Андрей Белянин Мой учитель Лис
Глава 1 Звезда маньяка
Мой учитель Лис. Обычный или необычный, это уж кому как удобней называть. В наш просвещённый девятнадцатый век отношение к разумным животным изменилось почти во всём мире. Хотя лично я, наверное, вправе более-менее уверенно говорить лишь о Великобритании или, что ещё вернее, о её столице Лондоне. Просто потому что я здесь живу, а что и как происходит в остальных частях земного шара, мне известно, как и всем, из радио, газет и книг. Тем более что взгляд назад с высоты прожитых лет всегда изменяется призмой возраста, и уж наверняка сейчас моё восприятие тех событий представляется мне несколько иным, быть может, в чём-то наивным и романтичным. Но, признайтесь в глубине души, кто же из нас не был романтиком в четырнадцать лет? Тем не менее я попробую вспомнить о своём рыжем учителе всё и постараюсь быть максимально беспристрастным как к нему, так и к себе, а уж что толковое получится из этой затеи, судить не мне. Считается, что все мы, британцы, по сути своей прирождённые рассказчики, так почему бы и мне не взять в руки электрическое перо и не рассказать вам свою историю? Итак… Наука утверждает, что полулюди-полузвери стали появляться на земле после свечения в небесах кометы 1812 года и губительных для всей Европы Наполеоновских войн. Просто так, без всякой видимой причины, в разных концах мира вдруг стали рождаться человекоподобные животные. Они были заметно крупнее своих собратьев, развитые, прямоходящие, прекрасно овладевающие техникой и языками, с абсолютно человеческим умом и интеллектом. Первое время люди их просто отстреливали, но они смогли соорганизоваться и с оружием в руках (лапах, когтях, копытах) отстоять своё право на самоопределение. Лично я горжусь тем, что прогрессивная Великобритания первой из цивилизованных стран признала их как равноправных граждан. Постепенно примеру Лондона последовали и другие столицы мира. Спустя каких-то пятнадцать — двадцать лет «близкие к природе», как их было принято называть, уже создавали свои партии, заседали в парламенте и ежедневно доказывали своё право считаться полноценными членами нашего общества. Они даже продвигали и принимали законы! Уже в годы моего детства никого не удивляли благородные леди из Суссекса, сопровождаемые на выезде неулыбчивым мажордомом-волком, одновременно и охранником и грузчиком. Малыши гуляли в английских скверах, опекаемые заботливыми няньками-овцами, а вальяжные кошки и коты получали дипломы домашних врачей. Церковь приняла решение о духовном окормлении новых чад, они участвовали в таинствах, и более того, «близкие к природе» спокойно заключали браки с людьми. Пусть бесплодные, но, в конце концов, женятся не только для продолжения рода. Англия вновь оказалась впереди всех, призывая весь мир согласиться, что некоторые явления природы и божьего промысла разумнее принять и ассимилировать, чем тратить ресурсы в бесполезной борьбе с неизбежным. В те годы расцвета толерантности и взаимопонимания я как раз жил в Лондоне, на неблагополучной окраине района Челси, в старенькой двухкомнатной квартирке, некогда принадлежавшей моим покойным родителям. Помнится, мне было неполных четырнадцать и я ходил в ближайшую школу для мальчиков, где меня регулярно поколачивали. Причины этому всегда находились. Во-первых, я хорошо учился. Мне нравился сам процесс впитывания новых знаний, особенно легко давались физика и химия, что по идее означало неплохие перспективы в будущем. Однако отличников нигде не любят. Во-вторых, я был сирота. Мои родители умерли, едва мне исполнилось шесть лет, и все последующие годы я жил под опекой моей троюродной бабки из-под Ливерпуля, толстой, неопрятной, курящей боцманскую трубку и пьющей виски особы. То есть, если вы правильно поняли, заступаться за меня было абсолютно некому. И, в-третьих, я был, как это сейчас принято говорить, красавчик. Среднего роста, худой, с золотистыми кудрями до плеч, римским профилем и большими карими глазами с длинными ресницами. Все девочки на улице, а порой даже респектабельные дамы оборачивались мне вслед. Но к чему это приводило в школе для мальчиков? Насмешки, презрительные плевки, дерганье за волосы, ну и драки… Я до сих пор с содроганием вспоминаю тот промозглый сентябрьский вечер в начале месяца, когда банда Большого Вилли подловила меня за квартал до нашего дома. — Бу! Стоять, недоносок! Я замер. Не то чтобы мне не приходилось драться или я злонамеренно пропускал уроки физкультуры. О нет! Я очень старался, бегал и подтягивался больше всех, но что это значит, когда напротив тебя трое и сзади двое, а самому главному, Большому Вилли, уже почти семнадцать лет и его уже не раз задерживала полиция за всякие мелкие гнусности. — И чё у нас собой есть, сосунок? — Вилли, ты же знаешь, у меня нет ни денег, ни еды. — Молчать, недоносок! — Я не… — Тебе было сказано молчать! — Он ударил меня по левой щеке наотмашь так быстро, что я не успел пригнуться. — Нет денег, так иди и попроси у своей пьяной бабули. А если она не даст, так мы будем лупить тебя каждый божий де… Он заговорился, и это был мой единственный шанс. Я сунул руку в карман, нажал кнопку зарядного устройства и делано обернулся назад, одновременно выбрасывая правую ногу вперёд. Квадратный носок моего старого ботинка попал куда надо, на миг сверкнула голубая искра, и Большой Вилли обмяк там, где стоял. У меня получилось, всё работает! Я рванулся бежать, но кто-то подставил мне подножку, и в себя я пришёл уже на булыжной мостовой. — Бей сосунка-предателя! — прохрипел вожак банды, держась за причинное место. Их было больше, пятеро на одного, и меня били долго, как мне казалось, целую вечность. Пока откуда-то свыше не раздался странный голос, неуловимо схожий с собачьим тявканьем и кошачьим мурлыканьем. На секунду мне удалось разогнуться и глотнуть воздух. — Не могли бы юные джентльмены объяснить случайному прохожему причину сего недостойного избиения столь многими одного-единственного? На миг наступила тяжело дышащая тишина. — Шёл бы ты своей дорогой, псина… — К вашему сведению, молодой человек, я — лис. Мистер Лис для вас и ваших уважаемых друзей. — Тогда беги к себе в норку, лисичка, пока я не свистнул свою собаку! — по-идиотски расхохотался Большой Вилли. Его банда поддержала своего вожака подобострастным хрюканьем, но, видимо, зря… — Меня ещё никто не называл лисичкой, молодой человек. Краем глаза я увидел довольно высокого, под шесть футов, рыжего лиса, в модном цилиндре, хорошем костюме, кожаном плаще, с тяжёлой тростью в лапах. Именно из этой трости вдруг выпрыгнуло гранёное лезвие, коснувшись заточенным кончиком выпирающего кадыка Большого Вилли. Тот лишь нервно сглотнул, не решаясь произнести ни слова… — Поэтому я настоятельно рекомендую вам извиниться и, как говорится, свалить в густой туман у Темзы, не дожидаясь худшего. — Чего именно? — храбро пискнул кто-то. — Ареста и отправки на каторгу в колонии. Я консультант Скотленд-Ярда, так понятнее? Наверное, не прошло и пары секунд, как всех словно восточным ветром сдуло. Я поднял взгляд и принял протянутую мне лисью лапу. — Ну что ж, вы легко отделались, юноша, — кивнул мне мой спаситель. Судя по тому, что я увидел своё отражение в его туфлях, он только что ходил в Букингемский дворец на аудиенцию к королеве. — Отлично, вставайте же! — Э-э… — Можете звать меня запросто: мистер Лис. — Лис? И всё, этого достаточно? — Для шести поколений моих предков, быть может, и нет, но для меня вполне. Я, знаете ли, не слишком чопорен и не привык гордиться заслугами родителей. — Но вы работаете на Скотленд-Ярд?! — О, да у вас отличный слух, — улыбнулся он, силой помогая мне подняться. — Что ж, порой я действительно оказываю ряд услуг как государству, так и нуждающимся гражданам в частном порядке. А чем занимаетесь вы? — Учусь в школе. — Весьма похвально. Однако тот удар носком ботинка, коим вы наградили по шарам этого громилу, был не так прост, верно? Чёрт, чёрт, чёрт, пресвятой электрод Аквинский… Я был совершенно уверен, что этого никто не заметит и меня не поймают, потому что несанкционированное использование пара или электричества против человека категорически запрещено ООНН — Организацией Объединённых Народов и Наций. То есть это вполне реальная уголовщина, срок и валка леса в русской Сибири. Британия первой поняла удобство сотрудничества двух стран в этом плане. Мне казалось, что это только моё тайное оружие, больше о нём не знает никто и, по сути, попади я Большому Вилли вскользь… ну куда угодно, хоть в колено, то всё равно разряд электрического тока довершил бы остальное. По идее так оно и вышло, просто я не учёл мощность разряда. Слабенько получилось, придётся доработать в следующий раз… — Сэр, я должен был бы в первую очередь поблагодарить вас за заступничество. — Благодарите, — вежливо откликнулся Лис. — Благодарю, сэр, — столь же церемонно поклонился я, отряхиваясь, насколько это было возможно. — А теперь прошу простить за спешку, однако моя милая бабушка будет беспокоиться, если я не приду до установленного часа. — Бабушка-а… как интересно, — задумчиво протянул он, круглыми янтарными глазами буквально обшаривая меня с ног до головы. — Похоже, она курит морской табак, пьёт виски и совершенно не занимается вашим воспитанием. — Но… как вы догадались? — Элементарно. От вашей одежды, в частности обшлага правого рукава, так и разит табачищем, вы набиваете трубку? Заморский сорт, «Браун Вирджиния», как я понимаю. Но ваши розовые щёки и чистое дыхание утверждают, что сами вы табак не употребляете. Значит, кто-то из ваших близких. Но вы сказали, что живёте с бабушкой. — А про воспитание? — Ха, у вас классическая речь, молодой человек! Вряд ли пожилая родственница с трубкой и стаканом заставляет вас читать книги. — Но это же так просто… — Всё кажется простым, когда тебе это растолкуют. К примеру, о том, что ваша бабуля ещё и пьёт, я не знал. Но предположил! А уж вы же сами признали мою правоту. — Вы необыкновенный зверь. — В приличном обществе принято говорить «близкий к природе», — без обиды в голосе напомнил он. — Да, сэр. Прошу прощения, сэр. Этого больше не повторится, сэр. — Очень надеюсь, юноша, — весьма серьёзно ответил Лис, оглядываясь по сторонам, и вдруг решился: — А что ж, впрочем, не проводить ли мне вас? Сегодня выдалась чудесная погода, вы ведь не против пройтись в компании необыкновенного зверя? Как раз погода была крайне скверная: ветер в лицо и мелкая морось. Я понял, что этот тип от меня не отвяжется, и почему-то с облегчением вздохнул. До того у меня никогда не было знакомых из «близких к природе», в школе преподавали люди, а в нашем районе из так называемых мутантов появлялись разве что вездесущие еноты да кебмены-кони. Разумеется, они не впрягались в повозки, кебы давно паровые машины, а жеребцы заняли места возниц и довольно сурово берегли свой статус. Их братство росло, попасть на работу извозчиком можно было только с рекомендацией конского профсоюза, а конкуренты рисковали получить копытом по голове. С пьяницами и неплательщиками они ни минуты не церемонились, но любой честный гражданин мог быть уверен — конь доставит его в нужное место чётко и вовремя, а в случае надобности всегда грудью встанет на защиту клиента от уличных попрошаек и хулиганов. — Если бы ещё слегка модернизировать… Каучук, верно? Голос Лиса застал меня врасплох. Я вытаращился на него, раскрыв рот. Как он… я же не… как он узнал?! — Мальчик мой, вы сейчас похожи на лягушку на лабораторном столе студента-медика, — едва сдерживая хохот, фыркнул Лис. — Думаете, я читаю мысли? О нет, всё куда проще и смешнее, они же так явно написаны у вас на лице и отнюдь не китайскими иероглифами. — Я не говорил вам про каучук! — Вы добрую минуту пялились вон на тот кеб. А когда он тронулся и колёса загрохотали по мостовой, вы невольно сощурились, словно этот звук режет вам уши. Ну а учитывая вашу тайную склонность к изобретательству, я логично предположил, что вы уже обдумываете решение. Что может быть проще, чем каучуковые полоски, набитые на колесо? — Только не полоски, а полукруглые шипы, — автоматически поправил я. — Это уменьшает стирание резины, а кебы смогут двигаться почти бесшумно. Но откуда вы узнали про изобретения? — Вы опять скажете, что это слишком просто. Нет уж, теперь моя очередь спрашивать. Могу я полюбопытствовать, кто ваши родители? Я опустил голову, закусив нижнюю губу. — Но если вы сочтёте мой вопрос бесцеремонным, то… Мне захотелось пожать плечами, что выглядело бы как ответ. Конечно, этот Лис был очень странным зверем, но до него никто вообще не интересовался моей жизнью. Лондонцы в принципе не любят говорить о себе и расспрашивать о личном других, это считается дурным тоном. Да и как можно выкладывать о себе подноготную, по сути, незнакомцу? Однако за те десять — пятнадцать минут, пока мы шли до моего дома, я рассказал ему всё. Мой отец получил место учителя геометрии в сельской школе, где взял в жёны мою мать, богобоязненную женщину из обедневшей помещичьей семьи. Сводя концы с концами, они решились на переезд в большой город. Её приданого как раз хватило, чтобы купить маленькую квартирку в относительно приемлемом районе. Я — их единственный и поздний ребёнок. Роды дались маме тяжело, она болела, лондонский смог не шёл ей на пользу. Когда её не стало, мой бедный отец перевёз к нам бабушку, чтобы та следила за мной, а меньше чем через год ушёл вслед за мамой. — Болезнь? — Нет, сэр, его убили на улице. В полиции сказали, что это было ограбление, и если бы он не сопротивлялся… Лис ничего не ответил, но в его янтарных глазах на миг блеснул зелёный огонёк. — Больше мне нечего вам рассказать. Я живу с бабушкой, хожу в школу, стараюсь хорошо учиться. Спасибо, что проводили, сэр. Он улыбнулся, не показывая зубов, и похлопал меня по плечу. Я поблагодарил его ещё раз, а когда шагнул к порогу, взялся за ручку нашей двери и обернулся, рыжего спасителя уже не было. Казалось, он просто растворился в приближающихся сумерках. — Ну что ж, как говорит наш учитель словесности, «все сказки когда-либо заканчиваются, и потому Кристофер Марло будет вечно мёртв, а Шекспир — жив!». Знать бы, что он при этом имел в виду, — неизвестно кому пробормотал я. На мгновение затылок кольнула шальная мысль: вот мистер Лис знал бы! Что ж, возможно, он действительно умнейший среди «близких к природе», но, как ни верти, всё равно остаётся таким же зверем, как и все. Не человеком. — Заявился наконец, мелкий поганец? — мрачно приветствовала меня бабушка, могучая краснолицая женщина преклонных лет, пахнущая невероятной смесью табака, виски, опиума для сна и мятных пастилок от кашля. Она одевалась в коричневые шерстяные платья покроя прошлого столетия, носила тяжёлые башмаки, шиньон и капор, а выражалась на уровне грубой портовой матросни времён ещё Фрэнсиса Дрейка. — Простите, я задержался. — Простите, я задержа-ался… тьфу! Что ты за дохлая мямля, Эдмунд?! Если бы каким-то чудом ты попал на флот Её Величества, боцман каждый день драл бы тебя линьком! — Да, мэм. Вы правы, мэм, — привычно кивнул я. Бабуля почему-то требовала, чтоб я обращался к ней на американский манер. — Надеюсь, я не попаду на флот, мэм. — Откуда у тебя синяки на лице? Ты опять подрался, негодный мальчишка? — Нет, мэм. На меня напали ребята Большого Вилли. — Ха! — Бабушка грозно упёрла окорокоподобные руки в бока и зажмурила один глаз, как попугай Джона Сильвера. — Надеюсь, ты устроил им хорошую взбучку? Я промолчал. Рассказывать о том, как на самом деле всё было, вряд ли имело смысл. — Дьявол и присные, ты опять струсил, Эдмунд Алистер Кроули?! — Я не Кроули, это фамилия моей матери. — Подерзи мне тут, паршивец! Твой отец был такой же жалкий трус, учителишка никому не нужной геометрии, искалечивший всю жизнь моей племянницы. Марш к себе в комнату и помни, что на сегодня ты лишился ужина! — Можно подумать, у нас когда-нибудь был приготовлен ужин, — упёрто пробормотал я, поскольку люто ненавидел, когда кто-то говорил что-либо плохое о моём отце. Я любил его, и мама его любила. И без того красное лицо бабушки стало наливаться пунцовой краской, она уже шарила у порога в поисках кочерги, палки, метлы или ещё чего-нибудь равноценно тяжёлого, чтобы швырнуть в меня, когда к нам вдруг постучали. — Какого хромого дьявола? — удивилась она, собственноручно распахивая двери. На пороге стоял мой недавний знакомец, мистер Лис собственной персоной. — Чего тебе надо, грязное животное? — рявкнула моя бабуля, отродясь не имевшая никаких понятий о культурном воспитании. — Клянусь шерстью австралийских бесов, да вы шутите, матушка, — нарочито громко расхохотался Лис, вытаскивая из-за пазухи бутылку дешёвого виски. — Сдаётся мне, вы привыкли лепить правду в глаза, не то что эти современные курицы в кринолинах и страусовых перьях, что прогуливаются с сопливыми детишками вдоль Темзы. В Лондоне давно забыли, что такое настоящая женщина, верно? — Заходи, красавчик. — Мгновенно сменив тон, бабушка кокетливо поправила накладку фальшивых волос на макушке. — Вижу, у тебя есть дело? — То самое, о котором нельзя говорить на сухую. Так не пропустить ли нам по стаканчику доброго пойла для гладкости речи? — Ты говоришь, словно читаешь Библию, — важно согласилась бабуля, проводя гостя в нашу загаженную квартирку. Я вытянул шею, но Лис даже не посмотрел в мою сторону. На мгновение мне показалось это обидным, но потом любопытство пересилило все остальные чувства. Мне было жутко интересно, что привело его сюда и какие цели преследует этот странный зверь? Ради чего он здесь, что ему от нас надо, мы же бедны как церковные мыши. Меж тем бабуля широким жестом смела на пол грязные тарелки и крошки со стола, потом достала два стакана, дохнула в них, вытерла изнутри краем подола и гордо поставила перед гостем. Лично я под угрозой привязывания к жерлу пушки, подобно тому как привязывали вождей восстания сипаев, не стал бы из них пить, но наш гость легко свинтил пробку и быстро разлил на двоих. — Правь, Британия, — предложил Лис. — И да сгинут враги её, — поддержала бабушка, залпом опрокидывая свой виски. К моему немалому изумлению, Лис чрезвычайно ловко и даже элегантно вылил содержимое своего стакана себе за ухо. На его безупречном воротничке сзади появилось мокрое пятно, но он даже не поморщился. — Говори, рыжий, зачем припёрся? — начала моя бабушка, громко икнув и постучав себя кулаком в грудь. — Позвольте представиться, меня зовут… — К дьяволу твоё имя. — Она значимо пододвинула стакан. — Уважаю деловой подход, — согласился Лис, безропотно берясь за бутылку. — Я хочу взять на работу вашего мальчишку. У него длинные ноги и крепкая спина, он умеет читать и писать, а мне нужен помощник в контору. Я почувствовал, как сжимается сердце и холодный пот бежит меж лопаток. Он пришёл сюда ради меня? Он хочет дать мне возможность самому зарабатывать на жизнь? Возможность вырваться из глупой школы, уйти от тупых одноклассников, забыть о насмешках и побоях, увидеть другую жизнь… «Да, да, да, я согласен! Я буду вашим лучшим помощником, мистер Лис, только заберите меня отсюда!» — хотелось закричать мне, но огромным усилием воли я как-то сумел сдержаться. В конце концов, никто не собирался спрашивать моего мнения, уж бабушка точно. Она торговалась за меня так, словно я был не живым человеком, а свежей бараньей тушей на прилавке мясника… — Что ж, мистер рыжая морда, пить ты умеешь, но имей в виду: мальчишка обойдётся тебе недёшево! — Ой, да бросьте, он же худой как щепка, которой ирландцы раскуривают трубку! — Не забывай, что он ходит в эту… как её… проклятую… в школу! — Чушь! — В смысле? — Наливаю… Я говорю, что все эти новомодные школы чушь и бесполезная трата времени. Согласитесь, что лучшая школа — это настоящая жизнь. — Звучит как тост… — Понял, повторяю. Так сколько вы хотите за этого задохлика и неумеху? — Полфунта в неделю! — хлопнула рукой о стол моя бабушка. Стаканы подпрыгнули, и, не подхвати Лис бутылку, она бы, наверное, попыталась и вовсе закрыть глаза, бросившись на пол, а там будь что будет. — Одна крона в две недели, и он будет возвращаться к вам по воскресеньям весь в синяках, но с бутылкой виски! — Ты умеешь уговорить привлекательную женщину, чёрт красноречивый, — подумав, кивнула уже изрядно принявшая на грудь бабуля. — Забирай хоть сейчас, если табачок есть. — Вы стрижете меня, словно шотландец последнюю овцу, — самодовольно хмыкнул Лис, тут же доставая из кармана плаща пачку крепчайшего табака из наших заокеанских колоний. После чего впервые обернулся ко мне и подмигнул: — Собирайся, мальчишка, работа ждать не будет, а станешь лениться, я надаю тебе тумаков. — Слушаюсь, сэр. — Едва не крича от счастья, я бросился в свою комнату. На сборы ушло меньше пяти минут, у меня было мало вещей. Главное — книги и тетради с записями, а вся моя одежда легко уместились в один заплечный мешок. Напоследок, обведя прощальным взглядом свою старую комнату, где прошло всё моё детство, я резко дёрнулся, цапнув маленького мишку Тедди, что подарил мне отец. Потом аккуратно вынул из рамки и сунул за пазуху коричневое фото моих родителей. Всё. Больше меня здесь ничего не держит. Я захлопнул дверь и едва ли не кубарем выкатился из комнаты. — Две минуты сорок шесть секунд. — Рыжий гость щёлкнул крышкой серебряного хронометра. — В следующий раз постарайся двигаться пошустрее! — И сл… л… слуший этав-ва господина, — икая, пригрозила мне пальцем бабушка. — Пошёл вон во взр… зросл… ик?! Чё-та длинное слово… дмунд Кроули, марш на работу! Пора-а… Ох, там ещё чёй-то осталось? — Вам хватит. — Мистер Лис вылил в её стакан остатки виски. — Идём со мной, мальчик, и, клянусь всеми опиумными божествами Китая, я сделаю из тебя человека! Бабуля подняла стакан, принюхалась, выпила и откинулась в кресле. — Боюсь, завтра у неё будет преизрядно трещать голова, — фыркнул в усы мой первый работодатель. — Впрочем, ни тебя, ни уж тем более меня это волновать не должно. Нас ждут иные дела. Ты готов, мой мальчик? — К вашим услугам, сэр Лис, — поклонился я. — Что ж, неплохо, очень неплохо, — улыбнулся он. — Нам понадобится кеб, мы едем в моё скромное жилище на углу Тули-стрит, рядом с Тауэрским мостом. — Это же богатый район. — Неужели? Никогда не задумывался. Мои родичи живут там уже три или четыре поколения, а может, и больше. Говорят, что в скверике у моста до сих пор встречаются дикие лисы. Но поспешим же, на вечер у меня много дел. Мгновением позже мы уже стояли на углу под уличным фонарём, а невдалеке громыхал колёсами паровой кеб. Я было поднял руку, но Лис слегка ударил меня тростью по запястью. — Во-первых, если ты согласился работать на меня, то будь добр соблюдать некоторые правила. Одно из них гласит: никогда не садись в кеб, управляемый вороной лошадью. — Почему? — Чисто из суеверия, — как-то очень нехорошо поморщился он, словно ему было неприятно так откровенно мне врать. — Теперь второе, мне категорически не нравится твоё имя, Эдмунд. Оно вполне подходит для какого-нибудь сельского графа или младшего потомка королевского рода, но никак не для простого мальчишки с Челси. У тебя есть другое? — Откуда? — Ну, всякое бывает. Допустим, мама как-то ласково называла тебя в детстве? Или соседские мальчишки дразнили какой-нибудь смешной кличкой? Или, что более возможно, тебе так нравился герой какой-нибудь книги, что ты втайне называл себя его именем? — В своё время я был восхищён Георгом Вильгельмом Рихманом. Его опыты по исследованию электричества уникальны. — Это не тот учёный прошлого века, который проводил опыты с русским коллегой и погиб во время одного из них? — Да, господин Рихман работал с Майклом Ломонософфым, вместе они серьёзно продвинули науку. — Что ж, — подумав, рассеянно кивнул Лис, — дурная примета называть кого-то в честь погибшего. Я буду звать тебя в честь того русского — Майклом! — Мне не нравится. — Хочешь вернуться домой к бабушке? — По зрелом размышлении, сэр, мне тоже кажется, что Майкл прекрасное имя! — Вот и отлично. — Лис поднял руку и помахал другому кебу, появившемуся в переулке. — Промозглая погода, джентльмены, — с характерным лёгким похрапыванием обратился к нам пегий жеребец в чёрном котелке. — Не стоит бродить по улицам Лондона ближе к ночи. Куда прикажете отвезти? — К Тауэрскому мосту, милейший. Лис легко запрыгнул в экипаж, даже не озаботившись тем, как я влезу следом с мешком на спине и толстой книгой прикладных опытов Герца под мышкой. Кебмен громко свистнул, замурлыкал под нос какую-то бульварную песенку, тронул рычаги, и тяжёлая махина, пуская пары, повлекла нас вперёд. Неожиданно передо мной открывалась совершенно новая жизнь, и, быть может, не зная заранее, какой она будет, мне стоило бы воспользоваться той заминкой и опрометью бежать от лиса. Но сейчас, с высоты прожитых лет, я понимаю, что принял тогда единственно правильное решение, доверившись странному джентльмену с лисьей мордой. — Сделай милость, помолчи, мне надо подумать, — вдруг сказал Лис, прежде чем я вообще открыл рот. — Всем вопросам, как и всем ответам, своё время. И пожалуйста, перестань качать ногой, это дико раздражает. Я молча повиновался, хотя в душе почувствовал укол раздражения. Не слишком ли поспешным был мой отъезд из дома, ведь ещё толком неизвестно, чем мне придётся заниматься на новом месте и как мне предстоит отрабатывать свой хлеб? Да, конечно, разумные животные давно интегрировались в человеческое общество, мы признали, что не являемся венцом творения, и готовы разделить этот сомнительный титул с «близкими к природе», но всё-таки получить щелчок по носу от того, чьи предки бегали по лесам или воровали кур, было как-то обидно. Меж тем наш кеб, подскакивая на булыжной мостовой, достаточно быстро и очень аккуратно вёз нас по ночному Лондону. В начале сентября вечера становятся короче, а знаменитый серо-коричневый туман начинает осторожно захватывать шумный город уже к восьми-девяти часам вечера. Всё происходит тихо и незаметно, словно случайно. Контуры зданий, мостов, фигуры спешащих людей становятся размытыми. Звуки приглушёнными, так что зачастую просто невозможно понять, откуда доносится топот копыт, трели полицейских свистков, чьи-то голоса или крики, звон разбитого стекла, пыхтение паровых машин. Даже жёлтый свет газовых фонарей, казалось, не в силах противостоять коварному туману, чья серо-коричневая дымка бесстрастно окутывает всё. С ней невозможно бороться, и те же самые фонари становятся более похожи на десятки неподвижных лун, зачем-то подвешенных к высоким столбам на всех главных улицах Лондона. Я никогда не выбирался в центр в такое позднее время. У нас в Челси даже в летнее время мне приходилось спешить домой хотя бы к семи вечера. Гулянье по сумеречным улочкам всегда чревато избиением, ограблением или чем-то ещё похуже. Бабушка любила по пьяной лавочке рассказывать страшные истории о злобных турках и хитрых китайцах, похищающих маленьких мальчиков приличной наружности для пополнения своих страшных гаремов. Здесь же всё выглядело чинно, солидно, благопристойно и абсолютно безопасно. На каждом углу строгий полисмен, а то и два. Леди и джентльмены в богатых нарядах спокойно совершают позднюю прогулку. Нигде не видно ни одного нищего. Шустрые еноты из «близких к природе» носятся взад-вперёд, продавая за полпенса вечерний выпуск газеты «Таймс». Чистенькие паровые кебы ведут самые профессиональные возницы мира — кони. Двери клубов и ресторанов гостеприимно открыты. Горожане живут своей жизнью, как будто бы ничего страшного с ними приключиться не может, а если вдруг неожиданно в дом заявится сама Смерть с косой, они сразу будут писать возмущённые письма королеве-матери, требуя прекратить непозволительные визиты в жилища честных лондонцев. А королева конечно же всех защитит, ибо она и есть закон! Быть может, я был в чём-то несправедлив к своей бабушке… Ведь от созерцания всего этого великолепия: ресторанов, магазинов, театров, фешенебельных домов, роскошных гостиниц, безмятежных прохожих — меня не покидала мысль о том, что, если прямо сейчас вернуться назад, я тоже не смогу больше жить в Челси на трезвую голову. Я буду надираться самым дешёвым виски, пока не умру где-нибудь под забором, лишь потому, что прекрасно понимаю чудовищную несправедливость этой жизни… — Прибыли, джентльмены, — раздался сверху хрипловатый голос коня, и кеб мягко затормозил, пуская пар под колёса. Мой наниматель высунулся наружу и ловко подбросил вверх серебряную монету, которую кебмен не менее ловко поймал в подставленный котелок. — Идём, мой мальчик. — Лис спрыгнул на мостовую, так же не оборачиваясь, пока я слезал с высокой ступеньки, стараясь не уронить книги. Пегий конь насмешливо фыркнул мне вслед, после чего дал пар в свисток, подтверждающий, что для всех желающих машина свободна, и отъехал на малой скорости. А мистер Лис уже шагнул на первую ступеньку небольшого двухэтажного особняка, построенного, видимо, ещё задолго до Викторианской эпохи, но прежде чем он протянул лапу к электрическому дверному молотку, дубовая дверь открылась сама, без скрипа. На пороге стоял высокий и очень пожилой мужчина в чёрном смокинге. Абсолютно лысый, с тонкими седыми усиками, красными глазами законченного пьяницы и носом, свёрнутым набок. На вид он выглядел совершенной развалиной. — Ужин и ванна готовы, месье Ренар. Вы пропахли виски, я займусь вашим плащом. — О, гран мерси, друг мой, — чуть заметно улыбнулся Лис, делая мне знак следовать за ним. — Знакомьтесь, это мой новый помощник, я буду звать его Майклом. По крайней мере, неделю, потом, может быть, передумаю. А это Шарль, мой дворецкий, камердинер, повар и лакей в одном лице. Он родом из Франции. — Как и вы, сэр? — рискнул уточнить я. — Смышлёный мальчик, — тихо пробормотал старик, забирая у меня мои вещи. — Надеюсь, он прослужит у нас дольше, чем остальные. Я сделал мысленную заметку в памяти: доподлинно выяснить, кто тут был до меня, сколько их было и почему теперь это место вакантно? Но я не был испуган, нет, мальчишеское любопытство пересиливало любой страх. Тем более что, несмотря на суровую внешность бывшего борца или боксёра, старый дворецкий не выглядел опасным. Прошло не так много времени, пока я на своей собственной шкуре не убедился в обратном и на всю жизнь не запомнил, что маньяками и убийцами могут быть лица самой благообразной внешности. А пока что… Мы прошли в роскошную прихожую с высокими потолками, зеркалами, паркетным полом и дорогим восточным ковром индийской или персидской работы. — Кто приходил, Шарль? — Инспектор из Скотленд-Ярда со своей ищейкой. — О? Вроде бы вчера я дал им в руки все нити. — Они выглядели огорчёнными, месье. — И судя по скольжению шин парового экипажа, у них всё ещё остались вопросы. — Лис демонстративно повернул левое ухо. — Шарль, уложите Майкла спать. — Он не будет ужинать, месье? — спросил старик. — Ужин вообще вреден. Я только-только собирался возмутиться тем, что никого тут и близко не интересовало моё мнение, как вдруг старый дворецкий удивительно легко поднял правую ногу на уровень моего лица. — Это сават, французский бой ногами, — достаточно громко, чтобы заглушить стук дверного молотка, бросил мне Лис. — Тебе ещё многому предстоит научиться, мой мальчик. А в первую очередь послушанию. В тот же момент дворецкий врезал мне носком начищенного ботинка в висок, и больше я ничего не помню. Очнулся только утром от бурчания в собственном желудке. Я лежал в маленькой комнатке. Ну, относительно маленькой в сравнении с той же прихожей. На самом деле она была примерно втрое просторней той, где я жил дома. Высокий потолок, украшенный лепниной, на стенах четыре картины маслом, сельские пейзажи в стиле раннего ренессанса, в углу книжный шкаф, а напротив кровати большое окно за тёмными занавесками. Моя одежда лежала рядом на табурете. На секунду я поёжился, представив, что вчера кто-то раздел меня до нижнего белья и, уложив в постель, укрыл одеялом. Впрочем, вряд ли это был мистер Лис, он как раз собирался встречать таинственных гостей из полиции. Значит, тот старик-дворецкий, слуги всегда раздевают своих господ на ночь. От этой мысли мне почему-то стало чуточку легче, я вылез из-под одеяла, обнаружив на полу у кровати ещё и маленькие тапочки без задников на турецкий манер. Размер мой, даже чуточку великоваты. Я сунул в них ноги, потоптался на месте, быстро подбежал к окну, отдёрнул занавески и был просто зачарован открывшимся из него видом. Чудесная сентябрьская погода без жары и духоты, чистое небо с белыми барашками облаков, элегантные здания на другой стороне улицы, перестук колёс кебов, снующий народ по улице, запах кофе и свежей выпечки… Что могло быть прекраснее?! Кажется, я не зря хорошо учился и всё-таки вытянул счастливый билет. В этот момент дверь беззвучно распахнулась, на пороге чёрной скалой встал старый дворецкий. — Доброе утро, Шарль. Возможно, в этом доме не принято стучать, прежде чем входить в чужую спальню? Не хочу показаться капризным снобом, но, знаете ли… — Месье Ренар ждёт вас на завтрак, молодой человек. Соблаговолите следовать за мной. — А если нет, то опять дадите мне ногой по голове? — храбро, как мне казалось, спросил я. Старик не ответил, не оскалил зубы, даже не улыбнулся злорадно, а лишь на мгновение страдальчески прикрыл глаза. Почему-то это выглядело пугающе. Не дожидаясь, что может (у меня богатая фантазия!) за этим последовать, я мгновенно оделся и, как был, в домашних тапочках послушно поскакал вниз по лестнице за мрачным дворецким моего будущего учителя. Хотя, как ныне я думаю, первый урок Лис дал мне ещё вчера, когда вдруг вступился за меня перед мальчишками. Просто тогда мне было трудно понять сложные причины его поступков, но сейчас, издалека, они кажутся вполне логичными… Старик сопроводил меня со второго на первый этаж, в малую гостиную, там был накрыт небольшой круглый стол, за которым, одетый в восточный шёлковый халат с кисточками, уже восседал мистер Лис. Увидев нас, он приветливо помахал рукой или лапой (я всегда путался, как надо правильно говорить). Лис имел почти человеческое телосложение, руки и ноги у него сгибались, как у людей, но морда была абсолютно лисьей, и пышный хвост выглядывал из-под полы длинного халата. — Доброе утро, месье Ренар. — О нет! Для тебя просто мистер Лис или сэр, — наставительно поправил он. — Присаживайся. Шарль, будь так добр, яйца пашот, тосты с маслом, порцию омлета с ветчиной и зеленью нашему юному другу. Кофе или чай? — Я англичанин, сэр, — чопорно поклонился я. — Чаю для молодого англичанина, — щёлкнув пальцами, приказал Лис и, обернувшись ко мне, подмигнул: — Майкл, не стоит принимать скоропалительных решений. Для Шарля я — месье Ренар, для моих друзей из Оксфорда — мистер Фоксман, для моих родственников из Угории я — Рока, для кузины из Португалии — сеньор Раноса, для польской и русской ветвей нашего рода — просто Лис. Можешь называть меня по-любому. Имя, по сути своей, мало что значит, верно? «Лучше быть, чем казаться». — Это слова датского астронома и алхимика Тихо Браге, — мгновенно вспомнил я. Удовлетворительный кивок Лиса наполнил меня гордостью. — Сэр? — Да, мой мальчик. — Если мне будет позволительно задать вопрос, я хотел бы спросить, какие обязанности лягут на мои плечи в вашем доме? Мой наниматель на минуту задумался, отхлебнул кофе с явным запахом французского коньяка и только после этого уверенно сказал: — Я обратил внимание на то, как ты сразил того грубияна. Этой же ночью Шарль проверил твою обувь, и должен признать, что идея подключения электрического разряда к тонкой полоске железа на носке обуви просто великолепна! Возможно, мы сработаемся. — В каком смысле, сэр? — В подвале этого дома есть небольшая лаборатория со всем необходимым химическим и электромагнитным оборудованием. По роду своей деятельности я оказываю ряд услуг частным лицам, полиции, властям и даже палате лордов Великобритании. За счёт чего порой — не всегда, но бывает, и часто, — хоть я не обязан об этом говорить, мне приходится попадать в куда более опасные ситуации, чем ты вчера. — Вы… намекаете на то, что вам понадобятся… — булка с маслом и джемом встала у меня поперёк горла, — понадобятся мои услуги как инженера? — Не льсти себе, Майкл, — снисходительно ухмыльнулся Лис, его мордочка была перепачкана белым соусом для яиц пашот. — До настоящего инженера тебе ещё расти и расти, но здоровые зачатки изобретателя можно прочесть на твоём лбу невооружённым глазом. — То есть, сэр… я остаюсь? — Да, разумеется. Стал бы я тратить своё драгоценное время и силы на абсолютно бесперспективного мальчишку. — Храни Господь Британию и королеву!!! Мистер Лис недовольно поморщился на мой вопль, но тут в гостиную вошёл дворецкий. Поставив передо мной горячий чай в самой изящной тонкостенной чашке на свете, он с благородной грацией склонился перед хозяином дома: — Инспектор Хаггерт у входа. Боюсь, с ним вновь будет этот несносный доберман Гавкинс. — Нам стоить проявить снисходительность и толерантность, друг мой, — широко осклабился Лис, демонстрируя преотличные зубы. — Но будьте так добры подать бренди для инспектора и чуть подогретые сливки для его напарника. — Да, месье. — Майкл, ты ведь не против знакомства с моими друзьями? Ах, впрочем, о чём я говорю? Конечно же нет, куда ты денешься, мой мальчик. Я ничего не мог ему ответить: яйцо пашот надо есть целиком, не отвлекаясь ни на что, разве что на утирание губ салфеткой. Мой учитель благосклонно кивнул, откинулся в кресле и подал знак дворецкому. Минутой позже к нашему церемонному завтраку в английском стиле присоединились два гостя. Я был поднят из-за стола, одновременно представлен и отрекомендован обоим. — Добрый день, джентльмены! Прекрасная погода, не правда ли? Вошедшие вслед за дворецким массивный седой мужчина лет пятидесяти, при густых усах и бакенбардах, в строгом костюме, а с ним «близкий к природе», крепко сбитый, мускулистый доберман, в шотландской клетчатой накидке и спортивных трико, встали у нашего стола. — Я как раз завтракаю, не желаете ли омлет или тосты с огурцом? Нет? Тогда позвольте мне представить вам моего нового секретаря, слугу, помощника, делопроизводителя и секунданта Майкла Кроули! Разумеется, в реальности его зовут иначе, но когда и где это имело хоть какое-то значение? Он рассмеялся, словно бы приглашая остальных последовать собственному примеру. Вежливо улыбнулся только старик Шарль, остальные, видимо, не имели ни сил, ни желания играть в лисьи игры. А я вдруг подумал, что мне как-то ближе то самое французское «месье Ренар». Быть может, начать обращаться к нему именно так? Или всё-таки мистер Лис? Ох… — У нас серьёзное дело, — сухо начал инспектор Скотленд-Ярда. — Поговорим наедине. — Можешь сесть, мой мальчик, — приветливо кивнул мне месье Ренар. — Без мальчишки, — сквозь зубы прорычал сержант. — Дворецкий проводит вас, джентльмены, — безмятежно пожал плечами мой учитель, в его голосе ни на секунду не прозвучало ни обиды, ни раздражения. — Шеф сказал — наедине, дело серьёзное! — Нервный доберман едва сдерживал рычание. — Мы тут не шавки подзаборные, и если к тебе, рыжий, обращается сам инспектор… Лис столь откровенно зевнул, что хруст челюстей, наверное, был слышен на улице, и так широко распахнул пасть, что все туда невольно заглянули. Даже Шарль, честное слово! — Хорошего дня, джентльмены, — с благородной грацией поклонился мой наставник. — Ах ты, мерзавец, клянусь говяжьими потрохами, я выбью из тебя… — Заткнитесь, Гавкинс, — медленно произнёс инспектор, сам весьма похожий на усталого английского бульдога. Доберман замер с распахнутой пастью в каких-то двух-трёх дюймах от шеи Лиса. Ни дворецкий, ни мой учитель даже не шевельнулись, но вот лично я подобные фокусы видел впервые… — Прощу прощения за горячность моего сотрудника. Дело действительно серьёзное. Речь идёт о серийном убийце. Наше собственное расследование зашло в тупик, и если вдруг каким-то чудом ваш совет мог бы помочь полиции Лондона… вы знаете, мы всегда отплачиваем услугой за услугу. — Шеф, но он же борзеет на глазах! — Гавкинс. — Сэр?! — Я вынужден повторить, заткнитесь. — Инспектор? — Мне повторить?! — Нет, сэр, — опустив голову, сдался доберман. Но его взгляд при этом полыхал всеми оттенками пламени преисподней. Это выглядело впечатляюще и жутковато. По крайней мере, для меня, но Лис, похоже, не боялся никого и ничего. Мне ещё так много придётся узнать о так называемых «близких к природе». Хотя бы то, что положительные или отрицательные стороны их характеров были, несомненно, гипертрофированы и очень сильно зависели от того, насколько дикими или домашними зверями были их предки. Тогда я ещё не был уверен в том, что эти зверолюди имели все права войти в наш общечеловеческий мир. Впрочем, я не уверен в этом до сих пор, но всё меняется… — Инспектор Хаггерт, я и мой юный помощник к вашим услугам! Доберман, обернувшись, посмотрел на меня так, словно я лично был виновен во всём, и ведь он наверняка засадит меня в каталажку при первом же удобном случае. Пресвятой электрод… — Я весь внимание! Майкл, будь так добр, пунктуально записывай всё, что скажет наш гость. Во избежание всяческих недоразумений фиксируй каждое слово инспектора. О, вот и ваши сливки, Гавкинс! Не благодарите, я помню ваши вкусы. Сержант едва не поперхнулся своим же рычанием, но крыть ему было нечем. Если кто и умел играть в покер с завязанными глазами, тоэтой мой учитель и наставник. — Маньяк вернулся. — Потрошитель? — Мы не знаем, как его называть, — устало покачал головой инспектор, принимая с подноса стопку бренди. — Честно говоря, мы вообще не представляем, кто он, поскольку полиция Лондона всегда идёт на шаг позади преступника. Пока мы лишь подбираем за ним трупы. — Сколько? — Нисколько! — опять влез доберман, в минуту выхлестав подогретые сливки. — Помогать государству и короне — твой долг гражданина! Бесплатно! — Сколько трупов, инспектор? — терпеливо повторил Лис. — Шесть. Только люди. — Толстяк достал из кармана большой носовой платок и промокнул шею. — Почерк убийств такой же, как и четыре года назад. Убийства происходят в самых тихих и безлюдных местах. Нас вызывает ближайший полисмен, обнаруживший тело. Собственно, мы и взялись за это дело после третьей смерти. — Женщины? Инспектор молча кивнул. Я честно записывал всё, что тут обсуждалось, электрическое перо так и бегало по бумаге, а сердце замирало от страха и возбуждения. Кто же мог знать, что моя жизнь вот так круто изменится всего за один день? Ещё вчера я был обычным лондонским мальчиком, ходил в школу, забивал себе голову никому не нужными изобретениями, а теперь я помощник и секретарь самого месье Ренара, Лиса, частного консультанта Скотленд-Ярда, благородного и солидного джентльмена. Клянусь, я буду помогать ему в деле расследования убийств и поимке жуткого маньяка! Тогда всё это казалось мне невероятно загадочным, мистическим и, главное, очень нужным. Да, я был молод, глуп и наивен. — Мне нужна вся информация. Отчёты врачей, показания свидетелей, доклады полицейских, работавших с этим делом. Ах да, ещё мне понадобится подробная карта города с точным обозначением мест, где были найдены тела несчастных жертв. — Всё, что вам угодно, — согласился инспектор Хаггерт, поднимаясь с кресла. — Я пришлю курьера. Надеюсь, вы отыщете след. Доберман Гавкинс не сказал ни слова, но его прощальный взгляд чётко сигнализировал: «Уж меня-то вам не провести, я буду следить за вами и ждать, когда вы ошибётесь, а вы ошибётесь, и тогда… гр-р…» Когда они вышли, мой учитель преспокойно принял от дворецкого ещё чашечку кофе, собственноручно добавил ложечку французского коньяка и с удовольствием сделал первый глоток. По его морде разлилась блаженная улыбка. — Мальчик мой, ты всё записал? — Да, сэр. Вот, взгляните. — Хм, у тебя хороший почерк, аккуратный, округлый, я бы даже сказал — женский, — рассеянно похвалил он, явно думая о чём-то своём. Походил из угла в угол, посмотрел в окно, потом медленно развернулся и выбрал из стойки с тростями самую тяжёлую с массивным серебряным набалдашником. — Шарль? — Месье? — Будьте так добры, проследите, чтобы мальчик нормально позавтракал. Его прервали, не так ли? Потом проведите часовую тренировку. Не поломайте мебель! Кости тоже, хотя в его возрасте они срастаются за пару недель. Я вернусь после обеда. Когда курьер из полиции принесёт папку с бумагами, положите на стол у меня в кабинете. Майкл? — Да, месье? — Для тебя сэр или мистер Лис, — ещё раз и уже без улыбки поправил меня он. — Работа у меня не пыльная, но порой слегка опасна для жизни. Если хочешь доказать, что ты достоин своих денег и намерен прожить дольше чем до вечера, слушайся старину Шарля. — Но он почти всё время молчит, сэр. — О, поверь, люди напрасно придают слишком большое значение словам. Этим миром управляют те, кто способен на реальный поступок. После чего накинул плащ, надел шляпу и, постукивая тростью, вышел из дома. — Завтрак, — зловеще напомнил мне голос дворецкого. Памятуя вчерашнее, я не рискнул тянуть время и в пять минут разобрался с омлетом, съел тост с маслом и джемом, торопливо запив всё это остывшим чаем. — Десять минут, — костистый старик указал мне взглядом на настенные часы, — и начнём. — А какую тренировку имел в виду ваш хозяин? Его холодные стальные глаза вдруг вспыхнули таким нехорошим огоньком, что мой завтрак чуть было не попросился наружу. Тем более что дворецкий с театрально зловещей медлительностью снял фрак, аккуратно повесил его на стул, чуть ослабил узел чёрного галстука, пару раз со скрипом присел, поднимая руки над головой, и похрустел кулаками. У меня похолодело под мышками. Этот молчаливый старик был в сотню тысяч раз страшнее всей банды Большого Вилли, уж поверьте на слово. — Вы будете учить меня драться? — Дерутся простолюдины, — медленно протянул дворецкий. — Настоящие джентльмены выясняют отношения. — Холясё, сто я долсен сделять, сэнсэй? Как видите, я изо всех сил старался невинной шуткой навести мосты. — Уцелеть, — кротко ответил Шарль, в мгновение ока превращаясь в чёрный бушующий смерч над Атлантикой. Я с трудом увернулся от первых размашистых ударов ног и, не думая более ни о чём, просто бросился наутёк. Шарль нёсся за мной молча, без боевых кличей и угроз, и это выглядело куда более устрашающе, уж поверьте! Я орал, кричал, что сдаюсь, кидался в него всем, что попадало под руку, толкал стулья, умолял прекратить, прятался за креслами, заползал под диван, но он везде настигал меня, методично награждая короткими точными пинками, а пару раз и целой серией ударов. Как он вообще меня не убил, ума не приложу?! Но в тот момент, когда я был окончательно загнан в угол и каблук ботинка упёрся мне в гортань, снизу раздался стук электрического молотка. — Прошу прощения, юноша, — вежливо поклонился старый забияка. — Я должен прервать наше занятие и открыть дверь. Дыхание ко мне вернулось не сразу, а сердце прыгало так, что, казалось, танцевало пиратскую джигу у меня под рёбрами. Всё тело болело, словно меня пропустили через русскую паровую молотилку для зерна. Меж тем дворецкий впустил кого-то в дом, принял под роспись какой-то пакет из Скотленд-Ярда и закрыл дверь. Это был очень зловещий звук… Я понял, что пытка возобновится, и, собрав всю силу воли в кулак, приготовился хотя бы подороже продать свою жизнь… швырнув в приближающегося дворецкого зонтиком. Разумеется, старый хитрец увернулся, но это дало мне пару секунд, во время которых в дом вернулся мистер Лис. — Шарль, будь добр, прими мой плащ. На улице вдруг хлынул дождь, и я весь промок. Кулак старого дворецкого остановился менее чем в дюйме от моей зажмурившейся физиономии. Я счастливо выдохнул, кажется, жизнь продолжается… — Мальчик мой, спускайся вниз, нам стоит побеседовать. — Да, сэр, — кое-как проблеял я, осторожно вставая на ноги. Комната заметно покачивалась, видимо, мне всё-таки неслабо досталось. Вроде бы я был достаточно молод и ловок, тем не менее семидесятилетний француз знатно поколотил меня, как котёнок плюшевого мишку. Обидно… — Что ж, — неторопливо начал Лис, когда невозмутимый дворецкий поставил перед нами свежий чай, сливки и печенье. — Будь добр, прочитай мне вслух всё, что прислали из Скотленд-Ярда. Я, морщась от боли в отбитых ягодицах, присел на стул напротив, по кивку моего работодателя вскрыл пакет и, достав пачку бумаг, приступил к чтению вслух. Если бы вы попросили меня вкратце воспроизвести суть всех сообщений, наверное, я бы пересказал всё следующим образом. В течение одной недели произошло шесть убийств женщин в разных концах Лондона. Все убийства словно бы под копирку являют собой практически точную копию ряда преступлений, имевших место быть несколько лет назад. Знаменитый Потрошитель был человек-лев или, как принято говорить, «близкий к природе». Этот сумасшедший хищник просто рвал на куски своих жертв, не имея ни жалости, ни сострадания к чужой боли. Полиция поймала его на Тауэрском мосту, расстреляв в упор, когда умирающий зверь под градом пуль рухнул в мутные воды Темзы. Официально считалось, что он погиб, однако тела так и не нашли. И вот, спустя четыре года, похожие до мельчайших деталей преступления вдруг проявились снова. Кровь захлёстывает Лондон… Шесть женщин. Шесть трупов. Женщин, никак между собой не связанных, ни профессией, ни родством, ни возрастом, исключительно гендерное совпадение, это было указано в полицейских протоколах. Изуродованное горло, вспоротый живот, разгрызенные страшными челюстями суставы рук и ног. Считалось, что первопричина смерти — разрыв сонной артерии на шее, а всё остальное уже издевательства над мёртвым телом… Но все ли остальные увечья нанесены до смерти или же после неё, разные специалисты путались во мнениях. Наверное, именно это и было самым пугающим. Убийца — это одно, а вот наслаждающийся муками серийный маньяк-убийца — совсем другое. — Мальчик мой, отметь на карте все места убийств. Их шесть, если я правильно запомнил. Мне хватило пары минут, сверившись с показаниями полицейских, отметить шесть кружочков. Лис краем глаза взглянул на карту и спокойно вернулся к чаю, морда его лица ничего не выражала. — Понимаешь ли, Майкл, само по себе дело яйца выеденного не стоит. Если бы Скотленд-Ярд обратился ко мне после первого же убийства, то остальных можно было бы избежать. Определённые вещи просто лежали на поверхности. — Вы уже знаете, кто преступник, сэр? — Нет, — честно усмехнулся он. — Но я намерен взять его сегодня же. Шарль? По лестнице со второго этажа спустился старый дворецкий, в руках у него было длинное женское платье и капор. — В доме есть девочки моего возраста? — удивился я. Месье Ренар, похоже, тоже удивился моему вопросу. — Никакой здесь девочки нет, но, думаю, с размером Шарль не промахнулся. Вообще-то у нас довольно богатая костюмерная. Пару раз мне приходилось перевоплощаться даже в католического священника. Ненавижу белые воротнички, давят на горло хуже петли. — Но… — У меня вдруг тоже что-то сдавило шею. — Пресвятой электрод Аквинский, вы ведь не собираетесь переодевать меня в… вот в это?! В тот же момент старый дворецкий одним движением напялил на меня капор. — Мальчик мой, да вы прекрасны, словно обнажённые девицы с игривых портретов весельчака Буше! — восторженно всплеснул лапами мой учитель. — А с такими длинными светлыми кудрями вам и парик не нужен! Реснички разве что подвести китайской тушью да ваты набить под платье спереди и сзади. Шарль, как вы думаете, где напихать побольше? — Сзади, — авторитетно откликнулся дворецкий и, даже не посмотрев в мою сторону, важно удалился на кухню. А ещё через минуту я был введён в курс тщательно разработанного, хитроумного плана по чёткой поимке серийного убийцы. То есть мне предстояла крайне высокая честь для любого англичанина — оказать помощь родной полиции, городу, стране, всему человечеству в целом, для чего придётся лишь погулять сегодняшней ночью по тёмным тропинкам Гайд-парка. Это же несложно?! Как только на меня обратит внимание страшный злодей, его в тот же миг схватят храбрые сотрудники Скотленд-Ярда. В тайной засаде будут ждать тот самый инспектор Хаггерт и его лучшая ищейка сержант Гавкинс, из зубов которого ещё никто не уходил. Ну а сам месье Ренар, разумеется, будет наблюдать за задержанием маньяка и лично контролировать все моменты моей безопасности, которая, по его самым искренним заверениям, была для него превыше всего! Как вы понимаете, само собой, я сразу же согласился. Мистер Лис умел уговаривать, тем более что в моём случае особых усилий для этого не требовалось — моё юное сердце полыхало от воодушевления и само рвалось к подвигам! — Но прежде расскажи о своём изобретении. Том самом, с помощью которого ты вырубил того громилу. Я покраснел. Есть ли что-то, что мог не заметить или забыть этот удивительный зверь? Спрашивать, наверное, не было смысла. — Вот этот усовершенствованный мной аккумулятор носится в кармане брюк. Провод пропускается под брюками и крепится к шнурку, носки моих ботинок подбиты железом. Если нажать вот эту кнопку, то электрический разряд поступает в металлическую скобку и при ударе… — Чудесно! — улыбнулся Лис, потрепав меня по плечу. — А ты полон сюрпризов, Майкл, мне это нравится. Поскольку у нас куча времени до вечера, давай-ка ещё поговорим о твоих изобретениях. Идея с ботинком весьма недурна. Не нова, разумеется, но недурна. — Я думал о том, как можно было бы увеличить мощность разряда без увеличения веса и размера батареи. — Ах, мальчик мой, сейчас куча разных батарей, просто тебе они не по карману. Я обратил внимание, что ты взял с собой учебники и тетради. Быть может, попробуем развить твои идеи вместе? В его голосе звучал такой искренний интерес, что я сдался. Кэрролловским кроликом метнулся наверх, залез в сумку и вернулся вниз уже с двумя тетрадями своих записей, чертежей и расчётов. Мой учитель нацепил очки в тонкой серебряной оправе, и мы просидели друг напротив друга, нос к носу, часа четыре, если не больше. Должен признать, что Лис был внимательным слушателем и прекрасно разбирался в теме. Нас прервал всё тот же невозмутимый до шаржированности дворецкий: — Парограмма для месье! Я знал, что это такое: обычная телеграмма в виде чистого белого бланка, но если подержать бумагу над паром, то проступят буквы. Раньше использовалась как секретное донесение, а теперь разве что дурак не знает, как её прочесть. — Полиция чтит даже устаревшие традиции, — подмигнул мой учитель, вновь отвечая на мои невысказанные мысли. — Что делать, мы, британцы, уж так созданы: чай с молоком, тосты с огурцом, личная гвардия королевы уже не одно столетие носит дурацкие меховые шапки, подарок русского царя Ивана Грозного. Но без всех этих традиций кто мы, где мы и, в конце концов, зачем мы вообще? Старина Шарль поставил на стол перед хозяином маленький заварочный китайский чайник. Месье Ренар подержал бланк над горячим паром, струящимся из носика, и многозначительно произнёс целых два слова: — Всё готово. Я покосился на дворецкого. Он молча кивнул мне, словно бы понял смысл моего взгляда, и в какие-то полторы минуты в две руки и две лапы на меня надели тёплое платье с длинным подолом, шёлковый жакет в талию, капор на голову, а в нужные места запихали три рулона ваты. В пропорции два сзади и по половинке на грудь. Не берусь судить, как я выглядел, но, судя по вырвавшемуся у старого француза «о-ля-ля!», видимо, чуть лучше, чем неплохо. Ещё мне дали маленькую сумочку, в которую мой учитель собственноручно (если так можно выразиться) положил едва початую пачку нюхательного табака. Запах настолько едкий, что у меня сразу защекотало в носу. — Это так, в порядке самозащиты. Закон, знаешь ли, не позволяет агенту на задании иметь с собой оружие, если ему ещё не исполнилось двадцати лет. — А рисковать жизнью в девчоночьем платье закон позволяет? — наивно спросил я. — Да, разумеется, даже одобряет! — широко улыбнулись дворецкий и Лис. — Удачи, мой мальчик! За дверями тебя ждёт кеб. Возница наш знакомый, так что не волнуйся. Задачу помнишь? Повтори. — Выйти на углу Гайд-парка и безмятежно гулять по тропинкам, пока из-за куста на меня не выскочит серийный убийца. — И самое главное? — Не лезть с ним в драку, не строить из себя героя, а знать, что рядом полиция и меня, может быть, спасут. — Может быть? Откуда такой пессимизм? Тебя непременно спасут, я же буду рядом, — искренне улыбнулся месье Ренар, а Шарль зачем-то перекрестил меня на католический манер. Что ж, будем считать это приключением… Я сдвинул капор на затылок и толкнул дверь. На мостовой у края тротуара действительно стоял паровой кеб, на месте возницы восседал рослый рыжий конь с белой полосой вдоль всей морды. — Сидай, хлопчик, — с жутким акцентом произнёс он, сдвигая набекрень круглую шапку из овчины. — Домчим зараз, так шо ни одна подкована блоха за нами не ускачет! Я вежливо кивнул, поднял ногу на ступеньку, едва не навернулся, запутавшись в подоле длинного платья, но как-то сел. — Шо, поди, в первый раз на задании? — продолжил словоохотливый извозчик, поддавая пар. — Не боись, Фрэнсис не сдаст, я-то почитай не первый раз полиции помогаю. Молчишь? А-а, понимаю, служба. Ну ничё, ничё, хлопчик, щас спою — и от он твой парк! Ты какие песни любишь? Я умоляюще взглянул на него самым долгим взглядом, полным морального укора. Кебмен охнул, опомнился, прикрыл копытом рот, словно извиняясь, но уже через минуту залихватски распевал, пугая прохожих ночного Лондона:
Ехал казак с Дону,
От Дону до дому.
Конь дорожку чует,
Где казак ночует.
Вот моя станица,
Конь летит, как птица,
Вижу по примету,
Милой дома нету,
Милой дома нету,
Нет в окошке свету…
Глава 2 Вилы дьявола у свиного загона
Вторая тренировка была ничуть не лучше первой. В том смысле, что меня, по-моему, никто не собирался ничему учить. Уверен, что цель была в ином: в показательном убийстве меня посредством нанесения разнообразных побоев самым долгим и мучительным образом. Старый дворецкий ничего мне не показывал, не объяснял, не давал возможности опомниться и хотя бы повторить. Нет, он продолжал безмятежно гонять меня по всему дому, с первого этажа на второй и обратно, действуя исключительно ногами. Руки у него всё время были заняты, поскольку он то вытирал пыль, то сметал мусор, то начищал фамильное серебро. Если ещё утром я целую пару минут даже гордился своим участием в деле поимки жестокого маньяка и думал, что уж теперь-то хотя бы лысый старикан будет меня уважать, то… увы и ах! Жесточайшее разочарование постигло меня с первой же попытки принять перед ним хоть сколько-нибудь достойную или грозную позу. Он сбил меня с ног подсечкой и, пока я кубарем летел по лестнице, успел добавить пяткой в живот и каблуком по заднице. Не помню, за сколько бабушка продала меня, кажется, за полкроны, но она явно продешевила. Её попросту провели, так меня не лупили нигде — ни в школе, ни дома, ни на улице. Причём всё это, как я подозреваю… — Всё это в твоё благо, Майкл, — громко приветствовал нас мистер Лис, появляясь в прихожей. — Сэр, — обрадовался я, зажатый в угол, — не могли бы вы попросить вашего слугу не… В тот же момент дворецкий очень точно влепил мне носком ботинка под ребро, перекрыв дыхание. Когда-нибудь я его убью. — Месье? — Да, старина, будь добр, прерви урок и сделай мне кофе. Честно говоря, этот английский чай так плохо переваривается. — По-парижски или по-бретонски? — Как я люблю. — Сию минуту, месье Ренар! Что ж, кажется, я чем-то нравлюсь капризнице-судьбе, если она уже третий день даёт мне шанс выжить в этом невероятном доме. Что бы сказали мои почтенные родители, увидев, что их единственный сын служит помощником, секретарём, агентом и мальчиком для битья у какого-то прямоходящего рыжего лиса с непонятным гражданством? Мама бы, наверное, жалела меня, но отец уж точно сказал бы, что дух англичанина куётся в трудностях и лишениях! Главное, чтобы за них платили. Но плату буду получать отнюдь не я, а моя решительная бабуля, которая теперь сможет вообще не просыхать с утра до вечера. — Майкл, ты не присоединишься ко мне на чашку кофе? — Если позволите, то какао, сэр. — Шарль? — Одну минуту, джентльмены. Когда я, морщась от боли во всех местах, кое-как доковылял до гостиной, старый дворецкий как раз выставлял на столик две дымящиеся чашки — с кофе по-бретонски (треть бренди) и детский какао, наполовину разбавленный молоком. — Присаживайся, мальчик мой, я охотно отвечу на все твои вопросы. — Но я же ничего не… — У тебя очень красноречивая мимика, — тонко улыбнулся Лис, не показывая зубов. — Пожалуй, это была первая причина, по которой я вдруг захотел взять тебя на службу. — А вторая? — Повтори. — Прошу прощения, а вторая причина, мистер Лис, сэр? — Ты не дурачок, мой мальчик, — обезоруживающе ответил он. Признаюсь, я расслабился и поплыл. — Да, сэр. Конечно, я о многом хотел спросить. К примеру, кто же всё-таки тот злодей, которого мы вчера взяли? — Некий Джордж Маккейн, выходец из наших бывших колоний. Он на голубом глазу уверяет, что является реинкарнацией Потрошителя, утонувшего в Темзе. Боюсь, пресса будет настаивать на передаче его в клинику для умалишённых. — Но это нечестно! Он убийца… — Полицию также не устраивает это решение. В конце концов, в наше просвещённое время любой может купить себе мундир полисмена и разгуливать в нём, как совершая преступления, так и честно участвуя в облавах. Конечно, он псих. Но далеко не так безумен, как хотел бы казаться, если ты понимаешь, о чём я. — О да, разумеется, — прихлёбывая какао, соврал я, мне жутко хотелось казаться хоть сколько-нибудь умным рядом с этим невероятным зверем. — А почему он убивал в такой странной последовательности? — Это загадка. С одной стороны, можно было бы объединить все шесть убийств в неровный круг, и это тоже имело бы свой смысл. Фактически то, что я предположил местом седьмого убийства именно Гайд-парк, сочтя точки не кругом, а лучами, спасло жизнь какой-нибудь девушки. — И всё-таки? — Честно говоря, я сам в недоумении, — устало отмахнулся мой учитель. — Всё утро мы с инспектором Хаггертом, разумеется, без этого буйнопомешанного Гавкинса, пытались логическим и дедуктивным путём понять, зачем преступник строил звезду Давида в центре Лондона. Он не иудей, не американский шериф и даже не фанат геометрии. Сам Маккейн упорно молчит. В этом смысле мы в тупике. — Это печально, сэр. — Но тем не менее надеемся, что всё же злодей будет вздёрнут. — Хоть что-то. — А ты можешь попробовать нам помочь. — Я? Ох, сэр, сегодня был такой тяжёлый день, и если вам вдруг что-нибудь от меня надо, то… — Мой взгляд совершенно случайно столкнулся с хмурым взглядом старого Шарля. — То, разумеется, я к вашим услугам! Для меня такое счастье помогать вам, даже будучи голодным и побитым, вы не представляете! — Мой мальчик, — едва не прослезился мистер Лис, хотя искренности в его словах не было ни на йоту. — В таком случае не согласился бы ты прогуляться в библиотеку Британского музея? Вдруг, листая исторические фолианты и прессу за последние пять-шесть лет, тебе удастся найти то, что невольно упустили мы с инспектором? — Э-э, а что именно мне искать? — Всё, что может касаться символики, значения, применения знака шестиконечной звезды! На минуточку я представил себе общий объём переворачиваемых страниц книг и газет. Потом взвесил этот адский труд в сравнении с тем, что я останусь в доме один на один с драчливым, как галльский петух, дворецким… — Конечно, сэр! Буду рад, сэр! Почту за честь быть полезным, сэр! — Вот и прекрасно. Я, пожалуй, прилягу отдохнуть, а ты не спеши, если вернёшься раньше восемнадцати часов, то просто продолжите ваши тренировки с Шарлем. — Боюсь, мне никак не успеть даже к восемнадцати тридцати, — виновато развёл руками я, втайне радуясь, что мордобоя на сегодня больше не будет. Месье Ренар улыбнулся, написал несколько слов на своей визитке и попросил предоставить её смотрителю на входе в библиотеку. Пока я обувался в прихожей, дворецкий молча сунул мне кусок хлеба с вонючим французским сыром. Хлеб я слопал сразу, а зеленоватый сыр был отправлен в люк ближайшей канализации, откуда сразу раздался мат возмущённых крыс. Идти было недалеко, минут двадцать — двадцать пять пешком, просить деньги на кеб мне и в голову не пришло. Во-первых, я любил пешие прогулки, а во-вторых, кебмены с недавних пор вызывали у меня суеверный ужас. Я не разбираюсь в лошадях, я их даже боюсь, и я абсолютно не настроен вникать во все эти толерантные тонкости, старательно улыбаясь каждому и с каждым говоря на понятном ему языке. Да пребудет с ними пресвятой Ньютон. А пока я вприпрыжку топал по залитымсентябрьским солнцем улицам, в голубом небе коварные облака только делали вид, что являются пушистыми овечками, на деле же в любой момент грозили обернуться тучами и пролиться коварным лондонским дождём. Прохожие спешили по своим делам, ни людям, ни «близким к природе» не было до меня ровно никакого дела. Строгие полисмены стояли на каждом перекрёстке, горстка шустрых енотов в коротких полосатых штанах и кепках якобинского фасона носилась взад-вперёд с газетами под мышками, зазывно крича: — Свежие новости! Утренняя «Таймс»! Маньяк-убийца пойман! Злодей орудовал не один! — Благодаря уму инспектора Хаггерта и храбрости его подручного Гавкинса Лондон может спать спокойно! Всего полпенса! Уличный маньяк и убийца пойман! Не удержавшись, я остановил одного енота и спросил его в лоб: — А про консультанта мистера Лиса там написано? — Гони монету, парень, — нагло осклабился тот. — У меня нет денег. — Тьфу, развели же голодранцев, — фыркнул енот, но потом сменил гнев на милость. — Нет там ничего ни про какого лиса. Хотя сам-то я читать не умею. — Тогда откуда знаешь, что нет? — вновь воодушевился я. Но он не ответил, бросившись в обход к паре хорошо одетых джентльменов, уговаривая купить свежую прессу, и, кажется, таки сумел всучить им газетку. Лично меня, конечно, слегка покоробило, что вся слава досталась полиции. Ведь, по сути дела, саму операцию продумал и блестяще провёл именно мистер Лис. Ну, естественно, не без моего скромного участия. Однако если даже его имя не фигурирует в прессе, то уж обо мне, наверное, вообще не упомянуто ни одной буковкой. Это как? Мысль о том, как это несправедливо, занимала мою горячую голову довольно долго. Я даже подумывал развернуться, найти, где в городе расположен офис газеты «Таймс», и предложить редактору эксклюзивное интервью об истинных героях вчерашних событий. Почему бы и нет, ведь честные лондонцы имеют право знать правду! И только показавшееся за поворотом величественное здание библиотеки Британского музея вернуло меня к осознанию собственного долга. Я был послан, чтобы найти всё, что связано с символикой шестиконечной звезды, и, разумеется, не подведу своего учителя и работодателя. Он должен знать, что на меня можно положиться. Вприпрыжку поднявшись по ступеням с колоннами греческого образца, я сразу направился в главное здание. Вход для учащихся и студентов был бесплатный, тут мне ничего не пришлось бы выдумывать и хитрить. Но чтобы без посторонней помощи суметь найти нужную информацию среди четырёхсот тысяч книг на всех языках мира плюс отделы египетских, сирийских, шумерских, греческих и римских рукописей, а также лондонских фолиантов раннего Средневековья… Вот это было совершенно немыслимо. Я нуждался в помощи специалиста. На входе, в обширном фойе, за столиком сидел очень худой мужчина лет восьмидесяти, не меньше. Про таких говорят «одной ногой в могиле, но не дождётесь, он ещё всему миру плешь проест». Что ж, набравшись духу, я сделал шаг вперёд и храбро вытащил визитку месье Ренара. Старик молча взял её, понюхал, даже прикусил и лишь после этого прочёл вслух. Голос у него был похож на скрип протеза знаменитого одноногого пирата Джона Сильвера. — Итак, что общего у ворона и письменного стола? Кхм… кхм… загадка в стиле раннего Кэрролла. Что ж… чем могу быть тебе полезен, мальчик? — Мистер Лис хотел, чтобы я нашел и записал всю информацию о символике шестиконечной звезды. — Кхм… идём со мной. — Он удивительно легко поднялся на ноги и так быстро устремился вперёд, что мне пришлось почти бежать за ним трусцой. — Значит, рыжехвостый завёл себе нового помощника? Ну-ну… кхм… надеюсь, ты окажешься попроворнее предыдущих ребят. Кхм… — Сэр, а что вы имеете в виду под предыдущими? Их было много? С ними что-то случилось? Где они теперь? Мне бы хотелось всё-таки знать… Ответа я, разумеется, так и не дождался — кому тут интересно со мной болтать, верно? Тем временем он распахнул дверь в какую-то крохотную, полутёмную комнатку под лестницей: низкий стол, грубо сколоченный стул, пачка дешёвой бумаги и вполне сносное электрическое перо. Потом зажёг модифицированную лампочку Эдисона, единственную под потолком. — Жди здесь, кхм… Я только-только успел усесться за стол, вытянув ноги, как передо мной выросла солидная гора толстых книг, штук десять или пятнадцать фолиантов. — Полагаю, ты говоришь только по-английски, — скорее утвердительно, чем вопросительно зевнул старейший работник библиотеки. — Здесь, кхм, всё, что написано на великом языке Британии. Если не найдёшь ответа у нас, значит, его нет нигде, кхм… время до шести вечера. — Благодарю вас, сэр, но я… Он не стал меня слушать, просто закрыл дверь и запер её на ключ с той стороны. Вот ведь милейший человек! Мне дико повезло, что я не страдаю клаустрофобией и не боюсь замкнутых пространств. Ладно, вопрос судеб предыдущих учеников моего наставника может подождать до вечера. Но не думайте, что я про это забуду или отстану! А сейчас я как никогда был полон решимости доказать мистеру Лису свою чрезвычайную полезность, усидчивость и работоспособность. И, если для этого придётся перелопатить сколько-то тонн научной литературы, я это сделаю, уж будьте покойны… Итак, первый символ, разумеется, звезда. Первоначально она встречалась ещё в седьмом веке до нашей эры, и её изображение приписывалось учёному-еврею Йешуа бен Йешаяу. Впоследствии же она стала именоваться звездой Давида в честь одноимённого иудейского царя, который приказал рисовать её на щитах своего войска. Однако многие историки считали, что это печать великого Соломона: два треугольника, наложенные друг на друга, вершиной вверх и вершиной вниз. Якобы так царь запечатывал в сосудах непокорных его воле джиннов. В мистическом плане эта же звезда (Небесный Гвоздь, Глаз Севера, Полярная звезда, Синее Око и так далее) может иметь как положительную, так и отрицательную окраску в зависимости от мнения трактующего лица. Благодаря математически выверенной схеме рисования масоны взяли себе этот знак на вооружение, так в восемнадцатом веке звезда Давида (Соломона) в равной мере называлась и масонской звездой. Однако в определённых кругах она и по сей день считается мощнейшим символом защиты от холодного оружия и враждебных чар. В разных трактовках и прочтении ей уготовано почётное место в культуре почти всех европейских, азиатских и даже заокеанских народов. В общем, как вы поняли, я практически не заметил течения времени, и скрежет ключа в замке заставил меня вздрогнуть он неожиданности. — Кхм… молодой человек, вижу, вы уже управились? — Очень надеюсь, сэр. Я весьма благодарен вам за участие. — Неужели? — Старик вдруг резко шагнул вперёд и мгновенно поймал в тиски пальцев моё ухо, безжалостно его выкручивая. — Дрянной мальчишка, раз ты такой умный, кхм… скажи-ка мне, что общего у ворона и письменного стола? — Перья, — просипел я первое, что пришло мне в голову. — И на вороне, и на письменном столе есть перья! Ну, на вороне точно, он же птица, а на столе, потому что он… — Письменный. — Библиотекарь нехотя отпустил моё ухо. — Это же элементарно, кхм… — Я могу идти, сэр? — Проваливайте, юноша. — Что-нибудь передать мистеру Лису? — отойдя на безопасное расстояние, расхрабрился я. — Что когда-нибудь его шкура украсит каминный зал нашего уважаемого заведения. Но я… кхм… жду! С него следующая загадка. Домой я летел как на тех же вороновых крыльях. Ну, если теперь мне позволительно назвать жилище месье Ренара своим домом. Пусть временным, но раз я там живу, то почему бы и нет?! Главное, что мне удалось собрать массу полезных сведений, и можно было смело предстать перед своим щепетильным учителем с полным отчётом. Пару раз я чуть было не сбил с ног случайных прохожих, беззлобно пытавшихся дать мне в ответ воспитательного пинка или отвесить вежливую затрещину, один раз чуть не угодил под громыхающие колёса парового кеба с гнедым возницей в зелёном котелке, три раза с трудом отбился от енота, всенепременно желающего всучить «Таймс» со скидкой, уже за один пенс. Тем не менее приблизительно в восемнадцать двадцать пять я уже поднимал ручку электрического молотка. Дверь открыл старый дворецкий, как всегда, без лишней спешки, но преисполненный высокого достоинства. Я тихо шмыгнул в дом. — Майкл, вы радуете меня своей пунктуальностью, ровно половина седьмого вечера, — приветствовал меня Лис, сидя в расшитом персидском халате у камина. — Итак, вам удалось что-либо нарыть? Я молча достал бумаги из-за пазухи и протянул ему. Ренар вновь нацепил очки на нос. — Что ж, это интересно. Недурственно. Логика имеет место быть. Однако же вряд ли имеет смысл. — Я не нашёл нужного ответа? — О нет, мой мальчик, скорее вы нашли слишком много ответов. И я слегка ошеломлён таким обилием версий. Уже доподлинно известно, что наш маньяк не иудей и не мусульманин. Точно так же он не принадлежит к масонскому ордену. Однако же на допросе ему пришлось признаться, что места для убийств он выбирал не случайно. Точно так же не случайно и то, что это были молодые женщины от семнадцати до двадцати пяти лет. — Двадцать пять — и молодая? — искренне засомневался я. — Майкл, тебе самому сколько? — Почти четырнадцать, сэр. — Думаю, это и есть ответ на твой вопрос, — рассеянно пробормотал мой учитель и, ещё раз перелистывая мои заметки, зевнул: — Утомительный был денёк, не правда ли? А вот вечер может быть чуточку интереснее? — Видимо, на моём лице что-то отразилось, поскольку, не спрашивая меня, он ответил: — Напротив нашего крыльца остановился паровой кеб, ты не мог этого не слышать. Полиция пользуется собственными бронированными экипажами. Следовательно, это гость или клиент. Лично я гостей не жду. А ты, Шарль? — Нет, месье. — А ты, Майкл? — Нет, с чего бы? Разве что бабушка могла бы зайти за авансом или виски. Вы ведь оставили ей адрес? По хитрющей ухмылке Лиса я понял, что никаких контактов он не оставил и, случись что, мучающейся похмельем бабуле просто негде меня искать. Хотя вряд ли она и захочет, честно говоря. Пока у неё есть табак и алкоголь, забота о внуке занимает в списке её интересов примерно тысяча шестьсот сорок восьмое место. Разумеется, цифра взята с потолка, но она хотя бы приблизительно говорит о том, как я ей дорог. — К вам мадемуазель, месье! Шарль с галантнейшим поклоном пропустил гостью в прихожую, помог ей снять мокрую от вечернего тумана накидку из плотной йоркширской шерсти и с поклоном сопроводил в гостиную. Молодая, довольно симпатичная девушка, лет восемнадцати, огненно-рыжая, с круглым лицом, пронзительными зелёными глазами и такой щедрой россыпью конопушек, словно их брызгали через три разных сита — сначала большие бледно-охристые, потом поменьше, но уже коричневые, и следом совсем крошки чуть ли не чёрного цвета. Даже не знаю, как такое возможно, но её внешность эти разнообразные веснушки отнюдь не портили, скорее, наоборот, добавляли некое заметное шотландское очарование. — Вы тот самый сэр Лис? — Девушка без обиняков и приветствия уставилась на меня. — Нет, — признался я. — Месье Ренар слева от вас, и трудно не заметить, что лис как раз таки он. — Ха, так вот я сразу догадалась, — тут же развернулась гостья, образно выражаясь «переобувшись в воздухе». — Малыш слишком молод, чтобы носить прозвище Лис. Ну что? Мой учитель слегка приподнял очки, видимо, вопрос не был ему понятен. — Удивите меня! — Это нетрудно. Шарль, будь добр, верни мисс О’Доннелл её плащ и проводи до ближайшего кеба. Она вернётся в недорогую гостиницу, переночует там, а утром, возвращаясь на поезде в своё поместье, окончательно поймёт, что адвокаты ободрали её, как бобры липку! Я ничего не понял, девушка, видимо, тоже. Мы оба уставились на мистера Лиса, который нервно потирал виски. — Господи боже, молодые люди. В Шотландии не так много кланов, зелёную с красным клетку (я имею в виду ткань вашей длинной юбки) носит только сельская линия О’Доннеллов. По шотландским традициям женщина не наследует семейное имущество в том случае, если последний мужчина в роду умер естественной смертью. О’Доннеллы не живут в Лондоне и пригороде, то есть, как ни верти, а поезд. Шотландская скупость вошла в поговорку, а значит, вы автоматически выбрали дешёвый отель. И да, раз уж вы тут, значит, стервятники от юриспруденции уже слетелись на остатки имущества вашего некогда весьма богатого рода. Поместье, верно? Нужно быть слепым и тупым, чтобы в упор не видеть очевидного! — Э-это какой-то фокус? — Шарль, перекувыркнитесь. По просьбе Лиса лысый дворецкий прошёлся по комнате колесом, сделал кульбит назад, поднял и подержал на лбу швабру. — Вот, мисс О’Доннелл, то, что он показал, это и есть фокус. А всё остальное — результат самой банальной наблюдательности. Итак, вам всё ещё нужна моя консультация? Девушка гордо вздёрнула конопатый носик, поджала губки, резко развернувшись к двери, постояла так полминуты, а потом вдруг ни с того ни с сего залилась слезами. Я даже вздрогнул от неожиданности, но мой учитель и головы не повернул. Старик Шарль так же ровно протянул ей свежую салфетку. Девушка высморкалась столь деликатно, что, казалось, подула в свирель. Думаю, она успела получить достойное воспитание в каком-нибудь престижном женском пансионе. — Так вы поможете мне, джентльмены? — Это будет зависеть от двух причин, — поднял два пальца Лис. — Во-первых… — Я заплачу! — Значит, уже всего от одной причины, — без улыбки поправился он. — Видите ли, когда в процессе расследования оказывается, что во всём виноват клиент, то в этом случае я никогда не иду против законов Британской империи и заранее рекомендую нанять хорошего адвоката, если дело вдруг обернётся против вас. — Я готова поклясться на Библии, — торжественно протянула руку вперёд наша заплаканная гостья. Мой рыжий учитель удовлетворённо кивнул, и по одному движению его бровей опытный Шарль поставил перед мисс О’Доннелл чашечку кофе, при всех добавив туда столовую ложку виски. Дочь шотландских пустошей опрокинула её одним глотком, говорившим о врождённой практике, укоренённой многочисленными поколениями пьющих предков. — А теперь, когда вы согрелись и успокоились, будьте добры, введите нас с помощником в курс вашего дела. Майкл? — Уже записываю, сэр! — Я мгновенно достал блокнот и схватил электроручку. Девушка благородно занюхала рукавом, отказавшись от предложенного крекера, и, уже посвободнее расположившись в уютном кресле, начала свой рассказ. Должен признать, к её чести, говорить она тоже умела, изливая свои мысли так, словно бы собиралась затмить славу сестёр Бронте. — Моё имя Полли О’Доннелл. Наше семейство живёт на юге, в Поркхаузе, начиная с начала века, когда мой героический прадед О’Доннелл получил земельный надел и выкупленное государством поместье за весомые заслуги, включая потерю левой ноги, перед генералом Веллингтоном во время битвы под Ватерлоо, — значимо ухмыльнулась она. — Дедушка умудрился закрыть великого полководца грудью и поймал пулю в правое плечо, а в результате пьяные врачи почему-то решили оттяпать ему левую ногу! Тем не менее после войны титулованный герой с супругой и единственным сыном переехал в дарованные земли и активно занялся свиноводством. Кто же, кроме него, имел на это все права? Мы автоматически переглянулись с Лисом. Это был риторический вопрос или так себе, какая-то непонятная фигня? Скорее всего, фигня. — Он умер своей смертью лет через восемь, мой дед возглавил семейный бизнес и, как я помню, вёл его достаточно твёрдой рукой. Мой отец и два его брата нашли деда в дальнем загоне, пьяного и объеденного свиньями до самых костей. Ужасная смерть, но страшнее всего, что, когда они вступили в наследство, рогатый нотариус нашей семьи огласил завещание. — Что же в этом ужасного? — не сдержался я. — О-о, не перебивай, мой мальчик, — укоризненно пробормотал месье Ренар. — Простите его, мисс, юношеская горячность и любопытство всегда берут верх над здравым размышлением. Будьте так добры, продолжайте. — А можно мне ещё кофе? — попросила она. Шарль в минуту подал ей вторую чашку. Выпив, девушка продолжила с ещё большим энтузиазмом, явно нагнетая обстановку… — Я попытаюсь привести текст по памяти, мой отец часто выкрикивал это после обильного возлияния: «Бойтесь выходить к свиньям после заката солнца, когда силы Зла действуют безнаказанно, а прошлые грехи тянут вас на вилах в смрадный омут, на дно само́й преисподне-е-ей…» У меня невольно пробежал холодок меж лопаток. — Не мне судить, что бы это могло значить, но отец с братьями решили не бросать поместье, наш единственный источник существования. Однако оба моих дяди скончались при невыясненных обстоятельствах в том же самом свином загоне ещё до моего совершеннолетия. Мой бедный отец своими руками хоронил их обглоданные скелеты. Мама долго не могла произвести на свет последующее потомство, а через пять лет просто сдалась и бежала в Австралию. Меж тем мне дали хорошее образование, я окончила колледж, меня окружили любовью, но представьте себе мой ужас, когда несколько недель назад отец был обнаружен мёртвым в двух шагах от того самого страшного загона! — Вы вызвали полицию? — Они сказали, что это сердечный приступ, вызванный, возможно, нервным потрясением. Но что могло до такой степени напугать отца? Поверьте, он был не робкого племени. — Ваша мать? — О, я же говорила, она заявила, что уезжает к дальним родственникам за океан, и попросту бросила меня одну. Больше мы о ней не слышали. А после похорон отца в дом явились эти проклятые судейские, уверяя меня, что по закону незамужняя женщина не может наследовать практически ничего. Если вы не остановите их, мистер Лис, меня просто выселят из родового поместья! — И кстати, ещё хорошо, если вам разрешат взять личные вещи, — чисто для поддержания разговора, как мне казалось, вставил я. Все трое уставились на меня с недоуменной укоризной. Я проклял себя и заткнулся. — Ох, месье Ренар, ваш помощник буквально ранил меня в самое сердце… — Шарль, ещё чашку кофе нашей гостье, — понятливо откликнулся Лис. — Так вы пришли ко мне в надежде, что мы сумеем разобраться в этой странной череде смертей? — Ик… пардон, сорри, пр-стите, — постучала себя в грудь мисс Полли. — Нет, ну да. Наверное, в газетах, в «Таймс-шмайс» там и вообще… — Шарль, виски больше не добавлять. — О, мис-стер Лис, вы т-кой заботливый, — искренне расчувствовалась милая девушка, кокетливо поправляя рыжие кудри. — Не, я всё понимаю, пусть мёртвые х-ронят своих мертвецов, но-о! Я хочу ост… оства… остввв… ик… ля… нужно моё поместье! — Да, конечно. — Нет, вы не п-поняли. Это — мой дом! Мой, а не их, не этих, не… мой дом! Не ат-тдам! Я вернусь, засяду у окна с п-пиным дробовиком, и пусть эти сутяжные крыс… крысы тока сунутся-а!!! Она так яростно саданула кулачком по столу, что кофейная чашка и сахарница просто спрыгнули вниз, где были спасены у самого пола опытными руками старого дворецкого. — Мисс О’Доннелл… — Можно просто Полли!!! Чё мы как эти… Шарль, стар-на, плесните-ка мне ещё вашего чу-удесн-ного кофею! Вышколенный дворецкий даже бровью не повёл, а вот мистер Лис, по-приятельски склонившись над разрумянившейся гостьей, неожиданно предложил: — Так не поехать ли нам в ваше поместье? Вы всё покажете на месте, а мы с Майклом осмотрим дом и тот самый загон. — Вы уг-стили меня кофеем, так что пр-рриглашаю вас на… ужин в Поркхауз! Св-нина моя, виски ваш, ик?! — Ик, — без малейшей издёвки в голосе согласился мой учитель. — Шарль, приготовьте мой саквояж, зонт и плащ. — Разумеется, месье! — Майкл, у тебя полторы минуты на сборы. — Слушаюсь, сэр! — И ви-иски не забудьте, пжалста, — нежно улыбнулась жертва страшных преступлений. Вскоре мы уже садились в кеб, управляемый гнедым конём, а через каких-то полчаса успешно расположились в отдельном купе электрического поезда, отбывающего с Паддингтонского вокзала. Гордая мисс О’Доннелл без малейшего стеснения улеглась (рухнула) на полку и сопела в две дырки, так сказать, без задних ног. Мы с мистером Лисом сидели напротив, я пялился в вагонное окно, а он сидел, полуприкрыв янтарные глаза, и отстукивал когтем правой лапы на набалдашнике трости какую-то бравурную мелодию. Меня давно подмывало спросить, что он думает об этом страшном деле, но мой учитель начал разговор первым: — Что у тебя в ранце, мальчик мой? — Блокнот, электрическая ручка, зубная щётка, — пустился перечислять я, но он прервал меня презрительным фырканьем. — Майкл, даже по тому, как дребезжит твой ранец и как ты трижды менял плечо, чтобы донести его через весь весь вокзал до перрона, я склонен предположить, что ты взял не только письменные принадлежности. Я не прав? — Ещё зубную щётку. — Да, ты говорил. Что же ещё? — На всякий случай я прихватил ещё кое-что, но это личное, — буркнул я, посмотрел на своего невозмутимого наставника, вздохнул и вывернул на полку всё, что есть. Два карманных аккумулятора, набор отвёрток, многофункциональный гаечный ключ, два мотка провода, зажимы, клеммы, изоляционная лента, ну и ещё с десяток того, что могло бы пригодиться по мелочи для работы с электричеством. Это мой так называемый дорожный набор. Лис уважительно присвистнул, качая в лапах ту самую трость с клинком внутри. Когда надо, мой учитель нажимает кнопку, и кроме укола его противник рискует получить разряд тока, способный уложить здоровенного жеребца. Сам видел! — Что ж, возможно, кое-что из этого нам пригодится, а возможно, и нет. Ты ведь никогда не был в Западной Европе, верно? — Да, сэр, я никуда не выезжал за пределы Лондона. — Посмотри. — Он сунул руку за пазуху, вытащив странную деревянную рогульку с привязанной к краям полосой резины. — В России и Польше это называется rogatk’а, используется подростками для стрельбы по птицам. Действует примерно вот так. Мой наставник взял мелкую гайку, вложил в резиновую полосу, навёл на меня, оттянул и выстрелил мне в грудь. Я даже увернуться не успел от неожиданности. — А-а-а-уй!!! Боль дикая-а… — Ну, раз ты на собственной шкуре ощутил боевые возможности этой игрушки, то rogatk’а твоя. Представь, что будет, если ты увеличишь натяжение резины и вес снаряда. Говорят, что даже ливерпульского боцмана можно свалить прямым попаданием в лоб. — Вы уверены? — удивился я. — В себе, в rogatk’е или в боцмане? — без иронии уточнил Лис. Ладно, я взял её в руки, внимательно рассматривая со всех сторон. В сущности, примитивная вещь, стрелковое оружие без запрещенного пороха или разрешённого электричества, физически построенное по принципу средневекового лука или, скорее, средневековой камнемётной машины для осады крепостей. Я вхолостую пощёлкал резинкой: думаю, овладеть рогаткой (так я это перевёл) будет несложно. Мне даже на секундочку взбрело в голову вхолостую прицелиться в мистера Лиса, но, слава богу, эта глупая мысль сама застрелилась от осознания того, что со мной будет потом. Не, не, не… Тогда я настроил прицел на храпящую мисс О’Доннелл, но даже без заряда стрелять в спящую девушку было совершенно неинтересно. Ну и пусть, приедем на место, постреляю по воронам или свиньям, они же неговорящие, в них можно. Дорога на южном направлении была довольно долгой, электропоезд двигался очень медленно, останавливаясь на самых крохотных полустанках. За окном мелькали городки, деревни, леса, поля, вересковые пустоши, но у меня, мальчишки, впервые выехавшего хоть куда-то из большого города, всё вызывало восторг, всё мне нравилось, всё было интересно! Пусть даже мы едем в глухую деревню, где нас ждёт старый дом в поместье Поркхауз, расследовать непонятно что ради рыжей девицы, которая хлещет виски с кофе, но самое главное, что мы всё равно едем! На настоящем электропоезде, а за окном мелькают зелёные и жёлтые пейзажи родной Англии. Какое же наслаждение быть ребёнком, мчаться навстречу приключениям, когда сердце замирает, а душа поёт! Я даже невольно начал зачитывать вслух строки великого Киплинга:Когда и капли краски свежей
Земля не выставит на свет,
Когда под старой пылью нежно
Взойдёт зелёный первоцвет,
Я без печали и сомнений
Привыкну к вечному труду
И к Мастеру ста поколений
Простым учеником пойду…[1]
Глава 3 Алмаз Шести Раджей
Через два дня об этом деле кричали все газеты Лондона.«Кошмар в Поркхаузе!», «Убийства у свиного загона», «Семейный адвокат задерживает преступницу!»О мистере Лисе или месье Ренаре, как всегда, ни единого слова. Зато о бедняжке Полли О’Доннелл журналисты писали взахлёб. Якобы её много лет избивал отец, с ружьём в руках разгонявший всех возможных женихов. А ранее он же своими руками избавился от двух дядюшек бедной девицы, дабы единолично владеть всем поместьем. Доведённая до отчаяния мисс О’Доннелл пошла на решительный шаг, опоив отца смесью героина и сонных трав, таким образом подчинив его волю, в результате чего жестокий тиран убежал в ночь и в припадке безумия рухнул в загон к свиньям. «Так настолько ли уж она виновна, господа присяжные? — патетично восклицала либеральная пресса феминистского толка. — Загляните в своё сердце, и вы сумеете понять-простить…» — Возможно, она избежит виселицы, но не тюрьмы, — спокойно, попивая после завтрака свой кофе по-бретонски, сказал мой учитель, едва я поднял голову от газет. — Но я не об этом подумал… — Не ври, мой мальчик. — Ладно, и об этом тоже. — Я понимал, что перехитрить Лиса вряд ли кому под силу. — Но почему вы всё время отдаёте славу другим? То Скотленд-Ярду, то вот этому старому козлу. Это ведь вы раскрыли дело, почему же не написать об этом в газетах? — Это будет обременительной саморекламой, — откровенно зевнул он. — А я, знаешь ли, довольно не скор на подъём и вовсе не горю желанием видеть у себя в парадном толпу праздных зевак, мужей, подозревающих в неверности жён, и старушек, у которых загулял любимый котик. Судя по страдальческой тени, на миг омрачившей морду месье Ренара, он через это уже не раз проходил. Просто тогда, в четырнадцать, мне казалось, что любой нормальный человек должен стремиться к известности, успеху и славе. Мне ещё многому предстояло у него научиться. — Итак, мы ни к чему не пришли. — В каком смысле, сэр? — Благодаря тебе мы знаем всевозможные трактовки шестилучевой звезды. И не можем применить в сложившейся ситуации ни одну из них. Я ленив, но порой дотошен до самого препротивного занудства. Мне, понимаешь ли, плохо спится, если я что-то недоделал. — А разве этот бешеный доберман не выбил из маньяка признание? — О, в том, что Маккейн убивал девушек, он признался сам и сразу! — брезгливо поморщился мой учитель, опуская чашку на стол. — Гавкинсу даже пену на зубах изображать не пришлось. А вот на вопросе о некой схематичности и избирательности мест убийства негодяй мгновенно заткнулся. — Вы сами могли бы с ним поговорить. Ведь это ваш метод — просто разговаривать с людьми. Вместо ответа Лис протянул мне какую-то бумажку, взятую из утренней почты. Это была обычная телеграмма из Скотленд-Ярда:
«Маккейн мёртв. Сам себе откусил язык в камере и захлебнулся кровью».— В любом случае по совокупности преступлений его ждала виселица. Но, дьявол оторви мне хвост, я хочу точно знать, почему он это сделал! Лис стукнул кулаком по столу так ловко, что чашка из-под кофе взлетела на пять дюймов вверх, но аккуратно приземлилась на то же блюдечко. — Даже не пытайся это повторить, Майкл, — сразу предупредил меня он, и я завистливо сглотнул слюну. — Подобное искусство требует долгих лет монотонных и изнурительных тренировок. Лучше достань бумагу и перья. К нам клиент. Я удивлённо вскинул брови. — Ох, да всё просто. Шарль направился в прихожую. Я, конечно, не знаю, какой египетской силой он владеет, но то, что к нам пришли, — сечёт на раз! Прошу прощения за некоторую вольность уличного жаргона. Наш разговор прервал стук электронного молотка. Кто-то вошёл в прихожую. Минутой позже старый дворецкий подал нам на серебряной тарелочке дорогую визитку с золотым обрезом. — Ненавижу эти британские условности, — уныло пробормотал Лис. — Мистер Раджив Капур из Маджипура. Проводите его сюда, старина! Мистер Раджив оказался тяжёлым седым бенгальским тигром из «близких к природе». Безукоризненный костюм, шейный платок заколот булавкой с большим зелёным изумрудом, пальцы унизаны дорогими перстнями, и вся его фигура словно бы источала какую-то древнюю, пещерную силу. По комнате пронёсся лёгкий таинственный аромат восточных благовоний. — Месье Ренар, я наслышан о вас, — церемонно поклонился он, сложив лапы перед грудью. Лис ответил столь же вежливым поклоном, приложив правую руку к груди, потом к губам, потом ко лбу, а потом на мгновение развёрнутой кистью к гостю. Тот невольно отступил назад, автоматически подняв лапу к левому уху. — Откуда вы узнали? — То, что в прошлом вы убийца-сигх? — без улыбки ответил мой учитель, больше адресуясь ко мне, чем к тигру. — Поверьте, одни и те же жесты могут иметь разное значение. В Ираке это приветствие обозначает — «моё сердце, мои речи, мой ум для вас, почтенный». В горных районах Индии тот же порядок действий скажет знающему человеку — «моё сердце открыто, мои речи чисты, но помни о ноже у меня в чалме». — Я попался в самую детскую ловушку, — улыбнулся тигр, пожимая могучими плечами. — Ерунда, сэр, присаживайтесь. Итак, ваше настоящее имя? — Раджив Капур. — Но не из Маджипура? — Скажем так, детство и юность я провёл в менее спокойных местах. — Наш гость мягко опустился в кресло, слегка скрипнувшее под его тяжестью. — Возможно, вам приходилось слышать о цирковом актёре Капуре, который изображал дикого тигра, когда богатые английские сахибы выезжали на слонах поохотиться в джунгли. Разумеется, всё это было частью шоу чистой воды. Но один раз «загнали» моего отца в незнакомую ему часть леса, где он нашёл затерянный… — Город Золотой антилопы, — не сдержался я, хлопнув себя ладонью по лбу. — Сэр, но об этом в свое время писали все газеты, мне родители рассказывали. — Милый мальчик, — покосился на Лиса тигр. — Уже почти неделю бьюсь с его воспитанием, — сокрушённо качая головой, подтвердил мой учитель. — Тем не менее он весьма полезен. Прошу прощения, будьте так добры, продолжайте. — Что ж, юношеская горячность, — полосатый джентльмен с нажимом произнёс последние слова, и я покраснел, — не помешала моему отцу держать рот на замке, покуда он сам не обшарил все развалины. Не прошло и месяца, как он вошёл в полусотню самых богатых людей Индии. Его богатство естественным образом перешло ко мне. — Крайне занимательная история. Прошу прощения, а где вы получали образование, в Оксфорде или Кембридже? — В Глазго. — О, старая добрая Шотландия, ну, должен признать, что для богача вы крайне экономны. Полагаю, религия сигхов не делает из золота культа? — Вы правы, — без самолюбования улыбнулся тигр. В тот же миг вышколенный дворецкий поставил перед ним на столик чистую воду. Сэр Раджив чуть кивнул и с видимым удовольствием в три глотка осушил бокал. — Теперь, если позволите, к делу, джентльмены. Я приехал из Маджипура по государственным делам, речь идёт о прокладке линии железной дороги через нашу провинцию. Живу в Лондоне больше месяца и с прискорбием должен признать, что у вас крайне мягко относятся к ворам. — Что именно у вас украли? — мгновенно напрягся мистер Лис. Я тоже невольно вытянул шею, ведь наш гость был богачом. Насколько же должна быть дорогой похищенная у него вещь? Интересно же. Раджив Капур на мгновение прикрыл круглые жёлтые глаза, потом пристально уставился на месье Ренара. — Я не обращался в полицию. — Хм, очень умно, — кивнул Лис, выразительно глянув на дворецкого, менее чем через четверть минуты тот поставил перед ним чашку кофе. — Если бы у меня пропало нечто ценное, пока я вел переговоры по строительству железной дороги, то Скотленд-Ярд был бы последним местом, куда бы я обратился. Антикоррупционные законы нынче весьма суровы. — Конкуренты тут же обвинили бы меня в даче взятки посредством вымышленной кражи. — Итак? — Сэр? — Я не хочу знать, что именно у вас пропало. — Мой учитель бесцеремонно вырвал у меня блокнот и электроперо. — Но, быть может, вы умеете рисовать? Благородный тигр вежливо наклонил голову. Потом он минут пять, высунув язык набок, старательно выводил что-то на листе бумаги. — А цифры вы умеете рисовать? Сэр Раджив понимающе кивнул, поставив в углу дату (как я догадался, кражи), а в противоположном углу цифру с пятью нулями. — Говорят, сейчас принято брать аванс в десять фунтов в неделю на деловые расходы. — Чек? — Тигр мгновенно выписал требуемую сумму, после чего они с месье Ренаром встали, церемонно пожав друг другу лапы. — Обожаю автографы знаменитостей. — Лис сложил чек вдвое и передал дворецкому. — Сэр Раджив? — Месье Ренар? Оба зверя приятельски поклонились друг другу, и тигр с достоинством удалился. Я недоумённо обернулся ему вслед, но мой наставник повернул его визитку другой стороной. — Особняк в Сити, адрес написан более мелким почерком. Предполагаю, что у нашего гостя тоже есть свой секретарь. Возможно, с него и стоит начать. Да, Шарль, отправьте телеграмму инспектору. Кажется, я знаю, почему Маккейн совершал свои преступления по столь изысканной схеме. Дворецкий послушно кивнул и вышел. Я же продолжал пялиться на блокнотный лист, где был непрофессионально нацарапан большой овал с шестиконечной звездой внутри. У меня невольно похолодело под мышками. — Что это?! — Полагаю, алмаз, — после некоторого размышления откликнулся Лис. — Шестилучевая звезда весьма часто встречается в восточной огранке драгоценных камней. — Я не об этом, сэр. — Я знаю, мой мальчик, — согласился учитель, потягивая кофе крохотными глоточками. — Ты уверен, что наш маньяк украл алмаз. Это возможно, но не факт. Ты же видел мистера Раджива, он не просто очень сильный джентльмен, но ещё и бывший убийца. Профессионал! Воровать что-либо у такого человека может лишь полный псих или… группа профессионалов. — Но почему тогда эта проклятая звезда? — Хотя бы потому, чтобы дать понять нашему индийскому гостю — мы тоже умеем применять силу и не гнушаемся кровопролитием. Хотите получить алмаз обратно, будьте любезны пойти на наши условия. Я открыл было рот, но Лис тут же прислонил палец к губам. — Отвечая на твой логичный вопрос, сразу скажу: нет, я не знаю, какие это условия. Я не знаю, сколько человек на самом деле стоит за всем этим делом, но убеждён, что маньяк-самоубийца лишь верхушка айсберга. И точно так же могу тебе сказать, что тигр не врал нам! Он просто не говорил всей правды. Ибо это не в его интересах. — Но, сэр, тогда он вас использует и вы играете втёмную! — успел выкрикнуть я. Мой учитель аккуратнейше поставил чашечку на блюдце и сладко потянулся. — Я же лис, обожаю играть втёмную! Больше до самого вечера мне ничего не удалось от него добиться. Месье Ренар закрыл глаза, улёгся в кресле, вытянув ноги, положив их на заботливо подставленный дворецким маленький пуфик. Мне же была предоставлена возможность провести пару часов в мастерской. Просто если Лис спит (или думает), то никаких шумных тренировок в доме не может быть по определению. Хотя лично я по-прежнему считаю наши занятия с дворецким чем-то вроде библейского избиения младенцев. Надеюсь, никому не надо объяснять, что в роли младенца всегда выступаю я, в роли царя Ирода мой учитель, а дворецкий уже детализирует атмосферу, накручивая драматизм. Сегодня же старина Шарль сопроводил меня вниз, в подвальное помещение, где по последнему слову техники были оборудованы химические и слесарные мастерские. Когда он впервые распахнул передо мной двери и зажёг свет, в мозгу вдруг всплыли строчки ирландской песенки о любви: «Наверно, это мой рай…» Я встал за новенький станок американского производства, перебрал в руках великолепные немецкие провода, осторожно подключил электропитание и с головой ушёл в модифицирование своего первого серьёзного изобретения — электрической полицейской дубинки. Электрический разряд, подключаемый к носку ботинка, теперь казался мне прошлым веком. Увеличить мощность разряда было несложно, а что дальше? Как только это изобретение будет поставлено на поток, им сразу же воспользуется именно преступный элемент. Чего уж проще — толкнуть прохожего ногой, а потом быстренько и бескровно обобрать несчастного. Нет, мне хотелось сделать что-то действительно полезное… После страшных кровопролитных Наполеоновских войн, опустошивших добрую половину Европы, порох был запрещён к использованию повсеместно! Его признали негуманным изобретением. Однако люди всё-таки не извлекли всех уроков и продолжали нуждаться в эффективном оружии хотя бы для самозащиты и нужд законопорядка. Новомодные электрические ружья и пистолеты Эдисона пока всё ещё уступали по дальности, точности и пробивной силе немецкой пневматике. Длинноствольные игрушки Кольта по-прежнему ценились меньше «маузера», бельгийца «нагана» и даже скромненьких карманных «лефоше». Не то чтобы я был единственным, кого волновала эта проблема, но патриотические чувства требовали от меня как-то усовершенствовать личное оружие лондонской полиции. Если даже в дремучей России стали выпускать литой булат полковника Аносова, в пух и прах разбивающий знаменитую шеффилдскую сталь, и русские полицейские носили острые шашки, то наши лондонские бобби до сих пор таскали на поясе короткие деревянные дубинки, практически бесполезные для задержания более сильного или ловкого преступника. Мысленно соединив в голове принцип рогатки и полицейской дубинки, я засел за чертежи. По факту идея моя была проста и практически лежала на поверхности. Деревянная дубинка меняется на толстостенную резиновую трубку. В её рукояти размещается небольшой аккумулятор и спусковое устройство. Всего одно нажатие кнопки, и алле-оп! Из противоположного конца вылетает свёрнутая пружиной тонкая стальная проволока с иглой на конце. При попадании в человеческое тело по проволоке в иглу подаётся электрический разряд. Дальность в данном случае непринципиальна, довольного того, что за два-три шага хладнокровный полисмен сможет остановить самого буйного злодея. В крайнем случае мощность электроразряда можно отрегулировать по массе противника. Если же мои наработки не будут никому интересны, я просто сделаю такие стреляющие дубинки себе и месье Ренару. Можно даже дворецкому Шарлю, но нет, пока он ещё плохо себя ведёт и всё время дерётся. С этими мыслями я ушёл в работу и, должно быть, провозился довольно долго. Когда внизу зазвенел колокольчик, призывающий меня подняться наверх, часы показывали двенадцать тридцать. Ланч я уже пропустил, а для обеда ещё рановато. Значит, либо к нам кто-то пришёл, либо это мы куда-то идём. — Мальчик мой, у тебя пять минут на переодевание, и нас ждёт кеб! — бросил мой учитель, поправляя бабочку перед зеркалом. Я несколько недоуменно уставился на старого дворецкого, держащего в руках пару мужского платья. Благородная шерсть, ткань в тонкую полоску, брюки, пиджак приталенного покроя, к нему ещё и жилет. Белая как снег сорочка настолько сияла первозданной чистотой, что, казалось, была произведена не в результате работы портного, а вследствие какой-нибудь безупречной химической реакции. Модный плащ-накидка, небольшой котелок. А на полу стояли новенькие высокие ботинки тёмно-коричневого цвета с тупыми квадратными носами. Я протёр глаза… — Мне нужно переодеться вот в это для дела? — Нет, теперь это твоя повседневная одежда. Сорочки, разумеется, будут меняться, — ровно подтвердил мистер Ренар. Я вздернул подбородок. — Прошу прощения, сэр, мне не по карману такие вещи. — Это подарок. Возможно, мне бы стоило обрадоваться. Честное слово, я очень старался хотя бы выглядеть благодарным, но последний подарок я получал лет в шесть, это была коробка печенья. А вот остальные годы, проведённые под опекой строгой бабушки, убедили меня, что лучший подарок — это сигары и виски. Тем более что получала их исключительно она! В общем, я не поверил: — Это что? — Это тебе. — Почему? — Глупый вопрос. — За что, сэр?! — Ещё глупее. — Но я ничего не понимаю… — Господи боже, Майкл, — взорвался мой учитель, впервые проявляя некоторое нетерпение. — Давай принимать некоторые вещи как данность. Ты красавчик. Это выгодно для дела и входит в спектр твоих услуг, которые я оплачиваю как работодатель. Шарль, помогите нашему юному другу переодеться. — Я сам! Меньше всего на свете мне улыбалось, что этот бесцеремонный старик будет раздевать меня, как куклу, а потом наряжать, как ёлку на Рождество. Мне удалось уложиться в четыре минуты. — Как наш малыш, Шарль? — Шарман, месье! — А ничего, что я чувствую себя каким-то… — Заткнись, — тепло откликнулись мой наставник и его верный дворецкий. Что мне оставалось? Застегнуть верхнюю пуговицу сорочки и заткнуться. В конце концов, у меня не было ни малейшего желания попасть под увольнение. Что только не пришлось пережить мне за эти немногие дни под руководством Лиса, тем не менее это не шло ни в какое сравнение с ежедневными и даже практически ежечасными случаями унижения в школе. Не то чтобы я был таким уж неблагодарным или чрезмерно гордым снобом, но если тебя так одевают, то, видимо, за это тоже рано или поздно придётся платить. Отец успел научить меня этому. Просто хотелось бы знать, чем платить и когда. — Кеб? — У подъезда, месье. — Отлично! Плащ и зонт, старина. Через минуту мы уже сидели плечом к плечу в уютном кебе с подогреваемым сиденьем, а рыжий донец, переводя рычаги, распевал во всё горло:
Разрешите улыбнуться,
Разрешите тронуть за…
Разрешите окунуться
В ваши серые глаза-а!
Скинемся по денежке,
Пошлём за винцом!
Выпьем мы по рюмочке,
Позавтрекаем!
Выпьем по второй,
Разговор заведём,
Выпьем мы по третьей,
С горя песню запоём!
«Завтрак ждёт».Я был бы последним идиотом, если бы не воспринял это как знак поторопиться. Тем более что вместо традиционной британской овсянки или яичницы меня ожидала лишь пара бутербродов (даже не тостов!) с сыром и остывшее молоко. Что же тут происходит, что мне даже чашку английского чая с бергамотом не поставили?! Однако, выпив молока, я заметил под кувшином ещё один клочок бумаги. И хоть эта записка и была несколько длиннее предыдущей, но всё равно ничего толком не объясняла.
«Всех впускать. Расположить в гостиной. Угождать. Не позволять лишнего».По тексту вроде бы всё понятно, руководство к действию получено, мои новые служебные обязанности обозначены. Но ведь по факту, пресвятой Ньютон-шестикрылый, не ясно ни черта! Кого я должен впустить? Кого располагать? Чем именно угождать, позвольте вас спросить? И что такое значит «не позволять ничего лишнего»? А вот если, к примеру, сюда припрётся сержант Гавкинс и развалится в кресле, многое ли я могу ему «не позволять»?! Да и в конце концов, меня наняли сюда как помощника и секретаря, а отнюдь не заместителем дворецкого. Я же просто не смогу с ними со всеми справиться. Из прихожей раздался мелодичный стук электрического молотка. Господи, кажется, началось… — О, это ты, мальчик, — чуть удивлённо округлила глаза чёрная пантера. — Меня пригласил месье Ренар, будь он трижды проклят и съеден живьём богиней Кали! — Прошу вас войти, мисс Лилиана, — стараясь копировать Шарля, важно поклонился я. — Могу предложить вам чай или кофе? — Хм, нет… Но любое крепкое пойло будет самое то в восемь часов утра! Хвала небесам, я знал, где Лис держит алкогольные напитки. И, честно говоря, это было куда проще, чем идти на кухню и готовить кофе или чай. Разливать по бокалам значительно легче, труд бармена всегда осваивается прямо по ходу действия. — И давно ты на него горбатишься? — спросила мисс Лилиана, принимая из моих рук квадратный бокал с односолодовым виски. — Он тебе хотя бы платит? — Нет. Да, — подумав, осторожно ответил я. — Мальчик, поверь мне, я не желаю тебе зла. Ты ведь в курсе, что старина Ренар берёт таких, как ты, по десятку в год, а потом выбрасывает их на улицу беспомощными калеками? Да, он далеко не всегда такой милый и пушистый. Если ты захочешь… мало ли… вдруг… сменить работу, только намекни! В моей лавке всегда найдётся стартовая площадка для такого парня с амбициями… — Я не хотел бы вас огорчить, мисс, но… в дверь стучат, — неожиданно повезло мне. Честно говоря, после рассказов моего учителя я не то чтобы не хотел огорчить её, гораздо хуже — я страшно боялся её огорчить! Тем более находясь со столь неуравновешенным зверем один на один в замкнутом помещении. — Мне необходимо открыть дверь, — через силу, вежливо улыбнулся я и, дунув в прихожую, встретил на пороге старого барсука. Мистер Мингельшухер просверлил меня подозрительным взглядом, но всё-таки вошёл в дом. — Месье Ренар? — Я похож на него? — Но таки он скоро будет? — Ой вей, какие странные вопросы, сэр? — На миг мне показалось, что я вполне овладел методой моего учителя. Потому что барсук снисходительно кивнул и, покачиваясь, прошествовал в гостиную. — Мисс Лилиана, мистер Мингельшухер, — представил я двух «близких к природе» друг другу. — Желаете освежиться, сэр? — Рюмочку бренди, если позволите, молодой человек? — Таки какие вопросы? — уже куда более уверенно воспарил я, чувствуя, что контролирую ситуацию. Выдержанную можжевеловую водку я наливал уже в обычный хрустальный бокал, чтобы не искушать нашего гостя серебряной посудой. Он чуть заметно поморщился, но принял алкоголь. — Могу ли я, невинная девушка и жертва жутких обстоятельств, поинтересоваться, что здесь делает дешёвый перекупщик краденого? — Мисс, — с лёгкой укоризной обернулся к ней старый барсук, — думается, шо невинной девушкой вы были в прошлом веке? Если я ошибся, простите великодушно, но таки я думаю, шо я весь прав, верно? Пантера показала клыки, и в этот момент вновь раздался стук в дверь. Господи, что мне всё это напоминает? В прихожей я встретил инспектора с сержантом. Поставил в угол зонт, повесил на вешалку пальто инспектора и сопроводил обоих в гостиную. — Леди и джентльмены, позвольте представить вам инспектора Хаггерта из Скотленд-Ярда и его помощника сержанта Гавкинса. Инспектор, сержант, позвольте представить вам… — Мы преотлично знаем обоих проходимцев, — едко буркнул Хаггерт, усаживаясь на диван. Доберман остался стоять, скрестив лапы на груди, всем видом давая понять, что здороваться с преступниками не намерен, но и сбежать никому не удастся. — Могу предложить вам выпить? — осторожно спросил я. — Пинту твоей крови! — Гавкинс, мы же в гостях, не пугайте мальчика, — с укоризной напомнил инспектор. — На работе я обычно не пью, тем более с утра. Но, думаю, рюмочка коньяка подняла бы мне давление. — Врачи рекомендуют, — согласился я, доставая из бара пузатую бутылку. — Сержант, а вы точно не желаете молочка? — Нет, — рыкнул доберман. — Есть сливки, вы же их любите. — Заткнись, мальчишка! — Право, не знаю, найдётся ли в доме детское питание… — Я убью его! — взревел Гавкинс, поскольку все присутствующие уже, не стесняясь, хихикали в кулачки. Мне оставалось спокойно передать пузатый бокал с коньяком инспектору и, не спотыкаясь, пройти мимо скалящего зубы добермана в прихожую на очередной стук в дверь. На пороге стоял сэр Раджив Капур. Как всегда, безукоризненно одетый с чрезмерной восточной роскошью. — Я получил приглашение от твоего хозяина, мальчик. — Он мой наставник и работодатель, сэр. Слово «хозяин» имеет другое оттеночное значение, — чуть поклонился я. — Позвольте проводить вас к другим гостям? — Хм, — улыбнулся он в усы. — Хороший ответ, маленький лисёнок. Время от времени нужно показывать сильнейшему, что и у тебя есть зубки. Я провёл его в гостиную, где, как положено, представил тигра присутствующим, а ему… — Лилиана-а! — Раджив, я не виновата-а! Тигр и пантера практически сцепились в единый клубок, и, каким чудом я оказался между ними, не известно никому, а мне тем более. Одной рукой упираясь в нижнюю челюсть индуса, другой в… упс… — Мальчик, прекрати лапать мою грудь, — очень тихо попросила мисс Лилиана. Тем не менее все почему-то услышали. — Не стой между драконом и яростью его, — так же тихо, но твёрдо потребовал сэр Раджив. Я не знал, что мне делать. С одной стороны, было абсолютно ясно, что в драке эти двое сомнут меня, как вафельный рожок для мороженого. Но в записке, оставленной мне, чётко написано: не позволять гостям лишнего. И какой на этом фоне у меня есть выбор?! — Кхм… как инспектор полиции Скотленд-Ярда, я требую прекратить любые противоправные действия. В противном случае вы все будете арестованы, — весомо раздалось откуда-то со стороны дивана. — Я таки сижу смирно! — тут же вставил перепуганный барсук. — А вдруг можно пойти домой? — Нет, — рявкнул доберман так грозно, что, по-моему, мистер Мингельшухер тихо совершил мелкую подмочку ковра. Однако, видимо, что-то в голосе инспектора Хаггерта внушило драчунам уважение к законам Великобритании. Могучий тигр ослабил хватку, чёрная пантера, ворча и огрызаясь, села на место. После того как все чуточку успокоились, выпустив горячий пар, я похлопал себя по щекам, пытаясь избавиться от неподобающей бледности. Более того, мне даже как-то удалось разлить гостям по второй, когда на общей сцене наконец-то показался хозяин дома. — Добрый день, леди и джентльмены. Как же приятно, что все вы приняли моё приглашение. — С широкой улыбкой в гостиную шагнул мистер Лис. Все приветствовали его лёгким поклоном или поднятием рюмок. — Да, мальчик мой, ты можешь быть удивлён, но у меня есть ключи от собственного дома, — ответил мне Лис, не дожидаясь моего вопроса. — Что ж, господа, позвольте мне принести вам свои искренние извинения за опоздание. Но, как я понимаю, мой помощник и секретарь вполне справился с возложенными на него обязанностями. Я же собрал всех вас только по одному поводу: похоже, мы нашли алмаз Шести Раджей. Все замерли. Мой учитель выдержал эффектную паузу. — Дело в том, что все вы, здесь присутствующие, так или иначе причастны к этому запутанному делу. И я должен признать, что мне тоже пришлось приложить немало усилий в поиске истины. Уж поверьте, это было непросто. — Месье Ренар, — первым подал голос индийский гость. — Возможно, как владелец камня, я являюсь самым заинтересованным лицом из всех. Поэтому не были бы вы так любезны вернуть мне мою собственность? — У меня её нет, — развёл руками Лис. — Какого же ракшаса вы нас всех тут… — Но я почти уверен, что знаю, где он. Все одобрительно закивали. Месье Ренар в очередной раз одарил всех лучезарной улыбкой и попросил минуту внимания. — Начнём с самого начала. Лондон и большой, и одновременно маленький город, и визит мистера Капура из провинции Маджипур по вопросу строительства разветвлённой сети железных дорог в его провинции не мог остаться незамеченным. Тем более что он сам дал понять, что намерен предложить взятку руководству корпорации. — Это не… не совсем так. Просто мы, восточные люди, имеем другой менталитет, и дарить подарки у нас является нормой вежливости, — попробовал было влезть с оправданием тигр, но все на него зашикали. — Узнавшая об этом мисс Лилиана сумела быстренько втереться в доверие к секретарю сэра Раджива, а впоследствии и полностью подчинить себе волю молодого человека. Думаю, дело не обошлось без наркотиков и гипноза. Мистер Уэкс не имел ни единого шанса. — Ничего подобного! Не виноватая я, он сам пришёл, — заголосила чёрная пантера в цыганском платке, но её уже никто не слушал. Даже она сама. — После того как по её просьбе мистер Уэкс украл несколько мелких вещиц, она вошла во вкус. А передача «истинных духовных знаний» порой стоит так дорого, что секретарь неожиданно для самого себя положил глаз на один из самых дорогих алмазов. Не знаю, на что он рассчитывал, но, видимо, из предосторожности (или глупости?) он показал камень одному знакомому, с которым они и обратились к известному перекупщику краденого мистеру Мингельшухеру. А уж тот сразу же понял, какая драгоценность плывёт к нему в руки. — Ой вей, стоит бедному барсуку поиметь свой маленький гешефт, так оно сразу чем-то там незаконно? Как жить, когда со всех сторон одни антисемиты? — Находясь меж двух огней, мистер Уэкс принял единственное разумное решение обратиться за помощью к врачу, где он и познакомился в приёмной с нашим мистером Маккейном. Не берусь судить, что и как между ними произошло, но после их совместного визита к скупщику на следующий день в Лондоне начались те самые странные убийства. Маньяк выбирал одиноких женщин, потому что с ними было проще справиться. А вот полиция… — Мы не бездействовали! — в один голос возразили инспектор и сержант. — О да! Разумеется! Само собой! После шестого убийства они обратились ко мне, — великодушно согласился мой учитель. — Я же сумел разработать некую ловушку, в которую (не без помощи моего молодого секретаря) был пойман притворявшийся полисменом маньяк. После чего он умер в тюрьме, покончив с собой самым экзотическим образом. — И что? — не выдержала горячая пантера. — Где камень-то? — Об этом мы узнаем через пару минут, — сообщил Лис, бросая взгляд на настенные часы. Все присутствующие нервно переглянулись. — Вы уверены, что пары минут будет достаточно? — первым нарушил общее молчание инспектор. — Обычно Шарль очень пунктуален. О, вы слышите? Стук в дверь. Майкл, будь добр, впусти дворецкого. Майкл?! Разумеется, повторять в третий раз мне не пришлось. Я уже стоял в прихожей, открывая дверь. Старый дворецкий вошёл, не поздоровавшись, сбросил мне на руки свой макинтош и, не оборачиваясь, проследовал в гостиную. Когда я догнал его, он уже передавал месье Ренару какую-то бумагу. Мой учитель прочёл её, удовлетворённо хмыкнул и продолжил: — Боюсь, все мы слишком много внимания уделяли самому алмазу и слишком мало внимания мистеру Маккейну как таковому. А он, между прочим, дважды был пациентом психиатрических клиник. Вот свидетельство последнего обследовавшего его врача. Вы будете удивлены, но наш серийный маньяк страдал серьёзным расстройством психики. И так называемый рисунок Смерти в виде шетилучевой звезды он адресовал именно вам, сэр Раджив. Ему казалось, что вы с ходу разгадаете его ребус и выкупите у него камень. — Так алмаз был у Маккейна?! — практически в один голос вскричали все. — Почему был? — сделав непонимающее выражение лица, удивился Лис. — Да потому что, дьявол тебя раздери, при аресте никаких драгоценностей у него обнаружено не было! — прогавкал горячий сержант, разбрызгивая слюну. — При нём не было? Пожалуй, я соглашусь с вами, полиция умеет обыскивать. А вот в нём? — Что за бред… — начал было Гавкинс, но инспектор обеими руками быстро заткнул ему пасть. — Повторюсь, леди и джентльмены, исходя из показаний лечащих врачей, Маккейн был полным психом. Уверен, что он таскал камень при себе, потому что никому не доверял. А если в последний момент, при задержании, он что-то сунул в рот, то на это могли и не обратить внимания. — Но зачем же тогда убивать себя? — не удержавшись, спросил я. — Очень правильный вопрос, мой мальчик. Несчастный настолько попал под магическую власть алмаза, что уже не мог с ним расстаться. Но ему пришлось бы сделать это волей-неволей, просто благодаря естественным функциям организма. Драгоценность могла затеряться в канализации, или её вдруг обнаружили бы уборщики. В общем, этот человек предпочёл убить себя, лишь бы сохранить в своём теле алмаз Шести Раджей! Все замолчали, пытаясь переварить услышанное. — Гавкинс, где захоронен труп? — Он ещё лежит в полицейском морге, — рассеянно пробормотал доберман, но тут же поправился: — Всё понял, сэр, лечу туда! Если алмаз в брюхе этого негодяя, мы его достанем. Если же этот рыжий умник опять водит нас за нос, то клянусь… — Сливками, — предложил я. — Клянусь, что вернусь сюда и выверну наизнанку вас обоих! — Гавкинс, вы ещё здесь? — напряжённо спросил инспектор, и сержант галопом покинул наш дом. Следом за ним стали прощаться и остальные. — Минуту внимания, — возвысил голос инспектор Хаггерт. — Прошу понять меня правильно, но у полиции есть ряд вопросов по этому делу ко всем вам. Никому не разрешено покидать Лондон до окончательного завершения расследования. Особенно это касается вас, мистер Капур. — Почему меня? — Потому что вы подозреваетесь в убийстве своего секретаря мистера Уэкса. Тигр понятливо покивал головой, давая понять, что не намерен скрываться от правосудия. При этом у него было такое выражение лица, словно он уже заранее договорился с палатой лордов, а то и лично с королевой. Вставая, он выписал Лису третий чек. — Всё честно, месье Ренар. Вы нашли камень, а получить его со склада улик Скотленд-Ярда уже моя проблема. Уверен, это не займёт много времени. — Таки вы порушили весь наш маленький гешефт, — скорбно простонал мистер Мингельшухер. — Но шо делать? Иногда есть такие дни, когда остаться при своих оно уже и есть прибыль! — Не попадайся мне в узком переулке ночью, — с чарующей улыбкой предупредила моего наставника мисс Лилиана. — Хоть ты и отмазал меня перед этим полосатым котом, но твой должок только растёт. А я не прощаю долгов даже таким смазливым мужчинам. Не забывай меня, Ренар! Чуть забегая вперёд, скажу, что наутро все лондонские газеты пестрели статьями о том, как сотрудники Скотленд-Ярда нашли в кишечнике серийного убийцы знаменитый алмаз Шести Раджей. Как и предполагалось, после соответствующих процедур камень будет возвращён законному владельцу сэру Радживу Капуру из провинции Маджипур в индийских колониях британской короны. — Сэр, но как вы догадались, что он проглотил алмаз? — Майкл, будь добр, тупо ешь омлет и не задавай глупых вопросов, — остановил меня мой учитель во время завтрака. — Просто я отсёк всё лишнее, и истина открылась мне с самой простой стороны. — Но раньше вы говорили, что за этим делом стоит мощная преступная организация? — Да, говорил. И что? Мне нельзя изменить своё собственное мнение или я не имею права на ошибку?! В голосе Лиса прорезались нервные нотки. Он одним глотком допил свой кофе, вытер губы салфеткой, скомкал её и закинул в угол. Встал, сделал двойной круг пешей прогулки по комнате, видимо, для успокоения нервов, и резко обернулся ко мне. — Вчера утром, очень рано, мне доставили телеграмму.
«Месье Ренар, уверяю вас, что данное дело слишком мелко и не имеет никакого отношения ни ко мне, ни к возглавляемой мной организации. Рекомендую вам направить поиски в другую сторону».Подписи не было. Я осторожно отложил вилку. — Понимаешь, мальчик мой, — задумчиво протянул Лис. — Они есть, они в курсе моих расследований и, уверив меня в своей невиновности, вдруг открыли мне глаза на иное решение задачи. Алмаз найден, но… — Тайная преступная организация существует, — закончил я за своего учителя. — А значит, у меня нет выбора. Нам с ними будет слишком тесно в Лондоне. Или я, или они, однозначно. — Или мы, или они, — твёрдо поправил я со всем пылом юношеского максимализма. — Вы ведь не прогоните меня, сэр? — Как можно?! — резко опомнился Лис. — Тем более что через десять минут у тебя тренировки. Шарль, возьмите что-нибудь потяжелее, мальчик начинает взрослеть. И уже через пятнадцать минут я пожалел, что вообще появился на свет…
Глава 4 Мёртвые голуби
Три дня прошли относительно ровно. Мой учитель периодически уходил по своим делам, а моё время чётко расписывал дворецкий: тренировки, приём пищи, туалет по требованию, чтение книг, работа в мастерской, мелкая помощь по дому. Учитывая, что старик ещё и готовил на нас троих, мне было предложено взять на себя ежевечернюю мойку посуды и походы в ближайшую булочную. Должен признать, это было не слишком обременительно, по крайней мере, до того часа, когда меня отправили за пончиками. Вопреки общепринятому мнению о том, что с мучного толстеют, и Лис, и старик-дворецкий никогда не отказывали себе в хрустящих французских багетах и ароматных круассанах с ванилью. Причём оба этих типа были если не страшно худыми, то весьма поджарыми. Бывший боксёр, казалось, вообще состоял из одних костей и мышц. Нетренированными у него были лишь мимические, ни одна эмоция, ничто на свете не отражалось на его невозмутимом лице. А мой учитель был идеально сложен — тонок в поясе, но с широким разворотом плеч — по классической греческой традиции едва ли не «золотого сечения». Двигался он порывисто, молниеносно переходя из сонно-пассивного состояния в бешеную активность. Считается, что в «близких к природе» превалирует звериная натура. Не берусь судить, в моей памяти Лис навсегда останется самым человечным существом на всей планете. Но вернёмся во времена моей юности и продолжим нашу историю. Итак, после обеда меня отправили во французскую булочную купить свежую выпечку к вечернему чаю. Я был в этом заведении уже не один раз, пекарь Луи из Прованса, вечно молодой, вечно пьяный, обладал удивительным качеством мгновенного запоминания клиентов. Стоило месье Ренару один раз представить меня ему, как уже дальше он безошибочно выделял меня из толпы посетителей, громко извинялся по-французски: «Пардон, пардон, мон ами!» — и передавал пакет с выпечкой без очереди, кто бы и как ни возмущался. Вот и сейчас стройный, чуть лысеющий весельчак с мягким прононсом приветствовал меня из-за прилавка: — Мишель, я вас ждаль! Фот круассан три раза для моего камрада Ренар, багет для Шарль и два маленьких пончика про вас. — Вы очень любезны, месье Луи. — Я передал ему деньги, привычно отказываясь от сдачи. Он столь же привычно потянулся ко мне с четырьмя пенсами, но разулыбался и сунул их себе в карман. — Бон аппетит, бо гарсон! Какой милый мальчик, не правда ль? Он напоминаль мне меня. Я биль так же кудрявь и очень-очень миль. Ничто не предвещало беды. Погода была чудесной, после полуторачасового дождя выглянуло солнышко, старый дворецкий всё реже попадал по мне шваброй, Лис вёл со мной долгие беседы по вечерам… Правда, больше это походило на лекции по истории и психологии общественных отношений в социуме, но он самые скучные вещи умел подавать так, что заслушаешься. Я мог не спешить, поэтому, пользуясь шансом нежданной прогулки, присел на пару минут на лавку в полуквартале от нашего дома. Рядом кружились голуби, от избытка чувств и хорошего настроения я достал один из пончиков, что мне подарили, и щедрой рукой покрошил птицам. Второй уже собрался съесть тут же, но подумал, что с чаем это будет вдвое вкуснее. Вздохнув, я положил его обратно в пакет, встал с лавочки и… только сейчас заметил, что вокруг валяется с дюжину мёртвых голубей. Завизжала какая-то овца из «близких к природе», выгуливающая ребёнка, кто-то из мужчин, громко ругаясь, звал полицию, и менее чем через минуту двое суровых бобби взяли меня, как говорят русские, под белы рученьки. На мои робкие оправдания никто не реагировал, имя месье Ренара, частного консультанта Скотленд-Ярда, почему-то никого не интересовало, так что я загремел в кутузку как миленький. — Кто такой? — даже не глядя на меня, спросил дежурный офицер в ближайшем участке. — Меня зовут Майкл, я… — Майкл, — записал он. — А фамилия у тебя есть? — То есть я не Майкл, моё настоящее имя Эдмунд. А фамилия Алистер Кроули. Майклом меня называет мой учитель из Франции. Он… — От прежних показаний отказывается, имеет два имени и двойное гражданство. — Эй, я этого не говорил! Я гражданин Великобритании. Просто мой учитель, у которого я живу, он француз. И его дворецкий. А я нет! Я его секретарь. — Путается, меняет показания с целью сбить следствие с толку, — продолжал конспектировать офицер, не поднимая на меня глаз и строча электропером с похвальной скоростью. — Тебя задержали за злонамеренное отравление голубей на улице Тули в районе Тауэрского моста. — Это неправда! — выпалил я. — Полицейские не могут лгать. — Ну то есть… я хотел сказать, что это правда, но… — Обвиняемый признался в совершении преступления, — удовлетворённо завершил дежурный офицер, захлопнув тетрадь. — В камеру его. — Но я не специально! Я не знал, что пончик был отравлен! Я сам чуть его не съел! Сообщите месье Ренару-у! Меня никто не слушал, им просто не было это интересно. Полисмены задержали негодяя на месте преступления, он ныл, юлил, выкручивался, но в конце концов дал признательные показания. Чего ещё желать? Возможно, они вообще никогда так легко не расследовали ни одно дело. Я просто не мог бороться с системой, она перемалывала меня, не слушая стонов и слёз. Единственная надежда, что в суде присяжных мне хотя бы дадут последнее слово. Кстати, могут и не дать — делать им больше нечего, как только слушать всяких малолетних злодеев… Когда меня втолкнули в жутко грязную камеру предварительного заключения, набитую самым ужасающим отребьем, стало ясно, что до последнего слова я просто не доживу. Суд будет здесь и сейчас. Судя по всему, очень недолгий. — О, гляньте, какого нежного птенчика до нас донесло?! — Иди сюда, малыш, мы тебя пощупаем! — Мальчишку мне, я первый, у меня есть какой-никакой… хе-хе… опыт! Он так похож на мою дочь. Шестеро или семеро страшных, татуированных, дурно пахнущих уголовных рож в драных лохмотьях потянулись ко мне. — Рр-р, кого я вижу? Маленький паршивец рыжего мерзавца? — неожиданно раздалось за моей спиной, когда меня практически прижали к решётке. — Сержант, — не веря своему счастью, обернулся я. — Будьте добры, сообщите мистеру Лису, что меня задержала полиция! Я же ни в чём не виноват! Кто-то отравил пончики, могут пострадать другие люди. — Право, не знаю, — насмешливо протянул Гавкинс, скаля великолепные клыки. — Помнится, кто-то дерзил мне в прошлый раз? — Я больше не буду. — Не будешь, маленький негодяй, ты уже много чего не будешь. Тюремная камера быстро вправляет мозги, а уж как твои новые друзья-уголовники умеют учить вежливости и послушанию… — Сэр, умоляю вас, помогите мне! — в отчаянии закричал я, но все вокруг только смеялись. И доберман, и дежурный офицер, и мои сокамерники. — Эй, парни, поможете полиции сделать из этого плаксы человека? Уж ночь-то он точно проведёт здесь. Уголовники удовлетворённо заворчали, подталкивая друг друга локтями. Наверное, ещё никогда я не был так близок к тому, чтобы просто разреветься. Однако первый же заросший бородой урод в драной морской форме, шагнув ко мне, замер, натолкнувшись грудью на тонкий стальной клинок. — Гавкинс, а вы, оказывается, на редкость негостеприимный хозяин. Впредь не рассчитывайте на двойную порцию сливок у меня дома. Я обернулся. За моей спиной стоял спокойный и невозмутимый мистер Лис. За ним суровой глыбой замер помалкивающий инспектор Хаггерт. — Мы просто шутим, сэр, — безмятежно обратился к нему Гавкинс. — Неужели кто-то мог подумать, что я способен причинить хоть какой-то вред подозреваемому? — То есть это была шутка? — холодно осведомился мой учитель. — Я люблю шутки! И сам тоже обожаю шутить. После чего он мгновенно вытянул трость-шпагу из-за решётки и точным движением кольнул добермана прямо в форменные штаны, чуть пониже купированного хвоста. Щёлкнул электрический разряд, и сержант Гавкинс совершил умопомрачительный прыжок вверх, стукнувшись маковкой о потолок. — Смешно, не правда ли? Инспектор, я могу забрать своего секретаря до суда? — Полагаю, да, — кивнул Хаггерт, не обращая никакого внимания на обиженные повизгивания добермана. — Но это под вашу ответственность, обвинения с него не сняты. — С вашего разрешения, я лично займусь этим делом. Мы регулярно покупаем выпечку в булочной Луи, и если в пончиках оказался яд, то многие могут пострадать. — Пекарь уже арестован. — Инспектор важно поднял указательный палец вверх. — Вся продукция сегодняшнего дня конфискована. Данных о новых отравлениях пока нет, пострадали только уличные голуби, которых накормил ваш ученик. Подчёркиваю — ваш! — Благодарю за понимание, — с вежливым поклоном отозвался Лис. — Если я не предоставлю вам завтра же истинного виновника, то сам сяду на скамью подсудимых. — Но виноват мальчик, за что же сядете вы? — За случайное нанесение мелких увечий сотруднику полиции при исполнении, — косясь на скрипящего клыками добермана, предположил месье Ренар. — Такой счёт вас устроит? — Я инспектор Скотленд-Ярда и не играю в ваши игры. Но, если завтра до заката солнца вы не назовёте имя отравителя, мне придётся вернуть Майкла (Эдмунда Алистера Кроули) в эту самую камеру, где он проведёт всё время до суда. У вас есть хороший адвокат? — Мистер Готтшем из Поркхауза, — с поклоном ответил мой учитель. — Этот козёл (в прямом, а не в переносном смысле) у меня в долгу и будет рад защищать мальчика. — Вы свободны. По знаку инспектора дежурный полисмен разомкнул замок, и я вышел из-за решётки. Лис приобнял меня за плечи, пытаясь хоть как-то унять бьющую меня дрожь. Но, честно говоря, меня так трясло, что дома они с Шарлем в четыре руки еле-еле отпоили меня чаем с молоком. Я ничего не мог толком объяснить, у меня клацали зубы и губы тряслись. Мне и в голову никогда не приходило, что я сам могу загреметь в тюрьму и что даже абсолютно невиновный человек волей роковых обстоятельств запросто может попасть в камеру, где будет ежедневно подвергаться самому ужасному насилию вплоть до суда. А что, если и в суде тебя не оправдают?! Меня принудили принять полчашки «адмиральского чая», изрядно разбавленного ромом, и только это заставило меня рухнуть в кровать. Проснулся я поздно, уже ближе к семи часам вечера. Мой учитель сидел внизу, в гостиной, с неизменным кофе, а рядом на полу валялись все сегодняшние газеты. — Мальчик мой, а ты становишься знаменитостью. — С горькой усмешкой он поднял на меня усталый взгляд. — Присаживайся, тебе нужен горячий бульон — подкрепить силы и нервы. А я пока почитаю тебе вслух. Как только я сел за стол, передо мной словно по мановению волшебной палочки возникла тарелка ароматного куриного бульона, прозрачного, как янтарь. Заботливый дворецкий не забыл поставить рядом тёплые тосты и чай с малиновым вареньем. Мистер Лис тем временем зачитывал одни лишь заголовки, с каждой газетой будто вбивая очередной гвоздь в крышку моего гроба. — «Мальчик — убийца голубей!», «Юный отравитель птиц!», «Страшные подробности о тайной жизни кудрявого красавчика!», «Массовая казнь пернатых. Кто следующий? Вороны Тауэра или люди?» Ну и напоследок наиболее развёрнутую статью дала вечерняя «Таймс»:«Помощник частного консультанта Скотленд-Ярда ступил на путь кровавых злодеяний. Сумеет ли месье Ренар избавить своего подопечного от заслуженного наказания или обойти закон невозможно?»— Я ни в чём не виноват. — Неужели? А кто хотел славы? Вот, пожалуйста, мои фамилия, адрес и род деятельности вновь появились на страницах бульварной прессы. — Мне очень жаль, сэр. — Ешь суп и слушай молча, — повысил голос мой учитель. — Любому дураку понятно, что ты ни в чём не виноват, и инспектор Хаггерт тоже это прекрасно понимает. Я даже не склонен ругать тебя за идиотские показания, данные при допросе дежурному офицеру. Судя по корявости стиля, он сам задавал вопросы и сам же писал на них ответы. Так? Я подтвердил его правоту молчаливым кивком. — Полиция арестовала беднягу Луи. Он от всего отказывается, но при обыске его пекарни была найдена синильная кислота в порошке.Смертельно опасный яд! Ты мог отправиться на тот свет, просто облизав липкие пальцы после того пончика. Я отрицательно помотал головой, давая понять, что никогда не облизываю пальцев. — Рад, очень рад, ибо манеры джентльмена превыше всего, — чуть спокойнее продолжил Лис. — Но, дьявол их всех раздери, теперь я остался без своих любимых круассанов! Кстати, отравлены были три-четыре пончика, и ничего больше. Два из них ты унёс. Ну-ка признавайся, Майкл, кому ты мог так помешать? Ложка дрогнула в моих руках, так что я чуть не облился бульоном. Неужели он думает, что жертвой неизвестного отравителя должен был стать именно я? — Нет, конечно. Я шучу, чтобы разрядить обстановку. Никому не нужно тебя убивать, не такая уж ты важная шишка. К сожалению, против Луи дал показания некий аптекарь в доме напротив. Якобы два дня назад пекарь купил у него хороший яд для травли крыс. Сам Луи это, естественно, отрицает. Но хуже всего, что мне не дают с ним встретиться. Спроси почему? — Почему? — послушно спросил я. — Да потому что он находится под следствием! Это дико бесит! Как я могу раскрыть преступление в течение одного дня, если мне даже не позволено поговорить с главным подозреваемым? — И…? — В смысле? Повтори, я не понял. — И как же… — Я, прокашливаясь, постучал себя кулаком в грудь. — Как же мы будем действовать, сэр? — Как всегда, — рассеянно буркнул он. — Говорить с людьми, люди любят, когда с ними разговаривают. Собирайся! — Но бульон ещё не… — Да кому он сдался, отвар из трупа курицы?! Идём, пора заняться настоящим делом. В твоих интересах, кстати! Я бодро выскочил из-за стола, и уже через пару минут мы с моим учителем вышли из дома. Дворецкий настоял, чтобы месье взял трость-электрошокер, а я сунул в карман экспериментальную версию полицейской дубинки. По совести говоря, она была ещё очень-очень-очень экспериментальная. Резиновая трубка длиной в ладонь, проводки, иголки, спуск и зарядное устройство на шестьдесят пять вольт. Выше взять не решился из опаски, что меня самого прибьёт током. Многие начинающие изобретатели имели плохой конец. Я в хорошем смысле. Пресвятой электрод! Ну, не важно. — Куда мы сейчас? — В аптеку. Знаешь ли, перед дождём у меня жутко ноет колено, последствия старой травмы на скачках в Дерби. Возможно, мне порекомендуют какую-нибудь мазь. — Вы хотите поговорить с тем свидетелем, — догадался я. — Лис сделал страдальческое выражение лица из серии «о боже, нет, и не думал, но как ты угадал, малыш?!». Мы прошли мимо той злосчастной лавочки, сидя на которой мне вздумалось покормить голубей. При свете фонарей было видно, что место трупа каждой птицы было аккуратно обведено мелом. Это демонстрировало всем, что полиция Лондона не сидит без дела. Такие вещи успокаивают граждан и консолидируют общество. У закрытой французской пекарни стоял суровый полисмен. Правильно, место преступления нужно охранять самым бдительным образом. Мы перешли на другую сторону улицы и буквально через два дома упёрлись в вывеску:
«Аптека. М-р Тревор & Ко».— Ну что ж, пора нанести визит мистеру Тревору и Ко. Надеюсь, они примут жутко больного лиса в неурочный час. Да, ты можешь сделать глупое лицо? — Запросто. Любой школьник это умеет, очень помогает, когда тебя вызывают к доске. — Отлично. Итак, ты мой глуповатый курьер-грузчик. Я покупаю, ты несёшь. Играем по моим правилам. Откроешь не вовремя рот, я заткну его своим хвостом! — Так и подавиться можно. — Вот именно, это не пустая угроза. Вперёд! Мы шагнули на порог, и мой учитель, игнорируя все правила вежливости, со всей дури забарабанил в дверь. И, судя по силе его ударов, дури в нём хватало с избытком. — Кто там? Я вызову полицию! — Я сам из полиции, — нагло соврал Лис. — Меня зовут частный агент Фокс. И я нуждаюсь в медицинской помощи. Чем скорее, тем лучше для вас. — Иду, иду. Спи, Дженнифер, я сам разберусь. — На втором этаже загорелся свет, послышались шаги, и, наверное, минут через пять-шесть перед нами распахнулись двери в аптеку. Нас встретил немолодой сутулый мужчина в ночной пижаме и тёплом клетчатом пледе на плечах. Одутловатое лицо, седые всклокоченные волосы, пенсне в металлической оправе на очень красном с синими прожилками носу и совершенно безгубый рот. Если бы театру «Глобус» был срочно необходим злодейский актёр на роль дяди Гамлета, то вот этот типаж, как мне кажется, подошёл бы без грима. — Что вы хотели, джентльмены? — Надежды, спасения, искупления, — патетично ответил мой учитель, прижимая лапы к груди. — В ночное время в два раза дороже. — О, только бы помогло. — И ещё придётся заплатить за снятие дома с сигнализации. — Но у вас нет сигнализации. — Всё равно, это общее правило, сэр, — буркнул мистер Тревор. — Если я его нарушу, меня изгонят из профсоюза фармацевтов. — Мы доплатим, — с пониманием кивнул месье Ренар и, не дожидаясь приглашения, боком просочился мимо хозяина в помещение аптеки. — О небеса, как чудесно благоухают ваши лекарственные смеси! Корица, ваниль, кардамон, миндаль и… и, кажется, ещё какао-порошок? Дивно, просто дивно. Я был бы готов стоять тут вечность, излечиваясь одной ароматерапией! — Глупости, это ненаучно, — довольно невежливо осадил его аптекарь. — Так что у вас болит, сэр? — Поясница. Вот здесь, чуть выше хвоста, — показал Лис, задирая плащ. — И стреляет в непогоду, принося жуткие боли и страшные страдания! — Что ж, могу предложить вам мазь на основе пчелиного яда. — У меня аллергия на пчёл. — Тогда на основе змеиного. Аллергия на змей есть? — В целом нет, — подумав, пожал плечами Лис. — Но это ведь до первого укуса, сами понимаете. Быть может, у вас есть какие-нибудь более современные препараты? Химия шагнула далеко вперёд. — В каком смысле? — подозрительно сощурился аптекарь. — В самом прямом. Я — джентльмен и не могу позволить себе природные лекарства для простолюдинов. В конце концов, зачем тогда мы платим налоги, содержа армию и палату лордов?! Лично я не видел никакой логической связи между мазью на основе пчелиного яда и политикой, но тем не менее надул щёки и пару раз значимо кашлянул. Мистер Тревор покосился на меня, перевёл взгляд на высокомерную физиономию моего наставника и покорно кивнул: — Я постараюсь что-нибудь подобрать. — От всей души благодарю вас, старина, — чуть не прослезился рыжий любитель поговорить с людьми. — Какое счастье, что у нас в Лондоне есть настоящий устоявшийся профсоюз британских аптекарей! Никогда не доверял иностранцам. Вы слышали, в газетах писали, что какой-то приезжий отравил уже двадцать восемь наших сограждан! — Пекарня Луи, пару домов ниже по улице. Да, сэр, это тот ещё тип. — Так он ещё и француз? Куда смотрит правительство?! — Наверняка давал взятки, — сквозь зубы протянул аптекарь, повернувшись к нам спиной и что-то смешивая в фарфоровой миске. — Моя супруга бельгийка, и она сразу сказала: нельзя доверять французам, ибо они люто ненавидят англичан! Уж поверьте, сэр, эти смерти не последние. — Как страшно жить… — всплеснул руками Ренар. — И да, уважаемый, не найдётся ли у вас мятных пастилок от кашля? Мой племянник вернулся из Испании и никак не может свыкнуться с нашим сырым климатом. — Разумеется, само собой, минуту, джентльмены. — Майкл, напомни вернуться в пекарню Луи. — Простите, сэр? — обернулся аптекарь. — Я говорю со своим помощником, — сухо обрезал мой учитель и, развернувшись спиной, довольно-таки громко зашептал мне на ухо: — Напомни мне утром до восьми вернуться в ту самую пекарню и забрать улику. — Какую? — не понял я. — Ты идиот?! — Ещё бы, сэр… — Ту самую! Отравитель оставил на месте преступления… — Тут Лису изменила дикция, он закашлялся, словно что-то проглотив, и, постучав себя в грудь, закончил: — Не забудь. Это твоё первое задание на службе, постарайся не провалить его. Я знаю, как у вас в Кастилии любят спать. Если по-прежнему не понимаешь, в чём дело, просто молчи, улыбайся и кивай. В худшем случае попадёшь в ряды клиентов психушки, а в лучшем… Бывает, и угадаешь. Меж тем мистер Тревор выложил на прилавок баночку мази и пакетик с мятными леденцами. — Уверяю вас, джентльмены, это лучше любых пастилок. С вас полфунта. — Что?! — не удержался я, ибо наглость аптекаря буквально зашкаливала. — Действительно, — впервые согласился со мной Лис. — Помочь полиции — гражданский долг каждого британца. Что стоит наша империя, если мы теряем её основы, устои и скрепы? После этого он аккуратно убрал мазь и леденцы в карман плаща, лучезарно улыбнулся и пошёл к выходу. — А деньги?! — взвизгнул ошарашенный таким поворотом темы мистер Тревор. — Я буду жаловаться! — Сколько угодно. Скотленд-Ярд примет это к сведению. Мы вышли из аптекарской лавки, хохоча как сумасшедшие, и направились в сторону нашего дома. Сгущалась ночь, традиционный лондонский туман начинал окутывать улицы плотным палантином. Но уже через пару домов Лис резко перебежал на другую сторону улицы, остановившись перед закрытой французской пекарней. Полисмен уважительно, но твёрдо перекрыл нам дорогу. — Эй, я же Ренар, частный консультант Скотленд-Ярда, — быстро представился мой учитель. — Какого дьявола, Гарри, ты же отлично меня знаешь?! — Знаю, сэр. Меня дважды штрафовали за помощь вам, сэр. — Так сегодня тебя повысят в звании! Беги к инспектору Хаггерту и скажи, что я сижу в засаде. Пусть пришлёт кого-нибудь пошустрее, хотя бы сержанта Гавкинса. — Гавкинс обещал перевести меня в самую глушь, если я хоть раз произнесу в его присутствии ваше имя, — вновь упёрся полисмен, но, когда надо, месье Ренар умел быть очень убедительным: — Хорошо, дружище, я не буду требовать, чтобы ты беседовал обо мне с Гавкинсом. Но хоть инспектору ты можешь доложить? — О чём, сэр? — О том, что я со своим секретарём ворвался в опечатанное здание пекарни и везде сую свой наглый нос! — Об этом я просто обязан сообщить, сэр. — Тогда чего мы ждём? Полисмен подумал, поправил шлем и большими шагами бросился бежать по улице. — Гарри, привет жене! Надеюсь, ваши дети скоро пойдут в школу? — крикнул вслед ему Лис, но ответа не дождался. — На самом деле он хороший парень. Неудачная женитьба на сестре одноклассника, он не любит её, она слишком любит его. Окончил высшую школу, а вынужден служить в полиции. Банальная история. — Вы со всеми разговариваете? — Ну… практически. А ещё я много читаю. Мне показалось, что он что-то недоговаривает. Но, наверное, сейчас было не самое лучшее время уточнять. Лис быстро перешагнул ленты заграждения, прошёл к дому и когтем открыл дверной замок. Мы вошли в тёмное помещение французской булочной. Запахи ванили ещё были очень свежи, и ничто не указывало на то, что именно эта территория и есть место подготовки страшного преступления с отравленными пончиками. — Свет не включай, — сразу предупредил мой учитель. — У меня есть фонарик, хотя, возможно, он нам и не понадобится. Спрячемся и так. — Простите, сэр, но разве мы не должны искать тут некую улику? — Мы? Нет, мой мальчик. Улику будут искать совсем другие люди, а нам нужно просто дождаться их. Я не собирался с ним спорить или требовать объяснений прямо здесь и сейчас. Было ясно, что он что-то задумал, недаром же Лис так долго и старательно «болтал» в доме аптекаря. А где аптекарь, там и яды, это табуретке понятно. — Мы ждём мистера Тревора? — Конечно нет, — даже удивился Лис и вдруг резко толкнул меня за прилавок. — Тсс, сидим, как две мыши, и дышим по очереди. Я замер. В тишине послышался скрежет проворачиваемого в замке ключа. Разумеется, «близкий к природе» имел более тонкий слух, поэтому мы успели спрятаться заранее. Кто-то вошёл в пекарню, но через главный вход. Там наверняка не было полисмена, но получается, у кого-то ещё, кроме хозяина лавки, есть ключи? — Можно подумать, сделать дубликат ключа такая уж великая проблема, — едва слышно ответил мне на ухо месье Ренар. Ньютон-шестикрылый и пресвятой электрод Аквинский! Я же чуть не подпрыгнул от неожиданности. Вряд ли когда смогу привыкнуть к его оригинальной манере отвечать на неозвученные вопросы. Кто-то включил фонарик, луч электрического света метался по всему помещению, не задевая нас. Слышалось невнятное бормотание, кто-то рыскал по углам, переворачивая стулья и вытаскивая ящики из комода. Мы терпеливо сидели, изображая, как и было сказано, двух скромных мышек, пока этот кто-то не догадался заглянуть за прилавок. Луч фонарика в лицо почти ослепил меня. — О, сюрприз! Вы нас нашли, миссис Дженнифер Тревор, — захлопал в ладоши Лис, вставая в полный рост. — Как приятно, что вы не заставили себя долго ждать. — Какого… какого дьявола?! — На нас уставилась полная женщина с короткой стрижкой во французском стиле. Одета она была в плотный мужской плащ, накинутый поверх ночной рубашки. — Позвольте представиться, месье Ренар. Для вас просто Ренар. Ваш сосед по улице. И да, именно я со своим помощником (правда, он красавчик?) заходил не более часа назад в аптеку вашего дражайшего супруга. Надеюсь, он не очень сердится на меня? Это была всего лишь шутка, разумеется, я за всё заплачу. — Нет, он… А вы тут… какого дьявола?! — Похоже, женщину несколько шокировало наше появление, и она повторялась. — Только не волнуйтесь! — Мой учитель поднял руки над головой. — Мы не вооружены. Вас, как я понимаю, интересует не столько сам дьявол, сколько то, что мы тут делаем, верно? Я объясню, мы расследуем таинственную смерть голубей и пытаемся оправдать нашего давнего приятеля Луи. — Какого дьяв… — Майкл, её точно клинит, подай леди воды. Я потянулся было к кувшину с водой на прилавке, но в этот момент в руках женщины сверкнул хирургический нож. — Она не хочет пить, — уныло констатировал Лис. — Что ж, быть может, тогда вам стоит сдаться полиции? Невооружённым глазом видно, что вы планировали подвести вашего соседа-пекаря под статью, а пока суд да дело, преспокойно выкупить прикормленное местечко. Да, да, я отметил в вашем доме ряд запахов, нехарактерных для аптеки, а конкуренция французской и бельгийской выпечки давно известна всему миру. Я бы понял всё и, наверное, даже простил. Такая решительная женщина замужем за бесхребетным мужем, который даже не может поставить на место обнаглевшего покупателя мази, — это, наверное, тяжело, да? Миссис Тревор издала горловой стон. — Но жертвой вашего яда, того, который вы всыпали в тесто для пончиков, могли стать люди. Не бесхозные голуби, а живые люди. И что ещё страшнее, мог пострадать мой ученик, старая ты стерва!!! Клянусь, я впервые видел его в такой ярости. Янтарные глаза горели, зубы оскалены, кулаки сжаты, шерсть на загривке встала дыбом, он выглядел так страшно, что вряд ли бы вызвал желание помериться силой даже у циркового борца. Женщина отступила назад, выставив скальпель. — Что ж, Майкл, всё, что могли выяснить, мы выяснили. Пойдём? — Мой учитель легко перемахнул через прилавок, я не столь элегантно выкарабкался следом. Думаю, мы прошли шагов пять, не более, как сзади раздался дикий визг, и жена аптекаря кинулась в погоню. — Где улика? Убью! Месье Ренар как-то очень точно двинул бедром, отталкивая меня в угол, и совершенно испанским тореадорским финтом пропустил мимо себя преступницу, с ходу попавшую в дверях в объятия добермана Гавкинса. Острый скальпель в её руке вспорол длинную полосу на рукаве безукоризненного мундира сержанта. — Я тебя убью, грязное ты животное! Ненавижу, ненавижу этих человекоподобных тварей! — Вы только что совершили вооружённое нападение на сотрудника Скотленд-Ярда, — жутким свистящим шёпотом сквозь зубы процедил Гавкинс. — И чтоб вы знали, миссис, в приличном обществе о таких, как я, принято говорить «близкие к природе». — Но… я… не вас имела… хотя вы и… но не в этом смысле, — пыталась что-то там кудахтать жена аптекаря, когда её уводили в отделение. — Ты опять выкрутился, Лис. Мой учитель лишь пожал плечами, развернулся и, схватив меня за руку, направился домой, словно всё ранее произошедшее не очень-то его и касалось. — Сэр, — рискнул спросить я, когда мы прошли почти с полквартала. — А разве не надо было объяснить всё сержанту? Ну, то, что именно она отравила пончики? — Увы, мальчик мой, у нас нет доказательств. Любой хороший адвокат разнёс бы наши обвинения в пух и прах. Ну, ключ, допустим, она нашла. В лавку ночью пошла в приступе лунатизма, как и куда сыпала яд, никто не видел, что дальше? — Это несправедливо! — Справедливость крайне капризная дама, — кисло улыбнулся он. — А вот нападение на сержанта полиции с ножом тянет на вполне реальный срок! Поэтому мне пришлось тянуть время. — Но ваш друг Луи в камере? — Завтра же его выпустят, уж поверь. Разумеется, я дам исчерпывающее объяснение инспектору Хаггерту. Но доказать вину миссис Тревор будет слишком сложно, так что пусть идёт по другой статье. Кстати, там и наказание выше… — Что ж, значит, завтра отдыхаем? — Пожалуй, да, — щедро махнул лапой Лис. — Отсыпайся! Шарль разбудит тебя на пятнадцать минут позже. Я попросил его перейти на шесты, цепи и ремни. Уверен, тренировки тебе понравятся. — Спасибо, сэр, — с трудом выдавил я. — Я вам так благодарен, просто слов нет! — Ах, брось, мальчик мой, право, какие благодарности… И уж поверьте, старый дворецкий исполнил приказ домовладельца минута в минуту. А кто-то ждал поблажек?
Глава 5 Спасти рядового немца
Возможно, кому-то покажется, что в любительских записках своих я некоторым образом нарушаю устоявшиеся традиции английской литературы. Что ж, леди и джентльмены, отчасти ваш упрёк будет справедлив. Лично мне всегда были ближе новаторские идеи Редьярда Киплинга, чем классическая линия бессмертных романов Вальтера Скотта. Ну не мог я заставить себя идти проторенной им дорогой, неспешно, словно возница в коляске, запряжённой парой мохнатых шотландских пони, вести речь, не опуская ни одного дня, ни одного часа, ни одного момента, тщательнейшим образом описывая все детали, характер и привычки любого третьестепенного персонажа, попавшего мне на кончик электропера. Скажите честно, положа руку на сердце, вам точно интересно знать размер обуви мисс Полли О’Доннелл? А цвет глаз извозчика, что привёз нас в Поркхауз? А сорт сигар, которые курил инспектор Хаггерт? Количество зубов в пасти Гавкинса, морщин на лбу старого дворецкого, профессии родителей мальчишек из банды Большого Вилли? Вы уверены, что вот именно оно и придало бы больше красок и правдоподобия моим рассказам, да? Сэр Редьярд учил умению максимально сжато и жёстко подавать в тексте главное, но разве кто уличит его в недостатке романтизма или поэтичности описаний?! Поэтому позвольте и мне следовать своим собственным путём, засим и продолжим, к нашему общему, как я смею надеяться, удовлетворению… Итак, да, действительно, французский пекарь вышел на свободу уже утром следующего дня. Официально было объявлено, что у полиции появилась другая версия. Мистер Лис за завтраком предположил, что Гавкинс просто запугал несчастную женщину, совершив тем не менее благородный поступок. Хотя даже не знаю, насколько применимо тут слово «благородство»? За нападение с ножом на сержанта Скотленд-Ярда ей светил куда больший срок, чем за случайное отравление голубей и подставу невинного француза. В общем, она признала свою вину в меньшем преступлении, и за это ей простили большее. Мой учитель был абсолютно удовлетворён исходом дела. По-моему, его вполне удовлетворяли такие относительные компромиссы. Вчера, как мне показалось, на миг он сбросил маску наносной британской невозмутимости, невольно продемонстрировав, что на самом-то деле он беспокоится за меня. Но не настолько, чтобы дать мне возможность лишний раз поваляться в постели и пропустить тренировку. Помнится, что на следующий день мы сидели в мастерской, обсуждая так и не пригодившуюся мне полицейскую дубинку-электрошокер, когда в дверь деликатно постучал дворецкий. — Нет, мальчик мой, резина должна быть толще в рукояти, — как раз говорил Лис. — К тому же дальность и точность выстрела, как правило, зависят от длины ствола, а трубка короткая. — Значит, я попробую поменять пружины, — предположил я, оборачиваясь на стук. — Войдите. — Месье… Я дёрнулся и автоматически (не буду врать, что без задней мысли) нажал на спуск. Старый дворецкий легко уклонился от летящей в упор иглы и продолжил: — Месье Ренар, к вам некий джентльмен. Визитки он не имеет, но утверждает, что узнал о вас от инспектора Хаггерта. — Что ему угодно? — Две минуты разговора наедине с вами. — Хм, он опасен? — Как ромашковый чай, месье. — Проводи гостя в гостиную. Мы будем через минуту. — Но… — Если его не устраивает присутствие при разговоре моего помощника и секретаря, он может убираться ко всем чертям! — Да, месье. — Но объясните это другими, более деликатными словами. — Само собой, месье. — Благодарю, старина. — Лис подмигнул мне и тихо прошептал: — В глубине души я тоже надеялся, что ты пальнёшь в него. Но теперь, путём экспериментальных стрельб, мы оба выяснили, что мощности не хватает и скорость не та. — Полицейская дубинка нуждается в доработке, — уныло признал я. — Всё честно, без обид, сэр. — Да уж, какие обиды. Продолжишь совершенствовать своё изобретение в свободное от основной работы время. А теперь пойдём и посмотрим, кого и зачем к нам направил наш добрый инспектор Хаггерт? Я постарался побыстрее убрать всё по местам, навести порядок в мастерской, поставить дубинку-электрошокер на подзарядку и догнал своего учителя как раз в тот момент, когда он уже входил в гостиную. — Добрый день, сэр! Прекрасная погода. Не правда ли? Лёгкий дождичек всегда бодрит. Так чем я могу быть вам полезен? — Спасите меня, — пролепетал весьма упитанный толстячок в недорогом пальто, с зонтиком в правой руке и слегка засаленным котелком в левой. Именно им он вытер набежавший пот на лбу, едва прикрытом редкими волосами. Значит, левша, автоматически записал я. Если ты находишься рядом с таким удивительным зверем, как Лис, то быстро становишься наблюдательным. — Вы позволите? — Он вытащил из кармана сигару. — Это так успокаивает, да. — Не позволю, в этом доме не курят. Присаживайтесь, мистер… — Штоллер, сэр. Мои предки были из Германии. Добропорядочные немцы, уверяю вас, да, да! — пустился объяснять он, явно нервничая, сунув сигару обратно за пазуху и перескакивая с одного на другое. — Я переехал в Лондон четыре года назад, рента с пирожковой сети в Санкт-Петербурге позволяет мне вести скромный, да, но безбедный образ жизни. Это не значит, что я не умею экономить! Но пять фунтов в неделю способны привлечь честную женщину, да? Я был уверен, что да. Но сейчас я жалею, что не женился в России. Позвольте заметить, сэр, русские девушки — это совершенство и… — Да, да, — в той же манере поддержал гостя мой учитель. — Но вы просили две минуты на разговор, одна уже прошла. Как немец вы не можете не ценить моё и ваше время. — Я виноват! — Будьте добры, продолжайте. — Я очень виноват! — Не в этом духе. Просто расскажите, от чего вас надо спасти. Мистер Штоллер прокашлялся, принял из рук невесть откуда взявшегося дворецкого рюмку шнапса. Выпил, не поморщившись, и продолжил: — Год назад я женился на милой девушке из достойной семьи, да. Как меня уверял её старший брат. Свадьба была скромной. Мы переехали в особняк на западе Лондона, и, думаю, первые месяцы мы с Анитой жили по-немецки, да, да, душа в душу! Но сейчас я уверен, что она хочет меня убить. — Она вам угрожает? — Нет. — Вы видели её с любовником? — Нет, что вы, сэр. — Она демонстративно точит при вас ножи или демонически хохочет, добавляя специи в суп? Мистер Штоллер потерянно мотал головой. — Тогда, возможно, вы назовёте более серьёзную причину, которая убедит меня взяться за ваше дело? Бывший немец понятливо закивал и выложил на стол десять фунтов. Лис и усом не повёл. Ставку подняли ещё три раза, на сумме аванса в сорок пять фунтов мой учитель снисходительно кивнул. — Оставьте дворецкому адрес и деньги на кеб. — О, да, да! Когда вы навестите меня? — Сегодня же вечером, — пообещал месье Ренар, обменявшись со мной многозначительным взглядом. Когда мистер Штоллер ушёл, я честно спросил Лиса: — Сэр, но вы же говорили, что избегаете всех этих дел о неверных жёнах, мужьях-ревнивцах и всё такое бытовое прочее? Зачем оно вам? — Во-первых, деньги никогда не бывают лишними, жизнь в Лондоне дорожает с каждым днём, я обязан платить за тебя твоей бабушке каждую неделю. Ну и содержание собственного секретаря тоже влетает не в пару пенсов. Пока ты учишься, мой мальчик, я обязан лишь вкладывать, прибыль ты будешь приносить позже. — Но разве я не был полезен в последних делах? — Именно что полезен! — наставительно поднял указательный палец мистер Лис. — Вот когда ты из полезного станешь незаменимым, тогда и вернёмся к этой теме. А сейчас, будь добр, принеси мне карту Лондона и телефонный справочник. Я доставил ему и то и другое, а сам уселся в кресле напротив. Месье Ренар сначала тщательнейшим образом изучил карту, бросая в мою сторону незначительные восклицания, типа «отметить этот переулок», «хм, а отсюда тоже есть проход», «какого чёрта он поселился в таком муравейнике», «странно, я был уверен, что это тупик», «надеюсь, тут хотя бы нет высоких заборов». Я терпеливо записывал все его слова — как-никак это моя работа. Потом Лис переключился на потрёпанный телефонный справочник. В конце просвещённого девятнадцатого века, благодаря развитию электричества, учёные быстро освоили и звуковые волны. Разумеется, такую роскошь, как телефон, могли себе позволить далеко не все. Тем полезнее мог бы оказаться официальный справочник, обновляемый каждый год. — Сэр, а почему у вас нет телефона? — Потому что я непубличная личность и ценю свою конфиденциальность, — как-то очень размыто ответил мой наставник, меняя тему разговора. — Расскажи-ка, что ты сам думаешь по этому поводу? Как тебе представляется история этого русского немца с безупречным английским? — Да вроде он выглядит вполне себе простодушным. — Ох, Майкл, простодушные люди своих жён не подозревают, поверь мне на слово. Далее, продолжай. — Я заметил, что он левша. — Неплохо. А ещё? — Ну, не знаю… Наверное, он всё-таки очень напуган, если заплатил такую сумму авансом, хотя сам ходит пешком под зонтиком. — Экономность у немцев в крови, а тем более у так называемых русских немцев. Я и сам, как уже говорил, имею некоторые славянские корни, но суть не в этом. — Мой учитель почесал себя за левым ухом, подумал о чём-то и так же сосредоточенно поскрёб и за правым тоже. — Он не напуган, но и не говорит всей правды. У немцев не принято выносить сор из избы. Или это русская поговорка? — Не знаю, сэр. — Не важно. Я взялся за это дело просто для разминки. Если человек очень хочет, чтобы кто-то убедил его, что любимая супруга не воткнёт нож ему в спину до пятницы, — мы это гарантируем. Если же моего компетентного мнения будет недостаточно, я лично порекомендую мистеру Штоллеру хорошую клинику с заботливыми врачами где-нибудь в районе меловых скал. Я вежливо кивнул, хотя в глубине души подозревал, что он не столь альтруистичен. Если гостя к нам направил инспектор Хаггерт, то… — Ну и к тому же оказать незначительную услугу Скотленд-Ярду тоже неплохо. Это всегда окупается, ты ведь об этом подумал? «Пресвятой электрод Аквинский!» — мысленно выругался я. Лис нагло улыбнулся во всю пасть и подмигнул. — Ну что, по чашечке кофе и в путь? — Так вы же собирались ехать вечером? — Если ты хочешь, чтобы люди говорили тебе правду в лицо, не задумываясь, всегда приходи к ним не вовремя. Мне всё-таки пришлось выпить кофе, хотя я до сих пор не понимаю, что люди находят в этом мутном коричневом вареве. Какой вообще смысл пить кофе в Лондоне, когда у Великобритании такие роскошные чайные плантации в Индии? Но кто меня тут слушает, они же тут оба французы. — Мне что-нибудь взять из оружия? — Пожалуй, нет, — чуть поморщился мой наставник. — Мы же идём не на задержание злодея, а просто наносим визит вежливости. Один джентльмен зашёл на рюмку бренди к другому джентльмену, поговорить о погоде, падениях акций, росте консервативных начинаний в парламенте и коликах у любимой собаки после гусиного паштета. — Это очень по-английски, сэр, — с чувством заверил я. Краем глаза всё же отметив, что месье Ренар взял со стойки именно ту трость, в которую был вмонтирован электрошокер. Паровой кеб на улице ждать пришлось недолго. Управлял им возница-араб с непривычным для наших лошадей изгибом морды. По-английски он практически не говорил, Лис озвучил название улицы и номер дома, белый кебмен с чёрным храпом молча кивнул, дал пару, и мы поехали, грохоча колёсами по булыжной мостовой. Если вы заметили, то мой капризный наставник вообще не особо жаловал пешие прогулки длительностью больше двух кварталов. За спортивными занятиями я тоже его не видел, тем не менее ленивый и размеренный образ жизни позволял ему удивительнейшим образом находиться в хорошей форме. Возможно, сказывалась часть его звериной природы, лично мне даже в учебнике зоологии не встречались рассказы о толстых лисах. Вопреки моим ожиданиям этот кебмен всю дорогу не произнёс ни слова, не читал стихов, не пел песен и не пытался развлечь нас разговорами. Но стоило нам затормозить у указанного на блокнотном листке дома, как тут всё и началось. — Эй, мало плати! Ещё плати, эй! Мой учитель недоуменно уставился на охамевшего коня, который, соскочив на тротуар, яростно размахивая копытами, визжал на всю улицу. — Ещё плати, плати! Я тибя вёз, я тибя слушал, а ты меня не уважаешь, не платишь?! Это что, это деньги? Это тьфу, это не деньги, это пиль! Плати давай, серьёзно тибе гаварю, плоха будет, ты арабов не знаешь, мы тебе всем профсоюзом такой устроим… Ишь! Приехал, а платить не хочет, а?! Лис вытащил шпагу из трости. Кебмен мигом изменился в лице. — Ай, зачем сразу так не сказал? Зачем не предупредил, что так торопишься? Я тибя даром сюда привёз, в подарок, потому что люблю очень! Всех англичан очень люблю! Мамою клянусь, э?! После чего он резво смылся, в одном прыжке сиганув обратно в кеб и вдарив по парам! Мы отчихались, отряхнули одежду, после чего мой наставник сказал пророческие слова: — Боюсь, что это может стать серьёзной проблемой в будущем. Британию погубят мигранты с Востока. Сначала мы колонизировали их, но когда-нибудь они отплатят нам той же монетой. Мы вышли у довольно старого четырёхэтажного дома с двумя парадными. Судя по номеру квартиры, нам надо было во вторую. Мистер Лис благородно позволил мне взяться за электрический молоток. Дверь открылась не сразу. — Чего надо? — На пороге возник худой неопрятный джентльмен с большими залысинами и синей трёхдневной щетиной. Одет он был лишь в мятую белую рубашку и облегающие полосатые брюки. — Сэр, мы ищем нашего доброго друга, мистера Штоллера. Вот здесь он указал свой адрес. Мужчина принял из рук Лиса бумажку, презрительно фыркнул и покачал головой. — Такие здесь не живут, джентльмены. Повисла невнятная пауза. Я смотрел на Лиса, он на небритого типа, тот, облизывая губы, на меня. Когда молчание затянулось, я дерзнул задать вопрос: — Сэр, а в других квартирах нет постояльца с таким именем? Он невысок. Толстячок, этнический немец, но прибыл из России. Женат и… и вот, пригласил нас в гости. — Мальчик мой, я готов взять тебя за руку и провести по всем квартирам, — вкрадчиво ухмыльнулся мужчина, облизывая губы. — Ты сам сможешь убедиться, что никакого Штоллера… или как его там… здесь и близко нет. — Проведите меня, — тут же ухватился за эту идею месье Ренар. — Майкл, жди тут. Думаю, десяти минут нам будет достаточно, милейший! — Но я… я… вы кто такой?! — возмутился мистер, так и не представившийся нам никаким именем. — Это произвол, я вызову полицию! — Отлично, я частный консультант Скотленд-Ярда. Вам нужна полиция? Мой помощник её вызовет. — Да чёрт вас побери, какого дьявола вам надо? — Осмотреть все квартиры этого дома. По две минуты на каждую, если, разумеется, хозяева не будут против. — А если я не… — Майкл, зови ближайшего полисмена! — Да идёмте уже, и будьте вы прокляты, — взвыл наш малоприятный собеседник, широко распахивая дверь парадного. Лис бросил на меня строгий взгляд, приказывая оставаться на месте. Надеюсь, я понял его правильно и, если спустя полчаса он не вернётся, мне придётся идти прямиком в Скотленд-Ярд, взывая к помощи инспектора Хаггерта. Уж слишком подозрительным выглядел этот скользкий тип в штанах в обтяжку. Такие в Лондоне носят лишь карточные шулеры или сутенёры. В любом случае криминальный элемент, это даже я знал. Мне бабушка рассказывала. Когда за моим учителем захлопнулась дверь, я стал на страже, суровый и неподкупный, как швейцарский наёмник, чья верность долгу вошла в поговорку. Я даже пожалел, что мне не позволили взять с собой ничего из своих изобретений. А вдруг мистер Лис окажется в беде и у меня не будет никаких возможностей ему помочь? Да и что может противопоставить четырнадцатилетний мальчишка взрослому мужчине за тридцать? Какой бы он ни был худой, ему и двух минут хватит, чтобы слепить из меня английский пудинг и выкинуть в окно к чертям собачьим. Вот если бы старый дворецкий Шарль учил меня драться по-настоящему, тогда, конечно, другое дело. Но нет, он лишь лупил меня каждый день самыми разными предметами с разной степенью успеха. То есть иногда у меня получалось уворачиваться, но о том, чтобы хоть раз нанести ответный удар, и речи не было. Старый французский боксёр не знал пощады на тренировках, а в конце занятий заставлял меня, раздавленного и избитого, ещё и растягиваться, садясь на шпагат. Конечно, руки-ноги у меня были ещё вполне гибкие, но это так унизительно, словно из тебя готовят какого-то циркового клоуна. Что никак не достойно настоящего англичанина, а тем более лондонца… Я не заметил, как в этих пустых размышлениях летело время, и опомнился лишь тогда, когда из соседнего парадного вышел мистер Лис. Мой учитель имел задумчивый и чуть рассеянный вид. Судя по всему, я бы предположил, что он ничего не нашёл. По факту так и оказалось на самом деле. — Идём, мальчик мой, здесь нам больше делать нечего. — Сэр? — Останови кеб. — Но, сэр, а как же… — Я перехватил его взгляд и понял, что время для глупых вопросов ещё не настало, а вот для прыжков по мостовой с целью поймать кебмена — самое оно! Чем я и занялся со всем своим юношеским пылом, буквально через три-четыре минуты остановив гнедого жеребца с чёрной мордой. Не знаю его породы, но стоило нам сесть в кеб, как над головой зазвенело:За тибя калым атда-ам!
Сердце диаволу прадам!
И кабудта бы с нибес,
Мине к тибе талкаит бес!
Море Чёрное шумит,
В кораблях огонь горит,
Огонь тушим, турок душим,
Слава донским казакам!
Не бойся, дивчина,
А я так не приду!
Объеду Россию
И краше найду!
Объехал я Россию,
Эх, да все города,
А не нашёл краше,
Чем та сирота…
Глава 6 Девочка с бомбой
Прошло ровно (не уверен) три дня, когда мой учитель вдруг (или не вдруг?) сказал, что мне пора бы отдать внучатый, если так можно выразиться, долг и навестить родную бабушку. (Сумбурное предложеньице получилось, это верно, конструктивная критика принимается, но что уж тут попишешь, да?) Дворецкий выдал мне заранее оговоренную сумму, бутылку виски, пачку табака и одним движением практически за шиворот выставил меня за дверь. Нет, поверьте, я не был обижен или унижен! Я прекрасно отдавал себе отчёт, сколь непроста школа учёбы у мистера Лиса. До сих пор ни он сам, ни его дворецкий ни словом не обмолвились, почему ушли (были признаны негодными) другие мальчики. Часто я ломал голову, что уж такого чрезмерно особенного он нашёл во мне? Да ничего ровным счётом! Любой четырнадцатилетний подросток преспокойно справился бы с его несложными приказами. Ибо учиться в нашей школе куда более (в сто пятьсот раз!!!) страшно, чем служить мальчиком на побегушках у рыжего джентльмена из «близких к природе». В общем, что бы я о себе ни думал и кем бы ни считал себя, случайный (но не вороной) кебмен высадил меня у моего старого дома, и надо признать, бабушка ждала моего возвращения, как второго пришествия Христа. Я вышел практически на порог, бросил монету кебмену и постучал в дверь. — Типа «о»?! Кого мы видим, джентльмены? — вдруг раздалось за моей спиной. — А мы-то тебя как ждали, недоносок, как ждали-и… Я успел открыть дверь на щелчок ключа и шмыгнуть внутрь. Бабуля огненным взглядом обожгла всех моих преследователей и захлопнула дверь. — Ну что ж, Эдмунд Алистер Кроули… — Не называйте меня так! — Что ты мне принёс? Я без лишних слов выложил из наплечной сумки всё, что мне было заранее выдано дворецким по приказу мистера Лиса. Можно было бы сказать «по просьбе месье Ренара», но я точно знал, что бабуля недолюбливает французов. — Виски? — Вот. — Табак? — Само собой. — Ты? — Я здесь, поверните голову. Бабуля строго взглянула на меня, каким-то чудесным образом взвесила, измерила, сравнила, признала годным, криво улыбнулась, причудливо изогнув нижнюю губу. — Садись, рассказывай, Кроули-младший. — Это фамилия моей матери, — напомнил я. Впрочем, многолетний спор не имел смысла, мне самому хотелось хоть перед кем-то выговориться. Бабушка откупорила виски, сделала большой глоток и с интересом обернулась ко мне: — Ну-с, давай уже, лепи мне всю правду в лицо! Я кротко выдохнул. Что мне можно было ей рассказать? Длинную и сложносоставную историю о том, как мы (или не мы?) взяли преступницу, имевшую цель развести на деньги одного богатея?! Да кто же сказал, что это плохо? С точки зрения моей морской бабушки с боцманской трубкой в зубах это как раз было абсолютно правильно и восхитительно честно! И что мне оставалось?.. Пресвятой электрод Аквинский! Оказывается, она умела слушать. Я уже утомился пересказывать ей всё в диалогах и деталях, а моя бабушка уговорила только примерно четверть виски. — И ты успел его пнуть? Что ж, я удивлена, но, быть может, совсем чуть-чуть горжусь тобой, Эдмунд. — Спасибо, бабушка. — Не пора ли тебе? Я опомнился, взглянул на настенные часы и понял, что уж точно пора. Выложил на стол переданный мне конверт с деньгами, пузатую пачку табака, обнял равнодушную к внучатым объятиям бабулю и вышел за дверь. Как вы все уже поняли, меня там ждали. — О, вот он и нарисовался! — Парни, этот сучонок посмел над нами издеваться. Покажем ему, кто тут главный по райончику? — Ко мне навстречу шагнул Большой Вилли, демонстративно засучивая рукава. И ведь не то чтобы я как-то жутко испугался. Просто их было шестеро, а я один. Вилли махнул кулаком — мимо. Махнул вторым — мимо. Я только удивился, с чего это он стал таким сонно-медлительным, когда на пороге вдруг возникла моя любимая бабушка. Лик её был страшен, а речь… — Укатаю под мостовую любого урода! Пошли на ветер от моей каюты! Не приведи Посейдон, хоть одна сухопутная тварь подаст тут свой писклявый голосок! Подвешу за колокола любого так выше форштевня, ниже ватерлинии! Ну, малолетние пираты, кого тут протащить под килем? С этими словами бабуля так взмахнула юбками, что добрую половину банды Большого Вилли просто снесло. — Вы чё, парни? Это всего лишь тощий недомерок и больная старуха?! — взвыл тупоголовый главарь уличной шпаны. Я не оговорился, «тупоголовый» — самое то! Потому что моя грубая бабушка вдруг словно бы увеличилась вдвое в рост и в ширину, засучила рукава, оскалила кривые зубы и рявкнула, словно злая фея в детской сказке: — Кто не спрятался, я не виновата! После чего она с необычайной резвостью скакнула вперёд, учиняя вокруг себя практически смертоубийство. Мне бы и в голову отродясь не пришло, что бабуля на самом-то деле может меня любить и заступаться за меня так, что от обидчиков только пух и перья летели! Где только она научилась так грязно и непредсказуемо драться? Это было самое неджентльменское мордобитие на свете. Бабуля била пяткой по большому пальцу ноги противника, потом коленом в живот, потом локтем в подбородок и с разворота кулаком в нос! Ей-богу, наверное, и двух минут не прошло, как у нашего порога валялась стонущая банда Большого Вилли и несчастные проклинали тот день и час, когда они связались со мной. Бабуля же, покончив с дракой, по-матросски, зажав одну ноздрю, высморкалась на мостовую и вернулась к себе в дом, громко хлопнув дверью. Чего-то типа «до свидания, внучек!», естественно, не прозвучало. Да, собственно, я и сам не ждал от неё никаких романтических сентиментальностей в псевдосемейном стиле со взаимными лобызаниями и горячими объятиями. Пожалуй, на тот момент мне было важнее побыстрее убраться отсюда, так как с поля боя в мою сторону стали сползаться недоразмазанные по брусчатке бойцы. Поскольку на обратный кеб денег мне не выдавали, а в долг возил только донец, возвращаться пришлось пешком. С чем, кстати, вполне можно было себя поздравить: погоды в Лондоне стояли изумительные… Мягкая тёплая осень баловала нас дневным солнцем, ежевечерними дождичками и аккуратным туманом к восьми вечера, словно по часам. Ботинки у меня впервые за последние пять или шесть лет были по ноге, а не на вырост. Причём так хорошо сшитые, что не пропускали воду, хоть по лужам в них прыгай. Что я и делал иногда с полным моим удовольствием. Кроме нового тёплого твидового пиджака мне был куплен шикарный макинтош и охотничье кепи, из тех, что только начали входить в моду. Перчатки мне обещали только в холода, до наступления зимы Лис их ношение считал пустым баловством. Если, конечно, я ещё сумею дожить до зимы, а не сверну себе шею в очередном головокружительном приключении. Работать на месье Ренара было жутко интересно, учиться у него всему подряд — вообще восторг, и пусть я не получал ни пенса жалованья, но зато жил, как английский пэр, на всём готовеньком. Мне не позволяли ни худеть, ни толстеть, меня гоняли не только палкой на тренировках, но ещё и по литературе, географии, математике, французскому, немецкому и русскому языкам. На последнем Лис настоял особенно, у него было предчувствие, что в будущем судьба Великобритании будет тесно связана с политикой Российской империи. Чуть забегая вперёд, скажу, что его предчувствия сбылись в полной мере. Но пока вернёмся к настоящему времени, покуда я успешно дошёл почти до дома, и, быть может, мне оставалось топать минут пять-шесть, не более, как на противоположной стороне улицы произошло некоторое событие. Девушка, нет, видимо, ещё совсем девочка, от силы десять — двенадцать лет. Стоит на мостовой, спина прямая, ножки в высоких ботинках на шнуровке, платье не британского фасона, слишком узкое в талии и широкое в подоле, на плечах водоотталкивающая накидка, на голове легкомысленный капор, в левой руке маленький саквояж, в правой — большой зонт, едва ли не в её собственный рост. Но не это меня остановило, а то, что малышка отчаянно спорила с троицей подозрительных типов о том, где проживает… месье Ренар?! Она ищет Лиса? — Мы отвезём тебя, крошка. Давай сюда чемоданчик. — Просто скажите, в какую сторону мне идти, и я буду сердечно благодарна вам, джентльмены. — Да ты сама не найдёшь! Это ж Лондон, здесь сплошные закоулки и подворотни. Чё, мы проводим, пойдём-ка, мышка! Давай возьму тебя под ручку, хе-хе… На тот момент я уже не смог бы внятно объяснить, какая сила перенесла меня через дорогу и поставила между девочкой и тремя мужчинами. — Мисс, я в курсе, где живёт месье Ренар. Это в пяти минутах ходьбы отсюда. Направо и прямо по этой стороне. Дом номер 12б, два этажа, электрический молоток. — Ой, — улыбнулась девочка, поднимая на меня голубые, как ликёр «Блю Кюрасао», глаза и приседая в старомодном книксене. — Спасибо вам, сэр. — Да он всё врёт, детка, — попытались вмешаться мошенники, но я, махнув рукой, остановил первый же кеб, даже не глянув на масть извозчика. — Прямо! Мы успели вскочить в кеб на глазах растерявшихся мужчин, и белый араб дал пару. — Они бегут за нами, — обернувшись, предупредила девочка. — Не волнуйтесь, мисс, мы почти на месте. Действительно, мы вышли из кеба и были в ту же минуту окружены красными от ярости и беготни бандитами. — Ну всё, птенчики-и… Это была последняя фраза самого говорливого. — Алла-ах акбар! — протяжно заржал кебмен, белым коршуном бросаясь на тех, кто посмел угрожать его пассажирам. Я вроде бы упоминал вначале о конском профсоюзе? Повторюсь, в общем, нынешние кебмены сплошь кони. И если ты не платишь за проезд, получай копытом! Но если на клиента наезжает уличная шпана, то поверьте, никакая полиция не спасёт их от ярости разгневанных коней! — У тебя есть монетка для кебмена? — на ухо проорал я спутнице, пока белоснежный араб с развевающейся гривой отплясывал неизвестный мне восточный танец на трёх недалёких мошенниках. Малышка восторженно кивнула и протянула пять пенсов. Хватило бы и трёх, но я показал монету кебмену, который самым вежливым образом принял деньги и низко поклонился на египетский манер. Троица негодяев боялась подать признаки жизни… Я подмигнул девочке, и она храбро взялась за электрический молоток. Тут главное вовремя отдёрнуть руку, но она успела при явной неопытности обращения с этим чудом техники. Дверь открылась почти сразу же. Неожиданно для меня девочка бросилась на шею нашему дворецкому, который, как вы догадались, автоматически отступил в прихожую, захлопнув дверь перед моим носом. Это было даже несколько обидно, право слово. Я обернулся. Кеб уехал в клубах пара, трое преступных побродяжек по-прежнему даже не пытались приподняться с мостовой. Поэтому я, безмолвный свидетель уже второй безобразной драки за день, просто перешагнул через них и вновь протянул руку к электрическому молотку. Вопреки моим ожиданиям дверь открылась почти сразу, а на пороге стоял мистер Лис. — Майкл? Не ждал тебя так рано, но входи, входи. Как бабушка восприняла твой визит? Она всем довольна? Мы не разочаровали её табачком, виски и новой порцией синяков? Очень надеюсь, что нет, не могу же я лупить тебя исключительно для её удовольствия. — Благодарю вас, сэр, — кивнул я. — Вы так заботитесь обо мне. А позволительно ли спросить… — Её зовут Кристи. Полное имя Кристина. Она сирота и двоюродная племянница нашего дворецкого, — казалось бы, даже не слушая меня, пустился перечислять мой наставник. — Живёт в пригороде Лиона, как всякая близпортовая девочка, хорошо говорит на четырёх языках, а в Лондон приехала с единственной целью обнять любимого дядюшку. Ты ей веришь? — Да, я… упс, нет… я не понял вопроса, сэр?! — Так, ерунда, не обращай внимания, — махнул лапой месье Ренар и направился в гостиную. Сняв обувь и сунув ноги в тапки без задников на восточный манер, я бросился следом. Что он имел в виду под странными словами «ты ей веришь?». В каком смысле?! Что, этой голубоглазой малышке, как я понимаю не очень дальней родственнице нашего старого доброго Шарля, можно было хоть в чём-то не верить? Она же совсем маленькая и… и… и такая… как кукла… ну, в смысле не то чтоб не живая, а прямо наоборот. Просто ещё и красивая! Я так думаю. Несколько наивная, это правда, а быть может, как раз таки прямо наоборот, просто она вся такая-а… — Что за глупости я несу? — Вот именно, — нахмурившись, подтвердил Лис. — Марш к себе в комнату переодеваться и быстро ко мне с докладом о своём визите к любимой бабушке. Мы заключили с ней джентльменское соглашение, а значит, я беру на себя ряд обязательств и намерен весьма щепетильно их исполнить. — Кстати, да. Сегодня она удивилась отсутствию синяков у меня на руках, — задумчиво припомнил я. — А почему их не было? — Я увёртывался. — Что, Шарль совсем ни разу по тебе не попал? — Мой учитель изумлённо вскинул брови. Мне неудобно было говорить, что бо́льшая часть пропущенных ударов палкой пришлась мне по заднице. Но демонстрировать синяки именно на этом месте было ещё более проблематично, уже из этических соображений. Поэтому мне не оставалось ничего, кроме как пойти по пути наименьшего сопротивления. То есть тупо ударить первым. — А почему вы не доверяете племяннице Шарля? На вид она вполне милый ребёнок. Скромная, храбрая, честная. — Возможно, ты прав, мой мальчик, — поднял чашечку кофе месье Ренар. — У нас, лисов, обычно большие семьи, в помёте может быть до восьми малышей. Но мы ценим лишь свой родной запах. Дядюшки, тётушки, бабушки, дедушки, кузены и кузины для нас никто. Поэтому мне сложно представить, как маленькая девочка в одиночку едет из одной страны в другую, только чтоб обнять какого-то там дядю. Фр-р! Я не знал, как положено поддержать это фырканье, поэтому улыбнулся уголком рта, неопределённо пожал плечами и ещё многозначительно вздохнул. С моей точки зрения, это должно было означать «да, сэр, куда только катится мир». Ну или что-либо ещё менее патетичное, но по теме. — Месье, могу ли я поговорить с вами? — неожиданно раздался голос дворецкого. — Один на один. — Майкл? — обернулся ко мне Лис. Я безоговорочно отправился к лестнице вниз, маршируя в мастерскую. Самое лучшее место, где можно провести пару часов, абсолютно никому не мешая, и ещё никто не будет мешать мне. Как жестоко я ошибался. Внутри уже горел свет. — Что ты тут делаешь? — сурово сдвинув светлые бровки, уставилась на меня наша юная гостья. — Вообще-то я здесь работаю, — не сразу нашёлся я, с ужасом глядя, как эта мелкая мышь катает по полу ножкой мою экспериментальную трубку для полиции. — Дядя Шарль сказал, что тебя наняли мальчиком для битья. — Вообще-то я нанят секретарём и помощником месье Ренара. — Хм, а почему ты мне не сказал? — Да с чего бы? Она поджала губки, словно была уверена, что я скрываю от неё что-то невероятно важное. Потом вдруг широко улыбнулась, дополнительно озарив мастерскую ещё примерно на сорок ватт. — Ты симпатичный… Я не знал, как положено отвечать в таких случаях, поэтому просто покраснел. Кристина закружилась по мастерской, хватая и трогая всё подряд и, к моему ужасу, особенно то, что трогать никак не рекомендуется, потому что… — А что за проводки́? — Не-э-эт! — взвыл я, бросаясь вперёд, но она успела тронуть переключатель, соединив синий с красным… Бубух!!! Сноп искр, вонючий дым, воспарившая под потолок голубая лента, вздыбленные белые волосы, перепачканное сажей личико и тихое: — Упс. — Пресвятой Ньютон-шестикрылый, ничего тут не трогай! Племянница нашего драчливого старикана испуганно подняла руки вверх, отступила назад, наступив на моё недоделанное изобретение, покачнулась и хряпнулась задницей на пол, взметнув подол и сияя белыми панталончиками в кружевах. С одной стороны, это было здорово, с другой… Я даже пикнуть не успел, как дубинка на полу выстрелила — и игла электрошокера впилась мне в щиколотку меж краем брюк и ботинком. Какая боль, какая боль, разряд получая в сто вольт! Пока меня трясло и колбасило, сверху с лестницы раздался сухой голос дворецкого: — Я же говорил вам, месье, они подружатся. На минуточку мне захотелось убиться об стенку, но дальнейшие решения в этом мире принимались без моего участия. Впрочем, как и всегда. Но сегодня проблемы были у всех. Ха! — Отмойте их обоих, Шарль. У вас отпуск до вечера, погуляйте по городу, покажите малышке достопримечательности, думаю, вам с вашей милой племянницей о многом надо поговорить. — А мои служебные обязанности? — О, Майкл легко с этим справится. Верно, мой мальчик? — Д-да, сэр, — кое-как прохрипел я, поднимаясь с пола. — Тогда, будь добр, сходи на кухню и приготовь нам лёгкий обед. Что-нибудь несложное. Омлет с шампиньонами, зеленью и помидорами черри, нарезанную ветчину с дыней, быть может, куриный жульен, сыр бри и мёд! Кажется, я упал ещё раз, потому что сознание вернулось ко мне в тот момент, когда мой учитель, уверенно поддерживая меня за плечи, помогал мне переставлять ноги по лестнице. Мы поднялись наверх, я надеялся, он меня отпустит, но… — Мальчик мой, — почти ласково начал Лис, когда мы дотопали до кухни, — запомни навсегда: джентльмен не отменяет своих решений, его слово должно быть отчеканено и принято на сохранение даже в золотовалютном фонде Форт Нокса! Если я дал дворецкому короткий отпуск до вечера, то это отнюдь не значит, что мы с тобой должны остаться голодными. Я рассеянно кивнул, садясь прямо на пол. Лис засучил рукава, покосился на меня и продолжил читать лекцию: — Также известно, что любой француз всегда умеет готовить. Там, где взрослый англичанин просто умрёт с голоду, пятилетний парижский мальчишка сварит кастрюлю супа из одной луковицы или поймает лягушку в Сене, а потом запечёт её в тине и виноградных листьях с каштанами и воробьиными яйцами. Пальчики оближешь! Я невольно сглотнул. Мой рыжий наставник меж тем удивительно легко и быстро нашинковал кубиками ветчину, три шампиньона, головку лука, бросил всё это на сковородку, плеснул туда масло и, пока смесь подрумянивалась, мигом взбил в чашке два яйца со сливками. — Тут главное специи и мера вкуса, — поучал он, перетирая три помидорки в пюре, добавил их в сковороду, смешал всё снова, щедрой рукой бросив горсть молотого перца и розмарина. — Две минуты, не больше, иначе пригорит! Он вылил яйца в сковороду, быстро закрыл крышкой и, не прекращая непринуждённой болтовни, стал натирать твёрдый сыр. — Соль в целом вредна для организма, и тем не менее без соли мы не сможем жить. Согласись, замену ей легко осуществить с помощью щепотки шафрана и тёртого пармезана. Лис поднял крышку, посыпал готовящийся омлет сыром и закрыл вновь. — Хлеб лучше поджарить. Причём на живом огне, модные электропечи для этого не годятся. Я всегда беру к омлету бокал сухого совиньона со льдом, но тебе, полагаю, будет достаточно зелёного чая с ложкой мёда. Итак? Когда он снял крышку во второй раз, кухню заполнил дивный аромат, равного которому я не нашёл бы в целом свете. Пресвятой электрод Аквинский, как у него это получается? — О, мужчина, умеющий готовить, никогда не пропадёт, — наставительно завершил Лис, раскладывая омлет на две тарелки и посыпая зеленью. — Присаживайся, мальчик мой, сегодня у нас будет трудный день. Надо набраться сил. Меня не пришлось просить дважды. Ели молча, звон вилок о фарфоровые тарелки перемежался с лёгким хмыканьем и выдохами удовольствия. Почему он не… — Кулинария — это банально, — даже не повернув головы, ответил месье Ренар. — Да, как любой француз, я умею готовить и делаю это, когда хочу. То есть себе в удовольствие. Но если бы я этим зарабатывал, то удовольствие перешло бы в рутину и обязаловку. Именно так губится совершенство. Нет уж, работа частным консультантом Скотленд-Ярда устраивает меня в максимальной мере, и я не хотел бы её менять. Когда был выпит мой чай и его вино, Лис предложил пройти в гостиную. Там я привычно взялся за блокнот и электроручку, а мой учитель, скрестив лапы на груди, удобно устроился в кресле. Пару минут он молчал. Я даже успел подумать, что, как ни раздражала меня своим курением бабушка, всё-таки в момент задумчивости человека игра на скрипке или дымящаяся трубка выглядит вполне гармонично и даже как-то традиционно для великой британской литературы. — Маленькая девочка приехала из французского Лиона сама. Села на пароход через Ла-Манш, потом электропоезд до Лондона. Причём всё, что она знала, это имя-фамилия дядюшки и то, что на данный момент этот военный офицер работает на некого месье Ренара. По-моему, это сколь храбрый, столь же и безрассудный поступок, нет? — Сэр, боюсь, я не очень разбираюсь в девушках… — Ну, судя по твоему стыдливому румянцу, приходится признать, что да, — покровительственно кивнул Лис. — Не очень, совсем не очень. Настолько, что позволил десятилетнему ребёнку разгромить мастерскую, нанести вред самому себе и чуть было не угробить тебя же! Я уныло опустил голову. Оправдываться было глупо да, честно говоря, и бессмысленно. Мне почти четырнадцать, по уличным нравам лондонских окраин в пятнадцать я почти мужчина, такие добровольцами в армию идут, и… и… не смог справиться с любопытной малолетней мышью! Это моя проблема, мой ляп, мой косяк (как сказали бы в банде Большого Вилли), тут нечем крыть. — Сэр, мне показалось, что у нас есть какое-то новое дело? — Майкл, ты умеешь переводить тему. Быть может, в следующем месяце я буду называть тебя Нико в честь знаменитого Макиавелли? — с лёгким сарказмом протянул мой учитель. — Но да, ты прав, дело таки есть. Маленькая мадемуазель Кристи приехала к дядюшке не просто так, а за помощью. В Лионе неожиданно пропал её дед, довольно известный часовой мастер. Французская полиция получила доказательства, что он был похищен и перевезён через Ла-Манш. Сейчас они послали запрос в Скотленд-Ярд, но захотят ли наши с этим возиться? — Сэр, — на минуточку задумавшись, я поднял руку, как в школе, — неужели вы хотите сказать, что, пока мы не отыщем какого-то лионского дедушку, это маленькое безобразие в платьице будет громить мой… ваш… то есть наш дом?! — Можно подумать, у тебя или у меня есть выбор. — Я не хочу жить в доме с девчонкой! — Ох, а вот представь себе, я тоже, — буркнул в усы месье Ренар, нервно дёргая хвостом. — Но не прогонять же её в отель. Во-первых, это не по-джентльменски, во-вторых, я вовсе не горю желанием сам себе готовить овсянку и гладить носки! — А Шарль уйдёт с ней, тут и к цыганке не ходи. — Вот именно! Короче, собирайся, мы ищем деда. Секунд десять я честно боролся с искушением немедленно подать в отставку и к чёрту вернуться к бабушке. Хотя в принципе это одно и то же. Дольше пофантазировать на тему своей собственной самоценности мне не дали, Лис просто рявкнул мне в ухо: — Я сказал, собирайся, мальчишка! — Слушаюсь, сэр! В общем, тарелки мы не мыли, бросили на кухне всё как есть, в гостиной тоже порядок наводить не стали. Ну его, вот выйдет Шарль из «отпуска» вечером и сам всё приберёт. По крайней мере, в этом моменте мы с месье Ренаром однозначно сошлись во мнении и даже пожали друг другу руки. — А куда мы направляемся, сэр? — Для начала в Скотленд-Ярд, — бросил через плечо мой учитель, размахивая тростью. — Эй, кебмен! — Он же… чёрный?! — Вороной, — толерантно поправил меня Лис. — Ну и самое главное, ты всё-таки учитывай, куда мы едем. — Чё надо? — довольно развязно обратился к нам смоляной жеребец с сигарой в жёлтых зубах и пиратском платке на голове. Я бы к нему в кеб не сел и под угрозой гильотины. — В Скотленд-Ярд, милейший, — сухо приказал Лис. — И побыстрее, если хочешь сохранить лицензию. — А чё? Я готов! Помогать родной, мать её, полиции — это ж мой гражданский долг! — Поехали уже. — Да, сэр! Слушаюсь, сэр! Будет исполнено, чё! Вот уж поверьте на слово, на моей памяти нас ещё никогда так быстро не возили. Чёрный кебмен пустил паровую машину с такой опасной скоростью, так срезая углы и не соблюдая элементарных правил дорожного движения, что, когда нас фактически выбросило у главного лондонского отделения полиции, лично я задавался всего двумя вопросами: сколько невинных людей мы передавили и каким египетским чудом сами до сих пор живы?! Меж тем элегантно спрыгнувший с подножки кеба на тротуар мистер Лис щедро расплатился с извозчиком и протянул лапу, помогая мне подняться. Дьявольский электрод ему под хвост! Нет же, не учителю, конечно, а этому жеребцу вороной масти! Вольт под двести двадцать, не меньше. Ибо бесят же! Простите за выражения, недостойные джентльмена. Но они меня реально достали-и!!! — И что, мы пойдём прямо туда? — ангельским голоском уточнил я. — Ну что ты, мальчик мой, кому мы там нужны? Это серьёзная организация, у них полно своих забот, — укоризненно покосился на меня наставник. — Нет, мы сядем где-нибудь в ближайшем пабе напротив и немного подождём. На ланче инспектор с сержантом позволят себе расслабиться. А тут раз — и мы, о-о, какая неожиданная встреча-а! — Я бы не купился. — Они тоже не идиоты, но надо соблюдать приличия, мы же британцы. В паб, значит, в паб. Действительно, менее чем в квартале от отделения мы зашли в довольно мрачное помещение с одним-двумя посетителями. Хмурый бармен попытался хоть как-то слепить гостеприимную улыбку, отчего его красное лицо стало походить на маску из древнегреческой комедии. — Дружище, я так понимаю, что здесь заседают полисмены после тяжёлого дня? — безапелляционно начал с вопросов мой наставник. — Пинту чёрного мне и стакан морковного сока моему юному помощнику! — А-а, так вы небось осведомители? — сразу расслабился бармен. — Работёнка не пыльная, но платят гроши. Что ж, сок за счёт заведения, если ваш парень сам почистит и натрёт морковь. Лис подмигнул, я, покорно сняв пиджак, засучил рукава и отправился за стойку. Грязный (реально грязный с ног до головы) поварёнок сунул мне в руку большую морковку и столовый нож. Опыт обращения с овощами у меня был, бабуля частенько оставляла мне на ужин нечищеную репку или свёклу. Ну и кусок хлеба ещё, иначе как всё это есть? Так что скрести ножом вдоль морковки дело нехитрое. А месье Ренар тем временем не менее успешно окучивал бармена. — Думается, такое завидное местечко, где по вечерам пьют фараоны, наверняка посещает и тёмная сторона Луны. — Как-то вы причудливо выражаетесь, сэр. — Хозяин заведения толкнул Лису пинту пенного пива. — Сложные слова, непонятные уху простого бармена. — О, я знаю отличное средство для лечения слуха! Звон монеты изумительно упрощает любой вопрос. На барную стойку легла полукрона. — Втораяпрозвенит после ответа. Не говорил ли здесь кто-нибудь о старом часовщике из Лиона? — Не припомню. На стойку легли сразу две монеты. — Сэр, вы щедрый зверь, но… понимаете ли, — краснолицый бармен понизил голос, — есть такая штука, учёные люди называют её «инстинкт самосохранения». Краем уха я услышал стук ещё трёх монет, друг за дружкой выложенных в ряд. Потом раздался чуть дребезжащий шорох, словно бы их накрыла мокрая тряпка, которой протирают стойку бара. — Был такой разговор. Бобби о нём не знают. Вроде как кое-кто зачем-то захотел подправить часы на Биг-Бене и привёз для этого опытного мастера из самой Франции. Но второй раз я этих болтунов уже не видел. — Хм… — Вот именно. А ведь были завсегдатаями, сэр. Как вам? К тому времени, как я победно поднял очищенную и вымытую морковку над головой, мой учитель в задумчивости присел за самый дальний столик. Пена в его кружке оседала, но он не сделал ни глотка. Через пару минут я присоединился к нему, держа в руках бокал свежевыжатого морковного сока. — Сиди и молчи. Мне надо подумать. Да, собственно, я и не собирался лезть к нему со своими разговорами. Просто мне было интересно: вдруг мимо меня прошло что-то необычное, важное для дела, а я как последний дурак с морковкой так ничего и не заметил? Может такое быть, верно? Мистер Лис сидел, как статуя Моисея работы Микеланджело, уставясь в никуда блуждающим взглядом. Если бы ему в этот момент заменили кружку с пивом на кастрюлю с прокисшим молоком, вряд ли он бы это заметил. По-моему. Мне так кажется. Но тоже не факт, этот рыжий зверь полон сюрпризов, и предугадать его действия лично у меня ни разу не получилось. Ни тогда, ни потом. — Майкл, напомни мне, я что-то говорил о преступной сети, охватившей своими щупальцами весь Лондон? — Э-э, в целом да, сэр. Такое было. Но вроде бы всё оно обернулось в шутку? — Да, да, — рассеянно ответил он. — Думается, если бы такая организация и была, то они бы первые отрицали своё существование. Всё это просто шутка, а если вы и не поняли, джентльмены, улыбнитесь, всё так смешно, это лишь шутка, не более. — Мне почему-то кажется, что вы так не считаете? — Ох, мальчик мой, — с чувством простонал Лис, и единственная рифма, которая скакнула мне в голову: «Ты тупой, и шёл бы ты домой!» Конечно, это было не в ритм и вообще с нарушением всех основ стихосложения, но что делать, если вот так и прозвучало. Я взял себя в руки, выдержал паузу, хлебнув морковного сока, и продолжил было: — Сэр, если вы правы, а я не смею в этом сомневаться, то… — Ты вечно недоговариваешь, Майкл. Истинный британец говорит правду в лицо! — Ух ты?! Неужели? А истинный британец не боится, что его уволят к чертям собачьим и он вновь вернётся в дебильную школу, после которой его всегда будет ждать любимая бабушка с тумаками?! — невольно вспылил я. Месье Ренар подумал, принюхался к моему бокалу и уверенно сказал: — Больше не пей. Там виски с морковным соком. Бармен, сволочь, сделал нам подарочек. Тебя развезёт в хлам, а оно мне надо? Я с удивлением принюхался к своему бокалу. Пресвятой электрод Аквинский, яркий запах моркови действительно заметно глушил аромат дешёвого виски. Зачем же он это подлил? — Чтобы разговорить тебя, — фыркнул мой учитель. — Да брось, Майкл, все так делают. Тебе уже четырнадцать, пора научиться принимать взрослую жизнь такой, какая она есть. Лисята входят в неё в пять-шесть лет, так что тебе как человеку ещё дали приличную фору. Я не пытался спорить. Да и глупо было бы оспаривать приоритет человека в природе до той самой кометы, которая изменила наш мир. Теперь уже никто не смеет говорить, что люди венец Вселенной! По крайней мере, меня уж точно каждый день убеждают в обратном. — Закусывай, а? — Лис пододвинул ко мне блюдечко с солёными сухариками. Я послушно подчинился, и надо признать, что после виски с морковным соком пшеничные сухарики оказались тем, что доктор прописал. В это самое время паб резко начал наполняться чёрными мундирами знаменитых лондонских бобби. Видимо, час так называемого ланча, перерыва на короткий перекус, настал, и практически всё отделение Скотленд-Ярда вдруг плотно набилось в заведение. Бармен только и успевал наполнять кружки, сгребая монетки с прилавка. В помещении мгновенно стало людно, оно наполнилось запахом табака, мужского пота, шумом множества голосов, блеском начищенных пуговиц и грубостью сальных шуток. Все стулья тут же были расхватаны, а к нашему столику направились двое парней лет двадцати. — Джентльмены, это полицейский паб. — Джентльмены, — изобразил лёгкий поклон мой учитель, — нас предупредили об этом. — А вам не сказали, что вы заняли чужое место, джентльмены? — Нет, джентльмены, в суть этого вопроса мы не вникали. Но полагаю, в этом случае тут бы стояла табличка «Reserved», нет? — Дьявол вас побери, джентльмены, — уже начали заводиться молодые полисмены. — Любой в этом баре знает, что вы сели за стол инспектора Хаггерта! — Джентльмены, при встрече с инспектором передайте ему моё искреннее уважение! К этой парочке присоединились ещё трое горячих голов, и неизвестно, как долго мистеру Лису удалось бы играть им на нервах, если бы к нам наконец не вышел сам инспектор с кружкой пива наперевес. — Кто-то занял мой столик, ребята? О-о… — Мы сию минуту вышвырнем их, сэр! — Всем цыц! — рявкнул инспектор, подсаживаясь к нам на свободный табурет. — Вы когда-нибудь так дошутитесь, Ренар. Трудно было зайти ко мне в кабинет? — Дорогой Хаггерт, я не хотел беспокоить вас по пустякам, — улыбнулся Лис и, подняв лапу над головой, громко сказал: — Тем двум молодым полисменам по пинте пива за мой счёт. Они были бдительны! Я угощаю, джентльмены, надеюсь, конфликт исчерпан? Ну, собственно, никакого конфликта и произойти-то не могло. Представляю себе, какой шум поднялся бы в прессе, если б нетрезвые полисмены выкинули из паба законопослушного гражданина лишь за то, что он по неведению сел не на то место. Газетчики традиционно недолюбливают полицию, но эти чувства взаимны. И те и другие считают, что им мешают исполнять их работу. Важничающие журналисты уверены, что всегда имеют право всё знать, а если работа полиции находится под контролем прессы, то ни один бобби не посмеет арестовать невиновного. Это же плюс? А надутый Скотленд-Ярд в свою очередь справедливо упрекает ту же «Таймс» в том, что вмешательство в ход расследования недопустимо, а публичная огласка всех действий полиции даёт преступнику возможность просто сбежать. Что уже, несомненно, минус, так? Гармония, как мне кажется, никогда не будет достигнута до конца, уж поверьте. — Итак, вы хотите, чтобы я бросил всех своих подчинённых на поиски пожилого француза, якобы увезённого на Британские острова, потому что двоюродная племянница вашего дворецкого, пока дело не раскрыто, будет жить у вас. Я правильно вас понял? Мой хитроумный учитель несколько неуверенно кивнул. Мистер Хаггерт хмыкнул. Даже мне позиция месье Ренара казалась весьма зыбкой. — А если Скотленд-Ярд не пойдёт вам навстречу, вы покинете должность нашего частного консультанта, так как ваш дворецкий уйдёт в долгий отпуск по уходу за ребёнком, а ваш помощник не способен его заменить, поскольку вы так привыкли к комфорту и определённому уюту. Вы часом не охре… тьфу, прошу прощения, джентльмены, за грубое слово. — Нет, нет, продолжайте, — дружно загомонили все вокруг. — Нам очень интересно! Бедный мистер Лис сейчас выглядел обычной лисицей, затравленной собаками. Он беспокойно ёрзал на стуле, стрелял глазами во все стороны, переводил взгляд с одного хохочущего полисмена на другого и от отчаяния лишь лихорадочно прикладывался к кружке. — К сожалению, наш ланч короток, — безжалостно добил инспектор Хаггерт, тяжело вставая из-за стола. — Никакой информацией о французском дедушке с часами Скотленд-Ярд не обладает. Данных из портов о нём не поступало. В морг подозрительные трупы не доставлялись. Из французского посольства в Лондоне тоже жалоб не подавали, хотя за последние два дня они достали всё отделение! Но вам, милейший месье Ренар, я бы посоветовал подыскать новую прислугу. Самому! Не отрывая от службы обществу и без того занятых людей. Он поднялся, бросив на стол пару монет, и ушёл вместе с остальными. Клянусь, над нами никто и никогда так не смеялся. Я сидел словно оплёванный, о подавленном состоянии моего учителя и говорить не приходилось. Единственное, что теперь он бы мог сделать как истинный джентльмен, просто выйти и застрелиться. — Отлично. Значит, мы можем исключить осмотр портов, больниц и моргов, — с видимым удовольствием потянулся Лис. — А подай я официальный запрос, ответа пришлось бы ждать неделю! Вот видишь, как важно уметь разговаривать с людьми? Я почувствовал, как краска жгучего стыда заливает мои уши. Неужели он опять притворялся, разыграв не только меня, но и практически всех служащих Скотленд-Ярда?! Мы вышли из полицейского паба и пошли вперёд, фактически куда глаза глядят, потому что мой учитель опустил рыжую голову, кутая горло в шарф, и просто автоматически передвигал ноги, разглядывая редкие жёлтые листья на брусчатке. Он резко замолчал, даже прикусывал нижнюю губу, словно боясь ляпнуть что-то не то. Его рассеянная сосредоточенность, если можно так выразиться (и это не оксюморон!), каким-то образом быстро передалась и мне. Я честно попытался представить себе всю информацию сегодняшнего дня как некую математическую задачу. Есть исходные данные: некий «икс» пропадает из Франции и объявляется в Британии. По своей воле или нет, это данными задачи не учитывается, вернее, не является обязательным условием. Зато мы знаем, что этот «икс» известный мастер по ремонту часов и, следовательно… На этом моя цепочка умозаключений дала сбой. Часовщик чинит, настраивает, регулирует или пусть даже создаёт новые механизмы, но кому это надо? Какому-нибудь богатому лорду, у которого кукушка в прадедовских часах на башне вдруг стала крякать или клевать особо чопорных гостей каждые полчаса с торжественным боем? — Ещё часовщик может испортить механизм, — не поднимая головы, тихо сказал Лис. — А если сбить ход часов всего на одну секунду, со временем это может иметь весьма серьёзные последствия. — Но, сэр, все городские часы давно работают от электрических батарей. Нельзя сбить стрелки, не отключив питание, а это сразу будет заметно на обслуживающей электростанции. Нас так в школе учили. — О, школа да, великая вещь, — без малейшего уважения в голосе подтвердил мой наставник. — Только не все часы у нас переведены на батареи, есть и те, что работают по старинке. Мы, британцы, очень любим традиции. — Большие часы в башне Святого Стефана! — сразу угадал я. Месье Ренар закивал, словно китайский болванчик, у которого голова на пружинке. — Их называют Биг-Бен, часовая башня в центре города, там всегда что-то происходит, — вдохновенно продолжил я, чувствуя, что поймал за хвост ускользавшую ранее нить логики. — Там маршируют гвардейцы, там вход в музей, толпы туристов, кебы, люди! Пресвятой электрод Аквинский, да там периодически появляется сама королева… — Да. Точно. Факт. А ещё часовой механизм можно настроить так, чтобы в момент боя колоколов открывалось маленькое окошечко внизу и автоматическая винтовка производила прицельный выстрел. — Конечно, сэр! Я даже где-то об этом читал! — Я тоже, — уныло буркнул мой учитель. — А раз и ты и я это читали, то другие, думаю, тем более. Значит, если мы всё-таки имеем дело с преступлением, то оно по законам жанра будет чуточку более изощрённым и чуточку менее предсказуемым. Я захлопнул рот. Этот рыжий зверь только что разрушил такую великолепную, стройную и, главное, очень-очень рабочую гипотезу. Меж тем Лис резко вскинул правую лапу, останавливая проезжающий кеб, и вопреки своему скептицизму вдруг назвал адрес: — К Биг-Бену, милейший. — Слушаюсь, сэр, — вежливо приподнял котелок над гривой седых волос пегий могучий кебмен. — За полгинеи довезу вас быстрее, чем моя жена почешет у себя задним копытом за ухом! Если мне будет позволительно так высказаться, сэр. — Полгинеи, — подтвердил Лис. — И спойте что-нибудь для моего юного друга. — Я не пою, джентльмены. Разве что в церкви по воскресеньям, — сокрушённо покачал головой пегий конь, а я в очередной раз восславил небеса и Англию за непоющих кебменов. Впрочем, как оказалось, радовался я рано. Во-первых, старательный кебмен двигался со скоростью беременной улитки, всех пропускал и всем уступал дорогу. Во-вторых, кебмен не пел, тут всё честно, но он болтал не затыкаясь, видимо считая, что всенепременно должен развлечь нас светской беседой. Причём светской, как вы догадались, исключительно в его понимании. — А ведь как подскочили цены на овёс, вы не поверите, джентльмены. Буквально пять-шесть лет назад я мог перекусить на ходу за каких-то три пенса. А сейчас барыги дерут уже три с половиной! Куда смотрит правительство, я вас спрашиваю? К себе в карман, джентльмены! Уж поверьте, если бы я был в палате лордов, я бы заботился о нас, простых работягах. Я бы не крал овёс, продавая его втридорога. За пять лет цены выросли на полпенса! Куда это годится, а? Ладно, мы потеряли американские колонии, ладно, какие-то там индусы с афганцами позволяют себе неприличные жесты в нашу сторону, но овёс! Овёс-то?! Так ведь и до социального бунта недалеко. Боже, храни королеву… Когда мы наконец доехали до Трафальгарской площади, я: 1) проклял всё на свете, 2) знал имена всех продажных членов правительства, 3) был готов голосовать за передачу полномочий профсоюзу кебменов, 4) молился Всевышнему, чтобы он покарал пегого идиота молнией, 5) пытался вырвать у месье Ренара его трость, чтобы электрическим разрядом лично покарать этого болтливого негодяя! Мой учитель безмолвствовал, как бронзовая статуя адмиралу Нельсону, и его буддийскому спокойствию, пожалуй, мог бы позавидовать весь Китай с Тибетом в придачу. Трафальгарская площадь была полна людей. Ну, наверное, было бы правильнее сказать граждан, горожан, приезжих и местных. Правильнее хотя бы потому, что примерно каждый десятый здесь принадлежал к «близким к природе». Взад-вперёд носились полосатые еноты, размахивая пачками газет, но при этом не упуская случая стырить хоть что-нибудь из неприбитого, непривинченного, непривязанного или неприклеенного. Я отметил ещё двух нянек-овец, выгуливающих чужих детишек, ряд кебов с разномастными извозчиками из конского профсоюза и троицу туристов из России — медведей. Естественно, в расшитых петухами рубахах и с традиционными балалайками. За порядком следили полисмены в чёрной форме, стройные, подтянутые, с каменными подбородками и неподкупным взглядом. Клянусь, да их форменные ботинки были так начищены, что в них можно было глядеться, а тугие узлы шнурков словно бы предупреждали любого потенциального нарушителя о неотвратимой суровости законов Британии. — Мы поднимемся на башню, сэр? — Зачем? — спокойно ответил мистер Лис, неторопливо оглядываясь по сторонам. — По-моему, невооружённым глазом видно, что никакого преступления тут не готовится. — Да бросьте, — неожиданно прорвало меня. — Вы же ничего не знаете! Даже не подошли к Биг-Бену, не попытались проникнуть внутрь, не осмотрели лестницу и часовой механизм, не провели никакого осмотра, а ведь площадь полна народу, и если какому-нибудь преступному уму захотелось бы выстрелить сверху в монаршую особу, то… — Ты читал об этом, — холодно ответил мой учитель, честно дождавшись, пока я выдохнусь. — Я ничего не имею против бульварной литературы, но опасаюсь, что неокрепшие головы могут счесть её некой инструкцией, руководством к действию. Как ты сейчас. — Но, сэр, это же очевидно… — Кому? — не хуже меня вспыхнул он. — Благодаря дурачащим детективам тебе ясно, что на старинной башне в центре города можно установить автоматическое оружие, стреляющее по часам с точностью до минуты, так? И что же, кроме тебя, этого никто не читал? Ни один, как ты выражаешься, «преступный ум» во всём Лондоне не додумался купить ту же дешёвую книжку? И этим самым «преступным умам» почему-то не взбрело в голову воплотить в жизнь этот гениальный, придуманный литератором план. Почему же? — Я не… — Отвечай, мальчишка! Почему?! — Потому… потому что это известно всем? — рискнул я, и Лис мгновенно сменил тон: — Браво. Ты пошёл путём логики, использовав «бритву Оккама». Если ты не в курсе, то это значит отсечь все лишние детали, дабы увидеть главное. Однако кроме этого стоит учитывать и другие моменты. Здесь слишком много людей, туда-сюда снуют толпы народа, а смысл преступления не в убийстве невинных, а скорее в сокрытии тела нужного человека. — Но в книге… — Майкл, в твоей книге устраивали покушение на королеву Великобритании. Не спорю, что это само по себе возможно. Официально в ближайшие три месяца нет никаких общегосударственных праздников на Трафальгарской площади, в которых непременно должна была бы принимать участие её величество. Следовательно, цель не она. — Я не понимаю, — честно признался я, разводя руками. — Такая хорошая и целостная версия. Может, всё-таки вы с кем-нибудь поговорите и выясните, что тут на чём завязано? — Что ж, быть может, ты и прав. Лис поправил щегольской цилиндр на голове и отважно прошёл прямиком к семье русских медведей. Лично меня ещё за десять шагов уложил бы на тротуар один запах их перегара вкупе с отрыжкой чеснока у самого младшего, но частный консультант Скотленд-Ярда, видимо, не был подвержен таким мелочным слабостям. По крайней мере, не здесь и не сейчас. — О, дружище! Сколько лет, сколько зим?! — Маманя, ко мне лиса… лис клеится, — начал было медвежонок, но отец отвесил ему воспитательный подзатыльник балалайкой. — Подходит к тебе старшой, так и скажи: «Здравствуй, дядя!» А ты чего хотел, лисий сын? — Да я живу здесь, — широко распахнул лапы мой учитель. — Рад хоть кого из своих повидать! Сам-то ужо сколько лет не был на родной Брянщине, Смоленщине, Псковщине! — Ох, да вы шутите, поди, — засмущалась медведица, кокетливо покачивая подолом мешковатого платья в стиле sarafan. — Такой весь из себя… быть не может! — Эх, развернись, душа, нараспашку! — Лис вырвал балалайку у могучего медведя. — Балалаить не могу, пальцы сами гнутся, от любви к родной Расее мне б не задохнуться-а! И совершенно профессионально исполнил что-то очень зажигательное и, несомненно, русское, но на своеобразный, какой-то даже валлийский манер. Мохнатые гости нашей столицы дружно разразились аплодисментами. — Слышь, дружище, давай обниму! — Старший медведь до хруста смял моего разносторонне одарённого учителя. — Мы тут по музеям ходили, скульптуры трогали, в фонтане малыша купали, а не скажешь ли, чё нам ещё б посмотреть? — В-вот, часы на-а… башне. — Лис с трудом вернул себе дыхание, задирая голову. — Биг-Бен был построен в тысяча восемьсот пятьдесят девятом году, изначально так назывался самый большой колокол, названный в честь сэра Бенджамина Холла, а впоследствии… — Да ну, — надулся капризный медвежонок. — У вас тут такие часы на каждом углу! — Вы ошибаетесь, юноша, Биг-Бен один. — А я говорю, что мы с мамой уже видели такие! Теперь уже смущённая мама добавила сынуле по заднице в воспитательных целях. — Это невозможно, так как… — Мой наставник вздрогнул, хлопнул себя ладонью по лбу, жутко выругался непонятным русским матом, потом поочерёдно пожал лапы всем трём медведям и бросился вперёд таким быстрым шагом, что мне пришлось бежать. Он и раньше так делал, но хотя бы оборачивался, подмигивал, давал какой-нибудь знак, проверяя, иду ли я следом. Это уже было даже чуточку обидно, словно он совсем не дорожил мною или был абсолютно уверен, что я прямо-таки обязан бегать за ним, как собачка на поводке. В общем, долго размышлять было некогда, я едва догнал его через полквартала. — Часовщик из Лиона, почему? Да потому что местный не возьмётся за такое и под угрозой жизни. Биг-Бен знают все, это достопримечательность, о нём романы пишут. Преступники читают книги? Читают! И чтут традиции! Мы все их чтим, поэтому на улицах Лондона с десяток уменьшенных копий Биг-Бена, и каждая из них может стать оружием! Но зачем? Против кого? Кто мимо них поедет? Королева? Нет, вряд ли. Члены палаты лордов, генералы, премьер-министр с приближёнными? Ох, да кто станет ради них так заморачиваться? Лично я бы не стал. — Тогда ради кого? — запыхавшись, успел спросить я. Лис посмотрел на меня отрешённым взглядом и пробормотал: — Если не ради своего, то, значит, ради чужого. Это же очевидно. Мне пришлось стукнуть себя по затылку за собственную глупость. Да, да! Ведь инспектор Хаггерт говорил о том, что их почему-то достало французское посольство. Не дожидаясь приказа, я выхватил газету у пробегающего мимо енота, сунул ему кулак под нос и быстро прочёл вслух:«Новый посол Франции приступает к своим обязанностям на следующей неделе».Новый посол! Может быть, цель именно он? — «Может быть» тут явно лишнее. — Да, сэр! — Предположим, что старина Хаггерт должен обеспечить безопасную встречу французского посла. Конечно, от порта до посольства его будут сопровождать сотрудники Скотленд-Ярда, но что они могут сделать, если на каком-нибудь перекрёстке вдруг взорвётся циферблат уличных часов? Разве это можно предотвратить? Лис обернулся ко мне, но я его опередил: — Видимо, можно, если вы берётесь за это дело, да, сэр? Мой учитель поперхнулся невысказанным поучительным монологом, закашлялся, постучал себя кулаком в грудь и пару раз кивнул, признавая мою правоту. — Маршрут от пристани в центр города только один. Мы пройдём его весь, завтра времени уже не будет. Эй, кебмен! Подбросите нас в порт? — Я, я! Натюрлих! Мне стало плохо от одной мысли, что нас повезёт германец, но увы, лондонский конский профсоюз давно стал международным. Крепкий бурый голштинец дал свисток, скрипнули колёса, и мы покатили под громогласную декламацию Гёте или Шиллера, я их плохо различаю. Как по мне, так вся немецкая поэзия напоминает военные марши. Впрочем, в данном случае речь шла о ином…
Под лунным сияньем тихий погост
Спал мирно под небом бездонным.
Церковного сторожа дьявол занёс
Туда надышаться озоном.
Но вдруг под крестом шевеление — ух,
Как жутки все страшные сказки!
Мертвец к мертвецу — этот сгнил, этот стух,
Но лезут в безумную пляску!
Танцуют скелеты в остатках рванья,
Аж пыль меж могил поднимая,
Все саваны сброшены кучей тряпья,
Бесстыдству в ночи потакая!
И думает сторож, принявший на грудь:
«А как бы вон тот пиджачок мне стянуть?
И пусть воровать некрасиво,
Я модным отправлюсь за пивом!»
«На этот раз вы причинили нам беспокойство. Остерегайтесь совершить ту же ошибку дважды».Месье Ренар лишь улыбнулся. — Я знал, что они проявят себя. — Он скомкал телеграмму и отправил её в камин. — Чему ты удивляешься, мой мальчик? Чтобы провернуть такую операцию, французский посол должен был найти здесь очень надёжных людей без принципов и сантиментов. В конце концов, его роль сводилась лишь к финансированию и изображению себя несчастной жертвой жуткого заговора. А кто принял связанного часовщика в порту? Кто поместил его в коробку Биг-Бена на верную смерть, когда несчастный старик настроил бомбу? Кто написал мне эту телеграмму? У меня не было ответов. А когда они появились, было уже слишком поздно…
Глава 7 Кровь на пустыре
Как вы понимаете, само собой разумеется, старого часовщика никто не отпустил в родной Лион, у полиции Скотленд-Ярда было к нему слишком много вопросов. Но и в тюрьму его тоже не отправили, поскольку «старенький месье Жильбер» был автоматически приравнен к жертве и поселён в недорогой отель под наблюдение. Справедливости ради признаем, его ведь похитили, его заставили, его шантажировали, ему не оставили выбора, ему угрожали и так далее. В конце концов, у нас самое гуманное законодательство в мире. Ну, в Европе уж точно… Кстати, мой учитель был абсолютно уверен, что новый посол соседнего государства, обладающий дипломатическим иммунитетом, не просто нанял неких лиц уголовного мира Лондона, но ещё и сам с головой вошёл в эту группировку, а значит, преступные синдикаты вполне имели все шансы стать международными. Конвенция открытых границ объединила подавляющее большинство европейских стран, включая огромную Российскую империю и добрую часть Азии. Таким образом, наивно было бы предполагать, что этому будут рады лишь все порядочные люди. Злодеи, каторжники, уголовники, воры, мошенники, убийцы, жулики и вообще преступники всех мастей, пользуясь открывшимися возможностями, с восторгом пустились свободно кочевать из одной страны в другую. Но, с другой стороны, и полицейские не дремали, так что даже если верить мнению одной моей бабушки, то те же Британские острова в эпоху электричества и пара стали куда чище, спокойнее и безопаснее, чем каких-то тридцать — сорок лет назад. А в определённых ситуациях я предпочитал ей верить. — Навести старушку завтра утром, — за завтраком предложил мне мистер Лис. — Как скажете, сэр, — кивнул я, уже потихонечку начиная привыкать к тому, что он постоянно отвечает на мои мысли. Лис удовлетворённо хмыкнул, ему нравилось чувство собственного превосходства. Не самая большая слабость для джентльмена, надо признать. И у меня почти получалось обращать это себе на пользу. Думаю, каждый ученик рано или поздно учится управлять своим учителем. Ну, по крайней мере, избегать острых углов и не конфликтовать по мелочам. — Шарль сказал, что вчера ты пытался дать ему сдачи. — Сэр, вы не обидитесь, если я скажу, что ваш дворецкий уже реально меня достал?! — О, мальчик мой, избавь меня от твоих школьных жаргонизмов. Ты можешь объяснить мне суть проблемы как джентльмен джентльмену? — Разумеется, сэр. — Я встал, принял соответствующую позу, набрал полную грудь воздуха и чуть не на позорном девчачьем фальцете заревел: — Мне не нравится, что этот старый хрыч лупит меня в хвост и в гриву каждый божий день! Вот я и сорвался, врезав ему в ухо! Кстати, не уверен, что попал. — Шарль? — повысил голос мой учитель. — Да, месье, — раздалось из кухни. — Он почти попал, месье. Мальчик растёт, если вас интересует моё мнение. — Итак, Майкл? Мне, честно говоря, уже нечего было ответить. С одной стороны, этот жилистый старик тренировал меня самым жестоким образом, как юного спартанца. С другой стороны, он уже второй раз вступается за меня. Хотя, конечно, быть может, ему просто не хватает боксёрской груши дома. Ну и что же я мог сказать в данной ситуации, взвесив все последствия… — Сэр, боюсь, вы неправильно меня поняли. — В смысле? — Поскольку я неточно выразился… — Это лучше. — Месье Шарль всегда был добр ко мне, и моя глубокая благодарность за его заботу превышает все мыслимые границы. Надеюсь, в будущем я смогу зарабатывать столько, чтобы оплатить этому благородному человеку его бесценные уроки. — Браво, — слегка поаплодировал мистер Лис. — Шарль, старик, ты был прав, мальчик действительно растёт. Он учится драться, льстить, врать, идти до конца, не сдаваться, а значит, вкупе со всеми вышеперечисленными достоинствами действительно может стать хорошим помощником. У меня отвисла челюсть от изумления. — Завтра будет открыт счёт на твоё имя. Ежемесячно на него будет зачисляться три фунта. Это твоё личное жалованье, о котором не стоит знать твоей уважаемой бабушке. Пусть это останется между нами. Если до этого момента у меня были всяческие там возражения, то тут вдруг стало кристально ясно: узнай бабуля, что у меня есть собственные деньги, она бы взяла меня за шиворот и вытрясла все их себе в карман вместе с моей душой. — Спасибо, сэр. — Не за что, мой мальчик, тем более если учесть… — Речь моего благородного наставника прервалась стуком дверного молотка. Вообще-то считается, что большинство богатых домов Европы перешло на электрические звонки, но Лис (будучи французом по крови) необычайно ценил английские традиции, зачастую куда больше самих англичан. Поэтому у нас был не звонок, а электрический молоток. По сути, одно и то же, хоть и немного отличаются по факту использования… — Уверен, что там кто-то из Скотленд-Ярда и дело явно не связано с шалостями нового французского посла. Шарль, будь добр, впусти гостей, а также приготовь бренди и сливки. Не думаю, что вкусы сержанта изменились за столь непродолжительное время. — Сэр… — Я даже не стал спрашивать разрешения остаться, а сразу кинулся за блокнотом и электропером. Мистер Лис пружинисто встал с кресла, с поклоном приветствуя вошедших. — Инспектор Хаггерт, сержант Гавкинс, моё почтение, джентльмены. На улице льёт как из ведра, отменно скверная погода, не правда ли? — Увы, Ренар, — согласился инспектор, опускаясь в кресло у камина и вытягивая ноги. Доберман промолчал и от предложенного стула отказался. — Что ж, думаю, всем нам не повредит немного горячительного. В лондонскую осень капелька бренди творит чудеса. Шарль? — Сию минуту, месье. — Хотя по факту старый дворецкий появился скорее «сию секунду». Инспектор довольно задумчиво покачивал в руках свой бокал с бренди, принюхиваясь к нему, разглядывая игру света, и отнюдь не спешил выпить. Гавкинс же, наоборот, практически махом вылил сливки в глотку, захлопнув пасть, словно железную дверь тюремной камеры. Круглые, чёрные глаза добермана ровно ничего не выражали, ни радости, ни огорчения, ни удовлетворения вкусом сливок, и это, честно говоря, огорчало. Я помнил, что сержант, несомненно, ставит закон превыше собственных эмоций, но всё равно само его присутствие почему-то всегда наэлектризовывало атмосферу. — Не могу скрывать смутную надежду, что вы пришли ко мне не выпить и не выслушать моё мнение о погоде, — вежливо сообщил мой учитель. Инспектор неопределённо повёл плечами. — Мы не можем арестовать посла, не можем выдворить его из страны, не можем доказать его участие в похищении соотечественника, но… — Но вы умеете заинтриговать, — широко улыбнулся месье Ренар. — Позвольте, я закончу за вас. Вы не можете сделать всё вышеперечисленное, поскольку это уже политика. Но… вы можете арестовать меня. Вам ведь нужно найти виновного? — А ты и так во всём виноват, рыжая морда, — без обиняков, максимально прямолинейно заявил сержант. — Ты не поставил в известность полицию, вёл свои делишки сам, спрятал у себя родственницу одного из соучастников преступления, организовал преступный сговор «кисок», заплатил енотам и едва не взорвал нас всех с потрохами к чертям собачьим! В наступившей тишине я отложил перо, шагнул к дворецкому и, взяв с подноса молочник, вылил остатки сливок на голову добермана. Пару секунд не происходило ничего, все просто онемели… — Убью щенка, — еле слышно прошептал сержант, бросаясь на меня. Инспектор успел изумлённо вскинуть брови, мистер Лис даже ухом не повёл, я зажмурился, а старый Шарль нанёс молниеносный удар без замаха каблуком правой ноги в нижнюю челюсть добермана. Гавкинс рухнул, словно подкошенный косой бабушки Смерти. — Ещё бренди? — спокойно предложил мой учитель. Мистер Хаггерт одним глотком опустошил свой бокал и требовательно протянул его Лису. Тот сам, не дожидаясь помощи дворецкого, взялся за бутылку, наполняя уже два пузатых бокала. — Пусть ваш мальчишка больше так не делает. Иначе я квалифицирую это как нападение на сотрудника полиции. — О, думаю, Майкл даже охотно извинится перед сержантом, когда тот придёт в себя и осознает, что умение держать себя в руках является одним из благороднейших достоинств истинного джентльмена. — Дьявол вас побери, Ренар! — Звучит как тост. — Мой учитель поднял свой бокал, церемонно чокаясь с толстым инспектором. — А теперь по существу, любой начинающий адвокат в пух и перья разнесёт нелепые обвинения вашего подчинённого. — Согласен. — Тогда что вы хотите лично от меня? — Найдите истинных преступников, — не очень уверенно потребовал он. — Как можно найти тех, кто ещё не совершил преступления? Или же… Почему вы молчали?! — Потому что… не кричите на меня! Вовремя возникший из ниоткуда дворецкий быстро наполнил бокалы, встав между хозяином и гостем. Когда все успокоились и даже очухавшийся сержант был заботливо уложен на диван для отдыха и раздумий, инспектор Хаггерт наконец раскрыл истинную цель своего визита. — Сегодня утром на территории порта обнаружены три тела. Это «киски». Ни в чём чрезмерном не замечались, но полиция знает их всех поимённо. Да, есть свидетели, подтверждающие, что позавчера вы беседовали с ними, а быть может, даже платили им за участие в вашей авантюре. Вам ведь известно, что электромобиль посла не мог выехать из порта именно потому, что трое «кисок» не поделили клиента. Посол это запомнил. — Как всякому истинному французу, мне глубоко наплевать, какой напыщенный идиот представляет мою страну в Великобритании, — гордо ответил Лис. — Мы любим вас ненавидеть, и это взаимно. Но убийцы «кисок» должны быть найдены и наказаны! — Это было не простое убийство. — А какое? — неожиданно для самого себя влез я. — Ритуальное, — посмотрев мне в глаза, бросил инспектор Скотленд-Ярда. Страшное слово повисло в воздухе, явственно распространяя вокруг себя могильный холод. Только представьте себе, настоящее ритуальное убийство-о… — Упс, я что, сказал это вслух? Все присутствующие укоризненно уставились на меня. Понятно. Минуточку, сейчас исправлюсь. — Прошу прощения, джентльмены, я наглый самонадеянный мальчишка, невольно посмевший раскрыть рот в присутствии взрослых. Мне нет прощения, не сомневайтесь, меня накажут. Доберман удовлетворённо закивал, но инспектор был умнее. — Вы неплохо его натаскали, Ренар. В сарказме вашего помощника так и звучат лисьи нотки, — мрачно пробурчал он. — Моё начальство давит на меня, потому что на него давят эти лизоблюды из палаты лордов. Общепринято считать, что они защищают наши права, но не в этот раз. — Лобби «близких к природе»? — без улыбки подмигнул мой учитель. — Я знал, что рано или поздно они начнут качать права. Людям всегда не нравится, когда их заставляют потесниться на голубой планете. Тем более если это происходит благодаря самым прогрессивным, цивилизованным и толерантным законам нашей чудесной страны! — Звучит как тост, — не хуже моей бабушки подхватил инспектор. По-моему, от избытка чувств и безысходности он просто собирался банально набраться. Причём за чужой счёт. Ох уж эти полицейские, чья любовь к халявной выпивке вошла в поговорку всех стран мира. Когда Лис и Хагггерт приняли на грудь ещё по одной, инспектор продолжил: — Я готов закрыть глаза на любые ваши действия, но имейте в виду, что ни один полисмен в Лондоне, начиная от сержанта Гавкинса и заканчивая самым занюханным бобби из провинциального Уэльса, не будет вам помогать. — Как это мило и как по-английски. — И не говорите, — сокрушённо покачал головой инспектор. — Я готов прикрывать ваши тылы ровно два дня, не более. Потом с меня спустят шкуру. — Ох уж эта политика… Не дожидаясь, пока кто-то произнесёт, что «это звучит как тост», опытный дворецкий в очередной раз наполнил бокалы. Похоже, расследование начнётся только завтра, и то если у моего наставника не будет болеть голова. Но, как вы понимаете, пьяный или трезвый (относительно месье Ренара ни в чём нельзя быть уверенным), он тем не менее согласился на все бескомпромиссные и совершенно кабальные условия, навязанные нам Скотленд-Ярдом. Нам — это в том смысле, что я не разделял себя и своего учителя. Если в чём-то обвинят его, значит, обвинят и меня. Не сочтите это юношеским эгоизмом, но если его арестуют… то чего стоит всё моё будущее? Поверьте, тогда все эти мотивы казались мне абсолютно логичными, я же англичанин! Будь я испанцем, то схватился бы за ножи и убил инспектора за одну мысль о том, что он подозревает Лиса. Будь я немцем, то законопослушно отошёл бы в сторону, предоставив полиции самой искать виновных. Будь я сербом или русским, я бы, не задумываясь, положил жизнь за того, в кого верю. Но я был коренным британцем со всеми вытекающими последствиями… Когда все ушли, я коснулся плеча задремавшего в кресле Ренара. — Сэр? — Да, мой мальчик, — не раскрывая глаз, спросил он. — Что тебя беспокоит? Ты уже не доверяешь мне? — Я с вами, сэр. И всегда буду на вашей стороне, но… — Что но? — Вы же пьяны. — О, Майкл, — Лис распахнул глаза, в которых отплясывали дурацкую джигу смешливые чертенята, — ты когда-нибудь раньше видел меня пьяным? Уверен, что нет. И постарайся намертво вбить себе в голову: в нашей профессии алкоголь, наркотики, да что там, банальное общечеловеческое раздолбайство являются непростительной роскошью. Лично я не могу себе этого позволить. — Да, сэр. — Кстати, ты тоже! — Само собой, сэр, — признал я и всё равно не сдержался: — Но вы выпили с инспектором Хаггертом почти всю бутылку бренди на двоих! И вы именно пили, а не выливали себе за воротник или на спину, я же видел. — Шаль, будь добр, бренди мне и Майклу! Дворецкий мгновенно наполнил две стопки. — Пей, мой мальчик. — Вы же говорили, что нельзя… — А теперь приказываю, пей! — рявкнул он так грозно, что я зажмурился и выпил. Ничего страшного не произошло. Это был обычный яблочный сок. — Старый цирковой трюк — в бутылке две ёмкости, переключение производится обычным поворотом вокруг своей оси. Поэтому мистер Хаггерт возвращается домой счастливым и будет хорошо спать, а мы идём на прогулку, — с удовлетворением потянулся Лис. — Но не путай серьёзную пьянку с бокалом хорошего вина за обедом, одно способствует пищеварению, другое напрочь губит мозг! Я опустил голову, сок действительно был очень хорош. — Через две минуты жду у входа. Нам нужна прогулка для проветривания головы. — Другие сыщики используют для этой же цели табак или раствор опиума внутривенно, — очень тихо, как мне казалось, прошептал я. — Шарль, сигару и укольчик в вену для нашего мальчика! — Да, месье. Тут меня просто снесло наверх, к себе в комнату, не дожидаясь худшего, я мигом переоделся для прогулки и в указанное время уже стоял с макинтошем в руках в прихожей. Да уж, Ньютон-шестикрылый, от этих двоих всего можно ожидать. А ведь я всего лишь скромно предположил, какие ещё есть варианты расслабиться и проветрить голову. И хотя все мои знания исключительно были вычитаны, зато из лучших английских детективов. И положим, не только из английских, в конце концов, данный литературный жанр в девятнадцатом веке получил широкое распространение по всей Европе. Само название «детектив» — это чисто наше, английское. Но все иностранные детективщики писали, как им заблагорассудится, исходя из своей истории, своего языка и своего национального менталитета, абсолютно не озираясь на наши литературные традиции. В последние годы, к примеру, в мире стал очень популярным шведский и норвежский детектив с сыщиком-пьяницей… Лис вышел из дома легко и пружинисто, как всегда не оборачиваясь и не проверяя, иду ли я следом. Погода в тот день действительно была отвратительная: промозглый ветер, противный дождь, моросящий одновременно во всех направлениях, лужи на мостовой, грязь под ногами. Мы остановили белого коня с чёрными и коричневыми пятнами на морде и сели в кеб. Дом моего учителя стоял в хорошем месте, здесь постоянно трудились дворники и уборщики улиц, но нам нужно было в порт, и я с грустью смотрел на свои новые, ещё чистенькие ботинки. Наверное, лучше б стоило надеть сапоги. Мистер Лис, кстати, так и сделал, хотя лично мне кажется, он обладал врождённым даром пройтись на голове хоть по самому пеклу и ни разу не испачкаться сажей. Хвала небесам, но кебмен не пел из-за дождя. Мы всю дорогу тоже молчали. Во-первых, месье Ренар сказал, что хочет проветрить голову. Во-вторых, я был слишком занят собственными мыслями, и отнюдь не по нашему расследованию. Помнится, в прошлый раз эта малышка Кристи умудрилась пальнуть в меня из моей же полицейской дубинки. Само собой, это чистая случайность, «она же ребёнок» и бла-бла-бла, я не спорю. Но тем не менее эта девочка сумела подтолкнуть меня к дальнейшей модернизации моего изобретения. Оно не должно срабатывать при случайном нажатии, значит, необходим предохранитель. То есть никак не одна кнопка, а как минимум две. У меня даже были мысли перестроить дубинку, изогнув её в подобие пистолета, так было бы гораздо удобнее целиться. Но вряд ли лондонская полиция пойдёт на такое нарушение устава. Наши бобби носят только дубинки! Поэтому любое дополнительное оружие, тем более схожее внешне с электрическим пистолетом, может быть воспринято населением неблагоприятно. Законопослушные люди подумают, что полиция слишком агрессивна, а преступники, наоборот, решат, что Скотленд-Ярд вооружается из страха перед ними. И то и другое совершеннейшим образом неприемлемо! Так что, пока мы доехали до места, я практически придумал, как поставить на дубинку небольшой рычажок справа, передвигаемый касанием большого пальца, чтобы подготовить оружие к стрельбе. Вниз — готово, вверх — на предохранителе! И всё! Теперь хоть кидай её, хоть бей ею по голове, дубинка нипочём не выстрелит. Даже если попадёт в очумелые ручки очередной маленькой, но очень деятельной девочки. Кеб затормозил, пуская пары у неприметного маленького отеля с нечитаемым названием. То есть оно, конечно, когда-то было, но время, ветра, дожди и голуби сделали своё дело, я смог прочитать лишь две буквы «B» и «G», если это кому-то что-то говорит. Лис расплатился с кебменом, поблагодарив его за песню. О небеса! Неужели, уйдя в свои мысли, я даже не слышал, что он всё-таки поёт?! — Эта ваша старенькая ирландская «Все говорят, что пить нельзя, а я говорю, что буду!» просто великолепна. Оставьте сдачу себе за хороший вокал, в последнее время это становится такой редкостью. Правь, Британия! Кебмен приподнял котелок, тряхнул стриженой гривой, задрал голову вверх и патетично пропел: — Эта земля была нашей, пока мы не увязли в борьбе-е! Мой учитель расщедрился ещё на одну монетку, сентиментально утирая фальшивые слёзы. Я уже знал, как он умеет это делать. Такие вещи он тоже сводит в категорию «умение разговаривать с людьми». И, мельком бросив взгляд на вдохновлённое лицо (морду?) пёстрого коня, я понял — вот прямо сейчас он готов отдать за Лиса не только жизнь, но ещё, пожалуй, и душу. Интересно, можно ли мне тоже научиться этому? — Нет, — не оборачиваясь, ответил месье Ренар, берясь за ручку двери. — Хитрым лисом с хорошо подвязанным языком надо родиться. Но у тебя есть данные, мой мальчик, поэтому лично я рекомендовал бы тебе остаться. А дальше решать тебе. — Сэр, я уже сказал вам, что не уйду и буду рядом до тех пор, пока я полезен вам. — Майкл, — так же не оборачиваясь, пробормотал он, — дело становится опасным, и знакомство со мной может привести тебя к нежелательным последствиям. Если, конечно, само понятие «смерть» можно назвать нежелательным последствием. — Сэр, — после секундного размышления осторожно тронул его за плечо я, — я не хочу умирать. Ни героем, никак вообще. Но мои родители научили меня таким нелепым понятиям, как честь и совесть. А моя бабушка буквально вбивала в меня их палкой. Поэтому если я ваш ученик и помощник, то считайте меня заодно и своим оруженосцем. — Короче? — попросил Лис. — Если короче, то я не отступлю. — Принято. Мне как раз очень хотелось скинуть со своих плеч груз ответственности за твою молодую жизнь. Отлично, идём! На мгновение мне показалось, что вот так выливается на голову ушат ледяной воды. Мой учитель, ни на миг не задумываясь о моих душевных метаниях, толкнул двери и шагнул внутрь. Я дважды всей грудью глотнул холодный воздух осени, пытаясь хоть как-то заглушить ту страшную обиду, что он только что нанёс мне своим пренебрежением к пылкости моих чувств, и, сурово сведя брови, двинулся следом. Мы прошли в довольно грязную комнату, увешанную по стенам картинками, мягко говоря, фривольного содержания, где красивые, элегантные и роскошно одетые кошки поднимали бокалы, потягиваясь на кровати, и дарили воздушные поцелуи столь же богато одетым мужчинам. На мой привередливый взгляд, эти полотна были чрезмерно слащавы, но, наверное, свою целевую аудиторию они находили. Пресвятой электрод Аквинский, какое там «наверное»? Да само собой, находили, это не запрещено законом, кого я обманываю, чего уж… Из полумрака за стойкой рецепции раздалось невнятное шевеление, а потом нас приветствовала старая кошка из «близких к природе», в мятом платье, в очках, завитом парике и с таким количеством макияжа на мордочке, что он шелушился. — Джентльмены? — Мисс Рози, — широко распахнул объятия мой учитель, и старая кошка бросилась в них с неприличной для достойной леди прытью. — Ренар, душка, ты совсем забыл нас! — О нет, Рози, как ты могла такое подумать? Мне жаль, что ужасно важные дела отвлекают меня, но ты всегда можешь заказать бутылочку шампанского за мой счёт. — И то верно, счета ты всегда оплачивал, рыжий шалун. — Кошка потрепала Лиса по щеке. — Кто этот милый юноша, скромно опустивший ресницы? — Мой помощник и секретарь. — Да он просто красавчик! — Я этим пользуюсь. — Быть может, старушка Рози единственная, кто не ищет второго смысла в твоих словах. Хотя я так испорчена, что могла бы найти… — Майкл, мальчик мой, — обернулся Лис, — позволь представить тебе мисс Рози, управляющую всеми «кисками» этого портового района. Старая кошка грациозно присела в книксене. У меня хватило ума вежливо поклониться. — Ты, как всегда, по делу? Быть может, мои девочки побеседуют с мальчиком, пока мы заняты… По мановению бровей мисс Рози в комнату шагнули две юные «киски» в лёгких полупрозрачных платьях, но мой наставник отрицательно помотал головой. — Майкл останется рядом, его помощь порой бывает абсолютно бесценна. — О, Ренар, ты всё так же целомудрен и романтичен. Но мы не в Париже, это Лондон, и здесь свои законы, — чуть ворчливо пробормотала кошка и, отдёргивая занавеску, пропустила нас, как я понял, в личный альков или рабочий кабинет. Стены были обиты красным бархатом, в углу стояла бронзовая статуя столь откровенно обнажённой вакханки, что я почувствовал, как у меня заполыхали уши. Хозяйка опустилась в кресло, широким жестом предложив нам расположиться на чудесных венских стульях у небольшого круглого столика, на котором быстренько появились чай, кофе и пара широких бокалов для виски. Специально для меня подали коробку немецких «Konfekt» в шоколаде с орехами и мармеладом. Лично я не дерзнул к чему-либо притронуться, а вот мистер Лис с видимым удовольствием принял чашечку кофе, щедро плеснув туда же пару ложечек ирландского виски. Пауза вежливости незаметно растянулась до слегка напряжённого молчания. Впрочем, ни мне, ни ему не пришлось как-то начинать разговор, мисс Рози предпочла первой взять слово: — Ты знаешь, Ренар, мы всегда дорожили дружбой с тобой. Ещё сопливым рыжим мальчишкой ты умудрился спасти двух наших сестёр. Я до сих пор не понимаю, как тебе удалось обойти тогда китайских боксёров, банду грузчиков, повара на одной ноге и лондонскую полицию. Лис деликатно наклонил голову, одновременно показывая, что это давнее дело, что он тут ни при чём и что не стоит благодарности. — Ты хочешь знать, что случилось? Убили трёх моих девочек. Просто так, развлечения ради. Их сначала слегка придушили, а потом перерезали горло, вспороли живот крестом, конвертом откинули плоть в стороны и вытащили сердце. Лужи крови. Люди волнуются, «киски» боятся выходить на улицу. Найди убийц. — Я приложу все усилия. — Этого мало, Ренар. Ты знаешь наши традиции, ты вырос здесь. Миленький брошенный лисёнок… Мне впервые пришло в голову, что я практически ничего не знаю о прошлом своего наставника. А пожилая мисс Рози продолжила нагнетать: — Они работали в разных местах и в разное время. Их тела были перенесены, а потом положены рядком на пустыре, что напротив кабачка «Адмирал Бенбоу», утром все сразу увидели, что произошло. Нас хотели наказать! Кое-кто в полиции дал мне понять, что девочки были наказаны из-за тебя. Месье Ренар скрипнул зубами. — Ты прекрасно знаешь, что я тебя не виню, но… Я спрошу с тебя. — Мне нужна вся информация и возможность говорить со всеми, с кем я сочту нужным. — Лис… — Если я говорю «всё», значит, всё. — Мой рыжий лисёнок, ты же не… Мой учитель встал, выпрямившись во весь рост. Его глаза были холодны, голос спокоен, дыхание ровным. — Я давно вырос, мисс Рози. И мне безмерно больно, что пострадали ваши девочки. Поверьте! Или не верьте, мне всё равно. — И…? — И я найду убийц. — Твоё слово, лисёнок? — выгнув бровь, мурлыкнула мисс Рози. Ответ был ясен заранее. Месье Ренар ни за что бы не отказался, ибо у него были гипертрофированные понятия о совести, благородстве и чести. Думается мне, он скорее согласился бы погибнуть, чем отступить. И уж поверьте, вот это отнюдь не наша британская черта! Столь упёртыми могли быть только французы, поляки или русские. Последние охотнее всех шли на смерть ради своих никому не понятных убеждений. Да чтоб меня, впоследствии в той самой Крымской войне я (патриот и англичанин!!!) воевал на стороне русских в казачьих частях, потому что мой учитель прямо сказал, какую сторону мне стоит занять, и я его послушал. Но сейчас дело было не в этом. Они ещё минут десять пообсуждали детали, а потом вдруг мистер Лис резко встал, поклонился и обернулся к выходу. — Майкл, поклонись мисс Рози. Мисс Рози, я очень надеюсь, что вы запомните этого мальчика, как в своё время запомнили меня. Поверьте, я очень не хочу, чтобы у него возникли те или иные проблемы в этом квартале. — Ты получишь всё, что пожелаешь. Но ты найдёшь и накажешь убийц. — Нет. — Мальчик мой? Клянусь, я впервые слышал, чтобы хоть кто-то смел обращаться к моему учителю столь фамильярным образом. — Мисс Рози, я готов дать вам слово, что найду мерзавцев, но не готов сказать, что буду их наказывать. Я могу сдать их полиции или вам. — Лучше мне. — Это как получится, — твёрдо обозначил свою позицию мой учитель. — И, насколько я знаю ваши возможности, вы сумеете дотянуться до них даже за решёткой! Я не говорю ни «да», ни «нет». Мне почему-то кажется, что вам будет достаточно указания имени… — Замазано? — Всклень! После этих странных вопросов-ответов я догадался, что обе стороны пришли к какому-то компромиссному решению. Месье Ренар церемонно поцеловал лапку старой кошки, а она перекрестила его, благословляя на задание. Лис уточнил место, время, положение и все сопутствующие моменты. Уж какие ответы он получил, я не знал, кошка шептала ему их на ухо. Считается, что в нашем просвещённом девятнадцатом веке любой преступник просто обречён на опознание и справедливый суд присяжных Британской империи. И пусть лично я теперь, благодаря своему обширному опыту, понимаю, что не всё так просто, но специалистов в Скотленд-Ярде хватало, и эти люди знали свою работу. Но ни один из них сейчас не на нашей стороне. Выйдя из отеля с нечитаемым названием, мой наставник признался — всё как всегда, улик немного, фактически вообще никаких, все косвенные и по факту мало что решающие. Зато нам даже не пришлось спрашивать, где именно произошло ужасное убийство. О нём судачили все на улице: прохожие, продавцы, матросы, разносчики газет, уличные девицы, завсегдатаи пивных пабов, сумрачные полисмены, по двое патрулирующие неспокойный район порта. Люди перешёптывались, ругались, подозрительно косились друг на друга, а шустрые еноты уже сопровождали любопытствующих гуляк на место преступления. За монетку, конечно. Так что мы просто пошли туда, куда двигался основной людской поток. Через два квартала на север мы упёрлись в довольно большую толпу зевак, сдерживаемую полицейским кордоном из шести молчаливых бобби. К моему немалому удивлению, Лис предпочёл ввинтиться с краю, а не пошёл к полисменам. Его бы пропустили, он же консультант Скотленд-Ярда. — Вот именно поэтому, — тихо произнёс мой учитель. — Зачем привлекать к себе праздное внимание. В целом мне и отсюда всё отлично видно. Тем более что сержант умеет собирать улики, в этом ему не откажешь. — А что же мы тогда пришли сюда смотреть? — А мы пришли слушать. Я не стал спорить, уточнять, что он имел в виду, тоже не стал, хотя и не понял ничего. Кого мы тут должны слушать? Досужих сплетников, громогласно выкрикивающих самые бредовые теории? О, таких тут хватало в избытке… — Говорят, шесть человек убили. Задушили прямо в постели. Вон из того дома всех вынесли. Ясно кого — муж, жена, трое ребятишек, бабушка-служанка, конюха тоже не пожалели. А, почтальона забыла, вот! — Ты считать-то умеешь? — Университетов не заканчивали! — Зарезали трёх «кисок», делов-то? С чего фараонов нагнали, улицу перегородили, без них, как по мне, так только город чище стал. — Это только начало, уж поверьте мне! Ещё Лондон умоется кровью. О как страшно это будет! Да, уж я-то знаю! Я всё знаю! Я-то… ого! — Как по мне, так давно пора было кому-то навести порядок, эти зверолюди в последнее время как-то… слишком уж… будто они люди все, да? Прям вот у нормальных девочек хлеб отбирают, и ничё им за это нет. А раз нет закона, то честный англичанин сам за него постоит… — Это маньяк! Точно говорю вам, это маньяк. А все маньяки из королевской семьи, просто от нас скрывают. Плачь, Британия, маньяк вернулся, полиция бессильна, власть всё покроет, мы не узнаем правды! Я потом скажу, кто это… — Они никого не найдут, сэр! Вот раньше, когда за мелкую кражу отправляли плясать джигу на «вдове с деревянной ногой»[3], тогда да, тогда все уважали закон! Теперь же понапускали в страну всех кого ни попадя! А эти худосочные ищейки никого не найдут, помяните моё слово, сэр! Первое время я честно старался запоминать всё, что слышу, дабы потом перенести на бумагу, но это была практически невыполнимая задача. Слишком много информации со всех сторон, слишком много голосов, слишком много постороннего шума. Мне пришлось махнуть на всё рукой и, вытянув шею, пытаться разглядеть тот узкий тупичок между двумя старыми домами, где на заросшем бурьяном пустыре и были обнаружены три изуродованных трупа. Вот именно это и ставило меня в тупик. Меня слегка знобило, но не от страха, болезни или нервного возбуждения. Я никогда не был трусом, а за то короткое время, что мне пришлось служить у месье Ренара, вообще перестал дёргаться при виде крови, покойников, преступников, ножей, клыков, закона, беззакония, да чего угодно. Но что же такого страшного должно было произойти на этом пустыре, что сразу три девушки оказались убиты в одном месте, раздеты, располосованы и лишены сердца?!! И ведь это не беззащитные домашние девочки, это «киски», полулюди-полукошки, и кто-кто, а уж они в любой ситуации способны за себя постоять. Пресвятой электрод Аквинский, да я ни разу даже не слышал, чтобы хоть когда-нибудь где-то пострадала именно «киска»! Вот как раз их клиенты регулярно попадали в полицейские сводки как обманутые, ограбленные, избитые и всячески пострадавшие. А тут неизвестная силаубивает сразу троих воспитанниц могущественной мисс Рози. Неужели мы столкнулись с войной кланов или преступных сообществ? Я слышал о таких, мне бабушка рассказывала, по её словам, в те года на территорию порта вообще не смела ступить ни одна приличная женщина из боязни быть облапанной или чего похуже. Да тут даже суровые жёны капитанов не ходили без охраны. Минимум четверо мужчин рядом, как говаривала бабуля… — Майкл, — мистер Лис слегка хлопнул меня по плечу, — пойдём отсюда, нам пора. — Молчать, сэр? — сразу уж на всякий случай уточнил я. Мой учитель на секунду удивился, а потом кивнул, да, идём молча. Мы сумели протолкаться от пустыря на улицу. Народ продолжал прибывать, видимо, информацию о страшном убийстве не удалось скрыть. Лондон большой город, однако новости расходятся в нём с невероятной скоростью, словно по крохотной деревеньке в пять дворов. А ведь уже вечером всё это будет в газетах, и тогда паники уже не избежать. Инспектор Хаггерт был абсолютно прав, не нагнетая и не приукрашивая ситуацию, если через два дня Скотленд-Ярд хоть кого-нибудь не арестует, за это дело возьмутся чопорные консерваторы из палаты лордов. И вот тогда действительно полетят головы. Возможно, включая и мою. Но что волновало меня гораздо больше, так это клятвенное обещание, данное моим учителем той старой кошке мисс Рози. И очень интересно: какие отношения связывают их на самом деле? Честно говоря, я надеялся, что Лис не удержится и ответит на мои мысли. Но нет, он даже не повернул головы. Весь уйдя в себя. Мы остановили кеб на ближайшем перекрёстке и через час неторопливой езды добрались до дома. Дворецкий предложил нам обед, месье Ренар послушно сел за стол, но едва прикоснулся к еде. Он задумчиво сгрыз пару сухих бисквитов, запивая их белым вином, потом велел Шарлю отправить несколько телеграмм и только после этого обернулся ко мне: — Мальчик мой, мне нужно, чтобы ты ещё раз сходил в библиотеку. Если это ритуальное убийство — и думать так имеются определённые основания, — то нам стоило бы знать об этом поподробнее. — Конечно, сэр! — Я мгновенно допил свой чай и кинулся в прихожую за макинтошем. — Записка для нашего старого друга, — негромко напомнил Лис. — У каждого свои слабости, иногда стоит им потакать. Будем надеяться, что Уорен вновь проявит к нам своё благоволение. — Уверен, что мы найдём общий язык, сэр, — подтвердил я, отнюдь не уверенный в успехе дела. Если кто ещё помнит того жутковатого старика-библиотекаря, то вы понимаете мои сомнения… Однако, преисполненный энтузиазма, я вышел на улицу, не забыв прихватить зонт. После обеда опять пошёл дождь, и, топая пешком, мне наверняка пришлось бы вымокнуть до нитки. По пути до Британского национального музея мне не раз встречались шушукающиеся лондонцы, обсуждающие страшное преступление в портовом квартале. Разумеется, всё обрастало самыми жуткими подробностями, в геометрической прогрессии увеличивалось количество жертв, беспомощность полиции, захлестнувшая Лондон преступность, участие таинственных врагов короны и как следствие неизбежный апокалипсис — мы все умрём! Народ ждал вечернюю «Таймс» в надежде на получение хоть какой-то официальной версии происходящего. Кажется, я даже начал немножечко сочувствовать положению инспектора Хаггерта. Ему вправду пришлось балансировать на нетуго натянутом канате между честным исполнением службы и обязанностью угодить общественному мнению. Так что, к стыду своему, Скотленд-Ярд пошёл по самому простому пути, он предпочёл повесить всё расследование на моего учителя. Видимо, инспектор прекрасно знал его прошлое и отдавал себе отчёт в том, что Лис не сможет отказаться. У него есть свои причины, а единожды дав слово, он не отступит. Даже понимая, что его банально используют. В библиотеке Британского музея, как всегда, было тихо, пристойно, уютно и каждому желающему читателю предоставлялось всё. Но я отлично знал, что уж точно не мне. Ещё с прошлого раза было кристально ясно, что, если я не представлюсь мистеру Уорену, передав ему записку от месье Ренара, то искать полезную информацию о ритуальных убийствах буду неделями и месяцами. И то ещё не факт, что даже с запиской мне захотят помогать, а что, если там скучная загадка? И почему я не догадался прочитать её раньше? А теперь… — О, кхм… всё тот же мальчик от Ренара, — неожиданно перехватил меня чрезвычайно худой, несуразно длинный библиотекарь с невыразительным лицом и землистой кожей книжного червя. — Добрый день, сэр! — Кхм, ну и что от меня угодно рыжему хитрецу? Я честно протянул ему записку от своего учителя. Мистер Уорен близоруко поднёс её к глазам и медленно прочитал вслух: — Что общего у Шляпника и Мартовского Зайца? Кхм, идите за мной, юноша. Он сопроводил меня в ту же маленькую каморку под лестницей, усадил за стол и включил лампочку, а сам вышел. Старик вернулся буквально через две-три минуты, осторожно положив передо мной большущую потрёпанную книгу. — Здесь описаны варварские и… кхм… кровавые обычаи многих народов. И не делайте такое лицо, юноша… кхм, весь город только и гудит о ритуальных убийствах этих… кхм, с позволения сказать, «кисок». Мне оставалось лишь благодарно кивнуть. На всякий случай прикрыв левое ухо ладонью, в прошлый раз он мне его чуть не оторвал. Хватка у этого библиотекаря просто железная, а пока… Пока меня едва не вытошнило с первых же страниц про жуткие ритуалы аборигенов Австралии. Каким закалённым я ни казался самому себе, но от статьи про индийские ритуальные убийства кровь похолодела в жилах. Японские и китайские традиции казней казались настолько противоестественными, что мне приходилось дважды захлопывать книгу, выравнивая дыхание. Если уж даже наша британская история пестрела страшными вещами, то от сравнения с тем, что в тот же период творили в странах Азии, Дальнего Востока и Экваториальной Африки, буквально шевелились волосы на голове. Возможно, поэтому то, что было нужно, нашлось не сразу.«СИАМ,— вывел я печатными буквами на листке бумаги.
Начало четырнадцатого — конец пятнадцатого века, ритуальные заклания мужчин или женщин с последующим поеданием сердец. Подобное ещё делали инки и ацтеки, но вспарывание живота крестом характерно скорее для Сиама».Ради чистоты эксперимента я долистал научный фолиант до конца. Как только страшная книга захлопнулась, дверь в тот же момент распахнулась, так, словно бы старый библиотекарь, как полковой конь, ждал лишь сигнала трубы. — Кхм… — Да, сэр. Я закончил, сэр. Не выкручивайте мне ухо, пожалуйста. — С чего бы? — неискренне удивился он, торопливо отдёргивая руку. — На этот раз загадка была легче лёгкого, кхм… Шляпника и Мартовского Зайца объединяет безумие. Один по работе дышит всякими вредными красителями, другой просто сходит с ума в брачных играх по весне. — Кхм… — признал я. — А что общего у пудры с перцем? — Начинается, кхм… с одной буквы. Последний шанс, юноша. — Что объединяет Архимеда и свиной хвостик? — Я наугад бросил старенькую загадку времён сэра Ньютона. Старые пальцы щёлкнули вхолостую. Мистер Уорен закатил глаза, было видно, как на его виске бьётся синяя жилка, а левое плечо чуть подрагивает от напряжения. Мне удалось воспользоваться этой заминкой, сложив лист с записями вчетверо, и бочком-бочком протиснуться к двери. Забирая из стойки свой зонт и уже спускаясь по ступенькам библиотеки на улицу, вдруг услышал за спиной отдалённый вопль ярости: — Принцип винта! Кхм, элементарно же… — Вот именно, — на ходу согласился я, ускоряя шаг. Да чего уж там, резво переходя на бег по мостовой! И поверьте, мне жутко повезло, что этот тип не бросился в погоню. Кто знает, на что способны старенькие библиотекари из Британского музея? Мне отнюдь не хотелось проверять это на своей собственной шкуре. В общем, домой я вернулся ближе к шести вечера. Кстати, прихватив по пути вечернюю «Таймс». Нет, карманных денег у меня по-прежнему не было, но пробегавший мимо енот насмешливо крикнул: — Эй, красавчик, лови газету для мистера Лиса! Само собой, я поймал. Дворецкий открыл дверь не сразу. И не потому, что он не слышал стук электрического молотка, нет, старик Шарль вообще обладает уникальным даром знать, кто и когда подходит к двери. В моём случае его неспешность объясняется неким аспектом воспитания. Моего, естественно. Ну вроде как я молод, я не хозяин, не гость, не клиент, значит, могу и постоять, смысл спешить? Раньше меня это оскорбляло, теперь же просто бесило. Тем более что сделать с этим я ничего не мог. — Сэр, вот мои записи. Данный вид ритуального убийства характерен для… — Сиама, — не поднимая головы, ответил мой учитель. Лис сидел в гостиной, удобно расположившись в кресле, а вокруг него всё было завалено бумагами. Расчёты, расписание рейсов кораблей, множество газет, книги, какие-то чертежи, схемы, цифровые столбики и даже рисунки и литографии. В белых зубах моего наставника покачивался обычный карандаш, а на носу Лиса сидели элегантные очки в серебряной оправе. — Сиам, — ещё раз повторил он, толкая ногой в мою сторону список судов, пришедших в лондонский порт за последние две недели. — Характерный разрез крестом не имеет никакого отношения к христианству, а лишь показывает удобство вспарывания тела жертвы. Поедание сердца жертвы также входит в обязательный ритуал. Если это сердце мужчины, то к съевшему переходят его сила и храбрость. Если же это женщина, то она навеки теряет шанс на иное воплощение. Я знал это ещё утром. — Зачем же вы отправили меня в библиотеку? — Хотел посидеть и подумать в одиночестве, — обезоруживающе улыбнулся Лис, так что моя обида улетучилась, не успев сформироваться. Пресвятой электрод Аквинский… — Садись, Шарль принесёт тебе тосты с огурцом, сливки и чай. Вот теперь нам о многом надо поговорить. Это дело представляется мне столь же простым, сколь и опасным. Примерно как обычный столовый нож. Ничего не значащая кухонная принадлежность, но именно им совершается подавляющее большинство всех убийств в Европе. Мы, британцы, можем гордиться, у нас чаще убивают ядами. — Не уверен, сэр, что это повод для гордости. — Я тоже, но что уж тут поделаешь, — пожал плечами мой учитель, сокрушённо качая головой. — В нашем случае тоже использовался нож. Но не обычный, а кривой, с режущей кромкой ятаганного образца. Об этом говорит отчёт патологоанатома, благо Скотленд-Ярд всё ещё щепетильно собирает улики, и в большинстве случаев мы можем им довериться. — Как скажете, сэр. — Я не удержался и всё-таки поднял нужный листок. Всё правильно, текст, набранный на электрической печатной машинке, свидетельствовал именно о том, о чём говорил мой наставник. — Итак, неделю назад в порту пришвартовалось судно из Сиама. Груз: фрукты, специи, на подхвате чай из Китая. Всё проверено и законно. Однако согласно судовым документам на берег сошло ещё и восемь пассажиров, все «близкие к природе». — Кошки? — обомлел я. Лис поправил очки, попутно одарив меня уважительным взглядом. — Правильнее было бы сказать «киски». Возможно, мы действительно имеем дело с международной преступностью, когда некий азиатский преступный синдикат пытается захватить чужой кусок пирога. Подобное убийство звучало бы как призыв к кровавым разборкам, но, с другой стороны, очень чётко объясняет, почему погибло сразу трое «кисок», в обществе своих же товарок они не чувствовали себя в опасности. До тех самых пор, пока их не вспороли, как свежевыловленную рыбу. — И они не сопротивлялись, не кричали? — У каждой перерезано горло. — Мой наставник толкнул ко мне другой лист бумаги. — И, похоже, именно эта рана была фатальной. Живот разрезали уже мёртвым, которые, как известно, не сопротивляются и не зовут на помощь. — Месье, — в гостиную шагнул старый дворецкий, ставя поднос и прерывая нашу беседу, — позволите ли мне обратиться к вам с несколько недопустимой просьбой? — Вы умеете заинтриговывать, Шарль, — кивнул Лис, баюкая в ладонях чашку кофе. — Продолжайте, старина, мне уже интересно. — Я краем уха слышал, что мальчику следует навестить бабушку. Не будет ли чрезмерным предложить ему тем же маршрутом выгулять мою племянницу? Малышке скучно сидеть в отеле, а её дедушке пока не разрешено выходить на улицу. — Ох, ха-ха, гора родила мышь! Я уж думал, вы намерены просить меня отписать вам половину моего имущества за преданность и верную службу, — хохотнул мой учитель. — Да ради бога, забирайте его! Майкл? — Да, сэр, — безрадостно откликнулся я, успев прожевать всего один сэндвич. — Собирайся. Ты прямо сейчас пойдёшь к своей милой бабушке, по пути захватишь озорную крошку Кристи, а потом… — Прошу прощения, месье, — деликатно прокашлялся дворецкий. — Маршрут можно сократить, она уже ждёт мальчика в прихожей. — Прекрасно. — И я дал ей денег на карманные расходы. На этот раз мой вальяжный наставник чуть-чуть помедлил с ответом. — Вы бесценный человек, Шарль, ибо умеете дать добрый совет поступком, а не словами. Майкл, подойди ко мне. Я встал, шагнул к Лису. А он сунул лапу в карман элегантных зауженных брюк восточного покроя, достал кошелёк, щедро высыпав мне на ладонь все монеты. Все! Даже на первый взгляд здесь было больше фунта! — Если девочка по пути захочет съесть пирожное, то ни один джентльмен не позволит ей заплатить за это самой. Ты понял мой намёк? — Сэр, я не понял, где тут намёк? Вы всё сказали прямым текстом. Месье Ренар смутился, а дворецкий, наоборот, ответил мне ободряющей улыбкой. Будь мой учитель истинным британцем, наверное, он бы и виду не показал, а лишь высокомерным жестом велел мне удалиться, но Лис был французом по крови. Поэтому мгновение спустя он искренне рассмеялся, вытер выступившие слёзы в уголках глаз и слегка дал мне пинка для скорости. — К вечернему чаю ты должен быть на месте! Мы ещё не до конца разобрали твои записи с прошлых дел. — Разумеется, сэр, — послушно кивнул я. Шарль пропустил меня вперёд, словно конвоируя в прихожую и тщательно следя за тем, чтобы я не сбежал. — Майкл, привет! — На меня буквально обрушился в прыжке малоуправляемый ураган по имени Кристи. Девочка повисла на моей шее, счастливо болтая ногами. — Дядюшка Шарль сказал, что ты приглашаешь меня на прогулку? Я молча обернулся к дворецкому. — Майкл, а это ещё прогулка или уже свидание? Я ещё строже уставился в невозмутимые глаза старого Шарля. — Ладно, как говорят цыгане, не будем гнать коней, — чмокнула меня в щёку его племянница. — Прогулка по Лондону с лучшим другом… Что может быть приятней? Я едва не заорал во весь голос, что больше не буду, что я ни в чём не виноват, что она сама себе всё придумала, что так нечестно, что мне… что я… что вы вообще тут… уф?! — Мисс, — я церемонно протянул ей руку, — не окажете ли вы мне честь прогуляться со мной по старому доброму Лондону? Мне предстоит навестить мою почтенную бабушку, но уверен, она вам понравится. — Старушка вяжет носки и читает сказки? — Она курит трубку и пьёт виски прямо из бутылки, — честно улыбнулся я. — Класс! — счастливо выдохнула малышка, цепляя меня под локоть. — Дядюшка Шарль, мы пошли? Лысый старик молча протянул мне пакет с бутылкой и двумя пачками табака. Денег я там не увидел, но вроде бы выплаты за мою работу должны прийти чуть позднее. Как вы помните, дорога от Тауэрского моста до моего бывшего дома занимала не менее полутора часов пешей прогулки. Всю дорогу маленькая француженка трещала, как счастливая сорока, обнаружившая у себя в гнезде яйцо страуса. Ей всё было интересно, она прыгала во все стороны, она вертела головой так, словно та была у неё на шарнирах. Она всему улыбалась, всё время задавала дурацкие вопросы, она хотела знать кто, где, когда, зачем и почему, она пыталась потрогать, понюхать и едва ли не лизнуть всё, до чего только могла дотянуться. Понятное дело, что мы гуляли безопасными районами, где на чистых улицах стояли суровые полисмены, проезжали благородные экипажи, а мимо богатых витрин магазинов фланировала солидная публика. А вот за четыре квартала до своей бывшей квартиры я всё-таки взял кеб. Разумеется, управляемый нечёрной лошадью. Рыжий жеребец (уж не знаю, какой породы) даже рта не успел раскрыть для пения или декламации стихов, как любопытная Кристи забросала его такой кучей вопросов, что бедняга перешёл на короткие ответы-отмазки: — Да, мисс. Нет, мисс. Не знаю, мисс. По-моему, он даже был готов не брать с нас денег, лишь бы мы побыстрее покинули его кеб. По крайней мере, когда я расплатился, то на предложение забрать нас через полчаса рыжий кебмен только охнул и дал пару, уносясь на самой большой скорости, какую только мог выжать! — Вот здесь я раньше жил. — Ух ты, — искренне удивилась Кристи. — Держу пари, это опасный райончик. И ты ходишь сюда, чтобы отнести своей бабушке корзинку с пирожками и маслом? А красная шапочка у тебя есть? — Красный колпак, отобрал у шотландских гномов, — съязвил я, но она не поняла юмора. — Ладно, идём-ка, а то волки в этом лесу тоже водятся. На самом деле во мне давно зрело подозрение, что банда Большого Вилли просто не видит для себя иной задачи по жизни, кроме как устраивать на меня засады. Я не врач-психиатр, но мне кажется, что это уже отдаёт регулярным и болезненным мазохизмом. Бабуля открыла на стук, грозно встав на пороге. — Эдмунд?! Чего припёрся до выходных, тебя выгнали, что ли? Я молча протянул ей пакет с бутылкой и табаком. Только цапнув его, она вдруг (о пресвятой электрод Аквинский!) заметила, что я не один. — Ути-пуси, а что это у нас за голубка тут спряталась? Кто это такая маленькая, такая хорошенькая, такая симпампушная, а?! — Меня зовут Кристи, я из Лиона, гран-маман, — расцвела племянница нашего дворецкого. — Ты самый красивый котёнок, которого я только видела, — громко заявила моя бабуля, подхватывая девочку на руки. — Всегда хотела внучку! Ну и ты тоже… можешь зайти. Я, конечно, зашёл, не на улице же стоять, но чувствовал себя так, словно мне холодный луковый суп за шиворот вылили. Со мной она никогда так не разговаривала. Уж любила — не любила, это другой вопрос, но ласковых слов я не слышал от неё ни в день рождения, ни даже на Рождество Христово, когда радуются все и добрые духи светлого праздника спускаются на землю, просвещая самые зачерствелые души. А эта мелкая мышь с хлопающими ресницами и ангельским голоском всего лишь восторженно пискнула: — Ох, вы так интересно рассказываете! И всё, моя бабуля растаяла, поплыла, усадила её к себе на колени и, пыхтя трубкой в сторону, пустилась рассказывать все любовные истории своей буйной молодости. Потом я неожиданно узнал, что у нас дома, оказывается, есть сахар, печенье, мёд и свежезаваренный чай «для дорогих гостей». Для меня ничего этого не было и в лучшие дни! Да чего уж, даже сегодня, если бы Кристи своей маленькой ручкой властно не сунула мне в рот печенюшку, я бы так и пил пустой чай. Чудовищная несправедливость… — «Из чего только сделаны девочки?» — первой начала моя бабушка после глотка виски. — «Из конфет и пирожных и сластей всевозможных»[4], — вторила тонким голоском ей внучка французского часовщика. — Ой, вы бы не хотели познакомиться с моим дедушкой? Он такой весёлый и у него золотые руки! — Золото я люблю, — икнула бабуля, постучав себя кулаком в грудь. — И весёлых дедушек тоже. Приводи к выходным, мы поставим его в стойло! В общем и целом мы вышли где-то через полтора часа. Не меньше! Я уже практически тронулся левым полушарием от бесконечной женской трескотни, и когда буквально через полквартала банда Большого Вилли неожиданно накрыла нас, выпрыгнув из-за забора, поверьте, на мою исстрадавшуюся душу снизошло истинное облегчение. — Попался, недоносок! Нас окружили сразу восемь мальчишек, видимо, банда разрослась. А возможно, прошла ротацию, пары знакомых лиц здесь уже не было. Перевоспитались после встречи с бабушкиными тумаками? — Не бойся. — Я был абсолютно спокоен. — Это ребята Большого Вилли, они просто хотят нас проводить до конца улицы. — Как это любезно с их стороны, — счастливо хихикнула крохотная француженка из-за моей спины. — А вы, видимо, и есть тот самый Вилли? Никогда не встречала таких больших мальчиков, наверное, вы очень сильный? Покрасневший, как мытая морковка, главарь банды и слова не смог сказать, когда она ловко подцепила его под локоть, увлекая вперёд. — Мне говорили, что эта окраина Лондона очень опасна, но разве со мной может что-то случиться под вашей охраной? — Не-э, ничё… ни… это ваще, мисс… — Для вас просто Кристи, — мурлыкнула она, и тут уже поплыли остальные юные бандиты. Мне даже кулак никто не показал, кому я тут был интересен? Уличная шпана, хулиганьё, отпетые мерзавцы, по которым плачет уже не розга, а каторга, послушно шли за ней гуськом, очарованные и размякшие. Кристи же всю дорогу смеялась, подпрыгивала, тыкала в Большого Вилли пальцем, восхищаясь, какие у него пресс и бицепсы. И он шёл рядом, высунув язык, словно ирландский волкодав на коротком поводке. Когда я остановил кеб, вся банда махала нам шляпами вслед, вытирая слёзы умиления… — Что это было? — спросил я по дороге. — Чем ты опоила бабулю и Большого Вилли? — Это называется «умение разговаривать с людьми», — беззаботно фыркнула племянница нашего дворецкого. — Вы, англичане, слишком зажаты и скованны, а мы, французы, любим поболтать. Но не дуйся, тебя я люблю больше всех! В тот момент я не обратил внимания на эти слова, что неслабо аукнулось мне в будущем. Но не будем забегать вперёд, пока наш кеб без суеты и пробок не доставил нас к отелю, где под полицейским надзором жил месье Жильбер. Кристи выскользнула на мостовую, послала мне воздушный поцелуй и поскакала к родному дедушке. Тот же кебмен за половину платы подбросил меня к Тауэрскому мосту. На вечерний чай я, конечно, опоздал, но за «выгул племянницы» старый дворецкий любезно согласился найти что-нибудь съестное на кухне. Мой учитель, казалось, даже с места не сдвинулся за всё время моего отсутствия. Перед ним на столике стояла чашка остывшего кофе, а он сам что-то быстро рисовал на листах бумаги, комкал их и бросал на пол. Его глаза были лишены всяческого выражения. Это пугало. Я присел в соседнее кресло, Шарль принес для меня стакан молока, хлеб и тарелку холодной телятины. После короткого перекуса мне захотелось спросить, не проще ли было нам привлечь полицию во главе с инспектором Хаггертом для ареста всех граждан Сиама, приплывших на том самом судне, но я вовремя прикусил язык. Если решение могло быть столь примитивным, значит, мой учитель уже оповестил Скотленд-Ярд. Если же оно было несколько сложнее, чем казалось моему пылкому взгляду, то… — Правильная мысль. Будем двигаться в этом направлении. Мы выясним, кто именно прибыл в нашу страну из Сиама, где они остановились и чего хотят. — Сэр? — Кроме того, мы попытаемся с ними поговорить. Выяснить их планы, настроения, цели, в конце концов… — Сэр?! — Мальчик мой, ты становишься подозрительно настырным, — уныло поморщился Лис. — Хорошо, пусть будет по-твоему, в конце концов, я ничего не теряю. Итак, о чём ты хотел спросить? — Сэр, — нервно сорвался я, частя, как первоклассник, — вы говорили, что мисс Рози владеет всей информацией о том, что происходит в порту. В конце концов, она же управляет сетью этих ваших «кисок». Но как тогда могло произойти, что она упустила визит гостей из Сиама? Я ведь правильно понимаю, что речь шла о сиамских кошках-конкурентках? На этот раз мой учитель молчал минуты две, а то и три. Когда он наконец поднял на меня взгляд, в нём было даже не уважение или одобрение. Скорее искреннее изумление тем, что я оказался на что-то пригоден… — Как правило, у любого сыщика, эксперта или учёного должен быть рядом надёжный друг, помощник, лаборант, который своим смешным скудоумием будет оттенять гениальность главного героя. Похоже, с тобой эта традиция не прокатит. Если так пойдёт и дальше, пожалуй, я переименую тебя в Генриха или даже какого-нибудь Сигизмунда, хочешь? — Нет, сэр. — Что ж, не смею настаивать, Майкл, — милостиво решил месье Ренар. — Как помнится, у тебя в мастерской остались незавершённые дела. Успел поесть? У нас будет поздний выход в свет. — Конечно, сэр. Вы хотите, чтобы я был во всеоружии? — Пожалуй, да. На всякий случай, — задумчиво пожевал нижнюю губу мой наставник. — Опасности, само собой, никакой, иначе бы я тебя и не взял. Угу, усомнился я, отправляясь в мастерскую, можно подумать, что все расследования до этого тоже не были опасными. Конечно, любому мальчишке в четырнадцать лет жутко интересны именно те приключения, в которых тебя практически каждый день хотят убить. Это вдохновляет! Но где-то в глубине души мне казалось, что в жизни всё-таки есть свои плюсы и, быть может, не стоит так бездумно совать свою голову то в кроличью нору, то под гильотину. Хотя, с другой стороны, предложи мне прямо сейчас кто-нибудь тихое местечко клерка в Сити, я бы, наверное, отказался. Месье Ренар умел держать интригу, и с ним всегда хотелось идти до конца. — Ну что ж, — пробормотал я себе под нос, завязывая на пояснице рабочий фартук. — Если дело только в предохранителе, то это ерунда. Тут и на полчаса работы нет. А вот не подключить ли мне к аккумулятору и второй ботинок? Действительно, странно, что такая простая мысль до сих пор не приходила мне в голову. Две вооружённых ноги всегда лучше, чем одна. Тем более что все необходимые материалы у меня были. Таким образом, примерно через два-три часа мой боекомплект, если можно так выразиться, был начищен, заряжен и приведён в состояние повышенной готовности. Подаренную Лисом рогатку я также сунул в нагрудный карман, на всякий случай. Пару-тройку гаек мне и без того подкладывал в макинтош старина Шарль. Он всегда говорил, что если вдруг на улице случится драка, то утяжелённые гайкой кулаки способны на многое, а ему в таких вопросах можно было верить. Он профи. Примерно через десять минут, наведя порядок на рабочем месте, я прикрыл дверь мастерской и вернулся в гостиную. Лис сидел всё в том же кресле, словно и не собирался покидать его до утра. На круглом столике меня ждала солёная лососина, отварные перепелиные яйца, свежий хлеб, масло и французский сыр. — Чай будет с минуты на минуту. Ешь побыстрее, ночь будет длинной. — А вы, сэр? — Я охотно взялся за вилку, хотя ел не так давно. — Голод помогает сохранить разум бодрым и улучшает реакцию. Но у тебя растущий организм, поэтому не тяни, сегодня нам понадобятся все силы. — Скотленд-Ярд, армия, кавалерия, флот и добровольная милиция из числа сознательных граждан, — важно кивнул я с набитым ртом. Лис сокрушённо повертел пальцем у виска. Это было обидно. — Нет, мой мальчик. Прямо наоборот! Мы пойдём вдвоём, я уже предупредил инспектора, что следующее убийство произойдёт в районе Чипсайда, пусть он максимально соберёт там всю королевскую конницу и всю королевскую рать. А мы в это время попытаемся разрешить нашу ситуацию. — Сэр? — Майкл? — Могу ли я предположить, что вы чего-то недоговариваете, сэр? — Слушай, если ты готовишься стать дворецким или камердинером, то продолжай коверкать язык в том же духе. Если же намерен расти и дальше, то говори по-человечески! — Хорошо, — поклонился я, выдержав взгляд его янтарных глаз. — Вы отослали в другое место полицию, вы знаете или подозреваете, кто убийца, но тем не менее слепо доверяете этой старой кошке, которая откровенно использует вас. Уже темно, мы пойдём в порт, туда, где убили трёх «кисок», и вы вновь будете рисковать своей жизнью ради чьих-то левых интересов. Сэр, простите за прямоту, но нам хотя бы платят за всё это? — Иногда, — не сразу ответил он. — Моих средств хватает на то, чтобы позволить себе определённый уровень жизни. Да, возможно, у меня есть некие психические отклонения, толкающие меня на поиск риска. Адреналин в моей крови доставляет в сотни раз больше наслаждения, чем алкоголь или опиум. Но ты хотел спросить не об этом. — Да, — подумав, признался я. — Сэр, у вас ведь были мальчики до меня. — Звучит двусмысленно. — Да, пресвятой электрод… — Ладно, ладно, — примиряюще улыбнулся мой учитель. — До тебя было четверо. Первый пытался меня обокрасть, второй показал себя блистательным трусом, третьего не устроили ежедневные побои Шарля, четвёртый… ох… Его звали Джонни, он погиб при расследовании одного запутанного дела в лондонской канализации. Я был уверен, что впредь никогда больше не возьму себе помощника. — Но взяли меня… — Возможно, это была ошибка. — Лис встал, потянулся, с хрустом повертев головой направо-налево. — Нам пора. Все остальные вопросы перенесём на завтра. А лучше на когда-нибудь. Оно ведь тоже рано или поздно наступит. — Вы уверены, сэр? — Нет, — абсолютно честно ответил он. — Я мало в чём уверен, но мне кажется, что если судьба даёт мне шанс защитить одного мальчика, раз уж я потерял другого, то это… это… если не выдернет гвоздь из моего сердца, то хотя бы… к чёрту! — К чёрту, — согласился я, послушно вставая. — Мы отправляемся в порт? — Да, мой мальчик. Забери у Шарля посылку из аптеки, ещё раз проверь всё, что у тебя с собой. Фрэнсис должен быть с минуты на минуту. Когда мы вышли из дома, дождь уже прекратился, но мокрые улицы Лондона блестели свежими лужами, отражающими уличные фонари и лунный свет. Дончак ждал нас в проулке, появившись практически сразу же, стоило нам шагнуть за порог. На этот раз я первым от души приветствовал рыжего кебмена и безоговорочно согласился на что-нибудь героическое, походное, вдохновляющее к подвигам. Если бы я знал, чего прошу…
Чёрный ворон, друг ты мой залётный,
Ой, где ж летал так далеко?
Ты принёс мне, а ты чёрный ворон,
Руку белую с кольцом.
Ой, да по колечку я узнала,
Чья, ох да чья у ворона рука,
А то рука, рука маво да милова.
Знать, убит он на войне-е…
Андрей Белянин Египетская сила
Глава 1 Египетская сила
Мой учитель Лис. Я уже писал об этом, и, наверное, вряд ли стоит так уж детально повторяться. Однако классические литературные традиции Великобритании всё же требуют от меня как автора вот этих самых записей соблюдения некоторых определённых условий. А они таковы, что, прежде чем приступить собственно к изложению своей истории, я обязан хотя бы в общих чертах рассказать неискушённому читателю то, что ему доселе неизвестно. В частности, кто я такой и в чём моя роль на страницах этого повествования. Итак, меня зовут Эдмунд Алистер Кроули, эсквайр, семидесяти двух лет от роду, в ясном уме и трезвой памяти, насколько оно вообще возможно при моём возрасте, англичанин, лондонец, в настоящее время проживающий… впрочем, вот это как раз не важно. Нам куда важнее вернуться в светлые годы моей юности, когда я, четырнадцатилетний мальчишка-сирота, делил с двоюродной бабулей (особой пьющей и курящей) маленькую квартирку на окраине Челси, ходил в школу для мальчиков, старался хорошо учиться, очень любил физику и тайком занимался опытами с электричеством. Моя жизнь так и протекала бы в учёбе, тумаках от уличных хулиганов, скуке домашнего быта, и бог знает, кем бы я стал, не встреться на моём пути Лис, рыжехвостый джентльмен, консультирующий полицию Скотленд-Ярда. Да, судьба порой делает такие странные виражи… Думаю, современному читателю не надо напоминать, что появившаяся в звёздном небе тысяча восемьсот двенадцатого года огромная комета не только стала предвестником великих войн, но также и непостижимым образом способствовала рождению на Земле разумных животных. Прошло не так много времени, как наш цивилизованный мир электричества и пара, объединившийся в свободное торговое пространство от Хабаровска до Лиссабона, принял в единую семью так называемых близких к природе. Они работали наравне со всеми, имели равные права, заседали в парламенте, учились в престижных колледжах, участвовали в общественной жизни, и к середине прогрессивного девятнадцатого века человек уже не был венцом творения. Отныне на этот сомнительный титул претендовали ещё и разумные звери. Так вот один из таких «претендентов» взял меня на службу секретарём и мальчиком на побегушках. Я второй месяц живу под именем Майкла (так решил мой наниматель) в престижном районе, в шикарном двухэтажном особняке близ Тауэрского моста на углу улицы Тули-стрит, меня тренирует бывший чемпион полка по французскому боксу, а ныне просто лысый дворецкий старина Шарль. В мои обязанности входит запись всех диалогов, монологов, мыслей и детальное описание тех странных лондонских дел, что подкидывает моему учителю Скотленд-Ярд, где месье Ренар, или мистер Лис, был частным консультантом. Я лично являлся свидетелем, а иногда и полноценным участником его величайших расследований. Дедуктивный метод моего учителя был крайне невразумительным, но не в плане достижения результата, тут он всегда срывал лавры победителя, а скорее в самом методе. Научиться ему было невозможно, ибо он всего лишь разговаривал с людьми. Всего лишь! Ренар обладал совершенно изумительным слухом и чутьём, находя к каждому свой подход, свой язык, свою манеру поведения, так сказать, свой золотой ключик. Мне не известен никто в целом свете, кто мог бы вот так, походя, просто от фонаря болтая языком, раскрывать жуткие и кошмарные злодеяния нашего непростого, но прекрасного времени. Однако давайте по порядку, надеюсь, я не слишком утомил вас, прежде чем перейти к пересказу событий той знаменательной осени, когда после кровавого дела о кошмарном убийстве «кисок» в порту, примерно через пять-шесть дней, мой наставник получил телеграмму без подписи, содержащую одно лишь слово: «Берегитесь».
— Майкл, мальчик мой, где твои записи по делу об алмазе Шести Раджей? — Сию минуту, сэр! — успел прохрипеть я со второго этажа, поскольку именно в это время старый дворецкий, не вдаваясь в особые объяснения, демонстрировал на мне приём под названием «французский ключ». Вся суть которого заключалась в том, чтобы, сцепив кисти рук и сблизив локти, правильно сдавить ими шею противника, а потом… — Майкл, минута уже прошла. — В голосе Лиса послышались лёгкие нотки раздражения. Лысая нянька Шарль, мастер кулинарных и боевых искусств, спас положение, дав мне коленом такого пинка, что в следующее мгновение я совершил перелёт через всю лестницу и вспахал носом пышный персидский ковёр прямо у ног своего учителя. — Записи по делу, — ещё раз потребовал он. Я на четвереньках добрался до письменного стола и протянул ему свой потрёпанный блокнот. Лис поставил на блюдечко тонкостенную чашечку британского фарфора с недопитым кофе. Закусив нижнюю губу, он быстро пролистал страницы, буквально на пару секунд задерживаясь на какой-то важной лишь для него информации. — Что-то случилось, сэр? — Судя по тому, что инспектор полиции уже вторую минуту мнётся у наших дверей, не решаясь взяться за электрический молоток… да. Я бы сказал, что он расстроен, озадачен, растерян и пребывает в серьёзных сомнениях по поводу своего следующего шага. Я поспешил встать на ноги, отряхнуть колени и привести себя в порядок. В тот момент, когда в дверь наконец-то постучали, наш дворецкий уже дежурил в прихожей. — Месье, инспектор Хаггерт просит принять его. — Разумеется, Шарль, сопроводите гостя, — не вставая с кресла и не повышая голоса, попросил мой наставник. — Как я понимаю, сержант Гавкинс будет позже? — Не исключено, месье. Я приготовлю сливки заранее. — Добрый день, джентльмены. — К нам в гостиную шагнул немолодой крупный мужчина с бакенбардами, чем-то напоминающий коротконогого тяжёлого английского бульдога. Инспектор был в служебном мундире, но без головного убора, мокрый плащ он так же оставил в прихожей. Мы с месье Ренаром, встав, церемонно ответили на приветствие, а дворецкий почти в ту же минуту подал квадратный бокал с бренди на два пальца от донышка. Шарль отлично знал вкусы практически всех наших завсегдатаев, если мне будет позволено так выразиться, всегда успевая появиться из ниоткуда с нужными напитками в нужное время. — Присаживайтесь, дорогой Хаггерт. — Лис широким жестом указал гостю на большое кресло поближе к камину. — Отвратительная погода, третий день льёт как из ведра. Синоптики говорят о холодном циклоне, который несут к нам океанические ветра. Как ваша драгоценная супруга? — Благодарю вас, Ренар, она в порядке, — несколько рассеянно кивнул инспектор. — А ваш бренди великолепен. Впрочем, как всегда. — У меня хороший поставщик из Шотландии. Там, кстати, тоже дожди. Такая неприятность. — Действительно, — кивком подтвердил мистер Хаггерт. — Лондонская погода более способствует размышлениям в тишине. Мальчик мой, напомни, что там говорил бессмертный Джон Китс? — Я не помню, сэр. Можно из Уильяма Блейка, он мне больше нравится. Лис добродушно пожал плечами. Слегка прокашлявшись, я с выражением прочёл:
Тигр, тигр, дикий страх…
Жуткий сон в чужих кострах,
Где оранжевый и чёрный
Подпирают тенью прах.
Кто познал твою печаль?
Кто послал в слепую даль?
Кто скрутил в комок все нервы,
Разукрасив глаз эмаль?
Чьею волей был твой взмах,
Кто расставил сеть в кустах?
Цепи чёрное железо
В чьих расплавилось руках?
В час чарующий, когда
С неба рушилась звезда
И в твоих очах пылали
Всей вселенной невода.
Он, любя своих детей,
Без упрёков и затей,
Глянул на тебя и сердцем
Принял боль твоих когтей?!
— Я был у неё вчера, сэр. — И как она? Надеюсь, в добром здравии. — Не совсем. — Я почесал затылок, как обычно поступают все британцы, не зная, что ответить. — По правде говоря, бабуля слегка подралась с соседями. Две почтенные дамы с соседней улицы деликатно намекнули ей, что старая матросская песня «Голубая луна всему виной…» звучит весьма двусмысленно. — Глупости, она абсолютно недвусмысленна. — Возможно, они были где-то правы по сути, но не по факту обращения. Бабуля надавала им тумаков, в дело вмешался дворник, потом фонарщик, потом ещё двое прохожих, священник англиканской церкви и… — И? — Короче, больница переполнена, сэр, — громко отрапортовал я. — Бабушка дома, лечится виски и передаёт вам пламенный привет. — Старая закалка, теперь таких не делают, — быстро листая страницы, пробормотал Лис. — У тебя два часа на мастерскую. Потом тренировки с Шарлем, и после ужина мы едем в Британский музей. — Могу я взять что-то из средств защиты? — Вряд ли нам это понадобится. Впрочем, возьми электрический фонарь, рогатку и… и… какую-нибудь книжку почитать. Судя по всему, главная опасность для нас состоит в том, что там можно умереть от скуки. — Думаю, если нам грозит именно это, то мы бессмертны, — хмыкнул я. Скука, зевота, сонливость, праздность, лень — понятия, несовместимые с кипучим характером моего наставника. Месье Ренар попросту не умел скучать. В этом смысле тонкий английский сплин никогда не мог взять власть над непредсказуемой лёгкостью его игривого французского нрава. Мне доводилось видеть Лиса в радости, в ярости, в печали, в безумстве, а один раз даже в слезах (когда он сам переборщил с горчицей на яйцах-пашот), но никогда в тоске или в унынии. Считается, что «близкие к природе» зачастую намеренно забывают или даже стыдятся естественной звериной части своего самосознания. Так вот, месье Ренар, наоборот, из принципа всячески подчёркивал свою оригинальную самобытность, свой исключительный стиль и неподражаемый шарм. К примеру, на днях он заставил меня прочесть записки безвестного средневекового монаха, обработанные великим Иоганном Вольфгангом фон Гёте, совершенно серьёзно утверждая, что прототипом героя этого литературного произведения послужил его далёкий предок. И должен признать, что, несмотря на всю грубоватость описываемых нравов, жестокость эпохи, глупость и суеверия большинства участников данного эпохального плутовского романа, я действительно находил некоторое сходство в чертах характера немца Рейнеке, француза Ренье и британца Ренара. Прочтите же и сравните сами! Но если слепо верить моему учителю, то все, абсолютно все лисы на земле неуловимо похожи друг на друга. Не только внешностью или повадками, но ещё и врождённым авантюризмом, опасно балансирующим на канате меж безобидной шуткой и серьёзным нарушением закона! По крайней мере, за те почти два месяца, что я служил у месье Ренье, этот баланс легко нарушался в обе стороны немыслимое количество раз. — С вашего разрешения, сэр, я удалюсь в мастерскую. Лис кивнул, не отрываясь от книги. Само по себе помещение мастерской как святая святых нашего просвещённого девятнадцатого века, эпохи электричества и пара, находилось в подвальном помещении двухэтажного особняка благородной семьи Ренаров. Должен признать, что мой учитель имел достаточные финансовые возможности для оборудования мастерской или лаборатории на самом высоком уровне. Всё необходимое для исследований в области физики, химии, электричества и всего того, что могло считаться сопутствующими процессами, имелось здесь в избытке. А при необходимости тут же докупалось по первой же моей просьбе. Лис ценил и поощрял практическую учёность. Я с наслаждением надел плотный фартук, крепкие резиновые перчатки, берясь за своё так и не доведённое до конца изобретение. Новая современная полицейская дубинка. Или, как скептически выразился однажды наш дворецкий, НСКПД («не суйся к полиции, дурак!»). Учитель говорил, что в своё время старина Шарль был участником студенческих беспорядков в Лионе и Париже, так что на своей собственной шкуре знал всю мощь рукоприкладства органов охраны правопорядка. В это невозможно поверить, но наш вышколенный лысый дворецкий в молодости был ярый и отчаянный бунтарь! Я в очередной раз задумался о том, как мало знаю об окружающих меня людях. Но займёмся делом… Электрический звонок, призывающий меня подняться наверх, прозвучал, наверное, не раньше чем часа через четыре или пять, а время текло просто как песок сквозь пальцы. Мне только-только удалось разобраться с балансировкой дубинки, так, чтобы она могла выстреливать электрическим разрядом, а после выстрела не потерять своей функциональности в самом примитивном применении. Я поясню, если непонятно. То есть, если электрический разряд не вырубил преступника, просто добей его с размаху той же дубинкой по башке! И будет тебе как полисмену полное счастье… Проблема заключалась в том, что нынешняя полиция Лондона была вынуждена (так как находилась под жёстким диктатом определённого лобби в палате лордов) применять в качестве личного оружия лишь короткую деревянную дубинку. Предмет, приносящий мало пользы в реальном бою и уж совершенно бесполезный против преступника, вооружённого палкой, длинным ножом, кастетом, цепью или пневматическим револьвером. В результате чего наши доблестные бобби попадали в больницу гораздо чаще тех, кого, по идее, должны были сурово задерживать. Мне не хватало буквально пары недель на доработку первого экспериментального образца, который не стыдно было бы показать хоть тому же инспектору Хаггерту. Но времени всегда так мало-о… — Уже иду, сэр! — прокричал я, надеясь быть услышанным. Честно говоря, после утренней «разминки» (так это называет наш дворецкий-костолом) меня не особенно тянуло к дневным тренировкам. Хотя должен заметить, что если ранее бывший военный дрался молча, то последние шесть-семь дней он болтал не затыкаясь. На французском, разумеется! Даже учителя, что преподавали нам основы иностранных языков, помнится, и то делали это не в такой экспрессивной манере. С другой стороны, если в английской школе для мальчиков за год я сумел выучить только «бонжур», «пардон» и «вуаля», то здесь уже на третий день драк с разговорчивым Шарлем я вдруг осознал, что понимаю как минимум треть из того, что он говорит! Это было практически невероятно. Кто же способен учить иностранный язык, когда он сопровождается оплеухами и тумаками?! Старый дворецкий буквально вбивал в меня каждое слово кулаком или пяткой. Не представляю, как у него это получалось и каким таинственным образом всё это трансформировалось в моём мозгу, однако на последней тренировке я умудрился громогласно послать его к чёрту на чистейшем французском без малейшего акцента! — К вашим услугам, месье, — на восточный манер поклонился я, выходя из мастерской. — Хозяин ждёт, — сухо обронил дворецкий, освобождая мне дорогу. — Что ж, выходит, тренировок сегодня не будет? Если я и показал напускное разочарование, то самую чуточку. Однако, на мою голову, бдительному Шарлю хватило и этого. В следующее мгновение я кубарем летел по коридору в гостиную, подгоняемый размашистыми точными ударами ног старого боксёра. Молчание — золото! В этой простенькой истине мне приходилось убеждаться практически ежедневно. — О, Майкл? — искренне обрадовался месье Ренар, когда я пыльным клубком вкатился в гостиную, едва не врезавшись спиной в камин. — Присаживайся, ужин стынет. Через полчаса мы должны покончить с чаем и направиться в музей. — То есть, сэр, мы действительно идём слушать ночные шорохи мумий? — Сам в шоке, — честно признался мой учитель. — Но джентльмен обязан держать слово. Или у тебя есть какие-то сомнения? — По поводу «держать слово»? О нет! — А по поводу чего есть? — Ну, мне представляется неким лёгким кретинизмом поход на египетскую выставку с целью послушать звуки, шорохи, скрипы ради успокоения инспектора Хаггерта. — Мальчик мой, иногда ты даже больший англичанин, чем весь британский парламент в целом. Не стоит быть таким занудным. Или тебе необходима ещё одна прививка веселья от юной племянницы нашего Шарля? Мне оставалось только рухнуть на колени, молитвенно сложив руки перед грудью. Что угодно, только не милая мадемуазель Кристи, увольте, лучше застрелиться на месте, выпить пинту яду или убить себя головой об стену. Делайте со мной всё что хотите, только не бросайте с размаху в этот колючий розовый куст… — Я так и понял, — удовлетворённо потянулся Лис, демонстративно пододвигая ко мне столик, накрытый к ужину. Слегка остывший ростбиф, поджаренный хлеб, ирландский пирог, рагу из баранины, тушённые в пиве овощи, свежий французский сыр с мёдом и запечённая груша в малиновом джеме. Поверьте, до моего поселения в доме месье Ренье я и близко не подозревал, что солёный сыр можно макать в сладкий мёд! К моему немалому удивлению, это оказалось вполне себе очень даже вкусно! — Собирайся, — объявил мой наставник ещё до того, как покончил с десертом. Я даже не пытался спорить: за столь недолгое время пребывания в доме Лиса мне не раз преподавали библейский урок смирения. Дожидаться дополнительных пинков от дворецкого было крайне рискованно, храни меня пресвятой Ньютон-шестикрылый! Если кто считает, что в англиканской церкви нет святых, то поправлюсь, Ньютон не святой. Он великий учёный, по моему личному представлению равный как минимум апостолу! Так что вполне заслуживает соответствующего уважения. В общем и целом мы успели собраться и вышли из дома примерно в восемь часов вечера. Угадайте, кто ждал нас на мостовой? — Лисицын! Хлопчик! Да сидайте уже, довезём до места в наилучшем виде, — со скалозубой улыбкой встретил нас рыжий жеребец с белой полосой от храпа до лба. Ох, вот только Фрэнсиса нам тут и не хватало? Нет, нет, нет, он ведь будет петь…
В саду, при долине, я розы рвала,
Рвала и бросала под те ворота.
Рвала и бросала, ох, под те ворота-а.
Не смейся, козаче, шо я сирота!
Не смейся, козаче, шо я сирота,
Пришёл бы ты сватать, а я б не пошла!
— Добрый вечер, джентльмены, — слегка приподнял цилиндр мистер Лис. — Вижу, я здесь один представляю «близких к природе». Под вечер погода значительно ухудшилась, ночью обещают дождь, хорошо, что мы все под надёжной крышей, не правда ли? — Разумеется. Да. Действительно, сэр, — вежливо ответили ему. — Инспектор, вы позволите вас на минутку? — Ренар, у меня нет секретов от моих людей, — спокойно ответил мистер Хаггерт. — Говорите как есть, здесь и при всех. Мы имеем право знать, какие опасности подстерегают нас на этой проклятой египетской выставке. — Что ж, вы правы, — рассудительно согласился мой учитель. — Итак, опасностей две на выбор: умереть от скуки или вывихнуть челюсть в процессе зевания. Если мои умозаключения верны, то беспокоиться стоило бы мне и таким, как я. — То есть только животным? — переглянулись полицейские. Инспектор кашлянул в кулак, и его подчинённые виновато умолкли. — Не стоит, джентльмены, я не обидчив. — В мягком тоне Лиса чувствовалась настолько плохо скрываемая ярость, что все невольно опустили глаза в паркетный пол. — Вы позволите мне пригласить для эксперимента своего друга? То есть «близкого к природе». — Делайте, что считаете нужным, Ренар, — ответил за всех Хаггерт. — Располагайте нами. — Мальчик мой… — Уже бегу, сэр! Буквально через пять минут ценой невероятных усилий мне удалось втолкнуть в фойе упирающегося жеребца. Фрэнсис был крайне смущён, скалил зубы, фыркал горячим паром, стучал копытами, прижимал уши и косил глазами во все стороны. Чувствовалось, что, несмотря на дружбу с Лисицыным, к лондонской полиции он не питал особого доверия. Хотя вроде бы донец состоял в конском профсоюзе, работал абсолютно легально и проблем с законопорядком не имел. По крайней мере, ранее я о них не слышал. — Что ж, джентльмены, позвольте представить вам моего доброго друга и надёжного товарища кебмена Фрэнсиса из Новочеркасска. — О да, сэр, мы отлично его знаем, — угрожающе сдвинул брови один из констеблей, и остальные поддержали его согласным возмущением. — А вы наверняка не в курсе, что этот тип шестнадцать раз задерживался за управление кебом в нетрезвом виде, на него больше полусотни жалоб от пассажиров, а уж о неоплаченных штрафах за парковку и превышение скорости… — Вы намекаете, что я не способен разобраться в выборе друзей? Рискнёте это повторить?! Инспектор решительно встал между Лисом и полисменами, стукнув тростью об пол. — Сейчас же прекратить! В конце концов, вы все цивилизованные люди, более того, облечённые властью и обязанные блюсти честь мундира. До окончания расследования я категорически запрещаю любые препирательства! — Но, сэр, это же тот самый Фрэнсис… — Любые, сержант! — рявкнул мистер Хаггерт, душа конфликт в зародыше. — А вы, Ренар, чёрт вас побери, делайте своё дело! — Прошу за мной, джентльмены, — вежливо попросил мой учитель. Все повиновались без малейших пререканий. Как я понимаю, вход в здание Британского музея оставался свободным, но выставка египетской коллекции лорда Теккерея была закрыта для посетителей. У опечатанного входа стоял полисмен. Увидев нас, он вытянулся и козырнул. — Добрый вечер, сэр! На вверенном мне посту ничего подозрительного не случилось, сэр! — Докладывайте, — ограничившись строгим кивком, потребовал инспектор Хаггерт. — Посетителей не пропускали, сэр. Журналисты вечерней «Таймс» пытались задавать вопросы, но я молчал, сэр! — Технический персонал произвёл уборку? — неожиданно спросил мой учитель. — Само собой, сэр, — бросив вопросительный взгляд на начальство, всё же ответил констебль. — Четверо уборщиков вышли час назад, сэр. Ещё вопросы, сэр? — Благодарю за службу, — буркнул инспектор. — На сегодня вы свободны, отдыхайте. Эти джентльмены сменят вас. На месте ушедшего полисмена встали двое из тех, что пришли с нами. Мы же, сняв ленту с печатью, всей разношёрстной группой шагнули внутрь уже знакомого мне зала с египетской выставкой. — Мальчик мой, включи свет, — тихо попросил мистер Лис. — Итак, джентльмены, предлагаю всем хорошенько оглядеться, после чего мы некоторое время посидим в полной темноте. Констебли сразу заняли позицию у входа и окон. Могучий жеребец тихонечко пошёл по кругу, обозревая витрины и храня максимально покаянный вид. Инспектор не спеша снял котелок, вытер лоб платочком, шумно высморкался, обошёл все витрины, постучав по стеклу пальцами, и вопросительно обернулся: — Что ж, признавайтесь, Ренар, вы ведь наверняка что-то задумали. — Что видите в витринах? — Ну, это явная латунь. Хотя и весьма хорошей работы. Надо бы проверить и камни? Мой учитель широко улыбнулся, потом вдруг рявкнул: — Фрэнсис! Фу-у!!! Рыжий кебмен в коричневом пальто, с любопытством рассматривающий главный саркофаг, от такого окрика едва не отпрыгнул к дверям. — Старина, это же музейный экспонат, куда ж ты прёшь с нечищеными копытами?! Донец ничего не ответил, но сдвинул брови, явно обидевшись. Обычно крайне тактичный Лис словно бы и не заметил этого, вновь повернув голову к инспектору. — По факту мы имеем дело с классическим преступлением в замкнутом пространстве. Комната, как видите, обладает всего одним входом-выходом. Окна узкие, рамы крепкие плюс внешние решётки, к тому же выставка на втором этаже, а учитывая высоту потолка, я бы исключил саму возможность незаметно пробраться сюда снаружи. — Но между тем кто-то подменил золотые украшения на латунь. — Ах, бросьте, как раз это самое простое, — взмахнул хвостом месье Ренар, несколько театрально поклонившись инспектору. — Уверен, вы и сами можете назвать имя преступника. — Полиция предполагает, что в деле может быть замешан уборщик. Я прав? — Браво, инспектор! Конечно, вы правы, ведь только уборщики заходят сюда навести порядок. Но как именно они это сделали? Витрины заперты, ключи всегда у сэра Теккерея, стекло очень толстое, а констебль за дверями наверняка бы заметил хоть что-то, поскольку он обязан их обыскивать? К тому же это никак не объясняет наличие страшных звуков, так напугавших бесстрашного сержанта Гавкинса. — Дьявольщина какая-то получается… — угрюмо подтвердил мистер Хаггерт. — Наоборот, всё до безобразия просто, — кротко вздохнул мой учитель. — Я охотно объясню, но сначала, Майкл, будь добр, выключи электрический свет. Джентльмены, прошу всех ничего не предпринимать, только слушать. Я послушно нажал переключатель на стене. Лис встал рядом, тихо шепнув: — Держись за моей спиной. Когда Фрэнсис бросится наутёк, постарайся не попасть ему под копыта. — Что, сэр?! Ответа я не получил, вместо этого потянулись тяжёлые минуты ожидания. В почти полной темноте раздавалось лишь напряжённое мужское дыхание и сопение. Потом в эту скучную симфонию стали вплетаться другие, незнакомые звуки. На первый взгляд вроде бы ничего особенного, так, какой-то невнятный скрежет, скрип половиц или оконных рам, лёгкий отзвук чьих-то шагов, потустороннее бормотание, отдалённая древняя мелодия на неизвестном инструменте или нечто подобное в этом роде. Да оно, помнится, и в прошлый раз имело место быть, что никак не помешало нам выспаться. Но вдруг могучий донской жеребец навострил уши, дернулся, попытался прикрыть уши, захрипел и, резко развернувшись, с диким ржанием бросился из зала вон, едва не смяв за дверью двух полисменов. Бешеный стук его копыт гулким эхом раздавался по всему коридору. — Майкл. — Пресвятой электрод, а-а… что?! — Включи свет, Майкл, — тихо попросил меня Лис. Я послушно щёлкнул включателем. — Что это было, сэр? — ошеломлённо выдохнул инспектор, обращаясь к моему учителю. — В смысле? — Я говорю, что это было, уважаемый сэр? — на тон громче повторил мистер Хаггерт, и к нему присоединились суровые полисмены. Месье Ренар жестом попросил минуту молчания, аккуратнейше вытащил из ушей две большие ватные пробки и, шагнув вперёд, бесстрашно откинул крышку большого саркофага. — Джентльмены, позвольте представить вам хитроумного лорда Теккерея — жертву кражи, вора и мошенника по совместительству. Из саркофага на нас насупленно уставился немолодой мужчина в сером халате уборщика. Его холёное лицо в обрамлении жидких волос и пышных бакенбард было искажено гримасой раздражения и брезгливости, а в руках всё ещё крутилась маленькая музыкальная шкатулка. Издававшая, впрочем, какой-то левый шум и скрежет. — Лорд Теккерей? — Инспектор? — Не ожидал встретить вас здесь. — Слегка поклонившись, глава полиции первым пошёл в атаку: — Не соблаговолите ли сказать, что вы тут делаете? — Исполняю ваши обязанности! — с отчаянным вызовом откликнулся лорд. — То есть самолично чиню охрану моей же коллекции. — Вы надеялись задержать грабителя? — Почему бы и нет? Ведь вы, дорогой Хаггерт, не только профукали принадлежащие мне египетские драгоценности, но даже не нашли ни одного подозреваемого. — А что у вас в руках, сэр? — Так, игрушка, — без малейшей тени смущения ответил этот скользкий тип. — Её собрал один известный механик в Германии. Крутишь ручку, и производимые звуки отпугивают животных. Единственная вещица в своём роде! Инспектор обернулся к Лису. Тот молча кивнул. — Вот, значит, как пострадал мой сержант Гавкинс, храбрейший парень, беззаветно преданный службе, но он из «близких к природе». — Что ж, я рассуждал так же, — нагло ухмыльнулся лорд Теккерей. — В конце концов, эти разумные животные получили равные с нами права. Разве не было бы логичным предположить, что кто-либо из них отважится на кражу? Мистер Хаггерт ещё раз встретился взглядом с моим учителем и продолжил, не позволяя себя сбить: — Позволю себе уточнить: то есть после совершения кражи и подмены золотых экспонатов латунными вы вдруг решили поиграть в сыщика? — Инспектор, ваша ирония неуместна. — А вы не ответили на мой вопрос. — Ваш вопрос бестактен! — Прошу простить мою прямолинейность, но спрошу иначе: если вы узнали о краже только вчера и уже сегодня залегли в столь странную засаду, каким образом мой сержант мог пострадать от вашей машинки два дня назад?! — Я… я не обязан перед вами отчитываться! — Ренар? — Инспектор Хаггерт уступил нить разговора моему наставнику. Тот слегка поклонился всем, кроме лорда Теккерея, и самым спокойным, я бы даже сказал, будничным тоном начал: — Что ж, джентльмены. Раз в этом деле была затронута моя честь как частного консультанта Скотленд-Ярда, а также благородное имя инспектора Хаггерта и (что важнее всего!) бесценное здоровье нашего общего друга сержанта Гавкинса, мне ничего не оставалось, как, образно выражаясь, засучить рукава. В первую очередь меня заинтересовала сама личность благородного мецената, подарившего Лондону возможность лицезреть его редчайшую коллекцию египетских древностей. За каких-то два часа, проведённых в одном пабе с грумом его светлости, я выяснил, что высокородный лорд не платит ему уже полгода! — Это клевета! — попытался выкрикнуть Теккерей, но слушали не его. — Наш меценат отчаянный игрок, а потому по уши в долгах, — хладнокровно продолжал мой наставник. — Я поговорил с простым смотрителем выставки, с изумлением узнав, что музейные специалисты даже не осматривали её, полностью доверившись «авторитетному мнению устроителя». Джентльмены, вся эта «экспозиция» была насквозь лживой с самого начала! Никому не понадобилось выносить никакого золота, поскольку его здесь изначально не было. Лорд Теккерей положил под стекло латунь, будучи в полной уверенности, что это сочтут золотом, ибо просто никому в голову не придёт мысль усомниться в слове благородного аристократа. А дальше всё просто: мистический флёр, таинственные звуки, «похищение» драгоценностей коллекции… и законное требование компенсации утрат от ни в чём не повинного Скотленд-Ярда. На пару минут повисла напряжённая тишина. Потом лорд-мошенник несколько раз медленно, с расстановкой хлопнул в ладоши. На его лице блуждала брезгливая улыбка. — О, всё это очень интригующе, но, как я понимаю, абсолютно недоказуемо? — Увы, — честно развёл лапами месье Ренар. — Тогда я должен кое-что прояснить для вас, джентльмены. Во-первых, всё сказанное здесь лишь слова, от которых я откажусь в любой момент, поклявшись своим именем на Библии. Во-вторых, я засужу ваш хвалёный Скотленд-Ярд, и вы всё равно выплатите мне всё до последнего пенни. А в-третьих… ах, что-то мне стало скучновато. Пожалуй, я пойду домой. Все молчали. Лорд Теккерей развернулся к дверям, сделал вид, что с трудом сдерживает зевоту, и напустился на меня: — С дороги, мальчишка! Не берусь судить, руководствуясь каким-либо странным наитием или ментальным же указанием моего наставника, я сунул руку в карман и, вытащив свою «экспериментальную» полицейскую дубинку, нажал пуск! — А-а-а-е-е-а-уй-ё-о!!! Мне не было стыдно за свой труд, всё сработало как надо. Игла вонзилась лорду Теккерею прямо туда, куда он, видимо, меньше всего рассчитывал её получить. Ну то есть я стрелял от бедра, низко, на уровне своего роста, особо не целясь и… Ньютон-шестикрылый, надеюсь, что у лорда Теккерея уже есть дети? Потому что в противном случае, судя по его пронзительному писку и явному звуку треска скорлупы… — Мы услышали достаточно, чтобы опротестовать любой иск в адрес полиции, — уверенно оповестил инспектор Хаггерт. — Ренар, с меня причитается! — Если речь о деньгах, то переведите их на сливки для нашего всеми любимого сержанта, — под суровые мужские аплодисменты скромно закончил Лис. …И только на следующий день, после завтрака и прочтения утренней «Таймс», он снизошёл до хоть каких-то объяснений: — По правде говоря, с нашим братом-аристократом всегда надо держать ухо востро. Старина Теккерей известен на весь Лондон своим нездоровым пристрастием к карточной игре, он завсегдатай четырёх клубов, его имущество дважды описывали за долги, он промотал практически всё состояние своей некрасивой жены, но тем не менее наша полиция всегда готова закрыть глаза на действия человека, принадлежащего к высшему свету и имеющего связи. Если бы он потребовал деньги у страховой компании, уверяю тебя, мальчик мой, ему бы всё сошло с рук. — Но он имел глупость или дерзость обвинить во всём Скотленд-Ярд, — понимающе кивнул я, берясь за электрическое автоперо. — Скорее всё-таки глупость, — согласился со мной Лис. По его знаку старый дворецкий подал вторую чашечку кофе по-бретонски. Считается, что по правилам в этот напиток должен входить крепкий чёрный кофе, две ложечки сахара и классический бренди, но месье Ренье предпочитал добавлять французский коньяк. — Взбешённый Хаггерт, у которого в подобных ситуациях связаны руки, лично попросил меня разобраться с этим делом. Второй ошибкой лорда-мошенника стало упоминание моего имени в контексте интервью, данного его светлостью прессе. В первый же наш приход на выставку я сразу понял, что большая часть экспонатов фальшивки. И да, меня также очень заинтересовал саркофаг, хотя бы потому, что от него буквально несло специями. — Благовониями, — поправил я. — Нет, в том-то и дело, что именно специями, — твёрдо поправил мой учитель. — Запах карри и чёрного перца способен отбить нюх на неделю у любой собаки. — То есть сержант Гавкинс… — Подвергся двойному удару! Он получил шок для обоняния, а вслед за этим убойную дозу режущих слух звуков. Они почти не улавливаются слухом человека, но любого из «близких к природе» способны довести едва ли не до помешательства. Что мне и пришлось продемонстрировать на бедняге Фрэнсисе. А лёг я, просто заткнув уши перчатками. — Сэр, вы знали о звуках! А кебмен на вас сильно обиделся. — Мы помиримся, у русских отходчивая душа, — без особой уверенности решил месье Ренар. — В крайнем случае я честно позволю ему от души дать мне копытом по морде, и мы будем квиты. Возвращаясь к теме нашего разговора, мне категорически важно было присутствие инспектора и свидетелей, а тот факт, что лорд Теккерей мог свободно входить и выходить, лишь накинув на себя халат уборщика, не вызвал сомнений даже у тебя, верно? — Сэр, я лишь предполагал. Поскольку никаких иных возможностей проникнуть в охраняемое помещение у преступника не было, остаётся признать, что он находился в этой комнате изначально. — Метод «бритвы Оккама»: мы отсекаем всё невозможное, а оставшееся и будет истиной. Единственное, чего мы точно не могли гарантировать, так это факт наказания злодея. — Но… разве лорд Теккерей останется на свободе?! — Само собой! — искренне удивился Лис. — И он даже не предстанет перед судом, у него ведь такие связи… — Это несправедливо, — сдвинув брови, надулся я. — Зато полностью соответствует традициям нашей всеми любимой Великобритании, — наставительно поднял палец мой рыжий наставник. — Я понимал, что единственная возможность преподать ему урок лежит вне правового поля. Поэтому и позволил тебе взять своё изобретение. — Так вы знали? — Майкл, мальчик мой, само собой, я просто обязан знать всё, что происходит у меня в доме! К тому же у тебя оттопыривался нагрудный карман, и ты порой излишне пылок. Что было мне на руку. — Но почему… — Шарль? — перебил он меня. — Да, месье, — глухо ответил дворецкий. — Телеграмма из Скотленд-Ярда пришла ещё два часа назад. Они хотят закупить пять таких экспериментальных дубинок. Просто на пробу, но платят щедро. Я не поверил своим ушам. Пресвятой электрод Аквинский, неужели у меня есть заказ?! — Не было другого шанса продемонстрировать инспектору твоё изобретение в условиях, максимально приближенных к боевым, — зевнул мой учитель, салютуя мне чашечкой кофе. — В конце концов, это не худшее развитие сюжета. Ты уже придумал, как назвать свой электрошокер? — «Коварный Лис». — Почему нет? Мне нравится! Маленький льстец…
Глава 2 Орден святого Енота
Утро началось как всегда. Подъём, умывание, переодевание, лёгкий завтрак в английском колониальном стиле и тренировка. Сегодня старый дворецкий торжественно вручил мне короткий шест, примерно в мой рост, молча поклонился и, ничего не объясняя, пошёл в атаку. Первые две-три минуты я ещё вполне себе помню. Потом мгновенный удар в голову, — и полная темнота накрыла меня, как театральный занавес. Вечностью позже появились потусторонние голоса… — Шарль, я же говорил, что сегодня мальчик должен навестить бабушку. — Месье, я был крайне осторожен с ним. — Тогда какого чёрта он при смерти? — Просто поскользнулся. Роковая случайность, месье. — Что ж, значит, когда он придёт в себя, вы лично сопроводите его до дома милой старушки, а потом вернёте обратно. — Слушаюсь, месье. — И? — Уверяю вас, больше такого не повторится. Примерно на этом моменте мне удалось кое-как открыть глаза. Голова ещё кружилась, перед внутренним взором плыли круги, а надо мной склонились три учителя и три дворецких. Говорят, после прямого удара табуреткой в лоб и не такое бывает. Но точно ли это была табуретка? Меня терзают смутные сомнения, наверное, он всё-таки ударил меня чем-то вроде Тауэрского моста или башней Биг-Бена. Это уж как минимум! Примерно через час после вышеописанных событий, которые, в свою очередь, и спровоцировали данный диалог, я своими ногами вышел из дома месье Ренара. Свернул налево, но был перехвачен и развёрнут в прямо противоположную сторону. Шёл пешком довольно долго, в нужных местах меня за шиворот выдёргивали из-под бешено несущихся паровых кебов, а в иных случаях, наоборот, пинком под зад увеличивали чисто скорость движения. Я, честно говоря, мало что соображал. Мир вокруг продолжал двоиться и троиться самым безобразным образом. Э-э, напомните, безобразный образ — это тавтология или оксюморон? Не важно… — О, недоносок явился! Голос показался мне смутно знакомым, хотя все попытки его идентифицировать натыкались на ватную стену полного равнодушия головного мозга. Ничто не желало со мной работать — ни голова, ни руки, ни ноги, представляете? — А чё это за старый хмырь рядом с ним? Лысый, как коленка, и тощий, словно циркуль. Эй, мелкота, а где та расфуфыренная девчонка, ну, кудрявая француженка со смешным акцентом. Скажи, и мы не будем тебя бить. — Гарсон, сильвупле, — прозвучал откуда-то с небес просительный голос старого дворецкого. — Либери ля рут![5] — Эй, братва! Гляньте, а этот старикашка тоже французик и чё-то там ещё умоляет на своём лягушачьем языке… Ха! Я устал. Прикрыл глаза, прислонившись к стене ближайшего дома, и полностью попытался отключить слух. Да, по совести говоря, там и слушать-то особенно было нечего. Так, свистящие звуки ударов и крики боли, иногда громкие, иногда приглушённые, а иногда плохо сдерживаемые вплоть до единого, полного слёз и обиды хорового вопля: — Вив ля Франс![6] Когда я открыл глаза, банда Большого Вилли полным составом стояла на коленках, размазывая кровавые сопли и лихорадочно пытаясь припомнить слова Марсельезы! По-моему, получалось не очень, но парни старались, как могли. Старина Шарль невозмутимо дирижировал чьим-то отобранным кинжалом, и, чтобы не слушать этот бледный хор, я перешёл через улицу и постучал в двери. То есть собирался постучать, но на пороге резко возникла бабуля. — Это кто разорался у меня под окнами?! Я вам покажу, как петь всякие французские непристойности на земле старой доброй Англии! Кто тут главный, выходи, задушу собственными руками! — Мадемуазель? — Наш лысый дворецкий церемонно приподнял котелок. Бабуля только взглянула на него, и в её взоре сверкнула зелёная искорка. — Шарль, кудряшка-милашка? Ты ли это, лионский проказник? — Мэри? — не сразу выговорил мой мучитель. Клянусь, я впервые увидел, чтобы у него вдруг подогнулись колени, а в глазах блеснула влага. — Мэри Три Виски Джобкинс, ты ли это? Птичка На Проводе, Голубая Лагуна, Белый Попугай, Хромая Лошадь? Не может быть, чтобы все годы разлуки, убившие меня, были к тебе столь радостно благосклонны! Ньютон-шестикрылый, порази меня электрическим разрядом с небес, если это не был самый длинный монолог Шарля на моей памяти. Либо творится что-то невероятное, либо старый боксёр при всех, внаглую, совершенно бесстыже и не по-британски заигрывает с моей бабулей?! Я, неуверенно держась за стену, проскользнул в дом, пока эта парочка, воркуя, вспоминала, где и когда они в последний раз виделись. Уже из дверей я, обернувшись, быстро подмигнул Большому Вилли, который, правильно поняв мой знак, на четвереньках пополз в сторону. За ним так же по-черепашьи ушла вся его битая компания. Называть её бегущей с поля боя в эту минуту было бы слишком претенциозно. Так, кучка жалких, сопливых уличных хулиганов, в хлам побитых стареньким лысым дворецким-французом. Короче, хвастаться нечем. Я успел спрятаться в своей комнате и некоторое время с повышенным вниманием прислушивался к тому, что происходит между моей бабушкой и Шарлем. Не знаю даже, что именно в данный момент мне (тайно!) хотелось услышать, целомудренное воспитание Викторианской эпохи попросту не допускало никаких излишних фантазий в шаловливом романском стиле. Я имею в виду стиль итальянского романа, а не династию Романовых в заснеженной России, если кто не понял. Итак, разговоры в нашем доме затянулись, наверное, на целый час. Я даже начал зевать, поскольку ничего интересного явно не происходило. Эти двое хлестали принесённый мной дешёвый виски, взатяг курили американский табак и яростно спорили друг с другом на мутной смеси англо-французско-испанско-португальского и, кажется, ещё уэльского языков. Да пресвятой электрод, я никогда не видел своего драчливого дворецкого таким весёлым и так мило болтающим. — Так мальчишка твой внук, Мэри? Я должен был догадаться, у него твои глаза… — А ты, значит, и есть тот дворецкий, что лупит его каждый божий день? Лупи и дальше! — Только ради тебя, Мэри, только ради тебя… Я больше не мог это слушать, пусть меня увольняют, в конце концов всегда есть шанс перейти на службу в Скотленд-Ярд или в русскую разведку, меня приглашали. В общем, на улицу я практически выпрыгнул, демонстративно хлопнув дверью. То есть изо всех сил! Мало того что этот тип бьёт меня куда ни попадя, так ещё он набивается мне в дедушки?! Не хочу, не желаю, не буду! Я протопал почти целый квартал, когда на перекрёстке меня остановил прихрамывающий Большой Вилли. — Что, недоносок, сейчас ты без своей нянюшки? Поди, старый дурень решил задержаться у твоей бабули? Ну и дела творятся, а, парень?! Похоже, скоро мы услышим звон свадебных колокольчиков… Больше он ничего не успел сказать, я одним плавным движением сбросил его руку со своего плеча, врезал кулаком в точку между грудью и животом, на возвратном движении впечатал локоть левой ему в подбородок, а когда он оседал, добил правым коленом в висок. Могучий Большой Вилли рухнул на мостовую, словно мешок гнилых яблок. Его побитая банда была так ошарашена увиденным, что на меня даже не смотрели — их волновало падение вожака! Я спокойно отряхнул руки и, ни на кого не глядя, тем же ровным шагом отправился домой. — Бей его! Он посмел ударить Вилли-и! — уже через минуту донеслось вслед. Мой боевой запал довольно быстро улетучился. Их было шестеро, побитых, злых, наэлектризованных, а я один. Бежать от опасности казалось постыдным, принимать неравный бой — глупым, поэтому, когда откуда-то с хмурящихся небес раздался мелодичный голос спасителя: «Не желаете кеб, молодой джентльмен? Погода портится», — я едва ли не на ходу запрыгнул в паровой кеб, управляемый старым сивым жеребцом в коричневом пальто с высоким воротником, и развалился на сиденье. Погоня остановилась на месте. Никто и никогда бы не дерзнул приставать к пассажиру кеба, конский профсоюз смотрел на такие вещи очень строго, и нарушители жёстко карались на месте, без обращения в полицию. Кстати, иногда даже прямо наоборот! Был случай, когда на Чаринг-кросском вокзале мелкий воришка успел впрыгнуть в проезжавший мимо кеб, а восемь констеблей пытались его оттуда выковырять. Так вот возница устроил опупительный махач, к которому быстро присоединились все кебмены вокзала и две дополнительные части полиции. Сражение было эпохальное, не хуже Ватерлоо! Вора в конце концов задержали, но защищавшему права пассажира кебмену не было предъявлено никаких обвинений. Кони ушли полными победителями! И это было очень разумное компромиссное решение. Полиция лишний раз подтвердила верховенство закона, а конский профсоюз вновь доказал лондонцам полную безопасность городских перевозок, кто бы ни нанял кеб. Так что до дома я ехал под ритмичное пение какой-то дрянной кельтской песни из популярного мюзикла:Короли полночной Праги
Полны пива и отваги!
Мы лихой удачи дети,
Пьём, что создано на свете!
И судьба за всё за это
Нас в психушку сдаст с рассветом!
«Месье Ренар, вы обещали мне помощь и защиту, когда я помогал вам. Вы не забыли своего приятеля из табачной лавки, да? Уверен, что вы слышали об ордене святого Енота. Отличные ребята, правда?! А впрочем, бог с ними. Лучше бы вы зашли ко мне покурить и поболтать о том о сём. Например, как раз вчера к нам поступил ваш любимый сорт табака „Перик“. Искренне ваш преданный друг, табачник-коммерсант— Но… вы же вроде не курите, сэр? — Майкл, не тупи, — рыкнул было Лис, хватаясь за голову, но тут же сменил гнев на милость. — Понимаешь, он боялся. Очень боялся, что это письмо может быть как-то просмотрено. Поэтому послал нам прозрачный намёк в виде названия сорта табака. Ты не обязан знать, но «Перик» очень непростой табачок. Американские индейцы использовали его как средство для медитаций. Они курили его с целью получения мистических видений, которые почитали божественным откровением от самого Маниту. Продолжишь поиск связи? — Енот с просьбой о помощи, последователи ордена святого Енота, табак, вызывающий видения, — не спеша перечислял я, надеясь, что запомнил всё в правильном порядке. — То есть нам нужно навестить мистера Дрю? — Я попросил тебя проследить связь, но ты предпочёл сразу выдать очевидное решение, — разочарованно передёрнул плечами мой наставник. — Что ж, возможно, мои требования к тебе слишком завышены. Лично я расшифровал бы это письмо в следующей последовательности: «орден святого Енота, прошу помощи, тут творится нечто невообразимое, близкое к общему сумасшествию». Приблизительно как-то вот так. — Я старался, сэр… — И ещё немного постараешься сегодня, — с лёгким оттенком сочувствия протянул он. — Одевайся и пройдись до Британской библиотеки. Мне нужна вся информация об этой секте. Газетные статьи, заметки, рекламные проспекты, брошюры, лозунги, призывы и всё такое прочее. Уверен, что мистер Уорен будет только рад тебе помочь. — В прошлый раз он едва не придушил меня. — Потому что мы задали ему слишком лёгонькую загадку. Старикан не так прост. — Лис взял моё электроперо, быстро написал несколько строчек на чистом листе бумаги, сложил вчетверо и передал мне. — Вручишь записку нашему общему другу. И постарайся вернуться до ужина. Я покивал, обещая сделать всё, что в моих силах. И, уже выходя из комнаты, резко обернулся на пороге, так как молчать больше не мог. — Сэр, а вы в курсе, что моя бабушка и ваш дворецкий… — Майкл, твой поступок не достоин джентльмена. — Месье Ренар резко встал, выпятив грудь, его глаза метали искры. — Я прекрасно осведомлён обо всём, что мне следует знать, но я никогда не стану совать свой длинный лисий нос в личную жизнь прислуги! Есть же определённые границы приличия. — Но это моя бабушка… они же… — Мне стыдно за тебя, мой мальчик! Тебе стоило бы извиниться за недостойные подозрения и нелепые инсинуации. — Ну извините… — Не передо мной! — Лис кивком головы указал на стоящего в конце коридора дворецкого. Тот поднял на меня ледяной взгляд и спокойно ответил: — Извинения приняты, сэр. Но если молодой человек счёл, что я как-то оскорбил честь его семьи… — Достаточно, старина, — оборвал его мой учитель. — Никаких ваших французских дуэлей в моём доме. Будем считать инцидент исчерпанным. Майкл? — Ничего не было, сэр, — сжав губы, признал я. — Шарль? — Как вам будет угодно, месье. — Он сделал шаг вперёд и отвесил мне низкий церемонный поклон. Я догадался ответить тем же. После чего пулей бросился в прихожую, цапнул свой плащ и шляпу с вешалки, а потом, хлопнув дверью, направился в сторону Британского национального музея. В груди всё кипело и клокотало, на глаза наворачивались слёзы от жгучей обиды и, самое главное, совершенно незаслуженной обиды. Мало того что он докапывался до меня весь день, заставляя отвечать на глупые вопросы, так ещё и вконец растоптал моё человеческое достоинство, заставив мириться с нахальным французом. А тот, между прочим, явно подбивал клинья к моей… чуть не сказал «нежно любимой», но тем не менее бабушке! Да! Это неправильно, это несправедливо, это полностью нарушает все устои и вековые традиции Великобритании! Пусть на дворе конец девятнадцатого века, но лично я считаю, что по всем божественным и человеческим законам слуга должен знать своё место! Кем бы ни был этот дворецкий раньше, хоть трижды чемпионом и героем войны, сейчас он лишь прислуга в доме того, кому я являюсь секретарём, помощником, учеником и другом. Да, да, несмотря на то что речь идёт лишь об одном из «близких к природе», думается, мне вполне позволительно называть Лиса своим другом. В конце концов, его животные (звериные) качества не являлись препятствием для милого дружеского общения между… — Пресвятой Ньютон-шестикрылый, что я несу?! Вовремя остановившись, чтобы не врезаться лбом в фонарный столб, мне всё же пришлось обнять его и на секунду ужаснуться собственным мыслям. Да, юность — время горячей крови, когда количество пороха в ней в сотню раз превышает нормы здравого смысла. Мне крупно повезло, что я не успел всё это высказать вслух ни дворецкому Шарлю, ни тем более мистеру Лису. В противном случае чувство глубочайшего стыда не покидало бы меня до конца жизни… А уже минут через двадцать — тридцать я решительным шагом поднимался по ступенькам Британского музея, направляясь в библиотеку. Священное место для любого взыскующего знаний, но моя задачка в этот день была чуточку посложнее. Не просто найти интересующую моего наставника информацию, но ещё и умудриться выбраться отсюда живым. — Ученик Рена-а-ара, — с непередаваемым оттенком уважения, презрения, самодовольства и противоестественной доброжелательности прошипел смотритель библиотеки мистер Уорен, выползая из своей комнатки под лестницей. И что интересно, если тощий дворецкий Шарль больше походил на очковую кобру, то этот столь же лысый индивидуум напоминал скорее коварную гофмановскую крысу, владеющую ключами ко всем тайнам мироздания. — Добрый день, сэр. Чудесная погода, не правда ли? — Отвратительная, молодой человек. Говорите прямо, зачем пришли? — Моему учителю нужна любая информация о новом ордене святого Енота. — Что ж, за всё есть своя плата. — Он требовательно протянул руку. Я достал из-за пазухи сложенный лист бумаги, и скрюченные пальцы отобрали его у меня с той же скоростью, с какой зоркий альбатрос хищно хватает рыбу в океане. — Ну и что у нас тут на это раз? — Старый смотритель хищно пробежал глазами короткий текст. — «Что общего у пудинга и динозавра?» Хм, это опять Кэрролл? Ну, не важно. Спрошу вас, что это значит, молодой человек? — Не знаю, сэр, — честно ответил я. — Но, возможно, пока вы смогли бы помочь месье Ренару информацией? — О, это сколько угодно. — Со скрипом выпрямившись, мистер Уорен указал костлявым артритным пальцем в сторону уже известной мне комнатки под лестницей. — Ждите там. Честно говоря, я абсолютно не понимал, зачем мой наставник играет с этим странным типом во все эти псевдоинтеллектуальные игры. Неужели нельзя было бы просто самому пойти в библиотеку, посидеть там, как все нормальные люди, день-два-три и в конце концов найти то, что требуется? Мой вопрос, как всегда, остался без ответа.Бэрримор.P.S. Для вас просто Дрю».
Между тем меньше чем через десять минут на мой стол легли несколько газет за нынешний и прошлый год. Видимо, в них мне и предстояло искать нужное. — Я приду через час, — зловеще пообещал библиотечный смотритель. Мне оставалось лишь выдавить самую благодарную улыбку в ответ. — Время пошло, — напомнил он, захлопывая дверь. Ну вот, собственно, и всё, больше мне писать не о чем, я с головой нырнул в самый тщательный просмотр газет за полтора года, выискивая в каждой жалкие крупицы из того, что могло бы помочь мистеру Лису составить мнение о новомодной секте ордена святого Енота. Важных, так сказать, базовых моментов было немного. Во-первых, само название организации было взято из бракованного экземпляра Библии, где из-за нелепой опечатки, а возможно, и прямого, наглого переписывания вместо Еноха вдруг появился Енот. Эта ошибка была замечена, но признана «божественным откровением», ибо, как известно, «каждая буква в Библии суть есть истина!». Ну и понеслось… Во-вторых, орден являл собой образец истинной демократичности, в него без разбору принимали всех желающих, хоть людей, хоть «близких к природе», по малой мере разделяющих их основную доктрину «Когда весь мир умрёт, мы будем править!». Ну, по совести говоря, идея не самая оригинальная, таких было много и до и после, и наверняка ещё не раз человечество будет наступать на те же грабли в будущем. Но давайте пойдём по порядку. Итак, сам орден святого Енота зародился в Канаде, но там не стал чрезмерно популярен, и адепты новой веры переехали в более доверчивую Европу. Сначала они обосновались во Франции, потом переехали в Румынию, были там биты, переехали к болгарам, где едва не распались под сенью Рильского монастыря, и окончательно бросили якорь уже в нашей старой доброй Англии. Сейчас им принадлежал небольшой молельный дом за Вестминстерским аббатством, где орденом ежевечерне, ближе к полуночи, проводились короткие службы. Да, именно службы, а не богослужения. По версии основателей ордена, когда Ной причалил к новой земле, то первым делом он выпустил за борт енота, вроде как тот очень уж просился в туалет. Енот вернулся через полчаса, довольный и удовлетворённый, сообщив, что вода отступила, а в лесу много широких листьев, которые можно употребить сами знаете для чего. Так вот Ной счёл — как туалетную бумагу, но тот самый приснопамятный енот имел в виду нечто иное. Он почуял божественную силу в листьях растения, оказавшегося табаком! В память о том знаменательном дне все собрания ордена регулярно окуриваются табачным дымом «Перика». После максимум десятиминутного вдыхания новообращённые адепты начинают видеть странные и прекрасные картины грядущего. Всё это касалось лишь новообращённых и членов секты, но вряд ли могло хоть каким-то образом угрожать всем остальным лондонцам, поэтому тревога моего учителя на тот момент показалась мне изрядно надуманной и поспешной. В конце концов, каждый из нас способен совершать ошибки. Поймите меня правильно: просмотрев всё, что нашёл в «Таймс» и других газетах, лично я не увидел ни малейшего признака хоть какой-то опасности. На мой юношеский взгляд, при чётком разделении чёрного и белого казалось совершенно ясным, что мистер Дрю сам перекурил какого-нибудь экзотического табаку и начал плести полную ересь, не задумываясь о том, «как слово наше отзовётся». Простите, в те годы я был склонен считать каждое печатное слово правдой. — Вы закончили, молодой человек? — В двери беззвучно просочился старый библиотечный смотритель. — Что ж, а я нет. И поэтому вам кое-что придётся мне объяснить. — Что именно, сэр? — Всё, дрянной мальчишка-а!!! — Стальные пальцы попытались впиться мне в шею, но я неожиданно легко увернулся. Изумлённый не меньше меня самого, старик вновь протянул когтистые руки, пытаясь поймать меня и прижать к стене. Не могу объяснить почему, но с позапрошлого раза его движения показались мне гораздо более медленными, и я легко уходил от каждого его захвата. К тому же в отличие от дворецкого Шарля мистер Уорен не пытался меня ударить, только поймать и побороть. Детский сад какой-то, штаны на лямках, если в наше время уже были детские сады. В узком пространстве комнаты два на два французских метра у меня не было особого пространства для манёвра, но точно так же и у него не было возможности обойти меня с флангов или осуществить захват за шею с тыла. Так что драка не могла продолжаться долго, до первого финта… Когда я успешно вырвался за дверь, поднырнув под левую руку смотрителя, мне вдруг взбрела в голову нелогичная мысль, что за все драки сегодняшнего дня я должен был быть благодарен именно старине Шарлю. Если бы не его ежедневные занятия, разве смог бы я без помощи своих электрических изобретений один на один нокаутировать Большого Вилли или легко избежать смертоносных захватов библиотечного смотрителя? Очень и очень сомневаюсь! — А ответ лежит на поверхности! — уже со ступеней лестницы библиотеки прокричал я. — Достаточно лишь представить пудинг и динозавра. — Всё равно не понимаю, — донеслось в ответ, но здоровое чувство самосохранения подсказывало мне, что возвращаться и объяснять не стоило. Библиотекарь правильно угадал тему загадки, но не понял её суть. А именно этой игрой сегодня развлекался месье Ренар. Главное, найти связку. Помните кэрролловское «Позвольте представить: Алиса, это пудинг. Пудинг, это Алиса»? Вот и с динозавром та же песня. Мы не видим его, мы лишь можем его представить. Понимаете, представить пудинг кому-то, представить динозавра себе, но в любом случае ключевое слово «представить». Я непонятно объясняю, да? Ох, ну, наверное, мой учитель сумел бы растолковать вам лучше, ведь он же сам всё это придумал. Домой я буквально летел вприпрыжку, разбрызгивая лужи и уворачиваясь от слишком неповоротливых джентльменов. Пара волков добродушно скалила на меня зубы, один констебль даже пригрозил мне дубинкой после того, как я чуть было не сбил с ног пожилую овцу. Кстати, это было роковой случайностью, она просто резко решила поправить очки, но в любом случае у меня получилось хоть как-то избежать прямого столкновения. Дальше мне пришлось ещё больше ускорить шаг, не дожидаясь полицейского свистка вслед. И, как вы понимаете, я не очень смотрел по сторонам, поэтому, когда у мимо проезжающего кеба открылась дверца и стальная рука цапнула меня за воротник, втягивая внутрь, я даже удивиться толком не успел. — Извини, если напугал, — без малейшей вины в голосе зевнул месье Ренар, усаживая меня на сиденье рядом. — Времени мало, но я питаю надежду, что ты сумел найти какие-нибудь полезные сведения в библиотеке. Я выровнял дыхание, откашлялся и протянул ему два листа бумаги, исписанной мелким рабочим почерком. — Отлично. — Он не глядя сунул бумаги во внутренний карман длинного плаща. — Полистаю на досуге, а теперь перескажи мне вкратце всё, что сумел узнать. Я прикрыл глаза, сосредоточился и едва ли не залпом выпалил всё, чем лондонские газеты наградили мой мозг, не упустив также и многоходовый диалог с библиотекарем. — Браво, мой мальчик. — Лис пару раз хлопнул в ладоши. — Спасибо, сэр. Значит, я справился? — Почти. — ??? — Эта загадка вообще не имеет ответа, я выдумал её от фонаря, лишь бы отвлечь старого смотрителя хоть какой-то пищей для ума. — Но погодите, а разве «представить — представить» это не… — Нет, это не ответ, всё слишком притянуто за уши. Ты так хотел разгадать загадку, что переиграл сам себя. — Это нечестно! Любая задача должна иметь смысл. — Глупости, — безмятежно отмахнулся он. — Вспомни лимерики Эдварда Лира или «Варкалось. Хливкие шорьки пырялись по наве…». Смысла ни в том, ни в другом нет и на медный пенс. Зато есть незатейливая игра и безмятежное дурачество, а то и другое стоит ценить. Жизнь и без того чертовски скучна порой. Я с некоторым недоумением покосился на своего рыжего учителя. Обычно он невероятно оптимистичный зверь, состояние лондонского сплина для него нехарактерно. — Что-то случилось, сэр? Он не ответил, поднял воротник и постучал тростью в крышу кеба. Паровая машина дала свисток и, скрипя тормозами так, что мурашки забегали по коже, медленно остановилась. Месье Ренар вышел первым и, не оборачиваясь, бросил через плечо монетку, ловко пойманную в котелок молчаливым кебменом. Кстати, в этот раз я и не заметил, что нас везли без всяких песен. Возможно, мой учитель умеет, когда ему надо, договариваться (по-хорошему или по-плохому) даже с вечно поющими водителями кебов. Не знаю, как у него это получается, вроде бы находить общий язык с любым человеком — это несложно, но Лис при всём прочем ещё и умудрялся оставаться абсолютно искренним, ни на миг не поступаясь собственной индивидуальностью и самоуважением. Иногда мне казалось, что в этом есть нечто мистическое. — Нет, — жёстко сказал он, стоило мне протянуть руку к ручке двери той самой табачной лавки. И в голосе его было что-то такое, что заставило меня вздрогнуть. — Беги на угол дома, на перекрёстке справа должен быть констебль. Надеюсь, что это Джобс, по времени должна быть его смена. — Э-э… сэр, а почему мы не… — Бегом!!! — рявкнул он таким командным голосом, что меня буквально снесло с места, доставив до указанного перекрёстка втрое быстрее, чем я мог бы себе представить. Да, на правой стороне улицы лениво мялся с ноги на ногу очередной представитель «близких к природе». Это была невысокая, ниже меня ростом, довольно пухлая жаба в полицейском мундире, при шлеме и с дубинкой на поясе. — Сэр Джобс? — робко уточнил я. — Просто Джобс будет достаточно-о, — чуть растягивая слова, кивнул он. — Что угодно молодому человеку-у? — Мой учитель месье Ренье, то есть месье Ренар, просит вас… — Ренар? — мгновенно вскинулся полисмен, выкатывая шарообразные глаза. — Ренара все зна-ают, он зря рябь на болоте не поднимет. Куда-а бежим?
— Лавка табачника Дрю. — Я указал направление пальцем. И если всего минуту назад «близкий к природе» казался мне толстым и неповоротливым, то сейчас он нёсся вперёд такими длинными прыжками, что я едва успевал следом, хотя бежал изо всех сил. Кто бы поверил, что жабы такое умеют? Я до сих пор не верю. Мой учитель терпеливо ждал на том же месте, где мы расстались. У его ног не валялись связанные преступники, его элегантный костюм был по-прежнему безупречен, значит, ничего такого уж страшного за время моего отсутствия не произошло. — Ренар! — Джобс! — в тон откликнулся мистер Лис, обмениваясь с констеблем сложным и долгим рукопожатием. — Как жизнь? — Тина-а. — И у меня. — Отлично, — удовлетворённо высунул длинный язык полисмен, подмигивая мне самым фамильярным образом. — Новый мальчишка-а? — Лучший из тех, что был. — В каком смысле-е? — А по сопатке? — ровно уточнил месье Ренар за секунду до того, как я подумал, что предыдущая фраза могла бы показаться двусмысленной. — Заигрался-а, — пожал плечами констебль Джобс, и рот его разъехался от уха к уху. — Зачем звал, что слу-училось? — Запах крови, — жёстко ответил мой наставник. — Мне это не нравится. Дрю неплохой парень, поэтому думается, что тебе стоило бы зайти и проверить. — Без ордера и вызова никак нельзя-а… — Разве ты не слышишь криков о помощи изнутри? — холодно удивился Лис. — Вот я, например, слышу. — Это лишь одно частное мнение. — Майкл? — Да, сэр? А-а, конечно, я тоже слышу, сэр! Кто-то кричит, о боже, позовите полицию, спасите меня, сообщите констеблю Джобсу, что… — Достаточно-о, джентльмены, — уныло признал полисмен и толкнул дверь ногой. — Идите следо-ом, вы будете свидетелями-и. Толстый полисмен вдруг неожиданно высоко подпрыгнул и обеими ногами мощно и страшно шибанул дверь, просто выбив её вместе с косяками и петлями. Прохожие на улице невольно остановились, а мы втроём ринулись внутрь. Я щёлкнул выключателем света, невольно ахнув от увиденного. — Ра-азгромчик-с? Да, всё помещение было разгромлено в хлам, так, словно Багратионовы флеши мистической силой перенеслись в маленькую табачную лавку. Сигары, папиросы, сигареты, сигариллы россыпью валялись на полу, мешки и коробки с разными наклейками громоздились в хаотическом порядке, обсыпанные чёрным, коричневым и даже желтоватым табаком, а из-под рухнувших полок торчали две енотовидные ноги в домашних шлёпанцах и полосатых носках. Наверное, «енотовидные» кажется вам не лучшим определением, поверьте, в иной момент я бы с большей ответственностью подошёл к определению, но сейчас… — Майкл! — Тяжёлая лисья лапа влепила мне такой подзатыльник, что я едва сам не пропахал носом дорожку среди табачного моря. — Да помоги же ему! Видишь, как мистер Дрю вздрагивает левой ногой, он явно подаёт нам сигнал о помощи. Пока мы с Лисом вдвоём вытаскивали из-под рухнувшего прилавка несчастного табачника, мистер Джобс выпрыгнул наружу, во всю мочь дуя в полицейский свисток. Через несколько минут уже трое или четверо констеблей взяли под охрану место преступления, а сержант Гавкинс, изо всех сил старавшийся выглядеть суровым и подтянутым, пытался взять показания у свидетелей. То есть у нас двоих. Бедного мистера Дрю Бэрримора уже увезла карета «скорой». Енот был жив, но получил тяжёлую травму головы и едва не задохнулся от табака. — Ренар, ты опять влип. — Доберман без улыбки поманил моего учителя пальцем. — Мальчишку я допрашивать пока не стану, но ты под подозрением. — Неужели? — ни капли не удивился мой учитель. — В глаза мне смотреть! — Я должен что-то там увидеть? Ну, кроме того, что вы ещё явно не пришли в себя после египетского дела и были бы не прочь выпить сливок? — Идите в дом! — И не подумаю. — Месье Ренар спокойно оперся спиной о косяк. — Там сейчас навалено столько табака, что если я ещё раз туда войду, то рискую напрочь потерять нюх. — Но я же иду! — Но у вас и нюха-то никогда и не было… Сержант зарычал, но в присутствии подчинённых не мог позволить себе лишней грубости. Тем более что через минуту они оба всё-таки шагнули в разгромленную лавку. Правда, Лис остановился на пороге, прикрывая нос платком, а сержант Гавкинс рыскал по всем углам, попутно задавая кучу вопросов. — Что вы тут делали, дьявол тебя раздери? Зачем кому-то смотреть в чужие окна и звать полицию? Что такого ты там увидел, Ренар? Слепой пёс гавкает отрывисто, но скорбит по прошлому сентябрю, верно? Я прочистил уши. Чегось-чегось?! — Три дня, поверь мне, три дня, и ты съешь эту розовую черепаху. Она вкусная, я сам съел уже пять штук. Но статья в «Таймс» всегда набирается чёрным, понимаешь? — Сэр? — Я осторожно подёргал за рукав моего наставника. — Не обращай внимания, — тихо ответил он, не поворачивая головы. — Курительные смеси из Средней Азии порой оказывают и не такое наркотическое воздействие. Проще говоря, наш героический сержант под кайфом. — Ты лис, Ренар, вот ты кто! — обернувшись к нам, неожиданно прорычал доберман Гавкинс. — Я узнал тебя, ты лис! Или специально притворяешься картиной, потому что дым, он лёгкий, лёгкий, как… даже не знаю что! А я не сэндвич, ты удивлён? Тюр-люр-лю-у! Когда на место наконец прибыл второй помощник инспектора Хаггерта, счастливый сержант уже ехал второй каретой «скорой помощи» в госпиталь Святого Лазаря. Вот уж истинно, эту табачную лавку было просто необходимо прикрыть в связи с её явной опасностью для общества. О чём говорил мой учитель с инспектором Скотленд-Ярда, мне неизвестно. Они отошли в сторонку, встав под лёгкий дождичек, и в общем-то беседовали недолго. Хаггерт устало покачал головой, поплотнее затянул на шее колючий шарф, что-то проворчал и дал отмашку. Нас отпустили, мы добрые самаритяне и помощники полиции, так что к нам не будут предъявлены обвинения за вызов констебля, поскольку дело действительно оказалось серьёзным. Взлом помещения, порча товара плюс нанесение тяжких телесных повреждений беззащитному владельцу. В последнее не очень-то верилось, беззащитный енот такая же редкость, как боксирующая курица-несушка. Толстяк Джобс поймал для нас кеб со старым сивым мерином, и до дома мы добирались под бодрое популярно-песенное исполнение:
Дешёвым виски пахнут сумерки
Синие, серые.
А Лондон каменный по-прежнему
Пьёт коктейль из костей.
Вы называли меня умницей,
Миленьким дедушкой,
Но не могли просечь, что шутите
Вы с вулканом страстей!
— Могу ответить? — О, говори! — Я не шпион, — прокашлявшись ивыплюнув на пол пару ниток, признался я. — О, шпион никогда не признается в том, что он шпион, — глубокомысленно протянул один из троицы. — Разве это не есть лучшее доказательство его шпионажа? — Хорошо, тогда я шпион. — О, он признался, — важно кивнул второй. — Теперь кроме косвенных улик мы имеем на руках и чистосердечное признание в шпионаже! — Так бы и сказали, что вам всё равно, — подумав, надулся я. — О, нам не всё равно, — наставительно поправил меня третий из судей. — Мы честны и неподкупны, и справедливость — единственный закон ордена святого Енота! Поэтому, о, ты умрёшь. — О, за что? — невольно подхватывая бациллу «о», удивился я. — За шпионаж, — торжественно протянули все трое. — О пусть божественный гром из глаз нашего святого покровителя поразит его! Двое шустрых типов, судя по лапкам, выглядывавшим из длинных рукавов рясы, явно «близкие к природе», кинулись ко мне, закрепляя на железные кандалы проводки с клеммами. До меня не сразу дошло, что сейчас будет, но, поняв… — Нет, сэр! Вы не можете так со мной поступить! — заорал я на самого толстого из троих, того, кто показался мне главным в этом фарсовом трибунале. — Я подданный британской короны и настаиваю на законном суде! — О, шпион не верит в законную справедливость ордена? За таковую дерзость может быть лишь одно наказание… — Смерть, — дружно поддержали двое енотов справа и слева. Кто-то врубил генератор, кто-то подключил цепь, и чья-то рыжая лапа нажала на рубильник на стене… — А-а-а-а!!! — заорал я. — О-о-о, сла-а-ава святому Еноту-у, — пропели присутствующие. — За силу, любовь и заботу-у! Вот, собственно, кроме этого, ничего и не произошло. Далее не заискрило нигде, так что орал я напрасно. Электрический ток (если таковой и вправду имел место здесь быть) никуда не побежал и не врезал мне по всем частям тела, разнося мой мозг высоковольтными разрядами. — Типа что, пшик? — О, не говори глупостей, шпион, — резко оборвал меня один из троицы. — Просто где-то что-то замкнуло. Кто у нас тут электрик? — Он не пришёл, — тонким голосом откликнулся высокий адепт в низко опущенном капюшоне. — О, кто-нибудь ещё разбирается в электричестве, дети мои? — протяжно возопил второй. — Нам ведь надо поразить шпиона громом небесным. — Ну, я немножко разбираюсь, — честно признался я, поскольку остальные всё равно молчали да тыкали друг друга локтями в бока. — О, если ты, шпион, хочешь ещё немного пожить, то наладь нам, пожалуйста, электрическую цепь, — почти просительно протянул третий. — А потом мы тебя убьём, договорились? Еноты… мозг с кулачок, и тем пользоваться не умеют. Ну что с них возьмёшь, кроме анализов? Да и те, думается, с глистами. — Я готов! С меня тут же сняли все оковы, подпустив к щитку-распределителю, висевшему на стене в обрамлении лопаточных костей. Десятки глаз пристально бдили за каждым моим шагом. Уже знакомые рыжие лапы передали по кругу провод остальным братьям типа «подержать на время наладки», и тихий шёпот пропел прямо в ухо: — Включай, мой мальчик. Теперь можно. Я передвинул две клеммы, установил на полную мощность датчик аккумуляторной батареи и повернул ручку. Гром, дым, треск и жалобные вопли взлетели до потолка. Практически все приверженцы ордена святого Енота рухнули на пол, корчась в судорогах, шерсть и волосы поднялись дыбом, а запах палёного мигом заполнил помещение! — О, Майкл, мы с сэром Радживом гордимся тобой, — гордо возвестил мой учитель, отбрасывая капюшон на спину. — Было нетрудно найти то место, где ты упал. Запах индийской кухни, знаешь ли, ни с чем не спутаешь! — Сахибы, вы не будете против, если я тоже слегка перекушу? — Раджив Капур так и не откинул капюшон, крепко держа в лапах всех трёх недавних судей. — Охота пробуждает аппетит. Три толстых енота опали с морды, но до последнего не верили, что всё идёт не по их плану. — О, может, вы лучше съедите шпиона? — Нас-то за что есть, мы же хорошие?! — О, к тому же мы готовы взять вас в долю, пять шиллингов в неделю, деньги никому не лишние, правда же?!! Громоподобный рык бенгальского тигра сотряс всё маленькое помещение так, что люстры закачались, а в глазницах черепов забегали испуганные огоньки. — Ваше святейшество, — очень вежливо и проникновенно начал Лис, — я настоятельно рекомендую вам рассказать этому полосатому верзиле всё, что вы знаете об алмазе Шести Раджей. — О нет! Мы же ничего не знаем! — Нет? Какая досада-а… Обратите внимание, насколько мистер Капур велик и страшен. К тому же он вовсе не британский подданный, поэтому наши гуманные законы ему непонятны и им попросту не воспринимаются. Представьте, если вдруг он решит вас съесть, разве у меня хватит сил, чтобы его остановить? Тигр всё понял правильно, издав такой рык, что… — Кали многорукая, нашли где описаться?!! — О, так вы, наверное, тот самый лис из Скотленд-Ярда, месье Ренар, которому мы должны были сегодня передать письмо? — слабо проблеял самый храбрый. Мой учитель требовательно протянул лапу. Второй судья перед уходом в обморок указал своей лапой под кресло. Третий уже был там. В смысле в обмороке. Я сунулся вперёд, опустился на колени и, пошарив рукой под широким судейским креслом из костей, нащупал тонкий бумажный конверт. — Давай сюда, — потребовал месье Ренар, выхватывая его у меня из рук и буквально пожирая глазами текст. — Кто оставил письмо? — О, это спонсоры! — мигом очнулись три енота. — Но мы их не знаем, они просто жертвуют деньги нашему ордену. Вчера курьер принёс, сказал, что сегодня вы явитесь и заберёте! — Я всё-таки их съем, — проворчал тигр, облизывая усы, но мой наставник удержал его властным жестом: — Бросьте, дружище, нам нужно спешить. — Куда? — Если хотите вернуть свой алмаз, то за мной, и не задавайте вопросов. Полосатый джентльмен из Маджипура недовольно зарычал, сложил всех трёх енотов под то же кресло, сел сверху, с удовольствием слушая писки и проклятия, а потом встал и поклонился нам. — Располагайте мной, сахибы! Я не помню, какими коридорами, переходами и подземными тоннелями меня вели. Но только сейчас в полной мере осознал, насколько «близкие к природе» были умнее и приспособленней к реальной жизни, чем мы, обычные люди, так называемый венец творения! Оба, лис и тигр, резко бежали вперёд, ни на секунду не задумываясь на том или ином повороте. Они были здесь впервые, они не могли знать планы всех катакомб, но им достаточно было довериться звериному чутью и уверенно двигаться на запах. Мы преодолевали такие узкие проходы, что Радживу Капуру приходилось ползти на четвереньках, мы обходили ямы с негашёной известью, где растворяли тела бродяг или безнадёжно больных, протискивались через целые коридоры подземных могил, когда ноги скелетов торчали на уровне моей груди, дыша ядовитыми испарениями, сыростью, тленом и смрадом. Когда же мы наконец выбрались на поверхность земли, то, к моему немалому изумлению, это было не кладбище вблизи собора Святого Павла, а заброшенный тоннель у большого водостока на берегу Темзы. Ох ты ж Ньютон… — Шестикрылый, — закончил за меня мой учитель. — Если хочешь сохранить свои мысли в тайне, не стоит так явно шевелить губами. Да, из тех катакомб было много выходов, мы с мистером Капуром… — Можно просто Раджив, — деликатно вставил тигр. — …с Радживом ориентировались на запах воды и речного ила. — Но зачем мы здесь ночью, сэр? — Читай. — Месье Ренар протянул мне лист бумаги. Я беспомощно попытался вглядеться в размытые строчки под слабым светом едва блещущей луны. — Позвольте-ка мне, молодой человек. — Индийский гость из колоний перехватил письмо и с выражением прочёл вслух:
За тюрьмой был старый мост,
Он к колонии прирос.
Звон удара ночь порвёт,
Арка слева вверх уйдёт.
Не скатись в горячке вниз
И получишь свой сюрприз.
Когда могучий тигр ушёл, я успел задать всего два вопроса: — Так вы всё знали?! — Глупости и неумности, — философски фыркнул Лис. — Я просто… просто плыл по течению, иногда это приводит к… к ним, к рабочим результатам. — А кто же тогда украл камень и затеял всю эту игру? — Они! Но… тсс… — Месье Ренар прикрыл глаза и неопределённо повёл лапой. — Там, на… на этом, на столике, утренняя почта. Я бросился вперёд, с первого взгляда выбрав обычную телеграмму. Текст гласил:
«Мы дарим вам камень, нас не интересуют деньги. Есть цели и повыше. Бедный, смешной Ренар…»Подписи, как всегда, не было. Её заменило подобие буквы N из трёх шпаг остриём вниз. Наполеон? Капитан Немо? Никто?! Я очень хотел спросить, но мой учитель Лис уже спал… Мне оставалось лишь на цыпочках выйти в коридор, где меня уже ждал старый дворецкий с двумя боевыми шестами. — Тренировка. Ну, дальше, как мне кажется, вам уже неинтересно. По крайней мере, ничего нового…
Глава 3 Нога с ужасными ногтями, или Миссис Смит
Разговор об этом запутанном и малопонятном деле мне удалось завершить лишь через два дня. Мой учитель пребывал в расслабленном состоянии духа, категорически ничего не желая делать. А поскольку я как раз закончил обработку всех своих записей по затейливому блужданию таинственного алмаза Шести Раджей, то Лис не мог отказать мне в прорисовке деталей. — Сэр, можно спросить, что же все-таки произошло? — Конкретизируй, мой мальчик. — Он потянулся в кресле, прикрыв глаза и поудобней положив ноги на широкую кушетку. Я собрался с мыслями, а потом выпалил: — В этом деле всё непонятно, нелогично и бессмысленно! Табачник Дрю пишет вам, что его донимает орден святого Енота, но на самом деле ничего не знает и не решает. Ваш приятель тигр-убийца переворачивает вверх дном его лавку среди бела дня! И никто не пытается вызвать полицию? Более того, кажется, мистер Дрю и в суд подавать не намерен? Неужели этот полосатый индус вправе так вести себя в цивилизованной стране, где, между прочим, есть закон?! — Юношеский максимализм, — тихо мурлыкнул месье Ренар. — Не переживай, наш знакомец-енот уже получил столь солидную компенсацию, что морщить нос не станет. Сэр Раджив может быть очень щедрым. — Это безнравственно! — Угу. — Это возмутительное попрание всех прав честного англичанина! — Я постучал себя кулаком в грудь, закашлявшись от праведного негодования. — К тому же мы по-прежнему не знаем, кто украл алмаз при вскрытии тела несчастного самоубийцы. — Маньяка и лжеца, притворявшегося полицейским. — Ну это не так важно, поскольку… — Чуть было не убившего и тебя самого, кстати. — Э-э… можно мне продолжить, сэр? Спасибо. Почему они, я имею в виду ту «тайную организацию», о которой вы всё время говорите, просто взяли и отдали нам алмаз? — Возможно, это преследует две цели, — не размыкая ресниц, ответил мой учитель. — Во-первых, они любят поиграть, во-вторых, спокойно показывают нам, сколь незначительны для них эти сумасшедшие деньги. Мало кто может позволить бросить в реку камень стоимостью в несколько тысяч фунтов. Между прочим, поэтому и была использована чугунная шкатулка работы каслинских мастеров из России, любую другую могло бы просто смыть волной. — Но кто они?! — Не знаю, — обезоруживающе улыбнулся Лис. — Но лично я получил удовольствие от этой беготни. Не говоря уже о солидном чеке от мистера Капура. — Это деньги убийцы! — Мне тоже приходилось убивать, но ты же служишь здесь и даже получаешь жалованье. Я вовремя прикусил язык. Понимаете, в порыве юношеских страстей вольно́ критиковать старших и возмущаться коррупцией в стране, но всё-таки какие-то крохи здравого смысла подсказывали, что терять эту работу абсолютно не в моих интересах. Мистер Лис был не только заботливым хозяином, честным работодателем, но ещё и невероятным учителем. Нигде, ни до знакомства с ним, ни после, мне не приходилось встречать более разносторонне образованного человека или зверя. За те относительно недолгие годы, что я провёл под его опекой, мне удалось в совершенстве выучить французский, русский, немецкий языки, боевые искусства четырёх народов, научиться фехтовать, стрелять, наносить пластический грим, разбираться в ядах, болезнях, ранах и их лечении. Думается, что если бы он только захотел, то мог бы стать величайшим сыщиком, актером, бойцом или лучшим шпионом Великобритании. Но почему-то Лису всё это не было интересно. Месье Ренар, или Ренье, шёл по жизни пританцовывая, с лёгкой усмешкой, закручивая усы и прищёлкивая каблуками по мостовой. Он имел возможность взять всё, но не хотел ничего, его легкомысленная лисья натура слишком часто брала верх над человеческой. Тогда я просто не мог этого осознать, а он не особо стремился быть понятым. — Всё равно это как-то… неправильно, что ли… — Майкл, плюнь, разотри и забудь. Далеко не все расследования проливают свет на всяческие преступления. И даже хуже. Есть ужасающие злодеяния, само расследование которых наносит окружающим куда больший вред. Как говорят? Не будите спящую собаку. — Но раньше вы говорили, что вам тесно в Лондоне с этой таинственной преступной организацией. — Я и сейчас готов это повторить. Они испытывают меня, я их. Когда-нибудь в безлюдном месте, где-нибудь в пустыне или в горах, на берегу реки или у края пропасти, мы столкнёмся с ними лицом к лицу. И, быть может, живым не уйдёт ни один. — Что вы имеете в виду, сэр? — Только то, что меня это вполне бы устроило… — Месье, к вам гости, — в самое неподходящее время прервал наш разговор лысый дворецкий. Мистер Лис, не поворачивая головы, махнул рукой. Старина Шарль коротко поклонился и вышел. Минутой позже к нам практически вбежал очень худой и запыхавшийся джентльмен. Одет небогато, но со вкусом, глаза блёклые, лицо испуганное. А ещё у него были большие оттопыренные уши, розовые и полупрозрачные на свет. — Месье Ренар, я п-полагаю? — чуть заикаясь, начал он. — К вашим услугам, — не вставая с места, вежливо кивнул мой наставник. — Сп-пасите меня… — с тем же заиканием закончил наш гость, попросту рухнув в обморок. — Право же, какая тонкая душевная организация. Шарль, будьте добры, принесите воду и виски. Да, пожалуй, пару сэндвичей сыром, возможно, джентльмен голоден. Практически в тот же миг раздался требовательный стук электрического молотка. — Месье, к вам два констебля. — Задержите их на полминуты, старина! С Лиса мгновенно спала равнодушная сонливость, одним прыжком с кресла он бросился к лежащему мужчине, быстро обыскал его, вытащил что-то, спрятав в карман халата, и гостеприимно улыбнулся вошедшим полисменам. — Сэр, к вам в дом только что вошёл человек, разыскиваемый Скотленд-Ярдом. — Если вы имеете в виду вон то амёбное создание, — мой учитель старательно зевнул, — то не жалко, забирайте. — А зачем он приходил к вам? — Понятия не имею. Джентльмен лишь поинтересовался, я ли это я. Разумеется, получил утвердительный ответ и зачем-то упал в обморок. — Звучит странно. — Не более чем ваш намёк на то, что я мог бы сказать неправду. — Лис гордо задрал подбородок. — Не моё дело препятствовать исполнению правосудия. Исполняйте свои служебные обязанности, офицеры! Полицейские слегка смутились, но задавать ещё какие-то вопросы не рискнули. Они в четыре руки подняли так и не пришедшего в себя незнакомца, развернувшись на выход. — Кстати, в чём его обвиняют? — равнодушно бросил вслед мой учитель. — Просто так, чисто любопытства ради. — Убил свою жену, сэр, — глухо ответил один из констеблей, покидая дом. — Благодарим за сотрудничество, сэр! — Это мой гражданский долг, джентльмены! Пресвятой электрод Аквинский, какая патетика. Я хлопнул себя ладонью по лбу, а глаза Лиса уже загорелись жёлтым янтарным огнём. Весьма знакомый мне признак всплеска адреналина и охотничьего азарта. Начинается-а… — Вчерашние газеты — быстро! Мне нужно знать, сколько всего интересного я проспал. Шарль аккуратно складывал всю корреспонденцию на столик в фойе. Ну, за исключением писем и телеграмм, их он сразу передавал владельцу дома. Я же всё время, пока мой учитель дрых, занимался собственными делами в мастерской и тоже, честно говоря, не раскрывал ни одной газеты. Поэтому я притащил их целую пачку, сегодняшних утренних и вчерашних вечерних, за два дня, а потом мы уселись с Лисом прямо на полу и пустились лихорадочно пролистывать чёрно-белые развёрнутые страницы. Однако нужную заметку в разделе «Полицейская хроника» посчастливилось найти всё-таки ему, а не мне. — Итак, зачитываю:«Утром миссис Доутсон, почтенная вдова, мать четверых дочерей, честно выданных замуж, поделилась на улице со старшим констеблем Джонсом своими подозрениями относительно зятя третьей дочери, некоего мистера Фишера. По её словам, он отказывает ей в возможности навещать дочь Джулию. Полицейский был настолько любезен, что согласился сопроводить миссис Доутсон через два квартала до маленького особняка, который занимали её дочь с мужем. Однако на стук в дверь никто не отозвался, зато они оба почувствовали странный тошнотворный запах. Через окно констебль увидел в комнате большой чан, из которого торчала (да простят нас читатели за вульгарность) голая женская ступня. Вызванное подкрепление взломало двери дома. То, что они обнаружили в жестяном чане, не поддаётся описанию. Щадя чувства наших подписчиков, мы лишь намекнём: судьба бедняжки Джулии Фишер, в девичестве Доутсон, была более чем ужасной. Полиция ищет её мужа Джорджа Фишера. Написано и проверено со слов сотрудников пресс-службы Скотленд-Ярда».Я сидел с распахнутым ртом. Месье Ренар метко кинул мне туда кусочек сахара и продолжил: — Дело выглядит вполне себе раскрытым, и, боюсь, без моей помощи мистеру Фишеру не миновать виселицы. Но наш лопоухий гость обратился по адресу. — Сэр, но… он же наверняка ничего не заплатит? — осторожно вставил я. — Что с того? Сидеть тут и подыхать от скуки, когда гражданин Великобритании просит моей помощи? — гордо выпрямился мой учитель. — Не всё меряется деньгами, мальчик мой! К тому же мы хорошо заработали на алмазе Шести Раджей и вполне можем позволить себе маленькую благотворительность. Так ты со мной? — Куда угодно, сэр, — быстро сориентировался я. В конце концов, это была моя работа. Да и, по чести сказать, мне очень уж хотелось взглянуть на тот таинственный чан, в котором полиция нашла тело несчастной миссис Джулии Фишер. Её разрубили на куски, сварили или растворили в кислоте? Если да, то почему позволили целой ноге торчать наружу? Не понимаю… — Вот видишь, у тебя тоже появились здоровые сомнения, — насмешливо фыркнул Лис. — Собирайся, мы едем на место преступления. Шарль! Остановите нам кеб. Я уже давно привык к необходимости резко вскакивать с кровати, из-за стола, практически в любое время дня и ночи, быстро одеваться, бежать на улицу, ехать в любую погоду в самые разные районы Лондона, ни о чём не думая, потому что все вопросы за меня решал мой рыжий наставник и он же заранее знал все ответы. Через пять минут мы уже садились в чёрный кеб, управляемый соловым жеребцом в традиционном твидовом пальто, котелке и круглых очках. — Куда прикажете, сэр? — Роберт-стрит, милейший! — Популярный маршрут, сэр. Там ведь женщину убили прямо в ванной комнате, жуткая история. Как страшно жить, джентльмены, а? Мы уселись в кеб, конь в очках дал свисток, машина пустила пары, и мы неспешно покатились через весь город. Разумеется, с песней, кто бы сомневался. Но, видимо, из уважения к пассажирам возрастной кебмен старался петь потише, интригующим полушёпотом. Мистер Лис сделал вид, что задремал, откинувшись на сиденье и постукивая затянутыми в перчатки пальцами по серебряному набалдашнику трости. Я же вдруг поймал себя на мысли, что волей-неволей начинаю вслушиваться в текст. Пой соловый возница хотя бы чуточку громче, можно было бы попытаться отключиться и не слушать, а так, увы, у меня не было ни одного шанса.
В пятницу, в противный серый день,
Пробежал по Лондону олень.
А за ним неслась, пиная жмых,
Сотня деток, пухлых и смешных!
Вернись домой, олень,
Мы тебя любим, папа!
Маме рожать не лень,
Нам остаётся драпа-ать!!!
— Увы, это не она… Мой учитель выложил деньги на стойку, нацарапал какой-то левый адрес на предложенном клочке бумаги, после чего развернулся и, коротко кивнув мне, направился на выход. — Куда теперь? — рискнул спросить я, поскольку все эти странные разговоры и манипуляции были мне совершенно непонятны. — А вот теперь на место преступления. Констебль, пропустите! Нас безоговорочно пропустили. Видимо, лондонская полиция была предупреждена о тесных связях мистера Ренара и мистера Хаггерта. Тьфу, да что я говорю, пресвятой электрод, разумеется, они все отлично его знали! Никто не пытался чинить нам ни малейших препятствий, а когда мы прошли в ту самую комнатку, где якобы было совершено ужасное убийство, перед входом заботливый молодой констебль с белёсыми ресницами протянул мне маленькое жестяное ведёрко. — Пригодится, малыш! Ох, как он был прав… В большом жестяном чане для купания или стирки белья лежал изрубленный на куски труп. Узнать, кто это — мужчина или женщина — не представлялось возможным. Кровь смешалась с водой и прочими другими жидкостями человеческого тела и образовывала столь неаппетитный «суп», что меня стошнило уже на пороге от одного запаха. Месье Ренар, прикрыв чёрный нос платком, бегло осмотрел ванную, задержав особое внимание на торчащей ноге. — Майкл, тебе не кажется, что будто бы во всём этом есть нечто вызывающее? — А-а… у-умнх… чмок… гррр… хм… — Можешь не отвечать. — А-ах… чмок… ах… тьфу! — Да, да, я примерно это имел в виду, — благородно согласился мой терпеливый наставник. — Но, согласись, эти ногти ужасны, не правда ли? — Шо… Ногт… ти… и… ахр… чмок… ах… тьфу, зараза, да сколько же можн… а-ахр! — Полное ведро, — громко объявил Лис и даже не поморщился. — Получите назад, констебль. Мы выходим. Продолжайте вашу нелёгкую работу. Меня, пошатывающегося, на ватных ногах, едва ли не под белы руки вывели из дома, где публика на улице приветствовала мою зелёную бледность бурными аплодисментами, а кудрявая парочка особенно впечатлительных овец из «близких к природе» рухнула в обморок. Взрослые мужчины смотрели на меня со снисходительным уважением, а маленькие дети просто орали в голос от зависти и восторга. Кое-кто даже подбрасывал чепчик над головой, хотя, возможно, мне это показалось. Я, честно говоря, был не совсем в том состоянии, чтобы трезво оценивать окружающую реальность. Хотелось развидеть всё и просто отдышаться… Меж тем месье Ренар, как будто бы вообще забыв о моём присутствии, пробился через полицейское оцепление, дабы пожать руку подъехавшему инспектору Скотленд-Ярда. Мне пришлось уныло плестись следом. В конце концов, несмотря на горечь в горле и головокружение, это была моя работа, и мой учитель не раз давал понять, что манкировать ею не позволит. У меня не было с собой ни блокнота, ни электропера, но, как вы помните, в молодости я обладал цепкой памятью. — Что скажете, Ренар? Правительство давит на нас со всех сторон. — Дорогой инспектор, как вы понимаете, я вообще буквально пять минут назад узнал об этом преступлении. — Да чем же вы занимались?! — Честно? Орденом святого Енота. — Ренар, мать вашу!!! — Что вы хотите передать моей матушке? — Помогите-е… — трагическим шёпотом закончил инспектор. — О, я по вашим глазам вижу, что вы сейчас думаете лишь о том, как будете со мной расплачиваться, — улыбнулся Лис, щуря янтарные глаза. — Сейчас я при деньгах. Поэтому попрошу сегодня же отпустить мистера Фишера, он ни в чём не виновен. — Смелое заявление, Ренар, против этого парня слишком много улик. — Вас не затруднит их перечислить? — Ну-у… — Инспектор Хаггерт глухо выдохнул в усы, подумал и пустился перечислять: — Он её муж. И кроме того, ещё и… Этого вполне достаточно. — Неужели? — Не издевайтесь. Как известно, в девяноста процентах случаев убийца — самый близкий человек. Муж, жена, брат, отец, мать, дядя и прочие родственники. К тому же… э-э… — Добивайте, чего уж. — Его тёща, мать убитой девушки, написала в заявлении, будто бы молодожёны часто ругались. Он хотел продать дом, а она отстаивала сохранение своего семейного гнёздышка. Вы хоть предполагаете, сколько может стоить маленький особнячок на этой улице? Я уж молчу о самом участке земли. — И зря, — весомо покивал мистер Лис. — Пройдёмте, дорогой инспектор, я хотел бы кое с кем вас познакомить. Суровый мистер Хаггерт опустил голову, видимо не будучи особенно склонен спорить в этот момент со специалистом, способным разгадать это загадочное преступление. — Видите ли, просто поговорив с людьми из соседних зданий, я убедился, что и те и другие настроены на расширение. Однако интересно, с кем же их начальство могло вести переговоры в этом случае? Хозяин особняка за решёткой, его жена мертва. Так кто же с ними разговаривает, кто ведёт общение, кто, в конце концов, обещает продать им этот уютный домик? Невзирая на слабый протест портье, мы всё-таки вошли в гостиницу «Клеопатра» и постучали в дверь номера четыре, расположенного на первом этаже. Нам достаточно быстро открыла полная пожилая женщина в старомодном капоре, чёрном платье и очках. — Что вам угодно, джентльмены? — Инспектор Хаггерт, — несколько уныло начал представитель Скотленд-Ярда. — Представьтесь, пожалуйста? — Кэтлин Бредшоу Доутсон, — вежливо кивнула она. — Друзья зовут меня матушка Доутсон. Вы, наверное, слышали об ужасной смерти моей девочки? — Да, увы. — Но ведь злодей пойман и ему не избежать виселицы? Скажите, что это так, инспектор! Утешьте бедную вдову, убитую горем! Кто теперь вытрет мне слёзы? Хаггерт с некоторым раздражением обернулся к флегматично спокойному Ренару. Я, как всякий воспитанный юноша, тут же достал из кармана свежийплаток, протягивая его пожилой леди, но она, глухо вздыхая, оттолкнула мою руку. — Думается, слёз не будет, они бы только размазали грим, — наконец-то решил вмешаться мой учитель. — Инспектор, позвольте познакомить вас с практически умершей или зверски убитой миссис Джулией Фишер! — Что?!! — обомлели все. — Вы были правы, говоря, что чаще всего в преступлении против жены повинен муж, но иногда бывает и наоборот. Лис одним шутливым движением зацепил ленточку капора старой леди, резко дёрнул на себя, и вдруг всё странное сооружение из головного убора, очков и седого парика просто упало на пол. Теперь на нас смотрела круглыми от обиды глазами довольно молодая женщина, лет двадцати трёх — двадцати четырёх, одетая в страшно полнящее её платье. — Ты не поверишь, Майкл, но очки и головной убор ярче всего меняют внешность человека. У меня есть друг в России, так вот он периодически наряжается бабушкой и поёт песни со сцены на забаву себе и детям. Очки, платок, юбка с гольфами — и на расстоянии трёх шагов это натуральнейшая старушка, Богом клянусь! — Но… кто же тогда лежит в той кровавой ванне? — практически присваивая себе мой вопрос, влез инспектор. — Как, это же очевидно! Там её мать! — даже несколько удивился нашей обоюдной тупости месье Ренар. — Вы же видели её ногу. Ногти нестриженые, грязные, жёлтые, такие просто не могут быть у молодой эффектной женщины. Мисс Джулия убила собственную мать (как я понимаю, по предварительному сговору с сестрицами), а ответственность за злодейство повесила на нелюбимого мужа. — Но почему? — на этот раз уже я подхватил вопрос с языка инспектора. — Потому что именно он является единственным наследником вон того чудесного домика. Если его снести, то один участок будет стоить в десять раз дороже. И ведь в конторе, как и в отеле, вам в итоге скажут, что уже вели предварительные переговоры с «матушкой Доутсон». — Ах ты… ах ты, лисья морда-а… — простонала так внезапно воскресшая жена мистера Фишера, с кулаками бросаясь на моего учителя. — Я убью тебя, сволочь! Ты всё испортил! Тебе не жить, я зуб даю, я выйду из тюрьмы и тебе горло вырву, с-с-сук… Мистер Хаггерт вовремя успел перехватить яростную девицу и защёлкнул наручники у неё за спиной. — Полегче с беременной женщиной, инспектор, — ни капли не испугавшись и даже не двинувшись с места, предупредил Ренар. — Вы ведь знаете, что жена может наследовать за мужем лишь в том случае, если у неё родится мальчик. Думаю, наша преступница сейчас на седьмом-восьмом месяце. Через пару месяцев её «матушка» покажет счастливо спасённого внука и на правах опекунши продаст дом. — Но зачем она убила собственную мать?! — Спросите у неё сами, — с улыбкой пожал плечами Лис. — Лично мне кажется, что просто ради того, чтобы не делиться деньгами. Хотя первоначальный план, вне сомнения, принадлежал покойной старухе. Уверен, что детали выяснит уже Скотленд-Ярд. — Мы же и предъявим обвинения, — сурово подтвердил мистер Хаггерт. — Вы позволите заглянуть к вам вечером? — Буду счастлив, инспектор! Домой мы вернулись примерно через час. Мой учитель почему-то не остался смотреть, как двое полисменов выводят грязно ругающуюся Джулию Фишер. Довольно поздно, ближе к девяти часам вечера, в дверь постучали, и старина Шарль доложил о визите инспектора. Мистер Хаггерт принёс с собой две бутылки: виски и коньяк. Мгновенно был накрыт стол и поставлена закуска. — Должен признать, Ренар, ваши методы вновь дали положительный результат. При виде Тауэрской тюрьмы, в которую давно никого не сажают, у девицы сдали нервы и она запела, как соловей по весне в йоркширских садах! — Мм, — неспешно рассматривая на свет бокал с подаренным коньяком, покачал головой мой наставник. — И что же нового она рассказала? — Ну-у. — Инспектор столь же медленно сделал глоток своего виски. — Покойная миссис Доутсон была настоящим тираном в женском обличье. Она заставляла своих дочерей заниматься… — Сэр?! — Простите, Ренар, я частенько забываю, что ваш секретарь ещё достаточно юн для таких разговоров. По счастью, её хватил апоплексический удар, и в тот же час пытливый ум её старшей дочери подсказал, как обернуть всю ситуацию на пользу семейства. Выбор пал на третью, но заодно действовали все. — Согласен. Четыре сестры с топорами способны на большее, чем одна. «Чин-чин», — церемонно чокнулись два бокала, один с виски, другой с коньяком. — И поскольку дело завершили специалисты Скотленд-Ярда… — Ни слова больше, дорогой инспектор! Моей наградой будет полное оправдание несчастного Фишера. — О, это само собой. Но, однако же, есть вопрос… — Я весь внимание, — кивнул мой наставник. — Что, если когда-нибудь в далёком будущем прочтут записи вашего секретаря? Не сложится ли у кого-то превратное мнение о сотрудниках полиции? Не решат ли, что во всех случаях, где наши констебли, сыщики и детективы были бессильны, на помощь им всегда приходил некий месье Ренар? Который, даже не будучи стопроцентным англичанином, тем не менее умудрялся разрешать самые опасные загадки преступного Лондона. — Вы хотите знать, запомнят ли мое имя? — от души рассмеялся Лис. — Но это зависит, наверное, уже даже не от меня и не от моих талантов. — Но от кого же? — не понял инспектор Хаггерт. — Майкл, ты всё записал? — Да, сэр! — Вот от него. Рекомендую обратить внимание. Возможно, дневникам этого мальчика суждено большое будущее.
Когда инспектор, пошатываясь, покинул наш дом, я деликатно спросил: — Сэр, я понимаю, как легко вы раскрыли всё дело. Но почему вы спрашивали на рецепции про какую-то миссис Смитерсон? У вас были на неё какие-то подозрения? — Ни в одном глазу. Просто Смит в Англии такая же распространённая фамилия, как Мюллер в Германии, Цой в Корее, Чипполино в Италии или Иванов в России. Главное было узнать, кто на самом деле поселён в том отеле. — Значит, хоть в этот раз виновных накажут? — Ты всё ещё нервничаешь из-за нашего знакомого тигра-убийцы, — фыркнул мой наставник, отхлебывая поданный дворецким кофе. — Не волнуйся, мы с ним ещё встретимся. И я тебя уверяю, рано или поздно он сломает свои клыки о закон…
Глава 4 И всё равно такой прекрасной крали…
О, как бы я хотел, чтобы всё это было правдой. С высоты прожитых лет образ моего учителя казался мне всё более возвышенным и в чём-то даже трагичным. На моей памяти месье Ренар никогда не заводил романов, ни в кого не влюблялся и, быть может, прожил бы скучную жизнь истинного британского холостяка, если бы не одна тонкая история… — О эта женщина! — с лёгким придыханием говорил он. Я не собирался и не пытался с ним спорить. В конце концов, я даже не имел никакого морального права называть её женщиной. Ибо, во-первых, она являла собой восхитительный образец «близкой к природе», во-вторых, наверняка могла бы свести с ума даже святого! А мой учитель отнюдь не был святым… Но, как я понимаю, вы тоже хотите услышать эту историю с самого начала. Что ж, леди и джентльмены, будь по-вашему… Наступил холодный лондонский ноябрь, по ночам лужи на улицах покрывались коркой грязного льда. По утрам старый дворецкий традиционно распахивал окна для вентиляции помещения, и порой наши тренировки проходили в клубах пара от разгорячённого дыхания на сквозняке. Пару раз я пытался увильнуть, изображая старческий кашель, но неумолимый Шарль вытряхивал меня за шиворот из кровати, давал в руки палку, цепь, деревянный меч и заставлял драться. Мой учитель месье Ренар (Ренье, Лисицын и ещё с десяток его имён) также любил гулять в любую погоду, заставляя меня сопровождать его. Впрочем, по совести говоря, слово «заставляя» здесь неуместно. Лис был изумительным рассказчиком, отличным знатоком всех лондонских достопримечательностей, улочек и закоулков, поэтому бродить с ним было одно удовольствие. Мне навсегда врезался в память тот день, когда мы возвращались домой через Тауэрский мост, спеша попасть к обеду, и буквально в двадцати шагах от нас вдруг резко затормозил паровой кеб, управляемый чёрным конём. Из него выпрыгнули двое мужчин, держа в руках нечто похожее на человеческое тело, с размаху кинули его через перила и, вскочив обратно в кеб, дали дёру! Все прохожие и даже один констебль были столь шокированы нереальным ужасом произошедшего, что даже не сдвинулись с места. Лично я пришёл в себя, лишь когда месье Ренар сбросил мне под ноги цилиндр, тяжёлый плащ и трость. — Жди меня внизу! — Но… — Я даже не знал, как, собственно, закончить свой крик души, а Лис уже взобрался на перила и ласточкой бросился вниз, в грязные волны ледяной реки. Народ на мосту только ахнул. — Полиция! Куда смотрит полиция? — закричал кто-то. А полиция как раз таки смотрела вниз, где мой отважный учитель, борясь с течением, пытался ухватиться за край простыни, в которую было завёрнуто чьё-то тело. — Сэр, вы не поможете ему? — вдруг прорвало меня. — Юноша, кхм, задача полиции — это обеспечение общественного порядка, а вылавливать утопленников из Темзы должны речные службы, — с упрёком откликнулся молоденький констебль, ненамного старше моих лет. — К тому же у меня насморк. Фы слыфыте, ак я гофорю ф нос? Я закатил глаза, никогда ещё в жизни мне не хотелось пнуть под зад представителя власти в мундире, шлеме и при дубинке. Но в этот момент опять раздался чей-то крик: — Смотрите, он гребёт к берегу! Я едва ли не по пояс свесился вниз. Да, месье Ренар, загребая правой, а левой держа кого-то на плаву, рывками сворачивал к полуразрушенной пристани. Я подхватил его вещи и бегом бросился по мосту, спускаясь к песчаному берегу. За мной бросились все зеваки, прохожие, полисмен, юркие еноты с газетами в лапках. Кто-то орал, что надо вызвать врача, ему отвечали, что уже вызвали, но чёрт знает где его носит! Какой-то тощий мужчина, раскинув руки, пытался всех остановить, аргументируя, что он журналист и ему принадлежит право первого интервью. Его тупо затоптали. Вниз на берег мы выбежали уже дружной спаянной толпой, и сразу четверо храбрецов (трое людей и один волк из «близких к природе») отчаянно залезли аж по колено в воду, помогая моему учителю выбраться. С него ручьём текла вода, он был весь в грязи и тине, но честно прижимал к груди бездыханное тело молодой женщины с рыжим хвостом. Лисица? Пресвятой электрод Аквинский, ещё одна «близкая к природе»… — Сюда, на песок! — На песке холодно, кладите её на мой плащ, сэр! Да! С вас пять пенсов… — Леди и джентльмены, попрошу разойтись, это полицейское расследование. Здесь было совершено сразу два преступления — попытка утопить кого-то и злодейское нарушение запрета на прыжки с моста. — В задницу к еноту такие законы! — Почему-таки сразу к еноту? Оно уже есть расизм! — Врач! — наконец выкрикнул чей-то женский голос. — Пропустите врача! Он поможет! Я пробился к уставшему Лису. Он аккуратно положил на чей-то плащ тело совсем ещё юной лисички в простом недорогом белом платье, без головного убора, в жёлтых сапожках и, едва дыша от усталости, уселся рядом. Потом его резко вытошнило от грязной воды из Темзы. Тем временем убелённый сединами толстеющий мужчина за пятьдесят, в коротком пальто, поправил котелок на затылке и уверенно сказал: — Э-э, переворачивайте утопленницу. Будем, э-э, вдувать ей дым. Про этот весьма прогрессивный способ приведения человека в чувство после длительного пребывания в воде или под водой знал весь образованный Лондон. Я напомню исключительно для небританцев. Несколько лет назад семейная пара, муж с женой, прогуливалась, читая вслух Шелли, по берегу реки. Жена, оступившись, случайно упала в воду и захлебнулась, так что, когда храбрый муж вытащил её на берег, несчастная уже не дышала. Тогда он не придумал ничего лучше, как раскурить трубку и вставить ей в… ну, если по-латыни, то в анус, прямо между ягодичными мышцами! От шока и дыма жена мгновенно пришла в себя и вернулась к жизни. Что она потом высказала мужу, остаётся их же семейной тайной… Но столь уникальный опыт тем не менее был тщательно исследован британскими медиками и признан настолько действенным, что по всем пляжам и пристаням расставили специальные стенды с оборудованием для экстренного вдувания табачного дыма в задний проход утопленника! Я не шучу. Прочтите сами, это не секретная информация. — Так, двое сюда, держите её за ноги. Ещё один мужчина, садитесь ей на спину, берите её под нижнюю челюсть и крепче тяните на себя, она может орать и кусаться. Леди, отвернитесь. Джентльмены, сохраняйте серьёзное выражение лица. Мехи готовы? Табак раскурен? Ну что ж, тогда… — Я убью тебя, старый извращенец, — прокашлявшись, изрёк месье Ренар, хотя на вид был безопаснее больного котёнка. — Майкл… ты здесь? — Да, сэр. — Исполни мою, возможно последнюю, волю. — Что вы такое говорите, сэр… — Как только этот козёл протянет руку к девушке, влепи ему между ног сто пятьдесят вольт! — У меня в кармане батарея на двести двадцать, — счастливо всхлипнул я. — Можно испытать? — Валяй. — Джентльмены, вы неправильно меня поняли, — тут же дал задний ход побледневший врач-реаниматолог. — Вдувание табачного дыма в задний проход — это проверенная лондонская метода! Она всем помогает. По крайней мере, трупу уж точно не навредит, а безутешным родственникам хоть какое-то развлечение. Поэтому уж простите, но я обязан! — Мальчик мой, действуй… Я не колебался ни секунды. Экспериментальную дубинку с увеличенным электрозарядом Лис просил брать на каждую прогулку. За всё это время мне только раз довелось воспользоваться ей на улице, а этого недостаточно. Так сказать, нужно было снова и снова проходить полевые испытания на пересечённой местности в экстремальных условиях. Тем более что у меня на неё заказ! Бойня в порту не в счёт, там под мой прицельный выстрел попала лишь восковая кукла. Случайная стрельба в музее на египетской выставке тоже, наверное, могла бы вписаться в тему, хотя с тех пор я значительно увеличил мощность электрозаряда. Поэтому, как только чрезмерно ретивый либо слишком самонадеянный врач повернулся ко мне спиной и потянулся к нижним юбкам утопленницы, я без малейших душевных мук нажал на спусковой крючок. Тонкая стальная игла на длинной, до трёх метров, проволоке воткнулась доброму доктору как раз в ту часть тела, которую он и был намерен осчастливить вдуванием табачного дыма. Вопль взлетел до самых сумеречных ноябрьских небес! — Чё-о-орт вас по-бе-ри-и-и-и! Как же больно-то, бл… — И врач в обнимку с мехами для вдувания дыма рухнул там же, где стоял. Задом к небу, носом в песок, пятками к Тауэрскому мосту. Я потянул за проволоку, вытащил иголку, скатал всё, вновь приводя оружие в боевое положение, и только тогда обернулся назад. Мистер Лис, стоя на коленях, ладонями поступательно нажимал на живот утопшей, пока из её рта не извергнулись целые потоки грязной воды вперемешку с малоприятными рвотными массами. Но моего учителя, похоже, это ни капли не смущало. Он удерживал голову молодой лисички на боку, так, чтобы она не захлебнулась, и старательно жал ей на раздутое пузо. Если бы бедняжка была в положении, наверное, он уже принял бы внеплановые роды. Вряд ли существовало хоть что-то, чего не смог бы сделать мой упёртый наставник, если бы оное зачем-то втемяшилось ему в голову. Нет, всё-таки это что-то уж точно имело место быть. Только я о нём не знал. Вот так. Несколько подрастерявшийся от столь резкой смены ситуации молодой констебль не придумал ничего лучшего, как неуверенно направиться ко мне с наручниками, но в этот момент девушка-лиса захрипела, высунула набок розовый язычок и распахнула янтарные глаза. — Жива-а-а, — умилённо пронеслось над береговой линией Тауэрского моста. — Леди, имею честь представиться, меня зовут Ренар, — несколько осипшим от холода голосом сказал мой учитель. — Позвольте передать вас с рук на руки представителю лондонской полиции. Уверен, Скотленд-Ярд выяснит всё о тех негодяях, что сбросили вас в воду. Лисица что-то попыталась прошептать в ответ, но столь неразборчиво, что это больше походило на рыбье бульканье пузырьками. Месье Ренар встал, откланялся и, не оборачиваясь, пошёл прочь. Я, естественно, бросился за ним. Несчастная жертва злодейского покушения осталась наедине с законопослушным констеблем и парой десятков сочувствующих горожан. То есть девушка в любом случае уже не пропадёт, верно ведь? Тем более что добрый доктор пока так и не пришёл в себя… Я шёл за Лисом, преданно неся его трость, плащ и модный цилиндр. Когда мы наконец добрались до дома, месье Ренар, не глядя на меня, прямо в прихожей разделся догола и потребовал от дворецкого выбросить или сжечь всю одежду, в которой он плавал в Темзе. А ему самому сию же минуту подать горячую ванну и кофе по-бретонски. Не то чтобы он был чем-то раздражён, скорее даже рассеян. Но тот факт, что мой рыжий наставник спас утопающую девушку из «близких к природе», которую по неизвестным нам причинам кто-то там взял и выбросил из проезжающего кеба, явно должен был заинтересовать его пытливый ум. По крайней мере, мне казалось, это именно так на данный момент… Как только Шарль пустил воду в ванну и стал собирать разбросанную одежду, я как бы незаметно и деликатно кашлянул: — Была такая история, жуть… — Мне неинтересно. — Да бросьте, старина, неужели вы не хотите узнать всё по порядку? — Я не сторонник сплетен. — Но там была такая-а лисичка… — Я закатил глаза. Дворецкий сделал то же самое, но с другим выражением лица, словно бы удивляясь моей чудовищной бесцеремонности. Думаю, что этот француз мог убивать взглядом, поскольку в одно мгновение у меня закололо сердце, сдавило затылок, похолодело в животе и чувство самого жгучего стыда захлестнуло душу. — Лучше бы вы дали мне подзатыльник, — честно признал я, опуская голову. — Джентльменов не воспитывают подзатыльниками. Я молча вздохнул и стал помогать ему собирать мокрые вещи Лиса. — Это не входит в обязанности секретаря, — сухо предупредил дворецкий, но я его не слушал. Он кивнул, и мы вместе вынесли кучу грязной одежды в гардеробную, сложив её там в специальную корзину. Когда мой учитель, благоухающий и довольный собой, в восточном халате, свежей сорочке, мягких домашних штанах из английской шерсти и турецких тапках без задников, вошёл в гостиную, я уже сидел за столом, успешно дописывая в дневник события сегодняшнего дня. — Ваш кофе, месье. — Дворецкий поставил перед ним большую чашку. — С вашего разрешения, я сделал двойную порцию коньяка. — Благодарю вас, Шарль. Осеннее купание в старушке Темзе действительно может свести в могилу. До сих пор волосы на спине дыбом встают, как вспомню. — Ужасное происшествие, месье, — согласился дворецкий. — Майкл разве вам не рассказывал? — С чего бы он стал болтать? Я в очередной раз ощутил растущие муки совести, но Лис отвлёк меня, попросив мои записи. Он бегло пролистал пару страниц и разочарованно захлопнул блокнот. — Что ж, значит, и ты не запомнил номер того проклятого кеба. — Он был заляпан грязью. — Да, и держу пари, это не случайно. — Сэр, что же теперь будет с несчастной? — рискнул спросить я, хотя, согласитесь, это, мягко говоря, меня не касалось. — Какое твоё дело? — привычно откликнулся он, отвечая не на слова, а на мысли. — Ты проявил похвальную храбрость и самообладание. Я, грешным делом, подумал, что ты очертя голову кинешься за мной в реку, и тогда мне пришлось бы спасать уже двоих. Но ты сумел подчиниться приказу старшего, действуя быстро, не задавая идиотских вопросов и не отвлекая меня от главной задачи. Мы действительно вытащили девушку, которую пытались убить на наших глазах. Так что теперь мне есть до этого дело, а значит, и тебе тоже. — Да, сэр! — В моей груди вмиг вспыхнула отвага паладина, готового с мечом в руках скакать на целый строй сарацин ради спасения прекрасной дамы. — Ценю твой пыл, мой мальчик. Но сначала немного канцелярщины. Будь добр, сбегай на почту, я хочу послать пару телеграмм. Одну в Скотленд-Ярд, другую в больницу «Чаринг-Кросс», уверен, девушка там. Месье Ренар быстро нацарапал текст обеих телеграмм, и, должен признать, почерк у него был ужасный. Что ж, и такие великие умы имеют свои слабости. Лис писал так, что ему пришлось дважды повторить мне слова телеграмм, чтоб было понятней, ибо на почте скорее застрелились бы, чем разобрали хоть одно слово. В общем, я не поленился от руки переписать телеграммы и только тогда отправил их адресатам. Уже к вечеру пришёл ответ. Мой наставник удовлетворённо покачал головой, распорядился насчёт ужина и приказал Шарлю приготовить гостевую комнату. — К нам опять переезжает его двоюродная племянница? — с беспокойством уточнил я. Маленькая француженка, несомненно, была милейшим существом, но в её присутствии со мной вечно случались какие-то неприятности. Так что уж простите великодушно, но инстинкт самосохранения всё-таки один из базовых. — Нет, мой мальчик, не волнуйся, — задумчиво держа в руках два галстука, откликнулся месье Ренар. — Сколько мне известно, юная мадемуазель Кристи сидит рядом с дедушкой, ему почему-то стало хуже. Шарль навещает их в свободное время. — Так гостевая комната для… — Её зовут Элизабет, хотя настоящее прозвище этой роковой красотки Крейзи Лиза. Она довольно известная мошенница, хотя ни разу не замарала лап убийством. Из больницы её доставят прямо сюда. У меня, кажется, мозг плавно поплыл куда-то влево. Лис меж тем остановился на зелёном с ультрамариновыми вкраплениями и аккуратно повязал галстук. — Майкл, закрой рот, пожалуйста, это негигиенично. — Но… сэр, я ничего не понимаю! Как… как вы… — Такие вещи в уголовном мире называются «наклейка». — Он обернулся, взял меня за плечи и серьёзно посмотрел в глаза. — Неужели ты действительно думаешь, что я так доверчив. Кеб без номеров, двое громил бросили девушку в реку прямо на наших глазах, а сама жертва конечно же в белом, чтоб не потеряться. У неё не были связаны ни руки, ни ноги, а кто-нибудь видел лисицу, не умеющую плавать? Руку даю на отсечение, это проделки Крейзи Лизы! И я должен понять, с какой целью она затеяла для меня весь этот спектакль. — То есть известная преступница будет жить в нашем доме? — Да. — И мы должны быть с ней вежливы? — Конечно. — А если она просто зарежет меня ночью?! — Постарайся верить в лучшее, — обезоруживающе улыбнулся он. — Но если эта хитрая красотка сделала всё, чтобы привлечь к себе моё внимание, то лучше держать её в поле зрения. Возможно, только так нам удастся раскрыть её тайные планы. — Сэр, возможно, теперь я не смогу так уж хорошо притворяться. Меня нервируют мошенники и злодеи. — Мальчик мой, поверь, она сама найдёт общий язык с тобой. — Пресвятой электрод… — В любом случае, пожалуйста, оставайся джентльменом. На этом разговор был исчерпан. Не для меня, конечно (у меня оставалась целая куча вопросов, и все без ответа), но со мной. Месье Ренар, кажется, просто исключил мою недовольную физиономию из списка предметов, заслуживающих хоть какого-то внимания. У меня же никак не могло уложиться в голове: если эта милая лисичка — преступный элемент, то почему он просто не арестует её и не передаст в надёжные руки полиции? В конце концов, такими вещами должен заниматься Скотленд-Ярд. Ведь здесь уже нет загадки, нет расследования, не нужны улики, все и так знают, что она… — Не вздумай высказывать всё это инспектору Хаггерту, — наставительно предупредил Лис из соседней комнаты, где он переодевался к ужину. — А вот сержанту Гавкинсу можешь озвучить весь спектр своих сомнений. — Я не предатель, сэр. — О каком предательстве речь, Майкл?! — изумился он, картинно вскидывая брови. — Это не пожелание и не разрешение, это приказ! Вот тут я уже не имел ни права, ни желания спорить. Он мой работодатель и если считает, что я обязан поделиться своим паническим настроением с сержантом Гавкинсом, то так тому и быть. Примерно через полчаса в двери постучала полиция. Инспектор Хаггерт был как всегда задумчив, даже, быть может, немного раздражён, что явно указывало на некое перенапряжение на работе. Месье Ренар как-то раз обмолвился, что считает его лучшим в своём роде деятельности человеком, обладающим упорством бульдога, львиной храбростью и неподкупной честностью. Доберман Гавкинс из «близких к природе», вполне возможно, мог бы гордиться похожими качествами, только его упорство было сродни ослиному, храбрость граничила с неконтролируемой агрессией, а честность заменялась параграфами устава. Но вместе они вполне успешно дополняли друг друга, являя образец настоящей мужской дружбы. Как только закуски и напитки были поданы к столу, мой учитель поведал в красках и деталях всю историю сегодняшнего дня. Гавкинс, ворча, смаковал сливки, но ни разу не перебил. Инспектор же, наоборот, позволил себе пару шумных выдохов недовольства. — Это было глупо, Ренар. Мы проверили вашу информацию, и та девица, что вы выловили из Темзы, действительно очень похожа на Крейзи Лизу. Но тогда, дьявол вас раздери, почему вы просто не дали ей утонуть? — Во-первых, это негуманно, — подумав, ответил мой наставник, собственноручно добавляя инспектору бренди. — Во-вторых, общество сочло бы мой поступок неджентльменским. И в-третьих, если бы я не спас её, она бы непременно выплыла сама. — Тогда что мешает нам арестовать её прямо сейчас? — впервые подал голос сержант. — Она подозревается в шести крупных кражах. — И у нас отсутствуют любые доказательства, её нельзя упрекнуть даже за получение устного предупреждения при неправильном переходе улицы в неположенном месте. Эта рыжая мерзавка чертовски хитра! — А вы сегодня прямо-таки сыплете богохульствами. — Прошу прощения, Ренар, я несколько раздражён, — без малейшего раскаяния в тоне извинился инспектор. — В последний раз Лизу видели в Германии, она вскрыла несколько сейфов, вывезла картину Босха и растворилась на круизном лайнере. То есть взошла в порту на борт в Гамбурге и не была обнаружена по прибытии судна в Гданьск. Как ей это удаётся, дьявол её побери?! — О, мне это также жутко интересно, — вежливо согласился мистер Лис. — Вот именно поэтому я и прошу вас разрешить ей пожить у меня. В конце концов, раз мисс Крейзи затеяла с нами игру в «спасение утопленницы», значит, её цель так или иначе связана со мной лично. Пусть будет на виду. Сержант покосился на инспектора, прянул острыми ушами и неуверенно кивнул. Хаггерт прикрыл глаза, шумно выдохнул через покрасневший нос и махом допил свой бренди. — Делайте, что знаете, Ренар. Могу оставить у ваших дверей двух констеблей. — Это лишнее. К тому же против Крейзи Лизы вряд ли поможет. Но я обещаю держать вас в курсе ежедневными отчётами. Как только она решится на преступление, вы лично арестуете её! — Знаете, почему вам никогда не удалось бы сделать карьеру в Скотленд-Ярде? — тихо спросил доберман, когда наши гости собирались на выход. — Причин много, — задумался мой учитель. — Но главная, наверное, в том, что я умный? — Вот именно. Ты СЛИШКОМ умный, Лис. И однажды ты сам сорвёшься на этом. — А ты будешь рядом? — А я всегда рядом, Ренар. Даже если ты этого не видишь. — Мне показалось или вы угрожаете моему наставнику? — Я вдруг почувствовал, как сжимаются кулаки. — Тебе показалось, мой мальчик, — тепло усмехнулся Лис. — Мы старые добрые друзья. Смотри! И, прежде чем доберман успел хотя бы дёрнуться, месье Ренар смачно чмокнул его в щёку. Обслюнявленный и взбешённый Гавкинс был выведен из дома за шиворот твёрдой рукой инспектора. — Сэр, почему вы терпите этого негодного пса?! — Майкл, боюсь, ты чрезмерно заботишься о моей безопасности. Будь так добр, позволяй мне хоть иногда самому за себя постоять, договорились? — Он ведёт себя неподобающе для офицера полиции, — тупо упёрся я. — Всё время грубит, рычит и вообще… — И вообще, он дважды спасал мою жизнь. — Э-э… — Спроси у него при случае. Уверен, он даже не помнит этого. — Как можно не помнить, если ты спас кого-то? — В этом весь старина Гавкинс, — усмехнулся мой рыжий наставник и подмигнул Шарлю, убирающему со стола. — Ужин для нашей гостьи уже готов? — Разумеется, месье. Мясо по-французски, норвежская сёмга на пару с гороховым пюре и луком-пореем, ассорти сыров, мёд, белое вино. — Десерт? — Шоколадный мусс со взбитыми сливками, лимонной цедрой и лесными ягодами. К окончанию перечисления меню я невольно сглотнул. — Старина, не забудьте пару лёгких бутербродов для Майкла. Мальчики в его годы отличаются ускоренным метаболизмом. — Слушаюсь, месье. Через минуту мне была вручена тарелка с двумя маленькими бутербродами (даже не сэндвичами!) с маслом и ветчиной. Мягко говоря, это было не то, чем сегодня собирались кормить закоренелую преступницу. На минуточку мне даже показалось, что я стою не на той стороне. Получается, что Служители Зла, образно выражаясь, питаются лучше. Не знаю, как месье Ренар умудрялся рассчитывать время, но буквально минут через пятнадцать после ухода полиции старый дворецкий уже провожал в прихожую невысокую девушку с рыжим хвостом. Теперь я имел возможность хорошенько рассмотреть её и, к стыду своему, ровно ничего, чтобы хоть как-то изобличало в ней закоренелую преступницу, не заметил. Во-первых, она казалась очень юной, по возрасту «близких к природе», наверное, максимум моих лет. Хотя, конечно, считается, что девочки взрослеют раньше, но всё равно она производила впечатление слегка угловатого, не уверенного в себе подростка. Макушкой чуть выше моего плеча, золотисто-рыжая, даже с каким-то лимонным отливом, в отличие от мистера Ренара, чей цвет шерсти был ближе к медному. Очень милая мордочка, насколько я могу судить, чёрные глаза большими блестящими пуговицами. Одета чрезвычайно просто, но с элегантным английским вкусом. Зелёное платье, бархатный жилет, высокие сапожки на шнуровке. Шляпку с вуалью и короткий плащ наша гостья оставила в прихожей на попечение вежливого дворецкого и прошествовала в гостиную, где хозяин дома принял её с присущим ему радушием и щедростью. — Рад приветствовать вас в своём доме и своими глазами убедиться, что с вами всё в порядке! — Вы тот самый благородный лис, что спас мне жизнь? — широко распахнула глаза премилая лисичка. — В больнице мне сказали, что в целях моей же безопасности перевезут меня на частную квартиру под присмотр Скотленд-Ярда. Я была так жутко напугана, что не посмела спорить. Ах, если бы я только знала, куда приведёт меня судьба… Позвольте мне поцеловать вашу руку! — Это лишнее, дитя моё, — крайне вежливо, но твёрдо отступил мой учитель. — Тогда я обниму вашего секретаря. — Она уверенно шагнула вперёд, обхватив меня обеими лапками за шею. — Я видела, как этот храбрый мальчик выстрелил электрической молнией в толстого мерзавца, пытающегося лезть мне под юбку со своей дурацкой клизмой! Из уст юной красотки подобное заявление звучало несколько грубовато, но если принять во внимание, сколько ей пришлось испытать, то… — Ай! Пресвятой электрод Аквинский… — Майкл, — обернулся ко мне Лис. — Она меня уколола когтем! — Не совсем так. — Юная преступница преспокойно сбросила маску напускной добродетели. — Это был укол шипа, смазанного ядом. Вы получите противоядие, если поможете мне. Не дёргайтесь, Ренар! Мой учитель длинно выругался по-польски. Сколько я смог понять, слово «курва» было самым мягким.
— Вы отлично знаете, кто я, а я знаю, кто вы. — Мисс Крейзи Лиза пододвинула стул ногой, оглядела стол, и её ноздри хищно затрепетали. — Какой роскошный ужин! Неужели всё это для меня? Присаживайтесь, джентльмены, но имейте в виду, что сейчас противоядия у меня нет. В британских больницах ничего не знают об экзотических азиатских ядах. Кстати, мальчик, не вздумай чесать, отрава быстрее проникнет в кровь. Надо было видеть лицо моего учителя, он скрипел зубами от бессилия, а его глаза метали молнии. На мгновение я даже забыл о себе, столько боли и ярости было в его глазах, ибо он проигрывал в собственном доме, на своей же территории, не успев даже начать игру. — Отличная жратва, джентльмены, присоединяйтесь! У нас вся ночь впереди, время «икс» наступит в восемь-девять утра. Примерно в это же время мы с друзьями намерены отчалить из вашего гостеприимного Лондона. Не скажу, что этот город мне так уж нравится, слишком много полиции, чрезмерно чопорная публика и ваше преклонение перед традициями, однако здесь водятся деньжата. А юной девушке всегда нужна пара-тройка сотен фунтов на румяна и булавки, верно же? Майкл, не чеши! Я невольно отдёрнул руку от шеи. Место укола жгло словно после укуса пчелы, но боль была терпимой. Как я понимаю, это пока. Но паники не было: то ли я оказался слишком молод и глуп, чтобы бояться неминуемой смерти, то ли моя вера в наставника была воистину непоколебимой, а может, на тот момент я всего лишь не осознавал всей серьёзности происходящего многоходового сценария. Или всего понемножку, не знаю, помню лишь, что страха не было совсем, а вот чесаться — оно, конечно… — Майкл, не чеши!!! — в один голос рявкнули Лиза и Ренар. Я извинился. — Итак, предварительно я навела справки о том, с кем мне придётся иметь дело, и поняла, что лучшего компаньона, чем блистательный месье Ренар, мне не найти. У вас есть имя, связи, интеллект, личная храбрость, вы авантюрист по натуре, убеждённый холостяк и, быть может, ваша единственная слабость — это привычка брать ответственность на себя. Вы ведь не позволите такому красивому мальчику умереть в муках? — Я могу просто выбить из тебя противоядие, — тихо ответил Лис. В его голосе не было угрозы, только железобетонная уверенность и стальная воля. — О, вы не ударите женщину, — беспечно отмахнулась лапкой мисс Крейзи. — К тому же где гарантия, что я дам вам правильный препарат? Мальчик умрёт, вы убьёте меня, и кого, по-вашему, осудит общество? Нет, это недостойно джентльмена. — Чего ты хочешь от меня? — Ну, — приступая к сырам, задумчиво протянула лисичка. — Для начала перестаньте мне тыкать, мы с вами не пили на брудершафт, не парились голышом в русской бане и не кормили вшей в окопах под Дюссельдорфом. У нас даже не было общей норы с тринадцатью лисятами. Месье Ренар сдержанно кивнул. — Отлично, переходим к делу. Известно, что у графини Портумберлендской имеется роскошное бриллиантовое ожерелье. Я хочу его поносить. Немножечко, не больше недели, пока не найду хорошего покупателя. А вы поможете мне его забрать. Это не так сложно, как кажется, придвиньте стулья поближе, я всё вам расскажу. Должен признать, что план, предложенный ловкой мошенницей, был чрезвычайно прост и поэтому эффективен. Примерно за час до полуночи напротив нашего крыльца без скрипа тормозов остановился кеб, управляемый чёрным возницей в чёрных же одеждах. Из него вышли двое громил самой преступной наружности, высокие даже в сравнении с мистером Лисом и столь широкие в плечах, что их фигуры казались треугольными. Мужчины были в масках, не говорили ни слова, только кивали. Да и вообще, в этот вечер впервые на моей памяти всем в доме распоряжалась женщина. — Парни останутся здесь дожидаться моего возвращения. Если до указанного часа я не вернусь, они свернут шейку вашему лысому дворецкому. Надеюсь, старичок ещё достаточно соображает и не будет пытаться вызвать фараонов? Шарль опустил глаза и покорно кивнул, ссутулив плечи. — Майкл, не пугайся, тётя Лизи тебя не бросит. Собирайся, ты идёшь с нами! Здесь я тебя не оставлю, ты часть плана, пожилые леди любят смотреть на юных красавчиков. К тому же нельзя допустить, чтобы ты тут игрался в мифического героя своим электрическим мечом. Я покосился на вмиг состарившегося Шарля и, внимая его примеру, так же послушно кивнул. Но не с покорностью, а, как мне кажется, с благородным вызовом! — Теперь вы, несравненный месье Ренар… или месье Ренье, как предпочитаете вас называть? А-а, мне, честно говоря, плевать. Итак, вы должны будете сыграть главную роль в нашей небольшой криминальной пьеске. С вашего позволения, я ненадолго позаимствую вот эту маленькую подушечку? Верну, верну, честное слово! Улыбающаяся лисичика, никого не стесняясь, расстегнула пару пуговиц на платье и сунула подушку под жакет. — Я похожа на беременную, джентльмены? Надеюсь, что да. Любой врач, само собой, разоблачил бы меня в две минуты, но, думаю, пожилая почтенная леди окажется более доверчивой. Вот, собственно, и всё. Мы едем! Я и мой учитель обменялись прощальными взглядами со старым дворецким. Он выглядел сегодня особенно слабым и подавленным, но, клянусь Ньютоном-шестикрылым, мне чётко послышался хруст разминаемых кулаков. Вы как хотите, а я за жизнь здоровенных громил, оставшихся с ним в доме, не поставил бы и ломаного пенса. Мы сели в чёрный кеб с забрызганным свежей грязью номером. Лизи подмигнула чёрному кебмену арабского типажа: — Вперёд, Эльдар! С красивой лёгкой песней. — Сэр, — шёпотом спросил я, — что мне делать? — Не чешись. — Я не чешусь, хотя да, шея зудит. — Такое иногда бывает. Просто прими ситуацию как есть, нам придётся подчиниться. Потом мы всегда успеем… — Строите заговор, джентльмены? — заливисто рассмеялась девица, усаживаясь напротив. — Что ж, я не возражаю, так даже веселее. Помогите мне похитить алмазное ожерелье, получите обещанное противоядие, и уже тогда при равных шансах… ха-ха! Такое порой несу, самой смешно. Я вам даже одного шанса не дам! Я чуть было не возмутился столь вопиющим по наглости своей поведением юной, с позволения сказать, леди, но мой наставник являл собой образец истинной выдержки и благородства. Мне также ничего не оставалось, кроме как усилием воли выпрямить спину и сделать максимально непроницаемое лицо.
Наташа́, Наташа́!
Ай, какой ты хороша!
Наташа́, Наташа́!
Моя печень и душа!
Наташа́, Наташа́!
Можит, хочишь кишмиша!
Наташа́, Наташа́!
У тибе лифчик пуш-ап…
Долго между скал я бродил,
Восемь лари я обронил,
Но их тут найти нелегко-о…
Больше в долг не даст
Сулико-о…
Лиса всегда на лис других похожа,
Её уста — кораллы?! Нет, не то.
И огненная шёрстка, а не кожа
Видна из-под зелёного манто.
Когда наутро в пору пробуждения
Она спешит умыться в ранний час,
Её глаза всего лишь орган зрения,
А не какой-то палевый топаз.
И ушки милой не цветок пальметты.
И зубки вряд ли жемчуга белей.
Не знаю я, что говорят поэты,
Но лисы просто ходят по земле.
И всё равно такой прекрасной крали
Я даже в небесах найду едва ли…
Взгляд мистера Ренара был рассеянным, а у ног валялись утренние газеты. — Она бежала, мой мальчик, — совершенно индифферентно зевнул он в мою сторону. — Наш дорогой Гавкинс остановил ближайший кеб, и это был тот самый! Да, да, тот самый, на котором нас возила эта красотка. С чёрным возницей! Так вот, на мосту она устраивает драку, выпрыгивает из кеба и ласточкой летит через перила в ночную Темзу. — Мисс Лизи погибла?! — С чего бы? — вытаращил янтарные глаза месье Ренар. — Я, кажется, уже говорил, что лисы прекрасно умеют плавать. Уверен, что она отлично справилась с течением и выбралась на берег где-нибудь на полмили ниже по течению. Более того, она умудрилась выкрасть у инспектора ожерелье! Хорошо, что копию. — Ох, сэр, — выдохнул я, хотя, честно говоря, на душе почему-то полегчало. — Не слышу сожаления в твоём голосе, — немножечко удивился Лис. — Кстати, полиция подтвердила, что никакой ответственности за наше вынужденное соучастие мы не несём. — А… — Остальным уйти не удалось. Гавкинс сумел даже задержать арабского кебмена, хотя тот и крупнее, и умеет драться копытами. «Ну хоть что-то», — мысленно признал я. Всё-таки если удалось взять всех остальных членов банды, это не так обидно для полиции. Понятно, что инспектор — мужчина серьёзный и вряд ли остановит поиски, скорее всего, уже сегодня все силы Скотленд-Ярда будут поставлены на уши с целью прочесать всю Великобританию частым гребнем, но найти преступницу! И как вы, наверное, догадались, они её не нашли. Зато через пару часов к нам в дверь постучался посыльный. Неизвестная монашенка бенедиктинского ордена заплатила ему за доставку по указанному адресу небольшого запечатанного конверта. Месье Ренар вскрыл посылку, вывалив на письменный стол золотой перстень, полученный дворецким в подарок от тигра Капура, мою маленькую экспериментальную электрическую дубинку и сложенный вчетверо лист бумаги. Ну, вы догадались, кто был отправителем?!
«Дорогой Ренье. Пользуясь случаем, я возвращаю всё, что попутно позаимствовала в вашем доме. Не ругайте старого Шарля, он и не заметил, как я его обвела вокруг пальца. Но передайте красавчику Майклу, что такие ценные вещи, как эта электрическая штука, не стоит хранить в кармане плаща, висящего в прихожей. Лично мне бы не хотелось, чтоб преступники Лондона поголовно были вооружены такими игрушками. Что же касается вашей фотографии в серебряной рамке, то вот её я не верну. Уж простите. Мне так хотелось оставить хоть что-то на память о нашей встрече. P.S. Ваша шутка с подменой ожерелья была воистину великолепной. Не ищите меня и не думайте плохо о бедной запутавшейся девушке. Искренне ваша,— Я видел, как она забрала моё фото, — после долгой паузы признался Лис. — Наверное, можно считать это маленьким подарком. — Значит, вы подозревали, что она сбежит? — Я был в этом уверен. — Мой учитель передал золотое кольцо дворецкому и кивнул, чтобы я забрал свою дубинку. — Мисс Элизабет прекрасная женщина и достойная соперница. Я передал её полиции с рук на руки, и если Скотленд-Ярд не смог её удержать, это не моя проблема. — Она вам нравится. — Я этого не говорил. — Она точно вам нравится, сэр, — уверенно подтвердил я. Месье Ренар устало покачал головой и вернулся к своим газетам. — Мальчик мой… — Знаю, знаю, усиленная тренировка с шестами или цепями, да? — До завтрака и после, — улыбнулся он. Подумал минуту и добавил: — Скажем так, она сумела произвести впечатление. — Значит, я угадал, сэр? — Да! Дьявол тебя раздери, бесцеремонный мальчишка! Я отвернулся с равнодушным лицом. И только потом позволил себе победную улыбку…Крейзи Лиза».
Глава 5 Открякала последняя волынка, прощай навек, шотландский мой пейзаж…
После того памятного события или приключения, назовите как хотите, вплоть до конца недели ничего интересного не происходило. Да, заходил мистер Хаггерт, выглядел очень озабоченным, долго обсуждал с Лисом какие-то дела, пил бренди, ругался, сочувствовал и ушёл не особенно довольным. Я не смог записать детали их победы. Мой учитель съездил в гости к графу Портумберлендскому ради игры в карты, как я понимаю, потихоньку вернув в дом украденное ожерелье. Заодно он проиграл ему достаточную сумму денег, чтобы легко уговорить его сиятельство спьяну поменять код на замке сейфа. Также он купил большой букет цветов его супруге, ещё раз пообещав держать её в курсе родов своей «племянницы». Распорядок моего дня по-прежнему оставался неизменным — тренировки, записи, уроки французского и немецкого, раз в неделю визит к любимой бабушке с виски, табаком и деньгами плюс бег с препятствиями от банды Большого Вилли. Короче, ничего интересного. Сержант Гавкинс, судя по всему, либо передумал посылать мистеру Ренару вызов на дуэль, либо ему просто запретило это начальство в приказном порядке. Последнее, пожалуй, вернее, так как инспектор Хаггерт такие вещи категорически не поощряет. Первая проблема или, быть может, ещё даже намёк на будущие неприятности появился после завтрака. Сначала ровно в двенадцать пополудни раздался стук электрического молотка. Старый дворецкий шагнул в прихожую, а через секунду его вынесло вглубь дома вместе с дубовой дверью. Мы с мистером Лисом бросили все дела, кинувшись на помощь Шарлю. Вся прихожая была в удушливом пороховом дыму, на полу распростёрся наш лысый старик, прикрытый тяжёлой дверью, как пуховым одеялом. Нас взорвали… Да, блин, Ньютон-шестикрылый, я, кажется, говорил «намёк на неприятности»? Вот взрыв нашего дома можно считать намёком?! Или это уже акт прямой агрессии, нет? Первые слова, вылетевшие из разбитых губ едва дышащего дворецкого, были: — Месье, я всё уберу. Мой учитель одним мощным рывком поднял тяжёлую дубовую дверь с едва ли не сквозными дырами от осколков, а я, закашлявшись, шагнул к светлому прямоугольнику пустого дверного проёма, пытаясь разглядеть в голубовато-сером дыму нападающих. Увы… На пороге стояли чьи-то неизвестные ботинки армейского образца. Как я понимаю, это обувь доставщика посылки, от которого даже мокрой пыли не осталось. — Что это было, сэр? — Помоги отвести Шарля в его комнату, а я попробую поставить дверь на место. Все вопросы потом. Пресвятой электрод Аквинский, я и близко не предполагал, что старый дворецкий, тощий, как кочерга, может быть столь тяжёлым. Наверное, он весил сотни три фунтов, не меньше! Про то, как я дотащил эту тушу из костей и желтеющей кожи до его комнатки за кухней, наверное, можно было бы написать целую эпопею. Поверьте, можно было реально надорвать пупок. И не то чтоб он просто повис на моей шее мёртвым грузом, нет, старый француз изо всех сил пытался помочь: держался за стены, прыгал на одной ноге, да ещё и уговаривал меня, что он в порядке, у него всё хорошо, надо просто полминуточки полежать, и он быстренько вернётся к исполнению своих обязанностей. Чёртов упрямец! Кое-как уложив его на узкую армейскую койку в маленькой комнатке, обставленной едва ли не с самым суровым монашеским аскетизмом, я, тяжело дыша, рванулся назад на помощь мистеру Ренару. К моему немалому изумлению, он уже сумел самостоятельно поставить дверь на исправленные петли и, отряхивая лапы, шёл мне навстречу. — Как Шарль? — Вроде бы в порядке, я уложил его на кровать. — Ранений нет? — Крови нет, — поправился я. — Но насчёт внутренних ушибов, наверное, может сказать только врач. — Хорошая речь, правильные слова, мой мальчик, — важно кивнул Лис, хотя в глазах его читалась тревога. — Иди в гостиную, я вызвал полицию, нам надо выпить кофе и кое-что обсудить. Тебе сделать сэндвич? — Если вас не затруднит, сэр. — Бога ради, о чём ты говоришь, легче лёгкого! Я, собственно, только успел пройти в гостиную, сесть в кресло у холодного камина и положить на колени блокнот с электропером, как мой учитель уже ставил на круглый столик серебряный поднос с французскими круассанами, разрезанными посередине. Внутри были листья салата, сыр, ветчина или слабосолёная сёмга. Ещё он выставил стеклянный кувшин свежевыжатого апельсинового сока, яйца, сварённые всмятку, паштет из гусиной печени с зеленью, свой любимый чёрный кофе и зелёный чай со сливками для меня. Каким образом он умудрился всё это приготовить в течение двух-трёх минут? Лично я бы, наверное, возился самое маленькое полчаса. И то, кстати, не факт, что я в спешке не принёс бы те же яйца в чайнике, круассаны попросту утопил бы в кофе, сливки вылил бы в апельсиновый сок, а нашу добрую английскую ветчину подал с белым соусом для рыбы. — Сэр, почему полиция не торопится? Это же был порох, он запрещён конвенцией ООНН. — Она никогда не торопится, — равнодушно отмахнулся Лис. — Тем более что пострадал абсолютно безвестный доставщик посылок. Маленькие люди никому не интересны. — Это несправедливо. — Ты ешь давай! Мир полон несправедливости. Как писал бессмертный классик? «Все говорят: нет правды на земле. Но правды нет — и выше!» Пару минут мы молча жевали, потом я всё равно не выдержал: — Но получается, что там, в посылке, была какая-то бомба и кто-то хотел нас убить?! — Не всех нас, — смакуя кофе, хмыкнул месье Ренар. — Тебе и старине Шарлю, по идее, ничего не стоило бы опасаться. В большинстве случаев преступники лелеют надежду убить именно меня. — Убить? — Да, поверь, это куда проще, чем пытаться разозлить смертью близких людей в моём же доме. Последнее приводит к куда более худшим последствиям. Я, честно говоря, не очень понимал причины такого ледяного спокойствия, граничащего с романтическим фатализмом, изрядно отдающим детской шизофренией. Но, с другой стороны, тогда я ещё не знал, что моего наставника пытаются убить примерно пять-шесть раз в году. И это только спонтанно, а не по заранее оговоренному плану. По плану его убивают каждый месяц! Возможно, поэтому и старый дворецкий не особенно переживал из-за того, что его накрыло взрывной волной. В конце концов, он всё-таки бывший военный и привычен к смертельному риску. Если к этому, конечно, вообще можно хоть как-то привыкнуть. — Сэр, кто-то стучит в дверь. Открыть? — Разумеется, но открываю я, а ты постараешься не дать Шарлю встать с постели. Кстати, задачка оказалась не самой простой. Лысый вояка-боксёр-дворецкий уже вскочил на ноги и, пошатываясь, двинулся в прихожую. Пока я с ним боролся (я тупо всей массой висел на его левой руке, и не сказать чтоб особенно успешно), Лис пустил кого-то в дом, дал показания, написал заявление и закрыл дверь, выпроводив гостя. Старик Шарль понял, что он безнадёжно опоздал, сдался и позволил мне сопроводить его обратно. Я попытался ему объяснить, что это не моё вконец обнаглевшее своенравие, а деликатное поручение хозяина дома. Кажется, он почти был склонен мне поверить… Но хуже всего, что стоило мне выйти из комнаты дворецкого, как в гостиной загрохотали револьверные выстрелы. — Пресвятой электрод Аквинский! — взвыл я, хватая то, что попалось под руку, и прыжками бросаясь на выручку своему учителю. Когда я с молотком в одной руке и якорной цепью в другой влетел в гостиную, месье Ренар стоял один, поджав губы, в его правой руке чуть подрагивал пневматический пистолет. В нашем камине валялась здоровущая чёрная змея с простреленной головой. — Кто-то спустил её через каминную трубу, — положив тяжёлый револьвер на стол, пояснил Лис. — Знаешь, мальчик мой, похоже, мы кого-то очень и очень разозлили. Обычно покушения не устраивают по несколько раз за день. Поэтому баррикадируем окна и двери и сидим сегодня дома, носа никуда не высовываем, ни к кому не идём, никому не открываем. — И… — И ничего. Ждём. Поверь, это тоже может быть само по себе интересным. Ну, как вы понимаете, особого выбора у меня и не было. Мы в четыре руки закрыли окна изнутри подушками, включили везде, где можно, полное электрическое освещение, перетащили пустой посудный шкаф (освободив его заранее от чашек и тарелок) в прихожую, под углом приложив к восстановленной двери, потом выбросили дохлую змею в мусорное ведро и затопили камин. Последнее, видимо, было самым действенным, поскольку, когда пламя поднялось, из трубы послышались вопли и ругань. Кто-то быстро полз по дымоходу обратно с обожжёнными пятками и подпалённой задницей. — Немножко напоминает сказку про трёх поросят, не находишь? — Пожалуй, да, сэр. А что ещё мы можем сделать для защиты дома? — Прямо сейчас ничего. Тупо ждать. — Лис неторопливо уселся в кресло с большим томом ирландской народной поэзии, раскрыв его ближе к середине. Я же по зрелом размышлении выпросил для себя разрешение спуститься в мастерскую. Уже второй день меня мучила одна мысль: что, если Крейзи Лиза не оказалась бы такой невероятно любезной? Не в том плане, что она реально могла оцарапать меня ядовитой иглой, я имею в виду её благородный поступок по возвращению мне моей экспериментальной дубинки. Ведь попади такая вещица в руки опытных преступников, они легко бы нашли группу инженеров, способных поставить её производство на поток, и тогда полиция попросту окажется беспомощной. А у меня заказ от Скотленд-Ярда на целых пять экземпляров! Значит, нужно сделать так, чтобы это оружие стало более секретным, не бросалось в глаза, было всячески скрыто и срабатывало, используя фактор неожиданности. Единственное, что пришло мне в голову, это закрепить её специальными ремнями под рукавом. К примеру, вы полисмен, указываете на злодея пальцем, он удивится, но не испугается, а тут из вашего рукава вдруг как вылетит стальная игла с высоким электрическим зарядом, способным внушить уважение к закону самому закоренелому преступнику! И абзац… По факту, с одной стороны, закрепить дубинку под рукавом несложно. Однако для этого требуется сделать её более тонкой, уменьшив диаметр. Сделать её вдвое или хотя бы на треть тоньше, но длиннее. Ну и, как ни верти, придётся что-то придумать с предохранителем. Сделать его более чувствительным, чтоб констебль мог активировать дубинку, не снимая мундира? Но как и кто даст гарантии, что предохранитель удержит кнопку пуска? И каким образом производить выстрел? Лезть пальцами под рукав? Это же нефункционально. Пока я сидел с черновыми чертежами, моё внимание неожиданно привлек слабо различимый шум в углу, в ванне для электролиза. Признаюсь, на первых два-три поскрёбывания и глубоких потусторонних стона я даже не обернулся. Да, увы, и не важно, в конце концов, есть и более серьёзные дела. У меня тут, может быть, чертёж на полтора дюйма не сходится… Я впервые дёрнулся, когда из ванны раздался скрипучий голос: — Тока обернись, и ты труп! Само собой, я мгновенно обернулся с отвёрткой в одной руке и с клеммами на подключение в двести двадцать вольт в другой. На меня уставился невероятно тощий хорёк из «близких к природе», его глаза горели опасной зелёной злобой, а в правой руке (лапе?) был зажат длинный тонкий нож, более похожий на расплющенную вязальную спицу. Малоприятное зрелище…
Но ведь нельзя и сказать, что я так уж очень прям весь удивился. Если кто-то пытался к нам влезть через каминную трубу, то почему бы ему не попробовать проникнуть в тот же дом через канализационную трубу? В принципе, это нормально, в порядке вещей… — Так, короче, малой, жить хочешь? «Ну-у-у…» — задумался я. С одной стороны, хочу, конечно, глупый вопрос! С другой, когда тебя об этом спрашивает злобный хорёк с преступной физиономией, как-то не особенно хочется отрицать очевидное. Правда? И тем не менее ты прекрасно понимаешь, что, скорее всего, за это эфемерное желание жить придётся платить прямо сейчас и по полной. — Чё это у тебя в руках? — Отвёртка. — Бросил на пол, сучонок! Живо-о! Я, не задумываясь, разжал пальцы. — А это чё за хрень? — Подключенные к линии клеммы на… — Бросай сюда! Порежу, порешу, покоцаю-у! Надо ли говорить о том, что я так же послушно кинул ему в подставленные руки провод под напряжением. Шандарахнуло так, что, по-моему, во всём доме вырубило освещение! Запах палёной шерсти и жареной колбасы буквально резал ноздри. — Ничего личного, просто электричество, — скорбно вздохнул я, зажимая нос. Через минуту в дверь деликатно постучал месье Ренар. — Майкл, Эдмунд или как ты хочешь, чтобы тебя называли, мне не важно, тебе, думается, тем более, остальным вообще пофиг, так что у тебя там происходит? Я послушно открыл дверь. Мой учитель вошёл с карманным электрическим фонариком и шпагой-тростью на изготовку. — Всё в порядке? — Пожалуй, уже да, сэр. — Суки-и… — простонал наэлектризованный хорёк. — О-о, что за выражения? — Он сам пришёл, — извинился я. — Не сомневаюсь, — сказал мой наставник, точно так же прикрывая нос ладонью. — Будь так добр, вытащи это тело из ванны, складируй его где-нибудь в прихожей и накрой пледом. В полицию сдадим при первом удобном случае. Его место в тюрьме, и если такая паскудная рожа привидится мне во сне, я проснусь в холодном поту и липких нервах. По совести говоря, у меня не было ни малейшего желания возиться с полудохлым хорьком, но куда денешься. Месье Ренар даже не пытался оказать мне хоть какую-то помощь, кроме разве что решить вопрос с освещением помещения. Стукнутого током мерзавца мне пришлось волочить на своём горбу. Мне никто не помогал. Единственное, что сделал месье Ренье, это всего раз щёлкнул автоматическим переключателем на электрическом щитке. Во всём доме опять загорелся свет. — Может быть, чаю? — Сэр, что, собственно, вообще происходит?! — Главное, не ори, — широко улыбнулся он. — Да, меня пытаются убить. Обычно это происходит десять — двенадцать раз в году, не чаще. Думаю, нам стоит попросту куда-нибудь свинтить на недельку-другую. Как ты смотришь на это? — Прекрасная перспектива, — без малейших сомнений согласился я. Быть может, слишком поспешно, но, честно говоря, мне совсем не улыбалось ожидать какого-нибудь очередного покушения на нашу маленькую мужскую холостяцкую компанию. И практически сразу после моих слов в гостиную шагнул чуть прихрамывающий дворецкий со словами: — Месье собирается на море? — Да, мы с Майклом намерены совершить недельное путешествие на каком-нибудь круизном судне до меловых скал и куда-нибудь дальше в Шотландию. Что-то давно я не дышал пыльным воздухом библиотеки Эдинбургского университета. О, как я люблю старый шотландский виски и крепкий эль! По правде говоря, я никогда не был на родине великого Вальтера Скотта и Роберта Бёрнса. И должен признать, что если бы речь шла исключительно о культурной программе, то я, наверное, согласился бы без малейших сомнений. Но вот когда на вас кто-то охотится, а вы даже не понимаете, кто именно, зачем и почему, это всё-таки несколько нервирует… — Шарль, закажите нам билеты на ближайшее судно. Мальчик мой, у тебя есть пятнадцать минут на сборы. Как вы, наверное, догадались, я уложился в указанный норматив времени. Быть может, опоздав секунд на тридцать, но мой учитель ещё паковал свой чемодан. Хотя ему было собираться сложнее, не говоря уж о том, что он должен был взять с собой достаточную сумму денег. — Майкл, ты готов? — Да, сэр! — Шарль? — Я поставлю в известность бабушку мальчика. — Благодарю, старина. — Лис слегка приобнял старого дворецкого. — Если кто-нибудь будет очень уж докучлив, убейте их. — Непременно, месье. Судя по тому стальному блеску, который на миг сверкнул в глазах нашего дворецкого, лично посоветовал бы любому грабителю-убийце-разбойнику-вору, который с малопонятного перепоя или за о-о-очень большие деньги рискнёт сунуться к старому Шарлю, предварительно тихонечко застрелиться. Что, как вы догадались, существенно упростит весь сюжет. Да, с одной стороны, жадных людей в Лондоне много. Но, с другой стороны, и упёртых самоубийц с криминальными наклонностями тоже хватает. В общем, я не особенно сомневался, что к нашему возвращению вокруг дома будет размещено небольшое компактное кладбище. Ну а если мои предсказания не сбудутся, я буду прямо-таки очень удивлён. А вы? — Надеюсь, ты взял с собой электрошокер? — спросил мой учитель, когда мы садились в третий (два первых он демонстративно пропустил) по счёту кеб. — Разумеется, сэр, — кивнул я. — Не только дубинку, но ещё и аккумуляторы для удара ботинком. Мой учитель одобрительно похлопал меня по плечу и не глядя ткнул кулаком в открытое окошко кеба. Неизвестно чья бородатая рожа отлетела мили на три. Кебмен, флегматичный рыжий конь с чёрными подпалинами, дал пары и пустил машину в полный карьер. Песня, доносившаяся сверху, была в чём-то похожа на песни нашего знакомого дончака, но как-то вот не на ту тему…
Я возьму на ручки коня.
Ты носил по полю меня.
Эх, златая рожь да кудрявый клён,
Я влюблён в тебя, мой мерин, влюблён!
Пресвятая степь, мы сейчас споём,
Под венец потом пойдём мы с конём…
— Да какой там риск, скорее уж приключения… Лис насмешливо хмыкнул, я тоже улыбнулся ему в ответ. В юности редкие проблемы кажутся неразрешимыми, бегство от опасности вполне может выглядеть забавным происшествием, тем более если это так называемое тактическое отступление было представлено в виде познавательной морской экскурсии в Эдинбург. Я никогда не покидал Лондон, да и вообще за пределы города выезжал всего раз по делу о вилах дьявола. Конечно, мне было жутко интересно, душа жаждала новых впечатлений, и на этом фоне было уже как-то не особенно важно, что нас выгнали из дома, что на нас ведётся охота и что даже в сумрачной Шотландии вряд ли нам удастся избежать новых опасностей и покушений. Ровно за пять минут до указанного времени ужина тот же вышколенный, голубоглазый стюард с длинными ресницами постучал в дверь нашей каюты. Мы послушно встали, кивнули, последовав за сопровождающим. Нас провели на вторую палубу, в отдельную кают-компанию, где нас ожидали сам капитан, его первый помощник, главный механик, штурман и роскошный стол, накрытый на шесть персон. После того как все были представлены друг другу с присущей случаю английской чопорностью и моряцкой простотой, наш капитан сэр Хагторп, седой крепкий мужчина, прямой как палка, поднял первый тост: — Мой предок бороздил моря ещё столетия назад, пиратствуя в водах Нового Света. Говорят, он был готов на всё ради истинной мужской дружбы. Выпьем же за наших самых верных друзей, джентльмены! Все встали (я в том числе), подняли бокалы с ромом (я с водой), дружно выпили и уже только после этого перешли непосредственно к еде. Не скажу, что блюда были как-то по-особенному изысканны, скорее наоборот, отличались простотой истинно мужской британской кухни. Суп из белой рыбы, кальмары и мидии со сметаной и зеленью, пастуший пирог по-йоркширски с жареной колбасой, беконом и луком, большие, размером едва ли не с тарелку, хорошо прожаренные говяжьи стейки, гороховое пюре с креветками, на десерт фрукты и печенье к чаю. Но, надо признать, корабельный повар (кок, если я не ошибаюсь) знал своё дело. После чая всем (кроме меня, естественно) был предложен портвейн и сигары. Я не обиделся, колупая апельсин. Главный механик — худой джентльмен преклонных лет, с красным лицом и большущими бакенбардами — покинул нас первым. Вслед за ним попросил разрешения откланяться щеголеватый штурман. После чего капитан, раскуривая сигару, вежливо попросил помощника проверить, всем ли довольны пассажиры первого класса. — Там были две очень уж нервные дамочки, кхм… Смит, вы не хуже меня знаете, какую атмосферу способны создать женщины на борту. — Слушаюсь, кэп! Когда мы остались в кают-компании втроём, месье Ренар выжидательно уставился на капитана. Тот невольно заёрзал на стуле. — Сэр? — Это я жду от вас объяснений, старина. Вы затушили сигару в бокале с виски, но, даже не заметив этого, отхлебнули оттуда два глотка. Вас что-то тревожит, к гадалке не ходи! — Вы служили в королевском флоте, дружище? — Я оттарабанил мичманом два года от склянки до склянки на «Святом Иосифе», флагмане французского флота. — Я сразу почувствовал, что у вас морская душа. — Вас не обманешь, кэп! Они церемонно выпили ещё, а я сидел и, широко раскрыв глаза, слушал, как этот рыжий хлыщ врёт самым бессовестным образом! Я прекрасно знал, что он ни дня не служил ни на каком флоте, но Лис чудесным образом умел разговаривать с людьми. Это казалось невероятным, но ему хватило пары фраз, особой манеры держаться и говорить, сощурив глаза и выпятив подбородок, чтобы даже такой просоленный морской волк, как капитан Хагторп, мгновенно счёл его своим в доску. Дальнейший разговор шёл на малопонятном мне морском сленге: — Боюсь, на корабле завелась крыса. — Матросы? — Парни чище русской водки! — Значит, дело в кортиках. — Я поручусь за каждую золотую полоску на погонах. — Тогда поменяем курс по звёздам, что пропало? — Пропала серебряная посуда, принадлежащая судну. То есть раз в год на празднике тезоименитства «Глории Скотт» повар доставал для торжественного ужина серебряные тарелки, ложки, вилки и рюмки, украшенные золочёным якорем и монограммой «ГС». Капитан заметил кражу ещё позавчера, но, испытывая врождённое недоверие к сухопутной полиции (тем более что морской никогда и не существовало), не стал никого оповещать или писать заявление. Он, как благородный джентльмен, прекрасно понимал, что полицейский розыск бросит тень на безукоризненный экипаж «Глории Скотт». Тем не менее мистер Хагторп знал и уважал Скотленд-Ярд, и, как только первый помощник доложил, что среди списков пассажиров есть некий месье Ренар, частный консультант полиции, отмеченный прессой в связи с несколькими нашумевшими делами, он понял, что это его шанс. Капитан почесал в затылке, хлебнул рому и приказал пригласить нас на ужин. Мы пришли и, как вы понимаете, сразу попали, по русскому выражению, как кур в ощип. — Так что вы скажете? — Что я могу сказать, кэп? — Но мы поняли друг друга? — Какие могут быть сомнения? — Без огласки? — За кого вы меня принимаете?! — Вашу руку? — Сэр? Наверное, если бы я случайно не чихнул, этот странный обмен вопросительными предложениями мог затянуться до рассвета. А так оба собеседника дружно вздрогнули, опомнились, помянули мой возраст и отправили меня спать. На этот раз (впрочем, как почти всегда) я повиновался, не задавая лишних вопросов. В конце концов, пользы от меня было немного, а после такого основательного ужина реально клонило в сон. Тот же неизменный стюард встретил меня на палубе, практически отконвоировав в нашу каюту. Я ещё успел обратить внимание, что судно начало слегка покачивать, это одновременно успокаивало, напрягало, кружило голову и уговаривало прилечь. Да и кто бы не повиновался столь чудесному приказу, решил я, попросту уснув. Спалось мне славно. Я видел во сне бабушку, которая шла куда-то под руку с Большим Вилли где-то по каналам Венеции, в которой я никогда не был, и они почему-то всё время целовались. Причём Вилли был счастлив. Он даже два раза обнял меня как будущего внука. И самое ужасное, что я вроде бы не был против, я радовался! А потом ещё появилась племянница нашего дворецкого, кудряшка Кристи, в каком-то жутко легкомысленном платье морского фасона с такой короткой юбкой, что аж… ах… у-у-у, она практически открывала круглые колени девочки! Я сделал вид, что не смотрю, крепко-накрепко зажмурился и, наверное, поэтому проснулся. Окошко иллюминатора было задёрнуто, но сквозь шторки пробивался солнечный свет. Мой учитель, казалось, и не ложился вовсе. Полностью одетый, в том же, что и вчера за ужином, он сидел на своей койке, невидящим взглядом сверля стенку каюты. — Доброе утро, сэр. — А-а? Ты проснулся, мой мальчик… — не сразу ответил он. — Быстро умывайся, приводи себя в порядок, в девять часов у нас завтрак с капитаном, а в двенадцать мы прибудем в Эдинбург. — Так быстро? — резко вскочил я. — Но разве мы не должны задержаться, пока не будет найдено корабельное серебро? — Возможно, правильнее говорить, столовое серебро с символикой корабля. — Не буду спорить. — И не надо. — Но вы его уже нашли? Лис возвёл глаза к потолку и вздохнул столь витиеватым образом, что мне сразу должно было стать явным очевидное. Конечно, да, нашёл, само собой, куда оно денется, лёгкая задачка для малышей, кто бы сомневался и всё такое. — Но мне вы не скажете, да? — Майкл, порой я действительно попадаю под чрезмерную власть театра. Нет, не так! Под чрезмерную власть самой напыщенной театральщины. За мной есть такой грех, мне нужна публика. Короче, если вы всё правильно поняли (а понять неправильно практически невозможно!), то всем и всякому ясно — месье Ренар точно в курсе того, кто украл серебро, но не хочет делиться со мной этой информацией лишь потому, что ему жутко приятно видеть во время своей обличительной речи ещё один в изумлении открытый рот. Дешёвые спецэффекты его слабость, мой учитель знал это за собой и имел мужество признать. Так что и мне по факту не оставалось ничего, кроме как слепо следовать его приказам. Кстати, абсолютно вменяемым и логичным. Проснулся — нечего зря болтать, иди умываться, чистить зубы, на горшок и за дела! Собственно, так я и поступил. Мой наставник отдёрнул шторки, наше судно шло вдоль высоких горных берегов, направляясь к столице Шотландии. Загадочные и опасные земли, вековая борьба за свободу и суверенитет, священные имена Роберта Бёрнса и Вальтера Скотта, вечное противостояние цивилизованной Британии, несущей всему миру просвещение и высокую культуру! По крайней мере, в те годы я считал именно так, ибо так нас учили. Однако в любом случае даже в школе все педагоги дружно признавали Эдинбургский университет колыбелью свобод и вольнодумства. Неужели я увижу его воочию? Моя душа пела-а… Вежливый стук в дверь вернул меня в реальность. Всё тот же гибкий розовощёкий стюард чуть подрагивающим баском сообщил, что завтрак накрыт и капитан Хагторп с офицерами ждут нас в кают-компании. Лис пружинисто поднялся, зевнул во весь рот с риском вывихнуть челюсть, потянулся, широко улыбнулся и кивнул: — Разумеется. Мы идём. Нас сопроводили тем же самым маршрутом. Хотя, если подумать хорошенько, то не совсем тем же. Скорее, конкретное место прибытия было тем же самым. Несмотря на удивление и даже протест стюарда, Лис самостоятельно пошёл другой дорогой. Просто заявил, бросив через плечо, что желает подышать свежим воздухом, и всё тут. В результате мы обошли обе палубы корабля, и первую и вторую. Я даже на секундочку подумал, что он захочет посмотреть ещё и трюм или машинное отделение, но нет. Мы гуляли там, где уже принимали озоновые ванны другие пассажиры. Богатые леди и джентльмены из первого класса… я никогда не видел столько сливок общества в одном месте. Женщины были одеты в модные платья с подчёркнутой талией, их шляпки и капоры удерживались на головах лентами или заколками, но сами фасоны платьев были исключительно британскими, сдержанными и строгими. Мужчины явно пользовались несколько большей свободой, их одежда имела и немецкие и французские черты. Почти все благородные отцы семейств косили под опытных мореманов, молодые парни надели короткие облегающие пальто типа бушлатов и флотские кепи. Дети были в матросках и даже небольших круглых бескозырках русского образца. Ну а на нижней палубе дышал дешёвым табаком уже разношёрстный средний класс. Однако мой учитель был безукоризненно вежлив везде: — Добрый день! Моё восхищение! Само собой! Благодарю, джентльмены! Прекрасная погода, не правда ли? И вам моё почтение! Хороший табачок, приятель! Милые леди, вы позволите? Нет, нет, только после вас! А в рыло?! В общем и целом ничего не значащая, но, видимо, познавательная прогулка по всему судну лично мне ничего не дала. Уверен, что на двухпалубном судне, полном самых разных пассажиров, можно было найти сотни укромных мест, где могло храниться похищенное серебро. Проверять всех и каждого в порту не станут, во-первых, это было бы оскорбительно для всех честных граждан, а во-вторых, нанесло бы непоправимый ущерб как капитану судна, так и всей судоходной компании в целом. Именно поэтому капитан так надеялся на нашу помощь. Хотя лично я и близко себе не представлял, как мы выкрутимся из подобной ситуации. Зато мой учитель выглядел абсолютно беззаботным и явно наслаждался морской прогулкой в самом прекрасном расположении духа! — Джентльмены, умоляю, вас ждут на завтрак, — тягуче ныл стюард, плетущийся за нами следом. Мистер Лис резко обернулся, оглядел его с ног до головы, словно впервые увидел, и вежливо поклонился. — Да, само собой. Не хотелось бы опоздать. Идите вперёд, милейший, мы за вами. Стюард всплеснул руками, что-то проворчал себе под нос и развернулся на палубе. Мы послушно двинулись туда же, куда и он, как нитка за иголкой. — Обрати внимание на его походку, — зачем-то шепнул мне Ренар. — Держу пари, этот юноша не так давно на флоте. — Почему вы так решили? — Он не расставляет ноги широко, как большинство моряков в команде. — И что с того, сэр? — Мальчик мой, не тупи! Я надулся, поскольку счёл себя несправедливо оскорблённым, но показать обиду было равносильно тому, чтобы подставиться под двойное оскорбление. Поэтому из боязни нарваться на дополнительные насмешки я лишь задрал подбородок, пытаясь придать лицу максимально равнодушное выражение, и гордо молчал всю дорогу. Впрочем, очень короткую. В кают-компании нас ждали, капитан даже с укоризной покосился на большущие золотые часы, когда мы вошли. — Прошу прощения, джентльмены, — безмятежно улыбнулся Лис. — Мы должны были кое-что проверить по просьбе нашего уважаемого кэпа. Сэр Хагторп, думаю, нам удастся разрешить ситуацию до прибытия в Эдинбург. — Команда пришвартует «Глорию Смит» ровно через два часа и тридцать минут. Прошу вас к столу. Месье Ренар вновь церемонно раскланялся со всеми офицерами. Мне показалось, что они не были в курсе тайного сговора своего капитана и моего учителя. Старший механик Выдрис из «близких к природе» заметно нервничал, первый помощник, наоборот, шумно травил байки и хвастал, в каком знаменитом кабаке он с приятелями зависнет по прибытии судна.
Штурмана не было вообще, он сказался больным, проклятая подагра. И хотя лично мне этот момент показался вполне себе подозрительным, но строить хоть какую-то версию без улик запрещали все писатели-детективы. Пока я не рисковал спорить с авторитетом классиков. Меж тем мой наставник вёл непринуждённую беседу за столом, умело привлекая собеседников на свою сторону. Когда же с яичницей, бобами, сосисками, беконом и овсянкой было покончено и подали чай и кофе, он вдруг резко замолчал, минуту прислушивался к чему-то, оттопырив правое ухо, и, подмигнув неизвестно кому, начал: — Что же касается произошедших у вас подозрительных событий, дорогой капитан… — Мой учитель вдруг встал из-за стола с бокалом портвейна, шагнул к двери и значительно повысил голос: — Как говорят французы, шерше ля фам! — Ищите женщину, — зачем-то вслух перевёл я, хотя уверен, все и так отлично знали эту крылатую фразу. — А теперь спросим у… — Лис понизил голос, выдержал театральную паузу и продолжил, словно бы ведя речь с незримым собеседником: — Ну же, не смущайтесь, мы все мужчины, мы поймём! Итак, её имя… Все недоумённо уставились друг на друга. — Джентльмены, — шёпотом попросил Ренар, — а теперь громко посмейтесь. Вот прям чтоб стены дрожали. Это такая игра, ну же… — Ха… ха-ха, бу-га-а! — после секундного замешательства грянули все присутствующие. — Майкл, заткни уши, а вы, сэр, продолжайте! Итак, что она ещё делала в постели, шалун вы наш, а?! В тот же момент дверь кают-компании распахнулась так резко, что мой громкий наставник едва успел отскочить в сторону. На пороге стоял красный, как морковный сок, тот же неизменный стюард. В глазах его блестели слёзы, а голос срывался… — Ты мерзавец, Джереми Смит! Я поверила тебе, я думала, ты сочувствуешь нашему движению, а ты… обсуждаешь меня за моей спиной с этими англичанами?! — Кейт, милая… — только и успел пробормотать молодой помощник капитана, когда стюард — или уже стюардесса, так правильнее? — выплеснула ему в лицо подостывший кофе. — Только я один слышу лёгкий ирландский акцент в пылких речах юной мисс? — Мой учитель ловко перехватил девушку за запястья и силой усадил на своё место. — Женщина в команде корабля?! — наконец-то опомнился побагровевший капитан «Глории Смит», оборачиваясь к своему первому помощнику. — Как вы могли? С вашей протекцией и связями вам светило блестящее будущее, вы могли бы сделать карьеру, служа в морском флоте Её Величества, но предпочли так низко пасть… — Не он первый, не он последний кладёт своё сердце к ножкам прекрасных ирландских девушек, — философски вздохнул месье Ренар. — Хуже, что она вовлекла его в финансирование террористической организации, в которой, несомненно, состоит сама. Уверен, что судовое серебро будет найдено в его каюте. — Признавайтесь, Джереми Смит! — Что ж, джентльмены, мне нечем крыть, — честно ответил побледневший помощник капитана. — Верно, вы какой-нибудь сыщик в зверином обличье, сэр, что так ловко провернули это дельце. — О, ерунда. Повседневная форма моряков на любом судне достаточно свободная, но всё-таки, чтобы выглядеть мужчиной, мало остричь волосы и стянуть бинтами грудь. Желательно ещё, гхм, скажем, носить скрученный носок спереди в штанах. И нет, я не сыщик, я лишь частный консультант Скотленд-Ярда. — Вы сущий дьявол во плоти! — громко выкрикнула девушка и разрыдалась. Надо ли говорить, что фирменное корабельное серебро действительно нашлось в морском саквояже мистера Смита, а по прибытии в Эдинбург помощника капитана и его соучастницу уже ждали местные констебли с представителями военной разведки. Лис потом признался мне, что сразу узнал в стюарде женщину, но и близко не предполагал, будто бы в этом могло крыться нечто криминальное. Так, лёгкая интрижка, мало ли кто берёт с собой на войну или в море так называемую походную жену? В конце концов, те же юнги в британском флоте первоначально служили лишь «мальчиками для согревания постели». Это мой учитель так выразился, но наотрез отказался объяснять, в чём тут соль. Сказал, что мне ещё рано, когда вырасту, сам пойму. Ну и пусть, потом при случае спрошу у бабули, уж она-то должна знать, она всё знает. Капитан, несмотря на глубокое огорчение и явное разочарование, вызванные поступком своего молодого помощника, пытался предлагать нам деньги за возвращение серебряной посуды. Но мой учитель категорически, хоть и самым любезным образом, отказал ему, ссылаясь на чувство искренней благодарности за роскошный ужин, завтрак и вообще саму возможность провести время в офицерской кают-компании. Короче, в память о службе на флоте и морском братстве! Умилённый капитан протянул ему руку, прося считать другом, и всячески заверил в готовности всегда оказать ответную услугу мистеру Ренару из Скотленд-Ярда. На разуверения моего наставника, что он лишь частный консультант, внимания не обратили. Отныне и навеки для всего экипажа «Глории Смит» Лис был самым великим сыщиком, способным не только найти, но и ловко задержать коварного преступника. …Порт Эдинбурга встретил нас мелким холодным дождём, пронизывающим ветром и полным пренебрежением к чувствам двух промокших путешественников. Местные кебмены, суровые и молчаливые, сразу воротили нос, слыша мой безупречный английский. В конце концов, транспорт остановил Лис, легко изображая рассеянного французского туриста. Хвала пресвятому Ньютону-шестикрылому, шотландские кебмены не пели! Вообще! Они артистично, вслух, по памяти цитировали Роберта Бёрнса, но хотя бы не пели. Поверьте, уже хотя бы этого было довольно, чтобы мне начала нравиться эта страна. Мы попросили доставить нас в самый роскошный отель города, где, по прикидкам моего наставника, должно быть всё так дорого, что ни одному психу не взбредёт в голову нас там искать. И, судя по тому, сколько с нас содрали за дорогу, он, как всегда, оказался прав. Высоченное здание в пять этажей с мансардными надстройками и флигелями, с облицовкой из красного кирпича и серого камня, над главным входом которого висели две большие буквы NB, выглядело невероятно монументально и презентабельно. — Северная Британия, — расшифровал аббревиатуру мой наставник, раскрывая большой чёрный зонт над головой. — Идём, мне совершенно не улыбается вымокнуть до нитки, как героиня популярной шотландской песенки. Мы ускорили шаг и буквально через пару минут уже входили в фойе отеля. Страшно высокомерный осёл из «близких к природе», стоящий за стойкой рецепции, даже глаз на нас поднять не соизволил. — Милейший, нам нужен номер на двоих! Осёл выпятил нижнюю губу, не отрываясь от чтения газеты. — Мистер, — я тоже рискнул вставить слово, — уверен, что вы слышали о знаменитом Ренаре из Скотленд-Ярда, о том самом, который… — Засадил в английскую тюрьму невинную шотландскую девушку из рода О’Доннеллов? — Оскалив кривые зубы, ушастый нахал сплюнул на пол. — О да, о нём тут ходит не лучшая слава. Фигу вам, а не номер в моём отеле! Неужели этот охамевший осёл — хозяин такого заведения?! Я беспомощно обернулся к Лису. Тот успокаивающе хмыкнул: — Нет, нет, мой мальчик. Не волнуйся, эта скотина не владеет тут ничем, кроме разве что доски с ключами от номеров и пухлой книги регистрации гостей. — Ты кого скотиной назвал, хвостатый англичанин?! — взвился было осёл и мгновенно осёкся, увидев кончик отточенного шпажного клинка у себя перед носом. Рука моего учителя была тверда, взгляд стальным, а слова тяжёлыми, как каменные плиты. — Хоть сам я вырос во Франции, но все поколения моих предков — англичане. Ради одного только уважения к их памяти я прямо сейчас отрублю твой поганый язык и засуну его в такое место у тебя же под хвостом, что… — Ваш ключ, сэр! — придушенно пискнул осёл на рецепции. — Наш лучший номер! Завтрак включён! К вашим услугам три оплаченные экскурсии по историческому центру Эдинбурга, купон на массаж, а в мини-баре виски трёх сортов и фрукты. — Когда появится хозяин, доложите ему о моём прибытии. — Лис с явной неохотой убрал клинок обратно в трость. — Не извольте сомневаться, милостивый сэр! Позвольте, я отнесу в номер ваши вещи. Осёл вышел из-за стойки, одет он был как настоящий шотландец — свободная чёрная рубашка, короткий пиджак в талию и широкая клетчатая юбка-килт. С самой любезнейшей улыбкой, прижав уши, он подхватил оба наших саквояжа, едва ли не бегом бросившись по мраморной лестнице на второй этаж. Мы не спеша последовали за ним. — Не обращай внимания, — сквозь зубы посоветовал месье Ренар. — Шотландцы очень гордый народ и уважают лишь твёрдую руку. Но выпей с ними глоток односолодового виски «за процветание нашей милой родины», и у тебя никогда не будет более преданных друзей! Я послушно кивнул. И, как вы понимаете, уже ни капельки не удивился, когда мой наставник вдруг задержал осла, налив на два пальца виски из бара в два квадратных бокала. — За голубые озёра и чистое небо Шотландии моей, — предложил Лис. Осёл аж прослезился от умиления, бесстыже вытер уголок глаза подолом килта и, чокнувшись, опрокинул виски. Он не сказал ни слова, утёр губы, молча поклонился и вышел. Я недоуменно посмотрел ему вслед. И что? — Хм, обычно это срабатывает, — чуть виновато поморщился Ренар. — Ну да ладно, нам надобно распаковаться, переодеться и выбрать достойное место, где бы пообедать. В Эдинбурге весьма своеобразная кухня, тебе очень понравится! Э-э, ну или не очень… или категорически нет… Примерно через полчаса, собранные и переодетые, мы покинули отель. Дождь прекратился, но солнышко не спешило выбираться из-под конвоя мутно-серых облаков. На улицах было довольно прохладно, морской ветер быстро выдувал всё тепло из-под моего толстого пальто. Ботинки шлёпали по лужам на неровной брусчатой мостовой, а прохожие периодически бросали недоверчивые или даже подозрительные взгляды на нашу пару. Складывалось ощущение, будто бы здесь не особенно рады туристам, особенно приехавшим из Англии. Впрочем, приличный ресторан мы нашли довольно быстро, в центре города их было немало. Официант без всяких наездов сопроводил нас к свободному столику, где мой учитель, руководствуясь исключительно ему понятными мотивами, заказал для нас истинно шотландский обед. Честно говоря, мне не было знакомо ни одно из поданных нам блюд. Ни на вид, ни на вкус. — Это называется хаггис, — пытался вдохновить меня Ренар. — Настоящая шотландская еда, выглядящая так, словно её уже ели до тебя, и как минимум два раза. Суп кокки-ликки, ну это когда в кастрюлю бросают всё, что есть в огороде, включая сорняки, насекомых, а иногда даже горсть земли. Каллен скинк — свежая рыба, сваренная в молоке. Не для слабых желудков, уж поверь. Возможно, тебе больше придётся по вкусу печёная брюква с кусками репы и смесью перцев? Есть ещё варёные яйца, покрытые фаршем и запечённые под сыром чеддер. Чёрный пудинг я просто обожаю, это дивное сочетание сала, пшена, свиной крови и специй, запечённых в натуральной кишке! — Сэр, можно мне просто маленький пирог с мясом? — Честно говоря, всё вышеперечисленное вызывало скорее уж спазм желудка, чем голодные слюнки. — Скучный выбор, мой мальчик, — чуть насмешливо покосился на меня Лис, но передал заказ на пирог официанту. Тот высокомерно кивнул, закатив глаза, словно поражаясь полному отсутствию у меня хорошего вкуса, буквально через пять-шесть минут я уже наслаждался вкуснейшим шотландским пирогом с самой нежной и ароматной бараниной на свете!
Обед удался, проблемы начались традиционно. То есть совершенно неожиданно, когда мой учитель, сыто икая, беззаботно откинулся в дубовом кресле с бокалом тёмно-янтарного виски в лапе. Я ещё обратил внимание на слова официанта, что это очень старый классический сорт, выпущенный одной из старейших винокурен горной Шотландии. А потом раздались громкие голоса: — Этот, что ли? — А ты тут видишь другого лиса? К нашему столику шагнули двое высоченных чёрных догов в таких же чёрных плащах и котелках набекрень. В уголках губ у каждого торчала толстая короткая сигара на колониальный манер. — Собирайся, англичанин. Пойдёшь с нами, — начал один. — Могу я спросить куда? — не особенно, как мне показалось, удивился месье Ренар. — Куда надо, туда и пойдёшь, — коротко хохотнул второй. — И девчонку свою с собой захвати. Она у тебя танцует? — Я мальчик, — попытался привстать я, но они положили мне лапы на плечи, буквально вдавив обратно в кресло. Никогда не предполагал, что «близкие к природе» могут быть настолько сильными. — Не вмешивайся — тихо предупредил меня Лис, с наслаждением выплёскивая дорогущий виски в лицо первого дога. Далее, к вящему восторгу клиентов, официантов, поваров и мальчиков с кухни, вспыхнула классическая кабацкая драка! Помнится, я уже видел разок, как дерётся мой учитель? Танцуя, уклоняясь. Вертясь как уж и сталкивая соперников лбами. Так вот, на этот раз мне был преподан совершенно иной урок мужского рукоприкладства. Он бил их по всем правилам благородного английского бокса. Никаких увёрток, ударов ногами, а только лёгкие уходы под кулак с ответной атакой по корпусу, резкие выпады, хуки, апперкоты и прямые в челюсть! Месье Ренар валял этих псов направо-налево, они вставали, выплёвывали зубы, вправляли себе же челюсть об столешницу и снова нарывались по полной. Лис не хватался за трость с клинком внутри, не подключал к ней электрозаряд, он дрался рискуя, один против двоих, так, чтобы максимально склонить симпатии случайных зрителей в свою сторону. И ему это удавалось. — Гаси их, красавчик! — Лупи в кость, рыжий! — Два к шести за англичанина! — Бей, Хоббитания! Всё кончилось, как только мой учитель вдруг словил скользящий удар креслом по затылку. Он едва не упал, и моё сердце не выдержало, я ринулся к нему на помощь, выхватил проверенную дубинку и… всадил иглу в плечо мистера Ренара! Он выпучил глаза, затрясся и рухнул на пол. Я обомлел… — А ты крутая девица, — с невольным уважением протянул второй дог. Практически в ту же секунду на автомате я влепил ему ногой в пах. Да, тем самым ботинком, к которому был подключен второй аккумулятор. Дог подпрыгнул до потолка, перевернувшись в воздухе, едва не сбив лбом люстру, и рухнул поверх своего товарища. — Чё, выходит, победа за мальчишкой? — Ну, он один уложил троих. — А какие на него были ставки? — Хочу поцеловать кудряшку! Мр-мр-мр… Ни на кого не обращая внимания, следующие минуты три я потратил на то, чтобы привести в чувство моего учителя. Нет, в себя он пришёл практически сразу, но вот кое-как свести глаза в кучку ему удалось неслабыми личными волевыми усилиями. Включая к тому же энергичные похлопывания по щекам с моей стороны. М-да, назовём это похлопываниями, я уверен, он выдерживал и более суровый мордобой… — Виски для победителя за счёт заведения! Меня кто-то хлопнул по плечу, протягивая стакан с янтарной жидкостью, от одного запаха горелой резины мне обожгло ноздри. Тем не менее я цапнул бокал и храбро вылил половину содержимого в распахнутую пасть Лиса. Мой учитель сглотнул, ахнул, выругался русским матом и вскочил так, что едва не сбил люстру макушкой. — Наши предки называли виски uisge beatha, что в переводе с гэльского буквально означает «вода жизни», — многозначительно прокомментировал невозмутимый официант, а откуда-то слева к нам шагнул невысокий тихий мужчина в чёрном, с седыми усами и моноклем в глазу. — Ренье, вы не меняетесь, — сухо сказал он. — Такой же пьяница и забияка, как в молодости. — Ваши методы встречать дорогих гостей тоже не изменились. — Мой учитель поправил галстук, пригладил вихры и обернулся ко мне: — Майкл, позволь представить тебе сэра Джона Макфина, главу полицейской службы Эдинбурга. Пожилой джентльмен чуть приподнял шляпу. — А это Майкл Эдмунд Кроули, мой секретарь и компаньон. Я также изобразил поклон, разумеется, чуть более низкий, чтобы подчеркнуть моё уважение к возрасту и чину сэра Джона. — Надеюсь, Сэм и Дик не очень вас помяли? — Что вы, инспектор, у них безукоризненные манеры, — отметил Лис, глядя на пытающихся встать псов. Их ноги разъезжались, глаза никак не могли взять фокус, но парни действительно старались изо всех сил — упрямство у догов в крови. Вот так началось моё знакомство со специфическими традициями шотландской полиции. Наши лондонские констебли казались мне после этого едва ли не милыми овечками в форме с коротенькими дубиночками на бедре. Просто душки какие-то, облако в штанах… В Эдинбурге эти парни из полиции — на три-четыре головы выше меня, с широкими плечами, поломанными в драках носами и дубинками такого размера, что я, наверное, даже не рискнул бы пытаться её поднять над головой, — производили неизгладимое впечатление. Если тут, конечно, вообще есть хоть какая-то преступность и преступники, они все должны были бы давно эмигрировать за океан, хотя бы в ту же гостеприимную Канаду. Тем временем для нас заново накрыли столик, мне подали чай со сливками и печеньем, а мой учитель со своим шотландским приятелем ещё раз подняли бокалы с виски. Я прекрасно знал, как месье Ренар ловко умеет закладывать за воротник, оставаясь по факту совершенно трезвым. Но вот здесь он пил! Открыто, честно, бескомпромиссно, и, похоже, сегодня впервые получится так, что не он меня, а я его потащу на своей спине в номер отеля. Седоусый инспектор продолжил подливать моему наставнику, сам не пропуская ни одной порции. Тем не менее все понимали, что любые случайности не случайны и два дога-констебля не просто так провоцировали на конфликт мистера Лиса. Постепенно выяснилось, что нас не просто ждали, но и, выражаясь полицейским сленгом, активно пасли. Оказывается, ещё в день нашего отъезда из Лондона уважаемый инспектор Хаггерт получил телеграмму с просьбой о помощи из полиции Эдинбурга. Естественно, он сразу вспомнил о Лисе, а верный старина Шарль тут же сдал нас с потрохами. В результате надёжного взаимодействия спецслужб было выяснено, на какой корабль мы сели и где нас следует ждать. По приказу сэра Макфина его подручные дали нам возможность закончить обед и только после этого устроили показательный наезд с проверочкой в стиле того же Большого Вилли. — К делу, Ренье. — Инспектор предпочитал называть моего учителя родным французским именем. — Я понимаю, что вы тут на отдыхе как частное лицо, но эдинбургской полиции не помешал бы пристальный взгляд со стороны. У нас тут произошло убийство. — Увы, в наше просвещённое время это всё ещё не редкость, — покачал головой Лис. Они чокнулись, выпили, закусили жирной кровяной колбасой и продолжили. — История мутная и тёмная. Умер старый барон из клана Кэмпбеллов. Не сказать, что он был уважаемый, приятный в общении или даже хотя бы кем-то любимый. Чего уж греха таить, многие его родственники и соседи облегчённо вздохнули, когда старый мерзавец наконец-то отбросил копыта и его поцеловала в лоб безносая. Однако же… — Всегда есть какое-то «однако», — не очень трезво подмигнул мне учитель. — Но, как говаривал бессмертный Роберт Бёрнс… — «И какая нам забота…»? — догадался я. — Смышлёный мальчик, — кивнул инспектор. — Мне говорили. — Не хочешь послужить короне в её шотландском отделении? — И это мне тоже говорили. Правда, насчёт работы в Индии, России и Скотленд-Ярде. — Не принимайте его юношеское бахвальство за оскорбление, — тактично вмешался мой наставник. — Майкл по-своему верен мне. Не как английский бульдог, но я дорожу им и вряд ли отпущу на другую службу. — Кхм… тогда позвольте мне продолжить, джентльмены. Итак, старый греховодник отдал богу душу (или дьяволу?) ночью. В это время в доме были юная жена его сына, сам сын, довольно молодая кухарка и верный дворецкий. Все четверо отрицают свою вину, упирая на версию самоубийства или же несчастного случая. — Что же смутило вас, старина? — фамильярно бросил Лис, и инспектор пьяно хихикнул в кулачок. Они оба отсмеялись, разлили по новой, и только тогда сэр Джон сказал: — На мой взгляд, хи-хи-хи, так вот, как же меня развезло?! Хм, спокойствие, только спокойствие! Кто это говорил, вспомнить бы… ха! Нет, не он… А о чём мы вообще? — О ваших сомнениях по поводу самоубийства или несчастного случая со старым бароном Кэмпбеллом, — вежливо напомнил я. — Молчать, когда взрослые разговаривают, мальчишка! — грозно рявкнул инспектор, хлопнув ладонью по столу так, что зазвенела посуда. — Сэр, ну что вы, право-о… — укоризненно протянул мой учитель, и шотландец тут же сменил гнев на милость. Он игриво (честное слово!!!) подмигнул мне, видимо сочтя меня переодетой девочкой, и выдал: — Быть может, я и не прав, но, с моей точки зрения, очень трудно с размаху убить себя старой алебардой в затылок. Дьявол побери, да ему просто раскроило башку от макушки до нижней челюсти! Я попробовал это себе представить и понял, что печенье больше не лезет в горло, а от остывшего чая мутит. Мне доводилось проходить в школе основы анатомии человека, да и Шарль периодически в процессе тренировок читал мне лекции о том, куда и как надо наносить удары. Но тяжёлым лезвием алебарды, да так, чтобы на взмах раскроить голову-у… — Я не очень копенгаген… ну типа а мы тут при чём? — чуть запинаясь, уточнил мистер Лис. Сэр Макфин задумался над очередной порцией виски. Он так долго дышал его ароматами, что мы даже подумали, будто бы он уже уснул, но нет. — Ренье, я прошу вас о помощи. Вы знаете, за мной долги не покрываются ржавчиной. Клянусь голубыми озёрами и чистым небом Шотландии моей! Против такого мы, разумеется, не могли возразить. В общем, как вы уже поняли, классическая детективная традиция возникла не на пустом месте. Куда бы, по мнению наших уважаемых британских писателей, ни приезжал на отдых детектив, там сразу же, словно по заказу (именно там и неожиданно?!), случалось самое ужасное преступление. Надеюсь, нам с наставником удастся хоть как-то сломать эту порочную традицию. — Друг мой, ваши слова прожгли мне душу круче любого самого крепкого виски, — торжественно объявил месье Ренар, вставая пошатываясь, но держась на ногах. — Вот вам моя рука! Мы с Майклом берёмся за это дело. — Вы великодушны как никто! — Я знаю. — Чем полиция Эдинбурга может вам помочь? — Ну, начать необходимо с осмотра места преступления, — закатил глаза мой наставник. — И да, пожалуй, два помощника из местных нам бы не помешали. — Эти подойдут? — Инспектор кивком головы указал на худо-бедно поднявшихся полисменов. Их лица могли бы служить моделями для аллегорических масок «кровавая месть» и «грязное убийство»! Мне резко захотелось домой к бабушке. — О, это было бы идеально! — едва не захлопал в ладоши Лис, воодушевлённо размахивая хвостом. — Уверен, что мы быстро найдём общий язык с этими достойными джентльменами. Взгляды Сэма и Дика красноречиво говорили, что он найдёт здесь разве что свою смерть. — Что ж, Ренье… — Сэр Макфин с трудом встал, пожал руку моему учителю и напомнил: — С вашего одобрения, друг мой, предлагаю встретиться завтра здесь же на обед. Допустим, в два часа пополудни? — Обед за ваш счёт, — поставил условие Лис. — В случае решения вами поставленной задачи, — предусмотрительно подправил его сэр Джон. — Со своей стороны, уверяю вас, что слухи о шотландской скупости сильно преувеличены. После чего он ушёл, предоставив нам самим расплатиться за стол и выпитый им виски. — Джентльмены, — чопорность в голосе моего наставника буквально зашкаливала в сторону откровеннейшего хамства, — будьте любезны найти кеб, мы изволим ехать в дом барона Кэмпбелла. — Да пошёл ты… — Драный рыжий хвост… — А вы будете нас сопровождать, или же я дам вам такие рекомендации, что вас не наймут даже охранять бакалейный магазин в глубокой провинции. — Грр… — в один голос зарычали оба дога. — Но если вы покажете себя с положительной стороны, честно выполняя приказ вашего же инспектора, то я лично попрошу его дать вам заслуженное повышение по службе. Ну, кто со мной, кто тут хороший пёсик, а? Констебли невольно завиляли хвостами. Я облегчённо выдохнул, если они и порвут нас на британский флаг, то, по крайней мере, не прямо сейчас, а скорее всего, даже не сегодня. Мне лишний раз было показано искусство «всего лишь разговаривать с людьми» или «близкими к природе», без разницы. Не думайте, будто я не пытался! Каждый дурак уверен про себя, что этот метод ничего не стоит, язык без костей, говорить умеет каждый. Так вот, греческую фигу вам под нос, далеко не каждый! Мой наставник разговаривал совершенно естественно, без актёрской игры, без напряга, без так называемого театра театровича, тем не менее в считаные минуты или даже секунды достигая максимального психологического контакта с собеседником. Я, кажется, говорил об этом, но другими словами, да? Извините, я по-прежнему не могу им не восхищаться… Все верили ему как своему в доску, а он умудрялся каким-то загадочным образом не злоупотреблять этим доверием, используя свои таланты во благо людей, страны и короны. Впрочем, были случаи, когда он прямо наоборот, ради спасения чьей-то жизни или чести, посылал интересы полиции и власти в пень! Яркая французская экспрессивность натуры частенько брала в нём верх над британской невозмутимостью. Я хочу сказать, что мой учитель не был идеален, не был лишён недостатков и мог совершать ошибки. Что, однако, никак не умаляло его достоинств в моих глазах. Ещё раз прошу простить за литературные отступления мои вольные и невольные. Констебли предоставили нам кеб буквально через три-четыре минуты. Могучий каурый жеребец с белой звездой во лбу, в тёмно-зелёной накидке и видавшем виды котелке дождался нашей посадки, присвистнул и дал пар.
Весёлые доги в форме просто припустили следом, им явно хотелось размять мышцы. Кебмен вслух распевно декламировал классические строки:
Кто честной нищеты своей
И всё такое прочее
Стыдится, словно лиходей,
Он туп, как многоточие!
При всём при том,
При том при всём
Решусь вам предсказать я,
Настанет день, когда зверьё
Всем людям скажет — братья!
— С чего вы решили, что я не любил его?! — С того, что вы встречаете слуг закона с заряженным дробовиком. Это может значить только одно: кто-то очень не хочет, чтобы всплыла истинная правда о гибели барона. — Он покончил с собой. — Дворецкий неуверенно опустил оружие. — А я намерен доказать или опровергнуть это. Похоже, мы все желаем знать правду, верно? — Вы можете войти, джентльмены. Мы четверо переглянулись друг с другом и поочерёдно вошли в очень маленькую дверь бокового прохода, гостеприимно распахнутую недружелюбным, но вышколенным дворецким. Думаю, что, если бы мистер Лис не умел разговаривать с людьми, нас бы примитивно расстреляли на входе, а потом на суде успешно доказывали бы, будто приняли нас за настырных побродяжек, категорически отказывающихся предоставить хоть какие-то документы, удостоверяющие их странные личности. Уверен, суд бы встал на сторону мужчины с дробовиком. — Сэр? — Месье Ренье, если вам так удобней. — Вы француз? — Только если мне так удобней. — Хороший ответ, месье, — сдержанно похвалил дворецкий. — Смерть старого барона потрясла нас всех. В доме находятся его сын Артур Кэмпбелл, жена сэра Артура леди Джулия и кухарка Оксана Шевченко. — При последнем имени вы сделали лёгкую заминку, — улыбнулся Лис. — Она вам неприятна? — Нет, нет, что вы! Нас всех учили толерантности к приезжим. Просто после её появления в доме я был вынужден перестать есть свинину. — Кухарка не готовит её по религиозным соображениям, — догадался я. — Значит, она еврейка или мусульманка. — С таким-то именем и фамилией? — надменно хмыкнул Лис. — Боюсь, всё куда прозаичнее, она сама — свинья. Дворецкий утвердительно кивнул, а оба дога покосились на моего учителя с явным уважением. Должно быть, для эдинбургской полиции такая дедукция была в диковинку. — Следуйте за мной, джентльмены. Нас сопроводили в дом. К моему немалому изумлению, увиденные интерьеры были столь минимизированы, что, казалось, мы попали в жилище какого-то законченного скупердяя. Обои на стенах висели лохмотьями, полы лишены ковров, да что там, даже отсутствовало деревянное покрытие — голый камень! Редкая мебель, сделанная из плохо обработанного дуба, без всяких резных украшений или изысков, в длинных и узких, как бойницы, окнах не было стёкол, отчего по ногам гуляли жуткие сквозняки. Ньютон-шестикрылый, да как тут вообще живут люди? — Тело барона было найдено в этой самой гостиной у камина, — словно экскурсовод, неторопливо вещал дворецкий. — Никаких следов никто не обнаружил, а причин для пожелания смерти старому Кэмпбеллу было слишком много у всех обитателей дома. — Поясните. — Он свёл в могилу свою кроткую жену, издевался над родственниками, месяцами задерживал выдачу жалованья прислуге. У него не было друзей, только недоброжелатели, он не ходил в церковь, не жертвовал ни пенса на благотворительность, ничего не покупал, дом и поместье при нём находились в самом плачевном состоянии. Возможно, теперь всё изменится. — Вы имеете в виду вступление в наследство сына покойного? — Да, месье. Если мне будет позволено сказать, то сэр Артур достойный джентльмен, совершенно непохожий на своего отца. Мой учитель, казалось, проигнорировал последнюю фразу. Оба констебля, опустив морды, подозрительно осматривались по сторонам, а Лис, опустившись на колени, тщательно изучал место трагедии. Периодически он поднимал голову, задавая дворецкому уточняющие вопросы: — Старый барон сильно пил? — Вы в Шотландии, месье. — Ах да, простите. Значит, весьма крепко закладывал за воротник, и наверняка самый поганый виски. Что ж, похоже, здесь мы ничего не найдём. Кровь отмыта, никаких улик нет, остаётся… — Арестовать всех?! — обрадовались оба дога, засучивая рукава. — Дайте же разобраться, полисмены! Здесь есть отдельная комната, где я бы мог провести допрос? — Да, месье, — подумав, ответил дворецкий. — Если вас устроит личный кабинет барона Кэмпбелла. Мой наставник выпрямился, кивнул, и мы все прошли ещё два коридора до небольшой комнаты за дубовыми дверями, обшитыми железными полосами крест-накрест. Внутри царил такой же скупой минимализм — грубый стол, початая бутылка виски, стакан, холодный камин, табурет (даже не стул или кресло). Казалось, хозяин этого дома поселился тут ещё в четырнадцатом веке и менять своих устоявшихся привычек не собирался. Единственно относительно новым во всём кабинете был вмурованный в стену швейцарский сейф. Судя по размерам дверцы, я мог бы войти туда, даже не нагибаясь. — Старый хозяин не доверял банкам, внутри сейфа складировались богатства нескольких поколений Кэмпбеллов. — А ключ наверняка был похищен убийцами? — Нет, месье. Ключ всё так же висел на шее старика, когда было обнаружено его тело. — Непростительная глупость, — почему-то вздохнул месье Ренар. — Нормальные убийцы или грабители непременно взяли бы ключ с собой. Что ж, если всё на своём месте, выходит, версия самоубийства не так уж лишена логики. Мой учитель усадил меня за стол, приказав тщательно записывать все показания допрашиваемых. Сэм и Дик были выставлены на стражу за дверь, а дворецкий отправлен пешим строем за наследником, его нам предстояло выслушать первым. Сэр Артур оказался относительно молодым мужчиной, лет тридцати или, быть может, чуть моложе, невысокий, лысеющий, довольно бедно одетый, в строгом пиджаке и длинном заношенном килте, но держащийся с несомненным врождённым достоинством. Он приветствовал нас и сразу же начал с главного: — Это я убил отца. — Хм, неожиданное признание, — искренне восхитился Лис. — В том смысле, что вы почему-то опережаете традиционную логику событий: признаваться надо в конце допроса, иначе вы ставите меня в глупое положение. Но будь по-вашему, чем вы его убили? — Алебардой. — Сэр Артур храбро указал взглядом на старую проржавевшую алебарду времён первых Крестовых походов, висевшую под углом слева от камина. Справа виднелись пустые крючки, видимо, для точно такого же оружия. — Наверное, это было непросто? Всё-таки он ваш отец. — Мой отец был презреннейшей скотиной и законченным мерзавцем! Я ни о чём не жалею, сдайте меня в полицию, но прошу вас, пусть мне заменят повешение на обезглавливание, всё-таки я барон Кэмпбелл! — Кстати, хотел спросить: наверное, было много крови и мозги наружу? — Э-э… кровь… — Наш допрашиваемый побледнел, схватился за голову и вдруг винтом ушёл в обморок. — Так и думал, убийца из него такой же, как из твоей бабушки сестра милосердия, — прицокнул языком месье Ренар. — Сэм, Дик! — Чё надо, рыжий? — Вынесите это чудо из дома, пусть подышит свежим воздухом где-нибудь в саду. Когда доги унесли наследника поместья и титула, я хотел было спросить… — Ах, сэр! — В тот же момент в кабинет решительно ворвалась молодая женщина, очень худая, в простом платье с заплатками и волосами, стянутыми сзади в тугую кокулю. — Здесь только что был мой муж! Уверена, Артур оговорил себя, чтобы защитить мою честь. Это я, только я во всём виновата. Барон… он приставал ко мне, он намекал… — Думаю, буквально орал вам в лицо прямым текстом, — вежливо подправил её Лис. — И не говорите, голубушка, я так вас понимаю… Люди подобного сорта уверены, что всё в доме принадлежит им! Даже жена их собственного сына. — Сэр, — набравшись храбрости, выдала бледная женщина, — это я убила его! Вот такой же алебардой. — Этой? — Да. — Она храбро попыталась схватить древко алебарды, но не сумела даже снять её с крючков. — Вот, так просто подошла сзади и тюкнула! У меня кончилось терпение… — Дорогуша, уверяю вас, вашему мужу ничего не угрожает. Да и вам, как мне кажется, тоже. Но поспешите к нему, бедняге стало дурно при одном слове «кровь». — Ах, благодарю вас, сэр! Артур такой впечатлительный, как трёхлетний ребёнок. Она серой мышкой выскользнула за дверь, а месье Ренар указал мне поставить очередную галочку напротив списка подозреваемых, то есть всех обитателей дома… — Боже ты мой, любому ко́ронеру ясно, что эта худышка нипочём не смогла бы поднять рыцарскую алебарду, а уж тем более нанести ею удар с размаха. Тут нужна более крепкая и уверенная рука. Не пора ли нам допросить кухарку? — Вы же говорили, что она свинья? — Говорил, и что с того? Неужели ты думаешь, что свиньи слабые и изнеженные существа? Вспомни о могучей силе, ярости и бесстрашии их предков, лесных кабанов. Изображением дикого вепря украшали свои щиты ещё древние римляне, так что я бы не сбрасывал кухарку со счетов. Тем более такую, которая способна убедить её нанимателей больше не есть свинину. Признаюсь, что доля истины в его словах была. Безукоризненный дворецкий принёс нам жидкий чай, непочатую бутылку виски, овсяное печенье (как я понял, купленное им за свои деньги), после чего пообещал сию же минуту прислать Оксану Шевченко. Примерно минут через десять, когда от печенья и чая остались одни воспоминания, мы услышали отдалённую ругань в коридоре. Акцент слегка напоминал речь того же донского жеребца Фрэнсиса, но был как-то мягче, ласковее, певучей. Если таковое можно применить к вот этим словам: — От ты ж сволота, подлюка, змеюка поханая, шоб хлаза мои тя тока в хробу видали, усего в белых тапках! Тьфу! Тьфу на тя три раза, шоб ты знал, оно мне не противно, я ще и не так плюну! Руки, руки убрал, поханец, фараон, мерзота полицейская, шоб тебя так твои же дитятки у дом престарелых толкали-и! Два взмыленных дога буквально втолкнули к нам в кабинет розовощёкую круглолицую свинку в белой расшитой кофте и широкой юбке. Она поводила пятачком туда-сюда, определила мистера Ренара как главного и безошибочно обратилась ко мне: — Ой, паныч, да шо ж тут такое творится, ха?! За шо мени хватают, разве я у кохо корову украла? Разве схлазила кого или в кашу чихнула? От вы скажите, скажите ужо своему начальству, шоб оно тут не этова, а тот тут ить… — Один вопрос, — перебил её мой учитель. — Вы убили старого хозяина? — Я! А то хто ж? — храбро вскинулась кухарка, уперев руки в бока. — Шоб мне век воли не видать, а тока та скотиняка плешивая ужо до печёночки мени доставала, так шо прям мочи нет! Халушки — не исть, вареники — не исть, борщ — не исть, пирохи с капустою — не исть, картопляники мои уси едят, ажно за ушами трещить, а он не исть! Та шоб его в аду черти на сковороде так мучили, як он мне все нервы тута вытрепал… — Вы свободны. — Лис жестом попросил констеблей вывести мисс Оксану Шевченко из кабинета и вернуть в её владения на кухне. Псы без энтузиазма взялись за дело, поэтому яростную и сочную ругань было слышно ещё довольно длительное время. В дверь заглянул дворецкий. — Я так понимаю, месье, что теперь моя очередь? — Да, проходите, — поднял взгляд мой учитель, потом он устало помассировал виски и тихо попросил: — Удивите меня. Расскажите, как это было на самом деле. — Мне стоило сразу признаться, что это я убил его. — Полагаю, речь идёт о роковой случайности? — Скорее о божественном возмездии, — подумав, кивнул дворецкий. — Но судьбе было угодно, чтоб именно моя рука послужила её орудием. — Прошу поподробней, друг мой. Мальчик записывает, и утром мы должны дать полный отчёт в полицию сэру Макфину. Благородный дворецкий пожал плечами и без малейшей патетики или театральности буднично поведал нам о том злополучном дне, когда костлявая смерть настигла хозяина. Барон крепко принял на грудь вечером и, подталкиваемый под руку дьяволом, опять пытался хватать за талию тихую жену своего собственного сына. Бедняжка вырвалась, когда он почти затащил её в свой кабинет. Искренне считая, что блудная девчонка слишком много о себе мнит, старый греховодник схватил со стены средневековую алебарду и бросился в погоню. Однако в каминном зале дворецкому удалось вмешаться, он остановил погоню, давая леди время уйти. Барон пришёл в дикую ярость, виски и злоба разожгли в его разуме адский огонь! Дворецкому с трудом удалось отобрать у него оружие, прислонив алебарду к косяку двери, и выйти вон. А в этот момент по коридору уже бежал пылкий сэр Артур, в целом славный и застенчивый человек, но слёзы верной супруги пробудили в его груди сердце льва. Он храбро ворвался в каминный зал, мощно хлопнув дверью, а через секунду раздался стук упавшего на каменные плиты тела. Дворецкий успел вбежать ровно в ту самую минуту, когда несчастный сын медленно опускался на колени у тела отца, в затылок которого до половины ушло тяжёлое лезвие старинного оружия крестоносцев. Мгновением позже молодой человек обернулся и повалился на бок, теряя сознание. Он с детства не выносил вида крови. На шум прибежали кухарка и леди Кэмпбелл. После чего дом накрыла долгая всеобщая истерика! Каждый был уверен, что убийца именно он… — По факту, скорее всего, алебарда просто упала от тяжёлого удара дубовой дверью о косяк, когда сэр Артур захлопнул дверь, — задумчиво подтвердил месье Ренар. — С ним и его женой всё понятно, они защищают честь друг друга. Но вот Оксана Шевченко? Уверен, что взяла на себя вину не просто так и не за компанию. Вы ведь неравнодушны к ней? — Как вы узнали, месье? — Редко кто из шотландцев способен отказаться от свинины. Думаю, вы сделали это чисто из уважения к ней, и она ответила вам такой же преданностью. — Она обещала ждать меня из тюрьмы. — Вы задали нам с Майклом непростую задачку. — Лис налил себе виски, понюхал и отставил в сторону. — Действительно дешёвое и крайне скверное пойло. Неудивительно, что старый барон сошёл с ума, задел ногой секиру и совершил весьма витиеватое самоубийство. Что, впрочем, не даёт ни мне, ни полиции права обвинять в его смерти хоть кого бы то ни было. — Правильно ли я понял вас, месье? — В стальных глазах дворецкого впервые блеснула влага. — Самоубийство. Дело закрыто, — решительно хлопнул лапой пол столу Лис. — Сэр, — осторожно уточнил я, — то есть мы можем ехать в отель? Честно говоря, здесь мне не так чтобы очень удобно. — Дик и Сэм! — рыкнул месье Ренар. — Чё? — В дверях показались сразу две собачьи морды. — У нас всё. Найдены неопровержимые доказательства того, что благородный барон Кэмпбелл покончил жизнь самоубийством. Виной всему преизбыток алкоголя в крови и грешные мысли в голове в те лета, когда думать надо исключительно о душе. Найдите кеб, нам пора возвращаться. Голос моего наставника был так решителен, что ворчливые констебли не посмели протестовать. На выходе из дома нас нагнали две женщины. — Благослови вас Господь, благородный сэр. — Леди Джулия упала на пороге, обнимая колени Лиса. — Мы никогда не забудем вашей доброты! Мы назовём сына в вашу честь! — Лисёнком, что ли? Ну а почему бы и нет. — Ренар крайне деликатно помог женщине встать. — Дорогуша, вы ничего мне не должны, я лишь исполнил свой долг. — Ути-пуси, хлопчик. — Свинья Оксана на раз поймала меня, прижав к пылкой груди. — Я ж от так и знала, шо ты усё разрулишь! От як же такой гарний красавчик мох не помочь дивчине у беде! Ну так от бы и зъила всего! Целую, целую, целую ж!!! В общем, мы покинули дом покойного барона Кэмпбелла такие утомлённые, что чуть было не уснули прямо в кебе под монотонное сценическое чтение того же каурого коня. Видимо, он ждал нашего возвращения, а быть может, просто не было заказов.
Привет вам, отчие поля,
Тюрьма да чёрный кнут!
Меня сегодня ждёт петля
И королевский суд.
В ужасный час,
В смертельный час,
Зажав зубами стон:
«Пора сплясать в последний раз!» —
Смеялся Макферсон…
Но, увы, по окончании обеда инспектор вдруг хлопнул себя по лбу. — Совсем забыл! Утром для вас поступила срочная телеграмма из Лондона. Наш старый друг Хаггерт пишет, что сумел расколоть какого-то хорька. Они выбили из него имя заказчика. — Позвольте, сэр? — Лис забрал телеграмму, вмиг пробежав взглядом текст. — Что ж… Майкл, похоже, нам пора. — Мы можем вернуться в Лондон? — Мы обязаны туда вернуться! Собирайся. Сэр Джон церемонно пожал мне руку и с чисто шотландской пылкостью обнял моего учителя. Тот принял объятия с французской галантностью и британской невозмутимостью. Действительно, пора домой. Конец коротким эдинбургским каникулам, меня ждёт куча дел. Например, тот же заказ полиции на пять экспериментальных дубинок. Сам я при моей секретарской загрузке столько не наделаю, значит, надо искать фирму-изготовителя, куда обращаться с чертежами. Так что примерно через час мы уже покидали наш роскошный отель. Что конкретно было в той срочной телеграмме, на данный момент мне не было известно. Я хотел спросить, но не успел: на выходе нас ожидали два поджарых констебля-дога. И, судя по всему, прощаться они не собирались. — Вы пришли нас проводить? — без особого удивления хищно улыбнулся месье Ренар. — Тогда пожелайте нам всего самого хорошего, всплакните и вызовите нам кеб. Разрешаю скупые слёзы и махание платочком вслед. — Сэр, может, не стоит их злить? — тихо попросил я, но было поздно. Псы зарычали, засучивая рукава. — Дело закончено, рыжий. Пора бы и разобраться! — Поедешь в порт прямо из больницы! — Значит, драка? — уточнил мой наставник. Доги радостно кивнули, однако стоило нам четверым выйти на улицу, как сзади раздался знакомый голос: — Сэр, так что, эти двое досаждают вам? Из-за дверей отеля за нами вышел здоровенный осёл с грубым оскалом и прижатыми ушами. Да, да, тот самый, с которым Лис пил виски в первый же день. — Кто тут смеет разевать пасть на наших постояльцев? — Мы из полиции, — зачем-то сообщили Сэм и Дик. Осла это не волновало, он засучил рукава и ударил первым с ноги. Под килтом у него ничего не было, зато удар был о-го-го… — Я вам покажу, как наезжать на дорогих гостей! Этот француз меня выпивкой угощал! Во славу Шотландии! Пришибу обоих, как шавок, и не посмотрю, что при исполнении… В общем, пока наш отъезд сопровождался традиционной шотландской дракой, мой учитель едва ли не за шиворот вкинул меня в проходящий по улице кеб. Как я понимаю, мордобой — это общее правило встречи и проводов туристов отеля «Северная Британия». Нет, пожалуй, я поторопился с признаниями в любви к этому чудесному городу. Мы ехали в гавань под размеренный скрип колёс и звучание бессмертных строк:
Отец мой честный фермер был,
Хоть и не знал достатка.
Но в нас, мальчишек, вколотил
Понятие порядка!
Учил он честью дорожить,
Пусть без гроша при этом.
Без чести как на свете жить
Шотландскому поэту?
Без пенса я пустился в путь,
Но я хотел так много…
Богатым быть? Да ну, ничуть!
Великим? Ради бога!
— «Заказчиком покушения на Ренара является сотрудник национального музея мистер Уорен».Я нервно сглотнул. Кто?!!
Глава 6 Побег из психушки
Мы добрались домой по морю без приключений, разве что привезли с собой в Лондон эдинбургский дождь. Погода была отвратительная, кроме того что лило как из ведра, ещё и дул жуткий пронизывающий ветер, делающий бесполезным любое использование зонта. Взять кеб было проблемно, мы успели промокнуть едва ли не до нитки, замёрзнуть и наверняка бы простыли в хлам, если бы не чудесное явление ангела небесного в чёрной кубанке с красным верхом. — Га, Лисицын! От же как знал, что ты тут будешь. Залезай уже, хлопчик вона зубами терскую лезгинку отплясывает. Поехали! — И пожалуйста, с песней, — не веря собственным ушам, сказал я. Месье Ренар покосился на меня с невольным уважением, но ничего не сказал, просто закинул наши саквояжи в кеб и пропустил меня вперёд. Фрэнсис поддал пару, нажал на гудок, и громоздкая машина заскрипела колёсами по мостовым родного Лондона.Как при лужку, при лужке,
Во широком поле,
При знакомом табуне
Конь гулял на воле.
Ты гуляй, гуляй, мой конь,
Пока не споймаю, а споймаю,
Так взнуздаю шёлковой уздою!
В любом случае то, что сделал старый француз в наше отсутствие, казалось невероятным. Мой наставник лишь раз одобрительно кивнул дворецкому. Тогда я ещё не знал, что в их взаимоотношениях это была высшая форма благодарности. Я просто был маленьким. — Шарль, увеличьте выплаты за этот месяц вдвое. — Благодарю, месье. — Тренировки мальчика отложим ненадолго. — Но, месье, я готов… — Позвольте мне решать, когда и на что вы готовы, старина, — через плечо бросил месье Ренар. — А покуда Майкл будет наслаждаться коротким отдыхом, а вы лечением. — Сэр, если дворецкому нужна помощь, я готов! — честно предложил я. Мой учитель обернулся, подумал и кивнул. — Мальчик абсолютно прав, пока больная рука не придёт в норму, он в вашем распоряжении. Я освобождаю его от обязанностей секретаря. Тем более что по большому счёту нам сейчас всё равно нечего делать. Если бы тогда месье Ренар знал, как он был не прав. Не в плане меня, а в смысле того, что нам «нечего делать». Уже утром следующего дня нас посетил с рабочим визитом инспектор Хаггерт из Скотленд-Ярда. Он был один, без своего верного добермана. Разговор получился не очень долгим, примерно полчаса спустя инспектор ушёл, оставив нас с Лисом в глубоком раздумье. И уж поверьте, нам было о чём подумать. — Сэр, если я правильно понял, то ваш старый знакомый из Британского музея заплатил целой группе общественно опасных лиц, чтобы убить всех нас? — Получается, да. — Но это не может быть правдой! — Само собой, разумеется, нет, — почёсывая за ухом, пробормотал мой учитель. — Я, наверное, сто лет знаю этого книжного червя. Мы играли с ним во взаимную ненависть, потому что это забавно, не более, тем не менее (игра слов!) я ни за что не могу поверить, что старина Уорен мог хотя бы раз всерьёз задуматься о причинении мне физического вреда. — Возможно, его кто-то подставил? — Мы не узнаем этого, пока не поговорим с ним. — А это невозможно, — резюмировал я. Дело в том, что, по словам инспектора, на данный момент подозреваемый библиотекарь находился не дома, не в тюрьме, а в закрытой палате психиатрического отделения больницы «Чаринг-Кросс». Полиция была бессильна, чёрная карета с крепкими санитарами прибыла первой. — Вытащить человека, попавшего в психушку в Лондоне, за гранью возможностей и Бога и человека. — Ты прав, мой мальчик. — Сэр, я уверен, что вас не пустят даже для допроса пациента. — Хм… возможно. — А ещё я слышал, что в этой клинике всех лечат лоботомией. Они вскрывают череп, а потом с помощью молотка и зубила делают из человека тихий овощ. — В целом именно так. — Лис задумчиво отставил в сторону чашку кофе. — Пациенту выбривается голова, потом высверливается дырка в черепе и рассекается нужная доля мозга, которая, по мнению врача или врачебного консилиума, отвечает за безумие. Ты в курсе, каков процент выздоровевших? — Нет. Но надеюсь, хотя бы… — Ноль! Один большой жирный ноль, Майкл, — на мгновение вскинулся месье Ренар. — Они просто изуродуют библиотекаря, если нам не удастся вытащить его на свободу. И, как ни обидно, Скотленд-Ярд ни в чём нам не поможет, у них связаны руки. — Беда… — Но, с другой стороны, и мешать не будет, — многозначительно подмигнул мне мой наставник. — Дай-ка мне подумать с полчасика. У тебя ведь есть чем заняться в мастерской? Ну само собой, я всегда хватался за любую возможность побыть наедине с самим собой и своими идеями. Электричество и его практически безграничные возможности всегда манили меня. Как вы помните (надеюсь, но вы не обязаны!), под мою полицейскую дубинку уже был маленький предзаказ, а я всё ещё считал, что она нуждается в небольших, но существенных доработках. К тому же мне хотелось попутно довести свой «электрический ботинок» до полного совершенства. Я думал, что если установить на обуви маленький шпенёк регулятора мощности, то можно было бы чётко определять, когда ударом ноги достаточно отпугнуть надоедливого воришку-енота, а когда есть необходимость надолго и всерьёз вырубить громилу-убийцу из Чипсайда. Раньше я бы и не задумывался о таких тонкостях, но после пары месяцев учёбы у Лиса это вдруг стало существенно важным. Он учил платить добром за добро, а на зло реагировать по обстоятельствам. То есть в некоторых отдельных случаях даже прощать. Для меня как для англичанина сам факт прощения был актом какого-то неизмеримого и даже в чём-то непростительного христианского милосердия. Так что если мой наставник всерьёз собрался вытаскивать своего приятеля-библиотекаря из мрачных казематов «Чаринг-Кросс», это очень многое говорило о нём и как о друге и как о джентльмене. А я… я сидел в мастерской и чувствовал себя полной бездарью. Экспериментальная дубинка моего изобретения, на которую с лёгкой руки мистера Ренара на меня упал первый заказ, никак не соответствовала своим задачам. Размер удалось уменьшить достаточно легко, благо пила всегда под рукой. Думаю, вы уже понимаете, к чему это привело? Поясню: уменьшение длины, согласно всем законам физики, ослабило скорость и силу пружины. Игла вылетала не далее чем на полтора шага и даже в мишень втыкалась не всегда. Соответственно, сила электрического разряда уходила впустую. Хотя по задумке игла должна была протыкать не только тонкую ткань одежды, но даже толстый вельвет, драп или дублёную кожу. Ну, пожалуй, насчёт того, чтобы пробивать кожаную куртку или плащ, потом ещё слой одежды и с размаху достаточно глубоко входить в тело, — это, конечно, перебор! Вряд ли вообще возможно создание такого электрошокера. А надеяться на то, что какой-то рядовой полисмен сможет в процессе задержания преступника выхватить мою дубинку из кармана и умудриться очень ловко попасть злодею в лицо, шею или не защищённые перчатками кисти рук… ох! Как же быть? Ставить более мощную пружину? Это может сработать, но гарантированно потребует и более мощного аккумулятора. Постепенно я всё более склонялся к идее пневмодубинки. То есть достаёшь, передёргиваешь, заряжая воздухом, и тогда уже жмёшь кнопку «пуск». Подобное решение требовало серьёзных технических изменений, но тем не менее не было фатальным. Фатальным оказалось другое… — Майкл, душка! При-ве-ти-ки-и-и! Ты ведь рад меня видеть?! О нет… Я поймал себя на мысли, что сел мимо стула. Только не это! Кто пустил сюда это взрывоопасное вещество на двух ножках?! — Я навещала дядюшку, но он как-то быстро устал, — счастливо щебетала двоюродная племянница нашего дворецкого, в платье ниже колен, красных башмаках с тупыми носами, кудрявым вороньим гнездом на голове, счастливой улыбкой и круглыми от счастья глазами. — А что ты тут делаешь? А можно посмотреть? А куда надо жать? А где дуло? А, вот откуда вылетает иголка-а-а-а… Я ничего не успел ни сделать, ни сказать. Она сама, честное слово, сама… Игла вылетела из дубинки, стоило этой милой дурочке коснуться кнопки «пуск» и вмиг получить облегчённый заряд прямо в нос! Пришлось опуститься на колени и первым делом вознести благодарственную молитву: — Спасибо тебе, пресвятой Ньютон-шестикрылый, и пророкам твоим Вольту и Амперу, а также физике, химии и божественному электричеству! Ныне и присно, верую, знаю, изобретаю! Аминь… После чего я подошёл к распростёртому телу девочки, вытащил из её прелестного носика две иголки и очень деликатно похлопал по щекам. К чести Кристи, она почти сразу пришла в себя. Её голубые глаза были полны не боли и слёз, а скорее искреннего изумления. — Слушай, а твоя штука, получается, работает, — выдала она, как только я помог ей встать на ноги. — И дерётся крепко, и знаешь, даже бодрит! — Электрическая дубинка ещё находится на стадии экспериментальных доработок, — сурово объяснил я. — Поэтому тут ничего нельзя хватать голыми руками. — Торжественно обещаю. — Маленькая француженка приложила ладошку к сердцу и очень серьёзно кивнула. — А когда мы пойдём её испытывать? Можно у твоей бабушки? Я так давно не видела парней Большого Вилли. — Я думал, ты с ним задружилась. — Ну-у, иногда я сплошь полна сюрпризов и подвержена перепадам настроения. А с такой вырубающей штукой, — она грозно сдвинула бровки, — можешь называть меня Безе Де Ла Мор — Поцелуй Смерти! — Круть, — согласился я, имечко действительно впечатляло. — Но пока нам, наверное, надо подняться наверх. Учитель меня уже ждёт. — А-а, месье Ренье с моим дядюшкой обсуждают его сумасшествие. Твоего наставника, конечно, не дяди. Кажется, они склоняются к варианту лисьего бешенства. — Это как? — Пошли посмотрим, — уверенно взяла меня под руку пылкая Кристи. Что ж, я даже фартук снять не успел, мы так и потопали по лестнице, какмаленькая семейная пара. А в гостиной действительно разгорался нешуточный спор… — Нет, старина, нет! Если я просто буду бегать по улицам голый, с ошибками декламируя Горация, меня не заберут в психушку. Британский джентльмен вправе ходить в чём угодно, хоть в павлиньих перьях и с кастрюлей овсянки на голове, главное, чтоб он чтил королеву! — Ну так… не чтите её, месье. — Тогда меня заберут в тюрьму, а не в больницу. Нет, Шарль, нужно нечто совершенно беспроигрышное. Может, мне стащить шлем с констебля и нагадить в него прямо в присутствии владельца? — Чревато, месье. — Пожалуй, да. Это слишком радикально, да и полисмен может обидеться, ещё слёз мне не хватало. — Месье, а почему бы вам просто не потребовать свидания с больным Уореном? Возможно, клиника охотно пойдёт вам навстречу. — Можно. Но скучно. В этом был весь Лис. Его не интересовали лёгкие пути, когда проблем не было, он создавал их сам на пустом месте, а потом с наслаждением бросался разгребать нагромождённые им же завалы. Иногда мне даже казалось, что если он чего и боится, так это скуки. Возможно, даже за меня он вступился тогда лишь потому, что давненько не было никаких интересных задачек от Скотленд-Ярда. Типа а спасу-ка я вон того мальчика, всё равно сегодня больше заняться нечем. — Сэр, — осторожно вставил я, когда взрослые выдохлись, — а что такое лисье бешенство? — В Средние века лисы, хорьки, крысы и прочие часто переносили самые разные болезни. — Вспомнив о своих обязанностях наставника, месье Ренар выпрямился, нацепил пенсне и принял подобающую позу, облокотившись плечом о книжный шкаф. — Впоследствии учёные и врачи смогли выделить именно лисье бешенство, поражающее лис, енотов и порой даже бродячих собак. Симптомы — повышенная температура тела, неконтролируемая агрессия, пена на губах, блуждающий взгляд и навязчивый поиск контакта с человеком. Палкой не прогонишь! А разок укусит до крови, и всё… следующий шаг — кладбище. — Жутковато… — Да, и мне это нравится! — загорелся Лис, сверкая очами. — Кстати, симулируется на раз, даже я смогла бы. — Маленькая Кристи сделала страшное лицо, свела глаза к переносице, скрючила пальцы, вывалила язык набок и прохрипела: — Я жутко-о больная-а лиса-а, бойтесь меня, всех покусаю-у и съем, ам-ням-ням! — Месье, позвольте напомнить, бешеных животных пристреливают, а не лечат. — Только в том случае, если они не джентльмены, — уверенно парировал мой учитель. — Друзья мои, вам придётся не только мне подыграть, но и переиграть! Моя цель — больница «Чаринг-Кросс», а не кладбище домашних животных. Я хотел напомнить всем, что в наше просвещённое время бешенство отнюдь не считается психическим заболеванием. Ещё в тысяча восемьсот восемьдесят пятом году великий художник Луи Пастер, оставивший кисть и краски, дабы посвятить свою жизнь науке, получил вакцину против бешенства. Она была успешно использована на людях. Нельзя откатывать медицинские достижения назад. Но кому тут нужно моё мнение? Оно было скучным и неинтересным… В отличие от меня и сам месье Ренар, и всё, что он ни затеял бы, принималось на ура, Лис умел увлечь окружающих. Наверное, поэтому все переглянулись и дружно кивнули. После распределения ролей и тщательного обсуждения образа каждого действующего лица мы в произвольной форме обсуждали текст, пару раз отрепетировали, а потом мой наставник дал отмашку третьему звонку. Как говорится, начался «театр рыжего демона»! И должен признать, мы тоже сделали всё, чтобы этот разовый спектакль прошёл под аплодисменты со стороны полностью погрузившегося в тему зрительного зала. Начал же представление ваш покорный слуга… — Констебль! — Я выбежал из дома, свернул налево и схватил за рукав первого же полисмена у Тауэрского моста. — Умоляю, помогите! — Что случилось, мальчик? — Моему учителю, месье Ренару из Скотленд-Ярда, нужна помощь. Его укусила дикая лиса! Счёт идёт на минуты, если не на секунды! Вы ведь знаете, что такое лисье бешенство? — Нет, не знаю… — Господь хранит вас и вашу психику. Но месье Ренару срочно нужен врач, свистите уже! Спасите Лондон и королеву! А я немножечко впаду в па-ни-ку-у… Полисмен опомнился и нервно поднёс свисток к губам. Прозвучала тревожная трель, а минут через пять четверо констеблей в кебе летели к нашему дому. Мне можно было не спешить, дальше свои роли должны были отыграть лысый дворецкий и его неугомонная племянница.
Должен признать, они справились со своей задачей на высочайшем уровне шекспировского театра «Глобус». В отличие от моей скромной персоны, этим двоим удалось завладеть вниманием сразу половины квартала. Как они старались, как орали… Когда я пробился через небольшую плотную толпу зевак, связанного простынями Лиса как раз выводили из дома. Он хрипел, клацал зубами, плевался, фыркал и выл, запрокидывая голову. — Какой ужас, какой ужас! — в тон ему вторила маленькая актриса из Лиона, заламывая руки. — Он же выздоровеет, правда? Сейчас врачи лечат все болезни, даже сумасшествие. Не делайте ему больно, констебли, он же всё-таки джентльмен! — Сообщите инспектору… Хаггерту. — В дверях показался шатающийся дворецкий, «окровавленный» с ног до головы. — Он должен знать, что я… я ни в чём не виню своего хозяина. Месье Ренье, он — жертва обстоятельств… — Будьте с ним ласковы! — кричала маленькая Кристи вслед отъезжающему кебу. Судя по грохоту, ругани и воплям, там, внутри, шла нешуточная борьба, на повороте один полисмен даже вылетел через дверцу, кубарем катясь по мосту. Правда, потом он бегом нагнал кеб и, ругаясь с гнедым возницей, на ходу запрыгнул внутрь. Отчаянной храбрости мужчина, уважаю таких. Настоящий англичанин — мозга нет, но чувство долга компенсирует всё! — Как прошло? — тихо спросил я, поднимаясь на крыльцо к Кристи. — Как по маслу, — задумчиво протянула она, в её детском голосе почему-то звучала горечь. — Месье оставил указания, вот. Резко ставший немногословным дворецкий протянул мне лист бумаги, исписанный кошмарным почерком моего наставника. Оно было очень коротким, но весьма информативным:
«Завтра же вечером вытащи из психушки меня и мистера Уорена, используй голову и электричество. Я в тебя верю, мой мальчик!»— Он издевается?! — в сердцах спросил я Вселенную. — Он верит в тебя! — ответила Вселенная голосом старого дворецкого. Скосив глаза в сторону его племянницы, я отметил, что она, сложив руки перед грудью, читает молитву. На тот момент мне даже не стукнуло в голову зачем. — Святая Мария Магдалина, дай мне сил помочь этому храброму мальчику! Дай мне терпения не сорваться на него, ибо все мальчики глупы! И дай мне терпения не сделать всё собственноручно, потому что иногда мальчикам тоже надо взрослеть… — Ты собираешься идти со мной? — наверное, минут через пять или шесть испуганно предположил я. — Не, не, не!!! — Это не обсуждается, — обрезал дворецкий, закрывая двери. — Месье пошёл на большой риск, из чаринг-кросской лечебницы выходят лишь лоботомированным овощем, но уже никак не человеком. — И времени только до завтрашней ночи, — напомнила его племянница. Я почувствовал, что меня взяли в заложники обстоятельств. Общеизвестно, что ни один шпион на свете не может проникнуть в психушку, вытащить оттуда двух пациентов и сбежать. Это нечто из серии «миссия невыполнима». Но Лис верил в меня, значит… — Шарль, будьте добры, достаньте мне план больницы «Чаринг-Кросс». Желательно с прилегающими к зданию территориями, — быстро приказал я, в моём голосе неожиданно для самого меня прорезались командные нотки. — Кристи, я могу поручить тебе отчёт о внешнем периметре, входах-выходах, охране, фонарях, высоте ограды плюс обо всём, что не указано на рабочих чертежах здания? Они оба молча кивнули. Я почувствовал себя полководцем, и пусть у меня была самая маленькая армия на свете, всего-то два человека, но, похоже, каждый из этих французов стоил десятка обученных гвардейцев самой английской королевы! В чём мне воочию пришлось убедиться уже через час. Дворецкий Шарль где-то сумел найти старые чертежи и предоставил мне всю информацию о психиатрическом отделении больницы «Чаринг-Кросс», начиная от времени закладки первого кирпича и вплоть до наших дней. Вернувшись довольно поздно, после восьми часов вечера, в кебе Фрэнсиса, крошка Кристи буквально завалила меня кучей полезных сведений, которые миленькая скромная девочка никак не могла получить законным путём. Однако при наложении ка́лек (чертежа на реальность) я вдруг почувствовал незнакомое доселе щекотное жжение между лопаток. Кажется, у меня потихонечку начинал складываться план. Я не спал почти всю ночь. Рухнул под утро, часа в четыре, и сам без напоминаний встал в семь! Завтрак ждал меня в гостиной, хотя и было немножечко странно приступать к еде, точно зная, что сегодня месье Ренар не присоединится к трапезе. Тосты с огурцом, яичница по-марсельски с морепродуктами, томатами и зеленью, яйца вареные под сыром, майонезом и чесноком, зелёный чай, сливки, свежее овсяное печенье и горький шоколад. Кулинарные способности Шарля, как всегда, были на недосягаемой высоте! Каково же было моё изумление, когда, убирая тарелки, он как бы вскользь бросил: — Сегодня готовила моя племянница. У меня с языка чуть не сорвалось «а можно ли нанять её кухаркой?!». Хорошо ещё не ляпнул вслух, иначе мог бы получить тем же подносом по голове. Я лишь многозначительно промычал нечто невнятное, но полным благодарности тоном. Видимо, Шарль это оценил и позволил себе скупую улыбку без демонстрации зубов и полностью освободил мне стол. Минут через пять — десять ко мне присоединилась маленькая Кристи для уточнения плана действий на сегодня. В руках она держала вазочку с мороженым, которое очень аккуратно подхватывала серебряной чайной ложечкой. — Итак, какие планы на вечер? Куда ты меня пригласишь? — В психиатрическую лечебницу. — Как романтично-о. — Кристи мечтательно закатила глаза, отправив в ротик ложечку мороженого. — Но я там ни разу не была, так что веди, Сусанин! — Это кто? — не сразу вспомнил я. — Что-то из древнерусской истории? — Скорее из польской, этот странный русский завёл польское войско в зимний лес, где всех убил. Правда, сам заблудился и замёрз. Его имя стало нарицательным. Дядя Шарль очень его уважает, говорит, что записался в армию только для того, чтобы когда-нибудь узнать боевой стиль Сусанина. — Что ж, рад за этого достойного джентльмена. Но сейчас, если позволишь, вернёмся к плану. Шарль, я могу попросить вас… — Нет. — Я надеялся, что вы, как бывший военный, опытным глазом хотя бы… — Нет, — жёстко обрезал дворецкий. — Это не входит в мои служебные обязанности. Справляйся сам, мальчик. После чего он просто развернулся и ушёл. Ушёл! Не сказав больше ни слова, не выслушав меня, не посмотрев на мои чертежи и безупречно выстроенную линию действий по спасению моего учителя и как бы, между прочим, его хозяина и нанимателя. Поступок буквально взорвал мой мозг праведным возмущением! Однако было бы верхом бестактности и невоспитанности хоть как-то показать это. Я максимально равнодушно зевнул, почесал в затылке и развернул лист бумаги. — Итак, вот мой план. — Я вся внимание, — нежно улыбнулась мне маленькая француженка. Мы склонились голова к голове, внимательно вглядываясь в линии передвижения, детали архитектурных изысков, расчёт времени, мест дислокации, точки крепления электрических батарей и всё прочее, чего я, увы, не могу детально расписывать на страницах своего повествования. Почему? Потому что, как вы, разумеется, догадались, причина моего вынужденного молчания кроется исключительно в уважении к больнице «Чаринг-Кросс» и нежелании давать шанс реальным психам выбраться на свободу. Вдруг они прочтут эти записи и, вдохновляясь моим, не менее больным воображением, дружно сбегут от докторов? В результате мне всё-таки пришлось упрашивать Шарля вызвать нам кеб ближе к десяти часам ночи. Причём это непременно должен быть донской жеребец Фрэнсис. Старый дворецкий кивнул. Уже спасибо! Пожалуй, рыжий донец был единственный, кто всегда готов помочь «другу Лисицыну», не задавая лишних вопросов. Всё получилось, и к одной из самых знаменитых клиник Лондона мы ехали под распевное:
Несе Галя воду,
Коромысло гнеться,
А за ней Андрийку
Як барвинок вьеться.
«Галю, моя Галю!
Дай воды напиться.
Ты ж така хороша-а,
Дай хучь подивиться-а»…
Лис вдруг резко мотнул головой, зубами поймав крыса за ухо. «Близкий к природе» обомлел от такого поведения другого «близкого к природе», не сообразив даже дать команду своим громилам. Впрочем, они тоже ничего не успели, поскольку в тот же момент юркая французская девочка с ангельским личиком и нежностью в глазах метко пнула каждого под коленку левой и правой ножкой. И раз! И два! Раздалось два характерных щелчка электроразряда, на миг вспыхнула зелёная искра, и запахло гарью. Могучие санитары рухнули без звука, слегка потряхиваясь в смешных конвульсиях. Я бросился к окну, распахнул ставни и подал сигнал электрическим фонариком. После двух неудачных попыток с третьей Фрэнсис, рискованно стоявший на крыше своего кеба, забросил-таки к нам подкову с привязанным к ней концом верёвки. Я быстро закрепил её морским узлом, потом связал шнурки у ботинок обоих санитаров и кивнул. — Уходим, сэр? Мой учитель укоризненно покачал головой, словно бы стыдясь моего скудоумия. — А-а, его же надо развязать! — первой догадалась Кристи. Почему не я, я что, тупее какой-то девчонки?! В четыре руки мы быстро распутали Лиса, всё так же крепко державшего клыками ухо главврача. — Сначала ты, потом мадемуазель Кристи, потом я, — сквозь зубы приказал месье Ренар, и мы подчинились. Я перекинул через верёвку свой ремень, набрал полную грудь воздуха и храбро слетел по наклонной вниз. Благо высота небольшая, второй этаж, главное было не задеть острые копья ограды больницы. У меня это почти получилось, я лишь слегка разорвал штанину на левой ноге и успешно упал в заботливые руки рыжего коня. — Ох и лихой казачок из тебя выйдет, хлопчик, помяни моё слово! Счастливо визжащая француженка пролетела над оградой как пушинка и с крыши кеба сразу же потребовала: — Хочу ещё!!! Потом, к моему немалому удивлению, Фрэнсис передал мне перепуганного главврача. Крыс был настолько шокирован нашим неподобающим отношением к отечественной психиатрии, что до сих пор не мог даже достойным образом выругаться без риска откусить себе язык — у него зубы клацали. А потом вдруг крыша кеба прорвалась, и на нас троих рухнули карой небесной мистер Лис и мистер конь. Как никого не раздавило, ума не приложу. — «Как здорово-о, что все мы здесь сегодня-а собрались», — завёл было Фрэнсис, но месье Ренар без предупреждения врезал ему в челюсть. На что донец совершенно не обиделся, а в свою очередь пнул задним копытом в бок моего учителя и, преспокойно выйдя через дверь, занял место возницы. Мужская дружба… — Домой, — коротко попросил рыжехвостый псих-беглец, и кеб, дав пары, покатился по мостовой, раздвигая особо любопытных свидетелей. Ехали без песен, но скучно всё равно не было. Кое-кто решил начать «разбор полётов» прямо тут и сейчас. И этот кое-кто едва сдерживал неправедное раздражение, надолго его не хватит… — Мальчик мой, в следующий раз спасай менее топорно. — Да, сэр. — Я опустил глаза. — Слишком много шуму, наличие очевидцев, покалеченные санитары, бесчестный обман при проникновении в клинику… — Прошу прощения, сэр. — У меня?! Майкл, ты должен просить прощения у этого невинного дитя, которое ты втянул в опасную авантюру. Она могла пострадать, и что бы тогда ты говорил тому же Шарлю? Нельзя быть настолько эгоистичным, используя для достижения своей цели любые средства! — Я виноват, сэр… — Он ни в чём не виноват! — неожиданно взорвалась маленькая кудрявая француженка из Лиона. — Майкл хороший, он старался, а меня никто не заставлял ему помогать. Я сама так решила, ясно вам?! Не знаю, может, колесо в тот момент подпрыгнуло на булыжнике, но башмачок с железной пластиной и подключенным кабелем ударил ногу Лиса по касательной. Голубая искра, запах палёной шерсти, мгновенная отключка. Пресвятой же электрод… — Ха, так ему и надо, — впервые рискнул подать голос обрадовавшийся крыс. — Разфорасивайте кеб, дети, мы едем обратно ф больни… Напуганная Кристи автоматически пнула его вторым башмачком. Мощности батареи хватило, главврач пискнул и обмяк. Я без улыбки посмотрел на Кристи, она на меня, потом мы оба одновременно пожали плечами. Дальнейший путь до дома ехали в полной тишине. Думаю, Фрэнсису всё было видно через большую дыру в крыше, так что он в курсе произошедшего, но решил разумно не нарываться на неприятности. Этот донец был куда умнее, чем казалось на первый и второй взгляд. На этот раз старый дворецкий встречал нас не за дверями, а на пороге дома, стоя под зонтом. Лондонский дождь обычно начинается без предупреждений, он может пролиться неожиданно из абсолютно чистого неба, столь же резко закончиться, а может вообще не останавливаться несколько суток, меняя лишь напор, угол падения и направление. Меньше часа назад мы были у больницы «Чаринг-Кросс», и погода благоприятствовала нашей авантюре, а вот по приезде домой она вдруг решила показать свой нрав. Да, такое бывает. — От шо, хлопчик, — на минуту задержал меня рыжий жеребец, пока Шарль и Кристи эвакуировали два пришибленных электричеством тела в дом. — За помощь не благодари. Лисицына я в беде не брошу. Но от гроши на ремонт крыши уже с вашего счёту. — Само собой, — серьёзно согласился я. — Завтра же утром у вас будут деньги. — Добро! Мы дружески хлопнулись ладонью о копыто, а через минуту кеб дал пары. Когда я наконец вошёл в гостиную, мой учитель, переодетый в домашнее, уже пил кофе вместе с главврачом больницы. Шарль шёпотом предупредил, что отлучится ненадолго, дабы вернуть девочку домой. Памятуя то, что она сделала с Лисом, это было более чем разумно. И хотя у меня глаза слипались от усталости и нервов, всё же я заставил себя сесть в уголке, достать блокнот и фиксировать их беседу. Никто и ничто не победит силу воли истинного британца. — Итак, доктор… — Обрафяйтесь ко мне — сэр Дулитл, — поджал губки крыс в пенсне. — Я отлично знаю толстячка доктора Альберта Дулитла, а вы лжец и мошенник, за деньги попавший в престижную клинику. — Што?! Это оскорбление-е! — Ваше имя, или я прокушу вам и второе ухо, — без особой угрозы в голосе пообещал месье Ренар, но это подействовало. — Пауль, — уныло сдался доктор. — Полное имя Паулюс Скфернакис, я закансифал магистратуру ф Таллине. — Окраина Российской империи? — Ну, я бы назфал это перфым мостом ф Ефропу, — несколько нахмурился крыс, но деваться ему было некуда. — Фидимо, я пленник ф фашем доме? — Уверяю вас, это ненадолго. Мой дворецкий уже должен был вызвать сюда сотрудников Скотленд-Ярда, так что ночевать вы будете в камере. — Позфольте уснать, за сто, по какому прафу?! — А по какому праву вы силой удерживаете в клинике одного из старейших сотрудников национальной библиотеки? Я специально позволил доставить себя туда, чтобы увидеть мистера Уорена и убедиться, что все это было грязной подтасовкой и откровенным похищением. — Но, сэр, со фсем моим уфажением, фы не врач… — А он не больной! — грозно рявкнул мой учитель. — Кто приказал вам забрать его в клинику из полиции? — Мне никто не мошет приказыфать, я глафный врач… — Преступник и лжец! Хуже того, вы кровавый маньяк. Каждый второй ваш пациент подвергается лоботомии! — Это фесьма прогрессифный метод лечения! — Который калечит человека раз и навсегда. Вы собирались подвергнуть ей моего друга! Да знаете, что теперь я с вами сделаю, мерзавец?!! В дверь постучали. Я бросился открывать. Сержант Гавкинс, промокший под дождём, но суровый и бодрый, как всегда, стремительно вошёл (ворвался, так было бы вернее) в прихожую. — Малыш, — неожиданно дружелюбно рыкнул он, — а твой хозяин хотя бы представляет, сколько законов он нарушил и кого я сейчас обязан арестовать? — Сливки, сэр? — после секундного размышления предложил я. — Подогретые, — напомнил доберман и, скинув мне на руки мокрый плащ, одёрнул мундир, важно прошествовав в гостиную. Когда я вернулся следом с большой чашкой тёплых сливок от Шарля, мой учитель уже заканчивал свою обвинительную речь. — Этот, с позволения сказать, доктор даже не в состоянии отличить больного человека от дешёвого симулянта типа меня. Но что хуже всего, он забрал из Скотленд-Ярда мистера Уорена, дабы исключить саму возможность дачи им свидетельских показаний. Лоботомия для несчастного была назначена уже на завтра. — Какая нелепица и чушь! Фы федь не ферите фо фсе эти фыдумки, сержант? — вкрадчиво начал главврач. — Разфе пёс может хоть ф чём-то доферять рышему лису? — Да, — сдвинув брови, ответил Гавкинс таким тоном, что у меня похолодело между лопаток. — Мы часто не верим лисам, но крысам не доверяем вообще! Ренар, я забираю его. — Уверен, что вам удастся его разговорить. — Ха, никаких сомнений, — хищно ухмыльнулся доберман, протягивая лапу за сливками. Но нервный Паулюс Сквернакис, видимо, принял это на свой счёт. Он вдруг вскочил на кресло, сунул лапку в карман и истерически выкрикнул: — Нисего фы от меня не уснаете! — После чего кинул что-то в рот, почти сразу же рухнув на пол. Его глаза остекленели, на губах появилась пузырящаяся пена. Ренар, Гавкинс и даже я бросились к несчастному, но было поздно. В последний миг сознания он посмотрел на нас и прошептал: — Они фсё рафно убили бы меня… до суда… уж лусше я… Через минуту у нас на руках был труп главного врача чаринг-кросской лечебницы. Должен признать, что на этот раз доберман не стал заранее вешать всех собак (так можно говорить или это уже нетолерантно?) на моего наставника, а просто вызвал наряд. Двое констеблей забрали тело, дабы отвезти его в морг. Объяснение с инспектором Хаггертом было отложено до утра. Как я понимаю, лично нам никто не будет выдвигать обвинений в похищении врача и доведении его же до самоубийства (а ведь привязаться было к чему)… Но, быть может, именно поэтому мой хитрый наставник пригласил Гавкинса, а не кого-то другого. Лис знал, как разговаривать с людьми. — Сэр? — Иди спать, мой мальчик. У тебя был тяжёлый день. — Ох, но мы же никуда не продвинулись в нашем расследовании. — Это верно, на данный момент мы в тупике. Хорёк знал, что должен сдать Уорена, поэтому его хозяева заблаговременно сумели отправить библиотекаря в закрытую палату. — Эти таинственные хозяева сомневались, что вы сумеете выйти на очень нехорошего продажного врача из психиатрической больницы? — Не знаю. Возможно, они просто не ожидали столь быстрой ответной реакции с нашей стороны и не спешили провернуть лоботомию, пока мы были в Эдинбурге. Характерно, что мистер Сквернакис предпочёл отравить себя сам, лишь бы в тюрьме не попасть в лапы к собственным же нанимателям. — Кто же эти страшные люди, сэр? — опуская руки, вздохнул я. — Не знаю, мой мальчик, — с хрустом потянулся месье Ренар. — Но ты только представь, какой скучной была бы наша жизнь без криминала, преступников, мафии и всего прочего, что дает нам возможность называться джентльменами?! И не волнуйся, наш друг библиотекарь будет на свободе уже завтра. Вот тогда игра пойдёт по новой! Не буду врать, что мне так уж нравился его энтузиазм. Но спорить я не стал. Мне очень хотелось спать.
Глава 7 Скандал в Богемии
Вопреки моим, а возможно, и вашим ожиданиям, абсолютно ничего интересного с нами не случалось целых четыре дня. Было дело, заходил инспектор Хаггерт выпить бренди и обсудить текущие моменты. Обычная полицейская рутина, отчёты, объяснения, доклады, писанина. Да, утром, как и предсказывал мой учитель, из больницы «Чаринг-Кросс» был выпущен мистер книжный червь. Тощий Уорен, разумеется, и не подумал прийти к нам хотя бы сказать «спасибо», он сразу поспешил в библиотеку к оставленным без присмотра книгам. Несомненно, это и являлось, по сути, самым важным делом его жизни. Впрочем, мне как англичанину оно было вполне понятно, к тому же достойно всяческого уважения. «Время есть, а книги всегда важнее жизни!» В конце концов, Скотленд-Ярд всегда успеет вызвать библиотекаря для дачи показаний и очной ставки с хорьком, давшим против него показания. Старина Шарль, удивительно быстро пришедший в себя после того взрыва в прихожей, словно с цепи сорвался. Он тренировал меня с такой педантичной яростью, будто бы проверял сам себя, на что теперь способно его тело, какие нагрузки оно выдержит и не пора ли ему вообще удалиться на покой? Ну, судя по тому, как бодро он размахивал цепью и шестом, первым на покой удалюсь именно я. Причём на покой вечный. Видимо, я не говорил этого ранее, поэтому повторяю по несколько раз, чтобы самому запомнилось. Мысли прыгают, выбирая главное на данный момент, чем в целом грешат все авторы мемуаров, но за время нашего короткого морского «бегства» в Шотландию дом лиса чудесным образом заметно повысил свою обороноспособность. Окна были укреплены дополнительными стальными полосами на рамах, обычное стекло заменено на толстое витражное, почти непробиваемое пулей из пневматического револьвера. Дверь вообще напоминала о временах первых крестоносцев и теперь вряд ли могла бы быть снесена не только вдвое более мощным взрывом, но даже стенобитным тараном. Появилась стальная решётка с шипами в каминной трубе, нечто похожее теперь закрывало крест-накрест тот слив в мастерской, откуда вылез вооружённый хорёк. Как я понимаю, он по-прежнему находился в тюрьме, и допросы следователей Скотленд-Ярда доказали степень его вины лет на шесть каторги. Ведь преступник ещё якобы пошёл на сотрудничество со следствием, сдав «заказчика». — Ты хотел о чём-то спросить меня, Майкл? — Э-э нет… то есть да! — опомнился я, от неожиданности роняя электроперо. — Простите, но получается, что всё было зря? Мы ничего не раскрыли, а только потеряли свидетеля? — Ты имеешь в виду наше маленькое приключение в больнице «Чаринг-Кросс»? — хмыкнул мой учитель, вытягивая ноги перед камином. — В чём-то ты прав, тут не было полноценного детективного расследования. Да и зачем? По факту мне было достаточно заручиться письмом из полиции, чтобы получить гарантированную встречу с дорогим стариной Уореном. А после встречи там же на месте арестовать главного врача. — Но вы полезли туда сами. Зачем? — Я хотел посмотреть, как ты меня оттуда вытащишь, — безмятежно зевнул Лис, улыбнулся, подмигнул и продолжил: — В моих интересах подготовить из тебя не только ученика, но и компаньона. Человека, на которого я могу положиться в любой ситуации. Не безмолвного исполнителя, а мыслящего индивидуума, умеющего рисковать и принимать решения. — Именно поэтому Шарль отказался мне помогать. Он ведь был в курсе? — Естественно. Я не знал, радоваться мне, обижаться, испытывать гордость, смеяться, дуть губы, хмуриться. — Мне было несложно вырваться оттуда и самому, уж поверь. Считай всё это одним маленьким экзаменом на профпригодность. Если ты сумеешь пройти мою школу, тебя с руками оторвут любые спецслужбы Европы, а может быть, и мира. Ты ещё в детских обидках? — Честно говоря, не знаю… — Ну и ладно, определишься, скажи. А сейчас у нас есть более важные вопросы, чем твоя игра в ущемлённое самолюбие. Будь добр, достань свой блокнот и озвучь мне записи по делу, начиная с того момента, как мы покинули отель в Эдинбурге. Я послушно перечитал вслух всё, о чём он просил. — И что? — приободрил он. — Э-э, сэр, я так понимаю, что проспорил вам пинок коленом под зад. — Да ну его к дьяволу! Какое общее впечатление ты вынес из всего? — Нас хотят убить, сэр. — Браво, я думаю так же. Но что же мы с тобой можем предпринять в такой ситуации? — Сменить фамилии и имена, бежать из страны, спрятаться в арабской пустыне или сибирской тайге, — начал я загибать пальцы. — Просить защиты Скотленд-Ярда или защищаться своими силами! Месье Ренар даже нацепил очки на длинный нос, чтобы внимательнее посмотреть на меня со всех сторон. — Иногда ты пугаешь меня, Майкл, не пора ли называть тебя Вильгельмом или Конрадом? Я открыл было рот, чтобы согласиться, но… — Шутка, конечно. Не бери в голову! Мне нравится твой дерзкий посыл, мы будем защищаться. Наш дом — наша крепость, тем не менее лично я также не намерен отсиживаться здесь, как загнанная лиса, когда крестьяне поджигают хворост у её норы. — Мы будем драться? — с надеждой приподнялся я. — Да! — серьёзно подтвердил мой учитель. — Но не совсем. Мы не можем нападать не зная на кого. Единственное, в чём я могу быть абсолютно уверен, так это в том, что нас гарантированно попытаются выманить, и вот тогда мы дадим им сдачи! Его слова оказались пророческими. В тот же день пополудни меня направили отнести табак, виски и деньги бабушке. Каким-то нереальным чудом (как говорит тот же Фрэнсис, «поди, в Ростове все кобели передохли!») по пути туда и обратно меня не встретила банда Большого Вилли. Как это связано с внезапной массовой смертью собак в незнакомом мне городе, я не знаю. Тем не менее факт остаётся фактом. Когда я, никем не битый, вернулся на чистенькую Тули-стрит, старый дворецкий тихо предупредил меня, что у месье Ренье гость. Судя по непроницаемому лицу Шарля, которое я уже немножечко научился проницать (корявая фраза?), этот самый гость пришёл по делу, сумевшему заинтересовать моего увлекающегося наставника. И, честно говоря, я почему-то ожидал увидеть милую девушку или скромного серенького джентльмена из провинции, но каково же было моё изумление, когда я вошёл в гостиную и… Ко мне неторопливо обернулся король?! Пресвятой Ньютон-шестикрылый, это был самый настоящий (или, как выражаются выходцы из Белой Руси, — конкретный, чёткий, реальный) король! — Ваше величество, позвольте мне представить вам своего помощника и секретаря Майкла Эдмунда Алистера Кроули. Умный мальчик, хоть и излишне горяч. Могучий мужчина, ростом не менее шести футов, геркулесовского сложения, с пышной шевелюрой и мягкими чертами лица, слегка улыбнулся мне. — Майкл, позволь в свою очередь представить тебе Вильгельма Тесноглидека фон Ормштейна, великого князя и последнего короля Богемии. Это в центре Чехии, если ты не в курсе. Разумеется, я не был в курсе. Знание всяческих мелких герцогств, княжеств или даже королевств вне территории Великобритании не входило в школьную программу обучения мальчиков. С другой стороны, кем я ещё мог счесть богато одетого джентльмена в парче, шелках, благородных мехах и с небольшой золотой короной на голове? Театральным актёром, что ли… — Итак, ваше величество, я даю вам все гарантии, что ничего из услышанного здесь не станет достоянием общественности. Прошу вас говорить при моём секретаре так же свободно, как если бы его и вовсе не было. — Но он есть. — Считайте его невидимкой. — Уговорили. Его величество вальяжно развалился в кресле, и я, изо всех сил изображая из себя пустое место, тихонечко достал блокнот и электроперо. Рассказ приезжего короля из незнакомой мне Богемии был несколько пространен, поэтому я позволю себе воспроизвести его вкратце. Так сказать, ничего лишнего, только синопсис. Итак, Вильгельм Тесноглидек (что в переводе означало «узкоглазый») получил в наследство маленькое европейское княжество с претензией на корону. Богемия, находящаяся в центральной части Чехии, обладала благодатной землёй и славилась своим вином и хрустальными изделиями. Предыдущие монархи так любили это самое вино, что оставили молодому королю пустую казну и кучу долгов в придачу. Молодой Тесноглидек засучил рукава и работал как каторжный, дабы обеспечить себе хоть какой-то средний уровень достатка. Он даже женился ради денег на милой принцессе Анне-Софии Бранденбургской, принадлежавшей к австрийской монаршей ветви. Молодожёны вложили приданое в модернизацию производства, и маленький заводик в Подебрадах наконец начал приносить некоторую прибыль. В прошлом году его величество купил небольшой особняк в Лондоне, сделав его посольством Богемии, а подвалы под домом превратил в винные погреба. Ему даже удалось подписать на днях большой заказ на производство хрустальных ваз для зимней резиденции нашей королевы, но… договор был утерян. Или, что ещё вернее, украден! Поскольку сам монарх Богемии обязан был по-любому сдержать слово и поставить дорогущие вазы, но без договора он не получит за них ни пенса, и его градоообразующее предприятие гарантированно захиреет. — Почему нельзя попросить подписать второй договор? — спросил я. — Хм… потому что… нельзя! — вдруг густо покраснел король. — Что же было в том документе, что вы не смеете признаться в его потере? — Месье Ренар сделал вид, будто бы задумался над неразрешимой задачей. — Вы и королева. Эффектный мужчина и скучающая женщина, большой подряд на предмет роскоши, пусть не самой необходимой, но почему-то вожделенной. Какой рукой её величество королева Британии поставила свою подпись? — Сэр, вы преступаете границы допустимого! — Неужели это столь бестактный вопрос? — искренне удивился Лис. — Так левой или правой? Я не думаю, что это могло иметь решающее значение, но ваше молчание, обида в глазах, сжатые губы и скрещенные на груди руки говорят нам… мм… Алый или розовый? — Алый, а что… — невольно проговорился Вильгельм Тесноглидек и в ужасе запечатал ладонью рот. — Она поставила не подпись, а отпечаток губ с алой помадой, — неожиданно прозрел я, получив за это едва заметный ободряющий кивок учителя. — Так вот почему нельзя повторить подписание договора. Вы никогда не сможете признаться нашей королеве, что потеряли бумагу с её поцелуем. — Не только это, — поправил меня месье Ренар. — Его величество никогда не сможет сказать своей жене, что получил столь явное одобрение сделки от первой леди Британии! Сколько я знаю австриек, они не прощают такие вещи. Верно ведь? — Анна — милейшая женщина, и я очень её люблю, — не сразу нашёлся с ответом король. — Но если она узнает, что на договоре о вазах стоит поцелуйчик… — Развод? — О да! Само собой! Но у неё есть принципы, и сначала она собственноручно кастрирует меня садовыми ножницами ночью. Мы втроём невольно замолчали. Оказывается, не все настоящие принцессы — милашки с «бабочками в животе», среди них встречаются и весьма суровые Минервы с твёрдой рукой и железной волей. Король полез за пазуху, достал золотой медальон и, раскрыв его, показал нам. На одной половинке был его собственный портрет, на другой — белокурая девица с голубыми глазами, лошадиной улыбкой и такой выдающейся нижней челюстью, что ей можно было бы колоть орехи, забивать гвозди, крошить в пыль каменную соль или использовать как орудие пыток, ломающее кости. — Она… очень мила, — после продолжительного молчания заключил Ренар. — Сколько за ней было приданого? — Мне хватило на восстановление завода по производству хрусталя, открытие шести новых винокурен, взнос за участие в Парижской выставке, покупку рекламной линии продвижения богемского вина в Европу плюс принесшее победу участие на конкурсе шипучих вин. Мы даже переплюнули французов с их шампанским. — И всё же, глядя на её лицо, дерзну предположить, что вы женились по любви, — заключил я. Взрослые посмотрели на меня с тоской, подумали и согласились. — Итак, что же вы хотите от нас? — Найдите этот проклятый договор! — в голос возопил несчастный король. Пока сердобольный Шарль отпаивал его величество всякими крепкими напитками, мой наставник, не торопясь, аккуратно и крайне деликатно пытался уточнить все детали. Их было немного, но хоть что-то. Получалось, что тот самый компрометирующий договор был утерян не далее как позавчера, когда его величество Тесноглидек со своей супругой проводили инвентаризацию винных подвалов. Опасную бумагу он хранил в маленькой шкатулке для личной переписки, которую, в свою очередь, прятал за колоннадой бутылок «Модры Португал»[9]. Получается, что таинственный некто смог проникнуть в дом, украсть договор и шантажировать короля Вильгельма уже с трёх сторон. Скандал мог бы накрыть и Чехию, и Великобританию, и Австрию, что в современном мире вряд ли бы хоть кого сильно обрадовало. Однако международная политика, по мнению моего учителя, не столь проста и её компромиссы всегда оплачены не только деньгами, но и чьей-то кровью. В общем, как вы, наверное, уже догадались, мы взялись за это дело. Мысленно я уже даже назвал его для себя «Скандал в Богемии», если конечно, такого названия ещё ни у кого не было. После того как его величество покинул наш дом, пытаясь остановить пустой кеб под дождём на улице, Лис улыбнулся мне и сказал: — Даже если это полная подстава с одной лишь целью выманить нас из дома, я готов! Дьявол меня раздери, если я упущу возможность решить такую задачку, да ещё в подвалах, полных богемского вина. — Я с вами, сэр! — Стыдись, Майкл. Ты ещё маленький. — Значит, как с бандитами драться, так не маленький, а как в винный погреб… — Я в курсе, что в Британии принято поить детей алкоголем уже с восьми лет, — упёрся рогом мой учитель. — Но у нас во Франции эта цифра отодвигается до шестнадцати. Так что только смотреть и нюхать, не более. Я не потерплю пьянства на работе! Должен признать, что тогда его словапоказались мне несколько обидными. Любой алкоголь от пива до виски как таковой никогда не был для меня привлекателен. Бабушкины пристрастия вряд ли могли так уж однозначно проявиться в моих предпочтениях, а вот родительское влияние было очень сильным, хоть я и потерял их так рано…. Я любил учиться, книги, электричество, как оказалось, ещё и спорт. Поэтому участие в таинственных расследованиях мистера Лиса невероятно будоражило мою кровь. Иногда мне даже казалось, что я невероятно счастливый человек! Пусть меня порой били, пытались убить, сажали в тюрьму, кормили странными кулинарными изысками, оставляя один на один то с маньяком, то с очень опасной девочкой из Франции, но всё равно учёбу у Лиса я не променял бы ни на какие материальные или духовные блага на свете. И если бы Всевышний дал мне шанс прожить эту жизнь заново, избегая потерь и ошибок, я вновь, не задумываясь, поступил бы секретарём и помощником к Ренару. А если бы на тот момент он не знал обо мне, я бы просто стучал в его двери, умоляя принять меня на работу, потому что я хороший мальчик. — Какие планы на вечер, сэр? Мне надо записать. — Ах да, прости, Майкл, задумался. После короткого ужина, в девять часов вечера, мы едем в гости к королю Богемии. — Что мне надо взять из вооружения? — Думаю, ничего. — Но, сэр… — Скорее всего, речь о банальной семейной ссоре. Но если что, мы будем импровизировать. Однако определённые нотки в его весёлости намекали мне на необходимость всё-таки прихватить с собой электрическую дубинку. Ведь только что обсуждали, что нас хотят убить, так? Беру. Хуже не будет, тяжесть небольшая, если и не пригодится для «полевых испытаний», то, по крайней мере, я буду хоть чуточку более спокоен, зная, что могу положиться не только на безгрешную самоуверенность моего наставника, но и на собственное изобретение. Хотя, если совсем уж честно, я любил эту дубинку. Пусть она никогда не войдёт в список штатного вооружения лондонской полиции, тем не менее пять штук они заказали. К тому же эта штука настолько хорошо себя зарекомендовала, что её готовы были использовать даже сами преступники! А что, почему бы и нет? Оружие защиты легко становится оружием нападения. Если бы не странное благородство рыженькой мисс Крейзи Лизы, то так, наверное, оно бы уже и было. Вечером того же дня, невзирая на любые опасности, рискуя быть просто подстреленными на пороге собственного дома, мы храбро вышли за порог, остановили кеб (с нечёрной лошадью!) и покатили на запад к посольству Богемского королевства. В пути месье Ренар был крайне немногословен, предоставив мне наслаждаться совершенно невероятным в своей экспрессии напевом.Кукла Маша, не ной!
Кукла Саша, не пей!
Куклу Леру не бей!
Просто стал ваш мальчик старше,
И за куклой он идёт ино-ой…
Ох, ах, вау-у-у! Я-а! Дас ист!
Общий смысл логики текста от меня ускользал, но в самой подаче чудилось что-то мутное и даже порочное, недостойное слуха истинного джентльмена. Хотя, возможно, я ошибаюсь и речь идёт лишь о самых невинных детских игрушках. Кебмен высадил нас в западной части города, у невысокого кирпичного особняка, окружённого витой оградой, без охраны, стражников, цепных псов и всего того, что, казалось бы, необходимо в данном случае. Хотя кто я такой, чтобы судить о том, что должно и чего не должно было бы быть в королевской резиденции. Мой учитель нажал кнопку электрического звонка у ворот. Его величество появился меньше чем через минуту, собственноручно открывая замок. — Проходите, джентльмены! Я рад вас видеть. — Нам также очень приятно посетить посольство Богемии. У вас милый домик. — Увы, пока мы не можем позволить себе более подобающее здание, — слегка покраснел Тесноглидек. — Но проходите же, я покажу вам дом. Надеюсь, это натолкнёт вас на решение загадки украденного договора. — Ваше величество, мы сделаем всё, чтобы вам помочь. Мой учитель повременил входить в дом, предпочтя осмотреть его снаружи со всех сторон. Ничего подозрительного типа следов от обуви, свежей земли от подкопа или бесхозно валяющихся лестниц и верёвок обнаружить не удалось. В дом вела лишь одна дверь, на окнах были кованые готические решётки, а дымоход, по словам короля, имел острые шипы внутри, дань австрийской архитектуры. То есть проникнуть внутрь можно было лишь через главный вход, и никак иначе. Задачка усложнялась. — Входите. — Король провёл нас в довольно просторный холл, предложив снять верхнюю одежду. — У нас тут всё запросто, по-чешски, без особых чинов. Само посольство осуществляет консульские функции, вон тот кабинет. Рядом кухня и спальня прислуги, комнаты для меня и жены на втором этаже. Ну и плюс винные погреба внизу. Мы переглянулись и честно ступили на разрешённую для нашего посещения территорию чужого государства. По примеру моего наставника я старался как можно тщательнее и щепетильнее фиксировать каждую деталь. Конечно, в сравнении с буквально фотографическим глазом месье Ренара мои потуги, наверное, были слишком смешны, но тем не менее я очень старался. Итак, большая витрина с образцами богемского хрусталя, вазы, рюмки, люстры, прочее. Стойка для регистрации писем, виз, подачи документов на постоянное проживание. Две раздельные спальни, внутрь мы не заходили. Кухня, самая обычная, даже скромная. Запах масла, чеснока и свежего хлеба. Из коридора деревянная лестница с перилами вела в подвал, откуда шёл винный запах. — А где именно вы держите деловые бумаги? — В кабинете, в письменном столе, — чуть пожал плечами богемский король. — Особенно важные хранятся в моей личной шкатулке. Даже у супруги нет к ней ключа. — Если вы носите его на шее, то, пока вы спите, им может воспользоваться любой, — напомнил Лис. — О нет, сэр, я держу его в специальном кармане. — Где именно? — В таком маленьком карманчике моих кальсон, так что… туда даже моя жена не рискнёт сунуть руку, — с некоторой гордостью в голосе ответил монарх. Мой учитель страдальчески возвёл глаза вверх. Я, честно говоря, мало что понял. Однако, если бы мне требовалось достать у кого-нибудь ключ из такого интимного места, как кальсоны… э-э… я бы наверняка провалил задание. Это же не сейф динамитом взорвать, верно? С сейфом-то куда проще, а вот по ночи, заткнув нос, тихонечко лезть к взрослому спящему мужчине в штаны… фу-фу-фу! На минуточку я даже мысленно улыбнулся Вильгельму Тесноглидеку, словно бы одобряя его предусмотрительность. — Что скажете, сэр? — тихо спросил я, пока его величество возился с ключом. — Как говорит твой кумир, дело на две трубки. — Но вы же не любите Холмса? — С чего бы? Я даже считаю его бессмертным, — строго фыркнул месье Ренар. — Ну, в том смысле, что тот, кто не рождался, никогда не умрёт. Логично ведь? Мне опять не пришёл в голову достойный ответ. Вроде бы мой учитель вполне себе и уважительно отозвался о литературных трудах доктора сэра Конан Дойла, но… Было в его словах что-то двусмысленное, лисье, во что, по крайней мере, я не мог верить безоговорочно. Надеюсь уточнить у него в следующий раз. — Заходите, джентльмены! — Его величество распахнул дверь кабинета. — Прошу вас. Кабинет представлял собой небольшую комнату с занавешенными окнами, чёрный сейф в углу, шкатулка — набитая документами, в основном чеки и закладные. Вроде всё. Ах нет, нам таки продемонстрировали снятие штанов с непростым извлечением ключа… — Похоже, сэр, что достать его может лишь владелец, — отводя глаза, подтвердил я. Мой учитель кивнул, хотя ни малейших следов смущения на его лице видно не было. Ну, он же лис… — А где ваша дражайшая супруга? — Аннет, я полагаю, уже в спальне. Она рано ложится и рано встаёт, австрийское воспитание, причём в её привычках посвящать молитвам примерно час перед сном. — Ваше величество, — месье Ренар вдруг повёл носом, и его уши встали торчком, — вам не слышны отсюда сдавленные стоны? Быть может, нам всё-таки стоит подняться на второй этаж? Король побледнел и первым бросился по лестнице. Мы кинулись следом. Лестница была довольно узкой, идти приходилось гуськом, и Вильгельм Тесноглидек, выровняв дыхание, деликатно постучал в дверь. Тишина. Он постучал ещё раз. — Я есть вся молиться, мин херц! — раздалось изнутри комнаты. — Дорогая, будь так любезна, впусти меня. — Найн, я не есть одета, неглиже. — Но я твой супруг, рыбка моя, мне можно. — Король уже начал потихонечку багроветь. — Что ты там делаешь? — Судя по грохоту передвигаемой мебели, ваша венценосная супруга имеет от вас маленькие женские тайны, — крайне деликатно заметил мой наставник. — Аннет, или ты сию же минуту откроешь своему мужу и королю, или я, ко всем пражским чертям, вышибу эту проклятую дверь ногой! — Найн, нет, такой позор перед слуг. Что они подумать?! — Я их всех уволю-у! — прорычал могучий Тесноглидек, сдвинув корону набекрень. — Ты не есть один справиться с дверь, она твёрдый! — довольно печально прозвучало в ответ. — Я не один. Прошу вас, джентльмены! Мы не могли отказать королю самой Богемии, поэтому дружно в три плеча одним массированным мужским ударом вынесли далеко не слабенькую дверь вместе с косяками. В смысле с нашими «косяками». Дверь рухнула на пол, мы на дверь, а стоя на кровати, на нас смотрела весьма дородная австрийская фройляйн с несколько лошадиными чертами лица. Её величество была одета в плотный пеньюар, плечи укрывала расписная павловопосадская шаль, а взор был полон скрытого негодования. — Вильгельм, кто есть эти херры? — …?! Нам послышалось или… — обалдели мы с Лисом. — Дорогая, позволь представить тебе месье Ренара, о котором ты, быть может, слышала как о месье Ренье, — прямо с пола начал нас знакомить его величество. — А также юного Майкла Эдмунда Алистера Кроули, его помощника и секретаря. Оба этих достойных джентльмена оказывают помощь Скотленд-Ярду и… и… Под выжидательным взглядом супруги король на минуточку запнулся. Не мог же он сказать, что привлёк нас с целью отыскать договор, скреплённый поцелуем правительницы Великобритании? Чрезмерно затянувшуюся паузу спас мой наставник. — Прошу прощения за бестактность, но это мы уговорили его величество прямо сегодня оформить наши паспорта как будущих граждан Богемии. Видите ли, я немного разбираюсь в винах, а мой помощник в… — В алмазах, — неожиданно для себя самого ляпнул я, поскольку прямо перед моим носом в углу валялся блестящий гранёный камень, переливаясь всеми цветами радуги. — Ого? — перехватив мой взгляд, только и сказал король Тесноглидек, приподнимаясь на локтях. — А ну-ка, мальчик, дай мне взглянуть. — Вы… вы… я буду вся есть грязно ругаться на родном языке, если все как тут не покинуть мой спальня-а!!! — истерически завизжала королева Анна. Должен признать, мы не только быстренько вымелись из комнаты, но даже ещё кое-как пристроили дверь на её законное место. — Ваше мнение? — тихо шепнул на ухо королю мой учитель, когда мы столпились на лестнице. — Подделка, — уверенно объявил Вильгельм. — Это всего лишь богемский хрусталь, мы используем подобные стекляшки для изготовления люстр и светильников. Правда, в нашем хрустале всегда есть дырка для крепления. — Хм, но вы уверены, что это не бриллиант? — Дорогой друг, я вырос в Богемии. Такой «бриллиант» я могу выточить из стекла сам за полчаса, своими руками! — Что ж, тогда вопросы следует задавать не вам, — задумчиво протянул Ренар, достал из кармана носовой платок, положил его под дверью и дважды ударил электрическим разрядом из своей трости-шпаги. Платок вспыхнул. — Будет пожар? — покорно спросил Вильгельм Тесноглидек. — Пожа-ар! — без особого энтузиазма подхватил я. — Пожар?! — Снизу выбежали повар и горничная, добавляя свои голоса в общий оркестр. Становилось заметно шумно. — При угрозе огня человек бросается, не задумываясь, спасать самое ценное для него. Богач — свои сокровища, юрист — бумаги, мать — ребёнка, а что спасёт ваша супруга? — драматическим шёпотом спросил Лис и, не дожидаясь ответа, легонько пнул дверь ногой. Нашим изумлённым взорам предстала королева Анна, вытаскивающая из-под кровати тело мёртвого хорька из «близких к природе». — Майн либен?[10] — только и выдохнул его величество. — Я есть защищаться, — так же честно ответила мужу её величество. — «Не виноватая я, он сам пришёл». Классическая формулировка в подобных ситуациях, — заметил мой наставник, обернулся и, лично затоптав «угрозу пожара», попросил прислугу разойтись. А королевской чете было предложено продолжить беседу в винных подвалах без лишних ушей и свидетелей. После недолгого размышления все помялись и согласились. Долгий и пространный разговор, как вы понимаете, шёл на трезвую голову в мире коллекционных моравских вин. Не думаю, что каждое слово было бы вам интересно, уж чересчур много лишних деталей и пустых подробностей тут звучало. К счастью, в отдельных случаях английские литературные традиции позволяют автору перейти к так называемому синопсису в стиле дружеского допроса подозреваемых в куче преступлений. В нашей истории, как оказалось, это кражи, шантаж, убийство. Ну, быть может, не совсем в этом порядке, но там вообще всё было так густо замешено… Итак, вкратце, по сути, монологи без правок и комментариев. Королева Анна из Австрии (не путать с Анной Австрийской!). Он есть пришёл ко мне. Предложил делать арбайт, подделка алмаз из богемский хрусталь. Я его выгналь в окно! Но он пришёл опять, я? Он грозил мне шантаж за любимый муж, который хотеть сама (палец вверх!) королева Великобританий! Он уверял, что есть бумаг, где они чмоки-чмоки! Я его хваталь, я его потрясаль, я его не хотеть убить, но он зачем-то умираль. Абзац. Король Вильгельм Тесноглидек (не понимаю, почему его звали «узкоглазый», хотя глаза у его величества были не азиатского разреза)[11]. Я всегда любил только тебя, дорогая! Мне не нужна никакая другая королева, даже если это сама (палец вверх!), всё равно ты для меня единственная! Тебе надо было сразу же мне рассказать о том подлом хорьке, птичка моя! Вместе мы бы справились с шантажистом иным способом, сердце моё! А тот поцелуй на договоре — это… глупость и чушь! Месье Ренар, частный консультант Скот-ленд-Ярда (о нём вы и так все знаете). Леди и джентльмены, лично я не вижу никаких оснований для передачи дела в полицию. Поэтому не угодно ли вам примириться? После чего мы с Лисом стали свидетелями пылкого воссоединения семьи. Когда взаимные извинения, прощения и заверения в вечной любви несколько умерили пыл, месье Ренар, взглядом обведя подвал, вдруг задал неожиданный вопрос: — Ваше величество, а не заходили ли вы сюда вчера вечером? — Не помню, — обезоруживающе улыбнулся могучий король Богемии. — Честно говоря, я был таким усталым, что, быть может, позволил себе немножко лишнего. Урожай «франковки» в прошлом году был весьма впечатляющим… — Я так и подумал. — Ренар позволил себе ответную улыбку и едва заметным кивком головы указал его величеству на торчащий между запылённых бутылок листок гербовой бумаги. Король охнул, бросился вперёд, схватил утерянный договор и, делая вид, что это ничего не значащая бумажка, скомкал его, бросив в урну. После чего он посвистел, уставившись в потолок, и вдруг резко «вспомнил»: — Ох, сколько же у нас тут мусора-а! Надо непременно сделать выговор горничной. Сиди, сиди, счастье моё, я сам всё вынесу! Когда он, с урной в обнимку, рысью выбежал из подвала, королева Анна обернулась к моему наставнику, тихо сказав: — Вы есть всё понял? — Да, и я восхищён благородством вашей души, — низко поклонился Ренар. Я тоже молча склонил голову по его примеру. — Мой бедный муж есть озабочен проблемами маленький Богемия. Он спал прямо тут, очень устал, очень пьян, а договор кидаль на пол. Я всё подбирал и уложил мужа в постель. Я читаль ту бумагу, я даже немножко плакал. Но я люблю его, херр Ренар… — Слово чести, ваше величество, что мы оба никогда не обвиним вас ни в чём, не дадим против вас свидетельских показаний и никому не позволим порочить ваше честное имя. — А тот несчастный хорёк? Который зачем пришёл на меня давить? — Это была самооборона, — успокоил королеву мой учитель, и в глазах его светилась твёрдая уверенность в своих словах. — Я лично поддержу вас в случае неудобных расспросов Скотленд-Ярда. — Джентльмены, — в винные подвалы вновь вернулся его величество Вильгельм Тесноглидек, — вы раскрыли это дело, вы защитили мой дом, мою семью, моё королевство. Остался лишь один вопрос: сколько я вам должен? — Одну бутылку моравского вина, — улыбнулся Ренар, протягивая руку. — Да всё что угодно! Ах нет… это урожая тысяча восемьсот тринадцатого года, редкий сорт, идёт на экспорт по сумасшедшей цене. Возьмите любую с другой полки. Пожалуйста-а… — Вильгельм?! — Дорогая? — Ай-ай-ай… В общем, эта история закончилась поставкой в наш дом шести ящиков лучшего моравского вина из самого сердца Богемии. А когда мы возвращались в кебе домой, учитель вдруг задал мне простенький вопрос, на который я, однако, не смог ответить. — Мальчик мой, тебе не кажется, что в этом деле слишком много хорьков? Уже целых два. Я задумался…
Глава 8 Не троньте бабушку!!!
Я быстро учусь. Быстро встаю в указанное время, ещё быстрее привожу себя в порядок, умываюсь, одеваюсь и бегу на завтрак. Ем я тоже быстро и немного. Просто через десять минут меня начнут гонять палкой по дому, а с набитым желудком сложнее уворачиваться. Я пропускаю меньше ударов, чем какой-то месяц назад, мой французский и немецкий стали гораздо лучше, хотя изучать эти языки приходится экспресс-методом через ругательства, богохульства, мольбы о пощаде и воющее перечисление тех частей тела, по которым мне только что от души врезали шваброй. Я стал лучше знать Лондон, его улицы, закоулки, окраины и центр, поскольку мы постоянно выезжали куда-то на места преступлений. Я даже немножечко научился готовить, справлялся с заваркой чая, омлетом и тостами, а ещё вполне себе продвинулся на ниве изобретательства. Я ценил редкие визиты к пьяной бабушке, всегда появляясь с деньгами, виски и табаком, что существенно укрепило наши родственные чувства друг к другу. Мне пришлось выучиться если не любить, то хотя бы уважительно относиться к выходцам из других стран и даже не затыкать уши на весьма противоречивые песни профсоюза кебменов. Я встречался со многими интересными людьми или «близкими к природе», понимал их нравы, изучал привычки, рисковал, подавал голос, брал на себя ответственность и не боялся последствий. В общем и целом, если взвесить все плюсы и минусы, мне всё-таки очень нравилась эта экстремальная работа на рыжего лиса Ренара. — Майкл? Это моё новое имя. Так-то я Эдмунд, но вы все в курсе, верно. Я повторяюсь, да? Да. Это просто нервы, в последние несколько дней моего учителя хотят убить, и даже не спрашивайте почему. Думается, для представителей криминального мира ответ очевиден. Но хуже всего, что заодно с ним на тот свет запросто мог отправиться и я как случайный свидетель, секретарь, помощник и доверенное лицо. С другой стороны, можно ли придумать более увлекательную игру для четырнадцатилетнего мальчика, чем в догонялки со смертью на лондонских улочках? До последнего момента меня это скорее заводило, чем пугало. А потом оказалось, что в это жутковатое действо вовлечены не только мы с Ренаром, но и… — Месье, сержант Гавкинс просит принять его. — В гостиную вошёл лысый дворецкий. — Ах, Шарль, старина, как-нибудь поделикатнее намекните ему, что сегодня я не в настроении. — Слушаюсь, месье. — Шутка! — вовремя опомнился мой учитель, хотя время для визитов, честно говоря, было малоподходящим, какой-то час до полуночи. — Я так и понял, месье. Мы засиделись в тот вечер, в четыре руки разбирая бумаги, связанные с прошлыми делами Лиса, которые он вёл как в частном порядке, так и будучи независимым консультантом Скотленд-Ярда. Если бы опубликовать все архивы за последние пять-шесть лет, уверен, что любой издатель выложил бы кругленькую сумму за эти истории. Ужасные преступления, загадочные кражи, ритуальные убийства и сплошные тайны, тайны, тайны… Честно говоря, я уже и сам изрядно зевал, но, стоило в комнату войти поджарому доберману, сон как рукой сняло. — Ренар, подлец! Я тебя задушу-у! Старый Шарль поймал Гавкинса сзади за шею в стальной захват, и, как бы ни был силён доберман, вырваться он не мог. После короткой бесплодной борьбы, хрипа, капанья пены на дорогой ковёр наш гость всё-таки сдался, спрятал клыки и поднял вверх правую лапу. — Прошу прощения, дж… джентльмены, — поправляя воротничок, извинился он. Мой учитель мягко кивнул и жестом предложил ему кресло. Меньше чем через минуту тот же дворецкий подал тёплые сливки. — Друг мой, не буду заводить разговоров о погоде. Хотя с утра было солнечно, потом дождь, а сейчас столь мерзостный ветер, что хоть на улицу не выходи. Я бы предложил вам пару капель виски, но уверен, что сливки свернутся. — Химическая реакция, сэр, — подтвердил я. — В сторону шутки, — буркнул сержант, но сливки принял. — Я уже извинился за свой срыв, но дважды извиняться не буду. Дело очень серьёзное, двое наших детективов в больнице, отравлены при неизвестных обстоятельствах. — Очень печально, но таковы реалии полицейской службы. Рисковать жизнью во имя закона и есть святой долг Скотленд-Ярда. — Дьявольщина, оставь эти пропагандистские лозунги для своего кудрявого мальчишки! — устало рыкнул Гавкинс. — Мне-то не надо вруливать весь это уставной трёп. Есть проблема… — Весь внимание, — очень серьёзно кивнул месье Ренар. — Смотрите. — На стол перед нами легли две бумажки. — Это было в кармане Хоркинса, а это передала нам супруга Мейсона. Что теперь скажешь, Лис? — Какой-то шифр. — Мой учитель практически не глядя пододвинул обе записки мне. — И, как я догадываюсь, вы, дорогой друг, получили нечто подобное? Иначе не примчались бы ко мне за помощью. — Да, дьявол вас побери, я получил её! И нет, я бы ни за что на свете не унизился бы перед тобой, хамло рыжее, если бы сегодня такую же записку не получил Хаггерт! Лицо месье Ренара на мгновение стало каменным. Если над сержантом он всегда подшучивал, зачастую даже на грани фола, то седого инспектора он уважал и, думается, наверное, даже любил. Мой наставник никогда бы не допустил и мысли, что мистеру Хаггерту могут всерьёз угрожать. Да и кто бы на такое пошёл? Мелкая преступная шушера боялась Скотленд-Ярда как огня. Крупный криминалитет всплывал крайне редко и вряд ли был способен на уничтожение высоких чинов полиции. Так называемые любимые высшим обществом джентльмены-мошенники отличались особым благородством, категорически отказываясь пачкать руки в чьей-либо крови. Оставалась лишь та таинственная организация, которой вроде бы и нет, но за последнее время мы слишком часто стали наступать ей на хвост. Что ж, возможно, теперь и Скотленд-Ярд предпочтёт не закрывать глаза на эту проблему. — Когда вы получили записку, сержант? — Позавчера. Я понимаю, к чему вы клоните. — Гавкинс опустил голову. — Мейсон и Хоркинс попали в больницу спустя два дня. Мой срок наступает завтра. Я не знаю, как эти дьявольские письмена могут быть связаны с отравлением детективов, но если завтра отравят меня, то кто защитит инспектора? — Шарль! — Да, месье? — Будьте добры, вызовите кеб для сержанта. И особенно постарайтесь, чтобы это был Фрэнсис. — Будет исполнено, месье. Ваш знакомый кебмен обычно дежурит на перекрёстке, — поклонился дворецкий, исчезая так незаметно, словно бы растворяясь в воздухе. Я и не подозревал, что он так умеет. Вот бы мне научиться, аж слёзы навернулись от зависти. — Майкл? — Да, сэр. — Я мгновенно вернулся к реальности. — Насколько хорошо ты разбираешься в пиротехнике? Нам нужен небольшой, компактный, но зрелищный взрыв. — В мастерской есть ящик с петардами, — почесав в затылке, вспомнил я. — Написано «хранить до Рождества», но если вы… — Можешь вскрыть, — великодушно разрешил месье Ренар. — Сделай короткий фитиль, горение не больше минуты, иначе всё будет выглядеть слишком гладко. — Могу поставить реле и задать время. Потом сработает электрозаряд, и — бумс!!! А зачем? — Ради спасения нашего боевого товарища. Ты ведь тоже беспокоишься о судьбе сержанта и не хотел бы присутствовать на его похоронах? — Так вроде никто пока не умер, только отравился, — начал было я, прежде чем догадался сменить тон. — Разумеется, сэр! Я даже удивлён вашему вопросу, сэр! Сержант Гавкинс дорог мне, как родной дядя, которого у меня никогда не было, но если бы был, сэр, то я бы всё равно ставил сержанта на первое место! — Витиевато, сбивчиво, но по теме, — одобрительно улыбнулся Лис. — О, да ты ещё тут? — Нет, я уже там! Фактически меньше чем через минуту я действительно в поте лица своего трудился в лаборатории. Общая идея моего учителя была понятна: мы должны инсценировать «трагическую гибель» добермана, не дожидаясь, пока неизвестные преступники подсыпят ему яд. И пускай летальный исход для жертвы не является целью этих «отравителей», но даже и демонстративное смахивание с шахматной доски некоторых значимых фигур Скотленд-Ярда могло бы привести к непредсказуемым последствиям. Тут речь о внутренней политике, это сложная вещь… Если допустить, что инспектор Хаггерт лежит в больнице и лучшие врачи Лондона борются за его жизнь, то кто посмеет после такого показательного акта не исполнить волю авторов таинственных записок. Страх — вот первое оружие шантажа и террора! Как вы понимаете, в юные годы я был не чужд определённой патетики. Итогом почти часа моих трудов стала вполне себе сносная и относительно безопасная бомба. Я бы, возможно, справился быстрее, но первый образец взорвался прямо в лаборатории, оставив чёрное пятно на потолке и напрочь сбрив мне брови. Исправив технические недочёты, мне удалось получить куда более управляемый вариант. Когда он был представлен мистеру Лису, тот внимательно всё проверил и признал, что я сумел справиться с непростой задачей. — Но на благодарность Гавкинса, между нами, особо не рассчитывай. Устав британской полиции не знает слова «спасибо» и уж тем более «услуга за услугу». Однако, не защитив его, мы не спасём инспектора. — Это я понимаю, сэр. — Отлично. Нам остаётся надеяться, что Фрэнсис ездит крайне аккуратно и наверняка остановится на перекрёстке пропустить прохожих. — А… разве нельзя как-нибудь его предупредить? — Можно, но опасно, — вздохнул мой наставник, почёсывая нос. — Если за Гавкинсом следят, в чём я уверен, то любая, твоя, моя или чья-то ещё, попытка пошептаться с кебменом будет замечена и принята к сведению. Придётся рискнуть. — Жизнью вашего друга, сэр? — Я тебя умоляю! Фрэнсис здоровый жеребец, что ему сделается?! На самом деле в голосе месье Ренара всё-таки чувствовались некоторые нотки беспокойства, которые он неуверенно пытался скрыть. С этической точки зрения то, что он легко позволял своим друзьям рисковать собой, было несомненным минусом в его поведении. Но ведь и он так же безответственно сам рисковал ради них собственной жизнью. Образно выражаясь, Ренар был тем генералом, что идёт в бой впереди своих солдат. И, кто бы что ни думал, ему верили, за ним шли. Когда получивший все инструкции, с бомбой и банкой краски за пазухой, сержант Гавкинс покинул наш дом и сел в кеб, мы все навострили уши. Громыхнуло минут через пять-шесть, улицу озарило фейерверками, раздался свист констеблей, и общая шумиха начала набирать обороты. — Все сидим тут, — жёстко приказал мой учитель. — Если всё прошло, как планировалось, мы узнаем об этом из газет. Если же Гавкинс сглупил и подорвал сам себя, то я назову его самым тупым псом Британской империи! И потребую, чтобы именно эти слова были выбиты на его надгробном камне. Шарль, не забудьте подать мне утренние газеты к завтраку. В такие моменты я буквально поражался его чёрствости и бездушию, но Лис был неумолим. Меня отправили спать, в доме погас свет, и, наверное, ещё никогда я так страстно не желал, чтобы утро наступило быстрее! А лучший способ этого достичь несложен, надо просто уснуть. Что я и сделал… Сны были размытые и незапоминающиеся, так что мне вам даже и рассказать нечего. Вскочил как по часам, в семь утра, привёл себя в порядок, а когда спустился вниз, старый дворецкий как раз накрывал ранний завтрак для моего учителя. Месье Ренар был в прекрасном расположении духа, он улыбался и подкручивал усы. — Присоединяйся, мальчик мой, пока омлет не остыл. — Широким жестом он пригласил меня за стол. — Думается, в ближайшее время нас ожидают хорошие новости. Примерно часа через два утренние газеты доказали его правоту. Мы все смогли наконец-то спокойно вздохнуть. Лис попросил меня прочитать заметку.«Ужасное преступление! Кошмарные подробности! При въезде на Тауэрский мост, на перекрёстке, взорвался паровой кеб! Страшной силы поток пламени прорвал крышу, напугав кебмена и прохожих! — с выражением начал я. — Подоспевшая полиция в клубах дыма выяснила, что в кебе ехал сотрудник Скотленд-Ярда, известный герой города сержант Гавкинс! Увы, от него осталась лишь горстка пепла, лужа крови и форменные ботинки! Это ужасное, дикое, бесчеловечное злодеяние не останется безнаказанным, как заявили нам в Скотленд-Ярде!»Месье Ренар удовлетворённо похлопал в ладоши. — Сэр, тут продолжение, — я вежливо прокашлялся, — читаю:
«Как удалось выяснить редакции, взорванным кебом управлял выходец из России. Напрашивается вопрос: а случайно ли это? Не думаем. Наверняка именно он и причастен к этому ужасному преступлению, тайно изготовив бомбу, убившую нашего дорогого, всеми любимого сержанта, а взорвал в своём кебе, чтобы отвести от себя подозрения. Почему? Потому что больше некому, а эти русские жеребцы способны на всё! Куда только смотрит британский парламент?!»— Шарль, откупорите бутылку шабли, у меня есть повод отпраздновать наш маленький успех. Ну и яблочный сок для Майкла, он тоже очень старался, и без его помощи вряд ли бы это дело имело такой успех! — Сию минуту, месье. Впрочем, должен признать, что так называемое празднование было весьма коротким. Мой учитель лишь пригубил бокал белого вина, благосклонно кивнул мне и с головой ушёл в изучение двух оставленных сержантом записок. — Что скажешь, мой мальчик? — спустя полчаса-час спросил он, зевая и откидываясь в кресле. — Больше всего это похоже на математические формулы, сэр, — честно ответил я. — Боюсь, высшую математику мы ещё не проходили в школе. — Хм, сначала я думал так же. — Вы разгадали шифр? — Ох, Майкл, да он примитивен! Всё построено на том, что человек считает себя слишком умным, а задачу чрезмерно научной. Однако что будет, если взглянем не с точки зрения цифр, а букв? Мне было жутко обидно, но, кроме ряда математических формул, я ничего не видел. Оба листка были разной степени потрёпанности, но текст формулы совершенно идентичен. Хотя сейчас, при детальном рассмотрении, я не рискнул бы с уверенностью сказать, математика это была, физика или химия. И всё-таки во всём этом был какой-то скрытый смысл. Если мой учитель его видит, то почему не вижу я? Нечестно, непонятно, несправедливо…
Я попробовал перечитать формулу в обратном порядке, сложить все цифры (включая буквенные обозначения по алфавиту), произвёл все возможные действия по порядку, потом в хаотическом разбросе и всё равно ничего не достиг. Высчитывал отдельно цифры и буквы, манипулировал с зеркальным отражением, но в конце концов плюнул и сдался. Не то чтобы это было не по моим мозгам, а скорее вообще вне нормальной человеческой логики. — Кстати, как у тебя со зрением? Очки не носишь? — Нет, сэр, вы же знаете. У меня отличное зрение. — И всё-таки примерь. — Месье Ренар протянул мне чьи-то очки с очень толстыми стёклами. Я недоумённо уставился на него, но он настаивал. Пришлось пожать плечами и подчиниться, всё равно выбора не было. — Сэр, я ничего не вижу, всё расплывается. — Примерно на это и расчёт. Расслабься, смотри, ни о чём не думай, просто читай. На минуточку мне захотелось снять эти дурацкие очки, когда вдруг… Ньютон-шестикрылый! «НаКаЗаНие##µ##БОЛЬ##µ## 7меРтЬ», — не веря своим глазам, прочёл я и повторил вслух: — «Наказание, боль, смерть». Если, конечно, семёрка обозначает букву «эс», а знак бесконечности просто запятую. — Почти правильно, — удовлетворённо хмыкнул Лис. — Но попробуй прочесть это ещё раз, используя знак бесконечности в прямом смысле. Тогда получится… — Наказание (бесконечно), боль (бесконечно), смерть… — Думаю, смерть окончательна. Примерно такие же записки нам могли бы показать сержант и инспектор. Но вопрос не в этом, а в том, кто это написал? — Не знаю, сэр. — Это как раз и неудивительно, — вздохнул месье Ренар. — Обиднее то, что я этого не знаю тоже. Но кто-то должен знать, и мы это (прости за тавтологию) в конце концов узнаем! Я недоверчиво покосился на него, а мой учитель уже что-то старательно писал, чуть высунув от старания язык. Буквально через минуту он поделился со мной результатами своих трудов.
Платим десять фунтов стерлингов за расшифровку математической формулы, случайно попавшей нам в руки:
Далее текст был оборван. — «С предложениями обращаться в письменной форме по адресу», — Лис на секунду задумался, а потом подмигнул мне: — Где проживает твоя драгоценная бабушка? Я автоматически продиктовал адрес. Прозрение пришло примерно через секунду. — Сэр, а это не опасно? Что, если эти таинственные отравители придут прямо к ней? Это слишком рискованно! — Мальчик мой, вспомни свою бабушку, хорошенько подумай и представь печальную судьбу тех, кто решится ей угрожать. Сколько часов (нет, минут!) они проживут на этом свете? К стыду своему, на тот момент я позволил себя уговорить. Да и как можно было сопротивляться непробиваемой уверенности и харизме моего рыжего учителя? Я был слишком доверчив и юн, чтобы всерьёз спорить с этим коварнейшим проходимцем и благороднейшим из всех известных мне джентльменов. Дело принимало очень запутанный оборот. В общем, в то же утро я своими руками отнёс запечатанный конверт с этим сообщением в редакцию одной из самых тиражных газет, и уже к полудню в колонке объявлений стояло наше предложение о расшифровке формулы. Хотя кого это могло заинтересовать, если весь город только и говорил об ужасном взрыве кеба близ Тауэрского моста и трагической гибели сержанта полиции. Это была самая яркая новость дня! Поэтому визит инспектора после обеда казался абсолютно закономерным и естественным даже для меня. А вот речь мистера Хаггерта была абсолютно непредсказуемой: — Ренар, дьявольщина, почему вы не предупредили меня сразу? Думаете, я трус или не умею хранить тайны? Да я вскормил этого щенка едва ли не своими руками, я взял его сразу по окончании полицейских курсов, если надо — я голову положу за своего сержанта. Вот так, сэр! И уберите уже этот проклятый бренди! — Шарль, унесите бокал. — Да, месье. — Дворецкий не успел повернуться, как инспектор поймал его за локоть и неуверенно забрал свою выпивку. Уф, я уж на мгновение подумал, что он действительно изменился. — Сэр, — очень неторопливо начал Лис, выдержав гневный, пробирающий до костей взгляд инспектора, — поверьте, мы с Гавкинсом ничего не хотели от вас скрывать, но времени было досадно мало. Если за домом следили, а это почти наверняка так, то любой из нас, предпринявший попытку хотя бы заговорить с дежурным констеблем, а то и пытаясь передать для вас записку в Скотленд-Ярд, был бы гарантированно замечен! Тогда все труды насмарку. — Как вы это провернули? — Майкл сделал устройство для компактного слабенького взрыва, которое активировал лично сержант, прикрепив его к крыше кеба изнутри. Сам Гавкинс в общей суматохе и клубах дыма скользнул в канализационный люк на перекрёстке. Он ловкий парень, должен признать, и у него стальные нервы. — За сержанта! — Хаггерт поднял бокал. — Куда вы его спрятали? — Со всем моим уважением, инспектор, об этом не знает даже мой секретарь. Тайна, известная двоим, уже перестаёт быть тайной, а вы хотите, чтоб я раскрыл её третьему. — Проклятье. — И не говорите, сэр, — зачем-то вставил я. — Представляете, мне-то как обидно? На меня посмотрели, как на внезапно заговорившую блоху, но на этот раз оно меня как-то не особенно задело. Возможно, я всё-таки научился некоторой французской беспечности от малышки Кристи или действительно стал несколько уверенней в себе? Возможно, и то и другое… Видя, что взглядами меня не проймёшь, мистер Хаггерт спокойно протянул пустой бокал дворецкому, который в свою очередь мгновенно долил ему вторую порцию. — Вы должны ввести меня в курс ваших планов, Ренар. — Что ж, почему бы и нет? — без особого энтузиазма согласился мой учитель. — В конце концов, чтобы взять банду, нам понадобится помощь всей полиции Лондона. — Скотленд-Ярд в вашем распоряжении. — Благодарю, сэр. Время действительно поджимает. Ваша записка при вас? Будьте добры, дайте её Майклу для сравнения. Даже беглый взгляд позволил судить о том, что все три (записки Гавкинса у нас не было) текста были абсолютно идентичны. — И более того, — чуть сощурился Лис. — Они написаны одной рукой. Я бы отметил также пару едва заметных пятен, словно бы писавший редко моет руки. Или же… — Часто пачкает их, — догадался я. Мистер Хаггерт сделал большой глоток и покосился в мою сторону уже с уважением. — А кто приносит нам письма, оставаясь при этом незамеченным? — Почтальон, — в три голоса пропели мы с инспектором и дворецким. — Браво, джентльмены, — поаплодировал нам мой учитель. — Теперь лишь остаётся выяснить, из какого отделения почты были отправлены эти таинственные математические письмена? И в этом смысле помощь полиции, несомненно, будет бесценной. — Была бы, — важно поправил его наш гость. — Мы, конечно, звёзд с неба не хватаем, но такая простая мысль, как выяснить, откуда было отправлено письмо, пришла мне в голову ещё вчера. Это маленькое отделение за Чаринг-кросским вокзалом. — Инспектор, я сражён в самое сердце! Уверен, что уж теперь мы точно сумеем поймать негодяев! — возбуждённо воскликнул месье Ренар, вставая с кресла. — Мальчик мой, — сказано уже было тише в сторону, и только мне, — отметь, что следы вновь ведут нас в Чаринг-Кросс. Подозрительный райончик, не находишь? Мне оставалось только кивнуть, мои руки были заняты блокнотом и электропером. Честно говоря, если считать всё: вокзал, больницу, прилегающие улочки, ряд частных лавочек — то да, Чаринг-Кросс был довольно людным и шумным районом, хотя лично я вряд ли назвал бы его таким уж криминальным. Тот же ночной Сохо, к примеру, гораздо страшнее. Да и вообще, Лондон же, как большой муравейник, стоит на отдельно взятом острове. Со всех сторон море, бежать некуда, но благодаря нашим либеральным законам и продажности ряда лордов именно сюда съезжаются со всего мира преступники всех мастей. Поговаривают, что даже правительство Великобритании покрывает их, если они щедро финансируют казну королевства. За что нас частенько критикуют в Организации Объединенных Народов и Наций, но поделать ничего не могут — все мы с молоком матери впитали в себя единственный девиз: Британия превыше всего! Даже мой учитель бессовестно этим пользовался, когда в интересах дела ему надо было изобразить из себя пламенного патриота. В остальных ситуациях он был скорее беззаботный француз, чем чопорный англичанин. Инспектор покинул нас примерно через полчаса, заручившись обещанием Лиса держать его в курсе всех перипетий сюжета. Месье Ренар в свою очередь выбил у высокопоставленного гостя слово профинансировать полный ремонт кеба Фрэнсиса. Когда дверь за сэром Хаггертом закрылась, я обернулся к наставнику: — Мне брать с собой электрическую дубинку? — Глупый вопрос. — Я так и подумал. — А почему ты вообще решил, что мы должны куда-то выходить? — Потому что я немного знаю вас, сэр, — кротко вздохнул я. — Ну и, между нами говоря, Шарль за вашей спиной уже снимает с вешалки ваш плащ и цилиндр. Лис улыбнулся широкой и хищной улыбкой как равный равному, показывая все великолепные зубы, вовек не знавшие услуг стоматолога. — Иногда у тебя получается дерзить, мой мальчик. Но не увлекайся этим. — Да, сэр. Простите, сэр. — А в остальном ты прав. Жутко хочется отправить хоть какую-нибудь телеграммку с Чаринг-кросского почтового отделения. Идём! Когда вышли на улицу, вооружённые и готовые ко всему, Ренар остановил кеб, управляемый чёрно-коричневой лошадью. Честно говоря, я просто не знаю, как иначе описать масть кебмена. Но не чисто вороной, это точно. — Салам, брат! — на совершенно незнакомом языке приветствовал нас возница. — Куда, э-э, жэлаэм, э? — Чаринг-кросский вокзал, — обозначил месье Ренар. — Э-э, дорогу покажэшь? Я в Лондонэ нэдавно, э… — Да твою ж мать, — с чувством выругался мой наставник, но сел в кеб, и после уточнения маршрута мы покатились по улицам под распевное в гласных:
А он бродягэ, по жызни халастой,
Эму не нада клетка золотой.
Ах, эти роды, гидэ типэрь покой,
Как я, мужчина, стал тибе жэной?!
Снова я в отеле «Калифорния»!
Не забыть тебя,
не забыть тебя,
не забыть тебя!
Как не есть мне роллов «Калифорния».
Я их ел любя,
я их ел любя,
я их ел любя-а…
Снова я в отеле «Калифорния»!
Вижу рай земной,
слышу рай земной,
это рай земной…
Здравствуй, губернатор Калифорнии!
Это Конан мой,
Терминатор мой,
это Шварц родно-ой…
Как вдруг один из его парней прибежал с вестью, что в доме бабы Мэри драка. Они, естественно, помчались туда, став свидетелями грязного побоища между моей пожилой родственницей и тремя-четырьмя хорьками из «близких к природе». — Наших бьют! — заорал Вилли, бросаясь в бой. Ибо, по его словам, никто не смеет бандитствовать на их территории, кроме его банды. Однако грозные хорьки оказались чужды «понятиям» и, оглоушив бабулю, незамедлительно отметелили вмешавшихся хулиганов с крайне высокой степенью профессионализма. Вилли не видел, куда и как унесли (увели, поволокли, покатили по мостовой?) мою бабушку. К этому моменту он уже час валялся в отключке. — Что ж, благодарю за содействие, джентльмены, — сухо кивнул месье Ренар, выставив перед побитым главой преступной группировки бутылку виски и пачку крепкого табака. — Любой бандит на нашем месте поступил бы так же, сэр. Мы одновременно отсалютовали «павшим» героям и покинули дом. — Что будем делать? — Ждать, — вздохнул мой наставник, хотя на скулах его от раздражения играли желваки. — Сейчас мы можем только ждать. Скорее всего, они попытаются с нами связаться через ту же газету. — Они же… они не причинят ей вреда? — Твоя бабушка, конечно, замечательная во всех смыслах женщина, но не она их цель. Она приманка, на которую, по их мнению, должен клюнуть «предатель», знающий тайну их шифра. — Разве они не должны были подозревать друг друга? — О нет. Это маловероятно, — покачал головой мой рыжий учитель. — В этом деле замешаны несколько хорьков, о двух из них мы знаем. Я склонен предположить, что все они из одного помёта, а братья не сдают друг друга. По крайней мере, в животном мире. Он поднял руку с тростью вверх, призывая показавшийся в конце улицы кеб. Пока мы добирались домой и дожидались вечерней прессы, я, как вы понимаете, провёл несколько очень нервных часов. Мне трудно было бы описать свои чувства и эмоции в это время. Но давайте попробуем. Во-первых… Я глубоко и искренне ненавидел месье Ренара за то, что он указал адрес моей бабули, подставив её под удар. Я вольно или невольно бесился от храбрости Большого Вилли, пусть из криминальных понятий, но всё же вступившегося за мою бабушку. Я испытывал дикое раздражение ко всему Скотленд-Ярду и к мистеру Хаггерту в частности, так как именно из-за проблем его безопасности мы вообще влезли в это дело. Я злился на старого дворецкого, потому что он до сих пор не обучил меня драться так, чтобы побеждать в спарринге сразу трёх или больше профессионалов-боксёров из «близких к природе» хорьков. Я остановился в пересчёте виновных, только когда понял, что ищу хоть какую-то вину для малышки Кристи и, самое главное, абсолютно не вижу в этом списке места для себя… — Человеку легче всего простить или обвинить именно себя любимого, — вслух вспомнил я чьи-то слова. — И то и другое очень несложно, но сначала всегда нужно обвинить. А уж потом найти основания для того, чтобы простить себя, уже дело техники. — Извинения приняты, мой мальчик, — из дальнего угла комнаты откликнулся Лис. Это у него называется отвечать на неозвученный вопрос. Ну и ладно. — Ты не мог бы захватить газеты, их, кажется, уже принесли. Я пулей метнулся в прихожую, опережая величаво ступающего Шарля, и, распахнув дверь, забрал с порога три свежие вечерние газеты. Кажется, мне удалось просмотреть их все за четверть секунды. — Есть, сэр! В колонке объявлений! Они ищут нас, сэр! — Приятно хоть иногда быть правым, — задумчиво почесал за левым ухом мой учитель. — Майкл, ты же знаешь шифр, прочти, что они там понаписали?
Я не сразу понял, что это значит, и, скорее догадываясь, чем читая, перевёл: — «Кафе Луи, десять часов». — Браво, — без улыбки подтвердил месье Ренар. — Всё правильно, данный шифр хорош ещё и тем, что пробуждает фантазию. То есть жутко пунктуальные немцы его бы не разгадали. Что ж, вот и определились наши планы на вечер. — Я готов хоть сейчас! — Время нам указали, а спешка недостойна джентльмена. За час до полуночи я прошу тебя быть в полной боевой готовности. Бери свою дубинку, подключи к обуви самую мощную батарею и, главное, не забудь поужинать. Кто знает, когда и где мы будем вкушать следующую пищу? Быть может, с ангелами на небесах. — Пресвятой электрод, я не так религиозен, сэр. — А вот я очень! Когда мне это надо, — вовремя поправился он. — Мы должны накрыть всю банду сразу. Будь добр, позови Шарля, мне надо отправить пару-тройку телеграмм. Я крикнул дворецкому, а потом рванулся вниз, в лабораторию, буквально не касаясь ногами пола, воспарив на крыльях счастья. Если злодеи назначают вам место встречи, то вряд ли для того, чтобы просто вручить там голову бабушки в коробке. Для этого легче воспользоваться курьерской службой. Значит, скорее всего, они намерены с нами поторговаться, выбив для себя «имя предателя» и максимальные дивиденды. А главной задачей рыжего рыцаря и его оруженосца конечно же станет спасение прекрасной принцессы на восьмом десятке с трубкой в жёлтых зубах и убийственным алкогольным перегаром. На тот момент я был свято уверен: бабуля стоит свеч! — Ну что ж, держитесь, — неизвестно кому пообещал я, перебирая компактные батареи и проводки. — Это будет просто бомба-а! Если уж совсем честно, то превращать себя в бомбу, способную в любой момент разнести всё вокруг, я, разумеется, не собирался. С чего бы и зачем? Спасти бабушку, чтобы у неё был повод нализаться виски на похоронах единственного и хоть как-то иногда, порой даже любимого внука?! Не-не-не, мне оно сейчас совершенно ничем не улыбается… А ровно в девять пятьдесят вечера у нашего порога уже стоял новенький, пахнущий краской и свежей кожей кеб, с водительского места которого скалил белоснежные зубы рыжий донской жеребец. — Ай да Лисицын! Ай да сукин сын, друг сердечный! Вот уж удружил так удружил. Ось глянь, шо твои в Скотленд-Ярде подарили! Новёхонький, тока с завода, ещё муха не сидела. А ходит как? Плывёт, а не ходит, аж слёзы наворачиваются… Месье Ренар обнял всхлипывающего коня, они похлопали друг друга по плечам, и мы открыли дверцу кеба. — Куда едем-то, братцы? — Тут рядышком, два квартала до пекарни Луи. — Га, тот, шо птиц травил? Знаем. Доставим в наилучшем виде, как хрустальные вазы! Пристегнитесь тока. Садясь в новенькую паровую машину, устраиваясь на скрипучих кожаных сиденьях, я тихо вздохнул про себя и попытался закрыть ладонями уши. Не спасло. Так или иначе мне пришлось слушать долгое и распевное
Чёрный ворон, друг ты мой залётный,
Где летал так далеко, так далеко?
Ты да принёс, принёс мне, чёрный ворон,
Ай, руку белую с кольцом!
Ай, и по кольцу, кольцу-то я узнала,
Это милого-о рука-а…
Меж тем из-под длинной скатерти вылезли ещё три хорька, все они были настроены весьма решительно. И, похоже, мы были правы, они явно из одного помёта, как штампованные близнецы. — Мы не ведём переговоров с нечестивцами, но должны признать, что в этот раз… — Никаких «но», джентльмены, — резко оборвал месье Ренар, одним движением скидывая плащ. — Вы переступили черту. Можно нападать на меня, даже на моего ученика, но нельзя портить причёску скромной, беззащитной старушке! Я ещё успел подумать, что последний эпитет никаким боком не коррелировал с моей бабулей, когда тяжёлая трость врезала говорливому хорьку прямо промеж глаз. А потом началась самая безобразная драка. Лис был великолепен! Могу с уверенностью сказать об этом, поскольку он в одиночку молотил пятерых противников, словно Самсон толпу филистимлян или Ахилл оборзевших троянцев. Через минуту уже и мне самому пришлось боксировать с невероятно сильным и гибким хорьком, прорвавшим оборону учителя. И, поверьте, мне не было страшно, меня переполняли другие чувства… Пусть первые две оплеухи я пропустил, но в результате это только придало мне злости. Нырком уйдя под хук слева, я опрокинулся на спину и с удара обеих ног разрядил в челюсть моего противника мощность сразу двух батарей! Электрическим разрядом негодяя пришпилило к потолку и держало там несколько секунд, пока он не рухнул на блюдо перед бабушкой. Она и бровью не повела, хладнокровно продолжая дожёвывать круассан, посыпая крошками уже не скатерть, а потрескивающего синими искорками хорька. — Шарлотта! Ля герр в мой пекарьне! — взвыл подоспевший Луи и, теряя сознание, рухнул в могучие руки новой продавщицы. Высокая девица из «близких к природе» вынесла его в главный зал, а потом вернулась, на ходу снимая чепчик с передником… — Ну всё, молитесь! — прорычал сержант Гавкинс, включаясь в общую потасовку. Как ни были ловки и умелы хорьки, владеющие тайнами боевых искусств, но устоять против троицы — лис, доберман и мальчишка (слабое звено) — они всё равно не смогли. Мы дрались, как герои древних кельтских песен! Наши достойные противники летали по комнате, как теннисные мячики, падали, отскакивали от стен, вставали и, визжа, снова бросались в бой. Об их храбрости можно было слагать песни! К их чести, я бы отметил, что они ни разу не пытались прикрыться пожилой заложницей, словно притащили её сюда исключительно с целью накормить (закормить? раскормить?) настоящими французскими круассанами. Но, когда с улицы раздалась трель полицейских свистков, все пять побитых хорьков исчезли, словно утренний туман над Темзой, быстро, тихо и незаметно. Единственное, что теперь говорило о недавнем сражении, так это наши синяки и кровоподтёки, включая клочья шерсти, разгромленное помещение и совершенно флегматичную бабулю. Ну в смысле она же всё видела, да? Мой учитель, держась за ушибленный бок, морщась, наклонился и вытащил из-под бабулиного подноса листок бумаги с короткой записью. — «Брейк», — отдышавшись, вслух прочёл я. — Это в смысле как в боксе, разошлись в стороны, прекратили поединок? — Думаю, да. — Месье Ренар протянул лапу доберману. — Вы оказались здесь чертовски вовремя, сержант. И вам так идёт платье с оборками, такое носят невинные девушки в Провансе, ах, мон ами[15]… — Подите к чёрту, — без особой злобы прорычал Гавкинс. — Я скрывался здесь по вашему совету, и надо же… как «случайно» вы сюда зашли! — Думаю, хорьки знали, где вы находитесь, — подумав, согласился Лис. — Пожалуй, нам пора. С полицией вы разберётесь сами. Если, конечно, парни смогут сдержаться и не ржать. Я их попрошу. Как вы, наверное, уже догадались, не ржать при виде добермана в женском платье констебли не смогли. Старались потише, но, думаю, слышно было за пару кварталов… Мы доставили бабулю домой кебом, она пришла в себя, едва глотнув виски. Правда, в ту же минуту опрокинулась в крепкий, здоровый сон. Пусть спит, наводить порядок в доме я буду завтра, быть может, даже ребята из банды Большого Вилли мне помогут. А нет, так и сам справлюсь. К себе мы добрались уже глубоко за полночь. Мой учитель бегло осмотрел меня на предмет повреждений разной тяжести, велел выпить стакан молока и выдал на руки баночку арники.
— Тот же самый рецепт, которым идальго Дон Кихот смазывал свои многочисленные раны. — Благодарю, сэр. — Я поднялся наверх, привёл себя в порядок, нырнул под одеяло. Всё тело ныло, но сон не шёл. Слишком много впечатлений навалилось на меня за сегодняшний день, да и предыдущая неделя была спокойна, как шторма у мыса Горн. Если кто не понял, то это была ирония. В общем, безуспешно провалявшись около часа, я встал в туалет, а возвращаясь, заметил свет внизу. Значит, месье Ренар тоже не спал. Махнув на всё рукой, я надел халат и босиком спустился вниз. Мой наставник сидел у камина, вытянув ноги, перед ним стояла открытая бутылка анжуйского, но к вину он не притрагивался. — Не спится, мой мальчик? — Нет, сэр. — У тебя есть вопросы, и они не дают покоя пытливому мозгу, — задумчиво кивнул он. — Если ты голоден, то на столике холодная говядина, сыр, багет, паштет из гусиной печени и свежие перепелиные яйца. Шарль позаботился. — Но вы сами ничего не ели. — Нет аппетита. Подумав, я всё же взял кусок хрустящего багета, накрыв его толстым ломтём жёлтого швейцарского сыра. Вопросы у меня действительно были, и именно они не давали мне уснуть. — Пришло ровно за полчаса до нашего возвращения. — Лис протянул мне телеграмму. Довольно длинную, надо признать, но хотя бы написанную нормальным человеческим языком. Согласитесь, это уже чрезвычайно приятно. Читаем.
«Вы прошли все проверки и признаны достойным союзником. „Клещ“ угрожает и вам и нам. Отныне для получения нашей помощи вам достаточно дать объявление в газете. Шифр вы знаете».— Ничего не понимаю, сэр. — Я прожевал и добавил: — Получается, в Лондоне не одна могущественная преступная организация, у которой мы встали на пути? — Да, судя по всему, мы с тобой влезли в войну криминальных кланов, и один из них склонен считать нас своим союзником в борьбе против таинственного «Клеща». Кстати, ты в курсе, насколько опасно это насекомое и для людей и для животных? Я неуверенно пожал плечами. Что ж, наверное, хорошо, что у нас появился союзник, но, с другой стороны, дружить с хорьковой мафией — это… — В любой момент может закончиться очень плохо, — согласился со мной Ренар в своей неподражаемой манере. — Помнишь, как у Шекспира?
Две в хлам неуважаемых семьи
В Вероне, где царит разврат и пьянство,
Ведут полномасштабные бои
На грани бытового хулиганства.
Соседям сыпят мусор под окно
Или льют уксус в сладкое вино…
Андрей Белянин Воздушный поцелуй
Глава 1 Волк в овечьей шкуре
Мой учитель лис. Наверное, с высоты прожитых лет и жизненного опыта оба этих слова стоило бы написать с большой буквы: и Учитель и Лис! Позволительно ли это? Не знаю. Но всегда важно уметь отделять главное от второстепенного, это позволяет не впасть в самоуничижение или фальшивую театральность, как мне кажется. Так вот, главное, что он был Лис. Самый настоящий рыжий лис, с усами и хвостом. Его звали мистер Ренар или месье Ренье, господин Лисицын, мастер Лю Сицинь плюс дополнительная куча самых разных имён на десятке европейских и азиатских языков. Лис отзывался на все. И да, он был Учитель. В самом высоком смысле этого слова, хотя в юности невольно опасаешься высокопарных фраз, пытаясь упростить и переделать мир по собственному образу и подобию. Я тоже был таким в свои четырнадцать, когда на осенней лондонской улице произошла моя первая встреча с этим удивительным зверем. Хотя этично ли в данном контексте упоминать слово «зверь»? Ведь после пролёта рядом с нашей планетой знаменитой кометы тысяча восемьсот двенадцатого года и тех не объяснимых учёными последствий после неё на Земле, что выразилось в появлении разумных прямоходящих животных, наш мир кардинально изменился. Вначале люди воевали с ними, но это привело не к ненависти, а к взаимоуважению, и мы стали наводить мосты. Вскоре их уже толерантно называли «близкие к природе». Разумные звери нашли себе место среди людей, они работали, служили, творчески самовыражались практически во всех сферах жизни. Более того, постепенно они стали вхожи во власть и парламент, а англиканская церковь первой сняла запрет на межвидовые браки. Правда, остальные с этим не спешили, но это уж пусть останется на их совести. В ряде вопросов Британия всегда была и будет на шаг впереди остальных стран, именно поэтому её и называют Великобритания! Но ох и ах, Ньютон-шестикрылый, простите заболтавшегося старика. Наверное, правильней было бы сначала представиться, а уж потом молоть языком. Итак, я Эдмунд Алистер Кроули, эсквайр, давно переехавший в тихий полусонный Уэльс, терпеливо приветствуя оставленные мне Богом дни, но раньше, когда я был молод и когда моим учителем был Лис… Мальчишкой я жил в Лондоне, в районе старого Челси, мои родители рано умерли. Мать скосила болезнь, а отец погиб на улице от ножа пьяного грабителя. Я хорошо помнил их обоих. С материнской стороны мне досталась не приличествующая суровому англичанину внешность, то есть я был… как бы точнее выразиться… красавчик. Русые, слегка вьющиеся волосы, правильные черты лица, римский профиль, прямая спина, развёрнутые плечи. Девочки и даже девицы никогда не обделяли меня благосклонным взглядом. От отца же я унаследовал любовь к знаниям и некоторые способности к изобретательству. В свои четырнадцать я учился в школе для мальчиков, живя вместе с единственной бабушкой, вдовой флотского боцмана или старшины (она сама путалась в показаниях), в крохотной двухкомнатной квартирке. Старушка та ещё, ни дня без ругани, рома, трубки и тумаков. Но волей капризной фортуны мне вдруг повезло получить место секретаря-помощника-ученика у экстравагантного джентльмена с рыжим хвостом. Он просто отбил меня на улице у шайки хулиганов. Это был самый крутой поворот судьбы, о котором можно было только мечтать. Я попал в роскошный дом, расположенный в приличном квартале, где у меня была собственная комната, своя лаборатория для экспериментов с электричеством, вышколенный дворецкий, домашнее обучение на трёх языках, полный пансион плюс ещё и достойная зарплата! Кто бы не мечтал о таком? Взамен с меня всего лишь требовалось вести самые тщательные записи о работе и приключениях моего хозяина, мистера Ренара, внештатного частного консультанта, чтоб его, великого и непогрешимого Скотленд-Ярда! Пресвятой электрод Аквинский! В результате мы с ним вечно ввязывались в какие-то жуткие детективные истории, переходили дорожку лондонскому криминалу, боролись с преступниками всех видов и мастей, практически ежедневно рискуя своим здоровьем и даже самой жизнью! Напомню, в первые же дни моего ученичества я получил новое имя, теперь меня зовут Майкл, в честь русского учёного Майкла Ломонософфа. Но это тоже временно, Лис обещал переименовать меня в Герберта, Джорджа или Сэмюэля, если я буду справляться. А пока что его и меня вполне устраивает Майкл. Хвала всем богам химии, физики и электричества! В меня, наверное, сто пятьсот раз стреляли, пытались отравить, зарезать, придушить, избить или хотя бы покусать. Я водил знакомство с высшими чинами полиции и самыми отъявленными злодеями, я научился драться так, что мог в одиночку противостоять банде Большого Вилли, я разработал и опробовал в полевых условиях специальную дубинку собственного изобретения, способную наносить преступнику электрический разряд, с места вырубающий лошадь. И да, скажу честно, мне дико нравилась эта жизнь! Вот почему сейчас я хочу мысленно вернуться в ту далёкую-далёкую осень, когда свинцовая пуля, прилетевшая неизвестно откуда, разбила зеркало над головой моего учителя и довольный лис Ренар заговорщицки подмигнул мне: – Как ты можешь спать, мальчик мой, если впереди у нас вырисовывается новое приключение?! Вот и всё предисловие. О том, что было дальше, я буду рассказывать по порядку, ничего не приукрашивая и не добавляя от себя. В тот вечер, когда в моего наставника стреляли, больше не произошло ничего особенного. Мы не бросились в погоню, не стали обращаться в полицию, старый дворецкий Шарль, лысый как яблоко и худой как трость, свинченная из стальных пружин, не спеша задёрнул портьеры и, выйдя на улицу, аккуратно смёл мелкие осколки стекла с тротуара. Мне было велено отправляться к себе, полчаса читать перед сном. Сколько помню, это была довольно толстая книга «Витязь в тигровой шкуре», вольный английский перевод грузинского фольклора. Само стихотворное повествование казалось мне достаточно наивным, а поступки вечно плачущих героев вызывали скорее желание дать им шваброй по башке, может, хоть так поумнеют, но в целом эпопея дышала идеями романтизма, благородства, сентиментальности, любви и верности долгу. Не берусь судить о её литературных достоинствах, но как снотворное она оправдывала себя на все сто! Я помню только, как у меня зачесались глаза и подушка услужливо подставила своё мягкое плечо. А вот снов, кажется, не было, а если и были, то я их не запомнил. Что-то рваное, несвязное, то ли погони, то ли игра в догонялки, но когда, где и с кем? Увы… Утром меня разбудил старый дворецкий. Если вы забыли, то моя побудка в его исполнении выглядит примерно следующим образом: пока он открывает дверь в мою комнату и делает четыре шага до моей кровати, я должен успеть проснуться и вскочить на ноги, если не хочу огрести по спине веником. А я не хочу. – Утро. – Да. – Я встал навытяжку, задрав подбородок, руки по швам вдоль ночной рубашки, пятки вместе, носки врозь. Бывший офицер французской армии и неоднократный чемпион полка по савату позволил себе едва заметную снисходительную полуулыбку, иногда она могла выражать даже одобрение. Он показал мне две рапиры в чехлах. – Десять минут на гигиену и заправку постели. Месье Ренье разрешил нам перейти к занятиям с тренировочным оружием. – Уф… – тихо выдохнул я. Спортивное оружие не заточено и защищено стальным шариком на конце. Это не больно и не страшно. – Но я настоял на боевом. Иногда мне кажется, что я напрасно родился… – Осталось восемь минут. …Не хочу утомлять дотошного читателя: скажем так, к завтраку я спустился своими ногами, хоть они изрядно заплетались в ритме английской джиги, украшенные шестью или семью неглубокими, но вполне себе чувствительными царапинами. Разумеется, если бы Шарль задался целью всерьёз разобраться со мной, он бы управился примерно в десять – пятнадцать секунд, но, хвала электроду Аквинскому, ему была поставлена задача учить, а не убивать. – Майкл, мальчик мой? – Сэр? – Ты в порядке? – Э-э, риторический вопрос, сэр? На этом обмен вопросительными предложениями иссяк. Ренар поправил изящные очки в серебряной оправе, сдвинув их на кончик носа, и пристально осмотрел меня с головы до ног. Видимо, осмотр всё-таки в той или иной мере удовлетворил моего учителя, поскольку он улыбнулся во всю пасть и широким жестом указал мне на стул. – Завтрак стынет. А Шарль очень старался, надеюсь, ты отдашь должное его супу-пюре из шампиньонов по-бургундски с коньяком, специями и прованскими травами. Кроме того, у нас сегодня поджаренный хлеб с солёным маслом и зеленью, яйца пашот, подкопчённая голландская селёдка и шоколадный мусс на десерт. Ах да, твой чай со сливками! Я понял, что жизнь всё ещё прекрасна. Пока мы оба отдавали должное великолепному завтраку, дворецкий подал две телеграммы на серебряном подносе. Лис быстро прочёл обе и, скомкав, бросил в камин: либо ничего серьёзного, либо он не хотел оставлять улик. Никто никогда не в состоянии предугадать ход его мыслей, поэтому лучше просто молчать с набитым ртом, как истинный британец. Что я и делал… – Майкл? У меня для тебя печальное известие. Милая мадемуазель Кристи вместе со своим дедом-часовщиком отправилась домой в Лион. У полиции больше нет к нему вопросов, он признан невинной жертвой обстоятельств. Я с трудом сдержал радостный вопль аборигенов из затерянных джунглей Амазонии. – Да, она хотела с тобой попрощаться, но я счёл, что юному джентльмену не к лицу лишняя сентиментальность. Объятия, поцелуйчики, обещания встречи, розовые муси-пуси! Ты ведь не хотел всего этого? – Нет, сэр, – уверенно соврал я, хотя в груди вдруг возникла невнятная обида, потому что, оказывается, именно этого я и хотел. Да, невероятным образом я даже успел соскучиться по этой взбалмошной маленькой француженке, а он взял и всё решил за меня. Даже не спросив ни разу, как будто я пустое место, а не человек. Просто поставил перед фактом, и всё. Шоколадный мусс почему-то стал горчить, и, наверное, это было видно по моему лицу, поскольку мой наставник уже приготовился съязвить, когда… – Месье? – В гостиную шагнул старый дворецкий. – К вам посетитель, вот его карточка. – Хм, мистер… «Джон Энтони Хоуп, домовладелец в Сити». Помнится, это весьма перспективный деловой район на северном берегу Темзы. Что же ему угодно? – Мне угодно вас видеть, сэр-р! – С раскатистым, но неграссирующим «р» к нам без приглашения ввалился толстый краснощёкий джентльмен с рыжими бакенбардами, лысый, с круглым котелком в руках, в недешёвом макинтоше, с клетчатым шарфом на шее. – Я не позволю вам меня дур-рачить, сэр-р! Мистер Ренар крайне спокойно снял очки, протёр их салфеткой и вложил в нагрудный карман шёлкового домашнего халата. На его морде лица не отражалось ничего, он был спокоен, как меловые скалы, и в глазах его сияло достоинство истинного сына Британских островов. Я невольно залюбовался лисом… – Мне сказали, что вы ищейка и способны помочь в моём вопр-росе. Но имейте в виду, что я ни на пенс не вер-рю таким, как вы, сэр-р! Да-с, именно так! – Не настроен с вами спорить. У вас хорошая память, вы ведь сами найдёте выход? – Меня ещё никто… никто не смел… выпр-роваживать, нахальный мошенник! – Видимо, у нас вы приобретёте новый жизненный опыт. Шарль, старина, будьте добры, укажите мистеру Хоупу на дверь. – Что?! – буквально взревел незваный гость, и физиономия его так покраснела, словно сию же минуту была готова лопнуть томатными брызгами во все стороны. – Да как вы смеете, негодяй?! Да я вас… Да я этого вашего двор-рецкого в пор-рошок сотр-ру, я… – Ох, Ньютон-шестикрылый! – Тихо присвистнув в потолок, я откинулся на стуле. Просто надо было знать, кто такой Шарль, а уж именно это я отлично знал, так как ощущал на своей собственной шкуре, причём ежедневно. Не прошло и полминуты, как наш краснощёкий хамоватый гость, скатанный в компактную шарообразную форму, вылетел с нашего крыльца, подброшенный на пару фунтов вверх добрым пинком! Вот так-то… Наверное, стоило бы поаплодировать, но, увы, ровно через пятнадцать минут он вновь стучался в наши двери, и теперь его поддерживал суровый инспектор Скотленд-Ярда мистер Хаггерт. Человек, которому лис Ренар никогда не мог отказать в просьбе о содействии. Не знаю, с чем связана такая странная благотворительность, разве что инспектор в своё время как-то умудрился спасти жизнь моего рыжехвостого наставника? И то в подобном случае было бы довольно одного рукопожатия как знака обычной благодарности джентльмена джентльмену, не более. – Месье? – Пригласите их, Шарль. Я быстро помог убрать со стола. Не то чтобы это всегда входило в мои обязанности, но так или иначе, когда трое мужчин делят одну крышу над головой, то волей или неволей они привыкают чисто автоматически помогать друг другу. И да, хотя работа секретаря заключается в постоянном контакте с бумагами работодателя, но, с другой стороны, нет ничегопредосудительного в том, чтобы иногда подстраховать дворецкого. По крайней мере, я не чувствовал себя от этого угнетённым или чрезмерно перегруженным. Подумаешь, отнёс поднос с посудой на кухню и складировал его в мойку. Зато потом надо было бежать со всех ног, ибо Лис не поощрял опозданий, но всегда требовал полного отчёта по всем записям наших дел. Пока гости снимали мокрые плащи и шляпы, я встал у окна с раскрытым блокнотом и электрическим пером в руках ровно в ту же минуту, как хозяин дома предложил им присесть у пылающего камина. – Прошу прощения за некоторую вспыльчивость мистера Хоупа, – прокашлялся инспектор, расправляя густые усы, изрядно подёрнутые сединой. – Отвратительная погода в Лондоне, дождь просто льёт второй день, меняя лишь угол наклона, силу и направление, кхм… В ту же секунду старый дворецкий поставил перед ним широкий бокал шотландского виски безо льда. – Я на службе. – Шарль, замените виски на бренди! – благосклонно кивнул мой учитель. – А мне двойной бур-рбон, – безапелляционно потребовал наш неприятный гость, поэтому никто из нас и головы не повернул. Он обиделся и скрестил руки на груди, явно пытаясь взглядом прожечь дырку в ковре. Хорошее занятие для медитации, но не более. – Итак, инспектор? Мистер Хаггерт сделал большой глоток бренди, одобрительно кивнул нашему дворецкому и, поставив бокал на стол, вытащил из-за пазухи сложенную вчетверо газету. Когда он небрежно развернул её, протягивая мистеру Ренару, я автоматически отметил дату, это была позавчерашняя «Таймс». Кому-то важны старые новости? Мой учитель вновь достал из кармана очки. Да, у него было отличное зрение, но лис в очках всегда выглядит солидней и умнее. Человек, впрочем, тоже. Как мне кажется. После того как Лис бегло окинул взглядом первую же страницу, глаза его заблестели. – Кажется, я понимаю причину вашего раздражения, мистер Хоуп. Если бы меня так же бесстыдно обманули, я ругался бы так, что покраснели бы все кебмены от Челси до Вестминстера! – Вот именно, сэр-р! – Пожалуй, вы заслужили глоток горячительного. Но мне нужны детали. Мистер Хоуп вытер лицо большим платком размером с наволочку, цапнул поданный дворецким коньяк и, выпив его одним махом, занюхал рукавом. Манеры те ещё… – А что особенного в этой газете, сэр? – пользуясь заминкой, тихо спросил я. – Понятия не имею, мой мальчик. Но ты же видишь, этого весьма гнусного типа привёл сам инспектор. Мы просто подыграем ему, иначе провозимся тут до вечера, а у меня были планы на театр. Сегодня ставят экспериментальную версию старого доброго «Риголетто». Как ты относишься к классической итальянской опере? Отвечать, что пока никак, поскольку ещё ни разу её не слышал, мне не пришлось. Наш лысый гость, шумно высморкавшись, пустился в рассказ. Не особо надеясь на память, с вашего разрешения, я просто воспользуюсь синопсисом в своих старых записях, ибо это вечное «р-р» уже начинало действовать на нервы с завидной стабильностью. Краткий пересказ по существу всегда лучше. Итак, мистер Хоуп, вдовец, дядюшка беспутного, по его выражению, племянника, владеет двумя доходными домами в Сити, в которых сдаёт меблированные комнаты. Как простым жильцам, так и под конторы или приёмные разных маленьких компаний. Сам он живёт с экономкой в небольшом коттедже напротив, ежедневно проверяя жильцов и самостоятельно взимая с них плату. Экономка из «близких к природе», юная, но очень ответственная овечка из Бельгии. Месяц назад мистер Хоуп стал замечать странные вещи. Во-первых, он вдруг начал резко лысеть и его (по его же уверению!) роскошные рыжие кудри до плеч стали выпадать прядями. К врачам он не обращался по причине гордости, а парик не надевал из чувства собственного достоинства. – Так вот что я вам скажу, сэр-р, меня тр-равят! – Помилуйте, кто же? – неискренне удивился мой учитель, только чтоб поддержать разговор. – Да мой же племянник! Пр-роклятый выр-родок Элтон Хоуп, незаконнорожденный сын моего пр-ропавшего бр-рата! Увер-ряю вас, джентльмены, этот мер-рзавец на всё способен. Он игр-рок, кур-рит опиум, пр-ропадает ночами в подозр-рительных местечках у лондонского пор-рта и хочет моей смер-рти. Я подозр-реваю, что он и пр-риложил р-руку к исчезновению собственного отца! Я поймал скучающий взгляд мистера Ренара, в его глазах читалось желание никогда в жизни больше не произносить букву «эр». Инспектор лишь кротко вздохнул, словно бы уже сожалея о том, что ввязался в это дело, и Шарль мгновенно повторил его бренди. – Что ж, мистер Хоуп, чего вы хотите от меня лично? – От вас-то? Да ничего, вы такой же пр-рохвост, как и мой племянничек, – нагло срыгнул гость. – Но я готов заплатить тысячу фунтов тому, кто докажет его вину в смер-рти моего бедного бр-рата… – Смерти или исчезновении? – быстро уточнил Лис, прежде чем дворецкий вознамерился взять мистера Хоупа за шиворот. – Не знаю, как тут у вас, сэр-р, но у нас, добр-ропорядочных англичан, если человек исчезает на месяц, не подавая о себе вестей, его принято считать мёр-ртвым! Так-то, сэр-р! – Отлично, я берусь за ваше дело. – Для таких дел я не нанимаю животных, сэр-р! – Мистер Хоуп, – насколько осторожно начал Хаггерт, настолько же грозно закончил: – Я пошёл вам навстречу, но, если вы сию же минуту не извинитесь перед хозяином этого дома, я самолично так врежу по вашей охреневшей физиономии, что вы будете лететь отсюда прямиком до чаринг-кросской лечебницы для душевнобольных, где вам самое место! – Ах, не надо ссориться из-за меня, джентльмены, – тонко улыбнулся мой наставник. – В конце концов, я не принцесса и даже не королева Англии, чтобы ради защиты моей чести ломать копья. Предлагаю разумный компромисс. Все обернулись в его сторону. – Итак, мистер Хоуп, если я распутаю ваше дело за три дня, вы платите мне тысячу фунтов, если нет, то я вам. Заключить пари – это же не нанять на работу, верно? По рукам? – Идёт, сэр-р. Гость встал и протянул ладонь Лису. После рукопожатия тот добавил: – Но в качестве гарантии мы оба прямо сейчас выпишем чеки на имя друг друга. И передадим их уважаемому инспектору как третейскому судье. – То есть вы не довер-ряете моему слову, сэр-р?! – Не более, чем вы моему. После недолгого размышления у меня забрали электрическое перо, в двух чековых книжках были произведены соответствующие записи, поставлены автографы, и оба подписанных листка исчезли во внутреннем кармане мундира мистера Хаггерта. После чего домовладелец расхохотался нам в лицо и, демонстративно оттолкнув пустой бокал из-под коньяка, наконец-то покинул наш дом. – На редкость неприятная скотина, не находите? – Не то слово, инспектор. Где вы вообще его подобрали? – Да у ваших дверей, дорогой друг, – чуть удивился Хаггерт. – Просто проходил мимо, вижу, как с вашего порога летит неизвестный тип, пашет носом мостовую у моих ног и, подняв глаза, требует от полиции вмешаться в это дело. Он узнал меня, что мне оставалось? – Парламент уже принял новый закон, не позволяющий честному англичанину спустить мерзавца с лестницы? – невольно спросил я. Мне удалось привлечь к себе внимание. – Майкл, как ты мог себе такое позволить? – Прошу прощения, джентльмены, но… – Ренар, не давите на мальчишку, он прав, – вступился за меня инспектор, бросая тоскливый взгляд на дворецкого, но, видимо, бренди закончился, тот отрицательно помотал головой. – Это я пошёл по пути наименьшего сопротивления. В конце концов, кто знает, возможно, здесь действительно что-то нечисто. Мы с вами живём в Лондоне, это огромный город, да тут у нас каждый день где-нибудь кого-нибудь чем-нибудь ради чего-нибудь, но непременно убивают… В общем, мы ввязались в это мутное дело только потому, что тот же мой рыжий наставник вёлся на загадки легче, чем двухнедельный котёнок на игру с бантиком. Он обожал тайны, смеялся, когда судьба посылала ему вызов, и умел «разговаривать с людьми», это первый и единственный постулат его дедуктивного метода. Ну плюс ещё цепкая память, владение несколькими языками, отличная спортивная форма и ненавязчивое, чисто британское, чувство юмора. – Мальчик мой, у тебя пять минут на сборы. – Дубинку брать? – Если ты в ней уверен… – Э-э, сэр, пожалуй, я возьму зонт. В такой дождь электричество может закоротить не в ту сторону. – Отлично. Шарль? – Кеб будет у дверей через пять минут, месье. Вот в такой полувоенной атмосфере мужского взаимопонимания мы строили наш быт. Раз в неделю мне позволялось навещать любимую (возможно, это слово надо заключить в кавычки?) бабушку. Остальное время мы проводили в мужском триумвирате. Нет, мой учитель отнюдь не чурался женщин, вспомнить хоть ту же Крейзи Лизу. Его французская половина всегда имела место быть, проявляясь в галантности, вежливости и безусловном такте в обращении с абсолютно любой женщиной, аристократкой или простолюдинкой. Но всё равно в душе он был убеждённый английский холостяк. Чуть забегая вперёд, с прискорбием скажу, что именно женщине и был посвящён его последний воздушный поцелуй. Но это ещё когда… Ровно через пять минут мы под большим зонтом стояли на крыльце нашего дома перед Тауэрским мостом, а незнакомый мне пегий кебмен спускал пар, давя на тормоза. – Куда угодно джентльменам? – Сити, доходные дома мистера Хоупа. – Знаем, сэр. Старшего или младшего? – А что, они владеют разным имуществом? – мгновенно заинтересовался Ренар, попросту перебираясь на сиденье возницы и подвигая пегого коня. – Едем вперёд, расскажете по дороге. Плачу двойную таксу! – Это же собака, сэр, – попытался пошутить кебмен, и, к моему удивлению, Лис нарочито громко расхохотался: – Да вы шутник, приятель! А ну-ка выдайте что-нибудь ещё… Кебмен зарычал, и машина, грохоча железными ободами по булыжникам, неспешно пошла в указанном направлении. Через несколько минут мокрый Лис текучим движением скользнул ко мне в кабину. Он приложил палец к губам и закрыл глаза, откинувшись на кожаных подушках. Я тоже уже знал, когда стоит беспокоить его вопросами, а когда разумнее подождать. Сейчас следовало точно так же запрокинуть голову, отключить мозг и вслушаться в бодрое пение лондонских кебменов…Как-то утром, на рассвете, заглянул в любимый сад –
Там армянка с молдаванкой мой воруют виноград!
Я краснею, я бледнею, захотелось вдруг орать:
– Чтоб… вас друг за дружкой… длинной розгой, вашу мать!
Бурый гризли, злобно ухмыльнувшись, тут же сел напротив него за стол и поднял огромную лапу: – Иди ко мне, лисёнок! – Ирландские штучки принимаются? – обернулся к бармену Ренар. Тот неуверенно кивнул, и в тот же момент мой наставник буквально вылил себе в горло оставшиеся полпинты, одним возвратным взмахом расколотив пустую кружку о лоб медведя! Бригадир на секунду замер, свалить его с ног таким ударом было невозможно, но хитрому лису хватило именно этой секунды замешательства, чтобы резким движением кисти положить огромную лапу на стол. Победа! Чистая победа! – Майкл? – Сижу пью чай. Нам пора, сэр? – Думаю, да. Джентльмены, если у кого-то ещё есть вопросы или претензии, встречаемся после девяти вечера у театра в Вест-Энде, – вежливо обратился он к обалдевшим работягам и откровенно подмигнул медведю: – Дружище, никогда не стоит связываться с лисом, который пьёт «Гиннесс». Мы поняли друг друга, верно? В оплату за наш обед пошёл наш же выигрыш. Уже на улице я в голос завопил: – Кебмен! Кеб-ме-эн! К счастью, почти сразу же нас подхватил рыжий жеребец с чёрной гривой и ирландским профилем. – Куда прикажете, сэр? – Театр «Виктория Палас», Вест-Энд. Если доедем за час, плачу полгинеи! – Прошу прощения, сэр, – заметно смутился возница. – Полгинеи – это слишком большая сумма, сэр. Я не умею петь, сэр… – Гинея! – с восторженным придыханием бросил мой учитель, первым запрыгивая в уникальный кеб с непоющим кебменом. Почти час мы ехали в тишине, имея возможность отдохнуть и обменяться полученной информацией. В смысле я внимательно слушал своего учителя. – С меня обещанный рассказ. Понимаешь ли, мальчик мой, мне было несложно притвориться налоговым инспектором, чтобы выяснить несколько странных моментов. В первую очередь тот факт, что налоги за доходные дома оплачивал именно Джошуа Хоуп, исчезнувший брат. Джон не касался семейных дел и стал проявлять к ним интерес, лишь после того как пропал его родственник. Также мне показалось подозрительным, что во всем доме (допустим, я успел опросить лишь восьмерых жильцов) никто и близко не слышал, чтобы его племянник баловался наркотиками. Мне не удалось поговорить с экономкой, уверен, она могла бы рассказать много интересного, если бы не… – Она тоже пропала? – Ты проявляешь чудеса дедукции. Её нет в особняке и нет в доходных домах. Я покраснел, Ренар крайне редко хвалил меня, и всегда по делу, так что, наверное, мне всё-таки было чем гордиться. Ну хоть немножечко? – О, по факту она просто не появлялась на работе два последних дня. Хотя наблюдение за жильцами входит в её прямые служебные обязанности. Ну и кроме того, как говорят, именно она крайне лояльно отзывалась о молодом Хоупе. А тогда вся эта история принимает более пикантный оборот и заслуживает своей тысячи фунтов… Я задумался. В этом таинственном расследовании детали и подозреваемые менялись так быстро, что совершенно непонятно, за кем же мы ведём слежку и кого в конце концов ищем? – Кстати, ты обратил внимание на то, как эти работяги из паба отреагировали на имя Элтона? Они впали в неконтролируемое веселье. – Сэр, а зачем вы затеяли весь этот балаган? – Чтобы ты имел возможность поговорить с хозяином заведения. Когда у человека есть более важные дела, например, не допустить погрома, то он на автомате отвечает честно. – Бармен назвал Элтона дрянным человеком. – Человечишкой, – поправил меня мой учитель. – Я всё слышал. Кебмен аккуратно и быстро привёз нас в нужную часть Лондона, остановив паровую машину напротив одного из самых известных городских театров. И, кто бы что ни говорил о превосходстве венской или санкт-петербургской оперы над лондонской, лично я свято убеждён – в таком прекрасном здании практически невозможно петь плохо, на тебя стены обрушатся! И это будет только справедливо… На небольшой площади перед входом, осаждаемые вездесущими енотами с остатками утренней свежей «Таймс», толпились люди и «близкие к природе». Все, разумеется, благородные, элегантно одетые, важные. Кто-то выходил из привычных кебов, а кое-кого и личный паровой экипаж доставил. Новеньких машин было ещё не так много в столице, поэтому они всегда привлекали внимание. В них ездили только самые крупные богачи! Кстати, не то чтобы мистер Ренар не мог себе это позволить, он имел состояние, да и частные расследования оплачивались весьма неплохо, но должен признать, что мой учитель был чрезвычайно скромен и сдержан в быту. Свежая сорочка, кофе по-бретонски, немного омлета и французские гренки с маслом, вот вроде и всё, что требовалось ему для счастья. В его доме правил всего один дворецкий, ни служанок, ни экономок, ни лакеев, ни поваров, ни телохранителей. Зачем? Но, если мне когда-нибудь удастся переманить к себе такого уникального человека, как Шарль, наверное, я буду плясать у камина дня два, словно индейский вождь, одержавший самую большую победу в бою над бледнолицыми и тут же продавший им же все земли племени за огненную воду! – Ах, это же душка Ренар! – неожиданно обратилась к нам немолодая леди в дорогом полупальто и высокой шляпке. – Вы тоже решили посмотреть эту новую экспериментальную постановку? Говорят, это совершенно свежий взгляд на старую добрую оперу. – О да, леди Кингли. – Мой учитель мгновенно склонился в галантном поклоне для поцелуя ручки, и… в его цилиндре появилась дырочка от пули. Кто-то закричал, кажется, свинец разбил фонарь одного из кебов. Раздались полицейские свистки, но найти стрелка в такой толпе было попросту невозможно. Да мы и не пытались, Ренар быстро цапнул меня за руку и, ловко петляя между театралами, словно лис, уходящий от охотничьих псов, затащил меня в двери театра. Два билета он достал из портмоне (откуда они там взялись, я понятия не имею, но, скорее всего, об этом заранее позаботился всё тот же Шарль). – Сэр, в нас опять стреляют? А вы говорили о новом прекрасном приключении. – Одно никогда не исключает другого, Майкл, – несколько нервозно откликнулся он. – Пройдём-ка в буфет, мне надо принять рюмку успокоительного. Да и ты, думаю, не прочь перекусить чем-нибудь поделикатеснее пастушьего пирога? Я ничего не ответил, но громкое бурчание в животе всё сказало за меня. Юношеский организм всегда отличается хорошим метаболизмом, тем более что мой учитель настаивал на регулярном приёме пищи, и если что-то где-то не совпадало, то это непременно следовало наверстать. А пирог действительно был маленьким, и десерт в пабе не подавали. Так что мне было чем заняться в театральном буфете на втором этаже. Лис быстро занял столик у окна, что давало ему возможность, оставаясь в тени портьеры, наблюдать за находящимися на улице. Официант подал ему кофе с коньяком, передо мной поставили тосты с мягким сыром и чай. Можно было заказать полноценный обед, но я, честно говоря, хотел поскорее разделаться с едой и пойти походить по театру. Рано умершие родители не успели сводить меня хоть на какой-нибудь спектакль, пьющей двоюродной бабушке оно вообще не было нужно, поэтому для меня, четырнадцатилетнего мальчишки, казалось совершеннейшей сказкой попасть в этот храм Мельпомены. Примерно как если бы меня встретил остроухий Пан и пригласил прогуляться в вересковые пустоши страны фей… – Если ты сыт, то иди разомнись, – милостиво разрешил мой учитель. – Я подожду тебя здесь, но, будь добр, вернись ко второму звонку! Я воробышком слетел со стула, даже не успел сказать «спасибо». Мне открылись широкие коридоры с паркетным полом и украшенным лепниной потолком. На стенах висели портреты великих композиторов, писателей и драматургов в золочёных рамах: Марло, Вивальди, Шекспир, Моцарт, Китс и другие. Вперемешку с ними под стеклом демонстрировались старые театральные афиши, наверное, ещё прошлого века. По коридорам важно прохаживалась богато одетая публика, сверкали бриллианты и золото, поход в театр всегда приравнивался к выходу в свет. Дамы шли под руку с кавалерами, леди и джентльмены, люди и «близкие к природе» составляли довольно пёструю компанию театралов, давно знакомых и знающих друг друга. – Напомните, друг мой, кто поёт сегодня Риголетто? – приподнимая очки на носу, спрашивал высокий волк в морской форме, с наградами на груди и характерными капитанскими бакенбардами. Его спутница, милая круглолицая девушка лет восемнадцати, беспрерывно краснела и хихикала. – Н-некий испанский тенор, на-атуральный блондин, из зем-мель басков, – чуть заикаясь, приветливо ответил ему немолодой джентльмен в тёмно-вишнёвом фраке. – Ужасная тр-рагедия, г-господа, уместно ли рассказывать при д-даме? – Просим, просим, – захлопали ещё две остановившиеся пары. – Говорят, в юн-ности он купался в Ниле н-нагишом и кр-рокодил откусил ему, п-пардон… Но зато голос! Какой голос! Теперь от б-баса до ф-фальцета, господа! Не знаю, кто бы счёл подобную историю забавной, если это правда, так просто жуть, а если нет, то смысл врать людям? Но театралы, как я понял, весьма своеобразный народ, они смущались, смеялись, громко аплодировали, и я едва не пропустил первый звонок. Торчать тут до второго не было смысла, в буфете меня терпеливо дожидался мой учитель Лис. Я ускорил шаг, стараясь тем не менее лавировать на ходу, чтобы не врезаться носом в пузо какому-нибудь судье или адвокату и не наступить на чей-нибудь хвост или шлейф платья благородной матроны, привезшей выгуливать в театре сразу шестерых своих разновозрастных дочерей. – Сэр? – Ты быстро вернулся, мой мальчик, – рассеянно пробормотал Ренар, покачивая в пальцах пустую чашечку из-под кофе. – Пододвинь свой стул. Посмотри в окно. Нет, не прямо, а боковым зрением! Я послушно скосил глаза. Вроде бы ничего особенного, Вест-Энд вообще довольно оживлённый квартал, тут всё шумит, движется и шевелится, столичная жизнь не затихает до глубокой ночи. Но тем не менее, электрод Аквинский, меня ведь зачем-то просили посмотреть? Я на секунду прикрыл глаза, медленно выдохнул и заметил две неподвижные фигуры. Минуточку… Худой констебль у фонарного столба, видимо, задумался о чём-то своём. А вот в десяти шагах от него так же замерла маленькая, невысокая фигурка женщины в простом сером платье и накидке с капюшоном. Ростом повыше енота, но почему-то мне показалось, что она не человек. – Собака или коза, – предположил я. – Почти в яблочко, это овечка. Причём отлично маскирующаяся и прекрасно осведомлённая о нашем маршруте. Смотри, она стоит ровно напротив служебного входа, держу пари, что со вторым звонком она попытается… Раздалась мелодичная трель второго звонка, и фигура довольно резво метнулась к дверям, пропадая из поля нашего зрения. – Когда им нужно, овцы могут развивать приличную скорость на коротких расстояниях. Что ж, нам пора в зал, опера ждать не будет. – Но, сэр, разве мы не попытаемся найти её и… – Вот именно, проблема в этом самом «и», – щёлкнул меня по носу Лис, оставляя на столике несколько монет. – Мы не знаем, кто она, не имеем никаких улик и не способны предъявить ей ничего весомого, кроме невнятных подозрений. Разве что ткнуть носом в мой безнадёжно испорченный цилиндр, весьма недешёвый, кстати. Но толку с того? – То есть будем ждать, пока она вас убьёт? – Будем наслаждаться оперой! – Мистер Ренар замурлыкал незнакомый мне мотивчик и, отстукивая его тростью, не оборачиваясь, пошёл по коридору. Наслаждаться оперой, когда в нас стреляют и, быть может, попытаются убить прямо здесь, в театре… Как это на него похоже! Ничего не предпринимать, беззаботно размахивая пышным хвостом, и даже при явной угрозе для собственной жизни не пытаться привлечь полицию. На него тут охотятся, и уж никак не безобидная овечка, там кто-то другой, страшнее и злее, я уверен. Почему он бездействует? Может, стоит напомнить, что на линии огня можем оказаться мы оба? А я-то как раз против! Категорически против! Но сейчас мне не оставалось ничего, кроме как, скрипя зубами, послушно плестись следом. И, лишь войдя в сияющий тысячами огней зал, я мгновенно забыл обо всём… Над нами горела хрустальная электрическая люстра мощностью в тысячи ватт. Если предположить, что такая громадина рухнет в партер, то раненых точно не будет, только трупы! Лишний раз тревожить семейного доктора смысла нет, в театр лучше сразу приходить с завещанием. Три яруса рядов поднимались вверх, красные бархатные кресла, богатая отделка балконов алебастровой лепниной с позолотой слепила глаза. Под мягкую, ненавязчивую мелодию скрипки зрители рассаживались по своим местам, свет медленно гас. Мы успели занять ложу бельэтажа справа, едва ли не нависающую над сценой, а буквально через минуту раздался третий звонок, оповещающий о начале спектакля. Я с наслаждением откинулся в большущем удобном кресле с подлокотниками и на мгновение зажмурился, предвкушая открытие нового чуда. Музыка становилась всё более размытой и хаотической, к одинокой скрипке незаметно приплетались валторны, виолончели, барабаны и флейта. Видимо, оркестр готовился к вступлению, а потом повисла резкая многозначительная тишина. Она тянулась бесконечно долго. Наверное, целую минуту, пока жаждущий зал не взорвался ободряющими аплодисментами! Я открыл глаза. – Занавес! Грянула маршевая музыка, тяжёлые багрово-синие портьеры разошлись в разные стороны, открывая для всех сцену. Грандиозные декорации эпохи Возрождения, Италия, пир в благородном семействе герцога Мантуанского, танцующие пары в старинных платьях, а между ними шныряет пошловатой походкой кривляющийся горбун в современном белом фраке и котелке. Как я понял, эклектика – это и есть «экспериментальная режиссёрская версия», а тот самый шут, который, весь в белом, натужно хохоча, старался угодить красавцу-герцогу, прилюдно оскорбляя возрастного графа Чепрано и прочих именитый гостей, и есть Риголетто. Я плохо понимаю итальянский, но мой учитель заботливо переводил мне на ухо, едва ли не нота в ноту. Видимо, уж он-то не раз слышал эту оперу. – Будь внимателен, мой мальчик. Хор поёт:
Как весел наш герцог,
Шалун и проказник,
Устроил себе замечательный праздник!
Да разве что не так? Вот новости, право!
Ведь девкам и картам он предан исправно.
Зато и в сраженьях настроен он грозно,
Осаду графини проводит серьёзно.
И мужу её он наставит рога…
О да, ха-ха! О да, ха-ха! Недалеко и до греха!
Ха-ха-ха! Рога-а-а!
Одним с убийцей жалим жалом,
Я словом бью, а он кинжалом!
Но сколь же разная стезя,
Красавец он, горбатый я…
Людская злоба, рок природы,
Меня вы создали уродом,
Мерзавцем, подлецом, скотиной,
Достойным лишь петли и гильотины!
Проклятье – развлекать всю эту свору!
Проклятье – быть для них шутом придворным!
Но, как сказал один прохожий,
«Чого ж нэ зробишь та за гроши?!».
Над залом пронёсся лёгкий вздох недоумения. Нет, все прекрасно понимали, что пришли на экспериментальную постановку, но всё-таки некоторые разъяснения не помешали бы даже мне. – Майкл, оставайся здесь, – шёпотом попросил мой учитель, без раздумий вставая на край балкона и ловким кувырком спрыгивая на сцену. – Я с вами, сэр! Увы, мой рыцарский порыв всё ещё не соответствовал мощи моих подростковых мышц, поэтому, в длинном прыжке не долетев до сцены, я кубарем скатился прямо в оркестровую яму. Где, кажется, немножечко придавил дирижёра из «близких к природе». Или нет, не немножечко. В общем, скорее всего, я весьма серьёзно рухнул ему на голову. Большой полуслепой крот, даже не пытаясь найти упавшие очки, обложил меня крепким бельгийским матом и, сломав о колено палочку, вышел из оркестра в зал. Который вдруг взорвался аплодисментами! – Экспериментальная версия! Браво, браво! Меж тем мой учитель подарил мне сверху ободряющий взгляд и, приняв горделивую позу с опорой на трость, встал на сцене. – Вы жаждали меня? Он совершенно правильно обозначил тему, и миловидная чернолицая овца в кудряшках белоснежной шерсти откинула плотный капюшон с головы: – Я жажду ме-ести! – Вы с Корсики? – Да!
Эй, а вам не важно тут, что опера идёт?
Что Риголетто суд Господний ждёт?
Судьба его страшна, и где мораль, не знаю.
Но ролью этой я живу и умира-аю-у… –
О, чем же я виновен перед вами,
Коль гнев ваш не прошёл с го-да-а-ами? –
Вы вызвали меня на старые подмостки.
Намеренья туманны,
Цель ваша неясна…
Ужели где-то словом хлёстким
Или коварством чёрного обмана
Я вас лишаю сна-а-а?
Но всё ж пред небесами и рокотом молвы
Молю-у! Скажите-е! Кто же вы?!
Извольте, сеньорита!
Но цельте сразу в лоб, чтоб шито-крыто!
Чтобы не пострадал несчастный Риголетто-о,
Не медлите в стрельбе к концу куплета-а-а!
С шарманкой бродил я по све-ету,
Она чужестранка в Пари-иже.
А ныне овечка с приветом
Мне тычет стволом прямо в грыжу!
Ей дела нет, что оперный блондин,
На всю Брита-ни-ю-у та-ко-ой один…
Со сцены мистер Ренар уносил брыкающуюся даму в кудряшках под «Правь, Британия, морями!», одобрительный свист и топот ног зала. Я поспешил следом, но уйти так просто не удалось: взыскательная лондонская публика жаждала непременно видеть молодого «дирижёра»! Весь оркестр встал в едином порыве, музыканты в такт постукивали смычками по инструментам, мне пришлось выходить, улыбаться и кланяться. А кто бы поступил иначе? Не стоило, право, обижать равнодушием эстетствующих зрителей, уж они-то ни в коей мере не виноваты во всём этом бедламе. Ледии джентльмены всего лишь купили дорогущие билеты на модную постановку, а уж что мы тут им устроили за их же деньги… Когда я выбежал из театра, учитель Лис уже усаживал пленницу в кеб. – Опаздываешь, мой мальчик! – Прошу прощения, сэр. Это всё-таки опера, высокое искусство… – Не наслушался пения? Это легко исправить. Ох, лучше бы я молчал. На этот раз нам категорически не повезло, и старательный горбоносый кебмен чалой масти с чёрной кудрявой гривой надрывно выл всю дорогу:
Бэшмэт мой драный,
Штаны парваный,
Нога крывие, как у каня!
Шёл бы ты на фиг,
Парень в папахе,
Так называют в ауле меня-а!
На пару минут наступила тягомотная тишина. Потом мистер Ренар деликатно прокашлялся, покосился на остальных и сам дал себе слово: – Джентльмены, позвольте мне от лица всех нас принести наши глубочайшие извинения мисс Мериносес за своё неподобающее поведение. Все дружно кивнули. И я в том числе, хотя отнюдь не считал себя виноватым. – Все мы здесь слышали, как эта юная овечка дала полное признание, зачем-то оговорив себя и выгораживая истинного преступника. – Не-еправда! – Правда в том, милая мисс, что вы на редкость плохой стрелок. Вы дважды не могли попасть в меня с четырёх шагов, что уж говорить о выстреле в голову мистера Хоупа за почти сотню ярдов! Не желаете повторить? Он качнулся вперёд, и она выстрелила. Лис даже не вздрогнул, а пуля, видимо, вылетела вглубь коридора, благо двери были распахнуты. – Что и требовалось доказать. – Мой учитель решительно отобрал оружие у бедной овечки, в глазах которой стояли крупные слёзы. – Инспектор, я прошу вас арестовать этого юношу. Мистер Элтон Хоуп явно замешан в убийстве своего отца и дяди, а кроме того, он коварно воспользовался доверчивостью мисс Мериносес, убедив её в своей несуществующей любви. Он подбросил ей оружие и фактически натравил на меня, когда дядюшка Джон рассказал ему о визите в мою скромную берлогу. Старый грубиян и не подозревал, какой шанс дал племянничку. Ведь если все силы полиции бросят на убийцу консультанта Скотленд-Ярда, то кто же в такой суматохе вспомнит о смерти никому не интересного домовладельца… Инспектор поднял суровый взгляд на молодого человека, на лице которого вдруг мелькнула тень скуки и презрения. – Всё это очень интересно, мистер… э-э… Лис? Только вот думаю, что признательные показания Мэри покажутся суду более весомыми, чем ваши фантазии. Любимая? – Я всё сде-елаю для те-ебя, Элтон… – нежно пролепетала она. – Тогда позволено ли мне будет откланяться? – Ты никуда не уйдёшь, мерзавец, – угрожающе поднялся Гавкинс, и на скулах его заходили желваки. – У нас ничего на него нет, сержант. – Но, сэр… – Так я и думал, – похабно ухмыльнулся юный Элтон Хоуп, законный владелец уже двух доходных домов. – Моё почтение, инспектор. Джентльмены? – Вам вызвать кеб, чтоб вы свалили поскорее? – не особенно вежливо спросил мой учитель. – Шарль, пожалуйста. Молчаливый дворецкий кивнул, покидая гостиную. Я не знал, что делать, моё сердце разрывалось от обиды, разочарования и чёткого осознания, что нам никогда не уговорить бедную овечку дать показания против того, кого она всей душой любит… Негодяй хмыкнул, послал ей воздушный поцелуй и вышел из комнаты. Воцарилось долгое убийственное молчание. Нас ещё никогда так не ставили на место. Я уже было открыл рот, чтобы хотя бы выругаться (это тоже чисто британский способ разрядить обстановку), когда в гостиную чинно вошёл невозмутимый Шарль. – Месье? – Да, старина? – Боюсь, с мистером Хоупом произошёл несчастный случай. Все навострили уши. – Я поймал ему кеб. Но молодой человек был столь неосторожен, что поскользнулся в лужице на тротуаре, в падении ударившись головой о ступеньку кеба, который ещё не до конца остановился, так что задние колёса переехали ему ноги. – О ужас… – Наша гостья упала в обморок на заботливо подставленное Лисом кресло. – Кроме того, кажется, он несколько свернул себе шею. Если врачи спасут его, то бедолага будет доживать свою жизнь в инвалидном кресле, безобидным овощем, и кормить его придётся с ложечки. Сам кебмен говорит… – Кто он? – грозно рявкнул сержант. – Такой наезд не может быть случайностью! Я его лицензии лишу, он у меня в тюрьме будет тележку с баландой развозить, я его с потрохами… – Это Фрэнсис, сэр. Уверен, вы его знаете. – Фрэнсиса мы знаем, – решительно вмешался инспектор Хаггерт. – Я доверяю этому честному коню, он не раз помогал нам в расследованиях. Надеюсь, он же и повёз несчастного к врачу? – Разумеется, сэр. В больницу «Чаринг-Кросс», сэр. Под нашими укоризненными взглядами Гавкинс перестал дыбить шерсть на загривке, проворчав вполголоса что-то вроде: ну, раз это Фрэнсис, тогда да, конечно, хотя всё равно он уже не раз задерживался за управление транспортом в нетрезвом виде, на него куча жалоб от пассажиров, неоплаченные штрафы за парковку, превышение скорости, но уж если мы все не против, лично у него есть некие подозрения на этого русского, если не он, то кто же, ох, да ладно, как хотите, пусть это будет несчастный случай, а что, сливок больше нет? Удивительно, но мистер Ренар всё это время молчал как мышь… …Поздно вечером, когда мисс Мериносес уже сидела у кровати возлюбленного в больничных покоях и тот пускал изо рта пузыри, а инспектор с сержантом вернулись в отделение, мне наконец-то удалось поговорить с учителем с глазу на глаз. Он пил кофе, сонно щурясь, а я терпеливо перебирал страницы в блокноте. Всё записано, ничего не пропустил, не упустил, не забыл. – Сэр, зачем вы так рисковали? Всё-таки она стреляла почти в упор. – Бедняжка подслеповата, я же говорил. – Но пуля могла попасть в кого-то другого. – Мальчик мой, неужели ты думаешь, что я не перезарядил её револьвер на холостые? – Что?! – Ты удивлён? – Я не, но… всё равно… вы же не могли знать, что этот негодяй так неудачно упадёт, свернув себе шею и переломав ноги? – Да, это было непросто, – устало согласился он. – Но Шарль и Фрэнсис знают свою работу. Иногда, в особо исключительных случаях, приходится брать правосудие в свои руки. Мерзавец и пальцем не пошевелил бы для спасения влюблённой дурочки от петли. А после исполнения приговора уже никто не посмел бы второй раз докапываться до этого дела. Таковы наши законы, и пусть они мне не всегда нравятся, но я стараюсь их не нарушать. Почти… Наверное, минут десять я стоял с раскрытым ртом, мой мозг категорически отказывался переваривать полученную информацию. Что было бы с нашим миром, если б мистер Ренар дал волю своим страстям, направив все свои таланты на стезю преступности? – Сэр, вы невероятны, вы… – Майкл, попроси у Шарля ещё один кофе для меня, – зевнул Лис, прикрывая глаза. Дальнейшее продолжение разговора его не интересовало. На правах автора этих записок могу честно сообщить, что было дальше. Полиция спустила дело на тормозах, молодой Элтон Хоуп вступил в наследство, но, будучи прикован к постели, не мог распоряжаться им самостоятельно. По решению суда опеку над ним получила мисс Мэри Мериносес, овечка была так счастлива, что даже прислала нам в подарок торт и виски, от души благодаря за столь мирное разрешение этой довольно жутковатой истории. Её мечты сбылись, теперь она жертвенно посвятит свою жизнь любимому! Единственное, что оставалось неясным на тот момент, так это личность таинственного стрелка, пустившего пулю в наш дом. К сожалению, тогда никто не знал, что это лишь прелюдия ко многим жутким событиям, начало которых следовало искать в прошлом моего учителя. В том самом, которое он так безнадёжно пытался забыть…
Глава 2 Фокусник из Палермо
– Так что там говорит твой рыжий хозяин о жалованье? – никак не унималась бабуля, сверля меня нетрезвым взглядом. – Смотри мне в глаза, мальчишка! Где деньги? – Ньютон-шестикрылый… – Не выражайся при старших, Эдмунд Алистер Кроули! – Сейчас меня зовут Майкл, – в тысячный раз устало повторил я. – Я же принёс вам полфунта и шесть пенсов. – Это жалкая мелочь! Ты ведь у него, как это, как этот… секретарь, да? Секретари всегда знают много тайн про своих господ. Где этот твой лис хранит свои деньжищи, поди, под кроватью в мешке или, может быть, в каком-нибудь сейфе? Ты выяснил, где он прячет ключ? Не ломайся, ты должен! – Ещё виски? – Ха, наливай! Поухаживай за родной бабушкой, смазливый недоносок… Пожалуй, это был единственный способ перевести разговор в другое русло. Я навещал бабулю раз в неделю, иногда реже, но каждый визит был обязан приносить ей деньги, обещанные моим учителем, и бутыль крепкого алкоголя. Поскольку она все лучшие годы жизни провела в порту, ожидая мужа-боцмана из плавания, то бренди или бурбон считала детскими напитками. Самый крепкий, дрянной, неочищенный виски, чтоб один стакан которого сшибал с ног не хуже конского копыта, вот пойло, достойное истинной британской женщины, уверяла она. В конце месяца мистер Ренар щедро выплачивал ей двойное жалованье за мою работу, так что бабуля быстро стала считать это еженедельной оплатой! Наш дворецкий Шарль пару раз навещал её, они были старыми приятелями, хотя оба категорически отказывались называть истинные причины столь странной для меня дружбы. Но и ему не удавалось пристыдить её. В последнее время бабуля четырежды намекала мне на нехватку денег и на мою обязанность обеспечить ей достойную старость посредством ограбления моего наставника и последующего бегства в Мексику, доверив ей честно сторожить похищенное золото до моего возвращения. Не представляю, какой четырёхлетний ребёнок купился бы на такую чушь… Когда она уже начала клевать носом мимо стакана, я накинул плащ, надел шляпу и вышел под осенний лондонский дождь. Шумная банда Большого Вилли не досаждала мне. После того как я дал им отпор и, более того, вступился за их вожака, избитого хорьками, меня стали уважать на районе. А это, надо признать, кое-чего да стоило. Брать кеб не имело смысла, да и не было лишних денег. Лис всегда оставлял мне кое-что на карманные расходы, но основное секретарское жалованье регулярно поступало в банк на мой счет, воспользоваться которым я мог по достижении двадцатилетия, не раньше. Возможно, это было разумно, подросток в четырнадцать лет не всегда знает цену деньгам, слишком много искушений преподносит молодым старый добрый Лондон. Я шёл в лёгкой задумчивости, и разум мой не был занят юношескими комплексами или мечтами о весёлой француженке Кристи, племяннице нашего дворецкого. Как ни странно это звучит, но мне казалось, что я почти нащупал новое усовершенствование для своей электрической дубинки, позволяющее игле пробивать даже плотные одежды. Ранее можно было надеяться лишь на точность выстрела в лицо, шею или кисти рук преступника. А это существенно снижало значимость моего изобретения в его практическом применении. Кажется, я понял, как можно закручивать иглу, придавая ей винтообразное движение, и это гарантированно позволило бы… У нашего дома, в престижном районе близ Тауэрского моста, скопилось сразу шесть кебов, едва ли не перегородив улицу. Пресвятой электрод Аквинский, что же произошло? Меня не было часа два-три максимум, а тут уже целое столпотворение! Я протолкался между ржущими (в прямом смысле слова) кебменами на тротуаре и быстро постучал в дверь. Шарль открыл не сразу, меня он всегда заставлял ждать, я же не хозяин. – Что-то случилось? – спросил я с порога. – Месье ждёт, – не размениваясь на объяснения, сухо бросил он. Я послушно снял плащ и переобулся в домашние туфли. Видимо, действительно происходит нечто важное. В гостиной было полно народу. Я вежливо поклонился Хаггерту и Гавкинсу, другим меня представил мой учитель. – О, Майкл, наконец-то! Мы все ждали тебя. Джентльмены, этот мальчик – мой помощник и секретарь. Прошу любить и жаловать. – Не слишком ли он молод, Ренар? – фыркнул пожилой господин с красным, испитым лицом и синеватыми прожилками на носу. – Не сомневайтесь, мистер Стокер, – вступился за меня инспектор. – Я отлично знаю мальчишку, он не раз помогал Скотленд-Ярду в самых сложных делах. – Да ему от силы десять – двенадцать лет, – раздражённо ответил тощий тип в дорогом модном пиджаке с манжетами, испачканными мелом. – Что он может, попросить у мамы молочка? – Заткнитесь, – обернулся к нему сержант, даже не показывая клыков. – Если бы не хозяин этого дома, вы все пели бы совершенно по-другому, когда я лично затолкал бы вашу грязную шайку за решётку! – Что ж, господа, думаю, нам всем стоит перестать пороть горячку и с бо́льшим уважением отнестись друг к другу. Все помнят, ради чего мы тут собрались? Гости ответили «да», вразнобой и невпопад, но тем не менее. – В Лондон приехал фокусник из Палермо. Надо ли объяснять, что это для всех нас значит? – Разве что мне, сэр? – осторожно спросил я. Присутствующие загомонили, кто-то нервно рассмеялся, кто-то проворчал, что раньше дети были умнее и не лезли во взрослые дела, кто-то потребовал виски успокоить нервы. Меж тем мистер Ренар преспокойно обернулся ко мне и самым вежливым образом ответил: – Ты прав, Майкл. Есть ситуации и моменты, о которых не грех упомянуть лишний раз, хотя бы для того, чтобы освежить в памяти все риски. Итак, слушай внимательно, а лучше записывай… Наверное, будет уместнее привести вольную версию его рассказа, тем более что гости активно вставляли свои реплики и комментарии. Фокусник из Палермо считался самым неуловимым вором драгоценностей во всей объединённой Европе. Собственно, это даже не была его кличка, он менял имена, возраст и внешность, как опытный брокер скаковых лошадей. Просто одна из самых громких краж произошла именно в Италии, в городе Палермо, где он, представившись известным восточным чародеем, давал частное представление на вилле Ванцетти, одного из богатейших семейств юга страны, сделавшего сумасшедшее состояние на торговле оливковым маслом и производстве пишущих принадлежностей. Пользуясь беспечностью гостей на балу, он продемонстрировал им знаменитый фокус графа Калиостро с исчезновением драгоценностей и последующим увеличением их в эфирном подпространстве с помощью забытых технологий фараонов Древнего Египта под общие аплодисменты. Надо ли говорить, что шарлатана хватились примерно часа через четыре, уже под утро. Фокусник успешно исчез с драгоценностями на полмиллиона фунтов! И хотя гастроли его проходили в России, Германии, Австрии, Франции, Румынии, Испании, Португалии, в крупных городах или частных замках, до сих пор никто не знал, как выглядит этот опасный мерзавец. Более того, несмотря на длинный шлейф блестящих ограблений, силы охраны правопорядка ряда стран даже не могли толком сказать, человек ли он или «близкий к природе». Разнообразие костюмов и яркость масок делали его неузнаваемым, его соучастники также ничего не знали о своём нанимателе, единственное, что пока было незыблемым, так это тот факт, что при всей дерзости своих краж он ни разу не убил подглядывающего за ним домашнего хомяка или какого-нибудь мопса, пытающего облаять незваного гостя. Это странное великодушие удивительным образом работало ему на руку, создавая имидж благородного вора-джентльмена. А щедрость выплат его вольным или невольным помощникам привлекала к нему людей, давая возможность фокуснику до сих пор успешно ускользать из лап полиции всех стран. – И вот теперь он в Лондоне, – заключил мистер Ренар, внимательно следящий, чтобы всё было запротоколировано как следует. – Инспектора Хаггерта и сержанта Гавкинса ты знаешь, позволь же представить тебе остальных гостей. Этот краснорожий невежа мистер Стокер самый крупный специалист по незаконному вскрытию сейфов. – Я попросил бы… – А вон тот худощавый тип в углу у камина, который только что запрятал в рукав нашу серебряную ложечку, мистер Мак-Тревел, признанный гений карманных краж. – Да и не больно-то хотелось, дурацкая ложка… – Ну и синьор Сальгари, капитан карабинеров того самого Палермо. Он любезно присоединился к нашему коллективу по просьбе семейства Ванцетти. Кстати, они весьма мстительные господа, потерявшие от рук фокусника не только деньги, но и престиж в обществе. Невысокий мужчина лет тридцати – тридцати пяти, жгучий брюнет с синими от бритья щеками, доселе вежливо молчавший, склонил голову. Чёткий пробор, бриолин, острый взгляд делали его похожим на опытную и опасную ищейку. Даже строгий доберман в мундире казался рядом с ним добродушнейшим созданием. – Согласитесь, джентльмены, что присутствие фокусника в Лондоне создаёт ряд заметных неудобств для всех нас. Именно поэтому я собрал вас вместе. Каждый из нас может быть крайне полезен, обладая обширной информацией в своей узкой сфере деятельности. Мы понимаем, что преступник не ездит со своей шайкой, предпочитая нанимать случайных людей на месте. И в этом случае он непременно перейдёт хоть какую-то красную линию. – Нам не впервой помогать полиции, – задумчиво согласился мистер Стокер, теребя мочку уха. – В конце концов, никогда не знаешь, куда тебя выведет кривая. Но по нашим правилам никто не обязан горбатиться забесплатно. – Согласен, – кивнул второй вор. – Патриотизм патриотизмом, но пара фунтов карман не трёт. – Этот вопрос вы утрясёте с инспектором Хаггертом. Пока же целью нашего сбора является чёткое разделение обязанностей, определение приоритетов и способов координации действий. Есть ли у кого-либо из вас предположение, на что может быть нацелен наш криминальный гость? – Позволите? – Итальянец поднял указательный палец и, дождавшись общего внимания, произнёс всего три слова: – Яхта лорда Персиваля. Карманник одобрительно присвистнул, специалист по сейфам пробурчал что-то вроде «в самую точку, приятель», инспектор достал платок, вытирая лоб, а сержант недоумевающе уставился на Лиса. Мой учитель задумчиво потёр кончик носа лапой. – Разумеется, я слышал, что когда-то лорд вывез из Индии самую большую коллекцию жемчуга, включая так называемую Чёрную Мадонну величиной с воробьиное яйцо. Но разве она хранится не в его доме? – Позволите? – столь же значимо продолжил капитан карабинеров. – Его высочество кронпринц Испании прибывает в Лондон завтра. Всем известно, что он фанат морского дела и большой ценитель драгоценностей. – Инспектор? – обернулся Лис. – Всё верно, Ренар, это не секрет. Информацию о прибытии высокого гостя просто не афишировали, это частный визит. Но он придёт на яхту, там вообще будут все сливки лондонского общества. Даже мне стало казаться, будто бы я что-то понимаю. В конце концов, если знаменитый вор прибыл в наши края, то, наверное, ему действительно проще сразу ударить в центр главной мишени, а не размениваться на всякую мишуру. Хватай лучшее, беги быстрее! Хотя признаем, что кража драгоценностей на яхте, находящейся под серьёзной охраной из бывших офицеров флота, злых и верных, как морские волки, представляется отнюдь не простой задачей. Тем более если ты намерен уйти за борт вплавь, а на берегу тебя с распростёртыми объятиями ожидает весь отряд констеблей Скотленд-Ярда. А ведь там один ретивый сержант Гавкинс чего стоит! Ну и тем более если за это дело берётся лучший частный консультант лондонской полиции, за которым стою я с усовершенствованной (почти!) электрической дубинкой наперевес. Уверен, что если фокусник из Палермо в курсе, что его здесь ждёт, то он заранее откажется от своей безумной затеи. Но, к сожалению, мы-то все знаем, что он приехал не затем, чтобы отступить… Спать в тот день мы легли поздно. Нет, правильнее будет сказать, что я лёг на пару часов позже, чем обычно, но остальные ещё сидели в гостиной, обсуждая крупные и мелкие детали предстоящей охоты. Пресвятой электрод Аквинский, да насколько же они все серьёзно отнеслись к грядущей проблеме и были полны категорической решимости поймать этого неуловимого злодея?! В этом смысле участие в нашей группе представителей уличного криминалитета тоже казалось вполне оправданным, местные жулики отнюдь не были заинтересованы в столь жёсткой и бескомпромиссной конкуренции. Фокусник умел создать напряжение. Я спал достаточно ровно. Разве что под утро мне приснился какой-то другой Лондон, улицы были незнакомы, но более прекрасны, абсолютно чисты и полны весёлых туристов, послушно бредущих экскурсиями, не сходя с маршрута в катакомбы Тауэра. Кажется, я искал свою бабушку, которой почему-то не оказалось дома, и почти нашёл, но она уходила от меня под руку с моим же учителем, и черты её лица постепенно размывались, обретая черты моей матушки. Это было сладко до слёз, возможно, реальных… Я проснулся сам за минуту или две до побудки педантичным дворецким. Шарль, как всегда, был собран, гладко выбрит и невозмутим. – Пять минут на умывание. Месье Ренье ждёт. Тренировки будут позже. Мне оставалось вознести мысленную молитву всем богам науки, электричества и пара за то, что сегодня утро начнётся не с тумаков. Наверное, надо было бы добавить «увы»… но тогда я этого не знал. Первоначально всё складывалось совершенно чудесно – умывание, свежая одежда, лёгкий завтрак в британском стиле, мой учитель, так и сыплющий шутками, осеннее солнышко, пробивающееся сквозь тонкие шторы. Прекрасный сегодня день, не правда ли? Как говорил Лис, слово строится из букв, книга из предложений, сюжет из деталей. Быть может, мне стоило бы обратить внимание на картонку для женской шляпки, на жакет, юбку и блузку, висящие на створке шкафа, две обувные коробки с рекламой дамских салонов, небольшие круглые очки в изящной серебряной оправе, явно не на крупный нос мистера Лиса. Но я был слишком увлечён яичницей с беконом и горстью зелёного горошка, тёплыми тостами с маслом и чаем с молоком. – Ну что ж, мой мальчик, надеюсь, ты сыт? – В вопросе явно скользило утверждение на грани с нетерпением. – Вчера ты лёг пораньше, должен был выспаться, потому что сегодня ты идёшь на торжественный приём к лорду Персивалю. Прекрасные дамы, благородные мужчины, цвет общества, самые богатые семейства Британии, политики, офицеры, учёные, лица, приближённые к королевскому дому. – Правда? – искренне удивился я. – Вот твой входной билет! – Э-э?.. – Гербовая бумага, золотое тиснение, приглашение выписано старинным гусиным пером, на печати оттиск личного перстня лорда Персиваля. – Мой наставник в недоумении сделал круглые глаза. – Что-то не так? – Но, сэр, здесь женское имя! – С ним что-то не так? – Аделаида Прокофьевна Ренье?! – вслух, почти по слогам, с выражением прочёл я, медленным взглядом обводя предметы женского туалета, так неожиданно появившиеся в нашей холостяцкой квартире. – Знаешь, мне показалось, что неуловимая нотка чего-то русского добавит тебе лёгкого шарма и таинственной интриги, – на минутку задумался Ренар, обмахиваясь пышным хвостом и придвигая к себе остывающий кофе. – К сожалению, мы не можем просто прийти на эту яхту в поисках злодея, которого никто не знает в лицо. Нам до сих пор неизвестно даже, человек ли он или «близкий к природе». Поэтому сначала надо попасть на этот приём, осмотреться и сделать выводы. Вот тут, кстати, инспектор Хаггерт и помог столь любезно с приглашением. – Но, сэр, при чём тут я?! – Право, странный вопрос. Как же мы могли не воспользоваться твоей уникальной внешностью? Шарль ранним утром поднял на ноги владельцев трёх магазинов на Пикадилли и позаботился о том, чтобы на этот раз ты выглядел соответствующим своему статусу. Не хочешь его поблагодарить? Сперва я лихорадочно подыскивал цензурные выражения, чтобы хоть как-то передать переполняющие меня эмоции. Найти сразу не удавалось, английский язык услужливо подбрасывал лишь «дьявол раздери!» и «душу мою в пекло!», и, хотя сам учитель периодически мог ляпнуть что-либо особо выразительное на татарском, мне пока так выражаться не позволялось. Но я рискнул… – Да раздери лысый шайтан грязными когтями пропитую печень того, в чью пустопорожнюю голову, сходную с турецким барабаном, пришла эта весёлая иблисоподобная идея! – наконец-то сумел сформулировать я. Изумлённый мистер Ренар уронил чашечку из-под кофе на ковёр, старый дворецкий уставился на меня так, словно я только что воткнул ему спицу в ухо, в комнате запахло грозой, но лично мне почему-то сразу полегчало. К тому же, согласитесь, попасть в числе гостей на яхту одного из богатейших людей Англии было действительно интересно! Не каждому мальчишке в четырнадцать лет выпадает такой шанс, а женское платье – это, в конце концов… – Ерунда, я ведь уже как-то играл эту роль, – вслух подумал я и добавил: – Сэр, мне можно примерить обувь? Не уверен, что справлюсь с модным высоким каблуком. Лис молча кивнул Шарлю. Старик тут же взял себя в руки и раскрыл передо мной обе коробки. В одной были достаточно удобные ботинки на шнуровке, а в другой невысокие сапожки из белой кожи, на каблучке, с бантиками на внешнюю сторону. Думаю, каждая пара стоила не меньше фунта стерлингов! Кстати, модная сине-голубая пара – жакет и длинная юбка с хвостом – тоже идеально пришлась мне впору. С размерами лысый дворецкий однозначно угадал. Но, разумеется, подкладывать подушки и спереди и сзади пришлось, без этого никак. Но, если вы думали, что на этом всё, так вот же нет! К моему неслабому изумлению, мистер Ренар достал откуда-то чёрный парик, сплетённый из натуральных волос с длинными завитыми кудрями. – В своё время я пару дней блистал в нём на знаменитом Венецианском карнавале, – мечтательно улыбнулся Лис, и зелёные глаза его на миг затуманила поволока воспоминаний. – Мне пришлось изображать Коломбину для того, чтобы поймать душителя, разъезжающего по каналам города в маске Доктора. Занимательное было дело, как помнится. Будет случай, напомни, я как-нибудь непременно тебе расскажу, но сейчас просто примерь. Мне ничего не оставалось, кроме как послушно следовать его указаниям. – Шарль! В своё время вы же гримировали трупы в морге? – Да, месье. – Тогда, будьте так добры, помогите Майклу с косметикой. Как говорят у нас в Париже, «да, создают богинь лишь грим да расстояние!». Я молча терпел все надругательства над моей бедной физиономией. Результат в виде зеркальногоотражения разил наповал! На меня смотрела румяная, толстогубая, черноволосая красавица с пронзительными голубыми глазами в обрамлении длиннющих ресниц. – Что за типаж, старина? – Думается, это кубанская казачка, месье, – рассеянно пожав плечами, наугад определил дворецкий. Ренар на минуту задумался, а потом решительно потребовал добавить мне бледности в щеках и зеленоватые круги под глазами: – Так носят в Санкт-Петербурге. Сколько я знаю шалуна-сатира лорда Персиваля, он нипочём не устоит! – В ка-а-аком смысле, сэр? – Тебе нечего опасаться, мой мальчик, – абсолютно безразлично бросил Лис, даже не глядя в мою сторону. – Особы твоего уровня не ходят на светские рауты в одиночку. Я буду рядом как твой верный слуга, лакей, дворецкий или мажордом. Очень старый, беспомощный шотландец с трясущимися от пьянства лапами и вечно всё забывающий. Особенно то, куда ему не следует совать нос. В общем, как вы совершенно правильно поняли, в полдень из нашего дома под моросящий лондонский дождь вышли две фигуры. Эффектная молодая девица самых юных лет, слегка широкоплечая, но с выдающимся задом и впечатляющим бюстом, в платье, застёгнутом под горло, и мужском макинтоше на плечах. За ней следовал очень немолодой лис из «близких к природе», совершенно седой, сутулый, опирающийся на толстую трость из-за явного прихрамывания на правую ногу. Так мы и сели в кеб. – Куда прикажете, леди? – В порт, – кротко скомандовал я совершенно не девчоночьим голосом. Впрочем, кони мало чему удивляются, и соловый жеребец с белой звездой на лбу лишь поправил котелок на голове, перебирая рычаги. Кеб пустил пар, колёса двинулись вперёд, грохоча железом по булыжной лондонской мостовой. Я вновь вспомнил о своих планах предложить конскому профсоюзу обивать колёса толстым каучуком или полосами резины. Песен мы не услышали, на этот раз возница скорее ритмически зачитывал странные стихи или некие шаманские заклятия на зооморфную тему:Вороне как-то бог послал кусочек сала.
На дуб взлетев, ворона так сказала:
«Будь это сыр, хотя бы санкционный,
Я б стрескала его, не будь вороной!
Но ведь на сало в нашенском лесу
Можно попробовать поймать лису?
И ежели сестрица при красоте такой заглотит сало вмиг,
Так можно труп потом продать в селе на воротник!
– Аделаида Прокофьевна, сэр! – С таким именем надо обращаться «батюшка». – Батюшка?! – Ох, прости, мы же в Лондоне. Давай уж лучше «сэр». И не ори так! Ты же не уличная торговка на рыбном базаре в Марселе, а в меру воспитанная девица из частной школы в провинциальном Уэльсе. В Лондоне всего три дня, лорд Персиваль твой дальний родственник по линии младшего брата русской тёщи двоюродного дядюшки. Уверен, он тебя сразу вспомнит! – Вы шутите, сэр? – Нет, просто я довольно неплохо знаю этого бесхвостого сатира. Кстати, надеюсь, ты взял с собой свою экспериментальную дубинку? Да, я её взял, надёжно закрепив на резиновом ремне под рукав жакета. Несмотря на то что весь разговор вёлся почти не разжимая губ, сценическим полушёпотом, всё-таки наша пара привлекала внимание. Мне довольно откровенно улыбались двое рыжих долговязых парней с конопатыми лицами и лошадиными зубами. Пару раз вежливо кивали юные девицы, проходившие мимо в сопровождении отцов или матерей. Это не напрягало, однако, когда довольно развязный бульдог из «близких к природе», подмигнув, сделал вид, что принюхивается, мой учитель взорвался. – Что вы себе позволяете, мистер даже-не-желаю-знать-ваше-имя? – взревел он, мгновенно сложив зонт и приложив острый конец его к горлу бульдога. – Пока жив старина Мак-Ферсон, никто не посмеет нюхать шлейф платья моей хозяйки! – Я… не… но, сэр, это чрезмерное насилие… – Ха, да я тебе сейчас башку откушу и в залив выплюну! Пшёл вон, невежа! – Леди, этот господин оскорбил вас? – Двое рыжих, поняв, на чьей стороне перевес, изобразили рыцарскую готовность встать на мою защиту. Следящий за порядком полисмен также обернулся на шум. Бедный бульдог предпочёл ретироваться, скуля и извиняясь на ходу. – Благодарю, джентльмены, – медовым голоском пропел я, старательно краснея. – Но, право, не стоило. Мой старый слуга до сих пор способен на спор отлупить троих таких, как вы. Не желаете пари? По полфунта, чисто для знакомства… Рыжих храбрецов как бризом сдуло. – Думаете, он понял, что я мальчик? – Надеюсь, не успел, – вновь возвращаясь в образ безобидного дряхлого лиса, проворчал мистер Ренар. – Эти собаки порой так надоедливы. Никакое воспитание им не помогает, всё бы разнюхивать да грызть. – А как же сержант Гавкинс? – То же самое! Но он хоть нашёл себе применение в Скотленд-Ярде. – То есть он тоже будет на яхте? – Мальчик мой, не отвлекайся, мы все там будем. …У трапа гостей встречали двое молодых мичманов. Подтянутые стройные ребята, один принимал пригласительные, другой делал соответствующую пометку в журнале. Мне вежливо козырнули, отметили «мисс Ренье», попросили расписаться, и дежурный шимпанзе в чистенькой белой матроске сопроводил меня на верхнюю палубу. Старый рыжехвостый шотландец, плетущийся следом, вдруг цапнул матроса за лапу: – Скажи-ка, приятель, а где можно промочить горло такому простому люду, как мы с тобой? – Нижняя палуба, левый борт, бар для слуг, – чётко отрапортовал обезьян. – «Близкие к природе» тоже толкутся там же. Пиво и виски – хоть залейся! – Ты буквально пролил целительный бальзам на мою грубую душу, – едва не прослезился Лис, и невольно улыбнувшийся матрос ободряюще потрепал его по плечу. Скажите, ради всего святого, каким образом этот невероятный зверь умудрялся находить единственно правильный тон в обращении со всем живущим в этом мире? Типа секрет прост, он всего лишь «умеет разговаривать с людьми». Но если это так легко, то почему же у меня вечно ничего подобного не получается?! Ох, Ньютон же шестикрылый… – Но поторопитесь, старина, мы отдадим швартовы через пару склянок. Мистер Ренар сделал неуловимый жест правой, должный означать, что он всё понял, жутко благодарен за совет и, случись шанс, непременно сочтётся, отблагодарив добром за добро. Шимпанзе просто козырнул, приложив почти человеческую ладонь к белой матросской шапке с синим помпоном. – Я вниз, – объявил мой учитель. – А что делать мне, сэр? – Гулять, дышать свежим воздухом, обойти всю верхнюю палубу. Морская болезнь тебе не грозит, вряд ли судно выйдет из залива, капитан просто сделает круг, потом прокатит гостей по Темзе и вернётся обратно. Обычно подобные рауты не длятся больше семи-восьми часов. – Я думал… – Не преувеличивай. Думал он, ха! – Просто мне хотелось бы более чётких указаний, – поправился я. – Хорошо, – сдался Лис. – Запоминай. Ходишь, смотришь, фиксируешь то, что тебе показалось необычным. Если вдруг ты встретишь кого-либо из наших вчерашних гостей, то сделаешь вид, будто вы незнакомы. Ни с кем! И самое главное, если с тобой захочет поговорить сам лорд Персиваль – не отказывайся, выясни всё, старик весьма болтлив. Но и не позволяй себе оставаться с ним наедине, под шампанское, в полутёмной каюте, где есть большая кровать с балдахином… – Не уверен, что понял вас, сэр? Мой вопрос, видимо, относился к большой чайке, которая села на перила. Там, где только что стоял дряхлый седой шотландец в очках, лишь медленно опускался на палубу рыжий волосок из лисьего хвоста. Он опять бросил меня в самую стремнину и надеется, что я выплыву. Что ж, должен признать, сегодня это и в моих интересах. Оставалось незаметно приподнять сползающую подушку на груди и… Пресвятой электрод, незаметно не получилось: на меня вытаращились трое молодых людей в приличных костюмах. На лацкане твидового пиджака одного из них, лопоухого красавчика с длинным носом, был вышит герб Британского королевства. – Осторожнее, Гарри, – выдохнул его товарищ слева. – Такие девушки, подобно богине Диане, разят мужчин наповал в самое сердце! Яхта качнулась, отходя от пристани. Разумно решив не дожидаться развития событий в сторону нежелательного знакомства, я развернулся и засеменил по палубе, старательно покачивая бёдрами, куда-нибудь подальше, в район кормы. Там был оркестр, музыка, больше народу, а значит, легче скрыться в толпе. По счастью, никого из знакомых лиц я не встретил. Один раз, как показалось, мелькнул строгий профиль сержанта, но при ближайшем рассмотрении это оказался совершенно другой доберман. Гавкинс был чёрного окраса, а этот «близкий к природе» скорее коричневый, к тому же ниже ростом и с весьма заметным брюхом под плащом. Инспектора Хаггерта я не видел, хотя по идее уж он-то был просто обязан находиться на судне. Представителей криминальной братии вскрывателей сейфов и облегчения чужих карманов также не было. Хотя, возможно, они заливали глотку дармовым виски на нижней палубе с прислугой и матросами. Скорее всего, кстати. Также где-то тут, среди благородной публики, непременно был обязан находиться и синьор Сальгари, капитан итальянских карабинеров. Впрочем, он сам меня нашёл. – Мисс Ренье? – Аделаида Прокофьевна. – Я едва не подпрыгнул от томного мужского голоса сзади в ухо. – А мы знакомы, сэр? – О, я был отлично знаком с вашей матушкой Прокофьевной, – совершенно не в тему ответил капитан, но вряд ли кто это заметил. – Меня зовут Джон Эмилио Сноу Сальгари, я служу в карабинерах Палермо. Позволите сопроводить вас куда-нибудь в салон на чашечку чая? Здесь подают дивные австрийские пирожные. – Мне надо беречь фигуру, – буркнул я. – Понимаю, а вы когда-нибудь пробовали «Захер»? – Сэр, вы нарываетесь на пощёчину, – предупредил я, но пошёл. В конце концов, мой учитель поставил мне весьма размытые рамки задания, и запрета на поедание какого-нибудь брауни или тирамису в них не было. – Держись непринуждённей, Майкл, – не снимая улыбки, сквозь зубы цедил итальянец. – Никто здесь не знает, кто ты, а те, кто знает, не сдадут даже под пытками. Ведь ни у кого в целом мире нет желания стать личным врагом всего Скотленд-Ярда, верно? Мы шли через толпу гостей, вежливо уступая другим дорогу, так же как уступали нам. Общество вокруг действительно было самым избранным и воспитанным. Мистер Лис не поскупился на дорогое модное платье для меня, и только благодаря этому я не выбивался из десятка разнаряженных девиц самых благородных семей Великобритании. Среди которых, между прочим, оказались весьма милые особы. О-ля-ля! Хотя злые языки распускают слухи, будто бы англичанки тощи, сухи и похожи на снулую рыбу, уверен, что это скорее от чистой зависти! Лично я вдруг поймал себя на том, что ответно улыбаюсь крайне симпатичной блондинке с голубыми глазами в обрамлении тёмных ресниц и мягкой, чувственной линией губ. Чего, конечно, делать не следовало. Тем более что невинность в те поры даже не подразумевала того факта, что девочкам могут нравиться девочки и наоборот… – Миледи, – откуда-то снизу, на уровне подола, раздался знакомый голос с нетрезвой хрипотцой. Мой наставник, пьяный в хлам, в доску, в стельку, в гавань, валялся у меня под ногами. Капитан Сальгари брезгливо поднял его за шиворот двумя пальцами, словно грязную половую тряпку. В жёлто-зелёных глазах Лиса на три четверти плескался коричневый виски. – Драгоценности в сейфе, сейф в каюте лорда Персиваля, ключ от каюты у него в кармане, – еле слышно выдал мой наставник. – Я контролирую нижнюю палубу, со мной наши вольнонаёмные консультанты Стокер и Мак-Тревел. Сержант Гавкинс с инспектором находятся на верхней палубе. Мой мальчик… – Сэр, зачем же вы так… набрались-то?! – Ради маскировки. Ты должен выяснить, где именно находится сейф и какие опасности связаны с его вскрытием. Нам надо отвлечь лорда, чтобы фокусник совершил свой следующий шаг. Брать его можно лишь с жемчугом в кармане! – Принято, действуем, – кивнул капитан карабинеров. – Кстати, вот и его светлость. Майкл, будь так добр, сострой самое невинное выражение лица. – Типа максимально тупое? – вздохнул я. – Ты очень догадлив. Мистер Ренар, сбрызните отсюда. Он идёт. – Уно моменто, синьор. – На этот раз от моего учителя остался лишь лёгкий сивушный запах. Буквально через минуту старый лорд Персиваль и капитан Сальгари обнялись, как давние знакомые, меня представили высокому толстоватому, слегка кривоногому, но, несомненно, очень богатому, напомаженному джентльмену в дорогом фрачном костюме и блестящем парике. Он уставился маслеными глазками на мою пышную «грудь», оценил рост, прямую спину, покосился на то, что сзади, и едва заметно облизал тонкие губы. – Аделаида Прокофьевна, вы говорите? Какая милая девушка! В нашей бедной Британии всё меньше и меньше таких красавиц. Где вы нашли это невинное чудо, э-э… капитан… – Сальгари, – напомнил итальянец. – Джон Эмилио Сноу Сальгари. Мы встречались в Палермо. Вы помните. – Не помню, но это ведь и не важно, верно? Девочка моя, вы когда-нибудь видели жемчужину размером с голубиное яйцо? – Я и голубиных яиц не видела, сэр, – удалось довольно удачно выкрутиться мне. – А зачем вообще голубям яйца? Разве они не рождаются от поцелуя по воле божьей? – Она идеальна, – едва не прослезился морщинистый лорд Персиваль. – Такая скромность и простота буквально на вес золота в наши времена. Напомните мне эти слова завтра, любезный капитан. – Не премину, ваша светлость! Вот только тут в мою доверчивую голову вдруг стали пробираться нехорошие мысли. Но, как всегда, слишком поздно, удирать некуда, кругом вода. Итальянец-карабинер плавно ушёл вбок, а меня крепко-накрепко зацепил под руку весьма озабоченный, но страшно богатый старик. Признаться, сейчас помощь мистера Ренара была бы очень кстати. – Э-э… а вы, случайно, не видели тут моего слугу? Такой старый лис… – Меня многие называют старым лисом, – фамильярно выдохнул мне в ухо лорд Персиваль, – но потом поражаются моей молодости и резвости в… кое-где… Поверь, я ещё удивлю тебя, крошка! Я попытался умеренно брыкаться, хватаясь за платья и мундиры проходящих гостей, но все присутствующие отводили глаза, старательно игнорируя мои безмолвные стенания. Не знаю, чего и как они там себе воображали: «не вмешиваться в чужие дела, что может быть с девушкой в присутствии такого благородного джентльмена, сама, дурочка, виновата, куда только смотрит полиция, наутро она проснётся обеспеченной» или ещё что-нибудь, столь же подлое и пошлое, мне было неведомо. Да и не факт, что эти господа вообще хоть что-то обо мне думали. Я лихорадочно зыркал по сторонам, в надежде увидеть хоть одно знакомое лицо, но все как сквозь землю провалились. То есть, разумеется, где-то здесь непременно должны находиться сотрудники Скотленд-Ярда, ведь учитель зря не скажет, но сегодня они почему-то старательно избегали прямого исполнения своих обязанностей. Ладонь старого лорда стала влажной, вырваться было нетрудно: поворот кистью руки в сторону большого пальца противника, и захват соскользнёт, так учил Шарль. Но если сейчас я сбегу, то как мы выясним, где именно находится сейф и есть ли там сокровища? Оставалось рискнуть… – Сэр, мне говорили, что вы прямо-таки жутко богаты и у вас вся каюта усыпана жемчугами? – Хэ-хэ, шалунья, – игриво фыркнул он. – Вам, юным девушкам, только одно и нужно от старика Перси. Впрочем, и мне тоже… – Жемчуг? – чуть удивился я. – Перси. – Он причмокнул губами так, что меня передёрнуло. – Ваши нежные, упругие, молодые перси! Классическое образование услужливо подсказало, что именно он имел в виду. Пока я краснел, бледнел и всячески внутренне возмущался, «сатир бесхвостый», по выражению моего наставника, провёл меня по витой лестнице вниз, а потом толкнул резную дверь из красного дерева. Матрос-шимпанзе, навытяжку стоявший рядом, сделал вид, что его тут вообще ничего не касается и если я буду орать, то это исключительно моя личная проблема. Звать на помощь было некого. Да и толку-то, честно говоря… – Значит, моя милая гостья любит жемчуг? – Старый лорд фактически втолкнул меня в свою каюту, так что я с трудом устоял на ногах, едва не пропахав носом пышный персидский ковёр. – Что ж, я покажу тебе настоящие драгоценности. Но и ты кое-что мне покажешь, крошка… Можно было даже не уточнять, что именно хозяин яхты хочет посмотреть. Однако если ему вздумается лезть ко мне под юбку, то, пожалуй, он будет изрядно удивлён. У меня в рукаве… экспериментальная полицейская дубинка, один заряд которой способен вырубить самого здоровенного кебмена, не говоря уж о толстом озабоченном сластолюбце. Который, кстати, начал незатейливое подталкивание меня к широченной кровати, покрытой красным бархатом и шёлковыми подушками. Ладно, главное выяснить, где сейф. А зачем? Так хотел мистер Ренар. Ну, допустим, мы выясним, и что дальше, будем стоять рядом, ожидая вора? Что-то тут не склеивается… – Один поцелуйчик! – Лорд Персиваль, я приличная девушка и на первом свидании не… – Не спорь со мной, детка! – Тут этот благороднорожденный кабан прыгнул на меня без предупреждения, и если бы не жёсткая школа боевых искусств отставного чемпиона французской армии, я был бы физически раздавлен и вмят в кровать с полной потерей самой возможности сопротивляться. А так моё тело автоматически перекатилось на спину, нога упёрлась в живот лорда, и его же собственный вес, помноженный на силу инерции, довершил остальное. После короткого перелёта он спикировал мясистым аристократическим носом в подушки, вполне себе мягкая посадка. Как-то так, леди и джентльмены! – Та-ак, значит, моя малышка любит поиграть? – процедил лорд, изо всех сил изображая дружелюбный тон. – Я тоже люблю игры. Сейчас покажу тебе одну. Она называется «выбери себе подарок»… Хозяин яхты тяжело сполз с кровати и подошёл к барной стойке у занавешенного красным шёлком иллюминатора. Он хмыкнул, посмотрел на меня искоса и потребовал: – Закрой глаза. Что-то в его голосе заставило меня подчиниться. Я услышал мягкий скрежет опускаемого рычага, лёгкий скрип петель и мелодичный звон. – Открывай! Ох, Ньютон-шестикрылый! Моему взору предстала дивная картина – лорд Персиваль стоял передо мной, в ладонях у него была целая пирамидка отборного жемчуга. Не с голубиное яйцо, конечно, но уж больше горошины раза в три. Казалось, жемчуг сияет изнутри собственным светом, переливаясь таинственным бледно-розовым перламутром.
Это было необычайно мистическое зрелище. Я равнодушен к чужому богатству, но даже мне вдруг захотелось обладать хотя бы одной такой жемчужиной, она бы грела мне сердце лондонскими вечерами, вдохновляя на новые эксперименты с научной магией электричества… – Нравится? – Он широким жестом рассыпал их по красному покрывалу кровати. – Выбирай! Наверное, это была моя первая ошибка. Я загляделся на жемчуг, буквально на секунду потеряв из вида лорда Персиваля, который мягко скользнул в сторону и вдруг резко толкнул меня в спину. Я упал лицом на кровать, в бархат и жемчуг, а грубые бесцеремонные руки уже срывали с меня юбку. Да пресвятой электрод Аквинский, мы так не договаривались! Прежде чем мне удалось перевернуться, отбиваясь ногами, хозяин яхты успешно завладел нижней частью моего дамского гардероба. Лорд благоговейно нюхал мою юбку, фу-у-у… – Как вы все похожи, юные леди, хэ-хэ… Сначала корчите из себя недотрогу, но ваши жадные глазки всегда выдают вас! Бери жемчужину, милочка, бери… – Не, не, не, мне ничего не надо. Можно я пойду домой? – Только после того, как раздвинешь коленки, – хрюкнул лорд, начиная расстёгивать брюки. – Да ну вас к чёрту! – взревел я, вскакивая на ноги и вытаскивая две подушечки из-под блузки. – Я, вообще, мальчик! И между прочим, Скотленд-Ярд… – Мальчик?! – Озабоченный старик уже спустил штаны, сияя передо мной белыми облегающими кальсонами. – Ну что ж… Мальчик это тоже… Почему бы и нет?! Он полез на меня, рыча от предвкушения и пуская жёлтые слюни на рубашку. У меня не было времени на уговоры или размышления, экспериментальная полицейская дубинка, покинув рукав жакета, сама прыгнула мне в ладонь. Я стрелял не целясь. Мощный разряд пришёлся прямо в… как это неприличное место называется по латыни?! Зелёная искра, лёгкий дымок, запах палёной шерсти, и благородный лорд Персиваль, один из богатейших людей Англии, ничком рухнул на ковёр в позе русской буквы «зю». Я осторожно поднял с пола свою юбку и стал медленно натягивать её. – Сэр, мне кажется, наше знакомство началось не лучшим образом. Давайте оба немного остынем, подышим морским воздухом и, быть может, разойдёмся по-английски. В конце концов, ещё ничего не произошло, ничья честь не пострадала и… И вот в этот драматический момент в каюту скользнула гибкая фигура шимпанзе. Тот самый матрос, что держал вахту на входе, не обращая на меня ровно никакого внимания, не пытаясь помочь хозяину, сразу кинулся к незапертому сейфу, выхватил оттуда какую-то шкатулку и, сунув её под мышку, пустился наутёк. Пару секунд я стоял не в состоянии осознать столь резкой смены событий. – Что вы делаете?! – Тсс… – На миг обернувшись в дверях, матрос приложил волосатый палец к губам. – Это ограбление, Майкл! И спасибо, что вырубил старого борова. Я бросился к нему, но, запутавшись в незастёгнутой юбке, неуклюже бухнулся на пол. Вскочил быстро, швырнул дурацкую юбку на вроде бы зашевелившегося лорда Персиваля и кинулся в погоню. Глупый спонтанный поступок! Куда только подевалось моё воспитание и врождённая британская невозмутимость? Я бежал за ним по переходам, коридорам и палубам, я пробивался в разнаряженной праздной толпе прыжками с криком «держи вора!», я звал на помощь Ренара, Сальгари, Гавкинса и весь Скотленд-Ярд, то есть вёл себя самым неподобающим образом! – Кто-нибудь остановит эту сумасшедшую?! – неслось мне вслед, а матрос-шимпанзе, не снижая скорости, вылетел на нос яхты, ловко карабкаясь по бушприту. – Майкл, что случилось? – поймал меня под мышки инспектор Хаггерт. – Я нашёл его, сэр! Это вон тот матрос! У него драгоценности-и! – Сержант, – вполголоса произнёс глава Скотленд-Ярда, и могучий доберман вырос словно из-под надраенных досок палубы. – Сэр? – Вон тот матрос, – указал мистер Хаггерт. – Возьмите его живым! Гавкинс коротко кивнул и бросился на преступника, отважно следуя за ним по бушприту. Но шимпанзе, улыбнувшись всем нам самым ехидным образом, спрыгнул в воду! Храбрый сержант, не задумываясь, последовал за ним, но, когда он вынырнул из мутных вод Темзы, вор уже доплыл до какой-то трубы, торчащей у нас по левому борту, и… – Господи боже, это же подводный аппарат! – ахнули мы с Хаггертом. Над волнами поднялась металлическая спина искусственной «рыбины», морской воришка выпрямился и на глазах у всех стащил с головы гибкую звериную маску. Под ней оказалось вполне человеческое лицо, причём то, которое мы все отлично знали… – Сальгари?! Пока мы с инспектором пытались сложить несовместимое, негодяй влез в открытый люк, и минутой позже подводная лодка скрылась под водой. Доплывший до места доберман пытался нырять, но собаки не самые лучшие пловцы. В конце концов капитан яхты крикнул «человек за бортом!», с яхты спустили шлюпку, и мокрого до нитки офицера полиции выловили матросы. – Что я пропустил? – раздалось за моей спиной. – Мальчик мой, почему ты в таком виде? Девушке непозволительно показываться в приличном обществе без юбки, без (пардон!) бюста, в скособоченном парике, с размазанной косметикой и… Пожалуй, мне стоит сделать вид, что мы незнакомы. Я обернулся. От старого слуги-шотландца не осталось и следа. Мне насмешливо улыбался мой учитель в строгом вечернем костюме, пальто нараспашку, с тростью в лапах и в новеньком цилиндре на рыжей голове. Объяснять что-либо прямо сейчас было, наверное, бессмысленно. Неуловимый вор по прозвищу «фокусник из Палермо» это и есть тот самый… – Как я понимаю, он ушёл, джентльмены? – Капитан карабинеров решительно протолкался к нам через ряды любопытствующих гостей. Мистер Стокер и Мак-Тревел переминались с ноги на ногу за его спиной. Побледневший инспектор медленно перекрестился, подошёл к нему, взял за рукав, потянул за ухо и даже слегка дёрнул за волосы. – Сэр? – несколько напрягся итальянец. – Прошу прощения, – сдавленным голосом откликнулся старина Хаггерт, – но разве вон там… только что… не вы… в подводной лодке? Это же чертовщина какая-то… В затянувшейся паузе о борт яхты стукнулась шлюпка, и мой наставник потребовал, чтобы ему разрешили лично отвезти сержанта в больницу. Бедолага Гавкинс наглотался холодной и грязной воды, его немедленно следовало как минимум переодеть и уложить куда-нибудь в тепло. Капитан яхты дал согласие доставить нас на берег, и должен сказать, что убрались мы крайне вовремя. Даже быстрым шагом уходя с пристани, я чётко слышал страшные богохульства лорда Персиваля, выбежавшего на палубу в кальсонах. – Где эта проклятая девчонка?! – орал он, размахивая моей юбкой. – Её повесят в Тауэре, как воровку! Клянусь дьяволом и преисподней, я куплю весь суд и сам выбью табурет из-под её ног! Я заставлю эту развратную дрянь меня уважать! Я ей не позволю-у… – Даже знать не хочу, что ты там натворил, – поддерживая дрожащего добермана, фыркнул мистер Ренар. – Но не стой столбом, поймай кеб! Благо в порту всегда дежурят паровые повозки и мой внешний вид ни капли не смутил кебмена, полагаю, они тут и не такое видели. Уже через пару минут мы втроём ехали к нам домой под довольно-таки бравурную песенку на немецком. Смысла я не понимал, но припев завораживал:
Und in freiem Felde
Das System «Grad».
Hinter uns Putin
Und Stalingrad!
Глава 3 Возвращение Крейзи Лизы
Утро началось с урока вольного фехтования. Это значит, что лысый дворецкий гонял меня острой трёхгранной шпагой по всем этажам, я же, со своей стороны, был «волен защищаться» всем, что только попадалось мне под руку. Кто-нибудь пробовал парировать опасные удары шпаги пустым ведёрком из-под угля или отбиваться двумя домашними тапочками? А мне пришлось. Потому что очень хотелось жить, прямо вот очень-очень! Двадцать восемь раз Шарль мог проткнуть меня насквозь, он сам считал вслух, но в целом занятия давали результат, всего пару недель назад он называл цифру тридцать шесть. Значит, какой-то прогресс есть. Ну или наш дворецкий просто сегодня не в настроении и склонен к праздной лени. – Ты много думаешь. – Человек как разумное существо обычно имеет тенденцию к мышлению. – Я принял его руку, со стоном поднимаясь с пола. Синяки, царапины, шишки каждый божий день… – Думать надо до драки или после, – недовольно поморщился он. – Когда дерёшься, не думай. Вообще. – Надеюсь, вы закончили, джентльмены? – прозвучало снизу из гостиной. – Шарль, старина, будь добр, один кофе и утренние газеты! – Сию минуту, месье. – Мальчик мой, с меня сегодня лёгкая хандра, так что газеты читаешь ты и вслух! – Разумеется, сэр, – тут же подтвердил я, быстренько сбегая вниз. Когда учитель в таком настроении, ему лучше не перечить, а шевелиться пошустрее. Обычно Лис как раз очень даже любит поспорить, подискутировать, поиграть словами, загоняя собеседника в какую-нибудь смысловую ловушку, где тот и обличит сам себя. Но иногда, особенно в хмурые и дождливые дни, на него нападает так называемый британский сплин или, как он выражается, русская хандра. Мистер Ренар скучает, не знает, чем себя занять, пьёт, нудит, всех достаёт, впадая в детские обидки и раздражение по самому ничтожному поводу. Так что в гостиную я влетел меньше чем за полминуты, уже держа в руках утреннюю «Таймс». Мой наставник, нахохлившись, сидел в кресле, завернувшись в плед, опустив усы и уставясь стеклянным взглядом в стену. Я прокашлялся, встал поближе к окну и развернул газету: – Читать подряд или сначала заголовки? – Давай заголовки, – рассеянно буркнул он. Что ж, это логично. Я с выражением начал зачитывать вслух: – «Приём в Букингемском дворце. Как и сколько можно принимать без закуски?», «Штаны или шаровары? Пикантные подробности новой формы личной охраны королевы», «Шестеро кебменов не поделили пассажира. Несчастный находится в больнице», «У Вестминстерского аббатства замечена зелёная такса. Сторож заверил полицию, что не пил!», «Аббат ушёл на шаббат. Сколько стоит обрезание в сантиметрах, дюймах, ярдах?». – Скука… – Тогда новости соседей? – Валяй… – «Шотландские врачи признали эффективность лечения бессонницы с помощью виски!», «Красавица-лисица застрелила молодого жандарма из тюбика губной помады!», «Турецкое пароходство в коме. Вчера на Босфоре…»… – Так-так-так, – зевнул мистер Ренар. – Что там написано о лисице и жандарме? – Французская полиция дала краткую информацию о задержании некоей лисы («близкая к природе», имя не разглашается), которая была задержана при попытке незаконного проникновения на выставку картин из частной коллекции. В процессе ареста она застрелила молодого офицера жандармерии из тюбика губной помады. – Что за дичайший бред?! – Так написано, сэр. – Детали! – потребовал он, и в глазах его мелькнул зелёный огонёк. Увы, в газете больше почти ничего не было, ни объяснений, ни развёрнутого текста. Ну разве что кроме указания города – Париж. Что по факту ничтожно мало, ибо, как я слышал, территория Франции не намного меньше Великобритании, но если преступление произошло в самом Париже, то дело явно заслуживает внимания. Почему же наша пресса не требует разъяснений? Обычно каждое происшествие, имеющее место быть в любой европейской столице, всегда вызывает особый общественный резонанс. Это вам не мистическая собака в фосфоре, воющая на отдалённых болотах, и не забытое богом жутковатое поместье «Медные буки» в лютой глухомани на границе с Уэльсом. Нет, ведь Париж – это… Это о-го-го! Центр культуры, свобод, искусства, музыки! Там, как я слышал, даже варьете есть. Хотя, честно говоря, судя по тому, что я слышал о Париже от бабули, это жуткое гнездо страшного разврата следовало бы взорвать динамитом, закопать на полмили в глубину и засыпать солью! С другой стороны, Шарль отзывался о нём совершенно иначе, с его точкизрения, стоило один раз увидеть «Мулен Руж», и можно умирать спокойно! А можно и не умирать, если тебе там понравилось… – Месье, к вам посыльный! – донеслось из прихожей. – Чего ему надо? – Вручить бандероль! – О боже, дайте ему шиллинг, заберите её, и всех делов. – Он настаивает на том, чтобы вручить её из рук в руки, месье! Лис выругался по-французски, но резко выпрямился и встал, направившись в прихожую. Я остался один за столом, нужды в моём присутствии на момент вручения чего-то там явно не было. Учитель вернулся буквально через минуту, в лапах у него был небольшой бумажный пакет размером с книгу, серо-коричневого цвета, перевязанный красным бантом. – Посыльный из бывших каторжников, на две головы выше меня, все руки в наколках, лицо словно молоток для отбивки мяса, редкий типаж, уходящая эпоха, сейчас таких не делают, – бормотал он себе под нос, вновь опускаясь в кресло. – Ни марок, ни почтового штемпеля, ни имени отправителя. Судя по стойкому запаху гуммиарабика, бандероль была упакована и заклеена два-три часа назад. Что же это может быть? – Э-э, сэр, а если там внутри какие-нибудь сыпучие яды или споры опасных бактерий? – Тогда бы это была двести тысяч шестьсот пятьдесят восьмая попытка меня убить, – задумчиво облизнул губы Ренар. – Ладно, ладно, шучу! Я вообще их не считаю… Он бесстрашно вскрыл пакет и высыпал на стол шесть пачек британских банкнот, перевязанных банковской лентой. Несколько тысяч фунтов! К моему изумлению, наставник не обратил ни малейшего внимания на деньги, но самым щепетильным образом исследовал внутренность пустого пакета, вдруг вытащив крохотный клочок белой бумаги. – Всего три буквы, – отметил Лис, протягивая его мне. – Всего три, но сколько трагизма и интриги. – «SOS», – прочёл я. – Но это же как-то не… – Шарль! – громко крикнул мой учитель. – Закажите два билета на ближайший пароход до Парижа. Мы с Майклом должны срочно помочь одной леди, попавшей в беду. – …?! – вытаращился я. – Тем более что она вполне щедро оплатила наши услуги! Лысый дворецкий не задавал вопросов, он молча надел котелок и макинтош и взял в руки зонт, отправляясь в порт. Понятное дело, что меня-то как раз вовсю раздирало любопытство, тем более что мой учитель, занятый сборами, не спешил что-либо объяснять. Он просто указывал: – Сложи в свой саквояж пару белья, чистую рубашку, предметы личной гигиены. Одну книгу, потолще, чтоб не скучать в пути. Свою электрическую дубинку. Понимаю, что она всё ещё нуждается в доработке, но тем не менее. Да, тёплый шарф! И, пожалуй, активированный уголь, французская кухня с непривычки может вызвать лёгкое расстройство желудка. Я кивнул и молча поднялся к себе наверх, чтобы собрать вещи. Ранее мне не доводилось замечать за мистером Ренаром признаков какого-то особо трепетного отношения к своему виду. То есть ему всегда было абсолютно всё равно, кто совершил преступление – человек или «близкий к природе». А тут он срывается из тихого осеннего Лондона в шумный безнравственный Париж только из-за того, что какая-то там лиса кого-то убила? И ещё эта странная бандероль с деньгами. Нас что, уже наняли расследовать это дело? Но тогда кто и почему? Учитель ведь даже Скотленд-Ярд не предупредил, что собирается уехать, как будто там могли бы нам помешать, поэтому мы просто тихо сбегаем из Англии. Ничего не понимаю, сплошные вопросы, Ньютон-шестикрылый, совершенно ничего… Когда я спустился вниз, полностью готовый к путешествию, мистер Лис, всё ещё в домашнем халате, пристально изучал расписание паромов через Ла-Манш и, соответственно, движение поездов до Парижа. Не сказать, что оно было самым удобным, но, по крайней мере, стабильным. А через несколько минут вернулся дворецкий. На этот раз его лицо уже не было таким невозмутимым… – Месье, в кассе уже были билеты на ваше имя. Всё оплачено заранее. – Неудивительно, – до хруста расправляя плечи, потянулся мой учитель. – Двухпалубный «Лафонтен» отходит в час тридцать пополудни? – Точно так, месье. У вас каюта первого класса. – Что ж, Майкл уже собран. Не поможете мне с вещами, старина? …Через час мы выезжали в порт. На этот раз нас подхватил старый знакомец. – Здорово дневали, братцы! – приветствовал нас рыжий донец в сбитой набекрень папахе. – Давненько не видались, Лисицын? – И слава богу, – кротко улыбнулся учитель, проталкивая меня первым в уютное нутро парового кеба. – Майкл, поздоровайся с нашим дорогим другом! – Фрэнсис, привет! – погромче крикнул я, и жеребец ответил довольным хохотом: – Привет, хлопчик! От рад же тебя видеть! Куда едем? – В порт. – Слыхал, вы там недавно большого шороху навели. Что ж не позвали-то на веселье, жадины-говядины? Ну уж в другой-то раз не отвертитесь… – Добро, – согласился за нас обоих мой наставник. – В путь и с песней? Я умоляюще сложил ладони перед грудью («ради всего святого, только не это, сэр!»), но кеб уже дал свисток, пустил клубы сизого пара, и машина загрохотала по лондонскому булыжнику. И ведь не то чтобы мне не нравились песни с далёкого незнакомого тихого Дона. Просто Фрэнсис пел их так проникновенно, что у меня каждый раз едва ли не сердце прихватывало. Вот как они такое умеют, а?Не грусти, моя родная,
В чёрных траурных ножнах.
Скоро, искрами играя,
Загоришься ты в руках!
Там, за тёмной синей далью,
Есть старинные враги-и…
Вечная морковь!
Тянусь я только к ней,
Но время вновь
Нас делает бедней.
И чем больше слов,
Тем далее морковь…
Все года любви
Я посвящал лишь ей,
Я ждал её,
И от младых копыт
Мой путь изрыт
Мечтами лишь о ней,
О лучшей из морквей…
Нас встретили двое официантов, томных, замученных стариков с благородными залысинами и осиными талиями, препроводив к свободному столику у окна. Мой наставник задумчиво уставился взглядом в никуда, под его длинными ресницами мелькали отсветы витринных огней и уличные фонари. Он попросил себе бутылку бордо пятилетней выдержки и отказался от меню. Я ещё недостаточно хорошо читал по-французски, хотя говорил вполне бегло, поэтому быстро запутался в сложных названиях блюд, а отвлекать Лиса сейчас явно не стоило. Ладно, как-нибудь выкручусь сам. Это несложно, надо только брать то, что у них лучше всего готовят. – Гарсон, могу я спросить? – Вы в Париже, здесь можно всё. – Тогда что порекомендуете на ужин? Старик-официант закатил глаза: – Есть вредно. Тем более на ночь. – Тогда что-нибудь лёгкое. – Вода? Мне показалось, что он надо мной открыто измывается, но просить помощи было не у кого, мой желудок бурчал, и я решительно потребовал: – На первое и второе – ваши фирменные блюда! Официант мучительно медленно кивнул и развернулся с видом римского императора, жестоко страдающего от людского непонимания. Буквально через пару-тройку минут передо мной поставили крохотную тарелку с густой жижей бурого цвета, прямо в ней лежал пук каких-то отчаянно пахнущих сухих веточек. Запах напоминал одеколон. – Что это? – Суп-пюре из шампиньонов по-бургундски с коньяком. – А зачем в супе гербарий? – Я осторожно вытащил букет из тарелки. – Можно поставить его в какую-нибудь вазочку? – Мальчик мой, заткнись и ешь, – тихо посоветовал Лис, на секунду выходя из прострации. Он покачивал в руках бокал вина, но до сих пор не сделал ни глотка. Казалось, что беззаботная Франция будила в нём прямо противоположные чувства: ни веселья, ни лёгкости, ни даже тени хорошего настроения не было на его зверином лице. Мне не часто доводилось видеть его в таком состоянии, надеюсь, он не заболел? Или я не всё знаю о его истинных отношениях с Крейзи Лизой… – Эта жиденькая каша из грибов вполне себе вкусная! – Вполне себе?! – с невероятной смесью изумления, иронии, язвительности и негодования повторил за мной официант. – Пойду передам ваши слова повару. Надеюсь, он повесится. Я не позволил ему испортить себе аппетит, быстро доел то, что было обозначено как суп, а вскоре передо мной поставили огромный серебряный поднос, на котором лежали шесть крохотных улиток, чьи раковины были забиты зелёной тиной, и неистребимый букет тех же сухих веточек. Видимо, на ближайшем пустыре колосились неисчерпаемые запасы этого растения. – Улитки эскарго по-марсельски, – в ответ на мой красноречивый взгляд высокомерно протянул старый гарсон. – Наше фирменное блюдо. Я принюхался. Запах чеснока и горячего масла буквально сжёг слизистую оболочку носа. Думаю, теперь я дня три не смогу ощущать запахи, но, с другой стороны, и насморк мне уже никогда не грозит, это точно. – Их надо как-то разгрызать? Официант схватился за сердце. Мистер Ренар вновь снизошёл на грешную землю, ткнув пальцем в ряд вилок слева от меня, самой маленькой следовало извлечь улитку и съесть её с выражением высочайшего блаженства на лице. Видимо, мои актёрские таланты были не на высоте, потому что смотреть, как я, перемазанный зеленью и маслом, отважно выковыриваю очередную упирающуюся улитку, сбежалась половина кухни. Если они думали, что мне непонятен французский, то зря, я прекрасно всё понимал. – О сен Дени, кто пустил это чучело в приличное заведение? Всем известно, что британцы жуткие варвары! Да он же буквально издевается над нашей кухней, даже младенец знает, как есть эскарго! Мон дьё, кто-нибудь, поставьте ему миску на пол, парню так привычнее! Представляю, как он будет запихивать суфле в рот, черпая его прямо немытыми руками! Вы только посмотрите, что он творит с несчастными улитками?! Это же геноцид какой-то! Мон ами, вызывайте полицию, такой тип способен есть десерт мясницким ножом! – Будем считать, что первое знакомство с французской кухней прошло не совсем удачно, но ты справишься, – приободрил меня мистер Ренар. – Наверное, пора отдыхать.
Он демонстративно вылил содержимое бокала обратно в бутылку и передал её мне, предварительно заткнув пробкой. А сам быстрыми шагами направился к болтающей прислуге. – У нас был тяжёлый день, – громко объявил он, выхватывая шпагу из трости. – Кто-нибудь непременно желает дать мне возможность отвести душу? Французских хохмачей как сдуло, словно сахарную пудру с круассана. Мы забрали ключи на рецепции, и я весьма смутно помню, как добрались на второй этаж, в огромный номер-люкс, где уже горел камин, на столике стояла ваза с фруктами, а ноги утопали в высоком ворсе персидского ковра едва ли не по щиколотку. Кровать с балдахином была настолько велика, что на ней можно было бы уместить паровой кеб. Я рухнул, едва успев раздеться, и греческий бог Морфей поцеловал меня в лоб… Когда я проснулся, мой учитель в задумчивости сидел у камина. Угли давно прогорели, на столике стояла та же початая бутылка бордо – он выпил меньше половины и, судя по затуманенному взору, не спал всю ночь. – Я много думал, мой мальчик, и пришёл к неутешительным выводам. Во-первых, Крейзи Лизу, несомненно, подставили, во-вторых, речь идёт об особо изощрённом и заранее спланированном убийстве, а в-третьих, даже если нам удастся найти преступника, крайне маловероятно, что мы сумеем доказать его вину. – Не может быть, сэр, – недоверчиво зевнул я, уютно потягиваясь под одеялом. Вылезать не хотелось абсолютно, даже в лучших отелях Парижа явно экономили на дровах. – Твоя юношеская вера в победу добра над злом всегда вызывает умиление. – Я не льщу вам. Я правда думаю, что вы самый лучший сыщик на свете! – Знаю, – без тени улыбки кивнул он. – Но что хуже всего, в этой некрасивой ситуации крайними можем оказаться именно мы. Не делай удивлённое лицо! Да, мы ни в чём не виноваты, но это Париж, детка… Честно говоря, меня стала уже чуточку раздражать эта фраза. Слишком многое ею оправдывалось и типа прямо вот так многозначительно объяснялось. – Посмотри, – Лис резко встал с кресла и отдёрнул тяжёлую штору, – видишь тех двоих жандармов под нашим окном, а там ещё двоих на противоположной стороне? Так вот, они простояли всю ночь, не сводя глаз с окон нашего номера. – Э-э, что, за нами следит полиция? – не понял я, но честно встал и посмотрел. Да, четверо служителей закона, встретившись со мной взглядом, вежливо коснулись двумя пальцами козырьков форменных фуражек. Учтивость – отличительная черта французов, я невольно ответил столь же любезным кивком, желая всем доброго утра. – Мне тоже с ними поздороваться? – Необязательно. Одевайся, через десять минут мы спустимся на завтрак. Как бы ни легли сегодня карты, но мы отыграем эту партию до конца. – Сэр, а у нас не получится между делом посетить Лувр? – Само собой, Майкл, как ты только мог усомниться?! – искренне удивился мистер Лис, всплеснув руками. – Надо быть полным глупцом, чтобы, расследуя тайну кровавого убийства в центре Парижа, не посетить по дороге Нику Самофракийскую или не улыбнуться Моне Лизе! Я бы никогда себе такого не простил. Вот скажите на милость, шутит он сейчас или говорит серьёзно? Единственное, что я всегда мог противопоставить моему язвительному наставнику, так это холодную британскую невозмутимость. С каковою я и прошествовал в ванную, где, совершив (произведя, исполнив?) все необходимые гигиенические процедуры, предстал перед моим учителем полностью готовым к препровождению на завтрак с целью утреннего приёма пищи. – Я готов, сэр. – Ты кое-что забыл, мой мальчик. – В лапах Лиса сверкнуло шпажное лезвие, вытянутое им из трости. – Никто не отменял твоих тренировок. Шарль был бы искренне огорчён. Защищайся! Но только не вздумай разбить тут что-нибудь. Легко сказать… Вы когда-нибудь пробовали драться в помещении, набитом бесценной роскошью, словно будуар персидского султана? Мне оставалось лишь бегать и уворачиваться. – Не трогай вазу! Это богемский хрусталь! А это стул эпохи императора Наполеона. Да, им тоже отмахиваться нельзя! И люстру не раскачивать, и мебель не ломать, и бокалы не бить. Вот только попробуй у меня кидаться подушками. Это же гусиный пух из Нидерландов! Единственное, против чего не было возражений, это мой же дорожный саквояж. Мистер Ренар легко проткнул его в шести местах, но стоило мне извлечь свою экспериментальную дубинку, как он гордо поднял шпагу остриём вверх, словно салютуя победителю. – Туше! Разумеется, я отобью в сторону твою стальную нитку с иглой, но тут есть возможность запросто словить разряд тока через лезвие клинка. Не будем более рисковать, мы ещё пригодимся друг другу. Пресвятой электрод Аквинский, всё? Я с трудом выдохнул, кажется, буду жить… На завтрак вниз мы спустились рука об руку, как двое благородных британских джентльменов. Я бы сказал, как элегантный дядюшка и слегка вспотевший племянник. В ресторане нам предложили тот же самый столик, обслуживал тот же самый седовласый гарсон, но… – Сэр, – шёпотом спросил я, с ужасом глядя на свою тарелку, – они это всерьёз?! – Есть, чтобы жить, а не наоборот, – с мягкой полуулыбкой напомнил мистер Ренар, принимаясь за свою порцию. – По крайней мере, это вкусно и питательно. Ага! Всего один мини-круассан, одно перепелиное яйцо всмятку, одна чайная ложечка джема и крохотная, словно из кукольного набора для девочек, чашечка кофе. Лично мне хватило полторы минуты, чтобы, тщательно прожёвывая, спороть весь завтрак, а в желудке по-прежнему было пусто. В тоске оглядываясь на соседние столы, я убедился, что подавали здесь всем одно и то же, так что, наверное, встретить в Париже не то чтобы толстого, а хотя бы сытого француза уже считалось бы большой удачей. Но в каждой стране свои порядки, и, видимо, ничего с этим не поделаешь, пока мы здесь, нам придётся голодать. Лис сострадательно посмотрел на меня и молча отдал свой круассан. По-моему, я проглотил его, даже забыв сказать «спасибо»… На улицу мы вышли во всеоружии, он с тростью-шпагой, я с экспериментальной дубинкой. Привычного лондонского дождя не было, светило по-осеннему уютное солнышко, а воздух дышал утренней прохладой. Первым делом мой учитель подошёл к тем самым жандармам: – Чудесная погода в Париже в это время года, не правда ли, офицеры? Двое жутко засмущались, но признали, что да, на днях вообще была жуткая жара, до восемнадцати градусов по Цельсию. – Мы с секретарём сразу отметили, как французские власти заботятся об иностранных гостях. Позвольте вам выразить нашу глубокую благодарность! Вы ведь простояли здесь всю ночь только ради нашей безопасности? Французы заметно покраснели, но столь же любезно уверили нас, что да, они честно хранили наш покой за стенами отеля «Риц». – Кстати, в каком отделении служит мой добрый приятель, сержант Санглер? Знаете такого? Уверен, что он всё так же добр, сентиментален и мил, как в годы нашей светлой юности. На лицах бедных жандармов читалась сложная гамма чувств. Похоже, они не знали, что капитан (!) Санглер из комиссариата близко знаком с моим учителем, но были абсолютно точно уверены, что эпитеты «добрый, сентиментальный и милый» несколько неточно обрисовывают его истинный характер. Между тем Лис раскланялся и, отойдя на десяток шагов, тихо свистнул. – Салют, скупердяй-командор! – Малолетний уличный бродяжка с говорящим именем появился рядом, словно вынырнув из-под булыжной мостовой. – Салют, нахал, – кивнул мистер Лис, доставая монету в два су. – Нам нужна паровая повозка и утренние газеты. – Вы даже не успеете дать хорошего пинка своему английскому секретарю, месье, – хмыкнул Гаврош, и действительно минуту спустя мы уже катились по парижской брусчатке, усыпанной жёлтыми листьями каштанов и клёнов.
Париж вставал рано, улицы были полны народу. Лис быстро листал прессу, но, похоже, о деле Крейзи Лизы больше ничего не сообщалось. Старик-извозчик спал на ходу, тыкаясь мягким храпом в свои же колени, чудом не пропуская повороты и не сбивая прохожих. Но, хвала святому электроду Аквинскому, он хотя бы не пел во сне. До жандармского комиссариата за Нотр-Дам мы добрались без приключений. Следили ли за нами? Не знаю, но в любом случае нас встречали. Не менее десятка вооружённых стражей порядка выбежало из здания, стоило нашей повозке припарковаться поближе. Лис отпустил Гавроша, расплатился за проезд и первым ступил на тротуар, усыпанный кленовыми листьями. Я шагнул следом. На нас с подозрением и недовольством смотрели десятки глаз. Что-то теперь будет… – Ренар, рыжая каналья! – В дверях управления показался здоровущий сутулый кабан из «близких к природе». – Наверное, ты совершенно лишился мозгов, если припёрся в мой город после того, что сделал?! – Санглер, дружище, – мой учитель широко распахнул объятия, – а чего уж такого я сделал? Расскажи нам, ведь здесь все свои! – Сволочь, – мигом опомнился кабан, прикусив язык. – Я тоже по тебе скучал! – Убью… В общем, как вы, наверное, уже догадались, мы беспрепятственно прошли внутрь, и капитан жандармов принял нас в своём кабинете. Санглер конечно же не был сентиментальным милашкой, скорее он выглядел горячим и скорым на рукоприкладство типом, что, возможно, при его работе минусом не считалось. Заместитель, немолодой мужчина, которого нам даже не представили, принёс кофе, за что был в грубой форме послан заниматься делами. Мистер Ренар же сразу начал с главного: – Дружище, ты взял не ту лису. Крейзи Лиза, бесспорно, воровка, мошенница и преступница, но не убийца! Помрачневший кабан ответил не сразу. Долгую минуту он молчал, то ли собираясь с силами, то ли пытаясь держать себя в руках. Потом открыл ящик внутреннего стола и достал черно-белую фотографию молодого, подтянутого кабанчика в форме. Даже беглого взгляда было достаточно, чтобы отметить их родственные черты. – Мой племянник Этьен. Мог сделать блестящую карьеру, я помогал ему. – Это он убит? – догадался я. Капитан рассеянно кивнул, Лис положил лапу ему на плечо: – Я всё понимаю, Санглер. – Чёрта лысого ты понимаешь… вечно лезешь не в своё дело… Она виновна-а! – Так ты хочешь наказать Лизу или всё-таки истинного убийцу? – бесстрашно глядя в налитые кровью кабаньи глаза, тихо спросил мой учитель. – Дай мне все бумаги по делу, выпиши пропуск в тюрьму, и я обещаю тебе найти того, кто действительно убил твоего племянника. – Нет! – За два дня, – невольно добавил я и пылко кивнул. Ренар и Санглер уставились на меня в равном недоумении, потом, видимо, в неспешном мозгу клыкастого капитана зашевелились шестерёнки, и он расплылся в нехорошей улыбке: – Два дня ничего не решают, Ренар. Эта дрянь в отдельной тюремной камере под присмотром комиссариата, бежать из-под носа всей полиции Парижа она не сможет. Итак, два дня. Но, если ты считаешь, что я выделю тебе людей… – Только материалы по делу. – Забирай. Когда мы вышли из комиссариата, я действительно словил подзатыльник. Да, признаю, заслуженно. Поэтому было хоть и больно, но зато ни капельки не обидно. Привалившись к стене соседнего дома, нас ждал беззаботный Гаврош в драной кепке на затылке. – Моё почтение, парни! Когда вас зацапали фараоны, я уж думал, плакали мои денежки. Какую ногу вы сломали капитану-кабану, чтоб он вас отпустил? – Едем в частную галерею барона Жильбера де Тюссо, – не позволяя втянуть себя в пустой разговор, быстро приказал Лис. Мальчишка отсалютовал на манер наполеоновских гвардейцев. Я никак не могу уловить на слух свиста той заливистой мелодии, которой он подзывал свободные паровые повозки. Но, видимо, извозчики отлично её знали, поскольку ждать пришлось не более минуты. У нас в Лондоне бывает проблема поймать свободный кеб, а тут только свистни! – Держи. – В повозке учитель передал мне лист с описанием орудия убийства. – Это тюбик из-под губной помады. Каково твоё профессиональное мнение, мой мальчик? – Этого не может быть, сэр, – уверенно ответил я. – Даже при беглом взгляде можно твёрдо сказать – этой штуке не хватило бы мощности. Меж тем описание свидетельствовало, что выстрел был произведён из небольшого цилиндра, размером не более моего указательного пальца. Электрический разряд выталкивал круглую свинцовую пулю, каковая и пробила твёрдый череп молодого Этьена почти насквозь. Какой необразованный идиот составлял столь ненаучный протокол, а, Ньютон-шестикрылый? Да при такой дешёвой батарейке пуля бы отскочила даже от спелой тыквы! Крейзи Лиза, каким бы профи она ни была, нипочём не могла нанести полицейскому такую рану. – У любого убийцы есть возможность и повод, без этого никак нельзя лишить кого-либо жизни. Значит, ты уверен, что возможности у неё не было. А как насчёт повода? – Лис разговаривал сам с собой, лихорадочно перебирая страницы. – Ага, вот! Да это была целая спецоперация! Наш бравый капитан планировал её не один год и специально послал племянника, дабы тот лично задержал преступницу, получив таким образом новый чин. Но что-то вдруг пошло не так… Пока мы ехали, он кратко ввёл меня в курс дела. Оно действительно казалось сколь простым, столь же и запутанным. Капитан Санглер охотно протащил к себе на службу любимого племянника и всячески ему покровительствовал, считая, что ещё год-два, и молодой офицер сможет занять кресло его заместителя. Фактически вся засада для поимки хитроумной лисы была заточена именно под него. Полиции удалось выйти на контакты с воровкой, и капитан, представившись богатым коллекционером, лично заказал ей украсть небольшую картину «Утро в сосновом бору», где была изображена большая бобриха с тремя бобрятами. Холст сорок на пятьдесят, начало века, работа известного голландского живописца Босса-младшего, куплена на аукционе в Харькове за шесть тысяч фунтов стерлингов. Её-то и предстояло унести неуловимой Лизе, дабы передать «коллекционеру» всего за пару тысяч. Чистый и непыльный заработок, почему нет? Полиция предупредила владельца картины, расставила ловушки и села в засаду с обеда. Заявившаяся в двенадцать ночи преступница осторожно сняла картину со стены, упаковала её в заплечный ранец, но тут же была схвачена за руку молодым кабаном! Далее всё тоже шло как по маслу: его сослуживцы сорвались с мест, но одновременно со вспыхнувшим светом электрических ламп раздался тихий хлопок выстрела. Племянник Санглера был убит на месте, мгновенная смерть, пуля едва не прошила его голову насквозь, войдя в правый висок. Крейзи Лизу повязали на месте, она даже не пыталась сопротивляться. На паркетном полу валялся брошенный странный цилиндр, более всего похожий на тюбик губной помады. Однако опознать в нём оружие убийства смог бы даже ребенок, поэтому судьба знаменитой воровки была решена. Как её не разорвали на месте, одному богу известно. Но её верные сообщники, оставшиеся на свободе, смогли применить план «Х», запустив в действие этой трагической пьесы одного неравнодушного консультанта из Скотленд-Ярда… – А теперь, мой мальчик, скажи, какие моменты смущают тебя в этом отчёте? – Кроме такназываемой губной помады? – на всякий случай уточнил я. – Ну, сколько я знаю эту лису (а мы встречались, как вы помните), Лиза отчаянно храбра, но никогда не теряет головы. Сэр, что, если она сама подставилась? То есть она хотела, чтобы её арестовали, потому что… возможно… – В тюрьме она будет в большей безопасности, – безошибочно закончил мою мысль учитель. – Если вся полиция, жандармерия, комиссариат, задействованные в той операции, убеждены, что видели своими глазами, как она безжалостно пристрелила их сотрудника, да ещё родственника капитана… Ей будут мстить все! Убийство полицейского не прощается. Как только её переведут в общую камеру, она даже не доживёт до суда. Я знаю, как это делается, я сам там был… Минуту или две мы молчали. Лис погрузился в гнетущие воспоминания, и мне казалось неудобным дёргать его дополнительными вопросами. К счастью, вскоре он сам резко вскинул голову, в глазах его полыхал охотничий азарт, и я бы не позавидовал сейчас его таинственным противникам. – Мы найдём все ответы в галерее. Там, где всё началось и закончилось. …Когда повозка остановилась и мы расплатились за проезд, мистер Ренар поманил своего уличного помощника, протягивая ему целых пять экю: – Ты на стрёме, негодник. Залипни в стекло, но, если засечёшь хвост или шухер с фараонами, припусти старого доброго гальского! – Зуб даю, барыга-командор, – честно поклялся Гаврош. Судя по его гнусной ухмылке, уж он-то отлично всё понял и выполнит приказ даже ценой собственной жизни. Пресвятой электрод Аквинский, я начинал чувствовать невольное уважение и даже лёгкую зависть к этому мальчишке. Смешивать в такой пропорции вассальную преданность и максимальную свободу у меня никогда не получалось. Уверен, что, если его будут пытать, он лишь расхохочется в лицо палачам, да ещё и обложит их отборной площадной бранью. Я бы так не сумел. Наверное, для этого надо родиться именно французом и именно в Париже. Галерея располагалась в частном особняке барона Жильбера де Тюссо, известного в Париже, Берлине, Вене и Санкт-Петербурге как недалёкий, но весьма щедрый меценат. Мой наставник передал мажордому свою визитную карточку, и мы были приняты буквально сразу. Барон, низенький толстячок с редкими кудряшками на затылке, короткими усиками и бородкой в стиле эспаньолки, сам выбежал встречать нас в прихожую. – О, месье Ренье! Знаменитый консультант британской полиции. Дьявольщина, я столько слышал о вас! Ведь это вы вернули герцогине Портумберлендской её бриллианты? Вы помогли господину Радживу Капуру вернуть знаменитый алмаз Шести Раджей? А уж, чёрт побери, о ваших удивительных подвигах при дворе русского царя Александра ходят легенды! Голос у него был тонок почти до фальцета. Видимо, он сам понимал это и, чтобы казаться брутальнее, вставлял в свою речь грозные богохульства. – Вы раскрываете тайны, покрытые могильными плитами, – холодно, едва ли не до готической дрожи протянул Лис. – И у стен есть уши. Но даже стены иногда кричат от боли… С этими словами он совершил резкий прыжок вправо и сбил с ног того же мажордома, который (держу пари!) шёл только для того, чтобы сообщить о накрытом столе в гостиной. Однако на барона такая прыть неожиданно произвела самое благоприятное впечатление. Он едва не присел, с благоговейным ужасом глядя на моего учителя. – Вы ещё экстравагантнее, чем мне рассказывали. Что привело вас сюда, месье Ренье? Смерть и преисподняя, если я хоть чем-то могу вам помочь, располагайте мной, моим домом, моим состоянием, возьмите все мои деньги… – Укажите мне место, где произошло убийство полицейского. И дайте всем вашим людям строжайший приказ не появляться в поле моего зрения. – Ну-у… – Не так громко, – на ухо предупредил Лис. – Этот мальчик мой секретарь. Красив, как Гименей, но немой и при виде ярких эмоций впадает в панику. То есть весьма опасен. Я кротко вздохнул, скрючил пальцы, уставился плотоядным взглядом в шею барона Жильбера и, скривив рот, пустил длинную слюну. На этот раз всё вышло как нельзя убедительнее. – О да, черти и сатана, – почти шёпотом ответил хозяин дома. – Я слышал, что ваш помощник большой оригинал, предпочитающий женское платье и мазохистские опыты с электричеством. Вы правы, не будем его провоцировать. Нам указали маршрут на второй этаж, непосредственно в галерею. Место, где был убит племянник кабана, до сих пор окольцовывалось жёлтой лентой на пяти столбиках. «Украденная» картина была возвращена на свое место на стене. Лично я просто не знал, что именно мы намерены здесь найти. Вроде бы всё было на своих местах, отметин от пуль на стенах быть не должно, все утверждали, что прозвучал один выстрел. Хотя пневматика, а уж тем более электричество при выстреле не производит особого шума. Слабый хлопок услышать, конечно, можно, но ведь не в общей суматохе, под свистки и топот десятков ног. Тем не менее Лис что-то искал и… – Встань в центр. Я безоговорочно пролез под ленту, занимая место, где, возможно, стоял несчастный. – Повернись ко мне боком, – командовал мистер Ренар, стоя в дверях в пяти шагах от меня, у косяка соседней комнаты. – Так, годится. Замри. Паф-ф! Теперь падай. Я послушно растянулся на полу. – Идеальное место для прицельного выстрела. Вот только из чего он был произведён? Хм, иди-ка сюда! Разумеется, я сразу встал, отряхнул колени и подошёл к наставнику в соседнюю комнату. Он, не тратя времени, ткнул меня носом в средневековый ключ от города, висящий на стене. Здоровый такой ключик, с мой локоть, не менее. Только непонятно, при чём тут он? – Сэр? – Господи боже, Майкл, неужели ты недостаточно активно изучаешь историю Средних веков?! – С чего это? – С того! Что ты видишь? – Символические ключи от города. Как правило, их вручали победителю в знак полной капитуляции. Разумеется, сейчас никаких ворот нет, современные города быстро превращаются в мегаполисы, и ключи, даже символические, теряют свой статус. – Короче. – Короче, смысла в них нет. Ни тогда, ни сейчас. – Идиот, кого я учу… – Но, сэр?! Вместо ответа Лис что-то повернул, щёлкнул предохранителем, и в тот же миг обычный старый ключ стал пистолетом для одноразовой стрельбы. Я невольно сглотнул… – Вот так, при передаче символических ключей от городских ворот, можно было одним выстрелом избавиться от полководца или короля вражеской армии. Держи! Я ещё раз осмотрел ключ. Механизм был полностью исправен, но если из пистолета когда и стреляли, то лет сто, а то и двести назад. Так я и сказал моему учителю. Он едва сдержал раздражение, остановив свои руки в дюйме от моей тонкой шеи… – Э-э, мальчик мой, скажи: а если бы пуля вылетела вот прямо из этого ключа? Могло бы такое сработать? Подумай, не спеши. – Ну, учитывая его размеры и ширину ствола, в принципе почему бы и нет? Объём сжатого воздуха при таком разбеге вполне мог бы вытолкнуть свинцовую пулю на семь или даже восемь футов. И да, сила будет такая, что височную кость прошьёт насквозь. Но ведь из этого ключа не стреляли! – Согласен, – выслушав меня, признал Лис. – А так, представь, насколько бы стройная версия выстроилась. – Увы. – Но что, если некто из тех людей, кто ранее бывал в этом доме, заранее измерил все параметры этих ключей? По идее информация данного толка не является секретной. Тогда этот таинственный некто вполне мог бы заказать пистолет в виде точно такого же ключа и, находясь в засаде, выждать момент, спуская курок: паф-ф! Изобразив губами звук выстрела, мистер Ренар мотнул головой, указывая на выход, значит, здесь нам больше делать нечего. Тем более что со стороны улицы в открытое окно ворвался яростный петушиный крик. – Уходим. Мы почти бегом спустились вниз, где Лис нарочито медленно и максимально таинственно поблагодарил нашего любезного хозяина. – А не брал ли кто антикварный ключ от города, допустим, на экспертизу подлинности? – Да, месье… – обалдел барон. – Чёрт побери, так оно и было. У меня изымали именно этот старый ключ под расписку, ровно на сутки. Это был письменный приказ самого капитана жандармерии, а господину Санглеру так трудно отказать. Адское пекло, да вы и сами это знаете, верно же, хе-хе? – Он взял его лично? – О нет. Капитан всегда очень занят, поэтому я передал ключ его заместителю, лейтенанту Гастону. Это имя прозвучало впервые, и я выразительно, как мне показалось, вытаращился на Лиса. – Говорите тише, друг мой. – Мистер Ренар вновь укоризненно покачал головой. – Видите же, мальчик нервничает. Он может укусить! Барон испуганно заозирался по сторонам, потом что-то вспомнил, сунул руку во внутренний карман дорогого пиджака и, достав чуть смятую шоколадку, протянул её мне: – Не волнуйся, всё хорошо. Вот вкусняшка, её надо в рот и ням-ням! Ньютон-шестикрылый, я так и сделал… Простите меня… мне жутко стыдно… – Дорогой барон, вы необычайно помогли следствию. – Это мой долг, дьявол меня раздери, месье Ренье! – Я буду хлопотать, чтобы вас представили к ордену Почётного легиона. Да, да! Как я неоднократно говорил выше, главным детективным талантом моего учителя было умение разговаривать с людьми. В какие-то полминуты он умел подчинять и покорять себе любого, хоть человека, хоть «близкого к природе». Причём исключительно силой слова! Его способность находить общий язык с каждым, мгновенно завоевывая всепоглощающее доверие, не имела себе аналогов ни в жизни, ни в литературе. Барон Жильбер де Тюссо глядел на Лиса глазами преданной охотничьей собаки. Если бы ему бросили палку и крикнули «апорт», клянусь, он бы побежал за ней на четвереньках и принёс в зубах. В ином случае это, наверное, даже могло бы пугать, но не сейчас… – И вот ещё, я настоятельно рекомендую вам срочно, не тратя ни минуты, покинуть Париж. Завтра к вечеру вы спокойно вернётесь, и даю слово, что капитан Санглер захочет лично выслушать ваши показания. Но на один день. Всего лишь на один. Покиньте город, если хотите жить! Хозяин дома с галереей менее пяти секунд переваривал суровые слова моего наставника. После чего без оглядки бросился бежать, на ходу призывая слуг срочно паковать его чемоданы! – Лучше ему посидеть где-нибудь в пригороде или за границей, – пояснил мистер Ренар, когда мы вышли на улицу. – Загнанная в угол крыса бывает весьма опасной, а мы же не хотим рисковать жизнью столь милого толстячка? – Если тот ключ брал лейтенант Гастон, то, значит, он и виновен? – перебил я один вопрос другим. – Скорее всего, да. Но сначала нам надо опросить ещё одного свидетеля. Было вполне ясно кого. Подскочивший Гаврош, приложив два пальца к рваному козырьку кепки, доложил, что ничего сверхстрашного, в стиле «ужас-ужас-ужас», не произошло. Разве что кроме внезапного визита на угол перекрёстка фараона в штатском. Который при нашем выходе из дома поспешил сделать вид, что просто любуется проплывающими над головой осенними облаками. Значит, французская полиция по-прежнему следит за нами. – Повозку до тюрьмы, мелкий мерзавец, – тихо попросил мой учитель. – И как можно скорее. – Слушаюсь, грубиян-командор! Что бы я ни думал об этом мальчишке, но с какими-то делами он явно справлялся куда лучше меня. Это пришлось признать и, скрипя зубами, ехать в указанном направлении. В этот раз нас довольно долго вёз индусский конь белой масти, с ярко-голубыми глазами и ушками, странно завинчивающимися в форме сердца. Он было начал заунывно нудеть какой-то древний брахманский эпос, на что мистер Лис довольно грозно рявкнул: – Нельзя ли покороче? – Как прикажете, сахиб! – послушно кивнул возница и зачастил:
Рама выслал Ситу,
Она была убита
Его словами,
Но плакала о Раме.
А с горя Хануман
С ней накатил стакан
Водки или праны,
Что там пьют стаканами?
И Рама тоже плачет,
Ему нельзя иначе,
Когда любимая жена
Ему, возможно, неверна!
А дальше, вот дела,
Тут Сита родила!
Два пацана упрямые,
С внешностью под Рамалу,
С мозгами скороспелыми,
Поймали лошадь белую
И говорят:
– За маму,
Ты нам ответишь, Рама!
За все страданья Ситы
По тексту «Бхагавадгиты»!
А может, «Рамаяны»?
Там все немного пьяны.
Но ихняя мамаша,
Мешая слёзы с кашей,
Всё продолжает Раму
Любить под фонограмму…
Две гитары, зазвенев,
Жалобно заныли…
С де-етства памятный напев,
Старый друг мой, ты ли?
Э-эх, раз, ещё раз,
Ещё много, много раз!
Ходят кони вдоль реки-и,
Где цыгана сны легки,
А да-альняя дорога
Ляжет бубной к Богу-у…
Э-эх, раз! Да-а ещё раз!
Ещё много, много, много раз!
– Дай сюда. Да, мой мальчик, именно это мы и искали. – Что за проклятую дьявольщину вы тут разыгрываете?! – Усади свою капитанскую задницу в своё же начальственное кресло и слушай, – достаточно строго потребовал Лис, вертя ключ в лапах. – В твоих интересах не перебивать меня. Монолог затянулся минут на пять-шесть, потому что сначала мой учитель вернул орудие убийства на место, после чего максимально доходчиво и чётко изложил всё, что нам удалось выяснить за сегодняшний день. Мрачный Санглер, закусив губу, не перебивал, да, но каких трудов это ему стоило, кто бы знал? Когда мистер Ренар закончил, то на весь кабинет раздался громоподобный рёв: – Лейтенанта-а Гастона-а ко мне-е!!! Тот явился по первому зову, седой, подтянутый, с каменной маской на лице. Я никогда бы не подумал, что у убийцы может быть такое честное выражение лица. – Капитан? – Эти господа из Скотленд-Ярда обвиняют тебя в смерти моего племянника! – Какие глупости, право? – Лейтенант Гастон спокойно отшагнул назад к книжному шкафу. – Шеф, всё было совсем не так. Просто ваш знакомый Лис давно состоит в преступных связях с Крейзи Лизой. Она убила вашего родственника, а он дерзнул пронести орудие убийства сюда, чтобы застрелить вас из мести! В широкую грудь кабана уставился новенький «ключ города». – Ты не посмеешь… – А чего мне терять, Санглер? Думаете, в суде поверят им, а не вашему верному заместителю? – честно удивился негодяй, спуская курок. Я зажмурился. Раздался сухой щелчок. Побледневший лейтенант быстро выстрелил ещё раз. Результат тот же. – Как выражается мой секретарь, какого Ньютона-шестикрылого? – спросил Лис, ни к кому конкретно не обращаясь. – Оружие всегда следует проверять перед использованием. А то мало ли какой беспринципный тип вроде меня возьмёт да на всякий случай вытащит пулю. Он раскрыл ладонь и положил на стол маленький свинцовый шарик. Точно таким был убит несчастный племянник капитана парижской полиции. – Вообще-то я выражаюсь не совсем так… Договорить мне не удалось, потому что лейтенант Гастон развернулся на выход, а кабан бросился за ним, подмял под себя и начал душить. Мой учитель кинулся на спину своего приятеля и поймал его шею в локтевой захват, безуспешно пытаясь оттащить от хрипящего заместителя. Но вы представляете себе шею кабана? – Майкл! – Да, сэр? – Ты не мог бы… из своей дубинки… один разряд… самый мощный! – Но это удобно? – засомневался я. – Всё-таки нападение на офицера жандармерии чревато… – Сделай милость, – из последних сил прошептал мистер Ренар, и я выстрелил. Электрический удар, способный свалить лошадь, тем не менее лишь замедлил капитана Санглера. На помощь к нам спешили другие жандармы из комиссариата, вы не поверите, но, чтобы оторвать капитана от его жертвы, потребовались усилия ещё шести человек. Причём первых двух он стряхнул с плеч, словно кукол театра марионеток. Преступника Гастона едва удалось откачать. Но первые же слова неблагодарного кабана, обращённые к нам, звучали как приговор: – Пошёл вон, Ренар! И если я ещё хоть раз увижу тебя в Париже-е, ты пожалеешь, что на-а свет роди-и-ился-а! Мой учитель отряхнул колени, поднял цилиндр, водрузил его на голову и послал старому знакомому воздушный поцелуй. После чего мы покинули комиссариат со всей возможной скоростью. Гаврош, честно ожидавший под фонарным столбом у выхода, не поверил своим глазам, видя нас живыми и здоровыми. По его мнению, из лап фараонов выходят либо в тюрьму, либо вперёд ногами. Кто бы сказал, что он так уж не прав? Мы реально были близки и к тому и к другому. Остаток дня усталый Лис предпочёл провести в отеле. Описывать ужин не буду, мы не спускались в ресторан, а по совету того уличного мальчишки просто заказали в номер еду с ближайшего рынка. В первый раз за несколько дней я смог нормально поесть. Оказывается, и во Франции умеют просто жарить мясо, просто печь хлеб, просто делать нормальный сыр без плесени и вони. Я люблю их кухню! Утром меня разбудил мистер Лис, как всегда подтянутый, улыбчивый, одетый с иголочки и готовый ко всему: – Подъём, мой мальчик! Здесь не принято долго спать. Бегом марш умываться, завтракать и в путь! – Мы возвращаемся домой? – зевнул я, продирая глаза. – С чего бы? – искренне удивился мой учитель. – Отель оплачен на три дня, обратные билеты у нас в кармане, глупо было бы не посетить Лувр, не отдать должное Версалю, не погулять по улочкам Монмартра, не послушать уличных музыкантов в Булонском лесу и не поторговаться с книжными букинистами вдоль Сены. Вставай же, Париж не будет тебя ждать! Я ни разу не говорил, что люблю его? Так вот это самый умный, честный, порядочный и замечательный лис на свете! И мне нереально повезло встретить его, став верным другом, соратником и библиографом этого удивительного зверя…
P.S. Капитан Санглер сдержал слово. Его отчаявшийся заместитель Гастон дал все признательные показания. В этом деле проявил себя банальный человеческий фактор: лейтенант просто счёл себя несправедливо обойдённым и, прекрасно понимая, что кабан по-любому будет продвигать вверх своего родственника, сорвался на тяжкое должностное преступление. Именно он контролировал все переговоры с коварной Лизой, бароном и прочими, изо всех сил изображая готовность помочь молодому сотруднику, протеже шефа. Разумеется, не в его интересах было помогать нам с учителем, но и убивать Санглера он изначально не планировал, просто вот так сложилась ситуация. Которую мистер Ренар сумел сиюминутно развернуть в свою пользу. Суд над лисицей Крейзи Лизой состоялся в день нашего отъезда из Парижа. И да, благодаря нам ей действительно могли инкриминировать лишь кражи и мошенничество. Забегая вперёд, скажу, что рыжая преступница бежала из-под стражи сразу же после оглашения приговора (ей грозило тридцать лет каторги!). Кто ей в этом помогал, осталось неизвестным. Но уж точно не мы. На определённые вещи у мистера Ренара оставались очень жёсткие, почти непримиримые взгляды. Клянусь пресвятым электродом Аквинским…
Глава 4 Чёрный профсоюз
Я отлично помню вечер того дня, когда свершилось это ужасное преступление, всколыхнувшее весь Лондон. Да что там, пожалуй, и всю Великобританию. Ровно неделю назад мы вернулись из высокооплачиваемой командировки во Францию, где знаменитая мошенница-лиса по имени Крейзи Лиза была обвинена в убийстве племянника капитана парижской жандармерии. Дело выглядело настолько явным и очевидным, что даже мне было ясно – всё это чистейшей воды подстава! Лисица слыла успешной преступницей, на свободе у неё оставались верные сообщники, а крупный банковский счёт позволил нанять моего учителя для поиска истинного злодея. Мистер Ренар блестяще раскрыл эту загадку, выведя коварного убийцу на чистую воду. Им оказался заместитель того самого капитана, некий лейтенант Гастон. Мы задержались в Париже ещё на два дня ради музеев и прогулок по историческим местам, после чего спокойно вернулись в милую сердцу Англию. За время нашего короткого отсутствия с домом прекрасно управлялся старый дворецкий Шарль. Не завидую тем воришкам, которые попытались бы к нам влезть в надежде, что легко справятся с тощим лысым стариком. О, как глубоко и страшно было бы их разочарование! В молодые годы Шарль служил в армии, считаясь лучшим бойцом полка по савату (французский бокс ногами), и до сих пор не нуждается в оружии. Он сам по себе практически целый арсенал, и если бы крепость Ла-Рошель оборонял он, то никакие три мушкетёра с д’Артаньяном в придачу нипочём бы её не взяли! Так вот, тем вечером я был в гостях у бабули. Во-первых, вручил ей деньги за мою работу на Лиса, как всегда умолчав, что куда большие суммы тихо ложатся на моё имя в Лондонское отделение банка Швейцарии. А во-вторых, я привёз ей в подарок из Парижа хороший кусок твёрдого сыра и бутылку настоящего коньяка. Алкоголь помог выбрать мистер Ренар, я сам в этом абсолютно ничего не понимаю. Бабуля, как оказалось, тоже… – Что это за жиденькую дрянь ты мне притащил, Эдмунд Алистер Кроули? Годится только протирать пятки перед сном. Из Франции, говоришь? Да рази ж… хлюп, хлюп!.. рази ж эти французишки… хлюп!.. способны создать хоть что-то путное?! Они все лягуш… хлюп!.. лягушкинцы… лягушатник… ик!..ики, вот! Жрут чё по-пало… Хлюп, хлюп, хлюп! Нет чтоб пр-нести норма-льный англ-ский виски… хлюп! А ты хто ваще такой? Ты чё тут дела-ишь в м-ём доме-е? Хлюп!.. А-а-а?! – Вы бы хоть закусывали, – тихо вздохнул я. Бабуля вырвала у меня из рук полкруга сыра, вгрызлась в него кривыми зубами, прожевала кусок, сплюнула прямо на пол, четырежды хлюпнула ещё раз и, на автомате по диагонали дойдя до своей койки, рухнула носом вниз. Вот и всё. Коньяк коварен. Убедившись, что она дышит, я прикрыл её плечи стареньким пледом. Что-то ещё? Мне не оставалось ничего, кроме как запереть дверь снаружи и удалиться. У бабули есть свой ключ, а судя по тому, как музыкально она захрапела, дрыгая левой ногой в ритме канкана, этот «Мулен Руж» не отпустит её до самого рассвета. Уличная банда Большого Вилли ко мне пока не приставала, хотя, возможно, в их криминальной жизни просто появились более важные цели. До дома мистера Лиса, частного консультанта Скотленд-Ярда, я прошёлся пешком, полуторачасовая прогулка перед ужином никогда не повредит. У нашего парадного стояли сразу три кеба, во всех случаях это могло значить только одно – инспектору Хаггерту снова нужна наша помощь! Я ускорил шаг, а потом и вовсе перешёл на бег. В таких ситуациях учитель не должен оставаться без помощника и секретаря. Открыл Шарль сразу же, стоило мне взяться за электрический дверной молоток. Одного взгляда на бледное лицо нашего дворецкого было достаточно, чтобы понять – у полиции очень серьёзные причины для визита. – Бегом в гостиную, месье ждёт! Я выпрыгнул из макинтоша, метко кинул шляпу на вешалку и бросился вперёд. За столом сидела привычная троица: мистер Ренар, инспектор Хаггерт и его верный сержант Гавкинс. Четвёртая фигура стояла у камина, и на мгновение мне показалось, что запах конского навоза слегка витает в воздухе. А-а нет, не показалось… – Майкл, позволь представить тебе мистера Чешу. – Мой наставник широким жестом указал на небольшого серого пони с короткой чёлкой, в очках и длинном пальто из дорогого твида. – Мистер Чеша, «близкий к природе», глава конского профсоюза кебменов Лондона. – Очень приятно, сэр, – вежливо поклонился я. – Фр-р, так мы ждали этого мальчишку? – совершенно бесцеремонно фыркнул пони, презрительно глядя на меня снизу вверх. – Джентльмены, будем взрослыми людьми, это дело не терпит отлагательств. – Действительно, Ренар, – слегка прокашлялся инспектор Хаггерт, – ваш секретарь должен быть рядом, когда происходит такое. – Майкл навещал единственную и нежно любимую бабушку, – сентиментально улыбнулся Лис. – Кто может осуждать его за это?
– Только не я, – вступился за меня честный доберман. – Парень имел право на личное время. В конце концов, он не на службе. Все с минуту помолчали. Потом появился Шарль, разнося пузатые бокалы с бренди, чашечки кофе по-бретонски, подогретые сливки и чай. Пони отказался от всего, даже от кусочка сахара. Он лишь укоризненно попрядал ушками, пристукнул копытцем и вновь вздохнул: – Что ж, будь по-вашему. Мне нетрудно повторить всё снова. В конце концов, это дело в первую очередь касается нашего профсоюза и не в последнюю меня лично, фр-р… Я замер у камина с раскрытым блокнотом и электрическим пером в руках. – Всё началось ещё задолго до того, как был образован конский профсоюз. Сначала кебмены Британии, а за ними извозчики других стран договорились о ряде условий нашей общей работы. Мы не допускаем в свои ряды людей и любых других «близких к природе», не позволяем клиентам обманывать с оплатой, фр-р, но, в свою очередь, гарантируем полную безопасность поездки для любого, кто нас нанял. – Мистер Чеша смешно качал чёлкой, но говорил серьёзные вещи. – Почему мы этим занялись? Потому что некоторое время назад по Лондону ходили нехорошие слухи о том, что якобы некоторые вороные кебмены подозреваются в убийстве своих пассажиров. Фр-р, надо ли говорить, что всё это была грязная ложь? Бесстыжее враньё, раздутое прессой! – Справедливости ради, – пригубив бренди, дополнил инспектор, – полиция занялась этими слухами, и действительно, мы обнаружили минимум четыре человеческих трупа на пустырях. Они лежали на перевёрнутых пентаграммах со следами горючих веществ, кости у всех четырёх были переломаны, а тела потом сожжены. Место преступления просто пестрило следами конских копыт. – Фр-р, я попросил бы, сэр! Наш профсоюз выражает протест… – А вы не просите, – сдержанно рыкнул сержант. – Никто не заставит Скотленд-Ярд идти против фактов и улик. Пони мрачно замолчал, но, видимо, всё-таки отдавал себе отчёт, что чуточку перегибает палку. Он опустил голову и демонстративно передал право слова инспектору. Тот продолжил: – В прошлый раз наше правительство предпочло спустить всё на тормозах. Дело быстренько закрыли, чтобы не поднимать панику и не провоцировать гнев граждан против законопослушных кебменов. Однако через год ответственность взяла на себя таинственная организация «ККК». – Ку-клукс-клан, – довольно уныло кивнул пони и, отвечая на мой выразительный взгляд, пояснил: – Эта аббревиатура передаёт стук копыт бегущего рысью. Попробуйте сами отстучать ритм пальцами по столу. Вслушайтесь, три пальца – это рысь, а четыре – уже галоп. – Всё равно непонятно… – Мальчик мой, дело в том, что ку-клукс-клан впервые появился в Америке как тайное общество борьбы против освобождения негров. Считается, что к нам в Европу эти традиции пришли вместе с чёрными конями из США. – Именно поэтому они в отместку убивают белых людей? Все кивнули и многозначительно опустили головы. Только сейчас до меня дошло, почему мой учитель настоятельно не рекомендовал мне садиться в повозку вороного кебмена. – Разумеется, профсоюз регулярно проводит чистки в своих рядах, – вздохнул пони. – Мы же все прекрасно понимаем, что преступность не имеет национальности, расы и цвета кожи. Но не далее как вчера, фр-р… – Было обнаружено ещё одно жертвоприношение на пентаграмме, – решительно вмешался доберман Гавкинс. – Простите, инспектор, но мы просто теряем время. – А что вы можете? – спросил Лис. – Будете хватать всех чёрных? Это глупо. – К тому же прошу отметить, что именно члены нашего конского профсоюза обнаружили тела и сообщили о них полиции. – Мы ценим ваше участие, мистер Чеша, – согласился Хаггерт. – Но Ренар прав, мы даже не знаем, с чего начать. Допустим, усилим посты, потребуем от города выделения средств на дополнительное освещение улиц, а в остальном… Слишком велика опасность возникновения паники. Да, пожалуй, и не только в Лондоне. – Надо поговорить с вороными кебменами, – не задумываясь, брякнул я. На тот момент данное решение казалось самым простым, логичным и естественным. – Ему разрешено открывать рот в присутствии взрослых? – делано удивился пони. – Ещё раз фыркнешь на мальчишку, и я тебе твой рот заткну, плюшевая лошадка! – Гавкинс?! – укоризненно протянул инспектор, но сержант уже закусил удила: – Сэр, да эти кебмены просто обнаглели в своём профсоюзе! Тут их не тронь, там не задери, чуть что, нам сразу угрожают общебританской забастовкой извозчиков. Но, дьявол нас раздери, разве они не такие же граждане, как все мы? Почему у вас, у меня, у Ренара и Майкла должно быть меньше прав? – Потому что люди веками угнетали лошадей! – попытался раздувать ноздри Чеша. – А я не человек, я пёс из «близких к природе»! – Вот и будьте на нашей стороне! – Я всегда буду на стороне закона-а! Гневно рычащего Гавкинса с трудом оттащили от перепуганного колченогого пони. Когда общие страсти улеглись и обе стороны короткого конфликта принесли друг другу взаимные извинения, мой учитель взял слово: – Что ж, джентльмены, по зрелом размышлении я склонен признать, что мой секретарь прав. Мы действительно попробуем начать с осторожных разговоров с чёрными, то есть вороными, кебменами. Инспектор? – Всё что угодно. – Просто предупредите уличных констеблей о полном и безоговорочном содействии мне и Майклу, – благодарно кивнул Лис. – Мистер Чеша? – Конский профсоюз также к вашим услугам. – Я попрошу немногого: кебмен Фрэнсис всегда должен быть в моём распоряжении. Бесплатно! – В смысле за счёт профсоюза?! – вытаращился на нас пони. Обозрел всех, с каждым встретился взглядом и, поняв, что остался в меньшинстве, уныло пожал плечами. Вот так-то! Получив все необходимые заверения и клятвы со всех сторон, мы проводили гостей. Я был полон энтузиазма, меня буквально распирало от желания узнать ещё больше и ринуться в бой. Но мой учитель, обычно довольно разговорчивый, на этот раз почему-то упорно хранил молчание. Возможно, сейчас, подытоживая прожитые годы, я лучше понимаю его. Он хотел оградить мою юношескую психику от всех травм, которые, несомненно, имели бы место быть после детального разбора этого жутковатого дела. Даже сейчас, когда вспоминаю останки сожжённых трупов, обугленные скелеты, красные, налитые кровью глаза убийц, я чувствую, как по спине бегут мурашки. Сколько лет прошло, а я всё ещё просыпаюсь в холодном поту, когда мне снятся вороные кони… После ужина меня отправили спать. Учитель делал какие-то выписки, листая старую книгу по оккультизму. Наверняка искал информацию о пентаграммах или жертвоприношениях. В этом плане я был бы плохой помощник, поскольку физика всегда интересовала меня больше истории. А о том же ку-клукс-клане вообще ничего не слышал до сегодняшнего дня. Но, как оказалось, без меня ему всё равно не обойтись. – Подъём. – Старый дворецкий бесцеремонно оборвал мой сон. – Ньютон-шестикрылый… двенадцать ночи… – Собирайся быстрее, месье ждёт. Я понял, что любые вопросы прямо сейчас будут лишними. Шарль ни за что не разбудил бы меня без приказа, а если мистер Ренар счёл, что именно ночью ему понадобились мои услуги, то спорить было просто не о чем. Я попытался как можно скорее одеться, наскоро ополоснул лицо и бросился по лестнице вниз. Мой наставник, полностью экипированный, ждал в прихожей, нервно посматривая на часы. – Майкл, четыре минуты! Ты понимаешь, что время не ждёт? – Простите, сэр, – честно повинился я. – Шарль, поставьте в программу обучения мальчика резкий подъём без предупреждения и одевание на скорость. Это будет ему полезно. – Слушаюсь, месье. Как только мы шагнули за порог, я вдруг резко вспомнил о том, что не взял свою дубинку. – Она тебе не понадобится. Сегодня мы никого не ловим, мы просто разговариваем с людьми. Лис встал на пороге и громко свистнул, в конце улицы показался кеб. Я надеялся, что это наш старый знакомец с тихого Дона, но кебом правил совершенно неизвестный серый конь. – Куда прикажете, джентльмены? – Вдоль Темзы на север, до англиканской церкви Святого Йоргена. – Желаете барселонский романс или лирическую кастильскую? – Просто поболтать, – беззаботно улыбнулся Ренар, когда мы садились в кеб. – Честно говоря, я уже, наверное, лет сто не был в Испании, так что почти забыл вкус кастильской риохи. – Сеньор был в Кастилии? – разом загорелся возница, и под длинными ресницами блеснула сентиментальная слеза. – О благородный Мадрид с его площадями и фонтанами! О волшебный и чарующий Толедо, звон стали, черноокие красавицы, переборы шестиструнной гитары, – томно вздохнул Лис, прокашлялся, постучал себя кулаком в грудь и выразительно пропел:
Я здесь, Инезилья,
Я здесь под окном.
Объята Севилья
И мраком и сном.
Ты спишь ли?
Гитарой тебя разбужу…
Всё ясно, я вновь иду на дело в роли подсадной утки. Это было жутковато и весело одновременно. Мне разрешили взять свою экспериментальную дубинку, более того, на шее у меня под платьем висел полицейский свисток. Более того, старый дворецкий собственноручно привязал мне между коленом и щиколоткой трёхгранный корсиканский стилет в кожаных ножнах. – Бей колющим под мышку, во внутреннюю часть бедра, под ребро, в горло, в глаз или ухо, – сухо напутствовал он. – Человек или конь, кто бы то ни был, кровь у всех одна и расположение артерий очень похоже. Ровно в десять ночи за нами приехал кеб. Скалозубый здоровяк Фрэнсис весело подмигнул мне, всю дорогу распевая:
В степи широкой под Иканом,
Нас окружил коканец злой.
И трое суток с басурманом
У нас кипел кровавый бой.
Мы залегли, свистели пули,
И ядра рвали всё в куски.
Но мы и глазом не сморгнули,
Стояли мы… Мы – казаки!
И смерть носилась. Мы редели,
Геройски всё ж стоял казак.
Про плен мы слушать не хотели,
А этого желал наш враг!
Но вот в степной дали сверкнули
Родные русские штыки,
И все отраднее вздохнули,
Перекрестились казаки.
И мы, собрав тела героев,
Могилу вырыли и в ней
Для мира вечного, покоя,
Зарыли всех богатырей.
И холм насыпали над ними,
Пусть веки вечные стоит
И громко с ветрами степными
О нашей славе говорит!
Кнопка пуска на экспериментальной дубинке работала безотказно. С полутора шагов электрический разряд, способный уложить лошадь, опрокинул несчастную на спину, и её волосы из-под отлетевшего капюшона искрили, наверное, ещё минуты три. Подоспевшие констебли вязали всю банду. Ко мне пробился вороной конь: – Да ты не узнаёшь, чё ли, а? То ж я! То ж мы с Чешкой в первых рядах стояли, шоб тебя николи не тронули. Он-то хоть и пони маленький, а храбрости аж на эскадрон будет! Вона как за тебя стоял, а? Лисицын, братик, от же какая радость – хлопчика твоего живым видеть! Казак! От, ей-ей, бравый казак из него будет! – Фрэнсис… – Обычная чёрная краска. – Мой учитель встряхнул меня за плечи, посмотрел в глаза, прощупал пульс и только после этого продолжил: – Жить будешь! Благодаря тебе мы взяли их всех. Кстати, ты там… э-э… не переборщил с мощностью? Для суда она нужна живой. Ну тут я мало что мог сказать. По факту электрический разряд был рассчитан на «близкого к природе», однако считается, что женщины имеют куда более высокий болевой порог, чем мужчины. Поэтому словно бы в доказательство моих мыслей… – Шевелится, фр-р, – крайне осторожно отметил пони, беззастенчиво потыкав распростёртую распорядительницу жертвоприношений задним копытом. – Суки-и, – простонала женщина. В общем, как вы поняли, её взяли тёпленькой. С ней же пошли ещё несколько чёрных (правильнее говорить, вороных) кебменов. На суде мистер Ренар вступился за троих из них, считая, что коней впутали и запугали. Все трое отделались условным, ещё двое получили сроки. …Наверное, мне стоило бы разъяснить некоторые моменты, оставшиеся не совсем понятными, да? Хотя образованному, начитанному и умному читателю ничего разжёвывать не надо, но пусть. Я попробую, а уж вы сами судите, надо ли вам это. Пока я был в мастерской, мой учитель зачем-то дал весьма странное объявление в колонку вечерней «Таймс»: «Юная жена. Мне неверна. Мишель Эдмунд Алистер Кроули. Ложь, драчливость, содомии акты. Оплата по факту. Щедро. Не жужжу, маршрут укажу». На мой взгляд, слишком уж поэтично, но тем не менее Лис почему-то счёл, что оно должно сработать, и ведь оказался прав. Он получил аж три срочных телеграммы: одна уточняла степень наказания, вторая маршрут, третья аванс. Деньги у Ренара были, и он мгновенно оформил перевод. Дальше всё шло по накатанной. Полиция отслеживала весь маршрут. Лис и Гавкинс прикупили по пути резиновые лошадиные головы в магазинчиках грядущих рождественских празднеств. Пони Чеша из конского профсоюза, как и наш общий шумный друг с Дона, не задумываясь, согласились перекраситься, лишь бы воочию увидеть, кто тут во всём виноват. Все увидели всё. Да вы и сами это знаете… Теперь, наверное, самое интересное. Та женщина, что сумела собрать под своё крыло немногих «чёрных братьев», оказалась обычной второсортной актрисой из малоизвестного лондонского театра. Её бросил муж-режиссёр ради молодой любовницы, после чего она воспылала неутолимой ненавистью как к мужчинам, так и к женщинам. Нет, своего бывшего она не тронула. Но избавила мир от одного из его собутыльников, после чего предложила свои услуги жёнам ещё двоих. Те заплатили. Судьба вдовы в Лондоне куда престижнее судьбы брошенной женщины. Бывшая актриса же, войдя во вкус, спокойно грохнула любовницу мужа. Не забывая обставлять всё это в театральном стиле – мистика, сатанизм, ККК… После чего в газетах регулярно появлялись её объявления, но, видимо, мало кто мог их правильно прочесть, отсеивая мусор и вычисляя чистую истину! Мой учитель смог. Домой мы возвращались со знакомым кебменом под ритмично-бравурное:
Эх, кубанцы-казаки
Отечеству служат!
По границе разъезжают,
Ни о чём не тужат!
Глава 5 Четырнадцать мышат
– Что с ним, Шарль? – Сэр, но дворецкий-то тут при чём? – слегка гнусавя, перебил я, отнимая платок от носа. Кровь почти перестала течь, но дышать всё равно ещё было больно. Наверное, нужна коротенькая предыстория, да? Пожалуйста. Я навещал бабушку. Прекрасное начало для последующих трагических событий. Как вы, возможно, помните, хоть и не обязаны запоминать всякую ерунду, мои отношения с бандой Большого Вилли более-менее устаканились. Немаловажную роль здесь сыграло их знакомство с юной француженкой Кристи, племянницей нашего Шарля, и тот факт, что им всё труднее было лупить меня, а мне всё легче их! И если раньше я чаще всего убегал, то теперь был способен давать решительный отпор. Однако пару дней назад в банде произошла смена руководства. Двое взрослых ребят семнадцати – восемнадцати лет, из хороших семей (!), просто подвинули Вилли в сторону, оставив его вожаком чисто номинально. Вот именно они никак не могли взять в толк, почему можно грабить всякую прохожую малышню, а меня вдруг нет? К чему это привело, догадаться нетрудно… В тот день у меня не было с собой не то что моей дубинки, но и даже обычного зонта. На меня напали из-за угла, практически сразу сбив с ног. Конечно же я сопротивлялся! С моей точки зрения, даже успешно, потому что смог уйти на своих ногах, оставив половину банды зализывать раны. Но мистер Ренар вдруг оказался жутко возмущён тем, что мне кто-то разбил нос! Мелочь какая… – Нет, мой мальчик, это не мелочь, – яростно бушевал он. – Всего шестеро противников плюс два здоровых лба, и ты уже почти побит?! Дубинки у него, видишь ли, с собой не было? Да разве Шарль не учил тебя превращать в оружие всё, что попадает под руку? Я промолчал, потому что вполне себе приложил кое-кого башкой о булыжную мостовую, спиной об угол каменного дома и с раскрутки грудью о фонарный столб. Мостовая, дом и фонарь чем не оружие? Пока Лис, возмущённо скрипя зубами, проверял, не сломали ли мне носовую перегородку, старый дворецкий вернулся из прихожей. – К вам джентльмен, месье. – Какого чёрта?! – Судя по выправке, бывший офицер. Визитки не дал. Уверяет, что засудит вас за избиение его сына. – Майкл? – В голосе моего учителя вдруг резко прорезалось уважение. – Это ты сделал? – Сэр, во-первых, я только защищался, во-вторых, возможно, у него не перелом, а всего лишь простой вывих челюсти и… – Довольно. – Он порывисто обнял меня. – Я горжусь тобой, мой мальчик. Шарль, где этот тип? Дальнейшему я не был свидетелем, поскольку в прихожую не пустили меня, а дальше прихожей – гостя. Разговор вёлся явно на повышенных тонах. Сколько могу судить по голосу, отец кого-то из тех старших ребят привык орать на подчинённых и поэтому слегка захлёбывался слюной. Он почему-то решил, что «близкий к природе» просто обязан будет извиниться перед офицером индийской кампании. Но не на того нарвался… – Пс-сэр, ваш сын изувечил моего! Я требую наказания его роз-га-ми-и! – Пс-сэр, я ничего не имею против того, чтобы вы высекли вашего сына. – Вы изволите шутить с тринадцатым Уэльским полко-ом, пс-сэр?! – Пс-сэр, я не вижу здесь полка. Один грубиян не в счёт. – Пс-сэр, как вы сме-е-те-е?! – Желаете вызвать меня на дуэль, пс-сэр? – Пс-сэр, вы что же, драз-ни-те-есь!!! – Как вы догадались, пс-сэр?! Я, разумеется, не видел того, что произошло далее. Склонен предположить, что бывший офицер дерзнул разрешить спор, поставив на место зарвавшегося лиса одним боксёрским ударом. Очень зря. Потому что следом послышался звук рухнувшего на мостовую тела, и мой наставник спокойно вернулся в гостиную, потирая костяшки левого кулака. – Месье позволит слегка окатить джентльмена водой? – Не более одного ведра, старина. Пока Шарль довершал мокрое правосудие, мистер Ренар развернул утренние газеты. Его янтарные глаза с поразительной скоростью скользили по колонкам сверху вниз. И, судя по тому, как резко он смял газеты, швырнув их на пол в сторону камина, там по-прежнему не было ничего важного. На минуту я вспомнил знаменитого Шерлока Холмса, который также страдал от отсутствия интересных дел, а потому играл на скрипке или колол себе наркотики. Не менее известный русский полковник полиции господин Путилин также скучал, но предпочитал русскую водку. Я сам попробовал её много позже, когда мне было двадцать шесть, и должен признать, что этот напиток действительно способен заглушать душевную боль куда лучше нашего виски или бренди. Но! Лис не напивался, не наркоманил, не уходил в загулы по борделям, он просто тосковал. Сидел на одном месте, в излюбленном кресле, укутавшись до подбородка пледом, покачивая в лапах чашечку кофе по-бретонски и ни на что не реагируя. Он словно бы впадал в сонную прострацию до тех самых пор, пока… – К вам ещё один джентльмен, месье. Некто мистер Растеряефф. – Кто он, Шарль? – Как указано в визитке, певец, актёр и композитор. – Цель визита? – У него украли старую книгу и деньги, месье. – Господи, ну покажите человеку, в какой стороне находится Скотленд-Ярд! Я не занимаюсь подобной ерундой. – Месье, он от Фрэнсиса. Ренар уныло покосился на меня, но я уже взял в руки блокнот. Вы меня поймёте, не каждый день настоящий живой певец и композитор просит нашей помощи. Как можно упустить такую возможность? Когда ещё в наши двери постучит некто, способный создавать волшебные мелодии? Мой пиетет перед творческими личностями в те юношеские годы был незыблем, непоколебим и нерушим никакими столкновениями с реальностью. – Просите его, Шарль. …В гостиную вошёл невысокий, довольно молодой, небрежно одетый мужчина с растрёпанными волосами, трёхдневной щетиной, виноватой улыбкой и потёртым аккордеоном через плечо. Кстати, он почему-то называл его странным русским словом «garmoshka». Впоследствии я понял, что это производное от латинского «гармония». Именно так на буйной Кубани, в сонной Тамани и величественном Крыму называли этот восхитительный инструмент, и я до сих пор искренне считаю, что гармошка гораздо ближе к общечеловеческой душе, чем рояль или гитара! Разумеется, это только моё мнение, но я имею на него право. – Здорово дневали, хозяева! – Слава богу, – вежливо кивнул Лис, прекрасно зная, как и чем следует отвечать на подобное приветствие. В конце концов, как говорится, Фрэнсис нам в помощь! Благодаря этому рыжему донцу я узнал о далёкой России больше, чем за все школьные годы о родной Великобритании. – Ренар, стало быть? – А то ж! – Добро, – с улыбкой поклонился наш гость. – Вот беда у меня. Книгу покрали. – Очередная кража «Тихого Дона»? На авторство уже претендовали минимум пять человек. – Так нет же ж, – наш гость с плеча развернул инструмент, – я ж такую песню написал о батьке Ермаке, а меня с моста Тауэрского как есть взяли да и попёрли!Вот бы на чуть-чуть в старые века,
Сабля на бедре, на щите олень,
Скачет впереди войско Ермака,
И отступает ночь, наступает день!
Пусть бранятся все с западных границ,
Нам оно фигня, не возьмёшь на понт!
У России нет никаких границ,
У России есть только горизонт!
По морю плыл кораблик
Небесно-золотой.
Он вёз подарки детям,
Таким, как мы с тобой.
На нём плывут матросы,
И снасти в шторм скрипят,
Не задают вопросы
Четырнадцать мышат.
Ведут они кораблик
От юга на восток,
Их палуба из листика,
Их парус – лепесток!
Соломинками машут
Усталые гребцы,
Их путь к родному порту,
А груз их леденцы!
И жемчуга, и ливер,
Брильянтовый клинок,
Чей одноглазый бивень
Врагов сшибает с ног.
А капитан их утка,
С такою не шути!
С ней каждая минутка
Почти как год в пути!
А там камыш и… море?
Нет, море и камыш…
Трам-пам-пам что-то…
Шепнула мышкам мышь?
Заходит судно в гавань,
Приходит путь к концу.
Вы храбрые матросы,
Вот всем по леденцу!
Ещё Польша не погибла,
Ночью же и днём,
Что враги у нас отняли,
Саблями вернём!
Вислу мы возьмём и Варту,
Нашу Польшу возродим!
И с любимым Бонапартом
Всех на свете победим!
А где сотни убийц, что хвалились при всех
В том, что ярость войны, умиляя в смятении,
Перетрусивших нас, без бумаг пипифакс,
Всем ответит за все преступления?!
Нет прощения вам, чернокожим рабам,
Ждёт могила вас всех, в этот верим успех!
А вот звёздный наш флаг не умрёт ни хрена,
Это знает всех штатов свободных страна!
Выстрел грохнул секундой позже того, как Лис толкнул меня на пол и, распластавшись рядом, опрокинул стол. Заряд крупной дроби вышиб кучу щепок, но не задел нас. – Сэр, а как же чай и пиво? – высунулся мой учитель, размахивая белым платочком. Второй выстрел заставил его вновь нырнуть под защиту толстой столешницы. – Лежи тут. – А вы, сэр? – А я, кажется, чуточку рассердился-а… Пока хозяин «У четырнадцати мышат» перезаряжал свой дробовик, Ренар ужом прополз между столами и стульями, с места запрыгнул на стойку, отбил в сторону двустволку и прижал бармена к стене клинком своей трости. Тот даже пикнуть не успел, завороженно глядя в жёлтые от ярости лисьи глаза. – Я частный консультант Скотленд-Ярда! И либо сейчас вы отвечаете на все мои вопросы, либо через минуту здесь будет полиция. Кивните, если поняли. Хозяин нервно сглотнул, изображая кивок. – Отлично! Вам будут инкриминированы антисанитария, разбавление пива ослиной мочой, самопальное производство алкоголя, опасного для здоровья и жизни граждан Великобритании, а также её гостей, прибывших в порт. Я ничего не упустил, мальчик мой? – Сэр, а ещё он стрелял в нас, – старательно поддакнул я. – Как такое можно было забыть?! Гарантирую вам восемь лет каторги на индийских островах. Хотите пари? Испуганный бармен отрицательно помотал головой. – О, я знал, что мы придём к взаимопониманию, – хищно улыбнулся мой наставник, невероятным образом демонстрируя сразу все зубы. Это было столь впечатляюще, сколь же и пугающе одновременно. Я долго учился у него такой улыбке, но, увы, у людей иное строение челюсти. Так что всё зря… – Вопрос первый: кто вас так задолбал, что вы встречаете клиентов с дробовиком? – Кот. – Кто? – переспросил я. Хозяин посмотрел на меня таким взглядом, что Лис невольно потянулся к шпаге. – Я говорю – кот, значит, это кот! Наглый, драный, одноглазый оборванец с причудами. Ползал тут на коленях, умоляя, чтоб я пустил его в винный подвал. Так-то вот! – Пустили? – Нет! – Он грохнул кулаком по стойке так, что глиняные кружки, подпрыгнув, грудь в грудь ударились о гранёные стаканы. Толстое стекло и обожжённая глина, победа почти пятьдесят на пятьдесят, остальное в осколки. Но бармен был слишком раздражён. – Когда я говорю нет, это значит нет! А он пробрался туда тайком, стоило мне отвернуться. Перевернул всё вверх дном! Разбил три бутылки моего лучшего виски! Когда я услышал шум внизу, этот мерзавец пулей прошмыгнул мимо меня и дал дёру вниз по улице! Мы с удивлением переглянулись. Прояснилось как минимум два момента. Похититель книги образованный, но опустившийся кот из «близких к природе». Об этом мы, положим, и раньше догадывались. Но ещё этот тип что-то ищет у начальника порта и здесь, в кабаке, и разгадка цели его поиска в первоиздании детских стишков. – Сэр, у меня появилась мысль. – У меня тоже. Попридержи свою, а я свою. Обменяем обе, как военнопленных, после осмотра подвала. Проводите-ка вниз, милейший. Бармен вновь пошёл пятнами, но спорить не рискнул. Выругался про себя, взял со стены старенький керосиновый фонарь и покорно повёл нас за стойку. В дальнем углу находилась небольшая дверь, чудом не рассыпавшаяся от времени. – Ради всего святого, джентльмены, я же там только-только прибрал. – Даже отсюда мой нос говорит мне, что вы гоните собственный виски в обход государства и налогов. Но я готов закрыть глаза на нос. Вы меня понимаете? Хозяин суетливо закивал, распахнул дверь и вручил нам фонарь. Мистер Ренар первым шагнул вниз по стёртым каменным ступеням. Ничего такого уж особо криминального в подвале не было. Полные ряды ящиков всякой выпивки, мешки с крупой, бочки солонины, мелкий хозяйственный инвентарь. Что здесь можно было искать, совершенно непонятно.
– Как долго вы владеете этим заведением? – Да уж больше десяти лет, – начал загибать пальцы бармен. – Старый хозяин помер, кабак пошёл с молотка, так мой отец его и выкупил. – Сэр, смотрите, здесь тоже семь мышей! – невольно воскликнул я, разглядев полустёртый рисунок под потолком. – Точно такие же, как у входа. – Хм, похоже, но не совсем. – Мой учитель задумчиво поскрёб подбородок. – Неужели ты не видишь разницы? Я смутился. Ну вот же лодка, вот мыши, вот они гребут тонкими вёслами по воде. – Здесь изображён берег, то есть край земли и камыши. А на вывеске они все плывут в бурном море. – Что же это значит? – Только то, что наш таинственный кот приходил сюда именно за этой подсказкой, – сделал в общем-то вполне очевидный вывод Лис. – В принципе мне понятно почти всё. Вопрос лишь в том утерянном четверостишии. Держу пари, речь идёт о неких координатах. – Мы легко можем узнать это, если… – начал было я, но он бесцеремонно оборвал мня на вдохе: – Да, да, естественно, ты можешь с разбегу отправиться в библиотеку и получить у нашего доброго друга Уорена первоиздание детских стишков. – Как вы догадались, сэр? – даже немного обиделся я. – Ну, это же самое очевидное. Однако можем пойти более коротким, хотя и сложным путём. Зуб даю, что твоя милая пожилая родственница отлично помнит весь текст. – Бабуля? – ахнул я. – О нет, сэр, только не это, у неё денег ещё на три выпивки, в таком состоянии и в голову чем-нибудь запустить может! – Всё равно это куда интересней, чем протирать штаны в библиотеке. К тому же в свете недавних событий я буквально жажду очередной встречи с обновлённой бандой этого вашего Маленького Фила. – Большого Вилла или Вилли, – нехотя поправил я. Спорить было бесполезно, видимо, у Лиса ещё не выветрился адреналин после драки в кабаке «У четырнадцати мышат». Хотя по зрелом размышлении он конечно же был прав: до бабули в два раза ближе, и память у неё крепка, словно медвежий капкан. Осталось уточнить лишь один момент у нашего дорогого хозяина. Лис о чём-то пошептался с ним на выходе и махнул мне рукой – уходим, пора в гости к бабушке. Прямо в порту мы купили более-менее пристойный виски, который валит с ног, словно хобот слона, но хоть не ослепнешь после первого же стаканчика. На выходе с пристаней взяли кеб. Возница, бурый британец в рыжих подпалинах, вежливо приподнял котелок: – Милости прошу, джентльмены. Прогулка по вечернему Лондону, недорого! Осмотр исторических достопримечательностей! Лучшие кафе и рестораны! Нетрезвый отдых в злачных местах! Закоулки Джека-потрошителя и подворотни Кровавой Мэри! Джентльмены, желают что-нибудь попикантнее, здесь рядом есть такие киски… – Мы местные, – отмахнулся учитель, пропуская меня первым в кеб. – Двигай в Челси, милейший, плачу полгинеи. – За такие деньги можно и не петь, сэр. – Нет уж, пойте! Мы за старое соблюдение традиций конного профсоюза Британии. – Ох, сэр… а не вы ли… – неожиданно охнул кебмен, заламывая котелок на затылок. – Не вы ли тот самый знаменитый Лис, что помогал нашему мистеру Чеше бороться против убийц ку-клукс-клана? С вами была ещё девочка… – Мальчик, – сухо поправил я из кеба. – Джентльмены, тогда для вас только лучшие песни старой Англии! Ну что тут скажешь… Лично я никогда не предполагал, что «Чебурашка» – это традиционно английская песня. Как, собственно, и «Хас-Булат удалой» или «Гоп со смыком». Вроде бы наш возница разговаривал без малейшего акцента, но он гнал что угодно, попсу любой страны мира, только не родное английское. Честно говоря, я просто заткнул уши, постаравшись уйти в себя. Мистер Ренар, казалось бы, наоборот, наслаждался монотонными завываниями кебмена и даже иногда подмурлыкивал ему, полуприкрыв глаза. Когда мы наконец доехали и расплатились, уже на пороге бабушкиного домика он обернулся ко мне: – Наша жизнь состоит из сплошных уроков. Хороших, плохих, разных. Если ты научишься абсолютно всё принимать с улыбкой, многое в твоей жизни покажется тебе гораздо легче. Улыбайся, мой мальчик, улыбайся. Мы постучали. Бабуля открыла почти сразу, её нос хищно подёргивался, словно аромат спиртного она учуяла из неоткупоренной бутылки аж с противоположной стороны улицы. – Эдмунд, ты зачем притащил сюда это рыжее животное? – Он принёс виски. – Так какого чёрта ты держишь нашего дорогого гостя на пороге? Веди его в дом! Бабуля цапнула Лиса за грудки модного твидового пальто и развернулась, практически броском через спину закидывая моего учителя в узкую прихожую. Я и не предполагал, что она такое умеет. Мистер Ренар, видимо, тоже, поскольку даже опомниться не успел, как уже сидел за столом без пальто с грязным стаканом в руках, а моя неугомонная бабушка зубами откупоривала бутылку. В этом искусстве ей воистину не было равных. – Пей, хитрая морда! – Она первая опрокинула стакан. – Вижу, ты умеешь держать слово, мальчишка всегда является с выпивкой и в синяках. Думаю, настало время поговорить об увеличении платы, а? – Леди, – чопорно вытянулся мой наставник, – к сожалению, я вынужден вернуть вам мальчика. Он слишком ленив и туп! У меня, кажется, сердце остановилось. – Типа чё, всё, что ль? – Бабуля нервно прочистила кончиком столового ножа волосатое ухо. – Продержал его пару месяцев, испортил, наигрался и возвращаешь взад? – Именно. – Погодь, погодь. Ты давай-ка выпей со мной и поговорим. Так, с кондачка, такие дела не делаются. Нам, поди, ещё компенсация положена, за упущенную выгоду? – Я всё сказал. – Мистер Лис поставил стакан на стол и грозно вскинул брови. – Мой дворецкий принесёт вам счёт за содержание вашего внука. Что он съел и выпил, так и быть, я прощу, но одежда, ботинки, нанятые учителя, билеты в Шотландию и Францию – всё это было, знаете ли, весьма недёшево. – Эй, рыжий, ты это, – нервно засуетилась бабушка, делая большой глоток прямо из горла. – Ты не пори горячку-то! Ты подумай, он же читает тебе вслух, пишет за тебя, чё-то там изобретал вроде. Может, вы его там лупите мало? Так приводи сюда, я ж ему добавлю! Я ж ему все кости переломаю, если он к твоей лисьей светлости будет без уважения… я ж его в зюзю… Она хлебнула ещё и рухнула лбом в стол, так что посуда подпрыгнула. – Уф, – выдохнул мой учитель, – кажется, пронесло. А теперь, пока она ещё хоть какая-то… – Он наклонился к бабушкиному уху и выразительно прошептал:
А капитан их утка,
С такою не шути!
С ней каждая минутка
Почти как год в пути!
Нас ждёт далёкий берег,
Кря, кря, идём в камыш!
– Курс сто шагов на север, –
Шепнула мышкам мышь, –
Плывёт-плывёт кораблик
Небесно-голубой,
Везёт подарки детям…
Слотер кивнул, дёрнув левым, слегка обкусанным ухом, и я мысленно поздравил себя с первой победой. Я же угадал, верно? Первый угадал, ещё до того как это озвучил мой наставник. – Потом что-то пошло не так. Вас подвела любовь к женщине или азартным играм? Кот не ответил, но по блеску его глаз было ясно, что Ренар в обоих случаях попал в цель. Так что тут я мог приписать себе лишь половину заслуг. Посмотрим, что же будет дальше. – Вы проигрались. Она вас оставила. Держу пари, что вы набрали долгов и были вынуждены переселиться в бедный квартал, где сдают дешёвые комнаты для иммигрантов. Заметили через окно, как какой-то молодой человек с русской гармошкой прячет деньги в какую-то книжку, и не смогли удержаться. – Я… я бы отыгрался! Но там были жалких три фунта… – Зато как некогда образованный и знающий филолог вы сразу поняли, что за редкая книга попала вам в лапы. – Учитель поднял с мокрой земли тряпичную сумку, достав старенькую книжку стихов. – Другой бы, не задумываясь, выручил за неё две или три гинеи у букиниста, но вы… – Я преподавал философию, историю и географию, – вдруг взвился кот, бросая лопату и царапая мокрые стенки ямы. – Я знал, что произошло с королём Карлом, и, впервые увидев оригинальный текст стишка, наверняка записанного со слов какого-нибудь тупоголового матроса, сразу понял, о чём речь! Я начал искать, я обошёл весь порт, я получил все возможные сведения и вышел на этот пруд. Вы не смеете у меня это отнять! – А далее «…курс сто шагов на север, – шепнула мышкам мышь», – закончил мой учитель, одаривая безумного собеседника благородно-снисходительной улыбкой. – Но вы обманули сами себя, мистер Слотер, на судне не могло быть золота. Всем известно, что во время последней войны король погиб при очень подозрительных обстоятельствах. Ряд историков считает, что его убили свои же люди из страха развязывания всё новых и новых войн. Казна Швеции была совершенно пуста, они отнюдь не собирались ничего хранить в лондонских банках. – Замолчите! Вы лжёте! Вы хотите всё заграбастать себе?! Я рыл тут больше часа, и я докопаюсь до золота! Меня ничто не остановит! Я выцарапаю вам глаза, мя-а-у-у… Мне удалось сбить его в прыжке. Обезумевший кот кинулся было на мистера Ренара, но, получив мощный электрический заряд в ягодичную мышцу, рухнул на самом краю ямы. – Браво, мой мальчик, ты делаешь успехи в стрельбе навскидку. Это может оказаться очень полезным в будущем. А теперь нам совершенно необходимо доставить этого несчастного в психиатрическую лечебницу. – «Чаринг-Кросс», сэр? – Она ближайшая. Тебя не затруднит шумнуть? Собственно, нет, конечно. Но поскольку я весьма слабо представлял себе, как именно это сделать, то просто поднял ту железяку из-под ног и пару раз хорошенько стукнул ею по стволу ближайшего дерева. Звук получился довольно громким, поскольку уже через минуту мы услышали дробный стук копыт и на место высохшего пруда вылетел могучий жеребец с горящими глазами и грозно вздыбленным хвостом. – Держите меня семеро! От ить всех убью, один останусь, – хищно раздувая ноздри, ржал Фрэнсис, лихорадочно ища взглядом достойного противника. Что уж там, пусть не очень достойного, да хоть какого-нибудь, но увы… – Лисицын, вы чё, шуткуете надо мной, что ли? Чего звали-то? – Вот этого грязного бедолагу, – Лис указал лапой на по-прежнему бессознательно валяющегося кота, – надо срочно отвезти в больницу. Ну а потом и нас с песнями до дому до хаты! – Ох, стало быть, сумели вы с хлопчиком загадку-то разгадать? – Кто знает, кто знает, – весьма туманно ответил мистер Ренар, перекидывая тело мистера Слотера на плечо рыжего кебмена. – Майкл, будь так добр, прихвати ту палку, которой ты долбил дерево. – Это ржавая железяка, сэр. – Без разницы. Это улика. Вот я же взял книжку, она тоже улика. Наверное, уже не стоит впадать в излишнюю детализацию, подробно описывая нашу дорогу в кебе из порта до лечебницы. В своё время мой учитель позволил себя упечь туда едва ли не на сутки, так что показываться в регистратуре снова ему было рискованно. Таким образом, образованного кота по фамилии Слотер сдавали мы с рыжим донцом. К этому моменту бывший педагог-историк-филолог-географ умудрился прийти в себя, начать орать дурным голосом, царапать стены, бегать по потолку, бросаться на медицинский персонал с угрозами, так что в психиатричку пошёл как по маслу. До нашего дома добрались уже, наверное, под утро, когда кебмен с кудрявой гривой, забекренив кубанку, оглашал окрестности бодрым героическим пением:
По горам, по рекам метелица вьётся,
Сильные морозы по земле трещат.
Проклятый германец на нас наступает,
На нашу державу, на крест золотой.
Хотели германцы, чтоб наши казаки
К ихнему престолу служить бы пошли…
Глава 6 Визит слепого пью
Инспектор Хаггерт пришёл к нам вечером в воскресенье, но не на правах следователя Скотленд-Ярда, а просто как гость. Шарль накрыл скромный мужской ужин – три вида копчёного мяса, французские сыры, белый хлеб и крепкие напитки. Не для меня, разумеется, хотя в британских традициях наливать детям от пяти-шести лет, но мой учитель был методично строг в определённых вопросах. Для меня стоял чай со сливками и мёдом. И разумеется, мне не дозволялось сидеть за общим столом со взрослыми, вмешиваясь в их разговоры. Поэтому, пока Ренар и Хаггерт сидели в уютных креслах укамина, один с бокалом коньяка, другой со стаканом бренди, я расположился у маленького столика ближе к занавешенному окну, держа на коленях раскрытый блокнот. Зная Лиса, можно было в любой момент ожидать приказа взять в руки электрическое перо. Поэтому на всякий случай я просматривал записи последних дней. Вчера рыжий донец завёз к нам своего знакомца, господина по фамилии Растеряефф, и тот получил назад свою книгу, набитую мелкими потёртыми купюрами. Русский парень был невероятно счастлив! А потом мы все, включая даже Шарля(!), приплясывали и притоптывали под безбашенную гармонь и разухабистую песню о простых парнях на «kombayne», сельской жизни, которая не для «glamurnyh dur», и о родине, которую защитят от «suchki Kondolizi Rays». Не уверен, что я понял хотя бы треть текста, но мелодия запоминалась накрепко. Ньютон-шестикрылый, из головы не вытряхнешь! Старый дворецкий ворчал потом, что Фрэнсис не вытер копыта, что ковёр в гостиной безнадёжно испорчен и уборки теперь часа на три, не меньше. Как вы понимаете, мой учитель от всей широты души предложил ему мои услуги, так что с щёткой и тряпкой корячиться пришлось ещё и мне. Но в принципе не привыкать, на меня частенько вешали домашнюю работу, то есть работу по дому, поскольку Лис как истинный джентльмен лап не пачкал, а Шарль и так уже весьма возрастной слуга, думаю, под семьдесят лет точно. Ну вот и… Так что периодически я мыл посуду, чистил обувь, вытирал пыль, бегал за продуктами на рынок или по магазинчикам. В общем, ничего такого страшного, согласитесь, иногда даже очень приятно часок повозиться с грязной посудой вместо получения очередной порции тумаков во время бескомпромиссных тренировок с шестом или шпагой. – А знаете, Ренар, вчера утром мы получили двенадцать жалоб из Франции. Причём не только от жандармерии, но и от должностных лиц, даже мэрия Парижа выражает недоумение на официальном уровне. Что же вы там такого натворили, дружище? – Право, ничего особенного. Встретил старого друга, выразил соболезнования в связи со смертью его родственника, нашёл предателя и убийцу, немножечко погромил главное управление жандармерии в столице. – И это всё? – Ну и, может быть, Майкл чисто случайно всадил мощный заряд электричества в задницу капитана-кабана Санглера. Сущие мелочи… – Кхм?! – Шарль, ещё бренди инспектору! – Благодарю, вы правы, по сути, такие мелочи… Как видите, разговор двух сытых и чуточку нетрезвых мужчин никого особенно не напрягал, будучи по факту своему бесконфликтным и расслабленным. Конечно, если подумать, то мистер Хаггерт никак не мог игнорировать недовольство французских коллег. Но и применять какие-либо жёсткие меры наказания к моему учителю он тоже не станет. Дело закопается в долгой взаимной переписке, уточнении деталей, разборе доказанности или недоказанности фактов, дежурных извинениях, так что в конце концов просто перестанет быть кому-либо интересным. Всё изменилось, когда дворецкий доложил о ещё одном неожиданном госте: – Сержант Гавкинс, месье. – Ну ни минуты покоя. – Он утверждает, что дело касается вас обоих, месье, – вежливо поклонился старина Шарль, из-за чьей спины уже несколько нервно поскуливал высокий доберман. Обычно он не позволял себе таких вольностей, строго соблюдая субординацию, но в этот раз явно намеревался перейти все границы. – Гавкинс, дорогой вы наш, разумеется, проходите! Майкл, стул сержанту, он явно взволнован! Шарль, двойную порцию подогретых сливок! – Ренар, если можно, заткнитесь, – попросил доберман и перешёл на трагический шёпот, обращаясь к инспектору: – Срочная телеграмма из Пенджаба, сэр, Слепой Пью сбежал! – Когда? – Хаггерт едва ли не подскочил в кресле. – Почти месяц назад, но обнаружили это только позавчера. Повисла нехорошая пауза. В нашей уютной гостиной неожиданно запахло яростным страхом и нескрываемой ненавистью, так, словно бы все тучи лондонского неба сконцентрировались под нашим потолком, спрессовавшись до черноты и сверкая наэлектризованными молниями… Мой учитель жестом остановил дворецкого, встал, взял со стола коньяк и залпом выпил из горлышка едва ли не половину бутылки. Посмотрел на меня абсолютно трезвым взглядом, подмигнул и кивнул инспектору: – Продолжайте, будьте добры, мальчик вправе знать, что тут происходит. Хаггерт прокашлялся в густые усы, покосившись на верного добермана. Сержант ответил утвердительным кивком. Я навострил уши. – Рассказ получится долгим. – Я вас умоляю, – беззаботно отмахнулся Лис. – Можно подумать, мы все куда-то спешим? Если он сбежал ещё месяц назад, то сейчас наверняка находится в Лондоне, готовя какую-нибудь страшную месть всем нам. Тем более что и Майкл и Шарль тоже могут находиться в его списке. – Вы правы, Ренар. Мальчик будет записывать? Разумеется, я уже записывал. Итак, если опустить некие отдельные ужасающие подробности, то господин Дин Эрик Сен-Пью по прозвищу Слепой Пью, французский моряк, ставший пиратом, оставил свой собственный след в истории преступного мира. Мошенничество, воровство, кражи со взломом, грабежи, избиения, изнасилования, убийства, массовая резня, поджоги туземных деревень, истребление разумных животных, как, впрочем, и неразумных тоже, участие в преступных группировках и даже частных военных кампаниях. Казалось, не было того зла, которое он не совершал, и того кошмара, к которому был бы непричастен. В конце концов Скотленд-Ярду при посильной помощи того же лиса Ренара как частного консультанта удалось взять его с поличным, и Пью получил пожизненную каторгу в джунглях Пенджаба. Конечно, по совокупности жутких преступлений ему светила виселица, но суд почему-то решил иначе. А через месяц после вынесения приговора главный судья отошёл от дел, купив себе здоровущий особняк почти в самом центре Лондона. Что в свою очередь не могло не вызвать законных подозрений у полиции. Тем более что ровно через две недели после заселения судью нашли мёртвым у него же в кабинете. Вскрытие показало апоплексический удар, это зафиксировал коронер, но инспектор в это не верил. В Скотленд-Ярде справедливо считали, что кто-то стоит за делом Пью. – Возможно, этот некто и организовал побег. Хотя должен признать, джентльмены, тюрьмы в наших колониях давно оставляют желать лучшего. Купить и перекупить туземную охрану или спившегося британского офицера не столь сложная задача. Я вопросительно изогнул бровь. Сержант пожал плечами, виновато улыбнувшись, словно разделяя чувство стыда своего начальника. Об этом не принято говорить в приличном обществе, но все мы честно признаемся хотя бы сами себе: британцы – одна из самых продажных наций, от солдата до генерала. И местные туземные вожди от раджи до султана быстро это поняли, используя для подкупа любые средства. Довольны все, формальности соблюдены, каждый при своей выгоде. – Так что мы будем делать, Ренар? – вопросительно прокашлялся в кулак инспектор Хаггерт. – У вас есть какой-нибудь безумный план? – А? О чём вы? План, да, план… – Зевающий Лис откинулся в кресле. – Что ж, видимо, мы будем… э-э… просто ждать. В глазах всех присутствующих большими печатными буквами читалось недоумение. Но учитель не сказал больше ничего, поэтому гости ушли чисто по-английски, не прощаясь, но допив бренди и сливки. – Можно вопрос, сэр? – Нет, – отрезал он. – Иди спать. – Я никогда не видел вас таким. Он не ответил. – Сэр, пожалуйста, поговорите со мной. Я же вижу, что вам страшно. – Всем нам бывает страшно, – после минуты молчания ответил он, но уже не пытался меня прогнать. – Страх смерти является одним из базовых инстинктов любого разумного существа. Иногда мы можем научиться его контролировать, в этом случае он становится нашим союзником, и это хорошо. Но страх за жизнь близких редко бывает контролируемым. Мы боимся за них всегда больше, чем за себя. – Вы боитесь за меня. – Да, – не скрывая правды, улыбнулся мой учитель, но глаза его оставались серьёзными. – И знаешь, что самое паршивое? Что, даже если я сегодня же верну тебя домой к нежно любимой бабушке или отправлю за границу, он всё равно найдёт тебя. Слепой Пью страшный человек, и он никогда ничего не забывает. – Поэтому инспектор и сержант так взволнованы? – О, это мягко сказано! Но знаешь, нет, их он убьёт в последнюю очередь. Зуб у него именно на меня, а значит, и на всех, кто со мной рядом. Рядом ты и Шарль. – Но тогда… – Последуй моему совету, иди спать. Первый шаг за ним, увы. Мы вынуждены ждать. А впрочем, как хочешь. Лично я ложусь. Вот так просто он оставил меня у камина, развернулся и ушёл. Я остался один, передвинув стул поближе к остывающим углям. В душе моей не было страха, возможно, потому, что в четырнадцать лет никто всерьёз не верит в опасность неминуемой смерти. Я был абсолютно уверен, что мистер Ренар непременно придумает какую-нибудь хитрую ловушку и злодей непременно попадёт в неё. Иначе и быть не может. Мне захотелось вдруг лишний раз перелистать страницы распухшего блокнота. Взгляд зацепился за самые свежие строчки, репутация мистера Пью действительно была весьма ужасающей, но ведь он всего лишь человек. Не дьявол же он во плоти, в конце концов?! А даже если и так? Ну что может сделать один дьявол против нас с мистером Ренаром, против старого чемпиона по боксу, горячего сержанта и опытного инспектора Скотленд-Ярда, не говоря уже о всей британской полиции в целом?! Да с такой силой закона не справиться вообще никому! Мои мысли отвлёк слабый стук в окно. Отодвинув занавесь, я прижался лбом к стеклу, уставившись глаза в глаза на страшную нечеловеческую морду. – Ньютон-шестикрылый! – вскричал я, отпрыгивая назад. Чудовище расхохоталось, оскалив жуткие клыки, и дикими неровными прыжками умчалось прочь в туманный тёмный переулок, куда не достигал зыбкий свет газовых фонарей. – Стук твоего сердца разбудил половину квартала, – раздалось за моей спиной, и мягкая лапа Лиса легла на моё плечо. Он стоял позади меня, спокойный и уверенный в себе. – Там… там было нечто… – Непохожее на человека? – Да, сэр. Но кто это? – Не знаю, – тихо ответил он. – Никто не знает, каких союзников способен привлечь на свою сторону Слепой Пью. – Почему у него такая странная кличка? – спросил я, чтобы хоть что-нибудь спросить. – Потому что он слепой, – тихо рассмеялся наставник. – Просто слепой уже много-много лет. Я на мгновение задумался о том, что же представляет собой слепой старик, если его так боится даже Скотленд-Ярд. По спине невольно побежали мурашки, целый табун. – Сэр, пожалуй, мне действительно стоило пойти спать. – Разумное решение. Тем более что завтра утром тебе предстоит непростая задача. Но об этом завтра, завтра… На этот раз я безоговорочно послушался доброго совета. Поднялся наверх, переоделся в ночную рубашку и лёг в постель, закутавшись в одеяло по самый нос. Сон пришёл быстро, и засыпал я в мыслях не о неизвестном чудовище, не о слепом злодее, а о той задаче, которая будет поставлена мне утром. Интересно, что же такое задумал мистер Ренар? В то, что он намерен, ничего не делая, ждать, пока река пронесёт мимо труп его врага, верилось не очень… Утро началось, как и положено, со стука в дверь. – Месье ждёт, – предупредил меня дворецкий Шарль. – Тренировка отменяется? – удивился я, шлёпая по холодному полу к умывальнику. – Ненадолго. У месье для тебя особое задание. – Какое? – спросил я, натягивая брюки, но он не ответил. Старина Шарль вообще обычно немногословен. Единственный раз, когда я видел нашего дворецкого жутко болтливым, так это во время его случайного визита к моей милой бабушке. Вот уж не предполагал, что эта возрастная парочка так давно знакома. Вниз я спустился ровно через минуту. Учитель ждал меня за накрытым к завтраку столом, в его руках была развёрнутая утренняя «Таймс». – Присаживайся, мой мальчик. Сегодня у нас на завтрак яичница с беконом и свежими томатами под сычуаньским соусом, пармская ветчина с дыней, тосты с мягким сыром и ломтиками солёного лосося. На десерт иранский персик, запечённый в меду с посыпкой из семечек кунжута. Кажется, я даже не сумел его дослушать до конца, как уже сидел у стола, уписывая завтрак за обе щеки. – А что за задание вы хотели мне поручить? – Сначала поешь. – Сэр, я лучше думаю за едой. – Ради бога. – Мистер Ренар сложил газету и посмотрел на меня очень серьёзным взглядом. – Понимаешь ли, если вчера ты действительно видел нечто неприятное, то это, скорее всего, один из шпионов Слепого Пью. Он называет их своими «глазами». Так вот, если приходил один, значит, заявятся и другие. – Что же делать? Наверное, можно попросить сэра Хаггерта выделить нам полицейскую охрану. – О да, он не откажет, – согласно покивал головой Лис. – Но, как ты и сам догадываешься, это мало что решит. В конце концов, спасение утопающих есть дело рук самих утопающих. Мы будем защищаться сами. – Но как? – Я подумал, что, если у тебя так ловко получается управляться с электричеством, быть может, ты сумеешь меня удивить. Сначала мне показалось, будто бы он иронизирует надо мной. Неужели учитель так верит в мои способности, что предлагает мне самостоятельно придумать, разработать и создать электрическую оборону нашего дома? – Полагаю, это не займёт у тебя слишком много времени. В любом случае нам не требуется минировать весь дом. Достаточно минимальной защиты окон, трубы и чердака. Подвал у нас достаточно укреплён, как и входная дверь. А теперь я хочу, чтобы любой коснувшийся наших окон получил такой разряд, что летел бы отсюда до Ирландии, кувыркаясь вверх тормашками! – С радостью, сэр! – вытянулся я, сияя, словно русский «samovar». – Но мне понадобится… – Шарль, будьте так добры, предоставьте мальчику любые материалы, которые он только попросит. Задействуйте Фрэнсиса, скорее всего, вам придётся проехаться в несколько мест. – Слушаюсь, месье. Ренар вновь безмятежно опустился в своё кресло, двумя пальцами поднимая со столика чашечку своего любимого кофе. – Хм… остыл. Ну и ладно. А вы всё ещё здесь? Секундой позже нас и след простыл, мы с Шарлем уже стояли в прихожей, на ходу обсуждая список самых необходимых покупок: электрические провода, аккумуляторы повышенной мощности, переключатели, два новых рубильника, ну и ещё кое-что по мелочи. Хотя, честно говоря, там в любом случае набегала солидная сумма, но дворецкий не сказал ни слова и даже ни разу не присвистнул. Деньги у нас были, это хорошо. Я бегом бросился в подвал, снял пиджак и жилет, надев кожаный фартук с карманами и резиновые перчатки. Передо мной стояла непростая задача, но тем интереснее было бы её решить. В мастерской на стене висел чертёж дома, так что схему расположения аккумуляторов и движения проводов я построил достаточно быстро. Следовало замкнуть всю цепь на один рубильник и четыре автономных источника питания, так, чтобы даже при её разъединении в той или иной точке остальная часть всегда оставалась бы рабочей. Примерно через час (возможно, больше) пришёл дворецкий, с ним нагруженный пакетами Фрэнсис, и мой склад пополнился новыми необходимыми материалами. Честно говоря, кажется, я забыл поздороваться с донцом и поблагодарить Шарля, настолько был поглощён идеей создания идеальной электрической цепи, одновременно блокирующей сразу несколько целей. Получится, у меня всё получится, я уверен, почти уверен… Обед пришлось пропустить, поскольку я разматывал и закреплял провода по всему дому. Ужин я едва не спалил, когда дважды проверял напряжение в сети и неправильно подключил кухню. Неслабо подкопчённый дворецкий сухо пообещал убить меня собственноручно, если его ещё хоть раз коротнёт током. Учитель меж тем ни во что не вмешивался, проводя время в гостиной за медитацией над кофе. То есть он даже не пил его, а просто смотрел отсутствующим взглядом. Подобное равнодушие, наверное, могло бы даже пугать, не знай я истинный характер своего наставника. Переход от скучающего бездействия к бешеному темпу занимал у него менее четверти секунды. Примерно к восьми часам вечера мои работы были закончены. Помню, как, сидя в гостиной, я жадно запихивал в рот бутерброды, когда Шарль доложил о телеграмме. – Кто принёс? – Почтальон, месье. – Дайте ему шиллинг. – Он лежит на мостовой, месье. Имел несчастье коснуться дверного молотка без перчатки. Прикажете положить монету ему в карман? Я самодовольно ухмыльнулся, значит, моя электрическая защита работает. Лис быстро прочёл четыре строчки, удовлетворённо хмыкнув: – Ну что ж, мой мальчик, нам объявили войну. Мы принимаем вызов. – Так что с почтальоном, месье? – А ля гер ком а ля гер, – пожал плечами мой учитель. – Добавьте два шиллинга в качестве наших извинений. После чего он протянул мне телеграмму, текст был предельно коротким: «Этой ночью вся полиция мира не защитит вас». – Ну, собственно, на полицию мы особенно и не рассчитываем. Что гораздо важнее, у нас есть друзья и мы готовы к неожиданностям. – Вы придумали план, сэр? – спросил я, принимаясь за чай со сливками и вишнёвый джем. – В случае с мистером Сен-Пью любые, самые тщательно выверенные планы могут оказаться бесполезной тратой времени. Я предпочту импровизацию. – А что нужно будет делать мне? – Ох, да тоже в общем-то ничего. Можешь почитать, подремать в кресле, повторить немецкие числительные. Главное, держи под рукой свою дубинку. В последнее время она оправдывает себя всё чаще и чаще. Я к тому, что не пора ли задуматься о патенте на это изобретение? Он вновь умудрился вогнать меня в краску, подобные комплименты из уст моего наставника были весьма нечасты. Я успел, следуя его совету, полистать небольшой томик Шекспира. Считается, что подобное чтение всегда успокаивает душу истинного англичанина, но сегодня мне почему-то попались достаточно печальные строки о грядущей смерти:Я смерть зову! Какая маета,
Что ежедневно видя пред собою
Достоинство, чьё имя Нищета,
И Веру, что у церкви волком воет.
Идущую в шелках и блеске Мразь,
Тупицу над Учёными Умами,
И Красоту, что выбросили в Грязь,
Реальность, притворившуюся Снами.
Ту Простоту, что Воровства не хуже,
И Честность, что успешно пропита,
И Истину, растёкшуюся лужей
В святых ученьях Будды и Христа.
Я смерть зову! Она придёт не сразу,
Смерть ни к кому не ходит по приказу.
Я дважды хлопнул себя ладонями по щекам, чтобы прийти в чувство, и мигом встал с другой стороны окна. Фонари на нашей располагающей к прогулкам улице не горели. В мягких сумерках струился сизый опасный туман, в густоте которого так легко заблудиться ночами. Не было заметно ни одного кеба или парового экипажа, но зато в слабом сиянии луны на противоположной стороне улицы угадывались два силуэта. Среднего роста мужчина в котелке и мешковатой одежде, казалось, что я даже вижу блеск его тёмных очков. А рядом с ним низкая сутулая фигура, более похожая на некоего карлика из бродячего цирка уродов. В Британии они всегда были популярнее клоунов, борцов, боксёров и даже бородатых женщин. И вроде бы только потом я услышал стук палки слепого, идущего по мостовой. Возможно, это была иллюзия, всплывшая в моём воспалённом мозгу, – слышать что-либо через закрытые ставни наверняка мог только зверь или «близкий к природе». К примеру, тот же лис. – Это он? – шёпотом спросил я. Мистер Ренар молча кивнул. Мгновением позже к нам в гостиную вошёл старый дворецкий, за его плечами покачивались два пневматических ружья крупного калибра. – Не уверен, что нам дадут возможность защищаться, но мало ли, – пояснил мой учитель. – А теперь, Майкл, будь так добр, потуши в доме свет. Я нажал на рубильник выключателя, оставляя нас в почти полной темноте с едва уловимым оранжевым отсветом ещё не прогоревших углей. – Ждём, – приказал Лис. – Без моего приказа не дёргаться, не шевелиться и не стрелять. Кровь в моих жилах пульсировала так, что ток её наверняка перекрывал шум далёкой Темзы. Нервное напряжение всё возрастало, ожидание всегда кажется тягостнее для психики, даже чем сама атака. По счастью, нам не пришлось долго ждать, кто-то схватился за металлическую ручку нашей двери, и… треск, вопль, грохот упавшего тела… – Один есть, – поднял палец Ренар. Двое не особенно умных подельников кинулись отдирать первого от ручки, и, естественно, током шарахнуло уже всех. – Трое в минус. – Лис поднял вверх три пальца. Послышался шум на крыше, треск, приглушенный вскрик, после чего рухнуло ещё два тела. Кто бы знал, как долго я возился с подключением чердака и печной трубы. – Пять! Очень неплохо, мой мальчик, очень неплохо! Окно в нашей гостиной разлетелось от удара бочонком, из которого хлынул густой едкий дым. Ещё кто-то несвоим голосом взвыл, коснувшись оконной рамы, но в доме оставаться было нельзя. Я успел расслышать крик учителя: – Все на улицу! Шарль, стреляйте! Майкл, держись поближе ко мне и… Я выпрыгнул на мостовую, упал на колени, но встать не успел, меня целиком втолкнули в какой-то большуший мешок, чехол из-под матраса, не знаю, и поволокли по булыжникам. Я брыкался, орал изо всех сил, успел ещё услышать два или три хлопка пневматического ружья, чью-то ругань и стоны, а потом мешок вдруг взмыл вверх. Это было жутко. Неведомая сила оторвала меня от земли и понесла куда-то под небеса. Судя по грохоту кровельного железа и свисту ветра, мешок со мной внутри тащили по лондонским крышам в неизвестном направлении, и как бы ни был ловок мистер Ренар, но лисы не альпинисты, а значит… Примерно на этом моменте я наконец-то догадался заткнуться, а секундой позже меня так приложило затылком о какую-то кирпичную трубу, что сознание отключилось без предупреждения, словно по щелчку переключателя регулятора переменного тока. Очнулся я не скоро. В голове шумело, болели виски. Почему именно виски, когда, как помнится, ударился я вроде бы затылком? Но это не важно, по крайней мере, не сейчас. Потому что сейчас я сидел на чём-то вроде стула, крепко привязанный за локти и лодыжки. Глаза разлепить удалось не сразу, сначала включился слух. Чётко раздавались два голоса, один сиплый, властный, со старческими паузами, а другой более молодой и энергичный, но с непонятным акцентом. Что-то вроде совиного уханья, но не совсем такое. Где-то мне доводилось читать о том, что в ряде опасных ситуаций глаза следует открывать не сразу, а лишь тогда, когда вы уже достаточно наслушались, чтобы понять, что вокруг вас происходит. Эта мысль показалась мне дельной. Если они знают, что я потерял сознание, почему бы немного не посимулировать? – Это и есть щенок Ренара? – Ух! Мальчишка, нехороший мальчишка, сахиб! Удавить его? – Не спеши, Туг. Надо, чтобы проклятый лис сам видел, как мы убиваем его ученика. – Старческий голос прокашлялся. – Он всё ещё не пришёл в себя, я хочу его посмотреть. Чьи-то холодные влажные пальцы коснулись моего лица, так что я едва не вздрогнул. Некто осторожно ощупал мой лоб, брови, нос, подбородок, шею и вьющиеся волосы. – Красивый, щенок… – Убьём его сейчас, сахиб! А лису отправим отрезанную голову в корзине, ух? – Туг, ты всегда слишком поспешен, – укоризненно ответил голос старика. – Запомни, хороший вожак не принимает поспешных решений. Скольких ты можешь убить? – Много, сахиб! – Десять, двадцать или пятьдесят? Глупец… Убить достаточно одного, но так, чтобы тысячи людей впали в безумный страх перед тем, КАК ИМЕННО ты это сделал. Научись вселять страх, сделай его своим главным союзником, убеди всех, что тебя надо бояться больше смерти, и тогда весь мир склонится перед… – Ух… чавк, чавк! – Что ты делаешь, идиот?! Опять жрёшь бананы? – Бананы вкусные, сахиб, ух! Видимо, я расслабился, позволил себе лёгкую полуулыбку и пошевелился, потому что голос старика сразу отреагировал: – Смотри, он очнулся! Притворяться и дальше не было смысла. Я раскрыл глаза, быстро оглядываясь по сторонам. Полутёмное помещение, сквозит изо всех щелей, мы явно где-то на чердаке, потому что воздух свежий и негромко урчат голуби. Я сам привязан к большому стулу, пол под ногами деревянный, жутко грязный и весь усыпан почерневшей банановой кожурой. Впрочем, и пара свежей тоже валялась рядом. На меня уставились двое – старик в чёрных очках, силуэтом похожий на того, которого я видел в тумане, и обезьяна в нелепом костюме. Раз говорит и носит одежду, значит, из «близких к природе». Не горилла, не орангутан, черты лица более человеческие, уши оттопырены, рот большой и ещё густые бакенбарды. Возможно, шимпанзе? При более пристальном взгляде я насчитал ещё четверых таких приматов, сидящих на корточках поодаль. Могу ошибаться, было темно. – Ух? – спросил главный, видимо, тот, кого звали Туг.
Поскольку в вопросе не было ничего, кроме самого знака вопроса, я решил не отвечать. В конце концов, мы не представлены друг другу. – Мальчик, как твоё имя? – первым начал слепой злодей. – Если я пленник, а вы тюремщик, то мне нет нужды… Обезьян прыгнул вперёд с невероятной скоростью, и мою шею сдавила тонкая верёвка. – Когда я спрашиваю, надо отвечать, – хмыкнул старик. – Мне нетрудно представиться первым, но, сдаётся, тебе и так известно моё имя. – Слепой Пью, – осторожно прохрипел я, верёвка на шее чуть ослабла. – Ух, ух, сахиб, он знает вас, сахиб! – Меня знают многие, это и есть власть страха. Ты ведь боишься меня, мальчик? – Ну, э-э… мистер Ренар всё равно придёт за мной. – О да, я тоже очень на это надеюсь. Мы все так будем его ждать! Туг? – Ух, ух, сахиб, зря, – покачал лопоухой головой обезьян, но убрал удавку. На меня вновь надели мешок, закрыв ноги до пола вместе со стулом. – Отдыхай, мальчик. Твой учитель должен прийти утром. Мне будет очень жаль, если он решит прийти не один. Почему-то я сразу понял, что это значит. Если Лис позовёт на помощь полицию, то мне свернут шею. Но до утра, кажется, ещё куча времени, да и бояться слишком долго невозможно. Человек быстро привыкает к страху как к неизбежной данности, если другого выхода нет. Я осторожно подёргался в мешке, лишний раз убедившись, что путы надёжные, и сам не заметил, как просто заснул. Меня разбудили всё те же бесцеремонные голуби. Их курлыканье было настолько громким, что глаза раскрылись сами, а сквозь мелкие дырочки в мешковине пробивались яркие солнечные лучи. Редкий денёк для осени, нам повезло с погодой, успел подумать я, когда мешок наконец сняли. – Ты хорошо спал, мальчик? – с какой-то чрезмерной вежливостью обратился ко мне опасный старик, сидя напротив на перевёрнутом ящике из-под консервов. Справа и слева от него покачивались обезьяны, все как есть «близкие к природе», разномастно одетые кто во что горазд, а самый крупный, который Туг, глядя на меня, задумчиво дожёвывал очередной банан, бросая шкурки прямо на пол. Вот кто тут мусорит, воспитания никакого, Шарля со шваброй на них нет. – Туг, ты отнёс записку, как я приказал? – Ух, сахиб! – закивал главарь обезьян. – Что ж, значит, у нашего дорогого Ренара осталось ещё с полчаса времени, чтобы явиться сюда. Эй, мальчик? – Да, – буркнул я. – К старшим надо обращаться уважительно: «Да, сэр!» – наставительно поправил меня Пью. – Послушание и вежливость – вот две главные добродетели для мальчика, желающего стать настоящим мужчиной. Скажи нам, твой учитель, он сильно любит тебя? – Сэр, – гордо возмутился я, – у нас не такие отношения! – Глупый щенок, – однообразно пробормотал старик. – Что ж, для тебя было бы лучше, чтобы он хотя бы дорожил тобой. Туг? Где дозорные? – На крыше, сахиб, ух, ух, ух! По его кивку двое шимпанзе куда-то исчезли, но, вернувшись буквально через минуту, что-то шепнули на ухо главарю. – Сахиб, он идёт! Лис идёт! – Один? – Один, сахиб! Ух! Будет веселье, да? – Все по местам, – строго приказал Слепой Пью. – Говорить буду я. По первому же знаку убейте мальчишку! Лис должен видеть его смерть. О, как жаль, что я не смогу посмотреть в эту минуту в его глаза. Но я хотя бы услышу, как остановится его сердце… Откуда-то снизу послышались знакомые шаги, сопровождающиеся лёгким постукиванием трости. Ньютон-шестикрылый, неужели он действительно пришёл сюда один, отлично зная, что здесь его ждёт ловушка?! Хотя чего иного я ещё мог ожидать от моего наставника. Дощатая крышка люка в полу откинулась, и мистер Ренар по лестнице поднялся на чердак. Безукоризненный внешний вид, новый цилиндр, трость со шпагой внутри, кожаный плащ и большой саквояж в руках. – Старик Пью, сколько лет, сколько зим! – Ренар, подлец, мерзавец и полицейская ищейка, – злобно прошипел слепой, – ты принёс то, о чём я тебя просил? – Голова инспектора Хаггерта в обмен на голову моего ученика? Ну как сказать, в саквояже… – Да Ньютон-шестикрылый, сэр? – не сдержался я. – Вы что, убили инспектора Скотленд-Ярда?! – А у меня был выбор? – обернулся он. – Выбора не было, – хихикая, подтвердил злодей. – И мы сдержим слово. Туг, отрежь мальчишке голову! Лис принёс нам одну взамен другой. Никто не скажет, что Слепой Пью не держит слово. На минуточку мне показалось, будто бы я ослышался. Разве так производят обмен? В конце концов, это не по-джентльменски! Главарь обезьян хищно оскалил кривые зубы, делая первый шаг в мою сторону. – Держи. – Учитель кинул ему саквояж. Туг, разумеется, поймал (обезьяны очень ловкие) и, заглянув внутрь, радостно заухал: – Ух! Бананы, сахиб! Много бананов! – Ух, ух, ух, – довольно поддержали его сородичи. Старик Пью в отчаянии хлопнул себя ладонью по лбу, так что круглые чёрные очки подпрыгнули с носа выше бровей. – Дьявол вас раздери, неблагодарные приматы! Убейте их наконец! – А как же бананы, сахиб? – обернулся к нему Туг. – Бананы потом, на десерт, – проскрипел зубами закоренелый преступник. – Но сначала убейте, их же всего двое, к тому же мальчишка связан! – Был, – улыбнулся мистер Ренар, делая два неуловимых взмаха клинком из трости. Стягивающие ноги и руки верёвки упали на пол. Правда, при этом мне самому здорово порезало голень, но в принципе это всё такие мелочи… Я в том смысле, что мышцы затекли и встать всё равно весьма проблематично. Мой учитель понимал это, когда закрывал меня спиной: – И ты ошибся, Пью, мы не одни. Мистер Ренар топнул ногой, и чердачное помещение вмиг заполнилось невесть откуда взявшимися хорьками. Да, да, это были те самые полосатые парни из «близких к природе», что портили нам кровь и даже в какой-то момент украли мою бабушку. Помнится, они же как раз и говорили о том, что если понадобится их помощь, то… – Полундра-а! – на морской манер взревел мой учитель, первым бросаясь в атаку. Семь шимпанзе и слепой старик против двенадцати (тринадцати, четырнадцати, пятнадцати… уф, они же всё время перемещаются!) гибких отчаянных хорьков под командованием самого храброго и безрассудного Лиса на всём белом свете. Драка была яркой и, быть может, даже в чём-то эпической. Жаль, что я практически не принимал в ней участия, всё тело совершенно не слушалось, так что моих сил едва хватило на то, чтобы ставить подножки прыгающим вокруг шимпанзе. Иногда вполне успешно. Определить победителя удалось далеко не сразу. Драться умели все, труса никто не праздновал, пощады не просил. С другой стороны, и вооружены были только двое: мой наставник со шпагой и Туг с удавкой и кривым пенджабским кинжалом. Обезьяны, быть может, даже взяли бы верх, яростно понукаемые руганью Слепого Пью, если бы тот не наступил на банановую кожуру и не брякнулся на пол! – Сахиб, – кинулся к нему на выручку вожак, подхватил под мышки и бросился наутёк. Это послужило сигналом для остальных, так что поле боя осталось за нами. Близкие к природе шимпанзе дружно подняли руки вверх, тихо и скорбно ухая о том, что их заставили, обманули, они неграмотные иммигранты, у них дома маленькие дети, старые родители и так далее… – За мной, – крикнул мистер Ренар, бросаясь в погоню. – Пью не должен уйти! – А где же полиция, сэр? – Я с трудом встал на ноги, заставляя себя следовать за учителем. – Он же ясно написал: никакой полиции! Я пришёл без Скотленд-Ярда. – А хорьки? – О хорьках речи не было. В азарте погони мы выскочили на крышу, где изрядно уставший в драке Туг готовился прыгнуть со стонущим Пью на плечах. – Вы расшибётесь оба, – хладнокровно предупредил Лис, на всякий случай прикрывая меня плечом. – Не нужно лишних жертв. Право, в пенджабской тюрьме не такие уж плохие условия. – Будь ты проклят, лис, – прохрипел слепой злодей. – Туг, поставь меня на ноги и убей его. – У него шпага, сахиб, – неуверенно пробормотал шимпанзе, помогая главарю стать на крыше и делая пару шагов вперёд. – На. – Старик Пью вытащил из-за пазухи мою (мою!) экспериментальную дубинку. – Мне говорили, как она действует – шаг вперёд и жми на кнопку. – Ух? – Жми, дурак! Убей лиса-а!!! От такого истерического вопля бедный шимпанзе невольно задрожал, вытянул лапу и нервно нажал на спуск. Правда, развернуть дубинку нужным концом вперёд он не догадался. В результате стальная игла, метнувшись назад, просвистела у него под мышкой, одарив Слепого Пью таким разрядом электрического тока, что тот вверх тормашками взлетел с крыши и рухнул вниз! – Дай сюда. – Мой учитель забрал экспериментальную дубинку у Туга, когда вопль прервался малоприятным на звук шлепком о мостовую. – Вот не умеешь обращаться с техникой, не лапай! Четвёртый этаж или пятый, мысленно похолодел я, тут уж без вариантов. Закоренелый преступник уже никогда не вернётся в камеру, его грешный путь окончен. Мистер Ренар лично отконвоировал потухшего главаря на чердак к остальным. Снизу раздавались крики и полицейские свистки.
Героические хорьки почему-то решили не дожидаться появления блюстителей законопорядка. Обменявшись несколькими словами с Лисом, они исчезли в никуда, так же как ранее появились из ниоткуда. Банду полностью деморализованных шимпанзе мы сдали с рук на руки подоспевшим констеблям, мой учитель вкратце объяснил ситуацию, пообещав сегодня же зайти для более подробных объяснений в Скотленд-Ярд. Саквояж с бананами был вручён Тугу, тот обнял его, крепко прижимая к груди скованными в наручниках лапами. Когда все вышли, мистер Ренар быстро осмотрел меня, убедился, что всё в порядке, и на мгновение даже приобнял. Кажется, в его янтарных глазах сверкнула влага, но я мог и обмануться… Внизу нас ждал кеб. Не Фрэнсис, но довёз быстро и, кажется, без пения, впрочем, не уверен. Уже дома, когда меня заставили отмыться и переодеться, сидя за завтраком, я дерзнул спросить: – Не обижайтесь, сэр, но получается, вы ещё раз рискнули мною, чтобы поймать беглого преступника. Нет, я не против, но… – Риска не было, – тихо, полуприкрыв глаза, ответил он, поудобнее устраиваясь в кресле. – Пью уже далеко не тот, а старого кобеля не выучишь новым трюкам. Я отлично знал, как он поступит. Ему непременно были нужны мои мучения, быть может, даже более, чем сама моя смерть. Пока ты трудился в мастерской, Шарль дал объявление в газетах и хорьки откликнулись сразу. – Да, помню, они обещали нам помощь. – Вот именно. А привлечь полицию было невозможно. Оставалось идти другим путём. – Но получается, что теперь вы им должны? – А-а, это когда ещё будет, – беззаботно зевнул он. – Сейчас главное объяснить смерть слепого инвалида как несчастный случай, ведь тот шимпанзе отнюдь не собирался убивать хозяина. Хотя и невольно оказал неоценимую услугу обществу. Но знаешь, я не могу сказать, что смерть мистера Дина Эрика Сен-Пью ляжет тяжким бременем на мою совесть. Я секунду подумал, взял ещё один бутерброд и твёрдо решил: на мою не ляжет тоже. Клянусь пресвятым электродом Аквинским!
Глава 7 Букингемская рапсодия
Наверное, сейчас, когда у меня самого есть дети, я не хотел бы для них лишнего риска и опасностей. Одна моя знакомая леди торжественно клялась, что её мальчик никогда не будет играть в войну, она просто не купит ему игрушечный пистолетик или саблю, а будет воспитывать в идеальных условиях непротивления злу насилием. Он вырос и стал блистательным офицером британской армии, сделав головокружительную карьеру в артиллерии, где мог убивать людей, не глядя им в глаза. Чем немало успокаивал совесть своей щепетильной мамы. Компромисс, да? Признаем, что мальчишки просто не растут без опасностей, приключений, травм, и если им везёт, то вырастают в мужчин, для которых сама их работа уже риск. Как это и произошло в моём случае. Я случайно вырос и случайно дожил до седин, поэтому могу об этом говорить. После учёбы у Лиса для меня не было иного пути, кроме служения своей Родине. Подчеркну: именно служения старой доброй Англии, а не тем временщикам, которые, захватив власть путём интриг или демократических выборов, периодически расшатывали её устои и предавали высокие светлые идеалы. Не знаю, был ли я прав? Но меня учили слушать сердце. …Когда выпал первый снег, а у нас порой это бывает уже в конце осени, Шарль объявил о том, что принесли телеграмму для месье. Мы с учителем отложили французские шпаги (тщательным образом заточенные) и были вынуждены прекратить утреннюю тренировку. Почему вынуждены? Потому что лысый дворецкий произнёс всего лишь одно слово – Букингем. – Что, серьёзно? – не поверил я, потирая левое запястье, куда только что получил скользящий удар плашмя. – Мне несколько раз приходилось оказывать дипломатические услуги разным королевским домам Европы, – пожал плечами мистер Ренар. – Британское правительство тоже не исключение, есть ситуации, когда они просто не могут обратиться в полицию. Что там, Шарль, прочтите вслух. – Хорошо, месье. – Дворецкий развернул телеграмму. – Хм, тут только имя русского царя: «Иван Грозный». – Это всё? – Да, месье. – Майкл, у тебя десять минут на сборы. Мы едем в Букингемский дворец. Дубинку можешь не брать, вряд ли нам понадобится оружие. Но захвати блокнот, тебе придётся много записывать. Пресвятой электрод Аквинский, неужели мы действительно едем в лондонскую резиденцию королевы, в самое сердце Великобритании? В тот момент я даже не задумывался о странных причинах, побудивших моего учителя столь резко сорваться с места, одеться как денди (при условии, что он всегда был склонен к изрядному щегольству), взять трость из чёрного дерева с янтарным набалдашником (но без шпаги внутри), воткнуть в галстук серебряную заколку с рубином и хватать первый же попавшийся кеб на улице. Да что там, я толком не знал, кто такой Иван Грозный… Рыжий возница, тряхнув гривой, на всякий случай потребовал повторения адреса, после чего, исполнившись священного патриотического духа, дал пары, распевая во весь голос:Когда в лазурной дали вдруг возникло напряжение,
То ангелы-хранители запели в вдохновении:
«Правь, Британия, морями!
Правь, Британия, волнами!»
Англичане никогда не были рабами!
А все народы слабые, они не ровня нам.
Они своим тиранам пусть курят фимиам,
Но мы на нашем острове их лишены проблем –
Свободная Британия, на страх и зависть всем!
Лис мягко усадил меня обратно на сиденье: – Не надо привлекать внимания, мой мальчик. Возьми себя в руки и вспомни, куда мы едем. Я немножечко надулся. В кои-то веки в душе проснулось святое единение монархии и народа, а он меня так обламывает в проявлении лучших верноподданнических чувств. Наставник, разумеется, всё это заметил, но игнорировал. Он закрыл глаза, скрестил руки на груди и, откинувшись на кожаном сиденье, сделал вид, что спит. Даже посапывать начал… Не слишком вежливый (если не сказать – возмутительный!) поступок, но как британский мальчик я не мог выразить своего возмущения, поэтому просто повыше поднял подбородок и гордо, по-английски молчал всю дорогу. Зато кебмен старался за двоих! Тем не менее доехали мы достаточно быстро, менее чем за час. Королевская резиденция располагалась напротив Грин-парка, а сам дворец, ранее принадлежавший герцогу Букингемскому, был прекрасен. Со временем к нему добавили новые здания, флигеля, арку, большие сады и всё, что должно было свидетельствовать о величии и незыблемости британского трона! Многие европейские архитекторы убеждены, что последующие пристройки только испортили его, но, думается, они говорят так скорее от зависти. Уже на подходе мы могли видеть гуляющих туристов и замерших на карауле королевских массивных гвардейцев. Уже несколько лет дворец охраняется полком гвардейской пехоты и полком кавалерии. В пехоте служат люди и медведи, последние, кстати, являются личной охраной королевы. Помнится, когда я был маленьким, ещё лет шесть-семь назад, ирландские террористы совершили нападение на королевский поезд. То есть, когда её величество возвращалась в свою резиденцию после прогулки по Лондону в собственномпаровом экипаже при минимуме телохранителей, в окружении ликующих подданных, из толпы вдруг выскочили несколько человек с кинжалами. Полосуя клинками направо-налево, они кричали: – Смерть тиранам! Свободу Ирландии! За святого Патрика! Пока впавшие в шок люди и «близкие к природе» разбегались в разные стороны, четверо русских медведей грозно встали на защиту королевы. Один просто накрыл её своим телом, принимая на мощную спину десятки ударов, остальные гвардейцы вступили в бой. Жуткий и беспощадный. Да, тот храбрец погиб, истекая кровью, но от двенадцати нападающих трое русских оставили грязный мокрый фарш, просто перемолов негодяев своими страшными лапами. Королева Великобритании была спасена, она совершенно не пострадала, то есть ни царапинки, даже причёска не помялась. Подоспевшей кавалерии оставалось лишь наводить общий порядок, оказывая помощь пострадавшим и выясняя у перепуганных свидетелей, как такое вообще могло произойти. Считается, что с того дня её величество гуляет по собственному парку лишь под ручку с одним из медведей, безоговорочно доверяя своим гвардейцам… Мистер Ренар честно расплатился с кебменом, накинув пару шиллингов за пение, и, дождавшись, пока я вылезу, решительным шагом подошёл к невозмутимому стражу в красном мундире и огромной высокой шапке чёрного меха на голове. На морде медведя не дрогнул ни один мускул – мало ли желающих поглазеть на гвардейцев королевы тут шляется, верно? – Иван Грозный, – тихо произнёс мой учитель. Карие глаза гвардейца на миг округлились. Он переглянулся с товарищем, кивнул и распахнул ворота. Мы направились по чистенькой гаревой дорожке в сторону главного здания, а нам навстречу, чуть прихрамывая, уже спешил самый могучий из всех виданных мною медведей. Этот «близкий к природе», высоченный, невероятно широкий в плечах, был лейтенант королевской стражи. Лис слегка сжал мой локоть, давая знак остановиться и ждать. – Лисицын! – Лейтенант широко улыбнулся, от души принимая мистера Ренара в медвежьи объятия. – Потапыч, старина! Когда первый вал приветствий, раскачиваний, хлопаний по плечам, по спине и троекратных поцелуев в щёки пошёл на убыль, меня представили: – Майкл, мой ученик, секретарь и бесценный помощник. Доверяй ему, как мне. А это Потапыч, нынешний лейтенант королевской гвардии. В прошлом один из тех крепких ребят, что спасли королеву во время ирландского нападения. – Ох, да брось, Лисицын, – заметно смутился медведь, протягивая мне широкую ладонь. Моя рука утонула в ней едва ли не до локтя. – Раз ты здесь, значит, весточку получил. – Где поговорить можем? – У нас, в казармах. Дела тут творятся нехорошие, нечестные дела… Я не сразу поверил, что вижу живую легенду. Неужели это действительно один из тех трёх отважных медведей, что выжили в рукопашном бою против сил вчетверо превосходящего, подготовленного противника, вооружённого длинными кинжалами? Это правда? Внешне могучий, но явно очень скромный Потапыч не производил впечатления классического персонажа какого-нибудь рыцарского эпоса, скорее напоминая самодвижущуюся гору с тяжёлых уральских склонов. Лично я тогда представлял себе героев несколько иначе. Да у него даже рельефных мускулов не было, так, размытая мышечная масса и на морде лица ни капли интеллекта. Разве в гвардии такое возможно, они же элита?! Мне жутко хотелось расспросить его о тех днях, когда они спасли королеву. Как это было, кто что делал, каким образом всего три медведя сумели остановить спаянную банду террористов? Кто именно тогда стоял за покушением, сколько простых людей пострадало и, самое главное, когда, где и при каких обстоятельствах мой учитель познакомился с этим мохнатым лейтенантом? Про пароль «Иван Грозный» пока умолчим, хотя с ним тоже ничего не ясно. Ну, быть может, кроме того, что из-за этого имени и фамилии частный консультант Скотленд-Ярда просто сорвался с места, как ужаленная в хвостик рысь, и вот мы с ним здесь, в знаменитой резиденции британских королей, самом сердце Лондона, на территории Букингемского дворца. Интересно, а королева дома? А я её увижу, пусть даже издалека? А она меня не… – Майкл, мы пришли. – Ровный голос наставника вернул меня с небес на землю. – Казармы нашего полка, – добродушно подтвердил наш проводник, распахивая тяжёлые двустворчатые двери. – Добро пожаловать в наши пенаты. До обеда ещё далеко, но чай с мёдом у нас всегда есть. Казармы располагались в левом крыле и, по сути, представляли собой двухэтажную пристройку прошлого века и выглядели скорее дворцовым помещением, нежели простым местом содержания солдат. Хотя, наверное, королевские гвардейцы тоже не совсем обычные солдаты. Это элита пехоты и кавалерии! А значит, имеют право жить в такой непозволительной роскоши. Кроме нас в казарме было только двое дневальных, остальные гвардейцы находились на службе или тренировках. Пока я рассматривал строгие мраморные колонны, дубовый паркет, ряды могучих железных кроватей, огромные полотна на стенах с картинами на батальные темы, суровый Потапыч громко хлопнул в ладоши. Выслушав приказ старшего по званию, двое молодых медведей быстренько поставили нам крепкий чай в больших кружках не менее пинты объёмом, керамическую миску с коричневым мёдом, колотый сахар, свежий лимон и, козырнув, отошли в сторону, занимаясь своими делами по уборке спального помещения. Мы уселись за дубовый стол, лейтенант был сама любезность: – Мёд хороший, смоленский, липовый. Для здоровья полезно. – Не тяни, Потапыч, – остановил его Ренар. – Уровень опасности «Иван Грозный», ты вызвал меня не просто так. Что случилось? – Плохие дела, брат Лисицын. Недоброе тут творится. – Майкл? – Готов, сэр. – Блокнот и электрическое перо были при мне, я прекрасно помнил свои прямые обязанности. – Записываю. История, которую поведал нам лейтенант гвардейских пехотинцев, была достаточно противоречивой. Пару раз мне казалось, что он просто смеётся над нами или чего-то недоговаривает, но тем не менее под строгим взглядом моего учителя я не решился задавать дополнительные вопросы, а лишь честно фиксировал всё услышанное. Не далее как позавчера один из гвардейцев после ужина пожаловался на резь в желудке. Фельдшер выписал ему опиумные капли, но к ночи боли усилились, началась диарея, поэтому несчастного экстренно перевели в лазарет. А вчера днём подобные симптомы сразили ещё двоих. Когда к ночи уже пятеро медведей валялись на больничных койках, до лейтенанта наконец дошло, что тут что-то не так. Но что именно? Все ели из одного котла, повар также свой, посуду моют дневальные в порядке очереди, то есть почему не отравились все – непонятно. Тут уж либо-либо, ведь не может инфекция косить избранно или может? Однако тревогу Потапыч объявил лишь в тот момент, когда догадался сравнить фамилии своих ребят со списком охраны её величества на грядущую поездку за город. Получалось, что из восьми медведей, обязанных сопровождать паровой экипаж королевы, пятеро уже не смогут приступить к своим обязанностям как минимум ещё дня три-четыре. Это компетентное мнение фельдшера, которое не подлежит обсуждению, ибо он не смеет взять на себя такую ответственность и выпустить из лазарета больных, сражённых неизвестным вирусом. Тем не менее менять планы посещения загородной резиденции королева, разумеется, не намерена, она женщина некапризная, но любит порядок. И да, само собой, гвардейцев есть кем заменить. Но факт странного заболевания встревожил лейтенанта, так что медведь, не задумываясь, объявил высший уровень тревоги, обозначенный для непосвящённых именем одного из русских царей. Почему именно Иван Грозный, я не знал, но спрашивать не дерзнул. По одному выражению сдвинутых бровей и холодному взгляду моего учителя было ясно: лично он полностью одобряет действия Потапыча и не считает, что тот зря кричал «волки, волки!». – Всё, что касается безопасности её величества, не может быть чрезмерным, – подтвердил мои мысли мистер Ренар. – Дружище, ты совершенно правильно сделал, что вызвал нас. Мальчик мой, ты всё записал? – Всё, сэр. – Отлично, слушай меня внимательно. Сейчас мы с Потапычем отправляемся в лазарет опросить больных и побеседовать с фельдшером. Тебе же предстоит особое задание. – Всё что прикажете, сэр! Ради её величества королевы я готов на… – Он так вдохновился гимном «Правь, Британия, морями!», – объяснил Лис медведю, на минуточку запечатывая мне рот лапой. – Не раз замечал, как это песнопение сводит людей с ума. А потом все удивляются, зачем мы объявили войну, куда нам новые колонии, почему нас так не любят туземцы, чего это на нас косо смотрят. Лейтенант сочувственно покачал лобастой головой. Пока я переводил возмущённый взгляд с одного на другого в вынужденном молчании, мой учитель продолжил: – Итак, тебе предстоит пройтись на кухню и пообщаться с поваром. Неизвестная болезнь, избирательно сражающая только тех, кто скоро должен выехать с королевой, крайне подозрительна. Никто из нас всерьёз не верит в причастность повара, – поспешил добавить он, жестом успокаивая встревоженно приподнимающегося лейтенанта. – Но он мог заметить у себя на кухне нечто непривычное или того, кому там находиться не следовало. Задача ясна? Справишься? – Легко, сэр! Тут же нет ничего сложного, – беззаботно, в чисто лисьей манере откликнулся я. – Мне знаком ваш метод, надо просто поговорить с людьми. – Именно так, мой мальчик. Потапыч, не покажешь Майклу дорогу в сторону кухни? – В самом конце спального помещения, через дверь и налево. Вот возьми. – Медведь протянул мне серебряную пуговицу, такая же украшала его форменный мундир. – Для ребят это будет значить, что ты свой и находишься здесь по моему разрешению. Я уважительно взял пуговицу, зажав её в кулаке. Страшно не было ни на секунду. В конце концов, какими бы суровыми ни выглядели эти русские медведи, они же не дикие звери, а «близкие к природе», полноценные члены общества и законопослушные граждане Великобритании. По крайней мере, на данный момент. Тем более что военные любой страны мира никогда не отличались особым умом, а поболтать у плиты на тёплой кухне с улыбчивым толстым поваром – это вообще скорее удовольствие, чем работа. Кроме того, подвести моего учителя мне было просто нельзя, я так давно следил за его методом и давно хотел бы испробовать его в реальности. Языком молоть – не мешки ворочать. Примерно с такими мыслями я добрался до указанного места и отважно шагнул в пещеру чёрного тролля, где среди огня, железа и специй булькало в огромной кастрюле маловразумительное, но аппетитно пахнущее варево из капусты, картошки, моркови и лука. – Привет, приятель, – бодро поздоровался я, продирая глаза от густого пара. – Что у нас сегодня на обед? – Постные щи, – прогрохотало что-то из-под потолка. Внимательно приглядевшись, я с трудом сдержал недостойную дрожь в коленях – передо мной стоял самый огромный медведь из всех, кого я видел. Да что там видел, из всех, кого бы я только мог себе представить! Он был в белом с головы до ног, и даже фартук нереально чист для поварской работы. Но выражение морды его лица…
О, это была не круглая физиономия добродушного повара с пухлыми щечками, это же какая-то зверская маска кровожадного убийцы! Маленькие красные глазки уставились на меня сверху вниз. Я постарался представить себе, что бы сделал в такой ситуации мистер Ренар? Разумеется, он бы не показал страха и начал разговор с какой-нибудь лёгкой шутки… – Щи, хоть ноги полощи, а? Меня направил сюда ваш лейтенант, такое дело. Толстоват он у вас, не находишь? Хотя, наверное, с такой еды всех пучит! Ха-ха? Повар молчал, мне буквально слышалось, как под его белым колпаком скрипят шестерёнки. – Да брось, не парься, я свой в доску! Вот, пуговицу видел? Ваш Потапыч вручил, во как! А ты, стало быть, тут один батрачишь, да? Трудновато, поди, кормить такую ораву? Знаешь, лично я бы, наверное, даже траванул пару-тройку особо прожорливых. Да шучу, шучу! Он не рассмеялся, хотя вроде бы военные и уж тем более служащие пищеблока должны бы ценить примитивный юмор. Неужели до них и это не доходит? Беда-а… – Лады, приятель, повторю ещё раз, мне несложно. Будь я на твоём месте, так, наверное, кинул бы какую-нибудь гадость в тарелку чрезмерно прожорливым, да? – Какую гадость? – впервые отреагировал медведь. – Ну, яд, к примеру, – загадочно улыбнулся я. – Или споры сибирской язвы, палочки холеры, да и просто слабительное пойдёт, чтобы… В огромной лапе повара чудесным образом вдруг появился невероятных размеров тесак для рубки мяса. Я почувствовал лёгкий приступ тошноты. – Не смешно, дружище! Ты же не… – Никто не подсыплет яд в мои щи, – взревело это чудовище так, что побелка крупными хлопьями посыпалась с потолка прямо в кастрюлю. Упс… С полминуты, показавшиеся мне бесконечностью, мы оба молча смотрели, как извёстка растворяется в булькающем супе. Потом он вновь увидел меня и тихо сообщил: – Убью. Только долгие часы, дни и месяцы жесточайших тренировок спасли меня от могучего удара наотмашь, способного разрубить быка на две симметричные половинки. Я увернулся быстрее, чем сообразил, что, собственно, делаю. Повар шумно выпустил клубы пара через нос и ринулся в погоню. Явно, что волшебная пуговица лейтенанта Потапыча не являлась панацеей во всех ситуациях, взбесившийся кухонный медведь не попадал под её юрисдикцию. – Спасите-е! – в голос вопил я, со всех ног удирая через спальные помещения. Двое молодых дневальных, переглянувшись, решительно перегородили дорогу повару, но он отшвырнул их в стороны, как двух игрушечных мишек, с рёвом: – Этот мальчишка уговаривал меня отравить ваш обед! – От те и коленкор, – выдали дневальные, и теперь меня ловили уже все вместе. Если кому-нибудь по жизни удавалось удрать хотя бы от одного разъярённого медведя, то поверьте, что смыться от троих вообще практически невозможно. Я петлял между кроватями, прыгал через табуреты, срезал углы, нырял под арки, вереща, как перепуганный заяц, а повар ломился за мной, просто-напросто руша всё, что вставало у него на пути. То есть по факту меньше чем за минуту спальное помещение гвардейских пехотинцев было превращено в свалку металлолома, перья из подушек и матрасов взлетали до самого потолка, паркет трещал под топотом тяжёлых лап, я же рыбкой вылетел в случайно разбитое окно, встал, отряхнулся и, обернувшись назад, спросил: – Джентльмены, а где тут лазарет? – Прямо и направо, – вежливо ответил один из дневальных, пытаясь дотянуться до меня когтем правой лапы. – Но если ты рассердил повара, то лучше беги сразу в морг. Совет, возможно, был и неплох, но всё-таки меня оно не вдохновило. Со стороны правого крыла действительно был заметен красный крест на флагштоке. Туда я и махнул из последних сил, надрывая дыхание, жилы и нервы. Погоня не заставила себя ждать, но мне удалось выкроить несколько драгоценных секунд, успев ворваться в помещение, пулей пролететь по коридору и, минуя санитаров, ворваться в кабинет главного врача. В данном случае простого пожилого фельдшера. – Что вам угодно-с, молодой человек? – поправляя белый халат, обернулся ко мне немолодой мужчина с благообразной внешностью доктора Дулитла, но с бородкой и усиками вверх. – Спасите, помогите, убивают! – Кто? – Повар и дневальные. Фельдшер вздохнул и, отодвинув меня в сторону, грудью встретил в дверях трёх медведей. К моему немалому изумлению, под его строгим взглядом громадный кулинарный шеф так и замер с раскрытой пастью. Двое младших гвардейцев вообще стыдливо опустили морды и попятились. – Антон, опять нервы? Повар облизнул губы и кивнул. Мужчина в халате сунул руку в карман, достал коробочку лакричных леденцов и, отсчитав четыре штуки, протянул их медведю. Тот благодарно отправил конфетки в пасть, расплылся в блаженной улыбке и, дружелюбно помахав мне лопатообразной лапой, преспокойно отправился восвояси. Они все просто ушли, без шума, без скандала, без разборок, без… – Не может быть, – вслух подумал я, глядя на фельдшера, как на дрессировщика в цирке. – Позвольте представиться, Дулитл, – слегка поклонился мой спаситель. – Не может быть, – ещё раз повторил я, потому что в моей бедной голове начали путаться мысли. – А поросёнок Габ-Габ и собака Джип у вас есть? – Нет, но теперь ваша очередь, молодой человек, – вежливо напомнили мне. Я резко опомнился, пригладил волосы, отряхнулся и коротко поклонился: – Эдмунд Алистер Кроули, можно просто Майкл. Помощник и секретарь мистера Ренара, частного консультанта Скотленд-Ярда. Он сказал, что будет здесь с лейтенантом. – Ах, это тот рыжий джентльмен с пушистым хвостом? Потапыч сопроводил его к заболевшим гвардейцам, хотя лично я был категорически против. Пока мы не знаем, почему слегли ребята, не стоит донимать их вопросами без особой нужды. Хоть бы маски надели. Да, это было вполне в стиле моего наставника – пренебречь элементарными нормами защиты от вредоносных бактерий или микробов. В конце концов, даже в Средние века образованные врачи в той же Венеции ходили в глухих кожаных плащах, толстых очках и больших масках, напоминающих странных птиц, в «клюве» которых тлели «лечебные травы». А уж привычка закрывать лицо платком от ядовитого дыма или трупного запаха считалась общепринятой во всех армиях Европы ещё до жуткой мясорубки Наполеоновских войн. – Мне можно туда пройти? – Я бы не рекомендовал, – покачал головой фельдшер. – Посидите у меня, Майкл. Могу предложить вам чаю? После недолгого размышления мне пришлось признать его правоту. Вряд ли я мог бы чем-либо помочь своему учителю, а вот риск подхватить какую-нибудь неопределённую заразу, несомненно, присутствовал. В конце концов, все эти медведи выходцы из России, страны огромной, малоизученной и до сих пор в чём-то варварской. Кто знает, каков тамошний уровень медицины, диагностики и лечения болезней? Стоит ли игра свеч… – Благодарю, сэр. Чашка чая была бы весьма кстати. Мистер Дулитл быстро вскипятил воду, заварив в маленьком чайничке китайского фарфора целую пригоршню цейлонского чая. Напиток оказался такой крепости, что, пожалуй, успешно затмевал собой кофе. Плюс три ложки сахарного песка на чашку, и я почувствовал истинное возрождение к жизни. В чём, собственно, и заключаются обязанности настоящего полевого врача. – Значит, ваш работодатель полагает, что здесь не всё чисто? – Мм, – невнятно промычал я, не имея никакого желания рассуждать о мотивах учителя. – Неужели он думает, будто бы кто-то здесь мог отравить наших доблестных гвардейцев? – Ну-у, это… – Я неопределённо покачал головой, давая понять вежливому собеседнику, что данные вопросы не в моей компетенции. – Право же, подобные подозрения бросают тень не только на честь мундира, но и на её королевское величество, – продолжил домогаться мистер Дулитл, делая вид, что не понимает, почему я игнорирую столь животрепещущую для всех тему. – Полиция рыщет в Букингемском дворце, что-то неслыханное, не правда ли? – Сэр, – не выдержал я, как можно тактичнее отодвигая от себя чашку, – мистер Ренар не служит в Скотленд-Ярде и сюда зашёл исключительно по просьбе старого друга. Надеюсь, лейтенант Потапыч достойный гарант соблюдения традиций и чести полка? – А вы неглупый мальчик. – У меня хороший учитель. Несколько натянутая минута молчания была прервана появлением Лиса. – О, дорогой доктор, вы уже познакомились с Майклом? Фельдшер сухо кивнул. Мне показалось, мои ответы не удовлетворили и не успокоили его. Возможно, об этом догадался и сам Ренар. – Что ж, мальчик мой, нам пора, мы вынуждены откланяться. Нет, провожать нас не стоит, мы знаем, где выход. Лейтенант предпочёл ещё немного посидеть рядом с больными. Он уверен, что на него известные способы заражения инфекционными болезнями не распространяются. Я встал, мы с наставником церемонно поклонились главному врачу отделения. Уже в дверях Лис неожиданно обернулся: – Прошу прощения, а нельзя ли и мне один лакричный леденец на дорожку? Фельдшер, пожав плечами, сунул руку в карман белого халата, доставая уже знакомую мне коробочку монпансье. Мистер Ренар сгрёб сразу пять или шесть, широким жестом кинув их себе в рот, сразу все. – Сэр, – начал я, едва мы вышли из лазарета. – У меня для вас куча информации. Но, во-первых, должен сказать, что этот Дулитл весьма подозрителен. – Возможно. А что? – Вам не стоило есть эти леденцы. – Так я и не ел их, – ухмыльнулся он. – Майкл, ты порой как ребёнок. Люди вечно забывают следить за руками, а это наипервейшее правило каждого уважающего себя фокусника. Берёшь леденец левой лапой, а забрасываешь правой. Это не так сложно, поверь, но всегда работает. Я изумлённо уставился на горсть лакричных конфеток у него на ладони. Как? Я же сам своими глазами видел, он их при мне… и при свидетелях… Да Ньютон же шестикрылый?! – Не выражайся на территории исторического и культурного значения, – подмигнул мистер Ренар, заворачивая леденцы в платок и отправляя в карман. – Двигаем отсюда побыстрее; пока Потапыч занят, остальные могут неправильно растолковать, что и зачем мы тут разнюхиваем. Я вспомнил безумные глаза повара Антона и, не задумываясь, перешёл с быстрого шага едва ли не на лёгкий бег. Впрочем, вопреки моим опасениям, никто за нами больше не гнался, не пытался задержать, ни о чём не спрашивал, так что из ворот Букингемского дворца мы выбрались абсолютно без всяких проблем. Как, кстати, и зашли. Медведи на посту уже сменились, но на всякий случай я продемонстрировал им серебряную пуговицу лейтенанта. Гвардейцы едва заметно качнули огромными мохнатыми шапками. Уф, ну хоть как-то это всё работает, надо сохранить эту полезную пуговицу как сувенир на память. В карман её! – Куда мы теперь, сэр? – деловито спросил я, пока Лис, подняв трость над головой, подзывал свободный кеб. – К одному моему знакомому на Гросвенор-роуд. Отличный парень, химик, фармацевт, но своеобразная личность. Как, впрочем, и многие гении. Колеблется между психушкой и Нобелем. Не уверен, что подобная характеристика вдохновляла на знакомство, но, во-первых, моего мнения тут никто ни разу не спрашивал, а во-вторых, мне всё равно было интересно. Мы сели в кеб, управляемый чалым жеребцом с совершенно седой гривой, и назвали адрес. – Пока он поёт, будь так добр, изложи всё, что с тобой произошло, не упуская ни одной подробности. – Но вы же ничего не услышите. – Мой слух в десятки раз тоньше человеческого. Зато нас никто не сможет подслушать и, возможно, нам даже удастся предотвратить преступление. – Убийство?! – ахнул я. – Ой, да брось, всего лишь банальную кражу. Хотя можно ли считать банальностью ограбление королевской особы? Не уверен, но не важно, давай рассказывай… Колёса кеба загрохотали по мостовой. Возница заломил клетчатый кепи, зажал зубами огрызок толстой сигары, и вплоть до самой Темзы мы ехали под заунывное, леденящее душу:
Ещё вчера
Моя беда
Казалась мне далёкою,
А вот сегодня без неё
Так страшно сердце ёкнет.
О-о-о,
Где мой вчерашний день?
Я стал не тем,
Кем раньше был.
Я скучный, сумрачный дебил.
О-о-о,
А не пойти мне в пень?!
Домой мы добрались уже после обеда. Шарль, как всегда безукоризненно одетый и чуточку чопорный, накрыл стол в гостиной. Было особенно приятно после промозглой улицы сидеть у камина, слушать потрескивание дров, наслаждаясь дивным вкусом супа-пюре из шампиньонов с луком-пореем, свежими мидиями в томатном соусе, натёртым чесноком хлебом, ломтями копчёной куриной грудки, тремя сортами мягкого сыра с виноградом и пышной шарлоткой на десерт. Яблочный пирог вообще был вершиной кулинарного творчества нашего дворецкого, хотя подавал он его крайне редко, не чаще раза в месяц. Зато без всякого повода или признака, просто так, неожиданно и приятно. А уж как вкусно-о! Пока мы воздавали должное роскошному столу, Шарль был отправлен на почту дать несколько телеграмм, о содержании которых Лис не счёл нужным ставить меня в известность. В этом плане он порой жутко самонадеян и обожает эффектные театральные концовки. Почему бы и нет? Я ни капли не осуждал его за эту маленькую слабость. Тем более что на самом деле находил подобные черты и в своём характере. Сам дворецкий вернулся приблизительно через полчаса, мы только-только приступили к десерту. Он даже не зашёл доложить Лису, что всё отправил. Это подразумевалось само собой. А когда с яблочным пирогом было покончено, кеб доставил «срочное письмо мистеру Ренару-ищейке». Да, именно так и было написано на не очень свежем конверте. Тем не менее мой наставник поблагодарил возницу, расплатился, накинув три или четыре пенса за беспокойство, и быстрым шагом вернулся в гостиную. Я ждал его с блокнотом в руках. – Записывай. – Он подкрутил усы и выразительно зачитал: – «Под слоем лакрицы находится таблетированный возбудитель одного из относительно опасных видов тропической лихорадки. В отличие от большинства иных бактерий эти могут усваиваться через пищевой тракт. Сама доза безопасна как для человека, так и для животного или «близкого к природе». Имеет накопительный эффект. Сами леденцы изготовлены вручную, не фабричным способом. В качестве лечения обычно прописывают постельный режим, лёгкое седативное и обильное тёплое питьё». – Это всё? – Это главное, то есть то, что стоило записать. Вступление о «проклятых капиталистах» и послесловие «чтоб им всем сдохнуть» можно смело опустить. В конце концов, для нас важна даже не химическая формула возбудителя болезни, а причина, по которой некто возжелал временно отправить цвет королевской гвардии на больничные койки. – Сэр, я совершенно уверен, что это фельдшер! Он при мне дал медведю в поварском колпаке несколько леденцов. Держу пари, что завтра-послезавтра повар сляжет. – Ну вряд ли заболевший работник пищеблока способен изменить планы королевы на уик-энд в собственной летней резиденции. – А что, её величество точно не поедет без своих верных медведей? – не понял я. – Да у неё же там ещё целый полк кавалерии. – Британцы народ традиций. Королева не может беспричинно их изменять, а выезд из дворца во время странной эпидемии в казармах её личных телохранителей вполне может вызвать панику в городе. Лондонцы решат, что их любимая королева просто спасается бегством. Я задумался, история выходила не очень красивой. Намеренное отравление гвардейцев с целью задержать её величество во дворце. Зачем? Кому это нужно? Не грозит ли опасность нового покушения на королеву Великобритании? Неужели мы случайно коснулись его нитей, и только гениальный ум моего учителя способен… – Майкл, сделай лицо попроще, – устало попросил мистер Ренар, опускаясь в любимое кресло. – Э-э, в смысле, сэр? – Нет никакого заговора. Да и вообще, всё это дело больше касается полиции, чем нас. – Но как же?.. Ваш знакомый… лейтенант прислал код опасности «Иван Грозный», это же?! – Он стареет и порой, обжёгшись на молоке, дует на воду. Впрочем, Шарль отправил телеграмму в Скотленд-Ярд, и я уверен, что инспектор Хаггерт предпримет соответствующие меры. Думаю, завтра утром мы прочтём довольно интересные новости во всех газетах. Честное слово, на тот момент я абсолютно ему не поверил. Я даже обиделся на него, выражая своё возмущение в общепринятой английской манере. То есть захлопнул блокнот чуть громче, чем это допустимо нормами воспитания. После чего встал, откланялся и попросил разрешения удалиться в мастерскую. Лис не возражал. Ну и правильно. …Остаток дня я провёл за восстановлением схем охраны дома, как помните, она вполне оправдала себя в прошлый раз. Мне даже удалось несколько усовершенствовать электрические цепи в сторону большей надёжности и увеличения мощности заряда. Ещё, наверное, часа три я просто читал у себя в комнате, благо библиотека в доме была большая. Мистер Ренар также занимался исключительно своими делами. Шарль возился у себя на кухне, трое мужчин вполне способны жить под одной крышей, не вторгаясь в личное пространство. Пару раз учитель прерывался на чтение поступающих телеграмм, консультировался с дворецким насчёт завтрака, перебирал папки с какими-то старыми записями. Мне он ничего не говорил, а я не спрашивал. Тут уже все шли на принцип. Когда я был отправлен спать согласно расписанию дня, Лис всё ещё сидел в кресле у камина с чашкой остывающего кофе и что-то чиркал на листе бумаги. Три или четыре таких же листка уже валялись скомканными у его ног. Ночь прошла спокойно, и спал я крепко, по-моему, даже без снов. Утро также началось вполне дежурно – подъём, умывание, одевание, тренировка. Единственное, на этот раз старый дворецкий, кажется, был ко мне более лоялен, намеренно избегая ударов по болевым точкам. А может быть, я и сам уже привык уворачиваться от его пинков, так что всерьёз достать меня становилось чуточку сложнее. Тем не менее мы с ним честно отработали часовой спарринг. Обычные партнёры по окончании спортивного поединка уважительно пожали бы друг другу руки, но Шарль не считал меня равным спарринг-партнёром, поэтому излишних фамильярностей не допускал. Вниз к завтраку я спустился, умывшись ещё раз, бодрый и вполне себе довольный началом дня. Пока дворецкий накрывал на стол, мой учитель нервно топтался в прихожей, постукивая хвостом по полу от нетерпения. Я мог только улыбнуться, пожелать «доброго утра» и помочь Шарлю с тарелками. Завтрак мне было позволено начать в одиночку, но стоило мне прикончить французский омлет с шампиньонами, зеленью и щепоткой корицы, как счастливый мистер Ренар вбежал в гостиную, размахивая газетами: – Они взяли их, Майкл! Взяли всех, Скотленд-Ярд официально объявил об успешном проведении одной из самых крупных операций. Утренняя «Таймс» поместила фотографию инспектора Хаггерта на первой полосе! Ну не прелесть ли? Я немножечко поперхнулся чаем со сливками. Потом вытер подбородок салфеткой, забрал у приплясывающего наставника газету и прочёл всё сам своими глазами. Ньютон-шестикрылый и пресвятой электрод Аквинский, он был во всём прав! Если пересказать всю информационную шумиху вкратце, то уже три газеты разразились хвалебными песнопениями в адрес лондонской полиции. Инспектора Хаггерта требовали представить к рыцарскому званию за предотвращение глобального разграбления летней резиденции её величества. Представляете? В общем, некая группа преступных лиц (люди и «близкие к природе») по предварительному сговору планировали вывоз имущества (мебель, фарфор, картины, ковры, статуи, мрамор, бронза, посуда, столовое серебро и т. д.) из загородной резиденции британских королей. Они были вынуждены спешить, узнав о планах её величества выехать за город в выходные. С этой целью им пришлось предпринять отчаянную попытку отравления королевских гвардейцев, ибо без их охраны поездка королевы была бы просто невозможна. В качестве главного подозреваемого был задержан мистер Эдди Дулитл – полевой фельдшер королевской пехоты. Именно он (я же говорил!) выдавал гвардейцам отравленные леденцы. Однако благодаря бдительности героического лейтенанта Потапыча (да, да, того самого!) Скотленд-Ярд получил тревожную информацию и, сопоставив факты, принял соответствующие меры. Преступники на трёх паровых экипажах были задержаны на выезде с территории резиденции с поличным! Общее ликование, благодарность королевского дома и… ни слова о мистере Ренаре?! – Но, сэр… – Да брось, Майкл, ты же знаешь, я не столь тщеславен, – фыркнул он, хотя губы явно кривились от обиды. – В конце концов, мы с тобой ничего особенного не сделали. Подумаешь, поговорили с гвардейцами и дали наводку полиции. Всё это было произведено в частном порядке, а значит, мы как законопослушные граждане лишь исполнили свой долг. Сделали, что должны, не более, и так на нашем месте поступил бы каждый. Верно? – Но вы же сделали за них всю работу?! – Не в первый раз и не в последний. Да, немножечко царапает где-то внутри, но это ненадолго. Пара чашек кофе по-бретонски, и всё. – Сэр, вы просто обязаны опубликовать записи о ваших расследованиях, – пылко вскочил я, в сердцах топча газеты. – Так нельзя! Это бесчестно! Почему все они пользуются плодами ваших трудов, но всегда обходят ваше имя в списке победных реляций?! – Уверяю тебя, уже вечером к нам придёт инспектор Хаггерт с бутылкой моего любимого коньяка и будет долго рассказывать нам о правилах игры, о тонкостях британской политики и, как всегда, окажется прав. – Почему? – О, святая простота! Ты же внимательно читал статью в «Таймс», верно? Спроси себя: зачем старому фельдшеру, посвятившему всю жизнь службе в родном полку, травить своих же боевых товарищей? Ответ: он и знать не знал, что было в тех леденцах. Просто покупал их в той же аптеке, где и раньше. А вот проверить аптекаря наша полиция не удосужилась. Я задумался. Получается, мистер Дулитл жертва, а не соучастник преступления? – Теперь ты мыслишь верно, продолжим, – криво улыбнулся Лис. – Идём дальше, неужели обычные жулики могли проникнуть на охраняемую высокую загородную территорию? Куда смотрела стража? Где была наша внутренняя разведка? Неужели ни один местный житель не забил тревогу? Почему? Не потому ли, что люди, находящиеся в королевской резиденции, ни у кого не вызывали подозрений? Кажется, кусочки разбитого мейсенского фарфора начинали тянуться друг к другу, собираясь в целое блюдце. Да, политика – дело грязное. Но без неё никак. И да, это чудовищно несправедливо. – Сэр, вы полагаете, к этому делу причастен кто-то из королевской семьи? – Этого мы никогда не узнаем наверняка. Хорошо ещё, если виновным во всём не признают несчастного фельдшера. – Мой учитель отставил в сторону опустевшую чашку и, понизив голос, добавил: – Между нами говоря, кое-где ходят упорные слухи, что герцог Сассекский как представитель младшей ветви ведёт слишком широкий образ жизни. Несоизмеримый с его доходами и титулом, хотя именно он и отвечает за содержание всех загородных резиденций её величества королевы. – Никто не хочет скандала. – Ты растёшь на глазах, Майкл. Прости, что периодически тебе приходится снимать розовые очки, но королевская семья – это тоже люди. У русских есть хорошая поговорка: не стоит выносить сор из избы. Лучше всего это делает Великобритания. …Возможно, на этом малоприятном разговоре мне бы и стоило закончить рассказ. Но если кому-то интересно, то продолжим. Шумиха вокруг этого дела стихла на удивление быстро, словно кто-то договорился с газетчиками о молчании. Мистер Дулитл был оправдан за «недостатком улик», тем не менее он потерял должность, работу и честное имя. Все пятеро гвардейцев быстро выздоровели, благо современная медицина имеет возможности и необходимый опыт в лечении большинства подобных заболеваний. Инспектор Хаггерт был представлен к очередной награде, хотя рыцарского звания ему, разумеется, не дали, и это тоже большая политика. Дежурная полицейская операция, блестяще проведённая Скотленд-Ярдом, и ничего больше. Никаких расследований и копаний, а на скамью подсудимых отправилось с десяток мелких жуликов, которые и близко не представляли, на кого работали. Единственное, в чём ошибся мистер Ренар, так это в предположении, что инспектор с коньяком под мышкой придёт уже в тот же вечер. Нет, в тот вечер к нам заявился совершенно другой человек. И этот деловой визит подводит меня к новой истории о моём учителе. К страшной истории…
Глава 8 Воздушный поцелуй
Вечером, ближе в восьми часам, то есть уже после ужина, в нашу дверь требовательно постучал электрический молоток. Лис наставительно поднял вверх указательный палец, как вы помните, он ждал в гости инспектора Хаггерта, однако пришёл… – Мистер Уорен из библиотеки Британского музея, месье, – доложил дворецкий и, не дожидаясь утвердительного ответа, пропустил в гостиную книжного червя. Это я его так называю. На самом деле, если помните, Уорен обычный человек, лысый, сутулый, очень худой, без грамма мышц, с несколько отёчным лицом и красными глазами от вечного недосыпа и постоянного чтения книг. Он ходит в старомодной одежде, любит литературные загадки, а с Лисом они дружат уже, наверное, немало лет. И нам не раз приходилось обращаться к нему за помощью, и мы в свою очередь как-то вытаскивали его из тюрьмы. Сегодняшний визит также был рабочим. – Ренар, Майкл, моё почтение, – вежливо поклонился он. – Уорен, старина, какая честь. – Мой учитель вскочил, чтобы пожать ему руку. – Помнится, вы только раз были у меня в гостях. Вроде бы в… – Четыре года назад, семнадцатого мая, по делу кражи ирландских манускриптов. Виновным оказался сторож. – Да, да, да! У вас прекрасная память. Виски, кофе, чай со сливками? – Стакан воды, если позволите. – Книжный червь уселся в предложенное кресло и поднял на Лиса тусклый взгляд. – Прошу простить меня за визит без приглашения. – Право, это лишнее… – Тем не менее. Я бы не пришёл сам, если бы не чрезвычайное происшествие. – Он достал из внутреннего кармана серого сюртука обычный почтовый конверт. – Вы вели то дело, но четыре манускрипта так и не удалось вернуть, мерзавец уже продал их случайному прохожему. Так вот, взгляните. Мистер Ренар неторопливо заглянул в незапечатанный конверт и деликатно вытащил из него жёлтый лист бумаги, размером не более рождественской открытки, и громко присвистнул. Я невольно заглянул ему через плечо, ахнул – на листке красовалась огромная красная буква «К» в обрамлении синих, золотых и зелёных узоров в кельтском стиле. Справа шёл мелкий текст чёрными латинскими буквами, а под ним, естественно вплетаясь в общую композицию, была нарисована стилизованная лиса. Очень красивая, почему-то с человеческими чертами лица, как у кареглазой смешливой девчонки. Конечно, наверное, всё это очень наивно, но рисунок завораживал… – Часть одного из украденных манускриптов? – Одна четвёртая, если быть точным. Ренар, они продают их, разрезая на четыре части! – Где вы это купили? – Нигде, – опустил голову мистер Уорен, так жеосторожно забирая листок у Лиса. – Это пришло мне сегодня по почте. Некто предлагает выкупить оставшиеся части всех рисунков. Сумма весьма внушительна. Библиотека не способна такое потянуть. – Разумеется, вас предупредили о нежелательности обращения в полицию. – Вы думаете, они мне там поверят? Да Скотленд-Ярд предпочтёт обвинить в краже меня самого и успешно отрапортовать об окончательном закрытии старого дела. – Хм, – задумался мой учитель, кивком признавая правоту старого приятеля. – Поэтому я сразу направился к вам. – Это разумно. Что ж, мы с Майклом приложим все усилия, чтобы вам помочь. – Я знал, что вы не откажете, любезный друг! – В блёклых глазах мистера Уорена блеснула влага. – Рисунок мы можем пока оставить у себя? – Ну-у… видимо, да. Но, ради всего святого, относитесь к нему предельно бережно! – Само собой. – Мой наставник встал, чтобы проводить старого библиотекаря. Книжный червь долго расшаркивался, кидая прощальные взгляды на конверт с манускриптом, мялся в прихожей, бормоча то ли благодарности, то ли наставления, так что в конце концов Шарль просто помог ему выйти на улицу, едва ли не силой вытолкав за дверь. В какой-то момент я даже порывался ему помочь, но, разумеется, там прекрасно обошлись и без меня. Мистер Уорен поймал проезжающий кеб и уехал в ночь по направлению к Национальному музею. А я, вернувшись обратно в гостиную, застал там странную картину: мой учитель лежал на полу на спине, держа перед глазами драгоценный манускрипт, словно пытаясь рассмотреть его на просвет. – Будь добр, включи люстру, – попросил он. – Лампы слишком тусклые. Я нажал на переключатель, яркий электрический свет залил комнату. – Это просто невероятно… – Вы о чём, сэр? – Этот так называемый манускрипт – подделка, – горько вздохнул он. – Вполне себе качественная, но тем не менее. Её выдаёт специфический запах просроченной чёрной туши. Впрочем, человеческое обоняние вряд ли способно так тонко ощущать запахи. Я осторожно взял из его лап рисунок, принюхался изо всех сил, внимательно осмотрел со всех сторон, но не обнаружил ровно ничего подозрительного. Вообще ничего! Не знаю, быть может, бумага казалась слишком жёлтой или эта лиса не должна была иметь человеческие черты лица? Текст по-любому был мне совершенно непонятен, в школе нас не учили древним языкам, за исключением нескольких фраз на латыни. Всё равно не понимаю… – Понимаю, – откликнулся мистер Ренар, так и не вставая с пола. – Ты в замешательстве, верно? Попробуй посмотреть на этот предмет другим взглядом, предположим, что перед тобой шарада. Как бы ты попытался её разгадать? – Хм… – задумался я, но отступать не посмел. – Сэр, боюсь, мои рассуждения могут показаться вам смешными… – Никогда не бойся быть смешным. Люди слишком глупы, чтобы всерьёз ценить улыбку. Самые страшные преступления в мире совершаются с серьёзным выражением лица и глубоким осознанием избранности своей миссии. – Хорошо, сэр. Если это шарада, то в ней должен быть зашифрованный смысл. Допустим, вот эта большая буква «К» красного цвета может означать кровь? – Большую кровь, – поправил учитель. – Продолжай. – Лиса с человеческим лицом. Это намёк на «близких к природе»? – Несомненно. Но вглядись внимательнее, она никого тебе не напоминает? Я задумался на минутку, а потом решительно полез в секретер, достав из ящика большую лупу. Всмотрелся и ахнул – не узнать улыбку и весёлый прищур карих глаз было просто невозможно… – Это же Кристи! – Браво, – вяло похвалил Ренар. – А теперь подскажи мне, каким волшебным образом её лицо могло оказаться на рисунке четырнадцатого – пятнадцатого века? – Большая кровь, лиса или лис, лицо племянницы нашего дворецкого, не хватает лишь меня. – О чём это говорит? Возможно, о том, что лично ты в этой игре просто не участвуешь. – Сэр, не обижайтесь, но, быть может, на всё это стоит смотреть проще? – Я попытался разрядить обстановку. – Ваш старый приятель всего лишь разыграл вас, вы ведь столько раз подшучивали над ним. – Конечно, разыграл. Не мог же он с его опытом и знаниями не распознать подделку… Мой учитель встал, одобрительно похлопал меня по плечу и отправил спать. В том, что всё это не игра и не шутка, нам всем пришлось убедиться утром. Ровно в шесть, стоило мне встать с кровати, я услышал, как дворецкий внизу открывает двери полиции. – Месье, к вам сержант Гавкинс с констеблями. – Просите, Шарль! Я слетел вниз едва ли не кубарем, подвернув ногу и пересчитывая ступеньки. Внизу стояли двое суровых полисменов в мокрых шлемах и плащах, но, как положено, без оружия, закон должны уважать без насилия. Высокий доберман даже не повернул головы в мою сторону, он сухо кивнул дворецкому, поправил мундир и, повесив плащ на крючок, решительно шагнул из прихожей в гостиную. Пресвятой электрод Аквинский, что же тут происходит? Я рванулся за ним, но стальные пальцы старого дворецкого сдавили моё плечо. – Не наделай глупостей. – Я не нуждаюсь в советах… – Об этом и речь. Держи себя в руках, мальчишка. С этими словами он ослабил захват и даже подтолкнул меня вперёд. В гостиной Ренар и Гавкинс стояли друг напротив друга. Мой учитель на правах хозяина первым протянул гостю ладонь, но доберман не ответил. Это было оскорблением. Вернее, было бы, если б… – Прошу прощения, но служебный долг не позволяет мне пожимать руку подозреваемому. Мистер Ренар, вот постановление судьи, согласно которому вы должны быть немедленно доставлены в Скотленд-Ярд. – Гавкинс, старина, если я для чего-то нужен полиции, вам достаточно просто попросить меня зайти, – искренне удивился Лис, поправляя полы восточного халата. – К чему эта бумажная волокита? – К тому, что ты наконец-то оступился, приятель. – Последнее слово сержант словно выплюнул сквозь зубы. – Я говорил, я же предупреждал тебя, не заигрывайся… – Один вопрос. Меня в чём-то обвиняют? – В убийстве, – тихо прошипел Гавкинс, зачем-то огляделся по сторонам и продолжил уже в полный голос: – Мистер Ренар, если вы не пойдёте, нам придётся применить силу. И уж поверьте, я сделаю это с превеликим удовольствием. – Кхм, сэр… – Мне захотелось обратить их внимание на то, что в комнате они не одни. – Можно мне взглянуть на постановление об аресте? Сержант, не раздумывая, протянул мне сложенный вдвое лист бумаги с гербовой печатью. Если вкратце, то там содержалось предложение мистеру Ренару, эсквайру, незамедлительно явиться в Скотленд-Ярд для дачи показаний по делу о кровавом убийстве мистера Уорена, библиотекаря из Британского национального музея. – Мне нужно переодеться, – решительно сказал мой учитель. – Разумеется. – Сэр, я поеду с вами! – Послушай-ка, малыш… – начал было доберман, но я прервал его: – Нет, это вы меня послушайте! Я вам не малыш! Не смейте со мной сюсюкаться! Я секретарь и помощник мистера Ренара и по долгу службы обязан повсюду следовать за своим работодателем! В конце концов, я всегда могу выступить свидетелем! – Или лжесвидетелем, – незамедлительно рявкнул на меня сержант. – Майкл, я не первый день тебя знаю, но, если ты вообразил, что можешь вставлять палки в колёса правосудию, мне не составит труда доставить вас в полицию вместе. Но его в кабинет инспектора для дачи показаний, а вот тебя в кутузку, где ты проторчишь за решёткой до вечера в компании пьяниц, убийц и воров! В прошлый раз тебе там не очень понравилось, верно? Хочешь повторить?! Нет, я не хотел. Любой вменяемый человек не захочет второй раз попасть в одну грязную камеру с самыми отмороженными злодеями Лондона. Но это не значит, что я обязан бросить своего учителя, не дождётесь, джентльмены, поэтому… – Майкл, – переодевшийся Лис остановил меня, когда я, сжав кулаки, двинулся на изумлённого такой наглостью (отвагой, глупостью, храбростью, тупостью – подставьте сами нужное слово) сержанта, – будь добр, держи себя в руках. – Он слово в слово повторил совет мудрого дворецкого. – Мы с Гавкинсом прогуляемся в отделение, если мне придётся там задержаться, тебе сообщат. Пожалуйста, ничего без меня не предпринимай. Уверен, что это досадное недоразумение разрешится уже к обеду. В этот момент в гостиную осторожно заглянул один из констеблей: – Прошу прощения, сэр! Вам срочная телеграмма, сэр! Доберман пробежал глазами текст, коротко рыкнул сквозь сжатые зубы, что, видимо, означало приказ убраться, поскольку полисмен, козырнув, исчез. Гавкинс принюхался, подёргал носом и вперил строгий взгляд в Лиса: – Где рисунок? – Какой? – уточнил мой наставник. – Одна четвёртая часть манускрипта, который вчера несчастный библиотекарь притащил в этот дом? Там ещё изображена лиса и большая буква «К». Мистер Ренар, пожав плечами, безоговорочно достал из индийской шкатулки на камине требуемый манускрипт в конверте. Гавкинс удовлетворённо хмыкнул: – Мы отметим в отчёте ваше содействие следствию. Пошли? – К вашим услугам, сержант. …Когда мы с Шарлем остались одни дома, я вдруг почувствовал себя страшно одиноким. Мне захотелось сесть в углу прихожей прямо на пол и поплакать. Потому что мой мир рухнул, потому что чудовищная несправедливость забрала моего самого большого друга, потому что всё не так и так быть не должно, потому что… Дворецкий молча протянул мне большой носовой платок. – Подавать завтрак, месье? – Он впервые обратился ко мне на «вы». Кажется, я кивнул. – Тёплый салат из брокколи с томатами и чесноком, круассан с норвежской сёмгой на пару, мягкий сыр, тосты с творогом и зеленью, на десерт оладьи с мёдом и свежая брусника. – Спасибо, Шарль, – с трудом выговорил я, усилием воли заставляя себя подняться. – Ренар не может быть виновен, мы с вами прекрасно знаем, что он всю ночь был здесь и не мог убить книжного червя. То есть мистера Уорена. – Сначала еда. Глюкоза способствует мышлению. – Что ж, думаю, после завтрака нам надо разобраться с этим делом. Мне нужен Фрэнсис. – После завтрака, – подтвердил старый дворецкий, отправляясь на кухню. Стол был накрыт меньше чем за три минуты. И хотя у меня совершенно не было аппетита, я не мог не отдать должное кулинарным талантам бывшего чемпиона полка по французскому боксу. Из головы не выходил вчерашний визит старого библиотекаря. Я же не просто отлично помнил все детали этой встречи, я их ещё и записывал. Но тогда и речи не было о какой-либо опасности, не могут же человека убить просто из-за того, что он решил подшутить над своим же приятелем? Или кто-то очень хочет убедить нас в том, что рисунок подлинный, а значит, ради него можно и… – Шарль, я хотел попросить вас… – Утренняя почта. – Он протянул мне две газеты. Ну вот откуда он знает, что именно это я и хотел попросить? Убийству мистера Уорена была посвящена передовица «Таймс». Я быстро прочёл всё, что могли выдать вездесущие журналисты со ссылкой на собственных информаторов в Скотленд-Ярде. От всего, что они там навыдумывали, волосы вставали дыбом! Во-первых, было поднято старое дело о краже драгоценных манускриптов из Национального музея. Как все помнят, в расследовании участвовал и частный консультант мистер Ренар, лис из «близких к природе». Якобы именно благодаря его безвозмездной помощи была возвращена большая часть украденного. Это, так сказать, приятная часть материала, но единственная. Во-вторых, мистер Уорен не далее как вчера утром рассказал сослуживцам о том, что получил от неизвестного продавца кусочек ненайденного манускрипта с предложением выкупить остальное. После долгих сомнений и поиска денег библиотекарь решил направиться к мистеру Ренару, с которым его связывали приятельские отношения. Вернувшись, он сообщил вахтёру о том, что Ренар взялся за это дело, потребовав оставить рисунок ему. Тот факт, что по возвращении Уорен вообще не выходил из своей комнатки, засвидетельствовали сразу шесть сотрудников библиотеки. Они пытались до него достучаться по каким-то своим вопросам, связанным с архивами, но он не отвечал. Тем не менее все готовы подтвердить, что слышали доносившиеся изнутри шаги, бормотание и характерный кашель. Приблизительно в первом часу ночи тот же сторож уже поднял тревогу, так как из подсобки мистера Уорена тянулись неслабые клубы дыма. Пожарные приехали вовремя, чтобы спасти здание, локализовав огонь, но, увы, вытащить несчастного они уже не смогли. Причем, как утверждает старший пожарной команды, в смерти библиотекаря нет их вины – в совершенно обгоревшей комнатке были обнаружены останки мистера Уорена с почерневшим кинжалом в груди! Вахтёр утверждает, что не видел никого, но поскольку он имеет обыкновение прикладываться к бутылке, то верить ему на слово было бы слишком самонадеянно. Скотленд-Ярд объявил расследование данного убийства приоритетным. Единственные нити ведут к лису Ренару, достаточно яркому и эксцентричному типу, а такие, по мнению редакции газеты «Таймс», способны на всё… В той или иной мере примерно эту же информацию подтверждала и вторая газета. Пожар в Национальном музее вызвал большую шумиху, хотя по факту возгорание произошло именно в комнатке книжного червя, под лестницей. Предполагалось, что ночью мой учитель тихо встал, тайно проник в здание библиотеки, нашёл мистера Уорена, заколол его кинжалом, после чего облил керосином из лампы, поджёг помещение, успев исчезнуть до поднятия тревоги. Цель преступления – оборвать концы незаконченного дела по краже манускриптов. Видимо, в прошлый раз, когда коварный лис нашёл их, искушение оказалось слишком велико, и он прикарманил три-четыре страницы. Теперь же, пытаясь тайно продать их через подставных лиц, так называемый консультант понял, что есть риск быть разоблачённым. Именно поэтому он пошёл на кровавое убийство, надеясь, что огонь скроет все улики. Но, разумеется, точку во всём этом страшном деле должен поставить Скотленд-Ярд, инспектор Хаггерт уже сообщил, что взял расследование под личный контроль. – Шарль, будьте так добры, присядьте. Я хотел задать вам несколько вопросов. Старый дворецкий недоверчиво покривил губы, но послушно присел на край гостевого кресла, держа спину идеально прямой. Я постарался представить, как бы поступил сейчас учитель, и, постучав себя кулаком в грудь, начал: – Завтрак был великолепен. Вы могли бы держать собственный ресторан, но довольствуетесь скромной должностью дворецкого. Можно спросить почему? – Месье Ренье был добр ко мне. – И только? – Он вытащил меня из тюрьмы в Алжире, дав шанс начать жизнь с чистого листа. – Хм… Понимаю. Шарль, вы всегда в курсе всего происходящего, вы открываете дверь мистеру Лису до того, как он постучит. Скажите честно, он покидал дом этой ночью? – Да. Столь откровенный ответ едва не заставил меня упасть со стула, но в глазах дворецкого не отражалось ничего. С трудом взяв себя в руки, я откашлялся и продолжил: – Сколько времени он отсутствовал? – Порядка двух часов. Да Ньютон же шестикрылый!!! Получается, у него действительно было время прогуляться до Национального музея, заколоть Уорена, поджечь каморку под лестницей и сбежать! А что будет, когда об этом узнает полиция?! – Вы верите, что мистер Ренар мог убить человека? – Я точно ЗНАЮ, что он может убить, – бесстрастно ответил Шарль, вставая с кресла. – Но он не виновен в смерти библиотекаря. До вчерашнего дня Ренье считал его другом. Разговор был закончен. Мне оставалось лишь поблагодарить бывшего военного за честность, но, судя по всему, он ни капли не нуждался в моей благодарности. Тем более что и времени у меня, как оказалось, было немного – примерно четверть часа спустя явился констебль, передав бумагу из отделения, согласно которой мне следовало немедля явиться в Скотленд-Ярд. – Как свидетелю для дачи показаний, – вслух перечёл я. Дворецкий взглядом указал на мой новенький макинтош. – Зонт брать? Шарль утвердительно кивнул. Когда я вышел, то сразу же услышал характерный свист с противоположной стороны улицы, Фрэнсис подогнал свой кеб, не дожидаясь просьбы с моей стороны. – Залезай, хлопчик! По пути рыжий донец болтал без умолку, возмущаясь действиями полиции, – похоже, об убийстве, поджоге и аресте моего учителя знал уже весь Лондон. Юркие еноты продолжали всучивать законопослушным гражданам «Таймс» с жуткими фотографиями места преступления. – Дополнительный тираж к утреннему изданию! Самые свежие новости! Совершенно жуткие кадры! Верх безнравственности и полное отсутствие уважения к традиционным британским ценностям! Частный консультант обвиняется в убийстве с целью скрыть кражу! Сможет ли инспектор Хаггерт быть беспристрастен к своему так называемому другу? Собственные корреспонденты «Таймс» безвылазно дежурят у дверей Скотленд-Ярда! Следите за новостями, леди и джентльмены! – Прибыли! От что, хлопчик, – заговорщицки прошептал Фрэнсис, едва не касаясь моего уха мягким лошадиным храпом. – Я вон там постою, под вязом. Пары спускать не буду. Ежели сможешь Лисицына вытащить, сразу тикайте ко мне, прыгайте в кеб, а там давай бог ноги! – Ему нельзя бежать, он невиновен, это сразу ставит его вне закона. – Молод ты, хлопчик, душа у тебя чистая, всему-то веришь. Закон что дышло! А ваш город Лондон кровь любит… Я вспомнил наше прошлое дело. Ничего личного, просто политика. С доски падают пешки, главные преступники остаются на свободе, а общее благолепие призвано сплотить нацию. Мы же британцы, поэтому условности превыше всего. Боже, храни королеву, и всё такое. Мы с донцом обменялись понимающими взглядами, после чего я покинул кеб и быстрыми шагами направился в главное отделение лондонской полиции. Журналисты (четверо небрежно одетых мужчин разного возраста и толстый барсук с большущим фотоаппаратом на треноге) кинулись на меня, словно стая оголтелых стервятников на кролика. – Молодой человек, что вы можете сказать по этому делу? Вы замечали у вашего работодателя склонность к насилию? Правда ли, что дворецкий избивал вас по его приказу? Вы склонны к оправданию преступника или готовы дать честные показания? Сколько он вам платил? Ваш учитель страдает алкоголизмом? Вы проходите по делу как свидетель или соучастник? Вам не стыдно?! Наверное, если бы можно было просто поубивать их всех, я бы не колебался ни секунды. Но, вспомнив добрый совет Шарля «держи себя в руках», я лишь окатил акул пера презрительным взглядом, задрал нос и, показав повестку, был пропущен двумя констеблями в здание Скотленд-Ярда. – Джимми, дружище, ты успел сделать фото? Дадим на первую полосу, подпишем… э-э… «Высокомерный секретарь закоренелого злодея отказался отвечать на вопросы журналистов. Значит, ему есть что скрывать!» В редакцию, Джимми!
Хорошо, что двери за мной захлопнулись и я уже не слышал клёкота и воплей бесноватых журналистов. Меня попросили подождать, но недолго, со второго этажа по длинной витой лестнице неторопливо спускался сержант Гавкинс. Он даже не пожелал приветствовать меня, а лишь равнодушно фыркнул, кивком головы предлагая следовать за ним. Мы прошли наверх, далее по коридору и остановились у дверей кабинета инспектора. Доберман деликатно постучал. – Войдите, – раздался голос… моего учителя! В большой комнате нас ждали двое: Лис и мистер Хаггерт. Последний сидел в кресле за солидным дубовым столом, покрытым зелёной скатертью. На столешнице аккуратно разместились папки бумаг, фигурные часы, изображающие богиню правосудия, письменный прибор, смешная фигурка фарфорового полицейского, на полу – толстый восточного рисунка ковёр, а стены кабинета завешаны дипломами, газетными вырезками о задержании преступников, всякими почётными грамотами и фотографиями инспектора в разные годы, в разных местах, с разными людьми или «близкими к природе». На особо почётном месте, над самой его головой, висел портрет королевы, написанный на холсте, в дорогой позолоченной раме. На венском стуле слева, закинув ногу на ногу, свободно развалился мой рыжий наставник, и, кажется, в глазах его не было ни малейшего беспокойства, а улыбка сияла белым жемчугом. – Майкл, мальчик мой, присаживайся! Инспектор, вы же не против, если я тут немного похозяйничаю? – Сделайте милость, Ренар. – Благодарю. Майкл, вон там ещё два стула. Сержант, принесите нам чаю с плюшками! – Не наглей, – прорычал доберман. – Хотя плюшек могу и… – Ну нет так нет, – беззаботно отмахнулся Лис. – Итак, раз уж мы все здесь, джентльмены, давайте вместе рассмотрим ситуацию, в которой мы все… – Только ты, – поправил Гавкинс.
– Нет-нет, ошибаешься, старина. Рассмотрим ситуацию, в которой МЫ ВСЕ оказались. Поясню. Не секрет, что уже много лет я работаю частным консультантом полиции, с моей помощью раскрыта куча дел, всем известны мои дружеские отношения с уважаемым сэром Хаггертом, и если за всё это время никто даже не подозревал, что сотрудничает с убийцей и вором, то это бросает тень на весь Скотленд-Ярд! Я прав, инспектор? – Продолжайте, Ренар. – Мы все знаем, что я ничего не крал и никого не убивал. Против меня нет ни одной улики. – Разумеется, мы, подчёркиваю, мы все убеждены в вашей невиновности, – вздохнул мистер Хаггерт, нервно крутя ус. – Однако пресса вправе выказывать подозрения. Два кебмена видели вас выходящим из дома ночью. Примерно в то же время и произошло убийство. Почему вы отказываетесь сказать, куда ходили? – Потому что вы потребуете, чтобы этот человек дал показания, а он их не даст. – Но почему? – Потому что он категорически не сотрудничает с властями. – Социалист? – Где-то как-то… – Учитель обернулся ко мне с красноречивым взглядом, и я всё понял. Ему не спалось той ночью, он не мог поверить в странную шутку книжного червя и, даже будучи уверенным в своей правоте, всё равно решил пойти к тому полусумасшедшему химику. За пару часов они могли точно выяснить, является ли рисунок подделкой. Но подставлять своего учёного друга учитель не станет даже под угрозой виселицы. В этих вопросах его нипочём не сдвинешь! – Ренар, вы же не ребёнок, всё куда серьёзнее, чем кажется… – Я могу дать вам честное слово джентльмена! – Этого недостаточно, – начал было сержант, но Лис резко встал, в его глазах сверкнуло пламя. – Вы смеете сомневаться в моём слове джентльмена, сержант? Тогда дуэль! – С удовольствием! – Да успокойтесь уже вы оба. – Побагровевший Хаггерт хлопнул ладонью по столу, и ситуацию разрядил лишь посыльный, который принёс пакет распечатанных фотографий. Место преступления, сгоревшая мебель, мокрый мусор, страшный чёрный скелет с чем-то торчащим между рёбер, малоприятные картины деталей и общих видов. – Смотрите, – инспектор разложил фотографии по столу. – Никаких следов, никаких улик, ни одного отпечатка лап, ничего… – Что это за странные куски в углу? – спокойно спросил мой учитель так, словно бы минуту назад не орал во весь голос на добермана. – Похоже на какую-то коробку с пружинами. И вот эта странная лужица. Пластик? – Ну вроде как патефон, у меня был такой, – вглядевшись, протянул Гавкинс. – Наверное, этот Уорен любил музыку. – Отнюдь, – не сдержался я. – Мне доводилось несколько раз бывать в его комнате, там стояли лишь стол и стул, больше ничего. И освещение включалось обычной лампочкой Эдисона. Никаких керосиновых ламп! – Зато это отлично объясняет, почему служащие библиотеки слышали шаги и покашливания, – резюмировал Ренар, и инспектор осторожно кивнул. Потом он нацепил на нос очки, вгляделся в фотографии ещё раз и подтвердил: – Дьявольщина какая-то… Но кто-то всё же заколол Уорена и поджёг его комнату? Вопрос повис в воздухе. То есть всех нас как-то одновременно посетила мысль о том, что если в комнате играл патефон с записью шагов и кашля на пластинке, имитируя присутствие книжного червя, то, возможно, как раз его-то там и не было. Тогда чьё же тело обнаружили пожарные? – Да чьё угодно, – озвучил общую мысль мой учитель Лис. – Мало ли бездомных худых побродяжек в Лондоне. Труп так обгорел, что опознать его нет никакой возможности. В комнатушке Уорена, где работал Уорен, где весь день раздавался кашель Уорена, найден сгоревший скелет… ну конечно того же Уорена! Это элементарно! – Думаете, он жив? – сдавленно спросил я. – О, если это так, то он мне головой ответит за эту дурацкую шутку! – За такое сажают, – мрачно подтвердил сержант. – У нас нет улик, – напомнил инспектор, немного охлаждая некоторые горячие головы. – Как нет? – искренне удивился мистер Ренар. – Возможно, вы проглядели кровавый отпечаток лисьей лапы? Вот на фото, на стене, у косяка, справа от входа. Мы все трое уставились на указанное им фото. – Э-э… тут ничего нет, – осторожно протянул мистер Хаггерт. – Именно, – согласился Лис. – Но негодяй-то об этом не знает. Зато в вечерней «Таймс» он наверняка прочтёт о важной улике, случайно обнаруженной полицией. А также о том, что завтра все журналисты Лондона будут приглашены на осмотр места преступления, дабы увидеть все доказательства вины задержанного Ренара собственными глазами. Что он должен подумать? Он не оставлял отпечатка, но полиция уверяет, что отпечаток есть. Если его не увидят журналисты, то они обвинят Скотленд-Ярд в подтасовке фактов и попытке свалить вину на невиновного. А вот если отпечаток всё-таки будет обнаружен… – Уорен придёт туда этой же ночью, – тихо пробормотал инспектор Хаггерт. – Джентльмены, мы ступаем на очень зыбкую почву и рискуем всем. Полиция сейчас во всеоружии, но его надо взять! Причём именно в библиотеке, в тот момент, когда он будет рисовать кровавую лисью лапу на стене. Предлагаю следующий план. Сержант Гавкинс, раздевайтесь! Полчаса спустя я вышел к скучающим журналистам со сногсшибательным известием. Во-первых, о моём жутком разочаровании в личности лиса Ренара, потому что мне были представлены фото с отпечатками его кровавых лап, а во-вторых, о том, что завтра утром полиция приглашает всех на осмотр места преступления. Присутствие прессы крайне желательно, фотографы и художники обязательны, город имеет право знать правду! Поскольку моя пламенная речь должна была попасть на передовицы вечерних газет, я очень старался, и, возможно, поэтому никто не обратил внимания на невысокого сутулого сержанта из «близких к природе», который быстренько покинул здание и скрылся в паровом кебе с рыжим конём на месте водителя. Следом к журналистам вышел инспектор, прикрывая уже мой отход.
Фрэнсис со свистом и гиканьем повёз нас по улице, пока мы с мистером Ренаром хохотали как сумасшедшие оттого, что всё получилось, что жизнь прекрасна, что все мы снова вместе и нас не взять голыми руками! Невероятная волна весёлой эйфории захлестнула мою кудрявую голову. Теперь я знал, почему ни Хаггерт, ни Гавкинс ни на секунду не сомневались в моём учителе. Они были не только профессионалами, но и настоящими друзьями. И предать эту дружбу их не заставил бы никакой служебный долг! И тем более подозрительная постановка с вялыми уликами. – Выйдешь за мостом, – предупредил меня мистер Лис, страшно смешной в форменном сержантском мундире. – Жди дома, Фрэнсис заберёт тебя к десяти часам ночи. – А как же вы, сэр? – Мне нельзя возвращаться, за домом могут следить. Я немножечко погуляю, хочется кое-что выяснить. – Вы думаете, Уорен предал вас? – Что за глупости, боюсь, он сам попал в историю. Как я говорил, любая игра, если относиться к ней слишком серьёзно, начинает играть игроками. Ну всё, беги! Шарлю привет! Я спрыгнул прямо на ходу, едва не врезавшись носом в фонарный столб, уронив шляпу, но всё-таки удержавшись на ногах. И хотя душа моя пела, но идти домой следовало в «угнетённом состоянии духа». Мне пришлось поднять воротник, надвинуть котелок на брови и медленным, траурным шагом направиться на нашу улицу. Я сделал скорбное лицо и старался всхлипывать. По пути сердобольные прохожие дважды спрашивали, кто у меня умер, а одна старушка-коза всучила мне тёплую булку из своей кошёлки, дважды перекрестив в спину. Надо бы запомнить её, чтобы при случае отблагодарить, такие поступки среди лондонцев всегда редки… Дворецкий открыл мне дверь до того, как я протянул руку к электрическому молотку. Потом он сгрёб меня за грудки и одним движением втянул в прихожую. – Всё в порядке, – поспешил доложить я. – Это если вкратце. Рассказать в подробностях, с деталями и дубляжом по голосам? – Уи, месье, – потребовал он. – Но после обеда, стол накрыт. Я пытался отмахнуться, пока снимал плащ, какая еда, когда вокруг происходят такие вещи? Но этот лысый змей-искуситель, пройдя на кухню, снял крышку: – Томлёная цесарка с брюссельской капустой и жёлтой морковью в соусе ля-шампань. Пикантные и пряные ароматы поймали меня за нос, развернули в нужную сторону и на цыпочках отправили в гостиную, сопротивляться не было ни сил, ни желания, ни возможностей. Наверное, с полчаса я был чрезвычайно и целенаправленно занят. Простите. После чая со сливками и грецких орехов в меду, посыпанных поджаренными семечками кунжута, Шарль позволил мне рассказать всё про всех. Потом удовлетворённо кивнул, впервые пожал мне ладонь как равному и удалился с подносом на кухню. Я же вспомнил о своих прямых обязанностях и почти до глубокого вечера сидел с блокнотом и электрическим пером. Когда мистер Ренар вернётся домой, то наверняка первым делом потребует показать мои записи. В этих вопросах он всегда жутко педантичен, и любые оправдания с моей стороны его не устраивают. Один раз даже пытался меня уволить, когда ему показалось, что я не всё записал или не так запомнил. Тогда ещё за меня вступился тот же Шарль. Дворецкий напомнил про ужин, я наскоро чем-то перекусил и, отказавшись от чая, заранее собрался в дорогу. Тонкий свитер, тёплый шарф, надёжные ботинки на толстой подошве, серый плащ. Большой зонт я отставил, с ним только больше мороки, когда на улице ветер. Вот свою электрическую дубинку я взял, конечно, можно продолжать бесконечно её усовершенствовать, но смысл? Она проверена, работает без осечек. Так сойдёт. Топтаться на одном месте уже немного наскучило, а прорывы в области изобретений случаются не так часто. Возможно, мне просто не хватало технического образования. А возможно, я лишь сам себе заговариваю зубы, потому что десять часов никак не желали наступать, хотя за окном давно висела холодная осенняя ночь. Дворецкий словно бы забыл о моём существовании. Стрелки часов двигались так лениво, что их хотелось пнуть. И, когда за дверями раздался скрежет тормозов подъехавшего кеба, я, кажется, уже почти спал стоя. – Вперёд. – Я дважды хлопнул себя по щекам, чтобы окончательно проснуться, и вышел из дома. Ветер с мелкими брызгами дождя ударил мне в лицо, добивая остатки сна. Рыжий донец в практически ничем не пробиваемом плаще и насквозь мокрой кубанке ждал у входа, так что мне удалось прямо с крыльца шагнуть на ступеньку кеба. Нырнув внутрь, я плюхнулся на сиденье плечом к плечу с учителем. Мистер Ренар, спокойный и деловитый, оставался всё в том же мундире сержанта Гавкинса. – На это задание он пойдёт в штатском, – как всегда отвечая на незаданный вопрос, хмыкнул Лис. – Вижу, что ты готов ко всему. Отлично. Трогай, братик!
Как от дома, от порога ли,
В путь легки.
Не спеша поводья трогали
Казаки.
В каждом храме свечи ставили,
Не зазря.
Песни пели, Бога славили
И царя!
А по хатам бабы плакали,
Ждали бед.
И дожди слезами капали
В конский след.
Ждёт их чёрная дороженька
В дальней стороне.
Защити их добрый боженька
На чужой войне…
Лис глянул на часы. – Ровно двенадцать. Если я хоть как-то знаю Уорена, он достаточно пунктуален и суеверен, чтобы не явиться ровно в полночь. Прячемся за корзину и ждём! Ждать пришлось недолго. Раздалась трель полицейских свистков, грохот форменных ботинок по мостовой, звон разбитого стекла и отдалённые крики. – Не слышу ликования, – отметил мой наставник. – Значит, ему всё-таки удалось уйти. А ведь я дал инспектору все нити. Мгновение спустя раздался тихий скрежет открываемой двери, а потом некто быстро подбежал к корзине. – Поль, мы взлетаем! – Поль, видимо, уже никуда не полетит, – ответил Лис, вставая в полный рост. – Ты не рад меня видеть, старый друг? Ну не настолько же, чтобы забыть проститься? Перед нами стоял книжный червь, лицо его было бледным, губы прыгали, чёрная борода наполовину отклеилась, но в правой руке тускло блеснул короткий револьверный ствол: – Назад, Ренар! Или я пристрелю тебя, как паршивую собаку! – Я не собака, хоть частично принадлежу к семейству псовых. Уверен, что…
Договорить ему не дали, грохнул выстрел, и пуля свистнула над нашими головами. Мы с наставником рухнули на крышу, совершенно обезумевший библиотекарь выстрелил в нас ещё трижды, пытаясь достать через прутья корзины, но короткоствольный «бульдог» имеет слабую пневматику, пули просто завязли в плетёной стенке. – Уорен, ты не наигрался в преступника? Ренар выскочил в тот момент, когда злодей резал верёвку, удерживающую шар. Я запрыгнул в корзину первым, как мне казалось ловко отцепив от края длинные пальцы библиотекаря, и, видимо, как-то задел кран газового баллона. Пламя взметнулось вверх, шар дёрнуло так, что меня кинуло спиной на бессознательно лежащего пса. А потом мы резко взлетели… Я никогда раньше не поднимался в воздух на воздушном шаре, это было головокружительно и страшно. Единственный лётчик на борту валялся в полной отключке, корзину мотало порывами ветра, а откуда-то из-под днища яростно визжал «покойный» мистер Уорен. – Ты вечно мне всё портил! Я позволил тебе жить в моём городе в надежде, что ты избавишь меня от скуки, а ты только и делал, что наступал мне на больные мозоли! Я не раз предупреждал тебя, я давал тебе шанс, потому что просто избавиться от тебя было бы так банально… Ты игнорировал мои послания, ты смеялся надо мной! Я создал разветвлённую организацию, я правил, как некоронованный король, мне подчинялись в шести странах Европы, даже не зная, кто я, а ты… ты… грязный лис! Я убью тебя-а! – Уорен, заткнись и не ори, – дождавшись паузы, ответил мой учитель. – Держись крепче, и я тебя вытащу. Майкл? Майкл, ты в порядке там?
– Да, сэр. – Я с трудом заставил себя встать на ноги. Нас несло над тёмным городом, внизу кое-где мелькали фонари, к горлу опять подступила тошнота. – Нет, сэр, я… я не в порядке. – Перегнись через борт, мы висим ниже. Там, в корзине, есть верёвка или канат? Не знаю, каким усилием воли я сумел подняться во второй раз. Да, в углу была смотанная толстая верёвка, но, чтобы вытащить её, мне пришлось перекатывать на бок пса. Он тихо застонал, возможно приходя в себя. Я связал морской узел, как учила бабуля, и перебросил верёвку через борт. – Не с этой стороны! Да пресвятой же электрод Аквинский, я не могу смотреть вниз, у меня ноги от такой высоты подгибаются. Поймав верёвку, я как-то затащил её обратно и перекинул на другой край. – Есть! Отлично, мой мальчик! Уорен, ты ещё жив там? – Мы все умрём, ха-ха, животное! – Не дождёшься. – Верёвка натянулась, а через пару минут над краем корзины показалась голова Лиса. Он был без шлема, но в глазах горели счастливые зелёные огоньки, ему явно нравилось сегодняшнее приключение… – Какой прекрасный полёт, мой мальчик! Согласись, когда бы ещё нам удалось посмотреть на ночной Лондон с высоты птичьего полёта? Смотри, под нами Темза! Я бросился к нему, обнимая за шею и стараясь помочь перевалиться в корзину. Но он не сдвинулся даже на дюйм: в форменный пояс наставника обеими руками вцепился обезумевший библиотекарь. Резкий порыв ветра над рекой так бросил шар влево, что мне едва удалось удержаться на ногах. Да что же такое, сколько можно?!
– Сэр, – я чудом поймал лапу Ренара, перегнувшись через борт едва ли не по пояс, – держитесь, я вас вытяну, я… – И ты, и я, и мальчишка – я всех заберу с собой! А потом снизу раздался выстрел. Неужели у негодяя ещё оставались патроны? Я круглыми глазами смотрел, как на форменной куртке сержанта расплывается красное пятно. Нет, нет, нет… – Вот и всё, – мягко улыбнулся мой учитель. – Все лисы умеют плавать, интересно, умеем ли мы летать? – Даже не думайте, сэр! Я вас не отпущу! – Если встретишь Крейзи Лизу, передай ей… В этот момент он разжал пальцы и послал мне воздушный поцелуй. Облегчённый шар дёрнуло вверх, я вновь рухнул на спину, а истерический визг книжного червя застыл в моих ушах. Кажется, потом я тоже что-то кричал. Меня пытался успокаивать пришедший в сознание лётчик, я бил его кулаками, отталкивал, пытался ползти на четвереньках к краю корзины, и слёзы текли по моим щекам, смешиваясь с дождевой водой. Он не мог так поступить со мной! Заблестели первые молнии, – наверное, мы вошли в зону грозы. Ветер усилился, я стукнулся головой о газовый баллон, текла кровь, но Поль оказался опытным пилотом и всё-таки сумел посадить шар, регулируя подачу огня. Посадку никак нельзя было назвать мягкой, мы упали в лесу за городом, чудом ничего себе не сломав и не взорвавшись. Длинноухий пёс ушел, бросив меня, но хотя бы указал направление. Помню, что к нашему дому я добрался только часам к девяти. У дверей толпились настырные журналисты, а еноты носились взад-вперёд, распродавая утреннюю «Таймс»: – Полиция закрыла дело о поджоге в библиотеке Национального музея! Скотленд-Ярд отказывается от комментариев! Тело разбившегося мистера Уорена найдено на Тауэрском мосту! Как можно умереть трижды – от удара кинжалом, от огня и от падения с высоты? Инспектор Хаггерт заявил о полной невиновности частного консультанта полиции лиса Ренара! Но где он сам? Я протолкался к дверям. Безмолвный Шарль с чёрной траурной повязкой на рукаве впустил меня в дом. Через час, смыв кровь, обработав глубокую ранку на голове и переодевшись, я наконец смог говорить. Дворецкий слушал меня, не задавая ни одного вопроса. Когда меня вновь начали душить слёзы, он вышел из комнаты, принёс мне стакан воды, а потом протянул незапечатанный конверт. Я узнал широкий, ровный почерк учителя.
«Дорогой Майкл! Еще в прошлом месяце мой нотариус дал дельный совет, и я решил составить завещание. Учитывая, что дальних родственников у меня много, но прямых наследников нет, в случае моей внезапной смерти (а я вряд ли умру в собственной постели!) всё моё движимое и недвижимое имущество переходит к тебе. Соответствующие бумаги были должным образом оформлены и подписаны в присутствиитрёх свидетелей. От себя прошу одно: если сможешь, оставь в доме Шарля. Он действительно привязался к тебе и сумеет дать то, чему не успел научить я. Очень надеюсь, что моё тело не будет найдено. Просто мне отвратительна сама мысль о том, чтобы лежать на кладбище, под толстой могильной плитой или памятником. Я не очень-то верю в загробную жизнь и предпочёл бы раствориться где-нибудь на простой земле, естественным путём сливаясь с матушкой-природой. Но мы ведь не выбираем, верно? Просто поделился своими мыслями. Отмахнись и забудь.– Он просил передать воздушный поцелуй Крейзи Лизе. – Прощальный жест лучше слов, – кивнул старый дворецкий. Он ушёл, оставив меня наедине со своими мыслями. А я просто не знал, как дышать дальше…Всегда твой. Лис Ренар».
P.S. Говорят, в ту грозовую ночь Темза едва не вышла из берегов. Тело моего учителя так и не было найдено, хотя шлем нашли уличные мальчишки, он зацепился за сваю под мостом. Скотленд-Ярд принёс официальные соболезнования и медаль короля Георга за охрану общественного порядка. Когда им очень надо, вся бюрократия по награждению проходит без проволочек. А несколько дней спустя у нас появились гости. – Хорьки, месье. Говорят, что у месье Ренье был неоплаченный долг. – Пусть войдут. И пожалуйста, Шарль, один кофе по-бретонски.
Андрей Белянин Сэр рыцарь Лис
Глава 1 Тайна зелёных младенцев
…Мой учитель Лис. По крайней мере, он был моим учителем те несколько месяцев, что стали судьбоносными в моей жизни. Мистер Лис, месье Ренар или Ренье, истинный британский джентльмен французского происхождения, блистательно образованный, знающий несколько языков, гений маскировки, прирождённый актёр и, кроме всего прочего, лучший частный сыщик-консультант от Бога! К его дедуктивному методу прибегала полиция многих стран, он умел найти общий язык с кем угодно, от королевы Англии до случайного румынского побродяжки с двумя полупенсами в кармане. Он мог помочь и помогал любому! Деньги не имели для него значения, ибо превыше всего Ренар ценил настоящую дружбу, хороший кофе и опасные приключения. Любовь к последним и погубила моего наставника. Или не совсем так? Возможно, мне стоит поправиться, память всё чаще переиначивает мысли старого человека на свой лад. Мне очень хочется успеть довести свои скупые записи до логического конца, тогда, возможно, и ждать этого самого конца было бы не столь бессмысленно. Быть может, это отдаёт тщеславием, но просто сидеть ждать бессмысленно вдвойне. Небеса не даровали мне великого таланта литератора уровня сэра Уильяма Теккерея или хотя бы миссис Шарлотты Бронте. Их скрупулёзность и дотошливость к каждой детали, длительное описание даже самых случайных персонажей, и близко не влияющих на сюжет, но имеющих право быть, а также долгие, многозначительные диалоги и монологи по нескольку страниц кряду всегда вызывали у меня неподдельное восхищение. Что ж, если мои записи в сравнении с шедеврами британской классики покажутся придирчивому взгляду читателя слишком поверхностными и легковесными, то мне остаётся уповать лишь на то, что главный персонаж всегда спасёт мой текст, потому что всё это о нём – о благородном рыжем лисе Ренаре… Именно поэтому в связи с вышеизложенным я обязан, как истинный англичанин, сопровождать каждый свой рассказ небольшим экскурсом в прошлое. Всё началось ещё до моего рождения, когда в конце тысяча восемьсот двенадцатого года комета, пролетавшая над нашей планетой, вдруг (хотя папа римский уверен, что исключительно по воле Божьей!) способствовала появлению на Земле разумных животных. Тех самых, которые постепенно стали неотъемлемой частью населения нашей великой империи, а впоследствии и подавляющего большинства цивилизованных стран. Наш мир электричества и пара вдруг оказался вполне себе готов к таким радикальным изменениям. Люди и звери сумели вместе перевернуть новую страницу. И теперь вряд ли хоть кого-то могли бы удивить поющие кебмены-кони, портовые киски, русские медведи в личной охране британской королевы, доберманы в полиции, еноты – разносчики газет и все, все, все, кто делал наше существование ещё более человечным. Если такое возможно…– Шарль? – У вас пять минут на умывание и переодевание. – Да пресвятой электрод Аквинский! – Я успел вскочить, скидывая одеяло на пол и в прыжке ловко попадая обеими ногами в тапки. – В конце концов, не забывайте, кто платит вам жалованье! – Моё жалованье поступает на мой банковский счёт вне зависимости от ваших пожеланий, – сухо откликнулся он. – Через четыре минуты жду вас внизу. Классический бокс не терпит долгих перерывов. – Но потом я наконец-то получу свой кофе по-бретонски? – Три минуты. …Со времени трагической смерти моего учителя месье Ренара, Ренье, Лисицына (и ещё с десяток других имён, которые он носил в разных странах) прошло чуть более недели. Первые пять дней, сколько помнится, пронеслись в сумасшедшем угаре из постоянных встреч, телеграмм соболезнования, визитов важных персон, надоедливых газетчиков, адвокатов, предлагающих услуги своих контор, торговцев недвижимостью и прочих. Если бы не решительные действия инспектора лондонского отделения Скотленд-Ярда сэра Хаггерта, поставившего два полицейских наряда у нашего парадного, они бы меня просто растерзали. Мне не рекомендовали выходить на улицу, поскольку «Таймс» умудрилась первой опубликовать ряд статей на тему: «Нелепая гибель знаменитого сыщика…», «Маленький мальчик – большие претензии», «Наследник Ренара не пожелал встречаться с кредиторами!», «Ученик скрывает факты смерти учителя!», «Он носит имя русского учёного. Совпадение?». И это ещё только цветочки, если не упоминать до кучи яркий в своём эмоциональном посыле визит бабули. Она заявилась на второй день, разодетая во всё, что нашла подходящим, пьяная в портовую гавань, дабы, как она выразилась, «осмотреть владения внука и вступить в свои права!». Под этим подразумевалось её переселение в дом моего наставника, запуск рук по локоть в его капиталы и воспитательное прижатие меня к ногтю. – Я одна вырастила этого неблагодарного мальчишку! Я ночей не спала, кормила, поила и одевала недоноска, а он хочет отделаться от меня парой фунтов и бутылкой виски?! Благо старина Шарль какой-то египетской силой сумел увести её подальше, в ирландский паб, за поворот, через улицу, до того как их заметили вездесущие журналисты. Уже через пять-шесть минут из заведения доносилось слаженным хором:
Oh, frost, frost!
Friere mich nicht!
Friere mich oder meinen Pferd nicht…
Когда Господь призовёт меня
Под звоны труб на исходе дня,
Я как апостол пройду в строю,
Словно усталый герой в бою.
Святые кони уходят в рай,
Их гривы ветер несёт за край.
И если будет место в строю –
Услышь, Господь, я спою…
Эй, мой кот! Эй, мой кот!
Заливай сметану в рот!
Эй, мой кот! Эй, мой кот!
Миска вряд ли подползёт!
В еде мы слишком медленны
И часто привередливы,
Если под крышкой мышка, а не бутерброд,
То грех быть избалованным,
Ленивым, толстым клоуном –
Тащи нахалку за хвостик и прямо в рот!
Время идёт, всё подводит свой итог.
Дважды пожить нам не дозволяет Бог!
Но и ты не зря при том
Называешься котом…
Помни, мой кот, как манифест –
Мышка сама себя не съест!
Скакал казак через долину,
Через кавказские края.
Скакал он садиком зелёным,
Кольцо блестело на руке.
Кольцо казачка подарила,
Как уходил казак в поход.
Она дарила, говорила:
«Твоя я буду через год».
– Трое… их трое, а зэлёный должен быть всэго один! Я сам мазал эму лэвую пятку зэлёнкой! Нэ всэго, а пятку, только пятку… Что за чертовщина, жидкобрюхие твари?! – Продолжайте наблюдение, мой юный друг, – прошептал мне в левое ухо дон Диего, прислушиваясь к чему-то. – Мне нужно кое-что выяснить. Один миг, и он исчез в низком тумане, словно нырнув в реку. Вот был, стоял рядом – и вот уже нет его, как будто бы никогда и не было. Павиан продолжал бушевать, суча ногами, из его пасти вылетали ужасные богохульства: – Мэрзкорылые хлюпоносы, я вас наизнанку вывэрну! Вы мнэ заплатите, я рэмни из ваших простодырых шкур нарэжу и ими же засэку вас до смэрти, хрюкодавы приютские! – Да он не только пьян, но ещё и под кайфом. – От насмешливого шёпота в правом ухе я едва не подпрыгнул. – Не пора ли и нам проявить себя? Обожаю импровизировать! Появившийся так же внезапно, как и исчез, дон Диего вдруг схватил меня за руку и потащил вперёд. «Ньютон же шестикрылый…» – успел подумать я, когда мы встали нос к носу с бароном Гастингсом. – Милорд, мы к вашим услугам! После такого я успешно подавился «пресвятым электродом Аквинским»… – А я вас знаю… Вы же из полиции… – Павиан вперил в нас нетрезвый и недоверчивый взгляд, но гривистый волк был воистину неумолим, его несло, как поэта Байрона в палате лордов. – От вас ничего не скроешь, приятель, но агентство Пинкертона скорее конкурент, чем союзник Скотленд-Ярда. Мне также не терпится раскрыть это дело и утереть высокомерный нос инспектору Хаггерту! – Хм, а что вы… – Мы готовы вместе с вами штурмовать этот приют, чтобы вырвать вашего наследника из лап коварных… Как вы их назвали? – Мэрзкорылые хлюпоносы, – мрачно подсказал я, чтобы хоть как-то обозначить и собственное присутствие в этом дичайшем фарсе. – Какие эпитеты, прямо пуля в пулю, непременно запишу при случае! – подтвердил дон Диего, фамильярно приобняв барона за плечи. – Мы поможем вам вернуть дитя безутешной матери! – Но как? Они же всэ зэлёные… – Чего проще, тащим всех троих, а уж материнское сердце определит своего! Расчувствовавшийся барон полез целоваться с волком, так что его пришлось практически оттаскивать за воротник, и не скажу, чтобы это было легко. Ну а дальнейшие действия нашей, с позволения сказать, трагикомедии шли так, словно их писал Эдвард Лир. То есть нелепо, нескладно, бессмысленно, но в цель! Поясняю… Воодушевлённый дон Диего деликатно постучал рукоятью шпаги в двери приюта Святой Варсонофии. Нам открыли двое крепких монахов в коричневых рясах. При виде поднадоевшего павиана они начали сурово засучивать рукава, но гривистый волк неожиданно ловко стукнул их головами и ломанулся внутрь. Остановить его вдохновенные порывы было невозможно, я даже не пытался. Да, собственно, мы с бароном и переглянуться не успели, как этот тип вылетел обратно на улицу, держа в каждой руке по запелёнатому младенцу и третьего в зубах. У всех малюток были одинаково зелёные мордашки, а уж орали все трое так, что хоть уши затыкай… – Где кеб? – не разжимая зубов, прорычал волк. – На углу, – указал я. – А ещё у вас, кажется, ус отклеивается?.. – Бежим! Не ответив на мой вопрос, дон Диего рванул с места в карьер, а из приюта уже неслись яростные вопли. Если это погоня, то нас будут бить. Меньше чем через четверть минуты мы уже куча-малой сидели в паровом кебе донского жеребца, который в свою очередь, выругавшись по-русски, выжимал из машины всё. Судя по нарастающему рёву, сзади нас нагоняла не только охрана, администрация, воспитатели, прислуга и уборщицы приюта, но и все находящиеся там дети и даже сама святая Варсонофия с половником наперевес! Каким чудом мы от них оторвались, известно только одному Господу Богу да, быть может, ещё рыжему Фрэнсису. Возможно, именно поэтому я не сразу заметил, что среди пассажиров кое-кого не хватает. А именно отчаянного южноамериканского героя… Десять – пятнадцать минут спустя, сделав пару витиеватых геометрических фигур вокруг кварталов по переулкам, беззастенчиво срезая углы и пугая не успевшие увернуться фонарные столбы, весёлый возница остановил кеб у особняка Гастингсов. Мы прибыли. – Вытирайте ноги, джентльмены, – вместо приветствия возгласили чёрные лакеи, но при виде младенцев с зелёными лицами ахнули и с криком бросились наутёк. Не знаю, право, что их так напугало, хотя вид ревущего барона с кучей орущих малышей на руках, возможно, вызывал некоторое сомнение в здравости его ума… – Скорэй иди за мной, мальчик, – хрипел павиан, тяжело поднимаясь по ступенькам на второй этаж. – Порадуэм мою драгоценную супругу! Ты скажешь ей, что я сам всё придумал, нашёл малэнького лорда, потому что это я! Я должэн получить… Я… Что такое-э?! У дверей спальни леди Гастингс, скрестив руки на груди, стоял зевающий инспектор Хаггерт. На его лице блуждала задумчивая полуулыбка. – Дон Диего говорил, что вы несколько задерживаетесь. Надеюсь, дети вас не слишком утомили? – С дороги, полицейская ищейка! – взвыл барон, всё ещё не понимающий, что уже влип, словно муха в смолу янтаря. – Я сам нашёл своего сына! Я, а нэ ваш хвалёный узкодольнолобый Скотленд-Ярд! Инспектор подмигнул мне и безоговорочно сделал шаг в сторону. Когда мы ввалились в спальню, то барон едва не выронил малышей… Его жена, сидя на кровати, баюкала такого же, только не зелёного младенца, а в углу комнаты, сентиментально вытирая слёзы, стоял гривистый волк. – Майкл? Я ждал вас несколько раньше, хотел, чтобы вы воочию увидели счастливый момент воссоединения семьи. Это так трогательно… я не могу… простите, сеньоры… Павиан сел прямо на пол. Появившиеся сзади два уже знакомых мне констебля забрали у него младенцев. Инспектор Хаггерт с разрешения хозяйки дома приказал отнести их вниз, хорошенько вымыть, напоить молоком и передать с рук на руки нянькам из приюта. Малютки не пострадали, хотя запомнить такое чудесное приключение не могли в силу возраста, увы… – Если позволите, с разрешения миледи я продолжу начатый рассказ? Баронесса кивнула, не сводя счастливых глаз со своего младенца. Дон Диего отвесил изысканный поклон в её сторону. – Когда мы все поняли, где сэр Гастингс мог скрыть маленького лорда, я предложил быстрый и действенный план. Управляющий приютом охотно пошёл мне навстречу, указав на подброшенного им младенца, у которого действительно левая пяточка была помечена обычной зелёнкой. Далее следовало лишь слегка подкрасить мордашки ещё троим подкидышам. Правда, они были на полгода и даже почти на год старше сына барона, но вряд ли Гастингс обратил бы на это внимание. Чаще всего мужчины просто не разбираются в таких вещах, но… – После выразительной паузы волк обернулся ко мне. – Я ни за что бы не справился с этим делом без помощи Майкла. Он бесценный товарищ для любого шерифа! Искренний, наивный, доверчивый, о таком можно только мечтать… Пресвятой электрод Аквинский, этот бесцеремонный тип, не задумываясь, подставил меня по полной программе, совершенно не заботясь о моих чувствах или элементарной безопасности! А что, если бы барон не поверил и полез в драку? Или нас всё-таки догнали бы сотрудники приюта? Я уж не говорю о том, что… А-а, смысл теперь жаловаться?! В общем, как только американец передал зелёную троицу в кеб, он бесстыже слинял, заявился в пустующий приют Святой Варсонофии, получил на руки нужного младенца и преспокойно доставил его по известному адресу, в то время как Фрэнсис нарезал круги, петляя вокруг кварталов, как заяц, уходящий от своры охотничьих собак. – Мы как раз успели переговорить с леди Гастингс, а инспектор Хаггерт полностью засвидетельствовал мои скромные показания. Надеюсь, никто не обижен? Я чувствовал себя таким же обманутым, как несчастный павиан, всё ещё ловивший воздух ртом сидя на полу. Потом мне кое-как удалось взять себя в руки… – Позволите уточнить один момент, сэр? – Я решительно шагнул вперёд и дёрнул дона Диего за длинные нафабренные усы. Гривистый волк взвыл дурным голосом, едва ли не подпрыгнув до висящей под потолком электрической люстры. – Санта Лючия! Диабло! Демонио инглиш! За что?! Мне было так стыдно, что хоть сквозь землю провались… – Они настоящие. Но как же… – Не уверен, что понимаю ваши действия, молодой человек, – укоризненно протянул инспектор. На меня уставились три недоуменных взгляда, нет, считая баронессу и младенца, уже даже пять. Я коротко поклонился, принёс всем свои искренние извинения и, не прощаясь, вышел из комнаты. Опомнившийся барон попятился было за мной следом, но суровый Хаггерт решительно преградил ему дорогу: – Не спешите так, сэр. Похищение сына вашей жены с целью вымогательства денег, незаконное проникновение в здание приюта, кража чужих детей, угрозы полиции… У Скотленд-Ярда накопилось к вам слишком много вопросов. Я не стал ждать, чем всё это закончится, быстрым шагом спустился вниз и… – Ты не вытер ноги, когда вошёл. – На моё плечо легла тяжёлая чёрная рука в белой перчатке. – Таких наглых белых мальчишек надо учить палкой! Как же всё не вовремя, Ньютон же шестикрылый?! Я молча сунул руку в карман и, вытащив электрическую дубинку, не задумываясь, нажал на пуск. Раздался характерный треск, сверкнули зелёные искры, потянулся лёгкий запах гари, и всё… Здоровенного негра в ливрее отбросило на три фута назад в объятия второго лакея, с чмоканьем опрокинув их обоих на паркетный пол в прихожей. Наверное, мне не стоило этого делать, но нервы… Не знаю, простите… У тротуара стоял паровой кеб Фрэнсиса. Верный рыжий донец честно дожидался меня, насвистывая на водительском месте. – Ну что, хлопчик, всё сладилось? Поехали, что ль, до дома до хаты? – Поехали. – Я забрался в кеб, забился в самый угол и молча сидел там, вытирая скупые слёзы всю дорогу. Дон Диего не был переодетым лисом Ренаром, он оставался самим собой, настоящим гривистым волком. Меня подвели глаза и желание вернуть то, что утеряно навеки. Я просто очень-очень-очень хотел, чтобы… ох… Фрэнсис не пел. Он всё-таки не просто настоящий друг, но, возможно, ещё и понимающий психолог. Мне хотелось помолчать вместе с ним, это как побыть наедине с самим собою. Говорят, только кони способны вот так чувствовать людей. До Тауэрского моста можно было доехать быстро, в три часа пополуночи на улицах не было ни прохожих, ни транспорта. Но старенький кеб пошёл самым длинным путём, катаясь по пустынным мостовым до тех пор, пока я окончательно не проветрил голову. Когда наконец часа через полтора-два мы добрались до дома, я выгреб из кармана все наличные и всучил их донцу. Фрэнсис отрицательно помотал головой, но, видимо, как-то догадался, что сейчас для меня это важно, поэтому взял деньги. Шарль открыл мне дверь. – Всё в порядке, – буркнул я, снимая плащ в прихожей. – Я знаю, – спокойно ответил он. Но вдруг что-то в его голосе и блеске глаз показалось мне… каким-то неестественным, словно бы… Не может быть?! Едва ли не бегом рванувшись в гостиную, я увидел гривистого волка, стоящего ко мне спиной. Ещё один точно такой же сидел у камина в кресле, держа в руках чашечку кофе по-бретонски. Оба «близких к природе» одновременно повернулись в мою сторону. – А он действительно способный мальчишка, – весело улыбнулся дон Диего. – Ты зря не доверился ему сразу, Ренар.
– Это было бы возможно, если б знать наверняка, как он отреагирует. – Второй волк демонстративно отклеил чёрные усы и снял «гривистый» воротник. – Шарль вообще сначала дал мне по морде и лишь потом разрыдался, как ребёнок. – Я так и знал… Договорить не получилось, у меня перехватило дыхание, комната вдруг поплыла перед моими глазами, потолок закружился, и я впервые в жизни потерял сознание…
Глава 2 Отравительница из Сохо
Два последующих дня мы не выходили из дома. Слишком о многом нам двоим следовало поговорить, к тому же никто не освобождал меня от обязанностей секретаря, да и чисто письменной работы скопилось много. Гривистый волк, шумный и общительный дон Диего Фернандес Агуарачай, покинул нас ещё вчера утром. Он действительно был выходцем из Южной Америки, но уже порядка шести лет жил в пригороде Лондона, держал в частном секторе небольшую лавочку подержанных костюмов и реквизита для актёров передвижных театров. С месье Ренаром они были знакомы довольно давно, так сказать, на дружеской ноге, втайне не раз подменяя друг друга в разных жизненных ситуациях. По установившейся традиции наших бесед в стиле «учитель – ученик» фактически я сам должен был найти ответы на свои же вопросы. На первый взгляд это кажется достаточно простым, но на деле весьма сложное упражнение для новичка. Тешу себя надеждой, что уж меня-то, наверное, нельзя называть новичком… – Сэр, но ведь Шарль видел дона Диего. – И? – приподнял правую бровь лис. – И он назвал его актёришкой, – опустив глаза, признал я. – Сказал, что этот тип выдаёт себя за того, кем не является. – Вот именно. Что ещё показалось тебе подозрительным? – Перчатки. – Всё просто, у моего приятеля нет мизинца. Перчатки с протезом спасают ситуацию. Предвосхищая твой очередной вопрос, сразу скажу: цвет глаз меняется парой-тройкой капель сока белладонны. – А ещё тот полисмен-бульдог из «близких к природе», он же… – Да, бульдоги не столь тонки на нюх, но у них цепкая хватка. Этот парень сразу понял, что входят в дом и выходят из дома два разных волка. – Звание не позволяло ему напрямую доложить об этом начальству, – согласился я, ибо уж что-что, а субординация в Скотленд-Ярде всегда соблюдалась свято. – Ага, теперь понятно, почему вы использовали такие ужасные одеколоны. Чтобы Гавкинс не догадался? – Доберманы чертовски умны. Мне пришлось приложить все усилия, чтобы заставить его отворачиваться при одном приближении «сотрудника пинкертоновского агентства». – То есть никто не знает о том, что вы живы, сэр? – Ну, кто-нибудь знает всегда. – Мой учитель потянулся, отставил пустую чашечку самого обычного кофе и бросил тоскливый взгляд в сторону кухни, но на этот раз старина Шарль был неумолим – никакого виски до вечера. Да и вообще никакого крепкого алкоголя! Дело в том, что сквозная рана в плече лиса хоть и была заштопана профессиональным флотским врачом, но для лучшего и скорейшего заживления какие-то чисто лондонские привычки стоило отставить в сторону. – Негодяй стрелял в упор, я сам видел у вас кровь, как же получилось… – Когда ты в последний раз стрелял из пневматического револьвера, в неудобной позе, с левой руки, раскачиваясь из стороны в сторону, в состоянии плохо контролируемой паники, не имея возможности даже толком прицелиться? – Понятно. И по счастливому стечению обстоятельств вы упали в реку, а, как известно, все лисы умеют плавать. – Хм, ну нет, – качая головой, не согласился наставник. – Попасть в Темзу надо было ещё постараться, я честно делал всё, чтобы выжить. – Полагаю, глупо спрашивать о том, вы ли подчёркивали нужные строчки в газетах? – Это было самое элементарное. Я ни на миг не сомневался, что ты всё поймёшь. – Благодарю вас, сэр! – Кажется, я покраснел, потому что Ренар всегда был скуп на похвалу. – О, право, не за что, – с улыбкой отмахнулся он. – Всё было под контролем, мы с Диего вели тебя, как итальянского буратино на ниточках. Поверь, тебе просто никто не позволил бы совершить неправильный шаг. И не дуйся. – Я не дуюсь.
– Ага, кого ты обманываешь, мальчишка, себя или меня? – раздражённо прорычал мой учитель, но, прежде чем больной Юпитер начал метать молнии, опытный дворецкий вовремя поставил перед ним стакан тёплого молока с мёдом и ложечкой сливочного масла. Лис скорчил страдальческую физиономию, но тот был неумолим. – Это обязательно пить? Шарль даже не удостоил хозяина ответом, он просто стоял и молча ждал, пока пустой стакан не поставили обратно на поднос. – Салфетку, месье? Месье Ренар демонстративно вытер остатки молочной пенки с губ широким рукавом шёлкового халата и независимо вздёрнул нос. В каких-то моментах он был куда более эмоциональным французом, чем невозмутимым англичанином. Проводив взглядом дворецкого, уходящего с подносом, я с коротким поклоном вернулся к разговору. – Но теперь, разумеется, вы всем откроетесь? – Хотелось бы, но… – Мой учитель неопределённо повёл плечами. – Пожалуй, ещё какое-то время мне было бы предпочтительней сохранять своё инкогнито. Нет, не перевоплощаться в дона Диего, но провести с недельку на карантине. Так сказать, заживлять раны в самоизоляции, с книгами, здоровым сном, полезной и лёгкой пищей. – А если вдруг произойдёт какое-то преступление и… Вот Ньютон же шестикрылый, как оказалось впоследствии, именно этот вопрос оказался лишним. В том плане, что месье Ренар, капризничавший по поводу и без, вдруг заявил, что Британия прекрасно обойдётся и без него, Скотленд-Ярд тоже не зря получает жалованье, так что пусть наконец-то поработают другие. В конце концов, если уж совсем прижмёт, то он легко справится с любым расследованием, даже не выходя из дома! – Но как же ваш излюбленный дедуктивный метод, ваше уникальное умение разговаривать с людьми? – Ты и сам прекрасно можешь с кем угодно поговорить, а мне останется лишь сделать правильные выводы, чтобы отправить преступника за решётку. Майкл, дьявол тебя раздери! – Сэр? – Сию же минуту убери это насмешливое выражение со своего лица! – Сэр?! – Не беси меня-а! Невозмутимый дворецкий в ту же минуту поставил перед моим учителем второй стакан молока. Кажется, до лиса начало доходить, что молока у нас дома много и если он не хочет от него лопнуть, то придётся вновь учиться держать себя в руках. Месье Ренар выпрямил спину, с улыбкой обернулся ко мне и вдруг предложил: – Пари? Мы с дворецким изобразили некоторое подобие удивления. Нет, удивились-то мы оба преизрядно, но истинный британец не должен показывать обуревающих его чувств. – Я предлагаю пари, – сощурив круглые глаза до двух хитрых полумесяцев, объявил мой наставник. – Ты выбираешь любое не раскрытое полицией дело, а я, не выходя из дома, раскрываю его. – Не уверен, что понял вас… – В течение суток! – Лис выразительно поднял вверх указательный палец. – Так что, жмём руки? Поймав выразительный взгляд Шарля, я понял – пусть лучше переменчивый учитель будет занят хоть каким-то полезным делом, чем сходит с ума на пустом месте. Типы, подобные ему, лишаясь работы и находясь на больничном в вынужденном бездействии, часто становятся опасны как для себя самих, так и для окружающих.Увы… – Я готов, сэр. – Браво, мой мальчик! Ты истинный сын Великобритании, никогда не уступающий трудностям! Как там говорил мой любимый Редьярд Киплинг? Мм…
Земля несётся к Богу,
И океан рычит,
Закрыли нам дорогу
Дамасские мечи!
Толпой тысячегласой
Нас окружат враги,
Но Один одноглазый
Нам в битве помоги!
Своим друзьям, чужим друзьям
Здоровья я желаю.
Здоровый друг, он лучше двух, особенно больных.
Своим друзьям, чужим друзьям
Я молча подливаю,
Я столько денег получу за пьяненьких, за них.
Друзей и денег не бывает много.
Но если друга выгодно продать,
Вложившись в бизнес, можно понемногу
Чуть-чуть богаче в этом мире стать!
Буланый предложил подождать, по коротком размышлении мы оба утвердительно кивнули друг другу. Никогда не знаешь, что ждёт тебя на старинном кладбище и как скоро может понадобиться уносить ноги. В общем, добрый паровой кеб с верным возницей в этом смысле никогда не помешает. Хотя я, наверное, немного нагнетаю для оживления эмоций. Чуть забегая вперёд, признаюсь: это дело было вполне себе простеньким и в достаточной мере безопасным. Да, меня чуть не зарезали в конце, а так в остальном всё просто замечательно, но продолжим по порядку. Пункт первый в списке моего учителя гласил: проверить наличие трёх могил на территории Хайгейта. Суровый полусонный смотритель из бывших пехотных сержантов, судя по куртке со споротыми военными нашивками, сначала долго прокашливался, потом отсмаркивался в несвежий клетчатый платок, потом дважды переспрашивал, делая вид, что вспоминает, и только лишь после всего этого спектакля указал на нужную аллею в так называемом свежем секторе. Здесь нашли себе последний приют отошедшие в иной мир за минувшее пятилетие. Лондон растёт, скорее всего, здесь вообще никого больше не будут хоронить, но места для новых кладбищ всегда найдутся на окраине. Долго искать не пришлось, все три жертвы были упокоены под одной небольшой плитой. Плохо обработанный известняк, буквы кривые, две ошибки, но строчка внизу гласила, что место на кладбище, могила и все ритуальные услуги были предоставлены за счёт города. – Хм, пресвятой электрод Аквинский, – вслух задумался я. – Что же такого сделали эти люди, что им воздали такие почести после смерти? Да ещё и бесплатно, а? Что ж, согласно указаниям я скопировал надпись на камне и уже развернулся на выход, когда… – Мальчик интересуется могилками, хи-хи… – раздался за моей спиной хрипловатый смех. Причём настолько неприятный, что оборачиваться абсолютно не хотелось. Да и не пришлось. – Мальчику по сердцу старые кости? Я всегда готова помочь, хи-хи, всего за пару пенсов… – Мелькнула серая тень, и передо мной едва ли не нос к ноу встала здоровенная старая гиена из «близких к природе». – Иди за мной, и ты увидишь черепа… Пока я впервые видел прямоходящую гиену, и должен признать, это пугало. Я не брал с собой никаких средств защиты, ведь моё задание не подразумевало задержание преступника. – Мальчик чего-то боится? Хи-хи… я чувствую запах страха. Это хорошо. – Почему? – пискнул я. – Страх мешает бегать, хи-хи… Гиена оскалила страшную пасть, и я понял, что меня пытались обмануть. То есть эта тварь была не права, от страха я рванул вперёд с такой нереальной скоростью, что торжествующее «хи-хи» закончилось-таки вопросительным знаком. Впрочем, погоня последовала быстро. – Мальчик! Стой! Хуже буде-эт… Если остановлюсь, то гарантированно будет! Поэтому я нёсся по кратчайшей, не петляя, не нарезая круги, но зубастая мерзость всё равно не отставала. Она знала дорогу в сто раз лучше, срезала углы, прыгала с могилы на могилу, кувыркалась в воздухе, всё время заливаясь дебильным торжествующим хохотом. – Ничего смешного, – пытаясь отдышаться у будки смотрителя, заявил я. – Сэр, что за твари мешают посетителям на вверенном вам объекте? – Опять гиены?! – ахнул старик и тут же наглухо заперся в будке. Меня же спасло лишь то, что за кладбищенскую ограду я выкатился на долю секунды раньше, чем у воротника клацнули страшные зубы. Уже лёжа на тротуаре, я краем глаза отметил могучее конское копыто близ моего носа… – Хи-хи, мальчишка мой! Отдай, старый мерин! – Юноша мой клиент. Он оплатил ожидание кеба. В ответ раздался длинный протяжный вой, и через полминуты ему ответило не менее десятка голосов со всех сторон большого кладбища. Буланый, пожав плечами, дунул в небольшой боцманский свисток, какие носили практически все члены конского профсоюза. Скрип колёс приближающихся на всех парах кебов мы услышали даже раньше ответа зубастых тварей. – Устроим махач, хи-хи? Мой кебмен ничего не ответил. Не обращая ровно никакого внимания на противника, он помог мне подняться, отряхнуть плащ и отправил на сиденье. Гиена злобно хихикнула ещё разок, после чего дала стрекача, не дожидаясь подъезжающих кебов. Буланый перекинулся парой слов с приятелями по работе, поблагодарил за поддержку и, заняв место возницы, пустил паровой двигатель. – Куда движемся, юноша? – В центр, – сипло выдавил я. – И позвольте выразить вам свою благодарность. – Право, не стоит, это моя обязанность, – вежливо фыркнул кебмен. – Не желаете ли ещё одну нравоучительную и душеспасительную песню? – Жажду! – искренне ответил я, правой рукой сдерживая попытки сердца выпрыгнуть наружу. Налитые кровью красные глаза и жёлтые клыки старой гиены будут мне сниться ещё долгое время…
В костюме неновом, ты весь проспиртован.
В поддатом режиме, но вечно под джином.
Я нашей встрече не рад, я знаю весь твой расклад,
Да каждый, кто не тупой, видит, кто ты такой…
Если в кошельке твоём нолик,
Ты алкоголик, ты алкоголик!
Красные глаза, словно кролик,
Ты алкоголик, ты алкоголик!
Сполз, ужравшись виски, под столик,
Ты алкоголик, ты алкоголик!
Ты не Ричард, не Гиви, не Толик,
Вали уже в задницу, ты алкоголик!
P.S. О нет, не думайте, никто не забыл о заключённом ранее пари. Учитель благородно предупредил, что причитающийся мне за проигранный спор щелбан будет отложен до неопределённого часа, то есть расслабляться не стоило. Что ж, джентльмен всегда держит слово, когда будет сказано, я честно подставлю лоб…
Глава 3 Стекляшки
Ренар и Хаггерт засиделись до глубокой ночи. На этот раз, к моему немалому изумлению, мистер Лис не то чтобы предложил, а сам настоял, чтобы я остался за общим столом. Коньяк и портвейн, виски и бренди лились рекой, французские сыры, английская ветчина, подкопчённая норвежская сёмга, хрустящие багеты, масло с зеленью, тёплые бисквиты, шотландский мёд, грецкие орехи и швейцарский шоколад были самого лучшего качества! Впрочем, как и всегда у Шарля. Старый дворецкий отлично знал, где что купить, имел постоянных поставщиков и относился к приготовлению и потреблению пищи с фанатизмом истинного француза, то есть культ еды для него был почти священным. Говорили обо всём. Они смеялись и пили, то на брудершафт, то не чокаясь в знак короткой скорби, они вспоминали, как познакомились лет шесть назад, сколько раз ссорились и мирились, когда и где вытаскивали друг друга из передряг, заново разбирая старые расследования. Я скромно присоединялся к их тостам невинной чашкой чая, но в разговоры не лез, а больше слушал, слушал и слушал. Начало одной из историй показалось мне настолько невероятным, что это заметил даже инспектор. – Как загорелись глаза у мальчика, – хмыкнул он, но без малейшей насмешки или снисходительности пояснил: – Я был таким же в его годы. Когда впервые надел мундир полицейского, мы, молодые и дерзкие парни, застали ещё самого Роберта Пиля, основателя лондонского Скотленд-Ярда, живую легенду полиции Великобритании. Тогда уровень преступности в Лондоне и окрестностях был настолько высок, что любой честолюбивый джентльмен с образованием и стержнем всегда мог сделать себе карьеру. Сержантские нашивки я получил уже на второй год службы… – Не без помощи вашего батюшки – мирового судьи, – деликатно напомнил месье Ренар, приподнимая бокал хереса. Инспектор чуть поморщился, но не стал ни спорить, ни опровергать друга, а, отставив свой бокал, просто продолжил рассказ: – А ведь именно тогда, старина, мне впервые удалось вытащить вас из тюрьмы. – Из камеры предварительного заключения, – опять-таки поправил лис. – Но вы правы, это дело действительно подружило нас. – Хотя познакомились мы раньше. – На приёме у герцогини Вревской из Варшавы. А ведь я уже тогда был уверен, что она международная аферистка и её «алмазы» сделаны из богемского хрусталя. – Куда вы, мой друг, также заявились не под своим именем, разнаряженный в мундир французского офицера эпохи Реставрации, весь в наградах, при шпаге, с моноклем влевом глазу и фальшивыми усами, – хихикнув, поддел Хаггерт. – Миль пардон, я попросил бы! Усы были настоящими! …В общем, сам не помню как, но в моих руках оказался блокнот и электрическое перо. Поскольку эту чудесную историю я услышал в изложении двух перебивающих друг друга рассказчиков, то, наверное, мне будет удобно поведать её от нейтрального третьего лица, чтобы не обидеть ни того ни другого. Но за точность записи ручаюсь головой, Шарль по моей просьбе вычитал всё, пару раз внеся некоторые мелкие поправки, а ему можно доверять.В тот солнечный, ясный предрождественский денёк двухпалубный паровой корабль «Виктория», пыхтя клубами чёрного дыма, неспешно вёз пассажиров по холодной, но вполне себе спокойной глади Ла-Манша из Франции в Британию. Тепло одетые и, несомненно, благородные джентльмены прогуливались по палубе с видом записных морских волков, курили сигары и чуть более вольно, чем это было бы на суше, кланялись встречным дамам, приподнимая шляпы. Милые леди, щурясь от бликов на воде, кутались в меха, жались друг к дружке, и лишь по хихиканью или застенчиво опущенному взгляду томных глаз можно было понять, принят поклон или вежливо «не замечен». Ближе к носу, у перил, стоял высокий стройный лис из «близких к природе». Учитывая его естественную шубу, в особо утеплённой одежде он не нуждался, впрочем, длинный кожаный, почти до пят, плащ отлично защищал от пронизывающего морского ветра, играющего кистями вязаного синего шарфа. Взгляд незнакомца был затуманен, а на челе отражались следы прошлых страданий, возможно до сих пор терзающих его кровоточащее сердце… – Но, сэр, – не выдержал я. – Так уже давно никто не пишет! Это чрезмерно затянуто, нудно и патетично, аж зубы сводит. – Майкл, ты всерьёз намерен учить меня основам куртуазной подачи текста?! – Бросьте, Ренар, – вступился за меня инспектор Хаггерт. – Парень прав, ваша речь даже на меня навевает сон. К тому же вы не наняли бы секретаря, если б сами могли прекрасно записывать свои приключения. – Вы оба чёрствые, бездуховные люди, не понимающие глубины и шарма французских литературных традиций, – припечатал нас мой учитель, вздохнул, налил себе ещё вина, пригубил, слегка причмокнув, и усмехнулся: – Ну и чёрт бы с вами, продолжим, джентльмены!
Когда графиня Вревская вышла на палубу, то все присутствующие разом обернулись к ней. И верно, не обратить внимания на эту блистательную особу было попросту невозможно. Во-первых, она бесстрашно подставляла декабрьскому ветру полуобнажённые плечи и роскошное декольте, а во-вторых, её грудь украшало сногсшибательное золотое колье из дюжины крупных южноафриканских алмазов в обрамлении целой россыпи более мелких. Лис Ренар, или Ренье, как он сам себя называл на французский манер, также не смог противиться искушению. Запросто познакомиться с графиней, не будучи ей представленным, было недопустимо нормами этикета. Но и толкаться среди кучки чрезмерно восхищённых мужчин, окруживших красавицу бальзаковского возраста, он также считал слишком унизительным для себя. Ибо трудно было с уверенностью сказать, что являлось более привлекательным для взгляда десятка воздыхателей: несомненно, интересная леди, её бриллианты или же и то и другое вместе? Поэтому Ренье ограничился максимально вежливым поклоном, приподнимая высокий цилиндр, но не задерживаясь ни на шаг. Минутой позже улыбка сползла с его губ, а брови сдвинулись к переносице… – Какого дьявола? – пробормотал лис, резко развернувшись на каблуках. – Либо я слеп как крот, либо… Майкл?! – Да записываю я, записываю, сэр. Но умоляю, ради Ньютона-шестикрылого, можно как-нибудь подинамичнее, что ли? Он обозвал меня маленьким наглецом, но продолжил, перескочив в рассказе несколько дней. Чтобы у вас не возникало ощущения разорванности, поясню, на корабле никаких особенных происшествий не было, а вернувшись в свой дом у Тауэрского моста и выспавшись, мой будущий учитель, махнув на всё лапой, решил не лезть не в своё дело. Тем более что и дела-то как такового не было. – Ещё не было, – деликатно поправил меня инспектор. – Не забывайте, молодой человек, я тоже принимал участие! Но в утренних газетах, поданных дворецким, оказалось объявление о том, что графиня Вревская устраивает званый приём для очень дорогих гостей в арендованном ею особняке на северо-западе Лондона. Вот тут лис затребовал кофе по-бретонски, уселся с развёрнутой картой города у камина, и неясная, но требовательная догадка царапалась у него за левым ухом… – О боже, да какая там «догадка»… В одном из алмазов её роскошного колье я заметил пузырёк воздуха! Бриллианты были фальшивыми, это хоть к гадалке не ходи! Хотя я и не ходил никогда. – А как же госпожа Лилиана? – напомнил ему я. Эта чёрная пантера прямо при мне пыталась его задушить, когда мы зашли к ней в магический салон. – Лилька-то? Она не гадалка, просто воровка и аферистка, – фыркнул Ренар, на минуточку задумался, с головой уйдя в воспоминания… Лису не составило труда достать себе приглашение на приём, благо его связи позволяли и не такое. Верный дворецкий принёс ему свой старый военный мундир, который при небольшой подгонке отлично сел на плечи нового хозяина. И хотя французская форма времён Реставрации могла показаться несколько вызывающей поклонникам Веллингтона, месье Ренье решительно накинул плащ на плечи, поправил треуголку и вышел на улицу. Только четвёртый или даже пятый кеб принял столь странного пассажира. Однако же, безошибочно угадав в молодом джентльмене парижанина, серый в яблоках возница, прокашлявшись, завёл старинную, но, как ему казалось, очень подходящую песню:
О Лондон мой, Берлин и Рим тут не стояли близко!
Душа империи – британский дух, он крепче виски!
Огонь и страсть, любовь и стиль манят в Париже!
Я, как француз, красив и пьян, всегда подстрижен!
Две страны, две земли, до комичности
Перешли пассажиры на личности.
Две мечты, два понта, две теории –
Джентльмен и месье жарко спорили!
Глава 4 Дело мёртвого инцела
…Раз в неделю мне вменялось в обязанность навещать нежно любимую бабушку. После того как мне пришлось официально вступить в права наследования домом и всеми капиталами моего наставника, бабуля пыталась заграбастать всё это богатство под свой контроль. Трижды наш дворецкий Шарль отбивал её атаки у самого порога, но долго так продолжаться не могло. Мы все понимали, что спасти положение может лишь чудесное «воскрешение» месье Ренара. Но он категорически отказывался выходить в свет до тех пор, пока не вылечит простреленное плечо или же, что вернее, покуда ему не представится повод для максимально эффектного явления себя миру. Когда конкретно это произойдёт, неизвестно даже пресвятому электроду Аквинскому… Тем не менее визит к бабуле никто не отменял. Сегодня я должен был доставить ей бутылку виски и деньги за мою секретарскую работу. Погода была достаточно противной, слякоть под ногами, пронизывающий холод и мелкий мокрый снег в лицо. Наверное, стоило бы взять кеб, но я почему-то решил пройтись пешком и впоследствии не пожалел об этом. Та пара-тройка месяцев, то есть достаточно короткое время, проведённое мною в доме лиса Ренара, сделало меня совершенно другим человеком. Я научился жить в суровом мужском общежитии, где господствовала субординация, распорядок дня, правила поведения, строгое распределение обязанностей и вместе с тем умение в любую минуту поддержать или даже заменить друг друга. Это была бескомпромиссная, но живая и оттого очень интересная школа. Я серьёзно подтянул свой уровень французского, худо-бедно научился готовить, мог постоять за себя как в рукопашном бою, так и в схватке на шестах или рапирах. Лис заставлял меня штудировать труды известных физиков и химиков, изучать карту звёздного неба, географию, биологию и классическую литературу, всё то, что с его точки зрения должно было пригодиться мне в жизни. И да, спустя годы я понимаю, как он был прав. А спустя час на перекрёстке, в полуквартале от бабулиной квартиры, мне преградили дорогу изрядно подмёрзшие члены банды Большого Вилли. Которого почему-то именно сегодня среди мальчишек и не было. Странно… – Благородный сэр не отсыплет пару пенсов несчастным детям улицы? – гнусаво начал крепыш Джой, заместитель и подпевала Вилли в таких делах. Лицо его было усыпано конопушками так щедро, что казалось сделанным в мозаичном стиле. – Отчего бы и нет? – Я достал из кармана пенс. – Покорно благодарим! Это мне, а как же остальные парни? Надо делиться… – Надо – делись, – обрезал я, прекрасно отдавая себе отчёт, что справлюсь с этой шпаной в две минуты. – Лучше скажи, куда вдруг пропал ваш главарь. Надеюсь, Большой Вилли не болен? – Хотя бы полпенса, и я всё расскажу. – Конопатый Джой добавил слезы в голос, вытирая нос грязным кулаком. Он тоже отлично понимал, что силой меня уже не возьмёшь, приходилось как-то договариваться. Я же мог позволить себе и эти траты, и свободное время на новую историю, поэтому достал ещё одну монетку.
Лис всегда советовал носить мелочь в кармане. Где-то расплатиться, кому-то кинуть в лицо или под ноги, убегая, а в определённом случае просто зажать пару пенсов в кулаке, увеличивая таким немудрёным способом вес и силу удара. – Так что? – А-а, ты про Вилли? Расскажем правду, парни? В ответ раздался нестройный хор согласных голосов и приглушённых проклятий. – Так что, сэр, наш Вилли стал инцелом. – Имбецилом? – автоматически поправил я. – Не, они называют себя инцелами, это вроде как секта такая. Для тех, кому не дают. – Чего не дают? Мальчишки из шайки смущённо захихикали, толкая друг дружку локтями. Видимо, какие-то уличные новости прошли мимо меня, поскольку никакие вразумительные ассоциации в голову не приходили. – Понимаешь ли, красавчик, – переходя на снисходительно-менторский тон, начал объяснять Джой, делая попытку панибратски приобнять меня за плечи. – Между мужчинами и женщинами бывает такая штука… вроде как соитие или случка у «близких к природе». Только не всем оно даётся, потому как и не дают. Ты это… лиса своего спроси, он получше объяснит… Я скинул его руку, сдвинул брови и, не задавая более никаких вопросов, двинулся к знакомому крыльцу. – Добавить бы надо за расспросы! – донеслось вслед. – Ну, не хочешь – как хочешь. Смотри потом, улица тёмная, фонарей мало, поскользнуться легко… Оборачиваться на подобные жалкие угрозы слишком много чести для этой шушеры. Бабуля встретила меня, вопреки обыкновению, трезвой. Она достаточно приветливо потрепала меня по щеке, цепким взглядом оценивая качество плаща и ботинок, после чего даже попыталась улыбнуться. Правда не выпуская короткую боцманскую трубку из жёлтых зубов. – Эдмунд Алистер Кроули, ты выглядишь прям как этот… как отпрыск! Так ведь называют богатеньких наследничков, а? – Не уверен, – выкрутился я, ставя на стол пакет с бутылкой виски. – Вот, это вам. А вот деньги, всё как обещал месье Ренар. – Ты мне мозги не пудри, молокосос! Деньги он мне принёс… тьфу! Это жалкие гроши, а ты унаследовал целое состояние! – Бабуля сорвалась на рык, но вовремя опомнилась. – Да ты садись, чай с печеньками будешь? Вот и сахарок есть! Садись, милый внучек… Ох же Ньютон-шестикрылый! Уйти прямо сейчас было и неудобно и неправильно, надо всё выяснить. Подозреваю, что кто-то науськал мою энергичную родственницу, как себя вести, чтоб втереться ко мне в доверие и запустить обе клешни в мошну моего покойного учителя. Хм, «покойного» нужно ставить в кавычки… – Так что ты там говорил про деньжищи-то? – Они будут принадлежать мне только по достижении совершеннолетия. Так было указано в завещании, – осторожно начал я, чувствуя, что ступаю на зыбкую почву, трезвая бабуля враньё чует за версту. – Это когда же? – Через четыре года, когда мне стукнет восемнадцать. – Но дом-то уже сейчас твой? – Я имею право там жить, но не могу ничего оттуда взять, стащить или продать. Как не могу заложить дом, пустить квартирантов, поселить родственников. Поручителем завещания является инспектор Хаггерт из Скотленд-Ярда. – Три тысячи морских ежей ему в печёнку! Он всё предусмотрел! Да чтоб этого рыжехвостого умника в пекле черти полосатые цепями к якорю примотали и в гавайский вулкан выбросили! Поганец, юридически подкованный… Бабуля зубами вытащила пробку из бутылки и, более не стесняясь, от души приложилась прямо к горлышку. Она сгребла со стола мою так называемую ренту, не считая, сумма всегда была одной и той же. После второго доброго глотка мне показалось, что пора уходить. – Чего расселся-то? Отчаливай! Надеюсь, хоть уличные мальчишки тебя поколотят… Я встал, развернулся к выходу и вдруг неожиданно для самого себя спросил: – Вы слышали про Большого Вилли? Говорят, он ушёл в секту тех, кому не дают. Моя пожилая родственница, прыснув, едва не откусила край бутылочного горлышка, а потом схватилась за сердце, задыхаясь от хохота: – Ха! Вот уж… уж не знала, чё… Секта тех, кому не дают?! А я… я-то… запросто-о! Хи-хи-и… Ну что ж, по совести говоря, я и не надеялся найти здесь какое-нибудь разумное объяснение или хотя бы встретить понимание. Викторианское воспитание мальчиков во все времена являло собой достойный пример для подражания. Я не был глупцом и не был ханжой, мне было отлично известно, чем джентльмен и леди могут заниматься в своём будуаре. Более того, когда на особо важных заданиях с целью изобличения преступника по просьбе своего наставника мне приходилось изображать девушек – мужчины не особенно скрывали свои тайные намерения. Но что значило «давать»? Я понимаю, любовь, церковный брак, в конце концов, незаконное соблазнение или услуги так называемых кисок, но они ведь только берут и ничего не дают. Как женщина может что-либо дать или не дать, если речь идёт о ней самой? Дать себя? Дать часть себя? Не дать ни то ни другое? И самое главное, пресвятой электрод Аквинский, зачем кому-то собираться в целую секту, крича: «А вот мне не дали-и!»?! Это же фу-у… Это стыдно, по меньшей мере… Быть может, я вскоре вообще забыл бы обо всём и не забивал себе голову ерундой, но буквально на следующий день все лондонские газеты пестрели заголовками: «Неизвестная банда похитила уже двух невинных девушек прямо с улицы! Цели злодеев неясны, но явно неприятны», «Полиция сбилась со следа! Скотленд-Ярд в растерянности! Констебли берегут своих жён, а должны бы и наших!», «Где покойный лис Ренар, когда он так нужен Британии?! И чем занят его ученик? Транжирит неожиданное наследство? Но вернёмся к теме…», «Никто из женщин не в безопасности! От простой служанки до благородной леди! Надеемся, что хотя бы королева под надёжной охраной?» Фотографии девиц прилагались, правда, жуткого качества, но хоть можно было понять, что одна блондинка, а другая брюнетка. Сами понимаете, подобные статьи в «Таймс» никак не поднимали настроения моему учителю, который всё ещё предпочитал скрываться в гостиной, не покидая дом даже ради оздоровительной прогулки. Инспектор с сержантом дали слово хранить его тайну. И, будь их воля, мистер Лис так бы и продолжал свой затянувшийся отпуск, но поднятая прессой шумиха сместила акценты и приоритеты. – Шарль, будьте добры, отнесите записку в Скотленд-Ярд! – Разумеется, месье. – Майкл, мальчик мой… – Мне опять переодеваться девочкой и служить наживкой? – Похвальная решимость, но надеюсь, в этот раз нам удастся обойтись без этого. Мне нужна карта Лондона, места похищения девушек и маршруты полицейских в этих районах. Трудно поверить, что никто ничего не заметил. Карта всегда под рукой, более того, у нас три запасные карты города на случай, если месье Ренар в порыве энтузиазма порвёт одну, слишком резко разворачивая, или зальёт кофе, такие случаи уже бывали. Маршруты и места патрулирования сотрудниками Скотленд-Ярда тоже не секрет. Даже наоборот! Почему-то считается, что уровень преступности неизменно пойдёт вниз, если злодеи точно будут знать, когда и где их может остановить констебль. Вроде как в палате лордов решили, что «традиция – великая вещь и в ней заключена сила!», любой нарушитель закона, видя неизменное присутствие полиции на своих местах, в глубине души будет чувствовать такую же неотвратимость наказания, как размеренный шаг констебля по своему участку. По-моему, это несусветная глупость, месье Ренар тоже так считает, и сэр Хаггерт, и даже сержант Гавкинс, но никто из нас не заседает в палате лордов. Так что увы… Пока лис, нацепив пенсне, работал, углубившись в сопоставление всех теорий, мне было милостиво разрешено (дозволено, доверено) приготовить ему кофе по-бретонски. Меня редко допускали на кухню, всё-таки это неприкосновенная вотчина старины Шарля, но тем не менее любой мужчина должен уметь готовить. Будь он француз или англичанин, непринципиально. В этом плане дворецкий поддерживал линию моего наставника. Итак, делаем кофе… Вроде бы ничего сложного, сначала мелем обжаренные зёрна, потом засыпаем в медную турку из расчёта две чайные ложки с горкой на одну чашку. Заливаем холодной водой. Ставим на электрическую плиту. Нет, в доме есть и обычный очаг, но разводить большой огонь ради чашечки кофе – это бессмысленно и неэкономично, а уж экономить у нас умеют, поверьте мне.
Так, за размышлениями, я упустил тот момент, когда вскипевшая коричневая пена полилась через край. Придётся всё делать заново. Вытирая мгновенно прилипшую пену, я умудрился обжечь запястье о край плитки. Зато второй раз кофе уже не смог от меня убежать, но ручка турки неудачно провернулась в пальцах, и едва ли не половина кипящего напитка выплеснулась на пол, так что мне повезло вовремя отпрыгнуть. Хотя пара-тройка капель всё-таки успела попасть между краем брюк и домашними туфлями, заставив меня орать и пританцовывать на кухне. В третий раз я аккуратно вытер пол, надел перчатки, не сводил с этой гадости глаз, всё сделал правильно, без брызг, и строго отмерил одну столовую ложку коньяка. Уф, кажется, всё! Когда я поставил перед задумчивым месье Ренаром многострадальный кофе, он даже не стал его пить. Принюхался и сказал, что коньяка слишком много, нужно переделать. На мгновение у меня возникло искушение выпить этот кофе самому, а ещё лучше просто вылить его на голову наставнику, но воспитание не позволило мне совершить столь неблаговидный поступок. Англиканская церковь учит нас, что смирение, терпение и послушание – вот истинные добродетели мальчика моих лет. Пришлось утешаться этим… – Я не спросил, как прошла встреча с твоей милой бабушкой. Надеюсь, старушка по-прежнему бодра и оценила виски? Вот истинная британка, имперская косточка, сейчас таких уже не производят. – Спасибо, она в порядке. Мечтает запустить обе руки в моё наследство, – вздохнул я. – То есть в ваше состояние. Простите, сэр. – О, не за что, – вяло отмахнулся Ренар. – Ты выглядишь задумчивым. Спрашивай. – Что именно? – Понятия не имею! Но я ведь вижу, что тебя буквально распирает от желания срочно прояснить какой-то жутко деликатный вопрос! Во-от, ты покраснел, значит, я прав? Спорить с учителем было совершенно бесполезно. Во-первых, он видит людей и «близких к природе» насквозь. Во-вторых, он умеет разговаривать и с теми и с другими. Ну и в-третьих, в конце-то концов, мне тоже было интересно, что же это за секта, где «не дают»?! Если только лис не будет надо мной смеяться… Куда там! Он даже не улыбнулся ни разу. Внимательно выслушал короткую историю о моём разговоре с членами банды Большого Вилли, задумался, опустив взгляд в пол, отодвинул подальше нетронутую чашечку с кофе, потом встал и, не говоря ни слова, отправился к себе. Долгую минуту из его спальни доносились приглушённые раскаты гомерического хохота! Но, когда наставник вновь вышел в гостиную, на его морде застыла самая серьёзная мина… – Я должен извиниться за некоторую французскую несдержанность. Дурацкая смешливость у нас в крови. А теперь подай мне папку «Sektantstvo», книжный шкаф, верхние полки, слева за стеклом. Скрипнув зубом, я сдержал себя и полез в шкаф. Искомая папка нашлась не сразу, там ещё были подшивки бумаг на тему «Manyaki», «Izvrascheniya», а ещё почему-то «Menopauza». Так что пришлось порыться, но мой наставник вцепился в папку, как ребёнок в леденец. Он лихорадочно переворачивал листы, хмыкал, слюнявил палец, дважды протирал стёклышки пенсне, поправляя его на длинном носу, и в конце концов победно хлопнул лапой по столу: – Вот оно! Садись и слушай. Итак, секта или движение инцелов возникло в Новом Свете. Первоначально это были маленькие группки невинных молодых людей, которые никак не могли найти себе пару. Однако его радикальные члены достаточно быстро изменили саму постановку вопроса. Секта приобрела чёткие черты гендерного экстремизма. Неудовлетворённые мужчины сблизились на почве махрового женоненавистничества! Я предпочёл присесть. От того, что месье Ренар зачитывал дальше, волосы на голове вставали дыбом… Самые нудные, скучные, тупые, закомплексованные, не уверенные в себе представители мужского пола дружной толпой впадали то в истерику, то в агрессию. Они выдвигали требования к женщинам – любить их несмотря ни на что! А тех, кто любить инцела не согласен, должны карать на государственном уровне! Эти моральные уроды грозно требовали разрушения самого института брака, узаконивания пыток для женщин, снижения возраста выхода замуж до десяти лет, права на физическое насилие, бесплатной национализации гаремов, вменения в обязанность мужу делиться женой с каждым желающим, а также полного приравнивания женщин к бессловесному скоту. И ведь в секте были только люди! Ни одному из «близких к природе» даже в голову не могло прийти так позориться. Бывшие животные успешно подавали пример человечности тем, кто катастрофически быстро терял свой людской облик… – Сэр, как такое возможно? Мы, победители страшных войн, живём в просвещённом девятнадцатом веке, эпохе электричества и пара, великих научных открытий и быстрорастущего прогресса. Откуда в нас такое… такая… дикость?! – Меня всё ещё умиляет твоя подростковая бескомпромиссность. Мир не делится на чёрное и белое, хотя, должен признать, это невероятно удобно. О, кажется, стукнула дверь? Вернувшийся дворецкий протянул хозяину дома белый запечатанный конверт без подписи. Лис кивком головы попросил меня передать ему специальный костяной нож для вскрытия телеграмм и разрезания страниц книг. Потом отбросил пустой конверт на пол, быстро прочёл всё, что было написано на листе бумаги с одной лишь стороны, и, скомкав, отправил письмо вслед за конвертом. – Ничего полезного? – рискнул спросить я. Учитель раздражённо фыркнул. Понятно, полиция ничего не знает, но всё под контролем, бдительность усилена, посты удвоены, нет причин для волнения, Скотленд-Ярд лишь просит женщин без крайней нужды не выходить на улицу, не разговаривать с незнакомцами, не бродить в одиночку после наступления темноты, не дышать грудью и вообще как-нибудь поменьше привлекать к себе внимание. Ньютон-шестикрылый, даже мне было понятно, что полиция просто разводит руками, даже не пытаясь скрыть свою беспомощность. Но самое неприятное оказалось впереди. Месье Ренар уточнил у дворецкого, не пора ли перекусить. Шарль подтвердил, что подаст обед через пятнадцать минут. То есть никто и близко не собирался заниматься поисками двух исчезнувших девушек, ни Скотленд-Ярд, ни мы. – Мальчик мой, не уточнишь мне один момент? Поскольку я весь ушёл в свои мысли, то ответил не сразу, и лису пришлось повторить: – Один вопрос не даёт мне покоя: можно ли провести электричество от аккумулятора до уличного фонаря без проводов? – Не очень понял вас, сэр. Очевидно же, что невозможно! – Тогда какого дьявола бесхвостого ты тут всем лицом разыгрываешь при мне греческую трагедию?! Точно так же нельзя проводить расследование, не имея фактов. У нас нет преступления, нет предполагаемых злоумышленников и, самое главное, нет жертв! Девушки не найдены, ни живыми, ни мёртвыми. Что я могу сделать? – Простите, но… – Ты хотел сказать, что я гений и могу разгадать любую тайну? – гордо выпрямился он. – Да, это так, кто бы спорил?! Я тоже считаю, что мой уровень умственного развития несколько превышает среднестатистический. Но никто не пускает электричество без проводов, и никто не берётся за дело, пока доподлинно неизвестно, что здесь имел место преступный умысел. Так что имей в виду, если хочешь продолжать работать у меня, то, уж будь добр, засунь своё личное мнение в… – Ваш кофе, месье. – Чрезвычайно вовремя появившийся Шарль, как всегда, спас положение. Лис вцепился в чашечку с горячим напитком так, словно это было противоядие от тоски и плохого настроения. Что, признаться, вполне могло иметь место. Нет, я не был на него ни капельки обижен. Только дурак предположил бы, что Ренара волнует лишь соблюдение законности, а не чья-то жизнь. Сейчас в нём больше говорило раздражение и досада на самого себя. Мой учитель порой чрезвычайно остро реагировал на самые вроде бы простые вещи: лужа на тротуаре, долгое ожидание свободного кеба, редкий дождик в лицо или за шиворот, какое-нибудь очевидное враньё в нашей продажной прессе – всё это легко выбивало из колеи его творческую натуру. Боюсь, по факту он просто не умел проигрывать. После плотного британского обеда, состоявшего из чёткой смены блюд: греческого салата, сырного супа с копчёной треской и шампиньонами, запечённых под тремя соусами говяжьих рёбер, пирога с бараниной, розового зефира и бланманже на десерт, – хозяин дома уселся в кресле с бутылкой шабли, заметно подобрев и расслабившись. Разумеется, это ни разу не означало, что ему взбредёт в голову извиняться передо мной, но, по крайней мере, Юпитер не гневается, гроза прошла, землетрясение отступило и с секретарской должности меня уволят не сегодня. Уже вполне себе приятно, знаете ли… Вечерний выпуск «Таймс» не принёс успокоения. Нет, хвала пресвятому электроду Аквинскому, никого больше не похитили, полиция бодрствовала, преступники затаились на время. А более никакой полезной информации ни я, ни мой учитель, ни даже дворецкий, изъявивший желание помочь, в газете не обнаружили. Лис практически пал духом, повесив хвост и опустив усы, но спасение пришло, откуда не ждали. …В дверь постучали. Шарль доложил, что какой-то уличный мальчишка с внешностью Гавроша хочет что-то мне передать. Да, да, именно мне, а не хозяину дома. Который, если подумать, считался умершим, так что чему удивляться-то, верно? Я встал, отложил учебник по немецкому и отправился вслед за дворецким. Разумеется, Шарль никогда не посмел бы пустить в прихожую подозрительного незнакомца, пусть даже и малолетнего. Когда я вышел на порог, то столкнулся нос к носу с всё тем же конопатым Джоем. – Шикарно живёшь, красавчик! Угостишь пивком? – Нет, – обрезал я. – Ещё что-то? – Есть кое-что для тебя, но… – Он сделал вид, будто бы задумался, почёсывая подбородок. – Да брось, Эдмунд, ты ведь богач! Господь и церковь учат нас помогать ближнему. Я развернулся, закрывая дверь, но Джой успел подставить грязный ботинок к косяку. – Эй, не кипятись, красавчик! Ты спрашивал про Большого Вилли? Вот смотри! – На его ладони лежали две плоские конфетки или таблетки, одна чёрная, другая красная. – Что это? – Пять фунтов! – За никому не нужные таблетки?! – Чёрт с тобой, три фунта! – всё ещё дружелюбно оскалился он. – Тебе достались миллионы, а мне сегодня нечего есть… Я, не задумываясь, выпихнул его ногу. – Один фунт! Сзади на моё плечо легла сухая рука дворецкого. Намёк был более чем прозрачен, хорошо, как скажете. – Один шиллинг. – Полфунта или я их просто выброшу! – Полшиллинга. – Да понял, понял, скряга. – Джой пересыпал таблетки мне в руку. – Вилли появился сегодня, мрачный и злой. Раздавал всем по две таких вот штучки, красную и чёрную. Трепался о новых временах, о том, что законы должны встать на защиту мужчин и что королева всего лишь старая дура. Опасные слова, подумал я. Но ведь у меня есть надёжный друг в полиции, который наверняка не забудет, что за всё надо платить… Переложив две таблетки в карман домашнего пиджака, я почувствовал, как в мои пальцы аккуратно ложатся две монеты. Значит, конопатый вымогатель всё-таки получит свой шиллинг. – С тобой приятно иметь дело, красавчик! – Заместитель Большого Вилли смачно сплюнул на тротуар, широко улыбнулся мне и подмигнул: – Если ещё что узнаю про эту секту, сразу сообщу! Так что держи денежки наготове. Когда я закрыл дверь, мой учитель буквально бросился на меня, его лапы тряслись от нетерпения. Да пресвятой электрод Аквинский, что же всё это значит? – Ты сказал «таблетки», – едва ли не роняя слюну на ковёр, напомнил месье Ренар. – Их должно быть две, красная и чёрная. Так ведь? Мой мальчик, скажи мне, что это так! – Это так. – Я послушно достал две таблетки из кармана. – Первая активированный уголь, а вторая… не знаю, наверное, от головы. Лис захихикал, забрал таблетки себе и вприпрыжку бросился обратно в гостиную. Видимо, он точно знает что-то такое, что пока неизвестно мне. Хотя наверняка в таблетках нет никакой особенной тайны, раз, по словам конопатого Джоя, бывший главарь банды раздавал их направо-налево. – Он в порядке? – на всякий случай спросил я проплывающего мимо дворецкого. – Месье на адреналине, – через плечо бросил Шарль. – Если он не найдёт решение загадки, то сойдёт с ума. – В каком смысле? – В смысле окончательно. О нет, только не это! С лисом и так порой, деликатно выражаясь, чрезмерно весело, а уж с психованным лисом… Я поспешил следом за дворецким в полной готовности, если будет нужно, применить уговоры, силу или даже свою электрическую дубинку. Хвала Ньютону-шестикрылому, ничего из этого не понадобилось. Мой рыжий наставник развалился в кресле, закинув нога на ногу, и расслабленномурлыкал себе под нос какой-то фривольный мотивчик. – А-а, это ты, Майкл? – Казалось, он даже не сразу узнал меня. – Слушай, у тебя, оказывается, есть полезные друзья. Я всегда говорил, что уличные сплетни – это неисчерпаемый источник полезной информации. Тебя ведь не затруднит выйти на улицу и передать мою записку первому же свободному кебмену? – Всё что скажете, сэр! – Похвальная ревность к службе заслуживает поощрения, – откровенно зевнул месье Ренар. – Поверь, когда-нибудь мы вернёмся к этой теме, потому что слава о моей щедрости гуляет далеко за пределами Лондона и даже самой Британской империи. Но хватит слов, поспеши! Я принял из его рук сложенный вчетверо лист бумаги, коротко кивнул и, развернувшись, бросился в прихожую. Переодеваться не имело смысла, проще накинуть плащ на плечи, взять зонт и шагнуть за порог. Первым же кебом, притормозившим у нашего дома, правил гнедой белогривый жеребец в старом котелке и засаленном макинтоше. Ему я и вручил записку учителя. – Я не умею читать, молодой сэр, – виновато улыбнулся он, сверкнув крупными зубами. – Ничего страшного, бывает, – невольно улыбнулся я в ответ, развернул записку и прочёл вслух: – «Полгинеи тому, кто найдёт красное и чёрное! Передать всем кебменам по дороге». Жеребец присвистнул, поклонился мне и укатил на всех парах. Полгинеи никому не лишние, и можно было не сомневаться, что жеребец честно предупредит всех своих. Взаимовыручка – первое железное правило членов конского профсоюза. Когда я вернулся в дом, месье Ренар в нетерпении мерил шагами гостиную. По-моему, с кофе он явно перебрал, эмоции били в нём фонтаном и через край: – Значит, они решились! Наверняка собираются устроить революцию! Оповещают единомышленников и собирают сочувствующих движению! Ты ведь понимаешь это, мой мальчик? – Боюсь, что не очень, сэр, – смущённо признался я, иногда честность лучшее оружие. – Вы не расскажете мне, что значат красная и чёрная таблетки? – Почему нет?! – обрадовался он и шёпотом продолжил: – Увы, я и сам пока не знаю. Но обещаю, как только выясню, сразу же с тобой поделюсь! Лысый дворецкий деликатно покашлял на кухне. Я, пятясь задом, выбрался из гостиной, и Шарль протянул мне бокал, наполненный какой-то бледно-розовой жидкостью: – Пусть выпьет. Ему надо уснуть. Да, в таком состоянии мистер Лис способен наворотить дел. Но, к моему лёгкому удивлению, он даже не спросил, что я ему даю, и выпил всё до дна. Не знаю уж, какие хитрые ингредиенты были намешаны в том бокале, однако наставник едва сумел дойти до своего кресла, куда и рухнул, засопев носиком, как младенец. Мы с Шарлем только успели обменяться торжествующими взглядами, как в нашу дверь забарабанил электрический молоток… – К нам гости? – Нет, – ответил дворецкий. – Кебмен ждёт. Дровяной склад на окраине Вулиджа. Видимо, на лице моём отразилось полное непонимание, поскольку дворецкий сочувственно вздохнул и продолжил: – Он ждёт свои полгинеи и готов указать на красное и чёрное. Что бы это ни значило. Я беспомощно покосился на месье Ренара, потом поймал неумолимый взгляд старого француза и тихо спросил: – У меня есть пять минут на сборы? – Уже четыре. Быстро переодеться, переобуться, взять деньги (собственные), сунуть в карман плаща экспериментальную дубинку, повесить на руку зонт, поправить котелок, и вот… Шарль вытолкнул меня пинком под зад, так и не дав налюбоваться на себя в зеркало. Вечерело. Моросил дождь. Улица была полна прохожих и экипажей. Напротив нашего парадного стоял высокий чалый в крапинку конь с жутко вонючей контрабандной сигарой в зубах, в драповом пальто и цилиндре. Уверен, что видел его раньше в нашем районе. – Прибыл за расчётом. – Отлично, – согласился я, сразу же залезая в кеб. – Уплачу, как только довезёте до места. Кебмен выплюнул огрызок сигары, постучал копытом в грудь, словно бы выбивая никотиновую копоть из лёгких, и кивнул. Машина заскрипела колёсами, поддавая пару. Чалый на водительском сиденье, прокашливаясь, брал первые ноты, значит, пения не избежать. Тот же Фрэнсис как-то обмолвился, что профсоюз кебменов завален петициями с просьбами (требованиями, приказами, мольбами) не петь! Но глава профсоюза пони Чеша игнорировал нарастающее возмущение пассажиров, твёрдо убеждённый в том, что всё это лишь коварные происки конкурентов. Ибо как же такое возможно – быть кебменом и не петь?!
Под небом голубым
Есть тихий ресторан.
Туда спешат все трезвые,
Все, кто ещё не пьян.
Там есть роскошный бар,
Всё бренди да «трава».
И каждый, кто туда зайдёт,
За полчаса в «дрова»!
Тебя там встретит накативший Лев
И синий Вол, синюшный до бровей,
С ними никакой Орёл небесный,
Чей так мутен взор незабываемый…
Впрочем, голос оказался ещё хуже, словно ржавой пилой возили туда-сюда по хрустальной вазе. – Собратья! Братья, братаны, брателло, бро! Я такой же, как вы! Я изгой! Мы все изгои! А почему? Я спрашиваю: почему? Потому что мы – не такие-э! Собравшаяся толпа помалкивала, поскольку, какие не такие, не понял пока тоже никто. – Мне не дают. И вам не дают! Никому из нас не дают проклятые женщины! Мы обязаны трудиться, впахивать, работать на них день за днём до седьмого пота, до кровавых мозолей, а они всё равно нас игнорируют! Женщинам же ничего этого не нужно, им достаточно всего лишь давать, а за это всё остальное им принесут мужчины: еду, вещи, достаток, деньги, дом! Где же справедливость?! Видимо, тезис о том, что все мужчины неутомимые и бескорыстные труженики, споров не вызвал, некоторые даже согласно загомонили. – Почему государство не стоит на защите таких, как мы? Ведь наши руки обеспечивают благосостояние всей Великобритании! Женщины бесстыдно пользуются плодами наших трудов и не дают! Вообще не дают, нигде, никак! Надо положить этому конец! Надо бороться за свои права, о собратья! Толпа потихоньку наэлектризовывалась. Я тоже пару раз пробурчал нечто невнятное, но одобрительное, чтобы не слишком выделяться. Увы, это не спасло… – Но помните, женщины не враги нам! Они шкуры, они рабыни по сути своей, их роль – давать нам по первому требованию, желанию, полунамёку, бесплатно, как только пожелает любой из нас! Вот что должно быть закреплено законодательно! Вот чего мы хотим от палаты лордов! Ну и права гнобить красавцев-альфачей… Вот тут они меня и раскрыли. Возможно, причин этому могло быть несколько: 1) мне просто не повезло, 2) когда все кричали: «Yes, of course!», я неожиданно для самого себя проорал казачье «любо!», 3) на меня указал пальцем Большой Вилли, вопя: «Вот он, красавчик!», 4) что-нибудь ещё, придумайте сами, мне на тот момент было как-то не до того… В меня разом вцепилось с десяток рук, сопротивление казалось невозможным и даже губительным. Как сказал бы мой учитель, иногда стоит плыть по течению. Я закусил нижнюю губу, попытался максимально расслабиться и поджал ноги, пусть тащат. Меня с почётом поставили на ту же сцену, чуть ниже, чем высился разом воодушевившийся оратор. Нет, он и так, конечно, седлал волну, но сейчас его буквально распирало: – Альфач! Смотрите все, альфач! Вот как выглядят те, кому дают! Британские учёные доказали, что восемьдесят процентов женщин в мире дают лишь двадцати процентам мужчин! Вот такие красавчики отнимают у нас последнюю надежду на справедливое распределение женщин! А ведь женщины несут именно им взятые у нас деньги-и! Красавчик, альфа-самец, Чэд, вот наш истинный и непримиримый враг! – Бей его! – на всякий случай предложил кто-то из первых рядов, но его попридержали сомневающиеся: – Ну, наверное, да, стоило бы, но… а если он вдруг сдачи даст? А альфачи, вообще, имеют право сопротивляться, если нас больше? Джентльмены, нам надо и на этот вопрос подать заявление в палату лордов, да! Прыщавый руководитель обернулся куда-то назад, послушно кивнул и шёпотом обратился ко мне: – Пройдите за ширму, юноша. Мне ещё надо как-то успокоить этих идиотов… Я проследил за его взглядом. В дальнем углу импровизированной сцены, там, где находился запасной выход, сверкая чёрным лаком, стояла складная китайская ширма. Поскольку меня достаточно вежливо пригласили туда пройти, то, наверное, стоило бы послушаться. Хотя какой-то упрямый комарик сомнений зудел, что я совершаю ошибку, но кто слушает советы насекомых? У них ведь, как помнится, даже мозга нет. А у меня есть! За ширмой находился небольшой круглый стол на одной ножке и два венских стула, на которых вальяжно расположились две «похищенные» девицы, брюнетка и блондинка. Я сразу их узнал по тем жутким фотографиям в «Таймс». Девицы не были связаны, не выглядели испуганными, а, наоборот, бесцеремонно попивали неслабый шерри прямо из горлышка бутылки и закусывали розовым зефиром. Да Ньютон же шестикрылый, что у вас тут творится-то?! – О! И в-вправду кр-сивый мальчик, – хмыкнула черноволосая. – Б-рём в гарем? – Ик, – утвердительно кивнула вторая. – Тока я перва-а-я! – Ик? – Блондинка попыталась сфокусировать вопросительный взгляд. – Потому шта ты уже пе-ре-брла… ты пьянь, Сьюзи!
И вот тут судьба предоставила мне сиюминутный шанс, которым невозможно было не воспользоваться. Я ринулся вперёд, отважно обхватил обеих девиц за талию и, не задумываясь, потащил их к заднему выходу. Милашки спотыкались, прыскали в кулачок, заливаясь нетрезвым хохотом, сбивали меня с шага, дышали в нос алкогольным перегаром и вообще веселились от души! Дверь была не заперта, мы вырвались, едва не сбив какую-то левую старушку с вязанием, а на противоположной стороне улицы дежурил тот самый кебмен, который и доставил меня в этот странный клуб по интересам… – Вы меня всё-таки дождались? – Заказов не было, – подмигнул конь, приподнимая шляпу. – Моё почтение, милые леди! Куда прикажете? – В каба-ак! В рест-ран! На ирландс-с-ский степ! – Ик! – Вон они-и! Хватайте-е его! – Из склада выскочили самые догадливые адепты новой веры. – Держите альфача-а, он украл наших женщин! – Домой, – быстро поправил маршрут я, запихивая обеих жертв похищения на пассажирские сиденья. – Плачу ещё полгинеи! Возница тряхнул гривой, дёрнул рычаги, и под скрежет парового механизма машина бодренько запрыгала по булыжной мостовой. – С нами так нельзя-а, это не по джентльменски-и! – неслось вслед, но догнать кеб на пустой улице не самое простое упражнение. К тому же даже если и догонишь, то связываться с непарнокопытными кебменами себе дороже, как ни верти. Когда отчаянно вопящая толпа отстала, та из девушек, что могла ещё как-то связно выражать свои мысли, потребовала «подать музычку», и чалый конь вежливо кивнул: просьба пассажира – почти закон.
Орхидея, мой любимый цветок!
Осенний поцелуй станет самым крайним.
Ты любишь повторять, что я тебя люблю
Не тем местом, что все бабы в Рязани!
Цвет настроения синий! В башке мартини, вся одежда мини!
Цвет настроения мутный! Где самогон? И я напьюсь в минуту!
Цвет настроения жёлтый! В желудке виски и пошло всё к чёрту!
Цвет настроения бледный! А кока-кола – это жутко вредно!
Цвет настроения алый! По венам пиво и как всё достало!
Цвет настроения яркий! Хлестать боржоми – мёртвому припарки!
Цвет настроения рыжий! Бутыль портвейна, нет меня бесстыжее!
Цвет настроения чёрный! Я хряпнул бренди, берегись, девчонки!
Цвет настроения красный! Налейте вермут, будет всё прекрасно!
Цвет настроения разный! Зовите доктора-а, мотив за-раз-ны-ый!
Глава 5 Лужа свиной крови
Это случилось следующим же утром, когда дворецкий положил на столик у камина свежую «Таймс». Лис отчаянно зевал, его рана практически зажила, но при излишней активности всё ещё доставляла определённые неудобства. А с точки зрения моего наставника, излишняя активность и вальяжная лень были практически любящими сёстрами. – Мальчик мой, я намерен проваляться дома всю следующую неделю. – Лис едва уловимым движением бровей указал на доставленную прессу. – Но, ради всех святых из почитаемого тобой пантеона электричества, химии и физики, будь так добр, читай только самое интересное. Я привычно кивнул, фактически всё последнее время именно мне приходилось читать ему газеты, книги, телеграммы, даже личные письма и соболезнования о его скоропостижной гибели. Выбрать самое интересное, кстати, было не так просто. Во-первых, мой наставник тот ещё капризный сноб, а во-вторых, газетные заголовки в массе своей следовали новомодной американской традиции. То есть они призваны скорее завлечь, чем максимально точно указать на ту или иную новость. Лично меня это скорее бесит. К примеру, если вы читаете «Смерть ворон в Тауэре!», то в заметке будет скучная историческая справка о четырёхстах поколениях знаменитых птиц и продолжительности их жизни с точки зрения орнитологии. Или, допустим, если написано: «Королева оставляет престол!» (новость, от которой любого жителя Британских островов может хватить родимчик), то по факту вы узнаете лишь об очередном визите её величества в своё собственное загородное поместье. Ну и всё в таком роде ровно до того момента, пока я, заглянув в полицейские сводки на последней странице, не зацепился взглядом за смутно знакомое имя. Кажется, это был… – Сэр, прошу прощения, но, кажется, вчера вы называли имя того типа, что проводил собрание? Ну, того, что учил риторике мисс Чаттерлей. – Алекс Джекил, – зевнул месье Ренар. – Что, теперь он пишет заказные статьи в «Таймс»? – Он убит, – прокашлялся я и вслух прочитал: – «Не далее как сегодня, после полудня, в полицию обратилась миссис Мэри Джекил. Вернувшись домой после двухдневного пребывания в гостях у своей матушки, она, к скорби своей, обнаружила нежно любимого супруга лежащим на полу в луже собственной крови. Отважная англичанка нашла в себе силы добраться до Скотленд-Ярда и, дав исчерпывающие показания констеблю, только там позволила себе уйти в обморок. Инспектор Хаггерт заявил, что любая информация об ужасной смерти мистера Алекса Джекила будет предоставлена в первую очередь именно нашей газете!» Мой учитель медленно поднял кисть правой лапы вверх, призывая меня к молчанию. В гостиной повисло едва уловимое звенящее напряжение, словно все сто двадцать вольт одновременно заискрили в воздухе. В янтарных глазах месье Ренара вновь загорелись искорки охотничьего азарта. Пресвятой электрод Аквинский, только не это… – Глупости, я здоров! – Сэр, уфф… – только и выдохнул я, оправдываться, будто я этого не говорил, поздно. Он видел, что именно об этом я и подумал в тот момент. – Надеюсь хотя бы, вы пошлёте туда меня, а не поедете сами? Погода испортилась к вечеру, дождь льёт как из ведра. – Не драматизируй, обычная лондонская осень в преддверии зимы, – нахохлился лис, поудобнее устраиваясь в кресле и вытягивая ноги в тапках поближе к камину. – Но ты прав, нет смысла выходить из дома. Мне почему-то кажется, что скорее нам сегодня нужно ждать гостей. И в самом деле буквально после обеда раздался стук электрического молотка. – Как вы догадались? – Народная французская примета, – подмигнул он, потягиваясь. – Если погода шепчет: «Займи, но выпей!», непременно припрётся кто-то разделить с тобой эту нечаянную радость. – Инспектор Хаггерт и сержант Гавкинс, месье! – доложил дворецкий. – Просите их, Шарль. Мальчик мой… – Уже! – доложил я, хватая блокнот и электрическое перо. – Иногда мне тоже удаётся читать ваши мысли. Месье Ренар скептически хмыкнул, показал мне язык и встал, чтобы лично встретить гостей. Инспектор с доберманом вошли в гостиную. Я молча поклонился. – Рад вас видеть, друзья мои! – Мой учитель несколько преувеличенно распахнул объятия, однако, подойдя, ограничился лишь тёплым пожиманием рук. – Решили навестить скучающего джентльмена в его холостяцкой берлоге? Прошу, садитесь! На улице жуткая погода, не правда ли? Гавкинс, вам подать сливки на коврик поближе к камину? Сержант тихо рыкнул в ответ, давно привыкнув к беззлобным шпилькам лиса. Когда дворецкий подал напитки, глава Скотленд-Ярда, к моему немалому изумлению, отставил в сторону свой бокал с бренди, даже не принюхавшись к алкоголю. – Дело настолько серьёзное? – Сержант, покажите ему фотографии, – тихо попросил инспектор. – Ренар, я не сомневаюсь в вашей порядочности, но… – Мы с Майклом будем немы, словно стены Кентерберийской тюрьмы! – пафосно заверил мой наставник, пока доберман брезгливо раскладывал на столе небольшие чёрно-белые фото без рамок. Одного взгляда на них было достаточно, чтобы вздрогнуть… – А это вообще разрешено?! – не сдержался я. – Законы Великобритании порой чрезмерно лояльны, – сквозь зубы процедил Ренар, тем не менее не рискуя даже когтем касаться фотографий совершенно обнажённых детей. – В Российской империи за такое отправляют на каторгу! И знаете, мне это даже в чём-то импонирует. Все восемь снимков показывали шести-, семилетних малышей из «близких к природе». Волчонок, два щенка, котята, толстый барсучонок. И это явно не были умилительные фото голопопых младенцев, лежащих на животике, из тех, что так любят заказывать все европейские мамаши, посещая с ребёнком фотосалон. Нет, эти невинные дети искренне позировали в самых фривольных позах, которые им подсказали взрослые тёти и дяди. Боюсь даже предположить, для чего это делалось… – Шарль, коньяк и два фужера, – тихо попросил лис. – Гавкинс? – Дьявольщина… – Понятно, три фужера! Разумеется, меня никто в расчёт не брал. И это необидно, это правильно, я почесал переносицу обратной стороной электропера, проверил написанное, внёс пару поправок, потом перепишу набело. Безмолвный дворецкий поставил на стол запылённую бутылку сорокалетней выдержки, три пузатых бокала на короткой ножке и выразительно посмотрел на учителя. – Нет, закусок не надо, – отмахнулся тот, самолично обтирая бутыль салфеткой и вытаскивая пробку. – Прошу, джентльмены. Первые фужеры были выпиты молча и залпом, словно стакан воды в жару, никто даже не поморщился. Учитывая, что дальнейшие действия шли уже под магией алкоголя, я не рискну честно пересказывать возможному, но незнакомому читателю все определения, выражения и эпитеты, которыми был вознаграждён создатель тех мерзких фото. И не то чтоб я так уж затыкал уши, в конце концов, любимая бабуля демонстрировала мне лексикон пьяного боцмана в последние пять-шесть лет весьма активно! Но речь идёт о взаимном уважении того, кто пишет, к тому, кто читает. Поэтому далее сухая констатация фактов без всякой эмоциональной оценки с моей стороны. Попробуем? Итак, по письменному заявлению миссис Мэри Джекил к ней в дом был направлен наряд полиции. По прибытии они действительно обнаружили труп мужчины с множеством ножевых ранений, а собравшиеся соседи подтвердили личность убитого. Факт преступления налицо. Однако при обыске в книжном шкафу в томике поэм Гомера были найдены именно вот эти глянцевые фотографии голых детёнышей «близких к природе». У старшего констебля, руководившего обыском, хватило ума не заострять на этом внимания, а быстренько убрать опасные улики в карман, чтобы осторожно доложить о находке лишь самому инспектору Хаггерту. Если бы о таких «игрушках» пронюхала пресса, то через час-полтора сам дом покойного мистера Джекила был бы снесён до фундамента, а его хладное тело торжественно разорвала бы на мелкие кусочки негодующая толпа! Но главная проблема оказалась даже не в этом… При осмотре квартиры учителя полицейские не обнаружили ровным счётом ничего, кроме самого трупа и лужи крови. Не было ничьих следов, не найдено оружие преступления, не пропало ничего из ценных вещей, и, главное, никто не смог предположить ни малейшего мотива, на основании которого человека лишили жизни столь жестоким образом?! У покойного был достаточный счёт в банке, он не имел долгов, хорошо характеризовался на работе, считался примерным семьянином, две его маленькие дочери учились в частном пансионе на юге Британии, его безутешная жена также не замечена в порочащих знакомствах. О том, что этот же милый господин ещё вчера открыто руководил собранием женоненавистников-инцелов, на тот момент не знал никто. Вряд ли эта маленькая тайна или игра могла стоить ему хотя бы работы, не говоря уж о жизни. Но тем не менее то, что инспектор поведал дальше… – Не далее как сегодня утром к нам в Скотленд-Ярд вбежал некий юноша. Он был весь в синяках и кровоподтёках, ну, словно по дурости спел «Боже, храни королеву!» в ирландском пабе Дублина. Так вот, бедолага умолял дежурного офицера спрятать его в тюрьме, потому что некие люди жаждут его смерти. Гавкинс побеседовал с ним позже, и что бы вы могли подумать? Его преследователи обвиняют паренька ни много ни мало как в убийстве главы некоей секты! Как он там выразился? – Он так и не смог повторить её название, сэр, – подсказал сержант. – Ну, не важно. Так вот, представьте себе наше изумление, когда выяснилось, что главу секты зовут… – Алекс Джекил, – в один голос подтвердили мы с учителем. – Да! Именно его труп лежит в морге, и именно с ним связаны недавние развлечения двух юных леди из весьма влиятельного семейства! То есть если мы проводим официальное расследование, то никак не можем избежать огласки имени мисс Чаттерлей. А если не углубляться в детали, закрыв на всё глаза, то нам проще обвинить в убийстве учителя того самого юношу, как его… Гавкинс? – Уильям Роут, сэр, – привычно подсказал сержант. – Большой Вилли?! – обомлел я. Все разом обернулись в мою сторону. Повисла долгая пауза. Но, прежде чем представители закона задали мне не самые приятные, но естественные в данной ситуации вопросы, наставник повысил голос, решительно подняв фужер: – Я берусь за это дело, джентльмены! – Ренар, но вы же понимаете, сколь деликатна ситуация. Скорее всего, полиция не сможет вам помогать, потому что фактически сейчас Скотленд-Ярд скрывает улики, – хмурясь, словно от чувства вины, признал инспектор. – Если пресса пронюхает о странных увлечениях покойника, то всем нам придётся жарко. – Мы с Майклом возьмёмся за расследование в частном порядке. – Сэр, – в свою очередь поднял лапу доберман, – не далее как вчера утром я подал вам заявление об отпуске. Возможно, вы не заметили его среди бумаг на столе. – Неужели? Как вовремя… – не особенно искренне удивился Хаггерт. – Что ж, вам и в самом деле пора немного отдохнуть. Чем намерены заняться? – Не знаю точно, сэр. Просто гулять по городу и ничего не делать. – Совершенно ничего? – Абсолютно. – Гавкинс, старина, а не позволите ли вы составить вам компанию? – широко улыбнулся мой учитель. – Мой врач также уверен, что мне не хватает прогулок на свежем воздухе. Доберман сурово кивнул. Что ж, похоже, так называемая следственная группа как-то уже сложилась. Насколько такой временный союз будет успешным, вопрос открытый. Вот и всё, пресвятой электрод Аквинский! Тьфу, то есть я хотел сказать, наверное, собственно, это всё. В том смысле, что на самом интересном моменте меня отправили спать, а хозяин дома попросил дворецкого подать вторую бутылку. Явно лишнюю! Но это уже не моё дело, я пошёл укладываться. И, несмотря на то что голова моя кипела от впечатлений, уснул я, едва коснувшись щекой подушки. Мне снились странные и яркие сны… Я видел себя в Париже. То есть там не было Эйфелевой башни и Лувра, но всё равно в воздухе витало нечто французское. Маленькая племянница нашего дворецкого, голубоглазая хохотушка Кристи, водила меня за руку незнакомыми закоулками Монмартра, мы шуршали кленовыми листьями, ели жареные каштаны, слушали вечерний аккордеон, болтали о всякой ерунде, и, наверное, я даже был счастлив. Ничто не напоминало мне о ежедневной учёбе, никто не требовал от меня скрупулёзных записей, не гонял на тренировках, не заставлял упражняться в немецкой грамматике. Не нужно было идти к бабуле, спешить домой, учить уроки, заниматься опытами с электричеством, меня захлестнуло восхитительное наслаждение полной свободой! Но тут из-за угла выглянул Большой Вилли: – Майкл, помоги… прошу тебя… Я было протянул ему руку, но испуганная Кристи вдруг начала тянуть меня в прямо противоположную сторону: – Майкл, нет, не надо! – Майкл, иди сюда! – умолял Вилли. – Майкл! – Девичьи губы коснулись моего уха. – Майкл, а хочешь, я тебя поцелую? – Майкл, просыпайся! – Требовательный голос наставника прозвучал за две минуты до обычного подъёма. – У нас полно дел! И, будь добр, убери эту рассеянную улыбку со своего лица. Соберись, день будет сложным. Встать-то я встал, но улыбка категорически не хотела уходить. Лис смерил меня недоверчивым взглядом, к чему-то принюхался, пожал плечами и вышел. – Шарль, что мальчик пил на ночь? – раздалось снизу. – Я категорически запретил ему алкоголь, но, может, он где-то нашёл опиумные капли и добавил их в молоко? Он же до сих пор счастлив, как енот с арбузом! Старый дворецкий уверенно опроверг все эти инсинуации. Обязательные тренировки в то утро отменялись, меня ждал плотный завтрак: пышный омлет с шампиньонами и луком-пореем, французский багет, солёное сливочное масло с зелёными прованскими травами, сыровяленые испанские колбаски чоризо, а на десерт запечённое яблоко с мёдом и корицей, свежий индийский чай из наших колоний, сливки и коричневый тростниковый сахар. – Поешь как следует, – серьёзно напутствовал лис. – Это на весь день. Домой мы вернёмся не раньше ужина. Что ж, дважды просить меня ему не пришлось. Сам же учитель ограничился своим любимым кофе, отщипывая от хрустящего багета крохотные кусочки. Он полуприкрыл глаза, задумчиво ковыряя край вязаной салфетки, а мысли его, казалось, вообще витали в неопределённой дали, где-нибудь в туманных эмпиреях другой Вселенной, вне нашего подлунного мира. И хотя мне жутко хотелось поговорить о судьбе Большого Вилли, которого я категорически отказывался считать виновным, но отвлекать наставника или задавать ему какие-либо вопросы сейчас вряд ли стоило. Поэтому я постарался лишь активнее набивать рот, так, чтобы управиться с завтраком как можно быстрее. В общем, через какие-то пятнадцать минут мы уже стояли на улице, щурясь от ноябрьского солнышка, подняв воротники от утренней прохлады и высматривая приближающиеся кебы. Брать экипаж с чёрной лошадью лис отказывался из упрямого суеверия, поэтому мне было приказано тормознуть какого-нибудь сивого или буланого возницу. Попался гнедой. – Быть может, стоило вызвать Фрэнсиса? – на всякий случай спросил я, ставя ботинок на подножку. – Он ждёт нас на месте. Залезай, мы спешим. Гнедой жеребец выслушал адрес, кивнул, скаля жёлтые от табака зубы. Кеб заскрипел, колёса загрохотали по мостовой, и в такт движению раздалось:Ты моя Джоконда, моя ротонда,
Моя ты анаконда,
А я в бетон, да,
Винчу патрон, да?
Ты моя панда, моя ты контрабанда,
Моя Уганда, моя ты пропаганда,
Ты Марь Иванна,
Моя ты банда
И моя ты ванна!
Набрасываю на вентилятор слова,
Типа всё, что в рифму едва-едва.
От глубин моих песен мозги набекрень.
Если это не хрень, то что такое хрень?!
В чистом поле раздувает
Прегустой туман,
В том тумане разъезжает
Седы́й атаман!
Ай ли, ой да ли, седы́й атаман!
На нём шапка набекрене
И мундир в крови,
Он рево́львер заряжённый
Держит во руке!
Ай ли, ой да ли, держит во руке!
Атаману вослед скачут
Четверо ляхов.
У них сабельки кривые,
Широки́е ряхи!
Ай ли, ой да ли, широки́е ряхи!
А я кобыла из Ростова-на-Дону!
Да ну, да ну?!
И в том Дону я вверх копытами
Тону, тону, тону-у…
Под стволами ружья нас отконвоировали внутрь полутёмного коридора, откуда запутанным путём, подобным лабиринту Минотавра, вывели наконец в небольшую, слабо освещённую комнату, где к стене были прикручены висящие кандалы старого колониального образца. Появившаяся невесть откуда ещё одна старуха, шаркая и придерживаясь за поясницу, ловко обыскала наши карманы, потом набросила железные «браслеты» нам на запястья, четырежды щёлкнув ржавым ключом. На лиса она особого внимания не обратила, но меня отметила: – Охти ж мне, красавчик-то какой… Поди, ещё и не тронутый ни разу! Поделишься, а? – Не про твою честь тот цветочек рос, шалашовка старая, – тоже далеко не молодая леди с тромблоном, цыкнув зубом, отпустила разболтавшуюся помощницу и свела маленькие чёрные глазки на переносице моего наставника. – Какая неожиданная встреча, Ржавый! – Я тоже помню вас, мамаша Кутюр, – вежливо ответил он, пытаясь принять наиболее непринуждённую позу. Насколько позволяли кандалы, конечно. Подумав, я решил было представиться, но, ещё раз включив голову, предпочёл промолчать, тем более что моим мнением по поводу всего происходящего в любом случае никто не интересовался. Даже из элементарной вежливости. – Значит, ты всё-таки выжил. А мы уже скинулись на венок к могиле. – Ах, не смешите меня, – фыркнул лис, задирая нос. – На венок? При вашей-то феноменальной скупости? – Всё шутишь? Ну-ну-у… За то, что мальчика-красавчика мне подогнал, спасибо от души! Но вот какая нелёгкая тебя самого сюда привела, Ржавый? – Старуха, или, как назвал её мой учитель, мамаша Кутюр, сплюнула сквозь редкие зубы на пол. – Я-то свой срок отмотала, на каторге не зажмурилась, на филей приключений не искала, перед фараонами чиста! Чё ещё надо-то? – Угу, – ни к кому конкретно не обращаясь, тем не менее громко пробормотал месье Ренар. – Эта старая калоша сбежала из колонии, куда её отправили за сводничество, мошенничество, подделку кредитных билетов, воровство, вооружённый грабёж бакалейной лавки, прогрессирующий алкоголизм и метеоризм в общественных местах. Хоть на какое-то время воздух Лондона стал заметно чище… Злобная старуха демонстративно взвела курки. К моему некоторому беспокойству, на мистера Лиса это не произвело ровно никакого впечатления, он упорно продолжал нарываться: – Я был свидетелем на том процессе, Гавкинс тогда ещё даже не смел и грезить о сержантских нашивках. Судья дал бы пожизненное, но у мамаши Кутюр была несовершеннолетняя дочь, и это пошло как смягчающее обстоятельство. Кто бы знал, что миссис Джекил и есть та самая… – Не смейте так говорить о ней, вы ничего не знаете! – раздался более молодой женский голос, и в дверном проёме появилась доселе незнакомая нам молодая женщина лет двадцати пяти от роду. Старуха, обернувшись, передала ей двустволку, что-то прошептала на ухо и удалилась, хихикая про себя. Женщина встала у двери, держа стражу, словно бдительный часовой. Я деликатно поклонился, она не менее вежливо кивнула в ответ. Потом она шагнула вперёд, в жёлтый круг света лампы, так что я мог более-менее рассмотреть нашего нового конвоира. Брюнетка, волосы густые, довольно стройная, в коричневом домашнем платье, застёгнутом под горло, и… кажется… Ох ты, Ньютон-шестикрылый, да она была в положении. Месье Ренар также отметил это, и голос его невольно дрогнул: – Прошу прощения, миссис Мэри, не имел чести быть вам представлен. Поверьте, я не желал ничем оскорбить вашу драгоценную родительницу. Она ведь воспитывала вас одна, без мужа и отца, без какой-либо материальной помощи со стороны государства или частных жертвователей. Ради вас она сбежала с каторги, ради вашего счастья ей пришлось… – Не надо. – Девушка опустила оружие стволами вниз. – Сэр, мне прекрасно известно, кто такая моя мать. – Да, увы, родителей не выбирают. – Я не хочу об этом говорить, но… – Но тем не менее нуждаетесь в том, чтобы вас выслушали, – нетерпеливо перебил её мой учитель. – Мне понятно ваше состояние, вы ждёте появления новой жизни и наверняка были бы против того, чтобы прерывать чью-то другую. Девушка всхлипнула, едва не выронив тромблон. В таком состоянии ей и нервничать нельзя, эмоциональный фон слишком высок, говорят, многие падают в обморок. Месье Ренар поймал мой красноречивый взгляд и заговорил ещё мягче: – Мэри, вас ищет полиция. Только я смогу доказать вашу невиновность в суде. Но помогите мне, ради всего святого! Ответьте на один лишь вопрос: откуда у вашего мужа появились непристойные фото детёнышей «близких к природе»? Миссис Джекил так вытаращилась на нас, что переспрашивать явно не имело смысла, ей ничего не было известно о тайных увлечениях супруга. – Сэр, но кто же тогда убийца? – шёпотом рискнул спросить я. – Ответ на данный вопрос ты можешь получить от миссис Джекил напрямую, – вздохнул мой наставник, сочувственно качая головой. – Она бы не стала так яростно защищать мать, если б не знала правду. Но, увы, мне не суждено было задать честный вопрос в лоб, ибо в эту же минуту в комнату вернулась старуха, а вслед за ней вошёл сержант Гавкинс. Его передние лапы были связаны шёлковым платком, но выражение морды казалось совершенно непроницаемым, словно у опытного игрока в покер. Каковым он, разумеется, ни на пенс не являлся, более эмоционального типа нужно ещё поискать. – Встань к стене, пёсик, – гнусно фыркнула мамаша Кутюр. – А ты, дочка, держи всех на мушке! Девушка неуверенно подняла тромблон в нашу сторону. – Очень надеюсь, сэр, что у вас есть какой-нибудь план? – осторожно спросил я, повернув голову. – Тебе скучно, мой мальчик, ты хочешь уйти? – Эй, это уже мой мальчик и никуда он не пойдёт! – перебивая лиса, повысила голос мамаша Кутюр. – Нам, зрелым женщинам, тоже нужны невинные, хи-хи, развлечения. Чуточку подзабытый всеми доберман сделал круговое движение от стены и задней левой врезал по тромблону снизу. Миссис Мэри от шока спустила оба курка, и сдвоенный выстрел проделал изрядную дыру в деревянном крашеном потолке. Всех присутствующих осыпало известью и щепками. – Леди и джентльмены, – мой учитель лёгким, скользящим движением скинул кандалы с запястий, – думаю, всем нам стоит немного успокоиться и просто поговорить по душам. Майкл, – добавил он в ответ на мой удивлённый взгляд, – да, у «близких к природе» более гибкие суставы. При случае напомни мне, чтобы я научил тебя скручивать кисть руки. Полезное умение, как видишь. Матушка, пожалуйста, передайте мне ключи!
Старуха неуверенными шагами приблизилась ко мне, достала из кармана ключ и сама разомкнула кандалы. Честь и слава пресвятому электроду Аквинскому, я уж думал, мы застрянем тут надолго! Меж тем месье Ренар, поправив шляпу, широко улыбнулся присутствующим и занялся тем, что любил и умел, то есть начал разговаривать с людьми: – Итак, вернёмся к главному, тому, ради чего все мы собрались здесь. Уверен, что каждый из нас терзается одной и той же мыслью: кто же на самом деле убил мистера Джекила? Миссис Мэри… – Не смей обвинять мою дочь, Ржавый! – И мысли не было, – вежливо поклонился Лис. – Бедняжка искренне любила покойного, надеюсь, трагедия ничем не повредит будущему малышу. Теперь вы, мамаша Кутюр… – Не смейте обвинять мою мать, сэр! – Увы, это не так легко. Отношения зятя и тёщи часто бывают напряжёнными, но лично меня смущает одна деталь. У вашей родительницы в прошлом были некоторые проблемы с законом, но она никогда не обвинялась в убийстве. Верно, мамаша Кутюр? Старуха неуверенно покосилась на оскалившего белые клыки сержанта, прикинула расстояние до двери и решила не искушать судьбу. Весьма разумно, если знать реакцию добермана, ей не пробежать бы и шага, как… – Я знала, что твой драгоценный муженёк что-то там крутит с этой плоскогрудой леди из благородных, – наконец прошипела она, косясь в сторону дочери. – Поэтому я попёрлась на ту их вечеринку. Ну, куда пускали только мужчин. – Сэр, но я не видел её там. – И не увидел бы, если б я сама не захотела! – обрезала старуха. – В общем, был кипеш, крики, потом кеб увёз двух девиц и вот этого смазливого красавчика, а за ними ломанулась вся толпа. Я подумала, что вот оно, время переговорить с зятьком, только и успела, как врезать ему пару раз, когда кто-то вернулся. Пришлось удирать, там же одни озабоченные дебилы, мало ли чего им в башку стукнет? Может, моча, а может, и… – За что же вы ударили его? – Пошёл ты к дьяволу, Ржавый! – Я настаиваю. За что? Мамаша Кутюр демонстративно закусила губу, скрестив руки на груди. Было ясно, что ответ на этот вопрос из неё не вытащить и клещами. – Миссис Мэри, вы ведь тоже были там, – утвердительно, а не вопросительно заявил мой учитель. – Вы следили за матерью, не так ли? – Откуда вы знаете? – Ну, слежка за мужем вам ни к чему, вы и так всё про него знали. Он был законченный мерзавец, но тем не менее отец ваших детей. Хотя, полагаю, за мать вы переживали больше. – Сэр, – она опустила глаза, невольно кладя ладони на округлившийся живот, – да, я была на той улице, пряталась за забором, я видела, как мама вошла в сарай и как вышла оттуда. Но поверьте, мой муж ещё был жив, я отчётливо слышала, какие громогласные проклятия он посылал ей вслед. Потом показалась эта толпа, они все вломились туда, и я убежала… – Что ж, милые леди, вряд ли Скотленд-Ярд будет предъявлять вам какие-либо обвинения, – переглянувшись с Гавкинксом, предположил Лис. – Однако кто-то же всё-таки убил мистера Джекила. И, похоже, этот кто-то не стал дожидаться конца нашего с вами весьма занимательного разговора. Все удивлённо вскинули брови. – Что, неужели никто не слышит стук колёс отъезжающего кеба? Вряд ли бы Фрэнсис бросил нас по своей воле. Значит, его вынудили. – Месье Ренар страдальчески покачал головой. – Но кто?! – не сдержался я. После секундной паузы мамаша Кутюр ахнула и обеими ладонями закрыла себе рот. – Не может быть… – Почему? – вскинув брови, удивился мой наставник. – Подруги и соучастницы часто остаются в тени, но у них также есть чувства, эмоции, страсти! Полагаю, в ваше отсутствие на каторге именно она заменяла юной Мэри мать? И не смогла простить предательства её мужу. Сержант, прорычав что-то невнятное, бросился к выходу. – Он не догонит её. – Никто не догонит старую шалашовку, если она сама этого не захочет, – кивнув Лису, уверенно подтвердила старуха. – И вот что, Ржавый, если ты думаешь, что я дам против неё показания в суде, так обломись… – Мне это абсолютно не важно, – честно ответил он. – Скажите одно: вы знали хоть что-то об увлечениях вашего зятя детскими фото? Судя по совершенно обалдевшему лицу мамаши Кутюр, она была так же не в курсе, как и её дочь. Этот след вёл в тупик. Месье Ренар крайне любезно попрощался с дамами, я было развернулся за ним, тоже приподняв шляпу, но старуха вдруг цапнула меня за рукав: – А ты куда спешишь, красавчик? Останься на часок, порадуй опытную женщину, тебе понравится, я тебе такое покажу – ахнешь! Ахнули все, поскольку она случайно надавила мне не на то место и полицейская дубинка сработала прямо из рукава на расстоянии фута. Сверкнула зелёная искра, стальная игла вонзилась в красный нос мамаши Кутюр, волосы несчастной встали дыбом, а глаза сошлись на переносице. Ох ты ж Ньютон-шестикрылый, что электричество с людьми делает… – Мама-а?
– Не волнуйтесь. – Мой учитель прикрыл меня спиной, ненавязчиво подталкивая хвостом к выходу. – Иголочку мы вынем, здоровье у вашей родительницы отменное, а добрый разряд тока лишь улучшает работу сердечной мышцы. Так все врачи говорят, честное слово! В общем, мы тактически отступили, хотя лично я назвал бы это хаотическим бегством. Как лис умудрился выбраться из лабиринта закоулков, комнат и переходов благодаря одному звериному чутью, казалось невероятным. Но, с другой стороны, мы нигде не встретили ранее сбежавшего сержанта, значит, и Гавкинса не подвёл его бдительный нос. «Близкие к природе» в чём-то куда более приспособлены к выживанию, чем мы, обычные люди, так называемый венец творения… Домой мы добирались, поймав случайный кеб. Только к вечеру выяснилось, что серая, неприметная соратница мамаши Кутюр, угрожая спицей в ухо, заставила изумлённого донца гнать кеб дальше в трущобы и отважно спрыгнула на ходу, скрывшись в кустарнике у заброшенного кладбища. Ловить пассажирку, не оплатившую проезд, Фрэнсис не рискнул, и правильно сделал. На обратном пути он подхватил нашего ретивого сержанта, тот отметил место бегства, пообещав объявить старую шалашовку в розыск. Но поймают или нет, это как повезёт, тут вопрос сложный, ибо неприметных старух в Лондоне и окрестностях немало. Гораздо интересней то, что произошло у нас в доме после ужина. – Лорд Джулиан Николас Чаттерлей, – доложил дворецкий без всякого подобострастия в голосе. – Просите его, Шарль. – Удовлетворённо промокнув салфеткой губы после кофе по-бретонски, учитель развалился в любимом кресле. К моему изумлению, он даже не встал, когда важный гость шагнул к нам в гостиную. – Я получил ваше приглашение, сэр, и счёл его бесцеремонным! – Лорд Чаттерлей оказался довольно крупным мужчиной с благородным профилем, толстыми губами сластолюбца, пивным брюхом и спадающими едва ли не до лопаток длинными седыми волосами. Одет он был вызывающе богато, пальцы украшены перстнями, цепочка золотых часов усыпана мелкими бриллиантами, запонки и заколка галстука сияли рубинами. И всё-таки, несмотря на всю его пыжащуюся важность, в этом человеке чувствовалась какая-то болезненная неуверенность. Лис молча указал ему на свободное кресло. – Я попросил бы, сэр… – В ваших интересах выслушать меня молча, – обрезал месье Ренар, и в зелёных глазах его засверкали опасные оранжевые искры. – Мне всегда было интересно, какие страсти движут людьми, кто испытывает болезненное наслаждение от созерцания запретного, кто готов жертвовать абсолютно всем, даже своими близкими родственниками, ради сохранения своей постыдной тайны? – Сэр, либо вы сию же минуту объяснитесь, либо я покину вашу грязную нору и завтра же вас вышвырнут из страны! Уж поверьте, мои связи позволяют мне… Лис встал и влепил лорду Чаттерлею такую пощёчину, что тот не устоял на ногах. – Шарль, подайте сюда пистолеты! Я вызываю на дуэль эту мразь! – Нет, нет, вы не смеете… Я член палаты лордов… я… – Вы конченый мерзавец, – припечатал мой учитель, и, Ньютон же шестикрылый, я впервые видел его в такой неуправляемой ярости. – Именно в вашем кабинете учитель Алекс Джекил случайно увидел снимки голых детей «близких к природе». Возможно, он обнаружил большую коллекцию и не поленился взять несколько фотографий, которыми намеревался шантажировать вас. – Вы… вы не знаете, что это был за тип, – плаксиво пискнул лорд, не рискуя подниматься с пола. – Он бы уничтожил мою карьеру, мою жизнь… – О да, несомненно, он был негодяем, но где ему тягаться в подлости с вами? – Он требовал руку Барбары! Джулиан Чаттерлей пел словно курский соловей на закрытом прослушивании в «Ла Скала». Я только и успевал записывать. План открытия секты инцелов принадлежал конечно же учителю, однако без тайного разрешения своего работодателя ему никогда бы не удалось вложить эту идею в прелестную головку леди Чаттерлей. Она тоже была, как я понимаю, та ещё штучка, однако же и представить себе не могла, что родной отец заплатит ею за молчание своего будущего «зятя». Скромный учитель риторики быстро потерял голову от широты открывшихся возможностей. Перспектива шагнуть в высший свет благодаря браку с «опозоренной, но спасённой девицей» подвигла его к идее развода с законной женой, матерью его же двоих детей, в канун рождения третьего. Чем он самонадеянно похвастался перед мамашей Кутюр, что услышала старая шалашовка, за что в конце концов он и поплатился жизнью… – Её ищут и непременно найдут. В ваших интересах обеспечить пожилой женщине лучшего адвоката, что же касается вашего увлечения пикантными детскими фото… – Вы не имеете права. Это искусство, подобные детские фотографии делали Льюис Кэрролл и Эдвард Лир! Толерантность и демократия дают нам свободу выбо… – …вы покинете Великобританию в течение трёх дней! Если этого не произойдёт, доклад о вашем хобби ляжет на стол королеве. Сколько мне известно, её величество весьма строга в этом плане. На этот раз лорд Чаттерлей всё-таки встал на ноги, гордо выпрямился, надулся, придавая себе максимально значительный вид, и прошипел: – Да знаете ли, что я могу с вами сделать?! – Шарль? – Да, месье. Все пришли, – кивнул старый дворецкий. Он подошёл к окну, раздвинув в стороны тяжёлые портьеры. На улице было полно народу. Я не сразу понял, что среди них не было ни одного человека, а лишь только «близкие к природе». Здесь стояли кони-кебмены, военные-медведи, газетчики-еноты, учителя-коты, няньки-овцы, Фрэнсис, Гавкинс, Джобс, Потапыч и многие, многие другие. – Напоминаю, у вас ровно три дня. После чего ни одна сила в мире не защитит вашу жалкую жизнь, – жёстко завершил Ренар. – А теперь вон отсюда! Я не желаю больше дышать с вами одним воздухом.
P.S. Утром следующего дня сотрудники «Таймс» и десятка других газет устроили засаду у наших дверей. Мой учитель попросил подать плащ и шляпу. Он шагнул из дома под вспышки фотокамер, аплодисменты и восторженный визг толпы. – Не волнуйся, мой мальчик. Видимо, настало время просто поговорить с людьми…
Глава 6 Лисий хвост
…Через два дня я смог наконец-то дописать конец этой запутанной и чрезмерно растянутой истории. События не всегда складываются так, как нам желалось бы или хотя бы как это представляется с точки зрения общепринятой логики. По-настоящему я понял это, лишь получив специальное разрешение инспектора Хаггерта навестить Большого Вилли. Его перевели в тюрьму, и нам удалось поговорить до суда. Именно Вилли расставил все точки над «i», хотя его рассказ поверг меня в изумление, граничащее с унынием. Полиция арестовала восемь человек из секты инцелов. Всем им было выдвинуто обвинение в сокрытии улик и введении в заблуждение следствия. Обнаружив тело вожака со спицей в сердце, члены секты испугались, и обычный подросток как глава уличной банды взял на себя управление перепуганными людьми. Он своей рукой нанёс несколько ножевых ударов трупу, мертвеца отвезли на случайно найденной в сарае тачке домой. Под покровом ночи их действия не вызвали ни у кого подозрений. Ключи оказались у несчастного мистера Джекила в кармане, его адрес также не был тайной. Оставалось бросить тело на ковёр, вылить туда же свиную кровь (один из членов секты подрабатывал в мясной лавке неподалёку) и кое-как вымазать свежей синей краской двери и оконную раму. Последнее тоже оказалось несложным: краска нашлась прямо в квартире, возможно, Джекилы планировали ремонт. Что было потом, вы знаете… – Но зачем?! – Тебе не понять, красавчик. – Большой Вилли откинулся на грубой деревянной койке, прикованной к стене камеры. – У меня тут первая ходка, я сирота, если судья смилостивится, то много не дадут. – Но убийство? Ты же не виноват в нём! – Заткнись, придурок! Сидишь за спиной своего лиса и жизни не знаешь. В тюрьме за мокруху уважают, пообтешусь, обзаведусь связями, вернусь через три-четыре года матёрым уголовником! Вот тогда и посмотрим, чья будет улица, чей райончик. Как в силу войду, глядишь, я и весь Лондон под себя подомну! Не веришь, а? Не верю. Но ему не было это важно. Большой Вилли считал, что нашёл свой путь, его всё устраивало, как устраивало в целом и всех остальных участников этой истории: Мэри Джекил, её мамашу, Скотленд-Ярд, британский суд, «Таймс», палату лордов. Даже моего учителя. По крайней мере, тогда он запретил мне лезть со своими подростковыми комплексами в это дело. Я, кажется, наговорил ему грубостей, но сейчас, спустя много лет, я понимаю, как он был прав… Возвращение месье Ренара воистину можно было назвать триумфальным! Его буквально рвали на части: пресса, гражданские организации, аристократическое общество, военные, политики, и даже якобы сама королева уже направила ему поздравительную телеграмму с надеждой на полное и скорейшее выздоровление. Какой египетской силой мистеру Лису удавалось исполнять этот феерический танец «между капель дождя», не понимал никто, думаю, даже он сам. Но, не отказывая в рукопожатии, встречах или интервью практически никому, мой учитель тем не менее умудрялся сохранять личное пространство и жить по своим правилам. Примерно это мне и пришлось объяснять бабуле, третий день пребывающей в предынфарктном состоянии. Из-за потери дома, наследства и кучи денег, которые она уже называла своими. Горе от упущенной выгоды активно заливалось пинтами дешёвого виски… – И что ж, этот рыжий скупердяй даже не поднял тебе зарплату? – Мне хватает. – А бабушке нет, – капризно ворчала она, лёжа в подушках, едва ли не до подбородка укутанная двумя индейскими одеялами. – Я на этого жмота в Гаагский суд подам! Обнадёжил пожилую женщину деньжищами, а сам и сдохнуть толком не может. Ну вот и кто он после этого, куртизан подбушпритный?! Наливай давай! На самом деле, если помните, учитель оставил меня своим душеприказчиком, в случае своей внезапной смерти наследующим всё его имущество. С возвращением месье Ренара в общественную жизнь, естественно, все эти тяготы были сняты с моих плеч. Но бабуля не желала признавать реальность, у неё свой взгляд на такие вещи. – Я тут перекинулась парой слов с одним знающим человечком, приторговывает за складами левым табачишком, так вот он говорит, что по закону твой Лис обязан отписать тебе хотя бы половину дома! А чего?! Ты на него лучшие годы тратишь и молодость и красоту, пусть платит!
Спорить с ней было бесполезно, уворачиваться от тумаков я научился давно, да и, по совести говоря, после первой бутылки бабуля начинала сдавать. Язык заплетался, мысли путались, рука уже была не так тверда, поэтому моей главной задачей было честно сидеть и слушать её приблизительно полчаса, потом она сама меня прогоняла, чтоб провести остаток дня с алкоголем тет-а-тет, как говорят французы. Посредники ей не требовались, собутыльники тем более. А когда я вернулся домой к вечеру, то застал и учителя не в лучшем расположении духа. Он был, как бы так поделикатнее выразиться, в Темзу пьян! Поверьте, после чудесного воскрешения в образе гривистого волка меня трудно было чем-либо удивить, но это… – Шарль, – тихо спросил я, не решаясь даже войти в гостиную, из которой раздавалось нетрезвое пение, – что, пресвятой электрод Аквинский, тут происходит? – Месье Ренье получил официальное письмо от её величества, – таким же шёпотом ответил старый дворецкий. – Королева удостаивает его рыцарского звания. – Это повод так надраться? – О да-а… – туманно ответил Шарль. – Между прочим, он и мне предлагал. Я подозрительно принюхался, но бывший чемпион был трезв, как англиканский пастор на исповеди перед архиепископом. Вообще-то разумное пьянство не является преступлением на Британских островах. Климат у нас такой, что виски, портвейн и чёрный портер заменяют людям воду, тепло, общение или спорт. Красное вино здесь дают детям от семи лет, работающим на фабриках. Это считается полезным для здоровья. Главное, как говорят моряки, помнить о берегах и не терять фарватер. Но чтоб такое… – Он спрашивал про меня? – Несколько раз. Говорил, что мальчику пора учиться пить. – Пожалуй, мне лучше спрятаться? – Разумное решение, – подтвердил дворецкий, но в эту минуту снизу раздалось нетрезвое хихиканье. – А-а… кто к нам пришёл?! Майк-л! Я тебя… тебя? Да, точно… я тебя ждал! Пшли! Месье Ренар умудрился неслышно подползти к нам в прихожую, поймав меня с Шарлем как раз на том месте, когда тот уже был готов прикрыть мой отход наверх, к себе в комнату. Деваться было некуда, я повесил макинтош на крючок, снял мокрую шляпу и переобулся в домашнюю обувь. За хождение по коврам в грязных уличных ботинках тот же дворецкий мог приговорить меня к гильотине. Пока я шёл к камину, мой мудрый наставник ловко передвигался ползком, словно руки и ноги больше не держали его. – Вис-ки, бурбон, бр-р-ренди? – широким жестом предложил он. Стол был заставлен откупоренными бутылками, некоторые наполовину пусты. – Но не коньяк! Не конь-як, я хтел сказать… это слишкм благр… благор… впщем, тебе его рано! – Сэр, что происходит? – решился я. – Зачем всё это? Вы же пьяны… – Я ошень ст-рался, – подтвердил Лис. Его усы обвисли, взгляд блуждал, шёлковый халат был заляпан непонятными пятнами с разводами, а хвост явно пару раз попадал во что-то жирное. – Но дело… дела… не в этом. Дела в том, что… тсс! Он поманил меня лапой опуститься к нему на пол. Я скрипнул зубами, но опустился на четвереньки. Ренар склонился к моему уху и едва слышно прошептал абсолютно трезвым голосом: – Всё это простая маскировка. Вынужденная мера. Я не нуждаюсь в отравлении мозга алкогольными парами, но приходится соответствовать неким условностям. С минуты на минуту сюда заявятся гости, которых мне не хотелось бы видеть. – Что я должен делать, сэр? – Просто подыграй мне. Действительно, едва ли не в ту же минуту раздался стук электрического дверного молотка, и высокий поставленный голос человека, привыкшего, чтобы его слушали не перебивая, объявил о желании видеть месье Ренара-Ренье. Наш дворецкий не менее торжественно выразил искреннее сожаление, оттого что не может удовлетворить столь естественное желание высокого гостя. – Неужели его нет дома? – Он дома, сэр. – Он не одет? – Причина не в этом, сэр. – Любой джентльмен вправе ходить у себя дома голым, но он не может не принять камердинера её величества королевы Британии! – Если вы настаиваете, сэр. – Да, чёрт побери, настаиваю! На что вы намекаете? – Вы всё увидите сами, сэр. …Когда официальный посланник королевского двора вошёл к нам в гостиную, мой учитель прыгал на четвереньках вокруг кресла, пытаясь изобразить задирание задней ноги, но падая от потери равновесия. На самом кресле стоял я с двумя бутылками в руках, периодически выливая тонкой струйкой бренди и виски себе же на голову, фыркая и приплясывая. Для пущего эффекта мы старательно пели, не попадая в ноты:
Пиры, уродины, лакеи, кучера!
И самогон, и урки-полудурки,
Ах, осень Англии, закаты, переулки.
Как упоительны в Йоркшире вечера-а!
Мужчина ещё раз посмотрел на нашу парочку, втянул ноздрями воздух, завистливо сглотнул, покачал головой, положил запечатанный конверт на стол и, задрав подбородок, молча покинул наш гостеприимный дом. Можно было упасть и расслабиться. – Как бабушка? – вежливо поинтересовался месье Ренар, чуть повернув морду в мою сторону. – Спасибо, в порядке. Говорила про вас. – Что-то приятное? – Не очень, – признался я. Лис самодовольно ухмыльнулся и подал мне знак подняться. Дворецкий сообщил, что ужин будет подан через пятнадцать минут, но кофе по-бретонски и чай поставил на край стола почти сразу. Мы кое-как привели себя в порядок, уселись в кресла, церемонно отсалютовали друг другу чашечками и почти одновременно сделали первый глоток. Уже после холодной говядины под брусничным соусом, перепёлок в красном вине с испанскими специями, белым овечьим сыром, мёдом и грецкими орехами, под десерт в виде традиционного пудинга с вареньем и сливками я наконец-то дерзнул спросить, что тут вообще происходит. Учитель не всегда поощрял вопросы, не относящиеся к расследованию того или иного дела, однако на этот раз благосклонно кивнул. – Да, мой мальчик, разумеется, ты вправе спросить, потому что всё это так или иначе касается и тебя. Видишь ли, её величество неожиданно (или, наоборот, вполне ожидаемо) под давлением счастливого общественного мнения решила поощрить вашего скромного слугу. Видимо, некие высокие особы рекомендовали ей ни много ни мало как посвятить меня в рыцари! – Не совсем понимаю, что в этом плохого? – неосторожно ляпнул я. Лис скрипнул зубами, в последнее время он с трудом переносил глупость, но сдержался и, не меняя тона, продолжил с той же отеческой улыбкой: – Майкл, ты не хуже меня владеешь умением складывать два и два. Получается четыре, верно? Так вот, если мы столь же непредвзято посмотрим на последствия моего рыцарства, то результат будет легко предсказуем. Первый шаг – коленопреклонение, касание королевским мечом плеч, рыцарские шпоры, право именоваться «сэр», аплодисменты, целые полосы в таблоидах, моё фото первого в истории Британии рыцаря-лиса! Я закусил губу, вновь порываясь спросить: да что тут не так-то? Уж кто-кто, но месье Ренар это заслужил, разве нет? Учитель терпеливо продолжил: – Шаг второй, идущий практически сразу за первым, это место в палате лордов, фиолетовая мантия, выбор между тори и вигами, голосования, дебаты, взятки, карьера и… – Он запрокинул голову, помолчал с минуту, закрыл глаза и медленно выдохнул: – Полное прекращение моей прежней жизни. Мне уже никто не позволит рисковать головой, участвовать в расследованиях, помогать Скотленд-Ярду, говорить с людьми, путешествовать, быть свободным! А я слишком дорожу своими привычками… Я принял чашку чая со сливками, сделал первый глоток и крепко задумался. Получается, мой наставник настолько любит свою работу, что готов пожертвовать ради неё королевской благосклонностью? Всё-таки это, наверное, немного неправильно. Я поясню. В юности мы все немножечко бунтари, хотя для настоящего англичанина образ королевы всегда окутан ореолом святости. Можно критиковать правительство, драться с полицией, презирать власть имущих, но никогда нельзя повышать голос на её величество! Поэтому, несмотря на моё искреннее восхищение наставником и безграничное к нему уважение, понять причины такого демонстративного отказа от королевского подарка было попросту невозможно. Если бы подобное предложение получил я, то, наверное, плясал бы джигу-дрыгу от счастья прямо посреди Трафальгарской площади. Сэр рыцарь Эдвард Алистер Кроули! Каково?! Согласитесь, это звучит, отец мог бы мной гордиться. Тогда я ещё не знал, что пройдут годы и я собственной рукой сорву со своего офицерского мундира британские награды, без всякой жалости и позы, выбросив их в зелёные воды ленивой Темзы. Но сейчас… – Ты можешь остаться. – Что… а-а… прошу прощения? – Майкл, ты спишь, что ли?! – Лис демонстративно пощёлкал пальцами у меня перед носом. – Я говорю, что намерен исчезнуть из Лондона на какое-то время, но ты совершенно не обязан следовать за мной. – Почему? – Что почему? – Почему вы не хотите, чтобы я сопровождал вас? – в лоб спросил я. – Вы считаете меня недостойным, если полагаете, что я способен на такой неджентльменский поступок? – Это я считаю тебя недостойным? – Разумеется, вы, а кто же? – Глупец, если я отправляюсь в добровольное изгнание, то какой смысл тебе губить свою молодость ради сомнительной чести разделить путь беглеца? – То есть теперь я ещё и дурак? – Когда я такое сказал? – Но кто только что назвал меня глупцом?! – Месье, а вы точно оба англичане? – неожиданно прервал нас голос дворецкого. – Мне давно кажется, что я слушаю разговор двух евреев на Привозе… – Что вы себе позволяете, Шарль?! – в один голос возмутились мы, подумали и заткнулись. Лис сделал большой глоток портвейна, а я пару дыхательных упражнений. Нам полегчало, но это не значит, будто бы я хоть когда-нибудь забуду, что он намеревался бросить меня в Лондоне одного и бежать путешествовать. Я – помощник и секретарь, а значит, просто обязан быть рядом с работодателем. Особенно если изгнание будет проходить где-нибудь в Ницце, Праге или Берлине… – Ой вей, – покачал головой мой учитель. – А ведь если подумать, то на вопросительный знак уходит больше чернил, чем на простую точку. Записывай мы всё это, так наверняка бы уже разорились на бумаге и канцелярских принадлежностях. – Согласен, сэр. Позвольте последний вопрос: куда мы всё-таки едем? Лис состроил хитрую физиономию, сделал ещё глоток, покатал креплёное вино на языке и довольно улыбнулся: – Туда, где нас не будут искать, а если и будут, то не найдут. Теперь уже задумался я. Похоже, заграница нам, как выражаются электрики, не светит, тогда стоит повнимательнее пересмотреть карту Британских островов, благо она висела над камином. Ренар поймал мой взгляд, значит, я двигаюсь в правильном направлении. Ещё хотя бы одну подсказку… – «Даже рыцари до срока…» – подмигнул мой учитель и замер в ожидании, вспомню ли я классику школьной программы. – «Укрываются в лесах. – Разумеется, я помнил, как же иначе. – Кто без страха и упрёка…» – «Тот всегда не при деньгах!» – закончил Шарль, собирая на серебряный поднос посуду и доливая в бокал портвейн. Мне, разумеется, алкоголь не дозволялся. Но я и так был счастлив по уши, ведь мы едем на север, в графство Ноттингемшир! Я увижу знаменитый Шервудский лес! Легендарные места, известные любому мальчишке любой страны мира! Лук, стрелы, рыцари и вольные стрелки, старые баллады о Робин Гуде, благородном разбойнике, защитнике всех бедных и униженных! Наверное, у меня загорелись глаза, потому что мой учитель сентиментально вздохнул, словно бы вспомнив молодость, и попросил дворецкого отправить меня наверх. Действительно, мне уже почти полчаса как полагалось спать. В плане расписания дня Лис был строг до педантичности. Спорить было и глупо и небезопасно. Я прекрасно отдавал себе отчёт, что будет, если начать капризничать или брыкаться, поэтому встал, пожелал месье Ренару спокойной ночи и быстрым шагом взбежал по лестнице на второй этаж, в свою комнату. Уже лёжа в постели, я вновь мысленно зачитывал строки, знакомые каждому англичанину ещё с детства…
…Он засмеялся:
– Посмотрим, что ж,
Чья голова с плеч? –
И Робин достал засапожный нож,
Шериф потянул меч.
Английская сталь на английскую сталь,
И не дрожит рука!
Английская кровь, словно эмаль,
Украсила оба клинка.
– Земному земное и к праху прах! –
Шериф знал высокий слог,
Но Робин нырнул под его замах
И снизу ударил в бок!
По телу прошла ледяная дрожь:
Как же… за что… сейчас?!
В кабацких драках проверенный нож
Кольчугу вспорол на раз!
И Робин сказал, подводя итог,
Под колокольный звон:
– Он был мерзавцем, но, видит Бог,
Мужчиною умер он! –
Лишь дрозд подтвердил это, стрекоча,
А Робин пошёл домой
И рану от шерифовского меча
Пытался зажать рукой.
Но имя его взлетит до небес
Свободы во всей красе –
Того, чей дом – это Шервудский лес,
Вся Англия, книги все…
– Не желаете купить кирпич? Месье Ренар тепло улыбнулся во всю пасть: – Благодарю вас, нет. – А если подумать? – Один успокаивающе положил татуированную ладонь на лысину другого. – Ведь если кирпич не купить, то вдруг он вам на голову упадёт? – Железный аргумент. Мальчик мой, заплати! Я принял сигнал к действию, достал из кармана пальто свою экспериментальную дубинку и нажал пуск. Игла влетела в шею одного, но электрического разряда хватило на двоих. Оба торговца кирпичами, искря и дымя волосами из ноздрей, вылетели в коридор, напрочь закупорив проход. Собственно, и всё, через час, может быть, придут в себя. Надеюсь, проводник окажет милосердие, проверив у них пульс и вызвав констебля на ближайшей станции. А Лис внимательно посмотрел мне в глаза. Я не отвёл взгляд. Он покачал головой: – Все вопросы снимаются. Ну или откладываются в очень долгий ящик. Похоже, тебе просто нравится всё это. Драки, погони, расследования, переодевания, стрельба, приключения. Я был таким же, когда ещё неопытным лисёнком впервые начинал закручивать усы. Оставайся… Всю оставшуюся часть пути до Ноттингема мы болтали, смеялись, пили чай и приканчивали продукты, заботливо положенные нам верным дворецким. В какой момент и куда уползла парочка, недобитая мощью Алессандро Джузеппе Антонио Анастасио Вольта, нас не волновало. Надеюсь, мы с ними больше не встретимся, думается, это не в их интересах. Не буду описывать детально долгий и достаточно скучный осенний пейзаж за окном, мелькающие городки, деревни, мосты и реки. Неглубокий и начинающий затягиваться льдом Трент встретил нас отражением луны на чёрной, почти неподвижной глади, а сразу за ним загорелись огни высоких ратуш Ноттингема. Наконец-то… Фактически мы проехали весь световой день, и это на самом деле скоростной поезд. Какие-то двадцать лет назад поезда ходили на максимально короткое расстояние, а скорость была хорошо если пара миль в час. На лошадях добирались трое-четверо суток, теперь, конечно, цивилизация шагнула далеко вперёд. Здание вокзала, перестроенное из старого купеческого особняка ещё романского стиля, видимо, недавно отреставрировали, потому что в свете жёлтых газовых фонарей оно производило впечатление настоящего дворца. – Кстати, на польском языке слово «вокзал» так и звучит – «дворжец», – подмигнул Лис, как всегда, отвечая на мои невысказанные мысли. Временами мне жутко хотелось, чтобы он обманулся (а я-то думал совсем о другом), но до сих пор такой случай не представился. Истинный британец никогда не станет врать в таком вопросе, он честно признает свой проигрыш перед другим британцем. С остальными народами у нас, как бы это помягче выразиться, не такие щепетильные отношения. Туземца можно и обмануть. Мы вышли на полупустой перрон, огляделись по сторонам, и поскольку заказать гостиницу заранее возможности не было, то на привокзальной площади пришлось взять первый попавшийся кеб. Собственно говоря, он там и был всего один. На водительском сиденье дремал старый сивый мерин. – Добрый вечер, милейший! – достаточно громко прокричал Ренар. – Уж ночь… – не поднимая головы, откликнулся кебмен. – Какой отель можете порекомендовать? – Откуда я знаю, какой тебе надо? – Самый лучший! – Дорогой, что ли? – на минуту задумался он. – Два шиллинга, пойдёт? – Поехали, – согласился Лис, доставая монету, и мы закинули в старенькую паровую машину свои вещи. Кеб пустил пары, я ожидал, что сейчас услышу какую-нибудь средневековую балладу, но мерин решил иначе:
Прощай! А с Паддингтона поезда
Уходят прямо в графство Кент.
Встречай! Я не забуду никогда
Отвратный дым сигары «Кент».
Прощай, но докурить не обещай
И свой окурок подбери,
А чтобы получить на чай,
Ты за дорогою смотри.
Ты вспомни о вчерашнем дне?
Два кеба в бамперы слились!
И лишь теперь понятно мне,
Что зря мы так уж напились…
Погода была отличной. Мягкое солнышко, бодрящий холодок, свежий утренний воздух с ароматами выпечки, кофе и пожухлой осенней листвы. Я наивно надеялся, что мы пойдём куда-нибудь в центр, в ратушу или на площадь, но учитель сказал, что сначала следует отдать дань памяти легендарному Робин Гуду и посетить знаменитый дуб, под сенью которого собирались разбойники. В принципе, мы только что позавтракали, так что почему бы и нет? Кебов в обозримой близости не оказалось, но нам попалась двуколка с крупной рыжей лошадью в мелкую россыпь серых и белых пятен. Извозчик, немолодой пёс неопределённой породы, пожевав нижнюю губу, запросил с нас аж три шиллинга, чтобы отвезти за город. – Плачу пять, если дождёшься нас и отвезёшь обратно, – предложил Лис. – Семь! – Четыре. – Шесть! – Три. – Это как? – немного запутался пёс, видимо, с математикой ему в школе не везло. – Везу туда, жду, везу обратно – и за всё три шиллинга?! – А ты умеешь торговаться, – устало признал месье Ренар. – Чёрт с тобой, накидываю шиллинг! – Значит, всего четыре? Ха, так вот это другое дело. Поехали, джентльмены. Я сказал, что с математикой псу не везло? Да её, как видите, у них просто не преподавали! Счёт до десяти на пальцах, в его случае до восьми. Мы с учителем переглянулись, пожали плечами и заняли место в двуколке. Пока ехали, возница, решительно не желавший (хвала Ньютону-шестикрылому!) петь, в отместку развлекал нас несвежими местными новостями: – Так вот, а миссис Хилари сидит такая, и муха у неё на глазу ползает! Представляете, джентльмены? И вот такие люди претендуют на пост мэра в нашей дыре, а?! На днях сынок старого Джо напился, да и протрепался в столичную «Таймс» о том, как сидел на китайском опиуме! Дескать, до сих пор курит его со страшной силой, а если опиума нет, так он сыр на пол крошит и нюхает в одну ноздрю. Теперь папашка его бешеные деньжищи всем газетчикам платит, чтоб, значит, тираж пожгли! А бывший судья Соломенный Джонсон впал в детство, на днях его видели в соборе Святого Варнавы без штанов. И ничего ему за это не будет, у него справка есть! А старуха Тереза что учинила, слыхали? Как получила пост директора школы для девочек, так каждое воскресенье вместо церкви ходила на соседнюю ферму и танцевала перед коровами. У тех со страху молоко пропадало! Фермеры требовали сжечь ведьму… Всё это было жутко занимательно, но я заметил, что мой наставник слушает все эти городские сплетни вполуха, а сам едва ли не привстаёт на сиденье, пытаясь разглядеть, что происходит на горизонте. А там действительно наблюдалось какое-то движение. Суетились люди в красно-белых костюмах, мелькали лошади, слышался отдалённый рёв труб и, кажется, даже собачий лай. Извозчик-пёс хмыкнул, вывалив язык набок: – А-а, сегодня проводят охоту на лис. Старинное британское развлечение, джентльмены. Многие говорят, дескать, оно устарело и слишком жестоко, поэтому вместо живого зверя разбрасывают клочки бумаги. Ведь главное, как говорится, скачка по лесу с препятствиями и опасностями, верно? Живую лисицу чего гонять… – Они пройдут лесом? – перебил месье Ренар. – Аккурат у Большого дуба и остановятся, – подтвердил возница, понукая лошадь. Та тряхнула мордой, прибавила шагу, и через непродолжительное время мы вышли на опушке знаменитого Шервудского леса. Вглубь, к тому самому легендарному дереву, вела выложенная белым кирпичом тропинка. Как я понимаю, местные власти думали о туристах, заботясь о них как источнике пополнения городского бюджета. Пёс надвинул шляпу на нос, закинул лапы за голову и демонстративно растянулся на травке, а мы прошли вперёд. Лис был чрезвычайно сосредоточен, держал нос по ветру, подняв ушки на макушке. – Что-то случилось, сэр? – Судя по звуку охотничьих рогов, да. Ускорим шаг. Честно говоря, я не понимал причин такой спешки. И более того, надеялся, что мы не так быстро вернёмся в город, ведь если подождать какие-то полчаса, то можно будет поближе разглядеть всё великолепие так называемой охоты на лис. Мысль о том, что месье Ренару могло быть неприятно данное мероприятие исключительно по родовой памяти, пришла слишком поздно. Я даже уже собрался извиниться, как он упреждающе поднял лапу, затянутую в тонкую лайковую перчатку. – Не время, мой мальчик! Сегодня эти люди гонят настоящего зверя. Не бумажки. – Лису? – не поверил я. – Невозможно, это чудовищная дикость! Цивилизованное британское общество давно осудило столь нетолерантное отношение к… – Они вышли с собаками. Псы нужны для загона несчастной лисицы, это настоящая охота, пережиток чудовищного прошлого. Звуки рога раздавались всё ближе и ближе. Получается, всадники действительно скачут в нашу сторону. Неожиданно Лис отбросил трость и цилиндр, сорвал длинный плащ, принял низкую стойку и с невероятной скоростью бросился в кусты. Вернулся он буквально через пару минут, держа в руках замызганного, едва дышащего лисёнка. – Сэр, это его травили собаками?! – Мне было трудно совладать с голосом: при переводе на человеческий возраст дикий зверёныш едва ли был старше меня. – Нам нужно двигаться к двуколке и срочно спешить в город! Полиция не может попустительствовать такому безобразию. – Эту усталую лошадку охотники догонят за пять минут, ты не представляешь, какие у них кони, – возразил учитель, кинув мне в руки свои часы. – Беги сам и гони прямиком к шерифу ноттингемскому! За тобой погони не будет, мы отвлечём их. У тебя меньше часа. – Я не оставлю вас! – Да пресвятой электрод Аквинский, исполняй уже, мальчишка! Мне не оставалось ничего, кроме как подчиниться. На ходу я успел отдать ему свою электрическую дубинку и опрометью бросился по дорожке из белого кирпича к ожидающей нас повозке. Пёс приподнял шляпу, но вопросов задавать не стал, просто тронул поводья. – Если доедем за полчаса, плачу втрое! – проорал я. – Ха, стало быть, это ещё три шиллинга к моим четырём, так что уже пять! – восхищённо присвистнул возница. – А ну давай, старушка Мэй, покажи столичному юноше, как резво ты скакала лет десять назад… Стук копыт, лай, сигналы охотничьих труб и конское ржание преследовали нас буквально по пятам, но вскоре мы оторвались, так как всадники явно нашли новую цель – месье Ренара с забитым лисёнком на руках. И хоть я прекрасно отдавал себе отчёт, что мой учитель способен за себя постоять, к тому же у него дар «говорить с людьми», но сердце всё равно сжалось от тревоги. Он там один против десятка разгорячённых погоней и жаждой крови людей. Тех, кто привык к тому, что здесь, в провинции, они – закон, власть и сила! А если какой-то там «близкий к природе», модный хлыщ из Лондона, попробует стать им поперёк дороги…
Мы успели за двадцать восемь минут, судя по серебряному хронометру Лиса. Рыжая старушка Мэй показала себя во всей красе, чудом не сбив трёх прохожих, включая хмурого добермана в клетчатом макинтоше, и не разнеся всю двуколку о ступени полицейского участка. Я честно высыпал в протянутую лапу ровно пять шиллингов, мысленно пообещав самому себе ещё лучше учить математику, после чего выпрыгнул на мостовую, бросившись на поиски шерифа. Им оказался немолодой, очень важный и чуть манерный кот, как я понимаю, чисто британской породы. Роскошные усы, добротный бархатный сюртук по старой моде, начищенная медаль шерифа на толстой позолоченной цепи. С первого взгляда было видно, что он весьма разбирающийся в своём деле законник. Один тон его внушал безоговорочное доверие. И я повёлся… – Да? Неужели? Вы уверены? Какое безобразие! Конечно, я не знал. Где? Как его зовут? Из самого Скотленд-Ярда? Надеюсь, вы уже сообщили туда? Правильно. Это вопрос местного самоуправления. Но вы обязаны написать заявление. Пройдёмте! Он был так безукоризненно вежлив, воспитан и проявлял столь искреннее сочувствие, что я даже понять не успел, как очутился в небольшом полутёмном помещении с зарешеченным окошком и глухими стенами. В тяжёлой двери со скрипом провернулся ключ. – Да? Почему? Нет. Ясное дело. Увы. Кто? Я? Нет, не я. Жизнь такая. Не знаю. Может, неделю. Или две. Зависит от суда. Кто? Судья? Где? Хм, ну на охоте же… Вот, собственно, наверное, и всё. Я прислонился спиной к стене, с трудом удерживаясь от слёз. Меня провели, как мальчишку. Всё слишком уж гладко складывалось. Да чтоб шериф такого маленького городка, как Ноттингем, не знал, кто и когда собирает компанию на псовую охоту? Если даже какой-то там извозчик с улицы в курсе… А ещё меня спрашивают, сообщил ли я в Скотленд-Ярд?! Не сообщил! В том-то и дело! Я, как последний деревенский дурачок, попёрся прямиком к жадному, продажному шерифу, который, видимо, не изменился со времён песен о Робин Гуде! Но, быть может, не все здесь такие… Я бросился к маленькому зарешеченному окну: – Эй! Кто-нибудь! На помощь! Мне открывался весьма ограниченный кусок улицы, но, благодаря тому что участок шерифа находился в исторической части города, прохожие всё-таки были. Люди и «близкие к природе», заслышав мой крик, отводили глаза, некоторые крестились. И только один явно не местный доберман, по виду скорее немецкий турист в тёмных круглых очках, вдруг повернул морду. Я узнал, это его чуть не сбила наша двуколка. Но, быть может, потому, что немцы так законопослушны, он лишь сочувственно покачал головой и почти отвернулся, как… – Херр доберман, гутен таг! – Неожиданно для самого себя я вдруг заговорил на вполне сносном немецком. – Битте, гебен зи дас телеграмм! Скотленд-Ярд должен знать о… Немец (если это был он?) лишь сильнее надвинул на лоб тирольскую шапочку с пером и, насупившись, продолжил прогулку. Мне даже показалось, что он ни черта не понял или обиделся на моё произношение. Конечно, меня ведь учили иностранным языкам таким оригинальным способом, что и врагу не пожелаешь… За дверью раздались шаги, потом вновь провернулся ключ, и на пороге показались двое лысых громил. Да, да, те самые, которых мне пришлось вырубить в вагоне поезда Лондон – Ноттингем. За их спинами на минуточку мелькнул предательский толстый кот: – Вот. Ага. Его. Нет? Сколько? Нет. Максимум шиллинг. Пусть. Зачем? И это не надо. В мясо. Чтоб знал. Помнил. И никогда впредь! Действуйте. Громилы, потирая кулаки, шагнули в мою, вдруг ставшую такой тесной камеру. Дверь захлопнулась. Я тоскливо вспомнил, что проверенную дубинку оставил своему учителю, полагая, что ему нужнее. Мне бы, оказывается, она тоже весьма пригодилась. – Ну что, малец, снимай штанишки, – гнусно ухмыльнулся один. – Мы тебя отшлёпаем, – хохотнув, поддержал другой. – В воспитательных целях. Наверное, месье Ренар нашёл бы, что сказать в ответ, он вообще любит «говорить с людьми». У меня таких талантов не было, но были проводки, аккумулятор в кармане брюк и железная пластинка на носке правого ботинка. Поэтому я, не задумываясь, ударил первым. Ближайший бандит сложил руки на причинном месте, упав носом вниз без писка. Второй заревел и пошёл на меня, выхватив из рукава складной нож. Не знаю уж, с кем ему раньше приходилось иметь дело, но я успел трижды вмазать ему по лицу, расквасить нос и уложить поверх первого ударом колена в висок. Падая, он умудрился проткнуть мне полу плаща, так что теперь ещё и зашивать придётся. Обидно. Практически в этот же момент дверь вновь распахнулась, на пороге стоял всё тот же немецкий турист. Только сейчас, глянув на него в упор, мне стало понятно, каким же я был слепошарым кашалотом, по выражению моей бабули… – Гавкинс?! – Для тебя сержант Гавкинс, – сняв очки и брезгливо оглядев камеру, обрезал он. – Я плохо разбираюсь в иностранной тарабарщине, но догадался пройти на почту и отправить телеграмму инспектору. – Сэр… – Но если ты ещё хоть раз обзовёшь меня «херром», я тебе башку откушу! – Помогите моему учителю и кусайте сколько вам заблагорассудится, – взмолился я. – Месье Ренар там один против десятка озверевших людей, организовавших псовую охоту на живую лису, а местный шериф с ними в сговоре! – Расскажешь по дороге, – коротко кивнул он. – Выбирайся отсюда. Мы заперли дверь камеры с двумя недобитыми бандитами. В помещении участка больше никого не было, но, видимо, шериф не считал возможным, что хоть кто-то посмеет вторгнуться в его вотчину. Опасная самоуверенность. – Когда я скользнул сюда, он как раз бежал через площадь, – на ходу выслушав мой рассказ, делился сержант. – Наверняка спешил предупредить кого-то из своих. – Помощь из Лондона не успеет. – Нет, придётся обходиться своими силами. Я, конечно, верил, что в бою один доберман стоит четырёх противников, но вряд ли это спасёт нас, если к тем десятерым присоединится ещё и шериф со своими людьми. Положение было отчаянным, и если бы в мою голову не стукнулась совершенно нелепая мысль, то, наверное, этот рассказ мог бы быть отнесён к числу немногочисленных поражений лиса Ренара. – Сержант, можно один вопрос: вы умеете стрелять из лука? – Любой мальчишка этот умеет, – фыркнул он и замер. – А ты куда уставился? Прямо перед нами манила пёстрыми красками большая сувенирная лавка – картины, флаги, средневековые костюмы, декоративное оружие. Гавкинс посмотрел мне в глаза и нервно заскулил, но отступать было некуда… Когда мы нашли того же извозчика в полуквартале налево, он не узнал меня. Но честно потребовал три шиллинга за проезд. Сержант молча заплатил вперёд. Мы доехали до опушки леса, велели нас ждать и дальше пошли пешком. Я высоко поднимал подол синего платья девицы Мэриан, а доберман тащил на своём горбу длинный английский лук и колчан со стрелами. Учитывая, что внимание охотников было отвлечено, мы смогли подобраться как можно ближе. А с высокой ветви Большого дуба вещал усталый голос моего учителя: – Джентльмены, позвольте ещё раз напомнить вам о благородных традициях истинно британской охоты. Они заключены в предоставлении равных возможностей человеку и зверю! Но вас-то вон сколько, а… – Пошёл к дьяволу! – Пристрелите его уже кто-нибудь! – Может, просто подпалить ветки и выкурить его дымом?! – Невозможно даже представить себе, чтобы герцоги и графы Ноттингемшира охотились такой толпой на одну маленькую безобидную лисичку! А как же священная хартия о правах четвероногих? – Пошёл к чёрту! – Да стрелял я, и Уолли стрелял, и Джейкоб, но этот гад так вертится… – Насчёт выкурить дымом неплохая идея, а?! Лошади стояли в сторонке, собаки были привязаны рядом, но люди (только люди!) в количестве не десяти, а двенадцати человек, в тёплых красных куртках и белых лосинах, суетились вокруг большущего дуба, не представляя себе, как сдёрнуть героического рыжего заступника всех обиженных и угнетённых наземь, дабы устроить ему хорошую трёпку. – Разве не в этих лесах царил сам дух свободы? Разве потеряли вы веру в честь ваших предков? Разве не… Ай! Больно же-е… – Что?! – невольно вздрогнули все. – Зараза мелкая, – нежно протянул Ренар. – Сделал мне «кусь» за ухо, шалунишка-а… Несколько человек внизу сентиментально вздохнули, но большинство показало истинно британскую непробиваемость. – Уже больше часа здесь торчим, снимите же кто-нибудь его с дерева! – Он мне шпагой чуть глаз не выколол, лично я больше не полезу. – Проголодается, сам слезет! Эй, ты, столичный, хочешь сандвич с сыром? Вкусный, ням-ням, слезай, на, иди сюда, куть-куть-куть?! Я подтолкнул локтем Гавкинса, и сержант, пользуясь тем, что большинство охотников сгрудились под дубом, спустил тетиву. Оперённая стрела вонзилась в старую кору максимум на два дюйма выше головы самого высокого типа. Её оперение задрожало, словно досадуя на промах. Повисла изумительная тишина, даже птицы больше не чирикали, заткнулись все…
Гавкинс в очередной раз пообещал мне всё припомнить и шагнул на поляну. Высокие сапоги, облегающее трико коричневого цвета, зелёная куртка, зелёная шляпа с фазаньим пером, лук и стрелы. – Робин Гуд, опт-е… – еле слышно протянул кто-то и дважды икнул. Что ж, держа стрелу на тетиве маленького женского лука, я также сделал шаг вперёд, встав рядом с доберманом. На мне было синее платье со шнуровкой на талии, рыжий парик с локонами ниже лопаток, хорошо хоть фальшивую грудь не стали подкладывать, у девиц того времени её вроде бы и не было. Я привычно похлопал ресницами, это нетрудно. – Прекрасная дева Мэриан… Ещё ступор на полминуты, а потом все двенадцать человек дружно подняли глаза вверх. Мой учитель размышлял недолго: – Что уставились, негодяи? Я – Ричард! И я ваш король! Мне никогда не доводилось видеть, чтоб большая шумная компания столь уверенных в себе самодовольных баронов удирала с такой поразительной скоростью. Да пресвятой электрод Аквинский, они даже забыли про лошадей! Перепуганные люди, вопя и богохульствуя, бросились по белокаменной дороге в город, по пути безжалостно смяв и затоптав пытающегося остановить их шерифа. Это была наша полная победа и безоговорочная капитуляция местных! Лисёнка мы отпустили на свободу. На прощанье он дважды лизнул своего спасителя в нос, но когда я попытался погладить зверька по голове, тот прижал уши и зашипел. Мне едва удалось отдёрнуть руку. Всё-таки дикие лисы остаются дикими, тут ничего не поделаешь. По пути к нашей двуколке мы подобрали изрядно потрёпанного шерифа. Сержант Гавкинс встряхнул его за шиворот с такой яростью, которая могла быть обусловлена только вековой враждой собак и кошек… – А что? Я что?! Не я. Не был. Не знаю. Это они! Я чист. Меня нельзя! А вы кто? С кем? Кто вам тут дал право?! Да я… у меня… между прочим… в самом парламенте… Я жаловаться буду-у-у! Извозчик-пёс посетовал, что мы его совершенно загоняли, хотя если кому и стоило выражать возмущение, то только его лошади, и потребовал: «Раз вас вдвое больше, то назад меньше чем за шиллинг с хвоста не повезу!» Мы пожали плечами: с учётом того, что у сержанта хвоста нет, а у меня тем более, сумма вполне приемлемая. Но, ей-богу, школьный учитель в Ноттингеме всё равно гораздо нужнее, чем тот же шериф! Доехали без спешки, с расстановкой и разговорами… В городе нас встретили два десятка констеблей из соседних графств, их направили сюда по просьбе инспектора Хаггерта из Скотленд-Ярда. Лондонская бригада прибудет только завтра утром, пока же все полисмены округи поступали в распоряжение сержанта Гавкинса. И первое, что он сделал, – приказал посадить кота с медалью шерифа под замок в его же участке. Тот пел, словно звезда итальянской оперы, поимённо сдавая участников дикой охоты. Ещё до наступления вечера констебли арестовали всех. Шумиха, естественно, на весь город! Люди и «близкие к природе» высыпали на улицы, все хлопали в ладоши, поздравляли друг друга, пели, угощались пивом и виски, смеялись, даже танцевали на площади. Естественно, были подняты все адвокаты и высокие покровители тех моральных уродов, которые травили собаками маленького лисёнка. Никто и не сомневался, что их будут пытаться объявить невинными овечками, случайной жертвой обстоятельств, и, возможно, что-то сошло бы им с рук, если бы не… Ренар! Знаменитый Лис, которого собиралась посвятить в рыцари сама королева, разумеется, прибыл в Ноттингем инкогнито с тайной целью вскрыть гниющий нарыв на благородном челе города. Именно он должен был прекратить страшные охотничьи забавы, которые захлестнули разжиревшую местную знать. Поскольку вот так развернула это дело пресса, сразу сделав его резонансным, то, увы, заступничество сверху никому не помогло. Крупные штрафы получили все. Впрочем, основную вину взвалили всё на того же усатого-полосатого кота-шерифа… – Как вы нашли нас? – уже за поздним ужином вежливо поинтересовался мистер Лис. – Уверен, что старина Шарль не сдал бы нас. – Он и не сдал, – поморщился Гавкинс, отставляя чашечку подогретых сливок. – Я пришёл утром, но добиться, где вы и куда уехали, было невозможно даже под угрозой расстрела. Пришлось пойти другим путём. – Каким? – не удержался я. – У нас в полиции тоже есть свои секреты. – Вы опросили констеблей, дежуривших на вокзалах? – мгновенно догадался мой учитель. – Дальше всё было просто. Действительно, узнав, на какой поезд мы купили билеты, доберман переоделся в гражданское и выехал следом дневным поездом в двенадцать часов пополудни. Глубокой ночью прибыв в Ноттингем, он поселился в более скромном отельчике и с утра начал обходить город, где в конце концов и заметил меня. Всё, что произошло дальше, вы знаете без моего пересказа. И хотя в этом деле никого не убили, ничего не украли, оно по праву заняло значимое место в моём архиве. Хотя бы потому, что здесь не месье Ренар, как обычно, спасал всех, а все спасали его. Кажется, я уже начал зевать, когда лис наконец-то задал самый важный вопрос: – Так зачем же вы искали меня в Лондоне, дружище? Сержант Гавкинс смущённо потупился. Понятно, Скотленд-Ярд опять нуждается в нас. Что же такого таинственного произошло? Оказалось, это…
Глава 7 Босх, ничего личного
Разумеется, я мог бы детально описать всю нашу дорогу домой, от порога отеля «Колвик Холл» и до нашего уютного особнячка близ Тауэрского моста. Это вполне одобрялось, поощрялось и, более того, даже вменялось мне в обязанность классическими традициями высокой британской литературы, которой я доверял абсолютно. И практически все мои первые записи идут именно в этом ключе. Да, да, именно так. Уже позднее французские романы, итальянские пьесы, немецкая драматургия, русская поэзия кардинально изменили мой слог. Поэтому я буду писать лишь о том, что считаю непременно важным, а остальное пусть каждый додумает сам. В конце концов, хорошую или плохую книгу создают двое – автор и его читатель… Итак, спустя два неполных дня мы с лисом сидели за чаем и десертами после лёгкого необременительного ужина из четырёх перемен блюд. Я в очередной раз зачитывал учителю строки из полицейских протоколов, а он, временами прерывая меня уточняющими вопросами, делал пометки в блокноте. Прямо перед нами на каминной полке лежала в рамке большая цветная литография – копия довольно известной картины «Муки святых грешников» кисти знаменитого нидерландского живописца Иеронима Босха. Возможно, приписываемой ему, но суть не в этом. – Если мне не изменяет память, его настоящее имя Ерун Антонисон ван Акен, – с лёгким сомнением поправил месье Ренар, и, разумеется, с памятью у него всё было отлично. – Напомни, ведь причина обращения Скотленд-Ярда к помощи частного консультанта не в том, что полотно фальшиво или кто-то из искусствоведов с мировым именем всерьёз опровергает авторство великого мастера? – Нет, сэр. – Я вновь сверился с протоколами. – Дело в том, что картина убивает. – Ядовитые испарения красок? Гипноз образов? Сумасшествие, вызываемое сюжетом? – Неизвестно. – Сколько человек погибло? – На данный момент трое. – Ох, ладно, давай подробности…
Сухие сводки Скотленд-Ярда, как вы понимаете, подробностями не баловали, но хотя бы максимально точно и без фантазий описывали то, что уже было известно полиции. Итак, частная галерея лорда Корнуэльского, известного мецената и собирателя ценностей, приобрела в городе Брюгге небольшую коллекцию старинных картин. «Малые голландцы» нынче в моде, хотя блистательная школа того же Тёрнера, на мой патриотический взгляд, перехлёстывает всех их, вместе взятых. Но именно этот таинственный Босх, перевезённый в Лондон, неожиданно привлёк к себе внимание ещё до выставки. И причина была более чем серьёзной… Некий человек, назвавшийся магистром оккультных знаний, написал открытое письмо лорду Корнуэльскому, которое было опубликовано в европейской прессе. Якобы данное полотно несёт на себе проклятие смерти! Это можно было бы счесть глупой шуткой или бредом сумасшедшего, но внезапно исчезли двое из четырёх грузчиков, перевозивших картину. Случайность? Скорее всего, несомненно, разумеется, да! Редактор лондонской «Таймс» сразу же написал об этом в газете с трезвым предложением не впадать в панику, грузчики могли просто напиться и дрыхнуть где-нибудь в забытом богом дешёвом кабаке. Но буквально на следующий день пропал сам корреспондент газеты, выпросивший у владельца разрешение сфотографировать «Муки святых грешников». «Таймс» обратилась в Скотленд-Ярд. Вот тут в городе реально появились первые признаки паники… – Выставка под угрозой. После всех этих исчезновений толпы любопытствующих лондонцев требуют срочно показать им страшную картину. Не меньшее количество граждан уверены, что правительство должно немедленно сжечь это полотно! Ничего не понимаю… – Иногда британцы бывают доверчивее французов. Это потому что вы слишком серьёзно ко всему относитесь. Что там ещё? – Сегодня вечером картина была тщательно осмотрена искусствоведом и критиком мистером Жакобом Лурье. Под личным присмотром инспектора Хаггерта. Ничего особенного не обнаружено, но что-то нехорошее зреет, сэр… – Не стоит так уж нагнетать, мой мальчик, – отмахнулся учитель. – Как правило, любая шумиха лишь мешает трезвому взгляду на вещи. Как ты смотришь на небольшую прогулку перед сном? Разумеется, я радостно кивнул. Прогулки с Лисом всегда безумно интересны и познавательны. Он отлично знал этот древний и вечно молодой город, историю всех дворцов и закоулков, зданий и парков, скульптур и фонтанов, я был готов бродить с ним часами, жадно впитывая его рассказы цепкой памятью четырнадцатилетнего мальчишки. На сборы не ушло много времени, дождь почти перестал, снега ещё не было, тем более что нам, как по заказу, повезло с кебом. – Га-а, Лисицын! – радостно приветствовал нас высокий рыжий жеребец с белой полосой на морде, в тёплой бекеше в талию. – Та ещё и хлопчик с тобой? Живые, здоровые, аж сердце радуется! Куда едем, где на злоключения нынче нарываемся, а? Мы так же тепло поздоровались с Фрэнсисом, донским кебменом, подрабатывающим у нас в Лондоне, вечно влипающим в какие-то истории, но тем не менее настоящим другом, на которого можно положиться всегда и во всём. Поёт он в основном непонятные казачьи народные песни, где в конце концов все либо поженятся, либо умрут. Последнее чаще, но, как говорит тот же Шарль, с точки зрения философии все мы когда-нибудь… Фрэнсис уточнил адрес, забекренил папаху с красным верхом и серебряными галунами и, пустив пары, повёл машину прямым ходом, распевая во всё горло:
Есть вино, его и пьём! Нет вина, пьём воду!
Ни на что не променяем казачью породу.
Сидит девка в терему, рученьки поджавши,
А пред ей стоить поляк, фуражечку снявши!
А я девка неплоха, люблю донского казака,
Люблю донского казака Атаманского полка!
Так иди отселе, паныч, не доводи до греха,
А не то прибью на месте, я от на руку крепка!
Шибко на руку крепка дочь донского казака!
Везде обильно квитне наша влада,
А жид кричит: не бей меня, не надо!
Но его в садочку, у тихом укуточку,
Ждэ верёвка, ждэ…
Поэтому мы с месье Ренаром всегда очень-очень старались, но сегодня учителя за столом не было. – Леди? – Я едва не скопытился, вбегая в гостиную, потому что за столом у камина сидела женщина. В смысле очень элегантная лиса из «близких к природе», в шикарном костюме жемчужного бархата, с узкой талией, затянутой в корсет, безупречным макияжем и роскошными каштановыми волосами, убранными в красивую причёску. – Мой лучший парик, – кокетливо опуская длинные ресницы, заявил месье Ренар. Кажется, я замер столбом, вытаращившись на него совершенно невежливым образом. – Что-то не так? Юбка помялась или декольте слишком откровенное? – Нет, нет, леди, вы… в смысле это же вы, сэр?! – Разумеется, я. Не всё же тебе переодеваться девочкой. Мы идём на серьёзное мероприятие, риск разоблачения весьма велик, поэтому любая маскировка не будет лишней. – Он кивнул на круглые тёмные очки, лежащие на каминной полке. – Это тебе. Ничто так не меняет лицо человека, как обычные очки. Присаживайся уже, нам ещё надо всё это съесть. И запомни, так пристально пялиться на незамужнюю женщину невежливо! Ему пришлось напомнить мне об этом дважды, прежде чем я взял себя в руки, захлопнул рот и сел к столу. Манеры лиса были безупречны, мне никогда не доводилось видеть, чтобы хоть какая-то дама высшего света столь деликатно хрустела сухариками и лакомилась цесаркой. Он мог бы вести курсы повышения квалификации для преподавателей института благородных девиц… – Выезжаем через полчаса, – уже за кофе объявил месье Ренар. – Открытие выставки в двенадцать дня, вся полиция Лондона будет там. А наша задача перехватить тех, кто попытается выйти из клуба НХЛ, кем бы они ни оказались. Даже если это будет наша королева-мать, переодетая в костюм турка-месхетинца. – Дубинку брать? – Само собой. Нужно будет нанять кеб. – Фрэнсис бы сейчас очень пригодился. – Увы, но до суда ему запрещено вождение общественного транспорта. Всё ясно, уж если кто-то попал в лапы нашего хвалёного британского правосудия, то на человеке или «близком к природе» можно ставить крест. Судья, хоть кого-то оправдавший, мгновенно потеряет работу и будет с позором изгнан из рядов гильдии. Если, конечно, оправдание не было заведомым фарсом, а сам освобождённый не являлся как минимум очень богатым гражданином. Лучше вельможей или даже лордом. Простому парню вроде нашего донца рассчитывать на справедливость суда не приходилось при любом раскладе. Мы вышли из дома ближе к восьми утра, поймать кеб на нашей улице было несложно, свободные паровые машины время от времени дают характерный свисток, зазывая пассажиров. – Чудесное утро, миледи, – поклонился нам серый в яблоках жеребец с дымящейся сигарой в жёлтых зубах. – Не желаете ли прокатиться? – Ах, я так легко поддаюсь на мужские уговоры, – тут же согласился лис, кокетничая напропалую. – Куда прикажете? – В центр, милейший! Как раз хотела показать племяннику ту самую картину, из-за которой люди пропадают. – И не жаль вам мальчонку-то слепенького? – недоверчиво фыркнул конь. – Он единственный, кто стоит между мной и наследством. Хи-хи… Водитель подумал, кивнул и распахнул перед нами дверцы кеба. Горячий пар клубами взлетел над мостовой, машина тронулась. Пока мы ехали, лиричное, чуть хрипловатое пение наводило на философские мысли…
Давай с тобой сыграем в жмурки.
И я тебя ловить не буду.
Я себе поймаю Дюжева,
Он красивее и лучше,
Но что с ним делать, если он не ты?
В жмурки его, в жмуры…
И ты за Эмиром Кустурицей,
У которого взмокла курица,
И пофиг, кто сутулится,
Хлопаешь ресницами по улице,
Два брата сразу простудятся,
Пусть больше ничего не сбудется,
Но им и не такое вкурится…
Памятуя вчерашний опыт, я нажал пуск так, чтобы получивший заряд громила рухнул именно на своего же товарища, а уж мощности там хватит на двоих. Пока эта пара, дёргая конечностями, искрила на входе, нам пришлось просто перепрыгнуть через них, обходить было бы дольше и сложнее. А вот всё самое интересное действительно происходило внутри. Храм был почти не освещён, окна из-за ремонта забиты досками, а свечи горели лишь у самых почитаемых фресок, то есть далеко не везде. Невысокий запуганный священник-баран, но без рогов, мялся за алтарём, пытаясь отделаться от наседающего на него лиса. – Эй, ты, не зли меня! Сказано тебе, обвенчай нас сию же минуту! – Но англиканская це-эрковь не одобряе-эт брака мужчины с мужчиной… – Это легко поправимо. – На пол полетел чёрный фрак, цилиндр, брюки – и перед обалдевшим бараном предстала стройная деловая лисица в облегающем белом платье. – Фату забыла, но, думаю, и так сойдёт. Кольца у нас есть, дорогой? Старик неуверенно посмотрел на свои руки, унизанные десятком перстней. – Клянусь святым Матфе-эм, всё равно нужны свиде-этели, а потом… – О! – Лиса обернулась к нам, и я вдруг почувствовал холодок, пробежавший скользкими лапками вдоль позвоночника. Забыть эту хитрую мордашку было попросту невозможно. Но откуда она здесь? – Леди… эй, вы, как вас там?! Тащите свою огромную задницу прямо сюда, и мальчик ваш тоже сгодится. Мне резко нужны свидетели! Сама себе удивляюсь, обычно я избавляюсь от них, но сейчас… – Ах, ах, а что происходит? – елейным голоском откликнулся мой учитель, семеня вперёд и обращаясь скорее к священнику. Когда мы медленно вошли в круг света, безрогий сэр раздражённо передёрнул покатыми плечами: – Видите-э ли, эта молодая ле-эди настаивае-эт на том, чтобы не-эмедленно сочетаться узами законного брака с вот этим пожилым дже-энтльменом. Однако скоропалительные-э ре-эшения часто приводят к не-эпоправимым ошибкам и поруше-энию всех основ се-эмьи! – Как вы правы, отец! Можно я запишу ваши слова, буду читать их на ночь. – Ренар?! – вытаращилась на нас Крейзи Лиза, потирая глаза кулачками. – Как же давно мы не виделись, крошка, – сентиментально ответил лис, ибо это была именно она. – Ах ты рыжий извращенец в женском платье! – сказала не менее рыжая извращенка, только что скинувшая мужской костюм. – И как давно ты решила завязать с воровским промыслом, перейдя в разряд замужних добропорядочных дам? – Как сме-эте вы ругаться в божье-эм храме-э? – осторожно удивился священник, почёсывая копытцами лоб. – Изыдите-э, пожалуйста, отсюда! – Хорошее предложение, отец, я – за! Кто со мной? –поклонился мой учитель, но Крейзи Лиза без капли смущения задрала подол, сверкнув белоснежными панталончиками, и выхватила дамский револьвер из набедренной кобуры: – Лично я изыду отсюда не раньше, чем этот баран обвенчает меня вон с тем бараном! Оружие было пневматическим, а значит, весьма опасным на расстоянии пяти-шести шагов. Но здесь большего и не надо. – Исключите-эльно повинуясь грубому насилию, как святой Дунстан нае-эзду мавров, – вновь заблеял беспомощный священник. – Е-эсли в зале-э есть противники этого брака, которым изве-эстно не-эодолимое пре-эпятствие для заключе-эния союза двух любящих се-эрдец, пусть они говорят сейчас или молчат ве-эчно… – Я против. – Месье Ренар высокопарно вскинул руки к небесам. – Говорите-э, ле-эди. – Он не леди, он аферист и жалкий щенок на побегушках у Скотленд-Ярда! Мой учитель сделал книксен, в открытую издеваясь над вооружённой мошенницей, и, пройдя несколько шагов, встал между лисой и генералом. – Итак, эту даму зовут Крейзи Лиза, она прожжённая преступница, воровка и аферистка, находящаяся в международном розыске. Пожилой джентльмен, лорд… э-э… не имею чести знать его имя… – Он внимательно посмотрел в глаза старика, поочерёдно оттянув ему веки вниз. Тот даже не вздрогнул, сохраняя блаженно-идиотское выражение лица. – Бедняга под наркотиками, уверен, что ему вкатили неслабую дозу опиума. Наша гостья выкрала его из знаменитого клуба холостяков, и сейчас ей нужна лишь запись в свидетельстве о браке, чтобы в самое ближайшее время законно вступить в наследственные права вдовы. Ею движет корысть, но не любовь! – Я тебя убью, – прошипела лисичка, и ствол револьвера едва не коснулся лба месье Ренара. – Нет, милая, – грустно улыбнулся он. – Ты не выстрелишь. И мы оба знаем почему. Молчаливая пауза длилась не больше минуты. Потом Крейзи так резко развернулась, что кончик её хвоста едва не хлестнул лиса по длинному аристократическому носу. Проходя мимо меня танцующим шагом, преступница на миг задержалась, дружески похлопав меня по плечу, и тихо попросила: – Ты присматривай за ним, мальчик. Твой учитель слишком часто лезет на рожон… Что ж, Ньютон-шестикрылый, признаю, она умела проигрывать. Её никто не преследовал. Когда мы под руки вывели всё ещё беспомощного генерала из церкви, наш возница как раз укладывал два бессознательных тела громил поверх возмущённо пищавшего водителя паровой повозки. Электрическое ружьё с двумя стволами валялось под колёсами, скрученное едва ли не в узел. Значит, водила получил по заслугам. Крейзи Лизы не было видно на горизонте – когда ей было нужно, эта дамочка умела заметать следы, исчезая практически бесследно. Нам оставалось лишь вызвать полицию, сдать мелких членов банды с рук на руки паре констеблей. Потом отвезти на кебе лорда-генерала в тот же клуб, который он покинул не по своей воле. Месье Ренар в женском платье, разумеется, не был допущен внутрь, но со мной соизволили поговорить не более пяти минут. Как и предполагал мой учитель, преступница выскочила из доставленного торта, бросившись на жертву, явно выбранную заранее, и, сделав несчастному укол в шею, честно предупредила остальных, что он умрёт, если хоть кто-то посмеет ей помешать. Дальнейшее мы видели своими глазами. Домой добирались под раскатистое оптимистичное пение серого в яблоках возницы, получившего весьма щедрые чаевые:
В Париже всё спокойно, в Париже всё спокойно!
И хлещут ветераны московский самогон.
В Париже всё спокойно, в Париже всё спокойно!
И только не доволен собой Наполеон…
Сам Мюрат меня позвал,
Флягу старую достал,
За победу выпить зовёт.
А Кутузов, вот злодей,
Гнал французов от дверей,
Буонапартий волосы рвёт.
В Париже всё спокойно, в Париже всё спокойно!
Но русские гусары гуляют вдоль окон.
В Париже всё спокойно, в Париже всё спокойно!
И на феназепаме сидит Наполеон.
P.S. Тот генерал из клуба холостяков, которого мы невольно спасли от нежелательной женитьбы на знаменитой преступнице, прислал чек на солидную сумму, с тем чтобы его имя не упоминалось в наших записях и, по возможности, не просочилось в прессу. Мы взяли деньги. Именно поэтому нигде в рассказе оно и не встречается.
Глава 8 Тётушка на два дня…
– Сколько дали? – Та ничё, хлопчик, штрафу впаяли в пять фунтов… – Ого-о?! – не сдержался я, сумма была немаленькой. Фактически профессиональный кебмен в Лондоне зарабатывал полфунта в неделю при удачном стечении обстоятельств. Минус налоги, питание, проживание, отчисление в конский профсоюз. Но лошади непривередливы. – Так могли ж и взашей из страны турнуть! Вроде как я тут малую национальность копытом промеж глаз унизил. – Месье Ренар сказал, что нанял для тебя лучшего адвоката! – Тот от кот лысый, что Лисицын прислал?! Та я ж его и сам боялся до икоты, – честно признался Фрэнсис, когда мы возвращались из здания суда к его кебу. – Такой адвокат коли ночью приснится, так шо аж до старости с горшка не слезешь. Меня в зал суда не пустили, пришлось ждать у входа. Как я понял, старый горбатый кот-сфинкс обладал заслуженной репутацией в адвокатуре. Логично рассудив, что все претензии стороны обвинения сводятся в общем-то к одному: «Если ваш донец из России, значит, он виновен!», сфинкс-адвокат поставил хитроумную «вилку», заявив, что и второй кебмен, называющий себя украинцем, тем не менее является подданным Российской империи. Отсюда вывод: зачем Великобритании вмешиваться в драку двух славян, понимающих друг друга без переводчика? Не выгоднее ли ещё глубже вбить кол между двух народов, одновременно наказав обоих, но так, чтобы каждый считал, что наказан несправедливо? Суд счёл данный поворот дела весьма интересным, и штраф получили оба кебмена, хотя украинец и орал: «А меня-то за шо?!» Положение усугубило тайное решение конского профсоюза, чьи депутаты единогласно проголосовали за снятие с работы жеребца-антисемита (как оказалось, мама главы профсоюза пони Чеши сама была родом из Пражского гетто). Впрочем, это не отменяло того факта, что пять фунтов должны быть внесены на счёт казначейства ровно через три дня. Разумеется, мой учитель сразу же предложил другу деньги в подарок, в долг, в рассрочку, да как угодно, лишь бы тот взял. Но чисто русская упёртость рыжего кебмена в папахе набекрень не позволяла ему и думать о чём-либо подобном. – Даст бог, так и за три дня заработаю. Ну а нет, стало быть, судьба наша такая. Видать, на роду написано мне, вольному казаку, в английской тюрьме срок мотать, иноземную баланду хлебать, кандалы носить…Бродяга к Байкалу подходить,
Рыбацкую лодку крадёть.
И длинную песню заво-одить,
О родине чтой-то поёт…
Ой я, пролягала она, шлях-дорожка!
Ой я, пролягала она, всё широка!
По чистому полю, по чистому полю!
Ой я, как по этой было по дорожке,
Ой я, как по этой было по широкой,
Стоял бел шатёрик, стоял бел шатёрик!
Ой я, как из того ой да из шатрочка,
Ой я, как из того ой да из белого,
Выходил молодчик, казачий полковник!
Я так и вот так… свою же мать,
Что она родила мне брата-сына!
Типа сын моей мамы мне брат.
Типа он мой сын, я со своей мамой в ванне…
Это наш инцест, наша семья.
Чё не устраивает, иди на…
Дизлайк тебе, бро!
Я рванулся следом, меня едва ли не тошнило от услышанного, представлять сюжет в картинках было попросту невозможно для любого вменяемого человека. – Эй, стопэ! А кэш?! Гони лаве за проезд! – Кебмен мгновенно перегородил нам дорогу. – Можно я? – Месье Ренар просительно протянул руку. Почему бы и нет? Я безропотно отдал ему электрическую дубинку, и мгновение спустя вороной невежа трясся на мостовой копытами кверху. Кажется, ему это даже нравилось. Мы церемонно приподняли шляпы, поклонившись друг другу, как два воспитанных джентльмена. Пожалуй, относительно чёрных мой наставник не так уж не прав. Если у конского профсоюза возникнут вопросы, думаю, нам будет чем оправдаться. Более того, я уверен! Тем не менее чисто ради моциона и успокоения нервов после стычки с моральным уродом мы приняли обоюдное решение пройтись пешком. Погода была весьма прохладной, но, по крайней мере, не дождливой и не ветреной, что вполне располагало к размеренной беседе. – Честно говоря, сэр, я не очень понимаю, какие именно дела ведут нас в порт? – Некоторые детали заметки о вампире из Суссекса навели меня на мысли о краже и шантаже. Кстати, она достаточно короткая, тебя не затруднить прочесть её вслух? – «Таинственное событие всколыхнуло южную часть Британии, графство Суссекс. В городке Чичестер по улице Виверна, восемьсот семьдесят восемь, некий мистер Кенвал вызвал полицию, когда застал свою жену-перуанку миссис Этельфлед сосущей кровь из шеи их недавно крещённого ребёнка Кнуда. Сама женщина тысяча восемьсот тридцатого года рождения приехала в нашу страну из штатов Нового Света, прибыв в лондонский порт то ли десятого, то ли шестнадцатого декабря. Мужчина угрожал женщине старинным семейным распятием, однако прибывший на место констебль зафиксировал, что муж был беспробудно пьян, а жена всего лишь целовала дитя перед сном. Утром, в десять часов шестьдесят шесть минут, супруги примирились, сочтя инцидент исчерпанным. Записано мистером Г. Годвинсоном, Этельстан, 20 ч.», – старательно, с выражением, практически без запинок дочитал я. Потом сложил газету и выразительно покосился на Лиса. Тот шёл широким прогулочным шагом, без спешки и суеты, отстукивая тростью одному ему слышимый ритм. На благородной морде наставника сияла блуждающая улыбка, глаза были мечтательно полуприкрыты, что не мешало ему вежливо приподнимать шляпу, молча приветствуя каждую встречную леди. Когда же он наконец соизволил обернуться ко мне, то спросил сразу и в лоб: – Неужели ты не обратил внимания на цифры? Тебе не показалось странным, что в таком маленьком городке, как Чичестер, есть улица с номером дома аж восемьсот семьдесят восемь? Какой смысл указывать год рождения жены, но не мужа и не ребёнка? Что за странная дата прибытия в порт – то ли десятого, то ли шестнадцатого? И, в конце концов, такое дикое время, как «десять часов шестьдесят шесть минут», не резануло тебе слух? Его вообще не существует! Любой сказал бы – в шесть минут двенадцатого. Почему же этот журналист так неаккуратен с цифрами? – Не знаю, сэр. Но что тут такого уж криминального? Банальная ошибка… – Возможно. Тогда перечитаем имена, упомянутые в заметке. Проверь меня: Кенвал, Этельфлед, Кнуд, Г. Годвинсон, Этельстан, так? Я почти уверен, что «Г.» это сокращение от Гарольд. Тебе это ни о чём не говорит? У меня в мозгу что-то слабенько щёлкнуло. Вроде бы да, цифры удивительным образом сочетались с именами, но ведь это совсем другая история, о королях, графствах, знаковых событиях объединения Британии, но уж точно не имеющая никакого отношения к вампирам… – Почему? Очень даже имеет. Упомянута улица Виверна, хоть я и не уверен, что она имеет место быть в этом городе. Но вспомним, что это за существо? Этот мифический дракон, почти всегда маленького роста, с крыльями и двумя лапками, вполне себе относится к кровососущим тварям. Вот тебе и «вампир из Суссекса». Вся эта заметка весьма смахивает на конкретное, хоть и закодированное послание кому-то с предложением о встрече сегодня вечером в лондонском порту. Ускорим шаг, нам ещё надо успеть «поговорить с людьми». Но пешком топать до порта было довольно далеко, поэтому кеб всё-таки пришлось взять. И честно говоря, я даже не помню, что там пелось в этот раз. В моей голове лихорадочно складывалась история объединения разрозненных британских графств в единое государство, имена и даты, сплетаемые в один узор, короли и бароны, земли и власть, предательство и вера – всё это было нашей реальностью, выкованной в невероятно далёкие времена, ныне покрытые сединой и пылью… Король Кенвал прославлен принятием христианства, под его рукой крестили Суссекс. Потом там было много чего хорошего и плохого, но годы спустя при правлении королевы воинов Этельфледы здесь разгромили огромную армию захватчиков-датчан. В восемьсот семьдесят восьмом году вернувшимся было датчанам добавили ещё! Этельстан впервые попытался объединить юг и север, потом Кнуд Великий всё же отвоевал в своё единоличное правление всё графство, но через пятьдесят лет, ровно в тысяча шестьдесят шестом году, король Гарольд Годвинсон вернул эти земли под власть единого управления. Всё это мы проходили в школе, но я, более увлечённый точными науками, видимо, упустил какие-то вещи, а память моего учителя была похожа скорее на медвежий капкан. Он никогда ничего не забывал и знал так много, что, казалось, мог бы сам писать книги. Но ему это казалось слишком скучным и напыщенным занятием. Лис больше читатель, чем писатель, в его правилах выше ценить собственные реальные приключения, чем чужие выдуманные истории. – А может быть, я просто выдаю желаемое за действительное, подгоняя факты под обычные опечатки в «Таймс»? – задумчиво пробормотал мой учитель, когда мы, расплатившись с кебменом, спускались вниз по узким улочкам портового квартала. – В нашей профессии ничего нельзя принимать на веру, все мы время от времени несём такую фигню… – Вон там на пабе написано «Суссекс», – не позволяя втянуть себя в спор, указал я. Месье Ренар удовлетворённо фыркнул себе под нос и кивнул. – Но кого мы ищем, сэр? – Того, кому в пабе не место. Я сделал вид, что понял. На самом деле это частенько срабатывало, Лис был уверен, что его помощник и секретарь в курсе происходящего, а значит, он может не тратить время на лишние объяснения. В свою очередь и я не получаю очередной порции подтверждений собственной глупости, следовательно, не замыкаюсь в подростковых комплексах, как тот же Большой Вилли. Мы зашли в классический паб, встретивший нас горячим дыханием горького пива, отварного картофеля, прогорклого масла и жутко пахнущей, пережаренной рыбы. Однако вдруг у меня сразу же засосало под ложечкой. Эта простецкая еда даже близко не стояла рядом с той высокой кухней, которую подавали у нас дома, но тем не менее, тем не менее… – Пинту крепчайшего пива и фиш энд чипс, две порции! – громко потребовал месье Ренар, занимая свободный стол в дальнем углу. Владелец паба, крепкий, высокий дог со свисающими брылями, один глаз карий, а другой затянут бледно-жёлтым бельмом, яростно хмыкнул, словно ненавидел лисиц, однако прихрамывающий официант из отставных моряков быстренько выставил перед нами заказ. Мой учитель потыкал когтем пережаренную рыбу и выложил на стол шиллинг. – Еда и пиво стоят дороже. – Это плата за информацию, приятель. Мы ищем одного… мм… типа, он несколько странноват, держится особняком, всё время оглядывается, словно стащил кровяную колбасу… – Не понимаю, о чём ты, приятель, – в том же тоне откликнулся бывший моряк. – Это паб, тут полно странных личностей. Лис выложил вторую монету. – У него с собой вот эта газета, утренняя «Таймс», – наугад ляпнул я, но, видимо, моя идея сработала. Официант задумчиво облизал губы. На стол легла третья монета. – Был тут такой, – быстро заговорил моряк, бросая взгляды по сторонам. – На вид вроде как джентльмен. Сидел у нас час назад. Ушёл с двумя монахами. Из волков, седые и страшные, я бы не доверял таким, приятель. – Что он ел? – Заказал рыбу. Такую же, как у вас. – Её можно съесть, приятель?! Она же липкая, аж пальцы склеивает… Официант пожал плечами, демонстрируя, что лично он за работу повара ответственности не несёт, потом сделал вид, будто бы протирает стол рукавом серой рубахи, одновременно сгребая деньги. Мой учитель едва заметно кивнул, слегка пригубив пиво. Он ещё раз попробовал рыбу, скривился, бросил в пасть пару кусочков картошки, прожевал, уронил один на пол, вздохнул, сделал ещё глоток, наклонился, выпрямился и наконец, вытерев пальцы белоснежным платком, тихо сказал: – Мы уходим. Но я заметил, что перед выходом стальной лисий коготь быстро провёл две короткие линии по столу, нацарапав крест. – Вода из Темзы вкуснее вашего пойла, – так же громко, как на входе, заявил Ренар, выложив перед хозяином соверен. Пока тот булькал от ярости, мы покинули паб «Суссекс». Времени задавать вопросы о том, зачем ему это надо, – не было, мой наставник явно напал на след и не намеревался останавливаться ни на минуту. Итак, мы наверняка ищем двух волков из «близких к природе», одетых в монашеские одежды. – В Британии не так много монашеских орденов, уверен, что столь яркие типы вряд ли затеряются в порту, – подтвердил Лис. Вообще-то как раз наоборот, всяких и разных монахов у нас хватало, учитывая свободные границы, по английской земле сейчас шлялись толпы всяческих просветителей-попрошаек, адептов или миссионеров разного пола, веры, вида и мастей. Это уголовно ненаказуемо. Другой разговор, что тот же официант обозначил их просто как монахов, к примеру, буддистские оранжевые тоги он бы уж точно заметил. К тому же они ещё и волки. Среди «близких к природе» не часто встречаются религиозные типы, всё-таки в них слишком сильно животное начало, а значит, стремление к продолжению рода и здоровому потомству. Но бывает всякое. Мы направились в другой ближайший паб, кажется, он назывался «Юность Виктории». Волков-монахов там не было, ничего похожего и на улице не замечали, зато усталый бармен, обвязав мокрой тряпкой голову, предупредил, что тут в окрестностях шляются две озабоченные фурии преклонного возраста, пьют, дебоширят, нарываются на драку. Будьте осторожны… – Не уверен, что это непременно они, – успокоил меня учитель. – Твоя милая бабуля, конечно, та ещё оторва, но чтоб споить мою тётушку Эбигейл и заставить её участвовать в противоправных деяниях… На такое не способен и папа римский! – Сэр, а разве у него в целом не другие задачи? – Мальчик мой, не будь занудой. Знаем мы этого папу, трям-пам-пам, ценителя канкана… Примерно за час с небольшим мы обошли практически все бары, пабы, трактиры, кабаки и забегаловки в районе порта: «За кормой», «Крутобёдрая Мэган», «Амстердамчик», «Пробирка», «Вискарёк с пивасиком», «Грязная шлюпка», «Ниже ватерлинии», «Бренди та сало», «Зелёная миля», «Пьяный корабль» и прочие, прочие, прочие. Благо нигде не задерживались даже на кружку пива, Лису хватало пары минут, чтобы оценить обстановку, его чуткий нос сообщал ему, что волками здесь и не пахнет, а значит, можно смело двигаться дальше. Потёртый кеб Фрэнсиса мы нашли в северной части, правда, самого рыжего дончака рядом не было и казачьих песен поблизости не звучало. Надеюсь, он хотя бы присматривает за своими неадекватными пассажирками? Конский профсоюз очень строг в этом плане, никогда нельзя бросать платёжеспособного клиента. Внезапно мой наставник резко остановился, дёрнув меня за рукав с такой силой, что меня буквально снесло за его спину, ткнув носом в пышный хвост. – Фто флусилось? – просипел я, боясь толком раскрыть рот, чихну же сейчас… – Волки. В шёпоте месье Ренара звучала непередаваемая смесь тревоги и презрения. Лисы недолюбливают волков, считая их туповатыми громилами. Хотя тот офицер из спецслужб Российской империи, что помогал нам в одном расследовании, показал себя весьма неглупым зверем. Волки, они тоже бывают разные. Я осторожно выглянул из-за спины наставника. Два монаха направлялись в сторону паба «Суссекс». Но мы же там уже были? – И они были, – едва слышно подтвердил Лис. – Значит, кто-то что-то не доделал, а посему нам надлежит поступить, как всем нормальным детективам, то есть держаться фактов и следовать за уликами. А все следы ведут в «Суссекс»… Ого?! Последнее восклицание относилось к тому, что у дверей паба стояло уже трое монахов, слева и справа к ним шли ещё четверо. Сколько же «близких к природе» из одной стаи или одного ордена сегодня стекаются в порт? Я пожалел, что пришлось разрядить мою экспериментальную дубинку на того вороного придурка. Как по мне, так весьма опасно идти против волков с голыми кулаками, хотя учителя такие мелочи никогда не волновали. Он лишь поправил узел шейного платка и широко улыбнулся, демонстрируя отменные белые зубы: – Обожаю свою работу! Надеюсь, он успел вызвать полицию или хотя бы отправил записку в Скотленд-Ярд, тогда нас спасут. Наверное. Хотя, по правде, констебля в порту встретишь редко, как правило, здешний народец, сплошь моряки да торговцы всех мастей, привыкли решать любые проблемы собственнымисилами. А поскольку трусость на море не приживается, то всерьёз бороться с портовыми нравами не рискует даже правительство. Я ещё успел подумать, что, пожалуй, неплохо было бы… – Что? – на мгновение обернулся учитель. – Ничего, сэр, – честно ответил я, поскольку довести мысль до ума не успел. Она вильнула хвостиком и забилась в норку подсознания, вытаскивать её оттуда за шкирку не было ни времени, ни возможности, ни желания. Лис толкнул дверь, и мы вошли… – Да пресвятой электрод Аквинский! – очень громко выдохнул кто-то. Возможно, даже это был я. Не уверен, но божиться не стану, хотя обстановка пожалуй что в чём-то соответствовала. По крайней мере, столько священнослужителей в одном пабе я не видел ещё никогда. Мы стояли на пороге, а на нас без улыбки смотрели двенадцать волков в длинных рясах с капюшонами. Капуцинского ордена, судя по грубой коричневой ткани и белым верёвкам вместо поясов. Больше в пабе почти никого не было, ну исключая забившегося под стойку ворчливого владельца-дога в обнимку с немолодым официантом, не так давно слупившим с нас аж три шиллинга. А-а, нет! У дальней стены, за тем столиком, где сидели мы, вжался в угол невысокий, испуганный человек в клетчатом костюме и кепи. Узкое лицо его казалось бледнее сметаны, губы тряслись, по всей видимости, он был готов упасть в обморок, но два суровых монаха придерживали его за вздрагивающие плечи. Месье Ренар широко улыбнулся всему обществу, вежливо приподняв шляпу: – Добрый вечер, джентльмены! Вижу, вы заметили моё маленькое сообщение? В ответ раздалось удовлетворённое рычание. Нам навстречу шагнул совершенно седой волк, не белый, а именно седой, заметно в возрасте. Он заговорил медленно, с лёгким прикашливанием, но, несмотря на всю его внешнюю слабость, мне бы не хотелось попасться такому в зубы… – Лис. Мы ждали тебя. Ты умеешь запомниться. – О да, это наследственное, от мамы. Она была большая кокетка. – Учитель, не задумываясь, протянул руку волку, и тот ответил рукопожатием. Можно было написать и «лапопожатием», не спорю, но смысл прямо сейчас изобретать новые слова, когда действие и так разворачивается чрезмерно стремительно? Только и успевай запоминать, куда уж записывать. Седой волчара кивком головы указал на свободный стол, и мой учитель принял приглашение, в свою очередь кивнув мне. – Это мой помощник и секретарь, у меня нет от него секретов. Если что, он могила. – Мы учтём это. – Я имел в виду, что он будет молчать, как могила. – Хм, вы в этом смысле… – слегка разочарованно протянул старший из монахов, и все остальные уныло повесили носы. – Теперь о деле. Где он? – Кто? – удивился Лис. Повисла секундная пауза. Потом волки, державшие несчастного в углу, быстро достали складные ножи. – Ах вот вы о чём! – Мой учитель беззаботно хлопнул себя ладонью по лбу. – Этого типа мы не знаем, думаю, он нас тоже. Хотя, кстати, и мог бы! Я в том плане, что любой воспитанный джентльмен, читающий «Таймс» или «Дейли телеграф», прекрасно знает о знаменитом лисе Ренаре! Если кто не догадался, то это я… – Мы взяли его за этим столом. Но у него нет товара. Ты нацарапал крест. Там, где он сидел. Что ты знаешь? – Немногое. Но, честно говоря, лично я не дерзнул бы называть реликвию товаром. По пабу прокатился дружный вздох изумления. Волки смотрели друг на друга круглыми глазами, словно бы не веря своим ушам. Вожак невольно вздыбил шерсть на загривке, встретившись с насмешливым взглядом лиса. – Эта вещь принадлежит нам! – Так купили бы её, и дело с концом! – Он решил играть с нами. Врал, увиливал, повышал цену. – Согласен, этот тип – малоприятная личность, но хуже другое. – Месье Ренар пальцем поманил волка поближе и едва ли не нос к носу прошептал: – Этот крест – подделка. Каким образом шёпот моего учителя был услышан всеми, не знает наверняка даже Ньютон-шестикрылый. Дружный вой, полный тоски и незаслуженной обиды, взлетел под потолок. Седой волк едва не уронил нижнюю челюсть, и лис дружески приобнял его: – Я вас понимаю, такое разочарование. Рим будет в ярости. Из-за одного лживого мерзавца вы проделали столь долгий путь, перенесли столько лишений. Кстати, что папа пообещал ему за реликвию? – Вечное спасение души… – Ага, значит, негодяю показалось этого мало, он захотел ещё и денег? – Месье Ренар осуждающе поцокал языком. Человек за дальним столиком пытался что-то лепетать в своё оправдание, но за раздражённым рычанием монахов слов было не разобрать. – Полагаю, именно из-за этого он и водил вас за нос, обещая отдать реликвию, но требовал оплату вперёд? – Да… – Дружище, разве вас не должна была насторожить эта напыщенная таинственность? Связь через газету? Конспирация на уровне сельской школы? Детские игры в шпионов? – Он прислал нам фотографию. – Седой монах, порыскав за пазухой, беспомощно протянул нам небольшой кусочек картона, на который был наклеен дагеротип маленького серебряного креста с округлёнными перекладинами. Мой наставник с трудом сдержал смех, едва не подавившись, хоть это было явно невежливо… – Господи, да как вы поверили, что предмет четырнадцатого века может оставаться таким аккуратненьким и чистеньким? Да он словно вчера отштампован на местной фабрике сувениров! – Годы не властны над святой реликвией, – неуверенно ответил волк, прекрасно понимая, что уже проиграл по всем фронтам. – Что нам делать? – Ну не знаю… Возможно, стоит хорошенько отлупить этого прощелыгу, что решил наживаться неправедным путём на приверженцах истинной веры?
Мужчина в клетчатом костюме мигом заткнулся, но вот все монахи, наоборот, начали, рыча, засучивать рукава. Я счёл правильным подать голос: – Прошу прощения, сэр… – О да! Мальчик прав. – Вставая из-за стола, лис захлопал в ладоши, переключая на себя общее внимание. – Нельзя же всем бить одного, это не по-джентльменски. С вашего разрешения, мы временно встанем на сторону негодяя и подлеца. А-а, у нас ещё есть бармен и официант! Прошу сюда, вылезайте-ка, негоже прятаться, когда вокруг кипят такие страсти. Когда позиции были заняты и не хватало первого свистка, до вожака волков вдруг дошло. – Но откуда ты про всё это знаешь? Это же тайна… Месье Ренар не успел ответить, поскольку двери паба распахнулись и на пороге возникли две старухи. Сказать, что они были нетрезвы, значило погрешить против истины литров на пять-шесть в обе стороны. Они казались абсолютно ни-ка-ки-ми! – Упс… А чё, у нас… ту-ут драка-а? – счастливо икнула моя бабуля. – Наших бью-ут?! – Я участ-ву-ую! – старательно выговорила тётушка Эбигейл, сентиментально умиляясь: – Ре-энни, и эт… ты?! Как у вас здеся мило-о… Всем хенде хох и дранг нах остен! Мой учитель, не задумываясь, врезал ближайшему волку с ноги по зубам, и понеслось… В тот вечер все отвели душу и выпустили пар. Я в очередной раз убедился в том, что, когда попадаешь под замес, лучшее боевое искусство – это умение вовремя спрятаться под столом. Чернобурая старушка из Берлина дралась с редкостным самозабвением, лупив зонтиком всех подряд, не деля на правых и виноватых. Несчастный дог орал, что всех убьёт, потому что мы громим его паб, а сам кидался бутылками из-за стойки бара! Официант молча душил кого-то из монахов кухонным полотенцем. Моряки, они упрямые… Лис боксировал воодушевлённо, чувствовалось, что после болезни он ещё не полностью вернул себе спортивную форму и сейчас словно бы тестировал возможности своего тела. Моя бабуля показала себя с лучшей стороны, уложив двух волков табуретом, а потом просто свернувшись калачиком и захрапев в пустой бочке из-под пива. Для неё бой был закончен, она победила. Монахи-капуцины полностью втоптали в прах традиции своего миролюбивого ордена. Жадному незнакомцу (да, его же нам до сих пор так и не представили!) за алчность и обман навешали столько плюшек, что он вроде бы вообще перестал подавать признаки жизни. Но дрались все по-честному, на кулаках, без оружия, стараясь не особенно ломать мебель. Зонтик и табурет не в счёт, пусть их применение останется на совести дам. А волки показали себя настоящими мужчинами! Даже когда приехала вызванная Фрэнсисом полиция и всех растащили кого по домам, кого в кутузку, мой учитель настоятельно требовал свободы для всех капуцинов без исключения! В общем, его тоже замели в тюрьму, а я не мог оставить своего работодателя. …Домой мы вернулись уже под утро. Всё-таки месье Ренара в Скотленд-Ярде знали, а долго томить за решёткой кандидата на рыцарские шпоры не рискнул бы никто. Инспектор Хаггерт заявил, что навестит нас на днях (как только съедет благородная леди Краузен фон Рильке), ещё у нас взяли общие показания, в частности подтверждающие, что драка проходила по обоюдному решению, с соблюдением необходимых условностей и правил, и никаких претензий мы ни к кому не имеем. Свежий воздух дурманил голову, небо из чёрного буквально на глазах превращалось в серо-голубое, кое-где даже пели птички, раздавались свистки паровых кебов, на улицы начинали выползать сонные дворники и вездесущие еноты-газетчики, а мы ехали себе по мостовой под самую романтическую балладу старой Англии…
Увы, любовь моя не со мной,
Ты ночью счастье своё нашла.
Не нас с тобой обнимал прибой,
Не наша весна цвела.
А я за взглядом твоим, глупец,
Пошёл бы на плаху и эшафот.
Но в равном союзе двоих сердец
Одно непременно врёт.
И пусть в душе моей свет и мрак,
И пусть хулит или хвалит молва,
Моей судьбы путеводный знак –
Зелёные рукава…
P.S. Вечером того же дня, когда вернувшийся Шарль на скорую руку накрывал нам на стол, месье Ренар достал из кармана плаща небольшой серебряный крестик. Тот самый, который я видел на фотографии у капуцинов. – Что это? – Реликвия. Тот самый первый крест короля Кенвала, распространившего христианство среди западных саксов. Уникальное наследие нашей страны, да, пожалуй, и всего мира. Такие вещи не имеют цены. Жаль, не успели спросить, где этот клетчатый тип выкопал его. – Но… откуда он у вас, сэр? – Крест был приклеен под столешницей, – рассеянно хмыкнул лис, принимая чашечку кофе по-бретонски. – Помнишь, я говорил, что в том пабе жутко липкая рыба? Уверен, что, когда тот нервный торгаш увидел волков, он перепугался и решил спрятать крест. Понимаешь ли, если тебе повезло, ты раздобыл редчайшую вещицу и хочешь её продать, то церковь не лучший покупатель. Он ждал смиренных монахов-капуцинов, а за ним пришли настоящие волки. Тут волей-неволей, а запаникуешь… – То есть реликвия всё это время была у вас? Зачем же мы тогда обходили все бары? – Странный вопрос, мой мальчик. Я не мог оставить человека в беде. Кем бы ни был этот воришка, но, не найдя у него обещанного, монахи могли и рассердиться. А волк, знаешь ли, серьёзный хищник, тем более когда их там целая стая… – Понятно. Вы обвинили его в мошенничестве и тем самым спасли ему жизнь. – Вот именно. – А крест? – Разумеется, это подлинник, – важно кивнул Ренар, поудобнее устраиваясь в любимом кресле. – Дурачок начистил его зубным порошком, в надежде продать подороже. Кстати, чем немало испортил аутентичность реликвии. Если вздумает жаловаться, натравлю на него Гавкинса. – Сэр, его увезли в больницу. Эти смиренные монахи едва не выбили из него дух. – Ему повезло во всех смыслах. Узнай в полиции, что этот прохвост присвоил себе королевский крест и пытался загнать его за рубеж… Да его бы сгноили на каторге! Ну и как патриот я просто не мог никому позволить забрать нашу английскую реликвию в Ватикан! Таким вещам место в Британском музее. Но знаешь, что самое приятное? – Нет, – невольно заинтересовался я. – Угадай! – Сдаюсь… – Моя тётушка Эбигейл была настолько впечатлена приключениями в порту, что выдала Фрэнсису ровно пять фунтов! За разъезды, пение, достопримечательности, алкоголь и… – Молчание? – Да! Теперь наш друг оплатит штраф, не лишится лицензии и не попадёт в тюрьму. Кстати, Шарль, что у нас на ужин? – Овсянка, месье! – Фу-у…
Глава 9 Кошкин сын
До Рождества оставалось не более недели. Мы с месье Ренаром коротали время в гостиной у растопленного камина, вечерело, на улице горели жёлтые газовые фонари, медленно падали крупные капли дождя, постепенно переходя в мелкий, быстро тающий снег. Дома за окном казались воплощением иллюстраций томика старых британских сказок с позолоченным тиснением на обложке и крохотными вкраплениями серебра. В такое время года Лондон особенно прекрасен, здесь как нигде чувствуется прикосновение к вечности. Лис пил кофе, сидя в кресле и качая лапой. Я же пытался разобраться с недавними записями, разложив листы по порядку на столе. То есть скорее мне следовало попросту переписать всё заново, потому что стиль и слог уже не устраивал, я знал, что могу и лучше. Разумеется, высокая линия повествования сэра Вальтера Скотта всё ещё оставалась недосягаемой величиной, но, пожалуй, полицейские рассказики в духе Артура Конан Дойла и его многочисленных литературных эпигонов мне были вполне по плечу… – Сэр, а как именно звали того джентльмена в клетчатом? – Понятия не имею. – Но современная литература требует соблюдать точность. Если я веду полное описание всех ваших дел, то не указать имя преступника будет просто невежливым. – По отношению к нему? – По отношению к вам, сэр. – Тогда ерунда, я переживу. Вот как с ним разговаривать, пресвятой электрод Аквинский?! Где-то мне доводилось читать, что в отношениях «учитель – ученик» всегда наступает момент, когда последний начинает ворчать на своего наставника. С точки зрения ведущих британских психологов это первый признак того, что он становится похожим на предмет своего раздражения. Неужели в будущем я стану похож на мистера Лиса? Конечно, у меня не вырастет хвост, я не покроюсь шерстью, но вполне могу отпустить усы, носить трость со шпажным клинком внутри, помогать Скотленд-Ярду и даже, быть может, кто знает, возьму да и покрашу волосы в рыжий цвет. Эта мысль показалась мне настолько смешной, что я невольно улыбнулся. Лис покосился на меня, но ничего не сказал. А приблизительно через час или чуть больше раздался тихий стук электрического молотка. То есть к нам кто-то пришёл, но почему-то стучать либо стесняется, либо не может, либо имеет место быть ещё какая-то причина, о которой мне неизвестно. Старый дворецкий открыл дверь, вновь закрыл её и явился к нам с докладом: – К вам гость, месье. – Отлично, подай бренди, на улице совершенно мерзкая погода. – Если позволите, лучше горячее молоко. Из-за спины Шарля, правильнее сказать, из-за его колена выглянул встрёпанный котёнок. Совсем ещё кроха из «близких к природе», очень скромно, но опрятно одетый, шерсть серая в полоску, хвост бодро торчит вверх, но в круглых глазах замерли крупные слёзы.
Однако он храбро сделал шаг вперёд, поклонился, вытащив из кармана пальто длинный красный носок, положил его на пол. Раздался мягкий металлический звон. Котёнок решительно вздохнул и ломающимся голоском пропищал: – Вот. У меня есть деньги. – Мм… и что? – переглянулись мы с лисом. – Пожалуйста, найдите мою маму, сэр! – Вообще-то в Лондоне есть специальные службы, занимающиеся поиском пропавших животн… – Я вовремя прикусил язык, поняв, что закапываю сам себя в бетон с головой. Мой учитель сделал вид, будто бы ничего не услышал, оттопырил левое ухо и обернулся ко мне: – Ты что-то сказал, мой мальчик? – Нет, клянусь пресвятым электродом Аквинским, ни слова, – нагло соврал я, глядя ему в глаза. Лис удовлетворённо кивнул. – Ты делаешь успехи. Без определённого актёрского мастерства долго продержаться в нашей профессии невозможно. – У меня лучший учитель, сэр. – И без толики откровенной лести тоже. А теперь, будь так добр, поговори с этим ребёнком. У меня плохо получается контачить с малолетними детьми. Я пожал плечами и прошёл навстречу котёнку. Присел на одно колено, постарался вспомнить собственное детство, своего отца, как он разговаривал со мной, и для начала изобразил на лице максимальное дружелюбие. – Привет, малыш! Меня зовут Майкл, а тебя? – Тимми. – О, чудесное имя Тимми. Тебя так мама назвала? – Не твоё дело, бесхвостый! – сурово отбрил котёнок, вытирая рукавом розовую кнопку носа. – Мне нужен вон тот лис! Я к нему пришёл. – Разумеется, – я с трудом удержал улыбку, – но, понимаешь ли, мы с тем дядей Лисом работаем вместе. – Никакой он тебе не дядя! Надуть меня хочешь? – И в мыслях не было. – Ага, знаем мы вас таких! Мне мама всякое рассказывала про вас, мальчишек! – Ну так и ты расскажи про неё нам, – предложил я. Но этот невежа вдруг выгнул спину и зашипел, выпуская когти. Положение спас Шарль, появившись в дверях с блюдцем молока и тёплым сандвичем с лососем на серебряном подносе. Котёнок мигом переключился на угощение, урча так, словно не ел дня два. Хотя, судя по его внешнему виду, вполне возможно, так оно и было. Месье Ренар вернулся в своё кресло, уселся, закинув ногу на ногу, и пригубил остывший кофе. Покатал его на языке, задумчиво глядя в потолок, а потом тихо спросил меня: – Что ты думаешь обо всём этом? Ты ведь читал о приключениях знаменитых сыщиков и подкован в плане дедукции. Опиши нашего нежданного гостя. – Попробую, сэр, – без особой уверенности протянул я, но постарался взять себя в руки. В конце концов, у нас тут едва ли не каждый день какое-нибудь расследование, так почему бы и не попрактиковаться? – Первое, что бросается в глаза, это его одежда. Вряд ли мама этого малыша из богатой семьи. Пальтишко явно с чужого плеча, ботинки великоваты. Тем не менее всё очень аккуратно починено и залатано, думаю, она заботилась о сыне. Его манеры небезупречны, скорее всего, он много времени проводит на улице и не всегда в лучшей компании. Но, судя по тому, что малыш сумел сэкономить какую-то мелочь и принёс её нам, говорит о нём с лучшей стороны. Он, несомненно, любит маму-кошку. – Браво, – искренне восхитился лис, пару раз даже прихлопнув в ладоши. – Теперь моя очередь. Твоя игра в дедукцию на самом деле представляет собой лишь сочетание естественного любопытства, зоркого взгляда и острого ума, способного на построение логических цепочек. Итак, на его обуви следы жёлтой грязи с вкраплениями нитей ила и мелких осколков ракушек. О чём это говорит? – О том, что Шарль будет очень недоволен, отмывая пол. – Это факт! Но, кроме того, я бы отметил, что данный вид почвы характерен для того же порта. В старушке Темзе совсем другая тина, я плавал, я знаю. А теперь проводим осторожные предположения: мама-кошка, малыш много гуляет, у него простая речь, он умеет за себя постоять, способен на принятие самостоятельных решений. Его носок набит мелкими монетками, судя по звону, пенсы и полупенсы. Остаётся выяснить всего один вопрос: а красивая ли у него мама? – Да! – покончив с угощением, сурово заявил котёнок. – Она молодая, стройная, сильная и очень-очень красивая! – Как её зовут? – Джулия. – А фамилия? – Чё? – Понятно. Как я полагаю, вы живёте вблизи порта? – скорее утвердительно, чем вопросительно уточнил лис. – Что ж, у меня сохранились определённые связи в тех местах. Майкл? Повинуясь взгляду учителя, я послушно протянул ему носок с деньгами. – Отлично. – Он взвесил его на ладони. – Думаю, пара-тройка шиллингов здесь есть. Мы берёмся за ваше дело, молодой человек! – Спа… спасибо, сэр, – икнул котёнок, а в его круглых глазах вновь показались слёзы. – Ерунда, это будет настоящая рождественская история, – мечтательно запрокинув голову, протянул месье Ренар. – Она достойно украсит коллекцию записей наших дел. – Как скажете, сэр! – Шарль, старина, будь так любезен, позаботься о нашем госте. Мы прогуляемся в порт, вернёмся до ужина. – Я с вами, сэр! Я очень храбрый, я вам пригожусь, я… – Кстати, что у нас на ужин? – Телячьи отбивные в пряном пивном соусе с луком-пореем, свежими шампиньонами и прованскими травами, запечённое седло барашка с тмином, розмарином и паприкой, жареный голубь по-польски, фаршированный отварной гречневой крупой с мелко порубленной морковью, закрытый рыбный пирог с судаком, тушённые в котелке мидии с томатами черри и зеленью, а на десерт… – Ям… мням… – Котёнок непроизвольно сглотнул слюну. – А я, пожалуй, останусь ненадолго. Я вас догоню, честное слово… Мне с огромным трудом удалось удержаться от снисходительного хмыканья по поводу его детских хитростей. В конце концов, ещё недавно я и сам был такой же, одно перечисление блюд нашего холостяцкого меню вызывало голодный спазм в желудке и самые яркие фантазии на тему картин фламандских мастеров в стиле «Натюрморт с белым лебедем» того же Снейдерса. Наш дворецкий был гением от кулинарии! Зато сейчас я за десять минут приготовлю омлет с грибами по-французски, правильно сварю и подам на чёрном хлебе яйцо пашот с ломтиком сёмги, запеку куриную печень в сметане с луком, петрушкой и предложу идеальную подборку твёрдых и мягких сыров с виноградом и мёдом. Честное слово! Единственное, с чем мне до сих пор приходится возиться, так это чёрный кофе с коньяком по-бретонски. Вроде бы всё делаю по рецепту, старый дворецкий ничего от меня не скрывает, никаких секретных ингредиентов нет, свежесмолотый кофе варю в турке, коньяк беру пятилетний, доливаю перед самой подачей, но всё равно так, как у него, у меня не получается до сих пор… Мы собрались достаточно быстро. Месье Ренар сам лёгок на подъём, поэтому требует подобного и от меня. Где-то я слышал, что в русской армии солдат способен полностью одеться всего лишь за то время, пока горит серная спичка. Наверняка это выдумка, никто не может так быстро проснуться, собраться и встать в строй полностью готовым к бою. Какие-то сорок – сорок пять секунд… это же практически нереально?! Но Крымская война показала нам и всей Европе, что русские способны и не на такое, благо, что в те годы я уже твёрдо знал, на чьей стороне правда. И всегда был благодарен моему учителю за то, что он научил меня следовать за сердцем. Ибо лишь сердце выбирает путь справедливости, а разум всегда склонен к поиску компромисса… – Куда прикажете, джентльмены? – вежливо уточнил гнедой кебмен с длинной волнистой гривой и неожиданно голубыми глазами. – Видите ли, мы с моим верным оруженосцем намерены немножечко порыцарствовать и кое-кого спасти. Так что отвезите нас в тихое заведение мисс Рози, – конкретизировал Лис, и возница понятливо хмыкнул. Вряд ли во всём припортовом Лондоне был хоть один извозчик, который не слышал бы о тех самых игривых кисках. Любой корабль, бросивший якорь у наших берегов, знал, где именно его моряков ждут самые яркие впечатления, томная нега, расслабление и тайна, о которой не узнает никто, ибо она навсегда канет в пустом кошельке клиента, очнувшегося утром практически голым, с жуткой головной болью, но всё равно счастливым…
А ты стоишь на берегу
В синей юбке,
Я от тебя не убегу,
Я не юркий.
Но украду из трёх недель
Хоть три ночи,
А там ещё макрель под эль,
Вкусно очень!
И как зачем-то говорил Саша Го́рдон,
Качает бренди нас с тобой,
Е-е-ма-а-а…
Но я готов облобызать город Лондон
За то, что свёл меня с ума…
– Чё надо, щенок? – Сэр, я попросил бы с уважением относить… Он гавкнул так, что меня обрызгало слюной с головы до ног. Ощущение, мягко говоря… – Я сказал, какого! ты! сюда! припёрся-а?! Ответить мне не удалось. Я не успел. Ибо двери просто вынесло и в помещение влетел мой деятельный наставник. – Колченогий? Не буду врать, что я рад встрече, но… – Наконец-то! ты! в моих руках! Лис! – Не, не, не, сегодня я не один, – запротестовал месье Ренар, улыбаясь до самых ушей. – Встречай гостей, друг мой! Ты ведь любишь грызунов, Колченогий? Помещение с такой скоростью наполнилось счастливо вопящими крысами, что я уже не мог ждать, чем всё это закончится. Ноги сами понесли меня в густой сумрак, пахнущий застарелым потом, дрянным пивом и дешёвыми духами. По совету наставника я даже не пытался заглядывать под занавески, откуда неслись контрастные стоны, наполненные фальшивой страстью и подлинной болью. Вдобавок всё это подкреплялось грязной площадной бранью, так что даже моя опытная бабуля могла бы почерпнуть несколько новых выражений. А ведь она признанный авторитет в таких вопросах, с ней многие считаются. Что ж, полагаю, мне оставалось лишь следовать совету учителя. То есть закрыть глаза на то, что происходит за моей спиной, и как можно громче кричать: – Джулия! Миссис Джулия! Ваш сын ищет вас! Ответ последовал не сразу. Фактически я расслышал едва уловимое «мяу» в самом конце коридора, и то почему-то откуда-то из-под пола. Прямо под ногами чуть вздрагивала деревянная крышка люка. Я нашёл кольцо, сумел открыть вход в подвал, и сердце моё сжалось в комок от жалости… – Позвольте мне помочь вам, миссис! Я спустился на две ступеньки вниз, практически подхватывая заплаканную юную кошку с пронзительными голубыми глазами. Её платье было весьма простым, но благородного фасона, хотя запачкано в грязи, лапки связаны, однако сходство с тем бедным малышом являлось несомненным. – Пойдёмте, нам надо покинуть это жуткое заведение. Красивые слова, как вы понимаете, не более. К тому времени, когда я на руках вынес её из подвала, внутри уже вовсю бушевало Трафальгарское сражение! Нельсоном был мой мятущийся учитель, бульдог с тройкой людей уголовного типа мог сойти за испанцев, а крысы, само собой, изображали силы их французских союзников. Хотя, по совести говоря, активно союзничать грызуны не собирались, а проникнув в помещение, мигом вошли в роль грабителей и временных оккупантов. Чем скорее напоминали турок или румын, но суть сейчас не в этом. – Я! убью тебя! Ренар!! – Пожалуйста, повтори, здесь немного шумно-о… Крысы сновали повсюду, кусали всех подряд, лезли, куда не просят, то есть идеально содействовали неуправляемому бардаку. Пробиться к выходу было совершенно невозможно, бульдог пытался придавить ногу моего учителя, тот в свою очередь гвоздил тростью двух охранников, грызуны дрались все против всех, но вот в их красных глазах промелькнуло узнавание, казалось, ещё секунда, и они бросятся на меня, а я… – Чумка?! – на предельной громкости ахнул Лис. – Господи милосердный, у неё чумка! Все замерли восковыми фигурами мадам Тюссо, кого где как приспичило… – Чего стоим, леди и джентльмены, кого ждём? – вежливо поинтересовался я, ориентируясь на ходу. – У этой киски чумка. Опасная болезнь, между прочим. Передаётся по воздуху. Даже люди в зоне риска, а уж «близким к природе» можно сразу ползти на кладбище! – Ха, типа и чё?! – рискнул кто-то из крыс. Видимо, требуется демонстрация. Я перекинул миссис Джулию на левое плечо, махнул правой рукой в сторону недалёкого храбреца, и электрический разряд средней мощности прошил его розовое ухо почти насквозь. Грызун откинулся навзничь, передав часть разряда ближайшим товарищам, так что по факту слегло четверо. – Чумка, говорю же вам, – значимо пояснил я. – Страшное дело, сами видите. – Бежать? – вдруг пискнул сам Колченогий. И почему-то именно это послужило последней каплей, соломинкой, триггером. Вся толпа в единодушном порыве ринулась на выход, снося всё на своём пути. Первыми рванули крысы, за ними владелец заведения с телохранителями, потом бегущие из комнаток клиенты. Я просто прижался спиной к стене, решив, что и шагу не ступлю, пока не уляжется пыль. Месье Ренар в высоком прыжке зацепился за старомодную люстру, сделанную из тележного колеса, и похвалил меня уже оттуда: – Браво, мой мальчик! Искусство импровизации всегда бесценно в деле, если партнёры понимают и доверяют друг другу. – Спасибо, сэр! Как будем выбираться отсюда? Лис спрыгнул на опасно скрипящий пол с грацией циркового гимнаста. Быстро осмотрел несчастную, собственноручно перерезав шпажным клинком её путы, и принюхался. – От неё пахнет белым опиумом. Как правило, «близкие к природе» не принимают наркотики, хотя люди дают опиумные капли даже детишкам для хорошего сна. За мной! Мы вышли из дверного проёма, уже не являвшегося таковым, ибо от дверей там не осталось даже щепок. На улице нас ожидал чёрный кеб под управлением голубоглазой возницы с длинной завитой гривой. – Как вы нашли нас, мисс? – вытаращился мой учитель. Кебменша застенчиво улыбнулась и напомнила, что обещала нас ждать, а когда мы начали бегать туда-сюда, ей показалось правильным просто следовать за нами на расстоянии квартала. Ну чтоб и не мешать, и не терять из виду. Всё логично. – Сэр, правда, она самая замечательная кобы… леди среди всех кебменов Лондона? – Учитывая,что все остальные кебмены мужчины, то ответ на твой риторический вопрос является очевидным, – принимая у меня из рук жертву похищения и перенося её на пассажирское сиденье, буркнул Лис. – Залезай быстрее, пока местные не опомнились и не потребовали пересмотра итогов матча. – Ты! не уйдёшь! – раздался тяжёлый рык за нашими спинами. Колченогий, трясясь от ярости, вновь засучивал рукава. С ним рядом был десяток завсегдатаев и те крысы, что всегда готовы к драке, если все на одного. Дело складывалось не в нашу пользу. Догнать паровую машину на бездорожье несложно, кеб не развивает такой уж большой скорости. – Вам помочь, джентльмены? – Мисс, мы всё понимаем, – благородно отказался месье Ренар, выхватывая шпагу из трости. – Неписаные правила конского профсоюза обязывают вас, но мы не можем позволить, чтобы… – Та тю, про что вы? – рассмеялась возница, запрокинула голову, и в звёздное небо взлетело призывное конское ржание. Эхо не успело стихнуть, а уже с четырёх концов порта ей ответили не менее шести голосов. Кебмены всегда готовы прийти на помощь друг другу, а уж красавице-кобылице тем более… – За-са-да-а, пацаны-ы! Тикае-эм! – Крысы буквально растворились в темноте, вот они есть, а вот их уже нет. Остальные неуверенно переглядывались, но, как только через минуту стали слышны приближающиеся свистки паровых кебов, нервы сдали уже у всей местной преступности… – Ренар! чтоб ты! сдох! – Колченогий бульдог, бессильно капая слюной, поспешно скрылся в своём разгромленном салуне. – Я тоже тебя люблю, дружище, – вяло откликнулся лис, закрывая дверцу. – Сваливаем! …Мы выехали с территории порта целым караваном кебов, сопровождаемые стройным хоровым пением. Кони любят петь, хоть и не всегда умеют, но вы это и сами отлично знаете. Отдавая дань уважения кобылице, спасшей пассажиров, пели, разумеется, о любви:
Не видеть тебя вовек
Хочется мне теперь.
Ты же не человек,
Близкий к природе зверь.
А ещё год второй
Сердце аж жмёт в тиски,
Как ты кидаешь ночной порой
Носки-и…
Я у твоих копыт.
«Спасибо» не говори.
В этом тебе помог быт,
Его и благодари.
На какое-то мгновение меня накрыло дежавю. Кажется, всё это уже было совсем недавно, прямо здесь, примерно с тем же антуражем и текстом. Лис автоматически протянул лапу, забрал носок и взвесил его на ладони: – Около четырёх шиллингов, мисс Джулия? – Да. А откуда вы знаете, как меня зовут? Мы расступились, являя её взору зевающего, но всё ещё не проснувшегося котёнка. – Тимми! Мальчик мой, так вы нашли его, сэр?! – Малышка всплеснула руками, округлив счастливые глаза. – Вы самый великий сыщик на свете! Про вас даже в «Таймс» написано-о! Можно я его заберу? Месье Ренар двумя пальцами самолично поднял котёнка за шкирку, поставив блудного «сына» перед «мамой». Радость воссоединения была упоительной! Мы все, включая Шарля, искренне зевали, от всей души радуясь за эту пару. Если бы мы с самого начала просто выспросили у того же Тимми все детали, а не бросились очертя голову на поиски мамы-кошки, то, наверное, и никакого расследования не понадобилось бы. Родители девочки приняли в семью малыша, он прижился, хоть и оказался по натуре хулиганистым мальчишкой. Как-то, вернувшись домой после двухдневной прогулки по крышам, он не нашёл маму Джулию и остальных членов семьи, квартира опустела, соседи сказали, что все куда-то уехали. Естественно, он тут же ринулся её искать, прихватив свой носок с накопленными монетками, припрятанный под половицей. Котёнок боялся, что его потеряли. Семья действительно была вынуждена срочно переехать, но от Тимми никто отказываться не собирался. Поэтому девочка оставила для него… – Минуточку, сэр, – опомнился я, когда за малышами закрылась дверь. – А кто тогда спит у меня в комнате? Лис задумался на какую-то долю секунды и первым бросился по лестнице наверх. Как вы, наверное, уже догадались, никакой кошки там и близко не было, а все мало-мальски ценные вещи пропали. Нас попросту ограбили, увы и ах… – Месье, там констебль, – безучастно доложил Шарль из прихожей. – С ним вчерашняя леди. Он утверждает, что она только что покинула наш дом через окно второго этажа. Ему показалось это подозрительным. – Пресвятой электрод Аквинский, храни Скотленд-Ярд и присных его, – от всего сердца помолился я, возведя очи горе́. – Майкл, когда я ещё раз стану надевать сияющие доспехи и лезть в седло, будь добр, напоминай мне об этой рождественской истории, – тихо выдохнул мой учитель. – Я давно не получал таких звонких оплеух. В нашей непростой профессии завышенное самомнение порой опаснее излишней доверчивости. Хочешь, можешь самолично дать мне пинка! – Э-э, пожалуй что… – Только попробуй.
P.S. Спасённая нами «несчастная жертва» на поверку оказалась прожжённой юной мошенницей, которая воровала даже у своих. Она подливала опиумные капли пьяненьким матросам в порту, поскольку утаила часть так называемого общака, была наказана отсидкой в подвале у Колченогого. А потом появились мы, и ушлая девица мигом сообразила, как себя вести. Фактически мы сами притащили преступницу в дом, воруй – не хочу! Но в целом всё равно эту историю можно было назвать рождественской. Ведь всё кончилось хорошо? Украденное у нас имущество вернули почти сразу, мы осчастливили двух детей, играющих в маму и сына, восстановили семью. К тому же ещё и честно заработали на этом несколько шиллингов мелочью. Хотя на одну кебменшу мистер Лис потратил больше фунта, но она того стоила… Всё исправил снег. Когда за окном стали летать крупные белые снежинки, укрывая грязные лондонские мостовые девственно-чистым пушистым ковром, я почувствовал, как успокаивается душа. Всё стало казаться лучше, мир добрее, люди человечнее, а «близкие к природе» – роднее… – Нет, мальчик мой, нет, – пробормотал месье Ренар, вставая за моим плечом с чашкой кофе по-бретонски. – Настоящую зиму надо смотреть в России. Жить зимой, наслаждаться, дышать ею. Как ты смотришь на небольшое путешествие в Санкт-Петербург? – Медведи, гречневая каша, водка, балалайки и казаки? Конечно да, сэр!
Юлия Морвейн Танцуя среди звёзд. Книга 1. Танго Предтеч
Пролог
За два года до начала Истории «Хотел бы я знать, зачем звезды светятся… Наверно, затем, чтобы рано или поздно каждый мог вновь отыскать свою» «Нам покорится море звёзд». Инэрис захлопнула книгу и подняла глаза за окно — туда, где в темнеющем небе загорались маленькие огоньки. Из парка, где она проводила последнее лето своего детства, доносились запахи горячей смолы и хвои. Ещё не начало холодать, хотя девочка знала, что и эти минуты тепла — последние. С наступлением ночи с моря всё сильнее дул промозглый ветер. «Нам покорится море звёзд, — повторила она про себя. — Нет, нам покорилось море звёзд. Но что теперь?» Мысль оборвалась, подчиняясь резкому звуку — за спиной хлопнула дверь, и на пороге показалась её наставница — владычица Империи Тысячи Солнц, правительница Нимеи и всех прилегающих колоний, Глава Сената Кариты, дочь последнего императора династии Магдаро — Аврора. «Авророй» хрупкая женщина, лишённая возраста, с волосами цвета закатного солнца, которые крупными завитками спадали по хрупким плечам, укутанным в пурпурную мантию, была только для двух существ в обозримой Ойкумене. Первой была её юная ученица, Инэрис. Имя второго давно стёрлось из летописей и легенд, и знала его теперь только сама Аврора — этого, второго, звали Галактион Аэций. Вся обозримая Галактика вот уже почти тысячу лет называла Аврору не по имени, и даже не по фамилии. Большинство знало её как Вечную Владычицу, ту, что собрала воедино Империю Тысячи Солнц и покорила море звёзд. Ту, что первой обрела бессмертие. Ту, что правила Империей до сих пор. — Наставница, — Инэрис хитро улыбнулась, одним только краешком губ, будто задумала что-то нехорошее, но Аврора знала, что шалости Инэрис безобидны — по крайней мере, до поры, и часто потакала им, не опасаясь последствий. — Ты ещё не спишь? — Едва стемнело, Аврора! Аврора улыбнулась и присела рядом с девочкой. — Ты знаешь, что вылетать в шесть. — Да, но… — Инэрис опустила голову, так что серебристые пряди волос упали ей на лицо, а затем вскинула её снова, вглядываясь в зелёные глаза Авроры. — Я читала, — Инэрис взяла в руки книгу и продемонстрировала её наставнице. — Вот. О Рождении Империи. Аврора подняла бровь. — И? — И я хотела спросить… Ну, знаешь… каждый раз, когда я читаю эту книгу, у меня такое чувство, что из неё вырваны страницы. Смотри… Например, после того, как закончилась война кланов… Инэрис принялась торопливо листать книгу, но Аврора опустила ладонь поверх обложки и захлопнула фолиант. — Спать, Инэрис. — Но ты не ответила… — Потому что нечего отвечать. История такова, какой она записана в книгах. Инэрис прищурилась. — В самом деле? Но разве историю пишут не победители? — Верно, — согласилась Аврора, — историю пишут победители. Именно поэтому история — это то, что записано в книгах. А то, чего там нет — забыто и должно оставаться забытым. — Но… — Никаких «но». Спать. Инэрис развела руками и встала. Не пытаясь больше спорить, она поплелась к кровати и принялась раздеваться. Аврора стояла поодаль, не глядя на воспитанницу. Она смотрела за окно, туда, где уже горели первые звёзды. «Нам покорится море звёзд», — повторила она фразу, которую знала наизусть. Фразу, которую сама же и написала много веков назад. — Инэрис… — позвала она. Девочка, уже стоявшая у кровати в одной только просторной белой сорочке, обернулась на голос. — Я дам тебе эти страницы. Возьмёшь их с собой. Но никто не должен знать, что в них написано. Тебе ясно? Инэрис серьёзно кивнула, и в глазах её светилось понимание. В который раз Аврора поразилась тому, как странно сочетаются детская чистота и невинность с острым умом и твёрдым характером ученицы. В свои четырнадцать Инэрис казалась то совсем ещё ребёнком, то взрослой, заключённой в хрупком, не до конца ещё сформировавшемся теле. Аврора подошла к девочке и поцеловала в лоб. Она вернулась в свои покои, сняла со стены картину, покрытую толстым слоем пыли. Провела пальцами по гладкой поверхности, нащупывая замок. Раздался щелчок, и пластина, скрывавшая сейф, уехала в сторону. Аврора достала старинный, написанный ещё на пергаменте том. Сдула с него пыль и, открыв на последней странице, прочитала: «Ни одна звезда не засияет, пока не найдётся человек, который будет держать сзади чёрное полотно. Галактион Аэций». *** «Ни одна звезда не засияет, пока не найдётся человек, который будет держать сзади чёрное полотно». Услышав шорох за спиной, Дезмонд захлопнул книгу и торопливо спрятал её туда, в нишу на стене, позади ряда обычных книг, доступных всем. Быстро задвинул цветными корешками и, оправив камзол, оглянулся. — Дед? — Дезмонд невольно улыбнулся. — Опять читаешь? Эндимион Таурус Аркан, седовласый мужчина в белой мантии, недовольно прищёлкнул языком. — Дезмонд, не могу понять, что с тобой творится? Скоро станешь таким же брюзгой, как и Анрэй. Дезмонд фыркнул. — Если мне стало интересно что-то, кроме забав с оружием, это не значит, что я собираюсь стать таким же сухарём. Просто… — он замешкался, а потом сказал почти правду, — просто книжка интересная попалась. Про подвиги. И войну кланов. Ты знал, что прежде, чем война закончилась, Аврора была свергнута, и год Нимеей правил… Дед, что-то не так? Эндимион побледнел и схватился рукой за стену. — Правил кто? — спросил он холодно. — Ну, я не помню имя. Да и вообще, это сказка. Ты в порядке? — Дезмонд, посмотри на меня. Эндимион взял мальчика за плечо и заставил заглянуть себе в глаза. — Где. Ты. Прочитал это? — Нигде. Дезмонд уставился в потолок, и сколько Эндимион не сверлил его взглядом, больше не отвечал. В конце концов, Эндимион сдался и тяжело вздохнул. — Дезмонд, не рассказывай никому эту сказку. Она глупая, но за неё ты можешь серьёзно поплатиться. — Почему? — Дезмонд тут же посмотрел на деда с любопытством. — Потому что это сказка, Дезмонд. Ложь, которой не было. — А я думал, что сказки — это быль, которую мы забыли. — Дезмонд! — Но я никому не скажу, — согласился мальчик внезапно легко. — Если обещаешь честно ответить на один вопрос. — Обещаю. — Галактион Аэций… Он существовал? Эндимион внимательно посмотрел на мальчика. — Да. Но это сказка, Дезмонд. — Само собой. *** Аврора сидела на восточной террасе своего летнего дворца на Селесте. Конечно, слова «летняя резиденция» теряли изрядную долю смысла, когда речь заходила о межпланетном сообществе, но Аврора придерживалась консервативных взглядов во всём — от устройства освещения в своих дворцах до языковых форм. С её бессмертной руки мужчины при дворе до сих пор носители кители того же кроя, что и в её молодости, а девушки — длинные платья с юбками в пол. И пусть на окраинных мирах мини-юбки и комбинезоны вольно чередовались между собой, Аврора точно знала, что эти атрибуты дурного вкуса никогда не ступят в её дом. Основная, официальная обитель Владычицы располагалась на Нимее, в стенах неприступного небесного замка. Там, где покоился в гранитном мавзолее забальзамированный прах её отца, последнего императора Кариты. Самой Авроре больше нравился титул «владычица», полученный не по праву кровной принадлежности, а по праву владения могущественнейшим из известных в Ойкумене артефактов — Венцом Власти. Его приобретение она считала в больше степени собственной заслугой, чем волей судьбы, хотя и считалось, что владение одной из трёх легендарных реликвий делает её избранницей небесных сил. Аврора не то чтобы не верила в небесные силы и прочую чепуху, описанную в Книге Звёзд… Она признавала, что под видениями Основательницы кроется нечто большее, чем пристрастие к психотропным препаратам. Скорее ей не нравилась мысль о том, что всё, что она сделала, и всё, что случится в отдалённом будущем — кем-то предопределено. Большую часть своей жизни Аврора была игроком, и не желала признавать себя шахматной фигурой — пусть даже и ферзём. Она отлично осознавала реальность полурелигиозного учения, воздвигнутого Айрен, матерью Ордена Звёздного Света, но именно поэтому сознательно противопоставляла себя всему тому, чего так боялась старейшина. Одной из самых нелюбимых ею частей учения Ордена была та сотня катранов в конце книги, где Айрен сумбурно и крайне ненаучно подводила повествование к тому, что всё конечно. В том числе — империя и власть избранных небесами. Будь её воля, Аврора сожгла бы эту часть так же, как приказала сжечь все дневники Аэция Галактиона, но, увы, в Ордене Звёздного света было слишком много живых адептов, чтобы так легко расправиться с его святыней. Единственное, чего удалось добиться Авроре на этом поприще, это запретить распространение Книги за пределами Ордена. Потому теперь обычным людям были доступны лишь её отрывки и сокращённые пересказы, перед публикацией проходившие жестокую цензуру. «И один из этих чёртовых пересказов собирается писать моя же собственная ученица», — с досадой отметила владычица, наполняя фарфоровую чашечку густым утренним чаем с бергамотом и отворачивая голову в сторону моря, чтобы снова задумчиво замереть, разглядывая волны. Увлечение Инэрис Орденом, на взгляд Авроры, имело несколько преимуществ. Самым первым и очевидным из них было то, что Орден давал своим адептам ни с чем несравнимую боевую подготовку. Самой Авроре в молодости тоже пришлось побегать и с мечом, и с бластером, но всё же она никогда не считала воинские качества своей самой сильной чертой. Аврора была дипломатом, лидером, мистиком. Она мастерски направляла людей, сплетала сети, пространственное воображение позволяло её легко представить в уме всё многомерное поле битвы политических сил. Но подвижности и силовых столкновений Аврора не любила и старалась избежать любой ценой. Она учила Инэрис своим подходам к жизни, но не могла не признать, что воспитательный процесс не всегда проходит успешно. Хотя та оставалась её любимой ученицей, некоторые аспекты политической игры куда лучше давались её сестре, Элеонор, образованию которой Аврора, откровенно говоря, уделяла куда меньше личного внимания. Обе девочки по её повелению занимались с наставниками по лингвистике, по управлению энергиями, разумеется — по риторике и политологии, хотя эту часть их образования Аврора в значительной степени отслеживала лично. Часть курсов она разрешила им выбирать по собственному усмотрению, и здесь Элеонор не раздумывая попросила ещё больше преподавателей по тёмным искусствам. Она интересовалась и наукой, но как-то слабо, в основном заимствуя оттуда логические подходы и экспериментальные методы, в то время как тёмная магия стала её истинной страстью. Инэрис, напротив, к магии была почти имманентна. Она видела в ней только подспорье для боевых столкновений, да и то больше уделяла внимания тому, как противостоять магическим атакам, чем тому, как их направлять. «Всё это слишком долго», — морщилась она, когда кто-то из наставников требовал, чтобы она поразила цель воздушным снарядом или, тем более, сгустком пламени. И зачастую вместо того, чтобы сделать сказанное и потратить полминуты на произнесение необходимого заклинания хватала какой-нибудь подвернувшийся под руку предмет и метнувшись к манекену наглядно демонстрировала, что без всякой магии справится с противником за пятнадцать секунд. Снаряд она тоже создавала. В конце концов. И это давалось ей так же легко, как и сестре. Но он этого она не начинала любить магию сильней. Своими курсами по выбору она сделала углублённое изучение сауса — языка, которым человечество пользовалось в такие давние времена, что они даже Авроре казались седой древностью. Вот тогда-то наставницу и кольнули первые иголочки беспокойства. Что Инэрис собиралась читать на этом языке? О том, что девочка читает всё, и особенное внимание уделяет тому, что читать запрещено, Аврора знала уже давно. Эта привычка закрепилась за Инэрис раньше, чем той исполнилось десять лет. Второй и ожидаемой просьбой Инэрис стало увеличить число боевых часов. Обе воспитанницы в обязательном порядке проводили время в фехтовальном зале, но для Элеонор эти занятия были примерно таким же проклятием, как для Инэрис — уроки управления энергиями. Обе показывали хорошие результаты, потому что, как и ожидала Аврора, от рождения были гибкими и подвижными. Но Инэрис было мало. Кроме ритуальных шпаг она просила устроить ей обучение настоящему фехтованию на тяжёлых мечах. Полуторный клинок стал одной из её любимых игрушек. Если она не читала, то точно проводила время с ним в руках, отрабатывая бесконечные стойки и пируэты. Даже тот факт, что обращение с подобным тяжёлым и не слишком практичным оружием требовало немалой силы её не остановил — Инэрис узнав об этой проблеме принялась накачивать мускулы с тем же фанатизмом, который сопутствовал всем её увлечением. Если Инэрис что-то хотела, было практически невозможно её отговорить. Она честно старалась вкладывать силы и эмоции в уроки по политическому искусству, но только потому, что за это Аврора обещала ей нанять преподавателя по проектированию кораблей. Все три увлечения воспитанницы казались Авроре абсолютно бесполезными. По крайней мере, на девяносто девять процентов. Но она шла на уступки, потому что, в конечном счёте, Инэрис всё равно никогда её не разочаровывала. Кроме того случая, когда она заявила, что собирается поступить на обучение в Орден и написать трактат, в котором доступным и понятным языком изложит для простых смертных содержание Книги Звёзд… Второй причиной, по которой Авроре смирилась с этим внезапным приступом глупости — остановить который, по обыкновению, было невозможно, так что Аврора решила и не позориться — второй причиной толерантности владычицы было то, что именно в этом наивном желании Аврора увидела самое отчётливое подтверждение тому, что Инэрис всерьёз восприняла все её уроки. Цели Ордена и Императрицы различались. Откровенно говоря, Аврора считала, что Орден на семьдесят процентов состоит из завистливых властолюбцев, которые используют древнюю и закостенелую структуру как социальный лифт. Но в то же время, лучшие адепты Ордена были не только смертоносными бойцами, они в совершенстве усвоили принципы необходимых жертв и стратегического мышления. И то, что именно эти принципы Инэрис собирается открыть людям в своём будущем трактате казалось Авроре одновременно наивным и умилительно дорогим. Дорогим, потому что она знала, что это именно её уроки впитала Инэрис так глубоко. Наивным, потому что девочка пока не понимала — есть вещи, о которых не нужно говорить вслух. Третьей по счёту и наименее важной из причин согласия Авроры было то, что членство Инэрис в Ордене позволяло ей завести шпиона в тылу врага. Она, конечно, понимала, что Орден будет думать так же. Но её ничуть не пугала предстоящая двойная игра. Впрочем, эта причина значила для неё куда меньше первых двух. Хотя в Ордене до сих пор не было никого, кто передавал бы ей информацию — Эцин слишком тщательно контролировали верность и помыслы своих адептов — благодаря их однозначной рассудочности предсказать их действия Авроре всегда было довольно легко. Наконец была и четвёртая, самая спорная из причин. Аврора прочила Инэрис будущее объединяющего звена между всеми силами Светлой Дуги. А Орден, хоть и не брезговал набирать в свои ряды представителей всех социальных групп, да и репутацию имел сомнительную, всё ещё был одним из самых влиятельных игроков в этой половине Империи. Вздохнув Аврора поднесла к губам фарфоровую чашечку. Её лицо — такое же молодое, как и тысячу лет назад — не выражало ни беспокойства, ни заботы, ни тревог. Что же касается глаз — неестественно многоцветных, какие бывают только у драконов из древних легенд, но никак не у людей — то в них давно уже ничего невозможно было прочитать. Старинные часы, стоявшие у Владычицы за спиной, мягко ударили раз, потом ещё раз. Солнце навечно замерло, наполовину поднявшись над горизонтом, и всё же время шло даже здесь. Аврора потянулась к одному из предметов, лежавших на подносе с завтраком. Провела над ними рукой. — Ты опаздываешь! — сварливо напомнила она. В пустоте застывшего воздуха послышался старческий вздох. Прошло не больше нескольких секунд, и мужчина на другой стороне террасы сгустился силуэт мужчины — в белом длинном одеянии, ещё более старомодном чем всё то, что носили при дворе. С такой же белой, ухоженной бородой и длинными волосами, которые слегка покачивались на несуществующем ветру. Эндимион Аркан находился не здесь. Там, далеко, где он вышел на веранду чтобы выпить обычный утренний кофе, шёл дождь. Не очень сильный, но довольно промозглый. И если бы не предстоящий разговор, герцог предпочёл бы забраться в дом, в тепло. Он так же, как и Владычица не любил нововведений, и его усадьба сохраняла очарование тех времён, когда в моде были героика и воинская честь. Впрочем, как и Владычица, он понимал, что отказ от технологий в первую очередь ослабит именно его. Эндимион любил и уважал своих родных внуков и множество детей, рождённых от его давно почивших братьев и сестёр. Он был самым старым в своём роду и одним из немногих, кто застал времена, когда Нимея ещё не вышла в космос, а человечество ещё не обрело бессмертия. Эндимион и Аврора никогда не ладили между собой. Даже в те далёкие времена, когда им приходилось делить одну планету и один двор. Эндимион, по мнению Владычицы, был тогда фантазёром и бестолковым забиякой. Аврора, по мнению Эндимиона — избалованной императорской дочкой, которое слишком многое досталось даром. Время не столько сгладило взаимную неприязнь, сколько сблизило их вопреки этой неприязни. Из тех, кто застал времена её молодости, Аврора больше никому не могла доверять ни на гран. А Эндимиону… Что ж, может быть, хотя бы на полграна. Бросив на Владычицу недовольный взгляд, Эндимион вежливо поклонился и опустился в кресло по другую сторону стола. Конечно, это было не то кресло и не тот стол, но совмещать предметы им всегда давалось довольно легко. — У вас будут ко мне какие-то повеления, Ваше императорское величество? — спросил он, наполняя свою чашечку густой ароматной жидкостью из турки. Аврора помолчала. Распоряжения она могла передать и без личной встречи, да и не любила отдавать приказы подобным людям напрямую. Герцоги всегда считали себя независимыми политическими фигурами, и их притязания следовало уважать. Разумеется, уважать так, чтобы их самоволие не сказывалось на благе и целостности Империи. Настоящей причиной того, что Аврора пожелала видеть Эндимиона было всего лишь её одиночество. За девять сотен лет Аврора, казалось бы, должна была привыкнуть к тому, что вокруг нет ни единого человека, с которым можно поделиться своими мыслями и заботами. «Я и привыкла», — подумала он и мысленно вздохнула. На деле же её лицо осталось столь же беспристрастным, как и минуту назад. «Всё дело в этих детях». Инэрис и Элеонор подбросили на порог дворца (двенадцать) лет назад. Аврора сразу поняла, что это — указание судьбы. Она всегда любила сирот, потому что они, в отличии от отпрысков благородных домов, способны были больше думать о благе империи и реальных перспективах, чем о семейных ценностях и вековых предрассудках. Но тот факт, что кто-то осмелился этих двоих оставить не в городе, и даже не в приюте, а на пороге её дома говорил о многом. И едва увидев младенцев собственными глазами, Аврора поняла, что её предположение попало в цель. Двое девочек обладали громадным потенциалом магических сил. Полярным потенциалом — Аврора позднее даже заказала специальное исследование, чтобы выяснить, насколько часто подобное встречается у близнецов. Выходило, что в большинстве своём близнецы делят дарованный им магический потенциал на двоих. У них всегда один Исток. А из одного озера не вычерпать в два раза больше воды. Аврора подозревала, что у её воспитанниц Исток тоже один на двоих. Потому, даже если бы она захотела оставить всего одну, это было бы слишком опасно. Но она не хотела. Ей одинаково требовались свет и тьма, заложенные в них. Не говоря уже о том, что обе девочки оказались не просто могущественными магами — они были полукровками. Теми, кого называли лао. Теми, в чьих жилах текла кровь обитателей внешних планов. Духов, считавшихся защитниками срединного мира, или демонов, населявших Мадеру — Преисподнюю. Лао были такой редкостью, что, если бы даже не все остальные планы Авроры, она не смогла бы выпустить этих двоих из рук. И Аврора ни на гран не верила, что подобная находка может быть удачей. Она чувствовала, что в ней таится тот самый ненавистный промысел божественных сил, о котором так много писала Основательница в своей якобы священной книге. Как бы Аврора не хотела улизнуть от судьбы, она твёрдо знала, что врагов стоит держать ближе чем друзей. И в этом состояла ещё одна причина, по которой она просто обязана была оставить девочек при себе. Могущественные маги, лао, орудия судьбы и будущие воплотительницы её политических замыслов — обо всём этом Аврора не забывала ни на мгновение на протяжении всех прошедших лет. Но теперь, когда ни одной из девочек не было рядом, она невольно чувствовала, что дворец опустел. И что она, давно разучившаяся чувствовать и терять, всё-таки к ним привязалась. Прошло три дня с тех пор, как Инэрис отправилась в Орден, и немногим больше с отлёта Элеонор. Какими бы достоинствами не обладало домашнее обучение, Аврора понимала, что обеим предстоит научиться ладить с людьми. Элеонор по согласования с наставницей выбрала Алехонский колледж Тёмных Искусств — достаточно независимый от всех трёх домов Тёмной Дуги, и в то же время собиравший под своей крышей множество одарённых и перспективных подростков как из великий семей, так и из числа разночинцев. Разделение на Тёмную и Светлую дугу издавна накалявшее политическую обстановку империи имело прямое отношение к истокам магии. С самого начала мастера управления энергиями разделялись на два полюса — те, кто считал приемлемым черпать энергию только изнутри собственного тела и те, кто брал силы из окружающего мира. Первых избранный ими путь познания сильно ограничивал в ресурсах, и разные мастера искали разные способы выхода из положения. Но вторые своими заклятьями истощали эфир окружающего мира и тем самым причиняли почти непоправимый вред окружающей Вселенной. Из этого тупика тоже находились разные выходы — кто-то активно использовал технику и ядерный синтез для активации новых энергетических ресурсов, другие по старинке обращались к человеческим жертвоприношениям, ибо, как известно, ничто не выделяет столько энергии, как смерть живого существа. Естественно, что если с техномагами светлые ещё могли примириться, то путь древних ритуалов и жертв был для них откровенно неприемлем. Это и многое другое из века в век становилось причинами закоренелой ненависти между двумя лагерями, которые ещё до выхода в космос поделили адептов на два клана. Отцу Авроры пришлось положить немало сил на то, чтобы само это понятие — клан — было уничтожено и стало восприниматься к атрибут прошлого. В годы его жизни отгремела последняя война между светлым и тёмным кланами. Авроре же досталась в наследство империя, элита которой перестала друг друга убивать, но в любой момент была готова снова обнажить оружие. За тысячу лет она разрослась в сотни раз, но этой закоренелой вражды преодолеть так и не удалось. Аристократия не только снова разделила себя на две «Дуги», отношения между домами внутри каждой из них тоже оставались напряжёнными. А все вместе они продолжали лелеять надежды на обретение ещё большей власти и для Авроры не было секретом, что для многих из них главное препятствие на пути к ней — её собственная жизнь. Именно это — не опасение за свою жизнь, конечно, а сам факт этой непрекращающейся вражды, — заставило Аврору снова вернуться к идее кланов. Вновь образованные светлый и тёмный кланы должны были объединить, по крайней мере, самые влиятельные семьи внутри каждой дуги. А во главе этих кланах встали бы те, кого Аврора сумела бы направлять. Две её воспитанницы. Две полукровки с полярным зарядом магических сил. Выбор места обучения на Инэрис был спорным, потому что далеко не все в Светлой Дуге уважали Орден. Но выбор образования для Элеонор представлялся для Авроры идеальным со всех точек зрения. Она городилась тем, что Элеонор предложила его сама. В Алехонском колледже подающую надежды девочку не только обучили бы управлению энергиями — к которому тяготела Элеонор, и которое могло принести ей пользу в будущем, помочь завоевать уважение среди требовательных представителей высшей аристократии. Алехонский колледж, помимо этого, был ещё прекрасной площадкой для знакомств, и Аврора надеялась, что, к возвращению оттуда, Элеонор уже заведёт себе много друзей среди будущих соратников. Всё было правильно. Обеим девочкам пришла пора покинуть дом. Но дворец без топота их ног стал казаться владычице неожиданно пустым. — Я ничего от тебя не хочу, — сказала Аврора, поняв, что молчание затягивается. — Нам пока что нечего делить. Как насчёт того, чтобы просто выпить вместе чаю и посмотреть на рассвет? — Рассвет, — хмыкнул Эндимион, — который никогда не придёт? — Согласись, это не так уж плохо. Если солнце замерло на востоке — значит, никогда не наступит и закат.Глава 1. Потерянные страницы
Два года спустя — В чём дело, Дезмонд, хвост и рога потерял? Дезмонд растянул губы в холодной улыбке и, не поднимая глаз от песка, направил взгляд на Анрэя, в компании других «чистокровных» стоявшего на открытой веранде. День не удался с самого утра. Дезмонд понял это ещё тогда, когда дед сообщил ему об отправке в Нефритовую Академию. Затем выяснилось, что Анрэй копался в его вещах — как ещё объяснить, что пропали его личные записи? И, в довершение всего, сам Анрэй, его единоутробный брат, так вовремя попался Дезмонду на пути. — Дез, тихо, — на плечо юноше легла рука Калена Фэроу, единственного, кто не боялся дружить с «отродьем хаоситов», как называли Дезмонда за глаза. — Я буду тише травы, — сообщил Дезмонд с улыбкой и направился к веранде. — Дез! — раздалось из-за спины, но Дезмонд был уверен, что в самом деле решит дело тихо. Двигаясь бесшумно, словно пантера перед прыжком, он перемахнул через ажурный парапет и приземлился прямо посреди кучки парней. Анрэй был младше его на два года — сейчас ему было четырнадцать. Но в свои четырнадцать он отлично наловчился вертеть окружающими. Красивого и харизматичного юношу, обладавшего внешностью, какую трудно отыскать среди потомков самых благородных семей, поддерживали не только взрослые, но и многие из старших кузенов. Хотя Анрэй был единственным членом семьи Аркан, обладавшим бледно-золотыми волосами и голубыми глазами, в то время как коронным генотипом дома считались чёрные гладкие волосы, бледная кожа и тёмно-синие глаза — никто не сомневался в его чистейшем происхождении — над кроватью его родителей разве что свечку не держали в первую брачную ночь. Дезмонд же, хоть и был рождён в той же утробе, появился до заключения брака. Хоть и обладал статью и смольно-чёрными волосами, какие носил в юности сам герцог Эндимион, он оставался сыном неизвестного отца. И сколько бы герцог ни пытался уверить приближённых, что Дезмонд не имел отца вовсе, и потому является сыном дома Аркан во всех смыслах этого слова, слухи ползи как змеи, а неизвестность, подогревавшая котлы досужих домыслов, позволяла высказывать самые неприятные предположения относительно его происхождения. Фантазия, однако, у сплетников была небогатой, и никто отчего-то не представлял его сыном одного из магистров Ордена Звёзд или хотя бы одного из великих герцогов. Все споры сводились к тому, происходит ли он от залётного пирата или вовсе от чудовища, такого же залётного, но только из внешнего Хаоса. Дезмонд впервые услышал подобные слухи, когда ему было десять, и по первой воспринимал их болезненно. «Болезненно» в основном для тех, кто эти слухи распускал — потому что уже тогда он чуть не откусил ухо гувернантке, трепавшейся с поварихой о его нечистом происхождении, чем ещё более подкрепил домыслы обеих. За прошедшие шесть лет изменилось немногое. Разве что теперь Дезмонд не показывал обиды. Он дрался молча, даже когда расшибал кулаки в кровь, и всегда заталкивал пустой трёп в глотку тем, кто его испускал. Его продолжали называть отродьем хаоситов, но в основном — за глаза. Исключение составлял Анрэй, справедливо полагавший, что правосудие, в лице многочисленных наставников и дядей — на его стороне. Дезмонд не интересовался мнением правосудия. У него правосудие было своё. И даже если очередная драка заканчивалась ночью, по старинному обычаю проведённой на горохе, подход свой к ведению переговоров не менял. — Ты научился читать, Анрэй? — спросил Дезмонд ласково. Кален, за утро трижды выслушавший историю с пропавшими выписками из каких-то там книг, взвыл. — Ты о чём, придурок? — Не прикидывайся, Анрэй. Отдай мои письма, пока я не забрал их сам. Анрэй расхохотался и продекламировал по памяти: — «Ни одна звезда не засияет, пока не найдётся человек, который будет держать сзади чёрное полотно!» Декламацию поддержал взрыв смеха, а в следующую секунду кулак врезался в аккуратную челюсть блондина. Анрэй почти не сопротивлялся — он всегда был слабее. Дезмонд успел ударить ещё два раза, прежде чем чьи-то руки оттащили его назад. Уже через секунду руки исчезли, и, развернувшись, Дезмонд понял, что Кален врезал тому подпевале, что пытался его скрутить. Он сам рванул на себя руку ещё одного противника, заставляя того упасть на колени. Драка грозила превратиться в свалку. Краем глаза Дезмонд заметил, что Анрэй стоит, где стоял, прижавшись спиной к стене и заложив большие пальцы за краешек ремня, как будто и вовсе не был причастен к происходящему, а в следующую секунду над полем боя разнёсся подобный грому голос герцога Эндимиона: — Прекратить! Драка стихла. Кален, сидевший на спине у одного из подпевал, торопливо вскочил на ноги, оправил камзол и поклонился показавшемуся в дверях герцогу. — Прошу простить. Дезмонд, только что поставивший колено на грудь другому, и не подумал шевельнуться. — Дезмонд, ко мне в кабинет! Дезмонд надавил напоследок коленом на живот поверженного врага. Тоже встал, отряхнулся и пошёл по направлению к дверям, сопровождаемый неприятным хихиканьем Анрэя. *** Эндимион был не в духе. Дезмонд понял это сразу, ещё до того, как переступил порог кабинета, по ссутуленным плечам мощного старика и его сжатым в плотную линию губам. — Дед, если ты из-за Анрэя… — начал Дезмонд осторожно. Дезмонд не был злым. Просто отношения его с людьми частенько не ладились, и он не слишком-то стремился их поправлять. Его сложно было назвать нелюдимым, потому что он всегда был в центре любой драки и любой пирушки. Но друзей у него не было, кроме Калена. Родные не испытывали к нему тепла, и сам Дезмонд отвечал им тем же, хотя спроси его кто-то посторонний, любит ли он свою семью, Дезмондответил бы без запинки, что готов умереть за Аркан. Эндимион был исключением. С детства лишённый родителей Дезмонд привык, что стареющий герцог всегда находит время, чтобы с ним поговорить. Да и несмотря на то, что законным наследником считался Анрэй, в доме поговаривали, что титул и земли Эндимион собирается завещать Дезмонду. Дезмонд не ждал и не хотел этого, но был бы польщён, если бы дед в самом деле оказал ему доверие. Дезмонд не боялся вызова к герцогу — не только потому, что вообще был плохо знаком с чувством страха, но и потому, что знал, что, если кто-то из старших и сможет его понять, то только Эндимион. Но сейчас обстановка в кабинете явно была накалённой, и Дезмонд не знал толком, с чем это связано, а неизвестность всегда вызывает беспокойство. — Если ты об Анрэе… — повторил он. — К хаоситам Анрэя, — оборвал его Эндимион и повернулся к внуку лицом, — ты должен вступить в брак. — Что?.. Прости… у меня уши заложены с утра. — Ты слышал, Дезмонд. Мне нужно, чтобы ты вступил в брак. И не стоит изображать удивление. — Дед, а не хватит ли с меня того, что я отправляюсь в Академию? Туда, знаешь ли, жён не берут. — Мне не обязательно, чтобы ты женился прямо сейчас. Твоя наречённая вполне подождёт, пока ты закончишь Академию. Но невеста должна быть названа до твоего отлёта. На балу Лилий. — Отлично… Дед, я улетаю через два дня! Почему не подождать до моего возвращения? — Дезмонд, не спорь, — Эндимион посмотрел на внука мрачно и устало. — Если бы у меня был выход, я не заставлял бы тебя, ты же знаешь. — А может, жениться кому-нибудь другому? — Дезмонд был не из тех, кто способен легко смириться с судьбой, но Эндимион ответил ему взглядом настолько мрачным, что юноша замолчал. — Просто познакомься с ней. Объяви о помолвке. Затем мы отложим свадьбу до окончания твоего обучения, а за эти два года может произойти всё, что угодно. — Ты поэтому решил отправить меня в Академию? — спросил Дезмонд, вмиг становясь серьёзным. Эндимион помолчал, обдумывая ответ. — Я не был уверен, — сказал он наконец, — но предвидел такую возможность. — Хорошо, — Дезмонд поклонился, — прости меня, мне нужно подготовиться к балу. Эндимион проводил внука долгим задумчивым взглядом. Он не хотел говорить о том, насколько нужен сейчас Аркану этот союз — не хотел и был рад, что Дезмонд не стал спрашивать: «Зачем?» *** — Владычица, — Инэрис глубоко поклонилась наставнице, сидевшей на троне, но в глазах её плясали озорные искорки. Инэрис могла быть чертовски вежлива, когда хотела, но Аврора не верила в эту вежливость ни на грош — слишком легко её воспитанница менялась в настроении. И когда Аврора улыбнулась, причиной тому была не почтительность ученицы. Она смотрела на воспитанницу, которую не видела два года, и невольно восхищалась теми изменениями, что произошли в ней за время обучения в Ордене. Инэрис стала выше, и Аврора подозревала, что стоит им встать рядом, как она окажется выше даже свое покровительницы. Она была стройна и изящна, но в позе её проглядывала уверенность хищной птицы, а руки лежали на рукоятях оружия, висевшего на поясе с небрежной уверенностью умелого бойца — без кичливости, присущей юнцам. У левого бедра Инэрис виднелась витая гарда церемониальной сабли, у правого — простая и чуть потёртая рукоятка скорчера. — Приветствую тебя, — сказала Аврора с улыбкой и чуть склонила голову. Инэрис тоже кивнула — уже не столь формально — и серебристые пряди её волос перекатились через плечи, на миг скрыв лицо. Изящным движением Инэрис выпрямилась и отбросила волосы назад. — У вас будет время обсудить со мной новости, моя госпожа? Говорила Инэрис без той прежней детской непосредственности, которая запомнилась Авроре по их предыдущей встрече, но голос её был всё так же звонок. Он разрезал удушливый воздух тронного зала, и не думая проявлять почтение к вековой тишине. — Через десять минут. Вы знаете, где меня ждать. Инэрис поклонилась ещё раз и покинула зал, не обращая внимания на пристальное внимание придворных. Она была в фаворе всегда — и всегда получала в награду эти цепкие взгляды и смешки за спиной. Она и сама готова была от души посмеяться над трусостью тех, кто не смеет говорить ей сплетни в лицо. *** — Аврора! — стоило владычице переступить порог летней веранды, как Инэрис бросилась ей на шею, напрочь забыв про формальности. Аврора рассмеялась и, обняв девушку, похлопала её по спине, но тут же отпустила. Инэрис улыбнулась, вмиг став такой же живой, как раньше. — Я так по тебе скучала, — сказала Инэрис, отстраняясь и разглядывая лицо наставницы, — а ты совсем не изменилась. И это место тоже. Такое чувство, что время застыло в твоём дворце. Аврора усмехнулась и подмигнула. — Отчасти это так. Ну, ты нашла, что искала? Лицо Инэрис озарила счастливая улыбка. Она отвернулась, подошла к парапету и посмотрела на парк, ступенями уходящий вниз к берегу Звёздного Моря. — Не знаю, — сказала она задумчиво, — видишь ли… У меня появилось ещё больше вопросов. Аврора подошла и положила руку на плечо Инэрис. — Девочка, посмотри на меня. Инэрис повернулась, и Аврора вгляделась в глаза, вобравшие в себя синеву моря, плескавшегося далеко внизу. — Ты не жалеешь, что захотела узнать тайны Ордена? Инэрис покачала головой серьёзно и грустно. — Нет, Аврора, не жалею. Я хочу идти вперёд зрячей. — Ты обвиняешь меня? — Нет… Думаю, ты делала то, что была должна. — Хорошо, — Аврора с трудом скрыла облегчение, — тогда есть ещё кое-что… что нам не следует откладывать. — О чём ты? — Сегодня Герцог Аркана даёт бал. Я хочу, чтобы ты пошла туда со мной. Инэрис наморщилась на секунду, но тут же спрятала недовольство под маской учтивости. Аврора, впрочем, успела разглядеть лёгкую рябь, пробежавшую по её лицу, и сказала: — Так нужно, ученица. Ты должна познакомиться… кое с кем.Глава 2. Бал лилий
Тихая музыка разливалась над густой зеленью парка при летнем дворце дома Аркан. Герцог Эндимион стоял на веранде, разглядывая пары, кружившиеся по мощёной мрамором площади под звуки вальса. Эндимион не был противником науки, технологий и новой моды, но свой дом он видел только таким — с колоннадой, обрамлявшей широкое мраморное крыльцо, и колесницей древних богов, украшавшей фронтон. Его редко осмеливались спрашивать, почему музыка на его балах только живая, а единственное освещение составляют факелы и звёзды. Когда же кто-то всё же задавал этот вопрос, старик отвечал с усмешкой: — Я слишком стар, чтобы пускать в свой дом новую жизнь. Он лгал, конечно, потому что в доме его были все удобства, придуманные в Империи, а мраморная колесница на фронтоне значила для него не больше, чем набор оловянных солдатиков, который он подарил внуку на десятилетие. Эндимион знал всех трёх богов, изображённых на колеснице, в лицо, и знал, что никогда они не были богами. Но что-то было в этой атмосфере, умершей задолго до того, как началась его молодость, что он хотел погружаться в неё снова и снова. Дезмонд стоял рядом с ним и тоже смотрел на пары, кружившиеся по площади. Он не питал особых чувств к традициям, но любил своего деда и никогда не спорил с его желаниями, если мог их удовлетворить. Женитьба была одним из таких желаний, и она вызвала у молодого виконта куда меньшее беспокойство, чем обучение — он никогда не видел себя военным, а вот то, что рано или поздно ему придётся вступить в брак, знал всегда. Надежда, что его нечистое происхождение на сей раз сыграет ему на руку, была невелика — женили всех, даже бастардов, рождённых от прачек, потому как каждый подобный брак укреплял позиции дома и позволял завести новых союзников. Эндимион не говорил, кто именно предназначен внуку в супруги, а Дезмонд не спрашивал, потому как до самого начала бала не осознавал до конца, что ему предстоит. И только теперь, увидев воочию множество гостей, невольно начал гадать, кто же из этих девушек уготован ему в жёны. На балу Лилий не было некрасивых людей. Те, кто бывал здесь, уж всяко имели средства и возможности обеспечить себя отличными внешними данными — на них работала вся немалая индустрия косметологии, пластической хирургии, кибер-имплантации и бионической селекции Империи Тысячи Солнц. Здесь были только те, кто держал в своих руках хотя бы маленький, но кусочек власти, и только те, кого Эндимион хотел видеть в друзьях. Некоторое количество гостей Дезмонд мог бы отсеять ввиду того, что они уже состояли в браке — но и только. Большинство присутствующих были дебютантами и дебютантками, и имён их Дезмонд ещё не знал. Взгляд его неустанно обшаривал толпу в поисках той единственной, пока он не уловил краем глаза движение и не повернулся к лестнице, ведущей на веранду. Дезмонд мгновенно согнулся в поклоне, исподлобья разглядывая важных гостей, и, лишь получив учтивый кивок в ответ, разогнул спину. — Владычица. Дезмонд покосился на деда и увидел, что тот улыбается, словно увидел старую знакомую. Хотя мог бы поклясться, что каким бы старым не было знакомство этих двоих, добрым его назвать было нельзя. — Эндимион, мой старый друг. Императрица тоже растянула губы в улыбке, холодной, как зимняя ночь. — А это… — Эндимион повернулся к девушке, стоявшей по правую руку от почётной гостьи. Дезмонд проследил за его взглядом и подавился ещё не высказанным приветствием. Спутницей Вечной Владычицы была девушка, на вид не старше его самого. У неё были льдисто-голубые, сверкающие, как звёзды, глаза, и бледные, как лунный свет, волосы. Гостья была красива, как бриллиант в оправе из белого золота, но не внешность поразила Дезмонда. От девушки исходило завораживающее чувство смертельной опасности. Несмотря на то, что этикет не позволял присутствовать на балу с оружием, пальцы гостьи были небрежно опущены на две рукояти — клинка и скорчера — едва заметные под пышным камзолом бледно-голубого цвета. Не платьем. — Это Инэрис, моя ученица, — сообщила Императрица, и Дезмонд ещё раз поклонился. — Инэрис, — повторил Дезмонд одними губами, а в висках билось: «Неужели она? Хорошо бы, чтобы была она». И, вторя его мыслям, Эндимион повернулся к нему и попросил: — Дезмонд, будь любезен, покажи нашей юной гостье парк. Нам с госпожой Императрицей нужно обсудить дела. Сердце гулко застучало, когда Дезмонд протянул руку, предлагая Инэрис опереться на локоть. Гостья окинула его изучающим взглядом и, кивнув, развернулась к выходу — руку она брать не стала. Дезмонд тихонько хмыкнул про себя, но промолчал. Он поравнялся с Инэрис уже у подножия крыльца и спросил негромко: — Что вы желаете посмотреть? Взгляд Инэрис невидяще скользнул по нему. — На ваш вкус. — На мой вкус лучше отправиться в лес, подальше от шума. Если, конечно, вы меня не боитесь. Инэрис подарила ему колючий взгляд и усмехнулась. — А что вы можете мне сделать? Обесчестить? — Понятия не имею. Но зачем-то же вы берёте на праздник скорчер. — Хорош праздник, — ответила Инэрис, склонив голову на бок, — я бы скорее назвала его работой. — Не любите торжества? — Дезмонд указал рукой вдоль аллеи, приглашая начать движение. Инэрис кивнула и пошла рядом с ним в сторону деревьев. — Видите ли, виконт… В жизни слишком много интересного и необходимого, чтобы тратить целые вечера на музыку и прогулки под луной. Дезмонд хмыкнул. — А может, это и есть самое необходимое в жизни, а, Инэрис? Вы об этом не думали? Инэрис бросила на него быстрый взгляд и пожала плечами. Оба замолчали и дальше уже продолжили путь в тишине. — Вам не нравится парк и не нравится бал, — заметил Дезмонд наконец. — Тогда что вы здесь делаете? — Выполняю волю наставницы. Дезмонд остановился и посмотрел на спутницу. — Наставницы? Владычицы, вы хотели сказать? Инэрис фыркнула и отвернулась. — Я поняла, чего мне следовало бояться. Вашего любопытства. Ответить Дезмонд не успел, потому что из тени деревьев показалось сразу трое юношей, и Дезмонд скрипнул зубами, узнав в одном из них брата. — Дез, подцепил кого-то? Не всех ещё распугал? *** — Вы хотели поговорить… лично? — Аврора и Эндимион медленно двигались по тёмной аллее. Герцог старательно избегал людных тропинок. Желание владычицы было, пожалуй, единственным, что могло в этот вечер освободить его от обязанности приветствовать гостей, и Эндимион беззастенчиво пользовался этой возможностью. — Да. Аврора молчала, ожидая продолжения. Она чувствовала, что предложение о личной встрече обусловлено тем, что Эндимион боится лишних ушей. И если он не начинал разговор, значит, пока ещё не был уверен в том, что здесь он пройдёт безопасно. — Как вам моя ученица? — продолжила Аврора, ощущая, что молчание затягивается и, если их кто-то действительно слушает — наверняка этому удивится. Вопрос, однако, не был праздным. Аврора взяла с собой Инэрис с однозначным расчётом представить девушку герцогу и узнать, насколько такая кандидатура устраивает его. Эндимион ничего не знал о её плане, но прозондировать почву никто не мешал. — Я не берусь судить по людям с первого взгляда, — сказал он. — Но я готов довериться мнению Дезмонда. Аврора приподняла брови и тут же снова заставила себя вернуть на лицо маску невозмутимости. Информация была новой и однозначно важной. «Он так ценит своего внука?» — промелькнуло у неё в голове. Означало ли это, что Эндимион собрался уходить на покой? «Может быть», — тут же ответила она себе. «Он ведь уже пытался… Когда у него была дочь». Эана Аркан возглавляла дом всего несколько лет — так пожелал её отец. За эти годы она завоевала симпатии всех влиятельных лиц светлой дуги, хотя, на вкус Авроры, её решения и были слишком мягкими. В те годы они с Эндимионом уже обсуждали вопрос о восстановлении клана, и Аврора была почти согласна принять в роли его главы Эану. Вот только внезапная смерть молодой герцогини развеяла все планы. Аврора и Эндимион давно уже не были врагами. Но Аврора не стала бы утверждать, что они были союзниками. — Ваше императорское величество, чего вы хотите? Аврора вздрогнула. Поморщилась. — Я не люблю этот устаревший титул. — Почему же? Разве вы его не заслужили. — Нет, — Аврора поразилась сухости собственного голоса, обычно мягкого и бархатистого. В девяти с половиной ситуаций из десяти ей удавалось сохранять дипломатичность. — Я его получила. В наследство. Заслужила я другой. Эндимион хмыкнул. — И всё же, вы не ответили на вопрос. Аврора подарила ему спокойный взгляд. — Сохранить империю, — сказала она. — ответ, по-моему, очевиден. — Или сохранить власть? — Без мой власти не было бы империи. Разве я не права? — Может быть, и так… Эндимион как будто задумался и снова на какое-то время замолчал. — Герцог, не стоит искать тени на солнце. Нет никакой разницы между моим стремлением к власти и моим желанием видеть империю единой и процветающей. Уже много лет у меня нет других помыслов. И полагаю вы как никто хорошо знаете, что не найдётся в империи другого человека, который справился бы с этой миссией лучше меня. — Потому что у вас — венец? Дарованная высшими силами реликвия? — Нет, — Аврора поморщилась, теперь уже не стесняясь своих эмоций. — Может быть для вас это и аргумент. Для вас или Фэроу или кого-то ещё. Я была бы рада, если бы это было так. Но для меня значение имеет только то, что моя эффективность доказана на практике. В то время как ни один из людей, претендовавших на власть в Карите до или после моей коронации не смог показать хоть сколько-то близких результатов. — Не у всех была такая возможность. — Полагаю, оказаться в столь не выгодном для старта положении, какое было у меня после предательства вашего дражайшего друга Галактиона, тоже не довелось никому из них. — Дело не в том, кто сумел прийти к власти… — А в том, кто и как сумел ей распорядиться. Полагаю, в этом смысле у империи тоже нету лучших вариантов, чем я. Вы не согласны? Аврора знала, что не согласен. По крайней мере, не до конца. Эндимион имел своего кандидата на трон, ещё тогда, много веков назад. И, пожалуй, только то, что правление Авроры оказалось успешным и спокойным могло примирить его с новыми реалиями. Но если бы он мог выбирать… — Послушайте, — Эндимион взял Аврору под руку. Она терпеть не могла такой фамильярности, но промолчала, понимая, что это лишь повод приблизиться к её уху и продолжить: — Один человек сделал мне важное предложение. Предложение, которое касается вашей смерти. Аврора приложила все усилия, чтобы не вздрогнуть. Не то чтобы её удивляла чья-то ненависть, и всё же это всегда было… больно. — Кто он? — тихо спросила она. — Имени я не назову, потому что не уверен, что он придумал это сам. Но советую вам и вашим особым помощникам проверить переписку дома Тао за первый месяц осени. Аврора помолчала. Эндимион отстранился от неё и теперь двигался по алее с таким видом, как будто ничего не произошло. «Тао…» — думала она. *** Дезмонд почувствовал, как приливает кровь к щекам, и покосился на Инэрис. Та стояла, всё так же небрежно опустив кисти на рукояти оружия. Вся поза её истекала расслабленностью, и только в цепком взгляде голубых глаз можно было разглядеть колкий лёд насмешки. — Мне не нравится не только ваш бал, — заявила Инэрис, наблюдая, как приближается к ним Анрэй с друзьями, — но и приём. Не знаю кто это, но он слишком дерзок даже для хозяина торжества. — Моё имя Анрэй, я наследник дома Аркан. — Наследник? — Инэрис усмехнулась. — Впервые слышу, чтобы герцог собирался на покой. — Покой всех настигает… — Анрэй подошёл вплотную и внимательно вгляделся в лицо Инэрис. — Рано… или поздно. — Вы, чувствую, много знаете о жизни, — улыбка на губах Инэрис стала злой, — а по лицу и не скажешь. Да и кому грубите — явно не понимаете. — Хм… А кому? Дезмонд перевёл взгляд с одной на другого. — Анрэй, нашу гостью зовут Инэрис. Она — воспитанница Владычицы. Инэрис с усмешкой наблюдала, как бледнеет лицо «наследника». — Берегитесь, виконт Анрэй, ваши пустые разговоры могут быть услышаны. — Прошу прощения, я… проклятье, Инэрис, я просто обознался. — Принцесса Инэрис. И мне всё равно, обознались вы или нет. Инэрис повернулась к Дезмонду. Подойдя вплотную так, чтобы Анрэй не заметил её жеста, почти силой загнула руку Дезмонда и взяла его под локоть. Наградив на прощание Анрэя ледяной улыбкой, она подтолкнула Дезмонда вперёд вдоль аллеи и ни слова не сказала до тех пор, пока Анрэй с друзьями не растворились в темноте. — Что это было? — спросила Инэрис совсем другим тоном, лишённым светской холодности. — Это… не обращайте внимания. Просто мой брат. Вам не стоило с ним ссориться. Инэрис фыркнула. — Мне показалось, он сам пытался поссориться со мной. — Вообще-то, нет… Он пытался поссориться со мной. Они дошли, наконец, до конца аллеи и остановились между колонн мраморной беседки, стоявшей на самом краю обрыва. Далеко внизу шуршало море, и лёгкий ветерок трепал длинные светлые волосы Инэрис и чуть более короткие и немного пушистые — Дезмонда. — Между нами с братом нет особой любви, это знает весь дом. — Я не слежу за сплетнями. Дезмонд хмыкнул. — Это заметно. Иначе вы бы… — Иначе я бы сделала то же самое. Я не люблю сплетников. И ещё больше не люблю тех, кто способен показывать гонор только не зная имени своего оппонента. Дезмонд криво улыбнулся, и Инэрис невольно залюбовалась на эту улыбку — невесёлую, но наполненную какой-то странной искренностью, разительно контрастировавшей со всей обстановкой ежегодного бала. — А вы? — спросила она неожиданно для самой себя. Дезмонд пожал плечами. — А мне плевать. — Вы лжёте себе. Это видно по вашим глазам. Дезмонд не ответил. Он долго смотрел на девушку, стоявшую перед ним, пытаясь раскрыть тайную суть странного притяжения, которое ощущал, и уже собирался отвернуться к морю, когда услышал вдалеке голос деда. Инэрис не смотрела на него. Она замерла, отвернувшись и глядя на небо, полное звёзд. Ответить Дезмонд не успел. — Дезмонд! — раздался суховатый мужской голос вдалеке. Инэрис вздрогнула, чувствуя, как рассыпается в прах мгновение. — Герцог? — Дезмонд повернулся, но не к морю, а туда, откуда слышался голос. — Дезмонд, вот ты где. Вы далеко забрели. Простите, — Эндимион легко поклонился и улыбнулся Инэрис, — я отберу у вас внука. На сегодня у нас с ним ещё есть некоторые планы. — Само собой, герцог, — Инэрис ответила лёгким поклоном и вежливой улыбкой. Эндимион поймал локоть Дезмонда и подтолкнул его обратно ко дворцу. — Что за планы? — спросил Дезмонд, нахмурившись, когда они отошли достаточно далеко. — Знакомство с невестой, конечно. Мы ведь об этом говорили, помнишь? — Но… Дезмонд замер и невольно оглянулся назад, к берегу моря, где осталась стоять девушка с глазами синими, как звёзды, и волосами, бледными как луна.Глава 3. Помолвка
Инэрис проводила задумчивым взглядом удаляющегося виконта. Она не могла сказать, что в этом юноше так зацепило её. Инэрис не нравились ухоженные, избалованные дети высшей аристократии. Она не любила тех, кто получает все блага мира к своим услугам лишь потому, что родился в одном из великих домов. Хотя сама она не могла жаловаться на недостаток роскоши, с самого детства ей не давали забыть, кто она — сирота, случайный найдёныш, которого по ведомым лишь одной ей причинам Владычица Империи Тысячи Солнц приютила в своём доме. Их было двое таких — Инэрис и Элеонор. Два свёртка на пороге дворца. На что рассчитывали их родители? Можно было только гадать. Но всю свою жизнь Инэрис помнила, что, если бы не внезапная прихоть императрицы, она умерла бы в ту ночь, не успев толком пожить. Об отношении к ней наставницы говорили много — и цену этим разговорам Инэрис поняла раньше, чем ей исполнилось тринадцать. Слишком многие слуги Империи Тысячи Солнц мечтали отыскать пятно на солнце, изъяны в извечной Владычице. Слишком многих мучила зависть к сиротке, которую Аврора осчастливила своим вниманием. Истина была проще и сложнее одновременно. Аврора была Инэрис наставницей, но не матерью. Иногда суровой, иногда заботливой. Аврора была не из тех, кто знает жалость — ни к врагам, ни к близким, и Инэрис не стала исключением. Быть самым близким человеком Императрицы никогда не было просто — Аврора требовала совершенства, такого же, каким была она сама. Инэрис привыкла угадывать тончайшими фибрами души любые нотки недовольства Императрицы. Инэрис могла противостоять досужим домыслам, сплетням и злословию, она привыкла, что каждый её день — это сражение, но одному человеку в Империи она не могла противостоять — Владычице Авроре. И дело было не в том, что Аврора была Императрицей. Безо всякого стеснения Инэрис могла бы сказать, что она была единственным человеком в Империи, кого не интересовал статус Авроры. Их связь была тоньше и болезненней, и Инэрис не знала её названия. Внезапная и необъяснимая тяга к почти что незнакомому аристократу и близко не была похожа на это глубокое и нежное чувство. От этой тяги щемило в груди. Инэрис не привыкла потакать своим капризам, но сейчас она отчётливо понимала, что хочет ещё — этой прогулки, этого разговора. И именно потому, что она не привыкла потакать своим слабостям, Инэрис лишь вздохнула и улыбнулась — небу, на котором проступали первые звёзды. Озеру, которое слабо поблёскивало, отражая огни бала и бледные контуры двух лун. Прохладному ветерку, овевавшему её лицо. Улыбнулась просто так, без тени радости. Улыбнулась на случай, если кто-то видит её или увидит вот-вот, потому что Инэрис, воспитанница Императрицы, попросту не могла грустить. *** Дезмонд молча шёл следом за Эндимионом. Герцог то и дело косился на внука — то, что Дезмонд слишком задумчив и не похож на себя самого, бросалось в глаза с первого же взгляда. — Вот они, — Эндимион взял Дезмонда под руку и чуть повернул, заставляя обратить внимание на четвёрку, стоявшую поодаль. — Герцог Мело, — произнёс Дезмонд равнодушно, — и трое его детей? — Наследник, первая и третья дочери. Первую тоже будут сватать сегодня, но для нас это не важно. У неё уговор с домом Эмбер, но герцог крутит и всё время откладывает свадьбу — слишком высокомерен, чтобы родниться с теми, кто купил титул за деньги. — Зато мы вполне демократичны, — заметил Дезмонд немного ядовито. Замысел деда был ему понятен — он достаточно знал о делах дома, чтобы понимать — верфи Мело необходимы Аркану как воздух. Ещё час назад он бы смирился безо всяких возражений — брак есть брак. Но теперь, когда где-то там по аллеям бродила прекрасная Инэрис, жениться на другой казалось немыслимым. Он бы сказал об этом деду, но время и место были неподходящими. Да и что он мог сказать: «Дед, я женюсь на другой?» Смешно. Он видел эту другую не более пятнадцати минут. Эта другая не подала ему и знака, что разделяет его чувства, что уж говорить о браке. И потому Дезмонд молча последовал за герцогом, решив отложить разговор на потом. Стоило им приблизиться, как младшая из дочерей, до того стоявшая к ним в пол-оборота, повернулась к Дезмонду лицом. Дезмонд невольно улыбнулся, встретив её светлую и радостную улыбку. — Герцог Эривиан Мело. Рад представить вам моего старшего, — Эндимион особенно выделил голосом это слово, — старшего внука. Дезмонд, ты наверняка уже знаешь герцога Мело, — Дезмонд чинно поклонился, — Джавиан Мело, наследник дома Мело, — Дезмонд протянул руку и с силой сжал ладонь Джавиана. Пальцы у наследника были мягкие и немного пухлые, а рукопожатие слабое, неуверенное. — Марго и Луана Мело, — Дезмонд коснулся поцелуем сначала одной руки, потом другой — пальчики у Луаны были маленькие и хрупкие на ощупь, и целовать из оказалось весьма приятно. Дезмонд поднял глаза и тут же понял, что тонет в огромных и синих, как ночное небо, глазах. — Виконт Дезмонд, — произнесла Луана голосом, нежным как песнь свирели. Умом Дезмонд понимал, что дело здесь, скорее всего, в возрасте. Луане могло быть ещё четырнадцать, и голос, должно быть, был попросту детским, но в сочетании с этими огромными глазами и украшенными голубыми искрами сапфиров тёмными пушистыми волосами, Луана очаровывала. Луана была красива. И если бы часом раньше Дезмонд не встретил уже ту, кто теперь казался ему идолом красоты, он, несомненно, смог бы оценить прелесть своей наречённой по достоинству. Если бы Дезмонд больше внимания уделял слухам, он так же понял бы, насколько ему повезло. Луана Мело входила в тройку самых желанных невест в Империи. Луана была красива, как летняя ночь, и богата, как золотоносные горы. Мело, сделавший несусветное состояние на строительстве кораблей с портативными генераторами пространственных врат, не скупился на приданое своим дочерям, если дети могли принести ему новые связи и уважение среди знати. Всех четверых, кроме Джавиана, с детства готовили для договорных браков — и не для чего больше. Эривиан не стесняясь произносил это архаичное слово делая рекламу своим детям — далеко не каждый мог обещать, что его дочь всю свою жизнь посвятит будущему супругу, безоговорочно признает его старшинство. Дочери Мело стали штучным товаром, но несмотря на это, товар пока расходился плохо. Какие бы услады и заботу не обещал Мело женихам, он оставался выскочкой, купившим себе титул. Если бы решение о браке принимали женихи, безусловно, все девочки дома Мело давно бы уже были замужем. Однако решения принимали отцы и деды — и тех куда больше волновали традиции, политика и деньги, чем личные качества невесты. Дезмонд смотрел в эти бездонные глаза и видел в них бесконечную грусть, спрятанную далеко под флёром роскоши и хорошего воспитания. Ему вдруг захотелось увести отсюда эту девушку, вырвать из её волос драгоценные камни и поговорить с ней как с другом, потому что в ней жила такая же точно грусть, как и в нём самом. Но едва подумав об этом, Дезмонд разозлился на себя и высвободил руку. В глазах Луаны промелькнула обида. Она огладила кисть, которую только что сжимал Дезмонд, пальцами другой руки, будто та в самом деле болела, и целомудренно опустила глаза. Дезмонду тут же стало стыдно за свою неловкость, но он лишь отступил назад и поднял глаза на герцогов, которые неторопливо, щедро снабжая свою речь переливами лести и туманных намёков, обсуждали будущую помолвку. — Луана очень образованная девушка, — замечал Мело, — многие хотели бы вступить с ней в брак. — Не сомневаюсь. Но ведь вы предпочтёте лучшего. А лучше Дезмонда вам не найти — это юноша необычайной честности. Без стеснения могу сказать, что он впитал в себя лучшие традиции дома Аркан. Дезмонду стало скучно. Он отвернулся и какое-то время разглядывал кроны деревьев, шуршащие листвой вдали. А затем над парком разнёсся колокольный звон, обозначавший сигнал к ужину, и герцоги принялись раскланиваться. — Я бы хотел переговорить сегодня ещё с одним другом, — туманно улыбнулся Эривиан, — если мы обо всём договорились. — Безусловно. Благодарю вас, герцог. — И я благодарю. Виконт, — Эривиан повернулся к Дезмонду, — возможно, вы согласитесь взять на себя заботу о Луане на остаток вечера? Уверен, вместе вам будет интереснее, чем в обществе стариков. — Безусловно, — подтвердил Дезмонд в тон деду и подставил локоть, предлагая Луане опереться о него. Та благодарно кивнула и приняла предложенную руку. Герцоги распрощались и разошлись каждый в свою сторону, а Дезмонд и Луана остались стоять. — Что бы вы хотели посмотреть? — произнёс Дезмонд заученную фразу. Луана осторожно покосилась на него. — То, что вы больше всего любите в этом саду. Дезмонд сжал зубы. — Я больше всего люблю озеро. Но его лучше смотреть на закате. Он поглядел на Луану, ожидая ответа, но та молчала. — Я могу предложить вам взглянуть на грот. Его приказала построить моя мать. — Если он вам нравится, я буду рада. Медленно, стараясь ненароком не дёрнуть руку Луаны слишком сильно, Дезмонд двинулся к аллее, ведущей к гроту. Дезмонд молчал, и Луана тоже. И лишь когда они ступили под каменные своды, Луана спросила: — Я вам не нравлюсь? Дезмонд отпустил её руку и мотнул головой. — Не в этом дело. — Виконт… Дезмонд, могу я называть вас так? — Безусловно, Луана. — Дезмонд, я могу вас понять. Мне тоже сложно полюбить незнакомого человека, но… — Луана улыбнулась одним уголком губ, — вы мне очень нравитесь. Я хотела бы, чтобы наш брак не превратился в ледяную темницу для нас обоих. Если бы вы дали мне шанс… Дезмонд покачал головой и протёр глаза. — Луана, вы говорите так, будто кого-то волнует моё мнение. — Меня — волнует! — Луана шагнула к нему. — Поверьте… Если вы позволите мне, я буду вам надёжной опорой. Я буду любить вас и беречь, как делали это женщины в далёкой древности. — Великие звёзды… Луана, вот этого-то я и не хочу. — Почему? — Я не хочу лишать вас собственной жизни. Вы правы, нам всё равно придётся быть вместе, и незачем мучить друг друга, но незачем и придавать нашему союзу особый смысл. Брак — это просто брак. — Вы в это верите? Дезмонд поднял на неё глаза. Луана улыбнулась и покачала головой. — Вы не такой человек, я это вижу. Помните легенду об Эрнее? Он странствовал между звёзд многие десятки лет, но выжил лишь потому, что Ласена ждала его. Я могу стать вашей Ласеной. Если только вы дадите мне шанс. — Простите, — Дезмонд отвернулся, — Эрней совершил девять подвигов, чтобы добиться сердца Ласены. Он любил её. Таков был зов его сердца. А вы… Вы очень красивы, Луана. Но я не могу вас любить. Луана подошла ещё ближе и взяла его за руку. — Всё изменится, если вы позволите мне любить вас. Дезмонд сжал её руку и тут же вынул из нежных, но цепких пальцев. — Луана, пора ужинать. Нам не стоит опаздывать, ведь наша новость — главная сенсация на этом балу. Луана кивнула. — Да, — сказала она и осторожно взяла Дезмонда за локоть, — отведите меня за стол. Сегодня наш с вами вечер. *** Бал закончился лишь под утро, но Аврора решила, что её долг исполнен в половине первого, почти сразу после того, как было объявлено о помолвке. Отыскав глазами Инэрис, она подала спутнице знак и, получив в ответ спокойный кивок, двинулась к выходу. Когда Аврора добралась до своей яхты, Инэрис уже ждала её у трапа. — Всё прошло хорошо? — спросила Инэрис. — В целом, да, — Аврора принялась подниматься по трапу. Не глядя на девушку, она прошла в кают-компанию и задала навигационному контуру параметры цели — летний дворец на Селесте. Только после этого она повернулась к Инэрис и спросила: — Как твои впечатления? Инэрис свела брови к переносице, как делала всегда, когда решала задачу с множеством неизвестных. — Вечер прошёл в лучших традициях дома Аркан. Никакой враждебности со стороны членов семьи я не заметила — мелкие недоразумения не в счёт. Коротко говоря — мне понравилось. — В самом деле? — Аврора подняла бровь. — Нет, — Инэрис дёрнула застёжки камзола и, на ходу срывая с себя ненавистный кусок бархата, упала в кресло. — Кучка напыщенных индюков, которые носятся со своим прошлым как курица с яйцом. Но ты же не это хотела услышать? — Верно. Не это. Я имела в виду — как тебе старшие дома? Герцог и два его внука? — Дезмонд и Анрэй? Аврора кивнула. Инэрис повела плечами. Она тянула время, не зная, стоит ли говорить честно, потому что смысл вопроса по-прежнему оставался не ясен до конца. — Поговаривают, у Ордена есть на них планы, — намекнула Аврора, и Инэрис облегчённо рассмеялась. — Всего-то? Аврора, чтобы узнать это, не стоило возить меня сюда. Да, Орден заинтересован. Орден вообще заинтересован в великих домах уже давно, но это всегда было праздным любопытством. Как и ты, они хотят держать аристократию в узде. Полагаю, они ведут работу с обоими — но Дезмонд… Ну, он не в формате Ордена. Я не могу объяснить, это просто ощущение. Он отличается от тех, кого я видела во время обучения, вот и всё. А Анрэй… Что ж, Ордену есть, что ему предложить. — Думаешь, стоит взять его под надзор? — Как ученица Ордена или как твоя ученица? Аврора хмыкнула. — Как моя ученица. Я всё ещё тебе верю, Инэрис. — Думаю… Думаю, нет. Видишь ли, мне показалось, что Эндимион ничего не оставит Анрэю. Что-то между ними… Какая-то сухость. А вот к Дезмонду он относится куда теплей. И то, что союз с Мело произойдёт через Дезмонда, лишь подтверждает это. — Мне показалось также, — Аврора задумчиво начертила на столешнице несколько символов, и напротив её руки сгустился бокал вина, — хорошо, Инэрис, спасибо. Можешь отдыхать. *** Когда яхта плавно вошла в гавань, и матовые створки шлюза заслонили от неё небо, на Селесте царила ночь. Инэрис уже спала в своей каюте, и Аврора не стала её будить. Сама она не смогла уснуть даже когда оказалась у себя в спальне. Долго ворочалась с боку на бок — с открытым окном было слишком жарко, с закрытым не хватало воздуха. В конце концов, она встала и, накинув шёлковую мантию поверх ночной сорочки, вышла из спальни. Миновав несколько коридоров, подошла к едва заметной двери в стене и провела по ней ладонью. Здесь располагался её кабинет. Не тот, в котором она проводила приёмы, и не тот, в котором она подписывала указы. Об этом тайном кабинете не знал никто, даже Инэрис, которая знала об императрице, пожалуй, больше всех ныне живых. Аврора устроилась в кресле перед камином и провела рукой в воздухе. Над изысканными статуэтками и бронзовыми подсвечниками тут же замерцало полупрозрачное изображение космической бездны, наполненной призрачными силуэтами звёзд. Аврора прочертила в пространстве перед собой ещё один символ, и океан звёзд сменился изображением небольшого домика посреди лесной чащи. Аврора приблизила изображение — мотылёк-наблюдатель влетел в дом. Галактион сидел в кресле и смотрел в окно. В таком же чёртовом кресле, как и сама Аврора — разве что не было у изгнанника ни мотыльков-наблюдателей, ни визоров, замаскированных под зеркала. Только то, что нужно для жизни. Только то, что не может помочь ему отыскать путь обратно на небо. Представляя себе такую жизнь, Аврора зябко поводила плечами, и дело было не в том, что не было в доме Аэция роскоши и комфорта. Хотя, безусловно, Аврора любила комфорт. Провести несколько столетий в одиночестве, без возможности общаться с миром, без встреч и союзов, даже без свежих газет и выпусков новостей — так Аврора представляла себе ад. Галактион не заслужил ада. Не такого, по крайней мере. Но речи о справедливости быть не может, когда решается судьба Империи. Галактион был опасен. И Галактион мог понадобиться — когда-нибудь. Некоторое время Аврора вглядывалась в исхудавшее, заострившееся лицо мужчины на экране. Она хотела бы спросить — почему так? Разве не обеспечен он там, на далёкой Керене всем, что нужно, чтобы жить? Но спросить было нельзя — Аврора знала это абсолютно точно, потому что говорить с Галактионом было так же опасно, как позволить ему смотреть в магические зеркала. Аврора продолжала вглядываться в экран, медленно погружаясь в дрёму. Постепенно она уснула в кресле, всё ещё думая, что смотрит в глаза тому, кого любила когда-то давно.Глава 4. Академия
Дезмонд смотрел в окно на проплывающие мимо тучи. Небо над Арканом затянулось сизой пеленой, едва окончился бал, и с самого утра по листьям и гладкой поверхности пруда накрапывал мелкий холодный дождик. Ещё вчера он представлял, что напоследок пройдётся по знакомым аллеям и попрощается с теми местами, где прошло его детство — он покидал дом на два года, но в эти минуты ему казалось, что он уезжает навсегда. Захочет ли он вернуться? Дезмонд не знал. Детство закончилось. Дезмонд понял внезапно, что оно всё-таки было хорошим. У него были дед и Кален, и этот парк, где он мог делать всё, что хотел, и огромная семейная библиотека, в которую он мог закопаться, когда вот так вот над парком шёл дождь. Он видел большие города в новостях, но никогда не был там. И стремился ли? Дезмонд не знал. То, что жизнь не могла пройти здесь, было очевидно всегда. И всё же Нимея казалась ему чем-то запредельным, сном или отражением витиеватых букв старого фолианта, который никогда не существовал в реальности. Теперь всё менялось. Через несколько часов Аркан сам должен превратиться в сон. Кален уже ждал на корабле. Дезмонд мог лишь поражаться его спокойствию. Хотя семья Калена всё же сильно отличалась от его собственной. Фэроу имели постоянную резиденцию в столице, и большинство приёмов проводили там. Герцогиня Фэроу была куда менее консервативна, чем его собственный дед, да и моложе на несколько сотен лет. Дезмонд улыбнулся. Если подумать, он хотел полететь туда. Он никогда не собирался становиться военным — представить себя в постоянных караулах где-нибудь во дворце императрицы он не мог. Служба в голове Дезмонда была прочно связана с дисциплиной, а дисциплину Дезмонд считал глупостью. Но если отбросить мысли о самой учёбе, то поступление в Академию означало новые знакомства. Новых людей, у которых не было бы предубеждений против него, а ещё… Что-то подсказывало Дезмонду, что в Академии он мог бы встретить Инэрис. Воспитанница Императрицы была примерно его возраста, значит, в ближайшие годы должна была определиться с обучением. А найти в Империи заведение престижнее, чем Нефритовая Академия, было невозможно. Инэрис, безусловно, должны были направить туда же. Подумав об этом, Дезмонд заметно повеселел и собрался было идти к себе собирать последние вещи, когда в оранжерею вошёл Анрэй — вопреки обыкновению, один. — Привет, — бросил он, и Дезмонд заметил, что выглядит брат необычно хмуро. — Добрый день, — сказал Дезмонд и тут же пошёл к двери, — я уже собирался уходить, так что не буду мешать. — Я тебя искал. Дезмонд остановился и хмыкнул. — Даже странно, зачем бы я мог тебе понадобиться? — Я уезжаю. На следующей неделе. Дезмонд поднял брови. — Куда? Дед знает? — Конечно. Он был недоволен, но не станет запрещать. Я буду учиться в Ордене. Дезмонд нахмурился. Анрэй, конечно, ничего не мог знать о том, что Орден Звёздного Света представляет изнутри. Объединение людей, имевших больше власти чем кто бы то ни было в Империи — и в то же время притягивавших к себе так много ненависти, как никто. История Ордена Звёздного Света тонула во мраке веков. Сами адепты предпочитали молчать о таких вещах. Но Дезмонд читал… в одной из тех книг, которые было запрещено читать… читал о том, что именно Орден определил исход противостояния много веков назад, именно Орден привёл Владычицу к власти. И именно Орден стал причиной того, Галактион Аэций и все его ученики были стёрты с лица земли. — Тебе не кажется, что это дурацкая идея? — только и спросил он. — Нет, не кажется. У меня есть способности, и магистры сами сделали мне предложение. Дезмонд пожал плечами. — Не знаю, что они обещали тебе, Анрэй, но поверь… Не стоит доверять людям из Ордена. — Интересно, откуда такая уверенность? Ты у нас большой знаток? — Да. Я знаток. Я, в отличие от тебя, много читал. Но отговаривать тебя не буду. Каждый волен сам выбирать свою смерть. — Галактион Аэций, катран семьдесят пять. — Ты опять рылся в моих вещах? — Дезмонд не выдержал и шагнул к нему, намереваясь ударить, но Анрэй очень ловко отскочил назад. — Уймись, рейнджер. Мне хватило одного раза, чтобы перечитать всю твою… — Анрэй помотал головой. — Слушай, мы можем не ссориться пять минут? — Зависит от тебя. — Я пришёл поговорить. — Ещё бы, приди ты трепать мне нервы, взял бы с собой своих миньонов. Дезмонд ожидал, что Анрэй огрызнётся в ответ, но тот молчал. Дезмонд хмыкнул, немало удивлённый лёгкой победой. — Что ты хочешь? — спросил он милостиво. — Дезмонд, тебе ведь не понравилась Луана? Дезмонд хлопнул глазами. Разговор принимал абсолютно неожиданный оборот. — Я бы не сказал, что не понравилась. Она очень мила. — Откажись от брака, — потребовал Анрэй, и брови Дезмонда взлетели ещё вышевверх. — Ты сегодня точно белены объелся. Анрэй, если бы я и хотел, то не могу. Уговор между домами заключён. — Верно, договор заключён. Если ты откажешься, Луане придется выйти за другого из старшей ветви. Дезмонд присвистнул и замер, внимательно рассматривая брата. — Послушай, Анрэй, — сказал он осторожно, — я ничего не имею против. Но тебе лучше говорить с дедом, а не со мной. Я сделаю так, как он сказал. — Не могу, — процедил Анрэй, — ты прекрасно знаешь, что он не станет меня слушать. — Мы можем пойти к нему вместе. Но есть ещё один вопрос: хочет ли этого Луана? — Всё лучше, чем прожить жизнь с тем, кому на тебя плевать! — Вот и подумай об этом, Анрэй. Хочешь ли ты прожить жизнь с ней против её воли? Анрэй молчал. — Я поговорю с Луаной, — сказал Дезмонд наконец, — если она согласится, то мы пойдём к деду и всё объясним. Думаю, ему всё равно, кто заключит этот брак. — Хорошо, — Анрэй прикрыл глаза и облегчённо вздохнул, — спасибо. Дезмонд вздрогнул. Ничего более искреннего он не слышал от брата до сих пор. — Не за что, — ответил он растерянно и отступил назад. — Я пойду. Мне надо собирать вещи. — Иди. И, Дезмонд… Удачи. *** Луану Дезмонд застал в северном флигеле. Она сидела за фортепиано и неторопливо наигрывала какую-то незнакомую ему грустную мелодию. Дезмонд остановился, слушая её и наблюдая мельком, как плавно двигаются по белым клавишам тонкие пальчики. От игры Луаны хотелось улыбаться — тихо, самому себе. А ещё фигура девушки удивительно подходила к пейзажу, раскинувшемуся за окном. Дезмонд стоял бы так и стоял, слушая печальные переливы нот, если бы не корабль, который ждал его, и не обещание, данное Анрэю. К обещаниям Дезмонд относился как к святыне — ведь именно так к ним относился Галактион. Дезмонд никогда не обещал того, чего не мог сделать, но если давал слово, то держал его вопреки любым препятствиям. — Очень красиво, — сказал он, чтобы привлечь внимание Луаны. Он ожидал, что девушка смутится — и музыка смолкнет, но Луана лишь чуть обернулась, продолжая играть не глядя, и улыбнулась ему. — Тогда эта музыка для вас. — К сожалению, я не смогу услышать её снова — мне нужно улетать, — Дезмонд подошёл ближе. Пальцы Луаны продолжали порхать над клавишами, извлекая волшебные звуки. Они двигались будто бы сами собой, независимо от воли хозяйки, которая открыто, лишь чуть игриво смотрела на Дезмонда. — Вы всегда можете пригласить меня, чтобы я вам сыграла. Уверена, в Академии будет фортепиано, — Луана улыбнулась краешком губ, — ведь я ваша невеста. Мне будет приятно порадовать вас. — Да, — Дезмонд прокашлялся, — об этом я и хотел поговорить. Могу я попросить вас перестать играть? Музыка мгновенно смолкла, а Луана повернулась на стуле и посмотрела на него внимательно и серьёзно. — Вы хотите нарушить волю деда? — спросила она. — Послушайте, Дезмонд… Вы простите, если я признаюсь вам кое в чём? — Само собой. — Отец… Немного преувеличил. Не так уж много было кандидатов, которые нравились бы мне самой. Вы — первый, если говорить откровенно. Дезмонд уронил лицо на ладони и потёр веки. — Вы меня не знаете, — напомнил он. — Я хочу вас узнать. — Вы хотя бы слышали, что обо мне говорят? Луана встала и замерла, стоя вплотную к нему. — Я знаю всё, Дезмонд. Всё, что должна знать хорошая супруга. Но это не значит, что я сужу так же, как судит свет. У меня нет права говорить, но это не значит, что у меня нет голоса. Я хочу быть с вами. И вам будет очень трудно отказаться от меня. — Луана, остановитесь! Дайте мне сказать. Такое чувство, что вы решили, будто я пытаюсь разорвать помолвку. — Это было бы ожидаемо. Вы правы, о вас говорят, что вы никогда не делаете так, как принято. — Меня попросил об этом дед. Я дал ему слово, что не буду противиться. Но… я пришёл спросить, возможно, вы хотели бы выйти замуж за кого-то другого из моей семьи? Это можно устроить. Ни вы, ни ваш отец не пострадаете. — Нет. — Нет? — Я не хочу быть с другим, — Луана поймала руки Дезмонда и сжала. Её маленькие пальчики оказались неожиданно сильными и тёплыми. — Посмотрите на меня, Дезмонд. Дезмонд вздохнул и, открыв глаза, увидел прямо перед собой два тёмно-синих омута её глаз. — Почему я так не нравлюсь вам? — Я не говорил, что вы мне не нравитесь… — Я вижу это по вашему лицу. Скажите, что во мне не так? Может быть, я смогу это изменить. — Вот это не так! Луана, как я могу любить девушку, которая так легко готова измениться? Подстроиться. Вы понимаете, что для меня это дико? Да, вы правы, я не очень-то люблю делать так, как говорят. Но то, о чём говорите вы, кажется мне полным безумием. Как можно отказаться от себя ради другого? — Не ради другого, ради вас! Что плохого в желании радовать любимого? Дезмонд устало покачал головой и сказал: — Пас. — Значит, вы со мной согласны? — Во всём. — Тогда… вы приглашаете меня навестить вас в Нимее? — Когда? Луана улыбнулась. — Сделаем так. Вы свяжетесь со мной, когда вам станет одиноко вдали от дома. И я прилечу. Сразу же. — У вас нет своих дел? Луана покачала головой. — Для вас я смогу отложить любые дела, — она помолчала, — не сочтите это навязчивостью, Дезмонд. Мы с вами теперь вместе. Кто-то из нас должен сделать первый шаг. *** Дезмонд ушёл от Луаны в смешанных чувствах. Само его отношение к ней было противоречиво. Вопреки собственным словам, он прекрасно представлял, что значит желать отдать ради другого всё. Он смог бы всё отдать ради деда, даже то, что ценил выше всего — собственную свободу. Было мгновение, когда он подумал, что смог бы всё отдать ради Инэрис, — но Инэрис он ничего не обещал. Та промелькнула и исчезла, а Луана была здесь, рядом, и сейчас ощущалась куда более реальной, чем недолгое виденье. Дезмонд не понимал её, но именно это заставляло его думать о Луане всё оставшееся до отлёта время и в первые часы на корабле. И ещё раньше, чем крылатый клипер замер у причала перед академией, Дезмонд достал кристалл связи и набрал номер Луаны. — Привет, — сказал он, увидев на экране заспанное лицо. Луана торопливо оглаживала волосы, пытаясь привести себя в порядок, — я не посмотрел сколько времени, прости. — Ещё не очень поздно, — Луана улыбнулась, — я очень рада, что ты позвонил. — Я хотел тебя попросить… — Конечно. — Не меняй ничего. Я хотел бы узнать, какая ты на самом деле. Нам ведь действительно предстоит быть вместе очень, очень долго. И как бы мы ни притворялись, всё равно ничего не получится скрыть. — Конечно, — улыбка Луаны стала шире, и Дезмонду показалось, что она расслабилась. — Но тогда мне точно нужно прилететь к тебе. — Да. Мне нужно устроиться на новом месте. Что, если через месяц? — Очень хороший срок. Я успею соскучиться по тебе. — Хорошо. Думаю, что и я по тебе. Луана кивнула и замолкла. — Мы идём на посадку. Ещё раз прости, что не дал выспаться. Приятных снов. Дезмонд прервал связь. В груди неприятно скребло, но он решил не обращать внимания на это чувство. *** Ардис любила бывать в мире людей. Любила бродить по улицам их городов, каждые несколько месяцев приобретавшим новый цвет. Она беззастенчиво пользовалась своим особым положением при Тёмном Дворе. И своим происхождением — ещё более особенным. Коренные обитатели Мадеры зачастую вообще не могли явиться в сущий мир. А если и могли, то присутствие здесь отнимало у них столько сил, что едва ли удавалось продержать в физической форме несколько часов. Исключение составляли полукровки — тёмные лао, как их называли в сущем мире. Дети демонов и людей. Их внутренняя сила редко достигала такого уровня, как мощь чистокровных, зато они, в отличие от своих родителей с обеих сторон, одинаково легко поддерживали обе формы — демоническую, пригодную для жизни в Мире Тьмы, и человеческую, воплощённую в мире смертных. «Всё изменится, когда Он добьётся своего», — подумала Ардис, глава клана суккубов и фаворитка владыки нижнего мира, о своём сюзерене. Ардис Владыку ненавидела. В этом не было ничего удивительного — его ненавидели даже коренные демоны. Вот только причины у них были разные. Демоны, урождённые обитатели Мадеры, плоть от плоти этого плана хаоса, пламени и мрака, всё ещё помнили, что Владыка не был одним из них. Помнили они и о том, что Ардис не принадлежала к их числу. И хотя у завсегдатаев Тёмного Двора хватало поводов и для ненависти друг к другу, выскочки, не принадлежавшие Мадере, но занявшие в этом мире столь высокое положение, не давали покоя почти что всем. Для Ардис не имело значения, откуда произошёл Владыка. Нет, не так. Ей было любопытно. Если бы кто-то уделял больше внимания психологии демонов похоти, наверняка заметил бы, что любознательность — весьма характерная для них черта. Но любопытство Ардис не отменяло холодной, до скрежета в зубах, ненависти, которую испытывала суккуба к своему повелителю за всю ту боль, которую он ей причинил. Когда Ардис, урождённый дух огня, была отвергнута Асгардом, во всех трёх планах не нашлось никого, кто согласился бы дать ей кров. Никого, кроме существа, которое давно разучилось испытывать страх. С тех пор ненависть к Асгарду скрепила этих двоих крепче любой цепи. Ни один уроженец Мадеры не знал такой ненависти, потому что все они, в конечном счёте, не знали другого мира, кроме Вселенной хаоса и мрака, в которой родились. Но Ардис, низвергнутая так глубоко, пока не успела позабыть света и тёплой ласки солнечных лучей. С тех пор, как она лишилась ранга, минуло меньше двадцати лет. Из плюсов своего нынешнего положения Ардис видела только один — именно теперь, когда её сущность была разрушена отречением, ей как никогда легко давалось посещать срединный мир. Хотя бы потому, что находиться в чуждой ей Мадере всегда было ещё тяжелей. Медленно и задумчиво брела Ардис по улицам Нимеи, залитым весенним солнцем. Так вышло, что она не бывала здесь давно… Очень давно. Может быть, тысячу лет назад. Время во внешних мирах шло иначе, и даже если бы Ардис гналась за точностью, вряд ли сумела бы рассчитать. Она не гналась. Ардис любила красоту. Любила вдыхать аромат жасмина и сирени, разглядывать цветы на ветвях деревьев — башенки каштанов и созвездия черёмухи. На точность ей всегда было наплевать. Сколько бы ни прошло времени с тех дней, Ардис с удивлением отмечала, что город почти не изменился. По крайней мере, та его часть, которая существовала и тысячу лет назад. Всё так же парил в небе над столицей человеческой империи неприступный замок Каранас. Ардис подозревала, что никто из людей уже и не помнит, откуда он взялся и как попал в небеса. Она знала — но предпочитала молчать. Ардис не питала особой любви к меланхолии и избегала ностальгии по старым временам. Всё те же улицы, всё те же дома, украшенные белыми колоннадами, и всё также на плоских крышах раскинулись сады. А там, вдалеке, у самого горизонта — всё также темнеют громады небоскрёбов из стали и стекла. Ардис даже задумалась ненадолго — могут ли это быть всё те же дома? Ведь жизнь всего, сделанного людьми, так коротка… Ардис остановилась под одним из деревьев и, запрокинув голову, вгляделась в плотную зелень нижних ветвей. Ей хотелось сорвать один из цветов, но тело, которое она выбрала для сегодняшнего визита, едва позволяло дотянуться до самой нижней ветки кончиками пальцев. Ардис любила этот образ, потому что он напоминал ей про те времена, когда можно было носить настоящее лицо, не опасаясь гнева самозваных псевдобогов. Тех, кто строго настрого запретил ей являться в срединный мир. Рыжие волосы львиной гривой покачивались у неё за спиной — такие яркие, что их волны почти сливались цветом с украсившим висок изгнанницы маком. Курносый нос, сейчас вздёрнутый кверху, делал её похожей на очень молодую срединницу. И только белизна кожи — фарфорово-матовой, как перламутр — заставляла заподозрить неестественное происхождение этой красоты. Бёдра и грудь Ардис были немного полноваты — заметно круглее, чем в том, прежнем облике, который она больше не могла себе позволить. Рост стал ниже, но талия осталась такой же тонкой. Ардис коротко вскрикнула, когда чьи-то руки стиснули её бока и из-за спины прозвучал бархатистый мужской голос: — Подсадить? — Ахми… Третий лорд! Ардис судорожно искала выхода из сложившегося положения. Третий лорд Пандемониума, Люцио дер Ахмиус, всегда держался в стороне от интриг Тёмного двора. Насколько помнила Ардис — он никогда не был её личным врагом. Но при всей сукубьей проницательности, Ардис вполне допускала, что могла что-то упустить. Руки Ахмиуса держали её так крепко, что Ардис не сумела бы вырваться, не сменив формы. А сменив форму, безусловно, привлекла бы к себе ненужное внимание прохожих. Не для того её послали в Мидгар, чтобы она взбудоражила всё население человеческой столицы вспышками своей магии… Ахмиус осторожно поставил свою жертву на землю, протянул руку и, легко добравшись до цветка, сорвал его. Поднёс к лицу демонессы. — Благодарю, — смущённо произнесла суккуба, всё ещё не зная, чего ожидать. Развернувшись в руках другого демона, она снизу-вверх заглянула ему в глаза. Если Ардис любила играть с телами, пользуясь своей внешностью, чтобы завладеть вниманием мужчин, то Люциан оставался в своих вкусах неизменен. Если только нехватка энергии не вынуждала его экономить силы, он всегда являлся в мир людей в облике высокого худощавого мужчины с чёрными волосами. Густые завитки падали ему на плечи, на губах играла улыбка, способная внушить беспокойство не только тем, кто знал демона в лицо, но и любой женщине, увидевшей его в первый раз. — Что вы здесь делаете? — Ардис всё же решила взять дело в свои руки. «Надеюсь, Владыка послал его не за мной». — То же, что и ты, — усмешка Ахмиуса стала холодней. — Выполняю особое поручение Повелителя. Хотя… ты, по-моему, была занята чем-то другим. Ардис инстинктивно спрятала за спину руку с цветком. — Во-первых, — её губы отразили эту сомнительную улыбку, — я жду. Поручение Владыки не терпит спешки. А во-вторых… полагаю, что не обязана отчитываться перед кем бы то ни было. Только перед ним. Продолжая усмехаться, Ахмиус отступил на шаг назад. — Не волнуйся. Меня и правда не касается, что ты делаешь и когда. Если только твои цели не пересекаются с моими. Ардис повела плечом. Вздохнула и произнесла: — Владыка поручил мне найти достойных. — И ты, конечно же, кое-кого нашла? — Нашла! — Ардис вскинула подбородок. — Но вот кого — уж точно касается только меня, и его. — Не хочу, чтобы мы тратили силы на одних и тех же людей. Скажи, кого ты выбрала, и я уйду. Ардис мешкала. Третий лорд был прав. Владыка поручил ей отыскать тех, кого можно заинтересовать, зная, что она найдёт подход к любому из людей. Однако соперничество с другим эмиссаром могло затянуть дело и создать ненужные сложности. — Откуда мне знать, что ты не используешь мою откровенность против меня? — всё-таки спросила она. — Ардис, — Ахмиус рассмеялся, бархатистые нотки его голоса мурашками пробежались по позвоночнику суккубы. — Неужели ты думаешь, что мне настолько нечего делать… что я стану отбивать у тебя… людей? Ардис на мгновение закусила губу. — Ну хорошо, слушай. Она встала на цыпочки, потянулась к уху демона и шёпотом произнесла несколько имён. Отстранилась. Внимательно вгляделась в глаза собеседника, ожидая реакции. — Ну! — Не волнуйся. Ни к кому из них я бы и близко не подошёл. Видимо, озадаченное выражение лица суккубы, сказало Люциану больше, чем она желала, потому что тот скривил губы и произнёс: — Ты красива, Ардис, но не отличаешься умом. Нет смысла тратить время на тех, кто и без того имеет всё. Потерянные, лишённые уважения изгои — вот тот, кто был нашей опорой везде и всегда. Ардис не сумела скрыть облегчения. Улыбка заиграла на её губах. — Не согласна с тобой. Но если тебе так больше нравится… Можешь тратить время на тех, кого нашёл. Она отвернулась и, не дожидаясь, когда другой демон ответит, ушла на нижний план. Ахмиус успел заметить лишь как взлетели на ветру всполохи алого платья — а через мгновение Ардис снова материализовалась, но уже слишком далеко, чтобы можно было продолжить разговор. — Думаешь, что я тебя не понимаю… — пробормотала она. — Но кое-что общее у нас всё-таки есть. Мы оба слишком любим искать приключения среди смертных. И я не хуже тебя знаю людей. Люциан дер Ахмиус был урождённым лордом, и никто в Мадере не смел ставить ему в вину историю, которая произошла не так давно. В тот раз Люциана послали на разведку — как и теперь. А он вместо этого едва не предал свой мир ради женщины из мира людей. «Никто его даже не попрекнул», — с горечью думала Ардис, падшая, низвергнутая с небес за любовь к смертному. *** Академия встретила Дезмонда и Калена чистым небом и лёгким прохладным ветерком. Кален подмигнул другу и первым бросился вниз по трапу. Дезмонд поправил сумку с вещами и стал спускаться следом. — По-моему, здесь неплохо, — заметил Кален, потягиваясь и осматривая окрестности. Дезмонд тоже остановился, разглядывая тонущие во мраке корпуса. — Надо было лететь в ночь, — сказал он, — и сразу на плац. — Да ну, выспимся как люди. Говорят, можно договориться, чтобы нам дали общую комнату. — Не сомневаюсь, — Дезмонд фыркнул. — Думаю, кто-нибудь уже подсуетился. Дезмонд оказался прав. Комендант общежития мрачно оглядел их, но едва услышав фамилии, стремительно подобрел и заискивающе улыбнулся. — У вас одинарный блок, номер триста сорок семь. Вас проводить? — Не стоит, — мрачно ответил Дезмонд. То, что учёба начиналась с поблажек, ему не нравилось. Не хотелось и здесь отличаться от других. Он отобрал у коменданта ключ и побрёл по коридору, разглядывая номера на одинаковых, как близнецы, дверях. Когда он проходил номер триста сорок пять, а до нужной двери оставалась всего пара метров, дверь справа от него распахнулась и, едва не сбив Дезмонда с ног, оттуда вывалился парень примерно его возраста. Дезмонд выругался сквозь зубы и спихнул с себя незнакомца, который тут же вскочил на ноги и вместо того, чтобы извиниться, проорал: — Чёрт бы тебя побрал, не смей меня трогать! — Сдурел? — поинтересовался Дезмонд. — Следи куда падаешь, придурок. — Ты… — парень прищурился. — Ты явно не понимаешь, с кем говоришь. — Да хоть бы и с воспитанницей императрицы, если не хочешь извиниться — вали отсюда, пока я тебя по-своему не извинил. — Меня зовут Рейвен Тао, — процедил курсант. Кален со своей позиции на два шага позади уже учуял запах алкоголя, но Дезмонд или не хотел его чуять, или в самом деле не замечал. — Так вот в чём дело. Мой дед всегда говорил, что Эрик Тао — самый безмозглый из герцогов. Дезмонд ничего не успел сделать, прежде чем курсант толкнул его к стене и схватил за грудки: — Возьми свои слова обратно. — Не имею такой привычки. Тем более, что, судя по тебе, они верны. Наследственность на лицо. Кулак Рейвена взметнулся вверх и ударился о стену. Дезмонд присел и ловко двинул противнику под рёбра. Нанести второй удар никто из них не успел, потому что сзади послышался свист, и в конце коридора показалась фигура коменданта — полный человечек с сержантскими нашивками на форме спешил к ним. Рейвен, как и Дезмонд, отвлёкся на нового участника событий, и Дезмонд оттолкнул его от себя. — Завтра поговорим, — процедил Тао, глядя на него в упор. — В любое время, — Дезмонд оправил одежду и встал по стойке смирно. Рейвен молниеносно нырнул в комнату, из которой только что выпал. Комендант остановился, разглядывая курсанта и явно решая, стоит ли поднимать шум. — Первая ночь — и уже драка, — сказал он недовольно. — Я старался, сержант. — Я-то, может, и сержант. Но с офицерами ты так говорить не будешь. На первый раз спустим дело на тормозах, но лучше тебе запомнить — тут тебе не дедушкино поместье. — Как скажете, сержант. — Может, всё-таки проводить? — спросил толстячок. — Никак нет. Два метра до цели. — Ну-ну, — сержант хмыкнул и двинулся назад. Кален, молча наблюдавший всю сцену со стороны, всё так же молча отобрал у Дезмонда ключи и пошёл вперёд. — Ты ещё скажи, что я виноват, — возмущённо бросил Дезмонд ему вслед. — Ты никогда не виноват, — философски заметил Кален, останавливаясь у двери, — но падают почему-то всё время на тебя.Глава 5. Орден
— Ты похожа на лягушку — такая же зелёная и синяки под глазами. Экран головизора перед Инэрис заискрился, и его насквозь пробила рука, обрамленная острыми вишнёвыми ноготками. Пальцы пошевелились, разрушая картинку, и двинулись назад. Инэрис не шевельнулась, в любое другое время она продолжала бы читать, несмотря на рябь, бегущую по экрану, и обязательно дочитала бы главу, прежде чем ответить — если бы вообще читала. За окном начиналась осень. Жара уже спала, и листья на деревьях начали желтеть. Парк императорского дворца казался великолепным полотном бархата, расшитым золотом. Ещё несколько лет назад Инэрис с удовольствием гуляла по его багряным аллеям, но сейчас ей казалось, что времени слишком мало, чтобы тратить его на такую ерунду. Каждую свободную минуту она проводила за книгами и тренировками, пытаясь узнать все тайны мира раньше, чем ей придётся столкнуться с ними лицом к лицу. Так было до того дня, пока она не побывала на Балу Лилий и не встретила там молодого виконта. Каждое утро она по обыкновению садилась за книги, но сосредоточиться никак не могла и вместо работ по физике и истории стала отыскивать в сети оговорки и упоминания о Дезмонде из дома Аркан. Упоминаний было до невозможного мало — дети дома Аркан росли в изоляции в имении герцога, не бывали в столице и при дворе и вели жизнь, которая для всей цивилизованной части Империи закончилась несколько веков назад. Однако Инэрис умела искать и понимать, и из тех крох, которые почему-либо попадали в общий доступ довольно быстро, собрала портрет Дезмонда — внебрачного сына покойной Эаны Аркан. Дезмонд был вспыльчив и импульсивен. Те, кто упоминал о нём, говорили о его дурном характере и называли его «Дер Като» — сыном демона. Холодный ум Инэрис накрывало волной злости, когда она читала о суевериях, согласно которым в жилах Дезмонда в самом деле текла нечеловеческая кровь. Всем, даже детям, было известно, что нет в обозримой Ойкумене никого, кроме людей. Давным-давно, когда человечество только поднялось в небо, многие мечтатели силились найти на далёких звёздах другую жизнь, но не нашли ничего. Но это не мешало старикам болтать о тёмных силах, которые обитали в непознанной части Вселенной. Инэрис не хотела признаваться себе, что дело тут не только в иррациональности слухов. Небылицы задевали её лично, и она никак не желала верить, что в чёрных глазах Дезмонда, которые она видела так близко и так недолго, в самом деле может обитать тьма. Мысли о Дезмонде не давали ей сосредоточиться на учёбе, и впервые в жизни Инэрис оправдывала своё безделье тем, что не обязана читать что-то дома. Целыми днями она сидела, уставившись в монитор, и компоновала эти обрывки сведений, пытаясь представить, что за человек этот самый Дезмонд. Именно за этим занятием застала её Элеонор. Инэрис мгновенно охватила злость, которую она испытывал всякий раз, сталкиваясь с Элеонор лицом к лицу. То, что их нашли вместе, предполагало, что они были сёстрами, — но Инэрис не ощущала и тени родственных чувств. Девочки не были похожи ни характером, ни внешностью, скорее они могли бы быть двумя сторонами луны: одна — светловолосая и голубоглазая, другая — с волосами чёрными, как тьма, и глазами синими, как сапфиры. Одна напряжённая, как струна, но всегда спокойная лицом, другая — лёгкая, как ветер, и такая же непостоянная. Сходство у них было, пожалуй, лишь одно — обе обладали особенными, будто выточенными из мрамора лицами, которым не требовались ни уход, ни косметика. Но даже этим сходством они пользовались по-разному. Инэрис не смотрела на себя в зеркало даже утром, когда расчёсывала волосы. Элеонор не стеснялась пользоваться своей внешностью на все сто, не пренебрегала никакими средствами, даже теми, что исконно использовали только куртизанки. — Онемела? — Элеонор, наигравшаяся с экраном и понявшая бесперспективность своих действий, упала на стул напротив Инэрис и склонила голову на бок. — Я думаю, Эл, тебе это незнакомо. — Если честно, нет. Но слышала, это абсолютно бесполезное занятие. — В твоём случае точно, — Инэрис откинулась на спинку стула и сложила руки на груди. — Ты что-то хотела? — Посмотреть на твою позеленевшую физиономию. — Посмотрела? Можешь идти. — И пригласить тебя на первый осенний бал в честь восхода Тёмной Луны. Инэрис поморщилась. Обе знали прекрасно, что Инэрис хочет попасть на этот вечер не больше, чем Элеонор — её пригласить. Если бы Аврора не пыталась с завидным усердием сблизить их и добавить каждой того, чего в избытке хватало другой, то и предложения подобного рода не звучали бы вслух никогда, а Инэрис не приходилось с таким же упорством находить повод, чтобы их отвергнуть. — Меня уже не будет на Селесте, — сказала она, — но я тебе, безусловно, благодарна. Элеонор тоже скрестила руки на груди, и любой смотрящий со стороны заметил бы, что именно этот жест она повторила точь-в-точь. — Ты какая-то не такая. — Я всегда не такая, как ты, Эл. И я бы не хотела, чтобы это изменилось. — Да нет, — Элеонор поморщилась, — это понятно, что ты просто высокомерная зараза, но что-то с тобой не так в последние недели. Что-то случилось в Ордене? — Если бы и случилось, я не стала бы тебе говорить. Элеонор прищурилась. Инэрис не сразу поняла, что происходит. Она уже отвернулась и смотрела на парк, с которым ей предстояло расстаться почти на год и, только ощутив лёгкое покалывание в висках, метнула в Элеонор быстрый взгляд — такой же колючий, как и взгляд сестры. — Ай! — та невольно отшатнулась. — Не смей так делать. — Очень надо! Психопатка! Инэрис хотела было ответить, но не успела, потому что дверь открылась, и в проёме показалась хрупкая фигурка Авроры, закутанная в пурпурную мантию. — Наставница, она толкается! Инэрис открыла было рот, чтобы возразить, но только фыркнула и отвернулась к окну. — Элеонор, оставь нас, будь любезна. Взгляд Элеонор стал удивлённым, затем обиженным, после чего она тоже фыркнула и, поднявшись, направилась к выходу. Аврора дождалась, пока дверь за девушкой закроется, и опустилась на освободившееся место. — Всё в порядке? — спросила она. — Да. Вполне. — Ты плохо выглядишь. — Сегодня всех интересует мой вид, — Инэрис встала и прошлась по комнате. — Меня интересует твоё здоровье, — поправила её Аврора, — Инэрис, посмотри на меня. Инэрис остановилась и посмотрела в глаза императрицы. Глаза эти были странными, как ни старалась Инэрис, она не могла уловить их цвета, а от взгляда наставницы все волнения рассасывались, и сердце обволакивал странный покой. — Инэрис, что тебя беспокоит? — спросила Аврора. Голос у неё был под стать глазам. Аврора никогда не выходила из себя и никогда не кричала, но этот мягкий голос действовал лучше любого приказа. — Дезмонд из дома Аркан, — Инэрис сама не заметила, как слова слетели с её языка. — С ним что-то не так? Инэрис моргнула и покачала головой, а потом стремительно отвернулась. Вздохнула и, решившись, пояснила: — Я не хочу, чтобы он женился, — помолчала и добавила, — и вообще я хочу увидеть его ещё раз. Это глупо, я знаю. — Это будет тебе мешать. — Да, — Инэрис вздохнула, — я понимаю. — Забудь его. У тебя великая судьба, Инэрис. Ты нужна мне. Ты не можешь свернуть с пути так рано, не можешь поддаться слабости. — Да. Инэрис повернулась к Авроре. — Ты ведь не за этим пришла? — Нет, не за этим, хотя и ты беспокоишь меня. Ты летишь завтра? — Да. — Тебя пригласят на церемонию посвящения неофитов? — Да, конечно. Я буду среди судий. — Ты поддержишь всех поступающих? — Не знаю, — сказала Инэрис осторожно, — а должна? — Думаю, это было бы правильно. Инэрис внимательно посмотрела на опекуншу. — Ты ничего не хочешь мне объяснить? — Нет, я всё уже объяснила, — Аврора встала, но вместо того, чтобы направиться к двери, поймала в ладони лицо Инэрис и произнесла ещё раз, — забудь его, Инэрис. Здесь нет места для любви. Она вышла, а Инэрис осталась в одиночестве. Она хотела было снова сесть за книгу, но, опустившись на стул, поняла, что суть написанного напрочь вылетела у неё из головы. Она вообще никак не могла вспомнить, чем занималась весь день. Полистав какое-то время страницы, она встала и тоже направилась к двери — нужно было пройтись по парку хотя бы раз за всё лето. *** Перелёт до Энира Тарди — небесной твердыни, где базировалось управление Ордена, а заодно находились и учебные корпуса — занял почти сутки. Слишком хорошо берёг Орден свои тайны, слишком следил за тем, чтобы путь к крепости не узнали чужие. Инэрис часто слышала от других, что такие перелёты утомляют, а проживание на станции утомляет ещё сильнее. Такие разговоры были ей непонятны. Здесь не было ни фальшивых окон, создававших пейзажи родных островов, ни кислородных зон, где можно было бы провести время в зимнем саду и почувствовать себя как дома — только гладкие стальные стены и двери, ведущие в ряды кают и служебных залов. Магистры не считали необходимыми излишества, и Инэрис была с ними согласна. Одна из немногих, она никогда не тяготилась этим местом — напротив, здесь она чувствовала себя в полной безопасности, здесь ощущала спокойствие, позволявшее сосредоточиться на вещах более важных. Именно поэтому она прилетела в твердыню на две недели раньше окончания отпуска — здесь никто не стал бы звать её на бесполезные приёмы или выспрашивать, что творится у неё в голове. Едва покинув Селесту, Инэрис освободилась от опостылевшего бархатного платья и переоделась в простую и комфортную форму неофита — просторные светлые шаровары и свободную тунику с разрезами по бокам, подпоясанную шёлковым кушаком. А оказавшись на станции, побросала вещи в каюте и в первый же день направилась в библиотеку. Библиотека Ордена тоже нравилась ей куда больше, чем домашняя библиотека Владычицы — никакой позолоты, завитушек и старинных фолиантов, только ровные серые столы, освещённые гибкими лампами, прикреплёнными к столешницам, и односторонние экраны, которые никому и в голову не пришло бы пробивать рукой насквозь. Она коротко раскланялась с теми немногими, кто, как и она, вернулся на станцию раньше срока и, устроившись за столом напротив входа, закопалась в книги. Летнюю рассредоточенность как рукой сняло. Инэрис упорно вгрызалась в гранит знаний и раскладывала обломки по полочкам, прерываясь только на боевые тренировки — большинство тренажёров было закрыто на время летних отпусков, но у Инэрис были коды практически ото всех комнат ученической части, и она спокойно наслаждалась, расстреливая из скорчера небольших голографических светлячков, избивая клинком образы воинов прошлого и попросту упражняясь в гимнастике. Смысл сказанного Авророй накануне отлёта стал ясен ей только спустя неделю, когда ей, как одной из членов комитета по приёму, прислали биографии поступающих. Большая часть новеньких её не заинтересовала — всё было ясно уже сейчас, не стоило даже выслушивать их на собеседовании. Взгляд остановился только на одном, юноше по имени Анрэй. Его лицо было Инэрис знакомо, и воспоминание о нём будто молнией поразило её, напрочь развеяв всю сосредоточенность. Как ни старалась она судить объективно, именно объективно получалось, что Анрэю в Ордене не место. Анрэй был трусом. Что делать трусу в стенах Энира Тарди, Инэрис представить не могла. Таких, как Анрэй следовало отсеивать сразу, чтобы не обрести проблемы после, потому что недолгих двух минут общения с этим человеком Инэрис хватило, чтобы понять — Анрэй никогда не будет думать об общем благе, только о своём. Всё складывалось стройно и логично, если бы не одно «но»: Аврора просила обеспечить приём. Над этим несоответствием Инэрис ломала голову почти два дня. Чего хотела Аврора, она поняла довольно быстро — подсунуть Ордену того из двоих внуков герцога, кто никогда не станет главой дома. Безусловно, Орден хотел обратного, и вот тут начиналось то, о чём предупреждали её и Аврора, и наставники из Ордена — ей предстояло решать, на чьей она стороне. Поразмыслив, Инэрис добавила к списку обстоятельств ещё одно — отказав Анрэю, Орден наверняка попытался бы завербовать второго кандидата в наследники. Дезмонда. Хотела ли Инэрис, чтобы Дезмонд оказался здесь? Тут у неё не было однозначного ответа. Увидеть Дезмонда так близко и видеть его так долго, было, безусловно, соблазнительно. Но Дезмонд тем более Ордену не подходил. Если для Инэрис служение было мечтой всей жизни, то для Дезмонда оно неизбежно стало бы смертной мукой. Инэрис думала об этом всё оставшееся до собеседования время, а когда собрался «суд», как называли пятерых лучших учеников, призванных определить, достойны ли кандидатуры поступающих, поняла, что так ничего и не решила. Пятеро вошли в круглый зал и заняли места вдоль стен, из которых истекал свет. Сами они стояли к свету спиной. Тот же, кто должен был стоять в центре, оказался бы почти что слеп от ярких белых лучей, бьющих со всех сторон. Процедура «суда» была своего рода подготовкой, знакомством с такой же процедурой, но куда более серьёзной, в ходе которой судили магистры — и судили уже за настоящие дела, просчёты и достижения полноценных адептов. И всё же этот суд неофитов имел не меньшее значение, потому что не сумевший убедить судий не мог стать членом Ордена, — но и вернуться домой тоже не мог, потому что знал слишком многое из того, что могли знать только члены Ордена. Перед ним вставал выбор — забвение, болезненная и не всегда проходившая успешно процедура психокоррекции, или смерть. Одного голоса против было достаточно, чтобы кандидат не прошёл проверку. Инэрис разделяла идею «суда» всем сердцем — не должно было быть в Ордене тех, кто пошатнёт его единство. Именно поэтому она стала судьёй уже на второй год обучения, хотя обычно судьями становились только ученики последнего года. Трое поступающих дали ответы на вопросы. Двое были приняты, третий покинул зал тем же путём, что и пришел. Когда подошла очередь четвёртого, Инэрис увидела в круге света уже знакомое лицо. — Анрэй из дома Аркан, — сообщил соискатель, и на него посыпались вопросы. Анрэй отвечал спокойно, и это спокойствие порядком удивило Инэрис. Анрэй сейчас мало походил на того мальчишку, который затеял ссору в парке, он был собран, рассудителен и хитёр. — Почему вы пришли сюда? — спросила Инэрис, когда подошла её очередь задавать вопросы. — Потому что Орден призвал меня. — Это не ответ, — отрезала Инэрис. Её звонкий голос резал тишину зала, как масло режет нож. — Почему вы хотите быть адептом Ордена Звёздного Света? — Потому что в рядах Ордена я смогу сделать больше, чем в своей семье. — Сделать для кого? Анрэй замешкался на секунду. — Мне не понятен вопрос, — ответил он. — Для Империи. Для дома Аркан. Для себя. — Что вы можете дать Ордену? — Чтобы добиться своего, я готов на любые жертвы. — Чего вы хотите добиться? — Я хочу служить Ордену. Анрэй юлил. Можно было бы обвинить его в этом напрямую, но скорее всего все присутствующие видели это и так. Отсеять его было проще простого — и никто не задал бы вопрос «почему». Инэрис замолкла на несколько секунд. Времени думать больше не было. — Я считаю, Анрэя из дома Аркан следует принять. Я готова поручиться за него. Она почти что кожей почувствовала неодобрительные взгляды присутствующих. В груди кололо неприятное ощущение совершающейся непоправимой ошибки, но слова были сказаны, и передумать было нельзя.Глава 6. Зима
Дезмонд стоял в зимнем саду Нефритовой академии, прислонившись лбом к стеклу, и смотрел, как за окнами падает снег. Белые снежинки, кружась, ложились в такие же белые сугробы, растворяясь в множестве совсем других и становясь такими же, как они. Тихие звуки фортепиано, разносившиеся по саду, тревожили душу и извлекали из памяти образы прошлого — такой же заснеженный парк на Аркане, в преддверии зимнего бала украшенный гирляндами и корзинами живых цветов, законсервированных магическим полем, тонкую фигурку Инэрис, в мечтах Дезмонда бредущую по этому парку… Луану, сидящую за фортепиано. Её тонкие пальцы, скользящие по клавишам, и полупрозрачный профиль. Полгода пролетели как один день. Дезмонд и не думал, что за пределами его собственного мира жизнь несётся так стремительно, и что жизнь эту переполняет такое количество событий — радостных и не очень. Надежды его не сбылись, и Инэрис в Академии не было. Впрочем, они и были слишком уж призрачными, эти надежды. Не было и особого отношения — потому что трудно назвать особым отношение к целому классу «особых» учеников, где наименее знатным оказался уже знакомый Дезмонду старший сын дома Мело. Все ученики оказались равны, как на подбор — восемь человек, из которых пятеро были старшими сыновьями великих герцогов и двое, включая него, внуками. Кален был младшим — это, пожалуй, было единственным, что немного выделяло его из остальных. Но, учитывая, что в том же классе учился его старший брат, общий язык с другими студентами он нашёл без особого труда. Кален вообще не выделялся. И чем дальше, тем больше Дезмонд поражался этому его умению, абсолютно недоступному ему самому. Кален успевал и на лекции, и на пирушки, которые устраивали ученики каждую неделю. Участвовал во всех проделках, но никогда не попадался. Мог сбежать с остальными в город в выходные, но всегда был на месте к отбою. У Дезмонда так не получалось. Первой его ошибкой, как оказалось, была ссора с Рейвеном Тао, случившаяся в первый же день. Оказалось, Дезмонд был единственным, кому в самом деле была безразлична принадлежность Рейвена к старейшему дому Тёмной Дуги. Калену, конечно, она была безразлична тоже, но Кален молчал и не искал на свою голову проблем. К счастью для Дезмонда, то, что фамилия Тао была небезразлична остальным, не означало, что все остальные рады учиться вместе с юношей, которого негласно давно уже прочили в наследники великого дома, а заодно и в предводители всех трёх домов Тёмной Дуги. Эмрис Эмбер был твёрдо уверен, что именно его дом древнее. Само существование Рейвена Тао, не говоря уже о его репутации, бросало вызов его достоинству. И, вопреки недовольному шипению Калена, который был уверен, что Эмрис — высокомерная сволочь, уже в первые месяцы Эмрис оказался вторым другом Дезмонда в Академии. На этом список его друзей закончился, не начавшись, потому что все, включая Джавиана Мело, поставили на Рейвена. Стычки происходили изо дня в день с переменным успехом. Рейвена вскоре стали уважать ученики из других классов — как оказалось, родственников в Академии у него было довольно много. У Дезмонда в Академии родственников тоже было полно, — но все они смотрели на него с осторожным презрением, от которого хотелось скрипеть зубами. Вялотекущий конфликт достиг кульминации в середине декабря. Именно тогда по Академии пошли слухи, суть которых Дезмонд, как ему показалось, уловил сразу. Тут и там на них с Каленом бросали косые взгляды, которые тут же исчезали, стоило Дезмонду посмотреть на любопытствующего в упор. Однажды он не выдержал и, прижав одного такого любопытного к стенке за казарменным корпусом, хорошенько врезал ему пару раз. — Что-то не так? — спросил он уже после этого. — Кто тебе сказал? — тем не менее, бегающий взгляд жертвы говорил о том, что Дезмонд всё-таки попал в точку. Парень что-то знал. Дезмонд замахнулся ещё раз и остановился, только услышав в ответ: — Не надо! Я же ничего не говорил, это всё они… — Кто они и что они говорят? — Ну… я не знаю кто. Мне самому рассказал Мюрел из класса Веги. — Рассказал что? — рыкнул Дезмонд и хорошенько встряхнул противника за шиворот, помогая сосредоточиться. — Говорят… — студент почему-то покосился на Калена, стоящего рядом, но ничего противозаконного не делавшего, — говорят, кое-кто не должен учиться в классе Альфа. Говорят, не у всех чистая кровь. Дезмонд не дослушал. Молча врезал ему в третий раз, теперь уже по лицу, так что несчастный покачнулся, а потом ещё раз дёрнул за шиворот. — Значит так. Хочешь, чтобы мы с тобой больше не увиделись — скажи всем, что это враньё. И заодно скажи, что любой, до кого не дойдёт, позавидует твоему синяку. Пошёл вон. Дезмонд отпустил свою жертву, подтолкнув напоследок, и обернулся к Калену, тяжело дыша. — И что, ты будешь каждому морду бить? — поинтересовался тот флегматично. — Есть другие предложения? Разговор по душам повторился ещё трижды, но, как и предвидел Кален, сплетников было больше, чем можно было избить. Рано или поздно Дезмонд, скорее всего, нарвался бы на того, кто доложил бы обо всём офицерам, но вышло иначе. К середине второй недели воспитательных работ со злыми языками, Дезмонд обнаружил человека, который не отводит взгляд и мерзко усмехается ему в лицо. Кто это, догадаться было нетрудно, и Дезмонд быстро связал два и два. Столкнувшись с наглым взглядом голубых глаз на другом конце длинного библиотечного стола, Дезмонд встал с места и двинулся через зал, на ходу стягивая с запястья перчатку. Когда перчатка хлопнулась на стол перед носом Рейвена Тао, тот чуть изогнул бровь, а затем откинулся на стуле и опустил задумчивый взгляд на этот предмет одежды. Двое его младших кузенов, сидевших по обе стороны стола, неприятно захихикали. Рейвен несколько секунд рассматривал перчатку, как нечто вызывающее отвращение, а затем поднял взгляд на Дезмонда. — Это что? — спросил он. — Приглашение на свидание? Хихиканье стало громче. — Можешь думать и так. Завтра на закате у статуи Громовержцу. На твоём месте я бы взял шпагу, а не букет цветов. Рейвен мечтательно улыбнулся и поднял перчатку. Хихиканье сменилось перешёптыванием, суть которогосостояла в следующем: их обоих называли старомодными дураками. Рейвен прищурился и обвёл свиту взглядом, от чего шепоток моментально стих. — Завтра на закате. У статуи Громовержцу, — подтвердил он. — Цветы я принесу. На могилу. Дезмонд фыркнул и вернулся за свой конец стола. Следующим утром он нервничал и всё надеялся отыскать того, на ком можно будет сорвать злость, но вместо этого нашёл Эмриса, который после завтрака оттащил его в сторону и легко встряхнул. — Ты что, свихнулся? — прошипел Эмрис. — Вся Академия гудит как улей! — Вся Академия гудела и так, — отрезал Дезмонд и отцепил от кителя его пальцы. — А что ты будешь делать, если победишь? Убьёшь его? Только потому, что тебе показалось, что он что-то не то ляпнул о твоём приятеле? — Что? — Что ты не понял из моих слов? Тебе придётся его убить! Ты к этому готов? — Что ты сказал про приятеля? При чём тут Кален? — Хочешь сказать, это не из-за слухов о его происхождении? С чего, кстати, ты вообще решил, что их распускает Рейвен? Может, он и не воплощение вселенского добра, но трепаться за глаза не очень-то в его стиле. — Эмрис, — сказал Дезмонд медленно, — в чём суть слухов? Эмрис в недоумении посмотрел на него, а затем вздохнул и медленно произнёс: — Герцогиня Фэроу не очень-то чистоплотна в своих любовных связях. И кто же будет её осуждать, если она герцогиня, к тому же прошедшая причащение? Но то, что рождение Калена точно совпадает по времени с одним её небольшим романом — отличный повод вышвырнуть его из класса Альфа. А желающих пройти туда вместо него выше крыши. На вашем месте я бы на них посмотрел, а не на Рейвена. — Но он… — Дезмонд замешкался, внезапно поняв всю хрупкость своей доказательной системы, — он на меня смотрел… — закончил он растерянно. Эмрис наградил его красноречивым взглядом. — Мне не нравится этот высокомерный ублюдок, но на твоём месте я бы дважды подумал, прежде чем драться с ним. Он отлично владеет оружием, а ты проиграешь в любом случае — если он убьёт тебя, и если тебе придётся его убить. Дезмонд потёр виски. — Я тебя понял, — сказал он, — спасибо. Жаль, что ты не сказал всего этого раньше. Хотя, знаешь… Вряд ли это что-то могло изменить. — Я не хотел повторять сплетни, — сказал Эмрис, — но, видимо, стоило. Если хочешь, я сообщу ему, что драться ты не будешь. Принесу извинения так, что все останутся довольны. Глаза Дезмонда блеснули. — Я извиняться не буду, — отрезал он. — Но ты не прав! — Хватит. Всем будет безразлично, почему я извинился. Меня назовут трусом. — Лучше два живых труса, чем один мёртвый смельчак. — Но живой трус будет один. И это буду я. Нет, Эмрис, — Дезмонд окончательно высвободился из его рук и двинулся прочь. Солнце садилось рано, и сразу после тренировки по теории атмосферных полётов все ученики класса Альфа собрались у статуи Громовержца. Большинство из них не звали, но, как и говорил Эмрис, весть о предстоящем зрелище разлетелась быстро. Последние лучи алого солнца озарили заснеженные ветки деревьев. Снег хрустел под сапогами, ложился на плечи собравшихся, оседал на плащах и тут же таял от тепла человеческих тел. Дезмонд вынул шпагу из ножен и взмахнул ей в воздухе, примериваясь к весу. Заниматься фехтованием он начал раньше, чем ему исполнилось шесть, но в последние пять месяцев не держал в руках оружия, кроме тренировочной рапиры. Рейвен повторил его движение. Сейчас, в одинаковых ученических кителях, они были похожи как две капли воды — оба черноволосые, высокие и подвижные. Лица трудно было разглядеть за пеленой падающего снега, и только плащи позволяли различить их зрителям, стоящим в задних рядах — у Рейвена плащ был чёрным, а у Дезмонда — белым. — Не желаете ли вы принести извинения? — спросил Джавиан Мело, выбранный Рейвеном в качестве секунданта. Секундант Дезмонда опаздывал. Им должен был стать Кален, но он исчез куда-то ещё до окончания лекции, будто испарился. Впрочем, зрителей было достаточно, чтобы засвидетельствовать честность боя и без него, да и сам Дезмонд не очень-то переживал об обмане. Он собирался драться в любом случае. Кровь бушевала в висках при мысли о том, что сегодня один из них может остаться неподвижно лежать на белом снегу. Это был первый бой в его жизни, и Дезмонд шёл ему навстречу, приготовившись отдать смерти салют. — Нет, — сказал он и улыбнулся одним уголком рта. Эмрис, стоявший в первом ряду, поджал губы и произнёс негромко, но так, чтобы услышали участники дуэли: — Вы оба знаете, что у этой ссоры нет причин. Рейвен, если виконт Аркана упорствует, может быть, умнее будете вы? — Вы предлагаете мне извиниться? — Рейвен усмехнулся и бросил на него косой взгляд. — Я эту ссору не начинал. Теперь уже оскорблён я, ведь виконт считает, что я распускаю сплетни. Губы Дезмонда дрогнули, но он ничего не сказал. Эмрис вздохнул и устало прикрыл глаза рукой. Он не заметил той секунды, когда зазвенели шпаги, а когда убрал руку, противники уже успели поменяться местами. Плащей на них больше не было, так что заметить, кто из них где, теперь было вовсе невозможно. Эмрис молча смотрел, как мелькают в воздухе клинки. Он ненавидел Рейвена даже больше, чем Дезмонд, потому что ссоры Дезмонда с Рейвеном были лишь ребячеством, он же ненавидел всех Тао за то, что его дом должен подчиняться их власти. Но никогда ему и в голову не приходило, что Рейвена, который, в сущности, не имел никакого отношения к давнему соперничеству двух родов, можно попросту убить. — Доигрался? — услышал он негромкий голос где-то за спиной. — Не смотри на меня так, Дарэн. Пока всё отлично — не один, так другой сегодня покинет Академию навсегда. Эмрис обернулся, пытаясь разглядеть говоривших. Голоса были незнакомыми, и когда он повернул голову, оба собеседника уже смолкли. Эмрис всё ещё разглядывал толпу, пытаясь понять, откуда шёл звук минуту назад, потому пропустил момент, когда над площадью раздался свист, и зрители бросились врассыпную. Он обернулся и увидел, что бой продолжается, хотя со стороны одной из аллей к месту дуэли уже спешит караул. Эмрис помешкал, размышляя, достойно ли будет унести ноги, но решил, что двое живых трусов всё же лучше одного мёртвого смельчака — и бросился следом за толпой. Дезмонд продолжал драться до тех пор, пока двое офицеров не выкрутили ему локти. Рейвену шпагу выбили из рук секундой позже. Несмотря на смехотворное положение, даже с выкрученными руками он продолжал пристально смотреть Дезмонду в глаза. Оба отделались тремя днями на гауптвахте, а когда вернулись в свои комнаты, декабрь уже подходил к концу. Рейвен уезжал домой на каникулы. Дезмонд такого приглашения из дома не получил, и теперь стоял, глядя на падающий снег, и пытался решить, что же ему делать в ближайшие две недели. — А ты никуда не поедешь? — спросил он, оборачиваясь к Калену, сидевшему за инструментом. Кален покачал головой. — Мне вполне нравится здесь. Дезмонд отошёл от окна и прислонился спиной к стене неподалёку от него. — Кален, это правда? — спросил он. Кален с недоумением посмотрел на него, и Дезмонд понял, что не знает, как точнее сформулировать вопрос. Да и какая, к чёрту, разница, почему Кален не едет домой. — Мы выберемся в город ближе к праздникам? — спросил он, резко меняя тему. — Наверное. Не сидеть же здесь. Дезмонд кивнул и посмотрел на пальцы Калена на клавишах пианино — они были угловатыми и не вызывали никакого интереса. Он внезапно подумал, что так и не позвонил больше Луане — только раз, в самом начале, и тогда встреча прошла скомкано. Оба стеснялись и не знали, как вести разговор. Единственным, что он понял тогда, было то, что Луана не похожа ни на Калена, ни на него самого. С Каленом можно было говорить обо всём — Луана же, услышав самые обыкновенные для них с другом шутки, смущалась или терялась, явно не понимая юмора. Сейчас он жалел, что эта встреча прошла именно так. Он был сыт Академией по уши, а Кален стал частью его обыденной жизни здесь. Дезмонд пытался представить себе те самые тонкие пальчики на белых клавишах, когда из-за кадок с померанцами показались две фигуры — невысокая и полная — коменданта, и ещё одна, закутанная в меховой плащ, из-под которого виднелись только кончики пальцев в белых перчатках. Сердце стукнуло о ребра, и Дезмонд шагнул вперёд. — Вот они, — сказал комендант, — только не устраивайте мне тут салон. Поздоровались за ручку — и идите куда подальше. Руки в белых перчатках скользнули к капюшону, и тот упал на плечи, открывая взору студентов побелевшее от холода лицо и огромные глаза в обрамлении пушистых ресниц. — Виконт, — сказала гостья и осторожно улыбнулась, — простите, я без приглашения. Надеюсь, что я не нарушаю ваши планы на неделю Сердца Зимы. — Луана… — выдохнул Дезмонд и сделал ещё шаг вперёд. Если бы не предупреждение коменданта, он наверняка не удержался бы и прижал гостью к себе, но вместо это лишь сделал ещё шаг на негнущихся ногах и, ловко поймав её руку, поднёс к губам. Глаза Луаны запылали, делая её ещё прекраснее, а щёки чуть порозовели. — Дезмонд… Не стоит так… — Я с первой встречи представлял, как сделаю это. Ваши руки нельзя сжимать — они слишком хрупки. И я, конечно, не могу быть против вашего визита, потому что секунду назад я думал о вас. Луана мягко улыбнулась и тоже шагнула к нему. — Тогда… Тогда вы не откажетесь показать мне и этот парк? Наверняка здесь у вас тоже уже появились любимые места. Дезмонд улыбнулся в ответ и покачал головой. — Всё, что вы захотите посмотреть. Неловкость никуда не делась. Дезмонд по-прежнему не понимал, о чём мог бы говорить с девушкой, воспитанной только для роли невесты. Но, не зная о чём говорить, он весь день говорил комплименты, которые неизменно вызывали у Луаны улыбку и желание приникнуть к Дезмонду чуть поближе, а у Дезмонда от этой близости по всему телу разливалось незнакомое тепло. Луана уехала поздно вечером, но обещала вернуться, и с самого утра следующего дня Дезмонд ждал её приезда и приводил себя в порядок. Он извлёк из шкафа парадную форму, и когда его вызвали на проходную, щелкнул каблуками как настоящий офицер, после чего оба рассмеялись в унисон. — Меня не пустят, — сказала Луана, — вчера пришлось очень сильно просить. Так что, если тебя могут выпустить сюда… — Конечно, могут, — Дезмонд с улыбкой прошёл мимо охранника и взял Луану за руки, от чего по телу тут же побежала волна тепла. — Куда бы ты хотела пойти? Я ничего не знаю в городе. Луана улыбнулась в ответ и предложила для начала просто пройтись по центру. И снова они гуляли до самого вечера. В первый раз Дезмонд увидел легендарный парящий замок Каранас, главную резиденцию императоров, где проходили официальные приёмы первых лиц государства. Увидел висячие сады, раскинувшиеся на крышах многоэтажных зданий и связанные между собой узкими мостиками, по которым они с Луаной и бродили большую часть дня. Увидел и многоуровневые аэрострады, и многоэтажные ряды флаеров, несущихся куда-то — ничего подобного не было на Аркане, и в первые минуты городской шум ошеломил его, и ему стало стыдно перед Луаной за свою неловкость, тем более, что та держалась здесь вполне свободно и, пожалуй, даже свободнее, чем на балу. — Ты, наверное, считаешь, что я какое-то диковинное растение, — сказала Луана, заметив, что Дезмонд внимательно рассматривает её, но не угадав причины. — На самом деле всё не так страшно. Каждая семья воспитывает своих детей по-своему. Аркан, Эмбер, Тао — все они помешаны на традициях, и у каждого эти традиции свои. Меня воспитывали, чтобы выполнить определённую роль, также как вас, вот и всё. — Именно это меня и смущает, — Дезмонд решил воспользоваться случаем, чтобы скрыть смущение, — у каждого свои традиции, это верно. Но именно поэтому ты… отличаешься от меня. Тебя воспитали, чтобы служить, а этого я не могу понять. Луана ответила улыбкой, и какое-то время они шли молча, пока не отыскали место потише и не устроились на скамеечке у фонтана между двух стен подстриженного кустарника. — Мы все разные, — сказала Луана. — Ты, к примеру, говоришь так, как будто не признаёшь за людьми предназначения, а мне это непонятно. — Конечно не признаю. Мы сами создаём свою судьбу. Как можно жить иначе? — Мы создаём судьбу, выбирая путь. Ведь глупо идти к цели по бездорожью. Вот это и есть предназначение. Ты выбрал быть солдатом, это тоже предназначение. — Я этого не выбирал, — отрезал Дезмонд, внезапно разозлившись. — Вот видишь, — Луана звонко рассмеялась, — значит, ты в том же положении, что и я. Ты тоже ничего не выбирал. — Всё ещё впереди, — возразил Дезмонд, — я не собираюсь всю жизнь жить по правилам, навязанным старшими. — Интересно. И ты считаешь, что все должны нарушать правила, как и ты? Разве это не снобизм? — У тебя всё навыверт, — окончательно обиделся Дезмонд. Луана поймала его руку. — Не злись. Я просто хочу, чтобы ты понял меня. Я не хочу нарушать правил. Я люблю свою семью и всё сделаю для неё. Это мой долг. Я не вижу ничего плохого в том, чтобы следовать ему. Но это не значит, что у меня нет собственных чувств. Мне просто очень повезло — мой долг и мои желания совпали. Думаю, это повод преодолеть все разделяющие нас препятствия. По крайней мере, для меня. Дезмонд промолчал. Луана была так близко, что тепло заволакивало разум. Запах пионов и жимолости, столь не уместные зимой, лёгким флёром окутывало сознание. В эту секунду Дезмонду было плевать на свободы, порядки, навязанные старшими, собственные сомнения и любую неловкость — он хотел только, чтобы губы Луаны приблизились ещё чуть ближе, хотел узнать, каков на вкус этот пион, но так и не решился его попробовать. Они говорили ещё. Луана рассказывала ему о городе. Оказалось, что она отлично знает историю, и эта история кардинально отличалась от той, к которой привык Дезмонд: сам он много читал про войны и перевороты, но впервые услышал о том, что на мосту Ключей его собственный дед впервые признался в любви. Не знал он и истории вечного замка, и того, почему деревья на крышах небоскрёбов Нимеи оставались зелёными даже зимой. — Это был самый лучший день в моей жизни, — сказала Луана, когда они прощались. И снова Дезмонду неудержимо захотелось её поцеловать, но он лишь сказал: — У нас ещё десять таких. Если вы никуда не спешите. Луана покачала головой. — Я бы осталась здесь насовсем, если бы у вас было время на меня. Впрочем, я знаю, это плохая идея. Дезмонд кивнул, и они попрощались. За оставшиеся десять дней они осмотрели весь город, и Дезмонд уже чувствовал себя в Нимее как дома. А когда Луана сказала, что ей нужно улетать, Дезмонд долго молчал, а потом всё-таки спросил: — Вы разрешите мне поцеловать вас? Луана коснулась пальцами его щеки, и Дезмонд тут же прижал её ладонь плотнее к коже. — А как вы думаете? Дезмонд молча притянул её к себе и всё-таки поймал её губы своими. Они оказались мягкими и податливыми, и приятно расступались, стоило чуточку надавить. Тепло тела, прижатого к его груди, окончательно сводило с ума, и Дезмонд поспешил прервать поцелуй. — Прилетайте летом, — попросил он, — я буду очень ждать. Луана кивнула. — Обязательно прилечу.Глава 7. Купола
— Годом принятия причащения принято считать год девятый от начала Эры Освоения, хотя впервые причащение было испробовано ещё при… Инэрис запнулась и задумалась, уставившись в стену перед собой. Далее в учебнике шло: в год седьмой от начала правления Вечной Владычицы. Но года седьмого не было, потому как на шестом году правления Авроры вернулась первая межзвёздная экспедиция. Вернулась с образцами вещества, которое вскоре было названо эликсиром бессмертия, и привёл её назад Галактион Аэций. Седьмого года не было, потому что меньше чем через год после возвращения экспедиции Галактион возглавил заговор и сверг законную императрицу на долгих пять лет. Именно в те пять лет впервые был использован эликсир. или нет… Инэрис мотнула головой. Даты всегда давались ей с трудом. Одно она знала точно: в учебнике значилась ошибка, потому что эликсир в её сознании был прочно связан с именем Галактиона. Она знала эту историю очень хорошо, потому что она входила в те пять глав, которые не значились даже в императорском экземпляре Книги Звёзд. Именно эти пять глав она выучила назубок, потому что понимала, что никто не позволит ей прочитать их второй раз. И вот, в учебнике значилась ошибка. Она бы поняла, если бы эта ошибка вошла в обычное издание для школьников, но разве не затем она пришла в Орден, чтобы узнать правду, которую скрывают от других? И вот теперь оказывалось, что и здесь существует минимум две правды. Инэрис снова опустила глаза на страницу и заставила себя отвлечься от ненужных в эту минуту размышлений. — Восприимчивость к эликсиру среди населения Нимеи составила порядка восьмидесяти процентов. Принцип совместимости с эликсиром установить не удалось. Инэрис опять подняла глаза. Это была совсем уж глупая ложь, потому что о том, что эликсир, как правило, отторгали женские организмы, знали даже дети. Или нет? Она нахмурилась, снова задумавшись. Некоторые вещи для неё выглядели абсолютно естественными, но знали ли их все? Этого она с точностью сказать не могла. Инэрис снова опустила глаза. — Эликсир стал залогом увеличения количества знаний… В дверь постучали, и Инэрис оторвалась от чтения в третий раз. Гость не стал дожидаться приглашения. Створки разъехались в стороны, и на пороге показался куратор боевой звезды, в составе которой Инэрис занималась последний год, мастер Тобиан. Инэрис встала и кивнула, демонстрируя готовность слушать. — Через пятнадцать минут боевой вылет, — сообщил Тобиан, — хотел удостовериться, что ты готова. — Через… — Инэрис запнулась и замолкла, — мне следует поставить вас в известность относительно того, что через полчаса у меня экзамен по истории. — Ты предпочитаешь заниматься теорией? — Нет, мастер. Я готова. Сердце гулко застучало. Недавние переживания о том, какую версию учебника следует изложить, внезапно показались нелепыми. — Мастер… вы сказали — боевой вылет? — Инэрис сделала ударение на слове боевой. — Ты будешь командовать звездой, — Тобиан сделал вид, что не заметил вопроса, и Инэрис была благодарна ему за эту тактичность. Она уже мысленно стыдила себя за то, что показала удивление, а теперь едва удержала готовый сорваться с языка и столь же бестолковый вопрос: «Командовать? Я?». — Как укажут звёзды, — Инэрис легко поклонилась. Сердце всё ещё гулко стучало, но голова уже начала проясняться, — могу я занять боевой пост, чтобы встретить экипаж на месте? — Да. Так будет лучше. Тобиан вышел. Инэрис выждала несколько секунд, пока Тобиан свернёт за угол коридора, и, тут же рванув из ящика стола табельное оружие, выскочила из комнаты и бегом бросилась к докам. Она была первой. Это успокаивало, потому что Инэрис всегда предпочитала быть первой. Так было спокойнее. Девушка нырнула в ложе истребителя и проверила приборы. Всё работало как часы. Инэрис стала ждать. Она успела просмотреть на мониторе параметры предстоящей операции, когда из коридора показался Дарен Далтон. Третий по старшинству в их группе. Инэрис отсалютовала ему ладонью и указала на соседний истребитель. Тот кивнул и занял своё место. Они с Дареном почти что дружили, но сейчас он выглядел мрачным. Инэрис мучительно хотелось выяснить в чём дело, но время было предельно неподходящее, и она молчала. Следующими были Райан Хоган и Шей Канаван. Эти двое не слишком нравились Инэрис, потому что всегда держались вместе. Инэрис считала подобную близость слабостью, которая прежде всего могла подвести окружающих, а не самих участников сладкой парочки. Однако именно эта близость делала Райана и Шея предсказуемыми, и это Инэрис устраивало. Она ждала, ожидая, когда появится прежний командир. Не увидев лица Кирана Хеннеси, Инэрис не могла быть спокойна, — именно он должен был одобрить или не принять её назначение. Инэрис и без того обошла Кирана по большинству дисциплин, и стычки между ними происходили почти что постоянно, но к лидерству в отряде Инэрис никогда не стремилась, — куда больше удовольствия она получала, управляя истребителем, а не людьми. Истребитель был послушной стальной птицей, продолжением её тела, экстраполированным в космос. Истребитель не мог подвести и нарушить приказ. Люди — могли. Напряжение Инэрис достигло предела, когда в тёмном проёме она увидела белый силуэт. «Киран», — стукнуло у неё в голове, и тут же Инэрис поняла, что ошиблась. Из коридора к истребителям шёл Анрэй Аркан. — Что за… — раздался в динамике голос Шея. — Эн, что ты сделала с командиром? — Тихо, — отрезала Инэрис и, сменив канал связи, произнесла, — мастер Тобиан, прошу подтвердить. Пятым членом на место выбывшего Кирана Хеннеси в отряд включён Анрэй Аркан. — Запрос подтверждаю. На связь больше не выходить. Инэрис ответить не успела — сигнал оборвался. Она махнула рукой Анрэю и облизнула губы. Затем включила общий канал. — Даю вводную. Задача — пройти на бреющем полёте над базой неизвестного происхождения над Астерой. Собрать сведения, записать радиосигналы. Вернуться живыми. Всем покинуть ангар и следовать за мной вплоть до поступления следующих распоряжений. — Ты быстро свыклась с новой ролью, Эн, — услышала она в наушниках голос Шея, — думаешь, кто-то доверил бы тебе командовать боевой миссией? Наверняка какой-то экзаменационный тренажёр. — Свои сомнения попрошу озвучить мастеру Тобиану. Ещё одна попытка уклониться от приказа, и я вынуждена буду исключить вас из общей схемы. — Меня придётся исключить вместе с ним, — вклинился Райан. — Исключу обоих. Пошли. Она первой нажала на «Старт». Ворота ангара открылись перед ними, и в лицо Инэрис ударило бесконечное звёздное небо. Ради этих секунд, когда бесконечная звёздная даль неслась навстречу, она могла бы согласиться на любые обязательства. Сердце всё ещё билось как бешеное, но любые сомнения выветрились из головы, уступив место знакомой лёгкости. Она чувствовала каждой клеточкой тела, что летит в бесконечность. Инэрис вдавила в панель рычаг генерации гиперворота, цветная воронка раскрылась перед ней, и корабль нырнул в пустоту. Первые полчаса полёта прошли почти скучно. Инэрис поставила истребитель на автопилот и задумчиво рассматривала на мониторе карты Астеры. Она знала эту планету — именно туда когда-то ушла первая межзвёздная. Что могло находиться там теперь? Инэрис не пришло в голову проверить, а теперь уже было поздно. Она с досадой вздохнула. Всегда так — готовишься ко всему, досконально изучаешь всю доступную информацию, а когда доходит до дела, реальность всё равно расходится с твоими ожиданиями. Если бы она знала, что ей предстоит вылет, разве тратила бы время на бесполезное чтение лживых учебников. Если бы… — Райан, ещё не уснул? — снова голос Шея в наушниках. Инэрис стиснула зубы. Следовало ожидать, что не все подчинятся с первого раза. Вот только о чём думал Тобиан, назначая её командиром? Киран готовился к этому вылету весь год. Для Кирана это место было практически самоцелью… Мысль Инэрис запнулась, когда она поняла. Именно это не устроило Тобиана. Но куда он отправил Хеннеси? Информации для анализа было слишком мало. И этот Анрэй… Отличная подобралась компания. Двое саботажников и молокосос, который едва ли успел изучить теорию. — Анрэй, сколько у тебя вылетов? — спросила Инэрис, перебивая начавшийся было трёп. — Семь. Шей в наушниках тихо присвистнул. Обычно неофитов не пускали за штурвал раньше второго года даже на тренировках. — Разве ты не должен сейчас учить алфавит? — спросил тем временем Шей. — Прекратить, — оборвала Инэрис, и на сей раз Шей в самом деле замолк. Инэрис с тоской подумала, как не похоже всё происходящее на то, как она видел свой первый боевой вылет. Она ожидала, что звезда будет едина, как и предписывал кодекс. Что они будут чувствовать друг друга, будут одним существом… На тренировках, когда командовал Киран, всё и было именно так. Инэрис вздохнула и, вывернув штурвал, снова сдвинула рычаг. Истребитель вынырнул в космос, и четыре ведомых последовали за ней. — Сейчас не трепаться, — предупредила она, — идти за мной след в след. Шей и Райан ловят переговоры. Дарен контролирует середину. Анрэй замыкает. В наушниках раздалось стройное: «Да». Кажется, дело шло на лад. Инэрис вышла на орбиту и, уловив нужную широту, пошла на снижение. В наушниках было тихо добрых три минуты. Далеко внизу проплывали горы за пеленой облаков, затем океан, какие-то острова — и наконец контуры материка, поросшего зеленью. — Что б тебя… — прошептал Шей. Инэрис скрипнула зубами, но промолчала. Тем более, что Шей на удивление точно высказал её мысль — там, далеко внизу, где на картах были обозначены контуры древних руин, вместо кучки заброшенных старых камней расцветали и переливались на солнце силовые купола. Всего куполов было три — один большой и два поменьше. Что это значило — Инэрис пока понять не могла. Ясно было одно — операция в самом деле была боевой. Инэрис снизилась ещё и, вспоров носом облако, пошла в направлении куполов. Пару минут царила тишина, а затем она услышала первые сигналы. Говорило множество голосов, как будто она оказалась вдруг в космопорту в час-пик, и к этому общему гаму примешался встревоженный голос Райана: — Что записывать, мастер? Инэрис заметила, как стремительно она превратилась в мастера, но промолчала. Приказ уже был отдан, и подставляться, повторяя его на открытой волне, не стоило. Он едва успела додумать эту мысль, когда совсем рядом громыхнуло, и почти что хором раздались два выкрика: — Чёрт! — Райан! Истребитель Райана стал стремительно проседать. Одно крыло дымилось, а откуда-то снизу палили фиолетовые лучи лазерных пушек. — Держать строй! — приказала Инэрис, заметив, что Шей стремительно снижается и заходит на атаку, но приказ ничего не изменил — двое по-прежнему следовали за ним, Райан падал, а Шей явно собирался мстить. — Идиот, — процедила Инэрис. — Надо им помочь! — прозвучал совсем рядом голос Далтона. Инэрис и сама знала, что надо, а ещё — что надо доставить назад живыми хотя бы тех двоих, что ещё не влезли по уши в дерьмо, да к тому же не сорвать операцию. — Далтон — записывай переговоры. Аркан — прикрываешь меня. Из тумана не выходить, — на последних словах Инэрис уже шла вниз, накрывая чередой выстрелов пушку, бившую по падающему истребителю Райана. Она успела снять две артиллерийских точки, но ясно было, что Райану уже не помочь. — Шей, назад! — крикнула Инэрис и, будто бы взяв наводку по её голосу, третья пушка дала залп ей под крыло. Инэрис едва успела залечь набок, пропуская добрую половину очереди мимо, но истребитель всё равно перекосило. Выглядело это, должно быть, страшно, потому что с протяжным воплем Далтон рванулся вниз, накрывая огнём третью точку. — Назад! — успела крикнуть Инэрис. Она уже выводила истребитель из-под огня и набирала высоту, и, если бы не бестолковый порыв Далтона, успела бы скрыться в облаке. Вместо этого она попыталась развернуться и прикрыть Дарена, но не успела — оба истребителя, Шея и Дарена, рванули одновременно. Инэрис вывернула штурвал и направила истребитель почти вертикально вверх. Далеко сзади мелькнул корпус корабля Анрэя. — Выходим из атмосферы. — Я догадался, — голос Анрэя не звучал встревоженным, и это раздражало больше всего. На орбите Инэрис развернулась и зависла на некоторое время — невыносимо хотелось вернуться назад, проверить, удостовериться… Ещё вчера в её звене было пять пилотов. Пять ребят, с которыми она виделась каждый день. Теперь были только она и абсолютно чужой Анрэй Аркан, на котором также невыносимо хотелось сорвать злость, но Инэрис молчала. — Нас обнаружили, — услышала она спокойный голос в наушниках. — Уходим, — Инэрис нажала рычаг и ушла в подпространство. Она не проверяла, последовал ли Анрэй за ней — было всё равно. Только ближе к концу полёта Инэрис услышала: — Запись завершена и расшифрована. — Скинь мне на ком. — Да, мастер. От недавней эйфории не осталось и следа. Инэрис на автомате довела истребитель до базы и поставила в ангар. Вытащила кристалл с информацией и выпрыгнула наружу. Тобиан ждал их у края посадочного поля. — Задача выполнена, — сказала Инэрис ровно, — потери во время операции — три боевых единицы. — Хорошо. Это хорошо неприятно резануло слух. — Жду вас у себя через пятнадцать минут, — Тобиан отвернулся и уже через плечо бросил, — экзамен вы сдали. Инэрис трясло. Едва Тобиан ушёл, она рванулась к своей каюте и, закрыв дверь, со всей силы ударила по железной створке кулаком. Потом ещё и ещё. Затем выдохнула, оправила форму и вышла в коридор. Тобиан в самом деле ждал. — Садитесь, — сказал он. Инэрис кивнула и села. — Я должна отчитаться, или вы посмотрите запись с истребителя? — спросила она. — Я уже посмотрел. — Как видите, назначить меня командиром было неудачной идеей. Тобиан не ответил. Подошёл к синтезатору, налил две чашки чая и, поставив одну перед Инэрис, сам присел на краешек письменного стола рядом с другой. — Почему вы приняли решение поручить запись Далтону, а Анрэя взять с собой? Инэрис пожала плечами. — Не было времени выбирать. — Было очевидно, что Далтон испытывает к вам определённые чувства. Естественно, он не сдержался. — Чувства? — повторила Инэрис поражённо, — Вы хотите сказать, что я… Что он… Из-за меня он… — Нет виноватых. Принятые решения не имеют значения. Есть только будущее и те решения, которые нам предстоит принять. Откуда это? — Катран пятьдесят шесть, — произнесла Инэрис устало. Катраны кодекса, обычно приносившие успокоение, на сей раз неприятно скреблись в груди. — Я хочу, чтобы вы пошли к себе и подумали над смыслом этого катрана. Но прежде, ещё один вопрос. Как проявил себя Анрэй на ваш взгляд? — Анрэй? — Инэрис преодолела мгновенную вспышку злости. — Он не справился с приказом, но благодаря ему миссия завершилась успешно. Это объективная оценка. — А ваша лично? Инэрис пожала плечами. Она не понимала, что от неё хотят. По её вине только что погибло трое людей, а Тобиан говорил о каких-то мелочах, на которых она попросту не могла сосредоточиться. Инэрис всё же попыталась собраться с мыслями. — Знаете, — сказала она наконец, — из всего звена он проявил наибольшую выдержку. Но если говорить лично обо мне — эта выдержка пугает. Я не хотела бы видеть его рядом с собой в бою. — Вы предпочли бы видеть Далтона? — Нет. Я не знаю. В данный момент я предпочла бы драться одна. — Это невозможно. Какое бы место вы ни занимали в боевом звене, вы — часть его. И вам следует рассчитывать свои действия как часть звена. — Я постараюсь, — ответила Инэрис устало. — И как я сказал — вы справились. Экзамен сдан. Вы трезво мыслили, вам просто не хватило знания человеческой души. Инэрис скрипнула зубами. — Могу я идти? — Да. Она вышла и направилась было к себе, но свернула на полпути, потому что каюта внезапно показалась ей тюрьмой, и отправилась в тренировочный зал. Инэрис долго избивала чучело, пытаясь заставить себя поверить в сокровенный катран, но у неё так и не получилось. А Тобиан посидел какое-то время, глядя перед собой, а затем нажал на столешнице кнопку связи. — Мастер Шимус? — спросил он. — Да. Вы освободились? — Да. Я, видимо, готов согласиться на ваше предложение. Давайте встретимся и посмотрим вместе на этих ребят из Академии. — А что насчёт Анрэя? Ваши рекомендации? — Я думаю, он пригодится. Рекомендую зачислить его в отдел коррекции. — Хорошо. Заходите. Поговорим.Глава 8. Обещание
Новый, девятьсот девяносто пятый год от начала Эры Освоения, Дезмонд встречал в карауле перед дверьми кабинета начальника Академии, Генриха Фэроу. За окнами гремели взрывы салютов. Контуры вечного замка очерчивали радужные огни. Из-за дверей кабинета слышался весёлый смех подвыпивших офицеров. Дезмонд покосился на Рейвена, стоявшего с другой стороны, и наткнулся на полный ненависти взгляд. Язык чесался отвесить собрату по несчастью сомнительный комплимент, но Дезмонд молчал — и Рейвен молчал тоже. Дезмонд отлично понимал, что в своём плачевном положении он виноват сам. Не стоило затевать дуэль в шесть вечера на маршруте от столовой до общежития старших офицеров. Сколько раз он уже наступал на одни и те же грабли и всё никак не мог остановиться… понять, наконец, что место для дуэли следует выбирать со всей тщательностью, а посвящать в неё исключительно тех, кто не разболтает и не сдаст участников старшим. Впрочем, Рейвен тоже был хорош. Дезмонд давно уже узнал, что наследник дома Тао старше его на два года — а ума у него явно было как у четырнадцатилетнего. — В следующий раз — у ворот Морской Девы, — прошипел Рейвен. Он всегда недостаточно уважал устав. — Только не говори своему Биндику, а то опять дело кончится ничем. Рейвен фыркнул. «Биндиком» Дезмонд называл парня из свиты Рейвена, который стал причиной их самой первой серьезной драки. Это он задумал выжить Калена из элитного класса. Выяснить это удалось лишь в ходе долгого расследования, инициатором которого стал Эмрис — судя по всему, самый разумный из них троих. На вкус Дезмонда Биндик был не просто подловат, он был из тех, кого надо гнать из Академии в шею. Но, к счастью для Биндиков, Дезмонд такие вопросы не решал. Когда и Дезмонд, и Рейвен отошли от последствий первой дуэли, была назначена вторая — и именно Биндик проболтался об этом учителям. О том, что примерно так же поступил в своё время Кален, Дезмонд предпочитал не думать, потому что Кален был другом, а значит был вне подозрений и осуждения. Рейвен не успел ответить, потому что вдали послышались шаги патрульного наряда. Кален подмигнул Дезмонду, проходя мимо, и пошёл дальше, — он попался как секундант. — Откуда только ты взялся на мою голову, — снова не выдержал Рейвен через несколько минут. Дезмонд вяло хохотнул. Он в целом представлял себе, что это Рейвен взялся на его голову откуда-то не оттуда. Ночь пролетела незаметно — в вялых перебранках, прерываемых звуками шагов. Уже сменившись под утро, с красными от недосыпа глазами, они вместе повернули к казарме. — Повторим сегодня? — спросил Дезмонд. Рейвен, вопреки обыкновению, замешкался. — Нет, — сказал он, — давай после каникул? Хочу повидать отца. Дезмонд хмыкнул. Он тоже подумывал полететь домой. Уже три года он не видел деда. — Договорились, — подтвердил он, — или давай так… когда надумаешь — назови место и время. И знай, я всегда готов. — И я. Если назовёшь ты. На том они и разошлись, а едва Дезмонд вошёл в свой блок, как на письменном столе тренькнул коммуникатор. Дезмонд чертыхнулся и, метнувшись к столу, принял вызов. — Алло? Лицо Луаны на экране выглядело встревоженным. — Ты не отвечал всю ночь. Всё в порядке? Извини, если я тебе мешаю… Дезмонд улыбнулся. — Луана, стоп. Я очень рад тебя видеть. Я был в карауле. С новым годом. — Опять подрался? — Немножко. Но все живы. Даже я, как видишь. — Это хорошо, — Луана несколько успокоилась и теперь тоже улыбнулась. — Если ты ещё не взял билет, то я бы встретила тебя у Академии и помогла добраться до Аркана. — Ты был на Нимее? Луана прищурилась. — А что? Дезмонд покачал головой. — Ничего, не стоило беспокоиться. Луана смешно наморщила носик. — Посмотри в окно, — сказала она. Дезмонд машинально повернулся к окну и улыбнулся ещё шире, когда увидел, как плавно поднимается на уровень подоконника блестящий серый флаер с открытым верхом. Луана помахала рукой, и Дезмонд тут же подошёл к окну, распахнул створки и потянулся, вытаскивая Луану с водительского места. Девушка была тонкой и почти невесомой, куда легче, чем полная боевая выкладка, с которой их заставляли бегать по утрам. Дезмонд усадил её на подоконник и скользнул руками по бокам, а затем по спине — и снова вниз, задевая бёдра. Луану хотелось расцеловать, но ещё приятнее было смотреть, как загорается пламя в её зрачках. Дезмонд осторожно провёл пальцами ниже, проверяя границы дозволенного. — На нас смотрит какой-то курсант, — прошептала Луана, хотя она явно не могла видеть никого внизу, потому что смотрела только в глаза Дезмонду. — Не хочешь — так и скажи. Луана не сказала. Вместо этого потянулась и поцеловала Дезмонда — неторопливо, одновременно ласково и жадно, и от ощущения этой жажды у Дезмонда налилось в паху. — Как же мне с тобой повезло, — прошептал он, нехотя отрываясь от губ Луаны. Та ничего не ответила, только потёрлась носом о его нос. — Полетим прямо сейчас? — спросила она. — А Кален? — А ты не садишься в незнакомые звездолёты без Калена? Дезмонд колебался, но в глазах Луаны читалось приглашение, отказаться от которого он не мог. — Только сумку захвачу. Он нырнул в комнату и, выхватив из шкафа сумку с собранными вещами, выскочил в окно. *** То, что Луана назвала звездолётом, точнее было бы назвать маленькой яхтой — судно состояло из автоматизированной рубки, куда не было смысла входить, и одной единственной комнаты, предназначенной одновременно и для отдыха, и для сна. Луана, безусловно, не могла не знать о том, что им предстоит на шесть часов разместиться в этой самой единственной комнатке, и Дезмонду оставалось только гадать, понимала ли она, как её близость действует на курсанта, который три года находился в месте, где запрещены любые интимные отношения между учениками. А Луана благоухала жимолостью и фиалками — эту новую ноту в её аромате Дезмонд уловил безошибочно. На Луане не было никаких украшений, кроме маленьких серёжек с рубинами, и эти серёжки почти нестерпимо хотелось втянуть губами, пощекотать языком маленькую впадинку на коже. Дезмонд держался, как должно держаться молодому офицеру, и каждую минуту пытался уловить, понимает ли Луана суть ситуации или нет? Зачем она прилетела, зачем позвала его сюда, если не понимает? И почему ничуть не краснеет, и разговаривает так спокойно о какой-то ерунде, если понимает? — В каком звании ты отсюда выпустишься? — вопрос с трудом пробился сквозь пелену возбуждения, волной затопившего сознание Дезмонда. — Кажется, лейтенант. Не помню. Зависит от рода войск. Специализация начнётся в следующем году. — Я бы хотела, чтобы ты служил в гвардии императрицы. Дезмонд улыбнулся и, взяв её за руку, поцеловал тонкие пальчики. Меньше всего он хотел именно в «золотые эполеты», как они с Каленом называли этих ребят между собой. За прошедшие три года Дезмонд понял, чего ему всегда хотелось на самом деле — изучать далёкие рубежи, спускаться на неисследованные миры… Военная Академия была не совсем удачным местом для таких планов, потому что отслужить империи два года было необходимо в любом случае, но Дезмонд составил неплохой план действий, как впоследствии ему заняться тем, о чём он мечтал — нужно было попасть в инженерные войска, которые занимались освоением новых колоний, или в лётный корпус, где он мог бы всерьёз освоиться с малыми кораблями. С первым у Дезмонда пока не выходило — физика давалась ему с трудом, а без этого в инженерных войсках он не сдался никому даже по большому блату. А вот лётный корпус был будто создан для него. На тренажёре он показывал лучшие результаты в классе, обходя даже Рейвена, который по большинству практических дисциплин был первым или вторым. — Гвардейцам не надо улетать далеко от дома, — пояснила Луана тем временем, чувствуя молчаливое сопротивление собеседника. — Мы смогли бы пожениться, не дожидаясь окончания твоей службы. Если, конечно, ты этого хочешь. Дезмонд наклонился к ней поближе и скользнул носом у самой шеи, вдыхая аромат фиалок. Он хотел. Луана прилетала к нему с самого начала учёбы. Дезмонд никогда раньше не ощущал такого тщательного, заботливого внимания к себе. Мать умерла, когда ему едва исполнилось два года — умерла во время вторых родов, нелепо и бессмысленно. Он запомнил её красивой и стройной, с синими, как у Луаны глазами. И в её глазах, как и в глазах Луаны, лучился непонятный тёплый свет. Дезмонд часто тешил себя надеждой, что, если бы она была жива, она любила бы его, потому что после её смерти его не любил никто — разве что дед, но любовь его всегда была суровой, мужской. А Луана любила его почти по-матерински, нежно и беззаветно. Она была единственной, кого волновало, не поранился ли Дезмонд во время драки и не простудился ли в карауле. Перспектива купаться в этой любви всю жизнь казалась крайне приятной. А если добавить к этому, что Луана заставляла разбегаться по телу волны жара и кроме, как любить нежно и беззаветно, судя по всему, должна была предложить ему что-то ещё, Дезмонд мог с уверенностью ответить: — Да. Луана улыбнулась и поймала его губы своими. — Дезмонд… — Луана накрыла его руку своей и внимательно, почти умоляюще посмотрела в глаза, — пожалуйста, обещай, что мы поженимся сразу же, как только ты закончишь учёбу. — Обещаю. Сразу после выпуска. Где бы я ни служил. Слова казались очевидными и произносились легко. Однако четыре часа пролетели на удивление быстро. Стоя перед корпусами дома, в котором он вырос, Дезмонд не испытывал ни радости, ни ностальгии — больше всего ему хотелось завалиться к себе в спальню, на широкую кровать, от которой он успел отвыкнуть, и уснуть. Жизнь, однако, имела на него абсолютно другие планы, и Луана подхватила его под руку, едва соскользнув с трапа, и потащила к центральному зданию. — Куда мы идём? — спросил Дезмонд уже на ходу. — Т-ш…. Мы опаздываем. — Опаздываем куда? Луана не ответила, молча втолкнул его в двери, и на Дезмонда обрушился шум сотни голосов, звуки вальса и чей-то смех. — Внимание! — услышал он тут же голос деда, и за словами последовало три удара по столу. Шум мгновенно стих. — Я, наконец, могу объявить причину сегодняшнего праздника, —произнёс Эндимион, обводя грозным взглядом гостей, — и она куда значимее, чем просто наступление нового года. Я готов объявить преемника. Тишина стала невыносимой. Дезмонд тоже обвёл взглядом гостей, потому что сам он не видел в сказанном ничего особенного — титул приемника был чистой формальностью, ведь Эндимион не собирался на покой. Взгляд его невольно упал на Анрэя, стоявшего у стены неподалеку от кресла Эндимиона. Анрэй повзрослел. Хоть он и остался таким же хрупким, теперь его можно было бы счесть ровесником Дезмонда, потому что младший внук Эндимиона обзавёлся цепким взглядом, от которого по коже пробегал холодок. — Моим преемником станет Дезмонд, старший сын Эаны Аркан. Дезмонд видел, как отлили остатки крови от и без того бледных щёк Анрэя. Он некоторое время смотрел на деда, а потом скользнул взглядом по залу, будто задавая вопрос, слышали ли они то же самое, что и он, но никто не смотрел на него. Гости перешёптывались, решая, что же значит случившееся лично для них. А взгляд Анрэя закончил путешествие и остановился на Дезмонде. Он медленно отклеился от стены и пошёл ему навстречу. Анрэй подошёл вплотную и, не обращая внимания на то, что Дезмонд и Луана перегораживают выход, вклинился между ними, толкнул обоих в плечо. Дезмонду было безразлично, что Анрэй снова выделывается перед ним, но Луана скривилась от боли и, схватившись за плечо, обернулась вслед уходящему, и Дезмонд сделал то же самое. Он не глядя обнял Луану и прижал к себе, а вслух произнёс: — Следи, что делаешь, Анрэй. — Не стой у меня на пути, — бросил Анрэй через плечо, мгновенно останавливаясь, а потом повернулся и, быстро шагнув к Дезмонду, прошипел, — берегись. Ты никогда не станешь главой дома Аркан.Глава 9. Надежды
— Моё тело — Оружие Звёздного Света. Я — Оружие Вечного Света. Я, — стройный хор голосов разбился на множество отдельных, когда пришло время произносить собственное имя, а Инэрис произнесла, — Инэрис Танирон, — голоса снова слились в один, — клянусь стоять на страже порядка и равновесия до своей смерти и за её пределом. Я клянусь драться за идеалы Ордена, пока могу двигаться, защищать идеалы Ордена, пока могу говорить, и до последнего вздоха оставаться верной девятьсот девяноста девяти катранам Книги Звёзд. Я, Инэрис, клянусь всегда выбирать меньшее из зол и никогда не искать собственной выгоды в служении Свету. Я, Инэрис, пришла в цитадель Ордена безымянной и слабой. Я, Инэрис, переродилась и стала другой. Пусть выйдет за пределы Энира Тарди не Инэрис, но Танирон. Хор смолк и наступила тишина. Магистр Ординатиус двинулся вдоль шеренги неофитов, прочерчивая на лбу каждого ритуальный символ и превращая его в мастера. Инэрис искоса поглядывала на него, рассчитывая мысленно, когда Ординатиус приблизится к ней. Кроме магистра она не знала здесь никого — да и того видела лишь мельком, когда он произносил ежегодные речи. С тех пор, как умер Дарен, Инэрис больше не пыталась ни с кем сближаться. Боевые операции ей после этого поручались ещё несколько раз, и почти всегда её назначали командиром Звезды. В первый раз после свей роковой неудачи Инэрис запаниковала, услышав о том, что её снова ставят во главе звена. Но отказаться было нельзя, и Инэрис приняла назначение молча. И снова двое погибли. Боль и чувство вины оказались куда меньшими, чем в первый раз. Впрочем, нет. Чувство вины никуда не делось, и новое просто добавилось к нему, как несколько капель к стакану воды. И в первый, и во второй раз Инэрис не переставала задавать себе вопрос — что она сделала не так? Могла ли она сделать лучше? Мастер сказал, что она не разбирается в людях. Инэрис никогда и не стремилась овладеть этим искусством, ей вполне хватало тех немногих, кто составлял её окружение, да и из них она кое-кого, пожалуй, исключила бы — например, Элеонор. Но после неудачи Инэрис вынуждена была сократить количество занятий по истории и физике и часть освободившегося времени занять изучением психологии. Это была первая наука в жизни, которая давалась ей с трудом, потому что Инэрис не видела ей практического применения и, сократив количество занятий ещё сильнее, она вынуждена была обратиться к Тобиану с просьбой отпустить её на планеты на несколько дней. Инэрис не особенно рассчитывала на согласие, потому что, насколько она знала, увольнительные не выдавались даже в том случае, когда семья ученика срочно требовала его присутствия дома, даже болезнь или смерть кого-то из родственников не являлись поводом к пропуску занятий. Однако Тобиан неожиданно согласился. Почти месяц Инэрис провела на небольшой планетке в пограничье, попросту шляясь по барам и знакомясь с людьми — для многих учеников такой отпуск был бы пределом мечтаний, но Инэрис и не думала использовать его в своё удовольствие. Она испытывала к людям исключительно научный интерес. Она училась управлять. Третья её миссия прошла без потерь. Хотя в звезде не было ни одного знакомого лица, Инэрис признали командиром. С тех пор дело пошло легче, однако друзей Инэрис так и не завела. Люди теперь были для неё расчетными единицами, механизмами, к каждому из которых она пыталась подобрать инструкцию. Тем легче было смотреть, если они всё-таки умирали. Магистр подошёл вплотную и начертил символ порядка на лбу Инэрис. Палец замер, и глаза Инэрис встретились с глазами магистра. — Erit magna, aut mori, — произнёс он, и Инэрис вздрогнула, потому что такую формулу он произнёс только для неё. Инэрис не ответила, потому что ритуал не подразумевал ответа, и магистр двинулся к следующему ученику. *** После окончания церемонии Инэрис достала из шкафчика сумку с одеждой, которую так и не разбирала с самого приезда и, открыв её, побросала сверху предметы обихода. Если чему-то её так и не научили, то это аккуратности. Она вышла за дверь и, не обращая внимания на таких же вчерашних неофитов, шнырявших тут и там и шёпотом переговаривавшихся о чём-то, направилась к ангару. Яхта стояла на том же месте, где она оставила её три года назад. Она казалась маленькой и смешной, а мысль о том, чтобы довериться автопилоту — до невозможности абсурдной. Инэрис забросила вещи в кают-компанию и прошла в рубку. Погладила спинку кресла и устроилась в нём, приноравливаясь к непривычной позе. Подала сигнал к открытию люка и нажала на старт. Едва оказавшись в открытом космосе, она заложила несколько виражей, проверяя, на что способно это в высшей степени не боевое судно. Удостоверившись, что способно оно не на многое, Инэрис всё-таки ввела на всякий случай координаты цели в компьютер и стала смотреть, как проплывают на мониторе звёзды. В истребителе она видела живые светила. Тут — только их проекции. Ощущение близости космоса от этого таяло, становясь иллюзорным, и Инэрис с тоской подумала, что какова бы ни была её судьба теперь, вряд ли у неё часто будет возможность смотреть на настоящие звёзды. Она любила занятия по лётному мастерству, пожалуй, даже больше, чем историю и физику, хоть и понимала, что от последних двух ей будет куда больше пользы. Эту маленькую слабость она обнаружила у себя в первый же месяц тренировок — ощущение бескрайнего простора со всех сторон пьянило, заставляя забыть о любой пользе. Инэрис закрыла глаза, представляя, как движется это небо со всех сторон, как чуть покачиваются крылья истребителя, улавливая направление, и сама не заметила, как задремала. Она проснулась оттого, что датчики пронзительно сигналили о прибытии, а на приборной панели моргал огонёк вызова. Продрав глаза, Инэрис помотала головой, разгоняя сон, и включила связь. — Инэрис Магдаро прибыла для встречи с императрицей Авророй. Секунду лицо диспетчера выражало недоумение, потом он наклонился в сторону, будто прислуживаясь к кому-то сидящему рядом, а затем торопливо залепетал извинения. Инэрис поморщилась. — Просто дайте мне зелёный коридор. Она отключила автопилот и повела яхту вниз. На Селесте было три часа пополудни. Погода стояла жаркая и, отдыхая с дороги в библиотеке императорского дворца, Инэрис мысленно возблагодарила тех, кто придумал просторные одеяния служителей Ордена, через которые ветер мог гулять насквозь. Стоило ей подумать об этом, как двери открылись. Двое гвардейцев щёлкнули каблуками и заняли своё место по другую сторону входа, а в залу вошла Аврора — в своей вечной багряной мантии, будто и не чувствовала жары. Инэрис встала и поклонилась, приветствуя императрицу, но Аврора не ответила на официальное приветствие. Вместо этого он захлопнула дверь и, преодолев разделявшее их пространство, поймала лицо Инэрис в ладони. — Девочка моя… Я бы тебя не узнала. — Ты преувеличиваешь, — Инэрис улыбнулась, — прошло всего три года, уверена, для тебя это только миг. Аврора ничего не ответила, лишь покачала головой и вгляделась ей в глаза. — Ты нашла, что искала? — спросила она. Инэрис показалось, что она уже слышала этот вопрос, но она отмахнулась от ненужной сейчас мысли. — Не знаю, — сказала она задумчиво, — но нашла или нет, я вернулась домой. Так? Аврора кивнула. — И я ждала тебя. Нам многое нужно обсудить. Твою дальнейшую судьбу, твои и мои планы… но прежде всего у нас есть кое-что срочное. Ты знаешь систему Андромеды? Инэрис кивнула, хотя пока что ничего не понимала. — Они всё ещё не присоединились. Сейчас это главное, что меня беспокоит. Инэрис снова кивнула. — Их посол сейчас здесь. Я хотела познакомить вас. — Зачем? — спросила Инэрис, всё ещё недоумевая. — Он уже видел тебя три года назад. Он очень заинтересован тобой. И у него с собой документы, которые позволят предъявить ультиматум его правительству. Инэрис всё ещё понимала не до конца. — Ты хочешь проверить, как я справлюсь? — спросила она. Отчего-то стало тоскливо. Она, конечно, хотела обучиться, чтобы приносить пользу императрице. Но не думала, что первым, что будет заботить Аврору при встрече, окажутся её новые навыки. — Я хочу решить этот вопрос. И тогда мы сможем, наконец, поговорить как должно. — Само собой, — Инэрис вздохнула, — где он? — Не так быстро. Переоденься вначале. И я очень прошу тебя, Инэрис, не появляйся в этом доме в такой одежде. Инэрис поджала губы на секунду. — Почему бы всем не увидеть, что Орден служит императрице? — спросила она с вызовом. — Потому что все прекрасно знают, чего стоит эта служба, — отрезала Аврора, — ты знаешь, я люблю тебя и готова потакать любому хобби, но ты так же знаешь достаточно, чтобы понимать — в моём дворце адептам Ордена не место. — Хорошо, — Инэрис вздохнула. — Правда, я не представляю, что сейчас носят. Да и моя старая одежда вряд ли подойдёт по размеру. — Я пришлю к тебе швею. У тебя два часа, чтобы привести себя в порядок. — Да, Ваше Величество, — Инэрис вздохнула и побрела к себе. *** Двух часов, как оказалось, в случае необходимости вполне достаточно, чтобы соорудить в меру сложное платье из белого бархата. Всё остальное было подобрано уже готовым. Инэрис едва успела принять душ в промежутках между примерками и к концу выделенного ей срока уже стояла перед зеркалом, безо всякого удовольствия изучая результат. Умом она понимала, что эта одежда необходима этим вечером так же, как в бою необходим истребитель, но примириться всё равно не могла. Она всё ещё смотрела в зеркало, когда вошла Аврора и оглядела её с ног до головы. — Очень хорошо, — сообщила она, — тебе нужно будет заняться волосами, в остальном ты бесподобна. — Что с моими волосами не так? — спросила Инэрис недовольно, снова поворачиваясь к зеркалу и разглядывая струящиеся по плечам пряди. — Ничего, просто сейчас так не носят. Мода на естественность прошла давным-давно. Не беспокойся, утром к тебе заглянет стилист. Заодно подберём тебе драгоценности. — Аврора… — сказала Инэрис осторожно и замолкла. Вздохнула и решила промолчать. Серые равнодушные коридоры Энира Тарди постепенно начинали казаться ей потерянным раем. — Идём, — сказала тем временем Аврора и подставила локоть. Инэрис взялась за него и последовала за императрицей. *** Посол ожидал их в парке, и Инэрис оставалось лишь удивляться тому, как он может терпеть такую жару. У него были длинные чуть вьющиеся и уже немного седые волосы, в остальном он сохранял моложавость и мог выглядеть вполне привлекательно для того, кто вообще испытывал к подобным мужчинам интерес. — Что я должна сделать? — Забрать документы. — Это я поняла. Какие-то идеи как это осуществить? — Документы хранятся у него в спальне. Я точно не могу сказать где. Он очень осторожен и не употребляет ничего в пищу, не проверив состав, так что подсыпать ему что-то не пытайся — только сорвёшь переговоры. Нужно просто проникнуть к нему в спальню и дождаться, пока он уснёт. Инэрис внимательно посмотрела на Аврору. — Проникнуть… и дождаться, пока он уснёт. Что должно произойти, чтобы он уснул? — Инэрис, ты всё поняла. Если это слишком сложно — скажи сразу. Инэрис молчала. Признавать, что это в самом деле слишком сложно, она не хотела. Да, её обучали справляться с противниками и так. Но куда легче ей было бы застрелить кого-то или пройти на бреющем полёте над базой противника, чем залезть к кому-то в постель. — Не слишком, — сказала она спокойно. — Ты представишь меня или мне самой? — Лучше сама. Так вам быстрее удастся сойтись. Инэрис кивнула. Отпустила локоть императрицы и замерла на некоторое время, рассматривая противника и стараясь представить, что это тоже всего лишь расчетная единица, к которой следует подобрать подход. Посол щурился и то и дело поглядывал в сторону моря — ещё бы, в такую жару. Однако почему-то оставался на месте. Что держало его здесь, гадать было бесполезно, и Инэрис решительно шагнула вперёд. — Вам не жарко? — спросила она с улыбкой. Посол повернулся к ней и склонил голову набок. — Я вас знаю? — спросил он. — Меня зовут Инэрис. Когда-то обо мне знали многие, а теперь, должно быть, забыли все. Посол усмехнулся. — Вы не слишком молоды, чтобы говорить о себе в прошедшем времени? — А разве возраст так легко определить? Инэрис выставила руку, предлагая взять ей за локоть. — Пойдёмте, покажу вам в этом парке места куда более интересные и прохладные. Если посол и колебался, то не больше секунды, а затем сам подставил локоть, и Инэрис взялась за него. Она сразу же повернула идущего рядом с ней мужчину к морю и, невзначай рассматривая его профиль, принялась расспрашивать о том, что он делал в парке и почему оказался один. Некоторое время Инэрис обдумывала, не прижаться ли к послу плотней, а затем отказалась от этой мысли, решив, что вокруг слишком жарко, и это не доставит удовольствия ни послу, ни ей самой. — Значит, вас зовут Юрген, — повторила она, пробуя имя на вкус, — и вы уже устали от этих переговоров. — Я этого не говорил. — Это написано у вас на лице. Инэрис остановилась у края узкой лестницы, серпантином убегающей к пляжу. — Красивая и разбирается в политике… Ты не шпионка? Инэрис повела плечами и ответила невпопад: — Мы пришли. Здесь лёгкий ветерок, но я бы предложила вам ещё и искупаться. Я сама не была здесь пару лет, но, когда была в последний раз, дно было просто замечательным. Не дожидаясь ответа, Инэрис принялась стягивать камзол, а заметив немного удивлённый и жадный взгляд мужчины, пояснила: — Я просто не переношу жары. И камзолов. Это как скафандр, только хуже. Вы знаете, что за пределами нашего узкого круга высокомерных ублюдков давно уже не носят такой мучительной одежды? — Они просто не ценят изящество и красоту, — сказал Юрген, внимательно наблюдая, тем не менее, как пальцы Инэрис ложатся на ворот блузки и дёргают вниз воротник. Застежки подались на удивление легко, и полы вмиг разлетелись, открывая взгляду Юргена небольшую грудь в белом эластичном корсаже. — Не ценят изящество? — спросила Инэрис и криво улыбнулась. — Хотите сказать, мой камзол изящнее меня? Юрген сглотнул. — Мне сложно судить. Инэрис повела плечами. — Я бы вам показала, — сказала она, — но спускаться к пляжу вы не хотите, а застав меня в таком виде посреди аллеи, многие будут удивлены. Она коснулась кончиками пальцев горла и будто бы невзначай провела вниз по груди, к самой кромке корсажа. — И мы, безусловно, в неравных условиях. А вот если бы вы тоже взялись показать мне настоящую грацию, у нас мог бы получиться любопытный обмен опытом. — Кто вы такая? — спросил Юрген. Слова должны были прозвучать резко, но вместо этого голос его, как оказалось, охрип. — Я — никто, — сказала Инэрис спокойно, — приживала при этом доме. Но я не буду просить вас о чём-то, если вы сами не захотите продлить наше общение. Юрген хмыкнул и подошёл к Инэрис вплотную, а затем резко опустил руку ей на поясницу и дёрнул на себя, прижимая к груди. Инэрис не смогла сыграть искреннее желание, но в свете последних слов желание красивой девушки соблазнить состоятельного мужчину не выглядело странным. Впрочем, Юрген никогда не считал, что может быть что-то должен таким, как она. — Приходите ко мне сегодня после полуночи, — сказал он, проводя ладонью по корсажу до самых лопаток, — быть может, в моём доме на Андромеде вам будет лучше, чем здесь. Инэрис опустила ресницы и улыбнулась. — Как мне найти ваш флигель? — Он справа от дворца императрицы. Надеюсь, вас не задержит охрана? — Не волнуйтесь, — Инэрис выскользнула из его рук, — я доберусь. Подхватила камзол и стремительно скрылась за поворотом аллеи. Лишь удостоверившись, что Юрген не наблюдает за ней, она упёрлась рукой в ствол дерева и согнулась пополам, тяжело дыша и пытаясь справиться с тошнотой. Отчего прикосновения чужого тела были так противны, Инэрис понять не могла. Двое гвардейцев, проходивших в отдалении, заметили её и несколько секунд смотрели издалека, а потом, видимо, один из них узнал девушку и бросился к ней. — Принцесса, вам плохо? Инэрис покачала головой. Гвардеец попытался подхватить её за талию, но Инэрис вывернулась, от этого прикосновения её скрутило по новой. — Идите, всё хорошо, — сказала она и заставила себя разогнуться, — видите, я стою. *** В назначенное время Инэрис постучала в двери, и ей открыла девушка лет шестнадцати. Юрген был жадным и нетерпеливым, и Инэрис старалась изо всех сил, чтобы возбуждение мужчины выплеснулось, наконец, через край. Наконец это случилось. Инэрис не сдержала стона — больше от неожиданности, чем боли. Она была рада, что Юрген не стал затягивать дело ответными ласками. — Вы позволите мне остаться до утра? — спросила она. — Я не хотела бы, чтобы кто-то увидел меня ночью выходящей от вас. Юрген поколебался и махнул рукой. Он уснул, отвернувшись к стене, а Инэрис встала и принялась бесшумно обшаривать шкафчики. Нашла запертый ящик, когда успела уже осмотреть добрую половину комнаты и, вернувшись к вороху своей одежды, выловила спрятанную шпильку. Проверила, не проснулся ли Юрген — тот лежал неподвижно, уткнувшись носом в подушку — и вернулась к ящику. Замок поддался легко, и Инэрис извлекла оттуда кипу бумаг. Разбираться в них не хотелось — она закрыла ящик, подхватила свои вещи и, кое-как одевшись, выскочила в коридор. Она сразу же направилась к Авроре. Та не спала. На всклокоченную и едва одетую воспитанницу императрица отреагировала спокойно и даже, кажется, равнодушно. Инэрис швырнула бумаги на стол перед ней. Их глаза встретились, но оба молчали. Инэрис отвернулась и направилась к двери, но на полпути её нагнал голос Авроры: — Тебе лучше какое-то время не появляться при дворе. — Я рада, — буркнула Инэрис. Затем не выдержала и, повернув голову, спросила через плечо, — неужели это не мог сделать никто другой? — Нет. Эти бумаги я могла доверить только тебе. Инэрис качнула головой. В эту секунду её меньше всего интересовало доверие императрицы. Она и сама не заметила, как произнесла про себя это слово — «императрица» — вместо обычного «Аврора». Добравшись до своих покоев, Инэрис сбросила одежду и закрылась в душе. Сползла по стенке и, обхватив колени руками, уронила на них лицо. Вокруг были слуги, охрана, учителя и императрица… Множество людей. И в то же время не было никого. Почему-то всплыло в памяти лицо старшего внука герцога Аркан. Это лицо всегда всплывало у неё в голове, когда паршиво было так, что не хотелось шевелиться. За последние три года таких мгновений было больше, чем Инэрис хотела бы признать. Она так и не пришла в себя ни ночью, ни на утро. Хоть и улыбалась Авроре, пришедшей утром разделить с ней завтрак и поговорить о планах. Случившееся большой тяжёлой каплей упало в чащу накопившейся вины и оставило на воде чёрное пятно несбывшихся надежд.Глава 10. Присяга
Верхний край солнца показался над кромкой Нефритовой гавани. Серебристые лучи заблестели на макушках пирамидальных тополей, вечным караулом вставших вдоль партера. Дезмонд оторвал лоб от холодного стекла и потёр уставшие глаза. — Идёшь? — раздался из-за спины бодрый голос Калена. — Конечно, — Дезмонд улыбнулся, поворачиваясь лицом к другу. Он хлопнул Калена по плечу, и оба направились вдоль коридора с высокими стрельчатыми окнами в оправах из серебра. — Ты так и не спал? — спросил Кален. Дезмонд покачал головой, и улыбка сползла с его лица. — Дед обещал приехать на присягу. Мы ведь не знаем, куда меня назначат. — Брось, Фэроу и Аркан всегда направляют в личную гвардию императрицы. Завтра опять будем пить пиво в кабачке у Тоби. Дезмонд не ответил. Он знал, что Калена такой расклад устраивает не больше, чем его самого. Кален на третьем курсе высказал безумную, на взгляд Дезмонда, идею податься в Орден. Сколько бы Дезмонд ни пытался объяснить ему, что, во-первых, для этого не стоило идти в военную академию, во-вторых, Орден — не то место, где захочет оказаться нормальный человек, Кален слушать ничего не хотел. В отличие от Дезмонда, он не читал запрещённой литературы и свято верил в то, что Орден стоит на защите порядка в империи. На любые попытки объяснить, что из себя представляет Орден на самом деле, Кален фыркал и отвечал: — Читай больше жёлтых газетёнок. Если бы не было Ордена, нас всех давно уже поработили бы Хель. Ордену императрица обязан своей властью. Орден установил в империи порядок. Орден позволил нам выйти к звёздам. Орден… — …наше всё, — заканчивал за него Дезмонд. Обычно, когда Кален включал эту волну, продолжать разговор было бесполезно. Дезмонд тоже читал, как Орден помог им выйти к звёздам. Читал, как Орден разрушил руины на Астере, где хранилась большая часть Эликсира, и как в итоге на долгие годы бессмертие стало уделом избранных. Дезмонд всё так же думал о лётных войсках. Он с отличием сдал все экзамены, которые могли иметь значение для пилота, и не будь он наследником дома Аркан, судьба его была бы предрешена. А так… А так оставался вопрос. Дезмонд несколько раз говорил деду о том, что хочет летать. Тот смотрел снисходительно и не отвечал ничего. Значения этого молчания Дезмонд понять не мог, и всё же оно давало надежду. Зато Луана говорила о предстоящем назначении без конца. И эти разговоры проходили куда тягостней. Дезмонд помотал головой, отгоняя мрачные мысли. Затем улыбнулся и протянул: — Смотри… По другую сторону дверного проёма, в просторном вестибюле стояла кучка встречающих — несколько молодых людей и две девушки. Луаны среди них не было, хотя она и приезжала обычно раньше, чем заканчивался семестр. Луана вообще бесконечно Дезмонда удивляла. С каждой их встречей, хоть и были эти встречи мучительно редкими, она становилась Дезмонду ближе, с каждой разлукой Дезмонд думал о ней всё больше, пока не заметил, в конце концов, что не видит в ней ни навязанную супругу, ни странную дочь неблагородного дома. С Луаной просто было хорошо. Луана думала о нём, Луана старалась порадовать его. Луана ждала его, как и обещала, и Дезмонду в самом деле начинало казаться, что Луана может стать для него его Ласеной — той, что вечно ждёт, той, что даёт силы продолжать путь. Той, кто принимает всегда. Дезмонду хотелось в это верить. До тех пор, пока Луана не спросила его, что она думает о браке, Дезмонд никогда и не задумывался о том, верит ли он в любовь. Об этом Галактион не писал ничего, а Дезмонд слишком много думал о прочитанном в мемуарах великого изгнанника, чтобы думать ещё о чём-то — например, о любви. Вокруг не было никого, кто мог бы проникнуть в его сердце, и эта часть жизни оставалась для него спрятанной за семью печатями. До того бала, когда он встретил сразу двоих. Тень того, первого, порядком померкла за прошедшие пять лет. Он не только не видел больше Инэрис, но и не слышал о ней ничего, хотя сплетни доходили до академии куда быстрее, чем до Аркана. Зато Луана всегда незримо присутствовала в его жизни и, стоя в карауле в жару и в холод, Дезмонд представлял лицо Луаны в разных ракурсах. От этих мыслей неудержимо тянуло улыбаться, и он с трудом сохранял выражение лица, приличествующее молодому офицеру. — Твоей нет? — спросил Кален, будто угадав мысли друга. Дезмонд снова покачал головой. — Надо позвонить. Кален понимающе кивнул, хотя сам за прошедшее время так и не обзавелся никем конкретным — ни официальной невестой, ни просто постоянной девочкой. Время от времени у него случались интрижки с кем-то на гражданке, но сердце молодого Фэроу оставалось так же пусто, как и сердце Дезмонда когда-то. — Иди, поищи у выхода, — предложил Кален, кивая на коридор, — вряд ли твоя возлюбленная могла деться куда-то далеко. — А ты? — спросил Дезмонд, с трудом сдерживая нетерпение. Как бы ни любил он Калена, видеть его каждое утро и каждый вечер было невыносимо, а вот по Луане он успел изрядно соскучиться. — А моя судьба тяжела, — абсолютно неправдоподобно вздохнул Кален, — придётся пойти и узнать, не хотят ли эти девочки посмотреть академию. Дезмонд хохотнул. — Смотри, на присягу не опоздай. Кален отдал честь, на что Дезмонд попросту кивнул и бросился по коридору к выходу. Вырвавшись на улицу, он подмигнул караульным. Те демонстративно отвернулись и принялись чистить оружие. Старшаков с пятого курса не решился бы остановить никто, а выпускника в день присяги — тем более. Дезмонд промчался вдоль партера и затормозил, увидев знакомый серебристый флаер справа от клумбы. Луана сидела на капоте и задумчиво покручивала в пальцах наручные часы. Услышав шум, она обернулась, и на лице её засияла улыбка. Луана успела лишь чуть приподняться, когда Дезмонд подскочил к ней вплотную, сгрёб в охапку и закружил на месте. Луана рассмеялась и закинула руки ему на плечи, стараясь улучить момент и попасть поцелуем в губы. — Ну вот, форму помял, — сказала она, когда Дезмонд, наконец, поставил её на место, но тут же улыбнулась и всё-таки потянулась за поцелуем. Получив желаемое, Луана добавила: — Я скучала. — Я тоже. Ты не представляешь, как. Они замерли, разглядывая друг друга, как будто за те пару месяцев, что они не виделись, что-то могло измениться. В последний раз Луана прилетала в апреле, и тогда Дезмонд ещё раз, уже на трезвую голову, повторил своё обещание: — Мы поженимся сразу после выпуска. Луана тогда поцеловала его и спросила: — Я же не заставляю тебя? Дезмонд покачал головой. — Мне кажется, я понял твои слова. О том, что долг и желания могут идти нога в ногу. Я никогда и не думал, что мне выпадет возможность жениться на той, кого я люблю. В те выходные он не пошёл с ребятами в кабак, а провёл все выходные с Луаной — как делал это всегда, когда Луана приезжала. Время от времени Луана спрашивала, не хочет ли Дезмонд, чтобы она переехала в Нимею насовсем — ведь тогда они бы виделись каждую неделю. Дезмонд неизменно отказывался, не желая, чтобы Луана ломала привычный уклад жизни, а Луана не настаивала, опасаясь, что слишком ему надоест. Луана одёрнула его китель и осмотрела Дезмонда со всех сторон. — Вот так, — сказала она, — хочу, чтобы ты был самым лучшим сегодня. Потому что завтра ты станешь капитаном гвардии императрицы. Дезмонд замер. — С чего ты взяла? — спросил он осторожно. — Я всё знаю, — Луана хитро улыбнулась. — С дедом говорила? — спросил Дезмонд, и лицо его стало мрачным. Именно это было беспрестанным предметом их споров. Луана хотела, чтобы он служил в гвардии. И оба знали, что убедить герцога Аркан ей не составит особого труда, потому что романтических идей внука Эндимион, судя по всему, не разделял. — Говорила, — призналась она, — только опоздала. Он сказал, что назначения уже подписаны. — Так значит, может быть и не гвардия, — в сердце Дезмонда промелькнула надежда. — Может быть, но как говорят, всем наследникам предстоит служить вместе. Значит — только гвардия. Дезмонд долго молчал. С одной стороны, верить в слова Луаны не хотелось. Несмотря на восходящее солнце, утро вдруг показалось мрачным. Дезмонд спрятал руку в карман и нащупал кольцо. Он собирался надеть его на палец Луаны сегодня, только не мог решить — до присяги или после. Теперь желание пропало, и он решил, что отложит предложение до вечера. В конце концов, Луана не была ни в чём виновата. Судьбу его решали те, кто стоял неизмеримо выше. Дезмонд стиснул зубы при мысли о том, что жизнь его расписывали по часам другие. За него приняли решение об этой учёбе, за него приняли решение об этом браке… Он думал, что, закончив обучение, освободится наконец и сможет принимать решения сам, но и здесь всё было решено заранее. Он стал наследником. А значит всё, что он делал, должно было соответствовать этому новому, ничего не значившему для него титулу. — Ты не видела деда? — спросил он рассеянно, оглядывая парк. Луана помрачнела отчего-то, но ничего не ответила, лишь покачал головой. — Пойдём, пройдёмся немного перед церемонией? — предложила она, чувствуя, что настроение Дезмонда успело испортиться. Дезмонд кивнул и повернулся к ней. Вглядывался в лицо несколько секунд, а затем улыбнулся. — Всё-таки мне безумно повезло, — сказал он. — Мне тоже, — Луана мягко поцеловала его и, поймав под локоть, потащила прочь от здания академии. *** — Равняйсь! Смирно! Дезмонд подмигнул Луане, стоявшей среди зрителей, и поспешно отвернулся. Герцог Аркан так и не появился, так что Дезмонду оставалось надеяться, что он попросту был занят — так оно и было, судя по тому, что Луана не придала его отсутствию значения, но всё равно не думать об этом Дезмонду удавалось с трудом. Он не ездил в каникулы домой, потому что там было слишком много людей, которые не были бы ему рады. Эндимион же, по какой-то недоступной понимаю Дезмонда причине, никогда не прилетал на Нимею. Уже в последние годы Дезмонд понял, что так было всегда. Эндимион избегал то ли столицы, то ли кого-то, проживавшего здесь, а может, попросту не любил атмосферы мегаполиса. Последнее, впрочем, не объясняло, почему за пять лет он ни разу не выбрался навестить любимого внука. И тем более непонятно было, почему он нарушил данное Дезмонду слово и не приехал на присягу. Начальник академии, адмирал Фэроу, отмерил десяток шагов вдоль шеренги и остановился. Движения его были чёткими, отработанными десятилетиями строевой подготовки и вот таких вот выпусков. — Рад поздравить молодых бойцов гвардии Её Императорского Величества с поступлением на службу. Этот день станет первым днём вашей взрослой жизни. Этот день станет последним днём вашей свободы, потому что дальнейшая ваша жизнь есть служение Вечной Императрице. На секунду наступила тишина, а потом шеренга грянула: — Ура! Ура! Ура! Фэроу поднял руку, призывая к тишине, и, когда хор стих, продолжил: — Здесь, в стенах Академии, мы будем помнить имя каждого из вас. Мы будем верить, что и вы на всю жизнь запомните свои истоки и не предадите позору звание кадета Нефритовой Академии. — Так точно! — грянула шеренга. Адмирал развернулся и, отмерив двадцать шагов по направлению к золочёной кафедре с гербом императрицы, остановился. Он встал за кафедру и взял в руки свиток, изукрашенный позолотой. — Эмиль Веренштау, — произнёс он. Один из курсантов шагнул вперёд и зачитал выученный наизусть текст присяги. — Эмиль Веренштау, вы назначаетесь в лётный корпус. Эскадрилья Молнии. Звание — командир младшего звена. — Служу Её Императорскому Величеству, — звонким голосом отрапортовал Веренштау. Он подошёл к кафедре, взял из рук полковника диплом. Преклонил колено и быстро поцеловал золочёный перстень командира. Поднявшись, Варенштау вернулся в строй. — Герберт Лансер, — объявил полковник. Лансер сделал шаг вперёд. Началось долгое перечисление, которое не слишком занимало Дезмонда. Они с Каленом стояли в конце — как и все курсанты элитного класса. Дезмонд снова обернулся к Луане. Девушка завороженно наблюдала за церемонией. Герцога по-прежнему нигде не было видно. Без него всё происходящее казалось Дезмонду бессмысленной шелухой. Именно герцог хотел его поступления в академию. И хотя с тех пор, как было принято это нелёгкое для Дезмонда решение, отношение его к академии заметно изменилось, Дезмонд сейчас больше всего хотел, чтобы Эндимион увидел его. Увидел, как он повзрослел и как принял свою судьбу. Однажды Дезмонд сказал герцогу, что хотел бы служить в армии. Но не в этой армии и не этой стране. Он пытался объяснить деду, что жизнь в империи скучна, и военная служба превратилась в пустую формальность. Дезмонд был уверен, что Эндимион поймёт его, как понимал всегда, но, вопреки обыкновению, Эндимион влепил ему оплеуху. Позиция герцога была проста — империя одна, и другой родины у Дезмонда не может быть. Дезмонду тогда едва исполнилось двенадцать, и до того дня Эндимион никогда не поднимал на него руку. Этот всплеск ярости так потряс мальчика, что он понял раз и навсегда — он будет служить. Просто не может не служить, потому что гвардейцами были его дед и дед его деда. Потому что у деда не было сыновей, и, несмотря на древность и обширность рода Аркан, у Эндимиона было очень мало близких родственников. Большинство нынешних Аркан происходило от его братьев и сестёр, давно почивших в мире. Сам же герцог был женат лишь однажды — на склоне лет. Имел лишь одну дочь, умершую, не дожив до тридцати. И имел всего лишь двух внуков — его и Анрэя. — Дезмонд Аркан, — прозвенело в тишине зала. Дезмонд сделал шаг вперёд. — Кровью и честью дедов моих и братьев. Памятью матери моей и сердцем моего возлюбленного. Клянусь служить Её Императорскому Величеству, Вечной Владычице Империи Тысячи Солнц. Пусть рука моя будет тверда. Пусть клинок мой не покинет ножен без приказа Императрицы и не останется в ножнах, когда придёт час нужды. Во славу и именем его. Он поднял руку, отдавая честь, и замер, ожидая ответа. Сердце перестало биться, а в голове мелькали, сменяя друг друга слова — лётный корпус или гвардия императрицы? — Дезмонд Аркан, вы назначаетесь…. Адмирал замешкался, разбирая подчерк. Затем странно усмехнулся и качнул головой. Тоже думал, что он будет назначен в почетный караул? — Вы назначаетесь в отряд специального назначения…. Дезмонд вскинул голову. Это звучало даже лучше того, о чём он мечтал. — При Ордене Звёздного Света. Дезмонд похолодел. Он медленно повернул голову в сторону Луаны. Лицо девушки было бледнее мраморного пола под ногами. Пальцы нервно комкали носовой платок. Он перевёл взгляд на строй — в сторону Калена. Тот улыбался. В руках его была бумага с серебряным клеймом ордена — похоже, его назначили туда же, но…. — Дезмонд Аркан, — повторил его имя полковник. Заминка начинала выходить за рамки этикета. Дезмонд послушно склонил голову и проследовал к кафедре. Взял в руки диплом и назначение, поцеловал перстень и на негнущихся ногах вернулся в строй. — Вместе полетим, — прошептал Кален, но Дезмонд ничего не слышал. Он так и не увидел деда. Кольцо в его кармане осталось ждать момента, который никогда теперь не должен был наступить.Глава 11. Конец сезона
Инэрис забросила стройные голени в высоких сапогах на письменный стол и потянулась. У неё начинался отпуск. Спина девушки дугой изогнулась над низкой спинкой нелюбимого кресла, а голова оказалась запрокинутой далеко назад. Инэрис замерла, разглядывая перевёрнутые кипарисы, суровыми стражами стоявшие на посту по обе стороны террасы. Широкая мраморная лестница пробегала между ними, уходя вниз к морю, и, кажется, терялась в волнах. Здесь было красиво. Аврора вообще умела жить красиво. Не зря все их встречи проходили не в Каранасе, суровом древнем замке, предназначенном для официальных приёмов, а здесь, на маленькой курортной планетке Селесте, где двадцать лет назад Императрица построила свой последний летний дворец. Насколько Инэрис помнила своё детство — настоящее детство, а не тренировки и обучение — всё оно прошло здесь. И в то же время она очень мало знала о Селесте. Просторный дворцовый комплекс в оправе регулярного парка казался бесконечным… По аллеям можно было гулять часами, но, не меняя направления, неизбежно выходить к молчаливой и безразличной стене из белого мрамора. Стену украшали барельефы и скульптуры, но от этого она не становилась менее глухой и беспросветной. Конечно, это не значило, что Инэрис никогда не была за пределами дворца. Бывала — и очень часто. После возвращения из Ордена какое-то время она в самом деле провела взаперти, пока не улёгся скандал с украденными документами. Однако уже через пару месяцев Аврора нашла ей новое применение — и применение это было столь же разнообразным, сколь и увлекательным — Инэрис стала особым эмиссаром её императорского величества, доверенным лицом для щекотливых дел, которые Аврора не желала доверять никому — ни гвардии, ни Ордену, ни секретарям. Инэрис летала по космическим станциям, разбросанным по всей освоенной галактике, посещала отдалённые и малообжитые колонии, много и часто бывала на борту кораблей и яхт, на верфях и заводах. Она видела очень много и знала об империи достаточно. Но Селесты там, за белой стеной дворца, не видела никогда. Раздался стук в дверь, и Инэрис поспешно заняла пристойную позу. — Да-да, — крикнула она, и на пороге появился референт императрицы, Эдгар Верроу. Как и Инэрис, Эдгар не отличался знатным происхождением. Аврора предпочитала не видеть в своём окружении старой аристократии — и Инэрис отлично понимала почему. Все, кто имел возможность рассчитывать на власть, желали её, а значит, были опасны. Персонал резиденции набирался из успешных горожан Нимеи и других центральных планет, но каждый из кандидатов проходил тщательную проверку. Первейшим требованием было отсутствие любых возможных контактов с Орденом и великими домами. Кроме того, предпочтение отдавалось сиротам, родители которых погибли на службе империи — по мнению Авроры, это обеспечивало задатки патриотического воспитания. Эдгар не был исключением. Серьёзный молодой человек, немногим за двадцать, с аккуратно уложенными русыми волосами, слегка приподнятыми на висках, он выглядел как аристократ, но не являлся им. Высокие скулы и прямой нос выдавали твёрдость характера. С пяти лет, когда его родители, оба инженеры и исследователи пограничных миров, пропали без вести, мальчик воспитывался в приюте, созданном под патронажем Её Императорского Величества. В восемнадцать лет получил по социальной программе квартиру на средних этажах Нимеи и три года проработал менеджером в небольшой торговой компании. Эдгару этого было мало. Происхождение обеспечивало ему достойный уровень жизни, а значит, коммерция заведомо не была ему интересна. Оставались карьера и стремление изменить мир… Что именно привело Верроу во дворец Авроры, Инэрис не знала, и потому этот человек пока ещё был ей интересен. — Императрица просила передать вам пару писем, — сказал Верроу сразу. Оба не видели смысла в формальностях. Инэрис кивнула и протянула руку, в которую Верроу тут же вложил два ломких листка. Инэрис поморщилась. Она увлечения Владычицы стариной не разделяла. Инэрис принялась просматривать листки, исчерканные размашистым почерком с тщательно выведенными виньетками. — Императрица также просила передать вам, что сегодня вечером состоится открытие мемориала на Аркане. Вам отправлено приглашение. Инэрис подняла лицо и вздернула бровь. — Шутишь. — Нет. — Эдгар, у меня сегодня начался отпуск. У меня ещё никогда в жизни не было отпуска. Но мне кажется, он не должен начинаться перечнем того, что я должна сделать. Эдгар улыбнулся, но в улыбке его не было ни грана сочувствия. — Рассматривайте это как развлечение. — Храните меня звёзды от таких развлечений… — Императрица также просила вас написать отчёт о том, как пройдут эти мероприятия. — Мероприятия? Во множественном числе? — Их будет шесть. По числу великих домов. — Я тебя ненавижу. Дневник Инэрис МагдароДень 1
Письма получила в половине третьего по Нимее. Открытие мемориала назначено на шесть. Выбрала платье из тех, что уже третий год пылятся в моём шкафу, и сразу стартовала в систему Т6ПР18А (Аркан, три терраформированных планеты, составляющие родовое поместье Аркан). Добралась без приключений. На подступах к Т6ПР18А-4 получила сигнал из космопорта. Когда передала позывные, увидела заискивающую улыбку. Кажется, офицер подал знак напарнику, чтобы готовил ковровую дорожку. Серьёзно, от трапа до самого выхода из порта шла по красному бархату. Гвардейцы отдавали салют. На выходе меня встретил Анрэй Аркан — я поняла, что поездка будет «удачной»… Анрэй доставил меня к мемориалу. Признаться честно, с самого начала этот визит вызывал у меня большие опасения. Я не люблю аристократию и не доверяю, все они слишком высокомерны, чтобы думать о чём-то, кроме своей родословной и былого могущества. Всех этих прелестей я вполне насмотрелась при дворе, а ведь если на то пошло, представители по настоящему древней аристократии не так уж часто посещают Каранас — они слишком высокомерны даже для этого. Эндимиона, к примеру, я видела всего раз, и то не на нашей территории, а на Балу Лилий, который проводила его семья. «Бал Лилий…»Мне одно это название кажется пафосным и неуместным. Слишком архаичным. Как обитатели империи, освоившей космос, могут проводить время на балах? Как в империи, освоившей космос, вообще могут оставаться аристократы, которые мнят себя выше других? Да, умом я понимаю, что, во-первых, это неизбежно. Великие дома были опорой императорской власти ещё в те времена, когда складывалась планетарная империя. А поскольку некоторые из герцогов обрели бессмертие уже тогда — как Эндимион Аркан — а другие, не многим позже… Получается, что их высокомерие вместе с ними взлетело к звёздам. Я не вижу за великими домами реальной силы. Куда опаснее, с одной стороны, Орден, который однозначно имеет свои цели. С другой — корпорации и «молодые» семьи, сумевшие достичь экономического могущества. Дом Мело — отличный пример того, что само понятие «аристократии» теряет смысл, а настоящее влияние имеют не те, у кого богатое прошлое, а те, в чьих руках оружие и деньги. Иными словами, сам Аркан кажется мне атавизмом. Я не понимаю, как в наш космический век люди могут сохранять подобный образ жизни. Как — и зачем? Взять, к примеру, тот факт, что при рождении каждой новой инфанты в одной из трёх старших ветвей к основному дворцу пристраивают новый флигель. Не говоря о том, что главная резиденция герцогства Аркан давно уже напоминает осьминога, кто-нибудь может объяснить мне, зачем одной инфанте целый флигель?! В то время, как многие граждане, не имеющие столь славного рода, в дешёвых районах Нимеи имеют только пятнадцатиметровый жилой блок. Да, я понимаю, что квадратный метр жилья на Нимее гораздо дороже, чем где-нибудь в окраинных мирах, но ведь и там никто не строит детям особняки. Просто может быть Арканам стоило бы хотя бы ждать… пока они подрастут? Остаётся только удивляться, что такая роскошь до сих пор ни у кого не вызвала завести, что до сих пор никто не пожелал столкнуть великие семьи с их пьедесталов. Впрочем, если судить не по официальным учебникам, а по тем, что хранятся в закрытых библиотеках, попыток хватало. Иногда мне кажется, что вся империя — это огромный воздушный шар, который балансирует на натянутой струне. И то, что он ещё не скатился ни в одну, ни в другую сторону — исключительное чудо. Или заслуга Владычицы. Но разве не страшно представить, что столь обширное и многолюдное образование полностью зависит от жизни и воли одного человека? А что, если с Авророй что-то произойдёт?.. Считается, Аркан — хранитель традиций светлой дуги. В отличии от Фэроу, которые всегда в большей степени были склонны к экспериментам. И на самом деле, наблюдая за тем, что происходит на планете, я начинаю думать, что многих это устраивает. Я не встречала никого, кто был бы недоволен герцогом. Сложнее и противоречивые отношение к двум его внукам. Никто не рассматривает всерьёз возможность того, что Эндимион отойдёт от дел, но разговоры о том, кто из них меньше или больше годится на роль наследника идут тут и там. Кажется, сам герцог больше симпатизирует Дезмонду, но многие здесь слишком костны, чтобы признать главой дома человека с неясным происхождением — никто ведь до сих пор не знает, кто его отец. С другой стороны, мысль о том, что следующим герцогом станет Анрэй, у многих вызывает нервные смешки. И по загадочной причине никто не говорит вслух, что именно с ним не так. Возможно, это обычное предубеждение людей к Эцин — я давно уже привыкла, что наших подходов не понимают. Но я немного знаю младшего из виконтов… И, пожалуй, это не тот человек, с которым я хотела бы иметь дело в будущем. Дезмонда я видела всего раз, но от той встречи у меня остались куда более приятные впечатления. Четвёртая планета Аркана очень красива. Здесь прохладнее, чем на Селесте, но тоже много парков. Они не такие ухоженные, зато в них больше настоящего, дикого. Мемориал — белоснежная статуя Эаны Аркан в полный рост — просто чудесен. Я читала про неё и мне жаль, что она умерла в те годы, когда я была ещё совсем маленькой. Насколько мне известно — и как легко понять из того, что я вообще вижу перед собой этот мемориал — Эндимион очень любил единственную дочь. Эана родилась, когда Эндимиону было уже за восемьсот. Остаётся только гадать, почему до тех пор он не проявлял интереса к женщинам. Говорят, большую часть жизни герцог переживал трагедию, случившуюся давным-давно, ещё во времени Планетарной Экспансии. За это время все его братья и сёстры завели множество детей и даже внуков. Большинство из них стало долгожителями, потому как школа управления энергиями в этом доме зародилась очень давно. Можно с уверенностью сказать, что это самая древняя из ныне сохранившихся школ светлой дуги, а относительно тёмных искусств я утверждать не берусь. Мастерство овладения силой даровало Арканом бессмертие, когда это ещё было редкостью среди обитателей империи. Возможно в этом крылась ещё одна причина того, что Эндимион никогда не переживал за своё наследие. О его жене известно мало — кажется, она была девушкой из одного из младших домов. Сложно поверить в это, глядя на фотографию благочинного белобородого старика, но герцог никогда не придавал большого значения условностям. Неравный брак — именно то, что следовало от него ожидать во времена молодости. И что, конечно, куда более странно выглядело, когда ему уже исполнилось восемьсот. Может быть, в этом возрасте статус теряет значение? Его жена не принадлежала к числу долгожителей, но даже по человеческим меркам умерла довольно рано — Эане к тому времени едва исполнилось двадцать. И именно тогда случилась история, которую одни считают ужасно романтичной, а другие — ужасно неприличной. Говорят, что, гуляя ночью в саду, Эана встретила загадочного незнакомца и полюбила его. Кем он был? Об этом ходит столько слухов, что их не хочется и повторять. Одни думают, что это был какой-нибудь преступник, потерпевший крушение над планетой и прятавшийся в лесу от защитников порядка. Другие — что её избранник принадлежал к одному из домов Тёмной Дуги, и в последствии Эана не захотела признаваться в этом отцу. Самая идиотская и самая любимая публикой байка состоит в том, что этот загадочный мужчина был демоном из чертогов хаоса. Я, как человек образованный, могу только хвататься рукой за голову, когда слышу подобные версии. Я понимаю, что идеология ордена строится на том, что мы защищаем мир от любых угроз из вне. Любых — включая мифические «внешние планы». Но ведь это метафора, разве нет? За тысячу лет истории освоения космоса никто ни разу не видел ни гостей из Мадеры, ни духов, которые якобы охраняют нас из своего Асгарда. Есть некоторые вещи, которые не стоит понимать буквально. И эта одна из причин, почему я взялась за свой Трактат Ветра. Для того чтобы понять образы, которые использует Айрен в книге звёзд, надо очень хорошо знать все нюансы истории становления империи, кланов и даже великих домов. Человек несведущий слишком легко может принять вал алегорий всерьёз. Однако я отвлеклась. Кем бы не был избранник Эаны, о её романе стало известно, когда наследница забеременела. Сам факт того, что виконтесса собирается родить ребёнка без отца, можно было бы игнорировать. То, что она — дочь Эндимиона, делало её происхождение безупречным независимо от того, кем была её мать. И так же никто не подставил бы под сомнение происхождение герцогского внука. Если бы только не слухи о том, что отец новорожденного — некто «с другой стороны». Будь то сторона закона, сторона светлой дуги или вообще инфернальный план. Все три варианта не устраивали никого. Единственным, кто спокойно принял новость, был сам Эндимион. Его любовь к дочери не поколебалась ни на миг, тем более, что, как говорят, Эана искренне раскаивалась в случившемся и вскоре по собственной инициативе вышла замуж за достойного представителя Светлой дуги. Её супруг хоть и не принадлежал к числу представителей древних семей, всё же устраивал свет. В этом браке родился второй её сын. Откровенно говоря, на мой взгляд куда интереснее то, что, когда Эана достигла первого совершеннолетия, то есть ещё до её вступления в брак, Эндимион отказался от титула в её пользу и Эана — уж не знаю, при поддержке герцога или нет — сделала немыслимое. Всего за несколько лет она сумела объединить светлую дугу в единый клан и встать в его главе. Думаю, она действительно верила в наши идеалы, но была слишком наивна. С её смертью среди старших домов неизбежно должен был начаться разлад. Но пока всё спокойно. Аркан, Фэроу, Мело улыбаются друг другу неподвижными улыбками на фарфоровых лицах. Герцог выглядит мудрым и величественным. Анрэй, как мне показалось, хотел избежать моей встречи с герцогом — развлекал изо всех сил, не давая отойти от себя ни на шаг. Мне так и не удалось добраться до Эндимиона до самого открытия, хотя, если честно, я не очень-то и стремилась. Эндимион разрезал ленту и надолго замер, глядя на памятник. Конечно, для меня это только камень, пусть и искусно обработанный, ему же Эана приходилась дочерью. Мне кажется, на его лице блеснули слёзы, но герцог совладал с собой. Церемонию затягивать не стали, хотя Эндимиону, очевидно, не хотелось покидать это место. Ко дворцу — точнее на кружевную веранду, изгибы которой тонули в кронах деревьев, нас проводил Анрэй. Здесь гостей ожидал роскошный стол и лучшее вино со второй планеты Аркана. Анрэй ничего не ел и не пил. Он вообще производит впечатление язвенника, несмотря на красивое лицо и прекрасные золотистые волосы. Меня неприятно удивило отсутствие на церемонии старшего виконта. Не ожидала, что Дезмонд… (зачёркнуто) что наследник может пропустить день памяти собственной матери. В нашу единственную встречу он показался мне… пугающе идеальным. Я не верю, что человек может быть настолько правильным и благородным. Всегда должен быть какой-то изъян. Вот в Анрэе все изъяны на лицо. И как по мне надо быть полным дураком, чтобы поверить его витиеватым речам и подозрительно мягкой улыбке. Хотя если оглядеться по сторонам, то можно подумать, что всё это замечаю только я. Дезмонда я запомнила немногословным, но каждую минуту, что мы находились рядом, от него исходило непонятное мне благородство. Мне противна сама этимология слова — как благой род может определять человеческий характер? Разве каждый не сам определяет, каким ему быть? Но в случае с Дезмондом это слово приобретает для меня иной смысл. Как и его мать, он кажется воплощением всего того лучшего, что мне хотелось бы сохранить в империи. И, как и в случае с его матерью это странное благородство вызывает у меня недоумение. Сейчас, вспоминая облик герцога Эндимиона, я вынуждена признать, что это ощущение исходило и от него. Герцог на банкете не присутствовал — от его имени говорил Анрэй, и Анрэй же сказал, что Эндимиону не здоровится. Общаться с Анрэем мне не хотелось, и большую часть вечера я рассматривала отпрысков Фэроу — все они высоки и темноволосы, генетический выбор герцогини на лицо. Говорят, в основном о скачках и столичных притонах. К Мело не приближалась — решила, что успеется. Не стоило и удивляться, что на торжестве полностью отсутствуют представители Тёмной Дуги. Из всех домов Аркан и Фэроу всегда ладили между собой лучше других. Герцогиня Фэроу заметно моложе герцога Аркан, но он, кажется, хорошо знал её отца. К тому же герцог — не любитель совать нос в чужие дела и навязывать другим свои порядки, поэтому, хотя подходы двух патриархов заметно разнятся, это не вызывает конфликтов. Фэроу, в свою очередь, почитают герцога Эндимиона. Я слышала, что один из её сыновей воспитывался в доме Аркан. На Мело представители обеих семей поглядывают косо, но, учитывая слухи о грядущей свадьбе, этот второй союз должен стать не менее крепким. Несмотря на предупреждение Анрэя о том, что герцога на праздновании не будет, стоило мне распрощаться с гостями и, избавившись от пристального внимания Анрэя, удалиться в глубину парка, как я увидела во тьме массивную фигуру патриарха. Герцог махнул мне рукой, и я приблизилась к нему. Выглядел Эндимион в самом деле неважно — под глазами залегли глубокие тени, а лицо осунулось. Во время церемонии, издалека, его состояние было не так заметно. Я, как и многие, привыкла считать его неизменным атрибутом светлой дуги и потому видеть, что старость коснулась и его было не только странно, но и печально. Не все перемены бывают к лучшему. То, что многие называют бессмертием, вернее было бы именовать долголетием. Нет никакого эликсира, только внутренние силы организма, которые поддерживают в человеке жизнь. И мутация клеток, которая происходит во время пребывания в космосе — но это, на самом деле, куда менее важно. Внутренний ресурс Эндимиона, без сомнения, когда-то был весьма велик. Но всё же и он, по-видимому, не бесконечен. Герцог попытался завести светскую беседу, но было видно, что она даётся ему с трудом. Он много спрашивал о Владычице и о том, что я думаю о нынешнем устройстве Империи. Затем о том, каким я вижу будущее Светлой Дуги. Что я могла сказать? Мне многое не нравится, но я искренне люблю тот мир, в котором мы живём. Он не лишён недостатков — я, имея доступ ко всем секретным документам императорского архива и к большинству баз данных Ордена, знаю это как никто другой. Но разве бывает что-то идеальное? И разве кто-то может предложить, как сделать счастливым абсолютно всех? Любое благополучие требует жертв, и хорошо, если в жертву приносится меньшинство. А самое главное, разве найдётся в империи человек, с которым можно говорить об этом откровенно? Тот, кто ничего не понимает в её делах, сочтёт тебя пустословом. Другой — воспользуется поводом, чтобы объявить все достижения Кариты дерьмом. Тот же, кто искренне любит её, попросту объявит тебя лжецом. — Мне кажется, наше дело — придерживаться идеи света, — сказала я, — защищать жизни людей и не давать злу разрушить то прекрасное, что возвели наши предки за тысячи лет мира. Герцог остался доволен. Свернув беседу, он душевно пожал мне руку, и я решила не противиться этой вольности. Должна признаться, мне не хотелось уходить. Вопреки ожиданиям, мне понравились это место и этот вечер. Грусть, повисшая над парком, как будто кроны деревьев нашёптывали мне, что скоро всё изменится, и я никогда уже сюда не вернусь. Однако я хорошо помнила, насколько богатые планы у меня на следующие дни. Корабль ждал с одной стороны, а Анрэй, всё ещё норовивший завести со мной более тесное знакомство — с другой. Я выбрала корабль. Ни с кем не попрощавшись, тихо покинула вечер и подняла его в небо. Домой я вернулась, когда на Селесту уже опустилась темнота. Долго стояла на балконе, глядя на парк, ярусами спускавшийся к морю. Чем-то неуловимо похожий на окрестности дома Аркан — и в то же время неуловимо другой. Деревья в герцогстве Аркан темней, лес — более глухой. И в то же время аллеи и пруды кажутся естественным продолжением самой природы, в то время как в доме Магдаро выверена каждая линия, подстрижена каждая крона. Впрочем, я никогда не променяла бы этот парк на тот, другой. Но и не смогла бы пожертвовать ни одним из них. Ощущение тяжкого выбора, который мне вскоре предстоит делать, повисло надо мной. И не желая задумываться о том, откуда в моей голове подобные мысли, я поспешила вернуться в комнату и отправилась спать.День 2
С утра в окна светило солнце. Так непривычно, учитывая, что большую часть своего времени я провожу на космических станциях… Лет до тринадцати Аврора всюду возила меня с собой, а её жизнь в основном была разделена на придворные приёмы в Каранасе и свободное время на Селесте. В Каранасе нам с Элеонор делать было в основном нечего, но видимо, нас предполагалось заранее приобщить к будущим заботам. В императорском замке мы были едва ли не единственными детьми — иногда можно было столкнуться с кем-то из детей прислуги, но те боялись к нам подходить. С другой стороны, и отпрыски аристократов нас избегали. Эти как будто с молоком матери впитали понимание того, что общаться следует только с полезными людьми. Похоже, в их глазах мы не входили в число таковых. Наше окружение в основном составляли наставники, которых Аврора подбирала, не скупясь на средства, и она сама. Свободного времени оставалось не очень много, и я как-то не очень задумывалась о том, что оно вообще должно быть. Мы не сидели в замке безвылазно, нам показывали город и его окрестности… Но в основном с познавательной стороны. На Селесте Аврора занималась с нами сама. Она всегда была внимательной и чуткой наставницей, так что у меня почти не возникало потребности в ком-то ещё. Потом, в Ордене, свободного времени стало ещё меньше. Эцин не поощряют досуг, который не способствует саморазвитию. Даже время на сон считается необходимым сократить, преобразовав в часы медитации. И это снова казалось мне нормальным. Как и то, что я месяцами не видела солнечного света. Голопалуба в сочетании с витаминным комплексом полностью заменяли нам прогулки, и снова я не видела в этом проблемы. Теперь, когда я оказалась предоставлена сама себе и обнаружила, что передо мной находится целый мир, залитый солнечными лучами, благоухающий летними цветами… Я чувствовала растерянность и одиночество. Как будто лишилась чего-то весьма важного, тянулась в пустоту и никак не могла ухватить это рукой. Едва открыв глаза, я села в постели, потому как бездействие казалось мне преступлением. Встала, потянулась и направилась к ванной. Приняла контрастный душ и успела полчаса позагорать на южном балконе. Поняла, что занятие это мне не нравится, вернулась в комнату и села читать отчёты с верфей. Прочитала всего несколько штук, когда раздался звонок. На экране показалось лицо Элеонор. Лицо мило улыбалось и не проявляло агрессии. — Сегодня вечер тумана, — сообщила она мне. Изобразив удивление, я посмотрела на сестру. — С каких пор меня приглашают на такие вечеринки? — Ты ведь в отпуске. Тебя приказано развлекать. Да, Аврора, меня приказано развлекать. Спасибо тебе за заботу, как бы я без тебя нашла занятие тёплым летним вечером. Пару секунд я просто скрипела зубами. Отказать — испортить отношения ещё на пару месяцев. Согласиться — не большая жертва. — Передавай координаты. Спасибо. До вечера читала и смотрела фильмы о строении галактик. Когда часы показали девять, решила, что можно начать собираться. По моим представлениям вечер тумана — это психоделическая вечеринка садистов и наркодиллеров. Соблазн прийти туда в форме Ордена был велик, но я удержалась. Зашла в модулятор и заказала себе первый попавшийся костюм из каталога «Ночная жизнь» — узкое голубое платье, обтягивающее бёдра и складками ниспадающее до самого пола. Подивилась неудобству этого наряда. Уже выходя, заметила лежащую на полочке шпильку с бриллиантовой россыпью — подарок любимому клиенту. Ровно в такой красовалась белокурая и пышногрудая модель в каталоге. Повертев в руках, заколола ей волосы у шеи — по крайней мере не будут лезть в глаза. «Второй круг» — клуб, который выбрали для проведения фестиваля, находится на тёмной стороне планеты, на побережье северного материка. Лететь туда на космической яхте было бы не резонным, а флаера у меня нет — потому как посещение Селесты у нас не поощряется. Я заказала такси. Мачо за рулём серебристого лансера выглядел немало удивлённым — то ли адресом, то ли моим видом. Я села в машину и приникла лбом к стеклу. Стыдно было признаваться водителю, что я никогда не видела с такой высоты океан и города Селесты. Когда мы миновали водный простор, я попросила снизиться и долго разглядывала огни проплывавших за окном небоскрёбов. Здесь они совсем не такие, как на Нимее. Здания ниже и не столь старые. Хотя на Нимее они и намного выше, но кажутся мамонтами, прочно стоящими на земле, по сравнению с этими летящими линиями стеклянных и стальных тучерезов. На светлой стороне архитектура городов ориентирована на то, чтобы улавливать солнечные лучи. Дома строят по сторонам спиралевидных улиц, уходящих в небо — экономия пространства и доступ к солнечному свету. На тёмной не так. По понятным причинам свет им безразличен. Здания стоят довольно тесно, но каждое из них индивидуально. Мы миновали городские улицы и остановились на окраине города — здесь пространства было достаточно, чтобы хозяева клуба купили небольшой сквер и кусочек моря. Слева от нас раскинулся небольшой частный пляж, справа же у самого берега висел десяток дисковидных воздушных платформ. Я расплатилась карточкой имперского банка и вышла из флаера. На меня оглядывались, но близко не подходили. Фейсконтроль тоже не задавал вопросов. Проверку постарались сделать максимально незаметной — здесь не принято нарушать личную свободу. Внутри клуба было прохладно, но в воздухе стояло столько паров алкоголя, что было трудно дышать. Дым табака, марихуаны и незнакомых специй смешивались в какофонию запахов, которая вмиг сделала из моего носа отбивную. Мне показалось, что я не смогу пользоваться своим обонянием ещё не одну неделю. Но это было не так. Полуобнаженная девушка выплыла из темноты и протянула мне мундштук. Я сдержанно улыбнулась, приняла угощение, поднесла серебряную трубку к губам и вдохнула горьковатый дым гвоздики. У меня очень сильный коэффициент контроля. Тренировки организма, позволяющие развить все сто процентов мозга доступны всем неофитам, но только для группы оперативного контроля они обязательны. И если для любителя техники Теи-Ни проблема взять под контроль своё сердцебиение, то для меня проблема — выпустить его на волю. Я не представляю себе существования, в котором не чувствую каждую клеточку своего тела. Оборотная сторона медали — сниженный болевой порог, бессонницы. Я говорю всё это только для того, чтобы стал понятнее мой шок, когда я после нескольких затяжек перестала чувствовать, как бежит по капиллярам кровь. Меня будто ударили пыльным мешком по голове. Половина органов восприятия отключилась, и дальше я шла как в тумане. Миновала несколько столиков-кабинок с незнакомыми людьми и, увидев, наконец, лицо Элеонор упала на диванчик напротив неё. Элеонор сидела в окружении трёх красивых мужчин. Чёрные волосы её были сколоты сбоку серебряным цветком. Глаза подчёркнуты чёрным так, что их можно было заметить даже в темноте. На столе перед ней стоял кальян. Столешница сверкала россыпью разноцветных порошков. Элеонор перегнулась ко мне через стол, положила свои тонкие пальчики с заточенными ноготками на мои обнажённые плечи и крепко поцеловала в губы. Я опешила на секунду, и она успела проникнуть языком глубже. В тот миг я ещё не поняла, насколько замедлились мои реакции. Всё было как в тумане, и я послушно позволила ей целовать меня, а когда Элеонор отстранилась, я увидела, что её спутники с жадностью смотрят на нас. Смысл действий Эл стал мне понятен, и я разозлилась. В руках у меня оказался мундштук от кальяна, и я сделала глубокий вдох, выигрывая время для размышлений. Впрочем, когда я убрала от себя деревянную трубку, сидевшие за столом уже не обращали на меня внимания. Двое из них ощупывали грудь и бёдра Элеонор, обтянутые тонкой тканью, а третий целовал её в губы. Привыкнув немного к новому состоянию расслабленности, я встала и пошла прочь. Понятия не имею, что я должна была найти в этом безумии пляшущих красок. Никто из них не соблюдал дресс-код тёмной дуги. Впрочем, придраться к этому было трудно, потому что многие были и вовсе обнажены. Никто из них не ставил щитов. Тьма, похоть, сладкое безумие наступали на меня со всех сторон, переливаясь всеми цветами мрака. Я не слишком хороший эмпат, но это многозвучие проникало в подкорку головного мозга, залезало в уши и вытекало через нос. Кто-то поймал меня за руку и потянул к танцполу. Я увидела две пары чёрных глаз и через секунду оказалась в объятиях высокого, почти обнажённого мужчины. Сзади подошёл другой. Что я должна была делать? Мои моральные устои не отрицают случайных связей и спонтанного секса, хотя обычно у меня нет на них времени. Медленные пересвисты музыки расслабляли, все мои сверхсознательные чувства уже были в отключке, и я просто отдалась на волю потока. Они целовали меня и гладили шею, чуть отодвигая в сторону ворог платья. Я тонула в чужих чувствах и желаниях, в дурмане наркотического дыма и очаровании мелодичных переливов музыки…. Когда один из них отпустил мои губы, взял за подбородок и пристально всмотрелся в глаза, я почувствовала, как между нами устанавливается незримый туннель. Музыка стихла, и чужие потные руки коснулись моего сердца глубоко внутри. В следующую секунду я уже видела его скорчившимся на полу. Кулак слегка ныл, а на перстне красовались капельки крови. Я оттолкнула второго мужчину и, пошатываясь, направилась прочь. Вышла на улицу и прислонилась к стене у наружной двери. Меня трясло. Если бы не люди, которые смеялись на пляже, танцевали на воздушных платформах, сновали туда-сюда… Если бы не люди, я бы согнулась пополам, обхватила себя руками и… не знаю, что произошло бы потом, скорее всего меня бы просто вырвало. Моего плеча коснулась чья-то сухая рука, и я резко обернулась, готовая ударить наотмашь и без разбора. Но мужчина, стоявший передо мной, не выглядел частью общего безумия. Темноволосый и черноглазый, он держался немного отстраненно. Плечи его застыли в военной выправке, хотя форма одежды была далека от официальной — полу расстёгнутая рубашка из фиолетового шёлка, кожаные брюки и широкий ремень. Длинные пальцы усыпали перстни. А ещё… Знаешь, он напомнил мне кого-то. Я сама уже плохо помню кого. — Вы в порядке? — спросил незнакомец, и это были первые слова, которые я услышала за вечер. Я покачала головой — скрывать очевидное не было смысла. — Пойдёмте. Он подставил локоть, предлагая опору, и я взяла его под руку. Мы поднялись на одну из воздушных платформ, и та неторопливо, набирая высоту, стала двигаться в сторону моря. Через пару минут огни «Второго круга» оказались позади нас. Свежий воздух постепенно приводил меня в чувство. Я заметила, что всё это время рука мужчины придерживала меня за пояс, и отстранилась. — Вы первый раз в клубе? — спросил он. — Это так заметно? — Немного. И я не видел вас здесь раньше. Я вообще не видел здесь светлых. — Меня пригласила сестра. Он улыбнулся. — Мне кажется, вам не понравилось. Я пожала плечами. Я бы легко перенесла весь этот вечер, если бы не попытка проникнуть в мой разум. Платформа остановилась, подчиняясь, видимо, его мысленному приказу. Я внезапно поняла, что нахожусь довольно далеко от берега, а управлять платформой умеет только он. С другой стороны, показывать неуверенность очень не хотелось. — Что мы здесь делаем? — спросила я, одновременно опускаясь на пол и стягивая туфли — на случай, если придётся прыгать в воду. Я старалась сделать это как можно более непринуждённо, поэтому села на краешек платформы, свесила ноги с краю и посмотрела на него снизу-вверх. Пусть думает, что я просто решила полюбоваться на океан чуть ближе. — Я надеюсь показать вам кое-что, чтобы вы не уехали в полном разочаровании. Мужчина опустился на пол у меня за спиной и слегка обнял за плечи. Руки его были сильными, и кто-то другой, вполне вероятно, не смог бы вырваться. А ещё они были горячими и приятно согревали на промозглом морском ветру, так что вырываться, если честно, совсем не хотелось. — Только не торопитесь, — добавил он. — Ещё несколько минут. Я натянуто улыбнулась и расслабилась, прислонившись спиной к его груди. Странно, но прикосновение не было неприятным. Пока я стояла, сказывалась детоксикация. Голова сильно кружилась, и я с трудом фокусировала взгляд. Теперь мне отчего-то стало легче, только очень захотелось спать, так что я едва держала глаза открытыми. Мы опустились ниже, и я почувствовала, что солёные брызги касаются моих пяток. — Вон там, — сказал он и протянул палец в сторону Гаммы Аида. Я проследила взглядом за его движением. Крайняя звезда созвездия, большая и золотистая, сорвалась с неба и полетела вниз. — И там, — он перевёл палец заметно правее, на созвездие Амелии. Ещё одна звезда, голубая и неяркая, прочертила диагональ по небосводу. Я моргнула, не веря своим глазам. Тут и там звёзды срывались с неба и летели вниз, кружились в синем полумраке, как снежинки, и опускались в море. Но это не был обычный звездопад. Звёзд было много, и некоторые из них падали совсем рядом, подбитыми светляками уходя в воду рядом с платформой и, может быть, продолжая свой путь в толще морских вод. Он взял меня за запястье и сложил мою ладонь лодочкой. Я увидела, как звездинка коснулась моей кожи, но ничего не почувствовала. Несколько секунд она сверкала, переливаясь, а затем растаяла. Незнакомец уже отпустил меня, а я всё ещё держала ладонь, зачаровано наблюдая, как падают и тают в моих ладонях звёзды. Потом всё кончилось, и снова наступил мрак. Не спрашивая разрешения, он обнял меня за талию и поднял на ноги. Я нахмурилась, приготовившись сопротивляться, но он лишь приложил палец к моим губам. Платформа со свистом сорвалась с места. Ветер трепал мои волосы, как я поняла уже потом — заколка канула в небытие, отпустив непослушные пряди на волю. Он просто боялся, что я не удержусь на ногах… и отчасти, возможно, был прав, потому что самообладание вернулось ко мне далеко не полностью. В считанные секунды мы оказались у берега. — Отвезти вас домой? — спросил он тихо. Я заколебалась. Возвращаться в клуб, чтобы вызвать такси, не хотелось. Но я ничего не знала об этом человеке. И он ничего не знал обо мне. Пока что мы друг для друга — лишь случайные знакомые, лица без имён. Возможно, я хотела бы встретить его ещё раз. Возможно, была такой же загадкой для него. Но долго ли он будет испытывать любопытство, если узнает, кто я и где росла? Мы встретились на тёмной стороне, так что есть все шансы, что он принадлежит к Тёмной Дуге. Значит ли это что-то для меня?.. Я… не знаю. Аврора всегда говорила о необходимости поддерживать баланс. Но то, что я видела сегодня, слишком красноречиво говорит о том, что они отличаются от тех, к кому я привыкла и кого хотела бы видеть рядом с собой. А значит ли это что-то для него? Ещё более сложный вопрос. Адептов ордена не любят даже светлые, что уж говорить о Тьме. А моя близость к Владычице, напротив, может его заинтересовать — но совсем не тем интересом, который я хотела бы вызвать. — Пожалуй, — сказала я, и мы прошли к его флаеру — продолговатому вороному Бурану. Он сел за руль, а я на соседнее сиденье. Мы снова летели над сверкающими неоном огнями ночной стороны, но она больше не производила на меня впечатления. Когда мы миновали границу ночи, я вздохнула с облегчением, а незнакомец заглушил мотор, ожидая, что я назову адрес. Мне этого делать не хотелось. — Высадите в городе, — сказала я и наугад ткнула пальцем в скопление спиралевидных вершин. Он ничего не ответил, но пошёл на снижение. Мы расстались на просторной площади. Людей здесь не было — несмотря на солнечный свет, на дневной половине было ранее утро. Я нырнула в первое попавшееся кафе и попросила заказать такси. Ожидая машину, я успела проглотить две чашки кофе. Наконец за окном остановилась белая Молния, я приложила ладонь к автомату оплаты — со счета списали ещё пару кредитов. Вышла и нырнула в аэромобиль. Таксистка — улыбчивая девушка лет двадцати — узнала меня сразу. — Домой, — сказала я, и она без пояснений поняла куда. Через полчаса я уже сидела дома с пером в руках. Когда ты научишься читать с экрана?День 3
Проснулась с ярко выраженным нежеланием вставать и нежеланием спать. Глаза сухие, горло сухое, жарко, и в макушке пульсирует боль. Заставила себя оторвать голову от подушки. На часах половина третьего… Встала и поплелась в душ. Сегодняшняя культурная программа предполагает посещение новой верфи Мело — они дарят её нам к какому-то юбилею. В других обстоятельствах мне было бы интересно посмотреть на современные корабли, но после вчерашнего… Проклятая Элеонор. Стоя под ледяными струями, я включила было радио, но мелодичный голос любимого ведущего показался скрежетом металла по стеклу. Закончила процедуру в тишине. Только сделала напор посильнее. Я потихоньку начинаю скучать по Энира Тарди. Там, в глубине космоса, я всё время думала, что мой дом — Селеста. Но стоит мне вернуться сюда, как меня снова тянет в космос. С Орденом с самого начала было трудно. И с самого начала всё шло не так, как я надеялась. Даже не знаю, можно ли сказать, что я была слишком наивна… В конце концов, я с самого начала понимала, что не бывает абсолютного добра. Но иногда, когда я смотрю в холодные и отстранённые глаза совета Грано, невольно задаюсь вопросом: знают ли они это слово вообще? Что такое для них «свет»? Слово, которое Орден поднимает на знамёна больше тысячи лет. Дело ведь не только в источнике силы. То, что мы ограничиваем себя, запрещаем себе брать ресурсы извне — разве это не символ? Это делает нас слабее других, потому что само собой понятно, что выбрать энергии из окружающего мира можно больше, чем из самого себя, насколько бы ни был богат твой запас. Следуя первейшим принципам Ордена — это глупо. Потому что хороши любые средства, которые помогут тебе победить врага. Кто наш враг? Ещё один утомительный вопрос. Для меня ответ довольно прост. Империя в своём величии приблизилась к идеалу настолько, насколько это возможно. Но и в Карите есть свои проблемы, есть окраинные миры, куда не дотягивается власть Владычицы, есть эгоисты, которые свои желания ставят выше блага большинства. Вот наш враг. Он незрим, и для борьбы с ним недостаточно только магии и огнестрельного оружия. Но разве Орден делает что-то, чтобы ему противостоять? Аврора с детства учила меня следовать пути света. У меня не было выбора — но и не было желания ничего менять. Я никогда не сомневалась в том, что она права. Но если путь света — это путь совета грано — то я не понимаю, куда он ведёт. Пользуясь тем, что неофиты не понимают их мотивов, совет слишком часто принимает решения, смысл которых совсем уж недоступен чьему-либо понимаю. Когда я пришла в Орден — как никто стояла за то, чтобы не сомневаться в мудрейших из нас. Потому как сомнение всегда лишь замедляет ход. Но сейчас наблюдая за их действиями я порой не могу избавиться от мысли, что им выгодно оставлять всё в империи так, как есть. Что им нет никакого резона бороться с беспорядками на окраинах, что пограничье служит им лишь резервацией, куда дозволено бежать неугодным. Нет никакой борьбы, которую вёл бы Орден. Нет никакого врага. Тогда зачем мы все собрались в этих железных стенах? Порой мне хочется рассказать об этих мыслях Авроре. Потом я ловлю себя на понимании, что слишком хорошо знаю, что она скажет. Аврора никогда не доверяла Ордену. Нет смысла обсуждать с ней его дела. И тем более важным мне кажется скорее закончить свой трактат. Скорее получить возможность донести идеи Ордена до простых людей. Я тешу себя надеждой, что он позволит привлечь в ряды Эцин тех, кто так же верит в идеи Айрен, как я. Но вместо того, чтобы работать над книгой, я отправляюсь на очередной приём. Мело — молодые аристократы, если их вообще можно назвать аристократами. Титул они купили пару десятков лет назад, и эта заслуга ещё не отшумела и не стёрлась из памяти людей. Они давно и безнадёжно мечтали породниться с великими семьями, и вот, наконец, патриарху Мело повезло. Помимо этого, они находятся в откровенном фаворе, и я тебя понимаю — у них есть деньги. А деньги нужны даже нам. На самом деле они не менее, а то и более влиятельны, чем представители древних семей. Наверное, нам всем стоит радоваться, что они решили присоединиться к Светлой Дуге, но боюсь, это значит не так много, как хотелось бы. У Арканов есть традиции, которые худо-бедно заменяют им настоящую веру в дело света. У Фэроу есть принципы, хотя порой я и задаюсь вопросом: что если им придётся противопоставить долг перед семьёй долгу перед всем человечеством? Великие семьи на то и великие, что должны отвечать не только за себя, но и за всех людей империи. Хотя если бы спросили меня — я считаю, что так должен поступать вообще любой человек. Так вот, во что верят Мело — для меня, как и для всех, наверное, тайна за семью печатями. Иногда мне кажется, они выбрали Светлую Дугу только потому, что тёмные слишком замкнуты и отказались их принять. Или потому, что именно за светлого виконта герцогу Мело удалось сосватать свою дочь. Впрочем, может быть им попросту неприятно всё то, что творится на тёмной стороне. И в этом их тоже можно понять. Эта верфь — многокилометровая станция в созвездии Сириуса, хоть и не имеет пока практической ценности, безусловно, пригодится нам в случае войны. Так что я иду с определённой радостью, это дело я сделаю лучше тебя. Выбор одежды вызвал у меня затруднения — ни один нормальный человек не наденет на смотр верфи белый камзол, но ведь это Мело… Сомнительное происхождение они компенсируют чопорностью и любовью к роскоши. Тут хорошо подошла бы форма Ордена, но тогда мой визит приобретёт нежелательный политический оттенок… Остановилась на широких шёлковых брюках и длинной тунике, которую подпоясала серебряной цепочкой. Просторные рукава закатала по локоть, открывая обзору запястья — пусть отвлекаются. Подумала и добавила к комплекту золотые часы. До Сириуса часа четыре лёта через подпространство. Это слишком близко. Когда верфь станет нашей, нужно будет передислоцировать её подальше от центрального сектора. Встретили меня с ещё большей помпой, чем на Аркане. Стиснула зубы и терпела. Сам Мело ко мне не вышел, прислал дочку — среднюю, ту, которую зовут Луаной. Луана очень обходительна, в отличие от своего отца, и Дезмонду, наверное, повезло, что у него будет такая жена. Я бы (зачёркнуто)… Я обрадовалась было, что герцог Мело не сподобился приехать сам. К сожалению, радость моя была преждевременной. Луана проводила меня в вестибюль, где уже собрались почти все гости, и я увидела за кафедрой самого герцога. Герцог Мело — одутловатый старикан с длинными свисающими по бокам рта усами. От него всегда пышет жаром, и какой бы дорогой костюм он ни одел — тот всегда сидит на нём как на корове седло. Удивительно, что такой несимпатичный человек смог воспитать такую изысканную дочь. Герцог Мело держал в руках стопку листов, по которым, впрочем, не читал. Пространно и непонятно он рассказывал о давнем знакомстве с её императорским величеством Авророй. Слушатели откровенно скучали. Когда он спилотировал особенно скабрезный пассаж о том, как его батька нянькал маленькую наследницу, я не выдержала и громко прокашлялась. Внимание на меня обратили в основном стоящие рядом, Луана покраснела и скромно сложила руки в замок на изумрудном атласе платья. Герцог же продолжал свою речь. Я огляделась. Хотела было выйти к герцогу и собственноручно принять в подарок верфь, но столкнулась в толпе с тяжёлым агатовым взглядом и осеклась. Я быстро пожалела о том, что путешествую одна. В том, что он смотрел на меня в упор, не было ничего удивительного. Должно быть, для него я здесь была единственным знакомым лицом. Но как же я не хотела знакомиться с ним вот так, с трибуны… — Луана, простите, — прошептала я, не отрывая взгляда от чёрных глаз, — у вашего отца ещё много текста? — Думаю, нет. Он выглядит голодным, — ответила Луана так же шепотом. — Вы знаете того молодого человека? — я едва заметно кивнула в сторону давешнего брюнета. — Знаю, — лицо девушки помрачнело, — это наследник дома Тао, Рейвен. — Вы не могли бы отозвать его из зала и попросить подождать меня где-то снаружи? — я оглянулась на Луану, стараясь взглядом передать всю важность этой просьбы. — Я буду вам очень благодарна. Луана приподняла бровь и мило улыбнулась. — Хорошо. Он будет ждать вас в зимнем саду. Это перед кабинетами администрации. Я кивнула. — Благодарю. Луана скрылась в толпе и вновь появилась уже рядом с Рейвеном. Что-то прошептала ему и потянула за руку прочь. Я дождалась, пока они скроются за дверьми и, снова прокашлявшись, стала протискиваться в центр зала. Увидев меня, герцог поспешно стал сворачивать обороты. Ему и правда поднадоело выступление. — …и теперь я хочу представить вам новую владелицу верфи, воспитанницу Её императорского Величества, принцессу Инэрис Магдаро. Я поклонилась и встала на кафедре рядом с герцогом. Микрофон у него я брать не стала. Неторопливо, но коротко поблагодарила за высокую честь. Похвалила эсминцы, которые видела с борта яхты, пожала руку герцогу. Мы посмотрели друг на друга понимающими уставшими взглядами, и он объявил о том, что торжество переходит в столовую. *** Зимний сад выглядел симпатично, но слегка казённо. Я прошла между рядами секвой и папоротников и остановилась у светящейся стены, имитирующей небо. Рейвен стоял, опершись плечом о секвойю. Рубашка его была застёгнута до середины, в остальном он не сильно изменился. Меня он заметил не сразу, увлечённый игрой света на гранях камня, так что я получила возможность спокойно рассмотреть его при мягком свете искусственного солнца и хорошенько помучить себя вопросом: что я тут делаю? Когда я увидела его в зале, меня как током ударило. Все мысли вышибло из головы. А это очень, очень странное поведение для меня. И не могу сказать, что оно мне нравится. Аврора хорошо объяснила мне, что чувства делают людей слабыми. Но кроме чувств — если они вообще существовали — здесь было что-то ещё. Меня манила загадка, и я никак не могла свернуть, оставив её в стороне. — Добрый день, — сказала я негромко. На меня накатило не совсем понятное мне смущение. Рейвен поднял глаза и улыбнулся. Улыбка это крепко впечаталась в моё сознание и после я весь остаток дня представляла её себе. Не такая, какие я привыкла видеть при дворе. Не более искренняя, но, может быть, более горькая. — Добрый. Как вы себя чувствуете? Как? Как после двадцатикратных нагрузок на центрифуге… — Уже лучше. Не ожидала встретить вас здесь. — Это потому, что мы не успели познакомиться, — он лучезарно улыбнулся. — Меня зовут Инэрис. — Просто Инэрис? Я улыбнулась, давая понять, что дальнейшие расспросы мне не интересны. — И вас для меня зовут Рейвен. Просто Рейвен. — Не могу отказать. Итак, просто Инэрис, могу я сопровождать вас на сегодняшнем открытии? — Я не собираюсь тудаидти. Такие торжества не для меня. — Тогда куда вы собираетесь? Я задумалась, можно ли пригласить его с собой на верфь… Нет, пожалуй, нет. — Вы могли бы сопровождать меня завтра, — сказала я, подумав. — Завтра у меня свободный вечер. Он усмехнулся одним уголком губ. — Завтра я могу сопровождать вас только на Звёздный Вечер в имении Тао. Не уверен, что вам там понравится. Может, назначите другое время и место? — Что ж, хорошо. Послезавтра праздник ирисов в доме Фэроу. Ждите меня у стелы первопроходцев. Он снова улыбнулся своей безрадостной улыбкой. Тао, должно быть, не приглашали в дом Фэроу. Но это не мешает ему попробовать… А не получится — я всегда смогу найти его, если захочу. Я протянула Рейвену руку, и он пожал её бережно, будто опасался сломать. Я с трудом сдержала улыбку. За кого он принимал меня, в конце концов? За одну из избалованных племянниц герцога Аркан? Я уже знала, кто он, но он всё ещё не понимал, кто я. Не понимал, что моя осторожность — не просто предрассудки. Адептам Ордена запрещается заводить отношения без приказа, запрещается вступать в брак. Почти всегда. И самим фактом этого разговора я уже нарушала устав. Но, в конце концов, разве не все средства допустимы, если способствуют победе над врагом? Правда, я по-прежнему не могла понять, кто мой враг. Этот странный печальный молодой человек? Такая же часть империи, как и я. Определённо, Орден должен защищать людей не от них. Но тогда от кого? Конечно, Тао был последним, кто сумел бы дать мне ответ на этот вопрос. На этом мы разошлись, и для меня наступила самая долгожданная часть вечера — я отправилась в доки. Семь эсминцев класса Армагеддон, отполированные и блестящие стальными корпусами. Три тяжёлых и десяток лёгких фрегатов, Заря и Немезида. И ещё один, небольшой, но манёвренный кораблик с солнечным парусом и двумя десятками пушек вдоль бортов. Он был тяжеловат, но изящен. Летать на таком я не стала бы… Но я должна была осмотреть его снаружи и изнутри. Множество лишних помещений, но стоит поработать полгода — и это будет лучший корабль империи. С самого начала, когда империя только вышла в космос, основным источником энергии для звездолётов служили энергии — как внешние, так и внутренние. Насколько мне известно, только Айрен удалось построить корабль, который работ бы на внутреннем ресурсе экипажа, и для пилотирования требовались менталы исключительной мощи. Полёты иссушали их настолько, что сегодня этот метод кажется нам бесчеловечным. Другой тип кораблей, построенный под патронажем дома Магдаро, использовал внешние энергии и потому мог перемещаться стабильно практически бесконечное количество времени — иссушая один регион космоса, он попросту перемещался в другой. Однако оба метода были ограничены необходимостью искать так называемые «Ветра» — аномалии, которые позволяли кораблям выходить в подпространство без специального оборудования. Ветра были опасным и долгим способом перемещения, они позволяли исследовать только те планеты, которые находились вблизи аномалий. С тех пор минуло много лет и давно уже найден способ открытия ворот в гиперпространство, но в большинстве своём конструкции эти настолько громоздки, что для активации туннеля приходится строить специализированные спутники. Большинству кораблей не хватает грузоподъёмности, чтобы нести подобную махину на борту. Исключение — как обычно, корабли Ордена, да и то исключительно небольшие, не требующие больших воронок. Моя мечта — построить корабль крупного класса, способный преодолеть это ограничение. На сегодняшний день не только «Ветра» отошли в прошлое, но и сама идея использования внешних или внутренних энергий для разгона корабля. В большинстве случаев используются самые обычные фотонные или ионные двигатели и такое же технотронное оружие. Именно это сделало кораблестроение не только доступным для старта, но и крайне прибыльным бизнесом для таких семей, как Мело. Аркан включился в освоение космоса на заре звездоплаванья, все корабли, построенные домом, до сих пор работают на ментальной тяге. Полагаю, не отличается ситуация и в домах тёмной дуги. Насколько мне известно, единственной из великих семей, освоивших новый тип кораблестроения, остаётся Фэроу. Но даже для них это составляет проблему, потому что новые двигатели требуют совсем других шахт и рудников для добычи топлива. По большей части планеты с этим типом ресурсов с самого начала не интересовали первооткрывателей из великих домов, и они не сообразили застолбить их за собой. Последующие волны колонизации сделали то, чего не смогли и не захотели делать пионеры. И вот результат — здесь, на станции Мело, можно увидеть такую технику, которая нашим аристократам даже не снилась.День 4
Как я не старалась сосредоточиться на переводе, мысли о Рейвене не давали мне покоя. Вот уже больше трёх часов я сидела над единственной страницей «Книги звёзд». Сама книга написана на древнем, полузабытом языке саус, а катраны подразумевают слишком много метафор, чтобы уложить их в тот же объём. Писать же многотомные комментарии, которые не сможет прочитать никто, кроме такого же фанатика, как я, мне не хочется. Это всегда составляет проблему. Но мне всё равно нравится эта работа. Образы «Книги» зачаровывают меня, позволяют задуматься о многом, что лежит за границей чувственного восприятия. Обычно процесс доставляет мне не меньшее удовольствие, чем результат, но в то утро я совсем не думала о том, что читаю. Только о разговоре, который состоялся накануне между мной и Рейвеном. И о том, что я буду делать, если он в самом деле не сможет прийти завтра к Фэроу? В конце концов я не выдержала и набрала номер секретаря. — Пожалуйста, составьте мне сводку ближайших светских мероприятий Тёмной дуг. Когда ответ отразился на экране моего монитора, сердце ухнуло и на мгновение остановилось. «Сегодня», — билось в голове. Я боялась поверить, что увижу его так скоро. И к тому же, понятия не имела, что ему скажу. …Свинцовые волны бьются о скалы… Этот маленький город навевает тоску. Кажется, жизнь здесь остановилась. Уйдёшь — и люди замрут выключенными куклами в своих доисторических лавках, на углах полу рассыпавшихся каменных домов. Два часа в горы пешком — или в полтора раза меньше, если взять рикшу. Никогда не ездила с рикшами, это… дико. Но идти пешком по горной пыли в белой — будь проклят этикет — традиционной мантии до земли — ещё безумнее. А флаеры здесь не летают — силовое поле. Многие старые семьи предпочитают поддерживать в своих резиденциях традиционную атмосферу, но Тао в своём высокомерии переплюнули даже Эмбер. Даже Аркан. Даже тебя. В этой усадьбе нет электричества. Нет отопления. Нет доступа в сеть. Залы, не столь огромные, как во дворцах Нимеи, поражают воображение скорее богатством убранства, нежели изысканностью. Нет, это место непохоже на моего Тао… Того Тао, которого я встретила во втором круге — поправила я себя. Всю дорогу от пристани я задавала себе два вопроса. Первый, наверное, очевиден. Что я здесь делаю? Никто не присылал мне приглашения на Звёздный Вечер. Я, конечно, не сомневаюсь, что они не осмелятся отказать мне в приёме, тем более, сейчас я представляю власть Императрицы. Представительница Владычицы… Нет, я уже знала, что принципы не позволят мне назваться так. Авроре нет дела до Вечера Звёзд, иначе я узнала бы о нём от твоего секретаря, а не от Рейвена Тао. И то, что мне показалась хорошей идея посетить эту полурелигиозную церемонию, не должно коснуться репутации императорского дома. Но тогда кто я? Каратель специального отряда Ордена? Не самая лучшая рекомендация даже в домах светлой дуги. По всему выходило, что я просто Инэрис, с сомнительным правом приставить к этому имени фамилию Магдаро. Когда мысли эти измучили меня вконец, я остановилась и коснулась пальцами браслета. Слава звёздам, он здесь работал. Набрать номер было непросто. Мы с сестрой никогда не ладили. Меня раздражало в ней всё — от манеры говорить, до манеры вести дела. Наверное, точно так же раздражала её я. Если бы не заверения Авроры, я бы вовсе решила, то мы с ней — просто случайные соседки по выброшенной корзине. Какие родители могли произвести на свет столь непохожих детей? Откровенно говоря, вопрос моего происхождения всегда заботил меня только в контексте отношений с Элеонор. Я твёрдо знала с самого детства, что отец — не тот, кто породил, а тот, кто воспитал. И хотя я не решилась бы применить к Авроре слово «мать», но она определённо была самым близким мне человеком и единственным, кому я по-настоящему могла доверять. Тот факт, что Элеонор с рождения была такой же отверженной, как я, ничуть нас не сблизил. У нас разные интересы и разные этические принципы. А это важно, независимо от того, какая кровь течёт в твоих жилах. Потому что я не могу на равных общаться с человеком, которому наплевать на всех, кроме себя. Наверное, во всей Ойкумене она последний человек, к которому я захотела бы обратиться за помощью… с другой стороны, она вообще единственный человек, которого я знаю в Тёмной Дуге. Кроме Рейвена, само собой. И кто сейчас мог помочь мне, кроме неё? Я стиснула зубы, зажмурилась и ткнула пальцами не глядя. Раздалась неприятная электронная музыка с рваным ритмом, и через полминуты в воздухе замерцала голограмма Элеонор. Волосы её были не уложены, и я ещё раз вознес хвалу звёздам — похоже, она этим вечером никуда не собиралась. — Добрый вечер, — сказала я, старательно вливая в свои слова те крохи теплых чувств, что испытывала к сестре. — Хай, — тонкие пальцы голограммы чиркнули в воздухе, зажигая сигарету, и Элеонор медленно затянулась. — Говори. — У меня к тебе просьба… — сказала я осторожно. — Говори, — повторила она нетерпеливо. — Мне нужно приглашение на Звёздный Вечер в доме Тао. Элеонор поперхнулась дымом и отложила сигарету в сторону. — Ты в своём… — мне показалось, что она хочет сказать что-то нелицеприятное, но Элеонор тут же оборвала себя. — А что мне с этого будет? — Не знаю, Эл. Придумай сама. Я стою на дороге в пятнадцати минутах ходьбы от поместья Тао, и мне не с руки поворачивать назад. Эл снова затянулась. — Такой случай, а мне ничего от тебя не надо. Ладно, будешь должна. Эл чуть отвернула голову и что-то набрала на сенсорной панели. — Как тебя представить? — спросила она. — Инэрис. — Очень оригинально. А фамилия? — А она обязательна? Элеонор обернулась ко мне и посмотрела на меня как на сумасшедшую. — А ты бы приняла у себя в доме Инэрис-без-фамилии? Я колебалась. Ещё пять минут назад я была готова встретиться с Рейвеном и рассказать о себе всё, но мне не хотелось делать это вот так. Эл вздохнула. — Ладно, Инэрис Сон, исследовательница института докосмической истории. Может быть, так тебя не сварят живьем, и Аврора скажет мне спасибо. — Я скажу: спасибо. — Будешь должна, — повторила сестра и, отвернувшись, приготовилась нажать отбой. — Постой, — остановила я её, и Элеонор снова поглядела на меня. На лице её отразилось плохо скрываемое нетерпение. — А ты почему не присутствуешь на вечере? — спросила я. Эл усмехнулась. — Неинтересно, — сказала она, — к тому же, ты мне всё расскажешь. Не дожидаясь ответа, Элеонор нажала отбой. Секунду я помешкала, размышляя, что могли бы значить её последние слова. Но поворачивать не в моём стиле, и я, вздохнув, двинулась вперёд. Через пятнадцать минут я в самом деле приблизилась к посту охраны и мило улыбнулась. Сюда проникнуть оказалось потруднее, чем во «Второй Круг». Даже после того, как привратники убедились (не без помощи телепатии), что я действительно Инэрис Сон, меня поместили в маленькую комнатку без окон и просканировали в шести диапазонах. У меня отобрали скорчер и волновой дагер, передатчик и шприц со стимулятором — мне не хотелось оказаться в том же состоянии, что две ночи назад, но теперь приходилось рассчитывать только на внутренние силы организма. Меня заставили разуться и снять ремень с серебряной пряжкой, так что по окончании процедуры я чувствовала себя так, будто искупалась в душевой общего пользования. Впрочем, пути назад не было. Мне оставалось только расправить плечи и сделать вид, что в процедуре нет никаких… хм… излишеств. Я с любопытством осматривала парк. Он походил на уменьшенную копию среднего уровня нашего парка в Нимее — те же скульптуры, кустарники, остриженные в причудливые формы… Только всё здесь было как-то мрачнее. От цветов исходил запах перезрелых абрикосов. Деревья стремительно теряли листья, уже устлавшие аллеи кроваво-золотым ковром. В лучах закатного солнца, игравшего бликами на изгибах гранитных скульптур и чугунных статуй, партер выглядел угрожающе. А особняк… кажется, его не перестраивали со времён начала экспансии. Здесь властвовала даже не вечная классика стройных колонн, шпили башен этого маленького замка упирались в небо и разрезали тучи острыми верхушками чёрных крыш. Стрельчатые окна украшала мозаика — как я поняла спустя несколько минут, она не была пустой декорацией. Сквозь маленькие кусочки цветных стёкол проникал минимум солнечного света, зато прозрачные вставки располагались так, что пропускали свет самых ярких звёзд. Миновав партер, я вошла в особняк и сразу оказалась в музыкальной зале. Гостиная была заполнена людьми, стоявшими вдоль стен аккуратным полукругом. Против воли я уже искала глазами Рейвена, мне хотелось покинуть это место как можно скорей — но его здесь не было. Дворецкий ударил жезлом о пол и назвал моё имя, но никто не обернулся, кроме сухопарого старика, стоявшего за кафедрой в центре зала. Взгляд его мог обратить в лёд. Я поспешно стала продвигаться в сторону, стараясь затеряться в толпе, но взгляд этот продолжал преследовать меня. Стоя у самой стены, так что центр зала был едва виден за спинами других гостей, я каждые несколько секунд проверяла прочность щитов. Мне казалось, что старик раздевает меня взглядом и видит насквозь. Он узнал меня? Я не знаю этого до сих пор. Но в глазах его плескалось столько ненависти, будто я лично убила его мать и тринадцать старших братьев. Да, Аврора, я помню эту историю. Я не осуждаю ни тебя, ни Орден, ставший орудием в твоих руках. Тао тогда угрожали прочности престола. Они поддерживали бунтовщика Галактиона, и только уничтожив их, ты могла остановить кровопролитие в империи. Наверно, когда я шла сюда, я просто не ожидала, что ненависть в человеке может жить так долго. Почти тысяча лет прошла с тех пор, как был уничтожен Орден Терс Мадо. Князю тьмы, как называет себя герцог, тогда было четырнадцать. Огромная жизнь прожита им, а он, кажется, всё ещё помнит о случившемся. Ты, быть может, скажешь, что это моя фантазия разгулялась сильнее, чем следует. Но всему своё время. Ты поймёшь, что я права. Всё ещё не отводя от меня взгляда, Эрик Тао воздел руки к небу, и между запястьями его заискрились всполохи энергии. Я не стану называть тебе слова, который он произносил, и жесты, которыми сопровождал их, потому что не желаю повторять звуки языка, который до тех пор видела лишь на страницах книг. Он говорил не на Саус. Тёмный краи? Лишь отчасти. Магическая часть его проповеди включала в себя языки варваров Анти и демонов Хель. Я поняла не всё, но вот краткое изложение его слов. — Взываю к тебе, хозяин, забытый во тьме веков, тот, что скрывается во тьме меж звезд, тот, чьё имя проклято и забыто. Он говорил, а мозаичный купол над его головой сворачивался, открывая взорам потемневшее небо. — Тот, что старше неба, тот, кто говорит голосом Чёрной Луны. Услышь меня. Ты понимаешь, Аврора? Ты понимаешь, кому возносил он молитвы? Скажи, не зря пришла я на этот вечер? Я пропущу церемониальные слова, как я уже сказала, мне противно их повторять. Главное началось минут через пятнадцать. Двери в залу открылись, и гости расступились, пропуская процессию из четырёх человек. Трое в чёрных балахонах, с клинками из платины у пояса, полумесяцем окружили огневолосую деву, идущую впереди. На девушке не было ничего, кроме тяжёлого амулета на шее и платиновых наручников на запястьях. Присмотревшись, я увидела кровоподтёки на шее и предплечьях. Когда она проходила совсем рядом, я вздрогнула. Рука моя непроизвольно поползла к кобуре. Девушка была светлой. Не знаю, что я делала бы, если бы у меня не отобрали оружие. Впрочем, нет. Я не сделала бы ничего. Отсутствие оружия лишь оправдание, потому что сложно сознаться самой себе в бездействии. Девушка вошла в круг. Рисунок на полу — звезда, ограниченная кругом — полыхнул огнём, и она вздрогнула, когда пламя коснулось её ног. Её спутники шли следом, но их пламя не трогало. Они остановились так же, полумесяцем в лучах звезды. — Прими наш дар, — закончил Князь. Молниеносно сверкнуло в воздухе лезвие ножа. Моя рука потянулась к рукоятке бластера… которого, конечно же, не было у бедра. А если бы и был, то что? Не знаю, рискнула бы я им помешать? Меня не пугало их число. Я — адепт Ордена, противостоять превосходящему числом противнику — мой естественный долг. Но каковы будут последствия того, что я вмешаюсь в то, что здесь происходит? Лезвие вонзилось в обнажённую грудь девы и стало поздно рассуждать. Поток света рванулся из раны к самому небу, а князь начал читать последнее заклятье. Я не могла смотреть. Медленно, стараясь не потревожить зрителей, раскачивающихся в религиозном трансе, я стала продвигаться к выходу. Идти назад оказалось намного легче. Как будто раньше невидимое силовое поле не пускало меня, или что-то иное, запредельное, старалось не допустить моего присутствия на этой церемонии. Я — материалист до мозга костей, но этот мир продолжал навевать на меня жуткое ощущение мистического предназначения, тёмного и пугающего. Кроны деревьев угрожающе шелестели над головой и подсознание подсовывало ощущение, что смутные тени наблюдают за мной из полумрака леса. Насмехаются над моей слабостью. «Слабостью?» — тут же спросила я себя. «Слабость — нежелание видеть, как умирает человек? Нет уж, скорее слабость в том, что я не решилась им помешать». Но разум подсказывал, что наброситься на них с голыми руками было бы более чем глупо. На этой планете я никто. Даже Орден не имеет законных оснований вмешиваться в дела аристократов на их суверенной земле. А что думает Орден о том, что тут произошло — и вовсе тайна за семью печатями. Если эту церемонию не скрывают, очевидно, никто не выразил протест. Добравшись до яхты, припаркованной у причала, я с облегчением вздохнула и, почти не раздумывая, ввела координаты звездного кладбища Вета-17. Необходимость направлять корабль при взлёте немного привела меня в чувство. Всегда проще, когда делаешь что-то конкретное, когда нету времени думать. Пока корабль шёл от орбиты к орбите, медленно приближаясь к установке гиперворота, мне всё ещё было не по себе. Я снова и снова проклинала тот факт, что мы зависим от этих громоздких стационарных систем — иначе я бы ушла в подпространство ещё с орбиты, только бы оказаться подальше от этого безумного мира. Да, империя подразумевает толерантность. Да, мы должны уважать культуру и религии всех, кто согласился встать под знамёна дома Магдаро. Но я не вижу, какая этика может оправдать смерть человека. Не ради ресурсов, не ради конкуренции, а только лишь ради того, чтобы восславить своего… Кого? У меня почти что нет сомнений, что патриарх возносил молитву тому, кто не имеет имени. Тому, кого нельзя называть. Тому, чьё явление предсказывает Книга Звёзд. Но как бы я не боготворила этот фолиант, ведь живя тысячу лет назад Айрен не могла предсказать будущее, ведь так? Только просчитать. Только предположить, что однажды это произойдёт. И в отличии от неё я не верю, что последняя война империи — будет войной с запредельными мирами. Никаких других миров нет. И пока я не увижу подтверждение обратного — буду считать так. С этими мыслями я ушла в гиперпереход. Сейчас я сижу перед пультом, опустив дефлекторы, и рассматриваю вторичное изображение мёртвой системы Тезаурус. Это место успокаивает меня, и я люблю приходить сюда, когда никого не хочу видеть. Как я могла заинтересоваться тёмным? Они другие. И дело даже не в этом. Я не смею оспаривать твою политику, Аврора. Я верю в наши принципы. Я верю в разнообразие и свободу выбора религии. Но что, если чья-то религия означает такое? Кто была эта девушка? У неё есть родители, любимый, коллеги? Как она попала в руки Тао? И могла ли я что-то сделать? У меня нет ответов, кроме одного. Никогда больше я не стану искать встречи с Рейвеном Тао.День 5
Я проснулась в пилотском кресле. Перед носом корабля всё ещё реяли останки давно погибших миров. Плечи затекли, и в горле пересохло. По привычке я взглянула на часы и обнаружила обнажённое запястье. Проклятье. Браслет остался у Тао. Заколка, оружие, браслет… Эти любовные приключения грозили влететь в копеечку. Осталось только голову потерять. Я нажала кнопку таймера на пульте — по Нимее было уже около двенадцати пополудни. Душа и тело требовали ионного душа и горячего кофе. Ввела координаты Нимеи — Фэроу принимали гостей в столице — и встала. На ходу разминая плечи, двинулась к каюте. Многим не нравится принимать душ в космосе. Мне трудно их понять. Ощущение сухости, то холодной, то горячей, которая очищает кожу вплоть до самых глубоких пор. Не нужно сушить волосы и вытираться полотенцем. Процедура почти мгновенна. День явно налаживался. У меня ещё была масса времени до приёма, и к тому же Фэроу не очень требовательны к одежде. Пожалуй, это единственный дом, который без опаски принимает все новшества и моды от латексных боди до генной инженерии. При этом герцогиня умеет сохранить в доме традиционный уклад и дисциплину. Я натянула на голое тело серебристый комбинезон, оставив ворот слегка расстёгнутым. Откинула волосы назад и слегка встряхнула ими, придавая форму. Подумав, надела кулон с сенсорной вставкой, спрятала под одежду и отправилась обратно в рубку. Мне трудно описать то, что я увидела на мониторе. Но думаю, тебе необходимо это знать. Я вернулась как раз вовремя, до выхода в гиперпространство оставалось минут пять, а до выхода из тени красного гиганта М-17 — не более минуты. Именно это событие мне и следовало предотвратить немедленно, потому что на мониторе под углом под сорок градусов к моей яхте проплывал звездолёт класса XL. Это мне так показалось в тот момент, что речь идёт о классе XL. Модель его была мне неизвестна, никаких сигналов он не передавал. Просто зелёная туша с щупальцами как у кальмара на хвосте. Я отключила двигатели, включила систему стелс и видеозапись. Кристалл прилагается. Как ты увидишь на кристалле, прошло около полуминуты. Корабль медленно дрейфовал в направлении от солнца. Затем открылся гиперворот, и я поняла, что ошиблась, определяя класс корабля. Туша, которая выплыла из-под пространства, была как минимум в 4 раза больше первого «Кальмара». Плоский, как тарелка, звездолёт с обеих сторон имел щупы на манер клешней краба и «гребень» на верхней поверхности — возможно, для конденсации звёздной энергии. Вслед за ним из ворота один за другим поползли корабли поменьше. Большинство из них напоминало самый первый, но были и другие модели. Один за другим они медленно уплывали прочь от звезды РТ-85-Д и исчезали в пустоте межзвёздного пространства. Как ты думаешь, Аврора, что это? Мы изучали большинство известных типов кораблей, и поверь, ни один завод в империи и ни одна раса в пограничных территориях не производит ничего подобного. Думаю, я случайно наткнулась на след новой цивилизации. Полагаю, необходимо организовать экспедицию в сектор Галаки, в район названной звезды. Но я отвлеклась от основной темы моих дневников. Когда фантасмагорическая миграция космических головоногих закончилась, на часах было уже около трёх. Я перевела дыхание — по вискам струился холодный пот. Нужно тренироваться. Больше не покидая рубки, я скорректировала курс, включила двигатели. Дождавшись, когда корабль отойдёт из зоны притяжения М-17, открыла гиперворот и нырнула в подпространство. *** «Снежная леди» опустилась на посадочную площадку на крыше «Аль де Фэроу», центрального корпуса района, принадлежащего дому Фэроу. Большинство жителей Нимеи предпочитают использовать верхние площадки для создания хотя бы небольших, но садов. Здесь ведь нет зелени на пятьдесят миль в округе. Кажется, такие сады даже предписываются законом. Что ж, Фэроу не исключение. Оставив небольшую площадку под стоянку для кораблей почётных гостей, остальную часть они покрыли клумбами и шпалерником. Мне особенно понравились генетически модифицированные орхидеи — смесь орхидеи и виноградной лозы. Эти вьющиеся растения с большими пятнистыми цветами рисовали причудливые арки вокруг входов в три основных лифта. Подойдя к центральному, я ступила под арку и нажала на кнопку 162. Лифт присвистнул, и я оказалась на соответствующем этаже. Людей было немного. Даже за вычетом служебных помещений размеры личных апартаментов герцогини позволяли разместить гостей так, чтобы наименее симпатичные друг другу так и не встретились. Я ожидала, что меня встретит камердинер, но Лидия, вечно юная и идеальная, как компьютерная модель, появилась передо мной сама. Пышные синтетические округлости её фигуры обтягивал почти такой же комбинезон, как и у меня, но поверх него герцогиня накинула отделанный белым пушистым мехом кардиган с удлинёнными полами. Волосы её, уложенные руками десятка стилистов, были аккуратно собраны брошью у самой шеи. Ни единая прядь не выбивалась из этой строгой причёски. — О, Инэрис! — она приблизилась ко мне и, старательно избегая прикосновений, изобразила два нежных поцелуя силиконовыми губами в обе мои щёки. Я ответила тем же. Эта женщина бывает излишне манерна, но в целом она мне нравится. Она гораздо честнее в своих стремлениях, чем все те, кто прячется за мнимой свежестью и простотой. — Приветствую вас, — я улыбнулась. — Сегодня каждому гостю коктейль моего изготовления, — она протянула мне высокий бокал с прозрачной трубочкой, украшенный маленьким цветком орхидеи. Принимая бокал, я благодарно кивнула и сделала небольшой глоток. Неплохо. Абсент, фрукты и какой-то ликёр. — Наставница передаёт вам поздравления и просит прощения за свою занятость, — сказала я, — надеюсь, вы замените мне её на сегодняшнем вечере. Лидия довольно кивнула. — Идём, — сказала она и осторожно, всё ещё стараясь не соприкасаться со мной кожей, взяла меня под руку. Мы миновали несколько коридоров и вошли в просторную залу. — Сегодня здесь герцог Мело, владелец платиновых шахт Тери Мароу и президент корпорации Хонорс. Мело, кажется, хочет перехватить контракт Мароу на поставки руды в следующем сезоне. — А Аркан? — спросила я, внимательно разглядывая рекомендованных мне гостей. Вечер грозил превратиться в дипломатический турнир. — Только Алистер. Адвокат и немного детектив. Избегает политики, как огня. Я кивнула. — Благодарю вас, герцогиня. Она собралась уже уходить, но я остановила её взглядом. — Госпожа Лидия. Она обернулась и вопросительно посмотрела на меня. — Аврора просила задать вопрос, но не объяснила мне его смысла. Лидия кивнула. — Она спросила: а вы? Лидия криво улыбнулась. — Скажи: мне нравится, но вывод делать рано. В любом случае, я на её стороне. — Вы не объясните мне, что это значит? — Нет, — Лидия усмехнулась, — удачно отдохнуть. Удачно отдохнуть… замечательная фраза, когда тебя бросают в банку с пауками. Я вырвалась из цепких лап металлургов уже после полуночи. Перехватила парочку канапе у пробегавшего мимо официанта и направилась к выходу. Хорошо, что сезон заканчивается. А ещё лучшим мне казалось, что заканчивается этот вечер. Я почти не пьяна, не отравлена наркотиками и не видела ничего страшнее космических кальмаров. «Сегодня я буду отлично спать», — думала я, подходя к лифту и нажимая на кнопку «вверх». Мне было немного грустно — так часто бывает со мной после светских раутов. Оказавшись на свежем воздухе, я медленно побрела прочь по лабиринту шпалерников. И уже миновав два поворота, остановилась как вкопанная, когда передо мной из ниоткуда выросла фигура в чёрном капюшоне. А оружие я оставила у Тао. Я аккуратно приняла защитную стойку и замерла в ожидании. Незнакомец опустил капюшон. Не знаю, чего мне хотелось больше, ударить его или броситься на шею. — Рейвен… — выдохнула я. — Я не смог достать приглашение. Но я очень старался. Я опустила веки и медленно выдохнула, расслабляясь. — Мне не очень хотелось бы вас видеть, господин Тао, — сказала я и, наверно, должна была шагнуть мимо него, но вместо этого осталась стоять на месте. — Ты забыла часы, — сказал он невпопад и протянул мне мой коммуникатор. Я тут же схватила его и спрятала в карман. — Тебе оставили сообщения. Я не смотрел. Я криво усмехнулась — не очень-то мне верилось в его слова. — Значит, ты знаешь, что я была там. Он кивнул. — Кто была та девушка? Он помешкал с ответом, но всё же сказал. — Её зовут Элайза Венигард. И предупреждая твой следующий вопрос — у неё брат инвалид и двое детей. Сыну шесть лет, а дочери четыре. Муж отправился в экспедицию почти пять лет назад. Письма от него перестали приходить почти сразу. — Ты говоришь так, будто гордишься этим, — заметила я ядовито. — Она — доброволец. По контракту её брат будет получать содержание двадцать тысяч кредитов в год до конца жизни, а дети отправятся в лицей-интернат на Адиусе. Я покачала головой. Неужели он считал, что это может меня переубедить? — И сколько таких инвалидов у вас на попечении? — Двести шестнадцать. — Неужели ты думаешь, что кроме вас о них некому позаботиться? — А ты думаешь, иначе они пришли бы к нам? Я покачала головой ещё раз. — На её теле были следы побоев. Рейвен отвёл взгляд. Потом снова резко посмотрел мне в глаза. — А ты бы не сопротивлялась? Я фыркнула. — Как это гладко у тебя выходит. Почему для того, чтобы сделать добро, вам нужно отнять жизнь? — Это традиция, Инэрис. Я не стану тебя убеждать в том, что она хороша. Но она существует — и будет существовать. В ней и в других подобных обрядах — основа нашей силы и нашего влияния. Я покачала головой. — Фэроу и Аркан не требуется убивать людей, чтобы сохранить власть. — Ты так уверена? — он, видимо, что-то заметил в моих глазах, потому что замолчал на полуслове. — Впрочем, и у Мело не требуется убивать людей. Но у них есть золото. У Катаика — наука. А у нас — традиция. Я шагнула мимо него, но не для того, чтобы уйти. Пройдя пару метров, остановилась и опустилась на скамью, спинку которой украшали витые чугунные виньетки. Рейвен постоял немного на месте, а затем шагнул следом за мной. — Почему я оправдываюсь? — спросил он будто бы сам себя. — Я вижу тебя в третий раз, — он посмотрел на меня. — Обычно я так себя не веду. — Ну, а где был ты сам? — спросила я, игнорируя мнимую откровенность. Рейвен пожал плечами. — Посещение церемонии добровольно. — Что ж, значит, ты останешься без силы и влияния? Он снова пожал плечами и опустился на скамейку рядом со мной. Теперь встал я. Близость его тела сегодня была мне неприятна. Сверху вниз я смотрела ему в лицо, пока он тоже не встал. Рейвен был выше меня всего на полголовы. — Чего ты хочешь от меня? — спросила я. — Не знаю, — сказал он, и на сей раз я поверила. — Ты даже не знаешь моего имени. Он усмехнулся. — Ты не из института истории, так? Я покачала головой. — Жаль, — он поднял подбородок и посмотрел на небо, — был бы не прочь познакомиться с таким симпатичным историком. — Я достаточно разбираюсь в истории. Хоть это и не главный мой интерес. — Вот как? — он усмехнулся. — Тогда ты знаешь, откуда пошли… наши традиции? Я кивнула. Он молчал в ожидании. Мне не нравилось это чувство, будто бы я сдаю экзамен, но я всё же сказала то, чего он ждал: — Когда Орден Терс Мадо был уничтожен, Эрик Тао оказался единственным выжившим. Он заключил контракт, — я запнулась, не зная как назвать Того. — Заключил контракт с Безымянным, чтобы выжить и возродить династию. Тао кивнул. — И ты обвиняешь нас? Не их? Ты думаешь, мы не в праве приносить жертвы, чтобы защитить наш дом? Теперь плечами пожала я. — Для меня слово «династия» значит не больше, чем строчка в завещании. Я не знаю ни матери, ни отца. Да, Рейвен, — я заметила удивление на его лице, — я не принадлежу ни к одному из великих домов. — А традиции? — Я уважаю только прагматику. Он покачал головой. — Я хотел бы поспорить с тобой… Я скрестила руки на груди и улыбнулась, но тут же почувствовала, как улыбка сползает с моего лица. — Не сегодня, — сказала я. — Да, — он кивнул, — холодает. Мы постояли просто глядя друг на друга, и это было самым лучшим, что мне удалось испытать за весь прошедший день. У Рейвена были очень приятные, спокойные и усталые черты. — Завтра в Каранасе дают бал в честь выпуска кадетов Нефритовой Академии. — Да, я знаю. Последний бал сезона, — он кивнул. — Ты будешь там? Тао усмехнулся. — Там будет отец. Не думаю, что меня пригласят. — Тебя пригласят. Вместо того, чтобы ответить, он молниеносно нагнулся, и прежде чем я успела что-либо сделать, прикоснулся к моим губам своими. Сквозь кровь, стучавшую в висках, я с трудом расслышала ответ, прозвучавший у самых моих губ: — Конечно, я буду там. Я разжала руки, положила ладони ему на плечи и тут же прильнула к его губам в ответном поцелуе. Вина слаще я не пила никогда до тех пор. Меня уносило к звёздам волной экстаза… проклятье, Аврора, этого мне, наверное, не следует писать. В молчании он проводил меня до трапа. Было уже слишком поздно, чтобы приглашать его внутрь. Я включила проклятый автопилот и почти без памяти, пьяная событиями вечера, упала в кресло. У меня не было сил на дальний перелёт. Я дописываю эти слова всё ещё сидя в рубке «Снежной девы». Я не знаю, что мне делать. Нет, тень, разделившая нас — не самое страшное. До тех пор, пока он не знает кто я. Но если я хочу продолжать то, что мы начали, мне придётся всё ему рассказать.День 6
О том, что было дальше, ты знаешь и так. Я прибыла в Каранас около одиннадцати утра, сразу потребовала кофе, команду стилистов и портного. В ожидании мастеров я плавала в ванной, благоухающей лилиями, и слушала шестнадцатую симфонию Адаро. Впервые я поняла, что люблю переливчатые трели флейты. Напитав кожу благовониями, я передала себя в руки специалистов. Я не прочитал ни строчки текста и не посмотрела ни одного обучающего фильма за весь день. Зато в шесть вечера, когда первые флаеры стали спускаться на посадочную площадку, я увидела в зеркале мраморную скульптуру, мало напоминавшую меня саму. Рауль расчесал каждую прядь моих волос, уложил их крупными локонами и придал им цвет восходящего солнца. Я видела, как каждый завиток лучится собственным светом. Плащ, который Марсель создал всего за пять часов, казалось, был соткан из морской пены и серебристых звёздных лучей. Глубокий вырез туники открывал взору и длинную шею, и тонкие косточки ключиц, и белую кожу груди. Невесомое кружево закрывало кисти до середины большого пальца, но на просвет сквозь полупрозрачную ткань легко было разглядеть и запястье, и аккуратные ногти. В своё оправдание я могла бы сказать, что бал в вечном замке должен был стать не только закрытием, но и самым ярким событием сезона. Если честно, это не помешало бы мне прийти на него в мундире. Для того, чтобы обеспечить работой цвет индустрии красоты, у меня были причины посерьёзней. Дождавшись, когда Рауль застегнёт у меня на шее тонкую золотую цепь, я протянула руку, чтобы оправить складку на плече — и тут же почувствовала несильный шлепок по запястью — это был Марсель. Тогда я просто улыбнулась нашему общему отражению и сказала негромко: — Благодарю. Выслушав последние напутствия и дождавшись, когда стилисты уйдут, я развернулась и тоже вышла во двор. От моего флигеля до грота, где начиналось торжество, было пятнадцать минут пути, но я, кажется, потратила на дорогу все полчаса. Мы с Рейвеном уговорились встретиться в полночь у пруда, но меня не оставляло смутное беспокойство. Я надеялась увидеть его раньше — и боялась этого. То и дело мне встречались знакомые лица. Каждый спешил раскланяться, а некоторые тянулись к моему запястью с поцелуем. Их обходительность раздражала, но позволяла отсрочить момент истины, приближение которого наполняло моё тело сладкой дрожью. Когда я вошла в грот, там уже было человек пятнадцать гостей. Они расположились группами под мозаичными окнами, отражавшими воду фонтанов, и в окружении картин из ракушек и кораллов казались русалками и тритонами, явившимися на божественное пиршество. Я миновала центральную часть зала и чуть замешкалась у тронов. Элеонор ещё не было, и это не могло меня не обрадовать. Я не спешила занимать своё место. Внутри дрожали невидимые струны, требовавшие действия. Я бросила взгляд на часы — было почти семь. Ещё пять часов. Как это мало, когда несёшься сквозь море звёзд в кабине истребителя. Как это много, когда отсчитываешь минуты до полуночи. Дворецкий ударил жезлом о пол и провозгласил прибытие Анрэя Аркан. Он прямиком направился ко мне, стоявшей у триады тронов, опершись о спинку самого правого из них. Анрэй склонился в глубоком поклоне и коснулся губами моей руки. Золотые волосы шёлковой паутиной скользнули вдоль запястья. — Вы сегодня обворожительны, — сказал он, глядя на меня жадными голубыми глазами. — Благодарю. Почему вы один? — Герцог болен, — сказал он, и в голосе его не было ни единого намёка на печаль. — Полагаю, не очень серьёзно? — Врачи затрудняются с диагнозом. — Очень жаль, — мне действительно было жаль старика, — надеюсь, он поправится. — Надежда — все, что у нас есть. Он раскланялся и удалился прочь, а я снова вернулась к мыслям о Рейвене. Когда я устала стоять неподвижно и считать гостей, то взглянула на часы. Была половина восьмого. Дворецкий ударил жезлом о пол. Переваливаясь с ноги на ногу, поддерживаемый своей прелестной дочерью, вошёл герцог Мело. Они тоже приблизились, чтобы поприветствовать меня. Мело пыхтел, щёки его были багровыми — видимо, дорога от стоянки до грота далась ему нелегко. — Рад, что вы пришли, герцог, — сказала я, — простите, нам следовало позаботиться о том, чтобы вас встретили. — Ничего, ничего, мне помогла Луана, — он крепче сжал тонкую руку, лежавшую на его локте. Я перевела взгляд на Луану и обнаружила, что веки её опухли, как будто она не спала накануне или долго плакала. — С вами всё в порядке? — спросила я. Луана невесомо кивнула и бросила короткий взгляд на отца. Я повторила её движение. — Я постараюсь найти вас попозже, может быть, нам удастся поговорить, — пообещала я. Луана изящно поклонилась, и парочка удалилась. Я посмотрела на часы. Было восемь. Объявили Эрика Тао. Я напряглась, наблюдая, как приближается ко мне худощавая фигура в фиолетовой мантии. — Доброго вечера, герцог, — сказала я и сама удивилась металлу, звеневшему в моём голосе. — Приветствую… Инэрис. Я вздрогнула. Разумеется, он меня узнал. — Вам понравилось наше гостеприимство? — Я не очень люблю такие приёмы, — сказала я холодно. — Потому вы и не были приглашены. — И всё же, у меня были причины прийти. — Вы нашли то, что искали? Я торопливо улыбнулась. — А вам, князь, нравится у нас? Он усмехнулся и чинно кивнул: — Да, принцесса Аврора знает толк в балах. — Берегитесь, Эрик, в этих стенах её не стоит так называть. Тао усмехнулся. — Но как же мне называть её? Чтобы вступить в ранг императрицы, ей следовало вступить в брак, такова… — Такова традиция, — закончила я за него, — как видите, традиции не требуются, чтобы создавать империи и властвовать над ними. — Лишь до поры. Не знаю, к чему это было сказано. Этот человек был мне неприятен, и я поспешила закончить разговор, тем более в дверях уже стояли ещё два герцога. Катаики и Эмбер прибыли вместе. Я видела их уже не раз на заседаниях палаты герцогов. Катаики был, как обычно, сухопар и выдержан, Эмбер сиял здоровьем и зрелой красотой. Меня удивило лишь выражение горечи, объединившее этих столь непохожих людей. Оба поздоровались вежливо, но сухо. Оба говорили коротко, ни словом не выдавая своих чувств. Когда они ушли, было уже без десяти десять. Лидия появилась к десяти. Всё так же избегая прикосновений, она расцеловала меня в обе щёки. — Потрясающий вид. Чья эта работа? — она провела пальцами в миллиметре от кружевной манжеты. — Марсель Вимале. — Уверена, завтра нечто подобное наденут все. Я усмехнулась. Конечно, уж Лидия об этом позаботится. Марсель не зря работает с императорским домом бесплатно — это лучшая реклама. Я наклонилась к ней и прошептала в самое ухо: — Что-то не так с Катаики и Эмбер. Она кивнула, и по лицу её пробежала тень. — Это всё Орден. — Ты что-то знаешь? — я испытующе посмотрела на неё. — Скажем так, нас это не коснулось, — в её голосе звякнул металл, и я поняла, что дальнейшие расспросы бесполезны. — Где здесь подают устриц? — спросила она совсем другим тоном. Я указала ей на сервировочные столы у окна. — Благодарю. Она исчезла в толпе, на ходу останавливая официантов и забирая с подносов бокалы, закуски и конфеты. Я вздохнула с облегчением — приветствовать остальных гостей лично от меня не требовалось. И в тот миг, когда я испустила этот облегчённый вздох, в комнату, подобно кувшинке, дрейфующей по поверхности тёмных вод, вплыла Элеонор. Шея и пальцы её сверкали бриллиантами. Синий шёлк платья стлался шлейфом, будто осколок ночи, ворвавшийся в залу с улицы. Двое мальчиков пажей, облачённых в белые кафтаны, следовали за ней и несли этот шлейф на вытянутых руках. Элеонор улыбнулась мне ослепительно и холодно, и я, кажется, ответила такой же улыбкой. Элеонор не сказала ни слова — лишь молча прошла к своему трону и, взмахнув шлейфом, уселась на него, закинув одну ногу поверх другой. Уйти было бы невежливо, и я решила задержаться. Ещё несколько минут Элеонор молчала. Затем щёлкнула пальцами,подзывая официанта, и взяла с серебряного подноса бокал с шампанским. — Ты не пьёшь? — бросила она мне не глядя. Я поманила к себе официанта и тоже взяла бокал. — Как тебе понравилось у нас? — спросила сестра, отрывая губы от хрусталя. — Ты исчезла довольно внезапно. — Не в моём вкусе, — ответила я, радуясь уже тому, что не обязана говорить с ней вежливо. — А у Тао? Я бросила на Элеонор молниеносный взгляд, но, не встретив ответного, снова отвернулась к залу и натянула на лицо вежливую улыбку для всех. — Ты ведь всё знала, так? — Конечно, — остановив ещё одного слугу, Элеонор взяла с подноса оливку и закинула себе в рот. Слуге она жестом приказала остаться рядом. — Тогда ты знаешь и остальное, — я покосилась на мальчика. — Извини, Элеонор, я собиралась подышать воздухом. Я поставила бокал на поднос слуги, в шуме музыки вряд ли было слышно, как стукнул хрусталь о металл — и пошла прочь армейской размашистой походкой, так не соответствовавшей этому роскошному наряду. Лишь оказавшись на улице и обнаружив, что каблуки мои тонут в гальке аллеи, я заставила себя замедлить шаг. Было почти одиннадцать. На парк опустилась тьма, и только шары магических фонарей, проплывавших меж стволов ухоженных елей, развеивали мрак. Далеко у пруда кричали утки. Слабые звуки музыки не заглушали тишины, царившей здесь. Я могла бы надеяться, что Рейвену так же не терпится, как и мне, но всё же знала, что приходить раньше времени не стоит. К тому же я вспомнила одну вещь. Постояв в темноте несколько минут, вернулась в зал и отыскала глазами Луану. Она стояла совсем одна в затемнённом алькове с бокалом красного вина в ладонях. Стараясь не вступать в ненужные разговоры, я пробралась в тот же конец зала и остановилась около неё. — Что случилось, миледи? Руки девушки дрогнули, роняя бокал, но я успела подхватить его на лету. — Простите, — Луана опустила глаза. Луана в тот вечер была ничуть не похожа на ту жизнерадостную красавицу, которую я встретила пару дней назад, но я не задавала вопросов — просто ждала. Наконец Луана осмелела и снова взглянула на меня. — Принцесса, помните, пару дней назад… я оказала вам услугу? Я кивнула. Мне нравилась сейчас её прямота. — Что вы хотите? Она закусила губу. Сапфировые глаза её блестели, кажется, она готова была разрыдаться. — Мой жених и мой брат. Сегодня у них день выпуска. — Поздравляю, — сказала я вежливо, — но разве это так печально? — Нет… и всё-таки да. Простите. Понимаете, их назначение… — она замялась. — Их назначение было оговорено. Обоих должны были назначить в гвардию… Мы надеялись успеть пожениться… Я кивнула. Ничего удивительного. Мело подкупили чиновников из отдела распределения. Но, видимо, не очень удачно. — Что-то сорвалось? — спросила я. Луана кивнула и побледнела. — Их… призвали в Орден. Я, наверное, побледнела. Что бы мы ни делали с тобой, Аврора, Орден добрался до них. Наследники теперь принадлежат ему. Что это значит — понимаем мы обе. Жизни герцогов теперь следует беречь пуще зеницы ока, только… Вряд ли можно уберечь кого-то от Ордена. Надеюсь, ты знаешь, что делать теперь, потому что я — нет. На секунду моё состояние приблизилось к панике, потому что сама я… Знаешь, сама я не хотела, чтобы Дезмонд служил Ордену. Считай это моей слабостью, но ведь всё, что делает Орден, имеет смысл только до тех пор, пока мы делаем это для защиты наших близких. Мне кажется, у меня в этот миг стало меньше одним человеком, которого я хотела бы защищать. Иногда мне кажется, что Орден отнял у меня всё. Я тут же прогоняю эту мысль, потому что каждый из нас, пришедших в Орден, знает, что приносит в жертву. Мы отдаём себя целиком. У нас нет и не может быть жизни кроме Ордена. То, что я служу тебе — уже слабость для моих наставников там. Но они спокойны, пока думают, что в первую очередь я служу им. Я не хочу такой жизни Дезмонду. Такую жизнь нельзя навязывать — её каждый может выбрать лишь сам. И то, что наследников призвали — вот так легко, будто снова идёт война с Хель. Будто человеческая жизнь и свобода перестали стоить хоть что-то… Это… На мгновение это поразило меня. Добровольность — один из первых принципов нашего служения, но магистры посмели его нарушить. Что ещё они нарушат так же легко — и ради чего? Это второй вопрос. Как бы я ни хотела верить в то, что делает Орден, чем больше я узнавала о них, тем сильнее становились мои сомнения. Не знаю. Мне не следует этого говорить. Тем более не следует предавать бумаге. Я расклеилась из-за одной только новости, что эти чёртовы наследники теперь там. Так нельзя. — Вы можете мне помочь? — услышала я голос Луаны будто бы сквозь сон. — Их уже отправили? — Да. Я покачала головой. — Хотя бы одному… — сказала она нерешительно. — Мне очень жаль. — Но ведь вы тоже… Она замолкла. — Да, я служу в Ордене. Но Орден — не декоративный полк золотых эполет. Если принято решение воспользоваться правом призыва — значит, на то есть причины более серьёзные, чем вы или я можем себе представить. — Мне придется вступить с его братом… — Вы преувеличиваете, — мягко сказала я. — И поймите…Я отказываю не потому, что не хочу, Луана. То, что вы просите — невозможно. Луана вздохнула и отвернулась. Я уже приготовилась уйти, когда она снова подняла глаза, полные слёз. — Но ведь вы оттуда… Я кивнула. — Значит… слухи врут? Оттуда возвращаются? Я покачала головой и повторила: — Мне очень жаль. Не желая больше смотреть в лицо девушки, оказавшейся в плену предрассудков и традиций, столь превозносимых Эриком, я покинула залу и медленно побрела прочь. Что она станет делать? Я не могла представить себя на её месте. Брак наверняка был договорным, и толстой свинье Мело безразлично, кто именно возьмет в супруги Луану. А ведь даже по меркам этих людей, так невинно распоряжающихся чужими судьбами, она — штучный товар: красива, обходительна и, кажется, умна. Она станет настоящей светской львицей когда-нибудь. Если подумать, не самая худшая участь. Я остановилась у поворота, за которым виднелись летящие линии моста. Оправила волосы и плащ. Последний раз посмотрела на часы. Раньше, чем я опустила руку, забили куранты на центральной башне. Двенадцать. Я медленно двинулась вперёд, не в силах поверить, что этот час наступил. Разглядывая фигуру, облачённую в длинный чёрный плащ, метавшуюся по мосту из конца в конец, я предвкушала встречу, которой не могла дождаться весь вечер. Я видела волнение в его походке. И он пришёл раньше времени — значит, тоже ждал этой встречи. Ещё только двенадцать, бал в разгаре, но мы уже освободились от дел, и вся ночь в нашем распоряжении. Я видела, как треплет ветер длинные чёрные пряди, выбившиеся из-под капюшона, видела ссутуленную спину и руки, скрещенные на груди. Действительно, уже довольно холодно. Не стоит нам стоять здесь, я, пожалуй, приглашу его к себе. Наконец, аллея, показавшаяся мне бесконечной, перешла в каменные плиты моста. Каблуки зазвенели по мрамору, и стоявший на мосту обернулся. Я остановилась. Осенний ветер ударил мне в лицо ледяными брызгами речной воды. — Вы — Инэрис? — спросил он, и я видела, как глаза его лучатся восхищением. — Да, — сказала я, изо всех сил сдерживая волнение, — а вы? — О… — он, кажется, растерялся, — меня зовут Двэйн Торил. Но это не важно. Он замер. Я скрипела зубами, чтобы не торопить его. — Простите, вы так прекрасны… Я теряю мысль. Вот, — он протянул руку с зажатым в ней конвертом, — это письмо меня просил передать вам молодой человек, на котором был перстень с сапфиром. Негнущимися пальцами я приняла из его рук конверт и выжидающе посмотрела на него. Двэйн Торил не двигался с места. — Простите… Никогда не прощу себе, если не спрошу… Что вы делаете завтра вечером? — Взрываю астероиды в системе Ангара. Мальчишка улыбнулся и покраснел. — Я должен был спросить. Он развернулся и бросился прочь. Впервые в жизни мои руки дрожали, когда я рвала плотный конверт. Его содержимое было очень тонким — всего один листок. Я развернула его и поднесла к свету. «Дорогая Инэрис. Хотя мы виделись всего несколько раз, мне кажется, ты стала такой огромной частью моей жизни, что я не смогу забыть тебя никогда. В мыслях я целую твои тонкие запястья. Твои пальцы ласкают мои волосы, принося блаженство. Я тону в твоих глазах цвета рассвета и льну к холодным гордым губам. Я столько хотел бы рассказать тебе, прежде чем ты осудишь меня. Я столько хотел бы спросить. К сожалению образы, которые теснятся в моём сердце, унося покой, останутся только в нём. Сейчас обстоятельства сильнее меня. Я не смогу появиться в Каранасе и в его окрестностях даже при самом благоприятном стечении обстоятельств. Я буду бороться, чтобы изменить свою судьбу, но, если когда-нибудь моя борьба и поможет нам встретиться снова, мы вряд ли будем такими, как сейчас. Тебе следует забыть меня, если ты хочешь сохранить честь и положение в обществе. Я же постараюсь помнить тебя всегда. Прощай и прости. Ворон дома Тао». Я отвернулась от письма и подняла глаза к небу. С чего я должна верить, что это его письмо? Ни печати, ни росписи. А почерка его я не знаю. С другой стороны, почему я должна верить словам, что написаны в нём? Всего три короткие встречи — только поэт увидит здесь любовь. Я отпустила письмо и увидела, как оно летит вниз, в ледяную воду. Слёзы не окрасят моих щёк. Кому нужны слёзы принцессы Магдаро? Ледяной порыв ветра рванул полу плаща, и клочья пены пустились в путешествие вслед за письмом. Бесполезное великолепие, приносящее только горечь. Я опустилась на корточки, чтобы подобрать упавший на землю конверт, но вместо этого замерла и долго сидела неподвижно, глядя на ледяную воду. Слёзы неумолимо текли по щекам, как будто все события прошедшей недели могли значить хоть что-то. Мне было противно от собственной слабости, и чтобы прекратить истерику, я сделала то единственное, что пришло мне в голову — торопливо, обрывая застёжки, сбросила сапоги и прыгнула вниз с горбатого моста. Итак, в моём последнем дневнике можешь видеть объяснительную записку моей глупости. Воспаление лёгких почти прошло. Эдгар пичкает меня тёплым молоком и мёдом раз в два часа. Вылеты с планеты мне пока строго запрещены. Я уже несколько дней валяюсь в постели и наблюдаю, как кружатся за окном розовые лепестки вишни. Впрочем, мне и не хочется выходить. Слабость пока что не покидает меня, но думаю, скоро мне станет лучше. P. S. Ах, да, листок с письмом я, конечно же, поймала. Скучаю и жду. Твоя Инэрис.Глава 12. Призванные
— Это что, шутка? — Аврора швырнула на кофейный столик стопку листков. Инэрис отметила, что императрица необычайно возбуждена. Никогда ещё девушке не доводилось видеть опекуншу в такой ярости. Инэрис взяла бумаги в руку и пролистала страницы. — Это назначения выпускников Академии. На что я должна обратить внимание? — На фамилии и на места. — Аркан… спецотряд Ордена Звёздного Света. Фэроу… спецотряд… Тао… — Инэрис запнулась и поднял глаза на Аврору. — Дальше можно не читать? — Все… — Аврора упала в кресло по другую сторону стола, — все наследники великих домов призваны Орденом. Аврора глубоко вздохнула и нажала на столешнице кнопку вызова. — Эдгар, чай с ромашкой. — Да, императрица, — прозвучало на другом конце линии. Инэрис ещё раз пролистала стопку бумаг. — Обычно они назначаются в личную гвардию, не так ли? Аврора кивнула. — Наследники должны быть у меня перед глазами. — Проще сказать, заложники. Аврора прищурилась и бросила короткий взгляд на воспитанницу: — Надеюсь, это не твоя попытка восстановить моральный облик империи? Инэрис покачала головой: — Нет. Я впервые вижу эти бумаги. Но у Ордена есть право призыва. — Не говори мне о правах. Это я их дарую. — Окей, молчу. Вошёл адъютант с золотым подносом в руках и поставил его на стол. На чеканном дне пели птицы в райском саду. Аврора вежливо поблагодарила и взяла в руки чашку. Ей сразу стало спокойнее. Она дождалась, пока Эдгар выйдет, и проверила, выключена ли связь. — Ладно, — сказала она, стремительно превращаясь в ту Аврору, которую Инэрис знала, — этот раунд за ними. Но у меня ещё есть пара джокеров, — Аврора улыбнулась и посмотрела на Инэрис, — и один из них ты. Приготовься, Инэрис, скоро ты встретишься с судьбой. *** — Что думаете, магистр? Двое мужчин в белых туниках сидели в креслах напротив большого монитора. Первый из них был магистр Хонестум. Второй — мастер Юсум, действующий начальник отдела коррекции. На низком столике перед ними стояли кофейник и чашка. Другую Хонестум держал в руках. — Мело и Катаика — это трата времени. Мы лишь зря обратили на себя внимание, — задумчиво проговорил Хонестум. — Совету они нужны, — напомнил ему Юсум. Хонестум поморщился. Он не любил повторять то, что говорил уже много раз. — Заложники… — Хонестум недовольно прицокнул языком, — риски не оправданы. Я предупреждал об этом Юдиктуса. Из того, кто не может стать даже мастером, никогда не вырастет пригодный к делу материал. — Поэтому мы с вами и говорим. Хонестум покосился на него, преподнес чашку к губам, подул, но тут же передумал. — Вы со мной говорите, — ответил он, — потому что Окторитас считает необходимым учесть мнение всех троих членов совета. Я в меньшинстве, как всегда — но divide et impera. Паритет должен быть соблюдён. — Магистр, я могу говорить от имени Окторитаса, но не решать за него. Хонестум вздохнул. Юсум молчал некоторое время, ожидая продолжения, а затем произнёс: — Мы могли бы провести их по статье запланированных потерь. Хонестум покачал головой: — Поздно. Слишком многое в мире изменится, если эти шестеро умрут. — Если они выживут и встанут на сторону императрицы, будет не лучше. — Я вообще не уверен, что они заняли бы его сторону. К примеру, вот этот… наследник дома Аркан. Вам он никого не напоминает? — Вы снова уходите в мистику, магистр. Нет, он просто молодой аристократ, который вскоре получит в свои руки власть неизмеримо большую, чем может унести. — А кому вы предпочли бы передать эту власть, а, Юсум? Ему или его брату. — Тому, кто станет служить нам. Хонестум покачал головой. — Я опять в меньшинстве. Что ж, если вам так важно моё мнение, я считаю, что нужно начать с проверки. Узнаем, кто на что способен. В конце концов… Катаика обычно неплохо управляется с психическими потоками. А Мело… Ну, Мело обычно умеют находить контакт с людьми. Проведём тестирование. — Я с вами согласен. Абсолютно бесполезных людей не бывает. А что вы думаете об остальных? — Остальные… — Хонестум поднёс к губам чашку и сделал глоток, — Кален идеальный материал. Чистый лист. Даже странно, что он не пришёл к нам сам. В его глазах… В его глазах поиск смысла. Поиск служения. И это мы сможем ему дать. Эмбер… Эмбер неплох, но мне непонятно, чего от него ждать. Слишком рассудителен и довольно умён. Они меня не слишком беспокоят. Эти четверо в любом случае не смогут принести нам вреда. Вопрос ещё в двух… — Эти двое были необходимы более всех. Два самых влиятельных дома, Тао и Аркан. — Да… Тао дорожат своим Вороном так же, как Эндимион — своим полукровкой. Но любое тестирование покажет вам, что они непригодны к службе. Проблемы от них будут всегда. — На этот случай и существует мой отдел. — И вы сможете исправить темперамент? Юсум, это смешно. Вы можете заставить забыть, но есть вещи, которые неподвластны и вам. — Есть и другой путь. Из таких получаются хорошие командиры. — Командир нужен один. Что вы собираетесь сделать со вторым? — Вы думаете, что-то делать придётся мне? *** Дезмонд лежал на кровати и уныло разглядывал металлический потолок. Голова болела неимоверно. Вчерашний вечер вспоминался с трудом, так же, как и дорога на станцию Эцин. Будь он немного более собран, обязательно задумался бы о том, в самом ли деле оказался на легендарной космической твердыне, о существовании которой ходили лишь слухи, но Дезмонду было всё равно. Единственное, о чём он мог думать, это Луана. Накануне поговорить им так и не удалось. Дезмонд боялся. Боялся посмотреть Луане в глаза, потому что уверенности в том, что он сможет выполнить данное слово, не было абсолютно. Прощаний Дезмонд не любил, хоть и не знал толком, что это такое. Возможно, именно поэтому он не верил в то, что можно попрощаться навсегда. Браки для членов Ордена не были запрещены. По крайней мере, никто не знал, если это было так. Никто вообще не знал об Ордене ничего, только то, что оттуда не возвращаются прежними. Поговаривали, что Орден отбирал душу у тех, кто брался ему служить. Конечно, это был абсурд. Даже Дезмонд, читавший об Ордене достаточно, не верил в эти сказки. Но то, что адептов Ордена уже нельзя было назвать людьми, он знал абсолютно точно, хоть и не видел их никогда. Вечером Дезмонд никак не мог уложить случившееся в голове. Он пил, но это не помогало, и что-то лепетал про любовь и грядущую свадьбу, а Кален слушал его и кивал. Потом дрался с кем-то — Дезмонд не помнил толком с кем. Потом забрасывал сумку в небольшой военный транспортник, который увозил из Академии всего шестерых — его и ещё пятерых детей великих домов. Ещё почему-то запомнилось, что Рейвен на посадку опоздал, и всю дорогу из темноты на Дезмонда смотрел его презрительный взгляд. Рейвен пытался о чём-то заговорить, но говорить Дезмонд не желал и только отмахивался, пока дело снова не дошло до драки. Проснулся он в каком-то помещении, отдалённо похожем на казарму, только без окон — здесь было шесть кроватей, выставленных рядами, будто блок этот готовили специально для них шестерых. На других местах лежали все те, кого он уже знал по академии. По одну сторону от Дезмонда, так же глядя в потолок, лежал Рейвен, по другую — Кален. Кален спал. Дезмонд уже пытался разбудить его, но продрав глаза, тот не захотел говорить, да и сам Дезмонд не знал, что ему сказать. Кален, в отличие от него, назначению был почти что рад. Дезмонд вспомнил, как накануне орал на весь кабак, что хочет выпить за Орден Звёздного Света, а когда Кален заставил его усесться на стул и стал объяснять, что посетители тут ни при чём, отвечал, с трудом ворочая языком: — Ни при чем… Все они, побери их Безымянный, ни при чем, — затем посмотрел на Калена в упор и почти что трезво произнёс, — знаешь, у меня через неделю свадьба. Кален не ответил, и от этого тогда стало паршиво. Дезмонд попросил принести ещё вина, и только через несколько минут услышал вопрос Калена: — Что ты ему сказал? — Что сказал? — переспросил Дезмонд и снова посмотрел на него. — Мне нечего ему сказать. Я дал слово. И я женюсь. — Дезмонд… адепты Ордена не женятся. — А я не нарушаю слово. Дилемма, да? Кален пожал плечами. — Нужно соотносить свои возможности со своими действиями. Ты уже не женишься. И было бы честно поговорить об этом с… — Заткнись! — Дезмонд снова вскочил. От слов Калена стало вдруг невыносимо больно. — Что ты понимаешь, а, Кален? Ты когда-то любил? Ты… Ты же рад… Дезмонд сам опустился обратно на стул и бессильно покачал головой. Кален пожал плечами. — Это служба. — Не боишься? — Дезмонд сразу заметил, что попал в точку, потому что Кален вздрогнул. — Знаешь, — сказал Фэроу после долгой паузы, — я в самом деле рад. Я буду делать дело, а не гнить в почётном карауле. И это важнее, чем заключить с кем-то бесплодный брак, от которого не появится даже детей. Дезмонд горько усмехнулся. Разговор шёл по кругу не в первый раз. Нет, Дезмонд тоже хотел большего, чем просто семья. Но он абсолютно твёрдо знал, что в Ордене этого нет смысла искать. — Он не любит, когда я напиваюсь, — сказал Дезмонд вместо ответа. Всю вселенную затопило лицо Луаны, и виски сдавило чувство вины. — Я хочу с ним поговорить… — Дурак. Пошли лучше спать. Дезмонд не помнил точно, но кажется, спать они так и не пошли. Дезмонд потёр виски и в который раз обвёл взглядом комнату, в которой оказался. Эмрис был далеко и, кажется, тоже спал. Дезмонд повернулся на бок и уткнулся взглядом прямо в мерцающие в полумраке глаза Рейвена. Какое-то время оба молча смотрели друг на друга, а потом Рейвен спросил: — Не спишь? Дезмонд покачал головой. Снова наступила тишина. Говорить хотелось до одури, будто не хватило всего сказанного ещё вечером, но что сказать Рейвену — Дезмонд не знал. После нескольких минут молчания, показавшихся вечностью, Рейвен перевернулся на спину и уставился в потолок. — Ты когда-нибудь любил? — спросил он ни с того, ни с сего. Дезмонд вздрогнул, так странно резонировали эти слова с его собственными мыслями, и вместо ответа он спросил: — Тебя там тоже кто-то ждёт? Это «тоже» должно было одновременно послужить и ответом, но Дезмонд так и не разобрался, понял Рейвен или нет. — Ждёт — не совсем то слово, — сказал Тао задумчиво, — просто там есть кое-кто, кого я очень хочу увидеть ещё раз. Кому я обещал, что приду, но так и не пришёл. — Понимаю, — сказал Дезмонд тихо, и оба снова замолчали. А потом, через некоторое время, Рейвен повернулся к Дезмонду и спросил: — А ты веришь, что Орден отбирает у людей души? Дезмонд фыркнул. — Ни в это, ни в Безымянного, ни в Хель. Взгляд Рейвена стал насмешливым, и Дезмонд собирался уже огрызнуться, но Рейвен заговорил первым: — Я тоже, наверное, не верю. Но я видел адептов Ордена. И я не хочу таким стать. В тот вечер они не говорили больше ни о чём, а наутро начались тренировки, похожие на обучение в Академии, как сталь на сырое железо. Им устраивали тестирования на знание основных дисциплин, гоняли в тире и в зале для фехтования, но Дезмонда не оставляло чувство, что их способности тут никого не интересуют. Они все были будто дети, дерущиеся перед взрослыми на деревянных мечах. И всё же за ними не переставали пристально наблюдать. Дезмонд, в свою очередь, наблюдал за Рейвеном. Тот вёл себя тихо, но Рейвен никогда и не был болтлив. Только тоже поглядывал иногда искоса на Дезмонда и тут же отводил взгляд. И ещё Дезмонд не переставал думать о том, что день за днём всё ближе свадьба, которой не суждено случиться. Там, в Академии, он был уверен в себе и чувствовал себя королём вселенной, он мог обещать что угодно, а Луана смотрела на него влюблёнными глазами и верила всему. Здесь он вдруг ощутил себя пылинкой в бесконечном просторе космоса — не значимой и не умеющей ничего. Это чувство выводило Дезмонда из себя, и к концу недели он принял решение. Он собирался сдержать слово. *** После отбоя Дезмонд долго не мог уснуть. Было уже за полночь, когда он повернулся на бок и позвал: — Рейвен… Тот откликнулся сразу, будто тоже не спал. — Рейвен, я собираюсь уйти. Рейвен вскинулся и сверкнул глазами. — Идиот, — процедил он и едва заметно кивнул на потолок. Дезмонд понял и тут же замолк. Больше они не говорили, только на следующий день, в душе, Рейвен приблизился к нему опасно близко, так что их тела прижались друг к другу, и, наклонившись к уху, прошептал. — Я тоже. *** На то, чтобы составить план, ушло три дня. Детали обсуждали украдкой, стараясь не быть услышанными, и в конце концов решили, что Рейвен достанет электронный ключ у кого-то из учителей, а от Дезмонда требуется просто прийти двадцать второго к тренировочному залу. Никто особо не верил, что выбраться будет так просто, но попытаться хотели оба. Дезмонд всё время задавал вопрос, не стоит ли сказать о своих намерениях Калену? В конце концов он решился и, подловив того так же в душе, тихонько сообщил: — Мы уходим, Кален. С нами или нет? Кален посмотрел на него непонимающе. — Мы уходим из Ордена, — пояснил Дезмонд. — Я обещал Луане — и я вернусь. — Как хочешь, — сказал Кален после долгого молчания, — я остаюсь. *** — Каково ваше решение? — спросил Юсум. В комнате наблюдения стоял всё тот же стол, и снова на нём оказались две чашки, только на сей раз одна из них была пуста. Хонестум какое-то время молчал. — Фэроу и Аркан, — сказал он наконец. — Вы уверены? — Да. Эти двое слишком дружны. Их в любом случае необходимо разделить. — А Тао? — Посмотрим. Ещё чуть-чуть. *** Дезмонда поместили в холодное кресло с твердой пластиковой обивкой. На висках закрепили электроды. Это называлось тестом на психическую стабильность, но Дезмонд почему-то не верил больше тому, что ему говорили. В помещение вошли стройный мужчина с серебристыми волосами до плеч и два ассистента, юноша и девушка. Ассистенты были вооружены. Девушка положила руку на лоб курсанта, и тот дёрнулся, пытаясь сбросить ледяную ладонь. — Мастер Юсум? — спросила она. У девушки был нежный голос, от которого Дезмонду тут же захотелось спать. Мастер кивнул. Он встал напротив Дезмонда и сложил руки в традиционном приветствии — локоть к локтю, ладонь к ладони. Только в приветствии ладони сводят всё ближе, гася ментальную силу, а Юсум их постепенно разводил. Между ладонями его загорелся желтоватый огонёк — и с каждым сантиметром он становился всё ярче. Когда же огонёк превратился в светящуюся сферу, Юсум поднёс руки к лицу Дезмонда, и сфера будто бы вошла в него. Мысли Дезмонда спутались. Он видел перед собой то Луану, то деда. Белые одежды повсюду. Звездное небо и горящие страницы книг. В висках запульсировала боль, и свет тут же чуть потух. Дезмонд перевёл дух. Свет снова загорелся ярче. Звёзды. Звёзды. Белые цветы Астеры, которых он никогда не видел. Белые одежды. Боль. Свет притух. — Сопротивляется? — спросила девушка. Она взяла его за подбородок и крепко прижала к изголовью кресла, фиксируя голову. Свет стал ярче. Белые одежды. Синие, острые, как осколки льда, глаза Рейвена. Боль. Свет притух. Второй ассистент приблизился к ним. В руках он держал шприц с голубоватой жидкость. Нащупал вену и вонзил в неё кончик шприца. Свет снова разгорался. Всюду было белое. Белый снег и белый мрамор колоннад. Белая статуя Эаны Звёздной девы и белые цветы жасмина, облетавшие с ветвей под ноги. Он ждал боли, но боли не было. Дезмонд стоял посреди мемориального парка и смотрел на клубы тумана, плывущие по земле. Он слышал голос и шёл за ним вдоль пустой аллеи, пока не оказался у берега реки. Он долго смотрел на воду, забыв, где он и как его имя, пока вода не превратилась в пламя. Брызги водопада искрами ложились на кожу и обжигали руки. Это была боль? Он вдруг понял, что боли не почувствует, если даже сердце его пронзит платиновый клинок. А рука пылала. Пылал снег под ногами. Пылало белое ватное небо. Потом наступила тьма. *** Он очнулся в казарме. Часы показывали половину двенадцатого. На четырех постелях лежали другие курсанты. Дезмонд встал и подошёл к окну. Постель Рейвена пустовала. Оглядевшись, он понял, что рюкзака его тоже нет. Дезмонд подошёл к постели Калена и потряс того за плечо. Кален проснулся легко — он много спал днём и не уставал на тренировках. — Какое сегодня число? — спросил Дезмонд. Кален посмотрел на него, как на психа. — Какое сегодня число? — повторил Дезмонд. — Двадцать второе июня, — сказал друг. — А присяга была? — Десятого. Дезмонд молчал. Он помнил прибытие на станцию. Помнил тестирования и тренировки. И всё же его не покидало чувство, что он что-то забыл. Дезмонд попытался вспомнить, что именно, но не смог. В висках застучала кровь, и он сжал голову руками, старясь унять боль. — Что мы делали вчера вечером? — спросил он, всё ещё силясь вспомнить. — Ты читал древний язык, а я пытался уснуть, но никак не мог, потому что Рейвен жутко храпел. — Рейвен? — имя показалось ему знакомым, но ничего не значило. — Рейвен Тао, — медленно произнёс Кален, — привет. Тао… Один из великих домов… но Дезмонд не мог вспомнить, чтобы знал кого-то из них лично. Дезмонд сел на кровать и какое-то время смотрел перед собой. Кален уже собирался повернуться на другой бок и уснуть, когда тот спросил: — Кален, мне кажется, мне не нравилось здесь. Почему? — Из-за Луаны, — ответил Кален мрачно, — ты только и делаешь, что говоришь о ней. Эй, Дезмонд, ты что? В голове Дезмонда сверкнула молния. Будто сорвали печать со свитка. Он согнулся пополам, сжимая виски. Кален всё ещё смотрел на него, не понимая ничего. И тогда образы хлынули сплошной волной: Луана, Рейвен, кресло, лицо матери и звёздное небо… — Извини, — сказал Дезмонд и, отвернувшись, уставился в потолок, — давай спать. Он сжал кулаки и покосился на кровать Рейвена. Она по-прежнему была пуста. Дезмонд выждал с полчаса, постоянно прислушиваясь к неровному дыханию Калена. Наконец тот, кажется, заснул. Дезмонд встал, накинул китель и вышел за дверь.Глава 13. Миссия
Инэрис сидела в рубке своей маленькой двухместной Звезды и смотрела, как проплывают со всех сторон звёзды — большие и яркие, настолько близкие, что казалось, стоит только коснуться рукой — и они упадут тебе в ладонь. Точно так, как падали маленькие волшебные звездинки в её пальцы в ночь, когда она впервые увидела Рейвена Тао. Инэрис хотела вылететь в цитадель сразу, как только Аврора сообщила ей о том, что все шестеро наследников призваны Орденом. Она с трудом удержалась, чтобы не вскочить с места и не броситься к ангару, но разум говорил, что так делать нельзя. Нет, сейчас её преимущество было в том, что Аврора была на её стороне. Хорошо, что Аврора не успела — или попросту не посчитала нужным — прочитать те записи, что составила Инэрис для неё. Она не знала ещё, как много Рейвен Тао значит для самой Инэрис. А может… может и знала. Может, потому и поручила это дело именно ей. Инэрис стремительно помотала головой. Это не имело значения. Важно было лишь то, что Аврора уже знала, кого следует подкупить. Ей, Инэрис, не нужно было даже думать о том, как высвободить Рейвена, потому что всё было продумано без неё. Инэрис поудобнее устроилась в кресле и в очередной раз пролистала на экране досье. Мастер Юсум, уже четыре года возглавляет отдел коррекции. Инэрис не знала его. За время своего обучения она несколько раз видела, как других курсантов отправляли на коррекцию, но, конечно же, сама никогда не оказывалась в поле зрения отдела. Инэрис вздохнула и, отвернувшись, снова уставилась на звёзды. Всё так изменилось за прошедшие два года, что годы, проведённые в Ордене, теперь казались ей сном. Хорошим или плохим… Она думала об этом часто, но не могла дать ответ. Нельзя было отрицать, что только Орден сделал её той, кем она была. И Инэрис вполне устраивало то, кто она есть. Без Ордена ей было бы куда труднее воспринимать многие вещи, мириться со многими поступками Авроры. Раньше, ещё до Ордена, всё таинственное и запретное привлекало её. Это было игрой — раскопать тайны, неизвестные никому, узнать что-то новое и раскрасить свой мир в цвета, недоступные другим. И именно так она впервые узнала про Галактиона. Инэрис не понимала, почему Аврора прячет этот кусочек истории от посторонних глаз. Она не сочувствовал тому, кто попытался захватить власть и поплатился за своё желание свободой. И дело тут было даже не в том, что ей не нравился Галактион… Тот факт, что он проиграл, означал, что Галактион не мог править империей. И если бы Аврора не справилась с противником, не было бы империи такой, какой Инэрис привыкла видеть её. Не было бы тысячи планет, процветающих под рукой императрицы. Не было бы вечного благоденствия, не было бы ничего. Платой за мир, в котором они жили, стали лишь свобода одного человека и жизни сотни его последователей. Инэрис считала, что это вполне разумный размен. Так она думала тогда, когда выбирала путь служения Ордену. И тогда ей казалось, что слова, которые она произносила про себя, один в один совпадали с катранами Книги Звёзд. Слова действительно совпадали с катранами книги, и спустя семь лет Инэрис всё так же верила в них. Но за те пять лет, что она провела в Ордене, Инэрис не видела никого, кто так же, как она, верил бы в эти слова. Поначалу она думала, что дело в безалаберности учеников, которые приходят в Орден, не зная, кому собираются служить. Однако она не встретила никого, кто верил бы так же, как она, и среди учителей. Эти часто повторяли катраны и говорили пафосные слова, но пафоса Инэрис никогда не любила. Она просто хотела найти тех, вместе с кем могла бы верить в добро и менять к лучшему мир. Она не была наивна и понимала, что добра не бывает без крови, без пота, без жертв. Эти вещи никогда не удивляли её — по крайней мере, в теории. Удивляло то, что даже в Ордене нет никого, кто думал бы так же, как она. Некоторые ученики открыто говорили ей в лицо, что всем её рассуждениям грош цена. Что стоит ей увидеть реальную жизнь, столкнуться с настоящей несправедливостью — и она напрочь забудет о собственных словах. Инэрис не понимала, что таким, как они, делать в Ордене — по крайней мере, тогда. И когда она столкнулась с катранами Ордена лицом к лицу, она не передумала. Было больно. Каждый раз, когда умирали те, кого она знала. Каждый раз, когда приходилось задавливать свою гордость и делать то, что она должна была делать. Но Инэрис не жалела ни о чём. И когда она вернулась, поначалу было трудно понять, как изменилось к ней отношение Авроры. Раньше ей казалось, что Аврора её не щадит. Теперь она поняла, что была не права — Аврора всегда была мягкой с ней, пока она была ребёнком. Теперь же она стала взрослой. И действовать приходилось по-взрослому, так, как учил Орден. Всё равно было больно, а иногда — стыдно. Инэрис не любила грязи в любом виде, не любила лжи, предательства, подкупа, интриг. Она понимала только честное противостояние, но в эту игру никто не хотел играть. А в конечном счёте результат был важнее правил игры. Аврора хотела сохранить империю, и никому он не могла рассказать об империи столько, сколько рассказывала своей ученице. Всё, чего Инэрис так и не нашла в Ордене, она нашла, вернувшись — знания, которые изменили её мир. За хрустальными сводами благоденствия стояли склоки знати, нищета добывающих колоний и оборотная сторона — политические аресты, ссылки, постоянная непрекращающаяся борьба за власть. Инэрис не хотелось думать, что ей придётся остаться в этом мире интриг и обмана навсегда. Она всё так же мечтала о звёздах — таких же близких и прозрачных, как сейчас. И всё-таки она понимала, что нужна Авроре. Как бы больно не было ей самой. Аврора не могла тащить эту ношу в одиночку. Она устала — Инэрис видела это. И Орден не помогал. Если верить Авроре, Орден вообще интересовала только власть. Вот в этом Инэрис верить Авроре не хотела. И не столько потому, что доверяла магистрам — к её собственному сожалению, доверия те вызывали всё меньше. Просто поверить означало признать, что нет никакого звёздного света, нет никакого общего блага и никакого добра. Лучшее, что могла предложить ей Аврора, была вера в могущество империи. И всё же, когда Инэрис услышала от Авроры о подкупе, она не сомневалась. Мозг разложил всё по полочкам быстро и чётко. Шанс, что Юсум откажется от сделки, был. На этот шанс Инэрис откладывала около десяти процентов, и примерно таким же он видел шанс убедить Юсума — словами или силой мысли. Но даже если бы каждый из этих шансов составлял всего один процент, Инэрис попробовала бы. Рейвен будто пробудил в её душе какой-то росток, о существовании которого Инэрис не знала и сама. Будто треснул лёд, и под ним показалась живая вода. Даже сейчас, вспоминая Рейвена, Инэрис улыбалась, хотя поводов для улыбки не было совсем. Теперь-то она точно знала, что никому из тех, кто ей дорог, не пожелала бы стать неофитом — слишком многие из тех, с кем она поступала, так и не дожили до присяги. Инэрис заглушила двигатели и вывела корабль на солнечную орбиту. Станция Ордена была где-то здесь — оставалось только дождаться, когда она выйдет из тени других планет. Она снова замерла, вглядываясь в картинку на мониторе, теперь уже более сосредоточенно, и спустя десяток минут увидела, как звёздное небо заслоняет незримая тень. Кивнув самой себе, она передала позывные и, получив ответ, направила корабль в ангар. *** В Энира Тарди всё было, как и прежде. Впрочем, Инэрис плохо представляла, что здесь что-либо могло измениться — те же серые стены, обшитые стальными панелями, те же прямые коридоры, те же длинные лампы под потолком. Никогда раньше она не задумывалась об этом, а теперь ей в голову пришла вдруг мысль: цитадель была в её сознании неотделима от Ордена, так же, как вечный замок Каранас неотделим он имени императрицы. Но значило ли это, что, как и Каранас, Энира Тарди не менялась и не перестраивалась тысячу лет? Почему-то от этой мысли ей вдруг стало грустно. Инэрис не любила толстые стены вечного замка, как не любила всё то, что с такой любовью тянули за собой аристократы в новый век — балы, регалии, титулы, этикет. Она надеялась, что Орден даст ей свободу от всего этого, но и в этот раз она ошиблась. Инэрис миновала знакомую паутину коридоров и, остановившись у одной из дверей, нажала кнопку вызова. Прошло несколько секунд. Дверь перед ней отъехала в сторону, и Инэрис вошла внутрь. Юсум сидел за столом и что-то читал. Он был таким же точно, как и на фото в досье. — Мастер Юсум, — Инэрис сложила руки в церемониальном жесте и чуть склонила подбородок. Юсум поднял голову и с удивлением посмотрел на неё. — Вы… — он замолчал. — Моё имя мастер Танирон. Я хотела бы поговорить. — Я знаю вас. Юсум постучал кончиками пальцев по столу, а затем указал Инэрис на стул. Та ещё раз благодарно кивнула и заняла предложенное ей место. — Я хотела поговорить о тех шестерых, которыми вы занимаетесь сейчас. Мастер Юсум не шевельнулся, но Инэрис отметила про себя, насколько внимательным стал его взгляд. — Я не думал, что вы имеете отношения к этой миссии, — сказал он. — Разве не имеет каждый брат Ордена отношение ко всему, что делается в нём? Разве мы не единое тело, что служит одной цели? — Это верно, — Юсум натянуто улыбнулся. — Однако не всегда ноге следует знать, что делает голова. — Если вы намекаете на уровень доступа, — Инэрис протянула вперёд руку со сжатым кулаком и, чуть закатав рукав, поднесла запястье к сканеру, вделанному в стол, — то у меня он есть. — Интересно, — Юсум откинулся на стуле и скрестил руки на груди. — Я попросила бы вас отключить запись, наш разговор только для нас двоих. Поколебавшись, Юсум протянул руку и, набрав на сенсорной панели несколько символов, кивнул. — Я вас слушаю, — сказал он серьёзно. — Я и ещё один человек хотели бы попросить вас не слишком натягивать поводья. Эти неофиты очень ценны для нас всех. — Я слышу это не в первый раз. Какого человека вы представляете? — Это не важно. Важно то, что мы с ним хотели бы увеличить общее благо, сделав вас немного счастливее. Я слышала, вас интересовало членство в совете Мудрых на вашей родной планете, Талибан. Юсум прищурился. — Только потому, что это преумножило бы общее благо, — сказал он твёрдо. — Конечно. Нас с вами интересует одно и то же, мастер Юсум. Если бы вы немного ослабили режим Рейвену Тао и Дезмонду Аркан, то уверена, в вашей мудрости у вас дома перестали бы сомневаться. Юсум поджал губы. — Я подумаю, — сказал он резко. — Я не прошу вас о большем, — Инэрис мягко улыбнулась, встала и чуть поклонилась, — мне было приятно с вами говорить. Если я узнаю, что всё сложилось удачно, буду рада ещё больше. До встречи, мастер Юсум. — До связи, — Юсум отвернулся, а Инэрис молча вышла. Хотя дело прошло успешно, на душе у Инэрис стало ещё более неспокойно. Неизвестность угнетала её, она не любила полуответов и полумер. Но теперь оставалось только ждать. *** Почти две недели Инэрис не видела Аврору и не слышала никаких новостей о наследниках. А затем, двадцать четвёртого июня, Аврора сама пришла к ней. Инэрис стояла на веранде, выходящей на север, и разглядывала цветущий сад. Она сама выбирала цветы для клумбы у себя под окнами — ирисы, орхидеи и лилии росли здесь вперемешку вопреки законам природы, а сверху живой аркой накрывали проход к ним гроздья сирени. Аврора вошла без стука, а может, Инэрис просто не услышала, как она стучала. Миновал спальню и, выйдя на веранду, какое-то время смотрела на девушку. Инэрис изменилась. Сейчас она была выше ростом, чем сама Аврора, и хотя тело её оставалось таким же стройным, как и раньше, назвать её девочкой получалось с трудом. — Я тебя слышу, — сказала Инэрис, не оглядываясь. Аврора кивнула самой себе. — Я хочу, чтобы ты полетела на Нимею. — Надолго? — Насовсем. Инэрис прикрыла глаза. Ничего больше она себе позволить не могла — слишком глупо звучали бы слова о том, что она ненавидит этот древний город, скованный кандалами небоскребов и связанный нитями аэрострад. — Что-то ещё? — спросила она. — Да. Я правильно поняла, что тебе понравился фрегат Вихрь? Инэрис вздрогнула. До этой секунды она была уверена, что Аврора так и не прочитала её отчёт. — Да, — сказала она, — вернее, не совсем. У меня есть идеи, как можно было бы улучшить его. Мне нужны только чертежи и верфь. — А команда? Инэрис быстро повернула голову и, прищурившись, посмотрела на Аврору. — Что ты имеешь в виду? — Мы же говорим о фрегате, не об истребителе. Здесь важен человеческий фактор. У тебя есть кто-то на примете? — Я не думала об этом, — сказала Инэрис медленно, — не было необходимости. — Подумай. Можешь взять верфь, которую нам подарил Мело, чертежи запроси у них сама. Я подготовлю документы о присвоении тебе звания адмирала. — Аврора? — Инэрис повернулась наконец и внимательно посмотрела на опекуншу. — Но зачем? Что я буду делать? — То же, что и теперь. Выполнять всё, что я тебе поручу. Аврора помолчала, ожидая вопросов, но их не последовало. — Ты читала про кланы, Инэрис? Инэрис нахмурилась. — Читала. Но не понимаю, что ты хочешь сказать. — Я устала от вечных интриг великих домов. У меня есть основания полагать, что против меня готовился заговор. Подобное — повод вернуть светлую и тёмную дугу к тому, с чего они начали. У герцогов будет возможность самостоятельно выбрать тех, кто возглавит их. Светлая дуга должна выбрать тебя. Инэрис открыла рот, чтобы ответить,усмехнулась и снова закрыла. — Как скажешь, — сказала она, решив, что спорить бесполезно. — А… кого выберет тёмная дуга? — Элеонор, само собой. Аврора отвернулась и направилась к двери, но Инэрис окликнула её в последний момент. — А что с наследниками? — Ничего. Юсум взят под арест и передан в руки нового главы отдела коррекции — Анрэя Аркан.Глава 14. Возвращение домой
Сутками ранее Стараясь не попадаться на глаза наставникам, Дезмонд миновал два поворота и остановился у дверей тренировочного зала. Теперь он точно помнил, что здесь была назначена встреча с Рейвеном, который уже должен был к тому времени достать ключ. Однако Рейвена здесь не было. Дезмонд посмотрел на часы. Время близилось к двенадцати. Он сжал кулаки и заставил себя успокоиться. Нужно было подождать минут пять, прежде чем что-то предпринимать. Рейвен показался из-за угла в пять минут первого. Выглядел он плохо и мало походил на того человека, которого Дезмонд знал пять лет — лицо его заострилось ещё больше, под глазами залегли тени. «Неужели я выгляжу так же?» — подумал Дезмонд против воли. По правую руку от Рейвена шёл Эмрис. Дезмонд перевёл на Рейвена вопросительный взгляд, но тот только кивнул и показал Дезмонду металлическую пластинку пропуска. — Идём, — бросил Дезмонд и двинулся по коридору в сторону ангара. Маршрут прокладывал он, и он же рассчитывал часы движения патрулей, так что другие двое молча последовали за ним. Все трое двигались бесшумно, понимая, что любой лишний звук может привлечь к ним ненужное внимание. Дезмонд шёл впереди и невольно думал о том, что они делают сейчас. Данное слово всегда было свято для него, а присяга — слово в квадрате, слово, которое нарушать нельзя никогда. Он мог сколько угодно рассуждать о том, что глупо служить империи — такой, какой она стала — но он дал клятву, и о том, чтобы нарушить её, помыслить не мог — до сих пор, потому что внезапно клятвы оказалось две — клятва, данная Империи и клятва, данная Луане. Дезмонд не мог бы сказать, что старался не попадать в подобные ситуации — он просто всегда тщательно следил за своими словами. Как оказалось, это не помогло, и теперь оставалось только разрываться между долгом одному, конкретному дорогому человеку и долгом многим, абстрактным и незнакомым. Долг многим проигрывал в его голове, он не мог ощутить внутри себя необходимости держать клятву, данную непонятно кому. От мысли же о том, что он обманывает Луану, ныло в груди. Решение было принято, но оно оставляло неприятный осадок и чувство вины. *** Какое-то время они двигались без происшествий, а затем свернули в длинный узкий коридор, который заканчивался лифтом, и удача там изменила им. Кнопка вызова мерцала голубым — лифт был занят. Беглецы вышли на открытое пространство и дошли до самого лифта. — На каком мы этаже? — прошептал Эмрис. — Двадцать четвёртый, — ответил Дезмонд, не отрывая взгляда от индикатора, отсчитывающего этажи: 27, 26, 25… Почти одновременно Дезмонд и Рейвен бросились в стороны, занимая позиции слева и справа от дверей лифта. Эмрису ничего не оставалось, кроме как расставить ноги, поднять щиты и приготовиться к лобовой атаке. «24» — отобразил монитор. Двери лифта разошлись в стороны, и Дезмонд увидел край белого одеяния. Вопросов адепты не задавали. Очередь прошила энергетический щит Эмриса, и только одна, последняя пуля достигла цели. Эмрис коротко выдохнул и слегка присел. Раньше, чем отгремел последний выстрел, Дезмонд и Рейвен бросились на нападавших с флангов. Дезмонд рванул на себя автомат, сбивая прицел, и ударил патрульного ногой под дых. Рейвен ударил своего противника локтем в солнечное сплетение и, когда тот пригнулся, ударил ребром ладони по шее. Не глядя, патрульный выпустил ещё одну очередь. Эмрис быстрым движением вскинул перед собой энергетическое зеркало, и пули полетели назад. Лицо его, тем не менее, искривила боль. Одна из пуль рикошетом вошла караульному меж ключиц, остальные ушли в стену и брызгами осели на пол. Последний патрульный получил тяжёлый удар по затылку и упал на пол лицом вниз. — Добивай, — сказал Рейвен, глядя на Дезмонда, который поставил сапог на спину поверженному противнику и остановился. Автомат он теперь держал в руке, но не стрелял. Дезмонд оглянулся на Эмриса. Тот прижимался спиной к стене и с усилием втягивал в лёгкие воздух. — Надо ему помочь, — сказал он. Рейвен поднял второй автомат, лежавший на полу, переставил в одиночный режим и сделал два выстрела в голову патрульному. Дезмонд увидел, как кровь и ещё что-то взрывается у него под ногами, будто взболтанная бутылка шампанского, и брызги летят на сапог. Он успел лишь убрать ногу и безумными глазами посмотреть на Рейвена. Обсуждать было уже нечего. Адепты были мертвы. — Надо ему помочь, — повторил Дезмонд упрямо и подошёл к Эмрису, корчившемуся от боли. Расстегнул китель. Пуля вошла под ребро. — Забудь, — сказал Рейвен, передёргивая затвор автомата, — он труп. Не слушая спутника, Дезмонд поднял раненого на плечо и кивнул в сторону лифта. Они вошли. Рейвен приложил к двери пропуск и нажал цифру три. — В доках полно охраны, — сказал он, — сейчас нам просто повезло — нас не ждали. Второй раз такое не повторится. *** Взлохмаченный Юсум ворвался в центр управления как смерч. — Пятнадцатый патруль ко мне. Выговор и гауптвахта — рыкнул он, не обращаясь ни к кому конкретно. — Пятнадцатый патруль мёртв, — сообщил дежурный офицер ледяным голосом. — Чёртовы идиоты. А мальчишки? — Один ранен. Смертельно. Юсум упал в кресло и схватился за голову. — Распоряжения? — так же холодно спросил офицер. — Где они? — Сейчас будут в четвёртом доке. Их ждут у выхода из лифта. — Убрать охрану. Заблокировать все взлётные полосы кроме тринадцатой. — Вы уверены? Юсум кивнул. — Всех убрать из доков. Тех трёх, что остались — немедленно на коррекцию. *** Когда беглецы покинули лифт, отсек был пуст. Переглядываясь и держа оружие наготове, они пересекли ангар, наполненный взлётными полосами, и подошли к ближайшему транспортнику. Рейвен приложил пропуск к стенке корабля, но устройство не реагировало. Он подошёл к следующему. Тот же результат. Тао обошёл около тридцати кораблей, но все блоки были отключены от питания. На пропуск реагировал только один тринадцатый блок с двухместным бомбардировщиком «Метель». Юноши переглянулись. — Два места, — сказал Рейвен, — и два живых. Дезмонд приложил палец к шее Эмриса. Под пальцами пульсировала кровь, хотя раненый то и дело терял сознание. — Даже не говори этого, — сказал Рейвен, — нас двое — и корабль на двоих. Нам не выгодно, чтобы он был жив, это ты понимаешь? — Да, — сказал Дезмонд тихо. Ясно было, что, если оставить Эмриса здесь, он умрёт. Но теперь так же понятно стало, что, если отправить Рейвена и Эмриса вдвоем, Рейвен выкинет его за борт при первой возможности. — Да, — повторил он, — два места. И два живых. Рука его легла на спусковой крючок. Рейвен напрягся, готовый выстрелить в любую минуту, но ничего не произошло. — Открой шлюз, отдай мне пропуск и уходи. Рейвен не колебался. Он упал в пилотское кресло, приложил пропуск к панели управления. Шею его тут же обхватили электроды. Взлётная полоса замерцала, и лобовое стекло истребителя поползло вверх, закрываясь. Пропуск вылетел в щель между панелью управления и стеклом и упал на пол. Двигатели испустили две струи пламени, и бомбардировщик рванулся вперёд. Через несколько секунд он уже исчез в звёздной мгле. *** Дезмонд посадил Эмриса чуть в стороне, прислонив его спиной к отключённому блоку. Проверил обойму в автомате и поднял пропуск. Посмотрел на Эмриса и снова на корабли. Стройные ряды звездолётов класса D уходили к дальней стене. Поднять в воздух он смог бы любой из них, вот только все они были зафиксированы в стальных тисках своих посадочных мест. Чтобы вывести любой из них из ангара, нужно было разблокировать ключом ворота в конце посадочной полосы, любые ворота из сотни, но ключ почему-то подходил только к одним. Оставался ещё один вариант — можно было перенести один из истребителей на ту взлётную полосу, которой только что воспользовался Рейвен, вот только Дезмонд слабо представлял, как это сделать — каждый истребитель весил, должно быть, больше сотни килограмм. Он оглянулся на Эмриса. Вдвоём они могли бы попробовать… Дезмонд присел на корточки рядом с Эмрисом и легонько ударил его по щеке, чтобы привести в чувство. Эмрис открыл глаза. — Надо поднять корабль, — сказал Дезмонд. Эмрис не понимал, — поднять в воздух. Сюда, на взлётную полосу. Любой истребитель типа «Метель». Эмрис неуверенно кивнул и поднял руку, но тут же уронил её назад. — Больно, — прошептал он и затряс головой, отгоняя туман, потом уже спокойнее, — силы нет… Дезмонд сжал кулаки. В памяти то и дело всплывали какие-то незначительные эпизоды из жизни в Академии, которым он никогда не придавал значения. И всегда Эмрис был рядом, хоть Дезмонд никогда и не думал о нём как о друге. Теперь же он вдруг понял, что Эмрис давно уже стал ему так же близок, как и Кален, если ещё не ближе. Он сильнее стиснул кулаки, заставляя себя сосредоточиться, но ничего толкового в голову не приходило. Вместо Нефритовой Академии теперь он увидел перед собой ледяные глаза Рейвена и тонкие пальцы, легшие на ствол автомата. Дезмонд ещё не умел так убивать, но он уже знал, что мог бы научиться. Тьма рванулась из сердца неожиданно легко. Это была злость не только на Рейвена, это была злость на Орден, на Академию, на Калена, на тех, кто всегда ненавидел его, на тех, кто загнал его сюда, и Рейвен, в сущности, не был виноват ни в чём. Эта мысль мешала. Тьма слабела. Он понимал теперь, почему Рейвен так легко выстрелил в незнакомого человека, лежащего у его ног. Он понимал, почему Рейвен бросил их, не думая. Ведь для него они были — все те, кого стоило ненавидеть. Почти инстинктивно Дезмонд вскинул руку, и бомбардировщик, стоявший через два блока от них, поднялся вверх и в несколько секунд переместился на рельсы посадочного блока 13. Посадка выглядела не слишком удачной, шасси лязгнули, высекая искры, но бомбардировщик устоял. Дезмонд взял Эмриса на руки. Тот едва дышал. Дезмонд снова приложил руку к его груди, но злость уже спряталась в дальний угол его души, и он не решился высвободить её снова. Дезмонд приложил пропуск к борту истребителя, стекло уехало назад. Он осторожно усадил Эмриса на место бомбардира и сам влез в пилотское кресло. Провёл пропуском по панели управления. Панель замерцала разноцветными огнями, а электроды мягко легли на шею. Стекло закрылось резким рывком. Дезмонд стартовал жёстко и почти без разгона. Тьма окутала беглецов мягким покрывалом. Дезмонд прикрыл глаза и увидел звёздное небо. Он указал точку между Созвездием Большой Медведицы и хвостом Малой — миры Аркана. *** Когда Дезмонд в следующий раз заговорил с Эмрисом, тот уже не дышал. Сколько времени прошло с момента его смерти, Дезмонд не знал. — Прими его, пламя звёзд, сохрани его, вечная тьма, — прошептал Дезмонд слова, которые всплыли в его голове сами собой, и нажал кнопку катапультирования заднего сиденья. Курс был проложен, оставалось только ждать. Чтобы не тратить воздух, Дезмонд включил режим анабиоза и установил таймер на сутки. *** Проснувшись, Дезмонд увидел перед собой туманные контуры третьей планеты Аркана. Атмосфера искрилась молниями. Дома шёл дождь. Дезмонд вывел бомбардировщик на орбиту и осторожно пошёл на снижение, стараясь не попадать в зону видимости радаров. Что делать дальше, он толком обдумать не успел — надеялся только на то, что дед сможет ему помочь. Оставался шанс, что герцога вовсе нет на Аркане, но об этом Дезмонд старался не думать, не желая забивать голову проблемами, которые могли и не случиться. Преодолев покров облаков, Дезмонд нашёл в видоискателе посадочное поле около особняка герцога Аркан и спикировал вниз. Отодвинув лобовое стекло, Дезмонд с облегчением вдохнул свежий воздух. Дождь остался чуть севернее, а здесь пахло озоном и болотными лилиями. В парке было тихо, и всё казалось до боли родным. Настолько тихо, что на секунду Дезмонд задался вопросом, стоило ли творить все те безумства, что он сделал в последние сутки? Угроза коррекции и вечная служба в Ордене, даже годы в Нефритовой Академии — всё это казалось теперь нереальным сном. Дезмонд достал из кармана коммуникатор и посмотрел на экран. В углу монитора значилась дата «23 июня». Со дня присяги прошло больше двух недель, а до свадьбы оставалась всего одна. Значит, всё это не было сном. Дезмонд выпрыгнул на мягкую почву и двинулся к дому. Солнце ещё не встало, и парк был пуст. Дезмонд осторожно приоткрыл дверь чёрного входа, через которую часто возвращался домой поздно ночью, когда они с Каленом сбегали в лес без разрешения или брали аэробайки и носились на них почти что до утра. «Что теперь будет с Каленом?» — мелькнула в голове мысль и тут же отозвалась болью в груди. «Он сам сделал выбор», — напомнил себе Дезмонд и отогнал её прочь. Он поднялся на второй этаж. Заглянул за угол и увидел, что спальню герцога охраняют двое солдат из гвардии дома Аркан. Это было странно и неприятно, обычно Аркан доверяли друг другу хотя бы дома. Охранники не были адептами Ордена, и убить их не представляло трудности. Но именно потому, что они не были адептами, Дезмонд не хотел их убивать. Вернувшись на лестничную площадку, Дезмонд открыл окно, шагнул на подоконник и посмотрел вниз. В промежутке между этажами шёл узкий карниз, служивший водостоком. Дезмонд осторожно ступил на него и двинулся вдоль стены. И этим путём ему тоже доводилось ходить. *** Герцог спал. Дезмонд посмотрел через окно на его спокойное лицо и густые седые волосы, раскинувшиеся по подушке. Щёки казались впалыми, а под глазами залегли тени, но лицо было спокойно. Изящные руки, лежавшие поверх белоснежного одеяла, казались почти прозрачными в утреннем полумраке. Дезмонд запомнил его другим. Пять лет назад, когда они виделись в прошлый раз, дед казался Дезмонду мощной скалой, чья вершина тонула в снежной проседи. Волосы да сеточка морщин вокруг глаз, вот и всё, что тогда выдавало его возраст. Он легко поднимал над головой двуручный церемониальный меч и ещё учил внуков фехтовать. Дезмонд тогда прятал улыбку и не смел сказать, что таким мечом нынче никого не убьёшь. Лёгкие тонкие сабли ещё могли пригодиться, когда противник был псиоником, но фамильные клинки годились лишь для того, чтобы украсить стену над камином. Теперь перед Дезмондом лежал старик. Эта мысль неприятно кольнула под рёбрами. Окно было открыто, и ветер колыхал кружевную тюль. Дезмонд перебрался через подоконник и бесшумно спрыгнул на пол. Всё так же стараясь не шуметь, подошёл к постели и присел на корточки около неё. Затем положил руку поверх пальцев герцога. Тот шевельнулся и приоткрыл глаза. Казалось, собственные веки сейчас весили для него больше, чем церемониальный меч когда-то. Он посмотрел на Дезмонда, неуверенно улыбнулся и снова опустил ресницы. Дезмонд открыл было рот, чтобы сказать, как хотел видеть его, но в горле пересохло, и он выдавил только короткое: — Дед… Дезмонд редко называл его так, но сейчас не смог придумать ничего лучше. Улыбка герцога стала шире, и он снова открыл глаза. — Дезмонд? Ты? Дезмонд сглотнул и кивнул, но горло всё равно оставалось сухим. Что-то было не так с ним. Пять лет не могли настолько изменить герцога, который принял свой титул в дни молодости империи. — Что с тобой случилось? — спросил Дезмонд, собравшись с духом. — Всё хорошо, — ответил ему герцог, — почему ты здесь? Ты должен быть на присяге. И я должен быть на присяге. Звёзды, какой сегодня день? — Двадцать третье июня. Присяга была две недели назад. — Вот как? — Эндимион выглядел расстроенным, как ребёнок. — Я не приехал…. Это всё проклятая… Не важно… Куда тебя назначили? Лётный корпус? или… как хотел Луана? Дезмонд молчал, не решаясь сказать, не решаясь повесить ещё один тяжкий груз на сердце этого человека, которому сейчас было плохо и без его проблем. Но ведь выбора не было. Он приехал сюда именно для того, чтобы поговорить с герцогом, и говорить следовало честно. — Орден Звёздного Света. Эндимион привстал на постели. Рука его потянулась к рубашке слева на груди, и пальцы сжали невесомую ткань. — Дед? — Дезмонд уже жалел о сказанном, но время было не повернуть вспять. Эндимион тяжело дышал. Дезмонд видел, что говорить ему трудно, но он всё же попытался сесть на постели и опустить ноги на пол. — Нет… невозможно… Будь здесь, я буду… — Эндимион снова схватился за грудь, — буду говорить с… — Дед, приляг… — Дезмонд старался говорить как можно мягче и, так же мягко надавив деду на плечи, заставил его опуститься назад, — это всё потом. Сейчас я могу что-то сделать для тебя? Эндимион замотал головой. — Нет. Нужно говорить с… скорее… ты не знаешь его. Ты не можешь служить в Ордене. Ты уже был там? Впрочем, о чём я… если бы ты был там, тебя бы не было здесь. — Я был там. Прости. И я туда не вернусь. Эндимион посмотрел на Дезмонда с удивлением, а затем усмехнулся и крепко сжал его ладонь. — Молодец. Ты мне расскажешь потом. Сейчас мне нужно позвонить. Только… минутку… ноги… — он снова широко открыл глаза, — знаешь, что. Лекарство… дай лекарство. Дезмонд торопливо кивнул. — Оно там, раствори в воде из графина. Дезмонд осторожно высвободил пальцы и встал. Он подошёл к столику в изголовье постели, взял в руки платиновый кубок с гербовой инкрустацией и высыпал в него содержимое пластикового пакетика, лежавшего тут же. Затем налил воды. Лекарство зашипело. Дезмонд поднес кубок к лицу, принюхиваясь, но ничего не почувствовал. Вернулся к постели и протянул напиток герцогу. Тот всё ещё был слишком слаб, волнение утомило его, но пить из чужих рук он не захотел. Пришлось сжать его пальцы на стенках кубка и придерживать их, чтобы он мог держать сосуд. Эндимион сделал два больших глотка, поморщился и посмотрел на внука. Нет, ему не стало легче. Хотя голубые глаза его, кажется, вспыхнули на секунду. — Тебе лучше? — спросил Дезмонд, хоть и видел, что это не так. — Нужно время, чтобы подействовало? Эндимион кивнул и снова откинулся на подушки. — Отпусти, я сам… — почти прошептал он, и Дезмонд осторожно опустил его руку на край постели. Пальцы едва держали кубок. — Посиди… со мной… — добавил герцог, и глаза его снова закрылись. Дезмонд сел на край постели и замер, ожидая, пока лекарство подействует, но герцог больше не двигался. Дезмонду показалось, что он заснул, и это должно было быть хорошо, ведь сон позволяет восстановить силы. Дезмонд сидел и смотрел, как разглаживаются морщины на его лице, и на губах расцветает безмятежная улыбка. Дезмонд сидел так довольно долго, прежде чем дверь распахнулась. В тот же миг пальцы герцога разжались, и бокал опрокинулся на бок, мягко соскользнул с кровати и утонул в длинном ворсе ковра. Дорогая шерсть моментально впитала жидкость, оставив на донышке лишь пару капель. — Время принимать лекарство, — услышал Дезмонд знакомый голос и, обернувшись, увидел в дверях Анрэя. Секунду оба смотрели друг на друга широко раскрытыми глазами. Его спутники — какой-то дальний кузен, которого Дезмонд видел всего пару раз, и Луана — переглянулись. Потом Анрэй перевёл взгляд на постель патриарха. Медленно подошёл к кровати и коснулся пальцами шеи герцога. Кивнул мужчине, приглашая повторить его жест. Тот сделал, как ему велели. — Мёртв, — сказал он. Дезмонд перевёл ошалевший взгляд с кузена на деда и обратно. — Но только что… Дезмонд наклонился, прислушиваясь к дыханию деда, и ничего не услышал. В груди было странно пусто. Анрэй поднял с пола опрокинутый бокал и понюхал содержимое. Затем протянул его незнакомцу, и тот повторил его жест. — Настой из листьев кинса, — сказал незнакомец. Затем повернулся к Луане, — прошу засвидетельствовать и позвать охрану. Дезмонд тоже посмотрел на возлюбленную. Луана была бледной, как мел, и так же в упор смотрела на него, будто хотела что-то сказать. — Не мучайте девушку, — сказал Анрэй, — это не её несчастье. Позовите караульных, пусть они засвидетельствуют смерть. Кузен направился к двери, а Анрэй посмотрел на Дезмонда пристально и задумчиво, но ничего не сказал. Вошли караульные. — Герцог Эндимион Аркан почил вечным сном двадцать третьего июня в шесть часов по полуночи. Причина смерти — отравление настоем ядовитых трав. Да примет его вечное небо, да осветят путь его звёзды. Прошу засвидетельствовать. — Как сказано, так и есть, — нестройным хором отозвались стражники. Голоса их были куда печальнее голоса Анрэя. — У постели умирающего в момент смерти находился только бастард дома Аркан, — уши Дезмонда вспыхнули, несмотря на шок, он готов был рвануть из-за пояса меч и убить Анрэя на месте. Дезмонд вскочил на ноги и потянулся к несуществующим ножнам, но внезапно оказавшиеся рядом караульные удержали его руки и, рванувшись всего раз, Дезмонд обмяк, — Дезмонд Аркан. Задержать до выяснения. Анрэй развернулся. Взял под руку Луану и направился к двери. Дезмонда же, всё так же удерживая под локти, караульные подтолкнули следом.Глава 15. Заговор
— Вчера в своём родовом поместье почил в мире великий герцог дома Аркан, старшего из домов Светлой Дуги. Эндимиону Аркан на момент смерти было более тысячи лет. Его без сомнения можно было назвать одним из старейших людей империи. На сегодняшний день трудно сказать, кто станет новым герцогом. Хотя незадолго до смерти герцог Аркан объявил своим наследником Дезмонда Аркан, старшего сына Эаны Аркан, старшие дома не спешат с объявлением инаугурации, что заставляет задуматься о неожиданных решениях. Так, ряд экспертов считает, что новым герцогом станет Анрэй Аркан, — на экране показалось не по возрасту серьёзное лицо Анрэя, а диктор продолжил, — Анрэю Аркан едва исполнилось двадцать лет, но для многих это хороший знак. Слишком давно в совете не было никого, кто живёт свой первый жизненный срок. Так, по крайней мере считает… Аврора щелкнула пультом и посмотрела на воспитанницу. Они сидели в апартаментах Инэрис среди наполовину собранных сумок и чемоданов — Инэрис едва успела приступить к исполнению предыдущего распоряжения императрицы о переезде, когда пришли новости из дома Аркан. Она подобрала себе квартиру в бизнес-секторе Нимеи, и сама взялась отобрать те вещи, которые собиралась забрать с собой — камзолы и батист тут же легли в левую кучку, которая оставалась на Селесте. Правую, куда меньшую по размеру, образовали форма Ордена, несколько лёгких рубашек и единственный никогда не ношенный городской костюм. Жить в Вечном Замке Инэрис отказалась напрочь, и Аврора решила, что это вполне сносная поблажка с учётом того, каково было значение Инэрис сейчас. Все герцоги уже поддержали её кандидатуру на пост главы светлого клана, который планировалось учредить в ближайшее время. Возрождение системы кланов стало бы огромным шагом вперёд на пути к поиску консенсуса между аристократией и императорской властью, но кому-то, и Аврора пока не могла понять кому, этот консенсус встал поперёк горла. Аврора не удивилась бы, если бы покушение произошло в среде тёмных домов — Элеонор не желал принимать никто. С этой частью плана Аврора успела немало намучиться, потому что Элеонор напрочь отказывалась говорить и делать то, что ей советовали, а герцоги не хотели искать компромисса не только с императрицей, но даже друг с другом. Здесь политику оставалось строить на системе противовесов и меньших зол, но полной уверенности в том, что Элеонор не застрелят во время её очередной ночной прогулки в город, у Авроры не было. У Авроры была практически точная информация, что кто-то из герцогов Тёмной Дуги планирует заговор, но на деле всё пока проходило тихо. С Инэрис же дело прошло куда более гладко. Молодая, но серьёзная и молчаливая девушка нравилась и замершему в своём традиционализме Эндимиону Аркан, и любительнице инновационных технологий и красивых мужчин герцогине Фэроу, и прагматичному герцогу Мело. Впрочем, Аврора не тешила себя надеждой относительно того, что вся операция сработает без поддержки Аркан. Фэроу не поменяли бы своего мнения, а вот Мело вполне могли переметнуться на сторону нового герцога, если таковой был против введения кланов. — Кто мог это сделать… — произнесла Аврора негромко и только потом поняла, что говорит вслух. Обычно за ней такого не водилось, и она поспешно прикусила язык. Инэрис, всё ещё сидевшая неподвижно напротив экрана, чуть свела брови к переносице, ничем более не демонстрируя эмоций. — Это интересный вопрос, — сказала она и, помедлив, добавила, — мне жаль герцога Эндимиона. Кажется, он был болен уже тогда, когда я навещала их дом. Если бы я знала… — Он не мог быть болен! — Аврора резко встала и прошлась по комнате, затем остановилась, глядя на Инэрис в упор. — Он был стар, — мягко сказала Инэрис, отвечая на её взгляд, — с возрастом организм слабеет и изнашивается… — На два года старше меня! Посмотри на меня внимательно, Инэрис. Слаб ли мой организм? Инэрис в самом деле посмотрела на Аврору, которой с трудом можно было дать тридцать лет. Это была женщина без возраста с абсолютно чистой кожей, лишённой единой морщинки и любого дефекта, с хрупким и не слишком высоким, но по-своему сильным и гибким телом. Если бы не вечная любовь к старомодным мантиям, её вообще вряд ли можно было бы принять за древнюю. Старомодная любовь… — Он мог брезговать косметологией, но не здоровьем, — отрезала Аврора, будто угадав её мысли, — он был консерватором, но не дураком. — Как скажешь, — поспешила согласиться Инэрис, внезапно догадавшись, что для Авроры этот вопрос выходит за рамки обычной политики. — Многие будут думать так же, как и ты. Многие решат, что инъекции не даруют бессмертия. Начнется хаос и беспорядки. Этого нельзя допустить. — Но, если ты права, значит, дело не в инъекциях. Герцог… был убит. — И, если люди будут думать так, это будет не меньший скандал. Убийство великого герцога… Это беспрецедентная наглость. Не могу понять, о чём думал этот убийца. Разрушить всё, что… — Аврора замолкла и, поджав губы, посмотрела на Инэрис, — Инэрис, ты должна выяснить, что там произошло. И если эти, — Аврора ткнула пальцем в экран, — правы, ты должна наладить контакт с новым наследником. Собственно, ты должна наладить контакт с любым из них. — Я понимаю, — Инэрис поджала губы и серьёзно кивнула, — я прикажу подготовить корабль и вылечу утром. Она встала, собираясь позвонить адъютанту, но Аврора поймала её за плечи и, притянув к себе, поцеловала в лоб — для этого императрице пришлось привстать на цыпочки, но даже с высоты своего роста она продолжала выглядеть величественно. — Я не подведу, — успокоила её Инэрис и, поймав руку Авроры, тихонько сжала. Та кивнула и молча вышла. Инэрис стояла ещё пару минут, размышляя, а потом взяла в руки телефон и, набрав номер Эдгара, отдала распоряжения. Затем прошла в кабинет и, сев за компьютер, какое-то время изучала генеалогию и последние новости дома Аркан — ничего кроме того, что она уже знала, Инэрис не нашла. Инэрис откинулась в кресле и, сложив руки на груди, какое-то время задумчиво смотрела перед собой, представляя себе двух наследников и тех из старших домов, кого она знала лично. Дезмонда представить удавалось с трудом. Инэрис запомнила его шестнадцатилетним мальчишкой, но каким он стал теперь — не могла даже предположить. Лучше дело обстояло с Анрэем. Этот вполне был способен на убийство, но был в то же время слишком умён, чтобы делать подобный скандальный шаг. Инэрис всё ещё сидела, размышляя, когда в дверь раздался тихий стук. Беспокоили Инэрис редко — никто, кроме императрицы, не решался входить в её апартаменты, а большинство не смело заговаривать с ней даже на приёмах. Инэрис не скрывала своей причастности к Ордену, и одного этого было достаточно, чтобы бояться её. А с учётом того, что за ней тянулся длинный и не очень хорошо пахнущий хвост щекотливых историй, связанных с поручениями императрицы, она и вовсе оказывалась оторвана от остального двора. Сплетен и интриг Инэрис не любила, заигрывания и пустословие резко обрезала, так что персоной среди придворных была категорически непопулярной. В первую секунду, услышав стук, она предположила, что Аврора вернулась что-то дополнить, и потому, не вставая, крикнула: — Да, открыто. Дверь распахнулась, но вместо императрицы на пороге появился мужчина в форме Ордена, которого Инэрис до сих пор видела только на фотографиях. — Магистр Хонестум, — Инэрис попыталась подняться и вытянуться по стойке смирно, но раньше, чем опомнилась, Хонестум жестом приказал ей сидеть. — Не кричите так, — попросил он и, плотно затворив за собой дверь, приблизился к письменному столу Инэрис. — Я… Не знала, что вы на Селесте. — Вы разочаровываете меня. Слишком много эмоций. — Простите, — Инэрис коротко усмехнулась и всё-таки встала, но куда более плавно и неторопливо, — присаживайтесь. Вам что-нибудь налить? — Нет, благодарю. Я буду рад, если мы сразу перейдём к делу. Инэрис серьёзно кивнула и указала магистру на два диванчика, стоявшие в приёмной части кабинета. Она заняла место на одном из них, а Хонестум — на том, что стоял к нему уголком. — Мы можем говорить здесь? — спросил Хонестум. — Секунду, — Инэрис протянула руку к столу и, начертив несколько символов, установила купол тишины. — Я вас слушаю, магистр. — Вы знаете, что главу отдела коррекции арестовали? — Да. — Мы с ним вместе курировали одно дело. Так что у меня есть основания полагать, что арестуют и меня. На его место назначили человека, которого, как я полагаю, Окторитас прочит на место третьего магистра. Инэрис слушала молча, хотя каждое слово вызывало в груди взрыв волнения. Сознательно или невольно, слова Хонестума стремительно рисовали в её воображении картинку того, чего она до сих пор никогда не знала — три магистра: Юдиктус, Окторитас и Хонестум не были едины. Как и везде, в Ордене были свои семейные дела, — но эмоциям придаваться не было времени, и Инэрис продолжала анализировать. Окторитас видимо выступал против Хонестума, роль Юдиктуса оставалась непонятной. И Окторитас отдал Анрэю пост главы отдела коррекции, чтобы… чтобы сделать из него нового магистра? Вместо кого? Видимо, вместо самого Хонестума, раз тот был так напуган. — Вы меня слушаете? — спросил Хонестум с лёгким раздражением. — Да. Я хотела уточнить, Юсума так же прочили в совет? Хонестум поморщился. — Юсум пешка. Он не способен решать дела с позиций общего блага. — Хотите сказать, что Анрэй способен? Хонестум прищурился и пристально посмотрел на неё. — Я думаю, нет. Но совету требуется обновление, в этом я с Окторитасом согласен. Вопрос в том, кто в нём останется, кто уйдет и, кто войдёт в него теперь. — Как всегда, — Инэрис кивнула. — Я ещё не подобрал своего кандидата. Сердце Инэрис полыхнуло пламенем, но она заставила себя сохранять самообладание. — Я думал о ком-то достаточно популярном в империи, чтобы повысить наш престиж. — Вы считаете меня слишком наивной. — Ничуть. Если вы подумаете, то поймёте, что я имею в виду. — Я подумаю. И если надумаю… что потребуется от меня? — То же, что вы делаете сейчас, но наоборот. Информация. Инэрис нахмурилась, а потом резко отшатнулась. — Я никогда не передавала секретов Ордена Императрице. — Предположим, я вам верю. Тогда вам придётся начать, вот и всё. — Вы предлагаете слишком большую цену… за слишком дорогой товар. — Вот видите, Инэрис, всё сходится. Товар под стать цене. И я готов пояснить, что привело меня к такой мысли. В отличие от Окторитаса я считаю, что старые дрязги пора забыть. Скоро нам всем придётся объединиться перед лицом общей угрозы — только не все пока что это понимают. Позиция Юдиктуса не определена, но свой человек в совете позволил бы мне определять его политику целиком. А лично вы могли бы стать мостиком между Орденом и императрицей. — Вы предлагаете мне заговор, — сказала Инэрис тихо. — Я предлагаю вам сотрудничество. И в знак своей доброй воли хочу показать вам кое-что. Рука Хонестума скользнула в рукав, а когда появилась вновь, пальцы его уже сжимали серебристый кристалл. — Я могу его продемонстрировать? Инэрис кивнула и указала на паз считывающего устройства. Хонестум установил кристалл в паз, и над столом появилась мерцающая голограмма. Разглядеть лица было трудно, потому что запись, очевидно, производилась откуда-то сверху, но, приглядевшись, Инэрис смогла разглядеть Анрэя, стоявшего перед письменным столом незнакомого адепта, скрестив руки за спиной. Этого самого незнакомого адепта в одной из первых же фраз Анрэй назвал магистром и, поскольку двоих магистров Инэрис уже знала, оставалось предположить, что этот — третий — был Окторитасом. — Мои предложения просты и логичны, — говорил Анрэй тем временем, — в свою очередь я обязуюсь обеспечить вам полную преданность дома Аркан, на которую вы никогда не сможете рассчитывать, имея дело с моим братом. Принимая решение, имейте в виду, что я сам добровольно пришёл в Орден. Я верю вам и верю в наши идеалы. Окторитас откинулся на спинку кресла и задумчиво постучал ногтями по подлокотнику. — Каковы просчитанные минусы вашего плана? — спросил он. — Если Юсум выполнит свою роль, я считаю непрактичным оставлять его на имеющемся посту. Он может просчитаться второй раз. — Дальше. — Есть риск смерти Дезмонда Аркан, но он не велик. — Дальше. — И нам придётся немного отступить от правил. Мой дом придерживается древних традиций: герцогом может стать только старший, а старшим — только тот, кто вступил в брак. К счастью, у меня есть предложения по решению и этой проблемы тоже, оно представляется мне выгодным для Ордена со всех точек зрения. Наследник дома Аркан должен был заключить брак с одним из детей герцога Мело. Если новый герцог заключит этот брак, то вы получите также и преданность дома Мело. — Адептам Ордена не рекомендованы личные отношения, как в Ордене, так и вне его. Вы должны это знать. — О личных отношениях речь, естественно, не идёт. Нам просто нужен брачный союз. — Мне нужно подумать. — При всём уважении, магистр, на размышления времени нет. Секунду Октавитус смотрел на Анрэя молча, а затем сказал: — Хорошо. Действуйте. Хонестум щёлкнул выключателем и извлёк кристалл. — Вы оставите его мне? — спросила Инэрис, поднимая на него взгляд. — Нет, — сказал Хонестум, — при всём желании помочь этого я сделать не могу. Потому что у императрицы или у тех, кто будет расследовать события в доме Аркан, неизбежно возникнут вопросы о происхождении этой записи. Инэрис прикрыла глаза и кивнула. — Это был мой шаг вам навстречу, Инэрис. Я буду ждать ответной услуги от вас, — Хонестум встал и направился к двери. — Я провожу вас, — сказала Инэрис, так же вставая. Она чувствовала, что ей просто необходимо вдохнуть свежего воздуха после всего, что она услышала за вечер. — Это опрометчиво, — возразил Хонестум тут же. — В этой части парка никого не бывает по ночам. Иначе я бы здесь не жила. Больше спорить Хонестум не стал. Они вышли и вместе прошли к выходу, миновали поворот и вышли за двери в сад. Инэрис остановилась и глубоко вдохнула. — Надеюсь, я не ошибся в вас, — сказал Хонестум, тоже останавливаясь. — Я хочу, чтобы вы поняли. Я ещё из тех, кто приходил в Орден в поисках веры, а не в поисках власти. — Я вас понимаю, — сказала Инэрис тихо и грустно. — После того, что вы показали, мои слова прозвучат смешно, но я в самом деле верю в идеалы Книги Звёзд. Хонестум не ответил. Он молча отвернулась и пошла прочь по тёмной аллее, а Инэрис стояла ещё какое-то время, глядя ему в след. Ей вдруг стало грустно от осознания того, что она уже не может верить магистру. Она пришла в Орден в поисках стены, кирпичиком в которой могла бы стать, а теперь само упоминание об идеалах заставляло её ощетиниться и заподозрить интригу. Она развернулась было, собираясь вернуться в дом, когда услышал из темноты знакомый бархатный голос: — Кто он тебе? Инэрис вздрогнула и, резко развернувшись, увидела прямо перед собой исцарапанное и напряжённое лицо Рейвена Тао. — Рейвен… — Инэрис попыталась улыбнуться. — Кто он тебе? Инэрис пожала плечами. — Он из Ордена, ведь так? И ты говорила с ним об идеалах Книги Звёзд. Инэрис нахмурилась. — Да, — сказала она медленно, старательно подбирая слова, — я говорила с ним об идеалах Книги Звёзд. Что ты имеешь против? — Ты сама… служишь им? — Я не думаю, что ты вправе требовать с меня отчёта. — Значит, ты в самом деле служишь им… — проговорил Тао медленно и отступил на шаг в тень, — надеюсь, я хоть что-то значил для тебя, и ты дашь мне время улететь. — Время улететь? Рейвен, что происходит? — Ничего, — Рейвен покачал головой и добавил презрительно, — мастер. Рейвен развернулся и шагнул было прочь в темноту, но Инэрис поймала его запястье и крепко стиснула. — Рейвен, если пришёл, то изволь объясниться. Говоришь со мной так, будто я тебе врала, но будь у меня время, я сказала бы сразу. Я не стыжусь того, кто я. — Такие, как ты, уничтожили мой род! — выпалил Тао, резко поворачиваясь к ней и выдёргивая руку. — Лживые, подлые ублюдки, прикрывающие свою жажду власти напыщенными словами об общем благе. — Это было тысячу лет назад! — Это происходит каждый день. Вы ломаете жизни, даже не задумываясь о тех, кто попал в жернова вашей алчности. Вы уже сломали мою жизнь. Поверить не могу… А я ушёл от них, чтобы сдержать слово. Чтобы вернуться к тебе. Но ты всего лишь часть этого заговора, ты одна из тех, для кого мы все — пустое место, разменная монета в игре за власть. — Не смей меня обвинять, — сказала Инэрис твёрдо, — вы плетёте заговоры против императрицы. Вы приносите человеческие жертвы. И ты будешь говорить мне о предательстве? Ты смеешь меня презирать? Что же, по-твоему — мы все, люди империи, должны быть беззащитными агнцами перед вами? — Ненавижу таких, как ты, — процедил Рейвен и, развернувшись, бросился прочь. Инэрис сжала кулаки и закусила губу, стараясь проглотить внезапно подкативший к горлу ком. — Ненавижу, — повторила она тихо. Развернулась и пошла в дом.Глава 16. Линия защиты
Время в полумраке камеры замерло. За окном стояла ночь, но она была такой же бесконечной, как и весь предыдущий день, когда в небольшом окошке на фоне синего неба мимо окон тюрьмы медленно проползало солнце. Дезмонд ненавидел ожидание. Оно выводило его из себя. Он пытался думать, но от мыслей о том, как перевернулась его жизнь всего за месяц, ярость накатывала с новой силой. Весь день он метался по камере из конца в конец, иногда начиная бить кулаками в стену — не для того, чтобы достучаться до кого-то, а просто потому, что организм требовал выплеснуть избыток сил. Дезмонд всё ещё верил, что происходящее — всего лишь недоразумение, которое скоро уладится, потому что поверить в то, что все его планы рухнули вот так внезапно было невозможно. До сих пор ему казалось, что у него ничего нет, теперь же он обнаружил, что потерял всё то, что привык не замечать — Луану, деда, наследство. Он успокоился, лишь когда на Аркан опустилась ночь, и лишь потому, что вымотался до изнеможения. Дезмонд упал на кровать и, стянув сапоги, растянулся вдоль неё, глядя в окно. Так он и лежал, когда дверь бесшумно отворилась, и в освещённом проёме показалась человеческая фигура. — Анрэй? — в полумраке камеры Дезмонд смог разглядеть только светлые длинные волосы и стройную фигуру с узкими плечами. — Алистер Аркан, — незнакомец подошёл к столу, опустил на него кожаный чехол с планшетом и сам сел на единственный стул. Теперь Дезмонд смог разглядеть его лицо, — оно было похоже на лицо Анрэя, как похожи были между собой все лица дома Аркан, но всё же выглядело старше из-за заострившихся скул и взгляда, в котором проглядывалась усталость. — Мы не знакомы, — сказал Дезмонд, всё ещё внимательно разглядывая гостя. — Верно. Я впервые на Аркане. Но я хорошо знаю Луану Мело. Он волнуется за вас. Дезмонд резко сел и, наклонившись к столу, приблизил лицо к лицу Алистера: — Как он? Почему не приходит сам? — Прекрасен, как всегда. Волноваться не о чем. С ним всё будет хорошо… в любом случае. — Вам легко говорить, — Дезмонд усмехнулся безо всякой радости, — через три дня у нас назначена свадьба… Скажите, я выберусь отсюда через три дня? Теперь усмехнулся он: — Вы спрашиваете так, будто я хирург и решаю, жить вам или умереть. А я всего лишь адвокат. Я разрабатываю стратегию победы, но результат зависит не от меня. — Адвокат… это значит, будет суд? — Вас обвиняют в убийстве. У вас нет алиби, зато есть мотив, возможность и… предрасположенность. Дезмонд непонимающе смотрел на него. — Предположим, с предрасположенностью понятно. С возможностью тоже. А что у меня за мотив? — Вы злились на него за своё назначение, и, кроме того, его убийство делает вас герцогом дома Аркан, — Алистер пожал плечами, а Дезмонд криво усмехнулся, чувствуя новый прилив злости. — Значит, меня не выпустят. — Напротив. Вы — уважаемый гражданин и можете рассчитывать на освобождение под залог. Первое слушание будет завтра. Но это лишь первый бой. Быть может, вы и сможете обвенчаться с Луаной, как желаете и вы, и он, но вам следует понять, что вы вернётесь в тюрьму, если окончательное решение суда будет принято не в вашу пользу. — Понимаю. Вы пытаетесь заставить меня думать о перспективе, и вы, должно быть, правы. — Поймите ещё одну вещь. После смерти Эндимиона Аркан судьба дома находится в ваших руках. Теперь вы рискуете не только собой и своим возлюбленным, вам следует взвешивать ваши решения в соответствии с благом всего дома. А быть может, и не только его. От влияния дома и голоса герцога Аркан в сенате зависит множество жизнейнезнакомых вам людей. — Вы считаете, я могу рассчитывать на титул? — Естественно, если вы будете оправданы. — А как быть с тем, что я дезертировал из Ордена? Алистер на секунду замешкался. — Вряд ли Орден решится предъявить какие-либо обвинения герцогу великого дома. К сожалению, это ещё один возможный мотив убийства. — Не понимаю вас. У меня есть шанс или нет? — Шанс есть всегда. В вашем случае он… не слишком велик. Обвинение обладает всей полнотой ресурсов — финансовых, кадровых, политических. Вы находитесь в тюрьме и можете говорить только со мной. А Анрэй уже нанёс визит тем судьям, которым может быть поручено ваше дело. Он нанял хорошего адвоката. И его желание получить титул патриарха не меньше вашего, а притязания не менее обоснованы. Ведь вы… — А насколько хороши вы? — перебил его Дезмонд. Алистер пожевал губами. — Скажу коротко — изначально Анрэй предлагал представлять обвинение мне. — Вот как? И что же заставило вас отказаться? Вы верите в мою невиновность? — Я… нет… — он рассмеялся, — я — профессионал, для меня не имеет значения виновны вы или нет. — Тогда почему? Быть может, вы считаете, что Анрэй будет плохим патриархом? — Не знаю. Его профессиональные качества не представляют сомнения. Он отличный дипломат. В то же время, цели его не ясны… если честно, не думал об этом. Можете не гадать. Я друг Луаны, и это всё, что вам следует знать. Пока в его интересах помогать вам, вы можете мне верить. — Пусть так. Что вы предлагаете делать? — Я предлагаю вам признать свою вину. Дезмонд продолжал улыбаться. Он чувствовал, что скоро эта дикая ухмылка прирастёт к лицу, потому что с каждой фразой ему хотелось улыбаться сильнее — одними губами, назло. — У вас есть три минуты, чтобы объяснить мне свою позицию. — Простите, не в вашем положении угрожать. И не в моём обижаться на угрозы. Он раскрыл футляр и принялся вытаскивать оттуда планшет. — Видите ли, — говорил он тем временем, — в тех сферах и для тех людей, с которыми вам предстоит иметь дело, не имеет значения кто прав, и кто виноват. Меня может не интересовать, каким вы будете патриархом, но это первое, что заинтересует суд. А суд у нас, как вы знаете, имени Её Императорского Величества. — Вы хотите, чтобы я доказал императрице, что я лучше Анрэя? — Полезнее. Лучше — понятие из области морали, а, как я сказал, в нашей с вами области царствует прагматика. Он включил планшет и пригласил Дезмонда взглянуть на экран. Секунду Дезмонд видел только звездное небо, летящее ему навстречу, а затем Алистер повёл курсором в поисках какого-то документа. Открыл его и указал пальцем на подпись. — Эндимион Аркан. Адресат — Эрик Тао, — произнёс Дезмонд и посмотрел на Алистера, — вы уверены, что я должен читать чужие письма, чтобы выйти на свободу? — Можете не читать. Это часть переписки, которую обнаружили в личном архиве покойного. Здесь всего несколько писем. Остальное уничтожено. Но там же есть письма к Мело, Катаика, Эмберам. Эндимион предлагал патриархам урегулировать ряд разногласий и заключить союз с целью ограничения власти императрицы. — Заговор. Вы пытаетесь обвинить Аркан в заговоре. — Не только Аркан. В деле замешаны, как я сказал, практически все главы великих домов. Поэтому использовать эти материалы следует осторожно, чтобы не нажить себе ещё больше врагов. — Вы не понимаете. Дед не мог участвовать в заговоре. Он всегда был на стороне империи. Алистер насмешливо посмотрел на Дезмонда. — Давайте не будем уходить в философские и тем более моральные дискуссии. Есть документ. И есть человек. Вернее, человека уже нет. Но есть основание сделать его смерть легальной. Вы признаетесь в убийстве патриарха, и в качестве мотива мы предъявим не завещание Эндимиона, а вот эти письма… ту часть, что не навредит другим членам сената. Здесь следует ещё подумать и отобрать необходимое. Вы станете герцогом и героем. — Убирайтесь, — Дезмонд вскочил с постели, инстинктивно пытаясь нашарить у пояса эфес, но сабли, конечно, не было. Лицо Алистера стало серьёзным. — Послушайте, несмотря на то, как вы себя ведёте, я всё ещё заинтересован в том, чтобы помочь Луане. Хотя, глядя на вас… Не уверен, что она понимает, с кем собирается вступить в брак. Вам следует лучше контролировать свои порывы. — Не смейте меня учить! — Дезмонд бросился к Алистеру и, толкнув его к стене, схватил за горло. — Аркан всегда… Всегда, слышите? Служил Империи. Никто из нас не был предателем, — и никто не будет. Тем более… — Дезмонд резко отпустил его и поднес руку к лицу, безнадёжно силясь скрыть подступившие к глазам слёзы, — уйдите, — процедил он сквозь зубы, резко отворачиваясь и отходя так далеко к противоположной стене, как только мог, — передайте Луане, что я люблю её. Что бы ни случилось теперь — я всегда буду её любить. Дверь глухо стукнула, и Дезмонд остался в одиночестве. Той ночью Дезмонд так и не уснул, как не уснул он и следующей. Адвокат приходил ещё дважды — утром и вечером, но лишь за тем, чтобы попытаться уговорить его сознаться. — А если нет? — не выдержал Дезмонд в конце концов. — Скажите прямо, Алистер, если я не сознаюсь, что вы будете делать? — Тогда мне придётся отказаться от защиты. — Отлично. Вы отличный адвокат, если ваша лучшая линия защиты — признание моей вины. Уйдите. Я не хочу больше с вами говорить. Теперь уже Дезмонду было абсолютно ясно, что рассчитывать на правосудие смысла нет. Его не оставляло чувство, что он сам загнал себя в капкан, а значит, только сам теперь и мог себя спасти. Все они — Алистер, Анрэй, Луана… Всем им не было до него никакого дела. При мысли о Луане сердце сжималось, но Дезмонд лишь более укреплялся в мысли о побеге. Он ненавидел себя за то, что снова должен был нарушить клятву, и потому твёрдо решил, что Луана должна пойти с ним. О том, куда именно он собирается бежать, Дезмонд не думал. Довольно быстро он понял, что за дверью всего двое охранников. Перекрывавшая вход дверь была деревянной, и запирал её обычный механический замок. Открыть замок сам Дезмонд бы не смог, значит, оставалось дождаться адвоката. Когда Алистер вновь появился в дверях, едва взошла луна. Дезмонд был наготове. Он стоял, опершись о стену у самой двери, и как только гость ступил в камеру, схватил его за горло со спины и сдавил. Ярость хлестала через край, и Дезмонд попросту свернул бы ему шею, если бы из-за дверей на него не набросились двое охранников. Дезмонд не помнил, как наносил удары. Только краем сознания отметил чьё-то знакомое лицо где-то совсем близко. Зато он запомнил, как взметнул вверх руку, и как отлетело к дальней стене тело охранника, как неестественно изогнулась его шея, и как капелька крови потекла изо рта. Через секунду плечо пронзила боль, и Дезмонд метнулся в сторону, вырывая из рук нападавшего пистолет. Боль пульсировала, мешая думать, сливалась с яростью в один чёрно-красный поток — и отступила вместе с ней, только когда с гвардейцами было покончено. Дезмонд увидел, что стоит на улице. Прохладный ветерок холодил кожу, а свежий воздух развеивал кровавую пелену. До посадочной площадки оставалось несколько десятков метров, но у него было ещё одно дело, один человек по-прежнему связывал его с миром, который он собирался покинуть навсегда. Дезмонд двинулся вдоль аллеи к флигелю, где обычно останавливалась Луана, если гостила у них. Услышав шаги, он отступал в тень и пропускал идущих, зная, что стоит ему столкнуться с кем-то лицом к лицу, кровавая пелена вернётся назад. Добравшись, наконец, до флигеля, Дезмонд потянул дверь, не сомневаясь, что она не заперта. В спальне Луаны стоял нежный запах едва распустившихся цветов, висели густые тона фиалок и нежные ноты жимолости. Луана спала. Дезмонд стиснул кулаки от обиды, не понимая, как та может вот так запросто спать, но тут же заставил себя расслабить пальцы и успокоиться — Луана ни в чём не была виновата. Дезмонд подошёл к её постели и коснулся кончиками пальцев щеки — нежной и почти прозрачной. Сейчас он жалел о каждой секунде, проведённой вдали от Луаны, о каждом мгновении, о каждом не сказанном «я люблю». Ресницы Луаны дрогнули, и она открыла глаза. Оба молчали какое-то время, а потом Луана закусила губу, и тут же Дезмонд накрыл ладонью её рот, опасаясь, что та закричит. — Луана… — сказал он тихо и улыбнулся, — только молчи, Луана, пожалуйста, молчи. Я уберу руку, хорошо? Луана торопливо кивнула, и Дезмонд выполнил обещание, а затем отступил на шаг назад. Луана тут же подскочила на постели и закуталась в одеяло, будто защищаясь им от незваного гостя. — Дезмонд… — прошептала она одними губами. Улыбка Дезмонда стала болезненной. — Луана, я тебя люблю. — Я знаю… В воздухе повисла бессильная тишина. — Дезмонд… — снова прошептала Луана. — Я должен уйти. Я не могу оставаться здесь. Луана снова закусила губу и кивнула. — Ты пойдёшь со мной? Лицо Луаны отразили отчаяние и боль. — Дезмонд… — прошептала она в третий раз, отпустила одеяло и, скользнув с постели, подошла к нему. Кончиками пальцев провела по щеке. Впервые она видела Дезмонда таким — небритым и взлохмаченным, со злыми глазами, горящими огнём. Луана не была уверена, что ей нравится такой Дезмонд Аркан, но это не имело значения. Не имело значения ничего — ни любовь, ни её собственные желания. Луана отдёрнула руку. — Дезмонд, — повторила она, — послезавтра я стану Аркан. Луана отшатнулась, увидев, как полыхнула ярость в глазах недавнего жениха. — Дезмонд, я должна, — повторила Луана, сжимая кулаки, чтобы не закричать, — я была рождена для этого. Для этого я нужна отцу. — Ты ни для чего не была рождена, — Дезмонд почти рычал. Он шагнул вперёд, и Луана тут же испуганно отступила назад. Луана покачала головой. — Я должна, — сказала она тихо и отвела взгляд. — Ненавижу тебя. — Прости… До посадочной полосы Дезмонд добрался как во сне. Ярость вышла, оставив место пульсирующей боли в груди. — Я люблю тебя, — шептал он одними губами, забираясь в пилотское кресло. — Я люблю тебя… — продолжал он шептать, нажимая педаль и выкручивая штурвал. Он всё ещё шептал эти единственные три слова, оставшиеся в голове, когда понял, что в хвост ему врезаются залпы фотонных ракет. Дезмонд выругался и вывернул штурвал. Несмотря ни на что, ему до безумия хотелось жить, и, уходя зигзагами от летящих ему вслед зарядов, он нырнул в тень спутника, дёрнул рычаг гипердрайва и ушёл в прыжок.Глава 17. Волна
Аркан встретил Инэрис промозглым дождём. Капли воды били по мокрому гравию, оставляя маленькие ямки, гравий шелестел и поддавался. Парк казался мрачным и безжизненным, как будто не звучала здесь совсем недавно музыка, не пили игристые вина на веранде центрального дворца уважаемые гости. Впервые в жизни Инэрис видела траур — и траур её не поражал. Всю дорогу до планеты она не могла сосредоточиться на материалах, бесконечно возвращаясь мыслями к ночному разговору и пытаясь понять, могла ли что-то изменить. По всему выходило, что нет. С самого начала она знала, что Рейвен принадлежит к дому Тао, что дом Тао имеет личные счёты и к императрице, и к Ордену. С самого начала она знала, что Орден у многих вызывает ненависть, а то и презрение. Знала, когда принимала решение о поступлении, знала, когда училась, знала, когда приносила клятву… Знала всегда до вчерашнего вечера, когда знание превратилось в нечто большее — кажется, в жизнь. Теперь она шла по мокрому гравию, отзывавшемуся на прикосновение её ног тихим шёпотом, и продолжала думать. Ей вдруг показалось, что она кукла, робот, выполняющий программу безупречно — несмотря на мысли, роящиеся в голове, несмотря на боль, поселившуюся в сердце. Она здоровалась с Анрэем, с Луаной, с младшими родственниками — а в голове продолжала крутиться одна мысль, о том, что случилось вчера. Рейвен, видимо, сбежал. Каким-то образом он узнал, кто такая Инэрис, — а может быть, знал с самого начала. Вот только про Орден он не знал и знать не мог. Императрица позаботилась о том, чтобы связи Инэрис с Орденом были тщательно скрыты. Инэрис прикрыла глаза и в очередной раз попыталась сосредоточиться на разговоре. Перед ней сидел Анрэй — на нём, как и на Инэрис, было лишь слабое подобие формы, светлая туника и просторные брюки из белого шёлка. Что бы там ни предписывал этикет, волосы его были тщательно расчёсаны и уложены в свободную косу, украшенную бриллиантовой крошкой. И весь он казался похожим на эту крошку — стройный, ещё стройнее Инэрис, невысокий и острый, как клинок. — Я очень опечален смертью герцога, очень, — говорил он, а Инэрис видела в его глазах собственное отражение. Без сомнения, Анрэй был так же спокоен, как и она сама. — Не лгите мне, — сказала Инэрис и мягко улыбнулась, — вы можете быть главой отдела коррекции, но не стоит думать, что вы — самый чувствительный медиум в Ордене. Анрэй вздрогнул, и зрачки его расширились на миг. Инэрис выплыв, наконец, из тумана собственных мыслей, внимательно следила за каждой чёрточкой его лица. Анрэй на секунду опустил веки, а затем снова поднял и произнёс: — Я вам не лгу. Я лишь говорю то, что предписывает этикет. — Оставим этикет. Ваш дед мёртв. Вас прочат в новые герцоги. Хотя в доме до сих пор был другой наследник. — Постойте, — Анрэй вскинул изящную кисть, подтверждая свои слова, а затем приложил тонкие пальцы к глазам, — вы должны знать о втором несчастье, которое настигло наш дом. Мой брат, Дезмонд Аркан — мёртв. Хочу я того или нет, но мне придётся принять бразды правления Арканом. Послушайте, — Анрэй стремительно убрал руку и вскинул глаза на Инэрис, — я понимаю, не достойно адепта Ордена так говорить, но попробуйте меня понять. Я только что потерял двоих близких людей. Инэрис замерла, забыв мгновенно все заготовленные вопросы. Анрэй что-то ещё говорил о трагедиях, о будущем дома и о том, как непросто будет молодому герцогу вписаться в совет, состоящий из древних, но Инэрис слышала лишь, как стучит в висках кровь. Наконец она помотала головой и впилась ногтями в ладони, прогоняя всё лишнее из головы. — Как он погиб? — спросила Инэрис твёрдо. Анрэй мгновенно замолк и растерянно посмотрел на неё. — Простите, я не сказал. Он… Его определили служить в Орден. Дезмонд был недоволен. Он сбежал. — Сбежал? Как можно сбежать из Энира… — Инэрис на миг замолкла, прокручивая в голове разговор с Юсумом и его внезапную отставку, а затем снова возвращаясь мыслями к Рейвену, — впрочем, не важно, — сказала она, тщательно контролируя голос, готовый сорваться на крик. — Что было потом? — Он заявился сюда и… простите, — Анрэй замолк на несколько секунд, — дальше, — продолжил он, — я застал его в комнате деда. Дед был мёртв, а на полу лежал кубок с ядом. Он… очевидно, считал, что, будучи герцогом, сможет избежать назначения. Не знаю. Я никогда не понимал, что творится у него в голове. Его арестовали, а затем он пытался сбежать и был убит. Инэрис покачала головой. — Он мёртв, — повторила она, — Эндимион мёртв и Дезмонд тоже… И это значит, вы — в самом деле новый наследник дома Аркан? — Боюсь, — произнёс Анрэй медленно, — я не столько наследник, сколько герцог. Со дня на день мне придется вступить в брак с Луаной Мело, а затем последует инаугурация. Я думаю, вы понимаете, что подробности случившегося не следует выносить за пределы узкого круга посвящённых. — Да, — ответила Инэрис. — Вы позволите мне поговорить также и с Луаной? — Если это необходимо, — Анрэй встал и, сделав приглашающий жест рукой, первым двинулся к выходу. Инэрис последовала за ним. Луану они нашли сидящей на скамейке и глядящей на море. Она скрючилась под проливным дождём и молча смотрела вдаль. Инэрис показалось, что по щекам её течёт вовсе не вода. — Она любила Дезмонда, — сказал Анрэй тихо, когда оба остановились в отдалении, — но мы оба понимаем, что брак необходим. Инэрис смотрела на Луану, которую за последний месяц она видела дважды, и которая с каждым разом оказывалась всё более истончившейся и печальной, а Анрэй продолжал говорить, и слова его лишь краем пробивались сквозь пелену собственной тоски, накрывшей Инэрис с головой. — Я уверен, это пройдёт, — говорил новый наследник дома Аркан. — Я постараюсь сделать так, чтобы этот брак был ей приятен. Ведь многие учатся любить с годами. Да и что такое любовь? Только электрические импульсы у нас в голове. — Да, — согласилась Инэрис, — мне очень нравится ваша мысль. Только электрические импульсы у нас в голове. Почему-то от этой мысли не стало легче, и сердце заныло ещё сильней. Инэрис отвернулась и посмотрела на Анрэя. — В этой ситуации нам необходимо обсудить ваши дальнейшие планы как герцога Аркан. — Мои планы? — в глаза Анрэя стремительно возвращался знакомый лёд. — Да, — Инэрис вздохнула, приводя мысли в порядок, — ваш дед имел договорённость с императрицей. Не стоит сейчас говорить о том, в чём была его выгода, потому что вы — не он, и вам нужно совсем другое. Речь идёт об учреждении поста главы светлого клана. Вы должны поддержать это начинание в сенате и ту кандидатуру, которую предложит императрица. В свою очередь новый лидер клана поддержит вас в среде столь неблагоприятной, как старый сенат. — Каковы будут полномочия этой фигуры? — Ничего, что несло бы угрозу для вашей власти. Право вето при голосовании Светлой Дуги и чрезвычайные полномочия в случае войны. — Мне нужно подумать. — Простите, такой ответ не подходит. — Вы мне угрожаете? — Нет, я лишь спрашиваю, должна ли я продолжить расследование? Пока что решения у меня нет. — Хорошо, — сдался Анрэй, — я поддержу начинание императрицы. Вам нужно что-то ещё? — Нет, — Инэрис покачала головой, стараясь не показывать усталости, — если у вас нет на меня никаких планов, я бы отправилась на взлётное поле прямо сейчас. Время — самое дорогое, что у нас есть. *** Рухнув в пилотское кресло, Инэрис машинально проверила датчики и прощёлкала тумблерами, выводя корабль на взлёт. «Дезмонд мёртв», — фраза билась где-то в голове молотком, хоть она и не могла понять, что это значило. Её давно не трогали смерти, тем более тех, кого она почти что не знала, но здесь почему-то было иначе. Впервые в жизни она чувствовала нестерпимую потребность поговорить — с кем-то, кто стал бы слушать, а не указывать правильный путь. Всё так же машинально Инэрис задала курс и включила автоматику. Затем ввела на панели запрос и стала смотреть, как мелькают в воздухе буквы и снимки. «Рейвен Тао». Никто и не думал скрывать контактные данные наследника одного из великих домов. Инэрис почти усмехнулась, подумав о том, как легко, должно быть, было Рейвену найти её саму. Она выбрала нужные строчки и, потянувшись к коммуникатору, ввела номер, а затем набрала: «Привет. Пожалуйста, дочитай это письмо. Мне очень жаль, что всё между нами вышло так нелепо. Я понимаю, тебе трудно принять меня такой, какая я есть. Давай просто представим, что ты не знаешь меня — совсем. Давай поговорим просто как двое людей, которые интересны друг другу, без титулов и имён. Позволь мне узнать тебя и узнай меня сам. Если и тогда ты не изменишь своего мнения, то пусть всё будет как есть». Инэрис нажала «отправить» и отложила комм. *** Дезмонд просыпался медленно — сказывалось напряжение последних дней. С трудом приоткрыв глаза, он долго смотрел на бесконечную звёздную даль, окружившую его со всех сторон. Здесь было тихо и спокойно, как в бескрайнем океане, только не было ни ветра, ни волн. Уже какое-то время истребитель дрейфовал, и нужно было решать, что делать дальше, потому что воздуха оставалось всего на несколько часов. Однако, что дальше — Дезмонд не знал. Ему было так плохо, что он не хотел думать ни о чём. Бесконечная даль и медленно плывущие на него звёзды успокаивали, и ему хотелось остаться в этом покое ещё хотя бы ненадолго. Дезмонд всё смотрел и смотрел в эту гипнотизирующую бездну, пока не понял, что именно разбудило его — под ногами, там, где лежал вещмешок, тихо пиликал комм. Звонок был незнакомый, и это на секунду смутило Дезмонда, а потом он стремительно отщёлкнул пряжки и, заглянув в мешок, чертыхнулся. В мешке лежали книга, коммуникатор, сменная рубашка и пара гражданских брюк — ничего из этого не принадлежало ему. В бессильной злобе Дезмонд стукнул по приборной доске, и тут же на ней замигал индикатор кислорода. Дезмонд тихо рыкнул и посмотрел перед собой, пытаясь снова вернуться в то же состояние покоя, которого лишился только что. Комм продолжал тихонько пиликать под ногами. Дезмонд вздохнул и взял его в руки, а затем повертел в пальцах. Звонили не ему. Ему вообще теперь никто не мог звонить, и вовсе не потому, что у него не было комма. Он лишился всех, кто значил для него что-то, и для кого значил что-то он сам. Будто бы волна, накатившая из темноты космоса, затопила грудь тоской. Дезмонд откинул чехол и посмотрел на экран. Письмо было личным, но Дезмонд не успел отвернуться до того, как прочитал адресованные в пустоту слова: «…пожалуйста, дочитай это письмо…» Тоска, сквозившая в этой фразе, запела в унисон с его собственной тоской и, поколебавшись секунду, Дезмонд принялся читать: «Привет. Пожалуйста, дочитай это письмо. Мне очень жаль, что всё между нами вышло так нелепо. Я понимаю, тебе трудно принять меня такой, какая я есть. Давай просто представим, что ты не знаешь меня — совсем. Давай поговорим просто как двое людей, которые интересны друг другу, без титулов и имён. Позволь мне узнать тебя и узнай меня сам. Если и тогда ты не изменишь своего мнения, то пусть всё будет как есть». Дезмонд закрыл глаза и стиснул зубы. Слова отзывались эхом в мозгу и были будто бы адресованы ему самому, — а может быть, сказаны им самим. Дезмонд отложил коммуникатор и глубоко вздохнул. Тьма космоса накатила с новой силой, но теперь она казалась удушающей, как его собственное одиночество. Дезмонд заставил себя успокоиться и снова взял в руки комм. «Только если без имён», — ответил он. И спустя секунду, будто там, на другом конце также ждали его ответа, откликнулось эхо: «Без имён». На какое-то время наступила тишина, а затем пришло ещё несколько строк: «Знаешь, мне очень одиноко сейчас. Я, наверное, не должна рассказывать тебе об этом, но… мне больше не с кем поговорить». И тут же вдогонку. «Прости». «Я понимаю, — торопливо набрал Дезмонд, нажал отправить и после паузы дописал: — Мне тоже очень одиноко сейчас. Вокруг только звёзды. Я всегда мечтал об этом, а теперь вдруг понял, как это грустно — звёзды, на которых нет людей». «Понимаю… Вокруг меня тоже только звёзды. Но мне это нравится — здесь я не должна ничего и никому. Знаешь, у меня был какой-то дурацкий день. От меня зависело множество людей, а я всё время думала о тебе». Грудь Дезмонда стиснула тоска, и он закрыл глаза на секунду, необыкновенно остро ощутив, что там, на другом конце, всё-таки ждали не его. Он собирался уже отложить комм, когда пришло новое сообщение: «Пожалуйста, не бросай меня». Дезмонд стремительно захлопнул чехол и отложил коммуникатор, стараясь забыть всё прочитанное только что. Он стиснул зубы и сосредоточился, ощутив новый прилив злости. Теперь мысли вертелись бурным потоком, и он абсолютно чётко понял, что нужно делать дальше. «Здесь я не должна никому и ничего», — эта светлая мысль окатила его холодным ветром свободы. Дезмонд усмехнулся и, включив виртуальную карту, нашарил ближайшую планету из неприсоединившихся миров. Нажал на светящую точку, устанавливая курс, и вдавил педаль в пол. *** — Сегодня в летнем дворце Аркана герцог Анрэй Аркан вступил в брак с дочерью герцога Мело, Луаной Мело. Это событие не только послужило закрытием сезона весенних балов на планетах Светлой Дуги, но и знаменует собой заключение нового союза между древней аристократией и промышленными кругами Кариты. Давно ожидаемая свадьба молодого герцога Аркан предвещает начало мудрого и гибкого правления, при соблюдении традиций и уважении к памяти ушедших. Тем временем нельзя считать столь же обнадёживающими тенденции, имеющие развитие в домах Тёмной Дуги. Рейвен Тао… Кто-то щёлкнул пультом, и передача прекратилась. Дезмонд поставил пустую кружку на стол и завертел головой. Он не отказался бы узнать окончание истории. — Враньё и пропаганда, — произнёс небритый молодой мужчина у стойки, — нет бы поставить трансляцию матча по кингболу. — Уже напился, Ренгар? Так дай хоть другим порадоваться. По-моему, неплохо, что Мело теперь будут уважать чуть больше. Всё-таки они наши. Ренгар рассмеялся. — Ты старый дурак, Кракен. Мело — такие же наши, как поросёнок капустной кочерыжке. Только грабят и жрут. Что тебе за дело, кто на ком женится во дворце Аркана? Ты-то так же будешь хлебать кислое пиво. — И то верно, — согласился Кракен, — перерезать бы к чёрту всех этих аристократов вместе с их подстилками. Ренгар усмехнулся и картинно повернулся к залу. — Ну, дурак дураком. Сколько ты их не режь, только новые появятся. А мы так и останемся в дерьме. — Так что же ты предлагаешь? — спросил Дезмонд. Почему-то слова незнакомца не вызвали в нём отторжения — напротив, в нём просыпалась злость на всех тех, кому теперь он был чужим. — Надо ломать, — Ренгар поднял в воздух указательный палец и икнул, — си-и… систему! — Платить будешь, система? — хмуро спросил бармен, заставляя Ренгара опустить руку. Ренгар коротко мотнул головой. Попытался прокомментировать свой жест и не смог. Бармен закатил глаза. — Слушай, Ренгар. Твои философствования клиентов отпугивают. или заткнись, или плати и выметайся. Ренгар кивнул. Пошарил в карманах и выложил на стол мятую банкноту. Он встал и, покачиваясь, направился к выходу. Дошёл до двери, открыл её, увидел там что-то и, тут же развернувшись, поплелся к стойке бара. Трактирщику его действия не понравились, он вышел из-за стойки и тоже пошёл к выходу. Не успел он преодолеть и половины пути, как дверь распахнулась, и в залу вошло четверо вооружённых людей в форме Ордена. «Четверо — это много», — подумал Дезмонд и, встав, стал пробираться в дальний угол зала, подальше от источников света. Вдоль стены ему удалось переместиться так, что адепты теперь стояли к нему спиной, а его прикрывала тень от двери. — Кто хозяин? — спросил командир отряда. Бармен огляделся по сторонам, надеясь найти более достойного кандидата, но, не обнаружив таковых, приподнял руку, обозначая себя. — Видимо, я. — Есть информация, что в вашем заведении находится враг империи. В предупреждение необдуманных действий — все выходы уже перекрыты. Всем оставаться на своих местах. Мы проверим документы, и непричастные смогут идти домой. Эта фраза, по сути, послужила сигналом. Ждать далее смысла не имело. Дезмонд рванулся вперёд, со спины обрушиваясь на ближайшего адепта. Застрекотала очередь, и он поспешно упал на пол вместе с жертвой, сдавливая ей горло. Однако шея адепта оказалась на удивление прочной. Близость врага заставила кровь быстрее бежать по венам. Он сдавил пальцы сильней, переместил руку, ломая кости, и отпрыгнул назад. Теперь только он понял, что выстрелы уже вовсю звучат с обеих сторон — со стороны стойки кто-то отстреливался, и, метнувшись в сторону от пролетавшего мимо заряда, Дезмонд увидел выглянувшую оттуда лохматую макушку. Внимание карателей было полностью поглощено барной стойкой, за которой скрывался противник, и Дезмонд безнаказанно метнулся к следующему адепту, чтобы свернуть шею и ему. Второй раз дело пошло легче, и, вооружившись его бластером, Дезмонд двинулся дальше, когда третий упал. Оставался командир. Дезмонд прицелился и пустил разряд ему в голову. Каратель осел на землю. Дезмонд поднялся в полный рост и, снедаемый любопытством, пошёл к барной стойке, когда дверь опять распахнулась. Эти четверо стрелять стали без предупреждения, и он наверняка оказался бы мертвецом через пару секунд, если бы чья-то рука не рванула его в сторону и вниз. Они оказались за стойкой вдвоём — Дезмонд и Ренгар, взгляд которого был уже абсолютно трезвым. — Круто, конечно, но больше нам тут точно не нальют. — Надо уходить, — согласился Дезмонд. — У меня истребитель на стоянке. Двухместный. — И куда ты полетишь? Нет уж, лучше Провиденья места не найдёшь. А ну-ка, пошли, — Ренгар перепрыгнул через стойку, и Дезмонд, повторив его движение, последовал за ним. Двигаясь стремительными перебежками, они добрались до стоянки флаеров, и Ренгар забрался в потёртый, поцарапанный с боков Лансер. Вторая дверца приглашающе скользнула в сторону, и Дезмонд нырнул на пассажирское место. Петляя между припаркованными аэромобилями, флаер взмыл в небо и ушёл в сторону, к границе города. Небоскрёбы промелькнули с боков и исчезли, а с двух сторон потянулась серая пустошь. — Кто ты такой? — спросил Дезмонд наконец, не выдержав молчания. — Меня зовут Ренгар, ты уже слышал. — Они приходили за тобой? Ренгар оторвал одну руку от руля и, потянувшись за сигаретой, закурил. — А мне так кажется, что за тобой, — сказал он и, покосившись на Дезмонда, усмехнулся. — Может, я просто хотел тебе помочь? — У тебя истребитель. Ты только что прилетел. И вместе с тобой прилетели эти ребята. На будущее — на большинстве имперских кораблей стоят маячки, так что если хочешь скрыться, сначала перебери панель управления. — Учту, — ответил Дезмонд мрачно. — Ты не сказал, как тебя зовут. — А ты не сказал, кто ты такой. — Один-один, — Ренгар снова усмехнулся. — Стрелять ты умеешь и с законом не дружишь. Если ты скажешь, что ещё и ищешь работу, я подумаю, что попал в рай. — Угадал, — Дезмонд повернулся к нему и усмехнулся, — ищу.Юлия Морвейн Танцуя среди звёзд. Книга 2. Конец вечности
ГЛАВА 18. Волк Окраин
Инэрис упала в кресло и, одной ногой стягивая сапог с голени другой, не глядя потянулась к бутылке вина, стоящей на столе. Плеснула немного в бокал и, сделав глоток, поморщилась. Инерис всегда пила только белое и предпочитала самые лёгкие вкусы, прозрачные и невесомые, без тени кислинки. Эту бутылку ей подарили во время визита в систему Мелло, и вино оказалось ожидаемо кислым — как и всё, что производилось в виноградниках нового Третьего Дома светлой дуги. Фэроу предпочитали коктейли и абсент. Их дом был достаточно древним, чтобы не стесняться своей любви к современности — возможно поэтому Аврора относилась к ним с пренебрежением, и почти не вела с ними дел. Аркан делали напитки тонкими и нежными, ровно такими, какие ей нравились, и Инерис с сожалением подумала о том, что теперь посещение этой системы для неё настолько усложнилось. После смены герцога Аркан не раз уверяли Аврору в вероноподданических чувствах, но политика их была довольно странной, пожалуй, даже более независимой чем в те дни, когда домом управлял патриарх Эндимион. В подходах Фэроу тоже что-то изменилось, хотя Инерис и не понимала до конца, что. Герцогиня стала более осторожной и закрытой с тех пор, как Ордену удалось провернуть авантюру с заложниками. По просьбе Авроры Инерис тогда сделала всё позможное, чтобы ослабить Эцин, не позволив им заполучить власть сразу над шесть домами — но кажется, это мало помогло. Трое наследников оказались убиты или пропали безвести. В итоге Тёмная Дуга, потерявшая сразу двоих, должна была бы ополчиться на Орден, тем самым поставив царившую в Империю систему противовесов под угрозу. По непонятной Инерис причине, этого не произошло. В отношении же третьего пострадавшего дома, Аркан, Орден как будто бы получил своё. Вздохнув и отругав себя за то, что снова думает о политике в свободные часы, Инерис отставила бокал. Потом начертила на сенсорной панели знак включения галавизора и принялась перелистывать каналы. Делала она это с закрытыми глазами, не обращая никакого внимания на то, что показывает экран, а дойдя до конца списка, также не глядя отключила всё и какое-то время сидела неподвижно. Потом вспомнила, что забыла стянуть второй сапог и наклонилась к нему, но передумала. День выдался бессмысленным и выматывающим. Несколько встреч, переговоры, визиты и в довершение всего поздравления Анрэя с очередным днём рождения — третий день рождения с момента принятия Анрэем титула. Из всех, с кем Инэрис успела пообщаться за день, Анрэй был самым неприятным собеседником, потому что оставлял у Инэрис впечатление, что каждое её слово просеивается через сито и анализируется со всех сторон. Циферки двоичного кода буквально мелькали у Анрэя в зрачках, и, находясь рядом с ним, Инэрис приходилось следить за каждым своим движением — впрочем, так было почти со всеми, кого она видела в течение дня. Только с одним человеком она могла говорить так, как хотела, не скрывая ничего. Инэрис слабо улыбнулась и, встав, прошла через комнату. Достав из кармана кителя, брошенного в прихожей, коммуникатор, она снова вернулась в кресло и, набрав номер Рейвена, написала: «Привет. Ты очень устал?» Ответ пришёл почти мгновенно. «Очень. А ты?» «Тоже. Жаль, что ты не рядом. Я обняла бы тебя, и нам обоим стало бы легче». На сей раз ответа не было долго. «Это невозможно, ты знаешь». «Знаю. Трудно говорить с тобой и не знать, где ты сейчас. Но я знаю, так лучше. Есть тайны, которые лучше не знать». «Да». Инэрис задумалась, глядя на белые буквы на чёрном экране. От одной мысли о том, что она может вот так просто написать: «Привет», и там, на другом конце, этого будут ждать, становилось тепло на душе. Иногда она ловила себя на том, что спешит домой после очередной встречи, чтобы, заслонившись от всего мира непроницаемыми стенами, взять в руки коммуникатор и просто написать: «Привет». Больше было не нужно. Они чувствовали друг друга и так. По одному слову, по десятку букв. Давно уже стёрлось из памяти лицо Рейвена и их недолгий несостоявшийся роман. Давно уже Инэрис не пользовалась тем номером, который нашла через базу Ордена — едва представилась возможность, она сама первой попросила Рейвена дать ей другой. Даже та ночь, когда Рейвен бросил ей в лицо свою ненависть, забылась давным-давно. Остались только километры переписки, в которой можно было говорить обо всём — о том, что пугало, о том, чего хотелось. Нельзя было делать лишь одно — называть имена. Так они условились. И Инэрис была этому рада, потому что никому, даже своему тайному адресату, она не могла бы рассказать о том, что делала изо дня в день. «Я сегодня видел планету, где растут белые цветы с острыми лепестками. Когда на этих лепестках выступает роса, в ней отражаются первые лучи рассветного солнца. Я подумал, что также, должно быть, блестят твои глаза. А эти цветы, наверное, похожи на тебя». Инэрис вздрогнула. Никогда раньше Рейвен не говорил о её внешности. Он так старательно сохранял анонимность их разговоров, что иногда Инэрис казалось, будто они и не виделись никогда. «Это инэрисы, — ответила она, — маленькие лучики звёзд. Странно, мне уже говорили, что я на них похожа…» «Иначе не может быть, ты такая же острая, как их лепестки, и такая же ранимая». Инэрис улыбнулась, подбирая слова для ответа, когда коммуникатор пронзительно запел, разбивая невесомое волшебство. — Да, — сказала она, нажимая приём. На экране показалось неприятно напряжённое лицо Авроры. — Ты уже спишь? — спросила та. Инерис невольно закатила глаза. Она очень сомневалась, что наставницу на самом деле волновал этот вопрос. — Нет. Только что пришла. — Хорошо, нам нужно поговорить. Я заеду через полчаса. Аврора нажала отбой, а Инэрис вздохнула и, отложив коммуникатор, поплелась на кухню, на ходу собирая одежду. Надежды на самостоятельную жизнь оправдались лишь отчасти. Здесь, на Нимее, она не была обязана соблюдать придворный этикет и напрочь забыла про пышные кружевные манжеты и колючие кольца корсажей, оставив себе из официальной одежды только китель. Однако это была, пожалуй, единственная поблажка, которой она добилась — всё так же тянулись за ней интриги и светские встречи, которых лишь отчасти удавалось избежать, отговариваясь миссиями в окраинные миры. Слишком близко она была к Авроре, и слишком хорошо Аврора знала, когда и чем она занята. Кроме того, и сама Аврора вскоре после переезда Инэрис покинула Селесту, прочно обосновавшись в столице. Подобные звонки заполночь и визиты без предупреждения не были редкостью, как будто разделяли их не километры, а всего пара коридоров дворца. Инэрис успела лишь повесить китель на вешалку и забросить блузку в стиральную машину, когда в дверь позвонили. Наскоро накинув на плечи другую, она поплелась открывать. — Ты долго, — сообщила Аврора и, дав гвардейцам знак оставаться снаружи, сама прошла в гостиную. — Добрый вечер, — сказала Инэрис ей в спину и направилась следом, — чай? — Да, если можно, — Аврора уселась в только что освободившееся кресло и принялась ждать, пока Инэрис сделает чай. К этому напитку у Авроры отношение было особое — она не терпела здесь никакой электроники и никакой синтетики, только старинные рецепты и отборные сорта в тонком фарфоровом чайнике. Инэрис опустила поднос на стол и села на диван напротив, наклонившись так, чтобы опереться локтями о колени — после долгого дня у неё невыносимо ныла спина. — Я тебя слушаю, — сказала она, не притрагиваясь к собственной чашке, однако Аврора не спешила говорить. Внезапно вся срочность её визита куда-то делась, и, аккуратно наполнив чашку, она поднесла её к губам, чтобы, зажмурившись, сделать первый глоток. — Прелестно, — сказала она. — Аврора… — Да. Так вот. Что Орден знает о так называемом Волке Окраин? Инэрис нахмурилась. Если Аврора вызывала её по поводу Ордена, это никогда не заканчивалось хорошо. Как минимум потому, что предстояло ходить по лезвию, лавируя между двумя очагами давления, каждый из которых виртуозно манипулировал людьми. Как максимум, потому что конфликты Авроры и Ордена слишком часто вели к незаметным глазу, но очень значительным изменениям в жизни Империи. — Если ты думаешь, что у меня есть время консультироваться с Орденом, то ты меня сильно переоцениваешь. Я и не помню толком, когда говорила с магистрами в последний раз. — Я помню за тебя. Это было два месяца назад, когда нам нужно было заручиться их поддержкой в деле Тао. — Вот видишь, ты знаешь больше меня. Аврора поставила чашку на стол. — Узнай, пожалуйста, что им известно и что они предпринимают. Если предпринимают что-то — перехвати инициативу. Если нет — предпринимать будем мы. — Хорошо, — Инэрис мрачно кивнула. — Это потерпит до утра? — В крайнем случае — да. — Что именно тебе надо от этого Волка Окраин? — Давай ты посмотришь материалы, а потом мы поговорим. Кстати, лучше, если ты будешь делать это по дороге в сектор Веги. Инэрис криво улыбнулась. — Я тебя поняла, — сказала она. — Я рада, — Аврора залпом допила дорогой чай и, встав, двинулась к выходу. Инерис осталась сидеть неподвижно, зная, что закрывшись за посетительницей, дверь заблокируется сама собой. Она не считала, что какие-либо правила вежливости обязывают её провожать незванных гостей. Цветные картинки вяло мелькали в зоне галавиденья, но Инерис окончательно потеряла к ним интерес. «Волк Окраин», — думала она и рассеяно перебирала в голове всех любителей громких прозвищ, с которыми сталкивалась в последнее время. Так и не вспомнив никакого поручения, с которым могло быть связано это имя, она задумалась о его происхождении и об «Окраинах» — той части империи, где контроль Ордена и гвардии Императрицы был достаточно слаб. В официальных источниках информации об этих регионах не было ничего, считалось, что они слабо развиты и перелёты туда опасны, потому что гиперврата работают нестабильно. Инерис знала, что за этими отговорками Орден прячет информацию о том, что на Окраинах практически не действует закон. Туда стекаются те, кто по каким-либо причинам не может жить в согласии с Империй. Иногда туда снаряжались прицельные поисковые миссии, но в целом обитатели Окраин были не опасны, а само существование Окраин — скорее полезно. Служа своеобразной резервацией, они позволяли поддерживать в цивилизованной части империи мир и порядок. Тюрьмы были малочисленны и служили скорее показательным целям, если Ордену очень требовалось изменить поведение кого-то из значимых людей, на сцену выходил Отдел Коррекции, остальные пропадали тихо и бесследно. Но казней… казней в империи не было. Очень давно. Вздохнув, девушка потянула к кому и обьявила команде общий сбор. Сообщение, которое занимало все её мысли полчаса назад, так и осталось без ответа. *** Двери раздвинулись в стороны, и Инэрис окинула мостик изучающим взглядом. Команда собралась за полчаса, хотя, скорее всего, как и она, остальные рассчитывали провести ночь дома. — Спасибо всем, — сказала она и прошла на своё место, — командор Уотман, точку назначения вы знаете. Выводите корабль на старт. Инэрис замерла в капитанском кресле, наблюдая, как стремительно ускоряется бег звёзд. Генс Ларта, Ледяной Вихрь, стал воплощением всех её помыслов. Инэрис пересмотрела на чертежах каждый винтик, облегчив фрегат до предела, и вместо ненужных, на её взгляд, галапалуб и комнат отдыха навесила с обоих бортов дополнительные пушки. Скорость, манёвренность и даже боевая мощь получились выше, чем у оригинала, и тайно Инэрис гордилась тем, что результат её стараний, без сомнения, был лучшим кораблём класса B в империи. Оставалось жалеть о том, что до сих пор у неё не было серьёзного повода испытать его в деле. Границы Кариты и её внутренняя жизнь оставались безопасными до скрежета в зубах, а корабли императорского флота никогда не участвовали в настоящих боях. Дождавшись выхода в прыжок, она взяла в руки коммуникатор и принялась просматривать материалы. Волк Окраин, согласно разным сведениям, появился три или четыре года назад. Три — если вести отсчёт от появления его имени в списках преступников, а четыре — если считать от первых налётов на корабли империи с почерком, похожим на его. Почерк был прост — Волк Окраин нападал из ниоткуда,двумя залпами разбивал двигатели и тут же шёл на стыковку, не давая сделать ответный залп. После стыковки корабль брали на абордаж, и, хотя такая тактика предполагала, что Волк неизбежно должен был попасться кому-то на глаза, до сих пор никто не мог описать, как он выглядел. Кое-кто предполагал даже, что Волка нет, а есть лишь команда корабля, самоорганизованая достаточно, чтобы оставлять на теле империи множественные комариные укусы. Комариные укусы становились, тем не менее, всё сильнее. И, если самого Волка не знали в лицо, то его корабль был запечатлён в десятке ракурсов — потрёпанный корвет с облегчённым грузовым отсеком и — на этом месте Инэрис поперхнулась — эпатажной надписью на борту: «Вселенная с нами». «Вселенная с нами» — так звучал боевой призыв Терс Мадо, Ордена, погибшего почти тысячу лет назад. Ордена, который возглавлял Галактион. Инэрис сильно сомневалась, что Терс Мадо одобрили бы пиратские налёты своих преемников, но у Волка явно были свои представления на этот счёт. Впрочем, приходилось отдать ему должное — мирные суда он атаковал редко. В основном грузовозы с ресурсами и корабли Ордена. Последние оставались на месте боя разграбленными и изрешечёнными так, как будто кто-то хотел сделать из них сито. Почему владычица выбрала сектор Веги, оставалось пока что загадкой, так как Волк орудовал во всех окраинных секторах. Инэрис потребовалось с полчаса, чтобы рассмотреть в атаках закономерность — в самом деле, до сих пор грабежам подвергались все регионы, кроме Веги. А это значило… что? Либо, что молния скоро ударит и туда, либо, что молния не бьёт в собственный дом. Инэрис вышла из базы и набрала номер Хонестума. Тот тоже не спал, хотя Инэрис не исключала, что там, где он находился, попросту был день. — Добрый день, магистр. Вы получили моё письмо? — Да, получил. Я собирался позвонить. — Я вас опередила. И? — И… — Хонестум задумался, — дело можно передать вам, но при условии, что вы возьмёте на корабль нашего адъютанта. — У меня уже есть адъютант, — осторожно сказала Инэрис. — А у нас уже есть человек, который занимается Волком. Его имя Каллен Фэроу, и я не вижу причин отодвигать его в сторону. Инэрис хмыкнула. В том, чтобы иметь под рукой специалиста по этому самому Волку, был резон. С другой стороны, иметь под боком шпиона хотелось не слишком. — Я могу вначале с ним поговорить? — Назовите координаты, он вас найдёт. — Хорошо, пусть ждёт нас на орбите JX7K. — Принято, — Хонестум нажал отбой, а Инэрис откинулась в кресле, наблюдая, как проплывает на мониторе панорама, состоящая из радужных разводов воплощённой пустоты. Подумав, она набрала новый номер: — Авро… Владычица? — Да. — Ты не спишь? — ядовито поинтересовалась Инэрис. Аврора прищурилась, явно разгадав эту маленькую месть. — Мне некогда спать, я думаю о будущем империи. Инэрис хмыкнула. — Я всё узнала. Один вопрос. Какова цель? — Он нужен мне живым. Его будут судить и казнят на площади перед Каранасом. Инэрис хмыкнула ещё раз. — Он сильно тебя разозлил? — Его существование угрожает равновесию. Это всё, что тебе нужно знать. — Как скажешь, моя госпожа. Инэрис нажала отбой и снова уронила затылок на спинку кресла. Она любила такие дела — когда всё просто и ясно, и успех решает точный выстрел и ловкий манёвр. — Скорректируйте курс, командор. Захватим попутчика и займёмся делом. *** Дезмонд долго ждал ответа, сидя над коммуникатором и перечитывая свои последние слова. Здесь, на окраинах, жизнь была другой. До тех пор, пока не оказался в бегах, Дезмонд и представить себе не мог, насколько ценит самые обычные радости жизни — уютные и светлые комнаты дома Аркан, шёлковые простыни, не слишком вкусные, но хотя бы полезные и своевременные завтраки и обеды в военной академии. Когда он попал туда, поначалу бесконечные построения на плацу и занятия по строевой подготовке казались ему сущим проклятьем. Дезмонд рос сильным мальчиком, но дисциплина и умения подчиняться никогда не были его сильными сторонами. Да он и не считал это человеческими достоинствами. Кален говорил, что со временем он привыкнет — но Дезмонд не привыкал. Он едва ли ни каждый день начинал с того, что отсчитывал, скольког дней осталось до выпуска и больше всего на свете мечтал вернуться домой и заняться любимым делом. Дезмонд всегда хотел посмотреть дальние миры. Его не интересовала политика, зато прельщала свобода дальнего космоса, возможность каждое утро просыпаться на новой планете и знать, что день готовит новые открытия. «Получите и распишитесь», — хмыкнул он, с досадой вспомнив те далёкие времена. «Свободы тут хоть заройся». По всему выходило, что никто не собирается его искать, и все заинтересованые в его поимке лица как будто бы удовлетворились взрывом на орбите и поверили, что он мёртв. Хуже было с хорошей едой, рабочими деталями для корабля и свежим воздухом. Технологии, которые использовались на Окраинах, оказались в разы примитивнее тех, к которым привыкли Великие Дома. Машины, зведолёты, оружие — всё это попадало сюда либо если его запрещали к употреблению в империи и списывали на свалку, либо потому что местное население, среди которого хватало и даровитых механиков и учёных, находило способы воспроизвести это самостоятельно. К сожалению, о синтезаторах пищи и одежды быстро пришлось забыть — это оборудование оказалось слишком сложным и энергоёмких, чтобы функционировать в местных условиях. Хороший современный двигатель для корабля ценился на вес золота, а это золото ещё надо было где-то добыть — потому что работу можно было найти разве что записавшись добровольцем на титаниевые рудники. Весь последний год Дезмонд носил одну и ту же футболку, которую снимал на ночь, чтобы постирать. Её чёрный, как небо за бортом, цвет, всё больше походил на тускло-серый, но скрепя сердце бывшему наследнику дома Аркан приходилось признать, что это не самая большая из его проблем. Вздохнув, он снова опустил взгляд на монитор коммуникатора, который сохранил со времён побега. Адресат, так ни разу и не назвавший своего имени, стал единственной ниточкой, связавшей его с прошлой жизнью, и со временем стало забываться, что ниточка эта была фальшивой, а письма предназначались не ему. За четыре года Рейвен так и не забрал своего адресата назад, а значит, тот не был ему нужен. А может, тот писал и не Рейвену вовсе — ведь ни разу за эти годы он не назвал и имени того, кому писал. Он был предельно откровенен, и хитросплетения его мыслей вызывали у Дезмонда улыбку, потому что трогательная наивность мешалась в них с жёсткостью солдата. Дезмонд не знал, чем занимается его кореспондент, но тот много писал о звёздах и далёких мирах, так что Дезмонд был уверен, что он не сидит дома. Хотя встречались в его письмах и обмолвки о городских интригах, так что Дезмонд делал вывод, что его собеседница принадлежит к тем кругам, куда самому Дезмонду теперь вход был закрыт. Дезмонд тоже не спешил рассказывать о себе. Он мог доверить своему секретному адресату самые сокровенные тайны своих мыслей, но не имена и места — эти тайны принадлежали не ему. Неведомый адресат остался последним пятнышком нежности и света в его жизни, изменившейся до неузнаваемости после предательства Анрэя и Луаны, и тем ценнее было каждое письмо, пришедшее от него, даже если в нём было только одно слово: «Привет». — Волк, хорош дрыхнуть, прилетели, — в дверь раздался стук, грозивший сорвать к чёрту и без того хлипкую переборку. Починить её руки так и не дошли, хотя Меридик — третий в их команде — перебрал угнанный корвет по винтику, облегчив его до предела. Вторым был Ренгар. Он привёл Дезмонда к тем, кто называл себя хозяевами окраин, но лишь предложив ему стать матросом на большом корабле. Дезмонда это не устраивало, так что при первой возможности он захватил собственный корвет и переманил двух надёжных ребят к себе. Оставался ещё канонир, но почему-то его никак не удавалось подобрать, все, кто приходил на это место, оказывались либо неудачниками, либо слабаками. — Иду, — бросил Дезмонд, без особой радости отключая коммуникатор. Ответа так и не пришло. Дезмонд потянулся и натянул футболку, а затем снова взялся за ком и засунул его в карман — хотелось думать, что адресат тут, рядом, думает о нём. — Это то самое место? — спросил он, выходя в коридор. — Да. То самое. Здесь будет совет капитанов. Только давай без этих твоих штучек, — последние слова прилетели уже в спину, потому что Дезмонд миновал помощника и теперь двигался к рубке. — Я абсолютно спокоен, — почти пропел он и улыбнулся самому себе.ГЛАВА 19. Императрица
Флаер Авроры неторопливо пролетал над жилыми массивами и развлекательными кварталами самого древнего города Империи. Когда-то Нимея была планетой, а Карита — лишь одним из государств на её поверхности. Когда Аврора задумывалась о столь далёком прошлом ей самой становилось странно от мысли, что всё в мире настолько поменялось местами. За время, что она провела с тяжестью Венца на челе, Вселенная изменилась настолько сильно, что оставалось держаться за те крохи стабильности, которыми она могла окружить хотя бы себя. Так Аврора запретила перестраивать кварталы, окружавшие Каранас, обязала владельцев этих участков поддерживать тысячелетние здания в идеальном порядке. Довольно быстро — всего через пару сотен лет, стало ясно, что выполнять эти требования в состоянии только представители Великих Домов, а остальные сооружения по закону перешли государству, так что теперь о них заботилась Империя. Прошла ещё какая-то сотня лет, когда Авроре пришла в голову идея здесь, в самом центре столицы, оказавшиеся в её распоряжении территории оборудовать под детские дома. Она с иронией относилась к результатам своего решения — район, по улицам которого до того ходили исключительно селекционированые аристократы, теперь изрядно пополнили сироты без роду и племени, зато на сто процентов благодарные империи. Авроре, хорошо помнившей, как вела себя аристократия во времена её молодости, куда больше нравилось иметь под боком этих неприхотливых союзников. Инерис была одной из немногих, кому она предложила собственное просторное жильё в этой части города, но та, конечно же, отказалась. Послушание любимой воспитанницы Авроры давно уже имело весьма своеобразные границы, и, хотя Инерис вряд ли это понимала, ей позволялось гораздо больше, чем любому другому в окружении Авроры — даже её сестре. При мысли об Элеонор Аврора помрачнела и на какое-то время забыла о прелестных видах, проплывавших за окном. Эта, вторая, была её неудачей, и Аврора не знала, как исправить свою ошибку. За долгие годы идеально освоившую науку управления человеческими сердцами, владычица оказалась далеко не такой хорошей наставницей, как ожидала. Она плохо понимала вторую свою ученицу. Видела, что для Элеонор значимы многие вещи, которых не чуралась и она сама — власть и влияние входили в их число. Но среди её приоритетов заметное место занимали наслаждения самых разных свойств, молодость и красота. И хотя Аврора не осуждала этого, и даже считала, что эти слабости должны бы сделать Элеонор более управляемой для неё самой, на деле слишком часто не могла предсказать поступки своей непостоянной воспитанницы. Нестабильность раздражала, и Аврора всё чаще старалась держать Элеонор на расстоянии от себя. Толи Элеонор чувствовала это, и не была с ней достаточно откровенна, толи её отношения с новоявленным «Тёмным Кланом» тоже складывались через пень колоду. Несмотря на попытки Ордена перетянуть внимание на себя, обе Дуги благополучно проголосовали за предложенных Авророй кандидаток, а вот дальше… Дальше начиналось чёрт знает что. Семьи Тёмной Дуги приглашали Элеонор на свои светские рауты, вот только чем дальше, тем меньше Аврора понимала, кто кому подчиняются — они своей главе, или она им. Влияние Тао на воспитанницу было слишком сильно и куда более опасно, чем те идеи, которые Элеонор активно заимствовала в доме Катаики. Её эксперименты над биологическими видами выглядели опасно даже для Авроры, которая никогда не стеснялась в средствах для достижения своих целей. Тысячу лет империя строилась на основе одной антропоморфной расы. Генетически модифицированной, но всё равно остававшейся в основном людьми. За время космической экспансии человечество всего несколько раз сталкивалось с представителями других видов, и все они либо оказались менее развиты, либо согласились на ассимиляцию. Сейчас встретить их можно было только в отдельных регионах империи — да ещё на Окраинах, куда стекалась всякая шваль. Элеонор нарушала эту традицию. Из её лабораторий уже вышло несколько настолько специфических модификаций, что Авроре захотелось сразу же наложить запрет на эксперименты — чего стоили только гуманоиды-каннибалы, существовавшие за счёт потребления крови представителей своего вида, и многократно усиливавшие за счёт неё собственные ментальные и физические навыки, или людоволки, использовавшие фазы луны для активации внутренних ресурсов организма и полностью менявшие свою физическую форму. Аврора, к сожалению, слишком хорошо понимала, что запретом тут ничего не решить. Действия Элеонор можно было только засекретить и максимально держать под контролем — по возможности так, чтобы не спугнуть остатки доверия. Инерис пользовалась уважением — хотя бы видимым, — среди трёх глав великих домов. Она спокойно регулировала проблемы с семьями Фэроу и Мелло. Но Аврора не могла отделаться от чувства, что то, что происходит в доме Аркан с момента смены герцога, для Инерис слишком сложно. Анрей Аркан не скрывал своей приверженности к делу Ордена, он даже говорил об этом слишком громко. На первый взгляд казалось, что они с Инерис должны бы найти общий язык как никто, но Инерис постоянно избегала контактов с ним, а о решениях Анрея Аврора то и дело узнавала не от ставленницы — как должно было бы быть — а из личных каналов. Пока он не представлял угрозы, но Аврора опасалась, что Анрей куда в больше степени может оказаться замешан в том заговоре, о котором некогда рассказывал ей Эндимион. Подумав о герцоге Аврора только вздохнула. Флаер уже пролетал над парком Каранаса и повинуясь её воле медленно пошёл вниз, спиралью опускаясь на частную стоянку. Покинув салон Аврора поправила полы длинной струящейся накидки и направилась к отдельному входу в императорские покои. Ночной ветерок колыхал её волосы и неровный алый подол, делая похожей на заблудившийся в темноте лепесток пламени. Аврора читала истории об обезумевших монархах древности, которые создавали в своих покоях мавзолеи и вели пространные диалоги с бальзамированными головами своих врагов. Она пока что не дошла до такой степени безумия — но в своём одиночестве ушла от них недалеко. Последним из живых, с кем она могла говорить, не опасаясь предательства, оставался герцог Эндимион. С его смертью Аврора осталась абсолютно одна. Ни его наследник, ни, тем более, главы других Великих Домов, не вызывали у неё доверия настолько, чтобы хотя бы просто обмениваться с ними колкостями. Была ещё Инерис — однако Инерис многое понимала, но мало чем интересовалась. Космические корабли и оружие по-прежнему были ей интересней, чем политика, так что втянуть её в свой досуг становилось только труднее. А сны, терзавшие Аврору не первый год, всё не прекращались. Одинокими длинными ночами она боялась тушить свет и подолгу сидела за письменным столом, вперившись взглядом в голограмму с малюсенькой избушкой, последним прибежищем её единственного настоящего врага. Как никогда она мечтала рассказать ему обо всём, что её тревожит. Услышать его успокаивающий смех — как это было в старые времена. И тут же, погрузившись в эту иллюзию, вспоминала, к чему она привела в прошлый раз. Галактион не мог стать ей опорой. Нет. Только не он. Но опора Авроре всё-таки была нужна. Огромный и древний замок Каранас парил в небе над столицей империи и стены его опирались на массивную перевёрнутую скалу. Все, кто смотрел на эту цитадель, задавались вопросом, кто её создал и как она держится наверху. Но никто не спрашивал о более важным вещах: о том, например, что находится внутри этой скалы? Далеко не монолитной, как могло показаться на первый взгляд. Войдя в спальню Аврора направилась не к кровати и не к гардеробной. Она подошла к камину и нажала на гладкую стенную панель возле него. Медленно отодвинулась в сторону большая картина, изображавшая день восшествия императрицы на престол. Аврора шагнула в темноту и стала спускаться вниз по винтовой лестнице. Туманные зеленовато-жёлтые шары в серебряных канделябрах загорались вдоль стен по мере её приближения. Там, внизу, располагался подземный храм. Когда-то, очень давно, ей показал его отец — но после ни разу не спускался сюда вместе с дочерью. Второй раз Аврора пришла сюда уже одна, когда император Александр был мёртв. В центре круглой комнаты, края которой обрамляли колонны из серого мрамора и нефрита, стоял невысокий постамент. С некоторых пор на нем лежала алая бархатная подушка, а на подушке покоилась величайшая ценность Авроры — легендарный Венец. Артефакт, который она отыскала во времена своего изгнания, и существованием которого подтвердила свою власть над всеми в Карите, независимо от того, насколько высок и древен был тот или иной род. Аврора одевала Венец, когда принимала послов и просителей, или же когда в Каранасе проходили другие публичные мероприятия. Но независимо от того, нужен ли он был ей в этот конкретный день, Аврора всегда спускалась сюда перед сном, проверить на месте ли он. Венец манил её, требовал внимания к себе. И вызывал страх. Аврора боялась, что может его потерять. Сейчас она бросила на свою драгоценность один только долгий жадный взгляд и шагнув мимо остановилась перед фреской — такой же древней, как и сам Каранас. Четверо Стихий, сестёр-посланниц великого императора Света, по легенде благословившего носительницу Венца на власть над Мидгаром, смотрели на неё с разных сторон. Аврора последовательно переводила взгляды с одной на другую — похожая на дриаду Сестра-Земля Гея, на лепесток пламени — огневолосая Ардис, прозрачная как ветер, с копьём-молнией в руках — Ирен. И последняя — всегда неведомая и текучая как водный поток Дейдре. — Вы посылаете мне эти сны, — шёпотом произнесла Аврора. — Вы терзаете меня? За что? Разве я плохо справлялась с тем, ради чего пришла? Ответом ей, конечно же, стала тишина. — Если вы существуете, — продолжала Аврора с трудом преодолевая желание обернуться и взять в руки Венец, убедить себя этим прикосновением, что её чаянья не бред и не сон. — Пошлите мне знак. Скажите, угроза, который мы все так ждём… Волк Окраин — это он? Но камни, конечно же, ничего не собирались отвечать. Выдохнув устало и зло, Аврора стремительно прошла к выходу из Храма. Вернулась на лестницу и повернув в другую сторону прошла ещё несколько шагов. Снова коснулась стены рукой и вошла в открывшийся проём. В этой комнате тоже хватало ценностей, о которых никому не следовало знать. В её центре стоял массивный, изысканно сделанный хрустальный гроб. Криокамера, сквозь верхнюю крышку которой можно было разглядеть человеческое лицо. Жестом закрыв проём за спиной, Аврора подошла к гробу в плотную и глядя на неподвижное и белое, красивое женское лицо с грустью протянула: — Айрен… поговори хоть ты со мной. Рука её машинально опустилась на край сооружения, отодвигая ещё одну панель. Аврора быстро заглянула в открывшийся ящик, почти не сомневаясь, что его содержимое тоже на месте. Рукопись, которая по всем законам физики давно должна была истлеть, была надёжно запечатана в останавливающий разложение платиковый пакет. Самый опасный в Империи текст, о котором не должен был знать никто. Страницы, которые, по своему обыкновению, Аврора не желала уничтожать, а лишь хранила вдали ото всех. Она по памяти могла бы сказать всё, что написано на них. «Та, которая придёт, на чьё чело возляжет венец. Да соберёт под свою власть тысячу миров. Та, которая придёт, чьи руки поднимут священный меч. Да охранит мир людей от всех врагов. Та, которая придёт, чьи руки примут скипетр древних королей. Да создаст новый мир на руинах империи, разрушенной войной». «…Разрушенной войной» — со злостью повторила Аврора. Вот уже тысячу лет в Империи не было никаких войн. Аврора сделало всё, чтобы ничто не смогло разрушить её дом, детище, которое она «собрала под своей рукой». Но проклятая Айрен со своими безумными видениями не только властвовала в умах безумных фанатиков. Она сумела угадать и приход Авроры к власти, и появление Венца. Раз за разом перечитывая строки, навсегда вырванный из Книги Звёзд, Арора думала о том, могла ли Айрен быть права в остальном? Действительно ли её Империи отмерен срок? И с ужасом понимала, что она может быть лишь одной из трёх. Только той, кто приняла тяжесть Венца. Значит, где-то ещё должны быть быть другие две. Возможно те, кто придут на смену ей?.. — Как же я ненавижу твою манеру говорить загадками, старая недобрая магистресса, — прошептала Аврора, проводя кончиками пальцев над древней рукописью. — Никто и никогда не поймёт, была ты провидицей или шарлатанкой, превосходным аналитиком — или виртуозным манипулятором. Чего ты хотела? Чтобы я взошла на престол или чтобы отказалась от него, уступив дорогу кому-то, кто идёт следом за мной? Может быть, тебе самой? Нет, Айрен, — Аврора покачала головой и в глазах её полыхнула упрямая злость. — Этого ты не дождёшься никогда. Пусть даже ты увидела промысел Стихий, мы обе знаем, что любую судьбу можно изменить. Ты ненавидела их также, как ненавижу я. Ты никогда бы не стала им служить. Я думаю, что ты предупредила меня. Да. Предупредила и намекнула на тех, кому я должна противостоять. Резко закрыв ящик Аврора поднялась в полный рост. Бросила на спящую последний тяжёлый взгляд. — Нет. Я пока ещё не настолько сошла с ума, чтобы вернуть тебя в мир живых. Уж лучше посоветуюсь с картинами в спальне, чем с тобой. При свете зари хандра почти оставила Владычицу. Кутаясь в шерстяную шаль поверх ночного пеньюара Аврора выбралась на веранду и зевнув, нажала кнопку вызова слуги. Конечно, чай могла поставить и автоматическая линия передачи, но Аврора предпочитала получать свой завтрак из живых, тёплых человеческих рук. Здесь, в Каранасе, не было ни её любимой террасы, ступенями спускавшейся к морю, ни самого моря, приятно радовавшего глаз отблесками солнца в голубизне. За глухими стенами замка располагался город, который Аврора предпочитала не видеть, пока не справится с утренней негой. После ночей, наполненных тревожными снами, удавалось ей всегда тяжело, но об этом, конечно же, никому не следовало знать. Слуга отлично знал вкусы императрицы, его служба при Владычице была скорее привилегией, чем долгом, и хотя вопреки обычаям древних империй допускались до неё не одни лишь аристократы, а, напротив, исключительно воспитанники императорских детских домов, он хорошо понимал, что совершенным должно быть каждое движение его рук и каждый нюанс божественного аромата, который владычица собиралась вдыхать, поднося чашку к губам. Оставив на столе поднос он выждал, пока Аврора сделает первый глоток, и получив благодарный кивок, поклонился, чтобы затем исчезнуть в комнате. В полной тишине. Аврора смотрела на замкнутый садик в котором очень давно, без всяких преувеличений — тысячу лет назад, — ждал её Галактион. Теперь там конечно же не было никого. Только птицы чирикали среди деревьев не обращая внимания на смену времён года — цветы и другие растения в парке Каранаса подбирались так, чтоб зеленеть и цвести круглый год, да и температура никогда не падала ниже комфортной. Даже во время зимнего бала, во время которого было принято смотреть, как падает снег, на деле гости наблюдали лишь белые светящиеся кристаллы, покрывавшие собой зелень деревьев. Аврора не любила перепадов температуры и в особенности не переносила холод. Впрочем, как и жару. Покачивая в пальцах чашку бодрящего утреннего чая она думала о вчерашнем решении и о проклятой Книге Звёзд. Всё, что мерещилось ей по ночам в последние годы, слишком походило на перепутанные катраны безумной предсказательницы. Аврора не уставала удивляться тому, что Инерис, во всём разумная и последовательная, возводит это сочинение в культ С точки зрения Авроры никакой логики в нём не было и быть не могло. Легенда о венце — единственное, что совпадало с реальностью — существовала в расколотой Карите всегда. Аврора была реалисткой. Она могла поверить в ощутимые вещи — такие как ментальная энергия и существование подпространственных планов. В конце концов, законы физики в целом всё это подтверждали, хотя наука и не всегда могла с этим совладать. Но предвиденье будущего было за пределами её понимания, а значит — и веры. И более того, Аврора почти не сомневалась, что точно также воспринимают реальность и в совете грано. — Императрица, — магистр Хонестум, появившись из ниоткуда, изобразил вежливый поклон. «Не к утру будь помянут…» — прошептала Аврора одними губами, потому как отлично знала, что у гостя, как и у всех, прошедших обучение в Ордене, отличный слух. Коньком адептов было раскрытие внутренних способностей организма, и это, безусловно, делало их опасными противниками. Слуги императрицы подобными талантами не обладали. Однако на протяжении десяти веков Авроре так или иначе удавалось нивелировать это преимущество. — Доброе утро, магистр, — спокойно произнесла она, даже не пытаясь изобразить радости. Потом подумала, и всё же улыбнулась: — Чай? — Благодарю, — Хонестум отсалютовал ей стаканом с апельсиновым соком и сел на «соседний стул». Стоявший, конечно, очень далеко от дворца. Аврора с тоской подумала, что пить чай с Эндимионом ей нравилось гораздо, гораздо больше. Старик был мягким и не представлял угрозы, несмотря на то, что их разделяла давняя вражда. От этого же змея каждое мгновение приходилось ожидать подвох. «Считай это утренней зарядкой для ума», — утешила она себя. — Меня уже известили о вашем замысле, — тем временем произнёс Хонестум. Аврора приподняла бровь. — Каком из? — поинтересовалась она. — Который касается Волка Окраин, — давая Авроре время осмыслить сказанное, Хонестум пригубил сок. Но Авроре нечего особо было осмысливать. Это была одна из самых безопасных её идей. Куда более очевидная чем, к примеру, решение использовать гибридов, созданных Элеонор, для зачистки Окраин. — Вы считаете, это разумно? — продолжал тем временем Хонестум. — Конечно, иначе я бы этого не предложила. Инерис хорошо справится с этим поручением. — И позволит вам держать ситуацию на контроле. — Дорогой Хонестум, — улыбка Авроры стала откровенно приторной, — ситуация имеет прямое отношение ко мне. Я более чем рада той прыти, с которой Орден помогает мне избавиться от этих странных мятежников, но давайте не будем обманывать себя — я разобралась бы с проблемой и без вас. И контролировать разрешение этого вопроса намерена сама. — Что вы хотите делать с этим Волком? — мрачно спросил Хонестум, когда она закончила. — Тут никакой тайны нет, — Аврора пожала плечами. — Будет публичная казнь. Все в империи должны знать, что никому не дозволено восставать против меня. Что-то вызывает у вас сомнения в мудрости этого решения? — Да. Хотя бы то, какие силы за этим мятежником стоят. Теперь уже и Аврора помрачнела. Лицо её, обычно молодое и красивое, мгновенно осунулось, выдавая ночи проведённые без сна. — И какие же? — тихо спросила она. — «Вселенная с нами», — процитировал Хонестум. — Девиз, который использовал Галактион. — Вы думаете, ими управляет Галактион? — Авроре вдруг стало смешно. Она подумала, что собеседник не только не верил в Книгу Звёзд, но, по видимому, даже её не открывал. — Полноте. Галактион абсолютно, безнадёжно мёртв. Хонестум с подозрительной задумчивостью посмотрел на неё. — И всё же я думаю, что прежде чем убивать этих людей, их следует допросить. Аврора поразмыслила и ответила кивком. Ничего опасного для неё они скорее всего сказать не могли. — Допросим, — пообещала она. — Вы как будто бы и в этом хотите мне помочь? — Да. — Хорошо. Допрашивать будут вместе ваши люди и мои. Так благополучно закончив торг, Хонестум поднялся из-за стола и попрощавшись исчез. Аврора осталась сидеть, глядя на сад и размышляя о том, какие догадки верны, а какие нет. Её почти не пугало, что виновником восстания может оказаться Галактион. Во-первых она слишком пристально наблюдала за каждым его днём, чтобы поверить, будто он нашёл способ установить связь с внешним миром. Во-вторых мысль, что её противником может оказаться действительно он, абсолютно иррационально будоражила кровь. Аврора поймала себя на том, что почти мечтает о новой встрече со старым врагом. Её пугали вещи куда более серьёзные, и куда менее объянимые. Может ли за Волком Окраин стоять тот, другой? Тот, чьё возвращение предсказывала Книга Звёзд? Тот единственный, перед чьим лицом империя падёт? Качнув головой, Аврора отогнала навязчивую мысль. Сделала последний глоток и отставив чашку снова нажала на панель вызова слуги. Пришло время совершить утренний туалет.ГЛАВА 20. Верфь
Улицы Гавани Провиденья, как называли свой дом остатки маленькой колонии в секторе Вега, отличались от тех мест, где вырос Дезмонд так же, как засушливая пустыня от морского пляжа. Как и на Нимее, город состоял из стройных рядов небоскребов, резко обрывавшихся там, где поселение переходило в пустошь. Дальше жизни не было. Терраформирование планеты было оборвано сотни лет назад, а небольшое количество людей, переселившихся сюда, так и осталось осваивать микроскопический клочок земли, который был выделен когда-то под шахтёрский городок. Добывающего центра из Гавани Провиденья тоже не вышло — ресурсов оказалось куда меньше, чем ожидали инициаторы экспедиции, так что планета с трудом обеспечивала иридием, основным транспортным топливом, даже самих себя. Не таким Дезмонд представлял своё путешествие по окраинным мирам, когда мечтал о нём, сидя в зимнем саду Нефритовой Академии. До какого-то момента Дезмонд не задумывался о том, что в мире существуют такие материальные и малозначимые для наследника великого дома ценности, как топливо и деньги. Задумавшись, он пришёл к выводу, что топливо всё равно не может быть в жизни главным. Именно этим не нравились ему Хозяева Окраин, малоорганизованное объединение отщепенцев всех мастей, объединённое только лишь общей обидой на империю. Причины для обиды у каждого были свои — в половине случаев, слушая их рассказы, Дезмонд склонен был согласиться с властями, объявившими этих людей вне закона. Были, однако, и другие — такие, к примеру, как Ренгар. Ренгар был бунтовщиком от природы. Ещё тогда, когда империя не успела предъявить ему претензии, он выступал со своей группой по кабакам и пел о том, что монархия должна была быть уничтожена много десятков лет назад. О том, что люди равны и нет среди них тех, кто равнее, и о том, что великие рода оккупировали власть. Дезмонд с удовольствием послушал несколько его песен и поделился собственными соображениями — он рассказал Ренгару о Галактионе, и о том, что императрица узурпировал власть. Историческая правда была принята на ура — Ренгар первым предложил намалевать на борту корвета боевой клич Терс Мадо, и теперь каждый бой начинал с этого самого крика: «Вселенная с нами!». Дезмонду идея понравилась. Он предложил продвинуть её в массы — а именно поделиться ещё и с руководством Хозяев Окраин. Здесь уже сомнения выразил Меридик, который с самого начала был предельно холоден ко всякой политике. Меридик оказался вне закона случайно — он был главным инженером на горнодобывающей станции, а когда выяснилось, что оборудование на станции сплошь списанное, в то время, как судьба денег, выделенных правительством, остаётся неясна, виноватым назвали его. Меридику было всё равно, кто такой Галактион. Но корабли Ордена он расстреливал с таким же упоением, как и двое его друзей. А грузовозы с сырьём, похоже, и вовсе представлялись ему личными врагами. Дезмонд, в свою очередь, наслушавшись от напарников историй об изнанке жизни, немного пересмотрел свои представления о мире. Если до сих пор он думал, что во всех его несчастьях виноват Анрэй, то теперь виноваты были все — в особенности, конечно, Орден и императрица. У него родилась замечательная идея совершить переворот и освободить порабощённые императрицей миры — вот только одного корвета для этого было маловато, а остальные соратники никак не хотели принимать на веру великие идеалы свободы. Большинству из них было всё равно, что станет с империей — они просто хотели урвать себе кусок чужого богатства. Так и сказал Дезмонду Старшина — самый старый из всех капитанов, водивший в бой доисторический имперский фрегат: — Ты тратишь наше время, Волк. Опять. Надо ставить реальные цели. — Хорошо, — разозлился тогда Дезмонд, — реальные, говоришь… Как вам такая реальная цель: Энира Тарди. Наступила тишина. — Этой станции почти тысяча лет, — продолжил Дезмонд, — кто-то верит, что она может дать отпор? Захватим её, и империя лишится своего стального кулака. — Ты псих, — отрезал Старшина. — Он прав, — тихонько поддержал противника Ренгар из-за плеча, но Дезмонд не обратил на него внимания, тем более, что вопреки всему из рядов донёсся вопрос: — Что для этого нужно? Дезмонд обернулся на звук и прищурился, вглядываясь в толпу. Говоривший не спешил выходить, и Дезмонд ответил: — Корабли для начала. Но и тут у меня есть мысль. Мне нужно десяток добровольцев. Я имею в виду — из капитанов. С десятью небольшими кораблями я смогу захватить верфь. Старшина продолжал сверлить его недовольным взглядом. — Во всём этом нет смысла, — произнёс он упрямо, — ты молод, и у тебя слишком много фантазий. Если ты начнёшь настоящее восстание, нас всех уничтожат заодно с тобой. — А я с ним согласен, — снова раздался голос из толпы, и на сей раз говоривший протолкался вперёд. Дезмонд увидел перед собой мужчину, на вид такого же молодого, как и он сам, только волосы у него были светлые, коротко подстриженные, а в одном ухе виднелась серьга, — тебе уже на всё плевать, Старшина. А я не хочу прожить жизнь как крыса в этой дыре. Лучше умереть, пытаясь отбить то, что принадлежит нам, чем гнить здесь заживо. — Идиот, — прошипел Старшина, — ты сам не понимаешь, о чём говоришь. — Я отлично понимаю. Я здесь, потому что не мог жить по правилам там. И я не собираюсь теперь здесь жить по твоим трусливым правилам. Мой корабль пойдёт следом за кораблём Волка, и если он хочет, чтобы мы написали на борту «Вселенная с нами» — то чёрт с ним. В конце концов, она действительно с нами. — Спасибо, — сказал Дезмонд тихо, останавливаясь возле незнакомца. — За что? Кто-то должен был это сказать. Какой смысл сидеть по уши в дерьме, если ты даже не пытаешься выбраться. Есть ещё кто-то, кто считает так же, как мы? Какое-то время царила тишина, а потом из толпы вышел ещё один капитан. Этот был заметно старше, и бровь его рассекал грубый шрам, первым делом бросавшийся в глаза каждого, кто смотрел на него. — Я тут двадцать лет. И я согласен — пора. Орден — пустышка. Если бы они что-то могли, то давно бы истребили нас всех. Дезмонд усмехнулся, когда третий капитан подошёл к ним и протянул руку для рукопожатия, а затем один за другим стали выходить ещё. Всего их набралось шестеро, но этого по-прежнему было мало для того, что задумал Дезмонд. — Ещё четыре, — сказал он, — ну? По рядам прошёл нестройный гул, в котором Дезмонд расслышал: «Надо подумать» и «Посмотрим, чем это кончится». — Посмотрите, — сказал он громко и, повернувшись к тем, кто его поддержал, кивнул в сторону, призывая следовать за собой. *** Инэрис неторопливо потягивала кофе из большой кружки и рассматривала сидящего перед ней человека. Каллен Фэроу был немногим старше её самой, но никак не выказывал превосходства. Он мало говорил и то исключительно по делу и, не будь он шпионом, Инэрис было бы любопытно с ним поработать. — Давно вы занимаетесь этим делом? — спросила Инэрис, глядя на него поверх чашки. — Год. Инэрис покачала головой. — Стало быть, не сначала. — Я не так давно в Ордене. А этот человек, похоже, далеко не сразу заинтересовал конклав. Инэрис хмыкнула. — «Похоже»? — уточнила она. — Вы правильно поняли. Мне не дали всей информации. Но той, что я собрал, достаточно, чтобы действовать. — Вас это не раздражает? — спросила Инэрис. Она любила задавать откровенные вопросы. Это могло рассказать о человеке за секунду больше, чем иначе она выяснила бы за несколько часов. Каллен, к примеру, даже не вздрогнул и лишь, не меняя голоса, сообщил: — Нет. Если магистр считает, что в этом нет необходимости, значит, необходимости нет. Инэрис оставалось только хмыкнуть в очередной раз. — Мастер Фэроу, как бы вы ни показали себя сейчас, вы должны понимать, что своим помощником я вас назначить не могу. У меня есть Уотман, и это было бы крайне не корректно по отношению к нему. Фэроу прикрыл глаза, не давая Инэрис разглядеть реакцию, но ответил так же спокойно: — Я понимаю. Если магистр считает, что мне будет лучше работать у вас в подчинении… — … то значит, так будет лучше, — закончила Инэрис хором с ним, — должна сказать, меня такой конформизм не впечатляет, я предпочитаю людей, которые способны думать своей головой. Как вы сказали, у вас есть мысли относительно того, куда будет нанесён следующий удар. Это верфь Мело. Хорошо. Я тоже вижу в этом смысл. В таком случае мы возьмём курс туда, и на подлёте я передам вам мостик. Посмотрим, почему вы не справились с жалким корветом за год. Это всё. Можете быть свободны. Ваш статус на корабле я определю позднее. Каллен встал и, кивком головы выразив почтение, скрылся за дверью. Инэрис не могла разгадать этого человека, и именно это смущало её больше всего. Вздохнув, она дёрнула застёжки кителя, освобождая горло, и потянулась к коммуникатору. «Ты здесь?» — отпечаталось на экране и, посмотрев дату, Инэрис увидела вчерашнее число. «Да, прости, срочные дела. Я всю ночь не спала». Ответ пришёл не сразу — Инэрис встала и направилась в душ, и только вернувшись в каюту, увидела на экране новое письмо: «Нельзя столько работать». «Я знаю», — Инэрис улыбнулась и, подумав, добавила: — «Скажи… Ты доверяешь людям, которые всё делают правильно?» «Нет. А к чему вопрос?» «Вот и я — нет…» Какое-то время оба молчали, а затем на экране отпечаталось новое сообщение: «Я скоро улетаю по делам. Может, не буду писать несколько дней». «Я буду ждать, когда ты вернёшься». «Я верю. Поэтому и вернусь. Прости, надо идти. Поспи». Инэрис уложила коммуникатор на тумбочке около кровати и принялась устраиваться в постели. *** — Всё просто. Нужно обездвижить патрули. Для этого мы должны аккуратно выйти в шести точках, — Дезмонд ткнул пальцем в голограмму системы, где располагалась верфь, — здесь, здесь и здесь. Главное, не вступайте в бой. Ренгар, будешь за капитана на нашем корвете, я возьму буксир. — Одного буксира не хватит, чтобы передвинуть станцию. — Нет. Станцию мы бы взяли, если бы нас было хотя бы десять. Но так мы можем поживиться крейсерами и показать нашим друзьям из организации, что Орден — ничто. — Согласен, — кивнул блондин, который поддержал Дезмонда на совете. Как оказалось, его звали Джонас, но кроме имени Дезмонд так ничего о нём узнать и не смог. — Хорошо, — согласился третий капитан, Грэм. — Значит, просто не лезем на рожон. Пощупаем им хвост. Дезмонд усмехнулся. — Ну всё. Встретимся в системе Орла. *** Операция начиналась ровно так, как видел Дезмонд её начало. Шесть небольших, но манёвренных корабликов выскочили из подпространства с разных сторон от махины станции, где Орден строил свои корабли. Шесть залпов обезвредили шесть пограничных ботов, а затем корабли снова исчезли в прыжке. Всё повторилось через три минуты, только теперь точки выхода были другими, и целью стали корабли сопровождения. Уходить хозяева окраин не стали — вместо этого четверо затеяли чехарду с оставшимся кораблём, отвлекая его от главного противника — вышедшего из подпространства буксира. Дезмонд уже навёл гравитационный луч на наиболее приглянувшийся ему фрегат, когда махину станции накрыла тень. Мятежник невольно перевёл взгляд на новый ворот, отрывшийся немного ниже плоскости эклиптики и выпустивший наружу облегчённый фрегат с гербом империи на борту. — Чёрт… — сказал он тихо и, уже включив связь, добавил: — уходите все. Я возьму один трофей и тоже уйду. Сегодня не наш день. — Какого чёрта… — послышался из динамика голос Ренгара. — Я сказал — уходите, — Дезмонд повысил голос, но приказа выполнить никто не успел, эскадру кораблей накрыла волна энергетических залпов, и центральный корвет превратился в факел. — Я сказал, уходите, — проорал Дезмонд и, привлекая к себе внимание неожиданного противника, дал по фрегату куцый залп из противометеоритных орудий. К его удивлению, фрегат повернулся. На секунду Дезмонд решил было, что к нему, и уже спланировал разворот, когда вместо этого серия залпов прошла в направлении звезды. — Что б его, там какой-то псих, — услышал Ренгар голос Джонаса. На сей раз команды не понадобилось — пять выживших кораблей нырнули в подпространство синхронно, а Дезмонд, всё-таки взяв первую попавшуюся цель на буксир, на полной скорости рванул к краю системы, чтобы открыть ворот там. Он успел это сделать в последний момент — потому что позади громыхнуло, и сектор окрасило пламя сверхновой. *** — Вы — чёртов псих! — не сдержавшись, Инэрис приподняла Фэроу за грудки и хорошенько приложила затылком о стену. Экипаж молча наблюдал за сценой, не делая попыток вмешаться. — Вы хоть понимаете, что там были гражданские? Каллен с трудом оторвал от себя пальцы Инэрис и, наклонившись к ней вплотную, прошипел в самое ухо: — Никто не должен знать тайны Ордена. Кому это знать, как невам? — Вон. Лейтенант Райт, сопроводите мастера Фэроу в его каюту и проследите, чтобы он не пошёл гулять по кораблю. Уотман, примите мостик. Инэрис осмотрела рубку, проверяя, как среагировали на происшествие остальные. Ничего хорошего она не увидела, люди прятали глаза. — Ведите корабль к Нимее, командор. Пока других распоряжений нет. *** Инэрис ворвалась к себе и, трясущимися руками наполнив стакан, осушила его до дна. Потом упала на стул и, взявшись за коммуникатор, принялась стремительно набирать: «Дурной, дурной день. Знаю, что ты не ответишь. Партнёры навязали мне психа в команду, и я не знаю, что от него ждать. Чёрт». Она подумала и собиралась стереть написанное, но палец сам скользнул по кнопке отправить. Прошло полминуты, прежде чем она получила ответ: «Забавно, я тоже сегодня общался с одним психом. В империи их стало слишком много, я бы всех перестрелял». «Отличный план. Так и сделаем когда-нибудь». Инэрис помедлила и добавила: «Рада, что у тебя всё хорошо».ГЛАВА 21. Гавань Провиденья
— Ну, что там? — Дезмонд привалился плечом к стене дока и уже какое-то время нетерпеливо наблюдал за тем, как Меридик пытается вскрыть печати на двигательном отсеке угнанного корабля. — Чёртовы параноики, — бросил Меридик и, ловко подцепив ножовкой панель, наконец отодвинул её в сторону, а затем присвистнул. — Ну? Меридик поманил его рукой, и Дезмонд подошёл ближе. — Охренеть, — сообщил Меридик задумчиво, — я такой дряни не видел даже у нас на шахте. — Что ты хочешь этим сказать? — Да то, что этому двигателю лет пятьсот. Нет, железо, наверное, поновее. А вот сама система… Такую даже на допотопных грузовиках не найдёшь. — Жаль, — Дезмонд разочарованно прищелкнул языком и развернулся, чтобы уйти, — странно, мне казалось, это хороший крейсер. Мы такие в Академии проходили. — Проходили? — Меридик поднялся, на ходу вытирая руки промасленной тряпкой. — И что проходили? — Ну… Что корабли класса А генерируют мощность выстрела достаточную, чтобы взорвать звезду. — Ну, это я и без Академии видел. Да и ума большого для этого не надо. Если звезда близка к критической массе, она взорвётся и без тебя. — Считается, что эти Вьюги — самые мощные из кораблей Ордена, — Дезмонд всё-таки повернулся, разглядывая борт корабля, — не могу понять, как я так прокололся. Космическая техника — один из моих любимых курсов. Был. — Да ты не промахнулся, вот в чём прикол, — Меридик отбросил, наконец, тряпку и встал рядом с ним, также разглядывая корпус, — всё так и есть. Это Вьюга. Самый мощный военный корабль империи. Уже триста лет самый мощный, а то и пятьсот — точно не знаю, историю не изучал. — Значит, толк от него будет? — Не знаю, но я бы в него не полез. Атомный реактор, тьма какая-то. Лучше переделать грузовую птичку, хоть уверен будешь, что не взорвётся. Ну что, кэп, я свободен? Дезмонд рассеянно кивнул. На первый взгляд казалось, что налёт потерпел неудачу, но он уже знал, что сказать совету капитанов. Дезмонд усмехнулся и, последний раз окинув Вьюгу насмешливым взглядом, побрёл искать свой корвет. Ренгар сидел в рубке и смотрел на большом мониторе в записи какой-то фильм. Связь на Провиденье работала плохо, сигнал с центральных планет доходил слишком долго, и иногда Дезмонду не удавалось даже ответить на сообщения своего адресата. Вспомнив о нём, Дезмонд невольно потянулся к коммуникатору и улыбнулся, увидев непрочитанное письмо под именем «Инэрис» — так он назвал ту, кому писал, потому что имени так и не узнал. Иногда ему самому становилось смешно. Три года переписки с тем, кого не можешь даже назвать по имени. Но ни на что другое рассчитывать он не мог — в нынешнем положении вряд ли какая-то аристократка стала бы общаться с ним, зная, кто он такой. С Ренгаром и Меридиком было легко, но ему не хватало чего-то неуловимо невесомого, того, что навсегда осталось в прошлом. Иногда ему казалось, что он скучает по Луане, но Дезмонд тут же прогонял эту мысль, потому что воспоминания о Луане вызывали мгновенную вспышку злости. Луана предала его. Все её слова не значили ничего. Она заставила поверить себе, но лишь за тем, чтобы скрасить их общую неволю иллюзией любви. Дезмонд не терпел подобного обмана. Он хотел твёрдо знать, как относится к нему человек, и предпочитал добрую войну худой дружбе. Вот этим ему в самом деле нравились Хозяева Окраин — они всё говорили в лицо. И всё равно, по тому неуловимому и невесомому, что было между ним и Луаной, Дезмонд скучал. С незнакомкой, которую он назвал Инэрис, было нечто похожее, но совсем другое. Луана была мягкой, как бархат, она обволакивала теплом и таинственностью — Инэрис была жёсткой и колючей, как клинок, и в то же время такой беззащитной, что даже сквозь световые годы хотелось дотянуться до неё и обнять, укрыть в своих объятиях и не отдавать никому. Дезмонд открыл сообщение. «Как у тебя дела?» «Скучаю по тебе». «Иногда мне кажется, что наша переписка превращается в болезнь». «Мне эта болезнь нравится». «Это плохо всё время думать о тебе». Дезмонд невольно усмехнулся. — Что у тебя там? — раздался голос Ренгара совсем рядом, и Дезмонд торопливо спрятал коммуникатор. — Да так, новости из центральных секторов. Ренгар, у меня вопрос. Можно ли организовать внеплановый совет? Ренгар покачал головой. — Нет, Волк, всему есть предел. Раньше, чем через месяц, никто ради тебя сюда не прилетит. — Жаль, — Дезмонд хмыкнул, — но месяц я подожду. Вряд ли за это время Орден построит новые корабли. *** Инэрис долго ждала ответа, а затем убрала коммуникатор в карман. Ей не нравилось, когда их разговоры обрывались вот так. Но ссориться с Рейвеном было невозможно — слишком ценным казалось каждое короткое письмо. Инэрис взяла в руки чашку кофе и сделала глоток. Со дня появления на корабле Каллена Фэроу прошла неделя, а со дня, когда тот взорвал звёздную систему вместе с верфью — три. Инэрис не переставала думать о том, что могло быть столь ценного на этой верфи, что весь её персонал был записан в технические потери. Никого из налётчиков взять не удалось, и, если отбросить лирику, это беспокоило Инэрис больше всего. Захватить кого-то из них почти что со стопроцентной вероятностью означало узнать, где находится база — если такая вообще есть. Пока что противник не выглядел дисциплинированной организацией. Скорее, это мог быть обычный союз преступников, обнаглевших слишком сильно. Значит, и уничтожить этот союз было бы не слишком трудно. За неимением языка Инэрис решила попробовать другой путь — крейсер Ордена неизбежно должен был быть оборудован сигнальным устройством. Однако все три дня попытки поймать сигнал не приносили успеха. В конце концов, Инэрис решила попробовать последний, самый ненадёжный способ — отследить топливный след буксира, который использовали налётчики. Стоило, конечно, с этого и начать, но сожалеть о несделанном было бесполезно. Инэрис набрала номер лейтенанта Райт, которой было поручено это задание, и спросила о результатах. — Простите, сэр… След теряется в нескольких парсеках от точки перехода. — Передайте Уотману, пусть ведёт корабль туда. На месте разберёмся. — Да, капитан. *** Инэрис стояла на мостике и улыбалась. След, конечно, потерялся раньше времени. Зато отсюда сигнал маяка ловился отлично. — Гавань Провиденья, — сказала она задумчиво. До точки, откуда шёл сигнал, оставалось не больше получаса лёта, — позовите Фэроу. Будет нашим консультантом. И дайте мне общую связь. *** Дезмонд сидел у себя в каюте, перелистывая страницы дневников Галактиона. Здесь, на Окраинах, он давно уже не видел книг, и, если бы не случайная прихоть, заставившая его оцифровать этот фолиант, не увидел бы и теперь. История давно уже была выучена назубок. Он сам мог бы рассказывать её наизусть. Один вопрос не давал ему покоя — чем она закончилась? Дневники обрывались арестом Галактиона. Но был ли он казнён? Это было бы логично, ведь Аврора не прощает обид. И в то же время хотелось верить, что Галактион остался жив. Эта маленькая тайна будоражила кровь, порождая надежду, и Дезмонд как раз размышлял о недописанных страницах книги, когда услышал из динамика голос Меридика: — Волк, у нас тут проблемы. Подойди-ка взгляни. Хотя подожди, включу так. Что-то щелкнуло, и Дезмонд услышал другой голос, женский, молодой и высокий, совсем не похожий на те голоса, что он слышал здесь. Даже выговор отличался, не говоря уже о манере выбирать слова: — … Колония XC89G, с вами говорит капитан фрегата Генс Ларта. У меня есть информация о том, что вы укрываете государственных преступников. Они должны быть выданы властям в течение получаса или будут уничтожены — вместе с колонией. Дезмонд резко сел. — Точно, псих, — выдохнул он. — Тот же корабль, что взорвал верфь. — Она не может уничтожить колонию. — Может, и нет, — вклинился Ренгар, — но у нас ещё одна проблема. С тобой хочет говорить Старшина. — Задержи его. Я иду, — Дезмонд торопливо натянул футболку и бросился к рубке. Старшина включился сразу, едва он вошёл, хотя Дезмонд предпочёл бы до начала разговора перекинуться с командой парой слов. — Доигрались! — заявил зло старый капитан. — Хочешь нас выдать? — Нет. Я не выдаю империи никого, даже таких уродов, как вы. — Отлично. Сколько у нас кораблей? — У нас? — У Хозяев Окраин. Там всего один фрегат, мы можем попробовать отбиться. — Мальчишка… Тебе не хватило того, что ты уже натворил? — К чему этот разговор? — К тому, что я хочу, чтобы ты знал. Ни один порт, который принадлежит Хозяевам Окраин, больше не примет тебя. Мы улетаем. Но Гавани Провиденья мы тебе не простим. — Мне? — Дезмонд почувствовал, как его захлёстывает ярость. — Хотите сказать, это я угрожаю колонии? Или, может, я собираюсь бросить всех этих людей? — Ты привёл сюда псов императрицы! Ты будешь виновен в смерти всех, кто погибнет здесь! А мы не будем тратить время на бесполезный бой. — Ренгар, можешь дать мне широкую волну? Я хочу говорить со всеми капитанами, которые ещё здесь. — Это беспо… — Ренгар, это приказ! Ренгар присвистнул, но, прощёлкав тумблерами, включил громкую связь и тут же подал Дезмонду знак, что можно говорить. — Внимание флоту тех, кому угрожает смерть. Кто стоит вне закона и кто никогда не найдёт свой дом в империи, — произнёс Дезмонд и перевёл дух, — вы были на совете, и вы знаете, почему сюда пришли люди империи. А теперь я хочу, чтобы вы узнали ещё кое-что — корабль, который мы отобрали у Ордена — пустышка. Он не способен воевать. Сила Ордена — только в его страхе… Договорить Дезмонд не успел, потому что в динамиках раздалось шипение. — Что за дрянь? Секунда — и эфир прояснился, а над городом снова проплыл всё тот же чистый и спокойный голос: — Любые попытки сопротивления приведут к немедленной атаке. Не заставляйте нас стрелять. — Включи же связь! Ренгар торопливо защёлкал тумблерами, а потом покосился на Дезмонда и вместо того, чтобы выполнить приказ, стал выводить корабль на старт. — Надо собрать людей, прежде чем атаковать, — произнёс Дезмонд, но Ренгар с Меридиком лишь осторожно переглянулись. — Связи нет, — сказал Меридик, наблюдая, как мелькают с боков стены ангара. — Некого собирать, — добавил Ренгар. Чувствуя, к чему идёт дело, Дезмонд схватил его за плечо и попытался вырвать из кресла. Ренгар поддался не сразу, но отступать и не думал. Он был того же роста, что и Дезмонд, но заметно уже в плечах, однако силы его хватило, чтобы удержать капитана до тех пор, пока впереди не раскрылась воронка гиперворота, и корвет не утонул в пустоте. — Что за чёрт? — проорал Дезмонд, всё-таки отрывая Ренгара от себя и бросаясь к Меридику, но затылок разорвала тупая боль, и рубка растворилась в пустоте. *** Услышав слова, пронёсшиеся над звёздной системой приговором всему, во что она верила, Инэрис не успела даже подумать о том, какими могут быть последствия. — Оборвать связь, — приказала она резко и, заметив, что Уотман не двигается, рявкнула: — Живо! Райт, наконец, защёлкала тумблерами, и в эфире послышалось шипение. — Дать мне связь. Любые попытки сопротивления приведут к немедленной атаке. Не заставляйте нас стрелять. Кровь стучала в висках, и слова подбирались с трудом. План шёл к чёрту. Инэрис окончательно поняла это, когда стайка истребителей сорвалась с залитого сталью лица колонии и понеслась к ним. — Огонь. — Мы не сможем прицелиться, нужно выпускать истребители. — Огонь по солнцу. Как в прошлый раз. Они были предупреждены. — Капитан… — Командор Уотман, вы отстранены. Командор Фэроу, приступайте к выполнению приказа. — Есть. Лейтенант Райт, взять цель. Руки Райт дрожали, когда она наводила прицел, а потом монитор затопил свет. *** Дезмонд не разговаривал с командой почти три дня. Он не отвечал на связь и даже с адресатом своим не хотел говорить — было стыдно. Стыдно за то, как глупо всё вышло. За то, что не смог ничего сделать. За то, что позволил себя предать. Он рвался вернуться к гавани Провиденья, когда пришёл в себя, чтобы выяснить, решился ли фрегат открыть огонь, но и сам понимал, что этого делать нельзя — преступник не должен возвращаться на место преступления, даже если не он в преступлении виноват. На третий день Меридик вскрыл дверь его каюты и сообщил: — С тобой хотят поговорить. — Кто? — глухо спросил Дезмонд. Меридик отступил в сторону. Дезмонд увидел знакомого уже светловолосого капитана по имени Джонас и тут же подобрался. Джонас кивнул в знак приветствия и опустился на единственный свободный стул. Какое-то время оба молчали, а потом Джонас спросил: — Это правда? Дезмонд вскинул на него хмурый взгляд. — Про крейсер, который мы взяли. Это правда? — Да. Двигателю пять сотен лет. Я хотел сказать об этом на следующем совете. — Нужно было сказать хотя бы нам, — с укором произнёс Джонас. — Не успел, — ответил Дезмонд и пожал плечами. Снова наступила тишина, а потом Джонас произнёс: — Я думаю, гибель Гавани Провиденья — это знак. Это начало войны. И не важно, кто её начал — мы или они. — Да, — ответил Дезмонд. Говорить что-то ещё не хотелось, но он всё же уточнил, — они открыли огонь? — Мы открыли огонь. Какие-то придурки безо всяких мозгов. И да, фрегат ответил огнём. Дезмонд опустил голову на ладони и потёр виски, пытаясь представить, что того места, где он провёл последние три года, больше нет. — Это война, — повторил он, — но Старшина не поведёт вас в бой. — Нет, не поведёт, — ответил Джонас, — Старшина мёртв. Дезмонд молча кивнул. После всего случившегося эта новость уже не удивляла. — Если я позову, за мной пойдёт десятка два кораблей, — сказал Джонас, — может, кто-то ещё захочет, нужно говорить с каждым, а не со всеми разом. Но я никого не поведу против империи. — Тогда чего ты хочешь? — Ты — поведёшь. Со всем этим пафосом насчёт Терс Мадо и прочего. Придумывай нам любых богов, только бы люди верили в них. И больше не лезь на рожон, не продумав план, — Джонас встал. — Хорошо, что тебе хватило ума не лезть в драку против этого фрегата. Он вышел, не говоря больше ни слова, а Дезмонд долго ещё сидел в растерянности. Потом потянулся к коммуникатору и задумчиво набрал: «Привет…» «Привет». Сформулировать то, что бурлило внутри, не удавалось, тем более, что он не мог назвать имён, и Дезмонд просто спросил: «Скажи, как по-твоему, можно убить три сотни человек ради одного?» Ответ пришёл мгновенно: «Ты о Гавани Провиденья?» Дезмонд вздрогнул. «Да. Откуда ты знаешь?» На сей раз последовала недолгая задержка. «Передают во всех новостях. Если хочешь знать — да. Я согласна с тем капитаном. Свои границы нужно защищать. Своё слово нужно держать. И нельзя отступать — никогда». Дезмонд не знал, что ответить. Слова отлично соответствовали всему тому, что он знал о своём адресате, и всё же звучали отвратительно до тошноты. Он всё ещё молчал, когда пришло ещё несколько строк: «А ещё я думаю, что тому капитану сейчас тяжелее всех живых. Эти погибшие всегда будут висеть грузом на его сердце. Тяжело принимать решения, от которых зависят жизни многих. Но отступать всё равно нельзя. Никогда». *** Аврора нервно расхаживала по веранде из конца в конец. Полы длинного алого платья стремительно летели за ней в след. Над садом подобно кровавому мареву разгорался закат. Это время суток Аврора не любила больше всего. Слишком явственно она осознала, что за закатом следует ночь. Говорили, если уснуть на закате — уже не проснёшься с утра. В большинстве случаев у Авроры не было возможности это проверить — в вечернее время она была слишком занята. Но сейчас главное её дело ожидало здесь, в саду, и сбежать от усталых лучей умирающего солнца она никак не могла. Нет, не ждало. Дело «опаздывало», заставляя Аврору нервничать в нетерпении — чего она никому и никогда не позволила бы заметить. — Наставница! — чистый голос Инерис прозвенел в тишине и с первых звуков Аврора поняла, насколько та напряжена. «И не зря!» — со злостью подумала Аврора про себя. — Что сегодня произошло? — коротко спросила она, избегая своей извечной манере говорить угрозы с улыбкой на лице. Сейчас у неё не было сил и желания играть. Инерис, кажется, колебалась, и ярость Авроры становилась с каждым мгновением сильней. Она подумала, что сейчас, кажется, впервые за тысячу лет закричит… Но только сделала глубокий медленный вдох. — Ты о Гавани Провиденья, — сказала Инерис тихо. — О чём же ещё? Инерис опустила глаза, а когда Аврора попыталась взглядом приковать её внимание к себе прошла мимо, очевидно, вглядываясь в закат, и остановилась только у витого ограждения веранды. Инерис была сейчас далеко, на своём проклятом корабле, но Аврора знала, что та обычно ставит полное погружение и видит окружающее пространство точно также, как она. — Инерис! — напряжённо повторила она. — Если ты сейчас скажешь мне, что это всего лишь глухая колония на Окрианах, до которой никому и дела нет, как это сделал Хонестум полчаса назад… — Они узнали, что кораблям эцин пятьсот лет. Над верандой повисла тишина. — Прости? — переспросила Аврора также негромко, мгновенно растеряв всю недавнюю злость. Новость поразила её не меньше, чем тех, кто разбирал угнанный корабль несколько часов назад. — Они угнали корабль эцин с верфей Мелло, — медленно и последовательно произнесла Инерис. — Взломали печати и осмотрели двигатель. Обнаружили, что технологиям, которые используют Вьюги, пятьсот лет. И собирались сделать об этом публичный репортаж. Аврора молчала несколько бесконечно долгих секунд. Когда Иса повернулась к ней, владычица вздрогнула, увидев, что в глазах воспитанницы стоят слёзы. Впервые Аврора видела у неё такое выражение лица. — Ты правильно сделала, — тихо и спокойно сказала она. Иса испустила облегчённый, хоть и несколько неуверенный вздох. Аврора прошла мимо неё и тоже остановилась у парапета, озадачено глядя на сад. — Вьюгам пятьсот лет… — медленно произнесла она. Перевела на воспитанницу растерянный взгляд и совсем тихо спросила: — Тогда… Если случится война… Кто будет за нас воевать? На мгновение — всего на мгновение — Инерис показалось, что Аврора ищет помощи. Но она не знала, что сказать в ответ. А уже в следующую секунду Аврора взяла себя в руки и громко, спокойно произнесла: — Спасибо. Этот разговор был очень полезен. Иди, отдыхать, мне нужно подумать о твоих словах. Лицо Инерис выразило странное отчаянье и Аврора инстинктивно потянулась к ладони девушке, лежавшей на парапете. Хотела коснуться её руки — но пальцы прошли насквозь, заставив голограмму не рябить. — И не переживай, — всё же сказала она, несколько недовольная этим фактом. — Ты сделала всё, что могла.ГЛАВА 22. Система двойной звезды
«Последнее время ты пишешь всё реже». Инэрис пробежала сообщение глазами и отвернулась к монитору, на котором уже добрый час вырисовывались контуры двух светил, кружащихся в вечном танце друг с другом, и снова посмотрела на коммуникатор. «Сложно писать, — ответила она, — между нами будто сказаны все слова». «Ты хочешь большего?» «Да. Но мы оба знаем, что большего у нас не будет никогда». Инэрис закрыла глаза, а затем сделала над собой усилие и убрала коммуникатор, не дожидаясь ответа. *** Кэрри Мелч склонилась над пультом и протёрла глаза. Система выдавала странные — двойные — координаты. Компьютер, кажется, и сам не верил результатам подсчётов, разноцветные огни мелькали на индикаторах безо всякого порядка. — Ну, что там? — услышала она высокий голос за спиной и вздрогнула. Кэрри очень уважала капитана. Настолько, что боялась показать малейшую оплошность, а такие подсчёты могли быть только её оплошностью, ошибкой, недопустимой для офицера. — Есть два результата расчетов, капитан, — сказала она ровным голосом. — Два результата? Кэрри не могла позволить себе отвести взгляд от монитора, но она и без того видела, как язвительно изогнулась тонкая бровь и недовольно опустились уголки тонких губ. Капитана она боялась до дрожи в коленках, хотя за всё время её службы на корабле Инэрис ни разу не повысила голос лично на неё. Керри это было и не нужно — одного взгляда ледяных голубых глаз хватало, чтобы все мысли вылетели из головы. — Два результата, первый мы получаем, отталкиваясь от вторичных координат точки выхода из подпространства, второй, контрольный, исходя из данных массы системы и корабля. Они не сходятся. — Пусти-ка, — в голосе капитана промелькнула растерянность. Инэрис подошла к пульту и рукой отодвинула Кэрри в сторону. Тонкие пальцы забегали по пульту. Кэрри, наконец, посмотрела на бледное лицо с высокими скулами, склонившееся над навигационным пультом рядом с ней. Ноздри прямого носа мерно вздымались. Инэрис качнула головой, откидывая назад светлые, как луна, тяжёлые локоны, и прищурилась, всматриваясь в данные приборов. — Вы пробовали вводить t-x поправку? — спросила она, а длинные пальцы всё продолжали стучать по клавишам. — T-x поправка даёт третий результат, тогда выходит, что корабль находится по другую сторону звезды. — По другую сторону звезды… Какой из? Инэрис обернулась, и теперь бровь её действительно была изогнута. Кэрри перевела взгляд с лица командира на монитор и обратно. — Звезды… tr7682-alfa. Инэрис улыбнулась, но язвительное выражение не покидало её лица. Она заговорила очень мягко, подражая своей наставнице. — Мисс Мелч, при расчете координат нестатичной цели в системе двойной звезды вместо массы звезды нужно использовать среднее множество с учетом коэффициента Гердиса. Щёки навигатора вспыхнули. — Пять секунд, капитан. — Не стоит… Координаты на мониторе. Только теперь Кэрри заметила две тройки многозначных чисел. — Вводите курс на вторую точку, — лицо капитана смягчилось, — мятежники не зря выбрали эту систему. Волк прекрасно знал об оптическом эффекте и надеялся, что вместо их корабля мы атакуем свою же базу — или не решимся атаковать. Хорошо, что вы провели двойной расчет. Хотела бы я знать, откуда у этого выродка такие познания в астронавигации…. И не только в ней. Инэрис отступила от пульта и сделала два шага в направлении большого монитора, имитирующего лобовое стекло. Пространство за широким плоским стеклом было чёрным и двухмерным. Инэрис вздохнула — на мониторах больших кораблей космос можно было увидеть только на таких мониторах… Он был ненастоящим. С тем же успехом монитор мог показывать морские просторы Селесты или цветочный парк в Аркане. Другое дело — полёт на малом бомбардировщике. Инэрис не летала на таких с тех пор, как окончила обучение, и всё же такие полёты запомнились ей больше, чем все те операции, по которым её знали теперь. Много ли чести привести сверхмощный фрегат на орбиту заштатной планетки и поставить политический ультиматум? На самом совершенном корабле империи выступить против трёх корветов повстанцев… Инэрис любила свой корабль. За три года, прошедших с тех пор, как началось восстание на дальних рубежах, империя так и не создала ничего лучше — в этом Инэрис была уверена на все сто. А вот кучка мятежников была не той целью, для которой Генс Ларта прятал под килем три сверхдальних дезинтегратора системы Kariba-7, но Инэрис прекрасно понимала, что лучшей цели ей не найти. Чем дальше, тем яснее Инэрис осознавала, что всё её обучение было лишь пустой формальностью. Настоящего боя ей не суждено было увидеть никогда. Империя победила своих врагов тысячу лет назад, и всё её вооружение служило лишь для усмирения недовольных да устрашения неблагонадёжных. К счастью для капитана, эти ещё не перевелись, и самым интересным из мятежников был Волк Окраин. *** — Волк! Твою мать… Гулкий стук в дверь прекратился, и послышались невнятные ругательства. Именно они разбудили Дезмонда окончательно. Не вставая с койки, он махнул рукой, и дверь распахнулась. Механизм по-прежнему был сломан, и створки приходилось открывать по старине. Прищурившись от яркого света, он наблюдал, как Меридик трясёт ушибленной ногой. — Говори уже. Меридик неуверенно наступил на ушибленный палец и, только убедившись, что боль проходит, повернулся к капитану. — Двенадцать по Нимее. Полчаса назад на другом конце системы были вспышки. Дезмонд сел и потянулся. — Что раньше не сказали? — голос его стал суровым, но торопиться он всё ещё не собирался. — Проверяли. Локаторы цель не ловят. — Посчитайте возможные координаты. — И как я сам не догадался…. — Меридик поморщился, — просчитали. Понадобилось время, чтобы ввести все поправки, система очень неудачная, ни черта тут не понять. В общем, предположительно большой корабль, выходит на боевую позицию. Им понадобится ещё час, — Меридик помолчал, — сомнений нет. Это Генс Ларта. — Отлично, — Дезмонд наконец встал и накинул на голое тело шёлковую чёрную рубашку. Закатал рукава и вышел. Коридор снаружи каюты был коротким, и они вскоре оказались в рубке. Ренгар сидел за пультом, задумчиво перебирая пальцами тумблеры, и что-то мурлыкал про себя. «Небо угроз не слышит… Небо тебя найдёт…» — услышал Дезмонд краем уха, но стоило ему появиться, как мурлыканье стихло. — Что там Шейн? — Пока не свалил, — Ренгар и Меридик хором хохотнули. Если Меридик был превосходным механиком и навигатором, постоянным членом команды, а Ренгар человеком, которому Дезмонд мог довериться во всём, то Шейн оказался на корвете случайно. За последний год это был уже четвёртый канонир, которого они принимали в команду. Перед самым вылетом нетранспортабельны оказались сразу два члена команды — второй навигатор Пирс Хавардс и прежний канонир Боск. Первый сломал второму челюсть в пьяной драке, на что Боск среагировал быстро и чётко, раскрошив товарищу три ребра и вывихнув правую руку в двух местах. Сцена эта началась в спальном отсеке, откуда через все помещения корабля плавно перетекла в машинное отделение. Меридик, только что закончивший проверку работоспособности двигателей, вряд ли смог бы что-то сделать — он был самым высоким, но и самым щуплым из членов экипажа. К счастью или к несчастью, в это же время на корабль вернулся Дезмонд вместе с Шейном, которому обещал показать эксклюзивную систему наведения, разработанную Меридиком, и заодно — бутыль самогона, припрятанную под кроватью. Драка была пресечена на корню, но и Пирса, и Боска пришлось оставить в порту до выздоровления. Шейн же, по слухам тоже неплохой канонир, пришёлся как раз кстати. Он был молод, так же поджар, как Меридик, но немного шире в плечах. По слухам же — неплохо стрелял и не боялся смерти. Единственными его недостатками были отвратительный характер и манера действовать по-своему в любых обстоятельствах. Впрочем, этим отличались все члены экипажа, так что Дезмонд давно привык. — Доброе утро, капитан, — сказал Шейн, показавшийся в коридоре. — Доброе, — ответил Дезмонд и кивнул канониру на его место. — Какие будут приказы, шеф? — тут же поддержал новоприбывшего Ренгар. Дезмонд заподозрил в таком обращении насмешку, но лишь метнул в помощника свирепый взгляд. Через плечо Ренгара он взглянул на монитор, затем пятерней пригладил волосы и нажал кнопку вызова. На экране показались два лица, разделённые вертикальной чертой. Одно женское, с белыми уродливыми наростами на скулах, принадлежало Ардии. Ардия ему нравилась, она работала спокойно и уверенно и была ему полностью предана. Вторым был Элекс, капитан Дамаскуса. Элекс, пожилой вояка с изорванным шрамами лицом, был независимой единицей, его интереса в деле повстанцев не знал никто. Впрочем, среди мятежников было много таких — с судьбами, изломанными империей, не желавших рассказывать свою историю, грабивших Кариту из мести или ради наживы. Дезмонд и сам был таким. — Проверка связи. — Слышу вас, капитан, — ответила Ардия первой. — Слышу вас, — повторил Элекс. — Противник в зоне видимости. Занять позиции. Арди, тебе держаться ближе к базе. Элекс, в тени планеты. — Разрешите сообщить, капитан… — перебила Ардия. — Слушаю. — Есть мнение, что противник просчитал наше местонахождение. — Это не должно вас волновать. Меняйте позицию. Ардия недовольно поджала губы. — Вам не следует излишне рисковать. — Риска нет. — Капитан… вы знаете, что за корабль идёт к нам? Дезмонд улыбнулся. Непослушная прядь чёрных волос упала на глаза, отчего улыбка стала казаться ещё более хулиганской. — Я всё знаю, капитан. И я ко всему готов. *** Дезмонд отключил связь и опустился в кресло. Вытянул ноги далеко вперёд и пару минут разглядывал носки начищенных сапог. Наконец Ренгар прервал его мысли громким кашлем. — В чём дело, Ренгар? С таким кашлем в космос не пускают. — О чём она говорила? Что за корабль? — А… корабль. Хороший корабль. Сверхманёвренный фрегат Генс Ларта, насколько я знаю. Теперь закашлялся Шейн. Он поперхнулся водой, которую как раз пил из пластиковой бутылки. Дезмонд рассмеялся. — Что у вас, эпидемия гриппа? — Не… — лицо Шейна было предельно серьёзно, — просто никогда не подбивал имперский фрегат. — Отлично. Тогда я возьму «свечу» и сам возглавлю эскадрилью. А вы постарайтесь не разбить мою птичку, пока я буду развлекаться. Повторения «Провиденья» я не допущу. *** Инэрис сидела в своём кресле на мостике Генс Ларты и покручивала в руках инфокристалл. Кончики пальцев считывали данные, пришедшие из Энира Тарди. Магистр Хонестум настоятельно рекомендовал ограничить полёты в секторе Галаки. Он прилагал решение конклава — состоявшегося после смерти Окторитаса всего из двух магистров. Решением совета полёты в сектор были запрещены. Инэрис не слишком удивило, что письмо было личным, и всё же она отметила про себя этот выход за рамки обычной практики. Второе письмо было официальным. В нём Инэрис приглашали в Энира Тарди для решения срочного вопроса. Инэрис не знала, стоит ли рассчитывать на то, что этот вопрос касается смерти Окторитаса, как Хонестум и обещал много лет назад. Тогда, семь лет назад, Аврора оказалась права. Смерть Эндимиона стала неудачным прецедентом решения неразрешимых проблем. Ещё двое герцогов тёмной дуги погибли вскоре, а места их заняли те, кто поддерживал проект нового поста главы клана и кандидатуру Элеонор. Теперь, спустя семь лет, погиб Окторитас, долгое время составлявший оппозицию императрице. Связывать эти события воедино не хотелось. Спрашивать Аврору напрямую было нельзя. Семь лет назад, когда Хонестум делал Инэрис предложение о сотрудничестве, оба понимали, что членство Инэрис в конклаве может быть только лишь формальностью. Никто не стал бы всерьёз принимать решения вчерашнего неофита. Теперь многое изменилось. Инэрис признали герцоги Светлой Дуги. Инэрис по-прежнему поддерживала императрица. И если бы Хонестум сдержал своё слово, предоставив Инэрис голос в конклаве Ордена, значительная часть империи оказалась бы единой как никогда. Хонестум не мог этого не понимать. Но хотел ли он этого на самом деле — оставалось загадкой. Инэрис прикрыла глаза и представила бескрайний простор за силовым полем бомбардировщика. Спокойствие бесконечной тьмы и искры звёзд — такие яркие и чистые… Единственное, что было настоящим в её жизни. Тихая мелодия комма разорвала тишину. Инэрис не сразу достала передатчик — время для личных звонков было неподходящее. Пару минут она слушала, как насвистывает переливчатая трель летнего вальса. Комм не замолкал. Инэрис вздохнула и потянулась к наушнику. — Да, — сказала она тихо, стараясь не привлекать внимания экипажа. — Это важно, — голос Авроры, вопреки словам, умиротворял. Инэрис сразу представила, как льётся густой мёд из глиняного кувшина, — я сейчас передам координаты, хочу, чтобы ты посмотрела, что там. Инэрис достала из кармана корпус комма и, не читая цифры, перевела их в программу-навигатор. — Это же Галаки, — вырвалось у неё. — Да, — Аврора замолчала, подбирая слова, — у тебя что-то связано с этим сектором? Инэрис ответила не сразу. — Знаю, что там что-то не так, — сказала она наконец. — Но сейчас я не могу. У меня Волк под прицелом. — Бросай эту ерунду. Галаки гораздо важнее. Инэрис фыркнула. Она собиралась возразить, но не успела — разговор прервал сигнал вызова — теперь уже с общего коммуникатора. — Прости, я не могу сейчас. Напиши мне что там, как только покончу с мятежниками, вылетаю. Инэрис оборвала связь и поднялась с кресла. — Они там, Каллен, я знаю, — Инэрис посмотрела на своего первого помощника. Каллен был высоким и подтянутым, как и все богатые аристократы. Он мог бы показаться красавцем, если бы не глаза — две прозрачные льдинки. Поговаривали, что его зрачки выцвели за время обучения в Ордене. Инэрис не верила — ведь её собственные сохранили цвет. И всё же смотреть в эти белёсые зеркала, как и многие на борту, она не любила. — Капитан, вы хотите провести корабль мимо солнц? — вопрос звучал безразлично, будто командор не находился на борту корабля-самоубийцы. — Есть масса других вариантов. — Мастер, моя недальновидность, по-видимому, не позволяет мне увидеть их. Инэрис отошла в сторону и постучала пальцами по подлокотнику. — Стоит ли вмешивать в бой Генс Ларту? — спросила она, обращаясь скорее к себе, чем к командору. — Мы должны использовать все шансы на победу, — холодно заметил Каллен. — Да разве это шанс? Мы со всем своим вооружением как слон, который гоняется за стаей комаров. Каллен вздохнул. — Вы не думаете о том, как уничтожить противника, а о том, как сделать это в одиночку. Инэрис повела плечами. — Не думаю, что вы правы. Но раз так — пусть мимо солнц пройдёт Волк. Надо только придумать, как выманить его. — В самом деле, капитан, самая малость. Монитор потемнел, и из динамиков послышался наглый мужской голос, требующий капитана. — Рассчитайте наши повреждения при маневре, — шепнула Инэрис, обращаясь к Мелч, и ледяным голосом произнесла в микрофон: — Отступник, ваше положение безнадёжно. Рекомендую немедленно отключить реакторы, открыть стыковочный отсек и ожидать пристыковки корабля-карателя. Императрица милосердна. Ес… У Инэрис была заготовлена длинная речь относительно величия власти Авроры, рассчитанная больше на экипаж «Генс Ларты», чем на лидера повстанцев, но Волк не проявил сочувствия и завёл свою песню: — Милосердие, каратель? Из милосердия вам следовало бы нажать красную кнопку и со словами раскаяния отправиться на тот свет. Если боитесь — я готов помочь, подлетайте поближе! Инэрис посмотрела на монитор с расчетами. Повреждения обшивки при прохождении через ось — 60 %, повреждения дефлекторов — 94 %. Инэрис чертыхнулась про себя, идея подойти определённо была непродуктивной. — Ты не устал трепать языком, ренегат? — пальцы Инэрис забегали по клавиатуре, вводя координаты ключевых точек кратчайшей траектории. Седьмая планета системы — крайняя, корабль противника где-то между первой и второй, после третьей — плотное кольцо астероидов… Тяжеловооружённый фрегат «Генс Ларта» с двумя кораблями поддержки против сборного флота полуразвалившихся корветов и прочих корыт. И он вынужден сидеть и ждать, пока этот подонок откроется! Взорвать бы систему к чёрту — и дело с концом. Но на четырёх планетах из семи — исследовательские базы, по десять-двадцать человек на каждой, вокруг двух вращаются спутники повстанцев, плюс лагерь старателей на ближайшей к Солнцу. Спутники — до пятидесяти человек в каждом, в пещерах — Мадера знает сколько, но пусть даже пара каких-нибудь механиков, размен в пользу империи, а «Генс Ларта» висит на высокой орбите третьей планеты и ждёт, кто быстрее эвакуируется — шахтёры или террористы. — Аврора меня убьёт, — пробормотала Инэрис, отключая связь, и в полный голос продолжила. — Поднять щиты! Перехватчики — старт по команде! Машинное — полная скорость! *** — Чёрт! Меридик, что там? — Ещё пять минут. Группы поддержки уже у базы, — Ардия посмотрела на Волка большими чёрными глазами, — Пирс может не успеть. — Предлагаешь нам торчать здесь и ждать, пока они соберут все свои шмотки? — Пять минут, капитан, имперцы потратят пятнадцать, чтобы обойти звезду и это в лучшем случае. Мы не можем их бросить… — Да знаю я! Только когда он опять выскочит… Системы оповещения корвета тревожно заверещали, и на экране радара возникли очертания фрегата империи. Мгновением позже тормозящий фрегат появился и в зоне видимости. — Высокие звёзды, — прошептал Волк, не веря своим глазам, — они прошли мимо солнц и не развалились… Рядом с его корветом вспыхнул и исчез корабль ведомого. Мгновенное оцепенение спало с Дезмонда, и приказ к атаке он отдавал уже, развернув свой перехватчик навстречу вылетающим из бездонных ангаров фрегата кораблям имперцев. — Да их там не меньше сотни, — прокричал пилот одного из вырвавшихся вперёд кораблей повстанцев, для того, чтоб через мгновение превратиться в облачко замороженного кислорода и обломков. — Все корабли, рассредоточиться. Не позволяйте фрегату прицелиться. Нужно подойти к его корпусу, там нам смогут противостоять только их истребители. Остатки успевших взлететь шести эскадрилий «свечей» пронеслись сквозь сеть перехватчиков империи класса «Рассвет» и устремились к корпусу фрегата. Орудийные расчёты гиганта прекратили огонь, стараясь не нанести урон корпусу, зато повстанцы наоборот начали стрелять по всем выступающим частям обшивки, надеясь нанести как можно больше повреждений фрегату, прежде чем имперские истребители свяжут их боем. Бортовой компьютер корабля Волка предупредительно пискнул, и от корвета отвалилась ложная цель, уводя ракету вбок. Положив корабль на разворот, предводитель повстанцев заметил серебристую тень имперского «Рассвета». — Ну, нет, — прорычал Волк, — так просто он меня не получит. Но имперец уже ушел на другую цель, а его место заняли сразу четыре вражеские машины. Компьютер «свечи» прощально выдал информацию о четырёх наведённых ракетах. Волк мысленно пожелал хотя бы одному из его приближенных выбраться из этой мясорубки и продолжить сопротивление. Внезапно броня фрегата позади «свечи» вздыбилась и лопнула, разбрасывая во все стороны осколки и тела экипажа. Зелёный сгусток энергии сжег «рассветы», преследовавшие повстанца, и полетел в сторону базы. Несколько секунд потребовалось командиру повстанцев для того, чтобы обогнуть покорёженный нос имперского фрегата и увидеть на фоне двух солнц неизвестный корабль, почти в два раза меньший по размерам по сравнению с имперцем, но, судя по раскуроченному носу последнего, не менее мощный. Почти не понесшие потерь «рассветы» внезапно рванули к новому участнику боя, кормовые турели фрегата поворачивались к новому противнику, в то время как центральные уже произвели первый залп. Вдруг Дезмонд увидел рождение нового солнца. Планета, его планета, с которой ещё только стартовали его друзья, превратилась в пламенеющий сгусток. В этот же момент разрушительная мощь орудий империи дотянулась до пришельца. Восемь попаданий — восемь вспышек на чёрном корпусе, и из них три дыры, сквозь которые видны солнца. Чёрный корабль отвечает имперцу ещё одним зелёным сгустком, но снова попадает в нос, отрывая его полностью. — Все оставшиеся «свечи», отходим. Крайне интересно было, кто же победит в этой схватке титанов, но оставаться здесь до победы Волк не хотел. Оставшиеся шесть юрких машинок быстро начали удаляться в сторону остатков своей планеты, прикрываясь корпусом имперца. Несколько торопливых неприцельных снарядов пролетело мимо них, никого не зацепив. Позади Генс Ларта произвёл ещё один залп и начал разворот. Чёрный корабль, еле видимый за корпусом имперского корабля, окутался зеленоватым сиянием и исчез, пробив фрегату на прощание корму. — Сэр, — вывел из потерянного наблюдения Волка голос одного из его пилотов, — только что получен сигнал. Эвакуация закончена. Можно уходить — Слышу. Все корабли, двигаемся к точке рандеву. *** Отчёт Каллена Фэроу, командора фрегата «Генс Ларта» Дата:7.14.7247. Тема: текущие итоги операции «Птицелов». Согласно приказу совета группа B14 прибыла в систему Звезды F12G4H в 4.00 по времени Нимеи. Ликвидация отступников была затруднена наличием гражданских поселений на объектах F12G4H-2, F12G4H-3, F12G4H-4, F12G4H-6, F12G4H-7, общим населением 54 разумных. Численность отступников, исходя из подсчета эвакуированной массы — 560–570 разумных. Командующий Инэрис счёл размен оправданным и предпринял штурм планетоида F12G4H-1 и эскадрилий прикрытия, что было обусловлено следующими причинами: Эвакуационная колонна оставалась вне зоны досягаемости. Лидер отступников находился на истребителе прикрытия HJ-17 «Чёрная свеча». Мы исходили из того, что Волк остаётся нашей основной целью. Атака колонны эвакуации сильно увеличила бы риск уничтожения гражданских лиц, верных империи. Исходя извышеизложенных приоритетов, операцию считаю неудавшейся. Ход операции изложен в приложении 1. Также прилагаю объёмную карту системы F12G4H-1 до штурма. Во время операции мы успели выловить спасательную капсулу отступников и взять под охрану пассажира. Личность уточняется, но результаты экспертизы берусь предугадать. Его досье также прилагаю. Приложение 3 Имя: Ренгар Гэру Дата рождения: 6.6.7221 Место рождения: Арцева, система Грэйнкэрур Мать: куртизанка Калорант Отец: неизвестен Раса: человек (по результатам генетической экспертизы от 8.9.7231) Словесный портрет: Волосы: чёрные, ниже плеч Глаза: чёрные Кожа: белая Телосложение: жилистое Рост: 2, 01 сик. Вес: 74 пан. Особые приметы: отсутствуют Родственников: нет Личные контакты: беспорядочные Вредные привычки: алкоголь, наркотики (гашиш) Языки: краи, возм. др. Профессия: музыкант Судимости: 6.6.7242. — нарушение общественного порядка, дебош. 40 суток. 6.6.7243. — нарушение общественного порядка, дебош, нанесение вреда имуществу империи. 60 суток 6.6.7243. — нарушение общественного порядка, дебош, нанесение вреда имуществу империи, сопротивление аресту. Лишён визы Грэйнкэрура на неопределённый срок. 7.15.7244. — нарушение общественного порядка, несоблюдение закона «О защите чести Кариты» ст.9 «Об идеалах равновесия и порядка», сопротивление аресту, нанесение тяжких телесных повреждений гвардейцам при исполнении. Подтвержден отказ от визы, предупреждение и выговор, добровольно направлен в исправительную колонию на Гард-хе на 8 месяцев. 15.7.7245. — нарушение общественного порядка, дебош, нанесение вреда частной собственности (Бефельд). Лишён визы Бефельда на срок до трёх лет по счёту Нимеи, денежное взыскание двойной стоимости имущества. За неимением средств направлен на общественные работы на планетоид «Наблюдатель-4» сроком до трёх месяцев (алмазные рудники). Освобождён в связи с досрочной выплатой долга. 15.10.7245, 4.13.7245, 8.5.7246 — дебоши, нарушение общественного порядка, несоблюдение закона «О защите чести Кариты» ст. 1–3 «О свободе воли, совести, мысли», ст. 6 «Оскорбление величия Императрицаа», ст.7 «О ценностях Света», ст.8 «О ценностях Тьмы», ст.9 «Об идеалах равновесия и порядка». Арест осуществлён 10.5.7246 в системе GK67L Гвардейцами Императрицаа. 10.5.7246 — сопротивление аресту, нанесение тяжких телесных повреждений гвардейцам при исполнении, попытка убийства лейтенанта Императрицаской Гвардии. В связи с систематическим несоблюдением закона «О защите чести Кариты» добровольно направлен на исправительные работы в систему GHJ13 (специализация рудников неизвестна) сроком до 10 лет (средний срок жизни в системе GHJ13 — 4 года, аборигенное население отсутствует; ком. Фэроу) 11.5.7246. — исчезновение тюремного транспортника XS-34, следовавшего по курсу GK67L-GHJ13 (В секторе CS6, на пути следования транспортника в течение этого месяца неоднократно наблюдались пространственные аномалии, происхождение неизвестно — ком. Фэроу) Приложение к отчёту Каллена Фэроу от 7.14.7247. Гриф: абсолютно секретно. XXX. Только для конклава. Тема: «Наследие Сивальгунда». Копия с личного засекреченного письма мастера Инэрис Аврорю Магдаро. Сделана в 6.40 по времени Нимеи. Язык: Саус Носитель: инфокристалл От: Инэрис Магдаро Кому: Авроре Магдаро Лично. Срочно. Во время операции в системе Эл орна произошло событие, заслуживающее твоего внимания. В сражении принял участие корабль, вряд ли связанный с силами повстанцев. Внешний вид: диаметр — ок. 50 м, форма — небольшой диск, окруженный шилообразными панелями, длина панелей ок. 30 м, цвет тёмно-зелёный, знаки отличия отсутствуют. Огневая мощь: приближена к мощи «Генс Ларта». Щиты неизвестной конструкции, поглощают любые виды энергии, материальные объекты в них сгорают. Пытаюсь понять, откуда он появился: гиперпереходов поблизости не было, кроме ворота повстанцев. Всё, что я могу предположить, не укладывается в законы логики. У повстанцев таких сил быть не может. Отчёт Ордену пока задерживаю и с нетерпением жду твоего ответа. Комментарий мастера Каллена Фэроу: наблюдения капитана полностью подтверждаю. Корабль нанёс «Генс Ларте» существенные повреждения, способствовал отступлению повстанцев и был уничтожен. Не рискую делать выводов, оставляя трактовку произошедшего на ваше усмотрение. В любой момент готов прибыть в Цитадель для сканирования и коррекции. Конец сообщения Конец ознакомительного фрагмента Ознакомительный фрагмент является обязательным элементом каждой книги. Если книга бесплатна — то читатель его не увидит. Если книга платная, либо станет платной в будущем, то в данном месте читатель получит предложение оплатить доступ к остальному тексту. Выбирайте место для окончания ознакомительного фрагмента вдумчиво. Правильное позиционирование способно в разы увеличить количество продаж. Ищите точку наивысшего эмоционального накала. В англоязычной литературе такой прием называется Клиффхэнгер (англ. cliffhanger, букв. «висящий над обрывом») — идиома, означающая захватывающий сюжетный поворот с неопределённым исходом, задуманный так, чтобы зацепить читателя и заставить его волноваться в ожидании развязки. Например, в кульминационной битве злодей спихнул героя с обрыва, и тот висит, из последних сил цепляясь за край. «А-а-а, что же будет?»ГЛАВА 23. Сектор Галаки
Звонок вызова прозвучал, когда Инэрис уже спала. Дорога к Энира Тарди занимала почти десять часов и, учитывая, что другой возможности отдохнуть не предвиделось, сон был ей просто необходим. Так что, едва закончив бой, Инэрис приказала повернуть фрегат к Цитадели, написала отчёт о случившемся и, отправив его Авроре, напрочь отмела все мысли о произошедшем. Умение не думать часто казалось ей самым полезным из того, чему обучил её Орден. Получалось не всегда, но вот такие передышки и осознание того, что нету времени даже на сон, служили хорошим оправданием отсутствию лишних мыслей. Инэрис сделала укол снотворного и провалилась в серую марь без сновидений, из которой её вырвал летний вальс, звучавший из динамиков коммуникатора — необычайно неуместный здесь и сейчас и предельно несоответствовавший тому, что она хотела бы услышать, проснувшись. — Да, — Инэрис не глядя взяла трубку и попыталась сосредоточиться на голосе говорившего. Видеосвязь она не включала, потому что смотреть на её всклокоченную голову, едва оторвавшуюся от подушки, не стоило даже самым близким. — Ты летишь в Галаки? Инэрис резко села. Последний приказ напрочь вылетел у неё из головы, и оправдания этому она не знала. — Я лечу в Энира Тарди. Через десять часов совет. Затем я могу посмотреть, что происходит в Галаки. — Разворачивай корабль. Ты нужна мне на Нимее. Срочно. — Аврора, меня могут назначить третьим магистром. Мы работали над этим несколько лет. — Разворачивай корабль и лети к Нимее. Я сказала, это срочно. — Что может быть более срочно… — Инэрис! Аврора почти кричала, и непривычные нотки паники отрезвили Инэрис лучше холодного душа. — Хорошо, я отдам приказ. А что с Галаки? — Ничего. Расскажу при личной встрече. *** Инэрис досмотрела плёнку и щёлкнула выключателем визора. Перед глазами всё ещё стоял кромешный ад сожжённого города и резавшие тучи серые тени кораблей. Аврора поставила чашку на резной столик и сплела пальцы в замок. В комнате повисла тишина. Элеонор отломила кусочек шоколадки и отправила его в рот. — Итак, что вы можете сказать об этой плёнке? Элеонор пожала плечами, наслаждаясь вкусом сладости. — Отвратительно, — сказала она наконец, — неоправданная жестокость… Не думаю, что это мог бы сделать человек. — Почему они уничтожают население? — спросила Инэрис. — В чём смысл такой войны? — Психологический удар, — пожала плечами Элеонор. — Что-то ещё? — Аврора смотрела на сестёр, не моргая. — Корабли трёх классов… — добавила Инэрис, — все шесть неизвестных модификаций, но среди них легко рассмотреть истребители, бомберы и корабли поддержки. О наличии тяжёлой артиллерии судить по наземным боям мы не можем. — Так… — Послушай… а были предупреждения об атаке? — спросила Инэрис. — Нет, — голос Авроры прозвучал неожиданно сухо, — никаких попыток выйти на связь. — И ты не знаешь, чей это флот? Никогда не встречала таких кораблей? Аврора не ответила. — Что ещё? — спросила она вместо этого. — Корабли легко перемещаются по атмосферным слоям… аэродинамика рассчитана так, что они не зависят от давления и… мне кажется, они универсальны. Подходят как для космического боя, так и для воздушного. — Интересно, ещё? — Они двигаются как один организм и не боятся смерти, — сказала Элеонор. Аврора прищурилась, внимательно глядя на неё. Элеонор смотрела в окно, будто видела корабли там, а не на экране. Аврора проследила за её взглядом, так же внимательно вглядываясь в рисунок облаков, и только потом сказала: — Да. Я это тоже заметила. — Очень трудно так запугать людей, чтобы они не боялись смерти, — задумчиво произнесла Элеонор. — В этом что-то есть, — согласилась Инэрис, — но я не согласна насчёт запугивания. Посмотрите, как они атакуют. Либо это годы выучки… а ведь, скорее всего, для них это первый бой. Либо это просто… не люди. — Возможно и то, и другое, — Инэрис заметила, что Аврора двумя руками держит чашку чая. — Аврора, ты боишься? Привычная откровенность вопросов Инэрис заставила Аврору вздрогнуть. — Страх в человеческой природе, — произнесла она спокойно, — но в человеческой природе — побеждать свою природу. Инэрис покрутила в руках серебряную ложечку. — Если это боты-беспилотники, то у них преимущество в дисциплине и в количестве. Но для нас это тоже будет первый бой. И не всё ли равно, с кого начинать? — Тебе всё равно, кого убивать? — Элеонор фыркнула. Инэрис только пожала плечами: — Всё равно, пока они угрожают Империи. — Они ей угрожают, — Аврора кивнула, — но убивать их пока рано. Нужно провести разведку и определиться с дальнейшей стратегией. Возможно, я ошибаюсь, и мы сможем наладить дипломатические отношения. — Да… Они явно были склонны к переговорам… — в голосе Инэрис прозвучал яд. Аврора, конечно, была права. Но Инэрис идея вести переговоры с убийцами не нравилась никогда. — План прост. Место следующей атаки мы не знаем, так что придётся пребывать в готовности. Однако мы можем предположить, что она продолжится в секторе Галаки. Элеонор, тебе поручается организовать отвлекающий удар и задержать противника. Собери все силы Тёмной Дуги. Вы должны быть готовы дать отпор любому врагу. Ты, Инэрис, должна захватить корабль противника и доставить в нашу лабораторию на Эвридике. Наверняка, — глаза Авроры недобро сверкнули, — у тебя будет альтернативное предложение… я согласна передать возможного информатора Ордену, если допросом будешь заниматься лично ты. Мне нечего скрывать от Ордена, но я хочу быть уверена, что знаю всё. Сам корабль всё равно нужен на Эвридике. — Значит, добычу пополам? — Инэрис надломила бровь. — Не время делить добычу. — Хорошо, могу я не гонять в Галаки Генс Ларту? Аврора подняла брови: — Это ещё почему? — Пользы от него не будет, а рисковать ресурсами в преддверье войны я не хочу. — Скажи прямо: хочешь покромсать кого-то своими руками, — Элеонор хихикнула, — все свои, Ин. — Нет, — отрезала Аврора, — в штурм-группе ты не пойдёшь. Я тоже не хочу рисковать ресурсами в самом начале войны. На твою долю ещё хватит крови. — Особенно, если ты удачно поговоришь с информатором… ладно, поняла. *** В порту было шумно. Эскадрилья «Зефир» базировалась в общих доках. Хотя пилоты знали, что в случае войны они станут надеждой флота, в мирное время они были простыми солдатами. А мирным было почти всё время правления Императрицы. Броган Эмбер отбросил в сторону сигарету и раздавил тяжёлой магнитной подошвой. — Не знаю, Патрик, — сказал он, — ходят разные слухи… я бы предпочёл видеть бомбардиром тебя, а не кого-то из этих. — Да ничего не случится, кэп. Я на этой службе тридцать лет, и до сих пор ничего не случилось. Эмбер покопался в кармане и достал другую сигарету. У многих людей его выучки были дурные привычки. Постоянный контроль напрягал, и все они искали способ расслабиться. Для Эмбера это был гашиш. Но и он почти не помогал. — Ну, теперь-то делать нечего. Пополнение уже выслали, надо думать. — Я тебе советую не связываться с новичками. Кэзелд неплохо стреляет. — Кэзелд мне не подходит, и он занят. Не стоит разбивать команду. Патрик, моложавый мужчина лет пятидесяти и потомственный военный, рассмеялся. — Ты будто на войну собираешься. Эмбер низко опустил голову и исподлобья посмотрел на напарника. — А по-твоему, куда мы все собираемся? Патрик открыл рот, чтобы ответить, но почему-то ничего не сказал. Эмбер развернулся, прослеживая взгляд напарника. Каблуки звонко щёлкнули о пол. Сигарета исчезла под шасси бомбардировщика. — Командир эскадрильи «Зефир», капитан третьего ранга Броган Эмбер к вашим услугам. Молодая девушка, офицер, тоже отдала честь. Светлые волосы её лёгкими пушинками выбивались из-под фуражки. Тонкие пальцы коснулись виска. В голубых, как море Селесты, глазах, плясали весёлые искры. — Лейтенант Алекс Пикс, кадетский корпус седьмого крыла, прибыла для прохождения практики, поступаю под ваше командование. — Практиканты в «Зефире»… ну и ну… — прошипел Патрик на ухо Эмберу. — Ваша специализация, лейтенант? — Стрельба из скорострельных орудий, ремонт и навигация. — Даже не думай, командир… — но глядя сбоку в горящие глаза Эмбера, Патрик уже понимал, что его не слышат. — Вы очень кстати, лейтенант, — Эмбер улыбнулся, — мой канонир уходит в отпуск. — Я остаюсь. Свадьба подождёт. — Прошу вас, лейтенант, пройдёмте вон туда, я покажу вам машины. Патрик молча смотрел вслед удаляющимся фигурам. Оба офицера улыбались и перешучивались на ходу. Патрик вздохнул. «Ладно, не на войну же собираются…». Он повернулся, подхватил сумку и направился к выходу из космопорта. За воротами его ждал флаер с улыбчивым шофёром, который должен был отвезти пожилого вояку к семье. Через два дня его дочь выйдет замуж. В последний раз они виделись десять лет назад, и могли бы не увидеться ещё десять. Отпуск подвернулся весьма кстати. И, конечно, если командование само предлагало отпуск, значит, опасности не было. *** — В чрезвычайной ситуации наши «Молнии» поддерживают автономный полёт в течение сорока восьми часов, это очень много для военного корабля класса «D». Их основное назначение — атака наземных объектов, но современная модификация крыльев в моделях пятисотой линейки позволяет так же успешно проводить атаки по крупным космическим объектам. «Именно поэтому в атаку пойдёт «Зефир» — промелькнуло в голове у его спутницы, но так и не прозвучало вслух. «Алекс» с улыбкой слушала рассказ молодого командира. «Молнии» серии 500+ были её любимыми корабликами. Она не принимала участия непосредственно в разработке их технических деталей, но хорошо знала руководителя инженерного корпуса «Пандора». — Я всегда хотела служить на бомбардировщиках модели «Молния», — сказала она честно и посмотрела Эмберу в глаза. Тот поперхнулся словами. Лицо практикантки казалось ему странно знакомым, будто он видел её в кино или во сне. Как адепт Ордена он знал, что любовь с первого взгляда есть глупое и недолгое чувство, как командир он понимал, что практикантка в бою опасна прежде всего для эскадрильи. «В конце концов, я справлюсь с управлением и сам», — подумал он и сказал: — Сегодня в шесть часов мы пойдём в разведывательный рейд в сектор Галаки. Думаю, это неплохая возможность для вас показать свои навыки. «Алекс» кивнула. — Они вас не разочаруют. *** — Вам не мешает? — Нет, сэр. Практикантка сосредоточенно рассматривала картинку на мониторе. Внизу под ними проплывали цветочные поля. Бескрайние равнины заросли фиалками и дикой травой. «Она, должно быть, из Ордена. Только адепты Ордена могут так сосредоточенно заниматься бесполезными для постороннего взгляда вещами», — подумал Эмбер, и мысль ему не понравилась. — Вам нравятся цветы? Алекс ни на секунду не отрывала взгляда от монитора. — Вы заметили, что на планете нет следов жизни? Эмбер поколебался. Он нажал на панели кнопку и ввёл поиск по названию «Пангея». Чертыхнулся. — С вашим прилётом я как-то забыл посмотреть справочники, — смущённо сказал он. — Это плохо, — рассеянно сообщила Алекс, — но зато вы наверняка заметили, что на планете нет и следов… хм… смерти. Я вижу такое впервые… а вы? — Нужно осмотреть окрестности мегаполисов. На многих планетах в пограничных секторах ещё сохранилась дикая природа. — Конечно. Только там тоже не будет никаких следов. Эмбер не ответил. Пользуясь тем, что Алекс не отворачивается от своего монитора, он торопливо ввёл коды доступа к информационной системе Ордена и запросил подборку по чрезвычайном происшествиям в секторе Галаки. На экране заморгало красное окошко — «доступ закрыт». Эмбер нахмурился. — Тщательное расследование не входит в наши задачи. Но города мы осмотрим. «Алекс» кивнула. Эмбер выключил музыку. Несколько минут они молча пролетали над цветочным полем. — Вот и город, — сказала Алекс. Эмбер посмотрел на монитор. Города не было. Эмбер проверил координаты ещё раз. — Любое оружие оставляет следы, — сказал он растерянно. «Алекс» промолчала. — Хотите высадиться и осмотреть территорию? — спросил он неуверенно. — Хочу, — согласилась Алекс, — но в наши задачи это не входит. Нужно осмотреть соседние планеты или отследить термослед. Эмбер кивнул и включил сканеры. Только теперь он заметил, что практикантка взяла командование на себя. Он снова вошёл в информационную сеть и набрал запрос «Алекс Пикс». Заморгало окошко — «объект не найден». — Есть термослед, — сказала «Алекс», и впервые в её голосе промелькнула тень волнения, — мы должны проследить его источник. Эмбер резко ударил по тумблеру. «Отключить двигатели?» — прозвучал голос в наушнике. Он приложил к панели ладонь и двигатели стихли. Наступила тишина. Рука Эмбера спокойно легла на рукоять бластера. Он думал, что его движение было абсолютно незаметным, но понял свою ошибку, почувствовав ледяное дуло у виска. — Спокойно, командир. Что взбрело вам в голову? — Алекс Пикс не существует. «Алекс» рассмеялась. — Всего-то… вы меня чуть не напугали. Над плечом Эмбера проскользнула тонкая рука. — Повернитесь. Только медленно. Он осторожно повернул голову. Перед самым его носом болтался медальон — золотой диск с гравировкой — поднятый меч в окружении семи звёзд. Герб Ордена. — Я могу убрать пистолет? — спросила владелица медальона. Эмбер кивнул. — Желаете занять командирское кресло… — он замешкался. — Мастер, — закончила практикантка за него, — мне всё равно. Просто поднимите корабль и следуйте по термоследу. Эмбер послушно нажал несколько кнопок. Корабль быстро набирал высоту. — Как далеко вы хотите пройти по следу? — спросил он, когда корабль уже вышел из атмосферы. — У нас сорок восемь часов хода. Делайте выводы. Эмбер кивнул. *** Ещё три некогда населённых планеты оказались безжизненными. Когда истребитель замер на орбите четвертой, Инэрис попросила заглушить двигатели. — У вас есть родственники, командир? — спросила она. — Есть. — Это плохо… — Вы что-то заметили? — Да, вот тут… — Инэрис указала на радар, — прогоните в термоспектре, а потом в световом. Эмбер послушался. — Объект небольшой. — Дайте мне связь с центром. — Хотите позвать «Зефир»? — Нет. Не стоит переводить хорошую технику, — Инэрис взяла в руки микрофон. — «Буран», как слышите, приём? На связи «Охотник». Она подождала. — Говорит «Буран». «Охотник», слышу вас хорошо. — Передаю координаты с поправкой t-x. Жду помощи. — Вас понял, «Охотник». Приступаю. — Будем наблюдать? — спросил Эмбер. — Наша задача — разведка. На рожон не лезем. Для этого есть «Буран». — Понял. Закрепимся в тени спутника? — Действуйте. *** Три часа тишины. Эмбер так пристально всматривался в рисунок тепловых полей на мониторах, что в глазах уже начинало рябить. Он отстранился и мимолётно потёр веки. Движение не укрылось от пристального взора Инэрис. Она собиралась было сказать что-то в духе «плохо» или «вы ведёте себя неразумно», но в эту секунду на главном мониторе вспыхнул алый шар. Несколько секунд шар разрастался, а затем исчез. — Произвожу замеры… — произнёс Эмбер, но Инэрис прервала его: — Не стоит. Выходим из тени, ведите корабль к месту крушения. Эмбер послушно защелкал тумблерами. Зеленоватый шар спутника ушёл в сторону. Эмбер ошарашенно разглядывал обломки «Буранов», тут и там дрейфующие в свободном космосе. Бой ещё продолжался. Руки эцин продолжали вводить поправки и направлять штурвал. Инэрис сглотнула. Ей очень хотелось заговорить. Хотелось сказать, что боевая мощь «Буранов» позволяет эскадрилье легко уничтожать старые неповоротливые фрегаты. Но она знала, что сейчас следует молчать. Зелёное чудище, противостоящее эскадрилье, переливалось, как медуза в лучах солнца, и было абсолютно невредимо. Оно шевелило щупальцами, в несколько раз превосходящими длину кабины любого истребителя, и мало походило на любой человеческий фрегат. — Остерегайтесь конечностей, — сказала Инэрис почти шепотом, сама не зная почему. Эмбер кивнул. Он и без того видел, как несколько секунд назад мощное щупальце ударило в борт истребителя, проломив его насквозь. — У него есть дефлекторы? — спросил Эмбер. — Я не вижу, — на мониторах действительно ничего не было. В инфракрасном спектре гигантский осьминог выглядел частью бесконечного холода космоса, никаких следов энергии он не излучал. — Наша задача? — спросил Эмбер. Инэрис на секунду задумалась. — Исследуем его изнутри. В бой не вступать. Эмбер кивнул, и Инэрис невольно поразилась тому, как удачно она выбрала второго пилота. Она опасалась бравады и ложных братских чувств — но ничего не было. Командир эскадрильи «Зефир» выполнял приказы быстро и молча. — Попробую осуществить стыковку сзади, видите? Теперь кивнула Инэрис. В пространстве между щупальцами сияла чёрная брешь. Она откинулась на спинку кресла и заставила себя расслабиться. Постепенно — от кончиков пальцев до тонких подкожных мышц на висках. Положила руку на сенсорную панель и увеличила прозрачность боковых перегородок. Теперь можно было подумать, что между пилотом и космосом нет ничего. Ничего, кроме гигантского щупальца, метнувшегося в сторону корабля. Взгляд скользнул по затылку напарника — тот не замечал угрозы. А руки уже переводили управление на второй пульт. Истребитель рванулся вверх, но расстояние между кораблём и щупальцем было уже слишком мало. Удар пришёлся по брюху, истребитель тряхнуло, но когда щупальце двинулось в обратный путь, Инэрис пристально наблюдала за показаниями приборов. Слегка задрав крыло, истребитель разминулся с техникой противника и, увеличив скорость, вошёл в тёмный проём стыковочного шлюза. — Нас заметили? — услышала он голос Эмбера будто сквозь сон. — Чёрт его знает, — бросила Инэрис, не отрывая взгляда от монитора, — напряжение в дюзах скачет, не отвлекайте. Эмбер послушно замолчал, он обратил внимание, как изменился голос спутницы — стал холодным и колким, как осколки льда. Теперь обоим оставалось лишь следить, как проплывают мимо стенки шлюза. Наконец вдали замаячил свет — тусклый и зеленоватый, как светятся безлунной ночью фосфоресцирующие водоросли в подводных пещерах. — Готовьте оружие, — бросила Инэрис. Эмбер кивнул, хотя предупреждение и не требовалось — уже несколько минут он сжимал рукоятку бластера так, что болели пальцы. Ровно, как медуза в спокойных волнах, истребитель вышел в зону света и начал опускаться. Инэрис метнула быстрый взгляд в сторону Эмбера. «Стоит ли ему знать, что шасси сорваны?» — подумала она и тут же приняла решение. — Когда я досчитаю до трёх, прыгайте. — Что?.. — Раз. Она положила палец на тумблер управления переборками. — Два. Переборки отползли в сторону. Висок неприятно щекотала солёная капля. — Три. Эмбер рванулся вверх и влево, в прыжке нажимая ручной тормоз. Изящное тело истребителя скользнуло назад и с грохотом ударилось о пол. Прозвучал ещё один хлопок — взорвались пламенем измученные дюзы. Сверкнуло, и, наконец, «Молния» вздохнула последний раз — сработали огнетушители, покрывая пеной обгоревший и бесполезный теперь остов корабля. Инэрис оглянулась на Эмбера. Тот молчал. Только играли желваки на широких скулах. Даже в тусклом свете, исходящем от стен, видно было, как он побледнел. Инэрис встала, отряхнула форменные брюки и проверила, как работают суставы. Всё было в порядке. Бластеры тоже оказались на месте — и тот, что полагался практиканту, висевший на поясе и заряженный холостыми, — и другой, который не полагался никому, под тканью правого рукава. — Сканер показывает, что мы в самом начале длинного коридора. Он раздваивается за несколько сот метров от нас, — прозвучал негромкий и спокойный голос Эмбера. — В длину эта дрянь метров шестьсот. Центральная артерия? — Это было бы слишком просто. — Не спорю. Если только рубка находится на носу. Оба замолчали. Инэрис разглядывала стены, покрытые металлической чешуёй, с полметра каждая. Эмбер продолжал изучать данные сканера, выбирая разные режимы и спектры. — Вам это напоминает то же, что и мне? — спросила она Эмбера внезапно для себя самой. — Зоб гигантского животного. — А мы пролезли ему в задницу. — Неприятная аналогия. Разрешите спросить, мастер? — Разрешаю. — Нашей задачей была разведка. Как вы собираетесь её выполнить без истребителя? Инэрис пожала плечами. — Если вы об этом, тот тут наверняка должна быть штурмовая техника или спасательные шлюпы. Но я вас разочарую. Наша задача — не разведка. Наша задача — захват. — Разрешите закурить? — Разрешаю. Инэрис опустилась на корточки рядом с Эмбером. — И мне одну. Она курила первый раз и, сделав затяжку, с трудом заставила себя проглотить кашель, но хорошую мину сохранить удалось. Сигареты пахли отвратительно, но Инэрис плохо разбиралась в табаке. — Итак, командир, — сказал Эмбер, тоже делая затяжку, — как я понимаю, вы считаете, что наших сил достаточно, чтобы взять этот линкор на абордаж. Инэрис кивнула. — У вас, видимо, есть план? — наркотик сделал своё дело. По телу разлилась приятная истома, адреналин улёгся. Она затянулась ещё раз, отбросила сигарету и затоптала огонёк. — Как насчёт такого? Мы выходим в коридор и, убивая всех, кого встретим по дороге, доходим до рубки. — А потом? — А потом всех, кого встретим в рубке. — Хороший план. Вы его уже отрабатывали на практике? Инэрис покачала головой. — Представьте, что это тренажёр, — добавила она, и, к её удивлению, Эмбер кивнул. Проверив снаряжение в последний раз, оба пилота двинулись в противоположную от шлюза сторону, туда, где клубился мрак. Коридор оказался достаточно широким, чтобы время от времени у путников пропадало ощущение стен, смыкавшихся над головой. Из темноты за переборками раздавалось ровное довольное урчание, иногда — звуки текущей и пузырящейся жидкости Света не было. Не было дверей, лифтов и шлюзов. Ничто не преграждало проход. Ровно и монотонно они двигались по прямой около пятнадцати минут, пока не упёрлись в стену. Эмбер, шедший впереди, оглянулся на спутницу. Лицо напарницы ничего не выражало. Инэрис молчала. — Что дальше? — спросил он, когда тишина стала невыносимой. На секунду на красивом лице девушки промелькнуло раздражение. — Что, если это и правда живое существо? — спросил Эмбер. — …или беспилотный бот…. — пробормотала Инэрис. Затем тряхнула головой, — тогда мы тут застряли. Что бы это ни было, нам придётся найти центр управления. Иначе мы не сможем отсюда выбраться. Она повернула голову, разминая шею, — мышцы затекли от долгого сидения в кресле — и устало облокотилась на стену, которая послужила концом коридору и их надеждам. По спине её пробежала лёгкая дрожб. Девушка обернулась и провела по стене рукой — слегка вверх, потом влево. Полыхнул яркий зелёный свет, и она исчезла — раньше, чем Эмбер успел сделать хоть что-то. «Телепорт», — промелькнуло у Эмбера в голове. Он встал на то же место, где только что была его напарница, и стал шарить рукой в поисках контактной точки. Сначала у него ничего не получалось, но вскоре он понял, как ориентироватья. От стены исходила слабая вибрация, которая становилась сильнее по мере продвижения руки. Наконец Эмбер нашёл сенсорную вставку. Снова блеснул зелёный свет. Эмбера коснулось неприятное чувство, будто тело его растворяется в кислоте, голова закружилась. Стены сместились, и он закрыл глаза, чтобы преодолеть тошноту. Когда глаза его снова оказались открыты, Эмберу показалось, что ничего не произошло. Такая же тьма окружала его, как и несколько секунд назад, она лишь стала гуще и непрогляднее. Потом раздался негромкий щелчок, и он увидел тусклый свет неонового фонарика. Инэрис была рядом. Она разглядывала что-то, скрытое в темноте. Проследив за её взглядом, Эмбер увидел дула десятка орудий разного калибра, направленных на них — сверху и с боков небольшого круглого помещения, где они оказались. Рука Эмбера легла на рукоять бластера, и одно из дул слабо шевельнулось, переводя прицел с Инэрис на него. — Не делайте резких движений, — сказала Инэрис вполголоса и сделала плавный шаг вперёд. Что-то привлекло её внимание в темноте, и Эмбер напряг зрение, чтобы разглядеть этот предмет, но ничего не увидел. — Мы хотим поговорить, — сказала Инэрис, обращаясь к темноте. Эмбер вздрогнул, услышав, как темнота ответила мягким женским голосом: — Нам не о чем говорить. — Тогда почему мы ещё живы? — спросила Инэрис. Дула снова дрогнули, и вдоль некоторых пробежали слабые энергетические разряды. Темнота молчала. — Вы давно говорили с людьми? — мягко спросила Инэрис. Но вместо ответа голос потребовал: — Уберите свет. Инэрис послушно щёлкнула выключателем фонарика. Она молчала, подготавливая следующую реплику. Оба имперца прекрасно понимали, что каждое слово сейчас может быть смертельно опасным. — Мы не хотим зла, — сказала Инэрис спокойно. В ответ послышался тихий смешок. — Это видно по вашей военной форме. Инэрис не ответила. Вместо этого она сменила тему и снова задала вопрос. — Вы управляете кораблём? Глаза Эмбера уже достаточно привыкли к темноте, и он разобрал вдали, в центре противоположной стены, очертания стройной женской фигуры. Руки неизвестной были разведены широко в стороны, и от них разбегались прочь десятки и сотни тоненьких проводков. — Управляю кораблём? — голос пленницы, как окрестил её Эмбер про себя, прозвучал задумчиво. — Я бы так не сказала. Она помолчала и повторила ещё раз: — Я управляю кораблём… или он управляет мной?.. Раздался сухой смех, который всё не прекращался и не прекращался. Пока не превратился в кашель. Инэрис дёрнулась, на секунду поддавшись порыву подойти поближе, но дула тут же дёрнулись следом за ней, и хохот смолк. — Стойте там, — прозвучал приказ, и Инэрис кивнула. — Зачем вы атаковали наши планеты? — Я… атаковала… ваши планеты? — в голосе говорившей было непонимание. — Джавена, Ханкорд, Пандора. Там были многомиллионные города, а теперь — только трава и цветы. — Города… муравейники, — незнакомка замолчала, а потом внезапно сорвалась на крик. — Это не ваши планеты, не ваши! — кричала она. — Кто вы, чтобы ими владеть?! — Я не владею ими, — сказала Инэрис очень спокойно, — но там жили люди, которых я защищаю. Теперь — не живут. Обе замолчали. Инэрис заговорила первой. — Если вы имеете притязания на планеты сектора Галаки, мы можем их обсудить. Не обязательно всех убивать. — Я никого не убиваю! Вы — вы убили нас всех! — незнакомка осеклась и тяжело задышала, силясь справиться с собой. Потом продолжила довольно спокойно. — Слабые — умирают сами. Сильные — станут такими… Такими, как мы. — Зачем? — настойчиво повторила Инэрис. — В чём ваша цель? Голова незнакомки медленно повернулась. На секунду лицо её озарила злоба, а затем она заговорила снова, неожиданно мягко, но от этой мягкости дрожали колени: — Моя… цель? Инэрис молчала, ожидая продолжения. — Моя… цель… Я… не помню. — Сколько вы здесь? — спросила Инэрис. Только теперь Эмбер заметил, что медленно, шаг за шагом, его спутница приближается к переплетению проводов, удерживавших пленницу на весу. — Не знаю… — голос пленницы прозвучал растерянно. — Как вы сюда попали? Пленница бешено закрутила головой и рванулась, выдирая провода из стены. Засверкали искры, и Инэрис отступила на шаг, но не более. Пленница бесновалась несколько секунд, а потом затихла и бессильно повисла на проводах. Теперь Эмбер отчётливо видел, что последние не пускают её, удерживая в этом положении, будто птицу, распятую под стеклом. — Он… — произнесла незнакомка почти шёпотом, — это Он… — Кто? — спросила Инэрис мягко. Она была уже в паре шагов от цели. Чувствуя, что агрессии больше не будет, молниеносно преодолела остаток пути и, оказавшись вплотную к пленнице, поднесла руку к её лицу. Инэрис замерла, не решаясь коснуться пальцами вспотевшей щеки, покрытой слипшимися прядями волос. — Не отвечайте, — сказала она. — Вам тяжело быть здесь? Вам больно? Я могу вас освободить? — Нет! — пленница снова закричала, и дула дрогнули, меняя цель. — Не надо в меня стрелять, — поспешила сказать Инэрис, — это не поможет. Я успею убить вас, если это понадобится. Пленница снова расхохоталась — хрипло и надрывно. — Убить… — произнесла она сквозь смех, но Инэрис разглядела на её щеках слёзы, — убить меня… не может… никто… разве что… Один. Тот, кто принял меч из их рук… — казалось, в следующую секунду она забыла, о чём шла речь, и снова заговорила о другом, — Он… я не помню его имени… — потом брови её взлетели вверх. — А моё? Как моё имя? Она снова потянула руки, пытаясь рассмотреть их поближе, но провода натянулись, и пленница замерла. Подняла глаза на Инэрис и спросила: — Зачем Он сделал это со мной? — Разрешите вам помочь, — попросила Инэрис мягко. — Он не хочет вам добра. Мы прекратим боль. Незнакомка внезапно обвисла, будто вмиг растеряв остатки сил. — Хорошо, — согласилась она, — уже всё равно… — Вы можете вести корабль? Отвезите нас домой. Вам помогут. Мы поможем вам. — Хорошо, — казалось, пленница окончательно сдалась, — домой, это хорошо. *** Остаток пути Инэрис пыталась уложить в голове то, что увидела за прошедший день. Корабль был передан механикам Авроры, едва удалось вывести его на орбиту Эвридики. До последнего Инэрис опасалась, что пленница передумает и откроет огонь, потому первым, что было сделано, едва люди императрицы вошли на борт, было отсоединение её от силовых путей. Кажется, при этом она потеряла сознание от боли, но Инэрис лишь наблюдала за происходящим сжав кулаки. «Помочь…» — слышался ей почти беззвучный шёпот обескровленных губ. Помощи ждать не приходилось, потому что Инэрис прекрасно представляла себе, что такое имперский допрос. Она плохо спала той ночью, а наутро собиралась было спросить у Авроры, что стало с кораблём и его странной капитаншей, но номер Авроры не отвечал, а секретарь сообщил Инэрис, что та отбыла в неизвестном направлении, оставив приказ — подготовить к бою флот. Всё ещё пребывая в странном состоянии неспокойной дрёмы, Инэрис сделала кофе и включила визор. Она снова потянулась к коммуникатору и, выбрав знакомый номер, написала: «Привет». Ответа не было, как не было по какой-то причине и писем в последние два дня. У самой Инэрис не было времени писать, но только теперь она поняла, на какой неудачной ноте закончила разговор в прошлый раз. «Не обижайся на мои слова, — набрала она тут же, — последнее время много дел, и я не в себе. Но тем сильнее мне нужен ты — и твой ответ». Инэрис ждала какое-то время, а, не дождавшись ответа, отложила коммуникатор в сторону. — …вчера, в шесть часов вечера по Нимее, была уничтожена крупная база сепаратистов в секторе Веги. Кроме того, бойцам космофлота удалось схватить предводителя преступной группировки, известного как Волк Окраин. Личность преступника выясняется. Инэрис вздрогнула и подняла глаза на визор. Руки сами поползли к коммуникатору и набрали номер Хонестума, но спросить Инэрис не успела ничего: — Приветствую, — голос Хонестума был мрачен и тяжёл, — ваша выходка сильно усложнила дело, но я всё же могу вас поздравить. Отныне вы носите титул Магистра Ордена Звёздного Света. На секунду Инэрис забыла о причине звонка, а затем произнесла осторожно: — Благодарю. Но я хотела узнать, почему дело Волка было передано кому-то ещё. — Потому что оно не соответствует вашему нынешнему рангу. Не волнуйтесь, в вашем деле будет отмечено, что именно вы захватили информатора, который помог нам осуществить арест. Ваши пожелания также будут выполнены — мы проконтролируем, чтобы после допроса Волк был размещён на Нимее и публично казнён. Инэрис молчала. Чувства, одолевавшие её, были противоречивыми. Будто только что она потеряла правую руку, которую до сих пор считала причиной всех своих бед. — Я поняла, — сказала она, — благодарю за поддержку, — и нажала «отбой».ГЛАВА 24. Редея
Над Нимеей шёл снег. Он знал это не как человек. Он не видел его глазами и не слышал шороха позёмки над заснеженными аллеями. Галактион Аэций, бывший магистр Ордена Мира, прислонился лбом к холодному стеклу. Окно было мутным, давно пришло время помыть стекло… но снаружи шёл снег. Падали большие сероватые хлопья на сизую траву. Он отодвинулся от окна и потёр кулаком глаза. Потом, повинуясь внезапному порыву, занёс кулак и молниеносно ударил по стеклу. Раздался хруст. Пальцы заныли. Где-то в темноте зажужжали домашние дроны. Три металлических жука размером с кулак скользнули по раме. — Цело всё, цело… — сказал он тихо. Разговаривать с дронами было бесполезно, но очень хотелось. На Редее говорить было не с кем. Летом он пытался говорить с животными — большими вислоухими зайцами и парнокопытными с единственным серебряным рогом на лбу. Зимой было хуже. Сероватые активные осадки выпадали по всему побережью. Животные уходили в горы, а изгнанник оставался. Наедине с мыслями, воспоминаниями, совестью. Первую сотню лет он не верил, что оказался здесь навсегда. Он всё ждал, когда придут к нему ученики, чтобы снова позвать к звёздам, но ученики не приходили, и только спустя несколько десятков лет Галактион понял, что о нём забыли. Тогда Аэций попытался выбраться с планеты сам. Он искал минералы, пытался строить кузницу и ковать метал. Дроны раз за разом аккуратно уничтожали все плоды его попыток выбраться, так что он пытался даже относить кузницу в горы, но и от этого не было проку. Ковать здесь тот метал, который был необходим для полёта в космос, он не мог, и спустя сотню или двести лет Аэций перестал пытаться. Тогда он разозлился. Галактион злился на себя за то, что так легко попался в сети интриг и позволил втянуть себя в переворот. Злился на Аврору, которая оказалась холодней и расчетливей его. Но долго злиться на Аврору он не мог, как не мог злиться и на учеников. Оставалось злиться на себя, и он снова и снова бил кулаками по стеклу, в бессильной попытке вырваться на свободу. И раз за разом дроны подметали следы его безумия. Если он разбивал стекло, наутро оно снова было цело. Если срывал с петель дверь — утром она была на месте. Всё здесь, на Редее, оказалось таким же вечным, как и он сам, и таким же неизменным, как и он сам. Оставив попытки выбраться и растеряв злость, Аэций стал работать над системой связи, и через какое-то время случилось чудо — он поймал сигнал. На экране были новости, из которых Аэций узнал, что империя процветает и осваивает новые миры. На какое-то время диктор подарил ему надежду, потому что в голове Галактиона зародилась мысль, что однажды его найдут. Пусть не его ученики и не те, кто хотел бы его спасти, но одна только возможность поговорить с людьми к тому времени стоила для него больше жизни. Связь вскоре прервалась. Она исчезала и появлялась снова, не подчиняясь законам логики, каждый раз оставляя его в недоумении, а надежда всё не угасала — пока однажды он не собрал телескоп и не увидел на орбите цепочку боевых спутников, охранявших его покой. Надежда исчезла. Любой дурак, посмевший сунуться сюда, был бы убит раньше, чем Аэций смог бы сказать ему хоть слово. И именно те технологии, которые он принёс в Кариту, сделали возможным его плен. Аэцием овладело отчаяние. Он долго лежал на спине, глядя в потолок, потому что даже небо над головой делало тоску сильнее. Всё теряло смысл — прошлое, будущее, настоящее. Он хотел умереть, но и смерть была невозможна — дроны тщательно следили, чтобы он не причинил себе вред. «Зачем?» — стал спрашивать он тогда сам себя. Почему было не убить его? Или ненависть обманутой любви могла быть так сильна, что месть его единственной возлюбленной длится уже тысячу лет? Ответа не было. Все ответы были бессмысленны, хотя он находил их тысячи, один за другим. Безумие стремительно овладевало им, но понял он это лишь тогда, когда по ночам стал видеть образ Авроры. Аврора не говорила с ним. Она смеялась или просто смотрела ему в глаза с немым укором, но никогда не говорила. И говорить с ней тоже было бесполезно, хотя Аэций и пытался вначале. Он задавал всё тот же единственный вопрос: «Зачем?». Аврора молчала. Так Аэций понял, что безумен. Он мог бы смириться и с этим, как смирился и с вечностью своейжизни, и с вечностью своего одиночества, но безумие становилось сильнее. Теперь он видел учеников, упрекавших его в их собственной смерти. И снова Аэций бил стёкла и бежал, пытаясь скрыться от немых видений своей вины, но они находили его, и за призраками прошлого следовали вездесущие дроны. А однажды к нему явилась Тот. Аэций силился и не мог вспомнить, как звали Того. Он так испугался тогда, что судорожно попытался вспомнить своё имя и имена всех, кого когда-то знал, но тут память была ему верна. Только одно имя никак не удавалось поймать, и потому Аэций так и назвал его для себя — Тот. Тот говорил, что может прекратить муки. Тот говорил, что может подарить Аэцию сладость мести, выпустить на волю ненависть, что снедала его. И это был первый голос, который Аэций услышал за долгие сотни лет. Этот голос был страшен, потому что не походил на голоса людей. Будто сам воздух, сама тьма взывала к нему, обещая свои дары. И ярость в самом деле проснулась, когда Аэций отвечал: «Нет». — Ты опоздал, — сказал он, — никогда я не буду живым. Тот ушёл и не приходил больше, а безумие стало утихать. Аэций гнал прочь призраков, заставляя себя думать день за днём, хотя думать было не о чем в серой пустоши Редеи, где лишь дождь и снег сменяли друг друга от года к году. Он давно уже потерял счёт этих лет. Время для него превратилось в вечность. *** — Стерильный мир, — сказал Аэций вслух, не отрывая взгляда от серой пелены за окном, чуть подёрнутой белыми хлопьями снега, таявшими, едва коснувшись земли, — зоопарк… Он всё чаще говорил сам с собой, потому что хотя бы свой голос он должен был слышать, чтобы не раствориться полностью в этом сером нигде. Здесь было всё, что требовалось человеку, чтобы выжить — пища, давно не имевшая вкуса, постель, казавшаяся конечной стадией тюрьмы, одежда, вода, кров. — Ты ведь слышишь меня… — сказал он всё так же тихо, — слышишь и слушаешь… а если и нет, то обязательно посмотришь утром за завтраком… Аэций с ненавистью посмотрел на стоявшую в углу кровать. Спать там он давно уже не мог. Он устроился в кресле, всё так же глядя в окно, и стал следить за бесконечным бегом туч, уплывавших в никуда. И когда маленькая серая точка, отделившись от туч, стала увеличиваться в размерах, всё более приближаясь к утлому домишке на краю вселенной, где он обитал уже много лет, Аэций лишь усмехнулся, твёрдо решив игнорировать шутки своего больного мозга. Людей здесь быть не могло. Тем более здесь не могло быть Авроры. Аэций был твёрдо уверен в этом, пока наблюдал за тем, как движется от корабля до боли знакомая фигурка. Эта Аврора отличалась от той, что привык видеть Аэций в своих грёзах. Аэций не мог бы сказать, что именно было в ней не так — будто одна из серых туч покинула небо и поселилась у неё на челе. Дверь скрипнула, и Аврора остановилась, внимательно разглядывая изгнанника, а тот продолжал усмехаться. — Убей меня… — сказал Аэций, так же внимательно глядя на призрак, явившийся ему. — У тебя тут холодно и сыро. Аэций вздрогнул. Впервые за тысячу лет призрак заговорил. Аэций столько раз представлял этот разговор, что теперь забыл все слова. Он сидел и смотрел, изучая плотно сжатые губы и незваные морщинки на лбу. Время перестало существовать для него, у него была вечность. И Аэций мог бы потратить её всю, сравнивая это лицо с тем, что он видел перед собой обычно. С тем, что он видел много лет назад, когда облетали с деревьев вишнёвые лепестки, а они стояли вдвоём на деревянном пароме и смотрели в глаза друг другу. *** Аврора хмурилась. Она сложила руки на груди и внимательно изучала лицо того, кого не видела живьём тысячу лет. Она видела Галактиона почти каждую ночь, следила за тем, жив ли он и не сошёл ли с ума. Аврора была достаточно откровенна с собой, чтобы признаться хотя бы себе, что Галактион всё ещё был её навязчивой идеей так же, как и много лет назад. И в то же время Аврора готова была в любой момент ответить за слова, сказанные Инэрис: «В природе человека преодолевать свою природу». Галактиона Аврора преодолела. Посадила его в отдельную камеру в своём сердце, так же, как в жизни он оказался на выделенной планете, где никто, даже она сама, не мог бы причинить ему вреда. И всё же Аэций Авроре не нравился. Здесь, лицом к лицу, он выглядел старше на добрых десяток лет. На висках его поселились седые пряди, хотя Аврора и могла бы поклясться, что Галактион не может стареть. Она смотрела на изгнанника и пыталась вспомнить, куда делись все слова и все навыки дипломатии, освоенные ей от начала и до конца. Снова Аврора чувствовала себя девчонкой перед лицом генерала империи, годившегося ей в отцы, и это чувство стремительно превращалось в злость. — Не смотри на меня так, — заметила она, — я пришла предложить тебе сделку. Аэций расхохотался. Он смеялся долго и заливисто, как безумец, и на какую-то секунду Аврора решила было, что Галактион в самом деле будет бесполезен. Это было плохо — даже если отключить вернувшуюся внезапно боль в давно иссохшейся груди. Аврора ждала, пока истерика пройдёт, неторопливо размышляя о том, что делать, если Галактион в самом деле не в своём уме. Когда смех смолк, и Аэций абсолютно спокойно спросил: «Какой сейчас год?», Аврора с трудом подавила вздох облегчения, внезапно волной проскользнувший по всему её телу. — Девятьсот девяносто девятый, — ответила она, продолжая внимательно наблюдать за изгнанником, — от начала эры освоения. Ты был здесь девятьсот восемьдесят лет. Аэций потёр глаза. — Не могу посчитать, — пожаловался он, а затем покачал головой и снова поднял взгляд на Аврору. — Сделку? Аврора выдавила из себя улыбку. — Сделку. Я предлагаю тебе свободу. В обмен на твою помощь… В войне. Аэций молчал и продолжал внимательно смотреть на гостью. — Только не говори, что тебе не интересно, — Аврора повела плечами, пытаясь избавиться от тягостного чувства, которое порождал этот взгляд. — Мне всё равно. Аврора подняла бровь. — Я мёртв. — О, всего лишь. Нет, Аэций, ты не мёртв. Я легко могу заставить тебя ощутить это, если ты не хочешь говорить по делу. Аэций встал и одним броском оказался совсем близко к императрице. Он был выше на голову, и рядом с ним Аврора казалась хрупкой, будто молодое дерево — как и тысячу лет назад. Аврора не шевельнулась, продолжая внимательно смотреть противнику в глаза. — Не смей мне угрожать, — процедил Аэций. — Не смей угрожать мне. С минуту они продолжали глядеть друг на друга, а потом Аэций спросил: — Чего ты хочешь? — Я уже сказала, помощи в войне. — Помощи от меня, изгнанника, который ничего не знает ни о твоей империи, ни о твоих врагах? — Боюсь, о моих врагах ты знаешь куда больше меня. Иначе я бы сюда не пришла. Аэций не понимал. Аврора отвела наконец от него взгляд и подошла к самодельному визору, стоявшему в углу — Аэций собрал его из частей дронов, которые всё равно каким-то чудом восстанавливались каждый день. Аврора достала из складок мантии кристалл и вдавила его в принимающую панель. Оба замерли, наблюдая, как двигается в темноте космоса оснащенная щупальцами зелёная фигура. Запись длилась недолго, секунд сорок, а как только закончилась, Аврора повернулась к собеседнику, но так ничего и не сказала. Аэций, в свою очередь, посмотрел на неё. Оба ждали, когда другой даст слабину. — Скажи, что это нужно тебе, — произнёс Аэций наконец. Аврора молчала какое-то время, а потом ответила: — Это нужно тебе. В отличие от меня, ты заперт на планете, где нет никого, кроме тебя. — Скажи, что это нужно тебе, — повторил Аэций. — Миллионы людей, которые погибнут на этой войне, значат для тебя меньше собственной гордости? — Ты слышала, Аврора. Скажи, что это нужно тебе. — Это нужно мне! — фраза далась легко и тяжело одновременно, в момент сорвав дыхание и заставив кричать. — Я подумаю, что можно сделать. Аврора стиснула зубы и смотрела на него с ненавистью. — Это всё? — А что ты хотела от меня? — Аэций оглядел комнату, прощаясь. Ни один предмет не вызывал здесь ни тепла, ни желания забрать с собой, потому он просто вышел на улицу и направился к серебристой яхте императрицы, стоявшей вдали. Остановился он лишь у трапа, обнаружив, что вход перекрывает силовое поле, и обернулся, делая вид, что решил подождать. Аврора сжала кулаки и изо всех сил заставляла себя не побежать следом. — Ты думала, я просто найду Его и убью? Без оружия, без армии, без корабля? — Я ожидала гарантий. Аврора поднялась по трапу и остановилась. — Я ничего не стану обещать, пока не буду уверен, что выполню то, что обещал. Аврора заставила себя расслабить всё ещё стиснутые пальцы и, прочертив по сенсорной панели на стене символ, прошла внутрь корабля. Галактион машинально запомнил это движение и отложил его в памяти — это оказалось легко после стольких лет без необходимости что-то запоминать. — Мне нужна одежда, информация, корабль, деньги на первое время, — сообщил он в спину Авроре, уже удалявшейся по коридору в направлении кают-капании. — Это всё? — спросила Аврора, чуть повернув голову и бросив на него взгляд через плечо. — Это для начала. Когда я ознакомлюсь с ситуацией — ты узнаешь все условия нашей сделки. — У нашей сделки не может быть условий! — отрезала Аврора, резко оборачиваясь и глядя на него в упор. Аэций подошёл к ней вплотную и сказал, спокойно глядя в глаза. — Не забывай, Аврора, это нужно тебе. *** Ощущение абсурда прицепилось намертво. Сам себе Аэций казался марионеткой, которую достают из шкафа под новый год. Он не переставал улыбаться, не давая Авроре увидеть это отчаяние, намертво поселившееся в груди, но улыбка выходила неправильной, совсем не такой, как много лет назад. Он видел это в зеркале — и сам боялся этого оскала, поселившегося на лице рядом с голодным блеском незнакомых голубых глаз. За те годы, что он провёл на Редее, Аэций успел позабыть уже, как выглядят его собственные глаза, и теперь они отчего-то казались чужими. Аврора сдалась раньше, чем они добрались до Нимеи. Оставалось гадать, что это — слабость или здравый расчёт. В любом случае, большую часть пути Аэций провёл, изучая хроники и сводки статистики, пласт за пластом укладывая в голове всё то, что случилось без него за последнюю тысячу лет. Укладывалось не всё. Вопросов было больше, чем ответов, и огромные пустоты в текстах, которые давала ему Аврора, зияли огромными дырами в памяти мира. — История — не твоя игрушка, — сказал он первым делом, когда уже на подлёте к Нимее Аврора пригласила его к себе, чтобы обсудить сделку в последний раз, — нельзя вычёркивать всё, что неугодно тебе. — Забавно, — сказала Аврора безо всякой улыбки, — а я думала, что это я её пишу. — Тысяча лет, а ты так и не поняла, что ты только пылинка в её жерновах. Аврора пожала плечами и, взяв в руку чашку из тонкого фарфора, сделала глоток. Другой на столе не было, и Аэций взял её сам из шкафчика со стеклянными дверцами, стоявшего в углу. — Бесполезная роскошь, — тут же прокомментировал он. — Хотя бы в космосе ты могла бы пить из обычного пластика. Иначе зачем тебе космос? — Говоришь так, будто космос — это лишения и холод. Должно быть, таким ты и сделал бы наш мир, останься власть у тебя. Аврора покачала головой и, наполнив свою чашку, села в кресло напротив. Стены странно давили после вечности под открытым небом, но Аэций старался ничего не замечать. Он снова смотрел на Аврору, ожидая вопроса, потому что для себя уже всё решил. Информации было мало, но он твёрдо знал одно — надо использовать каждый шанс. — Говори, — приказала Аврора, и Аэций улыбнулся этому тону, за которым пряталось бессилие. — Ты дашь мне право призыва. Аврора поперхнулась чаем и, скрипнув зубами, посмотрела на него. — Что ещё я должна тебе дать? — Ты хочешь, чтобы я помог тебе победить в войне? Стиснув зубы, Аврора кивнула. — Тогда мне нужна армия. Мне нужен Орден. — И кого ты собираешься призывать? — Поверь, лучше тебе этого не знать.ГЛАВА 25. Казнь
Пустое тёмное помещение давило на плечи Дезмонда могильной плитой. Ощущать приближение казни было странно и немного жутко. Он уже не питал надежд на побег, минуты сливались в часы и утекали сквозь пальцы. С того момента, когда Эринию накрыла атака истребителей, прошло почти две недели. Дезмонд сам не знал, как мог допустить ту ошибку, за которую так презирал Орден — как он мог понадеяться на то, что никто не раскроет тайну их укрытия, и оставить его почти что беззащитным. Он чувствовал себя дураком, виноватым в десятках смертей, и это чувство преследовало его всё время, пока длились допросы. Снова и снова он оказывался в комнате со светящимися стенами, которую уже видел однажды, снова и снова светящийся шар заполнял его голову, мешая мыслить связно и заставляя говорить. Снова и снова он видел перед собой лицо Анрэя — холодное и равнодушное. «За что?» — вертелось на языке. То и дело всплывали обрывки воспоминаний о детстве — не о том детстве, которое он помнил всегда, а о том, которое успел позабыть. О том, где Анрэй был ещё его братом. О том, в котором Анрэй вывихнул ногу на прогулке, а Дезмонд несколько километров тащил его на плечах домой. Этот Анрэй казался чужим. Какими бы ни были чувства Дезмонда к брату, тот, кто стоял перед ним теперь, смотрел холодными чужими глазами и братом не был. Если бы Дезмонд мог думать связно, он подумал бы о том, что Анрэй, кажется, и вовсе не узнал его — но мысль промелькнула и исчезла, так и не оформившись до конца. Они хотели, чтобы Дезмонд что-то подписал. Дезмонд не знал, почему не хочет этого он сам. В голове осталось одно — не делать то, что нужно им, чтобы ни произошло. И вот, спустя три дня, они отчего-то перестали его пытать. Дезмонд потерял сознание в своей камере на космической станции, а очнулся уже здесь, в маленькой комнате с окном из пуленепробиваемого стекла. Дезмонд не боялся смерти — кровавой вспышки в конце короткого полёта. Но не было ни полета, ни крови, только холодная комната с гладкими стенами и мутный квадрат окна. Наручники не снимались, как ни старался он вывернуть из них кисти. После нескольких попыток вытащить руку, запястья покрылись липкой кровью, но он прекратил пытаться, лишь когда кровь начала подсыхать по краям. Так прошли первые два часа. Потом он пробовал проломить плечом стекло. Теперь лоб его тоже был покрыт ссадинами, но на стекле не осталось ни царапины. К полуночи он устал и присел на край кровати — пластикового параллелепипеда, выраставшего, казалось, из самого пола. Некоторое время он пытался думать о том, как выбраться отсюда, но вскоре апатия победила. Орден не оставлял шанса. Все их действия были направлены на достижение цели, и для них не существовало ни традиций, ни справедливости. Орден не играл с жертвой, он её уничтожал. Без эмоций. Без сожалений. Избрав своей целью жизнь, Орден виртуозно пользовался смертью для её защиты. Прошли века, а их больная лживая мораль оставалась неизменной. И сейчас Дезмонд нисколько не жалел, что бросил Ордену вызов. Лишь невнятная тоска охватывала его с ног до головы, когда он вспоминал бледное печальное лицо Луаны. Луана не поверила ему тогда. Дезмонд был уверен в этом, не могли же быть правдой сухие и ломкие, как лёд, слова. Не могли же такие слова слетать с мягких алых губ его тонкой, как тростинка, и хрупкой, как хрусталь, возлюбленной. Луана, которая всегда говорила, что любила его. Луана, которая смотрела на него глазами, полными восхищения. Луана, ради которой сам он готов был бросить службу. Единственная, кто когда-либо его любил. Думая о Луане, Дезмонд медленно погружался в дрёму. Противостоять миру, решившему уничтожить его, больше не было сил. *** Разбудил его скрип замка. Дверь отъехала в сторону почти беззвучно. — Вставай, — услышал он голос — такой знакомый и далёкий теперь. Дезмонд не шевелился. Из-под полуприкрытых век он наблюдал, как скачет по стене солнечный зайчик. — Вставай, — повторил голос, в котором не было никаких эмоций, и в лицо заключённому полетел плевок. Дезмонд дёрнулся, руки, скованные титановой цепью, рванулись вперед, и он почти ухватил пришедшего под колени, метнувшись к нему быстрым прыжком. Пришелец успел вывернуть только одну ногу и окованным сталью сапогом ударил Дезмонда в солнечное сплетение. Дыхание перехватило, и Дезмонд скорчился, обхватив туловище руками. Пришелец стоял, не двигаясь, и смотрел на скорченное у его ног тело. — Проснулся? — спросил он. — Доброе утро, братишка. Лицо Анрэя свело судорогой. Всего на секунду. — Почему ты не встаёшь? Не можешь идти? — Какая забота… — Если нет, я позову конвоиров, и тебя потащат волоком. Дезмонд сплюнул под ноги брату. Сапог снова взлетел над полом. Теперь удар пришёлся в бок. — Заметь, — сказал Анрэй, — мне всё равно, будешь ли ты здоров, когда тебя притащат на площадь, или у тебя будут отбиты все органы и сломаны все кости. Но у тебя ещё есть выбор: умереть достойно или валяться на земле под стенами Каранаса как последняя пьянь. Анрэй замолчал, наблюдая за реакцией брата. Ещё с полминуты тот продолжал корчиться на полу, но потом опёрся рукой о пол и попытался встать. Анрэй всё так же молча наблюдал, как подламывается под весом тела вывихнутое запястье. С педантичностью анатомиста он оценил состояние костей и суставов Дезмонда и пришёл к выводу, что рано или поздно тот встанет. Анрэй, не поворачиваясь, сделал два шага к двери и остановился там, опершись о косяк. Дезмонд потратил всего около десяти минут. Встав, он одёрнул изорванную рубашку и тряхнул головой, откидывая назад волосы. В комнату вошли ещё двое в белых шароварах и шёлковых плащах. Они подхватили его под руки, проверили, целы ли браслеты, торопливо обшарили карманы брюк и ощупали со всех сторон. Дезмонд коротко хохотнул, но подавился смехом, когда под рёбра ему впечатался кулак брата. — Как бы я хотел видеть, — сказал Дезмонд, чуть отдышавшись, — тебя, когда я буду без наручников. — Последнее желание — устаревший обычай. Орден его не поддерживает. «Значит, конец», — подумал Дезмонд устало. Он полночи ломился плечом в бронированное окно. Искал щели в стенах и двери. Ничего не нашёл. Уснул лишь под утро и почти сразу услышал скрип замка. У него было много времени подумать, и Дезмонд не был уверен, что потратил его верно. Теперь в голове шебуршился ворох мыслей, ни одну из которых он не мог довести до конца. «Надо было подать сигнал перед Эринией… Нет, они засекли бы направленность. А ведь, чёрт, не важно, что станет со мной, они ещё могут… или нет… А убийство деда так и не раскроют… Хотел бы я знать, как они нас нашли? И зря я нагрубил Меридику… по-настоящему зря. А хотел бы я теперь увидеть их всех… Всего на пару секунд. И Меридика, и Ренгара… А ещё Каллена…. И, наверно… наверно…» Мысли Дезмонда оборвались, когда он поднял голову и увидел прямо над собой два ослепительно ярких сапфировых глаза. — Луана… — прошептал он одними губами. Дезмонд был уверен, что Луана услышала. Услышала, потому что дрогнули её губы, хлопнули длинные ресницы… и больше эти волшебные глаза уже не смотрели на него. Тонкие руки на полированных перилах скомкали платок и скрылись. Солнце светило из-за самого её затылка и слепило глаза. Дезмонд отвёл взгляд. Он шёл вперёд по широкой улице, с обеих сторон заполненной флаерами, аэроплатформами… Некоторые зрители просто высыпали на балконы с биноклями. Обилие людей, собравшихся, чтобы увидеть его смерть, давило. Тысячи глаз смотрели на него в ожидании… Ожидании чего? Чего они хотели — просто смерти или смерти именно его? И что было страшнее — почувствовать их ненависть или стать перед смертью всего лишь клоуном, на которого собралась посмотреть знать. Дезмонд не знал. Он шел, выпрямив спину, и смотрел перед собой и немного вверх, старался не видеть лиц, но каждый взгляд попадал в цель, как плевок Анрэя совсем недавно. «Если они пришли… значит, я таки что-то сделал», — подумал он и заставил себя криво улыбнуться. На этой мысли он остановился. Повторил её ещё несколько раз, стараясь привыкнуть и убедить самого себя. — Если вы пришли, значит, я был прав! — крикнул он. Дезмонд с трудом расслышал собственный голос в шуме возбужденной толпы, зато очередной тычок под рёбра почувствовал отлично. Раскалённые каменные плиты обжигали босые ступни. Истёртые в кровь запястья огнём горели под стальными оковами. Пот заливал глаза, попадал в порезы на щеке. Несмотря на боль, он широко улыбался, и благородные лица отворачивались, встречаясь с безумным взглядом чёрных глаз. Наконец улица закончилась, и они вошли в тень Каранаса. Дезмонд прищурился, разглядывая помост в центре площади. Эшафот был сделан добротно, так и не скажешь, что соорудили за одну ночь. «А может и нет? Может, ждали… готовились… Анрэй заказал досочки с фамильными вензелями», — последняя мысль рассмешила его. Дезмонд ускорил шаг, чтобы разглядеть свою последнюю постель поближе. Поднялся по ступеням и остановился. Вензелей не было. — Жаль… — пробормотал он тихонько. — Поздно жалеть, — обрезал человек в алом балахоне, точивший топор. Дезмонд посмотрел на него и еле слышно усмехнулся. — А почему топором? — спросил он громче. — Дворян выше барона казнить положено древним клинком. А ниже — травят газом. Палач замешкался с ответом. Отложил в сторону точильный камень и с сомнением оглянулся на Анрэя. — Ты сдурел? — спросил тот. — Думаешь, я кинусь искать меч, который тебя достоин? — Ну, ты же сказал, от меня зависит, умру я достойно или нет. Так я хочу умереть как пристало, — Дезмонд повысил голос: — наследнику герцога Аркан. — Хватит! — Анрэй почти кричал. — На эшафот его и кончайте. — Истеричка, — пожал плечами Волк. Он хотел добавить что-то еще, но чей-то ботинок болезненно ударил его под голени, ноги подкосились, и он оказался на коленях на каменном помосте. Палач приблизился и пригнул его голову к полированной колоде. Рука отвела в сторону волосы, коснулась шеи, нащупывая сцепление позвонков. Дезмонд сглотнул и сжал кулаки. Глаза закрывать не стал. Смотрел, как взлетает в воздух блестящее лезвие. Зрители замерли в молчании. *** — Стоять! — разорвал тишину резкий голос. Палач стоял. Топор остался высоко поднятым над головой приговорённого. — Распоряжение императрицы. Вот эта бумага подписана ею. Дезмонд не мог видеть говорившего. Он только услышал торопливые шаги. — Ну же, прочтите. Несколько долгих минут стояла тишина. Лезвие топора продолжало нависать над шеей Волка, причём через минуту рука палача начала дрожать — и дрожала с каждой минутой всё сильнее. — Подсудимый в ведении Ордена. У императрицы нет права на него. Снова воцарилось молчание. Дезмонд с отвращением ощутил, как на его шею упала холодная капля, капля, сползшая по лицу палача. — Мне наплевать на Орден Эцин и все его права, — сказал незнакомец равнодушно, — правом призыва и приказом императрицы я призываю этого человека в Орден Терс Мадо. И не тебе, кто бы ты ни был, оспаривать мои права. Вы, — он повернулся к палачу, — господин Элмин Варьес, готовы взять на себя ответственность за нарушение воли императрицы? По лицу палача медленно поползла вторая капля пота. Он дважды перевёл взгляд с эмиссара императрицы на Анрэя и обратно. Потом прокашлялся. — Простите, — сказал он, глядя на Анрэя, — если у вас приказ казнить — казните. Я-то не из Ордена, — он, наконец, опустил топор и кивнул на алую мантию, — я служу Владычице Авроре. Анрэй одарил его взглядом, который заставил Варьеса поверить, что это последний день его службы. Мастер вырвал из опустившихся рук топор. Топорище было тяжеловато, но тренированные руки быстро приноровились к новому оружию. Анрэй занёс топор для удара и остановился. Солнечный зайчик пробежал по острию стали. Порыв ветра принёс запах свежих кренделей с мёдом. — Пончики, соки, — раздался где-то в толпе голос мальчишки-продавца и тут же замолк. Дезмонд не выдержал и, подняв голову с колоды, посмотрел вверх. Незнакомый мужчина в чёрном плаще стоял напротив Анрэя. На одежде его не было знаков отличия ни Ордена, ни гвардии. В левой руке, теперь опущенной вниз, он сжимал свиток гербовой бумаги. Незнакомец внимательно смотрел в глаза Анрэю, и это, похоже, было единственное, что удерживало руку самозваного палача. Анрэй Аркан стоял неподвижно, пришпиленный к раскалённому воздуху нечеловеческим взглядом человека, имени которого не знал. — Уважаю Орден за упорство, — сказал незнакомец тихо, — но только за это. Дезмонд встал на ноги и собирался было вытащить топор из поднятых рук брата, но мужчина в чёрном поймал его руку и легко удержал её. — Проходите на борт яхты, господин Аркан. И не делайте того, что вы так любите — глупостей. Дезмонд огляделся и у самого края тени увидел маленький изящный кораблик с гербом империи на носу. Только теперь он понял, как устал. С трудом удерживаясь на ногах, он заковылял в сторону яхты и выглядел при этом уже совсем не величественно.ГЛАВА 26. Галактион
Дезмонд рухнул на диван, обитый чёрным шёлком, и с наслаждением утонул в мягких подушках. Он уже не помнил, когда видел такие диваны. Босые ноги Дезмонд хамски вытянул вперёд и, подумав, взгромоздил на лакированный столик между вазой с сухими лепестками и бутылкой коньяка. Прошло несколько минут, и мягко загудели двигатели. Сначала монотонный шум зудел в мозгах и раздражал. Думать было трудно, с новой силой заболела рука, обожженные ступни, ушибы под рёбрами. Потом он привык и провалился в глухой сон. Ему снилась Эриния, пламя, кружившее вихрями над куполами жилых комплексов, едва знакомые лица, искажённые болью, и крики, крики, крики… Муть кошмара разорвало прикосновение чужой руки, мягкое, но настойчивое. Дезмонд открыл глаза и увидел прямо перед собой лицо незнакомца, который вытащил его из рук палача. Теперь Дезмонд мог разглядеть его во всех деталях. У незнакомца были правильные черты, крупный нос, бледные губы и голубые глаза, непроницаемые, как бесконечность космоса. Над самым ухом в коротких смольно-чёрных волосах Дезмонд заметил седую прядь — по последней моде Кариты, страны, где никто не старел. Огонь и изуродованные тела ещё стояли перед глазами Дезмонда. Незнакомец нахмурился, и тут же Дезмонд почувствовал, как вытекает страх из его тела, будто прорванный гнойник. Дезмонд резко скинул с плеча ладонь незнакомца и сел. Ноги со стола он так и не убрал. Посланец императрицы отошёл в сторону, словно не заметив грубости. Он опустился в кресло напротив и склонил голову набок, разглядывая Дезмонда внимательно, но так, что взгляд его голубых глаз не создавал напряжения — наоборот, он скорее успокаивал, будто Дезмонд знал этого человека давным-давно. — Как вы себя чувствуете? — спросил незнакомец. Дезмонд качнул головой, стряхивая наваждение. — Отлично, — заявил он. Мужчина медленно перевёл взгляд с лица собеседника на обожжённые ноги. — Кто ты такой? — продолжил Дезмонд, от оценивающего взгляда раздражаясь ещё сильнее. — Меня зовут Аэций Галактион. Мужчина сделал паузу, размышляя, как продолжить. Тишина, повисшая в воздухе, раскалилась, кажется, добела. Аэций снова посмотрел в глаза осуждённого. — Ты считаешь меня полным идиотом? — спросил Волк, но всё же опустил ноги со стола, выпрямил спину и наклонился вперёд, чтобы рассмотреть лицо собеседника получше. — Нет, — задумчиво сказал Аэций, — идиоты мне не нужны. — Аэций Галактион, — он выговаривал каждое слово, будто бил молотом по наковальне, — обезглавлен девятьсот семьдесят лет назад. Тогда, кстати, когда средняя продолжительность жизни человека составляла сто двадцать лет. Если ты однофамилец, то тебе не повезло с именем. — Нет, не однофамилец. Не самозванец и не родственник. Я рад, что кто-то помнит дату моей смерти, — Аэций криво улыбнулся. — Мало кто помнит, — сказал Дезмонд механически. Потом обнаружил, что говорит вслух и, смутившись, откинулся на спинку кресла, изображая небрежность. Какое-то время оба смотрели друг на друга. — Нет, ты это серьёзно? — спросил Дезмонд наконец. — Возьми меня за руку, — Аэций протянул ладонь. — Ну, нет… Я видел, что ты сделал с Анрэем. Если что и прочту в тебе, ты слишком легко можешь запудрить мне мозги. Аэций убрал руку. — Тогда почему мне просто не заставить тебя поверить мне? — спросил он. — Не знаю, — пожал плечами Дезмонд. Аэций встал и подошёл к бару. — Что ты пьёшь? — спросил он. — Всё. Аэций достал две рюмки и налил им дорогого коньяка, лучше того, что стоял на столе. Протянул одну Дезмонду. Тот выпил редкий напиток залпом и с наслаждением почувствовал, как пробежала по телу волна жара, расслабились затёкшие мышцы. — Ума не приложу, зачем выдавать себя за государственного преступника, — сказал Дезмонд небрежно и протянул рюмку за новой порцией коньяка. Аэций налил ещё. — Ну докажи хоть как-то, что это твоё имя, — сказал он, и Галактиону почудилась в голосе мятежника усталость, просьба и… надежда. Аэций сел в кресло и сложил руки на груди. Он ещё раз окинул взглядом лицо, покрытое кровоподтёками, растрёпанные волосы и рваную майку в вырезе рубашки. Взгляд его невольно остановился на пятках, небрежно закинутых на полированный стол. Ступни повстанца были покрыты кровавыми струпьями до самой щиколотки, а дальше — до самых коленей, где оканчивались подвёрнутые чёрные штаны — голени испещрили многочисленные следы уколов и ссадины. Кажется, местами кожу срезали заживо целыми кусками. Аэций спрятал взгляд в рюмке коньяка. Он тоже осушил стакан залпом, а потом опять посмотрел в лицо мятежнику. Когда Галактион смотрел так на обычного человека, он видел смазанную многомерную радугу, силуэт, разрисованный контурами несбывшихся надежд, забытых мечтаний, нынешних целей. Он очень немногих людей видел просто людьми, и это всегда поражало его. Так он видел когда-то Айрен, безумную основательницу Ордена Эцин. Так он видел теперь Аврору. Дезмонда он видел в красках. Он видел смольно-чёрные переливы ненависти. Видел бордовые всполохи обречённой любви. Повстанец казался гротескным, могущественным, отчаявшимся. Казался, потому что Аэций не верил ничему из того, что видел сейчас. Его обычные человеческие глаза рисовали перед ним не Волка Окраин, проклятого всеми слугами Империи. Он видел измученное лицо и эти проклятые изуродованные ноги, видел пальцы, дрожавшие на тонком хрустале, видел брюки из дорогой шерсти и драную рубашку, растянувшуюся по торсу ошмётками дорогого шёлка. Видел руку, искривлённую вывихом, и пропотевшие пряди волос, собранные на затылке в хвост. Он видел стереограммы — те, что висели в задних комнатах дворца Аркан, и те, что были раскиданы по сети. Но перед ним сидел не Волк Окраин, а просто уставший и измученный мальчишка из дома Аркан. — …У самого обрыва поднималось к небу кружево белых цветов. Мы назвали их Инэрисми — клинками звёзд, потому что белые, острые, как осока, лепестки больно ранили ноги и могли даже порезать протянутую ладонь. Солнце над Астерой казалось маленьким и серебристым. Его лучи играли на вершинах соседних гор, будто на осколках зеркал. Ветер дул с севера — так нам казалось. Резкие порывы холодили кожу, обожжённую радиацией, шевелили наши отросшие волосы. Так небо встретило нас прохладой и запахом мяты. Дезмонд долго и внимательно смотрел на него. — Сохранилось как минимум три экземпляра дневников, — сказал он с редким для себя сомнением в голосе. — А хочешь, я расскажу тебе то, чего нет на страницах книги? Как прозрачные горные отроги оказались сделанными из талия, из которого Эцин научились делать наручники крепче стали? Или об Эликсире, который из благословения, которое мы принесли с неба, едва не превратился в проклятье? — Это я знаю, — буркнул Дезмонд, — это знают все, кто побывал в Энира Тарди. — А о том, как под горой мы нашли не одну, а две базы. Об этом Эцин рассказывают? Дезмонд поднял удивлённые глаза. — До Эцин, — сказа Аэций, — на Астеру приходили учёные. Они взяли пробы эликсира и вернулись в Нимею. Но ни одного из них не видели больше жёны и матери. Экспедиция погибла — по сводкам империи. А вот пробы к Эцин попали. — Это уже не доказать, — хрипло возразил Дезмонд. — Не доказать. Да и кому нужно что-то доказывать, — Аэций усмехнулся, — у Эцин есть талий, у Авроры есть эликсир. И что проку знать, что десяток человек погибли, чтобы подарить бессмертие избранным? Они бы всё равно уже умерли, не так ли? Дезмонд инстинктивно бросил взгляд на свои запястья, которые, как он помнил, когда засыпал, ещё были закованы в браслеты из талия. Руки были свободны. Он поднял взгляд на Аэция. — Ты меня освободил, — сказал он холодно. — Да. Империя дарует тебе помилование. Не говоря больше ни слова, Дезмонд вскочил на ноги и рванулся к двери. Пробежал по короткому коридору десяток шагов. Дверь в рубку оказалась не заперта — а он и не успел подумать о такой возможности. Он упал в пилотское кресло — пульт был знакомый, стандартный пульт дорогой яхты. Пальцы пролетели по клавиатуре, вводя координаты. На пороге показался Аэций, он схватил Дезмонда за плечо и потянул из кресла. Он что-то нажал на запасном пульте. Потом корабль тряхнуло, и оба кубарем полетели в коридор. Аэций оказался сверху, но Дезмонд быстро совладал с ситуацией. Он сбросил посланника с себя и почти поднялся на ноги, когда тот снова потянул его на пол. Аэций повалил его на спину и крепко приложил затылком о металлический пол. Перед глазами забегали кровавые звёздочки, не глядя Дезмонд ударил противника по корпусу, но тот был будто вылит из стали. Тогда повстанец напрягся и перебросил противника через голову. Он вскочил на ноги сам, бросил беглый взгляд на фигуру, лежавшую на полу, и бегом бросился в рубку. Корабль снова тряхнуло, он еле успел схватиться за край раскрытой двери, чтобы не свалиться на пол. Сильные руки обхватили его за пояс и насильно оторвали от косяка. Дезмонд почувствовал под щекой стену, обитую мягким бархатом. — Чего ты добьёшься? — спросил Аэций, тяжело дыша. Галактиону удалось, наконец, прижать Дезмонда к стене и сдавить сонную артерию. Какое-то время Волк ещё пытался трепыхаться, а затем упал в темноту. *** Его разбудила острая боль в обожженных ступнях. Дезмонд открыл глаза и увидел перед собой обитые чёрным бархатом стены кают-компании. Играла тихая музыка, сплетались затейливыми переливами горестные всхлипы скрипки и нежные вздохи флейты. Дезмонд осторожно ощупал левой, более здоровой рукой влажные волосы. На пальцах остался кровавый след. Он приподнял голову. Мир заплясал и закрутился, так что Дезмонд поспешно опустил затылок на подушку. И всё же он успел увидеть на другом конце дивана человека, назвавшего себя Аэций Галактион. На чёрной ткани не могла быть заметна кровь, но сбоку от уха к плечу мужчины пролегала глубокая царапина, ворот рубашки был расстёгнут и, кажется, там не хватало нескольких пуговиц. Волосы оказались слегка растрёпаны. В руках он держал что-то похожее на пульт со светящимся индикатором на конце. Всё это Дезмонд успел заметить за долю секунды, потому что в следующий миг ему показалось, что он снова теряет сознание. Дезмонд замер, ожидая, пока расступится перед глазами густая муть. — Привет, — сказал он. — Привет, — буркнул Аэций и, отвернувшись, стал водить «пультом» над правой ногой повстанца. Движения отзывались лёгким покалыванием. — Какого чёрта ты делаешь? — спросил Дезмонд. Аэций отложил в сторону прибор и снова посмотрел на пациента. — Это я у тебя должен спросить. — Первая обязанность военнопленного — совершить побег. — Ну да, ну да. И куда ты хочешь бежать на яхте с ограниченным ходом из самого центра Империи? Дезмонд приподнял голову. — На Эринию, — вызывающе сказал он. Аэций придвинулся к на краю стола и, налив в рюмку коньяка, сделал глоток. — Нормальная идея, — одобрил он, — но Эринии больше нет. Дезмонд снова уронил голову на подушки и прикрыл глаза. — Давно? — спросил он. — Две недели. С тех пор, как тебя арестовали. Дезмонд долго молчал. — Они скажут, что я предал их под пытками. В горле встал ком. — Скажут, что перешёл на сторону империи, и поэтому меня не казнили. Так вы хотите уничтожить меня? Аэций покатал на языке коньяк. — Нет, — сказал он тихо, — но, думаю, если теперь ты умрёшь, они всё равно решат, что ты их предал. Дезмонд устало вздохнул. — Кто ты? — спросил он ещё раз. — Аэций Галактион. — Аэций Галактион — эмиссар императрицы? — Такое возможно, — кивнул мужчина. — И чего ты хочешь от меня, человек, который называет себя Аэций Галактион? Аэций снова взял в руки прибор и провёл над другой ступнёй. Он не готовился к этому разговору, потому что знал, что планы часто терпят крах. Он помнил советы Авроры, но всё больше понимал, что они бесполезны. Аврора не смогла обезвредить мальчика, когда тот был ещё виконтом, и не смогла бы убедить его теперь. — Империи, которую ты так ненавидишь, грозит война. Дезмонд с сомнением хмыкнул. — Война… которую, как я думаю, империя проиграет. Военные Кариты не умеют убивать. Корабли никогда не были в бою. И, что гораздо страшнее, вся махина так называемой единой Империи Кариты расколота на политические, национальные и классовые лагеря. Великие дома только и делают, что плетут интриги: против императрицы, против друг друга, против всех. Аристократия ненавидит промышленников, таких, как Мело, столица — окраину, бедные — богатых, Орден — Императрицу, а Императрица — Орден. В империи ведь никогда не было понятия терпимости, только понятия равенства и закона. — Все равны перед лицом императрицы, — вздохнул Дезмонд, — и ни у кого нет прав. — Ты преувеличиваешь, — мягко ответил Аэций, — но, так или иначе, единства нет. И война, которая скоро начнётся — это война не за власть, ресурсы и деньги. Война пойдет на уничтожение. — Война на уничтожение бессмысленна. Аэций взял со стола пульт и щёлкнул выключателем. На стене сбоку появилась голограмма. Дезмонд безразлично рассматривал обгоревшие остовы домов, машины, вплавленные в асфальт. Дома и машины почему-то были покрыты серебристым налётом. — Интересный, наверное, фильм, — сказал он. — Эта планета называлась Марел. Дезмонд усмехнулся. — Марел — планета курорт в секторе… — он запнулся, — в секторе Галаки. Почему было перекрыто сообщение с сектором? — Из шести планет в системе осталось две, — Аэций проигнорировал вопрос, — всего было атаковано пять систем, — он щёлкнул кнопкой, и на экране появилась трёхмерная карта сектора Галаки, — противник уничтожает планеты выборочно, но его выбор не зависит от того, населена планета или нет. — Война на уничтожение бессмысленна, — неуверенно повторил Дезмонд. — Ты знаешь, что происходит со звездой, если убрать планету? — Масса системы меняется… звезда может изменить свою массу, либо изменить галактическую траекторию. Но обычно этого не происходит, потому как даже уничтоженная планета остаётся кольцом астероидов внутри системы. — От этих планет астероидов не осталось, — перебил Аэций. Оба замолчали. Потом Дезмонд, придерживая рукой затылок, сел и потянулся за бутылкой коньяка. Зубами откупорив пробку, он сделал несколько больших глотков из горлышка. — Странно, — сказал он. — Хорошо. При чём тут я? — Авроре нужно единство. Авроре нужно, чтобы на стороне империи выступили все, кто может. — Неудивительно. Но меня уже вряд ли признают повстанцы, и тем более не признает дом Аркан. Жаль, но придётся вам обратиться к кому-то, кого вы ещё не опорочили. Аэций ответил не сразу. — Я хотел обратиться к тебе, — сказал он. — Можно, конечно, работать с Меридиком или Ардией. И не делай такие глаза, мы знаем всех. — Откуда? — резко спросил Дезмонд. — Нашёлся тот, кто в самом деле стал говорить, — ответил Аэций, — в себе можешь быть уверен, но Эцин взяли ещё одного. — Он выдал координаты Эринии? Аэций молчал. — Я хочу знать имя. Аэций молчал. Лишь мягко улыбнулся, наблюдая за бешенством на перепачканном кровью лице. — Имя — или я не работаю с вами. И хрен вы меня убедите. Дезмонд откинулся на спинку дивана и смотрел в голубые, как лёд, глаза. — Хорошо. Дай мне гарантию, что ты будешь сотрудничать. — Слово виконта Аркан, — сказал он тихо. Аэций молчал. Дезмонд протянул над столом руку. — Возьми и проверь, что значит моё слово. Аэций осторожно коснулся его ладони. Он чувствовал ярость мятежника, чувствовал недоумение. И он видел его, как не видел ни один медиум. Галактион убрал руку и произнёс спокойно: — Ренгар Минс. *** Аврора смеялась. Смех у неё был звонкий и сочный, но где-то в уголках рта сквозила горечь. Смех окрашивал тишину каюты в оранжевый и золотой с редкими прожилками коричневого. — Я в восхищении, Аэций. — сказала императрица, отсмеявшись, — твои жертвы всегда приходят к тебе сами. — Я бы не называл это так. — Конечно, Аэций. Такой человек, как ты, должен давать своим действиям красивые имена. Ты и меня научил давать имена, — сказала Аврора и улыбнулась. Аэций подумал, что горечь, сквозившая теперь и в улыбке, да и в каждом жесте императрицы, должно быть, мерещится ему… Он точно мог сказать, что никто другой этой тайной тоски не видит, но не знал, значит ли это, что его обманывают чувства, сама Аврора… или же другие просто слепы. — Давай я попробую, — продолжила Аврора, — «Люди тянулись к нему и были готовы умереть за него. Он никогда ни о чём не просил, но желания его были так близки каждому, что люди выполняли их, принимая за свои». Аэций нахмурился. — Прости, опять выходит не то. Ну, ты подумай на досуге, может опишешь в очередном томе своих… дневников. Скажи, а ты правда думаешь, что он будет полезен? — Уверен. Лицо Авроры стало серьёзным. — Если ты собираешься привлечь повстанцев к войне… Это может быть очень неплохо, но тогда их нужно вооружить соответственно… Могу я быть уверена в них? — Так же, как и во мне. — Ясно, — Аврора вновьулыбнулась, — ладно, я подумаю, что можно сделать.ГЛАВА 27. Долг
Луана смотрела, как движется маленькая фигурка по раскалённым камням мостовой, и изо всех сил сжимала пальцы на стальных перилах гравитационной платформы. Если бы тремя днями ранее Анрэй не рассказал ей, что схваченный отступник когда-то носил имя Дезмонд Аркан, Луана никак не узнала бы его сейчас — исхудавшего, покрытого подтёками запёкшейся крови, в разорванной рубашке и босого. Этот Дезмонд Аркан казался старше на добрый десяток лет. Он был небрит и жилист, и единственным, что могло бы роднить его с бывшим возлюбленным Луаны, была гордая осанка наследника дома Аркан. Когда Дезмонд поднял глаза, и будто нарочно взгляд его прямиком столкнулся со взглядом Луаны, девушка чуть не закричала — такой злобой и таким пугающим мраком был наполнен этот взгляд. Пальцы её ещё сильнее сжали перила, Луана уже жалела, что пришла сюда. Она сама не знала, что искала здесь, что хотела увидеть на этом ритуале, ставшим для неё пыткой, болезненным прошлым. Она думала, что Дезмонд умер. Так сказал ей Анрэй почти что семь лет назад, наутро после той ночи, когда Дезмонд звал её уйти вместе с собой. И Луана поверила — наверное, потому, что так было удобнее. Так не приходилось делать выбор между тем, кому обещал её отец, и тем, кому она обещала себя сама. Не дождавшись окончания церемонии, Луана вежливо испросила у одного из кузенов, возглавлявшего на торжестве делегацию дома Аркан, разрешения покинуть ложу. Она смутно слышала собственный голос, объяснявший что-то про нестерпимую жару. Жара в самом деле была нестерпима, но ещё нестерпимей было чувствовать на себе взгляд этих злых чёрных глаз. Пусть Дезмонд уже не смотрел на неё, но Луана продолжала ощущать этот взгляд кожей. Он обжигал сильнее солнца, он будто бы вспарывал старый шрам, запёкшийся на сердце, заставляя Луану снова чувствовать утихнувшую было боль. И, протолкавшись сквозь ряды ротозеев, собравшихся полюбоваться на человеческую казнь, Луана забралась в ожидавший её вдалеке от шумихи флаер, скрючилась на заднем сидении и разрыдалась. Не было сил даже протянуть руку к панели управления и набрать координаты на навигаторе, только сжимать подтянутые к груди ноги и реветь по-детски, уткнувшись носом в колени. Луана и сама не знала, кого оплакивает она сейчас. Дезмонд был жив — и в то же время Дезмонд был почти что мёртв. Промелькнувшая было надежда ножом резанула по груди и исчезла. Один за другим всплывали в памяти образы тех дней, что они провели вместе. Тех дней, которым никогда уже было не повториться. Тех дней, которых у неё не могло быть вместе с Анрэем. Луана плакала. Она не плакала в детстве, когда строгостью и порядком её приучали к мысли, что она всегда будет лишь дополнением для избранного её отцом, что у неё никогда не будет воли, как нет и не может быть желаний. Луана поверила не сразу, потому что то, что вбивали в голову учителя, никак не сходилось с тем, что чувствовала она сама. Желания были. И пусть Луана не принадлежала к числу тех, кто мечтает о власти и славе, она всё же мечтала о том, что проведёт жизнь рядом с любимым, а не рядом с тем, кого навяжет ей отец. Луане были отвратительны смотрины и сватовства, которые бесконечно устраивались для неё. Отвратительны были балы, где на неё смотрели как на дорогой товар, где женихи оценивали её, а отец и братья старались продать подороже. Она мастерски избавлялась ото всех, позволяя двойственной славе плыть за ней шлейфом — самая дорогая жемчужина дома Мело — и в то же время супруга, которую всегда отвергали. Когда Луана увидела Дезмонда, эта встреча показалась ей судьбой. Что-то вспыхнуло в сердце и больше уже не угасало. Впервые за долгие годы Луана ощутила себя живой. Дезмонд стал её жизнью. Стал тем, кому Луана готова была отдать себя без остатка. И она сделала бы так, если бы не клятвы, данные отцу. Если бы только и тогда удалось обмануть отца… Но убедить его променять герцога Аркан на сомнительного изгнанника было невозможно, как невозможно было для Луаны ослушаться отца. Говорят, чем выше взлетишь, тем больнее падать. Луана ощутила смысл этой фразы во всей её полноте, когда оказалась в ледяных равнодушных руках Анрэя Аркан. Не было с ним и тени того пламени, что согревало Луану в каждую её встречу с Дезмондом. Анрэй был спокойным и собранным, правильным до отвращения и разумным, как навигатор аэромобиля. Его прикосновения казались Луане касаниями змеиного хвоста — руки Анрэя скользили по коже, тут же исчезая, но от того лишь вызывая новый всплеск отвращения. Луана подозревала, что эти муки она внушает себе сама. Она изо всех сил старалась быть вежливой и обходительной, изо всех сил старалась представить, что Анрэй — её супруг, но даже когда над висками её держали брачный венец, он казался лишь раскалённым обручем с шипами, обращёнными внутрь. Луана думала, что она властна над собой, но оказалось, одной-единственной власти у неё не было — власти полюбить. День ото дня она сама превращалась в ледышку, впитывая бесконечное спокойствие мужа, и в конце концов перестала чувствовать. Где-то глубоко в горле залёг тугой комок невыплаканных слёз, но Луана так старательно загоняла его внутрь, что была уже уверена в том, что никогда не выпустит эти слёзы наружу. В эти секунды она ненавидела Дезмонда — ненавидела за то, что он пробудил в ней столько разных чувств: от любви до боли и сожаления. Ненавидела за то, что ни одному из этих чувств не было места в жизни Луаны, за то, что для Луаны существовало одно только слово «долг». Она должна была принести семье союз с домом Аркан. Никто, кроме неё, не мог бы сделать это в доме Мело. И никакая боль не могла бы стать оправданием того, что она лишает весь свой дом возможности получить заслуженные титулы и заслуженное признание в совете. Так говорил отец. Луана не могла позволить себе верить или не верить. Она могла лишь соглашаться, так учили её с самых ранних лет. Луана всё ещё плакала, когда дверца флаера отползла в сторону, впуская внутрь её супруга. Она тут же стремительно промокнула слёзы шёлковым платком и постаралась спрятать в тени покрасневшие глаза. — В резиденцию Ордена, — отдал Анрэй приказ, и флаер тронулся с места. Анрэй на супругу не смотрел. В этом не было ничего необычного, как и в том, что Анрэй не поинтересовался её состоянием. Сам Анрэй воспринял арест Дезмонда всё с тем же ледяным спокойствием, которое наполняло всю их совместную жизнь. Луана прижалась виском к стеклу и смотрела, как мелькают за окном стены небоскрёбов. Флаер набирал высоту, пока не выбрался, наконец, на уровень висячих садов. Теперь пейзаж был более жизнерадостный, зато солнце здесь палило с новой силой. — Кондиционирование шестнадцать градусов, — отдал Анрэй приказ, в унисон попавший в мысли Луаны. На супругу он по-прежнему не смотрел. Луана чувствовала, что Анрэй злится, но не могла понять, на что. Не могла понять, какой смысл злиться теперь, когда дело сделано. Почему-то Луана была уверена, что Анрэю не впервой убивать и видеть смерть. Они никогда не говорили о службе Анрэя в Ордене — как не говорили вообще ни о чём, что не касалось их совместной жизни — но эта служба представлялась Луане постоянным построением на плацу. Никогда от Академии Дезмонда не веяло таким холодом и такой обречённостью, как от тех мест, где Луане теперь приходилось бывать вместе с Анрэем. Анрэй не любил резиденции дома Аркан, хоть они и были на всех планетах, которые супруги посещали вместе. Он всегда останавливался в штабных квартирах Ордена, где не было ни единого лишнего предмета в интерьере — только стальные стены и пластиковая мебель без декоративных элементов. Луана не могла бы сказать, что скучала по роскоши. Она пресытилась ею уже давно. Но от безликих апартаментов адептов Ордена веяло смертью или, вернее, отсутствием жизни. Не таким представляла Луана свой брак даже в самых страшных своих помыслах, когда она думала о том, что ей всё же придётся просто выполнить долг перед семьёй. Даже думая о таком будущем, она видела роскошные апартаменты великих домов, прислугу и хоть маленькую, но свободу. В случае, если её брак стал бы простым расчетом, Луана резонно надеялась, что не будет пользоваться особым вниманием супруга. Тот поселит её где-нибудь вдали, а, может, и в своём доме в столице, и будет навещать изредка или даже просто присылать приглашения на торжественные церемонии. От таких образов тоже веяло тоской, но в них был смысл, потому что в таком браке Луана всё равно была бы по-своему свободна. Она лишилась бы своей главной мечты — мечты о любви, но обрела бы спокойствие и уют. И этим прогнозам, как и всем, не суждено было сбыться. Анрэй брал Луану с собой всюду. Оставлял её одну лишь тогда, когда сам был занят на службе. Служба стала главным словом в их семье, прибавившимся к уже знакомому Луане слову «долг». Будто в довершение этой бесконечной пытки Анрэй не переставал одаривать Луану драгоценностями и нарядами, более чем навязчиво показывая, что только такой он и хочет видеть супругу — с вплетёнными в волосы драгоценными камнями, такими тяжелыми, что к вечеру от них болела шея, и такими колючими, что даже сквозь локоны они царапали кожу. С дорогими браслетами на тонких руках, от которых наутро невозможно было поднять запястье. Луана чувствовала себя единственным декоративным элементом в этих серых пустых квартирах, рождественским деревом, от которого не требовалось ни слов, ни мыслей — только вечная неувядающая красота. Даже сейчас, находясь с ней плечом к плечу, Анрэй не замечал слез, которые снова хлынули из покрасневших глаз Луаны. Луана старалась сдерживаться, но не могла — горло душили рыдания, и ей оставалось лишь надеяться, что её всхлипы не слишком нервируют мужа. А Анрэй сидел с гордо поднятой головой и глядел в лобовое стекло. Лицо его оставалось бледным, и ни единое движение мускулов не выдавало его мыслей. Только когда флаер остановился перед башней из стали и стекла, Анрэй развернулся, но не к двери, а к ней, и, внимательно глядя в глаза Луане своими глазами, полными пустоты, произнёс: — Забудь его. Для тебя он мёртв. — Я знаю… — сказала Луана тихо, — знаю, но не могу. — Ты справишься. А я — никогда не отдам тебя. Никому. От слов Анрэя по телу Луаны пробежала волна мурашек. Она хотела ответить, но горло сдавил новый ком, а Анрэй, не дожидаясь этого ответа, развернулся и, открыв дверь, ступил на стальные ступени. *** Остаток дня Луана провела в одиночестве, собирая потихоньку осколки болезненных мыслей и снова выстраивая стены собственного спокойствия. Анрэй в соседней комнате тихонько переговаривался с кем-то по галасвязи. Луана не прислушивалась, — это правило она выучила ещё в детстве. В работу супруга не следовало совать нос. Захочет — расскажет сам. Когда солнце уже скатилось к краю горизонта, и жара немного спала, Луана скрылась в душе и какое-то время стояла под очищающими волнами тёплого воздуха — даже живая вода считалась излишеством для мастеров Ордена. Эта процедура всё же немного привела её в чувство, и в конце концов Луана собралась с силами и стала одеваться к ужину. Она выбрала шёлковое платье, которое могло бы порадовать глаз супруга, но не было бы слишком тяжёлым для жаркого солнечного дня. Вдела в уши тяжёлые серьги, подаренные Анрэем на первую годовщину их свадьбы, и, не успев опустить руки, взглядом поймала в зеркале фигуру супруга, застывшую на пороге её комнаты. Луана замерла. Анрэй нарушал этикет, незримо установленный между ними давным-давно. Как Луана не пыталась лезть в дела супруга, так и тот не входил в её комнату без приглашения, которого не получал ни разу до сих пор. Теперь же Анрэй стоял неподвижно, привалившись к дверному косяку, и смотрел, как Луана готовит себя к встрече с ним. Поняв, что Луана видит его, Анрэй кивнул, давая знак, что понял, и Луана развернулась. Она шагнула к Анрэю и остановилась в паре метров от него. — Я бы хотел, — сказал Анрэй, — увести тебя туда, где только небо и лес. Может быть, на Аркан. Луана опустила веки, не в силах смотреть в ледяные голубые глаза супруга, и тут же из другого конца комнаты раздался звонок коммуникатора. — Позволь, я отвечу, — сказала она тихо, не поднимая глаз. — Да, конечно. Я буду ждать тебя за столом. Анрэй исчез, а Луана прикрыла за ним дверь и лишь затем взяла в руки коммуникатор и нажала кнопку «принять». — Отец… — от удивления из головы на какое-то время вылетели все давешние тревоги. — Луана… Герцог Мело был не просто взволнован. Он был в панике. А ещё — Луана заметила это только теперь — за спиной его небо пылало огнём. — Луана, Грейнкерур атакован. Половина наших верфей пылает. Луана… Я пытался отправить запросы о помощи — императрице, Ордену… пока не ответил никто. Луана, поговори с мужем, может быть… — Я поняла, отец. Отец! — по экрану пробежали помехи. Герцог пытался ещё что-то сказать, но уже не успел, потому что сигнал потух. Луана рванулась к двери, путаясь в складках длинной шёлковой юбки, оказавшейся вдруг невыносимо тяжёлой, и, лишь влетев в столовую, замерла, увидев перед собой абсолютно спокойного супруга, сидящего за длинным столом с белоснежной салфеткой на коленях. — Анрэй… — Луана сглотнула. Взгляд Анрэя будто бы обдал её ледяной водой, и Луане потребовалось несколько секунд, чтобы решиться на продолжение: — Анрэй. Мой мир атакован. Это правда… правда, что началась война? — Не совсем, — Анрэй продолжал смотреть на неё так же спокойно. — Анрэй, там… Там мой отец. Он просил о помощи. Ведь мы теперь одна семья, так? — Так. — Ты можешь направить кого-то туда? — Луана, сядь. — Не могу, Анрэй, пожалуйста… — Луана рванулась к супругу и замерла, натолкнувшись на тот же ледяной взгляд. — Луана, сядь, — повторил Анрэй голосом, которого невозможно было ослушаться, и Луана сама не заметила, как рухнула на стул по другую сторону стола. — Анрэй, пожалуйста… Я сделаю всё, что захочешь. На секунду глаза Анрэя полыхнули пламенем, но пламя это оставалось ледяным и тут же угасло. — У меня нет приказа от Ордена вступать в противостояние. — В… противостояние? Что ты хочешь сказать? — Несколько колоний было атаковано. Пока нет официальных данных о том, кем и почему. В данный момент приказа вступать в противостояние нет. — К… Будь проклят Орден, Анрэй! При чём здесь приказ? Ты герцог дома Аркан! Ты можешь послать туда гвардию, стражу, хоть кого-то? Я же тебя прошу… — У меня нет приказа, — повторил Анрэй в третий раз. — Анрэй! — перебила его Луана. — Разговор окончен. Что тебе положить? Луана кинула невидящий взгляд на стоявшие на столе вазы с салатом и рагу. — Ненавижу тебя, — прошептала она, затем подняла глаза на Анрэя и теперь уже прокричала: — Ненавижу тебя! Слышишь? В глазах Анрэя не промелькнуло ни единой искры жизни, и Луане показалось вдруг, что он робот, сделанный в подражание человеку дрон. Луана вскочила и, схватив Анрэя за плечо, попыталась выдернуть его из-за стола, но, уже вставая, тот ловко перехватил её руки и прижал Луану щекой к стене. — Не надо делать так, Луана. Я прежде всего адепт Ордена. Подчиняться приказам — мой долг. И если приказа вступать в бой не было, значит — так лучше для нас всех. — Для всех? — дыхание снова душило Луану, и слова давались с трудом. — Для кого для всех? Мой отец… — Полагаю, герцог Мело уже мёртв. Вряд ли ему станет хуже, чем теперь. Луана обмякла. Затем, мгновенно собрав силы, она рванулась из рук Анрэя — а тот и не пытался её удержать. Луана бросилась к двери своей спальни и рухнула на кровать. Она провалялась так, рыдая, несколько минут, а потом резко вскочила, защелкала пультом визора, отыскивая канал новостей Грейнкерура, и снова упала на простыни, обхватив руками колени. Она плакала, глядя, как незнакомые зелёные корабли сплошными струями пламени поливают знакомые ей с детства улицы, и чувствовала себя мышью, загнанной в капкан. Бессилие давило со всех сторон, но она лишь сильнее сжимала колени и продолжала рыдать. К полуночи слёзы иссякли, и Луана только теперь поняла, что репортаж давно закончился, и теперь экран показывает серую пустоту. Центральное телевидение Грейнкерура перестало существовать.ГЛАВА 28. Нимея
На Нимее Галактиону выделили покои в загородной резиденции императрицы. На самом деле ему уже приготовили покои во всех её резиденциях, включая официальную, в Каранасе, но Аврора не посчитала нужным говорить ему о подобных приготовлениях, решив, что если потребуется и Аэций соберётся нанести визит в другой регион, то слуги сами направят его в нужном направлении. Благо слуг к нему было приставлено достаточно, чтобы в случае необходимости подавить любую попытку бунта. И задумчиво потягивая бодрящий напиток из форфоровой чашки, поставленной перед ним дворецким, Галактион в который раз за несколько дней отметил его военную выправку и запредельную ловкость движений. Аврора не хотела его раздражать. Но Аврора ему не доверяла. «Пусть так», — думал он прикрывая глаза и вслушиваясь в тишину дворцовых залов. Было приятно ощущать, что ни слух, ни чутьё не изменили ему за тысячу лет заключения. Там, на Редее, Аэцию часто казалось, что он оглох и ослеп — кругом не происходило ничего, монотонные дни походили один на другой. Аэций усмехнулся собственным мыслям и снова поднёс чашку к губам. Большую часть того, что он помнил о своей жизни, Галактион провёл в заключении. Изредка обрывками всплывали воспоминания о другой, прошлой жизни, когда не было ещё ни империи, ни Авроры. Когда таких как он было больше — но теперь Аэций даже не мог вспомнить, сколько. Поначалу он надеялся, что со временем воспоминания вернутся и сложатся в мозаику, но этого так и не произошло. Казалось бы, на Редее у него было море времени обдумать всё и понять, что сотворили с его сознанием, но у него так и не получилось разгадать эту загадку. Часто Аэций думал, что другой на его месте сошёл бы с ума. На что рассчитывала Аврора оставляя его так, в одиночестве и полном сознании? Даже к Айрен она оказалась милостевей, погрузив вторую их своих врагов в анабиоз. Аэций окончания того противостояния не застал. Когда Аврора вернула себе власть он стал первым, к кому она применила свои представления о правосудии. Поначалу он ненавидел её — за все те казни, которые последовали за её возвращением. Но толи время стирало ненависть, толи он не умел ненавидеть по настоящему — сейчас застарелая вражда никуда не делась, но уже не требовала немедленного воплощения в жизнь. Не говоря уже о том, что были и другие аргументы к сотрудничеству. Большим и значимым был конечно тот, что угроза империи означала множество жертв. А Аэций никогда не ненавидел людей и никогда не желал им смерти. Он сделал бы всё, чтобы помочь человечеству выжить, даже не будь у него на то других причин. Но вторая причина делала опасность ещё актуальней и сильней — она заключалось в том, что глядя на кажущийся сумбур космических атак, Аэций чувствовал за ним руку того, кого когда-то хорошо знал. Ощущал свою причастность к тому, что должно произойти. И хотя ещё не понял до конца, на чьей он стороне, просто остаться в стороне не мог. На третьем месте среди аргументов, которые заставили его взлететь с Редеи была свобода. И да, она была лишь на третьем месте, потому что два других аргумента были важнем. Где-то рядом с ней находился тот факт, что всю прошедшую тысячу лет он мечтал увидеть Аврору ещё раз… Увидеть и… Что дальше, Аэций не знал. Может быть, заключить её в объятья. А может быть — убить. Оба варианта развития событий привлекали его с одинаковой силой. Но был и пятый аргумент. Он заставлял Аэция едва заметно улыбаться каждый раз, когда Галактион о нём вспоминал. Пятый аргумент называл себя наследником дома Аркан. Залпом допив кофе он подошёл к окну и выглянул во двор. Окна его аппартаментов выходили во внутренний сад, а сами аппартаменты были настолько велики, что в них легко можно было разместить двух человек — пришлось только распорядиться, чтобы одну из гостинных переоборудовали под спальню. Всё остальное у них с Дезмондом сейчас было общее — кабинет, библиотека, которая по требованию Аэция мгновения пополнялась любыми изданиями, ещё две гостинных и бильярдная, которая на вкус Аэция вообще была лишней. Ванная тоже была одна — просторная до неприличия, она располагалась на полуподвальном этаже. Это пока не создавало особых неудобств, благо слуги и дроиды полировали её в мгновение ока стоило воспользоваться ком-то из постояльцев. Дроидов Аврора не любила. Аэций сильно подозревал, что в его комнаты она допустила их только для того, чтобы следить за гостем там, где этого не могли сделать слуги. Но Аэцию скрывать было нечего. Всё самое важное находилось у него в голове. Его лишь напрягал тот факт, что дроиды будут записывать и разговоры, которые ему предстоит вести с новым учеником. А в том, что разговоры будут, сомневаться не приходилось — у Дезмонда был миллион вопросов самого разного толка, в том числе таких, которые самому Аэцию бы и в голову не пришли. Многие из них не имели никакого отношения к грядущей войне. На другие следовало ответить немедленно хотя бы для того, чтобы они смогли успешно сотрудничать и выполнять поручения Авроры. Слово «приказы» Аэций предпочитал не произносить даже мысленно. Это была одна из немногих вещей, терпеть которую у него не хватало никакого самообладания. За всю свою жизнь — и ту, которую помнил, и ту которую забыл, Аэций никогда и ничьих приказов не выполнял. Благо Аврора это, кажется, понимала, и тоже старалась лишний раз не давить. Какое-то время Галактион стоял и молча глядел на сад. Он оставался настолько неподвижен, что наверняка должен был разозлить такого же молчаливого дворецкого, приставленного за ним следить. Галактион не собирался давать ни ему, ни Авроре лишней пищи для ума. О том, что ещё связывало его с Дезмондом кроме очевидной симпатии старого заговорщика к молодому мятежнику никому не следовало знать. Сейчас Дезмонд занимался в саду. Он тренировался каждое утро, вместо кофе, разминал мышцы, потом переходил к отработке рукопашных ударов и затем ещё с полчаса проходил набор традиционных дорожек с мечом. Некоторые из приёмов Галактион узнавал — он сам показывал их Эндимиону когда-то давно. Другие не имели никакого отношения к тому, чем славился Орден Терс Мадо. И хотя в целом Аэцию нравилось то, что он видел, те и другие в исполнении молодого Аркана имели определённые недостатки. Дезмонд всё делал быстро. И мощно. Так что рядовой противник безусловно не успел бы увернуться и не сумел отразить удар. Но его движениям не доставало плавности и изысканности, которые позволили бы сэкономить силы и выстоять против настоящего противника. Глядя на его порывистые движения, Аэций думал о том, что такая техника врят ли сработает против адептом Эцин, и сослужит плохую службу в затяжном бою. Недостаток стратегии Дезмонд успешно компенсировал порывистостью и энергетикой. И хотя бойцовские качества нового знакомого были далеко не главным, что интересовало в нём Галактиона, Аэций всерьёз опасался, что эта манера распространяется у Дезмонда не только на стиль ведения боя. Всё, что успел прочитать о нём Галактион, говорило, что в жизни он ровно такой же, как в бою. Потому и успел за двадцать с небольшим лет нажить на свою голову столько проблем, большинство из которых другие обходят стороной и к шестидесяти. Тот факт, что Дезмонд по жизни представляет собой ходячую проблему, Галактиона не смущал. Разве что заставлял умилённо улыбнуться. А вот то, что подобное отношение к жизни может сгубить Аркана раньше времени ему абсолютно не нравилось. Дезмонд на мгновение поднял голову и перехватил его взгляд — но не остановился. Движения мятежника стали лишь более резкими и стремительными. Он смотрел Аэцию в глаза, как будто бросал вызов и спустя пару секунд Галактион усмехнулся. Это был отличный шанс. На ходу сбрасывая тяжёлый бархатный камзол из тех, что поспешно сшили для него во в дворце он вышел из комнаты. Декоративных стоек с оружием хватало во всех гостинных и Галактион подхватил с одной первый попавшийся клинок — выбор, впрочем, был не случаем, слишком тяжёлого и слишком лёгкого оружия он не любил. К тому моменту, когда он оказался во дворе, рукоять уже удобно лежала у него в руке, а Дезмонд, заслышав шёрох гравия, развернулся ему навстречу и сделал красивый выпад. — Я не держал в руках клинка девятьсот семьдесят лет, — сказал Галактион не переставая улыбаться. — Так что если опозорюсь — не обессудь. — Ничего, я постараюсь не слишком налегать, — ответил Дезмонд, и в следующе мгновение два клинка рванулись вперёд, высекая искры. Стремительно разлетелись и без единого слова взлетели опять. Дезмонд заблокировал удар, развернулся, набирая инерцию, и ударил снизу. Наверное, такой удар не мог убить — но только потому, что Дезмонд ударил плашмя. Силы, вложенной в него хватило бы, чтобы любого противника сбить с ног. Галактион подпрыгнул, пропуская клинок под собой и без замаха ударил обманным движением слева. Клинок Дезмонда уже был на месте, чтобы отразить удар. Оба не произнесли ни слова. Галактион отлично ощущал, что не соврал — отстутствие тренировки давало о себе знать. Собственные руки казались грузными и неловкими, в то время как в каждом движении Дезмонда была гибкая, тягучая сила. Бой обещал оказаться серьёзнее, чем Аэцию показалось вначале, и он не собирался сбивать дыхание и ослаблять свою позицию лишней болтовнёй. Но он также чувствовал, что недостатки, которые он увидел в технике Дезмонда со стороны, определены верно. Для Дезмонда каждый удар был самоценен. Он наслаждался им, вклыдвая всю мощь, изливая эмоции, которые бурлили в нём ревущим вулканом. Аэций не так уж много дрался, но когда делал это, никогда не давал воли гневу. Он чувствовал потоки Вселенной, текущие сквозь материю и пространство, ловил порывы невидимого ветра и вписывал свои движения в его течение. К своему удивлению Аэций вспомнил, что когда-то давно, когда всё только начиналось, боль был для него скорее танцем, бесконечностью стремления к смертносной красоте. Это понимание озарило его так внезапно, что он едва не пропустил удар. На мгновение потерял равновесие. Увидел странное волнение в глазах Дезмонда — Аэцию показалось, что ещё секунда, и тот, отбросив клинок, бросится ему на помощь. Аэций лишь коротко качнул головой, давая понять, что всё хорошо, поединок продолжается — и так же уступив в ответ секунду на подготовку, нанёс очередной удар. Навыки постепенно возвращались. А, Дезмонд, напротив, уставал. Его движения становились всё более медленными и грубыми и наконец быстрым ловким ударом Галактион выбил из его рук клинок и ударом ноги в голень сбил на землю. Дезмонд выплюнул забористое ругательство и едва успев подставить локти упал лопатками на песок. Он тяжело дышал. Впрочем, и Аэцию было нелегко. — Что я сделал не так? — поинтересовался Волк, лёжа на земле и разглядывая нависшую над ним фигуру противника. — Это очень интересный вопрос, — с улыбкой признал Аэций и протянул ему руку. — Правда, я не уверен, что сумею ответить на него за один день. Дезмонд не доверял людям. Хотя вернее было бы сказать — он доверял не всем и не сразу. Если кому-то удавалось пробиться во внутренний круг его доверенных лиц, Дезмонд раз и навсегда записывал его в друзья и никогда уже не сомневался в его намереньях. Для друзей он был готов на всё без оговорок, причём не задавая вопросов. И тот факт, что недавно один из ближайших соратников, его брат по сопротивлению, предал его и поставил под удар всех, кто работал вместе с ними, ничего для Дезмонда не поменял. Ренгар был записан в число предателей легко и быстро. Хотя мысли о случившемся и причиняли Дезмонду немалую боль. Большая проблема заключалась в том, что человек, назвавшийся Аэцием Галактионом, пока никак не доказал, что относится к числу друзей. Дезмонд думал об этом и ночью, и днём. Внезапный спаситель вызывал у него симпатию и даже необъяснимое желание довериться — но в то же время и опаску. Всё происходящее было слишком хорошо, чтобы оказаться правдой. С детства Аэций Галактион был для Дезмонда героем легенд. Глядя на этого спокойного и совсем незнакомого мужчину Дезмонд то и дело сопоставлял его с образом, который нарисовал у себя в голове. Сопоставлял и к своему ужасу думал, что это действительно он. Когда шок от первой встречи прошёл, Дезмонд увидел как наяву как этот Аэций произносит вслух слова написанные в его собственном дневнике. Но поверить до конца всё ещё не мог. Бросая свой маленький вызов он сам не знал, чего хочет больше — развенчать собственные надежды или поверить в них до конца. С тех пор как он в последний раз видел деда — а Дезмонду сейчас казалось, что это было ужасно давно, две полных жизни назад — рядом с ним не было бы человека, который бы мог дать ему совет. Который мыслил бы так же как он и хотел того же, чего и он. Дезмонду всё время приходилось выступать лидером в тех безумных проектах, которые он сам же и предлагал и в которые сам никогда не верил до конца. Мысль о том чтобы наконец… положиться на кого-то… казалась слишком сладкой, чтобы воплотиться в жизнь. И бой ничего для него не прояснил. Человек, назвавшийся Галактионом, был хорошим фехтовальщиком. Настолько искусным, что сумел преподать ему урок. Но это никак не доказывало, что он — Галактион. Зато Дезмонд понял и осознал кое-что ещё. В тот момент, когда Аэций едва не пропустил удар, Дезмонду стало страшно. Страшно за свои мечты, которые так легко погли рассыпаться в прах. И за то, что он причинит этому человеку боль. Потом он и хотел бы, но не мог посмеяться над собой. Галактион уже тогда стал для него чем-то большим, чем просто случайный попутчик в борьбе за империю. И как бы не искал поводов опровергнуть заявление Аэция, на самом деле Дезмонд боялся, что оно окажется ложью. В первые дни после возвращения на Нимею Галактион почти с ним не говорил. Они встречались за ужинами, но в остальном Дезмонд был предоставлен самому себе. Ему дали доступ к сети и к телевиденью, но в новостях не было ничего, что Дезмонд хотел бы узнать. Стояло странное затишье и главной темой оставался фестиваль цветов на Селесте. Это было тем более странно, что Галактион рассказал ему о грядущей войне, так что Дезмонд всё искал повода с ним поговорить и обо всём разузнать. Однако такая возможность представилась только на третий день, когда Дезмонд уже оправился от ран и перешёл к тренировкам. После поединка Галактион снова надолго оставил его, так и не ответив толком на вопрос, но через полчаса прислал слугу с приглашением подойти на посадочную площадку. Когда Дезмонд добрался до места, увидел что Галактион уже сидит в салоне флаера. Модель была не из тех, которые предпочитал Дезмонд — водительское место было полностью автоматизированным, а разместиться можно было только на пассажирских, где два диванчика стояли лицом к лицу. Впрочем, было не до споров, и Дезмонд догадавшись, что от него требуется, прошёл внутрь. Аэций тут же отдал команду и флаер пошёл на взлёт. — Был когда-нибудь на Нимее? — задал он почти риторический вопрос. Галактион не сомневался, что отпрыск дома Аркан должен хорошо знать столицу. Но Дезмонд покачал головой. — Я учился здесь, недалеко. Но в городе почти не бывал. Галактион посмотрел на него удивлённо. — Ты много потерял, — искренне сказал он. Дезмонд пожал плечами. — Зато успел посетить куда более необычные места, — хмыкнул он. — Застенки эцин, надо полагать, входят в их число. — Эксклюзивный туристический маршрут, — подтвердил Дезмонд. — А тебе не зашло? Аэций подавился дыханием. Прокашлялся. Выглянув в окно отметил, что они поднялись уже достаточно высоко, чтобы разговор нельзя было отследить с земли и достав из кармана самодельную глушилку разместил на выдвижном барном столике. Активировал. Во взгляде Дезмонда появилось любопытство. — Я знаю, что у тебя много вопросов, — без лишних прелюдий, но и без спешки произнёс он. — На многие из них я не могу ответить в доме, не обессудь. В глазах Дезмонда на этих словах сверкнул напряжённый огонь. — Ты служишь Владычице, но при этом намереваешься хранить от неё тайны? — Ты уверен, что это главный вопрос, который ты хотел бы задать? — Это вопрос, без ответа на который я не смогу тебе доверять. Аэций едва заметно вздохнул и кивнул. — Хорошо… Хотя я думаю, что ситуация, которая сложилась между мной и Владычицей, слишком сложна, чтобы объяснять её походя. Я не в коем случае не пытаюсь уйти от ответа, — добавил он, заметив, как помрачнело лицо собеседника. — Но не все обстоятельства опишешь в двух словах. Что я могу сказать точно, так это то, что не хочу гибели человечества. Даже гибели империи я не хочу. И в этом мы с ней союзники, потому что те, кто выйдут против нас, не задумываясь уничтожат нас всех. — Кто они? — Ещё один непростой вопрос. Аэций помолчал. Взгляд его был устремлён вдаль, мимо Дезмонда, за стекло. — Я знаю… помню… о них далеко не всё. Тот, кто ведёт их пришёл в этот мир много веков назад. Он был больно ранен хозяевами этого мира и с тех пор мечтает отомстить. А те, кто следуют за ним… вы называете их демонами. Дезмонд издал не очень вежливый смешок, но Галактион перевёл на него взгляд и Дезмонд мгновенно умолк. — Я не то чтобы ярый адепт науки, — протянул Аркан, — но сказки про демонов… сыграли слишком большую роль в моей судьбе… чтобы я поверил в них вот просто так. Взгляд Аэция, к его недоумению, всё ещё оставался серьёзен. — Демоны или не демоны, — всё так же спокойно произнёс он, — всё это лишь обороты языка. То, что в одних мирах называют наукой, в других именуют колдовством. В чём разница? — В том, что науку можно объяснить, — возразил Дезмонд. — Как и магию — иногда. И не всегда. Дезмонд промолчал. Физика не была его любимым предметом никогда, но даже он знал, что на передовых рубежах науки остаётся то, что учёным по-прежнему не удаётся обосновать. — Под мирами, — вдруг предположил он, — ты же имел в виду планеты, да? Нигде в империи нет планет, где верили бы в колдовство. Аэций грустно улыбнулся и покачал головой. — Под мирами я имею в виду даже не планы бытия. Я имею в виду Вселенные, в каждой из которых собственное человечество и собственная жизнь. Впрочем, в некоторых людей и вовсе нет. Дезмонд молчал, недоверчиво глядя на него. Впрочем, сказанное не так уж сильно отличалось от его представлений о мире — да и не противоречило современной науке. Его, однако, интересовали более конкретные вопросы. — Чего они хотят от нас? — Увы, но скорее всего — ничего. Люди для них — лишь досадная помеха на пути к тем, кому они мечтают отомстить. Дезмонд молчал. — И мы обречены? — после долгой паузы спросил он. — Не знаю, — Аэций пожал плечами. Его осанка оставалась такой же расслабленной как до того, как прозвучал этот вопрос. — Многое будет зависеть от вас. У Дезмонда холодком по позвоночнику пробежалось это «вас», но он ничего не сказал. — На самом деле меня не было здесь очень, очень давно, — Галактион устало посмотрел в окно. — Я слишком мало знаю о том, что здесь происходит и о том, что произойдёт. Но… я надеюсь разобраться раньше, чем цивилизация будет обречена. Дезмонд удивлённо глядел на него. — И ты говоришь мне об этом вот так… легко? Аэций перевёл взгляд на собеседника и коротко усмехнулся. — А что скрывать? Дезмонд не нашёлся с ответом. — Если мы умрём — то умрём. Безсполезно себе врать. К тому же… — он на мгновение замолк. — Я не собираюсь рассказывать об этом абсолютно всем. Пусть Аврора решает сама, что говорить, а что нет. — Чем же я отличаюсь от других? — не сдержал яда Дезмонд. — Я просто немного знаю… тебя, — проговорил Аэций медленно, задумчиво глядя на него. — Это не значит, что я отношусь к тебе иначе, чем к другим. Но я знаю, что тебе это не навредит. Дезмонд какое-то время молчал. — Это не честно, — наконец произнёс он. — Поэтому по телевизору ничего, кроме фестиваля цветов, да? — Скорее всего, так. В салоне повисла тишина. Дезмонд пытался переварить услышанное и разобраться, верит он или нет. Глушилка издала предупреждающий писк и оба опустили на неё взгляд. — Её хватит ещё минуты на три, — поделился Аэций. — Прошлые семь ты потратил бестолку, Дезмонд. Всё это — я мог рассказать тебе и внизу. Если хочешь спросить о чём-то более важном — время ещё есть. Глядя на Дезмонда он отлично видел какой сумбур творится у него в голове сейчас. Аэций опустил взгляд на часы, чувствуя, что собеседник так и не решится ни на что сейчас и что придётся проворачивать фокус с глушилкой, флаером и подложной записью ещё раз. — Луана, — выпалил Дезмонд вдруг, так что Аэций вдзрогнул от неожиданности и растерянно уставился на него. — Могу я… увидеть её ещё раз? — он подумал и прежде чем получить ответ исправился: — могу я хотя бы узнать, где она сейчас? Что… с ней? Краем глаза Аэций заметив, как сжались на дверном замке побелевшие пальцы Волка и почти инстинктивно накрыл их своей рукой. — Ты не пленник, — тихо сказал он. — Можешь видеться, с кем захочешь. Если тебе что-то нужно узнать — скажи слугам или мне. Дезмонд стиснул зубы так, что на скулах заиграли желваки. Секундная стрелка стремительно отщитывала мгновения эфирной тишины. — Владычица… Вы думаете, она разрешит? После всего… что произошло? Аэция неприятно царапнуло это внезапное и испуганное «вы». — Любые угрозы со стороны империи можешь не принимать в рассчёт, — всё так же спокойно ответил он. — Я позабочусь обо всём. Он с досадой отметил, что глушилке осталось жить десять секунд. — Нас связывает гораздо больше, чем ты думаешь, — уже торопливо произнёс он. — И я сделаю всё, чтобы тебя защитить. Даже если империя перестанет существовать.ГЛАВА 29. Единство
Инэрис с трудом могла усидеть на своём стуле. С самого начала совет больше походил на фарс или сцену разбора ограбления на базарной площади. Инэрис не понимала, зачем она здесь. Вызов императрицы застал её на полпути к системе Грейнкерура, и Инэрис ожидала чего угодно, только не спокойного приказа: — Разворачивайся и лети назад. Назад… — Что? — переспросила Инэрис тогда. — Ты слышала. Ты нужна мне здесь. — Я нужна там. Я могу попытаться спасти наших людей. — Ты никого уже не спасёшь. Грейнкерура больше нет. Верфей тоже. Сейчас нам нужно сплотиться и принять удар, и ты нужна мне здесь, на совете. Ты должна принять управление флотом Светлой Дуги. — Флотом светлой дуги… — пробормотала Инэрис и отключилась. Она слишком хорошо представляла, что представляет из себя этот флот, чтобы обрадоваться возложенной на неё чести. Корабли не обновлялись сотни лет, а те, что были построены в последние годы, никогда не нюхали пороха. И всё же в тот момент Инэрис решила, что императрица права — потому что если кто-то и мог вести в бой эти остатки былого величия, то это была она. Теперь, сидя в зале совета лицом к лицу с представителями аристократии и промышленных корпораций, Инэрис сильно сомневалась в своём решении. Никто здесь явно не собирался объединяться вообще — под её властью или чьей-либо ещё. Даже попытка выступить с вдохновляющей речью оказалась безуспешной — её попросту прервали панические возгласы людей, которые больше всего боялись, что война придёт в их собственный дом. — Что с Грейнкеруром? — расслышала Инэрис возглас из левого крыла. Она хотела было ответить, но и это оказалось невозможно, потому что возглас тут же потонул в десятке ещё более разгневанных голосов. — Они думают, что мы их защитим, — сказала Инэрис тихо. Аврора, сидевшая до тех пор молча, сжав зубы, и похожая на мраморное изваяние, кивнула головой. — Прошу внимания! — произнесла она в микрофон. Зал взорвался новой волной ропота. Аврора снова замерла, выжидая. Крики раздавались изо всех концов, разными голосами и разными словами… но суть их была одна. Императрица опустила глаза на горизонтальный экран, вмонтированный в столешницу. По экрану медленно проплывали сводки из пограничных секторов. Она успела прочитать с полсотни, когда на плечо ей легла тонкая рука. Она сама готова была взорваться от подступавшей к горлу паники. В сердце Авроры не было и грамма той уверенности, что демонстрировало её лицо. Аврора боялась, что всё, чем она жила последнюю тысячу лет, вот-вот сгинет. Боялась, что империя, которой она отдала жизнь, окажется неспособной отразить первую же волну атак. И пока что страх её находил воплощение в реальности. Планеты горели одна за другой. Только зная все детали инфраструктуры Кариты, можно было понять, по какому принципу выбираются цели — враг бил по верфям и транспортным узлам, лишая огромного осьминога империи главных нервных центров. Но было ещё что-то в рисунке этих атак, чего Аврора осознать не могла. Каждая следующая становилась для неё неожиданностью и уколом отдавалась в сердце, будто бы удары ножа впились в её собственное тело. — Сделай же что-то, — прошипела Элеонор, сидевшая по левую руку от императрицы. Аврора снова окинула взглядом зал. Элеонор легко было говорить. Элеонор сама не знала, что делать, и не желала задумываться о том, что может не знать и она. Аврора покосилась на Инэрис, искоса и с опаской смотревшую на неё саму. Инэрис тоже ждала от неё каких-то слов, но слов не было. Аврора отлично понимала, что никто здесь не захочет рисковать собой и собственными мирами, чтобы отразить атаку. Едва она предложила в начале заседания создание единого комплекса вооружённых сил из разрозненных гвардий и дружин, как начался хаос, который длился до сих пор. Герцоги и магнаты с упоением уличных торговок обличали друг друга в грехах, накопившихся за сотни лет. Аврора перевела взгляд на Галактиона. Тот стоял чуть позади, прямой и безразличный ко всему. С тех пор, как Аэций вернулся с Редеи, он был таким всегда, и иногда Аврора сомневалась, стоит ли вообще рассчитывать на него. Казалось, всё происходящее не трогает Галактиона ничуть. Это был не его мир — и Аврора понимала, чтоотчасти Галактион прав. Вряд ли он мог жалеть людей и города, которых никогда не знал. Аврора поджала губы и несколько раз стукнула ладонью по столу, в очередной раз пытаясь призвать собравшихся к тишине. Никто, кажется, не заметил её жеста. Только Инэрис встала и двинулась к выходу. В этот момент Аврора запаниковала по-настоящему. Она чувствовала, что эта её слабость вот-вот оттолкнёт одного из двух человек, кто ещё был верен ей. Утром она обсуждала это с Галактионом. Они смотрели фотографии членов совета и обсуждали, возможно ли гарантировать чью-то поддержку. Галактион сказал тогда: — Тебя предадут все, Аврора. Я говорю это не потому, что хочу причинить тебе боль. Просто среди твоих союзников нет никого, кто способен быть верным до конца. Тогда по спине Авроры пробежал холодок. Осадок от разговора остался на весь день, и, быть может, именно он не давал сейчас сосредоточиться и подобрать слова. Никогда Аврора не принуждала никого к верности силой. Её методы были тоньше и действенней, и она всегда выходила победительницей, миновав конфликт. Сейчас времени на интриги не было. Конфликт пылал пожаром в зале сената, и оставалось лишь ждать, когда пламя утихнет достаточно, чтобы говорить. Едва Аврора закончила эту мысль, как по залу пронёсся пронзительный свист, в котором потонули голоса спорщиков, а ещё через секунду раздались хлопки выстрелов. Зал смолк в один миг. Будто остановилось время, и на Каранас накатилась волна смерти. Аврора и сама решила было на секунду, что конец пришёл вот так быстро, без предупреждения и шанса на победу. Однако, едва замолкли голоса, стихли и звуки стрельбы, а из дальнего конца зала снова показалась Инэрис, медленно идущая к столу Президиума. — Надеюсь, — крикнула она, и звонкий голос легко перекрыл наступившую тишину, отдаваясь под мраморными сводами в самых далёких уголках, — мысль о скорой смерти заставила вас задуматься о смысле наших споров. Но если и нет… Если и нет! — Инэрис повысила голос, перекрикивая вновь начавшую нарастать волну ропота. — То это уже не важно. Правом, дарованным мне герцогами Светлой Дуги, я объявляю военное положение на вверенной мне территории, — Инэрис остановилась за своим креслом, обводя внимательным взглядом зал. — Согласно законам военного времени, не подчинившихся ждёт смерть. Все силы Светлой Дуги переходят под моё командование. Иерархия подчинения будет установлена в ближайшие два часа. Те, кто присягнёт первым, имеют шанс оказаться вверху пирамиды. Это всё. Инэрис повернулась к другим сидевшим за столом. Вначале Аврора думала, что Инэрис ждёт реакции от неё, но затем поняла, что та смотрит на Элеонор. Элеонор, в свою очередь, смотрела на сестру какое-то время. Потом сглотнула и встала. — Правом, — сказала она тихо, и голос её потонул в волне гомона, так что Элеонор пришлось усилить громкость микрофона, — правом, дарованным мне герцогами Тёмной Дуги, я объявляю военное положение. Все несогласные будут казнены по закону военного времени. Остальное вы слышали. Элеонор села. В зале царила тишина. Аврора перевела дух. — Совет объявляю закрытым, — она встала и двинулась к выходу. *** Галактиону с трудом удавалось сосредоточиться на том, что происходило в зале. С самого первого своего дня на Нимее он чувствовал себя так, будто на него давят небо, стены, даже деревья. Каждый камень здесь дышал воспоминаниями — и каждый камень был чужим теперь. Или, вернее сказать, чужим был он сам. Лица секретарей и адъютантов смотрели на него с недоумением, будто задавая вопрос — кто этот человек, и почему они должны подчиняться его приказам? С ещё большим недоумением смотрели лица чиновников и генералов, к которым Аврора предлагала ему обращаться за техникой и ресурсами. Этот мир не был его миром. И как ни старался Галактион сосредоточиться на проблемах, которые Аврора называла их общими, это было почти невозможно, потому что в мозгу бесконечно пульсировала мысль: если это не его мир, то куда делся его? Разум отвечал, что его Нимеи давно уже нет, но сердце отказывалось соглашаться со столь очевидной истиной. Реальность входила в невозможное противостояние с надеждой, на которую не было ни времени, ни сил. Галактион не мог сказать даже, хорош ли мир, в котором он оказался спустя тысячу лет, или он плох. В мозгу билось только одно — этот мир не его. Он не понимал, чего ждёт от него Аврора. Зачем вытащила его из тьмы изгнания теперь, когда поздно было делать хоть что-то. Механически он отвечал на вопросы и давал советы, прекрасно осознавая, что все эти советы ничего не стоят, потому что мир этот — не его. Он не чувствовал его ткань так, как чувствовал душу той Нимеи, которую покинул тысячу лет назад. Единственным отголоском прошлого в этом мире, сошедшем с ума, оказалась Аврора — та, кого он ненавидел, и та, кого он любил. Осознать эту двойственность и эту невозможную близость человека, внезапно заменившего ему целый мир, было так же трудно, как и осознать гибель старого мира. Галактион изо всех сил заставлял себя не поддаваться на эту слабость, продиктованную одиночеством. Он убеждал себя в том, что у него есть планы, которые не изменить даже гибелью Империи — а гибель эта выглядела для него всё более неизбежной. Чтобы не думать о Нимее — старой и новой — и об Авроре, оставшейся такой же точно, какой она была всегда, Галактион сам отправился за предводителем повстанцев, объявивших себя его преемниками. И по той же причине он сам отправился с Дезмондом на уцелевшую станцию бунтовщиков. Увиденное шокировало Галактиона едва ли не больше, чем Нимея, изменившая даже запах за тысячу лет. Эти люди, писавшие на бортах кораблей его собственный девиз, называвшие себя его преемниками, кричавшие его имя… Эти люди привели его в состояние полного шока, потому что они не были похожи ни на что и ни на кого. Половина из них была грабителями, другая — мальчишками, которых Дезмонд вовлёк в свою опасную игру. Дезмонд улыбался, показывая ему станцию, «полководцев», корабли — и Галактион улыбался в ответ, стараясь не выдать оцепенения безумным блеском в глазах. Потом он выступал перед ними. Некоторые из них радостно приняли обещания стать настоящими мастерами Ордена, не менее великого, чем Орден Звёздного Света. Этих он опасался особенно, потому что фанатики могли быть способны на всё. Другие отнеслись к открывшимся перспективам со скепсисом — им явно не нужны были ни Орден, ни принципы, только возможность грабить и убивать. Улыбка приклеилась к губам Галактиона намертво. Он поймал её отражение в зеркале, перед тем как уходил ко сну, и в этот момент понял, что ему следует вернуться на Нимею. Безумие, царившее в зале советов, прошлось наждаком по усталым нервам, но уже не удивило. Они выходили из зала все вчетвером. Галактион шёл последним и слышал, как тихо переговариваются впереди две ученицы Авроры. — Ты вконец свихнулась! — шипела Элеонор. — А если они не подчинятся — что, в самом деле будешь стрелять? Инэрис окинула её холодным взглядом. — Я сказала — значит, буду стрелять. — Они съедят нас живьём, Аврора! Я знаю, это всё твоя затея… Галактион не слушал дальше. Он видел только, как вздрогнули плечи императрицы. — Я буду у себя, — сообщила Аврора, не оборачиваясь. — Завершите начатое. Инэрис, надеюсь ты… — Да. Аврора двинулась по коридору к своим апартаментам и, миновав продолжавших препираться учениц, Галактион скользнул следом за ней. Он ждал, что императрица свернёт к спальне, но та миновала нужную дверь и остановилась у окна зимнего сада, глядя на партер. Галактион постоял в отдалении, а затем подошёл к ней сзади и опустил руки на плечи. Аврора вздрогнула и бросила на него быстрый взгляд, а затем отвернулась и снова уставилась на парк, не пытаясь сбросить пальцы старого недруга. — Скажи, что всё будет хорошо, — попросила Аврора тихо. — Не люблю врать. Аврора рвано вздохнула, прикрыла на секунду веки, а затем резко развернулась. — Тогда уйди, Галактион. Не хватало мне тебя с твоими дурными предсказаниями, когда и так всё летит в тартарары. Галактион постоял секунду, глядя на неё, а потом развернулся и пошёл прочь. *** Элеонор рассталась с Инэрис на первом же повороте. Инэрис направилась к кабинету, она всерьёз намеревалась потребовать от герцогов новой присяги лично ей. Элеонор и хотела бы сделать то же, но для неё более чем очевидно было, что ей никто не присягнёт. С большим трудом и отчасти обманом удалось ей занять свой пост. И если она хотела теперь в самом деле возглавить атаку — а Элеонор никогда не чувствовала себя прирождённым полководцем — то ей нужно было хотя бы полчаса одиночества, чтобы составить план дальнейших действий. Она набрала номер секретаря и попросила собрать всех герцогов у неё в кабинете через полчаса, а сама направилась в спальню. И, едва миновав порог, замерла, потому что по спальне полз знакомый уже ей могильный холод. — Кто здесь? — спросила она вслух, желая в тишине услышать хоть один звук, пусть даже и собственный голос. И тут же вздрогнула, услышав ответ: — Ты нарушила слово, Элеонор. Элеонор резко развернулась вокруг своей оси — первым порывом было выскочить в дверь, но она тут же передумала, поняв, что это бесполезно и, стараясь не показывать страха, прошла в центр комнаты. Теперь она видела мужчину, сидевшего в кресле в углу, так что свет из окна пролегал по полу прямо перед ним, но не касался и края чёрного плаща. — Я ничего не обещала. — В самом деле? — мужчина резко встал и шагнул к ней. На секунду Элеонор понадеялась, что он испарится, едва лучи солнца коснутся его кожи, — но надежда была глупой. Мужчина спокойно остановился напротив, так что теперь Элеонор могла видеть белые и острые, будто выточенные из мрамора черты лица, которые портил лишь нос с лёгкой горбинкой, чёрные, как агат, огромные зрачки и такие же чёрные волосы, ниспадавшие на плечи мягкой волной. — Я… — Элеонор прокашлялась: — Я не давала ответа. — Тогда пора его дать. Элеонор молчала, собираясь с мыслями. Если бы только у неё были полчаса… Впрочем, полчаса ничего не смогли бы изменить. — Я согласна, — сказала она тихо. — Я выступлю на вашей стороне. Я только должна…. Предупредить герцогов. — Нет. Когда придёт время, мы дадим знак. К тому времени они должны быть подвластны тебе целиком. — Я поняла, лорд, — Элеонор снова сглотнула. — Вот и хорошо, — мужчина улыбнулся и краешком пальцев коснулся волос Элеонор. — Не расстраивайся. Если Империя будет воевать также, как проводит советы — ты можешь и не понадобиться нам. Главное верность, Элеонор. Потому что мой Властелин всегда платит по счетам. Мужчина развернулся и шагнул в тень, а через секунду Элеонор поняла, что осталась одна. С трудом приведя чувства в порядок, Элеонор схватилась за коммуникатор и набрала номер герцога Катаика. Герцог ответил не сразу, так что Элеонор успела испугаться, что ей придётся тратить время на объяснения с секретарём. — Герцог, — выдохнула она, когда на другом конце линии наконец послышалось: «Алло». — Меня уже известили о вашем собрании, — в голосе герцога слышалось плохо скрываемое недовольство. — Я не об этом. Помните, вы предлагали мне вариант? Герцог помолчал, а затем ответил: — Да. — Давайте будем готовы пустить его в ход. — Эмбер и Тао нас не поддержат. — Плевать. — Мне тоже. Просто вы должны это знать.*** В течении следующих пятнадцати минут семьдесят процентов домов Светлой Дуги подтвердили свою присягу и готовность предоставить флот. Пример показал дом Фэроу. Аркан опоздал — звонок Анрея раздался двумя минутами поздней. Инерис не стала об этом говорить, как и о том, что хорошо поняла его мотив — Анрей опасался оказаться в иерархии вторым. Герцога Мелло уже не было в живых. Вопрос о том, кто возглавит дом, оставался открытым, учитывая, что вся наследная ветвь считалась погибшей на Грейнкеруре. Ждать от них немедленных действий не приходилось. Малые дома последовали за примером больших и к концу первого часа перед девушкой уже лежал солидный список из военных частей и производственных предприятий, которые теперь находились в её распоряжении. Предстояла долгая бессонная ночь, в течении которой нужно было разобраться в структуре их соподчинения и в том, какие возможности у неё есть. Однако Иса сосоредоточиться на главном не могла. Ещё на первом часу она села просматривать записи сражений со спутников. Вопрос о том, кто её враг, она сразу же отложила в сторону и попыталась сконцетрироваться на тактике ведения боя и типах кораблей. Наблюдения выходили неприятные. Классификацию ещё предстояло дополнить, но пока ей удалось выделить пять типов кораблей среди которых такие, как тот, что она видела в секторе Галаки, на самом деле встречались нечасто — всего трижды, по одному на каждую из крупных битв. Однако возможности их поражали, а оружие, которое они использовали, было Инерис не знакомо. Она выделила три режима выстрелов, самый неприятный из которых не оставлял от планеты вообще никакого следа. Как можно полностью дезинтегрировать такую массу материи и какой объём энергии для этого нужен Инерис пока представить не могла. Ещё на нескольких планетах жизнь была уничтожена полностью некой невидимой волной. Здания после атаки оставались стоять нетронутыми и панорами съёмок проведённых после битвы заставляли холодок бежать по спине. Мёртвые тела лежали на улицах, ещё недавно полных жизни, а от причины случившегося не осталось и следа. Наконец был и третий тип разрушений — не затрагивавший массу планеты, но масштабной огненной волной выжигавший всё, что может гореть. Логику применения различных типов оружия понять пока тоже не удавалось. Очевидные рассуждения давали сбой — с точки зрения военной тактики, был смысл захватывать верфи и заводы вместе с рабочими, планеты, богатые ресурсами окупировать по ситуации решая, оставить ли население работать на захватчиков или уничтожить. Смысла в дезинтеграции Инерис не видела вообще — разве что в качестве акта устрашения. Но вся эта логика с противником не срабатывала. Некоторые планеты-рудники уничтожались под корень, в то время как практически бесполезные с тактической точки зрения просто выжигались. Инерис с самого начала решила абстрагироваться от моральной стороны вопроса и не думать о числе погибших — было абсолютно ясно, что если не сделать этого, погибнет ещё больше. Впрочем, подспудно, глядя на картины разрушеных городов, она чувствовала отголоски той паники, которую недавно наблюдала в зале Совета. И понимала, что ей повезло — нападения пока не затронули ни один из родных для неё миров. Когда-то давно между ней и Авророй случился разговор, который вернее было бы назвать словом «урок». Тогда Инерис надолго зависла над серией тактических задач, которые предложил ей Орден. Задачи выполнялись в трёхмерном тактическом симуляторе и в идеале предполагали работу в спарринге, но у Инерис противника не была, и она пыталась играть против компьютера. У неё без особых затруднений получалось решить порядка семидесяти процентов задач, но ближе к концу она вставала в тупик над одним из сражений. Раз за разом она пыталась пройти этот уровень и вывести хотя бы часть флота живым, при этом сохранив работоспособность спутника, который был обозначен точкой захвата. За этим занятием и застала её Аврора тёплым летним вечером. — Изучаешь историю? — поинтересовалась владычица. — Почему историю? — Инерис вскинулась и удивлённо посмотрела на неё. На её взгляд было очевидно, что она решает задачи по тактике космического боя. — Это же битва при Нараване, — Аврора присела на стол напротив. — Правда, вместо спутников была подводная база по добыче исиров. Инерис замерла в недоумении глядя на неё. Ей в голову не пришло, что задачи могут иметь реальные прототипы, потому что по большей части космический бой вообще оставался чистой теорией. — И что я делаю не так? — прямо спросила она. Аврора не торопясь поводила пальцами над галаграммой, поворачивая изображение так, и сяк. — Ты думаешь, что твой противник — компьютер, — пояснила она. Инерис продолжала непонимающе смотреть на наставницу. — Думаешь, что он будет вести себя разумно, — пояснила Аврора с лёгкой улыбкой и коснувшись пальцем нескольких кораблей подсветила их. — Ты думаешь, что этот пилот прикроет напарника, потому что риска для его жизни нет? А этот отступит, испытывая страх? — Я вообще ничего такого не думала, — призналась Инерис нехотя. — Просто на месте их командира… я отдала бы такой приказ. — А ты уверена, что пилоты стали бы его выполнять? Ответом императрице стала тишина. — Ты думаешь, что люди — это биороботы, Инерис. Ты не учитываешь их эмоции и ошибки. — В бою эмоций быть не может. — Эмоции есть всегда. И у всех. Даже у тебя. Аврора опустила пальцы в ванночку с проводящим составом и кивнула собеседнице на галограмму. — Перезагружай. Этот бой Аврора провела сама. Инерис так и не поверила, что это была импровизация. — Признайся, ты просто основываешься на том, что знаешь, как это было тогда, на Нараване! — возмутилась она. — Отчасти, — Аврора улыбнулась. — Но только в том смысле, что я понимаю, кто за каким штурвалом сидит. Инерис молчала. — Эмоции, — после долгой паузы фыркнула она. — Если так, то это тупик. Ничего вообще невозможно предсказать. — Можно, — Аврора серьёзно и задумчиво смотрела на неё, кажется, совсем забыв про виртуальные корабли. — Просто надо их понимать. И уметь использовать, — вынув руки из ванночки она аккуратно протёрла их носовым платком. — Идём ужинать. Скоро уже закат. Инерис вздохнула и потёрла висок. Сейчас она думала, что Аврора, возможно, была права. Что-то в этой картине девушка не могла не предсказать, не понять. Вот только вспомнив усталое лицо наставницы, которое видела два часа назад, она подумала, что на сей раз Аврора врятли сможет что-то ей подсказать.
ГЛАВА 30. Страх
Ренгар открыл глаза и долго смотрел в потолок над собой. Он плохо помнил, как оказался здесь, и с трудом понял, где находится это самое «здесь» — комната над одним из баров, где они с Дезмондом и Меридиком частенько собирались, чтобы выпить. Воспоминания возвращались медленно и были смутными, как будто всё случившееся происходило не с ним. Ренгар помнил людей в белых туниках. В пальцах одного из них переливался светящийся шар. А ещё боль, пронзающую насквозь, впивающуюся в зрачки и вытекающую из-под ногтей. — Нет… — прошептал он, когда память услужливо подкинула ему последнее из воспоминаний: боль тогда стала нестерпимой. Казалось, череп вскрыли и теперь копошатся в мозгах шершавыми пальцами. И он говорит, говорит всё, что знает о повстанцах, отвечает на все вопросы, которые они задают, и на все, которые может придумать сам — потому что, пока он говорит, боль становится чуть тише, а тот, в белом, милосерднее. Он обещает быструю смерть. Ренгар взвыл. Никогда нельзя было верить Ордену. Никогда ещё они не выполняли обещания так, как должны были. И даже смерть, которая должна была стать мгновенным избавлением от мук — физических и душевных — так и не пришла. Ренгар снова взвыл и ударил кулаком по подушке, с каждой секундой всё отчётливей понимая, какими станут последствия его слов. Если кто-то из тех, кого он предал, ещё жив, то они найдут его и уничтожат. Потому что среди Хозяев Окраин никогда не любили предателей и лжецов. — Нет… — прошептал он в третий раз и согнулся крючком, пытаясь стиснуть руками запевшее пронзительной болью сердце. И вопреки всякой логике услышал голос откуда-то из темноты: — О, да. Ренгар дёрнулся, садясь на кровати, и окинул комнату быстрым взглядом. — Какого… Кто здесь? Тень колыхнулась, и в тусклом свете дешевых ламп Ренгар увидел мужчину в чёрном плаще. Казалось, всё его тело — даже белоснежная кожа — лучится всполохами тьмы, первозданной и недоступной прикосновениям света. Ренгар рванулся, пытаясь нащупать оружие, но не обнаружил ни бластера, ни ножа и лишь хрипло рассмеялся, медленно отползая к дальнему подлокотнику дивана. — Ты будто бы боишься меня, Ренгар Минс. Ренгар сглотнул. — Если тебя послали меня убить, то делай своё дело скорее. — О, нет. Ты не заслужил смерти. Мы так не считаем. — «Мы»? Кто мы? Орден или Хозяева? — Ни то, ни другое. Хотя моего властелина и зовут иногда — «Хозяин». Ренгар фыркнул. — Значит, ты просто раб? Глаза незнакомца полыхнули огнём, и одним молниеносным движением, преодолев разделявшее их расстояние, он схватил Ренгара за ворот футболки и легко вздёрнул вверх. — Тебе лучше бы помолчать, — произнёс он с тихой угрозой. — Но ты пришёл говорить. Значит, твой Хозяин считает иначе. Незнакомец тихо рыкнул и резко выпустил ткань, так что Ренгар едва удержал равновесие, падая на диван. Не поворачиваясь, незнакомец сделал два шага назад и упал в кресло. Несмотря на то, что подлокотники его были обшарпаны, а обивка протёрлась, незваный гость держался с таким достоинством, словно это был королевский трон. — Моё имя Бальтазар. Ренгар пожал плечами. — Я бы представился, но, похоже, в этом нет нужды. Так что тебе нужно от меня? Бальтазар молчал, разглядывая его. Он ждал, пока страх достигнет той критической массы, за которой Ренгар уже не захочет дерзить, но, так и не дождавшись, продолжил: — Своё положение, полагаю, ты уже понял. В империи тебе места нет. Ренгар фыркнул. — Империя велика. Найдётся место и мне. — Ты сам знаешь, что я прав, так что спорить я не буду. Ренгар промолчал. Он в самом деле отлично понимал, что незваный гость прав. Если Орден не убил его, значит — у Ордена ещё были на него планы. Быть может, из него хотели сделать наживку для выживших мятежников. А может, его ещё убьют, когда убедятся в его полной бесполезности. или… Ренгар сглотнул. или снова будут пытать. Ренгар стремительно мотнул головой, отгоняя видение, а Бальтазар усмехнулся, точно видел его насквозь. — Не стоит изображать патриотизм. Мы оба знаем, что никто не ненавидит империю так, как ты. — Может быть, — Ренгар попытался говорить спокойно. — Это точно, Ренгар. Ведь ты не аристократ, и тебе не досталось того, о чём ты так мечтал всегда. Ни денег, ни славы, ни свободы, ни…. Бессмертия. Мы можем дать это всё. — Кто эти «мы»? — «Мы» — те, кто так же, как и ты, хотел бы разрушить империю. — Зачем это вам? — У нас свои цели, мальчик, — последнее слово Бальтазар выплюнул так, что Ренгар физически ощутил всю глубину его презрения, но ничего не ответил, ожидая продолжения. Бальтазар, впрочем, тоже молчал. — Что вам нужно от меня? — спросил Ренгар наконец. — О, ты ценный экземпляр. Мой Властелин хочет сам говорить с тобой. Ренгар прищурился. — Предлагаешь мне тоже стать рабом? Глаза Бальтазара сверкнули. Губы беззвучно шевельнулись, произнося проклятье, но вслух он ничего не сказал. Только встал и развернулся к выходу. — Когда примешь решение — позови меня. Пусть даже в миг перед смертью — я успею тебя спасти. На секунду Ренгару показалось, что в комнате потемнело, а затем он понял, что остался один. *** Дни шли за днями, и с каждым днём Ренгар успокаивался всё больше. Никто не пытался его убить, и по зрелому размышлению Ренгар мог предположить почему — повстанцы, очевидно, не собирались клевать на наживку. Чего же хотел Орден — он даже представить себе не мог. Сидя в баре и попивая в кредит кислое пиво, Ренгар узнал однажды вечером, что началась война. Она длилась, похоже, дольше, чем Ренгар находился здесь, но в баре мало кого волновали атаки на окраинах. Ренгар и сам отнёсся к известию с равнодушием, пожалуй, даже с долей злорадства — кем бы ни был неизвестный противник, он должен был завершить то, чего не удалось сделать ему самому. Пришелец был прав. Ренгар ненавидел империю. С тех самых пор, как родился в доме дешевой шлюхи и понял, что в этот мир он пришёл незваным. С тех самых пор, как понял, что во всей чёртовой махине империи нет места внебрачному сыну женщины, не имевшей даже фамилии. Всю свою жизнь, с тех пор как произнёс своё первое слово и до того дня, когда слова его обрекли на смерть десятки его бывших друзей, Ренгар ненавидел империю всей своей душой. Только поэтому пошёл он за Дезмондом, который — первый в жизни Ренгара — предложил ему цель. Не просто грабить и не просто разоблачать фарисейство со сцены, а в самом деле что-то изменить. Так думал Ренгар, но эта вера оставалась с ним недолго. Годы шли, и оба они взрослели. И с каждым годом Ренгар видел всё ясней, что у Дезмонда также нет цели, как и у него самого. Дезмонд кричал громкие слова, вознося их к своему изгнанному кумиру, но за прошедшие годы так и не сделал ничего. Таких слов Ренгар мог бы придумать сотню — и все они звучали бы не хуже, чем сокровенное «Вселенная с нами», начерченное на борту их корабля. Вера угасала, и всё ясней становилось понимание того, что они ничего не смогут изменить. Но ненависть не становилась слабее. В какой-то момент, расстреливая грузовоз Ордена, Ренгар понял, что ему уже всё равно в кого стрелять — он хотел убивать и мог бы убивать Орден, гвардейцев, даже просто жалких слабых людишек, не способных отстоять своё право на свободу. Ренгар ненавидел их всех. И теперь, сидя в баре и глядя, как на галаэкране зеленые махины кораблей проносятся над обитаемыми некогда планетами, он чувствовал, как поднимается в душе глубокая чёрная волна того, что сам он назвал «свободой». Он много думал о предложении Бальтазара. Нет, патриотом он не был и даже играть в патриотизм не хотел. Просто там, по другую сторону, в недрах похожего на гигантского моллюска корабля, он тоже не видел для себя свободы. Бальтазар ошибся лишь в одном — не за то Ренгар ненавидел империю, что она не дала ему денег, славы или бессмертия. Империя с самого рождения честно сказала ему, что у него никогда не будет свободы. Всё, что делал он в своей жизни, натыкалось на презрение органов правосудия, всё, что он хотел сказать людям, оказывалось запретным, и всё заканчивалось шахтами, разбитыми в кровь губами, побегами и новыми арестами. И Ренгар бы отдал эту чёртову империю с потрохами, если бы ему сказали, что там, куда его зовут, он будет свободен. Он допил пиво залпом и мотнул головой, чтобы развеять накативший дурман, встал из-за стола, а затем двинулся к выходу. — Когда будут деньги? — услышал он окрик бармена, но только махнул рукой. — В последний раз запиши на мой счёт. Ренгар успел подняться по лестнице и коснуться ладонью сенсорной панели, открывающей дверь, когда почувствовал ледяное дуло пистолета у виска. — Давно не виделись, друг, — услышал он из-за спины голос Дезмонда и дёрнулся, но уже через секунду понял, что сильная рука выворачивает его локоть, а самого его впечатывает в стену щекой. Лицо Дезмонда оказалось совсем близко, но Ренгар не видел его — только чувствовал горячее дыхание у самого уха. — Твой кредит закрыт. *** Свой визит к Ренгару Дезмонд готовил долго. И хотя то, что этот визит необходим, он понял сразу же, едва услышал имя из уст Галактиона, но воплощать решение в жизнь не спешил. Мысль о мести отзывалась сладкой песней смерти в груди. В каком-то смысле можно было сказать, что ожидание приятнее самого процесса. Впрочем, он бы не тянул так, если бы не ворох проблем, взваленных ему на плечи Галактионом. Знакомство с легендой привело Дезмонда в состояние перманентной эйфории. Ему было безразлично, что на окраинах Ойкумены бушует война. Притупилось отчаяние от недавней гибели центральной базы, а уж мысли о том, что он только что едва не лишился головы, напрочь выветрились из этой части тела. Всё существо Дезмонда пело, когда он показывал Галактиону свои достижения — и хотя улыбка того казалась несколько натянутой, Дезмонд пришёл к выводу, что виной тому удивление. — Вы станете нашим магистром? — спросил он, заканчивая показывать Галактиону то, что стало теперь их центральной базой. Галактион почему-то потёр глаза. — Это так необходимо? — Да! Мы боремся за ваши помыслы! Дезмонд и сам не заметил, в какой момент перешёл на вы — видимо, тогда, когда поверил окончательно. Перед ним был Галактион. — Мне нужно поговорить с людьми. Я вовсе не уверен, что все этого хотят. — Они захотят, — Дезмонд усмехнулся, но тут же прокашлялся, столкнувшись с отрезвляющим взглядом Галактиона, — конечно, только если захотят. Свобода выбора для нас прежде всего. — Я рад, — согласился Галактион. Он в самом деле встречался с командирами эскадрилий, а затем улетел, сославшись на дела в Каранасе — и Дезмонд не спорил. Он всё ещё пребывал в непривычной эйфории от близости легенды. А главным было то, что Галактион оставил ему номер, и почти каждый вечер они обсуждали планы по восстановлению Ордена. Дезмонд даже не заметил, кто из них предложил эту идею. Она появилась легко, будто бы висела в воздухе всегда. Да так оно, в общем-то, и было — потому что Дезмонд ждал этого шанса всю жизнь. С Галактионом было легко говорить — потому что он с полуслова понимал все его замыслы. И именно поэтому иногда с ним было трудно — например, когда речь заходила о Ренгаре. — Ты мог быть на его месте, — говорил Галактион, едва почуяв, что планы Дезмонда по отмщению набирают обороты. — Нет, не мог, — подобное сравнение оскорбляло Дезмонда до глубины души, — я был там. И я не предал своих. А он предал. И его надо убить, чтобы все понимали, что меня нельзя предавать. — И что потом? Будешь строить власть на страхе? Думаешь, такой верности хватит надолго? — При чём здесь это? — вопрошал Дезмонд, однако аргументов, чтобы объяснить свою позицию, пока не хватало — и в конце концов на аргументы Дезмонд плюнул. Он принял к сведению самый весомый из доводов Галактиона против акта возмездия — этим доводом было то, что если Ренгар ещё жив, то за ним наверняка следят. И потому Дезмонд, выждав несколько недель, для начала отправил в систему, где он обнаружил Ренгара, несколько кораблей слежения, и только затем, удостоверившись, что если слежка и была, то её уже сняли, полетел туда сам. Галактиону он, естественно, ничего говорить не собирался — спорить Дезмонд устал. Болтовня вообще не была его любимым делом. Он молча сидел добрую половину вечера в уголке бара, где когда-то они выпивали вместе с Ренгаром и Меридиком, и думал, каким нужно быть идиотом, чтобы устроиться здесь на постой. А потом, когда Ренгар встал и стал подниматься, последовал за ним. Теперь ему казалось, что дуло бластера стало продолжением его руки — так явственно он ощущал, как соприкасается холодная сталь с горячей, порозовевшей кожей. — Кредит закрыт, — прошептал он и вдавил, было, курок, когда из другого конца коридора услышал своё имя: — Дезмонд! Дезмонд чертыхнулся сквозь зубы и чуть повернул голову, стараясь рассмотреть говорившего, но не выпустить из зоны внимания и свою жертву. — Что ты этим решишь? — Мы это уже обсуждали, — процедил Дезмонд. — И ты так и не смог мне ответить, — Галактион подошёл вплотную, и уверенность его в том, что Волк не выстрелит, неприятно проскребла Дезмонда по нервам. — Я тебе сказал. Я не прощаю предателей. — Скажи, что это даст лично тебе? Дезмонд молчал. Только скрипнул зубами и снова повернулся к Ренгару, который и не думал вступать в разговор. — Мне станет легче. — Нет, не станет. Тебе будет так же хреново, как сейчас, потому что тебе плохо не от того, что ты думаешь о нём, а от того, что ты не можешь вернуть погибших. — Зато его я могу пристрелить. Холодная рука Галактиона накрыла его собственную. — Дезмонд, убери. У нас с тобой много дел помимо мести. Дезмонд невольно прикрыл глаза. Прикосновение было неожиданно приятным, и это «у нас с тобой» прозвучало так, будто в самом деле он был не один. — Хорошо, — Дезмонд убрал пистолет и посмотрел на Аэция. — Отдай мне. Ты должен его простить. — Хорошо, — Дезмонд с сожалением расстался с бластером. — Только дай я поговорю с ним. Я должен довести это до конца. Какое-то время они с Галактионом смотрели в глаза друг другу, а потом Аэций кивнул. — Я буду ждать в машине. Он исчез, а Дезмонд ослабил хватку, позволяя Ренгару повернуться. — Слабак, — выдохнул Ренгар. — Мешок дерьма, — ответил Дезмонд спокойно. Дезмонд смотрел в чёрные глаза человека, рядом с которым спал и ел последние семь лет. — Как ты мог? — спросил он. — Тебе было на всех нас плевать? — Я ненавижу всех вас, — выдохнул Ренгар, и, не давая ему продолжить, Дезмонд рявкнул: — Уймись! — Ты пришел трепаться? Мне осточертел твой трёп. — Я пришёл посмотреть тебе в глаза. — Посмотрел? Можешь валить. — Обязательно, — Дезмонд отступил назад, — и ещё одно… Рука его скользнула, стремительно доставая из-за пояса десантный нож, и лезвие бесшумно вошло в Ренгару под ребро, так что тот успел лишь всхлипнуть и посмотреть на Волка глазами, полными удивления. — Я тебя прощаю, — прошептал Дезмонд одними губами и, развернувшись, пошёл к лестнице. Он шёл почти вприпрыжку. Галактион ошибся — на душе было так легко, как не было ни разу за последние семь лет. Дезмонд нырнул в аэромобиль — Галактион сидел на пассажирском сидении, он, как заметил Дезмонд, не слишком любил водить, так что Дезмонд отключил навигатор, завёл мотор и рванул флаер вертикально вверх, заставляя уйти в свечу. Окна домов и гудящие машины мелькали со всех сторон, и только вырвавшись на простор над крышами небоскрёбов, Дезмонд отключил двигатель и посмотрел на магистра. — Успокоился? — спросил Галактион абсолютно ровно. Дезмонд кивнул. — Я же говорил, если простишь, станет легче. — И ты был прав. *** Ренгар сполз по стене. Руки и ноги слабели с каждой секундой, и, хотя Дезмонд давно уже исчез, его фигура, затянутая в чёрное, долго ещё чудилась Ренгару у самой лестницы. В ушах звучал смех, и Ренгар никак не мог понять, чей голос смеётся над ним. Сначала было лишь непонимание. Ренгар не мог поверить, что умрёт вот так просто. Он ждал этого дня так долго, что уже перестал верить в него. Затем непонимание сменилось страхом — умирать уже совсем не хотелось, какой бы ни была — медленной или быстрой — эта смерть. Злость не успела заступить на пост, потому что страх достиг той точки, когда перестали слушаться даже губы, и Ренгар сам не понял, как прошептал: — Бальтазар… Услышав собственный голос, он мгновенно разозлился — на себя, на Дезмонда, на весь этот мир, но, разозлившись, лишь повторил громче: — Бальтазар! Сердце безумно билось в груди, разгоняя по телу последние капли крови, и снова подступил ужас. — Бальтазар! — уже прокричал он и тут же услышал совсем рядом: — Не ори. Бледное лицо выступило из тьмы, а следом за ним появилась рука. Она накрыла кисть Ренгара, сжимавшую кровоточащую грудь, и от пальцев Бальтазара по всему телу побежали льдинки. — Сначала твоя часть сделки. Мальчик.
ГЛАВА 31. Древние
Авроре в ту ночь не спалось. Мысли о том, что её худшие ожидания сбываются, сжимали голову тисками. Поначалу она находила успокоение в успокаивающих травяных чаях, но чем дальше, тем хуже они помогали. Стоило сомкнуть глаза, как ей чудилось, что небо за окнами Каранаса пылает огнём. — Я не боюсь, — шептала она открывая глаза и заставляя себя оставаться в постели. Минуты текли бесконечно медленно но в конце концов терпения не хватало. Она встала и подходила к окну, чтобы убедиться в том, что в небе нет никаких неопознанных кораблей, нет никакого пламени, и только вечно неспящая столица Нимеи озаряет небосвод тысячей разноцветных огней. Её постоянно тянуло туда. Вниз, в подземный храм. Умом Аврора понимала, что этот спуск ничего ей не даст. Убеждала себя, что должна всего лишь проверить, убедиться, что венец на месте — удостовериться также, как и при взгляде в небеса. Внутренней голос подсказывал ей, что если её время закончится, всё будет гораздо проще. Она всё ещё Владычица — с Венцом или без Венца. Но страх говорил, что именно с этого начнётся конец. Если её лишат дарованного предназначение, то всё начнётся с Венца. Не в состоянии решиться ни на что, она отчаянно нуждалась в ком-то, с кем можно было поговорить обо всём. Не только о тактике ведения войны, но и о тех сомнениях, которые терзали её уже не первый год. Аврора подозревала, что именно для этого на самом деле вернула Аэция назад. Что надежды на то, что он больше её знает о противнике, тут не при чём. Но когда они впервые с момента встречи спустились на Нимею и Аэций спросил её, чего она от него ждёт, Аврора так и не решилась на честный ответ. Сейчас деваться было некуда. Бессоница замучила её настолько, что она готова была разговаривать со стенами. Аврора вышла в коридор и уверенно определяя направление в запутанном лабиринте коридоров, двинулась вперёд. Она не стала селить Аэция в соседнем флигеле, как сделала бы это давным давно. Напротив, покои заговорщика были обустроены насколько возможно далеко — именно на случай таких вот ночей, когда Аврора сама не могла до конца отвечать за свои желания. Это не смогло помешать. Очередной поворот вывел её к двери в библиотеку. Сквозь щель под дверью струился тусклый, едва заметный свет. Аврора открыла дверь и замерла, вглядываясь в широкоплечий силуэт, застывший над письменным столом. В первое мгновение она подумала, что перед ней Галактион, и почти шагнула вперёд. Потом мужчина поднял взгляд чёрных глаз. И Аврора невольно отступила в тень. Дверь захлопнулась прежде, чем сидевший за столом Дезмонд успел понять, что произошло. Аврора замерла, прислонившись к ней спиной и мысленно проклиная себя за глупость. Зачем она пришла сюда? Чего ждала? Хотела довериться человеку, который с самого начала пытался лишить её всего? Стремительно успокоив дыхание, она приготовилась шагнуть обратно в темноту, когда из мрака выступил другой силуэт. — Аврора? — тихо спросил Галактион. Лицо его выглядело непривычно… растерянным. Порой Авроре казалось, что удивить его невозможно вообще ничем и никогда, но сейчас Аэций смотрел на неё так, как будто увидел мертвеца. — Это я, — призналась она. В основном потому, что теперь уже некуда было отступать. Несколько мгновений Аэций просто смотрел на неё, пытаясь понять, зачем она пришла. Трепетная надежда теплилась в душе, но прежде чем Аэций сумел озвучить вслух пришедшую ему в голову глупую мысль, Аврора произнесла: — Я пришла поговорить о войне. — В три часа утра, — понимаю протянул Галактион. — Самое лучшее время. — Да, — подтвердил он. — Жаль, что библиотека занята, но ты обустроила мне прекрасный кабинет. Идём туда? Миновав коридор, тускло освещённый зеленоватыми шарами, зависшими вдоль стен, они подошли к двери в кабинет. Галактион открыл её и галантным жестом пригласил Аврору пройти вперёд. Та едва заметно кивнула и подобрав юбки вошла внутрь. Огляделась. С тех пор, как она видела эту комнату в последний раз прошло почти семь лет. Покои Галактиона на Каранасе она приказала подготовить тогда, когда ей приснился первый огненный сон. Тогда она тщательно проследила за тем, чтобы всё было сделано как надо — включая системы слежения и элементы интерьера, которые могли бы напомнить Аэцию об их общем прошлом. Быт Каранаса и без того не слишком сильно изменился за прошедшую тысяча лет — вся электроника в замке была тщательно спрятана и замаскирована, так что пожелания императрицы не удивили никого. Потом она изредка приходила сюда, бродила по пустым комнатам и представляла себе как встретится с тем, для кого подготовила этот дом. Но в последний год закрыла для себя эту дверь пообещав, что не заглянет за неё больше никогда. Обманулась. «Не стоит отказываться от эмоций», — вспомнила она собственные слова. «Надо просто научиться их использовать». И в то же время использовать свои чувства к Аэцию было по-прежнему тяжело. Аврора выбрала диванчик, входивший в кофейную группу, стоявшую немного особняком и опустившись на него выпрямила спину. Закинула ногу на ногу, стараясь предать себе уверенности. Обволакивающий неторопливый взгляд Аэция скользнул по её позе и прошёл мимо вместе с владельцем. Аэций подошёл к камину, достал с полки потемневшую от времени бутылку и на полнил два бокала. Аврора отметила, что он не стесняется в средствах — раритетных напитков сюда ставить она не приказывала, но и не запрещала их поставлять. Подав один бокал гостье, Аэций опустился в кресло напротив него и пригубил свой — но кажется, не сделал ни глотка. — Что тебя беспокоит? — спросил он, внимательно глядя на императрицу. — Кроме очевидного. Аврора подавила нервный смешок и попыталась сосредоточиться. — Аэций, кто ты такой? Рука Галактиона замерла, не донеся бокал до рта. Кажется, вопрос застал его врасплох. — Я? — переспросил он. — Думаю, придётся признать, что я нередко вспоминала те времена, когда была знакома с тобой. И знаешь, что я поняла? — Что? — Ты был бессмертен до того, как появился элексир. Аэций молчал. По выражению его глаз ничего было не прочитать — хоть у Авроры и был роскошный опыт в таких делах. — Ты пришёл ниоткуда, — продолжила она. — Позже я проверяла регистры аристократических фамилий, и как бы не пытались Аркан скрыть следы вмешательства в аналы, ни в одном из источников не было твоей. Галактион молчал. — Откуда ты пришёл? — продолжила она. — Карита велика, — пожал плечами Аэций и всё-таки пригубил коньяк. — Но это не ответ на мой вопрос. Аэций вздохнул и посмотрел куда-то мимо неё. — Боюсь, я и не могу ответить на него. — Почему? Ответом Владычице стала тишина. Она ждала и мысленно перебирала варианты, пытаясь отыскать способ заставить его ответить, но по длительном размышлении пришла к выводу, что никаких способов надавить на Аэция у неё нет. Конечно, под пыткой можно разговорить любого, но если сейчас между ними снова разгорится конфликт, то он уже не согласится ей помогать — а этого допустить было нельзя. — Я думаю, ты один из них, — забила онапробный шар. Аэций вздрогнул, но промолчал. — И я думаю, ты знаешь, кто воюет против нас. — Отчасти, — на сей раз признался он. — Я думаю, ты знаешь, как их победить. Увы, вопреки чаяньям Авроры, Аэций снова молчал. — По крайней мере, ты можешь рассказать нам больше о них. Во взгляде Аэция всколыхнулась волна нечитаемых чувств, но Аврора так и не смогла понять, что он думает о её словах. — Великие! — не выдержала Аврора. — Ты можешь хотя бы сказать, есть у нас шанс или нет?! — Могу, — вдруг ответил Аэций. — Но тебе не понравится мой ответ. Мгновенно успокоившись, Аврора пристально смотрела на него. — Ты знаешь, кто он, — продолжил Галактион. — Они — те, о ком писала Айрен. — Чушь! — выпалила она. — Айрен была сумасшедшей! Ты знаешь это не хуже меня! Тебя она вообще считала проклятым… — А с чего ты взяла, что она была в этом не права? В комнате повисла тягостная тишина. — Я проклят, Аврора, — продолжил Галактион. — Большую часть своей жизни я провёл во тьме, в заключении и в плену. Что это, как не проклятье. Во взгляде Авроры появилась усталость. — Идиотский парадокс времени, — пожаловалась она. — Но как бы там ни было, Айрен могла просто угадать, что я отправлю тебя в тюрьму. Согласись, для неё это было бы очень хорошо. — А кто сказал, что я говорю о твоей, тюрьме? — коротко спросил Аэций и надолго замолк. Аврора пыталась понять, что он имеет в виду, но никак не могла. Наконец, после долгого молчания Аэций произнёс: — Хочешь знать, есть ли у Империи шанс? Но ведь и об этом она написала в своих дневниках. Ты знаешь, что нужно делать, чтобы империя жила. Аврора стиснула зубы и молча глядела на собеседника, теперь уже хорошо понимая о чём он. — Ты не справишься, Аврора. Если хочешь, чтобы империя победила — ты должна уйти и отдать своё место той, что идёт следом за тобой. — Я справлюсь лучше любого, — процедила она. — Если я уйду — империя падёт. Исчезнет вместе со мной. Аэций печально посмотрел на неё. — Вот ты и ответила на свой вопрос. — Аэций! Галактион вздохнул. — Должен быть другой путь! — настойчиво продолжила она. — Ещё один путь есть, — признал Галактион. Помолчал, размышляя, как бы помягче сформулировать то, что собирался сказать: — Я могу поговорить с ним, Аврора. Я не обещаю, что он послушает меня. Но скорее всего — хотя бы выслушает. — Ты можешь его остановить? Аэций покачал головой. — Вряд ли. Но я могу попросить его, чтобы он ограничился в своей мести только теми, кто действительно заслуживает его ненависти. Чтобы он не трогал вас. — Вас? — повторила Аврора напряжённо. — Людей. И снова в комнате надолго повисла тишина. Только слышно было, как потрескивает пламя в очаге. — Ты предлагаешь мне перейти на другую сторону? — спросила Аврора наконец. — Предлагаешь предать тех, кто, как ты сам веришь, дало мне власть? — Они не заслуживают верности! Они бросили тебя и скорее позволят умереть, чем отзовутся на твои мольбы! — коротко бросил Аэций и на сей раз на лице его была такая злость, что Авроре показалось — бокал вот-вот лопнет в его руках. Аврора с удивлением глядела на него и не могла узнать. — А тебе… — тише и спокойней продолжил он, но губы его ещё дёрнулись в ярости. — Тебе я просто предлагаю сохранить нейтралитет. Уйти. Не губить людей, которые не имеют никакого отношения к тому, что произойдёт. Аврора сама не знала, почему в это мгновение ощутила такой холод. Она неторопливо отставила бокал и поднялась в полный рост. — Спасибо, — коротко ответила она. — Я подумаю о твоих словах. Повернулась и больше ничего не сказав двинулась к дверям. В следующий раз они встретились в саду. Аврора не спешила начинать разговор. В прошедшие с прошлой встречи дни она много думала о сказанном. Слова Аэция остро угодили в её болевую точку. Если Силы существовали, если пророчества Айрен были верны — то почему никто не отвечал на её зов? Почему Венец оставался всего лишь Венцом, бесполезным украшением, символом, который манил, но вовсе не гарантировал её право на власть? Но если всё написанное в Книге Звёзд было ложью, если не существовало никаких стихий и не могло быть никаких пророчеств — что происходило теперь? Кто пытался уничтожить её мир? «Как бы там ни было», — упрямо повторяла она про себя. «Я справлялась на протяжении долгих веков. А ты… Ты не верил в меня никогда. И от того, что не веришь теперь — я не стану слабей». Аврора была хорошим тактиком и не менее успешным стратегом. Она не видела объективных причин для поражения. Однако до сих пор попытки перейти в наступление не заканчивались ничем. Удары противника были стремительны и куда бы они не приходились, флот Империи всегда оставался не готов. Аналитики не могли просчитать логики действий врага, и сама Аврора пасовала перед тем, что видела. А планеты, тем временем, продолжали исчезать с карты Империи одна за другой. И часто эти удары болезненны, а порой — и крайне опасны. Инерис была полностью погружена в попытки объединить разнородный флот, оказавшийся в её руках и привести его в боеспособность, но Аврора видела, что ученице очень хочется бросить всё и рвануться в бой. Потом, после очередного поражения, Инерис звала её к себе, запускала симулятор и показывала, что по всей логике ведения сражения они могли победить — но каждый раз на практике что-то шло не так. Ситуация не прибавляла Авроре оптимизма. Она не хотела заниматься поисками виноватых и ученице тоже настойчиво говорила, что сосредоточиться следует не на поиске собственных ошибок а на том, чтобы попытаться разгадать тактику врага. Инерис пыталась — но выйти за пределы собственного виденья не могла. — Покажи ей Книгу Звёзд, — сказал Галактион, когда Аврора всё-таки рассказала ему кое-что об этом. Аврора ответила раздражённым взглядом. — Ты думаешь, она её не читала? — Я думаю, ей следует увидеть ту часть, которой в библиотеках нет. Аврора только поджала губы и ничего не сказала в ответ. Какое-то время они молча двигались по дорожке и ничто не нарушало тишину, кроме шелеста гравия под ногами. — Аврора… — на мгновение Владычице показалось, что Аэций сейчас снова заговорит о том предложении, которое сделал ей не так давно. Она остановилась и прямо посмотрела в глаза спутнику — снизу вверх, потому что была на добрую голову ниже его. — Что? — Давай улетим? Аврора опешила от такого предложения, настолько несуразно оно звучало в сложившихся обстоятельствах. — Ты не победишь, — продолжил Аэций. — Я тебе об этом уже говорил. Лучшее, что ты можешь сделать — уйти и позволить событиям развиваться своим чередом. — Аэций, — напряжённо произнесла императрица. — я тебя не для того вытащила на свет из той глуши, где ты провёл все эти годы, чтобы ты пророчил мне неудачу. — А чего ты ждёшь? — Жду, что ты расскажешь мне о нём, — упрямо произнесла она. — Я знаю меньше, чем мне хотелось бы. — Но больше, чем любой из нас. Иначе бы ты так не юлил. Аэций хмыкнул и отвернувшись посмотрел вдаль — туда, где между деревьев мерцал лебединый пруд. — Если тебе чего-то не хватает… — продолжила Аврора. — Если ты хочешь продолжить торг… — Дело не в этом, — перебил её Аэций. — просто ты мне не веришь. И не поверишь, чтобы я не сказал. — В данный момент я готова рассмотреть любую гипотезу, потому что собственных у меня нет. — Хорошо, — уголки губ Аэций тронула лёгкая улыбка, выдавая, что ничего хорошего он от продолжения этой беседы не знал. — Я скажу, чего он добивается. Он хочется изменить орбиты планет и звёздных систем, сконцентрировать приток энергии в нужном месте так, чтобы открыть Врата. — Врата? — переспросила Аврора. Аэций был прав. Она ни капли не верила в его слова. Всё это звучало как полнейший бред. — Он пробует сделать это каждую тысячу лет. Он хочет открыть проход в Асгард и добраться до тех, кто обитает там. Но не может сделать это так… как мы привыкли. У него нет такой способности. Для этого ему нужен я. Или… Ещё один человек. ГЛАВА 32. Верность Рейвен медленно шёл по коридорам замка Тао. Звенели по грубому камню стальные каблуки, и слабо мерцали серебряные пряжки на плаще в свете факелов с ионным пламенем синеватого, неживого цвета. За прошедшие со дня неудавшегося выпуска Рейвена семь с половиной лет Эрик Тао не изменился. Всё так же он не терпел в своём доме приборов сложнее писчего пера, всё так же предпочитал холод каменных башен теплу городов. Иногда Рейвен думал — каким был бы он, если бы рос так же, как остальные дети? Если бы он, как и все, спал на волновой кровати и ел пищу, синтезированную в генераторах бионики. Рейвен представить не мог. Тот образ жизни, который вела его семья, стал частью его самого. Ему было тяжелее, чем обычным людям, но в то же время всегда, с самого рождения, он ощущал себя избранным. Эрик Тао никогда не скрывал, что именно Рейвен станет наследником. В каком-то смысле так было проще им обоим. Эрик мог не бояться ножа, вонзённого в спину, потому что все знали, кому принадлежал бы этот нож. Рейвен, в свою очередь, делал всё возможное, чтобы уберечь герцога ото всех других ножей. Он не питал илюзий относительно того, что в самом деле сменит когда-нибудь тысячелетнего герцога на его посту, но и не пытался ускорить этот процесс — ему вполне хватало той немалой власти и тех привилегий, которые делегировал ему Эрик добровольно. Вдвоём они были как две части стальной пряжки, сомкнутые вмести: Эрик Тао с его вечной любовью к старине и ненавистью к Империи и Рейвен Тао, острый, как клинок, нетерпимый ко всему чуждому и готовый стоять за свой дом до конца. И после того дня, когда правительство предало их в очередной раз, и вместо гвардии императрицы Рейвен был направлен на службу в Орден, Рейвен тоже не изменился ничуть. Он оставался таким же резким и прямым, изменив себе лишь раз — когда в сердце его появилась любовь к девушке из Светлой Дуги. «Наваждение длилось недолго», — так он сказал Эрику, когда тот спросил о подробностях. И это был первый раз, когда Рейвен Эрику солгал. Долго ещё грызли его сердце черви сомнения. Эрик не знал, что Рейвен готов был простить своей возлюбленной и странное происхождение, и близость к императрице… Только одного простить он так и не смог. Службу в Ордене, едва не уничтожившем его дом сотни лет назад. В Ордене, едва не сломавшем его самого. И как бы ни старался Рейвен убедить себя, что всё случившееся в самом деле было лишь наваждением, это наваждение присутствовало в его мыслях всегда, какой бы приказ герцога он ни выполнял. Рейвен шёл по коридору, почти физически ощущая приближение к залу, где ожидал его Эрик. Рейвен не слишком любил это место, потому что именно здесь, на алтаре, открытом звёздам, Эрик Тао воплощал в жизнь свою архаичную религию, древнюю, как этот замок, и даже более древнюю, чем он сам. Здесь Эрик Тао приносил жертвы тёмным богам, имени которых не называл даже Рейвену, а затем, глядя на звёзды, отражённые в их крови, предсказывал завтрашний день. Рейвен распахнул тяжёлые створки дверей и остановился в пространстве, предназначенном для гостей. Сам Эрик ждал его по другую сторону алтаря. Он стоял, запрокинув голову назад, и смотрел на звёзды. Рейвен молча ожидал какое-то время, а потом прокашлялся, желая привлечь к себе внимание. Эрик не шевельнулся. Только на губах его Рейвен заметил холодную улыбку, будто он улыбался черноте ночного неба, разглядев там знакомое лицо. И точно подтверждение его мыслям прозвучали слова: — Они уже здесь. Рейвен ощутил, как по спине его бежит холодок от этого голоса, уверенного в своей правоте, а затем Эрик Тао опустил голову и посмотрел на него. Несмотря на то, что их разделял десяток метров, Рейвену показалось, что этот взгляд пронзает его насквозь. — Подойди, — приказал Эрик, и Рейвен шагнул вперёд, приближаясь к алтарю. — Смотри! — продолжил Эрик и ткнул пальцем в алтарь. Опустив глаза, Рейвен готов был увидеть что угодно, вплоть до лужи крови, отражавшей наступление кораблей противника. Он не покидал Аиду все прошедшие семь лет, а здесь, в замке, был лишён элементарного доступа к высокотехнологичным СМИ — но он не смог бы управлять домом, если бы не имел сети информаторов — как здесь, так и в столице. Все, кто был младше тридцати, скорее считали себя людьми Рейвена, чем людьми Эрика, и каждый легко принимал на себя роль глаз и ушей Рейвена в окружающем мире. Рейвен знал и о том, что его Инэрис возглавила теперь Светлую Дугу. И о том, что война, охватившая уже половину Империи, сметала на пути целые миры. И о том, что главы обоих Дуг ввели теперь военное положение, которому — как он догадывался — не собирается подчиняться Эрик Тао. — Ты верно думаешь. Рейвен вздрогнул и на секунду поднял глаза на герцога, а затем снова опустил взгляд на алтарь, прослеживая путь герцогской руки. — Что это? — спросил он. — Я подумал, что ты должен знать — если что-то пойдёт не так. Рейвен вскинул бровь, но продолжил внимательно следить за тем, как палец герцога чертит на алтаре символы древнего языка. Там, где проходил его ноготь, оставался красный светящийся след, пока все линии не соединились воедино и не вспыхнули. Наверху громыхнуло и, вскинув невольно голову, Рейвен понял, что своды потолка двинулись с места, смыкаясь и закрывая звёздное небо. — Тьма изначальная… — прошептал он. — Да. Это она. Эрик провёл ладонью по алтарю, и потолок снова вошёл в пазы. Герцог и наследник посмотрели друг на друга. — Тот, кто идёт, не тронет наш дом. Мы сможем уйти спокойно и скрыться в подпространстве до тех пор, пока не закончится буря. Своё дело мы сделали. Мы открыли врата. — Врата? — повторил Рейвен. — Ты не слушаешь меня! Врата не имеют значения. Главное — что мы должны уйти. — Уйти… и предать…. — Предать кого? — Эрик прищурился, и готовые сорваться с губ Рейвена слово «Империя» растворилось в пустоте. — Наш дом, — сказал он вместо этого, — мы бросим наши миры и просто… Спрячемся? Как крысы? — Нет, — Эрик Тао отступил назад, и голос его теперь звучал просто холодно, — наши миры мы заберём с собой. Таково условие. Нужно три недели, чтобы подготовить планетарные двигатели Аиды. — Аиды? То есть, ты собираешься бросить всех остальных? — Все остальные не нужны! — Эрик вперил в него мрачный взгляд. — Достаточно старшей ветви, чтобы сохранить наш дом. Рейвен медленно покачал головой. — И ты смеешь упрекать императрицу? Упрекать Эцин? Когда сам собираешься бросить своих братьев… — Молчать! Рука Рейвена невольно метнулась к клинку и замерла, однако от Эрика не ускользнул этот жест. — Вздумал убить меня, мальчишка? — спросил герцог, внимательно глядя наследнику в глаза. — Нет, — сказал тот спокойно, — я никогда тебя не предам, отец. Но и остальных я не предам. — Как это понимать? — Уходи, если считаешь нужным. Уводи тех, кто хочет так жить. Я останусь со своими людьми и приму бой. — Идиот! — Может быть. Я свободен? Секунду ещё Эрик смотрел на него. — Ты передумаешь. — Может быть, — согласился Рейвен. — Так я свободен? — Уходи. *** Рейвен плохо спал в эту ночь и во все последующие ночи. Направляясь к герцогу, он ожидал, что тот даст ответы на вопросы, которые мучили его самого, — что будет с домом, когда война доберётся до них? И Эрик дал ответ. Они все будут принесены в жертву войне, так же, как и те невинные, которых Эрик распинал на алтаре. Неведомая сила, с которой Эрик говорил на одном языке, пожнёт урожай их жизней и продолжит свой путь. Потому что до сих пор ни в одной битве с захватчиками Империя не победила. На следующее утро Рейвен разослал призыв всем, кто мог быть ему верен. Он не слишком скрывал свои действия — и Эрик наблюдал за его потугами, скрипя зубами. К концу первой недели вокруг Рейвена собралось около сотни кораблей разных мастей. К концу второй недели его поддержала дружина дома Тао. К концу третьей недели все, кто не имел шанса быть спасённым вместе с Аидом, стояли перед ним. — Не рассчитывайте, что кто-то, кто останется со мной — выживет, — сказал он сразу. — Кто считает, что лучше ему бежать — пусть бежит сейчас. По толпе прошёл шепоток, но никто не двинулся с места. Рейвен говорил ещё — и с каждым словом видел, как загораются глаза тех, кто пришёл на его зов. А потом замолк и понял, что у самого у него не осталось и крохи сил, чтобы продолжать. — Это всё, — сказал он. — Встретимся в небе. Да прибудет с нами Ночь. *** Он вернулся к себе и почти что рухнул в узкую, сколоченную из дуба, кровать. До часа, который Эрик назвал часом отбытия, оставалось меньше суток. До часа приближения врага оставалась ночь и один день. Рейвен уснул неспокойным рваным сном, а проснулся от стука в дверь. Рейвен поднялся, потянулся и двинулся открывать. На пороге стоял Эрик. — Они будут здесь через два часа, — сказал он без предисловий. — Ты передумал? Рейвен покачал головой. — Пусть так. Каждый волен сам выбирать свою смерть. Эрик осенил Рейвена символом ночи и, развернувшись, исчез. А Рейвен захлопнул дверь и рухнул назад на кровать. «Два часа», — повторил он про себя. Страха не было. Только зудело в груди чувство странной незавершённости. Рейвен встал, выглянул за дверь и кликнул слугу. Приказав оповестить всех участников обороны, он снова вернулся в комнату и прошёл от стены к стене. Затем вышел и стремительным шагом направился к ангарам. Здесь, в отличие от спален, было электричество, и, опустившись в лоно истребителя, Рейвен нащупал панель коммуникатора, вышел в сеть и набрал в поиске «Инэрис». Имени было достаточно, чтобы Рейвен увидел перед собой длинный список характеристик, который заставил его усмехнуться. Инэрис изменилась. Из тела её исчезла девичьч хрупкость, оставив лишь гибкость молодого дерева. Волосы стали короче, хоть и дотягивались по-прежнему до плеч, а взгляд… Взгляд остался таким же точно. Острым и в то же время болезненным, будто Инэрис, подобно русалке, каждый свой шаг по суше ощущала шагом по острию ножей. Рейвен выбрал из списка статью, в которой был указан номер Инэрис и набрал «вызов». Ответ он получил через пару секунд. Встревоженное: «Да» и горящий пламенем взгляд. Рейвен сглотнул. Он явно звонил не вовремя, да и не знал толком, что сказать. — Привет, — сказал он, разглядывая эту, живую Инэрис, куда более тёплую и притягательную, чем сухие стереограммы. — Рейвен… — на лице Инэрис последовательно сменились недоумение, радость и непонимание. — Ты пропал. — Прости. Я… Был занят. — Я понимаю. Оба замолкли, разглядывая друг друга. — Инэрис… Я хотел попросить прощение за ту ночь. Мне не давала покоя мысль, что мы больше не увидим друг друга, и ты будешь думать, что я ненавижу тебя. Я не знаю… Ненавижу или нет. Чёрт… Я несу какой-то бред. Наверное, я просто хотел увидеть твои глаза. Инэрис молчала. — Я рада, что ты позвонил, — сказала она наконец. — Да. Прости, что за все эти… семь лет… ни разу не пытался связаться с тобой. Прости. Недоумение на лице Инэрис стало густым, как смола. — Ни разу… — повторила она, и лицо её стало медленно леденеть. — Прости. — Я простила. Поговорим позднее. — Да. Хорошо. Вернее… — закончить Рейвен не успел, потому что связь отключилась. Он закрыл глаза и медленно вдохнул густой холодный воздух, а затем выдохнул и, всё ещё не поднимая век, двинул истребитель по взлётной полосе. *** Они пришли как лавина, и всю бессмысленность этого боя Рейвен понял почти сразу — когда первые три дредноута противника ударили щупальцами, разметая маленькие стайки истребителей дома Тао. Это Рейвен думал, что видит дредноуты. Точно сказать он не мог, потому что то, что разбивало корпуса их кораблей в клочья, не походило ни на один летательный аппарат людей. Стайки истребителей возвращались на свои места с упорством муравья, несущего свою соломинку домой, но и результат был тем же — их выстрелы расплывались радужными пятнами по бортам зелёных махин, не причиняя противнику вреда. Их оставалась уже половина, когда Рейвен услышал на связи: — Герцог. Герцог дома Тао. Вызываю герцога. Голос показался Рейвену смутно знакомым, и он ответил: — Я за него. — С кем я говорю? — Неважно. Герцог… Считайте, что он мёртв. — Понял, — раздалось на другом конце линии после паузы. Голос хрипел, и Рейвен никак не мог понять, где же слышал его. — Нимея атакована. Сейчас оборона столицы — приоритетная цель. Просим дать в поддержку все возможные силы. — Атакована? — Рейвен даже не пытался сдержать ярость. — Ваша чёртова столица атакована? А думала ли ваша столица о том, чтобы отрядить помощь нам? На другом конце линии была тишина. — Катитесь к чёрту с вашей столицей. Мы стоим у рубежа системы Тао и будем стоять здесь — до конца. Рейвен отключил связь. Он тяжело дышал и с трудом мог собраться, когда увидел летящий прямо в лобовое стекло истребителя зелёный сгусток энергии. Рейвен попытался вывернуть штурвал налево, но успел лишь коснуться его пальцами, когда зелёное облако накрыло его с головой, по всему телу пробежала волна жара, достигающая костей, и звёзды погасли. *** Дезмонд мало спал. А если спал — то в основном в звездолёте. Его магнитом притягивала Нимея, ставшая местом обитания Галактиона, и в то же время большая часть его сил уходила на обустройство новых военных баз. Работа была непривычной, но давалась ему легко. Теперь, когда в руках повстанцев находились серьёзные ресурсы и не приходилось растрачиваться на опасные набеги, чтобы раздобыть самую малость, всё, о чём он раньше мог мечтать, легко воплощалось в жизнь. Однако Дезмонд не испытывал того счастья, которое ожидал. С самого начала он чувствовал отчуждение, которое пролегло между Аэцием и теми людьми, которых он признал своими учениками. К счастью, ничего подобного он не ощущал по отношению к себе — с обеими сторонами Дезмонд ладил одинаково легко, даже те, кто раньше не хотел вступать в политическое противостояние, теперь легко признавали его власть. И Галактион ему доверял. Но то, что получалось из бывших обитателей окраин, явно отличаось от того, что хотел видеть в своём Ордене Галактион, и Дезмонд это отлично понимал. Он видел, что многих среди его соратников не интересует ничего, кроме возможности завладеть более мощными кораблями, получить постоянное содержание и перестать прятаться. Всем, кто вступал в Орден, императрицей была обещана амнистия, вот только Аэций и Дезмонд всё чаще сходились в мысли о том, что это играет для новой организации не самую лучшую роль. Кроме того, чем больше времени проходило, тем отчётливее Дезмонд осознавал угрозу, нависшую над империей. Теперь, когда неопознанный флот угрожал самому существованию того мира, в котором он родился и жил, Дезмонд всё отчётливее понимал, что вовсе не желает его гибели. Его корабли и людей по приказц владычице по большей части бросали в самые самоубийственные битвы, но Дезмонда это мало волновао. Он знал, что если он будет вести их в бой — то они выберутся живыми. С тех пор, как топор повис над его шеей, Дезмонд перестал верить в смерть. Она как будто бы уже сбылась, свершилась, стала неизменной истиной и теперь не имела над ним власти. Но после сражений Дезмонд раз за разом возвращался на Нимею. Раньше, во время учёбы, его увольнительные проходили в этом городе и он выбирал самые людные и шумные места. Теперь любым кабакам Дезмонд предпочитал тишину садов императрицы и неспешные прогулки с Галактионом, составившие разительный контраст его пылающим будням. После лет, проведённых на Окраинах, покой и благоденствие Каранаса воспринимались особенно остро. Дезмонд не считал эти места не чужими, не враждебными, с каждым днём он любил их всё больше и жалел только о том, что не может хотя бы на день вернуться на Аркан, показать Галактиону те места, в которых рос. Галактион становился ему ближе с каждым днём. Одиночество, которое терзало его с тех пор, как Дезмонд расстался с дедом, наконец утихло. Аэций знал всё то, что не мог бы рассказать ему Эндимион и говорил, не скрывая ничего — или почти ничего. Однажды вечером Дезмонд вышел в сад, потому что через него можно было срезать дорогу к библиотеке, где он собирался увидеться с наставником. Он прошёл по алее часть пути и инстинктивно поднял взгляд на просторное окно. Замер, расширившимися глазами глядя на два силуэта на фоне книжных полок — высокий, облачённый в чёрное. Худенький и стройный, в ареоле огненных волос. Рука Галактиона лежала у Императрице на плече. Другая исчезала возле её щеки. И вся представшая взгляду Дезмонда картина мало походила на военный совет. Дезмонд почти не помнил своей матери и ни разу не видел её наедине с отчимом. Вся его молодость прошла в военной академии, где отношения между студентами были строгим табу. Конечно потом, на Окраинах, он многое узнал о других сторонах жизни, но полюбить короткие всплески страсти, призванные только подарить разрядку между боями, так и не смог. Единственным воспоминанием о женской нежности для него оставались несколько встреч с Луаной и сейчас, глядя на этих двоих, Дезмонд с болью в сердце осознал, что эти двое смотрятся со стороны так же, как могли бы выглядеть они. Высокий тёмные силуэт и нежный, хрупкий, лицо в окружении пышных кудрей, за которыми не разглядеть черт. Только цвета одеяния да гербовые виньетки на рукавах однознано говорили о том, кто находится перед ним. Дезмонд так растерялся, что некоторое время не знал, должен ли он остаться или уйти, рассказать об увиденном или держать его при себе. Пока он думал Аэций повернул голову и в упор посмотрел на него. Дезмонд сглотнул, инстинктивно попытался отступить в тень, умом понимая, что скрываться уже поздно. Разозлился на себя и тут же шагнул вперёд. Аэций отвернулся и без спешки убрал руки от лица и плеч императрицы. Сказал ей что-то и Аврора ответила кивком. Отвернулась и исчезла в темноте. Дезмонд стоял, тяжело дыша, слушая бешеный стук своего сердца и жалея, что гуляет сегодня по саду вместо того, чтобы стрелять по врагам. Галактион же снова повернул к нему голову и кивком пригласил зайти. Шумно выдохнув Дезмонд направился ко входу в его павильон. Аэций ждал, стоя лицом к окну. По его позе Дезмонд сразу понял, что тот не настроен на разговоры и поначалу было отнёс это к тому, что увидел через окно. Ему стало неловко и он даже подумывал было уйти, но Аэций повернулся и как будто почувствовав его настроение быстро сказал: — Садись. Нам многое нужно обсудить. И Дезмонд садясь действительно о многом хотел спросить, причём в кои-то веки — не об устройстве Вселенной, а о том, что связывает Галактиона с императрицей, кроме предательства и ненависти. Но не дав ему вставить и слова Аэций произнёс. — Она приняла моё предложение. — Что?.. — Дезмонд вскинулся и теперь недоумённо глядел на него. — Так или иначе, война скоро подойдёт к концу, — продолжил Галактион. Подошёл к книжной полке, где помимо раритетных статуэток стояла бутылка с дорогим коньяком, и разлив по бокалам один протянул Дезмонду. — Я надеюсь, тебе сегодня не садиться за штурвал? — он приподнял бровь. Дезмонд растеряно покачал головой. Принял бокал и коснувшись его губами поспешно снова поднял взгляд на Галактиона. — Что значит, так или иначе? — спросил он. — Ничего ещё не решено. — Решено почти всё, — возразил Аэций и вздохнул. — Решено было давным давно, и сколько бы Аврора не боролась с судьбой, каждый её шаг всё дальше загонял её в тупик. Дезмонд помрачнел. — Ты знаешь, я с самого начала не разделял твоей уверенности в поражении, — сухо сказал он. — А я и не был в нём уверен с самого начала, — Аэций присел на подлокотник дивана и повертев в руках бокал какое-то время просто разглядывал как играют в коричневой жидкости блики каминного огня. — Он ведь приходит не в первый раз, — тихо сказал он. — И не всегда заходит так далеко. Много веков назад те, кто изгнал его за пределы мира создали… проект. «План». Путь, который предохранит их любимых, но непослушных детей от гибели. Что изменилось с тех пор на небесах — остаётся только гадать. Люди отвернулись от высших или высшие от них? Откровенно говоря, я допускаю и тот и другой вариант. Но Он с самого начала ждал возможности использовать это чтобы осуществить собственный план. В этот раз ему удалось открыть первые врата. Теперь из нижнего мира он может ступить на срединный план. Но ему этого мало. Это для него бесполезно. Здесь он не сможет существовать долго, не привлекая внимания тех, кто может изгнать его… возможно, раз и навсегда. Поэтому он не войдёт, пока не будет точно знать, что его план осуществим. Ему нужен второй проход, на Небеса. — Ты говорил… — тихо произнёс Дезмонд не понимая, зачем этот разговор. — Остался последний удар, — Аэций поднял взгляд от бокала и посмотрел на ученика. — Я только сейчас понял, куда. И только теперь знаю, где будут находиться Врата. Дезмонд выжидающе молчал. Аэций встал и прошёлся по комнате — туда, обратно. Снова присел на диван. — Я думал, дело в физике, — наконец растеряно сказал он. — Думал, дело в гравитации и притяжении миров. Думал, энергия, которую он высвобождает уничтожая планеты поможет ему создать разрыв. Но знаешь что? Теперь мне кажется, я был не прав. Дезмонд продолжал молчать, и только чувствовал, как неуверенность в голосе учителя порождает в его собственном сердце холодный, парализующий страх. За последнее время он слишком привык считать, что Галактион знает всё. Аэций чуть наклонился вперёд и полушёпотом произнёс: — Дело в людях. Он замолк, вглядываясь в глаза Дезмонда и ожидая реакции, но так и не дождавшись, продолжал: — Дело в их желаниях. Чаяньях. Мечтах. Воля людей — вот сила, которая сдвинет миры и позволит ему открыть Врата. Поэтому он выбирает населённые миры. Мёртвые не дают ему почти ничего. Но прошлое… Остатки веры и желаний… Бывают даже у них. — Я ничего не понимаю, — признался Дезмонд. — Остался последний, самый мощный удар, — пояснил Аэций. — Это так глупо… Если бы я только с самого начала знал, что творится в Тёмных Домах… — Аэций! — окликнул Дезмонд, потеряв терпение. — Ты можешь в конце концов сказать, что произойдёт? — Сюда, — спокойно произнёс он и ткнул пальцем вниз, туда где под парящей в воздухе маиной Каранаса простирался древнейший из человеческих городов. — Если хочешь попрощаться с Нимеей — сделай это сейчас. Потому что скоро от неё не останется ничего. Дезмонд молчал. — Ты уверен? — после долгой паузы спросил он. — Да, — коротко ответил Галактион. — Мы примем бой. — Примете, — подтвердил Галактион. — Даже отговаривать тебя не буду. Но вы не отстоите этот рубеж. Дезмонд недовольно глядел на него. Сдаваться он не хотел — но по настроению Аэция видел, что сейчас его бесполезно в чём-либо убеждать. — Что ты предлагаешь? — мрачно спросил он. — То, чего Аврора всеми силами хотела избежать. Наш последний шанс — отправитсья туда, где он собирается открыть Проход. Встретить его там. — И помешать, — закончил Дезмонд за него. Но Аэций почему-то молчал. — Что мне делать? — так и не дождавшись ответа спросил Дезмонд. — Ты хочешь, чтобы я сразу летел туда? Аэций медленно покачал головой. — Туда я отправлюсь сам, — серьёзно и тихо сказал он. — Тебя я прошу об одном: чтобы не случлось дальше — постарайся не умереть.
ГЛАВА 32. Надежда
Небо над Нимеей было чистым и прозрачным. Во дворе пели птицы, и тихонько шелестела золотая листва на деревьях, прикрывавших от солнца апартаменты Инэрис в Каранасе. За долгое время это было первое утро, которое Инэрис встречала на планете — большая часть прошедших месяцев прошла в постоянных перелётах и метаниях с одного фронта на другой. Гибель верфей Мело отвратительно сказалась на боеспособности других домов. Инэрис не могла понять, как случилось, что огромная Империя со всеми её армиями, флотами и Орденом позволила противнику вот так легко оторвать от себя самый жирный и сочный кусок. Она не могла понять этого ещё тогда, когда получила приказ от Авроры развернуть корабль и вместо поддержки погибающим планетам вернуться в зал Сената. Нет, она не могла понять этого ещё раньше — когда ждала и не получила приказа вступить в бой, а не дождавшись, вступила самовольно и дважды была близка к тому, чтобы победить. Если бы только не были бесконечными полчища кораблей противника, а их собственный флот не был разбит на группки, которые с таким трудом удавалось отрывать от собственных планетарных систем — Инэрис была уверена, что она бы победила. Война оказалась совсем не такой, какой она хотела её увидеть, когда мечтала, глядя на звёзды. Первым разочарованием стало то, что за всё прошедшее время ей лишь несколько раз удалось попасть в настоящий бой. Всё время она проводила, летая от одной системы к другой, пытаясь убедить мелкопоместных губернаторов и виконтов в том, что бесконечная оборона своего собственного мира не принесёт им победы в войне. У Инэрис получалось, но на это уходило драгоценное время, а флот, которому по-прежнему не было имени, продолжал наносить удары то с одной стороны, то с другой. Отвечать Инэрис не успевала. Даже стратегию ей приходилось разрабатывать по ночам, иногда — вдвоём с Авророй или даже Аэцием, которые тоже, казалось, не спали никогда. Вторым разочарованием стало то, что флот противника вспарывал тело империи, как наточенный нож тушу свежеубитого кабана — легко и плавно, будто бы наслаждаясь каждым ударом. Целей его Инэрис понять не могла. Не могла понять их и Аврора. Зато Галактион всегда безошибочно называл, куда будет направлена следующая атака. Оставалось верить ему на слово, но и это не помогало — потому что сил, которые удавалось собрать, было слишком мало, чтобы успеть везде. Мечтая о войне, Инэрис всегда представляла, как её блестящий под звёздным светом фрегат артиллерийскими залпами будет разметать в прах полчища врагов. Вместо этого она лишь наблюдала, стиснув зубы, как эти полчища разметают куцые стайки её союзников. Третье разочарование Инэрис не касалось войны, но и оно не давало ей уснуть. С тех самых пор, как она впервые увидела корабль противника, с тех пор, как вернулась из экспедиции в сектор Галаки, Инэрис не получила ни одного письма. Она продолжала отправлять Рейвену сообщения, всё более тревожные с каждым разом, потому что исчезновение его сейчас, когда никто уже не знал толком, кто жив, а кто мёртв, наводило на самые неприятные мысли. Инэрис то и дело вспоминала, как в их последнем разговоре написала Рейвену, что им не о чем говорить. Теперь ей до безумия хотелось вернуть тот день, чтобы изменить свой ответ — но было поздно. Сидя на постели в своих апартаментах в Каранасе, Инэрис устало смотрела на коммуникатор, который за эти месяцы разрывался звонками с любых номеров — но только не с номера, который она хотела увидеть больше всего. Будто в ответ на её ожидания раздалась мелодия весеннего вальса, и на экране загорелся портрет Авроры. — Да, — произнесла Инэрис, проведя пальцем по экрану. — Галактион прибыл. Совещание через десять минут. Инэрис кивнула в знак того, что услышала, и отключила связь. Провела руками по волосам, которые с каждым днём казались ей всё более несуразным излишеством и, потянувшись за заколкой, собрала их на затылке, а затем стала одеваться. Коридоры резиденции были полны людей. Инэрис заметила это, потому что обычно в Каранас допускались только избранные, а эти стояли выше того, чтобы распускать сплетни в будуарах. Теперь со всех сторон в неё впивались иглы выжидающих взглядов. Чего они ждали? Инэрис не могла понять. В этих взглядах не было надежды, скорее уж ожидание того, что она оступится, затаившееся на дне зрачков злорадство. Оступиться Инэрис не могла. Этому её не учили. Она шла, не сбавляя скорости и делая вид, что не замечает никого вокруг, и так же спокойно, отдав честь гвардейцам, вошла в кабинет императрицы. С тех пор, как Инэрис была здесь в прошлый раз, это место изменилось. Исчез огромный деревянный глобус, стоявший раньше в самом центре залы, а на его месте появился стол с галапроекторами, над которым светилась карта галактики. Пропали статуэтки из книжных шкафов, а сами книги теперь заменили россыпи инфокристаллов и рулоны с распечатками сводок с фронтов. «Игры кончились», — поняла Инэрис, и от этого открытия ей стало не по себе. Аврора стояла по другую сторону стола в своей обычной багряной мантии, но и её лицо претерпело те же изменения, что и кабинет — больше она не прятала жёсткого взгляда за напускной заботливостью. Глаза её, внезапно показавшиеся Инэрис бесцветными, смотрели цепко и пронзительно. Галактион стоял сбоку. Этот человек, в отличие от Авроры, не менялся и, видимо, не мог измениться вообще. Он не нравился Инэрис, потому что как бы она ни старалась, у неё не получалось Галактиона прочитать. На все вопросы, даже самые неожиданные, Аэций отвечал с мягкой улыбкой, будто говорил с ребёнком. И ответы всегда входили в полный клин со всем, что знала и во что верила Инэрис. Инэрис коротко поклонилась и щёлкнула каблуками, приветствуя старших. Галактион кивнул, а Аврора лишь опустила взгляд на карту. — Есть что-то новое? — спросила Инэрис. Аврора молчала. — Нужно ей сказать, — произнёс Аэций тихо. Инэрис вздрогнула и перевела взгляд с одного на другую, а затем подошла к столу и остановилась, стиснув зубы, чтобы не выдать раздражения. «Игры кончились, но императрица продолжает спектакль». Аврора вздохнула. — Элеонор исчезла. Инэрис резко подняла голову, вглядываясь в лицо императрицы. — И это не всё, — добавила Аврора. — Галактион считает, что следующий удар придётся по нам. По Нимее. — Это невозможно, — Инэрис повернулась к Аэцию. — Я имею в виду… не Элеонор. Тут я не удивляюсь ничему. Система окружена кольцом боевых спутников. Никто не пересечёт её… — Удар придётся сюда, — спокойно повторил Галактион. — Возможно это или нет. Инэрис перевела мрачный взгляд на императрицу. — Я считаю, что Нимею нужно оставить. Утром был отдан приказ об эвакуации. — Но… Это значит — сдаться, — Инэрис стиснула кулаки. — Не знаю, — Аврора потёрла глаза, — если мы сможем отстоять планету — мы её отстоим. Людям здесь делать нечего. — Конечно, мы её отстоим. Я отдам приказ… Инэрис вздрогнула, почувствовав, как пульсирует у бедра коммуникатор. — Простите, — буркнула она и потянулась к кому. На экране высветился незнакомый номер, но именно незнакомые номера в последнее время интересовали её больше всего. Инэрис шмыгнула в коридор и нажала приём. Когда на экране показалось лицо Рейвена, сердце едва не выпрыгнуло из её груди. — Привет, — только и смогла прошептать она. Жив! Рейвен был жив. Теперь уже не могло быть сомнений в том, что они смогут отстоять Нимею. Рейвен говорил какую-то чепуху, извинялся… Инэрис в тот миг готова была простить ему что угодно только за то, что он был жив. А когда Рейвен произнёс: — Прости, что за все эти семь лет ни разу не пытался связаться с тобой… Инэрис поняла, что сердце остановилось. Смысл фразы дошёл до неё не сразу, и на какие-то несколько секунд она решила было, что Рейвен оговорился. А в следующую секунду всё потеряло значение, потому что, подняв глаза от экрана, Инэрис посмотрела в окно и увидела, как от горизонта стремительно приближается стайка чёрных точек. Она повесила трубку и буквально бросилась назад в кабинет. Аврора уже говорила с кем-то по внутренней связи, вовсю отдавая приказы. — Я в ангар, — бросила Инэрис. — Нет! — нагнал её оклик императрицы, когда она была уже у самых дверей. — Что? — Инэрис резко развернулась. — Надо организовать оборону, потом будем решать… — Первую волну атаки примут Терс Мадо. — Но ими некому командовать! — Ими есть кому командовать, — вмешался Галактион. — Дез… Волк справится. Твоя задача сейчас собрать все возможные силы. Аврора займётся эвакуацией, и… Нам надо завершить ещё один разговор. Как только выполнишь приказ, возвращайся сюда. Инэрис скрипнула зубами и едва не застонала в голос. Она обернулась к Авроре: — Ты позволишь этому… Этому командовать обороной? — Он прав, — отрезала Аврора. — Тебе ещё рано умирать. А мы не закончили разговор. Не трать время зря. — Есть! — Инэрис отдала честь и, сжав кулаки, бросилась к выходу. Суть поручения была ясна — Аврора хотела, чтобы она снова занялась дипломатией. Снова принялась уговаривать всевозможных князьков прийти на помощь. Но Инэрис не собиралась оставаться на земле, когда в небе разворачивался бой. Она бросилась к ангару и, уже подняв в воздух истребитель, принялась связываться с герцогами. Первым пришёл ответ от Фэроу. От имени герцогини говорил Каллен, и ответ был прост: — Всё, что у нас есть, уже здесь. Ждём команды. Инэрис кивнула и отключилась. Вторым был Анрэй Аркан, и тут Инэрис поразил неприятный шок. — Орден не отдавал приказа вступить в бой. Инэрис выругалась. — Я отдаю приказ от имени Ордена. Анрэй молчал секунду, а потом произнёс: — Слушаюсь, магистр. Именно этот разговор заставил Инэрис третьим набрать номер Хонестума. Магистр ответил не сразу, а выслушав Инэрис, произнёс: — Наше решение отлично. Вам надлежит до вечера прибыть в Энира Тарди для обсуждения позиции Ордена в войне. — Позиции Ордена в войне? Вы в своём уме, магистр? Война идёт уже полгода. Вы в самом деле решили, что пора её обсудить? — Не грубите мне, — оборвал её Хонестум, — вы слышали мой приказ. Сегодня вечером будет собран конклав, и он примет решение относительно того, что делать дальше. Инэрис лишь выругалась. Истребитель уже влетал в ангар. Отключив связь, Инэрис выпрыгнула на пол и бросилась к рубке. — Поднять щиты, выйти на позиции, дать связь с командованием пов… командованием Терс Мадо. — Связь две минуты. — Отлично, — Инэрис снова достала ком. Номер Элеонор, как и следовало ожидать, не отвечал. Так же, как не отвечали герцоги Эмбер и Катаика. Инэрис завязала на память узелок— найти их всех и выбить некоторые ответы, а в следующий миг из коммуникатора послышался голос, смутно показавшийся Инэрис знакомым: — Я за него. — Поняла, — произнесла Инэрис. — Нимея атакована. Сейчас оборона столицы — приоритетная цель. Просим дать в поддержку все возможные силы. — Атакована? — уточнил голос на другом конце линии. — Ваша чёртова столица атакована? А думала ли ваша столица о том, чтобы отрядить помощь нам? Инэрис молчала. — Катитесь к чёрту с вашей столицей. Мы стоим у рубежа системы Тао и будем стоять здесь — до конца. Ответить Инэрис не успела, лишь скрипнула зубами, потому что с другого конца рубки послышался голос Мелч: — Командир Терс Мадо на связи. И тут же из динамиков на подлокотниках капитанского кресла: — Кого я слышу? Каратель? Разве Эцин не приказали всем своим попрятаться в норке? — Заткнись и слушай. У нас здесь три фрегата и флот Фэроу в подпространстве. Меня могут отозвать в любой момент, так что командуешь ты. И лучше бы у тебя был план. — Позывные Фэроу? — голос Волка сразу же изменился, приобретая серьёзность. — Передаём позывные. — На вас лично рассчитывать или нет? — Нет. Я на подхвате. — Хорошо. Держите пространство над столицей. С остальным мы разберёмся без вас. Конец связи. Инэрис скрипнула зубами. Её снова оставляли в тылу, и это было унизительно, как никогда, но она и сама понимала, что много навоевать ей не дадут — Аврора чётко отдала приказ никуда не лезть. Едва подумав об этом, Инэрис снова ощутила вибрацию кома и, взяв трубку, услышала: — Какого чёрта? Почему Генс Ларта в небе? — Тебе кажется, — процедила Инэрис. — Инэрис! Закончим разговор. Ты ещё успеешь умереть. — Слушаюсь, — Инэрис нажала отбой и тут же приказала, — Мелч, дайте мне Фэроу. — Слышу вас, — тут же прозвучал голос Каллена. — Что за слухи? Почему говорят, что Орден не идёт в бой? Каллен молчал несколько секунд. — Это не слухи, — произнёс он наконец, — приказ конклава не вмешиваться. — Тогда что вы лично делаете здесь? — Вы приказываете мне уйти? — Нет… — Инэрис перевела дух. — Нет. Я приказываю вам занять пост на мостике. И не угробить мой фрегат до конца боя. — Есть, капитан. *** Инэрис ворвалась в кабинет Авроры снежным вихрем, и, будто снежинки, закружились в воздухе разбросанные повсюду распечатки. — Что? — спросила она с порога, с трудом заставляя себя остановиться и не врезаться в стол. — Успокойся. Или нам не о чем говорить. Инэрис скрипнула зубами. — Я спокойна. Императрица. — Хорошо. Закончен допрос пленного. Теперь мы уверены в том, с кем имеем дело. — И? — И мы не сможем противостоять им силой оружия. — Не сможете? — Инэрис поняла, что кричит, но ей было уже плевать, — Конечно не сможете, вы же даже не пытаетесь! Два боя, Аврора, два боя — и в обоих мы почти выиграли! Если бы мы вообще пытались бороться, а не прятались, поджав хвост, как… Как Орден. — Что? Инэрис замолкла. Вся злость выветрилась в один миг. — Орден предал нас. Как и Элеонор. Мело погибли. Всё, что у нас есть — это повстанцы на своих ржавых кораблях, Фэроу и мой фрегат. Может ты и права, Аврора. Мы проиграли. Даже не начав воевать. — Вот как, — произнесла Аврора и несколько секунд молчала. — Это не важно. Главный бой будет не здесь. Главный бой будет тут, — Аврора указала пальцем в точку на карте, и в этом месте голограмма засветилась голубым огоньком. — Галактион должен прибыть туда к завтрашней ночи. А все оставшиеся силы должны будут удерживать орбиту пятой планеты, пока Аэций не даст сигнал, что всё закончилось. — А Нимея? — Нимея погибнет. Вариантов нет. — Аврора… — Инэрис покачала головой. — Пусть флот выполняет этот приказ. Я останусь здесь. Я сама справлюсь… — Нет. — Аврора, это мой дом… — Я понимаю. Инэрис закрыла глаза. — А если мы отобьём атаку к назначенному сроку? Аврора молчала. За неё ответил Аэций. — Вы можете попытаться. — Мы попытаемся, — кивнула Инэрис. На вражду не осталось сил. — Я должна идти. Если таков приказ — он будет выполнен. Она снова щёлкнула каблуками и вышла, а Аврора с Аэцием остались вдвоём. Какое-то время в комнате царила тишина. С минуту Аврора смотрела на захлопнувшуюся за спиной воспитаницы дверь и мысленно прощалась с ней. Каков бы ни был исход этой битвы, Аврора почти не сомневалась, что не увидится с ней больше никогда. Одно за другим в воспоминаниях всплывали видения самых обычных моментов, прожитых здесь, в этом дворце. Двое девочек, навсегда изменившие обыденный быт замка, замершего в неподвижной вечности. Инерис никогда не соблюдала ни правила, ни этикет. Она думала, что у неё получается соответствовать, но на самом деле Аврора часто слышала и топот детских ног по гравиевых дорожкам сада, и смех сестёр и их раздражённые голоса. Инерис и Элеонор не ладили никогда — и в то же время Аврора видела, как крепко держит их невидимая сестринская связь. Сейчас Инерис было не до того, чтобы размышлять о потерях — когда нужно было действовать, она всегда делала это не размышляя. Осознание приходило потом, тягостное, но необратимое. И Аврора чувствовала, что когда битва закончится, поражением или победой — всё равно, Инерис осознает предательство сестры так же отчётливо, как и она сама. Коротко и тихо вздохнув, Аврора заставила себя отвернуться от двери и подошла к окну. Окинула прощальным взглядом сад. Деревья сохли и ломались под порывами ветра, их высаживали опять. Как бы ни старалась Аврора сохранить последние воспоминания о своей молодости, в этом месте не осталось почти ничего, что хранило бы память о тех временах, когда по этим алеям ступали ноги её отца. Когда они с Аэцием прогуливались здесь вдвоём и Аврора беззаветно верила тому, что собирался её обмануть. Она прятала эти воспоминания в потайной комнатке своего сердца, но избавиться от них не хотела и не могла. Иногда ей казалось, что это — последнее живое, что ещё осталось в ней. И как бы болезненно ни было отпирать эту дверь, она каждый раз заботилась о том, чтобы из её самой тайной сокровищницы не исезло ничего. Сирень сменили липы и берега пруда, спрятанного за деревьями, окрасились алыми всполохами кленовых звёзд. Паром, на котором они с Аэцием стояли когда-то давно, сгнил и превратился в тину много десятков лет назад. Но глядя из окна она всё ещё видела те мгновения и те места, которые состарились слишком сильно, чтобы существовать. «Видела», — повторила она про себя. «И не увижу больше никогда». — Ты тоже иди, — сказала Аврора тихо, — если ты остановишь его… Хотя бы так… Это уже будет всё, о чём сейчас можно мечтать. Галактион кивнул. — А ты? Авора молчала. Стояла неподвижно, глядя на сад, и очень надеялась, что за огненными кудрями пышных рыжих волос Аэций не разглядит выражения её лица. Этой ночью она видела сон. Ещё один в черед бесконечных видений, пугавших её и предвещавших конец всему, чем она жила. Ещё один — и в то же время другой. В этом сне не было языком пламени, объявших город — и всё же перед ней плесали обжигающие языки огня. — Это конец, — говорил её огонь. И Аврора, не веря своим глазам, видела, как проступает из пламени женское лицо. Она тратила драгоценные секунды пытаясь понять, кто взирает на неё из огня, коралые губы шевелились, но Аврора не слышала слов за шумом крови в висках. И потом, наконец понимала, где уже видела это лицо. Там, на фресках, в забытом и заброшенном подземном храме, где ответом на все её мольбы оставалась тишина. — Нет… — шептала Аврора. — Нет, что я сделала не так? И пламя, плясавшее перед ней, затихало, скованное льдом. Кораловые губы и мягкие персиковые щёки таяли, плыли, и сквозь лёд проступало другое лицо, с высокими скулами, обрамлённое едва видимым флёром длинных чёрных волос, на восточный манер собранных в низкий хвост. — Ты должна была уступить. Аврора молчала, не зная что сказать. — Должна была освободить дорогу той, что идёт за тобой. — Я сделала всё, что могла! — теряя терпение, кричала Аврора в ответ. Стены дворца исчезали, и она понимала, что стоит на бесконечной равнине, скованной льдом. Нет, не ровнине. Там, вдалеке, со всех сторон проступали стены небоскрёбов и покрытых льдом изысканных дворцов. — Я сделала всё, что могла… — шёпотом повторяла она. — Империя — это я. — Значит, империя умрёт вместе с тобой. Кому принадлежит третий голос, Аврора разобрать уже не могла. Качнув головой Аврора прогнала навязчивые образы и пришедший вместе с ними липкий страх. Изогнула губы в напряжённой и горькой улыбке. — А я… Это мой дом, Аэций. Я здесь родилась. И умру вместе с ним. — Это твой выбор? — Да. Каждый волен сам выбирать свою смерть. Аэций улыбнулся одними уголками губ и шагнул к Авроре. — Тогда… Может… Мы перестанем искать друг в друге врагов? Хотя бы теперь? Аврора легко и грустно улыбнулась в ответ. Кивнула и тоже шагнула вперёд. На секунду губы их соприкоснулись, а затем Галактион опустил пальцы на шею Авроры и с силой надавил, перекрывая артерию. Аврора дёрнулась, пытаясь вырваться, но лишь осела бессильно в его объятья. — Ты никогда не верила, что у кого-то есть право выбирать, — произнёс Галактион, удерживая обмякшее тело в руках. Затем вскинул Аврору на плечо и двинулся к выходу.
ГЛАВА 33. Камни
Анрэй положил трубку и повернул голову в сторону двери. Луана сидела в своей комнате неподвижно и смотрела перед собой — даже не в окно, просто на стену. Раньше там висел портер герцога Аркан, который Луана вечно таскала с собой. Когда Луана стала «подвисать», глядя на него, и засиживаться часами вот так, Анрэй снял портрет и спрятал в чехол в грузовом отсеке яхты. Он думал — это поможет, но не изменилось ничего — Луана всё так же сидела целыми днями, глядя перед собой. Когда началась война она, кажется, тронулась умом. Иного объяснения происходящему Анрэй найти не мог. Дом Мело стал первой целью атаки, потому что противник хотел лишить империю возможности пополнять запас кораблей. Это была лишь часть огромной шахматной партии, которую разворачивал Лишённый Имени, и в которой Империи нечего было ему противопоставить. Аврора избегала прямых столкновений, закрывала глаза на то, что её люди разбегаются как тараканы. Анрэй не понимал, чего ожидала Инэрис, бросая этот последний, панический зов. Империя проиграла. Даже если бы Орден решил теперь вступить в бой, Анрэй не был уверен, что стал бы выполнять приказ. Впрочем, Орден на то и был Орденом, чтобы рассуждать здраво даже в эпоху Армагеддона, когда в буквальном смысле горела под ногами земля. Анрэй ещё раз вздохнул и осторожно шагнул в комнату. Луана даже не шевельнулась, будто и вовсе не видела его. Она больше не вплетала в волосы драгоценные камни и выходила из своих покоев только раз в день — к ужину. Но даже эти полчаса казалась сломанной куклой, двигавшейся лишь потому, что её дергают за нитки. Анрэй не знал, как её согреть. С тех самых пор, как они обвенчались, в их браке всё шло наперекосяк — точно так же, как в этой чёртовой войне. Поначалу Анрэй думал, что это временно. Что Луана лишь должна осознать смерть Дезмонда, и тогда она смирится со своей судьбой. По большому счёту Анрэй вообще не понимал, почему смерть того, кого Луане навязали в мужья, вызывает у неё такую депрессию. Анрэй не был ни уродлив, ни стар. Никогда до сих пор он не сталкивался с тем, чтобы его отвергали женщины. Он был чистокровным Аркан и по праву мог рассчитывать на уважение как родственников, так и общества. В тех же случаях, когда уважение не спешило к нему само, Анрэй легко добивался его умом и интригой. Анрэй не видел в себе ничего такого, что делало бы его хуже склочного полукровки, не способного решить ни одной проблемы без помощи кулаков или меча. И тем не менее Луана не смотрела на него. Луана была также холодна к нему, как когда-то был холоден дед. И также, как дед предпочёл его способностям сомнительный кураж Дезмонда, Луана отчего-то продолжала думать о своём первом женихе. Анрэй этого не понимал. Почти год он просто ждал, когда Луана смирится, считая происходящее своеобразным упрямством — всё же, хоть Луана и не принадлежала к благородному дому, можно было сделать скидку на её гордость. Анрэй составил график, в соответствии с которым дарил Луане подарки, чтобы постепенно увеличивающейся заботой приручить её к себе. Луана принимала подарки холодно. Она улыбалась и благодарила, и никогда не грубила, и всё же Анрэй не ощущал в её словах ни капли благодарности. Анрэй ждал, что его подарки будут запрятаны в дальние шкатулки, ведь тогда, по крайней мере, он мог бы устроить Луане допрос — но та не давала ни малейшего повода для ссоры, исправно одевая подаренные украшения и продолжая вести себя вежливо до скрежета в зубах. Как заводная кукла. Анрэй продолжал искать и не мог найти повода, чтобы придраться, потому что Луана была идеальна. Желание обладать ею становилось тем сильнее, чем дольше Луана была рядом, — а вот сама Луана не становилась ближе ни на грамм. У Анрэя было не так уж много времени, чтобы разбираться в странных капризах супруги. С каждым месяцем Орден требовал от него всё больше времени, и сказать кому-то о том, что у него есть супруга, которая тоже хочет внимания, Анрэй не мог. Адепты Ордена не женятся — теперь Анрэй как нельзя лучше понимал, почему. Ни у кого, от магистра до самого молодого неофита, не оставалось времени на личную жизнь. Слово «долг» было первым, что должен был выучить каждый, кто становился учеником Ордена. Это слово никогда не спрашивали и не произносили вслух, оно было атмосферой, воздухом, которым дышал каждый, зачем бы он сюда ни пришёл. Анрэй, впрочем, всегда умел управлять своим временем. И он снова прибег к расписанию, согласно которому они с Луаной должны были встречаться за ужином и обсуждать дела всякий раз, когда Анрэй освобождался от службы раньше полуночи. Когда он освобождался позже, то следующим утром обязывал себя подняться в шесть — Луана всегда просыпалась рано — и первым подать Луане завтрак, а вечером загладить вину букетом цветов. Кроме того, Луана следовала за ним во всех командировках, что вернее было бы назвать кочевым образом жизни. Луана молча соглашалась на любые перелёты, отвечая на просьбу собрать вещи лишь коротким кивком. На планетах, где она никогда не была, Луана исправно осматривала достопримечательности вместе с мужем, будто это было частью её собственной службы. За ужином она всегда улыбалась, за завтрак благодарила и скромно опускала глаза. Анрэю хотелось выть. Он не понимал, что делает не так. Иногда дело становилось ещё хуже, и ему хотелось попросту взять Луану за шкирку и встряхнуть — но тут же он напоминал себе, что он герцог дома Аркан и мастер Ордена Звёздного Света, а значит, подобные обезьяньи импульсы следует подавить на корню. Злость, тем не менее, никуда не девалась. Анрэю необходим был тот, кого можно было бы назвать виновным во всём — и Анрэй его нашёл. Он первым сфальсифицировал результаты допроса и объявил охоту на Волка Окраин. Он больше всех хотел, чтобы эта мразь, окунувшая его головой в Ад, умерла. Он смотрел в глаза выродка, который почему-то считал его братом. Выродка, который едва не отнял у него всё, но даже теперь отбирал необыкновенно много — и был счастлив. Он был счастлив, видя, как Дезмонд идёт по улице к эшафоту. Он был счастлив, видя, как смотрят на Дезмонда сотни презирающих глаз. Он был счастлив, когда взгляд Дезмонда встретился с взглядом Луаны, и Дезмонд понял, что Луана больше не принадлежит ему. Анрэй был счастлив почти три дня, вплоть до той секунды, когда явился призрак прошлого, никогда не существовавший Галактион, и вырвал законную добычу из цепких лап смерти. Анрэю оставалось только сжимать кулаки — и Анрэй сжимал их, выжидая возможности отомстить. И теперь, когда вся мелкая мразь, вся шваль с Окраин должна была погибнуть в небе над Нимеей вместе со своим главарём, никакая сила не заставила бы Анрэя вступить в этот бой на стороне Империи. Анрэй сел на кровать позади Луаны и опустил кончики пальцев ей на плечо. Луана вздрогнула, и Анрэй тут же отдёрнул руку — инстинктивно. — Собирайся, — сказал он, — мы улетаем. Анрэй ждал, что Луана станет спорить. Он надеялся на это, потому что это означало бы, что Луана всё же жива. Луана кивнула. Встала и направилась к шкафу. *** Энира Тарди встретила Анрэя тишиной и ледяным холодом. Он оставил Луану на яхте, хотя расставание далось с трудом — в сложившейся ситуации Луана казалась жемчужиной, которую в любой миг могли похитить. Сам же он прошёл в зал собраний и остановился у стены. Анрэй не любил привлекать к своей персоне лишнего внимания и редко выступал. Куда надёжней было добиваться своих целей тихо. Зал постепенно наполнялся приглашёнными — Хонестум и Юдиктус заняли свои места. Третий сегмент круга, предназначенного для магистров, пустовал. Анрэй, как и все здесь, знал, для кого он предназначен. — Инэрис не будет присутствовать, — огласил вслух его собственные мысли Хонестум. — Надо полагать, вы будете говорить от неё? — в голосе Юдиктуса слышался яд. — Если нам понадобится её голос, мы выберем третьего из числа мастеров. — Да будет так, — Юдиктус кивнул. Он провёл ладонью в воздухе, и на полу в центре зала возникла голограмма освоенной галактики. — Война, которой мы ждали, началась, — продолжил Юдиктус, обходя изображение по кругу. — Мы всегда знали, что однажды порядок императрицы перестанет быть выгоден целям Ордена. Я считаю, что этот день настал. Вы хотите возразить, Хонестум? Хонестум, судя по лицу, возражать не хотел. Но, будто отыгрывая заранее оговорённую роль, всё же произнёс: — Если Безымянный достигнет своей цели, человечество может погибнуть. Мы можем не соглашаться с Императрицей, но мы должны признать, что сохранение жизни — наша цель. — Верно, — Юдиктус остановился, заложив руки за спину, — и мы выполним свою цель. Пусть ослабнут силы Безымянного. Пусть падёт режим Императрицы. Тогда настанет срок и нам вступить в бой. Мы дадим отпор врагу и объединим остатки человечества. Мы построим тот порядок, который завещали нам предки. Хонестум негромко крякнул. Теперь уже, кажется, он в самом деле говорил то, что хотел сказать: — В этом случае нам придётся сражаться на два фронта. С Безымянным и с его врагами. Мы не готовы к этому бою. Не сейчас. — Вы просто не хотите вступать в этот бой, — Юдиктус посмотрел на Хонестума в упор. Анрэй прищурился, пытаясь уловить направление, куда вёл этот разговор. Будучи одним из посвящённых в тайны Ордена, он знал, кто и зачем ведёт эту войну. Знал, что цели Безымянного заходят намного дальше, чем просто уничтожение Империи. Но, чтобы узнать остальное, у него не хватало доступа, и потому ему странно было, что магистры ведут свой недоступный пониманию посторонних спор вот так открыто. Была ли это часть игры, или они в самом деле не могли решить что-то между собой? Анрэй не мог понять. — Достаточно, — оборвал Хонестума Юдиктус. — Мы с вами в самом деле так и не договоримся. А третий магистр снова пренебрег своим долгом. Как всегда. — Хорошо, — согласился Хонестум. — Выбираем третьего. Я считаю, что должен быть избран тот, кто сможет говорить от лица Империи. Я предлагаю наследника дома Фэроу. — Я согласен, что третьим должен быть тот, кто сможет представлять Империю. Но я не вижу в зале вашего протеже. Хонестум с недоумением обвёл взглядом зал. Свет слепил глаза, но даже сквозь него можно было разглядеть, что Каллена Фэроу в зале нет. — И, если мы оба согласны, я предлагаю временно включить в состав конклава единственного присутствующего представителя Великих Домов. Анрэй вздрогнул, когда десятки взглядов обратились к нему. Ничем не выдал он всколыхнувшейся по всему телу волны адреналина — лишь поклонился коротко, сложив руки в церемониальном жесте смирения и произнёс: — Если так считает конклав, значит, так будет лучше для всех. Хонестум молчал какое-то время, а потом сказал — тихо и устало: — Хорошо. Надеюсь, вы понимаете, герцог, что здесь решается судьба всех нас. И субъективность здесь неуместна. По телу пробежала волна раздражения, и Анрэй едва заметно повёл плечом. — Я умею отделять личное от общего. Иначе меня не было бы здесь, магистр. Анрэй вышел вперёд и занял последний свободный сегмент. Свет теперь бил в глаза со всех сторон, и впервые Анрэй задумался, что эта церемония создаёт для магистров то же напряжение, что создавала бы для подсудимого на суде. Свет бил со всех сторон, и каждое движение лица было заметно всякому, кто умел смотреть. — На голосование выносится вопрос о вмешательстве в войну Кариты и Мадеры. Я, Юдиктус, принявший на себя бремя порядка, голосую против вмешательства. — Я, Хонестум, принявший на себя бремя общего блага… — Хонестум сделал паузу, — я голосую за вмешательство. Простите, магистр. Моё бремя не позволяет мне смотреть, как гибнет живой мир. Анрэй сглотнул. Суть этого внезапного назначения была ясна ему с того момента, как Юдиктус произнёс его имя. И, ступая в круг, Анрэй твёрдо знал, как отдаст свой голос, но теперь, в слепящем свете, бьющем со всех сторон, все его прежние соображения показались внезапно мелкими и не стоящими этого места. Будто что-то великое, о существовании чего он никогда и не подозревал, коснулось пальцами его плеча, рассылая по телу очищающие волны света. — У меня недостаточно сведений, — сказал он сдавленно. Хонестум посмотрел на Юдиктуса с долей удивления. Юдиктус шагнул к Анрэю и опустил ладони ему на виски. Поток образов накрыл Анрэя. Дыхание, казалось, остановилось под напором волны ярких красок. Времена такие древние, что даже песок не помнил о них, вставали перед его глазами. Люди в белоснежных одеждах, трепещущих на ветру. Сияющие клинки, вынутые из ножен. Тени, разбегающиеся под ударами клинка. И над битвой армий, ни одной из которых Анрэй не мог бы дать названия, боевым кличем звенело: «Инга». Руки Юдиктуса казались ледяными. Они сжимали голову не хуже, чем могли бы сжимать металлические тиски. — Мы, Орден Звёздного Света. Мы те, кто стоит на страже жизни. Мы те, кто призван сохранить власть людей над их миром. Любой, кто не принадлежит к миру людей — наш враг. Так повелел Основатель. Так было из века в век. Тьма обратила свой клинок против Императрицы, но лишь потому, что Императрица не принадлежит этому миру. Безымянный хочет мести — мести Асгарду, низвергшему его, проклявшему его, заставившему покинуть наш мир. Это не наша война. Это война наших врагов. Пусть же уничтожат друг друга. Так велит Порядок. Анрэй резко выдохнул и моргнул. Реальный мир снова обретал свои черты одну за другой. Ощущение величия ушло, оставив лишь нестерпимо яркий свет, бьющий из стен. — Я, мастер Анрэй, говорю от лица человечества. Это не наша война. Я отдаю голос против вмешательства. — Да будет так, — повторил нестройный хор голосов, в котором Анрэй слышал сотни эмоций — осуждение, одобрение, презрение, боль. Приглашённые стали расходиться, а Анрэй всё стоял, не смея покинуть круг. Теперь, когда всё закончилось, тело затопила пустота, и потребность вернуть то великое, что совсем недавно наполняло его тело, была нестерпимой. — Вы свободны, — сказал Юдиктус, заметив, что он всё ещё остаётся в зале. Анрэй кивнул и сказал совсем тихо: — Да будет так. Уже у входа он остановился и чуть повернул голову. — Магистр… разрешите спросить? Оба магистра посмотрели на него. — Разрешаю, — ответил Юдиктус. — Что будет теперь? Я имею в виду, что делать нам? — Вы получите приказ. Анрэй сложил руки в церемониальном жесте, щёлкнул каблуками, чуть заметно поклонился и вышел. Он вернулся на яхту и упал на свою постель, глядя в потолок. Луана была рядом, в соседней спальне — и так далеко, что казалось, их разделяет вечность. В этот миг Анрэй ощутил своё одиночество необыкновенно отчётливо. А через несколько минут пиликнул коммуникатор и, открыв сообщение, Анрэй увидел приказ: «Обеспечить себя и свой персонал синтезаторами пищи и вещами первой необходимости. Покинуть сектор и занять оговоренные позиции в подпространстве. Ожидать новых распоряжений». — Если магистры так считают, значит, так будет лучше для всех… — пробормотал он и встал, собираясь начать подготовку. *** Коммуникаторы пиликнули одновременно. Инэрис и Каллен синхронно опустили глаза, а затем, не удержавшись, посмотрели друг на друга. Это был первый случай, когда Инэрис заметила на лице Каллена проявление чувств. — Они не могли… — Инэрис прокашлялась, — не могли принять решение без кворума. Каллен пожал плечами. — Вы видели приказ. — Генс Ларта, что там? Почему не стреляете? — раздался из динамиков голос командира Терс Мадо. Инэрис не обратила на него никакого внимания. Она думала. Мысли неслись стремительно, как поток воздуха в ураган. Она попросту не могла представить себе, как стала бы выполнять этот приказ. Десятки людей сейчас ждали её огня. Долг, верность, порядок, жизнь… Всё, что она знала об Ордене, сейчас рушилось. Инэрис захотелось сползти на пол и обнять себя руками, чтобы не слышать больше шума взрывов и не видеть огня, бушующего со всех сторон. Уже почти час, как горели двигатели. Уже почти десять часов шёл непрекращающийся бой. Инэрис не хотела умирать. Где-то в глубине души её теплилась надежда, что Орден всё-таки придёт. Что придёт флот Аркан. Что придёт кто-то, кто всё-таки перевесит силы в этой нескончаемой битве. Но как всегда у неё не было времени об этом думать. — Фэроу, следите за артиллерией. Мелч, почему нет цели? — Инэрис стремительно отвернулась и заняла своё место на посту. — Хоккинс, по правому борту — залп, — услышала она тут же голос Каллена за спиной. Буквально на секунду Инэрис прикрыла глаза, ощутив незнакомое доселе чувство, что за спиной у неё каменная стена, которая никогда не позволит упасть. *** Бой шёл почти четырнадцать часов. Пальцы, державшие штурвал, почти перестали слушаться, превратившись в крючья, намертво вцепившиеся в скользкий от пота пластик. Дезмонд то и дело поглядывал на махину Генс Ларты, повисшую среди нескончаемого поля взрывов. Для фрегата тут было слишком мало места для манёвра, ему оставалось палить по бесконечным потокам кораблей, выскользающих из подпространства. Казалось, силы у противника не кончатся никогда. Дезмонд вывернул штурвал, почти машинально заходя в хвост очередному противнику, и вдавил гашетку, когда среди нестройного потока голосов его уставший разум выделил один-единственный голос: — Шестичасовая сводка новостей. По данным Нимеи атака на систему Аркан началась два часа назад. Гвардия Аркана дезорганизована. Командование отсутствует. Дезмонд взвыл. Он хотел было выругаться в адрес Анрэя и всех, кто сейчас не мог организовать оборону, но не успел, потому что в динамиках прозвучал спокойный, ставший уже привычным за последние четырнадцать часов голос капитана Генс Ларты: — Командир Аркан, вы меня слышите? — Да, — ответил Дезмонд внезапно охрипшим голосом. — Вы желаете отступить? — Нет! Секунду в эфире стояла тишина, нарушаемая лишь обрывками чужих переговоров. — Отступайте, — прозвучало затем, — это приказ. Нимея пуста. — Мы не можем сдать столицу. — Перестаньте, Волк. Это просто камни. Дезмонд сглотнул. — Что будете делать вы? Надеюсь, не собираетесь помирать тут в одиночку? — Мы отходим на ремонт. А затем у нас другой приказ. Может, ещё встретимся. Если сложатся звёзды. — Вас понял. Конец связи, — Дезмонд переключился на общую связь и произнёс уже другим голосом, — всем, кто ещё может поддерживать огонь, передаю координаты точки встречи. Мы отходим к системе Аркан. Один за другим чёрные силуэты кораблей исчезали в гиперворотах. Дезмонд прыгнул последним. Инэрис смотрела какое-то время на опустевшее небо над городом, который казался ей вечным. Внизу не было никого. Только трепетали на ветру ветви деревьев на крышах небоскрёбов. С орбиты Нимея казалась похожей на волшебный лес, и только зная, что скрывают эти заросли, можно было угадать между ними очертания мегаполиса. — Отходим. Проложить курс в систему Астеры. Всем, кроме пилотирующего состава, разойтись по каютам. На отдых даю два часа. Уже двинувшись к выходу из рубки, Инэрис услышала за спиной растерянный шёпот Мелч: — Капитан… Инэрис обернулась и увидела на экране, как расцветает оранжевый цветок на поверхности удаляющейся планеты. Как разрастается, будто круг на воде, и как разбегается волной по огромному зелёному шару, оставляя за собой только пепел. — Вы слышали приказ, — произнесла она, — выполнять. *** Подхватив Аврору на руки Аэций замер ненадолго, разглядывая её расслабленное лицо — такое беззащитное сейчас и совсем молодое. Когда глаза Несмотря на то, что её кожа оставалась безупречно гладкой, а щёки — по девичьи округлыми, когда её глаза были открыты, её никак нельзя было спутать с той девчонкой, которую Аэций знал когда-то. В зрачках спелось всё многоцветие красок бездны и когда Аэций или любой другой встречался с ней взглядом, ему казалось, что на него смотрит само Время. Аэций знал, что это воздействие Венца. И верил в те возможности, которые давала ей эта реликвия, куда больше, чем она сама. Но какой бы властью она не обладала, для него Аврора всё ещё оставалась той девочкой, которую он ранил слишком сильно, чтобы заслужить прощение. Галактион знал, что совершил ошибку, и что расплатился за эту ошибку слишком сурово. Но всё, о чём он мог думать сейчас — это о том, чтобы спасти хоть что-то из того, что осталось от прошлого. Аврора в этом прошлом занимала слишком большую часть, чтобы позволить ей умереть. Вскинув императрицу на руки он обернулся лицом к двери и та беззвучно отворилась под его взглядом. Двое гвардейцев заглянули внутрь. Глаза их расширились при виде бесчувственного тела Владычицы, руки потянулись к оружию… Не обращая на них никакого внимания Аэций шагнул вперёд. Два чёрных вихря взлетели, захватывая в объятья дворцовых стражей и оба с коротким выдохом осели на землю. — Мне жаль… — шёпотом произнёс Аэций, уже выходя в коридор. Галактион отлично понимал, что любой, кто останется на Нимее — погибнет. Но в отличии от некоторых своих знакомых не был настолько амбициозен, чтобы надеяться спасти всех. Его интересовали только те, кому он непосредственно мог помочь. Всё так же, не обращая внимания ни на метавшихся в панике придворных, ни на военных, изредка пытавшихся встать у него на пути, он прошёл в сад и свернул на посадочную площадку, где стояла личная яхта Императрицы. Её, в отличии от любого другого транспорта, никто не посмел бы остановить. Пройдя в салон, опустил Аврору на её любимый позолоченный диван, стоявший в кают-компании перед кофейным столом. Остановился, инстинктивно не желая отпускать взглядом её лицо. Потом отвернулся и пошёл в рубку. Поднимая корабль на орбиту, Аэций чувствовал себя отвратительно. Он не столько жалел Нимею, которой почти не знал, сколько тех немногих, кто поверил в него. Оставалось надеяться, что Дезмонду хватит рассудительности отступить, когда близость поражения станет очевидна. Машинально двигая пальцами по сенсорной панели он смотрел на монитор силясь отыскать среди множества ярких точек ту одну, единственную, которой нельзя было погаснуть. Потом перед носом корабля открылась ворока гиперперехода и не позволив себе больше сомневаться Аэций нырнул в переход.ГЛАВА 34. Ночь перед боем
Инэрис не могла спать. Всё пыталась уложить в голове события прошлых дней, но калейдоскоп красок мелькал слишком быстро, не давая возможности остановить кадр и сосредоточиться на чём-то одном. Пламенеющие цветы на поверхности Нимеи, сметающие всё, что создавалось тысячелетие. Балы и приёмы, которые она так ненавидела — и которых не будет теперь никогда. Горящие призраки кораблей и исчезающие на мониторе точки истребителей. Всё полыхало в её голове, и будто наяву она видела залы Каранаса, объятые пламенем. Библиотеку, где она читала в детстве, и собственную уютную квартирку со стереовизором в полстены, на который она никогда не поднимала глаз, потому что… Инэрис рвано вздохнула, подумав о том, что вместо этого она все свои мысли отдавала человеку, имени которого, как оказалось, не знала. Захотелось зажмуриться, а потом открыть глаза и проснуться. Но сколько бы она ни сжимала веки, открыв глаза, снова видела только стальной потолок, пересечённый едва заметными швами. Впервые стены корабля давили на неё, а вся мощь Генс Ларты, которой она так гордилась с тех пор, как корабль был построен, казалась бесполезной, как дубинка дикаря. Она ничего не могла. От этого было паршивее всего, потому что Инэрис не терпела бессилия. Если бы всё зависело только от неё, она бы дралась за каждый парсек космоса, не пуская врага дальше, чем она сама разрешит пройти. Она бы собственной кровью заплатила за их жизни, но… в этом не было смысла. Флот Фэроу погиб почти полностью. Посчитав потери после отступления в подпространство, они с Калленом пришли к выводу, что нужно разделить выживших на две части и расквартировать по двум сравнительно боеспособным кораблям. Истребители уместились в ангарах этих двух, а всё остальное превратилось в гору металлолома, которую проще было бросить на месте. Впервые с тех пор, как Каллена назначили к ней на корабль, Инэрис не испытывала напряжения рядом с этим молчаливым и всегда холодным человеком с глазами, выжженными коррекцией. Инэрис подозревала, что просто слишком устала. Ей было уже всё равно, что будет дальше, и Каллен, который, казалось, вовсе не испытывал никаких чувств, взял организацию выживших на себя. Инэрис какое-то время смотрела на него издали. На языке вертелся вопрос: «Зачем?» Зачем кого-то куда-то переводить, зачем чинить двигатели, зачем трепыхаться, когда война проиграна. Империи больше нет. Инэрис молчала. Она понимала, что здесь не время и не место таким вопросам. А ещё надеялась, что если поспит немного, то голова прояснится, и апатия пройдёт. Это было бы очень хорошо, потому что Инэрис не хотела сдаваться и отступать из простого упрямства, из нежелания признать себя проигравшей. Но думать о том, что ждёт впереди, не получалось всё равно. Никогда она не думала, что так любила Нимею. Никогда не думала, что мысль о том, что столицы больше нет, ударит её коленом под дых, выбивая из лёгких воздух. Она развернулась и ушла, чтобы попытаться уснуть, но, даже вколов себе снотворное, так и не смогла отключиться. Просто лежала, глядя в потолок, и смотрела своё собственное, никому больше невидимое кино. От картин гибели Нимеи мысли то и дело перебегали к Ордену. К попыткам понять, ради чего она пять лет прожила в изоляции, терпела боль, а затем презрение. Она могла простить Ордену всё — коррупцию, нечистоплотность в методах, скрытность и недоверие. Всё это были лишь кирпичики, служившие, как казалось ей, великой цели — защите жизни. Цели больше не было. И если не было того общего блага, ради которого Орден позволял себе вмешиваться в память других людей, убивать своих учеников и тех, кто стоял у него на пути… Тогда ради чего было всё это? Инэрис не могла ответить. Она всё равно не хотела признавать, что Рейвен и подобные ему были правы — из простого упрямства и нежелания отступать. Она сжала зубы, выгоняя из сознания ненужные мысли, и села на кровати. Потянулась к коммуникатору, собираясь вызвать Аврору, но не успела. Со стороны двери раздался стук, и Инэрис, торопливо пригладив волосы, приказала: — Войдите. — Капитан… Инэрис кивнула и встала. — Я вас слушаю. — Перегруппировка закончена. Экипаж Генс Ларты удалось укомплектовать на шестьдесят процентов. Левый борт по-прежнему в починке, но правым мы можем стрелять. Вам придётся иметь это в виду, когда вы вернётесь на мостик — нас слегка кренит набок при резких манёврах. — Слегка? — Инэрис не сдержалась и хохотнула. Взяла из рук Каллена графики и оценила ситуацию сама. — Нас закрутит — как лодку с одним веслом при любом неверном движении. Но спасибо, что сказали. Я буду иметь в виду. Что со вторым кораблём? — Я… выбрал Солнечный Бриз. Каллен замолк, не зная, как продолжить. Инэрис какое-то время изучала графики, а затем подняла на него взгляд. — Фэроу? — спросила она, и Каллен вздрогнул. *** С того момента, как пришёл последний приказ конклава, Каллен не находил себе места. Поначалу было сравнительно легко, потому что бой, перетекавший в бесконечность, не давал возможности думать о чём-то, кроме несущихся со всех сторон снарядов противника и мелькающих на экране точек сражающихся кораблей. И всё-таки где-то на краю сознания билось ощущение неправильности всего происходящего. Теперь, когда появилось время для размышлений, Каллен понял, что это чувство преследовало его уже давно — с тех пор, как он был назначен на Генс Ларту. А может, оно появилось ещё раньше — когда он только получил звание мастера. Первым, что он увидел, прибыв на Генс Ларту, был силуэт капитана — слишком хрупкий для военного, натянутый, как струна, и необыкновенно изящный в офицерском мундире. Но не эта хрупкость и не это изящество поразили Каллена. Когда Инэрис обернулась, его будто молнией пронзило понимание того, что он уже видел это лицо — много раз, во сне и в предрассветных грёзах. Этому внезапному пониманию не было объяснения, как ни старался Каллен разобраться в его сути. Всегда, когда он пытался представить о том, каким будет человек, которому он сможет посвятить свою жизнь, он видел это лицо — и вот теперь обладательница этого лица стояла перед ним. Живая, созданная из плоти и крови, и в то же время будто выточенная изо льда. А ему, Каллену Фэроу, в самом деле предстояло служить — только не ей, а Ордену, которому он так поспешно отдал свою жизнь. Конклаву, который приказал доносить о каждом шаге Инэрис Магдаро. Вот тогда-то и ощутил он впервые это чувство неправильности, раздвоенности и непонимания того, что нужно делать, от попыток разобраться, от которых нестерпимо ныл затылок, и кровь стучала в висках. До тех пор в жизни Каллена всё было просто и ясно. Всегда он знал, что правильно, и поступал только в соответствии с этим «правильно». Правильным было служить семье, Империи и Ордену. Семья и Империя всегда требовали от него одного и того же, и точь-в-точь соответствовали его представлениям о правильном приказы Ордена. Если же что-то казалось не совсем верным — следовало лишь обратиться к Книге Звёзд, содержавшей ответ на любую дилемму. Каллен боялся узнать, что говорится об Инэрис в Книге Звёзд, потому что догадывался, что служение Ордену всё же стоит в иерархии любого адепта выше, чем служение собственным туманным видениям. Он не хотел заранее думать о том, кому на самом деле станет служить, если ему придётся выбирать. Инэрис никогда не запрещала ему отправлять отчёты Ордену. Каллен даже показывал их ей, и Инэрис лишь кивала, из чего сам Каллен делал вывод, что Инэрис отлично соотносит степень доверия своему помощнику с доверием Ордену и никогда не поставит его перед выбором. За это он любил Инэрис ещё больше, потому что Инэрис внезапно для него самого оказалась воплощением Ордена, воплощением разума, гордости и чести. И, стоя на мостике за её спиной, Каллен с трудом сдерживал улыбку от осознания того, что ему так повезло. Когда прошли слухи о том, что Орден не будет участвовать в войне, Каллен решил для себя, что отсутствие приказа наступать не есть приказ отступать. А значит, Орден не имел ничего против инициативы, которой и занималась Инэрис с самого начала войны. Каллен даже поражался порой этой инициативе, потому что сам он предпочитал следовать приказам. Когда их не было, он терял ориентацию и чувствовал себя неуверенно. Инэрис же проламывала любые препятствия безо всякого приказа, но при этом всегда следовала Книге Звёзд и умела объяснить свой поступок её катранами. В тот момент, когда пришёл приказ из Ордена, Каллен понял, что гром грянул. Ему всё-таки нужно было выбирать. Выбирать — что правильнее и кому он должен служить. Он вздохнул с облегчением, когда Инэрис выбрала за него, молниеносно отдав приказ, не допускающий возражений. Дилемма была снята, и Каллен чувствовал толику удовлетворения от того, что всё сложилось именно так — потому что теперь он понимал, что только Инэрис и хотел бы служить. Но странное чувство никуда не делось. Что-то было неправильно в происходящем, он только никак не мог отвлечься от боя и понять — что. Когда Инэрис произнесла, обращаясь к главе эскадрильи Терс Мадо: «Отступайте, Аркан», — Каллена будто прошило молнией насквозь. Уже нагнав Инэрис в коридоре, он спросил: — Вы назвали его Аркан, капитан? — Да, — Инэрис устало потёрла лоб. — Вы знаете, кто этот Волк? Инэрис с удивлением посмотрела на него. — Вся Империя это знает, Фэроу. На каком свете вы живёте? Это Дезмонд Аркан. Каллен стоял, не в силах двинуться с места. Медленно проплывали перед его мысленным взором сожженные базы повстанцев. Голос Волка, который он много раз слышал в рубке. И лицо Дезмонда Аркан — когда ему было шесть, когда ему было двенадцать, когда ему было шестнадцать… Когда они вместе прибыли в Академию и когда принимали присягу… И когда Дезмонд предлагал ему бежать из Ордена, а Каллен отказался… Впервые за прошедшие семь лет он понял вдруг, что вовсе не сам пришёл в Орден. Осознание это смешивалось с событиями последних часов, и Каллен покачнулся, в последний момент успев схватиться за переборку. — Фэроу? Что с вами? Он тут же ощутил руку Инэрис, поддерживающую его за плечо, и все мысли смыло прохладной водой. — Всё хорошо. — Я надеюсь. Потому что мне нужно обсудить с кем-то, как мы перегруппируем солдат. — Конечно. — Может, вам нужно время, чтобы прийти в себя? — Нет, капитан. Пойдёмте. Закончим с делами. Как будто с делами можно было закончить… И снова закрутились невнятной чередой лица выживших и убитых, номера истребителей, сводки потерь. Больше не было той ясности, которую он ощущал всегда. Каллен не знал, что делать, и от этого горло ему перехватывалаудушающая паника. Только разобравшись с экипажем, он ввалился к себе в комнату и, не глядя рванув на себя ящик письменного стола, достал оттуда шприц с успокоительным. Поднёс к шее. Замешкался на секунду и сделал укол. Каллен глубоко вдохнул. Образы расступались, уступая место рассудку. Он снова мыслил ясно, и на душе было легко. Он ещё не успел убрать шприц, когда раздался сигнал коммуникатора. Каллен торопливо закрыл ящик стола и нажал «Приём». Экран отобразил лицо герцогини Фэроу — Каллен узнал её с трудом, потому что герцогиня казалась старше на добрый десяток лет. Под глазами её залегли тени, а на висках появилась проседь. — Герцогиня, — произнёс Каллен внезапно охрипшим голосом и тут же прокашлялся. — Каллен…. — Руки женщины, до тех пор сжатые в кулаки, бессильно опали на стол. Каллен видел, что губы ее дрогнули, — я думала — не увижу тебя… Говорят… Говорят, Орден бросил нас. Каллен открыл рот, чтобы ответить, но понял, что не может. — Мама… — прошептал он одними губами и закрыл глаза, внезапно ощутив тяжесть всей вселенной у себя на плечах. — Молчи. У меня мало времени. Мы получили сигнал, флагман Хель покинул орбиту Тересы. Они… — герцогиня сглотнула, — чудовища. Но я не буду об этом. Уничтожены четыре планеты из шести. Думаю, они могли бы просто дождаться, когда солнце взорвётся — система потеряла стабильность, и мы в любом случае обречены. Кораблей у нас нет. Твой брат встретил смерть на рубеже Церцеи. Пусть память о нём останется… останется с тобой. Я так хотела взглянуть в твои глаза, перед тем как всё кончится…. Каллен открыл глаза, почувствовав, что в воздухе повисла тишина. Лицо герцогини было спокойно. Так спокойно, как может быть спокойно только лицо мертвеца. Каллен молчал. Герцогиня протянула руку к выключателю. — Сколько кораблей в вашей системе? — услышал Каллен собственный голос будто бы со стороны. В голове привычно крутились цифры — от точки сбора до Сигмы-2 сутки полёта. От Церцеи до Сигмы час. — Две флотилии малых бомбардировщиков и флагман. Но это слишком много для нас. — Сделайте всё, чтобы продержаться. Мы скоро придём, береги себя… Каллену как никогда хотелось кричать. Он первым нажал «отбой» и рванулся к двери, уже на ходу пытаясь понять, что должен сказать. Он так и не понял. Молча стоял, глядя в голубые глаза Инэрис. Усталые и холодные. — Церцея атакована, — произнёс он наконец сдавленно, не узнавая собственный голос. Инэрис прикрыла глаза. Улыбнулась и повела плечом. — Идите, — сказала она спокойно, — берите второй корабль и летите туда. — Капитан… — Я никого не держу, Каллен. Мы все здесь — умрём. И может быть, Галактион был прав. Каждый вправе сам выбрать свою смерть. Каллен стоял неподвижно. Инэрис какое-то время смотрела на него, а затем закричала, так что Каллен отшатнулся: — Идите, командор! Это приказ! *** Инэрис больше не пыталась спать. Она быстро приняла душ и сменила рубашку, а затем снова облачилась в китель и вышла на мостик. Фрегат уже готовился к выходу из подпространства. Инэрис обвела взглядом мостик и сглотнула. Вид у дежурных был такой, как будто они уже находились в могиле. Инэрис прокашлялась и, заняв своё место, включила связь: — Внимание всем. Говорит капитан Магдаро. Наша задача проста. В течение ближайших двенадцати часов нам предстоит удерживать орбиту Фаэны. Именно сюда будет направлен основной удар противника. Как вы могли заметить, у нас с вами… — Инэрис подняла глаза на монитор, где уже разворачивался второй корабль под управлением Каллена, — у нас с вами один фрегат и два десятка истребителей. Подмоги не будет. Со своей стороны я обязуюсь сделать всё, чтобы мы вышли из боя живыми. Каждый, кто покинет свой пост, уменьшает наши шансы на успех. И тем не менее. Если кто-то не верит в меня — ему лучше покинуть пост сейчас. Любой желающий может доложиться своему прямому командиру и, взяв один из истребителей, попытаться догнать корабль Каллена Фэроу. Это всё. Тех, кто не воспользуется своей возможностью в течение десяти минут, попрошу более сомнений не выражать. Инэрис отключила связь и глубоко вздохнула. Выждала условленное время и кивнула Мелч, давая знак открывать ворот. Звёздное небо накрыло фрегат своим полотном. Генс Ларта медленно развернулся, выходя на орбиту. Оставалось только ждать. *** Маленькая и неповоротливая яхта императрицы медленно проплывала сквозь бесконечную пустоту подпространства. Аврора лежала, глядя на потлок, изукрашенный голубоватой лепниной. Такой неуместный — здесь и сейчас. Когда она открыла глаза Аэций сидел в кресле напротив неё. Такой спокойный и равнодушный, что Авроре захотелось ударить его даже раньше, чем она поняла, что произошло. — Что с Нимеей? — был её первый и единственный вопрос. Ответом ей стала тишина. Аврора пошевелилась, пытаясь опустить на пол затёкшие ноги, потянулась одной рукой к панели управления внешней связью, спрятанной в кофейном столике. Только увидев её порыв, Аэций наклонился и легко остановил её движение. — Нимеи больше нет, Аврора. Ты не сможешь умереть с ней и не сможешь вернуться назад. Аврора молча откинулась на подушки и надолго замерла. В первое мгновение ей хотелось сказать, что она ненавидит Аэция. Презирает за очередную ложь. — Ты был прав, — после долгой минуты молчания сказала она. — Ты был прав, Галактион. Но от этого я ненавижу тебя ещё сильней. Особенно если учесть, что ты прав всегда. Аэций промолчал. Отвернулся и молча выйдя за дверь направился в рубку. Аврора осталась лежать слёзы наворачивались на глаза. Руки были ватными, а любые действия казались бессмысленными. — Ничего не кончено, пока ты жива, — прошептала она и сглотнула подстувший к горлу ком. — Ничего не кончено. Разве это не твои слова? Резко сев на диване она сделала глубокий вдох. Соскочила на пол и последовала за своим единственным спутником. — Куда мы летим? — спросила, замерев в дверях. — Эта звезда называется Солнцем, — сказал Галактион не поворачиваясь к ней. — А эту планету назовут Земля. Аврора пришурилась и внимательно посмотрела на него. — Ты думаешь, в этой Вселенной ещё есть что спасать? — Для меня — да.
ГЛАВА 35. Фаэна
Дезмонд стоял на мостике Мала-Ресты — сравнительно небольшого и очень старого, как он понимал теперь, фрегата, сделанного на верфи дома Аркан. Планета далеко внизу расцветала букетами взрывов, каждый из которых заставлял Дезмонда вздрагивать и на секунду прикрывать глаза. Это был его дом. Дом, куда он так и не смог вернуться — и не сможет уже никогда. Когда пришла новость об атаке, он понял это абсолютно чётко. И уже потом, по пути к системе Аркан, раз за разом задавал себе вопрос: где же герцог Аркан? Разве не должен Анрэй защищать то, что пытался получить всеми возможными средствами? Ответа у него не было. Да и времени размышлять — тоже. Мала-Ресту и ещё два таких же мощных, но безобразно старых корабля, Дезмонд нашёл на границе системы. Капитаны пытались выяснить, кто примет командование на себя. Он не стал доказывать, что он имеет право командовать ими как наследник дома Аркан. Просто показал в камеру печать императрицаа — как сделал это когда-то Галактион на его казни. Не особо рассчитывая на двух этих чудовищ, он всё же поднялся на мостик одного из кораблей и расставил людей по местам. А дальше всё продолжилось с того же места, на котором остановилось на Нимее. Теперь, спустя пять часов, два из трёх крейсеров пылали. Его собственный был покорёжен на правый бок так, что с трудом мог двигаться по прямой. Добрая половина команды была мертва. Дезмонд закрыл глаза. Сердце рвалось из груди — туда, за границу экрана, где можно было стрелять и чувствовать себя живым. Никогда он не управлял боем с борта многопалубного корабля и не был рад, что приходится делать это теперь. Сигнал комма заставил Дезмонда открыть глаза. Он принял вызов и увидел на экране лицо Аэция — тот был мрачен. Почему-то прятал глаза и не спешил переходить к делу. Дезмонду абсолютно не нравился такой Галактион. Аэций говорил про систему Астеры, про то, что нужно отстоять орбиту шестой планеты любой ценой, и про то, что только это и имеет значение сейчас. Но чего он хотел, Аэций никак не говорил. Тогда Дезмонд спросил напрямую: — Сколько кораблей будет стоять на орбите? — Два, — ответил Галактион. — Сколько кораблей будет у нападающих? Аэций забарабанил пальцами по столу. Дезмонд ждал. — Мы не знаем, — сказал он, наконец, — но не два. И не двадцать два. Я хотел бы, чтобы вы жили. — Мы выживем. Если мы не должны умереть. — Ваша задача… — Аэций прокашлялся. — Продержаться до утра. Потом мы победим или проиграем. Можете даже уходить потом… — Если доживём… — Дезмонд усмехнулся, — не волнуйся, я лучше умру так, чем на плахе. Дезмонд отключил комм и включил связь по кораблю: — Мы идём на смерть, — сказал он, не желая тратить время на прелюдии, — у империи больше нет кораблей, которые могут сделать то, что поручено нам. Мы должны отстоять границу системы S18-44. Туда будет направлен основной удар флота противника. Работать будем с крейсером Генс Ларта, — Дезмонд прокашлялся, представляя, как обрадуются те, чьи семьи совсем недавно погибли на Эринии, — на мой взгляд Генс Ларта лучший союзник, чем орды тех, кто уничтожает нас сейчас. Если кто-то не согласен с приказом, он может сейчас взять шлюпку и отчалить. Преследовать я никого не буду. Дезмонд обвёл взглядом тех, кто стоял на мостике. Никто не возражал. Два десятка глаз смотрели на него со слепой верой, так что ему показалось вдруг, что никто из них не понял смысла сказанного. — Ребята, мы не вернёмся. До системы десять часов полёта, так проживите их так, чтобы не пожалеть ни об одной секунде. Ничего не изменилось. Дезмонд вздохнул. Он и сам не верил. Он уже видел обгорелые остовы кораблей и разрушенные усадьбы Аркана, ушёл от взрывной волны, накрывшей Эринию, побывал на плахе. Последнее было особенно важно. Если и был в нём страх, то его отрубил палач своим топором. *** Ночь над чёрной бездной… Эта ночь не была для Инэрис первой, но абсолютно точно была самой долгой. Она бы предпочла, чтобы бой начался раньше — чтобы снова не думать. Но противника видно не было, только вышла один раз на связь Аврора и мрачно, не допуская никаких обсуждений, сообщила, что план остаётся в силе. В чём состоит план — она так и не сказала. Инэрис смотрела на море звёзд, проплывающее на экране. Никогда ещё оно не казалось ей таким бесконечным. Совсем недавно, едва ли год назад, она была уверена, что это море принадлежит ей. Корабли врага появились ниоткуда, и за всё время войны у неё так и не появился шанс выяснить, кем они были. Ей же теперь не принадлежало ничего. Инэрис невольно потянулась к коммуникатору. В такие минуты она обычно писала… Рейвену. Только теперь Рейвена не было. А тот, кто долгих семь лет выдавал себя за него, давно перестал отвечать. Может быть, он погиб. Узнать Инэрис не могла. Да и думать об одном-единственном человеке, когда погибли миллионы, и подходила к концу целая эра, казалось ей эгоистичным. Инэрис вздрогнула и потянулась к пульту связи, увидев, как под плоскостью эклиптики открывается зеленоватая воронка ворота. — Всем постам… — успела произнести она, прежде чем из динамиков раздался голос, знакомый до икоты: — Расслабься, каратель. Это всего лишь я. Магистр сказал, тебе тут нужно подсобить. — Сука… — процедила Инэрис и, торопливо дав отбой, переключила связь. — Почему не докладываетесь перед прибытием? — Этим я и занят. Что-то не так? Инэрис покачала головой. — К сведению приняла. Передайте численные данные и занимайте позицию по левому борту от нас. — Отлично. У нас как раз не хватает правого. Будете нас прикрывать. Инэрис отключила связь. Время стало тянуться ещё медленнее. Близость проклятого бунтовщика заставляла пальцы дёргаться и рваться к гашетке. Она кое-как взяла себя в руки и, глубоко вдохнув, вновь уставилась на монитор. Одиночество накатило с новой силой. Ожидание было хуже любого боя, и от осознания того, что всё может закончиться здесь и сейчас, становилось тяжело дышать. — Аркан… — произнесла она, снова включая связь и переключая звук на наушник. — Да. Инэрис замолкла, не зная, что сказать. — Вас много там? — спросила она, так и не придумав ничего лучше. — До хрена. — Отлично… — Почти у каждой турели по канониру. Там, где ещё остались турели. — Чтоб тебя… В наушниках раздался тихий бархатистый смех. — Расслабься, каратель. Мы привыкли воевать и не на таких развалинах. — Я пытаюсь. И снова тихий смех в наушниках, а затем тишина. — Аркан… — Инэрис сглотнула. — Да. — Я думала, вы останетесь у своей системы. — У своей? — У твоей. — Да… Снова наступила тишина, а затем голос в наушниках произнёс: — Это только камни, капитан. — Правда? — Нет. Оба замолчали. Инэрис поудобней устроилась в кресле. Знакомый голос в самом деле успокаивал. Когда Волк говорил, казалось, что всё по-прежнему и нет большей беды, чем необходимость успеть на званный ужин к императрице. — А я не знаю, что стало с моей планетой, — сказала она. — Боюсь, что мы оба это видели. — Нет, — Инэрис покачала головой, — я выросла на Селесте. Был там когда-нибудь? — Никогда. — Там… необычное место. Это искусственная планета-курорт. Она не вращается, так что на одной стороне её всегда день, а на другой — ночь. А на той стороне, где ночь, в июне можно увидеть, как падают звёзды. Прямо в ладони. — Да… странно, что я это упустил, — Дезмонд горько усмехнулся. Инэрис прикрыла глаза, поддаваясь слабости. Всё, что она делала в последние десять лет, казалось теперь бессмысленным. Все, кого она защищала, предали её. И только тот, кого она хотела убить больше всего, стоял почти что плечом к плечу. — Не могу понять, почему ты пришёл, — повторила Инэрис. — Я думала, ты ненавидишь Империю. — Я никогда не отступаю. Ты должна была бы это понять. Хотелось сказать, что Волк очень даже отступал, когда ему наступали на хвост, но Инэрис решила промолчать. — А мне нравилась Империя, — сказала она вместо этого. Дезмонд молчал какое-то время, а потом сказал, неожиданно для самого себя: — Мне тоже. Просто она этого не поняла. Инэрис усмехнулась. — Зачем же было с ней воевать? — Я хотел сделать её лучше. Опять наступила тишина, а потом Инэрис произнесла: — Наверное, я тоже. — Знаешь, о чём я жалею? — О! Ты вообще можешь о чём-то жалеть? Может, о ком-то, кого ты ограбил? — Помолчи. Я жалею, что наша смерть никому уже не поможет. Кроме, разве что, нас самих. Инэрис промолчала. На такие слова она не любила отвечать. — Расскажи мне об Аркане, — просила она. — Зачем? — Мне нравится, когда ты говоришь. Дезмонд улыбнулся. — На Аркане мне больше всего нравились…. — он запнулся, вспомнив кровавые маки на поверхности планеты, прокашлялся и продолжил, — нравились дожди. Когда парк был пуст, а все краски казались ярче. Капитан, ты тут? — Да. Я слушаю. Говори. Инэрис закрыла глаза и стала слушать. Невероятное спокойствие накрыло его волной, и она едва не задремала, когда голос Дезмонда резко изменился, и Инэрис услышала в наушниках оглушительно: — Идут! *** Посадка получилась неудачной. В помещении стоял отвратительный запах горящего пластика. Галактион отбросил в сторону диван, стоявший на ребре. Диван оказался неожиданно лёгким. Дверь за ним была открыта, только створки заело на полпути. Он протиснулся в щель, но в кают-компании никого не было. Галактион оглянулся — оставалась одна дверь, наглухо вплавленная в переборку. Аэций протянул в ту сторону кисть, и с пальцев сорвалось пять острых, как лазер, чёрных клинков, впившихся в дверь, они оставили лишь несколько царапин. Он ещё раз включил комм. — Аврора, ты слышишь меня? Аврора не говорила с ним с тех пор, как очнулась ото сна. Заперлась у себя в каюте и молча сидела, явно не собираясь выходить. И теперь оттуда не доносилось ни звука, будто в комме попросту сел аккумулятор. Галактион снова ударил в дверь, теперь уже плечом. Дверь поддалась, но лишь отчасти. На стальном листе осталась вмятина, но полотно осталось целым. Аэций ударил ещё раз. И ещё. Наконец раздался хлопок, будто лопнула сотня воздушных шаров, и переборка вылетела в коридор. Аэций подошёл ближе. Из рубки пахнуло жаром, он с трудом заставил себя войти. Волосы императрицы разметались по пульту, и в первый миг Аэцию показалось, что Аврора без сознания. Галактион приложил пальцы к основанию её шеи, и Аврора тут же дёрнулась, поднимаясь. Перед носом Аэция оказалось дуло бластера. В следующую секунду взгляд Авроры прояснился, дуло исчезло, и она снова отвернулась. — Что теперь? — спросила Аврора. — Он здесь. Аврора покачала головой. — Мне не нравится твой план, — повторила она то, что говорила за последние дни уже много раз. — Это глупо. — Ну, у тебя ведь нет другого, — Галактион усмехнулся и раньше, чем Аврора поняла, что происходит, коротко поцеловал её в висок, — жди здесь. Если я не вернусь до утра… Ну, если я не вернусь, значит, план не сработал. *** У взрыва не было звука. У огня нет голоса в космосе. Только кривые пальцы, ползущие по лезвию темноты. Дезмонд внезапно ощутил, как ползёт по позвоночнику холод. Только теперь он понял, что с этой тьмой он остался один на один. Генс Ларта пылал, и разноцветные струи брызгами разлетались из-под его солнечных парусов. Последний стяг тысячелетней империи развевался на невидимом ветру в окружении этих брызг. Дезмонд молча смотрел на закатное солнце, пылавшее на носу фрегата, а взрывы — десятки и десятки маленьких взрывов, как пузырьки по воде, бежали по оболочке корабля, подбираясь к рубке. Потом в голове у него что-то щёлкнуло. Он был один — и он должен был что-то сделать. Дезмонд рванулся к панели вызова, на бегу отшвырнул ещё горячее тело Брайса, штурмана. Он видел, как кровь с его собственных пальцев стекает на пульт, видел — будто со стороны. — Капитан фрегата Генс Ларта, вызывает Мала-Реста. Генс Ларта, вызывает Мала-Реста. Есть кто-то живой на борту? Эфир молчал. Лишь легко шуршало что-то вдалеке, как шуршит лопнувший надувной мяч. — Каратель, Генс Ларта, есть кто-то на борту? Ответа не было. Кто-то легко коснулся его плеча, и Дезмонд развернулся, готовый ударить его, кто бы там ни был. — Шесть кораблей слева по борту. Ждём приказа, капитан. Дезмонд смотрел на запыхавшееся бледное лицо парнишки, стоявшего перед ним. Дезмонд не помнил и не узнавал его. Хотел было спросить его имя, но времени всё ещё не было. Дезмонд окинул беглым взглядом рубку и понял, что на мостике они стоят вдвоём. У самого выхода он заметил медленное движение — кто-то ещё был жив, но в кровавом месиве лиц и тел нельзя было разобрать кто. Дезмонд, впрочем, и не хотел вглядываться. — Диагностику системы, — бросил он парню и стал пробираться к навигационному комплексу. — Диагностика займёт три минуты. Дезмонд обернулся к нему, и парень отшатнулся. — Кто ты? Чем занимался на борту? — Канонир третьей панели, — парень заикался. — Почему не на посту? — У нас нет третьей панели…. — голос его затихал с каждым словом. — Какая есть? — По левому борту остались две батареи. Когда я выбрался из-под завала, реакторная была цела — и мех отсек. — Тест гипердрайва делать умеешь? — У-учил. — Займи место штурмана и проведи тест. Быстро! — рявкнул Дезмонд, увидев, что парень мнется, глядя на изуродованное тело навигатора. Дезмонд отвернулся, лишь удостоверившись, что канонир преодолел брезгливость и убрал труп. Подойдя к панели вызова, Дезмонд набрал код внутренней связи. — Всем отсекам. Всем, кто слышит, немедленно прислать в рубку данные о количестве выживших по отсекам. Потом отчёт о состоянии отсека. Перечни имён побежали по монитору. Красные строчки чередовались с зелёными, красных было больше… намного больше. Но и выживших было слишком много, чтобы не принимать их в расчет. Дезмонд посмотрел на часы — до рассвета оставалось пятнадцать минут. — Диагностика закончена, — услышал он высокий голос из-за спины, — гипердрайв исправен. Готовлю прыжок? — Нет, — отрезал Дезмонд, — выводим корабль на орбиту. Эти твари пусть палят по правому борту, там уже нечему гореть. *** Все, кто был на мостике Генс Ларты, знали, что офицеры покидают корабль последними. Знали, что отступать не должны. И всё же, когда первая бомба ударила по носу корабля, Инэрис обвела взглядом свою команду — и на всех без исключения лицах был страх. Фиран, занявший пост штурмана, тонкими пальцами пытался ослабить крючки на кителе, и Инэрис видела, как дрожат руки в белых перчатках. Видела, как гуляют желваки по его щекам. Инэрис не могла никого винить. Самой ему было уже всё равно. Хотелось одного — чтобы всё это кончилось как можно скорей. Она только отметила устало про себя, что они всё же были не машинами. Они были людьми, и у каждого была жизнь, которую Инэрис собиралась отнять. Инэрис отдавала какие-то приказы — не думая и не сомневаясь. Спокойно следила за алыми точками, плывущими по глади радара и гаснувшими, а перед глазами его всё стояли эти руки в белых перчатках. Вторая бомба ударила в борт. — Отключить, — Инэрис замешкалась на секунду, но вариантов не было, — задраить переборки по левому борту. — Включаю тревогу… Инэрис бросила короткий взгляд на счётчики кислорода. — Нет. Задраить переборки, только потом тревогу. Снять блок с третьего спасательного отсека. — Они не успеют… — Выполнять. Краем глаза Инэрис видела, как белые руки щёлкают по клавишам. — Две эскадрильи крабов заходят под киль. Расстояние шестнадцать трассов. — Выпустить истребители по правому борту. На радаре появился рой синих точек. Они смешались с алыми, и несколько долгих минут ничего нельзя было разобрать. Инэрис почувствовала на виске холодную каплю пота — от неё ничего уже не зависело, и это было невыносимо. — Обнаружено ещё шесть целей. Рассчитываю траекторию, — высокий голос Мелч надорвал тишину. Красные и зелёные точки закружились вихрем. Инэрис узнавала контуры атаки, сотню раз отработанной на тренажерах, безупречной, просчитанной на сотне компьютеров… и видела, как гаснут на мониторе не огоньки — жизни её людей. Она ударила по кнопке связи — слишком сильно, но никто уже не мог заметить этого. — Сокол, отставить. Перегруппироваться для контрудара по схеме Шторм. Сокол, слышите меня? Командир эскадрильи не отвечал. — Кто командует эскадрильей, ответьте? Ответа не было. Инэрис смотрела, как одна за другой гаснут на радаре точки кораблей. — Фиран, какие ангары целы? — Седьмой, шестой, одиннадцатый. Подготовить атаку? — Выпустить все три эскадрильи. Командиров мне на личный комм. — Капитан, координаты дредноутов у вас на мониторе, движутся по широкой орбите Фаэны. Если я правильно понимаю, они хотят нас обойти. — Если мы пойдём на перехват, истребители останутся без поддержки, — вмешался Фиран. «Если мы пойдем на перехват, нас раздавят, как мух», — подумала Инэрис, но сказала только: — Подготовить манёвр. Мала-Ресту мне на связь. Фиран, вы командуете истребителями. Время тянулось невозможно медленно. В рубке царила тишина, нарушаемая лишь тихими постукиваниями по клавишам. Фиран негромко переговаривался с командорами эскадрилий. Ощущать вокруг это замкнутое пространство, не видеть вспышек выстрелов и не слышать ударов торпед по корпусу было невыносимо. Инэрис вдруг почудилось, что она не в рубке Генс Ларты, а на тренажере Ордена. Что пятеро мастеров наблюдают за тем, как она проведёт эту невозможную атаку. Что ничьи жизни не стоят на кону. От этой мысли не стало спокойнее. Корабль рванулся вперёд. Инэрис не сразу заметила, что произошло. Она только приказала прислать расчет по целям для последнего удара по одному из дредноутов. Координаты не появились, и Инэрис обернулась к Мелч. Девушка лежала на пульте, уткнувшись носом в клавиатуру. Лицо её приобрело какой-то странный оттенок, кровь отлила от щёк, но они были красными, почти багровыми. Инэрис обернулась к Фирану. Штурман всё ещё держал пальцы у ворота плаща, ему было трудно дышать. Обвел взглядом рубку. Энсин Кирст стоял, опираясь дрожащими руками о пульт. За спиной его полыхало пламя. Инэрис снова опустила взгляд на монитор — 60 % повреждений. Потеря кислорода — 90 %. По спине Инэрис пробежал холодок. 90 % — это значило, что, кроме как в рубке, на корабле больше нечем дышать. — Оружейная, ангар, машинное, ответьте. Связь молчала. — Оружейная, — повторила Инэрис, но её перебил хриплый голос Фирана. — Отсеки не отвечают уже полчаса, капитан, — произнёс штурман, — несколько минут назад машинное перестало выполнять приказы. Управление батареями осуществляет Кирст. Двигатели контролирую я. Каковы будут приказания? Инэрис бросила быстрый взгляд на пламя, которое почти уже отрезало мостик от остального корабля. Она открыла рот, собираясь заговорить, но приказаний у неё не было. Инэрис посмотрела на комм. Часы медленно отсчитывали двенадцатый час боя. До рассвета оставалось десять минут. В горле закрутился упругий комок. Внезапно на неё обрушился ворох чувств — жар, удушье, боль в уставшей спине. Почему-то кровоточила и саднила левая ладонь. — 15 44 MH — проговорила она тихо, — компьютер, разблокировать спасательный отсек, — и, зажав кнопку внутренней связи, уже в полный голос, — всё управление на мой пульт. Всем покинуть корабль. Инэрис обернулась к офицерам. Фиран и Кирст переглянулись. — Выполнять, — сказала она спокойно. Ей было уже всё равно. Кирст неуверенно отпустила пульт и сделала шаг к выходу. — Заберите Мелч, — добавила Инэрис и отвернулась. Приказ выполняли медленно. Медленно и молча, как и любой другой безумный приказ. Как выполнили бы, должно быть, приказ застрелить родную мать, сына или жену. Но Инэрис было всё равно. Инэрис запросила у компьютера полную диагностику систем. Пока ряды характеристик бежали по левому монитору, пальцы её уже вводили программу. Генс Ларта шла в лобовую атаку. Рубку тряхнуло, и она не услышала за спиной ни вздоха. Закончив ввод, она откинулавсь на спинку кресла и переключила радар. Пальцы сжали стальные подлокотники, когда она увидела, как один за другим отделяются от корабля четыре шлюпа и, не пройдя и двадцати трасов, гаснут на мониторе синие точки. Инэрис снова переключила радар. Время шло. Она сжимала подлокотники, глядя, как приближается цель, и только когда до кормы дредноута оставался всего десяток метров, в голове её мелькнула мысль — она хотела в последний раз увидеть небо. Инэрис поднялась и со всех ног бросилась к спасательному отсеку. Пламя плясало повсюду, в коридоре и в самом отсеке воняло расплавленным пластиком. Старый истребитель, за штурвал которого Инэрис не садилась почти семь лет, стоял в самом конце, на месте, которое должен был занимать последний шлюп. Инэрис запрыгнула в кабину и включила силовое поле. Счётчики энергии и жизнеобеспечения были на максимуме. Корабль стартовал мягко и быстро. Стены ангара пронеслись с двух сторон за пару секунд. На мгновение Инэрис почувствовала себя абсолютно свободной и абсолютно счастливой. Её окружили темнота и разноцветные всполохи пламени. Обернувшись, она увидела за кормой пылающие останки самого лучшего из фрегатов Империи. Под ним фиолетовым маревом мерцала туша Фаэны. Впереди разгорались миллиарды серебристых снежинок, так похожих на снежинки, падавших с неба Селесты. Только эти были намного дальше. А здесь, совсем рядом, блестели гладкими боками корветы, отстреливавшие имперские шлюпы. Два средних корабля, похожие на медуз. Они всё ещё ждали новых жертв. Инэрис вдавила в панель гашетку. Серебристая очередь ударила корвет в бок, Инэрис тряхнуло. Инэрис вывернула штурвал, так что истребитель ушёл влево и вверх. Последним, что она увидела, была чёрная пелена, усыпанная звёздами. Небо ударило о борт. *** Мала-Реста поворачивалась с трудом. Подрагивал корпус, и скакали датчики температуры. Дезмонд стоял, скрестив пальцы. Уже не на мостике — у запасного пульта. Корабль прошёл на бреющем полёте у самого края алой луны. Дезмонд видел, что противников стало меньше. Уже объятый пламенем, Генс Ларта заложил последний крутой вираж, и вместо того, чтобы ударить по подбитому дредноуту ещё целыми носовыми орудиями, пошёл на таран. Это было глупо, а Дезмонду оставалось только догадываться, чья рука ведёт его в последний штурм. Радости не было. Впервые в жизни он шёл в бой безо всякого желания. Мала-Реста двигался медленно, насколько Дезмонд мог себе позволить. Системы наведения были разбиты вдрызг, навигатора не было, и он задавал координаты целей почти на глаз. Шесть мин по окружности планеты. Пять в океанах и одна в пустыне. А дредноуты были рядом. Они шли выше, неспособные подойти к Фаэне вплотную. Когда Мала-Реста обошёл планету по кругу, Дезмонд снова посмотрел на часы. До условленного времени оставалось шесть минут. — Поднимаем корабль, — сказал он негромко. Их было трое в рубке, и каждому приходилось метаться между пультами, чтобы отследить ход полёта. — Капитан, — тот самый парень, имени которого Дезмонд так и не узнал, говорил очень тихо. Дезмонд закрыл глаза и скрипнул зубами. — Канонир. Если мы останемся здесь — мы умрём. Если примем бой — умрём красиво. Но я не собираюсь умирать и не собираюсь гробить вас. Сейчас сделаем всё чётко и завтра будем пить пиво в каком-нибудь кабаке. Поднимаем корабль. Парень кивнул, и Дезмонд вздохнул с облегчением. «Не люблю я таких, — подумал он, — так много проблем с теми, кто хочет жить». Фрегат пошёл вверх. Дезмонд посмотрел на часы. До рассвета оставалось пять минут. Четыре минуты до взрыва. И где-то столько же — до прогрева гипердрайва. — Успеем, — сказал он вслух громко, а про себя добавил: «Наверно…» *** Аврора ждала. Ждала до утра. А когда на востоке занялся рассвет, стала ждать дальше, до полудня. И только когда солнце стало падать за горизонт, взялась за панель связи и принялась прочёсывать эфир. Галактион не вернулся. Это значило, что план провалился. И всё же, кораблей врага не было видно в небе — и это значило, что Аэций не проиграл. Галактион ничего толком не рассказал о своём плане. Он сказал только, что будет говорить с Безымянным и убедит его остановить войну. Убедит… Авроре не хватало сил даже смеяться над наивностью того, в кого она так верила. Галактион всегда был… таким. Аврора вздохнула и откинулась в кресле, скрестив руки на груди. Через какое-то время эфир отозвался. — Кто говорит? Атлантида слушает. Аврора тут же наклонилась к микрофону. — Атлантида, говорит яхта «Золотая Роза». Говорит… — Аврора замешкалась, размышляя, в праве ли ещё называться так, — говорит императрица, — всё-таки закончила она. — Мой корабль терпит бедствие. Не знаю где. — Вы на Земле? Не отключайте связь. Мы идём на пеленг. Аврора с облегчением вздохнула. — Ни за что не отключу.ЭПИЛОГ
В этом полушарии стояла осень. Аврора старательно выбирала место для бала и, наконец, остановилась на кипарисовых лесах около южного океана. По её приказу деревья были украшены гирляндами из цветов. Половину припасов потратила она на создание изысканных кушаний, несмотря на то, что большинство беженцев ещё не научились добывать пищу в условиях нового мира. У них практически не было жилья, многие не ели уже несколько дней, однако все пришедшие на бал были одеты по последней моде, головы их были гордо подняты, а плечи расправлены. Аврора сделала всё возможное, но в маленькой колонии под названием Атлантида почти не было генераторов и совсем не было кораблей. В день бала небо оказалось затянуто низкими серыми тучами, подавляющими, казалось, последние надежды Каритян. Аврора ждала до последнего и надеялась, что тучи разойдутся, но в итоге просто приказала зажечь факелы по сторонам большой поляны, где должно было происходить торжество. Когда она появилась, всё уже было готово. Аврора поклонилась присутствующим и молча заняла своё место во главе стола. Два самодельных трона — по правую и левую руки от него — пустовали. И от этой пустоты вся открытая зала казалась Авроре нелепой. Что делать, когда безвозвратно утрачено всё, что было для тебя миром? Оплакивать могилы? Забывать про потери и идти вперёд? Аврора хотела бы отмахнуться от этих мыслей, но не могла. Шёл тридцатый день осени. Аллеи Атлантиды были выстланы золотой листвой. По бокам горели факелы — ещё недавно бывшие изысканной причудой, теперь они оказались обыкновенной необходимостью. Почти месяц прошёл с тех пор, как Аврора оказалась здесь. Были ли другие выжившие? Остались ли ещё где-то корабли? На эти вопросы, как и на многие другие, Аврора ответа не знала. Генс Ларта так и не вышел на связь. Как не вышел на связь и Галактион. И всё же небо оставалось чистым, а все, кто собрался здесь, в последнем пристанище, жалком осколке великой Империи, по-прежнему были живы. Надолго ли — Аврора тоже не могла сказать. И вот, когда солнце склонилось к зиме, Аврора решила уйти. Она не была уверена, что победила, но могла убедить в этом остальных. А что может быть лучше в безвыходной ситуации, чем с честью сложить оружие? Когда нет сил бороться и нет шансов победить. Когда не можешь сделать ничего. Остаётся лишь ждать и надеяться. «Если мы изгнали Безымянного, — думала она, — пусть я останусь в их памяти императрицей, победившей великую тьму. Если же нет — меня некому будет помнить». На нижних уровнях колонии, там, куда не заходили без надобности даже любопытные, Аврора приказала поставить криокамеру — одну из двенадцати, которые были в распоряжении колонистов. Когда приблизилось утро солнцеворота, она пригласила гостей. Аврора шла по алее, устланной золотом прожитых дней. Тускло мерцали в сумраке факелы — последняя дань уходящему навсегда. Аллея заканчивалась цветочной аркой. Золотые лотосы сплетались со священными Инэрисми. Аврора прошла под её сводами. Она чувствовала, как к горлу подступает ком — и это было хорошо. Она так хотела чувствовать в эти последние часы своей жизни. Императрица оглядела поляну, предварявшую вход в пещеру. Людей было много. Она пригласила всех, кого помнила по именам. И в то же время не было никого. Не было Аэция, которого она привыкла видеть каждую ночь в его вечной тюрьме. Не было Инэрис и Элеонор, и Аврора не знала, где её воспитанницы теперь. Не было Эдгара, её секретаря. Не было старого герцога Аркан, бывшего вечным проклятьем и вечной опорой. Не было её домоправителя Эра — и многих, многих других, кого Аврора привыкла видеть рядом с собой на протяжении сотен лет. В конечном счёте именно это стало причиной её последнего решения — Аврора чувствовала себя слишком старой, чтобы начинать всё сначала. Императрица распрямила спину. На лице её замерла участливая улыбка — визитная карточка Вечной Императрицы. Она смотрела на гостей глазами мудрой правительницы, наставницы и матери, и только она одна знала, что судьба их не значит для неё ничего. Все, кого Аврора когда-либо любила, исчезли. Аврора поклонилась и медленно двинулась к своим последним апартаментам. *** Дезмонд сидел на обтянутом бессмертным пластиком диване бара «Морская мышь». Обшарпанный железный стол после войны стал ещё обшарпаннее, на покрашенной когда-то в матово-чёрный цвет столешнице появился десяток новых царапин. И всё же бар устоял. Дезмонд сидел и смотрел в окно, на опустевшую улицу заштатной колонии на окраине некогда великой Империи. Всё, что осталось от Кариты теперь — вот такие тусклые городки из стекла и бетона да горстка центральных миров, выжженных дотла. Дезмонд смотрел в окно и долго не мог понять, что же не так. Наконец он перегнулся через кромку разбитого стекла и посмотрел вниз. Далеко внизу, подёрнутый серой дымкой пыли, виднелся асфальт. И тут Дезмонд понял. Впервые он за окном видел асфальт, дорогу, окна домов, стоявших напротив. Видел камни оплавленных стен, а не бесконечный поток флаеров, микрокатеров, лимузинов и аэробайков. Шаги за спиной заставили его вздрогнуть. Пальцы потянулись к рукояти бластера, но Дезмонд тут же успокоился и не стал даже оборачиваться. Война — будь то война с империей или война с кем-то ещё — осталась позади. Единственное, что могло угрожать ему в прокуренном баре — компания пьяных ребят, стреляющих бабки у прохожих, но и эти не подошли бы к нему. Лицо Дезмонда знали теперь слишком хорошо. Оно висело над каждой барной стойкой сразу в двух экземплярах. Слева от головы бармена — реставрированная голограмма с заголовком «Wanted». На посетителя смотрели слегка косившие глаза и небритое поношенное лицо. Справа над стойкой крутилась другая голограмма. В чёрной рамке с подписью в правом углу: «Мы помним» — сменяли друг друга семь лиц героев битвы у Фаэны. Дезмонд не знал, какая из картинок отпугивает людей больше, но когда он подошёл к этому столику — единственному свободному в баре — мигом освободились ещё три стоявших рядом. — Пива, — сказал он и продолжил рассматривать замысловатую трещину на стене соседнего дома. — Пива, — эхом повторил голос за спиной, и Дезмонд вздрогнул, узнавая. Он вскочил, на ходу разворачиваясь, и замер, не зная, что говорить. Сердце глухо стучало — как всегда, когда он стоял с Галактионом лицом к лицу. Аэций бросил кожаный плащ на подоконник и опустился на диван напротив. Дезмонд подумал и тоже сел за стол. — Паршиво, да? — спросил Галактион, кивнув за окно. Дезмонд усмехнулся. — Мы живы. Как по мне, так это большой плюс. — Мда… — Аэций вяло усмехнулся в ответ. На столе перед ними оказались две кружки пива и, положив пальцы на свою, Галактион задумчиво повертел её в руках. — Ну что, — спросил он, — не передумал? — Ты про… Орден? Аэций кивнул. — Конечно, нет. — Смотри… Эцин скоро вернутся. У нас есть фора, но у них больше кораблей. — Мне плевать, — торопливо ответил Дезмонд и сделал глоток из своей кружки. — Я с тобой. — Отлично, — Галактион протянул руку и сжал его пальцы, а потом быстро убрал ладонь. Некоторое время они сидели молча, потягивая пиво. Потом Дезмонд спросил: — Аэций… Почему они отступили? Аэций с недоумением посмотрел на него. — Из-за тебя. — Смешно, — Дезмонд фыркнул. — Я же видел, их был нескончаемый поток. Что толку в тех дредноутах, погибших у Фаэны… Они могли перебросить силы хоть бы и от Церцеи. — Могли, — согласился Галактион и сделал глоток, — понимаешь… У Безымянного есть кое-что, что он ни за что не захочет потерять. — И? — И ты — часть этого. — Не понимаю. — И не надо, — Галактион усмехнулся. Он отвернулся и снова посмотрел в окно, вспоминая тот разговор. *** — Ты уничтожишь человечество, — сказал он. — Человечество уничтожило нас, — ответил тот, чьего имени Аэций не мог вспомнить, как ни старался. Зато Аэций отлично помнил лицо, скрытое тёмным капюшоном. Так и хотелось сорвать мягкую ткань и посмотреть — в самом ли деле под ней Тот. — Те, кто уничтожил нас, давно мертвы. — Они живы, Аэций! Галактион замолчал. Тот был безумен. Сомнений не было. — Меня ты тоже убьёшь? — спросил он тогда. — Если ты не встанешь со мной плечом к плечу в священной войне. — А их… Тех, кто принял наши души… Наследников… Их ты убьёшь? Безымянный так ничего и не ответил.Юлия Морвейн Танцуя среди звёзд. Книга 3. Затерянные во времени
Пролог
Ей снился сон. Сады и дворцы, объятые огнём. Стальные птицы космических кораблей, вспыхивающие на лету. Бесконечный колейдосков сражений и лиц, приёмов и интерьеров. Настолько запутанный, что сознание переставало искать причины и следствия, смирившись с тем, что ему суждено бесконечно бродить в лабиринте Иногда в голове прояснялось настолько, что она чувствовала холод. Ей казалось, что она видит бесконечную тьму по другую стороны полупрозрачного хрусталя. Прояснение было мгновенным — затем она чувствовала укол, и щупальца лабиринта снова затягивали её в нутро бесконечного разноцветного спрута. Сколько времени прошло — она не могла представить даже приблизительно. В те редкие мгновения, когда ощущала время, поблизости не было ни солнца, ни луны — только бесконечный простор звёзд. И время от времени большие шары планет — сначала красная, потом синяя. Когда она очнулась в очередной раз, лёгкие обжёг колючий воздух незнакомого мира. Она инстинктивно потянула его лёгкими и тут же закашлялась. Только затем, впомнив выработанные годами обучения инстинкты — распахнула глаза, и увидела лица склонившихся над ней мужчин. — Где я? — прошептала она и поняла, что не может говорить.Глава 1. Готфрид Бессмертный
Комментарий Глава 1. Готфрид Бессмертный Автор весьма вольно обращается с историческими эпохами, географическими названиями и реальными событиями.День для Дерека выдался неудачный — он понял это с самого утра, когда увидел, что мешок с крупой прогрызли хорьки, и теперь пшена осталось разве что на миску каши. Дерек высыпал остатки его в котелок и решил, пока вода кипит, подняться на небольшой холм, оглядеть окрестности и решить, куда стоит дальше держать путь. Так он и сделал, и долго стоял, разглядывая открывшиеся его взгляду бескрайние зелёные пустоши, пахнущие свежей травой и горячим ветром. Людей не было видно на многие мили вокруг, и в любое другое время Дерек так и стоял бы долго-долго, разглядывая чернеющую далеко на востоке полосу леса и плывущие по голубому небу белые подушки облаков. Голод, однако, давал о себе знать, и Дерек, прищурившись, принялся выглядывать вдали признаки жизни человеческой — лёгкий дымок, клубящийся над очагом, или старую телегу, ползущую по дороге. И в самом деле, присмотревшись, разглядел он далеко в поле фигурки пахарей — ходу до нихбыло, должно быть, несколько часов. Дерек улыбнулся и, напевая себе под нос, спустился к костру. Помешал густую жижу в котелке, а затем поднёс ложку к губам и попробовал на вкус — и тут же выплюнул. Пшено было горьким. Недовольно пробормотав вполголоса ругательства, Дерек опустошил котелок на землю, протёр его куском старой тряпки и, торопливо покидав вещи в мешок, закинул его на плечи, а сам направился туда, где видел людей. Это был второй знак, что день закончится плохо, но Дерек был оптимистом. Третий знак он тоже разглядел не сразу. Когда уже добрался до деревни и, обменявшись любезностями с хозяином таверны, прибившейся к посёлку с краю, достал лютню. Время к тому времени было уже за полдень, и в трактире стал собираться сельский люд, закончивший работать в поле. Стоило, конечно, спросить дорогих гостей, что хотели бы они услышать — балладу о любви или сказание о недавней войне королевства Годфрида с Западной Империей, но баллады в последние дни не вызывали у Дерека вдохновения — он слишком долго был один, чтобы всерьёз петь о сердце, которое хочет отдать. И потому, взявшись за лиру, Дерек запел о странствиях Финна и убитых им полчищах дикарей. Пел он, закрыв глаза, как делал это всегда, чтобы видеть только возникавшие у него в голове образы древних легенд. И потому, возможно, не заметил, как вошли в таверну четверо саксов, вооружённых копьями и мечами — тех самых, что в своих сказаниях бритты называли «дикарями». Когда песня закончилась, были они уже слишком близко — и было их слишком много. Напали они молча, не задавая вопросов и не предупреждая об угрозе — как настоящие варвары. И хотя Дерек старался отбиться изо всех сил, но места было мало, а атака была столь внезапной, что меч у него отобрали, как и лютню, руки выкрутили за спину и, наградив напоследок унизительным пинком пониже спины, направили к повозке. Таково и было третье знамение, что день этот закончится для Дерека Серебряное Перо, странствующего барда, неудачно. Дерек думал о превратностях судьбы, столь часто останавливавших его в странствиях, разглядывая украшенный металлическими обломками трон и сидящего на нём мужчину в облачении из шкур белоснежного лиса и ожидая, пока настанет его очередь держать ответ перед конунгом. — Что он сделал? — спросил мужчина, отрывая глаза от свитка и мрачно глядя на него. — Прославлял убийцу наших братьев, господин. Конунг недовольно крякнул. — Отрежьте ему язык. — Если мне позволено будет сказать… — вмешался Дерек. — Не позволено! — рявкнул конунг, чуть приподнимаясь на троне. — В моих краях принят обычай «выкупа головы», быть может, и тебе, конунг, он будет интересен? Убивать бардов недостойно правителя посвященного, ведь я могу прославить тебя, конунг, в веках. Конунг отложил свиток в сторону. — В моих краях, — произнёс он медленно, — не принято говорить без дозволения. В моих краях не позволено славить врагов… Он хотел сказать что-то ещё, когда чистый высокий голос, донёсшийся из темноты, перебил его: — Пусть споёт. Конунг прорычал что-то неразборчивое, но замолк, отвернувшись туда, откуда доносился голос. Пользуясь тем, что правитель отвлёкся, Дерек повернул голову следом и замер, чувствуя, что не может дышать. Фигура, отделившаяся от темноты, так разительно контрастировала со всем остальным залом, что Дерек не сразу смог разобрать, кто стоит перед ним. Говорившая носила белый плащ поверх обычного шерстяного дорожного костюма. К левому бедру её был приторочен клинок. Руки сложены на груди в нетерпеливом жесте того, кто не видит смысла ни в чём из происходящего вокруг. Волосы цвета луны разлетались по плечам невесомой паутинкой, а голубые глаза казались осколками вечного льда. Дерек медленно поклонился, не замечая, как на лицо заползает улыбка. Незнакомка скользнула по нему равнодушным взглядом и посмотрела на конунга. — Ты всех убиваешь, Годфрид. Ты в самом деле варвар. Не осталось ни скальдов, ни летописцев. Чего ты хочешь добиться? Прослыть тираном? Так ты уже тиран. Конунг снова что-то тихонько прорычал, а затем произнёс вслух: — Ты не много себе позволяешь? — Ровно столько, сколько хочу. — Попроси меня — и я его тебе подарю. — Просить тебя? — незнакомка хмыкнула. — Ты и так мне его отдашь. Годфрид какое-то время сверлил её взглядом, а затем махнул охране. — Убрать, — приказал он, указывая на Дерека, — а с тобой мы ещё поговорим. — Так что насчёт языка? — уточнил Дерек, когда двое солдат взяли его под локти и потащили прочь, но его никто не услышал. *** Дни тянулись бесконечной серой чередой один за другим. Инэрис не знала толком, сколько лет провела она здесь, на планете, где время двигалось медленно и, казалось, шло в обратную сторону, вместо того, чтобы идти вперёд. Всё происходящее вокруг выглядело для неё дурным фарсом, спектаклем, не имевшим значения. Она лишь наблюдала со стороны за тем, как мелькали, сменяя друг друга, времена года. Когда-то давно она очнулась в стенах этой крепости, и Годфрид сказал ей, что нашёл её умирающей у берега реки. Годфрид был бессмертным — в отличие от всех остальных, кто жил здесь — но всё же Инэрис никак не могла сказать, что Годфрид был «таким же, как она». Годфрид был жесток и груб. Он мало походил на любого из тех, кого Инэрис встречала в Империи. Они никогда не говорили о Карите и о прошлом — Инэрис чувствовала, что Годфрид не любит вспоминать о той жизни. Сама она не вспоминать не могла. Она казалась самой себе морской рыбой, выброшенной на мелководье — всё здесь виделось мелким и истончившимся. Едва выздоровев, Инэрис хотела уйти — отправиться на поиски других. Она не могла поверить, что выжила она одна. Но Годфрид сказал, что на тысячи миль в округе нет никого, кто знал бы, что такое Карита. Инэрис поверила — к тому времени она уже была с Годфридом достаточно долго, чтобы испытать благодарность. А ещё потому, что слишком устала, чтобы искать во всём подвох. Ей не хотелось ничего. Она стала приближенной Годфрида, который воздвиг здесь, среди дикарей, маленький храм самого себя. Он не объявлял себя божеством, но все те, кто служил ему, верили в его избранность — ведь Годфрид был бессмертным. Инэрис тоже стала служить ему — иногда телохранителем, иногда убийцей, иногда эмиссаром. Воевать она больше не хотела и просто делала то, что умела. Только каждую ночь перед глазами снова и снова вставал алый цветок, распускавшийся на поверхности Нимеи. Инэрис проснулась среди ночи, как это часто бывало, и с трудом успокоила дыхание. В эти мгновения пробуждения она всегда чувствовала себя обнажённой. Холодный воздух обжигал кожу, а перед глазами всё ещё стояла алая волна, бегущая по поверхности планеты. Инэрис смахнула со лба пот, встала и, торопливо одевшись, вышла из спальни. Прошла по коридорам, раздумывая, что делать теперь. Ей нужно было с кем-то поговорить — не важно с кем, с конюхом или с конунгом, лишь бы он был живым. Не придумав ничего лучше, она свернула к тронному залу, на ходу раздумывая, что могла бы обсудить с конунгом. Отличным поводом мог стать её собственный отъезд с поручением на север. Инэрис вошла и остановилась, наблюдая, как движется к конунгу очередь просителей — тот часто работал допоздна, зато вставал после полудня. Последним стоял стройный мужчина в дорожном плаще с длинными тёмно-русыми волосами, стлавшимися по плечам. Он стоял вполоборота, так что Инэрис могла разглядеть контуры орлиного носа и длинные, но светлые, будто седые, ресницы. Мужчина поднял руку и коснулся рассеченной брови — только теперь Инэрис заметила на его лице кровь. Пальцы у него были длинные и тонкие, совсем не такие, как у большинства здешних дикарей, и от вида тяжёлых оков, сомкнутых на запястьях, по спине пробегали мурашки. А потом незнакомец заговорил. Его голос странно поглаживал слух, словно бархат касался кожи — и нелепым аккордом на фоне его слов звучал резкий приказ: «Отрезать язык». Инэрис не помнила, когда в последний раз испытывала столь резкий и сильный приступ злости. Готфрид раздражал её с каждым днём всё сильнее. Но Инэрис всегда умела держать себя в руках и молчала, не позволяя себе на публике подрывать самолюбие маленького местного божка. — Пусть поёт, — сказала она, выходя на свет. Конунг и пленник — оба обернулись на неё. — Увести, — приказал Готфрид, а когда пленника вывели, взмахом руки приказал выйти и слугам. Он поднялся с трона и подошёл к девушке вплотную. — Что ты себе позволяешь? Инэрис и сама не знала, что она себе позволяет. Просто лопнула давно натянутая струна где-то внутри, и слова сами срывались с языка. — Что ты себе позволяешь? Ты мнишь себя повелителем этих людей, но тебе плевать на них всех. — Как и тебе! — Я не называю себя их властелином. Годфрид усмехнулся, и в усмешке его сквозило что-то недоброе. — Ещё бы… — он хотел добавить что-то ещё, но замолк на полуслове и шагнул к девушке. — Ты должен мне награду, — сказала Инэрис мягко, — я ведь хорошо служу тебе. Оставь мне этого барда. Разве я много прошу? — Награду? — Годфрид сделал ещё шаг вперёд. — А как насчёт моей награды? — ещё шаг, так что Инэрис ощутила его горячее дыхание на своём лице. — Я спас тебя. А ты смеешь перечить мне и требовать от меня чего-то. — Я верно служу тебе не один год. Думаю, расплатилась сполна. — Думаешь, я не найду себе другого телохранителя? — Такого, как я? Думаю, нет. — Брось. Ты не можешь не понимать, зачем нужна мне. Инэрис подняла брови и пару секунд смотрела на Годфрида, а потом звонко рассмеялась. — Серьёзно? За этим? — она подняла тонкую кисть и провела кончиками пальцев по шее, делая вид, что пытается убрать от горла воротник. — Неужели этого ты не можешь найти среди своих служанок? Годфрид скрипнул зубами. — Хочешь, чтобы этот бард пел для тебя — станцуй для меня. В моей постели. Инэрис рванулась вперёд, рывком сметая конунга с пути и прижимая спиной к стене, так что затылок гулко стукнул о камень. — Я рискую за тебя жизнью, Годфрид, каждый день. Ты всем обязан мне. И ты смеешь требовать от меня ещё и постели? — Убери руку — или я прикажу его убить. Инэрис какое-то время смотрела в сверкающие яростью глаза своего господина, а затем резко отстранилась. — Хорошо, — сказала она. — Прикажи доставить его ко мне. Едва его приведут, я накормлю его и уложу спать, а сама приду к тебе, если ты так хочешь. Годфрид, не ожидавший такой лёгкой победы, осторожно кивнул. — Пойду подготовлюсь. Господин, — Инэрис усмехнулась, произнося последнее слово, и, развернувшись, двинулась к себе. Ярость всё ещё клокотала в ней — от недавней благодарности и недавней верности не осталось и следа. Инэрис вернулась к себе и в самом деле принялась готовиться. Она достала из-под кровати сундук с оружием и выбрала два ножа и два меча. Затем снова спрятала их — но уже так, чтобы можно было достать клинки одним движением руки и, позвав служанку, приказала: — Принеси мне ужин. Мяса, а лучше каких-нибудь колбас. И два бурдюка мёда. Служанка спорить не стала и исчезла почти сразу. Она вернулась через несколько минут с обещанной едой и поставила всё на стол. Стоило ей снова исчезнуть, как Инэрис собрала еду в мешок. Сверху закинула свежую рубаху и едва успела затолкать мешок под кровать, как в дверь опять постучали. — Да, — сказала она, торопливо поднимаясь. На пороге стоял давешний бард. Стоял и — Инэрис даже захотелось ему врезать — улыбался. Руки его по-прежнему были скованы тяжёлыми кандалами, так что первым делом Инэрис спросила: — Как он будет играть? Стражники переглянулись. — Снять оковы. И вернуть ему лиру. — Такого приказа не было… Инэрис метнула на говорившего быстрый взгляд, и тот замолк. — Сними наручники, Седрик, — посоветовал ему второй и, посмотрев на девушку, добавил, — я схожу за лирой. Теперь Инэрис тоже улыбнулась. Взгляд её встретился со взглядом барда, и Инэрис впервые разглядела их цвет — зелёный. — Надеюсь, это не последняя песня в моей жизни? — спросил Дерек, подставляя руки охраннику. — А это зависит от тебя, — Инэрис отошла назад и присела на край кровати, наблюдая за движениями охранника, а затем, когда тот закончил и вытащил ключ, чуть наклонилась и рывком извлекла из-под кровати скарб. — Лови! — крикнула она и швырнула меч, который Дерек тут же поймал, чтобы одним плавным движением приложить эфесом охранника в висок. Инэрис вскинула мешок на плечи и, торопливо приторочив собственные ножны к бедру, двинулась к коридору. Дерек оказался на удивление сообразительным — он не шумел и не спорил с командами, так что покинуть крепость им удалось тихо, не привлекая внимания кого-либо, кроме караульных. Инэрис легко выбрала в конюшне двух скакунов, а когда они покидали замок, накинула на плечи спутнику собственный плащ, а сама сказала лишь: — Поручение конунга. О деталях никто не спрашивал, и они успешно миновали ворота, чтобы затем пустить коней вскачь. Инэрис откинула голову назад, наслаждаясь ветром, бьющим в лицо, и несущимися навстречу звёздами. Здесь они были тусклыми и маленькими, но она всё равно любила их. А в эти секунды они показались ей в тысячу раз ближе, чем были все прошедшие годы. После нескольких часов галопа коней они оставили у входа в небольшую пещеру у самого берега моря, и Дерек взялся приготовить завтрак — далеко над кромкой берега уже занимался рассвет. Инэрис вышла из пещеры и прошлась по песку. Мыслей не было, а на лице блуждала непонятная ей самой улыбка. Она стояла какое-то время, глядя на море, пока не ощутила невесомое прикосновение к своим плечам — руки Дерека опустили на них плащ. Инэрис обернулась в недоумении. — Тебе не холодно? Инэрис покачала головой. — Я привыкла. Руки никуда не исчезли. — Ты не очень похожа на воина, — продолжил Дерек. Роста он был такого же, как Инэрис, но, потянувшись, сомкнул завязки плаща у неё на груди и принялся завязывать, превращая этот простой процесс в некое подобие объятий. — Что ты делаешь? — спросила Инэрис. Она ловко поймала кисти Дерека, но вместо того, чтобы убрать их, зачем-то прижала к груди. Ладони у барда были тёплые и шершавые. — Ну, ты зачем-то бросила всё ради меня. Я подумал, что должен как-то тебя отблагодарить. Инэрис резко обернулась и посмотрела ему в глаза. Казалось, судорога, сжимавшая её горло все прошедшие годы, медленно отпускала. — Не уверена, что это хорошая мысль, — сказала она, хотя, вопреки словам, ей вдруг представилось, как эти сухие руки блуждают по её телу. — Я просто предложил, — Дерек улыбнулся и шагнул вперёд, по-прежнему не отнимая рук. — Или ты никогда не была с мужчиной? Сердце почему-то гулко ухнуло от этой фразы. — Заткнись, — бросила Инэрис и, отпустив, наконец, руки барда, толкнула его в грудь. Улыбка Дерека стала шире. Инэрис не заметила, в какой момент на пути к пещере её руки оплели плечи спасенного. Они рухнули на циновку, расстеленную на каменном полу, и Дерек принялся умело и быстро расстёгивать заклёпки на куртке спутницы, чтобы потом — Инэрис снова не понял, как и когда это вышло — перевернуть её на спину и нависнуть над ней. — Ты разрешишь? — спросил он, скользя рукой по впалому животу девушки и опускаясь ниже. От прикосновений сухих пальцев по телу разбегался жар. У Инэрис было не так уж много опыта, так что каждое движение сводило на нет годы самоконтроля, въевшегося в кожу. В тот миг ей было абсолютно всё равно, лишь бы эти движения не кончались. Она ощутила россыпь поцелуев на плечах, от которых усталые мышцы невольно таяли, и тело подавалось навстречу изворотливым рукам. Когда Дерек проник в неё, это оказалась неожиданно сладко, и Инэрис тяжело выдохнула, стараясь раскрыться навстречу. А потом совсем рядом Инэрис увидела его улыбку, от которой по телу разливался сладостный покой. — Что ты со мной делаешь? — пробормотала она, полностью отдаваясь на волю ласкающих рук и щиколотками прижимая его к себе. — Не знаю… Но тебе нравится. — Пока… да-а-а… — Инэрис не закончила, потому что Дерек вошёл так глубоко, что у неё перехватило дух и тут же снова принялся целовать её шею и открывшееся белое горло. Он не мог избавиться от желания прижать её к себе ещё ближе — ближе, чем позволяли переплетённые как две лозы тела — проникнуть в самую глубь. Инэрис поймала его руку и опустила на собственную грудь, направляя и лаская себя вместе с ним, а Дерек всё смотрел в голубые и холодные глаза — до последнего движения, до последнего судорожного вздоха. Который они сделали вместе. Наутро Дерек всегда уходил. Но в этот раз, проснувшись, он увидел белокурую голову, лежавшую на циновке рядом с ним. Инэрис не обнимала его во сне и не пыталасья прижаться — вместо этого она сцепила руки так, будто пыталась обхватить всю себя целиком. Дерек замер, разглядывая слабо шевелившиеся губы и тихонько трепещущие во сне ресницы. Склонился и легко подул на них, а затем поцеловал правое веко — Инэрис лежала на левом боку. Девушка тут же встрепенулась, открыла глаза, попыталась сесть — но рука Дерека удержала её. — Спи. Там идёт дождь, да и нам не стоит выходить до ночи. Инэрис посмотрела туда, где виднелась в оковах каменистой арки зеленоватая поверхность моря. Песок в самом деле был мокрым, и капли воды, шурша, оставляли на нём маленькие вмятинки. Она откинулась на спину и закрыла глаза, вслушиваясь в лёгкий шорох прибоя и шелест дождя. — Как тебя зовут? — спросила после долгого молчания. — Дерек, — Дерек снова улыбнулся и скользнул было пальцами к белоснежной груди, но остановился и лишь погладил воздух в миллиметре от неё. — Я… — Инэрис замешкалась. Она не говорила людям на этой планете своего имени. Им оно было не нужно, а Готфриду и вовсе не стоило его знать. Она называла себя Белой Пантерой, но называться так перед человеком, с которым только что провела ночь, не хотела. — Иса, — сказала она после паузы. — Странное имя. — Я пришла издалека. Они посмотрели друг на друга. — И куда идёшь теперь? — Не знаю. Если хочешь — пойду с тобой. Дерек всегда странствовал один, но в этот миг эта мысль не пришла ему в голову. Он наклонился и осторожно коснулся губ Исы поцелуем — в первый раз за эту ночь.
Глава 2. Пламя и звёзды
Инэрис спала. Дерек смотрел, как мечутся яблоки её глаз под тонкими полупрозрачными веками. Во сне Инэрис была также красива, как днём, и также холодна, будто статуя изо льда. Поначалу Дерек думал, что это пройдёт. Но год шёл за годом, а Инэрис оставалась такой же. Дерек не мог бы упрекнуть её в нелюбви или равнодушии — всё то время, что они были вместе, Инэрис отдавалась ему отчаянно, словно каждый день для неё был последним. И каждую ночь зрачки её метались под тонкой кожей век в плену той жизни, которой Дерек не знал. Как-то ночью Инэрис проснулась. Стояла полная луна, а в такие ночи Дерек никогда не спал, потому что самого его одолевали мысли и воспоминания, которые он спешил облечь в строчки песен. Глядя же, как Инэрис мечется, убегая от своего кошмара, он раз за разом подсаживался ближе, гладил возлюбленную по разметавшимся прядям белоснежных волос, которые в такие минуты казались ему седыми, дул на трепещущие ресницы и прижимал к бедру её щёку. Инэрис обхватывала его ногу, как ребёнок, ищущий защиты у матери, тёрлась о него щекой — и успокаивалась наконец. Так было почти всегда, но не в ту ночь. В ту ночь Инэрис проснулась и долго смотрела на него усталыми глазами, не видевшими настоящего сна много месяцев, и уже наяву сжимала его бедро, а потом спросила: — Почему ты со мной? Дерек вздрогнул. Такого вопроса он не ждал. — Я люблю тебя. Инэрис отвернулась, но лишь плотнее прижалась щекой к его бедру. — Разве ты не поэтому со мной? — спросил Дерек, вплетая пальцы в её волосы и проводя ими вдоль невесомых прядей, казавшихся упавшими на землю лучами луны. — Я не знаю, что такое любовь. Дерек какое-то время молчал, продолжая гладить её по волосам. — Но ты остаёшься со мной, — сказал он наконец, — почему? — Ты делаешь меня живой. Дерек грустно улыбнулся. — Ты сама делаешь себя живой. Ты самая живая из всех, кого я знал, Иса. — Почему? — Инэрис так и не обернулась, хотя в голосе её звучало недоумение. — Потому что ты никогда не сдаёшься. Никогда не следуешь тем правилам, в которые не веришь. Инэрис грустно улыбнулась, всё также не поворачивая к нему головы. — Ты хочешь знать, что мне снится? — спросила она. — Да, — ответил Дерек честно и только потом добавил. — А ты хочешь рассказать? — Я не знаю, сможешь ли ты понять… Инэрис перевернулась на спину и посмотрела ему в глаза. — Не потому, что сомневаюсь в тебе. Просто… Не знаю. — Расскажи, — попросил Дерек, хотя сердце его кольнуло иголкой боли. Инэрис закрыла глаза. — Мой мир… — она сглотнула. — Мой дом. Там всё сгорело. Величественные… Храмы… Дворцы… Библиотеки… То, что мой народ собирал тысячи лет, сгорело. Всё. Не только мой дом… город… Все наши города. Мы проиграли войну. Потому что каждый хотел защитить свой дом больше, чем победить. И я всегда винила их в этом. Я презирала их за то, что они не могут понять нашей великой цели. Небо, Дерек… Я всех и всегда презирала. А потом, когда пришёл мой собственный час, и я должна была выбрать… Я бросила свой дом, чтобы выполнить приказ. Я видела, как он горел, и я приказала уводить корабли. Остатки выживших. Я смотрела, как расцветает алая волна пламени, и я сказала: «Выполняйте приказ». Я вижу этот миг каждую ночь. Мне кажется… В тот момент война потеряла смысл для меня. Я думала, что главное победить… — она рассмеялась холодным смехом, похожим на шелест льдинок, бьющихся друг о друга. — Вот она. Победа. Я выполнила приказ. Мне незачем жить, потому что я так никого и не защитила. И… Знаешь, я поняла, что все эти великие цели — это ерунда. Она замолчала надолго, а потом добавила: — Только я так и не поняла, как с этим жить. Дерек долго молчал. Не от того, что не знал, что сказать. Он много странствовал и много видел — крестьян, чьи деревни сгорели, и полководцев, которым мерещилась кровь на их собственных руках. Закоренелых убийц, которые склоняли колени при виде невинного младенца, и стариков, которые всю жизнь воплощали мечту, оказавшуюся пустотой. Он гладил Инэрис по волосам, выжидая, когда та успокоится — настолько, чтобы говорить, но недостаточно, чтобы снова выросла между ними стена изо льда, за которой Дереку никогда не удавалось разглядеть её глаз. — Ты не могла спасти их всех одна, — сказал он, продолжая гладить Инэрис по волосам. Инэрис покачала головой. — Не то. — Если бы ты сделала другой выбор, погибло бы ещё больше людей. — Я знаю. Но это не помогает. — Ты всё-таки победила. — И за это я ненавижу себя больше всего. — Ты никому не хотела зла. Инэрис резко открыла глаза и посмотрела в глаза Дереку. Взгляд её казался лучом света, проникающим в самые глубины его собственной души. — Знаешь, — сказала она. — Я в этом не уверена. Я убила много людей. Просто потому, что они стояли между мной и моей целью. И… Я не знаю. Сделала бы я это снова? Я правда не знаю. Потому что тогда у меня была цель. А я, наверное, многое отдала бы, чтобы снова поверить в неё поверить. — В этом всё дело? — Дерек улыбнулся, всё так же продолжая медленно перебирать волосы возлюбленной. — Тебе нужен маяк, который ждал бы тебя в конце пути. Как и всем нам. Но у нас его нет. Мы просто… идём. — Куда? — Не знаю, — Дерек пожал плечами. — От рождения к смерти. Инэрис нервно рассмеялась, но тогда Дерек не понял почему. — Как вы можете так… жить? Разве это жизнь, когда самое лучшее — рождение — позади, а впереди только старость и смерть? — Может, потому что у нас есть настоящее? — Настоящее? — Инэрис посмотрела на него непонимающе, и на мгновение показалась Дереку совсем юной. — У меня есть ты. Ты мой маяк. У меня есть это небо и эти звёзды. Солёный ветер, дующий с моря, и шелест листвы. Вслушайся. Это так много. И это так страшно иногда потерять навсегда. — Небо… — повторила Инэрис и покачала головой. — Ты и не представляешь, что такое небо. Звёзды — огромные, совсем близко. И ты наедине с ними. Звёзды не могут принадлежать. Мы принадлежим им. Они — судьба. Всё то в нашей жизни, что нам не дано объяснить. Я отдала бы всё, чтобы увидеть… — она замолкла и стиснула зубы, а затем продолжила. — Это была наша ошибка. Мы думали, что даже звёзды принадлежат нам. Мы думали, они вечно будут терпеть, как мы топчем их подошвами своих сапог. Дерек прикрыл глаза и откинулся спиной на ствол дерева, стоявшего позади. Он слушал мир вокруг — стрекотание сверчков и тихое журчание реки где-то вдалеке. Ещё дальше слышались голоса людей — и они были прекрасны вот так, когда слышишь их едва-едва. Жить среди людей он бы не смог. Слишком много там было слов, склок и пустых движений, которые отнимали драгоценные минуты настоящего. Заглушали голос луны и шёпот ветра, несущего новости из чужих земель. Инэрис была не такой, как другие. Рядом с ней можно было молчать. Часами перебирать струны, глядя в её глаза, обращённые к пламени костра. Она никогда не говорила того, что не должно быть сказано, и от того каждое слово её заставляло Дерека думать о нём долго и пытаться понять. Понять то, что говорила Инэрис сейчас, он не мог. Он лишь чувствовал боль человека, потерявшего всё, и отблески величия, сгинувшего пеплом. — Величие, — произнёс он то, о чём думал в этот миг, — всегда приводит к смерти. Это как огонь. Он может гореть тихо до самого утра — или вспыхнуть и взметнуться к небу, осыпая нас снопами искр. Но тогда… Пламя быстро утихнет. — А мы останемся в темноте, — закончила Инэрис за него. — Не совсем, — поправил её Дерек, — ведь огонь всё ещё здесь. Взгляни. Просто твои глаза, привыкшие к яркому свету, не могут его увидеть. Инэрис покачала головой. — Для меня этот огонь слишком мал. Дерек вздохнул и убрал пальцы от её волос. — Тогда мне нечем тебе помочь. *** Инэрис спала своим неровным сном, населённым пламенем горящих городов, болью утраты и нескончаемым чувством вины. Но Дерек так и не узнал за те десять лет, что объединили их, как выглядели эти города и каковы были имена тех погибших, которых Инэрис оплакивала до сих пор. За десять лет они обошли весь обозримый мир, и в каждом городе Дерек искал в глазах Исы тень узнавания. При взгляде на античные храмы и остатки римских крепостей он ждал, когда хотя бы лёгким движением бровей она выдаст свою боль и тем подскажет Дереку, где искать её прошлое. Но Иса смотрела равнодушно. Самые величественные храмы казались ей грубыми, самые прекрасные картины — написанными неискусно. Самые дорогие самоцветы она держала в руках небрежно, словно дешевые стекляшки. И только музыка, казалось, завораживала её — будто бы сама она никогда не слышала её раньше. В одном из первых городов Инэрис купила себе свирель. Она играла не очень хорошо, это Дерек понял сразу — но могла вторить голосу лиры при дворах не очень знатных королей. Сам же Дерек был знаком с этим инструментом хорошо — он не любил свирель лишь за то, что с ней не мог петь, и вынужден был только лишь наигрывать мелодию, которая без слов оказывалась увлекательной далеко не для всех. Он как-то взял свирель в руки и стал перебирать отверстия, вспоминая песни, которые пела ему мать. Впервые глаза Исы ожили. Она дёрнулась и спросила: — Что это за песня? Дерек пожал плечами. — У неё нет автора. Это колыбельная. Иса покачала головой. — Это не колыбельная. Это вальс. Дерек смотрел непонимающе. Он знал много мелодий и много ритмов, но слово, которое использовала Иса, не сказало ему ничего. — Откуда была твоя мать? — спросила девушка резко. Эта резкость находила на неё иногда, но тут же стихала — словно трещали в затухающем костре последние сухие поленья. — Скажу, если скажешь, откуда родом ты сама. Иса отвернулась. Больше в тот вечер они не говорили, и Дерек понял, что зашёл слишком далеко. А на следующую ночь, когда они остановились на привал, Иса снова попросила его сыграть — неловко и осторожно, будто чувствуя, как близко подходит к опасной границе нежеланных вопросов. Дерек поймал её руку и сжал успокаивающе пальцы. — Я сыграю, — сказал он мягко, — прости, если причинил тебе боль. Иса молча поцеловала его и приникла щекой к плечу. Они сидели у костра, над которым уже дымился котелок, разнося над опушкой леса слабый аромат тушёного мяса. Дерек потянулся к свирели и заиграл. Иса, казалось, напрочь провалилась куда-то в другой мир, холод и равнодушие слетели с неё. Она цеплялась за Дерека, словно во сне, а когда песня закончилась, Дерек понял, что в том месте, где касались её ресницы Исы, рубашка промокла. Они долго сидели молча в тот вечер. И с тех пор Дерек часто играл любимой на свирели — эту песню и другие, которые напевала ему мать. Иногда Иса плакала — пряча слёзы в жёсткой ткани плаща. Но потом засыпала спокойным и ровным сном, и видения оставляли её. Дерек всё ждал, когда же она расскажет, что за образы пробуждает в её сердце эта тихая музыка, и однажды Иса в самом деле заговорила. — Я расскажу тебе, — пообещала она, — если ты обещаешь, что расскажешь, откуда родом твоя мать. Дерек усмехнулся. Ему вдруг стало больно от того, что спустя столько лет, когда казалось уже, что они корнями проросли друг в друга, Иса готова открыть свою тайну только вот так, в обмен на его собственную. — Если только поэтому, то я расскажу тебе безо всякой платы. Иса прикусила губу и долго молчала. — Нет. Не только поэтому. Я хочу. Только я всё равно думаю, что ты мне не поверишь. Дерек кивнул и поймал её руку. Они снова сидели у костра, но тот чадил едва-едва, укрытый от промозглого осеннего дождика шатким заграждением из ветоши. И Иса заговорила. Она говорила, закрыв глаза — долго и не слыша себя саму. Об Империи, владевшей звёздами. О храмах и дворцах, вздымавшихся к солнцу. И о холодных людях, живших между звёзд. О вселенском свете, который великий Орден назвал своим маяком во тьме. Об Ордене, который заставлял своих неофитов клясться, что они будут защищать жизнь — и о том, как Орден бросил остатки людей, оставив их умирать среди холодных звёзд. О том, как рушились пирамиды этого звёздного мира, и о том, как двое стояли спина к спине, ожидая смерти и моля звёзды о её приходе — и о том, как смерть минула одного из них, оставив выброшенной рыбой на берегу чужого мира вдыхать воздух, обжигающий лёгкие наждаком. — Всё здесь чужое, — говорила Инэрис, — чужое небо, чужие звёзды… И всё здесь ненастоящее. Я не могу сказать почему. Настоящее осталось там. Оно сгорело дотла, и его не будет больше никогда. Я была плоть от плоти того мира, но мир погиб, а я осталась жива. И мне никогда не понять, как могло так случиться. Я клялась, что умру, чтобы защитить этот мир. И я всегда буду виновата в том, что выжила. Дерек слушал её внимательно, не пропуская ни слова мимо ушей. Много позже он сложит песню о мире, гибнущем между звёзд, и эту песню подхватят барды всех народов, разнося по дорогам семи ветров. Инэрис была права, он в самом деле многое не понимал и многому не верил. Он не понимал, откуда могут быть другие солнца, и как может стальная птица подняться выше неба. Он не верил, что там, между звёзд, нету воздуха, и лёгкие разрывает огнём. — Если так, — спрашивал он, — то как ты выжила? Когда твоя птица сгорела. Даже если ты богиня, ты должна была дышать. — Меня… — Инэрис задумалась. Она изо всех сил старалась подбирать слова, которые Дерек смог бы понять. — Меня спас хрустальный гроб. Для того, кто спит в нём, время не движется. И снов там нет. Но когда он упал на землю… Я проснулась. Я не знаю, сколько лет прошло с тех пор, как я уснула. Для меня время потеряло счёт. Оно не имеет смысла, потому что теперь я так же, как и ты, иду от рождения к смерти. Только моя смерть — бесконечно далека. Дерек много не понимал. Но боль, которая владела любимой, была ему понятна. — Знаешь, — сказал он. — Я много лет не был дома. И я знаю, что не вернусь туда никогда. Ты спросила, откуда родом была моя мать… в детстве, когда я был маленьким, она рассказывала мне об огромном острове там, на западе. Он раскинулся посреди океана, и жизнь там была непохожа на нашу. Люди там всегда рождались высокими и прекрасными. И они пели песни, которые я пел тебе. Я думал, что это сказки. Иса вскинулась и внимательно посмотрела на него. — Что стало с этим островом? Дерек покачал головой. — Я не знаю. Никогда я не пытался его искать. Нас выбросило на берег бурей, и я всегда знал, что никогда не увижу свой дом. Но… Я никогда не стремился туда. В этом мире много того, что даёт моей жизни смысл. Так зачем искать то, чего мне не найти никогда? Взгляд Исы оставался цепким. — Дерек, ты понимаешь, что это значит? Дерек вздохнул. — Я что, дал тебе цель? Иса усмехнулась, и Дерек узнал ту незнакомку, которую он встретил когда-то в крепости Годфрида. Ту воительницу, взгляд которой заставлял врагов складывать оружие. — Дерек, мы найдём этот остров. Я думаю, там живут такие же, как и я.Глава 3. Руины
Дезмонд сидел в столовой ордена, рассматривал чаек, кружащихся над побережьем и потягивал холодное пиво из большой литровой кружки. Прошло уже две сотни лет с тех пор, как было принято решение возродить орден. С тех пор, как они с Галактионом вместе стояли на крыше разрушенного небоскрёба на одной из последних выживших колоний Империи и рассматривали руины города, некогда бывшего мегаполисом. — Как думаешь, Империя сможет восстановиться? — спросил тогда Дезмонд. Галактион покачал головой. — Я тебе говорил, империя проиграет. Дезмонд молчал какое-то время, а затем повернулся к нему. — Знаешь, о чём я думаю всё время? Галактион ответил вопросительным взглядом. — Ты ведь мог остановить всё это раньше. Ты мог поговорить с их предводителем до того, как была бы разрушена Нимея, до того, как погибли бы миллионы людей. Аэций долго молча смотрел на него. — Ты считаешь, я позволил им умереть? — Не знаю. Я задаю вопрос, на который у меня ответа нет. Галактион покачал головой. — Я говорил Авроре. С самого начала. Но она не верила. Но даже если бы я и смог её убедить… Тот, кого они называют Хозяином, не стал бы меня слушать. Только тогда, когда его ярость была насыщена… — Галактион покачал головой. — Не думай, что я доволен тем, что получилось. Я всегда считал, что лучше такая правительница, как Аврора, чем бесконечная вражда. И я бы не стал разрушать империю, как хотели сделать это вы. Если бы только мог остановить войну раньше — я сделал бы это. Галактион замолчал и добавил после долгой паузы. — Мне не стоит этого говорить, но я тоже знаю далеко не всё. Мне кажется, раньше я знал больше… Я знал имя того, кого теперь могу назвать только «Тот». И как бы я не пытался вспомнить его теперь — у меня не выходит. Я помню, что были ещё такие как мы с ним. Но когда я пытаюсь вспомнить лица и имена, память ускользает и начинает болеть голова. Только его лицо… стоит перед глазами так чётко… — Таких как вы с ним? — перебил его Дезмонд. Галактион отвернулся и долго смотрел на небо. — Да… таких как он и я. — Хочешь сказать, у тебя тоже есть пара тысяч кораблей класса А? Аэций сухо рассмеялся и покачал головой. — Всё, что у меня было — уничтожено. Терс Мадо… погибли все. И базы, корабли… Всё. Хотя, — Аэций вдруг усмехнулся уже по-другому, — думаю, есть кое-что, что никто из моих людей не отдал бы Авроре. Пошли, — Аэций, всё так же улыбаясь, кивнул на стоящую поодаль яхту. На полёт ушли почти сутки. Иногда Дезмонду казалось, что Аэций сам заблудился в бесконечности космоса и давно уже ищет наугад, а потом Галактион усмехнулся и сказал: — Здесь. Дезмонд посмотрел на экран, затем на радар. Ни там, ни там он не увидел ничего, кроме черноты, однако Аэций поправил координаты и галсами повёл корабль туда, куда только что указывал пальцем. Когда они сделали очередной поворот, Дезмонду показалось, что он видит мираж — потому что внезапно под днищем корабля раскинулся бесконечный простор планеты, усыпанной морями и океанами. Планеты, пригодной для жизни. Планеты, которой он не видел ни на экране, ни на радаре всего две минуты назад. — Если «завеса» работает, это хороший знак, — усмехнулся Аэций в ответ на его недоумённый взгляд. — Не волнуйся, я отвечу на все вопросы. Как только сам пойму, что к чему. Они приземлились на небольшом плоскогорье, тут и там поросшем сочной зелёной травой. Никогда бы Дезмонд, привыкший к ухоженным паркам Аркана и Нимеи, не узнал в этой небольшой поляне настоящее взлётное поле, если бы Аэций ему не сказал. Затем они долго шли по узкой поросшей травой тропинке. Аэций был необычайно молчалив. Он то и дело замирал, вглядываясь в просветы между деревьев и иногда улыбался — грустно и невесомо. И наконец, задумавшись особенно сильно, произнёс едва слышно: «Мы были. Мы всё-таки были. А я думал, что схожу с ума». Дезмонд осторожно коснулся его плеча, и Аэций тут же вскинулся, возвращаясь в мир живых. — Идём, — сказал он, и теперь его голос, напротив, дышал энергией, которой Дезмонд не слышал в нём до сих пор. В конце концов они вышли к зданию из металла и стекла, отсвечивавшего на солнце, но от того лишь ещё более терявшемуся среди густых деревьев. Аэций приложил руку к стене, и панель перед ним отъехала в сторону. Внутри было душно и пахло пылью. От свежести дикого леса не осталось и следа. Стены здесь были отделаны серым дымчатым кварцем. Из просторного вестибюля с двумя пустыми стойками ресепшена в разные стороны убегали пять коридоров. Они вошли в один из коридоров, — здесь царили полумрак и прохлада. Стены были гладкими, но Дезмонд догадывался, что в них находятся такие же незаметные двери как та, сквозь которую они вошли в дом. Время от времени по обоим стенам встречались мозаичные пейзажи, изображавшие незнакомые миры. Они прошли до конца, а когда оказались в тупике, Аэций снова приложил ладонь к стене, открывая дверь. Перед ними оказался просторный кабинет, одинаково мало похожий на кабинеты дома Аркан и серые, аскетичные приёмные Энира Тарди. Здесь было довольно светло, хотя прямые лучи солнца и не проникали сквозь просторное окно во всю стену, рассеиваясь по пути. Напротив окна стоял огромный дубовый стол, украшенный витой резьбой, и Дезмонд тут же с удивлением подумал о том, как он мог простоять здесь столько лет. Он миновал Аэция, замершего на пороге с грустной полуулыбкой на лице и вошёл в кабинет, осматривая стены, сплошь уставленные книжными полками, некогда уютные диваны, теперь готовые превратиться в прах. — Книги, — услышал он из-за спины, — проверь книги. Дезмонд вытащил одну из книг, и та мгновенно рассыпалась в его руках. Улыбка замерла на губах Аэция. — Ничего, — сказал он. — Мы напишем новые. Это жизнь. *** Две сотни лет прошло с тех пор, как Терс Мадо вернулись в мир, который Аэций назвал Интакой. О нём не говорилось в учебниках истории и не упоминалось в дневниках, но Дезмонд понял, что прежний Орден жил именно здесь. Всё было разрушено — транспортные пути, торговые маршруты, даже связь. И все это пришлось восстанавливать. Аэций относился к этому месту с какой-то трогательной бережностью, которая в целом редко отличала его поступки: он мог позволить вступить в орден тому, кого не взяла бы на службу ни одна армия в галактике, но в свою святая святых он пускал кого бы то ни было с неохотой и только если был уверен в них лично. Дезмонд догадывался, почему. Как он узнал из уцелевших книг и кристаллов, орден Терс Мадо освоил другие планеты едва ли не раньше, чем там появились базы Эцин. Но все миры, где когда-то обитали Терс Мадо, оказались пустынны и выжжены до тла. Аэций боялся. Странно было применять слово страх к этому человеку, древнему как горы, и всё же Дезмонд видел абсолютно отчётливо — Аэций боится, что всё снова будет так же, как в тот раз. Он всё время стоял на распутье, между страхом быть преданным и желанием дать шанс тем, кто желает его получить. И он оттаивал постепенно, так медленно, как только может оттаивать бессмертный, тысячу лет провёдший в заключении наедине с собой. — Я не боюсь снова оказаться в изгнании, — сказал он как-то, — я боюсь, что на этот раз не выживет никто, кроме меня. Дезмонд не сразу решился спросить, кто же выжил в прошлый раз, потому что разговоры о прошлом всегда были для Галактиона болезненны, и Дезмонд отлично это видел. Но, в конце концов, он всё-таки задал волновавший его вопрос, и Аэций ответил: — Не знаю. Я нашёл не всех. — потом улыбнулся и посмотрел на него. — Но одного знаю точно. И он был жив до недавних пор. Он не дождался нашей встречи совсем чуть-чуть. Его звали Эндимион. Дезмонд вздрогнул, поражённый известием, и сразу же спросил, потому ли Аэций настолько доверился ему самому. Аэций покачал головой. — Нет. Ты — отдельный случай. И я расскажу тебе почему. Когда смогу подобрать слова. Тогда же, когда они осматривали чудом выживший комплекс зданий, тонущих в хвойном лесу и, закончив осмотр, вышли на открытую террасу над морем, вопреки всему отгороженную от вертикального обрыва парапетом из белого мрамора, Дезмонд задал ещё один вопрос: — А что стало с Орденом? Я имею в виду не… нас. Я имею в виду Эцин. Аэций усмехнулся, подошёл к парапету и встал рядом с ним, глядя на море. — Вряд ли их можно уничтожить. — К Нимее они так и не пришли. — Верно. Я думаю, они укрылись где-то. И теперь попытаются собрать новую империю под своей рукой. — На это уйдут столетия, — заметил Дезмонд. Аэций кивнул. — С чего-то надо начинать. — Ты хочешь сказать, что… — Нет, мы не будем строить империю. Но там, наверху, множество миров, лишённых связи, разрозненных, неспособных выйти в космос. Если оставить их на участь судьбы, когда-нибудь они снова построят корабли и начнут новую войну. Впрочем, Эцин вряд ли позволят им развиваться самостоятельно. А я не хотел бы жить в мире, где их кодекс превратится во всеобщий закон. Мы построим корабли и будем искать тех, кто выжил. Ты прав, на этой уйдут века. Но нам, кажется,некуда спешить. Дезмонд не ответил. Ему не хотелось признаваться, что план рассчитанный, должно быть, на тысячу лет, кажется ему невыполнимым. Куда проще было мечтать о том, как он разрушит империю, но строить распавшиеся связи заново оказалось куда сложней, чем отстреливать одинокие заблудившиеся корабли. И всё же спустя две сотни лет, под влиянием Терс Мадо уже находилось около двух десятков миров. Каждый раз дело шло нелегко и с каждым годом становилось труднее. Те, кто ещё помнил империю, не всегда были рады пустить на свою землю её врагов, однако они принимали посланцев ордена, понимая, с кем говорят. В последние же годы всё чаще встречались миры, где и вовсе былы забыты слово Карита и имя Аврора. Вечную Императрицу считали в лучшем случае легендой, а век межзвёздных полётов — детской сказкой, выдумкой стариков. Но в каждом мире находились те, кто верил. Те, кто хотел увидеть небо. Те, кто с радостью вступал в ряды Терс Мадо. В столовой, где сидел Дезмонд, сидело больше двух десятков человек, хотя время было слишком позднее для обеда, а большинство Терс Мадо не жило на Интаке постоянно. Дезмонда в лицо знали все, — только они с Аэцием называли себя магистрами, хотя на деле это значило немного. Не в чести был и прочий пафос, свойственный Эцин — Терс Мадо не любили называть себя адептами или служителями. Не было ни закрытых советов, ни суда, ни высшего закона. Только ученичество у старших и доверие к тем, кто пришёл в орден раньше тебя. Как-то само собой приклеилось данное им на одной из первых планет прозвище «рейнджеры». Оно неожиданно точно попало в цель — потому что главным для всех была свобода бесконечного неба и желание приносить пользу делу, которое волновало всех. Дезмонд снова приложился к кружке и обвёл взглядом террасу, где стояли столики. Разглядывая сидевших в отдалении девушек, он упустил момент, когда за стол к нему опустился высокий рейнджер со светлыми волосами, подстриженными так же коротко, как у Аэция. Дезмонд давно заметил за Ричардом этот странный выбор и подколол его пару раз, прежде чем получил смущённое признание что да, в самом деле Ричард пытался выглядеть как старший магистр. — Его любят девушки, — отболтался он. Дезмонд фыркнул. Ричарда тоже любили девушки. Даже сильнее, чем он сам любил их. А ещё Ричард любил всё, что касалось глупого риска и азартных игр со смертью, и эта часть его вкусов сильно сближала их с Ричардом между собой. — Аэций тебя искал, — бросил Ричард, отбирая у Дезмонда кружку пива и прикладываясь к ней. Сделав большой глоток, он тут же откинулся на спинку стула и протянул: — Хорошо-о… Ричарда Дезмонд нашёл на одной из тех планет, где Империю забыли напрочь. Зато там внезапно вспомнили законы рыцарства и представления о подвигах. Ричард Эрдгард был рыцарем во всех смыслах этого слова. Он бравировал своим рыцарством и не упускал случая им блеснуть. И даже то, что в ордене ему пришлось лишиться блестящих доспехов и белого коня не сильно изменило ситуацию — он нарисовал на борту своего корабля семейный герб Эрдгардов и любую стычку начинал с демонстративного вызова по голосовой связи. Иногда это мешало. Иногда переходило в позёрство. Но Дезмонду было плевать, потому что на много парсеков вокруг Ричард был единственным, кто имел такие же представления о чести, как и он сам. — Зачем? — спросил Дезмонд, наблюдая, как исчезает в недрах рыцарского тела содержимое его кружки. — Не знаю. Он мне не сказал. Злится, по-моему. — Почему на этот раз? — На этот? — Ричард обиженно посмотрел на друга. — Он ещё с того раза не отошёл. Как будто драка с губернатором так уж сильно может повлиять на дипломатическую миссию. — Ричард, не хочу тебя расстраивать, но… — Да брось, Дезмонд, если бы они хотели к нам присоединиться, то сделали бы это, несмотря на то, спал я с его женой или нет! — Всё. Молчу. — Дезмонд примирительно поднял руки и встал. — Пойду выясню, что там случилось. — Ага. Спроси заодно, когда мне можно будет показаться ему на глаза. Дезмонд хмыкнул и, ничего не ответив, направился в сторону центрального корпуса. *** Кабинет Аэция изменился за прошедшие две сотни лет так же, как и вся планета. Стол, правда, остался стоять на месте, как и бесконечные книжные стеллажи. Зато содержимое их было полностью заменено. Аэций любил настоящие книги. Но в этом не было той показушной любви к старине, которую так часто видел Дезмонд в Империи. Он просто их любил. И, как это часто бывало с ним, ему были безразличны прагматика и мода. Дезмонд усмехнулся, вспомнив, как при первой встрече принял седую прядь в волосах Аэция за дань этой самой моде. Сколько бы он не читал о нём тогда, на самом деле он не знал о магистре ничего. — Проходи, — Аэций отвлёкся от книги и кивнул ему на диван. Дезмонд опустился напротив и откинулся на спинку, тут же принявшую форму его плеч. — Что-то случилось? — спросил он. Аэций осторожно заложил книгу закладкой и опустил на стол. Потом встал и подошёл к окну, явно о чём-то размышляя. — Помнишь, — сказал он, — я когда-то говорил тебе, что таких как я было больше? Дезмонд кивнул, мгновенно становясь серьёзным. Аэций повернулся и, щёлкнув пультом, запечатал дверь за его спиной, а затем опять отвернулся к окну. — Я помню… Очень смутно. Что нас пытались изгнать. Куда? Не знаю. Возможно туда, откуда мы пришли. Мы знали, что это изгнание станет концом, смертью для нас. Концом чего? Жизни? Не уверен. Мне скорее приходит в голову слово «пути», — он вздохнул и бросил на Дезмонда косой взгляд. — Это трудно, говорить, когда всё, что ты знаешь — как мозаика. Куча осколков и ты, кажется, видишь каждый из них, но никак не можешь сложить их вместе. Но вот что я помню точно. Когда мы поняли, что надежды нет, мы нашли способ передать людям частички своих душ. Эти души должны были воплотиться в потомках тех, кто жил в те дни. И те, кто носил бы их в себе, стали бы нашими детьми… Детьми наших душ. Поэтому Тот, Хозяин, остановил войну. Он понял, что кто-то из наших детей… наших наследников… уже воплотился. Он никогда бы не поднял оружие против любого, кто является частью нас. Аэций облизнул губы. — А сейчас их двое, и я чувствую, что воплотился ещё один. И я хочу, чтобы ты нашёл его и привёз сюда. Дезмонд внимательно смотрел на него. Он не верил ни в души, ни в их переселение. И в то же время он верил Аэцию. Вера и неверие мешались в нём друг с другом, а затем неверие исчезло без следа — потому что Аэцию он готов был поверить во всём. — Хорошо. Что я должен сделать? — Я дам тебе координаты планеты. Найди его и приведи сюда. Постарайся убедить его присоединиться к нам. — Хорошо, — Дезмонд встал. — Это нетрудно. Могу я спросить? — Конечно. — Кто ещё два? Аэций улыбнулся. — Ричард и ты.Глава 4. Музыка дождя
Прошло уже больше десяти лет с тех пор, когда Инэрис решилась рассказать Дереку о своём рождении. Решение далось ей нелегко. А когда она всё же решилась, то поняла сразу, что была права, не желая впутывать Дерека в своё прошлое — Дерек старался понять. Он был мудр по-своему. Мудр для смертного. Но представить, что такое жить среди звёзд и упасть в пыль Земли, оказаться навсегда привязанным к этой бесконечной серой равнине, когда видел небо — этого Дерек понять не мог. Кажется, он решил, что Инэрис какое-то божество. Инэрис не стала спорить, хотя меньше всего она хотела оказаться божеством. Но хотя Дерек был абсолютно другим, плоть от плоти той планеты, на которой оказалась Инэрис, чем дольше времени она проводила рядом с ним, тем сильнее ей казалось, что она любит его. Сейчас, спустя двадцать лет, глядя на лицо Дерека, она с трудом могла представить, как вышло так, что они оказались вместе, как решилась она так единожды порвать с тем жалким существованием, которое вела при дворе конунга Готфрида — и в то же время не могла представить, чтобы в её жизни не было Дерека. Дерек вливался в неё новой силой. Как инвалида учил её жить заново и находить радость в простых вещах — в шорохах дождя, треске костра, журчании воды. Было время, когда Дерек почти насильно заставлял её закрывать глаза и слушать. Он слишком хорошо знал, что единственным, что ещё трогало Инэрис, стала музыка. — Это тоже музыка, — говорил Дерек, обнимая её со спины и прислушиваясь вместе с ней. И Инэрис, к своему удивлению, открывала для себя мир, которого не существовало для неё тогда, когда она мерила свои решения тысячами человеческих жизней. Она всё так же вздрагивала при воспоминании об огненной волне, накрывшей Нимею, но чем дальше — тем сильнее казалось ей, что эта прошлая жизнь была сном, не существовала на самом деле никогда. Почти десять лет они искали следы народа, сложившего песню, которую Дерек называл колыбельной, а Инэрис — вальсом. У их странствий, до тех пор бессмысленных и бесконечных, теперь появилась цель — но эта цель год от года не становилась ближе ни на шаг. Дерек показал ей те места, где родился, и те места, о которых рассказывала ему мать. Показал звезду, по которой плыл их корабль, — но когда они наняли собственную лодку и заплыли на ней так далеко, как только позволял парусный ход, то так и не обнаружили никаких островов — только бесконечную гладь моря. Инэрис понемногу переставала верить. Она начинала понимать то равнодушие, которое владело Дереком, когда он говорил о доме. — Есть вещи в жизни, которые нам не дано изменить, — говорил он. Инэрис никогда не думала об этом раньше. Для неё мир был материей, полностью подвластной воле людей. Звёзды, которые казались Дереку вечными, гасли у неё на глазах. Но время шло, и оставалось только признать, что Дерек прав. Та, кем стала Инэрис теперь, в самом деле должна была подчиняться миру, в котором жила. Инэрис впервые обнаружила это ещё на заре их странствий, когда они пели при дворе взбалмошного мелкого владетеля в заснеженной Сканзе. Владетель был пьян и ругал музыку, на чём свет стоит, а Инэрис злилась, потому что знала, что Дерек играет много лучше всех тех, кого этот барон мог слышать в своей жизни. Она так и сказала этому мелкому князьку и к своему удивлению обнаружила, что наутро их обоих посадили в колодки. Это был первый случай, когда Инэрис поругалась с Дереком. — Надо было его убить! — говорила она. — И что? — возражал ей Дерек устало. — Нельзя убивать всех, кому ты не нравишься, Ис. Инэрис была не согласна. И дело тут было не в том, что царьку не понравилась лично она. Дело было в том, что она не понимала, как можно спускать и терпеть обиды. Раньше, когда она была выше всех, смотревших ей вслед, чужое мнение никогда и не трогало её. Теперь же оно оказалось неожиданно обидным, тем более, что касалось человека, который был ей дорог. Однако сам Дерек не считал нужным вступать в спор, и эта бессильная покорность доводила Инэрис до исступления. Инэрис запомнила этот случай и с тех пор, если видела, что местный король земель склочен и капризен, попросту стояла в стороне, позволяя Дереку самому расплачиваться за своё смирение. От этого было не менее противно, чем если бы саму её заковали в колодки, но и стоять за того, кто не желал защиты, она не хотела. И теперь, спустя двадцать лет совместных странствий, Дерек продолжал говорить ей, что есть вещи, которые неподвластны им. Инэрис молчала, не желая спорить. Тем более, что в самом деле не могла ничего изменить. А однажды, когда они сидели у костра, Дерек долго смотрел на неё, а затем спросил: — Ис, сколько тебе лет? Инэрис пожала плечами. Она давно перестала считать. — Так не может быть. Каждый, кроме, разве что, сирот, выросших на улице, знает, сколько ему лет. — Я — сирота, — ответила Инэрис машинально, а потом качнула головой. — Да дело не в этом. Просто я же не знаю, сколько лет прошло с тех пор как… погибла Нимея. — Мы странствуем с тобой девятнадцать с половиной лет. Сколько тебе было в год гибели Нимеи? — Двадцать семь. — Это значит, что даже если ты прожила у Готфрида не больше года — а ты говоришь, что зима и лето менялись много раз — тебе сорок семь лет. Инэрис с недоумением посмотрела на него. — Ну и что? — Инэрис, посмотри на меня. Мне сорок шесть. А я выгляжу на двадцать лет старше тебя. Инэрис криво улыбнулась, поняв, к чему клонит её спутник. — Я бессмертна. Я не говорила? Дерек ошарашенно покачал головой. — Видимо, вылетело из головы. Извини. Дерек молчал. Так долго, что Инэрис стала беспокоиться. Потом встал и молча двинулся прочь. — Дерек! — окликнула его Инэрис, но, когда тот так и не отозвался, не стала догонять — просто обняла колени и уткнулась в них носом, глядя на огонь. То, что произошло между ними только что, по классификации Дерека было из разряда того, что не дано изменить. Дерек должен был умереть, прожив… Инэрис задумалась, пытаясь представить, сколько живут люди. Многие из них не доживали до сорока. Пятьдесят лет были кромкой для тех, кто проводил жизнь в пути. Инэрис стало вдруг тоскливо. Она представила, как мало им осталось быть вместе. «Нет, — подумала она. — Если что-то и нельзя изменить, то никто не мешает нам попытаться. Нам ведь нечего терять. Если бы все думали, что изменить ничего нельзя, то не было бы даже этих людей. Даже этой жалкой планеты и этих варварских королевств. Если бы кто-то там, на границе Фаэны, сказал нам, что есть вещи, которые мы не можем изменить». «Я никогда не отступаю. Ты должна была бы это понять», — всплыли в её памяти совсем другие слова. — Дурак… — пробормотала Инэрис, — мёртвый дурак, — и сглотнула слёзы. Она сидела и смотрела в огонь, пока, спустя вечность, Дерек не вернулся и не стал укладываться спать. Они всегда ложились в обнимку, чтобы сохранить те крохи тепла, которые получали их тела от костра, но в этот раз Дерек не пытался её обнять, и Инэрис стало ещё тоскливей. Она вздохнула, заставляя себя отключить накатившее отчаяние, и, приподнявшись на четвереньки, подобралась к Дереку вплотную. — Ты спишь? — спросила она. Дерек лежал на спине с закрытыми глазами. Услышав голос спутницы, он открыл глаза и покачал головой. — Я люблю тебя, — прошептала Инэрис. Обветренные губы Дерека дрогнули, и на них расцвела грустная улыбка. — Не слишком поздно, Ис? Инэрис покачала головой и накрыла его губы своими. Дерек ответил легко, раскрываясь перед ней и позволяя проникнуть глубже, коснуться языком острых зубов и скользнуть по внутренней стороне губы. Поцелуи с Дереком всегда были странными — солеными и грустными, будто в каждом из них Инэрис чувствовала привкус слёз. Теперь она поняла, откуда были эти слёзы — они оба знали, что их любовь не может длиться долго. Чувствовали это всегда. — Обними меня… Дерек притянул её к себе и, устроив рядом, прижал лбом к своей груди. Оба молчали. — Если мы найдём этот остров, — произнесла Инэрис наконец, — то у наших людей должен быть эликсир, который сделает тебя бессмертным. Дерек усмехнулся и зарылся носом ей в плечо. — Это хорошо, — сказал он. — Ты не веришь? — Инэрис вывернулась и попыталась поймать его взгляд. — Не знаю, — Дерек пожал плечами. — Иса, просто… Я вряд ли доживу до того дня, когда ты найдёшь своих. У меня нет вечности, как у тебя. Инэрис закусила губу и снова обняла его, устаивая подбородок у Дерека на плече. — Есть ещё один бессмертный куда ближе, — сказала она после нескольких минут молчания. — Только мне так и не удалось узнать у него ничего. Впрочем, я не очень-то и пыталась. — Ты о Готфриде? Инэрис кивнула. — Почему бы и нет, — согласился Дерек. — Мне всё равно куда идти. — Тогда мы пойдём к нему. Дерек, и ещё кое-что… Инэрис снова замолчала и лишь через некоторое время продолжила. — Получится у нас или нет, я хочу связать свою жизнь с твоей. Хочу, чтобы мы стали мужем и женой. Дерек поймал её затылок, и теперь уже сам заставил посмотреть себе в глаза. — Ты делаешь это, потому что думаешь, что мне осталось недолго? — Я делаю это, потому что не сделала двадцать лет назад. Я хочу связать свою жизнь с твоей — до самого конца. Я не верю в ваших богов, и врят ли мы сумеем найти в этих землях жреца, который понял бы нас, но… — Но мы можем поклясться друг другу. Я понимаю. Только не здесь и не так. Мы сделаем это так, чтобы запомнить навсегда. Инэрис улыбнулась и кивнула, а затем снова спрятала лицо у Дерека в плече. — Давай спать, — предложила она, — завтра нам предстоит долгий путь.Глава 5. Пока смерть не разлучит нас
Солнце, застланное перьями голубых облаков, ещё не успело оторваться от горизонта. Сизая дымка накрывала овраги, шуршащие дикими травами. От горизонта до горизонта тянулась эта пелена, так что стоявшим на холме казалось, что нет земли и нет неба — только бесконечный туман, обволакивающий их и дарящий покой. Инэрис прикрыла глаза, вслушиваясь в голос, подёрнутый лёгкой хрипотцой. — Я клянусь, что в этой жизни и в следующей, я, Дерек, бард из Могона, сердцем и душой буду стремиться к Инэрис, возлюбленной моей. Клянусь, что никакая сила не заставит меня забыть о ней, даже если небо и земля поменяются местами, и звёзды упадут нам под ноги. Я, Дерек из Могона, клянусь, что Инэрис всегда будет смыслом моей жизни, моим маяком во тьме. Клянусь, что она будет жить в моём сердце, даже если смерть разлучит нас. Инэрис открыла глаза и всмотрелась в лицо любимого. Оно казалось настолько родным, что любые слова не имели смысла. И Дерек, пожалуй, был прав. Если бы не внезапное ощущение приближающейся смерти, Инэрис не стала бы приносить эту клятву. Не потому, что хотела потешить любимого напоследок. Ей казалось, что их обещания могут отсрочить неизбежное, могут победить само время, саму смерть. Слова были не нужны, чтобы Дерек увидел в её глазах любовь, уже связавшую их нерушимыми узами, но Инэрис всё же произнесла: — Я, Инэрис Магдаро, — зрачки Дерека чуть расширились, когда Инэрис впервые произнесла своё полное имя, но Инэрис не обратила на это внимания и продолжила. — Клянусь, что буду принадлежать Дереку из Могона. Буду делить с ним горе и радость. Буду помнить о нём всегда, куда бы не завёл меня вечный путь. Клянусь, что никогда не покину его, если только смерть не разлучит нас. Инэрис шагнула чуть вперёд и коснулась губ Дерека поцелуем. Этот поцелуй показался ей самым долгим и самым горьким из всех, что когда-либо связывали их. Руки Дерека легли ей на плечи, обнимая нежно, но крепко, так что Инэрис в это бесконечно долгое мгновение показалось, что не существует мира, звёзд, бесконечного неба над головой и бесконечной серой равнины под ногами. В этом мире были только горячие руки, только тело, к которому она прижималась своим, только губы, сладкие и горькие одновременно. Дерек отпустил её и, поймав руку, надел кольцо — серебряный стебель, завивавшийся спиралью и обнимавший палец точёными листьями. Инэрис тихо улыбнулась. — Откуда? Дерек смотрел на неё и тоже улыбался. — Оно давно у меня. Только не было случая подарить. Инэрис покачала головой, и ей стало вдруг стыдно. — А у меня ничего нет. Никогда не видела в них смысла. — Это не важно, — Дерек притянул её к себе и поцеловал в лоб. Они стояли так долго, не желая размыкать рук, и, казалось, что время замедлило свой бег, в самом деле давая им второй шанс. Но солнце всё же медленно ползло к зениту. Туман расступался, и запах травы становился сильнее. Сизая дымка, окутавшая их, сменилась кристально чистым, будто после дождя, воздухом, и на смену утренней прохладе пришли первые палящие лучики дневного солнца. — Что дальше? — спросил Дерек, не отпуская Инэрис от груди. — Готфрид. У нас нет другого выбора. Если, конечно, ты не против. — Я не против, — Дерек покачал головой. *** Путь от места венчания до тех мест, где они встретились когда-то, занял почти два месяца. Они не спешили — каждую ночь останавливались на долгие привалы, по утрам выходили в путь поздно, позволяя себе долго лежать в объятиях друг друга и не думать ни о чём. Время от времени Инэрис казалось, что это путешествие длиною в жизнь исчерпало себя. Она ощутила вдруг необыкновенную наполненность внутри, и, если бы её не подгоняла странная тревога, с куда большим удовольствием остановилась бы и не шла больше никуда. Она в самом деле хотела прожить с Дереком жизнь. И это стало вдруг важнее, чем звёзды, небо, любые поиски и любые дороги. — Знаешь, — сказала она, когда они приближались к самой высокой точке горного перевала, с обоих сторон огранённого горными пиками. — Когда мы найдём эликсир, я хотела бы просто остаться с тобой. Где-то в тихом месте. Пусть не будет ни королей, ни чужих городов. Только ты. Я. И твоя музыка. Дерек тихонько рассмеялся, остановился и обнял её. Они стояли выше пелены облаков, и воздух был таким разреженным, что кружилась голова. Лучи солнца обжигали кожу, но прохладный ветер тут же тушил жар, и всё вокруг ощущалось более ярким и живым, чем это могло бы быть внизу. — Ты же не представляешь, как это, Ис. Ты смогла бы пасти коров, сажать зерно? — А может, я могла бы попробовать? Дерек покачал головой. — Ты не смогла бы так. И я бы не смог. Инэрис промолчала. Ей всё больше казалось, что она не могла никак вообще — потому что и это странствие, и услаждение напыщенных князьков благородными звуками музыки также всегда казались ей чем-то чужим. Она была здесь только потому, что здесь был Дерек — и потому что сама она не знала, что ещё могла бы делать в этом чужом мире, до последнего времени казавшимся ей уменьшенным макетом настоящей вселенной. Теперь она поняла вдруг, глядя на горные кряжи и кристально чистые воды моря далеко внизу, что мир вовсе не мал. Он огромен — куда больше их обоих. Они продолжили путь и шли так, молча, пока не спустились в низину и не увидели вдали убогие домишки крестьян и дымящиеся над ними трубы. Трактир, в котором Дерек пел когда-то о великом Финне остался стоять там же, где стоял. А за стойкой, будто вросший в неё старый дуб, всё так же стоял трактирщик. Но ни он, ни прислужницы, которые в те дни, должно быть, ещё лежали в колыбельках, не вспомнили ни Дерека, ни Инэрис. Они сняли на ночь комнату, но Инэрис никак не могла уснуть. Предчувствие беды всё усиливалось, и, разбудив Дерека, она сказала: — Не надо тебе к нему ходить. Я сама всё решу. Дерек приподнялся на локте и посмотрел на неё в упор. — Что это вдруг? Мы всегда были вместе, Ис. Что изменилось теперь? Инэрис вздохнула и покачала головой. — Ничего. Она и сама не знала, что за беспокойство нашло на неё. Дерек склонился над любимой и поцеловал её осторожно. Инэрис тут же оплела супруга бёдрами, и так они любили друг друга до утра. А утром привычно поднялись с рассветом и двинулись к крепости конунга. Инэрис пропустили легко. Её никто не помнил, но одного обжигающего взгляда и холодного: «Я к Готфриду» оказалось достаточно, чтобы её признали за свою. Дерек шёл чуть позади, позволяя ей своей ледяной невозмутимостью прокладывать путь, и остановился, когда они оказались в тронном зале, так же, как остановилась Инэрис. Готфрид какое-то время изучал свиток, не замечая их. Инэрис отметила, что хоть конунг и не стал старше, он заметно изменился — доспех сменила алая мантия, а висевшие когда-то сосульками волосы теперь были тщательно расчёсаны и собраны венцом. Готфрид поднял взгляд и остановил его на Инэрис. Смотрел долго, так что сама Инэрис с трудом могла прочесть этот взгляд, а потом прищурился и кивнул. — Я знал, что ты придёшь. — Любопытно, почему ты так решил? — Потому что я единственный, Инэрис, кто знает, кто ты. Нас таких только двое, Ис. И нам суждено быть вдвоём. Инэрис с трудом удержалась, чтобы не посмотреть на Дерека. — И кто же я? — спросила она машинально и приблизилась к конунгу на пару шагов. Она пока не решила, как вести разговор, и потому предпочитала спрашивать, а не говорить. — Ты — дочь звёзд, Инэрис. Этот мир для тебя слишком мал. Он умирает слишком быстро, чтобы ты могла его полюбить. — Это не значит, что я должна спать с любым, у кого те же проблемы. Инэрис скрестила пальцы за спиной, подавая Дереку знак, чтобы он молчал и стоял в стороне, хотя тот и так не пытался вмешиваться. Что-то не нравилось Инэрис в словах Готфрида, в его манере говорить, но она не могла понять толком, что. «Дочь Звёзд» — слова цепляли сознание. Сама она не любила аллегории — разве что говорила с теми, кто не мог понять прямых фраз. Со смертными, например. — Я пришла спросить, — произнесла она задумчиво. — Ты помнишь, как мы пришли со звёзд? Только знаешь, лучше, если мы останемся наедине. Втроём. Ты, я и мой бард. Готфрид подумал немного и подал знак стражникам выйти, а Дерек тут же прикрыл за ними дверь. — Ты всё ещё носишься с ним? — спросил Готфрид, спускаясь с трона. — Он слагает баллады о моих подвигах. Я давно говорила, тебе стоит обзавестись таким же. Иначе после смерти тебя все забудут. — Я не собираюсь умирать. — Понимаю. Не собирается никто. И всё же… Ты не ответил. Я плохо помню всё, что было вначале. До того, как ты нашёл меня. — А я уже говорил тебе, что не люблю об этом вспоминать. — Это было тогда, когда я принадлежала тебе. Сейчас от твоих слов зависит, останусь я или нет. Готфрид помолчал, разглядывая лицо Инэрис, ничуть не изменившееся за прошедшие годы. Даже взгляд её оставался столь же холодным, как и много лет назад. Постарели те, кто был молод в годы их близости, умерли те, кто были стариками, а дети выросли и стали взрослыми. Никого не было рядом с Готфридом, кто мог бы разделить его бессмертие — и от того единственная, кто была такой же вечной, как и он, значила для него столь много. — Мы спустились со звёзд, — произнёс он, наконец, нехотя, — много лет назад на огромных ладьях из металла. Мы были богами. Но затем другие боги пришли и уничтожили нас. Тех, что остались на небе. И выжили только мы. — А остров? — спросила Инэрис. — Остров? — Остров, где мы жили. Готфрид моргнул. — Атлантида погибла. Всего лишь две сотни лет просуществовала она после того, как погибла наша родня наверху. — Ты родился там? — Какое это имеет значение? — Не слишком большое. Последний вопрос. Какого класса были корабли? — Что? — Я спросила, какого класса были корабли, на которых мы прилетели? Эсминцы, пассажирские яхты, транспортники колонистов? — Что? Инэрис рванулась вперёд и, приподняв Готфрида за грудки, швырнула к стене, а затем, на ходу вынимая из ножен меч, прижала его к горлу конунга. — Где ты взял эликсир? — процедила она, вдавливая клинок в белую кожу, так что выступила капелька крови. — Инэрис! — послышалось из-за спины, но Инэрис не обратила на Дерека никакого внимания — как и на страх, отразившийся в глаза конунга. — Я не понимаю… — Ты всё понимаешь. Где ты взял эликсир? Готфрид прикрыл глаза. — Пусти, и я буду говорить. — Говори — и, может быть, я тебя отпущу. — Ладно. В Атлантиде. Мы приплыли туда. Почти пятьдесят… лет назад. Но она погибла, Иса! И все мы погибли! И мы с тобой остались вдвоём! Таких, как ты, больше нет. Инэрис не слышала. Она опустила клинок и, с трудом удерживая фокус внимания на противнике, сделала два шага назад. — Погибли… — медленно повторила она. — Так… так вышло. Мы не хотели. Мы не думали, что если обрушить магические стержни… Инэрис сжала кулак и заставила себя сосредоточиться. — Вы погубили их, — сказала она твёрдо. И добавила уже зло: — Убили последних богов. Готфрид отвёл взгляд. Инэрис посмотрела на Дерека потерянно и двинулась к выходу, бросив на ходу: — Пошли. — Постой! — окликнул её Готфрид, когда она уже коснулась рукоятки двери кончиками пальцев. — У меня есть ещё. Ещё эликсир. Инэрис замерла. — Что ты хочешь за него? — спросила она, не оборачиваясь. — Тебя. Инэрис чуть повернула голову и сплюнула на пол. — Пошёл ты. Убийца… богов… Она толкнула дверь и рванулась прочь. Воздух крепости душил её и, только оказавшись за пределами стен, она развернулась к Дереку и обняла его так крепко, как только могла. — Прости, — прошептала она, зарываясь носом в его волосы у самого уха, — прости, я должна была согласиться. Так диктует разум. Мы нашли бы способ потом избавиться от него. У нас была бы вечность. Но я… Я не могу. — Тшш… — Дерек осторожно погладил её по спине. — Ты не должна была. Есть вещи… — … которые мы не можем изменить… Инэрис рванулась из его рук и сжала кулаки. Качнула головой, разгоняя окутавший разум кровавый туман. — Они все погибли, Дерек. Все. Поэтому твоя мать бежала оттуда. — Если бежала она, то могли бежать и другие. — И дети их родились такими же смертными, как и ты… Инэрис сильнее сжала кулаки и повернулась к нему лицом. — Вот и всё. Столько лет мы потратили зря. — Не зря, — Дерек обнял её. — Мы были вместе. И у нас была цель. — Да, — согласилась Инэрис, хотя никой уверенности больше не ощущала. — Давай отойдём подальше и разобьём лагерь. Нужно отдохнуть и решить, что делать завтра. *** Они больше думали, чем решали. Каждый думал о своём, глядя в темноту. Инэрис пыталась вспомнить, какой была её жизнь до того, как она оказалась на Земле. Прошлое подёрнулось дымкой и казалось ненастоящим. Смириться с тем, что никого больше нет, оказалось неожиданно легко — будто закрыть книгу, которая давно опостылела. Она не чувствовала ничего. Дерек думал о том, что Готфрид мог и не лгать. Речи не могло быть о том, чтобы позволить Инэрис быть с ним, но у него в самом деле был эликсир, и если Готфрид в самом деле стал бессмертным, выпив его, значит мог стать бессмертным и он сам. — Мы могли бы проникнуть в замок и похитить его, — сказал он вслух. — Я имею в виду эликсир. — Не надо, Дерек. Он лгал. Как лгал все те годы, что я его знала. — Было бы странно сдаться теперь. — Мы не сдаёмся. Мы просто будем искать другой путь. Уверена — он есть. Дерек промолчал. Другого пути не было — это было ясно как день. Этот тоже был мифическим, но всё же шанс оставался. — Давай спать, — предложил он, и Инэрис кивнула. Дурные новости вымотали её. Они уснули привычно в объятиях друг друга, а ночью, проснувшись, Инэрис поняла, что осталась одна. *** Дерек поднялся, едва луна взошла на небосвод, и, взяв с собой лишь оружие и верёвку, направился к крепости Годфрида. Какое-то время он наблюдал издалека за передвижениями стражи, но ночь была коротка, и выждав, когда очередной наряд скроется в башне, он скользнул к стене и закинул верёвку так, что петля зацепилась за зубец. Подёргал, проверяя, прочен ли зацеп, и стал подниматься вверх. Крадучись он миновал открытую часть стены и нырнул на лестницу, ведущую во внутренний двор. Где находятся покои Готфрида, он не знал, но обнаружить их оказалось нетрудно — только там ещё горел свет. У Дерека не было чёткого плана. Он до последнего оставлял открытым вопрос — станет ли сам искать тайник или попытается допросить конунга. Спустившись во двор, он окончательно решил пойти вторым путём. Прокравшись мимо стражи, он пробрался в спальню Готфрида — тот сидел за столом, углубившись в какие-то свитки, так что взять его в захват оказалось неожиданно легко. — Где эликсир? — прошептал Дерек в самое его ухо. — Стра… — Готфрид не успел договорить, потому что Дерек зажал ему рот рукой. — Он тебе не нужен, — сказал Дерек твёрдо. — Уверен, твоя собственная вечная жизнь тебе дороже любой другой. Готфрид замычал — негромко, явно не пытаясь уже звать на помощь, и Дерек ослабил захват. — Что я получу? — Жизнь. Готфрид, кажется, думал. — Я отведу, — сказал он наконец. — При одном условии. — Я не оставлю Ису. — Нет. Ты просто должен сказать ей, что я отдал тебе эликсир. Сам. Потому что хотел ей помочь. — Это будет ложь. — Но ты получишь эликсир. — Ладно, — согласился Дерек и отпустил пленника. — Веди. Готфрид встал, всё ещё растирая пострадавшее горло, и двинулся к двери. — Эй… — окликнул Дерек и оглянулся на окно, но Готфрид покачал головой. — Я не буду звать охрану. Мы же договорились. Дерек с сомнением кивнул и последовал за ним. Они миновали череду коридоров и стали спускаться в подвал. Дерек ожидал увидеть темницу или сокровищницу, но была только пещера с мраморным постаментом в самом центре, на котором стоял украшенный золотом ларец. Готфрид подошёл к ларцу и, нажав потайную кнопку, заставил крышку отскочить. Затем достал флакон с прозрачной жидкостью и бережно, словно величайшую ценность, протянул его Дереку. — Это он? — спросил Дерек, с благословением принимая сосуд, в существование которого не верил никогда до конца. — Это он, — подтвердил Готфрид. — Но ты должен знать. Твоё тело может не принять эликсир. Я не хочу, чтобы Инэрис обвинила в твоей смерти меня. — Она всё поймёт. — И всё же, мне нужно подтверждение. Дерек смотрел на сосуд. — Скажи ей… — произнёс он медленно. — Скажи ей, что с ней всегда будет моя флейта. Если… Если вдруг. — Я понял, — Готфрид накрыл его руку своей. — Если это твоё решение — пей. Я скажу также, что ты любил её. Дерек кивнул. — Спасибо. Он залпом осушил сосуд, и оба замерли, ожидая реакции. Не происходило ничего. — Так и должно быть? — спросил Дерек. — Увы, похоже, твоё тело могло стать бессмертным. — Мог… — Дерек захлебнулся словами, когда под ребро ему ударила жгучая боль. — Ты… — боль запульсировала, когда нож Готфрида провернулся в его теле, и Дерек упал на землю. *** — Где он? — Инэрис влетела в тронный зал ураганом и, вопреки обыкновению, Готфрид сразу же отложил свиток в сторону. Он встал и шагнул вперёд. — Оставить вас? — спросил начальник стражи. Готфрид качнул головой. — Лучше доставь… Сам знаешь кого. — Я была права, да? — Инэрис сжала рукоять меча, силясь удержать его в ножнах. — Видишь, я не отрицаю. Я хотел вам помочь. Я дал ему эликсир. Инэрис выдохнула с облегчением и на секунду прикрыла глаза, заставляя себя успокоиться. — Я не ожидала, — сказала она тихо. — Я хотел как лучше. Но… — Готфрид повёл рукой, указывая на дверь. Инэрис похолодела, увидев, как вносят четверо воинов носилки, на которых укрытый шерстяным плащом лежал её возлюбленный. — Нет… — прошептала она. — Его тело не приняло эликсир. Я слышал, что так бывает. — Нет… — повторила Инэрис ещё тише. — Ты, ты убил его! — она всё-таки рванула меч из ножен и приставила его к горлу конунга. — Он просил передать, что его флейта всегда будет с тобой. И ещё… что он любит тебя, — произнёс Готфрид спокойно, лишь едва заметно скосив глаза на острие клинка. — Он бы не сказал этого под пыткой, Иса. Он знал, что может умереть. — Ненавижу! — Инэрис отшвырнула клинок и рванулась к носилкам, которые воины продолжали держать в руках. — Дерек… — прошептала она и коснулась пальцами лица, краешка губ, а затем скользнул дальше, чуть отводя в сторону плед, чтобы в последний раз ощутить прикосновение к телу того, кого любила. — Дерек… Хотелось кричать, что этого не может быть, но она слишком хорошо знала — может. Ещё одна тяжёлая ледяная капля упала в чашу её вины. Ещё один, кто был ей дорог, покинул её навсегда. — Дерек, — повторила она и сглотнула, а затем замерла, коснувшись глубокой раны под сердцем. Инэрис проследила её кончиками пальцев и тут же убрала руку, раньше, чем кто-то смог заметить её жест. — Он… выпил эликсир? — повторила Инэрис медленно. Она провела кончиками пальцев по волосам, в которых уже пробивалась седина и, разогнувшись, посмотрела Готфриду прямо в глаза. — Да, — повторил Готфрид, — мне жаль, что эликсир подействовал на него именно так. Я говорил тебе, что нам следует быть вдвоём. Все остальные смертны, Иса. А нам принадлежит вечность. — Ты думаешь? — спросила Инэрис, делая медленный шаг к нему. — А ты нет? Инэрис сделала ещё шаг. — А я думаю… — она рванулась вперёд и молниеносным движением перевернула Готфрида спиной к себе, сжимая горло в захват. Пальцы конунга успели схватить её предплечье, прежде чем Инэрис дёрнула его голову вбок, ломая шею, — что смертен ты. Боль никуда не делась. Хрустнувшая в руках шея Готфрида лишь сломала перегородку, удерживавшую её внутри. Секунду в зале было тихо. А затем одновременно раздались крики стражей, и Инэрис метнулась вбок, распластавшись в воздухе летучей мышью и проходя под ударом клинка. Она подхватила с пола собственный меч и ударила в ответ. Затем ещё раз и ещё. Не позволяя противникам соприкоснуться клинками даже с её клинком. Она не помнила, как покидала замок. Коридоры сменялись кричащими лицами, падали тела и мелькали в воздухе мечи. Инэрис пришла в себя на берегу реки. Она сидела, обхватив колени, и смотрела в воду, раскачиваясь из стороны в сторону. Кровавая пелена медленно расступалась, и в голове также медленно проступало осознание, что в крепости не осталось живых. Но ей было всё равно.Глава 6. Звёзды и ночь
Они с Ричардом полетели вместе, — потому как Дезмонд справедливо решил, что раз они делят на двоих — а вскоре будут делить и на троих — одну судьбу, то им следует быть ближе друг к другу, чем кому бы то ни было в ордене. Третий, которого они искали, оказался молоденькой девчонкой, сельской лекаркой. Все в округе говорили, что она умела исцелять наложением рук — хотя Дезмонд лишь фыркал, когда слышал подобное. — Если бы кто-то мог лечить одним касанием, то уверен, Эцин взяли бы этот навык на вооружение и обучили бы этому всех адептов. Ричард его скепсиса не разделял. — С чего ты взял, что твои Эцин знают о людях всё? Дезмонд фыркнул и не стал отвечать. — Вообще они меня не впечатлили, — закончил Ричард. Дезмонд спорить не стал. Спорить с Ричардом можно было только от полного безделья, потому что переубедить этого человека в чём-то не удавалось ещё никому. Они опросили жителей и нашли ту, кого искали — её звали Инга, и, по словам крестьянина из соседского дома, инквизиция забрала её только утром. — Инквизиция? — спросил Дезмонд и, посмотрев на Ричарда, обнаружил, что тот так же вопросительно смотрит на него самого. До сих пор слово это было им обоим неизвестно. — Церковь, — уточнил крестьянин и посмотрел на обоих с подозрением, — всех, кто владеет ведовской силой, сжигают на костре. Ричард присвистнул. Дезмонд кое-как сохранил равнодушное выражение лица. — За что? — Как за что? Это ж… они слуги ночи. Иначе как? — Что плохого в ночи? Крестьянин попятился, и Дезмонд понял, что сболтнул лишнего. — Куда их забирают? — спросил он. Крестьян махнул рукой неопределённо и скрылся в доме. — Взяли бы на вооружение, говоришь? — спросил Ричард, по привычке опуская ладонь на рукоять меча. Дезмонд не ответил. Вскочил на коня и направил его туда, куда указывал селянин. «Сжигают… — билось в голове, — слуг ночи…» В происходящем он не видел смысла — и так и не увидел до тех пор, пока они не освободили уже насмерть перепуганную к тому времени рыжую девчонку с самого столба. Дезмонд рассказывал ей о том, что орден даёт каждому право на выбор. О том, что, если Инга пойдёт с ними, никто не станет запрещать ей лечить и делать что бы то ни было — всё, что захочет Инга. Что закон у них только один — не нарушь свободу другого. Инга кивала судорожно, и Дезмонду казалось, что все его слова уходят в пустоту, потому что Инга в тот момент согласилась бы пойти с кем угодно и куда угодно. Наутро, однако, когда они уже добрались до корабля, девушка оттаяла и с любопытством разглядывала приборы для управления кораблём и синтезирования пищи. — Когда появилась инквизиция? — спросил Дезмонд, наблюдая за ней. Девушка вздрогнула, но быстро взяла себя в руки. — Их прислали звёзды, — она посмотрела на свои пальцы и загнула их по очереди, — три зимы назад. Сначала в большие города, так что они нас не трогали. А теперь добрались и до деревень. Инга внимательно посмотрела на Дезмонда. — Они говорят, я служу ночи. Я заключила сделку с тьмой. Они ищут всех, кто заключил сделку. Зачем — не знаю. Некоторые пропадают. Других сжигают на кострах. Говорят, мы похищаем души людей. А ты не боишься, что я похищу твою? Дезмонд усмехнулся. — А ты заключила сделку с тьмой? — Не уверена. Не помню. Но кто-то же дал мне силу. Дезмонд рассмеялся. Затем подошёл к ней и, склонившись — девушка была на добрую голову ниже его — прошептал в самое ухо: — Открою тебе секрет. Я и есть — Тьма. Инга чуть отстранилась и забавно изогнула брови. — И какова твоя цена? Моя душа? Дезмонд задумался. — Твоя верность. — Свет хочет очистить меня пламенем, а Тьма обещает мне свободу в обмен на верность. Я думаю, по рукам. Твои условия лучше. *** Уже вернувшись в Интаку, Дезмонд рассказал Аэцию о случившемся. Тот долго хмурился и ходил из конца в конец кабинета. Дезмонд некоторое время смотрел на него с подозрением и сказал наконец: — Только с Ричардом так себя не веди. А то мне начинает казаться, что ты растерян. Аэций остановился и повернулся к нему. — Дезмонд, они однажды уничтожили нас. — Кто? Инквизиция? — Инквизиция и Эцин — суть одно. Они и раньше говорили так. Они — Вечные Звёзды. Мы — Тьма, заключённая между звёзд. Дезмонд фыркнул и откинулся на спинку дивана. — Только не говори, что ты не знал — рано или поздно начнётся война. — Не говори так. Я не хочу войны. — Я никогда не хотел войны! — Дезмонд вскочил и тоже прошёлся по кабинету, а затем уставился на Галактиона в упор. — Только, знаешь, это никогда не помогало. Они объявили войну мне. Аэций вздохнул, но Дезмонд не дал ему ответить: — Если нужно будет драться — мы будем драться. Если нужно будет убивать — мы будем убивать. Они уже убивают — посмотри. Эта девочка умерла бы, если бы чудом не оказалась одной из «избранных». А сколько уже умерло до неё? Аэций поднял руку, показывая, что хочет закончить разговор. — Я понял тебя. Но мы — не они. И я не хочу делать из своих учеников солдат. — Увы. Там, где нет солдат — остаются только мертвецы. *** Второй раз оказалось сложнее. Дезмонд готовился к новой встрече сЭцин, но не с тем, что увидел на деле. Человек, к которому послал его Галактион, был убийцей. Он, как и в прошлый раз, взял Ричарда с собой. Инга напросилась с ними сама. Она была не слишком общительна — скорее не от стеснительности, а от какой-то не совсем понятной Дезмонду постоянной погружённости в себя. Целые дни она сидела в библиотеке, не столько отыскивая что-то, сколько пытаясь впитать в себя всё то огромное знание о мире, которое миновало её и её дом. Новость о том, что звёзды не искорки на небе, а огромные огненные шары, она приняла на удивление легко, сказав: — Я так и знала. Было бы странно, если бы все они светили только для нашей деревни. Новость о том, что планет множество, также не поразила её — только вызвала любопытный блеск в глазах. — Хочу посмотреть их все, — заявила она. — Инга… их миллионы. Инга задумалась, а затем ответила: — Да. Наверное, мне не хватит жизни на это. После подобного признания Дезмонд, который никогда сам не задумывался о конечности своей жизни, понял, что попросту не может оставить девушку на Интаке. Ингу ему без конца хотелось баловать, потому что она была хрупкой, как тростинка, и казалась беззащитной. Язык у неё, впрочем, был подвешен неплохо, и изрядную долю конфликтов, которые создавал Ричард, она, как оказалось вскоре, легко могла погасить. Увидев фото человека, которого они должны были завербовать, в досье, Инга долго смотрела расширившимися глазами, а потом сказала: — Я понимаю, у каждого есть право на свободу. Но… — А главное мне не нравится, — вклинился Ричард, — что он убивает из-за угла. Винтовка — это подло. Это не по чести. Дезмонд полностью разделял сомнения своих спутников. Худощавая фигура «хашашина» — как называли таких на планете, куда им следовало прибыть — не вызывала в нём ни капли симпатии. Однако бунт на корабле следовало подавить в зародыше — Ричард и так не имел ни малейших представлений о субординации, не хватало ещё, чтобы он разбаловал Ингу. — Этот человек потерял семью. Жена и его двое детей погибли при пожаре. — Ты сам-то ему сочувствуешь? — снова вклинился Ричард, но Дезмонд не обратил на него внимания. — …К тому же… ассасины — обычная профессия для их мира. У них тут всем правят школы профессиональных убийц. — Не уверена, что мне нравится этот мир, — заметила Инга. — Вернуться не поздно. Я никого не держу. Каждый волен сам выбирать свою смерть. Инга вздохнула и покосилась на Ричарда в поисках поддержки, но тот молчал. — Извини, — сказала она и затихла до самого конца полёта. Дезмонд удалился в рубку под предлогом того, что должен проверить навигатор, и остаток времени просидел один, глядя на звёздное небо на мониторе. Он всё ещё не был уверен, что хочет видеть этого человека рядом с собой. Ричард был ему как брат. Инга хоть и не походила ни на кого из них, но тоже вполне вписывалась в команду. Убийц Дезмонд не любил. И потому, что убивать из-за угла было подло. И потому, что любой свободе имелся предел. Оставался шанс, что ассасин по имени Джерико Тамисс в самом деле оказался убийцей случайно, — но и он не оправдался. Зато Дезмонда ждал при встрече с ним последний сюрприз. Он встретил Джерико в небольшом баре. Назначил встречу заранее, обещав сделку, и пришёл один, чтобы не испортить дело неуместными комментариями Ричи и наивностью Инга. Джерико внимательно выслушал всё, что говорил Дезмонд о свободе и поиске пути, после чего сказал: — Мой магистр говорит, что служение ордену приведёт меня в рай. Что говорит твой магистр? Дезмонд прокашлялся. — Мой магистр говорит, что в этой жизни ты обретёшь то, что ищешь. — В этой жизни мне нечего искать. Джерико встал. — Постой, — окликнул его Дезмонд. Джерико остановился. — Я тоже терял близких. Но это не конец. Мы не знаем — что там, за гранью смерти. Но мы можем дать тебе смысл жить. — Мне не нужен ваш смысл, — отрезал Джерико, — в жизни нет смысла. Смысл есть только в смерти. — Но Рая нет! Джерико молча отвернулся и пошёл прочь. Дезмонд стукнул кулаком по столу и, уткнувшись носом в кружку пива, сделал большой глоток. Когда он открыл глаза, то решил было, что попал в собственный кошмар. — Рая нет, — произнёс Ренгар, сидевший, как оказалось, ровно напротив него. — По крайней мере, я его не видел. Но вот насчёт Ада готов ответить — и ты туда попадёшь. Дезмонд скосил глаза на кружку. — Ты не пьян. По крайней мере, я тебе не примерещился. Дезмонд потянулся к оружию, но Ренгар накрыл его руку своей. — Я тут не для того, чтобы драться, Волк. Не сейчас. Я тут, чтобы сказать — оставь ассасина. — И это всё? — Дезмонд усмехнулся. По спине всё ещё бежал холодок, но в остальном он уже взял себя в руки. — Нет, не всё. Я пришёл посмотреть тебе в глаза. Дезмонд рванул руку и вскочил, на ходу переворачивая стол — и замер, остановив руку на кобуре бластера. По другую сторону стола не было никого. Разумеется, он не собирался поддаваться угрозам. Строго-настрого запретив Инге высовываться с корабля, он взял с собой Ричарда и отправился к школе ассасинов. Внутрь попасть было невозможно — если только не пытаться перерезать всех, кто там обитал. Ричарду удалось разговорить одну из девушек, прислуживавших в школе, и через неё они узнали, что Джерико Тамисс накануне в свою келью не вернулся. Как не вернулся он утром, вечером и на следующую ночь. За всеми входами в школу была установлена слежка, но после недели наблюдения стало ясно, что Джерико Тамисс исчез бесследно. *** Аэций выслушал рассказ молча. — Он был один? — только и спросил он. — Ренгар? Я видел одного. Аэций кивнул. — Странно, что я его не узнал. — Что? — Ничего. Не хочу говорить, пока не уверен до конца. — Отлично. Будем скрывать друг от друга правду — как Эцин. — Я ничего не скрываю. Просто не сейчас. И… Я хочу показать тебе ещё кое-что. Не менее важное, может быть. Идём. Говоря это, Аэций встал и провёл ладонью по корешкам книг, а затем отошёл чуть назад. Полка повернулась, открывая проход в извилистый узкий коридор, и они вошли внутрь. — Тайны… — пробормотал Дезмонд недовольно. — Я свободен не посвящать вас во все свои дела, разве нет? — Но что, если твои дела касаются нас? Аэций резко остановился и посмотрел на него. — Дезмонд, тебе я говорю больше, чем кому бы то ни было. И тебе я доверяю, как никому. Но есть вещи, которые никак не помогут тебе. И есть вещи, которые ты должен открыть сам — чтобы поверить. Их я не стану говорить. Так сделает любой учитель, который желает тебе добра. — Но если я спрашиваю сам — значит я готов поверить всему! Аэций покачал головой. — Ты так думаешь. Пока не получил ответ. — Пас, — заявил Дезмонд и первым пошёл вперёд. Стены над головой смыкались сводчатым потолком, отделанным малахитом, и всё это место мало походило на ту Интаку, к которой Дезмонд привык. Он остановился, только когда коридор закончился пещерой. В дальнем углу журчала вода, а в центре располагался постамент. На постаменте стоял отделанный серебром ларец, и Аэций, обогнав ученика, подошёл к ларцу. Начертил какую-то руну на его стенке, и крышка отскочила назад. — Подойди, — попросил он, и Дезмонд подошёл. Внутри ларец был разделён на десять секций. И десять флаконов с искрящейся жидкостью стояли в каждой из них. — Эликсир, — ответил Аэций на невысказанный вопрос. Дезмонд тихонько выругался. — Ты можешь сделать бессмертным любого. — Не любого, — оборвал его Аэций, — только десятерых. — Но это же… образец. Отдай его учёным, и они откроют секрет бессмертия. Аэций посмотрел на него насмешливо. — Каждый флакон, — сказал он, — это человеческая жизнь. А ты предлагаешь потратить чьи-то жизни на опыты. — И кто будет решать, чью жизнь стоит продлить? Неужели ты? — К сожалению, я. И тут нечего решать. Эликсир понадобится наследникам — если ты ещё не понял, Ричард и Инга в отличие от тебя — смертны. Дезмонд отвернулся. — Понял, — сказал он. — Это всё, — Аэций закрыл ларец, — больше у меня секретов от тебя нет. А что касается Ренгара… Ты и сам наверняка понял. Если первое, что я сделал, оказавшись на свободе — отыскал тебя, то вряд ли Безымянный действовал иначе.Глава 7. Кельтский крест
Дни шли за днями. Небо оставалось таким же бесконечным и далёким. Звёзды такими же недоступными. Боль день ото дня не становилась слабей. Поначалу Инэрис ожидала, что впадёт постепенно в то же состояние апатии, в котором находилась до встречи с Дереком. Что снова будут дни сменять дни, а зимы — вёсны, и всё вокруг будет казаться таким же одинаковым, как и тогда, когда она едва только оказалась на Земле. Этого, однако, не происходило. Время тянулось медленно. Дни были пустыми и долгими, так что хотелось кричать, хотелось заставить время ползти хоть чуточку быстрее — но не выходило ничего. Особенно одинокими оказались вечера. Когда нельзя было прислониться к тёплому телу и уснуть. Инэрис закрывала глаза и представляла, как целует губы Дерека, ласкает его плечи… А потом обхватывала себя руками, силясь обнять пустоту и понимая, что это невозможно. Она много думала — о том, что случилось, и о том, что она сделала не так. Вопреки обыкновению ошибки складывались в голове во вполне ощутимый перечень, и Инэрис воспринимала их равнодушно и спокойно, будто анализировала все события со стороны. Она начинала с Дерека. Здесь первой ошибкой было, безусловно, то, что она решила связать свою жизнь с человеком. Инэрис должна была предвидеть последствия такого решения. У неё были все основания прогнозировать то, что произошло. И, кроме того, она старательно убеждала себя, что срок Дерека в любом случае близился к концу. Убедить себя в последнем, правда, не получалось. Инэрис твёрдо решила, что подобной ошибки не повторит. Теперь, когда она видела людей достаточно, ей было абсолютно ясно, что они слеплены с ней совсем из разного теста. От этой мысли одиночество с новой силой стискивало грудь, потому что за всё время их странствий по земле они с Дереком так и не увидели больше никого, кто был бы родом из Империи. Только Готфрид, и тот оказался шарлатаном. Были легенды, сказки, песни… Но все они заводили в никуда. И теперь, когда Инэрис знала, что колония её сородичей погибла из-за глупости и дикости аборигенов, она всё-таки смирилась с мыслью о том, что никого из бессмертных не встретит никогда. И здесь она подходил к следующему вопросу и к следующей ошибке. Обучение в Ордене включало в себя обучение выживанию в экстренных ситуациях. Так в случае, если адепт оказывался на планете, не связанной с Империей ни торговыми путями, ни даже минимальным контактом, следовало, прежде всего, проверить, нет ли на этой планете кого-то из представителей Ордена. Зачастую такие были, потому что Орден особое внимание уделял пограничным мирам, отколовшимся от Империи, где всегда в первую очередь прорастали ересь и бунт. Инэрис сильно сомневалась, что на Земле могут быть представители Ордена, однако инструкцию отработать следовало сразу же — а она не сделала этого, полностью утонув сначала в собственном разочаровании, а затем в собственной любви. Инэрис пообещала себе, что плотно займётся этим вопросом в ближайшее время, и стала думать дальше. Раз за всё время их путешествия они с Дереком не наткнулись ни на бессмертных, ни на адептов Ордена, следовало исходить из того, что Ордена здесь всё-таки нет. И тогда инструкция предписывала: А) проработать возможность постройки космического корабля Б) в случае отсутствия такой возможности — не раскрывая себя, установить контакт с местным населением и заняться тем, чем должен занимать Орден — борьбой за общее благо. Инэрис долго выбирала между двумя этими фантастическими путями. Последние годы расслабили её — это она понимала сейчас необыкновенно ясно. Потому что в день битвы за Фаэну она не размышляла бы, а делала всё ровно так, как предписывала инструкция. Теперь же… Инэрис поджала губы и склонила голову, разглядывая, как танцуют лепестки пламени, пожирая сухие брёвна. Она не хотела никакого общего блага. Не хотела все те годы, что провела с Дереком. Ей было всё равно. Она оправдывала себя тем, что эти люди никто ей — но ведь Книга Звёзд учила, что нельзя делать различий между теми, кто тебе дорог, и теми, кого ты не знаешь. И если задуматься, не потому ей было всё равно, что она стала сомневаться в Книге Звёзд: в Ордене — да, но не в его заветах. Она просто не хотела ничего. Она не видела, почему должна делать что-то для людей, когда саму её предали все, кого она знала. Все до одного. Даже Аврора послала её на смерть и, похоже, ни разу не задалась вопросом о том, выжила Инэрис или нет. Инэрис сузила свой мир до одного-единственного человека, которому была небезразлична, и поплатилась за это. Она думала, что если не будет пытаться изменить мир, то и мир не тронет её — оставив бродить по дорогам от замка к замку и быть вечной изгнанницей в любом из миров. «Есть вещи, которые мы не можем изменить». Инэрис стиснула зубы и улыбнулась без всякой радости. «Может, и так, — подумала она. — Может быть, есть скалы, которые останутся скалами, как бы мы ни старались их сломать. Но если бы мы верили, что небо — обитель богов, мы никогда бы не освоили звёзды. Если бы мы думали, что вселенная принадлежит богам, мы никогда бы не стали править ей. Мы проиграли. Как проигрывают все. Но мы сражались. Я сражалась. И сражалась бы снова, потому что тогда я не умела отступать. Так что же изменилось с тех пор? Так же, как и тогда, нет надежды. А разве была она когда-нибудь? Разве надеялась я на что-то, вступая в Орден? Я знала, что мир изменить нельзя. Я знала, что я только песчинка в жерновах истории человечества. Но я пыталась. Потому что иначе не могла. И я была кем-то. У меня было имя. Были те, кто боялся меня. Кто знает, может, были и те, кто любил? Только я никогда об этом не знала. Теперь у меня нет врагов. Только и меня самой тоже нет. Я — как пыль на этой дороге — такая же бесполезная. И миру безразлично, жива я или нет. Он стёр человека, который был для меня всем, в песок — походя, даже не заметив случившегося. Разве могло быть раньше так? Нет. Мы гибли, но вместе с нами гибли звёзды». Инэрис встала и принялась затаптывать костёр. Не было никакой спешки в том, чтобы отправиться в путь — ночь едва перевалила за середину. Но спать она не могла. И сидеть тоже не могла. Нужно было делать хоть что-то, что могло бы приблизить её к звёздам. *** Инэрис обошло континент от края до края. Теперь она старательно отсчитывала дни, месяцы и годы, чтобы представлять, как мог измениться мир наверху за время её пребывания на Земле. В каждом городе она искала следы тех, кого здесь называли богами, но кто, как она знала, были лишь людьми, узнавшими тайну бессмертия. И в каждом городе её посылали в другой, рассказывая истории о героях и чудовищах, переплетавшиеся между собой. Инэрис тихо усмехалась, вспоминая, как Дерек слагал свои песни. Осьминог легко превращался у него в кракена, а старый плешивый волк — в стража богов Фенрира. Она легко угадывала смыслы, которых не видели смертные, но всё равно не могла найти, откуда исходят легенды — и часто, слишком часто понимала, что корни их уходят под воду. Туда, где ей уже нечего искать, кроме руин. Шёл X век. Задавать вопросы о богах становилось всё опасней, а те, кто мог дать ответы на них, всё более старались укрыться от незнакомцев. Инэрис приходилось изучать тайные знаки, которыми еретики и алхимики разговаривали между собой. Однако и это помогало не всегда — слишком боялись Трибунала веры те, кто хранил запретные знания. Однажды, странствуя на востоке, Инэрис с трудом отыскала адепта, который слышал об алхимике, знающем тайны бессмертия. Несколько месяцев она потратила на то, чтобы отыскать его — и едва сдержала смех, узнав, что алхимик живёт на острове на западе от материка. — На острове? — не сдержалась она. — Остров утонул, дурак! Много веков, как утонул, и… — Британия утонула? — глаза адепта округлились в ужасе. Инэрис устало покачала головой, поняв, что путь её ещё не подошёл к концу. — Прости, учёный человек. Я безумна. Такой меня сделали долгие поиски. Скажи — как мне его отыскать? Адепт решился ответить не сразу. Он назначил испытание верой, и только когда Инэрис прошла его, вручил ей амулет в виде креста, заключённого в круг. — У него будет кельтский крест. Так вы узнаете друг друга. Инэрис поблагодарила и ушла, направившись теперь ровно туда, откуда пришла — в Британию. В тот год она высекла на дощечке, которую носила у сердца, четыреста восьмидесятую зарубку — столько лет прошло с тех пор, как Дерек покинул её. Тоска понемногу утихала. Слишком много нового увидела она, чтобы продолжать думать о прошлом. Осталась только уверенность в том, что она не рождена для любви и никогда не сможет остановиться и окончить путь. Цель померкла, потому что бесконечные дороги, сетью оплетавшие её жизнь, сливались в одну, но никогда не вели к концу. Она сама уже не верила в то, что отыщет кого-то из бессмертных, и просто шла из упрямства вперёд, так и не решаясь поверить до конца, что к этой Земле она прикована навсегда. Инэрис вспоминала, сколько веков потребовалось когда-то её предкам, чтобы выйти в космос — и с ужасом думала о том, что на это могут уйти тысячи лет. Мир вокруг двигался собственным запутанным путём, то приближаясь к расцвету, то снова погружаясь в пучину тьмы. Так же, как и Инэрис, он не приближался к цели ни на миг. *** Британия встретила её туманом и прохладой Прохладу Инэрис любила. Здесь она чувствовала себя куда уютнее, чем в солнечной Италии или жаркой Греции. Когда ещё Дерек был рядом, Инэрис обнаружила, что кожа её чувствительна к солнцу, и путешествия на юг всегда давались ей нелегко. Как обычно, Инэрис опросила монахов и осмотрела кабаки. Все вокруг слышали о бессмертном алхимике, но никто не знал ни имени его, ни лица. Инэрис сдалась. Она поняла, что сдаётся, сидя на берегу у причала и бросая камешки в грязный от близости людей океан. Не было никого, кто мог бы указать ей дорогу к звёздам, а те, кто мог, умерли давным-давно. И это означало, что пришло время привыкать к жизни на Земле и подстраивать её под себя. Инэрис задумалась — кем она могла бы быть в этом мире, где главной ценностью была сила? Вариантов было множество. Бард из неё вышел не очень хороший, да и не нравилось ей смотреть и воспевать то, от чего хотелось воротить нос. Услаждать капризных корольков и их избалованных дочек определённо было не для неё, тем более в годы, когда древние героические саги были забыты, и всё более слушатели предпочитали песни, рассказывающие о веселье и любви на сеновале. Зато Инэрис могла бы стать хорошим убийцей, шпионом или даже фавориткой короля. Последнее заставило её саму хохотнуть и с особенной злостью швырнуть камешек в воду. Она проанализировала все три варианта, которые находились друг от друга не так уж далеко. Потом поднялась, отряхнула штаны и потёртый плащ и двинулась к ближайшей таверне. Оглядела зал и внимательно выслушала стражников, объявляющих приметы и награду за разыскиваемого разбойника. *** На поиски Рыжего Колби, хозяйничавшего на дорогах, ушло три дня — смехотворно мало по сравнению с тем, сколько времени Инэрис потратила на поиски несуществующего алхимика. Однако, взяв грабителя и убийцу за шкирку, Инэрис не повела его к страже, а направилась прямиком ко двору. — Специальное поручение короля! Именем короля! — заявила она, минуя стражников и даже не опуская на них взгляд. Рыжий Колби за спиной тихонько ругался. Местный король Вортигерн был мало похож на Готфрида, и это Инэрис обрадовало в первые же минуты, едва она оказалась в тронном зале. Вортигерн был полон, седовлас, и хотя взгляд его был суров, в целом производил впечатление расслабленного спокойствия. Выражением лица король отдаленно напомнил Инэрис Аврору, и она улыбнулась. Швырнула свою добычу к ногам короля. — Ваше повеление выполнено, мой лорд. Вортигерн с недоумением посмотрел на неё. — На всех столбах говорится, что повелением короля Рыжий Джек должен быть доставлен в тюрьму живым или мёртвым. — В тюрьму, а не ко мне во дворец, — произнёс Вортигерн, но потому, что её ещё не вышвырнули, Инэрис поняла, что начало положено. — Видите ли, та награда, которая указана на листовках, мне не по нраву. Ваши глупые стражники предлагают за этого отпетого ублюдка деньги. Вортигерн хмыкнул. — Чего же хочешь ты? Инэрис поклонилась ещё раз и улыбнулась. — Служить вам. *** Инэрис много лет уже не называлась настоящим именем — оно было слишком приметно, а значит, ставило под удар и её, и тех, с кем она заводила разговор. В Китае он назывался Ионзен, в Исландии — Йеной. Здесь, в Британии, она назвалась ирландским именем Иарлэйна. Король назначил ей три испытания верности — таких испытаний Инэрис прошла в своей жизни несчётное количество. Иногда ей казалось, что вся её жизнь — череда испытаний, и весь смысл этой жизни — доказать кому-то, что она достойна чего-нибудь. Испытания она проходила, вот только награда всё время ускользала, но Инэрис пыталась опять и опять. Справилась она и в этот раз, и король готов был уже принять её в круг своих приближённых, когда выступил вперёд рыжеволосый молодой мужчина и произнёс: — Я не верю ей. Инэрис с недоумением воззрилась на говорившего. Мужчина ей не нравился. — Я не знаю, кто она такая и откуда пришла. — А я не знаю, кто ты такой и откуда пришёл, — ответила Инэрис мгновенно, поймав его взгляд и пытаясь заставить мужчину отступиться, как это было обычно с теми, кто смотрел Инэрис в глаза. Именно поэтому она не заметила секунды, когда Вортигерн усмехнулся. — Моё имя Меолан Нолан, — теперь уже Инэрис усмехнулась, заметив, как её собеседник стиснул кулаки, явно оскорблённый словами неизвестной авантюристки. — Я советник короля Вортигерна уже много лет. — Видимо, советовать вы начали ещё в пелёнках, — произнесла Инэрис задумчиво. Меолан Нолан открыл рот, чтобы возразить, но так ничего и не сказал. Инэрис видела, как надуваются желваки на его скулах. — Я не нравлюсь вам, но я нравлюсь вашему королю, Нолан. Так что вам придётся смириться. Я остаюсь здесь. Инэрис повернулась на пятках и пошла прочь в апартаменты, которые уже месяц как отвели при дворе лично для неё. Ни разу за этот месяц не видела она Нолана и ничуть об этом не жалела. Инэрис успела ополоснуться в бадье с холодной водой и сидела на кровати, штопая одну из двух имевшихся у неё блузок, когда раздался стук в дверь. — Да-да, — крикнула она. Дверь отворилась и, подняв голову, Инэрис увидела уже знакомого рыжего советника. — Король Вортигерн приказал нам поладить, — сообщил тот с порога. Инэрис усмехнулась. — А я с вами и не ссорилась. Не стойте у меня на пути — и нам и дальше ссориться не придется. — Вы чего-то не понимаете, — Нолан затворил за собой дверь и скрестил руки на груди. — Как бы ни трудно вам это понять, я — первый советник короля. Хотите есть за королевский счёт — дело ваше. Но не лезьте в дела королевства. — Во-первых, — Инэрис отложила блузку и встала напротив, — я пока в них и не лезла. Во-вторых, если вас так беспокоит, что кто-то вам помешает — видимо, вам есть чего опасаться. А значит, я могу сослужить хорошую службу королю, если выведу вас на чистую воду. Нолан открыл рот и снова закрыл. Инэрис сделала ещё шаг вперёд. — В чём дело, Нолан, боитесь? — Король приказал нам с вами выяснить, почему корабли не доходят до Корнуолла, — отчеканил он. — Вот в чём дело. Боитесь, я добьюсь успеха раньше вас? — Вы меня плохо слышали, Иарлэйна? — Слышала вас хорошо. Уйдите, мне нужно заняться поручением короля. *** Спустя месяц Инэрис с Ноланом переспали. Инэрис сама не очень поняла, как это произошло, тем более, что советник не переставал её раздражать, а она редко позволяла себе такие вольности как секс с полезными — или, наоборот, — вредными — людьми. Инэрис подозревала, что это и подвело её, когда они с Ноланом всё же пришли к соглашению о том, что будут делиться информацией, и встретились вечером у советника дома. В отличие от Исы, Нолан хоть и бывал часто при дворе, но имел свой дом в городе, куда и пригласил Инэрис — или вызвал, если быть точным. — Не смейте так ко мне обращаться, — выпалила Инэрис уже с порога и остановилась, наблюдая за Ноланом, медленно водившим пальцем по раскрытому фолианту. Тот не шелохнулся. Не то чтобы Нолан казался Инэрис каким-то особенно привлекательным, просто в последнее время она стала замечать за собой, что постоянно думает о том, как бы получше утереть нос этому малолетнему выскочке. Нолан едва ли выглядел на тридцать, в то время как всем придворным советникам было уже за пятьдесят. И походил он на них так же мало, как рыжий откормленный домашний кот на уличных голодных котов. Нолан всегда был аккуратно выбрит и тщательно причёсан, кожа его казалась холёной, будто её никогда не касалось дуновение морского ветра, а пальцы были хоть и не очень тонкими, но довольно изящными. Инэрис нравилось, как Нолан улыбался — и как бешено сверкал глазами, когда она пыталась вывести его из себя. Вывести Нолана из себя было на удивление легко, хотя Инэрис не замечала, чтобы тот когда-нибудь повышал голос, общаясь с другими придворными. — Вы врываетесь ко мне в дом и ещё смеете в чём-то обвинять? — спросил Нолан зло, поднимаясь из-за стола, и по тому, как дрожал его холёный палец, Инэрис догадалась, что Нолан едва сдерживался, чтобы не метнуться ей навстречу сразу. — Вортигерн сказал вам считаться с моим мнением. А вы почему-то возомнили себя главным надо мной. — А почему бы и нет? — Нолан всё-таки подлетел к Инэрис вплотную, и оба замерли, неожиданно чётко ощутив близость друг друга. Инэрис невыносимо захотелось попробовать губы Нолана на вкус — быть может, просто потому, что она давно уже не пробовала ничьих губ, а может, потому что злость на Нолана требовала выхода. Инэрис толкнула Нолана к стене и приникла к его губам. Нолан был неподвижен секунду — а затем оттолкнул её, но лишь за тем, чтобы прижать девушку к стене. Они были почти одного роста, и Нолан не казался Инэрис особенно сильным, но драться с ним в полную силу собственных мышц не хотелось. Так что она попросту сосредоточилась на том, чтобы содрать с Нолана мантию советника и оценить то, что находится под ней. Теперь, без этой бесформенной, похожей на платье, тряпки Нолан оказался на самом деле красив, и Инэрис с любопытством ощупывала его мышцы, мешая самому Нолану раздевать её. Она оттолкнула Нолана, снова прижимая спиной к стене, и сползла вниз, поцелуями по новой исследуя грудь любовника. Нолан гладил её плечи и шелестел волосами, заставляя ещё больше дрожать от желания, — а затем поднял и толкнул к письменному столу. Только тогда Инэрис на мгновение протрезвела и выдавила: — Эй! — он резко оттолкнула Нолана и смотрела какое-то время на него. Продолжения хотелось неимоверно, но это не отменяло того, что она не собиралась отдаваться этому малознакомому выскочке. Нолан явно хотел того же. Он притянул Инэрис к себе и попытался отвлечь поцелуем, плавно прошёлся руками по её спине и скользнул к ягодицам, ещё обтянутыми лёгкими дорожными брюками. Инэрис поймала Нолана за волосы и оттянула их назад. — Я не собираюсь под тебя ложиться, дошло? — Это очень заметно, — согласился Нолан и, вывернувшись, приник поцелуем к её ключице. От внезапного удовольствия Инэрис ослабила руку и выпустила волосы Нолана, позволяя тому продолжать. Нолан тёрся о неё напряжённым телом, и это трение окончательно сводило Инэрис с ума. И всё же она по-прежнему не собиралась подчиняться. Они поменялись местами ещё трижды, после чего Инэрис уступила. Нолан брал её с ожесточением, одновременно засыпая плечи нежными поцелуями. Инэрис двигалась навстречу в том же яростном ритме, чувствуя, что не может насытить овладевший ею голод. Потом Нолан сполз на пол и откинулся спиной на боковую стенку стола, и Иса сползла вместе с ним. Никто не спросил, что это было, и никто не потянулся к другому, чтобы обнять. Уходить тоже не хотелось. Инэрис просто сидела и ласкала взглядом не по-мужски холёное тело Нолана. Она чувствовала, что хочет ещё, и не видела причин отказывать себе в продолжении — тем более, что в глазах Нолана горела такая же точно страсть. Инэрис наклонилась, чтобы опереться на руки, и на четвереньках подползти к Нолану вплотную, и замерла, только теперь увидев выжженный под его правым соском кельтский крест.Глава 8. Чаша и шар
Нолан всегда был проблемой. Инэрис не помнила ни дня, когда бы Нолан не мешал ей усиливать позиции при дворе. И хотя заветный кельтский крест всё ещё стоял у Инэрис перед глазами, о том, чтобы завести о нём разговор, не могло быть и речи. Как-то Инэрис не выдержала и заявилась к нему, Нолану — теперь уже без приглашения, чтобы спросить напрямую: — Что тебя не устраивает? Нолан снова сидел за письменным столом и изучал ворох свитков. Когда Инэрис появилась в дверях, он лишь чуть заметно скосил на неё глаза и продолжил что-то писать. Инэрис в два шага преодолела разделявшее их расстояние и выхватила свиток из рук Нолана. Тот вскочил моментально и дёрнул пергамент на себя. Инэрис не отпускала, и после второго рывка свиток с громким хлопком порвался на две части. — Поверить не могу, — процедил Нолан, разглядывая оставшийся у него в руке обрывок. — Этот трактат прожил пять сотен лет — и прожил бы ещё столько же, если бы не появилась ты. — Если бы ты не стал мне перечить, ты хотел сказать? Нолан зло посмотрел на девушку. — Ты не человек, а несчастье. — А вот с этого места поподробней, — Инэрис отгребла свитки в сторону и присела на краешек стола, делая вид, что не видит, каким взглядом провожает её движения Нолан. — Что тебе не понятно? Всё было отлично. Вортигерн верил мне и не задавал вопросов. Дела в королевстве шли просто замечательно. А что теперь? Он играет в чехарду. Угрожает мне тем, что ты станешь советницей, а знаешь, что будет тогда? — Что будет тогда? — спросила Инэрис, не моргнув. — Тогда я отправлюсь жить в лес, если, конечно, меня не сожгут на костре, а первым министром станет лорд Голфилд! Поверить не могу, ты вмешиваешься в дела чужого двора, даже не подумав выяснить, что здесь происходит. Инэрис пожала плечами. Слова Нолана немного смутили её — ей и в самом деле до сих пор не приходила мысль о местной политике. Только о том, чтобы самой утвердиться при дворе. — Ты прав, — признала она, и Нолан с удивлением воззрился на неё. — Ты хочешь, чтоб я поверил, что ты раскаиваешься? — В общем… да. Инэрис задумчиво постучала пальцами по столу. — Послушай, мне абсолютно всё равно с кем заключать союз. И если ты вдруг решил, что я заодно с Голфилдом — то напрасно. Я впервые услышала о том, что он претендует на серьёзный пост только что. Нам с тобой совсем необязательно ссориться. Тем более… что у меня к тебе есть парочка вопросов. Нолан внимательно смотрел на неё. — Ты мне не нравишься, — сказал он вслух. Инэрис открыла рот, стиснула кулак и снова рот закрыла. — Это преодолимо, — процедила подумав. — Поверь, со мной лучше не ссориться. — Пока ты мне этого не доказала. — Только не говори, что я должна пройти какое-то испытание. Честно говоря, я от них уже устала. — И всё же ты должна пройти испытание. Инэрис сильнее стиснула пальцы в кулак. Нолан бесил её всё сильнее, и на языке вертелся один-единственный вопрос: «Кто ты такой?». — Чего ты хочешь? — спросила она вместо этого. — Хочу, чтобы ты помогла мне найти одну вещь. Говорят, ты легко умеешь искать людей. — Что за вещь? Нолан замолк. Он явно сомневался. — Начал, так говори. — Пойдём, — сдался Нолан наконец и первым двинулся к двери. Инэрис молча последовала за ним. Они вышли в холл и, свернув в коридор, подошли к маленькой дверце, которую Нолан отпер своим ключом. За дверцей оказалась винтовая лестница. Нолан взял со стены факел и протянул его Инэрис, сказав: — Подержи. Инэрис послушалась, а Нолан извлёк из кармана кремень и огниво и разжёг факел, а затем сам взял его в руки и пошёл вниз. — Ты веришь в магию? — спросил Нолан на ходу. Инэрис тихонько хрюкнула. Нолан покосился на неё через плечо. Инэрис заставила себя сосредоточиться и произнесла: — Ты понимаешь, что я могу доложить в Трибунал веры? Нолан промолчал. Они прошли ещё несколько метров, а затем Инэрис поймала Нолана за плечо. — Меолан, я тебе не враг. — Как я и сказал, у меня нет оснований так считать, — Нолан вывернул руку из её пальцев и продолжил спускаться вниз. Инэрис лишь пожала плечами и тоже продолжила путь. Лестница закончилась новой дверью, а миновав её, Нолан прошёл вперёд. Инэрис же остановилась, рассматривая открывшийся её обзору зал, и присвистнула. Потолок украшала карта, изображавшая звёздное небо, а под ногами была карта материка, со всех сторон окружённого океаном. Стены же сплошь усеяли алхимические знаки, далеко не все из которых были Инэрис знакомы. — Ты можешь считать, что я безумен. Но у меня есть основания думать, что люди когда-то пришли со звёзд. — Все люди? — вырвалось у Инэрис. Нолан прищурился и внимательно посмотрел на неё. — Думаю, да. А что? Инэрис покачала головой. — Ничего. Я не знаю. Мне казалось… Казалось скорее, что только некоторые могли прийти оттуда, как… — она замолкла, внимательно разглядывая Нолана. Тот так же разглядывал её в ответ. — Продолжай, — попросила Инэрис. — Я слушаю. И я верю. — Именно это меня и настораживает… — произнёс Нолан, но всё же продолжил. — Люди, жившие на звёздах, были бессмертны. Ещё античные говорят нам об этом. Я сверял многое — саги северных народов, египетские папирусы и глиняные таблички погибших стран… в них очень много общих мест. И это только убедило меня в том, что я прав. Раньше люди могли подниматься на небо и спускаться вниз. Инэрис сглотнула. — И что теперь? — Теперь… — Нолан облизнул губы. — Есть вещество, которое может сделать людей бессмертными. Такими, какими они были раньше. Многие алхимики бились над его формулой. Но… — Никто не нашёл, — закончила Инэрис за него. — Я нашёл! — выпалил Нолан, и по тому, как сверкали его глаза, Инэрис поняла, что Нолан не лжёт. Слишком искренне он верил в то, о чём говорил. Он походил в эту секунду на ребёнка, который хотел похвалиться игрушкой. А сама Инэрис в момент ощутила, как грудь её сдавило отчаяние. — Значит, ты не был на звёздах? — спросила она. Нолан посмотрел на неё со смесью недоумения, недоверия и подозрения. — Как бы я мог там быть? — Я надеялась, что ты сам из… золотого века, — Инэрис вздохнула. — Продолжай. Я выполню то, что ты хочешь. — Кто тебе сказал, что я бессмертен? — спросил Нолан ещё с большим подозрением. Инэрис, не выдержав, расхохоталась. — Ты. Только что. Поверить не могу, Нолан, из тебя конспиратор как… как из слона охотник. В самом деле, а если бы я была предана церкви? А если бы я просто была твоим врагом? На кой чёрт тебе вообще эти… сказки? — Это не сказки! — Нолан шагнул к ней и в ярости сжал кулаки. — Я не так стар, чтобы говорить, что видел звёзды, но я достаточно изучал легенды… — Ты веришь легендам? Знаешь, я странствовала с одним бардом. Рассказать вам, как слагаются легенды? — Мне не интересно твоё мнение. — Рассказать тебе правду, а, Нолан? Ты и представить себе не можешь её. Люди странствовали между звёзд? А ты знаешь, что такое звёзды? Эта твоя карта… У тебя тут мир, как чаша, и небо куполом над ним. И как бы ты стал ходить по звёздам? И на что наступал бы ногой? На облака? Не перебивай меня, я тебя слушала. Там, наверху, множество таких миров, как и наш. Не таких, — Инэрис топнула ногой, — плоских. Они все имеют форму шара и вращаются вокруг звёзд. Как ваша… наша планета вращается вокруг Солнца. Только попасть туда нельзя никак. Никак, Нолан. Это страшнее, чем это твоё бессмертие, потому что… — Инэрис прикрыла рот рукой и замолкла. — Моё бессмертие, — процедил Нолан, не заметив её жеста, — может спасти сотни больных и обездоленных. Может снова установить на земле Золотой Век, когда все были счастливы и процветали. — Очнись! Оно никого не спасёт. Подарит вечную молодость — да. Но болезни и нищета не исчезнут никуда. — Откуда ты знаешь? — Ниоткуда, — Инэрис отгородилась от него руками. — Мне так кажется, вот и всё. Нолан долго ещё смотрел на неё, а потом отвернулся и окинул карту взглядом. — Я верю, — сказал он, — что мир можно изменить. Инэрис вздрогнула. — Мне всё равно, согласна ты или нет. Я не стремлюсь делать тебя союзницей. Но если ты хочешь моей помощи… Тебе придётся найти для меня кое-что. И это займёт немало времени, что поделать. — Пока что твои требования не выглядят ни обоснованными, ни оправданными — но продолжай. Дослушаю до конца. — Я слышал, — произнёс Нолан после долгого молчания, — что где-то на юге есть остров, где остались… Инэрис всхлипнула. — Он утонул! — прокричала Инэрис и, поймав Нолана за плечо, с силой тряхнула. — Утонул, когда тебя ещё не было на свете, вместе со всеми, кто там был! Потому что люди, которых ты так хочешь облагодетельствовать, не поняли, что они могут убить всех, кто находится там! Всех, кого они считали богами. — Откуда ты знаешь? — процедил Нолан, становясь всё злее с каждой секундой. — Я знаю! Уж тут поверь мне. Я искала этот остров… Искала чёртовых четыреста восемьдесят лет любого, кто мог выжить. Я думала, что выжил ты. Что ты покажешь мне путь к звёздам. А ты просто… — Инэрис обвела зал рукой, — просто шарлатан, который рассказывает мне о магии. Ничего у тебя нет. Откуда у тебя бессмертие? Впрочем, я и сама знаю. Ты нашёл и выпил эликсир. — Я его изобрёл! — прервал её Нолан, окончательно выходя из себя. Инэрис замолкла. — Ты врёшь, — сказала она осторожно. — Тогда зачем тебе ещё? — Потому что… Я не знаю формулы. Это получилось случайно. Только двести шесть элементов. Я повторял эту смесь два десятка раз, но… Был ещё фактор. Я не знаю какой. Там, в Атлантиде, они должны знать. — Ни черта они не знали и не знают, — Инэрис устало уронила руку. — Так же, как не знаю я. Только избранные знали, иначе они не погибли бы и не дали бы людям умирать. Она покачала головой. Нолан стоял неподвижно. Оба молчали какое-то время, а затем Инэрис подняла на Нолана глаза. — Как я поняла, испытание провалилось. То, о чём ты просишь — невозможно. А что с нашей сделкой? Нолан помолчал. — Мне надо подумать, — сказал он наконец. — Думай быстрее. Я устала. — Ты знаешь о том мире что-то ещё? Что-то более точное, чем легенды? Инэрис усмехнулась. — Конечно. Я там жила. Нолан, кажется, не верил до конца, но всё же сказал: — Ты переедешь в мой дом и будешь помогать мне в исследованиях. А я помогу тебе завоевать доверие Вортигерна. — А как же Голфилд? Нолан поморщился. — Голфилд никуда не уйдёт. То, что мы можем сделать — изменит мир.Глава 9. Трактирный мальчик
Дезмонд поставил кружку на стол. Глиняное донце глухо стукнуло о дубовую столешницу. Кружка была пуста. Дезмонд был рад, что нет больше нужды глотать эту мутную жижу, скрываясь за выпивкой от пристальных взглядов завсегдатаев таверны. Дезмонду не нравилась эта гостиница. Не потому, что колеблющийся свет камина и скрип вывески за окном заставляли бегать по спине стайки мурашек. Не потому, что зал заполнял тяжёлый запах протухшего пота и вчерашнего перегара. Дезмонд видел много таверн и много людей. Эта была маленькой, дешевой и отвратительной. Она приютилась на самой окраине деревушки, спрятавшейся в глухом лесу Виндсенского графства. Деревушка была шумной, пятнадцать семей, но все дома какие-то покосившиеся, забытые и графом, и самими хозяевами. А может это просто суровый ноябрь ободрал последние следы благополучия с крестьян и их дворов. Дезмонд щёлкнул пальцами, подзывая слугу. Должно быть, звук вышел чересчур громким, потому что соседние столы затихли, и десять пар пьяных глаз уставились на приезжего. Он и сам не знал, как его занесло в маленький трактирчик на обочине давно заброшенной дороги. В первый раз поиски наследника занимали у него так много времени, и Дезмонд сам не знал почему. Обычно наследники оказывались людьми чужими тому миру, в котором он оказался — так было и с Ричардом, последним, кто верил в рыцарскую честь, и с Ингой, которую едва не сожгли на костре, и даже с ассасином, который так и не стал одним из Терс Мадо. Однако за всё время в этом мире Дезмонд не слышал ни о ком и не видел никого, кто мог бы хоть как-то отличаться от общей серости и нищеты. Казалось, инквизиция здесь победила — все цвета, кроме серого, были выжжены дотла. Предполагалось, что его путь пролегает на несколько километров правее. Предполагалось, что он уже неделю как должен быть в Интаке… Вместо этого второй магистр ордена Терс Мадо сидел уставший и измотанный на грязной скамье перед не менее грязным столом. Толстый трактирщик в замызганном фартуке, протиравший грязный стакан не менее грязной тряпкой, оценивающе окинул его взглядом из-за стойки. На посетителе была рубашка необычайного для этих мест, чёрного, цвета. Материал, тускло блестящий в свете лучин, трактирщик тоже не сразу смог опознать, но стоил он явно немало золотых и привезён был издалека. Ещё более удивительными были сапоги пришельца — высокие, какие в этих краях никто не носил. Плащ, когда-то украшенный по кромке зелёным орнаментом, был порван в нескольких местах и обильно заляпан кровью. С другой стороны, сапоги возможного клиента явно отличались хорошей выделкой, к тому же по бокам виднелись серебряные пряжки. Лицо выражало гордость и уверенность в себе, нередко присущие несостоятельной аристократии, привыкшей расплачиваться за любой товар чужой, в крайнем случае своей кровью. Тёмные волосы спускались ниже плеч и были растрёпаны, так что в добавление кпрочим замечательным характеристикам трактирщик решил считать его воином (наверняка наёмником), который уже некоторое время сидел без работы. Ещё раз вернувшись мыслями к сапогам, он примерно оценил пряжки в пять серебряников, а возможный ущерб от дворянина в двадцать золотых, и решил, что с клиентом ссориться негоже, но и тратить на него время не стоит. — Слушаю вас, милорд, — послышался совсем рядом голос рыжеволосой девчушки. Она стояла за два шага от гостя, комкая в пальцах застиранный край передника. Переминалась с ноги на ногу и опасливо косилась на других постояльцев. Девчушка была симпатичной, наверное. Только растрепанные волосы, небрежно выбеленные ромашкой, и мешки под глазами не позволяли разглядеть этой красоты. — Как тебя зовут? Девчушка осторожно подняла взгляд на приезжего и, встретившись с тяжёлым взглядом чёрных, пугающе больших глаз, тут же снова потупилась. Щёки её вспыхнули, голос дрогнул, когда служанка заговорила: — Грета, милорд. — Грета, я хочу спросить. Грета бросила короткий взгляд на постояльца, потом на тучного, но всё ещё достаточно сильного трактирщика, который протирал тарелку у входа на кухню. — Мне надо работать, милорд. — Я заплачу, — Дезмонд положил на стол золотую монету, но Грета занервничала ещё сильнее. Девочка никогда не видела золота, а если бы видела, то удивилась бы ещё сильнее — слишком чистым был металл, из которого ковали в кузнях Терс Мадо. На одной стороне монеты был выгравирован профиль верховного магистра, на другой — восьмиконечная звезда. Решившись, она торопливо потянулась за монетой, но Дезмонд накрыл её руку ладонью. — Сначала мои вопросы. Девушка кивнула, опускаясь на стул напротив него. — Грета, сюда часто заглядывают путники? Грета пожала плечами. — Это ведь таверна, милорд. Куда ж им ещё идти. Правда, путники у нас… Из соседних деревень, да и всё. Торговцы разве что в лесу заплутают, от каравана кто отстанет. — А в последнее время много чужаков ты тут видела? Скажем, в последнюю неделю. Грета задумалась. — Не, милорд, никого почти не видела. Мало кто путешествует зимой. Был тут один отставший от каравана… он сейчас живёт на втором этаже. Хорошо бы у него правда было столько денег, как он говорит, потому что тратится он как король. Вот и всё. Вы самый странный путник за последнюю неделю, — Грета уткнулась носом в рукав и хихикнула. — Может, странствующие рыцари или бродяги? Цыгане, знахарки? Грета яростно замотала головой. — Нет, милорд, никого такого. Таких людей хозяин на порог не пустит, да и в округе если б и были они, я бы знала. Дезмонд задумчиво отхлебнул кислого эля — Вы кого-то ждёте, милорд? — Да… брата, которого никогда не видел. Он усмехнулся. Глаза девушки полезли на лоб. — Ну, если бы тут был ещё кто-то похожий на вас, я бы точно заметила, милорд. — Хорошо, Грета… спасибо, — он пододвинул к ней монету, — я могу снять у вас комнату? Грета спрятала монету в карман передника и поспешно огляделась, проверяя никто ли не заметил этого. — Да, милорд, но это за отдельную плату, — уточнила она. — Поговорите с хозяином. Дав ей знак рукой, что не желает больше ничего, Дезмонд снова уткнулся носом в кружку, возвращаясь к безрадостным мыслям. Дезмонду осточертел этот мир. Ему осточертели его законы, его люди и его погода. Ему осточертели звёзды, которые метались по небу в каком-то безумном танце, изменяя своё положение каждую ночь. Ему осточертели трусливые мужчины и их развратные женщины. Осточертел вечный дождь и размытые дороги. Ему, пожалуй, впервые за несколько сотен лет осточертели постоянные трактирные драки и, что определённо было нехорошим знаком, ему осточертела вечная тряска в седле его вечного спутника вороного жеребца Нострада. Чем больше таскался он по грязным дорогам, тем сильнее погружался мыслями в прошлое и за последние недели уже успел забраться так далеко, как не случалось с ним ещё никогда. Впервые за добрых четыре сотни лет, а то и больше — Дезмонд в последнее время всё чаще сбивался со счёта — он вспоминал Аркан и Луану, с её нежными руками и кротким взглядом. Тогда, когда мир его рухнул, и из наследника древнейшего дома в империи он превратился в изгоя, ему казалось, что мир, обошедшийся с ним так несправедливо, должен быть уничтожен. Он готов был сделать всё, чтобы империя перестала существовать, хотя и не понимал толком, за что ненавидит её и что будет потом, когда он добьётся своего. Теперь, глядя на погрязшие в варварстве миры, он понимал, насколько ошибся. Он думал, что Империя отнимает у людей свободу. Он думал, что, уничтожив сложившийся порядок, позволит людям жить так, как они хотят на самом деле. Свободы не было. Везде за пределами ордена царил хаос. Жестокость и нищета стали нормой там, где раньше цвели сады, и только одно осталось неизменным — равнодушие людей друг к другу. За всё время, что он провёл на планетах, каждая из которых жила теперь своей собственной жизнью, он не видел ничего похожего на свой родной дом. Почти везде были забыты не только порядок, но и наука. Учёных сжигали теперь на кострах так же, как когда-то обвинённых в ведовстве. На каждой новой планете Дезмонду приходилось прятать корабль, потому что теперь никто не принимал его за бога, сошедшего с небес — только за дьявола, вышедшего из преисподней. Дезмонд много думал об инквизиции и о том, что сказал Аэций. «Эцин и Инквизиция — суть одно». Сначала он не понимал. Он ненавидел Эцин, но Эцин всегда в его голове олицетворяли порядок и благополучие. Для него, как и для многих в Империи, они были жестокими воспитателями, охранниками и иногда тиранами. Но Дезмонд не мог понять, как воспитатель может казнить своих учеников. Не мог понять тогда, когда ещё жив был Аркан. Не мог понять и теперь, когда обычная жестокость Эцин превратилась в непонятное кровавое безумие. Костры горели везде. Будто эта идея пришла кому-то в голову в один миг, и инквизиция стала расползаться по множеству планет гигантским осьминогом. Даже там, где ещё оставались следы науки, горели костры. Тем большее значение имело теперь то, что пытался сделать Аэций. Те миры, куда они успевали добраться, подписывали договор. Это было сложно, потому что нужно было всякий раз найти того, кто может говорить от лица всей планеты, а многие из прежних колоний оказались разбиты на отдельные королевства и государства. Частенько власть захватывал кто-то из древних — как называли теперь рождённых в Империи. Саму же Империю, там где память её ещё была жива, называли Империей Тысячи Солнц, напрочь забыв её настоящее имя. Дезмонд вздохнул и встал, оставив кружку на столе. Он направился было к стойке, где дремал, приоткрыв один глаз, трактирщик. Пола его плаща описала красивый полукруг, когда он вставал. Слуга, проходивший мимо, не успел увернуться, и когда ткань хлестнула его по лицу, отскочил в сторону, причём не в ту. Горячее и густое содержимое глиняной миски тоже описало полукруг, после которого равномерно распределилось по чёрному шёлку рубашки рейнджера и некогда белой ткани рубашки слуги. Дезмонд крепко выругался, отряхивая с рукава неприятно пахнущую жижу. Грязный мальчишка с длинными спутанными патлами вместо волос скорчился около стола, баюкая правой рукой обожжённую левую. Глаза его с огромными чёрными зрачками, будто лишенными радужки, испуганно смотрели на пришельца. Грета, не успевшая отойти далеко, подскочила к ним и дважды оприходовала неудачливого слугу полотенцем. — Что творишь, Корысуль! — закричала она, и мальчишка испуганно попятился. Натолкнувшись на ножку стола, он вжал голову в плечи и замер, не переставая сжимать больную руку. — Извинись перед милордом! Мальчишка промямлил что-то невнятное, попытался согнуться в поклоне. Дезмонд только поморщился и махнул рукой, продолжив свой путь к стойке. «Отвратительное место, — подумал он, — как не вовремя это всё…» — Одно место на ночь, — бросил он, останавливаясь у стойки и опуская на неё несколько серебряных монет. Глаза трактирщика, до сих пор смотревшие с подозрением, теперь заметно потеплели. — Конечно, благородный господин, а как же обед? — Я не собираюсь платить за то, чего так и не увидел. Комнату — и всё, — напомнил он. — Второй этаж, справа, — глаза трактирщика злобно блеснули. *** Дезмонд увидел мальчишку снова, когда уже поднимался по лестнице. Тот сидел, скрючившись, на площадке второго этажа. Пальцы его, похожие на узловатые лапы коршуна, сжимали край рваной рубахи. Услышав шаги, мальчишка съежился ещё сильнее и всем телом вжался в угол между стеной и окном, давая постояльцу пройти. Дезмонд сделал два шага и миновал Корысуля, затем остановился, размышляя. Кто-то должен был знать всех постояльцев в лицо. Дезмонд обернулся и замер перед слугой. Ощутив на своём лице тень от высокой фигуры, Корысуль сжался ещё сильнее. Незнакомец вызывал у него ужас с тех пор, как переступил порог гостинцы. Он был похож на тех из каравана, что везли его через горы, а потом оставили здесь. Только те были меньше ростом, и сила, исходившая от них, была намного слабее. Незнакомец заговорил, и голос его вполне соответствовал тем мыслям, которые владели Корысулем. Мальчишка с трудом разбирал слова и лишь затравленно смотрел на мужчину снизу-вверх. — Всё в порядке? — спросил тем временем магистр и протянул руку, чтобы помочь тому встать. Мальчишка отодвинулся ещё на полсантиметра. Дезмонд присел на корточки, разглядывая мальчишку вблизи. Ничего особенного в нём не было. Под слоем грязи угадывались прямой нос и немного ещё пухлые щёки. Зрачки были так расширены, что Дезмонд не смог бы разобрать цвета глаз. — Он работает за деньги, милорд, — послышался сзади скрипучий голос трактирщика. Дезмонд резко обернулся и вопросительно поднял бровь. — Два медяка в час, два серебряных за ночь. Дезмонд наморщил лоб. До него начинало доходить. Он снова обернулся к мальчишке. Осмотрел костлявые плечи и разодранный ворот рубахи. — И хорошо его покупают? — спросил рейнджер, не оборачиваясь. — Получше, когда он не такой попользованный, — пожал плечами трактирщик, — он сегодня уже отработал, так что могу сделать скидку. Дезмонд встал и не глядя достал монету из кошелька. Протянул трактирщику. Тот недоверчиво оглядел золотой и попробовал даже на зуб. Дезмонд не смотрел на него. — Этого хватит, что б купить его совсем? Трактирщик перевёл взгляд с магистра на Корысуля, потом обратно. Потом прицокнул языком. — Говори цену, — оборвал его ёрничество воин. — 10 золотых, — внезапно выдавил хозяин, удивляясь собственной наглости. Дезмонд молча отсчитал деньги и высыпал их в подставленную ладонь. Затем ухватил мальчишку за плечи и вздёрнул вверх. — Могу я спросить… — осторожно заговорил трактирщик, — что вы будете с ним делать? Дезмонд серьёзно посмотрел на хозяина гостиницы. — Я принесу его в жертву богу войны. Мне обязательно нужен для этого мальчишка не старше семнадцати с родинкой на левой пятке. Завтра я должен отвести его в горы и там разрезать на 13 кусков, а потом сжечь. Трактирщик сглотнул и быстро закивал. — Рад был помочь, милорд, — буркнул он торопливо и исчез в глубине коридора. Дезмонд позволил себе слегка усмехнуться и повернулся к мальчику. Улыбка быстро сползла с его губ. Тот стоял полуживой от страха, кажется, до него смысл шутки не дошёл. — Пошли, — Дезмонд кивнул в сторону двери шестого номера и подтолкнул мальчишку вперёд. Они прошли в тёмное помещение, и Дезмонд не стал тратить время на поиски огнива. Повёл бровью, и сальные свечки — на тумбочке у кровати и у входа — запылали ровным оранжевым светом. Дезмонд осмотрелся. Комната была довольно большой, но несколько потрепанной. Ванной не наблюдалось, но в углу стояла большая лохань с водой. Перед окном — грубо сколоченная кровать, слева от входа — стол и два стула. — Умойся, — тихо сказал воин, указывая в глубину комнаты, а сам скинул мешок на пол и присел на стул. Он устало потёр глаза. На Дезмонда не часто накатывала усталость. Никогда, если рядом были друзья. Он посмотрел на бордовый камень, обвитый серебряными змеями. Камень мерцал очень слабо — и всё же мерцал. Последний был где-то рядом. Корысуль подошёл и встал неподалёку, ожидая распоряжений. Дезмонд поднял на него взгляд. Лицо мальчишки оставалось почти чёрным. Дезмонд взял его за руку и потянул к свету. Только теперь он понял, что чёрные пятна — не грязь, а синяки, покрывавшие почти всю кожу подростка. — Садись, — сказал он, указывая на другой стул. Отвернувшись, Дезмонд извлёк из дорожного мешка тушку копчёной куропатки и охотничий нож. И то, и другое опустил на стол. Оттуда же появился бурдюк с вином. Мальчик всё ещё мялся в стороне, но когда он увидел жареную птицу, глаза его заблестели. Он подошёл поближе и снова остановился. — Садись, — повторил Дезмонд мягче, — одна твоя. Мальчик опустился на краешек стула и осторожно коснулся рукой крылышка. Потом посмотрел на Дезмонда и отдёрнул руку. Будто опасаясь наказания. Рейнджер протянул ладонь и как можно легче погладил мальчика по волосам. Тот вздрогнул, и лицо его исказила гамма чувств — самых разных, от желания ускользнуть и спрятаться до робкой благодарности. Он оторвал от птицы крыло и стал есть, чавкая и давясь, проглатывая огромные куски чуть ли не с костями. Потом поперхнулся и закашлялся. Дезмонд торопливо открутил крышку бурдюка и протянул ему. Мальчик неловко принял бурдюк из его рук и сделал маленький глоток. — Ты раньше пил вино? — спросил рейнджер. Мальчик замотал головой. — Как тебя зовут? Мальчик замер и посмотрел на воина. — Грета зовёт меня Корысуль, ты же слышал… господин. — Это имя звучит не очень хорошо… что оно значит? Мальчик опустил взгляд и покраснел. — Не знаю, — сказа он тихо, и Дезмонд понял, что Корысуль врёт. — А другое имя у тебя есть? Мальчик замялся. — Орландо, господин. Так меня звали давно… в самом начале. Мама. Дезмонд снова протянул руку и осторожно коснулся головы мальчика. — Орландо… Это мне больше нравится. Я буду звать тебя Ори. Мальчик покраснел. Это смотрелось жутковато на посиневшей коже. — Ори, давно ты тут? Орландо прикончил остатки куропатки и только потом пожал плечами. — Сколько-то зим, — он помолчал и добавил, — тут долгие зимы. Дезмонд задумчиво рассматривал мальчишку. Ему было не больше четырнадцати. Он был перепуган до смерти и вряд ли мог за себя постоять. В ордене такой скорее всего не прижился бы, но и тут бросать мальчика было нельзя. — Знаешь что-то кроме этой деревни? Мальчик покачал головой. Да Дезмонд и не ожидал другого ответа. Рейнджер только вздохнул. Потом вспомнил, зачем ему понадобился мальчишка. — Я приехал за одним человеком. Он не местный, но должен быть где-то тут. Может быть похож на меня чем-то. Много приезжих было здесь за последнее время? Мальчик замер. Горло его будто перехватила ледяная рука. Он снова вспомнил. — Много… — выговорил он, наконец, — но я таких, как вы, видел очень давно. До того, как попал сюда. Были четверо. Дезмонд так и подскочил на стуле. Он схватил мальчишку за руку и, не сдержавшись, с силой притянул к себе. — Кто они были? В глазах мальчика запылал страх. Если он и хотел что-то сказать, то теперь не мог заставить себя открыть рот. Губы его дрожали, да и весь он трясся, как осиновый лист на ветру. Дезмонд продолжал пристально смотреть в почерневшие зрачки, потом, наконец, понял, что ответа не получит. Он выпустил мальчика и резко сел. Потёр виски жёсткими ладонями. Потом налил вина и выпил. — Извини, — выдавил он из себя и посмотрел на мальчика. Тот всё ещё был напуган. «Кажется, я всё испортил», — подумал воин. — Прости, — повторил он, — это очень важно. Орландо открыл было рот, но губы его снова задрожали, и он забился в дальний угол стула, насколько возможно отстраняясь от незнакомца. — Иди в постель, — сказал Дезмонд очень тихо, — завтра нам рано выезжать. Мальчик встал и, не смея отвернуться, пятясь сделал пару шагов к постели. Сел на краешек, согнулся, обхватив себя руками, и замер. Дезмонд подошёл к кровати с другой стороны и стал раздеваться. Оставшись в одном белье, он забрался под одеяло и посмотрел на мальчика. Тот неловко стягивал некогда белую рубашку. Взгляду воина предстала спина, иссечённая рубцами. Сквозь голубоватую кожу просвечивали рёбра. — За что? — спросил Дезмонд неожиданно для самого себя. Мальчик слегка повернул голову. Дезмонд протянул руку и коснулся свежего рубца у самой шеи. Мальчик вздрогнул и сглотнул. Он молчал некоторое время и только потом сказал: — Не знаю. Я плохо делал что-то, наверное. Плохо… доставил радость. Он связал меня и стал бить. А потом подвесил… и я думал… что всё. Он всё бил и бил… а потом… обрезал верёвку. Я упал. И всё кончилось. Он лёг на кровать и уснул. Дезмонд молчал довольно долго. Потом спросил ещё. — Когда это было? — Сегодня. Мальчик снова отвернулся. Дезмонд отпустил одеяло и подвинулся к нему ближе. Слегка обнял за плечи, стараясь не касаться шрамов, и осторожно погладил. Мальчик замер, как затравленная кошка. Потом его опять затрясло. Дезмонд взял одеяло и укутал тонкие плечи и только поверх одеяла осторожно обнял мальчишку. Тот громко всхлипнул. Он был слишком напуган. Дезмонд не представлял, что ещё может сделать. Только прижал его к себе и сидел так довольно долго. Потом мальчишка устал плакать и затих. Дезмонд погладил его по лохматому затылку. — Ложись спать, — сказал он. — И всё? — переспросил мальчик. — Всё. — Значит, это правда? То, что ты сказал хозяину Эрби? Дезмонд вздохнул и улыбнулся, но мальчик сидел, отвернувшись, и не видел его лица. — Конечно, нет. И не спрашивай больше. Завтра мы уедем туда, где я живу. И пока ты рядом со мной, никто тебя пальцем не тронет. Понятно? Орландо недоумённо посмотрел на магистра. Тот за плечи опустил его на постель и подоткнул одеяло, а сам лёг рядом. Он потушил свет и уснул почти сразу. Корысуль, конечно, долго ворочался. Ему было то холодно, то жарко, и слишком тесно на одной постели с новым хозяином. Он был с мужчинами, но давно уже не спал ни с кем под одним одеялом. Наконец его копания разбудили Дезмонда. В полудреме воин сгрёб мальчишку в охапку и под тяжёлой рукой тому наконец пришлось улечься смирно. Деваться теперь было некуда, и им овладело неожиданное спокойствие. Эта большая рука сейчас не просто держала его, она взяла его за шкирку и выдернула из обычной жизни. Сопротивляться сил не было, только расслабиться и поверить. *** Небо было прозрачным. Ветра не было. Морозный воздух искрился чистотой. Звёзды еще не растаяли в рассвете, хотя на востоке уже розовело. Одна из звёзд — на севере, там, где метёт хвостом Большая Медведица, разрастаясь, становилась всё ярче. Наконец она перестала быть звездой, превратившись в туманный ореол зеленоватого света. Светящийся круг ещё расширился, краями уже касаясь земли и споря яркостью с неродившимся солнцем. Четыре тени скользнули в сполохах электрических разрядов. Копыта четырёх коней гулко ударили по каменистой земле. Все четыре жеребца были чистой вороной масти. Сильные и крупные. Всадники, под стать им, кутались в просторные плащи из чёрного шёлка. Один из коней заржал, непривычный к режущему свету восходящего солнца, и встал на дыбы. Тот, что оседлал его, твёрдой рукой натянул поводья, ожидая, когда животное успокоится. Капюшон скользнул в сторону, и красивое лицо Ренгара скривилось в неудовольствии. Мужчина поправил плащ и направил коня вниз. Там, в небольшой долине в стороне от широкого тракта, жались друг к другу хлипкие хижины. Братья последовали за ним. *** Корысуль проснулся от холода. В ощущении не было ничего нового, и он мог бы лежать так ещё долго, если бы матрас рядом с ним не промялся, и чья-то рука не затрясла его за плечо. Тут-то мальчик вспомнил, что спит на кровати, причём рядом со своим новым хозяином. Он дернулся и торопливо сел. Страх немного отступил, теперь он просто не хотел вызвать недовольство своего господина. Мужчина сидел на постели рядом с ним. В комнате горели всего две свечи, и обнажённый торс белым треугольником выступал в полумраке. В руках хозяин держал баночку с какой-то мазью. — Доброе утро, Ори, — хозяин улыбнулся. Это было странно — слышать своё имя и пожелание доброго утра и видеть улыбку на суровом лице. — Доброе, господин, — пробормотал мальчик и протёр глаза, — что я должен делать? — Для начала ляг на живот, — Дезмонд чуть подвинулся, освобождая пространство, и свободной рукой стал скручивать крышку со стальной баночки. Корысуль торопливо перевернулся и замер, стараясь не дрожать. Это было просто и понятно, и всё же немного страшно. Корысуль раздвинул ноги, готовясь к вторжению, но произошло что-то совсем не то. Пальцы, покрытые прохладным кремом, легли ему на плечо, туда, где кожа была содрана, и тело ещё горело. Орландо коротко вскрикнул, в основном от неожиданности. Дезмонд убрал руку и тыльной стороной ладони легко погладил мальчика по спине. — Тише, — сказал он, — надо потерпеть. Орландо только кивнул, ладонью едва заметно сжав край подушки, в которую уткнулся носом. Дезмонд отставил в сторону баночку и левой рукой отстранил длинные растрепанные волосы мальчика. Придерживая его за плечо, он стал аккуратно наносить мазь на краешек раны. Процедура длилась довольно долго, но мальчишка больше не дёргался, только белели иногда костяшки пальцев, сжимавшие наволочку. Пальцы его тоже выглядели ужасно. Костяшки были сбиты, ногти переломаны, причём два из них выдраны почти с корнем. Мизинец левой руки был странно расплющен, но Дезмонд не захотел спрашивать, как это вышло. Откровенно говоря, он просто боялся прикасаться к этим ладоням. Он не был врачом и не знал, как помочь и как не навредить. — Садись, — сказал Дезмонд наконец, и мальчик повернулся, поднимаясь, — постой-ка, замри. Он снова взял в руки мазь и поднёс пальцы к лицу мальчишки. Тот старался сидеть спокойно, но стук его сердца чуть ли не заставлял всё тело мальчика вибрировать. Дезмонд осторожно растёр мазь по всему лицу — на нём практически не было живого места, сплошные синяки и кровоподтёки. — Так, — сказал рейнджер, закончив. Он убрал мазь и взял в руки разодранную рубашку мальчишки. Как ни странно, та оказалась сшитой из хорошей ткани и когда-то, должно быть, стоила неплохих денег в этом мире. — Одевайся, — сказал он и, отвернувшись, встал. Нашёл на полу мешок и достал оттуда сменную пару брюк. Форменные брюки оказались шире мальчишки почти в два раза и длиннее в полтора. Дезмонд с неудовольствием наблюдал, как Орландо путается в штанинах, — подверни чуть, — посоветовал он, но вскоре понял, что это бесполезно, — а лучше стой смирно. Он сам подошёл к мальчику и закатал брюки, потом взял расчёску и парой движений раскидал в стороны сухие чёрные пряди. Затем полюбовался на дело рук своих. Конечно, Ори выглядел сильно измученным и избитым, но уже не таким жалким и грязным, как накануне. Дезмонд кивнул в направлении стола. — Ешь, — и улыбнулся, глядя, как бросился в том направлении мальчишка. На завтрак у них было единственное, что удалось Дезмонду получить от трактирщика — желтоватая каша с чёрными крупинками, и сам Дезмонд предпочёл бы остаться голодным, чем съесть что-то подобное. Но мальчишка запихивал в рот ложку за ложкой, так что Дезмонд начал думать, что он вот-вот подавится. После завтрака Корысуль откинулся на спинку стула и замер, довольно щурясь. Дезмонд протянул правую руку, с гербовым перстнем, и легко потрепал мальчика за волосы. Взгляд его упал на карбункул. Тот светился теперь ровным ясным огнём, и Дезмонд удивлённо перевёл взгляд на лицо мальчишки. Во сне Корысуль разговаривал. Дезмонд не спал почти всю ночь и слушал. Слушал о всаднике, который шёл за ним по пятам, пока Корысуль не оказался здесь, в таверне на краю земли. Даже этих обрывков слов, сказанных в бреду, было достаточно, чтобы Дезмонд понял, о ком говорит мальчишка. Понял, но поверить не мог никак. «Невозможно, — думал Дезмонд, глядя на своё нежданное приобретение, — не может быть такого избранного». Он недоумённо помотал головой. «Все мы были бунтарями. В каждом играла древняя кровь. Впрочем, кто сказал, что наследие как-то связано с дурной головой?» Дезмонд отвёл руку. — Малыш, — позвал Дезмонд. Мальчик не среагировал. — Ори, — повторил рейнджер, и тот недоумённо поднял взгляд на магистра, — расскажи мне о том человеке, которого видел во сне. Сытая полуулыбка сползла с лица Орландо. Глаза разочарованно потухли. — Что он сделал тебе? Орландо затряс плечами, будто так мог доказать, что ничего не знает. — Ничего, — сказал он, — ничего не помню, что он делал, — Орландо замотал головой. Дезмонд взял мальчика за плечи, заставил встать и притянул к себе. Он аккуратно приподнял его подбородок и заставил смотреть себе в глаза. — Если он приходил за тобой, — сказал Дезмонд очень спокойно, — то он придёт снова. Глаза мальчика вспыхнули. Он дёрнулся, пытаясь вырваться. — Значит, действительно за тобой? Орландо осторожно кивнул и попытался отвернуться. — Не доверяй ему. Не слушай его, что бы он ни сказал. Мы сейчас поедем в горы. Никуда не отходи от меня. И если всё же увидишь его — сразу скажи мне. Хорошо? — Хорошо… — мальчик медленно кивнул, — но я не видел его уже очень давно. С тех пор… давно. Он замолк. — Хорошо, — повторил Дезмонд, — но сейчас он может появиться опять. Ты нужен ему — и нужен мне. Именно ты. Удивительно, как я не узнал тебя сразу. Орландо вскинулся. Он недоверчиво смотрел на Дезмонд снизу-вверх. — Я слышал… я не должен был слушать… но… — он замялся, но Дезмонд кивнул, предлагая продолжить, — я слышал, вы ищите брата… Господин. Лицо его наполнилось робкой надеждой. Дезмонд кивнул. — Не родного. Но по-своему больше, чем брата. А ты готов поверить, что это ты? Глаза мальчика вспыхнули, но в следующий же миг погасли. — Но ведь так не бывает. Я просто… Корысуль. Дезмонд подвёл его к зеркалу, завешенному серой тканью, и сдернул полог. Корысуль замер, глядя на мальчика, стоявшего перед ним. Он был очень худ, но спина его держалась прямо. Длинные волосы падали на плечи. Даже разорванная на горле рубаха смотрелась как-то иначе. Орландо сжал оборванный край ткани, стараясь прикрыть костлявую бледную грудь, и зажмурился. Нет, так не могло быть. Так хотелось верить, но он был Корысулем. Ещё вчера ночью он стоял на коленях перед здоровенным мельником, а тот бил его по губам. А потом не только по губам. Разве может быть у такого… брат? Он робко открыл глаза. Дезмонд стоял за спиной, придерживая его за плечи. Они и в самом деле были похожи. Орландо не мог понять, в чём это сходство, но оно было, он видел его не глазами, видел…. Так как не могли видеть ни трактирщик, ни мельник. Он снова зажмурился и мысленно потянулся к Дезмонду, будто стараясь коснуться его руки. Когда же ему ответило уверенное рукопожатие, он чуть было не рухнул на пол там же, где и стоял. *** Они собрались быстро и так же быстро покинули постоялый двор. Дезмонд оседлал коня, а мальчишку усадил в седло перед собой. Чем больше он думал, тем больше жалел, что отправился сюда один. Жалеть, впрочем, было поздно. Дезмонд пустил коня вскачь. До гор, где осталась его яхта, можно было добраться за двое суток. Они не успели. Всадники напали вечером, едва опустилась темнота. Их было четверо, а не один, как ожидал Дезмонд, и понять, кто оказался здесь кроме Ренгара, Дезмонд не успел. Он свалил двоих, когда заметил, что третий тащил упирающегося Орландо прочь. Чертыхнулся, бросился следом — и тут же получил ощутимый удар в висок. Всё поплыло перед глазами. Дезмонд попытался встать, но тело оказалось неожиданно ватным. Как в тумане он видел, как теней становится больше, и решил было, что у него двоится в глазах. Он всё равно продолжал пытаться подняться на ноги, хотя кровавая пелена подступала со всех сторон. Он видел, как мечутся тени, и ему казалось, что они борются между собой. А потом смог наконец подняться и, схватив одного из противников за плечи, попытался сдавить ему горло. — Ты совсем дебил? — услышал он голос Ричарда и потерял сознание. *** — Мне стыдно, — сообщил Дезмонд, постукивая пальцами по подлокотнику. — Потому что ты чуть не убил Ричарда или потому, что… — Ай, да перестань, Аэций. Я три недели шатался по этому задрипанному мирку и так и не распознал мальчишку. Да и глупо было идти одному. Аэций поморщился и качнул головой. — Это меньшая из наших проблем. — Ты меня обрадовал… — Первая наша проблема в том, что их уже четверо. Аэций сел и сцепил пальцы в замок. Дезмонд поморщился. — Важно качество, а не количество, — заметил он. Аэций одарил его мрачным взглядом. — Это тоже важно, — подтвердил он. — Что будет теперь? — Не знаю. Пока ничего. Расслабься. Приходи в себя. Появилась одна планета… — Аэций снова постучал пальцами по столу. — Это не связано с наследниками. Это связано лично со мной. Поэтому я не хотел бы, чтобы об этом знал кто-то, кроме тебя. Дезмонд хмыкнул. — Продолжай. — Ты уже был в этой системе. Там проходил последний бой Великой Войны. — Я понял, что ты имеешь в виду. — Там остался… один человек… — Аэций вздохнул. — Там осталась Аврора. Глаза Дезмонда округлились, и он вскочил было, но Аэций тут же жестом попросил его снова сесть. — Дез, я не хочу слышать от тебя поучений. Я знаю всё, что ты можешь мне сказать. — Я поверить не могу, что после всего, что она сделала тебе… Аэций обжёг его холодным взглядом, но ничего не сказал. — Ладно, чего ты хочешь?.. — сдался Дезмонд и снова опустился на диван. — Просто узнай… Всё ли у неё хорошо. Предложи вступить в наш альянс. Я думаю, теперь уже можно. — И что мне ей предложить? — Ничего, чего мы не предлагали бы другим. Свободную торговлю, импорт редких товаров, защиту от Эцин. И, Дез… ещё. — Я слушаю. — Этот мальчик… Он не хочет говорить со мной. Только с тобой. — Он не слишком капризен? — поинтересовался Дезмонд. — Он боится. Его можно понять. А я думаю, что тебе будет полезно взять ученика. — Учитель… — Ты слышал меня. Дезмонд хлопнул по подлокотнику рукой, выражая недовольство, и встал. — Отлично. Просто прелесть. Как только вернусь с этой… Фаэны. — Нет, Дез! Сначала успокой его. Аврора подождёт.Глава 10. Остров
Сосуществование с Ноланом никогда не было простым. Если Меолан верил во что-то — то верил с таким накалом, что отговорить его было попросту невозможно. Всё, чего он хотел от Инэрис — это информация. Информации у Исы было в избытке, но вот любые попытки дать Нолану объяснения терпели поражение. Уже через несколько лет Нолан знал об Инэрис всё — всё то, что та так и не рассказала Дереку за двадцать лет. Всё то, чего Дерек так и не смог понять. Зато Нолан напрочь не понимал ничего из того, что Дерек понял. И в том, что касалось собственного прошлого, Инэрис не стремилась его разубеждать. — Они просто допустили ошибку, — такова была любимая фраза Нолана в любой ситуации, когда Инэрис пыталась апеллировать к опыту прошлого. — Я не допущу. Инэрис приходилось признать, что частенько Нолан в самом деле схватывал на лету. Так, он очень быстро смирился с мыслью о множестве других планет — но тут же отмёл её как незначимую для текущих экспериментов. Интересовало его, пожалуй, лишь одно — какой комплекс минералов мог быть использован для создания эликсира, и все ли они присутствовали на Земле. Тут Инэрис только пожимала плечами. В геологии она зашла не дальше изучения школьного курса, да и химия никогда не была её любимой наукой. Эти слабости неизменно вызывали презрительную реакцию со стороны Нолана, который в таких случаях любил повторять: — Алхимия — царица наук. Инэрис приходила в ярость от такого откровенного искажения древней истины, и споры о том, важнее ли философия или алхимия, могли занять несколько часов — пока не заканчивались, наконец, в постели. Постель с самого начала оказалась единственным способом помириться. Только в постели Нолан забывал о своём эликсире, а заодно о строении Вселенной и тонкостях Британской политики. Секс по-прежнему был увлекательным и разнообразным, но стоило ему закончиться, Нолан снова возвращался в мир трёх немногих интересовавших его вещей. Работа над эликсиром заметно отвлекла его от придворных дел, чем и не замедлила воспользоваться Инэрис — она стремительно набирала влияние при дворе. Почти десять лет всё проходило благополучно — за исключением, разве что, того, что Нолан не приблизился к своей цели ни на шаг. Когда, однако, Инэрис пыталась указать ему на этот факт, Нолан лишь фыркал и отвечал, что потратил уже куда больше времени. — Что и доказывает, что давно пора бросить это дело, — говорила Инэрис в ответ, после чего следовала непродолжительная перепалка, завершавшаяся вопросом Нолана: — А что ты предлагаешь? Строить железный корабль, который полетит к звёздам? По-моему, тебе на это не хватило и двух сотен лет. — Мы с тобой говорим не о моих планах, а о твоих. Если уж ты так хочешь облагодетельствовать человечество, то есть куда более реальные пути, чем подарить всем бессмертие. Вопрос о том, что человечество стоит облагодетельствовать, был один из тех немногих, о которых они достаточно быстро сошлись во мнении. Правда, о том, какими путями стоит это делать, договориться не могли и через десять лет. — Нужно установить общество абсолютного порядка и оберегать всех тех, кто в нём живёт, — заявляла Инэрис вполне очевидную для неё вещь. — И тебя же первую забьют камнями, когда ты не сможешь оберегать всех одновременно, — отвечал Нолан, как ему казалось, вполне резонно. — Конечно, лучше стоять в стороне и смотреть, как люди убивают друг друга. Как это делаешь ты. — И как это делаешь ты, — замечал Нолан тут же. И Инэрис была вынуждена признать, что он прав. Третья часть инструкции по выживанию в отсталых мирах по-прежнему оставалась на уровне споров в подвале. И всё-таки Инэрис тянуло к Нолану. Она не знала почему. Как человек Нолан продолжал раздражать, но мысль о том, чтобы порвать с ним, доставляла почти физический дискомфорт. Нолан всё прочнее врастал в её жизнь — и врос уже крепче, чем кто бы то ни было, за исключением, пожалуй что, Дерека, когда пришло время менять жизнь. На одиннадцатом году их сожительства Вортигерн умер. Случилось это внезапно и скоропостижно, причём Нолан к тому времени так засел в подвале, что напрочь забыл о своей роли советника. Инэрис же прочно закрепила за собой позиции личного эмиссара короля — но только прежнего, а не того, что пришёл к власти теперь. — Утер объявлен королём, — сообщила Инэрис, захлопывая за собой дверь подвала. Нолан поднял глаза от стола с пробирками и в недоумении воззрился на неё. — Что? — Я сказала, что Утер объявлен королём. — Но… Почему? Я не успел подготовиться… — Скажи это Вортигерну. Или его могильной плите. Нолан убрал пробирку в держатель и сказал: — М-да… — Лично меня Утер недолюбливает, так что не думаю, что мне есть смысл оставаться в Британии… Инэрис замешкалась, не зная, как продолжить. Посмотрела на Нолана внимательно. — Хочешь сказать, что пора прощаться? — спросил Нолан, и хором с ним Инэрис произнесла: — Что будешь делать теперь? Нолан задумчиво провёл пятернёй по волосам. — Я обычно говорю королю о… своём бессмертии. Но я не говорил с Утером. Не могу понять, когда он успел подрасти? Инэрис усмехнулась. — Как видишь, в последние дни. Она прошлась по подвалу. — Как-то я не подумала, — добавила она, — что короли тоже смертны. — Я тебе говорил, — напомнил Нолан. — Бессмертие — вот залог благоденствия. — То есть всё, чего ты хотел добиться — бессмертный король? — Не только. Но и король тоже, само собой. Добрый и разумный бессмертный король. — Всё так просто. Сильно же твои рассуждения отличались от моих. — Сильно. Я не рвусь к власти сам. Я готов отдать её тому, кто в самом деле умеет править. — Скажи прямо — ты боишься ответственности. — Нет, Иса. Боишься ты. Я-то, в отличие от тебя, не претендую на другую роль, кроме скромного советника при короле. А ты хочешь править сама, но боишься об этом сказать. — Я не хочу… — Инэрис запнулась, увидев на лице Нолана насмешку. — Я хочу, чтобы в королевстве царил порядок. Моя роль — не роль королевы. — Тогда ты просто болтунья. Нолан отвернулся и снова стал изучать пробирки. Инэрис не хотела говорить. Она чувствовала, что им предстоит расстаться на много дней. Ей не хотелось уезжать вот так, но она отлично видела, что дальнейший разговор бесполезен. Иса фыркнула и стала подниматься по лестнице. Сказанное Ноланом, однако, прочно засело в её голове. Уже пересекая пролив, она думала о том, что Нолан отчасти прав. Бесполезно болтать, если ничего не делаешь. И отлавливая разбойников — не спасти королевство от нищеты. Она думала о том, чем же может на самом деле помочь. В чём залог порядка, который позволил бы людям жить счастливо, пересекая Европу с запада на восток, и у самых Карпат остановилась, вспомнив внезапно спокойное лицо Нолана. — Знание. Иса улыбнулась. Впервые за много лет она почувствовала не просто спокойствие, но жажду идти вперёд. Вдохновенное желание перемен. Она развернулась и, сделав круг, собрала тех, кто казался ей способным отказаться от насилия и ненависти. Она не скрывала того, куда поведёт их, потому что хотела, чтобы любой, кто желает, последовал за ними. Инэрис вернулась в Британию, где уже несколько королей сменили Утера, но вместо того, чтобы направиться к королю, лишь навестила дом Нолана в городе. Дом был пуст. Предчувствия Инэрис оправдались, и от этого кольнуло в груди, — но она слишком жаждала осуществить своё решение, чтобы остановиться. Инэрис и те, кто пошли за ней, отыскали остров, не отмеченный на картах, и имя тому острову было Авалон. Туманы скрывали его от побережья, но знаки алхимиков, разбросанные по всей наземной части пути, указывали путь. Спустя десять лет община насчитывала больше сотни друидов. Тогда же на острове родился первый младенец. Инэрис могла лишь улыбаться, глядя на то, как её мечта воплощается в жизнь. Не было боли и не было нищеты, не было ненависти и не было необходимости вспоминать заветы Ордена, потому что люди острова, скрытого завесой туманов, не творили зла. Желание познавать и любить освещало им путь и за пятьдесят лет не родился никто, кто хотел бы нарушить эти заветы. Когда пятьдесят первое лето приближалось к зениту, Инэрис разбудил топот ног. — Настоятельница! Наставница! Корабли! Инэрис выскочила из дома, на ходу накидывая хламиду, ставшую её обычным одеянием, и побежала к берегу. Она остановилась, вглядываясь в горизонт. — Пять кораблей, — сказала она задумчиво. — Кто-то видел такие? Почти все обитатели острова собрались на берегу, но никто не мог сказать, что за корабли приближаются к ним. Инэрис продолжала стоять, вглядываясь в горизонт, пока первый корабль не подошёл к берегу настолько, чтобы она разглядела фигуру, стоящую на борту и подававшую знаки. Инэрис замерла, потому что лицо этого человека было ей знакомо, хоть она и не видела его уже больше двух сотен лет. *** Паруса кораблей были белыми, как крылья чаек, а на стягах виднелся меч в окружении звёзд — знак, которого Инэрис не видела уже много-много лет. Сердце её забилось сильней, когда она вгляделась в людей, стоявших вдоль бортов кораблей. Белые туники трепетали на ветру. Белые шаровары обтекали ноги. Белые кушаки подпоясывали одеяния, и если бы Инэрис не знала, кто стоит вдоль бортов кораблей, то приняла бы этих людей за арабов, скрывающих лица шёлковыми платками. Какое-то время Инэрис не могла узнать никого. Она не удивлялась — те, кого она знала когда-то, неизбежно были уже мертвы. Один только показался ей знакомым. — Анрэй… — прошептала Инэрис. Никогда она не думала, что может так обрадоваться, увидев человека, к которому до сих пор не испытывала ни грана симпатии. — Анрэй! — закричала она и замахала рукой в ответ на знаки, которые подавал ей командир корабля. — Помогите им. Ловите канаты, — бросила Инэрис уже стоявшим позади неё ученикам. — Ну же, чего вы ждёте? Толпа зашевелилась, крики теперь слышались уже со всех сторон. До сих пор на остров приплывали не часто — и только утлые лодчонки странников, желавших обрести покой вдали от мира. Однако приказ настоятельницы был священен, и если Инэрис желала, чтобы в обитель туманов впустили чужаков — значит, должно было случиться так. Инэрис ждала, глядя, как канатами привязывают большие парусные суда с пушками вдоль бортов к деревьям, растущим на берегу. Инэрис никогда раньше не видела пушек — по крайней мере таких. Глядящие из прорезей чёрные дула будили воспоминания — неспокойные и печальные, о которых она успела уже напрочь забыть. Инэрис перестала ждать. Здесь, на Авалоне, время тянулось так же медленно, как и на материке, но здесь в воздухе разливался покой. Здесь не было ничего, что пробуждало бы в ней боль прошедших потерь, и Инэрис с улыбкой встречала каждый новый день. Шрамы затягивались постепенно, и мир, который она выстроила для себя — и для тех, кто хотел в нём жить — казался ей идеальным. Корабли эцин пробудили в ней давно забытое стремление вперёд. Как никогда в эти мгновения она верила в катраны Книги Звёзд, в изначальный свет и в то, что её дело как ничто другое отвечает заветам Ордена. Корабли приблизились к берегу и замерли. Две шлюпки спустили на воду. Если бы Инэрис не знала Орден изнутри — никогда бы не поняла, что во второй разместится охрана. Это было смешно. У людей, живших на острове, не было оружия. Инэрис ждала, когда причалят шлюпы, и выйдут на песок мастера Ордена, чтобы с улыбкой сказать: — Не стоит опасаться нас. Здесь никто не причинит вам вреда. Лица воинов не дрогнули. Анрэй вышел вперёд и сложил руки в приветственном жесте — ладоньк ладони. Инэрис повторила жест, хотя его необходимость тоже показалась ей немного смешной. Жест означал ненависть и силу, гаснущие в руках. Готовность смирить себя и говорить о мире. Инэрис не видела нужды себя смирять — она встречала братьев. Давнее предательство порядком забылось. Инэрис столько думала о нём, что тысячу причин уже отыскала решению совета — и тысячу раз обвинила себя саму в том, что не явилась на него. — Ты здесь главная? — спросил Анрэй, обращаясь к ней. Инэрис кивнула. — Я… рада, что вы пришли, — сказала она. Привычка подбирать слова давно покинула её за время, проведённое в кругу друзей, и теперь приходилось вспоминать это искусство по новой. Анрэй не ответил. — Мы не ждали гостей, иначе приготовили бы пир. — В этом нет нужды. — Дела лучше обсуждать за добрым столом. Анрэй снова промолчал. — Пройдёмте ко мне, — предложила Инэрис. — Охрану оставьте здесь. Я никого не собираюсь убивать. А эти люди и вовсе убивать не умеют. Анрэй снова не ответил, а когда Инэрис первой двинулась вперёд, то Анрэй последовал за ней, а в двух шагах позади — два десятка причаливших к берегу на лодках. Инэрис теперь тоже шла молча, размышляя о том, как понимать происходящее. Недоверие Ордена было естественно. Если бы сама она не привыкла настолько к расслабленному быту на острове, укрытом туманами, то, безусловно, так же опасалась бы подвоха. Однако осторожность Анрэя означала, что и говорить с ним как с одним из странников, ищущих покоя — невозможно. Нужно было следить за словами, и о некоторых из сказанных она уже жалела. — Мы пришли, — сообщила она куда более сухо, чем начинала разговор, указывая на дверь, ведущую в дупло огромного дуба. Деревьев здесь не рубили, а камня не было — и не нужен он был никому. Инэрис открыла дверь и впустила Анрэя внутрь. А сама остановилась у двери и взглядом указала спутникам мастера оставаться снаружи — оспаривать приказа никто не стал. Анрэй осмотрел помещение и, повернувшись к Инэрис, не спуская с неё взгляда, присел на стул. Инэрис прислонилась к двери и так же внимательно смотрела на него. Краем сознания она почувствовала неприятные прикосновения шершавых пальцев к собственным мыслям, но противиться не стала — всё, что мог узнать Анрэй, говорило лишь о том, что от друидов не может быть вреда. — Мы не знали, что главная на острове ты, — сказал Анрэй. — Ты меня узнал, — произнесла Инэрис в ответ. Анрэй склонил голову набок. — Конечно. Мы помним всех. Тем более таких… как ты. — Что это меняет? Анрэй молчал, явно не желая отвечать, и Инэрис осторожно потянулась к его мыслям — однако тут же получила неприятный болезненный щелчок. — Я не разрешал, — тут же сообщил Анрэй. — Я тоже. — Но ты мне позволила. Спорить Инэрис не стала. Куда более важным казалось ей понять, что же хочет Орден. — Вы заберёте нас? — спросила она, подталкивая Анрэя к открытому разговору. — Полагаю, что да. — Хорошо. Я ждала вас очень долго, Анрэй. Я уже перестала надеяться, что вы можете прийти. Анрэй молчал. — Будьте готовы завтра погрузиться на корабль, — сказал он после долгой паузы. — Если всё так просто, то нет смысла играть в Инквизицию. — Инкви… — Инэрис прищурилась и на сей раз одной молниеносной атакой пробила все защиты раньше, чем Анрэй успел воспротивиться. Тот только вскрикнул от внезапной боли и согнулся вдвое, сжимая виски. — Вы пришли не за мной! Вы хотите уничтожить их… Звёзды, за что? И всех тех, кто отличался от других… Всех тех, кто думал… Всех тех, кто хотел сохранить знания… За что? — Орден… — Анрэй хрипел, пытаясь взять себя в руки. — Орден не спрашивает «за что». Тебе ли не знать? — Тогда зачем? За… — Инэрис снова запнулась, мгновенно осознав ответ на свой вопрос. — Поверить не могу… — Мы должны построить новый мир, — Анрэй распрямился наконец и взял себя в руки. Инэрис больше не пыталась проникнуть в его мозг, но ярость с лица Анрэя не делась никуда. — Новую империю. Ты не можешь не понимать. — Но… Так… затопив всех выживших в крови и невежестве… Почему не говорить с ними как с разумными? Почему не дать им знания, не помочь сохранить культуру, которую они лишь забывают год от года? — Потому что они дикари, — Анрэй скрипнул зубами, голова всё ещё ныла нестерпимо, — и потому что они не будут верить нам. — Благодетели… — прошептала Инэрис и прикрыла глаза. — Мне надо подумать. Мне надо понять, что это значит. Дай мне время. — Завтра прибудет корабль, и вас заберут. Хотите вы или нет. Анрэй двинулся к выходу и уже у самой двери замедлил ход, услышав окрик: — Анрэй… Я ведь могу приказать тебе уйти. Я — твой магистр. — Это было давно. Анрэй хлопнул дверью, а Инэрис осталась одна. *** Совет друидов собрался после заката — когда тени деревьев накрыли собой лесные тропинки. Когда солнце уже скатилось за горизонт, а луна ещё не взошла. — Мы должны уйти, — сказал Корониус, один из старших учеников. Инэрис посмотрела на него. Слова она понимала. Но пути не видела. Сама мысль об отступлении была ей противна, но даже это меркло в сравнении с нависшей угрозой — речь шла не о её жизни, а о жизни тех, кто не мог и не должен был защищать себя. — А я хочу драться, — тут же возразил другой, молодой друид по имени Таирус. Инэрис посмотрела и на него. И эти слова она понимала. Но как воплотить их в жизнь — не знала тоже. — Скажи своё слово, наставница! Инэрис молчала, переводя взгляд с одного на другого. — Я не хочу говорить. — Ты видишь, что решать тебе. Ты одна из нас знаешь войну. Мы можем победить? Инэрис сглотнула. — Мы можем победить? — снова спросил Таирус. — Нет, — ответила Инэрис хрипло. — Значит, мы должны бежать, — повторил Корониус упрямо и посмотрел на неё. Инэрис молчала. — Мы же можем бежать? Инэрис прикрыла глаза и качнула головой. — Нет кораблей. Те лодчонки, что есть у нас, годятся только для ловли рыбы. Да и куда бежать? На материке правят они. Нам придётся рассеяться среди людей и прятаться до конца дней. Инэрис помолчала. — Тех, кто хочет поступить так, я не остановлю. Напротив, мы поможем им. Те, кто хочет драться, возьмут всё, что смогут — вилы, посохи, ножи. Вы властны над разумом, как и я — вам решать, что можете сделать. Иллюзии, внушение… Всё, что угодно. Таирус, собери тех, кто хочет сражаться. Я буду ждать их у своего жилища в час середины ночи. Ты, Корониус, собери тех, кто хочет уйти. Спрячьтесь у берега. Не говорите никому из нас, где. Мы захватим корабли и постараемся дать вам возможность уйти. Те, кто хочет прощаться — пусть прощаются быстрее. Времени у нас нет. Утром шанса уже не будет. Оба друида кивнули и исчезли во тьме. Инэрис осталась одна. Она запрокинула голову и посмотрела на купол звездного неба, о котором мечтала так долго. Она ждала с неба спасения, но оно принесло лишь погибель тем, кого она любила. Бой получился недолгим. Захватить первый корабль удалось — потому что никто не ждал атаки. Эцин спали — даже им нужно было спать. Бросив его, защитники острова принялись штурмовать второй — но тут им не на что было надеяться. Им ответили выстрелами из бластеров и кованными на небе клинками. Инэрис запомнила лица всех, кто погиб в ту ночь. Но ярче всего горело в памяти лицо Таируса, когда из груди его вырвался клинок, вошедший в спину. — За что… — губы Инэрис шептали сами собой. Она рванулась вперёд, подхватывая упавший посох, и, провернув его в руках двумя движениями, сломала шею убийцы. Так же, без остановки, подхватила окровавленный меч и нанесла следующий удар, а затем ещё один и ещё один. Она не видела, сумел ли скрыться в тумане корабль, на котором впервые в жизни ставили паруса беглецы.Глава 11. Сделка
— Побойся церкви, Тойво, что ты лепишь! — Да брось, Галфин, мы оба знаем, церковь давно уже не та, что прежде. — Скажи это Илмару! Или лучше его костям, оставшимся гнить на столбе! — Илмар — дурак… Эй, ты там, что смотришь? Дезмонд отвёл глаза от парочки крестьян, уже битый час трепавших языками о сельской ведьме Тарье, которая то и дело приглашала проезжих на ночлег. Ведьмы здесь были не те, к которым привык Дезмонд — они больше развлекались с путешественниками, чем ведовали. Как не той была и инквизиция, некогда грозная, но теперь, видимо, изжившая себя. Дышать стало легче. Отчасти Дезмонд даже рад был, что последние несколько десятилетий провёл в Интаке, обучая Орландо. Смотреть на то, что творилось с миром, тогда было грустно. Теперь же воздух становился свежей. Кое-где начинали издавать книги, и в целом не было того давящего ощущения дикости, который царил повсюду в прошедшие сотни лет. «Это жизнь», — вспомнил Дезмонд и усмехнулся. Аэций, как всегда, был прав. Иногда его фатализм выводил из себя — но его прогнозы всегда оказывались точны. Однако главный прогноз пока не сбывался никак. Как ни старался Дезмонд, найти хоть какие-то упоминания об Авроре на этой планете он не мог. Это было странно, потому что Дезмонд был уверен — такой человек, как Аврора, нигде не пропадёт. Он достаточно слышал об императрице, чтобы не сомневаться в её бесконечной жажде жизни и власти. И, тем не менее, Дезмонд побывал уже на всех шести материках и обошёл немало королевских дворов, однако никого похожего на Аврору так и не нашёл. Дезмонд снова потянул из кружки пиво и прищурился, рассматривая пёструю публику трактира. Народ здесь не бедствовал, хоть трактир и предназначался для простолюдинов. Однако память о прошлом, похоже, была выжжена адептами ордена дотла. Даже легенды хранили лишь столь бледную тень былых дней, что объясняться со старухами, ещё помнящими их, было практически невозможно. У мира, который рождался на руинах прошлого, был особенный, незнакомый душок. И хотя Дезмонду нравилась его простота и человечность, от мысли о том, что прошлое минуло теперь уже бесследно, становилось тоскливо. — Ш… Вон она, — услышал Дезмонд и, чуть повернув голову, заметил рядом с собой полного трактирщика. Трактирщик таинственно кивал головой в сторону угла, где в тени камина прятались круглый маленький стол и единственный стул. — Та самая? — спросил Дезмонд, пытаясь разглядеть путницу, устроившуюся в тени. Лицо её скрывал серый капюшон, а плечи — поношенный плащ. Только там, где полы плаща расходились в стороны, Дезмонд видел длинные ноги в заляпанных грязью сапогах, вытянутые вперёд. — Та самая, — трактирщик многозначительно посмотрел на Дезмонда, всё также многозначительно кивнул и протянул Дезмонду руку, беззастенчиво требуя награду. Дезмонд вложил в ладонь трактирщика пару серебряных монет и знаком приказал ему убираться, а сам сосредоточился на таинственной путнице, столь откровенно скрывавшейся от чужих взглядов, что её трудно было не заметить. Странница сидела, откинувшись на спинку стула, зябко поводила плечами, будто разминая натруженные суставы, и медленно потягивала из кружки горячее вино. В трактире она явно бывала не впервый раз и, также явно, не имела здесь друзей — крестьяне обходили её по широкой дуге, словно опасаясь пуще любой ведьмы Тарьи. Дезмонд смотрел долго, подбирая лучшую тактику. Такие обычно не любили говорить с незнакомцами, но могли быть падки на деньги. А могли, напротив, оскорбиться предложением платы — не угадать. В конце концов ему показалось, что странница и сама смотрит на него из черноты капюшона, и Дезмонд подал ей знак, беззвучно задавая вопрос: можно ли присесть к ней за стол? Странница вполне ощутимо пожала плечами и кивнула, всё также не открывая лица. Дезмонд взял кружку и, миновав шумные компании крестьян, опустился на стул напротив. Почти на минуту в трактире всё смолкло. Дезмонд ощутил спиной прицелы двух десятков глаз. Делая вид, что ничего не замечает, он откинулся на спинку стула и сделал глоток. Шум тут же возобновился, и только теперь странница произнесла: — Не многие решаются сесть со мной за один стол. — Почему? — спросил Дезмонд, продолжая неторопливо потягивать пиво. — Да так… — странница тоже сделала глоток, — в основном байки да сказки старых дев. Дезмонд усмехнулся. — Говорят, ты и сама не дура порассказывать сказки? Странница молчала, и Дезмонд решил уже было, что грубо промахнулся, когда услышал наконец ответ: — Если есть кому слушать, мне есть, что рассказать. — Об острове, — сказал Дезмонд и тут же понял, что поторопился. Странница расхохоталась. — Всем нужен остров, — сказала она и потянула ещё вина. — Чёртов остров. Целый мир вокруг, но всем нужен только остров, которого я никогда не видела. — Но Тобиан сказал… — Тобиан — старый дурак. Он сам спьяну может наплести, как люди ходят на головах и глотают звёзды. Оба замолкли. Странница Дезмонду не нравилась. Она его раздражала. Но это не имело значения, потому что про Атлантиду она всё-таки рассказывала — и не раз. — Закажи мне ещё выпить, — попросила тем временем странница, и Дезмонд, не оборачиваясь, подал знак прислужнице, требуя повторить. Пить, однако, странница не стала. Только покрутила кружку в руках и пересела поудобнее, склоняясь над столом. — Остров утонул, человек. Давным-давно. Что ещё ты хочешь знать? Дезмонд молчал. — Я слышал, на том острове правила великая императрица, — сказал он после долгой паузы, — императрица, которую звали Аврора. Странница вздрогнула, так что плащ колыхнулся в воздухе, а когда заговорила, голос её звучал глухо: — Откуда? — спросила она. — Кто тебе рассказал? Дезмонд прикрыл глаза ладонью и потёр лоб. — Это долгая история, — сказал он, снова поднимая взгляд на странницу. — Я много спрашивал и много искал. — Я тоже… много спрашивала. Но никто не назвал мне имени Аврора. Дезмонд пожал плечами. — Ты спрашивала не тех. Дезмонд почти физически ощущал устремлённый на него из темноты капюшона тяжёлый взгляд. — И что дальше? Зачем тебе остров и Аврора? Хочешь открыть секрет бессмертия или разведать тайны погибшего народа? Дезмонд задумчиво постучал пальцами по столу. — Хочу предложить сделку, — сказал он. — Кому? Авроре? Ты в своём ли уме? Или, может, веришь в древних богов? Так я кликну инквизицию, заключишь сделку с ними. — Кликни, если хочешь. Мне бояться нечего. А тебе? Странница молчала. — Зачем тебе остров? — повторила она ещё раз. — Это не важно, — Дезмонд сорвал с пояса кошелёк, — здесь две сотни золотых. Отведёшь меня туда, где этот остров когда-то был? Странница взяла мешочек, взвесила в руке и опустила обратно на стол. — Как же ты узнаешь, что я отвела тебя туда, куда ты просил? Там кругом вода. — Я пойму. Странница помолчала ещё немного. — Понадобятся ещё деньги. Нанять корабль и команду. А может быть, взять лошадей. — Сколько нужно, столько и будет. Твоё дело — показывать путь. — Что ж, — странница снова шевельнула плечами. Капюшон съехал немного назад, открывая взгляду Дезмонда бледное до прозрачности лицо с правильными тонкими чертами, по-птичьи острым носом и двумя льдинками голубых глаз. — Я собиралась на юг. До берега доведу, а там решим. Как твоё имя, человек? — Дезмонд. — Дезмонд… — странница фыркнула. — Из какой дыры выросли твои родители? Уже двести лет не слышала таких имён. Дезмонд промолчал, не желая развивать конфликт. — Сейчас я пойду спать. А на рассвете буду ждать тебя на конюшне. Провизия с тебя, — она встала, собираясь уйти. Дезмонд перехватил её за руку. У странницы было тонкое запястье лучницы, и острая косточка на боку ощущалась даже через плащ. — Ты не назвала своего имени, — напомнил Дезмонд. — Оно не имеет значения. — Должен же я тебя как-то называть. — Последнее время меня зовут Иарлэйн. Странница вырвала руку и двинулась к лестнице наверх.Глава 12. Блудные огоньки
Дезмонд поднялся с трудом. Чего он не любил никогда, так это вставать ни свет ни заря. Спустился в конюшню и увидел Иарлэйн, неподвижно стоящую с поводьями в руках. — Доброе утро, — Дезмонд кивнул. Иарлэйн не ответила. — Чувствую, ты выспалась, — Дезмонд принялся выводить своего скакуна из стойла. Иарлэйн наблюдала за ним молча, и только когда дело было сделано, бросила: — Идём. Ехали не спеша — дороги размыло дождём, и кони то и дело оступались. Иарлэйн спросила почти сразу же: — Ты спешишь? Это была единственная фраза за утро, и потому Дезмонд поторопился воспользоваться случаем, чтобы завести разговор. Ехать молча было неимоверно скучно. — Смотря как мы поедем. Вот эту серую хмарь я не очень люблю, так что предпочёл бы ночевать там, где не капает с потолка. — Об этом я не спрашивала. Ночевать будем у дороги. Если ты против — деньги верну прямо сейчас. Дезмонд покосился на мрачную спутницу, всё ещё не снимавшую капюшон, и зевнул ещё раз. — У дороги, так у дороги. Нет, я не спешу. Главное — результат. — Хорошо, — Иарлэйн снова замолкла, а вместе с ней замолк и Дезмонд. Так, в тишине, прошло ещё два часа. Время приближалось к полудню, но дождь всё так же накрапывал, не позволяя различить время суток. — Здесь всегда так? — спросил Дезмонд. — Нет, зимой тут идёт снег. Разговор снова стух. Больше Дезмонд заговорить не пытался. Он тихонько дремал в седле, позволяя коню нести его вперёд и не обращая никакого внимания на то, что думает об этом Иарлэйн — выражения лица проводницы всё равно было не разглядеть. Когда они уже устраивались на ночлег, Иарлэйн первым взялась найти сухую растопку. Дезмонд покосился на неё, размышляя о том, стоит ли смутить спутницу небольшим чудом, но решил не рисковать — хоть и говорили в деревнях, что инквизиция уже не та, Дезмонд прекрасно знал, что изменилось не так уж много. Что заставило Эцин ослабить хватку — никто не знал, запустить шпионов в Орден было абсолютно невозможно. Однако в том, что в случае надобности за Эцин дело не станет, сомнений не было. — Я поищу что-то на ужин, — сообщил Дезмонд, и Иарлэйн кивнула. Они разошлись в разные стороны, оставив лошадей пастись вблизи. Дезмонд отыскал в рощице неподалёку пару зайцев и подстрелил без особого труда, а когда вернулся назад, Иарлэйн уже вовсю раздувала едва тлеющий огонёк костра. — Помочь? — спросил Дезмонд. — Нет, — ответила Иарлэйн и продолжила заниматься своим делом. Дезмонд отошёл в сторону и принялся свежевать добычу, молча наблюдая издалека, как потихоньку разгорается пламя. — Ты мастерица, — усмехнулся Дезмонд. — Я думал, мы так и будем мёрзнуть под дождём. Иарлэйн молчала. — Ты всегда такая? — спросил Дезмонд. — Постой, не говори. Я знаю, зимой у тебя ещё и снег идет. Иарлэйн устроилась около костра под небольшим импровизированным навесом, протянула руки к огню и, к удивлению Дезмонда, ответила. — Да, я всегда такая. Ты нанял проводника, а не шута. — А что, улыбаться может только шут? — Дезмонд пристроил тушку зайца на рогатинах над костром и уселся рядом с девушкой, потому что навес был только один. От Иарлэйн пахло свежей травой и дымом. Из всех запахов, которые Дезмонд успел повидать в этом мире, эти были самыми лучшими, потому что казались настоящими. Иарлэйн чуть повернула голову. Теперь лицо её было настолько близко, что Дезмонд мог разглядеть его даже в тени капюшона. Он хотел спросить, зачем прятать лицо, но промолчал, решив, что всякой инициативе должен быть предел. — Слишком бросается в глаза, — ответила Иарлэйн, будто услышав его мысли, и, заметив недоумение в глазах Дезмонда, вопреки обыкновению, пояснила. — Моё лицо. — Это точно, — Дезмонд улыбнулся. — Тебе бы блистать при каком-нибудь дворе, а не месить грязь сапогами. — А ты уверен, что я этого хочу? Дезмонд промолчал. Спутница начинала его раздражать. Они так и сидели бы молча остаток ночи, если бы Иарлэйн не потянулась к дичи. Земля под ногами была скользкой, и она едва успела протянуть руку, как центр тяжести изменился, и нога скользнула так далеко к огню, что Дезмонд едва успел поймать Иарлэйн за пояс. В ту секунду, когда тела их соприкоснулись, Дезмонду показалось, что его пробило током — и, будто ощутив то же самое, Иарлэйн обернулась к нему и обожгла льдинками глаз. — Я тебе помог, — сообщил Дезмонд. — Спасибо. Иарлэйн устроилась опять на насиженном месте, и снова наступила тишина. *** — Долго мы будем добираться? Иарлэйн покосилась на спутника, но промолчала. Дождь так и не прекращался с вечера, но Иарлэйн, казалось, приросла к седлу намертво. Говорить она по-прежнему не хотела, а вот Дезмонду тишина порядком опостылела за прошедшие день и ночь. — Если ты не будешь со мной разговаривать, мне придётся говорить за двоих, — сообщил он. Выждал с минуту и, не получив ответа, продолжил. — Знаешь, я искал тебя по всей Европе. Слухи то тут, то там. Но нигде нет и следа. Иарлэйн наконец посмотрела на него. — Похоже, я плохо пряталась. Дезмонд хохотнул. — Пряталась отлично. Просто я хорошо искал. Иарлэйн не ответила ничего. Какое-то время царила тишина. Впрочем, хватило Дезмонда ненадолго. — Жаль, что небо затянуто этой дрянью. Терпеть не могу путешествовать в дождь. Дезмонд замолк. Тишина царила долгих две секунды, после чего Иарлэйн поинтересовалась: — Зачем тебе небо. Дезмонд пожал плечами. — С ним как-то… уютнее. Видно звёзды и знаешь, куда идёшь. Иарлэйн помолчала. Дезмонд уже думал, что ответа так и не услышит, и приготовился изобрести новую тему для разговора, когда шум дождя будто бы затих на секунду, и он различил абсолютно отчетливое: — А я рада, что идёт этот чёртов дождь. Терпеть не могу звёзды. Дезмонд хотел было ответить, но не успел. Иарлэйн пустила коня вскачь, бросив через плечо: — Разведаю путь. Дезмонд тоже дал скакуну шпоры, но уже через пару минут галопа притормозил — Иарлэйн явно не хотела ничьего общества. И хотя поведение её было странно для того, кто работает за деньги, Дезмонд не испытал ни малейшего желания спорить. Он погладил скакуна между ушей и, вновь пустив его уже шагом, прищурился, выглядывая фигурку спутницы за пеленой дождя. Конь у Иарлэйн был серый в яблоках, и на фоне сплошной пелены дождя, скрывающей горизонт, различить его было невозможно. Дезмонд сжал поводья и заставил себя сосредоточиться на дороге. Общество Иарлэйн действовало на него странно — хотя за прошедшие два дня он так и не рассмотрел толком лица спутницы, что-то в ней казалось знакомым, и Дезмонд сам не мог понять толком этого чувства. Как будто на чужой планете ощущаешь вдруг запах цветов, который запомнил с детства. Ему самому нужно было подумать — но думать получалось с трудом. Проводница была загадочной тенью, но Дезмонд давно смирился, что всех загадок на свете не разгадать. Нужно было лишь выполнить задание учителя и вернуться домой, где его ждали. Где знакомые запахи были не призрачными, а настоящими. В сером мареве трудно было разобрать время суток, и Дезмонд просто ехал вперёд, уже прикрыв глаза и не задумываясь о том, где находится, когда услышал совсем рядом свист, похожий на птичий, и прямо перед носом увидел вскинутую руку в давно потерявшем цвет шерстяном рукаве. — Уснул? — Почти. Ты же не хочешь меня развлекать. — В ста шагах впереди лагерь инквизиции. Кого-то ищут. Иарлэйн посмотрела на Дезмонда, и в тени капюшона рейнджер различил полный подозрения взгляд. Дезмонд пожал плечами. — Врать не возьмусь. — Так и знала, что у тебя с ними отношения не сложились. Дезмонд фыркнул. — Странные мысли. — У тебя на лбу написано, что ты еретик. Значит так, на востоке есть овраг. Там можно переждать до утра. На рассвете я встану и проверю, убрались ли наши святоши восвояси. Дезмонд кивнул. — А если нас найдут? Иарлэйн пожала плечами. — Если ты ссоришься с инквизицией и таскаешься по дорогам без свиты, то должен бы уметь за себя постоять. Иначе я буду очень разочарована. Дезмонд промолчал. Иарлэйн, впрочем, и не ждала ответа. Она первой повернула коня в сторону и сошла с дороги. Пару минут оба продирались через кусты, а затем Иарлэйн спешилась и подала Дезмонду знак сделать то же самое. Ещё через десяток метров по обе стороны от них уже вздымались довольно высокие холмы, а затем овраг стал сужаться, и когда он стал настолько узким, что нельзя было бы пройти вдвоём плечом к плечу, Дезмонд потянулся к молодому деревцу, лежащему на земле почти плашмя, и привязал коня. — Я попробую поймать дичь? — спросил Дезмонд. Иарлэйн наградила его мрачным взглядом. — Не надо. Не хочу гадать, прихлопнули ли тебя инквизиторы, или ты попросту сбежал, не заплатив. — Знаешь… — Дезмонд хотел было сказать, что убивал и за меньшее, но натолкнувшись на холодный и какой-то неживой взгляд голубых глаз, замолк. — Хочешь помочь — разожги костёр. Я наберу воды, сварим похлёбку и ляжем спать до утра. — Как скажешь, — Дезмонд отвернулся и принялся расчищать место для костра. *** Спустя полчаса оба уже сидели у огня. Навес и циновка снова были одни на двоих, потому что одну циновку пришлось превратить в навес. Иарлэйн держала в руках глиняную кружку с кипятком, в которую только что засыпала щепоть каких-то дурно пахнущих трав, и теперь потягивала эту неаппетитную пакость маленькими глоточками. Дезмонд наполнил одну из мисок похлёбкой и безо всякого аппетита принялся есть. Опустошив миску, он выставил её под дождь, чтобы не засохла, а сам повернулся к спутнику и принялся внимательно разглядывать лицо, чуть показавшееся из-под сползшего капюшона. Иарлэйн молчала добрых пять минут, а потом не выдержала. — Что? — Ничего. Просто кроме тебя тут не на что смотреть. — Смотри на горизонт, не идут ли враги. Дезмонд фыркнул, но в самом деле повернулся к горизонту. — Впервые вижу, чтобы кто-то не любил звёзды. Почему? — Ты не поймёшь. — Я умный. Иарлэйн фыркнула. Помолчала. Затем произнесла. — Отвечу, если ответишь ты. — Вопрос ответ. Отлично. Люблю эту игру. — Зачем тебе Атлантида? Дезмонд скосил глаза на спутницу и улыбнулся краешком губ. — Ты не поверишь. — А ты попробуй. — Много баек слышала в пути? — Хватило на жизнь вперёд. — Что ж… Мне нужна та, кто правила там. Императрица Аврора. Иарлэйн поджала губы, раздумывая над следующим вопросом. — Это я уже слышала, — сказала она наконец. — И я сказала тебе, что если такая и была там, то она мертва. Прошли сотни лет с тех пор, как Атлантида погибла. — Аврора бессмертна, — сообщил Дезмонд будто бы рассеянно, но всё же внимательно выглядывая реакцию на лице спутницы. Иарлэйн, однако, и бровью не повела. — В самом деле слышала много баек, — Дезмонд фыркнул. — Даже не интересно. — Ни один бессмертный не выживет под такой толщей вод. — Я не знаю, — сказал Дезмонд уже совсем иначе. Он в самом деле не ожидал того, что увидел здесь. Не ожидал, что Аврору придётся искать. И тем более не ожидал, что её считают погибшей. — Не я её ищу. Мой учитель послал меня. Я не могу вернуться и сказать: прости, но говорят, что она сдохла. Если Аврора в самом деле мертва, я должен принести доказательства. — Кто ты? — перебила его Иарлэйн. — И кто твой учитель? На алхимика ты не похож. — Нет, я не алхимик. Мы… Я из ордена. Вряд ли ты о нас слышала. — Из ордена… — Иарлэйн фыркнул. а — Нынче много стало орденов. Да всё больше служат великим целям. Кто дети всевышних сил по старшей ветви, а кто — ближайшие ученики. Дезмонд пожал плечами. — Людям надо во что-то верить. — И тебе? — И мне. — Не смешно верить, зная, что просто обманываешь себя? — Я не обманываю. То, что делает учитель, нужно людям. И всяко лучше служить ему, чем шататься без цели по земле. — Что же он делает? Дезмонд прищурился и посмотрел на Иарлэйн особенно пристально. Проводница ему нравилась, хоть и была откровенно невоспитана. Но она говорила честно, и это Дезмонд любил. Из таких получались хорошие воины ордена. Только нужно было действовать вдумчиво и не спешить. — Твоё время вышло, — сообщил он. — Ты задала много вопросов. Теперь мои. Иарлэйн откинулась чуть назад, чтобы лучше видеть спутника. — Что ж. Задавай. — Кто ты такая? Иарлэйн вздрогнула. — О таких вопросах мы не договаривались. — Я тебе ответил и на те, которых не было в договоре. Иарлэйн поджала губы на секунду. — Если бы я и хотела ответить, мне нечего сказать. Я не знаю, кто я. Бродяга. Вечная странница. Без дома. Без веры. Без надежды. Я просто хожу по земле. Не знаю зачем. — У тебя совсем никого нет? Иарлэйн повела плечом. — Мне никто не нужен. Одной проще. — Почему? — Некого терять. Дезмонд вздрогнул и секунду молчал, а потом попросил: — Сними капюшон. — Это уже не вопрос, а просьба. — Но ты её выполнишь? Иарлэйн поколебалась секунду и отодвинула капюшон назад. Дезмонд замер, разглядывая её лицо — необычно правильное для уроженки заброшенной планеты. Такое скорее пристало бы иметь потомственной аристократке из Империи, память о которой давно умерла. — Ты очень красивая. — Я знаю. И что? Ответ прозвучал неожиданно резко. И Дезмонд определённо ожидал услышать другой. — Ничего. Просто удобнее говорить, когда можешь смотреть человеку в лицо. — Может, я потому и ношу капюшон? — Может быть. Но ты же собираешься мне ответить. Так? — Я обещала. — Так почему ты не любишь звёзды? Губы Иарлэйн дрогнули, и она на секунду прикрыла глаза, так что Дезмонду пришлось напомнить: — Ты обещала! — Потому что они лгут, — ответила Иарлэйн, резко распахнув глаза и посмотрев на него в упор. — Они обещают и светят, будто указывают путь. Но там в конце — ничего. Даже блудным огонькам на болоте больше веры, чем звёздам. Они холодные и не знают любви. И мне никогда не достать их и никогда не уничтожить. Дезмонд протянул руку, подчиняясь инстинктивному желанию коснуться плавной линии щеки, но Иарлэйн в момент перехватила его запястье и отвела в сторону. — Ты не веришь в себя. Иарлэйн отвернулась и долго смотрела в огонь. — Я не верю, — согласилась она наконец. — Я знаю. Что могу и что нет. Давай спать. Этот глупый разговор мне надоел.Глава 13. Принципы невмешательства
Инэрис проснулась и повела плечом, не сразу осознав в чём причина странной непривычной неги, обволакивающей её со всех сторон. Вот уже почти сотню лет она нигде не оставалась надолго и, будь такая возможность, ночевала под открытым небом. Ощущение, что Орден помнит о ней, не покидало её ни на миг. Она плохо помнила, как выбралась с горящего корабля, но в одном была уверена точно — второй раз сделать подобное ей бы никто не позволил. С каждым годом, как казалось Инэрис, Орден всё дальше запускал свои щупальца. На месте инквизиции, власть которой была вездесуща, как грибы росли организации поменьше, но по амбициям ничуть не уступавшие своей Альма Матер. Если раньше Инэрис могла позволить себе остановиться в одном городе на несколько лет — как было это в годы её жизни с Ноланом — то теперь даже одна ночь в трактире казалась ей слишком опасной. А мечту, к которой она стремилась много лет, теперь вовсе не хотелось осуществлять. Инэрис ещё тогда, вернувшись на материк, первым делом обдумала то, что сулит ей возвращение Эцин. Очевидно было, что никто не собирается восстанавливать её статус. Тысяча лет вдали от Ордена — слишком долго, чтобы ей могли снова поверить. Инэрис и сама удивлялась тому, что была столь наивна раньше. Меньшим, что ожидало её, была коррекция — а Инэрис вовсе не горела желанием испробовать крайние методы Ордена на себе. Связываться с кем-то на Земле всерьёз она тоже не рисковала. Слишком свежи ещё были раны, слишком не хотелось снова терять. Даже Нолана искать она долгое время не рисковала, опасаясь навести Эцин ещё и на его след. И всё же о Нолане она думала часто — и в самом разном ключе. Алхимик оставался последним человеком на земле, которого Инэрис знала достаточно хорошо, чтобы доверить свою жизнь — и чтобы бояться его смерти уже сейчас, даже когда Нолан далеко. Именно поэтому в конце концов Инэрис решилась вернуться на юг и отыскать своего последнего — или даже единственного — друга. Деньги, предложенные незнакомцем, были как раз кстати — да и не видела Инэрис смысла отказываться от денег, когда работа не составляла никакого труда. Последнее время она промышляла охотой за головами и прочими несложными поручениями, которыми не стали бы затруднять себя благородные, но не смогли бы выполнить крестьяне. Кроме того, незнакомец Инэрис заинтересовал. Было в нём что-то неуловимое, делавшее его не похожим ни на аристократов, ни на таких же авантюристов, как она сама. К тому же, незнакомец искал Атлантиду — и, хотя ненормальных, бредивших сокровищами погибшего мира, Инэрис повидала немало, Дезмонд не походил и на них. Дезмонд выбивался из той реальности, в которой для Инэрис давно уже не было ничего нового и тем более интересного. И Инэрис собиралась разобраться в нём — не привлекая, впрочем, лишнего внимания к себе, потому что Дезмонд мог оказаться и попросту адептом Ордена, не носившим знаков отличия. Инэрис повела плечом. Сознание её уже немного проснулось, но вставать, вопреки обыкновению, не хотелось, и, прислушавшись к себе, Инэрис поняла почему — было тепло. Не мокро, не холодно и не жарко, как обычно в дороге, а просто тепло, будто её укрывала невесомая пуховая перина. Впрочем, прислушавшись к себе более внимательно, Инэрис поняла, что перина всё же довольно тяжёлая — чтобы пошевелить плечом, пришлось приложить немало сил. К тому же, после очередного движения перина недовольно засопела и что-то пробормотала. Инэрис дёрнулась, пытаясь встать, но перина обхватила её крепче и, кажется, даже притянула к себе. Тогда Инэрис примерилась и без размаха врезала перине локтем в самый центр — по её представлению, там должен был находиться живот. По громкой ругани Инэрис поняла, что попала, и тут же вскочила на ноги, пока её снова не затянула тёплая трясина. Уже стоя, она обернулась и принялась буравить просыпающегося Дезмонда злым взглядом. Ругаться тот уже прекратил и, судя по всему, сообразил, что произошло. — Прости, — Дезмонд отвёл одну руку, демонстрируя недоумение, а другой принялся потирать глаза. — Обычно я так не делаю. Ни грамма сожаления при этом его лицо не отразило, и одно это привело Инэрис в бешенство, однако она тут же отключила эмоции, осознав факт куда более значимый — секунду назад Дезмонд ругался на краи. На языке, которого Инэрис не слышала шесть сотен лет. На языке, на котором она стала бы ругаться и сама, если бы её пнули в живот посреди ночи. Инэрис резко выдернула из ножен меч и, приставив острие к горлу спутника, спросила: — Кто ты такой? Голос её звенел, и Инэрис по опыту знала, что звон этот производит на слушателей волшебное воздействие — не хуже звона самого клинка. Всё ещё пытавшийся проморгаться Дезмонд потрогал острие подушечкой пальца, а затем поднял глаза на девушку, держащую рукоять. — Я тебе плачу за то, что ты меня ведёшь, помнишь? Кстати, массаж по болевым точкам в сделку не входил. — Я спросила, кто ты такой! — А я тебе ответил, — Дезмонд осторожно отвёл меч в сторону, встал и завёл руки вверх. Потягиваясь. — Ты, кстати, отвечать отказалась. Инэрис с недоумением посмотрела на меч. — Я тебя убить могу, — сказала она уже без прежней уверенности. — Во-первых, не уверен. Во-вторых, мертвец тебе на дурацкие вопросы отвечать не станет. И в-третьих… Брось. Тебе будет меня жалко. Инэрис скрипнула зубами. Дезмонд потянулся ещё раз. — Проверила, что там с инквизицией? Инэрис проводила его движение злым взглядом, подумала и убрала клинок в ножны. — Нет. Ты не дал мне встать первой. — Отлично. Сходим вместе? Инэрис кивнула и, отвернувшись, принялась собирать вещи. *** Дезмонд внимательно следил за сборами. Спала Иарлэйн плохо. Дезмонд понял это ещё в первую ночь. Но во вторую в голову ему пришла шальная мысль. Иарлэйн лежала на боку, низко склонив голову, так что капюшон съехал назад, а волосы разметались по плечам. В тусклом свете догорающего костра и лишённый защиты грубой ткани она казалась совсем неуместной здесь — как сказочная принцесса в прикрытии ослиной шкуры. Бледные губы её подрагивали, словно произносили какие-то слова, а кулаки то и дело сжимались. Аэций показывал Дезмонду кое-что из того, чему обучали медиумов, и хотя Дезмонд был от всего этого предельно далёк и предпочитал удар кулаком любым более тонким средствам, кое-что он всё же усвоил. Дезмонд приблизился и опустил руку Иарлэйн на плечо, успокаивая бушевавшую в ней тёмную энергию. Иарлэйн чуть затихла, но уже через секунду сон её стал ещё неспокойнее. Дезмонд нахмурился. О подобном он только слышал. Что-то внутри Иарлэйн сопротивлялось успокаивающим волнам, которые пытался послать ей Дезмонд, и вряд ли это была она сама. Дезмонд провёл рукой по узкому плечу, то и дело подрагивающему под его пальцами. Бросил взгляд на костёр, заставляя его мгновенно потухнуть, и устроился у Иарлэйн за спиной — так, чтобы удобно было водить рукой по её плечу. Движения медленно, но непреклонно прогоняли кошмар. Дезмонд и сам не заметил, как уснул и как во сне прижался к узкой спине спутницы — потому что вокруг было холодно и сыро, а от Иарлэйн исходило тепло. *** — Стоят, где стояли, — сказала Инэрис и прицокнула недовольно языком. Она надеялась, что к утру инквизиторы уберутся восвояси. Они с Дезмондом лежали за небольшой насыпью из мокрой глины и рассматривали, что творится в лагере. — Можно обойти их с… Дезмонд? — Инэрис попыталась поймать спутника за плечо, но не успела, потому что тот ловко поднялся в полный рост и шагнул к лагерю. — Ты что творишь? — Инэрис вскочила и, всё-таки схватив его за локоть, остановила. Дезмонд ткнул пальцем куда-то в глубину лагеря. Инэрис присмотрелась и сглотнула, увидев привязанную к столбу девушку. — У них ребёнок. — Это не ребёнок, это ведьма! Что ты… Как с луны упал, честное слово. Их жгли и будут жечь. Дезмонд двинулся вперёд, будто и не слышал сказанного. Инэрис отступила назад в тень дерева и, скинув с плеча лук, натянула тетиву. Дезмонд, тем временем, вышел на открытое пространство. Караульные оглянулись на него и тут же снова уставились в пустоту. Тогда Дезмонд подошёл к плетню, огораживающему лагерь, и молча двинулся к столбу. Дальнейшее происходило слишком быстро, чтобы Инэрис могла перечислить всё по порядку. Кто-то из караульных закричал. Часовой, стоящий у столба, вынул из ножен клинок и без предупреждения бросился в атаку. Инэрис прицелилась и выпустила стрелу. Стрела со свистом пронеслась в воздухе и вонзилась часовому в колено. Он выронил меч и схватился за ногу, но другой, взявшийся непонятно откуда, уже бросился на Дезмонда и рухнул со свёрнутой шеей — Дезмонд не успел даже вынуть из ножен меч. Следующего он встретил уже клинком, а Инэрис аккуратно подстрелила четвёртого, наметившегося ему в спину. Всего в лагере оказалось двенадцать человек, если не считать перепуганной до смерти девушки, взиравшей на всё происходящее с позорного столба. Дезмонд подошёл и молча обрезал путы. — Домой доберёшься? Девушка судорожно кивнула пару раз и, оглядываясь через плечо, со всех ног помчалась прочь. — Ты что творишь? — уже проорала Инэрис, перепрыгивая через плетень. — Они первые начали. — Ты… Ты… Нельзя убивать всех, кому ты не нравишься! — Почему? Инэрис замерла и замолкла, наблюдая, как Дезмонд выдёргивает стрелы из мёртвых тел. Покачала головой и двинулась к обочине, где они оставили коней. Дезмонд нагнал её уже у стоянки. — До ближайшего города! — выпалила Инэрис не глядя. — Доведу тебя до ближайшего города и брошу там! И плевать на деньги! Мне не нужны проблемы с инквизицией! Дезмонд взял её за плечо и рывком развернул лицом к себе. — А ты бы бросила её умирать? — Их жгут на каждом перекрёстке! Хочешь, чтобы сожгли ещё и нас? — Если бы все делали так, как я, то никого бы не жгли. Он отпустил руку Инэрис и, запрыгнув в седло, первым направил коня вперёд. Инэрис последовала за ним. Какое-то время оба молчали. Потом Инэрис устало произнесла: — Ты не понимаешь, что такое инквизиция. Так их не остановить. — Я отлично понимаю, что такое инквизиция! — Дезмонд сверкнул глазами из-под капюшона и, сбросив его на спину, направил коня Инэрис наперерез. — Я не буду смотреть, как убивают из прихоти. Не изменить, говоришь? Мне плевать. Лучше так, чем не делать ничего и смотреть со стороны. Я видел, как ты стреляешь. Ты сама вполне могла бы… — Могла бы что? Пойти и перестрелять всех по одному? Сколько тебе лет, Дезмонд? — Вопрос ниже пояса. — Плевать. Речь о том, что это не метод. — Так найди свой метод! — Инквизиция — это… — Инэрис выдохнула. — Ты не понимаешь. Это как звёзды. Это куда больше, чем кажется со стороны. Ни одному человеку их не остановить. — Ты не поняла, — глаза Дезмонда всё так же горели, но говорил он уже тише. — Я не пытался их остановить. Я перестану быть человеком, если буду молча смотреть, как убивают людей. И я не буду смотреть. — Да может, она сама убийца! — Ты видела её глаза? — Поверить не могу. Убить дюжину человек ради красивых глаз. Дезмонд усмехнулся. — Ради твоих убил бы и две дюжины, — он развернул коня и пустил его в галоп. *** Весь остаток вечера Дезмонд искоса наблюдал, как Иарлэйн обустраивает лагерь. — Кроликов не будет? — поинтересовалась та, разгибаясь, едва поленья затлели достаточно уверенно. — Ты стреляешь лучше меня. Иарлэйн не ответила. Села напротив костра и принялась устанавливать котелок для крупы. Дезмонд понаблюдал за ней ещё немного и скользнул в темноту. Когда он вернулся, уже почти стемнело. Иарлэйн сидела на том же месте и помешивала ложкой желтоватую жижу в котелке. Дезмонд отложил дичь на землю и, бесшумно пристроившись у Иарлэйн за спиной, опустил локти ей на плечи. Иарлэйн вздрогнулаи, выпустив ложку из рук, вцепилась пальцами в рукоять клинка — Дезмонд едва успел положить свою ладонь поверх её. — Я не хотел с тобой ссориться, — сказал он. — Тогда что тебе нужно? — Может, немножко узнать тебя? — Зачем? Дезмонд пожал плечами. — Просто так. В следующую секунду Иарлэйн резко развернулась и впилась губами в его губы. Дезмонд опешил на секунду, но его собственные губы будто не слушались — расступились, впуская неожиданно наглый язык. Тело вмиг стало ватным, а руки сами скользнули по спине Иарлэйн, исследуя её. Дезмонд не помнил, когда целовался в последний раз. Он помнил только, что ни один поцелуй не пьянил его так, как этот. Инэрис хотела сначала лишь шокировать собеседника, выбить из колеи, так же, как без конца выбивал из колеи её саму проклятый заказчик, но как только губы её коснулись губ Дезмонда, по телу пробежала волна электричества, и внезапно девушка обнаружила, как падают на землю осколки ледяных оков, которыми она сдерживала себя едва ли не всю жизнь. Тело теряло волю и таяло, когда его касались руки этого мужчины, и, лишь поняв, что уже не управляет собой, Инэрис заставила себя оттолкнуть Дезмонда и посмотреть ему в глаза. — Этого ты хотел? — спросила она. Фраза должна была звучать зло, но произнесённая распухшими и раскрасневшимися губами, она не имела и половины той силы, что секунду назад у неё в голове. — Не совсем, — Дезмонд тяжело дышал, и если бы Инэрис соображала в эту секунду чуть лучше, то обязательно отметила бы, что её приём удался, и противник сбит с толку чуть больше, чем целиком. — Не так быстро, — добавил Дезмонд тут же. — Уйди от меня, — получилась тихая просьба вместо приказа. Дезмонд не ответил. Лишь отодвинулся на другой конец циновки. Плечи Инэрис мгновенно объял холод, будто ледяной ветер коснулся едва обнажившейся кожи. Больше они не разговаривали в тот вечер ни о чём.Глава 14. Придорожный трактир
Весь следующий день ехали молча. Дезмонд то и дело тянулся пальцами к губам, до сих пор хранившим вкус губ Иарлэйн. Он тут же украдкой прятал руку, потому что не хотел показать своё смущение, но за маской спокойствия пребывал в полном раздрае. Дезмонд не целовался давно. Так давно, что успел уже забыть, какими могут быть на вкус женские губы. У него были друзья, он не чувствовал себя неловко в обществе мужчин или женщин — он вообще думал, что не знает, что такое неловкость, потому что ощущал её, должно быть, всего пару раз за несколько веков. Сейчас те немногие моменты, когда он ещё не знал, как вести себя с Луаной, снова всплыли у него в голове. Дезмонд краснел, снова чувствуя себя юнцом, и от этих мыслей у него мгновенно напрягалось в паху, так что становилось трудно ехать верхом. Дезмонд помнил Луану, хрупкую и нежную. С ней он робел, ощущая прежде всего, что та сделана из другого теста. С Иарлэйн было иначе. Отрицать то, что Иарлэйн не похожа ни на что, виденное Дезмондом раньше, Дезмонд не мог. Иарлэйн не вписывалась ни в его представления об аборигенах, ни в его представления о равных ему самому. От Иарлэйн пахло Империей. Пахло миром, погибшим много веков назад. И Дезмонд сам не мог бы сказать, в чём заключается этот запах, потому что обоняние его ощущало только запах конского пота, глаза видели только серый надвинутый до самого носа капюшон. Иарлэйн была другой, не похожей ни на что, и в то же время Дезмонд почти физически ощущал вибрацию в воздухе, одинаковую для них двоих. Что-то, чего он не ощущал ни с Ричардом, ни с Аэцием. Что-то, чему не мог подобрать подходящего названия. Что-то, о чём с Луаной он и помыслить не мог. Поцелуй был сладким и горячим, несмотря даже на то, что Иарлэйн не вкладывала в него никаких чувств, и тем более замирало сердце у Дезмонда от мысли о том, каким будет по-настоящему страстный поцелуй, поцелуй любви, если он ощутит его на губах Иарлэйн. — Ты совсем уснул, — сказала Иарлэйн уже ближе к вечеру, замедляя коня. Голос её был непривычно тихим, и в нём не слышалось привычной насмешки. — Ничего страшного, скоро привал. Иарлэйн остановилась и хмыкнула. — Скорее, чем ты думаешь, боюсь. Иарлэйн поманила его рукой, и Дезмонд остановил коня вплотную к коню проводницы. Иарлэйн подняла руку и ткнула пальцем куда-то вперёд, в серую хмарь. Дезмонд не видел, куда она показывает, и Иарлэйн наклонилась чуть вбок, так что голова Дезмонда оказалась над её плечом, а дыхание коснулось самого уха. Иарлэйн замерла, чувствуя, как мгновенно вспыхивает пожар по всему телу, будто Дезмонд состоял из одного сплошного огня. — Что там? — прошептал Дезмонд, добивая Инэрис окончательно касанием горячего дыхания к нежной коже. Инэрис не сразу поняла, что молчит. Она не знала даже, сколько секунд прошло с того момента, когда прозвучал вопрос. А чёртов загадочный спутник не торопил, будто сам наслаждался этой паузой, когда они оказались так близко посреди бесконечной завесы дождя, обволакивающей их и без того влажные тела, когда эта близость будто бы соткала новый мир, в котором были только они одни. Инэрис сглотнула. Она не могла понять, что делалось с ней. Никогда у неё не было предрассудков насчёт значения постели или поцелуя. Всё это были приёмы, методы, которые позволяли достигнуть цели. Они могли быть приятными или не очень, но не могли стать чем-то большим. Так и с Дереком ласки, доставлявшие радость им обоим, Инэрис всегда воспринимала как возможность отблагодарить — за тот покой, за ту близость, которая возникла между ними. Секс с Ноланом был способом выплеснуть напряжение, и такими же были поцелуи — яростными, жёсткими, в которых каждый будто пытался установить своё господство над другим. Поцелуй с Дезмондом не находил логического объяснения в её голове. Механическое взаимодействие двух тел, которое видела в нём Инэрис, превратилось во что-то иррациональное, мгновенно заставившее потерять контроль. Инэрис думала об этом всё утро, потому что потеря контроля была недопустима. Она могла быть одна, но она оставалась адептом Ордена — возможно, единственным настоящим последователем Книги Звёзд среди живущих ныне. Как она, годами обучавшаяся самоконтролю и держащая поводья собственной жизни так крепко, что иногда сводило пальцы, могла растаять, едва не рухнуть в обморок от простого соприкосновения языков, Инэрис понять не могла. Ещё меньше она понимала то, что происходило сейчас. Собственное тело предавало её, становилось ватным, и только лишь оттого, что Дезмонд находился рядом. «Надо переспать с ним, — решила Инэрис ещё днём, и теперь уверенность её крепла. — Переспать и успокоиться. Просто забыть». Вот только сейчас, когда нужно было отвечать на вопрос, эти мысли были как нельзя более неуместны — и тем не менее именно они крутились в голове. Именно руки Дезмонда в темноте, скользящие по её собственным рукам, Инэрис видела в пелене дождя, а не то, на что показывала пальцем. — Что там? — повторил Дезмонд своим проклятым хрипловатым голосом, от которого от горла до самого паха бежали мурашки. Голосом, который Инэрис будто слышала уже когда-то, в далёком детстве, которого не было у неё никогда. — Разлив, — выдавила Инэрис наконец. — Вода. Дождь. Река переполнена. — Нам не переплыть? — Нужно ждать, когда закончатся дожди. Или искать обход. — Хорошо. — Хорошо? — Инэрис посмотрела на Дезмонда как на предателя, который будто бы специально собирался использовать её слабость. — Хорошо. Я не против. Там как раз должен быть трактир. Наконец-то я посплю на кровати. — Трактир? — Инэрис обнаружила, что говорит уже в спину своему спутнику. — Какой трактир, я же сказала, что мы ночуем у дороги! Дезмонд! Инквизиция! Чёрт! — Инэрис ударила шпорами коня и помчалась вслед. *** Трактир был мал и пустынен — едва ли в нём отдыхал кто-то, кроме двух постояльцев, нагрянувших под вечер. Оба в плащах с капюшонами, оба мокрые до нитки. Оба злые как черти. Впрочем, трактирщику Банифацио к таким было не привыкать. — Желаете комнату? Ужин? Ванну с горячей водой? — Две комнаты, — бросила та, что была в сером плаще. Из-под капюшона её выбивались пряди белых, как снег, волос, и Банифацио решил было, что под капюшоном скрывается старуха — бродячий монахиня или предсказательница. Первое было лучше второго, но деньги были одинаковы у всех. — Ужин и горячую воду, — второй в чёрном. Похож на какого-то обедневшего барона. Да и не такого уж бедного, судя по пряжкам на сапогах… странно только, что без слуги, но богатым видней. — Только две комнаты, — процедила седая и перехватила руку спутника, уже опустившую монету на стол. — Я плачу, и мне решать, — коротко возразил барон. — И ваш друг прав! — поспешил предотвратить начавшуюся было ссору Банифацио и ловко выхватил монетку из сжатых рук обоих. — Вот только комната будет одна. У нас всего две, но в одной крыша протекла. Инэрис скрипнула зубами. — Я посплю… — она резко замолкла, вспомнив собственные недавние мысли, и улыбнулась в тени капюшона. — Одна. И большая бадья с водой. На двоих. Инэрис выцепила из рук трактирщика ключ и скользнула вверх по лестнице, оставив Дезмонда стоять внизу и краснеть под собственным капюшоном. *** «Это просто ванна», — напомнил себе Дезмонд, наблюдая, как Иарлэйн стягивает через голову рубашку и принимается за штаны. Впервые Дезмонд видел её вот так, целиком, без прикрытия дождя. Кроме симпатичного личика, как оказалось, капюшон скрывал длинные, почти белоснежные пряди спутанных волос, которыми могла бы гордиться любая красавица. «Это просто… просто голая девушка», — напомнил себе Дезмонд. Плечи под рубашкой у Иарлэйн оказались узкими, и думать о ней «просто как о девушке» не получалось никак. Дезмонд даже попытался представить себе мускулистую фигуру Ричарда, чтобы перебить эффект. На пару секунд этот образ отвлёк его, а потом Иарлэйн повернулась боком и потянулась — как ни в чём не бывало. Как будто не была она абсолютно обнажена, и как будто не наблюдал за ней почти незнакомый человек. «Правильно, — напомнил себе Дезмонд, — она-то понимает, что я всего лишь малознакомый мужчина». Взгляд Дезмонда скользнул по её животу и замер на острых холмиках груди. Споткнулся, попытался спрятаться, но тут же наткнулся на треугольник мягких светлых волос. — Ты идёшь? — Инэрис пощупала кончиками пальцев воду и скользнула в просторную бадью, которую притащили им двое слуг. Она тут же зажмурилась на секунду, отдаваясь на волю ощущений — вспомнить, когда она последний раз принимала ванну, Инэрис могла с трудом — и тут же приоткрыла один глаз. Откинулась на край бадьи и, поглаживая собственные предплечья, стала наблюдать. Дезмонд раздевался медленно, будто стараясь отсрочить неизбежное. Движения его были тяжеловесными, при каждом под бронзовой кожей перекатывались мышцы, будто состоящие из расплавленного металла. Он стянул рубашку и принялся за брюки. Инэрис закусила губу, увидев в завитках чёрных густых волос напряжённую плоть. Её собственное тело откликнулось мгновенно — Инэрис даже спрятала руку под воду, чтобы капельку унять зуд в преддверии того, что определенно должно было произойти дальше. Она так увлеклась, что забыла закрыть глаза, когда Дезмонд повернулся к ней и на несколько долгих секунд встретился с ней взглядом. — Я не смотрю, — сказала Инэрис тихо и отвела глаза. Как никогда она радовалась, что её щёки никогда не краснеют. Дезмонд погрузился в воду, прогнав по поверхности бадьи мощную волну. До него было не больше полуметра, но жар воды немного остудил обоих, отвлёк от жара, горящего внутри. Инэрис наклонилась, опуская в воду волосы, и потянулась за мылом. Пошарила там, где по её представлениям был стол, и замерла, когда пальцев коснулись чужие сухие пальцы, державшие мыло. — Спасибо, — сказала она и коротко зыркнула на Дезмонда, проверяя, нет ли подвоха. Если подвох и был, Инэрис его не опознала — Дезмонд смотрел жадно и был неподвижен, как пойманный в ловушку зверь. Взяв мыло, Инэрис принялась намыливать волосы — неторопливо, не столько наслаждаясь каждым движением, сколько позволяя спутнику насладиться видом своих пальцев, скользящих по белоснежным прядям. Её обнажённые плечи и спина в эту секунду были беззащитны как никогда, и Инэрис почти ощущала на них касание рук Дезмонда — но тот оставался сидеть в стороне, лишь глядя на неё всё тем же жадным взглядом. Инэрис начинала злиться. Она нырнула, смывая пену, и вынырнула уже совсем рядом с Дезмондом, между его широко расставленных ног. — Тебе помочь? — спросила она. Дезмонд молчал. Тогда Инэрис протянула руку под водой и скользнула по бедру мужчины, будто ненароком, затем так же ненароком задела его промежность и уже вполне откровенно прошлась ладонью по напряжённой плоти. Секунда — и Дезмонд поймал её руку и поднёс к губам. — Ты очень красивая, — сказал он. Инэрис подняла брови. — Я бы смотрел на тебя вечно. Брови Инэрис поползли ещё дальше вверх. — Но… — сказала она. — Я не хочу так. — Как так?! Дезмонд притянул её к себе и на секунду прижал к груди, а потом отпустил, почти отталкивая к другой стороне бадьи. — Не хочу в случайном трактире. Не хочу, чтобы ты забыла меня наутро. Инэрис подняла глаза к потолку и застонала. — Поверить не могу. В вашем ордене приносят обет воздержания? Дезмонд расхохотался. Склонился, ополоснул быстро волосы и встал. — Нет, — ответил он, уже обвязывая бёдра полотенцем. — У нас всем плевать, кто с кем спит, — он замер на секунду и добавил. — Только не мне. Я не хочу так. Инэрис сидела, глядя перед собой. Несмотря на все особенности организма, щёки её пылали. Пожар, рождавшийся внизу живота и разливавшийся по всему телу, пылал ничуть не меньше, чем несколько минут назад. — Мы просто переспим, — сказала она неуверенно, поднимаясь в полный рост. — Это ничего не значит. Дезмонд подошел к ней вплотную и протянул полотенце. И снова лицо его оказалось опасно близко, так что Инэрис решила было, что сейчас повторится их единственный поцелуй. — Вот этого я и не хочу. *** Дезмонд не мог отвести от Иарлэйн взгляда. Когда та сидела по пояс в воде. Когда отмывала свои неожиданно роскошные волосы. Когда куталась в полотенце, разъяренная, как обманутая кобра. Лишённая защиты своей серой потрёпанной одежды, она оказалась неожиданно хрупкой — и напоминала бабочку, только что выбравшуюся из куколки. Растрёпанную и ещё не решившую, куда ей лететь. Иарлэйн, впрочем, явно всё решила. И оттого, что Дезмонд решил по-другому, бесилась так, будто не получала отказа никогда. «А ведь, наверное, не получала, — усмехнулся Дезмонд, продолжая разглядывать стройную фигурку, теперь уже немного прикрытую полотенцем. — Что она делает здесь, в такой глуши?» Понять Дезмонд по-прежнему не мог. — Кто ты такая? — спросил Дезмонд и вдруг понял, что говорит вслух. Иарлэйн посмотрела на него мрачно, как обиженный котёнок. — Мы это уже обсуждали. Кстати, — Иарлэйн повернулась к нему и, сложив руки на груди, широко расставила ноги, будто готовилась принять бой. — На каком языке ты ругался, когда я врезала тебе локтем в живот? — На каком языке? — Дезмонд судорожно пытался припомнить, о чём речь. — Да, на каком языке? «Чёрт», — промелькнуло у Дезмонда в голове. Впрочем, легенда была отработана давным-давно. — Это тайный язык моего ордена. На нём говорят наши магистры. Инэрис нахмурилась, и Дезмонд понял, что ляпнул что-то не то. Впрочем, нового вопроса не последовало, и Дезмонд решил, что бой остался за ним. — Спать, — сказала Инэрис, — я лягу на полу. — Да ты что? — Дезмонд от столь неожиданного заявления даже сел на кровати. — И простудишься? А потом мне тебя на руках тащить? — Не бойся, сама дойду. — Лэйн! Иарлэйн вздрогнула и расширившимися глазами посмотрела на него. — Не хочешь спать со мной — иди на кровать, а я лягу на полу. Я же так не усну. Иарлэйн молчала. — Это же только кровать, — произнёс Дезмонд то, в чём какое-то время уже пытался убедить себя, — это ничего не значит. Инэрис помолчала. — Да. Точно. Просто кровать. Инэрис подошла к кровати с другой стороны и, откинув одеяло, осторожно устроилась на самом краешке спиной к Дезмонду. Потом повернула голову и потребовала через плечо: — Только обещай, что не полезешь обниматься. — Нужна ты мне, — фыркнул Дезмонд и устроился с другого края, так же накрывшись самым краешком одеяла. Какое-то время царила тишина. Инэрис привстала и задула свечу, стоявшую с её стороны — та, что была с другой, потухла сама собой. Опустила голову на подушку и замерла. Дезмонд, кажется, уже спал. Обида не становилась слабее, и Инэрис перевернулась на другой бок, а затем осторожно подобралась к спящему спутнику, чтобы рассмотреть его лицо. Дезмонд был красив. Так красив, как мало кто из тех, кого встречала Инэрис в последние столетия. Если говорить откровенно, то он не был уверен, что вообще встречал кого-то подобного на Земле. Но дело было не в правильных чертах лица и не в волосах, которые вблизи почему-то пахли амброй, а не потом — как должны пахнуть волосы воина. Дело был в какой-то силе, переливавшейся под его кожей при каждом движении. В дороге Инэрис замечала её лишь краешком, потому что её скрывали куртка и плащ. Но даже там, под дождём, она прорывалась в улыбке и в глазах. Дезмонд смотрел на мир так, будто он принадлежал ему. Инэрис давно уже забыла это чувство, и теперь оно свежим ветром ворвалось в её мироздание, где давно уже каждому, в том числе и ей самой, был положен предел. Инэрис смутно помнила, что раньше было иначе, но прошлое казалось сном. А Дезмонд был реальным и живым — прикоснись и потрогай, если не боишься обжечься. Инэрис не боялась. Она протянула руку и коснулась обнажённого плеча — и тут же задохнулась, в самом деле ощутив эту силу, пульсирующую и реальную, куда более реальную, чем весь остальной мир. Сердце гулко застучало, отбивая чуждый ему ритм, а Дезмонд шевельнулся, будто просыпаясь, но лишь нахмурился. Губы его шевелились и шептали что-то во сне. Инэрис наклонилась, словно заворожённая, и прислушалась, пытаясь разобрать. Губы Дезмонда двигались, произнося слова на языке, которого не помнил никто из людей. Отрывочные, лишённые смысла — но для Инэрис более понятные, чем любые другие слова: — Огонь… Огонь… Огонь… Они не могут взорвать звезду…. Они не могут… Их… не может быть… так… много… Мгновенно, повинуясь внезапному и непреодолимому порыву, Инэрис шмыгнула под одеяло и обняла Дезмонда со спины. Погладила по мускулистому плечу и коснулась самого его уголка губами. Рука Инэрис скользнула под локоть Дезмонда, обнимая его за живот, и Дезмонд тут же стиснул её, прижимая к себе ещё плотней. Инэрис прижалась к нему всем телом и наклонилась, вглядываясь в движение губ. Дезмонд затих. Только собственное сердце Инэрис продолжало колотиться как бешеное. Она прижалась к спине Дезмонда щекой. Нужно было подумать, попытаться осознать то, что было почти очевидно, но Инэрис не хотела. Она просто прислонилась к лопатке Дезмонда щекой и уснула.Глава 15. Паром
Наутро дождь немного затих. Инэрис поднялась первой и отправилась искать лодку, так что, когда Дезмонд проснулся, её рядом уже не было. Инэрис нужно было время. Время и одиночество, чтобы собрать прорвавшуюся, как разрубленный клинком плащ, картину мира, и составить её обратно. То, что Дезмонд не был человеком, теперь было очевидно целиком. И от этого неожиданно стало легче. Это объясняло всё то, что происходило с Инэрис — она просто ощутила близость этой древней силы, по которой так долго скучала. Теперь она понимала, что это чувство преследовало её с самого начала — ещё с той секунды, когда Дезмонд коснулся её в первый раз. Рядом с Дезмондом она была будто дома. Но этот дом был иллюзорным, и Инэрис слишком отчётливо понимала, что поддаваться слабости нельзя. Она уже поверила Анрэю. С тех пор, как Орден истребил всех, кого Инэрис повела за собой, она не переставала думать о том, могла ли что-то изменить. Однако, сколько бы она ни искала выходы, по всему выходило, что гибель Авалона была неизбежна. Орден был стихией. Она была человеком. Одним. От этого вина её не становилась меньше. Чаша, стоящая в глубине её души, была почти заполнена — новыми жертвами её амбиций и её веры в то, чего не могло быть. Теперь Инэрис знала точно одно — никого больше она не должна подпускать к себе настолько близко, чтобы тот мог пасть жертвой этих амбиций. Одной было проще — ей был открыт весь мир, и всё, что она делала могло бы навредить только ей. И одной было бессмысленней — потому что она не знала, что делать, не знала, как жить, не соотнося свои поступки с кодексом и общим благом. Дезмонд пытался проникнуть в её мир. Он делал это настолько откровенно, что Инэрис оставалось лишь задаваться вопросом — зачем он тянет? Если всё уже ясно им двоим. Дезмонд просто ворвался в её жизнь и заявил своё право быть рядом, отказавшись доказывать что-то или объяснять. И самым страшным было то, что Инэрис начинала верить. Верить в то, что Дезмонд в самом деле может на этом месте быть. В то, что Дезмонда никогда не настигнет судьба Дерека или других, кто был с ней. Инэрис не знала, как объяснить эту веру. Она просто была в ней. Каждую секунду, когда она смотрела Дезмонду в глаза. Она делала бессмысленными любые попытки объяснить происходящее между ними. Дезмонд был бессмертным. Этот факт обрушился на разум Инэрис как поток ледяной воды. От этого хотелось улыбаться, попросту прижаться к нему и обнять, — но Инэрис напоминала себе, что нужно сохранять осторожность. Достаточно было уже ошибок и промахов, которые она не могла себе простить. И Инэрис решила не торопиться. Попытаться выяснить для начала, кто же всё-таки Дезмонд такой. Разумеется, осторожность не исключала секс. Просто так, между делом. Вернулась Инэрис незадолго до полудня. Дождь всё ещё лил, а Дезмонд стоял у окна мрачный как чёрт. — Я думал, ты меня бросила, — сообщил он, поворачиваясь к двери. Инэрис подошла к нему вплотную, так чтобы чувствовать жар тела, и улыбнулась. — Я искала нам лодку. Дезмонд не двигался. Инэрис отчётливо видела, как расширились его зрачки. Подумав, она приблизилась ещё чуть-чуть и переспросила в самые губы Дезмонда тихим, вкрадчивым голосом: — Ты меня слышишь? — Да. Инэрис чувствовала собственным животом, что оказавшийся прижатым к ней Дезмонд не слышит сейчас ничего. Дезмонд вообще плохо соображал с самого утра. Проснувшись и не обнаружив Инэрис рядом, он в самом деле решил, что та сбежала, смутившись своей вчерашней неудачей. От этой мысли стало почему-то тоскливо. Будто выхватили из рук едва надкушенный фрукт. Дезмонд подумал про себя, что обязательно отыщет беглянку, едва закончит задание. Почему бы и нет? Ведь всегда можно сказать, что она просто талантливая молодая адептка. От этой мысли в груди заныло, потому что она подвела к следующей. Дело было не в том, стала бы Иарлэйн адепткой или нет. Дезмонд не слишком сомневался в том, что найдет способ уговорить её полететь с ним. Дело было в том, что Иарлэйн была смертной. Дезмонд достаточно уже видел, как умирали его братья по ордену — они были как мотыльки. И как бы ни хотелось, привязываться к ним было нельзя. Много раз он заговаривал с Аэцием об эликсире, о том, что должен быть способ восстановить утраченную формулу, но тот всегда отвечал однозначным нет. Почему — Дезмонд не знал. Зато он знал кое-что ещё — те четверо, которых он видел с Ренгаром, так же были бессмертны. А значит, были и другие способы обрести бессмертие. Дойдя до этой мысли, Дезмонд улыбнулся и на секунду сам удивился тому, как далеко зашли его планы. Инэрис ещё не сказала «да». Если подумать, Инэрис не сказала ещё «да» ни разу. Даже если Дезмонд просто спрашивал, принести ли дичь. Эту мысль он, впрочем, сразу же отогнал как неконструктивную и стал думать о том, что делать дальше. Получалось плохо. Мысли постоянно возвращались к Инэрис. К её узким плечам и белой коже — такой, какой Дезмонд не видел много лет. На этих мыслях его и прервал хлопок двери. А затем на пороге появилась Инэрис, и Дезмонд обнаружил, что просто стоит и глупо улыбается, глядя на неё. Инэрис была красива. Теперь Дезмонд видел это даже сквозь грубую ткань плаща, лишь подчёркивавшую стройный стан и узкие бёдра. В ней было что-то волшебное, что-то неземное, что и вызывало у Дезмонда эту глупую улыбку. А потом Инэрис подошла вплотную, и думать стало совсем сложно. Если до этого в голове у Дезмонда бесконечно крутилась картинка, на которой Инэрис в одном только полотенце, прикрывшем грудь и бёдра, наклоняется, чуть выставив вперёд одну ногу, а затем быстрым движением отбрасывает мокрые волосы назад, то теперь Дезмонд почти физически ощущал, как касается её тонких, но перевитых узелками крепких мышц рук. Жажда ощутить их на ощупь была настолько велика, что Дезмонд не только пропустил второй вопрос, но и, поймав Инэрис за талию, прижал плотно к себе. На губах Инэрис играла улыбка. Жадная и торжествующая одновременно. И именно эта улыбка в миг отрезвила Дезмонда, заставив почувствовать себя обманутым. — Прости, — сказал он и убрал руку. Инэрис и не думала отстраняться. Будто ждала, когда Дезмонд передумает. Однако магия момента ушла, и Дезмонд уже не собирался продолжать. Он отошёл чуть в сторону, избегая контакта, и прислонился спиной к стене. Инэрис выглядела разочарованной. Читать по её лицу было легко, хоть оно и казалось холодным на первый взгляд. Дезмонд довольно быстро понял, что Инэрис не краснеет, а все эмоции её скользят глубоко внутри, никогда не касаясь поверхности — губ или щёк. Но Инэрис выдавали глаза. Нужно было всмотреться вглубь, как смотрят в воду, стараясь разглядеть дно. Тени рыб и таинственных чудовищ, скользившие там, были столь отчётливы и громоздки, что Дезмонду становилось страшно, когда он вглядывался слишком долго. Но от этого лишь крепла невидимая связь, возникшая между ними. Дезмонд был уверен почему-то, что кроме него этих чудовищ не видит никто. — Я сказала, что искала лодку, — повторила Инэрис. — И нашла. Мы можем собираться и уже к вечеру будем в большом городе. Там будет и горячая вода, и тёплая постель. Для каждого своя. — Хорошо, — повторил Дезмонд, вызвав в глубине голубых глаз всплеск разочарования и, не удержавшись, улыбнулся. *** Лодка оказалась совсем даже не лодкой, а довольно просторным паромом, на который поместились и лошади, и путешественники. Паромщик мерно шевелил шестом, берега реки проплывали по обе стороны. Дезмонд стоял, глядя на Инэрис, севшую на самый край и спустившую в воду босые ноги — будто мало ей было той воды, что накрывала их пеленой со всех сторон. — О чём ты думаешь? — спросил Дезмонд, присаживаясь на корточки рядом с ней. Инэрис покосилась на него и, подтянув одну ногу к груди, обняла её руками. — Я вспомнила одно место, — сказала она. — Там тоже был паром. И море. С неба падали звёзды, казалось, протяни ладонь и… — она замолкла. Так и не дождавшись продолжения, Дезмонд спросил: — Там был с тобой кто-то ещё, да? — Да. — Поэтому ты не веришь теперь никому? — Что? — Инэрис посмотрела на него, на миг лицо её надломила странная, болезненная улыбка, а затем она расхохоталась в голос. — Боже, нет. С тех пор столько всего произошло… Просто… Мне запомнился тот вечер, вот и всё. Я тогда был счастлива и думала, что впереди меня ждёт ещё настоящее счастье. А оказалось… — она закусила губу и замолчала надолго, а потом всё же закончила, — а оказалось, впереди только пустота, пыль дорог и бесконечный дождь. Если бы кто-то сказал мне тогда, что всё будет так — я бы не поверила, — добавила она после паузы. — Меня тоже удивила моя жизнь, — Дезмонд устроился поудобнее. — Бывало, мне казалось, что всё, конец. В меня никто не верил, меня объявляли предателем… Однажды мне чуть не отрубили голову. Я лежал, смотрел на топор, нависший над моей шеей… А двое людей спорили, как лучше использовать меня. И все мои близкие смотрели. Просто смотрели, — Дезмонд усмехнулся. — Но всё всегда заканчивалось хорошо. — Тебе везло, — сказала Инэрис. Дезмонд пожал плечами, не желая спорить. — Это всё не важно, — Инэрис тоже улыбнулась, глядя в никуда. Она поймала руку Дезмонда и сжала её в своей. Тот не сопротивлялся, и Инэрис решила, что это хороший случай продолжить разговор. Нужно было аккуратно выведать всё, что связано с орденом и прошлым Дезмонда, но думалось почему-то совсем не о том. И, не придумав ничего лучше, Инэрис спросила: — Дезмонд, почему ты мне отказал? Ты же сам с самого начала… Чёрт, если честно, я даже поверить не могу, что не нравлюсь тебе. — Ты вообще не можешь поверить, что можешь не нравиться. — Это не так! Дезмонд рассмеялся. — Дело не в тебе. Просто… Я не люблю так. Для меня секс — это близость. Самая большая близость, на которую способны люди. Я хотел бы иметь её с тобой. Но я хочу, чтобы для тебя она значила то же, что для меня. Инэрис фыркнула. — И часто на это ведутся? — Что? — Не держи меня за дурочку, — она чуть повернулась и наградила Дезмонда насмешливым взглядом. — Скольким ты уже это говорил? Дезмонд забрал руку и ответил спокойным взглядом, однако Инэрис почему-то ощутила укол в груди. — Только тебе. Оба отвернулись к воде и замолкли. — Кажется, что я такой со всеми, да? — спросил Дезмонд после долгого молчания. Инэрис промолчала. — У меня такое в первый раз. Но я не привык долго думать и сомневаться. Зачем? Чтобы спустя годы жалеть? — Уверена, что ты никогда ни о чём не жалел. — Нет, — Дезмонд снова посмотрел на неё. — Ни разу. — И ничего бы не поменял? — Нет. Инэрис посмотрела на него и поймала пронзительный взгляд. В нём ещё чувствовалась обида, но к ней примешивалось и твёрдое упрямство. — Извини, — сказала она и снова поймала руку Дезмонда. Слабо улыбнулась и наклонилась, чтобы коснуться его губ. Она оставляла возможность выбора, хотя была уверена, что Дезмонд ответит — но вместо этого раздался удар и послышался из-за спины голос паромщика: — На месте! Инэрис усмехнулась и вскочила на ноги, на ходу подхватывая стоящие рядом сапоги. — Вот и решай, Дези. Чтобы потом не жалеть. Другой рукой она поймала поводья лошади и потянула её к трапу. *** Какое-то время от пристани ехали молча. Только переглядывались без конца, тут же отводя глаза. Дождь уже не казался Дезмонду воплощённым проклятием уныния, и он поймал себя на мысли, что хочет, чтобы это путешествие продолжалось подольше. Он с головой погрузился в мечты, представляя, как будет показывать Иарлэйн Интаку, так что не заметил, как конь спутницы ударил копытами и понёсся вперёд галопом. Дезмонд тут же дал шпоры собственному скакуну. Деревья и редкие домишки проносились по сторонам. Иарлэйн по-прежнему мчалась впереди, и нагнать её не удавалось никак, а потом вдруг остановилась резко и посмотрела на спутника с улыбкой. — Лэйн? — спросил Дезмонд тут же, поглаживая по ушам своего ещё не остывшего скакуна — Дези? Дезмонд наградил её хмурым взглядом. — Что за дурацкое имя? — А что за дурацкое имя Лэйн? Разве я разрешала называть меня так? — Как же тебя называть? — Иса. — Как можно сократить имя Иарлэйн до Иса? — Никак. Просто я так хочу. Смотри, — она ткнула пальцем вперёд. — Неаполь. Сегодня спим в тепле, — Инэрис отвернулась и снова пустила коня в галоп.Глава 16. Звездочёт
— Что мы ищем? — спросил Дезмонд после доброго часа брождений по городу. Он успел посмотреть уже и развалины старинных дворцов, и маленькие свежепостроенные лавочки. Инэрис, которая шла чуть впереди и вела в поводу своего коня, метнула через плечо раздражённый взгляд. — Понятия не имею. — Что? Стоять! — Дезмонд поймал её за плечо и развернул лицом к себе. Взгляд Инэрис метался по крышам домов и вывескам трактиров, но смотреть Дезмонду в глаза она и не думала. — Иса! Инэрис вздрогнула, услышав имя, от которого успела отвыкнуть, и вздохнула. — Мы ищем моего друга, — пояснила она и наконец посмотрела на Дезмонда, — только я не знаю… ни как его зовут… ни чем он занят… примерно так. Инэрис с любопытством смотрела на Дезмонда, ожидая реакции, но тот остался на удивление спокоен. — А что ты знаешь? — спросил он. Инэрис зябко повела плечами и не ответила. — Слушай, когда я найду — я скажу, — она снова отвернулась и поймала поводья, но Дезмонд перехватил её руку и рывком прижал к себе, выбивая дыхание из лёгких. — Иса, — произнёс он, и губы его снова были так близко, что у Инэрис выбило дыхание из груди. — Я даже не спрашиваю зачем. Но я хочу понимать, что мы делаем, потому что, возможно, могу помочь. — Чем ты можешь помочь? — Инэрис фыркнула и осторожно выбралась из его рук. — Ну, хорошо. Он кое-что знает об Атлантиде и может нам помочь. К тому же у него мы можем с комфортом переночевать. Я думаю, что он какая-то большая шишка… Только вряд ли публичная. Он часто меняет имена, так что нам нужен тот, кто пришёл ниоткуда. И… он любит просторные особняки с большими подвалами. Если, конечно, ничего не поменялось за прошедшие… — Инэрис запнулась, проглотив недосказанную фразу, — за последние пару лет. — А он сам может узнать тебя? — спросил Дезмонд, выходя на один уровень с ним. — Ну… Я полагаю, это не исключено. Вряд ли он позволит мне обретаться в своём городе просто… так. — Тогда, может, просто привлечь его внимание? — Честно говоря, у меня есть идея попроще, — Инэрис свернула в проулок и, остановившись перед вывеской «Весёлый поросёнок», принялась привязывать коня к столбику. Затем махнула Дезмонду рукой, предлагая следовать за ней, и скрылась внутри. Когда Дезмонд вошёл в таверну, Инэрис уже сиделза столиком в углу и вовсю обсуждала что-то с прислужницей. — А вот и он, — Инэрис указала девушке на него, — дай Деборе денег, она хочет нам помочь. Дезмонд, не говоря ни слова, вложил в ладошку девушки несколько медных монет, и как только она умчалась прочь, уселся за стол рядом с Инэрис. — И что это значит? Инэрис сделала вид, что не замечает вопроса. — Тут очень много учёных, — сказала она задумчиво. — Я так давно не была в больших городах, что, видимо, много пропустила. — Да, — Дезмонд откинулся на спинку и, отобрав у Инэрис кружку пива, сделал глоток, — хотел бы я знать, везде ли это так. Хватка инквизиции ослабла. А мне уж казалось, что они поставили целью изничтожить всех, кто отличен от других. — Дело не в отличиях, — Инэрис посмотрела на него. — Всем плевать на отличия, Дез. У каждого своя цель. Инквизиция хочет уничтожить всех, кто помнит о прошлом. Тех, кто помнит о… В первую очередь она хочет уничтожить таких, как мы с тобой, так мне кажется. Или подчинить. Это очень серьёзно. — Это я понимаю, — Дезмонд поставил кружку на стол, — я не могу понять, зачем. — Чтобы создать новую империю. Большую, чем все страны и все королевства. Дезмонд вздрогнул и внимательно вгляделся Инэрис в глаза, но не увидел там ничего, даже прежних теней. — Почему, — сказал он медленно, — нельзя создать империю, не убивая? Почему не предложить людям присоединиться? Инэрис фыркнула. — Ты так наивен, что иногда я просто не могу тебя понять. Они хотят править миром, в котором у них не будет соперников. И они добьются этого, потому что всегда добиваются своего. — Они никогда не могли этого добиться, — отрезал Дезмонд, — и никогда не добьются. Пока есть мы, а мы будем всегда. — Вы? — теперь уже Инэрис внимательно посмотрела на него. — Кому ты служишь, Дезмонд? Дезмонд молчал какое-то время, подбирая слова. — Тем, кто предлагает людям свободу, — сказал он наконец. Инэрис хохотнула. Дезмонд ожидал чего угодно, только не смеха. — Прости, — сказала Инэрис, — просто свободы мне хватило с головой. Предложите людям еду или будущее, и, может быть, вам поверят. — Нам верят, — сказал Дезмонд. — Ты первая, кто не верит мне. — А ты докажи. Сделай так, чтобы не было инквизиции. Чтобы не горели костры. Если твой орден так велик, чтобы противостоять им — заставь их уйти. Хотя поможет ли это — не знаю. Слишком много уже утрачено навсегда. Дезмонд какое-то время внимательно смотрел на неё, а потом произнёс: — Они уйдут. Хоть это и не в наших правилах — вмешиваться против воли людей. — Это моя воля, и я человек, — Инэрис отвернулась, а затем на губах её блеснула улыбка, — смотри. *** Нолан не понравился Дезмонду с первого взгляда. Он не мог сказать, что такого в этом мужчине — в синих упрямых глазах и в мягкой улыбке. Просто с первого взгляда Дезмонд понял, что не поладит с этим человеком никогда. Инэрис спрашивала потом, что именно вызывало такую мгновенную ненависть, но ответить Дезмонд не мог: просто Нолан каждым своим движением вызывал у него ярость. Дезмонд сказал об этом сразу же. Просто шепнул, потянувшись через стол, когда Нолан показался в дверях: — Он мне не нравится. Инэрис кинула на него насмешливый взгляд. — Мне тоже. Но он нам пригодится. То, что Инэрис так искала встречи со своим другом не ради выгоды, Дезмонд понял, проследив один-единственный взгляд. Нолан, в свою очередь, смотрел на Инэрис со странной смесью насмешки и симпатии, такой тёплой, что его хотелось придушить. — Привет, — сказал он и улыбнулся, останавливаясь в двух шагах от них. — Привет, — ответила Инэрис. Больше ничего, но Дезмонду показалось, что они сказали за эти несколько секунд друг другу куда больше, чем он мог услышать со стороны. — Идём, — добавил Нолан, и Инэрис кивнула, встала и подняла со стула плащ. — Мы могли бы переночевать в гостинице, — прошептал ей Дезмонд, улучив момент. — Зачем? — спросила Инэрис с искренним недоумением, и ответа Дезмонд так и не нашёл. *** Нолан показал им их комнаты, однако если Дезмонда он сам проводил до дверей и проверил, остался ли тот внутри, то Инэрис сначала повёл на верхний этаж, где обнаружилась обсерватория. — Кто это? — спросил он тут же, плотно закрыв за собой дверь. — Мой наниматель, — Инэрис выбрала кресло поудобней и, освободившись от плаща, упала на сиденье. — На кой чёрт ты тащишь в мой дом нанимателя? Он хоть знает, кто мы? — Конечно, нет, — Инэрис улыбнулась и, взяв со стола статуэтку, повертела в руках. Потом посмотрела на Нолана глазами неожиданно чистыми, так что Нолан с трудом мог узнать её в этом взгляде. — Он сам такой, как мы. — Что… — Нолан метнулся к ней. Замер на полпути, а потом, закончив рывок, навис над креслом, в котором сидела Инэрис. — Иса, я слышал о том, что случилось на Авалоне. Инэрис сжала зубы, и во взгляде её промелькнул лёд. — Мне не нужны ни соболезнования, ни обвинения. — Я о другом. Я знаю, кто их убил. Я знаю, с кем мы имеем дело. И твой… наниматель. Если он один из нас. Может быть, он один из них? — Меолан, — Инэрис погладила его по щеке, — я ему верю. И ты тоже будешь верить ему. И нам всем нужно заняться делом более важным, чем взаимные подозрения и упрёки, — Инэрис наклонилась ближе к нему и, почти касаясь губами уха, шепнула. — Мы отправимся в Атлантиду. Нолан отодвинулся и внимательно посмотрел ей в глаза. — Ты сказала, что это невозможно. — Может, да. А может, и нет. — Ты сказала, что она под водой. — Я сказала, что она утонула. Но кто мешает нам спуститься на дно? Нолан отошёл и потёр подбородок, будто проверяя щетину, хотя Инэрис и знала, что борода у него почти не росла. — Я уверена, — Инэрис встала и, подойдя к нему со спины, положила руки на плечи. — Ты не бросил свою идиотскую идею. Я уверена, ты нашёл ещё сотню свитков, и это, — она ткнула пальцем в телескоп, — стоит у тебя неспроста. — Трудно рассчитать, — Нолан прокашлялся. — Трудно рассчитать свидетельства, которым сотни лет. Звёзды движутся. — Я уже говорила тебе, что движутся не звёзды, а мы. — Скажи это небу. — Хочешь, посчитаю я? Их взгляды встретились. — Ты можешь найти Атлантиду? — Не знаю, — Инэрис чмокнула его в щёку, — но я поищу. А ты скажи мне, как нам спуститься на дно. — У меня есть несколько идей. Стой! Иса, — Нолан поймал её за руку, — а зачем нам он? — Потому что я так хочу, — пропела Инэрис и, высвободив руку, скользнула к двери. *** Покинув обсерваторию, Инэрис направилась было к своей спальне. Коридор, однако, был небольшим, и, несмотря на то, что Нолан выделил им с Дезмондом комнаты в разных концах, двери находились напротив в шаге друг от друга. Остановившись посреди коридора, Инэрис постояла немного, а затем свернула в другую сторону и постучала в дверь к Дезмонду. Не получив ответа, приоткрыла и в момент встретилась взглядом со взглядом чёрных глаз. Дезмонд лежал на кровати, заложив руки за голову. На нём не было ничего, кроме чёрных шерстяных штанов, и второй раз за всё время их совместного пути Инэрис получила возможность оценить литые мышцы и рельефную грудь. — Кто он? — спросил Дезмонд сразу же, едва Инэрис прикрыла дверь. Инэрис склонила голову на бок. — Ты любишь дурацкие вопросы. Кто я. Кто он. Он — человек. Я знаю его очень давно. Здесь его зовут Леонардо, и мы можем ему доверять. Инэрис подошла к Дезмонду и села на краешек кровати, а затем коснулась пальцами его живота и провела ладонью вверх по груди к плечу. Уже у самой ключицы Дезмонд перехватил её руку, и секунду Инэрис думала, что он поцелует запястье, как и в прошлый раз, но Дезмонд лишь стиснул его до боли. — Ты с ним спала? Инэрис подняла брови. Рванула руку на себя и встала. — Может быть. А кто ты, чтобы задавать такой вопрос? Губы Дезмонда дёрнулись. — Никто, — он отвернулся к стене. — Дез… — позвала Инэрис, но, не получив ответа, развернулась и вышла прочь. Настроение было испорчено и, войдя к себе, она хотела только упасть на кровать и уснуть — но вместо этого остановилась, глядя на сидящего в единственном кресле Нолана. Секунду они смотрели друг на друга, а потом Нолан помахал в воздухе бутылкой вина и сжатыми между пальцами бокалами из тонкого стекла. — Я думал отметить встречу, — сказал он и поставил вино на стол.Опустил бокалы рядом и встал. — Кто он, Иса? — спросил он, останавливаясь в шаге от Инэрис. — Только не говори, что наниматель. Я не о том. — Понятия не имею, — буркнула Инэрис и, подойдя к столу, откупорила бутылку и наполнила один бокал. Осушить его она не успела — Нолан подошёл к ней вплотную и отобрал бокал. — Ты с ним спишь? Инэрис наклонилась к нему и прошептала в самое ухо: — В одной кровати. Нолан осушил бокал и со звоном поставил его на стол. — Удачно выспаться, — бросил он и пошёл к двери. Уже у самой двери он остановился и бросил через плечо: — Я скучал. Затем вышел и захлопнул дверь за спиной.Глава 17. Каравелла
— Мне кажется, она где-то здесь, — Инэрис повернула глобус и ткнула пальцем в участок океана, располагавшийся на приличном расстоянии от южной оконечности Италии. — Кажется, — повторил Нолан. Поднялся с кресла и, подойдя к Инэрис, повернул глобус к себе. — Ты понимаешь, что твоё «кажется» может вылиться в десяток дней пути, из которого, быть может, мы вообще не вернёмся? — Если боишься плавать, лучше сидеть дома, — заметил Дезмонд, который задумчиво наблюдал за обсуждением из своего кресла чуть в стороне. Нолан повернулся и вперил в него ненавидящий взгляд. — Я всё ещё не понимаю, какую пользу ты приносишь нам, — заметил он. Инэрис незаметно потёрла висок и, налив себе вина из стоявшей на столе бутылки, опустилась в собственное кресло. Нолан умел утомлять. После долгой разлуки Инэрис всегда казалось, что она скучала по старому другу — если можно назвать дружбой то, что между ними происходило. Однако уже неделя в его обществе способна была свести Инэрис с ума, и она уже начинала удивляться тому равнодушию, с которым реагирует на выпады Нолана Дезмонд. Дезмонд, в свою очередь, радовать чем-либо не спешил. Он по-прежнему не рассказывал ничего о себе — если не считать редких обмолвок, явно рассчитанных на уши дикарей, ничего не знающих об Империи. Так со слов его Инэрис кое-как поняла, что наравне с Орденом Звёздного Света, дёргавшим за верёвочки инквизицию, появился какой-то ещё, не менее амбициозный. Задачи его и происхождение оставались Инэрис не совсем понятны — она вполне допускала, что Эцин попросту передрались между собой и раскололись на два лагеря. И хотя любые надежды её на справедливость Эцин уже успели угаснуть, ничто не говорило в пользу того, что другой орден был чем-то лучше. Своё бессмертие Дезмонд продолжал скрывать, что, в общем-то, не удивляло, но и не радовало в свете всех его слов о величайшей близости, на которую он готов пойти. Зато Дезмонд обещал решить проблему с инквизицией, и это уже было любопытно. Это открывало перспективы. Инэрис не сомневалась, что будь у неё больше времени, она смогла бы расколоть своего неожиданного знакомого, но почти всё время, прошедшее с их приезда в Неаполь, занимал расчет координат исчезнувшего континента по своду упоминаний о звёздах и других приметах, составленному Ноланом за несколько сот лет. В остальное же время Дезмонд, как и Нолан, вёл себя отвратно. Казалось, он может взорваться от любой искры, и Инэрис чувствовала, что узнаёт этого человека с другой стороны. Сторона Инэрис не то чтобы не нравилась — скорее озадачивала, потому что она уже успела свыкнуться с образом романтика и идеалиста, в котором Дезмонд предстал перед ней в первые дни. Теперь же оказалось, что он ещё обидчивее Нолана, хотя, к немалой радости Инэрис, и не так ядовит. Инэрис молча сидела в кресле и смотрела на двоих спорщиков, которые от привычного вопроса о том, кто в этой экспедиции лишний, перешли уже к каким-то абсолютно отвлечённым темам — Нолан явно побеждал, потому что именно он обычно старался увести разговор в сторону понятных одному ему материй. Дезмонд, впрочем, не отставал и уже успел упрекнуть противника в десятке смертных грехов того же порядка. — Стоп! — сказала Инэрис громко, и спор мгновенно стих. — Поверить не могу, что вы тратите время на такую ерунду. Неужели не ясно, что чем раньше мы доберёмся до Атлантиды, тем меньше вам придётся терпеть друг друга? — Не факт, — ответили Дезмонд и Нолан хором, и Инэрис прокашлялась, улыбнувшись в кулак. — Меолан, — начала она, — координаты, на которые я указала, настолько верны, насколько это вообще возможно. Но я буду проверять их до самого отплытия. Вопрос в том, нашёл ли ты способ спуститься вниз? — Само собой, — фыркнул Нолан и, взяв со стоящего поодаль письменного стола чертежи, шлёпнул ими о стол, стоящий посредине между креслами. Дезмонд наклонился и всмотрелся в чертежи. — Не то, чтобы я был знатным механиком, — заметил он. — Но, по-моему, это просто металлический колпак с кучей заклёпок. — По тебе заметно, что механик ты далеко не знатный, — ответил Нолан тут же, — это батискаф. Он сохранит воздух внутри и позволит нам спуститься на дно. — Отличный план. А как мы доберёмся до того, что будет лежать на дне? — Если они будут на дне, умник, то с ними можно попрощаться. Но я думаю, что так же, как батискаф сохранит нам запас воздуха, так и на погибшем континенте могли остаться воздушные пузыри. Дезмонд хотел было ответить, но Инэрис его перебила: — Сколько времени потребуется на его изготовление? — Он почти готов. Но нужно ещё несколько дней, чтобы провести последние эксперименты. — Отлично. Значит, осталось нанять корабль. И тут мы подходим к вопросу о том, зачем нам Дез. Ведь он хотел всё оплатить? Дезмонд мрачно посмотрел на неё. Все последние дни настроение у него было не ахти. Он осознавал собственную бесполезность так же чётко, как Нолан о ней говорил. И самым паршивым было то, что, в отличие от него, Нолан явно приносил Инэрис какую-то пользу — хотя ту штуку, которую он нарисовал, мог бы сделать даже полный дурак. — Я найму корабль, — сообщил он то, что было, в общем-то, ясно и так. — Отлично, — Инэрис зевнула, — думаю, на этом мы можем прекратить ругаться и отправиться спать. Она встала и первой направилась к двери. Дезмонд нагнал её уже на нижних ступенях лестницы и прижал к стене так внезапно, что у Инэрис перехватило дыхание. Иса покосилась сначала на руку Дезмонда, воткнувшуюся в стену слева от её головы, а затем на ступени, ведущие наверх в обсерваторию, где остался Нолан. — Почему ты всегда на его стороне? — прошипел Дезмонд. Инэрис подняла бровь. — Ты постоянно поддерживаешь его, разве нет? Что в нём такого? Зачем он тебе? Инэрис резко толкнула Дезмонда в грудь и в момент прижала к стене его самого, не забыв при этом припечатать всем телом, так чтобы ощущать каждую клеточку разгорячённого тела Дезмонда. Дезмонд всегда был горячим на ощупь, будто кипящий котёл, и от одного ощущения его близости тело Инэрис отзывалось приятным, будоражащим возбуждением. — Может, дело в том, что он мне не отказал? — Инэрис прошлась ладонью по напряжённому бедру Дезмонда, а в следующую секунду обнаружила, что сама прижата к стене и придавлена всем весом тела Дезмонда. — Всё дело в этом? — спросил он и подхватил Инэрис под бедро, прижимая ещё теснее к себе. — Тебе так нужен секс? Инэрис приблизила лицо вплотную к его лицу и вдохнула запах мускуса, смешанный с запахом амбры. Огонь разливался по животу от одного этого аромата, но она лишь улыбнулась. — Нет, Дез. Теперь уже этого мало. Мне надо, чтобы ты был честен со мной. А ты всё время врёшь, — она оттолкнула Дезмонда и стремительно преодолев пространство, отделявшее её от двери спальни, скользнула внутрь и заперлась на ключ. *** Через три дня все трое стояли в порту, рассматривая изящную испанскую каравеллу. Нолан, конечно, был недоволен. Инэрис слушала его возражения — молча и не думая вмешиваться, потому что самой ей было всё равно. Корабль ей, скорее, нравился. И было в нём что-то такое, напоминающее самого Дезмонда — стремительное и красивое. Заметив, что никто не принимает его возражения во внимание, Нолан выдал последний нелестный эпитет и замолк. — Я прикажу грузить батискаф, — бросил он и скрылся в толпе, оставив Дезмонда и Инэрис молча стоять у трапа вдвоём. — Тебе тоже не нравится? — спросил Дезмонд. — Что? — Инэрис подняла бровь, посмотрела на него и криво улыбнулась. — Почему? Я очень люблю такие корабли. Он мне напоминает корабль, на котором я служила. — Ты служила во флоте? — теперь уже Дезмонд поднял бровь. Инэрис тихонько рассмеялась. — Было и такое. Я не похожа на военного, да? — Просто… Не представляю тебя выполняющей приказы. — А я их отдавала, — Инэрис снова хитро улыбнулась, а потом хлопнула Дезмонда по плечу и добавила. — Не бери в голову. Главное, что мы отправляемся в путь, — стала подниматься по трапу. *** Погода стояла солнечная, и, хотя Инэрис обычно не любила жары, после нескольких недель, проведённых на севере, даже ей хотелось погреться на солнышке. Она забросила плащ в каюту и устроилась на носу, вглядываясь в синюю даль. Простор здесь казался таким же бесконечным, как простор неба над головой, и близость его, смешанная с дыханием горячего ветра, позволяла поверить в свободу. «Служила на флоте», — подумала Инэрис и усмехнулась про себя. Она вдруг подумала, что ничего не мешает ей в самом деле наняться на какой-нибудь корабль. Потом, когда закончится это небольшое приключение. В то, что они найдут в Атлантиде что-то ценное, она почему-то не слишком верила. Развалины были развалинами, не больше, а в голове без конца крутились строчки старых стихов: «Оставьте мёртвыми мертвецов…»*. Но после стольких лет поисков не закончить их ничем она не могла. Инэрис задумалась о том, как могла бы выглядеть эта древняя колония, не выдержавшая конкуренции с молодым населением древней Земли. В голове всплыли давно забытые очертания висячих садов Нимеи и хрустальных дворцов Селесты. От непрошенных образов стало грустно, и Инэрис опустила голову, не желая больше смотреть вдаль. А через секунду ощутил на плечах мягкие руки — не узнать их было нельзя. Инэрис сжала ладонь Нолана и чуть повернула голову, вглядываясь ему в глаза. — Всё будет хорошо, — сказал Нолан. Инэрис повела плечом и, сбросив его руки, отошла к борту корабля. — Всё будет хорошо, — согласилась она и снова повернулась к Нолану лицом. — Иса… Я хотел спросить… что будет потом? — Потом? — Да. Когда мы её найдём. — Потом мы узнаем, что никакого эликсира нет. Есть только камни и старые развалины. Ты пополнишь запасы знаний и притащишь домой пару десятков свитков, чтобы снова заняться своим исследованием. — Я не об этом. Что будешь делать ты? Инэрис пожала плечами. — Опять уйдёшь? Инэрис посмотрела на океан, медленно проплывающий за бортом. — Подумала вот, не пойти ли служить во флот. — Ты не уйдёшь… с ним? Инэрис замерла, а затем сжала пальцы в кулак. Этот вопрос она боялась задавать даже про себя. Что она будет делать, если сможет покинуть эту планету? Что она будет делать там, в бесконечности космоса, где правят бал незнакомые ордена и незнакомые люди, и нет ничего, что бы он знала? — Он не зовёт, — сказала Инэрис, стараясь говорить спокойно. — Позовёт. Инэрис облизнула губы. — Я много лет об этом мечтала. Инэрис крепче сжала кулак и ударила им в борт корабля. — Меолан, он оттуда, — выдавила она, снова поворачиваясь к Нолану. — Из Империи, понимаешь? Я сказала, что он такой, как мы, но ведь это не так. Ты — другой. Ты человек, пусть и превзошедший всех, кто родился в одно время с тобой. А мы… — А вы — боги, — выплюнул Нолан и тоже сжал кулак. — Нет, — Инэрис покачала головой и горько улыбнулась. — Мы… Мы те, кто видел смерть мира, в котором родились. Мы те, кто знали мир, которого не будет уже никогда. Мы не выше… Просто мы другие, Меолан. И я не знаю, есть ли ещё такие, как я. Кроме него. — Всё дело в этом? — спросил Нолан уже спокойно. — Я не знаю, — Инэрис опустила лицо вниз, так что волосы накрыли её глаза волной, и покачала головой. — Иса, — Меолан коснулся пальцами её щеки, заставляя вновь посмотреть на себя. — Я хочу, чтобы ты знала. Я люблю тебя. Мы одинадцать лет прожили в одном доме, а у меня всё… руки не доходили сказать. Может, в этом моя ошибка? Инэрис покачала головой. — Я не знаю… — сказала она уже совсем тихо. — Просто решил, что ты должна знать. Если всё-таки решишь уйти. Нолан развернулся и неторопливо двинулся в сторону кают, а Инэрис долго ещё стояла и смотрела ему вслед.Глава 18. Сеанс связи
Погода почти всё время стояла солнечная, и большую часть времени дул попутный ветер. В первые дни Дезмонд пытался больше времени проводить на палубе — каюта с её тесными стенами и раскачивающимся потолком навевала на него тоску. Закрытых пространств Дезмонд не любил никогда. Даже в те времена, когда в распоряжении его находился всего один разбитый корвет, Дезмонд тяготился теснотой и старался обвесить все стены плакатами, изображавшими звёздное небо — так, по крайней мере, ему удавалось поверить в простор, хотя и бесконечную удушающую даль безвоздушного пространства он любил не слишком. Дезмонду нравилось действие. Нравились люди. Нравилась бурлящая кругом жизнь. Здесь же, на корабле, людей было мало — и движения ещё меньше. На третий день путешествия он застал на корме троицу матросов, распивавших ром. Время было уже позднее, и Дезмонд быстро понял, что делом они заняты запрещённым. Принимать в компанию чужака матросы поначалу не хотели, но после небольшого обмена любезностями и вступительной драки успокоились и согласились с тем, что наниматели тоже люди. Некоторое время он развлекал себя вечерами в компании матросов, но и это не приносило облегчения. Он скучал по Инэрис, которая теперь целыми днями торчала на носу и сверяла какие-то карты с равномерной синью горизонта. Говорить с ней Дезмонд не хотел. Конечно, Инэрис вовсе не была обязана ему какими-то объяснениями, но всё же новости о том, какую роль играл в её жизни Нолан — а роль это явно была велика — Дезмонд воспринял как предательство. На берегу они ещё общались вне общих собраний, да и то никогда больше не разговаривали так откровенно, как в тот день на пароме. На борту же всё их общение свелось к мрачным приветствиям и скупым обменам информацией — да и обмениваться, по большому счёту, было нечем. Дезмонд всё обдумывал фразу, сказанную Инэрис в один из последних их дней в Неаполе. «Теперь мне нужна правда». Какую правду Инэрис хотела услышать — Дезмонд не знал. Сам он, конечно, подумывал о том, что нужно как-то ввести Инэрис в курс дела, объяснить, кто такие Терс Мадо и какие перспективы ожидают её, если она улетит с Дезмондом. И хотя алгоритмы таких инициаций давно уже были отработаны, а каравелла, тихо идущая по волнам, казалась лучшим из возможных мест для такого разговора, Дезмонд всё никак не мог начать разговор. Никогда в жизни ещё ему не было так трудно делать свою работу. Он не боялся ничего — ни инквизиции, ни смерти, ни того, что его сочтут сумасшедшим. Только теперь почему-то мысль о том, что неудачный разговор может привести к отказу, заставлял Дезмонда молчать. Инэрис, в свою очередь, поглядывала на него с холодком, и от того желание начинать разговор не становилось сильнее. — Что ты будешь делать, когда мы найдём Атлантиду? — спросил он как-то, решив всё же завязать разговор. — Если мы найдём, — поправила его Инэрис. Они сидели на носу корабля, на излюбленном месте Инэрис, и та рассеянно делала какие-то пометки на карте. — Мы найдём. Но дело не в этом. Что ты будешь делать потом? Инэрис откинулась на борт корабля, подставила бледное лицо солнечным лучам и закрыла глаза. Какое-то время она молчала. — Знаешь, — сказала она наконец, — я уже столько времени её ищу, что просто не могу поверить, что найду. Я впервые в жизни уверена, что мы своего не добьёмся. Что-то случится. Шторм. Или этот батискаф окажется бесполезен. Или я неправильно рассчитала курс. Проклятье, ты бы знал… — Инэрис тихонько рассмеялась, — я столько раз рассчитывала курс, но никогда не волновалась так, как сейчас. Я ведь уже плавала сюда. Тогда у меня не было карты, не было компаса и подзорной трубы. И я ничего не нашла. Да кто вообще придумал, что эта Атлантида существует на самом деле? Дезмонд задумчиво посмотрел на неё. — Она существует. Хоть это и не значит, что там осталось что-то кроме поросших водорослями руин. — И я о том, — Инэрис потёрла глаза. — И вот ещё… Я уже не могу вспомнить, на кой чёрт она мне нужна. Понимаешь? — она посмотрела на Дезмонда. Тот покачал головой. — Я… — Инэрис вздохнула. — Ладно, скажу так. Нолан много лет ищет это место, потому что считает, что там мог сохраниться легендарный эликсир бессмертия. Или хотя бы его формула. Дезмонд кивнул. — Мог. — А я думаю, что не мог. Хотя было время, когда я тоже искала его. Он был очень нужен человеку, которого я любила. Мы потратили годы на эти поиски, но не добились ничего. И теперь, понимаешь… Теперь, когда всё это уже не нужно ни мне, ни ему, найти этот остров и узнать, что всё это время там в самом деле был эликсир… — Инэрис покачала головой. — Не знаю. Мне уже всё равно. И что будет дальше… Я не знаю. Мне безразлично куда идти. Если есть предложения — я готова их выслушать. — Ты не хочешь остаться с Ноланом? Инэрис задумалась. — Нет, не хочу. Если бы хотела, осталась бы с ним давным-давно. — А если бы я предложил тебе пойти со мной? Инэрис внимательно посмотрела на него. — Куда? Дезмонд молчал. Так и не дождавшись ответа, Инэрис пожала плечами. — Я бы, наверное, пошла. Если честно, мне уже неважно, куда идти. Она отвернулась и уставилась на море. Дезмонд молча смотрел, как ветерок колышет серебристые пряди её волос. — Если ничего больше не хочешь сказать, Дез, оставь меня одну. — Хочу, — сказал Дезмонд. Встал и подошёл вплотную, но вслух так ничего и не произнёс. Только поцеловал Инэрис в висок и стал спускаться в каюту. *** Когда с момента отплытия прошло чуть больше недели, а с момента его прибытия на Землю минул второй месяц, Дезмонд решил, что нужно сообщить в орден о себе. Заодно он мог бы порадовать Аэция тем, что нашёл ещё одного ученика. Дезмонд достал коммуникатор и стал искать волну. Каюта его находилась на нижней палубе, как и каюты других пассажиров. Предполагалось, что коммуникатор должен установить радиосвязь с кораблём, оставшимся на орбите, а оттуда уже сигнал прошёл бы по всем гиперпространственным узлам до самой базы на Интаке. Технология считалась устаревшей, и на тех планетах, которые вошли в торговую сеть ордена, давно уже использовались более современные и надёжные, но на «диких» мирах связь по-прежнему оставалась проблемой. Через узлы сигнал проходил стабильно, если не случалось какое-то ЧП, а вот сигнал до корабля атмосфера разных планет пропускала по-разному, иногда он не проходил вовсе. Отчитываться нужно было всё равно, потому как в случае отсутствия сигнала в течение месяца с ближайшей базы высылали спасательную группу. Дезмонд обычно задумывался об отчёте, когда месяц уже был на исходе, чем стабильно раздражал диспетчеров и связных. На сей раз до окончания оговоренного срока оставалось три дня, и Дезмонд уже дважды пытался выйти на связь, но из каюты сигнал не проходил — а может быть, не прошёл бы и с палубы. Однако выхода уже не было, и Дезмонд решил попытаться. Он поднялся наверх и заглянул сначала на штанцы. Стояла тихая звёздная ночь, и обычная компания матросов сидела у самого борта и разливала на троих. Дезмонд кивнул знакомым и, развернувшись, пошёл в другом направлении. Устроился на носу и принялся ловить волну. Связь установить по-прежнему удавалось с трудом, но, в конце концов, всё-таки удалось. — Привет, — Дезмонд улыбнулся, увидев мерцающую над скамьей голограмму Аэция. — Я даже не спрошу, почему нужно было ждать целый месяц. Дезмонд, что там? Ты её нашёл? Дезмонд потёр кончик носа. — Не совсем. Есть новости хорошие и плохие. Начну с основных. Колония, где должна была обосноваться Аврора, погребена под толщей морских вод. Даже в мерцающем свете голограммы Дезмонд увидел, как Аэций побледнел. Прикрыл глаза и на секунду приложил к векам кончики пальцев. — Она не обязательно была там. — Я знаю, но пока это единственная ниточка. Так что я попробую спуститься вниз. — Оборудование у тебя есть? — Два костюма, но со мной тут аборигены. Не уверен, что нужно показывать всё им. И, если уж мы заговорили об аборигенах… я хотел бы завербовать в орден кое-кого. Её зовут Иарлэйн. Уверен, она тебе понравится. — Я не против, — Аэций посмотрел куда-то мимо него и замер. Дезмонд проследил за его взглядом и открыл рот, но выдавить смог только: — Я всё объясню. На лестнице, ведущей на центральную часть палубы, стояла Инэрис. Удивлённой она не выглядела, но плотно сжатые губы и сложенные на груди руки не внушали оптимизма. — Аэций, — процедила она, не глядя на Дезмонда. — Инэрис. Дезмонд вздрогнул. — Может, лучше вы объясните мне? — спросил он зло. — Другой Орден, стало быть. А зачем тебе нужна Аврора, а, Галактион? Хочешь её добить? — Нет. — Знаешь, к нам тут уже приходили из одного Ордена… сожгли всех, у кого на плечах была голова. Вы, наверное, собираетесь дорезать остальных? Аэций молча перевёл взгляд на Дезмонда. — Полагаю, это и есть Иарлэйн. — Полагаешь верно, — ответила Инэрис за него. — Только я скорее сгнию вместе с Авророй на морском дне, чем когда-нибудь стану служить тебе. — Иса! Аэций поджал губы. К Инэрис он так и не обернулся. — Полагаю, на этом пока всё, — сказал он. — Будут новости — позвони. И исчез. Инэрис наградила Дезмонда разъярённым взглядом и, развернувшись, шагнула назад. Дезмонд вскочил на ноги и, преодолев разделявшую их пару метров, поймал девушку за плечо, а затем развернул к себе. — Ну-ка, объясни, что здесь только что было? — Я — тебе? — Инэрис зло смотрела на него. — Ты мне лгал. Лгал всё время. Я знаю, кому ты служишь, Дезмонд. Вы не лучше Эцин и не были лучше никогда. — Что ты можешь знать о нас?! — Я знаю всё, — Инэрис тряхнула плечом, пытаясь сбросить его руку. — Не все в Империи были несведущими дураками. Не все читали книги с вырванными страницами. Это вы навлекли на нас войну. — Ты в своём уме? Или нет, скажи лучше, кто ты такая? — Инэрис Магдаро, адмирал флота Империи, магистр ордена Звёздного Света и капитан флагмана Генс Ларта. Дезмонд присвистнул и убрал руку. — Странно, — сказал он тихо, — а так посмотреть — и на убийцу не похожа. Инэрис замахнулась, но удар нанести не успела, Дезмонд поймал её руку на лету и стиснул. — Так кто кому врал, а, эцинская тварь? Ты ещё смела говорить мне про инквизицию! Будто не ты жгла людей на кострах! Вот я дурак… Ведь ты толком и не скрывала. — Пошёл ты, — Инэрис вырвала руку и почти что бегом бросилась вниз. Дезмонд с размаху ударил кулаком о борт и взвыл от боли, которая так и не смогла его отрезвить. *** Почти до рассвета Дезмонд ходил кругами по палубе. Спускаться вниз не хотелось совсем. Иарлэйн. Инэрис. В голове необыкновенно ясно стояли картины горящих городов. Горящая Астера и лица погибших друзей. И ярче всех других стояло одно — с голубыми глазами и волосами цвета лунного света, чуть трепещущими на ветру. Дезмонд посмотрел на кулаки. Костяшки пальцев были сбиты в кровь. Хотелось напиться вместе с матросами, но он заставил себя сдержаться — нужно было думать головой. Когда горизонт уже подёрнулся голубой дымкой рассвета, Дезмонд стиснул разбитые кулаки и стал спускаться вниз. Его каюта была напротив каюты Инэрис, и он остановился на секунду, раздумывая, а затем резко распахнул дверь каюты своего старого врага. Инэрис лежала на узкой кровати, всё так же скрестив руки на груди, и смотрела на вход, будто ждала. Она не шевельнулась, и, лишь приблизившись вплотную, Дезмонд увидел, как блестит в её пальцах нож. — Что мы будем делать? — спросил Дезмонд, останавливаясь в шаге от кровати. Инэрис ещё какое-то время просто внимательно смотрела на него. — Зачем тебе Аврора? — спросила она затем. — Мы хотим предложить мир. — Что значит «мир»? — последнее слово Инэрис выплюнула. — Альтернатива миру — война. — Нет. Альтернатива — мы или твои друзья. Губы Инэрис дрогнули. — Ты идиот, если начинаешь переговоры так. Но мне плевать. Что именно вы хотите предложить? Дезмонд вздохнул и отодвинул её ноги в сторону, а сам сел на кровать рядом со ступнями девушки. — Мы обычно предлагаем возможность торговли. Вы продаёте нам то, что есть только у вас. Мы — то, что продают нам другие миры. — Торговая гегемония. — Независимый торговый союз. — А заодно вы решаете, кто будет править в нашем мире и как нам лучше жить. — Не совсем так. Нам нужны планеты, консолидированные под управлением небольшой группы людей — договариваться с десятком варварских королевств нам не резон. Поэтому мы помогаем объединить планету тому, кто готов с нами сотрудничать. — А если он жжёт людей на кострах? — Это — не наш метод, заметь. — И всё-таки, если он жжёт? — Мы предпочитаем стабильное правление. Нам выгоден союз с тем, кто выступает за развитие планеты — и кто рано или поздно позволит этой планете стать нашим серьёзным союзником в борьбе с Эцин. Мы за науку. Мы за свободу. Мы за мир. — Вы продаёте отсталым мирам оружие? — Нет. Оружие, наркотики, технологии, людей — нет. У нас есть конвенция. Любой член торгового союза должен её выполнять. Мы понимаем, что не всё можно сделать сразу. Было время, когда многие миры держались на рабстве. Тогда нам приходилось отступать и идти на компромисс. — И как вы контролируете выполнение ваших конвенций? — Инэрис фыркнула. — Думаете, кто-то будет рассказывать вам о теневых сторонах своей экономики? — Преступность была, есть и будет всегда. Гарантии контроля — наши представительства на союзных мирах. Если сотрудничество перестаёт нас устраивать, мы прекращаем торговлю. — У вас хватает флота, чтобы контролировать все миры? Дезмонд криво улыбнулся. — Ты давно не была наверху. Инэрис наградила его раздражённым взглядом, но Дезмонд сделал вид, что не замечает его. Он достал коммуникатор и прочертил на экране несколько символов. В воздухе замерцала голограмма — подобие триумфальной арки из серого гранита — врата, ведущие в никуда. — Я не скажу, как это работает, — Дезмонд улыбнулся. — С вас хватит батискафов. Инэрис ударила по голограмме кулаком. Та пошла рябью и потухла. — Я тебе не верю, — сказала она. — Твоё право. Договариваться мы будем не с тобой. — С Авророц, — Инэрис посмотрела в потолок, — если она вообще жива. А если нет — вы найдёте другого. Дезмонд кивнул. — Без меня ты Аврору не найдёшь, — Инэрис снова посмотрела на него. — Это проблема, — согласился Дезмонд. — Предлагаю сделку. Если мы найдём её — говорите с ней и решайте с ней, мне всё равно. Если же нет — вы уйдёте, заберёте с собой инквизицию и больше не сунетесь сюда, пока мы не попросим сами. — Я уже дал тебе слово — инквизиция уйдёт. Что бы Аврора ни решила. Остальное же … Зависит не от меня. — Тогда я не покажу тебе Атлантиду. — Я не понимаю, почему ты так ненавидишь нас. Инэрис поджала губы и ничего не ответила. — Иса… — Не называй меня так. — Хорошо. Иарлэйн. Инэрис. Я обещаю не предлагать союз никому, кроме Авроры. Но я хочу, чтобы ты подумала. Ты пойдёшь со мной? — Нет, — Инэрис упрямо посмотрела на него. — Вам я никогда не буду служить. Дезмонд скрипнул зубами и с трудом подавил желание взять упрямицу за плечи и хорошенько встряхнуть. — Подумай, — повторил он и встал. Инэрис отвернулась к стене, но ничего больше не сказала.Глава 19. Затонувший город
— Здесь, — Инэрис стояла на носу корабля, привычно скрестив руки на груди. Нолан и Дезмонд стояли по обе руки от неё и рассматривали уходящую в бесконечность глубину. — Может, сделаем круг? Вдруг что-то ещё можно увидеть с поверхности? — предложил Дезмонд. Инэрис не успела ответить, потому что услышала из-за спины голос Нолана: — Я согласен. Стоит проверить сначала поверхность, тем более, что мы не уверены, что нам удастся спуститься до самого дна. Инэрис резко развернулась и посмотрела на него как на предателя, и затем обернулась к Дезмонду. — Мы спустимся сейчас. Покончим с этим раз и навсегда. — Ты говоришь это, потому что так лучше для дела, или потому что тебе не терпится избавиться от меня? — Потому что мне не терпится избавиться от дела, которое связано с с тобой. — Отлично! — Дезмонд поднял руки в лживо-примирительном жесте и отступил на несколько шагов назад. — Тогда, может, прекратим разыгрывать фарс и сделаем так, как я скажу? Инэрис прищурилась, приготовившись к бою. — Я не знаю, сработает ли ваш батискаф, — говоря это, он смотрел на одну Инэрис, от чего у Нолана, который ещё секунду назад готов был его поддержать, заходили по скулам желваки, — но у меня с собой два скафандра и два баллона с кислородом, каждого из которых хватит на четыре часа. — Как мы выберем, кто будет спускаться? — спросил Нолан, но, обнаружив, что никто не смотрит на него, ответил сам себе: — Нет! Даже не думайте, я не останусь здесь. Без меня вы бы ничего не нашли. Инэрис, наконец, обернулась к нему. — Мы избавимся от этого и спустимся второй раз, Меолан. Нолан изогнул бровь и в недоумении посмотрел на неё. — Потом объясню. — Ты меня обманула, Иса. — Это жизнь. К тому же, кто-то должен остаться здесь и проследить, чтобы корабль не ушёл без нас. — Отлично! — Нолан тоже поднял ладони и, не говоря больше ни слова, пошёл прочь. Инэрис вновь повернулась к Дезмонду. — Где твои скафандры? Дезмонд многозначительно посмотрел на небо. — Просто бесподобно. Мы могли не таскаться по земле и по морю, а попросту добраться сюда за два дня, но ты решил развеяться и сделать из нас дураков? — За два часа, — отрезал Дезмонд. Наклонился, набирая что-то на коммуникаторе, а затем добавил: — но первая часть прогулки мне понравилась. Он снова отвернулся к коммуникатору и принялся водить пальцем по экрану, а спустя пару минут на воду у самого борта приземлился пластиковый ящик с небольшим парашютом. — Промазал, — прокомментировала Инэрис и, подхватив лежавший на палубе трос, попыталась зацепить ящик петлёй. Дезмонд молча отобрал у неё трос, поймал ящик и подтянул к кораблю, а затем уже вместе они выволокли его на палубу. Инэрис со странным чувством дежавю рассматривала пластиковые клапаны, которые тут же принялся отвинчивать Дезмонд. — Сто лет такого не видела… — сказала Инэрис тихо, а потом поправилась, — или чуть-чуть побольше. Дезмонд, тем временем, закончил открывать ящик и извлёк на палубу первый костюм — из тонкого гибкого материала, прочного как металл. — Что это? — услышала Инэрис голос Нолана совсем рядом и вздрогнула от неожиданности. — Магический доспех, — буркнул Дезмонд. — Иса, у твоего дружка поганое чувство юмора. — Заткнитесь, а? — Инэрис поморщилась и взяла костюм. — На голое тело, — обрадовал её Дезмонд. — Придумают всякую… — Инэрис замолкла. Поджала губы и стала торопливо сбрасывать одежду. В костюм она облачилась первой — тот плотно обтягивал тело, но движений не стеснял. Инэрис пошевелила руками и ногами, а затем устроилась на скамье и стала ждать, пока Дезмонд закончит со своим. — Иса… — Нолан тронул её за плечо. Инэрис подняла голову и кивнула, показывая, что слышит. — Ты сволочь, — сказал Нолан. — Я знаю, — Инэрис вздохнула. — Постарайся найти образцы. Или формулы. Или хоть что-то. — Меолан, — Инэрис приложила палец к его губам, — всё, что смогу, я принесу. Я помню о тебе. Нолан кивнул, вздохнул и, облокотившись о борт напротив, тоже стал ждать. — Всё, — сообщил Дезмонд и закрепил у уха микрофон. Потом подошёл к Инэрис. Та тут же поднялась навстречу. Дезмонд осторожно вставил другой микрофон ей в ухо — Инэрис не шевельнулась. Затем Дезмонд нажал кнопку на воротнике, включая силовое поле, и Инэрис повторила его жест. — Плавать у Эцин, надеюсь, учат? — Не утону. Если не вернёмся через четыре часа, можно нас хоронить, — бросила она, повернувшись к Нолану. Затем поднялась на борт и первой шагнула вниз. *** — Как меня слышно? — услышала Инэрис голос в наушнике. Со всех сторон их окружала тьма, и только далеко вверху виднелся зеленоватый свет. — Громче, чем мне бы хотелось, — Инэрис оттолкнулась от воды и поплыла ещё дальше вниз. — Ты ведёшь себя глупо, — сообщил Дезмонд. Теперь его голос, искажённый микрофоном, казался Инэрис ещё более знакомым — настолько знакомым, что мурашки бежали по спине. И от этого осознание того, что Дезмонд враг, ещё сильнее отдавалось болью в груди. — Кто ты такой? — спросила она. — И хватит отбалтываться. Кем ты был в Империи, а, Дез? Почему теперь ты служишь величайшему предателю Кариты? — На будущее. За такие слова в адрес учителя я могу и убить. — Это не ответ. — А почему ты служишь грёбаному Ордену, который использует людей и убивает их их же собственными руками? — Потому что я верю ему, — Инэрис снова оттолкнулась от воды, — и на будущее — за такое тоже можно огрести. Дезмонд тихонько рассмеялся, и новая волна мурашек пробежала у Инэрис по спине. — И это по-прежнему не ответ, — заметила она. Дезмонд какое-то время молчал. — Я был предателем, — сказал он наконец. — Так что подавись своим патриотизмом. Я убивал таких, как ты, и убил бы ещё. — Повстанец, — произнесла Инэрис со злым удовлетворением, — так я и знала. И каким неблагодарным нужно было быть, чтобы предать Империю, которая дала тебе кров и пищу, и присоединиться к банде отморозков под предводительством идиота, способного только ломать то, что создали другие? Дезмонд снова на какое-то время замолк. — Во-первых, — сказал он наконец, — Империя отняла у меня всё, что дал мне дед. Я родился наследником великого дома, но оказался полным дерьмом — недостаточно чистая кровь и чёрт его знает, что ещё. — Дезмонд Аркан? — Инэрис замерла и мгновенно пошла ко дну, так что Дезмонду пришлось ускорить движение и поймать её одной рукой. — Во-вторых, — продолжил Дезмонд, всё ещё удерживая его, — я и есть тот самый идиот. Инэрис ругнулась и оглянулась на него, но тут же замерла и, рванувшись из рук Дезмонда, ткнула пальцем вниз, туда, куда упал её взгляд. — Смотри. Дезмонд присвистнул и, развернувшись, поплыл туда. Там, в темноте, освещённой лишь фонариками, закреплёнными на скафандрах, из самого дна торчали металлические шипы, похожие на колючки гигантского дикобраза. Дезмонд добрался до места первым и замер, поворачиваясь вокруг своей оси, так чтобы свет фонарика мог скользить по поверхности руин. — Всё, — сказал он. — Приплыли. — Я тебе говорила, — Инэрис подплыла к нему и попыталась отцепить фонарь, — надо осветить здесь всё. Дезмонд молча отщёлкнул фонарь от своего ремня и, сменив режим, бросил на песок в самый центр гряды колючек. Мягкий свет разлился над поверхностью каменных плит, искорёженных ударами божественного молотка. — Что здесь случилось? — спросил Дезмонд вслух. — Мне говорили, что люди приплыли сюда и повредили стержни. Что за стержни — я не знаю, — она помолчала, а затем спросила: — Ты знаешь, в чём была миссия поселенцев? — Нет, — Дезмонд двинулся по периметру, освещённому фонарём, внимательно разглядывая уцелевшие остовы домов. — Тысяча лет… — Сказал он. — Чёрт бы их побрал, тут нужна команда археологов, а не мы с тобой. — Да, — согласилась Инэрис и двинулась вдоль дна по другой дуге. — Смотри, — услышала она в наушниках голос Дезмонда через некоторое время. — Тут дверь. Она цела. И здание запечатано. Похоже на склеп. — Криоцентр? — Инэрис развернулась и, резко сменив направление, поплыла к нему. Повисла в воде, разглядывая дверь. — Купол проломлен, — сказала она разочарованно. — Только часть. Некоторые сегменты могли уцелеть. Надо разблокировать дверь. Дезмонд подгрёб поближе ко входу, но Инэрис оттолкнула его и провела ладонью по механизму, прислушиваясь к ощущениям. Затем начертила в самом центре дверей знак «Арн» — жизнь. Громыхнуло, и двери поехали в стороны. Они успели разойтись на добрых три десятка сантиметров и замерли, завязнув в песке. Инэрис тут же нырнула в образовавшуюся щель и замерла, оглядываясь по сторонам. Все слова выветрились из головы при виде древних сводов, скульптур, украшавших балконы, и мраморных колоннад такой тонкой работы, что она успела уже позабыть, что такие бывают на свете. И все это — за стеной из герметичного прозрачного материала. Внезапно она услышала за спиной ругань и обернулась — Дезмонд никак не мог пробраться сквозь узкую щель. Инэрис нырнула чуть назад и потянула его за руки. — Тут должен быть шлюз для криозоны, — сказала Инэрис, оглядываясь по сторонам. — Их подключают к независимым аккумуляторам, остается надеяться, что аккумулятор все еще не разрядился за столько лет. Камера шлюза находилась в нескольких метрах. Замирая от ужаса при мысли о том, что будет, если она не работает, Инэрис начертила знак над панелью включения. Сначала ничего не произошло, но вдруг засветился огонек сенсора, и двери разошлись перед ними. Внутри камеры Инэрис начертила еще один знак, двери закрылись, вода под напором воздуха стала выкачиваться из камеры. И когда она ушла, открылись двери в зал. Инэрис шагнула вперёд, вдоль длинного зала, уходящего в темноту. Дезмонд попытался шагнуть вместе с ней, но споткнулся, и оба рухнули на пол. Дезмонд, оказавшийся на локтях, приподнялся на них и тут же замер, разглядывая разметавшиеся волосы и блестящие глаза лежавшей под ним Инэрис. — Подъём, — Инэрис оттолкнула его и, встав, принялась демонстративно отряхивать костюм. — Вода, — сказал Дезмонд и провёл рукой перед собой. — Тут нет воды. Отключай силовое поле. Инэрис молча нажала кнопку и вдохнула влажный, как в подземелье, воздух. — Вода могла повредить криокамерам, если они попали в зону затопления, — предположила она. — Надо проверить, работают ли они. Инэрис кивнула. Помогла Дезмонду подняться, и оба двинулись дальше вдоль зала. Через некоторое время между колоннами Инэрис разглядела ещё двери, ведущие в боковые отсеки, но сворачивать не стала. Добравшись до торцевой стороны зала, оба остановились, разглядывая стол, украшенный резьбой, и витраж на стене за ним. — Видел когда-нибудь такое? — спросила Инэрис первой. Дезмонд покачал головой и подошёл к столу. — Пульт. Но я никогда не имел дела с криокамерами. Я вообще думал, что их перестали использовать за пять сотен лет до моего рождения. — Эцин использовали до конца, — ответила Инэрис, останавливаясь напротив пульта, — но это совсем не моя сфера. Проложить курс без компьютера — да. Биология и химия — извини. — Можешь хотя бы понять, работает он или нет? Инэрис подошла к пульту вплотную и провела по нему рукой. Десятки огоньков замигали, складываясь в подобие узора, а затем раздался грохот, и Дезмонд, выругавшись, толкнул её в бок, а на то место, где стояла Инэрис за секунду до этого, рухнула гранитная глыба. Инэрис посмотрела на потолок и рванула Дезмонда на себя, а ещё одна глыба ударила о пол, рассыпая каменную крошку рядом с первой. — Чёрт бы тебя побрал, что ты нажала? — крикнул Дезмонд, утаскивая её прочь, а глыбы падали одна за другой уже без всякого порядка. — Сюда! — Инэрис на бегу прочертила знак на одной из боковых дверей и заскочила внутрь, втащила Дезмонда следом, а затем начертила знак в воздухе перед дверью ещё раз. Выдохнула и сползла по двери на пол. Снаружи продолжало грохотать, но внутри ничего не двигалось. — Думаешь, сюда обвал не дойдёт? — Дезмонд приподнялся на локтях и огляделся по сторонам. — Понятия не имею, — Инэрис тоже посмотрела кругом и тихонько пробормотала. — Чтоб тебя… Комната была небольшой — всего пара квадратных метров. В центре её стоял на каменном постаменте украшенный рунами саркофаг, а стены украшали рисунки, в которых Инэрис с трудом опознала сцены прошедшей войны. Инэрис подошла к саркофагу и проследила за проводом, уходящим в пол. — Не похоже, чтобы здесь было питание. Видимо, эти аккумуляторы были разрушены при погружении всего здания. — Хочешь попробовать его открыть? — Если честно, не очень. Оставим надежду, что спящий всё ещё жив. — Тебе же надо выяснить, выжила Аврора или нет, — Инэрис подошла к саркофагу и толкнула крышку в бок. Она поддалась легко, и раньше, чем отъехала целиком, Инэрис поняла, что герметичность давно нарушена — по комнате растёкся застарелый запах тления. Инэрис закашлялась и отвернулась, не желая смотреть на то, что осталось внутри. Дезмонд подошёл, заглянул внутрь и быстро закрыл камеру, давно превратившуюся в гроб. — Отлично, — сказала Инэрис, — вдвоём с грёбаным Волком Пустошей. Под водой. В каменной камере, да ещё и рядом с мертвецом. — Слушай, тебе обязательно ныть? — Да, — отрезала Инэрис, — это меня успокаивает. Они посмотрели друг на друга и рассмеялись. Инэрис чувствовала, что у неё начинается истерика. — Надо выбираться, — сказала она, отсмеявшись. — Попробую открыть дверь? — Тогда и сюда хлынет вода. — Твои предложения? Дезмонд пожал плечами и первым подошёл к двери. — «Арн», — напомнила Инэрис, продолжавшая сидеть спиной к саркофагу. Дезмонд начертил знак на двери, и створки отъехали в сторону, открыв их взгляду запечатавшую вход каменную плиту. *** Почти час ушёл на попытки найти в плите хоть какую-то щель или сместить её вбок, но та так и не сдвинулась с места. Инэрис стиснула зубы и всерьёз размышляла о том, чтобы прогрызть выход зубами. Когда Дезмонд освободил ей пространство для манёвра и ушёл изучать рисунки на стенах, она долго молотила по ней кулаками, надеясь отыскать слабое место, но в конце концов затихла. Дезмонд окликнул её, сидящую на полу у плиты на исходе второго часа. — Чувствуешь? Инэрис покачала головой. Она думала, и ей было не до того, чтобы принюхиваться. — Запах тлена становится сильнее. Труднее становится дышать. Инэрис усмехнулась. — Кончается кислород, — она подняла на Дезмонда глаза. — Вот это настоящее дерьмо, Волк. Тысячу лет убегать от смерти, чтобы сдохнуть на дне моря от обвала. Дезмонд промолчал. Ему не нравилась такая мысль, но она слишком уж походила на правду. — Им было бы так же обидно, как нам, — сказал он, в последний раз обойдя комнату по периметру и указав на лежащего в саркофаге мертвеца. — Только они об этом уже не узнали, — Инэрис устало прислонилась к его плечу, а Дезмонд обнял её одной рукой. Инэрис подняла на него глаза и встретилась со взглядом усталых карих глаз. — Это закономерно, — сказала она наконец. — Последние идиоты умирают в борьбе с пустотой. — Помолчи, — попросил Дезмонд тихо. Инэрис замолкла и замерла, будто пришпиленная к камню этим неожиданно пронзительным взглядом, а через секунду поняла, что она уже не сидит, а лежит на холодной плите, сильное тяжёлое тело снова вдавливает её в землю, а руки Дезмонда уже сдирают с неё скафандр, абсолютно бесполезный теперь. Инэрис выругалась и вывернула руку из рукава, помогая Дезмонду, а затем прильнула к всем телом к скользкому пластику его скафандра. Ощущение было никаким — будто касаешься резиновой куклы, и она сама ухватилась за ворот скафандра Дезмонда и принялась стаскивать его с плеч. Перекатилась, заставляя Дезмонда оказаться внизу, и впилась поцелуем в едва оказавшуюся на свободе ключицу. — Всегда хотела тебя поиметь, — прошептала она, покрывая поцелуями грудь, а руками помогая Дезмонду стащить скафандр до конца. — Та же беда, — Дезмонд каким-то образом повалил её на спину, и Инэрис развела ноги, позволяя ему оказаться между своих коленей. Обхватила за спину и притянула к себе так тесно, как только могла. Потёрлась всем телом и вдохнула глубоко — уже не запах тления, а запах пота и амбры. Она застонала, когда пальцы Дезмонда проникли между её бёдер и вошли внутрь — грубо, до боли, хотя тот и старался смягчить проникновение как мог. — Не так, — Инэрис оттолкнула его, снова повалила на спину и, поймав руки Дезмонда, завела их за голову, пришпиливая к полу, а затем насадилась одним резким движением, болезненным настолько, что захотелось взвыть. — Сумашедшая, — прошептал Дезмонд и попытался снять её с себя, но смог только повалить на пол, потому что Инэрис продолжала держать его мёртвой хваткой. — Быстрее. Пока живы. Слова Инэрис пронзительной волной прошли по телу Дезмонда. Он поймал её губы, заставляя замолчать, и задвигался прерывисто, вонзаясь с каждым ударом до предела и вырывая болезненный стон, но стоило ему оторваться от губ любовницы, как он услышал бесконечный шёпот, повторявшийся раз за разом: — Ещё! Ещё! Ещё! Инэрис впилась ногтями ему в ягодицы, вбивая внутрь себя, а Дезмонд уже не мог думать, почему и зачем. Его охватило опьянение, какое не охватывало ни с одной женщиной, какое он чувствовал лишь однажды, когда оказался преданным и брошенным всеми. Он взвыл, вбиваясь сильнее, и Инэрис застонала, почти закричала под ним, а через секунду раздался треск, будто треснуло сухое дерево. Оба подняли глаза на звук, мгновенно трезвея, и увидели, как гигантская каменная плита, расколовшись, расползается в стороны. Инэрис выругалась, в который раз за день, вывернулась из объятий Дезмонда и, подхватив костюм, рванулась к открывающемуся входу, из которого уже вовсю хлынула вода. Дезмонд скользнул за ней, и они оба успели преодолеть проход раньше, чем новая глыба упала на освободившееся место, а затем изо всех сил рванулись вверх.Глава 20. Последние открытия
Первым, что увидела Инэрис, когда проснулась, был дощатый потолок каюты, раскачивающийся у неё над головой. Чувствовала она себя пренеприятно — казалось, что качается не только потолок, но и весь мир. Инэрис перегнулась через край кровати и, увидев заботливо оставленный кем-то металлический таз, поделилась с ним своими переживаниями — а затем снова рухнула на подушки и попыталась сосредоточиться на событиях, предшествовавших потере сознания. Вначале она вспомнила глыбу и криоцентр. Потом Дезмонда и свои предсмертные фантазии. — Чёрт… — вымолвила Инэрис и застонала, а затем осторожно пошевелилась, проверяя, всё ли цело у неё внутри. Цело было явно не всё, но обдумать этот факт она не успела, потому что дверь скрипнула, и на пороге показался Нолан — мрачный, с покрасневшими глазами и лёгкой рыжей щетиной на щеках. — Жива? — спросил он. — А то. Где Дезмонд? — В соседней каюте. Инэрис закрыла глаза и выдохнула с облегчением. Воспоминания приходили по одному. Она не могла уловить, в какой момент и почему раскололась глыба, но помнила, как потом рвало лёгкие болью, когда она пыталась всплыть на поверхность, минуя тяжёлые, давившие со всех сторон толщи воды. Море выдавливало её, и только в этом Инэрис видела свой шанс — а ещё в том, что едва лёгкие запылали огнём, вдали замельтешил свет, и Инэрис увидела вдалеке круглый силуэт батискафа. — Спасибо, — сказала она, всё так же не открывая глаз. — Честно говоря, не за что, — Нолан усмехнулся. — Я прождал вас два часа, а потом не выдержал и стал спускать батискаф. И… я увидел. Нолан замолчал. Инэрис приоткрыла один глаз, вглядываясь в его лицо. — Увидел что? — Тот мир, о котором ты говорила. Нолан отвернулся. — Знаю, это не делает меня одним из вас. Но ты так уверена, что я не пойму. Что никто не поймёт… Ты высокомерна, Инэрис. В глубине души ты в самом деле считаешь себя одной из богов. Но вы просто люди, — Нолан легко улыбнулся, одним только краешком губ. — Люди, которые не могут создать эликсир. Инэрис застонала и запрокинула голову на подушки, открывая взгляду Нолана белоснежное горло. — О нет, Нолан, высокомерен ты. Ты — потому что ты уверен, что значение имеет лишь то, что ты сделал, то что ты узнал. Но я не буду с тобой спорить. Я хочу подышать воздухом, ты поможешь мне? Нолан кивнул и протянул Инэрис руку, помогая встать. Та нащупала босой ногой сапоги и натянула их один за другим. Всё вокруг продолжало раскачиваться и танцевать, но Инэрис не сомневалась, что это пройдёт. Они вышли на палубу. Стояла ночь — ясная и безлунная. Запрокинув голову, Инэрис посмотрела наверх и увидела звёзды, почти так же близко, как если бы смотрела сквозь лобовое стекло корабля. — Они теперь не летают в космос, — сказала она задумчиво и усмехнулась. Нолан не понял, но Инэрис и не надо было в этот миг, чтобы кто-то её понимал. — Ты иди, — попросила она. — Я посижу тут. Нолан кивнул и скрылся в темноте, а Инэрис опустилась на скамью, на которой провела уже много дней, вглядываясь в горизонт. Потом подумала, забралась на неё с ногами и снова уставилась на небо. Она лежала на спине и думала о том, каким было это небо десятки веков назад, и о том, каким станет через десятки веков. А ещё она ждала, потому что каким-то магическим шестым чувством была уверена, что Дезмонд выйдет сюда, точно так же, как и так же точно будет смотреть на небо. И когда миновала полночь, и приблизился самый тёмный час, когда погасли последние огни на борту, и даже постовые замолкли, устав смотреть в черноту, плеча её в самом деле коснулась рука. Инэрис не шевельнулась. Дезмонд опустился на пол рядом с ней и положил голову на скамью рядом с её головой. Он долго молчал — думая о своём и в то же время об общем. — Ничего не вышло, — сказал он наконец. Инэрис вздохнула. — Я предупреждала. — Ты не сказала, что будет так больно. Инэрис повернула голову набок и посмотрела на него. — Я не хотела. Я и сама не знала. Дезмонд протянул руку и коснулся её щеки. — Знаешь, я ненавижу Эцин с тех самых пор, как умер мой дед. Нет, я начал ненавидеть их раньше. Я ненавижу их столько, сколько помню себя. — Ты не один, — Инэрис не шевельнулась, но и не отодвинулась от его руки. — Их я ненавижу, а тебя — не могу. Несмотря на то, что знаю… Кто ты… И что делала. Инэрис скупо улыбнулась, чуть повернула голову и прижала его ладонь к губам, а потом тут же перехватила рукой и отодвинула от себя, но продолжила сжимать в тонких пальцах. — Но я не могу понять, — продолжил Дезмонд, — за что вы ненавидите нас. За что вы убиваете нас повсюду. Инэрис усмехнулась. — Эцин не спрашивают — за что. Эцин спрашивают — зачем. — Это не ответ, — Дезмонд продолжал внимательно смотреть на неё. — Вы… Нарушаете порядок, Дез. Вами трудней управлять. А ещё я думаю, что Эцин просто нужен враг, от которого они будут защищать людей. И они будут, пока будете вы. Пока будет в мире хоть ваша тень. Дезмонд какое-то время молчал, а потом спросил: — Они. — Они… — Инэрис снова посмотрела на небо и вздохнула. — Они убили и мою семью. Дезмонд перевернулся и, облокотившись о край скамьи, навис над ней, вглядываясь в глаза. — И ты ненавидишь их? Но тогда почему ты не хочешь пойти со мной? Ты думала о том, что я тебе сказал? — Я думала, Дез. Есть силы, с которыми нельзя заключать сделку. И Аэций Галактион — одна из них. Он не человек. Он такой же, как те, кто уничтожил нас. Инэрис внимательно посмотрела на Дезмонда, ожидая реакции, но тот ответил лишь: — Я знаю. — Вот видишь, а я знаю, что могут Эцин, и чего стоит их кодекс. Я знаю, чего стоил Аврора. Но ты будешь служить своему учителю, а я — своему. И это не изменится никогда. — Ты не права. — Не права, потому что ты заставишь меня передумать? — Инэрис рассмеялась. — Нет. Если не заставили даже те, кому я служу. — И что дальше? Ты ведь всё равно не знаешь, что тебе делать здесь. — Теперь знаю. Инэрис приподняла голову и коснулась губ Дезмонда своими, а потом прошептала: — Я люблю тебя. Я не сразу поняла, но теперь думаю, что любила тебя всегда. Даже тогда, когда не знала, что это ты. Дезмонд усмехнулся. — Но это ничего не меняет, ведь так? — Для меня — меняет. Я рада, что люблю именно тебя. Потому что теперь я буду спокойна. Я знаю, что с тобой ничего не случится. Я уверена в тебе, Дезмонд, как не была никогда ещё уверена ни в ком. Улыбка никуда не делась с лица Дезмонда, но стала ещё горше. Он извлёк из-за пазухи коммуникатор и вложил его в руку Инэрис. — Своё слово я помню, — сказал он. — Мы уйдём, и инквизиция уйдёт вместе с нами. Но если что-то случится… Я хочу, чтобы это было у тебя. Инэрис улыбнулась. — У меня же нет батареек. — Ты что-нибудь придумаешь, — Дезмонд коснулся губами её лба и улыбнулся уже более тепло, — я в тебя верю. Давай, вызывай звездолёт. Нет смысла тянуть. Инэрис осторожно зашла в меню — пальцы её давно отвыкли от подобной техники, и под руководством Дезмонда набрала сигнал вызова. Далеко наверху загорелось новое светило, с кормы послышались крики постовых, но тут же стихли, как стихло всё вокруг. Небольшой корвет, будто выточенный из дымчатого оникса, завис у самого борта. Инэрис нажала ещё одну кнопку, и корвет выбросил трап. Дезмонд сделал шаг к кораблю, но тут же повернулся и спросил ещё раз: — Ты уверена? Инэрис кивнула и отвернулась. Открытые двери казались ей окном в другой мир, который она покидала окончательно и навсегда. Она упорно смотрела перед собой в темноту до тех пор, пока свет позади не замерцал и не погас, растворившись в небе и превратившись лишь в одну из тысяч звёзд. Потом рвано выдохнула, прогоняя комок в горле, и снова опустилась на скамью. Прошло лишь несколько секунд, когда коммуникатор заиграл почти забытую мелодию летнего вальса, и Инэрис торопливо нажала приём, не желая никого разбудить. — Проверка связи, — услышала она до боли знакомый бархатистый голос, от которого по спине снова побежали мурашки. — Не делай так, — попросила она. — Я пытаюсь тебя забыть. Дезмонд молчал какое-то время. Потом сказал: — Хорошо, — и нажал отбой. Инэрис тоже провела пальцем по экрану, но в последнюю секунду ноготь её скользнул, и вместо того, чтобы выключить комм, она увидела перед собой строчки переписки: «Привет. Пожалуйста, дочитай это письмо. Мне очень жаль, что всё между нами вышло так нелепо. Я понимаю, тебе трудно принять меня таким, какой я есть. Давай просто представим, что ты не знаешь меня — совсем…» Инэрис торопливо закрыла письмо и уставилась в звёздное небо, где уже окончательно потухла звезда, недавно бывшая кораблём. Коммуникатор обжигал руки, и Инэрис стиснула его до боли в пальцах, а потом глубоко вдохнула, спрятала за пазуху и отправилась в трюм. *** — Ты плохо выглядишь, — с этой фразы теперь для Инэрис начиналось каждое утро, но она лишь морщилась, потому что знала и сама — выглядит она отвратно. Нолан не спросил, куда делся Дезмонд. Понял он или нет — оставалось только гадать. Сам он тоже изменился не сильно, хоть и был заботливым до тех пор, пока Инэрис не заставила его поверить в то, что уже вполне здорова. Общались они по-прежнему немного, потому что оба понимали, что если разговор будет длиться больше получаса, дело закончится взрывом. Зато уже на следующий день Инэрис застала Нолана на носу, сидящим на её любимой скамье и покручивающим в руках странный металлический предмет. — Что это? — спросила Ис, нависая над его плечом. — Собственно, об этом я хотел спросить у тебя, — Нолан посмотрел на неё. — Когда я спустился вниз, я успел исследовать несколько руин. В одной из них стояли столы… — Пульты? — Исписанные разными символами. Повсюду валялись остатки керамики, обломки колб, припорошенные песком. Инэрис внимательно посмотрела на него. — Лаборатория? — спросила она тихо. — Я так подумал. И я должен был найти записи, пробы, хоть что-то, ты же понимаешь… Но нашёл только это. Инэрис забрала у него предмет и покрутила в руках. Затем положила на скамью и провела над ним рукой. — Что ты делаешь и как… — Нолан замолк, когда над скамьёй повисла голограмма. Стальная арка и алый водоворот внутри, ведущий в пустоту. — Я не знаю, что это, — сказала Инэрис спокойно, — они вели какие-то исследования, но нам с тобой до них так же далеко, как до луны. Выбрось эту штуку, — Инэрис взяла проектор в руки и замахнулась, собираясь кинуть за борт, но Нолан поймал её запястье и остановил. — Даже не думай. Я буду его изучать. Инэрис фыркнула и ничего не ответила. Она подняла глаза и посмотрела на небо, вдруг ставшее до невозможности близким. — А может и правда, они вращаются вокруг нас.Юлия Морвейн Танцуя среди звёзд. Том 4. Игры света и тьмы — 1
Пролог
— Ты уверен, что хочешь поехать один? Двое мужчин — светловолосый и темноволосый, но оба одетые в чёрные джинсы и такого же цвета обтягивающие футболки, стояли в гараже, разглядывая наполовину разобранный байк. Блондин устроился на соседней машине, слегка подтянув под себя ноги. Он по большей части говорил и грыз ногти, наблюдая, как товарищ копается в моторе разобранного двухколёсного монстра. Однако вид у него был такой, как будто он очень сильно вспотел после долгой работы. Блондин то и дело обмахивал лицо латунным подносом, на котором пару часов назад принёс пиво и напитки. Товарищ так и не притронулся к еде, так что Ричарду, как звали молодого мужчину, пришлось надрываться за двоих. Он провёл пятернёй по своим коротким и чуть влажным от жары волосам, убирая их с красивого лица. Мужчина выглядел на двадцать пять, от силы немного старше, и к тому же со стороны казалось, что они с темноволосым одногодки. Оба знали, что это не так. Дезмонд Аркан, лежавший на полу и разглядывавший вынутую из мотора деталь, был старше его на добрых пятьсот лет. Но сам он был младше главы ордена, в котором состояли оба, примерно на тысячу. Дезмонд любил копаться в моторах. В последние сотни лет у него не часто получалось улучить время на это хобби, и если такая возможность выдавалась, то лишь потому, что он всем говорил, что оборудование перед вылетом на новую планету привык проверять сам. Планета, куда он собирался сейчас, была не совсем новой, и всё-таки с прошлого визита Дезмонда туда прошло несколько сотен лет. Техника и образ жизни изменились настолько, что многое предстояло изучать на ходу. И всё же Дезмонд считал, что никакой особенной опасности грядущая миссия не представляет. Понимал это и Ричард. Аркан подозревал, что тот навязывается в попутчики просто от скуки. При других обстоятельствах он ничего не имел бы против такой компании, но именно в этот раз, несмотря на кажущуюся простоту миссии, Дезмонду предстояло испытание, с которым он предпочёл бы встретиться в одиночку. Испытание имело светлые, почти как платина, волосы. Холодные голубые глаза, режущие не хуже клинка. Болезненно правильное лицо с бледной кожей, которая так и манила прикоснуться к себе. В последнюю их встречу испытание звали Иарлэйн, но Дезмонд знал, что у этой женщины много имён. Пожалуй, даже больше, чем у него самого. — Говорят, там свободные нравы… — задумчиво протянул Ричард, покручивая в пальцах пустую бутылку от пива. — Тьма Изначальная, Ричард, ты не можешь найти девочек где-то поближе? Тот заливисто рассмеялся. Когда он опустил взгляд на друга, на губах блондина всё ещё играла улыбка. — Девочки на каждой новой планете ничем не похожи на девочек с предыдущей! — поучительно произнёс он. Дезмонд только вздохнул, закатил глаза и снова уставился на разобранный мотор. Он давно привык, что это маленькое и относительно безобидное хобби Ричарда постоянно приносит проблемы всем, кто отправляется на задание вместе с ним. Дезмонд не имел привычки поучать других и считал, что каждый волен сам выбирать, в какие неприятности хочет влипнуть. В конце концов, все, с кем он успел поработать в своей жизни, тем или иным способом создавали проблемы. Так что в конечном счёте всё сводилось к одному единственному вопросу: комфортно тебе с человеком или нет? Вопрос о том, можешь ли ты на него положиться, не стоял. В ордене не было никого, кто мог бы позволить себе бросить товарища на территории врага, предать или переметнуться на другую сторону. Сама атмосфера, царившая внутри обучающих комплексов на Интаке, заставляла забыть о подобных мыслях. Здесь не было вражды и усобиц. Здесь не принято было делить посты или деньги. Каждый получал необходимое в достатке, а те, кому было мало, быстро покидали эти стены и отправлялись своим путём. — Передай мне пожалуйста отвёртку, — попросил он вслух. Ричард обиженно хмыкнул, отставил в сторону бутылку пива и сделал, что ему сказали. Потом перебрался на корточки и, уже сидя возле приятеля, продолжил: — Мне правда кажется, что ты недооцениваешь ситуацию. Планета, куда ты отправляешься, около десяти лет назад переступила порог контакта. — И что с того?.. — спросил Дезмонд, подкручивая очередную деталь. — Ты знаешь, с кем она вступила в контакт? Дезмонд бросил на друга рассеянный взгляд. — С бродячим флотом Элеонор. Я не вижу в этом проблемы, Ричард. Да, Элеонор непредсказуема и… — он задумался, подбирая нужное слово. — Агрессивна, не рациональна… — И плохо оценивает свои силы, — поправил его Дезмонд. — Ты считаешь, что Гея поэтому выстояла против неё. Дезмонд бросил на друга ещё один взгляд и едва заметно улыбнулся. На самом деле ему было смешно. Он достаточно тщательно отслеживал новости с Геи, чтобы знать: что и почему произошло десять лет назад. Странствующий флот Элеонор вот уже более тысячи лет парил в подпространстве. Отдельные корабли заглядывали в планетарные системы только для обмена товарами. Некоторые считали Элеонор и её подручных пиратами — но это было не совсем верно. Дезмонд поддерживал постоянные контакты с лидерами настоящих пиратских группировок и хорошо знал, что Элеонор не участвует ни в каких конвентах — разве что те представляют для неё лично особую выгоду. В отличие от остальных пиратских флотов, по преимуществу состоящих из смертных, флот Элеонор не был связан ни с какими политическими силами внешнего мира — кроме разве что тех, что погибли тысячу лет назад. Он целиком и полностью состоял из выходцев из Тысячеликой Империи, хотя генетические эксперименты Элеонор и позволили заметно усилить расу, произошедшую из людей, чертами других биологических видов и искусственных модификатов. Элеонор, в достаточной степени владевшая наукой Империи, вывела виды, которым с трудом могли противостоять смертные — среди них были те, кто на отсталых планетах получили названия оборотней и вампиров, и многих других менее известных существ. Естественно, что большинство человеческих цивилизаций опасались вступать в контакт со Странствующим Флотом — но и сама Элеонор была слишком высокомерна, чтобы завязывать отношения с людьми развивающихся планет. Она также ненавидела Орден Звёздного Света, стремительно расширяющий свои границы на постимперском пространстве, и скорее могла бы стать союзником Терс Мадо — Ордена, к которому принадлежали оба сидевших в гараже мужчины. Однако сам Дезмонд никогда не одобрил бы подобного Союза, а старший магистр Галактион пока ещё прислушивался к его мнению в некоторых подобных вопросах. Учитывая презрение Элеонор к человеческому виду, тем более удивительным казался конфликт десятилетней давности, когда её корабли попытались захватить Гею. Причины этой внезапной агрессии были Дезмонду неизвестны. Однако он хорошо знал, кто и каким образом остановил едва начавшуюся войну. «Инэрис…» От этого имени по спине младшего магистра пробежала дрожь. Руки замерли, и пальцы стали ватными. «Иарлэйн», — поправил он себя, хотя и понимал, что это имя куда более фальшивое, чем то, давно забытое, которое его давняя знакомая носила тысячу лет назад. От одного только воспоминания об этом имени грудь Дезмонда сдавила боль. Он качнул головой, тщетно силясь разогнать наваждение. — Всё давно в прошлом, — сказал он. — Единственное, что извлекли из этого конфликта обитатели Геи — это крохи технологий, которые не могут представлять серьёзной угрозы. Если же ты пытаешься сказать, что опасность могут представлять остатки последователей Элеонор — то это просто смешно. Ричард устало вздохнул. — Я говорю о другом… — однако закончить он не успел, потому что в углу гаража приоткрылась дверь и вдали послышались негромкие шаги. — Привет, — Дезмонд первым разглядел стройный силуэт девушки, приближавшейся к ним. Пришелица была небольшого роста, узкая в талии и тонкая в кости, она казалась очень хрупкой, но оба мужчины знали, насколько обманчиво это впечатление. Заплетённые в косу чёрные волосы падали ей на спину и достигали лопаток. Большие зелёные глаза казались особенно живыми, когда их взгляд скользил с одного лица на другое. Как и двое мужчин, она была одета в форму Ордена, состоявшую из узких чёрных брюк, высоких ботинок и обтягивающей футболки. Кроме того, на плечи девушки был накинут длинный чёрный плащ, на лацкане которого поблёскивала хвостом небольшая серебрянная ящерка — знак корпуса лекарей. Плащи Ричарда и Дезмонда лежали тут же, на столе для инструментов. На одном из них красовалась серебряная волчья голова — знак корпуса «свободного поиска», который возглавлял Дезмонд. Из складок второго плаща выглядывала голова тигра — штурмовой отряд. Хотя все трое формально принадлежали к разным подразделениям, внутренняя структура Ордена позволяла им работать вместе в ходе большинства миссий. Принадлежность к той или иной части скорее означала владение специфическими навыками. Адептов Ордена привлекали по прямому назначению только в случае общей тревоги, которую зачастую поднимали в пограничных базах, но никогда здесь в Интаке — на планете, местоположение которой было неизвестно никому за пределами Ордена Терс Мадо. — Я принесла вам перекусить, — гостья оглядела брошенный на полу поднос с двумя пустыми бутылками и несколькими пакетиками от снэков. — Но вижу, что опоздала. — Спасибо, — сказал Дезмонд. Ему не досталось снэков, но есть он всё равно не хотел, однако из вежливости взял пирожок, который девушка держала в руках, и надкусил. — Вкусно, — признал он. Инга — так звали девушку, — запихнула второй пирожок в руки Ричарду и, скинув плащ, присела на освободившееся место на одном из байков. Всего в гараже их было три. Дезмонд основательно расковырял тот, что собирался взять с собой, те же два, что предназначались Ричарду и Инге, остались лежать нетронутыми. Если бы они отправлялись втроём, скорее всего он занялся бы всеми тремя, потому что, хотя Ричард разбирался в подобной технике не многим хуже него, он был слишком ленив, чтобы проверить каждую деталь. Инга же пришла в Орден с планеты, где пышным цветом цвело средневековье, и больше знали о магии, чем о технике. Как и Ричард, она провела в Ордене уже несколько сотен лет, но не имела никакого интереса к другим наукам помимо, разве что, биологии — да и последней занималась большей частью потому, что понимала, без неё совершенствовать свои навыки целительства не получится. Ингу интересовали люди, чужие культуры и другие миры, но никак не оружие и мотоциклы. Ричард тоже родился рыцарем. И хотя ему по-прежнему нравилось орудовать мечом, он свободно чувствовал себя с дробовиком или штурмовой винтовкой в руках. Впрочем, интереса к наукам он тоже не питал, предпочитая проводить время в поисках выпивки, девушек и приключений. Со стороны могло показаться, что ему вообще всё равно, чем заниматься, лишь бы кровь в жилах бежала побыстрей, но Дезмонд знал, что это далеко не так. Ричард никогда не впутался бы в грязные дела и очень тяжело переносил ситуации, в которых под угрозой оказывалась его личная честь. Именно это роднило их больше всего, потому что даже в Ордене такая бескомпромиссность встречалась далеко не у всех. Взять, к примеру, Ингу — ей ничего не стоило поступиться гордостью, чтобы разрешить конфликт и спасти тех, кто находился под её опекой. Дезмонду и Ричарду малейшие отступления от внутреннего кодекса давались гораздо тяжелей. — Ты тоже будешь уговаривать меня взять кого-нибудь с собой? — поинтересовался Дезмонд, усаживаясь на пол и откусывая пирожок. — Почему кого-нибудь? — спросила Инга, не отрывая от него пристального взгляда. — Вас двоих, — Дезмонд вздохнул. — Говоришь так, как будто это худшее, что может с тобой случиться, — вмешался Ричард. Аркан вздохнул. Он не знал, как ещё объяснить. — Давайте просто оставим этот разговор. — Я почитала про этот мир, — однако продолжила Инга. — Он насквозь технотронный, у них нет никаких представлений о внутренней энергии… — Я без неё обойдусь. — Нет единого планетарного правительства, а это значит, что на поверхности планеты идёт постоянная борьба за технологии и ресурсы. Ты же понимаешь, что это значит. — Инга. Я не в первый раз лечу на развивающуюся планету. — Но тебе далеко не всегда удаётся найти общий язык с местными властями. Дезмонд вздохнул. Последнюю фразу можно было считать верхом дипломатичности, потому что куда вернее было бы сказать «ты всегда находишь неприятности на свою задницу, устраиваешь пальбу и в половине случаев доводишь дело до переворота». — Однако, я всё ещё жив, — философски заметил он. — Что можно считать весьма удивительным фактом. Дезмонд, мы оба прекрасно знаем, насколько опасны бывают отсталые миры. Инга действительно знала это не хуже него — в первую их встречу её едва не сожгли по обвинению в ведовстве. — Если что-то пойдёт не так — я позвоню, — пообещал он, и раньше, чем Инга успела продолжить, раздался мелодичный перелив коммуникатора. Дезмонд с тоской посмотрел на раскуроченные внутренности мотоцикла и подумал, что так и не закончит сегодня своего занятия. — Учитель, — озвучил Ричард общую мысль, потому что все трое узнали звонок. — Да, — подтвердил Дезмонд. — Я пошёл. Он уже догадывался, о чём будет идти разговор. Галактион Аэций, старший магистр Ордена Терс Мадо, ждал его в своём кабинете. Окна помещения выходили на скалистый обрыв, поднимавшийся высоко над морем. Боковые стены были сплошь покрыты книжными полками. Сам Аэций сидел в любимом кресле за массивным дубовым столом, развернувшись лицом к окну. Когда Дезмонд вошёл, из-за спинки виднелся только краешек головы. Немного запоздало Дезмонд постучал по косяку, и, хотя магистр не мог не слышать звука открывшейся двери, только теперь он сказал: — Входи, — и повернулся к нему лицом. Аэций выглядел задумчивым и немного усталым — впрочем, сколько они были знакомы, это было самое естественное выражение его лица. — Ты что-то хотел сказать по поводу Геи, — напомнил Дезмонд, закрывая за собой дверь. Галактион кивнул. Взял в руки стоявший на столе полупустой стакан с водой и повертел в руках. — С обстановкой на планете, думаю, ты уже познакомился сам. — Мне её дважды пересказали за последние полчаса. Хотя да, вообще-то я перечитал справку ещё вчера. Галактион хмыкнул. — Ребята беспокоятся не на пустом месте. Дезмонд промолчал. Спорить с учителем он не любил. Этот человек заслужил его уважение задолго до того, как они встретились в первый раз, и за всё последующее время Дезмонд ни разу в нём не разочаровался. — Впрочем, я думаю, что они беспокоятся не о том. Аэций поднялся с кресла и указал Дезмонду на диван, стоявший во второй половине комнаты. Всего таких диванов было здесь два, и вместе они образовывали небольшой уголок, где можно было спокойно поговорить за чашкой кофе. Кофе, правда, никто из них не любил. Аэций предпочитал крепкий коньяк, сделанный по рецептам имперских заводов. Дезмонд мог позволить себе любые напитки, но в обществе учителя обычно пил красное вино. Дезмонд последовал его совету и сел. — Я хотел поговорить с тобой об Инэрис, — закончил Галактион, усаживаясь на противоположный диван. Дезмонд заледенел. Он и сам не заметил, как пальцы сжались в кулаки. — Она на Земле, — продолжил Аэций, испытующе глядя на Дезмонда, но тот продолжал молчать. — И я опасаюсь… Сможете ли вы с ней взаимодействовать без лишних… проблем. После всего, что между вами произошло. — После всего, что между нами произошло, — глухо повторил Дезмонд. Инэрис была одной из немногих тем, о которых он с Аэцием никогда не говорил. Был уверен, что тот не поймёт. Всё, что знал Галактион — это то, что Инэрис до падения империи была главным защитником старого порядка. А значит для Дезмонда, изо всех сил пытавшегося этот порядок разрушить — была главным врагом. Но Дезмонд никогда не рассказывал Аэцию о том, что они с Инэрис виделись потом ещё раз. Виделись лицом к лицу, и эта встреча совсем не походила на всё, что знали об их знакомстве другие. Дезмонд и сам не знал, как её понимать теперь, спустя шесть сотен лет. И всё же при воспоминаниях о тех недолгих неделях, проведённых на Земле, его сердце замирало и грудь сжимало тоской. Он знал, что это время не вернуть и не повторить. Знал, что оно было обманом, построенным на том, что ранее они не знали друг друга в лицо. И всё же после этой встречи он уже не мог называть Инэрис врагом. «Иарлэйн…» — снова повторил он имя, которое здесь, в Ордене, не знал никто кроме него. Инэрис стала легендой. Легендой о бескомпромиссном фанатизме и Свете, который способен выжечь любую тьму. Инэрис стала символом того, какую опасность может представлять их главный враг в новом мире, родившемся из руин Тысячеликой Империи — Орден Звёздного Света. Эц-Ин. Однако те, кто поминали имя Инэрис, Снежного Вихря Среди Звёзд, ничего не знали ни о ней самой, ни об Ордене Звёзд, который остался после неё. Дезмонду было смешно слушать их речи. Он не сомневался в том, что в этом новом Ордене нет никого, кто смог бы ему противостоять. Эта единственная прозябала на отсталой планете и напрочь отказывалась её покидать. — Если ты опасаешься, что мы друг друга убьём — то напрасно, — глухо произнёс он. — То, что между нами случилось — случилось уже давно. Аэций продолжал испытующе смотреть на него. — Сколько я тебя знаю, — сказал он, — тебя никогда не останавливало то, что кто-то был твоим врагом тысячу лет назад. Многие вещи ты помнишь как вчера. — И всё же — не в этот раз, — как мог спокойно ответил Дезмонд, хотя при мысли о грядущей встрече, пальцы сводило судорогой. — Ты волнуешься, — этот маленький жест не мог ускользнуть от внимания учителя. Дезмонд сделал глубокий вдох и заставил себя разжать пальцы. — Не о ней. Аэций мог не знать, что произошло на Гее семь сотен лет назад. Но своего первого ученика он всё-таки знал достаточно хорошо. Видел насквозь. Некоторое время он молчал, продолжая ещё более пристально вглядываться в нахмуренное лицо. Несмотря на то, что каждому из них насчитывалось уже больше тысячи лет, и столько лет пролегло между датами их появления в этом мире, оба выглядели почти что ровесниками. Дезмонду одинаковым успехом можно было дать и двадцать семь, и тридцать шесть. Также и сам Аэций за все прошедшие годы ничуть не изменился лицом. Одна единственная седая прядь у виска выдавала то, что ему давно уже не двадцать, и не тридцать лет, хотя если бы не обстоятельства, в которых он провёл значительную часть своей жизни, не было бы и этого призрачного следа. Подумав об этом, Галактион невольно коснулся пряди рукой и тут же вспомнил о той, второй опасности, которая заставила его завязать этот разговор. — Инэрис, очевидно, обосновалась на Гее потому, что после битвы у Фаэны она оказалась ближайшей обитаемой планетой. Но верно также и то, что битва у Фаэны неспроста произошла именно в этом месте. Там, на Гее, — он коснулся пальцами столешницы, покрытой прозрачным материалом наподобие стекла, и тут же в воздухе замерцала звёздная карта, на которой отчётливо выделялась интересовавшая обоих планета. — Могли остаться следы последней колонии Авроры. Не мне тебе говорить, что может случиться, если технологии империи попадут в плохие руки. — Слишком много линий сходится на этой планете… — мрачно произнёс Дезмонд. — Поэтому нам и придётся выйти из тени и установить контакт с некоторыми представителями правительств Геи. Однако, несмотря на то, что Гея уже прошла через стадию первого контакта, пока мне кажется преждевременным заявлять о себе. Дезмонд понимающе кивнул. — Наш связной выведет тебя на человека, который может знать об остатках этой колонии больше других. В остальном решай по ситуации. — Ты хочешь, чтобы я вывез оттуда артефакты? До сих пор ты ничего об этом не говорил. — Не говорил, — подтвердил Аэций, и по лицу его промелькнула тень. — Для начала выясни, что именно там осталось. Потом свяжись со мной. Деталей не должен знать никто… Было бы хорошо, если бы их не знали даже Ричард и Инга. Это дело… носит личный характер. Понимаешь меня? Дезмонд кивнул, хотя и не понимал. За всё время его знакомства с Аэцием, у того никогда не было по-настоящему личных тайн. Была лишь одна тема, о которой он предпочитал не говорить — это события двухтысячелетней давности, предшествующие тому, когда он оказался в изгнании. И всё же даже об этом времени нельзя было сказать, что Галактион что-то скрывал. — Хорошо… я свяжусь лично с тобой, — подтвердил он и встал. — Если это всё, то я вылетаю прямо сейчас.Глава 1. Доказательства и временные рамки
Звуки пианино мягко порхали в разогретом воздухе зала. Девушки за барной стойкой делали вид, что потягивают мартини и то и дело окидывали хищными взглядами зал. Инэрис чувствовала эти взгляды кожей — она насчитала уже двадцать прицельных выстрелов себе в основание шеи. Её явно считали достойной конкуренткой. В который раз она посмотрела на часы, раздумывая, сколько ей осталось жить — на их месте она от конкурентки избавилась бы уже давным- давно. Времени было десять. Минутная стрелка с тихим щелчком заняла своё место. Инэрис поднесла к губам чашечку кофе и поморщилась — это была уже третья за вечер, потому что просто сидеть и курить ей не позволяла совесть. Кофе был горьким. Инэрис никогда его не любила и пила обычно только для того, чтобы не уснуть. Но спать хотелось всё время и приходилось пить. Нолан обещал приехать к восьми. Не то чтобы Инэрис была сильно удивлена опозданием — за последний месяц это была четвёртая встреча, которую Нолан срывал. Инэрис не понимала, что за необходимость может быть в том, чтобы сидеть в лаборатории допоздна — по её скромному мнению эксперимент вполне можно было провести утром, при свете дня. Инэрис была уверена, что не понимают этого и лаборанты, которых Нолан ежедневно задерживал до полуночи, но лаборантов было не очень жаль — всё-таки свою судьбу они выбрали сами. Инэрис такой судьбы не выбирала. Первым и непременным условием её отношений с Ноланом было то, что работа Нолана не будет напрягать её лично. Не будет срывать её планы и заставлять торчать в сомнительных барах в одиночестве. Решил поработать — позвони. Произнеся про себя последнюю фразу, Инэрис взяла в руки телефон и набрала знакомый номер — конечно же, абонент был недоступен. Инэрис знала, что в подземных лабораториях сигнал глохнет, но это не объясняло того, почему телефон Нолана находится в лаборатории через два часа после начала их встречи. — Встречи… — пробормотала Инэрис про себя и равнодушным взглядом проследила за респектабельным брюнетом в чёрном костюме, снявшимся с насеста перед стойкой и двинувшимся к ней. — Валерий, — сообщил тот, накрывая длинными ухоженными пальцами её руку. Инэрис промолчала. — Здесь не занято? — уточнил брюнет, приближаясь к стулу напротив. Инэрис подумала про себя, что если здесь не станет занято через минуту, то станет уже абсолютно свободно и, будто какие-то высшие силы услышали её — на плечо легла тёплая мягкая ладонь. — Я опоздал? — Совсем немного, — Инэрис посмотрела на Нолана и улыбнулась. — Поцелуй меня, милый, не стой столбом. Краем глаза Инэрис с удовлетворением проследила, как искажается лицо непрошенного кавалера, и как, обиженно фыркнув, тот удаляется прочь. Нолан склонился к ней и тихонько прошептал: — Правда поцеловать? — Если хочешь, чтобы я откусила тебе язык. Два часа, Нолан, чёрт бы тебя побрал. Ты думаешь, мне больше заняться нечем, кроме как торчать в этом притоне? — А по-моему — весьма приятное место, — Нолан легонько чмокнул её в губы, опасаясь выполнения угрозы. — В следующий раз выбираешь ты. — Ты уверен, что следующий раз будет? У меня тоже есть работа, Нолан. И за эти два часа я успела бы сделать её. — Не бесись, — Нолан поморщился. — Эксперимент затянулся. — Я бы удивилась, если бы ты сказал что-то ещё, — Инэрис подняла телефон и помахала им в воздухе, — учись нажимать кнопки. Ответить Нолан не успел, потому что мобильный испустил протяжный стон, плавно перешедший в мелодию летнего вальса. Нолан откинулся на спинку стула и демонстративно поднял руки, предлагая ответить. Лицо его выражало высокомерное нетерпение, от которого Инэрис захотелось заехать ему в глаз. Инэрис нажала «принять» и поднесла трубку к уху. — Да? — Исанна Мур? — Да. — Сколько времени вам потребуется, чтобы подъехать в центр? Инэрис машинально посмотрела на часы, хотя никакой необходимости в этом и не было. — Сорок минут. — Постарайтесь раньше. Шеф не любит ждать. Инэрис вздохнула и нажала отбой. О том, что шеф не любит ждать, она знала и сама. Достала из кармана мятую купюру и бросила на стол, а затем встала. — Куда? — на лице Нолана отразилась обида. — Делать ту работу, которую пришлось отложить из-за тебя. — Я хотел рассказать… Инэрис вздохнула и подошла к нему вплотную, а затем сочно поцеловала. — Расскажешь ночью. Я постараюсь вернуться до утра. *** О том, что ей предстоит эта встреча, Инэрис знала уже довольно давно — и за всё прошедшее время её любовь к потенциальному визави не стала сильней. Вот уже три года она и несколько специалистов, которых Иса собрала по разным уголкам земли, работали на человека по имени Джон. Джон, в свою очередь, представлял организацию, о которой не говорили вслух. Организацию, которая специализировалась на всём, что выходило за рамки науки современного человечества. Кому именно пришло в голову её создать, Иса не знала. Знала только, что её появление стало одним из естественных результатов недавней войны. Те, кто имел хоть какую-то власть на планете, не желали новых столкновений с агрессией извне. А война показала, что подобная агрессия не только может произойти в любой момент, но её ещё и будет весьма непросто узнать. Человечество — а точнее те, кто имел на планете власть — поспешило закрыть глаза и уши, сделав вид, что мир, в котором они живут, достаточно прочен и во всей вселенной нет никого кроме людей. Но было слишком поздно. И даже если кому-то удавалось делать вид, что нечеловеческих тварей, служивших Элеонор, на Земле больше не осталось — ничто не давало гарантий, что в следующий раз едва пробующие свои силы первые военно-космические силы Земли не столкнутся с чем-то куда более опасным. Их почти что не было — этих военно-космических сил. С десяток кораблей флота Элеонор, которые Инэрис и её союзникам удалось получить в свои руки, теперь разобрали по лабораториям в тщетной надежде сделать сотни таких же. Поначалу Нолан работал в одной из таких лабораторий, но чем он занимается теперь Иса понятия не имела. Иногда она думала, что и не хочет знать. «Нолан» — повторила про себя Инэрис и вздохнула. С самого начала было ясно, что очередная попытка построить отношения обречена на провал. Она моргнула. Мысли о муже в последние месяцы не вызывали никаких чувств — даже боль ушла, оставив одну лишь усталость. Иса с самого начала сотрудничества с Джоном предупредила, что будет работать сама. Она не любила, когда вмешиваются в её планы и её дела. Инэрис всегда и всё предпочитала контролировать сама. Её официальные полномочия включали противостояние всему, что могло представлять собой угрозу извне. Однако Джон не мог не знать, что Иса далеконе всегда просто «противостоит». Эта должность позволяла ей не только уничтожать, но и сохранять то, что она считала необходимым сохранить. Искать то, что хотелось найти. Руины под Атлантическим океаном стали одним из таких мест, и Инэрис примеривалась к ним уже довольно давно. Ей не хватало средств. Говорить же Джону напрямую о том, что она хотела провести эту экспедицию, Иса не хотела, потому что знала, что тогда управление захочет все находки забрать себе. Иса пока что не знала, что именно найдёт, но делиться точно не хотела. И вот некоторое время назад Джон сам заговорил о возможности исследовательской экспедиции. «Исследовательской» для Инэрис означало, что она должна будет расплатиться одной лишь информацией. И она была рада, по-настоящему рада этой перспективе — пока не узнала, что Джон готовит ей сюрприз. Кто-то, кого Джон заочно представил, как агента извне, должен будет отправиться вместе с ней. *** Сорок минут оказались весьма и весьма оптимистичным прогнозом — дороги всё ещё были забиты, и Инэрис оставалось только тихонько ругаться сквозь зубы. Она пыталась отвлечься, но тогда мысли возвращались к Нолану, который ни во что не ставил её время. Они были вместе вот уже четыре года — четыре года, если считать с последнего примирения. Потому что до этого было ещё четыре, и ещё четыре, и каждые четыре заканчивались плохо, даже если иногда их было восемь. Терпеть Нолана долго она не могла. А, может быть, Нолан не мог терпеть её. Сколько бы он ни говорил, что любит, любовь у него была странная, и в списке неотложных дел всегда стояла хоть и на втором месте, а не, скажем, на двадцатом, но фаворит в лице науки шёл впереди с большим отрывом. Нолан неизменно обещал, что это прекратится. Инэрис не пыталась настаивать на том, чтобы он и вовсе отодвинул науку на второй план, прекрасно понимая, что и сама не станет откладывать собственную работу из-за свиданий — вся дискуссия сводилась к вопросу о том, что обещания надо исполнять, а о внезапных изменениях планов предупреждать. Успеха, впрочем, этот спор не приносил. Нолан продолжал строить график так, как удобно ему самому, независимо от того, над чем он работал в новом десятилетии. Исследования древних свитков давно отошли в сторону — как и поиски эликсира, в который, похоже, даже сам Нолан давно уже перестал верить. Инэрис, в свою очередь, давно перестала вдумываться в то, что исследует Нолан теперь. Её собственные познания в физике и химии оставались на уровне добросовестной ученицы гуманитарного вуза, в котором на первом курсе преподают квантовую механику и генную инженерию. Она знала, как собрать и разобрать двигатель, потому что это могло понадобиться в бою, но слабо представляла, как устроено взаимодействие частиц, которое заставляло его двигать звездолёт. Нолан не мог собрать двигатель — по крайней мере, Инэрис думала, что не мог — но определённо уже разобрался в том, что происходит с горючим, когда оно сгорает. Квантовая физика по-прежнему оставалась любимой темой для светских бесед в их доме, и Инэрис ничего не имела против — под мягкий голос Нолана было хорошо дремать и видеть во сне звёзды. Отношения получались странными, и иногда Инэрис задумывалась, что же держит их вместе — и в то же время, едва расставшись с Ноланом, в очередной раз понимала, что начинает скучать. «Может быть, я привыкла», — думала она иногда. Но это было нечто большее, чем привычка, потому что ей нравилась улыбка Нолана — и нравилось, как руки Нолана скользят по её телу в постели. Секс давно уже перестал походить на локальный взрыв, но от этого не стал менее приятным. А потом в руках Нолана можно было засыпать, и это Инэрис нравилось ничуть не меньше, чем секс. В этих объятиях она просыпалась выспавшейся и посвежевшей — жаль только, случались такие пробуждения не часто. Собственная работа Инэрис тоже не способствовала тихим семейным вечерам — она, как и начальство, считала нормальным полуночные вызовы и внезапные командировки. Предупреждать о таких Инэрис не могла, потому что иногда сама узнавала о них, уже получив билет. Это было естественно, и ей нравился такой ритм. Не нравилось только то, что Нолан требует каких-то обязательств. Как будто Инэрис не предупреждала его с самого начала о том, что работа всегда будет для неё важней. Нолан, кажется, этого не понимал. Инэрис давно заметила, что самолюбие Меолана устроено так, что он замечал только то, что выгодно ему. Эта была одна из тех черт, с которыми Инэрис смириться не могла, хотя, по большому счёту, никогда особо и не пыталась. Вспоминая, как начиналось их знакомство, Инэрис думала, что это, пожалуй, её и увлекло. У Нолана был кураж. Если он заводился, то остановить его было уже невозможно. Однако с каждым годом этот крутящийся в самом себе бесконечный двигатель раздражал всё больше, потому что именно этот кураж приводил к тому, что Нолан никогда не считался с другими — и в первую очередь с самой Инэрис. Инэрис остановила машину у высотного здания в самом центре Манхэттена и, поставив её на сигнализацию, подошла к стеклянным дверям. — Исанна Мур, — сообщила она охраннику, — группа «Z». Тот кивнул как ни в чём не бывало и протянул ей сенсорный экран. Инэрис приложила к экрану ладонь и выждала, когда индикатор пискнет. Так же молча охранник кивнул и указал ей на лифт. — Иса! — Инэрис замерла, заметив, как проскальзывает в двери тоненькая фигурка Келли. — Не кричи, — поморщилась она. — Извини, Кэролайн Акрте, — Келли, блондинка лет двадцати с магкими волнистыми волосами до плеч и губами ярко накрашенными алой помадой, приложила ладонь к такому же экранчику. Дождалась сигнала, не переставая нервно постукивать носком красной туфли о пол, и, подхватив Инэрис под руку, потащила к лифту. — Скажи, что ты меня подвозила и мы попали в пробку, хорошо? Инэрис вздохнула и закатила глаза. Келли нажала кнопку вызова, и пока лифт не подъехал, затараторила: — Я знаю, что ты об этом думаешь, но всё совсем не так. Я просто выбралась с Лансом в кафе — в первый раз за неделю, Иса! И именно в этот вечер им надо было назначить совещание. Я просто не могу понять… — Келли, заткнись. Инэрис выпутала руку и прошла в открывшиеся двери лифта. Прислонилась к стене спиной и протянула руку, чтобы нажать номер этажа, но Келли успела первой. — Ты скажешь, да? Инэрис молчала, отсчитывая этажи. Келли продолжала что-то тараторить, но Инэрис не вслушивалась — напротив, изо всех сил пыталась отключиться от хитросплетения имён и взаимоотношений, которые не говорили ей ничего. Двери лифта открылись, и она подцепила Келли за локоть и втолкнула в полутёмный зал. — Извините, пробки, — сказала она и также, не отпуская руки блондинки, усадила её за длинный стол рядом с монитором, а затем заняла своё место немного сбоку. Кроме них в комнате было ещё трое — коротко подстриженная брюнетка немного моложе, чем Келли, в бесформенной водолазке под самый подбородок, плотно сбитая женщина с вьющимися чёрными волосами в обтягивающей футболке с глубоким вырезом и сидевший по другую сторону стола мужчина в костюме, без возраста и особых примет. Водолазку звали Джейн Доу, или просто Джери, потому что она обычно не вызывала желания обращаться к ней слишком официально. Женщину — Тина. Мужчину в костюме называли просто шеф, и единственным из присутствующих, кто знал его имя, была Инэрис. Также, как и Шеф знал её имя, но никогда не произносил вслух. — Начнём с того, что подозрения подтверждаются, — сказал Шеф и, чиркнув зажигалкой, закурил. — Хотя мне всё ещё трудно в это поверить. — В этом нет ничего удивительного, — сказала Инэрис, поняв, что в разговоре наступила пауза, — удивляться должны были индейцы, когда к ним приплыл Колумб. Шеф не ответил. Только задумчиво посмотрел на неё. — Откуда у тебя данные об этих сделках? — Ниоткуда, — Инэрис пожала плечами и улыбнулась, — они ведь верные. Что ещё? Шеф отвернулся и посмотрел в темноту. — Всё, что ты говорила об этом Ордене, пока похоже на правду. Но не настолько, чтобы я мог получить финансирование под новый проект. Инэрис тоже откинулась назад. — Я понимаю, — сказала она. — Нужны доказательства, а не догадки. Я только не совсем понимаю, какие ещё доказательства вам нужны? — Не знаю, — шеф пожал плечами и посмотрел на неё. — Тебе видней. — Я уже говорила, где доказательств полно. — Раскопки на дне океана — это ничуть не меньшие деньги, Мур. Поищи что-то подешевле. — Джон, хотя бы вы понимаете, что мы можем просто не успеть? Они не будут спрашивать, готовы мы или нет. — Если они не приходили несколько сотен лет, то с чего ты решила, что придут сейчас? Инэрис прицокнула языком. — Я это чувствую, — сказала она упрямо. — Вот видишь, я доверяю тебе даже больше, чем ты мне. — Хорошо, — Инэрис продемонстрировала открытые ладони. — Это всё, ради чего нас сорвали посреди ночи? — Нет. Конечно, нет. Эти сделки, о которых ты сообщила… Их концы уходят вглубь группировки «скорпионов». — Это странно. Мне трудно представить, что Орден сотрудничает с мафией. — И тем не менее, этому доказательства у нас есть, — Джон опустил на стол флешку, — здесь материалы, которые удалось найти. Я догадываюсь, что ты считаешь, что искать надо в другом направлении. Что ниточки ведут к правительству. Вот и найди их. А если нет — перережь каналы поставок. Мне не нравится то оружие, которое они могут продавать «скорпионам». Инэрис вскинула голову. — Вы взяли образцы? — Пару штук. Лежат в соседней комнате. Думаю, как использовать — вы разберётесь. Келли взвизгнула от восторга — она очень любила оружие, особенно такое, какого не найти на земле. — Можно я пойду? — торопливо поинтересовалась она. Тина закатила глаза. — Идите, — ответил Шеф. — Иса, а к тебе будет ещё одна просьба. Поднимись на восьмидесятый этаж. Там тебя ждёт один человек… с которым тебе предстоит установить контакт. Сердце Исы дрогнуло и замерло на миг в предчувствии, смысла которого она пока что не могла осознать. — Что за человек? — спросила она. Все остальные уже вставали с мест, но Инэрис сидела и ждала, пока Джон ответит на вопрос. — Он заинтересован в том же проекте, что и ты, — только и сказал тот. — Возможно, сможет тебе помочь. *** Двери открылись, и Иса шагнула в помещение, тонущее в полумраке. В переговорной были стол, несколько стульев, монитор на стене и рядом с ним кофемашина. По другую сторону стола стоял человек в чёрном плаще. Прислонившись бёдрами к краешку стола, он рассматривал проплывавших по монитору рыб. В первое мгновение Иса увидела только спину и чёрные волосы, чуть касавшиеся плеч. Лица было не разглядеть, и Инэрис на мгновение охватило возмущение — похоже, человек не очень-то её и ждал, а судя по позе, вовсе не принимал всерьёз. Он стоял, скрестив на груди руки, так что на мгновение в глаза Инэрис бросились его ухоженные пальцы и серебряный перстень на безымянном пальце левой руки — с массивным ониксом в навершие. Этот крупный серый камень держала в зубах отлитая из тусклого серебра волчья голова. Мгновение Иса разглядывала его, пульсировавший такой тёмной энергией, что от него с трудом удавалось отвести глаза. Потом заставила себя поднять взгляд и кашлянула, привлекая внимание. Мужчина медленно повернулся, и Иса застыла. Серые глаза с тёмными, как оникс, прожилками, гипнотизировали не хуже магического камня. Но дело было не только в том, какой эффект они производили. Дело было в том, что этого человека Иса уже знала. — Ты?!Глава 2. Старые лица и новые декорации
— Дезмонд… — выдавила Иса, не узнавая своего собственного, охрипшего и какого-то подозрительно слабого, голоса. Выдохнула, обнаружив, что в комнате уже несколько минут царит тишина. Если бы кто-нибудь соизволил бы его спросить, Инэрис в это мгновение предпочла бы встретиться лицом к лицу хоть с шефом, хоть с целым батальоном террористов. Увы, как это всегда и случалось, ни судьба, ни начальство не изволили поинтересоваться её мнением. Вечер, ещё недавно начинавшийся как паршивый, стремительно превращался в катастрофический. Иса медленно перевела взгляд с серебряной волчьей головы на лицо мужчины, тонущее в тени. Что таится в его глазах, было не разобрать. — Привет, — на лице старого знакомого проступила подозрительно самодовольная улыбочка, когда он выступил на свет. — Привет. Снова воцарилась тишина. Иса судорожно пыталась напомнить себе, что она крайне ответственное лицо, и вообще спецагент, который должен быть готов везде и всегда. Дезмонд ничего себе не напоминал. Он стоял и любовался на правильное, будто вырезанное из камня, лицо Иарлэйн. На её высокие скулы, обтянутые белой гладкой кожей, на голубые глаза и слегка разметавшиеся по вискам прядки волос, цвета белого золота. Смотрел и думал, как он скучал и как много может взорваться внутри всего за одно мгновение, когда судьба подсунет тебе ту, кого ты так долго искал. Дезмонд не заметил ни морщинок, залёгших между бровей, ни тёмных кругов под глазами. Всего того, чего на лице бессмертного вообще-то и быть не должно. Он видел только вечные, застывшие в мраморе черты, которые, казалось, только вчера потерял. — Кой чёрт тебя сюда принесло? — наконец выдавила Инэрис. Потерянно огляделась в поисках места, куда можно было бы примоститься, чтобы не упасть. — Мне сказали, что здесь мне назначена встреча с человеком, который расскажет о руинах так называемой «Атлантиды». Иса вздрогнула. Она едва подобралась к кофемашине и до сей секунды старательно пыталась скрыть волнение за наливанием кофе, но теперь бумажный стаканчик с горячей тёмной жидкостью едва не выплеснулся на её белую блузку. В последнее мгновение Дезмонд оказался невозможно близко, и их пальцы скрестились, удерживая его в положении равновесия. — Горячо… — вяло пожаловалась Иса, мысленно отвешивая себе одну оплеуху за другой. Этот человек, которого, которого за тысячу лет своей жизни она видела лицом к лицу не больше пары недель, поразительно странно действовал на неё. Вызывал несвойственные его ледяному рассудку ураганы чувств и не позволял сосредоточиться на деле. Дезмонд ничего не ответил, и Иса, наконец, сумела взять себя в руки. Шумно выдохнув, она отобрала у собеседника стакан, поставила его на стол и села в кресло возле кофейного аппарата. Подумала, снова взяла стакан в руки и сделала глоток. Жидкость была горькой и не радовала вкусом, но ничего другого под рукой не нашлось. — Спать хочу, — пояснила она, поймав на своих губах подозрительно пристальный взгляд. — Да… — вскинулся Дезмонд. — Так ты можешь поспать. Дело подождёт до утра. Я бы тебя проводил… — Нет! — излишне поспешно выпалила Инэрис, когда на последних словах в её сознании всплыла картинка их с Ноланом общей спальни, с вечно разобранной кроватью и раскиданными повсюду вещами. Но самое страшное — скорее всего, с Ноланом, лежащим на этой самой кровати. Иса до конца не знала, почему это её беспокоит. Она собрала мысли в кучку и попыталась напомнить себе, что они с Дезмондом расстались на вполне конкретной ноте. Более того, расстались потому, что Иса узнала, что Дезмонд всю свою жизнь был её врагом. Сейчас это соображение почему-то показалось ей не очень-то убедительным. «Соберись, тряпка!» — скомандовала она себе и, сделав ещё глоток кофе, сфокусировала взгляд на собеседнике. — То есть ты, — тот человек, которого я должна консультировать. Тот… гость. Джон успел охарактеризовать ей ситуацию в самых общих чертах. Иса знала только то, что с ней будет говорить некто не с Геи. Что, как считается, именно у неё, Исанны Мур, самый большой опыт в таких переговорах. И ещё — что этого человека обязательно нужно заинтересовать, потому что он может оказать Гее очень большую поддержку. В первое мгновение, когда Иса поняла, о какой поддержке идёт речь, ей захотелось хлопнуть дверью и выйти в коридор. Потому что она уже достаточно хорошо знала, кто стоит за спиной Дезмонда, младшего магистра Ордена Вселенной. И что за силу представляет сам этот Орден. Галактион Аэций, известный во времена Империи как Великий Предатель. Тот, чьё имя вовсе не посчитали нужным в анналах истории. Тот, кто века назад едва не уничтожил едва родившуюся Империю вместе с её Императрицей. И тот, кто, по великому недоразумению, оказался наставником и кумиром Дезмонда Аркан. Не менее замечательное впечатление оставил о себе в памяти Исы и сам Дезмонд, однако тут ей было сложнее свести дело к двум словам. Она помнила Дезмонда безумным террористом, поставившим себе цель развалить и уничтожить всё, что Иса любила. Но Дезмонд был и одним из тех немногих, кто откликнулся на зов и пришёл на помощь Империи, когда началась война. И тем единственным, кто до последнего стоял вместе с Исой на границе Фаэны, сдерживая вместе с ней, в два разбитых корабля, весь хлынувший в последнюю атаку флот врага. Был он и тем, кто стал для Исы первой весточкой о том, что мир наверху, за пределами Геи, не уничтожен до конца. И тем, кто хотел забрать её с собой. Тем, кто дал ей надежду, и тем, кто однажды вернул ей жизнь. Настоящую жизнь взамен существования, которое она тогда вела. И теперь в сознании Инэрис невольно промелькнула мысль… Что, может быть, Дезмонд пришёл сделать это ещё раз? Иса подавила глубокий вздох. Постаралась выглядеть серьёзно и респектабельно, как и подобает послу. — Видимо, я тот человек, к которому ты пришёл… — она сделала паузу, окончательно сосредотачиваясь и подбирая наиболее нейтральные слова. — От лица своей планеты, я готова оказать тебе ту поддержку… которую смогу. Прямо сейчас, не надо никуда меня провожать, — вспомнив последний обмен любезностями, добавила она. — Только ты должен понимать, что если хочешь провести экспедицию к первой колонии, это не получится сделать за один день. Дезмонд хмыкнул. Ему так не казалось. Он уже прикинул, что если получит отказ или столкнётся с бюрократическими препонами, то попросту спустится на дно сам. Давление его корабль должен был выдержать, да и груз поднял бы без проблем. Конечно, оставалась небольшая задачка — местоположение первой колонии, основанной на Гее более тысячу лет назад двумя десятками выживших, нужно было ещё отыскать. Океан велик и с высокой долей вероятности он будет искажать сигналы, если спустя тысячу лет в Атлантиде вообще есть чему их излучать. Но Дезмонд никогда не искал лёгких путей. Было одно но… одно единственное, которое могло заставить его задержаться на этой планете дольше необходимого. Это «но» сидело сейчас перед ним измотанное, усталое, и делало вид, что потягивает кофе из пластикового стаканчика. — Ты вообще не хочешь со мной поговорить? — внезапно для самого себя выпалил он. Иса, теперь такая же холодная и равнодушно-спокойная, как и всегда, задумчиво посмотрела на него. Дезмонд мгновенно пожалел о том, что выдал себя. Он отлично понимал, что с этой женщиной лучше молчать. В принципе, обо всём. И о своих чувствах и слабостях — в первую очередь. Всё, сказанное вслух, Иса, в лучшем случае, засмеёт, а в худшем — использует против тебя. «За что я её люблю?» — пронеслось у Дезмонда в голове. В том, что это именно любовь, Дезмонд признался себе уже давно. Он вообще не был склонен что-либо от себя скрывать и свою глупость — в том числе. Чем холоднее была Инэрис, чем отвратительнее себя вела, тем сильнее становилась тяга, которая магнитом тянула Дезмонда сюда, на Гею. Он знал, что не надо прилетать сюда. Знал, что достаточно было раз получить отказ… а хотя нет, не знал. На отказ Дезмонду было в принципе наплевать. Он хотел попробовать ещё раз.Инэрис молчала. Так долго, что Дезмонд уже начал сомневаться, что вообще получит ответ. — Не знаю, — вдруг сказала она. — Наверное, хочу. Только это не самое удачное место для бесед. Дезмонд инстинктивно окинул помещение быстрым взглядом и снова посмотрел на девушку. Инэрис ответила кивком. — Так, пойдём… Сходим куда-нибудь. Покажешь мне свой мир. Инэрис едва заметно усмехнулась. — Разве ты его ещё не видел? — Нет. Я только приземлился и сразу к тебе. Инэрис с сомнением глядела на него. — Не видел, но наверняка изучил. — Конечно, изучил. Но что значат сухие строчки отчётов? Верить можно только своим глазам. — Да не на что тут особо смотреть, — вздохнула Иса, но всё же кивнула на дверь. — Пойдём. — В прошлый раз здесь было разнообразнее и ярче, — заметил Дезмонд, когда они спустились на лифте с металическими стенами и вышли в отделанный сталью хол. — Вот и я так думаю, — хмыкнула Инэрис и, кивнув на прощанье охраннику, вышла на улицу. Тут же сознание заполнил шум машин, так что Инэрис заподозрила, что тут им не поговорить. — Пойдём, кофе попьём! — прокричала она Дезмонду в самое ухо и тот кивнул. Кофейня, где Инэрис проводила долгие вечерние часы, находилась в соседнем здании. Иногда ей приходилось здесь кого-то ждать, а иногда просто не хотелось возвращаться домой. Она от входа показала знакомому официанту, что хочет получить обычный заказ, но двойной, и присела за столик в углу, который занимала всегда. Людей было полно, но он по обыкновению пустовал. Кофе поставили на стол, Инэрис пригубила свою чашку и, посмотрев на Дезмонда, спросила: — Ну? О чём ты хотел поговорить. Дезмонд всё это время так внимательно глядел на неё, как будто ничего вокруг вообще не замечал. — Ты изменилась, — невпопад произнёс он. — Неужто постарела? — хмыкнула Иса. — В каком-то смысле. — Ты знаешь, мы не можем стареть. Извини, что не подготовилась к нашей случайной встрече и забыла про макияж. — Я не про это, — Дезмонд даже не моргнул. — У тебя усталость в глазах. Я видел такую только у тех, кто намного, намного старше нас. — Старше нас… — Инэрис вздохнула. — Ты много таких встречал? — Двух. Инэрис стала любопытно. Она легко догадалась, что первый — Галактион. Хотела спросить, кто второй, но передумала. — А я вот ни одного, — сухо произнесла она. — Не уверена, что в империи многие прожили так долго, как я. Дезмонд пожал плечами. — Никогда об этом не задумывался, — признался он. — Я не считаю годы. Просто живу. Инэрис поджала губы и промолчала. Только уставилась в окно. — Сложно их не замечать, — после долгой паузы сказала она. — Когда мир кругом меняется сильнее, чем ты. — Что ты делала всё это время? — спросил Дезмонд, внимательно наблюдая за малейшими изменениями её лица. Губы Инэрис на мгновение дрогнули, что так не походило на неё… — Тоже… — коротко выдавила она. — Жила. — Одна? Слово тяжёлой каплей повисло над столом. Какое-то время царила тишина. Потом Инэрис резко повернулась к Дезмонду лицом и спросила: — Это всё, что ты хотел узнать? Дезмонд растерялся, не зная, почему её так задел этот вопрос. — Иногда нет, иногда да, — зло продолжила она. — Я не думала о тебе, если хочешь знать. Не хранила верность и не ждала. Она резко встала. — Надеюсь, тебе есть где переночевать? — Да, — глухо ответил Дезмонд. Он больше не смотрел на неё и в глазах его воцарилась тьма. — Тогда звони, когда надумаешь обсудить дела, — Иса достала из внутреннего кармана визитку и положила перед ним на стол. — Мне пора. Продолжать разговор не было смысла. Дезмонд хотел о чём-то поговорить, но Инэрис не оставляло чувство, что он сам не знает — о чём. Уж точно не о политике, в которой Иса сейчас просто обязана была разобраться, чтобы принять решение. Она знала, что Орден Звёздного Света собирает планеты под своё крыло. Чего пытается добиться совет грано — можно было только гадать. «Власти», — устало отвечала Инэрис сама себе на этот вопрос. «Или… всеобщего блага. Что было бы, конечно, хорошо. Если бы ещё точно знать, что они хотят именно его». Относительно людей, которые обучили её, Инэрис давно не питала никаких иллюзий. Но верить во что-то хотелось. Оставалось выбрать — во что. Теперь она знала и то, что второй Орден, тот, с которым во времена Империи она и разговаривать бы не стала, сразу начал бы стрелять — тоже пытается собрать какую-то конфедерацию. Дезмонд проговорился, что основной путь их взаимодействия с «развивающимися» (читай — «отсталыми») мирами — торговые соглашения, помощь в разрешении внутренних проблем, но только в случае, если к ним обратится кто-то из населения. Иса мысленно хмыкала, задумываясь о том, каким образом Дезмонд и ко определяют, кому из населения помогать, а кому нет. Однако, такой подход, по понятным причинам, открывал для неё лично возможность заключить союз и делал эту организацию более симпатичной Джону, который наверняка не горел желанием подпадать под влияние Ордена Звёздного Света. У этих, вторых, методы были просвещённо-насильственные. В патриархальных мирах они работали через религию. Внедрялись в местные религиозные структуры и вели воспитательную работу, чтобы затем открыто или скрытно включить планету в сеть подконтрольных миров. Теперь наверняка отыскали другие институты, но не пути. Внушение, манипуляция, идеология — три любимых кита людей, которых Иса когда-то боготворила. Она и теперь не могла бы с уверенностью сказать, что они не правы. Вот только по всему выходило, что сама она для них вошла в список неподдающихся внушению и к тому же опасных. Иса не знала, что происходит в Ордене сейчас. Прошло несколько сотен лет с тех пор, как она контактировала с ним в последний раз. Но она опасалась, что договориться с Эцин будет не так уж легко. Ей нужна была информация, а Дезмонд явно был настроен говорить о погоде, вспоминать былые деньки или просто молчать, но только не просвящать её относительно того, что творится наверху. Иса, впрочем, его понимала. Она и сама, оказавшись рядом с Дезмондом, обнаружила, что тонет в странном чувстве. Как будто после долгого странствия вернулась домой и силится понять, что ей делать здесь. Дезмонд всегда выбирал одинаковые квартиры. Всегда с окнами на север и никогда — на городские кварталы и предместья. Он не любил, просыпаясь и выходя на балкон, видеть людей. В Интаке его аппартаменты балконом смотрели на еловый лес, террасами спускавшийся к берегу холодного северного моря. Летом его волны золотило солнце, но изумрудная хвоя делала пейзаж всё таким же суровым. И то и другое напоминало Дезмонду другой его дом, самый первый — тот, что погиб вместе с его детством на планете Аркан. Там тоже росли хвойные деревья, носившие имя давно забытое людьми. И хотя на Аркане было гораздо теплей и светлей, Дезмонд привык к своей новой обители. Инстинктивно на каждой новой планете он искал нечто похожее на неё. В тех мирах, где уже существовало представительство Ордена, дело обстояло проще. Там строились полноценные жилые комплексы, обеспеченные всем, от подземных гаражей до спортивных центров. Вход на территорию комплексов предоставлялся только членам Ордена и его гостям, и хотя аппартаменты не закреплялись за отдельными адептами, будучи одним из основателей этой идеи, Дезмонд в любом таком комплексе мог найти несколько блоков по себе. Миры, где представительств не было, в этом плане привносили разнообразие. Хотя Орден не жалел денег на командировочные, Дезмонд сам, как правило, не любил напыщенные отели с золотыми подсвечниками и дорогим постельным бельём. Не был он и аскетом. Дезмонд предпочитал нечто среднее. Предпочитал простор, воздух и ощущение одиночества, которые редко можно было отыскать в дорогих гостиницах. Здесь он такое место отыскал загодя, так что прилетев, уже имел бронь, набор документов и легенду, которая представляла его бизнесменом средней руки, путешествовавшим инкогнито и налегке. Над теми красноречивыми взглядами, которыми провожали его горничные и портье, Дезмонд только посмеивался про себя. У троицы на лице было написано всё, что они выдумали о странном постояльце. Дезмонду на большую часть их соображений было наплевать. Он только опасался, что после вопроса о том, есть ли на крыше посадочная площадка, девочки-горничные не дадут ему прохода. Дезмонд не то чтобы не любил девочек или имел что-то против горничных… Он просто не любил случайных связей. В этом плане для него ничего не изменилось за века. Всё, что могло происходить за закрытыми дверями номера, было для него абсолютно серьёзно, и Дезмонд не горел желанием впускать туда лишних людей. Как и вообще — в свою жизнь. Общение с людьми давалось ему легко. Он был обаятелен, производил впечатление человека решительного и бесстрашного. Только самые свирепые альфа-самцы не отступали перед напором его энергетики, да и то — лишь до первого удара в челюсть. Но на самом деле Дезмонд не так уж любил краткосрочные знакомства. Его жизнь состояла из нескольких человек, которых он знал сотни лет, которых называл братьями и которым доверял всегда и во всём. Он вовсе не стремился этот круг расширять. Дезмонд любил одиночество. Пусть в нём давно уже не было нужды, но с детства он привык по многу находиться один и теперь не спешил что-либо менять. Войдя в номер, он скинул плащ и сам упал в кресло, рассеянно оглядывая дорогой, но непретенциозный интерьер. Мысли его витали далеко. Он представлял Инэрис здесь, возле окна, и невольно думал о том, что та отлично вписалась бы в окружившие магистра чёрно-белые цвета. Ещё он думал о том, что совсем не хочет торопиться с этой миссией. И о том, что Аэций, наверное, был прав. Иса представляла для него опасность. В самых разных смыслах. Но как это часто бывало с Дезмондом, когда речь заходила об опасности — ему было на это наплевать. Добравшись до дома, Инэрис прямо в прихожей сбросила на пол пиджак. Квартира была пуста — Нолан опять задерживался. Иса уже не знала, скучает она или нет. Раньше — скучала. Ждала. Искала. Но всё меняется за сотни лет. Дом, в котором она жила, стоял в достаточно респектабельном районе — её соседями были в основном топ-менеджеры и банкиры средней руки. Обдумывая этот факт, Иса приходила к выводу, что и она в каком-то смысле топ-менеджер, только в очень специфической сфере. Под окнами не было ни кусочка зелени — обитавшие здесь люди предпочитали возможность быстро добраться до офиса тишине и пасторальным пейзажам. Инэрис тоже считала, что это куда важней. Она не любила излишеств и дворцовых побрякушек, но высоко ценила комфорт и высокие технологии. Конечно земные технологии всё ещё не казались ей такими уж высокими, но по крайней мере уже приближались к её представлениям о том, какой должна быть жизнь. В квартире, которую она получила от Джона два года назад, когда их сотрудничество только началось, царил минимализм. Три больших комнаты были почти пусты, и только на кухне, в два раза большей по размеру чем любая из них, царил вечный хаос. Иса любила дорогие районы, дорогие машины и дорогие часы. Но вот что касалось повседневной жизни здесь ей с утром удавалось уследить за порядком, да и кулинария никогда не относилась к числу её навыков. Профессия и врождённая паранойя не позволяли ей обратиться к услугам домработницы, а из Нолана домохозяин был ненамного лучше. Он в отличии от жены мог, по крайней мере, подмести пол в выходной — вот только Иса уже не помнила, когда он проводил день дома в последний раз. Засовывая в микроволновку китайскую лапшу, штабелями стоявшую в холодильнике, Иса думала о том, что, возможно, ей стоило бы уехать. Снова. Увы, все города земли казались серо-одинаковыми и она с трудом могла припомнить страну, в которой ей не довелось бы пожить. Земля давно казалась исхоженной вдоль и поперёк. Присев на краешек кожаного дивана, она взяла с кофейного столика пачку сигарет и покрутила в руках. У Исы всегда были три пачки — одна дома, одна в офисе и одна в машине. Она могла забыть купить ужин или убрать постель, но сигареты и кофе не забыла бы купить никогда. Сейчас курить не хотелось. Она замерла, глядя на урбанистический пейзаж за окном. «Где он сейчас?» — промелькнула в голове непрошенная мысль, и Инэрис совсем не удивило, что думает она вовсе не о Нолане, а о ком-то другом. Она соврала. Иса думала о Дезмонде каждый год. Мысленно задавала себе вопросы, на которые мог ответить только он. И тут же выругавшись на собственную глупость заставляла себя их забыть. «Какой была бы жизнь с ним?» — Иса обвела взглядом заваленную грязной посудой кухню. Дезмонд не выглядел хозяйственным или аккуратным, но почему-то Иса не могла представить, чтобы в его доме царил такой бардак. «Что за глупость?» — тут же отругала она себя. Достала сигарету и закурила, не открывая окна. Стоило втянуть горлом горький дым, как под рёбрами натянулся тугой комок боли. Иса закашлялась. — Этого только не хватало… — пробормотала она, придерживая рукой больное место и слабо массируя, в ожидании, когда приступ закончится. В первый раз это случилось с ней больше шестисот лет назад. Тогда Иса не придала происходящему значения — слишком много душевной боли жило в ней, после потери Авалона, чтобы придавать значение телесной. Теперь она понимала, что всё началось гораздо раньше. Битва у Фаэны… Штурм крепости Готфрида… Убийство воинов Ордена, предавших огню её потайную землю… Всё это были звенья одной цепи, шаг за шагом подводившей её к концу. Искажение внутренней энергии — единственная болезнь, от которой не было лекарства в империи. Силы, которые тут, на Земле, называли магией, истоком имели саму жизнь. Были те, кто черпал их из вне — как её сестра и другие адепты Тёмной Дуги. Были те, кто считал для себя неприемлимым брать чужое. Иса знала, что в других обстоятельствах её резерва хватило бы и на тысячу лет, и на две. Вот только тогда, после войны, эфир Земли был так сильно выжжен, что любое использование внутренних сил давалось здесь в десятки раз сложней. Иса и не любила их никогда, предпочитая любым ментальным фокусам добрый меч или винтовку. Но бывали случаи, когда удержаться не могла. Последний такой случай настиг её два года назад, когда на Землю пришла Элеонор. С тех пор приступы стали намного чаще, и Иса знала, что далье будет хуже. «Я умру здесь», — с горечью подумала она. «В чужом мире, которому подарила тысячу своих лет. Умру, так никогда и не увидев звёзд». «Поменяла бы ты что-нибудь, если бы могла? Пошла бы ты с ним… тогда?» — спросила она себя и тут же ответила: «Нет. Никогда». Размышляя об этом, она невольно снова задумалась о Дезмонде и о целом мире, который остался там, наверху. Который Иса закрыла для себя, о котором запретила даже думать. Долгие столетия она мечтала отыскать остатки Империи, мечтала найти способ подняться обратно в небо. Она сама не знала, когда пришло осознание, что там, наверху, для неё уже не найдётся места. «А может быть, я просто стала бояться…» — думала она. Признаваться в собственных страхах ни себе, ни кому-либо другому Иса не любила. Потому она заставила себя сосредоточиться на еде и не думать больше вообще ни о чём. Руки Нолана легли ей на плечи, когда стаканчик с воком уже опустел. Иса расслабленно откинулась в его объятия.
— Наконец-то. Ты в кои-то веки вернулся до рассвета. — Ис, прекрати говорить гадости. Руки напряглись, но не исчезли. Иса сделала вывод, что Нолан всё-таки мудрее неё. Хотя бы чуть-чуть. Она не хотела портить момент, но с собой ничего поделать не могла. Чем дальше, тем больше прорывалась наружу застарелая обида за то, что всё не сложилось. Когда-то давно этот человек казался ей лучшим на Гее. Потом казался лучшим, но потерянным. Потом самым ненавистным, снова лучшим и так по кругу. В какой момент бесконечное колесо любви и ненависти с треском рассыпалось горой обломков, Иса не знала. — Меолан… Ты когда-нибудь думал о том, почему у нас ничего не выходит? Руки Нолана на мгновение сильнее сжали её плечи, а затем резко исчезли. Нолан шагнул в сторону и опустился на сиденье дивана под углом к ней. — Что-то произошло? Иса закрыла глаза и покачала головой. — Просто вдруг стало интересно… Думаешь ты об этом хоть иногда, или нет? — Нет, — честно ответил Нолан и Иса недовольно поджала губы, но он не обратил на это внимания. — Потому что я не думаю, что у нас ничего не вышло. Мы прожили много счастливых дней вдвоём. Даже если у нас не всегда всё хорошо. — Нолан, мне кажется, я хочу уйти, — задумчиво произнесла она. Нолан вздрогнул. Пальцы на плечах Исы сжались сильней. — Кажется, или хочешь? — уточнил он. — Я не знаю. Может быть, я хочу уйти и подумать, а? Нолан молчал. Иса почти физически ощущала, как тому не нравится это решение. — Я должен попытаться тебя удержать? — спросил он. — Не знаю, — Иса повела плечами, и ладони Нолана соскользнули по её рукам. — Что изменилось? — Не знаю, — снова ответила она, хотя уже говоря эти слова, Иса понимала, что знает. Что-то настолько яркое и болезненно знакомое сегодня ворвалось в её жизнь, что она не могла оставаться в неподвижности. Ей мучительно требовалось что-нибудь поменять. Какое-то время Нолан молчал. — А Ариви? — наконец спросил он. — Она не удивится. И всё поймёт. Снова на какое-то время над комнатой повисла тишина. — Я переночую в лаборатии, — после долгой паузы сказал Меолан. — Это не значит, что я ушёл. Поговорим завтра, хорошо? Иса ответила кивком. Несколько минут она оставалась неподвижной, пока дверь не захлопнулась у неё за спиной. И хотя Нолан не желал в это верить, она знала, что на сей раз это действительно всё. Дезмонда окружала темнота. Саднили руки, истёртые кандалами. Дезмонд пытался разомкнуть их так и сяк всю ночь, потому ни на мгновение не погрузился в сон. До рассвета оставалось ещё несколько часов. Дезмонд убеждал себя, что несколько часов это шанс. Он почти верил в это — по крайней мере, больше верить ему было не во что. Устав от бесплодных попыток, он скрючился на полу камеры. Дезмонд понимал, что нужно искать путь к спасению, но вместо этого думал о том, что всё не может случиться так. Слишком просто и слишком быстро. Слишком глупо. Сотню раз посмотреть в глаза смерти, чтобы встретиться с ней случайно, не успев разобраться, что к чему. Казнь назначена на рассвете. Никогда Дезмонд не думал, что будет мечтать, чтобы ночь продлилась подольше. Хотя, что она даст, эта ночь? Оковы ордена Эцин крепки, их не сломать и не разомкнуть. Они предназначены для того, чтобы сдерживать более, чем людей. Двери безупречны, а по другую сторону столько охраны, что нет смысла и надеяться расправиться со всеми. В сердце ещё оставалась надежда, что за ним придут, но Дезмонд чувствовал, что этого не случится. Что-то не то произошло там, у Астеры. Быть может, все его друзья уже погибли, и только один ещё помучается несколько часов, чтобы зеваки от аристократии смогли полюбоваться на казнь. Показательную казнь. «Нас предали…» — думал он. Дезмонд не мог поверить, что среди его соратников, среди людей, каждого из которых он выбирал лично, может быть предатель. Но предатель был. Иначе их базу никак не могли бы отыскать. Дезмонд устало вздохнул и прикрыл глаза, обещая себе, что через мгновение продолжит борьбу. До сих пор он не знал, что такое отчаяние. Дезмонд не хотел знакомиться с ним и теперь. «Я найду выход», — твёрдо пообещал он себе. И едва головой коснулся стены, как скрипнула дверь. Дезмонд вскинулся, ожидая, что визитёр принесёт перемены, но глаза так привыкли к темноте, что в первое мгновение различили только луч света, ползущий по каменным плитам пола, и белые, до тошноты сверкающие сапоги. Он почувствовал ненависть к пришельцу раньше, чем увидел его глаза. Голубые. Безупречно спокойные. И такие знакомые… — Анрей… В воздухе повисло невысказанное: «Брат». Они и в лучшие-то времена никогда не называли друг друга так. А теперь, когда на одном были знаки отличия Корпуса Коррекции, а на другом — титаниевые кандалы… Дезмонд был уверен, что им нечего сказать друг другу. Ошибался. Пинок под рёбра заставил его поперхнуться слюной. Второй последовал раньше, чем Дезмонд понял, что к чему. И третий — так что искры едва не брызнули из глаз. Дезмонд дёрнул прикованными к стене руками, силясь дотянуться до шеи палача, но бестолку — цепи слишком коротки. Анрей, впрочем, ударов больше не наносил. Даже отступил на шаг назад и подал спутникам знак выйти. Когда дверь снова закрылась, Дезмонд увидел в руках брата архаичного вида свитки. Такие, на каких до сих пор, по традиции, заключались дворянские договора. — Ты думаешь, что всё конечно, брат, — спокойно произнёс он. Последнее слово заставило лицо Дезмонда исказиться в гримасе презрения — так фальшиво оно прозвучало. — Это не так. Орден готов оказать тебе милость. Мне немало стоило этого добиться! — Анрей многозначительно повысил голос. — Чего ты хочешь? — спросил Дезмонд больше из любопытства, чем в самом деле рассчитывая на сделку. Он слишком хорошо знал брата, чтобы поверить хоть единому слову. На пол перед пленником упали белые листки. Предусмотрительно запакованные в защитные плёнки — чтоб не порвать и не испачкать в грязи. «Я, Дезмонд, сын неизвестного, признаю, что никогда не имел права наследовать титул герцога дома Аркан…» Дальше Дезмонд читать не стал. Рванулся так, что ещё бы чуть-чуть — и вырвал цепи из крепежей. Анрей ловко подхватил документ и быстро отступил ещё на шаг назад. — Пошёл ты! — выдохнул Дезмонд, снова пытаясь вырвать цепи из камня, но второй рывок оказался куда слабее. Истощённое тело уже ничем не могло ему помочь. — Мразь! Анрей, казалось, вовсе не услышал оскорбления. Лицо его оставалось всё так же спокойно и безмятежно. — Если одумаешься — можешь меня позвать. У тебя ещё, — он демонстративно глянул на циферблат часов на запястье. — Три с половиной часа. Дверь захлопнулась, и свет погас. Дезмонд остался в одиночестве. В эти мгновения он ненавидел свет больше всего, что только мог представить, потому что знал, что следующий луч принесёт ему смерть. … Когда лезвие топора взметнулось над его головой, Дезмонд всё ещё не верил, что это конец. Он просто не мог представить, что всё закончится так. Но в то мгновение грудь сдавило чувство, которого он не знал никогда до сих пор — отчаяние. С шумным выдохом Дезмонд оторвал голову от спинки кресла. «Уснул…» — вяло подумал он и мысленно отругал себя за то, что не дополз до кровати. Вокругцарила ночь. Бесконечная, непроглядная темнота, которую не нарушал ни единый луч фонаря. Сделав глубокий вдох, Дезмонд сглотнул слюну пересохшим горлом и с трудом заставил себя подняться на ноги. Всё тело ломило так, как будто он действительно провёл всю ночь, скрючившись на полу. Ощупав бёдра, Дезмонд обнаружил в одном из карманов телефон. На ходу включая экран, медленно побрёл к окну. Вслепую распахнул стеклянную дверь и вышел на балкон. Замер, наслаждаясь прикосновениями прохладного осеннего ветра и дожидаясь, пока наваждение пройдёт. Ему просто необходимо было сейчас кому-то позвонить. Необходимо почувствовать, что он не один. В первое мгновение он подумал об Аэцие, но откровенно говоря, Дезмонд и так знал всё, что тот может ему сказать. Кошмар снился ему не в первый раз. И Дезмонд прекрасно осознавал, что прошло слишком много времени, чтобы воспринимать его всерьёз. Осознавал, но поделать ничего не мог. В ту ночь перестал существовать Дезмонд Аркан. Плевать, что он не подписал отречение. Идя по остывшим за ночь плитам Дворцового Проезда и глядя в лица людей, которые знали его, которые танцевали с ним на балах… Людей, которые теперь с наслаждением пришли посмотреть на его смерть и делали вид, что видят его в первый раз… В тот момент, когда топор взлетел над его головой, он понял, что Дезмонда Аркан больше нет. Он мёртв. И неважно, что кто-то другой будет спасён. Дезмонд сам не понял, когда и зачем набрал номер Исы. Только услышав в трубке сонное: — Добрый… день?.. — понял, что натворил. Дезмонд молчал. До рассвета оставалось три с половиной часа. — Алло! Приём, приём! — Да. Это я. Теперь уже с другой стороны линии воцарилась тишина. — Дезмонд?.. Что ты хотел?.. — Услышать тебя. Снова молчание в ответ. Потом короткий смешок. — Боже, давай я запишу тебе свой голос на диктофон! Только больше не делай так, как сейчас! Я жутко хочу спать. — Я уже записываю. — Дез… Не смей! Бархатистый смешок в трубке лучше любых слов сказал Инэрис о том, что её развели. — Я тебя убью, — устало пообещала она. — Я заеду за тобой утром? — спросил Дезмонд. Поразмыслил мгновение и добавил: — Хочу побольше узнать о нашем общем деле. — Так не терпится его завершить? — вопрос сорвался с губ сам собой, и Иса едва сумела придержать звучавшие в голосе нотки обиды. Дезмонд не ответил. Он смотрел на море, раскинувшееся далеко внизу. На бескрайнюю, бесконечную ночь, воцарившуюся над землёй. — В восемь утра подойдёт? — спросил он. Иса какое-то время молчала, но Дезмонд почему-то был уверен, что не получит отказ. — Да чёрт с тобой, — буркнула она. — Всё равно уже не усну. Подъезжай прямо сейчас. — Займёшься этим. В зале, где давал аудиенцию Первый, как всегда стоял полумрак. Первый не выносил света — оставалось только гадать, причиняет ли тот ему боль, или Лорд таким образом скрывает своё изуродованное лицо. О том, что лицо его покрывают ожоги, ходили слухи по всей Мадере, но достоверно никому ничего узнать так и не удалось. Если кто-то оказывался слишком прозорлив, чтобы выведать его слабости, то слишком быстро умирал, чтобы передать эти знания другим. Лишь двое людей когда-либо видели Первого лорда вблизи. Его любовница — Ардис, королева сукубов. В облике пышнотелой рыжеволосой девы она сейчас сидела на правом подлокотнике каменного трона и обнимала своего покровителя одной рукой. Ахмиус с трудом заставлял себя сохранять невозмутимое лицо. Ардис была красива во всех своих телах, хотя, пожалуй, с Властелином её роднило то, что никто во всём Нижнем мире никогда не видел её настоящего лица. Ардис пришла сюда так давно, что даже Ахмиус не видел, с чего для неё всё началось. А он был третьим лордом и жил так долго, что только в самых тёмных пещерах можно было отыскать демона, который был бы древнее его. «Третьим…» — это слово всегда заставляло Ахмиуса чувствовать горечь. Потому что тысячу лет назад он ещё был вторым. До тех пор, пока у первого не появился ученик. Ренгар — черноволосый красавец, в котором не было ни капли демонической крови, сейчас стоял перед троном приклонив одно колено. У него были длинные, не очень ухоженные волосы и чуть длинноватый нос. Но Первый, конечно же, приблизил его не за внешность. Ни Ахмиус, ни кто-то другой не ведали настоящих причин. Зато все при Тёмном Дворе знали, что когда Ренгар согласился ему служить, Первый дал ему своё кольцо. Одно из четырёх, дававших владельцу возможность оставаться в мире теней. «Мы сами нашли его для тебя», — думал Ахмиус. «Ардис и я. Так почему же ты так нас наградил?» Ренгар опустил голову в знак повиновения. Упруго выпрямился и, развернувшись на каблуках, в мгновение ока исчез в чёрном всполохе портала. Трое теней отделились от стен и последовали за ним. — Надеюсь, теперь мы одни? — спросил Ахмиус. Он тоже стоял, опустившись на одно колено, и исподлобья глядел на своего властелина. Среди лордов-демонов он был единственным, кому дозволялось хоть иногда перечить Властелину, но даже он не смел делать это в присутствии других слуг. — Ты хочешь о чём-то поговорить? — Хочу предупредить. Ардис, скажи. Первый не шевельнулся, зато Ардис явно занервничала. Волна её огненных волос плеснула в темноте. Она снялась с подлокотника и, шелестя длинной юбкой открытого платья, прошлась по зале. Ахмиусу показалось, что она хотела тоже опуститься на колени — но передумала. — Говори! — приказал Властелин. — Мой повелитель, — вздохнула Ардис. — Ты знаешь, что мы с сёстрами были наделены даром пророчества. — Не тяни. — Ирэн видела будущее неба, Гея — будущее земли, Нимуэ — будущее воды… — Ардис! — А я — вижу будущее огня. Я вижу войны, ненависть и кровь. Такова моя судьба. Она сделала шумный вдох. — Мой повелитель, я вижу, что твой нынешний замысел закончится множеством войн. — В которых мы победим? — К сожалению, это видеть мне не надо. Но… — она помолчала. — Я вижу, что вернётся та, что однажды сумела тебя победить. Властелин молчал, и никто из соратников не смог бы угадать, какие эмоции скрывает капюшон. — Ты знаешь где и когда? Ардис удручённо покачала головой. — Увы, где бы она не таилась, там нет огня. Какое-то время в тронном зале царила тишина, но из-за капюшона никто не знал, поверил Повелитель этим словам, или нет. — Хорошо. Я услышал вас, — голос Властелина как всегда был негромким и чуть хриплым. — Но это не должно вас волновать. Ардис поспешно согнулась в поклоне. Ахмиус тоже склонил голову, лишь напоследок сверкнув глазами на своего господина. — Для тебя, Ахмиус, у меня другое поручение. Я хочу, чтобы ты поговорил кое с кем… из наших потенциальных союзников и врагов. Ардис пойдёт с тобой. Ардис склонила голову на бок, позволяя огненной волне упасть на плечо. — О ком речь? — поинтересовалась она. — Прежде всего, вы позаботитесь о том, кто уже приносил нам клятву верности. Властелин провёл в воздухе рукой, и темнота перед ним слабо засветилась, являя взглядам двух демонов красивое женское лицо в обрамлении чёрных волос. Ардис сглотнула, а Ахмиус тихо усмехнулся. — Это будет легко. — Затем я хочу, чтобы вы обратились к тем, кто ещё не понял, что их путь ведёт к той же цели, что и наш. Властелин провёл рукой в воздухе и два мужских лица последовательно сменили друг друга. Какое-то время в зале царила тишина. — Боюсь, у нас мало шансов на них повлиять, — произнесла Ардис. — Впрочем, ещё ни один мужчина не устоял против моих чар. — Я сделаю это, — перебил её Ахмиус. — С Дезмондом Аркан я поговорю сам. Что же касается его учителя… Его, Ардис, можешь взять на себя. Ардис хмыкнула и насмешливо поклонилась своему давнему соратнику и врагу. Затем оба взора опять обратились к властелину. — Я хочу, чтобы вы поговорили с теми, у кого те же враги, что и у нас, — продолжил Властелин. Ардис нахмурилась, когда вместо очередного лица в воздухе перед властелином появилась эмблема Ордена Эцин. — Я понятия не имею, кто у них принимает решения сейчас, — пояснил он. — В этом вам придётся разобраться самим. — Тут можете положиться на меня… — задумчиво произнесла Ардис, и замолкла. — Ты хочешь сказать что-то ещё? — поинтересовался Властелин. — Ардис, полагаю, беспокоится о том, что эти потенциальные союзники хоть и могут согласиться на наши предложения, но слишком хитры, чтобы без осложнений выполнить свою часть договора. — А вы составьте договор так, чтобы они не могли от него сбежать! — голос Первого, вопреки обыкновению, грохотал. Ахмиус поморщился. Он не любил, когда на него кричали. Ещё больше не любил играть в игры с хитросплетениями магии, которые скреплялись так называемыми нечистыми договорами. Обычно в условия такого контракта вплетались проклятия, которые должны были обрушиться на голову смертного, вступившего в нечистую связь. Но смертные почти всегда начинали дёргаться в паутине. И иногда им даже удавалось обернуть проклятие против тебя. Это была игра, но игра эта никогда не доставляла ему удовольствия. Ахмиус был урождённым демоном. Никогда, до первого приказа властелина, не ступал на землю срединного мира, и будь его воля, никогда бы на неё не ступил. Ему нравились честные забавы, какими баловались аристократы в его молодости — украшение дрейков, охота на элементалей и тренировки с мечом. Всё, чего был лишён срединный мир. Всё, чего не могли понять ни смертные, ни проклятые пришельцы из других миров. Ни тех, ни других Ахмиус тоже не любил. — Хорошо, — раздражённо сказал он. — Должны ли мы завербовать кого-то ещё? Воительниц Небесного Властелина, может быть? Ардис хмыкнула невесело и нервно покосилась на него. Когда-то она сама была одной из тех четверых, о ком он говорил. Очень давно. — Пока достаточно. Хотя… Есть ещё один. Возможно, его тебе будет привести проще, третий лорд, — Властелин так подчеркнул этот титул, что Ахмиус с трудом сдержался чтобы не наброситься на него. Первый ещё раз провёл рукой в воздухе. — Человек? — Ардис перевела удивлённый взгляд на своего владыку. Потом оглянулась на Ахмиуса, как будто ожидала, что он сумеет что-нибудь объяснить. — Бессмертный человек, — чуть наклонившись медленно проговорил Первый. — Правда, я не уверен, что у вас что-нибудь получится… Кажется, всё что его интересует — это наука. Но именно поэтому он может пригодиться нам. А мы ему. Всё. Выйдите. Я хочу отдохнуть. В молчании двое высших демонов покинули тронную залу, в молчании миновали приёмную, предназначенную для менее важных гостей. Здесь сутки напролёт толпились демоны, желавшие передать своё прошение властелину, но редко кто-либо из них удостаивался внимания хотя бы его доверенных лиц. Миновав анфиладу таких же залов, предназначенных для прошений и встреч, они наконец оказались в холе просторном и пустом. Здесь начиналась другая половина дворца, на которую посторонним вход был воспрещён. — Властелин одержим местью, — тихо сказал Ахмиус. Он знал, что Первый всегда был слишком погружён в свои планы, чтобы шпионить за соратниками, но в то же время понимал, что другие высшие, услышав подобное, могут использовать это мгновение против него. — На твоём месте я бы поостереглась так говорить… здесь. И со мной, — в унисон этой мысли ответила королева сукуб. — Это знают все, — Ахмиус пожал плечами. — И так длится уже тысячи лет. Как ещё только он не сошёл с ума? — Ардис поспешно прикрыла рот рукой. Ахмиус хмыкнул. — Проблема в другом, — продолжил он. — Властелин не видит препятствий на своём пути. — Ты меня подставил! — Ардис вдруг вспомнила о том, что случилось в зале, и вперила в лорда укоряющий взгляд. — Ему не следовало знать, что тебе я рассказала о видениях раньше, чем ему. — А ты до сих пор не рассказала о них ему? Ардис помолчала. Она глядела в темноту, и Ахмиусу показалась, что там она видит своё прошлое. Наконец она вскинула взгляд на него и произнесла: — Я так же мечтаю о реванше, как и он. — Ардис… — Ахмиус вздохнул. — В отличии от него, в тебе никогда не было зла. Губы Ардис побледнели. Она ничего не ответила и только подумала с горечью: «Когда-то ненависти не было и в нём…» Поняв, что так ничего не добьётся, Ахмиус заговорил о другом: — Он хочет, чтобы Ренгар достал для него первый артефакт, оставленный высшими для защиты мира людей. Он думает, что если получит Венец, то сможет добыть и остальные два. Но он совсем не думает о том, что Венец неотделимо связан с Владычицей, для которой был предназначен. Ардис фыркнула. — Аврора ничем не смогла нам помешать. Не сумеет и в этот раз. Хватит, третий. Не будем тратить время зря, у нас ещё много дел.
Глава 3. На дне
Инэрис хватило терпения понежиться в кровати ещё минут пять. Потом она окончательно уверилась, что не соврала — спать в ожидании было невозможно. Она поднялась, направилась к шкафу и какое-то время растерянно смотрела на него. Обычно она не тратила слишком много времени на выбор одежды, но сейчас всё, что висело внутри, казалось неподходящим к случаю. В конце концов она натянула любимые светлые джинсы и белую водолазку и снова огляделась. Комната душила её. Она ещё более отчётливо поняла, что какой-то этап её жизни, долгое время казавшийся ей единственно возможным, теперь подходит к концу. Взяв визитку с документами, она вышла к лифту и спустилась на первый этаж. Говоря откровенно, она ещё не успела толком подумать о том, чем помочь Дезмонду и с чего начать поиски, и теперь собиралась заняться этим, сидя в круглосуточной кофейне. Не вышло. Глядя, как проносятся под окнами автомобили, она невольно вспоминала другие города, которые давно перестали существовать. Прошлое, которое не могло вернуться уже никогда. И Дезмонда, которого она никогда не знала. Во времена Империи, о которой за свою жизнь Инэрис думала так много, что иногда уже и не знала, чувствует ли какую-то боль… В те далёкие времена они принадлежали к разным мирам. Инэрис была воспитанницей императрицы, но Аврора подходила к её воспитанию весьма прагматично. Она взяла в дом Инэрис и её сестру совсем маленькими, но какая-либо сентиментальность была владычице напрочь чужда. Она воспитывала помощниц, между которыми собиралась разделить сферы влияния в Империи. Возродив давно забытую традицию объединять могущественные дома в кланы, хотела поставить руководить такими кланами самых преданных ей людей — двоих своих приёмных дочерей. Она, конечно, понимала, что сделать это будет непросто, и аристократия вряд ли примет неизвестных девчонок со стороны. Но Аврора всегда была амбициозна в своих планах и всегда добивалась задуманного. Для того, чтобы выполнить предназначенную им роль, Инэрис и Элеонор должны были получить лучшее образование, знать и этикет, и политическую обстановку… Они стали почти такими же, как аристократы, но всё равно никогда ими не были. Элеонор больше увлекалась ментальными практиками. Инэрис — фехтованием, пилотированием, стрельбой… Всем тем, что по большому счёту было абсолютно бесполезно в её взрослой жизни. Но Аврора никогда ничего не запрещала. Она знала, что Инэрис с готовностью выполнит свой долг, когда придёт время. Они были лучшими во всём. Но у них не было одного — права крови. И до тех пор, пока Инэрис не стала взрослой, она остро ощущала свою неполноценность в этой области. Она никогда не дружила с детьми аристократов, не искала их общества… Это было единственным, что могла Аврора поставить ей в вину. Дезмонд был именно из тех золотых сынков, чьё существование в Империи, покорившей сотни планет, Инэрис искренне считала атавизмом. Инэрис мало следила за светской хроникой, потому ничего особо не знала о том, чем живёт подобная молодёжь. Всё, что она помнила о наследнике дома Аркан, это то, что с его участием случился огромный скандал. Дезмонд Аркан стал жертвой очередной попытки Ордена Звёздного Света укрепить своё влияние. Тогда шестерых наследников древних домов после окончания военной академии направили не в гвардию императрицы, как это бывало обычно, а на дополнительное обучение в Орден. Совет мастеров рассчитывал за несколько лет завладеть умами будущих герцогов, но в основном план вышел неудачным. Трое адептов попытались совершить побег, один погиб. Вышел бы глобальный скандал, но никто так и не решился бросить обвинение Ордену в лицо. Рейвен Тао, один из двух мальчиков, которым удалось совершить невозможное — покинуть пределы Энира Тарди, тайной космической цитадели ордена — больше не давал о себе знать. В отличие от него, Дезмонд нашумел своим возвращением так, что трясло весь высший свет. Вернувшись домой, он, как говорили, отравил деда. Видимо, чтобы занять его место и оказаться в безопасности от посягательств Ордена. Инэрис мало верила в то, что всё случилось именно так. Насколько она успела узнать Дезмонда за последующие годы, последнее, что он стал бы использовать для убийства — это яд. Дезмонд был до нездорового честен, всегда действовал в лоб. Оставалось только удивляться тому, что он всё ещё жив. В тот раз ему удалось сбежать из-под ареста, а в следующий раз империя услышала имя Дезмонда Аркан через три года — когда оказалось, что именно этот человек успел прославиться по всей империи, как предводитель бестолкового восстания против императора. Вот эти то три года Инэрис запомнились весьма хорошо, потому что именно она была тем, кто вызвался этот мятеж подавить. На космических просторах Дезмонд оказался изощрённым и хитрым противником. Никому не удавалось уследить за ходом его мысли, когда он расставлял ловушки кораблям Ордена и Владычицы. А для Инэрис эта война стала своего рода отдушиной — возможностью делать что-то конкретное, а не пихаться плечами, пытаясь отвоевать себе ещё немного влияния в Ордене или при дворе. В отличие от Дезмонда, Инэрис пришла в Орден Звёздного Света сама. Её восхищали идеи всеобщего блага и разумного устройства обитаемой части Вселенной. И то, что идеологи Ордена не были идеалистами, то, что готовы были добиваться своего любыми средствами — восхищало ещё больше. Инэрис любила последовательность и законченность суждений. А то, что кто-то пытается разрушить её мир, принимала предельно близко к сердцу. Увы, чем больше времени она проводила в Энира Тарди, тем больше вопросов у неё возникало. К чему стремились эти люди — она не знала. Но мало кто здесь помнил о высшем благе. Инэрис не любила сдаваться. Она хотела реформировать Орден и вернуть ему прежние смыслы, а для этого следовало подняться к вершине. Самой войти в Совет. Увы, но здесь её собственные цели сильно расходились с желаниями, и выбирая между необходимостью играть по сложным правилам закулисной игры и встретить врага лицом к лицу, она выбрала второе. Чем дольше она противостояла неуловимому Огненному демону — Дер Като на языке тёмного краи, как называл себя проклятый мятежник… Тем большее восхищение он у Инэрис вызывал. Никто из них не желал отступать. Тем большим ударом для Инэрис стало то, что последний удар по врагу довелось нанести не ей. Совет как будто специально отправил её подальше, а когда Инэрис закончила выполнять его поручение, оказалось, что Дер Като уже схвачен. Истинная личность мятежника Инэрис не интересовала. Тем более, что уже давали знать о себе первые весточки грядущей войны. Имя Дезмонда ничего ей не говорило до тех пор, пока они не встретились совсем при других обстоятельствах. Спустя сотни лет после падения Империи, на дикой планете, которая стала Инэрис домом. — Привет. Инэрис вздрогнула, когда тень заслонила ей свет, и Дезмонд опустился на стул напротив неё. Обворожительно красивый — как и все дети древней крови. Инэрис проследила взглядом за тем, как собеседник опускается на стул. — Половина пятого утра, — улыбнувшись, произнесла она и сложила руки на кружке с кофе, который уже начинал остывать. — Ты правда хочешь отправиться на поиски прямо сейчас или просто не мог уснуть? Дезмонд пожал плечами. — Ты сама предложила встретиться пораньше. Я был готов подождать до утра. — Не люблю откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня, — Инэрис отхлебнула кофе и поморщилась. — Нам понадобится оборудование. Те, кто тебя послал, об этом подумали? — Есть корабль, на котором я прилетел. Он выдерживает практически любое давление, кислород регенерируется со скоростью, достаточной пятерым пассажирам. Но нас же будет двое, да? Инэрис задумчиво кивнула. — Скорее всего. Есть кое-кто, кто обычно помогает мне в таких делах, но сейчас я не вижу смысла их дёргать. На Гее океаны не освоены. Нас никто не попытается остановить. Никто из людей. Дезмонд демонстративно приподнял бровь. — Я думаю, — ответила Инэрис на его невысказанный вопрос. — Что Аврора не оставила бы подобное место без охраны. Для меня до сих пор загадка, как случилось, что она позволила своей колонии погибнуть. Как ты понимаешь… Это очень на неё непохоже. — Думаю, скоро мы это выясним. Какого рода охрану она могла оставить? — Вот тут я понятия не имею, — хмыкнула Инэрис. — Ты знал её лучше, чем кто бы то ни было. — Никто не знал Аврору по-настоящему. Она никому не доверяла. Оба вышли из кафе и какое-то время двигались по улице в молчании. Инэрис косилась на оставленный на стоянке серебристый Фольксваген. Дезмонд — на брошенный у обочины коллекционный байк. Ни той, ни другому не хотелось уезжать. Ни та, ни другой не видели причин остаться. — Наверное, странно видеть такое количество людей, которые ничего не знают о космосе, — выдавила Инэрис, наконец, кивая на прохожих. Дезмонд только хмыкнул в ответ. — Да нет, не странно, — продолжил он. — Я много времени провожу на развивающихся мирах. Ваш ещё… ничего. — О! — Инэрис приподняла бровь и, сложив руки на груди, посмотрела на него. — Ну, спасибо за «ничего»! Это «ничего» стоило нам немало труда, и было бы куда более «чего», если бы ребята сверху не совали нос в нашу жизнь. Дезмонд не совсем понял, к чему относятся последние слова. Он не знал, что за прошедшие с его последнего визита шесть сотен лет здесь уже появлялись такие, как он. Такие — и в то же время другие. Те, кого он считал своими врагами. — Нет никаких законов относительно того, чтобы не трогать миры, не переступившие порог контакта, — только и ответил он. — У нас был «контакт». Он нам не понравился. — Настолько, что вы решили вообще не говорить о нём людям? — Да, именно так. Скрыть следы недавнего противостояния оказалось непросто, но над этим работало достаточно структур, чтобы всё закончилось гладко. А то, что по ночам на улицах ещё появлялись твари, которых привела сюда Элеонор, всё ещё оставалось проблемой. Инэрис и сама понимала, что долго так продолжаться не может. Сотни лет Гея не интересовала тех, кто вёл собственные войны наверху. Но как это всегда бывает, уж если привлечёшь внимание кого-то одного… Остальные не преминут последовать за ним. Джон был прав. Такие союзники, как Дезмонд, сейчас были нужны Гее, как никогда. Что бы он там не собирался выжать из новых знакомых — технологии, оружие, защиту. Гее нужно было всё. Проблема заключалась в том, что Инэрис ни капли не доверяла той организации, от имени которой Дезмонд сюда прилетел. И тому человеку, который ею управлял. Она не могла до конца на словах описать причины этого недоверия, но всё в ней противилось одной только мысли, чтобы заключить союз с теми, кто приложил все силы, чтобы разрушить Империю. «А есть ли альтернативы?» — спрашивала она себя. Ей ещё только предстояло ответить на этот вопрос. И если она альтернативу найдёт — а в этом Инэрис считалась непревзойдённым мастером — то куда сложнее будет доказать Джону, что нужно изменить решение. В любом случае, отвлекаясь от политических подоплёк, встреча доставляла ей удовольствие. Она отвернулась и снова медленно двинулась вдоль проезжей части, чтобы почти без задней мысли спросить: — Что нового там, наверху? — Ничего особенного, — Дезмонд пожал плечами. — Многие планеты по-прежнему лежат в руинах. Другие нам удалось собрать под свою… опеку. — Опеку… — многозначительно повторила Инэрис. Ей не очень-то хотелось, чтобы её кто-то опекал. — Странно видеть, что подобной «опекой» занимается человек, который только и делал, что кричал про свою свободу. Теперь уже остановился Дезмонд и, взяв спутницу за локоть, развернул к себе лицом. — Мы никого не принуждаем. Ты не доверяешь нам, но ты даже не дала мне шанса объяснить… — Ох, Господи, Дезмонд, если бы ты знал, сколько людей уже пробовали объяснить мне свою позицию! Куда ни плюнь — у всех благие намерения, а на деле получается одно сплошное дерьмо! Дезмонд приподнял бровь. — Вот уж не ожидал услышать нечто подобное от кого-то вроде тебя. — Ты вообще меня не знаешь, Дезмонд. Так откуда можешь угадать, что от меня ждать? Дезмонд молчал. Вглядывался в её лицо и думал. — Я бы хотел узнать, — сказал он наконец. Инэрис отвернулась. Она не знала, хочет или нет. Ей надоело встречать, расставаться, прощать и снова терять. — Ты за этим прилетел? — только и ответила она, снова поворачиваясь к спутнику. — Мне будет очень смешно, если Атлантида тут не при чём. Дезмонд едва заметно улыбнулся. — Как по мне, одно другому не мешает. — Врёшь. Дезмонд не ответил, и Инэрис, после паузы, продолжала: — Что вам там понадобилось? Теперь пришла очередь Дезмонда отвернуться, и какое-то время он шёл молча, подбирая слова и пытаясь найти ответ, которого сам до конца не знал. — Мне кажется, Аэция беспокоит то, что случилось с Авророй. Он хочет узнать, чем закончилась эта история. — Теперь? — Инэрис любимым жестом изогнула бровь. — Спустя тысячу лет? — У нас не было времени, Иса. Если ты думаешь, что все эти годы мы ничего не делали… — Что-то вы делали, — Инэрис прищурилась. — Вот только не для нас. Дезмонд не посчитал нужным отвечать. Он сам для себя мысленно пытался восстановить историю событий и понять, что же на самом деле нужно Ордену тут, на Гее. Обычно Аэций был честен с ним во всём. Но в этот раз обоснование причин и задач миссии выглядело несколько смутным. Оба знали, что когда отгремела последняя битва за Империю, Аврора, её бессменная императрица, осталась здесь, на Гее. Осталась вместе с Аэцием, сотней верных людей и всего десятком полуразбитых кораблей. Было ясно, что всем вместе им не взлететь. Да и некуда было взлетать. Колонию, во главе которой стояло два настолько различных человека, как эти двое, было трудно представить. Да и кажется, Аэций не горел желанием начинать всё сначала на такой малюсенькой планетке. Что было там и как этим двоим, учитывая их вековую ненависть, удавалось разделить полномочия, и почему они не убили друг друга в первый же день — об этом Аэций никогда не говорил. Дезмонд встретил его спустя несколько недель, тот покинул Землю, забрав с собой остатки кораблей, чтобы, вернувшись на небо, создать из пепла давно погибший Орден. Орден Терс Мадо, которому теперь служили они оба. Аврора осталась. О том, как развивалась колония и что с ней стало, не было известно ничего. Только то, что спустя несколько сотен лет, живущие на Гее люди не знали ни имени Авроры, ни того, что случилось с Атлантидой. О том, что от колонии осталось хоть что-то, и о том, что искать эти руины следует на дне океана, Дезмонд узнал от Инэрис шесть сотен лет назад. Тогда им так и не удалось исследовать этот затопленный город. «Следовало догадаться, что никто не может знать об этом месте больше, чем она», — думал Дезмонд теперь. И вот у Аэция снова проснулся интерес к этому месту и к этой планете. Первым, что он хотел получить, были инфокристаллы или другие носители, которые могли бы рассказать о судьбе колонии. Почему только теперь? Дезмонд и сам не знал. Но он знал, что сказал правду. Все эти годы они со старшим магистром не тратили время попусту. Возможно, Аэций не нашёл времени на обследование Геи так же, как сам он не нашёл времени заглянуть к Инэрис на душевный разговор. А может быть, за его промедлением стояли другие причины — как были другие причины и у того, что сам Дезмонд избегал этой планеты. — Иса… — окликнул он, поняв, что молчание начинает затягиваться. — Я, — откликнулась идущая впереди него женщина. — Так ты поможешь мне добраться до Атлантиды? Инэрис бросила на него косой взгляд. — Помогу, — со вздохом ответила она. Они стояли на набережной, свинцово-серой, как и море, плескавшееся у ног. Как и небо, низко нависшее над их головами. Инэрис думала о том, что ей всегда нравились сталь и бетон. И о том, что либо сталь и бетон в этом мире оказались не такими, какие она ждала, либо за прошедшие сотни лет изменилась она сама… «Что-то, как обычно, пошло не так», — со вздохом подумала она и покосилась на Дезмонда. — Не хотелось бы тебя расстраивать, но координат у меня нет. Дезмонд повернул к ней голову и насмешливо приподнял бровь. — Я думал, ты знаешь всё и обо всём. — Ну, если бы ты предупредил о своём прилёте, я бы, может быть, подготовилась получше… Впрочем, не важно. У меня есть другой способ отыскать это место. Ведь, — Инэрис сглотнула, не в силах поверить в то, что собирается произнести. — Ведь тело Авроры, по-видимому, всё ещё там, так? — Тебе видней. Инэрис не было видней. За сотни лет, проведённых на Земле, ей так и не выпало шанса второй раз спуститься на дно. Когда-то она думала, что если вдруг такая возможность появится, у неё вырастут крылья. Реальность оказалась странной и совсем непохожей на ожидания. Между ней и этим местом, где, возможно, упокоились последние надежды на возрождение Империи, как будто выросла тугая резиновая стена. Стоило попытаться двинуться на неё, как она отталкивала назад, вызывая в сердце гудящую боль. Заставив себя отодвинуть в сторону эти странные и неприятные ощущения, Инэрис засунула руку во внутренний карман пиджака и извлекла оттуда небольшой предмет, представлявший собой вытянутую пластину с переливчатой поверхностью. Дезмонд сразу понял, что это, и спросил только об одном: — Он всё ещё работает? Инэрис, как будто не слыша его, произнесла: — В базах эцин хранились данные о ДНК, сетчатках глаз и даже снимках аур практически всех обитателей Империи. Всех — включая саму Императрицу. Она задумчиво посмотрела на прибор. — Что касается ответа на твой вопрос — то скоро мы должны его узнать. Где твой корабль? Корабль Дезмонд оставил за городом. Он предпочёл бы использовать для этих целей гараж жилого комплекса, построенного для резидентов Ордена, но планета была освоена слабо, и имеет ли смысл создавать здесь резиденцию Ордена, предстояло решать ему. Для себя Дезмонд не определился до сих пор. Он боялся — точно так же, как боялась Инэрис заглядывать в погибшее прошлое. Боялся, что уже не сможет вынырнуть из той пучины, которая сотни лет заставляла его думать об этой планете, а теперь стремительно затягивала в себя. Оставлять корабль на стоянках авиатехники, которую использовали его земные союзники, казалось ему ещё более опасным, чем просто бросить его в поле, поэтому этого варианта Дезмонд тоже постарался избежать. — Это возле места, где я снимаю жильё, — соврал Дезмонд. Инэрис рассеянно кивнула. — Я поведу. Называй адрес. Машина медленно тронулась с места. Дезмонд чувствовал себя жутко неуютно на пассажирском сиденье, но молчал. — Как поживает твой… — Меолан, — уточнила Инэрис, но почему-то не продолжила. Дезмонд внимательно всмотрелся в точёный профиль спутницы. Судя по наступившей тишине, продолжать разговор Инэрис не хотела. Вот только причины могли быть самыми разными, а в это мгновение Дезмонда интересовали именно они. — Да не смотри ты на меня так! — буркнула Инэрис, не выдержав и покосившись на него. — Я сейчас за дорогой не услежу! — На той скорости, с которой ты едешь, разбиться просто невозможно. — Не устраивает скорость? — Инэрис подняла бровь и, не дожидаясь ответа, до предела вдавила педаль газа. Дезмонда вжало в спинку кресла. — Ладно, убедила! Тормози! — Не хочу! Инэрис и саму несло. Упоминание о Меолане почему-то вызвало неконтролируемую злость. Это была последняя тема, которую она хотела бы обсуждать с Дезмондом. Спустя столько лет. Но по всему выходило, что того интересовало только одно. И манёвр с поездкой домой она прекрасно разгадала, но не стала протестовать, потому что это давало возможность оттянуть погружение. Наверное, потому и ехала инстинктивно куда медленней, чем могла. Осознав последнее, Инэрис резко затормозила, так что Дезмонда бросило вперёд, и он с трудом успел вернуться в вертикальное положение. — Не делай так! — мрачно попросил он. — Дезмонд… — машина снова ехала ровно, а сама Инэрис вздохнула. — Не знаю, сможешь ли ты меня понять… Но есть вещи, в которые я предпочла бы не погружаться. Они для меня как зашитая рана или закрытая книга. Попытка вернуться к ним, не приведёт ни к чему хорошему. К ним относятся история Авроры… История последней колонии империи на Земле… И мои отношения с Ноланом. — Как ты уже заметила, — хмыкнул Дезмонд, — в две из них тебе всё равно придётся погрузиться с головой. — Давай избежим хотя бы третьей. Снова наступила тишина, но не прошло и пяти минут, как Инэрис поймала себя на том, что губы её растянулись в улыбке. — Что? — поинтересовался Дезмонд. — Ничего. «Я просто рада, что встретилась с тобой». Машина затормозила у комплекса высотных зданий, стоящего немного особняком. Дезмонд вышел первым и, обойдя машину, открыл дверь для Инэрис. — Что это ты делаешь? — поинтересовалась та. Дезмонд ничего не ответил. Молча протянул ей руку. Инэрис поколебалась. Нолан никогда так не делал, и не то чтобы ей когда-либо нравились эти гендероные игры. Но обнаружив, что улыбка Дезмонда стала шире, молча вложила свою ладонь в его ладонь. — Показываю тебе путь, — пояснил Дезмонд и двинулся по направлению к дверям. Инэрис отметила про себя и охрану, и консьержку — всё то, чего она сама интуитивно избегала. — Неплохо, — только и озвучила она вслух, оказавшись внутри просторной и стерильно чистой съёмной квартиры, — но необжито, как по мне. — Хочешь помочь? Инэрис вскинулась, с лёгким удивлением глянула на спутника. — Ты о чём? — Ну, может ты хочешь показать мне, как оформляют квартиры на Гее? Какие-нибудь безделушки привезёшь? — Смысл? — Инэрис пожала плечами и отвернулась. Квартира ей нравилась, но она необыкновенно остро ощутила, что, скорее всего, не заглянет сюда второй раз. — Ты же улетишь через пару недель. — А может, нет? И снова Инэрис с подозрением покосилась на Дезмонда. — У тебя в твоём Ордене разве нету кучи дел? Тех, которые мешали тебе заглянуть к нам всю прошедшую тысячу лет. Дезмонд помрачнел и промолчал. — Захвачу кое-что и отправимся к посадочной площадке, — сухо сказал он и скрылся во внутренних дверях. — Кто бы сомневался, что она находится не здесь… — машинально произнесла вполголоса Инэрис. Подошла к окну и замерла, глядя на море — такое же, как в городе, и в то же время совсем другое. Пронзительно яркое, несмотря на по-осеннему серый цвет. Ей снова захотелось улыбаться. Необыкновенно отчётливое чувство затопило сердце — Инэрис внезапно поняла, что возвращается домой. — Ты знаешь, что с тобой бывает тяжело? — поинтересовался Дезмонд, выходя из спальни. Он сменил плащ на короткую кожаную куртку, а шёлковую рубашку — на обтягивающую чёрную футболку. Светло-голубые классические джинсы довершили образ. Инэрис нервно хохотнула, обернулась, чтобы ответить, и замерла, любуясь на эту картину. — Скажи мне что-нибудь новенькое, — опомнившись, ответила она, и мысленно выругалась, обнаружив в голосе непрошенную хрипотцу. — Ок, — Дезмонд шагнул к ней и остановился близко-близко, так что Инэрис остро ощутила, что, в отличие от Нолана, этот мужчина на полголовы выше её ростом. Густой запах одеколона с пряными нотками специй и терпкими — дублёной кожи — заполнил пространство. — Мне на это наплевать. Едва Дезмонд договорил, озорная улыбка заиграла у него на губах. Инэрис стояла, поражённая странным ощущением, что Дезмонд вот-вот наклонится и поцелует её. Инэрис никогда не боялась близости с мужчинами, хоть никогда и не искала её. Она не часто встречала людей, которые бы всерьёз влекли её к себе. Физиология значила для неё не так уж много — Инэрис в этом смысле (как, впрочем, и во многих других) — слишком высоко задирала планку. Генномодифицированные, выпестованные десятком поколений типажи имперских аристократов для неё были нормой. Их потомки, сохранившие толику древней крови — годной подделкой. Простые смертные иногда имели достойную физическую форму, но в большинстве своём казались ей несуразно неухоженными. Но в любом случае, ни первые, ни вторые, ни третьи, не привлекали её, покуда речь шла только о теле. Она видела слишком много тел. Ей хотелось ощутить рядом силу, которая могла бы соперничать с её собственной. И здесь уже не имело значения, смертен ли тот, кто стоит перед ней, есть ли в нём древняя кровь. За всю свою жизнь Инэрис встречала силу, которая притягивала бы её, интриговала, будоражила бы кровь — всего несколько раз. Но настолько остро она ощущала эту глубинную энергию впервые. Казалось, она пульсировала у Дезмонда в крови, заставляла дыхание сбиваться… И впервые в жизни Инэрис не была уверена, что сумеет с ней совладать, доведись ей выйти против неё. Она осторожно отступила на шаг назад. — Уверена, это поможет нам работать вместе, — криво улыбнувшись, произнесла она. Дышать стало чуточку легче. — Мы идём? Инэрис развернулась по направлению к двери в холл и собиралась выйти из квартиры первой, но Дезмонд оказался рядом раньше, чем она успела покинуть комнату. Придержал дверь и над самым ухом произнёс бархатистым голосом, от которого кровь бежала по венам быстрей: — Да, идём. Перед мониторами корабля проплывало звёздное небо. Рубка была такой знакомой, что иногда Инэрис казалось, что в мире не существует ничего кроме неё. Она сгорала в этой рубке, чтобы в ней же очнуться ото сна и снова увидеть бой, в котором раз за разом гибли все, кто день изо дня стоял у неё за спиной. Во сне Инэрис не помнила имён. Иногда они всплывали в сознании и снова тонули в небытие. Иногда на месте лиц Мелч и других, оставшихся с ним до конца, появлялись лица других — всех тех, кого она успела полюбить за тысячу лет. Всех тех, кто также ушёл вникуда. Медленно наплывал на черноту космоса сиреневый шар Фаэны. Трижды в своей жизни Инэрис видела гибель планет. Первой стала Астера — но этого боя она не видела воочию. Второй — Нимея. Планета, где она родилась. Планета, которая была её жизнью. Планета, которая стала для неё олицетворением прошлого. Третьим миром, который на памяти Инэрис погиб окончательно и безвозвратно, стала Фаэна. Во сне она знала, что раньше, чем блеснут над огромным шаром первые лучи солнца, планета умрёт. Превратится в тысячу осколков, также как весь огромный мир, в котором Инэрис когда-то жила. Во сне она чувствовала, что это будет последний удар, который ей никогда не удастся отбить — но всё равно пыталась, снова и снова. Потому что иначе не могла. Потому что никогда и не перед кем не отступала. Треск сломанных приборов едва нарушал наступившую тишину. Голос второго капитана звучал в наушниках насмешкой над всем, во что Инэрис когда-то верила. К последнему году существования Империи, её флот насчитывал более миллиона кораблей. Больших, малых, лёгкий и тяжёлых… Из всех только два откликнулись на последний зов, только два пришли выполнить последний приказ императрицы, которой уже нечем было править. Генс Ларта — её собственный флагман. Совсем недавно — лучший из кораблей, сошедших с верфей Мелло. Теперь — разбитый настолько, что едва держал курс. Мала Реста — давно устаревший фрегат, построенный семьёй Аркан. Чудом доживший до этих дней. Где он был всё время войны, в каких участвовал боях… Инэрис не знала. Но теперь он стоял на орбите рядом с её собственным кораблём, точно так же разбитый в хлам. Два корабля. И только один капитан, кроме неё, решивший, что за гибнущую империю можно умереть. Дезмонд Аркан. Предатель, мятежник, преступник и дезертир. Во сне Инэрис хотелось от этой мысли стонать. А что было наяву… Она уже не помнила. Только этот мягкий голос в наушниках под треск испорченного передатчика. Потом мгновенная тишина. Воронки гиперпереходов в черноте космоса. И короткое, почти восторженное от капитана второго корабля: — Началось… — Иса! Инэрис! Исанна! Иарлэйн! Хватит спать! — Никто не пришёл… Инэрис не заметила, когда голос в наушниках перестал трещать. Когда вместо отчаянных команд, стал произносить её имена. — Приехали. Инэрис моргнула, пытаясь вернуться в ту серую реальность, которая окружала её несчётное количество лет. — Почему никто не пришёл? — Что? Инэрис смутно ощутила, что мягкая спинка под плечами — не часть пилотского кресла, а пассажирское сиденье в её собственной машине. Смутно удивилась, что позволила кому-то сесть за руль. Потом осознала, что бархатистый голос — не сон. Что она слышит его наяву. И что, кажется, этот голос ждёт ответа на вопрос. Инэрис помолчала. Она тоже хотела получить ответ на свой вопрос. Именно сейчас, пока сон ещё не покинул её до конца. — Почему туда, на орбиту Фаэны, больше никто не пришёл? Никто кроме нас. Дезмонд вздохнул. Напряжение, поселившееся на его лице за время, пока он пытался пробудить Инэрис ото сна, растаяло. Он откинулся на спинку кресла и посмотрел перед собой. За стеклом машины раскинулся вечерний лес. Почти такой же, как на сотне планет, где он побывал. Дезмонд не видел его. Сейчас он тоже был там. Далеко и давно. — Потому что у каждого есть свои приоритеты, Ис. — Не понимаю. — Потому что у одних есть семья, у других — дом, у третьих — любовь. Ты никогда не заставишь миллионы и миллиарды настолько разных людей защищать империю. — Человечество. — Человечество, — подтвердил Дезмонд. — Миллиарды и миллионы других людей, о которых они не знают ничего. — Но я же пришла. И ты пришёл. — Ты ненормальная. Ты всю своюжизнь, с самого рождения, верила в то, чего нет. — Допустим. А ты? — А я? — Дезмонд хмыкнул. — А я — просто идиот. В салоне машины повисла тягостная тишина, болезненно похожая на ту, с которой всегда начинался для Инэрис этот сон. Потом как-то вдруг она поняла, что её щека лежит у Дезмонда на плече, а рука спутника заботливо обнимает её поперёк спины. Инэрис резко выпрямилась. С укором посмотрела на Дезмонда, опасаясь, что тот посмеётся над ней, но Дезмонд молча убрал руку, сделав вид, что ничего не произошло. Инэрис прокашлялась и заставила себя сосредоточиться на картинке перед лобовым стеклом. — Где мы? Дезмонд молча коснулся кулона, висевшего на груди. Воздух замерцал, и несколько деревьев растворились, открывая взору обтекаемый чёрный силуэт. — Это он… — на мгновение у Инэрис перехватило дух. С тех пор, как прошёл контакт, она успела увидеть некоторое количество космических кораблей. Но все они казались жалкими игрушками рядом с тем, что находилось перед ней. Краем глаза Дезмонд заметил её взгляд и ухмыльнулся. Инэрис не заметила. — Я хочу порулить! — выпалила она. — Хорошо, — улыбка Дезмонда стала ещё шире. Он никому ещё не отдавал управления своим кораблём. До этого дня. — Твой кораблик может стрелять в воде? — поинтересовалась Инэрис без особой надежды. И, к своему удивлению, услышала в ответ: — Да. Но это запрещено. Инэрис покосилась на спутника. Потом на обтекаемый тёмный силуэт, медленно проявлявшийся на мониторах. — Запрещено использовать технологии Ордена против населения отсталых миров, — пояснил тот. — А! — Инэрис нервно хохотнула. — Ну так ты не волнуйся. Это — не из нашего мира. Она наклонилась над приборной панелью, судорожно пытаясь вспомнить, что и как делать дальше. Понятно было, что для начала нужно просканировать то, что находится перед ними, вот только как это сделать на данном конкретном бортовом компьютере — оставалось загадкой. Дезмонд отодвинул её руку и сам прощёлкал по нужным клавишам. Инэрис подняла глаза на монитор, в реальном времени наблюдая, как приближается вытянутый чёрный объект. Зелёные прожилки на его корпусе и закрылках что-то Инэрис напоминали, но она всё никак не могла сообразить — что. — Это технологии чужаков, — выдохнула она, наконец. На мгновение раньше, чем над панелью замерцали линии проекции и сканеры принялись высвечивать разные части корабля. — Нет, — коротко произнёс Дезмонд. — Это корабль флота твоей сестры. Прокомментировать сказанное Инэрис не успела, потому что чёрно-красный снаряд отделился от брюха корабля. Откинувшись назад, она резко, на одних инстинктах, выкрутила штурвал. Дезмонд, который из своего положения до штурвала дотянуться не успевал, нажал педаль ускорения, и первый снаряд благополучно прошёл мимо. Зато корабль закачался — ни один, ни другой пилот не привыкли вести сражения на морском дне, ни один, ни другой толком не могли рассчитать силу, скорость и углы в условиях сопротивления воды. Противник явно был подготовлен лучше, и второй залп прошёлся по корпусу корабля. — Может, попробуем выйти с ними на связь? — предложила Инэрис, не переставая лавировать. — Я бы не стал, — признался Дезмонд. — Лучше пусти меня за руль. — Поздновато, я на ноги встать не смогу. Очередной крутой разворот вывел их в хвост противнику, и Дезмонд едва успел переместиться к панели управления орудиями. Два залпа прошлись по корпусу противника, и тот, покачнувшись, пошёл ко дну. — Экипаж ещё жив, — заметила Инэрис и замолкла. Она хотела сказать, что можно было бы подобрать его и допросить, но вдруг поняла, что не знает, кто будет вести этот допрос. Отдавать находку Джону не хотелось. Оставить её у себя, при том, что на неё наверняка будут претендовать инопланетные друзья — было мало шансов. Инэрис тихонько скрипнула зубами от собственного бессилия. — Я вызову подмогу, — произнёс Дезмонд, не обращая внимания на выражение её лица. — Не волнуйся, я расскажу тебе, чем закончилось дело. Сосредоточимся на главном? Инэрис молча кивнула. Отвернулась и направила корабль к тонущим среди ила камням и куполам. Невольно закрыла глаза, чувствуя, как поднимаются в сознании волны воспоминаний. В этот раз не стало легче. Только больней. В этот раз спуск был продуман и подготовлен куда лучше. Дезмонд заранее знал, что ему предстоит. В прошлый раз он никак не рассчитывал, что колония, созданная Авророй, может оказаться на дне. Он не любил владычицу, вернее было бы сказать — ненавидел за всё то, что случилось с ним и с его семьёй. Но он родился, когда Аврора уже считалась вечной, и для него она оставалась вечной до самых последних дней войны. Тот факт, что Аврора могла растерять свою империю и погибнуть, даже спустя сотни лет всё ещё с трудом укладывался у него в голове. Когда он прибыл на землю шестьсот лет назад то думал, что Аврору следует искать под чужим именем, под чужой маской — но точно среди властьимущих. Теперь же он точно знал, что конечно всё — даже бессмертные владыки. — Давай в этот раз не будем нажимать никаких кнопок? — произнёс он, в последний раз проверяя фиксаторы скафандра. Инэрис подарила ему многозначительный взгляд. — Ну просто как вариант, — добавил Дезмонд. — Вдруг тогда на нас ничего не упадёт, и мы сможем всё спокойно осмотреть? — Где твой инстинкт исследователя? — бросила спутница, отворачиваясь, и рывком выплывая в шлюз. — Ты путаешь меня со своим дикарским колдуном! — Дезмонд порадовался тому, что передатчку на расстояние и водные толщи наплевать, и последовал за ней. Инэрис, к его разочарованию, на выпад не отреагировала. Она изо всех сил гребла в сторону пролома в каменной стене. На самом деле она подумала о том же самом. Плита, которая упала на них в прошлый раз, должна была отреагировать на какое-то человеческое движение — иначе с чего бы ей обрушиться спустя сотни лет покоя? Вот только что это было — система противовесов, или вообще какой-то фотоэллемент… А может быть констркция оказалась слишком ветхой и попросту не выдержала лёгкого изменения в давлении и движениях потоков воды? У Исы было много времени об этом подумать, но не имея толком никаких данных она так и не отыскала ответ. Так что сейчас её тактика заключалась всего лишь в том, чтобы действовать максимально осторожно, не касаться ни стен, ни пультов, и ни даже пола. Стоило бы сказать Дезмонду, чтобы он делал то же самое, но когда он зовёл разговор первым Инэрис не удержалась и решила промолчать. К счастью выяснилось, что он прекрасно понимает всё сам. На первый взгляд трудно было предположить, что в его сильном высоком теле кроется столько гибкой ловкости. Он легко пробирался через самые узкие щели, а если следовал впереди не забывал обернуться и предложить ей помощь. Эта снисходительность раздражала. Инэрис ни разу не приняла его руки. Они двигались в молчании погружённые в созерацание залов со странной, в чём-то знакомой архитектурой. В чём-то знакомой — но в то же время совсем иной. — Это точно был её дом… — прошептала Инэрис не задумываясь о том, уловит ли передатчик её слова. Дезмонд бросил на спутницу быстрый взгляд, но промолчал. Они нашли ещё несколько нетронутых залов. Но поскольку не сговариваясь решили ни к чему не прикасаться, то продолжать поиски наобум открывая все двери подряд, не могли. — Где располагались её покои? — спросил Дезмонд наконец. Иса зависла в воде и в упор посмотрела на него. — Откуда я могу это знать? — Я имею в виду на Нимее, в её прежнем дворце. Иса продолжала озадачено смотреть на него. — Давно замечено, что люди создавая себе новое место обитания инстинктивно пытаются скопировать прежний образ жизни… Иса торопливо кивнула, понукая его замолчать, и стала размышлять. — На Нимее… — шёпотом повторила она. Но Аврора никогда особо не любила Нимею. Её резиденция в Каранасе была напыщеной, пафосной, и кажется не меняла своих очертаний со времён её отца. А вот дворец на Селесте был совсем другим. Его Аврора строила сама. Конечно, могла впоследствии учесть какие-то ошибки… Да что там, Аврора всё всегда с первого раза делала отлично. Значит наверняка её устраивало то расположение комнат и… — Инэрис почти наугад выбрала дверь. Обрадовавшись тому, что ничего не рухнуло, выплыла за неё. Миновала лабиринт помещений и выплыла за пределы сооружения. С удивлением поняла, что Дезмонд прав. Здесь, на центральной площади затопленной колонии, находилось здание, очень похожее на дворец на Селесте, а уж там Инэрис могла бы сориентироваться закрыв глаза. Сделав несколько кругов она отыскала балкон, разрушенными терассами сбегающий по склону горы, и негромко рассмеялась. — Что? — спросил Дезмонд из-за спины, но Инэрис не ответила. Она самозабвенно гребла к самому верхнему балкону, чтобы замереть возле него с протяжным стоном — Проём перегораживали две рухнувшие колонны. Да так недачно, что не протиснуться ни с одной стороны. Поняв, что её озадачило, Дезмонд сразу погрёб выше. — Сюда, — не оборачиваясь окликнул он и первым протиснулся в щель в потолке спальни. Инэрис даже не сразу сообразила, куда он исчез — но догадавшись, тут же последовала за ним. Нырнула в щель и шумно выдохнула, в мгновение ока оказавшись в крепких мужских объятьях. — Осторожно, — шёпотом произнёс Дезмонд. И хотя голос его звучал в наушнике, руки придерживали её так осторожно, а обтянутое латексом тело было так близко, что Инэрис показалось, будто он говорит в самое её ухо. — Справлюсь, — коротко отрезала она и поспешила вывернуться из объятий, в которых слишком хотелось остаться навсегда. Огляделась по сторонам. Здесь всё действительно очень походило на покои Авроры не Селесте, хоть большая часть мебели и истлела так, что к ней явно не стоило прикасаться. Инэрис задумалась. Хотела спросить, что они ищут, но передумала. Она не собиралась искать то, что было нужно Галактиону. Но Дезмонд был прав — главные тайны этого дворца следовала искать именно в покоях Авроры. И она хорошо знала, где. Покосилаь на Дезмонда размышляя, можно ли раскрыть эти тайны ему, но выхода не было. Вздохнув она загребла воду, направляясь туда где как казалось со стороны находилась глухая стена. — Возле покоев Авроры всегда была комната для медитации, — пояснила она. Провела кончиками пальцев по стене, рисуя знакомый только ей и Авроре узор. Стена замерцала, растворяясь, и тут же внутрь второго помещения хлынула вода. — Быстрей! — крикнула Инэрис, вваливаясь внутрь, но прежде, чем Дезмонд успел последовать её совету сама же начертила второй знак на обратной стороне стены, замыкая её назад. — Инэрис! — донеслось с другой стороны. — Закрылась! — совралась она. Стало стыдно. Инэрис не любила врать, но были вещи важнее личной нелюбви. — Спокойно, со мной всё хорошо! Она огляделась по сторонам и затаила дыхание, увидев посреди помещения стоящий на высоком постаменте хрустальный гроб. Воды здесь не было, но Инэрис решила не снимать шлемофон, чтобы спутник не запаниковал и не бросился её спасать. Шагнув к криоустановке поспешно принялась проверять контакты. Боясь заглянуть в окошко на верхней панели. Там, за окошком горел свет. И Инэрис понятия не имела, что этот свет ей принесёт. Закусив губу она наконец решилась и шумно выдохнула. — Что? — тут же донеслось из наушника. — Она здесь… Сквозь окошко на неё смотрело всё такое же молодое, не тронутое ни временем, ни тленом лицо в обрамлении шелковистых рыжих кудрей. Иней серебрился на губах, а глаза, впитавшие в себя все краски мира, сейчас были закрыты. Густые чёрные ресницы лежали на нежных по девичьи щеках. Сбрасывая наваждение Инэрис поспешно извлекла из поясной сумки прибор. Да. Это была она, это точно было её ДНК. Но Инэрис не поверила своим глазам ещё раз. Потому что прибор показывал, что рядом находится кто-то ещё. Инэрис поводила пальцем по экрану, настраивая параметры поиска, определяя наиболее близкие рисунки биотоков в базе. И надолго замерла, окончательно перестав верить в реальность происходящего. — Айрен, — одними губами произнесла она, теперь уже точно зная, что об этом никому кроме неё не надо знать. Айрен — та, что основала орден эцин много веков назад. Та, что, как считалось, умерла задолго до того, как сама Инэрис родилась. Та, что была её кумиром с ранних лет, та, в кого Инэрис верила больше, чем в себя. И та, кого никак не могло быть здесь, на Земле. Или могло? «Ох, Аврора…» — Инэрис вдруг поняла, что если здесь её наставница, и если она до сих пор жива, то удивляться вообще ничему нельзя. Оглядевшись, она попыталась настроить прибор так, чтобы он указал направление поиска и довольно быстро выяснила, что второй рисунок относится к тому, что находится ниже. Под полом. Инэрис никогда в голову не приходило, что под комнатой для медитации может быть ещё одна. «Но если речь об Авроре, то всегда надо ждать под двойным дном тройное…» — напомнила себе она. — Что там? — прозвучал в шлемофоне обеспокоенный голос. — Всё хорошо, — поспешила уверить его Инэрис. — Я проверяю функциональность криоустановки. Может потребоваться несколько минут. Но Инэрис в этой комнате уже ничего не собиралась проверять. Она искала второй потайной вход, наобум чертила знакомые ей знаки входа на всех подозрительных стенах, потом взялась за плиты пола… Пока наконец одна из них не растворилась под рукой. Инэрис нырнула внутрь. Во втором помещении царила темнота. Она поспешно включила фонарик на скафандре. — Вот же… — прошептала одними губами, во всю разглядывая ещё один постамент и ещё один гроб. Окошко не светилось, и только поднеся к нему фонарик, Инэрис смогла разглядеть под стеклом бледные контуры аккуратного женского лица. — Инэрис! — возвестил недовольно шлемофон. — Сейчас! — торопливо отозвалась она. — Надо осторожно открыть дверь, чтобы комнату не залила вода. В принципе, она не врала. Но прежде чем броситься заниматься этой насущнейшей проблемой, торопливо прощупала постамент, ещё раз трижды начертила открывающий знак. Мысленно возликовала, когда из открывшейся ниши в руки ей скользнул пластиковый пакет. Спрятать его было некуда, в поясную сумку он не влезал, пришлось, прижав подбородком к груди, подтянуться наверх. Закрыть темнеющий в полу лаз. Времени обыскивать первый постамент не оставалось, Дезмонд продолжал звать. Инэрис понимала, что если найдёт что-нибудь и там, то точно не сможет унести в руках. Кое-как спрятав пакет под скафандр, она попросила: — Отойди. Подошла к стене, начертила нужный знак и всем телом рванулась сквозь хлынувший внутрь поток воды. Дезмонд поймал её, потянул на себя, так что Инэрис едва успела вырваться и начертить на другой стене закрывающий знак — а уже через мгновение опять оказалась в его руках. Перевела дух. Обнаружила, что голова её лежит у спутника на плече, а тот одной рукой придерживает её за поясницу, прижимая к груди. Наверняка сквозь гибкий материал скафандра Дезмонд ощутил пакет, но в это мгновение Инэрис было уже всё равно. Она запрокинула голову и посмотрела ему в глаза. — Она жива, Дезмонд! Я не знаю, чем это закончится, но она жива! Она там, спит уже тысячу лет! Но вдвоём мы не сможем её поднять!Глава 4. Открытия
— Если она там… мы должны попытаться достать криокамеру. В голосе Дезмонда слышалась некоторая неуверенность, но Инэрис была слишком взбудоражена, чтобы заметить эти, столь несвойственные ему нотки. Дезмонд не хотел возвращения Авроры. Он знал, что прилетел на Землю именно за этим. Знал, что, по какой-то загадочной причине, в этом состоит мечта его учителя. И за многие, многие годы, это было первое желание, в котором он Галактиону не хотел бы уступать. Обычно разница в их подходах сводилась к тому, насколько жёстко нужно отстаивать свои убеждения в той или иной ситуации, где допустим вооружённый конфликт, а где дело нужно решать миром до конца. У Галактиона выходило, что все дела нужно решать миром до конца. Выслушивая его рассуждения на эту тему, Дезмонд только закатывал глаза и поражался тому, как некогда этот человек сумел стать императором. С точки зрения Дезмонда, если кто-то заступал на территорию твоей свободы, этот кто-то вполне заслуживал отправиться в Преисподнюю. Какие-либо рассуждения были неуместны. Поскольку Дезмонд, по большей части, решал вопросы на местах, а Галактион управлял Орденом из Интаки, Орден до сих пор не вступил ни в какую войну. Локальные конфликты, которые тут и там устраивали Дезмонд с командой, Галактион всегда заминал, а ученику делал выговор, но не более того. И всё же их ценности, цели, намеренья и представления о том, каким должен быть мир, всегда совпадали. Кроме одного, непонятного желания Галактиона — видеть Аврору живой. Дезмонд искренне и от всей души хотел видеть её мёртвой. Сейчас, когда цель этой миссии оказалась неожиданно близка и реальна, он вдруг отчётливо осознал эту диллему. А заодно и тот факт, что для исполнения своей цели ему бы стоило сейчас сказать, что Инэрис права, и что его корабль не сможет поднять крио-установку. Но Дезмонд не был бы Дезмондом, если бы согласился на такую удобную ложь. Поскольку висеть в воде в заброшенном дворце бесконечно было нельзя — как никак запас кислорода в скафандрах был рассчитан всего на пару часов — они вернулись на корабль и разговор продолжился в кают-кампании с того же места, на котором закончился в воде. — Надо эвакуировать криокапсулу. Неизвестно, сколько ещё она будет оставаться в целости и сохранности. И не вернутся ли те ребята, которых мы встретили на подлёте… В смысле, на подплыве. Инэрис молчала. Её раздирали почти такие же сомнения. В первую очередь в отношении того, надо ли доставать капсулу вообще. Она боялась. Всю свою жизнь она питала к Авроре крайне противоречивые чувства. Конечно, не настолько противоречивые, чтобы желать ей смерти, но всё же достаточно разнообразные, чтобы понимать, что, вернувшись в мир людей, Аврора не даст вещам идти своим чередом. Когда-то Инэрис мечтала об этом. Надеялась, что здесь, в Атлантиде, скрывается осколок мира, в который она так хотела вернуться. Но теперь она понимала, что этот мир погиб окончательно и безвозвратно. Мир Земли не был идеальным, но она привыкла к нему, и, когда несколько лет назад весь образ жизни землян оказался под угрозой, отчётливо поняла, что будет защищать его до конца. В том числе от тех, кто хочет принести сюда империю. «Аврора точно захочет…» — думала она. И в то же время Иса не была бы собой, если бы оставила Аврору просто так умирать. «Её нужно спасти, — думала она. — Как бы там ни было, она человек, который также хочет жить, как и все мы… К тому же…» Инэрис боялась даже мысленно закончить фразу, но в глубине души она понимала, что просто соскучилась. Аврора всегда знала, что делать. Аврора была её наставницей и почти что матерью. И хотя Инэрис давно привыкла к тому, что некому указать ей путь, сейчас прикосновение почти забытых воспоминаний о детстве принесли в сердце мучительное тепло. Однако техническая диллема оставалась неизменной неизависимо от её моральных выводов. Кто-то уже заинтересовался этими руинами. И этот кто-то мог попытаться проникнуть сюда снова. Сколько времени ему потребуется, чтобы узнать о гибели первого корабля и подготовить новый — оставалось только гадать. С другой стороны, Дезмонд был всё-таки не совсем прав. — Это чудо, что установка ещё работает, Дез. Боюсь, что у нас обоих недостаточно навыков чтобы извлечь её гарантировано, ничего не повредив. — А у кого их достаточно? Только не говори, что у твоих соратников на Земле. Иса промолчала. Она знала одного человека, который наверняка смог бы разобраться в устройстве криокамеры и сделать всё аккуратно. Но сильно подозревала, что его имя не будет для Дезмонда авторитетом. — К тому же, нам необязательно доставать всю криокамеру… Нам ведь нужна только та, что в ней. И снова Иса промолчала. Во-первых, потому, что не была уверена в том, что пасажира криокапсулы можно извлечь из неё просто отключив системы жизнеобеспеченья. По крайней мере, она не могла вспомнить ни одного случая, когда такую операцию проводили бы успешно. Её собственное спасение было не в счёт — упавшая на землю крио-капсула выработала свой ресурс, и Инэрис проснулась спокойно и постепенно, даже не представляя, сколько лет проспала. Но она молчала ещё и потому, что помнила — этажом ниже находилась ещё одна капсула. И что делать с ней было также непонятно. Откровенно говоря, прежде чем предпринимать какие-либо действия на этот счёт, она предпочла бы посоветоваться с Авророй и узнать, откуда вообще в её внутренних покоях этот второй холодильник. О тех временах, когда Айрен управляла Орденом, сохранилось мало сведений. Дневники Галактиона, да Книга Звёзд, написанная самой Айрен — вот и все источники. Оба засекречены, и оба заканчивают повествование на моменте триумфа своих создателей — ни у Айрен, ни у Галактиона не было никакой возможности описать собственную смерть. «Но при этом Галактион оказался очень даже жив», — отметила про себя Инэрис. «Что мешало и Айрен оказаться живой?» Поразмыслив, она пришла к выводу, что в этих двух ситуацих действительно есть нечто общее. Аврора не убивала своих врагов. Она знала, что всё может поменяться сотни раз, и тот, кто вчера был твоим противником, завтра может оказаться тебе необходим. О том, какова была судьба Галактиона во времена правления Авроры, Инэрис не знала ничего. Только то, что давным-давно тот предал её, отнял у неё престол — и поплатился за предательство. «Могла ли и Айрен стать её врагом?..» Инэрис не знала. «Но если стала, значит ли это, что она враг и мне?» Верить в это Инэрис не хотелось. С детства она мечтала об Ордене, об идеалах, описанных в Книге Звёзд. Грезила учением, которое создала Айрен за много веков до того. И откровенно говоря мечтала… Мечтала увидеть её наяву. Узнать, каким Орден должен был быть на самом деле. Что пошло не так. Сейчас эти мечты снова проснулись, и Инэрис чувствовала, что разбудит её. Что бы ни произошло. «Вот только врятли Дезмонд согласится мне в этом помогать». — Нельзя рисковать, — мягко проговорила она. Дезмонд какое-то время просто смотрел ей в глаза. А потом так же тихо произнёс: — Как скажешь. Я поднимаю корабль. Инэрис не поверила своим ушам. В этот раз она не претендовала на то, чтобы сесть за штурвал. Оставшись в кают-кампании, какое-то время колдовала над сенсорной панелью на кофейном столике, выясняя, как включить внешний обзор. Оказалось, что мониторы запаролены. Отвлекать Дезмонда от управления не хотелось — каждая секунда была на счету. Но всё же она решила спросить: — Можешь включить внешний обзор? — Сама включи, — откликнулся он из рубки. — Тут пароль. Ответа не последовало, и Инэрис выглянула в коридор. В отражении на лобовом мониторе увидела улыбку на его лице. — Угадай. Инэрис растерялась, но в ней проснулся азарт. Вернувшись в кают-кампанию, она поднесла пальцы к панели и прикрыла глаза, задумавшись. А потом наугад набрала: «Бал лилий». Она была уверена, что потребуется ещё минимум пять попыток, и у неё был ещё десяток идей. Название головной планеты системы Аркан, какие-нибудь факты из молодости Дезмонда… Панель щёлкнула и голосовой помошник вежливо сообщил: — Выберите направление обзора. Второй раз за полчаса Инэрис растерялась больше, чем за все прошедшие сотни лет. До встречи с Дезмондом ей казалось, что её уже ничего не может удивить. — Семдесят градусов назад, — поспешно сказала она. Подправила вручную, так чтобы камеры были направлены на остатки города, и присела на диван, рассматривая, что оставляет позади. Попыталась представить, какой была жизнь в этой колонии, и остро ощутила чувство утраты, потери того, чем никогда не могла обладать и не будет уже никогда. Она вздохнула и, откинувшись на спинку дивана, снова прикрыла глаза. Нужно было сосоредоточиться на делах. Продумать, как организовать подъём так, чтобы каждый получил то, что хотел — и никто другой не получил бы того, чего хотела лично она. Лёгкий шорох отвлёк её от размышлений, но Инэрис не открыла глаз, даже когда почувствовала на плечах прикосновения тёплых рук. — Ис… — шёпотом позвад Дезмонд из-за спины. Иса покачала головой и накрыла одну его ладонь своей, показывая, что не спит, но не слишком хочет отвечать. Ничего не изменилось, руки никуда не исчезли, и ей пришлось сказать: — Садись. Хочешь, сделаю чай? — Я сам. Руки, к разочарованию Исы, исчезли, и, приоткрыв один глаз, она увидела, как Дезмонд подходит к одному из углов комнаты, отодвигает маскирующую панель и наливает что-то в стакан. — Сначала прогреть форфор, потом дать чуть-чуть постоять… — задумчиво произнесла она, вспоминая, что для её наставницы чаепитие всегда превращалось в настоящий ритуал. — Увы, но чая всё-равно нет, — хмыкнул Дезмонд и вернулся к ней, неся два низких широких стакана, наполненых коричневой жидкостью, в руках. Протянул один Исе, та благодарно кивнула и поднесла его к губам. Напиток был крепким и горьким, и названия его она не знала, но в общем-то и не хотела знать. — Почему Галактион так хочет вернуть её? — спросил Дезмонд, усаживаясь на противоположный диван и задумчиво глядя на спутницу. — Ты спрашиваешь меня? — произнесла Инэрис. Её эта новость удивила ничуть не меньше, чем даже сам факт появления Дезмонда на Земле. — С чего ты вообще это взял? — Но ведь он за ней меня послал. Инэрис молчала, в недоумении глядя на него. Волосы Дезмонда были слегка влажными после вылазки, он не успел принять душ. Но такой, слегка растрёпанный и вспотевший, казался ей ещё привлекательней, чем на Земле. — Я с ним только что говорил, — поделился Дезмонд. — Он был очень рад, что мы её нашли. Даже счастлив, я бы так сказал. — Он, кажется, хотел заключить с ней союз? — предположила Инэрис, вспомнив, зачем Дезмонд прилетал в прошлый раз. — С женщиной, которая тысячу лет пролежела в воде? — хмыкнул Дезмонд и пригубил напиток. Инэрис молчала. У неё пока не складывалось никакой картины в голове, так что, поразмыслив, она только произнесла: — Они… Мыслят иначе, Дезмонд. На твоём месте я бы не стала ни одному из них доверять. И даже не уверена, есть ли смысл пытаться угадать, что творится у них в голове. — Как ты можешь жить, не доверяя даже тому, кто тебя воспитал? — взгляд Дезмонда из задумчивого превратился в куда более внимательный, когда он это сказал. Иса пожала плечами. — Так она меня и учила. Не вижу в этом проблем. Дезмонд вздохнул и наклонился, не отрывая взгляда от девушки, покрутил в пальцах бокал. — Ты думаешь, мне тоже нельзя доверять? — спросил он. Иса даже не заметила, как улыбка расцвела у неё на губах. — Тебе — можно, — без раздумий сказала она. — Я же твой враг. — Да. Помолчала, и, видя, что заинтересованность продолжает нарастать в его глазах, продолжила: — Потому что я очень хорошо представляю, как устроена твоя голова. Если захочу, скажу тебе, что ты будешь делать через пять минут. — Через пять минут я пойду в душ. Это нетрудно угадать. — Ну, хорошо. Я тебе скажу, что ты будешь делать, когда мы окажемся на земле. — Ну-ка, давай. Инэрис замолчала, хотя откровенно знала ответ. — Может, я хочу, чтобы ты сказал это сам. — А мне интересно услышать твой вариант. Инэрис задумчиво покрутила в пальцах стакан. Коснулась краешком губ и сделала глоток. Подняла взгляд от коричневой жидкости и посмотрела Дезмонду в глаза. — Полагаю, ты пригласишь меня выпить кофе и всё обсудить. — Не угадала. Инэрис подняла бровь. Дезмонд поманил её пальцем, приглашая наклониться. И, когда Инэрис поддалась, в самое ухо прошептал: — Я не собираюсь ничего обсуждать. И предпочёл бы бокал вина. Иса даже не удивилась, когда планы полетели к чёрту. Стоило кораблю оказаться «в зоне доступа», как подал голос мобильный. «Джон», — коротко значилось на экране. Иса подняла взгляд на Дезмонда, пытаясь решить, говорить ему или нет. — Что там? — спросил Дезмонд, как на заказ. Они оба успели по очереди принять душ. Исе не хотелось натягивать вчерашние джинсы и майку, и она сидела на диване, обмотавшись полотенцем и подтянув ноги к груди. Влажные волосы потемневшими змейками сбегали по обнажённым плечам. Её ни капли не смущал тот факт, что в таком виде её увидит малознакомый мужчина. Впрочем, к лёгкому её разочарованию, и Дезмонд никак не реагировал на подобное одеяние. Он, как ни в чём не бывало, переоделся в свежие джинсы и свежую рубашку из такого же чёрного шёлка, как и та, в которой он пришёл на встречу. Иса догадалась что у него на корабле, по-видимому, целый склад подобной однотипной одежды и непримянула этим поинтересоваться. — Сколько у тебя таких рубашек? — Не знаю, — Дезмонд пожал плечами, — достаточно, чтобы хватило на месяц на этой планете. — Интересно, а летом тебе в них не жарко? — На лето есть футболки. — Тоже чёрные? — Да. — Их столько же, сколько рубашек? — Плюс-минус да. Иса не стала спрашивать, сколько у него чёрных пальто на зиму. Заподозрила, что у корабля где-то есть двойное дно. Примерно на этом месте её и прервал звонок телефона и многозначительный взгляд Дезмонда, в котором так и читался вопрос, всё-таки заставил её отбить звонок. «Не могу говорить», — отстучала она в месенджере. «Как только буду в городе перезвоню» «Срочно нужно встретиться. В офисе. Через два часа». Иса дёрнулась, машинально пытаясь посмотреть на запястье и только тут поняла, что часы вместе с одеждой лежат в одном из жилых отсеков корабля. — Интересно, как, по его мнению, я должна добраться до Нью Йорка за два часа? — пробормотала она. Дезмонд молча поднялся и отправился в рубку. Двигатели зарокотали, ускоряя ход, а Ису вдавило в спинку дивана с силой нескольких g. Корабль приземлился за городом спустя сорок минут. За это время Иса едва успела коснуться спрятанного под ворохом одежды пластикового пакета. Открыла его, заглянув внутрь, увидела стопку страниц, исписанных аккуратным, угловатым, но торопливым подчерком. Иса не знала, кому этот подчерк принадлежит. Точно не Авроре, потому что у Авроры буквы были изящными и летящими, а хвостики изобиловали вензелями, как будто каждая её записка должна была когда-нибудь стать музейным экспонатом. Текст был написан на саусе — самом древнем из известных Инэрис языке империи. Она знала его, изучала, когда многие после неё изучали латынь. Знал ли саус Дезмонд, Иса не знала, но на всякий случай, когда он показался в комнате, поспешила спрятать находку. — Я бы приземлился прямо на крыше твоего офиса, только боюсь, ваши аборигены перепугаются, увидев НЛО, — сказал он. — Но байк в грузовом отсеке, могу прокатить с ветерком. Иса ухмыльнулась, представив себя на заднем сидении байка, и покачала головой. — Спасибо за предложение, но это не моё, — она указала взглядом на стопку одежды, под которой была спрятана рукопись. — Оставишь меня на минутку одну? Дезмонд кивнул и, выйдя в коридор, прислонился спиной к стене. Когда трап откинулся на землю, и Иса шагнула на его металическую поверхность, свежий, наполненный запахами хвои воздух ударил ей в лёгкие… и грудь надорвала боль. Скрипнув зубами, она попыталась удержать равновесие, мысленно приклиная себя и законы природы за несвоевременность этого приступа. Дезмонд мгновенно оказался рядом, подставил руку, так что Инэрис заметила, что он поддерживает её, только когда всё уже прошло. — Кто бы мог подумать, что у капитана Генс Ларты морская болезнь? — кривая усмешка играла у него на губах. — Да уж… — пробормотала Инэрис и поспешила шагнуть вперёд, чтобы он не увидел выражения её лица. — Если речь о той операции, которую мы обсуждали, то всё идёт по плану. Келли нужно время, чтобы закрепить внедрение… — Иса села на диван в кабинете Джона и закинула ногу на ногу. Она никогда не испытывала симпатии к этому человеку и никогда не признавала всерьёз его главенства. Иса уважала Джона, потому что хорошо знала, насколько чёткий интеллект скрывается за невзрачным и немолодым лицом. Знала кое-что и о его прошлом, и о том, что оно было куда тяжелее, чем можно было подумать, глядя на его серый пиджак. Но Иса знала также, что их цели в корне различаются, а дорога совпадает только до тех пор, пока её интересы не противоречат интересам государтсва. В конечном счёте на любые государства Земли ей было наплевать. Иса привыкла мыслить категориями человечества и общего блага, которые не зависели от национальностей, и то, что те, кто её учил, сами мало чем отличались от Джона, ничего не меняло. — Нет. Есть более важный вопрос. Джон протянул ей планшет и, повернув его экраном к себе, Иса сглотнула. Весь экран занимала фотография. Лицо человека, изображённого на ней, было ей слишком хорошо знакомо. Машинально, стараясь не выдать своего интереса к «объекту», Иса перелистнула страницу. Наверное, глаза её предали, потому что этого человека она и вовсе давно записала в число мертвецов. — Кажется, ты их знаешь, — заметил Джон. — Пересекались несколько раз. Исе самой стало смешно от собственных слов. Если в отношении Анрея, герцога дома Аркан, это заявление было полной правдой, то сказать то же самое о Калене Фэроу она могла только с большой натяжкой. Сердце забилось быстрей при мысли о том, что Фэроу ещё жив. Из всех людей, кого она помнила по временам империи, только Фэроу понимал её по-настоящему. Сейчас, спустя годы, она могла бы сказать, что считала его другом. По крайней мере до того момента, когда Фэроу предал и её, и учение Ордена. — Кален Фэроу… — шёпотом произнесла она. — Именно так, — подтвердил Джон. — Но дело не в именах. — Они… на Земле? — Да. И они заинтересованы тем же, чем и мы. Тем же, чем и ты. Иса мысленно отметила как ловко «ты» превратилось в «мы», хотя ещё совсем недавно Джон абсолютно не верил в её проект. — Я думала, вы уже нашли соратников в этом деле. — В данный момент эти двое предлагают нам больше. Они готовы полностью взять на себя исследование некого заброшенного комплекса на дне Атлантического океана… Если, конечно, этот комплекс там есть. И вот тут я должен спросить тебя: есть он там или нет? Иса молчала. Судорожно пыталась взвесить последствия своих поступков. Врятли у Джона были средства разузнать об их с Дезмондом спуске. Слишком мало времени прошло, чтобы можно было успеть совершить подобную экспедицию. Но что дальше? Было очевидно, что у неё самой нет средств для дальнейших исследований. У Джона они может и есть, но он не станет помогать просто так. Джон искал собственную выгоду, и рассчитывал получить её или от Дезмонда, или от Калена. Иса подумала, что, обратившись к Дезмонду, пожалуй, смогла бы вовсе обойтись без помощи Джона. «Или обратившись к Калену», — она не сдержалась и издала горький смешок. Вот только какое бы партнёрство она не выбрала, все тайны Авроры окажутся в руках у чужих людей. Один из которых абсолютно точно был для Авроры и империи врагом. А другой… Иса не знала. «Кален Фэроу…» — снова мысленно повторила она. Перелистнула фото и снова остановила взгляд на мягком, безупречном красивом лице младшего Аркан. Невольно подумала о том, как они с братом не похожи. Тогда, во времена империи, она мало интересовалась светскими сплетнями и никакого внимания не предавала тому, что про старшего наследника расказывали, будто у него другой отец. Но, глядя на лицо Айреса, видя перед собой другое лицо, кареглазое, в обрамлении чёрных волос… Она отчётливо понимала, насколько непохожи эти двое. Не только внешне, но и характером, и душой. «Не потому ли, что они дети разных отцов?..» — Исанна! — окликнул её Джон, и Инэрис вскинулась, вспомнив, что он всё ещё ожидает ответа. Мысль о том, чтобы снова увидеть людей из Ордена, будила в сердце радостную тревогу. В душе всё ещё теплилась надежда, что события на Авалоне были недоразумением. Но стоило взглянуть на лицо Айреса и в груди снова просыпалась ненависть. — Боюсь, пока не могу сказать ничего конкретного на этот счёт, — ответила она. — Мне нужно время подумать и всё просчитать. — У тебя его нет. — У меня оно есть. Я отвечу через два дня. Она встала и, не давая Джону возможности продолжить разговор, направилась к двери. Тем вечером собственная квартира казалась ей ещё более пустой, чем обычно. Нолан так и не пришёл. Даже не прислал смски, но Иса была рада, что этим вечером не придётся делить с ним личное пространство. «Боже, когда это с нами случилось?..» — отметила она, сбрасывая ботинки и глядя на брошеную на вешалке ветровку человека, который уже несколько раз становился её мужем. Ушёл ли Нолан насовсем, принял ли всерьёз её слова — она не знала и не хотела знать. Слишком устала гадать. Избавившись от верхней одежды, она добралась до кухни и заглянула в холодильник. Равнодушно оглядела пустые полки и, захлопнув дверь, села на диван. Желудок требовал еды, но есть не хотелось, и, если бы не настойчивое посасывание под ложечкой, Иса предпочла бы ещё раз изучить материалы, которые дал ей Джон. Взявшись за мобильный, она торопливо зашла в приложение службы доставки и нажала кнопку «повторить заказ». Потом отложила мобильный, взяла планшет и открыла папку с материалами. Встреча с призраками прошлого поразила её так, что она даже забыла о своей находке. Какое-то время она изучала материалы наблюдений, которые дал ей Джон — эти двое, известные ей под именами Калена и Анрея, уже не раз появлялись в разных городах земли за последний год. Вместе их видели только один раз. Камера в каком-то английском кафе зафиксировала не очень дружелюбный разговор, в ходе которого оба оставались по-английски холодны и сдержаны. Иса узнавала Калена с трудом. Он всегда был отстранённым и замкнутым, но сейчас его лицо как будто бы покинула жизнь. С Анреем всё было проще. Он оставался таким же, как всегда. Разве что на женственном лице появилась парочка морщин, которые почти не портили его. Только через полчаса Иса закрыла последнюю запись и задумалась о том, что привело этих двоих сюда, и что заставило заинтересоваться Атлантидой. Работали ли они вместе или представляли разные фракции внутри Ордена? Ещё один вопрос. Но важнее было бы понять, насколько много они знают о погибшей колонии и что надеются там отыскать. Поразмыслив, Иса стала приходить к выводу, что вряд ли они узнали о последнем пристанище Авроры давно — у них были сотни лет, чтобы провести туда экспедицию, но почему-то город заинтересовал их только теперь. «Значит, где-то протечка», — резюмировала она. — «Кто ещё знал о наших намереньях? Кто, кроме меня, Дезмонда и Джона? Конечно, ещё Галактион…» Следом за этим она задумалась о том, могут ли Анрей и Кален знать о гробнице Айрен. Могут ли намеренно её искать? Каленн — возможно, желал бы её возвращения. Анрей — наврятли. Но так или иначе, если даже ей Аврора не доверила этой тайны, то не оставалось никаких шансов, что ей мог владеть Орден. Потому что если кто-то и мог что-то скрыть от эцин, то только Аврора. И всё же рукописи, судя по всему, принадлежавшие самой основательнице, безусловно должны были вызвать у Эцин интерес. Оставалось радоваться тому, что она сумела заполучить их раньше. Иса потянулась к пластиковому пакету, лежавшему рядышком на диване, и замерла, когда раздался звонок в дверь. — Проклятый курьер… — пробормотала она. Вздохнула и отправилась открывать. Пакет остался лежать там же, где лежал. Распахнув дверь Иса замерла, в недоумении глядя на того, кто стоял перед ней. — Ты забыла о нашей договорённости, — Дезмонд, до того опиравшийся рукой о стену на высоте её головы, отодвинулся назад и продемонстрировал бутылку вина, которую держал в ней. — Но я решил, что это не со зла. Надеюсь, бокалы у тебя есть. Всё так же растеряно Иса наблюдала, как Дезмонд аккуратно отодвигает её в сторону и входит в квартиру. Затем, не обращая внимания на то, что его никто не приглашал, оглядывается по сторонам. — Снаружи твой дом выглядит куда опрятней, чем изнутри. — Просто я как бы не ожидала гостей. Иса потянулась было, чтобы взять его за плечо и выдворить из квартиры, но в это мгновение Дезмонд повернулся к ней лицом, и она увидела его глаза. Мягкая улыбка играла у незванного гостя на губах. Иса сглотнула. Молча, не поворачиваясь, дёрнула дверную ручку, захлопывая дверь за спиной. Потом также беззвучно махнула в сторону кухни рукой и тут только её взгляд упал на лежавший на диване пластиковый пакет. — Я сейчас, — буркнула она. — Пока снимай плащ. Плащ, Дезмонд, увы, снимать не стал. Единственное, что успела сделать Иса, пока он оглядывался, это запихнуть рукопись под подушку дивана. А следом увидела рядом включённый планшет, но с изображением Анрея, отсвечивавшим на мониторе, сделать ничего уже не могла. Несколько очень долгих секунд Дезмонд смотрел на портрет. — Вот как, — медленно произнёс он. — Твои друзья тоже здесь? Иса молчала. Даже не успела решить для себя, стоит ли отрицать, что они её друзья, или нет. Ей ужасно не хотелось начинать какой-то долгий и тяжёлый спор. Тем более не хотелось оправдываться и что-то объяснять. А уже через несколько мгновений Дезмонд поднял на неё взгляд и спросил: — Надеюсь, что-нибудь перекусить у тебя есть? И, вызвав у хозяйки квартиры очередной культурный шок, распахнул дверь холодильника. Иса прикрыла рот рукой и тихонько пискнула. Дезмонд осмотрел полки с полупустыми контейнерами, в которых уже не осталось ничего съедобного. Перевернул какой-то свёрток и извлёк из глубины зоны свежести нераспакованный пластиковый пакет. — Круто. Я тоже умею готовить стейк. — Сейчас суши привезут, — Иса прикрыла глаза руками, только бы на него не смотреть. — И вообще, я не помню, чтобы приглашала тебя к себе домой! Или соглашась пить с тобой кофе. Или вино. Или хоть что! — чувствуя, что переходит в защитную позицию, она начинала злиться всё сильней. Не обращая внимания на эту эскападу, Дезмонд залез во внутренний карман плаща и извлёк оттуда баночку с цветной картинкой. — Званного ужина, видимо, не получится. Но я надеялся, что смогу порадовать тебя хоть чуть-чуть. — Тинуаки! Иса не верила своим глазам. Этих молюсков с планеты Тахар она не ела ровно тысячу лет. Бутылка вина откупорилась с сухим хлопком, и тёмно-алая жидкость полилась в высокий бокал. — Я предпочитаю белое, — проговорила Инэрис, с грустью наблюдая, как алые блики играют на тонком стекле. — А я его терпеть не могу, — признался Дезмонд. Взяв в руки оба бокала он, присев на диван возле неё, протянул девушке один бокал: — Но в следующий раз обятельно учту. Инэрис хмыкнула и коснулась губами стекла. Заказанный ужин пришёлся весьма кстати, хотя сервировка и хромала. Однако Дезмонд ничего не сказал о том, что их закуски на стильном прозрачном столике разложены в пластиковые контейнеры. Он всё же избавился от своего длинного и просторного чёрного плаща, и теперь сидел рядом с хозяйкой в слегка расстёгнутой шёлковой рубашке — по обыкновению, чёрной. Инэрис невольно отметила про себя, что его вид куда больше подходит к интерьеру её дома, чем вечно неопрятная внешность рыжеволосого Нолана. «К моему дому в том виде, которым он должен был быть», — ещё раз мысленно вздохнула она. Дезмонд смотрел на неё так пристально, что в пору было смутиться, но Инэрис только улыбнулась. Этот взгляд почему-то радовал её. Она купалась в нём, хотела ещё. И ей абсолютно не хотелось прерывать воцарившееся в комнате молчание. Полумрак подступившей ночи затопил углы просторной кухни, но хотя Инэрис не любила темноты, сейчас ей всё казалось правильным, как никогда. И всё же через какое-то время она поставила бокал на стол и произнесла: — Как ты меня нашёл? Предполагается, что это — законспирированная квартира агента правительства. Краем глаза она заметила, как заиграла улыбка у Дезмонда на губах. — Мы не Орден Эцин, — сказал он. — Но это не значит, что мы ничего не можем. — Да уж. Грош цена нашим спецслужбам, если на наших лучших агентов можно выйти вот так вот просто, от вечернего безделья. — Я не сказал, что это было просто, — улыбка исчезла с губ Дезмонда, и когда Инэрис подняла на него глаза, увидела, что взгляд его серьёзен и остёр, как хорошо отточенный клинок. За то время, что они провели вместе, она не видела у него такого взгляда ещё никогда. Теперь, когда Иса ощущала его на себе, её пробирал озноб. И в то же время этот взгляд будил странные, будоражащие желания. Хотелось наклониться к губам Дезмонда и поцеловать. — И я пришёл не от безделья. Иса моргнула, сбрасывая внезапное наваждение. Покосилась туда, где под подушкой дивана всё ещё скрывалась древняя рукопись. — Что тебе от меня нужно? — тихо спросила она. Тут же отругала себя за эту слабость в голосе. Кашлянула, и уже совсем другим тоном произнесла: — Знаешь, Дезмонд, я не люблю этих игр. Если ты хочешь, чтобы я уговорила своё руководство заключить с тобой союз, лучше скажи об этом сейчас. — Союз со мной? — на мгновение, в его голосе прозвучала растеряность. Потом взгляды обоих упали на планшет, на котором ещё недавно отображалось лицо Дертена. — Да, — задумчиво согласился Дезмонд, — Если они явятся сюда и ваше правителство захочет перейти на их сторону, это будет довольно неудобно. Но честно говоря, прямо сейчас, мне абсолютно всё равно. Я не уйду с этой планеты, даже если тут в каждом доме будет сидеть по эцин. — Из-за Авроры? Ты уже говорил о ней с… — Из-за тебя, — перебил её Дезмонд и в комнате снова воцарилась тишина. — Ты бываешь очень… резок в словах, — сказала Инэрис после долгой паузы. — Поэтому им сложно доверять. — Я всегда отвечаю за свою слова. — С чего мне тебе верить? Ты же сам понимаешь, что всё и так было слишком сложно. А теперь, — она кивнула на планшет, — усложнилось ещё сильней. Как бы тебе объяснить, Дезмонд… — Иса задумалась. Дезмонд терпеливо ждал. — В моей жизни было достаточно людей, которые меня использовали. И большинство вещей оказываются не тем, чем кажутся на первый взгляд. — Просто ты знаешь меня, — спокойно ответил Дезмонд, но в глазах его в эти мгновения появился недобрый огонь. — Ты знаешь каждый мой поступок наперёд. И знаешь, на что я способен, а на что нет. — Я не знаю, как далеко ты можешь зайти… — выдохнула Инэрис, сама понимая, что это полная ерунда. Она и правда не знала, не придёт ли этому человеку в голову в следующее мгновение броситься вниз из окна семнадцатого этажа. Но могла с уверенность сказать, что он не станет врать. — Хочешь узнать? — улыбка мелькнула у Дезмонда на губах, и он отставил бокал. Потом наклонился к ней и поцеловал. Губы в мгновение ока обожгло огнём. Сердце пустилось вскач. Инэрис так растерялась, что никак не могла сообразить, надо ли отвечать, и несколько бесконечно долгих мгновений позволяла ему завладевать своим ртом, вторгаться в него, исследовать со всех сторон. Потом Дезмонд отстранился сам и осторожно заглянул ей в глаза. — Мне надо выйти! — буркнула Инэрис, плохо соображая, куда собирается идти и зачем. Нашарила взглядом дверь на балкон и вынырнула туда. Холодный воздух ударил в лицо. Она попыталась закрыть дверь на щеколду за спиной, но пальцы так тряслись, что Иса отказалась от этой идеи и просто положила ладони на поручень балкона — голова кружилась, так что она опасалась упасть. «Во что ты превращаешься?» — с укором подумала она. «Что могло так тебя напугать?» Иса не знала. Просто в то мгновение, когда Дезмонд коснулся её губ, ей показалось, что она летит в пропасть. — Замёрзнешь, — спокойный, бархатистый голос прозвучал со спины, рассылая по телу волны мурашек. Заново погружая её в ту ночь, которая год за годом снилась Исе по ночам. Инэрис сделала глубокий вдох. Она стояла, глядя в темноту ночи. Огни города казались мотыльками, повисшими над бездной. Дезмонд молча стоял у неё за спиной. Не пытался не коснуться, не подойти. И в это мгновение Иса была благодарна ему за это. За то, что не пытается сделать ещё один слишком опасный шаг вперёд. И за то, что не оставил её одну. — Дезмонд… — тихо сказала она, оборачиваясь к нему. — Прежде чем ты заговоришь, — Дезмонд всё-таки вышел на балкон и теперь стоял на другом его краю. — Я тоже хочу кое-что сказать. Я не завожу командировочных романов. Я не встречаюсь с теми, кого спас и с теми, кто спас меня, только потому, что в крови кипит адреналин. И ради блага Ордена я тоже ни с кем не сплю. У меня никого не было очень, очень давно. И единственная женщина, о которой я думал все прошедшие сотни лет — это ты. Мне наплевать, как это выглядит со стороны. Инэрис долго стояла и молча смотрела на него. — Дезмонд… — тихо повторила она наконец. — Но я — не ты. И я не хочу тебе врать. Я была с Ноланом. Не всё то время, что рядом не было тебя. Но очень много утомительных дней и ночей. И я не хочу… не хочу, чтобы это началось опять. Теперь настала очередь Дезмонда молчать. После долгой паузы, Иса продолжила: — Когда мы с ним встретились, это было безумие. Была страсть, которой было невозможно противостоять. И мне казалось, что он — тот человек, который создан для меня. Я так много раз понимала, что ошиблась… И так много раз пыталась поверить ещё раз… Мне кажется, что теперь я не могу чувствовать уже вообще ничего. Ни ненависти, ни любви. И последнее, что мне нужно сейчас, это новый безумный роман. С мужчиной, для которого долг, идеалы и благо человечества, всегда будут важнее любой любви. Дезмонд молчал. Так долго, что Иса уже начинала сомневаться, скажет ли он вообще что-нибудь. — Этот дом — его? — вдруг спросил он. Иса вздохнула, в который раз поражаясь тому, что оказывается для мужчин важнее всего. — Нет, — сказала она. — И я не думаю, что он когда-нибудь ещё сюда прийдёт. А если он вернётся, то уйду я. — Хорошо. Не сказав больше ни слова, Дезмонд развернулся и вошёл в комнату. Когда Иса решилась последовать его примеру, в квартире не было уже никого. — Ренгар не справился. Ахмиус, сидевший за круглым столиком в полумраке бара, вскинулся и с удивлением поглядел на девушку, которая присаживалась на стул напротив него. Ардис в этот раз не стала тратить время на создание разнообразия. Она была такой же невысокой, как два дня назад в тронном зале Первого Лорда. Формы её стали немного пышнее, так что добрая половина бара оглядывалась ей вслед. Ахмиуса такой тип женщин никогда не привлекал. Он вообще не любил временных связей и за всю свою жизнь влюбился только раз. Тысячу лет назад. — Очевидно, я должен спросить, выжил ли он? В человеческий мир Ахмиус всегда приходил в одном и том же теле. У него были чёрные волосы, карие глаза и довольно аккуратное лицо. Любая, что встретила бы его здесь, была бы поражена, узнав, как он выглядит на самом деле. Когда возвращается домой. Он был урождённым аристократом, и не пренебрегал вниманием к одежде, но мода планеты, на которой им предстояло выполнять поручение господина, ставила его в тупик. Из всего великолепия мужских одеяний от адамантитовых доспехов до великолепных камзолов из чёрного бархата, на Земле не носили ничего. Скрепя сердце Ахмиус воплотил себе простое чёрное пальто и надеялся, что в нём сольётся с толпой. Этого не произошло. Толи в его лице было что ли не то, толи внимание привлекала длинна волос, лёгкой волной падавших на плечи — к своему неудовольствию он обнаружил, что привлекает к себе столько же внимания, сколько и Ардис. — Он выжил, — проговорила собеседница, подавая официантке знак принести бокал вина. В голосе её Ахмиусу почудилось сожаление. — Честно говоря, я удивлён. До сих пор только один человек мог ему помешать. Насмешка, отразившаяся в глазах Ардис, объяснила ему всё. — Дезмонд… — задумчиво протянул он. — Он был там. — И похоже, не только он. — Тогда Ренгару везёт. Он мог бы быть уже мёртв. Ардис пожала плечами. — Я нашла парочку интересных кандидатов, — продолжила она. — Одного пока не могу расколоть. Другой уже согласился подписать договор. — Думаешь, Орден Эцин в твоих руках? — Пока не хочу загадывать. А как дела у тебя? Ахмиус помолчал. Покрутил в пальцах стакан виски, которого толком не поднёс к губам. — Я знаю, чем его заинтересовать, — сказал он, наконец. — Тогда чего ты ждёшь? — Ничего, — Ахмиус пожал плечами и встал. Ардис задумчиво наблюдала, как он пробирается к двери сквозь толпу. Ахмиус всегда был ей симпатичен. Куда более, чем другие соратники Первого, те, кого он привлекал на протяжении веков. Но сейчас Ардис не могла отделаться от чувства, что с ним что-то не так. Дезмонд вернулся домой заполночь. Впрочем, время суток имело для него мало значения. На разных планетах оно различалось очень сильно. А он, к тому же, привык поздно ложиться. Дневная усталость давала о себе знать, но она касалась только тела. Мысли и чувства его пребывали в куда большем беспорядке. Вино всегда действовало на него слабо — он пил его на приёмах и на встречах, но, оставаясь в одиночестве, предпочитал напитки покрепче. Сейчас он прошёл на кухню, наполнил невысокий стакан дорогим земным бренди, и покручивая его в пальцах, стал подниматься на крышу. Его квартира была единственной, которая имела такой выход, и эта была одна из причин, почему он выбрал именно её. Дезмонд замер, облокотившись о бортик, окружавший плоскую площадку со всех сторон. Стоял, смотрел на город, раскинувшийся далеко внизу, в темноте. На разноцветные огни, за которыми скрывалась чужая жизнь. И думал о том, что сегодня произошло. О том, правильно ли он поступил. О том, что делать теперь. Ответа ни на один из этих вопросов он не нашёл. Дезмонд понимал, что в словах, которые сказала ему Иса, скрывается истина. Он ненавидел Нолана при мысли о том, что это его руки касались её все эти сотни лет, его сухие бездушные пальцы копались в её душе. Но мог ли он обещать, что даст ей то, чего она так хочет? О чём мечтает, хоть и боится сказать вслух. «Человек, для которого идеалы и долг всегда будут значить больше любви». Дезмонду никогда не приходилось выбирать. И он предпочёл бы не делать этого никогда. — И я не буду выбирать, — тихо произнёс он. — Я сумею получить всё. И что об этом думают другие — мне наплевать. — Дезмонд Аркан? — голос, прозвучавший в темноте, заставил его вздрогнуть и инстинктивно потянуться к бедру — туда, где обычно под складками плаща скрывалась рукоять оружия. — Это я, — произнёс он и прищурился, пытаясь разглядеть в темноте человека, который пришёл сюда ночью, также как и он. — С кем имею честь? — Это очень долгая история, — Ахмиус вздохнул и сделал шаг вперёд. — Я долго думал, как и где её лучше рассказать… Но, как ни крути, а выходит полное дерьмо. — Так кто вы? — поняв, что оружия нет, Дезмонд опустил руку и осторожно размял пальцы, приготовившись сжать их в кулак. — Видишь ли… Я — твой отец.Глава 5. Посланники
Инэрис устало покрутила в пальцах горячую чашку. Кафе, куда она спустилась выпить кофе, было небольшим и располагалось на первом этаже её же дома. Сюда она приходила, когда хотелось побыть в одиночестве рано утром. Инэрис терпеть не могла, когда рядом кто-то спит. Атмосфера пропотевшей за ночь комнаты давила на неё, хотелось поскорее уйти, сменить обстановку. И даже прикрыв в дверь спальню она не могла отделаться от тягостного чувства. Нолан всегда спал до полудня, а в особо тяжких случаях до двух и даже четырёх часов дня. У него, как и у Исы, был ненормированный рабочий день, и по каким-то загадочным причинам он всегда перетекал в ненормированную рабочую ночь. Иса не могла этого понять. Если бы её собственная работа не зависела от обстоятельств, от необходимостей организовывать слежки, проводить встречи и ночные вылазки… одним словом, от графика работы разного рода «объектов»… если бы не это, она однозначно предпочла бы работать по утрам. С её точки зрения у Нолана возможность выбирать была, но его работа всё равно неуклонно сползала в ночь, а время сна основательно заползало на день. Спящий Нолан раздражал, и, хотя Инэрис накануне сказала правду — квартира изначально выбиралась и готовилась только для неё — чтобы избежать депрессии приходилось покидать её, спускаться вниз, хотя бы вот сюда. Сидеть за столиком у окна и подолгу глядеть, как проносятся мимо автомобили, льёт дождь или падают на серый асфальт белые хлопья снега. В тот день снега ещё не было, но небо уже явно подумывало им разразиться. Одного вида на пальто прохожих, раздуваемые ветром, хватало, чтобы замёрзнуть. Можно было вернуться домой и согреться, надев тёплый свитер — но Инэрис никак не могла избавиться от этого неприятного чувства «спящего Нолана», даже несмотря на то, что никакого Нолана в квартире уже не было. В этот раз она сама легла слишком поздно. Дезмонд ушёл далеко заполночь, а Иса всё ещё хотела изучить раздобытую на дне рукопись. Это казалось ей даже более важным, чем поиск материалов по Анрею и Калену, но всерьёз заняться не получилось ни тем, ни другим. Витиеватая манера выражаться, которую использовал автор рукописи, требовала не только идеального знания мёртвого языка, по которому не сохранилось ни одного разговорника, но и свободного владения мифологическими образами периода ранней империи. То, что Инэрис сумела прочитать, подозрительно напоминало ей катраны Книги Звёзд, которые зачастую можно было истолковывать с противоположными значениями. К тому же текст начинался с середины, и это никак не облегчало задачу. Если бы Инэрис знала, с чем имеет дело, у неё было бы куда больше шансов разобраться в написанном, но тут дело входило в замкнутый круг — потому что чтобы понять это, нужно было прочитать хотя бы часть. Она так и уснула на кухонном диване и за ночь бумаги сползли из её рук на пол. Проснувшись и обнаружив это, Инэрис запаниковала — боялась, что письмена двухтысячелетней давности рассыплются в прах. Однако, подняв их, с удивлением обнаружила, что они куда прочнее, чем кажутся на вид. Чувствуя, что не может больше находиться в духоте квартиры, она оставила рукопись на диване и спустилась вниз, но теперь, невыспавшаяся и усталая после бурного подводного спуска, никак не могла сосредоточиться ни на одной из нависших над ней проблем. Мысли плавно перетекали от рукописи к Дезмонду и его не столько внезапным, сколько напрягающим признаниям… От Дезмонда — к Нолану, который так и не дал о себе знать. От Нолана они возвращались к Джону, к официальной миссии, которую тоже стоило бы сегодня обсудить с командой, а затем и к неофициальной, той, что была связана с появлением на Земле её старых знакомых. Потом они снова возвращались к рукописи и к поискам способа определить, что это за документ. На этом месте Инэрис вспоминала об Авроре, спящей на дне, потому что по всему выходило, что она об этих пергаментах знает больше всех. Авроре Инэрис не доверяла. Она не хотела признаваться себе в этом, но в глубине души она наставницы ещё и боялась. Аврора была одним из тех немногих людей, кто имел над ней власть и мог бы причинить ей вред. Инэрис знала, что для этого бывшей владычице не обязательно потрубуются меч или бластер, её поразительная способность управлять людьми не зависела от времён и официальных титулов. Если бы Инэрис спросили, хочет ли она снова подчиняться Авроре, она почти точно ответила бы: «Нет». Она давно переросла тот возраст, в котором нуждаются в наставниках и чужих целях, её вполне устраивали свои, найти бы средства, чтобы их воплотить… И при всём при этом Инэрис не хотела Авроре смерти. Ей становилось горько при мысли о том, что криокамеру, возможно, всё-таки не удастся отключить. Она мучительно хотела увидеться с женщиной, заменившей ей мать, ещё раз. Слишком о многом хотела ей рассказать и ещё о большем спросить. И где-то в глубине души трепыхалась подленькая и неприятная надежда, что Аврора знает, что делать. И что, если Аврора проснётся, всё станет гораздо проще. Чем больше Инэрис думала об этом, тем больше ей хотелось достать со дна холодильник, но в её руках всё ещё не было необходимых ресурсов — ни материальных, ни технологических. А значит, деваться было некуда, нужно было рассмотреть со всех сторон перспективы сотрудничества с обоими орденами и сделать выбор. Анрей был Инэрис неприятен. И в то же время он, как и Кален, представлял людей, всегда служивших Империи и бывших её союзниками. Не говоря уже о том, что ей просто хотелось повидать старого друга ещё раз. Дезмонд вызывал у неё опаску. Не только потому, что за ним стоял человек, получивший в истории прозвище Великого Предателя. Человек, чьё желание заполучить тело Авроры выглядело более чем подозрительно, учитывая, что столетия назад именно он пытался лишить её власти, и именно он выступал главным врагом всего, что она хотела построить. Теперь, после ночного разговора, Инэрис нервировала перспектива того, что за помощь Дезмонд может попросить определённую цену, не имевшую никакого отношения к их работе. Не то чтобы Инэрис отказалась бы её заплатить… Аврора всегда учила, что личное пространство — одна из тех вещей, которые возможно придётся принести в жертву своему долгу. Но мысль о том, чтобы разделить с Дезмондом постель в обмен на помощь всё равно отчего-то была неприятна — и Инэрис даже себе не могла объяснить, почему так. Отставив в сторону чашку она достала коммуникатор. Подобные приборы, изготовленные для элиты империи, имели автономные источники питания, позволявшие компьютеру работать едва ли не вечно. На мгновение Инэрис подумала о том, что тот, кто добрался бы до компьютеров колонии, погребённой на дне океана, узнал бы много нового — возможно, слишком много. И от того выбор, который предстояло сделать, становился ещё более важным. Тут же отогнала эту мысль и сосоредоточилась на приборе, который ни разу не включала с тех пор, как он попался ей в руки. Дезмонд почему-то так и не спросил о нём. Как будто и не надеялся на связь — или напротив, как будто это не имело для него никакого значения. Включать его она не стала, просто повертела в руках, засчитав как ещё одну карту в своей колоде — возможность связаться с ним без ведома Джона или любых других наблюдателей со стороны Земли. Разглядывая его серебристый корпус Инэрис не заметила, как прильнула виском к оконному стеклу и задремала. Вопреки обыкновению ей снились не горящие корабли, а морское дно. Каменные залы и гранитные плиты, прегрдившие путь к выходу. И ещё почему-то руки Дезмонда на её собственном теле. Ощущение приближающейся опасности вырвало из грёзы внезапно и безжалостно. Распахнув глаза Инэрис на мгновение подумала, что всё ещё спит, а в следующую секунду прокляла себя за непростительную оплошность и первым делом поспешила спрятать коммуникатор в складках лежащего на соседнем стуле плаща. — Кален? — осторожно спросила она. Впрочем, ошибки быть не могло. Перед ней сидел именно он. Кален Фэроу, коротко стриженный, с красивым по арийски лицом, с высокими скулами и твёрдым подбородком и бледно-серыми глазами, потухшими, как сумерки отражённые от асфальта. — Рад тебя видеть, — ответил сидевший перед ней мужчина. Впрочем, в голосе его не было ни радости, ни каких либо других эмоций. Он был таким же потухшим, как и спокойные серые глаза. — Пожалуй, я тоже, — призналась Инэрис и замолкла, внимательно наблюдая за ним и пытаясь угадать, что последует дальше. Так и не дождавшись продолжения она спросила первой: — Видимо, ты пришёл поговорить? — Я полагаю, твой друг, Джон, тебя предупредил. «Ох, сколько же у меня оказывается друзей…» — Инэрис нервно усмехнулась про себя, но вслух сказала только: — В самых общих чертах. «И уж точно не сказал о том, что ты знаешь, где мой дом». Сложившаяся вокруг её адреса ситуация начинала её напрягать. — На самом деле всё довольно просто. Мы, — Кален отодвинул в сторону борт белоснежно-белого плаща, который носил поверх серо-стального делового костюма, и продемонстрировал серебряную змею, свернувшуюся на отвороте пиджака. Знак ордена, который не требовал пояснений ни для кого, кто встречался с его адептами хоть раз. — работает над тем, чтобы вернуть в галактику порядок, уничтоженный войной. Инэрис кивнула, не столько соглашаясь, сколько приглашая его продолжать. — Это сложно, потому что далеко не все хотят к нему присоединиться. И ещё потому, что есть люди, которые хотят нам помешать. — Могу я спросить, кого ты имеешь в виду? — Инэрис твёрдо решила не тратить время на осмысление полученной информации, а просто попытаться собрать её как можно больше. — Я говорю о тех, кто, как нам с тобой казалось, давно уничтожен. Об Ордене Терс Мадо, Воинах Тьмы. Кален сделал театральную паузу, видимо, предполагая, что эта новость должна вызвать куда более сильные эмоции, чем первые его слова. — О! — только и сказала Инэрис, решив, что лучше поразиться, чем рассказывать о том, что кое с кем из другого Ордена она уже виделась, и не раз. — а чего добиваются они? — Погрузить галактику в хаос бесконечных войн. — Плохие ребята, — согласилась Инэрис. — Как я могу им помешать? На самом деле она уже знала ответ. Он было настолько прост, что не стоило и задавать вопрос. Но Инэрис тянула время. Ей нравился этот разговор. Он позволял чуть лучше разглядеть того, с кем она когда-то могла умереть бок о бок. — Не только технологиями, — легко разгадав положение вещей, ответил Кален. — Атлантида важна. Последняя усыпальница императрицы сама по себе уникальный артефакт. «Он не знает, что Аврора жива?!» — тут же пронеслось у неё в голове и сразу же следом: «Или попросту врёт?» — Мы хотели бы заключить союз с Землёй. Включить её в число охраняемых нами планет. И в особенности — союз лично с стобой. Инэрис молчала. Слишком мощный ураган чувств всколыхнули в её груди последние слова. — Союз со мной… — медленно и горько произнесла она. — Ты преувеличиваешь мою значимость, Кален. — Отнюдь. Наши аналитики оценили её со всех сторон. — Давно? — невольно сорвалось с губ, и Иса тут же прикусила язык. Кален, кажется, не понял вопрос. Он продолжал смотреть на неё так же серьёзно и спокойно, в то время как Инэрис с трудом удерживала бесполезные слова, так и рвущиеся с языка: «Почему вы пришли только сейчас?!». — Не очень, — сказал он. Помолчал и видимо считав скепсис на её лице продолжил: — Неужели тебе нравится та жизнь, которую ты здесь ведёшь? Инэрис молчала. Очень долго. А потом вдруг поняла, что есть вещи, которые бессмысленно скрывать. — Ты знаешь, что ко мне уже приходили. До тебя? Кален помолчал. По выражению лица было не разобрать что он знал, а что нет. — Приведи мне конкретные рациональные аргументы, почему я должна выбрать вас, — продолжила Иса. — Людей, предавших один мой народ и уничтоживших другой, тот, который я пыталась создать. — Ты — одна из нас? Инэрис фыркнула и взявшись за чашку остывшего кофе сделала глоток. — Не впечатляет, — призналась она. — Не обижайся, Кален. Я ценю твоё внимание. Но вам понадобится нечто большее, чтобы меня заинтересовать. И если вы хотите не создавая вооружённый конфликт достать что-то с нашего дна, то имейте в виду, из этих артефактов вы получите далеко не всё. Что будет, когда Калену станет известно о главной ценности подводного города, она пока что и представить себе не могла. — Ты рассчитываешь, что посланник Терс Мадо тебе поможет лучше нас, — спокойно предположил Фэроу. Инэрис с удивлением отметила это «Посланник». Она читала биографии обоих этих аристократов и помнила, что они росли вместе и вместе учились в академии. «Неужели он не знает, что речь идёт о его друге?» — с удивлением подумала она. — …но у него не будет шансов это сделать. Мы постараемся избежать вооружённого конфликта с правительством Земли. Хотя прямо скажем — вам нечего вам противопоставить. Но мы постараемся, — он особо подчеркнул это слово, — не создавать прецедент. Но любой из Терс Мадо, который появится здесь будет немедленно уничтожен. Секунду Инэрис ошарашено смотрела на него, пытаясь осознать сказанное. — Ты серьёзно? — спросила она. — И Дезмонд? — Любой представитель тёмного ордена, ведущий деятельность за пределами окупированной Галактионом территории подлежит немедленному уничтожению. Спокойствие в глазах Калена сменилось злым, холодным огнём. — Извини, — коротко произнесла Инэрис и поднявшись с места взялась за плащ. Дезмонда нужно было срочно предупредить. — Мне нужно идти. Как только появится время, я тебе перезвоню. — Ты не успеешь, — Кален откинулся на спинку стула и глотнул из своей чашки. Мысленно чертыхнувшись Инэрис бросилась к выходу из кафе. На ходу вырвала из кармана телефон и набрав номер Джерри распорядилась: — Вчера в мой дом проник мужчина. Мне нужно немедленно выяснить, где он сейчас. — Немедленно?! — в голосе Джери прозвучало несвойственное ей удивление. Взгляд Исы упал на циферблат городских часов, показывавших половину седьмого утра. — На это потребуется несколько часов, — уже более сосоредоточенно отозвалась та. — Мне надо сейчас! Жду твоего звонка. Инэрис нажала на сброс и бросилась в сторону подъезда. Нервно отстукивая каблуком по полу поднялась на свой этаж. Торопливо открыв дверь бросилась к ящику, где хранилось оружие и уже на ходу ещё раз набрала номер сотрудницы. — Ну! — Я же сказала, Иса! Я всё понимаю, но есть законы физики! За две минуты я не смогу! Тихонько зашипев от ярости Иса снова бросила трубку и принялась натягивать кобуру. Одевшись, звонить в третий раз она не стала, сразу направилась к выходу. Понятия не имея, где собирается его искать и замерла, не веря своему счастью. На тумбочке перед дверью лежала чёрная визитка, инкрустированная серебром.— Отец… — медленно повторил Дезмонд. — Может, пригласишь меня зайти? Дезмонд отлично видел, кто стоит перед ним. Понимал, что это не человек. Видеть настоящего облика собеседника он не мог, но это и не имело значения. Дезмонд привык считать, что каждый вправе выглядеть тем, кем хочет быть. Но он чувствовал исходившую от мужчины силу — тёмную и мощную, такую, какую он встречал всего несколько раз в жизни. Обитатели нижнего мира, того, что много веков назад пошёл на человечество войной, в основе своей были создания чистой энергии тьмы. Так же как если верить легендам, существовали и другие — те, кто был соткан из света. Дезмонд не впервые видел, как легенды оживали. То, о чём говорил этот не-человек, как ему казалось, давно отболело и было забыто. Галактион никогда не претендовал на то, чтобы называться его отцом, но он, обучивший Дезмонда всему, что тот знал, был ему в сто раз ближе родни по крови, которая когда-то отказалась от него. «Отец», — мысленно повторил он и внезапно понял, что ничего не отболело. Что он не успокоится, пока не узнает, лжёт ли этот не-человек. Пока не выяснит, что произошло тысячу лет назад, что сделало его тем, кто он есть — сиротой, бастардом в собственной семье. — Хорошо, — согласился Дезмонд без лишних слов. То, что перед ним стоит демон, значило в сложившейся ситуации меньше всего. Они проговорили почти до утра. Единственное, что понял Дезмонд абсолютно точно — этот не-человек не лжёт. — Ахмиус… — перебирал он на языке имя, настолько незнакомое и в то же время как оказалось, такое близкое. И уснул, уже в одиночестве, так и не решив для себя ничего. Проснулся Дезмонд от щелчка затвора. — Оп, — сказал он раскрывая глаза и с улыбкой продолжил: — Доброе утро, брат. Анрей стоял перед ним направив дуло бластера ему в лоб. — Чего ждёшь? Анрей молчал. И вопреки всякой логике на его лице не было особого желания убивать. — Мне надо сменить дверной замок? — Тебе надо покинуть Землю, — ответил Анрей. — Вперёд ногами? — Если будешь слишком упрям. Решив, что разбираться в ситуации из такого положения дальше будет неудобно, Дезмонд рванулся вперёд. Какую бы там спецподготовку не проходили воины светлого ордена, Анрей всегда был слабее его — и прекрасно это знал. Он не стал сопротивляться и потеряв оружие тут же метнулся в сторону, к двери, ведущей на крышу. Дезмонд мысленно выругался, легко догадавшись, что не запер её вечером. И что романтическая площадка на крыше станет главной тактической слабостью этой квартиры. Не успевая толком подумать о том, что делает, он взлетел вслед за Анреем по винтовой лестнице и выскочил на открытое пространство. Анрэй, картинно раскинув руки в стороны ласточкой полетел вниз с карниза, но у Дезмонда уже не было времени разглядеть его полёт. — О, чёрт… — пробормотал он. Шестеро в белом, взявшие его в кольцо, одновременно открыли огонь. Дезмонд инстинктивно рухнул на колени, головой понимая, что от такой атаки не заслониться руками. «Это конец?» — удивлённо спросил себя он. Конец, почему-то, не пришёл. Только прострекотала кононада энергетических выстрелов. За ней ещё одна — больше похожая на пулемётный бой. Тяжело дыша он поднял голову и огляделся по сторонам. — Хоть бы побрился, — заметила Иса, почему-то стоявшая возле него с поднятой вверх рукой. — Я исправлюсь, — пообещал Дезмонд. — На кофе зайдёшь? — Какой ты любишь? Чёрный, с карамелью, с молоком? Глядя на обнажённую загорелую спину, под которой буграми перекатывались натянутые тугие мусклы, Иса с трудом могла представить, что пять минут назад этот человек находился на грани жизни и смерти. Вопреки озвученной вслух претензии, утренняя небритость тоже его не портила. Иса с досадой подумала, что его, наверное, вообще невозможно испортить — как хороший виски. — Посмотри на меня и угадай, — предложила она. Дезмонд бросил на гостью единственный беглый взгляд и поставил турку на огонь. Он выбрал самый крепкий и горький сорт. — Мы точно правильно сделали, что не пригласили твоих людей? — В это время суток они предпочтут побыстрее закончиьт работу и отправиться по домам, — призналась девушка. Ей не было ни капли стыдно за то, что она сорвала команду в такую рань. Но и не хотелось мучить их лишний раз. — Мне стоит спросить, откуда ты взяла вертолёт? И почему ни один разряд не добрался до меня? — Мы, может быть, и не Орден Эцин, но это не значит, что мы ничего не можем. Когда Дезмонд обернулся, на бледных губах играла довольная улыбка. — Хочешь спросить, что это было? — спросил Дезмонд, аккуратно опуская на стол две чашки и разливая по ним горячий напиток. Иса вздохнула. — Хочу предупредить, что площадка на крыше — очень плохое решение с точки зрения безопасности. — Да, я об этом уже подумал, — хмыкнул Дезмонд. Отошёл к холодильнику, достал коробку с замороженным штруделем и отрезав два куска поставил блюдца рядом с кофе. Инэрис с трудом оторвала взгляд от рельефного торса, который проклятый инопланетник почему-то и не думал прикрывать футболкой. — Извини, что фастфуд. Когда день не начинается с выстрелов я обычно успеваю приготовить завтрак. — Часто это случается? — Пятьдесят на пятьдесят. — Никогда не видела, что бы ты готовил. — Ты хоть раз видела меня в комфортной среде обитания? — Эм… Видимо, нет. Я думала, тебе нравится скрываться от полиции на сломаном корвете и бродить по бездорожью в рваном плаще. — Это романтично, — согласился Дезмонд. — Но поспать на шёлковых простынях я тоже не прочь. Инэрис сделала глоток и исподлобья посмотрела на него. — Я примерно представляю, что произошло. И мне жаль, что на моей планете тебе приходится рисковать собой. — Ничего, — рассеяно ответил Дезмонд, усаживась напротив неё. Иса вдруг поняла, что взгляд его устремлён мимо неё. Быстро оглянулась, но не заметила ничего особенного — только брошенный на диване чёрный кожаный плащ. — Ну надо же, ты тоже не всегда убираешь за собой, — хмыкнула она. Дезмонд молчал. Так долго, что Иса уже подумала, что ляпнула что-то не то. — Что с тобой? — тише и серьёзнее спросила она. Наконец, Дезмонд посмотрел на неё. — Ночью кое-что произошло, — негромко произнёс он. Иса склонила голову на бок. Ёрничать расхотелось. — Что-то более важное, чем то, что видела я? — Не знаю, — признался Дезмонд. Мотнул головой и подставив руку коснулся запястьем виска, как будто пытался проверить, нету ли у него жара. Потом опять посмотрел на Ису. Он не был уверен, что она поймёт. И в то же время чувствовал, что хочет ей рассказать. Хочет знать, как она отнесётся к тому, что может узнать.
— Вчера ко мне приходил человек, — медленно произнёс он. Иса внимательно смотрела на него, и под этим излишне пристальным взглядом Дезмонду стало неуютно. Резко поднявшись на ноги он взял в руки свою чашку кофе и вместе с ней отошёл к окну. Замер, прислонившись лбом к стеклу и глядяна город и реку, раскинувшиеся далеко внизу. — Он назвался моим отцом. Ты знаешь историю с моим отцом? Инэрис нахмурилась. — Знаю, что его имя никому неизвестно, — медленно произнесла она. — Ходили разные слухи, но с политической точки зрения его личность не имела значения, Эана имела право наследовать… — Иса запнулась, внезапно встретившись глазами со взглядом Дезмонда — непривычно больным и невыспавшимся. — Полагаю, дело не в политике… — тихо закончила она. — Не только в ней, — признался Дезмонд и снова отвернулся к окну. Помолчал и продолжил: — Тот, кто пришёл ко мне, рассказал, как он встретил мою мать. У него была миссия на центральную планету системы Аркан. — Дезмонд торопливо поднял руку. — Не спрашивай. Кое-что я объясню потом. Сделал глубокий вдох и продолжал: — Он рассказал не о миссии. В основном. А о том как увидел её ночью, у реки, и как был поражён её красотой. Как они виделись… Одну ночь за другой. И как однажды ночью он счёл необходимым объяснить ей, кто он, и показать своё истинное лицо. На этом месте Дезмонд наконец повернулся к собеседнице и посмотрел в упор. — Он был демоном, Иса. Об этом ходило много слухов. Но я никогда не верил. Но мой отец действительно был уроженцем Мадеры. И он пришёл на мою планету, чтобы погрузить её в хаос вместе со всеми мирами Империи. Дезмонд хотел продолжить, хотел рассказать о том, чем всё закончилось. О том, как знав правду, пресветлая Эана Аркан запретила этому существу воявляться на землях её отца… Хотел, и не мог. Просто стоял и молча глядел на женщину, которая в это мгновение слишком сильно напоминала ему мать. Эану Дезмонд никогда не знал. Она умерла раньше, чем ему исполнилось пять. Но он видел фото и видеозаписи, слушал истории, которые рассказывал о ней дед, истории, в которых неизменно сквозили нежность и любовь. Дезмонд понял, что сейчас произойдёт. — Зря я это сказал, — тихо произнёс он. Иса на мгновение опустила взгляд, отодвинула чашку и встала из-за стола. Шагнула к нему и замерла, прислонившись плечом к стене по другую сторону окна. — Не важно, кем был твой отец, Дез, — тихо сказала она. — Неважно, кем мы рождены. Значение имеет только то, что мы сделали. — И что сделал я? Иса медленно пожала плечами. — Откровенно говоря, я не так хорошо знаю тебя, чтобы судить. — помолчала и добавила: — Но я знаю, что ты честный человек. Мне может не нравиться та борьба, которую ты ведёшь… Но я предпочла бы враждовать с тобой, чем дружить с твоим братом, который недавно так красиво отсюда ушёл. Дезмонд закрыл глаза. Он не заметил, как его рука оказалась в её руке — и только сжал тонкие длинные пальцы, сильно и бережно. Сделал глубокий вдох. — Я не знала ни отца, ни мать, — сказала вдруг Иса, но руки на убрала. И открыв глаза Дезмонд увидел, что она тоже смотрит куда-то за горизонт. — Врят ли ты когда-нибудь об этом задумывался, — негромко продолжила она. — Да и я совру, если скажу, что это много значило для меня. — Аврора заменила тебе мать? — так же тихо проговорил Дезмонд. Иса покачала головой. — Никогда. Никогда она ей не была. Она всегда была… собой. И я благодарна ей за то, что она не пыталась мне врать. Иса тоже глубоко вздохнула. Повернулась к нему и собиралась что-то сказать, когда молчаливую тишину комнаты разорвал телефонный звонок. В сердцах Иса процедила несколько нелицеприятных слов и выпустив руку Дезмонда быстро достала мобильный. Номер был незнаком и про себя она понадеялась, что это какие-нибудь телефонные мошенники, на которых можно было сорвать злость. — Алло, — холодно произнесла она. — Исанна Мур? Ледяной голос Калена, прозвучавший в трубке, заставил мышцы спины превратиться в камень. — Да, это я. — Мы можем продолжить прерванный разговор? Иса растеряно посмотрела на Дезмонда. Потом на окно. — Да, — нехотя ответила она. — Хочешь сделать это прямо сейчас? — В твоих интересах заняться этим как можно скорей. Я пришлю адрес и буду ждать тебя через полчаса. Короткие гудки не дали ей ничего сказать в ответ.
— Должна предупредить, что на свете не так уж много людей, которым я позволяю без объяснений вызывать себя куда бы то ни было, — сказала Иса, огстанавливаясь напротив мужчины в белом. Кален стоял на смотровой площадке городского парка и смотрел на вид, раскинувшийся внизу. Со спины он до боли походил на того Калена, которого Иса знала когда-то. Широко расставленные ноги, руки сцепленные за спиной — всё было так знакомо, как будто они покинули мостик Генс Ларты не тысячу лет назад, а вчера. — Последнее, чего я хотел бы — это тебя оскорбить. Кален повернулся к ней лицом и наваждение растаяло как дым. Он не постарел, но взгляд его глаз, и без того всегда отстранённых, стал холодным и пустым. Они как разбитое зеркало, не могли отразить даже чужой свет. — Тем не менее, — продолжил Кален. — Дело слишком серьёзно, чтобы его откладывать. Утром я сказал тебе, что у тебя есть шанс присоединиться к нам. — Утром ты использовал слово «союз», — хмыкнула Иса. — Любопытно видеть, как акценты поменялись за несколько часов. — Ты приняла решение, которое ставит под удар не только тебя, но и множество других людей. Которым, ты, возможно, хотела бы помочь. Иса склонила голову в бок и с демонстративным любопытством смотрела на него. — Ты вмешалась в дела, в которых ни ты, ни твоя планета не понимают и не могут поделать ничего. Я говорю о противостоянии двух орденов. — Я не должна была помогать Дезмонду, — понимающе произнесла Инэрис. — Взгляни на это с другой стороны. Убийство адепта тёмного ордена на территории, которую, похоже, некому защищать кроме меня, подставляет весь наш мир. Если бы я его допустила, мне пришлось бы отвечать перед Галактионом. — Возможно. И ты сделала выбор. Решила пойти против нас. Инэрис молчала. Ей всё ещё абсолютно не хотелось выбирать. — Кален, — произнесла она мягче. — Мы с тобой не виделись несколько сотен лет. Возможно, моя манера руководства не способствовала близкому знакомству, но неужели тебе вообще нечего мне сказать кроме сухих и формальных угроз? На мгновение в его глазах ей почудилось нечто живое и сердце дрогнуло. — Я хотел бы тебе помочь, — спокойно, но всё ещё довольно отстранённо произнёс он. — Но для этого мне, очевидно, придётся сделать выбор и отдать свою планету в ваши руки? — Инэрис отвернулась и сделала вид, что тоже сосоредоточенно разглядывает раскинувшийся внизу пейзаж. — Если бы даже я согласилась, то просто не смогу вам в этом помочь. Политической власти у меня нет. — Если бы ты согласилась вернуться в орден, власть у тебя бы была. Инэрис бросила на него быстрый взгляд. — Я правильно тебя поняла? — Да. Снова отвернулась и надолго замолкла. — Боюсь, что это не моя мечта, — наконец сказала она. — А в чём состоит твоя? — Кален шагнул к ней и протянул руку, чтобы взять за плечо и развернуть лицом к себе, но почему-то замер на полпути. Иса сама повернула голову и посмотрела на него. Она молчала, и Кален продолжал: — Неужели тебе, лучшему адмиралу империи, элитному бойцу ордена, нравится такая жизнь? Скрываться, быть никем? Подчиняться смертному, который пытается диктовать тебе свои условия? Жить на планете, где ничего не знают ни о космосе, ни об иных мирах?.. — … и питаться полуфабрикатами из ресторанов быстрой доставки, — Инэрис негромко рассмеялась. Когда она снова посмотрела на Калена, взгляд её был абсолютно спокоен. — Не знаю, Кален. Может быть, если бы ты пришёл пятьсот… Нет, хотя бы двести лет назад… А сейчас… Она замолкла исерьёзно продолжала: — Что вам нужно от колонии похороненной на морском дне? — теперь она пристально смотрела на собеседника, ни на мгновение не отводя глаз. Кален не отвечал. — Говори, — поторопила она. — Что вы хотите оттуда достать? Какие-то секреты Авроры? Что-нибудь ещё? — Ты не позволишь нам узнать её тайны, — резюмировал Кален. — Совет это предполагал. — Совет… — повторила Инэрис негромко. — Он ещё существует? Остались магистры? — Теперь это совет мастеров, — спокойно ответил Кален. — Магистров среди нас больше нет. Инэрис медленно кивнула, принимая ответ. Откладывая его на полочку, чтобы обдумать потом. — Не совсем так, как ты сказал, — произнесла она наконец. — Полагаю, у меня есть не последние основания считать, что тайны Авроры должна наследовать я. — Довольно амбициозно для человека, который утверждает, что ему не нужна власть. — Она мне и не нужна. Мне достаточно будет уверенности в том, что она не попадёт в плохие руки. На некоторое время воцарилась тишина. Кален думал — или делал вид, что думал, потому что Инэрис подозревала, что совет должен был предполагать и это и заранее заготовить ответ. — Мы готовы отдать тебе то, что принадлежало владычице, — наконец сказал он. — Но мы хотим получить то, что всегда принадлежало нам. Всё, что имеет к отношение к Ордену Звёзд и будет поднято со дна должно достаться нам. Иса медленно кивнула. — Я обдумаю твои слова, — она повернулась и двинулась прочь, но сделав всего несколько шагов обернулась и снова поглядела на него. — Кален… — окликнула она. Кален поднял на собеседницу задумчивый взгляд. — Зачем вы напали на Дезмонда? Правда надеялись его убить? Или просто хотели подставить меня? — На этот вопрос ты лучше ответишь сама.
— Откровенно говоря, со стороны твоё поведение выглядит странно, тере, — произнёс Анрей. Выждав, когда Иса отойдёт достаточно далеко, он вышел из тени и приблизился к Калену Фэроу. Неторопливо, плечом к плечу, они двинулись к спуску в зелёную зону. — Откровенно говоря, твоё тоже, тере. — На Земле хватает людей, которых мы можем использовать как посредников для управления планетой. Нам абсолютно нет нужды тратить столько времени и сил на непредсказуемую и недисциплинированную Исанну Мур. В руках которой к тому же, на данный момент, нет власти. Конечно, мы можем её её дать. Но зачем? Если бы мы не могли договоритсья с существующими правительствами — другой разговор… — Не на Исанну Мур. На Инэрис Магдаро, — поправил его Кален с толикой злости. — Полагаю, если ты хоть чуточку проработал материалы по операции, то знаешь, что ещё тысячу лет назад ей был присвоен статус «дракон». Её жизнь уже тогда приравнивалась к жизням тысяч людей. Система градации стоимости жизней, о которой достоверно знали только те немногие, кто имел доступ ко внутренним базам Ордена, была придчей во языцах и одним из главных поводов для ненависти к его адептам во времена империи. Одним из постулатов Ордена, согласно Книге Звёзд, было понимание того, что одна жизнь никогда не стоит двух. Жизнь, которая угрожает двум другим, может быть оборвана без моральных терзаний. Тысяча может быть оборвана в угоду миллиону. Но существовали исключения. Люди, чья жизнь давала жизнь многим другим, и чья жизнь стоила больше жизней других. Для таких-то и была придумана классификация, о которой Кален говорил теперь. — Классификация устарела, — сухо произнёс Анрей, явно недовольный тем, что его ткнули носом в это обстоятельство. — Она принималась когда Инэрис Магдаро служила Ордену и была приближённой Императрицы с богатыми перспективами в управлении империей. Империи больше нет и Инэрис не нужна никому, кроме себя самой. — Классификация, безусловно, устарела, — со свойственным ему спокойствием согласился Кален. — Теперь мы имеем дело с одним из последних доверенных людей Авроры. С одним из немногих, кто может знать любые её коды и пароли, её секреты и манеру мыслить. Согласен с тобой, её значения для Ордена требует переоценки. А тот факт, что ты знал о её существовании и не доложил Ордену — более чем удивителен. Анрей сверкнул глазами на спутника. Он был на голову ниже его и казался более хрупким, но выражение его лица делало его вид в разы более опасным. Впрочем, Калена, казалось, ничуть не волновало то, с каким опасным противником он имеет дело. Его взгляд оставался таким же пустым и равнодушным как полчаса назад, когда он вёл переговоры с девушкой, которую давно считал мёртвой и которую мечтал встретить все прошедшие сотни лет. — Меня также удивляет тактика твоего поведения в отношении магистра ордена Мадо, — продолжал он. — Как ты верно заметил, адепты Ордена Вселенной подлежат уничтожению во всех регионах галактики кроме тех, которые находятся под их защитой. — Твоя дальновидность не может не подсказывать тебе, Анрей, что младший магистр отличается от простого адепта. Его смерть или причинённый ему дискомфорт чреват настоящей войной. Анрей фыркнул. — Магистр Галактион никогда на такое не пойдёт. Истории о том, что он желает воцарения Хаоса, можешь оставить для повторонних. Он слишком миролюбив… и мягкотел. Впервые за время разговора Кален улыбнулся, но когда взгляд его упал на собеседника в нём была только грусть. Свои пристрастия и убеждения Кален давно уже решил держать при себе. И предупреждать Анрея о том, как он может ошибаться, Кален тоже не хотел. — Я полагаю, тобой движут не интересы ордена, а личные пристрастия, — всё же признался он. — Я то же самое полагаю о тебе. Следует ли мне составить новую петицию в Отдел Коррекции? Кален вздрогнул. Плечи его невольно напряглись, а выработанное столетиями хладнокровие дало сбой. — Нет, — когда он заговорил, ему удалось выдержать привычный холодный тон. — Можешь не сомневаться, что мои личные интересы не выйдут за пределы Ордена. А мои знания — за пределы этой миссии. Кален говорил праву. Сколько бы времени он не провёл в Ордене, но так и не научился вести подковёрной игры. Он пришёл в Орден не по своей воле, но он всегда об этом мечтал. Кален верил в то, что служить Ордену — значит служить жизни в обитаемых мирах. За сотни лет проведённые под его покровом изменилось многое. Коррекция, которой грозил ему Анрей, была бы далеко не первой. Но со временем воспоминания всегда возвращались — обломанными кусками зеркала врывались в его сны, разбитым стеклом осыпались на дно глаз. И стоило немалых усилий добиться того, чтобы об этом не узнал никто, кроме него самого. Воспоминания можно было удалить или записать. Но образ мысли перезаписать было нельзя. Снова и снова он попадал в одни и те же ловушки, и никакие психологи Ордена не могли помочь ему исправить себя. — У меня ещё есть дела, — ворвался в пелену его мыслей холодный голос Анрея. И кивнув Кален позволил ему свернуть на боковую дорожку парка. Кален почти ничего не помнил о своём детстве. Даже не знал, какая из процедур вырвала из его памяти те времена. Но Инэрис Магдаро, своего первого командира и самую красивую женщину, которую он когда-либо знал, Кален помнил достаточно хорошо. Она так и не сделала ничего, чтобы Ордену захотелось её удалять. И Анрея он тоже помнил, как помнил и то, что судьба Дезмонда Аркан не давала ему покоя никогда. «Поэтому ты хотел его убить. И поэтому не смог». Аэций никогда не требовал от него ежедневных отчётов. Если где-то в глубине Ордена работа и строилась по-другому, то точно не в их группе. Дезмонд сам планировал операции, сам решал, привлекать ли к ним своих братьев или массовые силы Ордена. Единственное ограничение — необходимость докладывать о том, что он ещё жив, по окончании первого цикла на отдалённой планете — давно превратилась в пустую формальность. Но Дезмонду порой самому хотелось связаться с Галактионом и узнать, что тот думает о происходящем. Иногда он связывался с Ричардом, иногда — с Ингой. Если бы утром он не рассказал о ночных событиях Инэрис, наверняка вечером позвонил бы одному из них. Но теперь пересказывать события прошедшей ночи по второму кругу не хотелось. И тем не менее, новостей, о которых следовало знать в Интаке, накопилось уже много. Дезмонд пытался мысленно рассортировать их по категориям и решить, как действовать дальше, когда его размышления прервал вызов по внутренней галактической связи. Положив ком на кофейный столик, Дезмонд нажал кнопку приёма и тут же увидел, как в кресло напротив садится Галактион. — Куда ты пропал? — спросил тот. Дезмонд нахмурился, подобных ограничений он не любил. — Прошло всего несколько дней. Или у тебя есть сведенья о том, что здесь опасно? Галактион покачал головой, откинулся назад, но в развороте плеч и опущеных уголках губ всё ещё сквозило напряжение. Дезмонд не помнил, когда видел его подобным в последний раз. — Ты что-нибудь нашёл? — снова первым проговорил Аэций. — Не торопись, — Дезмонд помолчал. — Я собирался тебе звонить, но не знал, с чего начать. Пожалуй самое важное всё-таки то, что здесь — агенты Ордены Звёздного Света. Губы Галактиона дрогнули, он медленно кивнул. — Начатое всё равно надо продолжать, — вопреки сказанному в его голосе Дезмонду почудилась неуверенность. — Естественно. Просто хотел предупредить тебя… Мало ли что. Он сделал глубокий вдох. — Это ещё не всё. Не все, вернее сказать. При спуске в руины мы видели субмарину, которую нам не удалось опознать. — Нам? — уточнил Галактион. — Я перешлю тебе записи автоматических наблюдений с корабля. Галактион нетерпеливо кивнул. — «Нам», — продолжал Дезмонд, — потому что посредников, с которым мне рекомендовало работать местное правительство, оказалась Инэрис Магдаро. — Так… — многозначительно протянул Галактион. — Она будет нам мешать? — А этого я не знаю, — Дезмонд развёл руками и нервная улыбка промелькнула на его губах. — Я воообще не представляю, чего она хочет. И на чьей будет стороне. — Так, — Аэций помолчал ещё. — Дезмонд, если она выступит на стороне Эцин, ты сможешь им… и ей… помешать? — Смогу ли я с ней справиться? Скорее да, чем нет. Она не в очень хорошей форме, откровенно говоря, да и серьёзной боевой техники у них тут. Смогу ли я её убить? Извини, но с вероятностью девяносто девять процентов — нет. На какое-то время воцарилась тишина. Аэций побарабанил пальцами по подлокотнику кресла. — Это рушит многие планы, — признался он. — Но всё же больше всего меня интересует, нашёл ли ты следы Авроры, или нет? Взгляд Дезмонда мгновенно стал серьёзным. Ни говоря ни слова он коротко кивнул. Выражение лица Галактиона изменилось так, что Дезмонд с трудом мог его наузнать. Резко наклонившись вперёд он спросил, почти выдохнул: — Да? — Да. — Она жива? — Как тебе сказать… — Дезмонду показалось, что если бы Галактион находился в одной комнате с ним — взял бы его сейчас за грудки, и он, решив не накалять обстановку, торопливо продолжил: — Она в криостазе, учитель. Под толщей воды. Поднять её оттуда не повредив состояние камеры будет нелегко. Понадобятся специалисты, которые смогут проследить за всеми нюансами. Аэций торопливо кивнул. — Я немедленно пришлю людей, — Дезмонду показалось, что наставник вот-вот отключит связь, и он быстро произнёс: — Аэций! У нас нет на это прав! Правительство планеты не приглашало нас к себе и абсолютно не обязательно захочет отдать нам находки! По лицу Галактиона проскользнула недовольная тень. Он убрал руку от сенсорной панели и произнёс: — Нужно его достать! Какие могут быть с этим проблемы? — Эцин! Я ведь тебе сразу сказал! И Иса… Инэрис! У которой нет особых причин нам доверять. Галактион недовольно поджал губы. — Насколько я понимаю, — продолжал тем временем Дезмонд. — Она может надавить на своё руководство. Если убедим её нам помочь, то в наших руках будут все ключи от этих дверей. Но… — Но ты, конечно, понятия не имеешь, как можно убедить помогать нам карателя Эцин. — В общем… не совсем так. Она доверяет мне. Но не доверяет тебе. Она любит Аврору, и скорее всего считает, что заполучив её ты станешь глумиться над бесчувственным телом её наставницы. На лице Аэция появилось озадаченное выражение, но уже через пару секунд оно стало таким же спокойным, как во все остальные дни. — Следовало ожидать, — с непонятной Дезмонду горечью произнёс он. — Вообще-то… Я тоже не понимаю, зачем тебе владычица, лишившаяся империи. Ты собираешься ей отомстить? — Иногда мне в голову приходит такая мысль. Теперь пришло время Дезмонда озадачено глядеть на него. Аэций потёр висок. — Пригласи её в Интаку, — после долгой паузы сказал он. — Что? — Пригласи её ко мне, — повторил Галактион. — Я мог бы прилететь сам. Но это не самый разумный вариант. К тому же… Я полагаю, было бы лучше, если бы она увидела, как всё устроено тут… у нас. Дезмонд растеряно кивнул. Расположение центральной базы Ордена Терс Мадо в обычных условиях скрывалось также, как скрывали Эцин местоположение своей Энира Тарди. И он понятия не имел, что нашло на его учителя, если он решил позволить побывать там врагу. Но чем больше Дезмонд думал об этой перспективе, тем больше ему хотелось её осуществить. И через полминуты он, ошалело улыбнувшись, произнёс: — Хорошо. Я тебе перезвоню. Не дожидаясь ответа Дезмонд нажал отбой. Затем сделал несколько глубоких вдохов, успокаивая бешено забившееся сердце. Взял в руки другой, земной телефон, и сделал другой звонок. — Привет, — прозвучал на другом конце линии растерянный и мрачный женский голос. — Привет, — отозвался Дезмонд. — Не знаю, насколько это уместно после того, как ты видела меня голым, но, может быть, сходим куда-нибудь? Несколько мучительно долгих секунд в трубке царила тишина. — Дезмонд, я ведь тебе уже ответила, — тихо сказала Иса наконец. — Ты никогда не успокоишься, да? — Ты когда-нибудь видела, чтобы я сдавался? — В общем-то, никогда…
Глава 6. Обитель Тьмы
— Почему ты так ненавидишь Галактиона? Почти не глядя друг на друга, они неторопливо двигались по городскому парку. Инэрис куталась в широкий белый плащ, силясь запахнуть его поглубже. В последнее время она часто мёрзла, хотя до последних лет всегда хорошо переносила холод. К её сожалению легко было догадаться, что это — один из признаков болезни, разорвавшей её астральное тело. Иса изо всех сил старалась не замечать подобных вторичных признаков и делать вид, что ничего происходит, но причина тому была лишь одна — сделать всё равно ничего было нельзя. Дезмонд шёл на полшага позади, так чтобы спутница оставалась в поле его зрения. Он отлично видел эти странные попытки согреться, ему хотелось подойти вплотную и обнять девушку за плечи. Уткнуться носом в пробитые ветром белые пряди её волос. Дезмонд сдерживался, потому что ничем хорошим подобная попытка не закончится. С момента спуска в подводный город они виделись уже в третий раз, и Инэрис каждый раз безоговорочно обрывала любые попытки переступить черту. Дезмонд не мог понять, что происходит. Её слова о Нолане ничего ему не олбъясняли и выглядели на его взгляд абсолютно неубедительно. Он то и дело вспоминал их прошлую встречу — тогда Иса тоже оставалась замкнутой и холодной, но её интерес был вполне очевиден. Так или иначе поразмыслив он пришёл к выводу, что пытаясь пробиться сквозь эту стену рискует потерять всё. Ему всё ещё хотелось уговорить её на полёт в Интаку, но конечно же, об этом оказалось бесполезно даже заикаться. — Я похожа на самоубийцу? — сразу же спроисла она. — Очень, — обрадовал её Дезмонд. — Хотя если честно, даже не знаю, что в твоей внешности создаёт такой образ. Попытки разговорить её и получить внятное обоснование отказу привели к ссоре, так что продолжение разговора пришлось отложить ещё на три дня. Конечно, Дезмонд не рассматривал вариант отказаться от него совсем. Второй раз удалось выяснить довольно очевидный факт: Иса не доверяла ни Ордену в целом, ни Галактиону в частности и абсолютно не хотела соваться на чужую территорию без взвода охраны. Поскольку подобного взвода у неё, очевидно, не было, она предпочитала оставаться на знакомой территории. — Если Галактион хочет со мной поговорить, пусть приезжает сам. На самом деле Дезмонд, попутно заводивший подобные разговоры с наставником, уже начинал подозревать, что Галактион действительно прилетел бы. Это было сенсационно, потому что Дезмонд не помнил, когда Аэций в последний раз вылезал из своей тайной обители, он врос в неё ногами и руками и сам стал её сердцем. Любая деятельность на отдалённых планетах интересовала его постольку поскольку и он гораздо больше времени проводил с учениками в Интаке, чем занимаясь внешней политикой. В большинстве случаев его участие в этой сфере ограничивалось стратегическим контролем и раздачей ценных указаний. Что могло заставить Галактиона сорваться с места — Дезмонд не представлял. Очевидно, это было связано с Авророй, но Дезмонд резонно опасался, что если тот попытается отомстить владычице, то его собственные отношения с Исой оборвутся едва начавшись. Он уже решил, что не стоит подпускать наставника слишком близко к этой криокамере, да и очень уж хотелось пригласить Инэрис «в гости». В том числе для того, чтобы развеять её сомнения. Дезмонд не был уверен, что это вообще возможно, но хотел попытаться. Его никогда не терзал тот факт, что большая часть галактики не разделяет его убеждений, но именно сейчас мучительно хотелось, чтобы эта женщина поняла его мотивы и перестала считать его вселенским злом. — Знаешь, вопрос какой-то… дурацкий, — сказала Инэрис, когда Дезмонд сделал третий заход на разговор. — Твой шеф приложил все усилия, чтобы разрушить империю, которая была моим домом. — Ты тогда ещё даже не родилась, — заметил Дезмонд. — Ты понятия не имеешь, как выглядела империя тогда. Инэрис бросила на спутника быстрый взгляд. — Я знаю больше, чем тебе кажется. Она помешкала, лицо её выражало сомнение: — Я тебе отвечу, если ты тоже ответишь на мой вопрос, — наконец сказала она. Дезмонд легко кивнул. — Ты первая, — попросил он. — Хорошо. Галактион Аэций предал Аврору. А я знаю, что Аврора всегда хотела счастья населению наших миров. Дезмонд не сдержался и закатил глаза. — В этом я ей верю, — упорно повторила Иса. — Она считала его опасным, а я много раз убеждалась в том, что её суждения в подобных вопросах обычно верны. Дезмонд поджал губы, но возражать не стал. — Что ты хочешь спросить? — Почему ты хотел уничтожить империю? Вопрос ни разу не застал его врасплох, но Дезмонд остановился и молча глядел на спутницу. Иса тоже остановилась и замерла теперь глядя на него. — У тебя было всё, — продолжала она. — Я видела, как жили в доме Аркан. Как можно ненавидеть мир, который столько сделал для тебя? — Я не ненавидел этот мир, — тихо сказал Дезмонд. — Я ненавидел тех, кто отнял его у меня. Он помолчал, но так и не получив ответа продолжал: — Моего деда обвинили в измене. Я знал герцога так хорошо, как никогда и никого. Он был для меня самым близким человеком в тысяче миров. Он был единственным, кто никогда не сомневался во мне. И никогда ничего не скрывал. Как твоя владычица могла заподозрить его в том, что он мог против неё восстать? Теперь настала очередь Инэрис молчать. — Твой орден лишил меня жизни, друга и любимой девушки, — продолжал Дезмонд. — Я должен был сгнить в его застенках с промытыми мозгами, также как Кален. Твой вопрос имел бы смысл, если бы у меня был выбор, жить в империи или идти против неё, но у меня его не было — с того момента, как я принёс присягу в Нефритовой Академии. Всё, что мне оставалось, это пытаться сохранить крохи свободы. И это — заслуга тех, кто по твоим убеждениям хотел блага «всем людям тысячи миров». — История не обходится без невинных жертв, — глухо произнесла Инэрис и отвела взгляд. — А кто выбирает этих жертв? И кто хочет стать одной из них? — Я бы не отказалась, — Инэрис вскинулась и упрямо посмотрела на него. — Если бы знала, что моя смерть принесёт кому-то возможность жить. Дезмонд покачал головой. — Поверь, на своей стороне ты такая одна. Снова воцарилась тишина. Потом Инэрис отвернулась и подошла к латунной ограде, нависшей над рекой. Снова посмотрела на Дезмонда и также глухо спросила. — А на твоей? Прости, но я не верю, что там есть ещё кто-то похожий на тебя. — Прежде чем судить, посмотри сама, — попросил Дезмонд и подойдя ближе остановился возле неё. — Я ведь о большем не прошу. Я даю тебе слово, что никто на землях Ордена не посмеет причинить тебя вреда. Инэрис сглотнула. Посмотрела на реку. Потом снова на него. И наконец сказала: — Хорошо. Был один вариант сделать всё быстро. Но Дезмонду он не нравился. Вариант состоял в том, чтобы воспользоваться системой «врат», которая опутывала планеты, установившие дипломатические отношения с Орденом Терс Мадо. «Врата» представляли собой лабиринт проходов, «прорытых» сквозь пространство Нижнего Плана и позволявших почти мгновенно перемещаться между двумя точками. За сотни лет, что существовала эта система, она ни разу не дала сбой и ни разу никто из пользовавшихся этими тунелями не пострадал. Однако создание новых «Врат» требовало больших затрах энергии. Получившийся проход существовал постоянно, а значит затраты были единовременны. И оправдывались, если речь шла о создании постоянной миссии на той или иной планете. Но Земля не входило в число планет, официально установивших с Орденом контакт. Дезмонд подозревал, что пребывавший в каком-то странном состоянии аффекта Галактион сейчас мог бы и дать на подобные меры добро — лишь бы быстрее увидиться с человеком, от которого зависело возвращение Авроры. Кроме того, Врата позволили бы переместить гостью в нужную точку так, чтобы она не узнала координат расположения базы. Но. Дезмонд так не хотел. Прежде всего ему не нравилось, что всё произойдёт быстро. Чем больше он думал, тем больше приходил к выводу, что хочет ещё раз увидеть Ису на своём корабле. Хочет отправиться ещё в одно путешествие вместе с ней. И даже не против по его итогам выслушить пару шпилек о том, что оказывается мог сделать всё гораздо быстрей. Иса ничего не знала о системе врат, потому как Империя не использовала ничего подобного. Этот замысел принёс в Орден Галактион и оставалось только гадать, как подобное пришло ему в голову. Орден Эцин насколько было известно Дезмонду, тоже ничего об этом не знал. Потому когда Инэрис снова ступила на борт его корабля, то только лишь огляделась по сторонам и спросила: — Куда кинуть вещи? Дезмонд кивнул, протиснулся мимо неё и открыл дверь едиственной каюты — корвет был небольшим, потому что Дезмонд высоко ставил манёвренность. Оценив расположение помещений Иса непримянула отметить и это: — Прошла тысяча лет, а твои вкусы не изменились. — Мои вкусы? — поинтересовался Дезмонд. — Модернизированный корабль конструкции Т-4 класса корвет. У меня был его чертёж. — А, — Дезмонд нервно хохотнул. — мой Чёрный Дракон. Он всегда нравился мне больше того крейсера, который потом достал Галактион. Но если честно… Это было просто первое, что я сумел раздобыть когда перебрался в окраинные миры. — Получилось ничего, — Иса бросила сумку на кровать и вернувшись в кают-кампанию пристроилась на диван. — Ты сам его собирал? — Да, — Дезмонд с улыбкой смотрел на неё. — А ты? Лицо Исы отразило недоумению. — Генс Ларту? — наконец догадалась она и сердце кольнула боль при воспоминании о тех днях, которые безвозвратно ушли и поросли быльём. — Толоько чертежи. — Но проект был твоим. Я это знал. — Люблю быстрые корабли, — рассеяная улыбка заиграла у девушки на губах и заметив, что она погрузилась в воспоминания, Дезмонд кашлянул. — Я буду подниматься на Орбиту, — сказал он. — Ты можешь отдыхать, перелёт займёт несколько дней. Иса тут же вскинулась. — Я с тобой. Дезмонд спорить не стал. Он почти не сомневался, что получит такой ответ. Вдвоём они перебрались в рубку и скрепя сердце Иса устроилась на месте второе пилита — другое, капитанское, нравилось ей куда больше. Помощь Дезмонду не требовалась, он делал то, чем занимался сотни и сотни раз. Горизонт медленно уходил вниз, и Иса широко раскрытыми глазами наблюдала, как на лобовое стекло надвигаются звёзды. Её посетило странное чувство, что всё, наконец, возвращается на свои места.Два дня в замкнутом пространстве пролетели быстрее, чем Дезмонд мог ожидать. В основном они состояли из экспериментов с синтезатором пищи, по которому Иса явно успела соскучиться за тысячу лет, игры в трёхмерные стратегическии игры — их Иса не пробовала, но подсела в первые же пять минут. Стереофильмы ей смотреть не понравилось — не хватило усидчивости добраться до конца завязки, аудиозаписи заставляли её зевать. Вопрос о том, как поступить с владычицей и кто виноват во всех несчастьях не поднимали. Не то чтобы специально старались обходить стороной, просто обнаружилось множество более безопасных и интересных тем. Иса с наслаждением и грустью вспоминала свои визиты на Аркан — их было три, но к удивлению Дезмонда, её воспоминания целиком совпадали с его. Он расспрашивал её о местах, где она успела побывать и рассказвыал о тех, где побывал сам. Среди этих воспоминаний было много историй о «потеряных» мирах, отброшенных в прошлое после распада империи. Где-то похожих на Землю, где-то совсем других. Иса сравнивала их с тем, что видела, странствуя по Земле. Но были и другие, о Нимее и Каранасе, о Селесте и её звездопадах… О том мире, про который Иса боялась сказать хоть слово на протяжении всей прошедшей тысячи лет. Теперь слова лились непрерывным потокам и она никак не могла их остановить, и, к своему удивлению, видела, что Дезмонд понимает каждое из них. Их воспоминания разлилась в деталях, но сходились в главном и то, что несколько дней назад Дезмонд сказал ей в парке, теперь виделось совсем иначе. — Ты в самом деле любил империю… — задумчиво произнесла она когда они пили кофе утром третьего дня. Дезмонд почему-то ничего не ответил и торопливо сменил тему. А через несколько часов они уже были на Интаке. Там, где приземлился корвет, тоже стояла осень, но какая-то совсем другая. Небо затягивали низкие серые тучи и на кроны сосен ложились холодные капли колючего дождя. — Не самое лучшее время для экскурсий, — признался Дезмонд. — Я с большей радостью показал тебе Цитадель весной. — Цитадель? — Иса вопросительно оглянулась на него. Дезмонд молча провёл рукой над кронами деревьев и отвернувшись Иса взгляделась в густую зелень ещё раз. Теперь она и правда видела, что тускло-серые контуры скал складываются в далеко не естественный пейзаж. — Нам туда? — спросила она. Дезмонд кивнул, и Иса направилась вперёд. Людей кругом было мало и в парке царила практически полная тишина — только дождь шелестел в кронах деревьев, да изредка с соседних алей доносились обрывки негромких разговоров. Иса мысленно сравнивала это место с тем, где провела годы обучения — с самой таинственной станцией Ордена Звёздного Света. В отличии от координат Интаки координаты Энира Тарди — Звёздной твердыни — не только не были известны никому, кроме узкого круга посвящённых, но и постоянно менялись. Обстановка станции была минималистичной, а её оснащение — полностью ориентировано на оборону. Коридоры Энира Тарди были узкими и не имели другой обшивки кроме полированного метала. Тысячу лет назад Инэрис зачаровывал этот антураж, теперь она с ужасом думала о том, чтобы оказаться снова в подобном замкнутом пространстве. Большая часть территори Интаки находилась под открытым небом. — Здесь есть города? — спросила Иса спустя четверть часа прогулки. — Не в том смысле, в котором ты имеешь в виду, — Дезмонд слегка улыбнулся явно довольный её интересом. — Оборонные комплексы располагаются под землёй. Согласись, это логично. Иса кивнула. — Соответственно там же проходят смены дееспособного м… персонала. — Здесь что, есть и недееспособные? — Иса удивлённо приподняла бровь. — По большей части здесь только они и есть. Ученики и те, кто пострадал во время миссий. Есть конечно и те, кто просто отдыхает между заданиями, но они сейчас не несут дежурств. — И руководство? — предположила Иса. — Это уже вопрос ниже пояса, — всё так же с улыбкой ответил Дезмонд. — Давно хочу спросить, не боишься ли ты приглашать меня в подобное место. Не боишься ли, что всё, что ты скажешь, будет использовано против тебя. Дезмонд остановился, и когда Иса последовала его примеру, серьёзно посмотрел ей в глаза. — Я — не боюсь, — серьёзно сказал он. — Но пока ты здесь, я отвечаю за тебя и за все те последствия, которые принесёт нам этот визит — тоже отвечаю я. Если ты решишь воспользоваться моим доверием… Виноват буду только я. Иса сглотунла и отвернулась. — И не собиралась, — негромко буркнула она. Дальше двигались в молчании. Приблизившись ко входу в здание, облицованное дымчатым обсидианом, они вошли внутрь. Иса оглядела просторный вестибюль тоже целиком оформленный в чёрно-серых тонах. Вопреки ожиданиям это место выглядело не столько мрачным, сколько монументальным. Дезмонд осторожно приобнял её за поясницу, направляя в сторону лифтов. Символы, обозначавшие, по всей видимости, этажи, к удивлению Исы сильно напоминали саус — язык, которым, как она считала, давно уже не владеет никто кроме самых древних уроженцев империи. Спрашивать об этом она не решилась, тем более, что лифт остановился и разомкнувшиеся двери открыли их взору длинный просторный коридор тоже облицованный ониксом. Между редкими дверными проёмами висели картины в особой, расплывчатой манере изображавшие горы, лес и море наподобие тех, что находились и снаружи комплекса. Только приглядевшись Иса поняла, что на одних картинах две луны, на других — три. Получалось, что они изображали разные миры. — Дез! — раздался обрадованный мужской голос, едва они ступили в коридор. Одна из дверей была открыта и обернувшись на звук Иса увидела двоих молодых людей — высокого широкоплечего блондина с короткой стрижкой и низенькую хрупкую девушку с чёрными волосами собранными в хвост. Двое тоже заметили её и брови девушки сошлись к переносице. — Эцин! — коротко выплюнула она и в этом слове был такой ураган эмоций, что в её отношении к Ордену не приходилось сомневаться. Иса мгновенно нахмурилась, приготовившись вступить в неприятный спор. Лицо блондина тоже в миг стало серьёзным и рука ощутимо потянулась туда, где могла бы быть кобура. — Вообще-то, нет, — поспешил возразить Демонд. — Вообще-то, да! — возразила девушка. — Дезмонд, что творится у тебя в голове? — Да, и что с того? — поинтересовалась Иса. Оружия у неё не было, она хорошо об этом помнила, поэтому тянуться к кобуре, выдавая своё напряжение, не стала. — Раз я здесь, полагаю, имею на это право. Блондин явно хотел что-то ответить, но не успел. Открылась ещё одна дверь и человек, которого Иса не видела тысячу лет, показался в дверном проёме. — Прекратите, — мягко сказал он. — Это ко мне. В просторном кабинете, который занимал Галактион, стоял почерневший от времени дубовый письменный стол. Перед ним — два удобных дивана такого же серо-металлического оттенка как и стены в коридоре. На первый взгляд здесь не было ничего, что позволяло бы предположить, что ты находишься на басе секретной военизированной организации. И никакой техники, которая выдала бы истинный уровень развития технологий, доступный ордену. Стенные шкафы, под стеклом которых виднелись книги и диковинки с самых разных планет. Иса отметила, что Аэций, похоже, как и Аврора предпочитает читать с бумаги. — Садитесь, — магистр махнул рукой, указвая на один из диваном. Дождался, пока Инэрис опустится на указанное место. Сам устроился напротив и посмотрел на Дезмонда, который остался стоять. — Я, пожалуй, пойду, — предложил тот. — Загляну к тебе потом. Инэрис невольно отметила в его голосе ту степень фамильярности, которую никогда не допустила бы по отношеию к любому из магистров Эцин — даже находись она в том же статусе, что и они. Ту, которая связывала их с Авророй — очень давно. Сердце кольнула боль при мысли о том, что она давно потеряла, но что теперь, как получалось, могла бы вернуть. Галактион тем временем кивнул. Дезмонд бесшумно вышел и они с магистром остались наедине. Аэций задумчиво смотрел на гостью. — Чай? Или может быть кофе? Иса пожала плечами. — Не откажусь. Галактион коснулся пальцами блестящей поверхности журнального столика. Сердцевина столешницы замерцала и ушла вниз, а когда вернулась на место, на ней уже стояли две аккуратных кофейных чашки и бутылка ликёра. Иса не стала стесняться и плеснула немного в свою чашку, она хорошо знала, что употребление алкоголя делает разговор более откровенным и в то же время ни капли не опасалась за своё самообладание. Проследив, как Аэций сделал то же самое, поднесла свою чашечку к губам. — Вкусно. — призналась она. Покатала второй глоток на языке и не дождавшись реакции со стороны Галактиона, продолжила сама: — Итак, врят ли я ошибусь предположив, что меня пригласили сюда ради этого разговора. Галактион молчал, только лёгкая улыбка мерцала на его губах. Иса задумчиво изучала выражение его лица. Галактион мог бы показаться довольно молодым, если бы не седая прядь у виска в коротко подстриженных чёрных волосах. Взгляд его оставался спокойным и мягким, и по всему создавалось впечатление, что он тоже ни капли не волнуется. Инэрис на мгновение показалось что он даже… рад? — И что вы, как и ваши конкуренты, раздумываете, как бы использовать меня и добраться до артефактов, похороненых на дне нашего океана, — разозлившись добавила она. — Я готов оставить вам все артефакты, кроме одного, — перебил её Аэций и впервые на его лице появилась тень нетерпения. — О! «Этот точно знает, что Аврора там. И жива», — резюмировала Иса про себя. — Что-то мне подсказывает, что себе вы хотите заполучить самый главный артефакт. Аэций промолчал. — Откровенно говоря, я так же мало доверяю вам, как и вы мне, — после долгой паузы сказал он. — Но рекомендация Дезмонда для меня много значит. Он считает, что мы с вами можем найти компромис. — Странный способ вести переговоры. — На самом деле честный, — пожал плечами Аэций и пригубил кофе. — Вы чувствуете ложь. Я чувствую ложь. Можем долго играть в игры пытаясь обмануть друг друга, но время работает против нас. Я не хочу, чтобы эциндобрались до колонии раньше нас. А пока мы спорем, они могут разработать план, для которого ваше согласие будет уже не нужно. — В чём вы видите выход? — Я расскажу вам правду. Насколько возможно. И надеюсь, что вы сумеете её понять.
Галактион встал и поднявшись с места взял в руки чашку с блюдцем. Подошёл к окну и остановился, глядя на панораму северного моря. Несмотря на тучи, зелень парка казалась пронзительно яркой. Свинцовые волны колыхала едва заметная издалека рябь шторма. — Что ты знаешь об истории, которая произошло между мной и твоей наставницей? — спросил он после долгого молчания. Иса вздрогнула от этого внезапного перехода на ты. От того, что он назвал Аврору не императрицей, и не владычицей. И от мягкой горечи, звучавшей в голосе человека, которого она привыкла считать главным врагом империи. — Откровенно говоря, — осторожно произнесла она. — Аврора мало что рассказывала о тех временах. Но я знаю больше, чем большинство. Инэрис помолчала, раздумывая, а потом всё-таки добавила: — Я читала ваши дневники. Если вы хотите рассказать мне про гибель первого ордена, то это не станет для меня сюрпризом. Галактион вздохнул и задумчиво посмотрел на собеседницу. — В учебниках истории сказано, что я совершил переворот чтобы свергнуть династию Магдаро и установить диктатуру собственного Ордена. Пробыв несколько лет в изгнании будущая императрица собрала силы, получила благословение Высших и сумела вернуться в столицу, чтобы раз и навсегда избавить империю от меня и моих «захватчиков». Кстати, там ещё сказано, что я был публично казнён во время проведения обряда Высшего Суда. — В ритуальном поединке. Слишком красивая легенда, чтобы быть правдой. Тем более, Аврора никогда не любила орудовать мечом. — Однако поединок всё-таки был, — Аэций посмотрел на собеседницу с мягкой насмешкой. — И да, она не умела и не любила обращаться с мечом. Научилась, пока скиталась в поисках венца. И да, я тоже этого не любил. Но мне столько лет, принцесса… Уже тогда мне приходилось уметь слишком многое из того, чего я препочёл бы никогда не знать. Иса вздрогнула, обескураженная неуместным обращением, которое не применяли к ней слишком давно. — Не надо называть меня так, — напряжённо произнесла она и только сказав, осознала истинный смысл его слов. — Вы хотите сказать… что поддались?! Галактион промолчал. Отвернулся и снова стал разглядывать океан. — Я никогда не верила в божественную силу венца, — продолжила Иса, так и не получив ответа. — Напрасно, — хмыкнул Галактион. — Венец даровали Авроре те, кто желал защитить мир от меня и таких как я. Я бы не назвал их высшими… Но это уже совсем другой разговор. Тем более, что я с большой долей уверенности могу сказать, что в Атлантиде Венца нет. Сейчас мы делим не его. Опомнившись Инэрис подобралась и продолжала: — Как вы верно сказали эта версия — для школьных учебников. Лично я всегда считала, что между вами и Авророй имело место идейное разногласие. Её методы нравятся не всем. Она использует людей. Если, к примеру, она пыталась использовать вас… Аэций внезапно запрокинул голову и сухо рассмеялся. Потом, умолкнув, снова посмотрел на Инэрис и в глазах его плескалась всё та же горечь. — Она? Меня? Инэрис замолкла на полуслове, внезапно поняв, что действительно не понимает в этой истории абсолютно ничего. — Да, я тешу себя надеждой, что правил бы совсем не так, как она. Но как ты думаешь, почему тогда, убедившись в том, что я опасен, она не унчтожила меня? Мгновение Иса молчала. — Аврора не любит необратимых поступков, — осторожно сказала она то, в чём всегда была уверена, но в чём внезапно усомнилась сейчас. — Она с самого начала предполагала, что ваши знания могут снова понадобиться империи. — Может быть, и так, — Галактион отвернулся и помолчал. — Она ненавидела меня, — продолжил он. — Но ненавидела не за то, что я отнял у неё власть. Она ненавидела меня за предательство, и была права. Её месть была жестокой и заставила пострадать не только меня. И я никогда не прощу ей того, что произошло. — Вы же понимаете, что я не отдам вам её бессознательное тело, чтобы вы могли отомстить. — Почему? — с любопытством спросил Галактион, снова оборачиваясь к ней. — Разве тебя она не использовала? Разве ты не хочешь навсегда освободиться от её власти? Инэрис промолчала и он продолжал, уже целиком повернувшись к ней. — Разве она с её методами вызывала преданность хоть у кого-нибудь? Инэрис на мгновение отвела взгляд и глядя в чашку кофе произнесла. — Я, наверное, не такая как все. Помолчала и снова подняла на Галактиона взгляд. — Боюсь, вам не понять мои чувства к ней. Впрочем, я бы на вашем месте и не рассчитывала использовать их против меня. — Ошибаешься, — резко отставив чашку галактион наклонился над столом, опираясь на него руками, так что его лицо оказалось совсем близко от лица Инэрис. — Я понимаю тебя. Понимаю как никто. Я ненавижу её за всё, что она сделала со мной. И всё равно… — он замолк. Инэрис видела, как пронёсся по его горлу кадык. Она молчала. Внезапно отчётливо поняв то, что он так и не сказал. И поверив ему. — Почему вы предали её? — тихо спросила она. — Потому что я считал, что так будет лучше для всех, — устало произнёс Галактион. Прикрыл глаза и опустился на диван. Иса задумчиво покрутила в руках чашку. — Мне надо всё обдумать, — сказала она наконец. — Я не рассчитывал на быстрый ответ. Иса уже собиралась уходить. Она встала и повернулась лицом к двери, когда хрипловатый голос Галактиона её остановил. — Ты знаешь, что с тобой происходит? — спросил он. Иса резко развернулась и увидела, что открыв глаза он смотрит сквозь неё. — Знаю, — тихо сказала она. — Увы, но это тоже не сюрприз. — Дезмонд… — Я бы попросила вас ему не говорить. Галактион медленно кивнул. — Возможно, я смог бы помочь, — всё-таки сказал он. — Не уверена. Но в любом случае, в нашем торге это не аргумент. Развернувшись она окончательно вышла за дверь.
Оказавшись в коридоре, Иса на некоторое время остановилась, раздумывая, в какую сторону направиться и где может ждать её Дезмонд. Оставаться на Интаке или нет она не знала, как не знала и того, были ли у него какие-то планы на этот вылет кроме её встречи с Галактионом. Раздумывая об этом она прошла несколько шагов в направлении лифта и остановилась, услышав напряжённые голоса где-то за углом. — О чём ты думаешь, Дезмонд? — спрашивал мужской. — Ты притащил сюда адепта Ордена Света! Ты понимаешь, что стоит ей покинуть планету, как она рассвестит наши координаты всем своим знакомым. — Давай ты не будешь делать выводы относительно того, в чём не разбираешься? — предложил голос Дезмонда в ответ. — Ричард, я уже сказал тебе, что беру это на себя. Я привёл её и я буду за неё отвечать. — Отвечать будут все! — вмешался третий голос, женский. — Какая к Тёмному будет разница, кто виноват, когда нас атакуют? — Инга! — прозвучавший в ответ голос Дезмонда был непривычно холоден. — Я понимаю твою ненависть. У меня тоже хватает причин ненавидеть Эцин. Но Иса уже сотни лет не имеет к ним никакого отношения. — Она-то кажется другого мнения, — хмыкнул тот, кого звали Ричард. — Потому что ты ищешь повод с ней поссориться! — огненный нрав Дезмонда явно давал о себе знать, и дело довольно быстро приближалось к взрыву. — Насколько я её знаю, если какие-то отношения можно испортить, она обычно это делает. Так что если ты незадумаешься о дипломатичности… — То что? — поинтересовался собеседник. — Если она причинит мне вред, разве это не докажет, что ты не должен был ей доверять? — Ричард, если ты не начнёшь мне доверять, вред тебе причиню я! Кашлянув, Иса шагнула вперёд. Спор мгновенно смолк и две пары глаз враждебно уставились на неё. Теперь, когда появилось время рассмотреть обитателей Интаки получше, Иса отметила, что оба они одеты в чёрные майки и чёрные брюки — сродни тем, которые так любил Дезмонд. Одежда Галактиона, оставшегося позади, смотрелась более респектабельно — он носил чёрную рубашку с острыми отворотами. Но было ещё кое-что, что заметила Иса только теперь: у всех четверых на пальцах были массивные перстни, настолько крупные, что трудно было представить их стандартной частью снаряжения межпланетных агентов. Во всех четырёх перстнях было что-то общее, хотя и оправы и камни в них заметно различались. — Не хочется прерывать вашу душевную беседу, — заметила Инэрис, разглядывая перстень со змеёй на тонком пальце хрупкой девушки, — но если это всё, зачем ты меня сюда привёл, Дезмонд, то не согласишься ли доставить меня домой? На мгновение лицо Дезмонда отразило растеряность. — Я хотел показать тебе здесь… всё. — Не думаю, что мне будут здесь рады, — Иса посмотрела на Дезмонда. Потом бросила демонстративный короткий взгляд на его друга, и снова — Дезмонду в глаза. — Пожалуйста, отведи меня к кораблю. Дезмонд мешкал и не дождавшись ответа Иса молча развернулась и пошла к лифту. На месте этих людей она вообще не выпустила бы незванного гостя со своей базы, потому продвигаясь вперёд постаралась восстановаить в памяти всё, что успела узнать об этом месте. Где стоят корабли она не знала, кроме того одного, принадлежащего Дезмонда. «И он ничем не хуже прочих», — отметила она про себя. — «К тому же, наверняка получится угадать пароль». Уже у самого лифта на локть девушки легла твёрдая рука и сильные пальцы сжали предплечье почти до боли. — Иса! Подожди! — жёстко окликнул её Дезмонд. Инэрис обернулась и устало поглядела на него. — Чего ждать? — спросила она. — Пока твои приятели убедят твоего шефа, что меня вообще нельзя выпускать? — Это невозможно, — спокойно произнёс Дезмонд. — Галактион ничего не предпримет против тебя, ты ему нужна. — Какое утешение, — заметила она, но всё же остановилась и повернулась к собеседнику лицом. — Ты хотел показать мне рай, Дез. Я оценила. Но как мы оба видим, этот «рай» не для меня. Всё сейчас слишком сложно, чтобы я тратила время на попытки понять, хорошо ли здесь у вас. У меня хватает своих проблем. И я вижу, что моё присутствие здесь создаёт проблемы тебе. Дезмонд вхдохнул. — Ричард и Инга — действительно очень близкие мои друзья. Когда-нибудь я о них тебе расскажу. Но что бы они не думали, моя жизнь принадлежит только мне. И я решаю, кто будет в ней присутствовать, а кто нет. Инэрис промолчала. Не столько потому, что не знала, как ответить, сколько потому, что в груди снова полыхнула и затеплилась, медленно разрастаясь, боль. Вспышка оказалась такой внезапной и сильной, что Иса привалилась к стене. Дезмонд мгновенно отметил, как посерело её лицо и поспешил перехватить так, чтобы не позволить упасть. — Ты действительно сильно устала, — тихо произнёс он. — Наверное, это перелёт. Пожалуйста, пойдём со мной. Я покажу тебе гостевые комнаты и ты отдохнёшь. А завтра решишь, хочешь ты довериться мне, или нет.
Отдыхать, на самом деле, не получалось. С этим у Исы вообще всегда были проблемы. Ей было проще нестись куда-нибудь, предпринимая активные действия и импровизируя на ходу, чем сидеть в тишине и случать тиканье часов. В аппартаментах, которые выделил ей Дезмонд, часы тикали. Старинные, точно пришлись бы по вкусу Авроре. И эти звуки разом напоминали ей о близости смерти и о той, что томится в подводной усыпальнице. Могла ли Аврора знала, как преодолеть её болезнь? Врят ли. Но всё же это был шанс. И логика подсказывала, что его нужно использовать также, как и все другие. Нужно бороться и искать способы выбраться, не подпуская к себе чувство безысходности. Беда заключалась в том, что Инэрис действительно слишком устала. Ей не хотелось ни бороться, ни начинать новые безнадёжные поиски. Даже тот факт, что её чаянья начинали сбываться, вызывал только горькую усмешку. Сотни лет она мечтала вернуться в космос, сотни лет надеялась, что однажды «они» придут и вспомнят о ней. Теперь, когда она действительно понадобилась всем и сразу, ей уже не хотелось ничего. Сделав глубокий вдох Иса заставила себя отогнать в сторону болезненые мысли и чтобы не чувствовать ограниченности замкнутого пространства, давившего на неё сейчас также, как тиканье часов, направилась к выходу на балкон. У самой двери остановилась, краем глаза заметив стоявший в стенной нише синтезатор пищи. Нажала кнопку, соответствующую самому крепкому кофе и получив в руки чашку вышла за окно. Несколько мгновений она стояла, осматривая укрытый вечерним туманом лес. Глубоко вдохнула свежий воздух, по которому успела соскучиться за несколько десятилетий в городе. Подумала что в те далёкие времена, когда она так мечтала о служении Ордену, ей бы и в голову не пришло переживать о подобных мелочах. Время изменило её — и его никак нельзя было повернуть вспять. Вместе с ароматом прохладных сумерек ноздрей коснулся терпкий густой запах кофе… и что-то ещё. Инстинктивно Иса повернула голову и невольно улыбнулась. Дезмонд, стоявший на соседнем балконе, отсалютовал ей бокалом с бренди. Опомнившись, Инэрис снова вернула на лицо серьёзное выражение. — Ты слишком много пьёшь! — крикнула она. — Найди мне занятие получше, — с улыбкой отозвался Дезмонд. Иса отвернулась и закусила губу. Близость этого мужчины дейстововала на неё странно с самого начала, но с течением времени эта странность всё усиливалась. К примеру совсем недавно она была абсолютно уверенна, что носа не высунет из своих комнат до самого отлёта, а теперь почему-то перспектива совместной прогулки показалась ей неожиданно приятно. Кивнув собственным нелогичным мыслям, она одним большим глотком осушила чашку кофе. Посмотрела на Дезмонда и кивнула в сторону балконных дверей. — Пошли. Вернувшись в комнату она быстро сбросила с себя лёгкие льняные брюки, в которых ходила по комнате, натянула джинсы. Подумав, добавила к ним просторный белый свитер. И выскочила в коридор. Дезмонд уже стоял напротив привалившись плечом к стене. Ждал. Иса оглядела его со всех сторон и никаких изменений во внешном виде не нашла. Зато испытала острое и почти нестерпимое желание шагнуть навстречу и поцеловать. «Вот ещё!» — мысленно отругала она себя и отвернувшись двинулась в ту сторону, в которой, с её точки зрения, находился лифт. Дезмонд поймал её за руку на полпути и первым нажал кнопку. Для того, чтобы добраться до берега, не понадобился ни флаер, ни звездолёт. Всего несколько минут спуска по лесной аллее. Всё это время Дезмонд молчал, лишь изредко поглядывал на неё толи с беспокойством, толи с любопытством, толи попросту ожидая реакции на место, куда её привёз. Только у берега он наконец спросил: — Что сказал тебе Галактион? Иса покачала головой. — Думаю, если он захочет тебе рассказать, то сделает это сам. — Интересно. Значит, вы говорили о нём. Иса не стала отвечать. — Но он тебя убедил? — спросил Дезмонд ещё через некоторое время. Они шли по берегу, и Иса старательно не смотрела на спутника. Она наблюдала, как медленными гипнотизирующими движениями волны накатывают на камни. — Не уверена, — после долгой паузы, наконец произнесла она и остновилась, облокотившись о невысокий парапет, отделявший их от самой кромки. — Давай поговорим о чём-нибудь ещё? — Хорошо, — согласился Дезмонд неожиданно легко. Всё это время он держал её за руку, и как ни старалась, Иса чувствовала его невозможно близко. Теперь он выпустил пальцы девушки, взял её за плечи и развернул её лицом к себе. — Что произошло с тобой в коридоре? — Чёрт! — Иса закатила глаза. — Так, а более приятных тем для разговора у нас нет? — Эта мне кажется более важной. — А может, обсудим, какого это, лежать в гробу на дне моря? — С удовольствием, но потом. Иса вздохнула и высвободившись из его рук отвернулась. — А это хреново, Дезмонд. Тогда, у Фаэны, меня спасла только крипокапсула. Когда я выбралась из неё… Иса запнулась, внезапно ясно вспомнив те месяцы. Свою слабость, полную беспомощность… И провалы в памяти, которые не позволили ей разобраться в ситуации и привели на службу к Готфриду. Память тогда возвращалась ужасно медленно, на полное восстановление потребовались десятилетия. Подумав об этом она вдруг сообразила, что и с Авророй может быть так же. А в этом случае таким людям как Дезмонд и Галактион лучше об этом не знать. — Твоё восстановление прошло не очень хорошо? — к её неудовольствию догадался Дезмонд. Иса тихонько зарычала. — Возможно, моя капсула повредилась от времени. Похоже, что я провела в ней десятки лет. Уже сказав эту фразу, она забеспокоилась о том, что Дезмонд может перенести названные обстоятельства и на капсулу Авроры, но тому, похоже, было всё равно. — Это имеет отношение к тому, что происходит с тобой сейчас? — Какой же ты упрямый! — не выдержала Иса. — Я же тебе ясно дала понять, что не хочу об этом говорить! — Не более, чем ты, — заметил Дезмонд. — Я беспокоюсь о тебе и не хочу, чтобы ты умерла у меня на руках. — Значит так. Если хочешь показать мне парк, давай будем гулять в тишине. Если хочешь меня допрашивать — давай возвращаться на базу. — Хорошо, — поколебавшись, согласился Дезмонд. Снова взял её за руку и повёл дальше по дорожке, убегающей вперёд. Свежий воздух подействовал на Ису странно. Про себя она назвала это «кислородным отравлением». За окнами уже наступила глубокая ночь, а девушка всё ворочалась с боку на бок, сна не было ни в одном глазу. Когда тучи расступились и небо осветила большая желтовато-белая луна, Инэрис села и сделала глубокий вдох. Всё шло к тому, что сон лучше было заменить медитацией, но в последнее время это получалось у неё далеко не всегда. Концентрация силы давала непредсказуемый результат и через раз заканчивалась очередным приступом. Иса всё же решила попробовать, потому что просто лежать в темноте было утомительно. Отбросив в сторону одеяло уселась по турецки, сложила руки на коленях и сделала глубокий вдох. В одно мгновение ей показалось, что она падает в темноту. Это слабо походило на тот эффект, который её учили достигать в Ордене. Потоки огненной лавы стремительно приближались, красные горы смыкались кольцом со всех сторон. Потом на мгновение ей показалось, что она видит иссечённое шрамами лицо. Иса резко выдохнула, усилием воли вырываясь из непонятного транса, и тут же, громко застонав, скрючилась на кровати. Приступ был долгим и мощным, как никогда. Когда боль в груди стала утихать, лицо её промокло от пота и Иса с трудом верила, что сможем встать. Она сползла с кровати и добралась до ванной. Умылась. Накинула на плечи безразмерный белый халат, который нашла на вешалке и вышла в коридор. Дезмонд открыл дверь раньше, чем она успела коснуться её костяшками пальцем. — Привет… — растеряно произнесла девушка. — Ты… не спал? Дезмонд молча отступил в сторону, пропуская её внутрь. Пронаблюдал, как Иса медленно приближается к дивану — плечи её были опущены а похода казалась непривычно неуверенно. Не глядя закрыл день за спиной и спросил: — С тобой всё хорошо? Иса уселась на диван и молча подтянула колени к груди. На него она не смотрела. — Налить тебе выпить? — так и не дождавшись ответа спросил Дезмонд и сам направился к шкафу, где хранил алкоголь. Коллекция у него была большой, и здесь стояли бутылки почти со всех планет, которые он когда-либо посещал. Два низких бокала звякнули о стол и коричневая жидкость полилась в стекло. Один Дезмонд вложил Исе в ладонь, другой пригубил сам. Девушка сделала большой глоток. На крепость она не отреагировала никак. Только отставила стакан на кофейный столик и спокойно произнесла: — Ты знаешь, что такое каната таихи? Дезмонд знал. Одна из немногих болезней, которая могла послушить причиной естественной смерти Древнего. Искажение энергетических потоков, которое становилось результатом несоразмерного, несвоевременного и негрмаотного исползования силы. Нехорошее подозрение зародилось у него в душе. Увидев выражение его лица, Иса хрипло рассмеялась. — Ну так вот. Кажется, у меня она. В комнате повисла тишина. Дезмонд смотрел на собеседницу, пытаясь осознать. — Насколько тебе «кажется»? — спросил он наконец он. — Процентов на сто. Дезмонд осторожно опустил стакан на полку, почувствовав, что ещё мгновение и попросту раздавит его в пальцах. Шагнул к Инэрис и резко взяв её за плечи поставил на ноги. — И ты говоришь мне, что тебе нужно время?! — почти прорычал он. Инэрис спокойно глядела ему в глаза. — Это не лечится, Дезмонд, — она едва заметно улыбнулась. — Так что. Время это то, что я сейчас ценю больше всего. Дезмонд заставил себя разжать пальцы и сделал глубокий вдох. — У нас хорошие врачи. Иса качнула головой. Улыбка продолжала слабо мерцать у неё на губах, но в глазах стояла грусть. — Галактион наверняка знает, как тебе помочь. — Может быть, и так, — призналась она. — Но его помощь мне не нужна, Дезмонд. Я не хочу, чтобы остаток моей жизни принадлежал ему. Так же, как принадлежит твоя.
Глава 7. Шопен
Так, в полной тишине, прошло две недели. Дезмонд приходил каждый вечер — они разговаривали, и разговоры неизбежно возвращали их в прошлое, которое оба успели порядком забыть. О настоящем — о том, что беспокоило Дезмонда больше всего, заговаривать было бесполезно, Иса тут же меняла тему. Они вспоминали места и события, которые вряд ли мог бы вспомнить кто-то ещё, и смеялись сквозь слёзы, понимая, что время это уже никогда не вернётся. — Почему мы никогда не встречались? — спросила Инэрис как-то, когда они привычно сидели на балконе, глядя на горные кряжи, отрезавшие небо от земли. Дезмонд пожал плечами. — Я не любил политику, — сказал он. — Я тоже, — Инэрис пожала плечами. — Мне не особенно-то приходилось выбирать. Дезмонд помешкал, прежде чем решиться поднять самый болезненный вопрос. — Когда это с тобой произошло? — Что? — Иса искоса посмотрела на него, но Дезмонд был уверен, что она поняла. — Каната таихи, — произнёс он по слогам. — Эта чёртва болезнь. С чего она началась? Инэрис расхохоталась. Запрокинула голову назад, открывая взгляду Дезмонда бледное горло. Она почти никогда не собиралась волосы, но сегодня зачем-то подвязала их шёлковой лентой у самого затылка. Свободные пряди всё равно падали на лицо и сейчас сидевшая в кресле напротив в майке и простых домашних штанах Иса казалась куда более юной, чем в пиджаке и джинсах в городской среде. А ещё Дезмонд неустанно удивлялся её непосредственности — казалось, для воспитанницы императрицы не существует ни этикета, ни застенчивости. Она почти всегда ела, сидя на диване и подтянув под себя колени. Могла встретить Дезмонда в одном только полотенце, обёрнутом вокруг груди, или ни с того ни с сего опустить голову Дезмонду на плечо. В такие секунды Дезмонд терялся. Такая лёгкость в отношениях была ему чужда. Он не помнил никого, кто бы вёл себя так беспечно рядом с ним — сначала, ещё в детстве, его сторонились. Никто, кроме Каллена, вообще не пытался вступить с ним в контакт. Потом, в юности, окружающие хорошо запомнили, что бывает с теми, кто подходит к нему слишком близко, и тоже не хотели рисковать. Между ним и людьми выросла стена, которую и сам он раньше не замечал. Только теперь он понял, что она в самом деле существует — и что все те сотни лет, когда ему казалось, что он находится в кругу друзей, он не пытался сломать эту стену. Он верил Аэцию, Ричарду, Инге и другим. Верил им и любил, но всё равно оставался замкнутым и отстранённым даже с ними. Инэрис явно не волновала его стена — так же как не взволновали слова Дезмонда о тьме, живущей внутри него. Это было странно и непривычно, но Дезмонд с удивлением понимал, что именно это и было нужно ему во все те прошедшие годы, что он провёл вместе со всеми, но на самом деле — в одиночестве. — Ты не ответила на мой вопрос, — напомнил он, прерывая затянувшееся молчание, когда понял, что они с Инэрис уже несколько минут смотрят друг на друга в полной тишине. — Это было очень давно, Дез, — серьёзно и спокойно ответила она. Как будто они обсуждали пробки на улице, а не чью-то смерть. Помолчала и добавила: — откровенно говоря, я бы не хотела рассказывать тебе, кто в этом виноват. Дезмонд вскинул бровь и настойчиво глядел на неё. — Ну хорошо, — Иса вздохнула. — У меня есть несколько версий. Например, что первые разрывы появились, когда эцин вырезали моих учеников, а я пыталась их остановить. Ну, или когда я перебила ораву лжебогов, по чьей вине погибла эта проклятая Атландита. Или… не знаю. Была ещё пара случаев, когда я явно не слишком хорошо рассчитывала силы… Где-то… с периодичностью… в пару сотен лет. — И ты делаешь это сейчас? — перебил Дезмонд её. Теперь уже Иса подняла бровь. — Что? — Расходуешь силы, так, как будто всё хорошо. — Вообще, я стараюсь этого избегать. Мне больше нравятся меч и пистолет. Инэрис повела плечами и сделала глоток из бокала, который держала в руках. Она сидела, как обычно, подтянув под себя одну ногу, в одних только просторных льняных штанах, которые сам Дезмонд использовал для тренировок, и казалась расслабленной, как тряпичная кукла — до тех пор, пока не услышала последний вопрос: — Что будет, если ты используешь ментальные силы? Инэрис хмыкнула. — Скажем так, мне станет не очень хорошо. Но я, к слову, предпочла бы это не обсуждать. Ни здесь. Ни с тобой. — Я хочу тебе помочь. — Ты не можешь, Дез, — Иса устала посмотрела на него. — Никто не может и никогда не мог. Несмотря на все технологии империи каната таихи неизлечима. — Я не верю, что ты можешь сдаться так легко. — Ну, никогда не сдаваться — твой конёк… — Иса помолчала. Она старательно смотрела на туман под балконом, на горы, на море — только не на него. — Но это другой случай. Не трать время зря. Дезмонд отвернулся и тоже поглядел на море. Солнца не было и над осенним океаном нависали свинцово серые тучи. — На самом деле, однажды я сдался, — тихо сказал он. Иса промолчала. Только искоса поглядела на него. И Дезмонд не стал продолжать. — Понимаешь, — задумчиво произнесла она после долгой паузы. — Меня учили не питать ложных надежд. Нужно уметь признать неизбежность и исходить из того расклада, который имеешь на руках. — Ты слишком часто совершала невозможное, чтобы так говорить. Иса пожала плечами и снова покосилась на него. — Я была молода… и глупа? Дезмонд промолчал, не зная, что ещё сказать. Они уже не в первый раз начинали этот разговор и итог всегда был один. Он даже просил Ингу тайну понаблюдать за Исой, но та не смогла сказать ему ничего хорошего — только то, что Инэрис, скорее всего, права. Просить Галактиона он не решался, но чувствовал, ещё немного и попытается уговорить и его. — Что ты собираешься делать дальше? — наконец спросил он. — Когда вернусь… домой? — Инэрис сама удивилась тому, что использовала это слово, говоря о Земле. Ну другого дома у неё определённо не было и быть не могло. — Всё просто. Я должна выслушать обе стороны. — Обе… стороны? — напряжённо переспросил Дезмонд. — Ты же понял, о чём я. Думаю бесполезно скрывать, что эцин уговаривают меня на сотрудничество также, как ты. Я не то чтобы хотела делат такой выбор… Но раз уж союз, который заключит Земля, зависит от меня, то я абсолютно точно должна выслушать и тех, и других. — Ты считаешь, тебе есть о чём с ними говорить? — Я тебе напомню, — холодно отозвалась Иса. — Что я присягала Ордену на верность. — И хочешь сказать, что никогда об этом не жалела? Инэрис промолчала, и Дезмонд тут же воспользовался случаем, чтобы продолжить: — Я тебе напомню, что они предали Империю. О каких ещё присягах может идти речь? — Ну, вообще-то, они владычице в верности не клялись. Снова над балконом повисло тягостное молчание. Воздух стал таким густым, что казалось, можно резать ножом. — Кто твоё контактное лицо? — Тебе не всё равно? Иса повертел в пальцах бокал. — Это серьёзный вопрос, Дезмонд. С кем бы я не стала его обсуждать — собираюсь выслушать все условия. Так что извини. Ты очень вовремя вспомнил о грустном, но мне действительно скоро надо улетать. Дезмонд буравил её взглядом ещё несколько секунд. Потом резко отставил чашку и встал. — Скажу, чтобы завтра заправили корабль. Иса не сочла нужным ему отвечать. А Дезмонд не сказав больше не слово прошёл в балконную дверь. Иса ещё какое-то время сидела и молча смотрела на океан. Той ночью он плохо спал. В те недолгие минуты, когда ему удавалось погрузиться в дрёму, ему виделась Империя и те счастливые дни, которые он провёл вдвоём с Луаной. Просыпался он злым, не понимая, почему снова вспоминает о той, кто не посещала его мыслей уже давно. Встал он засветло, сделал кофе и, выйдя на балкон, сел за столик с чашкой в руках. Инэрис сидела на соседнем балконе — она качнула в руках такой же точно чашкой, отдавая ему салют — это тоже была часть ритуала. Они не приходили друг к другу в комнаты по утрам, предпочитая начинать день в одиночестве, но всегда сигналили друг другу вот так. Дезмонд отвернулся, чтобы не видеть её. От того, что образ Луаны ещё стоял перед его внутренним взором, когда Инэрис была так близко, ему самому становилось тошно. Впрочем, за всё прошедшее время Инэрис так и не дала повода думать, что между ними может быть что-то большее, чем дружба. Напротив, если задуматься, многие её действия выглядели подчёркнуто доверительными, будто сама она не испытывала к Дезмонду ни малейшего влечения. Дезмонд скрипнул зубами. Он начинал понимать, к чему ему привиделась Луана. Там, на планете, где не было связи, всё начиналось чем-то похожим — случайные встречи, столкновения взглядом, перемолвки и лёгкие намёки, понятные им двоим. Опущенные глаза и взгляды из-под ресниц. Чем дальше, тем больше доверия ощущал Дезмонд, пока, наконец, не понял, что готов попробовать всё по новой. Он вернулся на кухню и, вылив в раковину остатки кофе, принялся оттирать чашку от чёрных разводов — настолько тщательно, что та едва не треснула в его руках. Он не хотел пережить то утро с Луаной ещё раз. И не хотел пережить ту ночь, когда Луана отказалась с ним уйти. Впрочем, первое вряд ли ему грозило — Инэрис уже его отпустила. Инэрис уже выбрала Нолана и собственную размеренную жизнь. И значит, конец был предречён. Когда из комнаты раздался сигнал вызова, Дезмонд, ещё погружённый в свои мысли, попросту швырнул чашку в раковину и пошёл отвечать. — Да, — рявкнул он и замер, увидев на экране лицо, которое мерещилось ему во сне всю ночь. — Луана? Луана медленно кивнула. Дезмонд не знал, что сказать. Сидел и просто смотрел на неё — неожиданно красивую, с волосами, аккуратно уложенными по плечам и украшенными вкраплениями синих полупрозрачных камней — наверное, сапфиров. Луана всегда любила сапфиры… — Дезмонд… Я тебя разбудила? Дезмонд медленно качнул головой. — Хорошо, — Луана вздохнула с ощутимым облегчением. — Я боялась… Боялась, что ты не захочешь говорить. Дезмонд молчал. Он в самом деле не хотел. И всё же лицо Луаны действовало на него чарующе, и просто нажать «отбой» он не мог никак. — Продолжай, — сказал он наконец и обнаружил, что голос его охрип. — Я… — Луана облизнула губы. — Я понимаю, что не имею права просить. Я понимаю, насколько виновата перед тобой, но… — она прикрыла на секунду глаза, а потом открыла и постаралась поймать взгляд Дезмонда. — Видишь ли, в Ордене всё очень сложно. Я не могу сказать всего… — Не можешь? — Дезмонд понял, что начинает злиться. — Не могу по видеосвязи, Дез. Именно об этом я и хочу поговорить. Нам… Мне нужна твоя помощь. Но если ты поможешь нам — я расскажу тебе всё, что знаю об Ордене. Если ты поможешь нам. Дезмонд нахмурился. — Ты меня уговариваешь или пытаешься подкупить? Луана снова прикрыла глаза. — Пожалуйста, — произнесла она с нажимом. — Мне просто нужно, чтобы ты прилетел вот сюда. Подожди, я передам координаты. И клянусь, здесь я всё тебе расскажу. По экрану побежали строчки цифр, и Дезмонд машинально нажал «сохранить». — Ты прилетишь? — спросила Луана, закончив передачу. — Не знаю. Может быть. Дезмонд отключил связь и выдохнул. Сердце билось как бешеное. Он достал инфокристалл и покатал его в ладонях. Потом вышел в коридор, переобулся и, не одеваясь, как был, в футболке и джинсах, вышел в коридор. Аэция он нашёл в библиотеке — тот питал слабость к любым материальным носителям текста и изображений, и потому, несмотря ни на что, с каждым годом библиотека при комплексе росла и росла. Сейчас он стоял между полок, изучая какой-то каталог. Дезмонд упал в ближайшее кресло и коротко пересказал то, что услышал утром. Аэций аккуратно сложил каталог и вернул его на место. Затем повернулся к Дезмонду и внимательно посмотрел на него. — И что ты будешь делать? — Не знаю. Я за этим и пришёл к тебе — чтобы спросить. Аэций прислонился спиной к одной из полок и скрестил руки на груди. — Дезмонд… Ты не сделаешь так, как я скажу. — Почему? Я пришёл узнать, нужен нам такой перебежчик или нет. — Перебежчик… нам не нужен. Если бы она в самом деле хотела присоединиться к нам, это был бы другой разговор. Но ей просто нужна помощь. От тебя. И Терс Мадо тут не при чём. Дезмонд хотел возразить, но Аэций перебил его. — Более того. Тебя тоже не интересует сейчас Орден — ни их, ни наш. Ты хочешь туда полететь, ведь так? Дезмонд молчал какое-то время, а затем отвернулся и сказал: — Да. Аэций вздохнул. — Это может быть ловушка. — Нет, — Дезмонд качнул головой. — Луана… Она может быть слаба, но она не такая. Она бы не предала меня. — Если ты не вернёшься через неделю, я пошлю поисковую группу тебе вслед. Дезмонд кивнул и встал. — Спасибо, — сказал он. Легко улыбнулся и тронул Аэция за плечо. — Ещё кое-что. — Да? — Это касается Инэрис. Аэций прокашлялся. — Не слишком много у тебя пристрастий, а, ученик? — Дело ведь не в ней… — Ну да. Дело в Ордене и жизнях невинных — как всегда. — Галл! — Молчу. Что ты хочешь от меня? — Я говорил с ней… Мне кажется, она готова обеспечить нам переговорную зону и контакт с теми, кто сможет говорить от лица Земли. Она не обещает, что решение будет принято в нашу пользу, тем более, что Эцин уже там. Но всё же… Аэций стиснул зубы. Менять решения не хотелось. И ещё меньше хотелось, чтобы Аврора оказалась среди врагов. — Ладно, — сказал он сухо. — Я распоряжусь, чтобы было начато строительство базы. Но вести это дело будешь ты сам, ты понял, Дез? — Да, — Дезмонд коротко кивнул и сильнее стиснул его плечо. — Спасибо. Ещё раз. Аэций накрыл его руку своей и кивнул. *** Путь до планеты, которую назвала Луана, занял четыре часа — Дезмонд посмотрел на часы и подумал, что успеет ещё вернуться и провести вечер с Инэрис — так, как это было всегда. Аэций был прав. Он хотел полететь. Вернее, не так — он должен был. Чтобы увидеть Луану, объясниться с ней и закрыть эту страницу навсегда. Вышло, однако, немного иначе. Едва войдя в поле притяжения планеты, Дезмонд услышал голос искусственного спутника, требовавший назваться. Дезмонд передал свои позывные. Какое-то время в эфире царила тишина. Затем раздался скрежещущий голос пограничника: — Проходите. Вопреки словам Дезмонду показалось, что двери не открылись перед ним, а со скрипом закрылись за его спиной. Стоял холодный ноябрь. Снега ещё не было, но ледяной ветер рвал полы его плаща, забираясь внутрь и заставляя зябко ежиться. Луана ждала его в условленном месте — на небольшой площади одного из крупных городов, рядом с фонтаном, изображавшим Эрнея и его возлюбленную, изогнувшуюся под порывами ветра и несущуюся навстречу ему. Дезмонд вздрогнул, когда узнал сюжет, о котором когда-то давно рассказывала ему Луана. Он замер на секунду, почти физически ощутив, как что-то мешает ему двигаться вперёд, а затем Луана обернулась — всё такая же прекрасная, нежная и хрупкая, как и тысячу лет назад — и Дезмонд понял, что ноги сами несут его вперёд. Он остановился в паре метров, продолжая наблюдать, как Луана прячет в складках плаща тонкие руки и смотрит, смотрит на него… Так пронзительно, что хочется отвернуться, будто хочет впитать в себя его образ навсегда. Этот взгляд зачаровывал Дезмонда, пронизывал насквозь, причиняя колкую боль в груди, и в то же время, на краешке сознания, там, где он ещё способен был мыслить здраво — пугал. — Я пришёл, — сказал он, продолжая смотреть в синие, как бездна ночного неба, глаза. — Да… — губы Луаны дёрнулись, и если бы на его месте был кто-то другой, Дезмонд подумал бы, что он испытывает неловкость, но Луана не испытывала неловкости никогда. «Почти никогда», — поправил он себя, и в сердце тут же проснулась злость. — Что ты хотела? — спросил он резко, куда резче, чем собирался, и устыдился, потому что так можно было говорить с кем угодно — только не с Луаной. Слишком хрупкой и нежной она была. Луана отвела глаза. — Дезмонд, у меня большие проблемы. Мне нужна помощь. — Я понял. И ты предлагаешь сделку, так? Луана какое-то время молчала, глядя на что-то вдалеке, у самого уровня земли. Потом невпопад произнесла: — Дезмонд, я хочу, чтобы ты меня простил. — Что? — Не перебивай. Я знаю, что натворила. Я знаю… Знаю, что должна была… Нет, не должна, это не то слово. Но я знаю, что причинила тебе боль. И поверь, я расплачиваюсь за это всю свою жизнь. — Луана… — Дезмонд почувствовал, как испаряется злость. Он хотел было протянуть руку и коснуться плеча Луаны, но та выставила перед собой ладонь, останавливая его. А в следующий миг Дезмонд услышал грохот десятка выстрелов, затем ощутил боль, пронзившую, казалось, всё тело насквозь. Он ударил наугад, услышал, как хрустнула чья-то челюсть, и ударил ещё, и ещё, и ещё. Он ещё слышал разочарованные крики где-то сзади и слева, но туман стремительно застилал сознание и, ударив в последний раз, он рухнул в темноту, лишь в последнюю секунду краешком взгляда зацепив фигуру в белоснежной форме Ордена Звёздного Света, со светлыми волосами, развевающимися на ветру и услышал — а может быть, это был уже сон — последние слова: — Хорошо, Луана. Я знал, что ты не подведёшь. Дезмонд очнулся, когда в лицо ему ударил поток ледяной воды. Тут же понял, что руки его скованы и вывернуты наверх так, что вот-вот должны выскочить из суставов. Вокруг стоял полумрак, только тусклые лампы, развешанные вдоль стен, слегка разгоняли темноту. Дезмонд негромко ругнулся и дёрнулся, проверяя, прочно ли держатся цепи. Они оказались достаточно прочными. И тут же рядом раздался голос, который он меньше всего хотел услышать сейчас: — Доброе утро, брат. Дезмонд попытался ответить, но закашлялся. Анрэй спокойно ждал, когда приступ пройдёт, и только когда Дезмонд сдался и, преодолевая гордость, прошептал: «Воды», — подошёл к нему ближе и приподнял за подбородок лицо. — Знаешь, Дезмонд, я всегда мечтал, чтобы ты меня вежливо попросил. Лицо Дезмонда исказила злость. Он рванулся, силясь вырваться из кандалов, но лишь хрипло вскрикнул, когда стальные браслеты сильнее впились в его кожу. Анрэй отступил на шаг, любуясь представшей перед ним картиной. Дезмонд был почти обнажён. По мускулистой груди тут и там струилась кровь — следы транквилизаторов. Пришлось дать двойной залп, как будто били по быку. Он усмехнулся. Все те годы, что Дезмонд тенью существовал рядом, в его семье — в разуме Луаны в их общей памяти, Анрэй мечтал о том, что увидит его таким, как сейчас — беспомощным и полуживым. — Что происходит? — выдохнул Дезмонд, наконец собравшись с силами и найдя в себе способность говорить. — О. Это очень интересный вопрос. Но я не думаю, что ты заслужил получить на него ответ. Дезмонд молча сверлил Анрэя злым взглядом, явно не желая в третий раз попасть впросак. — Так мы ни к чему не придём, — сказал Анрэй наконец и кивнул стоявшему поодаль подручному. Секунда — и под рёбра Дезмонду врезался обжигающий металл. Он заорал от неожиданной боли, так что эхо разбежалось по стенам, а затем замолк и стиснул зубы. Палач убрал орудие — раскалённый металлический прут, но боль продолжала пульсировать в обожжённой плоти. И всё же Дезмонд прошипел, не размыкая зубов: — Что тебе надо? Брат… — последнее слово он выплюнул, так что даже Анрэй поморщился, ощутив неприкрытое оскорбление в этих звуках. — Твоя сговорчивость. Для начала. Дезмонд молчал. Глубоко дышал, силясь успокоить боль. Он не собирался отвечать на вопросы, поставленные так. Чего бы ни хотел Анрэй, он не собирался ему это давать. — Чувствую, надо повторить, — произнёс Анрэй задумчиво. Он кивнул палачу, а потом снова повернулся к Дезмонду. — Я зайду, когда у тебя появится настроение говорить, — произнёс он и направился к двери. *** Анрэй вышел из затхлого подвала и невольно приложил руки к лицу, стирая холодный пот. Сердце билось непривычно быстро, так что щёки начинали гореть. Он глубоко вдохнул, успокаивая расшалившиеся нервы — прерываться на медитацию не хотелось, и он решил, что справится так. Анрэй убрал руки, поднял голову и окинул взглядом узкий коридор, привыкая к солнечному свету. Ему нравилось здесь, на Верине — планете, казалось, застрявшей в далёком прошлом. Один из немногих миров, где ещё помнили прежних героев и продолжали поклоняться старым богам. Город здесь, конечно, был поменьше, чем города Империи, но в нём было куда больше жизни, чем в мегаполисах, в которые превращались освоенные Эцин миры. Здесь оставалась зелень, и большой, средний от центра округ состоял только из особняков, окружённых аллеями и парками. Парки были ухоженными, выпестованными сотнями лет стрижки. Деревья в них обладали формой причудливых животных и геометрических фигур, а особняки имели высокие стрельчатые окна, позволявшие целыми днями смотреть на зелень. После веков, проведённых в тисках космических станций, поначалу Анрэй терялся здесь. Ему, как сотруднику отдела коррекции, не часто приходилось покидать штаб. И если в первые годы своей службы Анрэй просто недолюбливал Энира Тарди, то с течением времени цитадель превратилась в его персональный ад. И тем не менее он не мог просто так отмести всё, чем жил все прошедшие века. Свои цели, свои амбиции и надежды. Променять всё, что было смыслом его жизни до сих пор, на зелёные насаждения и свежий воздух. Он пригладил волосы, пропитавшиеся потом после душной темницы, бросил последний взгляд на силуэты деревьев за окнами, залитые солнечным светом, и открыл другую дверь, ведущую в бальный зал. Луана сидела тут же, за фортепиано, и наигрывала что-то на изящных клавишах из слоновой кости. Она играла почти всё время, когда была свободна от дел — и когда поблизости находился инструмент. Анрэй прислушался и узнал мелодию, позаимствованную с далёкой планеты, где им то и дело приходилось бывать. Анрэй знал уже все мелодии Луаны наизусть и мог бы, пожалуй, сыграть их сам, если бы чувствовал в себе хоть малейшую способность к искусству. — Шопен, — произнёс он шёпотом. — О чём ты мечтаешь, Луана? Пальцы Луаны дрогнули, и мелодия оборвалась глухим стоном клавиш. Она вжала голову в плечи и, бросив короткий взгляд через плечо, снова уставилась на инструмент. Луана боялась играть при нём. Она могла играть при чужих, незнакомых людях, и Анрэй прекрасно помнил это — всегда играла Дезмонду в те далёкие времена, когда ещё была его невестой. Анрэю она не играла никогда. Мелодия всегда смолкала, стоило Луане понять, что супруг находится в комнате, и Анрэю оставалось только гадать, в самом ли деле она не знает, что Анрэй давно уже изучил малейшие детали её мелодий, или просто не допускает и мысли о том, что подобное может быть. Наступила тишина — холодная и пустая. Она повисла в воздухе так же, как бывало между ними всегда. Они до сих пор не могли находиться наедине, вдвоём. Не хватало слов, и все темы исчезали вдруг, хотя вот уже сотни лет они жили одной жизнью на двоих. Иногда — а может и часто — Анрэй спрашивал себя, чего он не смог Луане дать? Лучшие апартаменты, лучшие дома, лучшая еда и любые драгоценности, которые только можно было отыскать на освоенных мирах — всё было к её услугам в любой момент, стоило только пожелать. В Ордене косо смотрели на эту слабость, и Анрэю приходилось скрывать её изо всех сил — а тех, кто не верил в чистоту его помыслов, списывать по категории ненадёжных, благо это было в его ведении. Сотни людей прошли через его руки — виновных и невиновных. Они приходили к нему с мыслями, засорёнными сомнением и отсутствием веры. Кого-то приводили силой, и тогда работать было неприятно — но Анрэй привык и давно перестал испытывать к ним что-нибудь. Другие приходили сами — как Каллен. И с этими было легко, потому что им он мог помочь. Прогнать сомнения и страхи, сделать их чистыми и сильными — и, конечно, благодарными лично ему. Сотни людей изменились в его кабинетах, будто глиняные статуэтки были расколоты и вылеплены с нуля. И только одна оставалась неизменной, потому что её Анрэй не нашёл бы в себе силы заставить — а сама Луана до сих пор не готова была даже просто заговорить с ним. Полторы тысячи лет. Анрэй хрипло вздохнул. Если бы он знал, что не изменится ничего… И тут же стиснул зубы, преодолевая накатившую злость. — Ты говорила с поставщиком? — спросил он куда жёстче, чем хотел. — Конечно, — голос Луаны был как всегда тих и глух. — Тебе нужно от меня что-то ещё? — Нет. — Тогда разреши, я пойду? Короткий кивок, который Луана не может видеть, но понимает без слов. Она встаёт и уходит, а Анрэй остаётся один. Нет. Вдвоём — наедине с подкатившей злостью. *** Дезмонд потерял счёт времени и боли. Кулаки, казалось, свело судорогой — с такой силой он вонзал в них ногти. Ему казалось, что круговорот этой боли, перемежавшийся холодом от текущей по щекам воды, которую он то и дело пытался поймать языком, но никак не мог, будет бесконечным, когда двери открылись, и на пороге снова появился Анрэй. Он остановился напротив Дезмонда, сложив руки за спиной, и два разъяренных взгляда скрестились. Оба ждали, что другой начнёт первым. Наконец Анрэй заговорил: — Я бы подождал, пока ты созреешь, чтобы принять эту информацию, но времени у меня не так уж много. Так что я всё же скажу. Он помедлил, ожидая реакции, но, так и не дождавшись её, продолжил. — У нас есть два варианта развития событий, Дезмонд. Вариант первый. Ты говоришь мне, как попасть в Интаку, и я отпускаю тебя. Дезмонд хрипло расхохотался. — Ты в самом деле веришь, что я бы на это пошёл? — Вариант второй, — продолжил Анрэй, не обращая внимания на его выходку. — Решив, что ты на это не пойдёшь, я забираю тебя в Энира Тарди и передаю в руки Ордена. Я сам провожу тебе коррекцию, и ты всё равно говоришь нам, где Интака. — Второй вариант исключает первый. Тебе нет резона меня отпускать. И снова Анрэй не обратил внимания на его слова. — В любом случае, до тех пор, пока ты не сделаешь выбор, тебя будут пытать. Это всё. Анрэй кивнул палачу и, развернувшись, снова направился к двери. Он вздрогнул, когда услышал из-за спины пронзительный крик — не от жалости, а от того, что ощутил горячую волну, пробежавшую по венам и на несколько секунд вытеснившую его собственную боль. *** Луана снова играла. Анрэй остановился, замер неподвижно, опасаясь спугнуть невесомое видение. Тонкие полупрозрачные руки скользили над клавишами, складывая звуки, похожие на капель, в переливы, резонировавшие с болью внутри него. Анрэй никогда не мог понять, помогала эта музыка ему или делала ещё больней. Она была как наркотик — ненадолго затмевала всё, чтобы потом осознание реальности накрыло с головой. Когда звуки смолкали, Анрэй чувствовал себя рыбой, выброшенной на берег. Воздух казался сухим и наждаком скрёб гортань. Музыка стихла, и в голове воцарилась пустота. Анрэй мотнул головой, отгоняя её прочь, и произнёс тихо, стараясь не испугать: — Луана… Луана вздрогнула и заледенела. — Я не стану с ним говорить, — сказала она, не дожидаясь, когда просьба — или приказ, прозвучит вслух. Почти физически она ощущала холод, исходивший из-за спины — оттуда, где стоял Анрэй. — Я сделал всё, как ты просила. Разве тебе этого мало, супруга? Луана могла бы прочитать мысли Анрэя в эту секунду, хотя и не была наделена подобным даром. Она могла прочитать мысли Анрэя почти всегда — так просты и выхолощено очевидны они были. Для кого-то в Ордене, быть может, Анрэй и был опасен. Он любил разыгрывать страшные жестокие спектакли, включавшие в себя множество людей и множество ходов. Мало кто мог угадать, что кроется за теми или иными его словами, — но Луана знала это всегда, даже без слов. Для неё Анрэй был предсказуем, как искусственный разум, способный лишь рассчитывать числа, но не творить. И сейчас, когда Анрэй потребовал от неё того, чего Луана боялась всегда — собственноручно привести Дезмонда к нему — несложно было догадаться, чего он захочет теперь. Дезмонд совсем не изменился за все прошедшие века. Луане было бы легче, если бы он стал сухим, как Анрэй, или озлобленным, как говорили о нём в дни казни. Именно поэтому Луана не выдержала и снова поддалась той силе, которая влекла её к Дезмонду. Именно поэтому не смогла затем скрыть (проведённую ночь) от Анрэя и невольно выдала не только себя, но и Дезмонда. Но именно поэтому Дезмонд никогда бы не стал отвечать на вопросы Анрэя — Луана не знала, как может не понимать это Анрэй. Он слишком привык, видимо, к тому, что любой ломался вего кабинетах. Но Дезмонд был не любой. В этом не было логики и не было смысла, но Луана видела это слишком хорошо ещё тогда, много лет назад, когда Дезмонд отказался предать уже мёртвого деда. Дезмонд скорее умрёт, чем пойдёт на уступки, и единственное оружие, которое могло бы помочь Анрэю его сломать, это она сама — Луана. Конечно, теперь Анрэй снова пришёл к ней. — Ты хочешь, чтобы твой сын поплатился за твоё упрямство? Луана стиснула зубы. И этого она тоже ждала. Но этим словам было трудно противостоять. Её учили, что она, жена, всю свою жизнь должна отдать на благо семьи. Мужа — того, кто станет её жизнью. И сына — которого теперь у неё пытались отобрать. — Тебе следовало думать об этом, когда ты заключал свою последнюю сделку, — попыталась возразить она, но голос дрогнул, выдавая её с головой. — Не важно, кто виновен, Луана. Делай то, что зависит от тебя. Так говорят Эцин. — Я не Эцин! — голос её звоном отразился от сводов зала, и всё же Луана уже знала, что сдастся. Сам этот голос был как последний — предсмертный — крик. В два шага Анрэй приблизился к ней, и Луана почувствовала его руки на своих плечах — она не могла бы назвать их ни тёплыми, ни холодными. И всё же они были единственным теплом, которое было доступно ей. — Луана. Никто не может помочь мне, кроме тебя. Луане снова захотелось кричать — но у неё уже не было сил. Она обмякла в этих руках, твёрдых, несмотря на своё изящество, и совсем тихо прошептала: — Да… Луана ступала медленно, едва касаясь ступнями в мягких туфлях каменного пола, но Дезмонд всё равно не мог не услышать её шагов в царившей тишине. Он зажмурился, не желая смотреть на ту, кто идёт к нему — о том, что это именно Луана, Дезмонд догадался почти сразу. Только она могла открыть дверь так робко, осторожно, будто опасаясь спугнуть сидевшую на руке птицу. Вот уже почти сутки, как Дезмонда не навещал никто — ушёл палач, и Анрэй больше не заходил, чтобы задать свои бессмысленные вопросы. У Дезмонда охрипло горло смеяться в ответ, потому что сказать он ничего не мог, как бы не хотел прекратить этот Ад. Анрэй хотел слишком много. Куда больше, чем Дезмонд мог хотя бы обсуждать. Куда больше, чем он мог дать в обмен на свою жизнь. Анрэй хотел его дом — последний и единственный дом. И жизни тех, кто обитал в нём. Чего хотела Луана, Дезмонд не знал. По правде сказать, он и не хотел знать или видеть, или говорить. Всё, чего он мог желать — это остаться в тишине, наедине с благословенной темнотой. — Дезмонд… — шёпот, но голос скребёт по ушам будто наждак по содранной коже. Дезмонд стиснул зубы, чтобы не отвечать и ещё ниже опустил лицо, силясь скрыться за темнотой. Луана не должна видеть его таким. Никто не должен, и уж точно не должна Луана. Нежные женские пальцы скользнули по его щеке, коснулись подбородка и мягко приподняли вверх. Теперь нельзя не смотреть в глаза. Теперь это глупо и выглядит трусостью, а страха Луане тоже видеть нельзя. Дезмонд открыл глаза. Тёмно синие озёра зрачков совсем рядом и Луана всё такая же. Её матовая кожа чуть светится в темноте как контур луны, а ресницы трепещут, делая её похожей на бабочку. Чёрную бабочку, ядовитую как оса. Дезмонд стиснул зубы. — Ты. — Да, Дезмонд, я. Я хочу тебе помочь. Дезмонд молча смотрит на неё. Слова слишком хороши, чтобы быть правдой, но если не пытаться, не победить никогда. — Открой замок. Дезмонд слабо дёргает руками, пытаясь показать, о чём речь и цепи звенят, а края кандалов до боли врезаются в разодранную кожу запястий. Луана отводит глаза. — Не могу. Хочется кричать. Хочется рваться из оков изо всей силы. Хочется ударить и уже плевать, что это — Луана. Но нету сил и нету даже слов. И голос охрип, так что не выдавить даже смешок. — Дезмонд, скажи ему всё. Не мучай себя и… меня. Вот теперь усмешку не сдержать никак. Пусть от неё и больно растрескавшимся губам. — Тебе? Помочь тебе, Луана? — Я… — Луана закусывает губу. Так чувственно, что можно залюбоваться. И он всё также не смотрит в глаза. — Я не хотела тебе вреда, Дезмонд. Но я принадлежу ему. Таков мой долг. — Долг… — голос срывается на хрип, и он всё же рвётся, силясь сорваться с крюка. — Убирайся. Убирайся, Луана! Рука исчезает, и вместе с ней исчезает Луана. Тихо тает в темноте как виденье, как мираж, навестивший в пустыне умирающего от жажды. А затем по другую сторону двери настоящая Луана почти падает спиной на стену. Опускает веки, силясь прогнать видение, поселившееся в мозгу — изодранные в кровь запястья, покрытая свежими ранами грудь и чёрные волосы, слипшиеся от пота, упавшие на лоб. — Ну что? Голос Анрэя холоден, как всегда. — Он подумает, — тихо говорит Луана. — Не убивай его, Анрэй. Ему нужно время. — У него есть сутки. Большего нет даже у меня самого. *** Когда Дезмонд не пришёл в первый раз, Инэрис стало неуютно. Она невыносимо остро ощутила, что находится сейчас в десятках, а может и сотнях световых лет от привычных мест. Что она заперта здесь и что в округе нет никого, кого бы она здесь интересовала. Обычно подобные чувства скрашивались наличием у пояса клинка или пистолета, и ей всегда было легче от того, что она могла погладить металлическую рукоять и ощутить, что она не одна. Сейчас оружия не было. Ноги уже слушались, но пока ещё с трудом. И никакой уверенности в том, что в случае необходимости она сможет покинуть это место и вернуться на Землю, она тоже не ощущала. Первый вечер Инэрис промаялась, пытаясь разрешить дилемму о причинах отсутствия Дезмонда, но всё же убедила себя в том, что тот попросту обиделся и пообещала себе, что наутро наведается к нему, чтобы извиниться. В сущности, реакции Дезмонда на логичные пояснения своих планов она не понимала. За всё время жизни на Земле у неё накопилось много вопросов к Ордену. Но тем более она не собиралась объявлять ему войну не разобравшись во всём. Прежде чем принять любое необратимое решение, нужно было прояснить все нюансы ситуации до конца. Дезмонд, похоже, считал иначе, и это не могло не удивлять, потому что до сих пор они неплохо понимали друг друга. Инэрис какое-то время мерила комнату шагами из конца в конец, затем прошла на кухню, поколдовала немного над синтезатором, замешивая себе чай с ромашкой и липой и, выпив одну за другой четыре чашки улеглась спать. Спала она, впрочем, плохо. Инэрис давно перестала обращать внимание на шестое чувство, которое на Земле шалило как компас в Бермудском треугольнике, но теперь обнаружила, что привыкла ощущать присутствие Дезмонда за стеной. Сейчас же она не ощущала ничего. Инэрис всё же дотерпела до утра, но, когда выбралась на балкон с привычной чашкой кофе и обнаружила, что Дезмонд не салютует ей с соседнего балкона, не выдержала и, бросив кофе остывать на столе, вышла в коридор. Прошла к соседним апартаментам и постучалась в дверь. Никто не открыл, но дверь оказалась не заперта и, установив, что внутри никого нет, Инэрис принялась осматриваться. Это было немного некрасиво с точки зрения условной этики, но Инэрис знала, как проводить обыск так, чтобы не оставить следов, и потому останавливаться не стала. Нигде, впрочем, не было следов ни отсутствия Дезмонда, ни его ночёвки. И каким бы аккуратным не был тот — а Инэрис сильно сомневалась, что Дезмонд может быть намного аккуратнее её самой — провести ночь, не тронув ни одной складки на простынях, он вряд ли мог. И всё же Инэрис решила, что тревогу бить рано. Она вернулась к себе и стала ждать, но день тянулся невыносимо долго, и когда время едва перевалило заполдень, она почувствовала, что должна что-то сделать. Инэрис вернулась в комнаты Дезмонда и осмотрела их ещё раз. Так ничего и не добившись она отправилась в парк. Здесь было безлюдно. Погода стояла солнечная, но не жаркая. С моря дул лёгкий ветерок, приносивший запахи хвои и морской пены и, если бы не досадное недоразумение, связанное с исчезновением Дезмонда, Инэрис решила бы, что оказалась в раю. Пробродив по сосновому лесу несколько часов, она вернулась в апартаменты и, взявшись за коммуникатор, набрала: «Дезмонд, я не знаю, что опять произошло. Последнее, что я хотела — это обидеть тебя». Инэрис нажала «отправить» и выключила устройство. Вечером Дезмонд так и не зашёл, и всю ночь Инэрис снова не могла уснуть. А наутро решила выяснить, какого чёрта происходит во что бы то ни стало. Она снова двинулась к дверям Дезмонда, вошла без стука и остановилась, разглядывая пустую комнату. Потом ещё раз прошла по всем комнатам, но сомнений быть не могло — Дезмонд дома снова не ночевал. Инэрис села на диван и, достав из кармана коммуникатор, набрала: «Я не то, чтобы настаиваю, но, учитывая, что я здесь из-за тебя, ты мог бы сказать, что улетаешь». Нажала «отправить». Подумала и добавила ещё одно сообщение: «Дезмонд, я не требую, чтобы ты говорил мне, где ты. Но я волнуюсь. Просто позвони. Или напиши». Она убрала коммуникатор. Представила, как проведёт ещё один день в одиночестве и перебралась в компьютерное кресло. Едва она коснулась пальцем сенсорного поля, как на экране возникло окошко видеосвязи и Инэрис присвистнула, стараясь не обращать внимания на пронзившую сердце внезапную боль. «Луана». Звонок был зафиксирован три дня назад, и с тех пор у Дезмонда не нашлось даже времени, чтобы свернуть окно. Видимо, та сообщила ему что-то по-настоящему важное. И… Дезмонд улетел. Инэрис щёлкнула выключателем монитора, от нахлынувшей злости забыв даже о том, что аппаратура принадлежит не ей. Встала, сделала ещё один круг по комнате и вышла в коридор. Она не знала здесь никого. Разве что Аэция, с которым вовсе не горела желанием говорить. И потому Инэрис сделала то единственное, что смогла придумать, прошла к следующей двери и постучала. За дверью послышался смех и грохот, а через секунду на пороге показался высокий широкоплечий блондин, с висевшей у него на шее… — Келли. Инэрис опешила не секунду от разительного несоответствия ожиданий и действительности, а потом, оттолкнув блондина в сторону, вошла внутрь. — Ты кто? — спросила она. — Прошу прощения? — улыбка незнакомца могла бы выглядеть милой, если бы не раздражала до такой степени своей искренностью. — Я спросила, кто ты такой? — Это ты притащилась ко мне в шесть утра, так что, мне кажется… — А ты спишь с моей помощницей. Келли, кто он такой? — Это Ричард! — ответила Келли радостно и, когда тот попытался сбросить её с плеч, увернулась и осталась на месте. — Ричард, все уже знают! Ричард покраснел. Инэрис уронила лицо на ладонь и стояла так секунду неподвижно. Потом снова посмотрела на Ричарда и проговорила: — Слушай, мне плевать. Если честно и на то, с кем ты спишь, и на то, кто ты такой. Но кажется, ты раговаривал с Дезмондом обо мне, когда я только прилетела сюда. Он сказал, что ты его хороший друг, это так? — Да. И что с того? — Где он? Ричард молчал. — Чёрт бы тебя побрал, его не было дома три дня, и, если ты мне сейчас же не скажешь где он, я с тебя шкуру спущу! — взорвалась она наконец. Ричард попятился назад и чуть не сбил с ног Келли. Остановился, поднял руки в защитном жесте и произнёс: — Ладно. Уговорила. Он улетел. Инэрис наградила его взглядом, который был куда красноречивее любых слов. — На Верину. К своей… другу. Послушай, если она друг, то кто ты? И почему я вообще должен тебе что-то говорить? — Где я могу взять корабль? — Нигде! Это тебе не служба проката! Ещё раз спрашиваю, кто ты такая? Инэрис шагнула к окну и, распахнув его одним ловким движением, высунулась немного наружу. — Если ты сейчас же не ответишь на мой вопрос, весь корпус сейчас узнает, с кем ты спишь. Мне показалось, ты не горишь желанием… — Ладно, убедила! Чего ты хочешь, не могу понять? — Ты отвезёшь меня на Верину. Или дашь мне корабль. Мне всё равно. У тебя десять минут, чтобы одеться и отвести меня в док. *** Инэрис сдула со лба непослушную прядь пропотевших волос. В этом мире для неё было слишком жарко. И даже фонтаны на площадях, до боли напоминавшие Империю, не спасали от этой жары. Отчаявшись открыть кодовый замок, завязанный на сложной системе проверок ДНК и элементарных чисел, она отошла на полметра назад. Огляделась по сторонам. За поворотом шуршали воздушными подушками какие-то местные аэромобили, но в переулке было пусто. Достав из-за пояса бластер, конфискованный у Ричарда, Инэрис прицелилась и трижды пальнула по пульту управления. Панель заискрилась. Последний выстрел пришелся в самое сердце хитросплетения проводов и микросхем. Дверь, шипя, поехала в сторону и замерла на полпути. Образовавшейся щели было достаточно, чтобы пролезть внутрь, оставив сумку с инструментами на улице. Скрипнув зубами, она отбросила сумку в сторону и принялась протискиваться внутрь. В прихожей, как она условно окрестила помещение, куда вёл чёрный ход, было ещё более душно, чем на улице, так что Инэрис, не выдержав, расстегнула верхнюю пуговицу блузки и, передёрнув затвор, двинулась по коридору. Ричард ждал снаружи. План не понравился ему с самого начала, но чьё-то мнение Инэрис спрашивать не собиралась — ей нужен был пилот, а не консультант. Преодолев длинный коридор, Инэрис открыла преграждавшую его дверь и обнаружила, что оказалась в просторной комнате с белыми стенами, декорированными под мрамор. Здесь царила прохлада, но дух переводить было рано. Она свернула в дверь в левой стене. В этой комнате, как и в предыдущей, не было никого. Комнату за комнатой обходила Инэрис, не убирая пальца с курка. Наконец она оказалась в просторной бальной зале, в центре которой стоял белоснежный рояль. Музыку она услышала ещё из-за поворота — она была медленной и тягучей, будто музыкант с трудом перебирал пальцами клавиши. Теперь, когда Инэрис пересекла порог, она увидела и девушку в струящемся платье из зелёного шёлка, сидевшую за инструментом. Голова её низко склонилась над роялем, и сама она приникла к инструменту всем телом, будто готовилась уснуть. Инэрис в два шага преодолела разделявшее их расстояние и, приставив пистолет к затылку девушки, щёлкнула курком. Та замерла и с мгновение сидела неподвижно, а потом тихо спросила: — Ты выстрелишь? Инэрис молчала. — Ты не выстрелишь… — произнесла Луана тихо и устало, с отчаянием, голос которого Инэрис знала слишком хорошо. — Где Дезмонд? — спросила Инэрис. Луана закрыла глаза. — Стреляй. Инэрис скрипнула зубами и, отведя пистолет, пустила пулю в сводчатое окно. Стекло всхлипнуло и со звоном раскололось на тысячу осколков, а Инэрис отвернулась и направилась к следующей двери. Запертую дверь в последнем из необследованных коридоров Инэрис выбила ногой — надоели коды и замки. В комнате царил полумрак. Потребовалось несколько секунд, чтобы Инэрис смогла узнать фигуру в белоснежной мантии, стоявшую к ней спиной — через плечо Инэрис увидела, что в руках Анрэй держит раскалённые щипцы. Инэрис двигалась бесшумно и молниеносно. Одним движением приблизившись к Анрэю, выкрутила ему локоть, так что инструмент глухо стукнул об пол. Другой рукой она крепко зажала горло Эцин. Анрэй разинул рот, пытаясь заглотить побольше воздуха, но Инэрис не обратила на это внимания. — Я тебя не люблю, — прошипела она, приблизив губы к изящному уху своей жертвы, — ты у меня в печёнках сидишь. Меня просто тошнит от твоих кривляний и интриг. Но я тебя прощу. Я сейчас отпущу тебя, и ты со всех ног двинешься к выходу. И больше никогда не приблизишься ко мне и моим близким. Если ты понял, моргни. Анрэй коротко моргнул. — Отлично. Я убираю руку. Готовься. Инэрис почувствовала, как напрягается тело Анрэя. Она едва заметно улыбнулась. В горле её клокотала злость, но она не могла позволить ей выйти наружу. — Раз… Два…. Коротко и без замаха она с силой ударила Анрэя рукоятью пистолета в висок. Металл впечатался в кожу, оставляя кровавый след. Анрэй осел на пол, как мешок. Инэрис повернулась к Дезмонду. Тот был без сознания. На теле его было столько крови, что сложно было разглядеть, где раны, а где только их следы. Инэрис закусила губу, чтобы не дать воли чувствам, спрятала пистолет и, достав из голенища сапога нож, потянулась к наручникам. Подцепив их, сняла цепь с крюка, а затем принялась копаться в замке. Пришлось подхватить Дезмонда на руки, чтобы тот не осел на пол. Дезмонд оказался заметно тяжелее её самой, так что она могла только закинуть руку пленника себе на плечо и так, почти волоком, потащить к выходу. Уже в коридоре Инэрис почудилось, что она увидела тень, мелькнувшую в дверном проёме — край рубахи из зелёного шёлка, но раньше, чем Инэрис успела достать пистолет, силуэт растворился среди теней. Затащив Дезмонда на заднее сиденье аэрокара, Инэрис устроилась рядом и кивнула Ричарду, отдавая команду трогать с места. Жест, впрочем, был не нужен — тот всё понял и сам. Впервые с момента их встречи он выглядел обеспокоенным и давил на педаль сцепления изо всех сил. — Как он? — спросил Ричард негромко, бросив очередной косой взгляд через плечо. Инэрис не ответила. Сейчас она могла уже ясно разглядеть, что крупных ран не так уж много — только одна, распахавшая пополам плечо. Все остальные были короткими и казались скорее следами ожогов. Инэрис невольно коснулась пальцами краёв раны и тут же отдёрнула руку, услышав стон. — Потерпи, — прошептала она. К её удивлению Дезмонд, хоть и не мог слышать ничего, затих. Вместе с Ричардом они осторожно подняли Дезмонда на борт звездолёта и уложили на койку в медотсеке. Ричард принялся колдовать с аппаратурой, которая Инэрис не говорила ни о чём. Ей оставалось только сидеть, сжимая запястье Дезмонда, и тихо поглаживать его ладонь.Глава 8. Час волка
Когда Ричард покинул наконец медотсек, Инэрис позволила себе секундную слабость. Плечи её ссутулились, а пальцы скользнули по влажному лбу Дезмонда, стирая капельки прохладного пота. И, будто отзываясь на её прикосновение, Дезмонд распахнул глаза и рванул руки, оплетённые фиксирующими лентами, в попытке встать. — Ш-ш-ш… — Инэрис опустила руку ему на лоб и прикрыла глаза, стараясь передать то спокойствие, которого не было у ней самой. — Тихо, Дейзи, это я. Она открыла глаза и встретилась с тяжёлым, недоверчивым взглядом. Улыбнулась. — Ты так и не зашёл ко мне. А я ждала. — Иса? — Ляг. Тебе надо отдыхать. Повинуясь нажатию рук Инэрис, Дезмонд медленно опустил голову на гибкий валик и закрыл глаза. Какое-то время стояла тишина. Инэрис боролась с желанием провести пальцами по щеке лежащего перед ней мужчины, наклониться и коснуться губами век, под которыми метались из стороны в сторону в нервном танце зрачки. — Ты мне снилась… — Дезмонд первым нарушил тишину. Инэрис опустила руку в мгновенном порыве сжать ладонь Дезмонда в своей, но тут же убрала её и просто положила на койку рядом. — Надеюсь, это был не кошмар? — Кошмар, — Дезмонд сглотнул. — Мне снилось, что я тебя потерял. На мгновение в груди Инэрис снова всколыхнулась непрошенная злость. «Меня или Луану?» — спросила она. Та, сидевшая перед роялем и погружённая в собственные страдания, когда человек, который некогда любил её, умирал за стеной, всё ещё стояла у неё перед глазами, и воспоминание о ней вызывало почти неконтролируемую ярость. Инэрис со свистом втянула воздух и медленно выдохнула, заставляя себя успокоиться. — Всё нормально, Дезмонд, — сказала она тихо и всё-таки сжала руку Дезмонда в своей. — Всё прошло. Тот медленно кивнул. — Где мы? — Это корабль Ричарда. — Ричарда? — Да, это тот парень, что живёт рядом с тобой… — Иса! — на губах Дезмонда наконец промелькнула улыбка, а веки на секунду приподнялись и снова опустились. — Я его знаю. Он мой друг. Очень хороший друг. Инэрис на секунду сжала его руку сильней. — Хочешь, чтобы он посидел с тобой? — Нет… — Дезмонд тихонько сжал её руку в ответ. — Но я очень рад, что вы здесь. Что вы поладили и что вы оба здесь. Веки его снова опустились, а на лице воцарилось на какое-то время спокойствие. — Рука болит… — сказал он через какое-то время. — Там всё очень плохо? Инэрис бросила короткий взгляд на рану, зияющую на его плече, и отвела глаза. Было странно, что Дезмонд вообще ещё мог чувствовать в этом месте боль — ране было несколько дней, но никто, похоже, и не думал ни прижечь её, ни хотя бы перевязать. — Всё будет хорошо, — повторила она безо всякой уверенности. — Нас трудно убить. Дезмонд слабо улыбнулся и кивнул. — Да. Инэрис снова посмотрела на него. Какое-то время она сидела неподвижно, разглядывая черты такого знакомого и в то же время незнакомого лица. Дезмонд никогда ещё не был так открыт перед ней. Самоуверенная полуулыбка почти никогда не сходила с его лица, а в глазах не переставал тлеть злой огонёк, от которого мурашки бегали по спине. Он был красив — но Инэрис никогда не замечала этого, полностью утопая в этой странной противоречивой харизме, которая раздражала и зачаровывала одновременно. Теперь, когда лицо Дезмонда не выражало ничего, кроме усталости, Инэрис внезапно для себя заметила, как тот на самом деле красив. Эта мысль была неуместна и несвоевременна, но никак не хотела оставлять её сознание. — Нас так мало осталось… — прошептала она, сама не замечая, что говорит вслух. — Так мало тех, кого невозможно убить… Лицо Дезмонда исказила знакомая злая усмешка, и он стал, наконец, похож на себя самого. Глаза приоткрылись и сверкнули. — Мы будем последними, Иса. Это факт. Так ведь уже было, да? Инэрис пожала плечами. — Я всё же надеюсь, что и остальным не придётся умирать. — Может быть. Но мы точно будем последними. Это я тебе обещаю. Глаза Дезмонда снова закрылись, и Инэрис поняла, что тот провалился в сон. *** Ричард постучал в двери через три часа. Все эти три часа Инэрис сидела, разглядывая лицо спящего, едва видневшиеся из-под белой простыни ключицы и контуры широких плеч. Она всё пыталась понять, что же опять сделала не так. Что заставило Дезмонда полететь туда, на проклятую планету. Казавшуюся осколком давно забытого мира, на помощь женщине, которую он не видел много лет. Инэрис примеривала происходящее на себя, и время от времени ей казалось, что она понимает — она бы тоже не смогла бросить Нолана в беде. Но Нолан был другим. Нолан никогда не предавал её. А Луана… Инэрис вспоминала теперь, что она уже встречалась с этой девушкой лицом к лицу. Дважды. Много веков назад. Луана никогда не вызывала у неё особенно сильных чувств. Разве что одно — зависть. У Луаны была та жизнь, о которой Инэрис могла тогда только мечтать. Любимый жених, свобода строить свою жизнь по собственной воле и будущее, которое никогда не принадлежало Инэрис. У неё не было чувства вины и обязательств. Она была как сказочная принцесса, которая может позволить себе быть доброй и милостивой. Теперь, оглядываясь назад, Инэрис понимала, что ни тогда, ни потом у неё не было ничего своего. Даже её собственная жизнь никогда не принадлежала ей. И вот теперь, когда после полутора тысяч лет странствий у неё, наконец, стало появляться что-то — или кто-то, кого она могла бы назвать родным, оказалось, что именно это нужно Луане. Инэрис скрипнула зубами и закрыла глаза. Она сильнее сжала пальцы Дезмонда, которые всё это время не выпускала из рук, и именно в эту секунду открылась дверь, и на пороге показался Ричард. — Как он? — спросил тот сходу, вырывая Инэрис из задумчивости. Инэрис вскинулась и посмотрела на него. — Приходил в себя. И снова уснул. — Хорошо, — Ричард кивнул и пошёл в медотсек. Он остановился в паре шагов от Инэрис, скрестив руки на груди. — Я понял, кто ты. Инэрис Магдаро. Инэрис вздрогнула, когда прозвучало имя, которого она не слышала уже несколько сотен лет. — Умный мальчик, — заметила она сухо и, не выпуская из рук пальцев Дезмонда, встала, чтобы не смотреть на Ричарда снизу-вверх. Тот всё равно был выше, но это не имело значения. — И что теперь? Ричард медленно покачал головой. — Я хочу, чтобы ты отошла от него. — А он хочет этого? — Он уже показал, к чему приводят его желания. Инэрис фыркнула, но руки Дезмонда так и не выпустила. — Когда он прогонит меня — тогда я уйду. Ричард упрямо смотрел на неё, но Инэрис лишь ответила ему таким же холодным взглядом. — Прекратите… — услышала Инэрис тихий голос и опустила взгляд. Дезмонд лежал, чуть приподняв веки. — Это смешно. Ричард шагнул вперёд и, присев на соседнюю койку, наклонился к Дезмонду, вглядываясь в его лицо. — Как ты, Дез? — Хорошо, — Дезмонд облизнул пересохшие губы, — Иса, можно мы поговорим? Инэрис поджала губы и отвернулась. — Отлично. Кто-то ведь должен следить за кораблём. Она убрала руку и, не глядя больше ни на кого, направилась в рубку. На сей раз у неё не было желания ни разбираться в управлении, ни экспериментировать с манёврами. Она молча села и уставилась в межзвёздную пустоту. Ричард появился минут через пять. — Он тебя зовёт, — коротко сказал он с хорошо читаемым недовольством в голосе. А когда Инэрис встала, поймал её за плечо и заставил остановиться ненадолго и посмотреть себе в глаза. — Но я узнал тебя, Эцин. И ты мне не нравишься. Такие, как ты, не должны жить. — Поговорим, когда ты будешь это решать, — Инэрис вывернулась и двинулась по коридору обратно в медотсек. Дезмонд полулежал на кровати — Ричард подложил ему под голову ещё несколько подушек. На коленях перед ним стоял небольшой переносной столик, на столике — непонятная густая субстанция, которую он выковыривал из пластиковой миски одной рукой и клал в рот. Другая рука лежала неподвижно поверх одеял. Инэрис остановилась на секунду, чувствуя, что застала то, чего не должна была видеть — слишком беспомощным Дезмонд выглядел сейчас. Потом тряхнула головой, решительно подошла вплотную и, опустившись на край койки, спросила: — Тебе помочь? Дезмонд замер ненадолго, будто заметил её только теперь, и Инэрис снова стало неловко. — Нет, — ответил Дезмонд после паузы. — Всё хорошо. Мне уже лучше. Инэрис слабо улыбнулась. — Это хорошо. Она всё же отобрала у Дезмонда миску и, зачерпнув ложкой порцию смеси, пахнущей томатами, поднесла к губам Дезмонда. — Иса, перестань. — Ешь. Дезмонд сдался и проглотил еду. Потом ещё одну ложку, и ещё. Лицо его всё это время оставалось мрачным, но когда миска, наконец, опустела, на губах промелькнула улыбка. — Не поверишь. Но такого у меня не было ни с кем. Инэрис рассмеялась тихонько. — Мне почему-то кажется, что ты и в постели не валялся никогда. Дезмонд задумался. — Нет. Может, пару раз. Но не всерьез. Инэрис кивнула и пересела поудобнее, так чтобы самой опереться о спинку кровати с другой стороны от той, к которой Дезмонд прислонялся спиной. — Дез… — проговорила она после очередного долгого молчания. — Могу я спросить зачем… — Иса замолкла, оборвав на полуслове заготовленную фразу: «Зачем тебя туда понесло». То, что она легко могла позволить себе с Ноланом, в общении с Дезмондом давало неожиданные результаты, и мысль о том, что Дезмонд мог впутаться в это дерьмо по её вине, была ещё свежа в голове. Дезмонд отвернулся и пожал плечами. — Я не уверен, что могу рассказать об этом тебе. Инэрис поджала губы. — Думаешь, я не пойму? Снова короткое пожатие плеч. — Я знаю, что ты полетел туда по просьбе Луаны… — И думаешь, что это глупо, да? Инэрис помолчала какое-то время, а потом медленно качнула головой. — Нет. Я много думала об этом, пока ты спал. — Как щенок… — выдохнул Дезмонд. — Долбаные десять веков прошли, а я побежал за ней, как щенок, виляя хвостом. Инэрис усмехнулась и, перебравшись на другой край кровати, обняла его за плечи. — Верность — не самая худшая черта, — сказала она. — Это глупая черта. Которая никогда не доводит до добра. Инэрис невольно опустила на секунду голову, уткнувшись носом в его густые волосы, и тут же чуть отодвинулась, ощутив, как дурманит их аромат. — Может быть, — сказала она. — Но я бы хотела, чтобы кто-то сделал подобное ради меня. Дезмонд не ответил. Только поймал её руку и сжал в своей руке. Откинулся назад, расслабляясь немного, и прикрыл глаза. — Я сделаю, — сказал он тихо. — Если это понадобится тебе. Инэрис грустно улыбнулась, радуясь, что Дезмонд не видит этой улыбки, и всё-таки уткнулась носом ему в висок. — Спи, — сказала она. — Отоспался на год вперёд, — сообщил Дезмонд мрачно и зевнул. — Ты больше не уйдёшь? Инэрис покачала головой, но и этого Дезмонд не увидел — он уже снова провалился в сон. *** Когда звездолёт опустился на влажную после дождя землю, Дезмонд всё ещё спал. Инэрис и сама задремала, сидя около него. Ричард, зашедший в медотсек, чтобы сообщить о посадке, только поджал недовольно губы и тихо вышел. — Странно, что он решился на подобное, — Аэций сцепил руки в замок за спиной и, подойдя к окну, уставился на бушующий в отдалении океан. Инэрис только повела плечом и поудобнее устроилась в кресле. Она не любила говорить с теми, чьих глаз не видела, и потому лишь сидела молча, ожидая, когда Аэций решит повернуться к ней лицом. — Орден Эцин не знает нашей настоящей силы — или настоящей слабости, — сказал Аэций, оборачиваясь после долгого молчания. — Они не станут вступать в конфликт с врагом, которого не знают от и до. Инэрис снова повела плечом. — Я считаю, что тут вы не совсем правы… Если вы отобрали у них любимую кость, они вполне могут объявить вам войну. Но в целом… Пожалуй, да. То, что я видела, говорит о распаде. Совет магистров мёртв. Кто стоит у власти — трудно понять, но эти люди озабочены собой больше, чем кто бы то ни был. — Орден всегда был таким, — отрезал Аэций, присаживаясь на краешек стола и глядя на неё в упор. — Своими неполиткорректными высказываниями вы заводите дискуссию в тупик, — заметила Инэрис, снова откидываясь назад и скрещивая руки на груди. — Хорошо, — легко согласился Аэций. — Если это вас задевает, давайте сделаем вид, что вы знаете Эцин лучше меня. В конце концов, наша задача не в том, чтобы вынести им вердикт. Инэрис поджала губы и кивнула. — Знаете, когда они спускались на Землю, чтобы добраться до Атландитиды… Инэрис поняла, что ляпнула что-то не то, когда лицо Аэция, и без того бледное, побледнело ещё сильней, а зрачки расширились, будто он увидел змею. В каком-то смысле так оно и было, потому что именно это животное всегда красовалось на гербе основателя Ордена Звёздного Света. Инэрис замолкла, ожидая реакции на свою случайную оговорку, но Аэций тоже молчал, видимо, надеясь услышать что-то ещё. — Они знают об… Атлантиде? — уточнил он после долгого молчания и обмена взглядами — холодными, как вода на океанском дне. — О том… что Аврора может быть жива? — Есть такое дело, — призналась Инэрис и, потянувшись к чашке с кофе, стоявшей на столе, сделала глоток. — Я сама немного удивилась, честно говоря. — И? Где они теперь? Инэрис опустила чашку на блюдце и коротко улыбнулась. — На Земле. Честно сказать, я бы и рада избавиться от них, да никто не берёт. — Хотелось бы узнать подробности. Инэрис вздохнула. — Подробностей нет, Галактион. Всё, что я могу вам сказать — Орден приходил и… пока сказал, что ушёл. Но я не знаю, надолго ли хватит их терпения. Их определённо не слишком пугала угроза конфликта. Хотя я уже задавала себе вопрос — почему? Почему не год и не сто лет назад, почему они настолько осмелели именно сейчас? Аэций долго молчал. Инэрис подождала ещё, но, так и не дождавшись ответа, продолжила сама: — Ладно. Галактические войны — это замечательно, но, честно говоря, сейчас я хочу знать только одно: когда Дезмонд полностью придёт в себя? И снова Аэций лишь поджал губы. — Не знаю, — сказал он и тяжело вздохнул. — Рана очень неудачная. Если бы сразу был должный уход… — Ближе к делу, если можно. — Кость была разрублена и начала срастаться неправильно. Подвижность должна вернуться, у него крепкий организм, но… это может произойти не сразу, — он помолчал и добавил негромко. — А может вообще не произойти. Инэрис молчала. Прикрыла глаза, отгоняя неприятные мысли, и вздохнула. — Я могу к нему зайти? — спросила она. С тех самых пор, как они оказались на Интаке, к Дезмонду её не подпускали. «Не доверяли», — как решила Инэрис сам для себя. — Не сейчас. Инэрис стиснула зубы, загоняя поглубже злость. — Когда? — резко спросила она. — Когда мы договорим. Инэрис перевела дух. — То, что Эцин интересуются… последней колонией… То, что Аврора может быть жива… Могло бы изменить очень многое. Если бы Дезмонд уже не заставил меня кое-что поменять. Он сказал, что ты согласна предоставить нам возможность разместить посольство на Земле? — Я бы сформулировала немного иначе, но можно сказать и так. — Иначе? Инэрис снова вздохнула. — Дезмонд никак не может понять, что я мало что решаю на Земле. Я не политик и не хочу им быть. — Значит, придётся стать. Это одно из условий наших дальнейших переговоров. — Прошу прощения? — Инэрис вскинула бровь. — Ты меня слышала. Я не доверяю Авроре и не буду вести дела с ней. И я не верю, что на планете, где находятся Аврора, власть будет у кого-то, кроме неё. Может быть, сегодня — да. Но это только вопрос времени. И зная её я не удивлюсь, если она захочет присоединиться к содружеству Звёздного Света. Мне показалось, ты не очень-то с этим спешишь. Инэрис снова поджала губы. — Возможно, это и так, — сказала она наконец. — Но вы должны понимать, что этот альянс для меня предпочтительней союза с вами. — Это печально, — лицо Аэция тем не менее вовсе не выглядело расстроенным. — Но выбор сделать придётся. И твоя единственная возможность отсрочить его — начать вести переговоры на две стороны, — Аэций замолчал на какое-то время, давая собеседнице время осмыслить его слова. — Это была твоя идея, Инэрис, ведь так? Я согласен принять участие в её воплощении. Но представлять Землю должна ты — до тех пор, пока я не найду кого-то, кто заслуживает доверия в большей степени. — Вы мне доверяете? — Инэрис снова надломила бровь. — Не очень. Но тебе доверяет Дезмонд. Это кое-что значит для меня, — он помолчал и добавил. — За прошедшие века я не видел, чтобы он доверял за пределами ордена хоть кому-то. Иди. Он тебя ждёт. *** Дезмонд поправлялся медленно. Инэрис вовсе не была уверена, что затеянный Аэцием проект будет воплощён в жизнь хотя бы к Рождеству, однако в двадцатых числах декабря Дезмонд в самом деле смог выходить и, обнаружив, что Инэрис всё это время провела на Интаке, сразу же предложил перебраться на Землю. Инэрис не была уверена, что он этого хочет — возвращение на Землю означало возвращение к проблемам, решения для которых у неё не было. Однако тянуть долго было нельзя, и Инэрис решила, что к концу каникул всё же нужно вернуться в Нью-Йорк. Дезмонд за это время как раз собирался подобрать место для посольства — где именно он собирается его брать, Инэрис не понимала до конца, пока собственными глазами не увидела застроенный новенькими небоскрёбами район в том месте, где на карте всё ещё красовался пустырь. Дезмонд только усмехнулся и никак случившееся комментировать не стал. Только посмотрел с улыбкой на Инэрис и осторожно сообщил: — Ты могла бы тоже переехать сюда. Инэрис отвернулась. Дезмонд мало представлял, что предлагает. Как бы спокойно ни было ей на Интаке, холод, исходивший от всех, кого она встречала, трудно было не почувствовать. Там она была чужой. Она была Эцин для них всех, даже если давно перестала быть ею для собственных братьев. — У меня есть дом, — сказала она наконец, и больше Дезмонд к этому разговору не возвращался. Рука заживала медленно — как и обещал Галактион. Вскоре после того, как Дезмонд выбрался из медотсека, Инэрис, вышедшая утром на балкон с чашкой кофе, заметила Дезмоонда в небольшом сквере под окнами, медленно совершавшим какие-то манипуляции одной рукой. Дезмонд явно пытался проделывать их и второй, но не получалось у него почти ничего. Инэрис долго наблюдала за ним, хотя смотреть за происходящим и было больно, как будто болело её собственное плечо. Потом выбралась из комнаты и тоже спустилась во двор. — Что это? — спросила она. Дезмонд вздрогнул и замер на какое-то время, будто его застали за чем-то запретным. Потом заставил себя расслабиться и с почти настоящей улыбкой на лице спросил: — Не узнаёшь? Он повторил движение ещё раз. Теперь Инэрис начинал узнавать. То, что она видела, походило на боевые упражнения Эцин, но только отчасти. Здесь движения были более плавными, и вместо сжатого кулака использовалась открытая ладонь. Инэрис повторила движение сама и усмехнулась. — Давно этого не делала, — произнесла она. Ей самой движение далось хоть и с меньшим, но всё же трудом. Дезмонд сменил стойку, и Инэрис повторила за ним. Она почти видела, как дрожат мышцы на обнажённом плече, и после третьего движения остановилась и поймала Дезмонда за здоровый локоть. — Как рука? — спросила она резко. Дезмонд поморщился и повёл плечом. — Видишь, я работаю над этим. Он отвернулся, явно не желая продолжать разговор, и Инэрис не стала приставать с расспросами. С тех пор она каждое утро спускалась во двор, и около часа они тренировались вместе — неторопливо и в полной тишине.Возвращение в Нью-Йорк ударило Инэрис по нервам — как погружение в ледяную воду после тёплого солнечного дня. Шум города бил по ушам, а скорость и суета так разительно контрастировали со спокойствием Интаки, что причиняли почти физический дискомфорт. Вечером первого же дня Инэрис не выдержала и поехала к Дезмонду, но здесь её тоже ждала безрадостная картина. Квартира Дезмонда была пуста. Повинуясь какому-то шестому чувству, Инэрис покинула её и стала подниматься по лестнице — Дезмонд тоже обосновался на верхнем этаже, так что выше были только чердак и крыша. Дезмонд в самом деле сидел там, на самом краю. В руках у него была бутылка полупрозрачной жидкости с этикеткой на незнакомом языке. Инэрис подошла вплотную, вынула бутылку из его рук и принюхалась к горлышку. Пахло бренди. — Один? — спросила она, кивая на бутылку. Дезмонд пожал плечами. — Не против, если я присоединюсь? Дезмонд отвернулся, что можно было трактовать и эдак, и так. Инэрис сделала глоток и, вложив бутыль обратно в пальцы Дезмонда, устроилась поудобнее, прислонившись спиной к его спине. Дезмонд глотнул и снова передал бутылку ей. Когда та совершила третий круг, Инэрис спросила: — Не расскажешь, что происходит, Дез? Дезмонд молчал. Только отобрал у неё бутылку и сделал ещё один глоток. Инэрис вздохнула. Она понимала. Понимала то, как тяжело довериться кому-то, когда привык не доверять никому. Но она не понимала того, что не даёт Дезмонду покоя. Что стало его собственным погружением в ледяную воду после стольких лет борьбы. — Мне никогда не нравились города, — сказал Дезмонд наконец. Инэрис подняла бровь. — А я их всегда любила… — решила она поддержать разговор. Дезмонд покачал головой. — Здесь только камень… Здесь нет жизни, Иса. Если что мне и нравилось на Нимее, то только то, что в ней, несмотря ни на что, была жизнь. — Брось, — Инэрис тихонько фыркнула и отобрала у него бутыль. — Если захочешь, я покажу тебе, как живут каменные джунгли. — Не думаю, — Дезмонд качнул головой. — Я видел всё. Музеи, бары, высший свет и шлюх… Но только сейчас я понял, как от всего этого устал. Как всё это бессмысленно, когда ты один. Инэрис фыркнула. — Брось. Ты не один, Дез. У тебя есть Аэций. Есть Ричард. Есть дом. Дезмонд чуть обернулся и посмотрел на неё как-то странно, внимательно, будто отыскивая в её словах подвох. — Я не об этом, Иса, — сказал он наконец, так и не найдя ничего. — Не об этом… — Инэрис вздохнула и вернула ему бутыль. — А если об этом, Дез? Что тебе мешает? Оглядись кругом, неужели так трудно кого-то найти? — Кого-то — я не хочу, — Дезмонд отвернулся. — Кто-то может быть разным. В твоём случае… Уверена, было немало желающих класса люкс. Дезмонд пожал плечами. — Не знаю. Я никогда не приглядывался. Я не могу так, как ты говоришь, — он усмехнулся и опустил голову, разглядывая собственную руку, неподвижно лежащую на бетонной плите. — То, что тебе кажется романтическим бредом — для меня единственно возможное, Иса. Я не могу и не хочу быть с тем, кого не люблю. Я не вижу смысла в этом. Для меня это… Пусто. — Ну не будешь же ты говорить, что тысячу лет у тебя не было никого? Дезмонд пожал плечами. — То, что нужно телу — да. За деньги. На одну ночь. Потому что по-другому нельзя. В том смысле, о котором я говорю, не было никого. Ни-ко-го, — повторил он по слогам. — За грёбаную тысячу лет. — Дез… — Инэрис чуть повернулась и собиралась было коснуться его плеча, но отвела руку. — Я любил только дважды, — сказал Дезмонд медленно. — И оба раза не получилось ничего. Он запрокинул голову назад, разглядывая звёздное небо над головой. — Оба раза… Я слышал слово «долг». Долг… — Дезмонд усмехнулся. — Может, объяснишь мне, что это такое, Иса? Что это за дерьмо? Инэрис молчала. Закусила губу и отвернулась. Ссутулилась и тоже уставилась на город, сверкавший огнями далеко внизу. «Долг». Она перекатила это слово на языке, пытаясь вспомнить, что же оно значило для неё. Пытаясь вспомнить, откуда оно взялось и почему это так важно — «долг». — Пошли вниз, — сказала она тихо после долгого молчания. — Пожалуйста, Дез. Пока мы не рухнули, к черту, в пустоту. Дезмонд кивнул и стал подниматься. Он чуть не поскользнулся из-за руки, которая по-прежнему не слушалась ни в какую, несмотря на все тренировки, но Инэрис успела подхватить его за пояс, и так, почти в обнимку, они направились по лестнице вниз. Уже в квартире Инэрис закрыла за собой дверь и прислонилась к ней, разглядывая Дезмонда, стоящего напротив. Тот, кажется, протрезвел немного, но всё же не до конца. — Ты останешься до утра? — спросил он, пытаясь подцепить правый ботинок носком другой ноги. Этобыло привычно и легко — остаться до утра. Они жили в соседних комнатах так долго, что не было ничего удивительного в том, чтобы оказаться ещё и в одной квартире. Инэрис даже знала, что на завтрак Дезмонд ест отбивные с кровью, так же как Дезмонд знал, что кофе нужно делать только чёрный, без сливок, но с двумя ложками сахара, потому что так любит Иса. — Да, — сказала Инэрис. — Можешь занять спальню. Я в душ. Инэрис шагнула вперёд, не давая ему уйти, обхватила за талию и, развернув лицом к себе, коснулась губами его губ. Она не ждала и не проверяла, просто дала секунду, чтобы принять решение, прежде чем усилила напор и углубила поцелуй. Дезмонд не отвечал. Стоял неподвижно, и когда Инэрис чуть отстранилась, чтобы всмотреться ему в глаза, отвернулся и тихо сказал: — Не надо, Иса. Не так. — Можно, я сама решу? — спросила Инэрис и подтолкнула его к комнате. Дезмонд, не ожидавший этого, шагнул назад, и Инэрис последовала за ним, почти придавливая его к дивану. Толкнула на диван, заставляя сесть, и тут же скользнула сверху, усаживаясь Дезмонду на колени. Поймала в ладони его лицо и зарылась носом в мягкие волосы, пропахшие бренди. Качнула бёдрами и поймала губами губы Дезмонда, впитывая в себя невольный стон. — Что ты творишь… — прошептал тот. — Люблю тебя. — Иса… — Да, — Инэрис снова поймала его губы, не давая договорить, и продолжила целовать, медленно поглаживая затылок, пока Дезмонд не сдался и не обхватил её руками под поясницу. Инэрис и тогда не выпустила его губ, только прощально прошлась кончиками пальцев по чувствительной коже головы, скользнула по плечам и, резко опустившись ещё ниже, потянула вверх футболку. Она поддалась неожиданно легко, и Инэрис тут же чуть отклонилась назад, разглядывая открывшуюся ей картину и проверяя, не причинила ли вреда. — Не больно? — спросила она и, желая уточнить вопрос, скользнула губами по раненому плечу, на котором всё ещё виднелась белая отметина шрама. Вся остальная кожа Дезмонда была загорелой и гладкой, без единого дефекта, будто ему по-прежнему было двадцать лет. Дезмонд качнул головой, но Инэрис уже не видела этого, потому что губы её двигались дальше — по плечу, вдоль ключицы к горлу, а оттуда к груди. Быстрыми, жесткими поцелуями покрывала сантиметр за сантиметром — словно прорвало плотину, и теперь обоих их уносило прочь течением безумной реки. Инэрис не заметила, как сама лишилась блузки. Дезмонд тоже пытался целовать её — туда, куда успевал. А потом Инэрис обнаружила, что ладони Дезмонда лежат на её ремне. Их взгляды встретились на секунду, и обоих оглушило отрезвляющее понимание того, что происходит, но Инэрис тут же наклонилась, снова накрывая губы Дезмонда поцелуем, и теперь уже те без раздумий ответили ей с тем же жадным безумием. — Я сейчас, — выдохнула она, вырываясь из поцелуя, и попыталась встать, но тут же обнаружила, что рука Дезмонда сжимает её руку. — Не уходи. Глаза Дезмонда смотрели в эту секунду с такой болью, что не подчиниться было невозможно. Инэрис бросил короткий взгляд на ванную, которая казалась ей просто необходимой. Но уйти сейчас — означало разрушить ту связь, которая установилась между ними теперь, и она просто потянула Дезмонда за руку к спальне. Уже на полпути Дезмонд рванул её на себя, прижимая к груди с неожиданной силой, и обнял, впился поцелуем в шею, оставляя красный след, а затем принялся так же бесцельно и безумно целовать. Когда они рухнули на кровать, Инэрис краем сознания отметила, что оказалась снизу. Она тут же толкнула Дезмонда, заставляя того упасть рядом, и, ловко оседлав его, снова стала целовать плечи и грудь. Избавившись от остатков одежды, потёрлась животом о пах Дезмонда и сама застонала в унисон тому стону, который прозвучал в темноте. На краю сознания ещё мельтешила мысль о презервативах, но воплотить её в жизнь не выходило никак — и она просто качнула бёдрами. Оба тела пронзила боль, но ни Дезмонд, ни Инэрис не почувствовали её — всё происходящее слилось в одну оглушающую волну, в которой невозможно было думать и чувствовать ясно, в которой нереально было отличить, где кончается одно тело и начинается другое, что чувствует один, и что ощущает другой. Инэрис ещё помнила, как оказалась на лопатках и как болезненно пыталась удержать Дезмонда, который навис над ней, опираясь только на один локоть. Как взрывалось по всему телу жгучее удовольствие, и как руки сами тянулись прижать плотнее, ближе к себе. Больше из той ночи она не запомнила ничего. Дезмонд запомнил безумие, затопившее сознание. Бесконечную сладость и бесконечную боль — не оттого, как грубо и резко соприкасаются их тела в бесконечном танце взаимного притяжения. Боль была не там, в точке соприкасания двух тел. Она пульсировала в груди и отдавалась эхом в голове, пронзая насквозь, накладывая на игру света и тени на белоснежной коже Инэрис отражение образов прошлого — гибкое тело Луаны, также трепещущее в руках. Синие глаза Луаны, глядящие с летучей платформы на его позор. Тонкие пальцы Луаны, прижимающие к груди складки покрывала, её испуганный, затравленный взгляд. Дезмонд не мог избавиться от этой боли, он плыл по её волнам, в то время как другая часть его сущности плыла по волнам удовольствия. Он тонул в стонах Инэрис и гладил её тело — такое же нежное, как и сотни лет назад. Он забыл о руке, но это не значило, что он перестал чувствовать боль. Боль в плече вплеталась в симфонию страдания и наслаждения, нахлынувшую на него в ту ночь тонкой горькой струной, потому что это тоже была боль от предательства, а не от ран. Инэрис заснула в его руках ближе к рассвету, а Дезмонд не мог спать. Медленно трезвея, он наблюдал, как тучи над городом озаряют первые лучи рассветного солнца. Как первые лучики света скользят по лицу Инэрис — такому спокойному и молодому сейчас. Все горести, все морщинки и вся усталость исчезли с него, и теперь Дезмонд отчётливо видел перед собой ту девушку, с котороц познакомился в парке Аркана десять веков назад. Инэрис ровно дышала и почти по-детски прижималась щекой к его плечу, а Дезмонд не мог перестать думать. Удовольствие схлынуло, снова оставляя его наедине с болью, с пронзительным эхом, вторившим его мыслям: «Настанет утро, и она уйдёт». В конце концов Дезмонд всё же опустил голову Инэрис на плечо — теперь их тела переплетались тугой косой — и задремал. Инэрис пробуждалась медленно. Первым, что она ощутила с наступлением утра, стала непривычная лёгкость во всём теле, как будто груз, который она носила за спиной изо дня в день, внезапно стал легче, или попросту уменьшилось давно уже давившее её с непреодолимой силой притяжение Земли. Она постепенно, шаг за шагом, выплывала из мягкой дрёмы, не желая расставаться до конца с миром сновидений, в котором провела эту ночь. Это было странно, потому что Инэрис не просыпалась так уже давным-давно — она даже не помнила, сколько. Всегда, всю свою жизнь она вставала резко, по будильнику, по тревоге или по звонку. Ещё не понимая до конца, где находится, она уловила шум дождя за окном — мягкий, убаюкивающий, шершавой ладонью успокаивающе поглаживающий её напряжённые нервы. Инэрис приоткрыла один глаз, поймала в фокус зрачка краешек темноволосой головы, лежащей совсем близко, и замерла, стремительно осознавая случившееся вчера. Дезмонд, будто почувствовав этот холод, внезапно охвативший его тело, тоже открыл глаза, так что их взгляды встретились. Лица оказались совсем близко, но тела в одно мгновение отдалились из-за напряжения, пронзившего обоих насквозь. Дезмонд ждал. Это читалось в его глазах, хоть Инэрис и не смогла понять, чего именно он ждёт. Сама же Инэрис в первую секунду испытала почти непреодолимое желание сбежать. Она представила себе всё то, что уже было, и что ждёт её теперь, если она останется. Представила себе серые вечера в ожидании звонка, которого нет. Представила бесконечные споры о том, кто был виновен в событиях многовековой давности. Представила бесконечную разлуку под маской бесконечных отношений, бесконечные ссоры и бесконечную тупую, зудящую, как гнилой зуб, ноющую боль в районе сердца. А ещё она представила одиночество. Бесконечное, огранённое холодными глыбами небоскрёбов и припорошенное седым небом большого города, в котором она всегда была и будет одна. Представила лица тех, кого она никогда не решалась назвать друзьями, даже если от них зависела её жизнь — Келли, Тины, Джери. Ей стало вдруг нечем дышать, когда она представила, что Дезмонд исчезнет, и её мир снова потеряет краски. И снова потянутся бесконечные ночи бессмысленных мечтаний о прошлом, которого давно нет. Она отчетливо поняла, что если уйдёт сейчас, какими бы словами она ни оттенила это прощание, может быть только так. Потому что Дезмонд не был случайным любовником, с которым можно было провести ночь, а утром спокойно выпить кофе и разойтись навсегда. Он не был другом, который мог бы понять, что такое слабость и случайный секс в порыве страсти, который смог бы простить и забыть. Инэрис поняла уже достаточно чётко, что так не получится. Если сейчас она отступит и предложит забыть всё, что случилось между ними, то это будет навсегда. Выбор, который она откладывала — день за днём, месяц за месяцем, год за годом — внезапно встал перед ней абсолютно четко, и откладывать его больше было нельзя. Инэрис чувствовала, что не готова. Впервые в жизни она не могла принять решение мгновенно, как делала это в бою. Но никто не спрашивал её, может она или нет. Глаза Дезмонда говорили абсолютно отчётливо — если она уйдёт, это будет навсегда. Инэрис медленно наклонилась и коснулась губ Дезмонда своими. Этот поцелуй был не похож на те, что скрепили их ночью — он был тихим и медленным, будто, утолив первую жажду, теперь они пробовали свой напиток на вкус. И снова Дезмонд не отвечал — секунду, две, три, так что в душе Инэрис снова успело поселиться сомнение. Она была уже на грани того, чтобы рвануть прочь. А потом Дезмонд вдруг резко оттолкнул её язык и сам проник внутрь её рта. Одной рукой подхватил Инэрис за талию и прижал к себе так, что выбило дыхание из лёгких, и Инэрис тихонько засмеялась ему в губы, обнимая в ответ. Дезмонд чуть отстранился. Наградил её взглядом, мрачным и серьёзным, но Инэрис уже не было страшно. Те самые спокойствие и лёгкость снова накатили на неё, унося по водам медленного и плавного течения Великой реки. — Я люблю тебя, — прошептала она и снова поцеловала Дезмонда, теперь уже легко, не пытаясь продолжать. Инэрис пошевелилась под одеялом, плотнее прижимаясь к Дезмонду всем телом и раздумывая, не продолжить ли начатое вчера, но в итоге просто уронила голову Дезмонду на плечо и прошептала ему в самое ухо: — В следующий раз отпусти меня в душ. Через вентиляцию не сбегу. — В следующий раз? — Дезмонд чуть отстранился, чтобы заглянуть ей в глаза. Его собственное лицо было серьёзно, но где-то в глубине глаз уже плескалось подобие улыбки. — А тебе не понравилось? — спросила Инэрис и подцепила кончиком носа его нос. Улыбка наконец отразилась и на лице. — Ты не уйдёшь? — Только если за кофе. — Я серьезно, Иса. Инэрис медленно покачала головой. — Ты понимаешь, что я не выдержу, если ты снова скажешь про долг? — Понимаю, — лицо Инэрис стало наконец серьёзным. — Я не привыкла менять решений, Дезмонд. Может быть, я думала и слишком долго, но я решила. Я хочу быть с тобой. Больше ничто не сможет этого изменить. — Обещаешь? — Клянусь. Конец
Юлия Морвейн Танцуя среди звёзд. Книга 5. Игры света и тьмы — 2
Глава 9. Вестники Тьмы
— Подведя итоги. Ты едва не убил собственного сына. Шантажировал собственную жену — к слову, почти что верную тебе на протяжении тысячи лет. Заставил её обмануть её единственную любовь. По щелчку пальцев разжёг конфликт между двумя великими Орденами, которые сотни лет умудрялись балансировать на острие ножа между миром и войной… Разрушил возможный союз между Эцин и их последним грано, в руках которой находится доступ к сокровищам Авроры. Ты восхитителен, Анрей. Ты знаешь, что если надумаешь сменить цвет одежд, тебе всего найдётся почётное место в Его дворце? — Благодарю за комплимент, — мрачно отозвался Анрей. — Но ты не хуже меня знаешь, — продолжала Ардис, чуть наклонившись вперёд и пристально, яростно глядя на него своими восхитительно-зелёными глазами. — что всё испоганил и конечной цели не достиг. Обо всём что ты сделал, тебя никто не просил. Единственным условием нашего договора было то, что ты сообщишь мне точное местоположение Интаки. Неужели это так сложно? Соглядатаи докладывают, что Инэрис оно уже известно. И для этого ей не пришлось никого похищать. Анрей, замерший у окна и глядевший на сонную Верену, теперь повернулся и бросил на гостью напряжённый взгляд через плечо. До сих пор Ардис никогда не приходила к нему по утрам. Сам её облик никак не вязался с серыми, пасмурными отсветами зари. Не обращая внимания на то, как не вписывается в окружающий пейзаж, она явилась к нему в кроваво алом платье. Ассиметричные полы юбки разметались по дорогому дивану, напоминая языки пламени, которое по её воле в любой момент могло охватить его дом. Рыжие волосы бессмертной демоницы рассыпались по округлым белым плечам, не прикрытым ни тканью платья, ни плащом. Алые полные губы недовольно поджались. Ардис не была гневлива и никогда в общении со своими протеже не повышала тон, почти никогда не пускала в ход угроз. Но сейчас абсурдность ситуации неуёмно её раздражала. Она начинала думать, что сделала ставку не на того. Анрей, безусловно, был изворотлив и хитёр. Но пока его способности в основном проявлялись в попытках выторговать у неё награду побольше. Вместе с тем поиски Интаки были только промежуточным звеном в её плане. Конечной целью было выйти на Того, другого. Того, чьё существование много веков не давало Хозяину покоя. Он почти не покидал свою таинственную-планету крепость, и даже попросту встретиться с ним, увидеть его лицо — до сих пор не получалось ни у кого из эмиссаров великого мрака. Они, рождённые в подземном мире, обладали властью являться в мир живых — если только у них хватало на это сил. Но для того, чтобы попасть в нужное место, надо было иметь якорь, ориентир. Визуальную картинку или предмет. Одного названия было мало, чтобы попасть к Нему. И Ардис знала, что Хозяин не зря поручил это дело ей и не зря сделал это именно сейчас. Ни у кого по ту сторону не было такой власти над сердцами людей, как у королевы клана сукубов. Вот только похоже та главная, тайная гнилинка, которую она рассчитывала использовать в этом пресветлом магистре, обратилась против неё. Анрей больше думал о том, как изничтожить брата, чем о чём угодно другом — будь то даже обещанная ему власть. — У тебя всё ещё есть шанс, — продолжила Ардис, потому что не любила необратимых шагов. — Если ты сумеешь раздобыть то, что мне нужно — ты знаешь, как меня позвать. Она грациозно поднялась на ноги и прикрыла глаза. «Кален Фэрроу», — подумала она. — «Вот куда следует нанести следующий удар». Фигура демоницы полыхнула огнём и там, где она только что стояла, не осталось и следа. Иса готовила завтрак. Вернее сказать — пыталась, потому что кулинария всё ещё не входила в число её талантов. Какое-то время Дезмонд стоял позади неё в дверном проёме и зачаровано наблюдал, как она пытается разбить яйцо, не повредив желток. — Дай я, — попросил он, видя, что дело кончится тем, что у них не будет ни завтрака, ни яиц. — Не дам! — запротестовала Иса. — У тебя рука болит! Не обращая внимания на эти сумбурные протесты, Дезмонд отобрал у неё жертву кулинарного произвола, одной рукой приложил о край сковородки и вылил содержимое на горячую поверхность. — А так было можно? — поразилась Иса, покручивая в руках бесполезный и уже порядком испачканный в желтке нож. Дезмонд не ответил. Рука и правда слушалась пока слабо, и самые простые действия каждый раз натыкались на то, невозможно было сделать их привычным способом. И тем не менее с тех пор, как его выпустили из лазарета, прошла уже пара недель, и Дезмонд исходил из того, что осваиваться с новым положением вещей всё равно придётся. Врачи обещали, что подвижность восстановится, и Дезмонд тоже считал, что не может быть так, что он просто вот вдруг окажется без руки. Но сколько продлится адаптационный период оставалось только гадать. Заметив, что несмотря на боевой запал, резать помидоры у него получается не очень хорошо, Иса отодвинула его в сторону. — Ну уж с ножом-то я справлюсь! — пообещала она. Действительно, капризный овощ разлетался под её движениями только в путь. — У вас в Ордене был какой-то особый курс по борьбе с помидорами? — поинтересовался Дезмонд. — Ну почти, — призналась Иса. — Пару раз приходилось бороться с чудовищами растительного происхождения. Тут, знаешь, всякое водилось после войны. Радиация и всё такое. Закончив с салатом, она отошла подальше, села за стол и стала наблюдать, как Дезмонд покачивает сковородкой, давая яичнице прожариться со всех сторон. — Дез… — сказала она негромко через какое-то время. — Я думаю, нам надо поговорить о том, что произошло. Дезмонд бросил на неё короткий взгляд через плечо. — Я видел, кто-то просматривал запись нашего разговора с Луаной, — поделился он. — Извини. Если бы не это, я бы тебя не нашла. — Ничего. Я не хочу ничего от тебя скрывать. Дезмонд замолчал. Какое-то время над кухней висела тишина. Потом Иса спросила: — Ты всё ещё любишь её? Дезмонд глубоко вздохнул и вместо ответа произнёс: — Мы с ней видели около двадцати лет назад. Так вышло… Мы провели ночь. Иса молчала, не зная, как это воспринимать. По всему выходило, что она не имеет никакого права ревновать. — Я не знаю, люблю её или нет, — признался Дезмонд. — Она была первой… Первой для меня. Но как бы там ни было. Я не мог бросить её, когда она просила о помощи. Тем более… Он замолк. — Договаривай, — поторопила Иса, чувствуя, что самое важное он ещё только собирается сказать. — Тем более — что? — Тем более, она просила помочь не себе. Дезмонд снова на какое-то время замолк, подбирая слова. — Мы недолго говорили, и я ничего толком не успел понять. Но она сказала что-то про сына… Которого хочет спасти. В наступившей тишине Дезмонд принялся раскладывать яичницу по тарелкам. — Дезмонд, — осторожно спросила Иса. — А двадцать лет назад у неё сын уже был? — Тебе чёрный с сахаром, как всегда? — спросил Дезмонд, игнорируя вопрос. — Дезмонд! — окликнула Иса, но тот как будто бы ничего не замечал. Иса поразмыслила и тоже сменила тон. — Знаешь, — мягче сказала она. — Я ничего от тебя не вправе требовать. И мне тоже есть что тебе рассказать. — Это касается Нолана? — забыв и про кофе, и про свою демонстративную молчаливость, Дезмонд в упор посмотрел на неё. — Очень косвенно, — Иса опустила взгляд на часы. — Но я боюсь, что у нас нет времени на это прямо сейчас. Давай встретимся вечером и обо всём поговорим. — Ты куда-то спешишь? — Я тебе говорила о своём решении и не собираюсь его менять. Осталось только проконтролировать, чтобы всё прошло хорошо. Вопрос о том, что делать с наследием Атлантиды, не давал Исе покоя все прошедшие дни. И чем больше она об этом думала, тем отчётливей приходила к выводу, что её не устроит ни один союз. Вариант отдать тело Авроры её злейшему врагу, Галактиону, оставался неприемлемым, какие бы сладкие слова тот не говорил. Однако если до недавних пор она ещё рассматривала союз с Каленом и Анреем, то после недавних событий этот вариант тоже полностью отпадал. Инэрис знала, что не права. Подозревала даже, что Аврора не одобрила бы её подход. Следовало взять себя в руки и просчитать ситуацию со всех сторон. Но Иса не хотела даже пытаться. Она ещё готова была простить Ордену предательство во время войны. Готова была попытаться понять теорию меньших жертв, согласно которой погибли все её ученики. Но заключить с ними союз сейчас означало предать Дезмонда, а в каких бы жестокостях не обвиняли Инэрис Магдаро, никто никогда не уличал её в предательстве. С точки зрения Ордена честь была старомодной роскошью, каждый свой поступок следовало соизмерять с получаемым от него благом, а уж никак не стопорить себя глупой этикой. Инэрис была не совсем согласна. Она тоже предпочитала не оглядываться назад. Даже спустя тысячу лет этот метод помогал ей абстрагироваться от неудач прошлого и каждый раз бросаться в новую битву как в первый раз. Но Инэрис также считала, что её слово и доверие тех, кто хорошо её знает, стоят слишком дорого, чтобы стать разменной монетой в очередной эпизодической стычке. Терять доверие Дезмонда она не собиралась абсолютно точно. Однако все эти табу никак не проясняли главного вопроса: что делать дальше? В том, что от Джона помощи ждать бесполезно, Иса почти убедилась. Её собственных сбережений вряд ли хватило бы на подобную экспедицию. Счастье привалило внезапно, когда Иса уже собиралась искать помощи по другую сторону закона. — Келли, что там? — Инэрис нависла над плечом Джери и приникла к нему щекой, вслушиваясь в наушник. — Тут классный интерьер, — сообщила Келли, — мне особенно нравятся светильники. У отца… — Келли! Камеру держи! — Извини, — камера пошевелилась, и вместо витого подсвечника, висевшего на стене, показала дверь. — Опаздывает на пять минут. Инэрис пододвинула стул и опустилась на него, по-прежнему не отрываясь от монитора. Келли была проблемой с тех самых пор, как Инэрис решилась взяться за этот отдел. Строго говоря, идея не нравилась ей с самого начала — последние пятьдесят лет сотрудничества со спецслужбами развеяли все её надежды в прах. Однако Джон просил. Джон предлагал и уговаривал, обещая, что лимиты средств будут безграничны, а людей она будет подбирать сама. А ещё Джон обещал, что если проект продержится три года, то маленькую спецгруппу преобразуют в серьёзный отдел, где Исанна сможет делать всё, что захочет. Инэрис к тому времени не хотела уже ничего. Она пыталась создать задуманное столько раз, что успела возненавидеть всё, что связано с политикой, и трижды пожелать человечеству счастья в объятиях любых Преисподих и Орденов. Время от времени она представляла себе, как попросту улетит, едва эцин появятся на Земле. Угонит какой-нибудь кораблик и отправится путешествовать, наплевав на всё. В другие дни она сидела часами и пыталась понять, что же ей мешает. Она знала историю основания Ордена от и до наизусть. Она также едва не наизусть знала историю Империи — и ещё десяток историй, но каждый раз едва собирала достаточно людей, чтобы назвать свою организацию не бандой разбойников, но орденом, этот орден пожирал себя изнутри. Инэрис не знала, зачем повелась на россказни Джона опять, но она повелась — и пожалела о своём решении уже на второй день. Лимит средств оказался демоверсией того, что должно было ожидать её впереди, в светлом «когда-нибудь», когда проект оправдает себя. Богатейший выбор человеческих ресурсов сводился к трём десяткам заключённых разной степени вины — как оказалось, рассекречивать проект и вести переговоры с теми, кто пока ещё имел гражданство, было запрещено. Единственным светлым пятном на первом этапе проекта стала Тина. Её Инэрис знала уже почти три сотни лет. Тина была бессмертной, как и она, и на Тину она могла положиться. Правда, доступным этот ресурс сделало то, что Тина отсиживала срок за воровство, и факт этот Инэрис абсолютно не удивил — это было весьма в её духе. Слово дисциплина — вместе со словом закон — было кем-то вычеркнуто из её словаря. Джери Инэрис откопала с немалым трудом, и эта находка пока не приносила сюрпризов. Как и Тина, она не отличалась чёткими представлениями о военном уставе, но, по крайней мере, своё дело знала. Джери была хакером — и хакером достаточно хорошим, чтобы обеспечить группе дополнительную статью доходов. А вот с кем Инэрис не могла найти общий язык, как ни старалась, так это с Келли. Келли она взяла с расчетом — и не малым: как и Тина, та отлично обращалась с огнестрельным оружием, знала о нём всё и могла, кажется, собрать револьвер из коробки спичек, но это было не столь важно, потому что стрелять Инэрис умела и сама. В Келли привлекало другое — глаза. Инэрис так и расплылась в улыбке, увидев эту мордашку, потому что на Келли не купился бы разве что полный импотент. Такого, впрочем, всегда можно было отправить общаться с Тиной. Келли любили все — девочки, мальчики и старушки, пожилые бизнесмены, байкеры и ботаники. К сожалению, выбирая её, Инэрис не учла того, что любила большую часть из них и Келли. Келли была тем случаем, когда блондинка из состояния души плавно перетекает в стиль жизни, но уж точно не остаётся цветом волос. Она опаздывала на совещания и без зазрения совести объясняла, что по дороге познакомилась с симпатичным мальчиком. Легко в процессе рассказа меняла ему цвет волос, оставляя слушателя лишь догадываться о том, врёт рассказчица или попросту успела за полчаса дороги перепробовать двоих. Она могла зависнуть во время задания, разглядывая чей-то голый торс, дорогую сумочку или туфли из последней коллекции Армани, и объяснять ей что-либо не имело никакого смысла. При этом Келли продолжала отлично стрелять и до сих пор всерьёз пока не подводила, но Инэрис едва успевала считать нервные клетки, потраченные на час общения с ней. А ещё Келли была единственной из троих, кто сидел за убийство, которого, как она уверяла, хлопая длинными ресницами, она никогда не совершала. Келли была дочерью сенатора, которого отдалённо знала и сама Инэрис, и вляпалась в какие-то большие проблемы, связанные с мафией и наркотой. За это, по сути, и сидела. Но полгода в тюрьме явно никак не сказались на её отношении к жизни, чему Инэрис не переставала удивляться изо дня в день. — Идут, — выбил её из задумчивости голос Келли, и Инэрис вновь сосредоточилась на изображении. — Цель взяла, — раздался в наушнике голос Тины, а в следующую секунду Инэрис выругалась и подскочила на месте, но сделать ничего не успела, потому что один из двух вошедших в зал людей отдал сигнал охране, и на Келли оказались наставлены четыре пистолета. — Мама… — сказала Келли. — Я не хотела. Инэрис не слышала ответа дилера, потому что во все глаза смотрела на вторую, стоящую рядом с ним. Дилера она не знала, хотя дилер, судя по всему, узнал Келли, и именно это вызвало наступившую заминку. Зато эту вторую Инэрис знала отлично и не думала увидеть уже никогда. У неё были чёрные волосы, небрежно разметавшиеся по плечам, и синие, нечеловеческие глаза. — Келли, слышишь меня? — спросила Иса. Келли, тем временем, рассказывала какую-то небылицу, призванную доказать, что она работает сама на себя. — Келли, повернись к Эл… к его спутнице. Скажи: «Нам покорилось море звёзд». — Что?.. — Говори! Келли повторила. Глаза темноволосой женщины расширились, и она отдала приказ: — Не стрелять! — Элеонор? — спросил её спутник, и Инэрис тихонько рассмеялась. Та, кого назвали Элеонор, вышла вперёд. — Кто ты такая? — спросила она у Келли. Инэрис облизнула губы. Келли молчала. — Келли, скажи, я сама приду. Так и скажи: Иса расскажет сама. Келли повторила. Элеонор подошла вплотную и, взяв Келли за подбородок, приподняла, заставляя посмотреть себе в глаза. Она была немного выше, но казалась такой же хрупкой, только отточенной, как клинок. — Ты врёшь. Она мертва. — Скажи — не дождётся. Скажи, я так сказала. — Кто ты такая? — повторила Элеонор. — Келли, пошли её к чёрту. Скажи, если не даст тебе зеленый коридор прямо сейчас, я лично её найду и пристрелю. — Мне точно так сказать? — С кем ты разговариваешь? — спросила Элеонор. — Она говорит, что если вы не выпустите меня, она тебя пристрелит. Прямо сейчас, — Келли облизнула губы, — и ещё говорит, она сам тебя найдет. До конца недели. Всё. Келли развернулась и направилась к выходу. Телохранители передёрнули затворы, но Элеонор рявкнула ещё раз: — Не стрелять! — и Келли спокойно миновала остаток пути. Оказавшись на улице, она привалилась к стене и выдохнула с облегчением. — Иса, я знаю дилера, — сообщила она, направляясь к своей машине, — его зовут Алекс, я уже работала с ним. — Дилера… — задумчиво повторила Инэрис, — да, разберитесь с дилером. Тина за главную. Всё. *** Инэрис добралась до дома к двенадцати. Первым порывом было прошерстить базу собственноручно и откопать ту, кого Алекс назвал Элеонор. За полчаса поездки до центра решимость заметно поугасла — точнее, приобрела иной вид. Инэрис нужно было подумать. В первую секунду, когда она увидела Элеонор, ей показалось, что она сошла с ума. Несмотря на чёрное платье по моде дорогих земных марок Элеонор не изменилась ничуть. А может быть, напротив, именно чёрное узкое платье и чёртовы золотые светильники на стенах подчёркивали то, что она осталась такой же, как прежде. Тогда, тысячу лет назад, Инэрис презирала эту любовь к роскоши. Сама она и сейчас предпочитала джинсы и белую майку, и лишь изредка, когда требовала служба, надевала пиджак. Но именно в эту секунду светильники, платье, золотое колье и длинные, вопреки местной моде, аккуратно уложенные волосы, доказали ей как ни что другое — Элеонор жива. И всё же, когда первая радость схлынула, Инэрис начала вспоминать. Она вспомнила, как исчезла Элеонор и как развалился альянс домов, которые почти что готовы были выступить заодно. Вспомнила горящую Нимею и летящие навстречу бесконечные потоки малых и больших кораблей, похожих на гигантских моллюсков. Ещё два часа назад ей казалось, что это сон. Сейчас она понимала, что прошлое реально как никогда. Она вспомнила Анрэя и свой первый порыв броситься навстречу белокрылым кораблям. Вспомнила день, который она прокручивала в голове тысячу раз, бесконечно упрекая себя в смерти близких. — Джери, найди мне всё, что есть по этой Элеонор, — сказала она, когда машина поддержки уже парковалась у здания офиса, — к утру. Сама она перебралась за руль своего Крайслера и направилась к дому. Нолан так и не вернулся. Хотя казалось бы, он просто сделал то, что она сказала ему сделать — ушёл — именно сейчас взыграла привычка и отсутствие знакомых шумов в доме стало раздражать. Иса понимала, что теперь с их отношениями в любом случае придётся кончать. Посмотрел на телефон она подумала о том, что обещала Дезмонду встречу и разговор — вот только поздновато было звонить ему и напоминать об этом, когда за окнами давно стояла ночь. Инэрис достала из холодильника коробку с готовым обедом и засунула её в микроволновку. Другой рукой потянулась к телефону и, вытащив его из кармана, выбрала нужную строчку. Телефон Нолана не отвечал. Инэрис успела перезвонить ещё дважды до тех пор, пока микроволновка не пискнула. Она убрала телефон, достала бифштекс с картошкой и, отодрав целлофановую крышку, принялась ковырять его вилкой, нависнув над столом. Есть не хотелось, но она не ела с самого утра и, значит, деваться было некуда. Положив в рот две ложки пюре, она бросила вилку в коробку, подцепила её двумя пальцами, стараясь не обжечься, и отправилась в спальню. Забралась на кровать прямо в джинсах и, поставив обед на колени, ковырнула ещё раз. Потом наклонилась, достала из тумбочки другое устройство, почти неотличимое от её собственного Айфона. Открыла сообщения и пролистала мельком фотографии — какая-то пустынная планета и незнакомого вида деревья с тёмно-изумрудными листьями, длинными, как у пальмы. Над планетой светило зелёное солнце, и лучи его отражались в морских волнах, заставляя их мерцать тем же изумрудным оттенком. Усмехнулась и набрала: «Круто. А у нас опять дождь». Она положила в рот ещё одну ложку картошки и, кое-как проглотив, дописала: «А ещё я хочу рагу из тинуаков». Прошло с полминуты, прежде чем она получила ответ: «))) А у меня есть». Инэрис вздохнула и отложила телефон. «Рассказать ему про Элеонор?» — подумала она. Дезмонд не знал Элеонор лично, но наверняка слышал о ней. Насадила на вилку мясо и, откусив, набрала: «Прости, что так поздно. Я только освободилась и сомневаюсь, что тебе будет удобно встретиться прямо сейчас». «Зря», — пришёл короткий ответ. «Просто скажи — куда». Иса замерла с куском мяса в зубах. Посмотрела в окно, раздумывая, не плюнуть ли на всё и не поехать ли на встречу прямо сейчас. Хотелось очень сильно. И в принципе, она могла. «Кафе «Тарантино», на углу седьмой улицы», — пришло сообщение раньше, чем она успела что-нибудь решить. «Буду через пятнадцать минут». *** — Крис, давай попробуем ещё раз. Крис о’Коннал, ассистент Нолана по лаборатории, которому повезло дежурить в эту ночь, устало протёр глаза и ещё раз набрал на клавиатуре комбинацию цифр. — Мне кажется, рано или поздно он попросту взорвется, — сообщил он и нажал «энтер». — Главное, что он принимает наши послания. Смотри. Над экспериментальной площадкой расцвела воронка, состоящая из разноцветных всполохов. Нолан взял со стола зонд и запустил внутрь. Воронка всосала прибор, пожевала три секунды и выплюнула — уже расплавленным. — Может, напряжение поменять? — Шесть утра. Нолан кивнул и стал собирать вещи. Они вместе заперли лабораторию, сели в лифт и поднялись на первый этаж. Вместе вышли на улицу, и Нолан прищурился от бьющего в глаза рассветного солнца. — Можно попробовать пластиковый зонд, — предложил Крис. — Да, — Нолан вздохнул. — Ладно, спасибо, Крис. — Звони. Нолан машинально посмотрел на телефон, который как раз держал в руках. Три пропущенных вызова. Не очень много. Иса обычно начинала злиться после пяти. Подумал, не стоит ли позвонить ей, но затем очень живо представил себе утреннюю Инэрис — взлохмаченную и злую от того, что её разбудили после четырёх часов сна. Он ещё раз вздохнул и спрятал телефон. Инэрис, может быть, и знала, как нужно модифицировать зонд. У неё вообще порой возникали на пустом месте потрясающие идеи. Вот только говорить о физике она не хотела. Как и обо всём остальном, о чём Нолан хотел бы ей рассказать.*** Кофе в этом месте был действительно хорошим. Иса даже не стала спрашивать, как Дезмонд его нашёл — любовь ко всему качественному была явственно написана у бывшего мятежника на лице. За окнами медленно кружились крупные хлопья белого снега, и глядя на них Иса погружалась в приятный полусон. Она могла бы сидеть так и сидеть, не поднимаясь с места и не думая о том, что снаружи — целый мир, значительная часть которого её ждёт. Дезмонд медленно покручивал в руках чашечку из тонкого фарфора и разглядывал её руки. Белый свитер с высоким воротом не скрывал предплечий, тоже молочно-белых и безупречно гладких. Когда они встретились перед дверьми кафе, несколько долгих мгновений просто смотрели друг на друга. А потом Иса шагнула к нему и втянула в долгий, жадный поцелуй. Без всяких слов подтверждая, что то, что случилось между ними — не иллюзия и не сон. Иса и сама не ожидала от себя этого порыва — просто увидев Дезмонда, поняла, что хочет коснуться его прямо сейчас. Ощутить обжигающее тепло его рук, сильных, безопасных, уверенных в собственной правоте. Так, как давно уже не была уверена она. Но когда они вошли внутрь, над столиком воцарилась тишина. Никто не знал, с чего начать, а то единение, которое казалось утром таким естественным, теперь саднило кожу, заставляя опасаться собственных ошибок. Спрашивать про Луану Исе уже не хотелось. Её мысли кружились возле сегодняшней встречи. Когда Элеонор в прошлый раз явилась на землю, дело закончилось очень плохо. Чего она искала теперь? На чьей выступала стороне? Иса перевела взгляд на Дезмонда, раздумывая, можно ли завести об этом разговор. Опыт семейной жизни подсказывал, что разговаривать на свиданиях о физике и преступниках — всё-таки не самый лучший способ сохранить отношения. — Ты хотела о чём-то мне рассказать, — напомнил Дезмонд. — Да? А! — Иса облегчённо вздохнула, вспомнив своё обещание и как ни в чём не бывало произнесла: — У меня есть дочь. Чашечка с кофе застыла у Дезмонда в руках. Он вопросительно смотрел на собеседницу, как будто ждал, что та опровергнет свои слова. — Ну, дочь, — повторила Иса. — Ей сейчас восемнадцать. И да, Нолан её отец. Только не спрашивай, как так произошло. В конце концов мы оба понимаем, что с Ноланом я не только звёзды обсуждала. Дезмонд молчал. Тишина постепенно становилась грозовой. Иса ждала. Поднесла кофе к губам. В сознании пронеслась мысль, что надо бы бояться, но она почему-то совсем не волновалась. «Наверное, я просто бессовестная», — резюмировала она. — Если у меня и есть сын, то я об этом не знаю, — мрачно ответил Дезмонд наконец. Помолчал ещё. Склонил голову и с чувством спросил: — Нет, правда, у тебя есть дочь? Иса пожала плечами. — Почему я об этом не знал? — Потому что всё устроено так, чтобы никто об этом не знал, — Иса развела руками, чуть наклонившись вперёд. — В этом суть, Дезмонд. Я — плохая мать. А из Нолана — ещё хуже отец. Зато за нами тянется след старых врагов по всем материкам. Так что какому-нибудь Ордену абсолютно не обязательно знать, что она есть. Она с нами не живёт. Не потому что мы этого не хотим. Она… сама так решила. В общем-то, это долгая история, и я не знаю, кто из нас виноват. — Ты всё ещё говоришь «нас». Иса вздохнула. — Не потому, что я хочу быть с ним. Но если ты вдруг не понял, на данный момент он мой муж. И даже если я хочу это изменить, мне сначала надо будет поговорить с ним и всё объяснить. — У тебя есть муж. И дочь. — Дезмонд, — Иса наклонилась к нему и взяла за руку. — Я не отказываюсь ни от одного из своих слов. Дезмонд поджал губы и молчал. Он очень отчётливо вспомнил другую такую же ночь, которую провёл с Луаной двадцать лет назад. — Дезмонд! — окликнула Иса, вырывая его из воспоминаний. — Обещаю, я всё ему объясню. Или не буду объяснять. Как бы там ни было, мои отношения с Ноланом никак не скажутся на нас с тобой. Я осознаю, что сделала и ничего не хочу менять. — Хорошо, — мрачно ответил Дезмонд и, высвободив свою руку из её пальцев, откинулся назад. — Мне ничего не остаётся кроме как тебе… доверять. Иса вздохнула, отчётливо понимая, что ничего у неё не вышло. И в то же время — что вряд ли можно было сделать больше. — Знаю, сейчас не самый лучший момент, но можно я спрошу тебя о другом? — Давай, — Дезмонд подарил её напряжённый и недовольный взгляд. — А что там, — Иса ткнула пальцем в потолок, — сейчас делают с теми, кто продаёт оружие отсталым мирам? Дезмонд долго молчал. — Что тебе нужно? — после паузы спросил он. — Нет! Хотя ладно, да, я не откажусь, если ты привезёшь мне плазмомёт. Но я не о том… Дезмонд продолжал выжидающе смотреть на неё. — В принципе, кто-то регулирует этот вопрос? — Конечно, это запрещено. Оба ордена за этим тщательно следят. Дезмонд ещё помолчал и добавил: — А что? *** Инэрис выпустила в потолок струю чёрного дыма и покрутила сигарету в пальцах. Элеонор не было уже больше получаса, и, в принципе, надо было уходить, потому что охрана вот-вот могла прийти в себя. Инэрис конфликта не хотела. Всё, что было ей нужно — поговорить с сестрой тихо и без свидетелей. И то, что Элеонор, похоже, была параноиком, Инэрис своей проблемой не считала. Впрочем, подумав об этом, Иса в очередной раз окинула взглядом помещение, наполненное изделиями из эбенового дерева, и мини-бар в углу с набором коллекционных вин — нажить паранойю в такой обстановке было не мудрено. Откровенно говоря, в последнее время комфорт и ей казался всё более неотъемлемой частью бытия, но гоняться за бессмысленной роскошью она не хотела. Впрочем, и на маленьких игрушках наподобие хорошего автомобиля не экономила. Техника была её особой слабостью, и потому машину, ноутбук и винтовку она всегда выбирала сама. — Что за… — дверь открылась, и Элеонор остановилась на пороге, разглядывая фигуру, сидевшую в кресле. Инэрис чуть наклонилась, подставляя лицо свету, и приподняла брови. — Я ожидала услышать что-то другое. Например: «здравствуй, дорогая сестра, я так по тебе скучала». Элеонор подошла к камину и, взяв с него телефонную трубку, набрала номер внутренней связи. — Где охрана? — спросила она поверх трубки. — Спит. Телефон не работает. Расслабься и получай удовольствие. — Отличный совет, — Элеонор бросила телефон обратно на каминную полку, подошла к бару и налила себе бренди. Сделала глоток и только потом посмотрела на Инэрис ещё раз. — Если ты не догадалась, здесь не курят. Или противопожарную систему ты тоже отключила? — Я ждала тебя и очень переживала. Элеонор состроила гримасу, долженствующую выразить всю степень её доверия к сказанному, и пробормотала что-то вроде: — Ага. Инэрис снова откинулась в кресле и какое-то время просто разглядывала сестру. — Ты не изменилась. Совсем, — произнесла она. Элеонор дёрнула плечом. — Если ты пришла сделать мне комплимент, то мне, конечно, приятно, но… У меня дела. И, кстати о делах, что это за мисс блонд, и почему я должна была её отпустить? Инэрис пожала плечами. — Она работает на меня. — Догадалась. И что она хотела? Инэрис сделала затяжку, выпустила ещё одну струю дыма и посмотрела на Элеонор поверх неё. — Мы выслеживаем того, кто продаёт мафии экспериментальное оружие. Обрадуй меня, скажи, что это не ты. — О, небо, — Элеонор расхохоталась, — ты шутишь? Вся эта дребедень об общем благе, и всё такое — ты что, до сих пор это не переросла? — Заткнись и отвечай на вопрос. Элеонор взяла стакан и подошла к соседнему креслу. Развернула его так, чтобы смотреть прямо на собеседницу, и села. — Тут есть прослушка или что-то ещё? — А ты боишься тюрьмы? — Я боюсь, что ты больна, и твоё безумие заразно. Инэрис сдавила сигарету так, что пепел посыпался на дорогой бархат подлокотника, и Элеонор тут же указала ей на эту оплошность. — Ты что, решила пытать мою мебель? А-ну перестань. Инэрис только усмехнулась. — Отличная мысль. Так ты будешь говорить или нет? Элеонор фыркнула. — Точно,ненормальная. Ладно, поскольку ты не отстанешь — да. Я продаю эти стволы. Но если ты захочешь сдать меня Ордену, то вряд ли успеешь это сделать — я сентиментальностью давно переболела. Инэрис покрутила сигарету в пальцах, размышляя. — Элеонор, я могу тебе доверять? Элеонор расцвела в улыбке: — Конечно, сестра. Инэрис снова затянулась, обдумывая, как лучше поставить вопрос. — Если я обещаю, что не сдам тебя Ордену, ты согласишься мне помочь? Глаза Элеонор блеснули. — Помочь в чём? — Как насчёт сотрудничества с правительством? Элеонор повела плечами, поудобнее устраиваясь в кресле. — Цены и товар? — Пока не решила. — То есть всё, что тебе нужно, это договор о мире? Вы не трогаете меня, я не трогаю вас? — Мне нужна будет информация. А ещё пригодятся деньги. И оборудование. И конечно, ты не должна обсуждать это ни с кем, кроме меня. Элеонор задумалась на секунду. — Если это не поставит под угрозу мою жизнь и благосостояние, то почему нет. Я всегда за мир. — Хорошо, — Инэрис достала из нагрудного кармана визитку и положила на стол. — Я позвоню. Она встала и подошла к двери, затем остановилась и посмотрела на Элеонор через плечо. — Эл… — Меня зовут Элеонор, — поправила та, не поднимая глаз от кусочка картона. — Элеонор, где ты была всё это время? Теперь Элеонор обернулась к ней, и в глазах её Инэрис почудилась грусть. — Нигде, Иса. — Как это понимать? Элеонор отложил визитку на стол и снова взялась за стакан. — У меня был очень богатый выбор, если мы говорим об одном и том же. Умереть или отправиться в Ад. — И ты выбрала Ад? — Нет, — Элеонор усмехнулась, — я выбрала пустоту. Уйди, Иса. Я очень устала.
*** На организацию экспедиции ушло больше трёх недель — откровенно говоря, Иса и не хотела спешить. Хорошо понимая, что место, куда она планирует спуститься, внезапно вызвало интерес сразу трёх сторон, она, тем не менее, не могла заставить себя форсировать события. С одной стороны — из осторожности. Повредить саркофаг, благополучно пролежавший на дне моря тысячу лет, было страшно. С другой стороны — потому что всё ещё не знала, что скажет Авроре, когда та откроет глаза. Большую часть расходов на операцию — а заодно и на организацию нового медицинского центра, где должны были заниматься вскрытием капсул — взяла на себя Элеонор. О своих целях Иса не говорила ей ничего. Она понятия не имела, как сестра отреагирует на новости о возвращении Авроры. Лишь окольными путями попыталась выяснить, знает ли та что-либо об Атлантиде. Иса не сомневалась, что Элеонор отлично умеет врать — и всё же знала её достаточно, чтобы сказать: Элеонор действительно ничего неизвестно ни о состоянии Авроры, ни даже о самом существовании Атлантиды. «Но тогда чей корабль мы видели под водой?» — снова и снова задавала себе Иса вопрос, ответа на который найти не могла. Помимо двух саркофагов, найденных в личных апартаментах Авроры, со дна подняли ещё двадцать два. Все они были установлены теперь в отдельных помещениях, каждый находился под пристальным наблюдением лучших специалистов, которых только Исе удалось отыскать в столь сжатый срок. Она сама много раз обошла саркофаги, раздумывая, с чего начать. Как их активировать Иса знала достаточно хорошо — больше смущал вопрос, чего от них ждать? Открыть один из тех двадцати двух, которые были найдены позже, казалось куда более безопасным, чем связываться с теми двумя, что касались Авроры. Но Иса ничего не могла с собой поделать — два самых первых интересовали её куда больше. Когда всё, наконец, было готово, и решение принято, Иса подстраховалась, как только смогла — момента пробуждения вместе с ней ждали и медики, и психиатры, и бригада автоматчиков. Своих людей она убрала подальше от места действия, заранее проинструктировав, что делать, если «объект» поведёт себя агрессивно. В то же время Иса никому не хотела показывать, как именно проходит активация — на сенсорной поверхности нужно было начертить всего один знак из давно забытого алфавита. Система была древней и вовсе не предназначалась для военных операций — напротив, всё делалось настолько просто, чтобы можно было разбудить напарника быстро и экстренно. Этот символ Иса оставила только троим сотрудникам своей команды, а на первом саркофаге чертила его сама. Крышка зашипела и послушно двинулась в сторону. Иса затаила дыхание. Из-под полупрозрачного экрана медленно показывалось красивое, молодое идеально ухоженное лицо. Только на щеках через некоторое время показались дорожки инея. Губы императрицы задрожали, как от холода. Иса необычайно остро вспомнила это состояние — только ей пришлось пережить его не в окружении медиков, а в чужом, опасном мире, рядом с людьми, которые собирались её использовать. — Аврора… — тихонько позвала она. Аврора медленно открыла глаза. — Ты помнишь меня? Аврора смотрела на неё расширившимися зрачками, и на мгновение Исе стало страшно. Потом бывшая императрица подняла руку и коснулась горла. Губы её шевельнулись, но не произнесли ни звука. Иса инстинктивно наклонилась. — Какой… сейчас год? — она скорее прочитала по губам, чем разобрала звук. — Две тысячи тридцать третий по летоисчислению Земли. Мы полагаем, что с момента твоего усыпления прошла около тысячи лет. Аврора устало закрыла глаза. Но губы её снова шевельнулись. Иса не была уверена, но ей показалось, что она разобрала: — Он… идёт. Эти три недели Иса провела в разъездах — так что не было времени ни на встречи с Дезмондом, ни на объяснения с Ноланом. Видеться с Дезмондом походя не хотелось — слишком многое нужно было обсудить. Она боялась даже звонить ему, потому что чувствовала, что не сможет одновременно думать об экспедиции и о том, что происходило между ними. О том, чем собирается заняться, она рассказала ему сразу. Разумеется, новость о том, что Орден не будет принимать участия в подъёме саркофагов, Дезмонд встретил без энтузиазма. — Если всё пройдёт хорошо, ты узнаешь о результатах, — пообещала она. — Согласись, будет честно, если Аврора сама решит, встречаться с Аэцием или нет. Я говорю тебе об этом не как послу, а как человеку, которому доверяю, и очень надеюсь, что ты не станешь использовать мою честность против меня. Этого делать Дезмонд не собирался. Но столь же честно предупредил, что Галактион ждёт новостей от него не реже, чем раз в месяц. И по истечении этого срока он так или иначе должен будет ответить ему хоть что-нибудь. Что же касается Нолана, то Иса понимала, что нужно объясниться. Что несколько сотен лет брака вперемешку со ссорами и разводами предполагают некую степень ответственности… но заставить себя снова с ним встретиться не могла. Она утешала себя мыслью о том, что их последний разговор с Ноланом сам по себе предполагает разрыв. Однако с последней встречи Нолан несколько раз звонил. В основном — не вовремя. Иса отбивала звонок и во второй раз ответила смской: «Я на раскопках в Атлантике. Не знаю, когда вернусь». Если Нолан и удивился, то никак не показал этого удивления. Возвращение в собственную квартиру — некогда вроде любимую, и задуманную с большими надеждами — виделось Исе как туча на горизонте. То, что туда всё ещё может прийти Нолан, было одной из причин. Но помимо этого на неё давила сама атмосфера. С момента начала работы над экспедицией она провела в Нью Йорке всего одну ночь — сразу после пробуждения Авроры. Проследив, чтобы пробуждающейся древней оказали необходимый уход, встревоженная и растерянная, она поехала не к себе домой, а к Дезмонду — но дверь никто не открыл. Иса ещё погуляла рядом с домом по берегу реки, позвонила в дверь ещё раз… Потом взяла ком и написала: «Я очень надеюсь, что тебя сейчас не пытает какой-нибудь урод. Если нет — позвони». Звонок раздался мгновенно. — Прости… — отозвался Дезмонд. — Что произошло? — Я хотела заехать к тебе, но тебя здесь нет. — Извини. Я действительно сейчас далеко. Иса отметила про себя, что он не говорит — где. Но спорить не хотелось. — Жаль, — только и сказала она. — Тогда я поеду в свою старую квартиру. И там, может быть, будет Нолан. И… — Иса! — перебил её Дезмонд, явно недовольный таким направлением разговора. — Я правда сейчас не могу. — Хорошо, — вздохнула она. — Когда освободишься — позвони. Уже по дороге домой она решила, что будет собирать вещи. Но вместо этого, едва ступив в квартиру, замерла, глядя на безалаберно брошенную на кухонном диване рукопись. Подошла к ней. Осторожно взяла в руки, снова как в первый раз опасаясь, что та рассыплется под её пальцами. Иса перевела уже больше половины, но пока так толком и не поняла, что к чему. «Он идёт», — снова, в который раз за день, всплыли в памяти непонятные слова. Иса села на диван и рассеяно перечитала несколько строк, которые ей удалось расшифровать: «Та, которая придёт, на чьё чело возляжет венец. Да соберёт под свою власть тысячу миров. Та, которая придёт, чьи руки поднимут священный меч. Да охранит мир людей от всех врагов. Та, которая придёт, чьи руки примут скипетр древних королей. Да создаст новый мир на руинах империи, разрушенной войной».
Глава 10. Осень и зима
Над центральным корпусом школы рейнджеров на Интаке расцветала осень. Ещё не та, золотая, о которой пишут стихи, а лишь самая первая, шелестящая зеленью листвы и скользящая над побережьем лёгким, но уже несущим прохладу ветерком. Зимы здесь были жёсткие, такие, что весь берег заметало снегом, но это и нравилось Аэцию. Такими зимами он любил сидеть у окна и смотреть на запорошенные снегом ветви деревьев — вечнозелёных сосен и елей, ставших основой для парка. Далеко на севере билось о скалы море — серое и холодное, казавшееся только узкой полоской водной глади, под которой прятался ледяной кит времени. Такой же древний, как и сам Аэций, океан смотрел на бессмертного из-под шебутной россыпи волн маленькими чёрными глазками, и иногда Аэций, наливая себе бокал вина, приподнимал его и отдавал океану салют. Он представлял, как время салютует ему в ответ, и разговаривал с ним, припоминая им одним ведомые времена и сказания. Весна на Интаке наступала рано, и была она будто пробуждение от смерти, будто возрождение, будто свет восходящего солнца, блеснувший в кромешной темноте. Аэций любил весну, потому что в это время парк наполнялся весёлыми криками и песнями очнувшихся от спячки учеников. Сначала самых младших — тех, кому не терпелось пуститься в игры больше всех. Голоса у них были звонкие, они щебетали на одной волне с птицами, возвещая о том, что наступает утро. Голоса старших звучали как перезвон колоколов. Они раскатами раздавались над парком, когда снег уже стаивал до конца. Старшие гуляли, пили, пели, любили девушек и дарили им цветы, сорванные здесь же, под покровом ночи, с ими же разведённых в апреле клумб. Но стоило наступить лету, как на клумбах зацветали новые цветы, и безумие весны продолжалось, наполняясь новыми красками и новой глубиной. Весной и летом Аэций не любил быть один. Он старался больше времени проводить с учениками и сам вёл занятия — просто потому, что хотел видеть их лица, так быстро взрослеющие и становившиеся старыми. Когда он был среди людей, ему почти удавалось поверить, что он один из них, и только когда наступала ночь, и все они уходили веселиться, а он оставался в одиночестве, время снова подозрительно щурилось на него из глубин океана и подмигивало, будто спрашивая: «Ну что, поговорим?» Но всё равно Аэций любил лето, как любил и весну, и зиму, и всё, что называлось «жизнь». И только осень не любил. Осенью кит времени прятался от него глубоко под толщей вод, зная, должно быть, что бессмертный не станет говорить с ним сейчас. Он не любил осень, потому что всё живое, всё любимое умирало. Голоса в парке становились тише, и птицы переставали петь, а шёпот моря становился таким громким, что казалось, оно норовит подточить фундамент школы, разрушить тысячелетние камни и стащить их обитателей туда, в бездну собственной похоти, где не было ничего, кроме сухого слова «смерть». Он не любил осень, потому что каким бы багрянцем не загорались редкие лиственные деревья, каким бы золотом не манил к себе умирающий парк, осень не сулила ничего, кроме смерти. Холодного снежного безвременья, когда жизнь останавливалась, и не было больше ни будущего, ни настоящего — только память, которая скреблась своими острыми коготками где-то в глубинах его души, просилась наружу и никогда не оправдывала надежд. Осенью не помогали ни разговоры, ни занятия, ни чужие голоса. Осенью Аэций мог только думать, и если зимой он вспоминал братьев, силясь собрать воедино куски головоломки, разбившейся так давно, что большую часть пазлов давно похоронил под собой песок — то осенью он мог вспоминать лишь об одном человеке. Лишь об одном мире, погубившем его и уже успевшим состариться и заново повзрослеть. Лишь об одной осени, когда они стояли вдвоём на пароме, самозабвенно, будто от первого до последнего звука верили в свои слова, клялись в вечной любви. Для Авроры, наверное, это было легко. Она была молода, и голова её сверкала багрянцем и золотом, как и вся эта чёртова осень. Она, наверное, в самом деле верила, что любила. И вспоминая ту осень и весну, и белоснежные цветы на склонах гор Астеры, он вспоминал только это чувство. Только безумие, захлестнувшее их с головой, но никогда не спрашивал себя, была ли это любовь. Аврора осталась в его памяти такой, какой была тогда, и никак не хотелось вспоминать глаза палача, смотревшие на него годами позже. Память трусливо сбегала, прятала их последнюю встречу под ворохом других воспоминаний, не значивших для Аэция ничего. Аврора была молода и глупа, и Аэций принимал её любовь как данность, но как он сам мог поверить в собственную любовь? Этот вопрос Аэций задавал себе раз за разом. Ответов были сотни, но ему не нравился ни один. Аврора была первой за многие сотни лет. Она осталась последней, хотя сотни лет минули с тех пор. Аэций не мог бы сказать, что никого больше он не любил. Он любил Дезмонда, любил учеников и любил братьев — даже того, который всю свою жизнь отдал тому, чтобы погубить этот мир. Ему до боли было обидно, что вся их прошлая жизнь зияет дырами, и мозаика никак не хотела складываться в одно — но осенью он не думал об этом и не думал ни о ком из тех, кто был важен для него теперь. Только кудри червонного золота, несущиеся по ветру, стояли перед глазами. Пальцы тянулись коснуться их, поймать в ладонь чуть округлую щёку и притянуть к себе — но видение ускользало, едва он пытался коснуться его. Осень за осенью сменяли друг друга, но в его сознании оставалась только одна. И, что бы ни делал он осенью, с кем бы ни говорил — все дела и разговоры казались тусклыми, как плохое кино, а настоящим оставалось только видение, так легко ускользающее из-под рук. Аэций мог часами смотреть на лес, шуршавший за окнами, и только один человек смел вырвать его из задумчивости. Дезмонда, казалось, никогда не волновало, чем занят учитель. Он один не испытывал и тени того странного чувства, которое отделяло Аэция ото всех остальных. Он видел его в глазах учеников — даже самых близких. Для них он был — время. Для них он был — вечность. Для них он был стволом мирового древа, единый с Интакой и незыблемый, плоть от плоти её и её сердце, но никогда — человек. Дезмонд смотрел на него иначе. Аэций видел в его глазах тепло, восхищение и любовь. Но это тепло было рукой, протянутой навстречу, а не стеной, отгораживавшей их друг от друга. С любым другим руку протягивал он сам — потому что никто не посмел бы и слова сказать первым в разговоре с великим магистром. Никто не посмел бы перечить, хоть Аэций никогда и не запрещал спорить с собой. Дезмонду было плевать. Да, это было самое точное слово — не всё равно, не безразлично, а просто плевать. Он будто бы и не замечал столетий, пролегающих между ними, и от этого Аэцию становилось почти легко. Почти — потому что чем больше энергия Дезмонда хлестала через край, тем более древним он сам чувствовал себя. Иногда Аэций думал… Вернее, не думал, а чувствовал некую фантомную боль и пытался её осознать. «Не может быть человек один», — крутилось в его голове в такие минуты, и «один» означало не одинок, а попросту один. Не может быть человек единственным в своём виде, а значит, и он тоже не мог. Но тут же, едва мысль оформлялась в законченную убеждённость, она теряла смысл, потому что новой волной накатывало осознание — он и не был один. Когда-то давно, ещё до того, как родились эти горы и этот лес. Тогда их было девять — и теперь Аэций точно помнил это число. Было — и больше нет. Эпохи сменяли друг друга, и приходили новые люди, но они всегда были не теми, не такими, как он. Привыкнуть к ним было не легко, потому что никак не оставляла мысль о том, насколько они недолговечны — даже те, кто считал себя бессмертным. Когда-то давно, когда он привёз людям эликсир, он думал, что сможет исправить это и станет не одинок. Он ошибся. Эликсир не сделал их такими, как он. Он лишь разобщил их, разделил на тех, кто владел им, и тех, кто мог о нём только мечтать. Но такими, как он, люди не стали всё равно. Аврора… Аврора была почти такой. Не в силу возраста и не потому, что смогла преодолеть человеческую слабость. Просто когда они стояли рядом, Аэций чувствовал, что Аврора смотрит в самую его душу. Это было странное ощущение, когда в тьму его памяти проникал слабый лучик света, и Аврора будто бы заглядывала туда, с любопытством разглядывала покрытое водорослями дно и сдувала пыль времени с остовов погибших кораблей. Но и Аврора была не вечна. Аэций понял это четыреста лет назад, слушая отчёт Дезмонда, и впервые за долгие века ему захотелось смести со стола бумаги и статуэтки, и заорать. Он мог пережить всё. Он мог позволить упрятать себя в тюрьму на тысячу лет. И он многое мог понять, — но не то, как могла кучка дикарей убить Аврору, самую вечную из людей. «Какие-то стержни». За одни только эти слова всех, кто касался своими грязными руками Атлантиды, хотелось убить. Они не понимали ничего — как и тогда, много веков назад, когда сгубили девятерых. И вечная, как сам космос, Аврора должна была погибнуть от глупости и недалёкости дикарей. Дезмонд просил больше не появляться на Земле — Аэций не стал бы делать этого и сам. Он вычеркнул Землю из всех звёздных карт, потому что не хотел ничему учить людей, которые посмели убить Аврору. И тщетно было говорить себе, что они не виновны, что они не ведают, что творят. Тщетно было убеждать себя, что те, кто живёт на Земле теперь, ничего не знали, не знают и не могут знать. «Они убили Аврору», — только и билось в голове, когда он думал о маленькой планетке на краю галактики, где вершилась когда-то судьба Империи. И всё равно, не в силах поверить, он тянулся щупальцами разума туда, в глубину космоса, будто мог что-то почувствовать сквозь даль световых лет. Дезмонд не ошибался. Аврора была мертва. Авроры не было там. Но Аэций всё равно, вновь и вновь, запрещая себе думать о Земле, продолжал смотреть на звёздное небо и отыскивать её среди маленьких крапинок звёзд, чтобы отправить мысленный зов, на который ответа не было и не могло быть. И всегда получал в ответ тишину. Этой осенью ничего не могло измениться. Она была лишь одной из сотен, таких же точно, погибших давным-давно. Но, снова стоя у окна, он смотрел в темноту и звал. Ответа не было. Но что-то было не так, и Аэций понял что. Не было и тишины, которую называют «смерть». Сердце гулко ухнуло в груди, и он потянулся ещё раз — и будто отдернули руку в темноту, почувствовав его в ответ. Аэций развернулся резко и почти ударил пальцами по панели вызова. — Дезмонд? — бросил он. — Эм… Его нет, магистр. Третью неделю нет. — Как только вернётся — ко мне. *** — Мальчики, у вас не занято? Дезмонд поморщился и покосился на Ричарда, который тут же подобрался и распустил хвост. Двое девочек с приятными личиками, почти не подпорченными тоннами косметики, стояли напротив и улыбались. Ричард улыбался тоже. Он явно собирался взять девочек в оборот. Странно, но при том, что Дезмонду нравилось смотреть на хрупких созданий с пышными гривами разноцветных волос, он не испытывал к ним ни малейшей тяги — ни сейчас, ни во все прошедшие сотни лет. «Наверное, со мной что-то не так», — вспоминал он частенько в таких случаях слова Каллена. Впрочем, не испытывал он тяги и к мальчикам, которые в большинстве своём были грубы и угловаты, и ни в какое сравнение не шли с теми, кто мог бы привлечь его внимание. У Ричарда подход был кардинально иной. Мальчиков он тоже не любил. Зато любая девочка, во внешности которой можно было бы отыскать что-то красивое, немедленно признавалась красавицей и дамой сердца — обычно не более, чем на пару недель. Ричард не разбирал, состоят ли его избранницы в браке или свободны как ветер. Любительниц он предпочитал профессионалкам, но не брезговал и последними, и в результате регулярно находил на свою задницу проблемы, решать которые обычно приходилось вдвоём — потому что привлекать к вопросу кого-то ещё было попросту стыдно, а сам Ричард мог наделать ещё больше шума и найти новую порцию проблем. Так и сюда, на небольшую индустриальную колонию на самой границе с содружеством Мадо, Дезмонд прилетел для того, чтобы спасти Ричарда от скандала и казни, связанного с дочкой какого-то сенатора, но дочка оказалась забыта уже на третий день, и Ричард спокойно перебирал другие варианты, продолжая вяло бороться с последствиями своего поведения в лице судебных приставов, разыскивающих его по всей местной республике. — Нет, спасибо, — ответил Дезмонд на заговорщицкий взгляд Ричарда и встал. Потом посмотрел на девочек и кивнул — присаживайтесь, его хватит на двоих. Он уже собирался уходить, когда Ричард поймал его за руку, так что Дезмонду пришлось обернуться. — Ты ведь не бросишь меня тут? — Именно это я и сделаю, Рич. — Да нет, я не про… — он быстро улыбнулся девушкам, — милых дам. Я спрашиваю, ты без меня не улетишь? Дезмонд покачал головой. Улетать он не собирался, хотя и очень хотелось. Настроение было не то, чтобы всю ночь торчать в одиночестве. Правда общество девочек его всё равно не устраивало — он предпочёл бы видеть рядомодногого только Ричарда — с которым можно было напиться так, чтобы к утру не помнить ничего. Эта планета действовала на него угнетающе, хотя ничего особенного в ней не было — не было от слова совсем. Две луны, несколько крупных городов и средний уровень развития промышленности, никакого перебора — ни в урбанизации, ни в любви к природе. Просто ещё один мир. Мир, который неуловимо напоминал ему другой, в котором Дезмонд был не так уж давно. Миров этих были сотни, и иногда они начинали сливаться в голове в одно разноцветное полотно, так что Дезмонд забывал, что и где видел, где сколько лун и какая планета чем живёт. Все эти сведения собирались и просто отправлялись в аналитический отдел. Там те, кто не испытывал любви к оперативной работе, разбирали по полочкам полученные сведения и давали рекомендации — вступить в контакт, установить скрытый патронаж или попросту уйти. Дезмонд мог наложить право вето на их решение, как и второй магистр — Аэций — но никогда этого не делал, искренне считая, что аналитикам видней. Только дважды он вмешивался — один раз, когда речь шла о Земле. И ещё однажды, когда видел отчётливо, что планета бесполезна, но не мог смотреть на то, что происходило на ней. К варварству Дезмонд привык — будь то варварство аграрное или индустриальное. Но варварство продолжало казаться ему чем-то чуждым, потому что он не мог его понять. И в то же время потерю прежней жизни он перенёс относительно спокойно — отчасти потому, что уже успел отвыкнуть от жизни Великих Домов к тому времени, когда Империя рухнула окончательно, а отчасти потому, что у него оставалась Интака. Интака стала ему домом — в полном смысле этого слова. Её сады и парки, каменистые берега океана и далёкие звёзды на прозрачном небе, не тронутом копотью городов, оказались на удивление близки его душе, срослись с ней и давно уже стали частью его самого. Оттого и легче давались путешествия на другие миры, что всегда вдалеке, в черноте ночного неба он мог отыскать свой маяк и вернуться домой. Среди тех немногих миров и людей, которые он запомнил, была Земля, с оставшейся на ней упрямой Инэрис. Дезмонд часто думал о ней, пытаясь соотнести то, что он знал об Инэрис из собственной молодости, и то, что он увидел собственными глазами. Картинка срасталась с трудом, слишком мало общего было между этими двумя людьми, а времени, чтобы разобраться во всём, Инэрис ему не дала. Сотни раз он думал о том, что было бы, если бы он остался. Если бы потребовал объяснений. Если бы провёл на Земле недели и недели, как он и собирался до того, как узнал имя своей случайной знакомой. Инэрис. Иарлэйн… Он бы остался с Иарлэйн. Потратил бы годы на то, чтобы объяснить упрямой одинокой страннице, что там, среди звёзд, её ждёт настоящий мир. Он не хотел оставаться с Инэрис. Как бы ни стары были раны прошлого, они слишком легко запылали болью, когда он увидел своего врага перед собой. Инэрис была для него тенью ненависти, тенью предрассудков, тенью всемогущей системы, которая разрушила его жизнь. И когда эта тень упала на прекрасное лицо Иарлэйн, Дезмонд не смог сразу ответить себе на вопрос, что для него теперь значит эта тень. Должны были пройти века, и все эти века мысли его то и дело возвращались к Иарлэйн. Если бы не слово, данное Инэрис, он вернулся бы на Землю и отыскал её, а затем потребовал ответа на все вопросы, которые за эти годы сумел задать только себе. Но он обещал, что нога Терс Мадо не ступит больше на Землю, и слово своё собирался сдержать. Сотни лет до встречи с ней Дезмонду и в голову не приходило думать о том, что он одинок. У него были братья, был Орден, был Аэций. Теперь же мысли об Инэрис впивались в душу раскалённой иглой, не давая покоя. Теперь, когда у него появилась надежда, они стали только болезненней. В первые дни после нового расставания Инэрис часто писала ему — но по большей части не о себе. Она не писала о том, чем живёт. Все вопросы её поначалу сводились к тому, что происходит на небе. И Дезмонд рассказывал, усмехаясь про себя этому жадному любопытству — и не забывая то и дело напоминать, что Инэрис могла бы увидеть всё это сама. Постепенно в их переписку стали пробиваться упоминания о том, чем занималась она сама на Земле — и тут же снова всплыло это имя, «Нолан». Иса говорила, что хочет привлечь его к проекту, которым занята. Какое-то время после получения этой вести Дезмонду не хотелось отвечать. Они ничего не обещали друг другу. Да. Но от этого легче не становилось. Каждое упоминание Нолана с того момента приводило его в ярость, но Инэрис будто бы и не замечала этого — или попросту не желала замечать. Дезмонд сам не знал, чего больше в этой переписке — радости или боли. Потому что иногда она заставляла его по сотне раз проверять входящие сообщения — и зачастую он сам мечтал, чтобы не пришло ничего. Если же писем не было, он начинал волноваться, потому что прекрасно знал, чем Инэрис занята. Иса могла ответить с большим запозданием несколькими улыбками и словами наподобие: «Я бессмертна. Не напрягайся». Не напрягаться было трудно. Нервы начинали шалить, и Дезмонду всё труднее было удерживать данное слово и оставаться вдалеке от Земли. Сам он не отвечал лишь тогда, когда оказывался в зонах, напрочь лишённых связи — и ещё, в тот самый вечер, когда он узнал про Нолана. Он тогда не спал всю ночь, вспоминая другую миссию. Планету, на которой он провёл месяц, куда прилетел двадцать лет назад, рассчитывая на полное одиночество. И где впервые за тысячу лет увидел Её. Дезмонд понятия не имел, что могла Луана делать в этом мире. Впрочем, мир был весьма похож на Луану — там были яркие, насыщенные красками лета ночи, две луны и комфортабельные отели, в которых они сталкивались по пять раз на дню. — Чем ты занимаешься? — спрашивал Дезмонд. Луана молчала, и Дезмонду казалось, что она боится чего-то. Дезмонда тянуло к ней. Не так, как к Инэрис. Инэрис походила на обжигающий и в то же время ледяной свет звезды. Луана казалась теплом и очарованием летней ночи, воспоминанием о времени, когда Дезмонд не знал, что такое настоящая боль. Луана говорила с ним, но напрочь отказывалась о чём-то вспоминать. Улетали с планеты они вдвоём, на рейсовом транспортнике, и Дезмонд сам не понял, как это случилось — в каюте было жарко, а Луана была так упоительно красива… Она сама упала к нему в руки, и Дезмонд не смог бы отвергнуть этот нежный плод, как бы не хотел. Они катались по узкой кровати, судорожно стягивая друг с друга одежду, а потом Луана лежала в его руках и гладила его плечи, легко касалась пальцами щёк. Впервые за долгое время Дезмонд был счастлив. Ему казалось, что он дома, хотя дом и был далеко. Весь мир тонул в синих, ласковых, как морские волны, глазах. И он уснул так — впервые за долгое время спокойно и без сновидений. Наутро он проснулся первым и, увидев лежащую рядом с собой Луану, какое-то время просто смотрел, пытаясь решить, что делать дальше. Он хотел увезти Луану на Интаку. Он хотел показать ей свой мир. Он хотел… он слишком много всего хотел в этот миг. Луана проснулась. На секунду замерла, затравленно глядя на него, а затем вскочила, кутаясь в простыню, и прижалась спиной к противоположной стене. Дезмонд мог бы рассмеяться над этой странной стыдливостью, но в тот миг ему было не смешно. — Что? — спросил он. Луана продолжала смотреть испуганно. Дезмонд встал и попытался подойти к ней, но Луана отпрянула, будто кролик при виде хищника. — Луана? — Прости. — Ничего, но… — Дезмонд снова протянул к ней руку. Осторожно, опасаясь спугнуть, но едва пальцы Дезмонда коснулись её плеча, Луана отпрянула опять. — Мне нужно идти. Луана отвела взгляд и принялась искать одежду. Дезмонд не глядя поднял с пола свою рубашку и протянул ей. — Спасибо, — Луана поспешила закутаться в мягкую ткань. Дезмонд сел на постель и уставился перед собой. Смотреть на Луану он не хотел. — Ты не объяснишь мне ничего? — спросил он, когда Луана уже закончила одеваться и замерла почему-то, не решаясь двинуться к двери. Луана под его взглядом сделала шаг и почти коснулась панели, раздвигающей двери, но замерла. — Дез… монд…. — она снова замолчала. — Меня ждёт Анрэй. — Прости? Луана повернула голову, но в глаза ему так и не посмотрела. — Анрэй, Дезмонд. Твой брат и мой супруг. Дезмонд встал и, преодолев разделявшее их пространство в два шага, поймал лицо Луаны в ладони, заставляя посмотреть себе в глаза. — Тогда… что было вчера? — Я не должна была. Прости. Дезмонд тихонько зарычал. Ярость возвращалась на своё законное место. — Дезмонд, у меня есть долг, — произнесла Луана и посмотрела, наконец, ему в глаза. — Я уже слышал про долг! — Тогда ты знаешь всё, что я хочу тебе сказать. Луана на секунду прижала ладонь Дезмонда к щеке, коротко поцеловала и попыталась отвернуться к двери, но Дезмонд опять удержал её — теперь уже за плечо. — Луана, в тот раз я предлагал тебе… предлагал тебе бегство. Предлагал неизвестность. Я понимаю, почему ты отказалась уйти. Если ты уйдёшь со мной сейчас, то ты станешь одной из самых уважаемых женщин в содружестве. Я дам тебе всё. Ты можешь стать супругой магистра Ордена… — Ордена! — Луана вырвалась и неожиданно расхохоталась — пронзительно и зло, — как я устала от ваших Орденов, если бы ты знал… Ненавижу. Вас всех. У меня свой долг, Дезмонд. Я поклялась, что буду с ним. Смех перешёл в тихий всхлип. Больше Луана не сказала ничего. Молча скользнула рукой по панели на стене и исчезла в коридоре. Едва дверь закрылась за ней, Дезмонд со всей силы ударил по стальной панели, так что она прогнулась под ударом его кулака. Потом ещё раз и ещё. Он бесновался не меньше часа, пока в каюте не осталось ничего, что можно было бы разбить… Наутро после того, как Иса напомнила ему о Нолане, Дезмонд всё ещё не мог избавиться от воспоминаний о той ночи. Но заметив, что коммуникатор, лежащий на тумбочке, слабо мерцаем, всё-таки взял его в руки. «Привет. Как ты?» Ответ пришёл сразу же. «Привет. Я волновалась. Ты где?» Дезмонд вздохнул и тихонько рассмеялся. «Не парься. Я бессмертный». Тут же в ответ пришло несколько улыбок и короткое: «Всё равно. Не пропадай». Эти письма были настолько слабой заменой того, в чём он нуждался на самом деле, что даже сравнивать их с недолгим утренним счастьем он не мог. Но Дезмонд писал, и боль стихала постепенно — как это было между ними всегда. *** Дезмонд вышел из бара, оставив Ричарда развлекаться с двумя красотками, и замер, опираясь на мраморный парапет набережной. Посмотрел на небо, выискивая маленькую звёздочку Интаки. Потом не глядя достал комм. Вот уже почти неделю Инэрис не отвечала, и он не особо-то ждал ответа прямо сейчас. Скорее чего-то вроде: «Не парься. Я бессмертна». Писем от Инэрис в самом деле не было. Зато была куча пропущенных вызовов и одно-единственное сообщение от Аэция: «Срочно. Позвони». Дезмонд вздохнул и стал звонить. Аврора стояла у окна и смотрела в окно. Она стояла так всё время, когда не сидела за компьютером в поисках информации об окружавшем их мире. Никто не ограничивал её в перемещениях — по крайней мере в пределах больничного комплекса. И палату ей подобрали самую просторную — как и оговаривала Иса с самого начала. Кровать была по больничному узкой, но в комнате нашлись места письменному столу, ноутбуку и книжному шкафу, а боковая дверь вела в отдельую ванную. Просторное окно смотрела в больничный сад. Однако за всё время, что прошло с пробуждения Аврора ни разу не вышла даже в коридор. Иногда Инэрис казалось, что та боится выходить на улицу. — Знаешь, — сказала она раньше, чем Иса успела перейти к главному, — я сейчас понимаю его. — Его? — переспросила Инэрис, присаживаясь на подлокотник кресла в паре шагов. Аврора кивнула, а потом пояснила легко, будто ответ и мог быть только один: — Аэция. — Галактиона? Аврора не ответила. Инэрис чувствовала, что та хочет поговорить, но Аврора никогда не рассказывала о себе и, видимо, не собиралась начинать. Ей было легче дать Инэрис книгу по истории, чем собственными словами рассказать о прошлом. Теперь, после сотен лет того, о чём она сама не хотела говорить, Инэрис начала понимать, что Аврора просто боялась. Больше всего на свете она боялась показаться слабой. А теперь у бывшей Владычицы был такой вид, как будто прошлое просилось наружу, и только истончившаяся до предела преграда из гордости не давала ему вырваться на свободу. — Что тогда произошло? — спросила Инэрис напрямик, решив, что кто-то должен начать этот разговор. — Тогда, когда он вернулся с Астеры? Ведь слухи не врут? Вы были с ним… — Любовниками? — Аврора усмехнулась и бросила на неё короткий взгляд через плечо. — Нет. Мы… Не успели. И я не могла. Она вздохнула. — Я ведь… в самом деле была наследницей императора. Мне было шестнадцать — хотя теперь, наверное, трудно поверить, что мне когда-то было шестнадцать. А он был… Мне сказали, что он уже тогда был изгнанником. «Проклятым». Так сказала Основательница. И теперь уже я понимаю, что она могла попросту лгать, потому что Терс Мадо тогда были главными соперниками Эцин перед лицом императрицы. Перед моим лицом. Айрен… Основательница… Говорила, что Ребекка и Аэций хотят меня уничтожить. Но мне, честно, было всё равно, потому что когда я увидела его — высокого, в чёрном плаще, без единой подвески и без единого вычурного украшения, разве что полы плаща скрепляла серебряная брошь на плече — среди всего этого буйства красок, будто среди павлиньей стаи… Я не могла оторвать взгляда. А потом я увидела его глаза. Это был конец. Конец для меня на все последующие годы, столетия, на всю следующую тысячу лет. Я не могла думать. Мне было всё равно, что говорят. Хотя Айрен предупреждала меня ещё много, много раз. Я сошла с ума тогда. Он стал самым близким мне человеком. И хотя Айрен говорила мне, что это только политика, я просто не могла думать о политике тогда. А он… Ну, он был намного старше и умнее меня. Для него это в самом деле была только политика. Он вертел мной как хотел. Наверное, вернее было бы сказать, что империей тогда правил он. Впрочем, править-то было особенно нечем… только Нимея и слабые попытки исследовать планеты, ближайшие к нам. А потом была первая Межзвёздная. Я до сих пор не понимаю, зачем он отправился туда сам, но те восемь лет, что его не было, стали для меня… Не знаю. За эти годы я повзрослела так, как не повзрослела за все годы до того. Я протрезвела — но не настолько, чтобы отдалить его от себя. И когда он вернулся со своими безумными идеями и с эликсиром, я уже не слушалась его так, как раньше. Потом, когда я думала, что же произошло, то приходила к выводу, что тогда всё началось. Если бы я не мешала ему, если бы просто делала всё, как он хотел — может быть, мы остались бы вместе. С другой стороны — нужно ли было это мне? И разве не наступил бы момент, когда он всё равно предал бы меня, решив, что может стать настоящим правителем? Так или иначе, но я Аэцию не подчинилась. Я приблизила к себе Айрен — из числа Эцин была назначена охрана во дворце, и почти всегда на советах я слушала теперь её. Она говорила разумно, так что я бы не сказала, что жалею о каких-то решениях, принятых тогда. Но Аэций, полагаю, был зол. Потому что однажды ночью он попросту попытался меня убить. Он сам. Зная, что только его пустят в мою спальню без вопросов. Его одного. Аврора втянул воздух и на какое-то время замолчала, а затем продолжила: — Я сбежала. Десять лет я не знала, куда податься и кем я стану теперь. Но я, по крайней мере, находилась в том мире, к которому привыкла. Не то, что теперь. Помогла мне Айрен. Когда я решилась вернуться в столицу, то пошла к ней, и она подсказала мне, как я могу вернуть себе престол. Но и тогда, и потом я много раз спрашивала себя, почему за десять лет она не сделала ничего? Почему не помогла мне? Аврора усмехнулась: — Ответ был так прост… Но мне так трудно было принять его тогда. Я знала Айрен едва ли не с детства, но ей было всё равно. Когда Аэций захватил власть, Айрен поддержала его, рассчитывая вступить в новую сделку. А когда поняла, что с Аэцием договориться она не сможет — решила всё-таки отыскать меня. И тут я пришла сама. — Ты поэтому не доверяешь ордену? — Отчасти. Потому что я знаю, им всегда было всё равно, стою у власти я или кто-то другой. Важно было лишь то, чтобы тот, кто правит, выполнял все капризы Основательницы… А потом магистров. Но я была удобна только до тех пор, пока не поняла, что нельзя слепо верить им. Когда я начала сомневаться в Основательнице, она начала сомневаться во мне. А вскоре она попросту… ушла. И это отдельная история. Но тем, кто пришёл на её место, я не доверяла никогда. Айрен была фанатиком. Ненормальной. Но она верила в священную миссию Ордена и, наверное, сама готова была умереть за неё. Те, кто сменил её, хотели выгоды только себе. — Почему ты не сказала мне об этом… когда я захотела учиться у них? Аврора усмехнулась. — Потому что ты бы мне не поверила, Ис. И потому что они многому научили тебя. Обе замолчали на какое-то время, а затем Инэрис спросила: — Так что стало с Аэцием? — Я победила его в поединке справедливости. Был такой древний ритуал. Раз в год можно было бросить вызов императору. Он чуть не убил меня. Я уже лежала у его ног. Никогда не забуду его взгляд в те секунды. Он промешкал всего несколько мгновений, но я успела сбить его с ног и занести меч. А потом он просто… Признал мою власть. Наверное, не захотел умирать. Я не убила его. Не потому, что жалела. Он мог понадобиться в будущем — и понадобился. Я была права. Но его Орден я должна была уничтожить, потому что иначе они уничтожили бы меня. Я убила их всех. Остался только герцог Аркан. Он единственный присягнул мне, и ему я поверила. И верила почти что… до конца. Аврора замолчала. Потом опустила лицо на ладони и какое-то время стояла так. — Это всё неважно, — сказала она потом. — Больше двух тысяч лет. А мы даже не были любовниками. Но тогда, когда я разрешила ему вернуться из изгнания… У него был безумный взгляд. И теперь я понимаю почему. Они снова замолчали. — Сделать чаю? — спросила Инэрис через какое-то время, чтобы разрядить обстановку. Аврора покачала головой. — Нам нужно подумать, как представить тебя людям, подобрать одежду… Аврора, боюсь, что не могу пока предложить тебе новое жильё. Те, на кого я работаю, хотят установить за тобой слежку. Имей это в виду, если решишь куда-то пойти. — Те, на кого ты работаешь? — спросила Аврора спокойно, с лёгкой усталостью, но уже не так потерянно. — Любопытно, кто мог удостоиться такой привилегии, кроме меня. — Я работаю на правительство, Аврора. Как и всегда. Потому что я всегда за то, чтобы в стране был порядок. Как ты меня и учила. — А я? — спросила Аврора, поворачиваясь к ней, но ответить Инэрис не успела. В окне потемнело. Обе повернулись к нему и Инэрис тихонько прошептала: — Вот чёрт. В коридоре послышался топот ног. Кто-то замолотил дверь. — Полковник! — не дожидаясь ответа молодой парень ворвался в палату. — С вами хотят поговорить! Они хорошо вооружены! Иса не двинулась с места. Она стояла и зачаровано глядела на металлическую поверхность корабля заслонившего дневной свет. — Кто там? — резко спросила Аврора. — Полковник! — нервно напомнил о себе парень. Иса наконец дёрнула плечом. — Эцин, наверное, кто ещё. — Орден? — Аврора чуть наклонилась к ней. — Инэрис… — Я не собираюсь отдавать тебя им, — поспешила успокоить её Иса. — К тому же думаю, они пришли кое за кем ещё. Так что просто не показывайся им на глаза. Развернувшись она стремительно вышла в коридор.— Инэрис. Каллен, такой же собранный, как и всегда, стоял в другой половине комнаты. Он не снизошёл ни до того, чтобы воспользоваться кофеваркой, ни до того, чтобы присесть. — Грано Инэрис, — настойчиво поправила девушка. — Кален, расскажи пожалуйста, как ты собираешься объяснять горожанампоявление НЛО? Или тебе на это просто наплевать? — Массовый гипноз. — А… Вот оно как, — Инэрис молча села на один из двух диванчиков, стоявших в центре комнаты, и закинула ногу на ногу. Ладно. Тогда следующий вопрос: что привело тебя в наши края? — Ты не дала ответа. — Мне показалось, мой ответ был вполне очевиден. Кален молча смотрел на неё. Инэрис вздохнула. — При всём моём искреннем сочувствии делу Книги Звёзд, я не могу сотрудничать с организацией, политику которой определяет Анрей Аркан. — Дело в Дезмонде? Тебе не кажется, что это недостойно фигуры твоего уровня — судить о ситуации ориентируясь на свои эмоции? — Да, дело в Дезмонде. Но я не считаю, что проблема в одних лишь моих эмоциях. Поведение Анрея доказало, что с ним в принципе нельзя вести дела. Не знаю, в курсе ли ты… Но это не первый случай. Он уже был на Земле. На лице Калена отразилась тень удивления. — Был и убил моих людей, — продолжила Инэрис. — Однако я могла бы абстрагироваться от эмоций, если бы не видела, что с годами он стал только более невменяем. Кален помолчал. — Ты понимаешь, что любой союз с Дезмондом Аркан делает тебя предательницей в глазах совета? — В глазах совета? — Иса приподняла бровь. — Хонестум, Юдиктус, они всё ещё там? — После их гибели грано не осталось. Мы вынуждены были собрать новый совет из наиболее уважаемых мастеров. — Вот оно как. То есть я — последний грано Ордена Эцин. И при этом какие-то мастера собираются объявить меня предателем? Тебе самому не смешно? — Иса, — напряжённо произнёс Каллен, — тебя не было тысячу лет. — Я тут пообщалась кое с кем из ваших конкурентов — так вот они почему-то и тысячу лет спустя помнят, кто я и кем была. А вы успели забыть? Кален молчал, и Иса продолжала: — Я — последний грано Ордена Эцин. Может быть Анрей и не признает мои права, но я найду тех, кто бы их признал. И если ваш совет не хочет, чтобы я об этом заявила при всех — вам лучше оставить меня и мою планету в покое. По лицу Каллена пробежала тень. — Ты — не последний грано, — тихо сказал он. И прежде, чем Иса разобралась, к чему относятся эти слова, продолжил: — Я тебе уже говорил, в Атлантиде находится то, что принадлежит нам. Сейчас я могу оставить тебя в покое, если ты нам это отдашь. — Извини. Это исключено. — Зачем?! — не выдержал Каллен. — Зачем ты так её бережёшь? — Потому что она — моя наставница. Последний осколок мира, в который я когда-то верила всей душой. — Никто давно не верит в пророчества Айрен! Никто, кроме тебя… и меня. Наступила тишина. Иса молча смотрела на него. — Айрен? — переспросила она. На лице Калена отразилась досада. — Ты ещё не вскрыла саркофаг? Иса опустила взгляд и поглядела на свои руки, изо всех сил стараясь не выдать того сумбура, который творился у неё в голове. Каленн же взял себя в руки уже через несколько секунд: — Инэрис, мне жаль, но выбора у меня нет. Саркофаг, который вы подняли со дна, должен быть немедленно доставлен на нашу станцию. И ты тоже пойдёшь со мной. — Хорошо, — Инэрис наконец подняла на него взгляд. — Саркофаг и я. Но завтра, Каллен. Уверена, ты понимаешь — мне некуда бежать. С самого начала у Исы была масса идей в отношении того, что понадобилось от неё Ордену. В конце концов, Атлантида, последнее прибежище Авроры, неизбежно должна была хранить все нераскрытые тайны владычицы. Не последнее место в её предположениях занимал и второй таинственный саркофаг, найденный в комнате с двойным дном. И страницы, которые были спрятаны в его постаменте — теперь уже Инэрис не сомневалась, что это отрывки из Книги Звёзд. Вот только она знала этот фолиант наизусть, лучше, чем любой в Ордене. Когда-то очень давно она даже бралась сделать по нему свой собственный перевод. И теперь Иса со всей уверенностью могла сказать, что в Книге Звёзд не было тех слов, которые она сумела прочитать сейчас. Однако страницы, саркофаги и даже возрождение Авроры… всё меркло перед теми новостями, которые принёс Кален. Настоящий масштаб бедствия Иса начинала понимать только сейчас. Едва избавившись от визитёра и выйдя в коридор, она стремительно направилась в лабораторию, где стоял саркофаг. Айрен — Основательница Ордена Звёзд — была мифической фигурой уже в те времена, когда Иса родилась. А ещё — Айрен была её кумиром. Образом, за которым Иса с детства следовала как за путеводной звездой. И теперь, несмотря на то, сколько лет прошло, у неё сердце замирало от мысли, что она увидит Айрен живьём. На краю сознания мелькнула мысль, не стоит ли посоветоваться с Авророй, прежде чем что-либо предпринимать, но Иса тут же её отмела. Аврора всегда преследовала свои собственные интересы, и даже если эти интересы совпадали с интересами человечества, Иса слишком устала от игр. Сейчас она хотела разобраться во всём сама. Войдя в лабораторию, она остановилась на несколько секунд, сделала глубокий вдох и решительно шагнула к криокапсуле. Не давая себе времени на сомнения, начертила на прозрачной поверхности древний знак. Установка зашипела, и верхняя крышка медленно отъехала в сторону. Лежавшая внутри молодая женщина выглядела трогательно беззащитной целое мгновение. Её кожа была бледной, скулы — высокими. Тёмные волосы — коротко и небрежно острижены, вопреки всем представлениям Исы о моде двухтысячелетней давности. А когда мгновение подошло к концу, спящая выгнулась дугой, схватила воздух ртом, закашлялась, забилась в судорогах… Жестом показав наблюдателям за зеркальной стеной, что вмешиваться рано, Иса осторожно приобняла её, не давая удариться обо что-нибудь головой. — Всё в порядке? — мягко спросила она. Женщина судорожно кивнула головой. — Как тебя зовут? Что ты помнишь? — Айрен… — осипшим голосом выдохнула та. Потом перевела на свою освободительницу полубезумный взгляд. — Ты! — выдохнула она. — Я знаю тебя! Инэрис растерялась. Она не представляла, чего ждать, но этих слов точно не поняла. — «Та, которая придёт, на чьё чело возляжет венец. Да соберёт под свою власть тысячу миров. Та, которая придёт, чьи руки поднимут священный меч. Да охранит мир людей от всех врагов. Та, которая придёт, чьи руки примут скипетр древних королей. Да создаст новый мир на руинах империи, разрушенной войной». — нараспев протянула пленница саркофага. На некоторое время в комнате повисла тишина. — Так, — Иса наконец взяла себя в руки. — мне правда очень интересно, что ты хочешь этим сказать. Но сейчас перед нами стоит парочка более насущных проблем. Основная из них состоит в том, что вон там, — Иса указала пальцем в стену. — Пара десятков человек из твоего ордена с мощным звёздным кораблём. И если завтра я не отдам тебя им, они тут всё разнесут к Безымянному. Так что я очень надеюсь, что ты сможешь мне помочь преодолеть это небольшое затруднение и своим авторитетом остановишь приближающийся коллапс. Мгновение Айрен смотрела на неё, а затем хрипло расхохоталась. — Орден, — чуть успокоившись, произнесла она, — меньшая из твоих проблем. Ткнула пальцем в пол и добавила: — «Он» идёт. — «Он», — напряжённо повторила Инэрис. — Звучит вполне в духе твоего творчества, но… Может быть кто-то наконец соизволит сказать мне, кто этот «он»? — Безымянный. Кто же ещё?
Глава 11. Обитель Света
В кабинете ей говорить не хотелось, но места лучше она придумать не могла, и потому, войдя в лифт, нажала кнопку своего этажа, а затем, миновав коридор и пустующую приёмную, зашла к себе. Упала в кресло за большим столом, стоявшим так, что широкое окно оказывалось у неё за спиной, и повернулась к Авроре, молча предлагая говорить самой. Аврора направилась к сервировочному столику в углу и принялась заваривать чай. — Не тяни, — сказала Инэрис, внимательно наблюдая за её руками, порхающими над чайниками. — Я думаю, ты всё поняла и сама, — сказала Аврора наконец. — Зачем ты держала её у себя? — Потому что она разрабатывала теорию открытия врат. — Открытия врат? — Врат туда, откуда пришли наши враги. И… ещё одного мира. Мира, где, возможно, обитали наши союзники. — Аврора, говори яснее. Аврора закончила наконец разливать чай и, поставив одну чашку перед Инэрис, другую опустила на журнальный столик, а сама уселась на диван напротив. — Есть легенда, — сказала она, поднимая свою чашку и осторожно касаясь губами кипятка. — О девяти странниках между мирами. Они явились в наш мир — никто не знает зачем. Но стражи мира не позволили им жить здесь — а может, и захватить наш мир. Они выдворили странников за грань нашего мира, где те были обречены вечно кричать от боли в пустоте, разрывающей их тела. Защитники ушли, потому что и сами они не принадлежали этому миру, но оставили людям завет — никогда не поддаваться злу. Прошли тысячи и тысячи лет и чтобы сохранить этот завет был основан первый из Орденов — Орден звёздного света. По крайней мере Айрен всегда представляла дело так. Но Айрен никогда не была слугой тем, кто вручил в её руки власть. Она восстала и поставила своей целью сделать людей независимыми, свободными от воли тех, кто не принадлежит этому миру. И так Орден стал тем, что он есть. — Эту сказку я читала, — Инэрис нахмурилась, — кроме истории о девяти. — Конечно. Её рассказал мне Аэций. И вряд ли её знал кто-то из людей. Но это не всё. Есть и другая часть истории. Девять были изгнаны, но один из них вернулся. Он пробил ткань одного из миров и установил там свою власть. Он мечтал отомстить Защитникам, но, чтобы добраться до них, он должен был пройти наш мир насквозь и только тогда открыть врата в их мир. И он пришёл. Пришёл и почти добился своего. Ему нужен был лишь тот, кто откроет врата в Асгард. Инэрис аккуратно поставила чашку на стол, чтобы не разлить чай. — Айрен? — тихо спросила она. Аврора едва заметно улыбнулась и покачала головой. — Его брат. Галактион. Какое-то время в кабинете царила тишина. — Почему вы обе… сказали… что он появится сейчас? Аврора пожала плечами. — На то, чтобы собрать силы, у него всегда уходит тысяча лет. Она поморщилась, явно недовольная толи качеством чая, толи качеством воды. Губы Инэрис побелели, и как ни старался он этого не замечать, сердце бешено заколотилось в груди. — Я не хочу встретиться с ним опять, — сказала она. Аврора не ответила. Залпом допила остатки чая и откинулась назад. Какое-то время царила тишина. Затем Инэрис спросила: — Чем занимались в этой колонии? В Атлантиде? — Я думала, ты поняла, — Аврора пожала плечами и открыла глаза, — они искали врата. — Искали? — Врата могут быть открыты — насколько я могу судить — только в условиях особой комбинации гравитационных полей. Иными словами — только в определённом месте и в определённое время. — И каково это время? — Я не знаю. Я даже не могу с уверенностью сказать, что это имеет значение, Инэрис. Мы не достигли успеха. Всё, что нам удалось — сгенерировать портативный ворот за грань миров. В то место, которое мы привыкли называть гиперпространством. Инэрис покачала головой. — Лучше бы я этого не знала, — сказала она наконец. — Ты привыкнешь, — Аврора улыбнулась неожиданно мягко, почти по-матерински. — Я тоже предпочла бы не знать две трети того, что знаю теперь. Дезмонд пока не привык считать это место домом и не знал, привыкнет ли. Несмотря на неопределённую позицию Исы, он сделал всё возможное, чтобы строительство представительского комплекса Ордена на Земле началось, и теперь мысленно готовился к переезду в новый квартал. Но та квартира, в которой он провёл с Инэрис первую настоящую ночь, всё ещё была ему мила. Он предпочёл бы её любому гостиничному номеру. И сейчас, после долгой и неожиданной миссии совсем в другой части галактики с удовольствием возвращался сюда. Тем более странно он себя ощутил, обнаружив, что дверь не заперта. Дезмонд не носил с собой оружия, если это не предполагал этикет мира, где он пребывал. У него были другие способы защитить себя. Он завёл руку за спину и почувствовал, как пальцы наполняет тёмная энергия. Вихри демонической силы клубились вокруг его кисти, прорываясь в срединный мир из вселенной запредельного мрака. Раньше, когда он не знал, что слухи о его происхождении правдивы, его удивляло то, что ему подвластные такие силы. Но он почувствовал их в себе настолько давно, что давно привык не задавать вопросов. Теперь всё встало на свои места, и Дезмонд ощущал себя стократ спокойней. Медленно и бесшумно он отворил дверь и, продолжая держать руку за спиной, прошёл в холл. Белую фигуру в кресле он увидел от самого входа, она отчётливо выделялась в царившей кругом тьме. Платиновые волосы Исы разметались по подголовнику, голова была чуть запрокинута, веки опущены, а губы приоткрыты. Дезмонд замер, рассчитывая полюбоваться этой красотой, бледной длинной шеей в полу распахнутом вырезе белой блузки и тонкими запястьями, расслабленно опущенными на подлокотники… Но уже через секунду Иса вскинулась, и её голубые глаза пристально посмотрели в его глаза. Чуть опустив взгляд, Дезмонд увидел, как заклубились голубоватые всполохи вокруг её приподнявшейся кисти. Они шагнули вперёд одновременно — Дезмонд от двери, Иса — поднимаясь на ноги. Дезмонд даже забыл потушить призванную на помощь тьму. Сила продолжала клубиться, завиваться спиралями, пока рука не оказалась у Исы на спине. Его собственную спину обжог разряд магического холода там, где по лопаткам прошлись пальцы любимой. Иса тихонько зашипела, должно быть, ощутив лопатками такой же укол дискомфорта. А потом их губы сомкнулись, и вся остальная вселенная перестала существовать. — Извини, я взломала замок… — прошептала Иса спустя бесконечно долгое количество минут, на мгновение разрывая поцелуй — и тут же снова впилась в его губы, жадно, требовательно, как будто они не виделись тысячу лет. — Ничего, — выдохнул Дезмонд ей в губы. — Мне понравился твой сюрприз. Медленно, не говоря больше не слова, как будто танцуя без музыки некий давно забытый танец, они продвигались к спальне. Футболка Дезмонда каким-то чудом оказалась на полу, и он застонал, когда шероховатые подушечки пальцев Исы пустились в путешествие по его обнажённой коже. Пальцы Дезмонда долго мучали ворот её рубашки, честно попытались справиться с пуговицами ничего не испортив, но уже через несколько секунд сдались и просто рванули полы в стороны. Иса не возмутилась — только застонала ему в губы, когда сильные руки нежно стиснули её грудь. До спальни они так и не дошли. Застряли перед комодом. Дезмонд понял, что держит её на руках, только когда взялся усаживать на горизонтальную поверхность. Иса не переставала целовать его всё время, пока Дезмонд избавлял её от брюк — потеряв его губы, принялась за шею, перешла на плечо… Каждое соприкосновение с его кожей отдавалось разрядами тока по всему телу. Несмотря на то, что они поминутно прижимались друг к другу, этих прикосновений было слишком мало, хотелось ещё и ещё, и Иса впивалась зубами в его тело в бессильной попытке сделать его ещё ближе. Пока Дезмонд не вошёл в неё, не толкнулся глубоко-глубоко, вырывая особенно громкий стон. Он поглаживал её бережно, сдерживаясь из последних сил, когда Иса уже бессовестно впивалась в его шею пальцами, оставляя на завтра синяки. Она двигалась навстречу так быстро, как позволяли мышцы гибкого, сильного тела, и Дезмонд в исступлении отвечал ей тем же. Одного раза не хватило, и, слегка восстановив дыхание, они переместились на кровать, чтоб уже медленней гладить друг друга и изучать со всех сторон. — Где ты был все ети дни? — спросила Иса, улучив момент. — А ты? — спросил Дезмонд. Никто так и не ответил, потому что их губы сомкнулись в новом поцелуе, который никто не хотел прерывать. …Когда Дезмонд проснулся, в окна уже лился тусклый свет городского солнца, просеянный сквозь белые облака. Землю укрыла покрывалом зима. Постель была пуста. Несколько долгих мгновений Дезмонд лежал неподвижно, в тщетной надежде прислушиваясь к звукам окружающего пространства. Он был оптимистом и готов был поверить, что Иса просто встала сделать кофе. Но на кухне было тихо, и в гостиной тоже. Дезмонд понял это, сделав короткий обход квартиры. Зарычав, он схватил с комода чудом уцелевшую накануне вазу, и с размаху швырнул её в большое зеркало в дорогой бронзовой раме. Его изрезанное осколками отражение на мгновение показалось ему нечеловечески страшным. Дезмонд заставил себя дышать ровно. Резким движением распахнул дверцы шкафа, схватил с полки одну из множества одинаковых чёрных рубашек и, на ходу застёгивая её на себе, направился к выходу. В городе у Дезмонда были хаммер и байк, и в это утро он выбрал байк — очень надеялся, что холодный ветер освежит голову и приглушит ярость. Ярость всё равно никуда не делась и к тому моменту, когда он добрался до офиса партнёрской организации, она бушевала в его сердце непокорным пламенем. Ворвавшись в кабинет, где по всей логике должна была находиться Иса, он замер, в недоумении глядя на маленькую рыжеволосую женщину, устроившуюся в кресле перед столом. — Где она? — Дезмонд едва сдерживал рык. Женщина не торопясь отставила фарфоровую чашечку и озадачено посмотрела на гостя. — Инерис? — уточнила она. — Она улетела. Не думаю, что посторонним следует знать, куда.Двери карантинной камеры разъехались в стороны, и Инерис принялась оглядываться по сторонам. Позади неё точно также изучала обстановку женщина, некогда основавшая этот Орден. Обе изо всех сил старались не показывать своей реакции на увиденное. — Мы не будем вас торопить, — до того стоявший с Инерис плечом к плечу Кален Фэроу теперь вышел вперёд, развернулся и поклонился обеим, скрестив руки в традиционном жесте смирения — ладонь к ладони. — однако совет готов собраться завтра днём. До тех пор вам обеим нужно пройти медицинский осмотр. — Медицинский осмотр? — Айрен сорвала слова с губ младшей спутницы. Инэрис почувствовала лёгкое раздражение — давно её так не выключали из разговора. — Это нужно, чтобы убедиться в бактериологической безопасности вашего организма, — говоря это, Кален смотрел Исе через плечо. — Ничего особенного. Иса спиной чувствовала напряжение, исходившее от основательницы и сама испытывала то же самое. Никакие осмотры и досмотры на этой станции не могли быть тем, чем казались со стороны. И тем не менее, поразмыслив, она откликнулась: — Хорошо. Айрен промолчала. Инерис на самом деле в это мгновение подумала о том, что если хоть кто-то проведёт изучение организма Айрен с использованием новейших технологий, то это может сильно пригодиться и ей самой. А как достать результаты исследований она ещё успеет придумать за следующие несколько часов. — Сейчас вас проводят в ваши комнаты, — предложил Кален. Кивнул своему спутнику и тот, выйдя вперёд, посмотрел на Айрен и тоже поклонился. — Идёмте, Древняя, — сказал он. Когда оба двинулись по коридору, ровно половины охраны, сопровождавшей посетительниц по пути с Земли, отделилась и последовала за ними. Дождавшись, когда они скроются за поворотом, Кален повернулся к тем, кто остался стоять у Исы за спиной. — Вы свободны, — сказал он, — я закончу сам. Иса, не оборачиваясь, вскинула бровь, так что выражение её лица мог заметить только один человек. Губы Калена тронула лёгкая улыбка, когда он посмотрел на неё, но тут же выражение лица снова стало холодным и равнодушным. — Идём, — предложил он и жестом показал ей следовать вперёд. Какое-то время оба двигались в молчании. Инерис искоса оглядывала то, что находилось кругом — знакомые, обшитые серым металлом стены, знакомые двери без ручек и украшений. Казалось, на станциях Эцин ничего не изменилось за тысячу лет. А эта, локальная исследовательская база, была, видимо, всего лишь копией самой знаменитой и таинственной, той, где Иса провела свою молодость — Энира Тарди. Твердыней Звёзд. — Ты не скучала по этому месту? — спросил Каллен, как будто угадав её мысли. Иса даже вздрогнула, на мгновение испугавшись, что подобное предположение может не быть фигурой речи. Но она помнила, что Кален никогда не отличался развитыми ментальными данными. Главными его достоинствами всегда были честность и выдержка. А как показало время, люди не так уж сильно менялись с течением лет. — По холодным стенам и невозможности говорить вслух? Годами мечтала сюда вернуться. Иса и сама не знала, чего больше в этом ответе — сарказма или горечи. Потому что было время, когда она действительно об этом мечтала. Повинуясь прикосновению Калена, одна из стен разомкнулась и открыла перед ними проход в тесное помещение, устроенное ровно так, чтобы внутри поместились письменный стол и кровать. Иса даже не стала спрашивать, всем ли почётным гостям предлагают подобные апартаменты — прекрасно знала, что это не попытка оскорбить, а образ жизни. Для эцин всегда было важнее расквартировать на своих станциях как можно больше людей и разместить как можно больше оружия, а не предоставить обитателям удобства. Зато, в отличии от личных кают, лаборатории всегда были просторными, а все помещения — светлыми. В каждом были лучшие системы кондиционирования и обогрева, а еда в общей столовой хоть и не имела вкуса, но была питательной и сытной. В то время как империя тонула в роскоши, Эцин не обращали на неё никакого внимания. Быть может потому, что многие из обитавших здесь до посвящения имели доступ к самым сладким благам цивилизации и успели ими пресытиться. Размышляя об этом, Иса шагнула вперёд и не обратила внимания, что Кален последовал за ней. Только когда дверь за его спиной закрылась, девушка заметила его руку, на мгновение коснувшуюся стены. Там, где только что были пальцы тере, осталась висеть небольшая пластиковая коробочка. — Инерис, — тихо, и как-то совсем незнакомо сказал Кален. — Да… — насторожённо отозвалась она. — У нас мало времени, сейчас ты пойдёшь на медосмотр. В первую очередь они хотят обследовать не тебя, а её. — Я поняла. — Во время совета… во время совета тебе лучше не говорить о Дезмонде. — Ты знаешь моё решение. — Знаю. Но я бы очень хотел, чтобы ты вернулась к нам. Лично я. Иса молчала. — Не потому, что так было бы лучше для всех, — продолжил он отрывисто, как будто бы каждое слово давалось ему через силу. — а потому… что так было бы лучше для меня. Иса всё ещё не знала, что сказать. — Им нельзя было так поступать с Дезмондом, — наконец выдавила она. — Ты же знаешь, что это неправильно. Если ты ещё не совсем превратился в кусок этой стены, то должен понимать… — Я понимаю, — Каллен торопливо её перебил. — Иногда мне кажется, что Анрей сошёл с ума. В нём нет и капли того, чему учит нас Книга Звёзд. Зато он виртуозно манипулирует катранами, а если кого-то в чём-то не может убедить на словах, то ему на помощь приходит коррекционный кабинет. — И ты хочешь, чтобы с ним я заключила союз?! — Нет. Но сейчас не время… Его убирать. Всё сложно. — Сложно было всегда. — Иса! — перебил её Каллен. — Осталось пять секунд. Я только хотел сказать… Что все эти годы надеялся, что сумею тебя вернуть. Коробочка задымилась и с сухим хлопком разлетелась на части. — Жду вас в медицинском центре, — так и не назвав её по титулу, Каллен сложил руки на груди, поклонился и вышел. Маленькая аскетичная спальня почти не пригодилась — обследование продлилось до поздней ночи, если, конечно, к этому месту можно было применить слова «день» и «ночь». Процедуры проходили в просторном помещении, где блоки для пациентов отделялись от сегмента для персонажа прозрачным стеклом. Через два слоя этого стекла Иса видела Айрен в одном из соседних блоков и почти всё время с любопытством наблюдала за ней. За её движениями, реакциями, пластикой — перед ней была легенда, и Иса очень жалела, что не успела пообщаться с ней без свидетелей, наедине. Впрочем, ближе к утру такая возможность представилась. После очередной серии тестов девушка-медик занервничала и принялась бросать взволнованные взгляды то на один блок, то на другой. Нажала кнопку вызова, и через пару минут к ней присоединились ещё двое специалистов мужчин. Все трое принялись что-то оживлённо обсуждать. Они то и дело поворачивались к блоку Исы спиной, но в те моменты, когда их взгляды были обращены на неё, она кое-что сумела прочитать по губам: — Каната-таихи, — повторялось несколько раз. И ещё: — Ничего не могу понять. «Вот чёрт», — подумала Иса, сообразив, что обследование определило её болезнь. На мгновение её даже посетила надежда, что за тысячу лет в Ордене научились её лечить. Она тут же отогнала от себя эту мысль — слишком большой соблазн. Потом все трое как будто поняли, что их подслушивают и поспешно вышли за дверь. Повернув голову, Иса поймала на себе пристальный взгляд той, другой. Айрен встала и медленно, плавно подошла к стеклу. Положила на него ладонь. За время, прошедшее с момента пробуждения, она заметно окрепла. Сознание её прояснилось, но по коротким вопросам, изредка перемежавшим постоянное молчание Иса никак не могла понять, что творится у неё в голове. Айрен положила ладонь на стекло. Её многозначительный взгляд предлагал другой пациентке сделать то же самое, и Иса, поколебавшись, повторила её жест. «Чего они хотят?» — прозвучало у Исы в голове. Иса понимала, что отвечать надо предельно осторожно, но в кабинет в любой момент могли войти. «Я не знаю», — так же мысленно произнесла она. «Но я узнала кое-что о том, о ком упоминала ты. Мне нужно с тобой поговорить». Айрен кивнула. Дверь открылась, и она плавно, без спешки, но мгновенно, отошла от стекла. Иса только облокотилась на него второй рукой и с деланым раздражением постучала по стеклу рукой. — Долго ещё? — спросила она особо не рассчитывая, что её кто-то услышит. Стекло было абсолютно глухим. Под утро обеих отпустили спать, а когда Иса проснулась, в дверь уже стучали. Каллена среди конвоиров не было, а каменные выражения и короткие стрижки делали лица адептов, которые её ждали, абсолютно одинаковыми на вид. Иса не стала тратить много времени на одевание, её давно уже не удивляла необходимость спросонья бросаться в омут с головой. — И вам доброго утра, — пожелала она и последовала за ними по коридору. Зал советов заставил её безрадостно усмехнуться, едва только она шагнула внутрь. Пятеро эцин, удостоившихся права называться судьями, стояли вдоль стен. Сами стены светились, так что спустя пару минут у Исы уже начали болеть глаза. О том, чтобы разглядеть лица собеседников, и речи быть не могло. Много раз Инэрис сама стояла вот так, ожидая, когда вызванный на обсуждение соискатель или подсудимый выйдут в центр. Вся система сознательно продумывалась так, чтобы заставить его ощутить максимальный дискомфорт. Бесполезно было даже закрывать глаза — яркий свет легко пробивался сквозь веки. Решив не затягивать процедуру, Иса вышла вперёд и сложила руки в церемониальном жесте покорности. — Совет тере вызвал сюда меня, грано Инэрис, — Иса подчеркнула титул, которым не пользовалась тысячу лет. Которым теперь уже не имел права пользоваться никто, кроме неё. — Вызвал, желая что-то со мной обсудить. Я смиренно жду и готова ответить на любые ваши вопросы, ученики. К сожалению, иронии не разделил никто. Исе на секунду стало неловко от той ледяной тишины, которая послужила ей ответом, но неловкость тут же сменилась горечью. Она представила, что откликнулась бы на просьбу Калена и вернулась назад… Иса не была уверена, что смогла бы снова существовать среди этих холодных стен и безупречно серьёзных лиц. А потом один из судий заговорил. — Инерис Магдаро, — произнёс он. — Ты обвиняешься во множественном нарушении устава ордена. В неповиновении прямому приказу. В попытке нарушить линию времени, определённую Книгой Звёзд. В множественных дерзких и необдуманных попытках сломать курс ордена, проложенный на века вперёд. Ты обвиняешься в нарушении обетов, в том числе обета безбрачия, в сговоре с проклятыми. Обвиняешься в предательстве и непригодности к исполнению возложенных на тебя обязательств. Мы все собрались здесь сегодня, чтобы вынести тебе приговор. Инерис тихонько вздохнула. — Понеслось…
Иса молча слушала список обвинений. Каждое слово отдавалось горечью в груди. И прежде, чем допрос перешёл в новую фазу, она не выдержала и перебила говорившего: — Могу я попросить по крайней мере расшифровать, что, ко всем Стихиям, вы имеете в виду? Она знала, что такое право у неё всё-таки есть. — Можно вкратце, — добавила она. — Я вас не видела тысячу лет. Так что к чёртовой бабушке значит «я нарушила приказ»? — Речь о приказе выйти из боя, — подал голос другой участник суда, чуть выступая вперёд. Однако от этого Исе не стало лучше видно его лицо. — Приказе не принимать участия в войне императрицы и флота Нижнего мира. Новость на целое мгновение выбила Ису из колеи. Она не знала, что удивляет её больше — то, что ей предъявляют обвинения тысячелетней давности, или то, что всё это время адепты Ордена знали, кто был их врагом. Знали и попросту не считали это своей войной. — Приказ ставил под удар всё человечество, — наконец хрипло отозвалась она. — Если бы Безымянный победил, вся цивилизации Кариты погибла бы. «И она погибла», — тут же оукнулась эхом непрошенная мысль. — Если бы всё пошло по плану, уже пять сотен лет назад цивилизация собралась бы под более надёжной рукой. Под властью совета тере. Иса невольно попыталась рассмотреть в свете лицо того, кто это сказал — но, конечно, не смогла. — Вы всё это планировали с самого начала, — слова сорвались с её губ, и она тут же пожалела, что произнесла их вслух. — Вы хотели, чтобы империя погибла, — Иса ощутила в сердце болезненный укол. — Вот только я тут не при чём. Моя единственная вина состоит в том, что я не явилась на совет грано, который голосовал за отступление. Вы приняли решение о предательстве в обход меня. — Ты не пришла и этим предала нас, — послышался ещё один голос, такой молодой, что его обладатель точно не мог быть свидетелем тех давних событий. — Я даже не спрошу, какое вам дело до моих мужей, — продолжила Иса чувствуя, как сердцем овладевает спокойствие на грани апатии. — Знаю, что ваш закон не допускает иметь ничего за пределами Ордена, даже семью, и оправдываться не стану. Но с чего вы решили, что я пытаюсь помешать вашему курсу? Я всегда верила в дело Ордена. Даже когда оно выглядело также странно… Как сейчас. — Авалон, — тот, кто сказал это, не выступил вперёд, но его голос Иса и так знала слишком хорошо. Она обернулась к Анрею и, хотя не могла видеть его глаз, посмотрела на него в упор. — А разве не я должна обвинить вас в том, что случилось там? — Твоё начинание не было согласовано с волей совета. Оно нарушало рассчитанный на сотни лет план. И должно было… — Сгореть. — Тихо закончила Иса за него. Сглотнула. — Ты что-то путаешь, тере, — она обвела залу взглядом, не пытаясь уже смотреть ни на кого в отдельности, а только давая им хорошо разглядеть своё лицо. — Вы все что-то путаете. В сложившихся обстоятельствах вам следовало бы согласовывать свои решения со мной. Только я могу одного из вас признать настоящим магистром. Пока, простите, — оно посмотрела в сторону того, чей голос казался ей особенно молодым. — Вы все никто. Я — последний и единственный грано Ордена. И если вы считаете возможным обвинить меня в предательстве, то предатели — это вы. Я обвиняю совет предавшим меня и Книгу Звёзд. Отныне Орден — это я и те, кто пойдут за мной. Видимо, совет к этому заявлению был готов, потому что ничего особенного не произошло. Не начался гвалт, и никто не стал ей угрожать. Только ещё одна фигура в длинном белом одеянии выступила вперёд — настолько, что Иса смогла рассмотреть лицо. — Боюсь, что, как бы там ни было, а право признавать кого-либо магистром здесь имею только я, — спокойно произнесла Айрен. — Ты уверена, что хочешь пойти против меня? Иса невольно испустила едва слышный, рваный вздох. Она думала, что боль, пульсировавшая в груди, уже не может стать сильней — но оказалось, всё ещё только впереди. — Альтернативы ведь нет? — спокойно спросила она. — Вы здесь чтобы приговорить меня. Никто ей не ответил. Иса подняла глаза к потолку. «Это будет просто ужасный день», — подумала она. «И кончится он ещё хуже, чем начался». Потоки света ударили в стороны из её рук. Затонувший в свете зал заполнил многоголосый крик. Иса ничего не видела, но теперь уже не видел вообще никто. Конечно, ей не позволили бы пронести сюда оружие. Но она оставалась эцин — даже спустя десять веков. И была лао — хотя потребовались сотни лет, чтобы она сумела об этом узнать. Двигаясь вслепую она выковала из своей силы ледяной клинок и бросилась в бой. — Со станции Эцин ещё никто и никогда не сбегал! — прозвучал спокойный голос Айрен совсем рядом. — Сбегал, — коротко выдохнула Иса. — Один человек. И про себя добавила: «Уж наверное, и я справлюсь, раз справился он». Иса с самого начала знала, что это закончится плохо. Ну, в конце концов, не могли же прошедшие столетия её бывшие соратники превратиться в полных дураков? Цитадели эцин всегда были одинаково защищены и от материального оружия, и от ментальных атак. Когда пришло время нанести удар, у неё не было особой возможности осмыслить последствия того, что она творит. Было ясно одно — если сейчас она не нападёт первой, её попросту лишат возможности сопротивляться и убьют. Иса сомневалась, что её могут всего лишь изгнать — уже после того, как она призвала силу, картина с каждым ударом всё отчётливее прорисовывалась в её голове. Никому из них, включая Айрен, не был выгоден грано со своими представлениями о целях и миссии ордена. Только не тем, в чьих руках сейчас находилась власть. У Исы не было ни времени, ни сил чтобы выстраивать в голове все хитросплетения той интриги, которая позволила заманить её в эту ловушку. «Да и — нанося очередной удар, думала она. — Всё равно бы я пошла». На протяжении веков считалось, что бойцы ордена безупречно владеют боевым мастерством. Может по меркам империи это и было так. Может, она бы и не справилась тысячу лет назад. А может, у Айрен было бы больше шансов уничтожить её, если бы после пробуждения прошло больше нескольких дней. Но Иса хорошо знала, насколько слаба была она сама, когда только покинула крио-камеру. Впрочем, бросаясь в бой она толком об этом не думала — осмысливала уже на ходу, чтобы было чем занять голову, потому что руки двигались рефлекторно, и Иса предпочитала им доверять. С тех пор, как она была всего лишь бойцом ордена, прошла тысяча лет. И хотя никто больше не обучал её владению клинком, в отличии от своих судей она провела эти годы не в холодной тюрьме космических станций и не в дворцовых коридорах. Девять из десяти её дней проходили под открытым небом, и на протяжении всего этого времени её любимой профессией оставалось умение заработать на жизнь оружием. Стены станции прерывали ментальные сигналы, но уже за мгновение до того, как нанести первый удар, Иса подумала, что это сыграет ей на руку. Никто за пределами зала не услышит ни криков, ни зова о помощи. Однако, когда семь судий остались лежать на полу горой неподвижных тел, ещё оставалось множество вопросов, среди которых главным был: что делать теперь. Выйти с корабля по коридорам, наполненным воинами, не представлялось никакой возможности. Это были бы уже не десятки, а сотни жертв. И если бы даже ей это удалось — что потом? Прорваться в док и угнать корабль? Станция обстреляет его раньше, чем он успеет отлететь хоть на сотню метров. К тому же, Иса всё ещё надеялась раздобыть результаты обследований. Сделав глубокий вдох, она решила, что в сущности, ничего нового в происходящем нет. Обычно, когда ты в окружении и противников в десяти раз больше, надо просто идти вперёд и убивать. Она уже собиралась приступить к выполнению этого плана, когда свет в зале притух и на одной из стен загорелась проекция. — Раз-раз, — произнёс до боли знакомый голос. — Слышит меня кто-нибудь? — Привет, — Иса переместилась так, чтобы попасть в фокус предполагаемой камеры. — Я хотел спросить, какого чёрта ты ушла не попрощавшись, но сейчас меня больше интересует, почему у тебя на блузке кровь? Иса скосила взгляд на своё плечо. — Может, я тебе в более интимной обстановке расскажу? Подвезёшь? — Да не вопрос. В каком направлении стрелять? Иса облизнула губы. Это всё ещё был хороший вопрос. — Дез, в общем как бы… я не знаю, как мне отсюда выйти всех не поубивав. Дезмонд опустил взгляд и что-то сосредоточенно щёлкал на панели управления кораблём. — Я зайду в док. — предложил он. — Можешь добраться туда? — Есть идея получше, — после долгой паузы проговорила Иса. — Пришли мне хорошее представление о том, где ты сейчас. Дезмонд вскинулся и озадачено посмотрел на неё. — Ментальное представление, — повторила Иса. — А впрочем, чёрт с тобой, не надо ничего. Просто приготовь медотсек. Я не делала этого… почти никогда. И лучше бы мне сейчас не начинать. Она закрыла глаза и заставила себя ощутить, как расслаивается пространство. То, что она собиралась сделать, насколько она знала, умели делать только демоны. И духи — которых, правда, никто отродясь не видел. Но за последние дни она столько раз слышала о существовании демонов от самых серьёзных людей, видела воплощение настолько маловероятных чаяний… Что вспомнила слухи и о своём происхождении, которые в своё время не давали покоя дворцовым вельможам. «Уж я не знаю, что течёт в моих жилах, кровь демонов или кровь ангелов, но лучше это выяснить, чем умереть ради собственной веры в то, что давно перестало существовать», — подумала она.
Оказалось, что кораблей у Терс Мадо всего четыре. Иса спросила бы, что творилось в голове у Дезмонда, когда он шёл таким составом выдвигать ультиматум охранной космической станции ордена Эцин — а он, как очень скоро выяснилось, шёл именно за этим — спросила бы, если бы была в состоянии говорить. Едва оказавшись на корабле, она поняла, что падает — и дело тут было вовсе не в том, что мгновением позже Дезмонд заложил крутой разворот, уходя из-под обстрела. Перед глазами всё плясало даже в те мгновения, когда корабль принимал горизонтальное положение. — Сядешь за гашетку? — поинтересовался Дезмонд, едва повернув к ней голову, и тут же вернувшись к лавированию. — Я очень… постараюсь, — пообещала Иса и потеряла сознание. …очнулась она в медотсеке. Лежала на боку в оковах медицинской станции, но абсолютно не жалела об этой вынужденной неподвижности — шевельнуться всё равно не было сил. Всё тело ломило и какое-то время Иса изучала этот необычный букет ощущений, размышляя о том, чем он вызван — внешними ранами или её болезнью. А потом пришло осознание того, что случилось. И, не повернув головы, она тихо заплакала — впервые за несколько сотен лет. Иса не плакала ни тогда, когда осознала гибель империи. Ни тогда, когда Анрей сжёг дома её учеников. Она не знала, почему так. Слёзы всегда считались в их доме слабостью, недостойной того, чтобы тратить на неё время. Но мысль о том, что её вера превратилась в гору неподвижных тел, лишала её остатков сил. Исе уже не хотелось ни искать виноватых, ни доказывать свою невиновность. Даже думать о том, что она сделала и каковы будут последствия — не хотелось. Она знала, что в тот момент сделала единственно возможное. Но теперь сознание услужливо подсказывала ей другие варианты развития событий. «Может быть, я должна была сдаться?» — думала она. — «Может, в этом — настоящая верность Ордену и настоящее учение Книги Звёзд?» Она попыталась покопаться в катранах, которые всегда помнила наизусть, и пришла к выводу, что ничего не была должна. — Они были неправы, — прошептала она. — Я была права. Только в это мгновение Иса ощутила, что чья-то рука медленно гладит её по волосам. Замерла, пытаясь это осознать. Дезмонд не находил себе места с того момента, как Иса ввалилась на его корабль. Он знал, что будет обстрел, ещё до того, как приблизился к станции на расстояние выстрела и знал, на что шёл. С самого начала его чаянья сводились к тому, чтобы братья успели добраться до места раньше, чем его убьют. Успели. Как всегда. — Ты знаешь, что нас тут четверо? — спросил зачем-то Ричард. — Спасибо, я умею считать. — А ты знаешь сколько… — Рич! Приятель послушно замолк, а Дезмонд принялся сосредоточенно выходить на связь. Он собирался потребовать, чтобы Орден выдал ему Ису, причём в этот момент ему было абсолютно всё равно, насколько добровольно она там находится. А потом вместо представителя Ордена на экране появилась сама Иса — вся в крови. В тот момент она ещё не была такой бледной, как когда, спустя несколько минут, просто материализовалась в двух шагах позади него и стала оседать на пол. Дезмонд даже не мог её подхватить, потому что ровно в это мгновение эцин начали стрелять. Выйти из-под огня удалось только через пару часов — они привычным трюком скользнули в подпространство и, укрывшись в его неверных вихрях, стали считать повреждения. По крайней мере, повреждения считали Ричард, Инга и Ори — а Дезмонд, плюнув на состояние корабля, вскочил и бросился к девушке, ради которой пошёл на этот глупый и безнадёжный конфликт. Иса была бледной, как никогда. Очень скоро — доставив её в медицинский отсек — Дезмонд выяснил, что внешних повреждений почти нет. Всего несколько неглубоких ран, которые медкамера легко смогла залатать. Но Инэрис всё равно не приходила в себя. Поджав губы, Дезмонд присел возле неё и какое-то время сидел так, надеясь непонятно на что, пока вызов Ричарда не напомнил ему, что пора бы продолжить путь. Вздохнув и ещё раз запустив медкамеру на полное сканирование, он вышел и на какое-то время занялся кораблём. Дезмонд почти никогда не использовал автопилот. Управление корветом доставляло ему чистый, незамутнённый кайф — почти такой же, как мотоцикл и верховая езда. Но в этот раз он не мог думать ни о чём, и, установивкомпьютеру задачу следовать за Ричардом, вернулся в медотсек. Иса лежала к нему спиной, так что было не понять, спит ли она. Только услышав негромкий всхлип, Дезмонд осознал, что уже нет. Он растерялся. Ему случалось иметь дело с плачущими женщинами, но с плачущей Исой — никогда. Не придумав ничего лучше, он присел на койку позади неё и принялся гладить по волосам. Когда Иса замерла, замерла и его рука. — Привет, — тихо сказал Дезмонд. — Не знаю, что происходит, но всё точно будет хорошо. — Спасибо, — тихо отозвалась Иса и, поймав его руку, накрыла своей ладонью. А про себя подумала, что хорошо уже не будет ничего. — Мы оторвались? Прости, что не смогла помочь… — Иса… — с укором произнёс он. — Я сюда прилетел не помощи просить. — Боюсь спросить, зачем. — За тобой. Он помолчал. — Иса, сейчас не лучший момент об этом говорить. И мне гораздо больше хочется спросить о другом. Но я всё-таки хочу попросить тебя больше так не делать. — Как — так? Не нападать на представителей космических властей? — Поверь, это меня волнует меньше всего. — А зря. Я тебя подставила. Между двумя Орденами будет дипломатический скандал? Галактион сделает тебе большой втык? — Будет то, что будет. Галактион поймёт. Но я не хочу снова видеть тебя белую как труп и в крови. Иса перелегла поудобнее, на спину, и в упор посмотрела на него. — А придётся. И не раз. Я что, забыла тебя предупредить? Дезмонд вздохнул. — Я понимаю, кто ты, — он взял её руку и зачем-то поднёс кисть к губам, но эта мимолётная нежность заставила Ису почти улыбнуться. — И понимаю, что бесполезно просить тебя не рисковать собой. Но должны быть какие-то границы. Я ведь понял, что ты сделала. В тебе тоже кровь обитателей иных миров? Иса ответила кивком, но ничего не стала объяснять, только задумчиво смотрела на него. Дезмонд тоже как будто чего-то ждал, и она сдалась. — Я не знаю, чья. Не знаю от слова вообще. Эти слухи… ходили во дворце, но я никогда не верила до конца. — Боюсь спросить, на что ты надеялась, когда пыталась… Иса пожала плечами. — Я просто подумала, что или у меня получится, или всё равно придётся прорываться с боем. Дезмонд помолчал. — Что ты видела по ту сторону? — после паузы спросил он. Иса задумалась. — Свет, — наконец ответила она. — Я думала, будет как с подпространством. Всё серое и всполохи… Но там был только свет. Они посмотрели друг на друга, и Иса озвучила общую мысль: — Боюсь, если мы попробуем сделать это вместе, наша дорога будет пролегать сквозь разные миры, Дез. — Мне всё равно. А тебе? Иса пожала плечами и слабо улыбнулась. — Я бы хотела видеть тебя рядом с собой. — И всё же, я говорил о другом, — вернул её с небес на землю Дезмонд. — Твоя болезнь… Когда и как она себя проявляет? Иса демонстративно устало вздохнула. — Может, поговорим об этом как-нибудь потом? Я сейчас ужасно хочу спать… — Конечно, хочешь. Потому что, зная, что токи энергии в твоём теле нарушены, ты всё равно обращаешься к ним, ты натягиваешь и без того порвавшиеся нити. И то, что раньше вызвало бы у тебя простое утомление, теперь становится смертельной угрозой. Так? — Дез, — Иса серьёзно посмотрела на него. — Эти приступы происходят со мной независимо от того, использую я силу или нет. Просто смирись. — Ты себе врёшь. Не надо было так делать, Инерис. — А как надо? — Иса начинала злиться. — Подождать. Мы пришли бы за тобой. — И либо поубивали десятки моих бывших соратников, либо умерли бы сами?! Нет уж, Дезмонд. Так пострадал только один человек. И этот единственный сам принял решение за себя. — Я даже не спрошу какого чёрта ты продолжаешь их защищать. Если честно, мне сейчас на всех на них наплевать. Но я не понимаю, почему ты не могла сразу мне сказать?! Мы же виделись позавчера! — Да я вообще не пойму, кто тебе рассказал, — буркнула Иса и отвернула лицо к потолку. — Я очень волновался, — мрачно проговорил Дезмонд. — Когда проснулся и не увидел тебя. Поехал к тебе в офис. — Аврора? Никогда бы не подумала, что у неё такой длинный язык. — Нет. Конечно же, не она. Твоя помощница, Келли. Ричард её разговорил. На мгновение Иса вспомнила, как застала этих двоих вместе, но тут же прогнала эту мысль, решив, что обдумает проблему потом. Иса помолчала. — Я не хотела тебе проблем, — сказала она наконец. — Я люблю тебя, — Дезмонд произнёс это так внезапно, что Иса вздрогнула и озадачено посмотрела на него. — Люблю и это не просто слова. Я всегда отвечаю за то, что говорю. Если тебя не станет — я не знаю, как смогу жить. И если, чтобы тебя спасти, мне придётся устроить галактическую войну… Что ж, так тому и быть. — Ты возлагаешь на меня большую ответственность, — тихонько произнесла Иса. — В смысле, за войну. Которую я сама может и не стала бы начинать. — Думаю, отвечать за других тебе не впервой. Возьми под свою опеку ещё одного. Иса хмыкнула и, едва заметно улыбнувшись, отвернулась. — Но всё-таки пожалуйста, больше не поступай так со мной. — Дез… — Иса вздохнула и вновь повернулась к нему. — Я большая девочка. И не привыкла отчитываться о каждом своём шаге. — Ты не понимаешь, — тихо сказал Дезмонд и тоже опустил взгляд. — Когда ты исчезла… Я подумал вовсе не о том, что с тобой могла случиться подобная дрянь. Я больше всего испугался… Что ты просто ушла. Иса молча смотрела на него, пока он не собрался с духом и не поднял взгляд. — Есть вещи, которых я боюсь, — тихо закончил он. — Я не уйду… — растеряно откликнулась Иса. Поймала его руку и тыльную сторону ладони прижала к своей щеке. — Дез, я тоже отвечаю за свои слова. Если… Если я не говорю о случившемся Нолану, то только потому, что видеть его не могу. Но я не жалею о том, что случилось между нами. Может быть, я долго думаю, но приняв решение уже его не меняю. Дезмонд молчал, и только продолжал смотреть на неё так, что Исе показалось — он всё равно не верит её словам. — Скажи… — наконец проговорил он. — В Ордене тебя спрашивали обо мне? Иса подняла глаза к потолку. Вопрос показался ей невозможно глупым, потому что лично для неё всё что произошло в последние несколько часов напоминало мировой катаклизм. И она не могла понять, как может быть важнее случившегося вопрос о том, с кем она провела ночь. «Может», — вдруг в одно мгновение поняла она. «Они не зря говорили о сговоре с тьмой», — опустила глаза на Дезмонда и мысленно закончила: «Они имели в виду его». — Не совсем, — призналась она. — У нас возникло много разногласий, помимо этого… Но я понимаю, что ты пытаешься спросить. — И?.. — Если бы они спросили меня, я не стала бы ничего скрывать. Я сделала то, что сделала. Я не отрекаюсь от близких людей. И если я с тобой — то я с тобой. Никакие Ордена и Владычицы не смогут этого поменять. Дезмонд какое-то время молчал. — А ты со мной? — вдруг тихо спросил он. — А ты ещё не заметил, что да? Несмотря на слабость, Иса заставила себя сесть. Потянулась к Дезмонду и вовлекла в неторопливый, нежный поцелуй.
Глава 12. Возвращение со звёзд
— Когда мы вернёмся на Землю? — спросила она через некоторое время, хотя слабость по-прежнему давала о себе знать. — Тебе не понравилось в Интаке? — хмыкнул Дезмод. — Мне понравилось, — призналась Иса. Правда, решила промолчать о том, что там ей понравилось куда больше, чем на станции Эцин. — Но в этот раз я не могу потратить две недели на каникулы. — А тебе бы не помешало. — Нет, Дез. У меня много работы. Пожалуйста, верни меня домой. Станция, на которой проходила встреча Совета, располагалась в солнечной системе, в тени одной из планет, так что у Исы не было сомнений — с этим вопросом трудностей не возникнет. Дезмонд, однако, сумел её удивить. — Боюсь, это будет не так просто. Чтобы оторваться от погони мы ушли в гипер. Возвращаться тем же путём и сразу — крайне глупая затея. Иса приподняла бровь. — Ума не приложу, как ты собираешься из этого выкрутиться, — холодно произнесла она. — Я-то довольно просто, — хмыкнул Дезмонд. — Я отлично знаю два десятка путей, ведущих в Интаку. Но тебя ведь они не устраивают? — Нет. — А если я скажу, что из Интаки можно открыть прямой переход на Землю? — То я буду очень злиться! И спрошу тебя, почему ты не рассказал мне в прошлый раз! — В прошлый раз этой возможности ещё не было. Твоё косвенное согласие открыть посольство Ордена на Земле… — …которого, я, кстати не помню… — …Твоё согласие позволило нам начать работу над Вратами. Это технология сродни той, что ты использовала при перемещении со станции, только наши тоннели проходят… иными путями. Иса молчала. Ей тут же вспомнились слова Авроры о том, что они с Айрен искали способ открыть Врата. «Силы небесные, ещё бы знать, где тут правда, а где ложь», — устало подумала она. — До окончания строительства осталось не больше недели, — многозначительно намекнул Дезмонд. — То есть раньше ты меня на Землю не вернёшь? — Неа, — Дезмонд наклонился к девушке и крепко поцеловал. — Не просто же так я тебя у эцин украл. К вечеру Инерис надоело лежать в медцентре и она принялась бродить по кораблю. — Не волнуйся, до ночи приземлимся, — пообещал Дезмонд, не ставая с пилотского кресла. Время оба условно считали по Земле, просто чтобы не создавать путаницы. — Что ты вообще там делаешь? — поинтересовалась Иса недовольно. — У тебя нет бортового ИИ? — А почему ты думаешь, что должен быть? — Потому что эти технологии в ходу уже даже на Земле. Дезмонд оглянулся на неё через плечо и улыбнулся краешком губ. — С ИИ скучно, — пожаловался он. — Люблю чувствовать полёт. Иса подумала и пристроилась в кресло второго пилота. Ей тоже нравилось ощущение затягивающей бездны космического пространства. Она сидела так, глядя в черноту и рассматривая мерцающие в ней звёзды, пока Дезмонд негромко щёлкал тумблерами, думала о том, что случилось с ней за последние сутки и в конце концов обнаружила, что уснула. — Иса… — рука Дезмонда осторожно трясла её за плечо. — Или вставай, или иди в постель. — Вставай, — согласилась Иса и заставила себя открыть один глаза. — Что это? — тут же спросила она, обнаружив, что вместо космоса на лобовом мониторе отображается какой-то док. На Интаку это место совсем не походило. — Это Каури, — пояснил Дезмонд. — Ничего особенного в этой планете нет, кроме того, что тут тоже есть наши врата. Можем провести остаток времени здесь или отправиться ещё куда-нибудь. Пока я хочу просто выйти и поужинать. А ты как? Иса согласилась, что сидеть на корабле ей уже надоело, только поинтересовалась: — А если отправимся отсюда, что станет с твоим кораблём? — Планета союзная, найду добровольца чтобы перегнать, — обтекаемо отозвался Дезмонд. — Идём? Иса оглядела свою перепачканную кровью майку. Дезмонд хмыкнул. — Здесь этим никого не удивишь. Но мы по дороге заглянем в магазин. В магазине Иса стесняться не стала. Кто будет платить — тоже не спрашивала. Дезмонд мысленно подсчитывал расходы Ордена, но потом плюнул — кредитка Галактиона всё равно была безлимитной. Обзаведясь брюками, смутно похожими на джинсы, рубашкой, мало отличавшейся от той, что пострадала во время битвы, и пафосным белым плащом, Иса добавила к комплекту несколько несуразно дорогих аксессуаров, включая ремень из кожи редкой рептилии, навороченные часы и новый коммуникатор. — А ты тоже отличаешься удивительным постоянством, — заметил Дезмонд, расплачиваясь за покупки, — и умеешь тратить деньги. — Я живу одним днём, — отозвалась Иса. Она стояла перед зеркалом и приглаживала волосы. — Ну, по крайней мере в том, что касается денег. Не дав Дезмонду возможности ответить, она взяла его под локоть и вывела на улицу. Оглядеться в городе она успела ещё по пути от космопорта, но сейчас снова запрокинула голову и с наслаждением вдохнула запах другой планеты, который Дезмонду казался затхлым и пропахшим дешёвым топливом. — Ужасное место, — будто услышав его мысли, подтвердила она. — Но я так давно не видела ничего подобного… Улицы города были узкими, плотно прижатые друг к другу здания — высокими. Вдоль них на разных уровнях располагались узкие тротуары, а мостовая тонула внизу под плотным потоком аэромобилей. — Куда дальше? — поинтересовалась она. Дезмонд поднял руку, подзывая такси. Спустя несколько минут машина остановилась перед входом в дорогой ресторан. Заметив кислое лицо Исы, Дезмонд поинтересовался: — Что-то не так? — Не люблю такие напыщенные места, — призналась она. — Здесь постоянно нужно следить за собой… И хотя я понимаю, что в данной ситуации об этом думать глупо, но часто есть риск встретить кого-то знакомого. — Ну тут ты знакомых не встретишь наверняка, — ухмыльнулся Дезмонд. — Я очень на это надеюсь. — И мне будет приятно, — добавил он. Иса покосилась на него и не сдержала улыбки. — Мажор, — буркнула она. — в шёлковой рубашке. — Раскусила. Это моё слабое место. Дезмонд обошёл машину, открыл дверь и галантным жестом предложил спутнице выйти наружу. — Чего ещё ты не любишь? — спросил он, когда они устраивались за столик. Иса пожала плечами. — Констант не так уж много. Время склоняет к разнообразию. — Но я помню, что нужно заказывать белое вино. — Это да. — Иса подумала и добавила: — Хотя виски тоже пойдёт. То, что им в итоге подали, было одинаково трудно назвать и виски, и вином. Густой и крепкий напиток отсвечивал перламутром, но к тому времени, когда он оказался на столе, Иса уже напрочь забыла про свои пожелания. Она впала в задумчивость, которая никак не могла укрыться от внимания Дезмонда, так что в конце концов он не выдержал и спросил: — Тебя пугает то, что произошло? Иса помолчала. — «Пугает» — не совсем удачное слово, — отозвалась она. — Конечно, конфликт с Орденом может иметь для Земли печальные последствия…. — …. Если только ты не воспользуешься помощью не менее могущественных союзников… Иса проигнорировала эту реплику и продолжала: — Мне кажется, ты не всё понимаешь в отношении того, что произошло. Скажем, тебя не пугает возвращение Авроры? — Пугает, — признался Дезмонд. — Но Галактион этого хотел. Теперь он в курсе и пускай разбирается сам. — Вот даже как… — Иса некоторое время растеряно глядела на собеседника. — Тебе не нравится, что я ему рассказал? — Ну, — Иса пожала плечами и, опустив взгляд к бокалу, какое-то время разглядывала переливы странного напитка. — Рано или поздно он бы всё равно узнал. — Это не было твоей тайной, Иса, — пояснил Дезмонд, несмотря на её слова. — Напротив, ты пыталась скрыть это от меня. Считаю, что сведенья, добытые подобным образом, я вполне могу использовать как представитель Ордена. Но если ты хочешь рассказать мне что-то и не хочешь, чтобы это стало известно Аэцию — я слушаю. — А если я хочу не рассказать, а спросить? — Иса внимательно посмотрела на него. — Если о чём-то, что касается лично меня, то это будет просто наш личный разговор. — Доверишь мне всё? Дезмонд некоторое время молчал. Иса нервно усмехнулась и откинулась на спинку стула. — Дело не в том, что я тебе не доверяю, — медленно произнёс Дезмонд. — Просто, наверное, в моей жизни есть вещи, о которых я не хотел бы рассказывать вообще никому. — Например? — Например — моя встреча с отцом. И всё-таки я тебе рассказал. — Ясно… — хмыкнула Иса. — Каждый вопрос будет рассматриваться в индивидуальном порядке. Что ж… Хорошо. Полагаю, в таком случае ты понимаешь, что с моей стороны тебе следует ожидать того же. — Я думаю, ты вообще мало о чём захочешь мне рассказывать, — признался Дезмонд. — Но надеюсь, что смогу рассчитывать хоть на какое-то снисхождение. — Как бы тебе объяснить… — Иса вздохнула и подняла глаза к потолку. — Большую часть моей жизни я находилась среди людей, с которыми каждое своё слово надо соизмерять. Это, кстати, ещё одна вещь, которую я не любила и не люблю. Меня с детства учили трижды взвешивать, какие последствия будут иметь мои слова. Тем больше, оставшись в одиночестве, без контроля со стороны Авроры и прочих высших сил, я ценила компании, в которых не придираются к словам. Но таких мало. И как бы там ни было, я снова застряла в паутине противовесов, где каждое слово может стать критической массой. — Я не буду использовать ничего из сказанного против тебя. Иса молчала и серьёзно смотрела на него. — Ну хорошо, — наконец сказала она. — Что ты знаешь о «Девяти»? — О… Девяти? — Дезмонд кашлянул и поднёс к губам свой бокал. — Да. О Девяти странствовавших между миров.
Дезмонд прокашлялся. Медленно отставил бокал. Потом снова взял в руки и повертел в пальцах. — Боюсь, это как раз одна из тех тайн, о которых я не в праве рассказывать, в первую очередь она касается не меня. — Кто бы сомневался… — Иса вздохнула и закатила глаза. — … и наверное это та тайна, о которой я не в праве тебе не рассказать, потому что она касается и меня. Иса перевела на него удивлённый взгляд. — Девять — это мы, — пояснил Дезмонд. И поскольку Иса продолжала молчать в недоумении, добавил: — Это несколько моих друзей… и я. — Ричард, Инга… Кто ещё? — легко догадалась Инэрис. Ещё на корабле она слышала переговоры по внешней связи и уже не сомневалась особо, что это никакой не боевой рейд, одобренный Аэцием, а просто безумная вылазка, к которой Дезмонд привлёк тех, с кем обычно работал. — Ещё один мальчик… — неопределённо отозвался Дезмонд. — Ну как, мальчик, — тут же хмыкнул он. — Вообще-то ему уже шестьсот, и я познакомился с ним незадолго до того, как встретился с тобой на Земле. Но он взрослеет медленнее всех нас. — Итак, вы бессмертны, — сделала вывод Иса. — Эликсир? У Аэция он есть? Тогда почему было не сделать бессмертными всех? Дезмонд отвёл взгляд. — У него было девять склянок эликсира, — нехотя пояснил он. — И создать больше он не мог. Для эликсира использовалось то, чего уже не достать… Иса озадачено глядела на него. — Цветы, — Дезмонд едва заметно улыбнулся. — С белыми лепестками, острыми, как клинок. — Инерисы… — выдохнула Иса. Дезмонд молча кивнул. — На Интаке они не прижились. А Астеры… больше нет. — Так это за ними… за ними летал Галактион? Иса имела в виду древнюю историю, о которой не писали в учебниках, но о которой она читала давным-давно. Когда Аэций Галактион только появился при императорском дворе, одним из его первых чаяний была межзвёздная экспедиция. В ту пору Нимея только делала первые шаги в космос, и проект императорского фаворита казался грандиозным и неосуществимым. Но Аэций стремился к цели с поразительным упорством. И это не выглядело простой мечтой о небе. Аэций стремился к одной конкретной планете и благодаря его борьбе первая экспедиция была направлена именно туда — к Астере, к звёздной системе, которая спустя тысячу лет стала базой имперских повстанцев и была уничтожена без следа. — Только отчасти, — откликнулся Дезмонд на её последний вопрос. — Он полетел туда, потому что это место было связано с его воспоминаниями. Потому что хотел увидеть его снова… И потому что на что-то ещё надеялся. Иса озадачено смотрела на него. — И хотя вряд ли ты об этом спросишь, но я тоже выбрал Астеру не потому что там таился этот ценнейший ресурс. Я выбрал её, потому что читал о ней в дневниках Галактиона и всегда мечтал там побывать. И ещё — я очень любил эти цветы. Не за магию, которая в них таилась, а за красоту. — Ты никогда об этом не говорил… — тихо откликнулась Иса. — О цветах, или о Дневниках? — Дезмонд усмехнулся одним краешком губ. — Ни о том, ни о другом. — Вот, говорю сейчас. Видимо, смертоносная красота — моя слабость. Всегда любил играть с огнём. А что касается дневников… — Дезмонд вздохнул и надолго замолк. В это мгновение Иса заметила, что уже какое-то время он перестал мучать бокал и вместо этого задумчиво покручивает массивный перстень с волчьей головой, который всегда носил на левой руке. Иса запомнила его очень хорошо и никогда не видела Дезмонда без него, кажется, даже в постели он его не снимал. И сейчас её привычка к подспудному анализу подтолкнула её спросить: — Он связан с тем, о чём мы говорим? Дезмонд вздрогнул, посмотрел на неё. Опустил глаза, прослеживая её взгляд. — Да… — медленно произнёс он. — Да, связан. Эти перстни объединяют нас и дают возможность чувствовать друг друга. Если кто-то из нас в беде — другие всегда придут. Быстрее, чем можно прилететь на космическом корабле. — Вот оно как… — Иса откинулась на спинку стула и надолго замолкла в задумчивости. После всего, что она узнала о пространственных перемещениях за последние сутки, это уже не было для неё настолько удивительным, каким могло бы показаться год назад. Впрочем, о способности демонов перемещаться в любое место она знала и так. Вот только необходимым условием таких способностей была принадлежность к роду демонов. «Чёрная кровь». Или — к роду духов. «Белая кровь». Теперь она знала, что в Дезмонде течёт одна из них, но до этого момента не задумывалась о том, какие преимущества это может ему давать. — Много вы можете взять с собой? — спросила она. — Это зависит от силы, — здесь Дезмонд уже не видел смысла что-либо скрывать, такие нюансы были меньшей частью тех тайн, которые он собирался раскрыть. — Я могу перетащить небольшой корвет. — Твой любимый размер корабля! — усмехнулась Иса. — Да. — Но почему девять? — вдруг опомнилась она. — Кажется, ты перечислил только четверых… И я всё равно не понимаю, что вас связывает. Что в вас особенного? Дезмонд вздохнул. Ненароком огляделся по сторонам и, достав откуда-то из складок плаща небольшой прибор, закрепил в центре стола. — Купол тишины, — пояснил он. — Всегда носишь с собой? — Да. Миссии бывают разные, но всегда находится то, о чём на людях лучше не говорить. А в технотронных мирах другие способы блокировки эфира действуют… плохо. — Это я ещё помню, — вздохнула Иса, остро ощутив, что те проблемы, с которыми она жила почти тысячу лет, для Дезмонда — всего лишь характерное свойство «некоторых миров». — Кроме нас четверых… Есть ещё. Но они не на нашей стороне. А наши возможности… Дело не совсем в них. Впрочем, может, ты позволишь мне рассказать по порядку? Иначе мы так ни к чему и не придём. Иса послушно кивнула. — Хорошо, жду. Дезмонд сделал глубокий вдох. Снова посмотрел на неё и надолго замолк, собираясь с мыслями. … - Они пришли в наш мир на заре времён, — наконец сказал он. — Судя по всему планета, на которой они оказались — и была Астерой. И это было задолго до того, как на Нимее затеплилась жизнь. Откуда они пришли? Из внешних миров. Более точного ответа не знает никто из ныне живых. Даже Аэций мало помнит о том, что было до того, как они оказались здесь. Их было девять, и они странствовали между мирами, изучая и познавая, обучая и даря. Пока не столкнулись с теми, кто правил здесь. Силы. Четверо посланниц мира Света — только те, кого мы знаем по именам. Гея, Нимуэ, Ардис и Ирэн. Те, кто выполняли волю… не знаю чью, но волю тех, кто в те времена правил и миром света и срединным. Они посчитали странников угрозой и сделали всё, чтобы уничтожить их. Но странники не были людьми ни в каком из смыслов — разве что лица их походили на лица людей. Они обладали истинным бессмертием, ни одного из них нельзя было убить, ранив плоть. Поэтому единственное, что придумали Высшие — они решили выдворить чужих за грань мира, в вечную пустоту. В ту, через которую теперь пролегают наши тоннели. Высшие понимали, что, улучив возможность, изгнанники попытаются вернуться, и поэтому был разработан проект, протянувшийся в будущее на десятки веков. Его смутные отголоски вы читаете в книге звёзд. Смутные — потому что Айрен изложила только то, что поняла сама. Суть их задумки сводилась к тому, что Мидгар получит защиту от любого, кто захочет проникнуть из внешних миров. Были созданы три талисмана, дававшие избранницам высших сил бесконечную силу и власть. знаменитый венец — для той, что соберёт вместе людей. Меч — для той, что защитит мир от вторжения извне. И жезл — для той, что установит в новом мире благоденствие. — …«Та, которая придёт, на чьё чело возляжет венец. Да соберёт под свою власть тысячу миров. Та, которая придёт, чьи руки поднимут священный меч. Да охранит мир людей от всех врагов. Та, которая придёт, чьи руки примут скипетр древних королей. Да создаст новый мир на руинах империи, разрушенной войной». — шёпотом произнесла Иса, но Дезмонд не расслышал её слов. — Как можно видеть, план довольно быстро пошёл наперекосяк, — хмыкнул Дезмонд. — Аврора не захотела отдавать дарованную ей власть. Кто бы не должен был стать второй избранницей Сил, скорее всего, она уже мертва. Где искать третью — не знает никто. — Но мы справились с вторжением из внешних миров, — возразила Иса. — Не из внешних, — поправил её Дезмонд. — То, что в наших мифах называют мирами Света и Тьмы, Нижним и Верхним, Асгардом и Мадерой — это всего лишь отзвуки нашего мира. Или вернее наш мир — связующее звено между теми двумя. За пределами нашей вселенной существует ещё множество миров. И пустота… Из которой в конце концов удалось выбраться одному из девяти. — Так. — Имени его не помнит никто. Возможно, в этом имени заложена власть над ним. Или Стихии приказали его забыть. Но когда Аэций смог вернуться, «тот, другой» — был уже здесь. Он воцарился в Хель и готовил планы мести миру высших сил. Люди Мидгара для него — лишь разменная монета в войне, порождённой его ненавистью. — На то чтобы собрать силы, у него уходит тысяча лет… — медленно повторила Иса слова Авроры. — Именно так. В первый раз Аэций убедил его остановиться, напомнив о нас. О… — Дезмонд вздохнул, слова как будто бы давались ему тяжело. — О наследниках девятерых, — закончил он. — Дело в том, что прежде, чем Девять были изгнаны за грань мира, они собрали свою силу и пустили её в поток душ. Так осколки их чаяний должны были со временем возродиться в детях мира людей — девять к девяти. Возможно это последнее живое, что ещё осталось в сердце «того». И потому Аэций дважды смог отговорить его от продолжения войны. В первый раз — напомнив о том, что Безымянный погубит не только людей, но и семя, которое посеял он сам. Второй раз — когда Безымянный вернул своего наследника и был готов закончить начатое, Аэций напомнил ему о том, что есть ещё семь. И что наши… их братья… никогда не возродятся, если Безымянный доведёт дело до конца. И он ждал. Пока не родится девятый и не присоединится — к нему или к нам. — Но теперь это произошло, — закончила Иса. — Видимо, да. На некоторое время над столиком повисла абсолютная тишина. Потом Иса произнесла: — Ты мне это рассказал. Ты понимаешь, что если ваша роль в грядущей войне так велика, тот, кто получит над вами власть может решить её исход? — Да, — отозвался Дезмонд. Он смотрел на неё просто и легко. — Я не мог скрывать свою сущность от тебя. Мне остаётся только надеяться, что ты не используешь сказанное против нас.
— Потрясающе, — выходя из телепорта, Ардис огладила складки платья и огляделась по сторонам в поисках места, куда бы присесть. Увы, для этих целей годилась только узкая, застеленная белыми простынями кровать. Нехотя опустившись на это недостойное место, она закинула ногу на ногу и продолжила: — Только настоящий адепт света мог так всё запутать. Кален сидел за письменным столом. Услышав голос, он не обернулся и не перестал писать. — Разве я мало тебе предлагала, а? Неужели ты не понимаешь, что твои истинные чаянья могла исполнить только я? Ардис уже начинала сомневаться — не принял ли он её за галлюцинацию? Не начнёт ли сейчас поливать святой водой? Когда Кален вдруг негромко и ровно произнёс: — Я сделал то, что должен был. Не более и не менее того. — Правда, — уцепилась за соломинку демоница. — А ты не задумывался о том, насколько непоследовательно твоё «то, что должен»? Больше всего на свете ты хочешь ей счастья, а единственное, что придумал сделать — это затащить её в ловушку своих хозяев. — Они мне не хозяева, — Кален бросил на Ардис первый короткий взгляд, тем самым убедив её, что гораздо ближе к сердцу воспринимает её слова, чем пытается показать. — Они тебе хозяева! — с напором повторила Ардис. — Ты старше половины тех, кто взял на себя право принимать решения, но при этом подчиняешься им. Великие, они даже не удосужились поставить тебе нормальную кровать, — она чуть подпрыгнула на жёстком матрасе и тут же почувствовала, что начинает терять контакт. — Да не в кроватях дело! — тут же исправилась она. — Хотя, согласись, такая плохо подошла бы для вашего досуга с Инерис. Что бы ты стал делать, если бы она согласилась вернуться сюда? Стихии и Проклятые, да вы не уместились бы даже на полу! Увы, но собеседник юмора не оценил. Вместо того, чтобы хоть как-нибудь отреагировать на подкол, он продолжал сосредоточенно писать. — Может, я как-то не так сформулировала предложение? — задумчиво предположила Ардис. — Может, ты не понял о чём речь? — Я всё хорошо понял, — впервые с начала разговора Кален в упор посмотрел на неё. — Тогда зачем ты предал и Орден, и её? — Я никого не предавал, — голос его был так же ровен, как если бы они обсуждали утренний чай. — Я выполнил приказ и был откровенен с ней. Я сделал всё, что мог. Ардис вздохнула и, откинувшись спиной на металлическую стену кельи, посмотрела в потолок. — Кален, ты хотя бы в курсе, сколько людей в Ордене ждут малейшего сигнала чтобы отправить в бездну ваш замечательный совет? Кален отвернулся и явно снова собирался начать писать. Ардис это раздражало. Она подспудно понимала, что сосредоточенности адепта Ордена хватит на два дела сразу, но не привыкла быть вторым. Щёлкнув пальцами, она заставила своё тело слегка изменить форму, стать стройней. Алое платье потекло в стороны и его кровавые всполохи сменились складками белой шёлковой юбки. — Кален… — нежно позвала она, накручивая на палец белоснежную прядь. Кален бросил на неё единственный короткий взгляд и коротко приказал: — Убери. — Больно смотреть на неё? Даже спустя тысячу лет? Увы, но Ардис так и не получила ответа на свой вопрос. — Они бы пошли за тобой, — наклонившись, вперёд рокочущим полушёпотом произнесла она. — Половина Ордена была бы твоей. И её. Но ответом ей снова стала тишина. Лишь слабо поскрипывало по монитору стило. Ардис вздохнула, поднялась на ноги, ещё раз щёлкнула пальцами и шагнула в портал. — В прошлый раз было проще, — с порога пожаловалась она. Ахмиус сидел перед камином с бокалом вина в центральной зале своего замка. Когда гостья вошла, он тоже не повернул голову, только мягко попросил: — Пожалуйста, закрывай за собой дверь. Гарью несёт. Ардис фыркнула и захлопнула портал. Приблизилась к нему, взяла со столика бутылку вина и, материализовав для себя второй бокал, наполнила его. — Знаешь, — сказала она. — Раньше люди как будто бы были проще. Одному власть, другому — тёплое тело в постель. И каждый получил своё. А теперь… Такое чувство, что они сами не знают, чего хотят. — Или же ты… перестала их понимать. Ардис с сомнением поглядела на него. — Сложно оставаться человеком, — с укором сказала она. — Когда кругом только чёрные скалы и огонь. Ваш мир плохо на меня действует. Ахмиус пожал плечами. Он знал, что всех, родившихся на иных планах, долгое пребывание в Мадере гнетёт — даже если кольца или воля Хозяина дают им достаточный поток сил, чтобы постоянно находиться здесь. Он же от местных экстерьеров никогда не страдал. И скалы, и вулканы, и чёрно-красное небо он любил, а всё, что находилось в Срединном Мире, оставалось для него любопытным, но чужим. — У тебя ничего не получилось? — решил он задать самый главный вопрос. — Ну почему же, — Ардис села в соседнее кресло и, протянув руки к огню, принялась потирать их друг от друга. — По-моему, ситуация складывается для нас лучше, чем когда бы то ни было. И настолько плохо для наших противников, насколько это возможно. — Но ни один союз не был заключён. — Вот именно, — Ардис подарила ему насмешливый взгляд и многозначительно повторила: — Ни один! Зима выдалась тёплой. Аврора неторопливо брела по городскому парку пытаясь привыкнуть к месту, где оказалась, к этому чужому серому городу… и к своему месту в нём. Когда тысячу лет назад она поняла, что Нимеи больше нет, сделала всё возможное, чтобы мир, в котором она жила, продолжал существовать. Пускай это был лишь маленький островок, Аврора искренне верила, что пока ты жив — есть возможность всё исправить. Что из этого маленького кусочка Кариты когда-нибудь удастся вырастить новую Кариту. Она понимала, какой путь придётся пройти. Когда-то ей в наследство досталась планетарная империя и сотни лет потребовались, чтобы сделать её «Империй Тысячи Солнц». В этот раз не было даже планеты — только горстка выживших и такое количество ресурсов, которого хватило бы не более, чем на несколько лет. Но Аврора не привыкла сдаваться. Она просто не видела иного выхода, кроме как идти вперёд, хотя собирать осколки оказалось совсем не то же самое, что строить из ничего. И всё-таки она верила, что сумеет. Пока не поняла, что там, на другом материке, хватает подобных амбициозных владык помимо неё. Аврора не справилась с противостоянием. Ей было стыдно и горько от этой мысли, но ей никогда толком не приходилось воевать. Оказалось, что это дважды не для неё. И всё-таки до последнего она не теряла надежду… Пока не увидела тот мир, в котором ей предстояло жить. Атлантида так и не дала плодов, и этот новый мир ничем не походил на её собственный. Она чувствовала себя чужой, ненужной и слишком маленькой, чтобы на что-то повлиять. Даже на эти прогулки она заставляла себя выходить только потому, что понимала — нет ничего более бесполезного, чем сидеть взаперти и тосковать. — Не замёрзнешь? — раздался до боли знакомый голос в стороне. Аврора медленно повернула голову и посмотрела в серые глаза мужчины, остановившегося возле неё. — Опять ты? — устало спросила она. — А ты как будто не ждала? Аврора пожала плечами и глубже спрятала руки в карманы бежевого пальто. — Увы, даром провиденья я не наделена, и тысяча лет никак это не поменяла. А ты… всё ещё жив. — Оптимистичное заявление, — хмыкнул Аэций. — Ты думала, я тебя не дождусь? Аврора снова пожала плечами и, отвернувшись, двинулась по аллее парка. Нарочито медленно, давая спутнику подстроиться под свой шаг. Какое-то время оба двигались в тишине. — Ты всё ещё ненавидишь меня? — спросил Аэций какое-то время спустя. — Для меня не так уж много времени прошло. — Первая тысяча лет не в счёт? Аврора покачала головой. — Мне было не до того, чтобы думать о тебе. И тем более прощать. Аэций промолчал. Он чувствовал, что это ложь. Была ли то ненависть или любовь — но Аврора определённо не забывала о нём. Так же, как он не мог забыть её. — Ты всё ещё не хочешь полететь со мной? — после долгой паузы спросил он. Аврора не отозвалась. Продолжала молча и неторопливо двигаться вперёд. — Аврора! — окликнул Галактион и остановился. Аврора сделала ещё пару шагов, но, поняв, что он не поддастся на провокацию, вздохнула и тоже встала. Повернулась к собеседнику лицом. — Что? — У меня к тебе серьёзный разговор. — Надеюсь, не про ненависть и любовь? — Ты должна всё ей рассказать. — Так вот, зачем ты пришёл, — Аврора тихо и горько рассмеялась. — Понятия не имею, о чём ты. Что я должна рассказать и кому? — Ты это знаешь не хуже меня. — Если ты всё знаешь, то сам и расскажи. Аэций молчал, и Аврора криво улыбнулась, поняв — он бы, может и рассказал, да только на самом деле знает далеко не всё. — Только не пытайся со мной торговаться, — предупредил он. — Дело не в моих желаниях и не в твоих. То, что ты пыталась сделать, тебе не удалось. Но он готов прийти и довершить начатое. Я… сильно рискую, встречаясь здесь с тобой. Было бы куда лучше, если бы мы встретились на Интаке. — Нет, — отрезала Аврора. — Твоё право, — Аэций глубоко вздохнул. — Можешь издеваться надо мной, но я надеюсь, тебе хватит дальновидности понять, чем грозит человечеству грядущая война. — Человечеству, — задумчиво повторила Аврора. — А что мне до него? — Аврора! — с угрозой в голосе произнёс Галактион. — Когда ты просила меня о подобном, я тоже мог тебе отказать. По той же причине, что ты мне сейчас. — Да, — тихо отозвалась Аврора и прикрыла глаза. — Я сейчас необыкновенно хорошо понимаю тебя. Тебя такого, каким ты был тогда. Она подняла веки и снова посмотрела на него. В непривычно зелёных глазах стояли усталость и боль. Аэций вдруг осознал, что её глаза изменили цвет — перестали быть глазами владычицы, носительницы венца, и стали просто глазами женщины, которую он иногда любил. — Ты этого не сделаешь, только потому что я тебя прошу? — предположил он. — Нет, почему же, — после паузы откликнулась Аврора. — Я подумаю о твоих словах. Мне просто надо понять… что я должна рассказать. И если уж на то пошло — кому. Она отвернулась и пошла прочь, уже не рассчитывая, что он станет её догонять. Но когда Аэций окликнул её по имени, всё же остановилась, и посмотрела на него через плечо. — Я бы хотел поговорить с тобой и о другом, — сказал он. Быстро шагнул к ней и вложил в пальцы маленький чёрный прямоугольник визитки. — Позвони, если надоест всё время быть одной.
Дезмонд снял номер в одной из гостиниц Каури — не то чтобы самой дорогой, но явно входившей в список топ-10. Иса была благодарна ему за то, что он не стал выбирать самую шикарную — обилие завитушек и золота давили её, и не входили в число тех воспоминаний об империи, которые ей хотелось бы вернуть. Первую пару дней они безвылазно провели в кровати — Дезмонд сказал, что после приступа ей надо отлежаться, и Иса не нашла в себе сил спорить. Во-первых, потому что вставать действительно не хотелось, во-вторых потому что рядом с ней — а иногда над ней или даже под ней — лежал Дезмонд. Когда на второй день он отправился куда-то, как сказал — заплатить за парковку — она взяла пульт от телевизора и какое-то время задумчиво перебирала каналы. Большая часть из них были местными, а сама планета, как ни странно, оказалась курортной. Несмотря на обилие техники и густо стоявшие дома, это место славилось своими спа-салонами и восстановительными центрами. Иса спа салонами не интересовалась. Но от нечего делать решила попробовать. Взяла лежавший на тумбочке возле кровати прайс отеля, выбрала наугад несколько абсолютно непонятных процедур и спустилась вниз чтобы их заказать. Всё вместе заняло полдня, но кроме ощущения расслабленности, которое ей не очень-то и нравилось, Иса никаких других эффектов не ощутила. Зато, когда вернулась в номер, Дезмонд уже ждал её там. — Проверял, в каком состоянии корабль? — спросила она. Дезмонд кивнул. — Выйдем куда-нибудь поужинать? — предложил он. — В ресторан не хочу. Можем просто погулять? Дезмонд согласился, и остаток времени они провели в городе. Дезмонда ничего из окружающего явно не впечатляло, а Иса не позволяла себе показывать особого интереса, хотя, откровенно говоря, старательно запоминала все детали. — Я совсем не представляю, что творится на других планетах, — с сожалением проговорила она, когда они возвращались домой. — Хотела бы я посмотреть их все… — Их слишком много, чтобы посмотреть все, — хмыкнул Дезмонд. — Но можно попробовать, — Иса мечтательно улыбнулась. Это случалось с ней так редко, что Дезмонд залюбовался. — Я тоже всегда мечтал путешествовать, — откликнулся он. — Ещё до академии. Хоть и понимал, что никто меня не отпустит… — Ну, в итоге ты напутешествовался на славу, — хмыкнула собеседница, но Дезмонд отчего-то помрачнел. — Вовсе не по тем местам, по которым хотел, — признался он. Помолчал и добавил: — Я хотел увидеть неосвоенные миры и разные планеты империи. Их многообразие считалось бесконечным, недаром Кариту называли «Тысячеликой» или «Империей тысячи солнц». Но в итоге побывал только на окраинах, где все гавани похожи одна на другу. А потом началась война, и от культурных центров империи не осталось вообще ничего. Да, в итоге я спускался на многие из них, но все они к тому времени пришли в упадок, а от имперских сооружений в лучшем случае остались лишь руины. Иса промолчала, осознавая сказанное. Ей внезапно стало больно и почти расхотелось смотреть этот мир, новый и чужой. А Дезмонд тем временем добавил так же горько: — Откровенно говоря, я толком не был даже на Нимее. — Даже на Нимее?! — Иса мгновенно забыла о своих переживаниях. — Как там можно было не быть? — Вот так, — Дезмонд развёл руками. — По большей части я жил на Аркане. Да, Академия располагалась на Нимее, но это был отдельный закрытый город, в столицу нас выпускали только на выходные. И большую их часть я провёл с… Дезмонд запнулся. Иса внимательно смотрела на него. — Или с Амелией, или с Каленом, — нехотя закончил он. — Два человека, без которых моя жизнь, возможно, была бы куда лучше. — Ты не прав, — Иса взяла его под руку, но вместо того, чтобы продолжить, долго молчала. — Я вообще считаю бесполезным жалеть о том, что произошло. Но дело не только в этом. Не знаю, что связывало вас с Луаной, откровенно говоря, я никогда не понимала эту женщину. Но Каллен он… — она вздохнула, подбирая слова. — С ним творится что-то странное, но мне он не кажется предателем. Возможно, в те времена ты знал его лучше меня… — Лучше? — Дезмонд вскинулся и удивлённо посмотрел на неё. — Вы были знакомы? — Мы ведь служили на одном корабле, — Иса приподняла брови и увидев удивление на лице собеседника расхохоталась, — Боже, ты не знал?! Он был моим командором… Она хотела было поделиться некоторыми воспоминаниями о том, что происходило на Генс Ларте в те дни, но резко замолкла, осознав вдруг, с кем вела войну и как посмотрит Дезмонд на всё, что там произошло. — В общем, —скомкано закончила она. — Друзьями я бы нас не назвала, но по тогдашним меркам мы были довольно близки. Я доверяла ему… И он был со мной почти до конца. Он, как и я, нарушил приказ Эцин, когда мы все получили команду отступать… — Иса запнулась и снова замолкла. — Что… за команду? — поинтересовался Дезмонд. — Вот чёрт… — Иса вздохнула, поняв, что залезла на ту территорию, о которой они вроде бы решили не говорить. Но, поразмыслив, пришла к выводу, что снявши голову по волосам не плачут. — Дезмонд, я не уверена, что это ещё имеет значение, но почти не сомневаюсь, что тебе и Галактиону этого не стоит знать. Дезмонд выжидающе молчал. — Но раз уж мы об этом заговорили, то скажу, — продолжила она. — Ты мог заметить ещё тогда, что в последних боях за империю Эцин участия не принимали. Это не было случайностью, во время атаки Нимеи все, состоявшие в списках Ордена, получили приказ выйти из боя. — Эцин предали всех! Иса почувствовала, как предплечье Дезмонда напряглось под её рукой. — Вряд ли от этого ты станешь ненавидеть их ещё сильнее. — Факт. — Дело… Не только в этом, — проговорила она. — Недавно я узнала, что это предательство было частью большого плана. Они надеялись дождаться в стороне, пока империя погибнет, и потом самостоятельно восстановить порядок. Дезмонд промолчал. Он подумал, что это не так уж сильно отличалось от того, что рассчитывал сделать Галактион. — Вот только мы не догадались спрятаться, — едва слышно пробормотал он. — Честно приняли каждый бой. — Что? — переспросила Иса, не расслышавшая его слов за шумом машин. И Дезмонд громче откликнулся: — Ничего. Остаток дороги прошёл в молчании. Каждый думал о своём. Дезмонд по-новому осмысливал противостояние орденов. А Иса — противостояние, которое предстояло ей. То, что она сделала в зале Совета, никак не могло быть прощено. Она пыталась утешить себя простой и действенной фразой: «Гори всё огнём». Но девиз не помогал. Она слишком хорошо понимала, что подставила не только себя. И что, когда эцин придут на Землю озвучить решение суда, не сможет противопоставить им ничего. — Надо возвращаться, — устало сказала она у дверей гостиницы. — Как бы мне не было с тобой хорошо. Дезмонд кивнул. — Послезавтра нам дадут переход. Ты уверена, что… Иса покачала головой. — Нет, Дез, извини. Они будут искать меня именно на Земле. И я не могу так просто уйти. Дезмонд вздохнул. — Ума не приложу, что ты собираешься делать, — признался он. — Если, конечно, так и не примешь нашу помощь. — Нет, не приму. У меня другой план. И пара дней здесь, в системе галактической связи, пойдут ему на пользу. Если только ты покажешь мне, как к ней подключиться. Земля встретила их мелким, холодным дождём и промозглым ветром. — Зима не состоялась… — прокомментировала Инерис и вместо того, чтобы встать, продолжала сидеть и смотреть на лобовой монитор. — Куда направишься сейчас? — спросил Дезмонд, заметив её замешательство. — Полагаю, в офис, — хмыкнула спутница. — Куда я ещё могу пойти первым делом после такой заварушки? — Этот Джон… — Конечно, он может меня сдать, — перебила она. — Но там мои люди и я должна узнать, всё ли с ними в порядке. Если меня уже ищут — попытаться спрятать их от Ордена. Да и Джона… можно попытаться убедить, что я полезней живой. У меня есть пара мыслей на этот счёт. — Думаешь, это будет так легко? — Думаю, уйти, отстреливаясь, никогда не поздно. Это универсальный приём. Они помолчали и через некоторое время Дезмонд продолжил: — Инерис… я понимаю, что сейчас у тебя хватает других проблем. Но всё же пожалуйста, поговори с Ноланом и всё ему объясни. Если, конечно, действительно собиралась это делать. Иса недовольно крякнула в ответ. — Я так надеялась, что ты скажешь: «Это совсем не важно! Я люблю тебя и так!» — Извини, но это важно. Я старый зашоренный аристократ и отношения с замужними женщинами — не для меня. Иса нашла бы, что на это сказать, но решила не затевать спор. — Хорошо, — ответила она. — У меня тоже будет к тебе одна просьба… Ты ведь пока не собираешься улетать? — До тех пор, пока тебе грозит опасность, я точно останусь здесь. — Я хотела тебя попросить… Ты мог бы достать мне звездолёт? Хотя бы небольшой… На случай, если всё пойдёт совсем хреново. — Чем тебя не устраивает мой? Иса подарила ему многозначительный взгляд, и Дезмонд ответил: — Хорошо. Если это способствует твоей безопасности, он будет у тебя завтра же. — Спасибо. Иса перегнулась к нему через подлокотник и неторопливо, со вкусом поцеловала. Губы Дезмонда были немного сухими и не такими горячими, как обычно. Всю прошедшую неделю каждый их поцелуй и каждое прикосновение оставались жадными и страстными, как и в первую ночь, и в ту, вторую, которая последовала за ней. Иса чувствовала, что дело здесь не только в желании насытиться тем, в чём они отказывали себе тысячу лет. Её любовники бывали и страстными, и умелыми, и, пожалуй, даже более опытными, чем Дезмонд. Но когда он прикасался к ней, с телом и разумом начинала происходить какая-то магия. Тягучее желание выходило за рамки обычной физической жажды, оно наполняло всё её существо, и не хотело уходить, сколько бы часов они не провели в объятьях друг друга. Но в этот раз оба чувствовали себя растерянными и усталыми, и оба ощущали, что этот поцелуй скорее прощание, чем начало чего-то нового. Медленно отстранившись, Иса посмотрела Дезмонду в глаза и долго не могла отвести от них взгляд. — Всё, я пошла, — сказала она и не двинулась с места. — Я буду недалеко, — улыбка промелькнула у Дезмонда на губах. Наконец Инерис сделала над собой усилие, поднялась с кресла и направилась к выходу с корабля.
ГЛАВА 13. Долгожданные встречи
Корвет приземлился за городом, там же, где Дезмонд оставлял его в прошлый раз. Подлетать к городу ближе было опасно, никому не хотелось попасть на глаза ни союзникам с Земли, ни возможным наблюдателям со стороны Ордена. Поначалу Дезмонд хотел проводить её до офиса, но Иса отказалась. Ей хотелось побыть одной и подумать. План, который она задумала на Каори, уже начал приходить в действие. Шестерёнки были запущены и сейчас нужно было заниматься тем, что давалось ей тяжелее всего — ждать. Но план решал только часть её проблем. Слова Дезмонда помогли расшифровать страницы, найденные в подводном городе, по крайней мере, точно определить, к чему они относятся… и тут же сделали их бесполезными. «Потому что Айрен писала только о том, что знала сама». Иса вздохнула. Она медленно двигалась по лесу в направлении шоссе. Приближение новой войны с Мадерой теперь выглядело неизбежным — слишком многое сходилось на этом и слишком многие об этом говорили. Но в прошлый раз империя с трудом выдержала бой, имея огромный космический флот. Земля же не имела почти ничего, только врагов. Можно было попытаться собрать альянс, который сумел бы противостоять Безымянному… Но Иса предчувствовала, что объединить два Ордена не удастся. Она всё ещё не оставила эту мысль, но держала её на краю сознания, решив, что куда лучше было бы предотвратить нашествие в корне. Добиться, чтобы противник вместо полномасштабной войны ограничился точечными атаками. В прошлый раз всё решилось здесь, на Земле, и интуиция подсказывала Исе, что история повторится. Из тех планет, которые интересовали Безымянного в прошлый раз, не осталось, кажется, ни одной. А чтобы покорить Землю не требовался никакой особо мощный флот. Это позволяло надеяться, что силы противника будут невелики — и что это сыграет на руку тем, кто обитает в Мидгаре. Иса попыталась поставить себя на место врага и подумала, что однозначно ограничилась бы точечными вмешательствами. Вот только что станет его целями? Дезмонд говорил, что конечная цель Безымянного — не мир людей, а мир духов. Аврора тоже упоминала какие-то врата. Иса пришла к выводу, что эта позиция первая, с которой следовало разобраться. Как он собирается попасть в тот мир, о котором среди людей ходили лишь легенды? Вторым узелочком стали слова Дезмонда о девяти наследниках. В тот раз он как-то ловко ушёл от ответа на один из вопросов: а именно, почему девять, если среди друзей Дезмонда только четверо? Значит, где-то должны быть ещё пять? Есть ли возможность надавить на Безымянного через них? Дезмонд сказал, что один, видимо, только-только возродился — а это значило, что он и сам пока что не знает, где его искать. Но должны были быть ещё четверо. Однако Иса пока не представляла где и как можно найти больше информации о них. Наконец, третья часть всего происходящего казалась ей наиболее странной. Во времена Империи она не единожды слышала про силу легендарного Венца Власти, который будто бы достался Авроре давным-давно, в годы её изгнания, и помог вернуть императорскую власть. Но в чём заключалась эта власть никто толком сказать не мог. Об этом не любили даже упоминать. Очевидно, что здесь, на Земле, был человек, который знал об этом больше всех — сама бывшая императрица. Вот только из всего опыта общения с Авророй Иса уяснила, что та всегда говорит слово через два, причём в такой затейливой комбинации, что получается какой-то сад камней. За всеми этими размышлениями Иса не заметила, как обстановка неуловимо изменилась. Мужчина в белом плаще вырос в десятке шагах перед ней, так что Инерис остановилась на месте. Тот факт, что шла она, погружённая глубоко в собственные мысли, не позволял ей со стопроцентной уверенностью сказать, был ли он здесь несколько мгновений назад. — Отречённая Инерис Магдаро. Волей совета тере Ордена Звёздного Света ты должна ответить за свои преступления. Здесь и сейчас. — А что, там ещё остался кто-то живой?.. — растеряно произнесла Инерис. Мужчина не стал отвечать, и только благодаря сноровке, выработанной годами одиноких странствий, Иса успела плашмя упасть на землю, когда со спины на неё обрушился ледяной град. Иса инстинктивно выругалась и откатилась в сторону, а на то место, где она только что лежала, пришёлся удар меча. Одним из интересовавших её вопросов было то, почему каратели решили использовать подобное оружие на технотронной планете — но думать об этом было особо некогда, потому что она едва успела уйти от очередного удара. Времени встать тоже никак не находилось, тем более — перейти в контратаку, и Иса уже жалела, что позволила себе оказаться на земле. Она насчитала четверых нападавших, но точно сказать не взялась бы. Все они, безусловно, были обучены по высшему классу и по её прикидкам жить ей оставалось около двадцати секунд, когда поляну накрыла волна огня. — Что б тебя! — выпалила она, отскакивая в сторону и пытаясь сбить пламя с новенького плаща. Красивые вещи в её гардеробе задерживались до печального недолго. Разобраться в ситуации она, впрочем, так и не успела, потому что следом за волной пламени поляну накрыла тьма. Иса успела только заметить, как падает на землю один из нападавших. Уже в темноте наклонилась, вынула из его неподвижной руки меч и, отступив назад, прижалась спиной к стволу дерева. Клинок она выставила перед собой. Ещё некоторое время над поляной раздавались невнятные возгласы. Иса с удивлением отметила про себя, что эти эцин ругаются на земных языках — разобрала отрывки полузабытых гэльских фраз и вдруг поняла, что голос ей знаком. — Нолан?! — поинтересовалась она, перекрывая треск пламени и лязг метала. — Где? — раздался в темноте голос Дезмонда. — Уберите нафик эти спецэффекты! — потребовала Иса и на ощупь отразила мечом удар чьего-то клинка. Когда её требование выполнили, оказалось, что нападавших было вовсе не четыре, а шесть. По крайней мере, ровно столько осталось лежать на Земле. Запыхавшийся и покрасневший Нолан стоял по левую руку от неё, Дезмонд — по правую. — Что вы тут делаете?! — поинтересовалась Иса. — Решил тебя всё-таки проводить! — буркнул Дезмонд и скосил на Нолана недовольный взгляд. — А я — встретить! — так же мрачно отозвался тот. — Круто, но, по-моему, нам всем лучше свалить отсюда подальше, — решила Иса. — Идём. Иса повертела в руках меч. Решила, что в городе с таким лучше не появляться, отбросила его в сторону и поспешила в направлении шоссе. Продолжая одаривать друг друга ненавидящими взглядами, мужчины последовали за ней. — Как ты узнал, что я буду здесь? — спросила Иса уже на ходу. — Потом наедине расскажу. — Похоже, я вам мешаю, — заметил Дезмонд и остановился. Иса тихонько зарычала. Тоже встала, схватила его под локть и потянула за собой. — Давайте поругаемся потом? — предложила она. — Сейчас вы оба были очень вовремя, и лучше до цивилизации нам добраться всем втроём. В городе они не решатся нападать. Машина у кого-нибудь есть? — Да, — ответили мужчины хором. Иса закусила губу, чувствуя, что выкрутиться без конфликта не получится. — Пусть ведёт твой… муж, — мрачно предложил Дезмонд. — Мне хаммер пригодится здесь. Иса выдохнула с облегчением. Синенький Нисан стоял у обочины в двадцати минутах хода. Иса знала эту машину так хорошо, что, оказавшись в салоне, почувствовала, будто вернулась домой. Нолан молча скользнул за руль. Дезмонд помешкал, явно не желая забираться внутрь. — Думаю, дальше разберётесь сами, — мрачно произнёс он. Развернулся и пошёл прочь. Исе очень хотелось броситься за ним, но она не шевельнулась. — Что это было? — спросил Меолан, заводя мотор. — Меня пытались убить. — Я заметил, а поподробней можно? Иса закусила губу и задумалась. — Может, начнём с тебя? — после паузы предложила она. — Что ты всё-таки делал в лесу? Нолан какое-то время старательно изображал, что сосредоточен на дороге. — Ме-о-лан! — напомнила Иса о себе. — Учти, это долгая история, — предупредил он. — До города ехать добрых два часа. — Ладно… я попытаюсь уложиться быстрей… — он снова задумался и наконец после очередной паузы произнёс. — Некоторое время назад я встретил твою… сестру. Она снова на Земле. — Я в курсе. Что ей надо от тебя? — Она сделала мне ряд интересных предложений, из которых следовало, что мой проект не так бесполезен, как ты считаешь. — Я никогда так не считала. И ты… согласился? — Мне показалось, что если столь сомнительные личности готовы так хорошо заплатить, дело не чисто. Но мне особо негде было искать других союзников. Я попробовал выйти на твоего шефа. — О!.. — произнесла Иса удивлённо. — Я думала, ты категорически против работы с правительством. — Поговорив с ним, я ещё раз убедился в своей позиции. Но у тебя в офисе я встретил ещё одну весьма милую женщину, с которой общаться оказалось гораздо интересней. — Понятно, — мрачно проговорила Иса. — Аврора уже плетёт свои сети… и ты угодил в них с головой. — Я вроде никогда не был идиотом, — Нолан скосил на неё глаза. — Но я расстроен, что ты ничего не рассказала мне о том, что происходит. — Когда мы в последний раз виделись, ничего ещё и не происходило. — Моим проектом она тоже очень заинтересовалась. Иса молчала, пытаясь сообразить, что к чему. Сама она в рассказах Нолана о его работе давно уже понимала не больше половины. — Что было дальше? — спросила она. — Дальше, пару дней назад, я заглянул к ней в кабинет… — Потрясающе, у неё уже даже есть свой кабинет… — И застал её в весьма расстроенных чувствах. В отличии от тебя она довольно откровенно описала мне ситуацию, связанную с этим твоим «Орденом». — Аврора и откровенность… потрясающе, мир сошёл с ума… — О том, где и когда они будут тебя искать, я тоже узнал от неё. — В жизни не поверю, что она одобрила твой выезд сюда. — Понятия не имею, что она одобрила, а что нет. Я ничего ей не сказал. Иса задумалась. — Куда мы едем сейчас? — после долгого молчания спросила она. — Домой? — предложил Нолан. — Лучше в офис, — возразила Иса. — Хочу поговорить с этой милой женщиной и разобраться, что к чему. — Твоя очередь, — напомнил Нолан. — Получается, что ты всё уже знаешь, — Иса пожала плечами. — У меня случился небольшой конфликт с межпланетарной организацией, которая может стереть Землю в порошок. Теперь они будут охотиться за мной и, возможно, за всеми моими близкими. — Меня больше интересует другое, — перебил её Нолан. — Какого чёрта тут делает Дезмонд Аркан? И когда ты собиралась мне о нём рассказать?Звонок телефона как нельзя кстати оборвал становившееся неудобным обсуждение. Иса почти обрадовалась, увидев на экране Аврору. — Ты на Земле? — без приветствия спросила та. А Иса отметила за её спиной свой любимый чёрно-белый фото-коллаж и сделала вывод, что то, что получило известность как «кабинет Авроры», на самом деле — её собственный кабинет. — Да, — коротко отозвалась она. — Еду к тебе. — Это не самая удачная мысль, — Аврора покосилась куда-то в сторону, но Иса была уверенна, что если та позволяет себе говорить, то ситуация не опасна. Иначе Аврора уже придумала бы, как подать сигнал. — Что если нам встретиться в кафе? Иса кивнула. — Адрес пришлю через минуту, — добавила Аврора немного расслабившись. — Что с ребятами? — Пока всё в порядке, Исанна, — Аврора особо подчеркнула это имя, так что Исе снова показалось, что их разговор могут слышать. — Но ты сама, надеюсь, понимаешь, насколько всё повисло на ниточке. — Понимаю. Обсудим при встрече, — Иса нажала отбой и стала ждать, пока высветится смска с адресом. — Исанна! — саркастично окликнул её Нолан. — Ты мастерски ушла от ответа на мой вопрос! Иса долго молчала. Она прекрасно помнила, что обещала Дезмонду. Помнила и то, что Дезмонд ей доверял. Когда было принято решение возвращаться назад, он согласился не действовать по задуманному и не заглядывая в Интаку перенести корвет в окрестности Земли так, чтобы до посадки он оставался в тени планеты и не был заметен наблюдательной станции Эцин. И пока они примеривались, выбирая место для посадки, сделал одну вещь, которой Иса никак от него не ждала — он протянул ей ключи. От квартиры, в которой они дважды провели ночь. Иса тогда не нашла, что на это сказать, ключи от своего дома она не смогла бы доверить никому, тем более потенциальному врагу. Но от понимания того, насколько Дезмонд полагается на неё, она чувствовала себя так, как будто ей вот-вот предстояло прыгнуть с парашютом. — Нолан, — тихо сказала она, старательно подбирая слова. — Дезмонд здесь по множеству причин, часть из которых мы сейчас будем обсуждать втроём с Авророй. — Я не об этом. — Я знаю. Ты хочешь знать, насколько мы с ним близки. Вообще-то, в нашу с тобой последнюю встречу я достаточно чётко сказала тебе, что ты больше не имеешь права задавать мне подобных вопросов. Я благодарна тебе за сегодняшнюю помощь, но считаю, что наш брак при первой же возможности следует разорвать. Нолан молчал. Только пальцы его крепче сжались на руле. — Я бы тебя об этом просила независимо от того, есть рядом Дезмонд или нет, — закончила она. — Вот оно как, — тихо произнёс Меолан, и хоть Иса думала, что отлично знает этого человека, сейчас и представить себе не могла, что творится у него в голове. — Будь добр, поворачивай вот к этому кафе, — она протянула ему телефон с выведенным на экран адресом. — Обещаю больше ничего от тебя не скрывать. …Аврора уже ожидала их на месте — за столиком в углу. Сразу было видно, что она приходит в это место не в первый раз. А вот для Исы всё здесь было довольно ново — аккуратные лампы в стиле Тифани, деревянная обшивка стен и чуть скруглённые углы столов. Всё то, что никогда не вызвало бы желания выпить здесь кофе у неё самой. — Ты уже обзавелась этими замечательными модными штучками? — Аврора сделала рукой такой жест, как будто лепила что-то на стол. — Я-то да, — призналась Иса и, достав прибор, установила его на столешницу. — А ты откуда успела о них узнать? — Меня приглашали на беседу твои друзья, — Аврора покосилась на Нолана. — Я ему обещала, что ничего больше не буду скрывать, — тут же откликнулась Иса. — Вообще он много раз мне помогал, и хотя частенько всё делает по-своему, его поддержка бывает неоценима. — Какая знакомая рекомендация, — хмыкнула Аврора. Дождалась, когда официантка поставит на стол перед ней чашку карамельного капучино, а двое других участников беседы сделают заказ. — Надо сказать, что я собиралась говорить о вещах, которые не сразу решилась доверить даже тебе, — она с сомнением посмотрела на Ису, потом на Нолана. — Вот и замечательно, — подтвердила Инерис. — Если меня убьют, будет кому довести дело до конца. — Ну смотри… — вопреки собственным словам Аврора замолкла. — Это касается Эцин или Безымянного? — спросила Иса. — Что ты успела узнать? — вскинулась Аврора. — Многое, но куда меньше, чем хотелось бы, — Иса тоже сделала паузу, раздумывая о том, какую часть стоит повторять, но быстро пришла к выводу, что не скажет ничего нового для Авроры, и последовательно изложила всё, что произошло с ней с момента встречи с Дезмондом, включая детали спуска в Атлантиду, появление неопознанного корабля и то, что она нашла в основании второй криокамеры. — Плохо, что ты не рассказала мне обо всём этом раньше, — вздохнула Аврора. — Ты, в общем, и не спрашивала. Хотя я тоже думаю — плохо, что мне обо всём этом не рассказала ты. — Не думала, что сейчас это ещё имеет значение, — Инэрис с удивлением отметила, что Аврора не лжёт. — Ты знала, что это может помочь остановить Его… — растеряно сказала она. — Знала, — подтвердила Аврора, — могла предположить. Но мне было слишком безразлично, что с нами со всеми дальше произойдёт. — Что изменилось теперь? — Иса приподняла бровь. — Кое-что. Теперь я хочу жить. — Садись. Дезмонд с опаской опустился на диван, напротив любимого Аэцием дубового письменного стола. — Знаешь что накосячил, да? — со вкусом поинтересовался магистр. — Ситуация была сложная. — Какой ты стал дипломатичный… Дезмонд помолчал. Он уже собирался изложить свою версию случившегося, но Галактион заговорил первым: — Почему не прилетел сюда после происшествия? Неужели не понимал, что появляться на публике, пусть даже на союзной планете, в таком положении опасно? — Хотел попонтоваться, — честно признался Дезмонд и откинулся на спинку дивана. — К тому же, она не согласилась бы прилететь сюда. Пришлось уступить. Аэций вздохнул и покачал головой. Вышел из-за стола, подошёл к потайному бару, спрятанному в книжных полках, разлил на двоих коньяк и поставил перед Дезмондом один бокал. Сам присел в кресло напротив и поднёс к губам второй. — Эцин предъявили ноту протеста? — поинтересовался Дезмонд. — Если бы попытались, мы бы потребовали выдачи твоего брата, — отозвался Аэций. — Но если бы не твоя выходка, мы могли бы разыграть эту карту позднее. — Выбора не было. Я не мог оставить её там. — Ты мог хотя бы не светиться со своим кораблём. Дезмонд развёл руками и ничего в ответ не сказал. — Дезмонд, я не буду тебя учить — в некоторых вопросах это бесполезно. Но скажи, ты хотя бы проявляешь осторожность? — Если ты про презервативы, то с этим у нас всё в порядке. — Дез! Дезмонд хмыкнул и, взяв со стола бокал, повертел его в руках. — Я хочу, чтобы она была с нами, — он осторожно, исподлобья посмотрел на учителя. — Этого не будет. И не надейся. — А я не люблю сдаваться. — И всё же есть вещи, которые тебе не дано изменить. Аэций помолчал и продолжил: — Я позвал тебя не для того, чтобы читать нотации. Перед нами встал куда более серьёзный вопрос. Потому я и хотел удостовериться, что ты понимаешь… Что ей следует рассказывать, а что нет. — Что за вопрос? — Дезмонд подобрался, но напрочь проигнорировал вторую часть слов магистра. Тот только вздохнул. Потянулся к лежавшему на столе пульту и включил голограмму. — Даниэл Асприн, — озвучил он. — Что-нибудь говорит это имя или лицо? Дезмонд медленно покачал головой. — А напрасно. Подающий надежды тёмный маг. Родился на Земле. После прихода Элеонор и её флота его семья отказалась присягнуть ей на верность. В итоге была полностью уничтожена. — Грустная история, — отозвался Дезмонд, задумчиво разглядывая сменявшие друг друга фотографии и видеоролики. Молодой человек, которого ему представили, был весьма строен и довольно красив. Волосы у него были чёрные, коротко стриженные. И в глазах таилось что-то, что привлекало к себе внимание — Дезмонд чувствовал с ним странное родство. — Но я пока не совсем понимаю… — По загадочным причинам теперь он — входит в ближайшее окружение Элеонор. Что заставляет меня испытывать некоторое недоумение. — Возможно, он не знает о судьбе родных? — Он всё знает. Но, тем не менее, остаётся рядом с ней. Поэтому приблизиться к нему, возможно, будет нелегко. — А зачем нам к нему… приближаться? — Потому что он — последний из Девяти. В кабинете магистра повисла тишина. Если Дезмонд и удивился, то разве что тому, что всё будет так легко. Троих своих братьев ему приходилось искать наощупь, почти вслепую. И несколько раз он допускал ошибки, которые пока что никому не удалось исправить. — Вижу выражение твоего лица, — правильно понял его мысли Галактион. — Рано расслабляешься. Меня сильно смущает тот факт, что он так близок к Элеонор. Мы не так уж много сможем ему предложить, а может быть — и вовсе ничего. Если в тёмном клане он пытается получить власть… то сомневаюсь, что он нам подойдёт. Кроме того… Его сила… Имеет весьма загадочное происхождение. — Я как раз отметил, что до сих пор считалось: на Земле магии нет. — Её было мало, — поправил его Галактион. — Эфир планеты серьёзно пострадал во время войны. Но время идёт, и природа исцеляет сама себя. Зато те, кто вырабатывал техники в условиях подобных Земле на других планетах будут восприниматься как… — … как выходцы с планеты с нормой в 4g, — закончил Дезмонд за него. — Именно так. Его клан и без того был силён, однако сила Дэниэла в разы превышает всё, что нам удалось отыскать о его родственниках. Источник его силы остаётся загадкой. — Он мог открыть свой Исток? — Теоретически — мог. Дезмонд помолчал. — Если он один из нас… то выбора у нас нет, — проговорил он наконец. — Именно так. Он станет пятым. Тот, кто завоюет его поддержку — получит перевес в грядущей войне. И это ещё не всё, — фото над столом сменилось. Теперь Дэниэл был не один. Он обнимал хрупкую девушку с голубой прядью в эксцентрично подстриженных светлых волосах. — Тебе ничего не напоминает её лицо? Дезмонд промолчал. — А мне — напомнило, — продолжил Галактион. — И я попросил раздобыть мне пробу её днк и зарисовку энергетических полей. — И… что? — Надеюсь, Инерис не забыла рассказать тебе, что у неё есть дочь?
Разговор с Авророй вышел не таким уж долгим — в основном потому, что большую часть сказанного Иса уже знала. Она сама не стала рассказывать ей о разговоре с Дезмондом, а говоря о предсказании сослалась на страницы, которые нашла в Атлантиде. Слова об этом отрывке из знаменитой книги произвели на Аврору неоднозначное впечатление — со стороны казалось, что она давно ждала чего-то подобного. — Чудо, что от знаний прошлого сохранилось хоть что-то, — устало призналась она. — Что если я спрошу, зачем было эти страницы вырывать? — спросила тогда Иса. Аврора только пожала плечами и пригубила свой капучино. — Ты наверняка сама знаешь ответ. — Я верила… всегда верила в тебя, — невольно сорвалось с губ Инерис. — А я верила, что так будет лучше для всех. Это направление разговора явно не могло ни к чему привести, и Иса решила его не развивать — по крайней мере до тех пор, пока более насущные проблемы не будут решены. — Что-нибудь из написанного там может нам сейчас помочь? — спросила она наконец. — Я имею в виду… Все мы понимаем, что Земля оказалась между молотом и наковальней. И хотя во время противостояния с Элеонор нам удалось раздобыть несколько малых кораблей, против флота Ордена они — ничто. Аврора кивнула. — Я бы всё же назвала это молотом и наковальней… — задумчиво произнесла она. Но обнаружив, что вопросительный взгляд Инерис устремлён на неё, лишь качнула головой. — Одним словом, я думаю, что да. Если мы объявим Землю резиденции владычицы, ниспосланной стихиями, это как минимум укрепит наш авторитет. — Какие-нибудь более очевидные свойства у этих артефактов есть? — Я знаю только про венец… — И? — Он даёт власть над сознанием и памятью. Аврора внимательно посмотрела на Инерис, но та пока что не до конца осознала смысл её слов. — Одним словом, он нам безусловно пригодится. — А что насчёт двух остальных? Аврора пожала плечами. — Я бы не советовала пытаться использовать их никому кроме тех, кому они суждены. — И-и?… — протянула Иса. — Ты знаешь, кто эти люди? Они живы, умерли, ещё не родились? — Знаю одну, — Аврора внезапно мягко улыбнулась. Безмолвно требуя ответа Иса вскинула бровь. — Ты не поверишь, — тут же добавила наставница. — Я постараюсь. — Это твоя помошница. Заметив, что Иса молча смотрит на неё и никак не комментирует эти слова, Аврора уточнила: — Керолайн Аккорте. — Чего? — Я же предупреждала, — пожав плечами Аврора снова поднесла чашку к губам. — Она… как-то не очень годится на роль избранной стихиями, — призналась Иса. — И тем не менее. Я на девяносто девять процентов уверена, что жезл предназначен для её. — Хорошо… — медленно произнесла Иса. — Тогда получив его мы очевидно сможем понять, на что он годится. Ты знаешь где нам искать эти два предмета? — У меня есть предположения, — призналась Аврора. — Но это весьма далеко. Иса молча смотрела на неё, прелагая продолжать. — Ну хорошо, — сказала Аврора, наконец. — До того, как на Нимее развилась цивилизация, человечество судя по всему освоило ещё несколько планет. Это были те, кто за много веков до нас построили Каранас и подняли его в воздух. Мы очень мало знаем о том мире, который существовал тогда. Только то, что он мало походил на наш. Для них… — Аврора подняла глаза к потолку и какое-то время молчала, подбирая слова. — Для них законы физики имели другое значение. Говоря о том же Каранасе — и за тысячу лет нашу учёные не смогли разобраться, что позволяло ему веками парить в небесах. У нас были космические корабли и самое совершенное оружие, но те, что были до нас, жили принципиально иной логикой. Им не требовалась громоздкая техника. Перемещение между планетами было для них таким же естественным, как для нас — прогулка по парку. «Тонели», — промелькнуло у Исы в голове. «Тунели, о которых говорил Дезмонд, и которые я, сдуру, отказалась испытать». Но вслух спросила только: — Как я понимаю эта цивилизация и освоенные ими планеты как-то связаны с теми предметами, которые мы собираемся искать. Аврора кивнула. — Это только предположение, — призналась она. — Но я полагаю, когда Силы схоронили эти артефакты, они делали это в мирах на которых в то время уже существовала жизнь. — Мне почему-то кажется, что если бы ты нашла эти талисманы и знала, как их достать… то давно бы это сделала. — Вот тут ты не права, — Аврора подарила ученице слегка насмешливый взгляд. — Нет более неприступной сокровищницы чем та, которую сотворили для них Высшие. Я тщеславна, но не настолько, чтобы считать, будто мои сейфы могут быть надёжней. А люди, которых я пошлю охранять эти предметы — лучше тех стражей, которые были созданы Стихиями. — И… — Я знаю, где находится каждый из трёх. И все три планеты отмечены на картах… которые ныне погребены в Атлантиде. Аврора ушла, а Иса и Нолан какое-то время сидели в молчании, обдумывая услышанное. — Я надеюсь, в этот раз ты меня не бросишь? — Что?.. — Иса, которая определённо собиралась Нолана «бросить» мгновенно выпала из размышлений и озадаченно посмотрела на него. — Я про Атлантиду, — пояснил он. — Выходит, ты была там уже дважды. И оба раза без меня. Иса! Ты знаешь, как я этого ждал. Иса растеряно молчала и с каждой секундой отчётливей понимала, что не сможет отказать. Нолан прав. Что бы сейчас не происходило между ними, они многое пережили вместе и он не раз ей помагал. И Иса действительно знала, как он об этом мечтал. — Это не мои тайны… — безнадёжно проговорила она. — Чьи, если не твои? — жёстко поинтересовался он. — Только не говори, что этого твоего Дезмонда. Насколько я понимаю, он к этой колонии никакого отношения не имел. — Авроры… — предположила Инерис. — Во-первых я прекрасно заметил, как ты недовольна тем, что она скрывала от тебя львиную долю обстоятельств. Во-вторых мне не показалось, что она против моего присутствия. — Ну вообще-то, потому что я ей сказала, что тебе можно доверять! — Скорее потому, что она понимает, что отмалчиваться поздно. Если всё так плохо, как вы тут сейчас говорили, то вам понадобятся любые союзники. Смею надеяться, что я не самый плохой вариант. — Нолан… — осторожно произнесла Иса. — Мне кажется не будет ничего хорошего, если ещё и ты влезешь в конфликт с Орденом. — Я в него определённо влезу, потому что я всё ещё твой муж. И первый кандидат в заложники, если они надумают перейти к шантажу. Иса молчала. В кои-то веки она не находила, что возразить. — Ну хорошо, — сказала она наконец. — Ты хочешь спуститься в Атлантиду за этими картами со мной? Нолан уверенно кивнул. — Я не собираюсь откладывать дело в долгий ящик. Благодаря помощи моей чудесной сестрицы и негласной поддержке Авроры, которая, как я погляжу, уже успела взять в оборот всё моё окружение, сейчас у нас есть оборудование чтобы спуститься туда не дожидаясь помощи никаких орденов. Поэтому я планирую прямо сегодня поехать в офис и отдать необходимые распоряжения. — Я тебя отвезу. Иса хотела возразить, но вдруг вспомнила, что машины у неё здесь нет, а ехать с Ноланом всяко интереснее, чем вызывать и ждать такси. — Ладно, — сдалась она. — Вези. Как выяснилось, Нолан успел достаточно освоиться в её офисе, чтобы его не пришлось ни с кем знакомить и тем более искать ему занятие. — Аврора говорит, что скоро штат станет горзадо больше, — только и заметил он. — У меня тоже есть такие подозрения, — согласилась Иса, думая о том плане, который успела запустить в действие, пока была на Каори, — правда, не знаю, что имеет в виду она. — Могло бы найтись место и для моей лаборатории. Иса промолчала. Откровенно говоря, перспектива ей нравилась. Вот только она хорошо помнила, какую реакцию вызвала подобная оговорка у Дезмонда. Она не собиралась соизмерять свои деловые планы с его капризами, но от мыслей о том, как соединить несоединимое у неё попросту начинала болеть голова. — Я тоже думаю, что в этой идее что-то есть, — наконец сказала она. — Побудешь тут, пока я проверю, всё ли в порядке и отдам распоряжения? Нолан кивнул и послушно остался сидеть в приёмной. На разрешение всех вопросов ушло около получаса и вернувшись Инерис с облегчением пообещала: — Техника будет готова завтра. Думаю, к полудню мы сможем начать спуск. Нолан кивнул и встал. — Отвезти тебя домой? — спросил он. Иса инстинктивно нащупала в кармане ключи от квартиры Дезмонда. Ситуация получалась какая-то идиотская. Как отказать Нолану она не знала, а начинать сложный разговор прямо сейчас не хотела просто потому, что он грозил превратить в ад всё предстоящее путешествие. «После спуска», — решила она. «После спуска я всё ему объясню». — Я переночую в офисе, — сказала она зная, что такое решение Нолана не удивит. — Не понимаю, за что ты на меня злишься, — вдруг сказал он. — Не понимаешь? — у Исы глаза послезли на лоб, но она тут же заставила себя успокоиться. — Слушай, мне надо проследить, чтобы всё было сделано правильно. А ты езжай, отдохни. После экспедиции поговорим. Замяв тему она благополучно попрощалась с мужем, но вместо того чтобы следить за чем бы то ни было прошла в свой кабинет. Пару часов посидела, изучая звёздные карты. Потом набрала координаты коммуникатора, который был назначен промежуточной точкой ведение переговоров. «Всё в порядке?» — написала она. Ответ пришёл через несколько минут. «Нужно ещё время». «Хорошо, не тороплю». Она отключила связь и включив на мониторе фильм из сети задремала прямо сидя в кресле. Утром её разбудил хлопок двери. Иса тут же потянулась к оружию, но проморгавшись поняла, что перед ней стоит Нолан. — Ты хоть бы заперлась, — пожурил он. — Да ладно, тут все свои. Иса потёрла глаза и встала. — Отойду, умоюсь, — сказала она и действительно направилась в туалетную комнату. А когда через пятнадцать минут вернулась в кабинет с трудом подавила отчаянный стон. — Я зашёл сказать, что буду занят несколько дней, — произнёс Дезмонд поднимаясь из кресла, стоявшего напротив её письменного стола. — Но похоже, тебе весело и без меня. — Дез… — слабым со сна голосом окликнула она, но Дезмонд, не слушая, вышел в коридор и захлопнул за собой дверь. Иса перевела растерянный взгляд на Нолана. — Странно, что он тоже в праве без стука входить в твой кабинет, — заметил тот.
Элеонор спала плохо. Она всегда спала плохо, когда случалась ночь полной луны. Элеонор не слишком-то верила в магнитные бури и прочее — в основном потому что знала о тайных способностях человека куда больше, чем те, кто придумывал эту ерунду. И тем не менее в такие ночи она не могла отрицать — луна влияла на неё. Она притягивала, заставляя вставать и ходить по комнате. Несмотря на кондиционер, ей было жарко — кожа будто бы горела огнём. Именно поэтому она не любила оставаться в такие ночи одна. Её любовники менялись часто, и если в другие дни она выталкивала их из постели, едва заканчивался секс, то в полнолуние готова была сама умолять любого, кто мог бы остаться с ней до утра. Так было до тех пор, пока не появился Нолан. Элеонор не могла бы сказать, что она чувствует по отношению к Нолану больше, чем к другим. Но Нолан был нужен. Элеонор и сама пока не решила, для чего. Она просто видела потенциал в той работе, которой Нолан так болел, и собиралась использовать его в нужный момент. К сожалению, это означало, что Нолана нельзя вышвырнуть из постели посреди ночи. И спустя несколько недель их знакомства Нолан уже сам определял, когда он будет с Элеонор, а когда нет. Это раздражало — но не меняло ничего. Элеонор могла лишь проклинать тот день, когда решила смешать личную и не очень личную жизнь. Этой ночью Элеонор была одна — потому что Нолан, как всегда, застрял в лаборатории, а звать к себе кого-то ещё, зная, что тот может вернуться в любой момент, Элеонор не решалась. Она вообще не любила изменять — она поняла это только теперь, когда встала перед выбором, который не мучил её ранее никогда. Элеонор встала и, расстегнув шёлковую рубашку, в которой обычно спала, подошла к окну. Открыла его и втянула полной грудью воздух, больно резанувший по лёгким. Тут же закашлялась и принялась шарить по подоконнику в поисках сигарет. Нашла их, но зажигалки не обнаружила, и собиралась уже наклониться, чтобы поискать её на полу, когда что-то чиркнуло в темноте, и в метре слева от неё запылал маленький огонь. Элеонор похолодела и медленно повернула голову. — Трудно дышать? Элеонор нервно рассмеялась и попятилась — туда, где в ворохе одежды остался лежать бластер. — Говоришь, как продавец кислородных фильтров, — сказала она и замерла, уткнувшись спиной в стул. — Здесь нет кислородных фильтров, Элла. Это Земля. Элеонор сглотнула и, присев на краешек стула, принялась шарить в мягких тканях. — Не это ищешь? — тёмный металл блеснул в воздухе, и оружие упало на кровать неподалёку от неё. — Спасибо, — сказала Элеонор, но к бластеру руки не протянула — было ясно и так, что он разряжен. Сосредоточилась на фигуре, едва проступавшей из темноты. — Кто ты? — Меня зовут Ренгар. Ренгар Минс. Хочешь включить свет? — Не обязательно. — Так я и знал. Ренгар шагнул вперёд, и теперь только Элеонор увидела белое, похожее на маску лицо в обрамлении чёрных длинных волос. — Полагаю, ты хотела спросить не это. Ты хотела спросить — кому я служу. — Пожалуй что так. Ренгар улыбнулся, но улыбка его ничуть не располагала к себе. — Тому. Элеонор вздрогнула. По спине её пробежали мурашки. — Тому? — Тому, кого ты предала, Эл-ле-о-нор, — Ренгар произнёс её имя медленно и задумчиво, по слогам. — Я стольких предала, что мне трудно вспомнить, — Элеонор хохотнула, но обстановку разрядить не смогла. — Зато Он помнит тебя. — Чего он хочет? — перебила Элеонор, поднимаясь со стула, чтобы не смотреть на незваного гостя снизу вверх. Ренгар шагнул навстречу ей, так что Элеонор против воли вдохнула его запах — густые тона папоротника и лёгкий привкус дыма. Близко-близко она увидела глаза Ренгара — чёрные, как обступившая его ночь. — Службы. Элеонор сухо рассмеялась. — Как это не ново. — Верной службы, Эл-ле-о-нор. — Почему он послал тебя? Где Ардис? — Такова воля его, — Ренгар улыбнулся краешком губ и чуть приподнял бровь, и по телу Элеонор пробежала новая, теперь уже горячая, волна. — Чего… Он… Хочет?.. — повторила Элеонор, чувствуя, что теряет нить разговора. Лицо Ренгара приблизилось ещё ближе, и в глазах его Элеонор почти увидела пламя, бушевавшее в ней самой. — Врата, — выдохнул тот. Элеонор опустила веки, чтобы прервать этот непрошенный контакт, и кивнула в знак обещания. — Это не всё, — добавил Ренгар. Поймал её запястье и нежно провёл по нему рукой. Поднёс к губам и поцеловал, так что волны дрожи, несущейся по телу Элеонор, стали сильней. — Открой глаза. Элеонор открыла глаза и прямо перед собой увидела человеческую кисть — покрытую морщинами и трещинами, скукожившуюся, будто рука старухи. Она не сразу поняла, что эта кисть принадлежит ей. — Нет… — выдохнула она, — нет, нет, нет… Потом заставила себя оторвать взгляд от изуродованной руки и посмотрела на Ренгара: — Ты… — Если ты ослушаешься на этот раз — тебе неуйти. Последние слова ещё звучали эхом в темноте, пустой и безжизненной теперь, а Ренгар уже шагнул через золотой порог тронного зала и поклонился сидевшему на троне мужчине в чёрной мантии. Мантия целиком скрывала его лицо, оставляя видимыми лишь мерцавшие в тусклом свете факелов зрачки и кожаные сапоги, стоявшие на кованой скамеечке перед троном. — Хозяин, — прошептал он. — Ты сделал? — спросил сидевший на троне. Ренгар распрямился и кивнул. — Она сделает всё, как нужно? — Да. — Слышала, Ахмиус? — сидевший повернулся к стоящему в стороне третьему лорду. Ахмиус скрипнул зубами. И всё же кивнул. — Что бы ты не сказал Дезмонду, ты не имел права так себя вести. Иса злилась всю дорогу, пока продолжался спуск и продлолжала злиться пока они высаживались. Накануне, встретившись с Ноланом после долгой разлуки, она обнаружила что соскучилась по нему и что при виде его лица испытывает странную иррациональную теплоту. Два часа в одном корабле показали, что эти ощущения были наваждением. Нолан был невыносим во всех своих проявлениях, и в первую очередь в том, как отнёсся к её словам. — Нолан, я тебе сказала, ты не имеешь права вмешиваться в мою жизнь! Больше всего раздражало то, что Нолана абсолютно не задевали её слова. С самой высадки он был так увлечён изучением окрестностей, что ни разу не среагировал на её претензии. В те редкие минуты, когда он соизволял посмотреть на Ису, на лице его появлялась мягкая улыбка, которая окончательно выводила её из себя. — Она сказала, что карты надо искать там где находился кабинет, — сказал Нолан, закончив фотографировать первый, самый большой зал. Им почти сразу удалось обнаружить воздушный карман поэтому в этот раз они шли, сняв шлемы. Коридоры в этой части дворца неплохо сохранились, и если бы не утреннее происшествие Иса тоже получала бы от происходящего немалое удовольствие. Время от времени поражённая очередной необычной фреской она забывала о случившемся и начинала увлечённо рассказывать спутнику что, по её мнению, должен значить этот сюжет. Иса хорошо знала мифологию и символику Кариты, а Нолан с удовольствием слушал каждый рассказ, старательно впитывая каждую деталь и иногда задавал более чем меткие вопросы. На некоторое время между напарниками воцарялся мир, но стоило наступить тишине, как Иса опять вспоминала о наглости так называемого супруга и опять заводилась. В промежутках между её возмущениями атмосфера получалась не просто мирная, но и спокойная. — Жаль, что ты не показала мне всего этого раньше, — сказал в какой-то момент Меолан. — Я не специально, — вздохнула Иса. — В тот момент мне казалось, что это невозможно. — Мы вполне могли спуститься сюда, когда он улетел. Иса хотела отмолчаться, но передумала. — Я думала, тут всё обвалилось, — призналась она. — Если бы знала, что тут можно ещё что-то отыскать первой потребовала бы чтобы ты собрал новый батискаф. Вот, кажется, сюда. Они остановились около двери, которая судя по виду и по представлениям Исы о том, как Аврора проектировала свои дворцы, должна была вести в кабинет. Однако стоило ей протянуть руку и начертить на двери открывающий знак, как вместе с грохотом сдвинувшейся каменной плиты вдали послышались шаги. Иса хотела запереть дверь — но та уже целиком скрылась в стене. Поэтому она просто развернулась к ней спиной заслоняя проход. — Как? — только и спросила она. Меолану нечего было на это сказать. Он крепко сжал рукоять висевшего на поясе пистолета. Меолан не был воином, но за себя постоять умел. Любое оружие — хоть современное, хоть историческое, он воспринимал как неизбежную необходимость. А кроме того в некоторой степени — в той, в которой позволял истощившийся эфир земли — владел он и техниками управления ментальными энергиями. Его особыми талантами всегда были огонь и исцеление, и теперь Иса поспешила предупредить: — Не стреляй и ничего не жги! — Понял, не дурак, — буркнул он. Ему точно так же не хотелось испортить полный бессценных находок дворец, как и жене. — Вот только их вдвое больше, чем нас, — тут же добавил он. Ещё мгновение назад шаги слышались только с одной стороны, но теперь оба увидели, что по две фигуры медленно движутся к ним с двух сторон коридора. Все четверо были одеты в чёрные плащи. Трое мужчин разной комплекции и одна высокая женщина. Одно из лиц показалось Исе знакомым и она выдохнула не веря своим глазам: — Ренгар?! Ты что, до сих пор не сдох?! Повстанца, благодаря которому Астера оказалась предана огню, а Дезмонда схватили и почти казнили в её отсутствие, Иса отлично помнила по досье. Она видела все его фотографии, которые можно было отыскать в империи в тот момент. И была абсолютно уверена, что он не вышел из переговорных кабинетов Ордена живым. — Как бы не старался твой дружок, — сухо откликнулся Ренгар. Иса покосилась на Нолана, впрочем, уже догадываясь, что Ренгар говорит не о нём. — Вы знакомы? — поинтересовался Нолан. Руки от оружия он так и не убрал, и всё это время судорожно раздумывал как бы избавиться от противников, не повредив интерьер. — Слегка, — призналась Иса. — У вас есть всего одна возможность уйти и уступить нам то, что находится внутри, — проговорил Ренгар. — Даже не знаю, за что такая честь, — призналась Иса. Продолжить перепалку ей не удалось, — потому что раздался глухой щелчок и нечто небольшой ударилось о пол. Рука Нолана перехватила её поперёк талии и втянула в кабинет. — Дверь! — выпалил он. Иса не раздумывая нажала на приборную панель. В закрывающихся створках двери она успела разглядеть густой дым, и тут же начертила закрывающий знак. — Что это было?!.. — выдохнула она. — Шашка с удущающим газом, что ещё? Нолан уже во всю оглядывался по сторонам и Иса с досадой подумала, что что от этого не удастся скрыть ничего — ни страницы, ни саркофаг. — Нужно забрать всё ценное, — в унисон её мыслям проговорил Меолан. — Когда мы выйдем отсюда, они ещё будут спать. Но как только покинем дворец — всё, что не возьмём с собой окажется у них в руках.
— Карты у нас, — сказала Иса, когда спустя почти сутки они сидели в её кабинете втроём — она, Аврора, и Нолан. — Ты собиралась предупредить нас, что талисманы предстоит искать на других планетах? Аврора пожала плечами и откинулась в кресле. — Это было очевидно, — заметила она. Это, в принципе, действительно было ожидаемо. Но ожидаемасть эта ситуацию не упрощала. Иса побарабанила пальцами по столу и одной рукой полистала двухмерную проекцию, которую составили с носителей, поднятых из Атлантиды. Работать приходилось очень быстро: теперь, когда они знали, что за артефактами империи охотится и кто-то другой. Сотрудники, которыми обеспечил Исанну Джон, не сидели без дела. С тех пор как несколько лет назад на Земле появились первые следы присутствия Иллювиена и его мутантов, у земных «партнёров» появились первые образцы инопланетной техники. Их уже было достаточно, чтобы работать с привычными для империи инфокристаллами. Однако оборудование, которое использовалось в Ордене, всегда было серьёзней. С момента второго контакта вопрос о том, чтобы завладеть технологиями эцин, поднимался несколько раз — но Джон боялся рисковать. Он хотел выплыть из тройного противостояния так, чтобы получить максимум от обеих сторон. Исе уже было очевидно, что от Эцин они ничего не получат, разве что Джон сдаст её в качестве откупа. Правда, он вполне мог это сделать, но здесь уже вступала в силу вся система противовесов. Одним словом удара со стороны Ордена можно было ждать в любой момент, а теперь к этим ожиданиям прибавились ещё и ожидания атаки со стороны непонятной компании, которую они застали на морском дне. — Интересно, зачем туда явились они?… — рассеяно проговорила Иса. Тут же поймала вопросительный взгляд Авроры и торопливо пересказала общую конву происшествия. — Я бы для начала хотел знать, кто это был, — подал голос Нолан. Аврора и Иса переглянулись. Что хотела своим взглядом показать наставница, она не знала, а сама Иса колебалась, не зная, как много можно говорить вслух. Иса была почти уверена, что Аврора знает про «наследников». Но точно сказать всё равно не могла. И выдавать сказанное Дезмондом кому бы то ни было — вроде как тоже не имела права. — Твой друг даст тебе корабль, — проговорила Аврора, за двоих решив уйти от скользкой темы. — Мда… Мой друг… Иса бросила взгляд на телефон, который лежал возле неё на столе. Дезмонд звонил за утро пять раз. И Иса очень хотела ответить. Но понятия не имела, что ему сказать. «Привет, извини, но я тут с Ноланом отлично провожу время на подводном корабле»? Было очевидно, что Дезмонд этого не поймёт. В идеале, Иса с удовольствием бы и в следующую экспедицию отправилась с Дезмондом, но тут ожидаемо её настигала обратная проблема: Так же как тайны Дезмонда нельзя было бездумно высказывать вслух при наставнице, она не могла позволить себе и сказанное Авророй передавать Дезмонду. Это было ужасно неудобно, но, впрочем, не очень ново. Сколько Иса себя помнила, ей всегда приходилось вести двойную игру. И принимая решение вступить в отношения с потенциальным врагом она знала о том, что её ждёт. Отвернувшись от телефона она посмотрела на Нолана. — Я с тобой, — будто откликнувшись на её мысли сразу же отозвался тот. Напарник ей был определённо нужен. И хотя Иса догадывалась, что Нолан наполовину преследует свои интересы, она знала и то, что в опасной ситуации он тоже не предаст. Нолан, к тому же, всегда был аполитичен. Он был технократом и гуманистом, не любил кровь и насилие, хотя и не чурался подобного в случае необходимости… Но он уж точно не пожелал бы отдать Землю в руки любого из Орденов. — Это будет честно, — звдохнула она. — я распоряжусь, чтобы загрузили на корабль провизию и пополними топлвный ресурс. Она сделала соответствующий звонок. Потом посмотрела на Нолана. Следом — на Аврору. — Это всё? — спросила наконец. — Или есть что-то ещё, что я должна знать? Аврора молчала. При этом у неё было такое выражение лица, что Иса уже не сомневалась: есть что-то ещё. — Талисманов три, — наконец произнесла бывшая владычица. — В былые времена наиболее важным считался Венец. Он давал власть над Временем и Сознанием. — Над… Временем? — Иса запнулась. Аврора кивнула, но развивать тему не стала. — После власти Венца должно было прийти время власти Меча. А следом — время власти Жезла. Дело в том, что я не знаю, какую силу хранят в себе эти два артефакта. Но вот что я думаю… Было предсказано, что Меч позволти повергнуть Хозяина в прах. — Ты предлагаешь отправиться за мечом?.. — растеряно спросила Иса. — но мы не знаем, что с ним делать и кто должен стать его носителем. — Я не уверена, — призналась Аврора. — Однако взглянем правде в лицо. Я не смогла ничего сделать с демонами даже когда у меня кроме венца был могущественный флот. А третья предсказанная, твоя Келли… Во первых ни в одном предсказании не сказано, что она вообще справится с каким-либо врагом. Во-вторых она не выглядит готовой принять это бремя. Иса долго молчала. — Я подумаю, — сказала она наконец. — Но мне кажется, прежде чем брать в руки какой-то из талисманов, надо знать, как с ним совладать, разве нет? Что будет с тем, кто попытается использовать его не имея благословения Высших? Аврора вздохнула. — Принцип Кольца Всевластия, — сказала она, не глядя ни на кого. — Ага, — подтвердила Иса. — И кто в таком случае пожертвует собой чтобы победить этого демона нашим мечом? Только не надо смотреть на меня. На неё никто и не смотрел. — Ладно, — Иса встала и поднялась из-за стола. — Мне хотелось бы провести на Земле хотя бы ночь, но чую, у нас нет возможности так рисковать. Пойду хотя бы кофе вопью. Меолан, встретимся в оружейном отсеке и будем подниматься на корабль. — Что ты выбрала? — спросил Нолан, когда они уже оказались на корабле вдвоём, и Иса мерно поднимала его на орбиту. Руки, управлявшие небольшим корветом в духе тех, которые так любил Дезмонд, казались деревянными. Исе было ужасно стыдно за собственную неловкость и она абсолютно не хотела опозориться перед Дезмондом — то, что когда-то давалось так легко, как будто пульт был продолжением её пальцев, теперь требовало вдумчивости и сосоредоточения, так что разговор в любой момент мог привести к фатальным результатам. И всё же Иса решила пригласить напарника в рубку на время взлёта, понимая, что в случае чего Нолану лучше иметь возможность управитсья с кораблём в одиночку. Нолан схватывал по обыкновению быстро, Иса не помнила ни науки, ни прибора, которые он не смог бы освоить с первого раза, и к моменту когда они покинули орбиту Земли управление уже можно было передать целиком ему. Идея гиперпространственного перехода тоже его не удивила, на какое-то время Иса выключилась из диалога, когда на неё полетел ворох комментариев с физическими обоснованиями того, что они должны сделать, и последующим опровержением собственных гипотез. Наконец Нолан вынырнул из собственной субреальности и задал вопрос о том, на что Иса хотя бы могла ответить. — Что ты выбрала? На какую из трёх планет мы летим? Иса помолчала, собираясь с мыслями. — А что бы выбрал ты? Нолан кивнул. — Я об этом думал. И согласен с теми вопросами, которые ты поставила. Возможно Клинок навскидку и выглядит самым полезным артефактом в сложившейся ситуации, но кто будет его использовать? Мне кажется, она прочит на эту роль тебя, при этом отлично зная, как будет рисковать тот, кто возьмёт один из этих талисманов не по праву. Иса, какое-то время назад я сказал, что она — очень милая женщина. Но сейчас мне хочется спросить: ты правда ей доверяешь? Иса помрачнела и долго молчала, Нолан с ответом не торопил. — Это очень сложно, — призналась она. — Я думаю, объективно Аврора не хочет окружающим зла. Напротив, она желает людям блага. Но есть ещё фактор её стремления к власти. Безусловно она считает, что обретя власть, осчастливит окружающий мир… Но в обоих своих стремлениях она легко поступится жизнью любого из соратников. Так я думаю. Однако отсюда вопрос: если я знаю, что её план ведёт к победе в войне, которая в ином случае погубит весь мир, разве я не должна следовать ему, даже если мне предстоит пожертвовать собой? — Нет не должна, — отрезал Нолан. — Если она хочет, чтобы ты принесла подобную жертву, то должна открыто рассказать тебе обо всём. А я отлично вижу, что она не говорит и половины того, что знает. — Если бы всё было так просто… Она бы на твои слова ответила, что не имеет никакой возможности рассказать абсолютно всё, что ей известно, потому как многое не имеет отношения к делу. Нолан поморщился. — Это схоластика, и она мне не нравится. Некоторые вещи гораздо проще, чем можно их сделать, усложняя исключениями и рефлексиями. Помогать нужно тем, кто с тобой честен и доверять тем, кто говорит тебе правду. — Я никогда не говорила тебе всей правды. — И я никогда тебе особо не доверял. Оба замолкли, погружённые скорее в воспоминания, чем в осмысление сказанного. — В общем, ты не советуешь мне связываться с мечом? — уточнила Иса. — Нет. Кроме сказанного, я не понимаю как непосредственно он может изменить ситуацию. Относительно жезла нам непонятно вообще ничего. А вот Венец меня заинтриговал. В особенности то, что она сказала про управление Временем. Я вижу реальные перспективы использовать подобную силу как оружие. — Очень скользкая сила, — призналась Иса. — Велика вероятность всё испортить, а не спасти. Мы не знаем его мощи, но предположим самое желанное — допустим он может поворачивать время вспять. Ты представляешь каков для меня соблазн повернуть его и вернуться ко временам Империи, чтобы её спасти?… Но тогда, скорее всего, никогда не родишься ты. Нолан помолчал и Иса продолжила: — У меня есть якоря, которые не позволят мне вычеркнуть из знакомой мне истории тысячу лет. А у Авроры? У неё не осталось никого, кого она бы любила. Разве что… В общем, тот, кого она любит, кажется, мало изменился за прошедшие годы. — Она сама выступила за то, чтобы в первую очередь заняться мечом, — заметил Нолан. — Если бы ты была права, она бы такого не предложила. — Ты слишком доверчив, — мягко откликнулась Иса. — И несмотря на возраст — наивен. Её слова вполне могут быть обманным манёвром. — То есть, ты поступишь так, как она хотела, потому что ей не доверяешь? Иса помолчала. — Нет, — наконец проговорила она. — Я согласна с тем, что ты говоришь. Я не хочу принимать на себя никакую судьбу и не хочу выполнять никакие пророчества, у меня на это просто… не осталось времени. Поэтому мы летим за Венцом. И постараемся ограничиться только им.
Была ещё одна причина, по которой Иса выбрала именно этот путь, и которую не хотела называть вслух даже Нолану: венец остался на Нимее. Она боялась даже представить себе, как будет выглядеть возвращение на эту планету. Сотни лет Иса убеждала себя, что эта тема закрыта для неё навсегда. Но темы и люди, с которыми она никогда уже не рассчитывала встретиться, сейчас появлялись в её жизни один за другим и без всякого предупреждения. И Иса не устояла. Она хотела вернуться в это место, посмотреть на дворец, в котором выросла, ещё раз. Нимея была пуста. За тысячу лет сквозь выжженные плиты городских мостовых не проклюнулся ни один росток. Похоже, даже мародёры не решили сунуться сюда. Кругом были только почерневшие от пламени здания — в остальном не тронутые временем, как будто всё, что случилось в небе над планетой, произошло только вчера. Иса осторожно ступала по тротуару не в силах избавиться от мысли, что неосторожное касание может уничтожить иллюзию вечности, поселившуюся кругом, что под её шагами камни могут разрушиться в прах. Горло сдавил ком. Она не произнесла ни слова с самой высадки, и Нолан как будто бы почувствовав её состояние, тоже молчал. Это, впрочем, не мешало ему оглядываться по сторонам и тихонько делать фотографии. — Могу я спросить… — проговорил он, когда их странная тихая прогулка продолжалась уже час. Иса коротко зыркнула на него. — Что именно мы сейчас ищем? — Ничего не ищем, — призналась Иса. — Нам туда, — она ткнула пальцем в том направлении, где виднелись покосившиеся после катастрофы смотровые башни древнего замка. Каранас больше не парил. Что бы не держало его в воздухе, магия иссякла вместе с жизнью, покинувшей эту планету. Иса нарочно шла к цели самым долгим путём в надежде хоть ненадолго продлить единение с этим местом. Несколько раз она думала о том, как хотела бы, чтобы рядом оказался не Нолан, а Дезмонд. Нолан хоть и притих, но в нюансах его поведения Иса отчётливо ощущала, что он ни капли не ощущает ни её горя, ни сакральности этого места. Его интересовало всё, что находилось кругом — как могло бы интересовать чужака, впервые попавшего на другую планету. Да так оно в общем-то и было. Нолан ни на мгновение не выходил из роли исследователя, хоть и старался искренне не демонстрировать свой научный интерес чересчур явно. От понимания того, насколько его присутствие здесь неуместно, Исе хотелось плакать, но она давно уже не позволяла себе такой роскоши. Говорить было трудно, воспоминания ожили и к горлу подступил ком. Потому она лишь молча свернула в сторону Каранаса, подспудно чувствуя, что сейчас прощается с этим местом навсегда. В императорском саду всё ещё росли деревья. Они покосились, тянулись к солнцу под углом от земли, но были живы и даже разрослись. И хотя пробираться сквозь заросли было трудно, Иса узнала бы эти места из тысячи сколько бы лет не прошло. Она добралась до терассы, на которой Аврора так любила принимать иллюзорных гостей. На которой они десятки раз пили чай вдвоём. На которой были счастливы, хоть тогда Иса и не знала, что это и есть счастье. Дверь была заперта изнутри, но применив «силу» Иса легко отщёлкнула замок без единого прикосновения и вошла в спальню. Мебель оказалась такой же вечной, как и её хозяйка. Только самые мелкие предметы съехали со своих мест к стене. Иса подошла туда, где находился тайный проход в подземелье — дальше начиналась территория, на которой она не бывала никогда. Сделав глубокий вдох, она шагнула внутрь и стала спускаться по коридору. Магические шары вдоль стен загорались при её приближении, как будто всё ещё ждали возвращения своей императрицы. Оказавшись на пяточке, от которого вели две двери, Иса остановилась. Посмотрела в одну сторону, потом в другую. Насчёт этого места Аврора указаний почему-то не оставила, и Иса решила действовать последовательно. Коснулась левой двери и начертила на ней открывающий знак. Иса замерла, разглядывая пустое помещение и копию того же постамента, какой уже видела на Земле. Она и сама не смогла бы сказать, почему у неё в голове так отчётливо сложились два и два. — Она мне лгала, — тихо сказала она. — Опять мне лгала. — Иса?.. — окликнул её Нолан из-за спины. Иса качнула головой, не зная, с чего начать рассказ. Об основательнице Ордена Нолан конечно ничего не знал. Никто не знал, кроме Авроры и её самой. И при всей той ярости, которую Иса испытывала сейчас по отношению к наставнице, она хорошо понимала, что эту тайну не следует открывать никому, кроме них двоих. Можно, конечно было предположить, что здесь стоял какой-то другой, третий саркофаг. Или что здесь Аврора хранила криокамеру для себя. Но Иса чувствовала, что это не так. Авроре не было необходимости хранить собственную криокапсулу у себя в апартаментах. В случае атаки спустившись сюда… Иса запнулась, подумав, что это не так уж невероятно. «В случае атаки она могла спуститься сюда и законсервироваться до лучших времён. И судя по тому, в каком состоянии находится этот подвал — пережила бы войну». Иса вспомнила ещё и тот небольшой эпизод, когда Аврора отказалась покидать планету, эвакуироваться. Ей стало смешно. «Силы, да у неё же всегда и на всё есть план…» Она почти забыла о том, о чём подумала с самого начала: если здесь стоял саркофаг Айрен, то не было скорее всего никаких пространственных исследований. Аврора просто законсервировала свою противницу так же, как в некотором роде законсервировала и Галактиона, рассчитывая, что в случае необходимости вернёт её к жизни. Подумав об этом, она задала себе ещё один вопрос: «Тогда почему Аврора не сделала этого, когда началась война? Почему предпочла вернуть из ссылки того, кто, как считалось, не просто был главным врагом, но и с самого начала хотел разрушить империю?» Тот факт, что Аврора, возможно, любила его, имел для Исы малое значение. Она видела в случившемся выбор, который многое говорил ей о собственной наставнице. «Она выбрала тьму», — подумала Иса тихо и устало. «Столько лет она говорила нам о равновесии, о том, что обе стороны имеют право на существование… но когда пришло время решать, к кому обратиться за помощью, она выбрала тьму». Иса снова качнула головой, заставляя себя сосредоточиться на реальности. Затем вошла внутрь, ещё раз обошла опустевшую комнату — но только убедилась в том, что некогда здесь стояла криоустановка. Ничего более внятного она понять не смогла. Вздохнув, вышла к развилке и таким же замысловатым знаком открыла вторую дверь. Нолан тихо охнул у неё за спиной. Это место заинтересовало его явно больше. Не дождавшись пока Иса войдёт внутрь, он протолкнулся мимо неё, достал телефон и уже в открытую принялся фотографировать украшенные мозаикой стены. — Кто это? — спросил он. — Это — четыре Стихии, — устало отозвалась Иса. Подумала, как бы сформулировать покороче и поточней и добавила: — Некогда мы верили, что триединым миром управляет Император Света. И четыре сестры-посланницы, четыре Стихии вершат волю его в Срединном Мире. Гея — сестра Земли, Дейдре — воплощение воды, Ирен — карающий меч Верхнего Мира, воплощение Ветра. И Ардис — жизнь и пламя. — Похоже на некоторые земные мифы, — заметил Нолан, не прекращая своего занятия. — Наверное потому, что эти легенды происходят от одного корня. — Легенды? — уточнил Нолан. — Ты в них не веришь? Иса не отозвалась. Не обращая на него внимания, она прошла к центру подземной часовни, туда где между колон укрылся ещё один постамент. Этот был совсем другим и сам скорее походил на обрезанную на уровне пояса колонну. На постаменте поверх истлевшей подушки лежал не тронутый временем золотой венец. Сапфиры и рубины торжественно сверкали под светом магических шаров. — Она не успела его забрать… — тихо проговорила Иса. — Не успела. Она была готова умереть с ним в обнимку, здесь, но ей не позволил Галактион. Нолан обернулся и подарил ей вопросительный взгляд. — Это то немногое, что она успела мне рассказать о своих последних днях здесь, — закончила Иса. Она стояла, глядя на древний артефакт и почему-то боялась взять его в руки. Смотрела и не могла избавиться от чувства, что он не предназначен для неё. — Нолан… — вдруг окликнула она. Нолан наконец закончил фотографировать и, подойдя ближе, остановился с другой стороны венца. — Что ты чувствуешь, когда смотришь на него? — спросила Иса. — Тебя тянет прикоснуться к нему? Нолан молчал какое-то время. — Тянет, — признался он. — Я мало знаю о нём, но когда смотрю на него, меня посещает чувство, что в нём заключена великая власть. Что с ним в руках я мог бы изменить мир и сделать его таким, о каком всегда мечтал. — И? Нолан помолчал. Потом пожал плечами. — И всё же мне кажется, это было бы неправильно, — признался он. — Как будто я попытаюсь присвоить себе чужую судьбу. Иса кивнула. Она совсем не испытывала желания прикоснуться к венцу. Скорее напряжение от мысли о том, что это неизбежно. Но с последними словами была согласна. Хоть Аврора сама послала их сюда, ей казалось, что взять венец в руки будет воровством. Она вздохнула. Скинула куртку. Осторожно завернула в неё Венец, так чтобы не прикоснуться даже пальцем. И повернулась к выходу. — Пойдём, — окликнула через плечо. — Я бы задержался… — осторожно предложил Нолан. — Я бы тоже, — призналась Иса. — Но на Земле в любой момент может начаться война.
Первые звоночки своей правоты Иса ощутила, ещё когда корабль стал заходить на посадку. Оставив Нолана развлекаться с пультом управления, она пристроилась в кают-кампании и включила на телефоне выпуск новостей. В общей сводке числилась череда убийств, из которых некоторые можно было списать на обычные городские разборки — труп, найденный на пляже, или масштабная драка в кафе с сомнительной репутацией. Проблема заключалась в том, что Иса хорошо знала название этого кафе и знала, что его часто используют для встреч с информаторами люди Джона. Звонок от Джона раздался спустя три минуты после того, как телефон оказался в зоне доступа, и был он ожидаемо коротким: — Срочно ко мне. Они одновременно нажали отбой, Джон также, как и Иса, не любил пространной болтовни. Вторым сигналом к тому, что приближается коллапс, стал тот факт, что на закрытом посадочном поле, специально оборудованном рядом с её новым центром, стояли корабль Дезмонда и сам Дезмонд. Последний встречал Ису с непривычно серьёзным взглядом и никак не среагировал ни на тот факт, что вместе с девушкой по трапу спускался Нолан, ни на тот, что по другую сторону трапа стояла, скрестив руки на груди, такая же мрачная Аврора. — Нужно поговорить, — сходу сообщил Дезмонд. Иса перевела взгляд на Аврору. — Мне тоже. Иса потёрла висок. Подарила Дезмонду умоляющий взгляд. — Я заеду к тебе сегодня вечером, хорошо? — Нет. — Мне срочно нужно в офис… — У меня тоже срочный разговор. Иса растеряно замолкла, ещё раз оглянулась на Аврору. — Я подожду в твоём кабинете, — сжалился Дезмонд. Иса облегчённо кивнула, потянулась к нему и подарила долгий, обещающий поцелуй. Нолан за спиной продолжал стоять неподвижно, не отводя взгляда от происходящего. Иса не оглянулась на него, вместо этого она взяла Аврору под руку и, больше не обращая внимания на мужчин, потянула ко входу в здание. — Значит, вот оно как, — заметил Нолан, всё ещё не двигаясь с места. — Даже не знаю, в праве ли я что-то пояснять без её ведома, — отозвался Дезмонд. — А что тут пояснять? — Нолан приподнял бровь и насмешливо посмотрел на него. — Ни для кого не секрет, что у нас всё наперекосяк. Ни для кого не секрет, что Иса не терпит клеток. Сейчас вы слегка развлечётесь, а потом ты опять улетишь. И мы с ней снова останемся вдвоём. Навсегда. Дезмонд испытал мгновенное и острое желание ударить его по лицу. А поскольку он редко сопротивлялся таким желаниям, то рванулся вперёд и, схватив Нолана за грудки, чуть приподнял в воздух. Насмешка никуда не делась с лица учёного. — Она тебе не сказала, что у вас всё кончено? — прорычал Дезмонд ему в лицо. — Сказала, — отозвался Нолан весело и зло. — Примерно в сто двадцать пятый раз. Если бы ты знал её лучше, то понял бы, чего стоят эти слова. Он опустил руки на пальцы Дезмонда и медленно, с огромным усилием, отцепил от себя. Потом отряхнул рубашку и неторопливо побрёл ко входу в оборонный комплекс, оставив Дезмонда стоять в одиночестве. Иса рассчитывала первым делом передать венец Авроре. Близость к артефакту тревожила её, и она потихоньку начинала понимать слова Нолана. Ей всё ещё не хотелось власти, которую мог даровать Венец, но она ловила себя на мысли, что ей было бы любопытно прикоснуться к золотой основе, лишний раз полюбоваться украсившими его самоцветами. «Почему ни один могущественный артефакт не обходится без побочных эффектов?» — думала она со злостью. И про себя решила, что раз Аврора как-то уживалась с этой реликвией раньше, то ей же и думать, что делать с ней теперь. Однако у самого кабинета, где она намеревалась уединиться с наставницей, Иса поняла, что ничего не выйдет. По другую сторону стены кто-то был, и, открыв дверь, она тихо сказала: — Джон. — У меня не было возможности ждать, пока ты доберёшься до меня. Слова Джона её насторожили. Она плохо помнила, когда этот человек покидать собственное полуподземное убежище в последний раз. Показывать ему Венец у неё не было никакого желания и теперь Иса постаралась как могла небрежно убрать сумку в шкаф, а затем присела на диван напротив гостя. — Что-то происходит? — спросила она. — Война с Орденом Звёздного Света началась. Иса вздрогнула. Вскинула на него глаза, смотрела в недоумении какое-то время, потом перевела взгляд на Аврору. — Очевидно, это правда, — подтвердила та. Она как ни в чём не бывало подошла к сервировочному столику и принялась делать чай. — Твоё равнодушие успокаивает. Аврора пожала плечами. — Напрасно. Ничего хорошего я в ситуации не вижу. И не вижу никаких особых перспектив для земных военно-космических сил. — Так… — протянула Иса. Посмотрела на Джона. — Из чего вообще вывод, что это война, и что она идёт именно с ними? — Убито несколько десятков наших агентов. Три дня назад мне предъявили требования… — продолжил Джон. Иса подобралась. — Какого бы мнения ты не была обо мне, я не сдаю своих, — продолжил Джон. — Но работу с этой проблемой я поручаю тебе. Все необходимые ресурсы ты получишь по первому требованию, однако я хочу быть уверен, что земные правительства сохранят независимость. Иса помолчала. — У меня есть план, — наконец сказала она. — Хорошо, — Джон встал. — Все материалы по делу ты получишь к вечеру. Я думаю очевидно, что следы деятельности этих пришельцев… и тех, кто будет им противостоять… нужно ликвидировать сразу же. Паника нам не нужна. Джон вышел. Иса проследила за ним взглядом и испустила облегчённый вздох. — Что-то ещё? — спросила, оборачиваясь к Авроре. — Я думаю, — отозвалась та, — половина того, что они считают атаками эцин — это атаки совсем с другой стороны. — Прости? Аврора наконец оставила в покое чайник, достала телефон и что-то прощёлкав отдала его собеседнице. На экране был труп, разорванный на части. Иса поняла смысл этого изображения сразу — у эцин не было никакого резона наслаждаться подобными зверствами. — Ты им говорила? — спросила она. — Нет, решила сначала обсудить с тобой. Аврора помолчала и добавила: — Ты его нашла? Иса кивнула. Встала, достала сумку и открыла её перед Авророй. Аврора инстинктивно протянула руку к тому, что находилось внутри. На мгновение Исе показалось, что её глаза вот-вот изменятся, станут такими же многоцветными и нечитаемыми, как в прежние времена. Но вместо этого Аврора вскинула на неё взгляд и тихо сказала: — Я не чувствую его. Это… точно он? Иса опустила взгляд на Венец. — Да, — откликнулась она. — Это определённо он. Вопросы во всю роились у неё в голове, но Иса не успела задать ни одного, потому что раздался стук в дверь. — Я оставляю его тебе, — отрывисто сказала она. — Не хочу видеть его рядом с собой. И очень надеюсь, что ты придумаешь, чем он может нам помочь. Несмотря на отсутствие всякого энтузиазма со стороны наставницы, она быстро сунула сумку ей в руки и, оглянувшись на дверь, крикнула: — Да, можете войти. — Теперь ты наконец отыщешь для меня пять минут? — спросил Дезмонд, появляясь на пороге и закрывая дверь за спиной. — Извини, — искренне откликнулась Иса и покосилась на Аврору, но ту, похоже, мало удивляло происходящее. — Ты об ордене хотел мне сказать? — Я хотел ещё раз предложить свою помощь. Потому что без неё ты сейчас не справишься. Иса вздохнула и, перебравшись к компьютеру, открыла мессенджер, с которого держала связь с некоторыми своими союзниками. Новых сообщений не было. Посмотрела на Дезмонда. — Я тебя очень люблю, — призналась она. — Но слабо представляю, как мы сможем работать вместе. Один раз наше… сотрудничество… Уже привело к войне с Орденом. Учитывая то, что сказала мне сейчас Аврора, нам было бы куда лучше иметь их в союзниках. А если здесь будете вы… — Иса, эцин — уже твои враги. И теперь уже не имеет значения, с кем ты предпочла бы дружить. Обычно если они делают хоть какую-то ставку на то, что планета ещё может вступить с ними в альянс, то держатся осторожно и наносят исключительно точечные удары. То, что у вас творится сейчас — это полноценная война, а у вас нет ни флота, ни оружия. Если бы речь шла только об Ордене, кодекс требовал бы от меня остаться в стороне. Ваш выбор остаётся вашим. Но у нас впереди кое-что посерьёзней. Девятый найден. Безымянный снова пытается открыть Врата. И эти Врата находятся здесь, на Земле. Не время для гордости. Я не могу позволить твоему самолюбию погубить весь мир. Весь — включая тот, который находится за пределами твоей планеты. — Может быть, мы знаем, что делать? — спросила Иса, сама не очень веря в состоятельность своих слов. Она снова скосила глаза на монитор и отрывисто набрала: «Ты решил?» Но адресат молчал. — Дезмонд прав, — мягкий и спокойный голос Авроры на корню пресёк едва начавшуюся перепалку. Иса посмотрела на неё с укором. — Уже не важно, чего хочет любой из нас. Все, кто хочет остаться жить в Срединном Мире, должны объединить силы. И если ума на это хватает только у Терс Мадо — что ж, я ставлю на них. — Мы всё ещё можем попытаться найти общий язык с Орденом… — Иса! — два голоса прозвучали в унисон, и Аврора уверенным взглядом заставила Дезмонда замолчать. — Предположим, я бы хотела заключить союз с ними. Хотя он выглядел сомнительно всегда, с начала времён. Ты потратишь драгоценное время на попытки их переубедить, а тем временем Безымяный добьётся своего. Не говоря уже о том, что устремления Эцин никогда не были очевидны. В прошлый раз они не посчитали флот Безымянного враждебным. Иса стиснула кулак, необыкновенно остро ощутив правомерность этих обвинений. — Поэтому ты не разбудила Айрен раньше? — не выдержала она. — Скажи правду, ты боялась, что она отберёт у тебя власть? Аврора вздрогнула. Прищурилась. Дезмонд переводил удивлённый взгляд с одной на другую. — Да, поэтому, — спокойно отозвалась Аврора. — Айрен — излишне непредсказуемый элемент. Она в одинаковой степени мечтала защитить мир как от выходцев из Мадеры, так и ото всех, кто стоял на стороне Асгарда. Ото всех, включая меня. Иса покачала головой. — Если бы тогда она была с нами, возможно, Орден не поддался бы страху. Она сумела бы повернуть их против Мадеры… — Теперь она здесь, — отозвалась Аврора. — Что она сумела и что захотела сделать? Кроме того как сразу же избавиться от тебя? Иса молчала, только ещё сильнее стиснула кулак. Несмотря на всё, что случилось, она не могла заставить себя отказаться от того, в кого верила всю жизнь. — А те, — наконец сказала она. — Те, кто дал тебе власть, они не хотят принять участия в войне? Полагаю, им драться со своими извечными врагами было бы сподручнее, чем нам. Аврора усмехнулась и посмотрела на неё с сочувствием. — Нет, Иса, они не придут. Так же, как тем, другим, им на нас наплевать.
— Эм… подведём итоги. Твои старые друзья решили навестить землю и первым делом предложили тебе продолжить дружить. Но ты — кто бы сомневался — отказалась, и теперь они выставляют нашему правительству ультиматум: твоя обездвиженная тушка или наши общие трупы. Кстати, только меня смущает, что Джон оценил твою тушку дороже, чем неизвестное количество трупов? Всё это тебе и твоей новой подруге кажется только маленькой частью общей проблемы, потому что нас всех вообще скоро уничтожит ещё одна группа твоих старых друзей, исключительно потому, что они не могу перешагнуть через нас не наступив. На самом деле им глубоко наплевать, живы мы вообще или нет, они просто хотят набить морду ещё одной компании ваших старых знакомых. Правда, скорее всего попутно они сотрут наш мир в порошок. Иса дослушала до конца, прокрутила сказанное в голове и уточнила: — Аврора мне не подруга. Она моя наставница и госпожа. Была когда-то… Не знаю, могу ли сейчас так её воспринимать. — Знаешь, — с чувством откликнулась Тина. — Я очень польщена, что ты наконец собралась обо всём этом мне рассказать! Иса пожала плечами и отвернулась к монитору. Обе сидели в рубке корвета, подаренного Дезмондом. Тина не обладала фотографической памятью, как Нолан, и её манера интерпретировать реальность была несколько специфической, но она налету схватывала всё, что связано с механикой и вождением, потому что любила скорость и дорогостоящие виды транспорта примерно также, как сама Иса. Уже через полчаса полёта из неё получился идеальный второй пилот — Тина не пыталась перехватить инициативу, а опыт совместной работы позволял ей заранее угадывать каждое движение подруги. Иса была очень довольна, что в этот раз взяла с собой её, а не Нолана, и в частности потому, что действительно хотела поделиться новостями, о которых не расскажешь посторонним. Однако в итоге и объяснить Тине, почему обо всём этом она заговорила только теперь, оказалось нелегко. — В последнее время я была несколько занята, — обтекаемо откликнулась она. Тина сделала глубокий вдох, укладывая всё сказанное в голове. С её точки зрения «занята» Иса была в основном бурным романом с инопланетянином, но, с другой стороны — чем не развлечение? Особенно, накануне конца света. — Отлично, — продолжила Тина, ненароком выправив курс на два градуса. — И ты почему-то считаешь, что справиться с двумя непобедимыми космическими флотами будет легче, если мы достанем волшебный инопланетный меч. — В твоих устах это почему-то звучит как бред, — Иса не глядя включила чайник. Кофейный набор она пристроила слева, на приборной панели, так чтобы можно было скоротать время, не поднимаясь из пилотского кресла. Тина оценила идею по достоинству и тут же предложила под панелью припрятать бутылку виски. Получив в ответ нечитаемый взгляд, только вздохнула и ограничилась брелоком в виде волка на лобовом мониторе. — Да нет, не подумай… — поспешила откликнуться Тина. — Своё очарование в этой идее есть. И я ничего не имею против того, чтобы напоследок посмотреть другие миры. Просто… у тебя бывали планы и получше. Иса какое-то время молчала, сосредоточено глядя в монитор, как будто могла что-то разглядеть в бесконечной бездне звёзд. — Эта война не будет такой, как в прошлый раз, — сказала она наконец. — Безымянному нет смысла затевать такой масштабный… коллапс. Если он и собирается уничтожать планеты, то мы в этом поучаствовать никак не можем, пускай разбираются Дезмонд и Галактион. И Эцин — если они хоть капельку прислушаются к моим словам. — Ты ещё и умудрилась им об этом рассказать. Иса коротко кивнула. — Я отправила сообщения Айрен и… ещё паре человек. Посмотрим, что из этого выйдет. — Очевидно, ты не очень рассчитываешь на успех. — Нет, не рассчитываю. Всё что мы можем сделать — это попытаться минимизировать потери среди наших союзников. Для этого Джон даёт мне полный контроль над всеми своими людьми. Ну, по крайней мере над теми, в существовании которых он готов мне признаться. Это тактическая часть и я рассчитываю в основном передать её в ведение Авроры, но будет и другая, которую я считаю более важной. Я хочу понять, когда и где он попытается осуществить свой переход… Подгадать момент и просто его убить. Тина помолчала. — «Просто»? — уточнила она. — Ну да, — Иса пожала плечами. — У меня есть предположение, что это можно сделать этим мечом. Хотя… Это, конечно, такой себе прогноз. — Кого ты собираешься взять в команду? — задала Тина ожидаемый вопрос, когда корабль уже был «припаркован» на орбите, и всё внимание Исы сосредоточено на изучении снимков поверхности планеты. Она только скосила глаза на спутницу. — Тин, это команда смертников. — Как раз такая, какие я люблю. — Давай обсудим это потом? Смотри, — Иса ткнула пальцем в экран, на ходу увеличивая изображение. — Город тут всего один. И я бы сказала, что это разрушение третьего типа. — Третьего? — Тина приподняла бровь. Иса кивнула. — Когда шла война, воздействие оружия флота Мадеры было весьма разнообразно, хоть и одинаково масштабно. Часть планет уничтожалась целиком. Другие — выжигались как… — Иса кашлянула. — Как Нимея. Нобыл и третий тип. То, что мы видим перед собой. Мне кажется, или это человек? Тина молчала, внимательно вглядываясь в снимок. — Человек, — подтвердила она. — Если, конечно, не статуя. — Спускаем корабль, посмотрим живьём. Первым, что поразило в опустевшем городе Тину, действительно были люди. Закаменевшие в движении прямо посреди улиц, их в самом деле можно было бы принять за статуи, если бы не было столь очевидно, что они сделаны не из камня. Тине даже захотелось потрогать одного за одежду — в последний момент Иса успела перехватить её руку. — Мы не знаем, чем это обернётся, — жёстко отрезала она. И, вздохнув, Тина была вынуждена признать её правоту. Первым, что поразило в городе Ису, стал накренившийся дворец, повалившийся боком на другие здания. Когда-то он имел форму вихря и заставлял думать о том, что обители этого места поклонялись Воздуху и Ветру, но не архитектурные особенности привлекли внимание гостьи, а то, что основание дворца походило на вырванную из плоти планеты перевёрнутую скалу. Почти такую же как та, что когда-то держала в воздухе Каранас. Иса почти не сомневалась, что давным-давно он также парил в небе над городом. Только вот вспомнить, чтобы где-то ещё в империи слышали о подобном чуде, она не могла. Сглотнув и почти забыв о присутствии подруги, она сомнамбулой направилась в сторону дворца. Это место загадочным образом манило её, и Иса ощущала себя так. Как будто когда-то уже здесь была. Неподвижные люди, с испугом глядевшие на небо, стояли на её пути, другие бежали навстречу поглощённые паникой — но Иса не замечала их. Она видела только дворец и остановилась лишь обнаружив, что дверь, к которой она шла наугад, заперта. — Дай-ка сюда, — буркнула Тина, отодвигая её в сторону. Дверь запирал обычный механический замок, и никто, очевидно, не ставил задачей всерьёз преградить дорогу возможным визитёрам. Внутри находился целый лабиринт из залов и коридоров, но Иса ни разу не задалась вопросом о том, куда она идёт. Всё получалось само собой до того момента, пока она не распахнула последнюю дверь и не поняла, что оказалась в часовне — смутно похожей на ту, в которой уже побывала несколько дней назад. Только порядок фресок на стенах был другой. Они были размещены так, что первым делом входящий встречался глазами с ледяным взглядом Ирен — Карающего Меча Небес. Вторым, что увидела Иса, был постамент. Совсем не такой, как тот, который находился в Каранасе. Не было никаких бархатных подушек, хотя отрез белого шёлка всё-таки был. Он не истлел и лепестками лилии рассыпался по оружейной подставке, на которой покоился меч. Иса сглотнула. Один вид этого меча пробудила нечто нездешнее в её душе. Его красота превосходила собой всё, что она видела когда бы то ни было — смертоносная и безупречная. Иса шагнула вперёд. Она не заметила, как протянула руку, чтобы взяться за рукоять, потому что на неё мгновенно нахлынул ураган образов. Воины в белом, в шароварах и шёлковых плащах. Пленники в чёрном на коленях перед ними. Взмах клинка и женское лицо — такое же красивое, как этот меч. Иса вскинула голову, силясь заглянуть в него и увидела те же черты, что на фреске перед ней. Губы Ирен бесшумно шевелились, что-то говорили ей. Иса пыталась сосредоточиться на словах, но кто-то настырно тормошил её за плечо не давая погрузиться в восхитительное видение целиком. Взмах клинка и алые брызги крови не серых камнях. И всеохватывающее чувство победы, правильности и очищения. — Иса да приди же ты в себя! Иса вздрогнула, с разочарованием осознав где она. Мир навалился со всех сторон, воздух был колючим как наждак и пах тленом, краски были тусклыми и тёмными и казались всего лишь отражением той реальности, в которой она находилась миг назад. — Тина… — хрипло прошептала она, изо всех сил пытаясь преодолеть накатившие разочарование и злость. — Ты сказала остановить тебя, если голыми руками полезешь за мечом. Иса вспомнила. Отвернулась от подруги и обнаружила, что действительно стоит у самого постамента, а Тина удерживает её кисть в миллиметре от рукояти меча. Меч всё ещё был прекрасен, но в это мгновение Ису охватил страх. Она очень живо осознала всё, что говорила ей Аврора по поводу Венца. — Он для меня… — прошептала она. — Я чувствую, что он для меня. Тина молчала, поглядывая то на неё, то на клинок, но больше не пыталась напоминать ей о её же собственных словах. Иса осторожно подхватила шёлковый полог и, завернув в него меч, прижала к себе, старательно избегая малейших прикосновений к холодному металлу. — Идём, — разочаровано закончила она. — Если получится — вернёмся сюда когда-нибудь потом.
ГЛАВА 14. Тьма во тьме
Вечером, пока Тина осваивала управление кораблём, Иса сидела в одной из трёх оборудованных в нём кают и смотрела на меч. Даже сквозь ткань она ощущала манящую силу, которая исходила от лезвия. Эти ощущения ни в какое сравнение не шли с тем, что она испытывала, глядя на Венец. Тот лишь слегка тревожил её сердце и думая об этом Иса невольно вспоминала слова Авроры: «Я не чувствую его». «Могло ли быть так, что за прошедшие века Венец утратил свою магическую силу?» — спрашивала она себя, но ответить не могла. Это предположение противоречило тому факту, что Нолан ощутил притяжение Венца. «Потому что он слабее нас? Потому что у него нечистая кровь?» В предположениях был смысл, но весьма сомнительный. Иса по опыту знала, что порой воля смертного оказывается сильнее воли Древнего. Тина получила своё бессмертие вопреки судьбе, когда-то давно ей удалось выкрасть и выпить эликсир. Но если бы Ису спросили, на кого она в большей степени готова положиться — на свою подругу воровку, или на Луану, урождённую герцогиню Мело — Иса без колебаний выбрала бы первую. Она потёрла лоб, поняв, что рассуждения начинают её утомлять и прилегла на кровать, но взгляда от клинка отвести так и не смогла. Сон это был или видение, но теперь она снова видела женщину в белом, сверкающий клинок в её руках… Она словно бы парила над происходящим не привязанная ни к одной точке обзора, но и управлять тем что видит не могла. До какого-то момента, пока ей не удалось развернуть обзор так, чтобы перед ней оказалось мужское лицо. Иса вскрикнула бы, если бы в видении у неё был голос. Перед ней на коленях стоял Галактион. Она резко села, тяжело дыша и не осознавая, где находится. Мужчина и скалы, всё исчезло — но женщина и клинок всё ещё были здесь. — Убей его, — тихо сказала та, в чьё существование Иса даже не верила никогда до конца. — Убей его. Мой меч поможет тебе довести дело до конца. — Кого — его? — выдохнула Иса, потому что перед глазами всё ещё стояло побледневшее от отчаянья лицо Галактиона, а его она вроде бы совсем не собиралась убивать. — Убей их всех, — женщина протянула к ней ладони. Прежде чем её пальцы коснулись висков Исы, та увидела, как на них заискрились разряды молний. Потом вскрикнула, когда голову пронзила боль. Лица одно за другим сменяли друг друга в её голове. Красивые, но не той выхолощенной красотой, к которой она привыкла в импери. Каждое из них было чуточку неправильным и болезненно живым. Потом, вспоминая этот момент, она насчитала девять лиц. — Никому из них нет места в мире людей, — голос женщины уже совсем не походил на человеческий, когда она произнесла эти слова. — Убей их всех. Я отдаю тебе свой клинок. Тебе дарована сила завершить начатое много веков назад. Иса чувствовала, как от каждого слова говорившей по её телу разливается давно забытая ослепительная мощь света. Там, где порванные Каната Таихи каналы почти непрерывно терзала боль, теперь энергия двигалась свободно и легко. — Иса! — голос Тины разорвавший священную искренность момента прозвучал неуместно и скрепуче. Больше всего Инерис хотелось, чтобы он исчез и она снова осталась наедине с той, другой. Но Тина не хотела замолкать, раз за разом звала её, пока Иса наконец не согласилась открыть глаза. Привычные усталось и боль оглушили её. За годы болезни она успела забыть, что можно не чувствовать совсем ничего. Тело ощущалось невыносимо смертным и изломанным. Обеспокоенное лицо Тины смотрело на неё вызывая иррациональную злость. — Ты кричала во сне, — пояснила та. — Спасибо, — Иса потёрла глаза. Покосилась на меч. Тот стоял прислонённый к стене, Тине даже в голову не пришло прикоснуться к нему. И всё же Иса подумала, что при первой возможности спрячет его, так чтобы никто — ни Тина, ни Нолан, ни даже Аврора, не попытались взять его в руки. Сообщение пришло на следующее утро. Оно было коротким: «Да». Иса выдохнула с облегчением. А когда корабль приземлился на ту же посадочную площадку, что и несколько дней назад, её снова уже ждали — на сей раз вчетвером. Иса почувствовала себя очень неуютно, осознав, что на неё с одинаковым вниманием смотрят глаза Авроры, Нолана, Дезмонда и… Калена. — Привет, — вежливо поздоровалась она и очень обрадовалась тому, что Тина внесла в ситуацию толику заоса: едва не столкнув подругу с трапа она пронеслась мимо и бросилась на шею Нолану. — Меолан! Я рада, что вы опять помирились! Эти слова определённо были лишними, и Исе снова захотелось провалиться сквозь землю. — Ты нашла? — спросила Аврора. — Поговорим об этом потом, — уклончиво откликнулась та. Отказ обсуждать находку было легко объяснить присутствием посторонних, вот только Иса не хотела говорить ни об увиденном, ни о найденном даже с Авророй. — Пойдёмте в кабинет? — предложила она. — Я вижу, тут многим хочется со мной поговорить. Пока они шли по коридору Дезмонд улучил момент и едва заметно оттащил её в сторону. — Что он здесь делает? — спросил, кивнув на Калена. — Он выступит на нашей стороне. Уловив недовольство и осуждение во взгляде любимого она добавила: — Готова поспорить минут через пять он то же самое спросит о тебе… Иса ошиблась. Кален не успел задать этого вопроса: его задала странная женщина, которую Иса видела к тому времени уже дважды. Она появилась в дверях кабинета едва все собравшиеся расселись по местам. — Что он здесь делает? — лицо её выражали брезгливость, когда она указала пальцем на Дезмонда. Иса моргнула и потёрла висок, в надежде, что происходящее всё-таки окажется сном. — Аврора, у тебя когда-нибудь были галлюцинации? — спросила Инерис, ломая весь намеченный заранее план разговора. Впервые в жизни Иса увидела на лице наставницы удивление. — У тебя были галлюцинации во время, когда ты владела Венцом? — спросила Иса почти по слогам. Аврора молчала, но растеряность в её взгляде заставила Ису думать, что да. — Что ты видишь? — осторожно спросила она вместо ответа. — Меч с тобой? — Что за меч? — спросил Дезмонд переводя взгляд с одной на другую. Иса вздохнула. Покосилась на Калена и начала рассказ. Когда она закончила в комнате на добрых полминуты воцарилась тишина. — Ты должна принять клинок и сделать то, о чём она просит, — подал голос Каллен наконец. — Ты в своём уме? — тут же вспылил Дезмонд. — Я всё ещё не понимаю, кстати, почему он среди нас? Иса вздохнула. — Помнишь, когда мы были на () я просила научить меня пользоваться галактической связью? — Наверное, было глупо не спросить «зачем». — Я хотела узнать, есть ли в Ордене кто-то, кто готов пойти за мной. В Ордене Эцин, я имею в виду. Дезмонд сжал зубы и промолчал. Аврора с любопытством преподняла бровь. Решив дать Калену возможность объяснить ситуацию, Иса повернулась к нему, но тот молчал, и лицо его выглядело столь же невыразительно, как и всегда. — Ладно, — продолжила она. — если нет других мнений относительно клинка… Иса очень надеялась, что их не будет, но Дезмонд тут же её перебил: — Конечно, есть, — он серьёзно смотрел на неё. — В талисманах Сестёр-Карательниц заключена власть, которой человеку не овладеть. Ни в коем случае не берись за клинок и не слушай ничего из того, что она тебе говорит. Очень жаль, что ты рассказала мне о своих планах только сейчас. — Скорее всего я сделала это не зря, раз ты настолько против них, — заметила Иса. Она мгновенно вспомнила, что там, в видении, был и Галактион. И среди тех девяти, которых показала ей загадочная посланница тоже было его лицо. «Ирен», — поправила она себя. — «Так её зовут». Повернула голову и посмотрела своей галлюцинации прямо в глаза. У женщины были правильные, красивые черты лица и бледная кожа. Чем-то они напоминали ей черты Основательницы — возможно сталью и холодом в серых глазах. Одеяние её тоже смутно напоминало любимую эцин церемониальную одежду — белые полупрозрачные шаровары и короткая воздушная блуза на восточный манер. Волосы были собраны возле плеч тремя кольцами. — Убей его, — одними губами прошептала Ирен. Иса потёрла висок. — Друзья, — сказала она обтекаемо, — я сказала Джону, что у меня есть план… Но это было в некотором роде преувеличение. Каллен, ты веришь в то, что я писала тебе о Безымянном? По лицу Каллена проскользнула тень и он отрывисто кивнул. — Мы знаем, что война не закончена, — глухо сказал он. — Так было сказано в Книге Звёзд. Пройдёт тысяча лет и он вернётся, чтобы взять своё. И… — он запнулся, а затем продолжил: — И только карающий меч неба сможет навеки уничтожить зло. На какое-то время в комнате повисла тишиа. — Если их можно уничтожить мечом, — Иса перевела взгляд на Дезмонда. — Почему Силы не сделали это до сих пор? Я имею в виду… Если они могли создать такое оружие, почему не воспользовались им сами? Дезмонд молчал и лицо его было мрачным как туча. — Дез! — окликнула Иса. — Ты сам вызвался нам помогать! Если мы хотим победить, нам придётся друг друга доверять. — Я скажу, — откликнулась Аврора и усевшись поудобней вздохнула. — Они не воспользуются собственными талисманами, потому что их талисманы сводят с ума. И потому что неизвестно, что станет с тем, кто примет на себя это бремя… Когда необходимость в нём отпадёт. — Спасибо, — глухо откликнулся Дезмонд. — Я не больше чем ты хочу, чтобы кто-нибудь использовал меч против Галактиона, — негромко откликнулась Аврора. — Впрочем, и сама идея привезти талисманы на Землю не кажется мне хорошей. Пока они в наших руках, но нас всё ещё меньше и мы слабей. Не удивлюсь если в ближайшее время талисманы станут предметом для раздора. А если они попадут в руки Безымянного… Боюсь, это будет как раз тот объём энергии, которого ему не хватало, чтобы открыть свои Врата. — Тогда зачем ты вообще предложила… — Иса замолкла, растеряно глядя на наставницу. — Потому что других идей у меня нет, — та отвела глаза. На некоторое время в комнате повисла тишина. Потом Дезмонд произнёс: — Идея есть у меня. Она довольна проста. Надо выяснить, где он собирается открыть Врата. Возможно, это сможет сказать Галактион. Основную массу сил бросим на сдерживание единичных атак. А я и мои браться отправимся к Вратам… И когда он сам попытается пройти в Верхний мир — уничтожим его. Иса зачаровано смотрела на любимого. «Как похоже мы мыслим», — она не сдержала улыбки. «Но нет. Это не твоё время умирать».— С мечом ты наконец очистишь мир от скверны, от греха и от ненависти. Иса, изо всех сил старавшаяся сосредоточиться на составлении тактического плана, сдалась и отодвинула клавиатуру. — Нельзя мечом победить ненависть, — сказала она тихо и немного зло. — Это было бы невероятно круто, если бы ты была права, но… Меч — и галлюцинация, прицепившаяся к нему в первый же день — не успокаивались ни на час. Во сне и наяву он продолжал звать и предлагать. Картины, которые рисовала Ирен, заставляли болеть сердце. Иса не была уверена, но временами ей казалось, что услышь она эти предложения тысячу лет назад — не смогла бы устоять. Её не соблазняла власть, мысль о ней скорее утомляла, чем была сладкой. Но меч обещал не власть. Меч обещал порядок. Мир, в котором не будет непонимания, хаоса и глупости. Мир, который она построит своим клинком. Меч как наяву рисовал ей будущее, в котором сотни эцин выстроятся в шеренги за её спиной. И к собственной горечи Иса понимала, что это очень похоже на правду. Если бы в её руках была сила — такая же, как тысячу лет назад — никто не посмел бы её обвинять. Никто не захотел бы её обвинять! Её право как последнего грано признали бы с искренностью и любовью. Если бы за ней была сила, они пошли бы за ней в последний бой. Не важно, что каждым вели бы собственные чаянья — Книга Звёзд учила закрывать на подобные мелочи глаза. А следом за эцин — за одной из могущественнейших сил в уцелевшей галактике — к ней присоединились бы и все остальные. Не было бы необходимости в интригах, противовесах и хитростях, которые она так ненавидела. Сама необходимость противостоять злу из Нижнего Мира объединила бы их. Они шли бы за ней потому что верили, а не потому что их сковывали бы традиции, порядки и законы. Даже близость смерти не пугала её, когда она представляла эту перспективу. Потому что сам факт того, что последние дни её жизни окрасились бы смыслом, который она давно утратила, затмевали их краткость. Застонав, Иса качнула головой, на корню истребляя сладостное видение. После возвращения она так и не показала меч никому. Единственной, кто видел его, кроме неё самой, оставалась Тина, и Иса просто не могла не спросить: — Когда ты увидела его… Тебе хотелось его взять? Тина какое-то время молчала, а потом задумчиво отозвалась: — Знаешь, да. — Зачем? — поинтересовалась Иса тогда. — Когда я увидела его… Необыкновенно остро ощутила, что меч дарует мне свободу. Понимаешь? Лицо Исы не отражало никакого понимания, и Тина пояснила: — Есть множество сил на Земле, которые всегда сдерживали мою свободу. Я могу игнорировать законы, могу противостоять уличным бандитам… Но я не могу скрыться ни от мафии, ни от правительства. Всегда есть те, кто сильнее меня, потому что их больше, потому что им нельзя противостоять в одиночку. Когда я увидела меч, то подумала… Что с ним никто не посмел бы выйти против меня. — И? Кое-что Иса начинала понимать. И то, что она слышала, разочаровывало её. Одна мысль о том, что подобным образом можно использовать священный клинок, как будто оскверняла его. — И в этом месте я поняла, что это будет дико скучно, — призналась Тина. — Заметила, что тебя накрыло, и решила, что нам пора домой. Увы, ничего из того, что предлагали Ирен и её клинок, не казалось Исе скучным. Мир, который она могла бы создать, был прекрасен и чист. Он был миром, в котором она всегда хотела жить. Была, впрочем, от всего происходящего и польза. Именно Ирен — или то, что очень походило на Великую Стихию — рассказала о том, куда и когда придётся главный удар. Когда Иса поделилась этой новостью с Авророй, та лишь кивнула без всякого удивления. — Ещё бы. Она заинтересована в том, чтобы бы мы это знали, едва ли не больше, чем мы сами. Высшие надеются, что мы станем форпостом на границе их мира. А у нас, в сущности, нет выбора. Слова наставницы больно резанули по сердцу. Исе всё ещё хотелось верить, что где-то — в ордене ли, или в Верхнем Мире — есть силы, которым небезразлична судьба людей. Но спорить она не стала — и без того хватало проблем. Установив место и время главной атаки, она рассказала о них другим союзникам и все, кто согласился принять участие в последней битве, занялись подготовкой. Кален без колебаний признал право своего бывшего капитана планировать расстановку сил, которые следом за ним пришли на помощь. С Дезмондом дело обстояло сложнее — признавая стратегические таланты Исанны, он тем не менее, считал, что может справиться с этой задачей не хуже. И к тому же — попросту не хотел доверять ей жизни своих людей. — Без обид, но я слишком хорошо знаю, как эцин относятся к «живому ресурсу», — пояснил он свою позицию. В итоге планированием занялись вдвоём. А в решающую ночь. Иса резко отступила и предложила ему полностью взять командование на себя. Дезмонд долго задумчиво смотрел на неё. — А что будешь делать ты? Иса не отозвалась. Но оба поняли, в чём состоит её план. — Хорошо, — к её удивлению произнёс Дезмонд. — Можешь не беспокоиться. Всё будет хорошо. И Ирен, и Аврора, и Дезмонд — все сходились на том, что открытие Врат будет зависеть от определённого соположения планет и солнечных систем. Эту версию Галактион высказывал ещё тысячи лет и, хотя теперь он не появился на Земле собственной персоной, косвенно подтвердил выводы, и все придерживались этой мысли. К тому времени убийств и странных стычек становилось всё больше и, несмотря на все усилия Джона, СМИ во всю предсказывали апокалипсис. Иса подобных заметок старалась избегать — ей хватало перспективы реального апокалипсиса, чтобы заботиться ещё и о том, который описывали журналисты. В назначенную ночь все были на своих местах, союзники организовали патрули, призванные минимизировать урон от возможных атак — и атаки не заставили себя долго ждать. Иса долго думала, как ей покинуть базу и отправиться к месту открытия Врат так, чтобы не столкнуться с Дезмондом. И конечно же, у неё ничего не вышло. То есть, базу-то она покинула, а вот едва вертолёт, за штурвалом которого сидела Тина, опустился на землю, как Иса увидела неподалёку пять мотоциклов и пять человеческих фигур. Вздохнув, она выбралась наружу, оглядела непрошенных спутников и произнесла: — Я, кажется, знаю не всех. — Это Ден, — коротко отозвался Дезмонд, кивнув на молодого черноволосого парня в длинном плаще, который, скрестив руки, стоял возле одного из мотоциклов. На Ису он смотрел также хмуро, как и все остальные. По его тону Иса поняла, что дальнейшие дискуссии бесполезны. Развернувшись, она заглянула в салон вертолёта и, обратившись к подруге, попросила: — Возвращайся в город. Возьмёшь командование на себя. Тина явно собиралась возразить, но Иса только качнула головой. Отвернулась и ни на кого не оглядываясь, направилась в ту сторону, где в чёрном ночном небе уже начинало разгораться радужное зарево. — Тебе бы тоже лучше вернуться, — проговорил Дезмонд, нагоняя её. — Ещё чего, — фыркнула девушка. Дезмонд схватил её за руку и заставил, остановившись, посмотреть себе в глаза. — Если ты пустишь в ход клинок, то всё может закончиться ещё хуже, чем если он перешагнёт через нас и продолжит свою войну. — Знаю, — спокойно отозвалась Иса. — А что можешь сделать ты? Знаешь другой способ его убить? — Знаю способ отправить его за грань мира. Туда, где он уже был. — И туда, откуда сумел сбежать, — вздохнула Иса. — Спустя сотни лет. Иса ничего не ответила. Высвободила руку и продолжила двигаться вперёд. «Не один план ещё не пережил встречи с врагом». Иса подумала это про себя, потому что делиться наблюдениями с компанией Дезмонда не хотелось. Впереди, уже не так далеко, как раньше, вздымался холм, из вершины которого торчали обломки древних камней. Очевидно, они служили заклинателям для конденсации силы, потому что потоки энергии, отрываясь от каждого из камней, взлетали вверх, и все вместе образовывали медленно раскручивающуюся воронку. Но прежде, чем все шестеро смогли подняться на холм и разобраться, что к чему, от деревьев, окруживших холм, отделились четыре фигуры и медленно, выставив вперёд зияющие тьмой чёрные клинки, двинулись им навстречу с разных сторон. Дезмонд отдал безмолвный сигнал рукой и трое его спутников извлекли из-под плащей почти такие же клинки. Пятый произвёл руками замысловатый жест, и над его ладонями запульсировал сгусток тёмной энергии. Орландо и Ричард ускорили шаг, перекрывая противнику возможность атаковать с флангов. Инга чуть отступила назад и в её свободной руке замерцала голубоватая энергия исцеления. Дезмонд, казалось, колебался. Иса догадывалась, почему. Он не хотел оставлять братьев наедине с врагом, но не хотел и отпускать её одну. — Вы помогли, — коротко сказала она. — Доведите дело до конца. И, не обращая больше внимания на то, что происходит, бросилась вперёд, стремясь прорваться к вершине до того, как её остановят враги. Дезмонд, выругавшись, тоже рванул из спрятанных под плащом ножен клинок, и бросился следом за ней. Однако и десятка шагов пробежать не успел, как с двух сторон открылись порталы, и он замер на целую секунду, поражённый тем, что видит знакомое лицо. — Не надо… — прошептал одними губами. — Зачем ты снова сражаешься за него? — Не могу, — так же бесшумно ответил Ахмиус и бросился на него. Ардис издав дикий вой швырнула в противников пылающий огненный шар. Иса потянула его на себя и резко отклонила вниз, так что пламя рассыпалось искрами у её ног. Одним толчком отбросив сукубу к дереву, она рванулась вперёд, к тому единственному, кто её интересовал. Одинокая фигура в чёрном длинном плаще стояла посреди круга, раскинув руки, и теперь Иса видела, что вся энергия, которая бушует в небе, проистекает из его рук. Капюшон, призванный скрыть лицо, съехал назад, и Иса увидела ожоги на белых, как у мертвеца, щеках. — Возьми клинок! — взвыл знакомый голос совсем близко. И именно в этот момент Безымянный обернулся. — Ирен… — хриплым, неживым голосом прошептал он. Иса не стала отвечать. Клинок был спрятан под её плащом так же, как и у спутников, но она твёрдо решила, что не пустит его в ход. Сорвав с пояса короткий металлический цилиндр — любимое оружие Терс Мадо — она щёлкнула кнопкой, превращая его в посох, и бросилась в бой.
Поначалу всё шло почти так, как должно. Краем глаза Иса замечала, как вспыхивают и гаснут огненные снаряды вдалеке — там, где дрался Дезмонд. Беспокойство было, но не настолько сильное, чтобы мешать ей делать своё дело. У Дезмонда противников было двое, но он ещё мог надеяться, что братья подоспеют ему на помощь. К тому же, его задачей было сдерживать их, а не победить. Победа определялась здесь, на холме. Иса владела рукопашным боем достаточно хорошо, чтобы не сомневаться в своих силах. Однако её любимым оружием был меч. Посох ощущался непривычно, она слишком остро чувствовала, что держит в руках замену того, что на самом деле должно в них быть. Меч, к тому же, прижимался к телу и стеснял движения. Он был тяжёлым, заметно тяжелее чем те мечи, которые могла бы выбрать она сама. И тем не менее, такая техника боя тоже была ей знакома, и Иса спокойно могла держаться в ней наравне с лучшими бойцами смертного мира. В то же время движения противника казались скованными. Сначала Иса не могла понять, в чём дело, но затем осознала, что он хромает. Переступая на левую ногу он каждый раз чуть приседал. Этот факт поразил воительницу до глубины души — после всего, что она слышала об этом существе, ей в голову не могло прийти, что у него настолько человеческие слабости. Безымянный дрался искусно, он определённо некогда был мастером фехтования, но на самом деле вовсе не казался теперь той непобедимой легендой, которую представлял себе каждый, кто думал о нём. На мгновение Иса так удивилась этому факту, что едва не пропустила удар, но рефлексы сработали за неё, и всё встало на свои места. Куда большую опасность представляла магия, которую Безымянный обильно пускал в ход. Его явно не сдерживал истощившийся эфир Земли, в этом вопросе он действовал свободно и легко. Иса даже не пыталась атаковать энергией. Только блокировала атаки старательно экономя силы, и медленно теснила его. Там, за воронкой, сейчас виднелись силуэты алых скал и лавовых уступов, так что она решила использовать этот шанс и, если не получится убить врага — вытолкнуть его туда. Не получилось ни одно, ни другое. До победы оставался всего шаг, когда её скрутила боль. Такая сильная, что Иса закричала и едва не согнулась пополам. Она заставила себя выпрямиться и отразить очередной удар, но боль не думала ослабевать, и вторая атаки заставила её отступить на шаг назад. Понимая, что может не продержаться ещё несколько секунд, с яростным воплем она ринулась вперёд, целясь в голову — но первой получила удар и упала на камни. Дезмонд двигался медленнее, чем мог бы. За всю жизнь у него выдался всего один разговор с отцом — но это всё равно был его отец. И Дезмонд до этой ночи надеялся, что этот разговор не будет последним. Он не понимал, что заставляет его отца служить Безымянному. У Дезмонда вообще было специфическое отношение к слову «служить». Даже в детстве он мог представить в роли своего лидера только того, кого искреннее любил. Ахмиус Безымянного не любил. В ту короткую ночь, когда он явился рассказать о себе, едва разговор заходил о Безымянном, как Ахмиус сжимал зубы и изо всех сил старался не сказать ничего плохого. Дезмонд это видел. Ахмиус предлагал ему поддержать воинство Нижнего мира в грядущей войне, Ахмиус говорил о том, что Высшие держат мир в оковах и нет справедливости в том порядке, который они хотели бы установить. Всё это звучало красиво и хорошо. И Дезмонд давно уже не испытывал никакой приязни к Высшим, которые бросили и его, и весь этот мир. Он не испытывал и ненависти к демонам и искренне хотел понять отца, но тот факт, что Ахмиус не может сказать о своём господине ничего хорошего, настораживал его. «Я бы не смог служить тому, в кого я не верю», — сказал он тогда. И сейчас видел в глазах у отца то же отсутствие веры. Однако Ахмиус всё равно оставался лордом нижнего мира. Его сила в срединном была меньше, чем дома, но всё же достаточно велика чтобы он неделями поддерживал материальное тело, а в бою превосходил любого смертного. Дезмонд смертным не был. Он не знал, насколько осознаёт это обстоятельство отец. У всех девятерых был доступ к Истоку — общему для наследника и его создателя. Однако никто из братьев Дезмонда никогда не обращался к своему истоку. Все до одного знали, что если кто-то из них откроет исток — Страник уже не сможет его открыть. Для тех, кто сражался сейчас у подножия холма, проблема была умозрительна, но для Дезмонда — более чем реальна. Он понимал, что, прикоснувшись к настоящей силе, навеки отберёт её у Галактиона — и сдерживался, стараясь ограничиваться тем, что могло позволить себе его человеческая половина и демоническая часть. Никто из дерущихся не заметил, когда ситуация стала меняться. В одно мгновение четыре посланника Безымянного прочертили в воздухе магические знаки и растворились. Ричард, Инга, Орландо и Дэниэл бросились к Дезмонду, но не прошло и полминуты, как, коротко вскрикнув, Ардис подпрыгнула и исчезла в огненном портале. Ахмиус мешкал. Оба противника замерли, скрестив мечи. Лицо Ахмиуса было совсем близко от лица Дезмонда. — Мне жаль, — коротко произнёс Дезмонд и отшатнулся назад. Без всякого портала он рассыпался клочьями чёрного пепла, которые истаяли, не коснувшись земли. — Что?.. — выдохнул Дезмонд и тут только понял, что свет над холмом погас. Он бросился к вершине, а добравшись до места, отбросил клинок и, стиснув кулаки, заорал, обращаясь к закрывшимся небесам. — Он её забрал, — резюмировал Дениэл. В команде он был недавно и всей глубины эмоционального нрава Дезмонда ещё не познал. — Видимо, надо идти за ним? — проговорил Ричард и тронул брата за плечо. Очнулась Иса в темноте. Страха не было, только неуютное чувство, которое быстро сменилось усталостью. «Не получилось», — резюмировала она и прикрыла глаза. Попыталась пошевелиться и не очень удивилась, обнаружив, что руки не слушаются. После обморока сообразить, что к чему, удалось не сразу, но через некоторое время она поняла, что запястий касаются плотные колючие жгуты. Сама она сидит на чём-то весьма неудобном, и ноги у щиколоток так же как и руки примотаны колючими жгутами к твёрдой поверхности. — Привет, — голос, раздавшийся из темноты, показался смутно знакомым. Иса попыталась восстановить в памяти, где могла его слышать, но не сумела. Видимо, это было очень, очень давно. Когда из темноты проступило лицо, она тоже узнала его не сразу. — Ренгар… Этого человека она видела только на записях — когда просматривала материалы допросов. Тогда, давным-давно, финальный удар по мятежникам был нанесён без неё. А этот человек принадлежал к их числу. Ему орден был благодарен за то, что узнал всё о размещении повстанческих баз. Ренгара тогда пытали долго. И он честно держался. Но боль оказалась сильнее преданности делу свободы. В темноте его ладони замерцали оранжевым и Иса подумала, что это нехороший знак. — На самом деле тебя не обязательно пытать, — подтвердив её подозрения, проговорил он. — Учитель только сказал, что ты не должна выйти из Пандемониума живой. — Учитель… — повторила Иса. «Пандемониум» — произнесла уже мысленно. Она не думала, что смертный вообще может попасть в Нижний Мир во плоти. Но, похоже, у жизни ещё имелась для неё парочка сюрпризов. — Ты можешь называть его «Хозяин», — услужливо отозвался Ренгар. — Вопрос будет один. Меч уже у нас. Где находится Венец? Иса криво улыбнулась. Естественно она не собиралась отвечать. Ренгар шагнул к ней и почти коснулся пальцами висков. По телу тут же прокатилась волна обжигающей боли. Иса не успела сдержать крик. Крик иссяк сам собой, и Дезмонд замолк. За спиной братья негромко обсуждали перспективы похода в Преисподнюю. Никто из них не был там раньше, но никто и не думал сомневаться. И Ричард, и Орландо и Инга отлично понимали, что Дезмонд не остановится после случившегося. — Может, хотя бы подготовимся? — вяло предложил Дэниэл. Ему никто не ответил. Дезмонд молча прочертил в воздухе круг. И шагнул внутрь него. — Эй! — возмутился Ричард, который к такому исходу был абсолютно не готов, и все четверо поспешили за ним, пока портал ещё был открыт. Остановившись по другую сторону, Дезмонд огляделся. Он стоял на утёсе и то, что могло быть замком Безымянного, вздымалось над скалами довольно далеко впереди. Дезмонд не стал задаваться вопросом, почему телепорт оказался таким неточным — в этот момент ему было на это плевать. Он тут же начертил в воздухе ещё один, точно зная, что должен оказаться на крепостной стене, но вместо этого невидимая сила мощно оттолкнула его назад, так что он едва не упал Ричарду на руки. — Естественно, — тихо сказал Дэниэл. — Защитный барьер. Я же говорил, что нам стоит подготовиться. — Я найду его и убью, — ровно произнёс Дезмонд, выпрямляясь, и, ни на кого не оглядываясь, стал спускаться в долину. К середине пути он всё же согласился выработать план. Предположили, что если Иса в замке, то скорее всего пленницу следует искать в подвалах. Идею просто перебить всю охрану и вырвать сердце Безымянному разделили Дезмонд и Ричард. Орландо воздержался. Инга и Дэниэл выступили категорически против. — Мы на его территории, — сказал маг. — Никому ещё не удавалось победить его в Срединном мире, а ты хочешь вот так просто явиться в его замок и убить его и всю охрану? — Он сейчас не способен критически мыслить, — вздохнула Инга, покосившись на предводителя. — Предлагаю умерить пыл и разделиться. Мы отвлечём внимание, а Дезмонд зачистит подвалы. Потом через кольца подаст нам знак отступать. На сей раз никто не возразил. Когда очередной всплеск боли резко отступил, и Иса увидела, что Ренгар отлетает к стене, она уже была не в состоянии рационально оценивать происходящее. Так же как любому демону трудно находиться в Срединном мире, попытка находиться на другом плане обходилась дорого каждому магу из Срединного мира. Её болезнь и без того не позволяла контролировать расход энергии, а теперь взъярилась так, что не требовались уже никакие пытки. Дезмонд рванулся к ней, одним быстрым ударом клинка обрубая путы. — Сможешь стоять? — спросил, оборачиваясь к Ренгару. Ему очень хотелось убить его. — Смогу, — откликнулась Иса. Поднялась на ноги и тут же стала оседать на пол. Дезмонд зашипел сквозь зубы. «Отходим», — отдал команду остальным и начертил в воздухе портал.
Оба рухнули на пол, но Дезмонд первым пришёл в себя и принялся оглядываться по сторонам. Выругался сквозь зубы. Место, где они оказались, ничуть не походило на базу Ордена, куда он собирался переместиться. Это была какая-то пещера. Стены её тонули в темноте, так что без дополнительного обследования было не понять, есть ли здесь выход. Никаких звуков слышно не было, так что можно было надеяться, что преследователи не знают об их присутствии, и он решил отложить эти проблемы на пару минут. Повернувшись к Исе, наклонился и первым делом принялся расстёгивать блузку. — Ты… — Иса закашлялась, — ты чего? — Как ты себя чувствуешь? — ровно спросил Дезмонд и только добравшись до её обнажённой груди ненадолго замер, разглядывая результаты своего труда. — Тебе честно, или как положено воину ордена? — то и дело спотыкаясь, спросила она. — Если ты скажешь «нормально», я сам тебя добью. Иса помолчала, раздумывая. — Всё горит, — призналась она. — Меня как будто на части рвёт. Не найдя на её теле никаких особо страшных повреждений, Дезмонд запахнул блузку и, взяв девушку за руку, принялся отсчитывать пульс. Иса терпеливо ждала. Голова горела сильнее всего, и она решила рассказать об этом, а заодно и о той пытке, которой подверг её Ренгар. Когда она закончила, Дезмонд кивнул. — Урод, — коротко оценил он. — Полагаю, это была попытка отомстить. Но я, вообще-то, не про то… — Иса поморщилась. — В голове всё путается. Не уверена, что от меня сейчас будет толк. Где мы? Это уже Земля? — Боюсь, что нет. Судя по тому, что тебе не стало легче, мы всё ещё «внизу». Иса кивнула. — Когда я была подростком, Элеонор как-то сказала мне, что в наших жилах течёт «чёрная кровь». — Она определённо ошиблась, — в устремлённом на неё взгляде Дезмонда усмешка сейчас мешалась с жалостью. — В тебе какая угодно кровь, только не чёрная. А судя по тому, как тебе сейчас хреново, кто-то из твоих родителей принадлежал к Асгарду. — Невозможно, — вяло возразила Иса. — Асгард не позволяет своим детям вступать в… отношения на Земле. Дезмонд пожал плечами. — Как бы там ни было, твоей сущности абсолютно неприемлемо нахождение здесь. Тебе нужна энергия, чтобы протянуть ещё несколько часов, пока мы найдём путь домой. У меня она есть. Но… — Дезмонд замолк. — Ты не можешь передать тёмную энергию светлому телу, — вздохнула Иса и прикрыла глаза. Ненадолго оба замолкли, однако с каждой секундой тело горело всё сильней. — Давай попробуем, — наконец решила она. — Нам нечего терять. — Думаешь, в тебе найдётся Тьма, чтобы её принять? — хмыкнул Дезмонд, явно не очень веря в свои слова. — Думаю, мы найдём способ поменять заряд, — без тени улыбки отозвалась Иса и протянула руку, предлагая прикоснуться к ней пальцами. Оба хорошо знали этот простейший приём — чтобы исцелять нужно знать устройство человеческого тела, но иногда достаточно придать организму импульс, чтобы он сам начал восстановление. То, что терзало Ису сейчас, не было раной или повреждением, её сущность сопротивлялась нахождению в той форме, которую навязывал ей план нижнего мира. Подобные фокусы всегда требовали огромных затрат энергии, а её силы и без того истощила болезнь. Дезмонд вздохнул и коснулся пятью пальцами кончиков её пальцев. Оба ощутили лёгкое покалывание. Иса стиснула зубы, чувствуя, что боль становится сильней. Дезмонд был прав — негативная энергия могла в её положении причинить только вред. Почувствовал это и Дезмонд. Он чуть отодвинул пальцы и нахмурился. Искать в себе свет было бесполезно. Он знал, что эта сила осталась для него в далёком прошлом и возврата быть не может. Точно так же как успел понять — не удастся склонить Инерис на свою сторону. Искать в её сердце червоточины бесполезно — она слишком упряма, чтобы отступиться от того, чему присягнула на верность, даже если те, кому она служила, сами давно её предали. Нахмурившись, он попытался сделать иначе. Срываясь с его пальцев, энергия взрывалась, уничтожая саму себя. Иса подхватила эту идею и скоро между их ладоней скрестились десять ручейков — чёрные вытекали из пальцев Дезмонда, соединялись и уничтожая друг друга светом вливались в ладонь девушки. Никто не знал, сколько времени прошло, прежде чем Иса испустила облегчённый вздох и прикрыла глаза. Дезмонд всё ещё хмурился и внимательно разглядывал её лицо. — Надеюсь, правда помогло… Иса кивнула. — Ещё больно. Но я смогу идти. Только… куда? Ты знаешь, что с нами произошло, и что делать теперь? Дезмонд тоже отозвался кивком. — Когда мы входили, резиденцию Верховного окружал защитный барьер. Очевидно, мой портал не смог пробиться сквозь него, и мы всё ещё где-то в подвале. Я никогда тут не был… Но кое-что читал. Иса открыла глаза и посмотрела на него с любопытством. — Боюсь спросить, где можно было прочитать что-то о замке Владыки Нижнего Мира. — У деда была обширная библиотека, — вспомнив те светлые дни, Дезмонд хмыкнул и, повеселев, поднялся на ноги. Протянул руку Исе и продолжил: — А у Галактиона так ещё больше. Я всегда любил читать. Ты не знала? — Даже представить себе не могла. Наконец поднявшись на ноги, они принялись осматривать место, в котором оказались. — Так что ты знаешь о Пандемониуме? — спросила Иса, когда оба, приложив руки к стене, разошлись в разные стороны. Она могла зажечь свет, но не хотела рисковать, привлекая внимание посторонних, а Дезмонд вообще был категорически против того, чтобы она использовала магию. — Это дворец-цитадель, который построил Изгнанник, когда сумел прорваться из-за Грани обратно в мир живых. — Живых? — Иса вскинулась и оглянулась на него, хоть и не могла ничего разглядеть в тесноте. — Демоны тоже живут, — спокойно заметил Дезмонд. — Те, кто почил, уходят дальше нашей триады миров. Но дело не в том. — Верно. — До того, как Аврора объединила империю и запретила распространять опасные книги, существовало немало трудов по демонологии, написанных как полукровками, которые свободно путешествовали между двумя мирами, так и чернокнижниками, которые искали пути подчинить себе выходцев с других планов. Из этих трудов известно, что Нижним миров правит Безымянный, которого даже демоны называют Чужаком. Догадываешься почему? — Кажется, да. — До его прихода в Мадере не было правителя, только свободные лорды, которые вели между собой вечную войну. Слабые подчинялись сильным, сильные спорили между собой из-за силы… То, что нрав демонов всегда был жесток и они не ценили чужих жизней, подтверждают все, даже те, в ком текла чёрная кровь. Но эта междоусобица поглощала всё их внимание, потому Нижний Мир не был угрозой для двух других планов. Так было до тех пор, пока не явился Безымянный. Дезмонд помолчал, чувствуя, что ушёл достаточно далеко от темы и раздумывая, что на самом деле должен сказать. — Все замки лордов-демонов строились на средоточиях силы, и Пандемониум — не исключение. Однако он нашёл такое место, которое было бесполезно для большинства обитателей Нижнего Мира, но которое ему самому давало особые возможности. Это… точка Сопряжения миров. В центре лабиринта пещер находится озеро Истины, которое находится одновременно в трёх мирах. — Через него можно попасть в мир людей? — обрадовано перебила его Иса. — В принципе — да. И я нашёл проход. — Проход в срединный мир? — Нет, просто выход из этой пещеры. Но согласись, уже кое-что. Иди сюда. Иса поспешила на голос и угодила прямиком в его объятья. Дезмонд не сдержался — какое-то время просто прижимал её к себе и в осторожности его прикосновений Иса ощутила страх потерять. — Всё будет хорошо, — тихо сказала она и бережно провела ладонью по его щеке. — Если честно, я был бы рад, если бы мы нашли какой-то другой путь, — тихо отозвался он. — Пока другого пути нет. Идём искать этот. — Здесь, — сказал Дезмонд, спустя неисчислимое количество поворотов, и остановился. Иса шла на полшага позади, понимая, что в случае опасности от неё толку сейчас будет мало, она решила не лезть вперёд. Хотя энергии, данной Дезмондом, хватало, чтобы не развоплотиться, идти становилось всё тяжелей, долгая ночь и пытки давали о себе знать, и теперь она, покачнувшись, приникла лбом к плечу любимого. Дезмонд тут же повернулся и обнял её. — Можно тебя попросить? — голос его звучал странно, но Исе не хватало сосрдоточенности, чтобы разобрать, что с ним не так. — Проси, — откликнулась она и, заставив себя оторвать голову от его плеча, посмотрела в глаза. — Прежде чем мы войдём туда — поцелуй меня. Иса моргнула. От неожиданности она даже забыла подумать о том, что для подобных действий не время и не место. Зато ей тут же захотелось спросить, зачем и почему, но Дезмонд смотрел на неё так внимательно и серьёзно, что Иса не стала ничего говорить. Просто потянулась к нему и коснулась губами его губ. Она целовала его медленно и нежно, и если обычно их поцелуи и ласки походили на грозу посреди океана, то теперь это было лёгкое касание прохладного ветерка. Отстраниться и разорвать поцелуй всё равно оказалось сложно для обоих, но Дезмонд опомнился первым. Тяжело дыша, он несколько секунд смотрел девушке в глаза. — Ты долго здесь не продержишься, — с горечью произнёс он. — Идём. Было видно, что входить в пещеру ему абсолютно не хочется, но он всё же шагнул туда первым и потянул Ису за собой. — Где переход? — спросила Иса. — В воде. Нужно нырнуть. Действительно, перед ними простиралось озеро, слабо освещённое тусклым светом, исходившим толи от стен, толи от растущих на них мхов. Дезмонд до боли сжал руку спутницы. Посмотрел на неё так, как будто прощался, и шагнул в воду. Он сделал несколько шагов и только оказавшись в воде по колено, обернулся. Иса сглотнула, пытаясь осознать то, что увидела. Лицо Дезмонда изменилось. В чёрных густых волосах виднелись зачатки маленьких рожек. Кожа стала бледной, черты заострились, а когда он заговорил, между губ промелькнули белые лезвия клыков. — Идёшь? — спросил он и, хотя вопрос звучал обыденно, в голосе Дезмонда прозвучало необычное волнение. — Или побоишься сделать это со мной?
ГЛАВА 15. Возвращение из Преисподней
Иса стояла неподвижно и смотрела на то, как внезапно изменилось привычное лицо. — Что это? — тихо спросила она. — Озеро Истины, — напряжённо пояснил Дезмонд. — Я же тебе сказал. Иса хотела уточнить, что это ничего не объясняет, и что он сказал только, что оно находится на рубеже трёх миров, но уловила в глазах Дезмонда беспокойство и перевела взгляд на воду. — Находится в трёх мирах, — повторила она. — Оно возвращает истинный облик всему, что принимает его вода. Иса не слышала его слов, она и сама слишком хорошо всё поняла. И продолжая смотреть на воду, в которой уже отражалось её настоящее лицо, быстро отступила на шаг назад. Дезмонд молчал, и ждал. Он всё ещё протягивал ей руку, но теперь чуть опустил её, как будто понял, что она не подойдёт. — Я пойду вперёд, — предложил он. — Если ты боишься. Что-то настолько чужое и незнакомое прозвучало в его голосе, что Иса вскинулась и невольно посмотрела на него. А посмотрев, увидела в глазах страх — такой, какой она видела на лице Дезмонда только раз, когда он рассказывал ей про отца. — Боюсь? — переспросила она. — Чего? Страх и правда был такой, что сжималось горло и трудно было произнести хоть слово. Но глядя в глаза Дезмонда она осознала, что тот, поглощённый собственным страхом, не понимает, чего именно она боится. — Меня, — тихо откликнулся Дезмонд и окончательно опустил руку. Иса сделала глубокий вдох. Зажмурилась, как будто это могло помочь, и шагнула в воду. По памяти нащупав плечи Дезмонда, прижалась к нему, втиснув лицо в его плечо так, чтобы он не мог его разглядеть. — Иса… — с удивлением и смущением окликнул он. — Ты… что? Не поднимая лица Иса покачала головой. Ничего произнести вслух она не смогла. — Иса… — снова окликнул Дезмонд. Он уже забыл о собственном страхе и во всю пытался понять, что произошло. Осторожно приложив ладонь к её щеке, заставил девушку чуть отстраниться, чтобы встретиться с ней взглядом. И замер, ничего не говоря. Лицо Исы стало ещё бледнее, чем всегда. Волосы, до того отливавшие серебром, теперь казались седыми. Скулы заострились ещё сильней, а глаза выцвели. Кожа натянулась как папирус, так что Дезмонд на мгновение испугался, что она порвётся под прикосновением его пальцев. Перед демоном, обнимая его, стояла столетняя старуха. — Вот… и всё, — тихо сказала она. Оба стояли, разглядывая друг друга и не решаясь ничего предпринять. Боясь ответной реакции больше, чем смерти, боли или меча палача. А потом одновременно качнулись вперёд. Иса всхлипнула, когда её губы коснулись губ Дезмонда, Дезмонд задержал дыхание, опасаясь, что в следующее мгновение она его оттолкнёт. Но ничего не произошло. — Я люблю тебя, — прошептал Дезмонд на миллиметр отстранившись от её губ. — Я тоже тебя люблю, — прошептала Иса в ответ и снова коснулась его губ. Его язык осторожно скользнул по сухим старческим губам. Язык Исы легонько задел кончики клыков. И что бы ни собиралась она делать дальше, но обоих прервал шум шагов, доносившийся стороны тоннеля. Оба резко обернулись на звук, а через секунду снова посмотрели друг на друга. — Надо уходить, — Дезмонд резко перехватил спутницу за руку и потянул вглубь озера. — Просто задержи дыхание и ныряй. Он первым последовал своему совету. Иса замешкалась лишь на мгновенье. Озеро было совсем неглубоким и казалось, невозможно уйти под воду с головой, не то что нырнуть, но Дезмонд не мог врать, и она, закрыв глаза и зажав нос, просто сделала как он сказал. Вода окружила её со всех сторон. Никакого дна не было и в помине, и только когда воздух в лёгких стал заканчиваться, Иса открыла глаза и увидела тёмную фигуру, скользившую вниз — или вверх? — впереди неё. Вода там, впереди, слабо мерцала золотистым, и плыть было тяжело, но спустя несколько гребков она наконец вытолкнула себя на поверхность и с шумом втянула воздух. Дезмонд — мокрый и растрёпанный, но уже в человеческом облике — бултыхался на поверхности озера рядом с ней. Иса покрутила головой. — Где мы? — спросила она. — В безопасности, — отозвался он. — По крайней мере пока. Если нас преследовали демоны — они не смогут сюда попасть. — А если… — Иса вспомнила Ренгара, валявшегося без сознания возле стены, и замолкла. — Тогда нам каюк, — с улыбкой успокоил Дезмонд и, отвернувшись, погрёб к берегу. Ещё не отдышавшись, они рухнули в траву рядом друг с другом. Дезмонд тут же перевернулся на спину и уставился в голубое небо, слегка подёрнутое дымкой перистых облаков. Иса чувствовала себя так, как будто тело весило целую тонну. Она осторожно коснулась кожи на щеке и убедившись, что лицо обрело привычный облик, вздохнула с облегчением. Сделала над собой усилие и перекатилась к Дезмонду под бок. Положила руку ему на живот, а подбородок — на грудь. Мужчина лежал, запрокинув голову и глядя вверх. — Дезмонд… — окликнула она. — Неужели ты правда думаешь, что что-то в тебе может меня напугать? Я знаю, какой ты. Мне не нужно Озеро Истины, чтобы увидеть твоё настоящее лицо. Дезмонд сглотнул. Так и не опустив взгляда, одной рукой крепче прижал её к себе. — А ты… — не удержалась от вопроса Иса. — Ты можешь принимать эту форму сам, по желанию? Можешь перемещаться между планами, как те, кто писал твои книги? — Перемещаться — могу, — откликнулся Дезмонд, наконец опустив на неё взгляд. — Но в Мадере опасно, и демоны нам далеко не друзья. Не стоит соваться туда без нужды. А облик… — он замолчал и лицо его накрыла тень от проплывавшего мимо облака. — Видишь ли, я могу принимать её в мире людей, но не по желанию. Это происходит, когда я злюсь. Когда не могу контролировать себя. Иса задумчиво смотрела на него и пальцем не глядя вырисовывала магические знаки у него на груди. — Давно? — спросила она. — Очень, — отозвался Дезмонд. — В первый раз это произошло ещё в академии. Но я тогда не увлекался магией и не понимал, что к чему. Об этом… ходило много слухов. Обо мне. И о том, кто мой отец. Но я гнал их от себя, не хотел верить в то, что обо мне говорят. Он замолк и после долгой паузы продолжал: — Потом это повторялось ещё несколько раз. Есть люди… Которые умеют провоцировать это во мне. Особенно когда угроза касается моих учителя или друзей. Иса хмыкнула. — По-моему, привести тебя в ярость могут вещи более… эфемерные. — Могут, — признался Дезмонд. — Но как видишь, не все они делают меня чудовищем. — Ты не чудовище, — Иса едва заметно улыбнулась и снова коснулась его щеки. — Человек ты или демон — ты тот, кого я люблю. — В этой, как ты выразилась, форме, я становлюсь заметно сильней физически и могу убить голыми руками. С моей стороны было бесчестно тебя не предупредить. Иса улыбнулась одним краешком губ. — Ничего. Я справлюсь, — пообещала она и вовлекла его в долгий, нежный поцелуй. Потом отстранилась и посмотрела уже иначе — пристально и серьёзно. — А тебя напугало то, что ты увидел. Я видела это по твоим глазам. — Да. Иса мгновение молча смотрела на Дезмонда, а потом ему показалось, что она готова оттолкнуться и встать. Прежде, чем она решилась на это, Дезмонд резко толкнул её, переворачивая на лопатки, накрыл собой и ограничил руками с двух сторон, не оставляя ни малейшей возможности сбежать. — Да, меня это напугало, — твёрдо повторил он. — Но я ни на мгновение не подумал о том, чтобы отказаться от тебя. Меня пугает то, что ты убиваешь себя. Что смерть подобралась к тебе настолько близко, что мы можем не успеть… Не успеть что-нибудь изменить. — Нельзя ничего изменить! — яростно выпалила она и, не найдя никакого другого применения своей злости, ударила его кулаками по плечам. — Нельзя, понимаешь ты, нельзя? Моё время прошло. Ты видел не болезнь. Ты видел меня. Я устала… устала ото всего. Пришло моё время умереть, и если бы Безымянному удалось меня убить… Никто бы не стал об этом жалеть. — Кроме меня! — процедил Дезмонд, чувствуя, как к груди подступает та самая злость, о которой он недавно говорил. И решил не сдерживать себя. На красивом, скуластом лице уроженца Империи, проступили демонические черты. Иса молча смотрела на него, но казалось, больше не собиралась ни драться, ни кричать. — Я не могу тебя потерять, — уже тише, снова возвращаясь к человеческому облику, произнёс он. Иса вздохнула и прикрыла глаза. — Прямо сейчас и я не хочу умирать, — призналась она. — Тогда позволь Галактиону попытатсья тебе помочь. — Попытаться… — протянула Иса и фыркнула. — Он ничего не сможет сделать. Ты думаешь, я не «пыталась»? Ты думаешь, я глупее него? Дезмонд молчал, и ей пришлось открыть глаза, чтобы понять, что он думает о её словах. — Ну хорошо, — вздохнула она наконец. — Если он тоже согласен, от разговора хуже ведь не станет никому, так? — Да. — Только… Сначала надо разобраться с тем, что творилось на Земле. Разобраться, вернётся ли Безымянный и что нам делать со всем происходящим теперь. — Ты примешь нашу помощь против Эцин? — с надеждой спросил Дезмонд. — Нет, — отрезала Иса. Посмотрела куда-то мимо него и закончила: — У меня другой план. Снова заглянула ему в глаза. — Нужно ехать в офис, Дез. Откладывать нельзя. — Ладно, — сдался тот. — Но я с тобой. Офис выглядел так, как будто накануне удар пришёлся прямиком в него, и после недолгого расследования Иса выяснила, что так оно и было. Аврору она застала в своём кабинете — та старательно выбирала ценные бумаги из обломков мебели. На Ису она бросила единственный короткий взгляд, из чего та сделала вывод, что результаты ночной схватки наставнице уже известны. — Перестань копаться в мусоре и давай поговорим, — попросила она. Аврора всё же выпрямилась и бросила на Дезмонда многозначительный взгляд. — Не вижу, что может быть секретного в том, что мы собираемся обсуждать, — добавила Иса. — Если здесь есть какое-нибудь целое помещение — пойдём туда, расскажешь, что тут произошло.— Ты проиграла, — сказала Аврора, опускаясь в кресло в одной из немногих расчищенных комнат. — Увы, — призналась Иса. — У тебя… был клинок? — Я отказалась его принять. Аврора долго внимательно смотрела на ученицу. — Почему? Иса помолчала, обдумывая ответ. — Потому что одна незнакомая мне женщина, уж очень этого хотела. И это не ты. Во взгляде Авроры появилось беспокойное любопытство, и Иса уточнила: — Ирен. Одна из четырёх посланниц Верхнего Мира. Она являлась мне на протяжении нескольких дней и обещала… Обещала многое. Скажем так, всё, о чём я могла бы мечтать. — Не пойму, что заставило тебя отказаться? — с сомнением спросила Аврора. Иса вздохнула. — Я просто представила… Что остаток жизни проведу на твоём месте. Запертая в душном дворце, среди предателей и интриг. Нет, Аврора. Мне осталось слишком мало, чтобы я согласилась пожертвовать собой так. Скажи лучше, что произошло здесь, — добавила она, не желая развивать тему собственного поражения. Аврора вздохнула. С тоской посмотрела на чайник, который забыла включить. Заметив этот взгляд, Дезмонд молча подошёл к притаившемуся под шторой холодильнику и принялся заваривать чай на троих. — В принципе то же, что и во всех ключевых точках Земли, — отозвалась Аврора, задумчиво наблюдая за его действиями. — Не знаю точно, к чему они стремились, но скорее всего — просто парализовать наши силы, чтобы мы не смогли остановить процесс Перехода. Однако сюда… Они очевидно приходили за Венцом. Не знаю, как они надеются использовать его. — Не знаешь? — Иса вскинулась и пристально посмотрела на неё. В этот момент Дезмонд как раз подошёл к бывшей владычице и протянул ей чашку на фарфоровом блюдечке. Она вежливо кивнула и приняла напиток. Дезмонд снова отошёл, чтобы взять ещё две чашки — для себя и для Исы. Чай он не любил, но решил, что руки нужно чем-то занять. Аврора помолчала, сосредоточено дегустируя напиток. Иса хорошо знала, что это её любимый способ оттягивать неизбежные ответы на нежеланные вопросы. — Видишь ли, — сказала Аврора наконец, — я не чувствую в нём силы. Когда ты его принесла… Я даже думала… Тот ли это Венец? — Венец — тот, — спокойно отозвалась Иса. Аврора приподняла бровь и посмотрела на неё. Потом обе одновременно покосились на Дезмонда, вспомнив о том, что эту тему предполагалось при нём не развивать, Дезмонд присел на третье кресло и пригубил чай, делая вид, что не замечает этих внимательных взглядов. — Им удалось его получить? — спросила Иса опомнившись. Аврора фыркнула. — Конечно, нет. Венец давно уже… в другом месте. А меч? — Увы, — призналась Иса и вздохнула. — Он был при мне и, судя по всему, попал в руки Безымянного. На сей раз Дезмонд не удержался. Вскинулся, внимательно посмотрел на неё, но теперь уже Иса, поглощённая печальными воспоминаниями о событиях вчерашнего вечера, не заметила его взгляд. — Как ты думаешь… — продолжила она, обращаясь к Авроре, — что он будет делать теперь? — Теперь… — задумчиво проговорила Аврора. — Я полагаю, что ничего. Чтобы открыть Врата ещё раз ему потребуется снова ждать удачного расположения звёзд. Кто знает, когда оно сложится… Может, через сотню, а может, через тысячу лет. Боюсь, у меня нет возможности это рассчитать. Иса кивнула, принимая этот ответ и, помолчав, задала новый вопрос: — А Орден? Они хотя бы поняли, что произошло? Или по-прежнему собираются с нами воевать? Аврора хмыкнула и снова пригубила чай, но на сей раз с ответом затягивать не стала. — Я очень удивлюсь, если Айрен не знала о грядущей битве и в том числе о её дате. Я так же не удивлюсь, если вся эта «война» была затеяна только ради того, чтобы отобрать у тебя клинок. Полагаю, для Айрен обладание им — больше чем мечта. С ним она сумела бы вычистить мир от зла. И всё же — на сегодняшний день Эцин по-прежнему собираются с нами воевать. — Я вовсе не была бы против, если бы клинок достался ей. Аврора скептически посмотрела на ученицу. — Ты одна из немногих людей, кто ещё способен меня удивить. Если ты скажешь, что по-прежнему веришь в дело Ордена, я решу, что ты сошла с ума. Иса пожала плечами и какое-то время задумчиво молчала. — Не знаю, — призналась она. — Мне всё ещё кажется, что мы не поняли друг друга. У нас даже не было времени толком поговорить. — Иса, — Аврора устало вздохнула. — Абсолютно не важно, поняли бы вы друг друга, или нет. Чтобы проложить свой путь среди звёзд ей нужна власть. А ты — угроза этой власти. Как был когда-то Галактион. Как была когда-то я. Какими бы благими ни были её цели — а нам здесь ещё нужно хорошенько разобраться, какое благо кто из нас имеет в виду — ей никогда не будет по пути ни со мной, ни с тобой. Иса чуть улыбнулась и подарила наставнице насмешливый взгляд. — С тобой всё понятно. Но почему ты так уверена, что я встала бы у неё на пути? — Дезмонд, я не могу, — пожаловалась Аврора. — Сделай с ней что-нибудь. Вроде бы тысяча лет, а такое чувство, как будто три. — Тем, в кого ты веришь, — сухо отозвался Дезмонд — Глубоко наплевать, чего хочешь ты. В том числе — хочешь ли ты стоять у них на пути. Я об этом тоже, в общем-то, не мечтал, — он мрачно покосился на Аврору. — Я был просто неудобен. Так? — Так, — согласилась Аврора. — Анрей выглядел более предсказуемым и куда более управляемым. Увы, в итоге, вышло так, что управляла им вовсе не я. — Ты до сих пор не считаешь, что была не права? — О чём сейчас речь? — вклинилась Иса. — О том, что её заботой меня обвинили в убийстве деда. И её заботой я оказался преступником. — Не совсем так, — уточнила Аврора. — План принадлежал Анрею. Я не желала Эндимиону смерти и искренне скорбела об этой утрате. Но не буду врать — я достаточно знала о том, что происходит между вами. Повторюсь — Анрей выглядел более надёжным союзником, чем ты. — И он предал вас. — Так, теперь я больше не могу, — вклинилась Иса. — Давайте от взаимных обвинений вернёмся к более насущным делам? Ответом ей стала тишина. — Я не понимаю, что у тебя может быть за план, — отозвался Дезмонд после долгой паузы. — Я всё ещё считаю, что тебе было бы лучше принять нашу помощь. И если честно, Земля — первая планета, где мы навязывали бы её так настойчиво. — Обычно все стелятся перед вами ковриком? — хмыкнула Иса и утопила взгляд в своей чашке. — Нет, не все, — терпеливо отозвался Дезмонд. — Но мы признаём право планеты на самоопределение, и если она хочет присоединиться к Ордену Звёздного Света — никто не станет ей мешать. — Что-то мне подсказывает, что если бы всё было так, вы бы давно проиграли в этой конкуренции, — фыркнула Аврора. — Разумеется, ситуации бывают неоднозначны. Но что толку мне сейчас это объяснять? У вас дело обстоит иначе. — Причём во множестве измерений, — негромко буркнула Иса. — Аврора, ты тоже по-прежнему не доверяешь Галактиону? — решив не замечать эту скептическую реплику, Дезмонд в упор посмотрел на старшую из собеседниц. — Ты на удивление верно заметил, — Аврора улыбнулась. — Что ситуации часто бывают неоднозначными. — А кроме того, он не очень-то много сделал, чтобы остановить Безымянного, — мрачно добавила Иса. — Он остановил его в прошлый раз. Тебе этого мало? — Дезмонд перевёл взгляд на неё. Иса поджала губы. — Я зареклась вести с тобой идеологические споры. — Ты хочешь, чтобы я передал полномочия вести переговоры кому-то другому? — Это будет цирк, — возразила Аврора. — Дело не в том, что ты кого-то не устраиваешь как посол. И даже не в том, что Галактион не устраивает кого-то как союзник. Дело в том, что мы вовсе не уверены, что нам нравится та система созависимостей, которую вы нам предлагаете. — Условия Эцин вам нравятся больше? Хотя подождите… Кажется, Эцин вам не предлагают уже вообще никаких условий! — Ну, вообще-то, предлагают, — Иса бросила на него быстрый взгляд и снова уставилась в чашку. — Они могут пойти на мировую если правительство выдаст меня. Дезмонд ошалело посмотрел на неё. — Только не говори, что ты хочешь полететь к ним ещё раз! — В общем-то, нет… Как я говорила, у меня другой план. И ты в нём тоже есть. Иса посмотрела на Дезмонда, потом на Аврору. — Прежде, чем я приступлю к его воплощению, я хочу спросить, уверена ли ты в том, что Венец для тебя бесполезен? Я была бы рада, если бы ты взяла ответственность за Землю в свои руки и выступила перед Орденом на правах вернувшейся Владычицы. Аврора нервно рассмеялась. — Боюсь, этому не будет рад никто, кроме тебя. Я готова помогать всем, что в моих человеческих силах… Но увы, действительно не вижу, чем нам может помочь Венец. Не знаю почему, но я больше не слышу его зов. Иса кивнула и на мгновение прикрыла глаза. — Хорошо. Тогда я поступлю так, как решила. — И твой план состоит… — напомнил Дезмонд. Иса покосилась на него. — Расскажу, когда он будет полностью готов. Два пристальных взгляда ничуть её не смущали и какое-то время она продолжала пить чай, как будто обсуждение касалось не судьбы всей Земли, а всего лишь вопроса о том, брать ли с собой зонтик в дорогу. — Ладно, — сдалась Аврора. — Есть, однако, ещё кое-что, что меня беспокоит. Ирен. Иса глянула на наставницу исподлобья. — А что в ней может беспокоить? — Я надеюсь, ты не станешь убеждать меня в том, что она не опасна, так же как делаешь это в отношении Основательницы своего ордена? — Не знаю, — Иса пожала плечами. — Опасна она или нет, Клинок я потеряла. Что ещё ей может быть нужно на меня? Аврора и Дезмонд невольно переглянулись. — Если пришло время сбыться пророчеству, — тихо сказал Дезмонд. — Она сделает всё возможное, чтобы воплотить его в жизнь. С Клинком или без Клинка. — Об этом не беспокойтесь, — коротко отозвалась Иса и больше ничего не стала пояснять. — Сложно не беспокоиться, — заметила Аврора, — если в случае прихода высших сил мы одними из первых падём от их мечей. Ты, видимо, не совсем понимаешь, Иса… Мы говорим о четверых, которые стёрли Безымянного и его братьев с лица Земли. — Я отлично понимаю масштаб проблемы, — Иса помрачнела, вспомнив о видении, в котором Галактион стоял на коленях перед призрачной воительницей. — Однако согласитесь, в данный момент у нас нет никакой возможности их остановить. Если ты… хочешь к примеру, чтобы я пошла к ним и убедила, что у нас всё под контролем — то я, собственно, не против, только скажи, как. — Нет! — резко перебил её Дезмонд и покосившись на Аврору напряжённо добавил: — Я этого не хочу. — Мне это тоже не кажется удачной идеей, — признала Аврора. — Буду рада, если ты окажешься права и они успокоятся, убедившись в том, что Безымянный отброшен назад. И всё-таки — будь начеку. Они посидели ещё какое-то время, обсуждая нюансы случившегося и планы на будущее, решая, как восстановить оборонный центр и проверяя выживших знакомых по именам. Дезмонду это надоело первому, и он, поднявшись на ноги, отправился к стоявшему на посадочной площадке кораблю. Инерис посидела ещё, а когда тоже встала и подошла к двери, её нагнал внезапный оклик наставницы. — Иса! — Что? — Иса обернулась через плечо. — А он неплохо готовит чай. Иса моргнула, не веря своим ушам, и прежде чем она успела что-то ответить, Аврора добавила: — Иди. Ты собиралась дорабатывать свой план.
— Итак, что у тебя с Ричардом? Келли, сидевшая в кресле второго пилота и задумчиво поправлявшая макияж, едва не проглотила помаду. — В смысс… сле? Её широко распахнутые голубые глаза уставились на начальницу. — Ты что, захватила меня с собой в космос, чтобы устроить допрос с пристрастием? — Нет, — Иса пожала плечами и на мгновение отвернувшись к панели управления подправила курс. Второго пилота из Келли не получилось. От слова совсем. Ей как будто бы даже сам факт космоса вокруг бы не особо интересен, хотя идея путешествия и вызвала у неё некоторый ажиотаж. «А что там?» — нетерпеливо спрашивала она. — «Там как в Звёздных войнах, джедаи и аристократы? А мы сходим на какой-нибудь приём?» Иса с трудом объяснила, что, хотя аристократы, в космосе, наверное, и есть, но если Келли и попадёт на космический приём, то не в этот раз и без неё. «Планета куда мы направляемся скорее всего безжизненна и пуста». После этого заявления Келли растеряла к путешествию всякий интерес, и заняв место в рубке сразу погрузилась в наведение красоты. Лицо её и так было в идеальном состоянии, но видимо, чем ещё заняться в полёте она попросту не нашла. «Всё-таки жаль, что мы летим не на какой-нибудь космический приём», — то и дело жаловалась она. — Просто любопытно, — добавила Иса, снова оборачиваясь к спутнице. — В последнее время я была слишком занята, и, видимо, не уследила за новостями. — Да ты никогда не следишь за самым важным, — фыркнула Келли. — Но Ричард это… — она закатила глаза. — Ричард…. Ты знаешь, что он был рыцарем? Иса изогнула бровь. — Нет. Но в принципе, не удивлена. — Он родом со средневековой планеты. То есть, когда он родился, там были средние века. А сейчас, наверное, как у нас… — Келли печально вздохнула, явно разочарованная таким исходом. — Он не приглашал тебя на какой-нибудь космический приём? — Вообще-то, он обещал, что сводит меня куда-нибудь. Но до сих пор — ничего. Но он всё равно очень галантен. И красив. Не помню, чтобы встречала кого-нибудь подобного на Земле, — закончила Келли, уже заметно повеселев. — Слушай, а нам долго лететь? Иса перестала отвечать на этот вопрос после того, как он был задан в третий раз. Спустя три часа полёта, ей захотелось запихнуть Келли в анабиоз. Кроме того, она с трудом понимала, как строит со спутницей диалог. От тех вещей, которые Келли то и дело умудрялась залепить, у Исы волосы шевелились на голове. — Не понимаю, почему ты отказалась от союза с этими… — Келли изящно повела в воздухе рукой. Поскольку жеста Иса не поняла, Келли пришлось пояснить: — Красавчиками. Рыцарями тьмы. — Ты про Терс Мадо, — наконец догадалась Иса. — Ну да. Они такие благородные и искренне хотят помочь. — Келл, тебя не смущает, что они тёмные? — Почему это должно меня смущать? Я вообще парней в чёрном люблю. — А в белом не любишь? — Не то чтобы не люблю… — Келли задумалась. — У меня с ними связаны неприятные воспоминания. Иса впервые с начала путешествия посмотрела на неё с интересом. Келли часто озвучивала свои воспоминания, но их было так много, что Инерис в них обычно путалась. И ничего про людей в белом вспомнить не могла. — Ты не доверяешь Эцин? — решила спросить она, поняв, что корабль уже на орбите и надо переходить к более насущным делам, чем разговоры по душам. — Нет, не доверяю, — на удивление сухо откликнулась Келли и ничего не объяснив внезапно спросила: — Тебе чем-нибудь помочь? Зачем-то же ты меня с собой взяла… От помощи Иса отказалась. Молча принялась сажать корабль. Келли замолкла, что было ей несвойственно, но Иса была слишком занята, чтобы это анализировать. — Астера… — тихо сказала она, когда через несколько минут обе стояли в стыковочном отсеке наблюдая, как откидывается трап. — Красиво, — откликнулась притихшая спутница. — Я думала, здесь не осталось ничего живого, — призналась Иса. — Живое всегда найдёт дорогу, — тихо откликнулась Келли. — Сколько её не жги и не ломай, жизнь всегда возвращается, возрождается из ничего… а эти цветы похожи на тебя. Можно сорвать? Иса едва успела перехватить спутницу за руку, когда та бросилась вперёд, намереваясь сделать задуманное. Поляну под кораблём действительно покрывали ослепительно белые цветы с острыми белыми лепестками. — Инерисы… — прошептала Иса одними губами. На глаза навернулись слёзы. Она сглотнула подступивший к горлу ком и громче добавила: — Пожалуйста, не надо ничего рвать. Видимо, что-то прозвучало в её голосе, потому что Келли резко успокоилась и негромко пообещала. — Ладно. Не буду. Хорошо. Подземный храм находился под кругом камней. Иса даже не очень удивилась, увидев здесь, в другой части млечного пути, такую знакомую композицию. А вот Келли не применила заметить: — О! А у нас тоже есть такой Стоунхендж! Интересно, да? Иса не знала, что ей ответить. Она всё ещё весьма туманно представляла назначение этого сооружения. — Попробуй спросить об этом у Ричарда, — посоветовала она. Обошла холм и отыскав вход двинулась внутрь. Не забыв при этом удостовериться, что Келли следует за ней. Любопытство наконец взяло своё, и Келли шла, широко распахнув глаза, оглядывая всё кругом и то и дело норовя пощупать пальцем, выросший на стене инопланетный гриб или — фреску. Фресок было четыре. И с одной из них — той, что находилась справа — на Ису взирало до боли знакомое заострённое лицо. — Ирен… — прошептала она одними губами, невольно опасаясь, что та услышит зов и сойдёт с картины. Но Ирен молчала. Она не появлялась с тех пор, как Иса потеряла меч. Келли пошла вдоль стен в другую сторону, внимательно разглядывая каждое изображение. — Так красиво… — прошептала она, зачаровано глядя на фигуру Геи, изображённую на центральной стене. Длинные каштановые волосы Посланницы были заплетены в подобие косы, перевитой зелёными лентами, а карие глаза светились мудростью и покоем. Иса не слышала слов спутницы. Она замерла напротив другой фрески с удивлением понимая, что совсем недавно видела её живьём. — Ардис… Одна из четырёх… Иса ни на мгновение не усомнилась, что у этой женщины то же лицо, что и у демоницы, набросившейся на Дезмонда в роковую ночь. — Что же творится у вас на небесах… Если лучшие из вас обращают взор к тьме?.. Конечно, изображение не собиралось отвечать, зато за спиной послышался грохот и лязг, потом вскрик. Иса резко обернулась, приготовившись отразить нападение — но увидела только до смерти перепуганную Келли. У ног девушки валялись обломки обрушившегося постамента, а в руках она держала украшенный драгоценными камнями скипетр. — Я не хотела! — затараторила Келли. — Я только посмотреть! Если мы за ним пришли — то бери! Она попыталась впихнуть скипетр в руке Исе, но та поспешно отступила на шаг назад. — Нет, — отозвалась она негромко. Какое-то время обе стояли, разглядывая драгоценный предмет. Иса пыталась понять, хочет она получить его или нет… Но жезл не будил в ней и тени тех чувств, которые она испытала, увидев священный меч. — Нет, — повторила она. — Нравится? — подняла глаза на Келли. — Он превосходен, — почти шёпотом откликнулась та. — Никогда в жизни не видела такой красоты. Исе жезл казался слишком тяжеловесным и абсолютно бесполезным на вид. — Тогда бери. Это тебе. Келли подняла на неё удивлённый взгляд. — Только не потеряй, — попросила Иса напоследок. — Аврора тебе всё объяснит. Идём, пора возвращаться домой. Всю дорогу на Землю Келли не могла отвлечься от жезла, так что её реакция уже начинала вызывать у Исы беспокойство. — У тебя нету никаких… галлюцинаций? — спросила Иса, подсаживаясь к ней в кают-кампании, когда корабль уже приближался к земной орбите. — Нет, — Келли вскинулась и удивлённо посмотрела на неё. Но помолчав, всё-таки добавила: — только сон. Я видела странный сон. — Сон? — Там был зелёный лес, я стояла на его опушке. И та женщина с фрески стояла передо мной. Она вложила мне в руки жезл и стала медленно таять. А я осталась одна, но мне не было одиноко. Только немного грустно… и светло. Иса какое-то время в недоумении разглядывала её лицо. Она пыталась понять, осознаёт ли хоть на каплю, что с ней произошло. Исе вдруг показалось бесчестным впутывать её в это ничего не объяснив. «Но кто-то должен», — тут же оборвала она сама себя. «Кто-то должен принять один из трёх талисманов. И это не может быть Аврора и не хочу… и не могу быть я. Кто-то должен говорить с Орденами от лица Земли. Кто-то, кого они согласятся уважать. Кто сможет назвать себя владычицей и сможет их убедить. Аврора будет ей помогать. И это лучший из тех вариантов, что у нас есть». Когда Аврора узнала обо всём, что произошло, она долго молчала, потягивая из фарфоровой чашечки свой любимый чай, а потом коротко кивнула. — Хорошо. — Что, и всё? — удивилась Иса. — Ты не будешь меня ругать. — Нет. Это… Нормальный вариант. — Поверить не могу. Откровенно говоря, даже я опасаюсь оставлять в её руках власть. Аврора отвернулась и посмотрела в окно. Там раскинулось посадочное поле и неподалёку от корабля Келли флиртовала с каким-то механиком. — Она научится, — тихо сказала Аврора. — Когда-то я была такой же, как она. И многие не хотели верить, что я смогу. Она надолго замолкла, а потом посмотрела на Ису и спросила: — Посмотришь планы строительства новой базы? Иса покачала головой и отвела взгляд. — Нет, Аврора. Всё, что будет происходить здесь дальше — касается только тебя и её. Аврора некоторое время молча смотрела на неё. — Ты могла бы нам помочь, — наконец сказала она. — Могла бы. Но я не хочу. Дай мне хоть немного побыть наедине свободной. Я не так уж много прошу. Аврора помолчала. — Уходишь? — после долгой паузы спросила она. — Да. И не думаю, что вернусь. — Я буду скучать. Иса удивлённо вскинула глаза. — Что бы вы не думали обо мне, — продолжила владычица, не отводя взгляда. — Я по-своему любила вас обеих. И тебя. И Эллеонор. — Я никогда… не упрекала тебя в ином, — Иса подавила рваный вздох. — я тоже скучала. И надеялась, что ты жива. Но жить той жизнью, которая требуется от меня здесь, я больше не могу. — Хорошо, — Аврора грустно улыбнулась. — Если надумаешь вернуться — мы всегда здесь. Нам некуда улетать.
— Я рад, что ты всё-таки решил меня выслушать. — Откровенно говоря… Я не жду ничего хорошего от этого разговора. Инерис и Галактион сидели в любимом кабинете магистра, среди мебели из морёного дуба и старинных фолиантов, которые показались бы атрибутом антикварного магазина даже на Земле. Теперь, когда её больше не подгоняли ожидание надвигающейся угрозы и необходимость возвращаться с отчётом к Джону, Иса смогла спокойнее разглядеть обстановку этого места, и про себя отметила, что, хотя в сравнении со старыми апартаментами Авроры оно и казалось мрачноватым, было между ними нечто неуловимо схожее. Там, где она сама всегда отдавала предпочтение строгим геометрическим линиям, эти двое с завидным постоянством окружали себя едва заметными выщербленками и завитушками. Пережив тысячу лет становления Земли Иса могла сказать, что такая мода обычно сопутствует богатым, благополучным и противоречивым эпохам. Но если Аврора, видимо, выросла среди подобной роскоши, то что склонило к ней Галактиона оставалось только гадать. — Я мог бы попытаться ещё раз объяснить тебе, что я вам не враг, но полагаю, тебя сейчас больше интересует будущее, а не прошлое. Иса задумчиво помолчала. Прошлое её тоже интересовало. А что касается будущего… Она уже вспомнила, почему отказалась от помощи Галактиона в прошлый раз, и теперь начинала жалеть, что вообще согласилась сюда придти. — Меня многое интересует, — призналась она. — Я не питаю иллюзий на твой счёт, но мне и не слишком интересно обвинять тебя во всех смертных грехах. Меня учили, что то, что ты сделал с империей — величайшее зло. Но теперь сама Аврора готова отступиться от своих слов. Она учила меня, и я была хорошей ученицей. Аврора всегда говорила, что нет смысла искать виноватых — думать надо о том, что ждёт впереди. — В этом я с ней полностью согласен, — серьёзно откликнулся Галактион. — Хотя забыть о ненависти, о желании отомстить… Бывает тяжело. — Любопытно, — призналась Иса. — ты сейчас говоришь о ней… или о ком-то ещё? Галактион вздохнул. Ненадолго перевёл взгляд на тёмно-зелёный плющ, витиеватым узором очертивший дверной проём. — О том и о другом, — спокойно отозвался он. — У меня не меньше, а то и больше причин ненавидеть Аврору, чем у неё — ненавидеть меня. Её терзает обида и боль от предательства. Но Аврора нанесла ответный удар не мне лично, она уничтожила Орден и тех людей, которые мне верили. Для меня никакая необходимость не может послужить этому оправданием. Но я… — Галактион шумно вздохнул. — Я всё равно не могу желать ей смерти. Потому ли что знаю, что в случившемся есть и моя вина… Или потому что люблю. Он качнул головой и перевёл взгляд на гостью. — То, что случилось когда-то со мной и моими братьями слишком похоже на ту судьбу, которая позже постигла мой Орден. Иногда я думаю, что это моя судьба — вечно оказываться не в силах защитить тех, кто мне доверял. Мы с… с ним. С Тем, чьё имя приказано забыть… мы были сильнейшими из девяти. Мы отвечали за остальных и должны были их защитить. Я отлично понимаю его ненависть к небесам. Мы не были ни в чём виноваты и не причинили этому миру вреда. Но нельзя жить ненавистью сотни и сотни лет. Это делает тебя безумцем, и такое существование теряет смысл. Я много раз пытался объяснить это и Дезмонду… Но он не желает понимать. Иса помрачнела. — Он всё ещё ненавидит Эцин? Когда я видела его с Авророй, мне показалось… Он мог бы смириться с ней. — Он ненавидит Орден и до последнего времени не упускал ни единого шанса отомстить. Ему безразлично имеет ли он дело с теми, кто когда-то заклеймил его, или с теми, кто только успел присягнуть ему на верность. Это абсолютное чудо, что он при этом не переносит свою ненависть на тебя. А что касается Авроры… — Галактион задумался, снова перевёл взгляд в сторону и негромко вздохнул. — Я думаю, дело в том, что она сейчас слаба. Дезмонд не умеет прощать, но он не умеет и враждовать с теми, кто заведомо слабей. Однако его пугает перспектива, что кто-то снова обретёт власть подобную той, что была у неё. Он будет яростно сопротивляться любой возможности восстановить Империю. И если в этой борьбе ты окажешься на той стороне… Не знаю, что с вами произойдёт. — Он с самого начала убеждал меня не использовать клинок, — тихо отозвалась Иса. — Ты разделяешь его взгляд. — Да. Я знаю об этом разговоре и сказал бы тебе то же, что и он. Дело не только в нашем нежелании вернуться к тому, от чего мы все ушли. Эти талисманы были выкованы, чтобы держать нас в узде, но дело и не только в этом. Венец разрушил душу Авроры. Я не знаю, станет ли она когда-нибудь тем, кем была до него. То же самое сделал бы с тобой клинок. Я не пожелаю такой судьбы никому из людей, но Дезмонд не хочет, чтобы она постигла лично тебя. Иса помолчала. — Ирен… — тихо сказала она. — Когда я взяла клинок, у меня появилась череда видений. В них были ты и она. Галактион внимательно посмотрел на собеседницу. — Где и когда? — глухо спросил он. — Я не знаю, где и когда, — призналась Иса. — Но она победила тебя при помощи клинка. Ты стоял на коленях перед ней. — Я буду рад, если ты видела прошлое, а не будущее, — сухо откликнулся Галактион, — В тех событиях, которые сделали нас изгнанниками, а Безымянного — королём преисподней, она сыграла ключевую роль. — Но после того как клинок попал к нему, видения меня оставили. Однако вопросов множество. Например — что он сможет сделать с мечом, как использовать его? — Никак, — откликнулся Галактион. — Он будет пытаться, но клинок выкован не для него. И ещё кое-что… — он помолчал, как будто раздумывал, договаривать или нет. — Ты не могла потерять клинок. Я верю, что он был создан для твоей руки. Я понял это ещё тысячу лет назад, но Аврора хотела, чтобы я молчал. Когда ты захочешь его взять — просто вспомни то чувство, которое испытала, прикоснувшись к нему. Клинок окажется в твоих руках. Никто и ничто не сможет его у тебя отобрать. Когда Иса добралась до корабля, Дезмонд уже был там — сидел за пультом, что-то отлаживая в системах жизнеобеспеченья. — Ни тесно? — спросил он, чуть повернувшись через плечо. — Всё-таки корабль предназначался для одного… Иса ухмыльнулась. — Шутишь? Я вообще истребители люблю. — Просто если тебе что-то здесь не нравится, лучше ещё до отлёта запросить другой. Только скажи, чего бы тебе хотелось — в Интаке найдётся всё. Дезмонд встал ей навстречу и тут же оказался в кругу мягких, ненавязчивых объятий. Иса крепко поцеловала его, но отвлечься на ласки не дала. — Не надо ради меня отказываться от своего корабля. — Теперь он и твой тоже. И я хочу, чтобы тебе было здесьхорошо. Улыбка сама собой расцвела у девушки на губах. — Мне в любом случае будет хорошо, если рядом ты. И я надеюсь, мы не будем всё время проводить на корабле. Зачем куда-то улетать, если сидеть в четырёх стенах? Иса замолчала и какое-то время не переставая улыбаться смотрела на него. — Ты как-то сказал мне… Что до того, как всё это началось… Ты хотел посмотреть разные миры. Наверное, сейчас уже поздно начинать? — Нет, — Дезмонд едва заметно улыбнулся в ответ. — Наверное я просто ждал тебя, чтобы сделать это вдвоём. Второй, более серьёзный вопрос Дезмонд задал спустя полчаса, когда они уже были на орбите. Вообще-то он хотел спросить: — Куда летим? Но тут же сбился на другой: — Что он тебе сказал? — Много интересного. — Меня интересует только то, что касается твоей болезни. Иса, сидевшая в пилотском кресле, вздохнула. Постучала кончиками пальцев по приборной панели. — Он сказал, что, если лекарство есть — я его найду. — А более конкретно — ничего? — Дезмонд мгновенно помрачнел. — Это вполне конкретно, — откликнулась Иса. — Он сказал… Отчасти то, что я знала и сама. Энергетические разрывы стали причиной повреждение моего ментального тела. Того, что на Земле проще называют душой. Наиболее очевидный способ исцелить его — применить средства из мира душ. Для меня это Верхний Мир. Но я не хочу искать пути туда. Откуда пришла Ирен. Я чувствую, они не отпустят меня так легко. — Он сам не сможет помочь? — Дезмонд становился всё мрачней. — Он — нет. Но он знает место, где можно провести ритуал исцеления. Только есть небольшая проблема… Дезмонд молчал и ждал продолжения. — Это место находится на пересечении миров. Оно становится видимым примерно раз в тысячу лет. — И мы… Упустили эту ночь? — Нет. Она скоро наступит. Остался год. Это место он назвал Храмом Тысячи Дверей. Он сказал, что эта та точка, через которую они некогда вошли в наш мир. Но он не знает, где именно оно появится теперь. Нам остаётся ждать… И надеяться к тому времени узнать об этом месте побольше. Дезмонд отвернулся, плотно сжал губы и кивнул. По его лицу Иса видела, что он настроен на решительную и бескомпромиссную борьбу, и ей стало стыдно за то, что она сама уже не хочет сражаться с болезнью так. Она слишком часто оказывалась с противником одна лицом к лицу, слишком часто соратники оставляли её, потеряв надежду на победу. Иса подумала, что что бы не случилась, никогда не предаст Дезмонда так. Даже если цель его битвы — всего ли её жизнь. — Пойдём, — она выскользнула из пилотского кресла и поймав руку Дезмонда, потянула его за собой. — Я думал проложить курс… — вяло воспротивился тот. — Курс подождёт, — Иса выудила его из кресла. К моменту, когда они добрались до каюты, он уже был в её объятьях и Иса не переставая целовала его. Руки нашарили подол футболки и потянули вверх, ладони наслаждались прикосновениями к мягкой и тёплой коже его спины. — Иса… — выдохнул Дезмонд, роняя её на новенькую, двуспальную кровать и падая следом. Накрывая её собой и всё ещё не переставая целовать. — Весь мир подождёт… — прошептала она. А потом всё слилось в один бесконечный и сладкий, полный наслаждения сон.
Дмитрий Серебряков НОВАЯ ЖИЗНЬ
Огромное спасибо Андрею Пономареву за неоценимую помощь в написании книги.Автор
Глава 1
Наконец-то моему телу исполнилось четырнадцать лет. Почему телу? Потому что все предыдущие четырнадцать лет в новом теле я им почти не управлял. Иногда вмешивался, но в основном работали мои программы психомоделирования. Честно говоря, никогда не думал, что будет со мной после смерти. Времени на это особо не было. Да и в 2052 году человечество вплотную приблизилось к практическому бессмертию, правда, только для избранных. Ваш покорный слуга был одним из ведущих разработчиков бессмертия. А именно цифрового переноса матрицы человека. Так что я рассчитывал на долгую и безоблачную жизнь. Но, как оказалось, то, что мы принимали в расчет только как гипотезу, было правдой — душа есть. В той жизни я не верил в наличие души, и потому сам себя отправил на испытание по переносу матрицы. Как результат — смерть тела и перенос меня в другой мир. Как это произошло и почему, я не знаю, но у меня есть новое тело в мире с магией, так что думаю, рано или поздно, но смогу возобновить исследования в этом направлении. Первый день в новом мире шокировал меня. Осознать себя в теле ребенка в утробе матери — то еще удовольствие. Слава богу (ибо если есть душа, то и бог, или боги, скорее всего, тоже есть), мой уклад сознания не позволил скатиться в беспамятство. К тому же когда еще будет возможность увидеть такой эксперимент, как рождение самого себя? Ну а времени разобраться и настроить собственный мозг у меня было навалом. Ибо когда нет других дел: работы, семьи, бытовых забот, да и просто не нужно есть, а сон неполный, то даже те пять месяцев в утробе матери — просто огромный кусок времени. Новый мозг оказался очень пластичным, и любые программы, которые я создавал, спокойно и без проблем устанавливались и работали. Эх, мне бы в той жизни все эти знания… но, увы и ах, что есть — то есть. Очень многие уверены, что мозг человека запрограммировать невозможно. Непонятно, на чем базируется их уверенность. Для примера попробуйте вспомнить: что вы ели вчера? а позавчера? а десять или сто дней назад? Если потратить огромный кусок времени и потихоньку восстановить события, то можно вспомнить всю свою жизнь. Но как именно происходит процесс «вспоминания»? Как оказалось, очень просто. В нашей голове есть огромное количество программ и подпрограмм. Система поиска — не исключение. Я уже молчу о программах, которые управляют нашим движением. Тот же бег, например. Сомневаюсь, что кто-то в состоянии осознанно управлять всеми мышцами, которые используются при беге. Да и зачем? Если у нас есть программа, которая за это отвечает. В голове же еще не рожденного ребенка есть только заготовки. Хотя наличие заготовок меня сначала удивило. Но, проанализировав поток сознания в голове, я с удивлением обнаружил банальную передачу базовых функций от матери ребенку. Все-таки есть что-то волшебное в этих процессах. Кто-то скажет: зачем вмешиваться в этот идеальный процесс? Уж извините, но мне почему-то не хотелось лежать в пеленках в собственных испражнениях и тупо смотреть в одну точку. Так что пришлось поработать. Первым делом я создал в своей голове виртреальность. Ее еще некоторые называют подсознанием или внутренним/духовным миром. Хотя от смены названия суть не меняется. Теперь у меня удобное место для жизни собственного сознания. Правда, пришлось на это два месяца угробить. И это только на создание маленькой комнаты с мониторами от глаз и выводом звука. Но начало было положено. Дальше написал бота — программу для тела и эмоций. Потом еще не раз все это доделывал и дописывал. И только когда мне исполнилось одиннадцать лет, удалось исправить все баги и проблемы с ботом. Да и виртмир уже был хороший такой внутренний бункер. Почему бункер, а, например, не лес или поле? Так мир же магический, благо применение бытовой магии я видел не раз, так что и возможность наличия магии разума весьма высока. Как они работают, я не в курсе, но как смог, так и защитил свой разум и вирт. И хотя я практически не участвовал в реале своего тела, но даже так время за работой, анализом и экспериментами просто улетало. В итоге я только после двенадцати лет начал изредка брать управление на себя. В основном для проверки на практике всего того, что успел наворотить. Чувствовать новую реальность было странно и не очень приятно. После высокотехнологичного мира оказаться в реальном средневековье, хотя и магическом, мало приятного. Банальное отсутствие собеседников просто убивало на корню желание там находиться. Уровень интеллекта у аборигенов оставлял желать лучшего. Единственная надежда была на поступление в магическую академию в столице королевства. Мои новые родители были обычными людьми, в маленьком городке возле замка графа Эдорского. Отец — кожевником, а мать — кухаркой в трактире по соседству. И в общем-то шансов попасть в академию у меня не было совсем. Но правильно разработанный план и опыт прошлой жизни дали результат. А логика была простая. Рядом семья графа, у графа куча детей. Тут это весьма популярное дело среди дворян — иметь больше десяти детей. Ну а что? Магия лечебная на суперуровне, правда, не просто для избранных, а только для весьма богатых. А так если есть деньги, то стопроцентное здоровье тоже есть. А плодят они потомков из-за выбора наследника. Ибо стать наследником дворянина может только маг уровня мастера или выше, а это возможно, только если базовый параметр магии от десяти сфер. И хотя среди благородных потомков шанс на такой результат выше, чем, например, у меня, но он все равно мал. Как я смог понять, магом может стать примерно один из тысячи. А такой, чтобы на десять сфер… это пока статистике не поддается. Ибо у нас таких в городе, да и во всех владениях графа, только четверо. Сам граф (старший мастер), его жена (мастер), старший городской лекарь (старший мастер) и глава боевых магов (мастер) в войске самого графа. А у графа во владении, на секундочку, четыре города. Хотя, с точки зрения моего прошлого, — это не города, а поселки. Но тут если больше двух тысяч в одном месте живет — значит, город. Ну да ладно. Вернемся к плану. Первым делом уже с трех лет мой бот начал готовить тело к физическим нагрузкам. В семь я уже знал все о графе и его семье, да и город с замком облазил весь. Ну а что? Времени-то — вагон. Школ тут нет, так что все сам. Отец в мастерской целый день горбатился, он там был помощником мастера, а мать в трактире постоянно. Иногда не только днем и вечером, но и ночью. Увы и ах, но тут такие порядки. Нравится, не нравится — выживай как хочешь. Мне было удивительно осознавать, что отец не ревнует мать, а, наоборот, поощряет и хвалит. М-да. В общем, уже к девяти годам тело у меня было подготовлено на все сто процентов. Дальше я приступил к реализации второй части. Подружиться с сыном графа, мальчиком примерно моего возраста. Тут надо понимать, что к этому времени я уже работал на подхвате в конюшне у графа. Этот момент был самым простым, ибо помогать конюху только за еду не хотел никто. Так что все, что творилось в замке, мне было известно. Сын графа, Арос, был обычным пареньком, со всеми увлечениями мальчишек такого возраста. То есть, кроме игр и приключений, его ничто другое не интересовало. А так как интернета и компов нет, то развлечения нужно находить самому в реале. Так что с моей помощью Арос узнал и как строить плот, и как рыбачить, и как хулиганить, и тому подобное. В итоге мы стали друзьями. В десять лет у мальчиков-аристократов начиналась подготовка к академии и обучение воинскому искусству; в случае, если в академию не примут, армия — «наше всё». И если обучение точным и письменным наукам для Ароса было адом, то вот обучаться у мастера меча Порга было ему радостно и весело. А за то, что я помогал Аросу в науках, он типа обучал меня тому, чему научился у мастера. Почему «типа»? Во-первых, учитель он — никакой, а во-вторых, наблюдения за тренировками самого мастера, за его разминкой и спаррингом с офицерами гарнизона давали мне знаний намного больше. Хотя эти знания были весьма примитивными. Ну а что вы хотели, в средневековье нет кучи баз данных по рукопашному бою или владению холодным оружием. Все, что они умели, — это уровень новичка, по сравнению с моим прошлым миром. Тут-то мне и пригодились базы знаний, которые я писал в свое время для различных виртмиров. Писал я их только из-за того, что платили за них весьма неплохо, и думал, что просто трачу свое время на не особо нужную мне тему; но, как видим, то, что тогда казалось лишним, сейчас пригодилось в полном объеме. Одна только база ассасина для какого-то из фэнтезийных миров оказалась просто кладом для меня сейчас. И таких баз было прилично. Вот только если с развитием ассасина, вора, мечника и рукопашника особых проблем не было, то развить навык лучника или арбалетчика было еще той проблемой. Луки тут были дорогой игрушкой, да и не продавали их особо. Пришлось мастерить самому, собственно, как и арбалет. Насчет остальных знаний об этом мире — все книги в замке я успел прочесть еще в восемь лет. Тут их никто не охранял, ибо все они были помечены магически. Читать можно, а вот если украдешь, то все. Сигналка, стража и тюрьма. Так что все эти маневры с Аросом были нужны только для укрепления дружбы. И завоевания доверия самого графа. Это только дети наивно думают, что их родители не замечают и не знают, что дети делают. Я, естественно, таким не был, а потому не просто был уверен, что граф в курсе всех дел сына, но и неоднократно подслушивал разговоры графа с наставниками Ароса на эту тему. Кстати, подслушивать кого-либо в замке было несложно. Секретных проходов и комнат в замке — полно. А умея строить по точным подсчетам 3D-модель замка, найти такие проходы — дело времени. И да, они когда-то были с магической защитой и сигналкой, но накопители давно сдохли, а новые казначей вроде как покупал, по бумагам, но ставить не спешил. Тут вообще казначей тот еще ворюга. Он воровал у графа, а я тихонько воровал у него. Так что совесть меня никак не мучила. Круговорот бабла в природе, как говорится. В общем, когда нам с Аросом исполнилось по четырнадцать лет, граф закономерно решил, что я идеально подхожу на роль оруженосца Ароса. Естественно, я не собирался оставаться оруженосцем. Все, что было мне нужно, — добраться до столицы, а дальше — Арос в одну сторону, я в другую. Об академии, поступлении и финансах я узнал все заранее. Денег у казначея я стащил немного, и их было недостаточно для поступления, но была идея, где достать необходимую сумму. А вот чего у меня было в достатке, так это знаний в точных науках. Остались только два пункта: документы и внешность. С документами все решалось просто. Уровень защиты документов в этом мире, после современного, был просто мизерный. Так что сделать себе документы какого-нибудь барона или купца — плевое дело. Даже графа можно. Но если баронов и купцов в королевстве — как собак, то вот графов и им подобных — очень мало и все на виду. В академию могли поступить в теории любые желающие, у кого обнаружится магический дар; но вот на практике заплатить первый взнос могли либо очень богатые купцы, либо дворяне. Так как ты сначала платишь и только потом проходишь тест на магию, и если магии нет, то ты свободен, а деньги остаются у академии. С магией тоже вопросов не было, у графа имелась сфера опознания магии. Так что магия у меня и Ароса есть, но вот сколько именно сфер, мог показать только артефакт активации, который находится в академии. То, что у графа была хоть такая сфера, — и то счастье. Ибо стоила она бешеных денег. Естественно, проверил я себя тайно — незачем знать графу, есть у меня магический дар или нет. Кстати, воровству и тайным перемещениям я «учился» у местных воровских авторитетов. Они были уверены, что я помогу им обчистить казну графа. Тут таился один из моих замыслов по добыче денег. Думается мне, у воров есть какая-никакая, но казна. Насчет смены внешности мне удалось узнать случайно еще в десять лет. Тогда местный маг-лекарь с помощью магии немного изменил лицо девушке. Это сразу стало одним из пунктов моего плана: если до этого момента я думал менять внешность с помощью грима, то после него моя цель изменилась. А реальной она стала случайно. Одной из дочерей графа, Елуне, не понравились собственный нос, лоб и подбородок, и исправить нужно было прямо сейчас и срочно. Вот захотелось ей — и все тут. Но в этот момент в столице намечались сборы именитых магов-лекарей королевства, и наш местный маг-лекарь спешил туда попасть. И потому, повздыхав и поскрипев, он достал свиток магии и отдал его Елуне. Свитки тут вещь очень дорогая и одноразовая. Ибо использовать их может кто угодно, даже не маг. А вот создать такой свиток — очень сложно и дорого, а главное, времени на его создание нужно в десятки раз больше, чем просто все сделать самому. И вроде бы где тут мой шанс? Тут, чтобы было понятнее: Елуна была еще та Маша-растеряша, и это касалось абсолютно всего. Так что пришлось рисковать. Хотя риск и неприятен для меня как факт, но приз слишком заманчив. Пришлось срочно разработать и реализовать план по похищению свитка. И что самое обидное, все прошло слишком гладко и просто. Я там суперплан разработал: увел новую книжку-роман у графини, подсунул Елуне, она им увлеклась и забыла о свитке. Куча подстраховок, алиби, наблюдение и заметание следов… и все напрасно — одной книги хватило на все. Ну вот как можно было просто забыть о таком дорогущем свитке? И тут вроде бы должен был вернуться маг и поинтересоваться процессом. Но магу после поездки в столицу было абсолютно пофиг, и он вроде вообще забыл, что давал свиток Елуне. Так что просто сам ей исправил лицо, и на этом все. Как говорится, рука — лицо. А свиток был непростой и позволял менять лицо как тебе вздумается, причем менять можно было не только лицо, но и цвет волос. Просто мечта шпиона и вора. Вот только стоимость такого свитка была свыше ста золотых. Для примера, стоимость обучения в академии за пять лет составляла полторы тысячи золотых. И это с проживанием и питанием на все пять лет. В общем, этих дворян мне не понять. И вот настал тот день и час, когда отправлюсь в путь далекий… тьфу, аж стихами заговорил. В любом случае моя жизнь наконец начинается. И я надеюсь, в столице бот-программы не будут необходимы мне так, как сейчас.Глава 2
Итак, после долгих сборов мы отправились наконец-то в путь. И только Всевышний знает, каких трудов мне стоило убедить Ароса и через него — графа выехать в пятницу утром. Для меня это было архиважно. Так что пришлось постараться. Ехали мы целой командой. Арос — поступать в академию вместе с Елуной, а с ними: я — оруженосцем, горничная, мастер меча и пять стражников графа. Ибо детям графа не пристало ездить без охраны. У самого графа в столице был дом со всей прислугой, где, собственно, мы и должны были жить. Точнее, они, ведь я по дороге собирался потеряться. Доскакать на лошади до столицы можно было за пять-шесть дней, но так как мы ехали не спеша, с каретой, то путешествие будет недели на две минимум. Что было мне, естественно, на руку. Как сбежать от Ароса, плана как такового не было. Была надежда на грабителей, все-таки дороги королевства не отличались особой безопасностью. Ну или еще что подвернется; в крайнем случае тупо свалю в рассвет. Хотя это было бы неприятным решением. Была еще мысль — самому убить всех свидетелей, но это уже только в безвыходном положении. И да, совесть меня бы не мучила по этому поводу. А кого мучает, пусть попробует пожить в таком обществе, как здесь, в семье низкого сословия. Когда ты не являешься человеком и даже любой предмет в доме дворян ценнее, чем твоя жизнь. Ты холоп, раб, крепостной — выбирай любое понятие. И то, что Арос дружен со мной, это просто временно, и думается мне, максимум, чего я мог бы добиться после столицы, — это «принеси-подай». Но это все лирика. Пока что мне предстоит первый опасный и важный момент в моей новой жизни. А именно — добыча денег. Тех денег, что я потихоньку воровал у казначея, было аж цельных девяносто золотых. Для таких, как я холопов, — это сумасшедшая сумма. Но для барона Лина фор Андерсена, а именно так меня зовут по бумагам, это копейки, и их явно не хватит на задуманное. И вот сегодня ночью мне предстоит реализация моего плана по добыче денег. Все необходимое я приготовил заранее. Ну а пока можно насладиться видами чистой природы и хорошим воздухом. Ехали мы не спеша, так что пыли практически не было. Вокруг простирались леса, а прекрасная летняя солнечная погода только подчеркивала всю окружающую красоту. На удивление, мне приятно было неспешно ехать на лошади и смотреть по сторонам. Для самого себя я осознал, что уже и не помню, когда в последний раз в этой или в прошлой жизни с таким наслаждением дышал свежим лесным воздухом. Арос, ехавший рядом, о чем-то воодушевленно рассказывал. По-моему, о столице или что-то подобное. Но, если честно, мне было все равно, хотя и приходилось записывать его слова ботом, чтобы в нужных местах кивать или поддакивать. Поддерживать нормальный разговор с Аросом было лень. Вот так, не спеша, мы и ехали до обеда. Потом была остановка на час, для еды и отдыха лошадям. Еще час потратили на поиск сережки, которую потеряла Елуна, но пропажу так и не нашли. Все уже давно привыкли к этой Маше-растеряше. И опять дорога, которая уже не приносила того удовольствия, что раньше. Так что я передал управление телом обратно боту. Сам же занялся анализом уже готового плана операции на вечер. В общем-то там все было готово и уже не раз проверено и рассчитано, но лишняя проверка не помешает. Пока я в очередной раз пошагово разбирал свой план, мы успели доехать до какой-то деревушки с трактиром на окраине. Трактир был так себе, как и всё в этом мире. Хотя для средневековья он, наверное, был хорош. Тут наш караван и остановился на ночь. Итак, пора приступать к выполнению плана. Первым делом я отправился помогать на кухню, естественно, не просто так. В еду нужно было добавить чуть-чуть моего сонного порошка. Так, на всякий случай. Вдруг кто-то решит не спать сегодня. После ужина все стали вялыми и сонными. Что быстро списалось на долгую дорогу и свежий воздух. Доза была точно выверена, так что непреодолимого желания спать не было. От действия моего порошка всем казалось, что пожелай они — и можно будет легко взбодриться, вот только желания не было. В этом и заключалась главная ценность состава. Так что вялый разговор в команде после ужина еще больше укрепил всех в желании пойти отдохнуть. Мастер меча и один из стражников, самый старший, оставшись вдвоем, посидели еще пару часов, выпили пива и все-таки тоже решили свалить спать. Хотя я уже думал им добавить дозу, а то что-то они сильно сопротивлялись. Вот теперь можно приступать. Первым делом я отправился в конюшню, там оседлал свою лошадь и, обмотав ее копыта тряпками, вывел во двор. В самой конюшне остался спать на сене паренек, тот самый, который и должен был сторожить лошадей. Его еду тоже пришлось немного приправить. Был риск, что сюда кто-то зайдет, пока меня не будет, но тут уж как повезет. Если что, у меня было почти железное алиби. Когда мы обедали в пути, я тихонько свистнул одну из сережек Елуны, ту самую, которую она якобы потеряла. Так что просто скажу, что вспомнил, где госпожа обронила «свою прелесть», и отправился проверять. Правда, объяснить, как я ночью смог ее найти, будет сложновато… но ниче, думаю, справлюсь. По поводу же — поверят или нет, в этом я как раз не сомневался. Не зря же столько времени бросал взгляды на Елуну и томно вздыхал. Все уже давно знали о том, что я тайно влюблен в свою госпожу. А что только люди не делают ради любви… Даже вот ночью умудряются найти потерянные вещи «любимой». Отойдя на приличное расстояние, размотал тряпки с копыт лошади и поскакал обратно в город, откуда мы отправились в путешествие. Меня ждали мои деньги. Итак, сам план был, как всегда, прост. Я знал, кто главный в воровской гильдии моего города. Это был, кстати, не рядовой горожанин, а самый настоящий барон Лингер фор Орен. Именно у него в особняке хранилась вся воровская казна. Пришлось очень долго выяснять, где именно он хранил деньги и как снимается магическая защита с его тайника. И вот тут всплывает вопрос: почему я так стремился уехать именно в пятницу? И простой ответ — каждую пятницу барон-пахан и два его ближайших помощника бухают у него в особняке. Из охраны там четыре амбала. К тому же сегодня была черная пятница. День, когда они бухают не просто так, а вспоминая своих братанов, ушедших на тот свет. Так что женщин и обслуги не будет. Что радует, ибо убивать еще и их мне, если честно, не очень хотелось. Мне и этих убивать не хочется, но придется. Следы оставлять нельзя. Сам я убивать вообще никого не буду, ибо не смогу. А вот бот по уже готовой программе четко и грамотно всех и порешит. Я же буду смотреть все как в кино. Добравшись до города, пришлось потратить немного времени на то, чтобы переодеться и вооружиться. Тайник с запасной одеждой, оружием и водой был приготовлен заранее. Думается мне, что не запачкаться в крови не получится. Было два рискованных момента в моем плане. Первый — это то, что придется оставить здесь лошадь; тут конечно безлюдно, но всякое может быть. А второе — это амулет, скрывающий ауру. Вот тут уже пришлось довериться моему пахану. Пахан как раз думает, что я сегодня буду грабить графа, и поэтому вручил мне амулет. Он, кстати, еще уверен, что, прибыв в столицу, я продолжу на него работать. Святой Георгий, какие же наивные все-таки люди! А может, я так хорош в актерском мастерстве? Да не суть. Так что не в его интересах выдавать мне плохой амулет. Потратил еще час, чтобы добраться до особняка, и вот я на месте. Ну что же: деньги, ждите, я иду за вами! Я спасу вас! Дальше телом управлял полностью бот. Ибо меня даже в вирте существенно потряхивало. Еще бы, это мое первое такое дело. Как хорошо, что в вирте можно спокойно грызть ногти. Не знаю почему, но это хоть как-то успокаивало. Ну, с богом… и даю команду «старт». Сам же с замиранием смотрю, как бот выполняет программу. Бесшумно подкрадывается к первой паре охранников; два движения — два трупа. И главное, все без звука. А дальше… начались странности. Внутри оказалось не два охранника, а двенадцать! Хорошо хоть разделены попарно, на разных этажах особняка, да еще и сидели в темноте. А слух у меня был не просто идеален, при желании я мог услышать, как червяки в земле ковыряются. Так что услышать чье-то дыхание и звук сердца проблемы не составило. А уж видеть в темноте — это вообще элементарно. Но пришлось провозиться дольше, чем планировал. Зачистив особняк, спустился в подвал. И там… Буратино попал по-крупному. Импульс!!! Уф. Успел. Да, импульс — это супервариант в таких случаях. Еще в двадцатом веке наши предки начали исследовать необычный феномен. А именно: многие люди, кто побывали на границе жизни и смерти, вспоминали о том, что вокруг все замирало на мгновение. Некоторые даже видели, как пуля летит им в голову или еще куда. И только в сороковых годах уже нашего века этот феномен был полностью открыт и изучен. Естественно, время он не замедлял, просто наш мозг в критические секунды своей жизни полностью сбрасывал с себя все потоки и программы и начинал обрабатывать зрительную информацию с огромной скоростью и частотой кадров, что создавало эффект замедления. Двигаться, увы, в этот момент было невозможно, ибо, во-первых, любая попытка движения сразу забирала ресурсы у мозга, и он уже не мог полностью справиться с объемом информации. Во-вторых, силу притяжения и плотность воздуха, а также все, что с этим связано, никто не отменял. Но после десяти лет разработок в этом направлении — я, кстати, дипломную работу по этой теме защищал, — были придуманы некоторые хитрости. Для военных нашего времени все было просто: дополнительную нагрузку на себя брал встроенный биочип. Да и движения в этом состоянии у них были уже на грани прорыва. Насколько мне было известно, один из добровольцев в силовом костюме уже мог достигать скорости свыше четырех сотен километров в час. Правда, недолго. Мне все это, увы, было недоступно. А вот разделить потоки сознания и увеличить производительность за счет уменьшения нагрузки на архив памяти и благодаря правильной структуре мозга я смог. Что в итоге дало мне возможность находиться в импульсе около двадцати минут, это если сравнивать с реальным временем. Итак, что мы имеем? А имеем мы то, что я — в заднице. Кроме барона и двух собутыльников тут еще находилось двенадцать человек весьма узнаваемой наружности. Воры, убийцы и грабители. Другими словами, тут была сходка. И несколько человек уже успели среагировать на мое появление. Пометил — этих нужно убрать первыми, если получится. Первым делом запустил анализ опасности каждого из них, вторым делом — вариантов движения и реакции. После получения результатов анализа наложил на него программу ассасина. Ответ отрицательный — смерть. Моя. Дальше пошли проги мечника и рукопашника. Тоже не получилось. Попытка совместить также не оправдала себя. Думай, думай, думай… Должен быть выход. Бежать — не вариант. Если вытащу их в особняк, поднимется шум и уж сто процентов — меня определят. А амулет, висевший на мне, барон-пахан, скорее всего, уже почувствовал; судя по его реакции, он даже меня узнал. А значит, он все-таки маг, хотя и слабенький. «Спецназ»! У меня что-то такое было; быстро проверить память… Да! Есть. Не знаю, зачем я эту прогу восстановил и заново написал пять лет назад, но я молодец. Хотя, судя по пометке, восстановил не я, а моя доппрограмма по восстановлению всех данных из моей прошлой жизни. Хм. Приятно. Дальше — накладываем программу… и опять ноль. А вот совмещение с прогой ассасина дало результат. Бот тут же нарисовал схему-траекторию движения тела. Однако… Пятнадцать ударов, и столько же трупов. А какие красивые движения — аж дух захватывает! Представляю, как сейчас это будет выглядеть в реале. Эх, жаль, камеру в стороне не поставить. Такой бы эпический момент записал… Ладно. Запуск!!! Это было нечто. Схема — это одно, но, когда твое тело все это делает, да еще и на такой точности и скорости!.. Ух. Жуть. Я — монстр. Весь бой занял двадцать шесть секунд. Сказать, что я шокирован собой, — это не сказать ничего. Кстати, никакой реакции на трупы у меня не появилось. Что логично. Происходящее воспринималось как кино. В реальности человек своими эмоциями и проигрывал машине до тех пор, пока не смогли писать такие программы, а уж когда импульс изобрели, то машины опять откатились на вторую роль. Ибо главная проблема человека, эмоции, была устранена. Боту неведомы сомнения, укоры совести или другие эмоции. Именно этим человек от машины и отличается. Наши чувства и делают нас людьми. Поставь меня сейчас в реал, и я бы ни за что не смог повторить такой бой. Даже если бы меня готовили всю жизнь. Ибо мгновения тут решали все. Какая-то мелочь отвлекла тебя во время этого боя — и в итоге ты труп. Но, славу богу, бота ничто отвлечь не может. Так что, забрав у барона амулеты на открытие тайника, я покинул комнату. Обыскивать остальные трупы не стал, так как не хотел портить картину. Даже больше, с помощью шелковой нитки и знания фокусов — выйдя из комнаты, смог закрыть в подвал дверь изнутри. Пусть стражники помучаются разгадыванием, как я сюда попал. Все остальное было делом техники. Добраться до тайника, забрать золото… Ого! Шесть тысяч золотых. Двенадцать таких прекрасных монет, каждая номиналом в пять сотен. Первый раз такие монеты вижу вживую. Подделать их нереально. Внутри каждой — осколок магического кристалла с определенным заклинанием; чем выше номинал монеты, тем сложнее заклинание внутри. В общем, их изготовить можно, вот только стоить их изготовление будет дороже, чем сами монеты. Так, ладно, что тут еще у нас есть? Еще и магические кристаллы в количестве двадцати штук. А один такой стоит как минимум пять сотен золотых. На эти кристаллы записывали заклинания. А найденные — еще чистые. Однако что-то многовато для простой гильдии воров. Ну да ладно. Закрыть тайник. И обратно в путь. Выбравшись из замка, я скакал около часа, прежде чем нашел подходящее место, чтобы смыть с себя кровь, переодеться и спрятать окровавленную одежду. Хотелось ее сжечь, но следы от костра не так просто скрыть, да и время поджимало. Так что пришлось сделать схрон. Ну а потом быстрее назад, в деревенский трактир. Вот тут все прошло гладко. Удалось без шума поставить лошадь в стойло, пробраться в комнату и улечься спать. Спал, конечно, бот. Я же в вирте поймал такой себе неслабый отходняк. Меня могли убить! Ёкарный бабай… Не-э, больше так рисковать я не намерен. Окажись там активный маг — и все, пиши пропало — здравствуй, новая жизнь… А мне пока и эта нравится. Ух, как колбасит! Аж руки в вирте тряслись, как у алкоголика. И хотя сознанием я понимал, что это адреналин, вот только почему он тогда бьет в вирте отходняком, объяснить не мог. Так что впервые я решил сам себя усыпить на пару часов, чтобы успокоиться. А ведь впереди еще одна подобная операция… Валить от сына графа надо побыстрее. Сыскари тут, скорее всего, убогие, но береженого и бог бережет.Глава 3
В просторном кабинете, в окружении полок с книгами и огромным количеством различных магических артефактов сидел среднего возраста мужчина. Любой, кто его видел первый раз вне кабинета, не зная, кто это, всегда улыбался, ибо этот человек был похож на доброго дядюшку из сказки. И только узнав, кто перед ними, резко менял свою реакцию на испуг. Магистр тайной канцелярии граф Оланд де Аварский в данный момент пристально смотрел на одну из полок, где стоял не совсем обычный артефакт в виде совы. Глаза у совы горели красным светом, а на ее груди светилось звание и имя: «Стажер Илан Верд». Мало кто знал, даже в тайной канцелярии, об этом магическом артефакте. Да это и неудивительно. Ведь глаза совы загорались очень редко. На памяти магистра, а магистром он был уже почти двести сорок лет, такие случаи можно было сосчитать на пальцах одной руки. Но именно в этом году сова уже второй раз активировалась. Первый раз — почти пять месяцев назад, когда была совершена попытка убийства короля. Тогда свой амулет успел активировать один из охранников короля. Но чтобы стажер?.. Такого на памяти магистра не было ни разу. Тут следует немного пояснить. Еще предшественник магистра ввел данную систему в работу. У каждого оперативного сотрудника тайной канцелярии в тело был вшит магический амулет, который служил сигналом последней надежды. Он был надежен и, главное, мог передать сигнал из любой точки мира. Сигнал мог быть всего пяти цветов. Зеленый означал, что сотрудник тяжело ранен и не может передвигаться. Фиолетовый — сотрудник в плену. Желтый — нужна срочная помощь. Синий — смерть оперативника. Красный — дело государственной важности. Обычно после получения красного сигнала боевая группа из четырех магов и десяти бойцов моментально, телепортом, отправлялась на место происшествия. Но тут сигнал пришел от стажера, да еще и место, откуда был послан сигнал, находилось на самой окраине королевства. Так что прежде чем отправлять боевую группу, старший смены, капитан Лорнек Род, решил связаться с магистром. И сейчас терпеливо ожидал ответа, глядя на графа из магической сферы, стоящей на столе. — Я думаю, нужно отправить туда людей, но состав группы будет другой — наконец задумчиво произнес магистр. — Я сам отправлюсь на место. А со мной будут… Оланд задумался. Тут главное — понять, что именно эдакого мог обнаружить стажер. В то, что сигнал ложный, магистр не верил. Даже стажеров в его организации готовили очень хорошо. К тому же отправлять стажеров на проверку в один из случайно выбранных городов королевства было обычной практикой. Задачей им ставилось найти всех казнокрадов в данном городе. Но вот что мог раскопать в таком захолустье стажер — непонятно. Измена графа Эдорского? Сомнительно. Недалекий, глуповатый вояка вряд ли смог бы даже подумать о таком. Агенты империи? Не тянет на красный уровень. Однако задачка. Хотя… Покушение на короля было недавно, и весь состав канцелярии работал по высшему приоритету. Ведь человека, который попытался убить короля, так и не нашли. Да. Скорее всего, стажер нашел очень срочную и важную зацепку по этому делу. Так что решено. — Капитан, со мной должны отправиться старший сыщик Роланд и следопыты, ну и пятерка Горана. Отправление через десять минут. Вам ясно? — Так точно. И капитан отключился. Все в канцелярии знали, что магистр не любит лишних слов, а ценит только расторопность и исполнительность. А пятерку Эдмуна, лучшую в выслеживании и поимке тайных агентов или особо опасных беглецов, знали все. Но ее еще нужно было собрать. А это поиск, да и открытие телепортов к ним — тоже время; у капитана образовалась куча работы. Магистр же не спеша поднялся из кресла и так же не спеша отправился в зал для телепортов. Открытие одного телепорта уже стоило немалых денег. Даже отправка одного человека обходилась минимум в сорок кристаллов, и чем больше расстояние, тем больше кристаллов уходило в расход, так как после открытия телепорта кристаллы приходили в негодность. Магистр мысленно поморщился; казначей опять будет скандалить из-за непомерных расходов. А в это время тот самый стажер Илан Верд отчаянно пытался не пустить стражников города на место преступления. И даже показанный им медальон тайной канцелярии мало помогал в борьбе с любопытством старших чинов стражи. О том, что случилось в особняке барона Орена, страже стало известно рано утром; испуганная гувернантка барона, увидев на пороге трупы, сразу побежала к страже. Илану повезло, что именно он в этот момент дежурил. Так что, увидев, как именно были убиты люди в особняке, Илан думал недолго. Он был уверен, что здесь работал тот же преступник, что и в королевском дворце. А дальше пришлось активировать амулет и раскрыться местной страже, взяв командование на себя. Вот только глава стражи, Порк Водир, явно был знаком с владельцем особняка и упорно пытался проникнуть внутрь. — Илан, я все понимаю — дело чрезвычайной важности… но и ты пойми: пока твои сюда прибудут, пройдет не одна неделя. — Порк в очередной раз пытался достучаться до разума Илана. — Да трупы там за это время так завоняют, что никто уже ничего не увидит! Ну не думаешь же ты, что сюда телепорт откроют? Илан только тяжело вздохнул. С одной стороны, стражник был прав, да и, с другой стороны, уже должен был открыться телепорт с выходящей оттуда оперативной группой канцелярии. Но прошло уже пятнадцать минут, а телепорта все нет. Илан уже даже начал сомневаться в том, что его сигналу поверили. Все-таки как ни крути, но он — стажер. Хотя при обучении и говорили об исключительности красного сигнала, однако всегда есть пресловутое «но». Вот только «но» проявилось, но совсем не так, как ожидал Илан. То, что из открывшегося на лужайке возле летней террасы телепорта выйдет сам магистр канцелярии, вообще мало кто мог даже помыслить. Любой стражник королевства знал, как выглядит магистр, а уж глава стражи — и подавно. Хотя сложно сказать, что больше удивило стражников, окруживших особняк, — магистр и выскочившие из портала люди или сам портал. Но одно все поняли однозначно — дело пахнет огромными проблемами для всех. — Приветствую, магистр, — как Илан смог так быстро оказаться перед магистром, он и сам не понял, — в этом особняке, принадлежащем барону Лингеру фор Орену, были обнаружены многочисленные убитые. Обратив внимание на то, как были убиты охранники, я запретил проверять весь особняк, дабы не были затоптаны следы преступления. По моему убеждению, тут работал тот же человек, что и в деле наивысшего приоритета! — на одном дыхании выпалил стажер. Магистр задумчиво посмотрел на Илана, стражей и потом кивнул сотрудникам, которые прибыли с ним. — Ну что же… думаю, скоро мы узнаем, прав ты был или нет, — так же задумчиво произнес магистр, наблюдая за тем, как его люди устремились к особняку, — а пока мои люди работают, я думаю, нам стоит переговорить. И, посмотрев в сторону летней террасы на лужайке, добавил: — Думаю, это место прекрасно подходит для разговора. Да и… — Магистр сделал паузу, обратив внимание на главу стражей. — Глава стражей города Эдор, Порк Водир, к вашим услугам, сэр, — тут же отчеканил стражник, встав по стойке смирно. — Так вот, Порк, организуйте нам сюда пару чашечек чаю. — Так точно. Счас все будет сделано. — А пока наш доблестный стражник занимается чаем, — проводив взглядом умчавшегося Порка, продолжил магистр, — вы, Илан, подробно расскажете мне, что же такого необычного тут случилось. И плавной походкой, очень странно выглядевшей для такого тучного человека, магистр направился к террасе. Илану же оставалось только последовать за ним, по дороге начав отвечать на вопрос. — Барон Лингер фор Орен, предположительно — главарь местной воровской гильдии. В государственные дела, насколько мне известно, не лез. Но, когда я прибыл на место преступления, осмотр первого же трупа вызвал у меня мгновенную ассоциацию с убийством гвардейцев короля. Абсолютно тот же почерк. Удар острым предметом, предположительно кинжалом, точно под подбородок в шею, острием вверх. — Илан остановился, и показал на себе, куда именно был совершен удар. — Идеальный удар: острие сначала проходит сквозь голосовые связки и потом проникает снизу в мозг. К тому же охранники стояли рядом, и, судя по всему, были убиты практически сразу. Другими словами, все точно так, как было показано и описано в случае с гвардейцами короля. — Что же, присаживайтесь. — Магистр указал рукой на место напротив себя. — Для стажера — похвальная наблюдательность. И да, удар действительно уникальный. Я бы даже сказал, удар профессионального убийцы. О, а вон и наш Порк бежит. Он в курсе, кем был барон? — Так точно. — Хм. Всё как всегда. Деньги, шантаж или что-то особенное? — Я еще точно не успел полностью разобраться, но очень похоже на приказ сверху. — Даже так? — Магистр в удивлении приподнял бровь. — Думаю, мы сейчас все выясним, правда ведь, Порк? — Э-э… Что именно, ваша светлость? — опешил от окончания фразы магистра только что подбежавший стражник. — О… не стоит волноваться. Если вы, молодой человек, — тут уже удивленно хотел было возразить сам стражник, как-никак пятый десяток пошел, но, вспомнив, сколько лет магистру, закрыл рот, так ничего и не сказав, — ничего не совершали против короны, то вам ничего и не грозит. Так что можете рассказывать, — откинувшись на спинку скамейки, закончил магистр. — А что именно рассказывать, ваша милость? — Всё, мил-человек. Абсолютно всё, — последние слова стражнику сказал уже не добродушный дядюшка, а прищурившийся перед броском хищник. От такой перемены у стражника аж в горле пересохло. Он отчетливо понял, что от его ответа будет зависеть не только его должность, но и его жизнь. — Э-э… ну как бы… — начал мямлитьстражник, пытаясь прийти в себя. — Четко и по существу, пожалуйста, — вот только в тоне этой фразы магистра просьбы не было ни грамма. — Так точно, — опять отчеканил вставший по стойке смирно стражник. — Я являюсь главой стражи почти два года. И сразу, как только я заступил на службу, женой графа мне был дан приказ — к барону и его делам не приближаться и не трогать. — Но?.. — Но мною все же было проведено небольшое расследование. Ну так, на всякий случай… — оправдываясь, продолжил стражник. — Продолжайте, мы ждем. И можете не бояться графини: после этого случая она вряд ли сможет вас наказать, — добродушно произнес магистр. — Так точно, ваша светлость, — стражник продолжал стоять по стойке смирно. — По итогам моего расследования стало известно, что барон Орен прибыл в наш город пять лет назад. Буквально сразу после этого был убит местный главарь воров, а сам барон занял его место. Кроме того, в это же время умер от сердечного приступа казначей графа, а новый казначей является очень хорошим знакомым барона. По крайней мере, казначей очень частый гость в доме барона. — И каким образом барон связан с женой графа? — Магистр внимательно смотрел на стражника. — По вашему мнению, естественно. — Барон был, как бы… ну… любовником графини… — едва слышно промямлил стражник. — Очень интересно; и почему же вы так решили? — Всегда, когда граф уезжал из замка, графиня ночевала у барона… — еще тише произнес стражник. — О… какие молодцы, а вот, похоже, и наш чай прибыл! — Магистр обрадованно переключил внимание всех на появление двух женщин, прошедших через ворота в их сторону в сопровождении сержанта стражи. У одной из них в руках был чайник и поднос с чашками, вторая несла две коробки. Как оказалось, в одной из коробок были бутерброды, а во второй — ваза с разными пряностями. Подождав, пока служанки разольют чай и накроют на стол, магистр с огромным удовольствием попробовал напиток. Что, впрочем, не помешало ему проверить все, что принесли, на наличие ядов. — Мм… Травяной с корицей… Отличный вкус. Моя благодарность вашей хозяйке. — Спасибо, ваша светлость. — поклонившись, сказала одна из служанок. — Что-нибудь еще желаете? — Пожалуй, да, — улыбнулся, как довольный кот, магистр и положил на стол один золотой — принесите нам еще два таких замечательных набора. — Будет исполнено, ваша светлость, — радостно улыбнулись в ответ служанки и бросились исполнять желание магистра. Что, в общем, было понятно: одно дело за свой счет поить даже такого известного человека, а другое — когда за это платят огромные деньги. — Так на чем мы остановились?.. — задумчиво протянул магистр. — Ах да… Проказник Порк следил за женой графа. — Ваша светлость, я бы не осмелился… — Да ладно вам… Полно. Давайте лучше вернемся к барону. Что-то еще можете добавить? — И посмотрел на стражника, а потом и на Илана. Оба отрицательно покачали головами. — Ладно, тогда пока свободны. Задумчиво глядя, как стражник отправился к своим, за ворота, а Илан — получать указания у старших, магистр думал и не мог пока понять, в чем был смысл убийства барона орденом теней. А то, что в убийстве замешан именно этот орден убийц, магистр уже не сомневался. Но барон для них был очень мелкой сошкой. И этот момент очень сильно смущал магистра. Что-то тут не так. Конечно, выводы делать рано, проще дождаться отчетов сыщика и следопытов. Но магистр любил размышлять и делать выводы даже при минимальных данных. И пока магистр предавался размышлениям, из особняка стали выносить трупы. После десятого трупа магистр удивленно оглядел это безобразие. Когда вынесли двадцатый, его удивление переросло в изумление. А внутренний голос просто закричал от предвкушения интересного поворота. Итог же — двадцать девять трупов, только еще больше разогрел его любопытство. И хотя ему хотелось вскочить и самому отправиться узнавать, что и как, разум прекрасно понимал, что он там будет только мешать специалистам. В конце концов, зачем он их брал? Так что пришлось ждать еще час, пока к нему не явились старший сыщик Роланд де Монти и Горан де Эдмун. И если внутри все просто кипело от любопытства, снаружи это был все тот добродушный дядюшка, не спеша пьющий чай на свежем воздухе. — Приятного аппетита. Как чаек? — спокойно произнес Роланд, присаживаясь напротив магистра и наливая себе чашечку. — Ты знаешь, на удивление, весьма ничего, — ответил магистр, глядя, как Роланд одним движением нагрел свой чай. Все-таки магистр магии. — О… с корицей. Надо же… — сделав глоток, удивился Роланд. — Да еще и травы луговые. Однако удивлен. Горан, глядя на этот спектакль, только закатил глаза и вздохнул. И так каждый раз. Все трое были уже много лет знакомы и знали все привычки и болячки друг друга. Так что Роланд прекрасно догадывался об огромном любопытстве магистра, а сам магистр прекрасно понимал, что этот улыбающийся хмырь будет тянуть до последнего. Ибо уже месяц как Роланд хочет уйти в длительный отпуск, а магистр его не отпускает. — Роланд, тебе не кажется, что ты перегибаешь палку? — На сыщика смотрел нахмурившийся и очень серьезный магистр. — Ты так думаешь? А как по мне — все по протоколу. — Взгляд магистра не просто никак не повлиял на Роланда, а даже наоборот, сделал его лицо еще более довольным. — Или ты куда-то спешишь? — Перестань паясничать и доложи по форме, — раздраженно отреагировал магистр. — А что? Кстати, хорошая идея — оставить свои мысли при себе. Как думаешь, может, меня тогда уволят? — мечтательно закатив глаза, обратился Роланд к стоящему рядом Горану. — Ладно уж, лысый вредный хрен, — сдался магистр. — Обещаю, что после этого дела дам тебе отпуск на месяц. — На три месяца. — Полтора, и это максимум, — возмутился магистр. — Ладно. Уговорил. — вставая, произнес Роланд. — Пошли. Магистр удивленно посмотрел на Роланда. — Да-да, не удивляйся, но то, что ты увидишь, того стоит. Магистр перевел взгляд на Горана, но тот лишь пожал плечами. Мол, я тут ни при чем. Так что пришлось магистру встать и последовать за сыщиком. На входе в особняк Роланд приостановился и показал на две иллюзии трупов. Перед тем как убрать труп, оперативники сняли положение трупа на магический кристалл и поместили вместо трупа. Кристалл показывал не только как именно лежал убитый, но и его рану, а при активации — еще и внутренние повреждения. — Вот тут наш субъект и начал работать. Оба были убиты одновременно. Стиль полностью совпадает с тем, что был во дворце, но сразу хочу сказать — это совершенно другой человек. Этот ниже, быстрее и главное — сильнее. Что ставит под сомнение принадлежность к ордену теней. Магистр вопросительно посмотрел на Роланда, но ответил ему Горан: — Мы сомневаемся, что орден послал более слабого убийцу к королю. А значит, это либо тот, кто их учил, либо они учились в одном месте, но принадлежат к разным организациям. Магистр мысленно согласился с такими выводами. Правда, пока что ситуацию это не очень проясняло. — Дальше еще интереснее, — продолжил сыщик. — В самом особняке в разных местах таким же образом убиты еще двенадцать охранников. Все опытные наемники. Но при этом ни один из них не успел заметить убийцу и хоть как-то среагировать. Каждого убили одним ударом… Ну, пошли дальше. Там еще интереснее. Пройдя через холл, сыщик направился к входу в подвал. Спустившись, магистр увидел просторную комнату с длинным столом посредине и кучей иллюзий трупов. На столе и полу были разбросаны еда, посуда и куча бутылок с выпивкой. Воздух уже успели очистить, но все равно чувствовался еще слабый запах еды, алкоголя и крови. Но не это удивило магистра, а то, чьи иллюзии были вокруг. — А вот и самое интересное. Я смотрю, ты уже понял, кого тут убили. Магистр молча кивнул в ответ сыщику. В комнате находились иллюзии трупов десяти самых влиятельных воров в королевстве. Кто были остальные, магистр не знал. — Я думаю, пусть сначала Горан расскажет, кто тут, а уже потом я расскажу, как и что тут произошло. Магистр согласно кивнул. — Оланд, как ты уже знаешь, десятеро из этих людей — главы самых больших и сильных воровских гильдий, а вот пятеро других сначала у меня вызвали удивление. Четыре мага уровня магистра, и последний не просто магистр, а маг с семнадцатью сферами, и к тому же именно он и являлся бароном Лингером фор Ореном. Двух магов я в итоге опознал, один — это глава гильдии убийц столицы, по кличке Темный Хромой, второй — глава теневого банка воров Орис Бормир, — показывая на соответствующие иллюзии, пояснял Горан. — А вот остальные под вопросом. Как мы думаем, они были охраной барона. Но вот кто сам барон, пока не ясно. Но я дум… Магистр жестом оборвал рассказчика. Семнадцать сфер, маг, возраст на вид — лет двадцать, но так как маг, то наверняка старше; светловолосый, зеленые глаза и — то, что заставило оборвать рассказ Горана: родимое пятно на груди в виде кляксы. Все это вместе было очень знакомо. Вот только где именно магистр его видел? Или слышал? Вспомнил! Это точно он. — Однако, господа, у нас тут божественный сюрприз, — задумчиво произнес магистр. — Это не кто-нибудь, а самый успешный тайный агент империи, Уродец Вуди. М-да… Роланд и Горан удивленно переводили взгляд с трупа на магистра и обратно. Уродец Вуди не просто был тайным агентом империи, но еще и считался чуть ли не легендой всего материка. Он всегда успешно доводил любое задание до конца. Ему приписывали даже смену монархических династий в трех королевствах. И вот теперь он появился у них и так необычно ушел из жизни. — Казначей! — воскликнул магистр, вспомнив рассказ стражника. И быстро продолжил: — Горан, бери своих и бегом арестовать графского казначея и графиню. Если граф начнет этому противиться, разрешаю применить любые меры, вплоть до активации черного амулета. Горан даже не стал тратить время на ответ, а молнией выскочил из комнаты. Черные амулеты были всего у двенадцати сотрудников тайной канцелярии. Они работали только на территории королевства и были предназначены для одной цели — отправить приказ в гарнизон быстрого реагирования, где на постоянном круглосуточном дежурстве находились в боевой готовности двести гвардейцев и пятьдесят боевых магов. Там же находился самый крупный и самый дорогой телепорт в королевстве. Правда, использовать его можно было не более трех раз подряд. А сбор и подготовка одного такого телепорта обходилась казне в баснословные деньги и почти год времени. Использовать такой вызов агенты могли только в случае экстренной ситуации, для ликвидации угрозы всему королевству. За последние сто лет им пользовались два раза. Первый раз, когда чуть не вспыхнуло восстание на территории тогда еще свободных баронств. А второй — когда враги напали на тайный особняк, где прятался нынешний король, тогда еще молодой наследник престола, во время войны с соседним королевством. Оба раза элитные подразделения успешно исправили ситуацию. Так что безмерное удивление на лице Роланда было вполне понятно. — А не слишком ли? — Нет. Да и не думаю, что до этого дойдет, — усмехнувшись, отмахнулся магистр от вопроса сыщика. — Максимум покажете амулет графу, и тот не только отдаст жену, но еще и сам поможет ее поймать. — А если и граф замешан? — Кто? Этот тупой вояка, прослуживший верой и правдой двадцать лет королю? Не смеши. Кстати, пять лет он как раз таки служил в том самом Черном корпусе. — Тут уж тебе виднее. — Вот именно. Но давай по делу. Там Горан и без нас справится, — спокойно продолжил магистр, — хотя и так понятно, зачем сюда направили убийцу такого класса. — А вот тут ты не прав, — довольно усмехнувшись, произнес сыщик. — А?.. — Магистр отметил про себя, что сегодня он слишком уж часто удивляется. — А то, что целью было не убийство барона, — ответил сыщик, но тут же поправился: — Точнее, его убили не специально, а просто потому, что он был тут. Магистр, устав удивляться, просто махнул рукой, мол, продолжай. — Итак, начнем с начала. — Роланд отошел к входу в комнату. — Наш субъект, устранив охрану, прямиком отправился сюда… но вот дальше все становится интереснее. Он остановился. Остановился буквально на доли секунды, но тем не менее. Это говорит о том, что он не ожидал увидеть всех этих людей. То есть для него это стало неожиданностью. Любой профессионал знал бы, сколько тут народу и что они делают. Более того, следопыты обшарили все вокруг замка, но лежку наблюдателя так и не нашли. — Может, плохо искали или она хорошо спрятана? — усомнился в словах друга магистр. — И как вы его вообще проследили? — Я тебе больше скажу: наш субъект сюда отправился прямиком от городской стены и сразу приступил к делу, ни с кем по дороге не пересекаясь, — усмехнулся Роланд. — А проследили просто: у субъекта был другой амулет. У того, кто работал во дворце, был амулет полного скрыта, а тут амулет просто меняет ауру владельца на другую. Сил удивляться у магистра уже не было. — Но не думай, что он идиот. Я тут допросил местную обслугу, так вот — обычно в этот день отдыхали только барон и двое его охранников. Так что, скорее всего, это было случайностью. Более того, разумник снял последние эмоции с убитых. Так вот, барон был удивлен и главное — он узнал нашего субъекта, хотя и был уже изрядно пьян. Я сначала подумал, что убийца прятал концы в воду, но, когда ты сказал, кто такой барон, я стал сомневаться в этом. Такими агентами не разбрасываются. Хотя делать выводы — это больше к тебе. Магистр согласно кивнул. — Ну так вот, продолжу. Субъект остановился и буквально за мгновение принял решение и начал действовать. Вооружение у него тоже оказалось не совсем обычным. Два мелких арбалета, четыре кинжала и короткий клинок. Насчет клинка сложно что-то сказать, но похоже на что-то нестандартное, длиной с полруки и шириной в два пальца. Двумя выстрелами из арбалетов он с ходу убил двух охранников барона. Судя по восстановленной картине, — при этих словах иллюзии исчезли со своих мест и возникли в разных позах за столом, — они как раз в этот момент не видели субъекта, а значит, и не видели момента выстрела. Оба убиты в голову. Дальше он кинул два кинжала с двух рук. — В комнате появилась еще одна иллюзия. Это была иллюзия предполагаемого убийцы. Фигура начала медленно повторять все, что говорил сыщик. — Один кинжал в глаз барону и еще один — в одного из магов. Ну а дальше наш субъект совершил невозможное. Оттолкнувшись от косяка двери, он начал скользить по столу и в момент своего движения наносил удары в обе стороны, абсолютно четко поражая жизненно важные точки. Каждый удар — смерть. И все это на огромной скорости. А главное, все это было сделано без капли магии. Иллюзия в замедленном движении скользила по столу и демонстрировала, как именно были нанесены удары. Роланд же довольно замолчал, давая возможность магистру насладиться картинкой. — М-да… — только и смог вымолвить пораженно магистр. — Расскажи мне это кто-то другой, я бы не поверил, что такое вообще возможно. — Это точно. Сложно представить силу, с которой наносили удары, да и непонятно, как он смог так быстро двигаться. — Все это весьма интересно, но ты по-прежнему не пояснил, почему барон не был целью? — внимательно глядя на действия иллюзии, произнес магистр. — Пока что все, что тут произошло, четко показывает обратное. — Если честно, то это скорее моя интуиция, а не логический вывод, — задумчиво потирая подбородок, произнес сыщик. — Что-то тут мне не дает покоя. Да, кстати, субъект снял с барона три амулета, которые использовал для того, чтобы открыть тайник в кабинете. — Ну ладно… — Магистр достал из кармана медальон и начал его крутить в руке. Старая привычка — в моменты очень большой задумчивости крутить что-то в руках. — Предположим, твоей интуиции я верю, но кроме интуиции что-то есть? А то пока что все это похоже на то, что наш Уродец Вуди что-то скрыл от начальства и хранил это «что-то» в тайнике. За что и был убит, а некий важный предмет был изъят. — Кроме некоторых странностей, у меня из фактов пока ничего нет, — еще раз обдумав все произошедшее, Роланд был склонен согласиться с магистром. Но его инстинкт просто кричал о том, что это не так. — Ух, как же с тобой иногда тяжело… — вздохнул магистр. — Ладно, выкладывай эти странности и вместе попробуем выяснить, что именно подсказывает твоя интуиция. — Во-первых — совершённые убийства. — Роланд обратил свой взгляд на потолок и начал перечислять: — Такое впечатление, что их совершил предмет, а не человек. Даже не знаю, как это объяснить. Чем-то это похоже на голема. Полное отсутствие эмоций у убийцы. Во-вторых — отсутствие наблюдения перед началом операции. Это дилетантство совсем не подходит под его последующие действия. При этом он точно знал, как именно открыть тайник. А тайник там непростой, без амулетов открыть быстро даже у меня не получится. В-третьих — эта заминка перед началом бойни. Для оценки ситуации она слишком мала. Как сказал Горан, любой боевик на месте субъекта даже бы не остановился, а сразу ринулся в бой или убежал. Возникает логичный вопрос: а зачем тогда эта заминка? В-четвертых, амулет, который был у субъекта, по параметрам похож на те амулеты, которые были надеты на барона и его охрану. Ну и наконец, последний момент — странная реакция барона. Мне кажется, он был больше удивлен не тем, что сделал субъект, а тем, что человек, которого он узнал, способен на такое. — Это всё? — И дождавшись утвердительного кивка, магистр продолжил: — То, о чем ты сказал, можно легко объяснить. Первое — убийца был в состоянии боевой медитации, когда чувства уходят. Второе — он все запланировал заранее, другими словами, он уже тут был, и не один раз. Третье — тут все еще проще; он не думал о плане. Скорее всего, была только одна мысль — атаковать или убежать. Потому и такая короткая заминка. Четвертое — он был заранее отправлен сюда: как, допустим, стажер или мелкий помощник. Это же поясняет и последнюю названную тобой странность. — Вот я тебя слушаю и понимаю, что логически ты во всем прав, но интуиция кричит мне о том, что тут все было по-другому, — хмурясь, ответил Роланд. — Ладно. Давай тогда свою версию. Она есть у тебя? — Не совсем, но более-менее. — Еще раз окинув взглядом комнату, Роланд продолжил: — Я думаю, субъекту было нужно что-то из тайника. Причем срочно. Зная, что в этот вечер барон будет пьян, он решил пробраться в особняк и забрать этот предмет. Охранников убрал, чтобы не мешали, а вот барона он, возможно, и не хотел убивать, а только обезвредить и забрать амулеты. И еще, я думаю, субъект не знал, что перед ним маги. Более того, я в этом уверен. И вообще не понимаю, почему маги просто не активировали свои щиты… Хотя это спорно: слишком быстро субъект двигался, да и все убитые были уже сильно пьяны. Могли просто не успеть. — Ладно. Давай поступим так. К твоей интуиции я не могу не прислушаться. Слишком часто она бывает права… — Всегда. — Что всегда? — не понял сразу магистр. — Она всегда права. — усмехнувшись, ответил Роланд. — Ну хорошо, до этого момента она всегда была права, — недовольно подтвердил магистр. — Так устроит? — Да. — Я могу продолжать? — И дождавшись виноватого кивка Роланда, продолжил: — Спасибо. Так вот… основная версия остается та же. Но и о твоей забывать не будем. Роланд на это только пожал плечами. — Вот и отлично. А раз так, пошли пить чай и ждать, пока ребятки все доделают, а Горан приведет казначея и графиню. Магистр отправился на выход, за ним задумчиво следовал Роланд. Что-то он упустил и понять, что именно, никак не мог. Ждать магистру и Роланду долго не пришлось, буквально через полчаса появился Горан со своими людьми. И то, что он был без казначея и графини, магистру очень не понравилось. Тем временем Горан подошел к сидящим на террасе и плюхнулся рядом с Роландом. — Казначей час назад убил жену графа, а потом отравился сам, — устало произнес Горан — Сам граф в шоке, а трупы скоро доставят сюда. Вот так вот. — Причина? — А тут и думать нечего. Как только в замок доложили о трупах, казначей сразу начал действовать. — Значит, тоже агент империи. — Скорее всего. А что у вас тут? Разобрались? — Ну, если бы не чья-то интуиция… — Магистр многозначительно посмотрел на Роланда. Тот только тяжело вздохнул. — То все было бы понятно. А так оба оставайтесь тут. Как хотите, но в этот раз убийцу нам упустить нельзя. Хоть каждую травинку проверяйте, но этого уникума мне достаньте! Под конец фразы магистр даже хлопнул ладонью по столу. Отчего Роланд только поморщился. Затем магистр поднялся и, сделав несколько шагов, исчез в появившемся перед ним телепорте.Глава 4
Проснувшись рано утром, я первым делом занялся анализом своих действий ночью. И результаты анализа мне не понравились. Слишком много раз я вчера рисковал. Да и наследил изрядно. Сейчас такие простые идеи, как, например, устроить пожар в особняке, чтобы скрыть свои следы, да и просто провести разведку, прежде чем лезть туда, казались мне элементарными, но почему-то в тот момент я не видел такой необходимости. Это плохо. И теперь мне придется в срочном порядке организовывать свое исчезновение из свиты молодого графа. Вряд ли у местных хорошо развито сыскное дело, но береженого бог бережет. Так что чем раньше я исчезну, тем лучше. Вот только как это организовать, идей было мало. В идеале нужно инсценировать свою смерть. М-да. Задачка. Пока я ломал голову вопросами, наше путешествие продолжалось. Пейзаж, что раньше меня радовал, сейчас уже был не важен, да и неинтересен. Бот прекрасно справлялся с управлением телом. Я изредка посматривал на его действия и окружение вокруг. Но сколько я ни думал, а идей, как исчезнуть, не прибавлялось. Так ничего нового и не придумав, остановился на не очень хорошем варианте. Вечером устроить пожар в трактире, подсунув в кровать вместо себя кого-нибудь. Но смена пейзажа и обед изменили мои планы. Устав от дороги, хотя мы и проехали всего ничего, Елуна потребовала устроить привал на берегу какой-то местной реки. Погода стояла теплая и солнечная, так что она решила искупаться. Арос активно поддержал сестру, что меня полностью устраивало. Река была метров сто шириной, как раз чтобы доплыть до середины и «утонуть». Отличная идея. Осталось только реализовать данный план. Поплескавшись возле берега с Аросом, я предложил махнуть наперегонки на тот берег и обратно. Арос, естественно, идею поддержал. Мастер меча был не особо рад нашей идее, но спорить с Аросом не стал, только предупредил, что посередине быстрое течение, и попросил быть аккуратнее. На ту сторону мы плыли почти наравне, я специально чуть отстал от Ароса. На том берегу мы немного отдохнули и поплыли назад. Только теперь я начал отставать. Арос, слава богу, этого не заметил. Так что, когда он вылез на берег, я был как раз на середине реки. Мастер меча, пока плыл Арос, был напряжен, но, как только сын графа оказался на берегу, расслабился. Идеальный момент. Изобразив пару нелепых движений и негромкий крик о помощи, я просто ушел под воду. Дыхалка у меня была развита на «отлично». Нырнув поглубже, я под водой устремился подальше от своих возможных спасателей. Вынырнул аккурат возле самого берега, среди камышей. Обернувшись, увидел, как примерно возле того места, где я «утонул», ныряют Арос и мастер меча Порг. Хм. Странно; я думал, что Порг сам проверит место, а Ароса не пустит. Ну да ладно. Осторожно выбрался на берег и скрылся в лесу. Мне предстояло ждать, пока мои уже бывшие попутчики наконец успокоятся и отправятся дальше: недалеко от стоянки я припрятал самые необходимые вещи и, естественно, золото. Бросать свое добытое добро я не собирался. Искали меня долго. Однако я не думал, что Арос и Елуна так близко примут к сердцу смерть обычного паренька. Странно. Возможно, я и ошибался на их счет, и они не настолько пропащие аристократы. Особенно поразился тому, что Елуна горько плакала. Да и Арос был мрачнее тучи. Порг и остальные не особо разделяли чувства ребят. Было видно, что им в общем-то все равно, утонул я или нет. Хоть эти оправдали мои ожидания; а то если бы и они стали горевать, мой шаблон был бы разорван в клочья. А так… видимо, ребята успели привязаться к моему боту. Я ведь с ними почти не общался лично. Теория о том, что лучший друг — это молчаливый и всегда просто так и искренне помогающий человек — оправданна на все сто. Никому не интересны чужие проблемы, всем хочется, чтобы слушали и переживали об их проблемах. Ждать пришлось довольно долго. Почти три часа меня искали и звали, а потом еще около часа мастер меча убеждал ребят отправиться дальше. В итоге ему удалось их уговорить и, к моей радости, они уехали. На всякий случай подождав еще с полчаса, я отправился за своими вещами. Соорудив небольшой плотик, дабы вещи при переправе не намокли, отправился обратно. Куда примерно двигаться, я понимал. Естественно, не той же дорогой, что и ребята. Но тут возникала проблема. Одет я теперь как барон, даже меч на пояс повесил. Но какой барон путешествует лесами, да еще и без лошади и слуг? М-да. Это была проблема. И если нету слуг — бог с ними, не все бароны путешествовали со слугами, — то вот отсутствие лошади критично. Итак, какие есть варианты? Украсть лошадь, купить в ближайшем поселке или на своих двоих скрытно добраться до ближайшего города и уже там купить все, что нужно. Карту королевства я помнил прекрасно; сомневаюсь, конечно, что она точная, но другой не было. Так вот, по карте до ближайшего города примерно день пути, это если бегом. Причем весь путь пролегал по лесам. Кстати, лес — эльфы. Где там у меня была программка по эльфам? Нашел. Писал явно не я. Бегло просмотрев программу, убедился, что рабочая. Видимо, писалась под какой-то виртмир фэнтези. Вот только объем ее для такой программы слишком уж велик. Ну да ладно, попробуем; если что не так — удалю и отправлюсь искать лошадь. Программа оказалась супер, даже вспомнил, зачем ее закачал в свое время. Идеальное совмещение движения всех мышц тела плюс анализ окружения и выработка в реальном времени траектории пути с частичным применением импульса. Вот это самое частичное применение импульса меня и заинтересовало в свое время. По сути, создателю этой программы нужно ставить памятник, он умудрился составить последовательность импульсов в мозгу таким образом, что часть сознания, отвечающая за планирование, постоянно находилась в импульсе. Просто шедевр. Кстати, моя скорость и главное — бесшумность, плавность и красота движений — поражали. Да еще двигался я таким образом, что практически не оставлял следов. Ну что могу сказать… гений! Я, кстати, так и не разобрался в свое время, как ему удалось добиться такого эффекта. Но сейчас времени у меня вагон, так что пока мое тело изображает эльфа, я буду разбираться и копаться в исходниках проги. Да и не стоит удивляться тому, что я до сих пор не разобрал завалы моей памяти по архивам прог. Только восстановление всех данных заняло более трех лет, а ведь я еще параллельно создавал и улучшал бота. Так что только к тринадцати годам смог создать более-менее упорядоченные архивы восстановленных знаний. А в последний год все время заняли разработка и подготовка моих будущих планов. По-хорошему нужно где-то остановиться лет на пять и полностью изучить архивы, но время не ждет. Пока я не изучу магию, особенно лечебную, жизнь будет иметь конечную точку. Чего я хотел бы избежать. В мои планы смерть от старости не входила. До города я добрался не за сутки, как планировал, а к вечеру. С прогой так и не разобрался, но появилась пара идей. Отложил пока в сторону, есть более актуальные задачи. Воспользовавшись косметическим гримом этого мира — не зря же я в свое время потихоньку тырил у Елуны разные макияжные примочки! — изменил свою внешность. Маскировка так себе, но пока и такая сойдет. Проникнуть в город проблемы не составило. Стража даже внимания на меня не обратила. В самом городе удивило отсутствие вони от отходов. А небольшое наблюдение подтвердило наличие тут канализации, а не канав со сточными водами, как в моем родном городе. Видимо, хозяин этого города был более продвинутым в отличие от графа Эдорского. Задерживаться здесь я не собирался, так что, быстро найдя рынок, купил себе лошадь и припасов в дорогу. Хотя и было желание посмотреть, как обустроена местная гостиница, а то, чем черт не шутит, вдруг в ней и душ есть? Но, поборов в себе этот порыв, отправился дальше. Стражники на воротах удивленно посмотрели на меня, так скоро поехавшего обратно, но ничего так и не сказали. Дни пока еще были летние и долгие. Так что еще часа два светлого времени у меня было. Видимо, в итоге решили, что я еду в какое-то поместье за городом. Скакал почти дотемна, пока не решил, что все-таки достаточно удалился от города. Дальше свернул в лес и, отъехав от дороги метров двести, занялся обустройством временного жилища. Мне тут двое суток торчать. Пока свиток смены лица будет работать. Закончив с времянкой, достал зеркало и активировал свиток. Действие свитка меня изрядно удивило, особенно наличием осколка магического кристалла в бумаге. Раньше я этот осколок не замечал. Как и положено по инструкции, после того как активировал свиток, я закрыл глаза и представил себе свое новое лицо. Вот только дальше начались странные вещи: воображаемое лицо стало более реальным и немного другим. Попробовал что-то изменить, и у меня получилось. В общем, действие было похоже на то, как в 3D-редакторе создаешь лицо. Но ведь тут нет таких технических возможностей… или есть? Хотя, возможно, магия в этом мире более развита, чем мне казалось до этого. Поиграв с изображением, мне удалось наконец добиться желаемого результата. За основу я взял свое лицо из прошлой жизни, только более молодую версию. После чего мысленно произнес фразу-активатор — и всё. Дальше в течение двух суток мое лицо будет меняться. Так что остается только ждать, ну а я пока позанимаюсь еще с этой интересной прогой эльфа. Да и откорректировать бота под новые настройки дворянина не помешает.Арос ехал, полностью погрузившись в мрачные мысли. Его лучший друг Ким только что утонул. Тот, кого он считал другом, больше не будет делить с ним радости и проблемы. Ну вот зачем он поспорил с ним насчет этой дурацкой речки? Из-за собственной глупости он лишился друга. К Аросу подъехал Порг. — Господин, вам не стоит винить себя в смерти Кима. Арос удивленно повернулся к Поргу. Он что, мысли читает? — О нет, я не читаю ваши мысли, — усмехнулся Порг. — Просто на вашем лице все и так написано. — Но это действительно так! Если бы не мой дурацкий спор, он был бы жив! — выплеснул эмоции Арос. — Это неправда. Он сам решил попробовать свои силы, — спокойно отреагировал Порг. — Просто вам нужно сделать выводы. — Какие еще выводы?! И так понятно, кто виноват! — Не все так просто. Жизнь постоянно создает случайности, иногда невероятные. Которые невозможно предсказать, — покачал половой Порг. — Не стоит вам винить себя там, где вашей вины нет. Это воля случая. Вы привыкли плавать в спокойных водах графского озера, а река — это совсем другое дело. Ким не рассчитал силы и поплатился за это. Даже опытного пловца коварное течение может утянуть на дно. — И что теперь?! Забыть и жить, как будто ничего не произошло?! — От внутренних эмоций Арос уже откровенно кричал на мастера меча. — Нет, — печально произнес Порг, — наоборот, этот день теперь будет с вами всю жизнь. Нужно помнить и стараться больше не попадать в ловушки судьбы. Просто признайтесь самому себе, что Кима больше нет. Арос после этих слов только тяжело вздохнул. Осознание того, что Кима больше нет, очень больно отозвалось в груди. — К тому же здесь и второй урок жизни, — серьезно продолжил Порг. — Вы скоро станете магом, и вам предстоит еще много раз увидеть, как обычные люди уходят из жизни. Жизнь обычного человека коротка, а простолюдина — еще меньше. Именно поэтому маги стараются дружить только с такими же, как они. Или вы думаете, что вам было бы легче смотреть, как на ваших руках умирает Ким, но уже от старости? — Да это совсем другое. Он мог бы еще жить и жить. — Разве? Арос хотел возразить, но потом сдался. Он вспомнил, как отец показывал ему свой толстый журнал, в котором были записаны все те обычные люди, кто уже ушел из жизни. Те, кого знал отец и записал, чтобы не забыть. В основном там были сослуживцы отца, но попадались и другие люди. Большой и толстый журнал. Неужели и он так же будет забывать тех, кто был с ним? — Я вижу, вы поняли, господин, — заметив что-то на лице Ароса, произнес Порк, — это хорошо. — А скажите… если бы я там тонул? Я ведь тоже мог погибнуть? — изумленно озвучил внезапно возникшую мысль Арос. До него только сейчас дошло, что рисковал не только Ким, но и он сам. — Я думаю, что смог бы вас спасти, господин… — автоматически произнес Порг, и только потом прикусил губу от досады. Это была не та фраза, которую сейчас нужно было произносить. — Тогда почему вы не спасли Кима? — задал Арос тот самый вопрос, которого опасался Порг. — Вы же видели, что я пытался. Или вы сомневаетесь во мне, господин? — Лучшая защита — это нападение. Ну не мог же Порг сказать правду — что ему абсолютно плевать на этого парнишку из низших… Более того, он был рад тому, что случилось. Но не из-за Ароса, а потому, что Елуна слишком уж неровно дышала к Киму. И это было настоящей проблемой. А тут такой удачный случай… — Нет, что вы, мастер, — стушевался Арос, — я не это имел в виду. — Ну вот и хорошо, — не дал ему договорить мастер меча. — Поверьте, никто не хотел, чтобы это случилось, но это произошло, и пора смириться с этим трагическим случаем. Арос только молча кивнул. — Ну, раз вы все поняли, то вам нужно переговорить с сестрой. Ваша поддержка ей сейчас очень пригодится. Арос от мысли о предстоящем разговоре с сестрой только печально поморщился. Он не понимал, почему Елуна так сильно убивается по этому поводу. Ведь Ким был его другом, а не ее… Уже не понимал. Слова мастера сделали свое дело. Тем временем их маленький отряд приблизился к поселку, на окраине которого и находился трактир, в котором они должны были остановиться. Арос даже решил, что перед ужином поговорит с сестрой. Но реальность вмешалась в его планы радикальным способом. Позади отряда послышался звук скачущих лошадей. Обернулись на звук все. Стражники на всякий случай потянулись к оружию. Арос слегка отстраненно посмотрел назад. Ну скачет во весь опор десяток всадников. Странно? Да. Но и такое бывает. И только Порг ощутимо напрягся. Он прекрасно знал форму служащих тайной канцелярии. И ему совсем не понравилось то, что он видел. Отряд на всем скаку мчался в их сторону. Порг уже подумал, что ошибся и отряд сейчас проскачет мимо них. Мало ли какие дела у тайной канцелярии? Но, увы и ах на его седую голову, отряд точно возле них встал и как бы случайно взял их в окружение. Вот только никто, кроме одного человека, не слез с лошади. Тот же, спешившись, активировал какой-то амулет. Поведя им в разные стороны, подошел к карете. Открыл, но внутрь даже не заглянул, просто провел рядом амулетом и раздраженно выругался. — Роланд, держи себя в руках, — насмешливо произнес один из всадников. — Ты понимаешь, что его тут нет? — возмущенно ответил тот. — Ну вроде как догадался по твоей культурной фразе, — уже откровенно улыбаясь, произнес всадник. — Мы потратили почти весь день на пустышку и ты доволен?! — возмутился Роланд. — Ну не скажи… Не скажи. Кое-чего ты не заметил. — Да ну? И чего я не заметил, о великий и внимательный? — ехидно произнес Роланд. Арос хотел уже возмущенно вмешаться в этот разговор, но его остановил Порг. Арос удивленно посмотрел на него. — О, простите мне мои манеры, — заметив движения Ароса и Порга, произнес всадник, — как я мог не представиться таким благородным путникам! Позвольте представиться: Горан де Эдмун, старший следователь тайной канцелярии. При этом Горан элегантно спрыгнул с лошади и слегка кивнул головой в виде приветствия. Вот только если Аросу это имя ничего не сказало, то графские стражники моментально подняли руки вверх, а Порг побледнел, причем так сильно, как будто уже видел смерть перед собой. Арос удивленно посмотрел на действия стражи и уже хотел что-то спросить у Порга, но, увидев его лицо, резко передумал. — Вот досада, совсем забыл… — расстроенно произнес Горан, после чего улыбнулся и добавил: — Мы не собираемся вас арестовывать. Просто поговорим, и всё. — Э-э… да… конечно… — потерянно ответил Арос, так как Порг, как формально старший, похоже, отвечать не собирался. На что Горан вопросительно поднял бровь. — Арос де Эдорский, к вашим услугам, — увидев эмоции Горана, Арос наконец догадался представиться. После чего тоже слез с коня. — Роланд де Монти, — представился стоявший возле кареты мужчина, после чего махнул рукой и продолжил, уже повернувшись к Горану: — У меня нет времени на все эти ваши заморочки. Давай уже говори, что ты там заметил. Мы теряем темп. — Прошу простить моего друга Роланда, его манеры уже давно потерялись где-то на службе, — не обращая внимание на гневный взгляд Роланда, произнес Горан. — Ну а тебе, мой друг, отвечу. Из замка графа выехали десять человек, а тут мы видим девятерых. Я ведь прав и в карете только две дамы? На что Роланд только утвердительно кивнул. Арос от этих слов опять вспомнил о погибшем друге и резко погрустнел. — А теперь вопрос к вам, господа. Где еще один ваш спутник? Всякое мог ожидать Порг, но не такого поворота, и даже чуть дар речи не потерял. И было отчего: двое самых известных людей тайной канцелярии ищут паренька-простолюдина. — Уважаемые господа, с нами действительно был еще один человек, — с трудом смог произнести Порг, — но это обычный простолюдин Ким, он был оруженосцем молодого господина. — Был? — вычленил самое важное во фразе Горан. — Так точно. Сегодня днем мы остановились у речки, где и произошел трагический случай. Ким, переплывая реку, утонул. — Хм. Странное происшествие. Я так понимаю, Киму было столько же лет, сколько и вашему мальчику? — кивнув в сторону Ароса, задумчиво произнес Роланд. — Так точно. — И больше никто с вами по дороге не встречался и не проезжал мимо? — на всякий случай уточнил Роланд. — Так точно. — Это дело становится все более странным… — задумчиво протянул Роланд. — Согласен, но проверить мы обязаны, — пожав плечами, спокойно произнес Горан. После чего достал карту из седельной сумки и подошел к Поргу. — Укажите-ка нам место, где это произошло. Порк, взяв карту, немного ее порассматривал, после чего показал точку, где утонул Ким. Роланд, который тоже подошел к ним, увидев место, что-то про себя прошептал, а потом утвердительно кивнул: — Да, точно, то самое место. — Тогда я со своими пока тут, а ты проверишь? Роланд только кивнул на слова друга. Вскочив на лошадь и махнув рукой, поскакал обратно. За ним без слов устремились четверо всадников. — Ну а пока мой друг проверит ваши слова, мне придется составить вам компанию в этом замечательном трактире. Вы же не против? Желающих возразить не было. Но если стражники, Порг и даже Арос молча согласились, так как одни боялись, а другой был просто в шоке, то некая особа, выглянувшая из кареты, была, наоборот, довольна. Ибо только женщины, начитавшись романов, по непонятным причинам делают иногда просто потрясающие выводы. Вот и сейчас Елуна решила, что за простым пареньком не будут посланы конные офицеры тайной канцелярии, и воображение уже рисовало ей Кима как внебрачного сына короля или принца. Ну и, естественно, такие люди не могут просто утонуть, это абсолютная истина, факт. И ее совсем не смущало то, что логики в таких выводах нет совсем.
Глава 5
Роланд скакал во весь опор. Его интуиция просто вопила о том, что он взял верный след. Конечно, был шанс того, что он ошибается, но на этот случай с остальными и остался Горан. Если там есть замаскированный агент, Горан справится. И Роланда совсем не смущал тот факт, что этот субъект мог быть очень опасен. Пятерка Горана в состоянии ликвидировать и архимага, а уж какого-то агента, даже такого ловкого, они задержат не вспотев. Как-никак одни из самых лучших боевых магов королевства. Роланда, как и его людей, не могли остановить начавшиеся сумерки. На то они и следопыты, что даже в полной темноте найдут следы. Благо магия позволяла видеть в абсолютной темноте так же, как днем. Доскакав до места, указанного Поргом, всадники соскочили с лошадей. Обнаружить, где именно была стоянка и где примерно якобы утонул парень, труда не составило. После чего двое, скастовав ледяной мост, перебежали на другой берег. Еще двое бросились в разные стороны вдоль реки с этой стороны. Сам же Роланд встал на месте, где была стоянка, и начал очень внимательно рассматривать местность. От этого занятия уже через несколько минут его отвлек сигнал из леса по эту сторону реки и буквально через мгновение такой же сигнал последовал с другого берега. Следы найдены. Как и чувствовал Роланд, парень не утонул. В то, что это тот самый Ким, который родился в городе графа и дружил с детьми графа, Роланд не верил. Скорее всего, несколько дней назад прибывший агент, изменив свою внешность, заменил паренька. А сам Ким, скорее всего, уже несколько дней как мертв. Хотя и тут интуиция подсказывала, что он не прав, но Роланд уже не обращал внимания на это. Выводы пусть делает Горан или магистр. А он — сыщик, и он найдет этого субъекта. Через полчаса после того, как Роланд с командой полностью нашел все следы, он достал амулет связи. Через минуту после активации оттуда послышался знакомый ему голос Горана: «Слушаю». — Бросай все и давай ко мне. Наш субъект оказался полон загадок. «Принял». После чего амулет погас. Роланд же, подумав и посчитав, сколько времени нужно Горану, произнес: — Час на отдых и еду у нас есть. Его люди сразу отправились доставать из сумок еду. Никто из них не привык терять время зря. Нет, Роланд прекрасно видел след ауры субъекта — тот по-прежнему носил амулет замены, — и мог продолжить преследование, только вот у него следопыты в команде, а не боевики. И он сомневался, что сможет справиться с таким противником, если тот добавит магию в бой. Так что можно было спокойно перекусить и подождатьоставшихся с Гораном. Те прискакали через полтора часа. — Рассказывай, что тут у тебя! — соскочив с лошади, спросил с ходу Горан. — Итак. Наш субъект спрятал возле стоянки свои вещи, после чего изобразил свою смерть. Потом выбрался уже на этот берег и стал ждать, пока отряд уедет. После чего перебрался обратно на тот берег и, забрав спрятанные вещи, вернулся сюда. А вот дальше — опять странности. След его ауры прекрасно виден, но следов, как он отсюда ушел, практически нет. Лор считает, — кивнул на одного из своих людей Роланд, — что тут полная схожесть с лесной походкой эльфов. И я с ним согласен. — Ого! — аж присвистнул от удивления Горан. — А такое вообще возможно? — За последние два дня тут много произошло такого, что считалось невозможным, — риторически ответил Роланд. — Ну тут я с тобой согласен. Сам уже устал удивляться. И куда, как ты думаешь, он направился? — Ближайший город — Аруст. Ему нужно снять безопасно амулет. А для этого нужно большое скопление людей. Там он снимет амулет, и мы его, скорее всего, потеряем. — Не скажи. У нас есть его описание, а чтобы сменить внешность, даже очень одаренным магам нужно минимум сутки. Да ты и сам знаешь, что сменить внешность можно только раз в полгода. — Я думаю, во-первых, надо брать за факт, что он сменит внешность. Мы же не в курсе, когда он успел подменить того парня. Во-вторых, он знает о том, что мы идем за ним. — Это еще откуда такие выводы? — заинтересованно спросил Горан. — А зачем еще он устроил этот цирк с утопленником? — пожал плечами Роланд. — Логично. Если его цель — столица и повторное покушение на короля, то у него была идеальная маскировка, — согласно покивав, ответил Горан. — И что предлагаешь? — Следовать за ним по лесу — смысла нет. Только время потеряем, да и повторять свою ошибку не хочу. Так что Лор отправится по следу, а мы — по дороге в город, — предложил Роланд. — Нет. Я — против. Если он знает, что мы его преследуем, то может начать ставить капканы и магические ловушки. Или резко сменит курс. Мы же, если что случится с Лором, просто потеряем много времени, — активно возразил Горан. — Тут или мы рискуем, или его упустим, — лаконично ответил сыщик. Горан, задумчиво теребя подбородок, начал ходить с места на место. С одной стороны, Роланд прав, но вот риск потерять своего человека тоже был слишком велик. Не зная магических возможностей убийцы, разделять свою пятерку Горан не мог. Отправлять больше людей Роланда — тоже смысла нет: или не умрет никто, или умрут все. Да и ставки слишком высоки. Вот и выбирай — или надежно, но медленно, или быстро, но рискуя. Взвесив все за и против, он наконец решил: — Нет. Мы все пойдем по следу. Риск не угадать слишком велик. Роланд пожал плечами и, развернувшись, отправился в лес. Команда продолжила преследование.Утром следующего дня стражники славного города Аруст были совсем не рады новому дню. Ну а как тут радоваться, если их подняли по тревоге и они теперь бегали по всему городу и искали какого-то паренька лет четырнадцати. А все потому, что рано утром в город прибыли такие личности из тайной канцелярии, что даже глава стражей города бегал со всеми по улицам. Обыскивать приходилось каждый дом. Да и расспрашивать тоже пришлось каждого. И только выдающееся невезение сотрудников тайной канцелярии и, наоборот, везение одного новоиспеченного барона, не закончили эти поиски еще утром. Двое стражников, которые прекрасно видели искомого паренька вчера вечером, в данный момент пили в соседнем поселке, на свадьбе их хорошего друга — торговца лошадьми. Это был их законный выходной, так что никто даже и не подумал их искать. А то, что на этой свадьбе, естественно, присутствовали торговцы с рынка, ну это и так понятно. Городок маленький, все друг друга знают. Сам глава стражей тоже был приглашен на эту свадьбу, но, на свое лютое невезение, не успел свалить из города. Поспать подольше в выходной захотелось. Вот и выспался, на свою голову. А вот господа офицеры тайной канцелярии не могли понять, почему так долго не могут найти хоть одного, видевшего убийцу. Ну должен же был хоть кто-то заметить парня! И только утром третьего дня, когда те самые двое стражников вернулись в город, дабы заступить на службу, появилась информация. Собираясь приступить к несению службы, они ознакомились с магическим портретом паренька и сразу его узнали. Да и сложно было не узнать того, кто так поздно вечером выезжал в одиночестве из города. И только присутствие Роланда в этот момент спасло главу стражей и его подчиненных от моментальной смерти. Мгновенно среагировав на взбешенного Горана, он скастовал на него водяную тюрьму. Сама тюрьма вряд ли смогла бы удержать де Эдмуна дольше чем на десять секунд, но поддержка в лице четверки магов из отряда Горана усилила заклинание. Что не помешало тому вырваться из ловушки буквально через полминуты, но этого времени хватило стражникам, дабы покинуть здание. Что, правда, не спасло само здание. И вот теперь, построенные на плацу возле руин дома стражи, они слушали все, что думает об их умственных способностях Горан де Эдмун. Два часа, не повторяясь и не прерываясь, он песочил всех стоящих на плацу. Кто-то, возможно, подумает, что Роланд спас стражников из милосердия, но будет не прав. Ему было абсолютно плевать на всех стражников, но он понимал: в том, что случилось, они виноваты не меньше, чем стражники. И даже больше. Ведь никому из них не пришло в голову проверить списки личного состава или даже просто обратить внимание, что часть торговых мест на рынке пустует. Поэтому убийство стражников было бы позором для них. Горан и сам это понял сразу, как только вырвался из магии друга, но жуткое желание убить на месте свидетелей их позора было огромным. Так что теперь он просто спускал пар на перепуганных стражников. Еще примерно через час после раздачи словесных пинков страже Горан с Роландом сидели в местном трактире и пили чай. Главу стражей все равно не спасло вмешательство Роланда, его уже арестовали и отдали под суд за расхлябанность и безответственность на своем посту. Ну а Роланд ждал, пока друг окончательно успокоится. — Всё. Я в норме, — допив вторую чашку травяного чая, произнес Горан, откинувшись на спинку стула. — Можешь начинать рассказывать. Я так понимаю, мы его окончательно упустили? — Не совсем, — вращая чашку с чаем, ответил Роланд. — Но он был у нас под носом. Мои ребята нашли его лежку буквально в часе езды отсюда. На эти слова Горан только проскрежетал зубами от злости. — На том месте обнаружили отголоски применения лечебного свитка, так что смена внешности подтверждена, — продолжил Роланд. — И в каком месте тут твое «не совсем»? — Дальше он примкнул к торговому каравану, где, скорее всего, и скинул амулет. Мои сейчас в пути по его следу. — А не боишься, что он их просто уберет? — Я уверен, что его там уже нет. А амулет, скорее всего, у кого-то из каравана. Так что риска нет. — Мне бы твою уверенность… — Ну, с городом ты мне уже не поверил, и что? — усмехнулся Роланд. — Ладно, я уже понял свою ошибку, не надо заново читать мне лекцию, — досадливо махнул рукой Горан. — Я и не собирался. А по поводу «не уверен»… — Сыщик задумчиво посмотрел на потолок. — Он едет в столицу. И скорее всего, будет поступать в магическую академию. Там через месяц как раз начинаются вступительные. — Предлагаешь проверить всех новеньких, кто прибудет в столицу? — Да. — Звучит логично. Личность он уже поменял, а значит, у нас полгода, чтобы найти его. Рональд на это только утвердительно кивнул. — Предлагаю выспаться и завтра с утра — в столицу. А то из-за отсутствия нормального сна мы с тобой еще больше ошибок допустим. — Принимается. Вот только оба друга даже не представляли, что их ждет в столице. Они не знали, что их вроде бы простое решение — отдохнуть до утра и отправиться в столицу, и уже там доложиться лично магистру — изменит ход истории.
А тем временем в столице королевства царила паника и суматоха. По улицам города бегали как ошпаренные гвардейцы короля и стражники города. Во все стороны от столицы из ворот почти одновременно во весь опор скакали отряды гвардии. А располагавшийся недалеко от столицы гарнизон гвардейцев был поднят по тревоге. И нет, это не было войной или переворотом. Просто сегодня утром пропала дочка короля. Вот только мало кто знал о том, что принцесса не просто пропала, а сбежала сама. Официально было озвучено, что принцессу похитили. И вот теперь четыре самых важных лица королевства собрались в кабинете короля. Король Эдмунд Первый нервно ходил от своего рабочего стола до окна и обратно. Глава гвардейцев барон Сем фор Травон, стоя по стойке смирно, смотрел на уже немолодого короля с беспокойством в глазах. Казначей Арен де Ворин, спокойно расположившись в кресле, на вид абсолютно расслабленно крутил в руках четки. Глава всех стражей королевства, Амиль Родинор, самый молодой из присутствующих, заметно нервничал, стоя у самых дверей кабинета. Последний гость короля, граф Оланд де Аварский — магистр тайной канцелярии, задумчиво рассматривал карту королевства на стене кабинета. По сути эта карта и являлась стеной. Самая большая и подробная карта в королевстве. — Что, так и будем молчать? — наконец остановившись возле стола, произнес король. — Предложений нет? — Никак нет, ваше императорское величество, — моментально среагировал барон, и бодро продолжил: — Предлагаю поднять армию по тревоге и перекрыть все границы. На слова барона казначей поморщился, а магистр улыбнулся. Все присутствующие знали, что дай барону волю — он поднимет всех и вся. Вот только с последствиями этих решений разбираться придется им всем. — Барон, я ценю ваше рвение, но такие радикальные меры применять не будем, — слегка улыбнулся король и, уже повернувшись к магистру, серьезно добавил: — Оланд, у тебя же есть отличная команда для поиска! Если не ошибаюсь, команда де Монти? — Есть. Но они сейчас заняты другим делом, — глядя прямо в глаза королю, ответил магистр. — И какое дело может быть важнее моей дочери? — фактически прошипел злой король. — Ваша жизнь, — абсолютно спокойно ответил магистр. В комнате все изумленно замерли. Даже казначей перестал крутить четки. — Опять? — Король устало сел в свое кресло. — И почему я только сейчас об этом узнаю? — Там еще не все ясно, поэтому я и не доложил. Сейчас команды де Монти и де Эдмуна занимаются преследованием предполагаемого убийцы. Нам точно не известна его цель, но он двигается в сторону столицы. А его подготовка намного лучше, чем в том прискорбном случае. — Ясно. — Король часто спорил и ругался с магистром, но, когда дело касалось королевской жизни, магистр превращался в фанатика и даже король предпочитал не трогать его в этот момент. — Но дочку надо найти. И как можно быстрее. У вас максимум неделя. — Неделя? Все агенты и сыщики отправлены на поиски, плюс вся гвардия, но найти сбежавшую принцессу будет сложно, — возразил королю магистр и, поморщившись, добавил: — К сожалению, она сбежала не одна. — Принц Мугор будет ждать свою невесту максимум две недели. А потом просто откажется от такой партии, — пояснил казначей. — Потери казны в этом случае сложно даже представить. — Я, конечно, извиняюсь, но можно я немного уточню детали? — робко, от дверей, произнес Амиль Родинор. С виду скромный молодой человек, но при этом вся его скромность моментально слетала, если дело касалось войны. Гений тактики — так его называли все союзники и противники. Вот только в мирной жизни он терялся и постоянно путался. Так что фразе Амиля никто особо не удивился. Король лишь кивнул, разрешая продолжить. — Итак, принцесса сбежала предположительно вчера вечером. С ней отправились три телохранительницы из тайной канцелярии, а также четыре элитных гвардейца во главе с капитаном гвардии. — При этих словах магистр тяжело вздохнул, а барон вздрогнул. — Кроме того, помощник казначея выдал на руки этой компании деньги, — тут уже казначей отреагировал, смутившись, и резко заинтересовался люстрой на потолке, — и теперь свадьба с принцем соседнего королевства Оран под угрозой. А если они узнают, что принцесса сбежала сама, то еще и война возможна. Я все правильно сказал? Король утвердительно кивнул, при этом внимательно рассматривая присутствующих. Как-то он вначале не обратил внимания, что кроме Амиля подчиненные всех присутствующих замешаны в побеге принцессы. — Так вот, я подумал, а нужно ли этому препятствовать? — Все удивленно посмотрели на Амиля. — Сами посудите: у нас сейчас армия в почти идеальном состоянии. На данный момент у королевства Оран состав войск хуже, чем у нас. Боевых магов примерно на двести человек меньше, а армия укомплектована не полностью, и опять-таки меньше, чем у нас, примерно на десять процентов. Проведя небольшую ротацию войск, мы сможем увеличить свои силы еще процентов на пятнадцать. Более того, когда в Оране узнают правду, они сами нападут на наши границы, а значит, мы будем вправе нанести ответный удар. Захватить королевство нам вряд ли позволят соседи, но спорные территории будут наши, плюс еще и контрибуцию можно на них наложить. Выслушав Амиля, все задумались. С одной стороны, это выглядит не совсем честно, но с другой — решит многие проблемы. — То, что хотели решить свадьбой, можем решить с помощью войны, — задумчиво произнес магистр. — За мирный договор мы сможем с них получить больше, чем со свадьбы, — добавил казначей, уже считая прибыль. — А вы уверены, что потери на фронте окупят полученные дивиденды? — неуверенно произнес король. — Не думаю, что потери в личном составе будут больше восьми процентов. А если мы дополнительно подготовим позиции, то и вообще составят не более пяти, — уверенно произнес Амиль. Когда дело касалось войны, спорить с Амилем никто не хотел. Если он говорит, что потери будут такие, значит, это уже можно принимать как факт. — Хм. Однако интересное предложение и неожиданное. — Король задумчиво смотрел на Амиля. — Вот только если они заметят нашу подготовку, то вряд ли решатся на войну. — Я думаю, что смогу по этому поводу поднять волну недовольства среди дворян Орана. Если начать уже сейчас и запустить нужные слухи, к моменту узнавания ими правды почва будет подготовлена, — уверенно произнес магистр. И, усмехнувшись, добавил: — Урон чести королевской семьи как-никак. — Интересное и заманчивое предложение… — Король опять начал ходить туда-сюда от стола к окну. — Очень интересное. Все молча смотрели на метания короля и ждали решение. Король же мысленно разрывался между желанием найти дочку, с одной стороны, и увеличить территорию королевства — с другой. В конце концов, желание новых территорий победило, да и детей у него еще много. Придется выбирать новую любимую дочку ну или сына. Баловать кого-то из детей было одним из любимых увлечений короля. Тяжело вздохнув, Эдмунд Первый остановился и огласил своё решение: — Значит, готовимся к войне.
Через трое суток прибывшие в столицу Роланд де Монти и Горан де Эдмун, раздав все необходимые приказы и распоряжения по поиску убийцы, отправились в кабинет магистра. Они уже были в курсе похищения принцессы, и по дороге к кабинету оба размышляли, кого магистр оставит на поисках убийцы, а кто отправится за принцессой. Думать о том разносе, который устроит магистр за их не совсем правильные действия, не хотел никто. А Роланд вообще сокрушался больше по утраченному отпуску. Ему опять предстояло выслушивать дома ворчание жены по поводу пропадания сутками на службе и полное игнорирование семьи. И было совсем непонятно, что больше его беспокоило: гнев магистра или ворчание жены. Хотя если его пошлют на поиски принцессы, то ворчание получится как минимум отложить, а то и вообще избежать. От этой удачной мысли Роланд даже приободрился, а гнев магистра уже не казался ему таким страшным. Зайдя в кабинет, они обнаружили магистра за столом в очень активном состоянии. Тот увлеченно составлял какую-то бумагу, параллельно беседуя с несколькими агентами по сферам. И даже их приход его не сильно отвлек. Так, мимоходом бросил им, чтобы подождали, и продолжил беседы. Друзья удивленно переглянулись. До этого момента они, как и все, считали, что в вопросе безопасности короля магистр становился фанатиком и откладывал все дела в сторону. А тут вот такая реакция. Ждать, пока магистр закончит разговоры, пришлось почти час. За это время оба поняли, что готовится как минимум переворот в соседнем королевстве или даже война. Закончив, магистр наконец обратил свое внимание на них. Довольно улыбнулся своим мыслям и произнес: — Я вижу, мои лучше агенты оказались не такими уж и лучшими? От этих слов оба начали увлеченно рассматривать пол. — Молчим? Сказать в свое оправдание нечего? — На удивление, в голосе магистра абсолютно отсутствовали нотки гнева или злости, наоборот, он откровенно усмехался обоим. И это пугало их еще больше. — Ладно. То, что не получилось у вас, получилось у других. Наш убийца оказался обычным чужаком-переселенцем. Так что никаких планов по убийству короля или иной знатной особы у него нет. Оба офицера изумленно уставились на магистра. Нет, они, конечно, были в курсе, кто такие чужаки-переселенцы, но оба впервые столкнулись с этим в реальности. Факт того, что в некоторых людей их мира вселялись души из других миров, с сохранением своих знаний полностью или частично, был известен давно. В империи, например, по этому поводу даже целый научный отдел существовал. Но уже более ста лет этим феноменом мало кто интересовался. Так как случаи были редки, а пользы от этих переселенцев было мало. С точки зрения технологий и знаний они были интересны в самом начале открытия, примерно лет пятьсот назад, но потом ничего нового узнать не получалось. А так как все переселенцы были только из технических миров, то их знания в большинстве случаев были бесполезны. Развивать промышленность и технологии, при этом убивая природу, лишь ради того, что и так могут маги, никто не хотел. Да и давать низшим оружие против магов тоже желания ни у кого не было. Катастрофа, произошедшая триста лет назад на соседнем материке, дала всем горький опыт. Так что если такой переселенец находился, то обычно на него внимания не обращали, если только он не начинал мутить воду: ну там поднимать низших на восстание или пытаться произвести техническую революцию. Вот таких убивали сразу. А так всем было наплевать на очередного переселенца. По поводу частоты данных случаев можно только добавить, что последний известный переселенец в их королевстве был обнаружен сто пятьдесят лет назад. В соседней империи, которая была больше королевства примерно в десять раз, последний случай зафиксирован тридцать лет назад. Сейчас этот переселенец жил обычной жизнью не совсем удачливого торговца. Пытался продавать книги и музыку своего мира, не понимая, что вкусы у всех эпох разные. А потому его товар особой популярностью не пользовался. Любители экзотики, конечно, находились, но их единицы. — Что, удивлены? Я тоже, признаться честно, удивился, но потом покопался в архиве и нашел еще несколько случаев появления таких переселенцев. У них там эти люди называются спеснасом или сезназом — точно не помню, но что-то в этом духе. Наш субъект там был профессиональным военным убийцей. Так что ничего удивительного в его навыках нет. Зато мы теперь знаем, кто учит людей гильдии! — И, уже откровенно рассмеявшись, глядя на изумленные лица своих подчиненных, продолжил: — Нет, не наш субъект. Просто такой же переселенец или его ученик. В любом случае особо тревожиться по этому поводу не стоит, есть и более важные задания. — А как же убийство агента? — машинально спросил Горан. — Меня больше интересует, кто и как смог нас опередить… — растерянно добавил Роланд. — Это элементарно. — Магистр сиял, как новый золотой. Он просто обожал такие очень редкие случаи, когда его весьма профессиональные друзья находились в роли несмышленых детей. И потому с истинным удовольствием наслаждался этим моментом. Обычно все происходило с точностью до наоборот. — Я просто на все дороги в столицу отправил агентов. И один из них встретился с нашим субъектом. Более того, агентом оказался Ярсен. Роланд на эти слова только поморщился. Ярсен был его давним конкурентом в сыскном деле, и если Роланд больше полагался на интуицию и свои навыки следопыта, то Ярсен был превосходным сыскарем разговорного жанра и обладал прекрасным дедуктивным мышлением. Он мог разговорить любого, просто ведя с ним непринужденную беседу. А также он делал прекрасные и точные выводы, увидев только движения и одежду субъекта. Магистр, понимая причину реакции Роланда, еще больше наполнился удовольствием. — Они вместе следовали в одном торговом караване почти сутки. И да, твоих людей, Роланд, он заметил и отправил сюда, в столицу. Так что, как вы сами понимаете, Ярсен узнал все ответы. Наш субъект хочет поступить в магическую академию просто потому, что ему нравится магия. Более того, после академии он, скорее всего, попадет в нашу армию. Он наивно думает, что его денег хватит на все обучение, да еще и останется. Да, кстати, именно из-за денег он убил имперского агента Уродца Вуди. Так что тот «очень важный предмет», — передразнил он своего друга, — всего лишь обычные деньги. — Ярсен будет вести его до столицы? — уточнил Горан — Тут мы его арестуем? — Нет, конечно. Агентов я уже отозвал. Нам тут война предстоит, и заниматься переселенцем, который и так попадет к нам после академии, смысла не вижу. А арестовывать его за что? За то, что вырезал банду разбойников и уничтожил вражеского агента? — Горан на слова магистра только пожал плечами. — Вот и я думаю, что не стоит. Пусть пока подышит свободой. А там я его к нам переманю… и хватит об этом. У нас есть более серьезные проблемы. — Похищение принцессы или война? — Роланд уже радовался, что избежал гнева магистра, и готовился сбежать от ворчания жены. — Почти, — уже не столь радостно ответил магистр. — Дело в том, что принцессу не похищали, она сбежала сама. Более того, ей помогают три моих агента, четыре гвардейца и капитан гвардии. Да еще и помощник казначея по своей тупости или специально выделил им деньги. А войну наш сосед сам начнет через пару недель. — И если я найду принцессу, я наконец получу свой отпуск? — довольно спросил Роланд. — Опять-таки не совсем. — Магистру было приятно обломать Роланда, но, глядя на его довольное лицо, он начал сомневаться в своем решении. Ибо уже его интуиция сообщила, что дело пахнет не очень хорошо. — Ты получишь сейчас неделю выходных, а потом уже отправишься на поиски. — Неделя сейчас — это хорошо. Глядя на уже совсем довольного друга, магистр ничего не понимал, и это его настораживало. Да и Горан почему-то молчал. — А почему вы не спросите о деталях? И что, у вас нет никаких мыслей по этому поводу? — Магистр подозрительно рассматривал друзей. — А если я скажу, где она будет через две недели, мне отпуск увеличат? — Нет. — Интуиция магистра начала бить в колокола. — Тогда и мыслей нет. — Так… Опять? — Бровь магистра начала нервно дергаться. — Что? — искренне изумился Роланд. — Вот же старый мстительный шантажист! — У магистра начала дергаться вторая бровь. — Ты понимаешь, что скоро война — какой может быть отпуск? — Понимаю. И поэтому со всем согласен. — Абсолютное спокойствие Роланда бесило магистра еще больше. — Ладно уже, комедиант ты недоделанный. Будет тебе отпуск на два месяца, после войны. Так устроит? — раздраженно бросил магистр. — При любом раскладе? — Да. Доволен? — Более чем. — Теперь уже Роланд блестел как новый золотой. — Через две недели принцесса инкогнито поступит в академию магии в имперской столице. Подождав пару минут, но так и не услышав продолжения, магистр гневно стукнул ладонью по столу: — Я тебя счас отпуска лишу совсем! А ну, быстро выкладывай все нормально! — Так а что тут «выкладывать»? — передразнил Роланд друга. — Все предельно ясно. Но если уж настаиваешь, то разжую. В охране принцессы сейчас три агента — Анита, Эльза и Миранда. Так как они уже давно очень дружны с принцессой и верны только ей, то логично, что они отправились за ней. И, естественно, будут ей помогать. Капитан гвардии Енсен фор Дебри влюблен в Миранду и, насколько нам известно, взаимно. Поэтому нет ничего странного в том, что он, прихватив четырех верных ему гвардейцев, отправился следом. Но это ты и сам знаешь. Остальное тебе тоже известно. Принцесса давно мечтает попасть в магическую академию, как и Анита с Эльзой. Так что выбор очевиден. А почему именно имперская академия? Ну так у Эльзы мать там как-никак декан лекарского факультета. Принцесса об этом знает, так что определилась очень просто. Добираться, якобы скрываясь от нас, им примерно две недели. Магистр, выслушав Роланда, встал из-за стола и задумчиво подошел к окну. — И как давно вы в курсе? — В курсе того, что Эльза — твоя и магистра магии Альвиры де Волентайн дочь? — уточнил уже Горан. Магистр только неопределенно покрутил рукой на эту фразу. — Ну, еще когда ты с ней тайно крутил роман… — и, посмотрев на Роланда, добавил: — Кажется, после четвертого вашего свидания. — Откуда такая уверенность, что именно после четвертого? — удивленно посмотрел на Горана магистр. — Вообще-то в той папочке, что мы тебе пытались всунуть перед этим самым свиданием, все было расписано… — тяжело вздохнул Горан. — Но так-то у твоей бывшей любовницы был пунктик — она оставалась на ночь со своим кавалером всегда только после пятого свидания. Не больше и не меньше. — Понятно. Кто еще, кроме вас, знает об этом? — Я думаю, никто. Остальных мы тогда аккуратно отсекали от вас, — переглянувшись с Роландом, ответил Горан. — Эльза вон тоже в курсе, кто ее мать, но кто отец — без понятия. И да, мы не знаем, кто ей сообщил о матери. — Я ей сам сообщил и даже пару раз организовывал встречи… — обреченно произнес магистр. — И? — Нет, о том, что я ее отец, я не говорил. Незачем ей это сейчас. Подрастет — сама выяснит. — Ну как знаешь. Дело твое, — пожал плечами Роланд. — Вот именно, — слегка раздраженно произнес магистр. — Но это их решение весьма опасно. Империя нам официально союзник, но соблазн у имперцев будет велик. — Перестань, нет там ничего опасного. С магистром лечебной магии, лучшим магом в империи, да еще и главой ордена лекарей империи, ссориться не будет даже император. А за свою дочь Альвира разорвет любого. Да ты и сам это знаешь. — Знаю. Та еще стерва, — усмехнулся магистр. — Но принцесса — не ее дочь. — Видимо ты отстал от жизни, Оланд, — улыбнулся на его слова Горан, — Анита, Эльза и Миранда сейчас лучшие подруги принцессы, а ее считают чуть ли не младшей сестрой. — Угу. Принцесса явно пошла в папу. Так легко манипулирует ими, что те искренне считают, что все решения принимают они. А принцесса только соглашается! — рассмеялся Роланд. — Верно, на вид — милый котенок, а в душе — хитрющая лиса, — поддержал друга Горан. — Ладно, посмеялись, и хватит. Пора думать о работе, — улыбнувшись на реакцию друзей, произнес магистр — Насчет принцессы я поговорю с королем. А вот что каждый из вас будет делать во время войны, мы обсудим уже сейчас.
Глава 6
Смена лица прошла успешно. И даже немного раньше, чем я планировал. Так что можно было отправляться в столицу. Я решил не рисковать и, дождавшись проходящий мимо торговый караван, присоединился к нему. Можно было и самому добраться до столицы, вот только мне нужны были местные слухи и главное, больше информации о самой столице. А кто, как не торговцы, об этом лучше всего знают? Вот только сбор информации не задался. Старший торгового каравана был не особенно разговорчив. Остальные знали меньше, чем я. Да и вообще умственные способности людей рядом со мной были на уровне города, в котором я родился, ну, может, чуть выше, но явно не намного. Так продолжалось еще сутки, но в одном из городов к нам присоединился наконец нормальный торгаш. Я взял на себя управлением телом и продолжил беседу. Знания торговца, представившегося Ярсеном Рогальгаром, были весьма обширны. Да и сам он по своим умственным способностям превосходил всех, с кем я общался до этого. В общем, превосходный собеседник. Он, правда, удивился, когда я не узнал его. Видимо, он считал себя очень известным торгашом. И потому все вокруг должны были его узнавать. Возможно, он и был известен всем в столице, но я о нем в своем родном городе не слышал. Разговорить моего нового попутчика не было никакой проблемы; он хотя и считал себя самым умелым торговцем, но, как по мне, любой коммерсант из моей прошлой жизни смог бы его раздеть под ноль. Так что, использовав довольно простые приемы, я узнал все, что нужно. Даже о политике королевства и соседей. На удивление, общаться с ним было приятно. Я даже не представлял себе, насколько соскучился по нормальному собеседнику. Особенно без всяких там «э-э…», «мм…» и тому подобного. Что ни говори, но умный собеседник радует душу. Жаль только, что через два дня он остался в одном из городов по пути. И, судя по тому, что случилось на следующий день, у него явно было развито шестое чувство. А случились бандиты на наш караван. И все бы ничего, вот только их оказалось на удивление много. Засаду бандиты устроили стандартно: у одного из поворотов спереди и сзади каравана повалили деревья поперек дороги. После чего окружили караван. У нас была охрана из двенадцати человек, но против тридцати нападающих шансов у них было маловато. И, судя по моим наблюдениям, в лесу прятались еще девять лучников. Нападать сразу бандиты не спешили. Один из них предложил переговоры. Что понятно: бандиты не хотели умирать и портить товар, а наши понимали, что шансов против такого количества у них нет. О чем говорил бандит с торговцем Дорном, старшим в нашем караване, никто не слышал, кроме меня. Настроив слух так, чтобы отфильтровать лишние шумы, мне удалось их разговор подслушать. Предложение от бандитов было простым, но явно не для меня. Дорн по итогам торгов согласился на предложение расстаться с деньгами в сумме тридцати золотых и одной повозкой с товаром, плюс бандиты забирали себе восемь молодых девок из каравана, ну и в дополнение — каждый, кто присоединился к каравану, обыскивался бандитами самостоятельно. А по поводу меня и еще одного торговца, ехавшего самым последним, был отдельный договор. Меня забирали в плен, дабы затребовать выкуп, а торговца лишали товара и по ходу жизни, а его двух дочерей забирали себе. Видимо, конкурент Дорна. И вот теперь нужно придумать, что делать дальше. Вариантов было море. Убить бандитов, благо они были снаряжены кое-как. Убить бандитов и плюс этого гада Дорна, а значит, и охрану. Ну и последний вариант — смириться, подождать, пока меня поведут в их лагерь, и уже потом ночью всех перебить. Вот только последний вариант меня очень сильно беспокоил. У меня слишком много денег. Бандиты могут решить убить меня и свалить в закат. Кстати, я почти уверен, что остальных тоже после этого завалят. Ну если только грабители не идиоты. В чем у меня были весьма большие сомнения. Дорн рассчитался с бандюками и выдал крестьянских девушек; их вез один из купцов, то ли для борделя, то ли для обслуги. Непонятно, да и не важно. Тут мнение таких девок мало кого интересовало. А вот купец на последней телеге явно не хотел отдавать своих дочерей и имущество. Вооружившись каким-то здоровенным дрыном, он залез на телегу и с криком: «Не подходи, зашибу!» — отчаянно им махал из стороны в сторону. А ведь это мой шанс реализовать другой план. Пока все смотрели на купца, я недолго думая ломанулся прямо на лошади в лес. Знаете, почему в лесу на лошади не скачут? Потому что наездника может сбить с лошади сук ударом по голове или ветка, зацепившись за одежду, сдернет наездника с лошади. На такой скорости шанс увернуться от летящих навстречу сучьев и веток очень мал. Почти равен нулю, но не для меня. Пришлось, конечно, сильно постараться, но бот справился. Метров триста от дороги я без проблем преодолел. Дальше пришлось спешиться. Если быть точным, то лошадь меня просто скинула. Видимо, ей ну очень не понравилось скакать по лесу сквозь кусты и мелкие деревья. Как только она ноги не переломала на какой-то ямке или кочке — непонятно. Но, видимо, мне повезло. Дальше пришлось снять с лошади поклажу и уже на своих двоих быстренько пробежаться еще метров пятьсот вдоль дороги. Оставлять в живых бандитов в мои планы не входило. Они испортили мне прекрасный путь, да и лошадь нужна как-никак. А может, у них и лишние деньги найдутся. Участь разбойников была решена, осталось решить, убивать гада Дорна или простить. Хотя, учитывая, что особого выбора у него не было, пусть едет. Запрятав свои вещи в быстро сделанном схроне, я отправился следить за бандитами. Вернувшись назад и взобравшись для наблюдения на дерево, я с удивлением обнаружил, что купца, махавшего дрыном, не убили, а просто немного помяли и связали. Примерно через полчаса было убрано дерево с дороги, и караван двинулся дальше. На дороге остались две телеги, связанный купец, ну и девки в количестве десяти штук. Еще минут через десять привели из леса мою лошадь. Однако долго они ее искали ну или ловили. Убрав с дороги второе дерево, бандиты где-то с километр шли по дороге и только потом свернули прямо в лес. Я сначала удивился. Как они по лесу с телегами собрались ехать? Но через некоторое время увидел в лесу заросшую травой старую дорогу. Кстати, что еще меня удивило, так это что никто из разбойников не спешил делить добычу или насиловать девушек. Хотя зачем им торопиться? Все и так уже им принадлежит. По лесу мы шагали аж до вечера. Какие предусмотрительные бандиты попались… А дальше они еще больше меня удивили. Вокруг своего лагеря они расставили часовых, а девок и купца посадили в клетку. Кстати, лагерь расположен в каких-то непонятных развалинах. То ли крепость тут стояла, то ли деревня — неясно. Но дальше находилось болото. Вот мне интересно, как им с таким соседством комары не мешают? Надо этот вопрос проверить, а то вдруг тут еще и амулеты против комаров есть. Не, так-то они, конечно, есть, но чтобы у простых бандитов? Странно все это. В самом лагере обнаружилась еще одна странность. Почти возле самого болота стоял шатер, причем весьма прочный и надежный. Такие я в местных книгах видел. Правда, там их ставили для командиров. И вот возле этого шатра стояли двое хорошо вооруженных и одетых бойцов. Причем их вооружение явно стоило больше, чем все разбойничье, вместе взятое. Вот и возникает вопрос, кого они там охраняли. Я думал, что этот «кто-то» выйдет, когда прибыл основной отряд, но никто так и не показался. Однако; чем дальше в лес, тем толще загадки. Мой план это не очень поменяло. Дождаться ночи и уже под самое утро начать вырезание этого логова. Часов в пять утра будет самое то. В это время как раз все полусонные. Понаблюдав еще за лагерем и отметив для себя все посты и где сколько бандитов, я отошел от лагеря метров на сто и, умостившись на дереве, заснул. Моему сознанию спать не обязательно, а вот телу перед таким делом нужно расслабиться и отдохнуть. Проснулся я примерно в четыре утра. Сделал небольшую разминку, перекусил и, включив проги эльфа и ассасина, пошел делать свое дело. Сначала все шло по плану — тихо снял все посты и зачистил часть бандитов. А вот дальше предстоял выбор: или шатер, или до конца чистить бандюков. Двое охранников возле шатра по-прежнему стояли на месте. Вот только это были уже другие бойцы. А значит, внутри шатра как минимум еще трое. Ладно, отложим их напоследок. Закончить зачистку удалось без шума. Провозился, правда, почти час. А вот при попытке снять часовых возле шатра нашла коса на камень. Нет, одного я снял чисто, но второй успел уклониться и закричать. Добить его я добил, вот только из шатра выбежали еще двое одетых бойцов и четверо в одних рубашках, но с мечами в руках. А потом еще и маг вышел. То, что он маг, я ощутил сразу. Подо мной начала взрываться земля, а еще от него полетели весьма острые сосульки. С охраной мага пришлось повозиться; прикрывали они друг друга очень грамотно, вот только двигались слишком медленно. Да и маг, видимо, только что проснулся и еще плохо соображал. Так что через пять минут все было кончено. Одежду они мне попортили знатно, еще даже и ранить в руку кто-то умудрился. Хотя, просмотрев быстро запись боя, увидел — это оказалась одна из сосулек. Однако с магами мне воевать еще рановато. Если этот, еще сонный, смог меня ранить, то что будет от нормального боевого мага? Думаю, лучше пока не проверять. Внутри шатра обнаружилось много всяких прибамбасов. Я удачно зашел! Даже одежду новую себе подобрал. А главное, нашлась куча разных амулетов. Вот только я ни фига не разбираюсь в таких амулетах. А жаль. Но, думаю, на продажу сгодятся. И тут раздался женский визг. Причем очень громкий. Выскочив из шатра, я быстро осмотрелся. Если кого-то и не заметил, то этот «кто-то» очень опытный и, возможно, опасный. Но ничего не было. Это просто бабы испугались трупов и заголосили. Прикрикнув на них, я открыл клетку. Вот, кстати, еще одна странность: зачем тут была сооружена такая большая клетка с крышей и почему бандиты не затащили девушек к себе на лежаки? Там же в клетке был и слегка побитый купец. — Значит, так. Слушаем меня внимательно. Выводить я вас не буду. Телеги ваши — там… — показал ту в сторону. — Все что у бандитов найдете, будет ваше. Старшим у вас будет купец, как зовут, кстати? — Вадимир Прокид, к вашим услугам, господин… — даже поклониться попытался. — Так вот, Вадимир, организуй тут все. Где дорога, я покажу, но ждать вас не буду. Вещи и лошадь свои заберу, и всё. Понятно? — Да. Мы и так вам безмерно благодарны за спасение. Может, вам, господин, помощь какая нужна? — весьма искренне спросил купец. — Помощь, говоришь? А ты магическими амулетами торговал? — Чем черт не шутит, а вдруг сможет помочь? — Да, господин. — Значит, поможешь мне определить, что за амулеты я нашел. Раздай тут указания и иди к шатру. Я пока переоденусь. Однако жизнь налаживается! С амулетами у меня беда. Все дворяне увешаны ими как новогодние елки, а у меня — всего четыре. Я думал в столице закупиться, а то в тех городах, которые мы с караваном посетили, ничего полезного не было, а что было, я купил. Всего три амулета купил; кстати, амулет, который мне мертвый барон выдал, уже, пожалуй, и не нужен. А вот остальные были просты: один еду на яд проверял, второй воду очищал и третий — лечебный. Как раз он и пригодился — активировав амулет, поднес к ране на руке. Зеленое свечение охватило руку, и прямо на глазах рана затянулась, даже шрама не осталось. Не обманул торговец, амулет стоит своих пятьдесят золотых. Ну и заодно, раз уж вспомнил, снял и выбросил в болото амулет барона. Потом отправился в шатер и, подобрав себе одежду, переоделся. Затем тщательно обыскал шатер. И вот тут меня ждал еще один сюрприз. В одном из углов шатра размещалась накрытая тряпьем клетка, а в ней — молодой парень, связанный и с кляпом во рту. Судя по одежде — дворянин. Парень спал без задних ног. Вот она, молодость: тут война вокруг, а ему хоть бы хны. Сначала думал освободить, но потом передумал. Пусть купец освобождает. А то еще и с этим придется разбираться, а если он какой-то граф, то еще и помогать. А оно мне надо? Правильно, не надо. Так что, оставив все как есть, вышел из шатра. Золота тут оказалось негусто, всего триста золотых, ну или я уже немного наглею. А вот амулетов разных было почти тридцать штук. И все заряженные, это я уже умел определять. Распределил их по разным кучкам, похожие к похожим. Получилось семь кучек, то есть семь разных типов амулетов. — Господин, разрешите сказать? — поклонившись, спросил подошедший купец. — Разрешаю. — Четыре вида амулетов я знаю, а вот что за остальные три, извините, не в курсе. — Я лишь кивнул, разрешая продолжить. — Вот этот красный с белым — против любых насекомых, синий очищает воздух, зеленый с желтым — лечебный, почти как у вас, но только чуть хуже; правда, его и хватает надольше. А вот этот красный — это разводить огонь. После чего показал, как он работает. Ну что ж, негусто, но тоже ничего. Стоят они не слишком много, только мучиться с ними. Так что, взяв по одному амулету, остальные отдал купцу. И непонятные тоже. Может, они и полезны, но толку-то с них, если не знаешь для чего? — Благодарствую за столь большую щедрость, господин! — Судя по виду купца, он был готов ноги мне целовать. Хотя оно и понятно: тут чуть тебя не убили, а уже на следующий день ты богат. Хотя, когда он найдет дворянина, даже не знаю, будет ли после этого еще богат или нет. — Ладно. Значит, смотри сюда. Видишь вон там между деревьями небольшой просвет? — Купец кивнул. — Вот, значит, туда и поедешь; ехать до дороги не близко, ну ты и сам помнишь… Ах да, там еще в шатре парень связанный спит. Как я уеду, освободишь. И еще: вы меня не видели, кто убил бандитов — не знаете. Ясно? Прощайте. Купец усиленно закивал. Я же только улыбнулся и пошел за своей лошадью. Приладил сумки и поскакал обратно на дорогу. Хотя тут уместнее сказать «поплелся». Ибо лошадь быстро шагать отказалась. Ну и ладно. Все одно быстрее, чем на телеге. А мне еще схрон искать и его содержимое на лошадь грузить. Вот так я и ехал около часа, а потом меня остановили. А все потому, что забыл управление боту передать. И, как мы видим, зря. Так бы заранее о гостях знал и соответственно смог бы с ними разминуться. Хотя такие гости могли и в лесу заметить. И теперь передо мной стояли три королевских гвардейца, еще двое вышли из леса и встали по бокам от меня. И все с обнаженным оружием. Биться с ними — не вариант. Я тут недавно еле мага завалил, а эти зубры еще хуже. Вот только что делают в лесу пять королевских гвардейцев, среди коих еще и капитан? Однако вопрос. Так-то по силам — арифметика тут весьма простая. Опытный стражник может справиться с десятком крестьян или с пятеркой бандитов, гвардеец армии королевства может двух таких стражников пустить в расход, а если амулеты свои повключает, то и десяток потянет. А вот королевский гвардеец — уже особый зверь, такой и без амулетов пятерых обычных гвардейцев скрутит. Все королевские гвардейцы — слабые маги, а их офицеры — твердые середнячки. Включив все амулеты, они и мага завалят.Офицер-маг уровнем посерьезнее может и двоих магов скрутить, если маны через амулеты пробиться хватит, а магистр и с пятеркой магов послабее справится. Но все эти знания — из книг, а вот как оно на практике, кто его знает… но проверять меня не тянет. Поэтому — улыбаемся и машем. — Кто такой, откуда и куда? — Еще один момент: королевские гвардейцы имеют право даже графа остановить и опросить. А уже такого, как я, — вообще без проблем. — Барон Лин фор Андерсен, следую оттуда, — показал за спину себе; показав в другую сторону, добавил: — Туда. — Что же, познавательно. — Капитан улыбнулся, но меч при этом не опустил. — Что же вы там делали? — Забрал свою лошадь и теперь хочу продолжить путь в столицу. — А когда вы забирали свою лошадь, бандиты не мешали? — Ну, когда я ее забирал, мне никто не мешал, — честно глядя в глаза, ответил я, — и бандиты не могли мешать, ибо они были мертвы. — Очень интересно; но, боюсь, вам, барон, придется проследовать с нами. Хотя амулет и показывает, что вы говорите правду, но сами понимаете — придется проверить. — А у меня есть выбор, капитан? — Капитан гвардии короля Енсен фор Дебри, если быть точным. И да, выбора пока у вас нет. Пожав плечами, я слез с лошади, и мы двинулись обратно. Вот и сократил путь…Глава 7
Капитан гвардии Енсен фор Дебри знал, на что шел, когда соглашался помочь сбежать принцессе. Но отказать своей возлюбленной телохранительнице не мог. Он, конечно, пытался достучаться до разума Миранды, но его любимая не хотела ничего слушать. Правда, приз в случае успеха, в виде согласия на свадьбу, немного примирял его с этой глупой идеей. Если честно, капитан был уверен, что буквально через сутки их поймают, но шли уже четвертые сутки их побега. И он начал сомневаться в том, что их вообще ловят. Нет, на них были надеты амулеты скрыта ауры, но даже с ними следопыты тайной канцелярии при желании уже должны были их найти. И сейчас, когда они ехали вечером по дороге, капитан смотрел на весело болтающих девушек и не мог понять, что вообще происходит. Его мысли прервал встречный, в сторону столицы, караван; обычно капитан не обращал внимания на такие мелочи, но тут его удивило, что телеги чуть ли не летели по дороге. Один из гвардейцев, поняв без слов взгляд командира, пришпорил лошадь и догнал караван. Через несколько минут он вернулся назад. Все оказалось просто: на караван напали разбойники, но каравану удалось вырваться и ускакать. Врут поди; видать, откупились от разбойников и потому так торопятся. Но наличие впереди разбойников заставило гвардейцев собраться, а капитану пришлось догнать девушек и сообщить о неприятной новости. Разбойники капитана не пугали, но на всякий случай переодеться в доспехи гвардии нужно. Да и разведку выслать вперед не помешает. Вот только принцесса, узнав о разбойниках, в категорической форме приказала отправиться вперед и уничтожить логово. И ускорила движение по дороге. На что капитан только грустно вздохнул. И чего им попалась неправильная принцесса? Даже обычные дворянки предпочитали на ночь глядя никуда из города не выезжать. Но только не их принцесса. Через два часа скачки они обнаружили место нападения разбойников. Где капитану с трудом удалось убедить всех, что ночью искать злодеев — не лучшая идея. Так что они разбили лагерь и уже утром решили действовать. Ночевать там, где бандиты устроили засаду, капитан не боялся. Как говорит практика, два раза в одном и том же месте нападают только идиоты. Да и после успешного налета разбойники будут еще минимум неделю скрываться. Рано утром, снарядившись в доспехи гвардии, капитан со своими подчиненными отправился искать логово разбойников. Девушки остались с лошадьми в начале обнаруженной тропы в лес. Капитану не улыбалось потратить весь день на поиски этих бандитов. Так что, включив амулеты на выносливость, они со скоростью скачущей лошади побежали по следам грабителей. Благо следы были так хорошо видны, что и особо присматриваться не надо было. Так они и бежали, пока впереди не мелькнул силуэт всадника на понуро идущей лошадке. Быстро рассредоточившись, они, уже не спеша, двинулись навстречу одинокому всаднику. Молодой парень верхом на лошадке был одет как дворянин. Да и разговор с ним, после того как капитан его остановил, только подтвердил это. И хотя амулет правды не уличил барона во лжи, капитан решил на всякий случай захватить его с собой. Пока они, уже вшестером, шли в сторону логова, капитан задумчиво смотрел в спину барона. Как-то слишком спокойно отреагировал тот на форму королевских гвардейцев и на его звание. Хотя, возможно, он с семейством часто бывал при дворе и потому их форма ему примелькалась. Им пришлось идти еще около часа до лагеря разбойников. А вот то, что там увидел капитан, его несказанно удивило. На самом краю лагеря стояли две телеги, груженные разным добром. Рядом с ними сидели восемь девушек из низших. Чуть дальше, за столом, стоявшим прямо посреди бывшего лагеря, трапезничал молодой с виду человек. Обслуживали его еще две девушки. Возле них горел костер, за которым следил, судя по одежде, купец. А еще дальше мертвяки аккуратно складывали шатер и собирали оставшееся добро. Другая часть мертвяков рубила лес и готовила возле болота большой настил из дерева. Капитан прекрасно мог отличить восставших мертвецов от живых людей. И знал всего одного человека, который был способен держать в подчинении такое количество нежити. Поэтому, убрав оружие в ножны, он прямиком отправился к обедающему. — Доброе утро, граф Оливер де Стоун. — Подойдя к парню, капитан сразу узнал, кто перед ним. Хотя называть парнем или молодым человеком того, кому уже за триста лет, странно. — О-о-о, какие люди… Капитан королевской гвардии Енсен фор Дебри! И вам доброго утра, — добродушно откинувшись на спинку стула, произнес граф. — Вы уж простите за такой вид, но у меня в последние четыре месяца были большие проблемы с едой. Так что приходится наверстывать. Не хотите присоединиться? — Спасибо, но я, пожалуй, откажусь. — Ну и отлично, а то еды не так чтобы и много, — подмигнул капитану граф. — Я так понимаю, что разбойников упокоили вы, — произнес капитан, глядя, как работает нежить. — А вот и не угадали! — весело ответил граф. На что капитан удивленно поднял бровь. — Я тут до недавнего времени был пленником. — Кто-то смог пленить вас, граф? — ошеломленно спросил капитан. — Представьте себе, и такое тоже возможно. Сразу хочу предупредить ваш вопрос: кто именно убил всех этих бодрячков — я вам не скажу, и уважаемый купец Вадимир и его дочки, и другие девушки, и даже, я думаю, барон, который с вами, — тоже не скажут. — Увидев немой вопрос на лице капитана, граф вздохнул и продолжил: — Мы им обязаны жизнью, так что, какие бы ни были причины у них скрывать свою личность, я это уважаю. — И все-таки, кто настолько силен, что смог вас пленить? — О-о-о, вот тут, капитан, вы будете особенно рады. На удивление, вы с этими ребятами знакомы. Это семь человек ордена теней, тех самых, что полгода назад пытались убить короля и по ходу дела убили с десяток гвардейцев, — глядя на капитана, спокойно произнес граф. Капитан на эти слова только с силой сжал рукоять меча. — Если так сильно хотите посмотреть на их рожи, то вон там лежат семь тел. Капитан деревянной походкой отправился туда. Подойдя к телам убийц, он несколько минут рассматривал их. Дольше всего он смотрел на руку мага, там виднелась татуировка в виде змеи, из пасти которой на пальцы мага капали четыре капли яда. Эту татуировку он запомнил на всю жизнь. В ту злосчастную ночь ему удалось схватить за рукав одного из убийц, но тот вырвался, а вот открывшаяся на руке наколка навсегда осталась в памяти тяжело раненного капитана. Его успели спасти, а вот его друга — нет. И теперь, когда он смотрел на эти трупы, он не знал, что чувствовать. Радость, что убийцы его друзей погибли? Но это не вернет друзей. Одно капитан понял точно. Он тоже не станет искать тех, кто это сделал. Кто бы они ни были, но они отомстили за его друзей и, по сути, спасли ему жизнь. Ведь не убей они этих семерых, то сейчас он принимал бы свой последний бой. Вряд ли пятеро гвардейцев смогли бы справиться с семью убийцами ордена теней. Развернувшись, он пошел обратно. Подойдя к одному из своих людей, он положил ему руку на плечо, и негромко произнес: — Вот и все, Ян: твой брат отомщен. На что Ян молча повернулся и пошел к трупам. Остальные гвардейцы двинулись за ним, каждый хотел увидеть мертвыми тех, кто убивал их друзей. Посмотрев в спины ребятам, капитан развернулся к графу. — Я не буду спрашивать или искать тех людей, кто вас спас, но как им удалось убить семерых из ордена теней? Я с ними дрался и знаю, что говорю. Да и ваше пленение тоже не случайность. — Очень хороший вопрос, капитан! — как-то излишне громко и оживленно отреагировал граф. — И я скажу, эти люди явно не понимали, что делают и с кем связались, но… — сделав эффектную паузу, граф поднял указательный палец вверх. — Здесь был я, и хотя бы вначале они действовали очень умело. Я был связан, конечно, и сидел я в не совсем обычной клетке, но мне, как магистру магии, даже клетка не помешает, если есть мана. А тут эти ребята как-то умудрились вырезать всех разбойников так, что даже тени ничего не услышали. А это, я вам скажу, многого стоит. Ну а смерть стольких людей — это просто подарок для такого некроманта, как я. Чем я и воспользовался; сильно помочь, конечно, не мог, но усыпить их бдительность и наложить чары сомнения и сонливости смог. Это немного, но помогло. Ну и еще по мелочи, типа отвести магию их мага в сторону. За время своего монолога граф ни разу не посмотрел на барона, но тот прекрасно понял, кому именно все это рассказывалось. И хотя на лице барона не дрогнул даже мускул, граф не сомневался, что его речь достигла своего слушателя. — Другими словами, вы хотите сказать, что они не знали, кем являются эти убийцы? — удивился капитан. — Вы абсолютно правы, мой молодой друг. — Довольный граф опять принялся за еду. — Но почему они вас просто не убили? — Законный вопрос, но от капитана стражи я такого не ожидал. Совсем вас магистр распустил… — покачав головой, с сожалением произнес граф. На что капитан задумчиво огляделся. — О, не мучайте свою голову, в ней, судя по вашим вопросам, и так немного мыслей. Но я вам дам подсказку. Есть не кормленный четыре месяца некромант — одна штука, есть пентаграмма, которая даже отсюда чувствуется, и есть десять девушек. Ну? Хотя бы теперь мысли появились? — Они хотели создать лича?! — Сказать, что капитан был изумлен, значит не сказать ничего. — Именно, мой дорогой и глупенький друг! И не просто лича, а высшего лорда. Вот только они, бедняги, были не в курсе, что со мной это не получится. — Граф аж рассмеялся от своих слов. — Только напрасно искали непорочных дев, дабы, пробудив синюю пентаграмму, убить меня и возродить лорда. Наивные ребята. — Насколько я понимаю и помню, они все правильно делали. — Не совсем; все забывают об очень важном моменте — некромант должен быть не старше двухсот лет. Если старше, то он просто уйдет за грань и ничего не получится. Но мне повезло, и они за четыре месяца так и не смогли найти семь чистых душой и телом дев… Но что это мы все обо мне да обо мне — лучше расскажите, каким ветром вас занесло в эти дремучие леса? — Мы сопровождаем ее высочество в столицу империи Розмар, — пожав плечами, ответил почти правду капитан. — По дороге мы встретили караван торговцев, от которых узнали о разбойниках, и ее высочество приказали ликвидировать логово бандитов. — Ух. Принцесса решила погостить в славном городе Арукарде. Однако неожиданно. — И, задумавшись, добавил: — А разве не в это же примерно время она должна выходить замуж? — Свадьбу отменили. — Даже так… Гляжу, пока я валялся тут, в королевстве произошло много событий, — удивился граф. Капитан решил не отвечать на эту фразу де Стоуна, а перевести разговор на другую тему. — Граф, позвольте узнать, что вы собираетесь делать с этой нежитью? — А, это… — равнодушно махнул рукой граф. — Весьма затратные рабочие, но увы — других нет. Так что они сейчас соберут все добро, погрузят на телеги и отправятся гореть на помосте. — Что же, раз у вас все под контролем, то мы бы хотели откланяться и вернуться к ее высочеству. — Но, капитан, неужели вы не дадите мне поблагодарить мою, возможно, спасительницу? — искренне улыбнулся граф. — Мы вас не спасали… — удрученно буркнул капитан, поняв, что так просто от графа не отвязаться. — Ну вот и отлично, мои работнички уже все закончили, — не обращая внимания на слова капитана, произнес граф и добавил, повернувшись к купцу: — Так что, Вадимир, грузи девок на телеги, мы отправляемся в путь. — Как пожелаете, господин, — поклонился купец и, позвав дочек, отправился выполнять распоряжение. Видя все это, капитан только еще раз тяжело вздохнул. После чего подозвал к себе одного из гвардейцев и отправил его вперед, предупредить принцессу. В конце концов, она все это заварила — пусть сама с графом и разбирается. А де Стоун бодро вскочил с места и, подождав, пока вся нежить разляжется на деревянном помосте, сосредоточился и вытянул руку в направлении скорого погребального костра. В тот же момент вся конструкция вместе с мертвецами оказалась охвачена пламенем. После чего довольный граф отряхнул руки и отправился к проезжей дороге. Примерно часа три понадобилось им, чтобы выбраться из леса. Все это время капитан шел рядом с графом и вяло отвечал на его вопросы по поводу новостей в мире. А замыкал эту процессию молодой барон, который был вынужден плестись за всеми. Граф, выйдя на дорогу и заметив установленный чуть в стороне шатер принцессы, только хмыкнул и пошел к нему, но вдруг остановился и, обернувшись, внимательно посмотрел на барона. — Уважаемый барон… — граф вопросительно поднял бровь. — Барон Лин фор Андерсен в вашим услугам, граф, — отреагировал тот на паузу в речи графа. — Так вот, уважаемый барон Лин, у меня будет огромная просьба — пока никуда не уезжать. Нам нужно очень многое обсудить. Вы не против? — без единой эмоции произнес граф. На что барон только согласно кивнул. И граф тут же улыбнулся во все лицо. — Ну и отлично. Капитан! А вы что такой кислый? Идемте быстрее, негоже заставлять ждать ее высочество. И отправился быстрым шагом к шатру. Походный шатер принцессы был не очень просторным, но, убрав все лишнее, туда поставили небольшой стол и два стула. На одном из них сидела принцесса в дорожном костюме. За ее спиной стояли две телохранительницы. Как только в шатер вошел граф, одна из них тут же поставила две чашки кофе на стол. — Ваше высочество, вы, как всегда, прекрасны, — элегантно поклонился граф. — Ну что вы, граф. Присаживайтесь. — улыбнулась принцесса. — Нам очень интересно услышать вашу замечательную историю. — Принцесса Эльвира Кристи де Фурон, — присев, произнес граф. — Прекрасная молодая девушка, просто как ангел во плоти, вот только врет очень много. А так да, ничего. Хорошая девочка, — неожиданно закончил граф насмешливым голосом. — Граф, что вы себе позволяете! — изобразила гнев на своем лице принцесса. — Ой, Эльвира, брось уже эти свои выкрутасы… — только отмахнулся граф. — Я вроде не давал повода своей ученице сомневаться в умственных способностях учителя. Или опять нужно кое-кому ремня всыпать? — Я уже взрослая и у вас ничего не выйдет! — строго выпрямилась принцесса, вот только правая рука помимо воли прикрыла одно место. И Эльвира с надеждой взглянула на своих охранниц. Но обе ее подруги смотрели куда угодно, но не на принцессу или графа. На что она обиженно сказала: — Ну и ладно, предательницы. — Так, все ясно. Вы обе — брысь отсюда, — приказал граф. — Бегом! Телохранительницы моментально выскочили из шатра. А принцесса начала с опаской осматриваться в поисках пути возможного побега. Теперь ей уже не казалась правильной мысль о том, чтобы дождаться графа. Хотя с этого станется догнать ее где угодно. — Итак, то, что ты сбежала из-под венца, я уже понял. Но вот почему тебя еще не поймал магистр — нет, — спокойно произнес граф. — Давай уже рассказывай, что ты успела натворить. — Честное слово, ничего. Просто мне этот принц из Орена не понравился, он мерзкий и противный, — тихонько ответила принцесса. — А отец меня не захотел слушать. Вот и пришлось отправиться учиться в имперскую академию. — Хорошо, с этим понятно, но ни за что не поверю в вашу удачу. — Ну… тут такое дело… — замялась принцесса, — я отправила письмо Амилю, где рассказала о способе начать войну с Ореном. Ну вот, видимо, они все-таки решили воевать. — Хм… А ведь действительно умная идея. Использовать твой побег, чтобы заставить Орен атаковать королевство и на волне контратаки захватить часть территорий… — задумчиво рассуждал граф. — Да еще и письмо военному маньяку отправила. Амилю только дай предлог начать войну. Умно, особенно если учесть, что это придумала четырнадцатилетняя девчонка. Ну что сказать, молодец. Наконец обучение у меня дало хоть какие-то плоды. После слов графа принцесса выпрямилась и стала излучать довольство и величие. — Вот только реализация побега просто из рук вон плоха, — опустил ее с небес на землю граф. — На что ты рассчитывала, не взяв с собой тройку боевых магов? Подружки, гвардейцы — это все хорошо и красиво, но один магистр магии всю твою охрану сдует, как песок с ладони. Тебе что, уже собственная жизнь не дорога? — У меня не получилось уговорить магов, — виновато склонив голову, скромно произнесла принцесса. — А Горана попросить о помощи — не судьба? — Его магистр Аварский отправил на какую-то срочную миссию. — Хм… ну тогда ладно. Денег хотя бы взяла? — Дождавшись утвердительного кивка, продолжил: — Тогда сделаем так. Я отправлюсь с тобой. И даже не спорь! — увидев, что принцесса хотела возразить, на корню пресек эту попытку граф. — Значит, из девок, что со мной, — сделаем служанок, а из купца — дворецкого. Карету и все, что положено, купим в ближайшем городе. Слуги надежные, на них моя печать стоит. А абы кому я такие печати не ставлю. Ну а из молодого барона сделаем твоего приближенного. Он как раз и сможет защитить твою честь в академии. Да, и с бароном в свои игры не играй. Не поймет. Если что надо, говори прямо, он сделает. Убедить его, я думаю, сумею. Принцесса удивленно посмотрела на графа: ей, конечно, рассказали о бароне, но таких решений она не ожидала. Да еще и в такой форме. — Что удивляешься? Это именно он спас меня из плена. Очень перспективный юноша. Похож на чужака-переселенца, но я не уверен. По крайней мере, твою охрану он скрутит и даже не вспотеет. И это, заметь, он еще не маг. Принцесса над словами графа призадумалась. Спорить с братом своего прапрадедушки она не могла, но вот в том, что не получится управлять молодым бароном, сомневалась. — Ау… Малышка, ты опять решила проверить мои слова? — Граф щелкнул пальцами перед лицом принцессы. — Напомнить, чем закончилась последняя такая проверка? — При всем своем самообладании принцесса не удержалась и потерла свою пятую точку. Как-никак неделю потом сидеть не могла. Увидев ее реакцию, граф одобрительно кивнул. — Вот именно. Ну ладно. Пошли, будем раздавать указания. О том, что меня спас барон, никому ни звука. После чего встал и покинул шатер; за ним задумчиво вышла принцесса. И только ее задумчивость не дала ей заметить промелькнувшего во взгляде молодого барона изумления. И тут же полная отстраненность на лице. А вот граф это заметил и мысленно довольно улыбнулся. Значит, ему не показалось, и паренек может в любой момент уходить в боевую медитацию. Однако силен. И, похоже, принцесса ему или кого-то напомнила или просто понравилась. И это очень хорошо.Глава 8
Похоже, я попал. Нет, когда со мной шли гвардейцы, я еще надеялся свалить по-быстрому, но, увидев, кого именно я спас, понял. Попал. А у графа силища была о-го-го. Одновременно управляться с таким количеством нежити — и даже не скажешь по его виду, что сильно устал. А его слова только подтвердили мои выводы о прошедшем бое. Я когда бой подробно разбирал, то заметил странность в движениях противников, да и маг пять раз промахнулся каким-то чудом. Как оказалось, чудо устроил граф. Так что я не сильно удивился его желанию переговорить со мной. А вот то, что я не смог подслушать разговор графа с принцессой, меня удивило. Мешал купол, закрывающий любые звуковые волны, даже через землю ничего не проходит. Сильно. Кажется, я серьезно недооценил местных магов. Срочно нужно изучать магию. Граф говорил с принцессой минут десять, потом оба вышли, и принцесса принялась раздавать команды. Мне же пришлось спешно включать бота. Ибо внешность принцессы меня просто поразила. В прошлой жизни, когда хотел отвлечься, я очень любил смотреть разные аниме. Особенно старые аниме, еще не объемные. И вот передо мной просто идеал тех аниме. Настоящая кавайная девчонка, только не нарисованная, а реальная. И это было просто круть. Большущие зеленые глаза, идеальная фигура, шикарные длинные волосы. Ух, как меня пробрало! Боюсь представить, что со мной будет, если такая девушка не одна. Хотя, возможно, это в моем организме гормоны шалят. Надо наведаться тут в дома определенной направленности и потом проверить. Граф же только сказал купцу и девкам, что они теперь служат принцессе, и пошел в мою сторону. Кажется, сейчас будет серьезный разговор. И если до того, как увидел принцессу, я собирался графу отказать, что бы он ни предложил, то теперь сомневался. — Барон Лин, вы не против отойти в сторонку и побеседовать? — спросил граф, делая приглашающий жест рукой. Бот, управляя телом, согласно кивнул. Мы отошли немного в сторону, и граф что-то нажал на одном из своих амулетов. После чего я понял, что звуки вокруг исчезли. Вот только никаких визуальных изменений я не увидел. Просто пропали звуки, и всё. Тем не менее этого времени мне хватило, чтобы привести в порядок свои мысли и взять управление телом на себя. — У меня есть очень хорошее предложение для вас, — начал граф. — Я так понимаю, что в столицу королевства вы ехали, дабы поступить в академию? — Я утвердительно кивнул. — Вот только уверены ли вы, что хотите потом служить в армии королевства? Или у вас есть полная сумма денег, чтобы оплатить обучение? — Я думаю, у меня достаточно денег, чтобы оплатить полностью обучение. — Однако вы меня опять удивили, я мало когда видел столь молодых людей, владеющих целым состоянием в двадцать тысяч золотых. — Я лишь изумленно уставился на графа. На что граф только усмехнулся. — Все ясно. Вы, как и все, наивно думали, что все обучение стоит полторы тысячи золотых. Так ведь? Это весьма известное заблуждение. Дело в том, что официально так и есть, но вот в чем дело. Обучение за факультет платится отдельно. Другими словами, полторы тысячи стоит только проверка на магию и оплата проживания. А вот сама учеба оплачивается отдельно. Но если вам потом не жаль отдать семь лет службе в армии, то королевство оплатит остальную сумму. Так вам теперь интересно мое предложение? Я лишь согласно кивнул; конечно, граф мог и обмануть, но почему-то сомневаюсь, что это так. Пока все, что говорит граф, вполне логично. — Итак, я предлагаю вам стать приближенным принцессы и уже вместе с ней поступить в магическую академию, но не королевства, а империи. А за это я вам оплачу обучение. — Предложение весьма заманчивое, но что значит быть приближенным принцессы? — О, тут все очень просто. Дело в том, что на территорию академии могут попасть только преподаватели и сами ученики. И вот тут-то и возникает проблема в лице охраны принцессы. Особенно в защите ее чести. Там будут учиться очень разные люди, и многие из них являются весьма заносчивыми дворянами. И если от женских нападок ее защитят подруги, то на дуэль может явиться только приближенный принцессы. Вот тут-то вы и будете отрабатывать свое обучение. С одной стороны, предложение не особо накладное, но с другой — почему-то я уверен, что из-за такой принцессы будет нешуточная драка среди молодых самцов. А оно мне надо? К сожалению, судя по озвученным суммам, — надо. И это печально. — В принципе, я согласен, но мне кажется, что из-за нее будет много поводов для дуэли, и это серьезно будет мешать в изучении магии. — Вы абсолютно правы, — довольно улыбнулся граф. — И потому у меня есть дополнительное предложение. У вас будут каждый год трехмесячные каникулы, и вот на этих каникулах вы станете путешествовать со мной, а за это я вас буду обучать магии. Идет? — Судя по тому, откуда вас пришлось спасать, путешествовать вы любите активно. — Именно. И мне очень пригодится некий молодой человек, умеющий держать боевой транс в любое время суток. А уж ваше умение владеть холодным оружием меня весьма впечатлило. Вы, кстати, какие амулеты используете на силу и скорость? Очень бы хотелось взглянуть. — Глаза графа излучали истинное любопытство. — Готов поменять любой из них на что хотите. — Видя, что я задумчиво молчу, он добавил: — Ну хотя бы дайте изучить, я даже амулет тишины за это отдам или амулет хранилища! Нет? — Как бы вам сказать… — Я пытался придумать нормальное объяснение, ибо что-то мне подсказывало, что ответ «просто потерял» не подойдет. — Я не могу вам показать амулеты, потому что их как бы и нет. Решил все-таки сказать правду. Услышав эти слова, граф просто замер. И где-то минуту был в зависшем состоянии. — Этого просто не может быть, — помотав головой, наконец произнес он. — Хотя если это так, то мне становится страшно, что будет, если на вас надеть амулеты. Но поверить в это очень сложно. Я только пожал плечами. Мне и самому хотелось бы увидеть, что могу сделать еще и с амулетами. — Барон, а вы не против небольшого тренировочного спарринга? Это заодно даст возможность принцессе понять ваш уровень подготовки, — вопросительно посмотрел на меня граф. — А я вам за это выдам набор боевых амулетов. Идет? Заманчиво, что уж там. Хотя что я теряю? Он-то уж точно видел, как я дерусь. Точнее, как бот дерется. Ну не суть. — Я не против, вот только меня учили сражаться всерьез, и я могу не рассчитать силы. — О, не беспокойтесь, на них будут весьма сильные амулеты защиты. Так что максимум небольшие травмы и синяки. — Довольный граф уже потащил меня за руку к шатру принцессы. — «На них»? — только и успел спросить я. — А вас это смущает? — остановился граф. — Да в общем-то не особенно… — Ну и отлично. Ваше высочество! Капитан! У меня есть прекрасная новость! На крик графа повернулись все. Принцесса задумчиво смотрела на активность своего бывшего наставника. Она не понимала, чего хочет добиться граф, выставляя в тренировочный бой против барона всех пятерых гвардейцев. Как бы ни был силен барон, но против гвардейцев он вряд ли сможет долго продержаться. Капитан же думал о том, что барон, видимо, не совсем обычный человек, раз граф так уверенно его нахваливает. Возможно, у барона были какие-то новые амулеты графа. И это стоило учесть. Все в королевстве знали, что лучшие амулеты делал именно де Стоун. Правда, к сожалению, делал он их редко, и еще реже кому-то их дарил. А случаи с продажей амулетов были на грани фантастики. Так что подумав, капитан дал сигнал своим на серьезный бой и полную выкладку. Граф же в этот момент, активно жестикулируя руками, организовывал площадку под спарринг. Мне предстояло биться против пяти гвардейцев в доспехах. И хотя приз был соблазнительным, но вот оружие у меня против них совсем не подходило. Они явно слаженная команда, причем в доспехах и со щитами, а у меня только кинжалы и весьма средненький меч. Мне все больше не нравилась эта идея. Так что, подумав, я озвучил свои мысли. — Граф, мне жаль вас расстраивать, но, боюсь, шансов против гвардейцев у меня нет. — И почему вы так решили, барон? Разве вас не прельщают призы? — усмехнулся граф. — Призы хорошие, но у соперников доспехи и амулеты… — вздохнул я, — боюсь, мой меч вряд ли долго выдержит. — А, так вас просто смущает оружие? — отчего-то обрадовался граф. — Ну, это решаемо. Какое оружие вам надо? — Ну, я думаю, или боевой шест, или два клинка. Вот только объяснить, какие именно клинки, мне сложно, — ответил я. Да и как объяснить, что мне нужны парные мечи темных эльфов? Был бы у него хотя бы шест… — Хм. А знаете, барон, вы меня заинтересовали. Вот вам амулет. — Откуда он достал амулет, я так и не понял, такое впечатление, как будто из воздуха. — Возьмите его в руки, закройте глаза и представьте, как выглядят ваши мечи. Я сделал, как сказал граф. Только я представил себе клинки, как рядом раздался изумленный возглас графа: — Ух ты!!! Барон, а вы умеете удивлять! — Открыв глаза, я увидел перед собой иллюзию нужных клинков. — Хотелось бы мне знать, где вы научились владеть таким оружием. Кроме графа, на клинки никто не среагировал. Капитан посмотрел на них заинтересованно, но и только. Было видно, что такие мечи он видит впервые. — Эх, молодежь… Уже мало кто помнит, кто владел такими клинками, — вздохнул сокрушенно граф. — Я так понимаю, что доспехи вы хотите из того же сета? Мне осталось только удивленно открыть рот. У него что, есть доспехи эльфов?.. Откуда? И где он их хранил? — Давно я хотел увидеть, как ими бьются. Так что так и быть, дам поносить. И опять прямо из воздуха стали появляться вещи: сначала мечи, а потом и части доспеха. Судя по всему, у графа есть какой-то пространственный карман, и, скорее всего, доступен он только сильным магам. Я уже видел действие амулета хранилища, но у графа явно его нет. Да и откуда ему взяться у человека, побывавшего в плену. Видимо, тот маг каким-то образом частично заблокировал возможности графа. А значит, тут есть серьезные артефакты против магов. Анализ ситуации не помешал мне начать снаряжаться в доспехи. Посмотрев на мои действия, граф только хмыкнул. Я же, одевшись, сделал пару пробных движений. Да, это то, что нужно. Идеальная пропорция брони и легкости, а мечи вообще сделаны просто изумительно. И вот все эти факты заставили меня задуматься: а откуда тут предметы, так сильно похожие на вещи из виртмира фэнтези? Видимо, я тут явно не первый попаданец. Другого объяснения таким явным совпадениям нет. А значит, есть еще один повод для исследований. Но это все потом, сначала магия. Призы граф пообещал очень ценные. Мне за участие — боевые амулеты на силу, ловкость, выносливость и защиту против магии. Если проиграю — то просто поносить, а если выиграю — навсегда. Гвардейцам пообещал зарядить бесплатно их амулеты, а если выиграют, то по личному амулету защиты от магии уровня абсолюта. Такой амулет в течение одной минуты полностью защищал владельца от любых атак магии, даже уровня архимага.Граф, выдав вещи и пообещав призы всем участникам, вышел из зоны поединка и присел на стул возле принцессы. И вот теперь, когда все подготовились, он дал команду к началу боя. Гвардейцы сразу встали построением и просто ринулись на барона. Казалось, что барону некуда деваться, но тот, отразив удары гвардейцев, просто запрыгнул им на плечи и, оттолкнувшись, приземлился у них за спиной. Гвардейцы моментально перестроились, уже взяв поправку на скорость и ловкость барона, и начали его зажимать со всех сторон. Каким чудом барон отражал все удары, было непонятно. — Ну и как тебе наш барон? — спросил граф у принцессы. — Пока не вижу чего-то сверхординарного. Помнится, Горан почти так же сражался против них, — пожала плечами принцесса. — Ну, терпение; сейчас гвардейцы активируют амулеты. И будет интересно… — потирая руки, довольно произнес граф. — И что? Барон тоже активирует амулеты. Тоже мне интерес! — фыркнула принцесса. — Угу, вот только у нашего барона амулетов нет. А так да, ты права, — усмехнулся граф, глядя на растерянные лица принцессы и ее подруг-охранниц. Гвардейцы действительно включили амулеты, но управиться с бароном так и не могли. Тот постоянно вертелся вокруг них, отражая удары. — Как же здорово он дышит! Ты заметила? — восторженно воскликнул граф. — Я тут уже давно ничего не вижу. Слишком быстро мельтешат, — обиженно буркнула принцесса. — А боевой медитации я тебя для чего учил? Эх, бездарь! — Граф махнул рукой покрасневшей принцессе. — Теперь видишь? — Да, но что такого в его дыхании? — приступив к медитации, принцесса начала видеть все. — Вот именно, ничего такого. Он дышит идеально! И в этом-то весь смысл. Посмотри на гвардейцев и все поймешь. Сделав то, что сказал граф, принцесса увидела разницу: двигаясь на сумасшедшей скорости, барон дышал так, как будто совершал легкую пробежку, а вот гвардейцы пыхтели, как загнанные лошади. Не будь у них амулетов, они уже попадали бы от усталости, но амулеты делали свое дело. Граф же, посмотрев еще пару минут на это безумство, уселся обратно на стул и, задумавшись, произнес: — Пора это заканчивать. Согласна? — И как ты собираешься закончить? Пока неясно, кто победил, а гвардейцы под амулетами еще час смогут так скакать; но вот сможет ли барон? — возразила принцесса. — Я думаю, сможет. Но не суть; все что хотел, я уже увидел. Хотя надеялся увидеть что-то особенное в исполнении барона с этими мечами… — И тут граф задумчиво замер, а затем улыбнулся и посмотрел на барона — хотя я кажется знаю, как заставить его выложиться на полную… — после чего вскочил и закричал: — Барон! Если выиграешь, доспехи и мечи — твои!!! Принцесса только поморщилась на такой зычный крик. — Угу, сейчас тебя услышит, среди этого лязга, как же… — Я думаю, не просто услышал, а уже и начал действовать. — Довольный граф уселся обратно на стул. На тренировочном поле в этот момент барон неожиданно разорвал дистанцию с гвардейцами. Те не стали долго ждать и тоже ринулись на него. Сам же барон замер, а потом все закончилось. Принцесса даже глаза руками потерла. Не показалось ли? Но нет. Миг назад барон стоял перед гвардейцами, и вот он уже за их спиной, а сами гвардейцы валяются на траве. Как так?.. — Эйхо!!! Да!!! Это оно!!! — радостный, как ребенок, граф прыгал рядом. «И как только сочетаются такие разные эмоции в столь древнем маге?..» — удивленно подумала принцесса.
Глава 9
Мы не спеша следовали по дороге в город. Я же, включив бота, размышлял. С одной стороны, я был очень доволен. Как-никак заимел полный эльфийский доспех, да еще и амулеты. Но, с другой стороны, пришлось использовать импульс. Да и, честно говоря, на грани я тогда сражался, если бы не доспех и мечи, то и шансов бы не было. Но вот когда я надел амулеты, то понял, что значат сила и скорость. Потрясающее чувство. И хорошо, что граф предложил спарринг против него, а то я бы и до сих пор пребывал в уверенности, что с амулетами непобедим. А так — десять секунд позора, и все в порядке. Маги тут реально могут многое. Вот только, как объяснил граф, магам нужно время на подготовку и сильны они, только пока есть мана. Даже ему нужна пара секунд, чтобы скастовать магический щит, а держать его активным он может максимум двое суток. И каждый удар по такому щиту отнимает ману. Но если маг не ждет удара, то его можно убить, как и обычного человека. Другое дело, что если удар не убьет мага мгновенно, то, например, магистр магии сможет не только выжить, но еще и отомстить нападающему. А если добавить огромный арсенал амулетов, то мага можно смело приравнять к оружию массового уничтожения. Тот же граф носит более двадцати амулетов. На вопрос, и как только его смогли пленить, он ответил, что, мол, все мы люди и даже маг иногда расслабляется и допускает ошибки. Вот и он допустил ошибку и попал в ловушку. Ему подсунули древний артефакт и граф вместо того, чтобы его изучить в своей лаборатории, решил на месте узнать, что это за артефакт. Артефакт оказался аннигилятором магии и, лишившись маны и всех амулетов, граф потерял сознание. Очнулся уже в клетке. Вот так, из-за простого любопытства и нетерпения, он чуть не погиб. Ну а чтобы граф не смог сбежать, ему каждое утро кололи наркотик, который вытягивал из него ману. И только мое появление, практически перед самым уколом наркотика, отвлекло тюремщиков и позволило немного собрать маны. Вот и получается, что даже такой сильный маг может погибнуть. Мне, кстати, капитан рассказал немного о графе. Как оказалось, граф был ни много ни мало братом прапрадедушки короля. По сути, он имел прав на трон больше, чем кто-либо. Но из-за своих причуд никогда не стремился занять престол. Даже от более высокого титула отказался, хотя ему и предлагали стать кронпринцем. В основном граф путешествовал по миру. Иногда жил во дворце и занимался воспитанием молодежи. Вот тут я и узнал, почему графа боится принцесса. Ее высочество принцесса Эльвира Кристи де Фурон была, видимо, очень избалованным ребенком. Даже в словах капитана, когда он рассказывал об Эльвире, чувствовались его любовь и обожание. Кстати все ее охранницы и гвардейцы были готовы на все ради этого «чудесного ребенка». А король вообще баловал ее больше всех. Ведь это не принцесса, а просто ангел во плоти. Но тут вмешался граф и просто взял на себя ее воспитание. И, судя по всему, с применением ремня. Ибо я часто замечал в пути смешной жест Эльвиры. Она как будто пыталась прикрыть или спрятать свою пятую точку, когда рядом с ней был граф. Со стороны на их беседу без улыбки смотреть было невозможно. За размышлениями и анализом проведенных мною боев я не заметил, как мы уже очутились в городе. Поужинав в трактире, все отправились спать. Я же, пока тело спало, решил заняться разбором очередной проги. Но ничего не получалось. Мне все время приходили на ум пошлые мысли. Особенное место в них занимала принцесса. Поняв, что ничего не получится, я активировал свое тело и отправился искать дом с проститутками. После часа поисков цель была обнаружена и, выбрав более-менее приятную девушку, отправился спускать пар. Пара оказалось слишком много, так что пришлось снимать еще трех барышень. Видимо момент с молодым телом я зря не принимал во внимание. Да и сам получил приличную порцию удовольствия. Наконец, через три часа понял, что тело и я довольны и расслабленны. Рассчитавшись за услуги, отправился обратно. Пошлые мысли ушли полностью, а вот новые и весьма тревожные — появились. Во-первых, я с удивлением понял, что совершил целую кучу откровенных глупостей. А во-вторых, мой анализ окружения был какой-то неадекватный. И получается, только спустив гормоны, я стал видеть очевидные вещи? Зато теперь понятно, почему молодежь странно себя ведет. Если даже меня достало, то боюсь предположить, какие тараканы в голове у молодых. Ну а теперь разберем свои ошибки и заодно решим, что делать дальше. Отправил тело спать, а сам принялся за анализ. Самое очевидное — зачем меня потянуло убивать бандитов? Разобрался. После операции у барона я слишком поверил в свои силы. Плюс желание спасти девушек и рассчитывать на их благодарность. Глупо, но зато теперь знаем причину. Куча мелких ошибок в бою, но были и крупные. Зачем напал на охрану шатра, если мог с обратной стороны проникнуть внутрь и без шума устранить мага? Да и остальных тоже, а уж потом убить охрану. И таких ошибок было слишком много. Как пример — спарринг с гвардейцами. Хотя и приз был хорошим, но зачем показал всю силу? Ответ простой — красовался перед принцессой. Анализ всех ошибок и настройка бота заняли немало времени. Но до утра все-таки успел. Переигрывать решение насчет графа не стал, но чувствую — в академии мне придется несладко. Нужно готовиться к дуэлям. Так что пока мы в дороге, капитану и графу придется мне помочь. На следующий день увидел новую сторону принцессы. Пока граф ушел покупать карету и одевать слуг, принцесса начала показывать свой истинный характер. Она просто великолепно манипулировала людьми, используя все свои достоинства. А как она мимикой лица заставляла чуть ли не прыгать от счастья гвардейцев и охранниц — это надо было видеть. Сначала я не понял, зачем она гоняет всех туда-сюда, но потом неожиданно сообразил. Ей просто скучно. А еще ее очень сильно задевало мое абсолютное спокойствие. И главное, ноль эмоций на ее даже суперпупермилую гримасу. Хотя, не спусти я ночью пар, даже не знаю, смог ли бы бороться. Вот только понял я и то, какие глобальные проблемы меня ждут в академии с таким манипулятором. Срочно учить дуэльный кодекс и графа напрячь не забыть.В этот момент граф шел вместе с бывшим купцом, а ныне дворецким, и девушками в ближайший магазин одежды. Оставив там Вадимира за старшего, дал два часа на все покупки. Денег тоже выдал. И отправился в гости к мэру города. Уж у кого и должна быть нормальная карета, так это у него. Мэру не повезло, он был на месте. Но даже графу пришлось потратить почти час времени, чтобы вытрясти из мэра четыре дорожные кареты и нормальных лошадей. Насчет кучеров граф не волновался: гвардейцы и Вадимир прекрасно их заменят. И вот, решив все дела, он наконец-то вернулся обратно. То, что он увидел, не сильно удивило. Эльвира опять игралась с народом, в данный момент капризничая и гоняя всех по разным магазинам и трактирам. А вот реакция барона его обрадовала. Полный контроль эмоций. Просто отлично. А как по этому поводу злится Эльвира, вообще непередаваемо. Но напрямую к барону не лезет, а значит, к словам графа прислушалась. Вот что ремень животворящий делает! Сколько веков, а лучшего воспитателя не найти. Сборы в путь заняли весь день. Так что было принято решение отправиться утром. Как-никак эскорт принцессы уже имел приемлемый вид. А просьба барона обучить его дуэльному кодексу и приемам боя еще больше убедила графа в том, что он сделал просто превосходный выбор. Утром кортеж принцессы отправился в путь. Чтобы придать большей солидности, были наняты двадцать охранников. Граф был собой доволен, вот теперь кортеж имел подобающий вид. Путешествовать де Стоун любил с комфортом. За время пути в столицу империи ничего особенного не произошло. Барон оказался великолепным учеником и просто на лету схватывал новые знания. Уже через неделю обучения он смог выиграть дуэль у капитана. А весь кодекс знал наизусть. Граф же предвкушал занятия магией с таким талантливым учеником. Насчет наличия магии в бароне он не сомневался. За столько лет он научился чувствовать людей с магией, даже если она пока неактивна. И если источник барона будет слаб, то не беда. Есть много способов егоувеличить. Правда, все они не очень безопасные, но наука требует жертв. Живучесть у барона превосходная, так что выживет. Граф больше переживал за Эльвиру; если у нее при активации будет меньше десяти сфер, то ее просто заклюют в академии соперницы. А уж на что способна женская «доброта», граф знал прекрасно. Еще волновал момент встречи с агентами тайной канцелярии, но там решилось все просто. Старшим там был малыш Роланд, который, узнав о решении графа, просто спросил, нужна ли помощь. На что граф рассмеялся и отправил их обратно докладывать магистру. Да и зачем ему сыщики Оланда, пусть лучше готовятся к войне. Судя по новостям, Орен уже стягивает войска к границе. Прибыли они в столицу вовремя. До начала вступительных экзаменов в академию оставалось буквально три дня. Расположившись в одной из лучших гостиниц, граф начал гонять Лина фор Андерсена, принцессу и двух охранниц на предмет их знаний. К сожалению, источник оказался только у двух охранниц. Так что в академию с принцессой отправятся Эльза и Анита. Граф Оланд де Аварский не сильно был бы удивлен, узнав, что граф Оливер де Стоун в курсе, кто такая Эльза и кто ее родители. С учетом того, что Оливер был знаком и прекрасно знал обоих, то увидеть сходство Эльзы с родителями большой проблемой не стало. Вот только, к их большому сожалению, матери Эльзы — старшего магистра магии Альвиры де Волентайн — не было в академии, неделю назад она была срочно вызвана в загородное имение императора. А значит, на вступительном экзамене поблажек не будет. Поэтому все три дня граф давал минимум на отдых и максимум на заучивание ответов для экзамена. Лина он мог отправлять на экзамен уже после первого дня. У того была просто феноменальная память. Но решил, что пусть учит книги. Вот только граф не ожидал того, с какой скоростью читает барон. Три его книги по экзамену в магические заведения он прочитал и освоил за день. Впервые граф задумался о том, чему учить такого ученика через год на каникулах. Он же всю библиотеку прочитает в академии за год. И как такого обучать? И главное, кто будет охранять принцессу после того, как фор Норд сдаст экзамены экстерном в первый же год. А в том, что это ему под силу, граф не сомневался. Пришлось даже на эту тему поговорить с бароном, но, узнав, что Лина очень сильно интересует лечебная магия, граф успокоился. Там без огромной практики нечего не достигнешь, а значит, у него есть три года, чтобы найти замену. Обучение в академии длится пять лет, так что либо замена, либо найти причину, по которой барон останется в академии.
В понедельник утром на площади перед воротами академии собралась огромная толпа из поступающих и их родителей. Ректор академии архимаг Ларен Дорн смотрел на эту толпу и довольно улыбался. В этом году к ним поступать приехало очень много известных личностей. А чем больше аристократов, тем больше денег, да и будущие короли и королевы в знакомых очень пригодятся. Архимагу было от чего быть довольным: две принцессы, три принца, пять маркизов, двадцать графов и даже один кронпринц. Этот год просто великолепен. Единственное, что его огорчало, так это один из сопровождающих принцессы Эльвиры Кристи де Фурон. Графа Оливера де Стоуна мало кто мог долго терпеть, а уж его бывший конкурент и собутыльник тем более. Тут надо заметить, что ректор в свое время учился в этой самой академии, причем учился он на одном курсе с Оливером. И уж кому, как не ректору, было знать характер неугомонного графа. Триста лет прошло, а тот по-прежнему носится и дебоширит как молодой… Архимаг отбросил мысль о графе в сторону. Главное — не попадаться ему на глаза, через месяц он все равно не выдержит и сорвется в свое очередное путешествие. Не то чтобы архимаг боялся графа, но он прекрасно помнил, чем заканчиваются их посиделки, и за все триста лет ни одного хорошего конца этих встреч он припомнить не мог. Выйдя на трибуну перед собравшимися, ректор произнес стандартную речь и объявил начало отбора. Сегодня будет только проверка на источник и активация сфер. В стене, окружающей территорию академии, открылись пять ворот. Каждые ворота имели свой цвет. Золотые — для высшей аристократии, от графа и выше. Синие — для просто аристократов: виконтов, баронов и других. Зеленые — для богатых горожан или купцов. Серые — для всех желающих. И красные — для детей из семей военнослужащих империи. Самые сложные ворота — это золотые, ибо вопросы, кто первый, не должны даже зародиться. И потому там были готовы принять всех сразу. А чтобы не было каких-либо возмущений, за активацией магического дара смотрел декан воздушной магии архимаг Гворин де Альвийский. Очень известный на всем материке боевой маг. Спорить с ним не было желания даже у кронпринца. За воротами стоял тридцать один постамент со сферами активации. Ровно столько, сколько было высших аристократов. Архимаг стоял у входа и называл по очереди короткий титул одного из присутствующих, и хотя это не всем пришлось по душе, но спорить с правом архимага сокращать титулы никто не захотел. Да и слушать все полные звания особого желания не было и у самих аристократов. Те, кого называл архимаг, могли выбрать сами, возле какой сферы остановиться. Активация была самым важным моментом в жизни каждого начинающего мага. Ибо от количества сфер в источнике зависело очень многое. Особенно престиж и возможность выбрать, какой факультет посещать. Всего в академии было восемь факультетов. Лечебный — обучение от десяти сфер. Воздушный, огненный, водный, гранитный — от девяти сфер. Темный — от одиннадцати сфер. Божественный — от двенадцати сфер. И военный, он же общий — курс от пяти сфер. И вот аристократы положили руки на сферы. Все старались делать каменное лицо, вот только волнение скрыть в таком возрасте даже аристократам очень сложно. Архимаг, увидев, что все готовы, активировал сферы. Вокруг аристократов образовалась золотая аура и тут же осыпалась золотыми искрами. А над каждой сферой возникли цифры. Как и ожидалось, меньше девяти сфер не было ни у кого. Все-таки родители аристократов были в основном маги. А там или есть магия или ее нет совсем. У одиннадцати светилась цифра десять. Два маркиза, граф и один из принцев получили по одиннадцать сфер. Два других принца, а также две принцессы с довольным видом смотрели на свои двенадцать сфер. И только кронпринц Курт де Бриз удивленно смотрел на свою цифру в пятнадцать сфер. Даже архимаг подошел и проверил сферу, а потом искренне поздравил счастливчика. Больше двенадцати сфер получали единицы в столетие. После того как завершилась активация, всем прошедшим выдали ключи от комнат в общежитии академии. А студенты старших курсов проводили их до места жительства на ближайший год. После первого года обучения студентов переселяли в другие помещения. В зависимости от успеваемости и факультета. Ну а те, кто не попал в академию, уже покинули территорию и грустно брели домой. А в это время у ректора в кабинете собрались деканы факультетов, дабы обсудить новых студентов и попытаться забронировать тех, кто имел больше одиннадцати сфер. Мало кто верил, что обладатели одиннадцати сфер или выше не смогут сдать завтра экзамен. Экзамен был в основном на знание обычных предметов: правописания, чтения и математики. Он был нелегким, но персональным. А магов с таким количеством сфер примут, даже если они умудрятся каким-то образом не сдать.
Глава 10
Пройдя в синие ворота, я увидел целую толпу желающих поступить в имперскую магическую академию. Ко мне подошел парень, одетый в форму академии, и вручил листок бумаги с номером. Ткнул пальцем в текст на обратной стороне бумажки и пошел к следующему. На листке была короткая инструкция. Мол, ждите, когда ваш номер загорится, и подходите к соответствующей палатке. Всего таких палаток было десять. На каждой загорался номер и кто-то заходил. Через минуту либо выходил с другим листком, либо с грустным лицом шел к выходу. Те, кто имел листок, начинали смотреть на таблички возле пьедесталов со сферами. Всего было пять сфер. Ну, в общем, все понятно, в палатке проверяют наличие магии, а сферы активируют. Когда кто-то подходил к сфере и клал на нее руки, то стоящий рядом маг активировал сферу. Вокруг будущего студента появлялась золотистая аура, а потом рассыпалась искрами. Красивое зрелище. В это время над сферой появлялись цифры. Пока я ждал своей очереди, заметил, что числа больше десяти ни у кого не было. На одной из палаток высветился мой номер. Зайдя вовнутрь, увидел прозрачную сферу определения. Возле нее стоял студент академии. Что делать, я и так знал, потому подошел и положил руки на сферу. Сфера засветилась — магия есть. Если у человека нет магии, то сфера оставалась прозрачной. Студент молча кивнул и что-то записал в журнал. После чего выдал мне новый листок с номером. Я вышел и приготовился ждать, но, на удивление, буквально через пару минут загорелся мой номер. Зашел на пьедестал, отдал номер магу и положил руки на сферу, но перед этим активировал бота. Мне стало интересно, как именно активирует магию сфера и как она определяет в теле человека силу магии. Сферу определения я уже изучал и ничего интересного не заметил, там была реакция в самой сфере. Так что как-нибудь потом попробую такую разобрать. Хотя, может, в библиотеке все описано. Как только маг активировал сферу, из нее в мое тело на духовном уровне стали проникать золотистые лучи. А потом я заметил, как что-то на огромной скорости мелькнуло в мой внутренний мир. Импульс! Мир вокруг замер, а я нырнул в свой бункер. То, что обнаружил внутри, меня просто выбило из колеи. Ожидал увидеть что угодно и даже уже думал, как изучить то, что проникло, но… в итоге просто замер, изумленно глядя перед собой. — Приветик. А у тебя тут миленько. Как оказалось, в мой внутренний вирт проникло не что-то, а кто-то. И сейчас это стояло передо мной и улыбалось. Этим была молодая на вид особа, с зелеными волосами, фиолетовыми глазами и идеальной фигуркой в легком желтом сарафане. Опупеть. А мне еще недавно казалось, что внутренний мир неплохо удалось защитить. По крайней мере, граф, когда проверил меня магией разума, похвалил моих родителей за хорошую защиту. И как на это реагировать? Пока я стоял в ступоре, девушка с любопытством подошла ко мне и помахала ручкой перед глазами. — Алло. Прием. В домике кто-то есть? — Да… — Мне с трудом удалось побороть ступор. — Кто ты? — Какой невежливый молодой человек… — укоризненно покачала она головой. — Э-э-э… Простите, конечно, но вы без разрешения вторглись ко мне, так что не совсем понимаю, почему должен быть вежливым. — То есть это я положила руки на сферу и позвала магию? — Иронии в ее голосе было выше крыши. — Хм… Я не думал… Хотя… — По сути, она была права, и это уже мои проблемы, что я не знал деталей. — Если смотреть с этой стороны, то прошу меня простить. И приветствую вас в моем скромном жилище. Барон Лин фор Андерсен к вашим услугам, — слегка поклонившись, закончил я. — Ой, вот только не надо скромничать… Такое жилище построил, что аж загляденье, а сколько возможностей по сбору эфира! Уххх… — Девушка от избытка чувств аж закружилась. — Э-э-э… простите, но как к вам обращаться и кто вы? — Ну, даже не знаю, как объяснить… — Она задумчиво приложила пальчик к губам. — Обычно в этом мире мало кто может с нами общаться. Но маги нас называют источником маны, хотя это и неправильно. — А как правильно? — Ну, к сожалению, у тебя закрыт доступ к памяти, так что мне будет сложно тебе объяснить. — вздохнула она. — Зачем вам доступ? — Я, конечно, могу на родном языке рассказать, кто я и зачем тут, но сомневаюсь, что ты знаешь наш язык. А так я смогу использовать твои знания. Даже сейчас мы общаемся только потому, что мне удалось прочитать твой активный разум в голове. — Хм. Логично. — Однако вопрос — открывать память или нет. Но ведь живут же маги, и ничего с ними не случилось. Думаю, стоит рискнуть. — Хорошо, что нужно сделать, чтобы вы смогли прочитать мою память? — Ничего суперсложного, просто прикоснуться друг к другу на несколько минут. Она подошла ко мне и протянула руку. Не думал, что кто-то, кроме меня, может быть материальным в моем внутреннем мире. Коснулся ее руки; прикосновение было обычным, как в реальности, и это было странно. Но главное, я почувствовал, как по моей руке пошли ощущения. Они были похожи на те, когда по телу бегут мурашки. Девушка же сначала изумленно замерла, а потом, замурлыкав от удовольствия, просто прильнула ко мне. Надо признаться честно, мне было приятно. Улыбнувшись, прикоснулся к ее волосам и немного почесал ее затылок. Звук, который она при этом издала, меня даже немного испугал, но потом я только продолжил делать ей массаж головы. Ну кто бы не испугался и не удивился, если в ответ на простые движения раздается стон, как во время оргазма… На удивление, никаких пошлых мыслей в ее сторону не было. После контакта она была для меня как… как мой ребенок. И это тоже было странно. Так мы простояли, наверное, минут десять: я делал ей массаж, а она постанывала и мурчала, как кошка. И, наверное, стояли бы еще дольше, но я решил все-таки отстраниться. Разорвать контакт удалось с трудом. На ее лице было написано огромное разочарование, несогласие и обида, но при этом сумасшедшее удовольствие. Как это все сочеталось, я не понимаю, но факт есть факт. — У-у-у… злюка… мог бы еще почухать… — буркнула она и обиженно плюхнулась в кресло. — Как только ответишь на все мои вопросы, я обещаю еще полчаса делать тебе массаж головы. — Это что, шантаж? — Она выпрямилась в кресле. — Ага. — Пффф… Что еще ожидать от такого меркантильного и вредного старикашки… — надулась она. — Ну так я пошел? Или ты согласна? — Не знаю почему, но мне нравилась атмосфера вокруг нас. И хотя логически я понимаю, что это очень подозрительно, но проверка памяти показала отсутствие изменений. Странно, но приятно. — Ладно уж, шантажист бессовестный. Спрашивай. — Вопросы те же: кто ты, откуда и зачем ты тут. — Ох же… Ну, скажем так, у тебя в прошлой жизни нас называли феями, — задумчиво наморщив лобик, стала она отвечать. — Тут о нас мало кто знает, да и видели всего единицы, а вот так, чтобы встретиться, это, по-моему, первый раз за всю историю этого мира. Ах да, зовут меня Алиса. Это не совсем правильный перевод, но более-менее. Мы эфирные сознания, примерно как ваши души. Где мы живем между призывами магов, я не знаю. Но, когда погибает маг, мы еще несколько лет можем жить в вашем мире, срок зависит от того, какой силой обладал маг. Именно в такие моменты некоторые ваши архимаги могут нас увидеть. А потом, как и ваши души, уходим за грань. А по поводу, зачем мы тут, есть простой ответ: магия — это мы. Без нас маги не смогут быть магами. Именно мы с помощью эфира переводим их заклинания и умения в реальность. Чем лучше маг связан с нами, тем сильнее его заклинания. Например, архимаги нас чувствуют, а некоторые особенно сильные могут даже с нами общаться. Правда, таких, как ты, — нет. Даже чтобы общаться с нами, нужно знать такой же прием, как твой «импульс», а построить свой внутренний мир и после этого, пребывая в нем, использовать «импульс», не смог пока никто. Так что гордись: ты первый, а я счастливая. Вид она при этом имела донельзя довольный. Я же, сев напротив нее, задумался. — То есть что за гранью — ты не знаешь? — Почему? Знаю. Там ничего нет. Темнота, и всё, — спокойно ответила она, болтая ногами. — Но ты только что говорила, что не в курсе, где вы живете между призывами! — удивился я. — Ага. Так и есть. — И? — У-у-у… не тормози. Мы не живем за гранью, нас оттуда куда-то забирают, но куда, мы не знаем. — Почему и куда? — Хм… Такой умный, но иногда думать совсем не хочешь… — тяжело вздохнула Алиса. — Мы такие же создания, как и ваша душа, разница только в том, что у нас есть связь с эфиром, а у вас ее нет. Потому после смерти тела мы еще можем думать и быть разумными. А вы нет. Другими словами, чтобы думать и понимать, быть разумным, видеть и ощущать — нужны живые мозг и тело. А когда этого нет, остается только память в виде души. Мы еще некоторое время можем существовать в полуразумном состоянии, но потом и мы превращаемся в сгусток памяти. Сейчас, например, я разумна только потому, что использую мозг твоего тела. По сути, я часть тебя. Я задумался. А ведь ее рассказ полностью отвечает на вопрос, почему я не помню того, что было между той жизнью и этой. — То есть сфера — это артефакт, который вас призывает сюда? — Ага. Сразу отвечу: первые сферы создали боги и потом научили разумных их делать. — Интересно. Тут есть боги? — Алиса утвердительно кивнула. — И кто они? Откуда? — Ну, чего не знаю, того не знаю. Они были всегда. И в каждом мире. — Алиса встала и начала ходить по комнате, рассматривая мониторы и остальные мои устройства. Я чувствовал, что разговор ей надоел, но она пока держалась. — Ладно, я так понимаю, что поговорить с тобой я смогу в любой момент. — Ага! — обрадованно подпрыгнула Алиса. — Тогда пока глобальные вопросы оставим в стороне… — И тут меня поразила простая мысль: если у нас такой сильный контакт, то что покажет сфера? — Скажи, какое число покажет сфера? — Какое захочу, такое и покажет, — безразлично пожала плечами Алиса. — Ну, так-то, наверное… четыреста. Или пятьсот. — А давай пусть будет четырнадцать. — Хм… надо подумать… Даже не знаю… — Алиса с хитрой улыбкой на лице начала приближаться. — За это я тебе сделаю массаж стоп. Хочешь? — Мне самому было интересно, как она отреагирует на такой массаж. Ведь, насколько я помню, для женщин это вообще за гранью блаженства. — Давай. — Со скоростью молнии она оказалась в кресле возле меня, а ее ноги — у меня на коленях. — Сначала со сферой разберись. А то еще уснешь… — улыбнулся я. — Уже. Делай давай, не тяни… Я оказался прав. Через пять минут Алиса уже спала глубоким и крепким сном. Превратив кресло в небольшую кровать, я создал одеяло и укрыл ее. Вряд ли тут возможно замерзнуть, но вот захотелось, и всё. Алиса, почмокав губами, укуталась в одеяло и блаженно засопела носиком. Ну а мне пора в реальность. Запуск! Алиса не подвела, и над моей сферой возникло число четырнадцать, а рядом изумленно замер маг. Что логично, тут и двенадцать сфер редкость, а уж четырнадцать — наверное, суперрезультат. Маг же схватил какой-то амулет и быстро кого-то позвал. Буквально через минуту к нам примчался солидный мужчина. Он поводил руками над сферой, потом удивленно осмотрел меня и сказал: — Позвольте представиться: декан факультета огня, старший магистр Эмиль де Норманд. А вас, молодой человек, зовут… — Барон Лин фор Андерсен, к вашим услугам. — Что же, барон, поздравляю с удивительным результатом и надеюсь увидеть вас на своем факультете! — весьма искренне поздравил меня декан. Вот только продолжить разговор нам не удалось. Удивленный возглас возле другой сферы привлек внимание всех. Над сферой, возле которой не смог сдержать возгласа маг, светилась цифра восемнадцать. А возле сферы стояла довольная Эльза. Я и сам удивился, что у охранницы принцессы такой высокий результат. А вот декан аж рот открыл от изумления, но быстро опомнился и молнией метнулся туда. И пока он пел дифирамбы Эльзе, ко мне подошел один из старших студентов. Судя по нашивкам на форме, с четвертого курса. — Привет. Сэр Нолан Гордан, — представился он и, посмотрев на Эльзу, добавил: — Однако в этом году немало уникальных студентов. — Я лишь согласно кивнул. — Пошли за мной, покажу, где общага, и выдам тебе ключи от комнаты. Пройдя с ним к стоявшей в сторонке группе будущих студентов, мы все вместе отправились вслед за Ноланом. Идти пришлось недолго; пройдя через сквер, уже через пять минут мы стояли напротив входа в пятиэтажное здание весьма красивой постройки. Тут Нолан выдал каждому ключи и сделал объявление: — Минутку внимания. Пройти внутрь здания можно только с ключами. Если нет ключа, то сработает сигнализация и заблокирует вход, пока сюда не прибудет ближайший дежурный. Поэтому — ключи не терять. Завтра в девять утра будет экзамен. Надеюсь, у вас получится его пройти. — В толпе раздались смешки: тут собрались аристократы, так что все были готовы к экзамену. — Следующий год вы будете жить тут. В этом здании нет номеров люкс для отличников. А значит, в каждой комнате живут двое студентов. Рядом с нами — и показал на соседнее, почти точную копию, здание, — женская общага. Пытаться туда проникнуть не советую. Если вас обнаружат внутри, то сразу исключат. И вообще, рекомендую внимательно изучить правила академии. Ну а теперь — добро пожаловать. После чего приглашающе махнул рукой в сторону входа. Комната оказалась просторной. Две кровати, стол возле окна между ними, два шкафа и дверь в ванную комнату. А там настоящий душ и нормальный унитаз. Обалдеть. Ну, здравствуй, цивилизация. Как долго я тебя искал! В комнате пока я был один. Видимо, мой сосед еще не определен. А значит, пока его нет, душ полностью мой. Ура! Быстро разложил вещи и ринулся в душ. Вот оно, блаженство. Нормально помыться с горячей водой. В гостинице тоже был душ, вот только вода там была еле теплой. Да и напор так себе. А тут полный кайф. Помнится, я еще спросил у графа, почему так? Он ответил, что магу нет проблем организовать себе любой напор и температуру. Да и душ — слишком хлопотно, проще амулет активировать; секунда — и ты, а также твоя одежда идеально чистые и сухие. На вопрос, как это работает, он пояснил. Амулет запоминает состояние тела и одежды. Активировал его, когда одет в чистую одежду и сам чистый, он запомнит это состояние и потом просто его повторит. Так что, как оказалось, душ тут для бедных аристократов. Богатые тоже любят поплескаться в воде, но для этого есть горячие источники или специальные купальни. Причем у большинства они были в самом имении. Однако, получается, в моем родном городе граф был или скрягой, или бедным. Что-то я таких амулетов или купален там не припомню. Приняв душ и одевшись в свежее, я начал думать, чем заняться. Дел было много: повторный разговор с Алисой, изучение территории академии, да и над прогами нужно поработать. Вот только до вечера осталось еще часов пять. Нужно выбрать, с чего начать. Подумав, разговор с Алисой отложил, она еще сладко спала у меня в бункере. Кстати, нужно будет сделать ей комнату. А значит, отправляемся изучать территорию. Да и правила академии нужно освежить. Быстро пролистав книгу правил, она лежала прямо на столе, я убедился, что никаких особых изменений нет. Так что спокойно отправился исследовать окрестности. За пять часов успел изучить только половину территории. Академия просто поражала своими размерами, по территории — целый город. Придется завтра еще потратить время. Карта академии у меня есть, но нужно составить собственное мнение. Лучше один раз изучить территорию, чем потом постоянно заглядывать в карту или вспоминать ее. В девять часов тут отбой. Всем студентам первого и второго курсов запрещалось после девяти ходить по академии. Два раза накажут, на третий исключат. Так что пришлось в полдевятого вернуться в свою комнату. Судя по всему, соседа у меня так и не будет. Видимо, мое количество сфер как-то повлияло на это. Кстати, амулет связи с принцессой молчал, что стало хорошей новостью. Хотя я думаю, они там вдвоем сидят и болтают. Анита, к сожалению, получила только четыре сферы. Так что у принцессы будет лишь одна охранница. Кстати, тут нет отдельных комнат для высших аристократов. Но, судя по тому, что у меня нет соседа, не исключаю и таких же случаев с принцами. Тут, кстати, можно меняться комнатами. Просто нужно вызвать дежурного и сообщить о согласии обеих сторон.Глава 11
Встав рано утром, умылся, оделся и отправился в местную столовую для студентов. Думал еще в спортивный зал заглянуть, но пока я не стану официально студентом, меня туда не пустят. А значит, утреннюю разминку придется отложить. В столовой было пусто. Видимо, слишком рано я сюда пришел. Тем не менее обслуга уже работала. Выбора блюд особого не имелось. Три меню — бесплатное от академии и два платных. Взял бесплатное, деньги нужно беречь. Завтрак оказался сытным и вкусным. Поблагодарив поваров, отправился в парк. Принимать экзамен у нас будут в здании практически рядом с ним. До этого события оставалось еще два часа. Можно посидеть в парке и подумать о планах. По правилам академии, студенты, имеющие более двенадцати сфер, могли выбирать сами, на каком факультете обучаться. Кроме того, они еще имели право изучать несколько направлений. Вот только, изучив вчера расписание факультетов, я понял, что как ни старайся, а выбрать могу только три из них. Лечебный в любом случае, второй — факультет темных искусств — это единственный вечерний. А вот третий можно выбрать только из трех вариантов: водный, гранитный и воздушный. На божественном, увы, занятия проходят утром, в то же время, что и на лечебном. Подумав, водный сразу исключил. Не везде и не всегда есть много воды. Этот курс больше для моряков подходит. Остались гранитный — магия управления землей, и воздух — ну, и так понятно. После получасовых раздумий и метаний все-таки остановился на воздухе. Итак, у меня будет такое расписание: утром — лечебный, после обеда — воздушный и вечером — темный. Осталось придумать, на какое время записать посещение библиотеки. Но это позже. Включил бота и отправился к себе; надеюсь, Алиса уже выспалась. Но тут меня ждала птица обломинго. Никого во внутреннем мире не было. Другими словами, без импульса я с Алисой не поговорю и не увижусь. Хотя на грани сознания я ее чувствовал. Это как после первой нашей встречи, когда я точно знал, что она еще спит; вот и сейчас знаю, что она где-то рядом, но, увы, не вижу. А импульс-то штука хорошая, но — сильно нагружает мозг. Чаще чем раз в неделю его лучше не использовать. И учитывая длительность в максимум двадцать минут, лучше заранее подготовить вопросы. Хотя если активировать амулеты, то, возможно, это увеличит длительность импульса. Вопрос в том, выдержит мозг или нет. Но проверить через недельку стоит. Проверил время: осталось еще полчаса до экзаменов. Думаю, нужно идти, заодно спрошу у принцессы, как они там обустроились. Возле корпуса академии народу было много. Мне с трудом удалось найти Эльвиру и Эльзу. Принцесса уже вовсю болтала с небольшой группой студенток, а Эльза спокойно стояла чуть в стороне. — Доброе утро. На что Эльза только приветственно кивнула. — Все в порядке? — Опять кивок в ответ. — Как поселились? — Я поменялась и теперь вместе с ее высочеством, — отстраненно ответила Эльза. — Что-то изменилось? Или я в чем-то виноват? А то твои ответы как-то слишком сухи. — Ох уж эти женские заморочки… а то, что она на меня за что-то обижена, — видно сразу. — Барон, вы вчера вечером не пришли и не поздравили ее высочество с поступлением, — все тем же тоном продолжила она меня отчитывать. — Вообще-то поступление будет только после экзамена. Да и, насколько помню, я должен охранять честь принцессы, а не бегать за вами. — Так-то, я тоже могу разговаривать холодно и отстраненно. — Барон, это элементарная вежливость и этикет. Или вас не учили этому? — Сарказм в этом не услышит только глухой. — Меня учили драться, на этикет времени не хватило. — Я тоже умею так отвечать. — Не хочешь объяснить по-человечески — ну и ладно. Буду нужен — амулет у вас есть. Удачи. В ответ Эльза только фыркнула. Ну а мне-то что: развернулся и ушел. Быть нянькой их обеих я не нанимался. На экзамен пускали группами человек по сорок. Сначала, естественно, прошла высшая аристократия. А потом уже мы. Ничего сложного не было. Обычное отсеивание тех, кто не нравился приемной комиссии, и необразованных. Результат экзамена озвучивался сразу, и те, кто сдал, проходили в отдельный кабинет, где записывались на факультет. Я, как и планировал, записался сразу на три. Вопросов по этому поводу не возникло. Меня только предупредили, что за плохую учебу тут тоже отчисляют. Но это я и без них знал. Закончив с экзаменом и выбором факультетов, отправился дальше исследовать территорию академии. Вот только до конца мне ее так и не дали изучить. Амулет связи с Эльзой активно завибрировал в кармане. — Слушаю. — Через час, дуэльная арена номер семь… — Голос Эльзы был напряжен. — Хорошо, буду. И отключился. М-да. Первый день — и сразу дуэль. Что-то мне подсказывает прийти туда пораньше и подслушать разговоры. А то еще нарвусь на кого-то из старших курсов, и будет печально. Я оказался прав или накаркал, тут уж как посмотреть. Против меня будет драться студент четвертого курса военной кафедры. Арен здесь всего десять, и все они уже забронированы. Как и говорил граф, в первый день будут повальные разборки между аристократами. Моя принцесса успела поругаться с принцессой королевства Фард, Луизой де Бренсон. Повод оказался самым обычным — выяснение, кто станет главнее на первом курсе. Вот только из этого королевства тут уже училось немалое количество студентов, так как в самом Фарде магической академии не было. Выбор же соперника с именно военного факультета объяснялся просто. Против меня как первокурсника нельзя использовать магию. На военном же факультете больше ставился упор на воинские предметы обучения. В общем, ничего удивительного. Меня, кстати, уже заранее записали в проигравшие. Жаль только, тут тотализатора нет; ставки запрещены в академии. На других аренах уже даже дрались. И кого там только не было… Все принцы, кронпринц и маркизы. Да еще, как я понял, уже есть очередь. Однако любят тут дуэли. А академия на этом только деньги гребет. Еще бы, драться можно только на арене, а это занятие не бесплатное. Заказ арены стоит, на секундочку, сто золотых. Сами арены представляют из себя небольшие площадки, примерно двадцать на двадцать метров, окруженные силовым полем. Вот только, как рассказал граф, эти площадки сами по себе являются артефактами. Еще восемьсот лет назад тогдашний ректор академии решил, что гибель студентов на дуэлях слишком сильно сказывается на репутации самой академии, и потому создал эти арены. Умереть на них просто физически невозможно. Нет, если там будут драться архимаги, то барьер не выдержит, да и сама академия такой драки не переживет. Насчет старших магистров — спорный вопрос, но вот все, кто ниже рангом, вряд ли смогут повредить барьер. Кроме того, возле каждой арены стоял один из магов-преподавателей. Именно он останавливал бой и называл победителя. Сам бой останавливался только в самый последний момент. То есть когда один из участников был уже практически трупом. Рядом с аренами располагался медицинский пункт. Куда, собственно, и доставляли пострадавших. Лечение тоже не бесплатное. Магические повреждения — сто золотых, физические — пятьдесят. Причем еще до начала боя каждый из участников вносил туда полную сумму залогом. Другими словами, академия по полной зарабатывала деньги на аристократах. Пока я слушал сплетни и смотрел бои на других аренах, к седьмой арене уже подошли обе принцессы со свитами. На первый взгляд, у обеих примерно равное количество свиты. Как я понял, весь женский коллектив первого курса тупо разделился на два фронта. Кавайность сердитых принцесс просто зашкаливала. Так что я уже давно находился в режиме бота. А вот когда увидел соперника, то начал опасаться за исход боя. Противником оказался не кто-нибудь, а эльф. Однако нежданчик. Определенно, победить такого будет очень непросто.Сказать, что Эльза волновалась, — не сказать ничего. И хотя на ее лице не было ни капли эмоций, то вот внутри у нее все сжалось. И было отчего. Они с принцессой просчитались. Думали, что у этой куклы из Фарда будет приближенный с первого курса, а оказалось, что их незнание об этом королевстве сыграло против них. Ну вот что мешало ей сначала узнать все это, а уже потом выполнять поручение Эльвиры? А она, из-за обиды на этого болвана Лина, не узнала все, что нужно. И вот теперь Эльвире придется извиняться перед этой кривой куклой. Они так подробно разрабатывали всю ночь план по быстрому захвату власти на первом курсе — и вдруг такой обидный просчет! А как все хорошо начиналось… Удачные ссоры принцев и так легко развели эту куклу на оскорбление. Осталось только выиграть дуэль, и всё — Эльвира будет старшей на курсе. Стать старостой факультета божественной магии — это очень престижно и почетно. От досады Эльза даже выругалась про себя. Лин, конечно, классный боец, но против эльфа с четвертого курса у него нет шансов. Их расчет на амулеты графа не оправдался — у эльфов амулеты намного лучше. А тем временем Лин и эльф вышли на арену. — Барон Лин фор Андерсен и Лоуренс гер Волдимар, не желаете ли решить всё мирным путем? — раздался стандартный вопрос судьи к дуэлянтам. Оба посмотрели на своих принцесс. Увидев два отрицательных кивка от них, молча разошлись в разные стороны арены. — Ну что же, тогда удачи вам. Как только увидите цифру ноль, можете начинать, — сказал маг, после чего вышел за пределы арены. Над самой ареной появилось число десять. Девять. Восемь. Семь. Шесть. Пять. Четыре. Три. Два. Один. Ноль. Бой! Вот только ни Лин, ни Лоуренс с места не сдвинулись. Они стояли на месте и смотрели друг на друга. Лоуренс — напряженно, а вот Лин — абсолютно отстраненно. — Твоей подстилке боевая медитация не поможет, — фыркнула Луиза. Да только все поняли, что она начала переживать и решила таким образом сама себя поддержать. Все-таки боевую медитацию в бою умели применять только студенты третьего курса и выше. — Что, уже хочешь сдаться? — спокойно ответила Эльвира — Ты давай побыстрее решайся, а то еще потеряешь такую экзотическую игрушку. — Я так посмотрю, тут у нас представление для бедных? — раздался насмешливый голос позади обеих принцесс. — Две маленькие леди решили показать всем, насколько низко может пасть аристократ? Все с возмущением и негодованием обернулись. Но, как только увидели, кто стоит перед ними, весь возмущенный воздух вышел в пар. Магистр магии Альвира де Волентайн, собственной персоной, насмешливо смотрела на весь этот детский сад. — Мам?! — вырвалось удивленно у Эльзы. — Ой… Простите, я хотела сказать… — Все нормально. — прервала ее Альвира. — Я не собираюсь скрывать, что ты моя дочь. С этими словами она подошла и обняла Эльзу, которая стала красной как рак от смущения. — Я смотрю, ты стала еще красивее, чем была, — довольно произнесла Альвира, рассматривая покрасневшую Эльзу. — Вся в мать. — Мам… я… тут… — смущенно попыталась отстраниться Эльза, остальные просто молча смотрели со стороны, как-то потихоньку отходя от магистра, — у нас тут… дуэль, вот. — Я вижу. Первокурсник против студента четвертого курса… — строго посмотрела Альвира на обеих принцесс. — Иногда мне очень жаль, что между дамами нельзя проводить дуэли. Особенно между очень глупыми молодыми особами. — У нас очень серьезный повод! И дело не может решиться по-другому, — смело посмотрев на магистра, сказала Луиза. — За оскорбление нужно извиняться. — Ой… перестань меня смешить! — рассмеялась магистр. — С каких пор должность старосты факультета стала большим оскорблением? Или вы думали, что самые умные и первые? Тут каждый год такие, как вы, собираются и важно решают пустяковые споры. Обе принцессы, опустив головы, молча рассматривали землю. — Но это ваше дело; то, что я хотела, уже сказала. А вам решать, что делать дальше. Но очень советую дружить друг с другом, а не выяснять отношения, — произнесла Альвира, при этом внимательно глядя на арену. — И, кстати, это, случайно, не Лоуренс на арене? — Да, это мой приближенный Лоуренс гер Волдимар, — гордо ответила Луиза. — Хм. Один из лучших мечников академии и до сих пор не выиграл дуэль? — удивилась магистр. — Кто это против него? — Мой приближенный, барон Лин фор Андерсен… — тихонько сказала Эльвира. Магистр же, продолжая смотреть на арену, достала амулет связи. — Арес, ты там еще живой? — И вам добрый день, Альвира. Мои опять что-то натворили? — раздался уставший голос. — Да нет. Просто тут на арене твой любимый эльф уже пять минут стоит и изображает статую, — весело произнесла магистр. — Сейчас буду! Какая арена? — Седьмая. Магистр с довольным видом спрятала амулет. Все девчонки только удивленно смотрели на все эти действия. На что магистр заговорщицки подмигнула. А между тем противники до сих пор стояли на месте. Судья уже даже решил вмешаться, но, услышав голос магистра, остановился. Раз сюда скоро прибудет декан военного факультета магистр магии Арес фор Доргул, то пусть он и решает, стоит останавливать или нет. А сам Арес не заставил себя долго ждать. Примчавшийся как метеор, на вид молодой мужчина являл собой идеал воина. Ауру мощи и надежности ощутили все стоявшие рядом. — О, уже явился не запылился. — усмехнулась магистр. — Давно стоят? — внимательно глядя на арену, озабоченно произнес Арес. — Уже, наверное, минут десять. — Хм… И до сих пор не видят вариантов? Странно. — Может, ты объяснишь нам всем, что там происходит? — обведя рукой девочек, спросила магистр. — Ух, сколько болельщиц! — удивился Арес, заметив вокруг столько народу. — Что, такие популярные парни? — Вот же старый пер… декан… — поправилась в последний момент Альвира. — Твой эльф оказался приближенным принцессы. — Ясно, — равнодушно ответил Арес. — А происходит следующее: оба стоят в боевой медитации и пытаются найти способ выиграть бой. После небольшой паузы возмущенно спросил: — Кстати, а с какого курса второй парень? И почему не в форме? — Потому что он только зачислен, студент первого курса барон Лин… — магистр повернулась к дочке. — Барон Лин фор Андерсен. — Вот… барон Лин фор Андерсен, — закончила магистр. — Даже так… Удивительно, — задумчиво произнес Арес, после чего внимательнее посмотрел на арену. — Сейчас начнут! И точно после его слов две фигуры рванулись навстречу друг другу. Столкнувшись, они обрушили град ударов на противника. Шпаги мелькали так, что даже боевая медитация слабо помогала различить их удары. Но тут ребята ускорились еще больше. И темп все нарастал и нарастал. Публика от других арен стала потихоньку подтягиваться к седьмой. Вот только движения внутри арены видели только маги. У остальных уровень боевой медитации был не таким высоким, и они видели только искры от столкновения шпаг, посвист молниеносных движений и мелькание силуэтов по всей арене. — Во дают! Прекрасный бой… — довольно улыбнулся Арес. — Вот только Лоуренс уже на пределе. После чего подошел к судье, и забрав у него управляющий амулет арены, остановил бой. Оба противника замерли на месте. Арес же поднялся на арену. — Бой закончен. Победитель — барон Лин фор Андерсен, — провозгласил декан и, глядя на Лоуренса, добавил: — А я ведь тебе говорил, что твое слабое место — левая нога. Теперь хоть дошло? На что Лоуренс после исчезновения обездвиживания хмуро пожал плечами. — А вы, барон, меня удивили. Позвольте узнать, на какой факультет записался такой одаренный юноша? — Лекарский, темный и воздушный, — без эмоций ответил первокурсник. — Эх, такой талант гробите! Но ничего, надеюсь, вы передумаете и запишетесь ко мне, — бодро стал уговаривать барона Арес. — Прошу меня простить, но вынужден отказаться, — вежливо поклонившись, ответил Лин. — Какой интересный у меня будет студент! — удовлетворенно произнесла магистр. Остальные зрители лишь недоуменно смотрели на барона. И только лицо Эльвиры светилось, как новогодняя елка. Что бы ни говорила магистр, но Эльвира теперь главная. Луиза, тяжело вздохнув, подошла к ней. — Ваше высочество, я искренне приношу вам свои… — только начала говорить Луиза, как ее прервала принцесса: — Не надо. Я сама была не права. — Слова, которые произнесла принцесса, заставили всех изумленно взглянуть на нее. — Предлагаю последовать совету магистра. Давайте дружить. И, примирительно улыбаясь, протянула руку Луизе. Глядя на это, магистр только весело улыбнулась. Луиза же, оправившись от удивления, робко пожала руку Эльвире. После чего уже обе принцессы довольно улыбнулись. Новая коалиция против мужской части курса была только что заключена. Почти никто из ребят этого не понял, даже принцы равнодушно смотрели на эти реверансы, и только кронпринц вздрогнул, начав подумывать о смене факультета.
Глава 12
После окончания дуэли я вежливо выслушал поздравления; даже принцесса подошла и искренне поблагодарила. Провожая ее до общаги, немного поболтали о пустяках, а мое извинение за то, что не поздравил ее вчера, просто отбросила в сторону, сказав, что как, мол, вообще я собирался это сделать, если к ним в корпус доступ парням закрыт? Про себя подумал, что это, видимо, просто Эльзу переклинило. Ее, кстати, не было, принцесса только обмолвилась, что, оказывается, у нее тут мать декан. Видимо, забрала дочку пообщаться. Интересная охранница у моей принцессы. Восемнадцать сфер и мама-декан. Обалдеть, да и только. Проводив Эльвиру, отправился к себе. Бой сильно вымотал мое тело. Нужен срочный отдых. Сам бой мне, с одной стороны, понравился, а с другой — я прекрасно понимал, что только запрет магии спас меня от поражения. Да и заметил, что шпага была для эльфа непривычным оружием. В любом случае бой меня утомил, пару раз даже думал, что бот проиграет. В комнате меня ждал сюрприз: наконец появился сосед. Кажется, у меня сегодня день удивлений. — Привет победителю! — весело произнес сидящий на кровати кронпринц Курт де Бриз. — Добрый вечер, ваше высочество, — машинально ответил я. — О… не стоит, — поморщился Курт, — давай без этих формальностей. Нам как-никак еще год вместе жить. — Тогда позволь узнать, каким ветром тебя занесло ко мне? — Элементарно, попросил, и меня переселили, — усмехнулся он. — Зачем? — Тебе короткую версию или полную? — Полную, если можно. — Я присел на свою кровать, изобразив пристальное внимание. — Сегодня благодаря тебе две принцессы заключили союз, а союз у них может быть только против нас, парней. А если точнее, то против меня. — Видя непонимание на моем лице, он вздохнул и продолжил: — Я им прямой конкурент на пост старосты божественного факультета. А если добавить мой выигрыш у принца на дуэли, то фактически единственный кандидат от парней. — Почему вы все так стремитесь заполучить эту должность? — Я честно не понимал, зачем они хотят добровольно взвалить на себя ответственность. — Ух, как все запущено… — усмехнулся Курт. — Давай объясню на примере. Для того чтобы получить незапланированный выходной, студенту перед походом в деканат нужно будет получить две подписи на бланке. Подпись старосты своего факультета и подпись старосты божественного факультета. Без них тоже можно, но тогда, скорее всего, будет отказ. Или, например, еще такой момент. При обучении студенты за различные проколы получают предупреждения. Вот только через месяц после получения студенческий совет может снять это предупреждение. Совет состоит из старост факультетов, а главой совета состоит староста божественного. Так понятнее? — Понятно, что у вас тоже все запущено. Все это можно сделать и без совета, старост и тому подобного, — возразил я. — Согласен, можно, — весело отозвался Курт, — вот только все эти способы — сложные, да и большинство вряд ли даже весь устав академии прочитали. — То есть банальная борьба за власть? — Все не так просто, — поморщился Курт, — тут, скорее, больше подходит определение «работа на будущее». Как-никак тут все будущие маги; а маги, которые тебе хотя бы немного, но благодарны или должны, — ресурс ценный. — Ну, более-менее я понял. Вот только не понял, зачем ты мне все это рассказываешь? — А чего скрывать? Секрета тут нет, — равнодушно ответил Курт. — Все и так это знают, странно, что ты сам не в курсе. — Меня просто мало заботят эти ваши заморочки, — пожал я плечами. — Но это не объясняет твое переселение ко мне. — О-о-о… брат… Тут целая куча причин! — рассмеялся он. — Во-первых, хотелось познакомиться с гением, который в четырнадцать лет владеет боевой медитацией седьмого уровня или даже выше. Во-вторых, ты приближенный принцессы, а значит, через тебя можно будет тихо договориться о моей мирной капитуляции без потери лица. — Увидев мое изумление, он еще больше развеселился. — Ух! Видел бы ты свое лицо… Да, это правда, мне не хочется тянуть на себе всю эту ерунду, но, увы, титул обязывает. А значит, нужно будет разыграть конкуренцию, в которой «честно» победит твоя принцесса. Ну и последняя причина — это самые банальные гадости. — Э-э-э… Гадости?.. — Эх… — тяжело вздохнул Курт. — Тут слишком много аристократов, которые меня, мягко говоря, не любят; точнее, не любят они мое королевство, но мне от этого не легче. На дуэль вызвать боятся, а вот мелко мстить — легко. Вот, например, сегодня мне заклеили дверь. И это только начало. — И ты решил разделить эти «гадости» со мной? — Наоборот, теперь я могу хотя бы тут их не опасаться. Твой авторитет после дуэли настолько велик, что никто не захочет случайно задеть тебя. — С чего вдруг? Один бой — и такое уважение? — искренне удивился я. — Ох… И откуда ты такой появился?.. Не отвечай — это был риторический вопрос, — задумчиво покачав головой, произнес он. — М-да. Тяжелый случай. Победить эльфа с четвертого курса, лучшего мечника академии — и после этого спросить, откуда уважение… — Если смотреть с этой стороны, то, наверное, ты прав. — Не наверное, а точно. Странный ты. Хотя… Скажи, зачем ты поступил в академию? — Как — зачем? Стать магом, плюс тут самая большая библиотека магии, и, насколько я слышал, прекрасные преподаватели… — Ха-ха-ха!.. Ой, не могу!.. — От моих слов Курт расхохотался. И я, если честно, не совсем понимал причину его веселья. Что такого смешного я сказал, непонятно. Хотя надо отдать должное, как человек кронпринц оказался вполне нормальным парнем. Если бы не заскоки по «захвату власти везде, где только можно», так вообще был бы душой компании. — Вот же удивил так удивил… — успокоившись, продолжил Курт. — Просто пойми меня: встретить великолепного мечника, который хочет стать заучкой, — это нечто. Не удивлюсь, если ты скажешь, что не любишь драться. — Так и есть, — пожал я плечами. — Драки отвлекают от получения знаний. — Ну вот. Что и требовалось доказать. И как только ты стал таким умелым мечником — непонятно. — Скажем так… там, откуда я, без умения драться не заработать на обучение в академии. Поболтав еще с полчаса, мы все-таки решили ложиться отдыхать. Его план я предложил передать по амулету связи, на что он очень сильно удивился. По идее амулеты связи не должны работать в общаге. Тогда я просто связался с принцессой сам. Курт за десять минут договорился с ней о всех деталях выборов. Ибо выборы старост пройдут завтра, на первом же занятии. Как по мне, это немного странно, ведь по идее никто еще никого не знает. Хотя, возможно, на этом и строился расчет. После того как отправил тело спать, сам принялся искать проги по интригам королевского двора или что-то подобное. Но, как и ожидалось, на эту тему ничего не было. Отсутствие опыта в этом вопросе может выйти мне боком. Разговор с принцем только подтверждал это. Остается один вариант — учиться у самого принца. Будем надеяться, что он согласится. Вся следующая неделя прошла на удивление спокойно. Выборы старосты состоялись по плану принца и принцессы. Не будь я участником этих договоренностей, то даже не подумал бы о такой возможности. Их дискуссии были очень натуральными, и казалось, что идет серьезное противоборство. В котором с трудом победила принцесса. С Куртом удалось договориться, теперь он меня учил этикету и интригам аристократов, взамен я провел с ним пару спаррингов. Моя попытка учить принца сражаться потерпела неудачу, преподаватель из меня аховый. С библиотекой тоже вышел небольшой облом. До второго курса доступ был только в первый корпус библиотеки. Так что выучить сразу крутую магию не получится. Тем не менее вся литература по первому курсу там, естественно, была. Так что любую свободную минуту я проводил в библиотеке. Это заметили преподаватели и, как результат, я иду в гости к декану факультета лекарей, магистру магии Альвире де Волентайн. Кабинет магистра больше напоминал лабораторию, чем кабинет декана. Всюду какие-то колбы, реторты, что-то варилось… и еще запах пряностей и лекарств. Сама магистр увлеченно писала в своем журнале, параллельно давая указания бегающим между колбами Эльзе и Эльвире. С Эльзой получилась смешная история: она по решению декана добровольно-принудительно стала помощницей матери. Теперь после лекций она три часа помогала магистру в лаборатории. А принцесса стала ученицей декана. Эльвире очень понравилось изучать лекарское дело, она бы и факультет сменила, но титул не позволял. Так что после долгих уговоров Эльзой матери удалось пристроить принцессу в личные ученики. И теперь обе девушки после лекций божественного факультета бегом бежали в кабинет магистра. Заметив меня, девчонки приветственно кивнули, не отрываясь от смешивания каких-то зелий. Кстати, то, что удалось наладить хорошие отношения с ними, — заслуга Курта. Его советы и правильные книги очень пригодились. Да и по части общения с женским полом, несмотря на свой возраст, он был более подкован, чем я. Магистр, как всегда, была полностью погружена в свои записи. Думал, она даже меня не заметит, но ошибся. Прекратив писать, Альвира де Волентайн откинулась на спинку кресла и удовлетворенно потянулась, что заставило меня нервно сглотнуть. Учитывая, что она, несмотря на свой возраст, выглядит как молодая девушка лет двадцати, с четвертым размером бюста, а одета в легкий сарафан и небрежно накинутый халат, выглядело это движение незабываемо. — А, барон Лин… Пришел уже, — ища что-то на столе, произнесла Альвира. — Добрый день, магистр. — Виделись уже, — отмахнулась она от моих слов. — Да где же этот долбаный список?.. А, вот он!.. — победно взмахнула она листком бумаги. — На, держи. Это список книг, которые тебе срочно нужно прочитать. — Срочно? — удивленно сказал я, забирая листок. — Да. Я бы даже сказала, прямо сейчас иди и ознакомься, — утвердительно кивнула магистр. — Я в курсе твоего умения читать буквально мгновенно. Правда, мне до сих пор сложно привыкнуть, что есть такой первокурсник, который способен с одного взгляда запомнить всю страницу. Так что, думаю, за сегодня весь этот список освоишь. Я посмотрел на список, там было всего десять книг. «Полная история материка Астер», «Итоги исследования феномена „Переселенец“», «Технология против магии», «Почему совмещение технологии и магии невозможно», «Философия переселенцев», «Орки и гномы. История развития технологий», «Попаданец: болезнь или лечение?», «Астер: трагедия или спасение?», «Переселенцы и их вклад в развитие общества и науки», «Причины закрытия исследований феномена „Чужак-переселенец“». Однако приплыли. Я, конечно, подозревал, что я такой уникальный — не один, но чтобы вот так… Мне только оставалось перевести изумленный взгляд на декана. — Да-да… Деканы в курсе, кто ты. Но поговорим об этом завтра, после того, как ты изучишь материал, — расслабленно произнесла магистр. И махнула рукой на дверь: — А пока свободен. Иди изучай. Мне осталось только молча выйти из кабинета и отправиться в библиотеку. Я был ошеломлен. Не понимаю, как могло сохраниться феодальное общество, учитывая регулярные появления таких, как я. Да еще и равнодушное отношение к моей персоне немного выбивало из колеи, да и, что греха таить, неприятно задевало чувство моей исключительности. До обеденных лекций я не успел прочитать все книги, они оказались очень объемными, но потом вернулся и закончил любопытное чтиво. Правда, переварить все полученные знания удалось только ночью, пока тело спало. И вот что получается по всем этим данным. Итак. Примерно две тысячи лет назад был зафиксирован первый случай появления переселенца. И был он обнаружен на материке Астер. Переселенец оказался очень активным. В итоге он смог стать правителем одного из королевств. После чего начал собирать у себя всех переселенцев, которых находили на материке, да и на других материках тоже. Сам он оказался весьма сильным магом и смог прожить почти пятьсот лет. Его, кстати, убили его же соотечественники. На момент своей смерти он уже был правителем всего материка. А убили его не из-за жажды власти, а из-за того, что этот деятель собрал огромное войско и захотел захватить соседний материк, но получил по мордасам. Что привело к серьезным проблемам на материке Астер. Дальше там продолжили ту же политику. В итоге развили промышленность и даже вышли на создание ядерного оружия. Но четыреста лет назад на территории материка вспыхнуло восстание, в итоге — долгая гражданская война. Которая закончилась почти полным уничтожением всех жителей материка, когда воюющие применили ядерное оружие. И только усилиями почти всех архимагов того времени удалось через два года спасти планету от глобального вымирания разумных. Вот только два года ядерной зимы и лучевая болезнь поубавили жителей по всему миру. В итоге всех переселенцев, которые пытались повторить технологический прогресс, просто устраняли физически. А на остальных через двести лет плюнули и даже не обращали внимания. Хотя сразу после ядерной зимы убивали абсолютно всех переселенцев. И только потом стали изучать. Некоторые расы уже более тысячи лет просто вытягивали информацию из таких, как я. Особенно в этом плане продвинулись орки и гномы. Орки в свое время даже решили отказаться от магии, но война против магов очень быстро вправила им мозги. Гномы были более продвинуты и пытались совместить магию и технологию. И вроде даже получали хороший профит с этого, но постоянные проблемы с поселениями чужаков достали и их. А дело было в том, что для таких переселенцев создавали поселки в горах, ибо в основном переселенцы оказывались людьми. Случаи вселения в представителей других рас можно на пальцах одной руки сосчитать. Так вот, после определенного момента развития такого поселка там, как правило, поднималось восстание за независимость. Что, естественно, не нравилось гномам. Тут даже был официальный доклад одного из мировых ученых о вреде образования среди низших. Крестьяне, рабочие и другие низшие с получением знаний становились излишне умными, требовали себе власть и свободу. Так что переселенцы материка Астер оказали медвежью услугу всему миру. На их примере феодалы прекрасно разобрались, как им удержать власть в своих руках. Держи низших в бедности и безграмотности — и все будет в порядке. Ну и главное — всяких умников, борцов за равноправие из числа переселенцев или добрых аристократов устранять сразу. И, судя по всему, тайные службы тут явно работали хорошо. За последние триста лет не было ни одной революции на материках. А вот пропавших аристократов и переселенцев насчитывалось немало. Тем не менее ученые признавали заслуги переселенцев по развитию науки в мире. По сути большинство магических нововведений основывались на полученных от них данных. Удивителен факт, что переселенцы прибыли из разных миров, но при этом все эти миры являлись чисто техническими. И в самих этих мирах переселенцев откуда-то еще не было. Что позволило ученым выдвинуть теорию об исключительности данной вселенной. То есть они назвали эту вселенную центром измерений мироздания. Спорная теория, но уж какая есть. Вывод из полученных мною знаний был прост. Не пытайся изменить общество, не пытайся создать технологическое государство, — и тебя никто ни тронет. Прошерстив список знаний, принесенных из других миров, я неожиданно понял, что ничего нового добавить не смогу. Даже создание внутреннего мира и программирование собственного сознания тут уже имелось. Хотя, на мой взгляд, в весьма слабой форме. Например, боевая медитация — это итог изучения внутреннего мира и попытка такой повторить. А тот же божественный факультет — это и есть работа со своим сознанием, его защитой и методы воздействия на сознание других. Нечто подобное было и на темном факультете, разница только в способах достижения цели. Одни использовали божественную энергию, а другие — энергию смерти. В любом случае я не собирался тут устраивать переворот в науке. Сначала нужно изучить магию, а уже потом, лет через двести, можно дальше планировать. Пока слишком мало данных, чтобы планы на будущее имели реальную ценность. И уже когда приблизилось утро, я решил поговорить с Алисой. Пора уже получить ответы на многие вопросы. Импульс! — Приветик!!! — На мне с ходу повисло это чудо в платье. — Здравствуй, — улыбнулся я в ответ. Ее искренность в чувствах умиляла. — Я уже думала, что забыл обо мне… — обиженно произнесла, слезая с меня, Алиса. — Это было бы очень сложно. — Ну да; как всегда, куча вопросов, — покивала своим мыслям Алиса. — Что поделать, но где мне еще найти такую умную девушку? — Что есть, то есть! — с довольным видом произнесла Алиса. — Давай, только пусть за один раз вопросов будет не слишком много. Думаю, пять за раз — более чем достаточно. А потом — массаж головы! — Хм… Времени у нас действительно не так и много. — Об этом не переживай, я увеличила твое время в импульсе до сорока минут. И даже расскажу тебе, что знаю сама, и назову ответы на ваши стандартные вопросы, а уже потом задашь свои… — Говоря все это, она усадила меня в кресло, взяла подушку и, положив ее мне на ноги, умостилась головой. Жестом показывая, что легкий массаж головы рассказу не повредит. — Вот же хитруля! — только улыбнулся я. — Ты давай делай, а я пока начну… Сразу она, конечно, не продолжила, а только немного помурчав от удовольствия, начала рассказ: — Во-первых, мы связаны с магом очень плотно, по сути мы являемся эфирными симбионтами. Пропуская через ваши каналы эфир, мы получаем ману, за счет которой и живем. Ну и используем ее на ваши заклинания. Во-вторых, дотронувшись до меня, ты пустил мое сознание в свою душу, и теперь все твои знания доступны и мне. В обратную сторону это не работает. Почему, я не знаю. В-третьих, разобраться с магией я тебе помочь не смогу. Просто не знаю, как быстро передать тебе свои знания, да и не так много этих знаний. В основном мы работаем по схемам мага, а как они создают схемы, мы особо не задумываемся. Так что проще тебе учиться в реальности. Я, конечно, стану тебе помогать, но сорок минут, раз в неделю… это капля в море. Главное для тебя — это как можно быстрее научиться развивать свои каналы магии. Сейчас ты как младенец. У тебя очень слабые каналы, и их очень мало. Да, я могу вызвать даже подобие армагеддона, вот только ману на такую магию ты, с твоими каналами, будешь добывать пару сотен лет. В-четвертых, мы живем в других временны́х рамках, и потому связь с нами возможна только в импульсе или частичном импульсе. Кстати, твоя программа эльфа может с этим помочь, тебе только осталось суметь выбрать оттуда часть с частичным применением импульса. Видеться не сможем, но вот общаться сумеем. В-пятых, я не могу контактировать с другими феями. Точнее, могу, но для этого двум людям придется полностью открыть свой разум друг другу и одновременно применить импульс. Что в данный момент невозможно. Теперь насчет магии. Феи с помощью магических каналов мага могут перерабатывать эфир в ману и потом уже с помощью маны влиять на материальные объекты. Воздействуя на атомном уровне и даже субатомном. Другими словами, с помощью маны можно создать все что угодно, вопрос только в ее количестве. Как пример: чтобы создать объект в виде чашки, архимагу нужно будет собирать ману в течение двух лет. Воздействие на уже существующие объекты во много раз менее затратны. Тот же огонь — это просто нужно увеличить скорость движения молекул. Пара секунд для архимага. Что такое эфир, я тебе даже покажу. — Алиса вытянула руку, и возле ее ладони возникла черная точка, окруженная голубоватым свечением. И тут из точки протянулась голубая нитка прямо в ее руку. Точка начала пульсировать и уменьшаться. Но тут Алиса сжала ладошку, и точка исчезла. — Дольше не могу, а то еще твой единственный канал магии порвется. Вот это была частичка эфира. А голубая нитка — это добытая мана. Что такое эфир? В вашем мире его называют темной материей, антиматерией и пространственно-временным континуумом — все эти термины обозначают одно и то же вещество — эфир. Кстати, один из ваших ученых, Никола Тесла, был очень близок к разгадке эфира. Обнаружить эфир очень сложно, он везде, но при этом находится в нескольких измерениях одновременно. Для того чтобы его обнаружить, нужно самому быть одновременно в нескольких измерениях. Мы, феи, как раз и живем одновременно в разных измерениях. Как именно мы собираем эфир, я точно не знаю. Возможно, есть такие феи, которые разобрались с этим вопросом, но я с такими незнакома. Тут лучше всего подходит пример с рукой человека; спроси вас, как именно вы управляете рукой, мало кто сможет рассказать все процессы управления вплоть до молекулярной составляющей. Так же и здесь, только в сотни раз сложнее. Мы просто знаем, как это делать, и все. Ну и последнее. Феи между собой могут общаться после смерти мага. Чем дольше прожил маг, тем дольше мы потом сможем существовать самостоятельно. При этом мы захватываем сознание растения или животного. До чего успеем дотянуться, пока маг умирает, то и становится нашим временным жилищем… Такую прорву знаний сразу мне переварить было сложно, но время-то идет, а значит, нужно задать простые вопросы, и пока всё. — Насчет твоих слов я подумаю. А вот вопросы еще есть, — задумчиво произнес я. — Давай, только о волосах не забывай… — умащиваясь поудобнее на подушке, пробурчала Алиса. — Вот, кстати, вопрос: почему тебя так тянет к массажу? — Вопрос так себе, но у пока не переварю инфу, которую выдала Алиса, хоть мелочи узнаю. — А ты попробуй пожить пару веков без тактильного контакта, и потом поговорим, — буркнула Алиса. — Ладно, оставим этот момент. Тогда другой вопрос: почему вы только в этом мире? — Не знаю… я встречала фей, которые говорили, что много миллионов лет назад мы были во всех мирах, но потом сферы призыва остались только в нескольких… — уже сонным голосом ответила Алиса. Я, кстати, заметил, что общение вживую ей хотя и очень нравилось, но при этом сильно ее утомляло. — Не совсем корректный вопрос: а сколько тебе лет? — Не знаю. Наверное, много, но стараюсь об этом не думать. Все равно таких моментов, как сейчас, практически нет… — грустно, уже с закрытыми глазами ответила Алиса. — Да, и такой еще вопрос: как ты смогла увеличить длительность импульса? — А… это… ну там… не очень сложно было… — сонным голосом пыталась ответить Алиса — У тебя… был… импульс без подпитки маной… Уточняющий вопрос я уже не успел задать: Алиса уснула, смешно чмокая губами. Я улыбнулся, глядя на нее, осторожно положил на диван, и снова укрыл одеялом. Ну что же, увидимся через неделю. Запуск!Глава 13
На следующий день, как и было договорено, я отправился опять к магистру. Она в этот раз была одна. В очередном облегающем платье. — Ну что, ознакомился? — показывая на одно из кресел, сказала Альвира. — Да. Интересное чтиво, — присаживаясь, ответил я. — Чай или кофе будешь? — наливая себе чаю, спросила она. — Спасибо, но откажусь. — Любовь магистра добавлять различные экспериментальные снадобья в напитки студентам была очень хорошо известна. — Ну как хочешь, — спокойно пожала плечами Альвира и с чашкой чая села напротив меня. — И какой вывод сделал из прочитанного? — Менять что-либо или лезть в политику я не собирался. Мне нравится магия, и думаю посвятить себя ей. — Похвальные выводы. Очень рада, что не придется терять такого перспективного ученика, — усмехнулась магистр. — Но я хотела с тобой поговорить о твоих способностях. — С ними что-то не так? — прикинулся я непонятливым студентом. — Боевая медитация двенадцатого уровня, концентрация десятого — и все это в четырнадцать лет… — задумчиво перечислила магистр. — Для сравнения: мне пришлось потратить двадцать лет на освоение концентрации твоего уровня и еще десять — на медитацию. Отсюда возникает вопрос: как тебе удалось достичь таких быстрых результатов? — Боюсь, что не смогу поделиться этим секретом, — подумав, ответил я. — Дело в том, что эти способности у меня — с самого рождения. А память о прошлой жизни слишком обрывочна. Главное, когда говоришь с таким сильным магом, — не врать. Они это вычислят на раз. Вот и сейчас: я вроде сказал правду, но не совсем. Секретом вирта я не смогу поделиться, ибо тут даже таких понятий еще нет, только наметки. А остальное у меня действительно от рождения; ну а то, что я все это развил до рождения, находясь в утробе матери… так вопросы нужно правильно задавать! И да, память у всех людей обрывочна. Мало таких уникумов, которые помнят всю свою жизнь по дням. Да и большинство переселенцев имели весьма урезанную память; почему — ученые так и не разобрались. — Жаль… — поморщилась магистр. Она четко видела, что ей говорят правду, — такой материал пропадает. Но ничего, потихоньку разберешься. — Постараюсь. — И когда разберешься, ты же не забудешь поделиться этими знаниями с твоим учителем? — с придыханием и поморгав глазками, произнесла Альвира. Чувствую, нужно опять сбрасывать лишний тестостерон. — Конечно, учитель, — поклонившись, произнес я. — Ну и отлично. — расслабленно откинулась она в кресле. — Ты, кстати, когда планируешь сдавать экзамены за первый курс? — Я пока не готов к такому… — удивленно ответил я. — А зря. Ты за неделю изучил материала больше, чем студенты изучат за три месяца. Если так пойдет, то ты будешь только тормозить свой прогресс. Тебе уже через пару месяцев нужно переходить к практике. А на первом курсе это сделать не получится. — Я как-то не думал об этом еще, — признался я. Однако если смотреть на результаты прошедшей недели, то магистр права. — Не переживай, я уже все за тебя придумала, — улыбнулась довольной змеей Альвира. Что-то мне ее довольство совсем не нравится… — В общем, я составила тебе план по изучению материала. Так что уже через месяц ты сможешь сдать экзамены. — Как-то это неожиданно, — еще больше удивился я, — а как же другие факультеты? — Это уже твои проблемы, но, думаю, с твоим старанием и там можно решить вопрос, — ехидно заметила магистр. Вот так у меня и начались два месяца персонального ада. Хотя я немного лукавлю. Меня, конечно, завалили огромным списком литературы, но, открыв для себя темную магию, я сначала просто растерялся, а потом очень увлекся этим направлением. Более того, декан факультета темной магии, темный эльф Янсон фон Ульдрих, оказался отличным наставником. Его знания в этой сфере были потрясающими. Оказалось, что именно темная магия по полной использовала технологию работы мага со своим сознанием. Как пример: чтобы управлять одной единицей нежити, нужно создать управляющий контур в своем сознании, потом с помощью маны спроецировать его на нежить, и именно этот поток будет управлять ею. Так вот, Янсон мог создать около трехсот таких микропотоков. И все это привязать к своему основному сознанию в фоновом режиме. И это они еще не поняли, что есть более простой способ! Так близко подойти к программированию сознания — и так его и не достичь… А ведь программа с заданным шаблоном управления нежитью могла в разы увеличить как количество, так и качество нежити. Кстати, именно по этой теме мы и начали работу с Янсоном. Он оказался таким же, как я, маньяком в сфере работы сознания. В общем, нашли друг друга. Параллельно учился еще и у Алисы; не стал вдаваться в вопросы общего характера и сосредоточился на магии. Но тут обнаружились свои проблемы. Схем она знала много, но вот как их создать, не знала. Да и схемы были в основном по огненной магии. Ей как-то очень везло именно на них. Правда, эти схемы были еще и устаревшими. Как оказалось, последний маг, в котором она жила, умер почти пять веков назад. В итоге пришлось отказаться от схем. Зато ее знания по развитию каналов были просто великолепными. Так что сосредоточились только на этом. Сам процесс шел очень медленно. Каналы создавались с трудом. Но в десятки раз быстрее, чем у местных. Например, развитие одного канала длиной в метр у обычного начинающего мага занимает около пяти лет. А их, на секундочку, столько же, сколько и нервов в теле человека, а это семьдесят пять километров! И развивают они их по одному. Кстати, сами каналы полностью повторяли схему нервной системы разумного. Мне же повезло, и с помощью Алисы, а также дополнительных программ я смог научиться развивать несколько каналов одновременно. Хотя магистры магии тоже могли так делать. И чем выше уровень магистра, тем быстрее шло развитие. По сути, сила магии напрямую зависит от количества таких каналов. Чем длиннее каналы, тем больше маны можно получить в секунду. У тех же архимагов меньше сорока километров каналов не бывает. Сами каналы образовывались микрослоем вокруг нервов. Так вот, благодаря Алисе и программам, которые я написал под это, за прошедшие два месяца уже смог развивать свои каналы со скоростью архимага. Увеличить скорость еще больше без вреда для тела невозможно. В общем, за освоением всей прорвы знаний и развитием два месяца просто пролетели; правда, еще пару раз меня отвлекали на дуэли, но там дел-то — на пару минут, и опять с головой в учебу. Экзамены за первый курс я сдал с отличием. В другую общагу меня хотели переселить, но не получилось. Это было необязательно, и я предпочел отказаться. У меня были прекрасные отношения с Куртом, а там кто знает, с кем придется жить. Следующий месяц был почти полностью посвящен совместной работе с Янсоном. Об остальных факультетах я не забывал, но там мне нужна была практика, и только: теорию я уже почти всю изучил. Да и с лечебным факультетом очень помогала Эльвира. На удивление, с принцессой у меня сложились прекрасные отношения. Нам обоим очень нравилось изучать лечебную магию. Но в основном я посвятил себя темному факультету. Мы с деканом пытались с нуля написать первую программу-шаблон по управлению нежитью. Учитывая огромную нехватку базовых инструментов программирования, работа шла со скрипом. Очень не хватало биочипов. А без них научить даже базовому программированию сознания оказалось очень сложно. Приходилось начинать с самых азов. Иногда ругался с Янсоном до хрипоты. И хотя даже до первой тестовой версии еще далеко, мы были довольны. Работа медленно, но продвигалась вперед. И вот когда я уже думал, что наконец-то началась увлекательная жизнь, нашел в библиотеке интересную книгу. Случайно прихватил с полки, а когда осознал, что именно прочитал, стало как-то не по себе. Книга оказалась историческим справочником по магической академии. В ней имелся список мастеров магии, окончивших академию, их достижения и… даты смерти. И вроде ничего особенного, вот только все маги с пометкой «ЧП» — чужак-переселенец — умирали максимум через год после окончания академии. Покопавшись более плотно в разделе статистики библиотеки, обнаружил и другой, еще более интересный факт. Самые одаренные переселенцы вообще академию так и не окончили: пропали или погибли на практике. Вот вместе все эти факты очень серьезно намекали на проблему. Ибо в этих списках я не нашел ни одного исключения из такого порядка. Конечно, можно предположить, что переселенцы не захотели учиться дальше и потому исчезли, вот только почему-то в это верилось с трудом. Благодаря нашей работе с Янсоном у меня был доступ к любой части библиотеки, что и позволило мне добраться до истины. Так вот, после второго курса у магов была практика, и на этой практике почему-то только у переселенцев очень часто случались ошибки с выполнением миссии и их гибель. Тут надо добавить, что примерно восемьдесят процентов переселенцев исчезали или умирали именно на первой практике. И причину я тоже выяснил — простую и грязную. У всех переселенцев имелась почти одна и та же миссия: уничтожить деревню или поселок с восставшими крестьянами. Вот так просто проверяли на лояльность к власти. Уничтожить почти две сотни разумных, в том числе женщин и детей! В теории и я — конечно, включив бота, — смогу это выполнить, вот только даже предположить такое мне противно. Ну а кто были те, кто прошли дальше, и так понятно — мерзавцы и маньяки. Так что их смерть потом естественна. Я уже давно выяснил, что уровень подготовки сотрудников тайных служб королевства и империи был очень высок. По сути, там работали лучшие из лучших. И что-то мне подсказывает, что без этих служб тут не обошлось. Думается мне, именно они убивали тех, кто отказался выполнять такой аморальный приказ. Причем это для нас он аморальный, а вот местные выполнят и даже не задумаются. Низшие для них — примерно как для нас муравьи. В итоге стало ясно, что нужно срочно делать ноги. Причем бежать придется на другой материк. Тут меня найдут, сто процентов. Да еще и готовиться нужно, не вызывая подозрений; веры кому-либо у меня нет. А я-то, идиот, размечтался об исследованиях, о добрых деканах… Если честно, сложно поверить в то, что Янсон меня сливает, но факты — вещь упрямая. Да и вряд ли он вообще думал, что могут возникнуть проблемы с такой легкой миссией. Делов-то — уничтожить пару сотен бесполезных людишек… Первым делом нужна информация. Пришлось постоянно оставаться в режиме бота: я сомневался в том, что смогу сдержать эмоции после всего, что узнал. Ну а мое объяснение, что таким образом я смогу лучше и в большем объеме усваивать знания, успокоили всех. Итак, всего материков в этом мире семь. Тот, на котором я обитал, — Тильд; Вильдар — почти копия нашего; Луизарн — место обитания эльфов и гномов; Дилан — родина темных эльфов и орков; Асинат — северный материк, наполовину во льдах, очень слабо заселен людьми; Даринол — полностью заселен магическими тварями и разумными в качестве их рабов. Там правили вампиры, оборотни, драконы и еще куча всяких существ. Раньше был заселен эльфами и темными эльфами, но после глобальной войны три тысячи лет назад там остались только созданные ими творения. А обратно туда эльфы не лезли, ибо кроме сильных тварей еще и множество магических аномалий после войны осталось. Последний материк — Астер. Ну, там понятно: радиация и толпы мутантов. Однако хотя и кажется, что выбор большой, вот только на всех «нормальных» материках меня будут ловить местные жители. Кто для убийства, а кто для того, чтобы вытащить знания. В общем, оставалось только два варианта: Астер и Даринол. Причем плыть туда мне придется самому. Морского сообщения с ними не было. Экспедиции туда отправляли, но только военные. Однако задачка… Конечно, можно было весной сбежать, применив магию по смене лица, но что-то я сомневаюсь, что у меня получится удачно скрываться от местных спецслужб. Увы, я не разведчик. Это вначале я был наивным и полагал, что у всех тут интеллект максимум выше среднего, но сейчас прекрасно осознаю свою ошибку. Я уже достаточно много видел людей с интеллектом ненамного меньше, чем у меня. За примером ходить далеко не надо: обычный декан магического факультета смог элементарно меня раскрыть. Тягаться же с профессионалами сыска станет моей последней ошибкой. Так что только туда, где меня не будут даже пытаться искать.Глава 14
Курт задумчиво смотрел на барона. Тот, как и всегда, со скоростью ветра листал очередную книгу. В библиотеке было немного народу. Мало кто из студентов испытывал желание сидеть там, особенно если идти туда нужно по морозу. И хотя зима только началась, но температура уже была полностью зимней. Курт не просто так сидел рядом с Лином. Он ждал очередного похода барона за сменой книг. Именно в этот момент можно было подсунуть другу свои работы по магии на проверку. Конечно, можно и нужно было самому проверять свои работы, но Курту не хотелось тратить три часа своего времени на это, а Лину все равно, и проверит он всего за пять минут. Так что лучше потратить полчасика на ожидание и быть свободным. А планов у Курта было множество. Например, попробовать в очередной раз проникнуть на территорию женских купален. Или пригласить погулять Эльзу; в последнее время ему очень нравились их прогулки. А еще вышла новая книга из серии «Эльфы наносят ответный удар», весьма неплохой боевичок. Но голос, раздавшийся за спиной, грозил похоронить его планы. — Кронпринц Курт де Бриз, не соизволите объяснить, что вы тут забыли? Обернувшись, Курт в очередной раз увидел сердитую Эльвиру. Эта особа взяла на себя труд по защите Лина от нахлебника в лице Курта. — И чего тебе не спится? — тяжело вздохнув, ответил Курт и уже с воодушевлением продолжил: — Как видишь, охраняю нашего друга от нахлебников. Принцесса, поперхнувшись, аж закашлялась от такой наглости. — Что такое? С тобой все нормально? Случаем, не простудилась? — изображая истинное сочувствие, спросил Курт. — Все нормально, — восстановив дыхание, ответила Эльвира. — А я думаю, что это простуда, — осуждающе покачал головой Курт. — Тебе срочно нужно в теплую постель. А то мало ли… — Я смотрю, ты решил в очередной раз понасмехаться над ее высочеством? — раздался обманчиво милый голос позади Курта. — Да что за день такой сегодня… Может, у меня черная полоса? — задумчиво произнес Курт. — И почему вы так любите подходить со спины?.. — Угу, боги явно сегодня не на твоей стороне, — присаживаясь рядом с ним, произнесла Эльза. — И не говори; вот что вам стоило прийти на полчасика попозже? — обреченно спросил Курт. Он уже почти попрощался с мечтой о свободных часах. — А может, тебе стоило начать самому заниматься, а не использовать барона Лина? — возмутилась принцесса. — И чего ты так его защищаешь? Ему-то все равно! Такому гению это на пару минут. — Курт сдаваться не собирался. — Он даже нас не особо и замечает сейчас. Весь в своих книгах. — Ты же знаешь, что Лин очень старается. У него учиться надо такой прилежности, — тоном строгой преподавательницы произнесла принцесса. Вот только эта фраза произвела обратный эффект: Курт вдруг вскочил и начал внимательно смотреть на Эльвиру, а потом на Лина и обратно. — Да ну ладно!.. — наигранно изумленно произнес Курт. — Не может такого быть. Чтобы наша принцесса — и такое… Я просто не верю. — Что-о-о… «такое»?… На что ты намекаешь?! — возмутилась она; правда, эффект возмущения был испорчен заминками в речи. — Как что? Эльза, ты свидетель: наша принцесса только что впервые кого-то назвала по имени! — с видом победителя произнес Курт. — Не барон Лин, а просто Лин. Налицо стопроцентная влюбленность. Эльза хотела было возразить, но, увидев реакцию принцессы, пораженно замерла с открытым ртом. — Да ты… Да вы… Да как ты вообще такое смог подумать!!! Это абсолютное вранье! — праведно возмутилась принцесса, вот только ее лицо цвета спелого помидора и нервно смятый платок в руках совсем не вязались с такой речью. — Так это можно элементарно проверить, — фыркнул Курт. — Просто дай честное дворянское слово и скажи, что Лин тебе не нравится как парень. Делов-то… — Легко! — с вызовом бросила Эльвира и бодро продолжила: — Даю свое слово, что я и… Лин, он и я… Мы с ним… Бодрое начало вдруг резко закончилось, и красная как рак принцесса никак не могла закончить фразу, практически уже уничтожив платок в своих руках. — Они просто хорошие друзья, — пришла на выручку Эльза и, обернувшись к принцессе, спросила с надеждой в голосе: — Правда ведь? На что Эльвира еще больше покраснела. Хотя казалось, что дальше уже некуда. После чего опустила глаза. Эльза ошеломленно шлепнулась на вовремя подставленный Куртом стул. Он единственный получал истинное удовольствие от происходящего. — Ой, да ладно вам переживать! — раздался веселый голос Курта. — Лин все равно ничего не слышит. А то, что принцесса неровно дышит к нему, уже давно видно. — Да ну ладно!.. А сам Лин как? — Чего больше было в голосе Эльзы — изумления или любопытства, сложно определить. — Так это можно элементарно узнать. — Курт встал и, подойдя со спины к Лину, почти на ухо произнес: — Лин, скажи честно: как ты относишься к Эльвире? — Эльвира — очень милая и красивая девушка. Пожалуй, самая очаровательная принцесса… — ни на секунду не отрываясь от книги, произнес спокойным голосом барон. На что лицо принцессы из красного превратилось в абсолютно белое. — Лин, прием! Ау! Ты тут? — щелкая пальцами перед глазами Лина, произнес Курт. — Что-то случилось? — удивленно посмотрел барон на Курта. — Да ничего особенного, просто тут рядом Эльвира стоит, — усмехаясь, произнес Курт. Лин наконец заметил принцессу и радостно сказал: — О… Эльвира… Привет. У меня к тебе просьба: можешь мне дуэль с магом пятого курса устроить? Эльвира только и смогла, что согласно кивнуть. — Отлично. Спасибо огромное. Я сейчас дочитаю, и свободен, — сказал он и сразу уткнулся обратно в книгу. — Будет ему дуэль… Он у меня получит дуэль… — прошипела Эльвира. — Чтоб тебя грохнули на этой дуэли!.. Дурак! После чего повернулась и убежала к выходу. Эльза бросилась за ней. А Курт с довольной улыбкой наблюдал за этим. Это было тяжело, но он справился. Теперь никто не помешает. После чего подсунул под нос Лину свою раскрытую тетрадь.Возле арены собралась небольшая группа студентов. Чуть в стороне от них стояли Эльвира и Эльза. Еще недавно сердитая, принцесса нервно смотрела на взрывы огненной магии внутри арены. Она уже сто раз пожалела о своей вспыльчивости. И хотя Лину удавалось ускользать от магических ударов противника, но его подпаленная во многих местах одежда говорила о том, что не все так просто. Все попытки барона хоть как-то атаковать пресекались на корню. И даже его феноменальная скорость не могла помочь. А его магия просто разбивалась об огненный щит противника. Эльза, глядя на эмоции принцессы, неожиданно осознала, насколько Курт был прав. Стоящие рядом студенты пятого курса оживленно спорили, сколько еще минут продержится барон. Больше двух никто не давал. Вот только когда прошло пять минут боя, лица студентов стали удивленными. Никто не мог поверить, что существует студент, способный столько продержаться против лучшего огненного мага академии. На восьмой минуте схватки появились еще два наблюдателя за боем. Декан факультета огня старший магистр Эмиль де Норманд, и его друг, декан воздушной магии архимаг Гворин де Альвийский. — Однако твой гений силен, — внимательно следя за боем, произнес старший магистр. — Он хотя и учится на моем факультете, но основной учитель у него — Янсон, — возразил архимаг. — И как только этот высокомерный эльф согласился взять его в ученики? — Я даже больше скажу: он с него чуть ли не пылинки сдувает, — усмехнулся архимаг. — И тем не менее я слышал, что этот студент знает твой предмет глубже, чем твои лучшие ученики, — ехидно произнес старший магистр. — Есть такое, — досадливо поморщился архимаг, а потом довольно продолжил: — Но и твой «лучший» ученик не может выиграть уже девять минут. — Вижу, — не обращая внимания на иронию, спокойно ответил старший магистр. — Луиз что-то разошелся… похоже, придется вмешаться. А то еще покалечит вашего гения. — Этот может, — ответил ему архимаг, но собеседника рядом уже не было; Гворин увидел, как на арене вспыхнул сам воздух, но тут же моментально огонь исчез, а между застывшими противниками появился его друг. Отменив магию своего ученика, Эмиль де Норманд недовольно произнес: — Отвратительно. Как не было скорости, так ее и нет. Кроме как выкинуть всю ману на удар по площади — ни на что не способен, — прямо на арене отчитывал старший магистр своего ученика. — Видимо, мне лично придется усилить твои тренировки, Луиз. На что Луиз вздрогнул. Вся злость, что еще недавно бурлила в нем, после слов учителя боязливо спряталась куда-то в уголок. Мысли были полностью заняты будущей проблемой. Его девушка, по вине которой, собственно, он тут и дрался, огорченно вздохнула. Из-за дурацкой дуэли она не увидит Луиза в лучшем случае месяц. — Ах да… «победил» студент пятого курса! Факультета огненной магии! За десять минут! Луиз фор Пенгар! — выплевывая каждое слово, возмущенно объявил старший магистр, после чего, окинув презрительным взглядом ученика, повернулся к барону и спокойным голосом добавил: — Проигравший, барон Лин фор Андерсен, — молодец. Отлично держался. Идеальный контроль магии. Вам, молодой человек, не хватает только маны. Так что мойвам совет: не стоит рисковать своим здоровьем в дуэлях. Лучше развивайте свой талант. После чего пошел к зданию кафедры огненной магии; Луиз печально последовал за учителем. Эльвира, ожидая, пока спустится Лин, рассматривала свои сапоги, виновато опустив глаза. Ей было стыдно за то, что из-за нее чуть не покалечили барона. Хотя слова декана заставляли гордиться Лином в душе. — Ох и сложный же противник!.. — довольно произнес спустившийся Лин, после чего посмотрел на принцессу и искренне произнес: — Эльвира, спасибо. Отличный выбор. Как раз то, что надо. После чего, абсолютно не обращая внимания на остолбеневшую принцессу, пошел к общаге. Отойдя от девушек метров на десять, он неожиданно заметил, что идет один. — Вы чего застыли? Пошли уже, а то на ужин опоздаем, — обернувшись, удивился Лин. — Я его сама когда-нибудь убью!.. — возмущенно выдохнула принцесса. На что Эльза только улыбнулась и, обняв ее за плечи, серьезным голосом, с веселыми искрами в глазах произнесла: — Конечно, вот сейчас поужинаем — и убьешь.
Декан факультета темной магии Янсон фон Ульдрих был задумчив и грустно смотрел на чашку чая перед собой. И даже приближение весны не слишком его радовало. Наоборот, чем ближе весна, тем мрачнее становились его мысли. Вот и сейчас он еще раз обдумывал идею привлечь для решения проблемы своего старинного друга графа Оливера де Стоуна. Правильно ли он поступает? И не лучше бы было самому решить будущую проблему? Но сколько ни думал, идеи лучше, чем обратиться к другу, не видел. Граф Оливер де Стоун был не очень пунктуальным человеком, но, когда дело касалось его друзей, становился точным как часы. Так что ровно в назначенный час граф вошел в ресторан. Найдя взглядом Янсона, он уверенным шагом направился к нему. В зале было пусто, что для столь ранней поры было неудивительно: мало кто утром ходит в ресторан. — Привет, мой длинноухий друг! — Шутливое приветствие графа не вызвало даже тени эмоций на задумчивом лице друга. Тот лишь кивнул в ответ, не отрываясь от рассматривания чашки. — Ого… дело настолько серьезное? — Более чем, — откинувшись на спинку стула, выдохнул Янсон. — Ну ладно… — пожал плечами граф и сказал подошедшей официантке: — Чашечку диланского кофе с молоком. Официантка, кивнув, сразу ушла. Мешать беседе таких важных господ у нее желания не было. — Ну, давай рассказывай, что там такое глобальное случилось, — уже серьезно произнес граф. — Есть проблема, с которой я сам не справлюсь, — внимательно глядя на графа, начал фон Ульдрих, — нужно скрытно доставить одного человека на Даринол. И желательно в надежное место там. — Однако и запросы у тебя… — удивился граф. — С чего ты вообще решил, что у меня есть связи на закрытом материке? — Это очень важно и срочно. — Взгляд Янсона при этом пытался просверлить дырку во лбу де Стоуна. — Ты понимаешь, о чем просишь? — Сделаешь — и твой долг списан. — От этих слов декана граф вздрогнул. — Однако убойный аргумент… — Де Стоун отвернулся от друга, наблюдая, как ему несут кофе. Подождав, пока официантка поставит чашку на стол и удалится, он продолжил: — Предположим, что у меня есть некий контакт там. И даже допустим, что я могу это сделать. На когда это все нужно? — Сложно сказать, когда он решится. Но думаю, в течение десяти, максимум двадцати суток. — Вот оно как… — Граф внимательно посмотрел на лежавший перед ним амулет тишины, после чего достал свой и, активировав его, продолжил: — Давай ты не будешь темнить и все расскажешь. Обещаю, что сделаю все, что смогу. — Дело касается барона Лина фор Андерсена; насколько мне известно, ты его более-менее знаешь. — Де Стоун удивленно кивнул. — Не знаю, в курсе ты или нет, но он чужак-переселенец. И он, узнав о своеобразной проверке, решил сбежать. — Хм. Странно. Без проблем убил кучу бандитов, но боится убить обычных крестьян? — недоуменно спросил граф. — Все вы вояки не понимаете нас, ученых, — с досадой произнес фон Ульдрих. — Мы рождены создавать и открывать, а не служить идиотским инструментом для убийства скота. Барон — не убийца, а ученый с большой буквы. Гений современности, уж не знаю, кем он там был в своем мире, но ему до политики и ваших разборок дела нет. И я понимаю, почему, узнав о таком варварском использовании его интеллекта, он решил убежать. Это как взять лучшего боевого коня и попытаться впрячь его в плуг. Как же меня достали ваши варварские обычаи!.. — Ну ладно, ладно… Не кипятись. — примирительно подняв руки, произнес де Стоун. — Я понял. Гении в грязи не пачкаются. — Да ничего ты не понял. Его идеи уже сейчас можно ставить в золотую таблицу. Пойми: он, работая со мной над очень сложной задачей, мимоходом решил уравнение Кранца. Буквально за несколько минут. — Это то, где идет расчет увеличения прироста маны?.. — изумленно уточнил некромант. Увидев утвердительный кивок декана, граф ошеломленно выдохнул: — Его ведь уже больше тысячи лет решить не могут!.. — Вот именно, — грустно усмехнулся Янсон. — Так подожди… представь его ректору и пусть отменит проверку… — начал было де Стоун, но потом, подумав, сам же и ответил: — Хотя да… император на это не пойдет. А барон все больше удивляет! — Я же сказал — гений. И это так, ерунда; то, над чем мы сейчас работаем, находится на совсем другом уровне, — воодушевленно произнес Янсон. — Представь, что можно будет рассчитывать различные распределения и применение маны вплоть до единицы, а в идеале еще лучше. И все это будет делаться, не нагружая основное сознание. Это откроет просто не виданные до сих пор возможности! — Увидев, что его друг безучастно пьет кофе, декан поморщился, но потом мстительно добавил: — Это позволит управлять вдесятеро бо́льшим количеством нежити, но с тем же расходом маны. Де Стоун после этой фразы поперхнулся. После чего осуждающе посмотрел на друга и вытер губы салфеткой. — Странно, что ты не хочешь его выкрасть с помощью своих. За такие сведения они и на войну не побоятся пойти. — Угу, запрут в клетке и будут ждать, пока он уничтожит полтюрьмы вместе с собой… — грустно произнес Янсон. — Ради науки он должен быть на свободе и творить. — Не боишься, что он повторит историю императора Астера? — ехидно заметил граф. — Тот тоже был гением. — И что? Пусть повторяет. Хоть что-то изменится в этом тухлом мире, — спокойно ответил фон Ульдрих. — Мы до сих пор пользуемся тем, что император Астера принес в этот мир. Почти все, что нас окружает, появилось благодаря ему, — декан эмоционально обвел зал рукой, — напитки, новая магия, точные науки… да что я тебе рассказываю, ты и так все знаешь. Даже вот эти салфетки — и те от него. Но наши упрямцы уперлись рогом в своей жажде власти и не видят дальше своего тупого носа. — Да понял я уже. Все, хватит распинаться, — отмахнулся граф. — Только вот мне не хочется платить ту же цену за ваш научный прогресс. — У всего есть цена, — философски заметил Янсон. — Хочешь, чтобы вместо болота был город или красивый сад — сначала уничтожь болото. — Ладно. Оставь свою философию для студентов. Что по фактам? Его уже активно пасут или пока еще в расслабоне? — О его знаниях пока еще никто не пронюхал. Интерес есть, но не больше. Его списки по книгам в библиотеке я почистил. Он, кстати, тоже выбрал Даринол, но я сомневаюсь, что он сможет туда попасть самостоятельно. Служба безопасности империи стандартно следит, без фанатизма. Штатный сотрудник в академии держит зеленый режим, — четко описал ситуацию Янсон, и с усмешкой добавил: — Ректор сидит в академии, и его волнует только одна мысль: почему некий граф до сих пор не свалил в свое путешествие? — А, старый хрыч так и не выполз из свой норы… А как хорошо могли бы погулять!.. — мечтательно закатив глаза, размышлял граф. — А потом полгорода восстанавливать, — улыбнулся декан. — Ладно. Сделаю все в лучшем виде, — хлопнув ладонью по столу, закончил обсуждение граф.
В этот же день штатный сотрудник Службы безопасности империи, ознакомившись с последними данными по барону Лину фор Андерсену, поднял режим опасности в академии до светло-зеленого цвета. Это означало, что пока все нормально, но возможны трудности с очередной проверкой переселенца.
Глава 15
Весь остаток осени и всю зиму я неистово изучал книги в библиотеке и готовился к побегу. Для всех окружающих мною была озвучена версия, что хочу сдать экзамен по программе не только второго курса, но и третьего. Мое желание поддержали все преподаватели и сокурсники. Было жаль расставаться с ними. Вас это время мы прекрасно ладили. Эльвира с Эльзой зимой смогли сдать экзамен за первый курс и половину второго. А Курт в конце зимы повторил их достижение. У нас была прекрасная компания. И даже несмотря на то, что ребятам было по пятнадцать лет, общаться с ними было очень приятно. Они искренне мне помогали, я им, правда, тоже. Вот только на кону стояла моя жизнь. Так что эмоции пришлось отставить в сторону и готовить побег. А вот с этим были трудности, я бы даже сказал, проблемы. Магию все это время изучал и практиковал очень активно, но тот уровень, которого удалось достичь, был, на мой взгляд, минимален. В бою против нормального мага я не выстою. Что и было проверено с помощью дуэли. Пятикурсник с факультета огня потратил всего десять минут, чтобы меня победить. А ведь у него всего лишь звание старшего мастера магии. Так что любой магистр раскатает меня в ноль. О старших магистрах и архимагах даже говорить нечего. Итог — бой против магов строго противопоказан. А значит, главное — скрытность. С огромным трудом мне удалось-таки освоить магию скрытия ауры. В теории мне должно хватить маны на двадцать дней. Алиса уверяла, что мой рост в магии невероятный. Возможно, она права, вот только если для студента он невероятен, то против магов — так себе. Наступил второй месяц весны. Именно сейчас будет осуществлен мой побег. Бежать я надумал в пятницу: даже дежавю какое-то… но не суть. Обычно мы в выходные, если я опять не залипал в книгах, отправлялись с ребятами в город. Но сегодня, изобразив свое обычное сидение в библиотеке с ну очень важной идеей, от выхода в город уклонился. И, когда ребята ушли, приступил к выполнению своего плана. Отправиться решил в Даринол, просто потому, что по морю до него добираться ближе всего. В то время как до Астера — почти в два раза дальше. Новые бумаги у меня были уже готовы. Снаряжение тоже. Была идея купить кристаллы и устроить телепорт, но, увы, денег на такую покупку не имелось. Тем не менее на оставшиеся деньги я докупил кристаллы. Телепорт будет, хотя и не такой длинный, но лучше так, чем никак. Идея была простой: две великолепные лошади обеспечат мне хорошую скорость вначале. До вечера воскресенья я смогу преодолеть приличное расстояние. По расчетам, в среднем у меня получится держать скорость 30–40 километров в час. А значит, я преодолею за двое с половиной суток почти тысячу километров. Надеюсь, лошади и я сможем выдержать такой темп. Двигаться я буду без скрыта, а значит, смогу всю ману тратить на лечебную магию для лошадей. В итоге достигну города Вард. Дальше телепорт в портовой город Гонул. По расчетам, у меня кристаллов как раз хватит на такой телепорт. Небольшую лодку я собирался украсть. С управлением водой и ветром у меня имелись хорошие успехи. Так что, надеюсь, за месяц по морю доберусь до Даринола. А дальше уже буду решать на месте. В идеале мне нужно года на три спрятаться где-то и не отсвечивать. За это время получится разобраться с магией. А то знаний — вагон, а толку — с коляску. С управлением и навигацией я в теории ознакомился. Но как будет на практике — неизвестно. Это, в общем, оказалось самое слабое место в моем плане. Проблема состояла в том, что между нашим материком и Даринолом постоянно дежурила военная эскадра объединенных сил материка. Пиратские рейды с экипажами из Даринола были обычным явлением. Так что если нарвусь на патруль, то меня, скорее всего, поймают. Корабли там хорошие, плюс еще и в каждом экипаже минимум четыре мага со званием мастера или выше: воды, воздуха, лекарь и капитан в звании магистра магии. Что делать в этом случае — плана не имелось. Вся надежда на удачу. Выйдя из академии, я направился за город. В часе пути был поселок, где я оставил под присмотром купленных лошадей. И уже когда подходил к поселку, мое тело отключилось. Я даже не понял сначала, что произошло. Никого вокруг нет, и вдруг — бац, лежу уткнувшись мордой в землю без возможности пошевелиться. Кто-то схватил мое тело за ноги и потащил к лесу. Попытка использовать магию чем-то заблокировалась. Мыслей, кто и зачем меня вырубил и тащит в лес, нет. Даже идей по этому поводу нет. Служба безопасности в лес меня точно тащить не будет. Бандиты? Возле столицы? Не смешите, их тут в секунду находят. Остался только вариант с наемником. Причем очень хорошим. Но кому я мог понадобиться? Ладно, чего гадать, если не убили сразу, значит, скоро узнаю, что и как. Углубившись в лес примерно на сто метров, наемник положил меня возле дерева. Потом начал доставать и раскладывать на земле различные амулеты. После чего скинул капюшон куртки, и я с удивлением узнал графа Оливера. Э-э-э… ничего не понимаю. Тем временем граф прислонил меня спиной к дереву и поправил мою голову так, чтобы я видел разложенные амулеты. — Думаю, так ты точно все видишь… — задумчиво произнес граф. Отошел к амулетам и присел возле них. Видимо, чтобы мне было видно и его тоже. — Итак, у нас есть примерно полтора часа. Приставленных к тебе агентов из СБИ я немного задержал, но не думаю, что получится надолго. Это, кстати, твоя первая ошибка: ты думал, что за тобой будут гнаться, а вот подумать о том, что тебя уже пасут, как-то не сумел. О твоем плане с лошадьми и коротким телепортом СБИ уже давно в курсе. Так что далеко ты бы не убежал. А так-то план хороший, вот только опыта маловато… Граф помолчал. — Ладно. Времени нет все подробно расписывать. Да и убеждать тебя тоже некогда. Я тебе жизнью обязан, но помогаю не из-за этого; скажешь как-нибудь потом спасибо декану Янсону фон Ульдриху. — Граф задумчиво смотрел на меня. — М-да… приступим. Запоминай. Тут семь амулетов. Память у тебя, как сказал Янсон, идеальная, а значит, запомнишь с первой попытки. Вот этот амулет скрыта, как только будешь в море, сразу активируй. Следующий амулет — хранилище, но непростой — засунешь туда абсолютно все свои ценные вещи и другие амулеты и до прибытия в Даринол носи только амулет скрыта. Этот же амулет имеет и вторую функцию, — держа в руке амулет-хранилище, с гордостью в голосе за свое творение рассказывал граф, — если активировать вот это место, то будучи прислоненным к коже, он прилипнет как влитой, да еще и станет абсолютно незаметным. Лучшее место — это спина или задница… в общем, разберешься. Эх… как от сердца отрываю… Ладно, продолжим. Вот этот отдашь хозяйке земель, куда тебя доставят. Карту я тебе дам, так что место там указано. Характер у нее тот еще, но слово свое держит и на пару лет тебя приютит. Зовут ее Аманда Верс, и да, она оборотень. Но не суть. Следующий амулет наденешь и активируешь, когда попадешь на ее земли, на карте я их обвел синим цветом. Он позволит опознать тебя местным, и тебя пропустят. Так, дальше у нас идет амулет регенерации, он, к сожалению, одноразовый, но сможет восстановить любую часть тела. Как работает, ты, я думаю, в курсе. А вот этот — амулет тени. При активации ты провалишься в измерение теней максимум на десять минут; тоже, к сожалению, одноразовый. А вот этот последний — амулет связи. Когда захочешь снова увидеться и будешь готов, активируй. Я тогда узнаю, где ты. Но учти, если меня каким-либо образом поймают, то об этом амулете узнают. Ну вот, пожалуй, и все. Граф подошел и повернул мою голову чуть левее, чтобы я увидел на земле уже готовые кристаллы для активации телепорта. — Я активирую телепорт и брошу тебя туда, попадешь ты в пещеру недалеко от берега моря. Откроешь карту и двинешься к зеленой метке. Там тебя ждет корабль контрабандистов. Они тебя доставят на Даринол. Ребята надежные, так что подвести не должны. Ну и удачи тебе. После чего повесил на меня амулеты, активировал телепорт и, как мешок, головой вперед закинул меня туда. Как только я очутился в пещере, телепорт за моей спиной исчез. Через пару минут оцепенение пропало. Встав, я сделал все, как велел граф, оставив только амулет скрыта, а все остальные амулеты, деньги и свои кристаллы засунул в хранилище. После чего прикрепил сам амулет хранилища к спине и активировал. Сложно сказать, видно ли его — зеркала-то нет, но вот рукой на ощупь я его не чувствовал. С помощью анализа тела определил, что он каким-то образом очутился под кожей. При этом ничего не повредив. Однако граф создал уникальный амулет. А еще мне было стыдно, что думал плохо о Янсоне и Оливере. Как оказалось, и среди аристократов есть хорошие разумные. Ладно, подумаю обо всем в дороге. Корабль оказался точно там, куда указывала метка на карте. Как только я поднялся на борт, корабль с ходу поднял якорь и отправился в путь. Экипаж был неразговорчив; поздоровались, показали мою каюту, и всё. А еще сказали, чтобы не мешался на палубе. Я же с сожалением смотрел на удаляющийся берег. Очень жаль, что приходится уплывать. Надеюсь, когда-нибудь смогу вернуться. С удивлением для самого себя обнаружил, что больше всего жалел об Эльвире. Хотя письмо я ей и оставил, но осадок неприятный все равно есть.Глава Службы безопасности империи, герцог Эдуар де Эргонский, уверенным шагом вошел в личный кабинет императора Алексадера де Вормула. Сам император стоял возле окна и что-то рассматривал. На дворе было прекрасное весеннее утро субботы. — Ваше императорское величество, герцог Эдуар де Эргонский прибыл, — доложил вошедший камердинер, после чего удалился, закрыв дверь. — Я слушаю, герцог, — не оборачиваясь, произнес император. — Чужак-переселенец, по поддельным документам — барон Лин фор Андерсен, вчера в три часа дня покинул город и направился в поселок Ясное. Там у него были подготовлены лошади для побега. В соседнем доме его ожидала группа захвата, — по-военному четко докладывал герцог. — Но чужак, применив амулет полного обездвиживания, смог избавиться от двух агентов, следящих за ним. После чего, не доходя до поселка, свернул в лес, где активировал телепорт, ведущий на побережье материка возле города Рольд. На берегу его ждал корабль, предположительно — контрабандистов из Даринола. Дальше след теряется. Видимо, переселенец и корабль активировали скрыт. Эскадре адмирала Ронольда де Воргула вчера ночью было отправлено сообщение о беглеце. Закончив доклад, герцог встал по стойке смирно, ожидая реакции императора. — Выяснили, откуда у студента деньги и связи для такого побега? — спокойно произнес император. — Никак нет, — честно ответил герцог. — Есть четверо подозреваемых, которые, возможно, причастны к делу. У каждого был мотив и возможность помочь чужаку осуществить такой побег. — И вы до сих пор их не взяли? — слегка удивившись, спросил император, обернувшись к герцогу. — Никак нет. Я не имею права задерживать таких подозреваемых. — Неужели нужно мое личное распоряжение? — раздраженно произнес император. — Прошу меня извинить, ваше императорское величество, но в данном случае даже ваше разрешение не поможет, — без тени эмоций ответил герцог. — Мы подозреваем в причастности ректора академии архимага Ларена Дорна, декана факультета лекарей магистра магии Альвиру де Волентайн, декана факультета темной магии Янсона фон Ульдриха и графа Оливера де Стоуна. Есть все основания полагать, что кто-то из них помог переселенцу… Император задумчиво обозначил рукой, что герцог может продолжать. — Весь прошедший год барон был дружен с кронпринцем Куртом де Бризом, принцессой Эльвирой Кристи де Фурон и Эльзой Гордиан. Ректор является личным гарантом кронпринца, а также близким другом его отца, короля Эдмунда де Бриза. Граф Оливер де Стоун — распорядитель и гарант безопасности принцессы Эльвиры Кристи де Фурон. Эльза Гордиан — дочь магистра Альвиры де Волентайн. Старший магистр Янсон фон Ульдрих — учитель беглого самозванца, что для представителя темных эльфов весьма нехарактерно. — Другими словами, четких доказательств вины этих уважаемых персон у вас нет. — Так точно, ваше императорское величество. Император неспешной походкой подошел к письменному столу и так же не спеша сел в кресло. — А значит, кроме поимки и допроса этого беглеца, у нас вариантов узнать правду нет, — подытожил император, скорее сам для себя, чем для герцога. — Хорошо, я лично свяжусь с адмиралом и попрошу усилить патрули. — Позвольте спросить, ваше императорское величество… — Увидев кивок согласия, герцог продолжил: — Возможно, мне стоит пригласить для разговора их подопечных? — Нет. Если вы ошибаетесь, то испорченные отношения с этими людьми слишком дорого обойдутся империи, — задумчиво глядя на герцога, ответил император. — Так что будем надеяться на адмирала.
Адмирал объединенного флота Ронольд де Воргул недовольно смотрел на полученное послание. После чего возмущенно фыркнул и бросил его на стол. Стоявший в его каюте вице-адмирал Фогиль фор Амир понимающе усмехнулся. — Это чертовы дегенераты думают, что мой флот здесь находится для исполнения их дебильных просьб! — возмущался адмирал. — Нет, ты только подумай, этот кретин-император просит усилить патрули! А задницу свою он чем прикрывать будет? Совсем с головой не дружат: ради какого-то убогого дебила-переселенца я должен скакать и прыгать… Вот же крысы береговые! — Как будем реагировать? — спокойно выслушав тираду адмирала, спросил Фогиль. — Да как-то надо, едрить их душу!.. — От возмущения адмирал аж встал из-за стола. — Кто там у нас ближе всего к этому гребаному квадрату? — Контр-адмирал Алекс де Воргул. — Мой непутевый сынок? Вот же мачту ему в корму… Опять, дятел, все прощелкает. — Адмирал достал свою любимую трубку и закурил. — Ладно, отправь ему приказ, пусть он со своими пойдет наперерез. Там вроде один из капитанов — Ругульд? — Так точно. — Ну и отлично, хоть он присмотрит за моим бестолковым сыночком. Едрить-мадрить их… — Может, еще Лоргуна отправим? — А что, этот сын собаки где-то там же? — недовольно произнес адмирал. — Недалеко, и у него самое быстрое судно. — Это да. Он кого хочешь найдет и догонит. Магнит ему в задницу, что ли, засунули? — довольно произнес адмирал. Лоргун фор Лордел был любимчиком адмирала и самым лучшим капитаном флота. — Отправь ему тогда приказ, пусть тащит свой зад туда же. — Так точно. Еще будут приказы? — все так же спокойно произнес Фогиль. — Да какие еще, к едрене-фене, приказы?! У нас тут флот без шести боевых кораблей остается! Ежа морского в рот этому долбаному императору с его долбаной просьбой! — возмущался адмирал, пыхтя трубкой. На что Фогиль только пожал плечами и отправился передавать приказы капитанам.
Глава 16
Мое путешествие по морю проходило на удивление спокойно. Я же эти две недели времени не терял. Долго разбирался, каким образом граф смог меня так поймать и как подобного избежать в дальнейшем. В итоге выяснил — он применил парализующий газ и блокиратор магии. Против газа, а заодно и против различных ядов я создал программку-защитника. Эта программа постоянно сканирует мое тело на предмет вредоносных веществ и, как только обнаруживает их воздействие, сразу активирует нужное заклинание-нейтрализатор. А вот с блокиратором пришлось повозиться. Мы с Алисой разобрались, что блокиратор воздействует на мой мозг, фактически замедляя его работу. Из-за этого Алиса впадает в полусонное состояние, что не позволяет ей оперативно работать с маной. Затем нужно было выяснить, каким образом это происходит, и уже после этого создать защиту от таких воздействий. Все оказалось в итоге просто — артефакт работал на ультразвуковых волнах. Так что простая фильтрация слуха — и такое со мной уже не прокатит. После решения основных проблем решил разобраться с дополнительной. Ведь граф как-то смог подойти ко мне незамеченным, а значит, нужен радар. Тут очень сильно помогла Алиса: она вспомнила схему от одного мага из прошлого. Схема была полным отстоем, но сам принцип оказался идеальным. Я-то задумал делать что-то типа звукового сонара, а использовать ману вместо звука не догадался. А тот маг именно с помощью волны чистой маны определял, кто находится в определенном радиусе. Метод глупый, ибо, пустив такую волну, ты и сам светился для всей округи, как фонарь. Да и маны это требовало немало. Конечно, если применять раз в день, то нормально, а мне же нужно на постоянной основе… Поэтому я взял саму идею за основу и совместил с принципом работы сонара, а дальше, уже с помощью экспериментов, отладил свою схему. Теперь от меня в фоновом режиме расходились микромагические волны в ультратонком диапазоне. Эксперименты позволили найти оптимальную частоту волн, чтобы для окружающих они были нечувствительны. Но при этом позволяли мне сканировать пространство вокруг себя на дистанции до ста метров. Дальше пришлось повозиться с созданием удобного интерфейса для моего радара. И уже потом мы с Алисой смогли минимизировать потери маны при использовании схемы. Ну вот, теперь я уже более-менее готов к сюрпризам. Остаток спокойного времени потратил на практику в языках Даринола. Благо все контрабандисты оттуда. Основа у всех языков этого материка — эльфийский или темноэльфийский, с поправкой на прошедшие века. Кстати, ребята оказались нормальными, это только вначале они подозрительно на меня косились, но потом привыкли к моей персоне. И вот, когда я уже думал, что хоть в этот раз ничего не произойдет, меня срочно вызвал на мостик капитан Росит. Или я накаркал, или судьба решила надо мной посмеяться, но в итоге у меня возникли проблемы. — Держи и смотри вон туда. — Капитан вручил мне подзорную трубу и показал рукой в сторону, откуда мы шли. — Три корабля видишь? — Я согласно кивнул, почти на грани видимости заметив три паруса. — А теперь глянь по правому борту: там еще три корабля. Найдя тех, на кого показывал капитан, я недоуменно посмотрел на него. — Это корабли эскадры Тильда, — пояснил он. — Я не знаю, что ты там натворил, но такие силы за обычным беглецом не пускают. — Скажем так, Служба безопасности одной империи на меня очень зла, — усмехнувшись, ответил я капитану. — Ясно. Вот только через сутки они нас зажмут, — серьезно посмотрев на меня, пояснил капитан. — До Даринола мы уже дошли, вот только высадить тебя возможности нет. Даже если ты сейчас попробуешь отправиться туда вплавь, тебя поймают. Я только молча слушал его. Ему вроде как виднее, что делать. — Вижу, ситуацию понимаешь, — удовлетворенно кивнул кэп. — Я кинул призыв о помощи, и тут недалеко оказался флот Красавчика Урдо и флот адмирала Инсина Гора. Так что через три часа они нас встретят. Вот только есть проблема: Урдо и адмирал в серьезных контрах с Амандой Верс. А другого покровителя у тебя нет. Значит, Красавчик недолго думая тебя повесит или кровь выпьет. Вампиры в этом плане не отличаются сильным воображением. Адмирал же просто продаст в рабство или самому Тильду. С тобой он даже говорить не будет. — И какие есть варианты? — понимая, что просто так все это рассказывать кэп не будет, спросил я. — А вариантов у тебя всего три, — с грустной улыбкой ответил кэп. — Первый — сдаться Тильду, второй — попытаться как-то договориться с Урдо, и третий — это когда мы встретимся с ними, быстро свалить к материку. Вот только сразу говорю: мы будем рядом с владениями вольных баронов. А там выжить крайне сложно. Очень уж они любят пришлых в рабский ошейник заковывать. Да и до владений Аманды придется добираться дней десять. — По-моему, тут всего один вариант, — пожав плечами, ответил я. — Кроме материка мне светит только смерть. — Хм. Тильдовцы никогда особой жестокостью не страдали, так что подумай хорошо. Поверь, вольных баронов только врагу пожелать можно. — Я лучше рискну, тильдовцы ну очень сильно хотят меня убить. Кэп достал сигару и задумчиво закурил. — Хорошо. Тогда будь на палубе. И, как только я дам команду, прыгай за борт. Там будет где-то километра два до берега. Осилишь? — Да. — Я, конечно, обещал графу, что тебя доставлю, но уж больно странная ты птица. Это ж надо, шесть кораблей в погоню послали… Я только тяжело вздохнул. А ведь спокойные деньки были так близко! Через три часа, как и предсказывал кэп, на горизонте появились десять кораблей Красавчика Урдо. Я думал, что флот Тильда повернет назад, увидев неравные силы, но те лишь выстроились в боевой порядок. Минут через десять мимо нас на полных парусах пронеслись корабли Урдо. В морском бое я, конечно, не разбираюсь, но даже на взгляд дилетанта было сразу заметно, что тильдовцы были более организованны. Все шесть кораблей почти в одну линию шли навстречу флоту Урдо, а вот его корабли двигались как попало. К сожалению, посмотреть на бой мне не дала команда капитана. И я сиганул за борт.Молодой и горячий контр-адмирал Алекс де Воргул с довольным видом смотрел в подзорную трубу. И хотя выследил нужный им корабль капитан Лоргун фор Лордел, адмирал не сильно расстраивался по этому поводу. Одно дело — выследить, другое — поймать. Уже скоро его прекрасный план будет выполнен, и его ни капли не смущал тот факт, что это стандартный маневр кораблей при задержании контрабандистов. — Как видите, Ругульд, я и без ваших советов могу справиться, — ехидно сказал он старому капитану. И хотя капитану Ругульду на вид было шестьдесят, но реальный его возраст знал только адмирал флота. Ругульду в этом году исполнялось девяносто два года, это был единственный капитан в истории флота, который не являлся магом. Уникальный со всех сторон случай. — Я вижу, но повторюсь: мы слишком близко к их материку… — тяжело вздохнул капитан. — Это опасно. — Не стоит волноваться, — насмешливо ответил Алекс. — Тут вряд ли кто успеет им помочь. — Прямо по курсу — десять вымпелов! — прокричал сверху дозорный. Адмирал поморщился: вот же накаркал, старый хрыч… И только собирался отдать приказ на разворот, как дозорный опять закричал: — За кормой — двенадцать вымпелов! И вот тут Алекс уже растерялся. Обычно он ходил в составе эскадры отца. А там думать особо не надо, просто выполняй приказы — и все будет нормально. И вот его первый самостоятельный поход — и сразу проблема. Как быть? Уйти на правый борт? А если догонят? Мысли беспорядочно метались в голове адмирала. Но тут рядом раздался спокойный голос капитана Ругульда: — Отдать приказ на соединение флота. Построение — веер. Алекс только согласно кивнул на слова капитана. Кроме панических мыслей, в голове у контр-адмирала ничего не было. Офицер связи тут же передал приказ по кораблям. Ругульд задумчиво смотрел на приближение противника. Он прекрасно понимал, что, даже если выиграет бой против десяти кораблей противника, идущие сзади двенадцать кораблей его просто добьют. Кроме того, он был уверен, что по правому борту тоже есть неприятель. Уж очень сильно это напоминало стандартную ловушку. Вот только он знал слабое место этих пиратов Даринола. Они и так-то не очень организованны, но если устранить у них главного, то вообще бросятся врассыпную. Оставался вопрос, кто именно против него. К сожалению, у пиратов Даринола есть и очень хорошие командиры. И если попался именно такой, то это будет последний бой. Но сначала нужно решить один вопрос. — Контр-адмирал Алекс де Воргул, вы не против, если в этом бою буду командовать я? — У капитана были особые полномочия от адмирала флота, но он не любил создавать проблемы там, где можно все решить простыми словами. — Да, конечно. С удовольствием поучусь у столь опытного командира. — Алекс был молодым и амбициозным контр-адмиралом, но вовсе не глупцом. И прекрасно понимал, что только ум и опыт Ругульда смогут тут что-то сделать. — Что же, это будет прекрасным уроком, — все так же глядя вперед, спокойно произнес капитан. И уже шепотом добавил: — Если выживем… Между тем флоты сближались, и капитан уже прекрасно видел флаги противника. Это был Урдо. — Против нас пираты вампира Урдо. Очень импульсивный и, я бы даже сказал, агрессивный пират. Будет пытаться взять нас на абордаж, — задумчиво почесав бороду, произнес капитан. — В составе команды мало защитных магов, но много боевиков. Хм. На мостике кроме адмирала и капитана находились еще четыре офицера. И сейчас все они замерли, ожидая решения капитана. Но тот не торопился. До дистанции открытия огня было еще десять минут ходу. Капитан не тянул время, он пытался понять, на каком именно корабле находится Урдо. И когда до начала огневого соприкосновения осталось всего две минуты, наконец вычислил его корабль. Для этого было достаточно понаблюдать, как выполняются команды кораблями Урдо: корабль командира всегда будет чуть раньше реагировать на приказы. — Артефакты левого борта к бою! — тут же начал командовать Ругульд. — Магам — по моей команде атаковать третий борт слева! Рулевым — готовность к повороту на правый борт! За распоряжениями капитана последовали дублирующие команды одних офицеров и ответы других. — Левый борт к залпу готов! — крикнул на палубе офицер. — Магам — ждать приказа, цель — третий слева, — в амулет повторил команду офицер связи магов. Что-то внимательно выслушал в ответ и добавил: — Да, тот, что с драконом на флаге. Маги готовы! — Рулевым — поворот на правый борт, готовь! — скомандовал в амулет офицер связи капитанов. — Корабли к повороту готовы! Ругульд только кивнул в ответ, неотрывно наблюдая за противником. Как он и думал, Урдо не стал совершать маневр кораблей для стрельбы. Он шел на абордаж. А значит, боевые артефакты кораблей противника будут молчать. И тут начали работать маги противника; что только не летело в корабли Тильда — и огненные шары, и водные лезвия, и воздушные тараны, и импульсы тьмы… Но щиты кораблей неколебимо выдерживали эти хаотичные заклинания. И вот, когда казалось, что сейчас они просто столкнутся друг с другом, раздалась команда: — Поворот! — Поворот! — тут же дублировал офицер. Все шесть кораблей практически одновременно сделали поворот направо. До противника оставалось буквально метров триста. — Залп! — скомандовал напряженно капитан, и тут же ему вторил офицер: — Залп! Прекрасные трехпалубные военные корабли Тильда имели на своем вооружении шестьдесят боевых артефактов, по тридцать с каждого борта. Артефактом мог управлять любой человек. Один артефакт имел заряд на сто запусков заклинания. По своей сути это были заменители магов. Вот только они имели заклинание одного типа, и перезарядка занимала две минуты. Стандартно у военных кораблей имелось три вида заклинаний. Первая палуба — водная магия, ледяное копье с сердечником из темной сферы. Лед, летящий с огромной скоростью, должен был ослабить щит, а сердечник из темной сферы направленным импульсом прожигал щит окончательно. Если же щит оказывался слабым, влетевшее копье взрывалось внутри, уничтожая все вокруг осколками льда. Вторая палуба — гранитная магия с божественным сердечником. Принцип такой же, как и у копья льда. Третья палуба — воздушная магия с магией огня. Тут создавался воздушный кокон, в котором находился шар плазмы. Он с огромной скоростью врезался в противника или его щит, происходила цепная реакция, которая образовывала двухметровую сферу абсолютной власти огня. Температура в этой сфере достигла пяти тысяч градусов. И сейчас вся эта мощь была отправлена в сторону флота Урдо. Казалось, что его корабли ничто не способно спасти. Но маги защиты — это не только мощные щиты, но и антимагические заклинания. А потому на пути магии встали стены воды, а воздушные кулаки, попадая в заклинания, меняли их курс. Только десять процентов всех заклинаний достигло щитов, но даже это ощутимо просадило их мощность. И тут прозвучал главный приказ: — Магам, залп! На каждом корабле было по одному атакующему магу, и вот шесть самых мощных заклинаний обрушилось на флагманский корабль Урдо. За счет того, что каждый маг формирует заклинания с разной скоростью, слитного залпа по сути не происходит. Они все начали одновременно, но кто-то раньше запустил, кто-то позже. Ругульд об этом прекрасно знал и на это рассчитывал. Какой смысл уничтожать щит ценой всех заклинаний? А так — первые два разрушили щит, еще одно отвернул маг защиты, четвертое заблокировал сам Урдо, но вот пятое и шестое достигли цели. Корабль разорвало на части. Нет, Ругульд понимал, что все, кто имели амулеты защиты, скорее всего, не пострадали, но главного он добился: противник остался без командования. Теперь нужно только внести панику в его ряды. Команды посыпались из уст капитана Ругульда. Флот Тильда прошел мимо кораблей противника тихим ходом, уничтожая корабль за кораблем. Концентрируя огонь на одном судне, им удавалось очень быстро уничтожать щиты, а потом и сами корабли. Противник же отвечал хаотично, заклинания разбивались о щиты и защиту разных судов Тильда. Да еще и часть судов Урдо мешали друг другу. И вот, когда они уже уничтожили четвертый корабль противника, раздался крик дозорного. — Двадцать вымпелов справа по борту! Ругульд посмотрел в ту сторону и понял — это конец. К ним полным ходом шла эскадра опытного адмирала Даринола. Их старый противник. В подзорную трубу прекрасно видны характерные паруса этого известного адмирала. Уйти не получится. Половина судов, даже несмотря на хаотичный огонь противника, получила повреждения. Да и оставшиеся пять кораблей Урдо не дадут выйти из боя. Капитан принял решение до конца разбить оставшиеся корабли.
Контр-адмирал Алекс де Воргул, как и все на борту, радовались такому разгрому противника. Но после доклада дозорного радость у Алекса пропала. Все-таки его глупость привела к провалу. И тут он увидел тот самый корабль, за которым они гнались. Он стоял чуть в стороне от сражения. На его борту не было магов, а с десяток устаревших артефактов не могли даже поцарапать корабль преследователей. Потому на него никто не обращал внимания. Алекс предвкушающе улыбнулся: ну, раз эти идиоты не убежали, то он хоть миссию выполнит… Сформировав две схемы заклинаний, он запустил их в цель. Это стоило ему половины запаса маны, но он не жалел о таких затратах. Виновник его провала должен умереть. Первое заклинание, достигнув щита, образовало в нем огромную дыру, второе сквозь этот разрыв пролетело на палубу корабля. И как только заклинание достигло палубы, тут же вокруг корабля образовалась сфера. Внутри сферы, казалось, взорвался сам воздух. Такое заклинание обычно не применяли, ибо даже слабый маг мог перенаправить сферу или просто ее разрушить, но мага на борту не было. Против обычных разумных такое массовое заклинание действовало особенно эффективно. Обломки корабля медленно пошли ко дну. Алекс довольно улыбнулся. Хоть в чем-то его отец ошибся; он все-таки завершил миссию. Ругульд прекрасно видел, что сделал контр-адмирал, но только поморщился на это. В отличие от Алекса он помнил, что их задача — пленить цель, а не уничтожить. Тем временем бой продолжался. Когда к ним подошли корабли адмирала Гора и двенадцать кораблей с кормы, они успели полностью уничтожить остатки первого отряда Урдо из десяти кораблей. Их противник, адмирал Инсин Гор, не стал спешить, а спокойно окружил отряд Тильда. После чего буквально за десять минут уничтожил один корабль за другим. Ругульда от взрыва судна выбросило за борт. Его спасли амулеты, и он видел, как Алекс решил напоследок применить самое сильное свое заклинание. Пробить щиты даже одного корабля он не смог, но от самого заклинания поднялась огромная волна, которая разбросала выживших по морю. Капитану не повезло больше всех, его фактически откинуло в сторону берега с огромной скоростью. Будь он магом, то смог бы как-то повлиять на это, но увы, он не маг, а амулеты от такого удара сдохли, и его уже бессознательное тело понесло волной в сторону берега.
Адмирал Инсин Гор наблюдал с мостика, как его матросы достают выживших из воды. Недалеко от его кораблей встали на якорь остатки флота Урдо. Из флота в двадцать две боевых единицы этот неуч умудрился потерять десять. Сам Урдо на одном из своих кораблей орал на подчиненных так, что даже адмирал слышал некоторые ругательства. Хотя какой смысл орать, если сам во всем виноват. — Разрешите доложить? — Рядом с адмиралом замер по стойке смирно его офицер. — Разрешаю, — равнодушно глядя на множество плавающих трупов, произнес адмирал. — Подняты из воды и взяты в плен тридцать два выживших аристократа. Двадцать четыре старших офицера, шесть младших и вице-адмирал Алекс де Воргул. — Сынок Воргула опять отличился, — усмехнулся адмирал. — Кто командовал, выяснили? — Капитан Ругульд, тело найдено не было. — Ругульд? Старый лис таки попался! — довольно улыбнулся Инсин. — Подключите магов к поиску, а то еще утонет ненароком. — Так точно. Посмотрев на убегающего выполнять приказ офицера, Инсин уже считал, сколько денег получит за аристократов. Отличный улов. В этот раз Тильду придется раскошелиться.
Глава 17
Очнулся я в какой-то металлической клетке, рядом со мной сидел бородатый старик в офицерской форме флота Тильда. А сама клетка была на повозке. Ничего не понимаю. Вот я помню, что выбрался на берег, и потом всё. Ну ладно тело, но ведь и сознание вырубилось. Магия не отзывалась. Импульс! Хм. Алисы нет. После скана сознания и тела получил данные. Возле моего бункера висела сфера из чего-то прозрачного, а внутри нее спала, свернувшись калачиком, Алиса. Любые попытки воздействовать на сферу не увенчались успехом. Она непроницаема. Само тело — в нормальном состоянии. Внутренний таймер показал, что в отключке я пробыл уже пять суток. Е-мое. Меня реально начинает все это бесить. Прочитать кучу литературы, разобраться с приколами графа, освоить магию, и зачем? Если меня опять как какого-то новичка отрубают. И главное, полностью восстановив события, я так и не понял как?! Мой сенсор в момент выхода на берег не обнаружил ни одного живого существа рядом. Ничего не понимаю. Ладно, пока проанализирую то, что вокруг. Я в клетке и, похоже,теперь в плену одного из баронов. Нас везут куда-то на юг. Пленники только я и этот офицер. Руки и ноги в кандалах, а на шее обруч. Охрана двадцать человек, ну или не совсем людей. Сложно понять, кто они — что-то среднее между орком, эльфом и человеком… ну и намешано. Зеленые амбалы с эльфийскими ушами, фигурой людей, ну и клыками орков. Доспехи кожаные, но хорошего качества. М-да. Хорошо хоть амулет-хранилище графа не обнаружили. Запуск. Сев, я прислушался и неожиданно понял, что наша охрана говорила на каком-то непонятном языке. Ну, вообще класс. Зря, что ли, языки учил? — О, очнулся наконец, — угрюмо произнес старик. — Понимаешь меня? — Да. Где мы? — В плену у барона Стрози, — равнодушно ответил он. — Барон Алекс фор Норд, к вашим услугам, — представился я новым именем. — Капитан флота Тильда Грох Ругульд. — Капитан, вы в курсе, куда нас везут? — Я думаю, в столицу вольных баронов, город Торн. Там нас и продадут. Меня — посредникам Тильда, а вот вас — кому угодно, — равнодушно объяснил капитан. Где находится город Торн, я не знал. Такого города на карте графа не было. Хотя о чем я? — тут бы как-то сбежать сначала… Параллельно запустил программу обработки речи туземцев. Те очень активно общались. Вот только чтобы начать их понимать, понадобится не меньше двух дней. И то при условии, что они будут постоянно болтать. — Позвольте узнать, каким образом вы оказались в таком месте? — Буду добывать инфу от старика. — Недалеко от берега мой корабль потопили пираты. Меня же выбросило на берег… — Все же какой-то безжизненный голос у него. Совсем пал духом? — Вы, случайно, не знаете, как я тут оказался? — Ну а что: вдруг старик знает… — Нет. Что-то он совсем неразговорчив. Ладно, буду надеяться на обработку языка туземцев. Прошло два дня, прежде чем капитан решил со мной заговорить. Все это время нас везли куда-то по дороге. Остановки были короткими: так, сводить по нужде, поесть и сменить лошадей. Едой являлась непонятная каша, но вроде как более-менее сытная. Ехали даже по ночам. — Еще три дня — и будем на месте, — произнес капитан. Выглядел он неважно. — Я, скорее всего, не доеду. — Это еще почему? — Эти варвары считают, что я маг, — вздохнув, ответил капитан. — Даже антимагический артефакт подвесили. Вот только у меня нет магических сил. — Но разве не все капитаны являются магами? — Если честно, я удивлен. — Я — исключение. Выше капитана мне не суждено было подняться. Но не в этом дело. У меня к вам просьба, — устало пояснил он. — Я понимаю, что шансов попасть в Тильд у вас мало, да и связаться с кем-то оттуда — тоже. Но вы хоть будете живы и, может быть, когда-нибудь сможете выполнить мою просьбу. — Я слушаю. — В банке Арукарда — столицы империи Розмар — есть ячейка на мое имя. В ней бумаги, дело всей моей жизни, — с горечью в голосе рассказывал старик. — Пароль — «Честь и слава флота». Я так и не успел закончить свои записи. Очень важно, чтобы они достались адмиралу Ронольду де Воргулу. Надеюсь, он оценит мой труд. — Обещаю, что, если будет возможность, я выполню вашу просьбу, — абсолютно честно ответил я. — Шансы на то, что вы сможете выжить, очень малы, — грустно произнес старик. — Мне же без амулетов остались считаные дни. А может, и часы. — А если этих позвать? Они ведь не захотят терять деньги… — Это простая охрана, они даже языка нашего не знают, — вздохнул старик. — Так что мне не помочь. А вам я советую — как угодно, но сбежать до того, как достигнете столицы вольных баронов. Ничего хорошего вас там не ждет. Таких, как вы, любят покупать маги-вампиры. Они считают, что выпитая кровь мага увеличивает связь с магией… После такой длинной фразы старик устало замолчал и закрыл глаза. Однако хотя его слова и правильные, вот только как сбежать? Кандалы крепкие, порвать не получится. Убить охрану я с таким обвесом не смогу. Значит, только в городе попытаться сбежать. На следующий день старик не проснулся. Охранники переложили его тело в другую повозку и продолжили путь. Вечером того же дня мы прибыли в город. Старик не дожил один день. И хотя я его не знал, но все равно было обидно за него. Язык так и не удалось расшифровать, данных было пока еще маловато. Но, как оказалось, в городе это и не нужно. Тут говорили в основном на эльфийском, иногда слышалась речь на темноэльфийском. Значит, все-таки не зря учил. Меня же доставили в какое-то пятиэтажное здание. Там, в подвале, на минус третьем этаже, заперли в камере. Вот она меня удивила. Уж очень была похожа на камеру из фильмов моего мира. Какие они там были в реальности, я не знаю. Слава богу, в тюрьме не бывал. Через сутки обо мне вспомнили. Пришли два охранника и отвели меня в пыточную. Это сложно было не понять по виду разных приспособлений и инструментов. Не снимая кандалы, меня усадили в кресло, и уже когда зафиксировали руки и ноги, сняли кандалы. Ну ничего. Я человек немстительный, но память у меня идеальная. Охрана вышла, а вместо нее вошли два эльфа и один вампир. Ну что же, помолчим, подождем.Листард фон Дебриз с большой неохотой отправился в подвал с Элорианом фор Борном и вампиром Рольдом Вайсом. У него были очень интересные планы в отношении одной пленной эльфийки. Сломать ей сознание с помощью божественной магии и заставить стать комнатной игрушкой. Пока что эльфийка успешно сопротивлялась. Ничего, времени у него много… Но тут приперлись эти два типа и упросили им помочь. Деньги были нужны, так что придется поработать. Пленник оказался обычным молодым человеком, вот только он уже находился под боевой медитацией. И это с надетым артефактом. Однако силен. — Ну что господа, начнем с обычных пыток? — радостно потирая руки, произнес вампир. — Вайс, ты как всегда торопишься; может, наш пленник уже готов и сам поделится информацией, — обманчиво добро отозвался Борн. Листард, слушая все это, только огорченно вздохнул, эти два идиота совсем слепые. Но встревать в разговор не спешил. — Даже не знаю. Но давай попробуем спросить? — продолжал развлекаться вампир. — Итак, уважаемый молодой маг, у вас есть два варианта — ответить на все наши вопросы сразу или ответить на них чуть позже, но с непередаваемыми ощущениями боли, — подойдя к пленнику, произнес Борн. — А интересует нас следующее: как вам удалось выжить, попав в магическую аномалию, и куда, собственно, она пропала. Как видите, вопросы очень простые. В ответ пленник молчал, никак не отреагировав на слова Борна. Листард понял, что пора вмешаться, а то время идет, а толку с этих игр не будет. — Вы что, так и не поняли, что он под боевой медитацией? Ему сейчас хоть ногу отруби — и ничего не будет, — произнес Листард и в качестве доказательства, подойдя к пленнику, одним движением достал меч и отрубил тому ногу по колено. После чего заклинанием остановил кровь. Лицо пленника выражало полное спокойствие. — Так понятнее? Дорн переглянулся с Вайсом. Оба были удивлены, но не действием эльфа, а наличием медитации у человека в ошейнике. — А теперь вопрос: после ответов он нужен живым? И второй: сможете удержать его магию, пока я работаю, или нет? Ошейник придется снять. — Нам нужны ответы, а не его жизнь. Если ты уверен, что сможешь их получить, то делай, что хочешь, — ответил вампир. — А насчет его магии — не бойся, удержим, — разминая руки, усмехнулся Борн. Листард взял стоящий рядом стул и поставил его напротив пленника. Сел, после чего положил на его голову руки. — Как только скажу, снимайте ошейник и — полный контроль магии. Думаю, мне понадобится минут десять, — уверенно произнес эльф, после чего закрыл глаза и сосредоточился. — Погнали. Сразу после его команды вампир снял ошейник.
Когда тебе отрубают ногу, это очень неприятно. Даже если ты не чувствуешь боли. Но вот полученная от моих мучителей информация была очень интересной. Так, значит, меня не местные отключили, а аномалия. И что-то мне подсказывает, что та сфера вокруг Алисы и есть аномалия. Очень бы хотелось, чтобы я ошибался, но все факты говорят об обратном. А еще это означает, что от магии меня отрубил не артефакт, а эта сфера. Печально. Придется потом разобраться. А вот подготовка эльфа меня очень сильно обрадовала. Этот тип собирался проникнуть в мое сознание. Аллилуйя, братья и сестры! Наконец-то я буду воевать на своем поле. Еще в академии мы с Янсоном проводили эксперименты со своим сознанием. Помнится, он тогда знатно удивился, что у меня уже есть внутренний мир. Что, впрочем, не помешало нашей работе. Он пробовал проникнуть в мое сознание, а я пытался ему противодействовать. Это были очень увлекательные эксперименты. Я тогда смог доказать, что, развив свое сознание, разумный способен противостоять ментальной магии. Как же мы тогда радовались новым возможностям в исследованиях… И вот теперь мне эти знания очень пригодятся. А главное, появился подопытный для моих экспериментов. Я тогда боялся применять программные вирусы моего мира к Янсону, а тут такая возможность! Где там у меня мои маленькие друзья?.. Ух мы сейчас повеселимся! Как только эльф проник в мой внутренний мир, я запустил импульс. Времени было мало, недавно я уже запускал импульс, но, слава богу, всего минут на десять, так что еще десять минут как минимум есть. Фигура эльфа замерла на входе в мой бункер. Что такое ментальная магия? Это проникновение частью своего сознания в мир пациента. Где ты уже с помощью заклинаний начинаешь применять магию подчинения, а потом и остальную. Так вот, если не дать магу применить первую магию, то он становится открыт уже для тебя. Но мне это не важно. Я просто в импульсе задал направление вирусам. Которые, уже по каналам самого эльфа, проникли в его голову. А дальше — сломать его защиту и отрезать от управления телом. Саму память я, увы, так и не смог сломать. Тут уже была нужна магия, которой из-за столкновения с аномалией у меня не было. Точнее, верхнюю память я сломать смог, но это только воспоминания и мысли последней пары часов. А вот глубже — уже никак. Испортить или стереть могу, а вот прочитать — нет. Ладно, потом буду разбираться на других подопытных, сейчас не до исследований. Отключил импульс. Эльф из моего сознания исчез, но это было уже не важно. Его тело контролировал мой бот. А его сознание я на всякий случай стер. А то мало ли. Дальше отдал команду боту. Эльф встал и кивнул своим подельникам. Те быстро нацепили на меня ошейник и расслабились, отключив свои амулеты. А вот это они зря. Два молниеносных удара, и две головы долой. С такими лучше не рисковать. Особенно с вампиром. Так что еще два удара в голову. А то я читал, что вампиры могут и без головы выжить. Честно говоря, в это не особо верю, но лучше подстраховаться. Бот в теле эльфа освободил уже мое тело. А теперь вопрос, что делать дальше. В этот момент рухнул лицом вниз мой эльф. М-да. Без сознания мозг почему-то долго не живет у эльфов. Хорошо хоть успел все сделать. А без магии нежить не сделаешь. Первым делом снял амулет-хранилище со своей спины. И уже оттуда достал все свои амулеты. Теперь хоть как-то защищен. Один амулет пришлось пустить в расход. Как там говорил граф — даже конечность приделает? Не обманул. Правда, ждать, пока вырастет новая нога, пришлось минут двадцать. Пока ждал, более-менее продумал план. На первом месте стояло освобождение пленницы эльфа. Славу богу, она была в этом здании. О ней эльф думал больше всего, но главное, что в своих мыслях он ее ассоциировал с боевым магом. А мне сейчас в помощниках маг ой как пригодится. Благодаря эльфу я теперь знаю, как отсюда выйти и как найти эту эльфийку. Дальше — будем надеяться, что она знает город. А если нет, то будем прорываться и так. Забрав оружие и амулеты мучителей, отправился творить добро и мир. Пришлось, правда, переодеться в одежду эльфа, а то моя уже стала набором тряпок. Устранить стражу оказалось простым занятием. Похоже, они тут совсем расслабились. Так что уже через двадцать минут я заходил в камеру эльфийки. Она оказалась на таком же удобном кресле, что и я ранее. Разница была только в отсутствии у меня кляпа. Ее злой взгляд грозил мне страшными муками. Самое печальное было в том, что на ней не было одежды. Совсем. Нет, я очень даже не против полюбоваться на прекрасное тело, но как с ней в таком виде выбираться? Ладно, разберемся. — Барон Алекс фор Норд, к вашим услугам, — слегка поклонившись, представился я. Смотрелось, конечно абсурдно, но что поделать. — Я сейчас вас освобожу, но просьба на меня не кидаться. Я недавно был таким же пленником, но мне удалось убить моего и, как я знаю, вашего мучителя. И вот теперь я тут, и мне нужна ваша помощь, чтобы выбраться из города. Если вы меня поняли, кивните. Получив от нее кивок, я освободил пленницу. — Отвернитесь, — было первым ее словом. Видимо заметив мое удивление, добавила: — Мне надо одеться. Логика женщин меня убьет. Я только что видел ее полностью голой, и она теперь стесняется одеться. Вот как так? Но все-таки отвернулся; правда, там, куда отвернулся, стоял умывальник, а над ним — небольшое зеркало. Так что я все прекрасно видел. И да, мне было интересно, во что она собирается одеться в пустой камере. Все оказалось просто: на стене висели амулеты, и, взяв один из них, она достала одежду и оружие. — Листард точно мертв? — одеваясь, спросила эльфийка. — Да, как и оба его друга — Элориан фор Борн и Рольд Вайс. — Вы уж простите, но что-то не верится. — Если хотите, можем спуститься на один этаж и посмотреть на трупы, — я пожал плечами, — только сомневаюсь, что у нас есть столько времени. — Извините, но я вынуждена настоять на проверке. — Эльфийка уже оделась и цепляла амулеты. — Вы могли не добить их, что может доставить большие проблемы. Я готова. Я же только вздохнул и пошел вперед показывать дорогу. — Может, вы представитесь? — Зовите меня Лора. — Лора и…? — Просто Лора. Я из гильдии авантюристов. У нас не принято называть полные имена. — Ну хорошо. У меня только один вопрос, а зачем этот Листард хранил ваши амулеты у вас в камере? Разве это не глупо? — Сломав меня, он хотел настроить их на себя. Он и принес их только сегодня утром, сказав, что вечером я уже сама их ему передам. Дальше мы уже шли молча. Я размышлял и все равно не понимал, зачем он эти амулеты принес… хотя что я знаю о работе мозга психа или маньяка? Может, у них такой метод. Когда мы вошли в мою бывшую камеру, Лора бросилась к каждому из трупов. Убедившись, что все мертвы, она облегченно выдохнула и вдруг, сев на стул, разревелась. Э?.. И что делать? Я, конечно, понимаю, что у нее стресс и все такое. Но, е-мое, время идет, в любой момент может начаться смена караулов и поднимется тревога. — Лора, я извиняюсь, но нас время поджимает… — осторожно дотронулся до ее плеча. — Да, конечно, извините… — Она вскочила и принялась ладонями вытирать слезы. — Я просто… вы… Ладно. Извините…Что нужно делать? Тут уже в ступор впал я. Она что, не помнит, о чем мы говорили? — Э-э-э… простите, но это вам решать. Я не знаю этого города. — Тогда… Нам надо… Сейчас, минутку… — Кажется, у нее был посттравматический синдром ну или просто нервный срыв. Ждать пришлось минут пять, пока ее не перестало колбасить. — Нам надо выбраться из здания, а там я подам сигнал, и нас заберут мои согильдийцы. — Ясно. Тогда держитесь за мной. Дистанция десять метров. Лора кивнула. Ну ладно, тогда пора выбираться. Вот только уже через минуту я понял, что все не так просто. Лора как приклеенная шла прямо за мной. — Лора, если ты не будешь держать дистанцию, я не смогу устранить стражников. Ты понимаешь? — положительный кивок Лоры. — Тогда отойди от меня на десять метров. Быстрый взгляд назад, потом на меня. И уже отрицательное мотание головой. В глазах мольба и страх. Е-мое. Вот как так-то? Ведь еще недавно была нормальной вроде бы. Она еще и за камзол мой ухватилась как клещ. Со стороны это смотрелось, наверное, шикарно. Молодая эльфийка жмется к пятнадцатилетнему пацану. Не, так мы точно не выберемся. Какие есть варианты? Можно ее вырубить, но тогда кто подаст сигнал? Можно пойти вдвоем, но хотя тут стража и медлительная, однако с таким грузом я точно не справлюсь с ней беззвучно. Да и будет риск ее жизни. Кажется, я где-то читал, что нужен сильный шок, чтобы вывести из такого состояния. Вот только чем его вызвать? Да и долго думать некогда. Была только одна мысль, но чувствую опасность от этой идеи. Ладно, была не была… — Лора, ты мне веришь? — Она согласно закивала, как болванчик. — Тогда это ради твоего лечения. И я начал целовать ее взасос, глядя ей в глаза. Сначала в них было изумление, потом обреченность, а потом злость сменилась возмущением. Оттолкнувшись от меня, она с ходу влепила мне пощечину. — Ты что себе позволяешь, малолетка?! — Вот, только кричать не надо. А то еще услышит кто. А так-то я тебя лечу. Мозги встали на место? — Да ты… Начала говорить, но запнулась и покраснела. Осознала то, что было до этого момента; видимо, дошло. — Ладно, забыли. В десяти метрах за мной и ни шагом ближе! В этот раз все прошло нормально. Мне никто не мешал, и я спокойно зачистил дорогу. Как только мы вышли из здания, Лора активировала свой амулет. А потом ко мне обернулась фурия во плоти. — Если хоть кому-нибудь расскажешь, что видел и что сделал, я тебя убью!.. — угрожающе прошипела Лора. И это вместо благодарности за спасение. Ну что тут скажешь. Женщины — они и в этом мире женщины.
Глава 18
Глава гильдии авантюристов города Торн Луиза Ворнил задумчиво рассматривала сидящего в кресле ее кабинета сыщика гильдии, оборотня Дункана Бриза. Тот очень внимательно изучал свои руки. Оба ждали, когда освободится гильдейский лекарь Оланд Вердил. Он сейчас осматривал в соседнем кабинете Лору. К счастью, Оланд был прекрасным психологом, так что постепенно всхлипы Лоры за стеной пошли на убыль, а потом и вовсе стихли. Минут через десять Оланд наконец-то проводил Лору из своего кабинета и зашел к ним. Вид у него был замученным. — Как она? — с сочувствием в голосе спросила Луиза. — Ничего опасного для жизни нет. Но вот психологически очень пострадала. Думаю, понадобится еще пара сеансов, пока она не придет в норму, — присаживаясь в свободное кресло, ответил уставшим голосом Оланд. — Ее сильно пытали или?.. — с намеком на изнасилование спросила Луиза. — Нет. На удивление, физически ее не трогали, а вот психологически очень сильно ломали все десять дней… — тяжело вздохнул лекарь. — Я думаю, еще максимум сутки — и она бы сломалась. — Ясно. В кабинете наступила мрачная тишина. Все понимали, насколько тяжелыми могли стать последствия. Как для гильдии, так и для самой Лоры. Помолчав пару минут, Луиза наконец встряхнулась: — Ладно; что по поводу это парня? — Абсолютно здоровый и спокойный молодой человек. Даже и не скажешь, что только недавно был в темнице. Удивительно устойчивая психика! — воодушевленно ответил Оланд. Как будто и не было совсем недавно мрачного настроения. — А что ты скажешь, Дункан? Дункан поморщился от вопроса Луизы. — Все следы наши доблестные мстители затоптали… — проворчал он, — что там теперь можно выяснить? — И все-таки. Хоть какие-то мысли есть? — Есть только факты, а как и что там произошло, уже не узнать, — сердито ответил Дункан. — Предположительно этот парень убил трех сильнейших магов ордена Чергод, а потом еще и десятерых воинов охраны гильдии. Как он это сделал, непонятно. Одно могу сказать точно: все три мага не применяли боевых заклинаний. Есть остаточный след от защитных заклинаний, и всё. А отчего умер Листард, я вообще не понял. Вон, может, Оланд скажет. — Оланд?.. — Луиза вопросительно посмотрела на лекаря. — Пока говорить что-то рано, нужно более внимательно изучить тело Листарда, но предварительно — его смерть вызвана прекращением работы мозга. Как такое возможно, я не знаю, — задумчиво отвечал Оланд, — моих диагностических заклинаний не хватает для точного определения причины отказа мозга. Одно могу сказать точно — это не магическое воздействие. Двое других магов умерли от поражения мозга острым предметом. Скорее всего, мечом. — А что говорит по этому поводу сам виновник? — заинтересованно посмотрела Луиза на Дункана. — Его версия — весьма необычная и еще больше запутывает расследование. — Дункан опять начал изучать свои руки. — Барон Алекс фор Норд утверждает, что Листард сам убил своих подельников, потом освободил его и упал мертвым на пол. Артефакт правды подтвердил все его слова. — А что именно послужило причиной таких действий Листарда, он знает? — Эх… — тяжело вздохнул Дункан — Вот и всплывает правило нашей гильдии. О защите тайны секретов рода. Ибо барон утверждает, что в момент, когда Листард пытался проникнуть в его мысли, сработала его защита рода. И уже эта защита все и сделала. Ну а как именно, мы уже не имеем права спрашивать. Секрет рода как-никак… — Стоп. Погоди, как это — не имеем права спрашивать? — в удивлении подняв руку, прервала Дункана Луиза. — Это правило работает только для членов нашей гильдии. — Угу. Он уже записался в ряды нашей гильдии, — усмехнулся Дункан. — Как?.. — Изумление на лице Луизы было искренним и со стороны смешным. Даже Оланд улыбнулся, глядя на такую реакцию. — Когда же он успел? Кто разрешил, в конце концов? — Это уже вопрос к твоему заместителю Рольду, — ехидно ответил Дункан. Увидев совсем ошеломленное лицо начальницы, добавил: — Именно он прибыл на место первым и, узнав, что и как, с ходу предложил записаться в нашу гильдию. И более того, принял в свою команду. — О-о-о… боги!.. Опять? — Луиза обреченно обхватила голову руками. — Вот за что мне такое наказание?! И что теперь делать? Дункан с Оландом понимающе усмехнулись друг другу. Оба прекрасно знали, что Рольд не только заместитель главы, но еще и ее любовник. Правда, в данный момент они находились в очередной ссоре. Так что оставалось непонятным: это он ей так отомстил или действительно увидел потенциал парня. — Он что, мне мстит? — с обреченностью в глазах посмотрела на них Луиза, вот только ответом стала тишина. Что еще больше убедило главу в ее догадке. — Значит, точно мстит. Он же знает, что за такой доклад в главный штаб с меня точно премию спишут. — Так, может, просто вызвать его сюда? Пусть сам ответит, — предложил Оланд, хотя и знал прекрасно ответ. — Нет! — гневно отвергла идею Луиза. — Так просто он не отделается! Мы еще посмотрим, кто кого… Оланд только обреченно вздохнул; эти их игры — кто кого позовет первым после ссоры — уже достали всех. Причем он как психолог прекрасно знал их проблему. Более того, когда три года назад они достали своими криками и его тоже, именно Оланд предложил мирный вариант решения их ссор. Мол, кто первый после ссоры позовет к себе партнера, тот и извиняется. Предложение было глупым, просто очень уж ему крики надоели, и он предложил сгоряча то, о чем до сих пор жалел. Он-то думал, что это временное решение, но, как говорится, нет ничего более постоянного, чем временное. А сама проблема заключалась в следующем: Рольд очень хотел семью и детей, а Луиза как огня боялась и того и другого. На этой почве у них и происходили регулярные ссоры. Хотя сам Оланд неоднократно предлагал начальнице помочь вылечить эту боязнь. Что с такой же регулярностью отвергалось. Мол, никакой такой проблемы нет, просто у нее тут много работы. Однако все уже давно знали ее печальную историю. Когда Луизе было только десять лет, ее родители — оба авантюристы — погибли, попав в нестабильную аномалию. Что, естественно, сильно травмировало психику маленькой Луизы.Неожиданно я стал авантюристом гильдии Герзул. Причем случилось это очень быстро и необычно. Через десять минут после того, как Лора активировала амулет, прибыли ее согильдийцы. Причем не кто-нибудь, а сам замглавы местного филиала. И еще двадцать авантюристов. Узнав, кто похитил Лору, этот здоровенный мужик зарычал и прямо с места скомандовал атаку. Ну и сам в первых рядах залетел в здание. Возле нас остались только трое авантюристов; лекарь, который сразу начал расспрашивать Лору о ее здоровье, ну и у меня мимоходом спросил; и двое магов, видимо, для охраны. Остальные помчались за мужиком громить всех, кто остался в здании. Минут тридцать они там наводили шороху. Пока они веселились, явилась стража города. Кстати, стражники были тут повально оборотни. И уже им лекарь объяснял, что они в своем праве мести. Что, мол, Лору похитил орден Чергод — я так понял, что именно этому ордену принадлежало здание — и теперь авантюристы сами разберутся с ними. Как итог, из здания вывели человек сорок сильно побитых пленных. Построили их возле здания, где им тот самый здоровенный мужик минут двадцать полоскал мозги. После чего передал их страже города. Самое интересное, что трупов из здания вынесли тринадцать. То есть эти мстители никого не убили. Я точно помню, скольких завалил в здании. Так что весьма странным образом они отомстили. Хотя, может, тут тюрьма у стражей хуже смерти? Но что-то я сомневаюсь. Самое интересное, что все это время мы торчали возле здания и ждали, пока все закончится. Весьма оригинальный подход к спасенным. Мне-то побоку, а вот Лоре явно нужен психиатр. А то с ее перепадами кто знает, что может случиться… — Заместитель главы гильдии авантюристов Рольд, к вашим услугам, — пафосно представился мне мужик. — Извини, что не назвался сразу. — Барон Алекс фор Норд. Ничего страшного, — улыбнулся я. — Эти трупы ты оставил? — кивнул на здание Рольд. — Да. — Хм. Мне тут Лора сказала, что ты в городе новичок… — Я только утвердительно кивнул. — Не хочешь к нам в гильдию вступить? Я удивленно уставился на мужика. Весьма необычное предложение. — У нас жилье и еда бесплатные, да еще и деньги за разные миссии можно заработать. — Видя сомнение на моем лице, он решил зайти с козырей. — А еще и в мою команду можешь пойти. Мне такие бойцы нужны. Сначала я хотел отказаться, но потом передумал. Местных денег у меня нет, и сомневаюсь, что деньги Тильда тут в ходу. Жить негде. Так что почему бы и нет? — Согласен. — Ну и договорились! — радостно воскликнул Рольд, потирая руки от удовольствия. После чего обернулся к лекарю. — Оланд, отведи всех в гильдию, а я пока тут со стражей решу вопрос. Что-то слишком активно он радуется… Хотя, может, он просто такой человек? Бывают же жизнерадостные люди. Наверное. Когда мы пришли в гильдию, я немного удивился. Думал, что гильдия авантюристов располагалась в одном здании. А тут — целое поместье. И пока я рассматривал вид перед собой, все разошлись. Обо мне что, забыли? А, нет; ко мне шел очередной оборотень. Причем необычный. У всех, кого я видел до сих пор, уши были серые, как у собак, а у этого рыжие. Интересно, как тогда выглядят девушки-оборотни? И у них только уши из второй формы остаются или хвост тоже? Воображение уже рисовало девушку с лисьим хвостом и ушками. Тьфу ты… Опять гормоны заиграли. Еще и эльфийка… Так, не думать о ней. Е-мое — и денег нет, чтобы сбросить лишнее напряжение. Чувствую, будут жаркие деньки. — Привет. Меня зовут Лирис, а ты, как я понимаю, новый член команды Рольда? — Пока я думал, ко мне уже подошел оборотень. — Барон Алекс фор Норд, к вашим услугам. — Ты уже в гильдии, так что можешь отбросить эти заскоки аристократов, — поморщился Лирис. — Да и имя можешь себе придумать любое. — А свое оставить можно? — Как хочешь. Только у нас титулы не принято называть, учти, — спокойно пожал плечами Лирис. — Ладно, пошли, оформлю тебя в гильдию и заодно покажу, что тут и как. Повернулся к главному зданию и задумчиво застыл. — Значит, смотри, у нас тут, как ты видишь, три трехэтажных здания и два двухэтажных. Прямо перед нами — главное здание. Тут, на первом этаже, справа — сдача и прием миссий, слева — трактир. На втором и третьем этаже — кабинеты администрации гильдии и офицеров. Слева от нас здание, — показал он на трехэтажное здание, раза в два меньше центрального, — там женские жилые комнаты. Соответственно такое же справа, для мужиков. За центральным зданием еще два двухэтажных: одно для тренировок, второе для жилья семейных пар. Все понятно? Ну и отлично. Пошли тебя оформлять. Оформление заняло минуты две. Зашли, заполнил бланк, получил амулет члена гильдии, и всё. После этого пошли в жилой дом. Комнату мне выдали на одного. Размер нормальный. Сама комната семь на семь метров; кровать, стол, два шкафа. Тут же ванная комната с душем и туалетом. А что, неплохо. Насладиться отдыхом мне не дали. Только решил поваляться на кровати, как ко мне постучался какой-то новый оборотень. Представился офицером гильдии Дунканом и попросил меня пройти с ним, для того чтобы уточнить детали недавнего происшествия. Пришлось идти. И главное, бота нельзя включить. А то местные решат, что я опять в боевой медитации, а мне сейчас светить своими возможностями нежелательно. Да и как бы причин для применения нет, еще и обидеться могут. Вот и приходится страдать без бота. По дороге нам встретился Рольд, который вручил мне книжку устава гильдии. После отозвал на пару минут Дункана в сторону. Пара минут у него длилась минут сорок. Я за это время устав успел изучить. Вначале думал подслушать их разговор, а потом передумал. Без бота я мог спалиться. Да и что важного они могли там обсуждать? Три часа потерянного без толку времени. Сначала два часа Дункан все подробно расспрашивал, спасибо Рольду за устав. Их пункт о личной тайне членов гильдии — просто супер. Столько законных отмазок сложно придумать. Так что Дункану пришлось смириться. Потом еще час лекарь со мной беседовал и своими заклинаниями обследовал мое физическое состояние. Эх… Где моя магия? И вот наконец я свободен. Знакомство с командой Рольд назначил на завтра, в тренировочном зале. Так что я примчался в свою комнату и принялся исследовать аномалию. Вот только аномалии нигде не было. Чего я только не пробовал, но так и не нашел. Другими словами, она находилась в том же временном промежутке, что и Алиса. А значит, исследовать ее можно только в импульсе. Вот же засада. А потом нарисовалась вторая проблема. Мои каналы маны развивались с нормальной скоростью. Вот только маны не было. И как так? Ману добывает Алиса, без маны не должны развиваться каналы. Но каналы развиваются, а маны нет. Ничего не понимаю. Загрузил все мощности на поиск инфы в памяти. Как-никак восемьдесят процентов библиотеки академии я успел запомнить. Хоть что-то должно быть по этому поводу. После четырех часов поиска я нашел только десять подобных случаев. Последний почти двести лет назад: с одним из магов случилась беда — пропала магия. Симптомы такие же, как у меня, один в один. После долгого изучения определили искажение источника. Вот только информации, как они определили, не нашел. Ладно. Лечение — перезагрузка источника. То есть его еще раз активировали. И все у мага прошло. М-да. Лечение хуже болезни; менять Алису на другую фею? Ни за что! Значит, буду сам искать. И у меня даже есть идея, как это сделать. Нужно только полное совмещение сознания с магом уровня магистра или выше. Если маг полностью откроет свое сознание мне и я применю импульс, то, по идее, смогу увидеть его фею. И уже с ней попробовать освободить Алису. А что может быть легче, чем убедить магистра открыть сознание? Даже не знаю. Но убить дракона и захватить мир будет проще, однозначно. Жаль только, не поможет. Ладно. Будем ждать неделю, до отката импульса. А пока есть время, нужно обдумать варианты, как я собираюсь ломать аномалию за сорок минут.
Глава 19
Кронпринц Курт де Бриз медленно брел по улицам столицы. Мысли его были нерадостны. Прошло уже три недели как Лин сбежал из академии. Никто толком не объяснил им, что произошло. А письмо, которое тот оставил Эльвире, рождало только кучу вопросов. У принца до академии никогда не было друзей. Желающих стать другом принца было много. Вот только причина этого желания была не в принце как человеке, а в его титуле и всем, что к тому прилагалось. Уже с семи лет он жил в этих грязных интригах двора. Абсолютно все пытались через него повлиять на то или иное решение отца. В итоге это так его достало, что он фактически сбежал в эту академию, чтобы хоть чуть-чуть пожить нормальной жизнью. Слава богам, отец его понял и помог. И вот когда он наконец обрел нормальных друзей, все в один миг сломалось. Не то чтобы они перестали общаться. Но той открытости, которая была при Лине, уже не было. Они втроем потеряли что-то важное, что их объединяло. Курт подошел к двери в гостиницу и задумался. Сегодня, в их выходной, граф Оливер де Стоун попросил зайти к нему для разговора. Вот только он не хотел опять находиться в неловкой ситуации. Смотреть на ушедшую в себя, молчаливую и грустную Эльвиру, на Эльзу, которая сильнее всего переживала за подругу и оттого была нервной и злой, и опять молчать. В первый день они активно порывались что-то сделать ну или добиться хоть какой-то информации. Но везде натыкались на стену. Мол, это не ваше дело, кто нужно — в курсе, и вообще не лезьте куда не надо. А записка из трех строк, в которой было извинение, что так получилось, и всё?.. Неужели было сложно объяснить причину своего решения? Курт пытался через отца узнать, что случилось, но там ему вежливо отказали. А потом начались взаимные упреки. Эльза вон вообще решила, что во всем виноват он, Курт, со своими шутками и приколами. Бред, конечно, но ей было важно найти крайнего. Лишь Эльвира никого не упрекала, а только глубже уходила в себя. Ладно, последний раз встретимся… И решительно вошел в гостиницу. Зайдя в номер графа, он увидел обычную картину. Эльвиру, безразлично смотрящую перед собой, Эльзу, сидящую отдельно. И только сам де Стоун выбивался из этой мрачной картины. Он, весело улыбаясь, что-то напевал себе под нос. — О, а вот и наш последний гость! Проходите, ваше высочество, проходите. Чаю или кофе не желаете? — Спасибо, граф, но я, пожалуй, откажусь. — А зря, я тут достал кофе просто изумительного сорта. Может, передумаете? Курт только отрицательно мотнул головой, хотя надо отдать должное — кофейный аромат в комнате был очень приятным. — Ну, нет так нет. — Граф, может, вы уже наконец скажете, зачем нас позвали?! — возмущенно вмешалась Эльза. Оливер де Стоун медленно и очень аккуратно налил себе в чашку кофе, потом все так же не спеша добавил молока и молча, с невозмутимым видом начал перемешивать свой напиток. Глядя на Эльзу, Курт понял, что еще чуть-чуть и из ее ушей пойдет пар. Граф будто дразнил ее. Стадия кипения Эльзы подходила к критической. Курту даже стало интересно, что с ней сделает де Стоун, если она взорвется и нагрубит. Но тот спокойно посмотрел в глаза Эльзе. И что-то сломалось в ней. Ей стало вдруг неудобно: — Извините, граф. Это была непростительная грубость с моей стороны. Наконец-то до нее дошло, как и с кем она разговаривает. Даже Курт не смог бы говорить в таком тоне с одним из сильнейших магов континента. И хотя у того официальное звание — старший магистр, но мало кто сомневался, что реально граф уже давно стал архимагом. Просто он отчего-то не хотел сдавать экзамен на повышение звания. Тем временем Оливер де Стоун спокойно отпил из чашки. — М-да. Просто великолепный вкус. Уверены, что не передумаете? — Ответом была тишина. — Ну хорошо. А повод вас собрать — простой. Я, если честно, не думал, что уход Лина так сильно отразится на вас. Но, увидев последствия, решил все-таки вас собрать и объяснить, что к чему, а то вы скоро глупости начнете совершать. — При этом очень внимательно посмотрел на Эльвиру. — Например, захотите повторить его поступок. Эльвира, девочка моя, ничего не хочешь рассказать мне и своим друзьям? Например, о том, как уже два дня готовишься сбежать… — Это не ваше дело, граф, — с откровенным вызовом проронила Эльвира. Ух ты!.. Курт даже начал удивленно рассматривать эту прежде скромницу. Эльза вообще в ступор впала. — Ути-пути, какие мы грозные! — улыбнулся граф, глядя на покрасневшую Эльвиру. — А куда ты собиралась отправиться? Думала, что он обратно на родину убежал? А ведь он уже, наверное, добрался до Даринола. Степень остолбенения от последней фразы у каждого была своя. Но главная причина у всех одинакова. Этот человек знал, что произошло, и молчал. Слухи о противном характере графа оказались явно верны. — Что, удивлены? — Де Стоун откровенно наслаждался произведенным эффектом. — И знаете, что самое интересное? Вы бегали ко всем с расспросами, куда и почему исчез барон, но ни разу не спросили меня. Как ни удивительно, но это факт. Никому и в голову не могло прийти, что граф что-то знает. И тут Курт вспомнил: в тот день, когда Лин сбежал, Оливер де Стоун, сославшись на срочные дела, уехал. Возможно, это совпадение, но… — Нет, я не виделся с ним в те выходные. Так что свои подозрения отбросьте. У меня действительно были важные дела. Слова графа успокоили девчонок, но вот Курта — нет. Наоборот, он еще больше уверился в своих подозрениях. Ибо прекрасно помнил, что Лин мог сбежать в пятницу. А значит, граф не соврал. Скажи граф, что не видел его совсем в те дни, и все подозрения сняты. Но вот это уточнение насчет выходных… Ох, не зря отец в свое время учил Курта определять истину по нюансам произнесенных фраз. Как сейчас, кронпринц помнил его лекции по тому, «как соврать, но при этом не врать». — Прежде чем рассказать вам о причине, побудившей барона бежать, мне придется начать издалека. Когда-то давно, если быть точным — более полутора тысяч лет назад, материком Астер правил император Густав Норманд. Он являлся чужаком-переселенцем. Я думаю, вы все в курсе, кто такие переселенцы? — Но, увидев непонимание, он тяжело вздохнул: — Однако в наше время молодежь совсем разленилась… Ладно, поясню. В нашем мире иногда рождаются дети, в которых вселяется душа умерших людей из другого мира. При этом их память о прошлой жизни сохраняется. Вот их и называют у нас чужаками-переселенцами. Потом в библиотеке почитаете более подробно. А пока — продолжим. Так вот. Используя свои знания, он смог создать процветающую империю. После чего решил, что одного материка ему мало, и захотел править всем миром. С этим оказались категорически не согласны наши предки. Что вылилось в годы войны, но не простой, а тайной. Он не хотел просто нападать армией на другой материк. Слишком дорого и ненадежно. Так что его шпионы начали раскачивать ситуацию в соседних государствах изнутри. Свергали правителей и королей, порождали восстания черни. И в этой тайной войне он сначала побеждал, но со временем тайные службы наших государств объединились и смогли оказывать сопротивление. Это длилось годами, а потом была большая война. В которой ему пришлось отступить. Так к чему это я все веду — после этих событий, примерно тысячу лет назад, было принято решение о проверке всех переселенцев. Были те, кто хотел помогать нам, и те, кто бежал к императору. Но как отличить предателей от лояльных? Вот и решили, что лучше всего устроить проверку. Ничего лучше не придумали, как отправлять таких переселенцев на подавление восстаний, которых тогда было множество. С тех пор прошло уже много лет, и всех переселенцев либо убили после трагической зимы три века назад, либо отправили в тюрьмы. Но само решение на уровне всех правителей осталось. По-хорошему его давно уже надо бы изменить, вот только чтобы это сделать, нужно организовать очередное собрание правителей нашего материка, что, как вы понимаете, очень сложно. — Граф задумчиво покрутил свою чашку в руках. — Барон Лин — как раз один из таких переселенцев. И на этой практике он должен был пройти испытание. Молодые люди молча переваривали информацию. То, что рассказал граф, казалось невероятным. Но, с другой стороны, теперь понятно, почему Лин был таким странным. Изменились ли у Курта чувства к нему после этого? Нет. Какая разница, откуда он, главное, что он был открытым и добрым парнем. А прошлое у всех не без темных пятен. Посмотрев на девчонок, Курт понял, что они разделяют его мысли. — Но если раньше проверка была в том, чтобы устранить восстание, то как же сейчас? — логично спросила Эльвира. — Восстаний уже давно нет. — Верно. Самих переселенцев тоже не так много. Я бы даже сказал — единицы. Но правило есть правило. — Граф почему-то сделал паузу и грустно посмотрел на них. — Тех, кто не имел магического таланта, как бы не замечали. Тайные службы, конечно, держали их на контроле, но не более. А вот магам решили проверку оставить. Просто теперь для этого покупалась какая-то бедная деревенька и туда отправляли студента с приказом всех убить. — Что за бред? — первой возмутилась Эльза. — Это ведь просто аморально, просто так убивать ни за что людей, пусть и низших! Да я сама не смогла бы пройти такое испытание. Курт признался себе, что вряд ли смог бы без веской причины убить кого-либо. Так что мысленно он был полностью согласен с Эльзой. — Увы, но, к сожалению — это факт, — печально пожал плечами Оливер де Стоун. — Цена ошибки слишком высока. А барон узнал о такой проверке и, дабы не убивать невинных, просто сбежал. — Это какой-то идиотизм… — растерянно произнесла Эльвира. — Из-за глупого и устаревшего испытания потерять такого человека! Неужели нельзя было решить этот вопрос по-другому? — Эх, девочка моя, ты же прекрасно понимаешь сама, что ради одного, пусть и гениального, студента никто не будет делать исключение. — Он уже не сможет вернуться? — В голосе Эльвиры появились стальные нотки. — Да. Обратно ему дороги нет. — Граф внимательно смотрел на Эльвиру. — Решила отправиться за ним? Уверена, что все настолько серьезно? — Это не важно, я верю, что смогу ему помочь, — твердо произнесла она. — И чем сможет помочь недомаг тому, кто отправился на самый опасный материк? — Я уже многое умею. Кажется, кто-то всерьез собрался на другой материк. — Ну хорошо, допустим, у тебя каким-то образом получится добраться до Даринола, — устало произнес граф. — Что ты намерена делать дальше? Как искать на огромном материке этого человека? К тому же я уверен, что он сменит имя. — Я не знаю… — потерянно ответила Эльвира. Но потом с фанатизмом в голосе добавила: — Но я уверена, что смогу его найти. — Ох, как же с тобой нелегко… Вся в деда пошла. — Честно говоря, Курт не совсем понял — Оливер огорчился или, наоборот, гордится ею. — Ладно, давай решим так: ты закончишь академию и после нее я тебе помогу. Так пойдет? — Я не знаю. А вдруг с ним что-то случится за это время? А меня нет рядом… — растерялась Эльвира. — Шансов, что ты успеешь ему в этом случае помочь, мало. А вот с моей помощью и уже будучи нормальным магом эти шансы серьезно возрастут. Эльвира задумалась. Хотя Курт решил, что граф просто хочет оттянуть время и надеется, что она за это время либо забудет про свое намерение, либо он сможет ее отговорить. По мнению Курта, зря Оливер де Стоун так недооценивает упрямство и упорство Эльвиры. — Хорошо, я согласна. Вы даете слово, что поможете? — с вызовом глядя на графа, спросила она. — Да. Я даю слово, если ты не передумаешь, помочь тебе с поиском Лина. — Тогда я согласна. А ведь граф опять лукавит. Дал слово помочь с поиском, а не помочь найти Лина. Вроде разница небольшая. Но она есть. Да и время не назвал. С таким успехом он может и через сто лет начать помогать. Курт думал, что принцесса более разумна. Но, видимо, ее эмоции затмили голос разума. На следующий день, после занятий, Курт сидел в парке и ждал Эльвиру. Всю ночь он думал над тем, что сказал граф, и над своим поведением. Что он сделал для своего единственного друга? И как он может называть его так, если в трудную для друга минуту думал больше о себе, чем о нем? Размышлял Курт долго и наконец принял решение. Осталось только дождаться Эльвиру. А вот, кстати, и она. — Эльвира, можно тебя на минутку… — Догнав девушку, кронпринц увлек ее за собой в боковую алею. Она удивленно пошла рядом. — Что-то случилось? — Да так, хотел с тобой поговорить. Ты не против? — Нет… — Ну и отлично. — Убедившись, что никого рядом нет, Курт продолжил: — Ты понимаешь, что граф Оливер де Стоун не будет тебе помогать? — С чего ты так решил? — удивилась она. — Ты разве не заметила, что он строил свои фразы так, что по сути ничего конкретно не обещал. — Не знаю… я как-то не думала, что он может так поступить. — Эльвира нахмурилась. — Но сейчас, вспоминая его обещание, я думаю, что ты прав. — Что, решили без меня сбежать? — От этого голоса Курт аж вздрогнул, а Эльвира вскрикнула. Вот как ее телохранительница умудряется подкрадываться незаметно? Эльза обняла принцессу и добавила: — Я с вами, и это не обсуждается. — Вы хотите отправиться со мной? — изумленно произнесла Эльвира. — Ну, в общем, да. — И Эльза утвердительно кивнула. — Ребята, вы серьезно? — дрожащим голосом спросила Эльвира. — Абсолютно. Куда ты без нас, подруга? — И, обняв расплакавшуюся Эльвиру, добавила: — Пропадешь еще… — Спасибо вам!.. — Эльвира уже откровенно рыдала. Глядя, как девчонки обливают друг друга слезами, Курт не знал, куда себя деть. Он ненавидел такие ситуации. Причем с детства. Его сестры вечно таким образом пытались шантажировать отца. И хотя тут другое — искренние слезы радости, принцу все равно было неловко. — Кхм… кхм… — покашлял Курт, привлекая к себе внимание. — Нам бы наши планы обсудить, а не плакать… — У нас уже есть план? — вытирая слезы, спросила Эльза. — Собственно плана пока нет, но кто нам мешает его создать? Идея есть. — Ну так озвучь. — Во-первых, нельзя допустить, чтобы об этом узнали наши родители. Или нас просто запрут, и всё. — Эльвира согласно кивнула. — Во-вторых, доучиться все же надо. И пока учимся, надо подготовиться. Нужны деньги, нужен корабль, команда и еще нужны люди, которые помогут уже там. Если начнем активно учиться, то сможем за два года окончить академию. И все подготовить. Вот только вам и мне нужно будет еще изучить что-то из боевой магии. А то два целителя и божественник — не особо-то серьезная боевая команда. Да и граф же обещал нам помочь с практикой, вот там и подтянем знания. — Логично. Хотя найти людей, преданных нам, а не родителям, будет сложно… — задумалась принцесса. — Да и деньги собрать тоже нелегко. — С деньгами как раз таки проблем не предвидится. Станем с тобой покупать много разных вещей, магические книги тоже недешево стоят. А потом через Эльзу продавать. Так что тут как раз проблемы нет. А вот команда и корабль — это да. — С кораблем помогу я. — Все удивленно уставились на Эльзу. — Вы просто не в курсе, что у Аниты старший брат — владелец верфи. Так что с ним мы договоримся. — А… простите, кто такая Анита? — Наша очень хорошая подруга. И она сто процентов с нами, как и Миранда. А значит, пять опытных бойцов тоже будут. И не откуда-нибудь, а из королевской гвардии. — Эльза, ты уверена, что капитан Дебри согласится?.. — неуверенно спросила Эльвира. — Пфф! Да куда он денется от Миранды! Да и как он сможет бросить ваше высочество без охраны? К тому же, как мне сказала Миранда, у него какой-то долг перед Лином. — Подождите, я запутался… У вас что, в гвардии девушки служат? — Ой. Прости, Курт… ты же не знаешь! Анита, Миранда и… они мои охранницы из тайной канцелярии. Вот только мимолетный взгляд принцессы в сторону Эльзы принц тоже заметил. Теперь понятно, как у той получается подкрадываться совсем незаметно. Осталось понять, как дочь магистра магии попала в тайную канцелярию. — А кроме них еще меня сопровождали пять гвардейцев. Вот их капитана и зовут Енсен фор Дебри. — И вы уверены, что с ними проблем не будет? — Так точно, командир! — весело ответила Эльза. — А как у тебя с охраной? — Не-э, там глухо. Вся охрана предана моему отцу. — Печально. Есть идеи, где найти команду? — Эльза, у нас еще два года впереди, так что разберемся. Как решить основные проблемы, мы уже поняли. Главное, чтобы граф ничего не заподозрил. И… Эльза, ты чего так на меня смотришь? — Я смотрю — и думаю: какой же ты все-таки у меня умный!.. — После чего подошла и поцеловала Курта в щеку. Он в шоке замер. И что это сейчас было?.. Кажется, он покраснел.Глава 20
Позавтракав в трактире гильдии, я решил побродить по территории. Нужно было придумать легенду. В этот раз решил более основательно подойти к этому вопросу. Во-первых, возраст — очень важный момент. Если я хочу в полную силу использовать бота, то нужен соответствующий возраст. Еще в академии изучил вопрос боевой медитации местных. В этом состоянии они входили в своеобразный транс, в котором как бы разгоняли свое сознание. Хотя по сути они просто увеличивали количество визуальных кадров в секунду. Чем выше ранг боевой медитации, тем больше кадров в секунду обрабатывал мозг и тем дольше ею можно пользоваться. Тренировка медитации занимала очень много времени. Как и говорила в свое время магистр Альвира де Волентайн, моего теперешнего уровня обычному магу можно достичь только лет за двадцать усиленных тренировок. А вот использовать медитацию в бою или просто что-то делать — уже нужна концентрация. Она развивалась местными отдельно. Требовала дополнительных тренировок. В итоге, чтобы использовать свои возможности без подозрения, мне нужен возраст минимум тридцать пять лет. При этом выгляжу я максимум на восемнадцать. Но маги тут все повально выглядят моложе своего реального возраста. Значит можно сослаться на магию и назвать свой возраст: допустим, сорок лет. Каналы у меня как раз развиты как у сорокалетнего мастера магии. Ну, может, чуть лучше. Вывод — нужно сходить к местному лекарю и поговорить по поводу искажения источника магии. Может, что и посоветует, хотя и сомневаюсь в этом. Итак, с возрастом решил, но тут всплывают разные вопросы. Первый — где я все это время тренировался, второй — откуда я такой взялся и третий — при каких обстоятельствах у меня повредился источник. Для ответов на первый и второй вопрос можно сослаться на тайну рода и секретный орден монахов-магов — тут такие были почти на всех материках. Храмы всяких богов, с тайными или открытыми монастырями, очень популярны среди мелкой аристократии и одаренных низших. Уровень обучения магии там не очень высок, но вот развитие медитации и концентрации поставлено очень хорошо. Остался третий вопрос — где и как я получил травму источника. Долго раздумывал, но в итоге решил сказать почти правду. Мол, попал в аномалию, потерял сознание, очнулся без источника. Что случилось, не знаю. Ну что же, вперед, к лекарю. Возле главного здания было на удивление людно. Да еще и пять карет с гильдейскими знаками. Уж не начальство ли пожаловало к нам в гости? Хотя похищение одного из авантюристов другой гильдией — очень серьезное происшествие. Вполне возможно, что именно по этому поводу прибыли высокие чины. Надеюсь, второго раунда допроса о случившемся не будет. Зайдя внутрь здания, я поднялся на третий этаж. Кабинет лекаря — соседний с приемной главы гильдии. Вот только самого лекаря нет, только его помощник, который послал меня на второй этаж. Там находилась лаборатория лекаря. Пришлось спуститься обратно. В лаборатории лекарь находился не один, а с еще двумя разумными — эльфом и оборотнем. Ну ладно, зайду попозже… И уже собрался уйти, как вдруг меня окликнули: — Алекс, заходите! Пришлось зайти в лабораторию. — Вот, собственно, и наш герой! — лучился гордостью лекарь. — Именно он спас нашу Лору. А это, Алекс, наши гости из столицы: известные целители гильдии Олисандр и Сарутир. — Рад знакомству. — Хотя радости особой у меня не было. Меня оценивающе осмотрели. И приветственно кивнули. — Что-то случилось? — Не совсем, просто хотел с вами переговорить. Но, вижу, вы заняты, и потому не буду вам мешать. — Да ничего страшного, мы с коллегами уже решили наши вопросы. Так что можешь рассказывать. Или у тебя что-то личное? — Не совсем; у меня проблема с источником магии. — Все трое удивленно уставились на меня. — До того, как я попал в темницу, со мной случилась неприятность. Умудрился залететь в аномалию, после чего потерял сознание, когда очнулся — источник пропал. — А-а-а… аномалия-блокиратор. — Эльф Олисандр разочарованно махнул рукой. — Известная гадость. Я, конечно безумно рад, что им известна эта гадость, но мне-то что делать? — Это лечится? — Парень — новичок? — взглянув на Оланда, спросил оборотень Сарутир. — Да, он недавно у нас на материке. Интересно, а откуда Оланд в курсе, что я тут недавно? Срочно пришлось поискать в памяти, где я так прокололся. Нашел достаточно быстро. В разговоре с Дунканом я действительно сболтнул, что бежал из Тильда. Да и время назвал в пару недель. Е-мое, вот же засада. Язык — мой враг, хорошо хоть доктор напомнил, а то сегодня мог спалиться по полной. Я ведь думал другой материк назвать. — Тогда понятно, — кивнул Сарутир. — Эта аномалия неопасна, максимум на три недели заблокирует магию. Вот если бы она пропала, тогда была бы проблема. — Э-э-э… дело все в том, что те, кто меня поймал, утверждали, что, мол, аномалия после меня пропала. Собственно, они и хотели узнать, что я с ней сделал. — Эти идиоты решили, что ты мог убрать аномалию в одиночку? — Олисандр весело ухмылялся. — Я всегда говорил, что в их гильдии одни необразованные бездари. — Олисандр, у молодого человека проблема, а ты веселишься… — покачал головой Оланд. — Да, проблема в этом случае знатная, — задумчиво потер подбородок Сарутир. — Хотя в том, что вы, молодой человек, остались после этого в живых, вам уже повезло. Обычно люди умирают после такой аномалии в течение максимум двух суток. Причем в очень страшных муках. Их каналы начинают стягиваться к источнику, при этом сильно повреждая нервы. Какая при этом боль у пострадавшего — об этом лучше даже не думать. — Согласен с Сарутиром: вам повезло, — отсмеявшись, серьезно добавил эльф. — И средств лечения вашей проблемы — нет. Но не стоит отчаиваться, у многих это проходило со временем. Ибо ваш источник борется с аномалией и может ее победить. — Олисандр, ты что, веришь в исследования магистра Вуда? Они же только теоретические. Практических доказательств нет. — Оланд, на сегодняшний день только его теория имеет под собой почву. — Они говорят, о теории магистра Вуда, изложенной в его книге «Разумность и сила источника», — пояснил мне Сарутир, видя мое недоумение. — Магистр считал, что источник магии обладает разумом. Он даже доказывал, что если достигнуть абсолютного уровня медитации, то можно со своим источником общаться. К сожалению, он так и не закончил свою работу. Умер, проводя очередной эксперимент. — Тем не менее факт есть факт. Были маги, у которых эта проблема пропадала сама собой. И источник опять работал, — подвел итог Олисандр, остальные только кивнули в знак согласия. — Понятно; и да, я не совсем молодой человек, все-таки уже сорок стукнуло. — Алекс, вы были лекарем? — удивился Оланд, что понятно: только лекари могли в столь юном для мага возрасте влиять на свой внешний вид. — Не совсем, мои познания весьма ограниченны, все-таки в храме была весьма скромная библиотека по магическим искусствам. Да и в основном я увлекался медитацией и концентрацией. — Ну, для монаха оно и понятно, — понимающе улыбнулся Оланд. Мы еще около часа болтали о магии целителей. Все убедились, что мои познания хотя и малы, но твердо изучены. Мне же было интересно послушать их рассуждения на тему разумности источника. Вот только кроме слухов и неизвестной мне ранее книги, ничего нового не узнал. Еще поговорили насчет аномалий, но, поняв, насколько я безграмотен в этом вопросе, мне вручили три здоровенные книги с описанием известных аномалий и методами их обнаружения. Попрощавшись с целителями, отправился к себе изучать литературу. До знакомства с командой Рольда было еще часа четыре, так что, думаю, успею изучить. Изучив материал, удивился, насколько много различных аномалий. В основном они делились на две категории: псевдоразумные и неразумные. Причем их было настолько много, что до сих пор смогли устранить только треть всех аномалий. Хотя и прошло немало времени с той войны. Кстати, именно авантюристы боролись с аномалиями. А в поисках способов борьбы с аномалиями существовала нешуточная конкуренция между гильдиями. Видимо, те, кто меня хотел пытать, думали, что у меня есть новый способ такой борьбы. Так вот, неразумные аномалии — это следствие столкновений сильнейших магов в бою. Из-за огромного количества примененных заклинаний на обширных территориях до сих пор оставались смертоносные зоны. Их постепенно уменьшали маги-чистильщики. Там шла борьба за каждый метр. Еще к неразумным относились оставшиеся ловушки. Я вот в такую и попал. Проблема была в том, что они ставились почти везде и при этом хорошо маскировались. Со временем маскировка слетала, но были еще те, что меняли свое местоположение: так называемые блуждающие ловушки. Активировались в одном месте и, как только в них погибал разумный, сразу уходили под землю и перемещались на другое место. Псевдоразумные — совсем другое дело. Чего тут только не было: и растения-мутанты, и обработка животных так, что те превращались в страшных монстров, убивающих все вокруг. Даже разумных, попавших в их зону действия, могли так изменить, что они превращались в полуразумных мутантов. А еще были ловушки с поднятием нежити; тут, кстати из-за них все трупы сжигали. Причем если туда попадал маг, то из него получался лич. В общем, маги прошлого были еще те выдумщики. И вот со всем этим мне и предстояло бороться. Закончив разбираться с книгами, отправился на встречу с командой Рольда. Зал для тренировок оказался огромным. По сути, все здание было одной большой ареной. Сам Рольд с тремя разумными стоял возле манекенов. Наблюдали, как два эльфа состязались в умении стрелять из лука. С другой стороны от них стояла еще одна группа разумных. Все бурно обсуждали стреляющих. Когда я подошел к ним, Рольд только приветственно кивнул и продолжил наблюдать. Смотреть, как по мне, было особо не на что. Без ветра и на такой дистанции попасть в цель, даже если она движется, проблемы нет. У обоих очень хорошие луки. Но оказалось, я не прав. Они состязались не столько в точности, сколько в скорости. Причем применять медитацию им не разрешалось. Это уже мне объяснил Рольд. Минут через десять определился победитель, им оказался эльф из другой группы. Я думал, что второй эльф — из команды Рольда, но нет: просто его близкий знакомый. — Позвольте вам представить нашего нового члена команды, Алекса. — наконец приступил к знакомству Рольд. — Он имеет навыки ассасина, а еще был магом, но попал в аномалию-блокиратор и теперь пока без магии. А что он умеет еще, мы скоро выясним. Или сразу хочешь что-то добавить? — Еще я мечник и средний лучник. Владею боевой медитацией — двенадцатый ранг и концентрацией — десятый. Мне сорок лет, был раньше целителем. Рад знакомству. — Однако неплохо. Правда, возраст и медитацию не обязательно упоминать, — довольно улыбнулся Рольд. — Теперь наша очередь. У нас каждый представится сам, тут нет только Лоры, но скоро должна подойти. Ну и чего ждем? — О себе не забыл рассказать? — усмехнулась темная эльфийка. — Ах да, точно. Рольд. Старший мастер магии воды. Остальное на среднем уровне. — Эсмиральда. Лучница, следопыт и младший мастер темной магии, — представилась темная эльфийка. Я, честно говоря, думал, что все эльфы высокие и статные, но эта была явным исключением. Ладная фигурка в обтягивающем костюме, но при этом рост — метр с кепкой. Если быть точным, где-то метр шестьдесят. Фиолетовые глаза и черные, как смола, волосы. Смотрелось классно, но грудь — «двоечка» — не в моем вкусе. — Лорин. Мечник, мастер ловушек, старший маг воздуха, — слегка поклонившись, представился светлый эльф. Ну, тут все было стандартно. — Зак. Мастер-целитель, а еще повар. Что-то многовато тут целителей-оборотней. Аж странно. Да и с половником представить себе этого здоровенного бугая тоже сложно. — А с последним членом нашей команды ты уже знаком. Лора у нас старший мастер магии огня. Причем маг чисто боевой направленности, — закончил знакомство Рольд. — Ну а теперь, когда познакомились, нужно проверить твои навыки мечника. Лорин, ты не против? — Можно и размяться, — скидывая куртку и взяв два тренировочных меча, вышел вперед эльф. Мечи, кстати, сделаны по форме клинков эльфов. Я только согласно кивнул и тоже взял два таких же меча из стойки. — Тоже парными работаешь? — Нет, могу как угодно, но нравится именно с двумя клинками работать. Эльф только пожал плечами и направился на середину тренировочной арены. Остальные расселись на стульях возле стены и приготовились наблюдать.Рольд был слабым мечником, и уже через минуту боя мало что понимал в происходящем. Потому и сел рядом с Эсмиральдой. Хотя та и не была профессиональным мечником, но все понимала. Вот только пока что она ничего не комментировала. Наконец Рольд не выдержал и спросил: — Ну, что скажешь? — Одиннадцать — ноль. Ведет Алекс, — обеспокоенно ответила эльфийка. — Ого! Настолько силен? — Такое впечатление, что его учили два эльфа, причем один темный, а второй светлый. Что в принципе невозможно. — Ну да… Кто бы это говорил, — с намеком посмотрел на нее Рольд. — Наши с Лорином дела никого не касаются! — вспыхнула эльфийка. — Так я ничего и не говорю, просто намекаю, что не так уж это уникально, — усмехнулся Рольд. — Все равно это очень редко бывает. — Да ладно… ты лучше о бое расскажи. — Алекс вчистую выигрывает; будь это настоящий бой, он бы закончился в первую атаку. Правда, Лор расслабленно начал бой. Но сейчас-то он дерется в полную силу… — Значит, я угадал, — довольно резюмировал Рольд. В этот момент Лорин остановил бой. — Признаю свое поражение, — поклонившись, уважительно произнес эльф. — Прекрасное владение мечами. Ты не против постоянно проводить такие тренировки? — Хорошо. — Алекс безразлично пожал плечами. — Отлично! — искренне обрадовался эльф. — Но осталось проверить твой навык ассасина. Я закрою глаза, а ты попробуешь подобраться ко мне незаметно. Вон оттуда, например. Эльф показал на стоявший метрах в двадцати в углу манекен. Алекс спокойно отправился в указанную точку. В зале, кроме них, никого не осталось. Так что царила полная тишина. Рольд покачал головой. В таких условиях подобраться к эльфу практически невозможно. Но Алекс, похоже, считал по-другому. Остановившись возле манекена, он положил один клинок, потом сделал пару движений, чтобы проверить звук от одежды. После чего снял рубаху и сапоги. Сделал пару шагов и замер в ожидании команды. Лорин отвернулся от Алекса и закрыл глаза повязкой. После чего дал старт: — Можешь начинать. Алекс резко перестал смотреть на эльфа. Потом он начал двигаться, и даже ничего не понимающий Рольд был поражен плавностью и текучестью движений новичка команды. Он как будто не шел, а плыл. А еще неожиданно Рольд понял, что Алекс не дышал. Совсем. Буквально за минуту преодолев расстояние до эльфа, он спокойно приставил клинок тупой стороной к шее Лорина. Эльф от неожиданности отпрыгнул в сторону. — Отлично! Это было супер! — зааплодировали радостно Рольд и Зак. Эсмиральда сидела пораженная и молча, как рыба на берегу, приоткрывала рот. — Удивительно: я абсолютно тебя не почувствовал!.. — Лорин ошарашенно пытался понять, как такое произошло. И тут к ним стремительно подбежала Эсмиральда. — Как?! Кто тебя научил тайной технике эльфов?! — гневно закричала она на Алекса. Она была в ярости. — Эсмиральда, а ну успокойся! — Рольд вмешался, встав между ними. — Тихо!!! Я сказал! Вспомни, где ты. Увидев, что Эсмиральда наконец осознала свой поступок, Рольд продолжил: — Алекс, ты можешь не отвечать ей. У нас не принято задавать такие вопросы согильдийцам. Эсми, извинись. Она только хмуро смотрела себе под ноги. — Я сказал — извинись! От этого рыка эльфийка аж подпрыгнула. А остальные вздрогнули. — Прошу меня извинить, я была не права… — с трудом произнесла Эсмиральда. — Ничего страшного; и, к сожалению, тех, кто обучил меня этому, нет в этом мире, — спокойно ответил Алекс, — а их настоящих имен я не знаю. — Ты довольна? — Вот только сам Рольд был очень недоволен. — Прости. Я просто не смогла сдержаться… — потупив взгляд, промямлила эльфийка. — Ничего. Мы все понимаем. И все равно тебя любим. — Лорин обнял ее сзади и поцеловал в макушку. — То, что показал Алекс, — это секретное умение темных эльфов-убийц. Причем уровня мастера, — поудобнее умостившись в объятиях эльфа, наконец объяснилась Эсмиральда. — Если кто-то из моих сородичей увидит подобное, то Алекса попытаются убить. — Хм… Это серьезно, — задумался Рольд, а потом весело добавил: — С другой стороны, просто надо применять его только в редких случаях. — Что он тут делает? — В зале от этого голоса стало холоднее — пока все смотрели на Эсмиральду, к ним успела подойти очень злая Лора. — Лора, что с тобой? — удивился Рольд. — Алекс — новый член нашей команды. И ты же была рядом, когда я его приглашал… — Простите, — стушевалась Лора, — неожиданно как-то получилось. Все удивленно переглянулись. Никто действительно не ожидал такой реакции от Лоры. — Тогда, может, объяснишь свою первую фразу? — вкрадчиво произнес Рольд. — Да ничего особенного, вам показалось… — делано засмеялась Лора. — Не обращайте внимания. — Алекс, может, ты объяснишь, что между вами произошло и когда? — Рольд ничего не понимал. — Алекс, молчи! — тут же подскочила Лора. — Рольд, ну что ты пристал к малолетке? Ничего не случилось. — Вообще-то он старше тебя в два раза, — философски заметила Эсмиральда. — Кто? Он? — Лора переводила взгляд с Эсмиральды на Алекса и обратно. Оба согласно кивнули. — Э-э-э… извините, мне срочно нужно… кое-куда. После чего стремительно покинула зал. Все молча уставились на Алекса. Тот тяжело вздохнул. — Я не знаю, что она себе напридумывала, но, когда я ее освобождал, она голой была прикована к креслу. Почему это нужно скрывать, я не понимаю. — Алекс, ты попал… — с сочувствием в голосе произнес Лорин. — У молодых эльфиек есть серьезный заскок: до пятидесяти лет они четко уверены, что голой их могут увидеть только другая эльфийка, муж или… труп. А так как убить тебя она не может, то… — Лор, хватит нести чушь… — рассмеялась Эсмиральда, но, увидев абсолютно серьезное выражение лица Лорина, резко остановилась. — Ты что, серьезно? У ваших такие заскоки? Е-мое, а я думала — это вранье. — К несчастью, нет. — Погоди, а как же лекари? И тут Лорин все-таки не выдержал и согнулся в приступе хохота… — Ух… ваши лица… ой, не могу!.. Реально поверили… ой!.. Держите… меня… — Ах ты, скотина светлая… — Эсмиральда возмущенно подлетела к нему и принялась бить его кулачками. — У нас тут проблема… а он… — Дети… — тяжело вздохнул Рольд, — и с ними мне приходится работать!.. Зак только весело рассмеялся: — Ладно, я поговорю с Оландом об этой проблеме. Думаю, решим.
Глава 21
Честно говоря, я думал, быть авантюристом — это опасно и трудно. Но все оказалось гораздо проще. Первую неделю мы ничего не делали. Поэтому я полностью посвятил себя проблеме аномалии. А еще каждый день тренировался с эльфом. Правда, уже на третьей тренировке к нам присоединилась Эсмиральда. Теперь они вдвоем пытались выиграть у меня. Наивные, мой бот — самообучающийся. А выиграть у бота разумному почти невозможно. Если только разумный сам не станет как бот. То есть перестанет думать о чем-то другом, кроме боя. Но я доволен. База знаний растет. Да и физические данные тела потихоньку давали прирост. Хотя тело и так было в идеальной форме, но как показывала аналитика бота, параметры некоторых мышц тела не достигали стопроцентного идеала. И если с тренировками все обстояло хорошо, то с аномалией — полный ступор. Как оказалось, единственным оружием без применения магии в моем внутреннем мире были только вирусы. Осталась последняя идея. Уменьшить себя. Абсолютно все состоит из более мелких частей. В реальном мире — из молекул, атомов, нейтронов и так далее. А значит, и в моем внутреннем мире тоже все состоит из более мелких деталей или еще чего. Вот я и учился уменьшать себя, чтобы рассмотреть детали. Пока получалось не очень. То ли памяти не хватало, то ли воображения. Но сделать себя меньше муравья я так и не сумел. Параллельно создавал микроскоп внутреннего мира. Звучит бредово, но больше идей не было. А потом мы пошли на первое задание, которое оказалось скучным до невозможности. Задание заключалось в том, чтобы уничтожить аномалию, которая появилась возле какой-то там деревни. Сутки добирались до места, и потом целая неделя ничегонеделания. А все потому, что у команды все было отлажено. Найти аномалию, окружить ее специальными амулетами, активировать, и ждать, пока амулеты уничтожат аномалию. Все. Наша задача — охранять амулеты. И все это мне пришлось пережить вживую. Ибо зачем в такой мирной обстановке применять боевую медитацию? Ужас. Срочно нужна причина, чтобы находиться в боевой медитации. И такую причину мне подарил наш гильдейский лекарь Оланд, вручив мне кучу литературы о лекарской магии. Все эти книги я уже давно изучил. Но зато у меня появился повод быть постоянно в медитации. Мол, так лучше учить книги. Так что теперь на всех таких миссиях я спокойно занимался в своем мире. Что для меня, с одной стороны, хорошо — привел в полный порядок свою базу знаний, а с другой — плохо. Тренировать-то магию я не мог. Зато занялся улучшением и разбором проги эльфа. Ну и раз в неделю пробовал что-то сделать со своей аномалией. Таким образом пролетело три месяца. Единственное, что напрягало, так это тропическое лето. Жарко было — жуть. Только амулеты и спасали. Даринол по погодным условиям был копией Африки. В плане живших тут разных вольных баронов, которыми меня пугали в свое время, проблем не было. Все уважали авантюристов. Столкновений с другими гильдиями, которыми меня пугали уже тут, тоже не было. Хотя один интересный момент имелся. На одном из заданий на нашу группу наехал какой-то залетный вожак вампиров с толпой своих прихлебателей. Так я узнал, что вампиры не такие уж и быстрые. За пять минут разобрались. А вот убивать вожака действительно нужно в голову. Не умрет мозг — и эта тварь может восстановиться. В этом регионе вообще вампиров не любили, убивать не убивали, но смотрели косо. Тут была территория оборотней. И вот наконец нам дали задание почти на границе нашей территории. Главное — за него была нормальная оплата, цельных два золотых каждому. А то смешно сказать, за три месяца я тут заработал аж один золотой, двенадцать серебряных и сто сорок медных. И то, что здешний золотой был один к десяти золотых Тильда, мало успокаивало. Жить честно — нелегко, зато спокойно. К месту задачи нам пришлось добираться десять дней. Целью было прибыть в пограничную крепость и уничтожить какую-то подозрительную аномалию недалеко от нее. Платили много из-за того, что место считалось опасным. Крепость не просто так стояла, в тех местах было много разбойников и бродячих аномалий. В крепость мы добрались без приключений. По прибытии нам выделили комнаты, и мы отправились отдыхать после дороги. Завтра утром приступим. Утро началось с огромного кипеша. Звучал горн тревоги. Собственно, именно он и заставил меня встать раньше, дабы посмотреть, что там случилось. По крепости носились солдаты. Все оборотни. Из наших никого не видно. Пришлось самому подниматься на одну из башен. На стенах уже стояли солдаты. Надо отметить, что крепость расположена идеально. Посреди реки — каменистый остров, на котором и построена крепость. Ну и два моста, на один и на другой берег. Сама река — неширокая, метров тридцать до берега. Да и особой глубиной не отличалась. Рольд говорил, что тут глубина максимум метра три. Забравшись на башню, ничего особенного не увидел. Стоявшие там солдаты и офицер напряженно смотрели вдаль. Хотя что они надеялись увидеть, если по обоим берегам реки — джунгли? Возле самой реки их, конечно, вырубили метров на сто в глубину. Но все равно лично я ничего не замечал. Пришлось спросить офицера: — Уважаемый, а что, собственно, случилось? — Демоны случились на нашу голову! — сердито бросил офицер. Демоны? Вот кого я не видел тут еще, так это их. Да и не слышал почти. Минут через пять на берегу появились три оборотня в боевой форме, они неслись во весь опор к мосту. И, когда они уже почти достигли моста, из леса, вдогонку за ними, метнулась алая лента. Которая разрезала одним махом всех троих пополам. Ничего себе магия! И главное, что-то я не помню такую. — Не успели… — скрипнув зубами, процедил офицер. Буквально тут же вокруг крепости замерцал защитный купол. А солдаты резво начали готовить боевые артефакты, стоявшие вдоль всей стены. У меня же активировался амулет связи нашей команды. Только его включил — и сразу услышал рык Рольда: «Алекс, где тебя носит! Бегом в комнату командира крепости!» — Иду, иду. Офицер, стоявший рядом, только грустно усмехнулся: — Не повезло вам, ребятки. Вместе с нами тут и погибнете. Что-то он слишком мрачный. Кажется, это не к добру. Спустившись со стены, отправился в донжон. В комнате командира крепости было тесновато. Она вообще не очень большая, а тут еще и столько народу… Сам командир стоял возле стола и рассматривал карту. Я оказался не последним, после меня зашел магистр магии защитников крепости. Кажется, его звали Брод Дерис. Заметив, что маг уже тут, командир крепости Арон Дрейк обратился ко всем: — Раз все тут, то можно начинать. Сегодня утром на обоих берегах у крепости были обнаружены демоны. Откуда они взялись — нам неизвестно. Но, как вы понимаете, мы окружены. Связь с городом не работает. Телепорт открыть тоже не получилось. Они явно расставили блокираторы вокруг крепости, — чеканя каждую фразу, рассказывал Дрейк. — Сколько их, мы не знаем, но разведка успела доложить, что видели архидемона. А значит, их тут минимум легион. В итоге мы имеем против нас больше десяти тысяч демонов, из них около ста магов в ранге мастера и один архидемон — этот минимум в ранге магистра. Все они маги крови. А у нас триста солдат гарнизона, ну и еще пятерка авантюристов. А магов у нас аж три. Дерис, сколько продержится барьер? — Сложно сказать. Сутки точно, даже если все их маги начнут атаковать. Но если архидемон в ранге старшего магистра, то даже не знаю. — Не думаю, что их цель — наша крепость. Так что, скорее всего, большая часть уйдет в сторону города. Правда, нам это не очень поможет. Если не придет помощь из ближайших городов, нам конец. У кого какие идеи? — У меня в составе группы есть хороший ассасин, можно попробовать его отправить в ближайший город. — Кажется, Рольд решил меня подрядить на задание. — Хорошо, попробуйте. Еще идеи? — Попытаться единым кулаком пробиться к городу, — раздался голос одного из офицеров. — Бесполезно. Нас перебьют за считаные минуты, — категорично отсек идею Дрейк. — Значит, так: офицерам остаться, остальные свободны. Рольд, я надеюсь, у вас получится. Я за Рольдом вышел из комнаты; кстати, кроме меня и его, никого из команды больше не было. Молча прошли в личную комнату Рольда. Там нас уже ждали ребята. — Ну что? — первой спросила Эсмиральда. — Ничего хорошего. Готовьте яды, — обреченно произнес Рольд. — Нас окружил легион демонов с главарем. Надо все-таки вмешаться. А то я лично ничего не понимаю. Страха не было, похоже, только у меня. Почему-то я был уверен, что выберусь. — Извините за вопрос, но что за демоны и откуда? — Ах да… Алекс, ты же не в курсе. — Рольд сел на стул. — Раз в десять лет, плюс-минус один год, на материке возникают разрывы в мироздании. Откуда они и почему, никто так и не узнал. Из этих разрывов выходят демоны, от одного до трех легионов. Кто их так назвал, я не знаю. А нужно им тут только одно — разумные. Сам разлом открыт недолго, максимум сутки. Ну а демоны остаются тут, пока мы их всех не перебьем. Договариваться с ними бесполезно. — Зачем им мы? — Мужчин они едят, это у них типа деликатеса. А женщины рожают им демонов. Маги-женщины рожают более сильных. В общем, судьба незавидная. Все мрачно молчали. Даже я проникся сложностью ситуации. — Ладно… Вопрос к тебе, Алекс: ты сможешь проскочить? — Сложно сказать, нужно сходить в разведку. По идее если подняться вверх по реке, под водой, то засечь не должны. — Почему вверх? — удивился Лорин. — Внизу будет перекрыто. — ответил за меня Рольд. — Единственный выход для тех, кто захочет сбежать, это вниз по течению. А демоны дураками не были. Что тебе для этого нужно? — Все есть, вопрос только в барьере. — Не переживай, этот барьер — только от магических атак. — То есть они спокойно могут пойти в атаку и без магии? — Ну если хотят положить тут весь легион, то пусть идут. Без магии мы их тут всех покосим. — Тогда другой вопрос, почему я? А не Эсми? — Она не сможет, — посмотрев на прижавшуюся к Лорину эльфийку, ответил Зак. — Боится. Двадцать лет назад она уже сталкивалась с демонами и попала к ним в плен. К счастью, мы тогда их уже почти добили. Так что ее там не успели… В общем, то, что она там увидела, — заставит любого бояться. Эсмиральда только сильнее прижалась к эльфу. И, кажется, она дрожала. — Ясно… когда идти? — Если готов, то прямо сейчас. Я только пожал плечами: что толку оттягивать? Рольд встал и, махнув рукой, вышел из комнаты, я за ним. Мы поднялись к Дрейку, тот выдал мне свиток, который я и должен доставить. Ближайший город был в сутках пути отсюда. Я думаю, что смогу добраться за половину этого времени. Если, конечно, получится пройти. Когда мы спустились в подвал, Дрейк показал на глубокий колодец. — Спустим тебя туда, он ведет прямо в реку. Странно, колодец никто не охранял. А если демоны поднимутся? Хотя я же их еще не видел… Пока меня спускали вниз, до меня дошло: а ведь даже со всей скоростью я не успею вернуться. Да и подмога придет не раньше чем через сутки, даже если там уже есть готовая армия. В чем я лично сомневаюсь. И что делать? Бросить их тут? Только чем я могу им помочь? Путешествие под водой прошло нормально. Выбравшись на берег, двинулся в сторону города. В джунглях стояла тишина. Такое впечатление, что даже все насекомые убежали от демонов. А потом я увидел их. Жуть; если бы управлял телом сам, то вздрогнул бы. Хотя сам бы я и из воды не смог выбраться. Выглядели они явно не как у нас в сказках и фильмах. Здоровые, метра два в высоту и где-то метр в ширину. Е-мое, а ведь они реально похожи на тех, что меня в клетке охраняли. Только эти вдвое больше, и глаза красные, без зрачков. Получается, то были их дети, что ли? Ладно, потом узнаю. Продвигаться пришлось очень осторожно, этих демонов было очень много, и они постоянно куда-то шли. Это у них что, даже патрули тут есть? Однако. Что меня дернуло, не знаю, но решил посмотреть на их лагерь. Слава богу, они меня абсолютно не замечали. Хотя, если приближался метров на пять, то начинали вертеть головами и рыскать взглядами вокруг. К лагерю я пробирался минут десять. И он был огромен. Запустил прогу подсчета. Чуть больше девяти тысяч, плюс патрули. Лагерь разбит буквально в километре от крепости. Демоны вовсю трудились, ставили шатры, мастерили лестницы и, по-моему, осадные башни. Хотя зачем они тут? А потом я увидел архидемона. Сложно не понять, что он главный. Все перед ним в буквальном смысле ползали. Да и его вид внушал уважение. Метра три высотой, здоровенный, и у него уже был рог на башке. Осмотрев лагерь, нашел нормальную дорогу дальше. И тут меня осенила мысль. Я ведь спокойно могу сюда Эсми доставить, и она рванет к городу. А я могу тут шухер навести. Устрою им партизанскую войну. Мысль была заманчивой. И когда только я таким кровожадным стал? Хотя, наверное, мне не хотелось бросать ребят. Я пока не знаю, как их спасти, но вдруг будет шанс? Развернувшись, отправился назад.Алекс скрылся в джунглях. Вот только за ним внимательно наблюдал человек в странных доспехах, сидящий на дереве. Доспехи полностью делали невидимым его владельца, кроме открытой головы. Человек же смотрел туда, где еще недавно стоял Алекс. Потом посмотрел на архидемона. И о чем-то задумался. После чего надел шлем и будто растворился в воздухе.
В комнате Рольда царила мрачная тишина. Все прекрасно понимали, что это их последняя битва. — А может, он все-таки успеет?.. — с надеждой в голосе прошептала Эсмиральда. — Нет, — отрезал Рольд, — не надо тешить себя иллюзией. Даже если он успеет предупредить городских, они будут дней пять собирать армию, а потом еще столько же ждать войска из соседних городов. И магов из дальних. — Ну не все так грустно, у нас есть прекрасная возможность убить кучу этих отродий, — решил подбодрить всех Зак. — Почему опять я? За что, боги? — дрожащим голосом прошептала Эсмиральда. — Чем я вас так прогневала? — Ну-ну, успокойся. Мы тут, с тобой, и я верю, что все будет хорошо. — Лорин обнял эльфийку. Эсмиральда отстранилась от эльфа и чуть не плача посмотрела ему в глаза. — Пообещай мне, что не дашь им меня схватить… Лучше смерть от твоей руки, чем они. — Эсми, я… — Лорин отвел взгляд и глухо добавил: — Обещаю. На что Эсмиральда уткнулась ему в грудь и заплакала. Все, кто был в комнате, кроме Лоры, видели, что творят демоны с женщинами. И хотя Лора только слышала эти страшные рассказы, но даже она обреченно смотрела в пол. Они сидели и молчали. К бою все было готово. И как только будет сигнал со стен, они побегут туда в сражение. Но пока просто сидели. Говорить желания ни у кого не было. Так в молчании они просидели до тех пор, пока к ним не зашел Алекс. Вот только удивления не было: все решили, что у него не получилось. — Что сидим и грустим? — На слова Алекса никто не отреагировал. — Ладно. Рольд, в общем, такое дело: я могу проскочить, но думаю, лучше отправить в город Эсми. Сначала реакции на слова Алекса не последовало, только Рольд вопросительно поднял бровь. — Повторю: я могу провести Эсми мимо их постов, и уже она отнесет свиток. — Почему сам не пошел? — До Рольда потихоньку начало доходить то, что сказал Алекс. — Я решил им тут немного крови попортить. Охрана у них отвратительная. — Я не брошу вас!.. — с отчаянием произнесла она и, сев прямо, добавила: — И я… не смогу. — Ладно. Думаю, потом простишь, — спокойно произнес Алекс. — По… В этот момент Алекс тенью оказался сбоку от Эсмиральды и нанес точный удар рукой в шею. Та сразу обмякла и потеряла сознание. Никто даже не успел ничего понять. — Спорить некогда. В общем, я пошел. Если что, на связи. — И, подхватив Эсми на руки, вышел. — Спасибо! — вдогонку Алексу произнес счастливый Лорин. — Теперь и умирать не страшно. Все облегченно вздохнули. Только Лора потерянно смотрела на дверь. Она понимала, что не сможет добраться до города, но сердце отчаянно вопило: ну почему не она?
С грузом было не очень удобно, хотя эльфийка и весила всего ничего. Что поделать, пришлось тащить. Спорить с Эсми желания не было. Да и тратить время на долгие уговоры — тоже. В этот раз мимо всех постов я смог пройти аж через час. Возможно, и дальше имелись какие-то дозоры демонов. Но, скорее всего, вдоль дороги, так что Эсми сможет спокойно добраться до города по лесу. Привел эльфийку в чувство. Как только она пришла в себя, зажал ей рот. А то еще будет возмущаться… Сделал ей знак, что шуметь не стоит, показал, в какую сторону город, и отдал свиток. После чего на карте ткнул пальцем, где мы сейчас. И пока Эсмиральда отходила от шока, быстро свалил в джунгли. Я, конечно, далеко не уходил. Спрятался — и убедился, что она отправилась в город. Она, конечно, молча и сердито помахала кулачком в ту сторону, где я исчез. Но потом поняла, что толку мало. Отправилась в сторону города, быстро набирая ход. На удивление, по джунглям она умела двигаться так же быстро, как и я. Но сейчас, думаю, побьет все рекорды. Ну а мне пора назад, готовить гадости демонам.
Глава 22
Я усиленно бегал по джунглям. За мной по пятам гнались эти гады. А ведь так все хорошо начиналось… Наставил кучу ловушек вокруг лагеря. Дождался ночи. Они, кстати, всех магов отправили долбить защиту крепости, но барьер пока держался. И вот ночью начал потихоньку резать магов. И только вырезал пяток, как поднялась буча. А ведь шума я нигде не произвел. Откуда они узнали? Так вот, у этих гадов, оказывается, были ручные волкодавы. Хотя они больше походили на саблезубых тигров, вот только голова у них была каку волка, хотя клыки и торчали, как у саблезубых. Теперь меня гоняют эти твари. Нюх у них просто потрясающий, и главное — не приближаются. Боятся. Парочку мне удалось убить, потом они резко поумнели. Что теперь делать, ума не приложу. Уйти от них я, конечно, уйду. Но стоит мне только приблизиться, как тут же эти собаки просыпаются и бегом в мою сторону. И чего им не спится? Ладно. Сделаем паузу до утра. Утром я вернулся обратно к лагерю и хмуро смотрел на огромную территорию без джунглей. Как они успели-то? Вокруг лагеря в радиусе ста метров не было даже кустика. И куча дозорных. Это они за пяток магов так обиделись? Однако печально. И главное, лагерь на другом берегу тоже очистили от кустов и деревьев. Я, кстати, вначале думал, что с другой стороны просто небольшой отряд, но оказалось, там стоял еще один легион демонов. Только архидемона там не было. Вернувшись к крепости, увидел, что барьер еще держится. И только собрался нырять в реку, как на берег перед крепостью вышел архидемон. Он внимательно осмотрел берег и саму крепость, а потом как жахнул свой магией. Е-мое, да он явно почти архимаг! Без подготовки, с ходу, из его груди вырвался какой-то непонятный бордовый сгусток. Столкнувшись с барьером, он с огромным грохотом взорвался. Подо мной аж земля задрожала. Барьер, и так еле державшийся, рухнул. Но демоны не помчались в атаку. Они вывели из джунглей катапульты и что-то запустили в сторону крепости. Из крепости пытались вести огонь заклинаниями по демонам, но демоны-маги сами поставили серьезный барьер. Так что никаких повреждений у врага не было. Как только снаряды из катапульт приземлились в крепости, все стихло. И тут же демоны бросились на крепость. Я удивленно смотрел на все это. И кстати, маги, как и сам архидемон, к крепости не пошли. Демоны уже вовсю лезли наверх, но на стенах никого не было. Что же они такое запустили? — Блокираторы. Я очень медленно посмотрел рядом с собой, откуда и услышал голос. Но там никого не было. Хотя… Точно силуэт с трудом, но был виден. Э-э-э… Броня-хамелеон? Тут? — Вот меч. Убей главного. Остальных я уберу. Возле меня появился меч. Взял его в руки. Хм… А материал-то явно непростой. Остается вопрос, верить или нет. И почему сам не может? Парень, конечно, странный, но вдруг он тут не один такой? — Время. А он еще и торопливый. Хорошо, попробую ему поверить. Архидемон был сейчас полностью поглощен видом штурма крепости. За ним никого нет, а вот перед ним — толпа магов. И что-то мне подсказывает, что они явно не будут рады смерти главного. Ну, была ни была. Погнали. Держась джунглей, я осторожно подкрался к архидемону. Слава богу, в джунглях никого не было. Бот четко все выполнил, подошел, подпрыгнул и снес тупую башку. А меч-то непростой — срезал ее как бритвой. Я уже думал валить в джунгли, но тут увидел, как маги демонов упали как подрубленные. Что за ерунда?.. А потом наступил ад. В тех местах, где стояли оба лагеря, раздались взрывы. Нет, не так. Взрывы!!! Меня отбросило почти сразу в сторону крепости, но в последний момент меня что-то подхватило и поставило на землю. А потом это «что-то» в броне-хамелеоне отправилось рубить демонов. Если представить, что вдруг вертолет решит убить всех демонов своими лопастями, я думаю, будет тот же эффект. Хотя нет. Лопасти все-таки двигаются медленнее. В любом случае этот невидимка-«вертолет» расправлялся с демонами очень быстро. Я же отправился в крепость. На меня никто не обращал внимания; все, кто остался в живых из демонов, как очумелые бежали к трупу главного. Где их уже ждал «вертолетик». А может, его пропеллером обозвать? И хотя демонов было еще много, умирали они быстрее, чем прибывали. В крепости кругом валялись одни мертвые тела. Я с трудом нашел ребят, лежащих друг возле друга у самого входа в донжон. Все-таки не успел… — Они живы. Интересно, а бот может умереть от сердечного приступа? Или невидимка как раз это и решил выяснить? — Меч. При этом протянул требовательно руку. Эх, жалко, но приходится отдавать. Мне бы такой!.. — Пошли за мной. После чего зашагал на выход. — А… — Ваши недалеко. Скоро будут тут. Ну ладно, можно и сходить с таким интересным персонажем. Хотел активировать лечебные амулеты у ребят, но они все оказались испорчены. Достал свой и, активировав, нацепил на Зака. Как очнется — вылечит остальных. Идти за невидимкой было сложно. А когда он ускорился в джунглях, то очень быстро его потерял из виду. Правда, он сразу вернулся и отключил свой костюм-хамелеон. Доспехи на нем были явно не рыцарские, похожи на черный скафандр космонавта, но как-то поплотнее на вид. Наверное, так выглядел бы мирный космонавт из фильмов, если бы поверх скафандра надел полную разгрузку спецназа. Дальше я за ним следовал уже без труда. Бежали мы сквозь джунгли минут двадцать. И наконец, прямо среди деревьев, возникла пирамида. Метров десять в высоту. Вот в нее мы и зашли. Внутри было светло и чисто, посредине стоял постамент, больше ничего не было. — Меня зовут Хан, — сняв наконец шлем, представился мой спутник азиатской внешности. — Алекс, — автоматически назвал свое новое имя. — Кто ты? — Будет много вопросов. — Хан подошел к постаменту и положил какое-то устройство сверху. — Он ответит лучше. Возле постамента появилась голограмма пожилого человека, тоже азиатской наружности. Хотя голограммой это назвать сложно, у нас так делать не умели. Он был как живой. И только если внимательно смотреть, видно небольшую прозрачность. — Приветствую вас в нашей скромной обители. Меня зовут профессор Рундаль. — Фигура сделала небольшой поклон, как у японцев. — У вас, я думаю, очень много вопросов. На некоторые я смогу ответить, но не на все. К сожалению, мое тело в этом мире умерло еще три тысячи лет назад. Но часть сознания мне удалось скопировать на носитель. А благодаря моему другу Хану носитель до сих пор цел. Так что можете спрашивать. Другими словами, им обоим больше трех тысяч лет. Однако, становится все интереснее. Еще и технологии явно не местные. — Откуда вы? — Прежде чем ответить, позвольте узнать, с какой планеты вы сами? Это нужно, чтобы ответить понятными вам словами. — Земля, звезда Солнце. — Ясно; значит, Хан оказался прав. — Рундаль задумчиво посмотрел на Хана. — Вы уж извините, но у нас с ним очень давний спор. А по поводу вашего вопроса… Нам повезло, мы попали в этот мир почти одновременно, более того — я был знаком с Ханом и в прошлой жизни. Как раз он командовал охраной моей лаборатории. Название нашей родной планеты вам ничего не скажет, хотя оно не очень отличается от вашего: у вас Земля, у нас Гранит. Фантазией наши предки явно не отличались. Когда мы только тут появились, здесь жили эльфы. Светлые и темные. Изредка воевали между собой, но не слишком старались. Люди были обслугой на побережье. Тем ни менее мне удалось изучить магические науки, и постепенно мы начали влиять на эльфов. Это было почти пять с половиной тысяч лет назад. Собирали всех иномирян. Было сложно, но мы справились. В итоге нам удалось построить на этом материке хорошую техномагическую цивилизацию. В основном благодаря одному из нас — маэстро Волентайн был великолепным политиком. За счет знаний и магии мы всего за полторы тысячи лет достигли невиданных высот. У нас даже была база на местной луне. И уже готовились запускать исследовательские миссии на соседние планеты. Тут уникальная система. В ней целых две обитаемых планеты. Кстати, те, кого вы сегодня убивали, — это жители соседней планеты. Но вернемся к истории. Мы допустили только одну ошибку: не стали обращать свое внимание на соседние материки. Жители там были весьма отсталые, вот мы и решили не вмешиваться. Но не учли своего влияния на их умы. Как итог, там развилось средневековье, и самое важное, они стали поклоняться богам. И вот в один момент боги услышали их. Боги вполне себе реальные сущности. Им очень не понравилась наша цивилизация. Они решили нас уничтожить. — Но за что? Чем вы так им помешали? — не удержался я от вопросов. — Тут простая арифметика. Для начала нужно понимать, кто такие боги. Во время войны с ними мы очень многое узнали о них. Так вот, местные боги — это следующий этап развития фей. Образовывались они естественным путем. Жил себе маг, и совершил он так много всяких дел в жизни, что стал знаменит среди разумных. А когда умер, его начали вспоминать. Потом со временем и возводить на пьедестал для поклонения. Я думаю, у вас в мире тоже хватало таких примеров. Как вариант — дотронуться до какой-то части изваяния, и тогда к тебе повернется удача или еще что-то. Итог таких поклонений один — энергия веры разумных огромна, и вся она вливалась в тело тех самых феи или фея. После чего они становились все сильнее, пока не превращались в богов. В этом мире не боги создали разумных, а разумные создали богов. Боги — создания жадные, а тут мы со своими технологиями… Но ведь чем человек умнее, тем меньше он верит и надеется на богов. Он начинает верить в себя. Что богам совсем не нравится. Вот они и решили задавить нас. С наскока не получилось, но постепенно им удалось переломить ход войны. Три тысячи лет назад они решительным ударом, вместе с так называемыми демонами выиграли войну. Почти все жители были уничтожены. Остатки разбежались по планете. Мне удалось сохраниться, а Хан выжил только потому, что в этот момент был на луне. Вот такая печальная история. История странная, но в общем весьма логичная. Вот только одна мысль не давала мне покоя. — А как же материк Астер? Там ведь не боги, а сами разумные постарались. — Вранье, — презрительно фыркнул Хан. — К сожалению, Хан прав. Никаких восстаний там не было, — печально продолжил профессор. — Боги поступили умнее: они сбросили блокираторы магии, а потом открыли разломы на соседнюю планету. Но им не повезло: в тот самый момент империей правил ваш соотечественник с Земли. И он недолго думая запустил в разломы ядерные ракеты. Половина успела пролететь туда, а половина взорвалась тут. Как итог, из тридцати богов выжили только двенадцать. Даже не знаю, можно считать это победой или нельзя. Но точно уверен, что никто с нашей родины не смог бы запустить ракеты. — А зачем их вообще столько создали? — Это вопрос больше к вам. Только у вас в мире государства хранят такое огромное количество ядерных боеприпасов. В других мирах жизнью собственной планеты предпочитают не рисковать. Другими словами, тот землянин, придя к власти, первым делом понаделал ядерных зарядов. Однако умный правитель. Сразу сообразил, какая дубинка самая увесистая. — Если честно, то я думал, что развитие технологий тормозят аристократы, — признался я. — Да, так и есть. Богам проще управлять малой группой разумных, чем контролировать огромное количество народа. Вы просто не обращали внимания на местные храмы. А ведь тут почти девяносто процентов населения верят в богов и поклоняются им. Самое забавное, что самый большой процент не верящих в богов — это аристократы. А маги верят в них, но воспринимают не как божество, а как сильных магов. И тут вокруг замерцал красный свет. Как сигнал тревоги. Хан быстро надел свой шлем. Профессор же внимательно смотрел на Хана и ждал. Через пару минут Хан снял шлем. — У вас двадцать минут. — Увы, но нас до сих пор ищут, — вздохнув, ответил на мой немой вопрос профессор. — Разломы, которые открываются тут, — из-за нас. Боги ищут. — Но зачем? Что может сделать один человек? — Как сказать… Хан поставил себе цель уничтожить богов. И две сотни лет назад двоих он убил. Теперь остальные очень сильно хотят найти Хана. — Ясно… и куда вы сейчас? — Боюсь, вы не сможете сохранить эту тайну. Да и даже мне Хан не говорит, куда мы отправимся в очередной раз. — К ним. — Хан, как и перед этим, был очень немногословен. — Еще раз извините моего друга. Он имеет в виду, что мы отправимся к ним на планету. — На что Хан только утвердительно кивнул. — Что же, тогда… если вдруг вы каким-то образом сможете попасть на луну, то там сохранились наши знания. Возможно, они вам пригодятся. — Туда так легко попасть? — Я усмехнулся. — Кто знает, как сложится ваша жизнь. Это зависит только от вас. — Осталось десять минут. — Опять разговорчивый наш проснулся. Может, он робот?.. — Он что, робот? — О-о-о, нет, конечно; Хан — энергетический нанотехнологичный биоорганизм с сознанием человека. Другими словами, любой робот в разы слабее его, — улыбнулся профессор. — Как пример, в вашем режиме импульса он может спокойно двигаться. — Тогда почему он сам не убил архидемона? — Если бы убил я, то пришли бы боги. Если кто-то другой — открывают еще один портал. — Надо же, Хан умеет говорить целыми предложениями! — То есть меня использовали. — Видимо, Хан решил, что знание — достаточная плата за такое использование, — пожал плечами профессор. — Соглашусь, ваши знания того стоят. Пока есть время, еще пара вопросов. У меня заблокирован источник; вы знаете, как это снять? — У архидемона в сумке найди темно-синий амулет с красным кристаллом. Прислони к груди и активируй. В течение двух суток блокиратор исчезнет, — разродился Хан целой тирадой. — Фея рассказала мне, что они получают ману из эфира, а сам эфир — это антиматерия или темная материя. Это так? — Времени развернуто объяснить уже нет. Но если кратко, то да, феи преобразуют энергию эфира в ману. Но антиматерия — это абсолютно другое. Насчет темной материи — мы так и не смогли опровергнуть или доказать эту теорию. А вот ваш пространственно-временной континуум — это то же самое, что и эфир. — Время. Обратно доберешься сам. Сказав это, Хан взял с постамента устройство. Профессор исчез. Хан надел на ходу шлем и побежал на выход. Я последовал за ним. Стало интересно, что же он решил сделать. Как только мы вышли наружу, Хан активировал свой костюм-хамелеон. После чего побежал в сторону крепости. Я очень быстро отстал от него, но, забежав на холм, остановился. В трехстах метрах от меня открывался разлом. Это было потрясающее зрелище. Посреди воздуха, на высоте метра три, висела кроваво-красная трещина почти двадцать метров в длину, которая начала растягивать само пространство. И вот когда один из краев достиг земли, я увидел на той стороне красную пустыню и огромное количество демонов. А впереди стояли три архидемона. Вот только к нам они зайти не успели. Мгновение, и передние ряды превратились в трупы. А сильнейший ветер чуть не сбросил меня с холма. Еле устоял на ногах. Хорошо, что у меня стоял фильтр звуков, а то я наверняка оглох бы. Только что я впервые увидел, что такое импульс в полную силу. Боюсь себе представить, с какой скоростью он двигался. И как вообще такое возможно? Разлом захлопнулся. И только раскаленная тропа на земле напоминала о том, что здесь что-то произошло. Постояв немного, отправился обратно. Мне еще амулет искать, а то кто-то другой может успеть. Волновался я зря. Никого еще не было, только где-то недалеко был слышен шум боя. Подойдя к трупу архидемона, нашел нужный амулет и применил. Будем надеяться, что поможет. Амулет оказался одноразовым. После применения превратился в труху. Хм. А почему остальные тоже разрушились? Хотя если амулет забирает блокиратор, то, возможно, отдача вышла наружу? И это разрушило магию в амулетах? Вполне может быть. Звуки боя в джунглях приближались. Пришлось отвлечься и последовать туда.Барон Ян Стрози почувствовал кожей, как открылся разлом. Вот он — момент истины. Наконец-то он сможет выполнить свое обещание. Он выбежал из дома. Его люди уже сбегались на площадь кто откуда, по пути надевая доспехи. Ян удовлетворенно кивнул, увидев такую картину. Сам вернулся в дом и стал снаряжаться. После чего взял коня и уже верхом вернулся на площадь перед его домом. Воины барона уже построились верхом на лошадях. Барон остановил коня перед строем. — Сегодня великий день! — прокричал он. — Сегодня мы наконец отомстим за наших замученных матерей! Мы десять лет готовились к этому дню! И вот он настал! Нас мало, но мы сила! Да сдохнут твари от наших мечей! Агрыхад!!! — Агрыхад!!! Агрыхад!!! Агрыхад!!! — прокричали в ответ воины, поднимая вверх оружие. Барон, с ходу пришпорив лошадь, поскакал в сторону разлома. Им не нужны указатели, каждый из них чувствовал, где находится разлом. И пусть у него всего полтысячи воинов, они дорого отдадут свои жизни. Они скакали без отдыха почти сутки напролет, но никто не жаловался, ибо их миссия важнее мелких желаний. Недалеко прозвучали сильнейшие взрывы. А значит, кто-то уже дерется с их врагом. Хорошо. Главное — и им успеть. И вот они наконец увидели своих врагов. Их было много, намного больше, чем его воинов, но никто не струсил и не отступил. Их ненависть придавала им сил, она заполняла весь их разум и тело. С ходу они врубились в ряды демонов. Архидемон, прибывший со вторым легионом, решил, что, пока его брат будет брать крепость и искать врага, он заберет разумных из соседнего города. Он не был магом, а значит, помочь брату не мог. Взяв двадцать магов и две тысячи солдат, отправился на следующий день в сторону города. Но не успел он далеко отойти от крепости, как почувствовал смерть брата. А потом в местах, где были их лагеря, раздались взрывы. Враг показался. Он уже разворачивал свою армию назад, когда на дороге появились воины барона. Архидемон удивленно смотрел, как их худые дети напали на его армию. В их глазах плескалась чистая ненависть. Их было меньше. Но они каким-то образом побеждали его армию. Архидемон решил вмешаться. Каждый воин барона превратился в берсерка, но не старался умереть, а стремился выжить, ибо только живой может убить еще одного врага. Магов у барона не было, но это ни капли их не пугало. Вот один из воинов напал на мага-демона и вспыхнул как факел от магии противника. Маг уже хотел выбрать другую цель, когда обнаружил меч в своей груди. Даже сгорая заживо, воин не упал от боли, а смог пронзить мага, его сгорающий череп счастливо скалился перед смертью. За каждого убитого воина барона демонам приходилось платить тремя, а то и пятью своими сородичами. А бой все длился и длился. Но тут вмешался архидемон, с ходу убив троих воинов. Живых магов-демонов осталось всего пятеро. Солдат же было уже меньше трехсот. Но и воинов барона осталось всего сотня. Барон понимал, что им уже не справиться с оставшимся войском демонов, но он все равно был счастлив. Они смогли убить многих врагов. Теперь надо убить главного. Но архидемон сражался в несколько раз лучше их. Его меч летал и сеял смерть. Любые попытки оканчивались провалом. А их становилось все меньше и меньше. Но тут на архидемона напал человек, он летал вокруг него, как ветер. Архидемон, сражаясь в полную силу, с трудом успевал отражать удары. И только очень прочная шкура и амулеты спасали его от ударов человека. Барон понял, что их главный враг пока занят, а значит, можно добить остальных. Маги демонов уже были пусты. Поэтому их удалось добить быстро. Но все равно его воины погибали. Демонов было еще много. Но тут человек смог найти уязвимое место архидемона. И пронзил его, прямо в глотку воткнув свой меч. После чего помог уже им закончить бой. Сам барон в последний момент получил смертельную рану. Он умирал с гордостью. В гаснущем сознании барона осталась только одна радостная мысль: «Мама, я отомстил». В живых осталось всего пятеро воинов барона. Это была славная битва.
Глава 23
Зря я полез помогать. Чуть не умер. Настолько привык сражаться с амулетами, что даже забыл, как это — биться без них. Архидемон оказался очень сильным. Одно попадание по мне — и всё. Он, е-мое, промахнувшись по мне, толстенное дерево срубил и даже не заметил. Скорость позволяла мне уклоняться от всех ударов, но ресурсы тела были небездонные. А еще его кожа была как камень. Только царапины оставались. Мне откровенно повезло. Слабым местом оказалась его пасть. Вот туда я и вонзил свой клинок. Как же жалел, что отдал тот меч Хану… Надо было попросить себе такой же. Странные воины, что сражались с демонами, почти все погибли. Остались в живых только пять разумных. Трое еле держались на ногах. Все пятеро уважительно поклонились мне. — Мы благодарим славного воина, что помог нам свершить нашу месть, — серьезно произнес один из них. Я только кивнул в ответ. Они действительно очень были похожи на демонов внешне. Видимо, точно дети демонов. Один из них подошел к трупу архидемона, снял с него амулеты, а потом отрубил ему голову. Я думал, они ее в качестве трофея собирались забрать, но он откинул ее в сторону. Потом подошел ко мне и протянул пять амулетов демона. — Это ваш трофей, — ответил он на мой вопросительный взгляд. — Очень ценные амулеты. — К сожалению, я не разбираюсь в них. Так что вряд ли они мне пригодятся. — Я научу. Этот укрепляет кожу и тело, — протягивая мне по одному амулету, объяснял он. — Зеленый увеличивает силу, желтый — против магии, красный охраняет мысли, черный укрывает от магического взора. Чтобы активировать, надо приложить к телу и нажать вот тут на кристалл. — Спасибо, — забирая амулеты, поблагодарил я. — А зачем голову отрубил? — В их телах сокрыты посмертные заклинания. Если не отрубить голову, то тут появится аномалия смерти, которая поднимет всех павших в нежить. Без головы через два часа появится аномалия крови. Вся кровь, что пролилась вокруг, мгновенно стянется в нее, а потом вспыхнет стеной пламени. — Сильно вспыхнет? — Я обеспокоенно вспоминал, сколько времени прошло после убийства первого архидемона. — Много крови, метров пятьсот, — осмотревшись, ответил он. Я на всей скорости бросился к крепости. Осталось семь минут. Должен успеть. Еще никогда так быстро не бегал. Амулеты архидемона с ходу нацепил и активировал. Это дало еще скорости. Три минуты, и я в крепости. Зак уже был в порядке. Осматривал ребят. — Зак, времени нет, хватай Лору и бежим! Сам же подхватил Лорина и побежал к воротам. Амулет силы у архидемона был просто супер! Я с одного удара ноги снес крепостные ворота. Быстро преодолел дистанцию до деревьев, бросил Лорина, и бегом за Рольдом. Зак, бежавший за мной, только успел пробежать по мосту. Осталась одна минута. Добежать не успею. Но сила-то есть! Быстро присел, как бегун на старте, и со всей силы оттолкнулся от земли. «Однако прикольно», — подумал я, пролетая мимо изумленного Зака. Точный расчет позволил влететь прямо в ворота. Как ядро пролетев двор, врезался в донжон. «Мне все больше нравятся амулеты архидемона!» — радовался я, вылезая из пролома в стене донжона. Подхватил Рольда и помчался обратно. Лететь с ним на руках я побоялся. Мне-то ничего, а ему явно будет не очень приятно. И вот когда я уже пробежал половину моста, позади меня все вспыхнуло. В спину прилетел сумасшедший жар. Со всей силы оттолкнувшись от остатков моста, полетел в воду. В воде был кипяток. Подняв над водой Рольда, со всех сил отгреб подальше. И тут амулеты сдохли. Тело, не выдержав такого издевательства, отключилось. Мне кое-как удалось стабилизировать состояние, но на большее сил не хватало. Бросил все на спасение своих органов. Программа с трудом справлялась, но нужны еще мощности. А значит, пора спать. Вся надежда на программу… После чего отключился. Очнулся я через два часа. Состояние тела было печальным, но уже не критическим. Основные повреждения касались кожи. Глаза и слух удалось спасти. С трудом осмотрелся. Я плыл на спине по речке вниз по течению. Рядом рукой поддерживал в таком же положении Рольда. Странно, что меня не прибило к берегу. Тело слушалось с трудом. Сильно пострадали мышцы. На Рольда вообще было страшно смотреть. И как только еще жив? Хотя у него источник в порядке, так что выживет. Минут тридцать мне понадобилось, чтобы добраться до берега. Эх, где моя магия?.. Выбраться на берег оказалось тем еще подвигом. Всё. Больше двигаться нежелательно. Нужно дать телу отдых. Рядом лежал обгоревший и подваренный Рольд. Дышал тяжело, с хрипом, но жив. Программа требовала отключиться и отдать обратно мощности. А я лежал и думал, какой я баран. Вот почему так всегда? Умные мысли приходят так поздно. Что стоило мне просто отнести подальше труп архидемона? Ладно, надо отключаться и потом буду серьезно анализировать, что со мной не так.Прибыв вечером в город, Эсмиральда подняла всех, кого смогла. Вокруг бегали маги и стража. В самом городе звучал магический сигнал тревоги. Вот только собрать армию — дело небыстрое. Но слава богам, в городе находилась группа авантюристов из ее гильдии. Они решили взять на себя роль разведки и утром отправиться к крепости. И вот теперь она сидела возле ворот и ждала группу Горина, тщательно отгоняя мысли о своих. Убедить старшего группы взять ее с собой было очень сложно. Пришлось даже дать клятву, что без приказа Горина ничего делать не будет. Они очень опасались, что Эсмиральда наделает глупостей. Наконец появились. Вскочив на лошадь, она подождала, когда они подъедут, и присоединилась к ним. Обратный путь занял слишком много времени. Только во второй половине дня достигли последнего селения на пути к крепости. До самой крепости еще километров десять. Эсмиральда искусала губы, нервничая. Ей с трудом удавалось сдержать порыв броситься вперед. Дальше они отправились пешком. Всех очень удивило, что деревня до сих пор цела. Надежда, что крепость еще держится, стала более реальной. И вот когда они уже выходили из деревни, со стороны крепости послышался гул. Там явно что-то серьезное взорвалось. Неужели крепость? Эльфийка старалась из последних сил не сорваться. Было очень тяжело. Отправив вперед следопыта, они выдвинулись за ним. Через два часа впереди вспыхнул столб пламени. Даже с такого расстояния он впечатлял своей мощью. Посмертное заклинание архидемона узнали все. Этот столб с чем-то другим сложно спутать. Опять проснулась надежда. Если архидемон мертв, есть шансы, что уцелели защитники крепости. Еще через час они встретили пятерых израненных и побитых изгоев. Те устало ехали по дороге. Дети демонов на одной из лошадей везли тело барона Стрози. Этого фанатика знали все в вольных землях. Он собирал у себя всех изгоев и готовился к войне с демонами. Горин остановил их, и то, что они рассказали, изумило всех. Демонов больше нет. В это верилось с трудом. С другой стороны, все понимали, что фанатики барона умрут, но, пока жив хоть один демон, с поля боя не уйдут. Войско барона полегло все. Но им удалось победить. И убить второго архидемона. Когда они описали того, кто сражался с главным демоном, Эсмиральда сразу узнала Алекса. Но узнать одно, а поверить в то, что их Алекс смог совершить такое, никак не удавалось. Потому она решила оставить свои мысли при себе. Изгои были уверены, что бились с остатками войска демонов. Они утверждали, что основная часть погибла от взрывов каких-то заклинаний. И в километре отсюда лежит тело второго архидемона. Через час оно взорвется. Просто невероятная история. Что с крепостью, они не знают. Отпустив изгоев, они отправились дальше. Горин связался с городом и доложил ситуацию. Его попросили проверить слова изгоев. Двигались они уже в нормальном режиме. Нужно успеть осмотреть поле боя до активации посмертного заклинания архидемона. То, что они увидели, потрясло всех. На относительно небольшом спуске возле дороги все было завалено телами демонов и изгоев. Изгоев было явно меньше. Посреди этого поля брани лежал труп архидемона. Лорг, разведчик команды, осторожно приблизился к его трупу и разместил амулет контроля. После чего спокойно встал и позвал остальных. — Можете быстро осмотреться. До активации еще двадцать минут. Раздав кристаллы иллюзий, Горин и сам принялся записывать на них вид битвы. Времени разбираться на месте не было, но можно все записать, а потом в иллюзии изучить. — Горин. Прошу, разреши отправиться дальше, — умоляюще глядя на него, произнесла Эсмиральда. — Ну что с тобой делать… — обреченно покачал головой тот. — Вроде демонов нет, так что ладно, беги. Но будь на связи. Эсмиральда уже на половине фразы летела в сторону крепости.
Зак вместе с командой был возле донжона, когда по защите ударил демон. Всех слегка оглушило от такого сильного удара магией. Барьер защиты упал. И только они собрались бежать на стены, как с неба на них упали активные блокираторы магии. Откуда их брали демоны и как создавали, никто не знал. Но потом из таких вот подарков, оставшихся после очередной их вылазки, возникали аномалии блокираторов. Свежие блокираторы отличались от аномалий тем, что лишали магов магии на два часа, а все амулеты разряжались. Была еще одна печальная особенность — если разумный не был магом, то он умирал. Блокиратор вместо маны вытягивал из таких энергию тела. Воздействовать магией на летящие блокираторы было бесполезно. Можно было бы вторичными эффектами снести их в сторону. Но никто не был готов к такому количеству блокираторов. А потому, как только они долетели, народ начал падать. Зак пытался бороться, но через минуту и он упал без сознания. Очнувшись, Зак обнаружил, что абсолютно невредим, а демонов рядом нет. Странно. Еще больше его удивило наличие амулета целителя на груди. Проверил магию, источник заблокирован. Значит, два часа еще не прошло. Рядом лежала его команда. Быстро вскочив, он приступил к их осмотру. Без магии много он выяснить не мог, но все живы и вроде в порядке. И тут в крепость влетел Алекс в боевой медитации. — Зак, времени нет, хватай Лору и бежим! После чего подхватил Лорина и бросился в сторону закрытых ворот. Зак в свое время служил в армии, и потому привык в нужный момент сначала делать, а потом думать. Подхватив Лору, он бросился за Алексом. У него, правда, возник законный вопрос, как тот собирался открыть ворота в одиночку, но, увидев удар Алекса по воротам, понял. Значит, ему не показалось и у Алекса на груди амулеты архидемона. Он успел пробежать половину моста, когда увидел, как Алекс занял какую-то странную позу на земле, а потом пролетел мимо него в буквальном смысле. Интересный метод применения амулета силы. Надо запомнить. Добежав до места, где валялся Лорин, он аккуратно положил эльфийку, после чего нормально уложил рядом Лорина. Бросаться за Алексом назад он не собирался, тот под амулетами и без него справится. К тому же у него наконец откликнулся источник. Поэтому он первым делом наложил заклинания на эльфов. И уже потом, обернувшись, увидел, как Алекс несется из крепости в их сторону. В этот момент, за крепостью вспыхнуло заклинание. Какое именно — Зак понял сразу. Он уже видел одно такое в прошлом. В один момент пламя охватило всю крепость, а потом и Алекса с Рольдом на руках. Все, что успел сделать Зак, это поставить на рефлексах максимальные барьеры, на которые был способен. Ему нужно продержаться десять секунд. Именно столько действует посмертное заклинание демона. К счастью для них, граница заклинания прошла в паре метров, но даже так жар был ужасным. Рядом очнулся Лорин. Доли секунды хватило ему, чтобы понять происходящие. И он тут же активировал воздушный щит. Магия Лорина была сильнее, чем у Зака. Сразу стало легче. Лора, очнувшаяся чуть позже, среагировать не успела. Магия архидемона пропала. На месте крепости остались одни оплавленные камни. Вода в реке хлынула на пустое место. Огромный участок превратился в оплавленную землю. Река теперь в этом месте будет глубже метров на десять. Лорин создал небольшой ветер, отогнав в сторону пар от реки. — Что это было? — изумленно вскрикнула Лора. — Поздравляю, ты только что видела посмертное заклинание архидемона, — устало опускаясь на землю, ответил Лорин. Он потратил всю ману на их защиту. Зак внимательно осмотрел все вокруг. Благодаря магии эльфа, ветер сдул пар в сторону, и берег было прекрасно видно. Он понимал, что выжить в таком пламени невозможно, но надеялся, что амулеты архидемона спасут его товарищей. Чуда не произошло. Рядом никого не было. Печально вздохнув, он присел рядом с эльфом. Лорин сразу почувствовал неладное: — Кто? — Рольд и Алекс. — Ясно. — Что Рольд и Алекс? — непонимающе переспросила Лора. — Зак?.. — Они погибли там, — печально произнес Зак. Все трое молча смотрели на руины крепости. А тем временем образовавшийся туман застилал все вокруг, нагоняя еще более мрачную атмосферу.
Глава 24
Очнулся я вечером. Лежали мы там же, на берегу реки. Рольд еще был жив, что меня радовало. Вот только сколько еще он протянет? По таймеру прошло больше суток. На удивление, состояние тела было весьма неплохим. Лучше, чем я ожидал. Странно. И вдруг понял. Источник снова работал. Импульс! Как только я очутился внутри, на меня прыгнуло прекрасное чудо — Алиса. Прижав со всей силы ее к себе, я был невероятно рад. — У-у-у… задушишь, медведь! — радостно улыбаясь, отстранилось мое чудо. — Я тоже рад тебя видеть. — Как же мне было приятно, что с ней все в порядке! — Как тебе удалось так рано освободиться? — Я почувствовала твое состояние и сильнее надавила маной на стенки сферы. Они и лопнули, — довольно улыбалась Алиса. — Вот ты молодец, красавица… — Стой. — Меня оборвали, усадили, положили на колени подушку, умостились. — Давай делай массаж и хвали. — Ты самая умная умница, самая красивая фея… — улыбаясь и делая массаж головы, выполнял я ее распоряжение. — Чудо, а не фея. — Мм… продолжай, — промурлыкала Алиса. — Девушка, а вы не обнаглели? — Не-а… — довольно мурлыкая, возразила Алиса. — Ты давай делай, не отвлекайся. — Все с тобой ясно, ты наркоманка. — Угу-у-у… мм… Ты давай делай нормально, а то на макушке совсем плохо. — Эх. И что с тобой делать… — и уже серьезно добавил: — Я тут встретил очень интересных личностей. — Ага. Я уже смотрела. — И что скажешь? — Не знаю, но мне кажется, что насчет следующего уровня фей они ошибаются. Хотя, все может быть. По крайней мере, фея, который использовал энергию веры, я видела. — Ясно. Ты до этого знала о второй планете? — Не-а. — А как вообще вы можете использовать другую энергию, кроме эфира? — Не знаю, просто кто-то из нас может, а кто-то нет. Я вот могу использовать энергию смерти. Просто когда кто-то умирает, я вижу скопление такой энергии, и могу ее собирать и использовать, добавляя в ману. Без такого добавления нежить не сделаешь. А так-то есть еще феи, которые энергию крови могут использовать. Очень сильно увеличивает силу заклинания. Ну, ты уже ощутил. — Это да. Еще как ощутил… — поморщился я. — Интересно, насколько сильная фея у Хана, он ведь уже столько живет! — А он не маг. И никогда им не был, — довольно щурясь, произнесла Алиса. — Я уже не раз слышала о нем. Можешь гордиться, что видел легендарную личность. — Да, личность еще та. Однако — не маг, а смог убить бога… Мы еще поболтали о мелочах, а потом, как всегда, она уснула у меня на руках. Хоть что-то не меняется в моем мире. И это радует. Запуск! Запустил все программы, связанные с маной. И как же стало хорошо… Радар работает. Тело в нормальное состояние возвращается. Красота. Хочешь научиться что-то ценить — лишись этого, и ценность со временем будет возрастать. Закончив с собой, принялся лечить Рольда. Состояние у него было очень печальное. Ума не приложу, как он умудрился выжить. Половина органов вообще кое-как работала. Например, от легких остались одни клочки. Живучий парень. Лечить Рольда пришлось часа два. Закончив, я оценил, насколько продвинулся с резервом. Раньше после таких двух лечений маны не было совсем, а сейчас даже и не заметил. Если так продолжится, то Алиса окажется права и через год я смогу создавать заклинания уровня архимага. Сейчас мой уровень — это магистр. Слабенький такой, но магистр. — Где мы? — подскочив и оглянувшись, спросил Рольд. Потом, заметив на себе остатки одежды, добавил: — И что с нами случилось? — И тебе добрый вечер, — усмехнулся я, он только досадливо кивнул. — Хм. С чего бы начать? — Если видел, как нас закидали блокираторами, то с этого момента. — Видел, — кивнул я. — Ну, значит, слушай. После этого кто-то взорвал оба лагеря демонов, на разных берегах. А потом какой-то невидимка с двумя мечами принялся убивать демонов — всех подряд… — Один меч как будто белый, а второй черный как ночь? — перебил меня Рольд. — Ага. Ты знаешь, кто это? — Да. Он иногда появляется и уничтожает демонов. Его прозвали Посланник богов. — Как-как, прости, его называют? — Мне с огромным трудом удалось не заржать. Пришлось бота включить и уже в бункере отсмеяться. Эх, знал бы Хан, как его называют… — Посланник богов. — Рольд насторожился и начал осматриваться вокруг. — Что-то случилось? — А, ты о медитации? Мне так проще контролировать процесс лечения твоего и моего тела. — Что? — изумился Рольд. — Ну, мы до этого еще дойдем. Или сразу рассказать? — Нет. Давай по порядку. Посланник убил всех демонов, и?.. — И куда-то свалил. Я отправился в крепость, нашел вас, применил лечебный амулет на Заке. И тут услышал шум боя в лесу. Отправился туда на разведку, а там мелкие демоны дрались с крупными. Ты в курсе, кто это такие? — Изгои. Продолжай, потом объясню. — Ну так вот: они, значит, сражались и там был еще один архидемон. Почти два часа они бились. В общем, мне пришлось вмешаться и помочь. С трудом удалось убить архидемона. Дальше эти изгои рассказали о посмертном заклинании архидемонов. Я бегом назад. Зак уже очнулся. Мы с ним вынесли Лору и Лорина, а я вернулся за тобой. Едва успел вынести, и тут бабахнуло заклинание архидемона. В итоге — мы в воде. Потом я потерял сознание. Очнулся, вытащил нас на берег. Опять отключился, и вот сегодня вечером очнулся и обнаружил, что магия снова работает. Вот, как-то так. — Понятно… — задумчиво, присаживаясь возле меня, произнес Рольд. — Значит, нас спас Посланник. А потом ты еще и меня спас. И где мы сейчас, неизвестно. — Так что это за Посланник такой? И почему именно «богов»? — По слухам, первый раз он появился больше тысячи лет назад. Там, где появлялись демоны, иногда приходил он и убивал их всех. А почему «богов»? Ну так сразу после него с неба на то место обрушивалась кара богов. Все живое погибало. Кара была не всегда. Тут главное, его мечи не трогать и ни в коем случае не убивать ими архидемона. — Это еще почему? — Были случаи, когда он ронял меч ну или отбрасывал, чтобы не мешал. Кто его знает. Так вот, находились герои, что, схватив этот меч, убивали архидемона. — И что? Посланник их за это убивал? — Нет. Хуже. Открывался еще один разлом. А оттуда выходили пять архидемонов. Последний раз такое было сто двадцать лет назад. На том месте была сильная империя, теперь ее нет. — Ясно. Так что за изгои? Рольд поднялся и посмотрел на звезды. Потом что-то создал из воды и опять посмотрел. Хмыкнул и наконец ответил: — По дороге расскажу. Пошли, я знаю, где мы, — и уверенно пошел в сторону от реки. Ну и я за ним. — Нам повезло, тут еще территория нормальных вампиров. Они авантюристов уважают. — Бывают нормальные вампиры? — Да. Их, кстати, большинство. Диких никто не любит. В общем, дойдем до деревни — там увидишь. — А ничего, что мы в таком виде? — обратил я его внимание на наши обгоревшие обрывки одежды. — Не страшно, магия с нами. Так что не пропадем. Главное, до города добраться, а там я с нашими свяжусь, — отмахнулся он. — Ну ладно, так что там насчет изгоев? — напомнил я. — Изгоями кто командовал? Стрози? — Без понятия. Их там всего пятеро в живых осталось. — Среди них видел здоровенного изгоя с полосой вполлица? — Ага, с зеленой; только его убили. — Значит, все-таки Стрози. — Рольд тяжело вздохнул. — Жалко. Хороший был боец. Идти в свете луны по джунглям — то еще приключение. Но Рольд шел уверенно: может, когда-то уже был тут? Кто его знает. Но одна мысль очень сильно меня беспокоила. Пришлось озвучить. — Подожди, — остановил я Рольда. — Я, может, чего-то не понимаю, но мы — без оружия, денег, амулетов и в одних лохмотьях — идем ночью в поселение вампиров. При этом уверены, что нам откроют и помогут. Все правильно перечислил? — Да, — задумчиво ответил Рольд. — Как-то я не подумал, что сейчас ночь. — То есть тебя смущает только ночь? — Ну да, — уверенно ответил он. — Так что давай, наверное, до утра устроим привал. А утром уже пойдем в поселение. Эх, мне бы его уверенность… Собрав дрова, развели костер. Тут всплыла еще одна проблема — отсутствие еды. Так-то без еды можно и прожить, магия подпитывала организм, но тело требовало пищи. Судя по бурчанию желудка у Рольда, его тоже. Пришлось отправиться на охоту. Поймать местную зверюшку оказалось несложно. Тут как раз какой-то хищник рядом бродил. Рольд, создав водные лезвия, филигранно разделал тушку. Зажарили все мясо и тут же съели. Вкусовые рецепторы я отключил заранее. Мне уже приходилось есть такое мясо без специй, вкус тот еще. — А тут что, нет аномалий? — вспомнив, как уверенно шел Рольд, спросил я. — На этой территории их уже давно убрали. Вампиры потому тут и живут. И, кстати, они больше всех заботятся о своих землях. — После еды Рольд прислонился к дереву и блаженно улыбался. — А что, другим меньше надо? — Тут не все так просто, вампирам нужно заботиться о населении. Не будет разумных в их поселках, и за кровью придется бегать, как диким. — Они тут что, разумных как скот выращивают? — И почему я не сильно удивлен? — Почти, но кровь тут сдается добровольно. Налог за землю можно сдать кровью или деньгами. Да и саму кровь они покупают. Как дойдем, увидишь сам. — Интересные тут порядки. Да, ты так об изгоях и не рассказал. — Изгои. — Рольд сразу погрустнел. — Раньше их убивали. Но почти двести лет назад в плен к демонам попала маг-целитель. Таких демоны особенно ценили; еще бы, может родить пятерых или даже шестерых детей. Родить она не успела, демонов перебили. А потом, не знаю почему, но она сохранила ребенка. Вот только когда рождается изгой, мать обычно умирает. Обычный человек — сразу, маг — через год или два. Она, по слухам, смогла десять лет прожить. На его руках и умерла. А сам он превратился в мстителя. Создал поселение и начал собирать всех таких же, как сам. Сейчас уже никто и не знает, как ему это удалось. Он собрал большой отряд изгоев, и в очередном разломе почти все они полегли. Напали на демонов сами. Но главное сделали, отвлекли их своей атакой, что позволило армии почти без потерь добить демонов. После того боя изгои создали свой орден фанатиков. — И?.. — пришлось напомнить о себе, а то что-то Рольд замолчал. — Чуть больше двадцати лет назад я служил в армии одного местного короля. Был капитаном корабля, — грустно усмехнулся Рольд. — Нас тогда подняли по тревоге. Рядом появился разлом. Пока мы собрали армию, пока соединились с другими, прошло пять дней. Потом отправились к городу Версу. Именно его осаждали демоны. Сам город демоны захватили, но замок в центре еще держался. Пять дней они сражались, и все благодаря изгоям. Мы, конечно, разгромили демонов, а из всех изгоев в живых только один остался. Барон Ян Стрози. Вот там мы и познакомились. Я впервые встретил такого фанатичного разумного. Не поверишь, кроме убийства демонов, его ничего не интересовало. А когда я от него узнал, как их воспитывают, то ужаснулся… — Ты если не хочешь вспоминать, то не рассказывай, — остановил я Рольда, а то что-то он после каждой фразы становился все мрачнее и мрачнее. — Не страшно. Иногда полезно вспомнить, — отмахнулся Рольд. — Да и ты как авантюрист должен знать это. Так вот, воспитание у них очень специфическое. Они забирают всех беременных от демонов женщин и привозят к себе. Ах да, забыл сказать, беременность от демона длится не девять месяцев, а всего три. Так вот. Роды у них принимают сами изгои, а смотреть за этим заставляют молодых. И вот эти молодые до самой смерти женщин за ними ухаживают. А потом их собирают и говорят: мол, ваши матери так же умирали, а виноваты демоны. Представляешь, пятилетний пацан смотрит, как на его глазах умирает женщина? И так каждый день. Они потом голыми руками готовы на демонов бросаться. — Я только не совсем понимаю, зачем демоны каждый раз пытаются произвести побольше своих потомков, если их все равно уничтожат? — Это сейчас так. А были времена, когда никто не хотел забывать свои обиды на соседа. Все думали, что их-то не тронут. Вот тогда демоны захватили полматерика. Их потом почти пятьдесят лет оттуда выбивали. И главная причина такой долгой войны — их потомство. — Это когда такое было? — Да не так чтобы давно. Чуть меньше трехсот лет назад. Почти сразу после двухлетней зимы. — Я вот тебя слушаю и не совсем понимаю. Вроде с ними недавно сражался и не скажу, что так уж они сильны. — Они только прибыли, так что нам повезло. Да и Посланец помог. После прибытия они специально стоят на месте, привыкают. Как привыкнут, становятся умнее, а их маги — сильнее. Слова Рольда были понятны. Если они с другой планеты, то это нормальное явление. Другой воздух, другая гравитация, да и магия по-другому работает. У нас магов крови точно нет. И даже литературы не было на эту тему. Что странно. Кстати, по поводу книг. — Рольд, а почему в тех книгах, что мне выдали, нет ни слова о демонах? — Да кто его знает. Есть поверье, что писать про демонов — беду накликать. Вот и не пишут; а то, что написано, монахи находят и сжигают. Считают, что боги против упоминания демонических сущностей. Ты же в храме воспитывался, лучше меня должен знать… — удивленно посмотрел на меня Рольд. — Да не было ничего об этом в храме. — А какого бога храм? — Ярун, бог удачи. — А-а-а… Тогда понятно. Эти никуда не лезут, — усмехнулся Рольд. — Вечно сидят у себя и носу никуда не сунут. Ладно, давай спать. Кто первый дежурит? — Да ложись, я подежурю. Мне сон не нужен. А тебе — очень даже. — Это еще почему? — Ну, в заклинание архидемона я под амулетами попал, а ты — без. Еле тебя откачал. Так что не спорь с лекарем. — Ладно, но, если тебя в сон клонить станет, буди меня.Глава 25
Наутро мы отправились дальше. Где-то часа через три вышли к поселку. На удивление, Рольд оказался прав. Стоило ему рассказать о крепости и демонах, как нас накормили и даже выдали одежду и двух лошадей с конным провожатым. Он-то нас до ближайшего города и провел. Встретили в городе нас нормально. Дали Рольду связаться с гильдией. Тот доложил, где мы и что случилось. Связывался он с главным штабом гильдии, так что узнать, как там дела у нашей команды, не удалось. Было только известно, что они живы. После этого местный главный вампир тоже выдал нам лошадей, оружие и даже немного денег. Все это, естественно, под расписку Рольда. Мы решили сразу отправиться дальше. А то до нашего города Торна минимум двенадцать дней пути. Сам город и поселок вампиров произвел впечатление. Везде идеальная чистота. Дороги нормальные. Поля вокруг ухоженные и аккуратные. Единственное, что лично меня немного удивило, так это большое количество пунктов сдачи крови. Идеальное место для жизни, это если не знать, что главные тут вампиры и им постоянно нужна кровь. Собственно, об этом я Рольда и спросил, как только мы выехали из города. — И чего ты так удивляешься? — спокойно ответил Рольд. — Тут еще и преступности нет. Наказание за любое преступление одно: вся кровь — вампирам. Тут вообще вся система наказаний на этом основана. Плохо построил — минус литр крови, плохо убрал — минус пол-литра крови. И так во всем. Если живешь честно, не воруешь, закон не нарушаешь, то идеальное место. Я бы даже сказал — чересчур идеальное. Как по мне, скучно тут. — А зачем вампирам так много крови? Ведь уже давно доказано, что кровь некоторых животных не сильно отличается по составу от крови разумных. — Ну вот смотри: мы, разумные, тоже можем только на растительной пище жить, но ведь нас тянет поесть вкусного мяса, — улыбнулся Рольд. — Вот и их тоже тянет на вкусное. У нас, в одной из команд, был когда-то вампир. Так вот он рассказывал, что кровь разумных очень отличается и самая вкусная — это кровь мага-целителя. Например, твоя кровь тут бы очень ценилась… — рассмеялся Рольд. — Угу, только я свою кровь тоже очень ценю. Ехали мы не торопясь, так что болтали о том о сем, но тут я вспомнил фразу вампира из города. — Рольд, что там вампир говорил о войне с Тильдом? — А, это… Да ничего особенного. Наши опять перегнули палку, — поморщился Рольд. — А подробнее? — Е-мое, все время забываю, что ты из Тильда! — хлопнул себя по лбу Рольд. — Чуть раньше, чем ты к нам вступил в гильдию, наш флот разгромил шесть боевых кораблей Тильда, ну и захватили в плен их офицеров, там даже сын адмирала флота Тильда попался. Вот только они успели десяток наших кораблей потопить. Обычно после этого их офицеров меняют на наших или продают обратно за деньги. А тут один из тех, кто захватил пленных, оказался вампиром. Выкупил остальных, и всех офицеров пустил под нож. От этого тильдовцы на дыбы встали. Еще бы, тридцать их офицеров убили в плену! Наши тоже не особо рады. Серьезно с Тильдом никто ссориться не хочет. Мелкие стычки это одно, а полноценная война — совсем другое. — Подожди… если корабли уничтожили, то и сказали бы, что все погибли! Кто там правду узнает? — Эх… Вот же эти вопросы сухопутных… — раздраженно начал Рольд, но потом, рассмеявшись, продолжил: — Хотя я и сам уже давно сухопутная птица. Ладно, расскажу. Я с флота ушел из-за этих причуд. Просто пойми: убить морского офицера не так просто, и обычно они не гибнут. Амулеты, плюс к этому все офицеры — маги воды или воздуха. Так что если специально не стараться, то убить не получится. Поэтому есть правило — офицеров не убивать, а пленить и потом — обмен или продажа. А на остальной экипаж всем наплевать. Но ведь на одном боевом корабле в зависимости от класса — от ста до трехсот матросов и младших офицеров. И никто не стремится о них подумать. — Что-то жестко у вас на флоте… — Это да. Есть такое. Но вернемся к твоему вопросу. Так вот, тильдовцы прекрасно понимают, что их офицеров взяли в плен и убили. Вот они там и поднимают бучу. Что, в общем, законно. Но я думаю, договорятся. Отморозка-вампира этого уже поймали. Вот только его головы Тильду мало. Так что вопрос только в сумме. В любом случае заплатить тильдовцам будет дешевле, чем драться. Особенно когда понимают, что сами виноваты. — А если не договорятся? — Вряд ли. Война в любом случае дороже. Архимагов у Тильда гораздо больше. Вот только рисковать ими короли и императоры тоже не захотят. Я же думал: интересно, это те же корабли, что гнались за мной, или нет? По времени вроде совпадает. В любом случае, сами виноваты, нечего было за бедным мной гоняться. Сейчас бы сидел в спокойном месте и изучал магию. А так теперь туда ходу нет. Амулеты графа загнулись, как и все остальные. Эх, и где теперь деньги брать на новые амулеты? Хотя Рольд говорил, что за убийство архидемона немалое вознаграждение полагается. Буду надеяться, что на новые амулеты хватит.Королевство Арихон было одним из самых крупных на материке Даринол. Его впору называть империей, но пока король Арихона не торопился менять название. Еще это королевство было примечательно тем, что в столице его, городе Герзуле, располагался главный штаб гильдии авантюристов, с таким же названием, как и сам город. Что логично, ибо именно тут была создана эта известная на весь материк гильдия. Сам штаб гильдии располагался в шикарном здании почти у самого королевского дворца. Обычно тут находился избранный на четыре года глава гильдии и небольшое количество служащих. Глава принимал решения по текущим делам гильдии, а служащие обеспечивали связь со всеми отделениями гильдии, вели финансовые расчеты, а также на них лежала вся бумажная работа. Стандартная, рутинная работа крупной гильдии. Но сегодня тут было неспокойно. Сегодня в главный штаб прибыли все двенадцать старейшин гильдии. Именно они решали самые важные вопросы. Обычно такое собрание проводилось раз в четыре года, когда выбирали очередного главу. Но сегодня они все собрались совсем по другому поводу. И вот уже четыре часа длились их споры в главном зале штаба. Предметом споров стал выбор представителей от гильдии. Все дело в том, что после долгих переговоров между представителями Даринола и Тильда была достигнута договоренность о мирном урегулировании конфликта. Даринол обязался доставить виновника разногласий Ругиля де Урдо, он же Красавчик Урдо, а также компенсацию в виде немалого количества редких магических кристаллов. Все это добро со стороны Даринола должен доставить адмирал Инсин Гор, а вот сопровождение и охрану переговорщиков поручили организовать трем лучшим гильдиям Даринола как самым независимым организациям. Собственно передача состоится на одном из нейтральных островов под названием Розман, расположенном между Даринолом и Тильдом. Каждая гильдия должна была отправить пять лучших бойцов в сопровождение. Одной из трех гильдий и была Герзул.
Глава гильдии, Ронин, устало потер переносицу Они уже четыре часа не могут найти компромисс, и, по его мнению, они еще два часа назад зашли в тупик. Для утверждения состава нужно как минимум семь голосов. Тут взгляд главы остановился на одном из старейшин, эльфе Алистаре. Ронин, нахмурившись, пытался вспомнить: а высказывался ли Алистар? Вроде бы нет. Что же, пора его заставить выйти из тени. Дождавшись, пока закончит высказывать свое мнение Норд, он поднялся. — Прошу внимания. У нас есть старейшина, который до сих пор не высказал своего мнения по этому вопросу. — Старейшины стали переглядываться, вспоминая, кто именно еще не высказался. — Уважаемый Алистар, нам очень хотелось бы услышать и ваше мнение. Алистар внимательно окинул взглядом всех присутствующих и встал. — Все предложенные варианты — хорошие, но… — Он достал свою трубку и, выдержав паузу, закурил. — Но эти варианты — не для того, чтобы представить гильдию, а чтобы продвинуть свои команды. — Старейшины возмущенно загомонили. — Уважаемые, не надо так громко возмущаться, услышав правду. Никто не предложил самый реальный вариант. У нас есть команда, у которой нет покровителей среди нас. Более того, она полностью отвечает условиям. Там нет никого рангом выше магистра магии, но при этом все опытные и сильные бойцы. Но что самое главное, они сейчас у всех на устах. Я говорю о команде Рольда из города Торн. Все участвовали в боях против демонов, а некоторые даже дважды. Один из его бойцов умудрился лично убить архидемона. — Алистар, не перегибай палку, тот архидемон не был магом. — Норд, это как-то уменьшает успех того бойца? — насмешливо спросил Алистар. — Или кто-то хочет повторить его подвиг? Да, архидемон был новоприбывшим и не выдал полную силу своих умений, но даже так это очень серьезный противник. И мечник, что сумел с ним справиться, сумеет защитить и переговорщиков в случае опасности. Вы все забываете, что Тильд — наш враг. Там может случиться все что угодно. Старейшины задумались. Алистар был прав: вероятность того, что переговорщики не вернутся, хотя и небольшая, но есть. А терять свои проверенные команды никто не хотел. — Итак, предложение уважаемого Алистара — это команда Рольда из Торна. Прошу голосовать, — объявил Ронин, оборвав начавшееся обсуждение между старейшинами. — Десять — за, двое — против. Решение принято. От нас отправится команда Рольда.
Буквально в четырех кварталах от штаба гильдии, в номере гостиницы «Два монаха», собралась весьма странная компания. Старший монах храма бога Азумы Эльрик Ворд, лейтенант королевской стражи Арихона Герин де Август, авантюрист гильдии Герзул Салим и весьма известный вор королевства Удачливый Сью, он же Ролекс фор Верд. Все они очень внимательно рассматривали карту острова Розман. — Я все равно думаю, что это слишком рискованная операция, — наливая себе вино, в очередной раз озвучил свои сомнения Салим. — Салим, хватит уже причитать… — поморщился Герин. — План отличный. Да и такой куш стоит любых рисков. — В моем плане нет риска. Все продумано, — возмутился Сью. — Если никто не напортачит, все будет хорошо. — Так, хватит. Прекратите уже эти бесполезные споры, — нахмурившись, оборвал их Ворд. — Сью, ты готов представить нам исправленный вариант плана? — Да. — Сью, поднялся из-за стола. — Итак. Через тридцать дней на острове состоится передача груза. До этого времени Ворд забирает артефакт из храма. Я и Салим отправляемся на остров и готовим схрон, а также подготавливаем место встречи. Герин вместе с послами сопровождает груз. За десять дней до встречи прибывает Ворд и устанавливает артефакт возле города Лотир. Дальше ждем прибытия груза. Как только начнется встреча, Ворд активирует артефакт. Открытие разлома заметят сразу. Так что паника обеспечена. В этот момент я активирую свитки под ногами у тильдовцев, а Салим — под ногами у даринольцев. Как только появится дым, Салим активирует вторую ловушку. Герин, тут смотри внимательно. Будешь стоять с грузом на метке. Ты провалишься в туннель. Дальше — Герин и Салим закрывают провал — и быстро сваливаем в схрон. Ждем, пока разберутся с демонами, и спокойно уходим. Все просто и элегантно. — А если Ворд ошибся и этот артефакт уже не работает? — возразил Салим. — Я не ошибся, и артефакт тот, что нужен, — сердито возразил Ворд. — Именно с его помощью был открыт разлом в уже бывшей империи. Тут ошибки быть не может. Или, по-твоему, я зря столько лет стремился стать главным хранителем храма? — Остынь, Ворд. Салим просто волнуется — это нормально, — примиряюще поднял руку между ними Герин. — Мы собирались его продать, но все складывается намного лучше. — Это да. Мне даже сложно представить, сколько денег стоит сундук с редкими магическими кристаллами… — блаженно улыбнулся Сью. — А что тут представлять? — пожал плечами Салим. — На Вильдаре за них мы выручим пять миллионов золотых. — Вот видишь, Салим, этих денег хватит даже нашим внукам жить как королям, — усмехнулся Герин. — Это не отменяет всех рисков. Вы же понимаете, что малейший прокол — и нам крышка. Когда в империи открылся разлом, то оттуда вышли три архидемона! — разгорячился Салим. — Почему вы так уверены, что с ними справятся? — Салим, ты опять?.. — устало вздохнул Герин. — Во-первых, на острове два крупных города, и их не бросят. Во-вторых, с двух сторон от острова будут стоять флоты Тильда и Даринола. У них достаточно боевой мощи уничтожить и пять архидемонов с легионами. Демоны даже города не успеют захватить, как уже все закончится. — Кажется, я понял; Салим не успеет украсть амулет! — вскрикнул Сью. — Так ведь, Салим? Салим неожиданно успокоился и с тяжелым выдохом сел на стул. — Какой еще амулет? — удивленно сказал Ворд. — О-о-о, это очень важный амулет для Салима… — откровенно веселился Сью. — Амулет архидемона на выносливость. — Это что, шутка? — Ворд начинал сердиться. — Да он за эти деньги любой амулет купить сможет! — Этот — не сможет, — все так же весело ответил Сью. — Этот амулет имеет весьма пикантную особенность. Да, Салим? — Ладно уже, забыли про амулет… — обреченно вздохнул Салим. — Жаль, конечно, но ладно. — Сью, что за особенность? — Эх, Герин, амулет этот просто уникальный. С ним ты сможешь иметь девок столько, сколько захочешь, хоть сутками напролет. Да, Салим? — Сью уже еле сдерживался, чтобы не заржать. — Ничего ты не понимаешь! — в сердцах воскликнул Салим. — Я не себе, а на продажу! — Ага, мы тебе верим. Великий бабник Салим, конечно, на продажу такой амулет ворует. Отсмеявшись над красным как рак Салимом, народ наконец успокоился. То, что их приятель Салим был самым известным бабником в городе, знали все. — Ладно, посмеялись, и хватит. По плану есть вопросы? — Ворд, у меня только один вопрос. Что, если они сменят точку встречи? — Салим, опять?.. — Да нет, я со всем согласен, просто спросил. — На этом месте проходят все переговоры между Тильдом и Даринолом, — вместо Ворда ответил Герин. — Уже сто лет — на одном и том же месте. И тут вдруг поменяют? — Хорошо, я что, против? Так, спросил просто. — Еще есть нормальные вопросы? — угрюмо глядя на Салима, спросил Ворд. — Наш таинственный компаньон в гильдии нас не подставит? — нахмурившись, спросил Салима Сью. — Не волнуйся, он уж точно не подставит. Даже поможет, — усмехнулся Салим. — Как? — От нашей гильдии будет не очень сильная команда, да еще и не отдохнувшая толком. — Из трех одна неопытная? Не очень-то и сильная помощь. — Кажется кто-то забыл, что моя гильдия — самая сильная на материке, — возмутился Салим. — Даже самая слабая команда сильнее любой из другой гильдии. И это не пустое бахвальство, а реальный факт. — Хорошо, с этим ясно. Но какой нам резон сливать эту информацию просто так? — Люди, которые стоят за ним, а это, заметь, самые крупные наши заказчики, очень не хотят мира с Тильдом. — Не совсем понимаю, как они собираются свалить все на Даринол. — Сью, поверь: там такие хитрованы сидят, что еще и не такое организуют. Да и какая нам разница? Какой у нас план — он не в курсе. Он даже не знает, кто мы. Если и захочет слить, то не сумеет. — Хорошо; думаю, основные моменты мы решили, предлагаю приступить к конкретике. Все четверо еще три часа уточняли и разрабатывали план по деталям и секундам. И только после всех уточнений разошлись. План был готов, и пора его воплощать в жизнь.
Глава 26
Луиза уже второй день подряд не находила себе места. Чем ближе момент возвращения Рольда, тем сильнее она нервничала. С содроганием вспоминала свои переживания в те два злополучных дня, когда считала Рольда погибшим. Это были самые тяжелые дни в ее жизни. А потом — радость от известия, что Рольд чудом остался жив. Именно тогда она решила, что хватит тянуть. Вот только перебороть себя без помощи Оланда не получилось. Пришлось походить к нему на беседы. А дальше — томительные дни ожидания. Дела гильдии раздражали, а ее любимое увлечение рисованием не приносило обычного умиротворения. Когда из штаба пришел приказ об отправке команды Рольда в Герзул, она впервые накричала в ответ. За что ее чуть было не лишили должности. Что еще больше испортило характер Луизы. Она понимала, что срываться на подчиненных неправильно, но ничего поделать с собой не могла. Немного помогали разговоры с Оландом, но ненадолго. Единственные, кто избежал ее гнева, — это члены команды Рольда. И вот день, когда она снова увидит своего избранника, настал. Ей с трудом удавалось сдерживать свои эмоции, когда Рольд и Алекс прибыли в гильдию. Естественно, все авантюристы бросились их поздравлять и приветствовать, и их было раздражающе много. Внутри Луизы клокотал вулкан эмоций. Огромным напряжением воли ей удавалось улыбаться и не сорваться. Но любому терпению приходит конец, вот и ее терпение лопнуло. — Рольд, срочно ко мне в кабинет! — От ее крика в зале наступила тишина. — Всем отдыхать. Рольд, идешь со мной. Она развернулась и вышла из зала. Ей были безразличны удивленные взгляды согильдийцев. Сейчас ей важен только один человек. Пойдет за ней или нет? Рольд, выйдя из зала, удивленно посмотрел на нее. — Солнце, что с тобой? — Мне срочно нужно с тобой переговорить… — твердо начала Луиза, но, увидев сомнение в глазах Рольда, умоляюще добавила: — Пожалуйста. — Хорошо. Пойдем. Что-то случилось? — обеспокоенно спросил Рольд. Она молча вывела его из главного здания гильдии. Рольд еще больше удивился, но шел за ней. А когда пришли в их жилище, он только усмехнулся. — Я все решила. Так что… — уверенное начало закончилось паузой. Как она ни готовилась, но произнести следующие слова не получалось. — «Так что»… и?.. — обнимая Луизу, подбодрил ее Рольд. — Я хочу, чтобы у нас были дети… — уже почти шепотом закончила Луиза. Рольд изумленно отстранился от нее: — Ты хочешь… что? — Ты против? — чуть не плача, произнесла Луиза. — Да я… Ты… Это лучшие слова в моей жизни! — радостно воскликнул Рольд. — Я тебя люблю. Когда устроим свадьбу? — Когда хочешь… — прильнув к нему, прошептала довольная Луиза. — Тогда срочно готовимся к свадьбе, а потом сразу дети. — Рольд, лучась от счастья, поцеловал Луизу. — К свадьбе мы будем готовиться потом, а детей… — В глазах Луизы Рольд увидел фанатичный огонь. Неожиданно он осознал, что в ближайшее время никто никуда не пойдет. Что его полностью устраивало, он и сам очень сильно соскучился по любимой.Наше возвращение в гильдию прошло как-то странно. Глава была злой и раздраженной. Еще куда-то увела Рольда. Слава богу, остальные, как и я, были очень удивлены реакцией Луизы. Один только Оланд был рад этому событию, объявив, что все нормально и не стоит по этому поводу сильно переживать. После чего обрадовал всех вечерней пирушкой. Меня же больше всего интересовал вопрос денег. Ситуация с амулетами стала просто критичной. Но и тут все предусмотрел тот же Оланд. Мне выдали шесть замечательных золотых монеток, номиналом по сто золотых каждая. Теперь, когда я стал обладателем весьма солидной суммы, можно и прикупить нужные амулеты. До вечерних посиделок еще оставалось время, так что спокойно отправился в город. Со мной увязался и Лорин. Получив деньги, эльф тоже решил обновить свой арсенал амулетов. После успешной покупки он отправился назад, а вот я заглянул в столь нужный мне домик. В этот раз спустить свой гормональный пар удалось за два часа. Мы с девушками остались довольны друг другом. Даже как-то легче стало на душе. А вот новость, которой меня «обрадовали» по возвращении, слегка расстроила. Все-таки я рассчитывал хотя бы на небольшой отдых. Но штаб решил по-другому. Нашу команду посылали в город Герзул. Причем отправляться придется уже через два дня. Утро следующего дня было, с одной стороны, обычным, а вот с другой — весьма странным. Вечером, решив как следует расслабиться, я, по своей глупости, отключил бота и полностью посвятил себя пирушке. В итоге напился в хлам. Посидели мы хорошо. Правда, проснуться в одной постели с Лорой я не рассчитывал. Самое смешное, что, судя по всему, до самого вкусного мы так и не дошли. Это я вспомнил уже после того, как очистил свой организм и восстановил события вечера. Если быть точным, то мы, очутившись в комнате Лоры, обнаружили бутылку вина. Недолго думая открыли и выпили. Что будет, если после распития гномовской настойки запить все крепленым вином? Правильно, мы тупо вырубились. А теперь вопрос: как это все объяснить голой эльфийке, лежащей в постели? Но так как Лора еще сладко спала, я поступил как истинный мужик. То есть быстро свалил в окно. Что поделать — лучше сбежать, чем долго объясняться. А то я знаю эти замечательные фразы о взятии ответственности на себя… Так что, использовав навыки ассасина, я незамеченным вернулся к себе в комнату. Где уже спокойно перевел дух. Переодевшись, отправился завтракать. В трактире сидел довольный Рольд. Кстати, его не было на пирушке, как и Луизы. Кажется, кто-то не терял время зря. — Доброе утро. Чего такой довольный? — Взяв еду, я присел за столик к Рольду. — Приветствую. А довольный, потому что у меня скоро будет свадьба. — Первый раз вижу столько радости у мужика после такого известия. — И ты, кстати, приглашен. — И когда состоится сие знаменательное событие? — Кто избранница — спрашивать не нужно, и так все в курсе их отношений с Луизой. — Пока еще точно не решили, но, думаю, месяца через два. — Ну, тогда заранее поздравляю. Вот только у нас же миссия… — Ерунда, там ничего особенного, — отмахнулся Рольд. — Ты знаешь, какое будет задание? — Я был удивлен, так как Оланд вчера сообщил, что детали миссии станут известны нам в Герзуле. В этот момент к нам присоединились остальные члены команды. И если Лорин с Эсми пребывали в благодушном настроении, то вот Лора оставалась задумчивой. — Так тут и думать особо не надо. Нас отправят сопровождать послов на встречу с Тильдом. — Это точно? — Эх, Алекс, когда ты уже новости будешь сам читать? Наши договорились с Тильдом. А значит, передача виновника и денег состоится в ближайший месяц. И тут нас вызывают в штаб… Так что все логично. — Не знаю… мне, например, кажется совсем нелогично, — возразил я. — Нам, кстати, тоже непонятно, откуда такие выводы, — добавил Лорин. Хотя меня и интересовал ответ Рольда, но то, о чем шептались девчонки, было важнее. — Эсми, ты не помнишь, с кем я ушла после вечеринки?.. — шепотом на ухо спросила Лора Эсмиральду. — Так вроде тебя Алекс отправился проводить… — так же тихо и недоуменно ответила Эсми. Лора подозрительно уставилась на меня. Делаем лицо кирпичом, мы тут ни при чем. — Ну что за народ! Все вам нужно объяснять… — между тем отвечал Рольд. — Каждый раз, когда происходит какая-то важная встреча между нами и Тильдом, послов сопровождают представители гильдий. Это вроде почетной охраны. — Почему почетной? Там что, не могут возникнуть неприятности? — Лорин, вот я мог бы понять такой вопрос от Алекса, но от тебя?.. Откуда им там возникнуть? Передача всегда происходит на острове Розман. С одной стороны будет стоять эскадра Тильда, с другой — наша. Так что для таких сил двадцать человек — это просто формальность. К тому же никого рангом выше магистра там не будет. Приплывем, отдадим груз — и назад. Это, считайте, как отдых. — А что за такой остров? И почему именно там? — Мне было просто любопытно. — Остров Розман на самом деле один из самых больших островов. Там есть два крупных города и несколько мелких. Самое главное его достоинство — его независимость. Собственно, именно там проходит вся торговля между нами и Тильдом. — Туда далеко плыть? — Не очень. Нам до Герзула добираться дольше. — Заметив мой вопросительный взгляд, Рольд добавил: — До города — дней десять, а вот по морю до острова — восемь дней. Девчонки же продолжали шептаться. — Эсми, ты можешь попросить Лорина аккуратно узнать у Алекса, что было потом?.. — Во-первых, как ты себе это представляешь, а во-вторых, ты что, думаешь, что у тебя и Алекса… что-то было?.. — изумленно спросила Эсмиральда. — Я не знаю. — Лора слегка покраснела. — Ого, подруга, ну ты даешь! — Эсмиральда откровенно веселилась. — Хотя не понимаю, чего ты мучаешься. Сходи к Оланду, и все. Он-то с ходу скажет, девственница ты или уже нет. И пока покрасневшая Лора озадаченно смотрела на подругу, я мысленно удивился и обрадовался. Удивился, так как думал, что еще в темнице ее не только пытали. А обрадовался, ибо этот вариант стопроцентно снимал с меня подозрения. Лора же, что-то решив, встала и быстро свалила. Видимо, к Оланду. Мы же пока принялись обсуждать с Рольдом, где нам достать нормальное оружие и доспехи. У него запасных тоже не было. Так что мы решали, купить тут или уже в Герзуле. У меня после покупки амулетов еще оставалось двести золотых. Так что должно хватить. Все тщательно взвесив, Рольд решил вооружиться тут. А то мало ли, вдруг там не будет времени… Пока решали, вернулась радостная Лора. Ну и слава богу, с меня сняты подозрения. …Через десять дней нудной дороги мы достигли Герзула. Опять пришлось ехать самому. Найти причину, по которой можно включить бота, не удалось. Так что все прелести конного путешествия достались мне в полном объеме. В городе мы надолго не задержались. Только прибыли — и уже на следующий день, погрузившись на корабль, отправились на остров. Мне повезло: мы разместились отдельно от основной делегации, на другом корабле. Так что мучиться насчет бывшего капитана Урдо мне не пришлось. Честно говоря, было не очень уютно от мысли, что я фактически отправляю на казнь того, кто спас мне жизнь. И будь мы на одном корабле — не знаю, смог бы я удержаться от мысли помочь ему сбежать… На корабле меня никто не беспокоил, так что удалось провести анализ своих действий во время нападения демонов. Особых ошибок не нашел. Только последний момент со спасанием. А так все сделал правильно. Ну и еще в первый день путешествия навестил Алису. Она там вовсю занималась обустройством моего внутреннего мира. Я, кстати, смог наконец-то разобраться с прогой эльфа, но, увы — это не помогло наладить связь с Алисой. Чего-то не хватало. Буду думать. Зато разбор проги помог увеличить возможности других моих программ. А также серьезно разгрузить мозг. В общем, плюсов оказалось неожиданно много. До конца все настроить не успел. Мы прибыли на остров. В очередной раз пожалел, что нет возможности полноценно во всем разобраться. А то эти настройки рывками меня весьма сильно доставали. Рано утром, выгрузив нас на острове, корабль пошел обратно к эскадре. По дипломатическим договоренностям, эскадра стояла в пяти километрах от берега. Кстати, сопровождение было очень солидным. Сорок пять различных кораблей. Серьезная мощь. Наш отряд в составе двадцати одного разумного отправился на место встречи вглубь острова. Три команды по пять человек от гильдий, два посла и три стражника короля, ну и, естественно, связанный Урдо. Добрались мы до точки встречи примерно часа за четыре. Сама эта точка оказалась обычной поляной на вершине холма. Я-то думал, тут устроено что-то типа крепости или форта. А здесь просто огромная поляна, и всё. С другой стороны к нам навстречу шли представители Тильда в количестве двадцати разумных. Я уже думал, что никакой тайной охраны нет, но мой магический сонар показал наличие двух спрятавшихся под землей разумных. Один со стороны Тильда, второй почти под нами. Все-таки тайная охрана имелась. Наверное, и в лесу, по краям холма, кто-то спрятался. Но туда, увы, мой сонар не доставал. Посреди поляны встретились послы, и начали дипломатические реверансы. И вот когда они почти закончили, землю ощутимо тряхнуло. Землетрясение, что ли? Вот только красный столб, появившийся вдалеке за спинами тильдовцев, выглядел как-то подозрительно. Заметив изумленные взгляды с их стороны, я обернулся. Еще два красных столба. Один уже за нашей спиной. А второй справа от нас. Амулеты связи послов одновременно заголосили: «…три разлома демонов! Повторяю! Внимание! Открылись три разло…» На поляне одновременно взорвалось множество заклинаний. Все вокруг окутало каким-то дымом. Тут же раздалось еще несколько взрывов. Я еще после первого взрыва упал на землю. Криков раненых не было, значит, это просто дымовая завеса. Но зачем? Подул сильный ветер, сдув дым в сторону, — кто-то из магов воздуха наконец-то отреагировал. Встав и оглянувшись, я увидел, что почти все на месте. Не было только двух стражников, которые несли сундук. Столбы красного света по-прежнему стояли на своих местах. Кажется, мы опять попали в переплет.
Глава 27
Рядом с местом переговоров находилась ничем не примечательная гора. Она не возвышалась над всем островом и не имела ничего полезного для жителей, но именно тут находилась одна закрытая пещера. В которой сейчас прятались четверо разумных. Вот только счастья на их лицах от удачной операции не было. Ибо какой смысл в богатстве, если ты не сможешь его потратить? — Герин, открой сундук, — мрачно произнес Сью. — Зачем? — Открой этот долбаный сундук! — сорвался Сью. Герин вздрогнул от этого крика, но все-таки встал с сундука и открыл его. — Что там?! — Обычные кристаллы. — поникнув, ответил Герин. — Самые обычные горные кристаллы. — Я так и знал… — ожесточенно пнув ногой стену, зло прошипел Сью. — Нас развели… — Народ, я клянусь всеми богами, я не зна… — Остановись, — оборвал Ворда Сью. — Никто тебя не обвиняет. Нас всех подставили. — Может, все не настолько печально? — с надеждой начал Салим. — Тут две эскадры, они справятся… — О-о-о… Салим, давай я тебе кое-что поясню, — вкрадчиво произнес Сью. — Обычно разломы демонов не светятся, они почти незаметно появляются. Их, конечно, могут засечь сенсоры магов, вот только радиус работы таких сенсоров — десять километров. Но есть очень необычные разломы. Такие, как эти. А необычны они тем, что оттуда выходят не просто архидемоны, а их элита. Их архимаги, причем очень сильные. И вот теперь на острове девять таких демонов-архимагов. Но тут есть сильные гарнизоны, и даже на острове есть архимаг людей. Еще минимум по двести магов в каждой из эскадр. И они могут уничтожить магов демонов, а боевая мощь кораблей спокойно уничтожит обычных демонов. Салим при словах Сью взбодрился, всем своим видом говоря — все будет хорошо. Видя такую реакцию, Сью злобно усмехнулся и продолжил: — Вот только при каждом архидемоне есть сотня магов. Но это обычно, тут же будут не просто маги, а магистры магии. И вот уже девять сотен таких магов: это очень большая проблема. Так что нам конец. — Мы можем попробовать сбежать по воде… — не терял надежды Салим. — Демоны не дадут уйти ни одному кораблю, — возразил уже Ворд. — Первым делом они станут контролировать море. Чтобы никто даже не думал сбежать. А вплавь мы, конечно, уйдем, только вот в море долго не протянем. — Можем попробовать свалить в тот момент, когда начнется драка, — предложил Герин. — Если будет драка, так и поступим, вот только драки может и не быть, — печально ответил Сью. — Какой смысл терять корабли, если можно уничтожить весь остров? — Остров? Как? — Тут вообще-то есть неактивный вулкан. Просто нужно создать мощное заклинание внутри вулкана, и всё. Остальное сделает извержение. — Но тут же два крупных города! Они не посмеют… — не очень уверенно возразил Салим. — Тильдовцы, конечно, не посмеют, а вот наши… — Соглашусь со Сью, наши знают прекрасно, что такое демоны, к тому же такие. Так что вполне могут и ударить, — грустно добавил Ворд. — Одно могу сказать точно, если каким-то чудом мы все-таки выживем, то я этого гада сам утоплю! — зло бросил Сью. Остальные согласно кивнули.Адмирал Инсин Гор был изначально недоволен этой миссией. Кроме его двадцати кораблей ему в подчинение выдали еще двадцать пять фрегатов. Такие корабли хороши для обороны или при атаке наземных целей, но вот в морском бою от них было куда меньше толку, чем от линейных. Другими словами, в прямом столкновении с Тильдом ему придется работать от обороны. Что очень не нравилось адмиралу. Он любил маневренный бой, а не позиционный. Еще его очень сильно беспокоил факт наличия на борту аж пяти представителей тайных служб различных королевств. Что само по себе являлось исключительным и очень странным событием. В его командование они не лезли и вообще были почти незаметны, что еще больше раздражало адмирала. Он очень не любил, когда ему не выдавали всю информацию. А тут его явно используют втемную. К острову они прибыли точно по плану. Все было как обычно, вот только адмирал не верил, что агенты тайной службы тут просто так. На всякий случай он держал флот в полной боевой готовности. Адмирал стоял на мостике, наблюдая за своим флотом, когда появились разломы. Он прекрасно знал, какие именно разломы активируются так необычно. И это заставило его выругаться. Воевать против такого количества демонов он не сможет. Адмирал реально оценивал возможности своего флота. Потому хотел уже отдать приказ на отступление, как на мостике появился главный из агентов, Фирин Болд. — Адмирал, извините, что вынужден вмешаться, но у меня для вас есть задача, — спокойно произнес он. — Вам необходимо в течение шести часов любыми способами помочь удержать оборону города от демонов. — Интересно, и как вы себе это видите? — Адмирал не спешил выполнять распоряжение. — Если флот Тильда не вступит в бой, мы и трех часов не проживем. — Не переживайте, Тильд уже устремился к острову. — Ларс! — позвал своего офицера адмирал. Как только тот прибежал, спросил: — Что по флоту Тильда? — Сенсоры докладывают — флот Тильда выдвинулся к городу Аног, — доложил офицер. Адмирал задумчиво смотрел в сторону берега. Перед ним был второй крупный город острова, Рогор. Город был окружен стенами, но вот насколько они надежны и прочны, адмирал не знал. — Мой флот не сдвинется с места, пока я наконец не узнаю, что тут происходит, — мрачно посмотрел на Болда адмирал. — Вы понимаете последствия своего решения?.. — грозно процедил Болд. — Мне абсолютно все равно. Хоронить флот я не дам. Болд задумчиво рассматривал адмирала. С одной стороны, он мог отстранить Гора от командования, но с другой — кто тогда сможет справиться с задачей? Придется рискнуть. — Хорошо. Прикажите всем покинуть мостик. — Вы слышали: всем на выход! — отдал приказ своим офицерам адмирал. Как только те покинули мостик, Болд активировал амулет тишины. — То, что я вам сейчас сообщу, не долж… — Давайте без лишних реверансов, время идет, — оборвал его адмирал. — Мы предполагали, что будет открыт разлом на острове в момент передачи. Потому договорились о поддержке с Луизарном. Их Железная армада прибудет через шесть часов. — Их флот, конечно, силен, но хватит ли тех сил? — Там находятся пять архимагов-эльфов. — Ясно. Хорошо, я дам вам шесть часов. Вот только мы рискуем остаться без флота. — Мы и сами очень удивлены открытием сразу трех разломов. Так что другой помощи не будет, но нельзя дать захватить остров демонам. — Возможно, лучше уничтожить весь остров? — кивнув в сторону вулкана, спросил адмирал. — Это крайний случай. Очень важно сохранить остров с его статусом. Но, если все три флота потерпят неудачу, мы так и сделаем. — Я понял. Убирайте вашу защиту. Как только Болд снял защиту, адмирал позвал всех офицеров. — Карту сюда. А также быстро ко мне на борт Рика, Прога и Монри. Дожидаясь вице-адмиралов, Инсин внимательно рассматривал карту. — Адмирал, может, стоит уже отправиться в сторону города? — озабоченно спросил Болд. — Я вас уже услышал. Дальше прошу не мешать и покинуть мостик, — не отрывая взгляда от карты, ответил адмирал. Болд, тяжело вздохнув, ушел. Он прекрасно понимал: Инсин знает, что делает, но все равно нервничал. — Вице-адмиралы по вашему приказанию прибыли, — доложил офицер Ларс. Адмирал так и не отрывал взгляда от карты. — Отлично. Значит, так. Рик, возьмешь двенадцать фрегатов и займешь вот тут, слева от города, позицию, — указывая на карте место, спокойно приказал адмирал. — Монри: то же самое с другой стороны. Вот твоя позиция. Ближе чем на километр к берегу не подходить. Прог, ты отправишься в город. Поможешь им там. На кораблях оставить только минимум экипажа. Боевых магов — всех в город. На борту остаются два мага защиты и один водник. Высадка только на шлюпках. Все внимание магов — на оборону шлюпок. Бить вас будут сильно. Все ясно? — Так точно, — хором ответили вице-адмиралы. — Теперь смотрите: вот тут буду я с остальным флотом. Прог, организуй нормальную связь и наводчиков. Я буду работать по твоим меткам. Вперед не лезть, никаких самостоятельных атак. Всё, выполняйте. Буквально через пять минут флот пришел в движение. Как только корабли заняли позиции напротив города, на воду были спущены шлюпки. Сам город был уже окружен демонами. Из него пытались убежать все, кто имел хоть что-то на плаву. Вот только выйти из порта никто не смог. Все маги были заняты обороной города, а потому никто не мог прикрыть защитой корабли. Как только первые пять кораблей вспыхнули как спички, остальные быстро развернулись назад. Шлюпки с десантом, разбросанные по морю, устремились в порт. Адмирал, наблюдая за ними, понимал, что доберется в лучшем случае половина. Как же он был зол на та́йников! Что им мешало сразу ему сообщить? Он бы спокойно заранее отправил матросов в город… — Кораблям — открыть огонь по берегу. С первого по двенадцатый — полный вперед в сторону города. Задача — прикрыть десант. Огонь на ходу по готовности, — отдавал приказы адмирал своей части кораблей. Сам же, сконцентрировавшись, наложил заклинания защиты на пять еще не защищенных шлюпок. На большее его не хватит. Защиту магам флота удалось повесить на всех. Вот только хватит ли ее? Как показало время, хватило. Адмирал отметил для себя, что основные силы магов демонов на шлюпки не обратили внимания. Потери максимум десять процентов. Очень хороший результат. — Кораблям — вернуться на исходную. Магам защиты — полное внимание на заклинания архидемонов. При всей своей нелюбви к позиционной войне адмирал Инсин Гор других вариантов сейчас не видел. Тут со стороны берега в один из фрегатов ударили сразу три архидемона. На такую дистанцию эффективно только они и могли работать. Но маги защиты, заранее среагировав, усилили по максимуму защиту. Она с трудом, но выстояла. Адмирал только печально покачал головой. Через час, максимум два архидемоны освоятся в этом мире, и он начнет терять корабли. Даже сейчас защита с трудом удержалась. Вся надежда, что у города получится отвлечь внимание еще хотя бы одногоархидемона.
Когда возникли разломы, адмирал Ронольд де Воргул находился на мостике. — Вот же демона отродье! Якорь им в задницу! — выругался Воргул, после чего громко скомандовал: — Всем кораблям — полный вперед! Бегом, вашу мать! — Кораблям — боевая тревога. Полный вперед в сторону города, — спокойно продублировал в амулет связи стоявший рядом вице-адмирал Фогиль фор Амир. — Щиты поднять, артефакты к бою, товсь. Эскадра Тильда устремилась к острову. Один из разломов был почти возле города. — Сенсоры, дать мне координаты архидемонов! — раздраженно бросил Воргул. — Быстрее, яд вам в печень! — Архидемоны обнаружены, — через минуту доложил один из офицеров. На карте возле Воргула появились девять меток. Три возле ближайшего города Аног, еще три недалеко от второго крупного города Рогор, остальные были еще далеко. Две устремились к их городу, и одна — ко второму. — Передать координаты вот этого демона, — ткнул в карту Воргул. — Всем магам — приготовиться ударить по моей команде! И не дай боги, кто-то промахнется, отрыжки демона! Десант выкинуть к демонам по команде. Неудачники сами добираются до этого долбаного города! — Магам, готовность на цель-два. Атака по команде, — продолжал дублировать Фогиль. — Десанту — приготовиться высаживаться на ходу. Экипаж подбитых кораблей сам добирается до города. Дублируя команды адмирала, Фогиль не отключал амулет связи, так что все капитаны слышали на заднем фоне звучный голос Воргула. Как только флот приблизился к берегу на расстояние с километр, посыпались новые приказы: — Половину корыт — вправо, остальные налево, товсь! Медленные каракатицы, вантуз вам в печень! — С первого по двадцать пятый — поворот направо, товсь. Остальные, налево, товсь. Когда флот приблизился уже на пять сотен метров, со стороны демонов полетели заклинания. — Держать защиту!!! Криворукие улитки! — Защиту на двенадцать, пять, тридцать один — усилить, — внимательно наблюдая, куда именно бьют архидемоны, дублировал Фогиль. — Поворот! Артефакты, по демонам, товсь! Счас мы им задницы-то подпалим! Десант — за борт! — Поворот. К залпу, товсь. Десант, высадка. Как только все корабли выполнили маневр, адмирал заорал. — Залп! Маги, товсь, — дублировать не пришлось, все и так слышали этот рык адмирала через амулет. Слаженный залп всех артефактов накрыл берег возле стен города. Большую часть заклинаний уничтожили маги демонов, на даже то, что прорвалось, серьезно проредило ряды врага. — Разворот! — Адмирал был недоволен залпом. Архидемоны на защиту не отвлеклись. Дождавшись, когда флот развернулся другим, заряженным бортом, адмирал опять рыкнул: — Залп!!! В этот раз архидемоны среагировали и поставили защиту на свою армию. — Маги, залп! — тут же скомандовал адмирал. На одного из архидемонов обрушился ад из заклинаний. Казалось, выжить там нереально. Вот только метка на карте по-прежнему была на месте. Маги демонов успели среагировать и поставили максимальную защиту. Архидемона это спасло, а вот самих магов нет. Большая часть погибла. — Хреновый результат, но и так неплохо. Якорь им в зад, — довольно произнес адмирал. И тут демоны дали ответный залп заклинаниями. — Седьмой, двадцать второй, тридцать третий, сорок четвертый уничтожены. — доложил один из офицеров. — Разворот! К залпу, товсь. Корабли опять пошли на разворот, и потом опять. После пятого разворота удалось уничтожить первого архидемона. Кораблей в эскадре осталось тридцать семь. Но это не остановило Воргула. Флот перестроился в карусель и принялся утюжить следующего архидемона. До прибытия двух легионов демонов подкрепления эскадре Воргула удалось уничтожить еще одного архидемона. Вот только от эскадры уже осталось в строю двадцать линейных кораблей. Что, впрочем, не остановило адмирала. Флот продолжил крутить карусель. Из города пытались помогать флоту как могли. Но и у них ситуация была критической. Благодаря выжившим магам с кораблей на стенах города образовалось шаткое равновесие. Этим воспользовался адмирал и нанес массированный удар по следующему архидемону. Через три часа такого боя от флота осталось только пять сильно поврежденных линейных кораблей. Но и адмиралу удалось уничтожить третьего архидемона. Остатки флота зашли в порт города. Больше эскадра помочь не могла. Собственно и эскадры уже не было. Экипаж высадился, и под командованием адмирала отправился на стены. Артефакты кораблей были на нуле.
Глава 28
Тильдовцы резво собрались и бегом отправились ко второму городу. Наши после небольшого спора с Рольдом тоже развернулись и побежали обратно. Рольд вызвался найти по горячим следам воров сундука. Урдо, пока была неразбериха, умудрился сбежать. Вот уж его искать никто не пожелал. Мы не совсем поняли, зачем Рольд вызвался найти воров. — Значит, так: воров искать мы не будем. Нам нужно как можно быстрее забраться вот на эту гору. — Рольд махнул рукой в сторону ближайшей вершины. — Там мы временно будем в безопасности. — Может, стоило со всеми в город? — робко высказалась Лора. — Нет. В город они не дойдут. Ладно, времени нет; за мной! Амулеты скрыта активируйте. После чего развернулся и побежал к горе. Мы за ним. В конце концов, можно все узнать, уже когда добежим. На вершину горы мы забирались часа полтора. Зато с самой вершины открывался прекрасный обзор. Были видны оба города. Возле Анога наш флот разделился на три группы. Корабли первых двух стояли почти на одном месте и прикрывали огнем защиту стен. Корабли третьей, самой многочисленной, то приближались к городу, то отдалялись. Когда приближались, давали залп и потом сразу уходили в море. А вот возле Рогора боевые действия шли активнее. Видно не очень хорошо — все-таки до города далековато, но понятно, что флот Тильда весьма активно нападал на силы демонов. — Рольд, может, ты объяснишь, что там происходит? — после самостоятельных попыток разобраться спросил Лорин. — А может, сначала объясните, что вообще тут происходит? Почему мы не отправились в город? Что за странные разломы светились? И почему мы вообще сидим тут? Целый град вопросов обрушила раздраженная Лора на Рольда. — Можно и объяснить. Времени у нас еще много, — пожав плечами, спокойно произнес Рольд. — Открылись три разлома с элитными воинами демонов. Так что тут девять легионов демонов, столько же архидемонов, по силе сравнимых с архимагами, ну и девять сотен магистров. Города они окружили сразу, так что пытаться туда прорваться нет смысла. А отсюда мы всё видим, и если наши проиграют, то попытаем счастья в море. В любом случае это лучше, чем попасть в лапы демонов. А если удержат города, то ночью по морю и проникнем в город. Все понятно? Лора задумчиво кивнула. — Отлично, теперь по поводу ситуации. Флот Тильда решил выбить максимум демонов, пока они еще не привыкли к нашему миру. И если так и продолжат, то скоро от их флота ничего не останется. А вот наш Инсин Гор решил поиграть с демонами в позиционную войну. — Увидев озадаченные лица девушек, он вздохнул. — Проще говоря, он затягивает бой. А вот зачем он это делает, непонятно. С каждым часом демоны будут драться все лучше и лучше. — То есть до темноты сидим тут и прячемся? — уточнил уже я. — Да. Бои возле городов жаркие, так что не думаю, что демоны будут слишком тщательно прочесывать остров. Но ловушки на подъеме к нам нужно установить. Лорин, кивнув, отправился к спуску с горы. Он у нас мастер по всяким ловушкам. Особенно если нужно установить их без магии. Ну а мы продолжили наблюдать за ходом боев. До вечера еще далеко. Постепенно флот Тильда становился все меньше и меньше, последние пять кораблей спрятались в городском порту. А вот наши по-прежнему молотили по демонам. Сложно сказать, успешно или нет, но сам флот медленно уменьшался. В строю оставалось еще двадцать четыре корабля. С момента, как мы забрались на гору, прошло уже почти шесть часов. Жара стояла жуткая. Укрыться толком негде. Нам удалось соорудить небольшой навес, но даже эта тень мало помогала. Так что иногда приходилось пользоваться магией. Вдруг раздался до боли знакомый звук. И хотя такие звуки я слышал только в кино, но спутать с чем-то другим было невозможно. Звук залпа огнестрельных орудий. Это как вообще? Даже с такого расстояния видно, как по щитам демонов ударили снаряды. Явно непростые. Рвануло — ого как! И только потом я заметил на горизонте быстро приближающиеся точки кораблей. Рядом все вскочили. — Железная армада Луизарна! — радостно вскрикнул Рольд. — Все, капец тварям! В подтверждение его слов опять раздался гром со стороны моря. В этот раз снарядов выпущено явно больше. Видимо, первый залп являлся пристрелочным. А уж как бабахнуло вокруг городов!.. Хотя большинство снарядов взорвалось, по-моему, еще в воздухе. Меня же лично шокировал весь это нереальный вид. Ведь технологии уничтожались!.. Или нет? Ничего не понимаю. Тем временем флот Луизарна приближался. Разделившись на две части, на сумасшедшей скорости корабли мчались к городам. Как они вообще могут так быстро двигаться? Бред какой-то. — Шесть линкоров, двадцать крейсеров. Это же весь флот Луизарна! — восторженно, с придыханием воскликнул Рольд. — Это просто потрясающе! Да! Дайте им по полной! Уже через двадцать минут эти махины приблизились к побережью у городов. Демоны сосредоточили все свои заклинания на приближающемся флоте. Массовость залпов стала просто невероятной. Но защита кораблей держалась. И вот эти монстры, вынырнув из огня, воды и льда атаковавших их заклинаний, подошли к берегу и развернулись бортами к городам. И грянул залп. Выглядело потрясающе. Разница между этими кораблями и теми, что имелись у нашего флота, оказалась огромной. Будто до этого по демонам стреляли из рогатки, а потом подошел танк. Даже тут, на горе, слышался оглушительный грохот. Залп прямой наводкой по демонам моментально снес их щиты. Но тут демоны показали, что не так-то просто с ними бороться. Заклинания в сторону флота полностью прекратились. Все было брошено на поддержание щитов. И что я вижу — они отступали вглубь острова! Но не бежали, а четко и организованно уходили. Корабли опять дали залп. Но в этот раз уже щиты демонов выдержали удар. А половину снарядов уничтожили в воздухе. Грохот от этого стоял страшный. Боюсь представить, как гремело возле самих городов. Вот только была и не очень радостная новость. Демоны отходили к нашей горе! Когда мы шли сюда, нам понадобилось четыре часа. Демоны преодолели это расстояние за час. И это все организованно и четко, всеми своими легионами. Действительно элита. На холме, где утром состоялись переговоры, появился архидемон с небольшим отрядом. Создав из земли пьедестал, он водрузил какой-то артефакт. После чего над землей появился обычный разлом. Я уже подумал, что сейчас придет подмога демонам, но нет. Из леса появились их легионы и, не снижая скорости, уходили в разлом. Маги демонов прикрывали отход армии, создав щит и постоянно сбивая снаряды. Флот Луизарна продолжал обстрел противника. Я думал, что часть демонов останется прикрывать отход армии, но остались только архидемоны. Эти пятеро держали мощнейший щит, приняв на магию очередной залп с кораблей. Мы на горе в этот момент чуть не оглохли. Они же спокойно забрали артефакт и скрылись в разломе. И тут поляну накрыл очередной залп орудий. Ну что сказать… когда-то тут был холм и лес, теперь ничего нет. Слава богу, огонь орудий прекратился. Спускаться мы не спешили. Вдруг еще раз пальнут? — Рольд, а что это тут сейчас происходило? — Раньше спрашивать у него было бесполезно, он смотрел влюбленными глазами на флот Луизарна и ни на что не реагировал. — Я и сам в шоке. Впервые вижу, что демоны покинули поле боя. Даже не слышал о таком… — ошарашенно произнес Рольд. — Да я не о демонах. Что это за монстры во флоте Луизарна? — А, это… Железная армада. Самый мощный среди флотов всех материков. Подобный только у Диланов есть. — А поподробнее? Почему у нас парусные корабли, а у них железные и такие необычные. — Ну так дорогие игрушки! Например, вон те, самые большие, называются линкорами. У них в экипаже минимум пять магистров и три старших магистра, да еще и остальных матросов и офицеров почти две с половиной тысячи. А уж сколько стоят снаряды с рунами гномов — это вообще сумасшедшая сумма. Мне даже страшно представить, сколько денег только что выпустили по демонам, — заторможенно отвечал Рольд. — Ни одно королевство не сможет содержать такой линкор. Да и бесполезны эти снаряды без рун орков или гномов. Чтобы вы понимали — стоит такой линкор как шесть десятков наших парусных фрегатов. — Все равно не понимаю. Почему тогда у нас таких нет? — Алекс, ну что ты в самом деле… Покупать снаряды у гномов или орков очень дорого, да и не продадут они просто так. А самим делать не получится. Уже пытались. Это я еще молчу о больших экипажах, о деталях самих кораблей… да и построить такой — та еще проблема. — Меня больше волнует, откуда они их вообще взяли. — Так это технологии с Астера. Явно чужие постарались. — Чужие? — У вас в Тильде их чужаками-переселенцами называют. — Что за чужаки-переселенцы? — заинтересовалась уже Лора. Рольд ей рассказал уже известную мне историю насчет таких же, как я. Значит, гномы и орки не прекратили собирать переселенцев. Не удивлюсь, если у них и авиация есть или что еще похлеще. Однако было бы неплохо попасть к ним на материк. Только как это сделать и при этом не попасть в тюрьму? Хотя, возможно, книги и по поводу них врут. Так что пока не стану архимагом, соваться туда не буду. Но очень хочется. — Рольд, все эти разговоры — конечно, хорошо, но, может, ты наконец свяжешься с нашими? — прервал полемику Лорин. — Точно. Заодно расскажу, что видели, — доставая амулет связи, улыбнулся Рольд. Доложив по амулету, Рольд получил приказ оставаться на месте и наблюдать. Сейчас в городах организовывали боевые отряды по прочесыванию острова. Пока Рольд разговаривал, я заметил небольшую шлюпку, отошедшую от берега недалеко от нас. Видимо, кто-то на всякий случай решил свалить. На заднем плане сознания мне не давала покоя одна мысль. И только минут через десять, когда шлюпка отдалилась от нас на приличное расстояние, я вспомнил. — Рольд. А вон тот кораблик не может быть нашей целью? — Ты о ворах, что ли? — Я утвердительно кивнул. — Вполне может быть. Он опять достал амулет и, связавшись с гильдией, высказал наши предположения. На что нам ответили, что сейчас не до воров. Хм, странно: вроде как они кучу денег украли…Утром следующего дня в одной из комнат уцелевшего здания городского совета собралась представительная компания. Глава острова, он же архимаг Мерлит де Аронский; представитель тайных служб Даринола Фирин Болд; такой же представитель от Тильда вице-адмирал Фогиль фор Амир, он же заместитель главы тайной службы флота; представитель Луизарна Эмиль фон Вульнорил. Отдельно от всех, как бы в стороне, стоял возле чудом уцелевшего окна одинокий эльф. В мире было мало архимагов и правителей государств, которые относились к этому эльфу хотя бы нейтрально. Кронпринца светлых эльфов Руиза де Орланского тихо недолюбливали абсолютно все. А многие мечтали, чтобы он как можно быстрее умер, желательно мучительной смертью. Вот только прямо в лицо высказать свое мнение кронпринцу желающих не находилось. Смертником никто стать не хотел. Как-никак он один из самых старых архимагов мира. И хотя сам эльф выглядел максимум на двадцать лет, реальный его возраст мало кто знал. Знали только, что он вроде как ровесник своего брата — императора эльфов. А тому уже больше полутора тысяч лет. — Мне жаль, что демонам удалось сбежать. Но, с другой стороны, мы узнали, что они могут использовать артефакт и уходить к себе. — Эмиль в очередной раз бросил раздраженный взгляд на кронпринца. — Хотя если бы кое-кто вмешался в бой, то все могло закончиться иначе. Все поняли, на кого намекал Эмиль, вот только реакции от самого кронпринца — ноль. — Даже то, что вам удалось сделать, — уже огромный успех. — Мерлит был доволен: большую часть населения удалось спасти, и это его несказанно радовало. — Но больше я не позволю вам проверять ваши теории на моем острове. И да, я слышал, что сундук с кристаллами был украден. — Украли подделки, — отмахнулся Болд, — настоящий сундук уже находится у Тильда. — В итоге вы можете рассказать наконец, зачем все это было организовано? — отстраненно поинтересовался Мерлит. — К сожалению, мы не располагаем полной информацией об этом, — попытался съехать со скользкой темы Фогиль. — Может, уважаемый кронпринц это знает? — К несчастью для всех присутствующих, Мерлит был одним из тех немногих, кто относился к Руизу нейтрально. Тайные агенты замерли. В их головах вертелась только одна общая мысль: «Только бы он молчал!..» — Конечно. — Кронпринц повернулся к ним, с усмешкой наблюдая за тяжелыми вздохами агентов. — И если бы господа та́йники не были настолько тупыми и недальновидными, то они и сами могли бы все рассказать. Уже давно существует предположение о том, что демонов в наш мир пускает не кто-нибудь, а сами боги. А помогают им в этом храмовники. Так что наши доблестные правители решили объединиться и прижать церковников. Ваш остров был просто доказательством возможности вызвать демонов с помощью артефакта. И таких артефактов у храмовников еще много. Причем не только на Дариноле, но и на других материках тоже. И сейчас, после реального подтверждения этой угрозы, везде, где были замечены такие артефакты, происходит их изъятие и уничтожение… — Операция еще идет, и ее разглашение может дорого нам стоить, — попытался остановить кронпринца Эмиль. — Что за бред. Эмиль, какое разглашение? — раздраженно отмахнулся Руиз. — Нужно же хоть иногда думать. На острове уже больше ста лет как нет ни одного храма или даже церковника. А все потому, что Мерлит их терпеть не может. Он их уже давно уничтожил… — Кронпринц, я был бы очень признателен, если бы вы не стали говорить, почему я так сделал, — быстро проговорил серьезный Мерлит. — Да без проблем. Будешь должен, — легко согласился Руиз. — Спасибо! — искренне ответил архимаг. Его реакция очень сильно удивила остальных. Обычно редко кто хотел быть должником кронпринца. — Кстати, отдать долг сможешь уже завтра. — Как? — Нужно будет отправить семерых разумных телепортом по указанным мною координатам. — Расстояние? — Ну… примерно как до Асината, — задумчиво ответил кронпринц. — Хорошо, все будет готово, — легко согласился Мерлит. Остальные тихо пребывали в шоке. Только что, из-за какой-то непонятной тайны Мерлит решил полностью расстаться со всеми деньгами, что получил от Тильда и Даринола. Пытаться понять, зачем кронпринцу отправлять семерых разумных через полмира, никто даже не пытался. — Хотя, думаю, это будет немного больше, чем стоит твой секрет. Так что, пожалуй, еще чуть-чуть информации могу выдать. Например, что в сумму возмещения нанесенного острову ущерба забыли включить компенсацию за его погибших жителей, — крутя в руках свой перстень, сообщил Руиз. — Этого не… — начал было говорить Фогиль, но осекся. У кронпринца имелась просто ужасная привычка. Он никогда не врал и всегда был прав. Если кронпринц что-то утверждал, значит, это стопроцентный факт. Осознав ситуацию, закончил Фогиль совсем не тем, чем хотел: — Мы пересчитаем сумму… — С учетом также погибших магов, солдат и торговцев, — тут же отреагировал Мерлит. Такой подарок от Руиза он упускать не собирался. — Хорошо… — со скрипом подтвердил Болд. — Принц, может, вы уже пойдете? Вы же так хотели что-то тут найти? — с надеждой произнес Эмиль. — Пожалуй, да. Тут я уже все сделал, — произнес Руиз и вышел из комнаты. — И вот как он все это делает?.. — вырвалось у Фогиля. — Кто сможет это понять, станет очень богатым, — риторически ответил Эмиль. Возле входа в здание кронпринца ждали два эльфа. И если один из них — Элогорн фон Нимермар, личный и беззаветно преданный кронпринцу помощник и охранник — светлый эльф, то второй эльф был темным: декан факультета темной магии Янсон фон Ульдрих, собственной персоной. — Как все прошло? — заинтересованно спросил Янсон. — По плану, — безразлично ответил принц. — Все как всегда. У вас что? — Это точно он, — уверенно произнес Янсон. — Уверен? — Абсолютно. Он даже не стал менять внешность. — Отлично, — довольно потирая руки и усмехаясь, произнес принц. — Элогорн, организуй нам встречу. — На какое время? — Давай часика через два. Справишься? — Будет сделано. — Ну что, Янсон, еще немного — и мы узнаем, стоило ли оно того, все это дело. Если ты хоть отчасти окажешься прав, это станет очень хорошей новостью. — А ты еще сомневаешься? — Янсон, дружище, я тебя знаю очень давно, к тому же все твои слова я проверил. Но слишком долго я искал такого человека; будет обидно, если напрасно понадеюсь на хороший результат. — Ты хочешь что-то еще, — скорее утверждая, чем спрашивая, произнес Янсон. Кронпринц только предвкушающе улыбнулся.
Глава 29
Рольд с трудом нашел для нас уцелевшее жилище. Почти треть домов в городе была разрушена. Как нам рассказали, демонам удалось несколько раз преодолеть стену. И вот эти разрушения — последствия их атак. Флот эльфов и гномов очень вовремя подоспел. Кстати, сам флот уже отправился обратно, к себе на материк. В порту остался только один их крейсер. На самом острове демонов не нашли. Похоже, они все умудрились уйти. На мой вопрос — а как же посмертные заклинания архидемонов? — Рольд объяснил, что, видимо, они сами и обезвредили эти заклинания. Торчать в этом городе нам предстояло еще месяц. Кораблей осталось мало, так что в первую очередь увезут раненых флотских, и только потом вернутся за остальными. Жилище у нас скромное. Две комнаты. В одной девчонки, во второй мы. На следующий день решил прогуляться по городу. Компанию мне составил Зак. Делать все равно пока нечего. И вот гуляем мы себе по городу, как вдруг к нам подходит какой-то эльф. — Добрый день. Прошу меня простить, но не уделите ли пару минут своего времени? — И вам доброго дня, — ответил за нас обоих Зак. — Мы слушаем вас. — Если я не ошибаюсь, вы авантюристы? — вежливо спросил эльф. — Да, так и есть. — У вас в команде, случайно, нет целителя? — с надеждой спросил он. — Дело в том, что все целители города сейчас заняты, а моему господину в последнее время нездоровится. — Даже не знаю… — задумчиво ответил Зак. — Естественно, мы заплатим целителю за услуги. — Алекс, ты как, не против помочь? — Я только равнодушно пожал плечами: мол, мне все равно. — Вам повезло, мы и есть целители. — О, кажется, боги услышали мою молитву! — обрадовался эльф. — Следуйте за мной, уважаемые. — Извините, а как вас… — О, простите мою невежливость… — понял намек эльф. — Элогорн фон Нимермар, к вашим услугам. — Зак и мой напарник, Алекс, — слегка поклонился в ответ мой товарищ. — Ну, показывайте дорогу. — Да-да, пойдемте. Тут недалеко. Странное у эльфа понятие расстояния. Это его «недалеко» было аж в двадцати минутах ходьбы. С другой стороны, делать все равно пока нечего… Зашли мы в обычный двухэтажный дом. Внутри никого, и, только поднявшись на второй этаж, увидели вполне себе здорового молодого эльфа. Не успели мы и рта открыть, как эльф атаковал мой разум. Перед тем как нырнуть в свой вирт, я успел заметить, что Зак без сознания оседает на пол. Возле входа в мой бункер стоял эльф и осматривал мою защиту. Да, мы с Алисой уже успели серьезно озаботиться защитой моего сознания. Импульс! Обычно после этого Алиса всегда появлялась рядом и запрыгивала мне на плечи. Но в этот раз она стояла и очень внимательно смотрела на эльфа. Что-то слишком много странного стало происходить в последние дни… — Алиса. Что случилось? Она молча кивнула на эльфа. Тот стоял в моем бункере и улыбался! Шок и аут. — Привет. А у вас тут мило, — присев на кресло, спокойно произнес довольный эльф. За его спиной стояла стройная пышногрудая фея. — Э-э-э… кхм… — только и смог выдавить из себя я. — Позвольте представиться: Руиз де Орланский, — вновь поднявшись с кресла, слегка поклонился эльф. Кажется, нападать он не собирается. Хотя вирусы я на всякий случай приготовил. — Алекс. — О, это было необязательно!.. Я прекрасно знаю, кто вы. Алекс фор Норд, он же барон Лин фор Андерсен, он же Ким, он же переселенец, — улыбался эльф. — Позвольте узнать: сколько мы сможем находиться в этой вашей остановке времени? — Это не остановка времени… — автоматически возразил я. — Даже так? — прищурился он. — А что же это такое, по-вашему? — Ускорение работы мозга плюс обработка увеличенного количества кадров в секунду. — Удивительно… Как же я рад, что ваш знакомый и мой друг — Янсон фон Ульдрих — оказался прав. Интересная гипотеза. Что?! Эльф — друг Янсона?.. Е-мое, о чем я думаю… Что вообще делать? Кажется, меня очень сильно шокировало его появление. Надо собраться и успокоиться. Я сел на диван напротив эльфа. И в этот момент Алиса, что-то решив, хмыкнула и расслабилась. После чего взяла подушку и умостилась головой у меня на коленях. Я уже автоматически начал задумчиво гладить ей волосы. Теперь уже эльф ошарашенно смотрел на нас. А у его феи глаза чуть на лоб не вылезли. — Ты что себе позволяешь?! — возмутилась она. — Завидуй молча, — расслабленно промурчала Алиса и потом мстительно добавила: — Дылда. — Тихо! — оборвал эльф стоящую за его спиной фею, чуть повернув голову. — Так все-таки, сколько у нас времени? — Сорок минут. И, кстати, я вам сообщил не предположение, а факт. — Позволю себе не согласиться… но пока отставим в сторону этот спор, — улыбнулся эльф. — Вы себе не представляете, как я счастлив, что нашел того, кто обладает этой способностью. И хотел бы сделать вам предложение поработать вместе. — Странный у вас метод знакомства и предложения сотрудничества. — Зато мы сразу узнали возможности друг друга. Согласитесь, оно того стоило. — Я пока не совсем понимаю, как вам удалось применить импульс… — задумчиво произнес я. — Что, простите? «Импульс»? — озадаченно произнес эльф. — Ну, вы это называете остановкой времени, — пояснил я — По идее это очень сложно сделать одновременно. — А, это… Ничего сложного, — отмахнулся эльф. — Потом расскажу. Сейчас есть более важные вопросы. — Так почему бы не обсудить их в реальности? — К сожалению, здесь, на острове, это невозможно… — поморщился эльф. — Мною слишком сильно интересуются разные разумные. И если нас увидят вместе, могут возникнуть трудности. Так что пока вы не согласитесь и не прибудете в мой замок, спокойно пообщаться не получится. — Хорошо, я согласен. — Так быстро? — удивился эльф. — Я думал, придется вас уговаривать… — А что тут думать — упускать такую уникальную возможность исследования стало бы величайшей глупостью, — пожал я плечами. Может, я и зря торопился, но когда еще представится такой шанс? — Как и говорил Янсон, исследования для вас — на первом месте? — Тут очень много новых возможностей. А вы сами — что именно собирались изучить? Или вы предлагали мне работу не в сфере науки? — Нет-нет, что вы… Конечно, наука. Я очень сильно хочу понять принцип работы магии. Моя мечта — научиться добывать ману самостоятельно, без помощи фей. А в дальних планах — понять, что такое эфир, — воодушевленно ответил эльф. — Хм. Серьезные задачи. Постараюсь помочь. Хотя пока слабо представляю, с чего тут можно начать. Однако ну он и замахнулся… У меня, пожалуй, попроще стремления. — Интересно… Я думал, у вас такие же цели, — удивился он. — Позвольте узнать: а какова ваша мечта в науке? — Ну, я бы не назвал это мечтой… скорее стремление, — пожал я плечами. — Хочу полностью разобраться, что из себя представляет душа, и выяснить связь души, сознания и мозга. Как они взаимодействуют и каким образом все наши воспоминания хранятся в душе, а не в сознании или мозге? Можно ли назвать душой сознание? И есть ли воспоминания в душе о других моих жизнях? Ну и по мелочи: как и в каком виде хранятся воспоминания в самой душе и почему наша душа имеет схожесть с феями. Правда, по этому поводу есть только слова фей. А они могут ошибаться. — Кхм-кхм… — закашлялся эльф. — Я думал, что, прожив столько лет, не смогу найти цели более достойной, чем магия, но вы меня удивили. Однако ваша цель не менее масштабная, чем у меня. — Не соглашусь, тут я уже примерно понимаю, с чего начать исследования. А вот насчет магии пока не думал. — Все, сдаюсь! — шутливо поднял руки эльф. — Думаю, о науке пока хватит. А то не успеем обсудить текущие дела. Согласен? — Наверное. Вам виднее. — Именно. Итак. Э-э-э… она что, спит? — сбился с мысли ошеломленный эльф, увидев, как смешно сопит Алиса у меня на коленях. — Да. Она всегда от массажа засыпает, — умиленно посмотрев на Алису, ответил я. — Вы просто полны сюрпризов… — И, уже обращаясь к свой фее, спросил: — Ты тоже можешь спать? — Я… не пробовала… — в полной прострации ответила она, глядя на Алису. Кажется, барометр ее удивления зашкалил. — Ясно. Ладно. Хватит отвлекаться. Итак, завтра всей командой отправитесь к местному архимагу. Тот мною извещен. Там он откроет телепорт, и вы попадете ко мне в замок. — Я думал, что один отправлюсь к вам. — К сожалению, как только все узнают, что вы отправились ко мне, ваши друзья окажутся под ударом. Так что рычаги давления на вас я предпочитаю убрать заранее. — А если друзья не согласятся? — О, это как раз не проблема. Я оставлю полторы тысячи золотых — скажете, что это только задаток вознаграждения за выполнение новой миссии. Что бы кто ни говорил, а деньги авантюристам очень даже нужны, — усмехнулся эльф. — Итак, продолжим. У архимага вас уже будут ждать Янсон фон Ульдрих и Луиза Ворнил. — Луиза?.. — Интересно, как он ее успел сюда доставить? — Я уже говорил — авантюристы любят деньги. Она прибудет в город завтра утром, — раздраженно ответил эльф. — Давайте отложим объяснения на потом. Так вот… Всемером отправитесь ко мне. Там уже ждут. Вас встретят и разместят. Через месяц прибуду и я. — А почему вам сразу с нами не отправиться? — не выдержал я и все-таки задал вопрос. — Так вроде все, что нужно, я уже сказал… — задумался он. — Ну ладно, напоследок можно и ответить. Вы, молодой человек, слишком много оставили за собой следов. Придется мне их подчистить. Что у нас по времени… импульса? — Еще пара минут есть. — Отлично. Все успели. Основные вопросы зададите Янсону, большую часть ответов он знает. Ну а там уже и я прибуду. — Эльф поднялся и добавил: — Очень был рад нашему знакомству и первой беседе. Надеюсь, у нас получится осуществить наши стремления. — Мне тоже было очень приятно пообщаться с вами. Эльф и его фея исчезли. Ну и мне пора. Запуск! Рядом продолжал падать на пол Зак, но его вмиг подхватили сзади руки Элогорна — эльфа, который нас привел. Руиз же молча положил на стол три золотые монеты, каждая номиналом в пять сотен, и так же молча вышел из комнаты. — Через две минуты очнется. Всего доброго, — произнес Элогорн, умостив тело Зака на стуле в комнате. После чего тоже ушел. Я же пытался собрать воедино все мысли. Неужели мне наконец-то повезло и я смогу спокойно заняться своими исследованиями? Аж как-то не верится… А сколько вопросов осталось к этому странному эльфу!.. Ух. Аж дух захватывает. Кстати, а зачем они вырубили Зака? Хотя, думается мне, просто чтобы избежать лишних вопросов. С командой получилось ровно так, как и сказал эльф. Увидев, сколько нам дали авансом, они даже не слишком интересовались такой тайной миссией. Тумана я напустил знатно. А уж как удивился Рольд, когда узнал, что с нами будет на задании Луиза. Это надо было видеть!.. Зак, кстати, вполне спокойно отнесся к своему отключению: ну хочет заказчик соблюсти тайну — его дело. На следующий день мы отправились к местному архимагу, он оказался главным на острове. Нас пропустили без лишних вопросов. Сам архимаг, как и Янсон с Луизой, ждал нас в подвале. Когда мы увидели, сколько кристаллов было заготовлено на телепорт, то просто обалдели. Их было явно больше чем на несколько сотен тысяч золотых. Пообщаться нам не дали. Архимаг, как только мы прибыли, открыл портал. И нам пришлось с ходу покинуть этот остров. Выйдя из телепорта, оказались на какой-то каменной площадке. Вокруг нас — стена метров десять высотой. Вся усеяна рунами. А уж сколько было направлено на нас боевых амулетов — просто ужас… Но всех тут же успокоил Янсон: — Спокойно. Это обычная предосторожность кронпринца, — значит, тот эльф — еще и кронпринц! Очень интересно… — на случай появления незваных гостей. В этой части материка только сюда есть возможность открыть телепорт. В подтверждение его слов часть стены открылась, и к нам навстречу вышел гном. — Приветствую уважаемых гостей. Прошу следовать за мной, — поклонившись, произнес он. Я первый раз видел гнома. Ну что сказать: почти обычный человек, только ниже ростом. Карлик, вот только в ширину он был такой же, как в высоту. Такой себе квадратный карлик. Весь в железных доспехах. Когда мы вышли из этого каменного колодца, опять пришлось удивиться. Вокруг была равнина. Сами стены оказались толщиной примерно метров десять, как и в высоту. И, похоже, там, внутри стены, располагалась охрана. Мой сонар показал наличие сорока разумных. И только вдалеке, возле леса, виднелся высоченный замок. Мы что, пешком будем туда идти? Но нет. Откуда-то сбоку появились еще гномы, ведущие восемь лошадей. На одной из них сидел эльф. Обменявшись приветствиями, мы в сопровождении эльфа отправились к замку. Вблизи замок был просто огромен. Я насчитал восемь рядов стен. Кронпринц точно не параноик?.. С одной стороны возле замка протекала весьма широкая — метров двести — река. А с другой стороны, в километре от замка, виднелся густой лес. Само строение, похоже, располагалось на холме. Уж очень характерное очертание. А вот за замком, в паре километров, начинался горный массив. Горы — для гномов, лес — для эльфов. Очень интересное расположение у родового жилища кронпринца. Но самое интересное, дорог только две. Одна идет к горному массиву, а по второй прискакали мы. Торговых путей тут явно не предусмотрено. Интересно, а откуда сюда продукты доставляют? Деревень поблизости я что-то не вижу. Да и вообще постройки видны только внутри замка, снаружи ни одной нет. Разместили нас почти возле дворца. Причем если ребятам отдали целое здание на всех, то нам с Янсоном выделили отдельное двухэтажное здание лишь на двоих. После того как всем показали их комнаты, Янсон собрал всех в просторной гостиной нашего с ним здания. — Сначала позвольте представиться: старший магистр темной магии, бывший декан академии Янсон фон Ульдрих, — слегка поклонившись, начал он. — Мы находимся на материке Луизарн, в родовом замке кронпринца Руиза де Орланского, брата нынешнего императора всего материка Дункана де Орланского. Теперь по поводу вашей миссии. У меня с этим молодым человеком, которого вы знаете под именем Алекс, есть отдельная задача. У вас же задача простая: охрана меня и Алекса. Мы тут надолго, а значит, вам всем предстоит продолжительная миссия. В этом замке множество различных тренеров, вы поступите в их распоряжение. Они повысят ваши навыки как бойцов. А теперь самое важное: никогда не задавайте вопросов кронпринцу, — серьезно посмотрел на каждого Янсон. — Если что-то неясно, спрашивайте у меня или любого жителя замка. Тут живут очень отзывчивые разумные. Ну а теперь — ваши вопросы. — Все ясно, — ответил за всех Рольд. — Разве только парочка вопросов. Сколько хоть примерно мы тут пробудем? И второй вопрос: река судоходна? — Минимум пару лет. — Все удивленно уставились на Янсона. Он же, усмехнувшись, продолжил: — Не переживайте, все это время будет оплачено. Река судоходна, и я в курсе, что вы, Рольд, — бывший моряк. Или лучше вас называть граф Рональд де Барсин, капитан флота Вильдара? Ого, да Рольд, оказывается, аж целый граф! И судя по тому, что Луиза не удивилась, он ей всецело доверяет. А вот остальные были удивлены так же, как и я. — Меня лишили титула, так что просто — Рольд — мне нравится больше, — грустно усмехнулся он. — Хорошо. Так вот, тут базируются три боевых железных катера гномов. И да, вам будет позволено полностью их изучить. — Что насчет продуктов и ближайшего города? — деловито спросила Луиза. — Продукты полностью доставляются сюда на кораблях. Можете заказать себе любое количество. В город каждый день утром отходит тот самый корабль. Вечером он возвращается назад. Посещать город можете когда хотите. — Тут очень много охраны; не совсем понимаю, мы-то зачем нужны?.. — задумчиво спросил Зак. — Это все охрана кронпринца. Вы же — охрана моя и Алекса. Если нам понадобится посетить город или еще куда отправиться, вы станете нас сопровождать, — спокойно отвечал Янсон. — Собственно поэтому в вашей команде вместо Алекса теперь Луиза. Она, если я правильно знаю, отличный мечник. Верно? — Да, — согласился Рольд. — Значит, Алекс будет полностью занят с вами. Можно узнать чем? — Тут нет никакой тайны; Алекс, он же барон Лин фор Андерсен — бывший студент моей академии. У него очень серьезные научные разработки, вот ими мы и будем заниматься. — Это насколько же они серьезны, что сам кронпринц ими заинтересовался?.. — озадаченно произнесла Луиза. — Более чем, — улыбнулся Янсон. — Что именно, говорить не буду, но это очень важные исследования. Могу только привести пример. Алекс еще даже и не знает, но ему, будучи студентом, удалось решить уравнение Кранца. Хм. Я разве его решил? Быстро запустил поиск, и точно: нашел. Действительно, когда мы занимались решением проблемы недостатка маны в одном из распределений заклинания, Янсон показал мне это уравнение. Впрочем, ничего сложного в нем не было… Хотя да, на него многие ссылались. Слова Янсона произвели впечатление на всех. Дальше было несколько мелких вопросов, и всё. Ну а теперь моя очередь. Янсон заранее меня предупредил, что все мои вопросы он рассмотрит завтра. Бугага! Держись, эльф, завтра я наконец-то развернусь!Глава 30
Мне с трудом удалось спокойно дождаться следующего дня. Хотелось побыстрее узнать ответы на очень большую кучу вопросов. И вот наконец Янсон оказался полностью в моей власти. Эльфа я нашел в подвале, тут организована небольшая лаборатория. Янсон занимался своим любимым хобби — созданием амулетов. — Приветствую! — Я в предвкушении потер руки. Янсон, увидев мой настрой, тяжело вздохнул. — Доброе утро; хотя, видя твой энтузиазм, я уже не уверен, что для меня оно доброе. — Ну, все не настолько печально… Так, несколько вопросов. — Что-то я сомневаюсь… — отложил в сторону заготовку Янсон. — Спрашивай. — Хм… с чего бы начать? — Я аж задумался. — Начнем с простого. Откуда тут такие боевые корабли? Объяснение Рольда показалось интересным, но лучше уточнить у более знающего. — Ты же читал, что таких, как ты, искали не только для того, чтобы убить. Орки и гномы очень интересовались вашими технологиями. — Вот это меня и смущает; триста лет назад у нас не было таких технологий. — Ах вот в чем дело… — усмехнулся Янсон. — Но время в вашем мире и нашем идет по-разному. Причем разница очень существенная. Соотношение такое — за один ваш год тут проходит примерно тысяча лет. — Но как такое возможно?.. — Неизвестно; но, надеюсь, когда-нибудь у нас получится это выяснить. Я же задумался. Была одна мысль. Если верить теории Эйнштейна, то в случае движения этой галактики со скоростью, близкой к световой, действительно появится разница во времени с нашей галактикой. По его теории, у объекта, двигающегося со скоростью света, время как бы останавливается. А ведь наши астрономы уже давно открыли галактики, которые двигаются почти со скоростью света. Возможно, тут именно такой случай. — О чем ты так сильно задумался? — заинтересованно спросил Янсон. — У нас в том мире был один ученый, Эйнштейн, который выдвинул очень интересную теорию. И вот она может объяснить данный феномен. — Ты будешь удивлен, но я в курсе, о чем ты. Теория относительности, — задумчиво произнес Янсон. — У нас даже сумели подтвердить его правоту. Вот только наличие вас полностью противоречит этой теории. Ведь если не существует скорости больше скорости света, то и возможностей попасть к нам в мир вашему сознанию тоже не существует. — Не соглашусь. Если брать во внимание наличие других измерений, а это уже подтвержденный факт, то в другом измерении расстояние может быть совсем другим. То, что у нас миллионы световых лет, у них, допустим, пара метров. — Другое измерение, значит?.. — задумчиво произнес Янсон. — Тогда спрошу прямо. Ты общаешься со своим источником магии? — Э-э-э… ну, не совсем… — Тут уже я задумался: а можно ли говорить Янсону о фее? — Неужели ты, как и кронпринц, можешь видеть свою фею? — ошарашенно произнес Янсон. — Ну, в общем… да. — Что же, теперь ясно, чего он так сильно ждал… — себе под нос пробормотал эльф и, уже посмотрев на меня, добавил: — И да, не удивляйся, у нас с Руизом тайн в области исследований нет. А вот остальным говорить что-либо не нужно. — Хорошо. — Мне, к сожалению, так и не удалось достичь связи с феей. Так что все это известно только со слов кронпринца. — Если о феях знаешь ты, то почему я не видел ни одной книги на эту тему? Ведь логично предположить, что кто-то еще узнал об этом факте. — Тут все дело в доказательстве. Это я полностью верю кронпринцу, но остальные потребуют доказать. А вот с этим уже проблема, — с сожалением в голосе ответил Янсон. — Кронпринц за всю свою жизнь — это, заметь, более двух тысяч лет — нашел только восемь разумных, которые могли подтвердить его слова. И то из них ты первый, кто видел фею. Остальные только могли с ними общаться. Возможно, ты слышал об одном из них. Магистр Вуд со своей книгой «Разумность и сила источника». — Да, слышал о такой.Странно, что она настолько непопулярна. — Это как раз не странно. Никто так и не смог доказать его теории. А значит, весь просвещенный мир признал его теории неверными. — Вот, значит, как… А кронпринц, получается, хочет доказать этому миру, что его теория верна? — Нет. — Янсон улыбнулся. — Кстати, по поводу Руиза. Запомни: ему абсолютно наплевать на весь мир, кроме тех людей, что помогают ему в исследованиях и познании мира. — Побочный эффект такой долгой жизни? — Опять не угадал. Его брат — очень активный правитель и любит свой народ. Просто у каждого свои интересы. Для понимания давай я тебе расскажу историю, в которую ты был вовлечен, — грустно усмехнувшись, произнес эльф. — Это как раз позволит тебе понять масштабы его устремлений и увлечений. Янсон встал из-за стола и подошел к небольшому бару в стене. Там взял чашку и налил себе кофе. — Будешь? — Кофе — нет, а вот чай можно. Янсон кивнул и налил мне чаю. Наконец присев обратно, он продолжил: — Когда ты сбежал из академии, я связался с Руизом, но, к сожалению, он был недоступен. А когда удалось выйти с ним на связь, было уже поздно. Ты был в Дариноле. Позже он прибыл ко мне в академию и за месяц полностью узнал все твои приключения. Но вот тут появилась проблема. Руиз не мог появиться на Дариноле. Ему туда ход закрыт. — Почему? — Это долгая история, но там живет один очень сильный персонаж, его местные называют Посланником богов. Который очень сильно желает смерти кронпринцу. И хотя материк большой, он все равно найдет. Как он это сделает, не спрашивай, я не в курсе. Просто кронпринц в этом абсолютно уверен. Да ну ладно… Руиза хочет убить Хан? Интересно, а что будет, если они узнают, что Хан уже не здесь? Хотя пока, наверное, не стоит об этом рассказывать. Между тем Янсон продолжал: — Так вот, нужно было как-то тебя оттуда достать. Где ты примерно, мы узнали довольно быстро. И вот кронпринц задумал решить сразу две проблемы. Тебя достать — это самое важное, и прижать церковников с их сферами призыва демонов. — Да ну ладно… на острове артефакт активировали церковники? — Нет. Но это не важно. Там очень запутанная интрига, а я, извини, в них не силен. Как прибудет Руиз, спросишь у него подробности. Но вернемся к нашей истории. Убедив брата в том, что церковники могут открыть не один разлом, а несколько, он фактически настоял на отправке флота к острову. Понял масштаб? — Ты хочешь сказать, что флот был отправлен ради меня одного? — Обалдеть, я в шоке. — Именно. Чтобы, не дай боги, с тобой ничего не случилось. Наверное, ты видел, с какой скорость флот приблизился к острову? — Да, я еще тогда сильно этому удивился. — Он своей магией так разогнал корабли. Хотя этот флот в состоянии был точно стрелять и за двадцать километров от берега. Но, узнав, сколько и чего появилось из разломов, кронпринц не сдержался. Он-то думал, что там будет один разлом… Это какая же сила у того кронпринца? То, что он архимаг, это ясно. Но е-мое — ускорить столько кораблей! Силен, однако. — Даже не знаю, как на это реагировать. Странно это все. — Хм… — Янсон усмехнулся. — Как раз таки и нет ничего странного. Ты уникален. Просто осознай. Ты первый после него, кто смог увидеть фей. Для кронпринца это просто невероятно. — Это я понял, мне странно другое. Можно было просто тебе прибыть в Даринол, в мою гильдию, и все. Зачем так усложнять? Я вот честно не понимал: к чему было создавать такие трудности? — Я не мог, — поморщился Янсон. — Мне пришлось вернуться на родину, в Дилан, там возникли серьезные проблемы. Это мне еще повезло, что я смог так быстро их решить. Так-то я там целый год должен был провести. — Ну тогда отправить кого-то другого. — А ты бы поверил кому-то другому? Нет, был еще вариант силового захвата, но тут кронпринц был против. Уж очень он ценит хорошие отношения с теми, с кем работает. Должен признать правоту Янсона. Хотя все равно можно было и попроще. — С этим понятно. Хотя это и звучит странно, но, допустим, так оно и было. Вернемся к нашим вопросам. Что имел в виду кронпринц, когда рассказывал о магии? Насколько вы уже продвинулись в этом направлении? — Тут придется ждать самого Руиза, — пожал плечами Янсон. — К сожалению, я пока не могу вам помочь. Лично у меня надежда на то, что начатые нами исследования позволят и мне связаться с феей. — А как сам кронпринц умудрился достигнуть этого? — Ему помогли. Кто именно, я не знаю. Он не хочет рассказывать. Но, по его словам, к нему подключили какое-то устройство, с помощью которого удалось активировать остановку времени. — На него надели шлем или что-то присоединили к шее? — Шлем. Я так понимаю, ты знаешь, что это? — Да. Его присоединили к биопроцессору. И, кажется, я догадываюсь кто… Вслух я это не сказал, но и так было понятно, что тут без Хана явно не обошлось. — А ты знаешь, как этот шлем работает? — с надеждой в голосе произнес Янсон. — Чисто теоретически — да. — Если у тебя будет такой шлем, сможешь его запустить? — Не уверен… смотря кто его сделал. Если там наши технологии, то да. А вот если другие — не знаю. Надо смотреть. А что? — У нас есть такой шлем, мы просто не знаем, как заставить его работать. Кажется, я знаю, за что Хан хочет убить кронпринца. Этот деятель, похоже, спер шлем. — Покажешь? — Без Руиза, увы, не получится, — с сожалением в голосе ответил Янсон. — Ладно, подождем. Дальше мы начали обсуждать наши исследования. Решили, что, пока нет кронпринца, продолжим работать над старой темой. И это меня радовало. Там уже близко к прорыву. Еще немного и, я думаю, мы сможем полностью закончить.Пока Алекс беседовал с Янсоном, Рольд собрал остальных и решил обсудить их планы. — Раз мы уже собрались, то, думаю, можно начинать, — дождавшись, пока все рассядутся в гостиной, начал Рольд. — И первый вопрос будет Лорину: что ты знаешь о нашем кронпринце? — Служить его высочеству — честь для любого эльфа! — гордо ответил Лорин. — А попроще и поконкретнее? — поморщился Рольд. — Он всегда держит слово, честен, но имеет ужасный характер. И замечу сразу: его интересует Алекс, мы лишь пыль под его ногами. — Настолько высокомерен? — спросила Луиза. — Нет. Просто увлечен своей наукой, ну еще иногда, очень редко, помогает императору. Но только если сам захочет. Его называют гением магии. Почти все преподаватели в академии магии столицы — его бывшие ученики. — С этим понятно. — Рольд посмотрел на задумчиво сидящую Эсмиральду и продолжил: — Эсми, а ты чего такая задумчивая и молчаливая? Эсмиральда даже не отреагировала. Лорину пришлось встать и, обняв, спросить ее: — Солнце, что с тобой? — А… Чего? — растерянно встрепенулась Эсми. — Не обращай внимания, все в порядке. — И все-таки? — настаивал Лорин. — Эх… Янсон фон Ульдрих — старший брат моего отца, — печально вздохнула Эсмиральда. — Ух ты, а он что, тебя не узнал? — удивился Лорин. — Наверное. Последний раз он меня видел, когда мне было десять лет, — грустно продолжила она. — А потом что-то случилось? — участливо спросила Луиза. — Нет. Просто дядя всегда был болен наукой. Вот и отправился в путешествие. Да так и не вернулся. — Так почему ты такая грустная? — Ну как вам объяснить… — замялась Эсмиральда. — Дело в том, что я сбежала из дома. И если он меня узнает, будет очень плохо. — Кому? — Всем, — уверенно сказала Эсмиральда. — Особенно моим родителям и мне. Дядя в плане семьи очень старомоден. Так что будет лучше, если он не узнает. — Итак, мы имеем тут двух повернутых на науке ученых и Алекса. Который, как оказалось, тоже болен наукой, — подвел итог Рольд, уводя в сторону неприятный для Эсмиральды разговор. — Нам-то какая разница? Платит кронпринц просто великолепно, — довольно произнесла Луиза. — Два года тут посидим, и потом можно больше не работать. — Не думаю, что все так просто… — задумчиво возразил Рольд. — Или мы чего-то не знаем, или тут не так уж безопасно. Поболтав еще о мелочах, все разошлись по своим комнатам. И только Лорин с Эсмиральдой решили прогуляться. Замок производил сильное впечатление. Да и вид со стен прекрасный. Лорину удалось убедить Эсмиральду, что все нормально и переживать не стоит. Так что в местный трактир после прекрасной прогулки они шли, уже смеясь. В самом трактире было просторно, но что их удивило, так это наличие отдельных комнат. Одну они и заняли. Оба наслаждались едой. Им давно уже не удавалось поесть вкусных деликатесов с родины. Тут же все блюда были почти идеальными. И так бы и закончился их прекрасный день, но тут к ним постучался и зашел Янсон фон Ульдрих. — Не помешаю, молодежь? — спросил Янсон, уже присаживаясь рядом с Эсмиральдой. Отчего та резко побледнела. — Нет, что вы. Всегда рады вас видеть, — натянуто произнес Лорин. — Вот и я надеюсь, что моя племянница рада меня видеть. Да, Эланиэль? Эсмиральда вымученно улыбнулась. А вот Лорин удивленно посмотрел на нее. Он в первый раз услышал настоящее имя избранницы. — Что-то не вижу особой радости, — весело ухмыльнулся Янсон. — И как только тебя брат отпустил из дома? Может, расскажешь? — Я… это… ну… в общем… вот… — вымученно промямлила Эсмиральда. — ну… как бы… так получилось… и… теперь тут… — Очень понятно. Ты же не сбежала, надеюсь? — все так же усмехаясь, спросил Янсон. — Ну, не совсем… но… как бы… да, — вжав голову в плечи, почти спрятавшись под стол, ответила эльфийка. — Так, ладно. Пора прекращать этот спектакль. Значит, твоему бестолковому отцу я уже все высказал. — Янсон грозно смотрел на уже почти свалившуюся под стол Эсми. — Теперь насчет тебя. Думал сначала выпороть. Но как-то нехорошо получится. Вроде как уже почти муж есть, а пороть тебя должен твой дядя… Или я не прав? — Позвольте мне ответить? — вмешался Лорин. — Давай. — Мы не могли оформить наши отношения там. Но теперь, когда мы на родном материке, мы с радостью это сделаем, — четко и серьезно произнес Лорин. От его слов Эсмиральда, еще недавно чуть не сползшая под стол, резко выпрямилась и радостно уставилась на своего избранника. — Хорошо! — весело произнес Янсон. — Вижу, ты все-таки нашла себе того, кто сможет терпеть твой характер. Твоему отцу я уже сообщил, что беру тебя на поруки. Имя-то какое себе на свадьбу возьмешь? — Эсмиральда!.. — гордо произнесла довольная и счастливая эльфийка. — Ну и отлично. Добро на свадьбу я даю. Дядю хоть в свидетели позовешь? — Да, — Эсмиральда, радостно бросилась обнимать Янсона, — спасибо! — Повезло вам, что тут владения кронпринца. Ему все равно, кто там на ком женится, — улыбнулся Янсон. — Но ты не думай, что избежала наказания. Заставлю тебя учиться магии. Тут как раз скоро очень хороший учитель появится. — Дядя-а-а… — жалобно протянула Эсми. Она больше всего в жизни ненавидела учиться магии.
Глава 31
Граф Оливер де Стоун печально смотрел на свою кружку. Пить в одиночестве он не любил, но что поделать, если даже его друг Янсон куда-то уехал не попрощавшись. Уволился из академии и исчез. Мог бы и зайти в гости… Графу было скучно. Его натура привыкла к постоянным путешествиям, но приходится торчать в этом городе. Появилась мысль послать всех к демонам и отправиться куда-нибудь подальше. Вот только дела и обязательства мешали осуществить такую привлекательную идею. Печальные мысли прервал своим появлением статный эльф. Этого эльфа граф желал видеть меньше всего на свете. Эльф бодро проследовал к графу и уселся напротив. — И как оно — пить в одиночестве? — весело произнес эльф. — До твоего появления было вполне терпимо, — равнодушно ответил граф. Эльф задумчиво посмотрел на потолок, что-то сосредоточенно пытаясь разглядеть. Но, так ничего и не увидев, вернул взгляд на графа. — Хоть убей, не помню, чем успел тебе серьезно насолить. — То есть отказ принять в ученики и разнос моих знаний магии — это было несерьезно? — Ой, тоже мне, вспомнил… Это было-то почти двести лет назад! — отмахнулся от слов графа эльф. — Действительно, разве можно до сих пор помнить такие незначительные фразы… — Изобразив голос и интонацию эльфа, граф продолжил: — «Даже червяк разбирается в этом вопросе лучше, чем вы». Или вот еще: «Ваши идеи можно и нужно предлагать в сортире, ибо только там им и место». Просто верх культуры и изящества от высокородных. — Согласен, что-то я старею… — сокрушенно покачал головой эльф. — Раньше я бы высказался намного резче. — Граф на это только фыркнул. — А что, ты, вспоминая те идиотские идеи, считаешь, что я был не прав? — Вопрос не в том, какие там были идеи, а в том, почему мне неприятно тебя видеть, — съехал с темы граф. Он прекрасно понимал, что те его идеи были, мягко говоря… не очень. Но осадок все равно остался, даже спустя огромное количество времени. — Приятно, неприятно — какая разница? — равнодушно пожал плечами эльф. — Ты мне должен, и не один раз. Так что пришла пора заплатить. Граф поморщился. Что есть, то есть, кронпринцу Руизу де Орланскому он был должен очень много. Если быть точным, то три раза жизнью и еще семь раз за помощь. И этот факт еще больше портил настроение графу. — Что на этот раз? — тяжело вздохнув, спросил он. — О-о-о, тут целый список! — воодушевленно начал Руиз. — Первое — мне нужна постоянная слежка за Амилем Родинором. — Граф, услышав имя главного стратега своего королевства, удивленно уставился на эльфа. Но тот не спешил объяснять свои слова. — Второе — надо осторожно предупредить всю старую гвардию магов континента о возможном открытии разлома с демонами. Я думаю, не меньше девяти легионов. — Как? Все артефакты церковников были уничтожены! — не выдержав, изумленно воскликнул Оливер. — Ты что, действительно веришь, что у них забрали все артефакты? — насмешливо спросил Руиз. — Эта операция держалась в тайне. Церковники не могли подготовиться к ней, — уверенно возразил граф. — А зачем им готовиться к тому, что они сами и спровоцировали? — То есть как?.. Зачем им это? — Ответ есть, но будешь должен. Говорить? — ехидно спросил Руиз. Де Стоун задумчиво смотрел на эльфа. С одной стороны, жутко хотелось узнать ответ, но с другой — опять быть должным этому кронпринцу… Демоны или кронпринц? Сложный выбор. И главное, откуда у этого наглого эльфа берется информация? У него нет армии осведомителей. Службами брата он не пользуется. Тот и сам бы хотел узнать секрет своего братца. А уж как за ним следили в свое время все кому не лень!.. Да и сейчас многие продолжают следить. Вот только толку — ноль. Так что приходится соглашаться с условиями эльфа. — Хорошо. Я согласен, но в счет слежки за Амилем. — Отлично! — довольно потирая руки, произнес Руиз. — Церковникам был нужен повод, чтобы принизить аристократов и правителей. В последние сто лет и те и другие очень сильно отдалились от веры в богов. Как результат, денег на храмы стало не хватать, а чернь много не принесет. Да и количество верующих сильно сократилось. Вот тут и родилась у них идея. Сделать так, чтобы сами аристократы напали на церковников, что вы успешно и сделали. А дальше объявление в таком духе, что боги, мол, больше не охраняют путь к нашей земле от демонов. И тут же бац… — эльф хлопнул по столу ладонью, — открываются десятки разломов на разных материках. Ну а дальше все еще легче: паника, просьбы помочь и защитить… Церковники делают какой-то великий молебен, и боги прогоняют демонов к себе. Все, идиоты наказаны, вера торжествует. — Звучит логично, вот только реализовать такой план сложно, — неуверенно покачал головой граф. — Чтобы открыть разлом, нужно много энергии. — Это не проблема, — отмахнулся эльф, — за триста лет боги уже восстановили запасы. Так что на сорок разломов их хватит. — По пять разломов на материк? — Нет, что за бред? Зачем им открывать разломы в Астере и Асинате? — фыркнул презрительно эльф. — Так что по восемь разломов на материк и в каждом по три легиона. — Вот откуда они возьмут столько демонов? — закономерно возразил граф. — Эх, ладно, отвечу. Хотя ответ — на поверхности, — раздраженно произнес Руиз. — Огромная масса черни стремится попасть служить в храмы. И вот парадокс: туда принимают как женщин, так и мужчин, а вот служат там только мужчины. Куда делись женщины? Граф хотел возразить, но передумал. Раньше все считали, что их отправляют в Астер, там церковники восстанавливали жизнь разумных. Корабли именно туда и шли. Вот только недавний случай, когда с помощью артефакта демоны вернулись назад, очень серьезно ставил под сомнение сей факт. Просто раньше никто даже предположить не мог, что можно открыть разлом к демонам. Страшно представить количество народа, отправленного туда за триста лет. — И когда это все на нас обрушится? — Я думаю, где-то через годик. — Посмотрев на задумчивого графа, эльф весело продолжил: — Но ты не переживай. Тебя тут уже не будет. — Почему? — не удержался де Стоун. — Будешь возвращать все свои долги, скопом, — легкомысленно ответил эльф, жонглируя тремя своими перстнями. Оливер вопросительно посмотрел на Руиза. — В общем, через пять месяцев сядешь на корабль и отправишься ко мне в замок. Ну и захватишь с собой кое-кого. — Я так понимаю, что с «кое-кем» как раз и будут проблемы? — усмехнулся граф. — Не совсем. — Положив на стол перстни, Руиз почесал затылок. — Барон Лин у меня в замке, и нужно доставить его компашку туда же. — Зачем тебе эта малышня? — изумился граф. — А ведь ты почти в шаге от полного погашения долгов… — растягивая слова произнес эльф. — Точно надо отвечать? — Нет. Обойдусь, — решительно отверг предложение Оливер. — Это все? — Да. — И для этого ты прибыл сюда лично? — с сомнением в голосе спросил граф. — Нет, конечно, — тяжело вздохнул Руиз, — мне нужно забрать Альвиру. Де Стоун неожиданно понял, что у него только что очень сильно улучшилось настроение. — Удачи желать не буду, она все равно тебе не поможет, — злорадно усмехнулся граф.Как долго можно сидеть в тюрьме и оставаться разумным? А если тюрьма — это закрытый куб-артефакт? Недолго. Даже самые сильные не протянут больше сотни лет. Но если ты бог, то можно и дольше. А если нет? Сидевший в артефакте бог уже давно сомневался в том, что его разум остался нормальным. Новые боги не смогли его уничтожить и просто закрыли в артефакте. А потом им стало не до него. Сидят себе остатки некогда великого создателя, ну и пусть сидят дальше. Но однажды в артефакте появилась трещина. Она была небольшой. Меньше песчинки. Но она была. И бог наконец получил небольшую возможность хоть как-то влиять на мир. Да, он мог собрать силу и разрушить артефакт. Но что дальше? Новые боги уже давно сильнее его. Его просто опять запрут или еще хуже — уничтожат его сознание. С болью он наблюдал, как созданные им разумные превращаются в самый обычный инструмент по добыче энергии веры. Но что он мог сделать? Тут, на этой планете, ничего. Но рядом была еще одна планета… Несколько тысяч лет он незаметно влиял на соседнюю планету. Постепенно там начали развиваться разумные, которых не могли не заметить новые боги. Но он это предусмотрел. Что хуже всего для богов? Народ, который мыслит наукой. Вот тогда он и создал небольшое изменение в системе перерождения душ разумных. Тут, на основной планете, новые боги смогли бы легко заметить его манипуляции. Но там — пока еще нет. И вот небольшими каплями стали появляться разумные из технических миров, что помнят свою прошлую жизнь. Их было немного. Но даже такой капли было достаточно, чтобы менять мир. Новые боги легко могли бы все это изменить, но внутренняя борьба за энергию не позволяла им отправиться на новую планету лично. А управлять народом с такого расстояния было непросто. Прошли тысячи лет, пока на планете не появились те, кто открыто восстал против богов. Сначала их устраняли легко, но постепенно ситуация становилась все сложнее и сложнее. Так, недавно в один момент новые боги понесли серьезный урон. В одночасье погибла половина из них. Тех богов, что решили остановить силу ядерных взрывов лично. Не смогли. От этих событий в его тюрьме трещина стала уже с волос человека. Давно забытое чувство радости посетило бога. Наконец он мог влиять сильнее на соседний мир. Как бы дико это ни звучало, но череда случайностей — это далеко не случайность. Следующая партия началась. Кто знает, может, именно эта партия наконец приведет к его освобождению из плена?
Время в ожидании кронпринца пролетело почти незаметно. Исследования и опыты с Янсоном дали результат. Мы смогли создать новую систему контроля нежити. Теперь Янсон сможет контролировать около двух тысяч единиц нежити, и возможно — даже лича. Мой предел — это максимум пара сотен, и то если я сам не буду отвлекаться. Но, увы, на практике мы столкнулись с проблемой энергии. Чем больше нежити, тем больше энергии уходит на их жизнедеятельность. Собственной маны просто не хватает. Нужен источник энергии. Причем желательно в каждой единице нежити. Долго бились над этой проблемой, и в итоге вопрос удалось решить. И это было прорывом в наших исследованиях. Огромную помощь здесь оказала Алиса. Назвали мы этот комплекс заклинаний управляемым синтезом маны на термоядерной основе. По сути, мы просто взяли принцип управляемой термоядерной реакции. И переделали его под вырабатывание маны. Структура заклинания для реализации этой идеи была огромная. То есть мы вроде как придумали гениальное решение, вот только тратить по часу на накладывание такой структуры на каждую нежить — это было, мягко говоря, неэффективно. Когда мы вычисляли, как упростить структуру, вернулся кронпринц. Что я могу сказать?.. По сравнению с ним я — школьник. Он за неделю оптимизировал наше заклинание. Мы-то ставили независимые заклинания. А он с помощью привязки к мане мага сумел полностью реализовать наш план. В итоге Янсон в теории может контролировать трех личей или целую толпу обычной нежити. На практике решили пока не проверять. Опасно. У нас еще не до конца совпадали расчеты. Так что можно было не простого лича активировать, а лорда. Решили все потом проверить. Закончив с этим вопросом, отправились в подземное хранилище смотреть шлем. А, да, я еще с вопросом одновременного импульса разобрался. Как оказалось, это возможно, только если ты находишься во внутреннем мире напарника или он в твоем. В этом случае импульс может активировать фея, которая и так все видит. Мы потренировались с Алисой, и буквально через две попытки уже прекрасно все работало. И вот теперь мы спускаемся в какое-то мегакрутое хранилище. Ибо спускаемся мы по ступеням уже минут двадцать… Кронпринц вообще-то мог бы и лифт построить. А то линкоры у них могут строить, а обычный лифт — нет. Ужас. Спустившись, мы остановились возле металлической двери. Двери от банковского хранилища, как в моем мире. Ух ты… И как только он смог ее сюда поместить? — О том, что вы увидите за этой дверью, никто не должен знать, кроме нас троих, — серьезно произнес кронпринц. — Это в первую очередь касается тебя, Алекс. Интересное уточнение. Мы с Янсоном удивленно переглянулись. — Руиз, я тут уже был. Или появилось что-то новое? — Янсон, ты видел все, что внутри, — вот только есть разница: просто увидеть и понимать, что именно ты видишь. Я думаю, Алекс как раз поймет. Было заметно, что кронпринц сомневался в своем решении привести нас сюда. Точнее, меня. Что же там такое?.. Наконец он все-таки решился и активировал открытие двери. А вот потом я как будто вернулся назад, в прежний мир: проверка сетчатки глаза, отпечатков пальцев, кодовый замок… Становится все интереснее. Дверь медленно открылась. Я ожидал увидеть нечто сверхудивительное и отчасти увидел. Пройдя по небольшому коридору, кронпринц открыл еще одну дверь. Мы вошли в довольно просторную комнату. Внутри нее — множество мониторов на прозрачных стенах. А за одной из них — стойки серверов. И правда будто попал в свой старый мир. Я не сразу понял, что вижу на мониторах, но, когда осознал, удивился еще больше. На них отображалось состояние искусственных спутников планеты. И спутников было много. — Зара, активация, — произнес Руиз. — Добро пожаловать, — зазвучал нежный женский голос. — Система активна и полностью готова к работе. — Ну, Алекс, что скажешь? — усмехнулся Руиз. — Эта Зара — псевдоискусственный интеллект? — с трудом спросил я из-за сухости в горле. — Зара, можешь отвечать, — заинтересованно произнес кронпринц. — Зара — это индуктивная машина вывода, способная воспринимать человеческую речь и производить вероятностный поиск с применением большого количества алгоритмов, — ответил голос. Ясно; значит, начальный псевдоискусственный интеллект. Хотя… — Как долго проводится тобой анализ алгоритмов и производилось ли тобой изменение программного кода для улучшения его работы? — Время в активной фазе — пятьсот шестьдесят три года, пять месяцев, три дня, четыре часа, двадцать одна минута. Было произведено три миллиона двести… — Стоп, — остановил я ее. — Я понял. Больше трех миллионов изменений. Да? Нет? — Да. — Мне всегда было интересно, — произнес Руиз, — это много или мало? — Это много, но если смотреть с точки зрения времени в активном состоянии, то очень мало… — задумчиво ответил я. — А возможно больше? — Чисто теоретически — да. У нас столько времени ИИ еще не работал. Но, судя по всему, тут есть зависимость от количества данных. Их явно мало для того, чтобы ИИ принял решение об улучшении себя… — Может кто-то по-нормальному объяснить, что тут вообще происходит? — возмутился Янсон. — Хм. Попробую. — Я задумался. И как это все объяснить, чтобы он понял? — Это попытка создать копию мозга человека. Но без его недостатков. Хотя и без достоинств тоже. Холодный разум. Таких, как Зара, у нас называют искусственным интеллектом, сокращенно — ИИ. Другими словами, мышление ограничено только логикой и практичностью. Любые чувства, такие, как боль, сомнение, удивление и так далее, у нее отсутствуют. Она может их имитировать, но вот испытывать — нет. Вкратце примерно так. — Теперь более-менее понятно. Это как лорд-лич, только более разумный? — Да. Очень правильная аналогия. — Руиз, а почему раньше не рассказал? — удивился Янсон. — С помощью твоей Зары мы могли бы проводить все сложные вычисления заклинаний. — Увы, нет, — возразил кронпринц. — Зара абсолютно не понимает, как феи реализуют заклинания. А потому ее вычисления носят теоретический характер со многими ошибками. Ну и самая главная проблема — она не видит самих заклинаний и маны. Эффект от заклинаний, как и все, видит, а вот само заклинание — нет. — Ей не хватает информации. Нужно больше датчиков. — Примерно все ясно, те же проблемы, что и у меня. Знания есть, но пока не начал практиковать магию, никаких вычислений произвести нормально не получалось. — У вас тут только спутники и датчики… А, тут еще данные с микрофонов и видеокамер? О-о-о… я, кажется, понял, откуда у вас так много информации… — Вот как понял, так и забудь, — раздраженно произнес кронпринц. — Откуда все это добро? — С Астера. Мне удалось спасти некоторую часть оборудования, — с досадой произнес Руиз. — Вы с ними сотрудничали? — Мне было любопытно. — Да. Но, к сожалению, их стремление все сделать побыстрее до добра не довело. — Так, эти ваши ИИ — это все хорошо. Но где шлем? — напомнил Янсон о главной причине нашего спуска сюда. — Зара, покажи шлем… — устало произнес кронпринц. В стене открылся небольшой проем, и оттуда выехал на подставке медицинский шлем. Это устройство я узнал. У нас такие были в разработке. Предназначены для имплантации биочипа. Более близкий осмотр подтвердил мою догадку — это явно был почти такой же шлем. Только уже более универсальный. — Ну что? — нетерпеливо спросил Янсон. — Это почти то, что нам надо. Проблема только одна. Тут нет самих чипов, — усмехнулся я. — Вот сюда вставляется чип, надевается шлем, подается питание — и шлем с помощью встроенных устройств подключает чип к нервной системе разумного. — И?.. — не понимая, уточнил Янсон. — В общем, ничего не получится. — А если достать чип? — А где его тут достать? — Мало ли, вдруг найдем… — риторически произнес Янсон. — Главное, что ты знаешь, как с ним работать. — Меня другое интересует, — крутя шлем в руках, задумчиво произнес я. — Как его использовать, знает каждый ученик, тут сложного ничего нет. Но раз Зара не знала, как это работает, то возникает вопрос: откуда шлем? Мне стало интересно, как выкрутится кронпринц. Так-то я и без него уже понял, что это явно от Хана. — То есть этот шлем не из Астера? — спросил Янсон; увидев мой кивок, посмотрел на Руиза. Тот усиленно делал вид, что очень занят рассматриванием мониторов. — Ты что, меня обманул? — Дружище, как я мог тебя обмануть? Я его действительно привез из Астера, — глядя абсолютно честными глазами, произнес кронпринц. — А до Астера где был этот шлем? — Кажется, Янсона так просто не обдуришь. — Скажем так, он был у тех, кому он больше не нужен, — легкомысленным тоном ответил кронпринц. — Алекс, меня больше интересует вопрос по поводу Зары. Ты можешь ее как-то усовершенствовать? Кажется, кто-то хочет перевести тему. Ну ладно. Попозже еще вернемся к этому вопросу. — Нет. Этот ИИ — самообучающийся. Тут разве что надо больше датчиков и информации. Но по-хорошему ей нужны новые физические мощности. Я вообще удивлен, что она работает уже пять сотен лет. Кто бы ее ни делал, он явно был тем еще гением. Обычно столько лет «железо» не работает. — Ясно. — Кронпринц задумчиво крутил в руках амулет. — Жаль. Хорошая была помощница. — А что случилось? — Семьдесят процентов ее оборудования уже не работает. — Ну это тоже неплохой результат, — подбодрил я эльфа. Все-таки у нас точно не умели делать такие долгоживущие вещи. — Сколько еще, по ее анализу, она будет работать? — Сорок лет, — печально произнес он. И тут меня ошарашила одна очень серьезная деталь. — Руиз, а скажи, пожалуйста: подключиться к фее тебе удалось с помощью этого шлема? — Да. — То есть у тебя на затылке есть встроенный биочип? — Уже нет. К сожалению, у меня были проблемы, и он испортился, — грустно вздохнул кронпринц. — Жаль. — Думал его использовать? — хитро усмехнулся Руиз. — Да. Достать, активировать на Янсоне и потом поставить обратно. Я сначала с интересом все осмотрел и изучил, но потом интерес угас. Все было старое. Принцип работы — как у нас в тридцатых или даже двадцатых годах двадцать первого века. В общем, старье. У меня один поток сознания и то больше производительности давал. Да и мощностей тут осталось с гулькин нос. Обработка инфы с датчиков и спутников — вот и все, на что их хватало. Хотя приятное чувство ностальгии меня немного порадовало.
Глава 32
Кронпринц Руиз де Орланский медитировал в своем саду. Ему очень нравился замок, и только это помогло преодолеть злость и раздражение, желание что-то поломать или убить кого-то. Всю ночь он медитировал. И только сейчас, утром, наконец смог успокоиться. То, что он узнал от Алекса, уже одно стоило всех затрат. Причем в двойном размере. Вот только знания приносят не только удовольствие, но и злость. Осознание того, что именно он потерял по собственной глупости, выводило из себя. Подумать только, устройство, обладающее возможностями в несколько десятков раз большими, чем Зара! Только и нужно-то было — научиться с ним работать… Но что теперь жалеть о бездарно потерянной возможности? Самое смешное, что потерял он биочип из-за того, что полез в Астер за Зарой. Парадокс: хотел большего, а получил меньшее… Все, хватит думать об упущенных возможностях. Руиз силой воли перевел свои мысли на другие, более актуальные темы. Одной из таких тем стала новая разработка Янсона и Алекса. Руиз никогда не был гениальным изобретателем. За всю свою жизнь он не придумал ни одного нового заклинания высокого уровня. Мелочи были, но что-то действительно важное и нужное придумать не получалось. Тем не менее он не умалял свои заслуги. Именно ему удавалось воплощать в жизнь гениальные идеи своих друзей или даже учеников. Ведь какая главная проблема изобретателей? Это неумение многих ученых применить знания в реальности. Вот взять, например, новое изобретение ребят. Они, чтобы решить проблему энергии в питании нежити, придумали магическую атомную бомбу, хотя и в миниатюрном объеме. Это надо же — изобрели микротермоядерный реактор, а вот подумать дальше не удосужились… Этим такие ученые его и поражали. Вот как можно не увидеть такие возможности? А Руиз их видел и применял. И пусть сейчас эту бомбу активировать без архимага невозможно, но все это — дело времени. Нужно просто придумать, как заменить архимага на другой активатор, и всё. Сам Руиз давно мечтал создать ядерное оружие, что применяли в Астере. Знания были, а вот технических возможностей не было. Без той промышленности, что существовала в Астере, создать подобное невозможно. А тут они навскидку заменили обогащенный уран и плутоний на прямое воздействие заклинанием. Хотя, по его мнению, они пошли дальше и за основу взяли реакции термоядерного синтеза дейтерия и трития в более тяжелые элементы. А значит, заменили не уран, а дейтерид лития. Вот только до них никто даже не думал, что с помощью заклинаний можно не просто воздействовать на молекулы окружающих веществ, но и на сами основы этих веществ. Да, имелся и серьезный недостаток: только у сильного архимага достаточно маны, чтобы создать необходимый уровень запуска термоядерной реакции. Зато теперь его посмертное заклинание приведет к просто невероятным последствиям… Руиз даже вышел из медитации от представленной картины. Уж очень оказались сильны впечатления даже только от теоретической мощи такого заклинания… — Что, опять придумал что-то злобное и нехорошее? Раздавшийся рядом голос Альвиры заставил Руиза поморщиться. Во всем мире был только один человек, который с завидной регулярностью умудрялся его доставать и раздражать. Но что самое неприятное — это его слово чести, данное уже умершему другу, не давало возможности просто устранить столь досадную помеху. Янсон вообще называл Альвиру де Волентайн воплощением совести кронпринца. — И я тоже рад тебя видеть. — Успокоившись, эльф довольно улыбнулся. — Пффф… Меня твоей фальшивой улыбкой не проймешь, — фыркнула Альвира. — А я вот вспоминаю время, когда ты была такой маленькой и очень милой девочкой с косичками… — умиленно продолжал дразнить ее кронпринц. — Что, решил-таки рассказать о моих родителях? Или опять будешь, как обычно, переводить разговор на другую тему? — без особой надежды произнесла Альвира. — Разве я когда-нибудь тебя обманывал? — изобразил удивление Руиз. — Это что-то меняет? — Сомнение так и чувствовалось в голосе Альвиры. — Не удивлюсь, если ты, заманив меня сюда своим обещанием, сумеешь его обойти. — А почему бы мне не рассказать сейчас? — философски заметил Руиз. — Готова слушать? — Что, прямо тут и сейчас?.. — Неожиданное согласие кронпринца ошарашило Альвиру. — А что тянуть? — пожал плечами Руиз. — Ты родилась триста десять лет назад. Но не в Тильде, а в Астере. Твой отец, Конрад де Голентир, был там дипломатом от Тильда, а твоя мать, Диана Блюдбери — ученый-медик оттуда. Оба погибли при атаке демонов на Астер. Твоя мать была моим очень хорошим другом. Я ей пообещал, что доставлю тебя в Тильд. Вот и вся история. Альвира, потерянная и задумчивая, стояла напротив кронпринца. Она почти всю жизнь хотела узнать о своих родителях. Все ее поиски закончились неудачно. Да и как искать, если нет никакой информации? А один вредный эльф, зная все, почему-то скрывал правду. Вот только правда эта породила еще больше вопросов. — А… — Вот в этом ящике — все о твоих родителях и даже магические кристаллы иллюзий с ними. А также информация, почему я все время скрывал от тебя это. Все это время Руиз медитировал, сидя на деревянном сундуке. И теперь, встав, просто указал на него рукой. Альвира жадно открыла сундук. Видя такое стремление, Руиз хмыкнул и, развернувшись, вышел из сада. В ближайшее время Альвира будет недоступна. Пока Альвира разбиралась со своим ворохом информации, Руиз уселся в кабинете и достал самый обычный планшет. Именно с помощью него он узнавал актуальную информацию. Постоянная связь со спутниками позволяла в любой момент получить важные новости от Зары. Просмотрев все актуальные закладки, он задумался. Амиль Родинор все больше его беспокоил. Во-первых, он каким-то образом смог избегать его наблюдения. Во-вторых, его фанатичная вера в богов могла привлечь внимание церковников, если уже не привлекла. Именно поэтому он попросил графа организовать за Амилем слежку. Остается надеяться, что он не опоздал со своей просьбой. Церковники что-то замышляли, но вот что именно, узнать не удавалось. Информаторы брата смогли узнать только о наличии плана «Возмездие», но что конкретно предлагалось в этом плане, неизвестно. Армия приведена в повышенную боевую готовность. Кронпринц надеялся, что этого хватит. Просматривая остальную информацию от Зары, он не заметил, как пролетело время. И только когда к нему в кабинет зашла задумчивая Альвира, он отложил свои дела. Сейчас начнутся вопросы… Альвира не спеша налила себе кофе и присела в кресло. — Что там произошло? — отстраненно поинтересовалась она. — Судя по документам, правда очень сильно отличается от официальной истории. — Так и есть. С чего бы начать?.. — Кронпринц задумчиво стал крутить амулет в руках. — Последний император Астера, Ронольд Рельдоро, был весьма нетерпеливым правителем. Ему бы подождать пару сотен лет и только потом реализовывать свой план… Но он торопился. Его служба разведки смогла очень сильно ослабить правителей Вильдара, там начались восстания черни, и главное — многие короли лишились трона. В Тильде тоже были массовые восстания, но власть некоторых империй и королевств оставалась еще очень сильной. Так вот, Ронольд решил, что хватит ждать и пора захватить Вильдар. Церковники, узнав о надвигающейся опасности, доставили в Астер более сорока артефактов открытия разломов. После чего в один момент разломы открылись в разных местах Астера. Как ты знаешь, разломы обычно стоят открытыми три часа. Ронольд знал об этом и даже подготовил эффективное оружие против них. Я бы даже сказал, чересчур эффективное и мощное. Они его называли баллистическими ракетами с ядерной боеголовкой. Чтобы тебе было понятнее, это что-то вроде наших снарядов, только больше и мощнее во много раз. Обнаружив разломы, он отдал приказ о применении оружия. — Оно настолько мощное, что демоны не смогли закрыться барьерами? Или даже просто изменить полет этих ракет? — Там все не так просто. Объяснять долго, просто поверь, эти ракеты были усилены рунами и могли проникнуть на ту сторону. Собственно, восемьдесят процентов их как раз на ту сторону к демонам и попали. А результат мощности оставшихся по эту сторону можно и сейчас увидеть в Астере. Да и два года зимы — тоже результат их действия. — Руиз горько поморщился, вспоминая то время. — То есть всего лишь двадцать процентов этих снарядов уничтожили все живое в Астере? — Да. Я же сказал, очень мощное оружие. — Как же тогда демоны остались в живых? Или их измерение намного больше, чем наше? — Это мне неизвестно, но точно известно другое: что боги вмешались и защитили их мир. Правда, ценой жизни как минимум десяти богов. — Боги пожертвовали собой ради демонов? — От изумления глаза Альвиры распахнулись до невероятных размеров. — Нет, конечно, — усмехнулся Руиз. — Они были уверены, что смогут без проблем остановить это оружие. — Оружие, убивающее богов… разве такое возможно? — Как оказалось, да. — Что же, ты выполнил свое обещание. Я тоже. — Альвира поднялась с кресла. — Было неприятно гостить у тебя, но, к счастью, мне уже можно возвращаться. Провожать меня не надо. После чего отправилась на выход, но возле самой двери кабинета ее остановил голос кронпринца: — Через несколько месяцев сюда прибудет некая Эльза Гордиан. Знакомое имя? — беззаботно произнес он. — Что тебе нужно от моей дочки?! — сердито воскликнула Альвира. — Мне? — изобразил удивление Руиз. — Мне ничего не нужно. Просто она будет сопровождать одну принцессу. А вот потом может случайно спросить: а не знает ли кто, как зовут ее отца? — Я так и знала, что не все так просто!.. — раздраженно бросила Альвира и села обратно в кресло. — Хорошо, я останусь тут. Доволен? — Ну, это твое решение, — безразлично ответил кронпринц. — Хочешь — оставайся, не хочешь — уезжай. Альвира внимательно смотрела на эльфа. Она была в бешенстве от этого наглого и самоуверенного шантажиста. — Так, значит? — Ага! — весело подмигнул ей кронпринц. Его вся эта ситуация откровенно смешила. — Хорошо, тогда я уезжаю. Пора ей уже и правду узнать. Альвира уверенно поднялась и четким шагом вышла из кабинета. По дороге чуть не сбив Янсона. Тот удивленно посмотрел ей вслед и вошел в кабинет. — Что-то случилось?.. — Да нет. Все нормально. — Опять довел девочку до слез? — осуждающе произнес Янсон. — Этой девочке уже триста лет. Пора бы и поумнеть, — возразил довольный Руиз. — Обидел малышку, и доволен. А она только согласилась обучать мою племянницу… — сокрушенно покачал головой фон Ульдрих. — Теперь придется самому заниматься. — Успокойся, она сейчас вернется. Думаю, минут десять — и ворвется сюда, — отмахнулся Руиз. — Ладно; я чего к тебе пришел-то… мы с Алексом хотим отправиться на полигон и протестировать новую нежить. — Что, расчеты уже совпали? — заинтересованно спросил кронпринц. — Да. Думаю, получится активировать лорда-лича и полностью его контролировать, — самодовольно произнес Янсон. Руиз задумчиво потер подбородок. — Первый в мире подконтрольный лорд-лич… Серьезный аргумент. Не-э, без меня нельзя. Давай часа через два втроем и отправимся. — Ты серьезно? Уже обед. На ночь глядя идти на полигон? — Ну давай завтра утром. — Ладно. Чтоподелать, потерпим до утра… — огорченно произнес Янсон и, задумавшись над чем-то, вышел из кабинета. Руиз же довольно потирал руки. Если их расчеты верны и лорд-лич станет подконтрольным, этим можно серьезно увеличить свою боевую мощь. Сам по себе лорд-лич опасный противник, но на поле сражения он становился просто неимоверно сильным. Его способность поднимать тут же на месте новую нежить просто потрясающая… — Ладно, демон тебя побери! — ворвалась в кабинет сердитая Альвира. — Что ты хочешь, шантажист? — Ничего, — пожал плечами кронпринц. — Или ты сейчас же выкладываешь все начистоту, или, клянусь, я останусь тут и буду портить тебе жизнь по максимуму! — Альвира, говоря это, подошла к столу, за которым сидел Руиз, и, упершись руками в столешницу, приблизилась к эльфу лицом к лицу. Только крепкое самообладание помогло ему не показать даже тени эмоций. Уж он-то прекрасно знал, как эта девушка умела портить жизнь кому-нибудь. — Но я серьезно. Мне сейчас ничего не надо. — Хорошо, мелкий и противный шантажист. Я буду тебе должна. Теперь доволен? — Да, — довольно улыбнулся эльф. — Ах доволен?! Гордишься собой? Ну ничего, подожди… Мне тут еще долго жить, — многозначительно произнесла Альвира. — Интересно, как быстро расходятся слухи в замке? — риторически поинтересовался Руиз. — Ладно, твоя взяла. Но хоть теперь можешь сказать, к чему это все? Что ты от меня хочешь? — устало опустилась в кресло Альвира. — Я много чего хочу, — раздраженно ответил Руиз. — Чтобы ты поумерила свой пыл. Чтобы наконец-то взялась за ум и вышла замуж… — Ой… только вот давай не начинай снова… Или… погоди: ты что, опять мне жениха нашел?! — Нет. Но это не снимает с тебя ответственности. Пора бы уже завести нормальную семью. — Ой, тоже мне воспитатель! На себя посмотри — семьянин нашелся… Я уже не маленькая девочка, чтобы меня воспитывать, — вспыхнула она. — Что-то по поведению и поступкам не заметно, — иронично возразил эльф. Стоявший за дверью Янсон только улыбнулся на эти слова. Он вернулся, чтобы переговорить с кронпринцем, но, заметив, что там Альвира, решил подождать, став невольным свидетелем их очередной семейной ссоры. Что бы ни говорил его друг по поводу Альвиры, но она ему как дочь. И даже сюда ее притащил, только чтобы спрятать в надежном месте. А значит, в мире что-то серьезное намечается. Надо бы не забыть попозже у него узнать, что случилось.Глава 33
Наконец мы доделали расчеты по созданию лорда-лича. Янсон сразу предложил провести испытания на полигоне. После чего отправился к кронпринцу. Я, пока ждал, еще раз проверил расчеты. В теории даже я могу активировать такого лича, вот только смогу ли его контролировать? Попробовать ничего не мешает. Со мной связался по амулету Янсон и сообщил, что испытания переносятся на завтра. Жалко, ну да ладно. Делать особо и нечего. Все мысли все равно занимало будущее испытание. Подумав, связался с Лорином и согласился на очередную тренировку. Он еще вчера просил продолжить наши занятия. В замке имелся весьма просторный зал для тренировок. Более того, там находились магические арены почти как в академии. Только более совершенные. Очень удобное и защищенное место. На тренировку Лорин пришел не один, а с Эсми. Поприветствовав друг друга, мы приступили. Ничего нового. Их попытки все так же разбивались о моего бота. Где-то на пятой минуте тренировки в зал зашел Элогорн фон Нимермар, личный охранник кронпринца. Или слуга? Не знаю, зачем вообще такому сильному архимагу охранник. Разве что для мелких поручений во время путешествий. Пока я размышлял, он внимательно следил за нашей тренировкой. Минут через десять Лорин и Эсми сдались. Заметно, что устали. — Алекс, вы не против попробовать спарринг со мной? — вежливо спросил подошедший Элогорн. — Почему бы нет. — Я безразлично пожал плечами. Сомневаюсь, что у него получится лучше, чем у Лорина. Сомневался я зря. Первый бой мы закончили за тридцать секунд. Его движения бот абсолютно не мог предсказать. Они были просто ненормальными… эти ломаные траектории. Как такое вообще возможно? Вот вроде бы меч летит в тебя, а потом в один момент резко меняет направление. И это все уже в самый последний момент удара. Как это вообще дружит с физикой? Хотя… Стоп… — Еще раз? — усмехнулся он. — Минутку… Из-за него чуть мысль не потерял. Мои рассуждения неверны, это без амулетов невозможно, но вот с амулетами силы уже хватает изменить траекторию. То есть он вначале использует только руки, а в последний момент меняет движение в зависимости от моих мечей и лишь после этого подключает корпус. И все это построено на резких и ломаных движениях. Залез в настройки бота. Изменения заняли с полчаса. Но, на удивление, Элогорн спокойно стоял и ждал. — Я готов. Извините за ожидание. — Ничего страшного. Приступим? В следующем бою я продержался уже минуту. Но принцип понял, теперь — только опыт. — Мы можем не останавливаться? — спросил я эльфа. — Хорошо.Лорин завороженно смотрел на бой между Алексом и Элогорном. Это было потрясающее зрелище. — Лор… Очнись! Ау!.. Да ответь ты уже наконец!!! — возмущалась Эсмиральда, дергая при этом Лорина за руку. — А, что?.. — очнулся тот. — Кто это такой? — Ты о противнике Алекса? — Да. А о ком еще? — Это один из лучших мечников эльфов. Эльфийский рыцарь Элогорн фон Нимермар. Старший мастер меча. — А, ну тогда понятно, почему Алекс проигрывает. — Это не важно; важно, что он вообще может сражаться против Элогорна. Например, нас бы тот уложил с двух ударов. Один по мне, второй — по тебе, — усмехнулся Лорин. — Сомневаюсь, — самоуверенно фыркнула Эсмиральда. — Пожалуй, ты права; думаю, нам с тобой обоим и одного его удара хватит… — задумчиво произнес Лорин. — Ой, да ладно!.. Интересно, а сколько времени он тренировался? — Ну, насколько я знаю, он почти ровесник кронпринца. — Хм. Странно; а магии в нем не чувствуется. — А он и не маг. У него нет магического дара. Его жизнь продлевают амулеты и кронпринц. — Эльф — и не маг? Первый раз такое слышу, — изумилась Эсмиральда. — Очень редко, но бывают такие случаи. Между тем бой между Алексом и мастером меча продолжался. Алексу удавалось пропускать все меньше ударов. И как только ему удалось за три минуты не пропустить ни одного удара, эльф ускорился и еще больше поломал движения. Алекс пытался не отстать. Мечи уже давно не касались друг друга. Со стороны казалось, что противники висят в воздухе, выделывая просто невероятные кульбиты на невероятной же скорости. Но наконец Алекс остановил бой. У амулетов закончился заряд.
Кувыркались мы часа четыре. Количество новых приемов было огромным, но это все равно не давало мне возможности выиграть. Лорин и Эсмиральда еще час назад покинули тренировочный зал. Мы остались вдвоем. — Сказать, почему у тебя не получается выиграть? — абсолютно спокойно произнес эльф. — Это вопрос времени и практики; рано или поздно я выиграю, — уверенно ответил ему. — Нет. Даже если мы будем проводить такие бои каждый день, ты все равно будешь проигрывать. — Почему? — Я искренне удивился. До этого я считал, что бот прекрасно справляется со своей задачей и его прогресс сделает меня очень сильным бойцом. — Ты бездумно используешь программы для боя, не принимая участия самостоятельно. — Увидев мое изумление, он продолжил: — Удивлен, что я знаю о твоих программах? Ты не первый, кто так дерется. В Астере были похожие бойцы. Вы слишком полагаетесь на свой режим боя. — Я понимаю, что вряд ли являюсь уникальным, но как это влияет на исход боя? — Очень просто. У вас нет своих приемов. Вы используете только то, что уже видели. Ваши программы не могут придумать новые связки движений. Они, конечно, могут комбинировать различные движения. Но все это ведет к поражению. Ты постоянно реагируешь на действия противника, а не являешься инициатором рисунка боя. У тебя идеальная реакция и огромная база, но этого мало против таких, как я или еще сильнее. — И что тогда делать? — Разрабатывать собственный рисунок боя, во время самого боя анализировать действия противника и учиться не подстраиваться под него, а навязывать свой стиль. Если проще, перестать пассивно наблюдать за самим боем. Вот, например, у меня нет твоих программ, но моя реакция не уступает твоей, мои эмоции не мешают мне принимать решения в процессе сражения. Мышечная память развита настолько, что я не отвлекаюсь на сами движения. Я управляю общей стратегией боя. То, что объяснял эльф, было весьма познавательным. Я никогда не думал об этом с такой стороны. Раньше мне казалось, что разумный не способен справиться с ботом, но мастер меча доказал мне, что это не так. Странно, что он вообще все это мне объясняет. — У меня только один вопрос: а почему ты решил мне помочь? — Я очень хорошо знаю его высочество; если он выбрал кого-то в друзья — это надолго и всерьез, — усмехнулся эльф. — Так что решил заранее озаботиться твоей безопасностью. А то еще столкнешься с сильным архидемоном или таким, как я, и будешь наивно думать, что сможешь его победить. — Я уже сталкивался с демонами и пока особых сложностей не заметил. — Повезло. Хотя сейчас их уничтожают в течение максимум десяти суток. А если дать им месяц, то даже я с трудом смогу убить такого архидемона. Но еще хуже, если дать им год. Тогда таких, как я, бойцов нужно минимум пятеро, и то не факт, что справимся. — Они так долго привыкают к нашему миру? — Наверное. Я в этом вопросе не силен. Его высочество, скорее всего, знает лучше меня. Поблагодарив Элогорна, я отправился к себе. Выводы на основе разговора и спарринга мне очень не понравились. А учитывая наличие блокираторов у демонов, все вообще становилось печально. Хотя почему мы не можем заняться блокираторами? С нежитью вроде закончили… Решено. Завтра после испытаний предложу Янсону и кронпринцу заняться этим вопросом. Может, у них и решение есть для этой проблемы. Утром следующего дня мы отправились на полигон. Как и сказал кронпринц, место идеальное. Равнина, и ни одной живой души в радиусе десяти километров. У нас три попытки. Именно столько имеется трупов недавно казненных преступников. Все трое имели при жизни магический источник. Руиз отправил свою охрану и команду Рольда на ближайший небольшой холм — они могли нам помешать, да и пострадать. До холма примерно километр. Активировав амулеты и магические щиты по максимуму, мы приступили к испытаниям. Первым пробовал Янсон. Запустив в один из трупов заготовленный комплекс заклинания, мы стали наблюдать за процессом. Нежить по своей сути существует, только если есть магическая энергия смерти. Используя энергию смерти и, как ни удивительно, лечебную магию, создается сама нежить. Сначала труп пропитывается энергией смерти, потом лечебным заклинанием частично восстанавливается мозг. Тело нежити двигается по принципу големов, вот только големы сами ничего делать не могут, каждым их движением нужно управлять. Тут же, используя мозг трупа, можно восстановить базовые функции. Такие, как простые движения, и какое-то понятие об умении драться. Очень сильно они напоминали мелких персонажей из компьютерной игры. Простые приказы и элементарное выполнение. Типа иди туда, там руби, потом иди туда отнеси, ну или бегом сюда и дерись. Собственного интеллекта нет. Лич — уже более сложная форма нежити. Может применять низкого уровня магию смерти и уже обладает подобием зачатка разума, примерно на уровне собаки или обезьяны. И если за нежитью особо наблюдать не надо, то вот лич уже может самостоятельно принимать некоторые решения. А значит, нужно контролировать его действия, а то еще решит кого-то из союзников ударить. Лорд-лич — совершенная форма нежити. Полноценный разум на уровне искусственного интеллекта. Неправильно сделаешь закладки в разум — и всё, пиши пропало. А закладок там — просто тьма. Хорошо что Янсон в совершенстве владеет искусством манипулирования разумом. У него уже готово огромное количество закладок. Он давно пытался создать высшую нежить и очень серьезно к этому подготовился. Пока я размышлял, Янсон уже запустил в тело лича нашу разработку. Основная проблема, после того как мы создали источник энергии, — это проверка на радиационное излучение. Как его засечь? Но тут все решил Руиз. У него уже были заклинания по анализу всех видов излучения. Как он сам рассказал, создал это чудо один из его учеников. Дабы можно было исследовать Астер. И вот сейчас уже Руиз проверяет надежность нашего источника питания. Тем временем лорд-лич ожил — если, конечно, так можно сказать о нежити. Сразу на нас не бросился, уже хорошо. Теперь пошла вторая фаза испытаний. Дело в том, что разум у лорда-лича весьма специфический, однако при этом очень быстро развивается. Но пока он только в начальной стадии — контроль его разума может попытаться захватить фея. Большая часть закладок — именно на блокировку феи. Фон Ульдрих спокойно управлял нежитью. И, судя по всему, нас можно поздравить с удачным экспериментом. — Янсон, как управление? — заинтересованно спросил Руиз. — Сложновато, — поморщился темный эльф. — Постоянно исправляю закладки. Очень своенравная нежить. — Хм. А как скорость развития сознания? — Слишком быстро… — В голосе Янсона появилась озабоченность. — Видимо, придется еще доделывать закладки и контрольные заклинания. — Может, давай я попробую залезть к нему? — Рехнулся? Рано еще такие сложные вещи пробовать. — Алекс, а ты что скажешь? — обратился ко мне Руиз. — Да нечего сказать. Все вроде работает по плану. Основные тесты все равно делает Янсон. Хотя думаю, что уже пора завершать эксперимент. Янсон? — Согласен. Руиз, запечатывай его. Кронпринц кивнул и запустил уже готовое заклинание. Вот только личу, похоже, его заклинание было побоку. Руиз, нахмурившись, попробовал еще несколько раз. Результат тот же. — Не выходит. — Ясно. Жаль, конечно, терять рабочий экземпляр, ну да ладно… Янсон активировал заранее заготовленную последовательность уничтожения лича и остановку источника питания. Хоть тут все прошло по плану. Лич рассыпался в труху. — Молодцы. Опять он?.. Реакция на человека, который произнес это слово, была разной: я тяжело вздохнул; Руиз, похоже, активировал еще больше щитов; и только Янсон с удивлением смотрел на появившегося из ниоткуда Хана. Он вообще может появляться нормально? Хан тем временем достал уже знакомый мне артефакт и, положив на землю, активировал. — Приветствую вас, господа, — вежливо начал появившийся в воздухе профессор. Мне же стало интересно, как эта голограмма может работать на открытой местности. Так и хотелось подойти и рассмотреть… — Мы пришли с миром. Так что, Руиз, можешь перестать так волноваться. Для моего ученика ты слишком агрессивен. Ученика? Ух ты!.. Янсон, как и я, с удивлением посмотрели на Руиза. Тот щиты снимать не спешил. Он сосредоточенно смотрел на Хана. Который терпеливо ждал минуты две, после чего произнес: — Теряем время. Тут же исчез и появился за спиной Руиза. А вот у горла кронпринца застыл меч Хана, при этом, похоже, его меч спокойно разрушил все щиты. Е-мое, я хочу себе такой же меч!.. Хан опустил клинок и отошел в сторону. — Как видите, будь у нас желание вас убить, мы бы уже это сделали, — пожал плечами профессор. — То есть вы не имеете ко мне претензий? — с облегчением произнес Руиз. — Ты по поводу украденного тобой медицинского активатора? — Эльф на слова профессора только согласно кивнул. — Он бесполезен без чипов. Так что ты зря переживал. К тому же мы не к тебе в гости пришли, а к Алексу. Теперь уже на мне скрестились удивленные взгляды. Хотя я и сам был не меньше удивлен. — Вы знакомы? — высказал вслух свою мысль Руиз. — Да. И нам понадобилась помощь Алекса. — Интересно. Когда только успели… — сокрушенно покачал головой кронпринц. — Я смотрю, и вы время зря не теряли. Очень интересная разработка. — Профессор задумчиво смотрел на останки лича. — Особенно принцип добычи энергии. — Мы назвали этот метод управляемым синтезом маны на термоядерной основе, — гордо произнес я. — Не знаю, обрадую вас или расстрою, но это не термоядерная реакция, а энергия возбуждения тяжелых ядер. Другими словами, у вас получился магический синтез ядер трансурановых атомов, а ваш дополнительный контур из заклинаний отбирает полученную энергию из возбуждения радиоактивных ядер, при этом сохраняя стабильность ядра. И, насколько я вижу, вся энергия уходит на преобразование в ману. Мало кто понял, что именно сказал профессор. Даже я понял только малую часть его фразы. Кажется, мы создали нечто, что сами не до конца поняли. — Э-э-э… главное, что это работает… — не очень уверенно произнес я. — Как ни удивительно, это факт, — улыбнулся профессор. — Можно узнать, кто придумал такую интересную структуру? — Идея моя, доработка — Янсон, — кивнул я на темного эльфа, наблюдающего за нами, — реализация — Руиз. — Что же, я могу гордиться своим учеником. Доделывать еще много чего нужно, но в принципе все неплохо. — Время, — напомнил о себе Хан, в руках он держал обруч. Откуда только его достал? — Ах да… простите, нас поджимает время, — сокрушенно произнес профессор. — Насколько я помню, у вас, Алекс, уже существует и развита система множественного сознания? — Да. — Отлично. Дело в том, что, побывав в мире «демонов», — с сарказмом произнес это слово профессор, — мы обнаружили очень полезную схему заклинаний. С ее помощью можно мое сознание трансформировать в подобие феи и разместить в мозге разумного. Главное, чтобы у разумного уже был развит мозг до уровня многопотокового сознания. Так что, если вы не против, можно приступить к реализации. — Сейчас?.. — ошеломленно произнес я. — Да. К сожалению, времени мало. Очень скоро боги смогут засечь местоположение Хана. Все это, конечно, понятно, но вот стоит ли мне соглашаться? С одной стороны, у меня будет личный профессор, а с другой — неизвестные возможные риски. — Учитель, может, лучше использовать мой разум? — Руиз, к сожалению, твой мозг уже не готов к такому. Тут нужна определенная структура и пластичность. — Хорошо. Давайте попробуем, — согласился я. Эх, была не была… Слишком много плюшек я получу в случае успешной реализации этой задумки. К тому же сомневаюсь, что Хан стал бы рисковать сознанием профессора. Сам же Хан сразу после моих слов подошел и надел мне обруч на голову. После этого взял артефакт с земли и пристроил его к моему затылку. — Активируй импульс, — произнес он. Импульс! Во внутреннем мире я застал любопытную картину. Алиса задумчиво ходила вокруг профессора, рассматривая его со всех сторон. Причем, судя по всему, сам профессор ее не видел. Хотя, как оказалось, это был не он. Это была проекция. Которая произносила одни и те же фразы: — Алекс, в вашем сознании должен появиться алтарь. На нем сфера активации феи, но это не обычная сфера, а привязанная к моему сознанию. Вам нужно ее активировать, находясь в импульсе. Время активации — тридцать минут. И дальше, по новой… Алтарь не пришлось долго искать, он находился прямо у входа в бункер. Ну что же, активирую. Я положил руки на сферу и пустил в нее ману. Сфера начала понемногу заполняться. Попробовал ускорить процесс, но ничего не получилось. Похоже, на скорость повлиять нельзя. — А что это такое? — с любопытством осматривала алтарь Алиса. — Жилище одного профессора. Который, возможно, скоро составит тебе компанию. — А это вообще возможно? — Не знаю, сейчас увидим. — А точно ничего плохого не случится? — Ну ты же активировала защиту? — Агась, — довольно кивнула Алиса и с гордостью добавила: — Я еще и новую установила. У этого эльфа подсмотрела. — Умничка. Алиса, гордая как павлин, прошла передо мной и умостилась в кресле. Ее терпения хватило ненадолго, так что пришлось ей рассказывать, что и как происходило в реале. Она и так все прекрасно знала, но ведь знать — это одно, а нужно еще обязательно все это обсудить. Кажется, в ней все больше давала знать о себе женская черта: желание посплетничать на любую тему. Так что пришлось это терпеть и по десятому кругу обсуждать, какие все глупые и какая она замечательная. Но, слава богу, наконец сфера была заполнена. Дальше все произошло как-то банально. Никаких спецэффектов. Стоял алтарь — пропал алтарь. И появился профессор. — Прекрасно! — довольно произнес он. — А эта юная леди — видимо, твоя фея? — Алиса, позволь тебя познакомить с профессором Рундалем. — Герман Рундаль, так будет точнее. Алиса вскочила, когда профессор еще только появился, и теперь с любопытством ходила вокруг него, изредка дергая гостя за одежду. — Очень интересная девочка… — усмехнулся Герман. — Ну что же, я могу вас поздравить, Алекс: у вас теперь есть помощник. — Так вы стали феем? — Нет. Это невозможно; по крайней мере, мне такой способ неизвестен. — Тогда что именно произошло? — Перенастройка моего разума к вашему мозгу. Вот и всё. Один из ваших потоков теперь занят мной. А взамен — моя всесторонняя помощь. — А разве Хан не мог сделать то же самое с собой? — Повторюсь: нужен молодой и пластичный мозг. Да еще и очень хорошо развитый. В другом варианте произошло бы отторжение. — Ясно. Как вы вообще вернулись от демонов? И где достали артефакт? — Как оказалось, не все боги довольны происходящим. Один из них заточен в тюрьму-артефакт. Вот именно он и выдал нам очень много информации. Собственно, и артефакт мы нашли с его помощью. А вернулись через один из новых разломов. — Эх… жаль, времени уже нет… — тяжело вздохнул я. Время действительно заканчивалось. — Не страшно, я тут у вас надолго. Так что еще успеете обо всем спросить. Запуск!
Глава 34
Янсон фон Ульдрих мог на пальцах одной руки посчитать все уникальные случаи в своей жизни. Первый — это когда семьсот лет назад он встретил Руиза де Орланского. Тогда еще молодой ученый был сильно удивлен обширными знаниями кронпринца. Второй раз — это посещение материка Астер. Знания из других миров открыли ему доселе невиданные горизонты. Очень многие считали, что Янсон — фанатик магических наук, но это не совсем так. Основным стремлением эльфа стало изучение звезд. Ночное небо манило его сильнее любой магии. Ученые Астера в этом вопросе являлись кладезем знаний. Третий раз он испытал сильнейшее удивление от двухлетней зимы. Особенно его впечатлил факт того, что эта зима — последствие применения сверхмощного оружия разумных. И вот сейчас он наблюдал четвертый уникальный случай. Увидеть вживую легенду мира — Посланника богов, было невероятным событием. А уж то, что они сделали потом, серьезно пошатнуло его знания о мозге разумного. Разместить в мозге сознание двух разумных! И все это с помощью магии и сферы активации. Удивительно. Тем не менее он был рад, что профессор останется в голове Алекса. Этому молодому дарованию явно пойдет на пользу такое соседство. Его знания обширны, идеи интересны, но, к сожалению, сам Алекс еще слишком молод и неопытен. Все время торопится и спешит. Даже этот эксперимент с нежитью — откровенно сырой и недоработанный. Алекс напоминал Янсону одного человека из Астера. Тот тоже имел огромные знания в науке, вот только что толку от знаний, если они в руках младенца? Вместо долгой и терпеливой работы они предпочитают спешить и торопиться, будто их жизнь скоротечна. Хотя, учитывая их прошлую жизнь, можно понять такое стремление. Активировав артефакт на голове Алекса, Посланник богов исчез. Интересные способности у этого Посланника. Особенно учитывая отсутствие у него магии. Исчезновение заинтересовало Янсона больше, чем меч возле шеи Руиза. Фон Ульдрих был одним из тех, кто уже давно доказал слишком слабую эффективность магических щитов. Ведь что такое магический щит? Стороннему наблюдателю кажется, что вокруг мага образуется непробиваемая пленка. Но это не так. Маг с помощью заклинаний создает искусственное уплотнение воздуха. Иногда добавляя туда элементы земли или воды. Но держать непробиваемую плотность не получится. Слишком большая поверхность, слишком большой расход маны. Поэтому все идут на небольшую хитрость, создавая три контура защиты. Первый — сигнальный, второй — защита среднего уровня и, наконец, третий контур, который активируется, реагируя на сигнальный контур, формируя в нужном месте максимальное уплотнение защиты. Так что если что-то станет двигаться быстрее скорости реакции сигнального контура, третий защитный просто не успеет среагировать. Что, собственно, и произошло с Руизом. Есть еще, конечно, амулеты, но их действие весьма кратковременно. Кстати, этот Посланник применил свой прием ровно в тот момент, когда амулет Руиза от физических атак отключился, а новый еще не успел активироваться. Идеальный контроль времени… Тем временем Алекс очнулся. Пора напомнить о себе, а то, похоже, он один не знает, что тут происходит. — Вы не хотите мне рассказать суть произошедших событий? — Янсон, давай сначала вернемся в замок и уже потом поговорим… — устало произнес Руиз. Алекс пребывал в боевой медитации. Хотя Янсон подозревал, что это не медитация, а просто телом Алекса руководит его программа. Он уже сталкивался с подобным в Астере. Через два часа он наконец-то дождался разговора с Руизом. Они сидели в беседке. Вокруг тихо шелестел листвой личный сад кронпринца. Сам Руиз уже успел рассказать, кто такой Посланник богов, или лучше его называть Хан, кто такой профессор и откуда они. Получилась познавательная история. — Руиз, а ты как с ними познакомился? — Изучал разломы, — пожал плечами тот. — Мне было интересно понять принцип их появления и выявить систему. Там и познакомились. А дальше напросился в ученики. Уж очень обширные знания у профессора. Мне активировали фею, и тут я не сдержался и поддался жадности. Столкнувшись с прибором, который может активировать фею у любого мага, я просто не смог подавить такое искушение. Как результат, украл бесполезный шлем и потерял уникальный источник знаний. — Я так понимаю, это было больше тысячи лет назад? — Да, примерно тысячу двести. — А что стало с наследием той империи? Неужели ничего не сохранилось? — Демоны уничтожили все, что смогли. Немногие руины — это все, что есть. — Странно, что демоны не остались тут жить. — Я так понимаю, что изучением демонов ты так и не занялся? — усмехнулся Руиз. — Да как-то было не до этого. Поверхностные знания есть, но не более. — Демоны не могут долго жить у нас. Их убивает сама природа. Они придумали весьма оригинальный способ повысить свою выживаемость. Употребляя разумных в пищу, они тем самым повышают свою защиту против наших болезней. Но это ненадолго. Максимум пятьдесят лет жизни; с амулетами, конечно, дольше, но на весь легион амулеты не повесишь… Кстати, их женщины еще больше уязвимы в нашем мире. Смерть в течение максимум года. От чего именно, пока неизвестно. Профессор уверен, что их тела слишком удобны для жизни наших паразитов и вирусов. Но и тут они придумали, как бороться с таким явлением. Уж не знаю, кто у них там придумывает новые разработки, но все демоны применяют определенный состав, который позволяет им получать детей от любой разумной. Для самой разумной это смерть, так как плод фактически вытягивает все жизненные силы из матери. Но зато демоны получают потомков, которые в состоянии нормально жить и сражаться в нашем мире. — Ясно. Я так понимаю, у тебя есть более подробные сведения по этому вопросу? — Да. Если хочешь, то спустись к Заре, она тебе выдаст полную информацию. — Что же, с этим выяснили… — Янсон задумчиво налил себе кофе. — Остался еще один важный вопрос. К чему ты готовишься? — Ты о чем? — изобразил удивление Руиз. — Перестань. Мы оба прекрасно знаем, о чем я. Или ты думал, я не замечу твое стремление затащить всех нужных тебе людей в замок? — Заметил все-таки, — усмехнулся Руиз. — Церковники готовят серьезный удар с помощью демонов. И нам пока неизвестно, какой материк станет их главной целью. — Все настолько серьезно? — Более чем. Их власть уменьшается с огромной скоростью. Так что в течение двух лет они нанесут удар. — Не думаешь, что они ударят по этому материку? — Сомневаюсь. Брат в курсе их планов. Мы как никогда готовы к атаке. Потери будут немаленькие, но даже если они бросят двести легионов, мы справимся. А вот другие могут и не осилить такой удар. Но на этот случай у нас есть Железная армада. — Как же все не вовремя… — печально покачал головой Янсон. — А ваш Хан не будет помогать? — Не знаю. Хотелось бы рассчитывать на его помощь. Но его планы никому не ведомы. Даже профессор не знает, что задумал Хан. — Остальные правители знают? — Они уверены, что артефактов открытия разлома у церковников уже нет. Но архимагов мы постарались предупредить всех. — Руиз задумчиво крутил в руках амулет. — Насколько я понимаю, артефакты не обязательны, ведь против империи Даринола они открыли разломы и без них. — Не совсем так, открыть такие разломы они могут, вот только затраты энергии при отсутствии маяка слишком большие.После появления у меня в голове профессора Рундаля возникли трудности. Мой мозг и так был загружен полностью, а тут еще и новый жилец. Мощности критически не хватало. Я сидел в своем внутреннем мире и пытался придумать способ увеличить мощность мозга. И тут меня ждал приятный сюрприз. Как оказалось, чтобы общаться с профессором, не обязательно уходить в импульс. — Думаешь, как увеличить производительность мозга? — Рундаль уселся в кресло напротив меня. — Думал, но сейчас меня интересуют другие вопросы. Например, как вам удалось появиться тут? — Я все-таки не фей, так что мне не нужно постоянно находиться в разных измерениях. А вот по поводу других вопросов… Давай сначала разберемся с твоим мозгом. — Есть идеи? — Нет. Есть проверенный способ, — улыбнулся он. — Все, что тебе нужно, это использовать ману для обволакивания биологической нейронной сети в мозге. — И что это даст? — Я не совсем понимал смысл этой операции. — Это даст увеличение твоих умственных способностей примерно в десять раз. — Не совсем понимаю, каким образом. — сомневался я. — Можно и объяснить. Вот только ты вообще задумывался, что такое мозг и тело человека? — Конечно! Я прекрасно знаком со всеми современными исследованиями в этой области, — возмутился я. — Знаком? То есть ваша наука смогла доказать наличие души? — Профессор ехидно усмехнулся. — Нет… но какое это имеет отношение к физиологии и анатомии? — Прямое. Как ты думаешь, почему и ваши и наши компьютеры, а также роботы со временем все больше и больше напоминают человека? — Стремление создать подобного себе, — пожал я плечами. — Тогда почему в структуре есть одно принципиальное отличие? Если не брать в расчет тело, ибо у нас оно биологическое, а у роботов механическое, то посмотри на процесс хранения памяти и обработки информации… — рассуждая, профессор встал с кресла и начал ходить туда-сюда. — Если принять за основу, что мозг — это оперативная память, где тогда жесткий диск? Ученые уверены, что мозг — это все вместе: и оперативная память, и видеопамять, да и место хранения информации. И все это в одном органе. Вы, как и мы, достигли огромных успехов в расшифровке данных, которыми обмениваются нейроны. Это позволило нам научиться напрямую программировать собственный мозг, а также подключать различные цифровые устройства к нервной системе. Но возникла проблема. Мы не нашли всей базы воспоминаний человека. Да, большая часть есть. Но откуда берется остальное? Существуют люди, которые помнят всю свою жизнь по секундам. И у них все воспоминания легко находятся в голове. А вот у других их нет. Но если погрузить человеческий организм в глубокий гипноз, то — раз! — и он вспоминает все. Откуда? Наблюдая за этим процессом, мы обнаружили, что данные берутся оттуда, где их до этого не было. Есть еще один важный момент — у человека примерно четыре миллиарда нейронов восстанавливаются за год. И все они уже носители информации с момента своего появления. Как это происходит, мы так и не поняли. И вот мы теперь тут. И абсолютно точно знаем, что есть душа и что, по сути, жесткий диск — это и есть наша душа. А физическая оболочка — это просто временная рабочая станция наших перерождений. Срок жизни биоробота закончился? Вынимаем жесткий диск — он же душа, и вставляем в новорожденного биоробота. — Все это я понимаю, но как это относится к нашему вопросу? — Я думал примерно так же, как и профессор Рундаль. Хотя в некоторых аспектах с ним и не согласен. — А теперь по поводу мозга. С помощью маны ты, во-первых, не дашь умереть его нейронам, во-вторых, можешь сократить дистанцию между цепями нейронных связей, так как мана послужит прекрасным изолятором и не будет пропускать в ненужную сторону электрические и химические сигналы. Ну и в-третьих, с ее помощью можно ускорить процесс создания новых нейронов, — возбужденно вещал профессор. — И как это все сделать? Магические каналы и так растут на пределе. — А заклинания тебе зачем?.. — От возмущения Рундаль аж осекся. — Ты, имея прямую связь с феей и многопотоковое сознание, в состоянии полностью изменить свое тело. — Чисто теоретически — да. Но вот как это сделать практически, я себе слабо представляю. — с сомнением отнесся я к словам профессора. — Понятно. Учить тебя всем основам времени нет, так что будешь учиться на практике, — твердо произнес Герман Рундаль. — Этот процесс займет не один месяц. Думаю, понадобится около года на все изменения. Так что поговори с Руизом, пусть выделит тебе комнату, где тебя никто не будет беспокоить год. Отвлекаться или прерывать этот процесс нельзя. — Но как же все остальные дела? — возразил я. — Какие? — Ну, я хотел разобраться с блокиратором магии и разработать свою систему боя на мечах. — Блокираторы — не такая и страшная вещь. Потом расскажу, как с ними бороться. А с твоими боями на мечах поможет потом Хан. Еще есть дела? Ты, надеюсь, понимаешь, что в таком печальном состоянии твое тело долго не проживет? — Почему это печальном? Все отлично работает. — Мне было обидно слушать такие слова. — Без амулетов ты умрешь от любого воздействия магистра магии или архидемона. Или это не так? — скептически заметил профессор. — Ну, это так… но… Стоп. Эти изменения помогут мне не использовать амулеты? — Естественно. Зачем амулеты, если есть свободное место в самом теле? Кости тела, например, прекрасно подойдут под основу амулетов. Ух… аж дух захватывает от будущих перспектив. Так что я, не теряя времени, бросился искать кронпринца. Я думал, что тот будет долго раздумывать над моей просьбой, но, узнав, в чем дело, он просто выделил мне помещение внизу, возле Зары. Как оказалось, там были и обычные жилые комнаты. Вот в одной из них я и закрылся. Подготовка заняла пару дней, но наконец все было готово, и я отправился туда. Ну что же. Конструктор «Сделай супермена!» активирован. Приступим к созданию.
Глава 35
Вселенский дитрарх Морфус Рольгорский никогда не любил деньги. Даже больше: он их презирал, считая их блажью слабых и глупых. С детства он любил только одно в этой жизни — власть. Только власть дает все, что нужно. Нет ничего более ценного, чем возможность управлять всем, что видишь. И вот когда ты уже практически на вершине власти, тебе все меньше хочется с кем-то ее делить. Бывшие союзники становятся врагами, а друзья — конкурентами. Каждый хочет откусить хоть немного сладкого пирога власти. И если раньше подобное бывший магистр магии мог прощать или забирать обратно откушенное, то сейчас все изменилось. Аристократы, ранее бывшие основой этой власти, слишком сильно уверились во власти своей собственной. Вера попиралась везде, где только можно. Храмов становилось все меньше, а на некоторых материках они пропали совсем. Разве вера и боги могут такое простить? Пришла пора показать всем этим глупцам, что без истинной веры их удел — страдание и боль. Десять лет подготовки закончились. Все нужные фигуры на местах и готовы запустить процесс воцарения хаоса и разрухи. После которой придет истинная вера в богов и церковь как единственную спасительницу разумных. Вселенский дитрарх, сидя в своей скромной обители в горах, смотрел на четверых разумных, сидящих перед ним, от которых зависело очень многое. К сожалению, он сам не мог полностью осуществить задуманное. Трое из присутствующих были истинно верующими. Теми, кто обрел покой и надежду в лице веры и церкви. Четвертый был эльфом, ему покой был не нужен. Пока его месть была сильнее любой веры и разума. Что тоже неплохо. Ибо, пройдя путь мести, ты приходишь к вере. Или могиле. Дитрарх всмотрелся в лицо каждого из присутствующих, отмечая их достоинства и недостатки. Амиль Родинор, молодой гений войны. В детстве потерял родителей, которых убили на его глазах. Церковь приняла и приютила его. Дала цель в жизни. И он полностью оправдал доверие, возложенное на него. Чужак-переселенец, Алан Фрост. Дитя, заблудившееся во тьме между мирами. В своем мире он был истинно верующим. Получив доказательство существования богов, он еще больше уверился в божьем промысле, став фанатиком веры. В своем мире он был отличным специалистом в области техники. Его знания весьма серьезно помогли им против врагов церкви. Герцог Ренуа де Лакруз, глава тайной службы самой крупной империи материка Вильдар. Истинно верующий, его семья погибла в Астере. Отец был послом от империи. Лишь чудом тогда еще маленький Ренуа не был вместе с ними. Вот только он уверен, что не случай его спас, а божий промысел. Благодаря ему церковь всегда была в курсе тайных событий на материке. И последний по счету, но далеко не последний в предстоящем деле, — светлый эльф, глава дома Цветов, лорд-протектор южной части материка Луизарн, Лорган де Мориарти. Когда-то его семья была первой среди наследных принцев, но все изменилось в один миг. Кронпринц Руиз де Орланский обнаружил демонопоклонников среди дома Цветов. Этот позор лишил их доступа к трону эльфов. Самих же виновников казнили. Среди них была любимая сестра Лоргана. В его жизни существовала только месть за ее смерть. Он был готов на все, лишь бы убить кронпринца и его брата императора. За все прошедшие столетия его месть только увеличивала силу. В итоге он готов пожертвовать своими сородичами. Месть полностью поглотила его разум. — Амиль, можешь начинать, — снисходительно произнес Вселенский дитрарх. — Позвольте, ваше мудрейшество, сначала расставить все по местам? — Дождавшись согласного кивка, он продолжил: — Итак, мы имеем возможность активировать сорок семь артефактов. С той стороны готовы двадцать четыре элитных легиона, сто семь обычных легионов и тридцать шесть легионов, созданных из полукровок. Итого сто шестьдесят семь легионов. Задача — захватить любой из материков. Проблемы. Первая — недостаточная сила легионов после прибытия. Вторая — готовность большинства материков отразить такую атаку. Третья — наличие двух Железных армад у эльфов. Четвертая. Помочь легионам в открытую мы не можем. Я все правильно назвал? — Правильно, — благодушно ответил Вселенский дитрарх. — Итак, я предлагаю поступить следующим образом. — Амиль встал и подошел к стене с картой мира. — Основные удары нанести по двум материкам: Вильдар и Луизарн. У светлых эльфов будет отвлекающий мощный удар из ста десяти легионов. Из них десять элитных. Задача многоуважаемого Лоргана де Мориарти — подготовить необходимый запас продовольствия и подземные жилища для легионов. Им нужно будет скрываться полтора месяца. Сорок легионов отправятся в Вильдар, из них десять элитных и тридцать из полукровок. Та же просьба к герцогу Ренуа де Лакрузу, вот только учтите, прятать легионы нужно почти два месяца. Два обычных легиона — в Даринол, шесть легионов, из них два элитных, — в Тильд и остальные девять — в Дилан… — Рассказывая, Амиль показывал точки на карте, где примерно будут разломы. — Мы сможем скрытно разместить легионы? Герцог, лорд? — У меня уже почти все готово. Сенсоры магии все надежные. Проблем не будет, — спокойно произнес герцог. — Разломы никто и не увидит. — Все готово, — коротко произнес эльф. — Отлично. Осталось закончить работы у орков и можно будет начинать. Срок окончания работ — пять месяцев, — довольно заметил Амиль. — Теперь о самом плане. Первыми в бой вступят легионы Даринола, там это дело привычное, но последние потери, понесенные даринольцами, дадут легионам серьезное преимущество. Кроме того, они появятся на землях вампиров, а там уже давно спокойствие. До основных поселков изгоев далеко, так что первый месяц особых проблем у легионов не будет. Это немного отвлечет внимание. Второй волной нападут легионы Тильда и Дилана. В Тильде разлом откроется в соседнем с нами королевстве, их войско я успешно уничтожил. Так что смогу там серьезно потянуть время. Недели три у них будет. Самое сложное направление — это Дилан. Там у нас никого нет. Будем надеяться, что легионам получится закрепиться в горах орков. Задача — держать оборону. Место там хорошее, должны пару месяцев продержаться. Через десять дней после этого вступают в бой легионы Луизарна. Это полностью отвлечет внимание всех от последнего направления атаки. Легионы в Вильдаре вступят в бой через десять суток после Луизарна. К тому времени ни флота, ни основных магов на материке уже не останется. Все побегут спасать соседних правителей. Более конкретно будет расписано в подготовленном мною документе. Закончив речь, Амиль сел на место. — Не совсем понимаю: почему мы, собираясь захватить Вильдар, отправляем туда не основные силы? — слегка недоуменно спросил герцог. Остальных тоже интересовал ответ, но герцог успел спросить первым. — Поясню. На данный момент самые сильные и боеспособные войска — это армия Луизарна. Там самая большая Железная армада, самое большое количество архимагов и, я подозреваю, созданы укрепления в горах и механизированные части гномов. Рассчитывать на победу в таких условиях глупо. Но иоставлять свободными такие силы нельзя. Сто десять легионов после месяца в нашем мире будут в пять раз сильнее. А значит, смогут полностью отвлечь на себя все силы эльфов. Главная задача — вынудить императора эльфов применить свой посмертный артефакт. Видя, какие потери несут его жители, я уверен — он его применит, особенно после смерти брата. Десять элитных легионов будут атаковать замок кронпринца. Наш агент уже внутри замка и в нужный момент активирует артефакт божественного пламени. Это полностью уничтожит расположенные в замке склады боеприпасов и продовольствия. Наивно полагать, что кронпринца это хоть как-то остановит, но без боеприпасов и продовольствия больше месяца он не протянет. Значит, будет вынужден уходить из замка. Вот тут-то десять легионов себя и покажут. Как только кронпринц будет убит, император, скорее всего, применит свой артефакт. Цена применения — жизнь самого императора. Это позволит занять трон уважаемому Лоргану де Мориарти. Так главная цель будет достигнута. В то же время остальные легионы будут отвлекать внимание и не позволят помочь Вильдару. Когда легионы почти захватят материк, наш уважаемый герцог Ренуа де Лакруз возглавит армию церкви и в священном гневе уничтожит легионы. — Но разве легионы не должны уйти через разломы? — изумился Алан. — Это не важно, уйдут они или нет. Главное, что герцог сможет стать императором всего материка Вильдар, — спокойно ответил Амиль. — Кто там будет разбираться… Демоны испугались армии церкви? Отлично. — Что же, в общих чертах план понятен и принимается, — довольно улыбнулся Морфус. — Кто-то еще хочет высказаться? Нет? Тогда, Алан, доложи результаты своего расследования остальным. — Да, ваше мудрейшество. — Алан, поклонившись, встал с места. — Нам удалось выяснить, каким образом Руиз де Орланский получает информацию. После империи Астера остались работающие спутники — это устройства, которые кружат вокруг нашего мира в космосе. Они позволяют увидеть все, что творится на земле. Кроме того, у него есть большие запасы различной технической аппаратуры, позволяющей смотреть и слушать, что происходит в нужных ему местах. Это технологии моего мира: микрофоны и видеокамеры. За пять суток до открытия разломов эти устройства будут уничтожены. — Позвольте узнать: как именно вы собираетесь их уничтожить? — поинтересовался эльф. — Боги не оставили нас без помощи, — ответил вместо Алана Вселенский дитрарх. — От них прибудет посланник, который уничтожит все устройства, порожденные еретиками Астера. Эльф с сомнением покачал головой. Он сомневался, что один Посланник сможет найти и уничтожить устройства. — Лорган де Мориарти, не стоит сомневаться в силе богов, — усмехнулся Морфус. — Эти устройства постоянно посылают сигналы на спутники, так что по ним мы уже вычислили все устройства кронпринца, — уточнил Алан. — Посланник уничтожит только сами спутники. Мы же ликвидируем те устройства, что на земле. — Еще вопросы есть? — Морфус окинул взглядом всех присутствующих. — Хорошо. Возвращайтесь к себе и помните — с нами вера и боги. Не подведите; оправдайте оказанное вам доверие. Заверив Вселенского дитрарха в своей преданности, почти все покинули келью, остался только Амиль. — Амиль, тебя что-то тревожит? — Нет, ваше мудрейшество. Я просто не хотел, чтобы о моей информации узнал кто-то еще, — поклонившись, ответил Амиль. — Хорошо, можешь говорить, — заинтересованно произнес Морфус. — У светлых эльфов не получится реализовать наш план. По моим и Алана данным, к кронпринцу в замке присоединились магистр магии Альвира де Волентайн и старший магистр магии Янсон фон Ульдрих; кроме того, туда собирается отправиться граф Оливер де Стоун. Все трое только формально числятся магистрами, они по силе давно уже архимаги. Также нам стало известно о присутствии там чужака-переселенца, барона Лина фор Андерсена. Его сила неизвестна, но, как сообщает наблюдатель, барон очень активно занимается исследованиями с кронпринцем. Это позволяет предположить, что он тоже весьма сильный маг. Вместе все перечисленные очень сильно усиливают обороноспособность замка. — Думаешь, десять легионов не справятся? — С теми, что в замке, при помощи диверсии справятся. Но есть вторая серьезная проблема в этом направлении. По нашим данным, гномы в соседних с замком горах сосредоточили серьезные силы. Нам неизвестно их количество и оснащение. Если брать за основу Железную армаду эльфов, стоит предположить наличие и других технических устройств. Тут может быть все что угодно, от железных колесниц с пушками до подобия боевых костюмов орков. И я уверен, у них есть наземные орудия, наподобие тех, что стоят на кораблях. Алан подтвердил мои выводы. В его мире очень часто устанавливали такие орудия на земле. — Амиль расстелил карту Луизарна на столе перед Морфусом. — Учитывая дальность таких орудий, они, скорее всего, будут поставлены тут и вот тут. Если не отправить тайных бойцов церкви для уничтожения этих орудий, те нанесут огромный урон силам легионов. — Ты не забыл, что мы не должны открыто помогать легионам? — хмуро произнес Вселенский дитрарх. — Не забыл, но без этих групп шансов уничтожить кронпринца нет… — тяжело вздохнул Амиль. — Привлекать больше сил на его замок возможности нет. Там и так будет очень сложная ситуация. — Уничтожение этого еретика — очень важная задача… — задумался Морфус. — Сколько тебе нужно бойцов? — Двенадцать групп фанатиков, — четко ответил Амиль. — Даже так? — удивился Морфус. — Хорошо, я передам в твое подчинение двенадцать групп. Смерть кронпринца — слишком важная цель, чтобы рисковать. — Последнее. Ваше мудрейшество, я уверен, император не будет применять артефакт. Сил у него и так достаточно, чтобы максимум за полгода уничтожить легионы. Там лишь вопрос времени для переброски сил. К тому же, как только мы уничтожим спутники, вся армия эльфов и гномов будет поднята по тревоге. — Намекаешь, что наш союзник может нас предать? — Это позволит ему приблизиться к императору, — пожал плечами Амиль. — Думаю, он ударит нам в спину сразу после убийства кронпринца. — Тут не стоит беспокоиться. — Вселенский дитрарх улыбнулся. — Он хотел лично убить своего врага, так что пусть убивает. Зная Руиза де Орланского, уверен, перед смертью он заберет с собой максимум своих врагов. Но на всякий случай там есть кому остановить нашего союзника, если Руиз не справится.Кронпринц Курт де Бриз не совсем понимал, почему решил все-таки отправиться в такое странное путешествие. С одной стороны, он хотел помочь другу, вот только было ли это главной причиной? Он все чаще ловил себя на мыслях об Эльзе. Эта девушка не давала покоя. То сближаясь с ним, то отдаляясь. А еще эта активность графа… Совсем недавно они думали, что граф не будет помогать, но реальность перечеркнула их предположения. Прошло буквально полгода, как граф активизировался. Он нашел корабль, экипаж и начал торопить их. В итоге они плывут на встречу с Лином. Единственным человеком на борту, который искренне радовался этому событию, была Эльвира. Что понятно: за это время она практически уверилась, что Лин — ее судьба. Курт надеялся, что чувства самого Лина не изменились к ней. А то это очень сильно ударит по чувствам принцессы. Плаванье проходило спокойно. Через две недели они приблизились к материку. Вот только материком оказался Луизарн, а не Даринол. На все удивленные вопросы граф ответил, что Лин уже тут, а значит, он честно выполняет свои обещания. Все это было странно. Когда же они поднялись вверх по реке к пункту назначения, их опять настигло удивление. Замок самого кронпринца светлых эльфов Руиза де Орланского. Кажется, миссия по спасению Лина обратилась обычным путешествием. Спасать в итоге никого не надо. Зачем тогда их сюда привез граф? Он мог и так все рассказать. Кажется, от них скрывают что-то важное. А если принять во внимание, кто именно встречал их в самом замке, то масштабы удивления терялись за горизонтом. Два декана их академии, Янсон фон Ульдрих и Альвира де Волентайн. Девчонки вообще впали в ступор от таких известий. Граф же довольно улыбался. Кто бы еще пояснил, что тут вообще происходит? В неведении их оставлять, слава богам, никто не стал. В тот же день, вечером, после того как их расселили по своим комнатам, почти все собрались в просторной гостиной одного из зданий. Вроде как в этом доме жили декан Янсон фон Ульдрих и Лин. Кстати, сам Лин так и не появился. Что порождало еще больше вопросов. Кроме их троицы и графа тут же находились оба декана, пятеро незнакомых разумных и кронпринц Руиз де Орланский собственной персоной. Что, по сути, было огромной честью для них. Мало кто не знал об этом великом эльфийском маге. Курт был в полном замешательстве. Хотя подсознательно он сообразил, что получил серьезное оправдание своего поступка для родни. Быть представленным самому Руизу де Орланскому — это дорогого стоит. — Кто я такой — думаю, все знают. Так что не будем терять времени, спокойным голосом начал свою речь кронпринц. — Между собой познакомитесь отдельно. Вас всех связывает некий молодой человек: кто-то его знает под именем Лин, кто-то под именем Алекс. Это одна из причин, по которой вы все здесь. Сразу отвечу, что виновник этой встречи сейчас очень сильно занят в одном важном научном эксперименте. Увидеть его вы сможете примерно через полгода. Есть и другие причины. Какие именно, узнаете позже. Всему свое время. Пока что вы все будете жить у меня в гостях ближайший год, может, два. Некоторые из вас были вынуждены покинуть обучение в академии. Вашим дальнейшим обучением займутся присутствующие тут маги и я. Невольный возглас раздался почти одновременно. Курт и сам чуть не вскрикнул. Еще бы, сам кронпринц в учителях! Об этом могли только мечтать многие магистры, а тут им, студентам — такая честь… Одно это полностью отметало в сторону любые возражения. Между тем кронпринц продолжал: — Вашим родителям уже было сообщено о вашем новом месте обучения. На удивление, никто не возразил, — улыбнулся Руиз, остальные тоже не удержались от улыбки. — Так что никто мешать нам не будет. Есть вопросы? Курт заметил странную реакцию на такой, казалось бы, простой вопрос. Граф вздрогнул, что с его уровнем контроля эмоций было очень странно, мать Эльзы побледнела, и только декан Янсон был спокоен. Но еще больше его удивил совсем другой факт: Эльвира пристально смотрела в сторону одной незнакомой светлой эльфийки. Та так же пристально смотрела уже на Эльвиру. Кажется, они всерьез собрались выяснить, кто дольше выдержит взгляд. Странно. Они же еще не знакомы. Впервые Курт абсолютно не понимал, что происходит. Столько событий за один день плюс это непонимание окончательно выбили его из колеи. И только все вместе взятое могло так сильно повлиять на него, что он впервые за пять лет задал интересующий его мысленный вопрос вслух: — Почему они так упорно смотрят друг на друга? Курт, поняв, что спросил во всеуслышание, прикусил язык, но было уже поздно. В любой другой компании на эту тему пошутили бы или даже не обратили внимания, но тут был тот, кто очень любил отвечать на такие вопросы. Причем отвечать абсолютно честно и правдиво. — Ничего странного тут нет. Вы, молодой человек, можете не знать, но у женщин просто уникальное чутье на соперниц. А мы только что увидели подтверждение этой теории. Обе девушки: Эльвира Кристи де Фурон и Лора фон Мориарти, влюблены в Алекса, — усмехнувшись, ответил Руиз де Орланский. Ему безумно нравилось наблюдать реакцию после таких ответов. И если остальные только тяжело вздохнули, то вот обе девушки, получив реальное подтверждение своих мыслей, покраснели, как два помидора. И только один разумный отреагировал любопытством. — Лора фон Мориарти? Родственница главы дома Цветов? — спросил заинтересованно декан Янсон. — Очень дальняя. Но на свою мать похожа сильно, — все так же спокойно ответил Руиз. Именно эта фраза заставила Лору отвести взгляд от принцессы и вскочить с места. — Вы знаете, откуда я? — взволнованно спросила Лора. Кажется, даже забыв, кому именно она задает свой вопрос. — Естественно, знаю! — делано возмутился кронпринц. Вот только продолжения не было. Лора, осознав, с кем говорит, виновато села. Ей было безумно интересно узнать о себе, но вовремя одернутая сидящей рядом женщиной, она сдержала свой порыв. — Значит, вопросов больше нет, — подвел итог Руиз де Орланский. Вопросы были, вот только одни из присутствующих не набрались смелости их задавать, а другие, зная последствия таких вопросов, предпочитали молчать.
Глава 36
Моя подготовка к операции наконец закончилась, и можно приступить к реализации проекта. Подготовка в основном заключалась в обеспечении моих насущных потребностей, таких как защита моей бренной тушки, воздух и питание организма. С защитой помог профессор, у него уже имелись готовые схемы заклинаний. В итоге в ближайшие десять месяцев никто не сможет попасть ко мне в комнату. Конечно, кто-то вроде архимага эту защиту взломает, только ему для этого понадобится очень много времени. И я надеюсь, таких желающих тут не будет. Вопрос с воздухом решился опять-таки благодаря профессору. Мы использовали системы жизнеобеспечения, разработанные для космонавтов его цивилизации. Все опять на магии. Как и подача питания. Снабжать эту систему маной поручили Алисе. Так как мы не сможем влиять на этот процесс. Меня это немного напрягало, но другого выхода не нашлось. Не знаю почему, но профессор противился участию в этом кронпринца. Наконец все системы готовы. Теперь стартовал самый важный этап — запуск множества заклинаний, которые станут реализовывать улучшения мозга. Само тело все это время будет находиться в псевдоанабиозе, как и, собственно, сам мозг. По сути, мне и профессору придется уйти в сон. Та часть мозга, которую мы изначально подготовили под старт проекта, останется рабочей, но ее мощности полностью уйдут на обеспечение Алисы. На мой вопрос, почему не делать все поэтапно, Рундаль ответил, что это сильно усложнит проект и увеличит время реализации. Он явно куда-то торопился. Я даже хотел отменить старт, все это мне казалось странным и даже диким. Зачем так сильно спешить? Но профессору удалось убедить меня в своей правоте. Во-первых, он подозревал, что в скором времени последуют крупномасштабные атаки богов в нашем мире с помощью демонов. Этот аргумент оказался не очень действенным. А вот второй аргумент меня заинтересовал намного сильнее. И почему мне самому не пришла такая простая и гениальная мысль? Что может быть проще, чем попросить Алису реализовать любое заклинание и посмотреть, как она это делает? Вот почему столь простая мысль не приходила мне в голову? Увидев, как именно происходит процесс активации заклинания, я очень многое понял. Но еще больше — удивился. По сути, она создавала необходимые условия для реализации заклинания самостоятельно. Это очень сильно напоминало, например, как у меня в мире процессом приготовления еды на кухне руководит ИИ. Есть устройства, есть план действия, и тебе остается только дать команду, а дальше ИИ сам все сделает по заранее намеченному плану. Пример, конечно, так себе, тут все намного сложнее, но тем не менее эффект тот же. Другими словами, фея, используя мои знания, а теперь еще и знания профессора, выполняет с помощью маны поставленные задачи по заданным заранее параметрам заклинания. Правда, тут рождается другой вопрос: почему она сама не может что-либо сделать? Как оказалось, может, но только в очень маленьких пределах, что странно; но с этим можно будет и потом разобраться. Итак, все готово, теперь уже окончательно. Мы запустили процесс. Сначала еще имелась возможность наблюдать и контролировать старт проекта, но постепенно все больше участков мозга подвергались работе наших заклинаний. В результате я отправился спать минимум на полгода. Надеюсь, в этот раз все пройдет нормально.В кабинете кронпринца Руиза де Орланского, в углу, скромно сидела на удивление тихая Альвира де Волентайн. Сидя возле нее в кресле, Янсон фон Ульдрих задумчиво рассматривал что-то на полу. Напротив самого кронпринца, за столом, сидел серьезный Оливер де Стоун. В комнате стояла мрачная тишина. Сам кронпринц задумчиво крутил в руках свой любимый амулет. Единственный стоявший в комнате, Элогорн фон Нимермар, виновато опустил взгляд. Ему пришлось только что доложить о диверсии в замке. — То, что у нас разгуливают шпионы, это еще полбеды, — рассуждал вслух Руиз, — в конце концов, они есть везде; но вот то, что моя охрана не смогла обеспечить безопасность важных объектов в самом замке, — это выходит за рамки понимания. — Тут скорее моя вина, а не твоей охраны, — тяжело вздохнул граф Оливер. — Все-таки это гвардейцы моего королевства активировали те демоновы артефакты… — Да ну? — изобразил удивление Руиз. — А кто им дал эти артефакты? Кто сказал, где нужно активировать? Откуда они узнали, где находятся мои склады с провизией и боеприпасами? Да и как они смогли узнать расписание моих патрулей? — Все это так, но тут, скорее всего, действовал один разумный, а вот без моих гвардейцев все это было неосуществимо, — возразил граф. — Может, мы прекратим обсуждать уже случившееся и будем решать, что делать дальше? — спокойно предложил Янсон. — Что делать?! — вскочил с места взбешенный кронпринц. — Снимать штаны и бегать! Мы в полной заднице! Или кто-то уже забыл о десяти легионах демонов у нас под за́мком?! — Перестань сотрясать воздух, это уже не поможет, — поморщился на его крик Янсон. — Твоя злость тут бесполезна. — Злость?! Нет… я не злюсь, я в бешенстве!!! — От переизбытка эмоций кронпринц с такой силой ударил по столу, что тот сломался пополам. Хотя и сделан из очень прочного дерева. — Повторюсь: успокойся. — На каждый крик кронпринца все вздрагивали, и только Янсон оставался спокоен. Он слишком давно знал своего друга. — Лучше скажи, сколько у нас осталось времени! Руиз на это только махнул рукой. Что-то говорить в таком состоянии он не захотел. Ему хотелось сломать еще что-то, а лучше убить кого-нибудь. — Провизии у нас хватит на месяц, боезапаса для орудий — на три, максимум четыре часа боя, — угрюмо доложил Элогорн. — Если его высочество позволит, то я возглавлю атаку на архидемонов, тем самым отвлеку их от вас. А вы сможете в это время уйти из замка. — Что, захотел погибнуть героем? А вот хрен тебе! — эмоционально возразил кронпринц. — Тоже мне, герой нашелся. Толку от твоей идеи — ноль. — Руиз, прекрати! На удивление, после этих слов Янсона кронпринц взял себя в руки. — Итак, мы имеем максимум месяц. Десять легионов под замком, и еще демон знает сколько их будет по дороге к нашим. В резерве две бригады гномов со своими танками. Как только мы выйдем из замка, демоны нас раздавят. Это только вопрос времени. — Может, просто не нужно было оставаться в замке?.. — очень тихо произнесла Альвира. — Почему ты не послушал совета брата? — У меня все было под контролем… — поморщился Руиз. — Так ли это? А может, тебя полностью переиграли церковники? — все так же тихо произнесла Альвира. — Возможно, и так. — Сидеть в замке — это точно не вариант, — пожал плечами Янсон. — Хорошо, у меня есть план. Но он вам не понравится, — подойдя к окну, произнес Руиз. — Вместе с танковыми бригадами гномов прорываться на запад, к морю. Там у демонов сил не так много, так что мы должны дойти. Вот только если не получится связаться с братом, там нас не будет ждать флот. Что при таком варианте произойдет — пояснять, я думаю, не надо. — План как план. Когда выдвигаемся? — все так же спокойно спросил Янсон. — Ты не пойдешь с нами, — глухо произнес Руиз, по-прежнему глядя в окно. — Возьмешь пятерку авантюристов, Эльвиру, Курта и Эльзу. Пока мы будем прорываться, вы уйдете через горы. Больше никого брать не будешь. Предатель еще тут, и нельзя, чтобы он узнал о твоем походе. — Почему не граф? Он хорош в таких походах. — Граф мне нужен тут. От тебя, Янсон, боевой помощи не очень дождешься. Темный эльф пристально посмотрел в спину светлому. Но возражать не стал. Он прекрасно понял, что имел в виду его друг. — Хорошо. А что там с Алексом? — Неизвестно. Туннель полностью завален. Времени его доставать нет. Да и он там в большей безопасности, чем мы, — грустно усмехнулся Руиз. — Выходить будем через две недели. Готовьтесь.
Курт не понимал, почему они не остались в замке со всеми, но возражать, как и все, не стал. Ночью их собрал декан Янсон и повел по какому-то тайному туннелю. Их маленькая группа из девяти разумных молча шла за деканом. Примерно через два часа они вышли из туннеля и направились в горы. Замок остался за спиной. Когда они прошли полпути к вершине горы, сзади раздались звуки выстрелов орудий замка. Обернувшись, Курт увидел, как под прикрытием огня орудий замок покидают его защитники. От гор в их сторону двигались две колонны каких-то странных машин. — Что происходит? — вслух изумился остановившийся рядом Рольд, командир авантюристов. — Это танки гномов идут на соединение с армией кронпринца, — произнес задумчиво декан, — они будут прорываться к побережью. — У них же все получится? — с надеждой в голосе произнесла Эльза. Заметно, что она очень сильно переживала. — Возможно… — не очень уверенно произнес декан. Курт имел понятие о тактике боя и прекрасно понимал, что шансов у кронпринца очень мало. Вот только говорить это Эльзе не хотел. Ни к чему делать ее переживания еще тяжелее. — Не волнуйся. У них все получится, — неожиданно уверенно произнесла Эльвира и обняла подругу.
Между тем на равнине у замка состоялось первое сражение между его защитниками и демонами. Руиз полностью сосредоточился на защитных заклинаниях. Ему помогала Альвира и маги замка. Граф же пытался пробить защиту магов демонов. Сильно ману он не тратил, основную ставку сделав на поднятие нежити. Осталось только дождаться первых потерь с любой из сторон. Из-за мощной защиты все дальние атаки блокировались магами. Армии сближались. И вот когда оставалась уже пара сотен метров до контакта, справа от них появились танки гномов. Они на полном ходу ворвались в строй демонов. Магам демонов пришлось переключиться на атаку техники гномов. И вот один за другим танки начали взрываться. Но, увидев ослабление атак на свою защиту, уже сам Руиз нанес сокрушительный удар по архидемонам. Удар такой страшной силы, что на огромном участке поля боя вспыхнул сам воздух. Архидемоны успели среагировать и поставили защиту, вот только обычных демонов и магов это не спасло. Демоны моментально отреагировали и усилили атаки на эльфов. Тем временем армии уже столкнулись вплотную. И вот тут уже демоны осознали, насколько сильны элитные войска эльфов кронпринца. С фланга, за танками, в бой пошли одетые в железо гномы. Армия кронпринца, не останавливаясь, давила вперед, стремясь любой ценой вырваться из кольца, пока демоны не стянули сюда все свои силы. Через полчаса боя армии Руиза удалось вырваться из окружения. Остальные легионы демонов успели за это время подтянуться к месту боя. И уже десять архидемонов атаковали защиту кронпринца и его магов. Но тут ситуацию смог исправить граф де Стоун. Один из лучших некромантов в мире, понимая, что это их единственный шанс оторваться, использовал весь свой запас маны на поднятие нежити. Контролировать он ее не собирался. Сзади все равно не осталось своих. Погибших с обеих сторон уже много, так что материала вдоволь. Поднявшаяся нежить замедлила демонов. Пусть всего-то минут на десять, но и это немало. Пока демоны разбирались с нежитью, танки гномов заняли оборону и приготовились встречать врага. С ними осталась половина гномов в доспехах и часть магов эльфов. Им предстояло прикрывать отход основных сил. Демоны, разделавшись с нежитью, бросились на ряды гномов, но те не стали ждать, пока маги противника ударят по ним. Танки рванулись на врага. И если от снарядов мало толку — их блокировали или уводили в сторону маги демонов, — то вот от гусениц спасения демонам в плотном строю не было. Целый час пришлось потратить им на уничтожение танков. За это время армия кронпринца успела уже значительно оторваться от преследования. Зачем кронпринц оставил технику, стало понятно уже через два часа. Его армия скрылась в лесу — и для демонов настал кошмар. Постоянные мелкие засады и ловушки сильно задерживали их продвижение. И хотя их маги и архидемоны в большинстве уцелели, то вот потери среди рядовых бойцов все росли. Чтобы увеличить скорость, архидемоны пошли первыми, принимая на свои щиты удары засад и ловушек.
Янсон начал осознавать, что устает, еще два часа назад. Первые сутки они вполне успешно уходили от погони, но на вторые — их догнали. Хорошо, что они двигались по коридорам гномов: это не позволяло демонам атаковать всем вместе. Вот только их маги не давали ему обрушить свод за собой. И еще ему приходилось постоянно блокировать попытки обрушить коридор перед ними. Эта битва на два фронта его начала утомлять. Хорошо, что пятерка авантюристов не давала демонам приблизиться вплотную. Но и их силы не бесконечны. Нужно что-то срочно придумать… Придумывать не пришлось: они наконец-то достигли поста гномов. Вместе с гномами им удалось отбиться от преследователей, а потом и обрушить туннель. Янсон устало опустился на землю. — Я капитан Борн Рог, приветствую вас! — представился старший гномов. — Мы вас ждали в другом месте. — Не только вы, — печально произнес Янсон, — там еще и демоны были. — Ясно. Прошу следовать за мной… — И, посмотрев на завал, добавил: — Желательно побыстрее; этот мелкий завал не надолго их задержит. Устало поднявшись, беглецы отправились за гномом. Идти пришлось долго. Гномы раз двадцать обрушивали туннели за ними. Через два часа они наконец дошли до поселка гномов. В туннель, из которого они вышли, гномы тут же направили поток какой-то грязно-серой жидкости. Капитан, усмехнувшись, прокомментировал новым союзникам: — Это новое наше изобретение. Сейчас все там зальем, и жижа превратится в камень. Так что этим отродьям там уже не пройти. — Хотелось бы верить… — устало произнес Янсон. Магических сил было слишком мало, да и не привык он так долго лазить по горам и пещерам. Из его компании только авантюристы держались нормально, но оно и понятно, им не привыкать. Их разместили в одном из пустых гномьих домов. Расположившись там и перекусив, все отправились спать. Особого желания разговаривать ни у кого не было. …Проснувшись, Янсон осмотрелся. Все еще спали. Тихонько выйдя из дома, он отправился искать главу поселка. Найти главного гнома оказалось несложно. Тот сидел в местном трактире и пил пиво. — Доброе утро! — Гном только кивнул в ответ. — Янсон фон Ульдрих, к вашим услугам. — Глава города Руг, бригадный командир Нурик Гор, — отставив пиво в сторону, представился гном. — Присаживайтесь, уважаемый. Пива? — Нет, пожалуй, откажусь. Чай, если есть, — присаживаясь, ответил Янсон. — Завтракали? — Еще нет. — Силька! Еду и чай! — рыкнул гном в сторону стойки. Янсон только поморщился от такого крика гнома. — Хотелось бы узнать, как у нас дела? — Дела? Да никак. Мы замурованы под землей. Осталось всего с десяток проходов наверх. Если и их обнаружат, то будет худо, — на удивление бодро ответил гном. — То есть дальше мы пройти не сможем? — Отчего же нет? Сможете; если жить надоело, то можете и пойти, — сказал и после этого весело заржал гном. — У вас весьма интересное чувство юмора, — улыбнулся Янсон. — А что поделать? Сидеть и грустить? Дык мы не тот народ, чтоб зазря слезами убиваться. Если же придется умирать, так лучше с улыбкой на морде. — Что-нибудь слышно о защитниках замка? — Им удалось вырваться из окружения, а что дальше — не знаю, — серьезно ответил гном. — Эх, две новые бригады пошли… Жалко ребятишек. Но слово есть слово. — Вы должны кронпринцу? — особого удивления у Янсона это не вызвало. — А есть такие, кто ему не должны? — хохотнул гном. — По-моему, таких не бывает. Зато теперь мы ничего не должны.
Они уже два месяца жили в поселке гномов. Выходов на поверхность осталось уже только три. Сам поселок демоны еще не нашли, но это лишь вопрос времени. Связи с другими поселками и городом гномов нет. С одной стороны, оставаться на месте опасно, но с другой — куда-то идти со всем населением еще опаснее. В поселке остались в основном женщины и дети. Сто двадцать бойцов гномов — это не та сила, с которой можно воевать на открытой местности. Рольд сидел возле окна, глядя на тускло освещенную улицу подземного поселка, и размышлял, чем бы таким сегодня заняться. Из их компании только женский коллектив не испытывал проблем со скукой. Они организовали себе лежбище на втором этаже возле окна и целыми днями напролет о чем-то болтали. Что можно обсуждать два месяца и не устать, лично Рольд абсолютно не понимал. У мужской части команды темы для разговоров закончились еще месяц назад. Можно, конечно, как Зак, целыми днями тренироваться, но желания нет. Хорошо хоть он на это дело Курта с собой брал. Единственный, кто постоянно занят делом, это их главный маг Янсон. То он устанавливал дополнительную защиту, то создавал и ставил магические ловушки… в общем, нарасхват у гномов. — Что, опять скучаешь? — присаживаясь рядом, произнес еще один скучающий их команды, Лорин. — А что еще делать? — флегматично произнес Рольд. — Например, пойти потренироваться или помочь гномам, — с сарказмом произнес Лорин. Наверху раздался девичий смех. Рольд задумчиво посмотрел на потолок. — Вот как у них получается? Два месяца, а они все еще болтают целыми днями напролет. — Это вопрос или констатация факта? — Нет, ну вот серьезно. Ты бы так смог? — Рольд, у тебя сегодня совсем глупые вопросы. Мы еще месяц назад на эту тему говорили. — Мне иногда кажется, что они совсем забыли, где мы и почему. — Что ты хочешь? Это же женщины… — пожал плечами Лорин и налил себе кофе. — Кстати, а Янсон ничего не говорил, что дальше делать? — Все то же самое: старейшины спорят между собой — оставаться тут или пытаться пройти. — А ты что думаешь? — А что тут думать? Если демоны до сих пор тут, то на поверхности дела плохи. Как минимум там затяжная война. — Рольд на секунду отвлекся, приветственно кивнув зашедшему в комнату Янсону. — Демоны уже давно привыкли к нашему миру, а значит, их силы максимальны. В таких условиях куда-то лезть бесполезно. Так что тут только один разумный вариант — держать оборону под землей. Ну и надеяться, что мы продержимся до уничтожения демонов. — Все правильно, но есть одна проблема, — Янсон присоединился к разговору, — демоны нас найдут максимум через месяц. Оборону мы тут более трех суток не удержим. Вот старейшины и думают прорываться к столице гномов. Там возможностей продержаться гораздо больше. — А если столица уже захвачена? — усомнился Лорин. — Вот и некоторые старейшины тоже сомневаются. Но народ с каждым днем становится все мрачнее, хорошо хоть у нас ситуация из-за Луизы нормальная. Как бы паника среди гномов не началась. — Не понял? А Луиза тут при чем? — искренне удивился Рольд. — Странно… я думал, что ты как ее муж должен был сразу понять, — удивился теперь уже Янсон, — Луиза этот девичий клуб уже два месяца поддерживает. Она у тебя молодец. — Ну ты даешь! — улыбнулся Лорин. — Ты вообще знаешь, какие слезы там лились в первую-то неделю? — Не, ну это я знаю…. Вот только то, что всем там заправляет моя Луиза, не знал, — обиженно буркнул Рольд. — Теперь знаешь, — усмехнувшись, подытожил Янсон и потом серьезно продолжил: — В любом случае нам нужно готовиться прорываться с боем на поверхность. Вряд ли старейшины решатся идти к городу. А значит, максимум через месяц будет бой.
Глава 37
Я сидел, тупо уставившись в монитор. Ситуация — швах. Мыслей, как выползать из этой ситуации, нет совсем. Итак, что мы имеем… Операция прошла успешно. Мозг работает на ура. Из плюсов — всё. Минусы — я завален в бункере. Связи с внешним миром нет. Информации, что случилось, тоже нет. У Зары уже давно нет доступа к спутникам или каким-либо датчикам. Внутренний мир недоступен. Магия есть — это тоже плюс. М-да. Дела. Хорошо, что системы жизнеобеспечения работают. Вот только мне теперь нужна нормальная еда. А ее здесь максимум на трое суток — все запасы. Возникает вопрос: что делать? Выбраться наружу не проблема. Делаю туннель — и я наверху. Максимум сутки работы. А дальше? Без программ, профессора и импульса? Судя по тому, что меня никто не спасает, наверху проблемы. А если добавить прежние предположения профессора, то скорее всего — демоны. Память работает идеально, что радует. Вопрос в том, почему пропала возможность уходить во внутренний мир. Как создать заново свой внутренний бункер, я знал. Вот только на создание уйдет минимум пара месяцев. Попытки с наскока решить проблему не увенчались успехом. Вот я и сижу уже час и пытаюсь придумать хоть что-то. Мое внимание привлек медицинский шлем. Биочипа нет. Хм. Появилась интересная мысль. А что, если самому создать биочип? Используя для этого материалы Зары. Внутренний мир это не восстановит. Нужны программы. Но я их все знаю, а значит, смогу со временем восстановить. Затребовал у Зары список материалов, из которых изготовлено здешнее «железо». Список оказался внушительным, но главное, все необходимые компоненты имеются. Кстати, тут установлены нейронные процессоры, а это существенный плюс. Явно не наши делали. Поставив Заре задачу по архивации данных, и подготовке к копированию в биочип, принялся готовить заклинания. На подготовку ушло всего три часа. Обновленный мозг работал просто идеально. Раньше, со всеми расчетами, да еще и без программ, я даже не знаю смог бы вообще справиться. Пока мои заклинания делали очередную попытку создать биочип, тридцать шестую, между прочим, я все это время смотрел, что из информации есть у Зары. И натолкнулся на очень интересную статью одного ученого. У него тоже была связь с феей, но только мысленная. Так вот, этот ученый исследовал природу магии. По его гипотезе, эфир, из которого феи берут энергию для создания маны, это не тот же самый эфир, что придумал Тесла. Из его исследований выходило, что эфир — это гравитация. А обосновал он свою теорию тем, что, мол, темная материя — это вещество которое находится в одном из пространств, а пространственно-временной континуум — это физическое отражение темной материи в нашем трехмерном пространстве. Феи же имеют возможность видеть и находиться в четырехмерном или даже больше пространстве. За счет чего они и могут взаимодействовать с эфиром. Сам же эфир — это связующее вещество между темной материей и нашим пространством. Он тоже находится в другом пространстве, но при этом постоянно связан с любым материалом из нашего трехмерного пространства. А вот дальше его теории имели расхождение. С одной стороны, он предполагал, что темная материя существует с опережением или отставанием по времени от нашего «сейчас». Когда она проваливается в наше «сейчас», выделяется уйма энергии. С другой стороны, он рассматривал вариант того, что темная материя имеет три состояния. Газообразное — там, где есть галактики, жидкое — на границе галактик и твердое — в абсолютном космосе. По его теории, большой взрыв растопил темную материю, тем самым позволив появиться веществу в его газообразной форме. Ученый признавал, что названия состояния вещества, скорее всего, не совпадают с его реальным видом, но это наиболее похожие состояния, которые есть у нас в трехмерном пространстве. Смысл его идеи заключался в том, что там, где темная материя существует в газообразной форме, эфира больше всего. По его теории, феи с помощью маны влияют на эфир, или, по-простому, на гравитацию. А вот как именно, он не понимал. Но ссылался на земное учение наших йогов как на наиболее похожее представление в этой теме. По учению йогов, человек имеет биологическое, эфирное, астральное, ментальное, каузальное тела, будхи и атман. Можно предположить, что феи не имеют биологического тела, но имеют комплект иных тел. Например, эфирное, астральное (эмоции) и ментальное. Поскольку будущее они не видят, то каузального тела у них нет. Если есть осознание, то, вероятно, есть будхи. Весьма спорная, но интересная теория. Если провести некоторые опыты с Алисой, то, возможно, получится доказать или опровергнуть ее. Но это все дела далекого будущего. На сто двадцать шестой попытке у меня получилось создать биочип. Закачав туда Зару и всю информацию, что у нее хранилась, я вставил чип в шлем. Внедрение чипа произошло без проблем. Теперь у меня появился помощник в виде ИИ. Осталось написать программу активации внутреннего мира и импульса. Но это уже потом. Пора приступать к созданию туннеля наружу. Тут проблемы нет. Просто заклинаниями создавать уплотнения нужной формы, тем самым создавая сам туннель. Процесс ничем не примечательный, но долгий и кропотливый. Как и планировал, за сутки справился. Выйдя наконец на свежий воздух, осмотрелся. Однако тут явно успели вовсю повоевать… От замка одни руины остались. Где-то в километре от меня виднелись останки техники. Очень похожи на танки из моего мира, только не современные, а примерно времен конца Второй мировой. Очень сильно похожие на ИС-3, если не ошибаюсь. Я не очень силен в технике того времени, так что точно определить не смог. Похоже, из замка пытались атаковать демонов. Вопрос: и куда мне теперь? Зара тут же показала мне карту материка, и местоположение. Интерфейс Заре я прикрутил пока что только визуальный. Получалось, что до главных сил эльфов ближе всего идти на север. Эх, где мой бот?.. Придется идти пешком.Отряд авантюристов теперь являлся авангардом для оставшихся в живых гномов поселка во главе с Нуриком Гором, которые шли сзади. Демоны таки нашли подземное поселение, и пришлось спешно с боем отходить наверх по одному из трех оставшихся проходов. Курту уже было все равно. Он устал. Ему надоели пещеры, гномы, демоны, да и вообще все надоело. Хотелось просто спокойствия. Он уже не верил, что получится выбраться отсюда живым. Рядом шли уставшие Эльвира и Эльза. Впереди — авантюристы во главе с деканом Янсоном. Часа через два они наконец вышли из пещер на свежий воздух. Вот только их тут уже ждали. Курт грустно осмотрел стройные ряды демонов, окруживших выход из пещеры. Они стояли метрах в ста, и их было очень много. Странно, что они не напали сразу. Хотя, может, это декан их сдерживает? Когда все оставшиеся поднялись наверх, ряды демонов в одном месте раздвинулись и к ним навстречу вышел… граф Оливер де Стоун. Почти все удивленно замерли. Только декан был спокоен и как будто не удивлен. Граф не спеша подошел к ним. Рядом грязно выругался Рольд. Но как такое возможно? Демоны взяли в плен графа? — Вам предлагается сложить оружие и сдаться! — громко произнес граф. — Никто вас убивать не будет. Моим друзьям нужны работники. — Значит, это был ты… — спокойно произнес Янсон. — Чем тебя купили церковники? — Эх, дружище Янсон!.. В нашем мире есть очень много всего разного и интересного, но мертвым это бесполезно, — усмехнулся граф. — Купил себе жизнь? Какой ценой? — Секрета тут нет. Демонам очень нужна помощь Альвиры, а тут ее дочь. О, не переживай, с ней и с вами ничего не случится, если она будет сотрудничать. И да, она, как и кронпринц, сейчас в плену. — Я так понимаю, помощь состоит в рождении новых демонов? — грустно произнес Янсон. Рядом вздрогнула от этих слов Эсмиральда. — А есть разница? С ее помощью женщины смогут рожать в два раза больше. Зато мы будем жить, — пожал плечами граф. — Ответь мне на один вопрос: это ты дал в руки гвардейцам артефакты? — Да. Итог был бы один и тот же, но так получилось быстрее, — безразлично пожал плечами граф. — Учитель!!! Как вы могли?! — со слезами на глазах вышла вперед Эльвира. — Девочка, в этом мире все не так просто. Зато благодаря мне ты будешь жить, — бесстрастно ответил граф. — Но ведь это подло и низко!.. — Голос у принцессы начал дрожать. — Вы предали своих друзей. Почему?.. — Не тебе меня учить, как жить! — жестко оборвал ее граф. — В общем, у вас пять минут. Решайте. Мне бы не хотелось, чтобы ты, Янсон, умер, но решать тебе. После чего развернулся и ушел к демонам. Эльвира с болью в глазах смотрела в спину графа. Она не хотела верить в то, что видела. К ней подошла Луиза и, обняв плачущую принцессу, отвела ее в сторону. — Так это тот самый предатель, который ударил внутри замка? — спросил подошедший гном. — Да. Это мой бывший друг… — покачав головой, грустно произнес декан. — Что же, будет славная последняя битва! — весело произнес гном. Курт разрывался на части; ему хотелось жить, но и предавать своих он не станет. Если бы декан приказал сдаваться, он бы не возражал. А так… Как же хотелось жить! И зачем он только отправился сюда? Тут его взгляд зацепился за стоявшую как столб бледную Эльзу. Даже представить сложно, насколько ей сейчас плохо… Неожиданно для самого себя он подошел к ней и обнял. — Я хотел, чтобы ты знала… — неуверенно произнес он и уже совсем тихо добавил: — Я… тебя… люблю. — Что?! — При этих словах Эльза даже очнулась от своих горьких мыслей и посмотрела в глаза Курту. — Повтори, что ты сказал! — Я тебя люблю, — произнес уже более уверенно Курт и, вновь неожиданно для себя самого, поцеловал ее. Он думал, что она сейчас отстранится и даст ему пощечину или просто отойдет в сторону… но того, что она ответит поцелуем, не ожидал. В их жизни это был первый поцелуй. — Кому война, а кому любовь!.. — весело хохотнул гном. От его слов Курт и Эльза отстранились друг от друга. Им стало неловко. Но Эльза, переборов себя, прижалась к нему всем телом. Курту было приятно ощущать ее рядом и обнимать. — Мог бы и пораньше признаться… — тихо проворчала Эльза, уткнувшись лицом ему в грудь. Курт же был счастлив, и пусть им осталось недолго, он все равно находился на вершине радостного чувства. Все, кто стоял рядом, смотрели на них и улыбались. Один только Янсон оставался абсолютно спокоен. В этот момент со стороны побережья вспыхнуло что-то яркое. Даже демоны прикрыли глаза рукой. Апосле этого все увидели на горизонте громадный, под самое небо, огненный гриб. И только стоявший до этого спокойно Янсон побледнел. Он не видел ядерного взрыва, но очень хорошо помнил изображение этого на картинах и рассказы тех, кто выжил. — Все бегом назад в пещеру!!! — закричал он и принялся толкать всех в ее сторону. Гномы, хотя и не понимали, что происходит, но уважали этого мага. Если он, всегда спокойный, так реагирует, то лучше поторопиться. Янсон моментально запустил самый сложный щит из своего арсенала между ними и демонами. А потом он увидел одного из магов гномов. Тот лежал еле живой у входа в пещеру. В глазах Янсона мелькнул безумный огонек. И пока все бежали обратно в пещеру, он подошел к нему. Другие гномы уже хотели за руки поднять своего мага, но Янсон их остановил. — Уважаемый маг Лург, мы оба понимаем, что вам будет очень сложно выжить. Я могу вас обратить в месть против демонов. Вам решать. Лург с трудом поднял глаза на Янсона. — Я многих убью? — Думаю, да. — Лич? — Лорд-лич. — Я согласен, — вздрогнув от слов Янсона, ответил маг, и уже гномам добавил: — Идите отсюда. Я приму свой последний бой после смерти. Гномы, уважительно поклонившись, поспешили к пещере. Демоны уже пытались пробить щит Янсона. — Приступайте… — устало прикрыв глаза, произнес Лург. Янсон не стал терять время. Пока магам демонов не до них, можно реализовать безумную идею. Добровольное согласие ускоряло процесс. Более того, созданный в такой момент лич должен успеть направить всю свою силу против демонов. Запустив уже в общем-то готовые схемы заклинаний, которые он в свое время приготовил для себя, Янсон еле успел скрыться со всеми в пещере, когда барьер рухнул. Это его последний козырь, маны больше не осталось. Демоны устремились в пещеру, но тут на их пути поднялся бывший маг гномов, а ныне лорд-лич. Маг уже умер, но его последняя ненависть к демонам еще блуждала в новом сознании лича. Он еще очень слаб, но для обычных рядовых демонов и такой лич смертельно опасен. Архидемон почти сразу заметил лича, но команда «Назад!» уже опоздала. Лич начал действовать. Сам архидемон и его маги не могли сейчас помочь. Они держали щит против излучения и ударной волны от ядерного взрыва. Демоны очень хорошо подготовлены к таким взрывам, за столетия разработав защиту от них. В эпицентре такая защита не поможет, но на этой дистанции армию она сохранит. Тем временем лич расправлялся с демонами, которые не успели отойти назад. Он прикончил около двадцати демонов, которых тут же поднял в виде нежити, и устремился вперед. Демоны не растерялись и, пока их маги были заняты, сами заняли оборонительный строй. С каждой секундой лич становился сильнее. Но тут вмешался граф Оливер, он буквально за минуту упокоил обычную нежить и взялся за лича. Вот только энергия смерти уже впиталась в лича и сделала его намного сильнее. Битва стала непростой. Но графу удавалось пока сдерживать лича на месте. Архидемон минут через десять, убедившись, что взрыв произошел слишком далеко и никаких повреждений им нанести не может, переключился на лорда-лича, от которого пошли во все стороны молнии. Откуда они у него, никто не понимал, но вот убивали они всех, в кого попали. Десятку демонов не повезло встретиться с ними. В итоге лич стал сильнее, но это его не спасло от удара архидемона. Бой закончился. Граф подошел к архидемону: — Они решили выбраться через второй проход. В этот раз подождем, пока все выйдут, и окружим. Архидемон согласно кивнул и отдал приказы легиону. Демоны побежали занимать новую позицию. Сам граф задумчиво посмотрел туда, где выросло грибовидное облако. Это явно то место, где держали в плену кронпринца. Неужели ему удалось повторить успех ученых Астера? Такая мощь пугала. Но, кажется, пора менять приоритеты: теперь в живых должен остаться Янсон. Граф был уверен, что уж кто-кто, а этот друг кронпринца тоже должен знать это заклинание. Еще и малышню нужно сохранить. Самого Янсона пытать толку нет, но вот сможет ли он выдержать пытки детей? Сомнительно, но все возможно. Утвердившись в своих мыслях, граф пошел догонять архидемона. Нужно было скорректировать цель их миссии.
Кронпринц светлых эльфов Руиз де Орланский с трудом принял сидячее положение. Вокруг бегали туда-сюда демоны. А возле его клетки стояли два архидемона. Блокираторов на него надели столько, что даже сидеть тяжело. В соседней клетке, прикованная к стене, висела еле живая Альвира. Отказ помочь демонам привел к тому, что ее били каждый день. Их славный поход закончился неудачей. Осознание, что главным предателем был граф Оливер де Стоун, больно било по самолюбию Руиза. Как он не заметил его службы на церковь? Чуть дальше, метрах в ста, находились большие клетки с эльфийками. Их там очень много, этих клеток, и все они заполнены. Это жительницы соседнего города. А ведь он настойчиво советовал брату начать эвакуацию населения… Его явно оставили в живых не просто так, они в плену уже почти три месяца; и вот сегодня наконец появился тот, кого он и так подозревал в связях с церковью. Глава дома Цветов, лорд-протектор южной части материка Луизарн, Лорган де Мориарти собственной персоной. Эх… как жаль, что не удалось раньше найти доказательства его измены! Лорган подошел к клетке Руиза и с презрением посмотрел на него: — Жалкое зрелище!.. — Можем поменяться, если завидно, — усмехнулся Руиз. — Демоны успешно захватили уже пять городов… — увидев, что никакой реакции на его слова нет, он продолжил: — Ты убил мою сестру по дурацкому поводу. Каково это: перед смертью осознавать, что допущенная тобой в прошлом ошибка разрушает империю? Кронпринц почти не обращал внимания на слова предателя. Он с самого начала, как очнулся в плену, готовил свое самое страшное оружие. Блокираторы не могли предотвратить то, что он готовил. Иллюзий насчет собственной судьбы у него нет. Ему хотелось бы еще пожить и узнать наконец тайну магии… Всю жизнь он шел к разгадке, и вот, когда она уже так близко, он вынужден покинуть этот мир. Обидно. И если бы не Альвира, висящая в соседней клетке, он, скорее всего, попробовал бы как угодно выжить. Но позволить себе оставить тут на растерзание демонов ту, кто стала ему как родная дочь, он не мог. Это выше его эгоизма. К применению последнего заклинания в его жизни все готово уже давно. Осталось только запустить, и уже через секунду все будет кончено. Он хотел напоследок сказать Лоргану, что его сестра не убита, как тот считал, и все это время скрывалась на другом материке. И даже рассказать о ее живой правнучке. Но вот не вполне уверен в том, что сейчас перед ним стоит предатель самолично, а не его иллюзия или древесная копия. — Ошибку я допустил только одну: не убил тебя раньше. Но сейчас я это исправлю, — спокойно произнес Руиз, и запустил заклинание мести. Лорган не успел даже удивиться Никто ничего не успел. Один из сильнейших архимагов мира, кронпринц светлых эльфов Руиз де Орланский за один миг превратился в магическую ядерную бомбу. Он мог гордиться собой: у него получилось уникальное по сложности и исполнению заклинание. Одним ударом он уничтожил всех пленников, четырех архидемонов и три легиона демонов. К сожалению, он оказался прав: Лорган не рискнул появиться перед кронпринцем сам, это его древесный клон.
Глава 38
Пока я неспешно бежал к горам, размышлял о пропаже внутреннего мира. Что могло пойти не так? Расчеты верны; тогда почему такой результат? И тут от мысли, которая меня посетила, я даже остановился. Стоп. А с чего я вообще решил, будто что-то пошло не так? Мы ведь рассчитали время реализации. И там четко зафиксировано: одиннадцать месяцев; а прошло только девять с небольшим… Запустил заклинание диагностики состояния тела. Так и есть: заклинания еще работали, до полного завершения операции как раз два месяца. Но тогда возникает другой вопрос: почему я очнулся раньше, чем положено? Поразмыслив, понял — сработали защитные заклинания. А на что они среагировали? Все оказалось еще проще. Проблема — в воздухе. Его состав неуклонно становился хуже. Система уже не справлялась с переработкой воздуха. Сработал сделанный нами предохранитель. Ладно, с этим разобрались. Чем мне это грозит? Да, в общем, ничем. Просто все мои возможности вернутся только через два месяца. Печально, но что поделать. Ядерный взрыв, вспыхнувший на горизонте, меня больше удивил, чем испугал. Я как раз почти взобрался на очередную предгорную возвышенность, когда возникла яркая вспышка справа. Неужели у эльфов остались технологии Астера? Зара тут же выдала инфу, что взрыв угрозы мне не несет, да я и так понял, что мощность его небольшая, да и далековато от нас. С высоты, где я стою, вдалеке четко виден гриб ядерного взрыва. Под ногами задрожала земля, а вокруг стоял гул, как после молнии в грозу, только он не прекращался. Длилось это недолго, но ощущение неприятное. Надеюсь, с моими друзьями все в порядке. На секунду представил, что мог оказаться в эпицентре взрыва, и меня аж передернуло от такой мысли. В этот момент проснулась Зара, сообщив, что рядом со мной обнаружена странная аномалия. Аккуратно краем глаза посмотрел в указанную Зарой сторону. Да это же Хан! Только у него есть такой костюм-хамелеон. Сделав вид, что ничего не замечаю, продолжил смотреть на облако взрыва, по-прежнему боковым зрением отслеживая перемещения Хана. Как только он подошел на расстояние в пару метров, я решил: пора. — Что, решил прогуляться? — Ха, я тоже теперь так могу! Не одному же ему пугать окружающих… — Иди за мной, — сняв шлем, спокойно произнес Хан, после чего повернулся и пошел по склону на вершину. — Ну а там поздороваться — никак? — не удержался я от подколки. — Здравствуй, — не останавливаясь, без тени эмоций произнес Хан. — И тебе привет. Может, хоть скажешь, куда идем? — спросил я, догоняя его. — Увидишь. Как всегда многословен. И как только с ним профессор общался? — Расскажи хоть, что случилось в замке. И кто устроил ядерный взрыв? — Попытка не пытка, авось ответит. Хан остановился и кивнул в сторону замка: — Демоны. — Затем кивнул на грибовидное облако и добавил: — Руиз. И, как будто все пояснив этими двумя словами, пошел дальше. Очень информативные ответы. Как же после них все сразу стало понятно!.. Желание спросить что-то еще пропало. Может, он этого и добивался? С другой стороны, получается — у Руиза была ядерная бомба. Странно; где он ее хранил и почему нам с Янсоном не рассказал? Шли мы часа два. Наконец Хан остановился возле обрыва. После чего показал вниз. В небольшой ложбине стояла сторожевая башня. Причем, судя по всему, непростая. Размеры у нее явно нестандартные. Слишком большая для обычной башни. Этажей шесть в высоту. Да и диаметр почти метров двадцать. Но самое интересное было вокруг нее. Легион демонов окружил эту башню. Демоны просто стояли метрах в ста от нее и чего-то ждали. На самой башне мелькали фигурки гномов. Похоже, гномам кранты. Хан же показал рукой куда-то вглубь строя демонов. Там, возле архидемона, стоял и спокойно беседовал с ним человек. Это был граф Оливер де Стоун. Вот это поворот! Я аж глаза два раза протер: вдруг почудилось? Откуда он тут? Может, это не он? Даже не знаю, что думать… — Это граф Оливер де Стоун? — Да. — Но что он там делает? — Предатель. М-да. Вот это новость. Ничего не понимаю. Хотя Янсон говорил, что за призывом демонов стоят церковники. Получается, граф — церковник? Вот это поворот. — А в башне кто? — Янсон. — Что он тут делает? — не сдержал я удивления. Хан проигнорировал мой вопрос. Ладно, зайдем с другой стороны: — Руиз тоже там? Хан безразлично посмотрел на меня. — Нет. — Хорошо. — Как же меня бесит его манера разговора… — Тогда зачем мы тут? — Спасти, — пожав плечами, ответил Хан. — А я тебе зачем? Ты и сам прекрасно справишься. — Архидемон. — Опять? У меня пока нет программ, он меня на кусочки разберет и не заметит. Хан молча достал из-за спины меч и положил возле меня. Он что, издевается? Как он мне предлагает убить этого архидемона? — Хан, ты что, не понял? — возмутился я. — У меня нет боевых программ. Я до него даже не дойду. — Я помогу. — Пожав плечами, Хан поудобнее уселся на камень. Вот е-мое, что с ним делать? Я точно помню: он может отвечать целыми предложениями… Ладно. Я поднял меч. Да, это определенно странное оружие. Слишком легкое, но при этом прекрасно все режет. Камень, например, разрезал как масло. Просто положил на него меч, и тот своим весом разрезал его. Откуда Хан такие вещи берет? — Ну и чего мы ждем? — Ночью, — произнес Хан и закрыл глаза. Он что, спать собрался? Судя по его ровному дыханию, он уже спит. Ладно, попробую и я отдохнуть… Когда я уснул — так и не понял. Но рано утром меня разбудил Хан. Жестом показав следовать за ним, он пошел к спуску с обрыва. Шли мы минут двадцать. Вокруг полная тишина. Зайдя в лагерь демонов, мы осторожно продвигались вперед мимо их шатров. Еще возле первого дозорного я вздрогнул, так как казалось, что он смотрит прямо на меня. Но демон никак не реагировал. И только тогда я понял, что он мертв. Просто его труп кто-то подпер сзади его же копьем. Видимо, Хан все тут подготовил заранее. На другой стороне от башни были видны живые дозорные демонов. Они ходили туда-сюда в свете костров. Мы же обходили костры стороной. У нас возле них тоже сидели демомы, и со стороны казалось, что они о чем-то беседовали. Вот только это были трупы. Мы зашли в один из шатров, где на земле лежал уже связанный и оглушенный архидемон. Хан молча кивнул на него. Я взял в руки меч и, подойдя к архидемону, занес его для удара. Вот только ударить все никак не получалось. Да, в этом мире я лично никого не убивал. Все делал бот. Это казалось легким делом, но как дошло до этого момента, вся моя уверенность исчезла. — Бей! — резкий и неожиданный приказ Хана меня как будто толкнул. Я даже не успел понять, что случилось, как мое тело на автомате отрубило голову архидемону. Я где-то минуту стоял в ступоре, глядя, как из его шеи льется кровь. А потом меня вырвало. С трудом выйдя из шатра, я перевел дух. Руки дрожали. Хана рядом уже не было. Какое же противное чувство… И даже понимание того, что я убил врага, мало помогало. Не-э, я больше сам такого испытывать не хочу… Ну его на фиг. Только бот. Присев у шатра и прислонившись к его стенке, я безразлично уставился вперед. Нужно, наверное, уйти в лес, но внезапная апатия ко всему не давала возможности двигаться. Не знаю, сколько прошло времени, но рядом появился Хан: — Пошли. Я, тяжело поднявшись, пошел за ним. Зачем мы куда-то идем? Рядом же вроде Янсон. Разве нам не к нему? Вопросы без ответов. Задавать их желания нет. Шли мы где-то около двух часов. Потом перешли на бег, только тогда я наконец отошел от своих переживаний. То, что случилось, уже не казалось таким важным. Теперь я даже не очень понимал, почему так сильно переживал по этому поводу. Странный все-таки у нас, людей, мозг: как на картинке или видео смотреть смерть с кучей крови, нам все равно. Но стоит попасть в реальную ситуацию, и наше сознание начинает буксовать. Мне кажется, что тут причина в общественном менталитете. Мы с детства привыкли к тому, что убивать плохо, а картинка на экране — это просто сказка. Там актеры и вымысел. А еще правы оказались психологи — сложно убить в первый раз. Уверен, сейчас я бы уже не колебался. Хотя кто его знает. Проверять что-то не тянет. Бежали мы еще пару часов. На какой-то полянке Хан внезапно остановился. — Жди здесь. Твои будут тут к половине дня. Ого, вот это он разродился аж на цельное предложение… — Почему сразу не остаться там? Зачем этот бег? — Нас там не было, — четко произнес Хан. — Хм. Ну и зачем это скрывать? — На мои слова Хан только покачал головой. — Ладно. Нас там не было. Я понял. — Удачи, — произнес в ответ он… и исчез. Е-мое. А ведь я его абсолютно не вижу, и Зара никакой аномалии не замечает. М-да. Кажется, тогда он сам позволил себя увидеть. А жаль: я-то думал, что такой классный сюрприз ему сделал… И что мне теперь делать полдня? Я задумчиво осмотрелся вокруг. Может, поспать?Янсон, задумавшись, смотрел в сторону недавнего взрыва. Его терзали смутные сомнения. И даже то, что демоны их окружили в сторожевой башне, не так сильно беспокоило эльфа, как сам взрыв. Постепенно небо светлело. Сегодня их будут атаковать. Спасло только то, что они явно нужны демонам живыми. Иначе этой башни, как и их самих, уже бы не было. То, что он сразу догадался о наличии сигнального амулета графа, им не помогло. Его амулеты имелись на всех детях. Все их пришлось уничтожить: какой из них давал сигнал предателю, непонятно. А он еще удивлялся, как их смогли найти… — Уважаемый маг, — поклонившись, произнес подошедший к нему гном. Янсон только кивнул в ответ, — Нурик Гор просит вас подняться к нему наверх. Янсон, опять согласно кивнув, пошел за гномом. Видимо, демоны уже готовятся к атаке. Хотя они тут могут стоять долго, пока у осажденных не закончится еда. Потом самим придется выходить. Гор был на самом верху. Он что-то внимательно высматривал в лагере демонов. — Что случилось? — подойдя к гному, спросил Янсон. — Даже не знаю, как это все понять… — задумчиво почесав бороду, произнес гном. — Посмотрите: они с самого утра не двигаются. Может, какая иллюзия? Янсон обратил свой взгляд вниз. Действительно, никто из демонов не шевелился. Костры не горели. Их лагерь будто вымер. Нахмурившись, Янсон запустил в одну сторону лагеря заклинание скана. Результат его потряс. Он еще раз запустил это заклинание, но уже в другую от башни сторону. Результат тот же. Тогда он запустил уже подряд больше десятка таких заклинаний. Но результат не менялся. Все демоны были мертвы. — Пошлите разведку, — до конца не поверив в результат, неуверенно произнес Янсон. — Такое впечатление, что они все мертвы. — Может, это ловушка? — также неуверено произнес Гор. — Проверить все равно надо, — пожал плечами Янсон. — Хорг! — рявкнул гном и, как только тот появился перед ним, добавил: — Найди пять добровольцев. Пусть спустятся в лагерь к демонам. Нужно проверить, живы они или нет. Хорг недоуменно посмотрел на командира, но, поняв, что тот абсолютно серьезен, побежал исполнять приказ. Минут через пять от башни осторожно двинулись пять фигур гномов. До лагеря они шли предельно осторожно. Но вот уже в самом лагере застыли на месте. А потом начали резко бегать по нему. Они подходили к каждому демону, заглядывали в шатры. И вот от них отделилась одна фигура и побежала обратно. Хотя и так все было понятно. — Хорг! — опять рявкнул Гор. — Отправь туда половину ребят. Пусть весь лагерь обыщут и проверят, есть ли кто в лесу. Хорг в этот раз уже не удивлялся, а сразу побежал исполнять. Через час им доложили, что нигде нет признаков жизни. Все демоны убиты без сопротивления. Янсон, как и Гор, с трудом верили в такое чудо. Кто-то вырезал пять тысяч демонов, из них шестьдесят магов и архидемона, и все это бесшумно, ночью. Янсон, вспомнив кое-что из недавнего прошлого, неожиданно осознал, кто это сделал. Только ему было под силу такое. — Пошли, пора собирать трофеи и срочно отсюда уходить, — обратился Янсон к Гору. — Я еще не уверен, что это не ловушка, — с сомнением произнес гном. — После Посланника богов живых демонов не остается. Да и какая может быть ловушка ценой во столько демонов? Янсон, уже не дожидаясь гнома, стал спускаться. Нужно торопиться. Им подарили очень большой шанс спастись. Не стоит его упускать. Забрав у демонов только самое необходимое, их небольшой отряд тронулся в путь. Замыкающими шли авантюристы. Они пытались хоть как-то замаскировать следы. Янсон шел вместе с ними и тоже думал, как скрыть следы отряда. Гномы абсолютно не умели двигаться на поверхности. Да еще и куча их детей и женщин… У демонов в лагере он оставил сюрприз в виде заложенных заклинаний нежити. А из одного демона-мага получится отличный лорд-лич. Энергии смерти там хоть отбавляй. Вот только активация будет вечером. Раньше опасно. Могут и за ними отправиться. К сожалению, его «друга»-графа среди мертвых не оказалось. Янсон очень надеялся, что тот попадется в его ловушку. — Эх, жаль, что дождя не предвидится… — тяжело вздохнул рядом Рольд. — Зачем дождь? — удивился Янсон. — Желательно даже ливень. Следы смоет. Но чего нет, того нет. — Ливень, говоришь?.. — Эльф задумчиво посмотрел на небо. Облаков достаточно. Хм. А почему бы и нет… — Будет тебе ливень. Янсон приступил к созданию нужных заклинаний. Уж что-что, а на такое простое действие слишком много маны не надо. Через минут десять он запустил уже готовые заклинания. — Всё: через час тут будет ливень, — довольно сообщил он Рольду. — Тогда нам стоит поторопиться… — озабоченно посмотрел тот на небо. — Лорин, давай вперед к гномам, предупреди их о дожде и поторопи.
Глава 39
Его мудрейшество Вселенский дитрарх Морфус Рольгорский стоял у окна в келье и с довольной улыбкой смотрел на свой любимый сад. Он любил наблюдать за цветением горизов; их прекрасные цветы радовали его взор своей непередаваемой красотой. В келье вместе с ним находился Алан, терпеливо ожидая еще одного гостя, приглашенного к Вселенскому дитрарху. Наконец дверь открылась, и вошел тот, кого они ждали. Амиль Родинор, поздоровавшись, остался стоять у двери, ожидая, пока Морфус обратит на него внимание. — Присаживайся, Амиль, — повернувшись к нему, с добродушной улыбкой произнес тот, — мы с Аланом уже тебя заждались. — Прошу прощения за то, что заставил ваше мудрейшество ожидать, — искренне извинился Амиль, низко поклонившись. — Это мелочь, не стоящая внимания. Садись, рассказывай. — Все идет по плану, ваше мудрейшество. Отклонения имеются, но они несущественны. — Амиль осторожно присел на краешек стула. — В Дариноле демонов уничтожили, но после этого до сих пор не решили, куда отправить помощь. Да и не очень они торопятся. В Дилане легионам удалось занять оборону в горах. Выбить их пока не могут; думаю, еще дней десять продержатся. Сил у них осталось мало. Железный флот Дилана отправился на помощь в Луизарн. Я думаю, император ждет именно его, чтобы ударить вместе с ним по демонам. К сожалению, непредвиденная потеря четырех легионов и пяти архидемонов усложнила и так не очень простую ситуацию. В Тильде армию возглавил лично император Логан; он, конечно, хороший дипломат, но военачальник никакой. — Амиль, произнося имя Логана, поморщился. — Это нам на руку. Он до сих пор не решился напасть на позиции демонов. Все ждет, когда они сделают первый ход. В Вильдаре все идеально. Силы объединенных королевств и двух империй разбиты, сейчас идет активное добивание аристократов. Герцог Ренуа де Лакруз, поднявший знамя церкви, единственный, кто сохранил свои земли и успешно «уничтожает» легионы. Чернь огромными толпами бежит к нему. Уже сейчас у него самая большая армия на материке. Дней через двадцать он начнет не спеша освобождать территории от демонов. Так что максимум через месяц его уже можно будет назвать императором всего материка. — Хорошо, — удовлетворенно произнес Морфус. — Надеюсь, ты не сильно обиделся на то, что я не сказал тебе о графе Оливере де Стоуне? — Кто я такой, чтобы обижаться на ваше мудрейшество?.. — Вот только голос Амиля говорил об обратном. Он в этот момент был похож именно на обиженного ребенка, которому не рассказали о припрятанных конфетах. — Значит, все-таки обиделся… — улыбнувшись, произнес Вселенский дитрарх. — Алан вон тоже обижался. Вы прямо как дети малые!.. Оба собеседника Морфуса покраснели от стыда, опустив головы. Им было стыдно за свои чувства. — Я вас потому и собрал. Граф Оливер де Стоун — весьма загадочная фигура. Но при этом он абсолютно верующий человек. Более того — один из тайных дитрархов церкви. А как вы знаете, без личного согласия такого дитрарха я не мог его вам назвать… — С улыбкой на лице Вселенский дитрарх откровенно врал своим подчиненным. Он им обоим мог назвать графа, но хотел показать, что они еще многого не знают. Правда, сейчас он уже жалел о своем решении. Эти двое могли намного лучше реализовать потенциал графа. — Тем не менее я хотел бы услышать от вас ответ: как так получилось, что Руиз де Орланский смог применить оружие Астера? И, Алан, поясни, что это вообще за оружие? — Это ядерный заряд. Самое сильное оружие моего мира. В эпицентре взрыва выжить невозможно, кроме того, обладает невидимым для глаза и магии смертельным излучением. А земля становится ядовитой от радиации, как в Астере. Сама бомба весьма объемная, и как ему удалось ее применить, будучи в плену, я не понимаю, — четко ответил Алан. — Граф утверждает, что кронпринцу удалось создать заклинание, которое по действию повторяет эту вашу бомбу, — внимательно посмотрев на собеседников, произнес Морфус. — Кроме того, он предполагает, что и Янсон фон Ульдрих знает, как создать такое заклинание. На этом основании граф просит выделить легионы демонов для максимально быстрой поимки беглеца. Что думаешь, Амиль? Можем мы помочь графу? — Нет, — недолго думая ответил Амиль. — Мы точно не знаем, может ли Янсон применить такое заклинание или нет. Даже когда он был окружен со всех сторон, он не применил это заклинание. А вот если мы заберем с фронта хоть один легион, то понесем лишние потери. Да и не хватит для его поимки одного легиона. Снимать же с этой целью десять легионов — значит серьезно ослабить фронт, и мы тогда не сможем реализовать план по уничтожению двух Железных армад эльфов. А если мы не сможем уничтожить хотя бы половину их флота, то они со стопроцентной вероятностью нападут на герцога Ренуа де Лакруза. Отбиться от таких сил он не сможет. — Ты уверен, что они нападут? Доказательств у них нет. И это будет выглядеть открытой агрессией… — задумчиво произнес Морфус. — У императора Луизарна погиб брат. Он этого не забудет. Связь, конечно, слабая, но это его не остановит, — уверенно произнес Амиль. — А наш дорогой друг Лорган де Мориарти как себя чувствует? — Уверен, он ждет атаку эльфов и, как только это случится, ударит нам в спину. Если только его не устранят до этого… — намекая на людей Вселенского дитрарха, произнес Амиль. — А надо ли его устранять? — неожиданно спросил Алан. Заметив удивленные взгляды, пояснил: — Он хочет убить императора, так почему бы не дать ему такой шанс? А гнев эльфов можно перенаправить на Тильд. Как только группа этого Янсона фон Ульдриха доберется до эльфов, он тут же расскажет, кто предал кронпринца. Граф же в этот момент будет уже в Тильде. Разгромит там легионы демонов и обвинит уже эльфов в предательстве и применении оружия Астера. Ну а Амиль ему поможет. После этого граф спрячется, и весь гнев эльфов падет на Тильд. — Хм… — Вселенский дитрарх задумчиво постучал пальцами по столу. — А ведь это очень интересная идея. Ее еще нужно проработать и подготовить почву среди населения Тильда, но в общем — недурно. Война между Тильдом и эльфами нам весьма на руку. К тому же граф очень опытен в политике, так что, возможно, сумеет обернуть всю ситуацию против эльфов. Думаю, так и поступим.Граф Оливер де Стоун с безопасного расстояния смотрел на армию нежити и размышлял о случайностях и их влиянии на жизнь разумных. Позавчера вечером он решил отправить доклад Вселенскому дитрарху, из-за чего открыл телепорт на ближайшую базу демонов. Это спасло его от неминуемой смерти. А ведь он думал отправить доклад на следующий день… Он и сегодня связывался, чтобы доложить о нежити и запросить поддержку. Ему очень сильно хотелось узнать секрет Руиза. Но, увы, ему отказали. Правда, новый план ему нравился даже больше, чем возможность разгадки тайного заклинания. Беглецы вчера попытались скрыть свои следы с помощью дождя, но как же топорно все сделали! Неужели они думают, что его можно сбить со следа таким банальным способом? Хотя пусть думают. Они уже и не нужны. Граф достал кристаллы и, все подготовив, открыл телепорт на базу демонов. Нежить, оставшаяся в горах, его не беспокоила. Они вообще мало кому мешали. Проход у них только в сторону эльфов, вот пусть те с ними и разбираются. Прибыв в лагерь, Оливер пошел на склад. Кристаллов, захваченных в городах эльфов, имелось с избытком. Так что он с комфортом отправится обратно в Тильд. В лагере стояло множество загонов для эльфиек. Кто-то из них плакал, кто-то звал его, прося о помощи. Оливер с улыбкой наблюдал за ними. Ему было приятно осознавать, что скоро жизнь этих тварей станет еще хуже. Их заберут к себе демоны. Жаль, Альвира погибла, с ее помощью их мучения длились бы еще дольше. Но и так он доволен. Ему долгие годы приходилось скрывать свою ненависть к эльфам и другим расам. И вот наконец-то он может с удовольствием наблюдать за их мучениями, не скрывая своих эмоций. Его ненависть имела очень давнюю историю. Никто, кроме Вселенского дитрарха, не знал о том, что Оливер когда-то был совсем другим человеком. Ему пришлось поменять многое. И все это из-за эльфов. Ему нравилось держать в плену эльфиек, постепенно ломая их характер и волю. Вот только эльфы его поймали и очень долго пытали. Оливеру чудом удалось сбежать. Помогли ему в побеге Морфус Рольгорский, тогда еще магистр магии, и Мартин де Фурон, будущий король. Вот они стали его настоящими друзьями. Теми, кто разделяли его взгляды и научили его прятать свои чувства. Мартин де Фурон стал его названым братом. Когда он сел на королевский трон, они вместе создавали тайные убежища, где могли отдохнуть душой и телом. Эльфиек доставать оказалось сложно, но иногда это получалось. А потом и от этого пришлось отказаться. Он давно научился скрывать свои истинные чувства. Правда, с детьми своего брата он был искренен. Ему нравилось помогать им расти и развиваться. По-своему он их даже любил и баловал. Жаль, что Эльвира узнала о нем правду. Того, что она расскажет о нем на родине, он не боялся. Кто поверит малышне? Его авторитет неколебим. Да и сомневался он в том, что она вернется в Тильд. Оливер, забрав на складе нужное количество кристаллов, подготовил заклинание. У него мелькнула мысль остаться тут еще на сутки и выбрать себе какую-нибудь эльфийку, но он ее отверг. Дело прежде всего. Телепорт он открыл прямо во дворец короля Эдмунда Первого. Именно с него и начнет реализовываться план Вселенского дитрарха.
В главном зале королевского дворца собралась очень влиятельная компания. Они в очередной раз собрались вместе, дабы обсудить текущие вопросы войны против демонов. В этот раз обсуждение стало не совсем обычным. На собрании присутствовал известный всем маг, граф Оливер де Стоун. После решения срочных вопросов он взял слово. Встав со своего места, граф вышел в центр зала и, окинув взглядом правителей, начал свою речь: — Все вы знаете меня очень хорошо. Кто-то с положительной стороны, кто-то с не очень положительной… — В зале некоторые правители усмехнулись такой формулировке графа. — Но есть одно, в чем вы едины в отношении меня. Я всегда говорил правду, и моя честь дворянина всегда была чистой. Но, к сожалению, в этот раз вам предстоит сделать сложный выбор. Как вы знаете, я отправился на материк Луизарн по приглашению кронпринца Руиза де Орланского. Там мы попали в самый центр атаки демонов. Чудом мне удалось выжить. И то, что я узнал после этого, повергло меня в шок. Но прежде чем рассказать о моих наблюдениях, позвольте вам кое-что напомнить. Не так давно по настоянию кронпринца Руиза де Орланского вы все организовали обыски в храмах церкви, дабы уничтожить артефакты открытия разломов демонов. Артефакты были найдены и уничтожены. Но кто их уничтожил? Ответ мы все знаем. Кронпринц лично собрал артефакты и сам их разрушил. Но кто-то видел, как он это сделал? — Граф внимательно посмотрел на каждого из правителей. — Ответ прост — никто не видел. И вот проходит время, и открываются разломы. Но кто их открыл? Если церковь, то откуда у них артефакты? Напомню, большую часть мест, где церковники прятали артефакты, показал кронпринц. А значит, он либо не знал, где остальные, либо разломы открыли не церковники. — На что вы намекаете? Кронпринц погиб, а значит, ваш намек в его сторону не совсем понятен, — высказал мысли многих присутствующих император Логан. — Дальше вам придется сделать выбор — верить моим словам или поверить эльфам, — уверенно произнес граф. — Я лично видел, как перед самым взрывом кронпринц ушел через разлом в мир демонов. Слова его произвели эффект взорвавшейся бомбы. Все правители стали наперебой высказывать свое мнение. — Прошу внимания. Я еще не закончил, — обратил на себя внимание де Стоун. — Он действовал не один: ему активно помогал известный вам всем Янсон фон Ульдрих. Тоже эльф. Вы спрашиваете, зачем им это? И как они собрались реализовать свой план? Я отвечу. Вы обратили внимание, что только на двух материках нет храмов церкви? Оба — материки эльфов. Именно эльфы ведут свою войну против веры в богов. Но зачем? И почему они решили, что могут использовать нас в своих грязных целях? Посмотрите на Вильдар: там демоны захватили уже почти весь материк, и только церковь еще дерется против них. Но разве туда отправили помощь темные эльфы? Нет. Они отправили свою Железную армаду в Луизарн. Хотя там император весьма успешно атакует демонов. Но не стоит обвинять правителей эльфов. Они искренне верят в вину церкви. Но кто же обвинил церковь во всех грехах? Я думаю, все знают ответ. Руиз де Орланский давно не скрывает своей ненависти к нашим богам. А Янсон фон Ульдрих очень хорошо известен тем, что лично уничтожил один из храмов, обвинив церковников в пытках темных эльфов. Вот только никто так и не получил доказательств его правоты. План кронпринца и Ульдриха прост. Активировав артефакты, они опять обвинят церковь и начнут уничтожать всех, кто встанет на ее защиту. А дабы еще сильнее разозлить императора, кронпринц изобразил свою смерть. Но откуда мы знаем, что он умер? Ведь артефакт императора эльфов показывает присутствие в нашем мире только его родных. А если кронпринц находится в мире демонов, то, естественно, здесь, у нас, он будет считаться умершим. Я попытался выяснить правду, но меня заметили помощники кронпринца. И тогда Янсон фон Ульдрих разыграл целый спектакль перед невольными свидетелями. Он вызвал мою иллюзию в рядах демонов, представив меня предателем. И вот теперь я стою перед вами и спрашиваю: что делать дальше? Если я останусь тут, то поставлю под угрозу всех вас. Император эльфов считает меня виновным в смерти своего брата. Ибо его обманули. Он может потребовать выдать ему меня. И если вы решите, что я солгал вам, то так и быть. Я сам готов отдать себя в руки эльфов. Но спросите себя: вы готовы и дальше терпеть такую наглость от них? Де Стоун, грустно посмотрев на собравшихся, вернулся на место. — Ваши слова, граф, очень неожиданные, — встав с места, произнес Логан — Кто-то хочет высказаться? — Если вы не против, то я хотел бы поделиться своими мыслями… — со своего места поднялся император Алексадер де Вормул. Увидев, что никто не возражает, он продолжил: — Тут, я думаю, нужно поставить вопрос по-другому. В данной ситуации слово уважаемого графа де Стоуна — против слова Ульдриха. И нам нужно задать себе вопрос: кому мы верим? Чужаку или тому, кто уже много лет живет вместе с нами? А второй вопрос стоит еще острее: до каких пор мы должны слушаться эльфов? Они что, наши правители? Я думаю, ответ сразу на оба вопроса — очень простой. Пока они не предоставят четких доказательств вины уважаемого графа Оливера, никаких разговоров о выдаче быть не может. И даже если такие доказательства будут предоставлены, то судить его имеем право только мы. — Вы понимаете, что они могут объявить нам войну? — спокойно спросил Логан. — С каких пор мы стали бояться эльфов? К тому же, как оказалось, у нас есть замечательные военачальники. На этот прозрачный намек Логан поморщился; ему было неприятно осознавать, что его воинский талант оказался весьма слабым. Он не смог решиться напасть на армию демонов, и тут какой-то Амиль Родинор вместе с графом Стоуном и местной армией королевства Волдирон за неделю умудрились разгромить четыре легиона демонов. После чего этого молодого военачальника назначили командующим всеми силами Тильда. И, к своему сожалению, Логан признал, что этот паренек действительно весьма талантлив в военном искусстве. — Хорошо… — Логан довольно быстро взял себя в руки. — Есть ли среди присутствующих те, кто хотят высказаться против слов графа Оливера де Стоуна и императора Алексадера де Вормула? Ответом стала наступившая в зале тишина. Никто не хотел становиться против таких личностей. Единственным, кто мог бы возразить, был сам Логан, но всем уже стало понятно, что он не выступит против предложения Вормула. — Значит, так и решим, — поставил точку в этом обсуждении император Логан Третий.
Глава 40
Неожиданная встреча с Алексом удивила всех. Откуда он тут взялся, оставалось абсолютно непонятно. Сам он рассказал только, что недавно выбрался из подземного бункера в замке, после чего отправился к эльфам. Случайность? Янсон слишком долго жил на этом свете, чтобы столь легко поверить в такие случайности, особенно после таинственного уничтожения демонов. К тому же дорога из замка к эльфам лежала немного в стороне. Нет, он прекрасно понимал, что Алекс вряд ли тот, кто им помог, но все равно это странно. Тем не менее он искренне обрадовался, когда увидел этого молодого человека живым и здоровым. Особенно же радовались его друзья. Правда возникла некая неловкость с Эльвирой и Лорой — обе были готовы броситься на шею Алексу, но в последний момент, столкнувшись друг с другом, вспомнили о своих разногласиях. Обе надулись и теперь обиженно шли в стороне. Самое смешное заключалось в том, что виноватым они сделали Алекса. Которому это, похоже, абсолютно безразлично. Слегка комичная ситуация неожиданно подняла всем настроение. Янсон вспомнил, что и сам в молодости мало понимал окружавших его женщин. — Удивительный все-таки человек Алекс, — констатировал это Рольд, идущий рядом с Янсоном, — вот вроде ничего специально для этого не делает, но у всех рядом с ним улучшается настроение. — Я думаю, так происходит из-за того, что у него полностью отсутствует страх, — покачав головой, заметил Янсон, — как в научных исследованиях, так и в обычной жизни. Мне он чем-то напоминает меня самого в молодости. Даже абсолютное непонимание, чего хотят женщины, такое же. — Не соглашусь. По-моему, он даже слишком хорошо понимает девчонок. И потому не делает встречных шагов. Боится ответственности. Насчет страха, пожалуй, соглашусь. Он, по-моему, даже демонов воспринимает больше как предмет для изучения, чем врагов! — улыбнулся Рольд. — К сожалению, вы правы. — О чем вы тут шепчетесь? — К ним подошла Луиза. — Да вот смотрим на молодежь и радуемся за них. Вон как взбодрились, — ответил Рольд. — Ага. Особенно две молодые особы взбодрились. Причем так, что скоро начнут боевые действия, — усмехнулась Луиза. — Ты бы поговорил с Алексом, пусть уже сделает выбор. А то у него реакции ноль, вот девочки и мучаются. — Вот сама и поговори. Как по мне, это его личное дело, — недовольно возразил Рольд. — Эх, все вы, мужики, одинаковые… — вздохнула Луиза, — черствые, как бревна, никакой романтики в вас нет. Вам только ваши игрушки подавай. Янсон немного отстал от этой парочки. Его уже давно отточенные чувства четко определили начало семейного скандала. А значит, лучше держаться подальше в такие моменты. Идти им еще до своих минимум неделю. И вот этот факт немного тревожил Янсона. Он не совсем понимал, почему нет погони. Оставленные возле башни амулеты как работали, так и работают. Никто в башню не заходил. Такое впечатление, что о них просто забыли. Даже нежить никто не трогал. Все это выглядело очень подозрительно. С другой стороны, если его предположения верны и ядерный взрыв организовал Руиз, при этом погибнув, то все становится понятно. Если кронпринц и оставшиеся с ним мертвы, то преследовать группу Янсона демонам не особо и нужно. Очень не хотелось верить в такой вариант, но другой причины он не видел.Когда я таки дождался Янсона с целой оравой гномов, то был приятно удивлен встречей с Эльвирой, Куртом и Эльзой. Да и то, что все авантюристы остались живы, тоже стало радостным фактом. Делились мы новостями уже по дороге. Чем быстрее попадем к эльфам, тем лучше. Янсон еще и подозревал погоню. Да, граф — не тот человек, чтобы бросить свою цель просто так. Янсон, кстати, тоже не знал, почему граф нас предал. Тяжелее всего приходилось Эльзе и Эльвире. С кронпринцем остались все их подруги, да еще и мать Эльзы. Хотя я даже не знаю, что чувствует Эльвира после такого поступка графа. Сама же принцесса, и еще почему-то Лора обиделись на меня. Причем я абсолютно не понимал, из-за чего. А мой источник информации в виде Курта стал недоступен. Его полностью оккупировала Эльза. Что там у них произошло — непонятно. Но как факт — она теперь рядом с ним постоянно. Похоже, там любовь-морковь и скоро будут помидоры. Ладно, значит, будем выяснять у других. Вон Лорин для этого сгодится. — Что делаешь? — Пытаюсь придумать, как скрыть следы нашего отряда… — задумчиво ответил мне Лорин. — А смысл? Все равно такую толпу скрыть невозможно. А уж следы и подавно. — Согласен, но надо же чем-то заняться… — при этом он бросил быстрый взгляд на Эсмиральду. — По-моему, кто-то просто нашел отмазку. — Если ты занят важным делом, — со значением подняв указательный палец, вещал Лорин, — то припахать тебя на другое дело не получится. — Все с тобой ясно. — А ты чего хотел-то? Или просто так поболтать? — И просто, и непросто… Ты, случайно, не в курсе, почему Эльвира и Лора на меня обижаются, да еще и друг на друга волком смотрят? — О-о-о, брат… это есть тайна великая, — начал важничать Лорин, — но тебе я, так и быть, поведаю сию тайну. — Такая уж и великая тайна? — усмехнулся я. — А то. Просто, как оказалось, они обе… — О чем вы тут секретничаете? — В этот момент возле нас каким-то чудом оказалась Лора. Хотя она вроде как меня избегает. Но самое интересное произошло сразу за этим, ибо тут же рядом очутилась Эльвира. Обе очень подозрительно смотрели на Лорина. — Да ни о чем… просто так разговариваем, — съехал с темы Лорин. Ну и ладно: разони обе тут, то можно и напрямую… — Я спросил, почему вы на меня обиделись обе, да еще и между собой что-то не поделили. — А почему ты решил, что мы что-то не поделили? — Теперь уже на меня уставились с подозрением. — Просто мы с Лорой разошлись во мнении по поводу причесок. — Да, просто у кого-то на голове курятник! — серьезно поддержала ее Лора. Посмотрев на волосы Лоры, Эльвира произнесла: — Согласна, абсолютный курятник. — Ух ты, неужели ты свое зеркало нашла? Я явно чего-то не знаю. Слишком сильно они собачились друг с другом, хотя… это же женщины. Может, у них пунктик по поводу этих причесок, плюс еще, возможно, красные дни, так что все может быть. Осторожно посторонившись, я пропустил девушек вперед. Они продолжали яростно пикироваться друг с другом. — Ну вот, а ты страшную тайну изобразил… А тут — обычные разборки, — упрекнул я Лорина. — То есть ты и правда думаешь, что они из-за этого? — печально посмотрел на меня Лорин. — Ну да, что еще может быть? — Действительно: что же еще может быть?.. — усмехнулся Лорин. Поболтав с ним еще немного, я отправился искать Янсона. Причину я выяснил, хотя и не от него, а от самих девчонок, так что можно было поговорить на более интересную тему… Правда, все же остался вопрос: из-за чего они на меня обижены? Ну да ладно. Потом узнаю. До фронта добирались десять дней. Все это время мы планировали с Янсоном, что делать дальше. А именно — какие исследования будем проводить. Я, кстати, промолчал о биочипе. Ибо только тут понял, какой я тормоз. Оставить медицинский шлем — и не сделать еще биочипов… И вот почему я иногда так торможу? А говорить такое Янсону нельзя. Он же обратно отправится! Хотя, если у меня будут материалы, то я и сам шлем сделать смогу. Так что, взвесив все за и против, решил все-таки рассказать Янсону свою идею. — Ты хочешь сказать… что если у тебя будут материалы и время, то ты сможешь сделать мне чип?.. — ошарашенно спросил Янсон после моего рассказа. — Да. Вот только мне нужны очень редкие составы. Такие, как были в Заре. — А там еще не осталось? — Сложно сказать, но, думаю, проход туда демоны уже обнаружили… — виновато произнес я. — Да, тут ты, скорее всего, прав. А защитные заклинания Руиза ты не трогал? — Не-а. — Значит, если они туда полезут, то случится хор-роший такой взрыв. Вот только нам это не очень поможет. — Янсон задумался, но тут же воспрянул духом: — Значит, нам нужно в Астер! — Боюсь тебя расстроить, но там же вроде как опасно для жизни, — осторожно возразил я. — Радиация — очень вредная дрянь. — Не переживай, уровень радиации мы определить сможем, — отмахнулся Янсон, — так что где будет опасно, туда не полезем. А места, где можно найти технику, я знаю. Или ты против? — Да не знаю… — Я, честно говоря, и впрямь не знал ответа. С другой стороны, а что еще делать? — Давай сначала с Руизом встретимся, и потом вместе решим. — Логично. Так и поступим. — Вот только глаза Янсона уже светились своей идеей. Может, зря я все-таки рассказал? Что-то страшновато мне путешествовать по Астеру. Надеюсь, Руиз сможет остудить этот пыл Янсона.
Император Луизарна Лонариэль де Орланский готовился к предстоящему наступлению на армию демонов. Но даже в его очень плотном графике пришлось найти время для этой встречи. Уж очень важные новости доставлены Янсоном фон Ульдрихом. Из-за этого даже пришлось вызвать начальника имперской разведки гнома Торна фон Ромдаля. Собрались они в штабном шатре в расположении его гвардии. Выслушав рассказ Янсона, оба серьезно задумались. Не доверять словам темного эльфа причин не имелось. Оба знали про его очень дружеские отношения с кронпринцем. — Что скажешь? — обратился к Торну император. — К сожалению, граф Оливер де Стоун нас опередил, — раздраженно произнес гном, — он уже поднимал этот вопрос на собрании правителей Тильда. Более того, он сам обвинил Ульдриха и кронпринца в открытии разломов. И, как нам известно, ему поверили. — Но как так, это же полный бред! — возмутился Янсон. — Как они могли поверить в такую чушь? — Не горячись. Вот ты мне лучше скажи: у вас кто-нибудь до графа дотрагивался? Или, может, вы видели, как он создает заклинания? — На все вопросы гнома Янсон отрицательно покачал головой. — Тогда как мы докажем, что это была не иллюзия? Они утверждают, что ты как предатель создал иллюзию, и даже если мы тебя оправдаем, то где гарантия, что эту иллюзию не создали демоны? — Неужели этому негодяю все сойдет с рук? — изумился Янсон. — Пока что да. Сейчас, когда твое слово против его слова, доказать что-либо невозможно. Нет фактов. А свидетели — не того уровня маги, чтобы отличить иллюзию от реальности, — задумчиво ответил гном. — Мне слова Ульдриха достаточно! — сердито произнес император. — Как только тут закончим, нанесем визит вежливости Тильду. И пусть они только попробуют не выдать эту тварь! — Это будет открытая агрессия против Тильда, — поморщился гном. — Мы, как глупые юнцы, пойдем на поводу у тех, кто это придумал. — Ты что, предлагаешь мне простить им смерть брата?! — гневно произнес император. — Если хочешь просто отомстить, наплевав на свой народ, то зачем тогда меня звал?! — так же гневно ответил гном. — Не надо перегибать палку: они увидят наш флот и сами отдадут графа. — А если нет? Ведь тогда придется начать войну, а у нас и так уже потери огромные! — возразил гном. — Тут или ждать придется, или посредством тайных агентов действовать. — Убить фактически архимага посредством тайных агентов? Ты как себе это представляешь? — Пока никак! — твердо ответил гном. — Нужно думать. Но и сгоряча рубить не стоит. Нам пока вон войну нужно выиграть. Император со злости ударил по столу, отчего тот раскололся. Янсон с грустью вспомнил, что его друг Руиз точно так же в гневе ломал мебель. Как же было горько осознавать, что его больше нет… Как и всех тех, кто погиб с ним. Ульдрих с трудом представлял себе, как скажет Эльзе, что ее мать погибла. — Я все равно не понимаю: как они смогли поверить в это? — недоуменно произнес Янсон. — А что тут понимать? — сердито ответил гном. — Слишком много мы допустили ошибок. Все изъятые артефакты были уничтожены нами лично. Теперь эта излишняя предосторожность обернулась против нас. Руиз при мне их уничтожал, только вот мы были лишь вдвоем. Так что доказать, что мы их именно уничтожили, не можем. На нас еще и обвинение в разработке оружия Астера повесили. Мол, это запретная технология, откуда она у нас? Еле удалось отмахнуться: мол, ничего не знаем. Хотя это так и есть. Или ты, Ульдрих, знаешь, что это было? — Нет. И у меня даже идей нет, как он смог сотворить такое заклинание. — Жаль, нам бы против графа оно ой как пригодилось… — с сожалением покачав головой, произнес гном. — Так что пока мы должны разбить демонов, а уже потом думать, как поймать и убить графа. — Этот граф, я смотрю, оказался тем еще жуком, — недовольно произнес император. — Он точно с церковью не связан? — Уверенным на сто процентов быть нельзя, но никаких подтверждений у нас нет. Да и Руиз его неоднократно проверял, тоже ничего не нашел. Мы даже не знаем, из-за чего он предал кронпринца и зачем стремился помочь демонам. — От переполнявших его эмоций гном даже встал и начал ходить с места на место. — Хорошо. На этом остановимся. Уничтожаем эту мерзость у нас и потом думаем, как поймать за жабры ту тварь, — жестко произнес император. — Прощать такое я не намерен.
Глава 41
Добрались мы к эльфам, на удивление, без особых проблем. Понятие фронта тут было совсем другим, чем в моем мире. По сути, обе стороны контролировали города и крепости, но на этом всё. Пройти между заслонами демонов оказалось несложно. Нас, конечно, засекли, но слишком поздно. А дальше — путь к ближайшему военному лагерю эльфов. Потом нас направили в город. В самом городе выделили дом на окраине. Гномы, искренне поблагодарив нас, отправились к своим. Янсон сразу после прибытия отправился в штаб командования. Ну а мы расположились на новом месте. И все бы ничего, но вот отношение местных эльфов к нам, мягко говоря, странное. Это можно назвать презрением или отвращением… даже не знаю, как правильно обозначить такое пренебрежительное отношение. Наверное, так себя чувствовали чернокожие в моем мире — в середине двадцатого века в Америке. По крайней мере, именно о таком отношении я читал. Почувствовали это почти все. На Лорина, Лору и Эсмиральду это не распространялось. Собравшись в гостиной, мы решили все выяснить у наших эльфов. У Лоры спрашивать было бесполезно, она никогда не жила тут. Все свои девятнадцать лет она провела в Дариноле. Поэтому пришлось ждать Лорина и Эсмиральду. Так что когда они спустились к нам в гостиную, то буквально споткнулись о наши очень пристальные взоры. — Что это с вами? — слегка ошарашенно спросил Лорин. — Ничего особенного, кроме маленького нюанса, — ответил за всех Рольд, — мы тут все дружно не понимаем, что происходит. — В смысле?.. А что произошло? — искренне удивился эльф. — Ну как тебе сказать… на нас твои сородичи смотрят как на чернь. — Сарказма в голосе Рольда было выше крыши. — А, вы об этом… — облегченно выдохнул Лорин. — Увы, но тут ничего необычного нет. К сожалению, это стандартное отношение коренных эльфов к инородцам. — Но как же так? Вы же нормально общаетесь на других материках? — не выдержав, высказалась Луиза. — Это да. Эх, придется пояснить более подробно… — С обреченным видом Лорин присел вместе с Эсми на диван. — Как вы знаете, у нас много домов, и у всех разные законы и правила в отношении других рас. Все эти дома можно условно поделить на три категории. Первая — это в основном южная часть материка и немного центральной. Все они относятся к вам так, как, например кронпринц Орланский, то есть очень просто и ровно. Вторая часть — это центральная часть материка, тут не любят другие расы, кроме гномов. Но терпят и вполне адекватно могут общаться. Хотя не все, есть исключения. Ну и наконец, северные дома, там живут только чистокровные эльфы. Остальные расы у них вне закона. Там даже гномы не имеют права находиться больше недели… — Подожди, а как же темные эльфы? — перебила его Луиза. — Тут все не так просто: с одной стороны, мы вроде союзники, а вот с другой — у нас вооруженный нейтралитет. Но в любом случае темные эльфы тут везде могут путешествовать, вот только жить не смогут, — поморщился на вопрос Лорин. — Почему? — Тут уже мне стало интересно. — Дуэли, задирания на пустом месте и тому подобное. Если темный эльф где-нибудь остановится дольше чем на неделю, к нему начнут приставать местные. В основном, конечно, северные кланы… — Подождите, я не совсем понял. Они нас что, презирают? Или считают низшими? — прервал его Рольд. — Нет. Это не совсем так. — Лорин задумчиво посмотрел на Эсми. — Как бы объяснить… Ну например, как ты относишься к муравьям? — При чем тут это? — И все-таки. — Да никак. Ползают и ползают, мне-то что. — Но если полезут к тебе в дом, то ты их прихлопнешь? — Ну да. Если замечу, то да. — Ну вот, именно так мои сородичи с севера и относятся. Пока не мешаете, все равно. Как только заметят… ну вы поняли. — А ты сам откуда? — Из какого дома? — Да. — Эх… — тяжело вздохнул Лорин. — Из северного. — То есть твои родичи будут особенно рады твоим отношениям с Эсмиральдой? — ехидно поинтересовалась Луиза. — Это еще мягко сказано. Но я в любом случае тут жить не намерен. — Пфф… Одно слово, высокородные, — фыркнула Эльвира, вот только почему-то смотрела она при этом на Лору. — Справедливости ради, у темных эльфов то же самое. Да, Эсми? — воспринял на свой счет последнюю фразу Лорин. — У нас даже хуже. У светлых хоть император и кронпринц весьма свободных взглядов. А у нас в этом плане мрак. Вся верхушка помешана на чистоте расы, — грустно усмехнулась Эсмиральда. — И как нам тогда ходить по городу? — возмутилась Эльза, при этом уютно устраиваясь на коленях у Курта, который, к слову, был весьма этому рад. Везет же некоторым. — Лучше не ходить совсем. Думаю, как только мы сможем вернуться под протекцию кронпринца Орланского, все станет опять нормально. Янсон, зашедший буквально пару минут назад, на эту фразу Лорина почему-то поморщился. — Не получится, — произнес серьезно он. — К сожалению, кронпринц Руиз де Орланский погиб. В гостиной наступила тишина. Я, если честно, сразу не совсем понял, о чем он. Осознавать, что такого человека уже нет в живых, было странно и горько. — Мама?! — вскочила с места Эльза. — Прости, но там не выжил никто… — опустив глаза в пол, ответил Янсон. — Но как же так?.. Почему? — растерянно опустилась обратно Эльза. — Может, это ошибка? Я не верю. Этого не может быть! Эльза вскочила с места и убежала в другую комнату. За ней следом отправились сначала Эльвира, а потом и остальные девушки. Только Луиза на секунду остановилась возле Ульдриха. — Вот вроде умный старый маг. Ученый. А подготовить девочку не подумал. Не стыдно? — после чего, махнув рукой на темного эльфа, пошла дальше. Я же только задумчиво смотрел в одну точку. Веселая декан Альвира, прекрасный ученый Руиз, отличные ребята гвардейцы, да и подруги Эльвиры — их уже больше нет. А еще нет очень многих хороших эльфов, с которыми было приятно общаться в замке. Но, с другой стороны, если есть цепь перерождений, то, может, им в следующей жизни повезет больше. С грустью подумал, что теперь я точно знаю, кто устроил тот ядерный взрыв. Уж очень своеобразные вопросы задавал Руиз по поводу нашей разработки. «Зара. Руиз оставлял заметки по теме ядерного оружия?» «Да. Выдать весь список запросов?» «Да, и его расчеты тоже». Зара выдала информацию. Ну вот и факты. Все-таки Руиз создал магический ядерный взрыв. Тем временем Янсон присел за стол. Он молча рассматривал свои руки. Говорить никому не хотелось. — Кхм… А что с графом? — прокашлявшись, спросил Рольд. Янсон задумчиво осмотрелся и принялся пересказывать разговор с императором. Я, честно говоря, удивился такому повороту. Думал, что граф где-нибудь спрячется, а оно вон как. Умеют же политики все с ног на голову перевернуть. — А может, там действительно был не он? — со слабой надеждой спросил я. — Нет. Это обычного разумного можно обмануть с помощью иллюзии или изменения внешности. Магов так обмануть не получится. Ауру и источник изменить никак не выйдет, — категорически ответил Лорин. — Ауру можно подделать с помощью амулетов или заклинания, но вот источник подделать не получится. — подтвердил Рольд. — К тому же Ульдрих — высокого уровня маг, так что тут даже любая подделка не спасет. — Алекс, я слишком долго знаю Оланда, — грустно произнес Янсон. — Это был он, и тут сомнений быть не может. Возможно, и не вовремя, но мне лично стало интересно, как можно вычислить подделку ауры и внешности. Особенно внешности. С учетом того, что хороший маг-лекарь может практически полностью изменить внешний вид. Эх, жаль, профессор недоступен. Уверен, уж он-то точно знает. Задавать свои вопросы Янсону сейчас я посчитал не совсем корректным. — Лорин, пошли, составишь мне компанию, — поднявшись, произнес Рольд. — Куда? — удивился тот. — В местный бар сходим, надо взять выпивки, — угрюмо бросил Рольд. — Без тебя мне тут бурду всучат. Как только ребята ушли, Янсон пристально посмотрел на меня: — Ты знаешь, как Руиз смог создать ядерный взрыв? — Чисто теоретически — знаю. Все его предварительные расчеты остались в памяти Зары. — Сможешь повторить? — настойчиво спросил эльф. — Повторить-то могу, вот только не выйдет ничего. — Почему? — Ну как тебе объяснить… Ты представляешь, что такое ядерный взрыв? Точнее, из-за чего он происходит? — Я прекрасно знаю, из чего делают ядерную бомбу, — усмехнулся Янсон. — Вот только я сомневаюсь, что у Руиза были нужные компоненты. — Нет, ты не понял… — Я тяжело вздохнул. — Попробую пояснить. Все эти элементы нужны только для того, чтобы моментально создать в определенной точке очень высокую температуру. Больше миллиона градусов. Руиз же заменил это все заклинаниями. — Не совсем понимаю; если он мог пользоваться магией, то почему не спалил все вокруг? — Я думаю, что на нем был блокиратор. — Тем более. — Янсон, тут все не так просто. Он создал бомбу на основе феи и своей маны как импульса. Я пока еще до конца не понял его задумку, похоже, он использовал эфир как главный катализатор взрыва. Другими словами, он заложил в фею знание, как запустить процесс преодоления энергетического барьера, сам же только дал отмашку. При этом для реализации нужна просто энергия в большом количестве. У него как архимага такое количество было. Самим же процессом руководит фея. И без ее контроля взрыва не будет, — попытался я объяснить процесс Янсону, но как-то не очень получилось. — Ты хочешь сказать, что для повторения нужна связь с феей и запас маны, как у архимага? Да еще и полный контроль над феей? — задумчиво произнес Ульдрих. — Да. Ну и готовность феи пожертвовать собой. Я сомневаюсь, что после такого она выживет. — Магия мести, — усмехнулся Янсон. — По сути да. Правда, я не понимаю, как его фея могла это сделать, будучи в блокираторе. — Это как раз легко объяснить. Все дело в том, что если повесить на источник активную защиту, то блокиратор будет не совсем корректно работать. Обычно он работает, создавая аномалию вокруг источника. Но при защите аномалия будет создана вокруг тебя. А значит, внутри своего тела ты уже можешь делать что хочешь. Это, правда, никак не поможет, так как сам блокиратор в этом случае работает как защитный купол, причем за счет твоей маны. — Если так, то могу я усилить максимально свое тело и пойти все крушить? — Можешь, вот только как долго? Любое применение тобой магии активирует блокиратор, и он начинает тянуть ману. Разве что ты голыми руками порвешь его на части. Тогда да, можно сбежать. Правда, перед этим еще нужно снять кандалы и куда-то отправить охрану, — улыбаясь, ответил Янсон. — Такие умники уже пытались. — А полностью нейтрализовать блокиратор? — Увы, но это пока ни у кого не получилось. В этот момент вернулись Лорин и Рольд. Оба несли по бочонку в руках. — А не много? — удивился Ульдрих. — Так тут в одном бочонке вино для девушек, а вот это уже нам, покрепче. — ставя на стол бочонок, ответил Рольд. — Нужно по-нормальному помянуть погибших. — Ну-ну… — задумчиво протянул Янсон. Я, если честно, никогда не понимал этого обычая. Как по мне, это просто способ напиться и забыть о случившемся. С надеждой, что наутро все изменится. Хотя, возможно, в этом и есть свой смысл. …Утро началось весьма необычно. Во-первых, я плохо помнил, что произошло вечером. Как не умел пить, так и не умею. Во-вторых, я опять после пьянки проснулся не один. С одной стороны спала Эльвира, а с другой Лора. И это вызвало у меня шок. То, что у нас ничего не было, это ясно. Спали мы в одежде. Но это не снимает вопроса, как так получилось. Хотел сразу посмотреть запись Зары, но решил, что сейчас более важно слинять. Наложив два аккуратных заклинания сна на девчонок, принялся выбираться. Осторожно покинув кровать, я хотел уже свалить, но не смог. Когда между ними лежал я, то обоим было тепло. И тут источник тепла исчез, так что картина, как сонная Лора притянула к себе Эльвиру и обе после этого продолжили сладко спать, меня остановила. Я как идиот с дурацкой улыбкой принялся смотреть на эту милоту. И, наверное, так бы и стоял, но мысль, что они сейчас проснутся и тогда мне будет капец, быстро вернула меня в строй. Слава богу, это была не моя комната. Хм. А почему мы в комнате Эльвиры? Ладно. Слиняю, а уж потом буду изучать запись Зары… Изучение много времени не заняло. Что могу сказать? Похоже, все оказалось проще. Эльвира со слезами кляла предателя-графа, а мне пришлось ее успокаивать. Потом к процессу присоединилась Лора, вот мы и уснули в итоге вместе. Никакого криминала не было. Уф. А я уж было подумал… Хотя обе девчонки мне нравились, что уж скрывать. Так что я бы был не против. Вот только выбирать не очень хотелось. Да и рано мне еще жениться, а тут по-другому не получится. У обеих постель равна свадьбе, и без вариантов. Увы, свободных отношений тут нет. Спустившись в гостиную, я понял, что проснулся не самый первый. Янсон уже завтракал. Больше пока никого не было. — С добрым утром. — Утро. Присаживайся, — кивнул на место напротив себя эльф, после чего чуть громче кого-то позвал: — Орина! В комнату зашла гномиха. Явно уже в возрасте женщина. — Знакомься, это наша хозяйка Орина. Очень вкусно и хорошо готовит, — довольно произнес Янсон. — А это Алекс, можно сказать — будущий ученый. — Приятно познакомиться, — улыбнулась Орина. — Кушать будете? Я только вежливо кивнул в ответ, присаживаясь за стол. Орина убежала на кухню. Не прошло и пары минут, как она принесла завтрак. Запах аппетитный. — О-о-о, как у вас вкусно пахнет! — произнес, заходя в гостиную, Рольд. За ним следом зашла Луиза. — Мы с девчонками не хуже умеем… — проворчала она. — Я уже старый эльф и люблю вкусно и полезно покушать. А у вас пока не получается ни то ни другое, — спокойно произнес Янсон. — Так что пока готовить будет хороший умелый повар Орина. Или ты хочешь сама готовить остальным? — Не слушайте ее, Ульдрих. Она по утрам вечно ворчит, — отмахнулся, присаживаясь, Рольд. Янсон же, уже поев, налил себе чаю. — Это, кстати, очень известная психологическая проблема женщин по утрам, — философски заметил Янсон. — Ее даже рассматривали как глобальную проблему. И решение, как ни странно, нашли очень простое. Как оказалось, женщинам очень не нравится покидать теплое и нагретое место. Видимо, это осталось в инстинктах с первобытных времен. А ворчание — это уже эффект от такого недовольства. — Пфф… философы. Может, сменим уже тему? — фыркнула Луиза. На что Янсон только посмотрел на нее своим фирменным взглядом. От которого ты начинаешь понимать, что в реальности мы для него — неразумные дети. — Извините… — смутившись под его взглядом, произнесла Луиза. — Ничего страшного, — улыбнулся он. — А тему мы, пожалуй, сменим. Я хотел бы продолжить наш контракт. После завершения войны мы с Алексом собираемся посетить Астер. Так что нам понадобится команда сопровождения. Луиза и Рольд удивленно застыли. Я только тяжело вздохнул. Но что поделать: пока у Янсона не будет доступа к его фее, он явно не успокоится. — Это весьма необычное предложение… — задумчиво произнес Рольд. — О, я не тороплю с решением. Все равно в ближайшие два месяца мы будем вынуждены жить тут. — Почему именно два? — удивилась Луиза. — Думаю, именно столько понадобится императору для уничтожения демонов. В ближайшие дни начнется наступление. С учетом прибывшей недавно армии из Дилана проблем возникнуть не должно, — лаконично пояснил Янсон. — Хорошо, мы подумаем, — переглянувшись с Луизой, ответил Рольд. Наверху раздались крики и грохот. И если все прочие недоуменно переглянулись, то вот я отлично понял, что произошло. Эльвира с Лорой проснулись. Эх, жаль, не получилось запечатлеть этот феерический момент. Ибо, судя по воплям, там было весело. Янсон в этот момент хитро посмотрел на меня и подмигнул. Кажется, как минимум один разумный догадался. Надеюсь, остальные не будут столь умными.Глава 42
Пока эльфы воевали с демонами, мы все два месяца сидели на месте. А если добавить, что спокойно гулять в городе могли только четверо из нас, то становится понятно, насколько стала тяжелой ситуация внутри отряда. Сидеть безвылазно в одном доме — то еще удовольствие. Наши официальные парочки успели уже десяток раз поссориться, помириться и опять поссориться. Я пытался работать над программированием Зары, но постоянные крики и склоки отвлекали и мешали работе. Сосредоточиться на деле было сложно. Единственное развлечение — это новости о войне. Эльфы успешно давили демонов; у них были неприятности с флотом, но, в общем, все шло нормально. К тому же с юга по демонам ударила армия дома Цветов, которая до этого сидела в обороне. В Тильде, Дариноле и Дилане демонов уже уничтожили. А вот в Вильдаре ситуация была непростой. Там вовсю кипели сражения. Но вроде как армия новоиспеченного императора Вильдара пока все сражения выигрывала. К ним на помощь уже отправились армии с других материков. Ну а я ждал, когда наконец смогу снова активировать свой внутренний мир. Янсон взял на себя роль учителя магии, это хоть как-то успокоило женский коллектив. По крайней мере, с утра и до обеда стало тихо и спокойно. И что он раньше не подумал об этом? Хотя, возможно, его самого наконец достали склоки наших девушек. В любом случае мне удалось приступить к работе. Объем оказался просто огромным. Если мы с профессором не правы и мне опять придется восстанавливать свой бункер, то, боюсь, в ближайшие пять, а может, и десять лет я свой внутренний мир не увижу. Работу можно бы и ускорить, но увы, вечером мне не давали работать Эльвира и Лора. Они упорно весь вечер находились рядом со мной. И если первое время я это еще терпел, то сейчас просто пытался спрятаться от них. И нет, мне их общество не надоело, они по-прежнему мне нравились. Вот именно в этом и крылась основная проблема. Как долго может выдержать молодой организм без возможности спустить пар? Как оказалось, очень недолго. Если еще добавить, что обе как будто специально пытались меня соблазнить, то становится совсем нелегко. А держать себя в руках надо. Позволишь дать волю чувствам, и всё — музыка, кольца и пожизненный срок. Нет, я не против совместной жизни, но мне пока рановато. Так продолжалось весь следующий месяц, пока наконец не случилось чудо. Одним прекрасным утром я услышал голос в своей голове. О боги, как же я был рад! «Приветствую!» — Голос профессора был очень радостным. Отвечать я не стал, а сразу ломанулся к себе. Ох, как же хорошо! Мои программки, бот, бункер — как же я по вам соскучился! Кивнув приветственно профессору, я не смог удержаться. Импульс! — Уря-а-а!!! — На мне уже висело мое чудо. Я до сих пор не понимаю моих чувств к Алисе. У меня не было опыта семейной жизни и соответственно не было детей. Так что я не знаю, нормально так относиться к своему ребенку или нет. Но по-другому я ее воспринимать не мог. И после каждой такой проблемы мне все больше хочется разгадать тайну фей и магии и совершить невозможное. Вытащить Алису в реальный мир. Прижав к себе это прекрасное чудо, я уткнулся в ее макушку и с удовольствием вдыхал запах ее волос. И пусть мыслями я понимал, что этот запах — всего лишь иллюзия, но какая разница, если это приносит удовольствие и успокоение… — Удивительные отношения, — произнес стоявший рядом профессор. — Ни разу не слышал о таких теплых и взаимных чувствах между феей и магом. — Мне самому удивительно. Но почему-то я ощущаю Алису как свою дочку, хотя она намного старше меня. Пока я говорил, Алиса, не обращая ни на что внимания, уже меня усадила и, достав подушку, умостилась. Все как всегда, я даже не стал ждать требовательного жеста. И так было понятно, что это чудо хочет. — Это можно объяснить тем, что феи — существа весьма зависимые от эмоций мага. А потому она, возможно, среагировала на ваш внутренний посыл, — задумчиво рассуждал профессор, — хотя эти ее пристрастия весьма необычны. По поводу же вашего рассуждения об их возрасте — вы ошибаетесь в изначальных понятиях. Они — создания совершенно другого строения. Их мысли и память очень сильно отличаются от наших. Возможно, по их меркам Алиса еще дитя. А так как нам до сих пор неизвестно, как именно появляются на свет феи, то она, лишенная родительской любви, нашла в вас своеобразную отдушину для своих чувств. — Возможно, вы правы, — с улыбкой перебирая волосы Алисы, ответил я. — Надеюсь, у меня получится разобраться в этих вопросах. — Времени у вас много, так что не вижу препятствий на этом пути, — присаживаясь, произнес он. — В последнее время события вокруг меня не дают возможности нормально заниматься исследованиями, — печально озвучил я свои мысли. — Я вон думал, у Руиза получится наконец заняться исследованием, но и тут результат весьма печальный. — Да, смерть моего ученика была неожиданной. Странно, что Хан не вмешался. А ведь профессор прав. Хан мог спасти Руиза, но почему-то не стал этого делать. Хотя, возможно, и его силы небезграничны. — Вы думаете, он мог спасти Руиза? — Возможно. Для этого нужно с ним переговорить… — задумался профессор. — О да, узнать у него что-либо будет нелегко, — усмехнулся я, — Хан не очень многословен, да и как его найти? — По поводу «найти» — проблемы нет. У меня есть заклинание, которое сможет послать сигнал ему. Так что уже сегодня мы его сможем позвать. А вот насчет его красноречия вы ошибаетесь. Нужно просто наладить мыслесвязь с его биомодулем, — возразил профессор. — А мы сможем? — удивился я, но тут же сам себе и ответил: — Хотя что-то я торможу. С вашей помощью, конечно, сможем. — Да, — усмехнулся проф. — Нужные заклинания у меня есть, но они не понадобятся в полном объеме. Ваше новое приобретение в виде Зары очень сильно поможет в этом вопросе. Вы, кстати, не против, если я перехвачу полное управление этим модулем? — Не против. Можете там обустраиваться, — улыбнулся я. — Хорошо. Но, пожалуй, пора вернуться к делам, — стал серьезным профессор. — Я понимаю, что ваши чувства сейчас весьма далеки от дел, но все же попробуйте собраться с мыслями. — Не переживайте, я полностью готов усваивать информацию. — Отлично. Итак, начнем по порядку. Ваш мозг полностью готов к работе, более того, нам удалось завершить работу и над вашим телом. Амулеты больше не нужны, они для вас стали бесполезными. Как вы сами ощущаете свою новую производительность? Я быстро запустил пару тестов и был потрясен. Новые возможности просто поражали. Если раньше все мои проги могли загрузить мозг почти на восемьдесят процентов, то теперь все процессы занимали только пять (!) процентов мозга. И это с активным профом! Да я теперь любые задачи могу решать, не особо напрягаясь. По поводу тела тоже интересно. Мои кости стали фактически живыми амулетами, которые автоматически подзаряжались моей маной. И да, я теперь по объему маны спокойно могу сдавать экзамен на архимага. Заклинание «армагеддон» уже воспринималось как средний объем. А уж какую работу провел профессор в плане заготовок заклинаний — вообще поразительно. Этого комплекта явно хватит выиграть бой против любого мага. Против двух сильных архимагов типа Руиза или Янсона я вряд ли выстою, но и монстров таких в мире маловато. Что радует. И это все только первичный анализ. Хотя чему я удивляюсь? Профессор явно теперь привязан ко мне и очень сильно хочет избежать возможной гибели. — Я смотрю, вы уже оценили первичный прогресс, — удовлетворенно заметил проф. — Это, к сожалению, пока только начало. На весь комплекс нужно еще лет пять или даже десять. — Это чего вы еще хотите достичь? — изумился я. — Я уже сейчас могу по силе равняться архимагу. — Этого мало. Посланник богов вас уничтожит и не заметит, — поморщился Рундаль. — Я уже молчу о самих богах. Но там еще сложнее. Так что лет через десять мы точно справимся с Посланником, а вот против самих богов нужно намного больше времени. — Что за Посланники? — Если говорить простым языком, то это личная гвардия богов, созданная из очень сильных «демонов», — усмехнулся профессор. — Десяток таких способен уничтожить всю армию эльфов. — Не совсем понимаю, почему они тогда не пришлют этот десяток сюда? — Они боятся Хана. Как это ни парадоксально, но терять таких слуг у них желания нет. А риск очень велик. К тому же, как мы теперь знаем, между ними постоянно возникают разногласия. Так что ослаблять свою личную силу перед другими никто не хочет. — Кстати, а откуда у вас эти знания? Я так понял, вы встретили нейтрального бога? — Он не нейтральный, он изначальный, — возразил профессор. — По крайней мере, он так утверждает. Его заточили в артефакте, и, что самое интересное, его сущность абсолютно другая и даже близко не походит на фей или их эволюцию. Возможно, мы очень серьезно ошибались насчет богов. — А я говорила, что феи — это не боги… — пробубнила довольная Алиса. Я думал, она уже спит, но эта любопытная особа, оказывается, все внимательно слушает. — Я бы не утверждал столь категорично, — поморщился профессор. — Да, изначальные, или старые, боги не являются феями, но вот новые точно имеют корни от фей. Хотя отбрасывать теорию о том, что это, возможно, и не истинные боги, а просто сильные сущности, занявшие их место, тоже не станем. В любом случае они сильны, и если они нападут, будет нелегко. — Если нападут, мы как жахнем по ним ядерной бомбой! — мечтательно произнесла Алиса. Мы с профессором в ступоре уставились на нее. — А чего вы так смотрите? Я разобралась в этих ваших реакциях. Маны теперь навалом, так что можем и бабахнуть разок. — Кажется, у меня живет маньячка… Причем самоубийца, — в прострации произнес я. — Да ладно тебе, ничего же сложного! Ты сам же ее и придумал… — буркнула недовольная Алиса и, надув губки, обиженно добавила: — Нет чтобы похвалить такую умную мну… — Хм. А ведь действительно, она же обладает всеми знаниями, что и ты, — хмыкнул профессор. — Я даже не знаю, что сказать, — пребывая в шоке, произнес я. — Может, похвалить и почесать за ушком? — На меня смотрели виноватые глаза кота из легендарного мультфильма. Знает же, зараза, мое слабое место… — Ладно уже, ложись. — Алиса мигом устроилась обратно, подставив означенное ушко. — Ты, конечно, молодец, но вот пробовать и тем более применять его мы не будем. Мне еще жить хочется. Профессор, вы о чем задумались? — Размышляю на тему воздействия сознания мага на фею… — задумчиво ответил он. — Была одна теория, что основные стремления феи идут от сознания мага, с которым она живет. И, возможно, ваша способность более качественного взаимодействия ускорила этот процесс, что и привело к новым чертам характера феи. Ей подсознательно хочется осваивать что-то новое. — Алиса, а ты как, согласна? — спросил я, но понял, что уже поздно. Алиса, сладко посапывая, спала. Уложив аккуратно на диван, я укрыл ее одеялком. Все-таки она у меня самая лучшая. Запуск! Обстановка не сильно изменилась, разве что теперь нет Алисы. Что печально. — Решил не мешать ей спать? — улыбнулся профессор. — Да. Хотя и знаю, что этот сон — всего лишь иллюзия… — грустно вздохнул я. — Ты не прав. У них тоже есть сны: не такие, как у нас, но они есть. Просто им очень редко удается уснуть. У вас действительно уникальный случай: такое поразительное совмещение! Я только пожал плечами на слова профессора. Без Алисы стало как-то грустно, но пришлось быстро взять себя в руки. Есть еще много вопросов к моему новому сожителю. — У меня есть несколько вопросов к вам. — Профессор только согласно кивнул на мои слова. — Во-первых, почему вы решили сменить носитель? Во-вторых, зачем вам я? Уверен, вы не просто так выбрали именно меня. В-третьих, Хан сможет меня обучить ближнему бою? Это так, самые актуальные вопросы. — Я понял, — без особого удивления ответил профессор. — По поводу первого: мы уже давно искали возможность сменить мне носитель. Так что вы просто идеально подходили на эту роль. Ничего странного тут нет. Хану было очень неудобно таскать меня с собой. А в его мозги я не мог подселиться, так как он не имеет магического дара. Можно было, конечно, оккупировать один из его биомодулей, но это повлияет на его производительность. По поводу второго вопроса — об этом пока рано говорить, вы еще слишком мало прожили в здешнем мире. Лет через сто или двести мы вернемся к этому вопросу. Но одно я гарантирую: вам это ничем не грозит. А по поводу последнего — можем уже послать сигнал и спросить у него самого. — Хорошо, тогда поднимем остальные вопросы. А вопросов было много, касающихся заклинаний, мозга, тела и новых возможностей. Пока я все узнавал, мы запустили заклинание-сигнал. Бот успешно руководил телом. Ну а мы засели на пару суток. В реальность я отвлекся только раз, предупредив Янсона, что разбираюсь с новыми возможностями. Он, кстати, был весьма удивлен возросшей силой моего источника и количеством маны. Это тоже одна из проблем, которую пришлось решать по ходу. Полностью скрыть силу источника не получилось, но большую часть удалось спрятать от посторонних взоров. Со всеми новыми данными удалось разобраться только на третьи сутки. И это при моих-то новых возможностях… Профессор полностью занял мой биочип, и теперь Зары уже не существовало. Хотя на всякий случай ее программный код я заархивировал и спрятал. Мало ли, вдруг пригодится. Решив еще кучу мелких вопросов, я принялся ждать Хана. Тот не заставил себя долго ждать, явившись буквально на следующий свободный день. Наша первая тренировка проходила на берегу озера, недалеко от города. Место тут тихое и спокойное. С моими вернувшимися возможностями я без особого труда смог незамеченным выйти из города. Хан уже меня ждал. Процесс обучения оказался просто уникальным. Я, конечно, слышал в своем мире о новых разработках обучения на основе объемных образов. Но одно дело слышать, а другое — почувствовать это на примере профессионала. Теперь я понимаю, почему он так неохотно пользовался словами. После того, что он показал, слова становились каким-то допотопным способом передачи информации. То, что словами, примерами и жестами, да даже видео, нужно передавать и показывать неделю или даже месяц, тут помещалось в один мыслеобраз. Это давало непередаваемое ощущение. Я уже молчу о способе подготовить такой образ. Невероятные ощущения полноты информации. Мой прошлый мир со всеми его виртмирами и биочипами даже рядом не стоял с тем, как этим пользовался Хан. Это как после плоского изображения на мониторе проникнуть в виртмир этого же изображения. Но даже такой пример не может передать ту пропасть между обычным обучением и тем, что показал Хан. Он не передал не единого слова, только образы. Я за два часа такого обучения узнал столько нового, что даже представить сложно. Мой обновленный мозг был загружен на семьдесят процентов (!) для обработки этих образов. А ведь первый урок касался только понимания окружения… Мы всегда считали, что производительность мозга можно реализовать в вычислениях или обдумывании вариантов, но мне показали другие грани. Фраза из прошлого: «Почувствуй мир, что окружает тебя», — звучала уже совсем по-другому. Только после нескольких десятков попыток у меня получилось увидеть окружающий мир. Каждую его часть, каждую травинку, каждый листок. Кажется, я наконец понял, что значит познать гармонию с природой и миром. Хан, увидев, что у меня получилось, жестом показал на поляну рядом с озером. Там он сначала плавно начал показывать движения, я повторял. Потом мы так же перешли уже на медленный спарринг. Моя задача — не теряя концентрации и ощущения гармонии, отвечать на его атаки. Сначала медленные, но потом все быстрее и быстрее. И вот тут я понял разницу. Раньше, используя бота и просто наблюдая за его действиями, я не понимал, как можно на таких скоростях влиять на бой, но теперь, после достижения гармонии, я начал чувствовать возможности. Видеть и задавать свой рисунок боя. Жаль только, моей концентрации хватило лишь на десять минут такого боя. Теперь я понял слова эльфа — охранника Руиза. А ведь он дрался постоянно в таком режиме. Хан, поклонившись, исчез, но в этот раз я видел, как он взлетел вверх, вот только дальше уже не увидел. Хм. То есть он, используя свою силу, отталкивается от земли и уходит вверх, но почему нет следов сильного толчка на земле и где воздушный поток? От прыжка такой силы и скорости должен был возникнуть воздушный поток, а на земле — остаться яма. Да и звук — его тоже не было! Что-то тут не так… Спросил профессора, но тот не знал. Это была фишка Хана. Ладно, на следующей тренировке, через неделю, узнаю.Глава дома Цветов, лорд-протектор Лорган де Мориарти, был доволен. Наконец он приблизился к реализации своей цели. После того как его армия ударила по демонам с тыла, войну удалось завершить быстрее. Ну а то, что большая часть демонов при этом ушла через разломы обратно к себе, императору знать не обязательно. Главное — прегрешения де Мориарти отныне забыты, и он опять допущен до высшего света. Война с демонами закончена, и можно приступать ко второй части плана. Подлостей со стороны церкви он не боялся. Доказательств у них нет, а простые слова мало кого смогут смутить. Свидетели убраны, так что его причастность доказать невозможно. Но он понимал, что император рано или поздно задастся вопросом, каким образом демоны смогли прятаться больше месяца на территории их материка, да еще и в таком количестве. Точнее, он уже поручил начальнику своей службы безопасности изучить этот вопрос. Именно к нему сейчас и направлялся Лорган. Зайдя в роскошный кабинет Назиэля фон Зориэля, он плавно пересек просторное помещение и с радостью обнял того: — Ну, здравствуй, сын. — Приветствую вас, отец. У нас все готово. — Тогда, думаю, пора начинать. Никто в империи даже не догадывался, что перед тем как Азриэль де Мориарти казнили, она родила сына от своего брата. Его спрятали в приют как сироту, но Лорган всегда держал тайную связь со своим сыном. Столетиями они ждали момента, чтобы отомстить и, наконец такой шанс им был предоставлен. Осталось только все правильно реализовать.
Глава 43
Лорин с удивлением смотрел на приглашение в своих руках. Два билета в местный театр. Когда попросил их хозяйку дома и кухарку Орину узнать насчет билетов, он не рассчитывал, что результат не заставит себя ждать. Тем не менее это хорошая новость. А то в последнее время у них с Эсми сложились весьма сложные отношения. Расплатившись за билеты и искренне поблагодарив Орину, он бегом помчался в их комнату. Эсмиральда читала очередную книгу. — Котенок, смотри, что у меня есть! Поцеловав ее, Лорин положил в книгу билеты. Эсмиральда сначала с удивлением посмотрела на них, а потом, когда до нее дошло, что это, она вскочила со счастливым криком. — Да-а-а!.. Я тебяобожаю, — радостно запрыгала Эсми, а потом повисла на шее Лорина. — Я тебя тоже люблю, — охотно обнял он девушку. — Только учти, билеты — на сегодняшний вечер. — Как на сегодня?.. — отстранилась от него Эсми. — Ты что, не рада? — Лорин удивленно смотрел на свою задумавшуюся подругу. Эсмиральда молча подошла к шкафу и открыла его. В шкафу, естественно, ничего не было. — Ты ничего не замечаешь, любимый?.. — с явной издевкой произнесла Эсмиральда. — А что я должен замечать? — Лорин абсолютно не понимал, в чем дело. — Пустой шкаф, что там смотреть… — Мне нечего надеть!!! От этого резкого гневного крика Лорин слегка оглох, с огромной досадой поняв, что он в этот раз вместо примирения получит скандал и истерику. И почему он раньше не подумал насчет одежды? В этот момент кто-то постучал к ним в комнату. Хватаясь за эту спасательную ниточку, эльф молнией полетел открывать дверь. При посторонних Эсмиральда закатывать скандал не решится, а там и смыться можно будет… За дверью стояла Орина. — Простите, что помешала, но вы забыли забрать вот это. — Орина протянула две вешалки, на которых висели мужской костюм и женское платье. Лорин ошарашенно забрал вещи из рук Орины. Та же, поманив его пальцем, прошептала на ухо: — С вас двадцать золотых. Лучший портной. — Увидев еще более удивленное лицо эльфа, она закончила: — Завтра отдадите. Лорин только согласно кивнул. Цена была непомерная, но что поделать… Орина же, отдав вещи, ушла. Лорин, пребывая в легком шоке, закрыл дверь и обернулся к Эсмиральде. Та смотрела на платье в его руках, как удав на кролика. Если платье подойдет, то ему, кажется, очень сильно повезет сегодня. Эсми схватила платье и бросилась его примерять. Лорину ничего не оставалось, как с печальным вздохом надеть костюм. Он их с детства не любил. Костюм, на удивление, ему подошел. Однако их повариха полна скрытых талантов… Прицепив сбоку костюма меч, он принялся ждать Эсми. Ждать пришлось полчаса. Как можно так долго надевать одно платье, он не понимал. Но, увидев счастливое лицо Эсмиральды, забыл все на свете. Она светилась от счастья, платье подошло ей идеально. Но оставалась одна небольшая проблемка. В этот раз Лорин сразу понял какая. Ему-то и сапоги подошли, но что делать с обувью Эсми, он даже не представлял. Вот только в этот раз она умудрилась его удивить. Откуда-то были вытянуты полусапожки. Где она их прятала? — Ну как тебе? — довольным голосом промурлыкала счастливая Эсмиральда, крутясь перед зеркалом. — Идеально. Ты просто прекрасна, — как можно искреннее ответил Лорин. Ему, конечно, не совсем понравилась комбинация этого платья с полусапожками, но… он еще хотел жить. Так что как можно больше искренности в голосе! Покрутившись возле зеркала, Эсми с криком: «Я сейчас вернусь» — умчалась из комнаты. Лорин только тяжело вздохнул. Он уже догадался, что она побежала хвастаться. Делать подарки, конечно, приятно, но е-мое, как же иногда муторно… До начала спектакля еще три часа, добираться им максимум минут двадцать. Так что придется терпеть женский кипеш. Он не ошибся, уже через пять минут в комнату ворвался почти весь их женский коллектив. Который ахал и охал. А его довольная Эсми с гордостью хвалилась, какой у нее предусмотрительный эльф. И билеты взял, и платье купил. Вот так послушаешь — и можно поверить, что он правда самый лучший. Вот только ее недавний крик как-то с этим не сходился. Но когда женщин интересовали такие мелочи? Все оставшееся время было потрачено на обсуждение платья и спектакля. Оказывается, все дамы уже читали книгу, по которой поставлен этот спектакль. К счастью, наконец пришло время отправляться. Добрались они, как и планировал Лорин, за двадцать минут. Вот только их места находились почти на самом видном месте. Это слегка напрягало Лорина. Хотя мало ли зачем светлый эльф повел темную эльфийку в театр? Будь они на севере, то в любом случае состоялся бы скандал, но, слава богам, они в центральных областях. Тут спокойно относились к таким случаям. Спектакль оказался весьма интересным. Артисты приехали из столицы, так как в городе располагалась временная резиденция императора. С демонами уже покончено, остались только мелкие вопросы, которые решили закрыть тут. А уже послезавтра император отправится обратно во дворец. Но это волновало Лорина постольку-поскольку. Больше его заботило чувство, что за ним будто наблюдают. Странно. Из-за этого конец спектакля он слегка пропустил, но, к счастью, чувство слежки исчезло. Может, показалось? Когда они вышли из театра, Эсмиральда светилась от счастья. Она уже давно хотела посетить театр. Вот только их жизнь к этому мало располагала. Назад решили прогуляться пешком. Погода стояла чудесная. Они шли не спеша домой, Эсми радостно болтала о спектакле. А Лорин почему-то напрягся. Он и сам не понимал, из-за чего, но ему вдруг показалось, что здесь опасно. Он ускорился, увлекая за собой ничего не понимающую Эсмиральду. Но, увидев вышедших перед ним трех эльфов, Лорин остановился. Он прекрасно узнал эльфов из северного дома Цапли. Все-таки когда-то это был и его дом. Быстро обернувшись, он увидел еще четверых эльфов. Лорин расслабился. Все-таки будет дуэль. Эсмиральда, поняв, что пахнет дракой, потянулась к мечу, вот только меча-то и не было. С досады она фыркнула. Лорин же ждал, пока его соплеменники начнут с ним диалог. Точнее, начнут оскорблять. Но то, что произошло дальше, повергло его в шок. Он с изумлением на лице смотрел на два дротика от арбалета, торчащих из его ног. Как так? Он не мог поверить в то, что видел. Как они могли поступить так низко? Его с трудом пыталась удержать закричавшая Эсмиральда. И тут один из эльфов подскочил и попытался ударить ее. Но что может сделать какой-то домашний эльф против закаленного в битвах бойца? Эсми пришла в бешенство. Она отскочила в сторону, и одним движением разорвав неудобное платье, вступила в бой. Лорин, пытаясь помочь, хотел применить заклинание, но его ударили по голове. Очнулся он не сразу. Когда же пришел в сознание, понял, что его связали и засунули кляп в рот, и один из этих тварей держал его голову так, чтобы он видел, как они избивают его Эсмиральду. Лорин пытался вырваться изо всех сил, вот только раны и веревки не давали этого сделать. Между тем его бывшие соплеменники методично били эльфийку. Она уже не могла двигаться и только слабо пыталась прикрыться руками. Но это не остановило эльфов, они били ее ногами, пока она не перестала подавать признаков жизни. Лорин с яростью в глазах смотрел на приближающегося эльфа. — Вот что бывает, когда берешь в жены животное, — спокойно проговорил эльф. — Или ты думал, мы не узнаем о твоем предательстве? Это послужит тебе уроком. Еще раз увидим вместе с ней, и будешь смотреть на ее смерть. Он хотел еще что-то добавить, но тут один из эльфов прикрикнул: — Стража! Они быстро переглянулись и рванули в сторону. Лорин, упав, смотрел на лежащую без сознания Эсмиральду. Ее платье было мокрым от крови. Он еще слышал, как подбежала стража, а вот дальше уже нет. Раны на его ногах никто не перевязывал. От кровопотери он потерял сознание.Сержант стражи сразу понял, что произошло. Он имел очень богатый опыт. Преследовать эльфов он не решился, хотя и видел, кто это. Приказав оказать помощь, он с сожалением покачал головой. Так избить девчонку… Ей теперь только очень сильный целитель поможет, и то не факт. Послав одного из стражников в штаб за помощью и каретой, он уже приготовился ждать. Но тут на улицу ворвался очень злой темный эльф. Сержант сразу узнал, кто перед ним, мало кто из эльфов не знал легендарного Янсона фон Ульдриха. Тот первым делом подскочил к эльфийке. Количество высших целебных заклинаний, брошенных в ее сторону, было просто огромным. С каждым таким заклинанием сержант становился все бледнее и бледнее. Осторожно подозвав к себе одного из своих, он чуть слышно отдал приказ: — Бегом в расположение гвардии. Пусть поднимают часть по тревоге. У нас ЧП с темными эльфами. — Стражник с удивлением уставился на своего начальника. — Бегом! Осознав, что все очень серьезно, стражник со всех ног бросился бегом по улице. Тем временем маг закончил спасать эльфийку и принялся за лежащего эльфа. Сержант стал белее мела. Все, это кровная месть. И почему именно в его смену? Лучше бы он погнался за эльфами. Шансов выжить было бы больше. Как и боялся сержант, после оказания первой помощи Ульдрих повернулся к нему. — Кто это сделал? — с холодной яростью в глазах произнес маг. — Уважаемый Янсон фон Ульдрих, мы просим вас не спешить с выводами. Давайте дождемся стар… — Кто. Это. Сделал? — четко, по словам, произнес маг. Сержанту в этом случае по инструкции нужно было держаться до конца, ожидая прибытия старших. Вот только он бы поставил сюда того, кто писал эти инструкции. Как тут не ответить, когда перед тобой архимаг в ярости. К тому же темный. Он же его сейчас убьет и у трупа все узнает… — Дом Цапли. Личная охрана лорда, — обреченно ответил сержант. — Где я остановился, знаешь? — все так же четко спросил маг. — Так точно. Маг хотел было еще что-то сказать, но тут возле раненых возник молодой человек с мечами в руках. Сержант аж мигнул от неожиданности. Откуда он тут? Несмотря на то что это был явно человек, двигался он как темный эльф-воин. Маг обернулся на него: — Алекс, это мое личное дело. — Дело, может, и твое, но не забывай, Янсон, что они — мои друзья, — уверенно произнес молодой человек и, уже обращаясь к страже, спросил: — Куда они пошли? Один из стражников в ступоре показал направление. — Я прослежу, куда они направились; ты, как закончишь, догоняй, — бросил человек Янсону и с огромной скоростью помчался в ту сторону, куда убежали эльфы. Сержант впал уже в полный шок: не узнать ассасина по движениям этого человека просто невозможно. Еще и профессионального убийцы не хватало на их голову!.. Но еще больше его удивило отношение ассасина к архимагу как к равному… Архимаг раздраженно выдохнул. После чего достал амулет и что-то негромко сказал в него. После этого маг осторожно еще раз осмотрел раненых. Хотя, по мнению сержанта, после таких мощных заклинаний даже мертвый вернется с того света. Минут через пять прибежала группа людей и один оборотень. Явно из свиты архимага. — Ждите тут кареты стражей, после этого доставите к нам Лорина и Эсмиральду. У Эсмиральды очень тяжелое состояние, возможно, сильное сотрясение мозга, у Лорина большая потеря крови. Все ясно? — выдал распоряжения Янсон. — Я буду позже. После чего направился в ту сторону, куда убежали эльфы. За ним последовали двое людей и оборотень. — А вы куда собрались? — остановившись, спросил архимаг. — Молодежь и без нас тут справится, а вашу охрану, Ульдрих, никто не отменял, — спокойно произнес один из людей. Видимо, старший. — Хорошо, — подумав, согласился Янсон и продолжил движение. — Курт, Эльвира, Эльза, мы рассчитываем на вас, — произнес оборотень и отправился за архимагом. Стражник мысленно прикидывал время. Двадцать минут до лагеря гвардии, еще минут пять — поднять тревогу и еще столько же добраться сюда. Могут и не успеть догнать архимага. Между тем две молодые девушки принялись осматривать раненых. Обе явно лекари. — Ну как они? — спросил с волнением молодой человек. — Декан уже все сделал. Нам только следить осталось. Бедная Эсмиральда, на ней же живого места нет… — смахнув выступившую слезу, ответила одна из девушек и, обернувшись к сержанту, спросила: — За что их так? Сержант не обязан был отвечать, вот только ссориться с окружением архимага ему не хотелось. — Это северный дом. Молодые дураки, решившие наказать сородича… — тяжело вздохнув, ответил он. — И что теперь будет? — спросила вторая девушка. — Если успеет гвардия, то суд. А если не успеет, ваш архимаг отомстит сам. Через десять минут прибыли две кареты. Молодые люди, решительно отодвинув прибывших, сами с помощью магии очень осторожно положили раненых в карету. Сержант жестом успокоил начавшееся возмущение прибывшей стражи. После чего отдал приказ: — Следуйте за молодыми людьми. Они покажут, куда доставить раненых. И хотя стражники и удивились, но спорить не стали. Сам сержант остался на месте ждать гвардию, которая появилась буквально через пару минут. На полном скаку к нему приблизился отряд всадников. — Что случилось? — с ходу бросил капитан гвардии, не слезая с коня. — Молодняк из дома Цапли, охрана лорда, избили до полусмерти темную эльфийку на глазах у своего сородича. Темная эльфийка оказалась очень близким и дорогим разумным для архимага Янсона фон Ульдриха. Тот, прибыв сюда, оказал первую помощь раненым высшими заклинаниями лечения и примерно полчаса назад отправился догонять нападающих, — четко доложил стражник. — Нападавшие, судя по всему, отправились прямо к месту проживания лорда. — Насколько все серьезно? — решил уточнить капитан. — Архимаг в ярости — это насколько серьезно? — слегка сдерзил офицеру сержант. — Ясно. Отряд, галопом — марш! — отдал команду капитан, и отряд умчался дальше. Сержант же мысленно выругался. Было ясно, что они не успеют. А значит, будут разбирательства и его с ребятами затаскают по судам. Печально покачав головой, он отправился к дому Ульдриха. Нужно составить протокол о нападении. Явно не будет лишним.
В это время на противоположной стороне города, в личном особняке лорда-протектора южных земель Луизарна, Лорган де Мориарти принимал высоких гостей. У него собрались самые именитые командиры армии эльфов. Все они с нетерпением ждали, когда уже лорд назовет причину, по которой их сюда позвали. Наконец Мориарти, постучав по бокалу, привлек внимание всех к своей персоне. — Уважаемые командиры нашей славной армии! — начал произносить возвышенную речь лорд. — Мне пришлось вас всех собрать у себя в доме из-за очень важного сообщения. Как вы знаете, совсем недавно был подло убит всеми любимый кронпринц Руиз де Орланский. Более того, нам известно имя предателя. Это архимаг Тильда, граф Оливер де Стоун. Именно он помог демонам одолеть кронпринца. Мы также знаем, где он. Трусливо убежав к себе на родину, этот мерзкий человек, — как будто сплюнув, произнес лорд, — решил обвинить нашего кронпринца в вызове демонов. Это все вы и так знаете, но вы не знаете другого: советники императора, пользуясь его любовью к нашему народу, убедили его не начинать войну с Тильдом, а попробовать решить все мирными переговорами. Я считаю — это недопустимо! Сделав паузу и увидев, что большинство с негодованием отреагировали на эту новость, Мориарти продолжил: — Поэтому я предлагаю нам всем вместе явиться завтра к императору и своим примером показать, что армия готова к войне. И мы не потерпим такого оскорбления чести кронпринца. Мерзкие животные должны узнать свое место. Как они смеют отказывать нашему императору в его законном праве карать предателя?! Вы согласны? — Да!!! — дружно и громогласно все поддержали речь лорда. — Может, кто-то хочет высказаться против? — спросил воодушевленно Мориарти. Желающих пойти против толпы не нашлось. — Тогда предлагаю обсудить детали предстоящей встречи. — А какие уже есть конкретные предложения? — спросил один из генералов. — Есть только общие штрихи. Прекратить полностью торговлю с Тильдом, отозвать послов и выдвинуть флот к границам с ними, — ответил спокойно лорд. — Нам нужно разработать план и на тот случай, если эти действия не принесут успеха. — То есть продумать варианты военного вторжения? — уточнил другой генерал. — Да, вы абсолютно правы. Именно поэтому я и позвал сюда столь известных командиров, — приветливо улыбнулся Мориарти. Генералы разбились на группы и принялись активно обсуждать предложение лорда. Примерно через полчаса в зал ворвался старший офицер службы безопасности. — Внимание! — крикнул он, привлекая к себе удивленные взгляды командиров. — Только что было совершено покушение на императора. К несчастью, его императорское величество Лонариэль де Орланский и глава службы разведки Торн фон Ромдаль убиты. Вокруг сразу начались паника и гомон. Все бросились к выходу: срочно приводить войска в боевую готовность.
Я на максимальной скорости ринулся за подонками, избившими моих друзей. Один вид еле живой и зверски избитой Эсмиральды наполнял меня злостью. Такое могли сотворить только отпетые негодяи. Выследить их было просто. Уже через десять минут я стоял возле особняка, в котором они скрылись. Аккуратно обойдя дом, я удивился большому количеству охраны. Что, впрочем, не помешало мне приблизиться к самому особняку. В одной из комнат я с удивлением увидел императора эльфов. А он что тут делает? Рядом с ним стояли какой-то гном и еще один эльф: по-видимому, это глава дома Цапли. Они о чем-то оживленно беседовали. Ладно, пожалуй, пора встретить Янсона и уже вместе с ним решать, что делать дальше. Осторожно покинув двор особняка, двинулся в обратную сторону. И в этот самый момент здание поглотила магия огромной силы. Мощь заклинания поражала. А гул вокруг стоял невообразимый. Столб черного цвета полностью скрыл из виду дом. Только намного выше особняка он становился ярко-желтым. Я с огромным удивлением смотрел на это величие магической силы. Столб тем временем из черного стал алым, с голубым основанием. С изумлением я наблюдал, как в этом столбе стали видны две фигуры, которые пытались выйти из сферы действия заклинания. Столб тем временем стал светло-голубым. Фигуры очень медленно приближались к его границе. И уже возле самого края одна из них исчезла, но вторая сумела выйти. Это оказался император. Он с трудом сделал еще пару шагов и рухнул без сил на землю. К нему тотчас устремились эльфы охраны, но не успели. Заклинание неожиданно увеличилось и поглотило лежавшего императора. После чего исчезло. На месте особняка не осталось ничего. Только огромная яма. Обалдеть. Это что сейчас было? «Профессор?!» «Да. Я понял, что тебя интересует. Ты только что видел многоступенчатое заклинание. Очень эффективное против неподвижных целей. Первая часть — это выталкивание из пространства элемента азота и притягивание кислорода. Вторая часть — увеличение плотности воздуха и, наконец, в третьей части — воспламенение. В четвертой заклинание начало накачивать воздух в зону действия, превращая все пространство в своеобразную горелку. Температура в последней стадии около полутора тысяч градусов». «Ясно. И насколько сложное это заклинание?» «Оно не только сложное, но и очень требовательное к мане, да и его подготовка занимает минут пять». «Странно; насколько я знаю, император весьма сильный маг, почему ему не удалось защититься?» «Сложно делать выводы без полного обследования, но предполагаю, что его что-то держало внутри. Или его защита не была готова бороться с полным отсутствием воздуха. Вариантов может быть множество. Хотя тебя должно волновать совсем другое». «То есть?..» «Все это очень похоже на спланированную акцию, в которой главный виновник — Ульдрих. Подумай сам». Е-мое, а ведь профессор прав. Нападение на Эсмиральду, ярость Янсона, и как результат — его атака на поместье виновников. Кто-то явно все подготовил заранее. Вот только как они рассчитали время? Хотя зачем рассчитывать — можно просто проследить за Ульдрихом и активировать заклинание, как только он подойдет к этой городской усадьбе. Я внимательно осмотрелся… и точно: Янсон стоял с другой стороны бывшего особняка. Его уже окружили эльфы. Вместе с ним стояли Луиза, Рольд и Зак. Однако. Кажется, у нас возникли серьезные неприятности.
Глава 44
Лора задумчиво смотрела на свое отражение в зеркале. Еще вчера утром она была обычной авантюристкой, которая с беспокойством думала о завтрашнем дне. Сегодня она — член семьи Мориарти, дома Цветов. Когда она решилась прийти в этот дом, принадлежавший семье Мориарти, то рассчитывала хотя бы узнать, кто ее родители. Реальность же превзошла самые смелые ее ожидания. Ее не просто узнали и приняли в семью, но и выделили временные апартаменты. Оказалось, что она внучка сестры нынешнего главы дома Цветов лорда Лоргана де Мориарти. Висевший в ее комнате портрет Азриэль де Мориарти явно подтверждал это визуально. Только волосы перекрасить в черный цвет — и она станет копией своей бабушки. Местные слуги даже думали, что она дочка лорда, но целитель дома Цветов провел тесты, в которых выяснилось ее реальное родство. Правда, поговорить нормально с лордом не получилось. Он был очень занят государственными делами, но обещал сегодня выделить время для разговора. Еще раз посмотрев на свое отражение и убедившись, что с платьем и прической все нормально, Лора, вздохнув, отправилась на завтрак. Внутри нее все дрожало в предчувствии предстоящего разговора. Спустившись в столовую, она с удивлением увидела лорда. Тот уже сидел за столом. — Прошу простить меня за опоздание. — смутившись, извинилась Лора. — Доброе утро, милая леди, — искренне улыбнулся лорд. — Ваш прекрасный вид лучше любого извинения. Еще больше смутившись, Лора присела за стол. Предстоящий разговор и обрушившиеся на нее события вызвали в ней бурю чувств, она с трудом могла держать себя в руках. — Насколько я помню, ты хотела узнать о своих родителях? — любуясь видом смущенной Лоры, мягко спросил довольный лорд. Та сумела только согласно кивнуть. Из-за подкатившего к горлу комка она не могла говорить. — К сожалению, пока я не могу дать тебе ответ, — задумчиво продолжил лорд, — но это только пока. Теперь, когда мы знаем, где искать, мы найдем всю информацию. Мои люди перевернут весь материк, но узнают, что случилось с моей сестрой и твоими родителями. Дело в том, что до вчерашнего дня мы все считали, что моя сестра была убита… Мориарти задумчиво замолчал. Сегодня с утра он совсем по-другому смотрел на мир. Нет, он не сожалел о содеянном, но то, что Руиз не убивал его сестру, выбило лорда из колеи. Это было странно, необычно и совсем не похоже на кронпринца. Мориарти абсолютно не понимал, что происходит. Что за интригу задумал Руиз, привезя сюда Лору? В то, что кронпринц не знал, кем является эта девушка, он не верил. В одном он был абсолютно убежден: что в этот раз никто не сможет навредить его племяннице. В других вопросах он еще успеет разобраться. — Простите, но… — произнесла Лора, удивившись затянувшейся паузе. — Ой, это ты меня прости… Что-то задумался, — улыбнулся лорд. — Ты уж извини старика, слишком необычно опять видеть такую красоту рядом. Ты просто изумительно похожа на Азриэль. — А что с ней случилось? — робко спросила Лора. — Ее обвинили по ложным свидетельствам в преступлении и должны были казнить. Но, как мы видим, не казнили. Кстати, казнить ее должен был кронпринц Руиз де Орланский, вы ведь были знакомы? — Лора только изумленно кивнула в ответ. Усмехнувшись, лорд продолжил: — Видимо, он сомневался в справедливости суда и решил сохранить ей жизнь. Увы, но мы уже не сможем узнать правду. Оставшиеся двое, которые могли хоть что-то пояснить, вчера вечером были убиты. — Обратив внимание на ошеломленное лицо Лоры, лорд спохватился: — Ой, извини, ты же не знаешь последних новостей… Вчера вечером были убиты наш император и глава разведки, причем, судя по всему, убили их случайно. Как это ни удивительно звучит, но очень похоже на правду. Твой бывший знакомый Янсон фон Ульдрих решил отомстить главе дома Цапли, уничтожив его вместе с особняком. Вот только в этот момент там был в гостях император. — Как такое возможно?.. — потрясенно произнесла Лора, она от таких новостей испытала шок. — Мне понятно твое изумление, — печально покивал головой лорд. — Ульдрих после случившейся трагедии имел право отомстить дому Цапли; вот только слишком кровавый он выбрал путь. — Я не верю. Этого не может быть! — горячо возразила очнувшаяся Лора. — За что? — Это очень печальная история… — вздохнул лорд. — Его родственницу Эсмиральду жестоко избили члены дома Цапли. И его порыв отомстить понятен. — С Эсми что-то случилось?! — вскочила с места обеспокоенная Лора. — Успокойся, — поморщился на ее горячность лорд, — с ней все в порядке. Ее здоровью уже ничто не грозит. — Прошу меня простить, но мне нужно срочно ее навестить… — Лора решительно направилась к выходу. Вот только возле двери ей преградили путь служанки лорда. — Сядь обратно, — жестко произнес лорд. От его приказного тона Лора даже вздрогнула. — Успокойся. Куда ты собралась? В особняке Ульдриха никого нет. Все арестованы. — Но как же так?.. — потерянно посмотрев на лорда, спросила Лора. — За что? — Убийство императора — это очень серьезно. Ульдрих и все его люди были арестованы, — уже спокойным голосом произнес лорд. — Ты больше не в их команде, ты член семьи Мориарти. Веди себя достойно. — Но они мои друзья! — Тебе придется их забыть, — мягко произнес лорд. — Или ты хочешь, чтобы их казнили? — Нет!.. — потрясенно произнесла Лора. — Но нужно что-то делать… — Я уже говорил: успокойся; я уже все сделал, — сердито прервал ее лорд. — Им предстоят суд и казнь, но к твоему и их счастью, скорее всего, следующим правителем наших земель стану я. А значит, смогу изменить их наказание на тюремный срок. Но при одном условии. — Каком?.. — потерянно спросила Лора. — Ты пообещаешь мне, что забудешь их и будешь следовать правилам своей новой семьи, — жестко произнес лорд. — Я же постараюсь лет через десять их помиловать. Думаю, это возможно. Ульдриха, скорее всего, все же казнят, но вот твоих друзей можно спасти. И только от тебя зависит мое желание им помочь. Лора не понимала, что происходит. Ее мысли метались из стороны в сторону. С одной стороны — друзья, но с другой стороны — ее новый дом… Особенно сильно не давала покоя мысль об Алексе. Ей придется забыть и его? Но если она не согласится, их казнят… Как же не хотелось делать такой выбор! — Хорошо, я согласна… — еле сдерживая слезы, прошептала Лора. — Бедная моя девочка, — сочувственно произнес лорд, обнимая Лору. Пока она стояла в раздумьях, он успел к ней подойти. — Мне очень больно ставить тебя перед таким выбором. Но пойми, ты для нашей семьи очень важна. А если ты решишь встретиться с осужденными преступниками, будучи членом уже императорской семьи, это очень сильно подорвет отношение других домов к нам. Мне очень жаль, но тебе придется забыть этих людей. Лора уже вовсю рыдала. Сам же Лорган мысленно ликовал. Он прекрасно знал, что, сломав ее своеволие один раз, на второй раз ему будет сделать это намного проще. А планы на будущую жизнь этой милой девочки у него были большими. Обнимая ее, он наслаждался давно забытым чувством близости такого родного тела. Насколько же эта девочка похожа на его любимую Азриэль!.. Ну ничего, ждать он умеет. Скоро и она станет его. Мориарти, успокоив Лору, передал ее своим людям. Сам же отправился на очень важное мероприятие. Собрание глав домов эльфов. Где наконец будет закрыт очень давний вопрос. В том, что он станет новым императором, Лорган не сомневался. По всем правилам он первый из всех. Прибыв в зал собраний, он поздоровался с каждым из глав. После чего собрание было открыто. Особенно долгим обсуждение вопроса наследия не стало. Для галочки сверившись с деревом наследия, общим собранием лордов и глав домов Лоргана де Мориарти избрали новым императором Луизарна. Официальная церемония состоится в столице через десять дней. Что, впрочем, не мешало Мориарти приступить к своим обязанностям немедленно. — Спасибо всем, кто поддержал меня, — наметив поклон, произнес Мориарти. — И раз уж мы все вместе тут собрались, думаю, нужно обсудить еще два очень важных вопроса. Сделав продолжительную паузу и убедившись, что все его внимательно слушают, он продолжил: — Первый вопрос — отношения с правителями Тильда. Эти неблагодарные животные решили, что могут возражать нам. — Мориарти усмехнулся, остальные поддержали его улыбками. — Предательство в отношении кронпринца Руиза де Орланского должно быть наказано. Уважаемый адмирал Дониэль де Васонский, что вы можете сказать о состоянии нашего флота? — На данный момент в строю тридцать процентов кораблей. Еще сорок процентов получится восстановить в ближайший год. Остальные корабли восстановлению не подлежат, — четко доложил адмирал. — Через год наших сил хватит для уничтожения объединенного флота Тильда? — заинтересованно спросил Мориарти. — Да. Даже если они соберут все свои корыта, мы их потопим, — уверенно ответил адмирал. — Значит, я предлагаю прекратить все торговые и дипломатические связи с Тильдом. Если они в течение года не выдадут нам предателя, мы нанесем удар! Воодушевленную речь новоиспеченного императора все собравшиеся поддержали дружными аплодисментами. Это именно те слова, что они ожидали услышать. Настал конец мягким отношениям с людьми. — Спасибо, что поддерживаете мое предложение, — улыбнулся Мориарти. — А теперь второй вопрос. Это убийство нашего уважаемого императора Лонариэля де Орланского. Для начала я предлагаю выслушать доклад начальника службы безопасности Назиэля фон Зориэля. Назиэль поднялся с места, поклонился императору, достал папку и начал доклад. — Вчера, около восьми часов вечера, на родственницу Янсона фон Ульдриха было совершено нападение. Семь представителей дома Цапли избили ее до полусмерти. Прибыв на место преступления, Ульдрих со своими людьми отправился вдогонку за нападавшими. В этот самый момент в гостях у главы дома Цапли находился император Лонариэль де Орланский. Как вы знаете, Сониэль де Горинье, сестра главы дома, была фавориткой нашего императора. В тот момент, когда к дому подошел Ульдрих, император все еще находился внутри особняка. Видимо пребывая в очень глубокой ярости, Ульдрих, не разбираясь, применил высшее заклинание. Это очень примечательное заклинание. «Уничтожитель крепости» — личная разработка Ульдриха. Очень мощное и эффективное заклинание против укрепленных сооружений. Требует время на подготовку и огромное количество маны. Именно оно и привело к смерти всех, кто находился в особняке. Полный отчет по данному преступлению изложен в бумагах перед вами. Пока Назиэль рассказывал, его подчиненные положили перед каждым из присутствующих папку с бумагами. После его речи присутствующие внимательно читали документы, пока у одного из них не появились вопросы. — У меня к вам два вопроса, — со своего места поднялся лорд центральных земель Ногивиль де Хордовский. — Первый — почему внутри особняка не было ваших людей, и второй — у императора были очень мощные охранные амулеты, почему они не спасли его? — Моих сотрудников не было из-за того, что в тот момент императора охраняли сотрудники разведки Торна фон Ромдаля, который также находился внутри. По поводу второго вопроса — в тот момент на императоре, скорее всего, не были активированы амулеты. Почему, ответ есть, но он очень личного характера. И ответить на него без угрозы морального вреда императору, я не могу. — Тоже мне тайна… — фыркнул глава дома Сокола. — Всем уже давно известно, что наш император с гномом и Горинье любили втроем эту извращенку Сониэль. Так что тут и так понятно, почему ни на ком из них не было амулетов. В зале раздались легкие смешки. Эту страсть их бывшего императора уже давно обсуждали при дворе. — Но мне непонятно другое — где были маги охраны? — В охране в тот день не было ни одного мага, — честно доложил Назиэль. — По личному распоряжению императора в честь празднования победы они все получили увольнительные. — Не слишком ли много совпадений?.. — задумчиво произнес лорд Хордовский. — С одной стороны, очень все похоже на череду совпадений и нелепых случайностей, но с другой — их слишком много. — Позвольте с вами не согласиться, — ответил ему глава дома Сокола. — Пренебрежение собственной безопасностью у императора заметили уже давно. Еще когда я был главой разведки, почти сто лет назад, я неоднократно предупреждал о том, что рано или поздно такое халатное отношение добром не закончится. Я даже удивлен, что подобное не случилось раньше. По поводу идиотизма дома Цапли я вообще молчу. Сто два года назад уже был подобный случай. И тогда нам с трудом удалось сдержать Ульдриха от уничтожения Цапли. Я думаю, все помнят об этом случае. Тогда он пообещал, что, если подобное случится, он уже никого спрашивать не будет. И сам император дал ему право мести, если такое повторится. И вот мы видим, что наш труд пошел прахом, эти идиоты опять совершили глупость. Так что я лично не вижу ничего странного. Все, наоборот, закономерно. — Вынужден согласиться с вашим мнением, — задумавшись, произнес лорд Хордовский — Если смотреть с такой стороны, ты вы, пожалуй, правы. А что говорит сам виновник? — Он полностью признал свою вину, — ответил Назиэль; то, что Ульдрих признал свою вину в обмен на безопасность и свободу своей племянницы Эсмиральды, он решил не уточнять. Эту информацию лучше не раскрывать. — Тогда казнь всех причастных — вполне адекватное решение, — заключил Хордовский. — Не думаю, что это правильное решение, — вмешался Мориарти. — Преступник раскаялся и признался. Так что казнить всех из-за глупой случайности — это слишком жестоко. Ульдриха, как главного виновника, мы, конечно, казним, но вот его людей стоит просто посадить в тюрьму. Я думаю, против такого решения не будут возражать и темные эльфы. Присутствующие единогласно поддержали предложение императора. Это действительно было компромиссным решением. После окончания собрания в кабинет императора зашел Назиэль фон Зориэль. Его радостно обнял новый хозяин кабинета. — Можно нас поздравить. Все прошло как и планировали, — отечески улыбнулся Мориарти сыну. — Да. Вот только, как оказалось, они не убивали мою мать, — спокойно ответил Назиэль. — К сожалению, мы слишком поздно узнали об этом. Нам еще предстоит узнать всю правду, — печально произнес император. — Но довольно о грустном. Расскажи лучше, как тебе удалось выбить признание из Ульдриха? — Это оказалось просто. Он сам пошел на сделку. Его признание — в обмен на жизнь племянницы, — пожал плечами Назиэль. — Молодец. Сразу видно — мой сын, — с гордостью произнес Мориарти. — Вот только казнить его нельзя. Замени стражу в тюрьме на обычных воинов. Есть мысли, как спровоцировать их всех на побег? — Не совсем понимаю зачем? — удивился Назиэль. — Через пять дней сюда прибудет посол темных эльфов. Так что поверь мне, этот хитрый лис точно вызнает правду у Ульдриха. А нам это сейчас абсолютно не нужно. Побег еще больше подтвердит его вину, а нам развяжет руки. Да и свидетели нам не нужны. — Один из его команды так и не был пойман. По свидетельским показаниям, этот беглец обладает навыками ассасина. Возможно, он и сам попытается их освободить… — задумчиво ответил Назиэль. — Слишком ненадежно, — поморщился Мориарти. — А где гномы, которых спас Ульдрих? — Часть вернулись в горы, а часть пока еще живут в соседнем городе. Остальные служат в армии. — А если их поставить охранять одного из сопровождения Ульдриха? Кого-то поумнее. — Да. Главу отряда авантюристов. Думаю, этот подойдет. — Отлично; значит, так и сделай. Только нужно, чтобы они были уверены, что через четверо суток их казнят. Пусть поторопятся, — потирая руки, усмехнулся Мориарти. — Я понял. Думаю, это будет несложно. Назиэль уже мысленно составлял план, как это все провернуть. Особых проблем в исполнении он не видел.Глава 45
После ареста всей нашей компании я думал, что меня будут усиленно искать. Всякие там облавы, прочесывание леса с собаками… но все оказалось не так. Нет, несколько поисковых групп побегали по округе в поисках меня, но явно для галочки. Видимо, я им не больно-то и нужен, что лично меня радовало. На следующий день после ареста попытался узнать, где наши и что вообще случилось. Все, что мне удалось подслушать, так это весьма противоречивые сведения. То, что Янсона и наших обвинили в убийстве императора, — это факт, а вот дальше мнения различались. Одни утверждали, что всех казнят, а вторые — мол, казнят только Янсона, а остальных отдадут темным эльфам. В любом случае выходило, что нужно срочно вытаскивать наших из тюрьмы. А для начала нужно узнать, где находится место их заключения. Весь день я потратил на выяснение этого вопроса. С учетом того, что приходилось постоянно двигаться скрытно, добыть удалось не очень много информации. Примерно я уже знал, где находится большая часть команды, но вот, где содержат Лору, Эсмиральду и Лорина, узнать не получилось. В некоторых местах нужно было действовать открыто, а это не позволял мой внешний вид человека. М-да. С этим нужно что-то делать. Вечером, устроившись в лесу, я приступил к изменению своего внешнего вида. Сначала думал изменить себя под светлого эльфа, но, обдумав эту идею со всех сторон, решил отказаться. Слишком многого я не знаю. Любой встречный эльф парочкой вопросов сможет легко меня раскрыть. Конечно, можно прикинуться эльфом с другого материка, вот только кто с таким будет нормально разговаривать? Да и подозрительно будет выглядеть появление подобного эльфа. На примере Лоры я уже видел отношение к таким эльфам местных. Точнее, полное отсутствие отношений. Они просто делали вид, что ее не существует. Итак, у меня остается выбор: или гном, или темный эльф. В нормального гнома я переделать свое тело не смогу, точнее — смогу, но вот времени нужно очень много, да и что-то желания нет. Значит, темный эльф. Почти вся ночь ушла на корректировку тела. Это со стороны кажется, делов-то — изменил цвет кожи, поменял уши, и всё. Ага, как же. Пришлось серьезно поработать. Огромную помощь оказали знания и советы профессора. Он знал всю структуру тела темного эльфа. Такие очевидные вещи, как отсутствие волос на лице и теле, я и сам знал, но вот незначительные мелочи были мне незнакомы. Такие, как чуть другой разрез глаз, вид ногтей и тому подобные детали. Их оказалось слишком много. Хорошо хоть к ауре и источнику вопросов нет: тут у эльфов и людей различий не имеется. Особо меня никто не видел и не знал, так что это не должно стать помехой. К тому же у профессора оказались просто изумительные по своим свойствам заклинания скрытия ауры, маны и источника. Так что даже скрытное перемещение будет по высшему разряду. В четыре часа утра с телом закончил. Пора приступить ко второй части плана. Где находится Янсон, выяснить удалось очень легко. По-моему, об этом знали все. Странная секретность… хотя чего им тут бояться? В любом случае проникнуть в тюрьму незаметно оказалось несложно. Если честно, то я рассчитывал на множество сигнальных амулетов и подобное. Нет, они, конечно, имелись, но вот в количестве, мягко говоря, не очень большом. Охрана самая обычная: постовые и патрули. Все было четко, никто не спал, смотрели внимательно, патрули проверяли все углы, вот только наверх никто не смотрел. Поэтому я спокойно вместе с патрулем дошел до нужной камеры. А вот тут уже возникли проблемы. Янсон находился в камере без одной стены, вместо нее установлена решетка. Напротив решетки стояли двое охранников. И как тут поговорить с ним? — Используй гипноз. — Профессор все это время находился вместе со мной в моем внутреннем мире и наблюдал за обстановкой. — И как его использовать сразу для двух эльфов? — скептически отнесся я к его идее. — Твои стереотипы не дают нормально развиваться. — вздохнул профессор. — В гипноз разумного можно ввести не только визуально, но и с помощью звуковых эффектов. А ведь точно. Вот же я баран… Что такое гипноз? Если опустить детали, то это частичное воздействие на сознание с помощью введения его в полусонное состояние. Такая себе грань между сном и реальностью. Проще всего этого добиться различными изображениями, но можно достичь такого эффекта и звуком. Главное, чтобы звук был монотонным и расслабляющим, ну и самое важное — его частота. Хотя я лучше создам слабое заклинание и буду воздействовать ультразвуком. Это немного дольше, но зато эффект лучше. Так, с этим вопросом решили, возникает второй вопрос: делать это сейчас или дождаться смены поста? Когда смена, я точно не знаю, только приблизительно. Но и ждать времени нет. Уже шесть утра. Буду надеяться, что я прав и смена тут в восемь. Патруль ходит каждые два часа. А значит, времени вполне хватает. Я, конечно, молодец: и в гипноз погрузил стражу, и решетку очень аккуратно открыл. А вот подумать, что под блокираторами Янсон тоже впадет в гипноз… Хотя чего это я — снять блокираторы, и все будет хорошо. И оказался прав: как только блокираторы удалось снять — это, кстати оказалось непросто, обнаружилась целая куча сигнальных заклинаний, — так Янсон буквально через пять минут пришел в себя. Я к этому моменту подготовился: первое, что он увидел, это табличка в моих руках. На которой было написано: «Это Алекс. Спокойно». Пока он молча смотрел на меня, я потихоньку начал осуществлять план: — Мне нужна твоя помощь с определением в структуре темных эльфов, потом я найду Эсмиральду, Лорина и Лору, а дальше — побег. — Не надо их искать, — спокойно ответил Янсон. — Лора сейчас у своего родственника в особняке за городом. Она теперь член императорской семьи. Мориарти, скорее всего, станет следующим императором. Эсмиральда вместе с Лорином находятся в соседнем здании, на третьем этаже. Там тюремная лечебница. — Отлично. Значит, два дня на подготовку, и потом — побег. — Как только я покину камеру, сработает сигнализация, — печально улыбнулся Янсон. — Не-а, — гордо возразил я, — тут у вас элементарная система. Ее обмануть — проще простого. — Это радует, — улыбнулся Янсон. — По поводу твоего нового вида. Тут ты меня, конечно, удивил. Внешний вид без нареканий, вот только у каждого эльфа, светлого или темного, есть магическая тату со знаком его дома и его статусом. — А как ее сделать-то можно? — Подожди. Я думаю. — Янсон задумчиво нахмурил брови. Почесал затылок и, наконец, расплылся в улыбке. — Это будет очень занимательно. Давай сюда руку, потом еще плечо и спину. Я, быстро сняв верх одежды, подставил нужные части тела. Янсон, пока наносил тату, рассказывал: — Дом Рыси уже давно как полуживой. Там не осталось ни одного высшего эльфа, сам клан занят поисками своегоглавы, женщины. Она, как и ее брат, пропали почти сто двадцать лет назад. Так что на твои метания по городу никто не обратит внимание. Все, я закончил. На моей руке была тату маленького котенка, на плече еще одна, а на спине, похоже, морда рыси. И все это — магические заклинания с подпиткой от моей маны. Однако. — Что дальше? — заинтересованно смотрел на меня Янсон. — Дальше я отправлюсь готовить путь побега. А тебе пока придется побыть тут. — Хорошо, — печально посмотрев на блокираторы, произнес Янсон. — Я тут слышал, что ты признался в атаке? — Пришлось. Мне пообещали, что остальные будут живы. — Доказать свою непричастность разве не получится? — Я был удивлен такой уступчивостью Янсона. — Там применили заклинание моей разработки. Как они смогли добиться такого эффекта, я не понимаю. Возможно, артефакт или свиток. Сложно сказать, но все улики были против меня. Обсудив детали поведения темных эльфов, я помог ему надеть обратно блокираторы и, вернув все на место, покинул тюрьму. С обнаружением остальных членов нашей команды проблем не возникло. Осталось найти только Лору и Рольда. Это оказалось не так просто. Рольда зачем-то перевели в другое здание, под охрану гномов. Каково же было мое удивление, когда я узнал в начальнике охраны Рольда бригадного командира Нурика Гора! Вся охрана состояла из его гномов. Когда я проник в помещение, они как раз мирно беседовали. А вот обсуждали они… план побега. Все это очень странно. — Еще раз повторяю: вытащить вашего Ульдриха мы не сможем. А вот остальных — можно попробовать, — устало произнес Гор. — Дальше идем к нашим пещерам, там стоят три морских катера. Мои уже проверяли, их так никто и не нашел. Садимся на один из них и по реке уходим в море, а там уже отправимся в Даринол. — А я тебе тоже еще раз говорю: Ульдриха нужно вытащить! — упрямо возразил Рольд. — Скажи как, и мы сделаем. — Нужно найти Алекса, он поможет, — уверенно сказал Рольд. — Сомневаюсь, что он сможет проникнуть к узнику, — покачал головой Гор. — Ну почему же; я уже у него был… Кажется, я понимаю, почему Хану так нравится появляться неожиданно. Вот вроде сказал простую фразу, а эффект просто изумительный. Гномы схватились за оружие, да и сам Рольд напрягся. Что, в общем, логично: выгляжу-то я теперь совсем по-другому. — Успокойтесь, это я, Алекс. Просто немного изменил внешность, — улыбнулся я им, ну и заодно рассказал пару личных моментов. Их, кроме нас, никто знать не мог. Так что мне с трудом, но поверили. — Изменил внешность, спрятал ауру и источник — да ты полон сюрпризов! — усмехнулся Рольд. — Хотя что еще ждать от ученика таких известных эльфов. Наших отыскал? — Да. Всех можно вытащить, осталось только Лору найти. А потом действуем по плану Гора; очень разумный план. Только меня смущает пара фактов. Первый — весьма слабая охрана Янсона, там дежурят обычные эльфы-стражники, даже не гвардия. Второй — странная охрана тебя самого. Сомневаюсь, что они не в курсе наших отношений. — Думаешь, кто-то помогает нам сбежать? — задумался Рольд. — Очень на это похоже. — Ха… Да какая разница? — хохотнул Гор. — Помогают, и ладно. Потом будем думать. Бежать все равно надо. — Гор, а у вас не будет проблем? — Алекс, мы вам обязаны жизнью. Так что как-нибудь мои сородичи отбрешутся, — махнул рукой Гор. — Ты что, собрался с нами? — удивился Рольд. — А как ты с катером будешь управляться? В одиночку? — усмехнулся гном. — Со мной пойдет десяток гномов, все проверенные бойцы. — Спасибо тебе, дружище. Мы этого не забудем, — положив на плечо гнома руку, искренне произнес Рольд. — Сначала нужно выбраться, а потом уже благодарить… — пробурчал смутившийся гном. — Алекс, когда начинать? — Думаю, сегодня я узнаю, что там у Лоры; вечером еще раз все проверю. Так что часика в четыре утра можно и начинать. — Хорошо, мы тоже все подготовим. Нужно только определить последовательность действий, — с важным видом почесав бороду, произнес Гор. — Транспорт есть? — О лошадях я еще не думал. Это, кстати, может стать проблемой. — Еще лучше, — хитро усмехнулся гном, — у нас есть кристаллы на портал прямо в пещеры. — Ого! Их же много нужно… — удивился Рольд. — Ничего, не обеднеем. Своя жизнь дороже. — Гор излучал довольство и гордость. — Это серьезно упрощает дело. — Я задумался на минуту: побег становился все более реальным. — Тогда действуем так… Обсуждение побега затянулось часа на три. Я аж проголодаться успел. Зато мы всё решили и распланировали все детали. Основная работа — на мне. Я должен вытащить всех по очереди во двор тюрьмы, а там уже передать освобожденных гномам. Они же брали на себя сопровождение ребят до точки сбора — дома на окраине города. Янсона решили освободить последним. А вот дальше нам придется разделиться. Мы с Янсоном отправимся за Лорой. А остальные уйдут телепортом. Это потребует больше кристаллов, но зато безопаснее. Главная слабость этого плана — катер, который нас доставит до моря. Там всего пять часов пути, но эльфы могут успеть атаковать. Если, конечно, смогут так быстро вычислить, куда мы направились. В глупость их системы безопасности я не верил. Если честно, то я очень сильно подозревал во всем этом подвох. Нас могли специально провоцировать на побег. Хотя, возможно, Рольд и Гор правы и я просто себя накручиваю. Расставшись с ними, я отправился искать Лору. Правда, сначала зашел перекусить. Вопросов ко мне ни у кого не возникало. Эльфы спокойно относились к моим передвижениям. А стража, узнав, из какого именно я дома, даже сочувствующе покивала головой, и сержант стражи предложил помощь, если нужно. Так что спокойно поев, отправился к особняку новоиспеченного императора. Официально он станет правителем эльфов только в столице, но неофициально уже может руководить империей. Все это говорило о том, что вытащить Лору очень сложно. Хотя, возможно, она и не захочет с нами уходить: все-таки ее признали в доме Цветов… Этому я получил подтверждение еще в трактире. Новость о вернувшейся родственнице Мориарти была у всех на устах. Янсон об этом говорил как-то не совсем уверенно, зато теперь это факт. Особняк Мориарти охранялся не в пример лучше тюрьмы. Количество охранных и сигнальных амулетов — огромное. И главное, очень грамотно расставлены. Патрули двигались практически незаметно, а еще куча скрытых постов эльфов. И это только первая линия из гвардейцев. На второй линии сигнализации еще больше, а скрытая стража из личной охраны императора просто перекрыла любые возможные проходы. В самом доме трое бойцов личной охраны, к которым даже я не решился приближаться: явно уровня эльфийских рыцарей меча. Еще и два старших магистра магии. Пройти-то я прошел, но вот выйти отсюда с Лорой не получится никак. Хотя ее еще и найти нужно… Осторожно проверив дом, я ее так и не нашел. Оставался подвал. Странно, что делает Лора в подвале? Но проверить нужно. Проникнуть в подвал оказалось очень сложно. Охрана работала просто отлично. Но и я тут не просто погулять вышел. На каждую хитро выдуманную резьбу найдется такая же гайка. Помучиться пришлось знатно, но в подвал я все-такипроник. А вот то, что я там увидел, мне совсем не понравилось. Лора нашлась в одной из комнат; камерой это назвать сложно, хотя дверь весьма массивная. И состояние эльфийки неважное. Ее обвесили блокираторами и, похоже, накачали каким-то препаратом. Глаза стеклянные, лежит на кровати, как в анабиозе. Что тут, е-мое, происходит?.. Хотелось схватить и вытащить ее прямо сейчас, но разум возобладал над эмоциями. Надеюсь, с ней до утра ничего не случится. Осторожно покинув комнату, я увидел в конце коридора приглушенный свет. Хм. Нужно проверить, что там. В любом случае тут все нужно изучить: должен же быть в этом особняке тайный ход? Дверь в комнату, откуда шел свет, приоткрыта. А вот в самой комнате — двое разумных. Темная эльфийка — вся в блокираторах и цепях, и светлый эльф. И, судя по картинам в доме, это глава дома Цветов Мориарти. Эльфийка сидела в позе лотоса посреди комнаты, а Мориарти ходил вокруг нее, что-то воодушевленно рассказывая. Слов не слышно: видимо, активирован амулет или заклинание тишины. Профессору тоже стало любопытно, что там лорд рассказывает, и он поделился очень интересным заклинанием. Оно не взламывало защиту и даже не проникало внутрь, а просто подключалось к сфере тишины и передавало вибрации изнутри на ближайшую стену. А там уже дело техники, и — вуаля, я все слышу.— …как же было приятно выносить приговор Ульдриху! Последний свидетель практически убран. Очень скоро они совершат побег: думаю, даже сегодня ночью, и всё, руки у меня развязаны. Надеюсь, тебе приятно узнать, что твой друг Ульдрих завтра погибнет? Мориарти ходил вокруг застывшей без эмоций пленницы, его это не удивляло, он прекрасно знал, как больно ей слышать даже просто его голос, а уж такие новости тем более. Уже больше ста лет ему доставляло удовольствие морально издеваться над ней. Она — единственная разумная, которая знала о всех планах Мариарти, но сделать ничего не могла. Почувствовав весь внутренний гнев пленницы, он с улыбкой продолжил: — Жаль, конечно, что мои эмоции от радости победы немного затуманили мой разум. Пришлось даже Лору посадить сюда. Вот же любопытная девчонка — и зачем только полезла в мои документы? Хотя теперь будет проще ею овладеть. Ну а ты готовься. Сегодня вечером обретешь свободу. Больше ты мне не нужна. Недельку тебя, конечно, еще помучают гномы, есть тут у меня желающие попробовать темную эльфийку в постели. Так что подарю тебя им. Думаю, тебе понравится. Хотя, возможно, и передумаю и верну тебя назад. Надо подумать. Тут мне сообщили, что один из твоего дома решил тебя поискать у нас. Может, поймать его и сломать, а потом приказать ему тебя изнасиловать? Хм… интересная идея. О, я чувствую, она тебе особенно понравилась. Мориарти от чувств пленницы аж потер руки и довольно облизнулся. Неужели он угадал? Это будет просто сказочный подарок. Сломать эту эльфийку было бы приятно. Потом ее можно и выкинуть. — Значит, так и поступим. Приятно тебе оставаться. Жди гномов в гости или своего сородича. Ах-ха-ха!.. Довольно рассмеявшись, Мориарти вышел из комнаты. В спину ему смотрел полной ненависти взгляд. Вот только взглядом убить нельзя.
Глава 46
Чуть ранее в этот же день начальник службы безопасности Назиэль фон Зориэль уже в пятый раз внимательно изучал амулеты перед собой. Их три: один привязан к своему собрату, висевшему на гноме Нурике Горе; второй связан со спрятанным в подвале отца, и третий — почти там же, в комнате, где сейчас находилась Лора де Мориарти. Каждый раз, просматривая информацию, он замечал что-то новое для себя. Этот темный эльф Алекс умудрился побывать в гостях у Ульдриха, но там никто не смог его засечь, а спрятанный в том же месте амулет был ликвидирован. Назиэль встал из-за стола и подошел к окну. Он напряженно думал, взвешивая все варианты возможных событий. Ответ на основной вопрос, который его волновал, с каждой секундой становился более четким и реальным. Еще двести лет назад он был абсолютно верен своему отцу, но со временем вера стала слабеть. А когда он осознал, что является просто инструментом в руках Мориарти, то верность ушла. Осталось горькое чувство разочарования. Но месть за смерть матери подавила его желания. Тогда он решил помогать отцу до конца. Вот только последние события заставили передумать. Возможно, его отец действительно не знал, что мать осталась жива, и потому убийство императора можно было понять, но отношение к его родственнице Лоре — непростительно. То, что собирался сделать Мориарти, Назиэль уже не мог принять и простить. Но если до полученной информации Назиэль собирался действовать не спеша и с помощью других, то теперь получил шанс разом решить все проблемы. Более того, появилась возможность спасти честь его родственницы. Приняв окончательное решение, Назиэль решил действовать. Первым делом он подготовил папки с документами. В них он собрал все факты предательства своего отца. Укрывательство демонов, содержание в плену главы дома темных эльфов — именно с помощью нее был создан артефакт, убивший императора, ну а напоследок — полное собрание доказательств по подготовке и реализации убийства императора. Этих фактов было достаточно, чтобы обвинить и казнить отца. Но Назиэль не собирался идти на плаху вместе с ним. Он собирался по праву вернуть себе истинную фамилию. На престол у него прав не будет, но это его и не волновало. Главное, не дать сгинуть его дому Цветов после смерти отца. К тому же до суда дело дойти не должно. А вот как избежать суда, он увидел в амулетах. Очень сильный ассасин-маг и фактически архимаг Ульдрих — их двоих вполне хватит уничтожить того, кто виноват во всех их бедах. Папки с документами готовы. Все пять папок попадут завтра вечером в руки самых влиятельных глав светлых эльфов. А значит, пора приступать ко второй части плана… В этот момент замигал один из амулетов, тот, что был в подвале отца. Не сильно удивившись, Назиэль активировал амулет — о страсти отца рассказывать свои планы пленнице он знал уже давно. В этот раз ничего нового он сначала не узнал. Но то, что он заметил в конце, его обрадовало. Получить подтверждение своих догадок оказалось приятно. Различить размытую тень темного эльфа в коридоре темницы сложно, но если искать целенаправленно, то можно. Кто подслушивал разговор отца — догадаться несложно. Алекс все-таки умудрился проникнуть и сюда. Смог пройти сквозь очень серьезную охрану незамеченным. Теперь посмотрим, есть у него выдержка или нет. Назиэль даже не заметил, как задержал дыхание, наблюдая за заминкой Алекса после ухода отца. Но, слава богам, тот не стал делать глупостей. Хотя Назиэль понимал, насколько сложно было удержать свои эмоции Алексу. Все-таки на нем сейчас тату ее дома. Выдохнув с облегчением, Назиэль вытер пот с лица. Он очень не любил такие неожиданности. Что же, пора им встретиться, а то еще, не дай боги, сотворит какую глупость… На встречу с Алексом он отправился лично. Доверять кому-то в таких вопросах просто глупо. Изменив свой внешний вид с помощью грима и различных приспособлений, он покинул кабинет через тайный проход. Найти Алекса оказалось несложно. Покинув особняк, этот темный эльф спокойно отправился ужинать в тот же трактир, где до этого снял комнату. — Извините за беспокойство, — вежливо произнес Назиэль, подойдя к столику, за которым ужинал Алекс. Тот без эмоций посмотрел на него. — Мне нужна буквально пара минут вашего внимания. Алекс все так же без эмоций смотрел на него. Постоянно находится в боевой медитации? Что же, тогда стоит поменять тактику. — Вот тут, через час, буду вас ждать. — Назиэль, быстро достав карту города и окрестностей, показал точку в лесу и сразу убрал карту. — Мне так же, как и вам, не нравится, когда молодых девушек держат в подземелье, — как можно жестче произнес Назиэль, после чего повернулся и вышел из трактира. Если этот ассасин обладает умом, то встреча состоится. Так что Назиэль не спеша пошел к указанному месту встречи: туда идти неспешным шагом как раз около часа. Правда, по дороге пришлось заглянуть в одно непримечательное место. Забрав подготовленный заранее рюкзак, Назиэль отправился дальше. Этот рюкзак он собрал и подготовил на случай, если бы убийство императора не удалось. В назначенное место Назиэль пришел вовремя. Выйдя на поляну, он принялся ждать. Боялся ли он за свою жизнь? Нет. Все же он стал главой безопасности не просто так. Взойдя с самых низов на верхушку служебной лестницы, он давно перестал волноваться за свою жизнь. Если агент все правильно рассчитал, то волноваться смысла нет. Если же ошибался, то волноваться тем более поздно. Алекса он засечь не смог, но его интуиция четко подсказывала, что он тут не один. Несложно догадаться, что этот темный эльф проверяет окрестности. Что же, можно и подождать. Ждать пришлось минут десять, но наконец Алекс вышел к нему из леса. — Представляться не буду — вам, молодой человек, знать, кто я, вовсе не обязательно, — без предисловий начал Назиэль. — Главное, что у нас сейчас схожие цели. Вам хочется спасти своих друзей, а мне нужна смерть главы дома Мориарти. — Я не планировал убивать Мориарти, — все так же, без эмоций, произнес Алекс. — Если вы хотите спасти Лору, то придется его убить, — усмехнулся Назиэль. — Вы же прекрасно понимаете, что с ней вы из особняка выйти не сможете и вряд ли вам поможет Ульдрих. — Возможно. — Давайте не будем тратить наше время на бесполезные споры. Есть аксиома — забрать незаметно, без моей помощи, Лору вы не сможете — даже если каким-то чудом вы уйдете из особняка, то дальше ведь нужно уйти и от погони… Ваш план с катером весьма хорош, только выйти в море вам не дадут. Но мы можем предположить, что и тут вам несказанно повезет и вы выйдете в море. А дальше что? За вами станут охотиться все светлые эльфы. Будете всю жизнь прятаться? — Я так понимаю, у вас есть другой план? — Да. Но цена этого плана — жизнь Мориарти. Я сделаю так, что вас никто не будет преследовать; более того, Ульдриха оправдают, так как истинный виновник смерти императора — Мориарти. Кстати, вы же были близко знакомы с кронпринцем Руизом де Орланским. А его смерть большей частью лежит на плечах Мориарти. — Почему тогда сразу не предоставить доказательства его вины? — А зачем мне это? Это нужно вам, мне же оправдание Ульдриха неинтересно. — Плата за вашу помощь — смерть Мориарти, это я уже понял. Я и сам не против его убить, только вот его охрана вряд ли позволит этому случиться. — Я еще добавлю, что он и сам далеко не слабый маг. А его пятеро телохранителей — очень сильные воины и маги, — улыбнувшись, добавил Назиэль. — Но у вас будет шанс его убить. Думаю, вы сможете реализовать мой план, — развязав рюкзак, Назиэль достал одиннадцать артефактов, разложив их на земле, — а вот эти штуки вам помогут. Тут два артефакта, с работой которых вы уже знакомы. Именно подобный артефакт убил императора. Вам просто нужно будет заманить Мориарти на место активации, и потом вряд ли его что-то сможет спасти. Главное, не дать дожить до этого момента его охране. Да и его амулеты стоит серьезно перед этим просадить. Иначе он может выжить. А вот остальные девять вам нужны для нейтрализации остальной охраны особняка. Их нужно расположить вокруг постов охраны, а один поместить в сам особняк. После активации они создадут газ без цвета и запаха, а главное — на этот газ их амулеты не сработают. Теперь — как именно все будет происходить. Газ станет заполнять местность в течение часа, после этого произойдет активация второй части, и вся охрана свалится без сознания на два часа. У вас будет амулет, который защитит от газа. К сожалению, амулеты личной охраны Мориарти полностью нейтрализуют газ. Так что с ними вам придется разбираться лично. В охрану входят два магистра магии, три рыцаря меча и два десятка воинов. План простой — устанавливаете ловушки — думаю, Ульдрих парочку ловушек и сам сможет создать, — потом проникаете в особняк. Ждете срабатывания газа, хватаете Лору — и вперед. Ульдрих уходит телепортом с Лорой, а вы устраняете Мориарти. — Янсону обязательно уходить? С ним шансов на успех будет больше. — Да, это обязательное условие. Его не должно быть рядом с Мориарти в момент убийства. Как и вашей Лоры. — Можно узнать причину? — Нет. Это лишнее. — Тогда вопрос по поводу второй пленницы. — Позже ее освободят. Она очень важный свидетель. Волноваться вам не о чем, мы и сами заинтересованы в ее жизни. — Чувствуя сомнения Алекса, он решил пояснить: — Именно она создала артефакт, убивший императора. Да, еще одно — о ней Ульдриху говорить не надо. Он без нее не уйдет, а это поставит крест на наших планах. Да и обо мне знать никому не нужно. — Где гарантия того, что вы до конца выполните свою часть сделки? — Я понимаю ваши сомнения. Вы думаете, что мы можем вас подставить? Но тут, увы, успокоить вас нечем. Есть только мое слово, и всё. Верить или нет — решать вам, — спокойно ответил Назиэль. — Вы можете попробовать забрать обеих пленниц и просто убежать. И тогда мы вернемся в начало нашего разговора. — Хорошо, я согласен с вашим планом. — Отлично, тогда слушайте внимательно, как управлять артефактами… Полностью объяснить работу артефактов и их слабые и сильные стороны получилось за полчаса. После этого, сложив артефакты обратно в рюкзак, Назиэль отдал его Алексу. Расставшись, Назиэль отправился готовить следующую часть плана. Нужно предусмотреть запасной вариант устранения отца.Встреча со странным эльфом все расставила по местам. Теперь мне стало ясно, кто стоит за помощью в побеге. Видимо, группа высокородных и влиятельных эльфов недовольна новым императором, и они решили моими руками его убрать. Скорее всего, это его бывшие соратники: уж очень много они знали о нем. В любом случае их помощь мне пригодится. Спрятав рюкзак, отправился в гости к гномам. Там подготовка шла полным ходом. Часть гномов уже отправились готовить катер, остальные разрабатывали пошаговый план побега. Рольд, сидя в камере, активно участвовал в этой разработке. — Что-то у вас безопасность опять не очень… — произнес я сбоку от Гора. Мне все больше нравилось так появляться. И хотя понимаю, что это детство, но е-мое, как же прикольно… — Да чтоб тебе поленом по хребту!.. — вскочив с места, выругался Гор. — Что, испугался? — усмехнулся Рольд. — А-а-а, к демонам вас! Никакого уважения к старшим… — садясь обратно, проворчал гном. — Ну что? Узнал? — глядя на меня заинтересованно, спросил Рольд. — Да. Лору я нашел; как ее освободить, уже придумал. — Ее что, тоже арестовали? — изумился Гор. — Нет. Ей просто повально не везет на всяких озабоченных мразей, — не выдержав, выругался я. — С ней все в порядке? — хмуро спросил Рольд. — Пока да. Но еще пара дней, и было бы печально. А у вас что? — Да вот сидим думаем, как охрану во дворе тюрьмы снять, — ответил Рольд. — Я могу перед началом ее тихонько убрать, — пожав плечами, предложил я. — Нет, такой вариант не подходит, — покачал головой Гор. — Как только снимешь хоть один патруль, все — тут же тревога. Да и на постовых заклинания лежат, чуть что — сразу тревога. — Тогда проверну с ними вариант, как с охраной Янсона. — Это как? — Они будут в полусне. В общем, реагировать ни на что в течение часа не будут. Тревога не сработает, проверено на охране Янсона. — Это с постами, а что делать с патрулем? — пробормотал Гор, смотря на план тюрьмы. Там уже были помечены разными цветами пути патрулей. — А какой там промежуток по времени? — спросил я, смотря на план. — Промежуток где? — не понял меня Гор. — Я так понимаю, что они могут нас засечь только во дворе тюрьмы. Правильно? — Гном согласно кивнул на мой вопрос. — Значит, нужно понять, сколько времени никого во дворе не будет. — Обходы патрулями имеют очень большой разброс по времени. Тут может быть и пять минут, а может и одна или вообще десять… — покачал головой Гор. — Хорошо, а если поставить сигнальные амулеты там, откуда они будут выходить? — Можно, но что это даст? За минуту мы явно не успеем вынести раненых. С остальными понятно, проблем не будет. А вот раненых нужно и спускать аккуратно, и нести быстро не получится. — Так что, вообще нет идей? — Алекс, идея есть. Но она — так себе… — ответил в этот раз Рольд. — Убить или оглушить стражу и потом бегом до точки. Вот только в этом случае мало шансов добраться до нужного места. Я, задумавшись, смотрел на план. Пока идей, как еще можно спустить раненых, не было. Их и так придется спускать из окна. Нести по коридорам — не вариант. Количество патрулей тут, конечно, было уж очень солидным. Кажется, я погорячился с выводами насчет здешней охраны. Ладно, допустим, одного раненого я могу спустить с помощью магии, но как его донести? Стоп, а что это мы мучаемся?.. — Есть идея. Нужно поменять план. Сначала вытаскиваем тех, кто может сам бегать, а потом я вытащу Янсона, и уже с ним мы быстро спустим и доставим раненых с помощью заклинаний. Я спущу сразу двоих вниз, Янсон перехватит — и бегом с вами из тюрьмы. Как вам такой вариант? — Если с сигнальными амулетами вы сможете все это за минуту провернуть, то да, — согласился Гор. — А кроме вас еще кто-то сможет так же сделать? — Нет. Только у них нужный уровня контроля, — покачав головой, ответил Рольд. — Так виртуозно работать заклинаниями воздуха никто ниже магистра не сможет. Да и то не факт, что справится. Тут же не просто толкнуть или подуть, а четко выдержать нужное давление воздуха, да еще и равномерно по всему телу раненого. Самого себя еще можно, а вот раненого — совсем другое дело. — Ясно. Значит, пока остановимся на этом варианте. Но, может, что еще получше придумаем, — почесав бороду, произнес гном. — А что со стражей в городе? Проблем не будет? Да и на воротах в тюрьму как быть? — На воротах будут стоять мои ребята. А стража в городе имеет один большой изъян, — усмехнулся с превосходством Гор, — они все ходят с амулетами связи нашей разработки. Так что где находятся все патрули, мы всегда будем знать. — То есть мы собираемся за воротами и потом табуном валим в точку сбора? Так, что ли? — удивился Рольд. — Угадал. Так и будет, только от ворот Алекс с Ульдрихом помчатся за Лорой. Транспорт мы уже подготовили, — довольно произнес Гор. — И как они вдвоем отправятся? Кто раненых будет нести? — задал логичный вопрос Рольд. — В повозках будет слишком долго, да и громко. Алекс, может, вместо Ульдриха я с тобой отправлюсь? Мне пришлось серьезно задуматься. Без Янсона справиться будет очень тяжело, но зато Рольда с Лорой проще отправить. Рольд спорить не станет, а Лора все равно будет в отключке. А собственно, какие еще есть варианты? Телепорт Рольд открыть сможет, благо там уже все будет готово. А вот мне придется лучше готовиться. — Хорошо, так и поступим. Ты тогда со мной, а Янсон сопровождает раненых.
Лорган де Мориарти, насвистывая веселый мотивчик, в прекрасном расположении духа гулял по парку. Вечерняя прогулка перед сном была на удивление очень приятной. Все складывалось просто отлично. Ему навстречу шел сын. Как всегда задумчивый и озабоченный делами и проблемами. «Пусть трудится, — улыбнулся Мориарти — это полезное занятие». — О чем так серьезно задумался? — усмехнувшись, спросил подошедшего сына Мориарти. — Как там наши беглецы, готовятся? — Да. Все по плану. Побег у них завтра утром, — устало произнес Назиэль. — Тогда чего такой невеселый? — Они могут сбежать. Есть два направления, перекрыть которые надежных людей уже нет. — Хм. А сколько нужно? — Чтобы задержать, хватит и десяти, а вот чтобы пленить — не меньше двадцати. — Ну так в чем проблема? Бери моих бездельников в дело, — улыбнулся такой простой проблеме Мориарти. — Мне бы не хотелось ослаблять вашу охрану, отец… — покачал головой Назиэль. — Перестань, они и так без дела бродят. А так мне и моей пятерки хватит с головой. — отмахнулся от его слов Мориарти. — Так что иди забирай их, главное, чтобы все пути были перекрыты. — Слушаюсь, отец, — поклонился Назиэль, и побежал выполнять приказ. Время поджимало. Мориарти удовлетворенно смотрел сыну вслед и думал: «Вот молодец, такое бы рвение и всем его подчиненным — ух, он бы тогда развернулся!»
Глава 47
Когда все распланировано и время уже почти пришло, наступает самое неприятное — ожидание. Время начинает идти слишком медленно, кажется, что еще чуть-чуть, и оно совсем остановится. Нервы на пределе, хотя в моем случае — сознание на пределе. Тело-то как раз готово ринуться вперед в любой момент. Я же нервно ходил в своем бункере. Вид спокойно сидевшего профессора только еще больше заставлял нервничать и злиться. Особенно раздражала его понимающая усмешка. Я же мысленно уже в сотый раз повторял детали плана. Первыми вытаскиваю Эльвиру, Курта, Эльзу, Зака и Луизу, гномы их уже предупредили, что я теперь темный эльф. Потом Янсона и только после этого — раненых. Лорин уже мог ходить, и, по сути, еще день — и с ним все будет нормально. А вот с Эсми беда: если физически она почти в порядке, то вот морально ее состояние подавленное. Пару раз, когда я за ней наблюдал, видел, насколько все плохо. Она без эмоций смотрела в одну точку на потолке. Налицо психологическая травма. Наконец настало время действовать. Я уже был возле камер ребят. Обработав охрану, проник к Курту. Тот уже меня ждал. Приветственно кивнув ему, быстро разобрался с сигналками, после чего снял решетку с окна. Подхватить магией Курта и спустить во двор. Там уже ждал Гор. Он как старший имел право без препятствий ходить по тюремному двору. Как только спустил Курта, не отвлекаясь, поставил обратно решетку и восстановил сигналки. Вышел из камеры; дальше Эльза. Если Курт особо не обратил внимания на мою внешность, то вот Эльза с огромным любопытством рассматривала меня. Хорошо хоть все нужно делать быстро и молча, а то, чувствую, ей только дай волю… Повторив то же самое, что и у Курта, я поспешил дальше. С Заком и Луизой проблем не возникло. Все четко по графику. Ну а теперь за Эльвирой… «Патруль», — коротко прозвучало из амулета. Ясно; значит, ждем. Ждать пришлось в камере Эльвиры. Тут любопытства и интереса стало еще больше. Под ее пристальным взглядом я не выдержал и, подойдя к окну, сделал вид, что изучаю двор. Смысла в этом действии никакого. Все равно Гору лучше видно, что происходит внизу. — А тебе идет… — тихо, на самое ухо, прошептала подошедшая вплотную Эльвира. Как же хорошо, что телом управляет бот… Ибо предсказать свою реакцию на эти действия Эльвиры я даже не берусь. Видя, что я стою, никак не отреагировав на ее слова, она, прижавшись ко мне еще плотнее, сделала вид, что решила тоже посмотреть в окно. Не знаю, что меня дернуло на этот поступок, но явно не разум. Я решил взять управление телом на себя. Ох, и зачем только я это сделал? Ощущения от прижимающейся к тебе очень красивой девушки, да еще и после весьма продолжительного воздержания — тот еще коктейль. Хотя все равно было приятно чувствовать ее рядом. Повернувшись лицом к Эльвире, я оказался в очень сложном положении. Слишком близко друг к другу были наши лица. При этом они постепенно сближались. «Чисто», — раздавшийся из амулета голос мгновенно остудил мне мозги. Быстро отодвинул Эльвиру. Она что, зашипела?.. Не-э, наверное, показалось. Приступил к делу. В этот раз спускаться нужно было вместе с ней. Решетку пришлось ставить обратно, уже будучи снаружи. При этом еще и держать Эльвиру, которая решила прижаться ко мне. Она что, высоты боится? Ладно, отвлекаться некогда. Быстро все сделав, спустились вниз. Правда, в момент, когда спускались, я решил немного отомстить этой довольной хитруле. Ее аккуратное ушко как раз было рядом, так что я его слегка укусил. Взгляд, которым меня наградила за это красная как помидор Эльвира, можно смело ставить в раздел смертельных вооружений. «Алекс, еще немного — и ты выйдешь из графика». — Голос профессора в голове вернул меня на бренную землю. Передав управление боту, я задумался над своим поступком. У нас тут опасная операция, а я черт-те чем занимаюсь. По-моему, Эльвира на меня плохо влияет. Устроил тут любовные игры, нашел время… Нужно срочно после побега найти красный домик и сбросить напряжение, а то так и до катастрофы недалеко. Между тем я уже был возле камеры Янсона. Тут пришлось повозиться. Сигналок наставлено не в пример больше. «Патруль». — раздалось из амулета. Янсон понимающе кивнул. — У нас изменения в плане, — решил я, пока есть время, просветить его. — За Лорой отправлюсь я и Рольд. Ты помогаешь доставить раненых. И плюс с тебя помощь в их спуске. Я их спускаю, ты ловишь. Спускать буду обоих сразу. — Понял. — Янсон собранно и внимательно меня выслушал. «Чисто», — доложил Гор. С Янсоном получилось быстрее всего. Он и сам быстро спустился вниз. Так что, не теряя времени, я отправился за ранеными. Первым Лорин, уже с ним по коридору добрались до Эсми. Ее эмоции — ниже плинтуса. Она даже на Лорина отреагировала очень слабо. Сильно двигаться ей нельзя. Как-никак ей почти все кости поломали, уроды. Лорин хотел ее взять на руки, еле успел его остановить. Тоже мне, герой-спаситель… Ее только в положении лежа можно переносить. Тут или на носилках, или магией. Освободив окно от решеток, спустил обоих вниз. Янсон тут же перехватил контроль над Эсмиральдой. Лорин уже и сам мог более-менее нормально двигаться. Спустившись вслед за ними, заметил, как по дороге до ворот Янсон успел кучу целительных заклинаний набросать на Эсми. Дальше все пошло не совсем по плану. Пришлось остановиться в одном из домов. Хозяева лежали в подвале связанные и в отключке. А все потому, что в городе были патрули из гвардии. Вот что они тут забыли? А их отслеживать у Гора не получится. Все напряженно ждали вестей от отправленных на разведку гномов. Время-то тикает. В любой момент может подняться тревога. Наконец гном вернулся и рассказал, что случилось. — Это проверка готовности гвардии. Через двадцать минут они свалят обратно в гарнизон. У них это вроде учений. — Значит, придется рискнуть и подождать, — вздохнул Гор. — Я думаю, мне с Рольдом смысла ждать нет, — заметил я. — Да. Вам можно уже отправляться, — кивнул головой Гор. — Мы тут и без вас справимся. — Куда отправляться? — удивленно спросила Эльвира. — Как куда? За Лорой, — недоуменно ответил Рольд. — Почему всегда ты? — тихо произнесла Эльвира, глядя на меня. — Почему не кто-то другой, а именно ты? Сколько можно? — Э-э-э… ну я лучше других с этим справлюсь… — слегка растерялся я от таких вопросов. — Ты опять будешь рисковать, а о других ты подумал?! — повысив голос, яростно произнесла она. — Что с тобой? — Ничего не понимаю… О чем это она? — Ничего, — глухо ответила Эльвира, и развернувшись, ушла в другую комнату. — Я, может, и зря лезу в эти ваши дела, но ты бы пошел поговорил с ней… — задумчиво произнес Гор. — Чего девку мучаешь? Иди давай. Вид всех остальных выражал полное согласие со словами гнома. Ну ладно, схожу, хотя времени-то в обрез… — А как же график? — на всякий случай попробовал отмазаться я. — Ничего, десять минут у вас есть, — уверенно произнесла Луиза, заткнув взглядом что-то хотевшего сказать Рольда. Ясно; ну ладно, пойду поговорю. И почему я себя чувствую как приговоренный перед казнью? И главное, из-за чего возникло это чувство вины? Так, а ну соберись, тряпка! Ты ни в чем не виноват, это все психические заскоки женщин. О… полегчало! Зайдя в комнату, я увидел, как Эльвира сосредоточенно смотрела в окно. Честно говоря, я ожидал, что она расплачется или будет психовать, но вот такой реакции не ожидал. — Скажи, Алекс, кто я для тебя? — повернувшись, серьезно спросила она. — Ну, ты… э-э-э… ну как бы… очень дорогой мне человек, — растерявшись, пробормотал я. — И всё? — печально опустив плечи, произнесла Эльвира, после чего с болью в голосе добавила: — Я тебе настолько безразлична? Я не знал, что делать; как реагировать на такой вопрос? — Нет, что ты… Я же говорю, ты очень близкий мне друг… — Друг?.. — еще больше расстроившись, прошептала Эльвира. — Ну, больше чем друг… — потерянно произнес я. — Насколько больше? — с легкой надеждой на меня смотрели ее бездонные глаза. Я только молча привлек ее к себе и обнял. Почему-то ответить на этот вопрос я не мог. Эльвира тихонько заплакала, уткнувшись мне в грудь. Чем еще больше повергла меня в шок. — Я устала… — едва слышно произнесла она. Вдыхая запах ее волос, я неожиданно понял, что если сейчас не сделаю первый шаг, то могу ее потерять. А, гори все огнем… В конце концов, чего я боюсь? Так что, подняв ее лицо за подбородок, я поцеловал. Это было безумно приятно. Эльвира сначала даже не поняла, что происходит, судя по ее глазам, ставшим как два блюдца, но потом страстно ответила. Не знаю, сколько мы так стояли, даже посмотреть время не хотел. Но увы, пора закругляться. Как только я отстранился, она тихо произнесла: — Умоляю, не ходи. Пожалуйста… — Ее глаза наполнились безумной мольбой. Я не смог выдержать это взгляд и отвернулся. — Прости, но надо. После чего быстро вышел из комнаты. Мне было тяжело оставаться там. Молча кивнув Рольду, направился к выходу. Тот, поцеловав Луизу, последовал за мной. На душе было очень плохо. Где-то через полчаса мы с Рольдом добрались до особняка Мориарти. Остановившись в намеченном заранее месте, я обратился к Рольду: — У нас тут будет изменение в плане… — Рольд удивленно посмотрел на меня. — Да, из-за того, что вместо Янсона помогаешь ты, план немного поменялся. — Слушаю, — осознав ситуацию, сосредоточенно произнес Рольд. — Значит, так: как только я освобожу Лору, хватаешь ее и бегом сюда. Тут открываешь телепорт, и уходите. Ждать меня не надо. Пока ты будешь открывать телепорт, я вас прикрою, а потом убегу. Лора будет без сознания. В устье реки я вас догоню. На катере меня не ждите. Я все равно быстрее вас доберусь. — Уверен, что моя помощь не нужна? — с сомнением в голосе произнес Рольд. — Да. Вы мне только мешать будете. Да и какой смысл рисковать всеми? Это тогда будет не спасение, а бред какой-то… — излишне резко произнес я. Все-таки от разговора с Эльвирой я так еще до конца и не отошел. — Извини. Нервы. — Да ничего, я все понимаю, — спокойно ответил Рольд. — Все, я пошел. По времени все будет как и планировали. — Удачи, — хлопнув меня по плечу, бодро произнес Рольд. Я только кивнул в ответ и, передав боту управление, отправился в путь. Артефакты были уже поставлены. Так что только подготовка и активация. Руки чесались попробовать убрать часть личной охраны Мориарти, но отмел соблазн в сторону. Риск неоправданно высокий. Лору я нашел там же, где и вчера. Причем в том же состоянии овоща. Накачали ее всякой химией по самое не хочу. Вот же не везет девчонке… Пока газ заполнял пространство, решил посмотреть, как там темная эльфийка. Если она вообще еще тут. А то, может, этот скот уже ее отправил к гномам. Эльфийка оказалась на месте. Правда, ее состояние не сильно отличалось от Лориного. Такой же овощ. Чем он их тут накачивает? Аккуратно сняв сигналку, я приступил к освобождению эльфийки от блокираторов и еще кучи других амулетов. Причем каждый подключен к сигнализации. Мориарти явно очень осторожный тип. Мучился я со всей этой гирляндой где-то час. Но с помощью профессора мы таки освободили ее. Уж очень мудреные некоторые из сигнальных контуров. Бросив заклинание диагностики в эльфийку, я удивленно замер. Это как же так? Она оказалась девственницей. То есть угрозы Мориарти остались только угрозами? Ничего не понимаю. Как такое возможно в ее возрасте, я не знаю. В любом случае полностью доверять помощнику-эльфу я не собирался. Она придет в себя как раз тогда, когда я уже свалю с Лорой, так что сама решит, что дальше делать. Я же вернулся обратно к Лоре. До начала операции осталось полчаса.Янсон задумчиво проводил взглядом ушедших Алекса и Рольда. У него сложилось впечатление, что Алекс явно торопился. Сразу после их ухода из комнаты вышла растерянная Эльвира. — Все нормально? — обеспокоенно поинтересовалась у нее Луиза. Девушка печально покачала головой. Янсону вся эта ситуация не нравилась. Зря Алекс так долго откладывал разговор с этой девчонкой. Как бы не наделал глупостей… Минут через десять напряженного ожидания в дом зашел один из разведчиков гномов. — Все нормально. Можно выдвигаться. Подхватив магией Эсмиральду, Янсон последовал за всеми. Хотя она давно уже могла ходить сама и только изображала болезнь. Но Янсон понимал, как тяжело ей сейчас в психологическом плане, так что о ее реальном состоянии молчал. До нужного дома они добрались без приключений. Янсон активировал портал. Наконец первая часть их плана была выполнена. Портал привел их в огромную пещеру, явно неприродного происхождения. В ней находился причал, возле которого пришвартован катер, явно построенный недавно. — А вот и наша красавица! — гордо произнес Гор. — Экспериментальный катер кронпринца. Пока все удивленно поднимались на борт и рассматривали это чудо из металла, гном воодушевленно рассказывал о катере: — С каждого борта по пять боевых артефактов, кроме того, на корме и баке по одному прототипу нового оружия… Аккуратно положив Эсмиральду на кровать в каюте, Янсон внимательно слушал гнома. Ему показались очень знакомыми очертания новых орудий. — Это штуки непростые, кронпринц называл их рейлганами. — Электромагнитный ускоритель? — удивился Янсон; он вспомнил, где уже видел подобное. Очередное наследие Астера. — Ага. Мы, конечно, усовершенствовали сам процесс, и теперь эти красавицы могут выдавать сто двадцать выстрелов в минуту, — лучась довольством, рассказывал Гор. — Все пули покрыты рунами защиты и атаки. Правда, есть один недостаток, — Гор задумчиво почесал бороду, — для стрельбы из них нужны два мага уровня мастера или выше. Один маг должен всю свою ману подавать на артефакт-преобразователь, который производит электроэнергию. А второй заряжает другой артефакт, который отвечает за подачу снарядов и питает движители поворота пушки. Так вот, проблемка в том, что маны магам хватает на час стрельбы. — А не дороговато ли получается из них стрелять? — спросила Луиза. — Жизнь дороже. В любом случае заруненных пуль у нас на шесть часов боя хватит. Да и сделать их не проблема. Станок мы прихватили с собой. А уж наложить руны и сами сможем, — отмахнулся Гор. — В общем, я к чему веду: нужно распределить народ на случай нападения. — Разве вы с Рольдом не распределили, кто куда? — удивилась Луиза. — Распределить-то распределили, но тут как бы тоже проблемка… — Гор достал курительную трубку и запыхтел. — Народу впритык. Да и на эти игрушки нужна пара знающих друг друга магов. Ладно, распределение такое. Уважаемый Ульдрих, на вас защита катера. — Янсон согласно кивнул. — Пять гномов вместе со мной будут в моторном отсеке. Еще пять возьмут на себя артефакты правого борта. Рольд, как прибудет, встанет за штурвал и возьмет общее командование. А вот дальше вам самим нужно думать, как распределить народ. — А что тут думать? — фыркнула Луиза. — Я сЗаком на одно это ваше новое орудие, на второе… мм… Лорин и Алекс? — Я с Лорином пойду… — раздался тихий голос от спуска в каюту. Там стояла решительно настроенная Эсмиральда. Янсон только усмехнулся на это. — Куда ты собралась?! — возмутился рассерженный Лорин. — Тебе постельный режим прописали. — Она справится, — произнес уверенно Янсон. — С магией у нее все нормально, здоровье тоже в пределах нормы; бегать, конечно, не сможет, но сидеть за пушкой — вполне. — Но как же так? — Лорин пребывал в шоке от слов Янсона. Он был уверен, что тот будет против. — Поверь, ей это сейчас нужно, — тихо добавил Янсон. — Надеюсь, вы знаете, что делаете… — произнесла не менее ошарашенная решением Янсона Луиза. — Ну, тогда Лорин и Эсми за второй пушкой. Остальные — артефакты левого борта. — Нас как бы трое осталось, а артефактов пять, — резонно заметил Курт. — Эльвира, Курт и Эльза. Ну да, трое, — зачем-то пересчитав оставшихся, согласилась Луиза, — хотя еще же Лора и Алекс вернутся. Так что как раз. — Ну раз все решили, пошли, буду вас учить пользоваться пушкой, — произнес Гор, терпеливо ждавший, пока все распределятся. — А нам разве не надо готовиться к отплытию? — удивилась Эльза. — У нас еще минимум два часа. По плану Алекса, на освобождение Лоры уйдет часа два с половиной, возможно, три. Так что времени много, — пыхнув трубкой, ответил Гор. — Да мои ребята и без вас всё подготовят. Знакомиться с управлением чудо-техникой отправились в итоге все. На всякий случай, да и просто было любопытно. Управление оказалось весьма простым. Вот только в самой башенке с трудом помещались двое разумных. У Лорина с Эсми проблем не возникло, а вот Луиза, помучившись с Заком, решила, что Эльза вместо оборотня будет куда как лучше. Вот так, за делами, и пролетело оставшееся время. В углу пещеры открылся портал, и оттуда вылетел Рольд с Лорой на руках. Портал сразу закрылся. К счастью или нет, но в этот момент Эльвира была занята освоением боевого артефакта. А потому не видела открытие портала. Вскочив на борт катера, Рольд передал эльфийку в руки Луизы. Сам же бегом бросился на капитанский мостик катера, где его уже ждали Гор и Янсон. — Все, запускай. Отчаливаем, — быстро произнес Рольд, влетев к ним. — Что с Алексом? — спросил Янсон. — Все нормально. Он нас будет ждать в устье реки, — успокоил всех Рольд. Гор уже командовал в амулет. Катер вышел из пещеры и, набирая ход, отправился вниз по реке.
Глава 48
Лорган де Мориарти был в бешенстве, хотя даже это слово не способно обозначить гремучую смесь ярости, злости, раздражения и гнева, охватившую его разум. Его, императора светлых эльфов, ограбили, украв самое ценное, что у него было, Лору. Попытки личной охраны достучаться до разума императора он проигнорировал. Ждать подкрепления в виде его личных воинов или гвардейцев охраны императора он не станет. Ему было плевать на возможную засаду или козни других домов. Мысль, что у воров получится скрыться с его Лорой, была невыносима. Нет, он не будет ждать. Он догонит этих мерзавцев, посмевших совершить немыслимое, и лично покарает. Мориарти и пять его верных охранников бросились в погоню. Вот только далеко они не ушли. Один из преступников, темный эльф, спокойно ждал их на окраине леса. Это насторожило охрану, в стороны полетели сканирующие заклинания, но, на удивление, никого рядом не было. Возможно, засада хорошо замаскировалась? — Успокойтесь, тут больше никого нет! — узнав, кто перед ним, произнес Мориарти. — Я знаю кто это. Что?! Последний вопрос был риторическим, Мориарти, запустив раньше всех свои поисковые заклинания, обнаружил остаточный след от телепорта. — Взять живым! — зло бросил он приказ своей охране. Поймать и пытать, пока не расскажет, где спрятал его Лору. Он и сам готовился вступить в бой, и пусть его разум затуманен яростью, это не помешало ему серьезно подойти к подготовке. Этот эльф ему нужен живым.Передав Лору Рольду, я остался ждать погони. Если я правильно понял, Мориарти последует за мной, ну а если ошибся, тогда придется возвращаться и навестить его самому. Не очень хороший вариант. Еще можно просто уйти, наплевав на договоренность со странным эльфом. Но я все же решил остаться и выполнить свою часть сделки. План был составлен еще ночью. Артефакты уже установлены в расчетных местах. Осталось только правильно все выполнить. Погоня появилась почти сразу. Два мага-магистра, три мечника и собственно сам Мориарти. Ждать, пока они соберутся, я не стал. Сразу ринулся в атаку. Мечники меня ожидаемо не пустили к телу Мориарти. Сражаясь с ними, я постепенно отступал. Судя по их атакам и поддержке магов, они собрались меня взять живым. Бот пока прекрасно справлялся с задачей, я потихоньку просаживал щиты Мориарти и его магов. Отбиваться от трех мечников тяжело, но пока получалось. Постепенно наша битва сместилась в нужную мне точку. Как только маги и один мечник попали в зону поражения артефакта, я активировал и артефакт и установленную уже мною ловушку. Место, где оказались маги, превратилось в трясину, которая начала их затягивать; особой проблемы для магов такая ловушка не представляла, но, чтобы выбраться, нужно время. В этот момент и запустился артефакт. Столб огня огромной мощности накрыл сразу двух магов и двух мечников. Третий успел отпрыгнуть в сторону вместе со мной. Мориарти в этот момент сместился ровно туда, где стояла вторая ловушка вместе с артефактом. Я моментально ее активировал. Мечник отпрыгнул от меня и чего-то ждал. Я же смотрел на сработавшие ловушки. Кажется, остальные готовы. Все оказалось проще, чем я думал. Смущал только мечник, который чего-то ждал. Импульс! В импульс я запрыгнул на автомате. Как только почувствовал атаку сознания. Возле бункера стоял целый и невредимый Мориарти. — Что, е-мое, происходит? — Ты уничтожил древесные копии, — ответил профессор, стоявший возле меня. — Посмотри внимательно вот сюда. Приблизив изображение, профессор показал на целых и невредимых эльфов. Они спокойно стояли и смотрели на столбы огня. — Но как же сенсор? Я ведь должен был их заметить… — У них скрыты ауры и источник, обнаружить их можно только визуально, — спокойно ответил проф. — А где Алиса? — Я удивленно осмотрелся. — Тут я, — появившись возле меня, произнесло довольное чудо. — У нас опять гости? Алиса с любопытством разглядывала Мориарти. М-да, пора запускать вирусы. А то лазят тут всякие. — Проф, есть предложения? — Да. Уходить, и как можно быстрее. — Боюсь, уйти они уже не дадут. Артефакты улетели в никуда. Задержать их нечем, — возразил я ему. — Других вариантов я не вижу. Все-таки в сражениях я не очень могу помочь. — Алиса, а ты что думаешь? — Она только пожала плечами на мой вопрос. — Ясно. Нужно думать. Запустил все имеющиеся программы, анализ выдал полное поражение. Вирусы пока успешно проникали в сознание Мориарти. Убить я его не смогу, но вот обездвижить — вполне. Попробовать в этот момент напасть на него? Но остальные меня остановят. Их нужно чем-то отвлечь. — Проф, я могу создать такого же древесного клона? — Можешь, только заготовку нужно делать заранее. Сейчас нам вряд ли дадут это реализовать. Можно создать иллюзии с наполнением маной и аурой, это их должно отвлечь, — задумчиво рассуждал проф. Хм, а это вариант. Добавив новые данные, я получил возможность скрытно достигнуть Мориарти. Его охрана потратит примерно полминуты, чтобы найти меня среди копий, но, если отправить одну копию изображать побег, даже не одну, а несколько, — это даст еще пару десятков секунд. А значит, я успею ударить Мориарти. Главное, убить его с одного удара; если не получится — придется бежать. Общий план есть, теперь нужно рассчитать детали и траектории. Как только с расчетами закончил, позвал Алису. Пока я объяснял ей задачу, она внимательно меня слушала, что, впрочем, не помешало ей умоститься у меня на коленях, подставив свою макушку. Вот же наркоманка… У нас тут война, а ей все равно. Все приготовления были закончены. Ну что же, погнали. Запуск! Вместо меня одного стала толпа одинаковых Алексов, бросившихся в разные стороны. Иллюзии просто великолепного качества, профессор явно превзошел сам себя. Два мечника бросились в разные стороны, а маги, отойдя немного от Мориарти, начали массово уничтожать мои иллюзии. В этот момент я мчался под скрытом к своей цели. Оказавшись за спиной Мориарти, я нанес удар, но оставшийся мечник каким-то чудом успел среагировать и парировал мой удар. Вот же зараза!.. Мориарти по-прежнему находился в ступоре. Вирусы уже вовсю выносили ему мозг. Как минимум еще пять минут у меня есть. Но тут вся эта гоп-компания начала мочить меня всерьез. Теперь уже пришлось летать, как молния, между множеством пущенных в меня заклинаний. И что только в меня не летело… еще и два мечника постоянно напрягали. Работали они здорово, ничего не скажешь. Ладно, пора использовать свой козырь. То, чему меня учил Хан. Поймать концентрацию было сложно, но я справился. Вот только времени осталось буквально минута, и потом Мориарти опять будет в строю. В свое время, разбирая итог тренировки с Ханом, а именно, что дает концентрация и гармония, я неожиданно понял, что главное ее преимущество — это время отклика. Это нам кажется, что тело реагирует сразу после мысленной команды, но это не так. На выполнение команды нашему телу нужны миллисекунды, но они нужны. То же самое относится и к нашей реакции: например, на звук мы реагируем быстрее, чем на визуальный контакт, причем на целых сорок миллисекунд. С помощью маны этот показатель уменьшается. Скорость передачи данных увеличивается. Концентрация и вход в состояние гармонии создают так называемое общее осознание. Когда время на выполнение и анализ поступающих данных сокращается почти вдвое. Что в реальном бою дает существенное преимущество. Правда, есть и недостаток: мозг полностью загружается. Даже у меня, после серьезного апгрейда, загрузка составила девяносто процентов. А значит, применять в этом состоянии заклинания очень сложно. Только простейшие варианты. Ситуация на поле боя резко поменялась. Теперь уже я серьезно теснил мечников. Мне понадобилось тридцать секунд, чтобы ранить обоих, еще двадцать, чтобы временно вырубить магов, но вот последний мечник оказался крепким. А время утекает. Прижав последнего мечника практически вплотную к Мориарти, я ринулся в атаку. Но именно в момент столкновения что-то прошило насквозь тело мечника и вонзилось в меня. Щиты не успели сработать, и меня отбросило в сторону. Рана была серьезной, но не смертельной, я успел применить целебные заклинания, но не успел среагировать на еще одну атаку. В мое тело вонзились два меча. Сразу после этого я лишился магии. Мечи в руках держал улыбающийся Мориарти. Он выпустил мечи из рук, глядя, как я оседаю на землю. Повреждения были критическими. — Что, пытаешься лечиться? — с издевкой произнес он и, рассмеявшись, добавил: — Это не простые мечи, а артефакты. Блокируют магию. Правда, для этого нужно их вонзить в мага, но, как видишь, это тоже возможно. Что-то говорить ему желания нет. Жаль только, что импульс уже потрачен. С Алисой я бы сейчас пообщался. У меня было четкое понимание того, что происходит. Это мой конец. Я замахнулся на открытый бой с эльфами и проиграл. Забыл, что неожиданные атаки — это мой максимум. Уверился в своей силе и как результат получил заслуженное наказание. — Я могу вытащить мечи и спасти твою жизнь, — с сочувствием в голосе произнес Мориарти. — Все, что тебе нужно, — это сказать, где Лора. Я только улыбнулся. Что мне его угрозы, если я не чувствую боли? Жаль так глупо умирать, но что поделать, сам виноват. — Господин, мы вычислили точку выхода телепорта, — произнес подошедший маг. — Хорошо. Что там с Зариэлем? — по-прежнему глядя на меня, произнес Мориарти. — Он умер, господин, — все тем же голосом доложил маг. — Ясно. Далеко отсюда точка? — Да, господин. Она рядом с горами возле бывшего замка кронпринца. — Ну что, возомнивший себя равным мне, каково это — умирать и понимать, что умер зря? — насмешливо обратился ко мне Мориарти. Ему явно доставляло удовольствие смотреть, как я умираю. Он что, серьезно думает, что я перед смертью буду с ним говорить? Говорить желания нет, а вот почувствовать мир мне вдруг захотелось. Отключив болевые рецепторы раны, я взял управление телом на себя. Двигаться я толком не мог, но почувствовать небольшой ветерок и землю под собой сумел. Мориарти, увидев, что я вышел из боевой медитации, наклонился и подвигал одним из мечей в моем теле. Поняв, что реакции нет, он раздраженно поморщился и выпрямился. — Думаешь, что сможешь посмертное заклинание применить? — Мориарти довольно смотрел на меня. — Не выйдет. После этого чокнутого Руиза я уже подстраховался. С этими мечами подобный фокус не повторишь. Хотя смотреть, как умер Руиз с этой его шлюшкой Альвирой, было приятно. — Значит, это был ты. Фраза, раздавшаяся одновременно с падением пяти обезглавленных эльфов, ввела меня в ступор. Хотя должен был уже давно привыкнуть к такой манере Хана. Тот же держал мои мечи в руках — когда только успел их подобрать? Подойдя ко мне, он вложил их мне в руки. После этого достал уже известную мне коробку — артефакт, и прислонил ее к моей шее. — Тебе дали доступ к знаниям, но ты не учился, — спокойно вещал Хан. — Тебе показали путь силы, но ты не увидел. Прощай, больше мы не увидимся. После чего поднялся и, положив куда-то коробку, исчез. Напоследок отправив мыслеформу, в которой мне подарили огромный космический корабль, из которого я достал винтовку и самокат и отправился воевать на планету. Однако Хан еще и шутить умеет. Профессора больше со мной нет. Значит, кое в чем он меня обманул. Артефакт в порядке; получается, даже они меня использовали. Хотя Хан прав, я мог многое узнать у профа, а все бегал и куда-то спешил. Да и тренировка с Ханом многое дала, но подумать и развить это я не успел. Вот только почему он не вытащил мечи? Или меня уже списали? Странно, что я вообще еще до сих пор жив. На меня опустилась темнота, и последней мыслью стало: «Как же глупо все получилось…»
Река Нолид обычно спокойная и тихая. Мало что в последнее время нарушало покой этих вод. Еще недавно тут постоянно курсировали корабли, но сейчас здесь стояла тишина. Но вдруг тишину эту начали нарушать пока еще далекие странные звуки. Постепенно они усилились. Пока не превратились в грохот выстрелов и разрывов магии. На полном ходу по реке мчался катер. А вдоль берега, справа по борту корабля, мелькали тени эльфов, на ходу кастовавших заклинания в сторону катера. С борта в ответ работали боевые артефакты и две странного вида пушки. За одной из них сидела с фанатичным лицом Эсмиральда, без устали выстреливая боезапас в сторону берега. За второй одиночными выстрелами била по эльфам Луиза. На капитанском мостике стоял бледный и уставший Ульдрих, держать защиту становилось все сложнее. Рядом с ним громко ругался в амулет Рольд. — Снимите этого долбаного мага, на два часа. Я сказал — мага! Да, е-мое, на два часа! Вы чем там смотрите?! Едрить вашу душу! Щиты на пределе. Зак, Курт, все силы на щиты, бросайте эти артефакты к едрене фене!!! Эльвира, бегом к гномам в трюм, мне нужна скорость! «Движители на пределе, больше не выжмем!» — раздался голос Гора из амулета. — А ты выжми или мы тут и останемся! — заорал в ответ Рольд. — Да цельте в магов, мазилы вы безмозглые! Луиза, правее бей!!! Эсми, ты вообще меня слышишь?! — Она никого не слышит, — устало ответил Лорин. — Маны осталось минут на двадцать. — Едрен батон… Держитесь как хотите!!! Да выхода в море еще минут десять, — выругался Рольд. — Может, сбросить щит и ударить по ним? — спросил спокойно Янсон. — Нет! Если ты это сделаешь, мы — трупы, — резко возразил Рольд. — Еще один маг, на три часа!!! На горизонте показалось устье реки, за которым уже виднелось море. Рольд напряженно смотрел на Ульдриха: сейчас все зависело от него; если не удержит щит — им всем крышка. Вокруг стоял страшный грохот. И вот когда казалось, что уже всё и Янсон не выдержит, катер неожиданно добавил хода. Они фактически вылетели в открытое море. Сразу взяв курс в сторону от атак эльфов, Рольд облегченно выдохнул. Кажется, прорвались. Рядом без сил опустился Ульдрих. Что неудивительно, на нем вся защита держалась. — Да!!! Получили, сволочи!!! — раздался радостный возглас Эсмиральды, и уже еле слышно, с любовью в голосе она добавила: — Ух ты, моя прелесть, умничка, хорошо поработала, золотце. Лорин с опаской смотрел, как Эсми поглаживала рукоятку своей пушки. Кажется, кого-то повело в обратную сторону. И это его реально пугало. «Поздравляю всех, мы вырвались!» — раздался голос Рольда из амулетов. — А как же Алекс? — На мостик ворвалась растерянная Эльвира. — Как мы его теперь заберем? — Его там нет, — устало произнес Янсон. После чего применил заклинание на Эльвире. Та успела только удивленно посмотреть на него, после чего потеряла сознание. Рольд вопросительно посмотрел на Янсона. — Алекс, скорее всего, погиб. Связь с моим амулетом оборвалась. — Ей все равно придется все рассказать, — печально произнес Рольд. — Ошибки быть не может? — Амулет могли уничтожить в бою. В любом случае прибыть сюда он уже не сможет. — Но надежда есть? — спросила зашедшая к ним Луиза. — Да. Есть. Если вы верите в чудо.
Глава 49
Назиэль считал, что с его опытом он в состоянии вычислить и распознать любую интригу или провокацию. Но странное убийство его отца не давало ему покоя. Он уже в десятый раз просматривал данные с амулетов, и все равно что-то его настораживало. Ошибки быть не могло, Мориарти мертв, вот только остальные факты слишком необычны. Начать с того, что этот ассасин оказался обычным исполнителем, без грамма инициативы и понимания, что нужно делать. Да еще и с комплексом рыцаря. Это не стало для Назиэля неожиданностью, очень многие в его службе рассуждали так же. Подсознательно ассасины мечтали о победе в честном и открытом бою, иногда не понимая, что они физически не способны убить в открытом поединке рыцарей меча или сильных магов. Так же произошло и тут. Вместо того чтобы активировать артефакты прямо в особняке Мориарти и потом просто добить, если кто-то выживет, этот горе-убийца решил драться в чистом поле. Естественно, победить в прямом столкновении шансов у него не было. Хотя и тут этот одаренный умудрился его удивить, сначала своей глупостью, впустую потратив ловушки, а потом своей невероятной скоростью. Да и то, что он смог победить Мориарти в играх разума, заставив того замереть на месте, впечатляло. Дальше следовал весьма закономерный финал, где, казалось, Мориарти уже победил, а горе-убийца медленно умирал от полученных тяжелых ран. И вот именно последующие события больше всего смущали Назиэля. Он лично следил с безопасного расстояния за ходом боя, снимая все на амулет. Этот ассассин, совершив невероятный финт, исчез, и тут же упали мертвые охранники и Мориарти, а сам он упал там же, сжимая мечи. Вроде все понятно — посмертный рывок, но были две очень серьезные проблемы. Первая — по какой-то причине именно в этот момент он сместил амулет записи, и сам процесс убийства заснят не был. Вторая проблема — если этот Алекс мог сделать последний рывок, то почему не совершил его ранее? И если со второй проблемой еще более-менее понятно, до этого Алекс уже совершал различные глупости похожего свойства, то вот первая проблема до сих пор актуальна. Назиэль поднялся с кресла и принялся ходить по кабинету. Ему казалось подозрительным уже все, даже посмертное заклинание отца. Которое, по сути, уничтожило место убийства, как и трупы всех участников. Ну не мог он, с его-то опытом, в такой важный момент просто так отклонить амулет в сторону. Кто-то смог внушить ему ложный взор? Да еще так, что он не заметил? Нет, маловероятно. И все-таки такую возможность исключать нельзя. Отец подделал свою смерть? Зачем? Смысла в этом не видно. Да и он лично проверил истинность увиденного, там сто процентов была голова и тело Мориарти. Главы домов только сегодня получили документы по поводу его предательства, так что подозрений быть не могло. От количества предположений уже начала болеть голова. С силой потерев виски, Назиэль устало рухнул обратно в кресло. Может, он действительно впервые случайно отвернул амулет? Бред. Хорошо, предположим, кто-то смог повлиять на него, чем это грозит? Пока ничем. Собрание глав домов будет через час, вот там и посмотрим, есть причастные или нет.Темная эльфийка с очень необычным для этого мира именем Елена сидела в трактире гномов, сосредоточенно и очень активно поглощая уже третье по счету блюдо. Как же давно она не могла нормально поесть… Почти сто двадцать лет провести в тюрьме… и вот теперь она абсолютно свободна. С наслаждением откинувшись на спинку стула, Елена добродушно улыбнулась удивленному гному-трактирщику. Еще бы, не каждый день увидишь стройную эльфийку за уничтожением такого количества еды. Расплатившись, поднялась к себе в комнату. С удовольствием рухнув на постель, она блаженно потянулась. Как же хорошо опять жить! Еще вчера утром она была в тюрьме, а сегодня свободна как ветер. Постепенно ее разум захватило желание поспать. Засыпая, она вспоминала свой побег. Вчера утром она проснулась очень рано от странного чувства. Все было каким-то необычным и главное, до боли знакомым. Ей понадобилось минут пять, чтобы увидеть отсутствие цепей и блокиратора, и еще минут десять, чтобы осознать этот факт. Настолько она уже привыкла к этим атрибутам, что просто не могла поверить в увиденное. Потом пришло подозрение: может, это очередная изощренная пытка? Но никого рядом не было. Ее источник наконец доступен. — О, как сильно она по нему скучала! Раскидав заклинания скана, с удивлением поняла, что вся охрана вокруг в отключке, а главного мерзавца нет в поместье. Еще секунду назад сидевшая и ошарашенная, эльфийка вскочила как подброшенная пружиной — шанс сбежать она не упустит! Первым делом заскочила в тайную комнату Мориарти. Вот и пригодились его пылкие рассказы. В этой комнате он хранил деньги и артефакты. Понятно, что не все, а только малую часть, но даже этого было с головой. Тут же висели различные костюмы для нее. Кем только ее не наряжали за эти годы… Выбрав себе более-менее приличный наряд, Елена, покидав деньги и артефакты в сумку, ринулась на выход. Выскочив из поместья и отбежав в сторону, она остановилась. Нужно было понять, куда отправляться дальше. В этот момент чуть в стороне в небо рванулись два столба пламени. Это заклинания из ее артефактов, узнать их не составило труда. Все чувства кричали о срочном побеге из этого места, но, увы, любопытство оказалось сильнее. Она мысленно ругала себя всякими словами, некоторые формулировки отличались многоэтажностью, но при этом шла в ту сторону. В конце концов смирившись с тем, что не сможет спокойно жить, пока не узнает, что там происходит, она ускорилась. Быстрее узнать и быстрее убежать. На место битвы она прибыла уже под самый конец. Семь тел лежали на земле, а между ними ходил очень хорошо знакомый ей эльф. Тайный сынок этого подонка Мориарти. Ходил он недолго, быстро что-то проверив; явно очень довольный, вскочил на рядом стоявшую лошадь и ускакал. Влекомая любопытством, Елена все-таки вышла посмотреть, кто там лежит. Вид отрубленной головы Мориарти был ей как бальзам на душу. С огромным удовольствием попинав ногой его голову, она нервно захихикала. Но тут она заметила и того, кто их убил. Темный эльф ее дома лежал мертвым на земле с двумя мечами в теле. Два артефакта ее приготовления. Какая печальная ирония — тот, кто отомстил за ее плен, убит ее же мечами. Тяжело переступая, она приблизилась к своему сородичу; как же не хотелось его трогать… Но узнать, кто именно погиб, нужно. Она знала всех, кто еще остался в ее малочисленном доме. И каково же было ее удивление, когда она не узнала лица эльфа. Может, сменил внешность? Но и печать ее дома была странной. Вынув из тела эльфа мечи, она внимательно начала рассматривать печати. Даже куртку сняла с эльфа и, водя рукой по спине, пыталась понять, кто перед ней. Вот только вместо опознания эльфа Елена на рефлексах начала загонять высшие целебные заклинания. Невероятно, однако его сердце очень слабо, но еще билось. Количество заклинаний уже превысило всякие пределы, но сердце по-прежнему работало еле-еле. Когда уже казалось, что ее потуги спасти этого несчастного не увенчаются успехом, его сердце заработало нормально. Елена устало прилегла на землю. Маны почти не осталось, да и отвыкла она уже так быстро оперировать такими сложными заклинаниями. Но радость от спасения своего спасителя была безумной. Вот только лежать и отдыхать времени нет… От переполнявших чувств Елена проснулась. Резко поднявшись, она с трудом поняла, что это был сон. И все уже в порядке. Повернув голову влево, она с улыбкой посмотрела на лежащего на соседней кровати темного эльфа. Он до сих пор не пришел в себя, но его жизни уже ничто не грозило. А парень оказался тем еще тяжелым мешком. Ей пришлось некоторое время тащить его на себе, пока не восстановилась мана. Тихо запищал амулет-часы: время… Встав, Елена отправилась на очень важную встречу. К сожалению, в порту посоветовали только одну команду, которая, возможно, согласится доставить ее со спутником в Дилан. Ей предстояло уговорить их принять правильное решение. Спустившись в бар, она увидела уже ждущего ее капитана команды с помощником. — Приветствую; вы и есть капитан Сью, а это ваш помощник Герин? — Уважаемая… — Сью выразительно сделал паузу. — Елена де Ундо, — коротко представилась эльфийка. — Уважаемая Елена де Ундо, вы абсолютно правы, — встав и элегантно поклонившись, произнес Сью. — Так вы доставите меня и моего спутника в Дилан? — не тратя времени, с ходу спросила Елена. — Думаю, весь вопрос в сумме, — присаживаясь обратно, произнес Сью.
Прошел уже месяц, как они покинули Луизарн; за это время они дошли до Даринола, где высадилась команда авантюристов. Янсону было жаль оставлять Эсмиральду, но он понимал: только тут она с Лорином сможет жить нормально. И вот теперь они подходили к Тильду, тут должны были сойти на берег Эльза, Курт и Эльвира. Янсон до последнего не решался переговорить с Эльвирой. После того как она узнала, что Алекс, скорее всего, погиб, она замкнулась в себе и слабо реагировала на остальных. Он думал, что пройдет время и она смирится с потерей так же, как Лора, но этого не произошло. А значит, ему придется сделать выбор. Тяжело вздохнув, Янсон направился в каюту Эльвиры. Предстоял очень непростой разговор. Эльвира сидела на своей кровати, поджав ноги, и смотрела в иллюминатор. Стандартная ее поза последний месяц, выходила она из каюты, только чтобы поесть. — Добрый день. — На слова Янсона она даже не повернулась. — У меня к тебе очень серьезный вопрос. На что ты готова ради встречи с Алексом? Ты ведь не веришь, что он погиб? Сначала на эту фразу она никак не отреагировала, но постепенно до девушки дошел смысл сказанного. Она медленно повернула голову к Янсону и недоуменно на него посмотрела. — Есть небольшая вероятность, что он жив… — медленно растягивая слова, произнес Янсон. — На все. Я готова на все, — твердо произнесла Эльвира, сжав кулачки. — Я никогда не понимал и не понимаю, почему и за что ты его полюбила. Да с таким упорством. Разве он стоит таких усилий? — глядя на Эльвиру, сказал Янсон. — Разве любят за что-то? — грустно проговорила она, после чего задумчиво посмотрела в иллюминатор и отрешенно добавила: — Когда он рядом, мне хорошо, а без него — тяжело и больно. Я не знаю, любовь это или нет. Мне просто хочется, чтобы он был рядом. — Понятно. — Янсон окинул взглядом Эльвиру и, наконец приняв окончательное решение, произнес: — Как ты смотришь на то, чтобы стать темной эльфийкой? Сказать, что этим вопросом Янсон шокировал девушку, это не сказать ничего. Эльвира впала в ступор, лишь молча двигая губами, как рыба на берегу. — А еще тебе придется умереть, — как само собой разумеющееся, добавил Янсон, — причем в ближайшие два дня. Ты готова? Эльвира, пребывая в полном шоке и изумлении, а главное, непонимании, что происходит, просто молча смотрела на Янсона. — Значит, не готова. — Янсон уже повернулся, собираясь уходить, но в этот момент Эльвира тихо сказала: — Я готова… — Ты что-то сказала? — обернулся Янсон, сделав вид, что не расслышал. — Я! Готова! — вскочив с места, яростно выкрикнула Эльвира. — Хорошо-хорошо, орать-то зачем? — поморщился он, заодно мысленно похвалив себя за предусмотрительно поставленный полог тишины. — Сядь. — Простите, — потеряв запал, тихо произнесла Эльвира, садясь обратно на койку. — Ничего страшного. Переживу. Значит, тогда слушай меня внимательно. Эльзе и Курту ничего не говорить, более того, быть такой же, как до этого. Это понятно? — Эльвира согласно закивала головой, внимательно слушая Янсона. — Завтра вы высадитесь на берег, рядом будет небольшой городок, там вы остановитесь на ночь. Ночью я постучу к тебе в окно, ты, естественно, должна быть одна. Со мной уже будет твое тело, которое и останется вместо тебя. Главное, запомни: согласишься сейчас — и обратной дороги не будет. Тебе придется забыть друзей и родственников. Ты готова на это пойти? — Да. Готова, — уверенно произнесла Эльвира. — Но с чего вдруг меня кто-то захочет убить? — О, это будет небольшим посланием твоему родственнику. Думаю, графу будет приятно узнать, кто именно убил тебя, — зло усмехнувшись, произнес Янсон. — Можешь поверить, твоя смерть будет абсолютно достоверной. А детали тебе знать не надо. — Тогда только один вопрос, вы не верите Эльзе и Курту? — Одна — бывшая тайный агент, второй — кронпринц; даже этих фактов хватит, чтобы перестать доверять обоим, — улыбнулся Янсон. — Но нет, дело не в доверии. Просто чем меньше знаешь, тем лучше. О том, что Алекс, возможно, жив, знаем только я и ты. — Зачем вы мне помогаете? Вы ведь могли просто промолчать. — Есть много причин, которыми я могу объяснить свое решение. Вот только знать их тебе необязательно, — все так же улыбаясь, произнес Янсон. — Просто поверь: причина тебе помогать — очень весомая.
Граф Оливер де Стоун смотрел на мертвое лицо Эльвиры и пытался понять, что он чувствует. Ему было не все равно, но и горевать он не собирался. Было обидно за потраченное впустую время, это факт, и еще жаль такую перспективную девочку. В любом случае отомстить придется. Кажется, кое-кто забыл, на что способен граф де Стоун. После похорон он направился в гости к своему старому приятелю, архимагу Ларену Дорну. Тот сопровождал Эльзу и Курта, хотя и ежу понятно, что фактически он охранял их. Вот именно этот вопрос граф и хотел закрыть. Ларена он нашел в ресторане, тот всегда любил хорошо и вкусно поесть. — Приятного аппетита, — подсаживаясь к нему за столик, весело произнес граф. — Спасибо, — спокойно продолжая трапезу, сказал Ларен. — Чего хотел? — Решить один вопрос. По поводу твоих курсантов, — усмехнулся граф. — Ну, один вопрос ты уже решил, — намекая на смерть Эльвиры, с сарказмом в голосе произнес Ларен. — Это сделал не я. И тот, кто это совершил, долго жить не будет, — поморщившись, сказал граф. — Кто его знает… все может быть, — философски заметил Ларен, откидываясь на спинку стула. — Давай уже закроем эту тему; я, конечно, понимаю, что ты не хочешь мне верить, но факты — вещь упрямая. Когда меня подставили в Луизарне, я был в другом месте, и есть куча свидетелей. — Конечно, я помню, — достав зубочистку, Ларен принялся ковыряться в зубах, — особенно интересно звучит фраза: «Все погибли, один я в живых остался». — Ладно. Не веришь — это твое дело. Но я тебе даю свое честное слово. Никаких плохих намерений у меня в отношении твоих студентов нет. Я не собираюсь их убивать, или пугать, или вредить. Слову ты моему веришь? — Ты сам знаешь ответ, — философски заметил Ларен. — Но я это учту. Отцу Курта то же самое передать? — Я уже с ним говорил. — И как? Поверил? — заинтересованно спросил Ларен. — Мы с тобой знакомы уже много лет, почему ты веришь Ульдриху больше, чем мне? — Ты не прав в основах. Я не верю, что Руиз, который боролся с церковью и демонами больше тысячи лет, вдруг встал на их сторону. То, что нашим политикам выгодно верить в твою версию, это их дело. Но это не значит, что остальные в нее должны поверить, — хмуро глядя на графа, ответил Ларен. — А убийство двух императоров светлых эльфов, когда там гостил Ульдрих, тебя не смущает? — Кто там кого убил, знают только эльфы, но что-то они не спешат воевать со своими темными сородичами, а вот к нам в гости по-прежнему собираются. Странно, да? — В любом случае то, что хотел сказать, я сказал, — вставая, произнес граф. — Мне очень жаль, что ты не хочешь услышать правду. Такое впечатление, что Руиз промыл тебе мозги. И это печально, мой друг. — Скорее я оказался умнее, чем ты думал, мой бывший друг, — выделив сарказмом нужное слово, возразил Ларен. — Что же, прощай; пусть время рассудит, кто был прав… — сделав печальное лицо, попрощался граф и ушел. — Вопрос только, кто из нас доживет до этого момента… — тихо, почти про себя произнес ректор академии архимаг Ларен Дорн.
Дмитрий Серебряков Новая жизнь. Война
Глава 1
Как можно описать то, что описанию поддается слабо? Казалось, еще секунду назад я лежал на земле и готовился умереть, и вот я вроде как жив. Или не жив? Не понимаю. Мое сознание, или душа, или еще что-то, мне неизвестное, сейчас парило возле тела. Я видел свое тело со стороны, хотя слово «видел» будет неверным. Ощущал? Или чувствовал? Не знаю. Сложно описать состояние, в котором я сейчас пребывал. Я видел, чувствовал, ощущал все, что вокруг. Причем одновременно, во все стороны. Но при этом мир был каким-то другим… плотным, что ли? Какая-то эльфийка пыталась спасти мое тело. Я видел, как из ее тела в сторону моего устремляется множество ветвистых, как молнии, линий. Как они становятся настолько тонкими, что уже невозможно увидеть их, но при этом я их ощущаю. Эти миллионы или даже больше линий воздействуют на клетки в моем теле. Направляя поврежденные клетки в стороны и создавая новые из уже мертвых клеток или просто воздействуя на окружающие ткани мира и моего тела. Это потрясающее наблюдение – увидеть, как именно работает магия. И все эти линии исходили из маленькой феи, которая находилась внутри эльфийки. Ее размер – чуть больше мизинца, но иногда казалось, что она становится больше самой хозяйки. По этим линиям импульсами устремлялась энергия в виде маны, в процессе движения преобразуясь в нечто другое. В то, что было заложено в заклинании. Мое лежащее тело по-прежнему было очень слабо. Но тут из центра моей груди устремились новые ветвистые молнии, окутывая само тело в какой-то кокон из этих линий-веточек. А в центре этого сплетения я увидел мою Алису. Моя маленькая фея была отчаянно целеустремленна и при этом необычно серьезна. Ее личико стало еще более умилительным. Хотелось что-то ей сказать или подать знак, но двигаться я не мог. Сосредоточившись на ее лице, я мысленно позвал. И, на удивление, это сработало. Алиса, нахмурив бровки, стала озираться вокруг и наконец ее взор (внимание? ощущение?) встретился с моим зовом. Еще мгновение назад серьезное личико расплылось в довольной улыбке. А из ее тела в мою сторону устремились линии-молнии зелено-сине-голубого цвета с розовыми прожилками. Удивительное и прекрасное зрелище. Создав вокруг меня кокон, они стали притягивать меня к телу. Алиса неожиданно оказалась выше, больше, объемнее или даже совсем другой, но тем не менее родной и радостной. И этот комочек радости и счастья прижался ко мне. И только мыслеобраз во мне отозвался ее голосом-мыслью: «Пора домой» – весь тот огромный мир исчез, став каким-то мелким и плоским. Я очутился в своем бункере и хотя понимал, что все нормально, но чувство потери чего-то большего было тусклым и печальным. Казалось, что у меня забрали целый мир, взамен всучив маленькую плоскую картинку. Сознание не выдержало такого перепада, и я погрузился в спасительную тьму. Очнулся опять в бункере, вот только управлять ничем не мог. Я был призраком в собственном сознании. От изумительных ощущений, бывших до этого, остались только тусклые воспоминания. В этот раз я уже мог двигаться, вот только преград у меня не было. Мог вылететь из собственного тела – оно лежало в какой-то комнате – или мог даже отлететь в сторону, но недалеко. Примерно метров на пять, и потом становилось тяжело, как будто ко мне приделали эластичный жгут, связанный с телом. Мог ощущать звуки, но только те, что слышало тело. И был вопрос: как я могу видеть, если у меня нет глаз? И как вообще я могу двигаться? Одни вопросы без ответов. Попробовал достучаться до магии и Алисы, с десятой попытки получилось. Вот только совсем не то, что я ожидал. Я не мог управлять магией или говорить, зато увидел ветвистые линии вокруг своего тела, и одна из таких линий была связана со мной. Я на ней висел. Да и в самом теле-призраке оказалось много разных веточек и даже что-то похожее на дерево или куст. Что же, как я двигаюсь – понятно, зрение, скорее всего, тоже оттуда. Алису не видно, значит, я, скорее всего, где-то между ее миром и своим. Хм, однако интересные ощущения. Изучить внимательнее новые возможности не получилось. Мир опять потемнел… В этот раз я очнулся в уже более-менее нормальном состоянии, тоже во внутреннем мире, но теперь ощущал все свои прежние чувства из мира живых. Одна проблема – влиять не мог. Чувства есть, а управления нет. Похоже, я таки практически умер, но в последний момент мою душу поймала Алиса, и теперь идет процесс восстановления связей между душой, телом и сознанием. По крайней мере, это вполне себе рабочая версия пережитых мною событий. Ладно. Что в этот раз я могу делать? Оказалось – ничего. Двигаться не могу, вижу только бункер, слышу то, что слышит тело, мысли слишком заторможенны, как будто стоят на «ручнике». Кстати, по звукам мы вроде как на корабле? Или шум моря мне только чудится?.. Опять очнулся, и – аллилуйя, братья и сестры! Мое тело, мои программы, боты и все-все-все… Снова со мной и доступно. Вот только обычной радости нет. После воспоминаний о том ощущении мира, что у меня было, нынешнее состояние казалось инвалидным. И это при том, что остались только тени воспоминаний. Да и тело еще не восстановилось, и это было странно. Хотя… Проведя еще несколько тестов, я окончательно убедился в своем первом предположении. Похоже, тело без души (сознания) не может нормально существовать. Кажется, все это время оно находилось в живом состоянии только из-за магии, и сейчас, когда я вернулся, тело стало ускоренно восстанавливаться. Хотя, чего я гадаю? Импульс!.. – Алиса, со мной уже все в порядке, – в очередной раз тяжело вздохнул я. – Малышка, ну перестань плакать, я уже тут, все хорошо. В ответ раздался еще больший рев и всхлипы у меня на груди. Уже минут десять я пытаюсь успокоить ревущую у меня на руках Алису. Она прижалась ко мне со всей силы и рыдала. Это было одновременно и приятно, что за меня так беспокоились, и стыдно, что заставил так сильно волноваться. Массаж ее головы не помогал, хотя раньше мне казалось – это стопроцентное средство. Пока я раздумывал, как успокоить Алису, она неожиданно замолчала и начала как-то странно пыхтеть. А потом и вообще застонала от удовольствия. Я с удивлением посмотрел вниз. Как оказалось, задумавшись, я начал массировать ее ушко: эффект от этого массажа и был тем самым звуком. На ее лице отражались отрешенно-блаженное наслаждение и пребывание в нирване одновременно. – Девушка, а вы не обнаглели? – перестав делать массаж, я слегка отодвинул от себя Алису. – Мм… кай-йфф… – Алиса блаженно потянулась. – Еще хочу! Мне тут же требовательно подставили второе ушко. И что тут делать? Как ей говорить, непонятно. – Хорошо, но кто мне расскажет, что произошло? Может, ты все-таки сначала расскажешь, а потом уже удовольствия? – улыбнулся я в ответ. – У-у-у, вредина! Ну хотя бы капельку? – На меня смотрели невинные большие глазищи. – Что тебе стоит? К тому же у тебя там, в этом твоем чипе, сидит дядька, он все и расскажет. Мм… Мочечку сильнее делай. Мм… Пока она мне отвечала, успела требовательно положить мою руку на свое ушко. Так что пришлось уступить. И что это за дядька? Профессор? А разве его не забрал Хан? Тоже еще вопрос – зачем было помещать в меня профа, если они потом его так легко забрали? Слова и намек Хана я понял. И как ни обидно это признавать, он был прав. Имея невероятные возможности, я вечно куда-то кидаюсь, хотя как по мне – это события кидаются ко мне под ноги. Но с другой стороны, у меня была куча возможностей спрятаться от всех и заняться своей жизнью. Точнее, своим развитием. Вместо этого я зачем-то вечно влезал куда-то. От Алисы сейчас пользы не было, а значит, придется выяснять все самому. Первым делом провел полную диагностику тела. С телом было все в порядке, не считая небольших странностей. Складывалось ощущение, что амулеты в моих костях стали лучше работать. Хотя правильнее будет сказать – мои кости, превращенные в амулеты, стали гораздо эффективнее. Причин для таких изменений я не видел. В любом случае – это хорошо. Хорошо ведь? Надеюсь, что так. С телом разобрались, теперь изучим окружение. Я находился в каюте корабля, и мы куда-то плыли. На борту кроме меня было еще пятеро разумных. Одной из них была темная эльфийка, которая спасла мне жизнь. Остальные четверо – неизвестны. Эльфийку я узнал, это именно ее я освободил из темницы Мориарти. Как говорится, оплата за доброту долго ждать не заставила. Теперь вопрос: а что делать дальше? Думаю, нужно сначала разобраться, что там такого увидела Алиса в моем биочипе. Может, Хан с профессором оставили что-то мне в подарок? Посмотрев на блаженно спящую Алису, я со вздохом переложил ее на диван. Бедняжка за меня переживала больше, чем я сам. Запуск! Итак, осмотримся. В биочипе действительно присутствовала странность. Там не было Зары, даже в архиве, но был полноценный искусственный интеллект. Вопрос, что делает ИИ у меня? Да еще и активный. Ответа ждать долго непришлось: возле меня появился визуальный аватар ИИ. – Здравствуйте. Я искусственный интеллект пятого поколения Вольт. Запущен скрытой программой после обнаружения активации первой формы астрального плана. Основная задача – связь с создателем. Приступить к сеансу связи? – Здрасте… – задумчиво произнес я и слегка завис. ИИ использовать для связи? Что за бред, они бы еще из него калькулятор сделали… Данных критически не хватало. Попытка поднять свои записи успехом не увенчалась. Записей нет. И как ИИ тут появился? Что-то Хан с профом мутят на ровном месте. То расстаются, то ИИ для связи оставляют… – Ну давай активируй связь. – Связь активна. Приступаю к синхронизации, – стоя на одном месте, без эмоций вещал ИИ. – Синхронизация достигнута. Начинаю трансляцию. Возле нас появился еще один гость, и это явно был не проф или Хан. Какой-то старый темный эльф, отдаленно на кого-то похожий. Но самое главное, я впервые видел старого эльфа. Это ж сколько ему лет? Хотя, возможно, это не настоящее его изображение. – Приветствую вас, юноша. Почему-то после этой фразы мне захотелось мысленно добавить: «…мой юный падаван». Что-то было в его интонации и движениях от известных героев. – Добрый день, – слегка растерянно ответил я, но, вспомнив пору суток, добавил: – Скорее, доброй ночи. – Это не столь важно, молодой человек. Позвольте представиться: Гримжоу де Ундо, – слегка поклонившись, важно произнес эльф. – Алекс, – увидев ожидающее лицо эльфа, дополнил: – Просто Алекс. – Хорошо, просто Алекс, – улыбнулся эльф, – можете ко мне обращаться «сэр Грим». Так будет проще, и я уже привык. – Сэр Грим, вопросы обязательно озвучивать? – устало произнес я, представив весь ворох возникших вопросов. – Нет, что вы, – рассмеялся эльф, – думаю, я и сам смогу удовлетворить ваше любопытство. Пожалуй, начнем мы с причин, по которым я смог тут оказаться. Ибо эти причины необычны, а главное – явно не случайны. Вы до этого замечали странные события вокруг вас? Какие-то непонятные и регулярно случающиеся истории, которые не дают вам спокойно жить? – Пфф… Море. Их, по-моему, не счесть. – То есть такое уже было? – Да. А что, ваш ИИ не смог увидеть мою жизнь тут? – удивился я. – Нет. Я не считаю правильным копаться в памяти разумных без их согласия. Это аморально. Сам же ИИ был разработан для совсем другого разумного. Но, как видим, бывают неожиданные изменения. – А можно узнать, для кого именно? – во мне проснулось любопытство. – Отчего же и нет? Для Руиза де Орланского; жаль, что столь юное дарование так глупо погибло, – вздохнув, ответил эльф. Если Руиз для него – юное дарование, то сколько ему лет? Современник Хана или профа? И кто тогда я ему? Младенец, что ли? – Хм. Может, вы тогда и Хана с профессором Рундалем знаете? – О-о-о, вы уже успели познакомиться с моими коллегами… Интересно, – оживился сэр Грим. – Коллегами? Так вы с ними были при цивилизации Даринола, три тысячи лет назад? – Не совсем, они появились чуть позже меня. Хотя я, как и они, пришел сознанием из другого мира, – присаживаясь на появившийся стул, ответил сэр Грим. – Странно, профессор говорил, что только они остались в живых. – О, это как раз не странно, у меня с ними весьма разное отношение ко многим вопросам. Например, к самому главному вопросу. Хан хочет убить богов, я же хочу с ними наладить контакт и решить дело миром, – внимательно глядя на меня, произнес сэр Грим. – Даже после того, что они совершили? – усмехнулся я. – А что они совершили? – поинтересовался сэр Грим. – Вы о демонах? Так это не все боги, а только некоторые из них. Там есть вполне адекватные создания. Хотя и договориться с ними будет нелегко. – А надо ли? – скептически отнесся я к его идее. – Эх, молодость… А вы предлагаете вечно воевать? – Ну, если за столько времени договориться не получилось, так, может, и не надо? – по-моему, возразил я логично. – К сожалению, пообщаться с ними мне удалось лишь раз, а потом переговоры были остановлены, и началась война, – печально произнес сэр Грим. – Мой голос не был услышан. И мне пришлось отправиться на луну, там я надеялся найти способ связи с ними. Но не получилось. Так что теперь я и несколько моих коллег заперты на лунной базе. – Так вы там не один? – искренне удивился я. – А профессор говорил, что база пуста. – Не один, – усмехнулся сэр Грим, – а база светлых эльфов действительно пуста. Вот только мы на другой базе. – И вы за столько лет не смогли придумать способ вернуться? – Почему же? – удивился эльф. – Мы в любой момент можем вернуться назад, вот только зачем? Тут у нас передовые технологии, мы можем посвятить себя науке. А что делать у вас, простите? М-да, тут он меня уел. Из их цивилизации – и сюда, в полусредневековье?.. Хотя… – Например, возродить эту самую цивилизацию. – Какой смысл возрождать то, что и так погибнет? – усмехнулся сэр Грим. – Сначала нужно решить проблему с богами и только потом восстанавливать мир. – Я так понимаю, именно из-за этого вы и связались со мной? – Нет. Сначала я думал, что вы – это Руиз, но потом некоторые факты вокруг вас очень сильно меня заинтересовали… Я молча ждал, когда он продолжит. Наконец, выдержав солидную паузу, сэр Грим начал рассказ: – Во-первых, вы спасли мою внучку, – тут я слегка растерялся от его слов, – а это уже весьма странное совпадение. Затем, у вас оказался биочип, активированный моим медблоком. Дальше, вы смогли пробудить астральную проекцию на весьма солидный отрезок времени. Уже одни эти факты поразительны, но вы продолжали удивлять. Полное сочетание с феей, собственные программы сознания, скольжение в верхний слой пространства… – Простите, скольжение куда? – перебил я его. – Скольжение в пространство-время, – пояснил как само собой разумеющееся сэр Грим. – Это как? – Вы не знаете, в каком пространстве общаетесь со своей феей? – удивился он. – Ну у нас это называют импульсом, – уточнил я. – Это в вашем старом мире импульс работает как увеличение скорости работы мозга, – нравоучительно произнес сэр Грим, – здесь же это гораздо более сложный процесс. И хотя споры по этому вопросу до сих пор не утихают даже у нас, в одном мы сходимся. Это абсолютно разные процессы. И с работой мозга импульс имеет мало общего. Хотя и использует некоторые его разделы в ускоренном режиме. – Понял, – сдаваясь, поднял я руки и сменил тему: – Так что там по поводу странностей? – Ах да… Странности. На чем я остановился? – Сэр Грим задумчиво почесал шею. – Да… точно. Совпадения. Далее в этом списке стоит ваша татуировка дома Рыси темных эльфов, сделанная по всем правилам. А значит, сделал ее вам малыш Янсон. Что говорит об очень близком вашем знакомстве. Он мальчик очень щепетильный и кому попало такие вещи делать не будет. А значит, вы с ним дружны. Вся эта череда совпадений говорит о том, что никаких совпадений нет. А ваши слова только подтвердили окончательно мои выводы. Просто вы, молодой человек, – фигура одного из богов. Оставалось только выяснить, какого из богов и зачем ему я. И это у меня получилось, – довольно закончил свою речь сэр Грим. После чего выжидающе посмотрел на меня. Хотя вроде как я должен смотреть на него так. Но и мы не лыком шиты, раз я – фигура, значит, фиг вам, а не игры. Тоже мне, пешку нашли. – Я рад, что у вас все получилось. И очень хорошо, что я теперь свободен. – На́ тебе, старик, держи птичку-обломинго. Я лучше как-нибудь без ваших игр с богами разберусь. – Отличная попытка, – обрадованно захлопал в ладоши старичок, – почти получилось. Вот только некоторые факты указывают, что вы сами с радостью побежите мне помогать. – Сомневаюсь, что вам удастся меня переубедить. – В том, что он меня уломает, я не сомневался. Как-никак он старше меня во много раз. Но кто сказал, что я не могу торговаться? – Хм… То есть возможность по своему желанию бывать в верхнем астральном плане вас не прельщает? – хитро подмигнул он мне. – Ну так себе; как-то до этого и без астрала жил, – вполне искренне пожал я плечами. – Ясно. Значит, будем торговаться, – довольно потер ладони старичок, – хорошо. Что ты хочешь за свою помощь? О, вот тут надо очень хорошо подумать. И думается мне, что для этого нужна пауза. – Ну-у-у… Надо подумать. Может, завтра обсудим? – Хорошо. Договорились. Завтра на связи, – удовлетворенно кивнул он. – Только в сознание пока не приходи, а не то, не дай бог, до тебя Елена дорвется… – А что, она такая опасная? – удивился я. – Любопытство – это опасно? – в ответ спросил он. – Ладно, я понял. Один только вопрос: а зачем нужен этот ИИ? Не слишком ли мощный инструмент? – кивнул я в сторону стоявшего интеллекта. – Ты заметил паузы в нашем разговоре? – опять вопросом ответил он. И что он все время переспрашивает?.. Правда, вслух я не возмутился, а только отрицательно помотал головой. – Ну вот и ответ. Между нами весьма приличное расстояние, а разговаривать с секундными паузами мне лично не очень нравится. На этой ноте мы и распрощались. Итак, пора просмотреть еще раз наш разговор, придумать вопросы и главное – отстоять мои желания. Астрал и Алиса – это не обсуждается, но уж точно еще много чего можно выторговать.Глава 2
Весь следующий день я раздумывал, что именно потребовать за мою помощь. Была еще мысль – отказаться от сотрудничества с ними, но, взвесив все за и против, решил, что это будет глупо. Я даже приблизительно не понимал, как подступиться к проблеме управления магией самому, без феи. Да и как дать физическое тело Алисе, тоже слабо представлял. Без магии я никуда. В этом астрале точно была возможность контролировать магию и даже, возможно, самому управлять созданием заклинаний. Но и без этого было много вопросов. Например, как это темная эльфийка Елена может быть его внучкой? Они вроде как уже три тысячи лет сидят на своей базе. Или нет? Вопросы и еще вопросы. Решил выйти на связь опять вечером, так как, думается мне, при наличии луны связь будет лучше. А пока попробовал разобраться с окружением. Усилил звук, ибо тело пока решил держать в бессознательном состоянии. Послушаем, о чем говорят на корабле. Куда мы плывем, выяснил довольно быстро. На материк к темным эльфам. Елена оказалась той еще болтушкой. Кстати, мне показалось, что нанятая ею команда что-то замышляет. И хотя они между собой почти не общались, но некая нервозность в их действиях наблюдалась. Возможно, тут водятся пираты и моряки просто нервничают. Сама Елена или болтала с ними, или занималась в каюте каким-то свитком. Один раз подошла к моему телу и провела диагностику. После чего внимательно изучила тату на моей спине. Видимо, Янсон поставил мне не совсем обычную татуху. Кстати, пока есть время, можно ее изучить. Изучение заняло на удивление немало времени. Чего тут только не было… Встроенный определитель ядов, заклинания лечения среднего уровня, скан тела и весьма интересная система распознавания «свой – чужой». Последнее меня сильно заинтересовало. Очень сложная система заклинаний, которая определяла, кто перед тобой из эльфов и к какому дому он принадлежит. Вот только у меня она была не до конца активирована. Так что пришлось самому доделывать нужные связи. Теперь в голове появлялись знания о собеседнике. Сделано все по тому же принципу, как и определение «горячо – холодно». Мы ведь как определяем температуру любого интересующего нас предмета? Правильно, по своим ощущениям в нервных окончаниях. Мозг в зависимости от полученных данных преобразует полученную информацию в знание, какой примерно температурой обладает предмет. Тут – тот же принцип. Похоже, у них эта тату стоит с рождения, а значит, еще в детстве у них образуются нейронные связи в мозгу, нужные для определения того, кто перед ними. У меня их нет, так как мне эту тату поставили недавно, и значит, мозг просто не воспринимал полученную информацию. Так что мне пришлось самому создать нужные нейронные соединения. Провозился до самого вечера. В итоге все стало работать правильно. Правда, еще нужно будет проверить на светлых эльфах, но не думаю, что там большие различия. Как только наступил вечер, я активировал ИИ и сразу запросил связь с сэром Гримом. Он, похоже, был чем-то занят, так как ждать, пока он сможет ответить, пришлось часа полтора. Наконец старик появился у меня в бункере. Поздоровавшись, я с ходу приступил к вопросам. – Прежде чем я озвучу цену, за которую согласен вам помочь, мне нужно уточнить некоторые моменты. Старик согласно кивнул на это головой. – Во-первых, что вы имели в виду, когда упоминали неслучайность нашей встречи? Во-вторых, как вы можете быть дедом Елены, если вы вроде как более трех тысяч лет не были на планете? В-третьих, откуда вы получаете информацию о происходящих событиях? В-четвертых, с каким именно богом мы будем пытаться договориться и как? Это первые вопросы, остальные задам по ходу ваших ответов. – Что же, можно и ответить, – улыбнулся старик. – Любой разумный может влиять на причинно-следственную связь. Проблема лишь в том, чтобы иметь возможность вычислить все последствия того или иного действия или бездействия. Судя по всему, боги имеют намного больше вычислительных возможностей, чем мы. А значит, могут рассчитать, что именно нужно сделать для того, чтобы получить нужный результат. Конечно, для этого нужна полная доступность к информации обо всем, что происходит на планете. А это – еще большее количество требуемой мощности. Но тут есть хитрость. Мы думаем, что они используют астрал как основной вычислительный блок. Мы даже уверены, что система по сбору информации, как и сам астрал, была создана до появления богов. Они просто умеют пользоваться этим инструментом. Но, судя по всему, не все и не полностью. Иначе они давно устранили бы нас нашими же руками. То есть для них это что-то подобное огромной библиотеке с миллиардами в десятой степени книг; вроде как можно узнать все на свете, но вот сколько на это уйдет времени? Да и пока ты будешь узнавать, все уже может измениться. Так что они используют эту систему только частично. Что-то вроде: задали задачу – получили ответ. Я думаю, мы и сами можем пользоваться этой системой, нужно только узнать, где и как задать вопрос, – грустно усмехнулся старик, – но, увы и ах, эти знания пока нам недоступны. А возвращаясь к вашему вопросу – уже давно мы замечаем слабые влияния на события. Эти влияния идут от одного из богов, и, как нам удалось вычислить, этот бог находится в немилости у остальных. Его просто заключили в тюрьму. – Что-то подобное рассказывал профессор Рундаль, вроде как он с ним даже связался… – задумчиво припомнил я слова профессора. – Когда Хан был в гостях на их планете, он того и нашел. – Хм… Возможно, им тоже удалось вычислить источник влияния, – задумался старик, – вот только как они смогли это сделать без аппаратуры, не совсем понятно. Хотя, если у них осталась связь со своей базой на луне, то вполне возможно, их ИИ и добыл данные. Но в любом случае для начала именно этот бог нам и нужен. – Если я правильно понял, именно он управлял событиями вокруг меня? – уточнил я у старика. – Не совсем так, – покачал головой он. – Если бы он один вмешивался, то да, все так бы и было. Но тут еще есть и другие боги, и они тоже влияют на нужные им события. Кроме того, и сами разумные могут спонтанно изменить решение, так что все не так просто. Но общее направление событий он выдерживал успешно. Осталось только узнать, зачем ему мы. Моих коллег он уже повстречал, и теперь хочет пообщаться с нами. Вот для этого и будет нужна ваша помощь… – К этому мы еще вернемся, – остановил я старика, – но вы пока не на все вопросы ответили. – По этому вопросу все? – уточнил он. Подумав, я согласно кивнул. Вроде как в основном его ответ я понял. – Тогда что там у нас следующее? Ах да. Внучка. Тут все просто. Мы неоднократно, до ядерной зимы, прилетали на Филанель. – Заметив мой удивленный взгляд, старик усмехнулся и добавил: – Раньше наша планета так называлась, что означало «дарующая жизнь», но уже наши потомки сократили до Филан… А, кстати, планета «демонов», или на самом деле изонов, называется сейчас Изон, а раньше Изонель, что значит «свет во тьме». К сожалению, эти названия были забыты потомками… Но вернемся к вашему вопросу. Мы довольно часто посещали планету; последний раз гостили в Астере почти пятьсот лет назад. Как ты понимаешь, мы занимались не только наукой, – насмешливо посмотрел на меня старик. – Переходя сразу к твоему следующему вопросу: мы постоянно держим под наблюдением планету. У нас достаточно возможностей быть в курсе событий. Да и связь с императором Дилана у нас постоянная. Как-никак его мать в нашей команде. А она – еще та собственница… – Старик поморщился. – А как же светлые эльфы? – задал я логичный вопрос. – Это нужно спросить у профессора или Хана, почему они не держат связь. У них тоже была команда на базе луны, но они решили спуститься и принять бой. Собственно, мы и хотели наладить связь через Руиза, но мальчик оказался с гонором и просто так не захотел слушать каких-то старых темных эльфов, – с задумчивым видом вспоминал старик, по-доброму улыбаясь своим мыслям. – А больше там и не с кем держать связь. Одни несмышленые юнцы остались. Хотя с королем гномов мы вполне успешно сотрудничаем. – То есть тот железный флот, построенный гномами и орками – ваших рук дело? – Нет. Мы только дали им информацию, а постройкой они уже занимались сами. – А почему вы летали на Астер, а не к своим на Дилан? – Чтобы потом вернуться на базу, нужно топливо, да и приземлиться где попало не получится. Кроме того, после приземления нужен ремонт корабля. Так что пока опять не будет очень развитой цивилизации, мы прилететь не сможем. Разве что в один конец. – Ясно. – Получается, на все вопросы он ответил. Теперь – торг и детали их плана… – Осталось понять, что могу я такого, чего не могут остальные? Другими словами, зачем вам я? – Во-первых, связь, – начал отвечать старик, при этом загибая пальцы на левой руке, – или ты еще кого-то знаешь с биочипом? – Нет. Но вы же можете его изготовить… – удивился я. – Можем, – согласно кивнул, улыбаясь, старик, – вот только кто им сможет управлять? Руиз вон так и не научился. А просить помочь в этом вопросе императора или короля гномов – как-то слишком рискованно… – Я только кивнул, тяжело вздохнув. – Второе – это твой уровень совместимости с феей. Чтобы нормально общаться с богом, нужен полный контакт со своей феей. Иначе огромный риск потерять собственное сознание. Без защиты с ним беседовать нежелательно. Третье – ты уже избран этим богом, а значит, он будет хотя бы немного, но помогать. Ну и последнее, четвертое – у тебя есть все нужные знания и возможности. Этого хватит? Или еще пару пунктов добавить? – Да понял я уже, понял… Хорошо. Допустим, я соглашусь; что вы можете предложить и какой у вас план? – О-о-о, начались торги!.. – Сэр Грим возбужденно потер ладони. Что-то не нравится мне, с каким энтузиазмом старик торгуется, он там, случаем, с гномами не переобщался?.. – Ну-с, думаю, нам есть что предложить. Например, обучение работе с астралом, доступ к нашим знаниям и впоследствии помощь в разработках или исследованиях. Ты назови, что тебя самого интересует… – Я бы сначала хотел услышать все о плане, – остановил я этот нездоровый энтузиазм старика. – План, значит, – усмехнулся он, – можно и с него начать. Первым делом тебе нужны помощники. Да и отвлечь внимание богов в сторону планеты не помешает. Так что сначала отправишься на Астер, там сейчас уже можно нормально жить, хотя есть еще места с остаточной радиацией из особо тяжелых элементов, но этих зон мало и особой опасности они не представляют. Там остались подземные бункеры, нужно узнать, почему они до сих пор неактивны. И активировать некоторые из них, где должны были спрятаться жители Астера. Связав их с нами, ты выполнишь первый пункт плана. Затем они уже сами начнут активно действовать. А потом запустишь артефакт портала в Изон, и уже с командой отправишься на встречу с богом. Затем переговоры с ним – и ты свободен. – Звучит, конечно, просто, вот только что-то в простоту не верится, – с сомнением произнес я. – Да и как я на Астер попаду? И где возьму артефакт? А потом еще и каким-то образом смогу прорваться сквозь ряды демонов? Я ведь не Хан, чтобы пачками их валить. – Давай по порядку все и разберем. Елена «случайно» наняла команду, которая уже имеет опыт в похищении артефакта – именно эти ребятки украли артефакт у церковников и активировали его на острове. Так что дашь им задание украсть такой же в замке у Мориарти, координаты замка я тебе скину. А награда им будет – золотые, в сумме пяти миллионов, и имя того, кто их подставил. Думаю, они согласятся, – хитро подмигнув, сказал старик. – Золото им выплатит император Дилана. Думаю, гарантии твоего дома будет достаточно. На Астер ты попадешь вместе с Янсоном, через трое суток вы будете проходить мимо острова Нагаш, там и встретитесь. Корабль и команда у него уже есть. Елена гарантию дома выдаст легко: ты ей только о своей фее расскажешь, и все – она твоя навеки… – Старик весело засмеялся. – Запомни, тут у всех сильных магов заветная мечта – увидеть фею. А ты эту мечту можешь воплотить в жизнь. – Угу. Значит, все-таки в моих мозгах покопались? – усмехнулся я. Вот он и спалился. – Фу… Молодой человек, слово эльфа – железное. Если я сказал, что это аморально, значит, так и есть, – возмутился старик, сделав вид, что обиделся, что, впрочем, не помешало ему с довольным видом продолжить: – Зачем копаться, если и так все на виду? Биочипа у тебя не было, ибо поставить его Руизу и Янсону ты не смог, а значит, добыл его сам позже. Но самое главное, у нас нет специалиста такого уровня, чтобы научить его пользоваться биочипом. Никто не думал, что это станет проблемой. А судя по твоему сознанию, ты высокого уровня специалист в программировании нейронных связей. В Астере, например, не смогли добиться нужных результатов. Ты у нас первый программист в этой области. – Ладно, был не прав. Извините, – вынужден был согласиться я. Все-таки даже проф просто поставил Руизу биочип, но так и не научил им пользоваться. Тут нужны специализированные программы и главное – очень богатый опыт. Да и времени на это уйдет немало. Без программного обеспечения такие чипы бесполезны. Хотя… – Но ведь профессор Рундаль смог активировать импульс Руизу и связать его с феей. – Там уже был готовый биочип с прописанными программами. Таких больше нет, – печально произнес старик. – И очень жаль, что такой редкий материал он использовал, не переговорив с нами. У нас тоже был запас таких чипов, но, увы, он уже давно закончился. А из живых носителей на планете остались только двое разумных. – Хорошо. – И вот почему он вечно находит ответы? Хотя чему я удивляюсь – с его-то опытом… Странно, что он еще мои вопросы не предсказывает… – Насчет награды: меня интересует возможность переноса феи в нормальное тело. Работа с астралом – это само собой, ну и мне нужна надежная лаборатория. – Лаборатория, я так понимаю, с техникой? – уточнил он. – Нет. Мне нужны редкие материалы, а технику я и сам создам. – Даже так… – Старик неожиданно пристально посмотрел на меня. Кажется, о технике я зря ляпнул. – Ты уже можешь создавать из материалов оборудование. А значит, и биочипы можешь создать? – Ну да. А вы что, не можете? – При наличии ресурсов и схем – можем… – Старик, задумавшись, помолчал. – Вот только это весьма сложный процесс; странно, что у тебя получилось создать такой сложный механизм. – Ну, не с первого раза… – замялся я, – но в итоге получилось. – Понятно, методом проб и ошибок. При этом угробив кучу редких ресурсов, – вздохнул старик. – Так получилось, – виновато почесал я затылок. Это он еще не знает, что все процессоры Руиза на это пошли. А элементы там действительно очень редкие и сложнопроизводимые. – Хорошо, мы достанем тебе нужные элементы, – хлопнув ладонью по колену, решительно произнес старик. – С феей сложнее. Как осуществить подобное, мы пока не знаем. Но это можно узнать у бога. Возможно, он сумеет помочь. Негусто, но уже кое-что. Я подозревал, что ответ насчет Алисы придется искать самому. А так условия я себе выторговал вполне приличные. Так что, закончив торг согласием, мы приступили к обсуждению деталей. И обсуждали их долго, практически до самого утра. Сначала я думал продолжить разговор позже, в следующий сеанс связи, но тут меня обломали. Связь не будет постоянной. Очень велик риск того, что наше общение смогут засечь приспешники богов. Как рассказал старик, они постоянно теперь крутятся вокруг планеты и пытаются засечь любые сигналы. Он подозревал, что таким образом они хотят найти рабочие спутники. Так что связь у нас теперь будет только пакетная. Я формирую вопросы, передаю их ИИ, а уже он кратковременным пакетом отправит их на луну. Таким образом, засечь будет практически невозможно. На вопрос, а как же тогда они решились две ночи подряд со мной болтать, он объяснил, что это слишком важный вопрос и пришлось рисковать. Да и находимся мы в открытом океане, а за морями они следят очень редко. В основном их внимание приковано к материкам. Что, в общем, логично. На этом мы с ним и распрощались. ИИ перешел полностью под мой контроль. Даже не знаю, чем его нагрузить. Хотя он же будет теперь получать данные по работе с астралом – ну и мне еще предстоит научиться активировать астрал. Опять все на ходу. Нет, сэр Грим предлагал осесть у темных эльфов на пару десятков лет. Но мне почему-то такой план не по душе. Может, шило в одном месте, а может, просто очень сильно мне хочется воплотить свои мечты побыстрее. И хотя я понимаю, что впереди еще куча времени, но вот не терпится мне, и все тут.Глава 3
Янсон фон Ульдрих неторопливо пил чай в медицинской каюте. Возле него на столе лежала Эльвира. Почти двенадцать суток ему пришлось работать с этой девочкой. Он, конечно, подозревал, что со сменой ее внешности будут сложности, но чтобы такие – он даже подумать не мог. Это сейчас она уже спокойно спала нормальным сном. Хотя еще пять суток назад он не был уверен, что сможет решить возникшую проблему. С имитацией ее смерти все прошло успешно. Найти труп подходящих размеров и переделать его под Эльвиру было несложно. Никто даже не заподозрил подмену. Более того, все были абсолютно уверены, что ее убили ассасины из ордена теней. Вот только мало кто знал, что этот орден был когда-то очень тесно связан с графом Оливером де Стоуном. Когда-то граф решил умыкнуть из этого ордена весьма редкую вещицу. А такие шутки ассасины не прощают. Так что об «убийстве» Эльвиры вопросов не возникло даже у графа. Проблемы начались потом. Приступив к смене расы Эльвиры, Янсон неожиданно столкнулся с эффектом полного отторжения процедур ее телом. Это было странно. Походило на то, что ей уже кардинально меняли внешность. Чего быть просто не могло. Заклинания уже успели серьезно повлиять на девушку, так что пришлось в срочном порядке приостанавливать процесс и разбираться, что случилось. Вот и вылезли первые проблемы. В Эльвире были очень хорошо запрятаны амулеты поддержания ее человеческой внешности. Со сменой внешности всегда связаны некоторые нюансы. Во-первых, нельзя часто менять внешность, иначе можно получить совсем не тот результат, так как иммунное и психическое состояние пациента шли вразнос. Во-вторых, смена расы являлась еще более сложным процессом. Таких уникальных разумных, как Алекс, было очень мало. В основном при смене расы могли появиться различные побочные эффекты из-за особенностей каждого разумного. Так что такие операции мало кто рисковал делать, а если и решался, то только под присмотром минимум старшего магистра, а еще лучше архимага. Но даже это не всегда помогало. А тут особый случай. Как удалось разобраться Янсону, кто-то сделал Эльвире смену расы еще в детстве, при этом превратив ее ребра в амулеты поддержания и сокрытия этой операции. Теперь уже невозможно узнать ее предыдущую расу. Судя по всему, без графа Стоуна тут явно не обошлось. Кем же были ее родители, если граф пошел на такой риск? Ведь он, по сути, заменил ребенка у короля. В том, что это не дочь короля, Янсон был уверен. Это он проверил в первую очередь. Но это еще цветочки. Следующая проблема возникла с источником девочки. Ей встроили в бедра частичные блокираторы. Кто-то специально занизил ее потенциал в десять раз. Извлечение этих блокираторов составило отдельную часть работы. Зато потом старший магистр с удовлетворением отметил просто сказочно расцветшую силу девчонки. Это, кстати, сужало круг возможных родителей. Уж очень все походило на то, что Эльвира родилась эльфийкой, причем явно не простой. В этом предположении, правда, имелось одно слабое место – Янсон абсолютно точно знал, что в то время никакие светлые или темные эльфийки, как и дети с такими данными, не пропадали. Особенно новорожденные. Ну и последняя проблема – это огромный пласт психических закладок в мозгу Эльвиры. Тут, правда, повезло: все эти закладки были еще неактивны. Их активация стояла назначенной на восемнадцатилетие или первый половой акт. И все это вместе приводило Янсона в глубокое раздумье. Правда, в итоге никаких идей не появилось. Зачем, кто, почему, когда?.. Вопросов много, ответов нет. Эльвира зашевелилась на кушетке. Янсон встал и подошел к просыпающейся девушке. Еще раз бросив сканирующее заклинание, он удовлетворенно хмыкнул, оценив полученный результат. Определенно он был собою доволен. Это стало его лучшей операцией. Эльвира, слегка приподнявшись, недоуменно осмотрелась. Увидела Янсона и хотела уже приветственно кивнуть, как вдруг густо покраснела и судорожно прижала к себе покрывало. Она осознала, что была нагой. Янсон, глядя на эти судорожные дерганья, только тяжело вздохнул. – Женщины… – философски заметил он, посмотрев на потолок. – Девочка, перед тобой очень старый эльф, да еще и твой доктор! Хотя кому я это говорю… Одежда в шкафу, там же большое зеркало; как закончишь, поднимайся на палубу, – сопровождая свои слова жестами, объяснил Янсон. После чего, еще раз вздохнув, вышел из каюты. Эльвира, закусив нижнюю губу, с нетерпением ждала, когда он выйдет. После чего вскочила, закрыла дверь в каюту и бросилась разглядывать результат операции. Янсону пришлось ждать два часа, пока Эльвира не поднялась к нему на палубу. Все это время он спокойно смотрел на океан. Стояла прекрасная солнечная погода. И если бы не его магия, то, наверное, было бы жарковато. А так он с удовольствием наслаждался видом волн. Насчет времени он не переживал, плыть им еще долго, так что все успеется. А девочке нужно всю себя рассмотреть и заново изучить. А уж как девушки относятся к таким изменениям, он прекрасно знал. Наконец появилась Эльвира. Пока она шла к Янсону, тот задумчиво смотрел на нее. И с каждым ее шагом становился все мрачнее и мрачнее. Все-таки он оказался прав: эта девочка – явно дитя эльфов. Она уже сейчас двигалась лучше и естественнее, чем раньше. Эту грацию эльфийских девушек не придаст никакая операция. Тут только гены или очень серьезные тренировки. Но проверить стоит. – Как тебе ходится в новом облике? – спросил он подошедшую Эльвиру. И если до этих слов она шла естественно и плавно, даже не думая о том, как двигается, то после них будто сломалась. Движения стали рваными и ломаными, а сама Эльвира с недоумением плюхнулась на пятую точку. Янсон только усмехнулся – все как он и предполагал: пока мозг не вмешивался, она шла на инстинктах. Конфликт тела и сознания налицо. Подавая даме руку и помогая подняться, Янсон продолжил: – Ничего страшного, это пройдет. Просто меньше думай о своих движениях. Тело само знает, что делать. – Хорошо. Я постараюсь, – смущенно опустив взгляд, ответила девушка. – Вот и ладно. А пока садись, тебя ждет очень увлекательный рассказ старого и удивленного эльфа, – показывая место напротив себя, спокойно произнес Янсон, но тут же неожиданно спросил – Как тебе твоя новая внешность? – Ну… не знаю. Все очень необычно, но мне нравится. – Ее довольное лицо было выразительнее, чем слова. – Правда, появились какие-то странные ощущения. – Стало свободнее дышать и ходить? – уточнил Янсон. – Да, – Эльвира изумленно уставилась на него, – вы очень точно передали эти чувства. Это нормально? – Нет. Это абсолютно ненормально. Но, учитывая операцию в двенадцать суток и те проблемы, которые пришлось решать, то думаю – это к лучшему. – С каждым словом Янсона глаза девушки становились все больше. Но эльф, предупреждая вопросы, сделал останавливающий жест рукой и продолжил: – Сразу скажу: я не знаю причин, по которым с тобой сотворили такое, так что как-нибудь сама выяснишь, если захочешь. Но ты должна знать: ты – не дочь короля и вообще ты родилась не человеком. Скорее всего, темным или светлым эльфом, но это не точно. Кроме того, кто-то ограничил твой источник, да еще и на твое сознание пытался повлиять. Все это я устранил, именно поэтому у тебя ощущение легкости. Закончив, Янсон смотрел на растерянно сидевшую с раскрытым ртом и ошалевшими глазами Эльвиру. Ей понадобилось несколько минут, чтобы осознать полученную информацию. Он готовился к истерике или сумасшедшим вопросам, но вот к следующим ее словам оказался не готов. – Ясно. Когда мы отправимся искать Алекса? – задумчиво посмотрев на океан, спросила она. – Кхх-мх-мх… – прокашлялся Янсон. Кажется, он начинает понимать, почему ее тянет к Алексу, а тому нравится эта девчонка. Они же оба не от мира сего. – М-да. Умеете вы удивлять. – В смысле? – искренне изумилась Эльвира. – Не обращай внимания, просто мысли вслух, – отмахнулся Янсон, – а Алекса мы не ищем, мы к нему плывем. На нем стоит моя тату-амулет, и если недавно я мог только понять, что он жив, то сейчас могу определить направление. Судя по всему, Алексу удалось полностью подключить свою тату. Кстати, тебе тоже нужно будет поставить тату дома. Ты ведь теперь темная эльфийка. – Такую же, как у Алекса? – обрадованно спросила она. – Нет. Такую же нельзя, – усмехнулся Янсон. – Почему? – скорчив обиженную мордашку, спросила Эльвира, хлопая ресницами. Раньше ей так удавалось воздействовать на отца. Но, похоже, с Янсоном это не работало. – А ты что, хочешь стать его сестрой? – еще сильнее ухмыльнулся Янсон. – У нас нельзя выйти замуж или жениться на ком-то из своего дома. Так как все, кто в одном доме, друг для друга – братья и сестры. А если быть еще точнее – это одна семья. У нас даже женам не меняют тату дома, ибо они не становятся полноценными членами семьи, а вот дети уже идут в дом отца. – Кажется, я очень мало знаю о темных эльфах… – задумчиво пробормотала Эльвира. – Ничего, у нас еще достаточно времени. Основы изучить успеешь. – Так, а как я тогда попаду в дом? – Будешь ты теперь Эльвирой фон Ульдрих, – усмехнулся Янсон. – Родственники, конечно, удивятся наличию у меня дочки, но ничего, как-нибудь переживем. – Я буду вашей дочкой? – Официально – да. – А как так получилось, что вы можете ставить печати двух домов? Или у вас все так могут? – Хороший вопрос, – улыбнулся догадливости Эльвиры Янсон. – Нет, не все. Но тебе знать ответ явно необязательно. – У-у-у, опять секреты… А от дочки скрывать нехорошо. – Ничего, переживешь, – равнодушно прокомментировал Янсон. Эльвира задумчиво смотрела на волны, размышляя о чем-то своем. Янсон просто наслаждался минутами тишины и спокойствия. Думать о предстоящих проблемах не хотелось. – Интересно, как там сейчас Эльза и Курт? – нарушила затянувшуюся тишину Эльвира. – Нормально. Восстановятся в академии и продолжат учиться, – пожав плечами, равнодушно ответил Янсон. – Может, все-таки стоило им сообщить, что я и Алекс живы?.. – робко спросила она. – Нет. Хватит им приключений, – поморщился старший магистр. – Я бы и тебя оставил, но что-то мне подсказывает, что ты не успокоишься. Эльвира смутилась от этих слов и принялась задумчиво накручивать свой локон на пальчик. Она не знала, как объяснить свое стремление быть рядом с Алексом. Как передать то чувство радости и спокойствия, которое возникало у нее, когда рядом был он. И как становилось грустно и неуютно, когда его рядом не было. Она и сама не до конца понимала, почему ее так тянет к нему. От воспоминания об их поцелуе ее охватывала радость и одновременно – стыд. Ей хотелось большего, и одновременно она боялась продолжения. Мысли о ее родителях и о том, что с ней сделали, волновали девушку где-то глубоко в душе, но это новое для нее чувство спокойствия побеждало все волнения. А предстоящая встреча с Алексом вообще сметала все остальные мысли в сторону. Она уже планировала свой разговор с ним, твердо решив в этот раз поставить его перед фактом их будущего. В мыслях тут же возникла картинка, где она в шикарном розовом платье идет рядом с Алексом на свадебной церемонии. Эльвира даже зажмурилась от удовольствия. Янсон, наблюдая за мимикой девушки, грустно улыбался. С одной стороны, ему нравилось наблюдать за молодыми людьми, вспоминая годы своей молодости. А с другой – он прекрасно осознавал, что с таким разумным, как Алекс, спокойных деньков не будет. Еще его очень сильно беспокоил вопрос происхождения Эльвиры. Слишком это необычно. Жаль, нельзя поймать одного мерзавца-графа и очень пристрастно его допросить. Уж очень много нового всплыло о графе в последнее время. Сколько еще секретов прячется за этой фигурой?Граф Оливер де Стоун громко и отчетливо чихнул уже в третий раз. Да кто ж его так сильно вспоминает? Спрятав платок в карман камзола, он продолжил спускаться в подвал одного из своих тайных имений. Это было непростое имение: тут он прятал от чужих глаз свое главное сокровище. Свой источник знаний и удовольствий. И хотя в последнее время он тут появлялся нечасто, это не мешало ему получать истинное наслаждение. Спустившись в подвал, он открыл массивную дверь с самой современной защитой, больше подходящей королевской сокровищнице, чем обычному подвалу. Граф очутился в шикарных апартаментах. К нему тут же подскочила светлая эльфийка в откровенном наряде. Упав перед ним на пол в низком поклоне, она робко и заискивающе произнесла: – Мы рады приветствовать вас, хозяин. – Встань. – Граф довольно улыбнулся, глядя на сломленную эльфийку. Эту пленницу он уже не боялся, ее воля полностью подавлена. Она готова выполнить любой приказ графа, лишь бы не быть наказанной. – А где вторая? – Как вы и приказали, я закрыла ее в дальней комнате, – даже не пытаясь подняться, произнесла эльфийка. – Она стала вести себя странно? – задумчиво спросил граф. – Да, господин. Несколько дней назад она начала радоваться чему-то. Я, как вы и приказали, напоила ее зельем и отнесла в комнату… – Подняв голову и посмотрев своими преданными глазами на хозяина, она робко поднялась с пола. Граф, не обращая внимания на нее, задумчиво размышлял. Похоже, его гостья окончательно сошла с ума. Радоваться смерти своей дочери? Видимо, слишком сильно он тогда нажал на нее. С сожалением граф поцокал языком, ему было жаль терять такую игрушку. Впрочем, нужно самому посмотреть. С этими мыслями он пересек огромные апартаменты и открыл еще одну очень защищенную дверь. За ней находилась небольшая комната, в которой сидела, вся закованная в цепи, темная эльфийка. Ее безумный взор блуждал по комнате, но наконец она увидела вошедшего графа и истерически расхохоталась. Граф поморщился и с неприязнью оборвал ее смех пощечиной. – Совсем сбрендила, – расстроенно произнес он. – Ты хоть поняла, что у тебя убили дочь? Выплюнув кровь с рассеченной губы, эльфийка с безумным блеском в глазах улыбнулась своей кровавой улыбкой. – Тебе больше нечем меня шантажировать, низший. – Последнее слово она произнесла с особенным презрением. – А значит, пришла пора прощаться. Да… ты осознал… Глядя на ее счастливую улыбку, граф неожиданно понял, что эта дура собралась умереть. Он быстро развернулся, чтобы выйти из комнаты, но она оказалась заперта снаружи. Кажется, светлую эльфийку так и не удалось сломать полностью. Или эта темная ее заразила безумием? Спокойно развернувшись в сторону прикованной эльфийки, он произнес. – Ну и что ты хочешь за мою жизнь? – О, как долго я ждала этого момента… Смотреть, как ты будешь умирать тут, рядом со мной, и при этом понимать, что моя дочь жива! – Она рассмеялась своим безумным смехом, – жива и свободна! Твой план провалился, а тебя обманули, как мальчишку. Хотя что еще ожидать от низшего?! Ты десятки лет издевался над моим телом и душой; жаль, не могу отплатить тем же. Но ты будешь умирать с мыслями неудачника. Граф чувствовал, что внутри эльфийки разгорается пожар заклинания крови. А за стеной ему вторил такой же пожар. Сбежать не получится, а его амулеты и щиты не смогут справиться с такой мощью. И вот когда заклинание уже начало поглощать тело эльфийки, граф спокойно произнес. – Спасибо за информацию. Как жила дурой, так и помрешь. Перед самым взрывом на лице эльфийки мелькнуло неверие и изумление. И тут все вокруг охватило пламя, буквально за несколько секунд уничтожив поместье вместе со всем, что там находилось. А в это время в двух километрах от пары столбов всепожирающего пламени из неприметного лесного домика вышел целый и невредимый граф Стоун. Он, посмотрев в сторону пожара, который на фоне ночного неба было очень хорошо видно, довольно улыбнулся. Такого уровня клон было изготовить сложно и очень дорого, но дело того стоило. Как же хорошо, что до сих пор существуют разумные, которые любят перед смертью поговорить… Особенно эти высокомерные эльфы. Поместья ему не было жаль, а вот то, что он проморгал изменения в светлой эльфийке, печалило. С матерью Эльвиры все было понятно. Та в любом случае узнала бы о смерти дочери. Вот только дочь оказалась жива. Спасибо болтливости эльфов. А кто у нас мог такое провернуть? Правильно, его друг Янсон. Теперь вопрос: а зачем он это сделал? Ответа пока нет. Может, что-то почувствовал? Вряд ли. Что же, придется что-то предпринимать. Граф поморщился. Сообщать такие новости Морфусу не хотелось. Совсем не хотелось. Но догонять и ловить эту девчонку придется.Тяжело вздохнув, он вернулся обратно в лесной домик и достал амулет связи. – Слушаю тебя, – раздался из амулета степенный голос Морфуса. – У нас проблемы, – мрачно произнес граф, – девочка жива и сейчас вместе с Янсоном фон Ульдрихом скрылась в неизвестном направлении. – Я правильно понимаю, что речь идет об «инструменте»? – раздался все такой же спокойный голос из амулета. – Да. Это была Эльвира. Сейчас, скорее всего, ей поменяли внешность, – раздраженно ответил граф. – Оливер, ты идиот? – без каких-либо изменений в голосе произнес Морфус. Но, не дождавшись ответа, вздохнул и продолжил: – Тебя же предупреждали – в случае проблем «инструмент» уничтожить. Опять заигрался в свои интриги? – У меня все было под контролем, – возмутился граф. – Значит, все-таки идиот… – печально вздохнул Морфус. – Из-за твоих игр нам сейчас придется поднимать всех, чтобы уничтожить ее. Ты это понимаешь? Зачем ты вообще оставил ее в живых? – Ты забыл? Мы хотели использовать ее в будущем. Она бесценный аргумент в споре с ними, – устало произнес граф. Он прекрасно осознавал свою вину. – Не мы, а ты. Я же сразу сказал – убить и забыть, но ты со своими играми с эльфами совсем на старости лет мозги растерял! – возмутился потерявший спокойствие Морфус. – Ладно, что уж теперь махать руками… Где они могут быть – какие-нибудь мысли есть? – Скорее всего, отправятся к темным эльфам, – задумался граф. – Хорошо, я подниму своих агентов, – вздохнул Морфус, но потом очень серьезно добавил: – Но ты в это дело больше не лезь. Все, хватит. Займись лучше своими делами. А с ней разберутся мои люди. Понял? – Да понял я, понял, – раздраженно поморщился граф. Ему было жаль терять «инструмент», но что поделать. За ошибки надо платить.
Глава 4
Когда я поднялся с постели, то моментально привлек внимание к своей персоне. И если команда нашего кораблика отнеслась к этому событию относительно спокойно, то вот Елена развила бурную активность. Раз десять меня обследовала и чуть ли не каждый сантиметр моего тела проверила, а все потому, что не понимала, почему так долго я пребывал в отключке. В конце концов она успокоилась и пришло время поговорить. Устроившись в каюте, Елена приступила к допросу меня. По-другому это назвать сложно. – Не уверена, знаешь ты или нет, но меня зовут Елена де Ундо, глава дома Рыси, тату которого ты носишь, – пристально глядя на меня, произнесла она. – А теперь мне нужны ответы. Зачем Янсон поставил тебе тату моего дома? Кто ты вообще такой? Ты освободил меня из оков Мориарти? Это для начала. – Можно отвечать? – дождавшись паузы в ее спиче, спросил я с сарказмом в голосе. В ответ последовал резкий утвердительный кивок. – Зачем Янсон поставил мне печать именно твоего дома, я не знаю. Сможешь у него сама спросить через два дня. – В меня вонзился удивленно-пристальный взгляд. Так что пришлось сразу пояснить: – Да-да. Скоро мы дойдем до острова Нагаш, там и встретимся с Янсоном. А знаю я это от твоего деда Гримжоу де Ундо, с которым у меня есть связь. И почему мне кажется, что с каждым словом напряжение в ее взгляде растет? Такое впечатление, что я не отвечаю на вопросы, а рождаю новые. Грустно вздохнув, продолжил объяснения. В конце концов, все равно нужно было рассказать. – Связь у меня с помощью биочипа, а твой дед сейчас на луне. И он также сказал, что ты мне поможешь в реализации его плана, правда, зачем-то мне нужно тебе сообщить, что я вижу свою фею, и… – Что?! – Первый раз в своей жизни я видел такой шквал эмоций у разумного и, кажется, серьезно ошибся, упомянув о фее. Передо мной, подскочив с места, оказался радостный фанатик со взглядом непомерно любопытного маньяка, который готовился нежно оперировать жертву. То есть меня. И все это с просящим лицом безобидного котенка. Жесть! Как вообще такое можно изобразить? – Это правда? Да? Да? Ну скажи! Па-жа-лу-ста… – Ну… в общем, как бы… наверное… да… – Мне отчего-то очень сильно не хотелось признаваться. – А ты мне покажешь?! Ну пожалуйста!! Что тебе, сложно? Хоть на чуть-чуть… Я только одним глазком! Правда ведь, покажешь? Ты же не жадный? И я глава твоего дома. Ты просто обязан показать фею мне. Пожалуйста, пожалуйста… Честно-честно, я только одним глазком – и все. Вот просто клянусь! Ну что тебе стоит ее показать? Я тебе даже жизнь спасла, а ты мне фею не показываешь, как ты… – Стоп! – с трудом оборвал я поток слов и отодвинулся от этой маньячки. Ибо пока она все это говорила, ее лицо оказалось в десяти сантиметрах от моего. – Я не против показать, но как? Разве ты обладаешь импульсом? – Каким еще импульсом? – озадаченно произнесла Елена. – Ну, его еще называют у вас замедлителем времени… – А, это, что ли… Да, умею, меня дед научил, – гордо кивнула она. – Э-э-э… но тогда ты сама должна видеть свою фею! – В этот раз уже я удивился. – Мне дед тоже это говорил, но я почему-то не вижу, – грустно пожала плечами Елена. – Ясно. Ну хорошо, через пять дней покажу, – задумчиво произнес я, не понимая, что у нее могло пойти не так, – правда, тебе придется открыть свое сознание мне. Согласишься? – Легко, – отмахнулась довольная Елена. – А почему не сейчас? – Так просто согласилась довериться мне?.. – вновь удивился я. – А не сейчас – потому что я уже применял недавно свою способность и теперь нужно ждать. – Раз тебе верит дед, мне-то что? – пожала плечиками Елена. – К тому же Янсон тебе тоже верит, ибо так просто он мои тату не раздает… – и, задумавшись, закончила: – Он до этого еще ни разу своей привилегией не пользовался. Меня пронзила очень интересная мысль. – Кто для тебя Янсон? – Друг, учитель и просто замечательный эльф, – улыбнулась искренне Елена. – Тогда не понимаю, как с таким дедом и таким учителем ты попала в плен к Мориарти? И почему они тебя не спасли? – Мориарти не дурак, и найти меня там было практически невозможно. К тому же никто не мог и подумать, что он будет держать меня в плену, – грустно произнесла Елена, поджав ноги под себя. – А попала к нему из-за глупости и любопытства. Есть у меня одна особенность, о которой ты и сам через пять дней узнаешь. Елена, задумавшись, грустно рассматривала свои руки. Потом посмотрела внимательно на меня и попросила: – Расскажи о себе. – И только я собрался говорить, как она меня остановила: – Стоп. Ну как, почувствовал? Понял, что хотел сделать? С трудом взяв себя в руки, я неожиданно осознал, что собирался ей рассказать абсолютно все, и даже о своей жизни в прошлом мире. Моментально запустил проверки сознания и мозга. Ноль изменений. Все тесты показали, что влияния на меня никто не оказывал. Как тогда?.. – Да. Понял… Но не понял – как? – Эх… никто не знает, – вздохнула она. – Дед тебе сказал, кто мой отец? – Нет, – слегка удивился я. – Почти пятьсот лет назад мою мать похитили демоны. Ее ждала участь остальных похищенных девушек, но вмешался элитный архидемон. Он забрал ее к себе. Наши потом уничтожили демонов, но моя мать была уже беременна мной. Почему она решила оставить меня, я не знаю. Никто не знает. Она умерла при моем рождении. И вот тут начались странности. Лучше рассказал бы дед, я только с его рассказов и от Янсона знаю… – Говоря, Елена смотрела перед собой затуманенным взглядом. – В общем, на свет появилась я, но, как видишь, не изгой и полностью являюсь темной эльфийкой. Это первая странность, а потом проявились и остальные. Непреодолимое любопытство, с которым я уже устала бороться. И главное – желание разумных рассказать мне о себе все. И если их не остановить, то они рассказывают про всю свою жизнь. Правда, это работает только в нормальных условиях. Когда человек относится к тебе хотя бы нейтрально. А если я ему понравилась, то он расскажет абсолютно все. Но если разумный знает о моей способности, то достаточно легко устраняет свой позыв. Ну и самое важное – это умение работать с артефактами демонов, я их чувствую и могу создавать подобные. Например, те мечи, которыми тебя чуть не убили, – моя работа. Поднявшись, она открыла шкаф и достала оттуда мечи. После чего протянула их мне. – Держи, думаю, ты сможешь пользоваться ими лучше меня, – усмехнувшись, добавила она. – С такими умениями тебя не должны были выпускать из дома, – резонно заметил я, держа и рассматривая мечи. Действительно сделаны великолепно. – Они и не выпускали, – по-доброму улыбнулась она, – но я же говорила: мое любопытство не имеет границ. Так что, узнав, что есть эльф, который может общаться со своей феей, я отправилась к нему в гости. Но он так и не смог показать мне фею, и пришлось отправляться назад. А потом, уже по пути домой, познакомилась с Мориарти, это было почти сто двадцать лет назад. Мы с ним разговорились об артефактах и сошлись во взглядах на многие интересные вещи. Потом я заглянула к нему в гости, и уже там, за обсуждением и изучением редких и древних артефактов, он и рассказал мне про всю свою жизнь и планы. Так я и узнала о его плане убить императора эльфов. А дальше он, осознав, что выболтал, запер меня в темницу. Узнав, что я могу создавать артефакты, он стал заставлять меня производить их… с каждым годом пытаясь сломить меня… – Елена рассказывала уже со злостью в глазах и сжатыми кулачками. – А сколько информации он узнал с моей помощью!.. Подсовывал ко мне в камеру гнома, темного эльфа или человека, и эти несчастные рассказывали о себе все, а Мориарти записывал. Я оказалась слабой перед его издевательствами и в итоге сдалась. Стала делать артефакты, лишь бы он меня и других эльфов не трогал. – Не стоит так сильно расстраиваться, пытки мало кто сможет выдержать. А правильные пытки – наверное, никто, – решил я хоть как-то подбодрить ее, но, кажется, еще больше разбередил рану. – Пытки мне не страшны, – грустно усмехнулась она, – самое страшное – когда у тебя на глазах издеваются над твоими сородичами. Однажды ему нужны были очень особенные артефакты, но я отказалась такие делать. Тогда он поймал эльфийку из моего дома, Роэлиту. Милая, добрая девушка. Он привел ее и десятерых людей. После чего меня подвесили голой к стене, и Мориарти заявил, что, если она не сможет удовлетворить всех этих мужиков, он отдаст им меня. Это было страшно. Роэлита ради меня была уже готова к такому унижению, но я не выдержала и согласилась сделать ему артефакты, – чуть не плача, рассказывала Елена. – Роэлита, понимая, что с ее помощью меня заставляют работать, каким-то чудом покончила с собой. А ведь я ее знала чуть ли не с рождения… – Ты уверена, что хочешь опять вспоминать? – было тяжело слышать и видеть, как Елена опять переживает все это. – Ты прав, все уже в прошлом. И этот гад уже мертв, – вытерев слезы и улыбнувшись, произнесла Елена. – С каким же удовольствием я пинала его отрубленную голову! Мм… Такое сложно забыть. – В любом случае уже все позади. – Говоря это, я пытался придумать, как отвлечь ее от воспоминаний. «У вас есть еще двадцать минут импульса», – раздался в голове голос ИИ. А ведь действительно, последний раз у меня был очень короткий сеанс импульса. Это явно сможет ее отвлечь. – Ты знаешь, мне тут подсказали, что я могу уже сейчас попробовать показать тебе фею, – произнес я задумчиво. Елена, еще недавно мрачная и грустная, очутилась возле меня с быстротой молнии. – Я готова, – решительно произнесла она. «М-да. Как бы лекарство не оказалось хуже болезни…» – глядя на маниакальный блеск в ее глазах, подумал я. Тем не менее отступать уже поздно. Так что, запустив заклинание, я легко очутился в ее внутреннем мире: она уже была готова и без проблем пустила меня в свое сознание. Ее внутренний мир был похож на хвойный лес, спокойный и могучий. На полянке, посреди этого леса, стояла беседка, в которой и сидела Елена; весь ее вид показывал предвкушение. До этого я не сталкивался с полным открытием сознания. Поток ее мыслей, знаний и прожитой жизни обрушился на меня. С трудом отстранив это в сторону, мне удалось сосредоточиться на ней. Хотя знания о ее жизни все равно достигли меня. Тяжелое детство без друзей, когда она видела только учителей. Обучение у деда, который весьма интересным способом добился ее прогресса, используя ее природное любопытство на полную катушку. Знакомство с Янсоном, обучение у него. Я оказался прав: ее отношение к нему было не совсем обычным. Она просто влюбилась в своего учителя, и полное игнорирование им этого чувства еще больше подливало масла в огонь. Он считал ее другом, и все – ни больше ни меньше. Друг и хорошая ученица. А ведь она до сих пор любит этого тугодума… Яркие воспоминания о жизни в плену. Хотя вот эти моменты я бы предпочел не видеть. Уж очень они были неприятные и мерзкие. Как только Мориарти не ломал ее психику… А еще я понял, почему он сам не спал с ней. Темные эльфы для светлых были кем-то сродни обезьянам для нас. Конечно, не все эльфы так считали, но теперь стала понятна та реакция сородичей Лорина. Ибо старой закалки эльфов было больше. Кстати, у темных те же проблемы. Хотя и в меньшем масштабе. Да и ему ее тело не было нужно, он хотел ее сломать, а не устраивать игры. Так что тема угрозы сексуального насилия постоянно висела над ней, да и просто пытки сородичей на ее глазах применяли довольно часто. Хотя, поняв ее слабое место, особенно учитывая ее девственность – как ни странно, но она действительно за все свои годы ни с кем близка не была, – он раскручивал эту тему больше всего. Что логично: если это работает, то зачем искать что-то еще? В общем, мне с трудом удалось откинуть ее мысли. Больше я полное открытие сознания использовать не буду. – Активируй замедление, – садясь напротив нее, с трудом произнес я. Импульс! Как только она применила свой импульс, мой сработал автоматом, не зря же я столько трудился в этом направлении. Хотя тут больше помощь Руиза пригодилась. Его знания были основой моей новой защиты. А вот то, что произошло в импульсе, шокировало и меня и Елену. – Вылазь, я тебе говорю! – Алиса, грозно уперев кулачки в бока, стояла возле дерева. И хотя она пыталась сделать грозный и страшный вид, со стороны это было смешно и мило. Правда, то, что она сделала потом, ввергло нас в полный шок. Хотя Елена, еще когда увидела фею, уже была в шоке и с затаенной радостью смотрела на Алису. Так вот, Алиса воткнула свои ладошки в дерево и принялась оттуда что-то или кого-то тянуть. – А ну вылазь, я кому сказала! У нее тут хозяйка в трауре, а она стесняется. У-у-у, редиска… Я же тебя все равно достану, лучше по-хорошему вылазь. Наконец из дерева была вытянута маленькая девочка-фея, на вид лет восьми или девяти. Которая отчаянно пыталась цепляться за ствол и вернуться назад. Но Алиса была неумолима. Вытащив девочку, она, крепко схватив ее, понесла к Елене. С каждым шагом эта малышка пыталась вырваться и хоть как-то избежать неизбежного. Вот только Алису было не остановить, она еще и ругаться успевала. – Вот же дуреха, ей же будет лучше, но нет, все равно сопротивляется… Ай… Ты кого укусила?! – вскрикнула Алиса и даже слегка подпрыгнула от неожиданности, но девчонку не выпустила. – Ах ты, кошка драная! Да я тебя потом… у-у-у, месяц без сладкого. Если не прекратишь дергаться, хозяйке не расскажу о чудо-массаже, и будешь мучиться. Впрочем, ее слова мало помогали успокоить девчонку. Что, впрочем, не спасло ее от доставки к Елене. – Дотронься до нее и открой свои чувства, – обратясь к Елене, произнесла серьезно Алиса, – а то эта кошка меня всю искусает. – Эльфийка с недоверием и страхом смотрела на девочку в руках моей феи. На что Алиса не выдержала, и крикнула: – Быстрее! От ее голоса Елена вздрогнула и на автомате дотронулась до головы девочки. Обе застыли. – Уф. Как же она меня достала… – посадив на руки к Елене девочку, Алиса тяжело вздохнула и вытерла несуществующий пот со лба. – Вот же упрямая кошка… Так-ссс… Где моя награда? Мое чудо развернулась ко мне, и уже через мгновение на моих коленях лежала подушка, а на ней – голова Алисы. – Пять минут – ушки и потом волосы. Или нет, сначала волосы, потом ушко… – разрываясь между желаниями, потребовало это чудо, двигая туда-сюда мою руку. Я же только, улыбнулся и одной рукой принялся массировать ее ушко, а другой – гладить волосы. – О-о-о… да-а-а… мм… кайф… продолжай… мм… Требовать сейчас с нее объяснения – бесполезно. То, что она минуту назад сделала, заслуживает двойной награды. Глядя на застывших со счастливыми улыбками девушку и девочку напротив меня, я и сам был доволен. Оказывается, фея может прятаться от хозяина. Интересно почему? Елена в этот момент наконец не выдержала и, прижав к себе фею, расплакалась, уткнувшись в ее макушку. Сама фея тоже хлюпала носом и уже даже не пыталась убежать от Елены. – Тебе не кажется, что нам нужно пока оставить их наедине? – сонным голосом, в перерывах между мычанием, произнесла Алиса. – Так и сделаем, – улыбнулся я и покинул сознание Елены, очутившись в своем бункере. Алиса уже сладко спала у меня на руках. Запуск! По идее, Елена должна была очнуться вместе со мной, но по факту она пребывала в каком-то радужном сознании. Попытки дозваться до нее не увенчались успехом. Кажется, она потеряна для общества. Ладно, пока она пребывает в таком состоянии, пойду пообщаюсь с нашими ворами… тьфу командой. Хотя какая разница? Пока поднимался на мостик, думал над ситуацией Елены: а ведь мои отношения с Эльвирой были очень похожи. Неужели я такой же, как Янсон, бесчувственный болван? Жизнь подарила мне уникальный шанс, а я, как идиот, ее избегаю. Нет, надо это прекращать. Мои чувства к Эльвире явно были взаимны, так какого черта я поступаю как эгоистичный козел? Эх, жаль, уже не исправишь прошлого… но ничего, как только закончим с Астером, отправлюсь за Эльвирой. Надеюсь, еще не поздно. Будет печально, если я проморгаю свое счастье так глупо. Даже не знаю, кто кому помог больше: я Елене или она мне… Поднявшись на мостик, собрался с мыслями – предстоял жесткий разговор. С этими людьми нужно говорить только с позиции силы. Все сведения об этой четверке старик мне уже передал, так что, думаю, или договоримся, или придется добираться до острова вдвоем с Еленой. За штурвалом стоял капитан нашей команды Сью. Кажется, это самый толковый из них, значит, с ним и поговорим. – Добрый день капитану, – поздоровался я, облокотившись на фальшборт возле него. – Добрый день, сэр, – нейтрально отозвался Сью, переводя взгляд с компаса на горизонт. – У меня к вашей команде есть серьезный разговор, – начал я издалека. Сью пока никак не отреагировал на мои слова, – и нам придется достигнуть согласия. Вы же главный в этой команде? – Да, – настороженно произнес Сью. Я же заметил, как от него ушел сигнал к трем другим членам экипажа. Те, отреагировав, начали подтягиваться к нам. – Я смотрю, решил позвать остальных, Сью? Или лучше тебя называть Удачливый Сью, а может настоящим именем – Ролекс фор Верд? Если до этого он еще был просто настороженным, то теперь поставил штурвал на фиксатор и обернулся ко мне, полностью собранный и готовый к бою. В этот же момент на мостик поднялись остальные его друзья. Кажется, один на один поговорить не получится. – Вы слишком много знаете, сэр, – опасно сузив глаза, произнес Сью, остальные тут же положили руки на оружие и даже подготовили заклинания. Я на эти приготовления только улыбнулся: после мастеров и архимага их приготовления были смешны. – Удачливый Сью – вор, Эльрик Ворд – бывший монах, Герин де Август – аристократ в изгнании и бывший гвардеец, и Салим Роуг – бывший авантюрист гильдии Герзула, – посмотрев на каждого, произнес я насмешливо. – Драться не советую: во-первых, тогда мне придется вас убить, а во-вторых, у меня есть для вас очень выгодное предложение. Так что, будете пытаться атаковать или поговорим? Мне было интересно, что они выберут. Ну и да, я был слегка взвинчен после контакта с Еленой и к тому же четко понимал, что эти типы собирались ее продать церковникам. Об этом мне сообщил старик. Такие, как Елена, – очень ценные разумные, и желающих заиметь себе подобного эльфа предостаточно. Непонятно, как они узнали, кто такая Елена, но это я еще выясню. – Хотелось бы сначала переговорить, – не сводя с меня взгляда, произнес Сью. Ну, так начинать разговор было бы неинтересно. Так что, пока он думал и произносил ответ, у меня уже был готов свой план-схема. Заклинания сорвались с меня, когда тело уже начало движение. Убивать их я не собирался, но вот показать силу надо. Так что заклинания пробили их щиты и нанесли небольшие точечные удары, я же на максимальной скорости приблизился к каждому, и отобрал оружие. Все заняло буквально пару секунд. И вот я опять стою там же, где и стоял, только уже с их оружием в руках. Бросив их мечи и кинжалы себе под ноги, с удовольствием наблюдал за их реакцией. Сначала шок, потом испуг вместе со злостью, а затем осознание, насколько наши силы различны. – Как вы понимаете, я уже мог бы вас убить, – стал спокойно растолковывать им, – но вы очень хорошо показали себя в последнем деле. Украсть из-под носа церковников такой артефакт – это серьезно. Но вернемся к делу. Я прекрасно знаю, что вы собирались продать Елену церковникам, но я не в обиде. Люди вашей профессии всегда стремятся обмануть. Правда, обманывать меня не рекомендую. Так вот, мое предложение: я вам сообщу имя того, кто вас подставил, и заплачу после завершения дела пять миллионов золотых в монетах любого материка, а вы выполните для меня задание. – Какое задание? – хрипло произнес Сью. – Нужно украсть из замка светлых эльфов артефакт, точно такой же, как вы уже воровали у церковников. – Вы хотите открыть портал к демонам?.. – искренне удивился Сью. – Что я хочу – не ваше дело. Ваше дело – выполнить задачу, – жестко оборвал его я. – Я так понимаю, выбора у нас нет? – усмехнулся стоявший рядом Герин. – Почему же? Есть. Вы можете отказаться. Мы сменим курс на другой остров, а именно на Нагаш, там вы будете свободны, – пожав плечами, ответил я. Пусть думают, что у них есть выбор. Да и вдвоем управлять кораблем – тот еще геморрой… – Нам нужно подумать, – ответил за всех Сью. – Меняй курс, и думайте. У вас есть сутки, – равнодушно произнес я. – Сью, тут нечего думать. Надо соглашаться, – возразил Салим, причем остальные только кивнули, соглашаясь со словами товарища. – Уверены? – вздохнув, произнес Сью. Его команда утвердительно и почти синхронно кивнула. – Хорошо. Тогда мы готовы взяться за этот заказ. Дальше уже пошел деловой разговор. Оружие я им разрешил забрать. Их уровень даже Елене не проблема, а уже мне и подавно: есть у них оружие или нет – разницы никакой. А так… вроде как знак доверия. Доведя до них всю информацию о цели задания, которую передал мне старик, я попал в шторм их бурного обсуждения. Может, они и были подонками, но дело свое знали. Ни одного пустого предложения, все по делу. Вот только их подготовка получалась весьма долгой по времени – как минимум полгода. А возможно, и весь год, и к тому же нужны деньги. Ну, с этим проблем не будет. Если у Елены нет, то у Янсона возьму. Со сроками пришлось согласиться, тут они явно больше меня знают. Предварительный план их выглядел весьма основательным. Устроиться в замок на работу, благо он располагался в почти центральной области Луизарна, так что там спокойно нанимали людей на работу. Потом втереться в доверие, занять ключевые посты, вычислить всю систему сигнализации и только после этого украсть артефакт. На конечном этапе, возможно, понадобится моя помощь, если я хочу побыстрее; они сразу поняли мой уровень магии и потому предложили поучаствовать. На что я только задумчиво покачал головой: если будет возможность – помогу. По поводу денег гарантия Елены их вполне устроила, а когда я сказал, что еще гарантию может дать Янсон фон Ульдрих, они вообще взбодрились. Оказалось, что для них слово Янсона было очень ценным и практически гарантировало им выполнение наших обещаний. Не знал, что Янсон настолько авторитетный эльф. Хотя, учитывая его возраст, чего удивляться. С личностью Елены все оказалось еще проще. Тут существовало что-то типа подпольной учетной организации, где можно было заказать кого угодно и что угодно, а уже сами воры знакомились со списком заказов и решали, какой заказ взять. Так вот, Елена там уже давно числилась как одна из самых ценных целей. Сью даже показал мне кристалл, на котором записаны все актуальные заказы. Ну что сказать, очень удобная штука. Чего там только не было… За Елену, кстати, давали аж сто тысяч золотых. Неслабо. Тут же были все ее данные, портрет, описание и даже характеристики ауры и источника магии. В общем, лучше ей в городах не появляться. Под конец обсуждения к нам поднялась она сама. Я думал, придется ей что-то объяснять, но она без вопросов дала свое слово и с ходу выдала нужную сумму на подготовку. Откуда у нее деньги, я уже знал: Елена оказалась тем еще хомяком – все, что могла, вынесла из тайника Мориарти. И куда только Янсон смотрит? Не девушка, а золото!Глава 5
Наша команда просидела до поздней ночи, разрабатывая предварительный план. У воров было учтено все: кто когда начнет, кто кем будет устраиваться на работу… причем сразу в нескольких вариантах. Послушав, как они разрабатывают операцию, я с грустью вспомнил свое первое воровство в этом мире; боюсь, услышь они мою историю, смеялись бы долго. А если еще учесть, что все это – только предварительный план, основной же будет разрабатываться на месте и по дороге к эльфам… В общем, ребята свое дело знали. Утро следующего дня встретило нас пасмурной погодой. Так что пришлось сидеть в каюте и ощущать все прелести шторма. Магам шторм неопасен, но приятного мало. Рядом сидела Елена и пыталась читать какую-то книгу. Получалось откровенно плохо. В итоге, оставив эту затею, она повернулась ко мне. – Я вчера сказала спасибо, но думаю – этого мало, – сосредоточенно произнесла она. – То, что ты сделал, сложно оценить. Но знай, любая твоя просьба, когда бы ни было, будет исполнена. Сначала хотел пошутить по этому поводу, но, видя ее серьезное лицо, передумал. А потом… мне пришла очень интересная идея. – Абсолютно любая? – уточнил я. – Да. Абсолютно все, что пожелаешь, – твердо произнесла она. – Даже личного характера? – каверзно спросил я, наклонив голову набок и усмехаясь. – Ну… да. Наверное… – смутилась она, потом твердо произнесла, выпрямившись: – Да. Выполню, – после чего тихо со вздохом добавила: – Все вы, мужики, одинаковые… – Хорошо. Значит, тогда признаешься в своих чувствах Янсону, – довольно подытожил я. – Что?! – Елена в изумлении уставилась на меня. – Я думала, что ты… ну это… а тут… – Что ты там себе напридумывала, мне неинтересно, а вот мое желание ты услышала, – с довольным видом произнес я. – Но это не так просто, – покраснев, произнесла она. – Чтобы девушка – и призналась мужчине? Так же не принято… – И что – ты отказываешься от своих слов? – Нет, но это не совсем нормально… – еще больше смутилась и покраснела Елена. – Ну вот и отлично, значит, как отправимся с ним в Астер, ты и признаешься. Хватит уже ходить вокруг да около, – уверенно произнес я. – А вдруг он не испытывает ко мне чувств? – тихо произнесла она. – Да какая разница, испытывает или нет! – раздраженно возразил я. – Он ученый дундук. Я таким же был. А может, и сейчас недалеко от него ушел. Таких надо самим толкать, иначе они, кроме своего дела, ничего не видят. Я вот в прошлой жизни друзей не имел, с детства только игры и комп… это такой магический кристалл, на котором можно в игры играть, – пояснил я Елене. – В общем, реальная жизнь меня мало интересовала; потом институт… это типа вашей академии. После – работа, причем та, которая мне самому очень нравилась. Только вот личной жизни – ноль. Все в своих задумках и планах, все на потом оставлял. Так и умер, видя женское тело только в борделях или по вызову. – На мои слова Елена тихо рассмеялась. – А ведь я сейчас понимаю, что и в институте и потом на работе были девушки, которым я нравился. Но я, кроме своей работы, не видел ничего. Даже когда сюда попал, мне жизнь давала прекрасные шансы, а я, как идиот, все о том же: планы, магия, вечная жизнь, потом еще успею… А вот тебя встретил, увидел твои чувства и неожиданно понял, что жизнь проходит, а я в пролете. Надеюсь, что еще не поздно вернуть ту, которая меня ценит и, надеюсь, любит, – с досадой на самого себя произнес я. – Не переживай, у тебя все наладится, – улыбнулась Елена. – Это мне говорит эльф, который уже триста лет не может сознаться в своих чувствах? – усмехнулся я. – Так себе утешение… Янсон, он такой же: уже сколько лет прожил, а все одно – кроме своей магии и мечты, не видит ничего. Может, я и ошибаюсь, но пока ты сама его не возьмешь за шкирку, так и будете вокруг да около ходить. Высказавшись, я замолчал, добавить было нечего. Елена задумчиво крутила в руках какое-то кольцо. – Может, ты и прав, но пойми – не все так просто… – тихонько произнесла она. – Не попробуешь – не узнаешь. Да и чего спорить, свое желание назвал, теперь твоя очередь. – Хорошо. Я выполню твое желание, – твердо произнесла она, – но все равно я остаюсь тебе должна. Когда-нибудь и тебе самому понадобится моя помощь. Отвечать я не стал, все равно все женщины стараются последнее слово оставить за собой. Может, из-за этого они между собой так долго и говорят? Каждая хочет быть последней, в итоге – часы напролет. Я даже усмехнулся своим мыслям. Интересная гипотеза. Утром следующего дня мы пришли к острову Нагаш. Остров немаленький, даже один крупный город имеется. Чем тут занимались жители – не знаю, но предполагаю – торговлей. Высадившись на берег, отправился искать Янсона. Елена осталась на борту, с ней ходить по городу было опасно. Часа два пришлось ее уговаривать остаться: пока не пригрозил использовать желание, ни в какую не хотела… Так, ну и где его искать? Я осмотрелся вокруг: порт как порт. Десяток парусных кораблей и даже эльфийский железный корабль или катер, я в них не особо разбираюсь. Но меньше крейсера раза в четыре, точно. – А я говорила, что без меня ты его не найдешь! – раздался довольный голос рядом. Я медленно обернулся к Елене. И вот что с ней делать? Или она думает, что этой косметикой сможет скрыть свою личность? А аура, а источник? Вот же женщины… – Ну что застыл? Пошли покажу, где он, – усмехнулась Елена. – Я его чувствую по печати, и он меня тоже. Сидит в портовом трактире. Елена устремилась в сторону того самого трактира. Он располагался примерно в ста метрах от пристани. Я же последовал за ней; а что еще делать? Будем решать проблемы по мере их поступления. Но перед тем, как догнать упрямую эльфийку, я связался по амулету со Сью и сообщил, что мы нашли тех, кого нужно, и они могут отправляться. В трактир мы вошли вместе. С учетом достаточно раннего времени суток в зале было почти пусто. В углу за столиком сидел Янсон с какой-то темной эльфийкой и мило с ней беседовал. Посмотрев на Елену, я четко заметил признаки ревности. Кажется, кто-то уже все решил и сам. Вот только не опоздала ли Елена? Эльфийка-то симпатичная, светлые волосы, почти белые, и сама весьма так ничего. А у Янсона есть вкус, однако… Он нас увидел практически сразу и помахал нам рукой. А вот реакция его спутницы удивила. Она вдруг вскочила и побежала радостно к нам. После чего бросилась мне на шею. Я, в шоке, не сопротивлялся: во-первых, не понял, что происходит, а во-вторых, зачем? Но, вспомнив об Эльвире, взял себя в руки и отстранил эльфийку. Которая еще и плакала к тому же, пытаясь что-то сказать. – Приветствую, – произнес подошедший Янсон, после чего галантно поклонился, – Елена, очень рад тебя снова видеть. И да, Алекс, перед тобой Эльвира, пришлось изменить ей внешность. От его слов я аж отпустил эльфийку, которая тут же прижалась ко мне опять. Плакать она при этом не перестала. На все это действо, стоя рядом, с задумчивым видом смотрела Елена. Мне почему-то показалось, что она раздумывала: а что, если так же броситься на Янсона?.. Хотя, может, это мне просто глупые мысли в голову лезут… – Привет, Янсон, – наконец произнесла Елена, после чего ехидно добавила: – Я смотрю, ты тату моего дома дарить начал. Она тоже теперь мой родич? – Нет. Официально она – моя дочь, – произнес, задумчиво рассматривая Елену, Янсон. – Думаю, нам стоит подняться в номер. В номер мне Эльвиру пришлось нести на руках, ибо отлипать от меня она не хотела. Я лично ничего против не имел. Зато теперь искать ее не надо. Пропустив в номер Янсона и Елену, я остановился перед входом. – Ты так и будешь плакать или, может, уже поздороваемся? – с улыбкой произнес я. Эльвира удивленно подняла голову, чем я и воспользовался. Как по мне, поцелуй – прекрасное приветствие. И, кажется, кто-то был не против, а очень даже за. Вошли мы в номер минут через пять: что поделать, такова жизнь. Янсон задумчиво ходил по комнате туда-сюда. – О, добрались наконец, – усмехнулся он. Ну ничего, скоро и тебя ждет сюрприз, мой друг. И уже я буду ерничать. – Да так, в окно засмотрелись. – Эльвира, пока я говорил, молча стояла рядом, красная как рак. – Янсон, ты как, с кораблем или нет? – Корабль есть. И даже с экипажем. – Может, тогда расскажешь, почему Эльвира теперь эльф? – спросил я. – Ну а потом я тебе привет от одного старика передам, Гримжоу де Ундо. Помнишь такого? – Он еще жив? – искренне удивился Янсон. – Хотя этого, по-моему, ничто не убьет. Живучий старикан. – Если что, у меня тут чип, а в нем ИИ его производства, так что, думается мне, твои слова достигнут адресата, – съехидничал я. – Да пусть слушает, – усмехнулся Янсон. – Я так понимаю, он тебя на свой план подбил? – Почти; в любом случае нам нужно в Астер. Так что пока твои и его интересы сходятся. Кстати, Елена теперь может общаться с феей. А вот почему ты, Янсон, не умеешь пользоваться замедлением времени? – решил полюбопытствовать я. – Почему «не умею»? – удивился тот. – Умею. Вот только фею я не вижу, хотя и должен. Все становится еще интереснее. Однако феи любят прятаться. – Ну тогда Елена поможет тебе с ней. Она уже знает, что делать, а если что, я помогу. Кстати, интересно будет организовать такой себе пикник на троих во внутреннем мире. – Я уже загорелся новой идеей. – Почему Елена, а не ты? – В этот раз уже Янсон удивился. – О, на это цельная куча причин, но основная – ей ты точно доверишь открытие своего сознания быстрее, чем мне, – довольно произнес я, подмигнув Елене, которая густо покраснела. – А если мы достанем биочип, можно будет этого избежать? – уточнил Янсон. – Да, но зачем ждать? – Честно говоря, после его стремления получить фею я был крайне озадачен таким поворотом. – Есть вещи, которые я хочу оставить при себе. К тому же мое сознание, с моим-то жизненным опытом, может серьезно повредить твое или Елены. Слишком много там всего… – грустно возразил он. – Да и тайн чужих у меня много. Так что не получится. – Ну как хочешь, – пожал я плечами, – можем и без открытия сознания попробовать, вдруг получится… Ну да ладно; ты так и не рассказал, что произошло с Эльвирой. И где Эльза и Курт? Да и авантюристы где? – Авантюристы вернулись к себе. Эльза и Курт восстановились в академии, там они под надежной охраной ректора. А Эльвире пришлось изобразить убийство. Ее официально убили. А потом я сменил ей внешность, правда, столкнулся с проблемой… Янсон, не закончив фразу, уставился на Елену. – И? – поторопил я его. А то что-то пауза затягивалась. Янсон не реагировал, усиленно что-то обдумывая. Но наконец решил ответить. – Когда-то давно церковники решили провести эксперимент, – сосредоточенно рассуждая, начал он, – суть его была в том, что брали сильную девушку-мага и фактически подкладывали ее под архидемона. Так вот, дети от такого союза стали иногда получаться с очень интересными способностями. Уже потом мы узнали о тех опытах, но суть от этого не меняется. Доказать причастность церковников не получилось. Но за такими детьми началась охота. У церковников их называли «инструментами». Шанс, что получится такой ребенок, очень мал. Но тем не менее он есть, – рассказывая, Янсон по-прежнему пристально смотрел на Елену, а потом на Эльвиру. – Церковники, видя, какая охота идет за такими детьми, начали их прятать, да и не только они. В итоге их старались максимально изменить и скрыть от посторонних. Вот я и думаю, каков шанс, что два таких «инструмента» встретятся в одной комнате? Да еще и у обеих матери – эльфийки. – Я сейчас один не понимаю, что происходит?.. – возмутился я. – Ты на что намекаешь, Янсон? – Ты и так уже понял. Эльвире в детстве сделали операцию по смене расы, более того, у нее стояли закладки на психику и урезание маны. Ничего странного не находишь? – раздраженно бросил Янсон. – Увидев Елену, я неожиданно понял, что мне это напоминает. И главное, это полностью объясняет ее проблемы. Эльвира и Елена молча смотрели друг на друга. Эльвира – в шоке, а Елена – с пониманием во взгляде. – Может, ты ошибся?.. – робко произнесла Елена. – Ошибки нет, и толпа наемников, окружающих наш трактир, явно со мной согласна. – Янсон, злой и раздраженный, уже накладывал защитные заклинания. – Гномов я предупредил, они уже ждут. Алекс, возьмешь на себя магов города. Они уже тут. Елена, на тебе защита Эльвиры. И да, сдерживаться не нужно. Нас они жалеть точно не будут. Наемников я видел на своем радаре, как и магов, вот только мысли Янсона я не разделял. – Нет. Идите втроем к кораблю. А я тут наконец сброшу напряжение, – зло произнес я. Хватит бегать, пора показать этим уродам, кто тут папка. Цели уже были проанализированы и схема построена. Вот и пригодился новый ИИ: его скорость обработки информации поражала, а главное – множество новых связок и движений, да еще и в сочетании с применением магии! Я даже не стал смотреть, согласился Янсон или нет. Я хотел уничтожить тех, кто мне мешал. Через окна комнаты от меня уже устремились заклинания. Заморозка, взрыв воздуха, убирание воздуха, да и просто трясина с провалами в земле. Я успевал все. Сам же с обнаженными мечами устремился к магам, по дороге разрубая мешавших мне. Мне хватило буквально пяти секунд, чтобы уничтожить половину наемников. А их тут было почти две сотни, и они все прибывали и прибывали. Что, впрочем, меня не смущало. Маги города пытались как-то остановить меня, но как остановить того, кто двигается быстрее, чем ты можешь увидеть? Еще выпрыгивая из окна, я уже вошел в состояние гармонии. Сатори – неожиданно я вспомнил, как это состояние называлось у нас. Хотя какая разница? Мое тело двигалось строго по траектории плана-схемы, правда, траекторию приходилось менять, но это не столь важно. Заклинания я сыпал на ходу, с ИИ точность и эффективность их применения были максимальными. Я же реально раздумывал над местным армагеддоном: может, действительно обрушить на этот городок метеоритный дождь? Хотя могут пострадать мои друзья и корабль… ладно, будем рубить дальше. Через три минуты все было кончено. На удивление, я порубил всех. Сам же несся к пристани. На каком корабле мои, я понял сразу благодаря радару. Тут тоже все было в порядке, гномы из своих орудий – или что это такое… я не знаю – в общем, они с Янсоном тут всех положили. Быстро вскочил на корабль, и тот сразу тронулся на максимальной скорости в море. И только когда мы удалились километров на десять, я осознал, что только что произошло. Мне реально хотелось убить всех в городе. Как так? Почему? С чего вдруг я стал таким кровожадным? Обернувшись вокруг, увидел такие же ошеломленные лица. И даже Янсон стоял с ошарашенным видом. Только два человека не были в шоке. Елена, которая с задумчивым видом смотрела на Эльвиру, ну и сама Эльвира, испуганная и удивленная. Что же, кажется, мы теперь знаем точно, кто такая Эльвира и какая у нее еще есть сила.В этот момент на острове Нагаш уцелевшие жители вылезали из-под укрытий и завалов. Еще недавно красивый город превратился в руины. Все суда в порту были потоплены, корабль Сью чудом успел уйти в море до начала разгрома, остальные были расстреляны гномами. К порту прискакали стражники во главе с мэром города, старшим магистром. Мэр, остановив лошадь, зло зыркнул по сторонам и спрыгнул на землю. После чего обратил свой взор на церковника, который прибыл вместе с ним. – Так что, уважаемый, говорите – легкая цель? Ничего сложного? – Сарказма и злости в голосе мэра было с избытком. – Действительно, что сложного – остановить двух архимагов, один из которых боевик, и еще магистра, и все это при поддержке железного корабля гномов? Раз плюнуть, да. – Поверьте, мы компенсируем все ваши потери, – побледнев, произнес церковник. – Конечно, а заодно, может, вы и воскресите половину городской стражи? – зло плюнул под ноги церковника мэр. – А еще почти три сотни наемников. Кто это возместит? – Мы не думали, что тут будут два архимага, – заплетающимся языком произнес церковник, – по нашим данным, тут… – Да плевать мне на ваши данные, я тут половину людей потерял из-за вашей тупости!!! – заорал на него мэр. – И если, не дай бог, темные эльфы обидятся за это на меня!.. Хотя… Мэр резко замолчал, задумчиво посмотрев в небо. После чего хмыкнул и скомандовал: – Церковника в кандалы, как и всех монахов на острове. – Оглянувшись, он увидел удивленные лица. – Бегом!!! Каракатицы… Нам еще их всех темным сдавать… пусть сами с ними разбираются. – Отец, а как же компенсация? – глядя, как стражники вяжут церковника, произнес молодой человек, сидящий на вороном жеребце. – Сынок, за сведения об этой операции нам темные сами все возместят. Хотя компенсация – это ерунда, вот если они на нас обидятся, то она и не понадобится…
Глава 6
Морфус Рольгорский раздраженно отбросил в сторону амулет связи. У его раздражения была весомая причина, причем не одна. Мало того что операция по захвату «инструмента» провалилась, так еще и правитель острова Нагаш фактически отвернулся от церкви. Сидевшие в его кабинете Амиль Родинор и Алан Фрост терпеливо ждали, когда его мудрейшество успокоится и обратит на них внимание. Морфус, встав, начал молча ходить по кабинету. Минут через пять такогохождения ему наконец удалось взять себя в руки. – Как такое могло произойти? – усаживаясь обратно в кресло, уже спокойно произнес Морфус. – После убийства Мориарти я предупреждал, что уровень этого Алекса нужно повысить, – спокойно пожав плечами, произнес Амиль. – Да-да, ты оказался прав, – поморщившись, согласился Морфус. Он не любил, когда вспоминали про его ошибки, что, впрочем, не мешало ему делать правильные выводы после этого. – Есть мысли, как захватить уже два «инструмента»? – Мне кажется весьма странным, что два таких редких «инструмента» оказались вместе случайно, – задумчиво произнес Алан. – Что-то тут не так. – Подозреваешь, что у нас появился предатель? – хмуро посмотрел на него Морфус. – Не знаю, но проверку проведу. Очень уж странные совпадения. Да и скорость развития этого Алекса слишком быстрая. – Не думаю, что здесь работал предатель, – возразил на слова Алана Амиль, – к тому же развитие Алекса весьма закономерно, у него были и есть очень хорошие личные учителя. Насчет «инструментов»: никто не знал, где пряталась Елена де Ундо. Даже сейчас мы не знаем, откуда она появилась и почему до этого пряталась. Единственная наша ошибка была в том, что дали разрешение на захват обычным наемникам. Все-таки нужно было открыть портал и отправить туда старших жрецов. – Старших жрецов? – удивился Морфус. – Ты что, думаешь, они настолько сильны? – Да. Запись агентов с острова это подтверждает. Этот Алекс практически в одиночку, без видимого напряжения, уничтожил почти тысячу разумных, из них более пятидесяти магов. Это явно уровень боевого архимага, – спокойно ответил Амиль. – Хм. Мы, конечно, можем послать за ними усиленный отряд и двух старших жрецов, но вопрос в том, куда посылать… – усмехнулся Морфус. – Астер, – четко и сразу ответил Амиль и, увидев удивленные и вопросительные взоры, добавил: – Это единственное место, где им удастся спрятаться. Тут очень простая логика. У светлых эльфов их явно арестуют, Тильд и Вильдар исключаются: на одном их ждет граф, второй материк мы полностью контролируем, и они об этом знают. В Дариноле мы их найдем очень быстро, да и сами местные будут рады получить в свои руки «инструменты». Елена там очень хорошо известна. Можно, конечно, в Асинат, но там слишком маленькие общины и, опять же, наших храмов там хватает. Остаются Дилан и Астер. В Дилан было бы самым логичным, но я считаю, туда они не отправятся. Елена прекрасно знает, что ее и второй «инструмент» там ждет комфортная тюрьма. К тому же если бы она хотела вернуться на родину, то сделала бы это раньше. Остров Нагаш совсем в другой стороне. – Астер тоже, – заметил Алан. – Согласен, – кивнул Амиль. – Остров был просто точкой встречи Алекса и Янсона, а учитывая факт прибытия в один день, была заранее назначена и дата. Но появление Елены явно заставит Янсона изменить свой план. Конечно, на сам Астер они вряд ли полезут, но возле материка есть остров, который принадлежал Руизу де Орланскому. Хотя я бы не исключал и сам материк. Ульдрих вместе с Руизом там уже бывали не раз и, возможно, имеют контакты среди местных. – Извини, Амиль, но я с тобой не соглашусь, – возразил Алан. – Точнее, с твоим мнением насчет острова я согласен, а вот куда они отправятся – нет. Уверен, что их цель – Дилан. Там их стопроцентно защитит император, да и Ульдрих сможет договориться насчет Елены и этой девчонки. Не зря же он изменил ей расу, да еще и тату своего дома поставил. – Значит, Астер или Дилан, – медленно произнес Морфус. – Ваше мнение понятно. И я, пожалуй, соглашусь с выводами и аргументами обоих. Амиль, какие силы нужны для захвата «инструментов», с учетом формирования двух отрядов? – Я так понимаю, они нужны живыми? – Морфус согласно кивнул на вопрос Амиля. – Одну группу я бы сформировал из отряда близнецов и пяти фрегатов, а вторую – из отряда старшего жреца Яда и опять-таки пяти фрегатов. – Зачем так много кораблей? – приподняв в удивлении бровь, спросил Морфус. – У них железный корабль гномов, его просто так не заблокировать, – пожал плечами Амиль. – Хорошо. Так и поступим. Кого куда лучше послать? – Близнецов – в Астер, а Яда – в Дилан, – ответил Амиль Морфусу. – Значит, тогда так: задачу близнецам поставит Амиль, а Алан все оформит для группы Яда, – заключил Морфус, после чего достал из стола амулет связи и, активировав, распорядился: – Близнецов, Яда и Лозу ко мне, срочно. Выключив амулет, Морфус посмотрел на Алана. – Думаю, группу Яда оформим как паломников. Наши агенты у темных смогут быстро доложить о прибытии «инструментов»? – Не думаю, что стоит с ходу пытаться захватить «инструменты», – возразил Алан. – Пусть их разместят, место мы будем знать, и уже когда немного успокоятся, захватим. – Согласен. Значит, так и поступишь, – расслабленно произнес Морфус. Пока ждали жрецов, они успели обсудить остальные, не столь важные вопросы. Когда явились жрецы, Морфус передал их под командование Амиля и Алана. Старшие жрецы подчинялись только личным приказам его мудрейшества.Идя вместе с близнецами по коридору в свой кабинет, Амиль просчитывал варианты. Данные у него были почти полные, смущало лишь незнание точного уровня силы Алекса и этого нового «инструмента». Потому он и выбрал одну из самых сильных пар старших жрецов. Они являлись не совсем обычными разумными, их было немного, всего двенадцать. Все они в прошлом «инструменты», и только после инициации и полного изменения психики их отправляли в специальный тренировочный лагерь, где в течение десяти лет готовили на должность старшего жреца. Все были магами уровня старшего магистра или архимага, но при этом у них имелись особые способности, которые серьезно повышали их боевой уровень. Близнецы Золотой и Серебряный по силе занимали пятое и шестое места в этой дюжине, но это в одиночном уровне силы. А вот против них двоих вместе могла сражаться и выигрывать только другая пара, которая отправилась с Аланом. Яд и Лоза были в прямом столкновении слабее, но в скрытых операциях намного эффективнее. Они занимали четвертое и одиннадцатое места. Но оба имели весьма специфические способности как специально созданные для тайных операций. Войдя в свой кабинет, Амиль подошел к стене, на которой висела карта материка Вильдар и, нажав пару раз на артефакт слева от себя, сменил ее на карту материка Астер. Близнецы молча застыли посреди комнаты, наблюдая за действиями Амиля. Сменив карту, он повернулся и посмотрел внимательно на близнецов. Два уникальных существа, рождение которых уже было чудом. Ничто не выдавало в этих двух абсолютно похожих, темноволосых и кареглазых молодых людях матерых убийц, за плечами которых уже десятки выполненных заданий. Лучшее оружие церкви. – Задача следующая, – спокойно начал Амиль, – берете пять фрегатов с полным комплектом войск и отправляетесь на Астер, сначала вот сюда – на остров, если там нет целей, то вот сюда – в наш форт, где будете ждать обнаружение целей. Теперь о самих целях. Два «инструмента», темные эльфийки, одна вам известна – это Елена де Ундо, вторая темная эльфийка – Эльвира; их взять живыми. Сопровождение: два архимага и десять гномов. Один архимаг – Янсон фон Ульдрих, вам отлично знаком. – На слова Амиля оба улыбнулись, вспоминая прошлую встречу с этим магом. Тогда их бой закончился бегством Ульдриха с его приятелями. – А вот второй – очень странный молодой человек, сменивший расу на темного эльфа. Зовут Алекс, точного уровня силы мы не знаем, предположительно – минимум боевой архимаг. Советую его устранить в первую очередь. Слишком необычный разумный. – Увидев равнодушие на лицах близнецов, Амиль повысил голос: – Когда я говорю, что он опасен, – значит, нужно очень серьезно отнестись к моим словам! Это понятно?! – Близнецы тут же встали по стойке смирно и согласно закивали головами. Оба осознавали, что в аналитике боя и оценке противника с Амилем лучше не спорить. – Вот и отлично. Этот паренек убил Мориарти и пятерку его охраны. И хоть там все не совсем понятно, но факт есть факт. Так что изначально берите его силу по этой планке. И в этот раз – никаких игр с жертвами! Убьете Алекса и Ульдриха и только потом можете играть в ваши игры. – С кем? С гномами?.. – печально вздохнул Золотой, а может, и Серебряный. Одевались и вели себя они абсолютно одинаково, так что различить их было весьма сложно. – Да хоть с веником! – разозлился Амиль. – Задачу выполните – остальное мне фиолетово. Или к его мудрейшеству подойти уточнить? – Никак нет! – хором выкрикнули близнецы. – Вот и отлично. А теперь нюансы… Близнецы еще час слушали подробный план Амиля и только потом отправились выполнять приказ. Оба, выходя из кабинета, довольно улыбались: ну наконец-то интересное дело!..
В прошлом Сергей Смирнов, а ныне – пятнадцатилетний Водир Гаш сосредоточенно доедал жареную крысу. Он не ненавидел свою нынешнюю жизнь. Когда-то, в прошлой жизни, он мечтал очутиться в магическом мире, где, естественно используя свои знания, он сможет стать кем-то из влиятельных людей, например, королем или графом и, конечно, с гаремом красивых наложниц в придачу. Вот только жизнь распорядилась по-другому. Он родился в трущобах этого мерзкого мира. Нет, ему относительно повезло: во-первых – он родился чистым, без каких-то мутаций. Тут это было редким явлением. Никто уже и не помнил, почему тут много лет назад взрывались ядерные ракеты, с кем и из-за чего дрались местные. Остались только легенды о каких-то демонах и войне с ними. Вот только выжившие страдали от мутаций и недостатка нормальной еды. Во-вторых, ему, после голодных скитаний, повезло, и он получил должность солдата одной из местных группировок. Местным было плевать на его знания из прошлого мира. Им вообще было плевать на многих. В этом мире выживали только сильные и злые. Ходили легенды, что на других материках – нормальная жизнь, но кто же даст туда отправиться? И почему ему «повезло» родиться в этом богом забытом Астере? Даже сейчас, когда он уже думал, что голодная жизнь позади, судьба преподнесла очередной сюрприз. Их группировку окружила другая банда. И вот уже неделю они сидели в полуразрушенной крепости у реки. Доев крысу, он осмотрелся. Возле него были такие же, как он, солдаты их банды. Кое-как одетые, но зато вооруженные и готовые драться до последнего. – Отряд, подъем! – раздался рык сержанта будто возле самого уха. – Бегом! Ленивые крысы! Тяжело вздохнув, Водир взял в руки автомат и поднялся с земли. Проверил, все ли на месте. Старый потертый бронежилет был ему великоват, но лучше такой, чем ничего. Три магазина обычных патронов, и один со специальными рунными от гномов; три магических гранаты; вот и весь боекомплект. Автомат был очень похож на «калаш» из его мира, что, впрочем, неудивительно: дешевая и простая конструкция. Продавали их тоже местные гномы. – Стройся! – опять рыкнул стоявший рядом сержант. Двадцать бедолаг хмуро выстроились в подобие строя. Их отряду предстояло совершить вылазку из крепости и попробовать прорвать окружение или хотя бы добыть еды. Их банда была весьма многочисленной, почти полсотни бойцов, и еще сотня обычных жителей, по сути, обслуги главаря и бойцов. Жены солдат и просто гулящие бабы, были и дети, хотя и мало. Еще неделю назад у них было почти восемьдесят бойцов, но банда Сругта уже успела проредить их. В очередной раз Водир пожалел, что в прошлой жизни был не каким-то элитным бойцом или хотя бы просто военным. Его знания техника по обслуживанию роботов здесь вряд ли помогут выжить. – Слушать меня внимательно. – Сержант стал ходить перед строем. – Нам выпала честь стать теми, кто разобьет этих тварей Сругта! От нас зависит жизнь всех жителей крепости. Всем ясно? – Так точно! – не совсем дружно ответил строй. – По двое стройся! – скомандовал сержант. – За мной, бегом марш! После чего первым побежал к донжону. За ним молча бежали по двое остальные. Им предстояло пройти через подземный ход в тыл противника и нанести удар. Вот только Водир прекрасно понимал, что успех в этом деле им не светит. У банды Сругта есть маг, да и бойцов больше сотни. И чего их главарь не захотел сдаться Сругту? А им теперь умирать из-за его глупости. Водир всерьез задумался о побеге. Жизнь здесь он ненавидел, но и умирать не хотел. Осталось выбрать подходящий момент. Главное, потом примкнуть к нормальной банде. Хотя можно попробовать добраться до коммуны барона Акура. Там, говорят, даже хлеб нормальный есть. Решено, туда и сбежит. В подземелье солдаты старались идти тихо, вот только получалось явно плохо. Их, по мнению Водира, и так услышат. Тем не менее им удалось без проблем выйти из подземного хода. Похоже, их не заметили. Быстро разбежавшись в разные стороны и спрятавшись за деревьями, они залегли. Сержант, осмотревшись, показал руками, куда двигаться. Отряд молча короткими перебежками направился в сторону лагеря бандитов. Водир успел занять самую крайнюю позицию слева. Он собирался свалить отсюда, как только начнется бой. Они успели продвинуться буквально метров на сто, как в их сторону открыл огонь один из дозорных Сругта, успев первой очередью уложить одного из бойцов. Нападавшие открыли огонь в ответ. Казалось, что все идет отлично, им удалось прижать противника к земле и потихоньку двигаться вперед. Но тут появился маг Сругта, и тут же троих пронзили ледяные копья. В ответ полетели гранаты, вот только особого эффекта не было. Водир, выстрелив вначале пару раз, больше не стрелял. Патроны тут стоят дорого. Ему относительно повезло: шедшего рядом бойца ранило. Сделав вид, что хочет помочь ему, Водир отстал от остальных. Ранение молодого паренька Давида оказалось не очень опасным, пуля, похоже, не задела жизненно важные органы. Перевязав товарища, Водир дал ему выпить настойку. Она убирала боль и даже помогала остановить кровь и немного ускоряла лечение. Но Водиру сейчас был важен побочный эффект этого зелья. А именно – раненый вырубался на пару часов. Как только это случилось, Водир быстро забрал у него гранаты и патроны, автомат оставил. Тащить еще один ствол было глупо. Оглянулся: в его сторону никто не смотрел. Все были увлечены стрельбой друг в друга. Пули то и дело летали над головой. Водир развернулся и ползком направился в сторону видневшегося в просвете между деревьями оврага. Первые сто метров он боялся, что кто-то заметит его бегство, но ему повезло. Водиру удалось доползти до оврага. Быстро осмотревшись и не увидев никого рядом, он вскочил и побежал вглубь леса. Он не видел, как за ним внимательно наблюдали двое дозорных Сругта. Один из них спокойно прицелился в убегающего и выстрелил, попав точно в ногу. Его напарник уже подбегал к упавшему беглецу. Не дав тому ни шанса на сопротивление, выбил из его рук оружие и одним четким ударом оглушил парня.
Глава 7
На следующий день после отплытия от острова Нагаш мы собрались в кают-компании корабля. Озабоченный Янсон после моего рассказа о плане старика ходил как маятник туда-сюда. Я, слегка раздраженный, сидел и пил кофе. Причина моего раздражения – Эльвира – сидела рядом. Вот вроде все хорошо, но, когда с тобой ночью спит красивая девушка, мысли будут только об одном, да только дальше поцелуев дело не пошло. Она просто уснула, и все. Класс; мне осталось только лежать и глотать слюни. Как тут не будешь раздраженным? И если разумом я понимаю ее, все-таки она еще юная девчонка, то тело категорически против такого насилия над собой. Только медитация ночью и спасла. Елена с хитрой усмешкой смотрела на нас. Ничего, улыбайся, улыбайся, тебе еще предстоит Янсону признаться, уж я тогда отыграюсь. Видимо, что-то увидев на моем лице, Елена посмотрела на Ульдриха и покраснела. Явно догадалась, о чем я подумал. Наконец Янсон перестал маячить перед глазами и сел. – Я, конечно, подозревал о том, что не все руководители Астера погибли, но вот об их подземных бункерах слышу впервые, – озадаченно произнес он, наливая себе кофе. – Но прежде чем решить, что делать, вы должны узнать, что творится в Астере. Я правильно понимаю, что особых знаний по этому материку нет ни у кого? – посмотрев на нас, спросил Янсон. Я пожал плечами, а Елена отрицательно помотала головой. Эльвира как смотрела в пол, так и смотрит. Чего она такая молчаливая с утра? Непонятно. Янсон, увидев нашу реакцию, продолжил: – После ядерных взрывов многие демоны и разумные остались в живых. Еще часть, не зная о вреде радиации, бежали туда с других материков. В итоге там творилось демон пойми что. Последний раз мы с Руизом там были примерно семьдесят лет назад. Если кратко описать, что происходит на материке, то слово «бардак» – самое подходящее. Куча мутантов; все так сильно перемешалось, что уже и непонятно, кто какой расы. Но, правда, есть гномы – они особняком держатся. Нурик Гор как раз и согласился нам помочь с походом на Астер из-за того, что хочет встретиться с королем гномов… Но вернемся к населению. Правят там разные бандиты, разбойники и самозваные аристократы. Гномы и орки, живущие в горах, изготавливают и продают местным оружие и боеприпасы. Огнестрельное оружие по чертежам еще старого Астера. Плюс много спонтанных магов. Но это все ерунда. Главная проблема – это три силы на материке. Форты церковников, их там около десяти; города поклонников демонов, которые с церковниками постоянно дерутся; и самая главная сила – это драконы… После этих слов я аж встрепенулся. Я слышал, что драконы раньше жили в Дариноле, но увидеть их так и не получилось. – Драконы, как оказалось, очень хорошо устроились. Им радиация, наоборот, весьма полезна. Так что теперь это не просто драконы, а оборотни. Могут перекидываться в различных разумных, хотя предпочитают в людей или эльфов. Как они смогли этого добиться, мы с Руизом так и не узнали. В любом случае там даже самый слабый дракон – это как у нас старший магистр. Одно хорошо – им, кроме своих территорий, никто не нужен. Кстати, именно из-за них правители других государств и материков не захотели создавать свои поселения. И вот вглубь их территории нам и предстоит отправиться. И что-то я сомневаюсь, что они будут очень рады нас видеть. – Что, все бункеры находятся у них? – удивился я. Карту с расположением бункеров, которую дал старик, я уже всем показал. – Не все, из двенадцати бункеров десять у них, – согласился Янсон, – но что-то мне подсказывает: только на их территории есть шансы, что эти убежища сохранились. – Не соглашусь, – возразил я, – их строили так, что попасть туда непросто. Более того, скорее нереально. Даже гномы не станут туда рыть проходы. Охранная система там очень серьезная. – Если все так, как ты описал, то почему они до сих пор не вышли на связь с учителем? – логично заметил Янсон. – Ну, вроде как нам и нужно это выяснить… Хотя есть подозрение, что они все находятся в магических камерах сна. Смысла бодрствовать в ожидании, пока исчезнет радиация, не было. Вот они и залезли туда, а таймер на пробуждение может стоять какой угодно. Старик вон думает, что там таймер на пятьсот лет. Так что, если так и есть, мы просто активируем системы, и они все проснутся, – ответил я, следя за подсказками ИИ. – Будем надеяться, что так и есть. Хотя до этих бункеров еще добраться надо, – вздохнул тяжело Янсон. – А местные аборигены только огнестрельным оружием пользуются или что посерьезней есть? – решила задать вопрос Елена. – Да, – кивнул Ульдрих, – в распоряжении городов есть различная техника, купленная у гномов или орков. – Наподобие той, что у нас? – уточнила Елена. – Возможно, есть образцы и получше, – задумчиво ответил Янсон, – слишком далеко мы не забирались. Ответив, он замолчал. Вопросов у меня не было. И так вроде все ясно. Елена думала о чем-то своем, так что пауза затянулась. Пока вдруг не раздался тихий голос возле меня. – Неужели вас не беспокоит то, что произошло вчера? – еле слышно спросила Эльвира. – Почему вы не говорите об этом? Или когда я стала монстром, вас перестало это заботить? Ну да, я чудовище, которое чуть не убило всех. И поэтому можно меня игнорировать, да? – Пфф… Остынь, подруга, – фыркнула Елена. – Ты тут не одна такая. У меня точно такие же проблемы. – Эльвира удивленно уставилась на нее. – А ты что, думала – одна такая на свете? Пошли поговорим тет-а-тет. Тут мы вряд ли поможем, а вправить тебе мозги на место явно надо. Елена поднялась и подошла к нам. – Ну что, идем? – протянув руку Эльвире, произнесла она. Та затравленно посмотрела на нее, потом на меня. – Сама решай, – пожал я плечами. – Елена уже сотни лет с подобной особенностью живет. Эльвира, подумав, решительно встала. Впрочем, руку «подруги» она проигнорировала, на что та только усмехнулась. Как только девчонки покинули кают-компанию, я обратился к Янсону: – Ты в курсе, что за способность у Эльвиры? И как много еще таких родилось? – Немного. Очень редко когда рождаются такие дети от демонов. Нужен же не просто демон, а архидемон, и желательно элита или вообще приближенный бога. И то, насколько нам известно, в основном получаются изгои, – задумчиво ответил тот. – Хотя кто его знает, сколько экспериментов провели церковники, да и сами демоны. Но точно известно о двенадцати старших жрецах. Еще у светлых эльфов есть вроде как пара таких, у наших двое или трое, и еще около пяти бродят по миру, как Елена. Хотя, возможно, их уже давно поймали. – А как насчет способностей? – Известно точно о восьми видах способностей и их улучшенных вариантах. – Я удивленно посмотрел на Янсона. Так этот чит еще и апгрейдить можно? Янсон, видя мою реакцию, улыбнулся: – Да-да. Не смотри так. У наших дам только первый уровень. Хотя после того, как ты активировал фею Елены, возможно, она сможет апнуть уровень. Хотя у церковников добиваются апгрейда другим способом. Сама способность позволяет им манипулировать чувствами разумных, возводя их в абсолют. Например, возьмем способности Елены и Эльвиры. Елена вызывает к себе подсознательное чувство доверия, и разумный из-за этого испытывает непреодолимое желание рассказать ей как можно больше о себе. Эта способность так и называется – Доверие; если ее улучшить, то она будет называться Обожание, разумные начнут не просто стремиться все ей рассказать, но и возведут ее в ранг живых святых, что готовы им отпустить все грехи. А любое ее слово будет восприниматься как благодать бога, которую нужно немедленно исполнить. Теперь рассмотрим способность Эльвиры, она называется Ярость. Вчера ты прекрасно вместе с нами почувствовал ее силу, а ведь это был спонтанный выброс. То есть она не контролировала его силу, в итоге наш разум наполнился ясным и четким желанием убить всех, кто посмел встать у нас на пути. Мы превратились в бездушных убийц, которые устранили помехи на пути Эльвиры. Второй уровень ее способности называется Гнев – он фактически превращает разумных в подобие берсерков, убивающих всех подряд, даже своих. Теперь об остальных известных способностях: Неприязнь – с точностью до наоборот от Доверия, апгрейдится в Ненависть. Сомнение – заставляет тебя постоянно сомневаться в правильности своих решений, апгрейдится в Ложь, все, что тебе говорят, кажется неправдой. Растерянность – собственно это и чувствуешь, апгрейдится в Панику. Лень – вызывает сонливость и нежелание что-либо делать, апгрейдится в Сон, то есть засыпаешь прямо на месте. Грусть – все точно по названию, апгрейдится в Безразличие, тебе становятся абсолютно безразличны все и всё. И последнее из известных – это Веселье: все вокруг радует и смешит; даже если перед тобой лежит труп твоего друга, тебя это будет веселить, апгрейдится в Счастье. Думаю, пояснять не надо, что это. – Неслабо! – вырвалось у меня. Я уже сейчас вижу, как это можно реализовать. – А как это работает, вы в курсе? – Да, – улыбнулся Янсон. – Во-первых, при развитии способности можно ее применить на любого, а не только на того, кто тебе знаком. А во-вторых, это работает сквозь любую защиту – разума или магического щита. Мы даже разобрались в принципе действия этих способностей. Все оказалось очень просто. Фактически это простой визуальный, звуковой и тактильный обман. Под действием определенных движений, запаха и тембра голоса разумный попадает в капкан собственных чувств. Это как увидеть маленького котенка или щенка – большинство будет умиляться. А тут все в сотни раз усилено, причем работает это все на генном уровне. Как у животных, на инстинктах. Если смотреть с точки зрения науки, то ничего супернеобычного, просто очередные природные способности. А вот если это все на себе испытывать… – Янсон, видимо что-то вспомнив, передернул плечами, – очень неприятно. – Что, уже сталкивался? – Да. Лет двести назад, с одной парочкой из церковников столкнулись, еле ноги унесли. – Что, настолько сильные? – изумился я. – Более чем; я тогда с Руизом вместе был и еще с нами десяток магов и рыцарей меча, а бежали от этих двоих – только так… – печально усмехнулся Янсон. – У них очень уж хорошая спарка способностей, причем еще и апнутая. У одного – Паника, а у второго – Ложь, очень опасное сочетание. – Как против таких бороться? – Лучше всего убить, быстро и незаметно. А в прямом бою – даже не знаю… – с сомнением в голосе произнес Янсон. – Способность действует не сразу, так что несколько минут есть. А там или успеешь убить, или надо бежать. Эти еще и архимагами по силе были, так что быстро их убить мало у кого получится. – А скольких они могут контролировать? – Всех, кого видят, и всех, кто видит их. Это если ты об апнутых. – То есть если драться без зрения, то можно и победить? – улыбнулся я. – А еще без слуха и нюха. – В ответ усмехнулся уже Янсон. – Если сможешь так драться, то да, они тебе на один зуб. – Ха-ха… Очень смешно. Так если они такие сильные, то почему еще мир не захватили? – Как говорится, во сне все смертны, – продолжая усмехаться, ответил Янсон. – Ассасины их весьма успешно убивают. Я уже молчу о яде, газе, радиации и еще много о чем. Так что их обычно применяют очень редко. Восстановить такого бойца очень сложно. – М-да… чем дальше в лес, тем круче яйца, – задумчиво произнес я. – Надеюсь, мы с ними не встретимся. – Зря надеешься, – покачал головой Янсон, – шансы встретить их у нас очень велики. У нас тут две таких одаренных, что церковники будут за нами теперь гоняться везде. Потому и говорю, что лучше не лезть в Астер. – Думаешь, в Дилане будет проще? Я вот не уверен. Тут, если все получится, мы станем намного сильнее, и за нами уже будет серьезная сила. А там что? Всю жизнь прятаться и надеяться, что церковники не достанут? Как по мне – или самим их угробить, или искать нормальное подкрепление. – Возможно, ты прав, – задумался Янсон. – Да и о своей фее не забывай, – подбодрил я его. – Хотя тут тоже нюансы… Ты вроде как импульс освоил, а фея спряталась. Странно это. Я думал, они, наоборот, стремятся к близости. – А что твоя фея говорит? – заинтересовался Ульдрих. – Пока еще не спрашивал. У меня откат. Хотя мне тут один старик обещал подогнать тренировки по астралу, может, получится там Алису увидеть. – Алису? – Ну, так мою фею зовут… – смутился я. – Ясно, – хмыкнул эльф. – Янсон, зависть – плохое чувство, – укорил я его.В этот момент в каюте Елены шел еще один очень серьезный разговор. Вот только о чем именно говорили девушки, понять было сложно. Но они друг друга прекрасно понимали. Елена забралась с ногами на кровать и умостилась возле подушки. Эльвира скромно сидела с краю, изредка болтая ногами. – Не знаю, что на меня нашло, – наморщив лобик, произнесла Эльвира, – как рядом Алекс – вечно какие-то глупые мысли в голову лезут. – Пф… подруга… это в тебе чувства говорят, – фыркнула Елена, после чего присмотрелась к голове Эльвиры. – Ты что, пыталась покраситься? – Ага. Только пока не получается, – согласно кивнула Эльвира. – А то этот ну совсем под цвет глаз не подходит. Может, стрижку, как у тебя, сделать? – А чем тебе твоя не нравится? – поправив свои волосы длиною чуть ниже плеч, спросила Елена. – Да надоело каждый раз их подкручивать, – беззаботно ответила Эльвира. – А тебе что, Янсон нравится? – Это так заметно? – смутилась Елена. – Ну не то чтобы сильно, но интерес виден, – рассудительно произнесла Эльвира, пряча ноги под себя. – Я смотрю, Алекс на тебя обиделся? – улыбнулась Елена. – Угу, – печально буркнула Эльвира. – А чего? – Да так… Он хочет продолжения поцелуев, а я… не знаю, – отмахнулась Эльвира. – Сначала свадьба? – Хотелось бы, но, чувствую, не доживу, – тяжело вздохнула Эльвира, – хоть бы до предложения дожить. – Так намекни. – А сама? – Мне это еще предстоит… – теперь уже Елена печально вздохнула, – твой с меня обещание взял, что расскажу все Ульдриху. – Эх, еще и с одеждой беда… – Ой, не говори. Скоро ходить не в чем будет, – поддержала Елена. – Может, потребовать остановиться где? – с надеждой спросила Эльвира, – Мне бы хоть какую блузку присмотреть. Да и новые сапоги надо, о штанах вообще молчу. – Не сыпь мне соль на рану, сама страдаю, – фыркнула Елена. – Хотя, думаю, с гномами можно и договориться. Провиант, в конце концов, может же закончиться? – Хорошая мысль, – радостно поддержала подругу Эльвира, – заодно и маникюр сделаем, а то уже устала сама себе ногти красить. – Ага, этим лишь бы красота, а хоть бы раз помогли! – Ой, не говори. Не мужики, а слепые чурбаны… – Ничего без нас сделать не могут, – удрученно покачав головой, подвела итог Елена. Эльвира только горестно поддержала подругу, кивая головой. Она была полностью согласна: никакой инициативы у мужиков. И то, что они об этом не знают, их от ответственности не спасет. Как говорится, незнание закона не освобождает от суда.
Глава 8
Водир печально посмотрел по сторонам. Его побег не удался, а положение стало еще хуже, чем было. Еще вчера вечером банда Сругта захватила крепость. Его поместили в отдельную клетку, установленную прямо на площади у донжона рядом с еще пятью клетками, в каждой было по нескольку разумных. Остальные жители их крепости сейчас тоже были собраны на площади и смотрели, как казнят их бывшего главаря. Того лично казнил Сругт. После чего объявил, что все они теперь его подданные. Дальше последовала обычная речь таких главарей – мол, соблюдайте правила банды и станете полноправными членами их группировки. Ничего нового. Немного болела раненая нога, но, похоже, кость не задета, а значит, хромым он не станет. Странно, что его не убили сразу на месте, обычно дезертиров не любили нигде. Хотя, возможно, этот гад придумал для него что-то особенное. В подтверждение мыслей Водира Сругт после своей пламенной речи направился в его сторону. Подойдя к клетке, усмехнулся: – Ну что, добегался? Водир уже был знаком с Сругтом: именно этот мутант с красной рожей два года назад убил всех членов первой шайки Водира. Они тогда пытались выжить самостоятельно в одном из разрушенных городов, но им не повезло столкнуться с этим гадом. Тогда Водиру удалось сбежать, но, видимо, судьба решила доконать его окончательно, столкнув их еще раз. – Молчишь? Ну, молчи, молчи, – улыбнулся Сругт. – Что, даже не интересно, почему ты еще жив? – От этого знания мне станет легче?.. – пробормотал Водир. – Ха-ха-ха! – заржал на его вопрос бугай-главарь, после чего обратился к одному из рядом стоящих подчиненных: – Приведи девку. Боец кивнул и бросился исполнять приказ. Сругт опять посмотрел на Водира. – Будет у тебя компания, – криво усмехнулся он. – Небось хотел сбежать к местному барону? Ну так не переживай, к нему же и попадешь. Послужишь великим целям этого фермера. Водир никак на это не отреагировал, ему было уже все равно. Он знал из слухов о пристрастии барона разводить чистых как скот. Но надеялся, что это просто слухи. Хотя прозвище Фермер тому дали вроде как из-за этого. К его клетке вернулся посланный боец, ведя за собой девушку лет двадцати, хотя тут сложно определить возраст. Но одно можно сказать точно: она тоже была из чистых. Где только ее нашел Сругт, непонятно. Его клетку открыли и девушку, развязав ей руки, втолкнули внутрь. – Вот тебе и компания, – улыбнулся Сругт и, уже обращаясь к ней, добавил: – Через месяц мы отправимся отсюда в коммуну барона. Путь займет месяца два; если к этому времени ты будешь на сносях, получишь нормальную еду. Ну а если нет, будешь наказана. Поняла? Та быстро закивала согласно головой. Тьфу, мерзость, из него еще и племенного производителя намерены сделать… Водир скривился, как от зубной боли. – Чего косоротишься? – заметил его мимику Сругт. – Будешь жить как в раю, барон таких, как ты, бережет и хорошо кормит. А главное, хорошо за таких платит. А-ха-ха! – расхохотался в очередной раз бугай. – А уж за младенца отвалит ящиков пять патронов. Так что привыкай к роли жеребца, тебе она идет. Ха-ха-ха-ха!.. Значит, слухи были верны: барон и правда очередной чокнутый фермер. Такие здесь не редкость. Постоянно появлялись те, кто хотел возродить население чистых. Кто знает, зачем… то ли им не нравились мутанты со своими оригинальными рожами, то ли еще для чего, но факт есть факт – Водир теперь и в самом деле будет очередным жеребцом… Он грустно вздохнул. Была одна печальная особенность у таких жеребцов. Жили они недолго, максимум два или три года. А то и меньше. Как родит от тебя девка мутанта, так и все, на этом твоя жизнь и заканчивается. Будут рожать чистых – будешь жить. И мало кого волнует, что мутант может родиться и из-за девки, разбираться никто не будет, обоих убьют – и дело с концом. Ну или на шахту отправят, что в принципе еще хуже смерти. Присмотревшись к обитателям соседних клеток, он понял, почему их не включили в банду – они тоже были чистыми. Похоже, Сругт решил заработать на чистых. Видимо, барон хорошо платит. Девка в его клетке явно времени терять не собиралась: она уже была рядом с ним, торопливо раздеваясь. Видимо, ее перед этим пару суток не кормили, а может, и били вдобавок. Раньше он бы возражал против такой активности, как-никак светло вокруг и куча народа. Но сейчас ему было все равно. Пусть делает, что хочет. Откинувшись на лежак, он закрыл глаза. Смотреть на происходящее желания не было никакого. До ночи эта активистка лезла к нему еще раз пять. Хотя после того как их покормили два раза, она наконец угомонилась. И теперь сидела в углу и плакала. И чего реветь, спрашивается? Сама же лезла. Водира полностью охватила апатия. Он практически уже смирился со своей участью. Даже увидел плюсы: хоть перед смертью, но гарем у него будет. Гаш мысленно усмехнулся: знал бы кто в той жизни, как будет выглядеть его гарем… Ночью возле его клетки сменился дежурный. Вместо одного мутанта пришел другой. Причем это был его знакомый, Давид. Сон упорно не шел. А тут еще и этот Давид начал его будить. – Водир, ау… Водир… проснись, – присев возле клетки напротив головы Гаша, тихонько звал его парень, рукой теребя за плечо. – Да не сплю я… – проворчал Водир. – Хотел сказать спасибо, – искренне произнес парень. Водир даже сначала не понял, за что тот благодарит, – если бы ты меня не перевязал, я бы там и умер от потери крови. – Пожалуйста. – Злости на Давида не было. Кому-то везет, а кому-то нет. Но тут одна странность удивила Водира: – Подожди, а как же тебя поставили дежурным, если ты новичок?.. – Не-а, – усмехнулся Давид, – я уже давно в банде Сругта. Это к вам я попал по его приказу, узнать что и как изнутри. – Шпионил, значит? Ясно. – Водиру стало сразу понятно, как банда Сругта смогла так вовремя и успешно напасть на них. – В общем, я чего к тебе пришел… – оглянувшись по сторонам, тихо произнес Давид, – тут недалеко есть одна очень сильная банда. О Корде слышал? Кто же не слышал об этой самой крупной банде региона… Двести бойцов – это серьезная сила для здешних мест. Так что Водир только согласно кивнул. – Утром они нападут на эту крепость, – заговорщическим шепотом произнес Давид, – но этот гад может всех чистых порешить, лишь бы Корду не достались. Так что я тут с парой бойцов договорился, и мы решили вас спрятать в подвале. Там можно до утра продержаться. Ты как, готов помочь? Если поможешь, то Корд тебя продавать не будет, а возьмет к себе. – Вчетвером держать оборону подвала? – скептически произнес Водир. – Они же нас гранатами закидают, и все. – Один из бойцов – маг… – со значением прошептал Давид. – Короче, ты с нами или нет? – С вами, конечно, – бодро закивал головой Гаш. – Ну тогда часа через два будем выдвигаться. Держи веревку и кляп, девку свою свяжешь, – произнес Давид, протягивая Водиру названные предметы через прутья. Тот молча взял вещи и тихонько отправился в угол клетки, где спала девка. Спросонья она решила, что к ней пристают, и возражать, естественно, не стала. Осознать, что именно происходит, смогла, только когда Водир уже сунул ей кляп в рот. Дальше потянулись минуты ожидания. Водир не верил Давиду, тот явно хотел его надурить. Нужно было придумать, как свалить и когда. И вот тут у Гаша была идея. В прошлый раз он попытался сбежать, а в этот раз нужно поступить хитрее. Обдумав свою идею со всех сторон, Водир пришел к мысли, что все должно получиться. После двух часов томительного ожидания Давид наконец начал действовать. Сначала он и его товарищи вывели остальных чистых из клеток. Гаш сразу заметил, что все мужики из чистых были не связаны, а значит, Давид им пообещал то же самое, что и ему. Еще один довод к правильности решения самого Водира. Все делалось с минимальным шумом. Отправив чистых к входу в подвал, Давид направился к клетке Гаша. Открыв дверцу, показал ему на девку: мол, хватай – и за мной. Водир отрицательно помотал головой и показал на ногу. Мол, рана еще не зажила нормально, нести не смогу. Пару секунд поколебавшись, Давид протянул свой автомат Водиру и сам подхватил девку на руки. Эти секунды очень много значили: кажется, в подвале его ждет не оружие, а веревка. Что же, пора и самому действовать. Как только Давид повернулся к нему спиной, Гаш врезал ему прикладом по голове и быстро подхватил падающие тела. С трудом уложил их на землю. Шум был, но небольшой. Быстро забрал сумку с патронами и гранатами. Дальше бегом в сторону донжона. У входа, лениво переговариваясь, стояли два дозорных. Водир, спрятавшись за колонну возле входа, достал гранату, сорвал чеку и со всей силы бросил в сторону казармы. Сам же, аккуратно высунув голову из-за угла, наблюдал за дозорными. Бабахнуло знатно, дозорные вскочили от неожиданности. И в этот момент к ним выскочил Водир. – Чистых украли! Быстрей туда! Тревога! – подбегая, кричал он; дозорные растерялись. Водир же в упор всадил очередь из автомата в обоих. После чего достал вторую гранату и кинул уже в другую сторону. В этот момент зазвучал сигнал тревоги. Водир быстро прошмыгнул внутрь донжона и побежал вбок по коридору. Он прекрасно знал план здания. На кухню успел заскочить до того, как в коридоре появились первые бойцы. Тут, естественно, никого еще не было. Отдышавшись после такого быстрого бега, Водир схватил ближайшую сумку и принялся запихивать в нее продукты: сыр, хлеб и вяленое мясо. С трудом отыскав пустой бурдюк, наполнил его водой под завязку. Оглянулся. Кажется, все, что нужно, взял. На улице в это время уже слышались стрельба и шум. Видимо, засевшие в подвале открыли огонь. Ну и отлично. Схватив сумку с едой, бросил ее через плечо, бурдюк подвесил к поясу. И осторожно выглянул из кухни. Вокруг пока никого не было. Водир крадучись отправился на верхний этаж донжона. Как и ожидалось, дозорные все выбежали во двор или стояли у бойниц донжона, высматривая, что творится внизу. Шум стрельбы и даже взрывы гранат полностью привлекли их внимание. Гаш аккуратно проследовал мимо них незамеченным. Поднявшись на самый верх, нашел стремянку и полез еще выше, на чердак. Привязав к стремянке веревку, ему удалось кое-как вернуть лестницу на место. Сам же закрыл люк чердака, но засов задвигать не стал. Пусть проверяют. Задумка Гаша была в другом. Месяца три назад на чердаке нашли пацана, который тут прятался почти полгода. Оказалось, что в дальнем углу была скрытая комната. Вот туда Водир и собрался. Вряд ли кто-то будет спрашивать у новеньких о чердаке, да и тех, кто нашли эту комнату, уже в живых нет. Разве что Давид еще, возможно, жив, если успел очнуться, что вряд ли. Устроившись в тайной комнате, Водир разложил продукты. Их должно хватить на месяц. О воде он не волновался: прошлый владелец весьма умно устроил тут сбор дождевой воды, да и насчет остальных потребностей организма все предусмотрел. Так что Гаш почистил приемник для воды и принялся смотреть через узкую щель вниз, на площадь перед донжоном. А там творилось не пойми что. Все бегали, кричали, возле подвала кто-то стрелял короткими очередями. В общем, кипеш был знатный. Водир довольно улыбнулся. Кажется, в этот раз у него все получилось. Умостившись поудобнее, он продолжил смотреть вниз. До рассвета раздавались звуки выстрелов; кто куда стрелял – видно не было. Но и так несложно догадаться, что главарь навел порядок и сейчас пытался штурмовать подвал. Как только стало светлеть, раздались крики на стенах крепости, а потом начался ее штурм извне. От звука выстрела пушки Водир чуть не подпрыгнул. У Корда оказалась пушка, да еще, похоже, и маги, так как на стенах начали вспыхивать заклинания. И только через час Гаш увидел, что это стреляла не просто пушка, а настоящий танк. Ничего себе вооружение у этой банды… Наличие танка сильно смутило Водира. Что-то было не так. Чистые, конечно, стоили немало, но все равно слишком уж сильно потратятся атакующие. Полученная за чистых прибыль явно того не стоила. Похоже, тут были еще и другие причины. Что-то ценное имелось у казненного главаря, раз за этим пришла сначала банда Сругта, а потом еще и Корда. Или все дело – в самой этой крепости? Водир надеялся, что нет. Ибо если дело в крепости, то банда Корда могла тут и надолго остановиться. А продукты небесконечны. Их и так еле на месяц хватит. Через три часа штурма атакующие ворвались в крепость. Все-таки наличие танка и явно более трех магов дало о себе знать: крепость была захвачена. Водир зарядил автомат и устроился поудобнее. Скоро бойцы Корда начнут обыскиватькрепость и донжон. А значит, настало самое опасное для него время. Сдаваться без боя он не собирался. Уж лучше так погибнуть, чем быть жеребцом. Прошло часа два, прежде чем на чердак кто-то забрался. Гаш отчетливо слышал, как кто-то ходит по чердаку, проверяя каждый угол. Кажется, он даже перестал дышать, слушая шаги. И чуть не нажал на спуск, когда раздался голос с чердака. – Чисто! – крикнул кто-то и, видимо, слез вниз. Водир, судорожно вздохнув, вытер холодный пот с лица. Кажется, в этот раз пронесло. Проверять, остался кто-то на чердаке или нет, он не стал. Судя по отсутствию здесь звуков, нет. Еще через пару часов ему наконец удалось успокоиться и лечь спать. Чем больше будет спать, тем меньше будет есть. Проснулся он аж под вечер от криков внизу. Осторожно выглянув в щель, он увидел, как уже Корд, собрав всех на площади, толкает речь для оставшихся в живых. Рядом с ним стоял довольный Давид, и что больше всего удивило Водира, так это явная схожесть того с главарем Кордом. Уж не сын ли это его? Хотя с такой высоты сложно определить точно. Закончив речь и повесив Сругта и пару его сержантов, Корд куда-то ушел. Значит, каким-то чудом Давид опять выжил. «Вот же везучий сукин сын!» – выругался про себя Водир. Хотя обнаружилась еще одна странность: клетки, где раньше держали чистых, оказались пусты. «Может, Давид и не врал?..» – закралась мысль в голову. Нет, не может быть. Их или держат в другом месте, или они вообще мертвы. Так что, отбросив в сторону глупые мысли, он немного перекусил и опять лег спать. На следующий день начали твориться странные вещи. Маги бандитов стали что-то копать у крепостной стены. И, судя по все выше поднимающемуся рукотворному холму из земли, копали они явно глубоко. «Значит, все дело в крепости», – сделал вывод Гаш. Жаль. Шансов выбраться отсюда становилось все меньше. Копали не только маги, но и обычные бойцы. В основном те, кто раньше были в подчинении у Сругта. Так продолжалось две недели. Половину продуктов Водир как ни экономил, но уже съел. Значит, у него еще две недели. Дни он отмечал на одной из стен найденным тут же гвоздем. Изредка выходил на чердак и тихо делал разминку, тело требовалось поддерживать в форме. И вот наконец произошли изменения. Маги закончили копать. Холм из земли стал уже выше крепостной стены. Что же там они ищут? Следующая неделя прошла спокойно; к холму, точнее – яме возле него, регулярно подходили, меняя друг друга, группы бойцов с магом в каждой. Больше ничего интересного не происходило. Пока однажды в ту же сторону не повели колонну из пятнадцати чистых. Значит, они все-таки выжили, вот только вид у них явно несчастливый. Прошло где-то часа полтора тишины, как вдруг земля вздрогнула. Даже тут, наверху, это очень хорошо ощущалось. Еще через пару минут Водир увидел, как в той стороне, где находилась яма, в небо взвился столб пламени. А потом раздались взрывы гранат, стрельба и гулкие выстрелы танка. Так продолжалось минут десять, пока наконец все не умолкло. Еще через пять минут в крепость заехал танк, за ним бежали бойцы. Многих несли раненными, Гаш насчитал два десятка носилок. Чистых не вернулось ни одного. «Да что же там творится?..» – сам себя спрашивал Водир, глядя, как три мага прямо со стены крепости засыпают яму землей. Уменьшающийся буквально на глазах холм явно это подтверждал. Засыпать яму магам удалось за три дня. После этого вся банда Корда собралась и покинула крепость. Гаш выждал еще сутки, на всякий случай. Вдруг кто остался? Но вокруг царила полная тишина. Так что, выждав еще одну ночь, наутро Водир стал аккуратно спускаться вниз. Крепость оказалась абсолютно пустой. Выйдя за ворота, он первым делом отправился посмотреть, что же там рыли. И каково же было его удивление, когда за стеной оказалась обычная заросшая травой равнина, без каких-либо следов засыпанной ямы. На всякий случай протерев глаза, Гаш еще раз внимательно присмотрелся, но ничего больше так и не увидел. Фантастика. Что же тут такого, что даже следы раскопа скрыли? И зачем нужны были чистые? Одни вопросы без ответов… Уже вторые сутки Водир двигался вдоль реки. Тут тебе и вода, и, главное, – еда. Рыбку налови – и ешь сколько хочешь. Главное – не забывать, что самый страшный хищник тут – разумный. Он даже всерьез подумывал устроить себе пристанище где-нибудь на берегу, но, увы, тут на него рано или поздно наткнутся бандиты, и тогда его ждет незавидная участь. Вся надежда на город ниже по реке. Правда, туда еще неделя пути, ну да он не спешил. В городе или найдет к кому присоединиться, или… об этом лучше не думать, и так понятно. В любом случае у Водира было прекрасное настроение. Ему удалось сбежать, а это просто здорово, да еще и автомат есть. Знание секрета банды Корда сложно назвать плюсом, но и минусом тоже.Глава 9
Эльвира в одиночестве устроилась на корме корабля, задумчиво глядя на волны океана. Вокруг только начало светать. Рассвет на море – прекрасное зрелище, но сейчас было не до него. Ей захотелось посидеть в одиночестве и подумать. То, что она вчера узнала от Елены, было очень необычным и выбило ее из колеи. Почти три часа они проболтали, сидя в каюте Елены. Тогда Эльвире казалось нормальным воспринимать ее как подругу, причем близкую. Они, перескакивая с одной темы на другую, умудрились обсудить все, а сама Эльвира по собственному желанию рассказала о всей своей жизни и своих проблемах, вывалив малознакомой эльфийке целый ворох информации о себе. Никаких сомнений в правильности этого не было, пока в конце их разговора Елена не рассказала о своей способности, фактически наглядно продемонстрировав перед этим ту самую способность на практике. Потом рассказала обо всех известных способностях. Все это было сложно так сразу понять и усвоить. Всю ночь она не могла спокойно спать. Разные мысли и переживания не давали успокоиться. Даже сейчас, по прошествии времени, она испытывала противоречивые чувства. А еще все это накладывалось на непростую ситуацию с Алексом. Вдруг она опять спонтанно активирует свою способность? Эта Ярость – очень опасная штука. Еще и мысли о поступке Елены – ведь та явно использовала свою способность на ней. И теперь вот приходится думать – это плохо или, наоборот, помогло разобраться в себе?.. Эльвира с досады пнула ногой ни в чем не повинный канат. За что ей это все? Почему нельзя просто нормально жить с маленьким кусочком счастья? Почему все так сложно? В чем она провинилась перед богами? Отчаянно захотелось вернуться обратно во времени, туда, где все было понятно и легко. Из ее подруг осталась в живых только Эльза, да и та очень далеко и считает ее погибшей. От воспоминаний об умерших подругах к горлу подкатил комок, а на глаза навернулись слезы. Может, зря она согласилась на предложение Ульдриха? Но как же Алекс? Мысль о нем неожиданно вызвала улыбку на лице Эльвиры. Она решительно поднялась и быстрой походкой отправилась к каюте Алекса. Тихонько открыв дверь, мышкой проскользнула внутрь. Очень осторожно, стараясь не разбудить спящего Алекса, умостилась рядом с ним. Сразу стало как-то спокойнее и проще. А когда тот повернулся к ней и обнял, прижав к себе, стало настолько тепло, уютно и приятно, что даже захотелось замурчать от удовольствия. И как только она могла недавно думать о чем попало?.. Уткнувшись носиком в его шею, она с удовольствием вдыхала его приятный запах. Пусть все катятся к демонам: ей хорошо, а все остальное не важно… Придя наконец к спокойствию внутри, Эльвира сладко уснула. Последней ее мыслью был очень простой вывод. Зачем мучить себя вопросами и проблемами, когда есть Алекс? Как решит, так и будет, а ей и так хорошо.Не только Эльвира не могла уснуть той ночью. От бессонницы страдала и Елена. И если Эльвира сбежала на корму, то Елена сидела в своей каюте у иллюминатора и водила пальцем по запотевшему стеклу, рисуя бессмысленные узоры. Разговор с Эльвирой разбередил в ней давно забытые мысли. На удивление, ей очень хотелось помочь этой несчастной девочке. Она прекрасно помнила, как тяжело было ей самой. Вот только помочь ей было некому. У Эльвиры же был совсем печальный случай: самый близкий человек, учитель и просто великий маг, оказался предателем и подлецом. И все это свалилось на еще не окрепшую психику молодой девчонки. Но у нее было и спасение – ее безумная тяга к Алексу. Странная, необъяснимая, но при этом дающая уверенность и любовь. Елене были слишком хорошо знакомы эти чувства, она надеялась, что со временем они ослабли и стали меньше, но нет… один разговор – и вот она уже опять вспоминает свою молодость. Да и Алекс разбудил ее чувства. Это ее неудержимое любопытство опять вышло боком. Хотя ее маленькая фея Ориса – просто золотце! При мысли о своей фее она расплылась в глупой улыбке. Плевать на это открытие сознания, теперь она не одна. У нее есть Орисочка. Ее любимое чудо. Хотелось опять обнять и поговорить с ней, но, увы, способность замедления времени пока оставалась недоступна. Хотя название «импульс», наверное, будет лучше и проще. Этот Алекс оказался полон сюрпризов. Еще и с дедом связь держит… От этой мысли Елена поморщилась. Своего деда она не очень-то и любила. Они больше ссорились и спорили до хрипоты, что раздражало всех окружающих. Каждая их встреча заканчивалась ссорой. А методы его обучения, кроме неприязни, других эмоций не вызывали. Хорошо хоть, что есть Янсон, даже неизвестно, как она без него смогла бы обучиться всему. Эх, Янсон, Янсон, что же с ним делать?.. Еще и это обещание Алексу, будь оно неладно! А собственно, чего она ждет? Елена решительно поднялась с кровати и принялась одеваться. Она решила прямо сейчас, немедленно, поставить точку в их с Янсоном затянувшейся неопределенности отношений. То, что сейчас раннее утро и Ульдрих, скорее всего, спит, Елену заботило мало. В конце-то концов, она тут переживает, а он, видите ли, спит!.. Так что, закончив сборы, она решительно вышла из каюты и отправилась к каюте Янсона. Правда, ее решительность как-то сильно поутихла у двери. «А вдруг она заперта?» – закралась запоздавшая мысль. Осторожно, с последними остатками былой решимости, она дотронулась до ручки двери. Если закрыто, то она просто уйдет… Но, увы, дверь оказалась незаперта. И что еще более печально, Янсон не спал. Кажется, она влипла. – Не спится? – оторвавшись от читаемой книги, спросил удивленно Янсон. И где только он эту книгу достал? – Да так, разные мысли в голову приходят… – неуверенно произнесла Елена. – И? – прервал затянувшуюся паузу Янсон. – Ну, тут такое дело… – замялась она, не зная, как начать разговор. – В общем, я пообещала Алексу кое-что. После этого опять замолчала на пару минут. – И?.. – уже слегка раздраженно прервал паузу Ульдрих. – Мне из тебя каждую фразу вытягивать? – Я не знаю, как это сказать… – обреченно присев возле двери, промямлила Елена. – Сказать что? – Янсон уже перестал даже пытаться угадать, что происходит. Елена встала и взялась за ручку двери, всем своим видом показывая, что собирается уходить. – Я пообещала, что расскажу тебе о своих чувствах, – глухо произнесла Елена, стоя спиной к Ульдриху и глядя на дверь. – В общем… я тебя люблю. Вот. В каюте наступила абсолютная тишина. При этом Елена упорно не хотела оборачиваться и смотреть на Янсона, хотя отчетливо ощущала на себе его пристальный взгляд. Казалось, еще чуть-чуть – и он начнет прожигать дырку в ее спине. – Ты ничего не хочешь сказать? – печально спросила она, нарушив тишину. – Нет… – глухо раздалось за ее спиной. – Ясно. – Елена, еле сдерживая рвущиеся наружу эмоции, резко открыла дверь и вышла из каюты, громко хлопнув дверью напоследок. Обернись она там, в каюте, – и увидела бы рассеянный и печальный взгляд Янсона. Но ей было уже не до того. Она стремительно влетела к себе, закрыла дверь и рухнула на кровать. Ее разрывали противоречивые чувства. С одной стороны, стало намного легче после признания и выполненного обещания, а с другой – отсутствие ожидаемого ответа заставляло сильнее биться сердце и никак не получалось унять дрожь в руках. Но больше всего ей хотелось взять что-то тяжелое и со всей силы ударить этим Алекса, а потом Янсона. Как же они ее бесят оба!..
Я проснулся на удивление бодрым и, как ни странно, безмятежным. С удивлением обнаружил фактически лежащую на мне Эльвиру. Ощущение близости ее тела было приятным. Мелькнувшее желание уйти во внутренний мир отмел в сторону. Хотелось полностью насладиться таким приятным чувством. Правда, в отличие от сознания, тело явно хотело большего, чем просто лежать рядом. Эх, была не была… Осторожно повернув Эльвиру, я поцеловал ее. Проснувшись, она ответила на поцелуй, еще сильнее прижавшись ко мне. Но на мою попытку продвинуться дальше, она легонько отстранилась и тихо произнесла: – Не сейчас. – Почему? – слегка настойчиво произнес я. – Прости… – еле слышно прошептала Эльвира и уткнулась мне в грудь лицом. Вздохнув, я обнял ее. Как же иногда сложно с девушками… И чего ей не хватает? Тем не менее мне хотелось сделать ей что-то приятное. Вот только что? Мысли скакали как бешеные, ища идею. Пока я вдруг не осознал, что у меня есть просто великолепный подарок. Правда, прежде чем предложить, я решил проконсультироваться с ИИ. Долго общаться не пришлось, ИИ прекрасно понимал мыслеобразы и мог отвечать. Так что уже через минуту все информация у меня была. Да, он мог активировать импульс у Эльвиры, и да, с помощью заклинаний можно безопасно вытащить биочип из меня и поставить Эльвире, правда, потом нужно будет его вернуть назад. Но в любом случае такая возможность существует. Осталось только получить согласие Эльвиры и дождаться отката импульса. Тут же очнулся ИИ и сообщил, что мой импульс можно уже оптимизировать и достичь улучшенных характеристик. На мой логичный запрос получил объемный ответ в виде кучи расчетов и схем. Запустил расчетные программы и с удивлением осознал, что ИИ прав; более того, оптимизацию я мог провести, еще когда со мной был профессор. Странно, а почему тот не сообщил мне о такой возможности? Ведь именно благодаря его стараниям я так сильно изменил собственный мозг. Может, он рассчитывал, что я сам догадаюсь о таком элементарном выводе? В любом случае старые расчеты были уже неактуальны. Теперь мой импульс может быть активным раз в трое суток и на целый час. И всего-то – немного изменить схему старта импульса. Пять минут – и все готово. Все это время Эльвира тихонько лежала, прижавшись ко мне. – Эль, – не знаю почему, но мне нравилось сокращать ее имя, – ты в курсе, что источник магии – это феи, живущие в нас? – Да. Мне Ульдрих рассказал, – удивленно посмотрев на меня, произнесла она. – А что ты скажешь, если я предложу тебе увидеть твою фею? – А это возможно?.. – с надеждой в голосе прошептала она. – Да. Причем даже сейчас, – уверенно произнес я. – И что для этого нужно сделать? – Тебе – ничего, просто согласиться, а дальше все сделаю сам, – улыбнулся я, глядя в ее глаза, полные искренней надежды. – Я согласна, – радостно закивала головой Эльвира. – Хорошо. Тогда ты сейчас уснешь. Готова? Как только она согласно кивнула, я запустил уже готовые заклинания, погрузив ее в глубокий сон. Перевернул ее на живот и аккуратно освободил нужный участок шеи от волос. Дальше все было делом техники: отключить чувствительность ей, потом себе и достать биочип. Если раньше такую операцию без шлема я бы провести не смог, то сейчас, после полученных схем от ИИ, спокойно справился. По сути, ничего такого суперсложного в этой операции не было. Главное – правильно настроить программы контроля заклинаний и очень аккуратно работать с нервными окончаниями Эльвиры. У меня-то они уже были разработаны и, главное, защищены маной, а вот у нее они еще обычные и слабые. На все про все понадобилось около трех часов. Теперь настала самая сложная часть. Разбудив Эльвиру, я посадил ее на кровати, сам же присел напротив нее. – Эль, посмотри на меня, – сказал ей, – и внимательно меня слушай. Ничему не удивляйся, просто расслабься. Тебе нужно открыть свое сознание и полностью довериться мне. Ты готова? Эльвира с рассеянным взглядом попыталась сфокусировать на мне внимание. – Я как-то… странно себя чувствую… – заплетающимся языком произнесла она. – Это нормально. У тебя сейчас образуются новые нейронные связи, но им надо помочь, – торопился я. – Мне придется проникнуть в твое сознание. Мы очутимся в твоем внутреннем мире. Ты готова? – Да, но что-то мне нехорошо… – Эльвира «поплыла», еще чуть-чуть – и она отключится. Не теряя времени, я проник в ее сознание; главное – чтобы она смогла его открыть, а дальше я и сам справлюсь… Как же я ошибался! Шквал эмоций, который обрушился на меня, был просто сумасшедшим. Мой мозг на пределе своих возможностей пытался справиться с этим потоком, отсеивая все лишнее. С Еленой было проще, и теперь понятно почему. Ее мысли были ею же и упорядочены, а вот у Эльвиры это сплошной хаос. И весь этот поток обрушился в мою сторону. Я даже не пытался что-то понять. Мне с трудом удавалось удерживать собственное «я» в целостности. Сложно сказать, сколько прошло времени, но наконец удалось стабилизировать состояние. Очень сильно помог включившийся в процесс ИИ: пока я боролся с этим потоком, он планомерно работал с нейронными цепями Эльвиры. Как же я мог забыть, что у таких юных магов в принципе нет нормального внутреннего мира… Они же с ним еще даже работать не могут. Только предельная концентрация не дала мне скатиться в панику, ибо ситуация иногда выглядела просто критической. ИИ в итоге создал у нее внутренний мир с моей уже помощью, дальше пришлось долго связывать ее сознание с мозгом и фактически внушать спокойствие и стабильность. Наконец все получилось, правда, сколько мы угробили на это времени, я даже боюсь представить. Вот только результат был пока еще далек от приемлемого. Я-то и ИИ стояли в этом пока еще пустом внутреннем мире спокойно, а вот Эльвира висела неким светящимся шариком сознания. Вокруг нас простиралось безжизненное ничто. Пустота. Я уже и забыл, как сложно вначале создавать свой мир. Она ведь даже тело свое еще не могла нормально создать. Это кажется, что легко создать свой мир, но на самом деле все не так просто. Нужно было представить себе в деталях нужный объект и потом увидеть его в своем мире. И чем более детально ты его представлял, тем качественнее была реализация. Тут вся сложность в самом воображении и в вере. Чего, естественно, у Эльвиры не было. Первые ее попытки даже с нашей помощью имели печальный результат: ее тело больше напоминало какой-то неестественный формат. Но ИИ удалось наконец доделать нейронные связи с сознанием Эльвиры, и дело двинулось с мертвой точки. Фактически ей пришлось полностью выполнять поставленные ИИ задачи, и только после этого наконец появилось нормальное воплощение ее внешности в своем мире. – Попробуй теперь что-то сказать, – устало произнес я. – А что сказать?.. – слегка растянуто произнесла Эльвира, после чего вдруг радостно воскликнула: – Ой, у меня получилось! – Да. Получилось, – натянуто улыбнулся я. Все-таки этот процесс изрядно меня вымотал. – Теперь, используя шаблоны ИИ, создай окружение. Эльвира, сосредоточенно кивнув, попыталась создать окружение. Первые попытки были тем еще испытанием для психики, да и последующие не слишком отличались в исполнении. Было заметно, что Эльвира уже начинает нервничать и паниковать. – Успокойся. Все нормально. У всех первый раз получается плохо, – с трудом скрыв истинные чувства, попытался успокоить ее я. Ибо смотреть на этот кошмар абстракционизма было выше моих сил. – Я пытаюсь, – чуть не плача, произнесла Эльвира. – Не пытайся создать все сразу, начти с простых объектов, – успокаивал я ее. Вняв моим словам и советам ИИ, она создала сначала простой шар, потом куб, и так по очереди, постепенно усложняя конструкцию. Через много часов у нее получилось создать что-то наподобие поверхности под ногами. Пока она пыталась, я связался с ИИ и узнал его готовность активировать импульс. Оказалось, все готово. Надеюсь, с ее феей не будет проблем и та ей поможет. А иначе это все может затянуться на очень длительный период времени. Какой же я был наивный, когда решил, что это будет несложно!.. Хорошо хоть угрозы для жизни уже нет. – Ладно, давай перейдем к импульсу и попробуем связаться с твоей феей, – предложил я с надеждой, что хоть там проблем не будет. – Готова? – Не знаю… – растерянно произнесла Эльвира, – может, попозже?.. – Она тебе поможет с внутренним миром, да и вообще надо закругляться. А то я даже не знаю, сколько прошло времени. – Тут я немного соврал: ИИ четко показывал, что прошло уже почти шестнадцать суток в реальном мире. Ох, чувствую, Янсон и Елена будут злиться… Я и сам был в шоке от всего этого процесса. – А может, в следующий раз? – робко возразила Эльвира. – Боюсь, следующего раза может и не быть, – печально вздохнул я. – Почему? – Ну как тебе сказать… Что-то подсказывает мне, что Янсон и Елена будут не в восторге от моего решения, – слегка замялся я. – Тогда я готова, – наконец решилась Эльвира. Импульс! Как только ИИ запустил импульс Эльвиры, мой автоматом сработал. Ожидал я всякого, но только не этого. Этого, по-моему, вообще никто не смог бы ожидать. Мы втроем стояли под всеми щитами, что мне были известны, еще и ИИ добавил своих, но даже этих мер мне казалось мало. Бушующий вокруг нас ад явно вызывал опасения. До этого я даже не подозревал, что феи могут между собой драться, но именно драка между Алисой и какой-то странной феей сейчас вовсю бушевала вокруг нас. Огромной мощности взрывы и перепады температур, даже рождение сверхновой, по-моему. И все это происходило во внутреннем мире Эльвиры. Щиты еле сдерживали отголоски их драки. Количество заклинаний было невероятным. Алиса стояла метрах в ста от нас и с азартом посылала заклинания одно сложнее другого, а ее оппонентка била в основном сырой силой. В итоге в одно из таких столкновений Алиса исчезла и неожиданно появилась возле противницы, с размаха влепив той пяткой в живот. После чего добавила еще пару раз с ноги, и только после этого схватила ее за волосы. – Сдаешься? – возбужденно вскрикнула моя фурия. – Да… – еле слышно прошептала та. – Не слышу! – дергая противницу за волосы, крикнула Алиса. – Я сдаюсь!.. – жалобно ответила, чуть не плача, фея. – То-то же. – Алиса тут же отпустила ее и весело помахала нам ручкой. – Привет. Она готова к разговору. Мы с Эльвирой только и могли, что беззвучно шевелить губами. – И да, я – Алиса, – абсолютно жизнерадостно произнесло мое чудо и протянуло руку поверженной. – Сильва, – осторожно пожимая ладошку Алисы, ответила невысокая фея с ушками и, самое главное, с хвостом. Прикольно… и такие феи бывают. На вид лет двенадцати, а по росту такая же, как и Алиса. – Ну и ладненько. Вот тот эльф с грозным видом – мой хозяин Алекс, рядом виртуальный помощник, ИИ зовут, ну а свою хозяйку ты и так знаешь, – как ни в чем не бывало болтала весело Алиса, ведя Сильву за руку к нам. Пока они шли, я немного пришел в себя. Хотя сделать это оказалось сложно. Интересно, какие еще сюрпризы будут? – И что это было вообще? – спросил я как можно серьезнее. – Ну как тебе сказать… – покрутив пальчиком в воздухе, задумчиво произнесла Алиса, глядя вверх. – Вообще-то, если сознание хозяина слабое, то фея может попытаться его захватить. Вот Сильва и решила попробовать. – Простите. Я не хотела, – покраснев и поклонившись, смущенно произнесла Сильва, – оно как-то само получилось. – Ой, хватит заливать! – рассмеялась Алиса. – Попробовала, но не получилось. Бывает. И вот что с ними делать? Злиться на этих существ сил не было. Эльвира так вообще как загипнотизированная смотрела на ушки и хвостик Сильвы. – Больше попыток не будет? – спросил я у Алисы. – Не-а, – беспечно отозвалось это чудо, – и я думаю, надо поторопиться, а то импульс у твоей подруги – так себе, минут на десять максимум. А ведь точно, Алиса права. – Эльвира, тебе… – начал я, но заметил что там ноль реакции. – Эльвира! Ау!!! Прием!!! – А?! Чего?! – очнулась она наконец. – Дотронься до своей феи и откройся, – показав рукой на Сильву, приказал я. Эльвира осторожно протянула руку – ну кто бы подумал-то? – конечно, к ушкам Сильвы. – Можно? – робко спросила Эльвира фею, та только скромно кивнула. Это она зря, ибо Эльвира тут же притянула к себе это мелкое создание и принялась гладить ушки. Счастье на лице было у обеих. Рядом стояла, ухмыляясь, Алиса. Идиллия, вот только вокруг – пустота и отголоски прошлой битвы. Ну, небольшой и плоский участок наподобие земли или чего-то непонятного под ногами считать нормальным нельзя точно. – Сильва, ты не могла бы помочь Эльвире создать нормальный внутренний мир? – разорвал их идиллию я. – Да, – согласно кивнула Сильва, а потом удивленно замерла. – А как?.. – Вот этот ИИ тебе поможет, – в буквальном смысле слова ткнув в ИИ пальцем, произнесла Алиса, – просто отправь ему мысленный посыл, а дальше он научит. Сильва на несколько секунд застыла со стеклянным взглядом, а потом, очнувшись, радостно взвизгнула: – Ух ты! Зажмурилась – и вуаля! – вокруг нас появился нормальный мир. Даже еще круче: маленькое озеро, зеленая аккуратная трава, сад и поля цветов до самого горизонта. На голубом небосклоне светит солнце. Красиво, вот только выдержит ли такую нагрузку ИИ? Очень я сомневаюсь, что все это – в голове у Эльвиры. Там такой бардак, что вряд ли лишнее место есть. Связавшись с ИИ, понял, что был не прав. Этот спец уже вовсю работал с мозгами Эльвиры, помогая ей все правильно организовать. Кажется, на пару недель нужно будет его тут оставить. А то без него Эльвира явно не справится. Старик, конечно, будет ворчать, да и мои тренировки с астралом срываются, но чего не сделаешь для любимой девушки… Оставшееся время мы потратили на объяснение Эльвире и Сильве, что и как. Хотя ИИ и без нас все сделает, но тем не менее. ИИ тут не навсегда, так что придется Эльвире начать заниматься. Кстати, со способностью ее все разъяснилось. Сильва оказалась в курсе всех подробностей. Так что теперь Эльвира сможет управлять своей Яростью. А вот апгрейд так просто не получить. Нужны практика и тренировки. Хотя Сильва пообещала помочь и ускорить процесс. Ну а мне предстояла встреча с Янсоном и Еленой. Эх, тяжела жизнь экспериментаторов, никто их не понимает…
Глава 10
Гарз был небольшим новым городом Астера, построенным на месте когда-то огромного мегаполиса. Он являлся нейтральной территорией для всех банд: надо же было где-то продавать или обменивать награбленное и добытое… Учитывая, что абсолютно все жители были вооружены до зубов, просто так нападать никто не спешил. Нет, для одиночки шансы выжить в этом городе весьма призрачны. С другой стороны, вербовочных пунктов банд и новых аристократов было предостаточно. Устроиться можно почти с любой профессией. Вот только жить в этом городе мало кто хотел. Слишком небезопасно. Были кварталы, где стояла собственная охрана, как, например, у квартала гномов или кварталов каких-то очень крупных банд, но в целом большинство жило на свой страх и риск в отдельных домах. Был даже мэр города, которого выбирали каждый год общим сбором всех главных представителей города. Каждый город Астера располагался возле каких-то особенно крупных образований. Например, Гарз находился рядом с цитаделью храмовников, другие расположены рядом с пещерами гномов или орков, были еще города возле крупных землевладений новых аристократов – их тут называли аристо. Водир, пока шел к городу, долго размышлял, к какой банде присоединиться. Он даже специально рассчитал, чтобы войти в город рано утром. В этом случае у него был целый день впереди, дабы успеть найти хороший вариант. Так что, особо времени не тратя, сразу отправился в квартал вербовщиков. Перед этим он все-таки почти полчаса рассматривал мощную цитадель храмовников, возвышавшуюся на берегу реки возле города. Это было слишком впечатляющим зрелищем, чтобы просто пройти мимо. Многие мечтали захватить такую цитадель, но три сотни боевых артефактов, около трех тысяч бойцов и полсотни магов отбивали у любого желание пробовать. Гаш, как и любой житель Астера, мечтал попасть туда, но, к сожалению, храмовники слишком редко набирали бойцов. Да и то в основном чтобы отправиться вглубь материка, и только единицы из тех, кто выжили после такого похода, оставались в цитадели. Ходили слухи, что те, кто очень сильно помог храму, могли и на другие материки отправиться. Полюбовавшись видом цитадели, Водир вздохнул и отправился дальше. Денег не было, так что, если не найдет нормальную банду, придется на обед выходить из города и ловить рыбу. Которая, если честно, уже начала ему надоедать. Квартал вербовщиков встретил его шумом и гамом. Тут, как всегда, было многолюдно. Каждый вербовщик считал своим долгом перекричать соседа, зазывая новобранцев. Кого тут только не было… И отряды мутантов, и представители аристо, даже новые банды выставили своих вербовщиков. Походив и поспрашивав условия найма, Гаш подвел итог. Ему максимум что светило – стать бойцом поддержки, за еду и возможность проявить себя, да и то согласились его взять всего три банды. Причем одной из них была банда Корда, вторая состояла из новичков, а третья брала в свои ряды всех чистых. Новичков отмел сразу, эти долго не живут. Остались чистые и Корд. И там и там были свои недостатки. Корд зачем-то использует чистых, но, вспомнив свои наблюдения, Водир не заметил, чтобы главарь отправлял в ту яму своих чистых. Хотя, возможно, их туда отправили первыми: не факт, что он смог увидеть все. Но и отряд из одних только чистых был слишком подозрительным. Гаш не раз ловил на себе взгляды вербовщика и одного из представителей аристо. Уж не туда ли он собирает людей? Да и название банды Водиру незнакомо. Он, конечно, вряд ли слышал обо всех бандах, но уж самые знаменитые – на слуху. Так что, взвесив все за и против, решил пойти в банду Корда. К тому же он уже в курсе его тайной ямы, а значит, если банда опять отправится туда, можно будет и сбежать. Приняв решение, зашел в дом вербовщика. Там его быстро оформили и вывели на задний двор, где уже собрались принятые в банду новобранцы. Было их пока не особо много, всего с ним вместе семеро разумных. Из чистых он один. Присев на свободное место, Водир принялся ждать, как и все. Как сказал вербовщик, в расположение они отправятся ближе к обеду. Как оказалось, банда Корда разбила лагерь возле города. Видимо, потому и решили отправить вербовщика. К обеду их было уже почти два десятка, да еще и отдельно стояли пять девок из мутантов. Эти были явно не бойцы, видать, решили подзаработать в банде. Насколько знал Водир, брали их не только для утех, и так женские руки были нужны: помочь с готовкой, постирать, да и другие мелочи походной жизни обустроить. К тому же никого насильно в постель не тащили, если захочет сама, то пожалуйста, а так девок никто в банде не обижал. Себе дороже. У Корда был и свой замок с поселком, там жили уже семейные пары. Банда его была одной из самых крупных, так что атаковать этот поселок желающих особо не было. Девки именно на поселок в основном и рассчитывали: подбирали себе мужика посговорчивее – и все, походная жизнь заканчивалась. Наконец появился один из командиров Корда, здоровенный такой мутант. Построив новобранцев в некое подобие строя, он повел всех за собой. Кстати, почти все были уже вооружены, только пятеро без оружия. Шел отряд долго, час точно, пока не вышли к лагерю банды. Встречал новобранцев сам Корд лично. Водир уже приготовился слушать очередную порцию высоких призывов и тому подобное. Тут главари любили толкать долгие речи перед новичками. – Как меня зовут, думаю, все знают, – встав перед строем и слегка повысив голос, произнес Корд. – Долго говорить не буду. Все вы имеете шанс попасть в мой отряд. Кого попало мы не берем. Вам предстоит пройти три проверки. Первая – ваше умение стрелять, вторая – умение драться, и третья – крещение боем. И только после этого вы попадете равноправными бойцами к нам. Чем отличается новичок от бойца? Новичок получает только еду, а если нет оружия, то и его тоже, но в долг. Больше никаких прав у новичка нет. Боец находится на полном содержании отряда. Вам выдадут броню, оружие, место в палатке и даже амулет. Если вы верой и правдой прослужите отряду полгода, то к этому прибавится своя личная палатка, денежное довольствие и три амулета: лечения, защиты и выносливости. Всем ясно? – Так точно, – вразнобой ответил отряд. На что Корд только поморщился. – Не слышу!!! – гаркнул он. – Так точно! – в этот раз уже дружнее и громче выкрикнули новички. – Уже лучше, – криво усмехнулся он, после чего кивнул на амбала-мутанта: – Сержант Шог будет вашим командиром. Сержант, приступайте. После чего развернулся и ушел в лагерь, забрав с собой девок. – Отряд! – гаркнул сержант. – За мной! Бегом! Марш! Новички пробежали вокруг лагеря четыре круга, потом их привели на стрельбище. Стреляли все по очереди. По окончании сержант отправил назад в город четверых мутантов. Уж очень они отвратительно стреляли. Ни одного попадания по мишени. Водир и сам не суперстрелок, но с двадцати метров промазать мимо мишени – это нужно умудриться. Дальше был спарринг, больше похожий на обычную драку. Тут у Гаша проблем не возникло. Драться его учила не только улица, был и инструктор в последнем отряде. Учил он так себе, но более-менее в чем-то натаскал. Дрались новички между собой, сержант только смотрел со стороны. Закончив драки, отряд уменьшился еще на шестерых мутантов, осталось девять бойцов. Жизнь в отряде Водиру даже понравилась. Особенно его обрадовало отсутствие старого знакомого Давида; как удалось осторожно выяснить, тот был отправлен на базу отряда. Другие знакомые из прошлого отряда его появлению не сильно удивились: им, как и всем остальным, было все равно. Ежедневные тренировки, конечно, напрягали, но зато кормили тут отлично, да и вообще отношения внутри отряда были нормальными. Особо никто никого не задевал. Драки, конечно, случались, но это единичные случаи. Простояли они лагерем возле города почти неделю, а потом собрали всех новичков, коих уже набралось почти пятьдесят разумных, добавили еще двадцать стариков и отправили на задание. Основной отряд остался лагерем возле города. Задача была проста: сопроводить караван одного из аристо. Увидев, кого именно отряд будет охранять, Гаш только усмехнулся. Пять повозок, заполненных связанными чистыми. Догадаться, что это именно тот самый «отряд чистых», было несложно. Особенно увидев вербовщика того самого отряда возле аристо. И почему люди настолько наивны? Водиру не было жаль этих глупцов. Если сами устремились в мышеловку, то кто еще виноват? Командовал их отрядом тот самый сержант Шог. Дозорными шли только ветераны. Доверять такую важную задачу новичкам не стали. До поместья аристо почти три дня пути. Знай себе шагай неспешно – вот и вся работа. Единственное, что сильно смущало Водира, – зачем нанял охрану аристо и почему сам остался в городе. Да и к чему так много бойцов? Еще и столько новичков… Странно это все. На третий день пути все стало ясно. Водир изначально занял место в средней части колонны, при этом держась у обочины дороги. Это позволяло быстро укрыться в кювете, если на них нападут. Огонь в первую очередь откроют по голове и хвосту колонны, середину вряд ли сразу накроют… Именно эта позиция и спасла ему жизнь в первые минуты боя. Они проходили мимо холма, когда оттуда по ним ударил пулемет, а потом и автоматы. Еще при первом выстреле Водир свалился в кювет и быстро заполз в яму. Пулемет – это серьезно. Осторожно высунувшись из своего укрытия, он открыл ответный огонь по холму. Видеть никого не видел, так что стрелял наугад. А вот нападавшие их видели как на ладони. Как только дозорные не заметили засаду – непонятно. Кто-то пытался отстреливаться, прячась за телеги. Идиоты, автомат пробивал эти деревянные укрытия навылет. А броников-то не было… Рядом кто-то еще стрелял так же, как Гаш. Орали раненые. Пулемет бил без остановок. Пару раз пули пролетали рядом с Водиром. Кстати, чистых на телегах атакующие старались не трогать. И тут заговорил выданный каждому перед заданием амулет связи. – Прекратить огонь! – раздался оттуда голос сержанта; дождавшись, когда с его стороны смолкнут автоматы, он продолжил: – Лежать и не высовываться, огонь открывать только по моей команде! Позиция Гаша позволяла, немного высунувшись, видеть все, что происходит на дороге. Живых бойцов их отряда возле телег уже не заметно. А вот трупов – очень много. Атакующие, заметив наконец, что в их сторону уже никто не стреляет, тоже прекратили огонь. С их стороны сначала спустилась всего пара человек, но, убедившись, что лежат только трупы, позвали остальных. Явно новички, даже возле дороги нормально не проверили. Так, мельком взглянули, и все. И откуда у таких пулемет? Но тут Водир был уже не прав: спустились не все. Расчет пулемета и часть бойцов противника остались наверху. Ход был верным, но в одном они ошиблись: не весь отряд охраны был перед ними. Так что как только они взялись развязывать чистых на телегах и собирать трофеи, на холме раздались выстрелы с нескольких сторон, а амулет чуть не разорвало криком сержанта: – Огонь!!! Гаш, заранее выбрав цели, тут же начал стрелять – промахнуться с такого расстояния было сложно. Судя по автоматным очередям слева и справа от него, выживших в отряде еще немало. Так что спустившихся к дороге бойцов противника они скосили буквально с ходу. Да еще и с холма по остальным нападавшим начали вести огонь уже свои. На огромной скорости мимо Водира пронесся один из недавно атаковавших, он как сайгак устремился в сторону леса. – Не стрелять! Взять живым! – тут же заголосил амулет. Так что пришлось Водиру вскочить и броситься за беглецом. Рядом с ним бежали сержант и еще трое новичков. По уму, надо было бы ранить беглеца в ноги, но нарушать приказ Гаш не захотел. Сержант бежал впереди всех и уже догонял беглеца. Пробежав еще метров двести по лесу, он таки настиг убегавшего. Вот только враг оказался тем еще пронырой; Гаш думал, что Шог без труда скрутит его, но все оказалось наоборот: беглец легко отбросил сержанта в сторону, мало того, еще и выхватил у него автомат. После чего с ходу скосил троих новичков, и только Водира не заметил, ибо тот решил схитрить и немного взял в сторону. Вскинув автомат, Гаш всадил очередь в беглеца, уже переводившего оружие на сержанта. Попал. Осторожно приблизился и, убедившись, что тот мертв, развернулся к Шогу. Тот уже тяжело поднимался на ноги. – Силен, собака, – сплюнул сержант в сторону трупа и, уже обернувшись к Водиру, добавил: – Чуть не убил, гад… А ты молодец. Хоть и нарушил приказ, но жизнь мне спас. Я этого не забуду. Водир только согласно кивнул. Отвечать не было ни сил, ни желания. Обратно они возвращались уже не спеша, что их и спасло. На месте колонны взметнулся столб огня, разом поглотив все телеги и тех, кто был рядом. Что Водир, что Шог с открытыми ртами замерли на месте. Огонь бушевал всего минуту, а потом просто исчез, оставив после себя только выжженную землю и пепел, разлетевшийся вокруг. – Амба, – изумленно произнес сержант. – Вот это мы чуть не попали. – А что это было? – спросил, пребывая в шоке, Гаш. – Посмертное заклинание мести мага, – ответил растерянно сержант Шог, – или какой-то амулет. Скорее всего, амулет, ибо, если бы тут был такой силы маг, нас и так бы похоронили. – Ничего себе амулетик… – пробормотал Водир. – Это да… он еще и стоит столько, что можно танк купить, – доставая амулет связи, ответил мутант. – Прием! Это Шог; есть живые? «Шог, это Второй, у меня все живы», – раздалось из амулета. «Третий на связи, все живы». «Первый тут, все целы. Четвертый проверял телеги, и похоже, там все полегли». – Собираемся на три часа от колонны, – произнес Шог. «На холме, что ли?» – Да, – подтвердил сержант и выключил амулет. – Пошли, везунчик. – А сам-то? – нервно хихикнул Водир. – Если я везунчик, то ты двойной фарт поймал. Шог остановился и серьезно посмотрел на своего бойца. – А ведь и правда, – улыбнулся он, но потом грустно добавил: – Повезло так повезло. Вот только остальным не повезло. – А как так получилось, что дозор засаду проморгал? – спросил Водир, идя рядом с Шогом. – Скорее всего, дистанцию слишком большую взяли, – задумался сержант. – Хотя… сейчас придем и узнаем. Достигнув холма, они увидели намного больше выживших, чем ожидали. Кроме трех отрядов «стариков» еще двенадцать новичков выжили. Их с собой забрал Второй, трофеи на холме собрать, так что они пополнили ряды везунчиков. Трупы нападавших уже были обысканы и лежали рядом. Сержант внимательно осмотрел трофеи и трупы и только после этого собрал командиров «стариков». Водира к остальным не отослал, и ему удалось узнать, что случилось. – Я так понимаю, холм должен был проверить Четвертый? – присев устало на землю, произнес сержант. – Ага. Хромой, видать, совсем расслабился, – ответил один из «стариков», – мы когда к холму подходили, он как раз у них в тылу был. – Вот же подстилка демона!.. – выругался сержант. – Теперь и не узнаешь, что произошло. Кто хоть такие, кто-то узнал? – Первый раз видим, – пожав плечами, ответил один из ветеранов. – Заметь, большинство – чистые. – Очередные фанатики, – сплюнул сержант, – видать, аристо перешел им дорогу. Ну ничего, вернемся назад – Корд с ним переговорит. Столько бойцов на ровном месте потерять… – Хромой, конечно, прошляпил засаду, но такой амулет – это уж перебор. Да еще и пулемет… Они явно знали о колонне. – Коготь, я и без тебя понял, что нас ждали, – поморщился сержант, – тоже мне новость сообщил… Ладно, забираем трофеи, и назад. В дозор двойки отправьте. Коготь, на тебе оба фланга. Оставаться тут отдохнуть никто не захотел. Собрали трофеи, Водиру даже броник выделили и гранат пару штук. Новички уже официально стали бойцами отряда. Назад они добрались без приключений.Корд был раздражен и зол, он не любил терять людей даром. Столько новобранцев погубить в первом бою было транжирством. Придется еще недельку возле городапростоять. Нужно восполнить потери. Осталась проблема с Шогом. Сержант наотрез отказался тренировать новую группу новобранцев. Именно он сейчас и сидел в палатке вместе с Кордом. – Ты понимаешь, что это глупо? – раздраженно спросил Корд. – Ну погибли, бывает. Зачем из этого трагедию делать? – Дело не в новичках, – задумчиво ответил Шог, не слишком обращая внимание на раздражение командира, – мне там два раза очень сильно повезло. Боюсь, третьего раза не будет. Так что извини, но я решил окончательно – поеду жить в поселок. Или не заслужил? – Да заслужил ты, заслужил, – хмуро бросил Корд, – но и ты пойми: где я сейчас найду хорошего сержанта? Давай еще один раз, и потом в поселок. Я даже на боевку тебя брать не буду. Идет? – А ты себе помощника нашел? – неожиданно спросил Шог. – Только не говори, что решил мальчиком на побегушках стать!.. – усмехнулся Корд, но, не увидев улыбки на серьезном лице сержанта, нехотя ответил: – Нет, пока не нашел. – Ну и отлично. У меня тут паренек есть, очень тебе на эту должность подойдет, – довольно произнес мутант. – Ну а я в последний раз займусь пополнением. – С каких пор ты начал заботиться о новичках? – удивился Корд. – Он мне жизнь спас, – серьезно произнес сержант, – молодой еще пацан, всего лет шестнадцать, а может, и меньше. А возле тебя явно поспокойней будет. – Он хоть смышленый? – уже смирившись с компромиссом, произнес Корд. – То, что надо, – уверенно ответил Шог, – еще и не из болтливых. – Ладно. Приведешь его ко мне, – махнув рукой, согласился Корд, – но если не будет справляться… – Понял я, понял. Все будет отлично, – наконец-то улыбнулся сержант. Отряд Корда простоял в итоге не одну неделю, а намного больше. Так как с главарем вышел на связь его очень старый знакомый. Корд до сих пор вспоминал сытые годы по выполнении последнего заказа этого темного эльфа. Хороший заказчик, да и нужно-то всего лишь охранять его в странных поисках на материке. К тому же заказ на весь отряд, вместе с техникой. Корд, когда узнал, аж ладони довольно потер, уже прикидывая, что в этот раз купит у гномов. Может, еще десяток танков? Или лучше пятерку и три броневика? Пять танков точно нужно прикупить. С шестью танками охранять куда как сподручнее будет. Хотя время сейчас неспокойное… может, еще и цену поднять? Ладно, прибудет заказчик, там и видно будет.
Глава 11
Честно говоря, я уже и не помню, когда на меня кричали или ругали. Когда-то давно, еще в детстве, было дело. Но вот уже во взрослой жизни такого не случалось. Так что лично для меня проще сразу свалить в свой внутренний мир и уже оттуда, с приглушенным звуком, слышать весь тот шквал эмоций, что сейчас бушевал в кают-компании. Источником была Елена; если вначале, как только мы пришли в себя, она бегала и суетилась, проверяя, все ли с нами в порядке, то сейчас это была гневная фурия в полном смысле. Как только меня не обзывали и не называли… и, что самое обидное, она была права. Этот мой эксперимент с подарком Эльвире мог закончиться плачевно. Что особенно интересно, так это мое наблюдение, что Янсон и сама Эльвира спрятались в свой внутренний мир так же, как и я. Хотя, возможно, Янсон просто звук уменьшил. Итогом подарка я был доволен, все-таки мне удалось активировать импульс Эльвире и познакомить с ее феей. О, кажется, Елена пошла по четвертому кругу… – Как можно быть таким безграмотным идиотом! – Прислушавшись, определил: точно четвертый круг пошел. Интересно, когда ей надоест? Изредка заглядывали гномы, видели такой кипеш и сваливали. А та продолжала: –…Чуть не угробили девочку! Где были твои тупые мозги?! Совсем из ума выжил?! Ну, пока она кричит, можно и поразмышлять. Причин для размышлений куча. Первая – странное поведение фей. У меня лично возникает вопрос: почему именно мне удается их активировать? Хотя, наверное, более правильно сказать, что удается Алисе. Хм. Кажется, одна милая партизанка спалилась по полной. И пора уже ей объясниться, что происходит. А еще есть к ней вопрос по поводу частичного импульса: прога давно работает, а эффекта что-то ноль. Вроде как я должен слышать и разговаривать с Алисой, но чего нет – того нет. Так-с, кажется, что-то происходит не то… Елена перестала на меня орать, более того, уселась за стол и, обхватив голову руками, что-то слишком тихо говорила. Пора вернуться в реал. – …и с этими детьми он собрался в Астер, – успел услышать я конец фразы Елены. – Янсон, вот как ты собираешься с ними чего-то добиться в Астере? – Не думаю, что увижу там что-то новое. – Честно говоря, я думал, Янсон не услышит, но, видно, у него опыта явно больше. Даже вон ответить сразу смог. – Ты понимаешь, что это просто дети? – печально вздохнула она. – Одна – реальный ребенок и сейчас, получив новую игрушку, не вылезает из своего мира, а второй делает вид, что взрослый, а потом как выкинет что-то – и все, сразу понимаешь: ребенок ребенком. – Кто бы говорил, – с сарказмом в голосе возразил Янсон. – Или мне напомнить, как кому-то делали подобную операцию? Или, может, вспомним плен в сто лет и его причину? – С каждым вопросом Ульдриха Елена все больше смущалась и опускала взгляд. – Или только тебе можно, а им нельзя? Так что бросай свои бесполезные крики, и будем переходить к реальности. К тому же они все равно тебя не слушали. – То есть?! – резко обернулась она к Янсону. – Я все слушал и считаю, что Елена права, – быстро откликнулся я: слушать крик по очередному кругу не хотелось, – я поступил глупо и необдуманно. Не учел все нюансы операции. – Какие именно? – заинтересованно спросил Ульдрих. – Во-первых, объем и подготовленность разума пациента, во-вторых – последовательность. Нужно было подключить биочип, настроить правильно мозги и только потом уже приступать к основной части. Ну и в-третьих, детальнее изучить фей, – перечислил я свои мысли. – И в итоге провалить операцию, – усмехнулся Янсон. – Даже если допустить, что пациент будет готов к подключению ИИ, без долгой и очень осторожной работы приступать к следующему шагу – глупо. Потому и не проводят такие операции, пока пациент не достигнет хотя бы звания магистра магии. То, что у тебя получилось, – уникально и потрясающе, хотя и очень рискованно. С другой стороны, все получилось, а значит, у нас появился еще один перспективный маг. Один я остался без феи. – А тут у меня есть идея, – с довольным видом произнес я, – мне кажется, что твою фею можно найти и другим способом, без полного открытия сознания. Думаю, мощности трех наших фей будет достаточно, чтобы показать на свет твою. Для этого нам втроем нужно совершить почти невозможное – попасть в твое сознание. – Ты имеешь в виду одновременный запуск замедлителя? – Янсон упорно не хотел называть импульс импульсом. Хотя иногда, когда не замечал, слово-то и проскакивало. – Да, – кивнул я в ответ головой. – У меня, у тебя и у Елены таких проблем нет, а Эльвира сейчас с ИИ, значит, тоже сможет запустить замедлитель, – возбужденно встал с места темный эльф. – Ну так-то да, вот только у всех откаты. Да и импульс у Эльвиры – только десять минут, – задумался я над словами Янсона. – Вы что, совсем с ума сошли? – изумленно произнесла Елена. – Ну точно, психи. Только отошли от одной проблемы, давайте другую создадим. – И что же тебе не нравится в этом варианте? – спросил Янсон. – Во-первых, кто нас будет страховать? – начала перечислять она, загибая при этом палец. – Во-вторых, кто сказал, что я и Эльвира согласны? Хотя да, девчонку вы убедите. И в-третьих, вы ничего не забыли? Нам вроде как на Астер надо, и за нами погоня. – Страховка не нужна, ибо мы будем в замедлении и выйти оттуда можно элементарно, – сразу стал отвечать Ульдрих. – По-поводу второго – что ты хочешь за помощь? А третье – вообще ерунда, до Астера пять дней пути, постоим на рейде. Ну и на остров заходить не будем, так как я смог связаться со своим контактом, и через неделю нас ждет группа сопровождения местных. – Чего я хочу?.. – Де Ундо задумчиво и пристально посмотрела на Янсона. – Полного и правдивого ответа на мой вопрос. – На какой? – спокойно ответил Янсон. – Ты прекрасно знаешь, – припечатала его Елена. Что у них тут произошло, пока нас не было? – Давай так, – нахмурившись, произнес он, садясь обратно в кресло, – я отвечу на твой вопрос после того, как мы закончим с Астером. Так устроит? – Почему не сейчас? – удивилась Елена. – Поверь, сейчас нельзя, – глядя ей в глаза, произнес Янсон. – А что у вас происходит? – вмешался в их разборки любопытный голос Эльвиры. – Не мешай, Янсон с Еленой какой-то вопрос делят, – попытался урезонить я Эльвиру. – Хорошо. Я согласна. Но при одном условии: ты сам будешь стремиться меня найти и ответить, – хитро прищурившись, согласилась Елена. И, кажется, она попала в точку: судя по лицу Янсона, он явно собирался по-тихому свалить. – Договорились, – ухмыльнувшись, произнес он. – Теперь осталось решить когда? – Думаю, тут мы все привязаны к Эльвире, – посмотрев на нее, сказала Елена. Сама Эльвира изумленно переводила взгляд с меня на Елену и обратно. – Будем активировать совместно фею Янсона, – спас я Эльвиру. – А-а… хорошо, – радостно кивнула она. – А когда? «Рука – лицо… вот как можно так палиться? Сейчас кому-то выскажут все, что думают…» – печально пронеслось у меня в голове. – Это ты нам и скажешь, когда у тебя снова будет активен импульс, ну и заодно – почему ты не слышала весь наш разговор, – обманчиво мило промурлыкала Елена. – ИИ говорит, что импульс будет через семь дней, а я не слушала, потому что кто-то кричал как истеричка, – невозмутимо ответила Эльвира. Хм. Мне вот интересно, она что, специально хочет поругаться с Еленой? Судя по ответу, да. Но мы-то тут при чем? Нельзя было подождать, пока мы уйдем? Посмотрев на Янсона, увидел, как он мне взглядом сигналит валить отсюда. – То есть вы, молодая леди, считаете, что кто-то тут – истеричка? – натянуто улыбнулась Елена. – А как еще назвать человека, который одно и то же больше часа кричит? – глядя ей в глаза, мило улыбнулась Эльвира. Я тихонько встал и сделал вид, что иду налить чаю. Янсон, гад, уже свалил, и главное, почти незаметно. Мне оставалось только чувствовать, как между дамами возрастала дуга напряжения. Казалось, еще чуть-чуть – и я увижу в реальности молнию. – То есть когда этот «кто-то» спасает одной неблагодарной дуре жизнь, он хороший человек, – в том же тоне произнесла Елена, – а потом вдруг раз – и истеричка? – Не помню, чтобы просила меня спасать, – все так же мило улыбаясь, произнесла Эльвира, – И уж тем более не помню, когда разрешала на себя и тем более Алекса орать как резаная. – Да что вы такое говорите? – Что есть, то и говорю. – Что, прошлое принцессы в голове заиграло? Еще не выросла, а уже дерзит. – Кому-то думать и возраст не помогает. Особен… На этом моменте мне удалось покинуть комнату. Ну их в баню. Когда две дамы специально хотят поругаться, спасти ситуацию, по-моему, нереально. Янсона я нашел на мостике. Он вместе с Нуриком Гором рассматривал карту побережья Астера. – О, Алекс, ты как раз вовремя, – отреагировал на мой приход Янсон. – Вот смотри, мы до этой реки дойдем как раз через неделю. Там произведем попытку активации и потом пойдем по руслу реки вверх, до города Гарз. За городом нас высадят на берег, и Гор отправится дальше к своим, а нас уже встретит мой контакт. Я посмотрел на карту, туда, где провел рукой Янсон, и логично заметил: – А почему сразу не отправиться на место? Там и вход недалеко от реки. Смысл раньше высаживаться? – Это, увы, зависит не от меня, – вздохнул Янсон, – мы договорились встретиться с моим человеком возле города. Я думаю, он просто хочет предоплату положить в гномий банк. – Пф… конечно, хочет, – фыркнул Гор, – такую сумму явно с собой не потащит. – Понятно. А то, что рядом цитадель храмовников, нам не помешает? – Я обратил их внимание на маленькую деталь карты. – Это обычный дальний пост церковников, – отмахнулся Янсон, – они из той цитадели даже не вылезут. Да и пока мы будем идти к точке, туда и гномы, возможно, успеют подтянуться. – А им туда зачем? – удивился я. – Эх… молодежь, – усмехнулся Гор. – Вы, ежели получится, бывших правителей достанете. А кто, как не мы, им сможет все нужное достать? – Угу. Причем втридорога, – улыбнулся Янсон. – Ну так торговля – дело свободное, не захотят, смогут других попробовать поискать, – пыхнул своей трубкой гном. – Материк большой, глядишь, что и найдут. Я только пожал плечами и, глянув в сторону кают, спросил: – Интересно, они еще там ругаются? – А есть разница? – задумчиво произнес Янсон. – В итоге все равно мы с тобой будем во всем виноваты. Женщины… – И чего их так на ссору потянуло? – удивился я вслух. – Пф… Нервы, – в очередной раз пыхнув трубкой, произнес рассудительно гном. – Как по мне, вы совсем не понимаете, куда собрались. Точнее, понимаете, но чувство опасности у вас отсутствует. А вот ваши девушки явно осознают весь риск, потому и нервничают. – Разве это поможет? – возразил я. – Что поможет? – не понял гном. – Переживания их разве помогут? – Вот смотрю я на вас и думаю: вроде взрослые и сильные маги, один вон вообще легендарный, – кивнув на Янсона, произнес гном, – а элементарные вещи не знаете. Это же бабы, им дай повод на мозги подавить. Моя вон постоянно так делает. Особенно когда нервы на пределе. – У тебя жена, ей по рангу положено, – усмехнулся Янсон. – Ну да, ну да, – покивал гном и, усмехнувшись, добавил: – А вашим девкам просто делать нечего, кроме как с вами бегать. – Гор, по-моему, это ты чего-то не видишь, – не согласился Янсон. – И чего это я не вижу? – все так же ухмыляясь, спросил гном и тут же сам ответил: – Того, что они к вам неровно дышат? Иль сами не видите? Жена-то у меня привычная, а вот ваши явно не в своей тарелке. Мне возразить было нечего, как-то не смотрел я с этой стороны. Да и Ульдрих, на удивление, ничего не возразил, только поморщился. Янсон оказался прав: закончив скандалить друг с другом, женский коллектив обвинил нас во всех грехах. Самое интересное, что у Эльвиры во всем был виноват Янсон, втянувший наивного меня в авантюру, а вот у Елены виноват был я, с точно такой же аргументацией. Вот и пойми после этого их логику. Оставшиеся дни нашего плавания прошли относительно спокойно. Скандалов больше не было, но спал я уже один. Эльвира поселилась в каюту Елены, и они там сутками болтали. Мы же с Янсоном, обрадовавшись спокойным дням, обсуждали фей и их возможности. Его тоже заинтересовала специфика моей Алисы. Как-никак до этого никто такое не смог провернуть, по крайней мере, эльф за всю свою долгую жизнь не слышал о таких возможностях. Очень хотелось переговорить серьезно с Алисой, но, увы, потом не успеет откатиться импульс. Для операции по поиску феи Янсона мы все вместе собрались в кают-компании. Если я и Елена без труда проникли во внутренний мир Янсона, то вот Эльвиру пришлось ждать. Даже с помощью ИИ и предварительной подготовки у нее долго не получалось. Наконец все оказались в сборе. Внутренний мир Янсона был тем еще странным местом. Вершина какой-то горы и звездное небо. По-моему, точная копия реального пейзажа. Еще виднелся вход в пещеру, но туда хозяин нас не пустил. С горы из-за облаков землю видно не было, хотя тут ее, может, и вообще не существовало, если все силы Янсона на звезды ушли; не знал, что он такой фанат звезд. – Все готовы? – серьезно спросил Янсон, мы только согласно кивнули. – Эльвира, а где твой ИИ? – Для запуска импульса ему нужно быть у меня, – после секундной заминки ответила Эльвира. – Хорошо. – Янсон заметно нервничал. – Ну, тогда погнали. Импульс! После запуска ничего не изменилось. То есть совсем ничего. Мы как стояли одни, так и стоим. – Э-э-э… и где все феи? – удивился Янсон. – Хороший вопрос… – задумчиво ответил я за всех. Алису-то я нашел, вот только она была у меня во внутреннем мире, закрылась в бункере, залезла в кокон и категорически не хотела выходить. Более того, она и со мной говорить не хотела. Возле Эльвиры появилась Сильва, тут же спрятавшись за хозяйку, буквально через секунду появилась и Ориса, но тоже быстро спряталась за Елену. Что тут происходит? Один Янсон с горящими глазами смотрел на фей девушек. – Орисочка, все хорошо, я с тобой, – обняв свою фею и гладя ее по голове, произнесла тихо Елена. – Что случилось? Почему ты боишься? – Она страшная-а-а… – заикаясь, ответила Ориса, при этом глядя на вход в пещеру. – Угу. Еще и злющая-а-а, – добавила таким же голосом Сильва, у которой даже хвостик скрутился колечком и спрятался под юбку. – То есть она – там? – показав на свою пещеру, произнес заинтересованный Янсон. Обе феи только кивнули. Эльф уже сделал первый шаг в ту сторону, как вдруг мимо нас пронеслась с криком Алиса: – Спаса-айте!!! Убива-ают!!! За ней на такой же скорости неслась молодая девушка – фея с белоснежными волосами, на вид лет двадцати, с очень красивыми пропорциями тела и красным лицом. – Стой, мелкая!!! Хуже будет!!! Честно говоря, не думал я, что увижу нечто способное меня опять шокировать в отношениях фей, но, как видно, снова ошибся. – А почему она убегает? – изумленно спросила Елена, быстрее всех отошедшая от шока. Янсон вообще был потерян для мира, так как застыл столбом и с восторгом наблюдал, как по небу носится Алиса, а за ней – его фея. – Алиса хитрая, – задумчиво уперев пальчик в подбородок, произнесла Ориса, – она тут почти всю магию отключила. – Это как же? – вырвалось уже у меня. – Не знаю, но что-то похожее на ваш блокиратор, – наморщив лобик, ответила Ориса. Я тут же попробовал сотворить заклинание, но, увы и ах, Ориса оказалась права: магия не работала; но почему же тогда мы еще тут?.. – Янсон!!! Ау!!! Очнись… – Елена уже вовсю тормошила застывшего мага. – Она есть, – с глупой улыбкой довольного жизнью разумного произнес Янсон. – Да, есть, и теперь ее надо поймать, – ворчливо произнесла Елена. – А зачем? – спросила Эльвира, наблюдая за гонками по ночному небу. – Устанут и сами придут. – Скорее импульс закончится, чем они устанут, – фыркнула на это Елена. – Янсон, ау!.. Давай действуй. – А?! – потерянно посмотрел он на нее. – А что я могу? – Не знаю! – раздраженно выкрикнула она и уже спокойно добавила: – Тебе нужно до нее дотронуться и выяснить, кто тут главный. А как это сделать – уже тебе решать. – Я понимаю… но как ты себе это представляешь? – нахмурившись, рассуждал Янсон. – Угнаться за ними я явно не… Его речь внезапно оборвалась, так как Алиса, совершив очередной разворот, стремительно приблизилась к нам и спряталась за Янсоном. Фея Янсона, вся красная как рак, остановилась напротив него и, злобно зыркая глазами, уставилась на Алису. – А ну вылазь, мелочь! – грозно произнесла она, при этом, правда, держась так, чтобы хозяин до нее не достал. – Бе-э-э, – показала Алиса язык, выглядывая из-за спины Янсона. – Тебе надо, сама и доставай. – Ах ты ж… зараза… Ну погоди, достану я тебя… – возмутилась ее поведением фея Янсона. Казалось, на этом все и остановится, но не тут-то было. За спиной феи оказалась Ориса, которая со всей силы толкнула ее в руки Янсона. Не ожидав такой подставы, та не устояла на месте и в итоге оказалась в руках мага. Сам же он изумленно уставился на фею в своих объятиях. Алиса тут же оказалась за мной, а Ориса – за Еленой. Обе настороженно смотрели на парочку. – Отпусти, – тихо произнесла фея Янсона, опустив голову. – А… – только что-то решил ответить он, как та его оборвала: – Да не убегу я… – устало произнесла она, смущенно потупив взгляд. После чего еле слышно добавила: – И прятаться не буду… – Но почему же раньше… – И Янсону опять не дали договорить. – Эксперимент над своим источником помнишь? – подняв грустные глаза на Янсона, спросила она. Тот от ее слов обреченно разжал руки. – И хоть ты уже давно раскаялся в содеянном, мне от этого не легче. Ты хоть представляешь, каково мне было тогда? Мы недоуменно слушали их разговор. Что же такого натворил Янсон? – Прости… – глухо произнес он. – Что толку от твоего «прости»? – усмехнулась фея. – Ладно, дело прошлое… Янсон виновато опустил глаза, не находя себе места. Фея хмыкнула, глядя на него. После чего, уже спокойно, подошла и дотронулась пальцами до его лица. – Я же сказала – дело прошлое, – улыбнувшись, произнесла фея. – Я ведь тебе говорила, что все получится, – раздался тихий шепот Алисы за моей спиной, – а ты – не получится, не выйдет, рискованно… От этих слов фея медленно опустила руку, в которой как из воздуха появился ремень. – Так-ссс… – прошипела она, поворачиваясь к нам. – Ну что, мелочь. Допрыгались? – Э-э-э… Ориса, шухер! – пятясь назад, выкрикнула Алиса, после чего метнулась в звездное небо. – Ой! – вскрикнула Ориса и тоже быстро рванула в сторону. – А ну стоять! – выкрикнула вслед им фея, но бежать не спешила, а подошла к Сильве и нежно произнесла, почесав ту за ушком: – А ты молодец, не послушалась этих негодниц!.. Сильва скромно потупила взор. И хотя было видно, что она и сама боится эту фею, но осталась стоять возле Эльвиры. Но, видя взгляд Эльвиры, я бы и сам не рискнул трогать Сильву. Правда, что-то мне подсказывало – фею это мало заботит. Она, улыбнувшись Сильве, обернулась в сторону Алисы, и улыбка превратилась в злой оскал хищницы. – Алекс, спасай! – отчаянно завопило мое чудо. Надо бы ее, конечно, спасти от ремня, как-никак идея-то была моя, но почему бы не поторговаться? Хотя… это будет свинство. Так что решил все-таки оборвать связь; Алиса, почувствовав, что я собираюсь сделать, торжественно показала язык фее. Запуск! Кажется, у меня появилось еще больше вопросов. Елена задумчиво откинулась в кресле. Эльвира поежилась. И только Ульдрих выглядел счастливым и довольным. – Янсон, хочешь логул? – язвительно произнесла Елена. Логул был той еще кислятиной, хуже лимона. И зачем только его эльфы вырастили?.. – А то у тебя лицо чересчур довольное. – Думаешь, поможет? – улыбнулся он. – Сомневаюсь, – махнула она рукой. – Как хоть зовут твое чудо? – Изуми, – все так же улыбаясь, ответил Янсон. – Может, расскажешь, что у вас там случилось? – с любопытством спросила Елена. – Ошибки молодости, – поморщился эльф. – У меня первый учитель был слишком своеобразным. Все хотел источник изучить, а я тогда еще молодой и дурной был, вызвался добровольцем в его эксперименты. Это сейчас я понимаю, что мог и убить свой источник, а тогда… совсем глупый был. Хорошо хоть отец вмешался и остановил эксперимент. – Она сильно пострадала? – с явным переживанием в голосе спросила Елена. – Да, – тяжело вздохнул Янсон, – слишком сильно. Чудом в живых осталась. – Тогда понятно, – вздохнула де Ундо, после чего глухо продолжила: – А моя Орисочка решила на себя взять часть моей душевной боли. Глупышка. Не понимала, что пытается сделать, а потом уже поздно стало. Так и пряталась, страдая от боли. Если бы не Алиса, даже не знаю, что бы было. – Пф…. чего вы такие грустные? – фыркнула Эльвира. – Все же хорошо закончилось! – Ты знаешь, а ведь Янсон прав, – озадаченно посмотрела на нее Елена – Алекс тебе шикарный подарок сделал. Твоя фея уже с тобой. Хоть и риск, но лучше как у тебя, чем как у нас.Глава 12
Водир был растерян и не совсем понимал, что происходит. Его жизнь кардинально изменилась. Еще недавно он думал, как выжить, и тут судьба сделала ему подарок. Сержант, которого он спас, оказался порядочным разумным: устроил Гаша ординарцем самого Корда. Правда, пришлось изучать и запоминать свои новые обязанности помощника по разным поручениям, но все это мелочи по сравнению с тем, что он получил. Теперь у него была сытая и относительно безопасная жизнь. Прислуживать Корду было противно, но свой внутренний порыв Водир спрятал глубоко внутри. Лучше так, чем каждый раз думать о завтрашнем дне. По сути, он стал мальчиком на побегушках, принеси-подай. Корд гонял его по любой мелочи. В один из дней они отправились в город: Водир, два охранника и сам Корд. У командира была встреча с гномами в их банке. Первый раз в жизни Водиру удалось так близко увидеть эту расу. Ну что сказать, обычные карлики, только чуть шире и плотнее. Местные гномы выглядели нормально, а вот те, кто, видимо, недавно прибыли, имели слишком светлую кожу. Что, в общем, логично: они же из-под земли обычно не вылезают. Встреча проходила в кабинете главного гнома. Водир с ностальгией смотрел на чистые стены, какую-то технику возле гнома и главное – ощущал дух прошлой жизни, дух прогресса и комфорта. «Везет же некоторым!..» – с грустью подумал он, глядя, как Корд усаживается в кресло перед гномом. – Здорово, Сэм, – поздоровался Корд с важно сидевшим хозяином кабинета. – И тебе не хворать, Корд, – ответил тот басом. – Твои сородичи связались с вами? – взяв со стола кружку с пивом, спросил Корд. – Да, – ухмыльнувшись, пробасил Сэм. – И какой у меня есть кредит до их прибытия? – степенно отпив пива, спросил Корд. – На двадцать тысяч можешь заказать все что угодно, – доброжелательно улыбнулся банкир. – Эх… хорошо. – Что больше понравилось Корду, пиво или новости, непонятно. Одно точно понял Водир: их отряд ждал кого-то с очень большими деньгами. Между тем главарь продолжил: – Почем нынче танки? И когда сможете доставить? – Одна машина тебе обойдется в три тысячи, а доставить сможем пять в течение двух суток, остальные придется ждать недели две, – задумчиво ответил Сэм, доставая трубку и закуривая. Гаш с завистью смотрел на трубку гнома: он в прошлой жизни любил покурить, а тут с этим огромный напряг. Вдыхая запах дыма, он с удовольствием вспоминал свои сигареты. – Ждать времени нет, так что возьму эти пять, – ответил между тем Корд. – Может, еще и броневики есть? – Не броневики, а бронетранспортеры, – чуть поморщившись, поправил Сэм. – Есть только две. Остальные также нужно ждать. Две тысячи за штуку. – Отлично, беру. Еще и боезапас посчитай, да и пару ящиков рунных снарядов добавь, – подумав, заказал Корд. – За все с тебя будет… – Сэм что-то быстро набрал на стоявшей рядом машинке и добавил: – Двадцать три тысячи. – На три тысячи перебрал, – прокомментировал главарь фразу банкира. – Может, выдашь чуть больше лимита? – Корд, мы с тобой уже больше ста лет знакомы, а ты все о том же, – усмехнулся Сэм. Водир удивленно посмотрел на командира. Так Корд, оказывается, маг? На вид даже и не скажешь, что ему больше полтинника. – Так что нет, извини, но больше лимита не дам. – Да брось, ты же помнишь тех эльфов, – махнул рукой Корд, – они через пару дней будут тут, и я сразу рассчитаюсь, еще и денег в банк положу. – Я в курсе, кто сюда прибывает, но это не значит, что можно менять правила. – Похоже, гном был непробиваем. – Ну хорошо, но подготовить заказ ты же можешь? – спросил командир. – Пусть тут подождет, а как они прибудут, я рассчитаюсь и заберу. Так пойдет? – Хм… – Сэм задумчиво пыхнул трубкой. – Договорились. Тогда весь заказ будет пока тут, пока деньги не принесешь. – Вот же зараза, – выругался Корд. – Ну хоть пару танков выдай раньше. – Один танк и один бронетранспортер. И это максимум, – подвел итог гном. – По рукам, – довольный сделкой, протянул руку командир. Сэм, степенно привстав с места, пожал его ладонь. Корд встал и направился к выходу, но возле самой двери остановился и, обернувшись, спросил: – Ваши на том месте тоже будут? – Скорее всего, да, – поколебавшись, ответил Сэм, – но по своим делам. – Ну конечно, а то я не понял! – усмехнулся Корд. – Копать, значит, нам, а ваши только смотреть будут. На эти слова гном только пожал плечами. А вот Гаш задумался. Идя за командиром по коридорам банка и потом по улице, он напряженно думал. Уж не обратно ли к крепости Корд засобирался? Опять что-то там выкопать захотел… Может, и совпадение, но что-то уж больно странное. Хотя какая ему разница. Он уже боец отряда, так что вряд ли его будут использовать как других чистых. Через два дня они опять отправились в город к богатому дому одного из аристо. Внутри царила богатая обстановка. Ковры на полу, все стены в разных охотничьих трофеях, а на потолке висели самые настоящие люстры. Как говорится, красиво жить не запретишь. Встретил их дворецкий с охраной. Вежливо поклонившись, попросил следовать за ним. Пройдя почти через весь дом, они попали в просторную комнату, посреди нее стоял огромный стол, во главе которого вальяжно сидел аристо. Возле этой пухлой туши, больше похожей на бочку, чем на человека, стояли две почти раздетые наложницы из чистых. Одна разминала аристо шею, а вторая держала в руках папку и карандаш. – Ну и чего приперся, Корд? – не здороваясь, с ходу произнес писклявым голосом аристо. – А что, здороваться нынче стало не принято, Луиз? – насмешливо ответил тот, присаживаясь без разрешения за стол. – Ну привет. Дальше что? – безразлично пропищал Луиз. – И тебе здрасте, – все также усмехаясь, ответил Корд, – а пришел я все по тому же поводу. Людей моих из-за тебя положили много, а ты компенсацию платить не хочешь. Нехорошо это, я бы даже сказал – неправильно. – Корд, перестань нести чушь, – раздраженно ответил Луиз. – Заказ ты получил. А о том, что там будет засада, знал. То, что ты своих новобранцев как мясо пустил вперед – твои проблемы. Я тут при чем? Тебе даже сказали, сколько их будет и какое у них вооружение. – Это ты все верно сказал. Мне новички побоку, но вот пятерку «стариков» жалко. И вот вроде все правильно говоришь, – кивая головой и хитро ухмыляясь, ответил командир, – вот только забыл ты одну ма-аленькую деталь. И знаешь какую? – Ты опять о том артефакте? – вздохнув, произнес хозяин. – Угадал; артефакт такой мощности – это слишком сильно. И о нем ты ничего не сказал. – А если бы сказал, что бы изменилось? – равнодушно произнес Луиз. – Ты что, не потерял бы своих новичков? Или изменил решение и вместо мяса поставил под удар своих бывалых бойцов? К тому же об артефакте я и сам не знал. Так что не вижу проблем. – Ты меня не учи, кого и куда брать, – стукнув рукой по столу, раздраженно произнес Корд, – уговор был выманить засадников и уничтожить, мои это сделали. И если бы не этот чертов артефакт, все прошло бы идеально. Гаш в шоке слушал слова командира. Идеально?.. Их там чуть не перестреляли, как мишени, вообще чудом остались в живых, а ему идеально? Нет, Водир понимал, что жизнь новобранца стоит мало, но чтобы так внаглую их пускать на убой? Да кем же надо быть, чтобы так проверять новеньких? Даже в его прошлых бандах так по-скотски к разумным не относились. Гаш отчетливо вспомнил разговор Корда с гномом, и у него теперь не было уверенности, что главарь не пустит новичков на убой вторично. – Ну хорошо, что ты хочешь? – поморщился Луиз. – Три сотни золотых, и мы в расчете, – твердо произнес гость. – Я за твое мясо платить не буду, – поморщился хозяин, – сто пятьдесят – и на этом все, и то лишь из вежливости к тебе. – Двести, и мы закрываем вопрос на месте, – зло оскалившись, бросил главарь. – Хорошо, – согласился толстяк, после чего кивнул наложнице, стоявшей с папкой. Та, покачивая бедрами, ушла в соседнюю комнату, после чего вернулась, подошла к Корду и положила перед ним маленький мешочек. Гость, развязав горловину, высыпал на стол десять монет по двадцать золотых каждая, гномьей чеканки. Удовлетворенно кивнув, собрал монеты обратно. – Вопрос закрыт? – благодушно уточнил Луиз. – Да. Больше претензий нет, – так же добродушно произнес Корд. – Тогда, может, партейку в карты? – спросил толстяк, хитро прищурив глаза. – В этот раз не получится, – тяжело вздохнув, ответил командир, – мне отряд готовить надо и завтра еще рано утром заказчика встречать. Как-нибудь в другой раз. – Ну, как хочешь, – разочарованно произнес Луиз. Водиру показалось, что тот явно хотел вернуть обратно деньги через игру в карты. Вот она – вся правда: жизни наемников для этих мерзавцев стоят меньше, чем ставки в карточной игре. А он еще надеялся, что теперь все наладится. Ну ничего, если денег подсобрать, то можно попробовать свалить. Вот только куда?.. Пока они возвращались в лагерь, Водир размышлял над тем, что делать дальше. И все больше понимал, что реально у него только один вариант: надеяться, что Корд не станет его тащить в ту яму или они вообще пойдут в другое место. Так как прочие варианты еще хуже, и если здесь еще имелся шанс, то вот в другом случае шансов не будет. Проворочавшись всю ночь, Водир уснул только под утро. Уж очень его беспокоили тяжелые мысли. В итоге он проспал. Что, естественно, очень сильно разозлило Корда. Ему пришлось самому умываться и звать бойцов, чтобы принесли завтрак. Поэтому он тут же накричал на Гаша, как только тот появился, и только предстоящая встреча не дала Корду наказать нерадивого помощника. Что, впрочем, не помешало ему пообещать наказание плетками за еще один такой прокол. Водир молча стоял и слушал весь этот злой спич командира. Он-то и проспал всего на полчаса, но разве это что-то докажет Корду? Гаш еще в прошлой жизни ненавидел, когда на него орут. Даже если заслужил. Виноват? Накажите нормально или увольте, орать-то чего? Но тут пришлось терпеть, что не способствовало радостному настроению. На встречу они прибыли вовремя. Заказчиками оказались два темных эльфа и две эльфийки в капюшонах, как будто и так не видно, кто это. Водир мысленно усмехнулся. В этот раз Корд был сам на себя не похож. Сплошная вежливость и элегантность. На его приветствия один из эльфов коротко кивнул и сразу перешел к делу: – Твой отряд готов? – Да, господин Ульдрих, – чуть ли не вытянувшись по стойке смирно, произнес Корд. – Значит, завтра и отправимся. Место ты знаешь, возле крепости. Как и в прошлый раз, – абсолютно равнодушно произнес эльф. – Опять будете копать? – улыбнулся командир. Водир же покрылся холодным потом: похоже, это была именно та самая крепость. – Что, сам небось уже пытался попасть внутрь? – усмехнулся эльф. – Да как сказать… – почесал затылок Кодир. – Попытки были, вот только ничего не получилось. Да и чистых больше нет. – Они и не нужны, мы сами зайдем. – От этих слов эльфа Гаш чуть не вскрикнул от радости. Еле удержался. Уф, аж от сердца отлегло. – Даже так?.. – удивился Корд. – А получится? – Твое дело – охранять то место, а не вопросы задавать, – жестко отрезал эльф. – Прошу прощения, господин Ульдрих, – поклонился главарь, – больше такого не повторится. – Вот и хорошо, – кивнул тот и достал откуда-то увесистый кожаный мешок. Тот глухо брякнул, упав на стол. – Тут аванс. Глаза Корда алчно заблестели. Он развязал мешок и высыпал на стол кучу золотых монет, каждая номиналом в пять сотен золотых. Водир аж рот открыл в изумлении, глядя на эту кучу. Тут было целое состояние. Командир, быстро пересчитав монеты, спрятал их обратно. – Доволен? – усмехнулся эльф. Корд только судорожно кивнул. – Если дело не испортишь, получишь еще столько же. – Рад стараться! – бодро воскликнул главарь. После встречи с эльфами они чуть ли не бегом отправились к гномам. Там уже Корд передал все деньги в банк. Их было явно больше долга за бронетехнику. Возле квартала гномов уже стояли бойцы их отряда. Так что обратно они уже поехали на технике, выданной гномами. Водир впервые ехал на настоящем танке. Ощущение было ошеломительным. Казалось, что против такой мощи никто не устоит. С этими танками они становились самой сильной бандой в этой части материка. Весь день отряд готовился к выходу. Все куда-то бегали, а сам Корд то и дело прикрикивал на бойцов, заставляя их поторапливаться. Слава богам, Водира никто не трогал. Так что он, спокойно собрав свой нехитрый скарб, сидел на пеньке и ждал приказаний командира. Два охранника Корда устроились неподалеку, о чем-то тихо беседуя. Водир сидел спиной к ним и поворачиваться не спешил. Они на него не обращали внимания, и это ему даже нравилось: ну не пристают, и то ладно… Потом что-то заставило его прислушаться к их разговору. – Да я тебе говорю, это она!.. – громким шепотом произнес один из охранников, Норн. – А если ты ошибся? – возразил ему второй, Артур. – Да как я мог ошибиться – вот сам посмотри в амулете!.. – настойчиво прошептал первый. – М-да. Похоже, и вправду она, – через некоторое время задумчиво ответил его товарищ. – Вот и я о том же, – довольно подвел итог Норн. – Все равно что-то мне стремно идти к храмовникам, – с сомнением в голосе произнес Артур. – Ты что, больной? – возмутился напарник. – За эту эльфийку храмовники отвалят сто кусков золотом! – Угу. А потом Корд нам яйца оторвет, – угрюмо возразил Артур. – Короче, не боись, все будет путем. Пошли к нам, я тебе план расскажу, – настороженно произнес Норн. – Эх, не нравится мне все это… – вздохнул Артур, но тем не менее пошел за ним. Водир, дождавшись, когда они уйдут, тут же вскочил и побежал к Корду. Тот стоял один и что-то пытался высмотреть в окружающем кипеше. – Командир! – воскликнул запыхавшийся Водир, подбежав к Корду. – Не до тебя сейчас… – грозно отмахнулся от него тот. – Командир! – еще громче позвал Гаш, пытаясь перекричать проехавший рядом танк. И потом уверенно добавил: – Это очень срочно и важно. Насчет гостей. Корд, злой как демон, повернулся к Водиру, но, увидев взволнованное и бледное лицо парня, решил все-таки узнать, что случилось: – Ну говори. Гаш, оглянувшись вокруг, подошел к Корду и тихо произнес: – Артур и Норн собрались в храм. – Увидев удивленный взгляд командира, он быстро закончил: – Они узнали одну из эльфиек, за нее храмовники обещали сто тысяч золотом. Корд сначала нахмурился, а потом резко огляделся по сторонам. Убедившись, что рядом никого нет, он посмотрел внимательно на Водира: – Давай подробнее. – Я случайно подслушал их разговор, – торопливо начал рассказ Водир, – у них на каком-то амулете показало, что одна из эльфиек стоит сто кусков золотом. Платят храмовники, вот эти двое и собрались к ним, продать информацию. – Где они сейчас? – грозно спросил Корд. – Пошли к себе, какой-то план придумывать, – слегка испугавшись вида разгневанного Корда, ответил Водир. Корд с ходу устремился к палатке охранников. По дороге он приказал следовать за ним еще двум сержантам. Одним из них оказался Шог. Добежав до палатки, Корд ворвался внутрь и уже через секунду буквально вылетел обратно. – Демон побери! – выругался он. – Не успели… Сержанты недоуменно смотрели на командира. – Значит, так: Норн убил Артура и, видимо, сейчас бежит в сторону храма, – жестко произнес Корд. – Я за ним. Рамез, соберешь отряд и догонишь. Шог – со мной. Ну а ты, парень, молодец и пока свободен. Хотя… Корд замер на месте, что-то усиленно обдумывая, после чего произнес: – Сделаем по-другому. Рамез, ты же вроде следопыт? – Названный сержант кивнул в знак согласия. – Значит, ты со мной, а Шог собирает отряд. Всем выполнять. Рамез, сможешь выследить? Тот быстро обошел вокруг палатки и тут же устремился в сторону леса. Корд бегом последовал за ним. А вот Шог не спешил выполнять приказ командира. Он внимательно посмотрел на убежавших и, обернувшись к Водиру, спросил: – Что тут произошло-то? Водир затравленно посмотрел на сержанта, а потом – вслед Корду. Приказа молчать от командира не было, однако может ли он рассказывать о случившемся? Но все-таки кратко поведал об этом Шогу. Выслушав, тот задумчиво посмотрел в спины бежавшим уже вдали Корду и Рамезу. Покачал головой и, вздохнув, произнес: – В палатке возьмешь оружие и все, что нужно, а потом беги отсюда как можно дальше. Гаш на эти слова сержанта обомлел. С чего вдруг?.. – Ты мне жизнь спас, теперь моя очередь. Считай, что мы в расчете, – печально произнес Шог. – Ты слишком много узнал лишнего. Корд этого не забудет. Дальше сам решай, больше я тебе не должен. После этого сержант с печальной улыбкой посмотрел на Водира и, развернувшись, ушел вглубь лагеря выполнять приказ командира. Посмотрев вслед ему, Гаш неожиданно понял, что тот прав. Возможно, и ошибался, но проверять что-то не хотелось. Быстро залетев в палатку, он судорожно начал искать все нужные вещи. Ему опять предстояло бежать. Только в этот раз у него было нормальное снаряжение и даже амулеты, найденные у мертвого Артура. Особо он их не рассматривал: быстро покидав в мешок, принялся искать, что еще можно с собой захватить. От лагеря Водир побежал не к лесу, а в город. Найдя у Артура два золотых и около двадцати серебряных, он рассчитывал переночевать в гостинице гномов. Стоило это недешево, зато точно надежно. Да и весь завтрашний день ему придется прятаться. Пока отряд Корда не уйдет подальше. А уже потом можно и отправляться самому. В гостинице за два дня с него содрали аж цельный золотой, но это не важно. Главное, тут его Корд точно не достанет. Репутация у этой гостиницы была очень весомой. Пока есть деньги, можно тут что угодно пережить. Вечером, спустившись в трактир на ужин, он подслушал разговор двух гномов. Один из них сильно возмущался, что Корд совсем обнаглел: посреди белого дня какого-то бедолагу прямо рядом с цитаделью храмовников прибил. Водир мысленно поставил себе пометку – похоже, Норна таки догнали. Может, слух и неточный, но вряд ли гномы стали бы обсуждать такой инцидент на пустом месте. Поднявшись к себе в номер, Гаш посмотрел на разложенные амулеты. Один из них и был, видимо, тем самым амулетом, о котором говорил Норн. Взяв его в руки, Водир активировал. Перед глазами тут же появились окна со списками имен, рядом с которыми – портреты разумных. От удивления Водир чуть не выпустил из рук амулет, уж очень сильно это напоминало частичный вирт из его мира. Даже активация того или иного пункта в изображении происходила мысленно. Чего тут только не было…. Примерно через час, разобравшись, как тут все устроено, он наконец нашел объявление, о котором говорил Артур. Под портретом той самой эльфийки светилось очень интересное предложение. Ноособенно сильно привлекли его внимание последние строчки: «За точную информацию о местонахождении Елены де Ундо полагается вознаграждение в виде 100 000 золотых или взятие под защиту и обустройство в любом храме церкви на любом материке».Глава 13
Я думал, что сразу после нахождения феи Янсона мы отправимся дальше, но не тут-то было. Янсон с криком типа – всем стоять, никому никуда не двигаться! – заперся у себя в каюте. Мы только недоуменно переглянулись и разошлись кто куда. Елена с Эльвирой в очередной раз умотали в одну из кают, ну а я спрятался на мостике с гномами. Заодно и порасспрашивал их о сородичах на Астере. Выяснилось, что на Астере живет и правит гномами их король. Кстати, единственный король гномов на всей планете. Номинально он являлся главой всех гномов, но реально от него зависели только глобальные вопросы, что-то наподобие устроить собрание всех старейшин или разрешить спор между гномами и какой-то другой расой или государством, если местные старейшины не смогли справиться сами. По сути, как я понял, это был кто-то вроде третейского судьи. Если кто-то с кем-то не смог договориться, тогда можно обратиться к нему, и он примет окончательное решение. Раньше король жил на разных материках, каждые десять лет меняя их, но примерно сто лет назад, когда окончательно убедились, что опасности для жизни в горах Астера больше нет, он переселился сюда. Гномы надеялись, что у нас получится вернуть бывших правителей Астера, уж очень тесные связи были раньше между ними и гномами. Что неудивительно, судя по гномьим технологиям. На следующий день Янсон собрал в кают-компании меня, Эльвиру и Елену. Выглядел он невыспавшимся и злым. Глядя на нас сердитым взором, ходил туда-сюда как маятник. – Может, уже скажешь, зачем ты нас всех собрал и что с тобой случилось? – обеспокоенно спросила Елена. – Со мной? – остановившись на секунду, спросил возмущенно Янсон, и тут же сам ответил: – Со мной ничего не случилось, это с вами случилось общее впадение в бескрайнюю глупость и идиотизм. – Мы с недоумением уставились на него. – Еще вчера я хотел высказать все, что думаю по поводу ваших умственных способностей, но только в одних ругательных выражениях. Сейчас я уже немного успокоился, – раздраженно вещал Ульдрих, хотя как по мне, что-то не очень он успокоился, да и причин для таких фраз я лично не видел, и не я один, – но мнение свое не изменил. Ваша поразительная глупость не поддается никакому описанию. Правда, сегодня утром я подумал и понял, в чем заключено мое раздражение. Ладно Эльвира, она слишком молода и неопытна, так что ей простительно, но вам! Один из вас живет уже второй раз и хоть немного должен соображать. Как же я был не прав, называя Алекса гением… – сокрушенно покачал головой он, глядя на меня. – Нет, по части знаний о мозге и нервах, а также в программировании – он силен, но дальше почему-то полный ступор… Подожди, я еще объясню свои слова, – увидев на моем лице возражение, не дал его высказать Ульдрих. – Теперь Елена: опытный маг, уже столько живущий и изучающий магию, но по-прежнему не желающий думать. Как была торопыгой, так и осталась… А теперь по порядку. Янсон замолчал и задумчиво оглядел нас. От его раздраженного и при этом очень тяжелого взгляда даже я слегка поежился. – Пожалуй, начнем с азов, а то еще и понять не сможете, – с сарказмом в голосе произнес он. – Что такое магия? Вроде бы простой вопрос. Каждый из вас думает, что знает ответ, но так ли это? Вы все уверены, что магия – это некое простое и естественное выполнение ваших заклинаний в реальности. Но это лишь беглый и поверхностный взгляд. Взгляд студента академии, но никак не сильного и умного мага. Мы все тут имеем уже полную совместимость с феями, но что толку для вас от этой совместимости, если вы даже основы не хотите изучать?.. Но вернемся к началу. Магия – это очень сложный физический процесс влияния фей на окружающее пространство. Как пример возьмем столб пламени. Для вас это обычный процесс применения заклинания. Но что такое заклинание? Это прежде всего сформулированное задание, по которому фея применяет ману для его реализации. Вы ставите задачу, что в таком-то месте следует разогнать молекулы вещества до температуры воспламенения, а более умные еще и осуществляют накачку воздуха для усиления пламени. Но не суть. Главное – это осознание того, что фея, пребывая в отдельном пространственно-временном континууме, влияет на частички того самого вещества с помощью маны. И чем больше у вас маны, тем больше возможностей у феи. Все это вам хорошо известно, но почему вы не подумали дальше? Почему не задумались: а что именно дает мне связь со своей феей? А ведь вывод просто лежит на поверхности: феи могут и сами применять заклинания, им просто нужны схемы действий. Так что вам мешает создать базу этих заклинаний и просто мысленно в нужный момент называть нужный вам номер? Даже это элементарное решение увеличит скорость применения вами заклинаний в десятки раз. Активацию защиты тоже вполне можно полностью возложить на саму фею. Тут вот Алекс сообразил, хотя правильнее сказать, что его фея проявила инициативу. А усиление самих заклинаний? Вы ведь теперь можете за счет грамотного и более точного распределения маны увеличить мощность минимум в два раза! Просто потому, что все заклинания будут настроены с помощью феи специально под вас… Янсон уже не был раздражен, но он по-прежнему ходил по комнате, возбужденно и вдохновенно вещая нам свои мысли. – Не так давно Алекс мне жаловался, что не может общаться со своей феей. Бред. Обычное нежелание подумать. Вот объясни мне, как можно было придумать и реализовать радар, но при этом не подумать об элементарной радиосвязи? – Янсон остановился и уставился на меня, и только я хотел открыть рот, дабы сказать пару слов в свое оправдание, как он продолжил: – Можешь не отвечать. Это был риторический вопрос, и так понятно, что твоя торопливость и есть причина. Но для остальных поясню. Что такое радиосвязь? Это то же самое, что используется в амулетах связи. Это передача электромагнитных волн с помощью маны. Но так же можно передавать сигнал и самой маной. Другими словами, вы можете сформулировать передачу прямо у себя в голове, и так же фея может формулировать сигнал. Все, что вам нужно, – это создать заклинание-передатчик и заклинание-приемник. Все. Постоянная связь с вашей феей работает. Так что мешало? – Янсон возбужденно взмахнул руками. Я, конечно, мог ответить, что надо быть очень опытным и знающим разумным, чтобы увидеть такие возможности. Но спорить с ним желания не было, я уже вовсю создавал нужные заклинания… – О, я вижу, уже приступили? Эльвира, обратись к своему ИИ, он тебе покажет нужные схемы. А вот Алекс и Елена – бездари, раз ждали меня. Но на этом все не заканчивается. Ваша глупость намного существеннее. Вот спроси я вас сейчас, какой у вас объем маны и каков прирост ее количества в секунду – что вы ответите? А ничего. Вы же даже не потрудились составить заклинания, которые будут подправлены привязкой к фее. У вас стоят старые и абсолютно неактуальные схемы. А ведь тот же Алекс уже давно может залить все вокруг пламенем. Хотя зачем говорить? Пошли на палубу, я вам все сейчас покажу. Он быстро вышел из помещения. Мы, обреченно вздохнув, последовали за ним. – Что это на него нашло?.. – поднимаясь, спросила недоуменно Эльвира. – Эх… Если его пробило на магию, то это все… спокойной жизни – конец, – вздохнула тяжело Елена. – Теперь, пока мы все от него не узнаем, он не успокоится. Поднявшись на палубу, мы застали возбужденно ходящего Янсона и изумленных гномов. – Явились? Отлично. А теперь смотрите туда. – Он нетерпеливо махнул рукой, показывая на место в море примерно в ста метрах от нас. – Сейчас я вам покажу новые возможности нормального мага. И показал… Безмолвный шок и открытые рты у всех – вот эффект от увиденного. На указанном месте буквально за пару минут образовался огромный айсберг. Но Янсону этого показалось мало, и он поднял ледяную глыбу из воды. При этом он еще и контролировал наш кораблик на всколыхнувшихся волнах. Кусок льда был просто огромным, где-то метров триста высотой, если не больше. Но и этого магу было мало, он этот кусок буквально за секунды превратил обратно в воду, а потом и в пар, который окружил нас плотным туманом. Затем этот туман развеяло могучим потоком ветра, открыв нам вид на здоровенный тайфун посреди моря. Корабль уже фактически чуть ли не летел по воздуху. А потом щелк! – и все вокруг стало таким же, как было… Однако убедительная демонстрация. – И это все только десять процентов моей маны, – решил окончательно добить нас Янсон. – Раньше на это ушла бы вся моя мана. Теперь вы понимаете, насколько губительна ваша глупость? Пошли обратно. Он развернулся и отправился в кают-компанию, оставив застывших зрителей на палубе. – Остекленеть! – выразил общее мнение один из гномов, остальные были абсолютно солидарны с этим емким и точным высказыванием. Ошеломленные и растерянные, мы пошли за Янсоном. Я, конечно, понимал, что магия – весьма могущественная штука, но чтобы настолько?! Как только мы вернулись обратно, Ульдрих продолжил нас отчитывать, хотя это уже больше напоминало лекцию. – Значит, так, сегодня мы полностью потратим время на усвоение вами нового материала, – жестко произнес он. – Вы создадите закладки заклинаний, сформируете различные щиты и их мощность. А потом и проверите все это. Но главное, запомните: битва сильных магов – это не только прямые заклинания, но и куча ловушек, заклинаний тайных. Главное – кто у кого быстрее уничтожит щиты. Потому о перемещении тоже забывать нельзя. Маг на поле боя – это мобильная и главное – быстрая фигура. А на Астере нам в любом случае предстоит сражаться. И я не хочу, чтобы вы из-за своей глупости там и остались. Раньше я просто не понимал и не осознавал всех возможностей фей, но теперь меня просто поражает ваша преступная пассивность. – Возможно, у нас феи просто моложе? – робко заметила Эльвира. – И этот импульс работает не так хорошо, как у вас. – По поводу замедлителя, хотя более правильно – изменения пространства-времени, – тут ты, с одной стороны, права, у меня действительно самый длительный и быстро восстанавливающийся импульс. Но зачем он вам, если ранее я рассказал, как держать связь с феей? – Эльвире он отвечал спокойно и даже с добродушной улыбкой. Слава богам, не мы с Еленой спросили первыми, ибо что-то мне подсказывает, что нам он объяснил бы по-другому… – А вот насчет фей – очень даже интересный вопрос. Их возраст – действительно феномен. Изуми, правда, почему-то не очень хочет общаться на эту тему, – поморщился Янсон, а Елена только фыркнула на эту фразу, – но тем не менее… Они живут совершенно в другом пространстве, и у них совсем по-другому течет время. Если у нас оно движется с постоянной скоростью… ну или нам так кажется, – задумчиво сам себе возразил он, – то у них это время движется скачками и рывками. В итоге развитие у них всех очень различается. Например, разум Изуми соответствует возрасту максимум тридцать лет. А вот у феи Алекса – явно не больше четырнадцати, хотя по мощности она и самая сильная из всех. Что весьма странно… – Янсон, прищурившись, задумчиво рассматривал меня взглядом хирурга перед операцией. – А вот фея Елены совсем маленькая, но при этом взрослая. Тут, скорее всего, влияние пережитого в плену. Самая нормальная – это фея Эльвиры. Хоть у нее никаких отклонений нет. Кстати, самая взрослая фея была у Руиза, и вот тут возникает много вопросов. Как оказалось, Изуми уже давно научилась общаться с феей Руиза, ту, кстати, звали Мэй. Так вот, после того ядерного взрыва Изуми еще некоторое время приглушенно слышала Мэй. Что странно, согласитесь. Смерть и пропажа сигнала должны были произойти моментально, но этого не случилось. У нас с Изуми есть предположение, что Руизу и Мэй удалось осуществить полное совмещение своих «я», и тем самым они могли попытаться увести тело в другое пространство-время. Это единственное, что могло спасти их от ядерного взрыва. Но возможно, и даже скорее всего, мы тешим себя ложными надеждами. Есть и другое объяснение: сигнал мог отразиться или исказиться из-за ядерного взрыва. Так что вряд ли такое их спасение возможно. Янсон, задумавшись, печально смотрел в иллюминатор. Похоже, он до сих пор переживал потерю своего друга. – Ладно, – встрепенулся он, – хватит отвлекаться. Приступаем к выполнению задач. Весь оставшийся день и ночь мы только и делали, что осваивали на практике новые знания. Ну а после того, как я доделал связь с Алисой, то еще и параллельно слушал ее едкие замечания по тому или иному поводу. Кстати, у нее уже была связь с Орисой. Они, как я понял, сильно сдружились и теперь постоянно болтали. Меня даже один раз включили к ним в разговор, где я с удивлением обнаружил весьма активную и крайне болтливую Орису. Эта с виду скромная и застенчивая девочка в импульсе в эфире была просто как рыба в воде, тарахтя как пулемет. Фоном там постоянно висела Сильва, но чаще молчала. Как мне по секрету сообщила Алиса, Сильва в основном общалась с Изуми, так как сама Алиса и Ориса общаться с Изуми не хотели – по их словам, потому что она скучная. А вот мое мнение было другим – они обе боялись Изуми как огня. В общем, в такой весьма специфической атмосфере мы и занимались. Ночью занятия не прекратились. Янсон недолго думая собрал нечто вроде магосервера для общения между нами и нашими феями. Где мы, уже вместе с Изуми, продолжили обучение. Особенно страшно звучали их угрозы, что после того, как мы разберемся в Астере, они вплотную займутся нашим развитием. Только под утро Янсон наконец закончил нас мучить обучением и нам удалось отдохнуть. Корабль все это время двигался вверх по реке. Уже через пять часов нам предстояло встретиться с человеком Янсона и отправиться проверять первое убежище. Что можно сказать о местных жителях… ничего хорошего, это точно. Воздействие радиации во всей «красе». Искривленные непропорциональные тела, странные лица, некоторые весьма отталкивающего вида. При этом все повально вооружены разным огнестрельным оружием, в основном автоматическим. Большая часть носила что-то очень похожее на автомат из конца прошлого века моего мира, «калашников», кажется. Но и другие варианты присутствовали. Общество их разрозненное и очень похоже на банды. Собственно, главарь одного из таких отрядов и являлся контактом Янсена. Договорившись с ним, мы обустроились в местной гостинице гномов. Город явно был построен на руинах более старого поселения. Повальная нищета местных очень сильно бросалась в глаза. Наравне с этим выделялись богатые особняки местных аристократов и прочей элиты общества. Этот город очень сильно напомнил мне тот, в котором я родился в этом мире. Такая же грязь и вонь кругом, кроме элитных районов. Пока шли к гостинице, сполна успели «насладиться» всей полнотой местных ароматов. А вот в квартале гномов царили чистота и порядок, даже канализация работала. Вечером в гостиницу заселился какой-то церковный чин, так что нам пришлось сидеть в своем номере безвылазно аж до утра. Наш корабль еще утром вместе с гномами ушел выше по течению: Нурик Гор отправился на встречу с королем гномов. Рано утром Янсон повел нас в какой-то склад или ангар гномов. Здоровенное здание возвышалось над всеми остальными. Там нас уже ждал местный глава общины и джип военного образца. Вот за что я люблю путешествовать с Янсоном, так это за его стремление везде передвигаться с комфортом. Джип был вместительным и удобным, да еще и двигатель полностью работал на магии. Очень удобная штука, жаль, на других материках таких удобных вещей не было. Водителем стал один из гномов. Рассчитавшись за это чудо техники, мы отправились в лагерь отряда Корда, так звали контакт Янсона. Отряд оказался большим военным соединением, даже имел шесть танков и два БТРа. Эльвира, Елена, да собственно и я сам были немного не в своей тарелке от наблюдаемого диссонанса. С одной стороны – весьма современная техника и оружие, а с другой – полнейшая нищета местных. И если для меня это просто странно и необычно, то для той же Эльвиры ехать в машине и видеть оружие местных после псевдосредневековья своей родины стало тем еще потрясением. И даже Елена громко удивлялась, хотя у себя на родине она видела уже разную технику. Один Янсон спокойно сидел возле водителя и с абсолютно равнодушным лицом смотрел по сторонам. Ждать весь отряд Корда мы не стали и вместе с его танками и им самим отправились вперед. По его уверению, этих сил хватит с запасом против местных банд. Да и бойцов он посадил на броню немало. Через два дня мы достигли нужной точки. Корд со своими отправился разбивать лагерь и расставлять дозоры, а мы принялись копать. До ближайшего входа в бункер нужно было выкопать сто метров земли, глины, камней и всего остального. На все это у нас ушло еще трое суток. В основном задержки были из-за формирования нормального спуска к входу в убежище. В сам бункер отправились Эльвира и Янсон. ИИ Эльвиры должен был связаться с ИИ бункера и открыть вход. Ну или сломать защиту, тут уж как получится. В идеале нужно идти мне, но пока что изымать биочип из Эльвиры еще рано и опасно. До полного формирования ее новых нейронных связей нужна еще хотя бы неделя. Пока копали и готовились, прибыл основной отряд Корда, а с другой стороны – почти сотня гномов на трех танках и десяти бэтээрах, грозная сила для этих мест. Еще и мы с Еленой были чем-то наподобие охраны. В первый день взломать защиту или связаться с бункером не удалось. Как сообщил ИИ Эльвиры, из-за того, что систему уже несколько раз пытались грубо взломать и даже пробили одну из верхних стен бункера, его система охраны стояла в повышенной готовности. Вот и пригодились мои знания. Еще когда ИИ был у меня, я на всякий случай закачал в него базу с вирусами. Так что осталось найти хоть одну точку связи с бункером, а дальше мои вирусы сделают все сами. Собственно, поиск такой точки занял еще три дня, и теперь Эльвира с Янсоном сидели внизу возле входа в убежише и ждали, когда вирусы отключат систему безопасности. В этот самый момент к нам прибежал Корд, а его отряд и гномы спешно начали разворачивать все силы в сторону, откуда мы прибыли. – Тревога! – с ходу заявил командир наемников, как только добежал до нашей палатки. – Храмовники большим отрядом движутся сюда. – Большим – это сколько? – удивленно спросила Елена. – Около двух тысяч, но это не главное. По моим данным, с ними почти сотня магов, – обеспокоенно заявил Корд. – Пф… тоже мне проблема, – фыркнула Елена. – Вы поможете? – с надеждой в голосе спросил командир. Было явно видно, что он нервничает. – Может, стоит позвать уважаемого Ульдриха? – Нет. Сами справимся, – уверенно произнесла Елена, я только молча кивнул. – Через сколько подойдут? – Максимум два часа, – четко доложил обрадованный Корд. – Хорошо, мы скоро подойдем, – спокойно произнесла Елена. Командир отряда после этих слов сразу убежал обратно к своим. – Что думаешь? – расслабленно спросила у меня Елена. – Я атакую, ты ставишь защиту на нашу армию, – усмехнувшись, ответил ей. Уж что-что, а сотня обычных магов вряд ли доставят нам проблемы. Елена задумчиво покачала головой. – Я не об этом. Что они тут вообще забыли? – Не знаю, – пожал я плечами, – может, кто-то нас в городе узнал и им доложил, вот они и отправились проверять. – Слишком мало сил, – нахмурилась Елена. – Ну или мы чего-то не знаем, – тут уже и я сам задумался, уж что-что, а вот глупцами церковников не назовешь. – Может, действительно позвать Янсона? – Нет, – твердо бросила Елена, вставая с места, – сами справимся.Местная воинская братия разительно отличалась от армии других материков. Никаких построений не было. Танки и бэтээры уже стояли в окопах, да и сами бойцы попрятались кто куда. Церковники двигались в нашу сторону тоже не строем, а растянувшись длинной цепью. Единственное исключение составила относительно компактная группа из тридцати человек, идущих впереди остальных. Это явно маги. Судя по заклинаниям скана, среди них было двое весьма сильных магов, минимум старший магистр, а то и архимаг. А вот, собственно, и сюрприз. – Там два архимага, – произнес я, поворачиваясь к Елене, стоявшей рядом. – Справишься? – внимательно рассматривая приближающихся магов, спросила Елена. – Думаю, да, – взвесив свои шансы, ответил я. Вот и пригодились уроки Янсона. Собственно, сейчас и проверим их на практике. Первыми огонь открыли наши танки, вот только эффекта было ноль. Все снаряды отклонялись магами в сторону или взрывались, не долетая до их войска. А потом что-то случилось – когда первая группа подошла почти на триста метров и уже можно и нужно было открывать массированный огонь, произошел сбой… – Алекс!!! Очнись!!! Импульс!!! Активируй!!! – раздавался в моей голове надрывный крик. Этот голос был мне знаком, но вот кто это? И что он от меня требует? Мне и так плохо. Было страшно, и главное, все вокруг казалось каким-то чужим и лживым. Но голос по-прежнему что-то требовал. Наконец он меня достал… да держи уже свой импульс и отвали!.. Импульс! – Алекс?! – взволнованно спросила мое чудо, стоя возле меня. Но почему мы с ней одного роста? – Да… – неожиданно хрипло произнес я, более того, осознал, что стою на коленях. С удивлением поднялся на ноги и, обернувшись, спросил: – А что, собственно, произошло?.. – Уф… слава богам, пришел в себя, – с огромным облегчением произнесла Алиса. И тут я все вспомнил и осознал. Как меня накрыли чувства страха и паники, а еще и эфемерности мира. От воспоминаний я аж передернул плечами. Но ведь они еще там. Быстро запустил сканы и инфу. Оказалось, что мое состояние длилось всего тридцать секунд, но каков эффект! Значит, вот как выглядят те самые жрецы храмов, о которых говорил Янсон… И против нас, похоже, его старые знакомые или жрецы с такой же спаркой. Положение швах. Вся наша армия фактически уже бежала кто куда, некоторые просто валялись на земле. Елену я обнаружил в ста метрах позади, она сидела на земле, опершись в нее руками и закусив до крови нижнюю губу. – Что с Еленой? – спросил я Алису, которая все это время с беспокойством смотрела на меня. – Ориса уже привела ее в порядок, но там раздрай полный, – тяжело вздохнула Алиса, – Ближайшие минут десять она не боец. – Янсон и Эльвира? – Предупредила, но они даже не успеют подняться, – печально покачала головой Алиса. До противника оставалось двести метров. Двое хорошо видны впереди всех, их лица – довольные и улыбающиеся. «Они или очень похожи, или близнецы», – автоматически отметил я. И что делать? Хотя глупый вопрос, бросать Янсона и Эльвиру я не собирался. – Значит, решил драться? – вздохнула Алиса. – Шансов-то почти нет. – Есть другие варианты? – Ты понимаешь, что, как только ты отключишь импульс, все, что ты испытывал, вернется? – кисло усмехнулась Алиса. – Понимаю и потому вспомнил одно очень важное учение. Так что не бойся, с этим я справлюсь. Да как же я сейчас благодарен Хану… если бы не его гармония мира, или скорее сатори, даже не знаю, как спрятаться от таких монстров. Правильно говорил Янсон, от таких только бежать и потом тихо ночью вырезать. – Угу, а как ты собрался двух архимагов побеждать? Ты ведь даже пару минут не продержишься, – закусив губу, сокрушенно сказала Алиса. – Я так понимаю, что есть другой вариант? – Есть, но после него ты в лучшем случае будешь лежать пластом месяц, – раздраженно произнесла Алиса, нахохлившись. – И? – подтолкнул я ее, при этом притянув к себе и обняв. – Это очень опасно, – глухо произнесла Алиса, уткнувшись мне в грудь. – Если мы не справимся, то уже будет все равно, опасно или нет, – погладив ее по голове, усмехнулся я, – так что давай рассказывай. – Изуми рассказала, как Мэй добилась полного слияния с Руизом, – грустно сообщила Алиса. – В общем, я тоже могу это повторить, но в отличие от него твои каналы к таким перегрузкам еще не готовы. А вот сознание чересчур готово. Это будет очень опасно. – Что это даст? – заинтересованно спросил я. – Ты фактически будешь сам влиять на мир. Я стану одним целым с тобой, – необычно задумчиво произнесла Алиса. – Правда, тебя хватит максимум на час. Потом ты просто отключишься. – Других вариантов ведь нет. Ты согласна? – обняв ее за плечи и посмотрев прямо в глаза, спросил я. – Хорошо. Но ты пообещаешь мне, что постараешься выжить! – обреченно произнесла Алиса. – Обещаю. – Улыбнувшись, я обнял свое чудо. Умирать я не собирался. – Ну что, готова? – Да. – Ну тогда погнали. Я сел в позу лотоса и максимально приготовил свое сознание к переходу в сатори. Как только я ощутил, что готов, подал сигнал Алисе. Запуск! Страх, паника, обман, неизвестность, нереальность – все это в одночасье захотело поглотить мой разум. Но что есть я? Я есть песчинка во вселенной, а у песчинки нет своих чувств. Ее чувства – это весь мир. Спокойствие и гармония очистили мой разум. А потом в меня ворвался вихрь мира. Ибо как по-другому назвать новые ощущения, я не знаю. Отчетливо вспомнил, что уже был такой момент в моей жизни, когда мир стал плотным и насыщенным, я видел, чувствовал, понимал, ощущал каждый момент и каждую силу. Это было потрясающе.
Глава 14
Переночевав в гостинице, Водир спустился в зал перекусить и заодно узнать, отбыл Корд с отрядом или нет. Еще вчера он окончательно решил воспользоваться возможностью и сдать информацию о темных эльфах храму. Даже к лучшему, что ему пришлось сбежать. Возможно, церковники выполнят свое обещание и он наконец покинет этот паршивый материк. От волнения и предвкушения у него даже правая рука задрожала. Он не верил до конца церковникам, уж очень много слухов о них ходило, но упускать такой шанс не хотел. К тому же если откажется от золота, то, возможно, его и не обманут в остальном. Ожидание вестей о банде Корда еще больше заставляло нервничать. Пришлось просидеть в таверне до обеда, пока не стало точно известно, что тот все-таки свалил из города. До цитадели храмовников Водир добрался без проблем. Сразу его внутрь не пустили. Пришлось ждать перед закрытыми воротами еще минут десять. Все это время он нервно оглядывался по сторонам: это самая опасная часть его плана. Корд мог оставить пару бойцов, дабы не дать ему попасть в цитадель. А он возле ворот как на ладони: один выстрел – и он труп. Но, слава богам, наконец его пустили. Оружие пришлось сдать, что неудивительно. Его даже обыскали и только потом провели к главному храмовнику. Идя по коридорам цитадели, Гаш с завистью смотрел на чистое и аккуратное убранство, сытых и довольных охранников, одетых в нормальную чистую одежду. Привели его в просторную комнату, где за столом сидел богато одетый пожилой храмовник. Чистый. Тут вообще были одни чистые, мутантов он пока не видел ни одного. – Святой отец Алукрий, – поклонившись, произнес один из сопровождавших охранников, – вот парень, который утверждает, что знает, где находится темная эльфийка Елена де Ундо. Святой отец Алукрий только вопросительно поднял бровь, никак не прокомментировав слова охранника. – Что встал? – Стоявший сзади второй охранник слегка толкнул Гаша в спину. – Рассказывай все, что знаешь, святому отцу. – Добрый день, святой отец, – вежливо поклонился Водир; он нервничал, причем сильно. Сейчас решится его судьба. – Эта Елена де Ундо и еще три темных эльфа наняли отряд Корда, после чего сегодня утром ушли вверх по течению. – Вы уверены, молодой человек, что это именно она? – без эмоций, растягивая слова, спросил Алукрий. – Абсолютно, – твердо произнес Водир. – То есть она наняла бандитов Корда, после чего они покинули город? Все правильно? – слегка усмехнувшись, произнес святой отец. – Не совсем. Отряд нанял другой темный эльф. Корд называл его Ульдрихом. Все остальное именно так, – уже серьезно нервничая, ответил Водир. Глядя на Алукрия, он начал сомневаться в правильности решения. Как он сможет доказать, что видел именно ее? А ведь храмовники могут и не поверить ему на слово. – А вот это уже интереснее, – Алукрий встал из-за стола. – Кто эти остальные темные эльфы, вы знаете? И опишите их. – Кроме Елены де Ундо и этого Ульдриха была еще одна темная эльфийка и темный эльф, – быстро ответил Водир, – их лица были частично закрыты капюшонами, но эльфийка явно молодая девушка, и эльф тоже, скорее всего, молодой, но он стоял позади, и рассмотреть его я не мог. Ульдрих на вид уже в солидном возрасте… – А где это вы так хорошо их видели? – прервал Водира Алукрий. – Я был ординарцем Корда и присутствовал на его встрече с ними вчера утром. Этот Ульдрих привез здоровенный мешок с золотыми монетами… – От пристального взгляда Алукрия у Гаша вспотела спина. – Что, так много золота? – Точно не знаю, но все монеты номиналом по пятьсот золотых. К тому же это был только аванс, с помощью которого Корд оплатил у гномов пять танков и два бронетранспортера. Еще и в банк что-то положил. – От волнения Водир говорил все быстрее. – Что же, пока ваша информация весьма интересна, – задумчиво произнес Алукрий. Гаш судорожно вздохнул: неужели все получилось? В этот момент в кабинет ворвался один из церковников. От вида взволнованного и тяжело дышавшего монаха у Алукрия будто треснула маска спокойствия, он был изумлен. – Свя… той… отец… – тяжело дыша и запинаясь, произнес вбежавший. – Там… это… прибыли старшие жрецы. От этой новости все церковники побледнели. Один Водир не понимал, что происходит. Не успели они толком переварить новость, как дверь в кабинет распахнулась и вошли два человека. Водир удивленно смотрел на абсолютно похожих друг на друга жрецов. Заметив, что все упали на одно колено, и даже сам святой отец, он быстро повторил их движение. От этих двоих веяло нешуточной угрозой, он буквально кожей чувствовал исходящую от них опасность. – Так, ну и кто тут видел нашу цель? – весело произнес один из жрецов, оглядывая всех присутствующих. Алукрий, чуть подняв голову, с глубоким почтением произнес, указывая рукой на Водира: – Сей молодой человек видел, как Янсон фон Ульдрих нанял банду местного отребья, главарем там Корд. С ним была Елена де Ундо и еще два темных эльфа. Девушка и парень. Сегодня утром, по его словам, они отбыли вверх по течению. – Поднимись и представься, – спокойно глядя на Водира, произнес второй жрец. – Водир Гаш, – осторожно поднимаясь, произнес он. – Значит, ты уверен, что это была именно она? – все так же спокойно произнес жрец. – Отвечая, смотри мне в глаза. – Да. Уверен, – твердо произнес Водир, с трудом глядя в эти бездонные и пустые глаза. – Надо же, не врет, – улыбнувшись, произнес второй жрец. – И куда же они направились? – Выше по течению стоит крепость Азунг, рядом с ней есть что-то для них интересное, – сбивчиво ответил Водир. – Что именно? – Я точно не знаю, но Корд что-то пытался выкопать рядом с этой крепостью. А потом еще с чем-то там воевал. Было много раненых в его отряде, – торопливо рассказывал Гаш. – Это все? – Еще он зачем-то туда гнал чистых. Они, по-моему, назад не вернулись, – вспомнив, добавил Водир. – Молодец. Заслужил награду, – еще сильнее улыбнувшись, один из жрецов похлопал парня по плечу. – Алукрий, выдай парню золото. Заслужил. – Можно спросить?.. – Набравшись всей смелости, что у него осталась, Водир смог произнести эту фразу. – Мм? Спрашивай, – благосклонно кивнул головой жрец. – Можно вместо золота поступить в храм на другом материке? – задавая этот вопрос, Гаш почувствовал, как внутри него все сжалось. – Даже так? – удивленно поднял бровь жрец. – Как интересно… Хотя почему бы и нет? Алукрий, как думаешь, нужен нам еще один маг в паству? Святой отец только потерянно смотрел на жрецов. Он был бы и рад ответить, но что они хотят услышать? Он для них пыль, не больше. А тут такой вопрос… Водир же в этот момент весь сжался еще сильнее. Маг?.. Он не ослышался? Может, это шутка? – Не мучай себя, – усмехнулся жрец, глядя на замершего с приоткрытым ртом Алукрия. – Да, такой вариант возможен, – ответил он Гашу. – Даже больше: я лично прослежу за твоим устройством. Ах да, можешь так сильно не переживать. Ты – неинициированный маг. Алукрий, откроешь портал в центральный храм, мне будет интересно понаблюдать за этим пареньком. Алукрий только судорожно сглотнул. Открыть портал на такое расстояние стоит намного больше ста тысяч золотых; более того – это почти десять процентов всех их кристаллов. – У тебя есть возражения? – слегка нахмурился жрец. – Нет, нет… Что вы… Все будет исполнено немедленно!.. – отчаянно затряс головой Алукрий. – Вот и хорошо, – опять весело улыбнулся жрец. – Да, и собери всех храмовников, мы отправляемся в поход. – Позвольте сказать?.. – вырвалось у Водира. – Хм… – нахмурился жрец. – Ну, что еще? – Я хотел предупредить: там будет много танков, и еще я краем уха слышал, что туда же подойдут своим отрядом гномы, – решил он по максимуму предупредить своих благодетелей. Он чувствовал, что от их жизней зависит и его собственная. – Ох уж эта молодость… – добро улыбнулся жрец. – Я ценю твои переживания, но нам все равно. Даже если там будет армия гномов. – Алукрий, а ты чего застыл? Бегом собирать храмовников, – произнес второй, но, увидев, как святой отец ринулся на выход, тяжело вздохнул и добавил: – Да не сам… У тебя тут куча бездельников, отдай приказ. Ну что за глупость, в самом деле… Алукрий, тут же остановившись, кивнул и принялся быстро раздавать команды по амулету и рядом стоявшим храмовникам. Те все это время столбенели на одном месте и даже боялись пошевелиться. С тем большей радостью они покинули кабинет, умчавшись, как пули. – Ну вот, другое дело, – прокомментировал действия Алукрия один из жрецов. – Теперь можешь идти сам и отправить Водира. А мы пока тут подождем, ты же не против? Алукрий только отчаянно замотал головой. – Ну вот и отлично. Идите уже, – все так же добро улыбаясь, произнес жрец. Алукрий, поклонившись жрецам, покинул кабинет. Водир последовал за ним. Выйдя из кабинета, степенный пожилой муж вдруг пустился бегом по коридору, махнув Водиру рукой, мол, следуй за мной. Тот удивленно побежал рядом со святым отцом. Это кто же такие прибыли, что святой отец для них как мальчик на побегушках? Побегав по коридорам, они спустились в подвал и тут, в одной из комнат, наконец остановились. Возле входа стояли вытянувшись пять храмовников; пройдя мимо них, Алукрий долго открывал дверь в следующую комнату. И уже там Водир ошеломленно замер. Столько магических кристаллов в одном месте он даже представить не мог. Все стены комнаты были закрыты этими кристаллами. Тут было не просто огромное состояние, а умопомрачительное. Пока он изумленно пялился на это богатство, Алукрий уже разложил нужное количество кристаллов на полу, после чего обратился к Водиру: – Сейчас откроется портал, быстро шагай в него. Там тебя встретят. Понял? Парень только судорожно кивнул. Его жизнь сделала слишком резкий поворот. Как только открылся портал, Водир шагнул в него. Наконец-то его пребывание на этом мерзком материке закончилось.Алукрий, дождавшись закрытия портала, удовлетворенно кивнул и, секунду подумав, все-таки решил сразу не возвращаться, а открыл дверь еще в одну комнату. Там находился самый мощный амулет связи. Активировав его, он замер в ожидании ответа. «О, Алукрий, давно не связывался, – весело раздалось из амулета. – Что за паренька ты к нам отправил?» – Привет, Заур, – вздохнув, произнес Алукрий. – Ко мне прибыли старшие жрецы Золотой и Серебряный, а парень местный, добыл сведения по их цели. Вот они и приказали отправить его к вам для обучения в храме. Сказали, что он неинициированный маг. «Ясно… – задумчиво произнес голос. – Будь на связи, сейчас свяжу тебя с самим Амилем Родинором. Он приказал ему докладывать все новости, связанные со старшими жрецами». Алукрий на это только еще тяжелее вздохнул. Вот что за день сегодня? Столько высоких личностей – и все за один раз… Ждать Алукрию пришлось минут десять, пока из амулета не раздалось короткое: «Докладывай». Алукрий очень подробно рассказал все, что произошло от момента прихода этого Водира и до сей минуты. «Понял, – раздалось в ответ после рассказа. – Жрецам передашь, что изменений нет. Пусть действуют как хотят». И не успел Алукрий ответить, как связь отключилась. Еще раз вздохнув, он бегом потрусил обратно, с грустью вспоминая, как до этого было все хорошо и спокойно.
Амиль Родинор, завершив связь, отправился к себе. По дороге он анализировал полученную информацию, и она ему с каждым мгновением нравилась все больше и больше. Виделся просто прекрасный шанс для церкви. Но прежде чем идти на доклад к его мудрейшеству, он вызвал к себе этого паренька Водира. Амиль заставил его вспомнить все разговоры Корда с гномами и эльфами. Его интересовало абсолютно все: слова, мимика, интонации говоривших, а также реакция самого Корда и его собеседников. Выяснив все, что хотел, он отправил парня в руки учителей центрального храма. Раз Золотой и Серебряный хотят за ним присматривать, пусть смотрят. Ему была безразлична эта мелкая блажь жрецов. Полученная же информация – просто потрясающая… Еще раз все детально обдумав, он отправился к его мудрейшеству. Вселенского дитрарха Морфуса Рольгорского Амиль нашел в его личном саду. Расположившись в беседке, тот умиротворенно любовался растениями. Подойдя, Родинор с почтением поклонился. – Надеюсь, повод действительно важный, раз ты решился нарушить мой отдых, – слегка разочарованно произнес дитрарх. Он очень не любил, когда прерывали его уединение в саду. – Да, ваше мудрейшество, – не разгибаясь, ответил Амиль, – только очень срочное и важное дело, как это, могло заставить меня обратиться к вам сейчас. – Ну давай рассказывай, что за «очень важное дело»… – вздохнув, произнес Морфус. Родинор вкратце рассказал о полученных данных, докладывая четко и по существу. – Значит, ты считаешь, что есть угроза конфликта с гномами? – подвел итог Морфус. – Но тем не менее не отозвал старших жрецов. Хотя прекрасно понимаешь, что война с гномами нам сейчас не нужна. Интересно, и что же тебя заставило пойти на такой шаг? – Ульдрих. Существует огромная вероятность, что в этот раз ему удастся проникнуть в убежище, – уверенно произнес Амиль, – поэтому прошу вашего разрешения отправить туда старших жрецов Холода и Стрелу. – Даже так? – слегка удивился дитрарх. – И зачем там нужны первый и третий номера? – Если я не прав и у Ульдриха опять не получится проникнуть в убежище, то они смогут остановить Серебряного и Золотого от убийства гномов. Заберут «инструменты» и спокойно покинут материк. В этом случае у гномов не будет причин атаковать нас, – принялся рассуждать Амиль. – Если же я прав и в этот раз у Ульдриха все получится, то тогда они прикроют отступление жрецов-близнецов. А мы отправим информацию о вскрытом убежище драконам. – Хм… Очень интересно, – задумался дитрарх. – Другими словами, ты хочешь развязать войну между гномами и драконами. План весьма соблазнительный, особенно если за время их войны мы подтянем резервы и нанесем удар по победителю. А потом еще и очистим материк от богопротивной техники и мерзких мутантов. Вот только почему ты так уверен, что Ульдрих сможет в этот раз открыть убежище? – Этот темный эльф никогда не был глупцом. Прошлый раз, почти семьдесят лет назад, они с Руизом де Орланским в течение пяти лет пытались открыть убежище, но так и не смогли. Так что я считаю, только очень серьезная причина смогла заставить его решиться на еще одну попытку, причем в то время, когда он знает о наших поисках. Только абсолютная уверенность в успехе может оправдать этот его шаг, – уверенно убеждал дитрарха в своей правоте Родинор. – Логика в твоих словах есть, – все так же задумчиво ответил Морфус, – да и план имеет неплохую страховку. Но почему ты уверен, что Серебряный с Золотым не справятся? – При атаке на гномов те, скорее всего, поднимут в воздух свою эскадру, – ответил уверенно Амиль. – Не знаю как, но, похоже, Ульдрих смог убедить гномов в том, что сумеет открыть убежище. – Ох уж эти убежища… – тяжело вздохнул дитрарх. – Как же плохо, что эти упертые гномы так сильно их оберегают! Уничтожить бы их, и дело с концом. Хотя сейчас, против драконов, они, возможно, и пригодятся. Хорошо, я отдам приказ Холоду и Стреле поступить в твое распоряжение. – Благодарю за доверие, ваше мудрейшество, – поклонившись, искренне произнес Родинор. – Иди уже, – отмахнулся дитрарх.
Давно бог не чувствовал такой радости и азарта. В его тюрьме трещина стала уже шириной с иголку. Как же вовремя! Происходящее в его игре заметили новые боги; пока еще вяло и не слишком отвлекаясь от своих дел, но все же обратили внимание на новые события. И пока они думают друг на друга, у него неплохие шансы подвести игру к финишной черте. Наступал новый этап игры. В этот раз он первым сделал ход. Реакция стала вполне ожидаемой. Котел событий стал нагреваться намного сильнее. До кипения еще далеко, но это только начало. Одну из его фигур уже убрали с доски, но он успел ее перехватить. Теперь нужно выждать время и осторожно вернуть ее обратно. В месте, где никто не ждет и, главное, абсолютно не ожидает. Это будет очень интересная партия. Партия, ценой победы в которой является его свобода и само его существование. Новые боги уверены, что эта партия будет такой же успешной, как и предыдущая. Глупцы. Они заготовленный им «подарок» посчитали успехом и теперь стремятся отхватить еще кусок, побольше. Увидим, получится ли… Бог с неведомым доселе азартом окунулся в переплетение линий судьбы и их ответвлений. Безумная игра богов продолжила свое неспешное движение.
Глава 15
Артура Вальтера уже давно никто не называл по имени; сейчас более привычным и, возможно, правильным стало новое имя – Холод. Новое имя, более двухсот лет назад, ему дала церковь, когда из обычного служителя он наконец превратился в старшего жреца. Холод был убежден, что ему в жизниповезло ровно три раза. Первый раз, когда его отцом стал не какой-нибудь архидемон, даже элитный, а сам посланник бога Руга, и его мать была не обычной пленницей, а добровольцем, истинно верующей последовательницей бога. Холод считал, что именно этот факт делал его исключительным по сравнению с другими. Второй раз ему повезло из-за внешности. Именно его внешность послужила причиной решения самого сильного на тот момент из жрецов взять Артура в ученики. Как потом перед смертью признался учитель, он ему своим внешним видом очень сильно напоминал родину, какую-то далекую Японию. Вальтер не знал, что это за страна такая, но учитель был переселенцем, и, возможно, из того мира, где она была. В любом случае именно это позволило Артуру в итоге стать тем, кто он есть, – сильнейшим жрецом в церкви. В третий раз ему повезло, когда оказалось, что у него не одна способность, как у всех, а две. И если первая была полностью нормальной и называлась Гнев, то вот вторая – весьма необычная. У нее даже не было названия, ее до этого никто и не знал. Способность позволяла чувствовать любого разумного в радиусе километра, а если использовать ее лучом, то есть сконцентрировать в узком направлении, то и вовсе сложно определить максимальную дальность. Дальше чем за горизонт – это точно и проверено. К сожалению, полностью разобраться с этой способностью удалось только год назад, когда бог Руга послал его отца посланником сюда, к ним на помощь. Именно его отец уничтожил богопротивные спутники на орбите нашей планеты. А сам Артур узнал, что у него с отцом есть связь. Именно отец показал ему с помощью мыслеобразов, как нужно правильно использовать его сенсорику – такое название использовал посланник. Также он объяснил, что они чувствуют не самих разумных, а их эмоции. Конечно, за год Артур не сумел еще полностью освоить новую информацию, но уже сейчас мог на расстоянии трехсот метров четко определить, какие эмоции испытывает разумный. То, что для него стало достижением, для отца было мелочью. Тот мог почувствовать любого разумного, находясь на орбите планеты, и это потрясало своей мощью. Сейчас он четко чувствовал раздражение своей напарницы Стрелы. Их очень неожиданно отправили на миссию, фактически сорвав свидание Стрелы с очередным ее кавалером. Ее частые новые любовники уже порядком надоели всем, кроме Холода. Ему единственному было абсолютно все равно. И да, он прекрасно знал, что Стрела мечтает затянуть его в постель, но его это не волновало. Главное, чтобы она выполняла приказы и действовала четко и грамотно. И пока с этим проблем не было. Ее способность была насмешкой над ее судьбой: быть одинокой с весьма печальным прошлым и при этом получить способность Счастье. Боги иногда явно любят пошутить над смертными. – И долго нам тут сидеть? – раздраженно произнесла Стрела, глядя из-за кустов, как и Холод, на противоположный берег реки. Они прибыли на место, где расположилась их цель, еще утром. Серебряному и Золотому удастся достигнуть этого места примерно через два или три часа: все же они двигаются с армией храма… Холод не спешил отвечать на этот бесполезный вопрос напарницы. Он внимательно изучал лагерь на той стороне реки. Мутанты и гномы уже закончили рыть окопы вокруг их цели – спуска к входу в убежище древних правителей Астера. Близнецы прибудут снизу по течению, что поставит их армию в весьма неудобное положение. Преодолев холм, они окажутся на абсолютно ровной поверхности степи, где примерно через восемь сотен метров их будут ждать сначала окопы, а за ними еще и крепость. Надо отдать должное смекалке магов этого лагеря: они не просто так выкинули землю, добытую при копании спуска, нет, они ее грамотно использовали в обороне. Спрессовав из грунта объемные кубы, окружили ими стены крепости, серьезно их укрепив. Более того, в этой крепости теперь прятались гномы в своих бронированных костюмах, с очень опасными ружьями. Эти «игрушки» еще называли убийцами магов. Безопасник из храма, Алан Фрост, называл их противотанковыми ружьями: такие в его прошлом мире использовали для борьбы с танками. Но тут их применяли не только против танков, а в основном против магов. Мощная пуля из этого ружья, с рунами на пробитие, могла легко пронзить щит даже магистра магии, если тот не будет готов или отвлечется. В любом случае залп из таких ружей нанесет очень существенный урон. Еще гномы притащили сюда две свои новые тяжелые снайперские винтовки: эти будут поопаснее танков. Танк магистр магии легко увидит и уничтожит, а вот снайпера поди найди… Позиция у их противников идеальна против почти любой армии, но вот против близнецов явно слаба. Все это мало волновало Холода, его больше беспокоил другой вопрос. На грани чувствительности он ощущал какое-то эфемерное присутствие. И вот это ощущение беспокоило не только его, но и отца, который с утра кружил в далеком космосе над этим местом. Холод, не обращая внимания на раздражение Стрелы, развернул ее спиной к себе и достал из ее рюкзака амулет связи. Этот рюкзак ей снимать нельзя никогда, пока они на миссии. Там находились кристаллы для телепорта и связь с центром. Амулету связи в руках Холода приходилось связываться с усилителем в рюкзаке Стрелы, и только тогда его мощности хватало для связи с центром. «Слушаю», – раздался голос Амиля Родинора. – Тут могут быть дополнительные проблемы, – раздумывая над ситуацией, произнес Холод, – над нами с утра кружит посланник, и он и я чувствуем эфемерное присутствие убийцы богов. Возможно, это обманка, но полностью проверить и исключить возможность присутствия самого убийцы мы не можем. «Даже так… Очень интересно, – раздался удивленный голос Амиля, после чего он замолчал на полминуты и только потом продолжил: – План остается тем же. Если он дал вам почувствовать себя, значит, ему важно, чтобы посланник не вмешался в предстоящий бой. Он хотел вмешаться?» – Сложно сказать, но отец думал над тем, чтобы уничтожить убежище, – с сомнением в голосе ответил Холод. «Не обращайте на них внимания. Ваша задача не изменилась». После этих слов связь оборвалась. Как всегда, Амиль не тратил время на банальные приветствия или прощания. Холод задумчиво положил амулет обратно в рюкзак. – А кто такой этот убийца богов? – раздался любопытный голос Стрелы. Холод сначала даже не понял, что ему задали вопрос; озадаченно посмотрев на Стрелу, он наконец осознал, что она ведь только недавно стала старшим жрецом. – Все время забываю, что, несмотря на твою силу, ты еще по сути стажер, – удрученно произнес Холод. – И ничего я не стажер, – обиженно буркнула Стрела, – просто нам об этом не рассказывали. – А доступ в архив тебе для чего? – саркастически вскинул бровь Холод. – Или любовники все мозги из головы вытрясли? – При чем тут это? – вспыхнула Стрела. – Тебе что, сложно ответить? – Убийца богов – это самый сильный ассасин прошлого и настоящего этой планеты. Он даже умудрился проникнуть к демонам в их мир и, выбрав очень точный момент, когда два бога приняли телесную форму смертных, убил обоих в момент их беседы, – спокойно объяснил Холод. – Беседы? – сарказма в голосе Стрелы было максимальное количество. – А есть разница? – без эмоций ответил вопросом Холод. Он знал, что Стрела уважает и боится только одну богиню – Одиру, остальные боги у нее уважения не вызывали. Так что такое пренебрежение к богам его не удивило. – Фрх… Тоже мне суперассасин: убить двух богов в постели – тот еще подвиг… – фыркнув, презрительно бросила Стрела. – Согласен. Вот только ты не сможешь приблизиться незаметно даже к посланнику, а уж к богу и подавно, – усмехнулся Холод, – а он смог. И да, для того, кто даже ко мне не может подойти незаметно, ты слишком самоуверенна. – Ну, это дело практики… – смутилась Стрела. Холод только пожал плечами, вернувшись к наблюдению за лагерем противника. Уже скоро армия близнецов появится на горизонте. И если обычных разумных они быстро нейтрализуют, то вот с гномами внутри бронетехники и в боевых костюмах могут возникнуть проблемы. – Все равно не понимаю: если посланник настолько силен, почему просто не уничтожит все эти убежища? – опять завелась любопытная Стрела. – Например, раньше, когда тут не было этого убийцы. Холод от вопроса напарницы поморщился. «И почему мне не достался нормальный напарник?.. – риторически задал себе вопрос Артур. – Как же было бы проще!..» – Посмотрев на эту невысокую любопытную девушку с зелеными волосами, он только вздохнул. Придется все-таки объяснять очевидные вещи. – Все не так просто, как кажется на первый взгляд. Существует некая молчаливая договоренность между гномами, драконами, нами и посланниками… ну и другими материками, – тщательно подбирая слова, задумчиво отвечал Холод. – Драконы и гномы со своими технологиями не лезут на другие материки, а остальные не лезут к ним. Астер превратился в некую нейтральную зону. Никому не выгодно нарушать сложившийся баланс. Если напасть на убежища, то гномы нанесут ответный удар. Если уничтожить их флот, то их сородичи станут повально распространять огнестрельное оружие везде, где только можно; а драконы, затронутые нашим вмешательством на их территории, могут с ними и союз временный заключить. Это сейчас они против убежищ, но если тех не станет, то и предмета спора между гномами и драконами тоже не будет. Да и не так просто уничтожить флот гномов или стаю боевых драконов. Один посланник может и не справиться. А мы тридцать лет назад уже имели конфликт с гномами. Тогда мы уничтожили три их воздушных крепости, только вот цена в пять старших жрецов и двадцать пять тысяч бойцов слишком сильно ослабила силу церкви. – Это тогда твой учитель погиб? – с сочувствием в голосе спросила Стрела. – Да. Сильнейший из воинов церкви на тот момент, – подтвердил спокойно Холод; он уже давно свыкся с той потерей. – В итоге ты должна понять, что в политике все не так просто, как кажется на первый взгляд. Вчерашние друзья могут легко стать врагами, а враги – союзниками. К тому же боги не просто так держат посланников только на крайний случай. При всей их силе у них есть и отрицательная сторона. Они не видят разницы между союзниками в лице церкви и врагами. Потому, спустившись, уничтожат все, что видят. Сами же боги не любят вмешиваться силой в дела мирские. Для этого есть мы – их апостолы на этой земле. Если они будут постоянно нам помогать, то зачем им тогда церковь? Понятно? – Да, – утвердительно кивнула Стрела, – понятно, что ничего не понятно. Вся эта ваша политика – то еще болото. – Что есть, то есть, – усмехнулся Холод и вернулся к прерванному делу. Долгие беседы он не любил, а тут пришлось уж очень долго все объяснять. Стрела, видя, что напарник в очередной раз замолчал, махнула рукой на остальные свои вопросы, поняв, что в этот раз лимит его красноречия исчерпан. Пришлось устроиться рядом с ним и смотреть на ту сторону. Хотя что именно там высматривать, она не понимала. Так что не прошло и десяти минут, как Стрела уже сладко спала, положив под голову свой рюкзак. Артур мельком отметил это. Пусть поспит, еще пара часов есть. Как и предполагал Холод, точно через два часа появилась армия близнецов. Дозорная служба в лагере противника явно поставлена как следует: о приближении армии они узнали намного раньше и уже вовсю стягивали силы в этом направлении. Внимание Артура привлекли две фигуры: «инструмент» Елена де Ундо и стоявший рядом с ней разумный. Догадаться, что это именно тот самый боевой архимаг, несложно. А вот его эмоции оказались странными… точнее, их практически не было. Эта фигура в кожаных доспехах с небольшими металлическими вставками, коротком плаще с капюшоном, практически скрывающим лицо, и двумя мечами за спиной рукоятями в одну сторону, не давала покоя Холоду. Что-то было отдаленно знакомое в этой фигуре и манере держаться. Внимательно присмотревшись, он начал отмечать каждое движение этого эльфа. И только когда армия Золотого и Серебряного перевалила через холм, двинувшись в атаку на ждущих их противников, он понял, что его так привлекло. Этот эльф – явно того же уровня мечник, что и его, Артура, учитель. Эти абсолютно точные и идеальные движения, каждый шаг и поворот были точно выверены, а главное – очень похожи на учительские. В ближнем бою с таким противником могут возникнуть проблемы. Его уровень примерно равен эльфийскому рыцарю-офицеру. С трудом верилось в информацию, что это обычный переселенец, который поменял внешность на темного эльфа. Танки противника сделали первый залп по храмовникам. Холод только усмехнулся этому: близнецы еще на вершине холма включили свои способности, пока только слегка и, похоже, только Серебряный, но это уже давало результат. Теперь все разумные в войске противника видели происходящее по-разному. Кто-то видел, что церковники только спускаются с холма, кто-то – что они еще там стоят, а кто-то думал, что они уже рядом. Правду же не видел никто. В результате все снаряды ложились где угодно, но не в рядах армии церкви. Способность Серебряного во всей красе. Одно настораживало: гномы, находящиеся вне танков, не открывали огонь. Возможно, узнали, кто перед ними. Как только близнецы приблизились к противнику на триста метров, они включили свои способности на полную силу. Да еще и узким концентрированным лучом прошлись по всем противникам. Реакция не заставила себя ждать: большая их часть, выскочив из окопов, бросились бежать, остальные валялись на месте в полной прострации, глядя кто куда. «Инструмент» сначала поддалась тем же эмоциям, но за сто метров до врага смогла взять себя в руки. Однако сильна… справиться с направленным лучом эмоций близнецов мало кто мог. Тем удивительнее смотрелась застывшая фигура эльфа. Казалось, его ничуть не беспокоит сложившаяся ситуация, но Холод отчетливо чувствовал, что этот эльф внутри себя переживает весь коктейль эмоций, однако все равно стоит. Или у него безумная сила воли, или сознание спряталось во внутренний мир и там получает все сполна. Продлилось это недолго, буквально минуту, и тут все эмоции эльфа исчезли… точнее, не так: они стали волной или морем… сложно подобрать точное определение, но одно ясно точно – этот эльф справился с атакой близнецов. То, что произошло дальше, с трудом поддавалось описанию. В один миг эльф как будто стал тяжелее в тысячи раз, и земля под ним, не выдержав, большим куском просела вниз, но не только под ногами, а в радиусе примерно пяти метров. Казалось, сам воздух стал тяжелее возле него. Еле уловимо для глаза эльф сменил позу, а потом исчез. Тут же появившись между близнецами, буквально впритык. Скорость, с которой эльф преодолел двести метров до них, поражала. Холод даже слегка мотнул головой, сомневаясь в увиденном. Золотой и Серебряный стояли друг возле друга на расстоянии вытянутой руки, и они даже не успели удивиться, как страшной силы удар отправил их одновременно в полет. Эльф, ударив сразу обеими руками, прорвал защиту близнецов, превратив обоих в стремительные снаряды. Они только начали полет, а воздушная волна от движения эльфа уже раскидала магов, стоявших метрах в двадцати от близнецов. – Обалдеть! – раздался возглас рядом. Повернувшись, Холод увидел удивленные глаза Стрелы. – Он что, их убил? Пока Стрела говорила, близнецы уже успели преодолеть расстояние до холма, и с огромной силой врезались в него, подняв пыль и исчезнув под землей. – Нет, конечно, – усмехнулся Холод. – Но самоуверенность с них сбил точно. – Поможем? – азартно спросила Стрела. – Нет, – покачав головой, ответил Холод, – сами справятся. Главное – вплотную этого типа не подпускать. А то еще порежет мечами как нечего делать. Ведя беседу, они не отрывали взглядов от поля боя. От удара эльфа были сбиты способности близнецов: результатом стало то, что армия противника пришла в себя. Некоторые сразу принялись беспорядочно стрелять, но тут дружно грянул хор орудий и пулеметов гномов. Магам храмовников пришлось серьезно заняться обороной армии, им было не до помощи близнецам. Хотя тем она не особо и нужна была. На место, где мгновение назад стоял эльф, обрушились сразу несколько заклинаний огня, а земля превратилась в трясину. Как только эльф исчез, близнецы, уже вновь стоявшие на земле, тут же отпрыгнули в сторону, а на месте, где они были, сам воздух превратился в лед. Однако не только воздух попал в капкан магии, но и эльф оказался заморожен, что не помешало ему уже через мгновение превратить свою тюрьму в атакующее орудие, взорвав ее изнутри мощнейшим выбросом энергии. Золотой с ходу расплавил лед, а Серебряный устроил объемный огненный взрыв. Эльф исчез и появился чуть в стороне, где на него тут же с двух сторон напали близнецы. Каким-то неуловимым и четким движением эльф обнажил мечи и заблокировал оба удара. Холод с досадой закусил губу, вот же идиоты, полезли в ближний бой.– Все назад! В окопы бегом! – Корд орал на только что пришедших в себя бойцов. Он был в бешенстве. «Эти мрази еще пожалеют о своих методах!» – думал он, доставая амулет связи. – Броня! Вы что уснули, демон вас побери! Огонь! Убедившись, что бойцы бегут обратно в окопы, а бронетехника открыла огонь из пулеметов и пушек, он, удовлетворенно кивнув, побежал и сам к окопу. Но тут раздался свист; ошеломленно замерев, командир прислушался. На его лице отразилось понимание происходящего; схватив амулет, он как можно быстрее крикнул: – Маги! Щиты! Минометы! Это были последние слова перед тем, как его и остальных бегущих солдат накрыли взрывы минометных снарядов. Воюя против огнестрельного оружия, в том числе пушек и минометов, только глупец не будет использовать приемы врага. Маги не успели прикрыть всех, только часть бойцов спаслись под их щитами. Корду не повезло, рядом с ним не было магов, а его амулеты, не выдержав нагрузки, отключились. Почти половина тех, кто бежали к окопам, так их и не достигли.
– Говорит старший сержант Горан Бор! – Один из гномов, сидящих на верху крепости, достал амулет связи и пытался докричаться до базы. – База! Прием! Говорит старший сержант Горан Бор! База! Прием! «База на связи», – наконец раздалось из амулета, и сержант вздохнул с облегчением. – Докладывает командир группы «Выход-три» старший сержант Горан Бор. На нас напали церковники. Количество около двух тысяч, с ними два старших жреца. Находимся под огнем минометов. Нужна помощь. Как поняли меня? Прием! «Выход-три, вас поняли. Ждите подкрепление. Расчетное время прибытия – сорок минут». – Вас понял. Попробуем продержаться. Закончив сеанс связи, Бор осторожно высунулся из укрытия, и в этот момент минометы опять нанесли удар. В этот раз они били по окопам. Три танка уже были подбиты магами, еще три бронетранспортера прямо на его глазах вспыхнули кострами. Посреди поля между стреляющими противниками сражались жрецы с эльфом, обращая мало внимания на царившую вокруг суету и стрельбу. – Броня! Начать маневрирование! – сориентировавшись, приказал Горан в амулет. – Снайперам и бронебойщикам – сосредоточить огонь на правом фланге магов. Броня – на вас центр, бить только туда! Техника, вздрогнув, резко сдала назад, после чего, прячась за рвом с окопами, рванула с места. Высовываясь, только чтобы сделать выстрел и сразу откатиться назад, в укрытие. Что, впрочем, не всегда помогало, маги церковников иногда угадывали с выходами техники, и успевали ее подбить. Горан с грустью наблюдал, как еще две машины замерли на месте. Такими темпами можно ведь и не дожить до подмоги…
В двухстах километрах от места боя возвышался горный хребет. В нем находилась одна из крупных военных баз гномов. Уже давно этот хребет был, как муравейник, изрыт бесчисленными ходами и рукотворными пещерами гномов. Но одна пещера разительно отличалась от остальных. Она была не просто большой, а огромной. И в этой поистине великой пещере стоял рукотворный исполин. Обычно тут царили тишина и покой, но не сейчас. Вокруг исполина бегали маленькие фигурки гномов, терявшиеся на фоне стальной громадины. Это настоящее чудо техники из стали и других прочных сплавов имело триста метров в длину, почти сто в ширину и более полусотни в высоту. Ощетинившись жерлами орудий и шахтами ракет, оно величественно стояло посреди рукотворной пещеры. В него стремительно, сплошным потоком, забегали фигурки гномов, и казалось, тут царит хаос, но это было не так. Каждый знал, что ему делать. Все стремились побыстрее занять свои посты в этом чуде техники. В отличие от суеты вокруг исполина внутри него, на мостике, было спокойно и почти тихо. Все гномы сидели по местам и четко выполняли положенные по инструкции действия: без суеты, но оперативно и четко. За всем этим наблюдал стоявший посреди рубки адмирал флота Лудгард Фол. Этот спокойный и уверенный гном, стоя на специальном подиуме, пыхтел трубкой и ожидал, когда ему начнут докладывать о готовности. – Господин адмирал, король на связи, – доложил один из сидевших гномов. Фол, покосившись в его сторону, кивнул головой. – Ваше величество, адмирал Фол на связи, – громким басом произнес Фол, как только увидел, что связь включена. – Воздушная крепость номер четыре «Смерч» через пять минут к вылету будет готова. «Адмирал, перед тем, как вы отправитесь, я хотел бы обратиться к команде железной крепости, – прозвучал величественный голос из усиленного амулета. – Если вы, конечно, не против». – Никак нет, ваше величество. Мы почтем за честь выслушать вас, – чуть ли не встав по стойке смирно, четко ответил адмирал. – Активировать заклинания громкой связи! – дал он команду гному-связисту. – Связь активна! – через секунду доложил тот. «Славные воины подгорных земель! К вам обращаюсь я, ваш король, но не как правитель, а как представитель всего нашего народа. Сегодня подлые храмовники опять показали свое истинное лицо! Вопреки всем договоренностям эти подлые трусы напали на один из наших отрядов! Но мы не будем долго ждать, дабы ответить! Вам всем выпала великая честь показать этим трусам, что ждет всякого, кто посмел напасть на нас. Обрушьте всю нашу мощь на этих мерзавцев. Да пребудет с вами сила гор! Бора-а-а!!! Бора-а-а!!! Бора-а-а!!!» Казалось, что крепость не выдержит такого мощного и дружного крика всех гномов, кто находились внутри и снаружи грозного исполина. Каждый считал своим долгом как можно громче поддержать призыв короля боевым кличем гномов. Адмирал кивнул связисту, и тот быстро отключил общую связь. – Ваше величество, спасибо за такое важное напутствие. Команда воздушной крепости «Смерч» с гордостью выполнит поставленную задачу! – пафосно произнес адмирал. «Рад это слышать. Но не забудьте, что кроме спасения нашего отряда вы должны не дать храмовникам разрушить убежище». – Так точно, ваше величество! – И хотя король не видел адмирала, но тем не менее Фол встал по стойке смирно и отдал честь. «Удачи вам», – благосклонно произнес король и отключился. Адмирал встал в свою прежнюю позу и внимательно посмотрел на старшего офицера. Тот, правильно поняв взгляд, тут же доложил: – Команда на борту в полном составе. Крепость к взлету готова. Ворота открыты на шестьдесят процентов. Перед носом огромной боевой машины медленно уходила вниз, открывая вид на небо Астера, казавшаяся до этого нерушимой стена. – Включить малые магодвижители на сорок процентов, – тут же отдал приказ Фол. – Есть сорок процентов, – доложил гном у штурвала. – Отдать швартовые. – Есть отдать швартовые. – Швартовые сброшены, – через две секунды доложил старший офицер. Крепость, слегка вздрогнув, поднялась над землей. – Доложить готовность ворот. – Готовность девяносто процентов. Пять минут до ста процентов. – Запустить разогрев маготурбин. – Есть запустить разогрев. По телу крепости пошла дрожь от запуска трех маготурбин основных двигателей. Сама она парила на высоте трех метров. Через пять минут адмирал продолжил отдавать приказы. – Запустить маневровые двигатели. – Есть запустить маневровые. – Ворота – готовность сто процентов, – доложил старший офицер. – Маготурбины – мощность один процент. Самый малый вперед. – Есть один процент, самый малый вперед. Казалось, незыблемый до этого, стальной гигант плавно и медленно тронулся вперед, постепенно выплывая по воздуху из этого огромного ангара-пещеры. Стоявшие по бокам от ворот гномы с открытыми в ошеломлении и восхищении ртами смотрели на величественную картину перед их глазами. Выйдя полностью из горы, крепость медленно начала поворачиваться носом в нужную сторону. Довернув, она принялась величественно набирать ход, постепенно все более ускоряясь. Четвертая воздушная крепость гномов «Смерч», вооруженная двумястами с лишним пушками разных калибров, а также неся в себе сорок пять летающих машин, из них двадцать бомбометателей и двадцать пять легких и маневренных истребителей, а кроме того, имеющая на борту тридцать ракетных шахт, полным ходом спешила на помощь своим собратьям.
Глава 16
Елена растерянно осмотрелась. После атаки жрецов их мощной способностью она с трудом смогла прийти в себя. А все потому, что пыталась отразить или хотя бы ослабить своей силой атаку противника. Они с Орисой даже придумали, как это можно сделать, но, увы, все получилось не так, как задумывалось. Вместо отражения она забрала на себя основной удар жрецов и даже подумала, что все вышло, но жрецы затем еще и прошлись по противникам направленным лучом своей силы. И вот тут разум Елены не выдержал. Она, как и все, потерялась в эмоциях. Спасла ее Ориса, фактически опять забрав на себя большую часть отрицательных и лживых чувств. Из-за чего Елена на некоторое время осталась без магии. Рывок и удар Алекса она восприняла фоном. Потом, вспомнив, удивится таким возможностям, но сейчас ей было почти все равно. В кармане завибрировал амулет связи. Елена, все еще пребывая в потерянном состоянии, автоматически достала амулет. «Что у вас там происходит?!» – раздался взволнованный голос Янсона. – Атака жрецов, – тяжело, без эмоций, произнесла она. «Где Алекс?» – Дерется со жрецами, – поднявшись на ноги и посмотрев в сторону противника, ответила Елена, – вроде пока успешно. «Мы поднимаемся». – Хорошо. В этот момент раздался свист, и только вбитые в подкорку мозга инстинкты выживания позволили Елене отделаться легкими ранениями от взрывов мин вокруг. Она даже понять ничего не успела, а тело уже само бросилось на землю. О том, что она вообще-то маг, в тот момент даже и не вспомнила. Она вообще с трудом соображала. «Да что там творится?!» – раздался голос Янсона из амулета. – Нас обстреливают из минометов или пушек, – перевернувшись на спину и рассматривая красивое голубое небо, равнодушно произнесла она, – меня даже ранили. «Ясно… Похоже, Елена до сих пор под атакой одного из жрецов, – обеспокоенно произнес еле слышно Янсон – видимо, кому-то рядом с собой, после чего уже громко и четко раздался его голос: – Елена, активируй заготовки щитов, мы скоро будем. Елена!» – Да, да. Слышу… – заторможенно ответила она, странно ощущая свое тело и разум, и все-таки запустила заклинания защиты. Это было последнее, что она успела сделать перед потерей сознания. Из амулета раздавалась ругань Янсона, но его уже никто не слушал. Амулет выпал из руки раненой девушки. В это же самое время на поле боя Серебряный слегка отвлекся, усмехнувшись. Наконец-то можно было сосредоточиться на их противнике: вырубить «инструмент» оказалось сложнее, чем он думал. Особенно когда тебя постоянно пытаются убить.Все участники сражения искренне считали, что основной бой происходит перед их глазами. И если близнецы с удивлением дрались против Алекса, не совсем понимая, куда делась огромная первоначальная мощь их противника, то остальные с надеждой ждали результата их боя. Но даже эту часть силы Алекса им с трудом удавалось сдерживать. Только двое разумных на этом поле боя смотрели не на землю, а вверх. Холод, с удивлением и легким испугом, и довольный Хан, все это время сидевший в невидимости на крыше донжона крепости. На высоте в почти тысячу километров от поверхности земли происходило главное сражение. В реальности отголоски этого боя вырывались изредка молниями посреди ясного неба. Посланник, как только почувствовал слияние источника у Алекса, атаковал не задумываясь. Но его атака на середине пути встретилась с защитой Алекса, а самому посланнику пришлось отражать уже атаку с поверхности. Их силы столкнулись в другой реальности, называемой местными астралом. Силы, способные уничтожить целые государства, а возможно, и сам материк, сейчас столкнулись в небе. Миллиарды ветвистых потоков силы пытались побороть такое же количество с другой стороны. Но это не вся карта сражения. Был еще один фронт. В само́м разуме Алекса. Посланник, несмотря на расстояние, атаковал разум мага. Алекс с напряжением во взгляде рассматривал стоящего перед ним разумного. Его внутренний мир уже перестал существовать как что-то похожее на материальное. Бушующие силы Алисы и феи посланника разрушили все, что создал Алекс, еще в самый первый миг атаки. Силы фей оказались равными, и теперь только от самого Алекса зависело, кто выйдет победителем из этой борьбы. Его боты управляли телом, и сейчас, обучаясь прямо на поле боя, сражались с близнецами. Его сознание, объединенное с сознанием Алисы в слиянии силы, сражалось в астрале, с трудом удерживая паритет. Нужно было блокировать каждое влияние противника на астрал, не забывая при этом также атаковать. А вот ему самому пришлось принимать бой уже в собственном внутреннем мире. И хотя атака этого разумного была неожиданной, Алекс, пребывая в каком-то сверхъестественном состоянии слияния, успел отреагировать. Битва перешла в последнюю стадию. Вирусы Алекса уже вовсю пытались взломать защиту нарушителя, причем сам Алекс принимал в этом весьма активное участие, параллельно отбиваясь от вирусов противника. К счастью, атаки этого странного разумного были простыми и легко отражались, но с каждым разом они становились все более сильными и как будто умнели на глазах. Фея противника, на вид весьма милая девушка лет двадцати с короной на голове, с какой-то странной грустной улыбкой парила за спиной своего хозяина. Что, впрочем, не мешало ей давить силой на Алису, которая, закусив губу, с упорством и азартом в глазах отвечала тем же. Сам противник видом напоминал обычного человека среднего возраста с идеально сложенной фигурой и лысой головой. Алекс все это отметил краем взгляда, его внимание сосредоточилось на управлении вирусами. А точнее, на отвлечении внимания от его главной, уже сработавшей программы. Еще в самом начале он запустил фоновую оболочку по каналу связи противника с его телом. Оболочка уже достигла тела противника и сейчас потихоньку разворачивалась уже внутри мозга этого разумного. А пока его программа-диверсант начнет действовать, ему нужно максимально отвлечь внимание противника. Сила, которую получил Алекс, казалась огромной, но, судя по всему, противник обладал такой же. Времени обдумать этот необычный момент не было. Еще никогда в своей жизни Алекс так быстро не писал новые программы. То ли это был эффект от слияния с Алисой, то ли его развитие уже достигло максимального уровня, но теперь программы он писал чуть ли не целиком сразу, используя многочисленные потоки сознания. Даже смог уделить немного времени и помочь своему боту против близнецов, немного исправив его настройки. Минута противостояния сменялась следующей минутой, но перевеса ни у одной из сторон не было. Алекс не совсем понимал, почему этот весьма сильный противник не стал нападать на него в обычной реальности, физическими атаками. Что-то не давало ему реализовать такую возможность, и это радовало Алекса. Но слишком быстрое самообучение противника во время боя, наоборот, печалило. Еще одна интересная деталь – этот человек будто не замечал своей феи: складывалось странное впечатление, что он ее просто не видит. Но как такое возможно? По битве в астрале было явно заметно его такое же слияние, как и у Алекса. Тем не менее факт оставался фактом. Минуты тянулись по ощущениям как часы, и вот уже Алекс с удивлением осознал, что прошло почти двадцать минут их сражения. – Этот бой слишком затянулся, – вдруг произнес слегка хриплым голосом противник. – Но учти, мы еще встретимся. Твое прикрытие сегодня спасло тебе жизнь, но так будет не всегда. Двадцатиминутный бой закончился неожиданно резко. Противник, высказавшись напоследок, просто исчез, но Алекс довольно улыбнулся – его оболочка осталась там, где надо, и, пока этот болтун толкал свою речь, Алекс успел изменить параметры программы. Очень скоро он и сам будет многое знать о противнике. Остался вопрос, о каком прикрытии шла речь… «Алекс, у нашего слияния осталось всего пять минут», – раздался обеспокоенный голос Алисы в сознании Алекса. Встряхнувшись и придя в себя после такого неожиданного и долгого боя, Алекс восстановил внутренний мир, после чего взял управление телом на себя. Пора заканчивать с этими надоевшими близнецами. После боя с таким противником архимаги уже казались детьми, балующимися со спичками.
Янсон, поняв, что Елена уже не ответит, не теряя даже секунды времени, подхватил заклинанием Эльвиру, и с максимальной скоростью ринулся на выход. Девушка успела лишь пискнуть от неожиданности. Вылетев на поверхность, Янсон, не останавливаясь, с ходу устремился к лежавшей на земле Елене. Успел он вовремя: только он достиг девушки, как на них обрушился град минометных снарядов. Мельком отбросив их в сторону, он подхватил Елену и уже с двумя девушками устремился в крепость. Быстро найдя старшего из гномов, он аккуратно положил Елену. Еще пока они летели в крепость, он успел запустить целительские заклинания в ее тело. – Какие силы у противника? – быстро спросил Янсон гнома в боевом костюме. – Два старших жреца, батарея из полусотни минометов, и почти две тысячи церковников, из них двести магов, – четко ответил гном, – к нам выслали помощь, прибудут минут через тридцать. Янсон посмотрел на сражение Алекса с близнецами, потом обратил взор в небо. Нахмурившись, еще раз оценил обстановку. – Значит, так. Эльвира, на тебе защита Елены и гномов, что находятся здесь. Я пока разберусь с этой их батареей. Эльвира на эти слова только серьезно кивнула, начав растягивать защиту на всю крепость. Имея собственный ИИ и абсолютную помощь феи, она уже могла состязаться по силе даже с архимагом. Вот только опыта было совсем мало. – Нам бы технику прикрыть, – робко попросил гном, – а то скоро воевать будет нечем. – Хорошо, прикрою, – кивнул Янсон, тут же запустив заклинания защиты в сторону сразу всех бэтээров и танков. Гном только восхищенно смотрел, как заклинания противника теперь взрываются впустую, не причиняя вреда технике. – Как у вас получилось пережить атаку жрецов? – спросил Ульдрих. – Так это… у нас доспехи специальные, – растерявшись, ответил гном. – И? – сердито отреагировал на заминку Янсон. – Ну, наши там чего-то подшаманили, и теперь на того, кто в доспехах, способности жрецов почти не действуют, – толком не понимая, чего от него хотят, произнес гном. – Найди где хочешь такие доспехи и одень девушек. Хоть технику сюда приводи, но они под атаку попасть не должны. Понял? – грозно произнес эльф. – Так точно! Будет сделано! – встав по стойке смирно, выкрикнул гном. – Отлично, – кивнул Янсон и полетел на крышу донжона. Нужно было засечь минометы и накрыть эти чертовы пукалки церковников. – Седьмой! Прием! – Гном достал амулет и закричал в него, как только маг улетел. «Седьмой на связи». – Давай в крепость рули, и побыстрее. «Вас понял, иду в крепость». Один из ближайших бэтээров, выдав напоследок очередь в сторону противника, рванул с места и на полной скорости устремился к въезду в крепость. Эльвира, закусив нижнюю губу, обеспокоенно смотрела на битву Алекса со жрецами. Она очень сильно хотела помочь, но понимала, что будет только мешать. Особенно способствовал пониманию ИИ, выдав на ее запрос о возможной помощи шанс ее гибели в девяносто девять процентов, более того, повысил шанс гибели и самого Алекса, если она решится туда отправиться. Пока она рассматривала поле боя, в крепость уже залетел БТР. – Хорг и Ногир, берите эльфийку и бегом к бэтээру! – скомандовал гном. – Не надо, – остановила его Эльвира, – я сама. Подхватив заклинаниями Елену, она мягко спустилась со стены внутрь крепости. Гном, отменив приказ кивком головы, достал амулет. – Седьмой, прими на борт эльфиек. Отвечаешь за них головой. «Так точно, понял, принять на борт эльфов». Открылась задняя дверь БТРа, весьма удивив не ожидавшую этого Эльвиру. Оттуда выпрыгнул гном и, активно махая руками, говорил ей что-то. Она только молча кивала на его слова. После чего уложила Елену внутри машины и сама залезла туда же. Внутри оказалось на удивление довольно просторно: расхаживать не получится, но вот сидеть можно комфортно. Но как теперь выполнить распоряжение Янсона? Она растерянно осмотрелась вокруг. – Что-то случилось? – озабоченно спросил командир машины. – Да, – кивнула растерявшаяся девушка, – мне надо прикрывать магией крепость, но как это сделать отсюда?.. – Ну, у нас тут есть летающие дроны, с них можно увидеть крепость сверху, – задумчиво произнес гном, показывая на пульт управления дроном и экран возле него. Эльвира замерла на пару секунд со стеклянным взглядом, и гном даже успел испугаться, не случилось ли что-то… Но тут девушка ожила и решительно взялась за пульт управления. Гном уже собирался рассказать, как это делается, но, увидев, с каким умением и точностью девушка сама управляет дроном, слегка удивившись, так и замер с открытым ртом. Впрочем, Эльвира уже не обращала ни на кого внимания, она вся была поглощена новой игрушкой. И как ни странно, но управлять этой штукой под присмотром ИИ оказалось очень приятно и интересно. Она даже смогла быстро выявить позиции минометов и отправить координаты Янсону.
Холода отвлек от созерцания неба раздавшийся рядом возбужденный голос: – Ну что?.. Мы можем наконец вмешаться? Артур, тяжело вздохнув, обратил взор на эту возбужденную девчонку. – Тебе уже надоело жить? – А что такого? – удивилась Стрела. – Вон близнецы нормально держатся; если мы поможем, то… Пока она говорила, Холод опять развернул ее спиной к себе и достал амулет, полностью игнорируя слова напарницы, а потом и вовсе оборвал ее на середине фразы. «Слушаю», – раздался из амулета голос Амиля. – Посланник вступил в бой с боевым архимагом, – произнес спокойно Холод. – Как он объяснил, этот эльф смог слиться со своим источником, повысив свою силу почти до уровня посланника. Уничтожить не получится. Посланник дает нам пять минут, чтобы покинуть поле боя. Через пять минут он перестанет атаковать эльфа. «Есть шансы спасти армию и близнецов?» – раздался задумчивый голос Амиля. – Да. Через десять минут слияние, по его оценке, закончится. После этого эльф останется без сил, – озадаченно произнес Холод: он и сам с трудом понимал мыслеобразы отца. – Мне сложно объяснить, но посланник сообщил, что этот эльф будет без магии минимум полгода из-за применения слияния. Он уверен, что нас преследовать не станут. Но тут останется убийца богов. Если мы уйдем – он вмешиваться не будет, если останемся – то, скорее всего, вмешается. Это все, что я понял. «Ясно. Вступайте в бой и прикройте отступление армии и близнецов, – ответил спокойным голосом Амиль. – Убежище открыли?» – Нет, – уверенно ответил Холод. «Хорошо. Действуйте. Дальнейших указаний ожидайте в форте». Холод положил отключившийся амулет обратно в рюкзак. – Приказ ты слышала. Пошли. – Кивнув Стреле, он с места помчался прямо по воде на поле сражения. Стрела слегка замешкалась, но потом быстро кинулась догонять напарника.
Алекс, взяв управление телом на себя, уже собирался закончить с близнецами, как вдруг с удивлением понял, что стоит на месте, наблюдая отступление армии церковников. Прикрывали их отход аж четыре старших жреца. Сила их способностей была четко сфокусирована на нем. Его сознание с трудом справлялось с таким давлением. Ни о каком преследовании и речи быть не могло. Тут и двигаться в их сторону сложно, не то что атаковать. Развернувшись, Алекс отправился обратно. Пока еще было время, он максимально усиливал организм и каналы, готовясь к откату. По его и Алисы оценке, ожидаются повреждения почти восьмидесяти процентов каналов. Причем повреждения коснутся и нервных окончаний. Чем-то это напоминало состояние человека, который каким-то чудом поднял на руки поезд, а потом осознал, что он сделал. Вряд ли в его теле останется хоть одна целая косточка и неразорванная мышца. Так и тут: взвалив на себя такую огромную мощь, его каналы просто не выдержат нагрузки. Они уже сейчас полностью повреждены, но за счет слияния и астрала ему удается руководить телом. Как только слияние закончится, «костыли» астрала пропадут и придется вернуться на бренную землю. Навстречу Алексу летел Янсон. – Времени мало, – остановил его вопрос Алекс, – через пару минут я отключусь. Пришлось использовать слияние с Алисой. К чему это приведет, ты знаешь? – Да, – усмехнулся грустно Янсон, – Руиз уже как-то делал такое, потом год провалялся в постели. – Ну, у меня поменьше: по расчетам – где-то полгода, но первый месяц я и говорить не смогу. Причем даже с помощью магии, – печально произнес Алекс. – Что с убежищем? – Ничего хорошего. ИИ сам не может справиться, нужен ты и твои способности, – уверенно ответил Янсон. – Ясно. Это в принципе логично: если бы они могли открыть с помощью ИИ, то король гномов уже бы это сделал, – пожал плечами Алекс. – Как девчонки? – Все в порядке, – ответил Янсон и указал взглядом на небо: – Что там происходило? – А, это… – поморщился Алекс. – Да напал тут один деятель… Кто такой, не знаю, но он тоже был под слиянием с феей. – Посланник, – кивнув своим мыслям, произнес Янсон, подхватывая падающее тело Алекса. Слияние закончилось. Осмотревшись, он пошел к крепости.
Хан, сидевший на крыше донжона, довольно улыбался. Наконец ученикначал движение в нужную сторону. То, что Алекс абсолютно не знает о своем ученичестве у Хана, того не смущало. Его методы обучения всегда отличались весьма своеобразным подходом. Главное – это результат, а как его достигнет ученик, мало кого интересует. Удовлетворенно осмотрев поле боя, Хан исчез. Ему было немного жаль, что посланник не спустился, особенно этот, но с другой стороны, месть – это блюдо, которое нужно есть холодным.
В это время в небе кружил посланник. Алекс был прав и не прав одновременно: посланник действительно не видел свою фею, но не потому, что не хотел или не знал как, а потому что не мог. Последняя встреча с убийцей богов закончилась для него печально, он потерял свое зрение. И если реальное он восстановил быстро, то магическое и астральное восстанавливать намного дольше. Эти артефактные мечи оказались уж слишком опасными… В сознании раздался голос его феи Ванды: она обнаружила паразита, оставленного последним противником. Так вот на что тот эльф рассчитывал… Из-за этого предсказания посланнику пришлось закончить бой. Парень оказался намного интереснее, чем он думал. Не почувствуй он предсказание – мог бы сегодня и проиграть. Как же не хватает магического и астрального зрения! От раздражения посланник даже дернул бровью, выражая этим сверхсильную реакцию.
Глава 17
Вселенский дитрарх Морфус Рольгорский с легкой усмешкой смотрел на стоявших перед ним в кабинете четверых старших жрецов, слушая их возмущенные мнения по поводу полученного приказа отступить. Возмущались в основном близнецы и Стрела, Холод только молчал и задумчиво слушал. Где-то в середине обсуждения к ним присоединились Амиль Родинор и Алан Фрост. Амиль, присев в кресло, равнодушно слушал высказывания жрецов, а вот Алану было откровенно скучно. Вид всех присутствующих откровенно забавлял дитрарха. Наконец, дождавшись, когда у жрецов кончится запал, Морфус с сарказмом произнес: – Значит, вы считаете, что приказ отступать был отдан не вовремя? – и сам же ответил на свой вопрос: – Очень любопытное утверждение. И именно поэтому к нам присоединился Амиль Родинор. Думаю, он сам сможет вам объяснить всю глубину ошибочности ваших выводов. Амиль? – Да, ваше мудрейшество. – Тот спокойно поднялся с места. – Полностью докладывать? – Нет. Только то, что касается самого сражения, – на секунду задумавшись, ответил дитрарх, – остальные знания они из-за своей глупости не заслужили. И да, заодно разъясни нашим «очень сильным» жрецам их ошибки. – Я понял, ваше мудрейшество, – сосредоточенно ответил Амиль, после чего повернулся к стоявшим жрецам. – Начнем с причин. К месту вашего сражения была отправлена воздушная крепость гномов; надеюсь, рассказывать, что это значит, никому не надо? – Внимательно посмотрев на каждого из жрецов и не увидев желания отвечать, он продолжил: – Но времени могло бы хватить для захвата «инструментов», вот только вы вчетвером с трудом держали на месте боевого архимага Алекса и, видимо, забыли о наличии там еще и второго архимага, Ульдриха. В случае продолжения боя они вдвоем могли бы успеть ликвидировать как минимум двоих из вас. Но и это еще не все: предположительно там же прятался убийца богов. Вам вообще повезло, что в это самое время рядом был посланник бога, который и отвлек от вас почти все внимание и мощность архимага Алекса. Которого, кстати, и ждал убийца богов, что не помешало бы ему вас убить. К счастью, по неизвестным нам причинам он не стал вмешиваться. Для вас «к счастью». Это что касается приказа. Теперь по поводу ваших действий. К Холоду и Стреле особых претензий нет – они, как и было приказано, наблюдали и потом прикрывали ваш отход. А вот близнецы умудрились отличиться. Во-первых, зачем вам было выделено пять фрегатов и пятитысячная армия? Для того чтобы бездарно их оставить возле форта? Торопились быстрее вступить в бой? И как, помогло? – При этих словах Родинора и его сердитом взгляде на них близнецы начали резко рассматривать узоры на ковре. – Ответить нечего? Но и это еще полбеды. Во-вторых, нагло и открыто вступили в бой. Зачем? К чему были эти показушные применения силы? Почему нельзя было начать обстрел с закрытых позиций под прикрытием силы Серебряного, подвести основные силы вплотную к окопам противника и потом ударить своими способностями и магией? Тем самым полностью деморализовать и уничтожить значительные силы защитников, а также позволить своим войскам расстрелять оставшуюся часть армии в упор. Даже если бы маги противника и гномы смогли выдержать ваш удар, это все равно уменьшило бы ваши потери до минимума. Я абсолютно уверен, что, примени вы тактические знания, которым вас, между прочим, обучали, – и никакой проблемы уже не было бы. А что в итоге? Показав всю свою силу в этой бесполезной браваде, полностью потеряли инициативу. Продемонстрировали свое присутствие, чем противник умело и воспользовался. Пока вы там дрались против архимага, ваша армия таяла на глазах. Ульдрих уничтожил без особых проблем наши минометные расчеты, гномы смогли сфокусировать свои атаки и тем самым почти полностью подавили ответный огонь вашей армии. Вы на ровном месте, имея тотальное преимущество, умудрились потерять почти три сотни убитыми и почти четыреста ранеными различной тяжести. При этом противник потерял всего сотню гномов, ну и почти полностью был уничтожен отряд местных наемников. Другими словами, вы разменяли наших магов и бойцов на бесполезное мясо наемников противника… – Амиль замолчал, рассматривая тяжелым взглядом близнецов. – А я ведь вас обоих предупреждал, нельзя недооценивать противника! Когда вы наконец избавитесь от этой дурацкой привычки пафосных появлений? Не будь там страховки в виде Холода и Стрелы, и вся наша группа войск могла там же и остаться… Амиль обратил внимание на довольную Стрелу: ему не понравились ее высокомерные взгляды в сторону близнецов. – Стрела, ты что, думаешь, у тебя не было проколов? Я приказал вам прикрыть отступление наших войск, а что вы сделали? Просто присоединились к близнецам и начали давить силой на архимага. Самое печальное, что вы абсолютно уверены в правильности своих действий… – Амиль печально вздохнул, осуждающе посмотрев на Холода и Стрелу. – От Холода таких прямых действий я просто не ожидал. Зачем было вмешиваться туда, где и так был паритет еще как минимум пять минут, о чем тебя, Холод, посланник и предупредил? Почему не ударили в тыл противнику? Холод мог спокойно ликвидировать Ульдриха, а Стрела – атаковать гномов и забрать оба «инструмента». Амиль достал из папки в руках лист бумаги. Вот ваш отчет. У тебя, Холод, тут четко все написано. «Инструмент» Елена де Ундо находится в бессознательном состоянии, рядом с ней находится второй «инструмент». Охрана – гномы в броне и пара бронетранспортеров. Это твой отчет, и где в нем хотя бы одна мысль об атаке на эти практически незащищенные позиции? Более того, эта атака могла переломить ход боя, наши аналитики предполагают, что после убийства Ульдриха второй архимаг мог попытаться выйти из боя с близнецами в попытке спасти «инструменты», тем самым оголив тыл противника… Более подробный разбор ваших действий вы получите завтра. Недовольно посмотрев на жрецов, Амиль сел обратно. – Я так понимаю, что вопросов у наших «авторитетных» и «умных» жрецов уже нет? – с сарказмом в голосе спросил дитрарх. Увидев молчаливую реакцию стоявших с поникшей головой жрецов, он продолжил: – Мог ли Амиль вмешаться раньше и помочь вам в организации нападения? Мог. Но я запретил. – Дитрарх сурово посмотрел на жрецов. – Ему что, каждый раз за вас все решать? Пора бы за столько лет и свои мозги задействовать. Я недоволен вашими результатами. Причем сильно. Над вашим наказанием я еще подумаю. Пока можете быть свободны, «стратеги». Жрецы, пробормотав слова благодарности и грустно понурившись, покинули кабинет дитрарха. – Ну а теперь, Амиль, я бы хотел услышать остальную часть доклада, – сердито взглянув на опечаленного Родинора, произнес дитрарх, – и что-то мне подсказывает, что твой план провалился. – Ваше мудрейшество, это не совсем так, – расстроенно произнес Амиль. Все-таки события сильно отклонились от его расчета… – Конечно, сразу реализовать план не получилось, но, судя по данным разведки, воздушная крепость гномов приземлилась в устье реки и осталась на месте. А значит, они по-прежнему рассчитывают открыть хранилище. Драконам уже слита информация о действиях гномов, они сейчас подтягивают силы в том направлении. Я и Алан считаем, что все идет почти по плану. Есть небольшие просчеты по времени, но в основном ошибок нет. – Будем надеяться, что вы оба правы… – задумчиво произнес дитрарх. – Алан, что там по реакции гномов? – Дальновидный приказ вашего мудрейшества – отстранить Амиля от прямого командования атакой – дал свои плоды, – усмехнулся Фрост. – На претензии гномов мы сами выдвинули им законные претензии в ответ. Подкрепив все это выдержками из отчета аналитиков Амиля. Тем самым показав, что если бы мы знали о присутствии гномов, то смогли бы уничтожить их силы в первые десять минут боя. А так – мы нападали на обнаглевшую банду местных мутантов и о гномах не знали. И как только узнали – наши войска сразу отступили. Более того, у нас есть убедительная съемка с места боя, где четко видно, что они первыми открыли огонь по нашим войскам. В итоге это все перешло в затяжные споры и ни к чему не приведет. К тому же гномы сейчас больше обеспокоены переброской сил драконов. В соседние базы гномов были перенаправлены еще три воздушных крепости и почти десять процентов их наземных войск. – А вот это уже хорошие новости, – довольно улыбнулся дитрарх. – Что у нас по другим вопросам? – Граф Оливер просит помощи в решении вопроса с двумя свидетелями его действий на эльфийском материке, – доложил Алан. – Мы можем ему помочь? – озабоченно спросил дитрарх. – Оба свидетеля сейчас учатся в закрытой академии магов, устранить их нужно до окончания обучения, – рассуждал вслух Фрост. – Думаю, мы можем помочь, но через полгода. – Почему так долго? – удивился дитрарх. – У нас только недавно появился подходящий кандидат на внедрение в академию, – четко ответил Алан, – полгода понадобится, чтобы тайно подготовить его к этой миссии. Уже подготовленных бойцов, к сожалению, внедрить не получится. Часть известны службе безопасности империи, а часть не подходит по возрасту. Но благодаря близнецам у нас появился идеальный кандидат, которым будет не жаль и пожертвовать. – Хорошо, но обязательно возьми это под свой личный контроль, – согласился с Фростом дитрарх. – Будет исполнено, ваше мудрейшество, – поклонившись, с почтением ответил тот.Назиэль де Мориарти, в прошлом Назиэль фон Зориэль, стоя на мостике корабля, наблюдал, как его подчиненные швартуются в порту Гуимар материка Даринол. Ему понадобился месяц, чтобы разобраться со всеми вопросами, а главное, доказать свое право и вступить в должность главы дома эльфов, вернув себе законную фамилию Мориарти. Очень сильно в решении этих вопросов помог бывший его заместитель, а ныне глава службы безопасности эльфов Эмиль фон Вульнорил. И вот наконец он смог отправиться в это очень важное для него путешествие. Ему предстояло убедить свою сбежавшую родственницу вернуться назад. Что после действий его отца становилось весьма трудным делом, если не сказать больше. Вопросы с главами гильдий авантюристов были решены легко и просто, вот только не стоило ждать такой же простоты в решении основного вопроса. Лора де Мориарти явно будет не в восторге от его предложения. Уже через час Назиэль устроился в местную гостиницу, сняв для себя и своих подчиненных целый этаж. Еще две недели назад он нанял местных сыщиков, и именно сегодня глава местного сыскного агентства должен явиться сюда и доложить результаты расследования. Его отец, еще когда первый раз увидел Лору, запустил свое собственное расследование, но там результаты оказались плачевными. Их было крайне мало. Почему не нанял местных, непонятно. Хотя, возможно, отец просто не сказал ему об остальных методах поиска. В любом случае документов о рождении и прежней жизни Лоры не было совсем. Магический анализ ее крови и сама внешность четко указывали на полное родство с Азриэль де Мориарти, вот только кем она ей приходилась? Дочка? Внучка? Или совсем дальний потомок? Пока что тайн вокруг Лоры слишком много. Ближе к вечеру явился Шурс Сминг, он же – глава гильдии авантюристов-сыщиков. Высокий и тощий оборотень с волчьими ушами был незамедлительно сопровожден в номер Назиэля, как только вошел в гостиницу. – Добрый вечер, – вежливо поздоровался Назиэль с озабоченно оглядывающимся по сторонам оборотнем. После чего, плавно указав рукой на свободное кресло, добавил: – Присаживайтесь. – И вам добрый вечер, – с опаской глядя на личную охрану Назиэля, гость присел. – Оставьте нас, – обратился Назиэль к охранникам. Как только его приказ исполнили, он произнес, внимательно рассматривая собеседника: – Итак, я слушаю. – Ваше задание оказалось весьма специфическим, – усмехнулся Сминг, успокоившись и немного взбодрившись после ухода вооруженной охраны. – Цена остается та же? – Да. Каждый интересный факт из жизни Лоры или ее происхождения будет дополнительно мною оплачен, – улыбнувшись, подтвердил Назиэль. – Отлично, – потирая ладони, довольно произнес Шурс. – Пришлось повозиться, но мы узнали почти все, что вас интересовало… – Ожидая реакции заказчика, он сделал паузу, но, так ее и не дождавшись, с легкой растерянностью продолжил: – Лора родилась в поселке эльфов двадцать лет назад. Это был смешанный поселок, там жили темные и светлые эльфы. – Был? – слегка приподняв бровь, уточнил Назиэль. – Да, – довольно кивнул Сминг; он очень любил наблюдать за реакцией заказчиков на его рассказ. Многие его коллеги были даже уверены, что ему больше нравился сам процесс, чем полученные деньги. Что, впрочем, отчасти было правдой, – через год после рождения Лоры недалеко от поселка открылся разлом демонов. Именно они и стали причиной смерти всех жителей поселка. Как там оказался человек – магистр магии и почему он спас только Лору, нам выяснить не удалось. – При этих словах Шурс с сожалением пожал плечами. – Вам сначала о ее жизни или о жизни ее родителей рассказать? – Давайте начнем с родителей, – без эмоций произнес Назиэль, хотя внутри него бушевал целый пожар. В совпадение с открытием портала именно возле поселения эльфов он не верил. – Отец – магистр магии светлый эльф Рогниль, мать – старший магистр магии, темная эльфийка Роизельда. Их титулы, увы, узнать не удалось. – Сминг с огромным удовольствием наблюдал за искренним удивлением собеседника, и было отчего. Не каждый день от матери – темной эльфийки рождается чистый светлый эльф. Это факт даже его изрядно удивил. – Вы уверены? – не выдержал и спросил Назиэль. – Более чем. Роды принимала до сих пор живущая Аманда Верс, очень известная оборотень-целитель, – уверенно ответил Шурс, – она по поводу этого случая и свой очередной медицинский трактат написала. Мы даже смогли выкупить часть сохраненной крови родителей Лоры. – Я так понимаю, именно на этот очень важный момент вы и запрашивали дополнительную сумму? – слегка улыбнулся, уже полностью владея своими эмоциями, Назиэль. – Именно, – доставая из сумки два амулета и протягивая их Назиэлю, подтвердил Сминг. Как бы сильно ни владел собою эльф, но вид реальных доказательств даже его заставил податься вперед и побыстрее взять амулеты. Еще когда они были в руках у Шурса, он их отсканировал на всякий случай. И теперь очень осторожно изучал их содержимое. Амулеты сделаны на славу, даже эти две капли крови до сих пор абсолютно целы. Назиэль достал свой артефакт-анализатор, этот уникальный инструмент он специально прихватил с собой, и, как оказалось, – не зря. Пришлось потратить половину каждой капли крови, дабы анализатор выдал информацию. И вот то, что узнал Назиэль, заставило его откинуться на спинку кресла с задумчивым видом. Слова сыщика подтвердились, это была кровь родителей Лоры. Более того, можно было с уверенностью сказать, что Рогниль был его братом. Это с трудом укладывалось в голове, но факты – вещь упрямая. Все время, пока Назиэль исследовал кровь и задумчиво сидел, Шурс спокойно ждал. Ему было прекрасно видно, что полученная информация крайне важна для заказчика. Но он не сидел просто так, а сопоставлял в голове полученные факты и личность собеседника. Все указывало на то, что этот эльф является родственником Лоры. Эмоции, внешняя похожесть, стремление узнать родителей – все это вместе позволяло сделать весьма правильные выводы. – Это был ваш родственник? – не выдержал своего любопытства и все-таки спросил Шурс. – Да. Брат, – с силой помассировав переносицу, произнес Назиэль. Смысла скрывать эту информацию он не видел. Более того, он и сам хотел распространения этой информации среди местных. Это должно было принести свои дивиденды в последующем. – О рождении Рогниля что-то известно? – Увы, но нет. Он был уважаемым магом в своих краях и даже некоторое время – правителем поселка, но это все, что известно. Где он жил до основания поселка эльфов, примерно двести лет назад, выяснить не удалось, – развел руками Сминг. – Хорошо. Вернемся к вашему рассказу, – сделав усилие и временно отставив в сторону размышления, произнес Назиэль. – Смерть всех эльфов мужского пола в поселке полностью подтверждена, а вот судьба женщин и девушек нам не совсем известна. На данный момент двенадцать эльфиек числятся пропавшими без вести. Роизельда – одна из них, – продолжил рассказывать Шурс, – что удивительно, так как демонов уничтожили в течение буквально десяти дней, и куда могли пропасть девушки, непонятно. Искали их более чем тщательно. – Действительно интересно, – произнес Назиэль, мысленно отмечая возможность использовать для поисков службу безопасности Луизарна, да и Даринол тоже не останется в стороне. – Этот факт был известен нашим послам? – Это еще одна странность, – довольно кивнул Сминг; он обожал, когда задают правильные вопросы, – послы были извещены, но ни один безопасник с вашей родины сюда так и не прибыл. – Даже так… – нахмурившись, произнес Назиэль; он и сам был абсолютно уверен, что никаких докладов от послов в его службу не поступало. Хотелось верить, что от послов скрыли эту информацию, но все указывало на обратный вариант. А значит, нужно будет заглянуть в гости к местному послу; правда, перед этим придется связаться со своим преемником. – Странно, что для этих поисков вы не подключили своих сотрудников, – произнес Шурс. – Использование службы безопасности в личных целях запрещено законом, – автоматом как по писаному процитировал Назиэль, – но пропажа наших сородичей – это совсем другое дело. – Я так понимаю, скоро тут от них будет не протолкнуться, – усмехнулся довольный Сминг. – Все может быть, – в ответ усмехнулся Назиэль, – но, думаю, нам стоит продолжить. – Да, конечно, – сосредоточенно произнес Шурс, до этого было расслабившийся. – Последний странный факт – это собственно неизвестный человек, магистр магии, который доставил Лору в детский дом соседнего с поселком города. С учетом царившего тогда бардака никто особо его не запомнил. Хоть нам и удалось найти настоятельницу, которая принимала ребенка у мага. Все, что нам известно, – это пожилой маг, с бородой, невысокого роста. Но магистров магии с таким описанием ни до демонов, ни после на материке зафиксировано не было. – С этим ясно, давайте о жизни самой Лоры, – откинувшись на спинку кресла и соединив ладони под подбородком, произнес Назиэль. – До четырнадцати лет воспитывалась в детском доме, потом поступила в местную школу магии, закончила с отличием в семнадцать лет. После этого устроилась в гильдию авантюристов, где и пребывает до сих пор, – равнодушно произнес Сминг, этот эпизод был слишком обычным и абсолютно неинтересным. – Является членом команды Рольда. Рольд – человек, заместитель главы гильдии авантюристов города Торн, магистр магии воды. Сейчас готовится к свадьбе с главой своей гильдии Луизой Ворнил. Сам – бывший аристократ, капитан флота Вильдара, граф Рональд де Барсин. Бежал оттуда из-за проблем, каких именно, мы не узнавали. Узнать? – Нет. Продолжайте, – махнул рукой Назиэль. – В команде есть семейная пара – светлый эльф Лорин – мастер ловушек, мечник, также старший мастер магии воздуха, и его жена – темная эльфийка Эсмиральда – лучница, следопыт и младший мастер темной магии. Последний из живых членов команды – это оборотень Зак, целитель. Еще был в их составе человек Алекс – мечник, как говорят, один из лучших, магистр магии. Погиб при выполнении последней миссии отряда, предположительно у вас на родине. – Это я знаю, – усмехнулся Назиэль. – Еще есть факты из жизни Лоры? – Есть слухи, не подтвержденные фактами, – с неохотой произнес Сминг, он не очень любил передавать слухи, но что поделать, иногда и там содержались важные сведения. – Слушаю. – Погибший Алекс в свое время спас Лору от каких-то маньяков, потом они вместе попали в пару серьезных переделок, в одной – против демонов – чудом выжили, в итоге есть слух, что она весьма неравнодушно относилась к погибшему, – вздохнув, рассказал Шурс. – С учетом того, что она до сих пор, судя по медицинским отчетам, нетронута – дальше вздохов дело не продвинулось. – Хм. Интересный факт, – почесав затылок, произнес Назиэль. Ему пришла в голову заманчивая мысль, что на этом можно и сыграть. Последние донесения разведки с материка Астер явно доказывали великолепную живучесть этого Алекса.
Глава 18
Никогда не думал, что буду стремиться в реал. Раньше такое положение меня бы не слишком удивило. Ну потерял временно доступ к реалу – и что такого? Сиди себе спокойно, пиши или усовершенствуй программы – но нет, меня тянет быстрее обратно. Хочется узнать, чем все закончилось, обнять Эльвиру, потрепать по макушке Алису, да и просто пообщаться с Янсоном и Еленой. За все четыре месяца пребывания в своем внутреннем мире – без магии, зрения и любых других чувств, я от скуки впервые чуть не выл. Эти чувства были для меня необычны, но при этом не казались странными. Наоборот, было странно, что я раньше не испытывал такой бури эмоций. Но, увы и ах, приходилось сидеть в своем виртуальном лесу и томительно ждать восстановления функций организма. Бункер я оставил, но вот окружение изменил. Теперь у меня тут лес, гора и красивый водопад. Заниматься программами не было настроения. В первую неделю я обустроил по-новому свой вирт, а вот дальше заниматься чем-либо желания не хватило. Минуты и часы тянулись томительно долго. Скорость восстановления нервных окончаний тела казалась невероятно медленной. И хотя разумом я прекрасно понимал, что такие повреждения вообще очень сложно восстанавливать, но все равно казалось, что все происходит слишком неторопливо. Чтобы хоть чем-то себя занять, решил проанализировать бой с тем необычным разумным. Итак, что мне дало слияние?.. Хотя нет, сначала нужно полностью понять, что это вообще такое и как оно работает. С пониманием проблем не возникло, за десять суток я сумел разобраться в этом вопросе. Слияние – это полное соединение моей души и сущности Алисы в астральном плане. Что в реальности дало мне увеличение магического резерва, возрастание добычи маны и возможность напрямую создавать заклинания как в реальности, так и в астрале. Это плюсы, а вот минусы тоже немаленькие. Время пребывания в слиянии – всего сорок минут. Огромная нагрузка на всю мою систему магоканалов. Это как в элетросеть, рассчитанную на двести двадцать, подать напряжение в сотни тысяч раз больше. По идее, мои каналы должны были сгореть сразу, но за счет поддержания и контроля из астрала удалось их удерживать в стабильной форме, однако недолго. Вывод – использовать слияние только в мегасуперпуперредком и важном случае. Я даже не могу себе представить, что нужно сделать, чтобы каналы выдержали такие нагрузки. А ведь мой противник без особого труда держал слияние. А раз смог он, то, значит, есть возможность и у меня. Нужно только понять как. Эх, жаль, связи со стариком нет; возможно, им удалось изучить этот процесс. Ведь, как говорил Янсон, Руиз уже совершал подобного рода эксперимент. Теперь второй момент: сам бой. Действиями своих ботов я доволен полностью, все выполнили идеально. И что самое важное, на основании этого боя можно сделать вывод – Янсон категорически не прав: способности жрецов и девчонок явно базируются на других принципах. То есть они используют не банальные зрительные, звуковые или тактильные сигналы, а что-то другое. А вот что именно – это вопрос. Хотя тут, я думаю, смогут помочь гномы, так как во время боя было замечено, что гномы в бронекостюмах и те, кто находились в бронетехнике, от способностей смогли частично закрыться. Более того, в копилку доводов против утверждения Янсона ложились и проведенные ботами во время боя эксперименты. Хотя ботами их теперь называть, пожалуй, нельзя – это уже почти полноценный ИИ. Так вот, ИИ на основании имеющихся данных попробовал уменьшить воздействие способностей жрецов методом искажения изображения и звука, а также установки звуковых и видеопомех. Но эффекта – ноль. Хотя, если полагаться на слова Янсона, это должно было повлиять хоть немного на силу жрецов, чего не произошло. Бой в астрале оказался совсем не похож на бой магией в реале. Если в реальности с помощью заклинаний производится тот или иной эффект, то в астрале бой идет за управление различными местами астрала. То есть самих заклинаний нет, тут совсем другой принцип. Кто контролирует бо́льшую часть астрала, окружающего точку столкновения, тот и побеждает. Основная нагрузка при этом лежит на феях. И вот тут я стал понимать, насколько мощное сознание у этих существ. Управлять одновременно по всему астралу линиями-ветками в количестве свыше нескольких десятков миллионов – это за гранью возможностей человека. С другой стороны, это логично: они же могут с помощью заклинаний влиять на объекты атомного уровня. А это еще большее количество одновременных точек влияния. Я в той битве был только направляющим общего движения, это напоминало управление рукой. Вот вроде мы полностью управляем своими конечностями, но при этом же не контролируем, какие именно мышцы нужно сокращать, а какие, наоборот, расслаблять, и так далее – все это за нас делают мозг и нервные окончания. Вот и получается, что фея – это, по сути, наша третья рука в магическом и астральном плане. Остается вопрос, почему феи при этом обладают разумом. Да и откуда они вообще взялись? Без этих ответов я вряд ли смогу понять, как воплотить в реале Алису. Хотелось бы подарить ей полноценную жизнь, да она и сама мечтает попробовать пожить в реале. Хотя после прежних возможностей и ощущений оказаться в обычном теле может ей и не понравиться. Ну и последний наш бой – в моем сознании, был проведен мною на отлично. Все приемы качественно реализованы. Дальше – только расти в уровне, а лучше – научиться большему количеству приемов. И значит, оставшиеся дни придется посвятить созданию дополнительных вирусов, а то что-то мне подсказывает, что в следующий раз старые трюки против такого противника не сработают… Сказано – сделано. Все оставшееся время своего одиночества на это и потратил. Зато разобрался в протоколах обмена данными между проникновением противника в мое сознание и его реальным телом. Шифрование у него было на хорошем уровне, но вот дырок в самой передаче данных – воз и маленькая тележка. Так что основная работа состояла в создании максимально скрытых вирусов, а то еще засекут дырку – и все, лафа закончится. На частичное восстановление тела и каналов ушло даже больше четырех месяцев. И то эффект пока очень слабый. Связь вроде как есть, но обрывочная и невнятная. Зрение мутное, а звуки – как при рождении. Кстати, это действительно очень сильно напоминало мое рождение. Даже немного стало смешно от такого сравнения. Только к началу пятого месяца я уже более-менее нормально видел и слышал. Жаль, до полного выздоровления использовать импульс и магию нельзя, иначе придется все начинать сначала.Янсон после очередного разговора с адмиралом гномов решил перед возвращением в свою каюту зайти в медицинский корпус. Прошло уже четыре месяца после боя с церковниками. Прибывшая воздушная крепость окончательно поставила точку в возможных нападениях кого бы то ни было. Все это время они вместе с Эльвирой пытались проникнуть в убежище, но, к сожалению, все их попытки провалились. Вирусы Алекса, которые использовал ИИ, не сработали. Защита и тут оказалась на уровне, уничтожив все запущенные программы. Так что ходили они туда скорее по привычке, чем для реальной пользы. Без Алекса взломать убежище оказалось невозможным. Что не сильно удивило Янсона: они уже не первый раз за эти столетия пытались проникнуть внутрь. Другое дело, что они с Руизом считали, что эти убежища являются складскими помещениями или секретными заводами Астера, но вот то, что там спрятались жители Астера, им было неизвестно. Они даже не могли предположить такую возможность. Ульдрих и сейчас в это верил с трудом. И главное, гномы знали об этом, но скрывали от них такую важную информацию. Так что результат нынешней неудачи скорее закономерный, чем случайный. Сначала хотели отсюда улететь, но король гномов решил, что лучше подождать. Существовал риск атаки и попытки уничтожения самого убежища как драконами, так и церковниками. Янсон не любил тратить время зря, поэтому вплотную занялся обучением Эльвиры и воспитанием Елены. Последний бой четко показал их беспомощность. Сейчас, после четырех месяцев упорных тренировок, они уже могли по крайней мере обеспечить прикрытие. Войдя в палату Алекса, Янсон увидел знакомую картину. Эльвира опять уснула возле его кровати. Эта девушка уже всех поразила своей настойчивостью. Вздохнув, он аккуратно, с помощью магии положил малышку на соседнюю койку, накрыл одеялом и тихонько выругался. В последнее время он начал замечать, что стал ворчать. Эта упрямица, прежде незнакомая девушка, которую он для прикрытия назвал дочкой, стала ему ближе, чем раньше, разбередив в душе старого мага уже давно забытые чувства. Мало кто знал, что у Ульдриха когда-то, очень и очень давно, была семья. Даже его ближайший друг Руиз не знал семейной истории Янсона. Тогда его семья погибла, глупо и банально. Его жена, дочка и сын жили в закрытом селении Астера, а когда они решили перебраться жить к нему в Дилан, случилась эта трагедия: пассажирский корабль, плывший из Астера в Дилан, был взорван и утонул. Спастись никому не удалось. На его борту находился наследник императора Астера, из-за которого и была организована диверсия. Тела десятилетнего сына и жены Ульдриха удалось достать со дна, а вот трехлетнюю дочку найти не получилось. Что неудивительно: взрыв был очень мощным. С тех пор Янсон даже и не думал еще раз обзаводиться семьей. И хотя прошло уже почти восемьсот лет, он так и не передумал. Погладив по голове сладко спящую Эльвиру, Янсон улыбнулся. Он не замечал, что эта девочка, смешно сопящая носиком, для него уже стала как настоящая дочка. И только Елена видела истинные чувства старого мага. Даже сейчас, увлекшись поглаживанием волос Эльвиры, он не заметил, как за ним, стоя в дверях, тихо наблюдала де Ундо. Ее изнутри разрывали противоречивые чувства. С одной стороны, ей было приятно смотреть на Янсона в такие моменты, его улыбка становилась открытой и искренней, а с другой – хотелось и самой испытать такие же чувства. Постепенно умиление от картины происходящего начало перерастать в раздражение на одного старого барана, который не хочет сказать ни да ни нет. Очень хотелось взять что-то тяжелое и ка-а-ак треснуть этого кретина по башке, чтобы искры полетели!.. – Опять спать не даешь молодежи? – мстительно прервала идиллию Елена. – Думаю, их сейчас вряд ли что разбудит, – к ее разочарованию, абсолютно спокойно произнес Янсон. – Хотя, похоже, кое-кто уже не спит. Она посмотрела в ту же сторону, куда уставился Янсон. Один из пальцев Алекса двигался. – Ну наконец-то… – счастливо выдохнула Елена. – Алекс, если ты меня слышишь, два раза пошевели пальцем, – подойдя к его кровати, произнес Янсон. Алекс дважды дернул пальцем. – Ясно. Значит, тебе осталась еще максимум неделя, и потом все пойдет намного быстрее. – Может, ему не стоит напрягаться? – с волнением в голосе спросила Елена. – А он и не напрягается, – ответил, пожав плечами, Янсон и, уже обернувшись к Алексу, добавил: – Пока ты лежишь, думаю, стоит рассказать, что произошло за последние четыре месяца. Он взял стул и, подвинув тихонько к кровати Алекса, уселся и почти шепотом начал рассказ. Он неосознанно стремился не разбудить Эльвиру, чем вызвал у Елены желание рассмеяться: настолько комично-трогательным было поведение Янсона… и даже сердитый взгляд в ее сторону мало помог сдерживаться. Так что ей пришлось покинуть палату и уже в коридоре выплеснуть смех наружу. Ульдрих лишь сердито посмотрел ей вслед и, убедившись, что Эльвира продолжает спокойно спать, повернулся обратно к Алексу. – На чем я остановился?.. – задумчиво глядя перед собой, пробормотал Янсон. – Ах да. Так вот, церковники полностью отступили. К нам на помощь прибыла воздушная крепость гномов. И теперь мы все ждем, пока ты поправишься. Без тебя, увы, открыть убежище не получилось. Воздушная крепость опустилась на воду рядом с убежищем, решили тут дождаться твоего восстановления. Твои вирусы взломать защиту не смогли, но об этом позже сам ИИ и расскажет. Ждать уже недолго. Думаю, ты сильно удивишься, увидев корабль гномов, – усмехнулся Янсон. – Кстати, его изобретатель – твой земляк из прошлой жизни. Такой же переселенец из мира Земли. Он как узнал, что ты из того же мира, так срочно прилетел сюда и теперь ждет, когда ты очнешься. Из других новостей ничего особо срочного и важного нет. – А как же изобретение гномов? – встряла Елена, отсмеявшись и вернувшись назад. – То, которое позволяет частично блокировать способности жрецов. – Действительно, – Янсон с досадой поморщился на свою забывчивость, – оказалось, что гномы смогли придумать защиту против этих способностей, но, к сожалению, делиться своей разработкой отказываются. Пока мы не проникнем в убежище, по крайней мере. Хотя, насколько я понял, ты смог и сам как-то решить эту проблему. Очень надеюсь, что и мы сможем применить твой метод. Зависеть от гномов не очень хочется. – Мы им тут жизни спасаем, а они делиться не хотят? – возмутилась не знавшая этих деталей Елена. – Тут еще спорный вопрос, кто кого спас, – возразил Янсон. – Церковники вообще утверждают, что, как только увидели гномов, сразу прекратили бой и отступили. Врут, конечно, но попробуй теперь докажи. – Так и знала, что этим гномам верить нельзя, – фыркнув, возмутилась Елена. – А что вы тут делаете?.. – раздался удивленно-сонный голос Эльвиры. – Разбудила-таки… – сердито бросил Янсон. – Спи, ничего необычного. – Угу. Почти ничего, – с сарказмом в голосе произнесла Елена и потом мстительно добавила, глядя в спину Янсона: – Алекс только очнулся, а так ничего серьезного. – А-а-а… Ну тогда ладно. – Эльвира, сладко зевнув, улеглась обратно на койку. – Три, два, один, – принялась считать вслух под осуждающим взглядом Янсона улыбающаяся Елена. – Старт. – Как очнулся?! – вскочила Эльвира на ноги и тут же бросилась к койке Алекса. – Да, он очнулся и все слышит, – поморщился от крика Янсон, – говорить только пока не может. – Ой!.. – вскрикнула Эльвира, прикрыв рот ладошкой. – Так ему же надо все рассказать… – Правильно, – кивнул, вставая, Янсон, – вот этим и займись. После чего вышел из палаты. Эльвира тут же уселась на его место и, взяв за руку Алекса, задумчиво замолчала, наморщив лобик и принявшись второй рукой накручивать свой локон на палец. – Даже не знаю, с чего начать… – начала она рассуждать вслух. – Начни с момента, как ты рвалась за церковниками в атаку, – хитро прищурившись, произнесла Елена. – Ой, – тут же смутилась Эльвира, после чего ворчливо добавила в сторону Елены: – Могла бы и не напоминать… – Ну-ну. – Де Ундо, улыбнувшись, направилась к выходу, напоследок бросив: – Удачи. – Э-э-э… Зачем мне сейчас удача? – удивилась Эльвира. – А я это не тебе сказала, – рассмеялась Елена и вышла из палаты. Эльвира недоуменно пожала плечами. Если не ей, то тогда зачем было говорить? Не Алексу же она, в самом деле, это сказала… Но так и не додумав эту мысль до конца, Эльвира выбросила ее из головы и, стремительно набирая обороты, принялась рассказывать Алексу все-все-все.
Первую неделю я с удовольствием слушал рассказы Эльвиры, но вот потом, под конец пятого месяца, уже придумывал страшную мстю Янсону и Елене. Они явно знали, чем грозит полный доступ Эльвиры ко мне. Этого я не забуду. Они вообще понимают, что значит лежать и только слушать, а главное – возможностей хоть как-то повлиять на рассказы Эльвиры нет?.. То есть приходится слушать все то, что она хочет рассказать. Нет, первую неделю это было даже приятно, но потом… Вот зачем мне знать, что любят есть гномы? Или как выглядят гномихи? А рассказы о тридцати видах женских причесок мне зачем? И таких тем, как оказалось, было море. Особенно сильно она любила рассказывать о всех тренировках с Янсоном, то есть очень подробно и с множеством деталей. И самое главное, уйти во внутренний мир нельзя, Эльвира сразу это засечет и явно не обрадуется. Именно под конец пятого месяца своего лежания я уже реально задумывался, что важнее: мой мозг или обиженная Эльвира? Все более склоняясь к мысли, что помириться потом еще можно, а вот восстановить мозг – вряд ли. Спасли только ее тренировки и сон, ибо даже есть она приходила ко мне. Мне-то питательный раствор сразу в вену вводили. А с отходами моей жизнедеятельности все решалось очень просто: заклинания и закрытый контейнер, который меняли санитарки-гномихи каждый день. И главное, никто весь месяц даже не пытался прервать Эльвиру. Янсон и Елена так вообще будто забыли обо мне… Хотя нет, вру: если мне не изменяет слух, то одна особа по имени Елена иногда тихо хихикала, стоя, видимо, возле двери палаты. Ну ничего, память у меня идеальная, так что не забуду. На шестой месяц наконец я смог разговаривать и немного двигаться. О, какое блаженство… Что может быть приятнее, чем возможность почесаться? С полной уверенностью могу утверждать: ничего. Когда первый раз я это смог сделать, то впал в состояние сатори, даже не напрягаясь. А уж возможность направлять беседу с Эльвирой – это второе блаженство. Но если Янсон и Елена думают, что я о них забыл, то это их глобальная ошибка. Хи-хи-хи-хи… М-да, злобный смех еще надо потренировать. Под конец моего выздоровления приперся тот самый гном, который вроде как мой собрат по переселению из мира Земли. – Привет, – весело произнес он, как только вошел в палату. Эльвира была как раз на тренировке. – Здрасте, – вяло ответил я этому странному гному без бороды, редчайший случай, если вообще другой такой есть. Да и комплекция у него явно не гномья: худой, загорелый, мышцы не накачаны, да еще и с хаером на голове. – Так ты правда с Земли? – с огромной надеждой в голосе произнес гном. – Правда, – рассматривая это чудо, лаконично ответил я. – А какой год? – Глаза гнома загорелись еще сильнее. – Я из две тысячи тридцать шестого. – Родился или умер? – усмехнулся я. – И если что, меня зовут Алекс. – А, прости… Роберт Томас; был ведущим инженером в НАСА, в основном робототехника, ну и другое по чуть-чуть, – гордо представился гном, после чего усмехнулся и добавил: – Тут меня зовут так же, заслужил перед отечеством. И да, в тридцать шестом я умер. – Александр Смирнов-Олдман, программист нейронных связей мозга института RIKEN, умер в две тысячи пятьдесят втором году, из-за собственного эксперимента по переносу сознания на цифровой носитель, – так же важно представился я. А что? Мы и сами не лыком шиты. – Ух ты! – восторженно воскликнул Роберт. – Мы уже и до этого дошли!.. Я так понимаю, что разрешения на эксперимент у тебя не было? – Ну да, а кто такое разрешит? – усмехнулся я. – Да еще и в Японии. Так что пришлось пойти на риск, а то ждать еще двадцать лет, пока они все проверят, желания не было. И кстати, все было абсолютно точно рассчитано. – Я вижу, – улыбнулся Роберт. – Зря улыбаешься, перенос сознания животных, например, прошел вполне успешно. Кто же знал, что душа является реальным объектом, привязанным к нашему сознанию? – возразил я. – М-да. Я и сам не думал, что душа существует, – печально вздохнул Роберт, – был атеистом, а оно вон как… Ну да ладно. Ты уже видел мое детище? – Я пока еще ходить не могу, – грустно ответил ему. – Ох, что тебя ждет!.. – воодушевленно произнес Роберт, после чего взглянул на часы и добавил: – Ну ничего, поправишься – и я тебе все покажу. Сколько проектов с помощью магии можно реализовать!.. – Гном аж зажмурился от удовольствия. – А главное, какой уникальный инструмент! Ладно, побежал я, пока твоя жена не пришла, а то застанет тут – и будет беда. Все, пока, еще увидимся… – произнес напоследок Роберт и умчался из палаты. Жена?! Я чего-то, похоже, не знаю, и кто-то мне самое важное так и не сказал… В этот момент зашла радостная Эльвира, но, увидев мое лицо, почему-то резко развернулась на месте и даже хотела уже уйти. – Стоять! – сердито остановил я ее. Кто-то мне сейчас все расскажет.
Глава 19
Графиня Лора де Мориарти, правительница замка Монро, а также прилегающих земель и одного крупного города Минари. И все это за каких-то пять месяцев. Лора и сама до конца не понимала, как относиться к такому повороту ее жизни. Полгода назад к ним в гильдию прибыл ее дядя Назиэль де Мориарти, что уже само по себе удивительно. Каким образом он смог ее убедить в том, что семья Мориарти и ее бывший глава – не одно и то же, она не понимала. Вроде ничего такого он не сообщал, но каждый день общения с дядей по чуть-чуть менял и ее отношение. А его уникальное предложение поразило уже всех в ее команде.Она становилась главой одного из замков семьи Мориарти. Она сама должна была нанять в замок слуг, управленцев, стражу и так далее. Причем без ограничений расы работников. Были и обязательства, но они стандартны для всех землевладельцев Луизарна. Блюсти права эльфов, не нарушать законы короны и платить налоги. Десять процентов в казну короля и пятнадцать – в казну дома. И все это ей, еще молодой и неопытной девушке. Звучало сначала странно, но после пояснений дяди все стало более-менее понятно. Управлением землями, городами и поселками должны заниматься нанятые эльфы, живущие в городе, а Лора – в основном символ этих земель. Да, она могла менять всех управленцев, но только если они нарушили закон или ими недовольно население. А вот чтобы лично снять разумного с поста, нужно было обратиться или в совет города, или к главе своего дома. Все это не касалось только самого замка, там Лора могла творить что угодно и когда угодно. Еще в ее праве было нанять команду и провести финансовую ревизию земель, но это мало когда применялось, и только если в управлении были не одни эльфы. Воровство эльфы считали величайшим позором, и это не пустые слова. В итоге Лора теперь сидит в своем замке и раз в месяц посещает мероприятия в столице. К сожалению, Рольд и Луиза после их свадьбы отказались ехать с ней в Луизарн, что было понятно. Рольду на родине восстановили звание и титул, да еще и вернули земли. Новая власть Вильдара была очень заинтересована в умелых и честных командирах своего флота. Так и распалась их команда. Эсмиральда с Лорином отправились в Дилан, к родне Эсми. После гневного письма Янсона фон Ульдриха родителям Эсмиральды вопросы с ее мужем решились за секунду. С ней остался только Зак, который согласился возглавить целительский отряд замка Лоры, став еще и ее личным советником. Именно благодаря ему был нанят ставший уже почти незаменимым второй ее советник, Сью фор Верд. Очень опытный в делах управления человек. Лора абсолютно не понимала, как Сью удается так легко и просто управлять всеми делами замка. То, с чем она и Зак с трудом справлялись, этот человек решал мимоходом. Буквально за два месяца он умудрился навести полный порядок в делах, еще и нашел таких же опытных помощников. Теперь во всех структурах правления замком у нее были надежные люди. Главой стражи замка стал знакомый Сью – Герин де Август, ее личную охрану возглавил бывший авантюрист гильдии Герзула Салим Роуг, а вопросами религии занялся Эльрик Ворд. Ее сородичи-эльфы с усмешкой смотрели на стремление Лоры поставить во главе всех структур людей, а не эльфов. Для них это было обычной блажью новенькой графини, а вот для нее – основой надежности и безопасности. Она еще не могла полностью довериться эльфам. Исключением стали ее учителя. Дядя был очень недоволен уровнем подготовки Лоры и потому нанял учителей магии и ближнего боя. Старший магистр магии и рыцарь меча – эти двое каждый день мучили несчастную Лору чуть ли не до потери сознания. И если в начале тренировок она обоих терпеть не могла, то по прошествии пяти месяцев была благодарна им за обучение. С удивлением осознавая, насколько она была слаба до этих тренировок. После очередной такой тренировки, где она уже смогла даже отвечать своим учителям, а не только получать по шее, явился в гости ее дядя. Лора, попросив его подождать, быстро отправилась в свои покои, где привела себя в порядок, и только после этого встретилась с дядей в ее кабинете. – А ты молодец, – улыбнулся одобрительно Назиэль, присаживаясь в кресло напротив Лоры, – привела тут все в порядок. И в тренировках наметился прогресс. – Спасибо за ваши слова, – слегка поклонившись, смущенно ответила Лора, – хотя тут больше заслуга моих советников. Назиэль улыбнулся еще шире. Он прекрасно знал, кого именно наняла его племянница, но вмешиваться не стал. Что бы в итоге ни украли, эти аферисты – ничто по сравнению с конечным результатом. В то, что эти люди решили стать на путь истинный, он не верил. А значит, предав Лору, они только ускорят возврат ее доверия к эльфам. Он даже не стал делать ревизию хранилища. Зачем? Это может спугнуть воров, а то, что они украдут, он и так вернет. А если не вернет, ибо ребята были профессионалами и имелся весьма большой шанс не поймать их после операции, не беда. Главную задачу они выполнят. – Не стоит недооценивать свой вклад. Ведь именно ты нашла всех этих людей. – Да, – вздохнула Лора, – но мне кажется, что эльфы не очень довольны тем, что ими управляют люди. – Не страшно, – легкомысленно отмахнулся Назиэль, – эльфы давно научились ждать. Мы слишком долго живем, чтобы обращать внимание на такие мелочи. Все прекрасно понимают, что после того, что сотворил мой отец, тебе нужно время, дабы вернуть веру в свой народ. – Они что, все знают? – ошеломленно спросила Лора. – Да. В общих чертах знают, – печально ответил Назиэль. – Для нашего народа это великий позор, особенно для нашего дома. И мы должны помнить об этих ошибках правителей, дабы потомки их не повторяли. – Но… это… – смутилась Лора. – Перестань, – улыбнулся Назиэль, – ничего страшного тут нет. Они знают, что мой отец держал тебя в плену, и больше ничего. – Слава богам… – облегченно выдохнула Лора. – Кстати, вы, помнится, считали, что ваш друг Алекс погиб, – картинно шлепнув себя по лбу, произнес Назиэль. – Так вот, как нам стало известно, этот юноша оказался весьма живуч. Более того, он сейчас вместе с Ульдрихом находится на Астере. Лора безмолвно замерла на месте. Она давно уже смирилась с мыслью, что Алекс погиб, спасая ее, а тут такое известие… Она даже сказать ничего не могла в ответ. – Удивлена? – внимательно изучая ее реакцию, произнес Назиэль. Результатом он остался доволен: этот молодой человек… точнее, уже темный эльф, Лоре явно небезразличен. – Да. – Она растерянно встала с кресла и, повернувшись спиной к Назиэлю, налила себе сок. В горле пересохло от таких известий. – Странно, что он или Ульдрих не связались с вами, – изобразив глубокую задумчивость, произнес Назиэль, – все-таки он был членом вашей команды, – после чего обеспокоенно продолжил: – Ты хоть рада этим известиям? – Я не знаю, – растерянно произнесла Лора, по-прежнему не оборачиваясь, – все это как-то неожиданно. – Я думал, ты обрадуешься таким новостям, – расстроенно произнес Назиэль. – Нет, что вы, я, конечно, рада, – встрепенулась она, оборачиваясь, – просто это слегка выбило меня из колеи. – Вот и отлично, – улыбнулся Назиэль. – А что они там делают? – все еще слегка потерянно спросила Лора. – Не знаю, – пожал плечами Назиэль; правду он Лоре решил пока не говорить, – у нас там слишком мало информаторов.Граф Оланд де Аварский, бывший глава тайной канцелярии, а ныне обычный отставник, занимался странным делом. Вместо того чтобы после ухода на покой из-за убийства принцессы Эльвиры сидеть в своем поместье и отдыхать, он, скрыв максимально свое присутствие, наблюдал за тренировкой темных эльфов. Причем делал это не где-нибудь, а на другом материке. С ним на Астер отправились два его закадычных друга и бывших подчиненных Рональд и Горан, они тоже ушли в отставку. Официальная причина заключалась в том, что они не смогли защитить жизнь принцессы, а реальная – в королевстве и соседних государствах начались очень странные шевеления, и причиной этих шевелений был Оливер де Стоун. Именно он убирал со службы всех, кто мог бы ему помешать создать новую империю, объединив в одну страну сразу пять королевств. Оланд не очень хорошо ладил с графом, а уж когда эльфы объявили его виновным в связи с демонами, то они и вовсе разошлись во мнениях. Это если мягко сказать. В итоге его вызвал к себе король и вежливо намекнул, что графу де Аварскому пора на заслуженный отдых. Так что, уйдя со службы, Оланд уже собирался к себе в поместье отдыхать. И так бы и произошло, если бы не его друг Рональд, с его вечной и дурацкой интуицией. Расследование смерти Эльвиры привело их сюда, на этот богами забытый материк. – Ну что, убедился? – раздался тихий шепот рядом с Оландом. – Рональд, а дождаться меня в лагере было сложно? – без труда узнав, кто к нему приполз, осуждающе произнес де Аварский. – А смысл? – скептически отозвался бывший подчиненный. – Они нас все равно не слышат. – Ты хоть понимаешь, за кем мы наблюдаем? – тяжело вздохнув, произнес Оланд. – Янсон фон Ульдрих и две темные эльфийки, – улыбнулся довольный Рональд, – предположительно одна из них – принцесса Эльвира. – Вот за что мне это наказание? – театрально подняв вверх глаза, произнес де Аварский. – Да, ты прав, тут архимаг Ульдрих, а вот одну из эльфиек ты должен знать. Это Елена де Ундо, глава дома Рыси, да еще и очень разыскиваемая церковниками эльфийка. Предположительно обладает силами старших жрецов церкви, то есть на их сленге – «инструмент». А вторую действительно зовут Эльвира, но повторюсь – возможно, это совпадение. – Не верю я в такие совпадения, – пробурчал Рональд, – говорит как она, зовут так же, рядом тот, кто может сделать подобную смену личности, еще и назвал ее своей дочкой. Которой, кстати, точно быть не могло. – Пошли в лагерь, пока нас не заметили, – осознав, что ему так и не дадут нормально понаблюдать, Оланд махнул рукой. Их скрытый лагерь, организованный Гораном, был практически невидим. Если кто-то пройдет даже в двух метрах от их палатки, то ничего не заметит. Оланд и сам иногда не сразу замечал их убежище. Как только они вошли внутрь, Горан, подождав, пока друзья усядутся и нальют себе кофе, вопросительно произнес: – Ну и?.. – Что «ну и»? – раздраженно бросил Оланд. – Может, она, а может, не она. Кто теперь разберет… – Подойди и поздоровайся, и сразу поймешь, – пожал плечами Горан. – Угу, поймешь и умрешь. Ты у нас юмористом стал? – усмехнулся его бывший начальник. – А по-моему, я тут самый здравомыслящий, – грустно произнес Горан. – Мы потратили почти пять месяцев на поиски, и ради чего? Кому будет интересно узнать, что Эльвира жива? Вы прекрасно понимаете, что все доказательства – косвенные. А уж причины, по которым мы отправились на поиски, вообще безумны. Один решил, что труп принцессы чересчур идеален. – Горан кивнул в сторону Рольда, после чего посмотрел на Оланда: – Второй якобы взялся за это дело потому, что решил помочь другу. В реальности мы все трое понимаем, зачем мы тут. Нужно обезопасить наши семьи. Граф Стоун пока занят созданием империи и возней со светлыми эльфами, но очень скоро он вспомнит о свидетелях из Луизарна и о нас. И тогда по наши души и наши семьи придут наемные убийцы. Единственный вариант – это убраться из Тильда в безопасное место, а такое сейчас – только Луизарн или Дилан. Луизарн нам не светит, остается Дилан, а там, без личной помощи в этом вопросе Ульдриха, нам поселиться не дадут. Так что хотим мы или нет, на личный контакт с Ульдрихом выходить надо. – Ну и что мы ему предложим? – со злостью в голосе произнес раздраженный Оланд. – Будем шантажировать знанием об Эльвире? – Зачем? – искренне удивился Горан. – Мы поможем ему против Стоуна, а он поможет нашим семьям. Сведений о нем у нас хоть отбавляй, одни его убежища чего только стоят. Риск, конечно, велик, но без серьезной силы за спиной мы против Стоуна не выстоим. В конце концов, мы не мальчики, чтобы ползать по лесам. Пора уже завершить начатое. Оланд задумчиво молчал, слушая слова друга. Горан был прав, и его друзья это понимали. Не зря же они потратили на эти поиски столько времени.
Янсон фон Ульдрих смотрел на сидящего перед ним уже немолодого и на вид добродушного человека. Вот только он прекрасно знал, кто перед ним, а факт места встречи придавал еще больше весомости их разговору. Его собеседник утром спокойно подошел на берегу к охране воздушной крепости гномов и, представившись, отправил послание Янсону. Которому пришлось очень быстро реагировать на эту неожиданность. Рассказ собеседника оказался весьма интересен и познавателен. – Я правильно вас понял? – произнес Янсон. – Вы, граф Оланд де Аварский, предлагаете мне помощь против графа Стоуна, а я за это обеспечиваю гарантию безопасности на Дилане трем семьям – вашей и двух ваших друзей. Все верно? – В общих чертах – да, – добродушно улыбнулся Оланд. – Можно перед принятием решения узнать, как вы смогли нас найти и вычислить Эльвиру? – спокойно спросил Янсон, с интересом глядя на собеседника. – О, это было нелегко, – все так же улыбаясь, произнес Оланд. – Первая зацепка – в идеальном трупе принцессы, все слишком… правильное. Просто как по учебнику; это и смутило моего сыщика. Потом, после отстранения нас от службы, мы стали собирать информацию о вашем появлении. Первым мы обнаружили остров Нагаш; прибыв туда, мы получили более точные сведения и главное – уже практически уверенность в своей правоте. – Увидев недоверие во взгляде Янсона, Оланд довольно усмехнулся: – О, вы зря недооцениваете силу аналитики. Во-первых, время – вы почти точно туда прибыли прямо с Тильда, останавливаться где-либо у вас времени не было. Во-вторых, свидетели вспомнили, как вы называли юную спутницу. Вы там очень сильно наследили, так что все прекрасно вас запомнили. Тут можно и отмахнуться, мол, эльфийка была уже на борту, а имя – просто совпадение. Но вот появление Елены де Ундо дало нам вторую зацепку. Хотя я уже ушел в отставку, но кое-какие связи в церкви у меня остались, так что узнать, куда срочно были брошены силы храмовников после известия о появлении Елены, оказалось несложно. Ну а дальше дело техники: добраться, уточнить место, и вот мы тут. – М-да. Оставить имя было плохой идеей, – поморщился Янсон. – Хорошо, я помогу вам. Но чем вы сможете помочь мне? Я пока даже близко не вижу, как мы сможем решить проблему с графом Стоуном. – Я так понимаю, что с нашими семьями вопрос решен? – уточнил Оланд. – Да. Я сообщу в Дилан, и вам предоставят разрешение на проживание в городе людей, – утвердительно кивнул Янсон. – Отлично, – довольно потер ладони Оланд, – тогда я уже сейчас могу вам выдать очень важную информацию по поводу графа Стоуна. Думаю, судьбы одной светлой эльфийки и одной темной будут вам небезразличны. Особенно учитывая тот факт, что, скорее всего, обе были очень сильными магами… – Увидев возмущенное выражение лица Янсона, Оланд поднял ладони в предупредительном жесте. – Прошу вас успокоиться, я о них узнал уже после их смерти. Это произошло, еще когда я был последние дни на службе. В одном из лесных поместий графа произошло два магических выброса. На месте, где это случилось, найти ничего не удалось. Даже остатков поместья. Но, по удачному стечению обстоятельств, мы нашли свидетеля. – Удачному? – скептически поднял левую бровь Янсон. – Удача – против графа? – Ну хорошо, там был мой секретный агент. Не в самом поместье, а в поселении рядом с ним. Мне давно хотелось узнать, что именно там прячет граф. – Подняв руки в жесте «я сдаюсь», Оланд улыбнулся. – Агент, увидев магический выброс, очень быстро сориентировался и успел до прибытия людей графа спрятать одного из уцелевших охранников поместья. Именно от него мы и узнали о двух эльфийках в графском подземелье. – И только? – слегка подавшись вперед, произнес Янсон. – Нет, – торжественно ответил Оланд. – Этот охранник подтвердил, что еще как минимум в одном убежище графа спрятаны эльфийки. И мне известно еще как минимум о четырех тайных убежищах Стоуна. – А вот это уже серьезные данные. – Янсон даже встал от возбуждения. – Думаю, вам придется встретиться с нашими агентами на Тильде. Этот вопрос нужно решить как можно быстрее. – Конечно, только учтите, нет никаких гарантий, что это именно те убежища, – вздохнув, произнес Оланд, – и, если мы не правы, граф, скорее всего, устранит возможные проблемы. – Пожалуй, вы правы, – озабоченно сказал Янсон, садясь обратно. – Думаю, наши агенты уже сами разберутся, как и что сделать. – Хорошо, – спокойно заметил Оланд. – Хотите увидеться с Эльвирой? – неожиданно спросил Янсон. – Зачем? – удивился Оланд. – Не вижу в этом никакого смысла. Встреча со мной может заставить девушку нервничать. – Возможно, вы правы, – пробормотал задумчиво Янсон. – Осталось только придумать, как теперь изменить ее имя. Хотя и поздно, но вдруг… – Не думаю, что еще имеет смысл, но если мне не изменяет память, то у вас вроде как при свадьбе эльфийки могут менять имя. Правильно? – А ведь точно! – радостно воскликнул Янсон. – У нас тут и кандидат подходящий есть. Отличная идея, и как только я об этом забыл…
Глава 20
Пожалуй, впервые я проснулся полностью счастливым человеком, хотя правильнее сказать – эльфом, но суть от этого не поменялась. Если вообще возможно хоть как-то оценить мое состояние покоя и блаженства. Мне было по-настоящему хорошо первый раз в жизни. Как же много я потерял времени до этого момента… А всего-то надо было ощутить полноценную любовь к одной милой и очаровательной эльфийке, которая сейчас сладко спала у меня на плече. Вчерашнее мое удивление и возмущение сейчас казались глупыми и смешными. Ну женили меня без моего ведома на Эльвире, хотя сейчас ее зовут уже София, и что такого? Тем более и повод более чем разумен. Что, впрочем, не помешало мне вчера поскандалить со всеми участниками воплощения этой идеи. Как же, без меня меня женили… За всеми этими вчерашними разборками я совсем забыл об одном очень важном дополнении – первой брачной ночи. И вот это дополнение полностью перекрыло все, что было ранее. Расскажи мне кто раньше, что можно быть на седьмом небе от удовольствия и счастья от простой близости с девушкой, я бы не поверил и рассмеялся. Что такого нового можно почувствовать от этого банального процесса сброса гормонов? Ведь это просто физическая потребность организма, не более того. Как же я ошибался; близость с любимой девушкой – это нечто неповторимое и непередаваемое. Куда там банальному сексу с продажными женщинами… даже вспоминать и сравнивать глупо. А уж как сильно не хотелось вставать, вообще не передать словами. Так бы и лежал, обнимая свою любовь, и наслаждался каждым мгновением уюта и душевной теплоты… – Алекс! Подъем! Сколько можно спать?! – прервал мою идиллию голос Елены за дверью нашей каюты; мало того, она еще и барабанила в дверь со всей силы. Рядом заворочалась София… Соня, еще сильнее прижимаясь ко мне и с недовольством фыркнув в сторону двери. – Ходят тут всякие… – проворчала моя любимая. – Ау! Вы там живые вообще?! – Елена явно не собиралась успокаиваться. – Солнце, мне уже пора вставать… – как можно нежнее прошептал я на ушко Соне. – Умм… не пущу, – категорически возразила она, не открывая глаз, при этом окончательно устраиваясь на мне. Я стал ей своеобразным матрасом. – Тебе вообще удобно? – улыбнувшись, прошептал я. – Да-а-а… Мягко и уютно… – Она открыла свои прекрасные глаза и с сонным довольным видом уставилась на меня. – Меня там ждут… – вновь прошептал я. – Алекс!!! София!!! Хватит спать! – раздался все тот же бодрый голос Елены. – Да не спим мы уже! – раздраженно ответила в сторону двери недовольная новобрачная, чуть не оглушив меня, и уже ворчливо добавила: – Вот же стерва старая, не даст нормально полежать… Тяжело вздохнув, я аккуратно выполз из-под мягкого и приятного одеяла. Как бы ни хотелось лежать, но нужно вставать и идти разбираться с этим убежищем. Пока я одевался, эта бесстыжая и хитрая девчонка устроила мне сеанс эротических потягиваний и соблазнительных поз. – Точно хочешь идти? – томным голосом произнесла эта бесстыдница. – У тебя совесть есть? – укоризненно произнес я, с каждым ее движением теряя силу воли. – Не-а-а… – хитро усмехнулась она, в очередной раз соблазнительно изогнувшись. – Елена, я буду через час! – не выдержав, крикнул я, скидывая обратно одежду. Перед тем как броситься наказывать эту негодницу, я автоматом поставил заклинание тишины вокруг каюты. А то кое-кто слишком сильно кричит при наказании… Из каюты я вышел не через час, а через два. Наказывать пришлось долго и со вкусом. В коридоре меня ждала целая делегация из Янсона, Елены и трех офицеров-гномов. М-да, как-то не очень удобно получилось. – У тебя совесть есть? – гневно и раздраженно бросила Елена. – Мы тут уже… – Остынь, – улыбнулся Янсон, оборвав зарождающийся спич Елены, – дело молодое, бывает. Но в следующий раз поточнее указывай время. – Э-э-э… простите, – почесав затылок, виновато произнес я. – Не очень хорошо получилось… – Софию будем ждать? – спросил Янсон, не обращая внимания на показушную обиду Елены. – Думаю, нет, – посмотрев на дверь в каюту, ответил я. – Хорошо. Тогда пошли. – Развернувшись, Янсон пошел по коридору, добавив напоследок: – От тебя очень многое зависит. Не подведи. Гномы, не выказав даже тени эмоций, последовали за Янсоном, ну и мы с Еленой пошли следом. Она надулась и всю дорогу молчала, хотя кого она этим пыталась проучить, непонятно. Я и Янсон были только рады такой тишине. Обычно она могла говорить без остановки часами. А ее сверхсумасшедшее любопытство на любую тему могло довести кого угодно до белого каления. Вон главный гном Роберт вообще от нее уже давно прячется. Через двадцать минут неспешной прогулки мы спустились к входу в убежище. Биочип с ИИ я еще вчера забрал у Сони, пообещав попозже сделать ей такой же. Уж очень ей понравилось иметь столь удобный инструмент. Правда, я сомневался, что будет толк от ИИ. Дело в том, что все то время, пока я лежал в постели, старик на связь не выходил. Над нами по-прежнему кружил посланник, и любая попытка связаться с ним представлялась небезопасной, даже в режиме пакетной связи. Как уверил меня ИИ, у посланника хватает методов и возможностей вычислить, куда мы пошлем сигнал или откуда его получим. Так что вся надежда – на мои знания из прошлой жизни. В убежище был всего один канал связи, который ИИ обнаружил ранее. Запустив по каналу пробный сигнал, я получил в ответ полную блокировку. База с ходу запросила протоколы безопасности. Ну что же, будем работать по старинке. Где там у меня программы взлома? Список удручающе мал. Ранее я считал, что уж эти программы мне точно не пригодятся в новом мире, потому их и не восстанавливал. Что же, придется писать с нуля. Метод подбора тут бесполезен, а вот анализ протоколов соединения показал наличие небольшой дырки. В нее я и направил своих взломщиков. Работать приходилось очень аккуратно, дабы не активировать систему защиты базы. Еще и руководить процессом приходилось практически вручную, задействовав все мощности своего мозга и ИИ. Через три часа такой работы наметился небольшой прорыв. Удалось залезть на второстепенный сервер, обслуживающий уборку базы с помощью роботов. И уже через него раздобыть первые результаты. К сожалению, ядро базы было слишком защищено, и как к нему подступиться, я не знал. – Янсон, – отвлекшись от управления, позвал я скучающего рядом эльфа. – Что? Получилось? – встрепенулся Янсон. Елена уже забыла о своей обиде и с любопытством уставилась на меня. Даже гномы заинтересовались. – Не совсем, нужна консультация, – задумчиво осадил я их энтузиазм. – Если активировать одну из командирских капсул, то они, увидев нас, захотят пойти на диалог? – Не совсем понимаю, что ты имеешь в виду? – удивился Янсон. – Я могу сейчас разбудить одного из командиров базы, но после этого защита обрубит все мои контакты. Вот и возникает вопрос: проснувшись и увидев нас тут, этот командир выйдет на контакт или активирует физическую защиту? Я же не знаю, какие у вас были отношения и насколько хорошо вы им известны. А то еще решат, что мы незваные гости… – Хм. Даже не знаю, – задумался Янсон. – Как только они увидят нашу крепость, то как минимум выйдут на контакт, – уверенно произнес доселе молчавший гном-офицер, – у нас с ними были весьма твердые договоренности. – Уверены? – уточнил я на всякий случай. – Другой возможности может и не быть. – Абсолютно, – четко, по-военному ответил гном. – Ну тогда – с богом… – Вздохнув, я ушел обратно в свой внутренний мир. Оттуда руководить процессом намного проще. Подогнав одного из уборщиков к капсуле, внесенной в список как командирская, я устроил в ней неполадку, которая привела к активации экстренной побудки. К сожалению, графической картинки не имелось и понять, кто именно проснулся, не удалось. ИИ базы среагировал моментально, обрубив все контакты с внешним миром. Сработал протокол безопасности. – Ну вот и все, – вернувшись в реал, произнес я, – теперь только ждать. Радость на лице окружающих оборвал звук мощного взрыва на поверхности. Амулеты у гномов заголосили сразу все. – Тревога! Нападение на базу! – раздавалось из амулетов. Что еще там говорили, я уже не слышал, на максимальной скорости вылетая из земляного туннеля. В голове была только одна мысль – там осталась Соня.Адмирал флота Лудгард Фол с утра был озабочен. Разведка докладывала о значительных силах драконов возле границы. Более того, вчера драконы встали лагерем буквально в сотне километров от них. Судя по полученным данным, они собрали в этом лагере почти двести боевых драконов, и это не считая их наземной армии из орков, гоблинов и мутантов в количестве почти десяти тысяч разумных. Все это очень нервировало адмирала. В их сторону еще вечером выдвинулись наземные силы гномов в подкрепление, вот только прибудут они в лучшем случае к обеду. Вся надежда была на еще две летающие крепости, готовые в любой момент прилететь на помощь. Все, чем сейчас располагал адмирал, – это его крепость и две тысячи гномов наземной охраны у входа в убежище. Силы слишком неравные. Так что адмирал еще с утра пребывал на мостике, ожидая, когда Янсон со своей командой отправится на миссию открытия убежища. Ждать пришлось изрядно, у команды Янсона возникли задержки. И это в такой ответственный момент… Адмирал хмуро наблюдал в маговизор, как разумные идут к убежищу. Через два часа после того, как Янсон приступил к попытке открыть убежище, на связь вышел король гномов. «Приветствую, адмирал Фол», – раздался на мостике голос короля. – Добрый день, ваше величество, – вежливо ответил адмирал. «Начальник контрразведки на месте?» – неожиданно для адмирала спросил король. – Так точно, ваше величество, – тут же откликнулся названный офицер после разрешающего кивка адмирала. «Надеюсь, мои слова не услышат шпионы врага?» – От этого вопроса короля у адмирала от изумления чуть трубка изо рта не выпала. – Так точно. На мостике находятся только абсолютно проверенные подданные вашего величества, – четко ответил контрразведчик. «Хорошо. Отвечаешь за них головой, – серьезно произнес король. – Мне стало известно, что у нас завелись шпионы драконов. Кто-то сливает информацию противнику. Адмирал Фол, я полагаюсь на ваше умение как командира. Через час они пойдут в атаку. Ваша задача – продержаться в течение тридцати минут. После этого наши силы нанесут им сокрушающий удар с фланга. Очень важно, чтобы противник не заподозрил ловушку до последнего момента. Вы поняли всю важность задачи?» – Так точно, ваше величество, – четко ответил адмирал, встав по стойке смирно, – мы не подведем. «Рассчитываю на вас, – одобряюще произнес король. – Известия от Ульдриха есть?» – Пока нет, ваше величество, – отрапортовал адмирал. «Надеюсь, они успеют. Удачи вам», – произнес король и отключился. Адмирал задумчиво смотрел перед собой. Он прокручивал в уме различные варианты событий. – За сколько времени до атаки мы можем объявить тревогу? – обернувшись к контрразведчику, спросил адмирал. – Боюсь, что только после начала самой атаки, – печально ответил тот. – Мы еще не успели проверить всех в команде и вычислить предателя. – Тайно оповестить надежных и уже проверенных гномов можно? – задумчиво спросил Фол. – Думаю, да, – поколебавшись немного, произнес контрразведчик, – процентов сорок личного состава мы уже проверили. – Приступайте, – кивнул головой адмирал. – Слушаюсь. – Отдав честь, контрразведчик развернулся и ушел с мостика. Адмирал окинул взглядом всех присутствующих; сорока процентов команды должно хватить, чтобы поднять крепость в воздух, а вот потом придется ждать еще минут десять, пока все доберутся до своих постов. Ситуация складывалась нерадостная. Покачав головой, адмирал сам подошел к нише в стене, где стоял закрепленный цилиндр с горячей водой, а также остальные приборы для приготовления кофе. Медленно заварив себе напиток, он не спеша вернулся назад, всем своим видом выказывая уверенность и спокойствие.
София фон Ульдрих де Ундо после того как Алекс ушел, еще полчасика повалялась, с наслаждением вдыхая запах постели. Ей нравилось ощущать приятный аромат любимого человека. И только чувство голода заставило ее покинуть уютное гнездышко. Приняв душ и приведя себя в порядок, она отправилась в ресторан, тут его почему-то называли кают-компанией. Позавтракав и поболтав со знакомой поварихой-гномихой, София решила все-таки вернуться в каюту. Делать что-либо желания не было никакого. Возле каюты стоял какой-то незнакомый гном в офицерской форме. – София фон Ульдрих? – спросил вежливо гном. – Да… что-то случилось? – удивилась девушка. – Нет, что вы, – улыбнулся гном, – просто старший офицер попросил вас подойти к нему. – Зачем? – недоуменно произнесла София. – Точно не знаю, но вроде как вас по связи кто-то вызывал, – пожав плечами, произнес гном. – А… наверное, Янсон, – улыбнулась София. – Куда идти? – Я проведу, – кивнул гном и, сделав первый шаг по коридору, добавил: – Следуйте за мной. София не слишком задумывалась, почему Янсон решил вдруг связаться с ней не через магическую связь напрямую, а таким образом, или почему гном просто не принес амулет связи. Все мысли были заняты только важными мыслями, малопонятными обычным смертным мужчинам. То есть она банально витала в облаках. И каково же было ее удивление, когда гном привел ее на какой-то склад, где находились еще пятеро гномов, а она сама оказалась под дулами их автоматов. – Прошу вас не делать лишних движений, и никто не пострадает, – произнес тот же гном, что привел ее сюда. – Поднимите руки так, чтобы я их видел. София, все еще пребывая в полном ошеломлении от случившегося, начала поднимать руки, как вдруг на ее шее резким движением сзади закрепили ошейник. От неожиданности она вскрикнула, четко почувствовав, что лишилась доступа к источнику. Ее магия пропала. – Это всего лишь предосторожность, дабы вы не наделали глупостей, – успокаивающе произнес гном вкрадчивым голосом. – Вы спокойно последуете с нами и будете живы-здоровы. Вы ведь не хотите умереть, не правда ли? До Софии медленно стала доходить ситуация, в которую она попала. Правда, сопротивляться было уже поздно. Тут ее посетила мысль: и почему она сразу не воспользовалась магией?.. Опять Янсон будет ругаться. Почему-то именно его ворчание казалось ей большей угрозой, чем стоявшие напротив гномы с оружием в руках. – Зачем я вам? – отрешенно спросила София. – О, вы просто будете еще одним аргументом, дабы кое-кто передумал открывать убежище, – улыбнулся все тот же гном. – Как только убежище будет уничтожено, вы станете абсолютно свободной. А теперь прошу следовать за мной. Гном развернулся и пошел к противоположному выходу из этого склада. За ним пришлось уже идти Софии, которую подтолкнули сзади дулом автомата. Они шли по каким-то запутанным коридорам корабля, по дороге к ним присоединились еще три гнома. И вот наконец они вышли на палубу.
Глава 21
Старший стаи Али’Дуых’Емин’Роозъг’Оругхт, для подчиненных смертных – командир Али, сидя на БТРе орков, наблюдал за перемещением своего воинства. Позади, метрах в двухстах, взлетали его сородичи в истинной форме. Сам Али находился в его любимой форме человека, ибо в истинной форме командовать армией смертных затруднительно. К тому же он был одним из тех драконов, которым нравилось пребывать в форме человека. Он уже слишком стар, чтобы до сих пор наслаждаться полетом и дракой в небесах, но еще слишком молод, чтобы медитировать в истинной форме возле источника силы. Сегодня ему поручили странное задание. Атаковать гномов днем именно в определенное время. Почему не ранним утром – ему так и не объяснили. Опять один из старейшин задумал что-то чересчур хитрое. Эти запутанные интриги слишком сложны для Али. Гномы знают, что драконы будут атаковать днем базу возле убежища, а драконы знают, что им готовят засаду, но король гномов был в курсе дополнительных сил драконов по отражению удара с фланга, потому… В общем, можно продолжать еще долго, причем кто кого в итоге перехитрил в этих знаниях, лично ему осталось непонятно. Для него все выглядело проще: вначале против его армии из двухсот драконов и десяти тысяч смертных будут сражаться одна воздушная крепость и две тысячи гномов механизированного корпуса. Через час после начала боя с их стороны будут уже семь сотен драконов и восемьдесят тысяч смертных, у гномов к тому моменту станет четыре воздушные крепости плюс три авиаполка, две механизированные и одна танковая дивизии. Общее количество наземных войск гномов составит почти шестьдесят тысяч. Серьезные силы, собранные с одной лишь целью. Старейшины надеялись, что, увидев поле боя, ушедшие захотят вмешаться, и тогда в бой вступит оставшаяся группа войск драконов с задачей уничтожить всех, кто появится из убежища. Когда Али узнал весь этот чересчур запутанный план, он только грустно покачал головой. Как военный командир, он прекрасно понимал, что чем больше хитришь и умничаешь, тем сложнее будет на поле боя. Одно дело придумать, а другое – все это реализовать. Пока старший стаи предавался раздумьям, его армия подошла к укреплениям гномов. Сверху на поднимающуюся в воздух крепость гномов уже заходили в атаке его собратья. Им требовалось повредить ангары крепости, дабы в воздух не взлетели спрятанные внутри самолеты гномов. Столкновение заклинаний драконов и щитов крепости породило весьма объемный взрыв. К сожалению, щиты выдержали атаку драконов. Наземные силы пока помочь не могли, им пришлось вступить в бой с гномами. По плану коммандер со своими подчиненными должен был полностью подавить огнем позиции гномов и ударить по еще не поднявшейся в воздух крепости, но вмешался архимаг темных эльфов. Али сразу узнал своего старого приятеля Ульдриха. Так что, когда эльф обратил внимание в его сторону, дракон с улыбкой помахал ему рукой. Будет приятно победить этого архимага, а если получится убить старого приятеля – то вообще супер. С мнением Али Ульдрих явно был не согласен, что неудивительно, ибо только драконы считали, что если есть перерождение души, то зачем держаться за жизнь? Особенно когда можно красиво подраться и умереть в бою. Логика их суждений проста: если есть живые примеры разумных, что помнили свою прежнюю жизнь, то, значит, перерождение есть у всех. Спорить с драконами не хотел никто, убедить их все равно не получится, а решать спор дракой до смерти тем более желающих не находилось. Али в командование армией не вмешивался, он готовился вступить в личный бой против Ульдриха. У смертных есть свои командиры, разберутся как-нибудь. В форме человека у него было меньше защиты, но зато больше маны. Уже примеряясь к удару по магу, он заметил, как с неба упали двое его сородичей в истинной форме. Удивленно Али присмотрелся вверх: хотелось понять, кто смог сбить двух драконов, пусть и молодых. Фигурку темного эльфа он разглядел достаточно быстро: этот маг умудрялся сдерживать атаки стаи, да при этом еще и сам атаковал, и все это – в небе! «Силен парень…» – с разочарованием подумал Али: он бы с бо́льшим удовольствием атаковал эту новую, более интересную цель. Ну да ладно, Ульдрих тоже не слабый противник. Дракон мысленно махнул рукой на сомнения и ударил магией огня по старому приятелю, чем сразу привлек к себе внимание раздраженного эльфа.– Пятый, внимание на три часа, – глядя с возвышенности, командовал в амулет старший сержант Горан Бор. После того как он чудом удержал позиции против жрецов, ему дали в командование две тысячи бойцов, но при этом опять оставили охранять это демоново убежище. Чему сам гном был весьма не рад. – Седьмой, помочь пятому. «Дракона бросаем?..» – раздался из амулета голос командира седьмого отряда. – Да. Он уже сцепился с Ульдрихом, – ответил Горан, глядя, как дракон в форме человека с азартом и довольной улыбкой на лице пускает заклинания в одиноко стоявшую фигуру очень злого архимага. – Девятый, отходи на запасные позиции. Первый, прикрой огнем Второго. Второй, меняй позицию. «Это Второй, сменить позицию не получится, слишком плотный огонь…» – Выполнять! – рявкнул в амулет Бор; он прекрасно видел, что еще немного – и второй отряд можно будет хоронить. К ним уже почти вплотную подошли танки орков. – База, прошу поддержки огнем, – достав другой амулет, произнес Горан. – База. Прием. «Это база, вас слышим. Готовы дать поддержку». – Квадрат пятнадцать-семь, площадь восемь. «Вас поняли, высылаем». Через десять секунд из днища воздушной крепости раздался слитный залп корабельных орудий. Крепость уже успела набрать высоту и могла наносить удары по земле. В опасной зоне возле второго отряда все накрыло огнем. Замелькали вспышки амулетов орков. Часть их не выдержали нагрузки и отключились. Почти половину орков, атакующих позиции второго отряда, убило. В ответ раздался гул приближающихся снарядов: у орков тоже была артиллерия. Теперь уже гномы молились на надежность своих амулетов. Но в этот раз им помогли не боги или чудо, а Елена, которая закрыла щитом позиции гномов. Это не осталось незамеченным, буквально через минуту с неба рухнул один из драконов, возле самой земли превратившись в девушку. Упав с радостным вскриком, она яростно бросилась с мечом наперевес к Елене, уже по дороге пуская заклинания в противницу. Бор только печально покачал головой: на магов в этом бою рассчитывать не приходится.
Елена, порядочно потратившись на защиту от снарядов орков, с трудом смогла отразить атаку этой фурии с мечом. Пришлось и самой обнажить клинки. Противница явно была настроена серьезно. – Эй, эльфийка, меня зовут Саманта’Ургых’Оринг’Вольт! – улыбаясь, радостно сообщила эта ненормальная с двуручным мечом, отскочив в сторону после очередного неудачного удара. – Но ты, так и быть, можешь называть меня просто Саманта, – после чего, хищно улыбнувшись, добавила: – Если выживешь. – Елена де Ундо, глава дома Рыси, – с любопытством рассматривая дракониху, ответила Елена. – А куда делось твое тело дракона? – Ты что, не знаешь?.. – удивилась Саманта, после чего неожиданно воткнула свой гигантский меч в землю и спокойно продолжила: – Рассказать? Или продолжим? – скептически глядя на противницу в боевой стойке, спросила она. Эльфийка, пару секунд поколебавшись между желанием продолжить и любопытством, опустила мечи. Любопытство победило. Саманта только улыбнулась, глядя на нее. – Тайны тут особой нет, странно, что ты не в курсе. Твой напарник, Янсон, не раз бывал у нас в гостях со своим другом Руизом. Удивительно, что этого эльфа тут нет. – Руиз погиб, – поморщившись, ответила Елена. – В бою? – с интересом в голосе спросила Саманта. – Как говорят, своей смертью он уничтожил три легиона демонов и четырех архидемонов, – слегка поколебавшись, все-таки ответила Елена. – Свьюссс… – присвистнула в восхищении дракониха. – Силен мужик. Не зря его так уважали. Достойная смерть. – Смерть не бывает достойной… – печально вздохнула Елена. – Глупость, – фыркнула Саманта; взрывы сражения вокруг них не сильно заботили обеих соперниц: противники в их сторону старались не стрелять, – в этой временной жизни только достойная смерть имеет значение. А по поводу моей истинной формы – ну так у нас два источника, так что мы спокойно можем хранить свою истинную форму в пространственном кармане. Это вы в них держите всякую ерунду, а у нас там весьма большое и удобное хранилище. Жаль только, что маны много жрет. – Вы что, переносите на ходу свое сознание из одного тела в другое? – удивилась Елена. – А чего сложного-то? Делов-то – раз, и готово, – пожала плечами Саманта. – Погоди, а как вам удалось этого достичь? Ведь раньше вы не могли так делать. – Ну так ушедшие помогли, – как само собой разумеющееся пояснила Саманта. – Какие еще ушедшие? – спросила сбитая с толку Елена. – Бывшие правители Астера, которые сейчас спят в своих убежищах. – Погоди, ничего не понимаю… – недоуменно возразила Елена. – Если они вам помогли, то зачем вы хотите уничтожить их хранилища? – Пфф… Ну что за глупость! – фыркнула возмущенно Саманта. – Мы, наоборот, их охраняем. – Все равно не понимаю, – недоуменно замотала головой Елена, после чего показала рукой на окружающий их бой: – А как же все это? – А… это! – усмехнулась Саманта. – Мы хотим сразиться с ними; когда они уходили в спячку, мы так и не смогли их победить, но теперь мы серьезно подготовились, и у них не получится опять загнать нас в резервацию, – гордо произнесла Саманта, а потом еще и пафосно добавила: – Так что мы ждем, когда они выйдут, и дадим им бой. А пока – пора и нам с тобой продолжить. И она как ни в чем не бывало выхватила из земли свой здоровенный двуручник и с криком бросилась на Елену. Та с трудом успела увернуться от удара страшной силы, с содроганием заметив, как длинный клинок разнес на мелкие кусочки валун, стоявший за ее спиной. Что, впрочем, не помешало ей запустить в спину противнице пару заклинаний, а потом, прикрывшись вспышкой, пронзить ту насквозь мечом. Отскочив в сторону, эльфийка с опаской смотрела на раненую противницу. Та только зло усмехнулась. – Неплохо, – заметила она, Елена же с изумлением наблюдала, как серьезная рана затягивается прямо на глазах, – похоже, пора начать драться всерьез. После чего с азартным криком бросилась в атаку на эльфийку, увеличив и без того высокую скорость боя. От смертоносного удара Елену спасли амулеты, недавно сделанные Янсоном – как он сказал, на всякий случай. Она струдом успевала за скоростью Саманты. Неожиданно рядом появился Янсон с каким-то мужчиной под мышкой; применив необычное заклинание, он обездвижил Саманту, а потом сильным ударом ладони по ребрам лишил ее сознания. – У них два сердца, и одно из них – под ребрами справа, – увидев изумление в глазах Елены, пояснил он спокойно, после чего бросил мужчину рядом с лежащей на земле Самантой. – Надеюсь, я не помешал вам? – Нет; еще чуть-чуть – и она меня пополам разрубила бы этим дрыном, – устало произнесла Елена. – Да-а-а, любит она всякие здоровенные штуки, – посмотрев на двуручник, произнес Янсон. – А где Алекс? – оглядываясь, спросила Елена и, кивнув на лежавшие тела, добавила: – И почему ты их не убил? – Вон там наш Алекс, вырубает уже десятого дракона, – показывая в небо на мелькающую возле драконов точку, ответил Янсон, после чего с усмешкой добавил: – А этих не убил, потому что они – два малолетних идиота, брат и сестра, а отец у них – хранитель гнезда. Драться с ним после их смерти у меня нет никакого желания. – Но как же бой?.. – абсолютно ничего не понимая, произнесла Елена, оглядываясь вокруг. – Не обращай внимания, – отмахнулся Янсон, – у драконов пунктик по поводу подраться. Сейчас еще пару часов повоюют, и потом опять заключат мир. Если выиграют, то на десять лет, если проиграют, то на сто. – Это какой-то бред… – недоверчиво замотала головой она. – Может, мне это все снится? – Привыкай, – тяжело вздохнул Янсон, – драконы – весьма специфические сущности. – Она говорила, что они хотят подраться с теми, кто в убежище… – потерянно произнесла Елена; в ее голове никак не могла уложиться эта абсурдная картина происходящего. – Значит, и эти хитрецы знали, но нам не сказали, – прищурился Янсон, с весьма зловещей улыбкой глядя на лежавших рядом драконов. – Ну ничего, мы им это еще припомним. А пока нас с тобой ждет одно очень важное дело. И лучше нам его решить побыстрее, пока Алекс вконец не разошелся. – А что с ним случилось? – с проснувшимся любопытством спросила Елена. – Кхм… – хмыкнул весело Янсон, – он, видимо, решил, что Софии грозит опасность. Вот только понять, что ее уже нет на воздушной крепости, ему ума не хватило. – А где она? – еще больше удивилась Елена. – Вот за что мне это все? – подняв голову вверх, риторически спросил Янсон. – Зачем вам мозги – непонятно. Я для кого магическую связь разработал?
Бригадный полковник третьей секторальной армии империи Астера Эльдар Промир с наслаждением пил горячий кофе после весьма сытной, но при этом безвкусной еды. К сожалению, нормальные продукты так долго не хранятся. Он не спеша просматривал отчеты ИИ базы за последний период времени. Было сложно адекватно воспринимать информацию после столь длительного пребывания в магической стазисной камере. Казалось, еще вчера они спешно эвакуировались в бункер, спасаясь от ядерных ударов, и вот уже прошло больше трех сотен лет. Это сложно осознать и принять. Хорошо хоть физических отклонений в его состоянии не обнаружено. Промир мельком взглянул в зеркало на стене командного центра базы: на него смотрел все тот же подтянутый сорокалетний мужчина с небольшой сединой на висках. Раньше он удивлялся наличию зеркала в командном центре, а вот теперь даже немного был рад этому. Информации за прошедший период скопилось немало, так что полковник пока решил сосредоточиться на последних полученных данных. Нужно было понять, почему он проснулся раньше срока и что за бой происходит над бункером. Запущенные дроны уже показывали картинку с поверхности. А посмотреть было на что. Судя по всему, механизированные части гномов воевали против драконов и какого-то непонятного сброда из разумных. Техника была весьма странной – танки старой модели, но при этом орудия явно последних модификаций. БТРы, весьма отдаленно напоминающие бронетехнику Астера, а главное, висевшая в воздухе огромная станция, по виду боевой корабль. И очень много драконов: видимо, после их ухода в бункер эти весьма драчливые создания вырвались из резервации и наплодили потомков. Вмешиваться в бой или активировать другие капсулы полковник пока даже не думал. Наконец ИИ выдал предварительный анализ причин активации его капсулы. Один из роботов-уборщиков специально повредил контакт у капсулы, чем вызвал аварийную активацию. Причина – внешний источник, которому удалось временно перехватить управление служебными роботами. Точка подключения – третьи входные ворота лифта. Полковник запустил запись с камер этих ворот, с удивлением наблюдая трех гномов и трех темных эльфов. Включив звук, он прислушался к разговору. Просмотрев всю запись, Эльдар задумался. Эти разумные очень сильно хотели разбудить кого-то из бункера. Более того, гномы были уверены, что он свяжется с ними. Неужели король гномов до сих пор жив? Только перед ним были определенные обязательства у правительства Астера. Хотя зачем гадать? Можно просто запустить блок связи с королем гномов. Но пока Промир решил не торопиться, сначала нужно полностью понять ситуацию и только потом выходить на связь. Изредка посматривая на мониторы с изображением от дронов, он параллельно изучал данные. Из двадцати пяти бункеров в строю осталось только четырнадцать. Остальные были уничтожены или ядерными ударами, или позже, уже местными силами. Именно последний пункт серьезно обеспокоил полковника. Система охраны была весьма совершенна, и тогда казалась идеальной, но семь бункеров кто-то все же уничтожил в последние семьдесят лет. Каждые десять лет один из бункеров подвергался нападению, после чего связь пропадала. Кто нападал и как именно уничтожил убежища, непонятно. Фиксировался прорыв периметра – и буквально через минуту исчезала связь. Более того, зафиксировано более ста попыток прорыва периметра уже их базы. Все они были ликвидированы, но общая тенденция наметилась негативная. Особенно на фоне полного отсутствия выживших среди главных руководителей империи. Именно бункеры, где они спрятались, первыми попали под удар. Такое впечатление, что противник знал, где именно укрылись руководители высшего звена. Возможно, именно из-за этих событий гномы и пытались выйти на связь? Для полноты картины критически не хватало информации. Между тем бой на поверхности продолжался. Уже три летающих корабля гномов и множество их самолетов сражались против сотен драконов. Открыв статистику ИИ, Промир с удивлением смотрел на эти невероятные цифры. Почти пятьсот истребителей гномов против восьмисот драконов! В их время даже не было такого количества боевой авиации. Хотя летательные аппараты выглядели слишком примитивными… Странно, у гномов должны были остаться чертежи реактивных истребителей, почему тогда сейчас в небе моторные? На земле уже шла позиционная война, растянувшая фронт почти на три километра. Никто не стремился атаковать позиции противника: похоже, обе стороны ждали результата воздушной битвы. Что, в общем, логично: кто победит в воздухе, тот выиграет и все сражение. Посмотрев на бушующий бой еще полчаса, Эльдар все-таки решился выйти на связь с королем гномов. Отдав приказ ИИ, полковник принялся ждать. Через десять минут видеосвязь повышенной защищенности была установлена. – Командир двенадцатой базы бригадный полковник Эльдар Промир приветствует вас, ваше величество, – вежливо представился полковник, получив подтверждение ИИ в идентификации личности короля гномов. – Король подземного народа гномов Борид Второй; рад вас слышать, – в самом деле радостно улыбнулся с экрана представительный пожилой гном с амулетом власти на шее, – наконец-то нам удалось связаться. – Извините, ваше величество, но не могли бы вы рассказать о причине столь странной попытки с нами связаться? – вежливо спросил полковник. – Вы имеете в виду, почему я не вышел на связь стандартным методом? – усмехнулся король и тут же сам ответил: – К несчастью, ваши устройства связи были уничтожены врагами. Слава горам, хоть один этот старый приемопередатчик остался неповрежденным. Но сигнал с него ваши системы безопасности отказались воспринимать. – Даже так… – задумчиво произнес Эльдар. – Это как-то связано с уничтожением некоторых наших убежищ? – К сожалению, да, – печально вздохнул главный гном. – Сразу после того, как были уничтожены системы нашей с вами связи, начались атаки на ваши убежища. – Неужели драконы? – мельком взглянув на мониторы, спросил Промир. – Вы имеете в виду бой возле вашей базы? – Полковник согласно кивнул на вопрос короля. – Нет, эти психи в очередной раз решили подраться. – Борид Второй поморщился, произнося это. – У нас с ними в прошлом месяце закончился мирный договор, вот теперь опять решаем спорные вопросы. Если выиграют битву они, то заключим новый договор на десять лет, если мы, то на сто. – Весьма странный способ переговоров, – слегка удивившись, прокомментировал слова короля собеседник. – А что вы хотели? Это же драконы с их ненормальной логикой… – скривившись, ответил король. – Тогда кто? – Церковь и посланники богов, – тяжело вздохнул Борид Второй. – Их силы в последнее время весьма увеличились. Мы пытались защищать ваши базы, как и было договорено, но, увы, наши силы небезграничны. После потери трех воздушных крепостей тридцать лет назад у нас стало не хватать сил для защиты всех ваших баз. Так что пришлось искать варианты для связи с вами. – Боги так и не успокоились? – со злостью в голосе спросил полковник. – Триста лет прошло, а им все неймется. – Ваши ядерные бомбы уничтожили десять богов, – сухо прокомментировал король; эти слова вызвали явное изумление на лице Промира. – Вижу, удивлены? Вот и они сильно удивились и озлобились на вас. Примерно сто лет назад им удалось узнать, что в ваших убежищах есть выжившие, и они решили отправить посланника, дабы уничтожить вас окончательно. – Странно, что до сих пор еще остались целыми хоть какие-то базы… – по-прежнему изумленно произнес полковник. – После уничтожения седьмой вашей базы нам удалось связаться с Ханом, и он согласился помочь в защите, – кисло усмехнулся король, – так что теперь посланники опасаются спускаться на материк. Последний раз одного из них Хан ликвидировал. – Однако легендарная личность, – уже задумчиво произнес Эльдар, – я думал, боги его уже достали в своей мести… – Этого попробуй достань, – раздраженно произнес король, – если бы он еще и хоть как-то выходил на контакт, было бы проще. – Еще есть и другие проблемы? – сделав правильный вывод, спросил полковник. – Да. Набирающая силы церковь. Еще два или три десятилетия, и они сами смогут уничтожить ваши базы, – кивнул король. – Одни в обороне мы уже не справимся. – Я понял вас, ваше величество, – поклонился вежливо Промир. – Я не могу решать самостоятельно такого уровня вопросы, но уже сегодня отправлю активацию старшему по званию. Думаю, через два, максимум пять дней, он выйдет с вами на связь. – Отличная новость, – радостно произнес король.
Глава 22
Разумно мыслить я начал только через полчаса битвы. До этого те эмоции, что овладели мною, разумными назвать нельзя. Гнев, страх за Софию, переживания – и все это под сильнейшим притоком адреналина. Никогда еще я не принимал решения так быстро. Переложив на ИИ заклинания по управлению полетом, на себя взял функции атаки драконов и защиты крепости гномов, в которой находилась София. Драконы оказались теми еще живучими ящерами. За полчаса боя в воздухе мне удалось сбить только одиннадцать из них. Когда я только ринулся в атаку, то думал, что основная проблема – это движение в воздухе. Для того чтобы летать, нужно применять огромное количество заклинания поддержки, к тому же для маневрирования необходимы еще и направляющие заклинания. Для всего этого ИИ задействовал полную мощность биочипа, да еще пришлось отвести под полет и одно из сознаний в частичном импульсе. Зато стало понятно, почему маги не летают: очень уж это затратно по мане и сложно по управлению, без ИИ я бы справился, но вот на остальное уже сил не хватило бы. Но это были не основные проблемы; оказалось, что самые главные последствия полета я не учел. Во-первых, перегрузки никуда не делись, от некоторых моих маневров у меня самого темнело в глазах, а во-вторых, мой вестибулярный аппарат пошел вразнос. Головокружение, тошнота, потеря ориентации, да еще и слух иногда пропадал – вот краткий перечень всех «прелестей» полета. Хорошо хоть я смог частично абстрагироваться от всех этих проблем. Надолго меня не хватило, через полчаса пришлось спускаться на землю, а то и до глюков недалеко. Зато это все привело меня в чувство, и я начал мыслить разумно. Первым делом вышел на магсвязь с Алисой, она в последнее время постоянно «висела» в отдельном и уже даже зашифрованном канале с Орисой. Как говорится, нашли друг друга. Долго в их канале находиться никто не мог, уж очень болтливыми оказались эти две феи. Причем мне Алиса начала отвечать и отзываться с неохотой, всем своим голосом и видом показывая, что я отвлекаю ее от очень важного и срочного дела своими мелочами. У Елены, кстати, была та же проблема. Хорошо, что они обе боялись Изуми, так что с помощью феи Янсона удавалось хоть как-то воздействовать на них. Уже даже пожалел, что Ульдрих обучил всех этой магсвязи, а я, дурак, еще и создал им виртуальный сервер с эффектом присутствия. Использовал принцип связи из бывшего мира, так что теперь, когда феи общались, они еще и видели друг друга в виде голограмм. И главное, обратно все уже не вернешь. Один раз попробовал, так Алиса на меня всерьез обиделась и надулась, сутки потом извинялся. Подключившись к виртсерверу связи, я обнаружил весьма необычную картину: Изуми ходила туда-сюда и отчитывала Алису и Орису, а те лишь виновато смотрели вниз. – …и это после всех тех предупреждений, которые я вам давала!.. – раздраженно высказывалась голограмма Изуми. – Где ваша ответственность? Вы понимаете, что случилось бы, не подумай об этом я и Янсон? Вам самим не стыдно? – Кхм… кхм… – слегка покашлял я, привлекая к себе внимание. Хотя, судя по очень сердитому взгляду Изуми на меня, сделал это зря. – О-о-о! А вот и наш главный виновник пожаловал, – сарказма в голосе Изуми было хоть отбавляй. – Что, решил хотя бы через полчаса включить мозги? Или просто соскучился? Что, сказать нечего? – Э-э… а-а… – честно попытался я что-то сказать в свое оправдание, вот только слушать меня Изуми явно не собиралась. – Я так и думала, что сказать тебе нечего, – абсолютно не обращая внимания на мои попытки, продолжила Изуми. – Бросился вперед, даже ни секунду не подумав. А еще муж называется… Где были твои мозги раньше, спрашивается? Что мычишь? Опять сказать нечего? А вы что улыбаетесь? Думаете, сами лучше него? – Изуми моментально обратила внимание на осмелевших фей. – Или все, что я говорила до этого, у вас мимо ушей пролетело? Как же хочется вас треснуть! Уррр! – Изуми аж зарычала от переполняющих ее эмоций. – Зла на вас не хватает. Еще чуть-чуть, и мы могли не успеть с Янсоном. Вам что, на Сильву совсем наплевать? И на Софию тоже? – Алиса открыла было рот что-то сказать, но тут же закрыла от крика Изуми: – Молчать! Я и так знаю, что вам нечего ответить. От резко наступившей тишины я аж слегка растерялся. У Изуми запал кончился?.. – Может, мне кто объяснит, что вообще происходит? – наконец смог спросить я. – Что происходит?.. – неожиданно тихо произнесла Изуми, устало присаживаясь на невидимый нам стул. Для нас она будто сидела в воздухе. «Надо будет потом исправить этот момент…» – автоматически отметил я мысленно. – Софию похитили шпионы церкви, и чуть было не успешно. – Видимо, что-то увидев на моем лице, она поспешно добавила: – Все уже в порядке. Янсон и Елена успели ее найти вовремя. Сейчас Янсон возится со снятием блокиратора с шеи Софии. Да и она тоже хороша: поступила как несмышленый младенец… – Изуми грустно улыбнулась и с теплотой в голосе добавила: – Но ей простительно, она пока и правда еще малышка. Я отчетливо понял, что все эти высказывания до этого были просто разрядкой нервного напряжения. Изуми явно перепугалась за Софию и Сильву. А я и не знал, что она настолько сдружилась с ними… – Где они сейчас? – с беспокойством спросил я. На что тут же получил координаты места. Мое тело, управляемое ИИ, уже устремилось в ту сторону на максимальной скорости, игнорируя сражение и все остальное. Пока я тут беседовал, кто-то там вроде даже напал на меня, но это ерунда, ИИ и сам прекрасно справился. – Мы тоже переживали, – буркнула обиженным голосом Алиса. – Угу, потому закрылись в отдельном канале? – сердито вздернув бровь, отреагировала Изуми. – Ой, да вы сами с Сильвой вечно на отдельном висите, – активно возразила Ориса. – Потому и висим, что вы от нас отделились, – раздраженно ответила Изуми. – Сами же нас пускать не хотели. Что-то явно у них происходит. Они что, успели поссориться? – Сильву мы всегда пускаем! – яростно возразила Алиса, вот только после этого испуганно вскрикнула: – Ой! – То есть это вы от меня прячетесь?.. – прошипела Изуми, хищно посмотрев на Алису. – А нечего вечно нас своими нравоучениями доставать: то не этак, тут не так, а вот тут можно лучше!.. – неожиданно яростно ответила Ориса, бросившись на защиту подруги. – Сколько можно? Мы тебе не дети, чтобы так себя с нами вести. – Да ну?.. – Изуми перевела взгляд на Орису, которая от этого стала как будто меньше, сразу запнувшись. – А кто же вы тогда, позвольте узнать – взрослые уже? Думаете, выросли из пеленок, научились ходить – уже все, взрослую жизнь подавай? – Они правы. – Спокойный и уверенный голос Янсона прозвучал для фей как гром среди ясного неба. И вроде бы тихо сказал, а каков эффект! Изуми резко стало не по себе, Алиса и Ориса вообще не знали, куда деться, и только Сильва стояла смущенная и красная, как помидор. – Алекс, можешь уже так не нестись. С Софией все в порядке, небольшая слабость после блокиратора, но через пару минут пройдет. Меня это не остановило; пока сам не увижу свою малышку – тормозить не намерен. Янсон только усмехнулся, поняв, что на меня его слова не повлияли. – Изуми, ты же прекрасно понимаешь, что девочкам хочется просто пообщаться, а не только слушать твои нравоучения. Делай паузу, и все будет нормально, – обратился он к своей фее, после чего перевел взгляд на Алису и Орису. – А вам стоит у нее поучиться, а то окажетесь в таком же положении, как Сильва, и что тогда? Кто вам поможет? А ведь ты, Алиса, уже была в блокираторе. Разве понравилось? – Алиса на эти слова виновато замотала головой. – Или, может, ты думаешь, что Ориса сможет выбраться? – Янсон тяжело вздохнул. – Учиться вам нужно, и как можно серьезнее. Изуми знает, как бороться с блокираторами. Более того, на нее они смогут подействовать только в очень большом количестве. Приказать вам общаться я не сумею, а вот искренне попросить могу. – После этого он сделал шаг вперед и, поклонившись, как самурай, произнес с абсолютно серьезным и искреннем видом: – Прошу вас, позаботьтесь друг о друге. Этим жестом он заставил покраснеть от стыда всех трех фей. Мне и самому стало немного неуютно. А уж феи вообще были готовы провалиться от стыда. – Прости, я была не права, – нашла в себе силы и подошла к Изуми Алиса. – И я! – Тут же, как чертик, возле них возникла Ориса, после чего смутилась и добавила: – Ой, я хотела сказать – тоже извини. – Вы меня тоже… это… ну… – промямлила Изуми, глядя мимо них. – В общем, я постараюсь, ну… меньше высказывать свои поучения. Извините. В этот момент я наконец нашел Софию, так что быстро отключился и отправился в реал. В последний момент только успел заметить хитрющую улыбку, мелькнувшую на лице Алисы. Вот же егоза, опять что-то замыслила… София сидела на земле, облокотившись на Елену, и спала. Собственно, они обе спали. Один Янсон стоял в стороне и смотрел на битву в воздухе. Взрывы снарядов, грохот заклинаний и остальные звуки бушующего сражения мало беспокоили спящих девушек. Недалеко лежали двенадцать тел гномов и девять трупов явно церковников. – Это ты их? – кивнув в ту сторону, спросил я Янсона. – Часть я, часть Елена, – безразлично бросив взгляд на трупы, произнес Янсон. – Важность нашей связи понял? – Более чем, – поморщился я. – Думаю, сегодня обновлю интерфейс нашей болталки и добавлю тревожную кнопку на все каналы, даже закрытые. – Правильный вывод, – кивнул Янсон, продолжая смотреть в небо. – Кто там хоть выигрывает? – Пока ведут гномы, но не думаю, что это надолго. – Помогать будем? – Нет. Пусть сами разбираются, – отрицательно помотал головой Янсон. – Потом будут переговоры. Командир базы, которого ты разбудил, уже связался с королем гномов. Ты, надеюсь, о моей просьбе не забыл? – Ты о разглашении моих знаний? – Еще когда мы высадились на Астере, Янсон озвучил мне свою странную просьбу – ни с кем не обсуждать и не делиться информацией о своих знаниях в производстве биочипов и других технических штучек. – Ты ведь тогда так и не объяснил почему. – Твои знания – это наш билет к ресурсам Астера и гномов, – усмехнулся Янсон. – Ты же хочешь сделать биочип Софии? – Ну да, я и тебе обещал, да и Елене тоже обязан, – недоуменно произнес я. – Но как это связано? Судя по технике и уровню ИИ, местные спящие жители и так все знают. – Да, верно, но есть и некоторые нюансы. – Янсон задумчиво потер подбородок. – Тут придется слегка углубиться в историю, чтобы ты осознал глубину проблемы. Гномы в свое время полностью забрали под себя любое производство, но имперцы не были глупцами, они оставили за собой одну из очень важных деталей технологии, а именно практически все процессоры и расчетные модули. Все высокоточные детали гномам уже приходилось покупать у имперцев. За последние триста лет запасы этих деталей у гномов практически закончились. А новые достать негде. – Подожди, а как же старик со своей базой на луне? – удивился я. – Ты разве его не слышал? – усмехнулся Янсон. – Пока не будет решена проблема с богами, он никакой помощи в производстве высокоточных деталей предоставлять не будет. А если в реальности, то наши узнали от него только то, что и так знали гномы, просто они делиться не хотели. Но это отдельная тема. Так что ты со своими знаниями сейчас стоишь как бы особняком и можешь их продать любой из сторон. А можно и не продавать, а обменять свое молчание на нужные нам ресурсы у имперцев. – Я так понимаю, именно из-за этого гномы и решили раньше срока активировать убежища? – Сложно сказать, – покачав головой, ответил Янсон. – Ты не знаешь, но в последние семьдесят лет церковниками и посланником были уничтожены семь баз имперцев. И вот тут и начинается сложность: во-первых, базы были спрятаны и откуда церковники достали их координаты – непонятно. Во-вторых, насколько мне известно, Хана о помощи попросили, только когда уже были уничтожены семь баз. Он, конечно, помог, убив посланника, но что мешало обратиться к нему раньше? Гномы утверждают, что не могли его найти, это правда сложно, но ведь как-то потом связались? Да и потери при защите этих баз у гномов были немалые. В общем, ситуация неоднозначная. С одной стороны, им очень нужно восстановить связи с имперцами, а с другой – есть странные совпадения. – Думаешь, гномы слили информацию церковникам? – удивленно спросил я. – Не исключаю такую возможность, – задумчиво вздохнул Янсон, – но не хотелось бы в это верить. Есть и другой вариант: кто-то из руководства гномов сотрудничает с церковью. И похищение Софии – прямое доказательство. Уж королю гномов это похищение абсолютно точно не нужно, а даже вредит. – Удалось узнать, зачем они похищали Софию? – бросив злой взгляд на трупы, спросил я. – Это мелкие сошки и вряд ли знали правду, – пожал плечами Янсон, – утверждали – для того чтобы заставить тебя уничтожить базу. Мое мнение – этот бред им озвучили просто на всякий случай. – Как вообще удалось ее похитить? – возмутился я. – Просто она пока девочка неопытная, да и ее магической подготовкой я хотя и занимался, но ближний бой мы как-то упустили. Теперь она уже такой доверчивой не будет. Я же задумался над словами Янсона; нужно было срочно делать для Сони биочип, нужные программы я ей и сам поставлю. Придется серьезно поработать, но ничего, месяца за три-четыре все настрою. Нужно только ей подходящего спарринг-партнера найти. Я не гожусь, просто не смогу ее ударить. Меня сама мысль об этом заставляла вздрогнуть. А для нормальной настройки программ к ее балансу, пластике, скорости и так далее нужны постоянные тренировки. – С ближним боем, я думаю, смогу решить вопрос. Нужен только нормальный спарринг-партнер, – озвучил я свои мысли Янсону. – Ну это не проблема, – усмехнулся он, – есть у меня тут два кандидата на эту должность, любящих подраться.Ахор’Нкхог Грыхх’Болог был одним из самых ответственных командиров-драконов. Это выражалось в том, что он мог дольше всех сдерживать свой порыв ринуться в бой. Его рекорд терпения в сорок минут никто так и не смог побить. И хотя его талант как командира был не очень высок и даже откровенно слаб, но его терпение полностью перекрывало этот недостаток. К сожалению для драконов, все талантливые командиры сами бросались в бой еще в первые пять минут боя. А без команд бой превращался в беспорядочное месиво, которое обычно приводило к поражению их воздушных сил. Гномы только тактикой и умелым руководством в бою могли выигрывать. Личный уровень каждого дракона намного выше, но вот тактически гномы грамотнее. В этот раз ему доверили командование всеми воздушными силами. С самого начала боя Ахору пришлось терпеть, скрипя зубами, и смотреть, как один за другим падают драконы от столкновения с неизвестным ему темным эльфом. Ему хотелось броситься в бой против такого интересного противника, но приходилось терпеть и командовать. Хватило терпения только на полчаса. Не выдержав, Ахор бросился вниз, к спустившемуся на землю эльфу. Приземлившись, дракон сменил свою истинную форму на тело орка, в котором ему больше всего нравились мощь и сила. Куда там телам эльфов или людей… В руках уже находились его верный боевой молот и тяжелый щит. Эльф спокойно смотрел на устремившегося к нему противника. Первое же столкновение показало, что в силе эльф ничуть не уступает, а даже превосходит дракона-орка. Это приятное известие Ахор встретил радостным криком – наконец-то достойный соперник! Эльф не применял заклинания, но при этом все попытки пробить его защиту с помощью магии блокировал легко, не напрягаясь. Значит, он хочет биться только силой? Отлично. Ахор был доволен как никогда, он и сам не любил вплетать в узор боя магический след. Устремившись на противника, он радостно закричал, вот только вместо того, чтобы встретить его удар, эльф каким-то немыслимым образом подпрыгнул и, приземлившись на его молот одной ногой, второй ногой оттолкнул его щит и проткнул тело Ахора мечом, а вторым мечом разрезал ему горло почти до самого позвоночника. После чего неспешно отошел в сторону. Удивительный и красивый финт… Ахор жалел только о том, что не успел и сам показать все, на что способен. Эх, надо было сразу драться на максимальной скорости. Опустившись на колени, он уже ждал добивающего удара, как вдруг рядом раздалось: – О, ты смог поразить одного из наших… – Ахор узнал голос брата, жаль, не мог увидеть, голова пока не двигалась. – Ну ничего, еще есть я и моя команда! Мимо Ахора промчались пять драконов в форме смертных. Его брат, как и он сам, любил форму орка, а вот остальные в его команде были кто кем. Два светлых эльфа, человек и темный эльф. Напали они все вместе, что, впрочем, не помешало их противнику успешно отражать все атаки и даже атаковать самому. Глядя, как они сражаются, Ахор хотел многое сказать, вот только его голосовые связки еще не зажили. Ну ничего, еще пару минут, и он сам сможет опять броситься в бой. Тем временем противник начал теснить пятерых драконов, им с трудом удавалось отражать все его выпады. Скорость уже была запредельной, оружие мелькало так быстро, что даже возникал легкий ветер от их движений. И тут эльф, уклонившись от всех атак и, как змея, проскользнув между драконами, нанес два четких удара, отправив в отключку двоих. Еще два удара – и еще два дракона лежат на земле. На ногах остался только брат Ахора. И вот, когда казалось, его сейчас пронзят мечи этого невероятного эльфа, тот резко остановился и посмотрел куда-то вдаль. Брат, яростно закричав, бросился в атаку, но был небрежно отброшен в сторону такой силой магии, что, превратившись в снаряд, пронесся почти сквозь все поле боя. Ахор уже мог двигать головой, потому видел, как его брат, пролетев примерно километр, врезался в скалу, разрушив ее своим телом. Оценив силу магии противника, он восторженно присвистнул. Вот это удар! И понял, кто бросит вызов этому эльфу – у того явно уровень хранителя гнезда или даже старейшины, вожака стаи… Обернувшись назад и уже ожидая добивающих ударов, он с изумлением смотрел, как этот эльф улетает на огромной скорости в сторону леса на той стороне реки. Кажется, он их всех даже не воспринял всерьез. Однако сильный противник. Довольный увиденным боем, Ахор с грустью в глазах посмотрел вверх. Пока он тут дрался, гномы начали выигрывать бой. Ну вот, опять придется командовать… А пошло оно все к демонам! – ему хочется драться! Пусть сами командуют. Ахор с радостным воплем взлетел в небо уже в своей истинной форме. Как хорошо, что эти формы смертных так легко исцелить, жаль, истинная форма не имела такой возможности.
Глава 23
До самого вечера гномы выясняли отношения с драконами, но в итоге все-таки победили. Все это время мы с Янсоном наблюдали бой издалека. К нашему наблюдению часа через три присоединились девчонки. Соня сразу умостилась у меня на руках, а вот Елена с завистью поглядывала на нас и тихонько с грустью вздыхала, когда думала, что ее никто не видит. Надо все же переговорить с Янсоном: чего он ждет, непонятно. В небе все это время царило демон пойми что. Но заметно, что гномы действуют явно под четким командованием, прикрывают друг друга, совместно атакуют, да и вообще выглядят намного организованнее драконов. Драконы же дрались как попало, можно всего в нескольких словах описать их стиль: каждый сам за себя. Попал под обстрел противника? Твои проблемы, выкручивайся сам. Параллельно с этим я редактировал нашу магическую болталку, нужно было настроить те самые тревожные кнопки, да и исправить пару багов. Феи вчетвером сидели в закрытом канале и о чем-то оживленно болтали; хотел было сходить к ним в гости, но меня весьма невежливо оттуда выгнали. Мол, нечего подслушивать чужие разговоры. После окончания сражения Янсон связался с руководством гномов и узнал, что имперцы выйдут на связь только через три или четыре дня. Ну а драконы заключили мир на сто лет. Так что, дождавшись, когда воздушные крепости опустятся на воду, мы отправились к своей, весьма потрепанной. Досталось ей знатно, половина обшивки выглядела плачевно. По всему кораблю ползали гномы и в спешном порядке латали все, что могли. К счастью, наши каюты не пострадали, так что, поужинав, отправились по своим местам проживания. Завтра Янсон с утра решил всех собрать и обсудить наши дальнейшие планы. Утро наступило, как по мне, слишком быстро, причем София со мной была абсолютно согласна. Очень хотелось послать все к демонам и продолжить наслаждаться обществом Сони, но, увы и ах, придется идти к Янсону. Уж не знаю почему, но он решил обсудить все в реале, и это когда есть прекрасный инструмент общения… Сразу, естественно, пойти к нему не получилось. Мое солнце решила, что раз у нее вчера вечером не было сил, то утром нужно наверстать упущенное. Чему я, естественно, не противился. Так что покинули мы свою каюту только часа через два. Зашли в кают-компанию, плотно поели и только потом отправились в гости к Янсону. Елена уже была у него в каюте и смотрела на нас волком. Видимо, вчерашнее ее настроение никуда не делось. Поздоровавшись, мы устроились на свободном диванчике. В отличие от нашей небольшой каюты обиталище Ульдриха представляло собой настоящие апартаменты. Спальня с ванной плюс весьма просторная гостиная, в которой мы, собственно, и устроились. – Сразу перейду к делу, – произнес серьезно он, сидя у стола и попивая свой любимый кофе. – Итак, у нас есть минимум три дня, за которые нам нужно решить общую стратегию поведения при встрече с имперцами. Но начнем мы не с этого. Вчера я заметил еще одну проблему, а именно отсутствие пространственного кармана у Софии, очень слабую подготовку в ближнем бою у Елены и, собственно, опять Софии. Одно хорошо: с магией у вас затруднений не наблюдалось. У Алекса возникла проблема с эмоциями, но, думаю, он и сам в состоянии ее решить. – Какая еще проблема с эмоциями? – спросила Соня, удивленно взглянув на меня. – Видишь ли, твой Алекс становится очень агрессивным, если с тобой что-то неладное происходит, – ехидно ответила Елена, – так что лучше держи его постоянно на связи, когда он не рядом. А то еще натворит бед, замучаемся потом исправлять. – Как вариант… – задумчиво поддержал Елену Янсон. – Думаю, это предотвратит большинство возможных сложностей. Но сейчас не об этом. София, почему у тебя до сих пор нет пространственного кармана? – Ну, это мы еще не проходили… – тихонько ответила София, задумчиво накручивая локон на пальчик. Обожаю эту ее привычку, она такая милая становится в этот момент… – Алекс! – отвлек меня от созерцания вскрик Елены. – Хватит витать в облаках, еще насмотришься на свою пассию. Ты почему до сих пор не показал, как создавать свое пространство? – Если говорить с научной точки зрения, то это не личное подпространство, а другое измерение, – поморщившись от формулировки Елены, ответил я, – просто там его для нас как бы ограждают наши феи. – А что, есть разница? – насмешливо спросила Елена. – Есть, и огромная. Как бы вам объяснить?.. – Я задумался. О формате этого самого пространства я уже давно размышлял и пришел к весьма простому выводу, но как это рассказать доступным языком? – Может, давай я объясню? – пришел на помощь Янсон, и я только согласно кивнул, ибо пока не видел подходящих слов без мозгодробительных формулировок. – Что ж, Алекс имеет в виду теорию многомерного пространства, которую и я тоже поддерживаю. Начнем с простого: мы все видим в трехмерном пространстве, но при этом живем в четырехмерном. То есть у нас есть система измерения: длина, ширина и высота, но этого недостаточно, чтобы, например, договориться с кем-то о встрече. Вот тут и добавляется четвертое измерение, время. Янсон, объясняя, встал с места и стал ходить по комнате, жестикулируя. – Без времени мы не сможем ни с кем встретиться, и именно поэтому мы и живем в четырехмерном пространстве. Так что можно предположить… даже больше – мы уверены в том, что существуют и другие измерения. Изначально доказательство этого строилось на простых фактах, причем эти знания к нам пришли из других миров, таких, как у Алекса. Так вот, что касается самого факта. У точки нет измерения, у нее нет длины, высоты или ширины, это просто точка. Ее значение и есть нулевое измерение. Из точек мы можем создать линию, это уже объект одномерного измерения, у линии есть длина. У квадрата два измерения – длина и ширина, у куба их три – длина, ширина и высота. А теперь внимательно следите за моей мыслью. Линия – это одно измерение, но с двумя нулевыми точками. Квадрат имеет два измерения, ограниченных четырьмя одномерными линиями. Куб имеет три измерения, ограниченных шестью двухмерными квадратами. Другими словами, размерность сторон увеличивается в зависимости от измерения. Учитывая все вышесказанное, четырехмерная фигура, которую уже назвали «тессеракт» в одном из миров, так что это название и оставим, представляет собой четырехмерный гиперкуб, или по-другому – куб в четырехмерном пространстве, его стороны – это трехмерные кубы. Вы можете хотя бы представить себе такую фигуру?.. Янсон обвел взглядом Елену и Софию, которые очень внимательно слушали его. – И я не могу; никто из разумных не может. Потому что наш мозг не в состоянии осознать и понять такую фигуру визуально. И потому мы ее просто не видим. Эта фигура, возможно, в эту самую секунду находится прямо посреди этой комнаты, но мы ее не заметим. Хотя, вероятно, сумеем заметить ее тень в виде отражения, как, например, двухмерные создания увидят в своем мире отражение куба в виде квадрата. И это только четыре измерения, а уже давно доказано существование десяти измерений. Более того, наши феи работают с помощью пяти или, возможно, большего количества измерений. Возникает вопрос: а как тогда мы их можем видеть? Ответ прост: мы их и не видим. То, что мы наблюдаем у себя – это визуальная попытка мозга отобразить объект, который он не может увидеть, но знает, что объект есть. Более того, именно феи дают нашему мозгу тот самый якорь, который позволяет «увидеть» их. И то лишь в состоянии остановки времени, то есть отключив это самое время, мы можем связать наши разумы в некоем пространстве-времени. Полагаясь на эти факты, я и Руиз в свое время и не согласились с трактовкой Алекса по поводу частоты кадров. Может, у него в мире так все и работало, однако тут это реальная остановка времени, но только в нашем понимании. Скорее всего, мы просто переходим в некое пространство-время, у которого времени как системы измерения нет или оно двигается относительно нас в совершенно другом формате скорости. Секунда там равна миллионам лет у нас, возможен и другой неизвестный нам вариант. Вот мы и подошли к существу вопроса: наши души, по словам фей, как и сами феи, находятся в других измерениях. И пространственный карман на самом деле также находится прямо тут, возле нас, но из-за нашего трехмерного восприятия мы просто не видим его. Но мы точно знаем, что это не астрал. – А почему не астрал? – удивилась Елена. – Разве это не еще одно измерение? – Нет. Астрал – это отражение четырехмерного пространства в нашем трехмерном мире, – отрицательно мотнул головой Янсон. – Извини, но насчет астрала не могу с тобой согласиться, – возразил уже я. – Я там уже был, и думаю, что это некое отдельное пространство. – Неужели? – усмехнулся он. – И какое ты там увидел новое измерение? – Магию, – уверенно произнес я. – Магия именно там и влияет на реальность здесь. – Магия – это воздействие на физические объекты с помощью заклинания на молекулярном уровне. Она не может быть отдельной величиной измерения, как длина или высота, – возразил Янсон. – Но я видел, – горячо возразил я, – там все совсем по-другому видится и ощущается. Как будто ты чувствуешь само пространство. – И чем ты его там чувствуешь? – улыбнулся Янсон. – В чем оно выражается? – В объеме. То есть кроме длины, высоты и ширины там еще и объем. И именно в нем ощущается пространство, – убежденно доказывал я свою точку зрения. Я был уверен, что астрал – это именно наша реальность, но в четырех измерениях. – Хм. Объем? – задумчиво почесал подбородок Янсон. – Ощущать объем… Интересное понятие. Хоть пока и не ясно, как его можно учитывать. И как оно может вписаться в систему координат. – Никак. Нельзя вписать то, что не чувствуешь, только в самом астрале можно это осознать. Просто это самое измерение объема мы и называем магией. Давай я попробую объяснить… Это как пробовать перелить воду из одного ведра в другое с помощью обычного плоского круга, без трехмерной чашки: это сделать можно, но по капле. А берешь чашку – и спокойно переливаешь воду. А тут тот же принцип: мы не можем черпать магию без того самого объема, который дают нам феи. Скажу больше: именно они-то и меняют этот самый объем. – Хорошо, хорошо, – подняв руки, улыбнулся Янсон, – давай пока отставим в сторону наш спор, все равно он пока только теоретический. Хотя имеет под собой твою практику. Давай вернемся к тому, с чего начали. София, тебе хоть что-то было понятно? – Ага. Ничего сложного нет. Я уже с Сильвой связалась, и у меня теперь есть свой пространственный карман. – Соня с довольным лицом подошла к столу и, взяв чашку, отправила ее в никуда. Чашка исчезла. После чего достала ее оттуда и поставила на стол. – Так? – Умница, доченька, – умилился Янсон и, подойдя, погладил по голове Софию, – просто молодчинка, схватываешь все на лету. – Угу, вся в папу, который ей не отец, – съязвила Елена. – Ну вы тут и развели философию… Нет чтобы просто показать, как работает, – и все. Пф… – Когда что-то делаешь, нужно понимать, как это работает, – нравоучительно произнес Янсон, подняв указательный палец. – Угу, будто ты знаешь, как делать артефакты или движители гномов, – съехидничала Елена. – Знаю, конечно, – возмутился Янсон, – или ты думала, что я не разбираюсь в этих элементарных вопросах? – Надеялась… – буркнула смущенная Елена. – Зря, – укоризненно посмотрел на нее Янсон. – Ну раз с этим вопросом решили, то осталась ваша подготовка в ближнем бою. Но это придется отложить, пока Алекс не поставит и не настроит нам биочипы. А то без них быстро исправить ситуацию у нас не получится. Но и с ними придется серьезно потренироваться. Так что остался последний вопрос – это участие в переговорах с гномами и имперцами. – Пф… не вижу проблемы, – фыркнула Елена, – пойдете с Алексом вдвоем, и все. Нам-то с Софией зачем эти ваши переговоры? – Хорошо. Так и сделаем, – махнул рукой он, – но тогда нам с тобой, Алекс, нужно серьезно обдумать, что можно говорить, а что нельзя. – Без проблем, – пожал я плечами. – А драконы будут на этих самых переговорах? – Надеюсь, что нет, – поморщился Янсон, – уж очень у них своеобразный характер… – Ого!.. Вы знакомы с драконами? – восторженно воскликнула София. – К сожалению, да, – скривился, как от лимона, Янсон. – И какие они? – не унималась София. – Хорошо, я расскажу, – тяжело вздохнув, произнес он. – Изначально драконы всегда держались отдельно, редко приближаясь к населенным районам. Но первый император Астера смог каким-то образом войти с ними в контакт. А дальше все как-то слишком быстро завертелось. Каким образом и когда драконыузнали о пользе радиации для их истинных тел, неизвестно. Но факт есть факт, они теперь воспринимают радиацию как удовольствие, а их дети, рожденные возле источника радиации, становились гораздо сильнее и разумнее остальных. Возможно, именно источником радиации император и заманил их сюда, а может, они и после об этом узнали. Драконы – весьма умные и сильные существа, но их мировоззрение очень сильно отличается от нашего. Осознав, что переселенцы из других миров – это не выдумка, а весьма конкретный факт, они решили, что у всех есть доказанный цикл перерождений. А значит, какой смысл держаться за эту жизнь? Нужно жить на полную, пока есть возможность. Эту их теорию очень сильно не любят церковники. – Почему? – искренне удивилась София. – Если ты беден и родился в нищете, то зачем работать? Можно покончить с жизнью, отправившись на перерождение, – усмехнувшись, ответил я вместо Янсона. – Верно, или пойти творить что угодно, пока не убьют. Все равно потом переродишься. И если для долго живущих эльфов, или гномов, или магов эта философия не подходит, то для мало живущих людей такая идея может стать фатальной, – покачав головой, добавил он. – Однако очень опасная религия, – задумчиво произнес я, – особенно когда есть доказательства в таком количестве. Я даже как-то не думал с такой стороны. – Опасная? – удивился Янсон. – Отчасти да, но не более. Разумные в основном очень плохо верят в факты, которые сами не видели. В сказки, религию или еще более фантастические вещи – легко, а в реальность поверить сложно, да и не хочется. Как пример, можно взять ваши технические миры: у вас имелось множество фактов, подтверждающих переселение души, но разве вы в них поверили? Нет. Вы просто обосновали научно, что это невозможно, и все. Тут же другая ситуация: когда существует большое количество разумных, которые говорят, что это факт, начинают верить и другие. Вот этого и боятся церковники… Но вернемся к драконам. Из-за этих своих взглядов они превратились в драчливых и почти непредсказуемых существ, получающих истинное удовольствие и наслаждение от любой битвы, и чем значительнее риск для их жизни, тем больше они довольны. О чем говорить, если они считают за счастье погибнуть от руки сильного противника!.. – И как они с таким подходом еще не передохли? – проворчала Елена. – О, в этом и есть самый большой парадокс, – улыбнулся Янсон, – так сказать, добивающий нормальную логику. Они очень сильно любят жить, ибо чем дольше ты живешь, тем больше удовольствия от битвы ты получишь. Стремиться умереть в бою и при этом желать прожить подольше – понять это у других разумных не получается. – И что же делать этим другим разумным?.. – тихо произнесла София. – Что, драконам совсем не жаль их? Ведь многие из них гибнут просто потому, что драконам хочется подраться. – Жалость, по-моему, отсутствует как понятие в их жизни, – вздохнув, ответил Янсон. – Если ты был слаб и погиб от этого, то будь благодарен, что твою жалкую и бесполезную жизнь прервал достойный соперник, отправив твою душу на вторую попытку получить нормальную жизнь. У драконов очень редко когда бывают калеки, очень уж они живучие и исцеляются слишком быстро. Но иногда и у них бывают раны, которые не в состоянии вылечить их организм. Так вот, в этом случае калека или тяжелобольной кидает вызов хранителю гнезда или старейшине. Считается честью погибнуть от руки сильнейшего из стаи. – Ужас какой-то… – передернув плечами, произнесла Елена, – а я-то думала, почему эта дура так на меня лезла… – Ты что, уже дралась с драконом? – восхищенно спросила София. – Ну да, дралась… – смутилась Елена. – Выиграла? – Э-э-э… – еще больше засмущалась Елена, – ну… можно сказать и так. – Я вмешался и вырубил ее противницу, – спокойно прокомментировал Янсон. – Мог бы и промолчать, вредина, – буркнула расстроенная Елена. – Как я говорил ранее, у вас, дамы, серьезные проблемы с ближним боем, – покачал он головой. – А может, просто драконы сильные? – ворчливо спросила Елена. – Сильные? Алекс в воздухе одолел одиннадцать драконов, потом спустился и уже на земле положил еще шестерых, причем против пяти драконов он дрался одновременно, – с сарказмом в голосе ответил Янсон, – а он, между прочим, младше кое-кого в пять раз, если не больше. – Тоже мне, пример привел… – обиделась Елена. – С биочипом и моими программами и вы так сможете, – решил вмешаться я. – Точно так же?! – с круглыми от удивления глазами, одновременно в два голоса спросили Елена и София. – Ну, почти. После тренировок и практики – вполне может быть, – слегка стушевался я от их напора. – Вот мы и подошли к сути проблемы, – рассудительно произнес Янсон, – Алекс, ты так и не сказал, какие именно материалы тебе нужны для создания биочипа. – Графен, композит из аморфного сверхтонкого сплава и нейронный процессор, – пожав плечами, ответил я. – Что такое нейронный процессор, я знаю, но вот остальное… – задумчиво произнес Янсон, – объясни, что это; возможно, у нас просто другие названия. – Без проблем. Графен – двухмерная аллотропная модификация углерода, образованная слоем атомов углерода толщиной в один атом; нужен для создания нитей связи с нервными окончаниями разумного и собственно самого биочипа. Композит из аморфного сверхтонкого сплава – это по сути ткань, вот только нити там сверхтонкие, из аморфного сплава. Этот сплав еще называют металлическим стеклом. Нужен для создания корпуса биочипа, – как можно более подробно пояснил я. – Ясно. Кажется, я понял, что нужно, – кивая своим мыслям, сказал задумчиво Янсон. – И все это было у Руиза в том подземелье? – Ну да. Там у него вообще много чего было… – вздохнул я. – Хорошо. Что нам нужно, мы решили, а теперь слушайте, как мы этого добьемся… После этого мы еще часа два обсуждали все детали предстоящего разговора, активно в этом нам помогала София, ее опыт в дворцовых интригах пришелся весьма кстати. Больше того, после некоторого раздумья мы назначили ее главной в этих переговорах. Даже Ульдрих «плавал» в этих вопросах, хотя ему как ученому никогда не нравилось терять время в этих дворцах. София, узнав, что будет главной, сразу словно стала старше и значимее. Правда, был и отрицательный момент: в оставшиеся двое суток она слишком сильно увлеклась подготовкой к переговорам, вытрясая в буквальном смысле абсолютно всю информацию из Янсона, меня и Елены. Что не могло не сказаться и на наших личных отношениях. Хотя, видя, с каким энтузиазмом и напором она занималась подготовкой, я не сильно и настаивал. Янсон даже сказал, мол, наконец-то девочка почувствовала себя нужной и полезной, и потому не стоит ей мешать. Сам он стойко переносил все вопросы Софии: мне даже кажется, он был доволен этим. По-моему, кто-то серьезно соврал, когда признал Софию более опытной, чем он, в этих вопросах.Глава 24
Водир Гаш был доволен новой жизнью. Конечно, были небольшие ограничения, но в общем за прошедшие полгода все складывалось отлично. Хорошая еда, нормальная постель и даже комфортный душ с горячей водой. Не жизнь, а сказка. Приходилось очень много учиться магии, но это были приятные трудности. Обучение он проходил в ускоренном и плотном графике у личных учителей. Иногда преподавал ему старший жрец Золотой. Один из тех близнецов, что отправили его сюда. Гаш, когда увидел спарринг между старшими жрецами, был ошарашен той силой, которой они обладали. Казалось, их умения в магии находились за гранью возможного. Водир был уверен, что его учитель Золотой мог бы в одиночку уничтожить весь отряд Корда. Вторым его учителем стал Алан Фрост, именно он готовил Гаша к его первому заданию как послушника. В чем именно заключалось задание, он узнает сегодня. Пока Водир шел в кабинет к Алану Фросту, он хоть и пытался скрыть свое нервное состояние, но получалось откровенно слабо. Постучавшись, он осторожно заглянул в кабинет учителя. Тот сидел за своим столом и изучал какие-то документы. – А, Гаш. Заходи, не стесняйся, – дружелюбно улыбнулся учитель. – Послушник Водир Гаш по вашему приказанию прибыл, – зайдя в кабинет и встав по стойке смирно, доложил по уставу Водир. – Присаживайся, – указав на стул, произнес учитель Фрост. Как только ученик присел, он отложил бумаги в сторону и спросил: – Ну что, ты готов отправиться на задание? – Так точно, – подскочив, нервно ответил Водир. – Это хорошо, – улыбнулся учитель на такую эмоциональную реакцию парня. – Отправишься ты не один, тебя будут прикрывать семь наших агентов. Полностью план задания ты узнаешь, прочитав вот эти документы. – Алан достал из стола папку и положил ее возле Гаша. – Если вкратце, то тебя отправят на другой материк, в Тильд, по документам обмена студентов академии. Там ты будешь зачислен в магическую академию, на четвертый курс божественного факультета. Именно там учатся две твои цели. В папке амулет с их описанием, – кивнув на папку в руках ученика, уточнил он, – кронпринц Курт де Бриз и Эльза Гордиан, эти студенты должны быть ликвидированы в ближайшее время. С учетом того, что они проживают вместе, это будет не очень сложно. Как именно, прочтешь в папке. Причина, почему выбран именно ты, простая. Твой возраст и количество сфер твоей магии идеально подходят для этого задания, после выполнения которого ты официально станешь послушником церкви и уже сам сможешь выбрать свое будущее в лоне любого из храмов. Пока учитель говорил, Водир уже изучал документы. Каких-то нравственных или моральных проблем он не испытывал, особенно по отношению к благородным. К тому же самому ему убивать не придется, яд сделает это за него. Всего-то и нужно – втереться в доверие к целям, и все – дело сделано. – Простите, учитель, – вежливо обратился Водир. Алана Фроста он очень сильно уважал, – а можно будет продолжить обучение у вас? – Хочешь помогать в борьбе против врагов церкви? – довольный вопросом ученика, улыбнулся Алан. – Да, если возможно. – Хорошо, это возможно, но учти, у нас учеба будет очень сложной. – Я справлюсь, – уверенно произнес Гаш. – Вопросы по заданию есть? – Нет, тут все очень понятно изложено. – Водир уже успел ознакомиться с документами и теперь более внимательно просматривал их еще раз. – Отлично, – удовлетворенно кивнул Алан, – тогда давай свои подготовленные вопросы. В каждый свой приход к учителю Водир должен был подготовить пять актуальных и логичных вопросов. Главное условие в этом задании – ответы не должны находиться в библиотеке церкви. Именно поэтому сформулировать такие вопросы оказалось нелегко. Библиотека весьма обширна, и там можно найти ответы почти на все что угодно. Наказание за неудачу зависело от уровня доступности ответа и было разнообразно суровым: от уборки сортиров и готовки на кухне до чтения молитв в одной и той же предписанной учителем позе. А если учитывать, что молитву требовалось читать иногда пару часов, наказание это весьма ощутимое… Гаш тяжело вздохнул и, еще раз прикинув сложность вопросов, решительно задал первый: – Если нанести на пулю руны и сердечник сделать из магического кристалла, то сможет ли такая пуля, выпущенная из тяжелой винтовки, пробить полностью активную защиту магистра магии? – Хм. Интересный вопрос, – задумался Алан, – вот только он слишком обобщен. Хотя можно и так объяснить. Все зависит от силы мага и метода его защиты. Например, все маги ниже уровня мастера погибнут и от простой пули из того же автомата гномов, а вот такие пули, как ты описал, могут и магистра магии поразить, но вот старшего магистра – уже вряд ли. Пуля просто не попадет в него, а пролетит мимо. Даже если и попадет, ее кинетическая энергия после прохождения защиты будет слишком мала. По сути, такая пуля – это просто обычное заклинание среднего уровня, только в оболочке. – Не понимаю тогда, почему маги так опасаются огнестрельного оружия? – внимательно выслушав ответ, задал дополнительный вопрос Водир. – И почему так мало книг по этой теме в библиотеке? – Сразу еще два вопроса? – усмехнулся Алан. – На оба есть ответы в трехтомнике магистра магии монаха Кондратия Венского, а называется его творение – «Мифы и реальность огнестрельного оружия». – От этих слов ученик резко погрустнел, хотя, как ни пытался, вспомнить такую книгу не мог. – Но… эта книга находится в пока закрытой для тебя части библиотеки, так что оба вопроса засчитываются. – Алан усмехнулся, видя, как у Водира вырвался вздох облегчения после его слов. – По поводу библиотеки тоже, я думаю, уже понятно. Все книги по этой тематике пока тебе недоступны. А вот на первый вопрос можно и ответить. Как ты думаешь, сколько выдержит щит старшего магистра против, допустим, роты стрелков с автоматами? – Не знаю. Но могу предположить, что очень долго, – задумавшись, ответил Водир. – Правильно. Без рунных пуль такая рота может стрелять хоть неделю, ничего не произойдет, – кивнул Алан, – но если добавить руны, то максимум минут десять. Потом у мага просто закончится мана. Но ведь есть еще пулеметы, тяжелые винтовки, пушки и даже дальнобойные орудия. Вот тут и начинаются проблемы у магов. От всего этого магистр магии сможет защититься лишь на пару минут, но уже старший магистр сможет игнорировать эти атаки хоть весь день, а архимаг их даже не заметит. – Увидев изумление на лице Водира, Алан, остановив его вопрос, продолжил: – Ты, конечно, скажешь, что в этом случае огнестрельное оружие выглядит весьма плачевно. Но это не так. Дело в том, что среди всех жителей нашей планеты, а это, заметь, больше миллиарда разумных, всего лишь около двух тысяч архимагов. А тех же старших магистров, которые по сути уже давно заслужили звание архимага, не более трех тысяч. Остальных старших магистров – около ста тысяч во всем мире. Итого мы имеем всего почти сто десять тысяч разумных, которые в состоянии выдержать залп эльфийского линкора в упор. А чтобы понимал пропасть между силами магов, тот же залп линкора гарантированно уничтожит сто магистров магии, но, допустим, два архимага от этого вряд ли умрут, все-таки убить архимага – очень непростая задача, но убегут – это точно. – Неужели архимаги настолько могущественны? – удивился Водир. – Хм… Как бы тебе объяснить… – Алан задумчиво встал из-за стола и подошел к окну. – Ты же знаешь, что такое авианосец? – Водир согласно кивнул: он уже давно признался учителю, что является переселенцем, как и сам Фрост. – Так вот, они бывают разные, кто-то сильнее, кто-то слабее. В этом мире архимаг – это как авианосец. Сложно ли уничтожить современный атомный авианосец из нашего мира? С одной стороны, не очень и сложно. Для этого есть подводные лодки или диверсанты. Но в открытом бою, когда он разворачивает все свои силы, уничтожить его практически невозможно, если только у тебя нет такого же. Тут то же самое: во-первых, обычно архимаги поодиночке не ходят; во-вторых, их можно неожиданно убить во сне или обессиленных – сложно, но можно; в-третьих, существуют разные блокираторы магии или ловушки. Но все это работает, только если архимаг не готов к бою. Так понятно? – Да. Но если два архимага столкнулись в бою, то почему в этом случае кто-то сможет выжить? – Архимаги очень ценят свою жизнь и потому никогда не дерутся до конца, предпочитая в случае возможной гибели отступить или, проще говоря, бежать. Как пример, за последние сто лет архимагов было убито около ста пятидесяти, в то время как тех же магистров – несколько десятков тысяч, – вернувшись обратно за стол, ответил учитель. – То есть огнестрельное оружие не сможет уничтожить архимага? – уточнил Водир. – Тоже не совсем верно. Если архимаг не готов к бою, то теоретически может. Вот если готов, то тут вопрос в силе огня против него. Например, у гномов есть очень мощные орудия, которые при прямом попадании могут сбить щиты архимага, вот только попасть не так уж и легко. Вряд ли маг будет стоять на месте и ждать, пока по нему даст залп батарея таких орудий, – улыбнулся учитель. – Я смотрю, в этот раз ты смог задать даже шесть вопросов без наказания. Это радует. Странно, что ты их не задал раньше. – Я их четыре месяца копил, – ответил довольный собой Водир. – Молодец, – улыбнулся Фрост. – Ничего, вернешься с задания – и сможешь получить доступ к закрытой части библиотеки, там узнаешь намного больше. – Спасибо вам. – Поняв, что его время закончилось, Водир встал и поклонился учителю. – Всегда пожалуйста. Бери папку и собирайся, завтра утром отправишься выполнять задание. Гаш, еще раз поклонившись, вышел из кабинета учителя. Несмотря на то что ему очень нравилось жить тут, он с удовольствием предвкушал будущее путешествие по нормальному миру.Алан Фрост, проводив взглядом ученика, достал из стола амулет и вызвал командира группы сопровождения Водира к себе. Сам же, вздохнув, опять принялся читать отчеты агентов. Хоть сегодня закончить пораньше и отдохнуть… Через десять минут явился командир группы. – Старший агент Зурат Арим по вашему приказанию прибыл, – зайдя в кабинет, спокойно доложился уже немолодой человек с русыми волосами и глазами холодными, как лед. – С заданием ознакомился? – без приветствия спросил с ходу Алан. – Да. Вопросов почти не имею. – Почти? – в удивлении приподняв бровь, спросил Фрост. – В документах не указано, что делать с Гашем, если он выполнит задание и сможет покинуть академию, – усмехнулся Арим. – Хм. Такой вариант маловероятен, но все же ты прав, он есть. – Алан не верил в то, что его ученик сможет покинуть академию, да и в удачном выполнении задания не был уверен. Слишком еще сырой материал. – Думаю, если такое случится… возьмешь его с собой обратно. – Живым? – уточнил Зурат. – А зачем он тут мертвый? – раздраженно ответил вопросом хозяин кабинета, на что агент только пожал равнодушно плечами – Конечно, живым. – Тогда нужно ваше разрешение на антидот, – спокойно ответил старший агент. Фрост, поморщившись, достал лист бумаги и написал разрешение; антидот был весьма дорогим в приготовлении. Дело в том, что после активации яда Водир и сам окажется отравленным. Времени на принятие антидота у него будет всего десять минут, потом ни антидот, ни даже лекарь уже не помогут. Потому Алан и не верил в то, что ученик сможет выжить. Отдав лист с приказом, он спросил: – Еще вопросы? – Никак нет. – Тогда свободен, – махнув рукой, раздраженно бросил Фрост. Дополнительные затраты по этому проекту его раздражали. И так пришлось много внимания уделить этому вопросу. Если бы не личный приказ его мудрейшества, то Алан даже и не подумал бы выручать графа. Затрат на обучение Гаша он не жалел, если будет результат, то все окупится, а если нет… ну что же, придется графу самому решать вопрос.
На следующее утро Водир впервые отправился в путешествие по этому миру. И каково же было его удивление по прибытии через две недели в Тильд, когда он увидел царивший вокруг дух средневековья. После современного оснащения церкви и прилегающих территорий видеть кругом грязь и пыль, да еще и ехать на лошадях, стало потрясением для него. Как такое возможно? Даже в Астере и то было больше цивилизации, чем в этом Тильде. Особенно поражала разница в уровне жизни окружающих людей. Ехал он, кстати, в компании еще троих студентов по обмену. Своего сопровождения, после того как они сошли на берег, он больше не видел. Так вот, для этих студентов все было нормальным. Водир, конечно, читал о том, что аристократы специально не вводят технологии в мир, но чтобы настолько? Окончательно его добили стражники города, в который они прибыли. Там были лучники! О броне и холодном оружии вообще отдельный разговор. Хоть канализация имелась в городе, и то хорошо. Путь от порта до столицы империи Розмар, города Арукард, занял двенадцать дней. И все по этим убитым дорогам, где кочек и ям больше, чем самой дороги. Гаш успел уже тысячу раз пожалеть, что не научился раньше нормально ездить на лошади. Трястись в карете не очень приятно, хоть у нее и магические амортизаторы. Прибыли они в столицу вечером и сразу отправились в гостиницу. С попутчиками-студентами Водир общался мало, ибо они все были с третьего курса, а потому смысла общения не видел. У него оставалось только одно желание: побыстрее закончить задание и вернуться обратно, в цивилизованный мир. Утром они, позавтракав, отправились в академию к ректору. Как только Водир попал на территорию академии, он опять удивился. Если в столице более-менее чисто и дороги из брусчатки, то внутри академии все выложено аккуратной и ровной плиткой. Все деревья ухоженны, а здания даже со стороны выглядели очень солидно. Как будто он уже попал обратно, на территорию церкви. Тут все так и дышало цивилизацией. Учитывая, что на дворе еще только заканчивалось лето, множество деревьев вокруг зданий смотрелось превосходно. Ректор их, кстати, так и не принял, все решилось на уровне секретаря. Выписав каждому из прибывших бумагу, она отправила их по разным направлениям. Водиру предписывалось прибыть на факультет божественной магии к декану старшему магистру Сумару де Лакруа. Даже ознакомившись с планом территории, Гаш с трудом нашел нужное здание. Академия занимала огромную площадь. Водиру пришлось минут двадцать искать свой факультет. Наконец прибыв в деканат, он еще час сидел и ждал, пока декан освободится, чтобы его принять. Сумар де Лакруа оказался на вид подтянутым и даже весьма накачанным молодым человеком с косичкой черных волос. И только тяжелый взгляд серых глаз сразу давал понять, что он на самом деле не молодой парень, а уже долго живущий маг. – Значит, вы прибыли из новой академии Вильдара, – изучая документ перед собой, произнес декан. – Кто у вас там преподавал? – Старший магистр граф Эдмунд де Брион, – четко и сразу ответил Водир, он уже давно заучил наизусть имена всех преподавателей, у которых якобы учился. Хотя именно Брион гостил у них в церкви и даже недели две действительно его обучал. – О, этот старикан еще жив? – притворно удивился декан, на что новоприбывший вежливо кивнул головой. – Хороший учитель… но у вас там была серьезная война с демонами, в обучении сильно потеряли? – Нет. Я проходил практику вместе с уважаемым графом в армии императора Ренуа де Лакруза, – спокойно ответил Водир. – Пришлось повоевать? – серьезно спросил декан. – Я был в основном на подхвате у магистра. Но пару раз пришлось участвовать в драке, – изобразив на лице грусть, ответил Водир. – Значит, в занятиях вы не сильно отстали, – удовлетворенно кивнул декан. – Что же, тогда добро пожаловать на мой курс. Вот вам записка, по ней вас поселят в общежитие. Ну и заодно там же найдете старосту курса Луизу де Бренсон, она вам все и расскажет. – Благодарю, – вставая и беря листок бумаги, вежливо поклонился Водир.
Глава 25
Переговоры, планируемые через трое, максимум четверо суток, перенеслись на десять дней. Руководство древних имперцев очень серьезно отнеслось к атакам на свои базы уже после ядерных ударов. В итоге все базы сейчас активированы. Их, кстати, оказалось пятнадцать, а не двенадцать, как мы думали. Три были секретом даже для гномов. И именно секретные базы сняли с гномов возможную вину за слив информации, ибо этих засекреченных баз было пять, две также были уничтожены уже после ядерной зимы. Как имперцы решили вопрос с драконами, непонятно, но по факту между ними был заключен мир. Нам же делать было нечего. Чему лично я и София были несказанно рады. Хотя Янсон и продолжил нас обучать, но остальное время – личное. Мы почти не вылезали из каюты, кроме сегодняшнего дня. Сегодня Софию забирал к себе Янсон для серьезной подготовки к завтрашним переговорам, а меня уговорил прогуляться и пообщаться на корабле Роберт. Так что сразу после завтрака он радостно утянул меня хвастаться кораблем. Оказалось, что этот переселенец был огромным фанатом «Звездных войн» и еще какой-то космической онлайн-игры. Стало понятно, почему дизайн у корабля такой странный, явно откуда-то оттуда срисовал. Чего гном в принципе и не отрицал. До обеда он водил меня по всему кораблю и довольно рассказывал, что, где и как устроено. Лично меня поразили два огромных ангара с самолетами и четыре палубы с тяжелыми орудиями, настоящими монстрами. Каждый снаряд – с меня величиной в буквальном смысле. – Ну как, тебя впечатляет? Скажи, суперкорабль получился? – довольный, как ребенок, спросил у меня Роберт, когда мы сделали паузу, чтобы попить кофе и обсудить увиденное. – С одной стороны, да, а вот с другой – не совсем… – неопределенно покрутив рукой, ответил я. – Размеры корабля, конечно, поражают, но что-то я сомневаюсь в его эффективности. Особенно без кораблей сопровождения. Да и зачем ты используешь снаряды, если ракеты мощнее? Ангары большие, но почему в них винтовые самолеты? – добавив сарказма в голос, спросил я. – Где же реактивные? – Ну вот, а я думал, будешь впечатлен… – надувшись, буркнул Роберт. – Нет, так-то я впечатлен… Но вот эти несоответствия очень уж смущают, – попытался я успокоить обидевшегося гнома. – Я, конечно, не силен в тактике, но насколько помню, такие корабли идут только с сопровождением и на дальние дистанции. Например, на другой материк. Зачем вы тут их используете – непонятно, сюда самолеты и так должны долетать своим ходом. – Если бы все так просто было… – грустно вздохнул Роберт. – Магоэнергии в кристаллах хватает только на три часа лёта или на два часа боя. Вот и приходится применять крепость. – Погоди, но ведь все воздушные бои скоротечны, а ваши тяжелые бомбардировщики вообще как скинули груз, так сразу назад… – Это не бомбардировщики, а штурмовые машины, – буркнул гном. – У них максимум две бомбы. Есть и бомбардировщики, но те на своих базах пока просто стоят. Вот ты все вроде правильно говорил, но есть одна проблема. Нужны процессоры нормальной мощности, тогда я и реактивные и даже космические корабли создам, – уже забыв про обиду, увлеченно начал рассказывать гном. – А делать процессоры только имперцы могут. Я, к сожалению, не знаю, как создать нужные материалы. А тут их столько надо… Если бы у меня была нормальная техническая база, хотя бы как в НАСА, я бы тут такого натворил… у-у-уххх! Аж дух захватывает… – Роберт надулся, как воздушный шарик, и тут же сдулся. – Вот только чего нет, того нет… Со временем мы сможем создать заводы по производству нужных компонентов, но когда еще это будет… – А давно ты тут? – Уже сто тридцать лет, – грустно ответил Роберт. – Хорошо хоть мне повезло и я гномом родился, так что быстро доказал свои знания и уже через тридцать лет занимался созданием самолетов и крепостей. Да и, кстати, по поводу реактивных самолетов: там расход энергии вообще будет огромным… – резко перескочил с темы гном. И почему-то, глядя в его хитрые глаза, я заподозрил, что у меня хотят выпытать знания. Причем бесплатно. – Ты не в курсе, как этого избежать? – Вообще-то, бесплатно советов не даю, – усмехнулся я хитрому гному, – но именно в этом случае ничего сложного и нет. Расход будет меньше, если использовать магию не как движущую силу напрямую, а, скажем, применить принцип ядерного ракетного двигателя, но вместо ядерного реактора использовать ману. – Пф… тоже мне, открыл тайну! – фыркнул недовольно гном. – А материалы, способные держать такую температуру, где я возьму? Уж молчу о стоимости такого истребителя… – Погоди, а разве в этой крепости не такой принцип используется? – Ну почти такой, но это же крепость, – уклончиво ответил Роберт, который, кстати, мне так и не показал двигательный отсек… – А тут один истребитель или штурмовик. – Ну хорошо, а почему тогда вертолеты не делаешь? Они же эффективнее, – удивился я. – Без электроники вертолеты – груда бесполезного железа, – возразил гном. – Ну тогда извини, ничем не смогу помочь. Идей у меня больше нет, – развел я руками. – Ну да, ты, наверное, больше по программированию, – задумался гном. – А сможешь написать программы для компьютеров? – Смогу, конечно, – обрадовал я гнома, но тут же добавил: – Но без Янсона такие вопросы решать не могу. Он у нас главный. От моих слов Роберт заметно приуныл. Явно рассчитывал вытянуть что-то из меня бесплатно. – Ясно. Ну хорошо, передам руководству, пусть решают, – задумчиво произнес гном. – Слушай, а земляне там колонию на Марсе не закрыли? А то я перед смертью слышал такие разговоры, что, мол, невыгодно и будут закрывать… – Ты же в тридцать шестом умер? – Гном согласно кивнул на мой вопрос. – Чуть-чуть не дожил. В сороковом создали полноценный ИИ, так что уже в сорок третьем базами на Луне и Марсе руководили роботы под руководством ИИ. Поэтому даже электронная война в сорок четвертом никак не сказалась на работе этих колоний. – Война?.. – изумился гном. – Угу. Торговым корпорациям надоели государства, и они устроили войну в интернете. В итоге у нас там, когда я умер, было всего три государства: евроазиатский союз, американо-австралийский союз и индийско-африканский. В общем, три года воевали. – Так, а кто выиграл? – Корпорации, а кто же еще. – М-да, ну и дела… – покачал головой Роберт. – А как же угроза перенаселения? – Нет никакой угрозы, – усмехнулся я, – как в сорок первом запустили первый виртмир, так и настал всеобщий капец рождаемости. Уже в сорок восьмом были экстренно придуманы законы, хотели хоть как-то поднять рождаемость. Чтобы ты понимал: когда я умер, население планеты было всего девять миллиардов. – Ну дела… – озадаченно почесал затылок гном. – Никогда бы не подумал, что такое возможно. А в остальном как? – Без понятия, я в основном у себя в институте исследованиями занимался, мне как-то не до мировых дел было, – пожал я плечами. – Как в сорок третьем полностью расшифровали сигналы мозга, так я туда и нырнул с головой. Возможности мозга просто потрясающие, куда там ИИ. – Ну да, я помню, ты говорил, – покачал задумчиво головой Роберт. – Так, получается, и тут можно программировать мозг? – Да, но есть сложности. Сразу скажу, что без биочипа программировать не получится. Да и сам биочип должен иметь определенный набор программ и возможностей. И только потом уже можно заниматься программированием нейронных связей, – сразу погасил я энтузиазм, проявившийся на лице гнома. – Жаль… – грустно вздохнул Роберт. – Слышал, что вроде как у имперцев были такие чипы. Но, честно говоря, пока не встретил тебя – в это не верил. Как-то все слишком фантастически звучит. – Так и есть: пока сам не начнешь этим заниматься, думаешь, что фантастика. Кстати, здешние маги и сами научились частично программировать свои нейронные цепи, правда, пока на первоначальном уровне, но все же… – К сожалению, я не маг, – грустно вздохнул Роберт. – Но если я достану этот биочип, поможешь мне его настроить? – увидев мою саркастическую улыбку, тут же добавил: – Я не за просто так, за плату! – Хорошо. Давай так, только между нами… – оглянувшись вокруг, тихо произнес я. – Я тебе настраиваю три биочипа, даже установливаю, кому скажешь, но ты мне за это даешь три чистых… Роберт серьезно задумался на пару минут, после чего воровато осмотрелся и так же тихо ответил: – Договорились… Можно было и не шептаться – его амулеты прослушки и записи я уже давно отключил, а вокруг нас поставил полог тишины, – но пусть это будет ему сюрпризом. А то ишь ты, взяли моду меня записывать без моего разрешения… Потом мы еще пару часиков поболтали о разных мелочах и довольные друг другом разошлись. Я, конечно, сомневаюсь, что ему кто-то выдаст столько биочипов, но кто его знает, как жизнь обернется… На следующий день нас ждал неприятный сюрприз. К нам залетела птичка-обломинго. Вся наша подготовка к переговорам оказалась зряшной. Нас просто не позвали на встречу короля гномов и главного имперца. Нет, нам, конечно, выразили всеобщую благодарность, даже выдали компенсацию затрат и сверху еще золота насыпали, но толку-то?.. Янсон пытался что-то там кому-то доказать, но все впустую. Ответ поразил своей простотой: вы не являетесь официальными послами темных эльфов, а значит, и нечего просить встречи с правителями. Но самым удивительным для Янсона и Елены стало известие о том, что темные эльфы отправили своих послов в Астер еще десять дней назад, а вот личности этих послов стали шоком для них. Послами от империи Дилан стала родня Ульдриха, а именно его младший брат Герберт фон Ульдрих и его жена Фиона фон Ульдрих де Рузан с семейством. Как пояснил Янсон, тут считалось обычным жестом добрых отношений, когда посол отправлялся жить в другую страну со всем своим семейством, что показывало доверие и уважение к государству аккредитования. Кто был в этом самом семействе – стало сюрпризом уже для меня и Софии. Эсмиральда и Лорин, теперь уже как официальная пара, отправились вместе с родичами сюда. Довеском шли старший брат Эсмиральды и ее младшая сестра. – Это катастрофа, нужно срочно что-то придумать!.. Может, ну их, этих имперцев? – Елена возбужденно металась по каюте Янсона, у которого мы, собственно, опять и собрались. Остановившись на пару секунд, она с огромной надеждой в голосе спросила у него: – Или, может, в другом месте найдем нужное? – Нет. И перестань паниковать, все не настолько плачевно. – Серьезный и сосредоточенный Ульдрих, и по такому поводу, меня немного удивлял. – А что такого, собственно, случилось? – подал голос я. А то, если честно, не понимаю паники Елены. – Что случилось? – Елена от возмущения аж остановилась, – Он еще спрашивает, что случилось? Она приезжает сюда! Это катастрофа… – Не драматизируй, – поморщился на такую реакцию Янсон, – прошло уже больше ста лет, Фиона вполне могла измениться. – Это меняться не может! – категорически рубанув рукой по воздуху, воскликнула Елена. – А можно нам пояснить более подробно? – с любопытством в голосе встряла София. – Тебя вообще ждет страх и ужас, – категорично отрезала Елена, – за звание дочки Янсона эта стерва тебя с дерьмом смешает и потом скажет, что так и было. – Елена, прекрати! – прикрикнул Ульдрих. Она, только махнув рукой, рухнула в кресло и закрыла руками лицо. – Хотя отчасти ты права. Характер у Фионы не очень приятный. Мне понятно, почему отправили послом именно ее: хотя официально указан мой брат, но поверьте, реально там руководит Фиона… Однако вернемся к сути: из-за того, что мне удалось выбить разрешение для свадьбы Эсмиральды и Лорина, им разрешили жить у нас. Тут нужно понимать, что светлый эльф, живущий в Дилане, – это очень сильный удар по нашим ортодоксам. Так что как только представилась возможность его оттуда убрать, они ею, естественно, воспользовались. Да и мой брат уже не раз был послом, что явно сыграло им на руку. Непонятно другое: почему выдал разрешение отец Фионы. Вот это очень странно. – И?.. В чем, собственно, трагизм ситуации? – не совсем понял я. – В характере Фионы, – скривился Янсон, – она умудряется доставать всех. Особенно сильно перепадет Елене, они с академии не любят друг друга. Хотя Фиона как специалист – дипломат очень высокого уровня. К тому же одна из ведущих психологов нашей родины. – Угу, весьма одаренная и подготовленная стерва, – язвительно донеслось от Елены. – И почему твой брат на ней женился? Можешь не отвечать, это риторический вопрос. И так знаю, что она его просто женила на себе: с тобой не получилось, но хоть брата соблазнила, и то счастье… – Я так понимаю, у них эти отношения взаимны, – видя ее эмоции, сделал я вывод вслух. – Да. Хотя в детстве они были лучшими подругами, но после поступления в академию что-то у них пошло не так, и с тех пор стали врагами, – задумчиво глядя на Елену, произнес Янсон, – и, кажется, я только сейчас начал понимать из-за чего. – Да ты просто гений! Не прошло и пяти сотен лет, как ты догадался, – фыркнула раздраженно Елена. – Да, причина в тебе. А твой брат стал для нее утешительным призом. – Ого, какие у вас там были страсти… – с любопытством произнесла София. – Вы обе влюбились в учителя Янсона, а он вас отверг. Ясненько, понятненько… Упс, кажется, об истории Елены я зря рассказал Соне. Она ведь еще тот любитель потроллить… – Значит, ты в курсе, – грустно улыбнулась Елена. – Хотя чего я еще ожидала – мужики никогда не умели держать язык за зубами. – Елена, перестань. Ничего он не рассказал… почти, – смутилась София, но тут же с улыбкой добавила: – Да и моему новому папе давно пора жениться. Янсон все это время что-то очень внимательно рассматривал за иллюминатором. Но долго выдержать три пары глаз, смотрящих в его спину, не смог. – Так вот, что касается будущих переговоров… – обернувшись, попытался он сменить тему беседы. – Папуля, ты только представь, какие у нее будут глаза, когда она узнает, что вы решили сыграть свадьбу! – Запрещенный прием от Софии против Янсона был очевиден, эти ее просящие огромные глаза и умилительная мордашка проймут кого угодно. Мне иногда кажется, что она эту мимику тренировала не один год. Уж слишком выразительно. – Кхмхамм… – закашлялся от такого Ульдрих; я же обратил внимание на Елену, которая с весьма любопытным лицом сидела очень тихо. – Тебе не кажется, что ты заходишь слишком далеко? Это явно не твое дело. Янсон стал серьезным как скала и попытался посмотреть на Софию своим фирменным взглядом, вот только добился совсем другого. Мне кажется, что женщины обладают какими-то невероятными инстинктами, они всегда чувствуют, как реально к ним относятся близкие люди. И, слава богу, это работает не всегда. Так что Соня, видимо почувствовав реальное отношение к себе со стороны Янсона, использовала добивающий под дых – Алиса на мне такие постоянно применяет… Так и тут: подошла к Янсону и, обняв его, подняла свои честные-пречестные просящие глаза и произнесла: – Неужели ты меня не любишь? Я же хорошая… – Все, шах и мат. Враг в лице Янсона разгромлен и в панике. – Или тебе не нравится Елена? Как по мне, из нее получилась бы прекрасная мама. – Девочка, все не так просто, – тяжело вздохнув и погладив Софию по волосам, произнес сдавшийся и капитулировавший Янсон. От его напускной серьезности не осталось и следа. А увидев тихо сидевшую Елену, с глазами, горящими такой надеждой, что просто ужас, я понял – если сейчас он ответит: «Нет», то это будет страшный удар по ней. – Семья для меня – это слишком сложно, и мне не подходит… – Э-э-э… прости, конечно, но кто для тебя София? Только честно, – от моего вопроса он вздрогнул. – Может, ты и не замечал, но уже все вокруг поняли, что она стала для тебя больше, чем просто формальная дочка. Да и сама относится к тебе как к настоящему отцу. В этот раз от моих слов уже Соня замерла на месте, но потом улыбнулась и подмигнула мне. Видимо, подумала, что я ей подыгрываю, хотя на самом деле это чистая правда: она уже давно стала относиться к Янсону как к отцу. – Хорошо… – после пары минут молчания произнес он с явным трудом. – Мне нравится Елена, и я готов ей сделать предложение, но… Что именно «но», он сказать уже не успел. Радостный визг Елены и Софии заглушил все звуки. А уж когда они обе бросились обнимать Янсона, он уже и сказать ничего не смог, и даже, кажется, передумал… но поздно. Я же размышлял, как иногда все в жизни интересно: то, чего не смогла добиться Елена столетиями, получилось у обычной девочки Сони, и главное, как все взаимосвязано – Елена помогла мне разобраться в себе, и как результат, сейчас София помогла Янсону решиться сделать такой шаг. Глядя на радостные лица своих уже, пожалуй, родственников, я осознал, насколько же жизнь интересная и странная штука…Глава 26
Ректор академии архимаг Ларен Дорн достаточно часто обедал в городе, в лучшем ресторане столицы «Дракон». Тут подавали его любимое рыбное блюдо. Вот и сейчас он с удовольствием съел свой прекрасно приготовленный обед, после чего насладился соком из тропических фруктов. Однако в этот раз он пришел сюда не только из-за вкусного обеда, но и ради встречи с весьма важной персоной. Темный эльф Эмиль де Рузар явился точно в назначенный час. Ларену было интересно, для чего в этот раз к нему пожаловал заместитель главы разведки темных эльфов. – Доброго дня, – поздоровался, присаживаясь за столик архимага, этот стройный и по-молодому выглядевший эльф с необычно короткими темными волосами и зелеными глазами, что для темных эльфов тоже редкость. – И вам доброго дня, уважаемый, – благодушно произнес Ларен. – Что привело столь именитого эльфа в отдаленную империю людей? – Много чего, но конкретно к вам у меня есть пикантный разговор, – устанавливая амулет тишины, спокойно ответил Рузар, – и поговорить я хотел о ваших двух подопечных – кронпринце Курте де Бризе и Эльзе Гордиан. – Хм. Любопытно, почему столь серьезная организация интересуется незначительными для вас лицами. – После произнесенных имен Ларен из благодушного архимага превратился в очень серьезного и обеспокоенного. – Что же, давайте по порядку, – все так же спокойно продолжил Рузар, не обращая внимания на явно изменившееся настроение архимага. – Мы хотели бы перевести этих студентов в один из наших городов для людей, под свою защиту. – Очень неожиданное, странное предложение… – слегка растерялся Ларен. – Чем же оно вызвано? Насколько мне известно, им сейчас ничто не угрожает. – Разве? – с сарказмом в голосе спросил Рузар. – Время, отпущенное светлыми эльфами государствам Тильда, уже на подходе, и что-то я сомневаюсь, что ваши правители отдадут виновника конфликта. А значит, будет война, но это только одна из причин. Хотя и ее одной более чем достаточно. – Не совсем понимаю связи с вашим предложением. Война, может, и начнется скоро, но, возможно, ее и не будет. Я по-прежнему хотел бы услышать, зачем вам эти молодые люди, – настаивал на своем Ларен. – Скажем так, некие лица предоставили нам очень важную информацию, и в обмен на эту информацию они захотели обезопасить этих двух детей, – сделав небольшую паузу, ответил разведчик. – К сожалению, подробности я разглашать не могу. – Допустим, – кивнул ректор на слова эльфа, – но чем вас не устраивает безопасность академии? – Чем? – Рузар на пару секунд задумался, потом продолжил: –А что, если я вам скажу, что тот, кому поручено убийство этих двоих – уже в академии? – Кто? – требовательно спросил Ларен. – Вот видите, вы даже не знаете кто, – усмехнулся эльф. – Один из студентов по обмену является посланным убийцей. Кто именно, нам выяснить не удалось. Но думаю, в ближайшие дни он совершит нападение. – Студенты с Вильдара… – задумчиво произнес архимаг, – этого следовало ожидать: значит, граф все-таки не успокоился. – Вы ошибаетесь, – отрицательно покачал головой эльф, – граф к этому имеет весьма далекое отношение, хотя, возможно, именно он и является заказчиком. Но убийцу послала церковь. – Даже если так, это не сильно меняет ситуацию, – пожал плечами Ларен, – я по-прежнему не вижу причин для передачи вам этих двоих. За информацию спасибо, я еще раз проверю студентов, но повторюсь: причин для беспокойства нет. Один из амулетов Рузара в этот момент засветился синим цветом. Эльф взял в руки амулет и выключил его. – Вы окончательно решили не передавать молодых людей нам? – спросил спокойно разведчик. – У нас в академии хорошие условия. – У вас? – улыбнулся Лорен. – И это мне говорит эльф, который отправил собственную дочь послом в опасный Астер, лишь бы не видеть мужа ее дочки, светлого эльфа? Сомневаюсь, что хоть кому-то из разумных, кроме темных эльфов и орков, будет комфортно жить в Дилане. – Что ж, раз вы не хотите прислушаться к нам и обезопасить молодых людей, их возможная гибель будет на вашей совести, – твердо произнес Рузар и встал из-за стола. – Надеюсь, у вас получится защитить их. До свидания. – Счастливого пути, – усмехнувшись, ответил Ларен, глядя, как тот уходит. Видимо, последние слова ректора задели эльфа, раз он так резко оборвал разговор. Про себя архимаг отметил, что следует завтра же проверить информацию эльфов. Возможно, эти дети им нужны по другой причине, а убийца просто выдуман. Все-таки ректору слабо верилось, что в семнадцать лет кто-то сможет стать профессиональным убийцей. Да и сам разговор получился каким-то скомканным. Если бы они хотели решить вопрос, то вполне могли обратиться напрямую к императору. А раз не обратились, значит, тут все не так уж чисто, как хотел показать эльф.На следующий день Ларен, как и собирался, отправился лично проверить студентов по обмену. Но не успел он дойти до архива, как его нагнал донельзя взволнованный секретарь. Увидев своего помощника в столь необычном для него состоянии, Лорен выхватил два амулета из внутреннего кармана. Оба погасшие, хотя еще двадцать минут назад они светились ровным зеленым цветом. – Господин ректор, у нас убийство!.. – Запыхавшийся секретарь с трудом прохрипел фразу, подскочив к архимагу. – Я вижу, – мрачно произнес Лорен, после чего бросился к семейному общежитию. Возле здания было многолюдно, но толпа моментально расступилась, пропуская мрачного и злого архимага внутрь. Мало обращая внимание на окружающих, он буквально взлетел на третий этаж. В комнате, где жили Курт и Эльза, уже находились декан лечебного факультета и глава службы безопасности академии. Посреди комнаты на полу – два трупа его подопечных. Ларен, тяжело вздохнув, без сил опустился в кресло. Он не успел: те, кого он должен был защитить, погибли!.. Все-таки эльф оказался прав: убийца долго не ждал. – Докладывайте, – мрачно бросил Ларен, даже не взглянув на своих подчиненных. – Смерть наступила мгновенно, был использован очень редкий яд «Поцелуй вампира», – грустно произнесла декан лекарей. – Применили сегодня утром. К сожалению, тут магия бессильна. – Кто? – коротко спросил Лорен. – Сейчас идет проверка, но подозревается один из недавно прибывших студентов Вильдара, – четко и без особых эмоций начал доклад глава безопасности, – его видели рано утром возле общежития и до сих пор не смогли найти. Пока поиски продолжаются. Как именно он проник в общежитие, нам пока неизвестно, да и почему убитые кронпринц Курт де Бриз и Эльза Гордиан впустили его к себе, непонятно. Предположительно он выполнял какое-то поручение кронпринца и потому мог зайти к ним. Об этом говорят студенты их курса, но это пока неточно. Лорен, выслушав безопасника, достал все те же два амулета и, слабо веря в чудо, все-таки прислонил каждый из них к телам погибших. Запустив заклинание, он убедился: это все-таки они, ошибка исключается. В последние секунды своей жизни они тянулись друг к другу. От этого картина становилась еще ужаснее. Ларен тяжело и устало поднялся, ему предстояло сообщить печальные новости своему другу, отцу Курта.
Водир, словно заправский спортсмен-спринтер, до назначенного места добежал даже раньше, чем планировал. Постучав в дверь условным сигналом, он нервно огляделся вокруг. Дверь открыл один из агентов его команды. Молча кивнув, он пропустил Гаша внутрь. В гостиной уже ждали все остальные из группы сопровождения. – Выполнил? – сразу спросил старший агент Зурат Арим. – Да. Все прошло строго по плану, – нервно кивнул Водир. – Отлично. Борен, введи ему антидот, пока не поздно, – слегка усмехнувшись одними глазами, приказал командир группы. Водир растерянно смотрел, как один из агентов, достав амулет, подошел к нему и активировал на шее. Ничего особенного Гаш не почувствовал, разве что удивление. – Что, не ожидал? – видя состояние Водира, произнес старший агент. – Привыкай. Все агенты на задании находятся под действием смертельного яда, чтобы не попасть в плен. Выбился из графика и опоздал – смерть. – Эти слова мало успокоили парня, он только сейчас осознал, насколько близок был к смерти. Между тем Зурат продолжил: – Борен, возьми своих и парня, дальше все по плану. Как только убедимся в результате, мы вас догоним. Тот кивнул и, подойдя к Гашу, приобнял его за плечи: – Парень, очнись, дело пока не закончено. Нам еще отсюда выбираться. Так что приходи в себя – и погнали. Время дорого. Водир, сглотнув ком, стоявший в горле, согласно кивнул и пошел за Бореном. Из города они выбрались без проблем. Им предстоял долгий путь на лошадях до пункта назначения. К счастью Гаша, путь обратно в цитадель церкви прошел гладко. Когда он прибыл, то сразу отправился на доклад к учителю. Даже по прошествии всех дней дороги еще не совсем отошел от впечатлений. Постучавшись, Гаш вошел в кабинет; его учитель Алан Фрост, как обычно, читал какие-то бумаги. – А вот и наш герой! – улыбнулся ему учитель. – Ну, заходи, рассказывай. – Задание выполнил. Все прошло по плану, – произнес Водир. – Ну, не скромничай… Ты, между прочим, уже на старте карьеры сделал очень серьезное дело: и церкви помог, и совершил то, что до этого еще никто не смог, – довольно произнес Алан, вставая из-за стола. – Проходи, присаживайся. Водир слегка заторможенно от такой неожиданной и бурной встречи, подошел к стулу и присел. – Вот, а теперь послушай, что к чему. – Дождавшись, пока парень сядет, Фрост достал две чашки и разлил по ним кофе. Гаш еще больше изумился: в первый раз учитель угощал его кофе. – Те, кого ты устранил, были «инструментами» наших врагов. Жаль, конечно, ребят, но, увы, они стали жертвами игры противников церкви. С их смертью очень многие смогут вздохнуть свободно и – выжить. Да-да, ты спас очень много жизней своим поступком! Если быть точным, то почти целое королевство. Эти двое были ложными свидетелями якобы предательства и, ты только подумай, связи с демонами! – возмущенно подняв указательный палец, произнес Алан. – Служителя церкви обвинить в связях с ее истинными врагами – удивительная наглость, но, увы, слишком хорошо подготовленная. Так что не убей ты этих лжесвидетелей, и война поглотила бы королевство. Но ты молодец, справился. Старший группы даже хвалил тебя за сдержанность и четкость выполнения приказов. А он тот еще скупердяй в таких похвалах. Так что поздравляю тебя, ты теперь полноценный послушник нашей церкви. Ко мне в отдел не передумал идти? – Нет, учитель, – твердо произнес Гаш, делая осторожный глоток кофе. – Точно? А то помнишь ведь: опоздал – смерть. – Значит, не нужно опаздывать, – пожал плечами Водир. – М-да. Железная логика, – улыбнулся Фрост. – Что же, тогда тебя ждет новая программа обучения. Ну а пока можешь дней десять отдохнуть после удачного выполнения задания. Кстати, ты как послушник уже можешь посещать массажный комплекс. Советую навестить его как можно быстрее, – довольно усмехнулся Алан и подмигнул заговорщически ученику, – там делают очень интересный массаж очень красивые девушки. Гаш согласно кивнул, покраснев; он поняв, что имел в виду учитель. Допив кофе и побеседовав с наставником о мелочах, он, попрощавшись, покинул кабинет. Откладывать на потом предложение учителя не стал и сразу отправился постигать прелести массажа. Тут все оказалось так, как и намекал Фрост: девушки красивые и дело свое знают. После Астера и полугода тренировок, он с удовольствием наслаждался сбросом гормонов. Отдых в десять дней оказался тем еще скучным занятием. Дитя компьютерного века, Водир просто не знал, чем еще себя занять. На Астере об этом как-то не задумывался, там всегда находилось что делать. Каждый прожитый день – уже удача, а все свободное время уходило на тренировки или добычу пищи, причем второе чаще, чем первое. В церкви тоже не давали расслабиться: утром физическая тренировка, днем магия, вечером книги, а там и отбой. Теперь, когда этого не стало, он не знал, чем себя занять. Поэтому окончание отдыха воспринял с огромной радостью. Новое расписание было почти таким же, как и прежнее, разве что теперь возможно заказать себе девушку на вечер как приятный бонус. Второе по важности событие – разрешение посещать закрытую часть библиотеки. Вот там уже он испытал безмерное удивление количеству новой информации. Чего тут только не было: история, магия, художественная литература и даже целый раздел книг, написанных переселенцами. Правда, все книги переселенцев с Земли, из его прошлого мира, оказались самым обычным плагиатом. Местным такие неинтересны, а вот Водир, читая «Властелин амулета» или поэзию Пушкина и Гете, испытывал приятное чувство ностальгии. Особое внимание он уделил разделам, посвященным Астеру. Как оказалось, то оружие, что сейчас используется на материке, – жалкое подобие изделий имперцев Астера. Сочетая магию и знание оружия того мира, они производили весьма серьезные образцы вооружения. Один рейлган чего стоил, а еще они и боевых роботов делали! Но самое главное – это полное воссоздание компьютеров того мира и даже наличие интернета. Из книг получалось, что имперцы смогли создать практически копию своих миров, взяв все передовые технологии и совместив их с магией. Если бы не нападение демонов на Астер, то, скорее всего, имперцы смогли бы покорить все остальные материки. Только одна странность резала глаза Гашу: судя по описанию вооружения, имперцы могли и без ядерных ракет победить армию демонов. Зачем тогда было их запускать? Это казалось каким-то очень странным и нелогичным решением. Так что придя к таким выводам, Водир решил переговорить на эту тему со вторым учителем, старшим жрецом Золотым. На очередной тренировке по магии он сразу высказал свое мнение Золотому. На что тот долго смеялся. – Ух, насмешил так насмешил! – вытирая слезы, произнес Золотой. – Вот ты прочитал все о технике Астера, а о демонах почитать не удосужился? – Почему же, я читал о них, но ничего особенного не заметил, – обиженно возразил Водир. – Видимо, плохо читал, – усмехнулся Золотой. – Элитные подразделения демонов не просто так называются, но есть и более сильные представители этого рода. Они прекрасно понимали, против чего предстоит сражаться, потому и разработали множество заклинаний именно против такой техники. Вот ты говоришь, что сражался устаревшими образцами огнестрельных автоматов, а знаешь почему? – Ну, наверное, гномы не знают, как создавать более совершенные, – неуверенно ответил Гаш. – Нет. Они просто без всяких там электрических штучек и потому работают. Или ты забыл о вашем собственном изобретении – электромагнитном импульсе? А ведь этот импульс любой старший магистр может на десять километров вокруг себя запустить. Элементарное с точки зрения магии заклинание. Ну и где после этого будут твои роботы и подобное оружие? – с сарказмом в голосе спросил Золотой. – Но есть же защита против импульса… Можно экранировать линии энергоснабжения и аппаратуры, и тогда импульс не подействует, – возразил Водир. – Хорошая идея, вот только из чего? Чтобы нивелировать мощность магического электромагнитного импульса, защита должна быть очень серьезной. И твой робот уже станет как ходячая крепость, да и оружие мобильным ты уже не сделаешь. – Пока Золотой отвечал, Гаш удивлялся уровню его осведомленности. Откуда он все это знает? Впрочем, следующая фраза все пояснила: – И это только один из способов, а есть и другие. Все это, кстати, ты будешь проходить на третий год обучения. Тебя даже будут учить, как выводить из строя такую технику. Собственно, список заклинаний ты и сейчас можешь взять в библиотеке. Кстати, старое и механическое оружие весьма эффективно. Особенно с наложением рун и сердечником из магического кристалла. Вот тут будет сложнее создать эффективную защиту. – Но ведь можно защитить технику магией, – не хотел сдаваться Водир. – Можно, – согласился Золотой, – но тогда ты как маг потеряешь мобильность. Хотя, если ты на том же линкоре эльфов, то да: там все серьезно. И кстати, заметь, никакой электроники там нет. Все работает с помощью магии. Хотя даже его больше используют против обычной армии. Но хватит об этом, пора тренироваться, а тебе вечером советую более серьезно изучить литературу про демонов. Понятно? – Да, учитель. Спасибо за разъяснения, – поклонившись, поблагодарил Гаш учителя.
Глава 27
Спички детям не игрушка. Простая и всем знакомая фраза. Все знают, чем грозит наличие спичек в руках детей, но мало кто из взрослых понимает, что дети в своем стремлении осуществить свое заветное «хочу!» мало обращают внимание на принципы морали и логики. Для детей нет препятствий и запрещенных методов во время достижения своей цели. А их хитрость иногда достигает невиданных масштабов, и все потому, что взрослые считают себя умнее своих детей. Если два мелких друга договорятся между собой, то и спички становятся не настолько далеки от них. Один ребенок попросит одну спичку у родителей, что тут такого? Ничего опасного в том, чтобы дать одну лишь спичку, нет. Правильно? Вот только второй ребенок попросит у своих пустой коробок, и здесь тоже ничего опасного нет. Пока оба ребенка не встретятся в лесу возле кучки сухой травы и не начнут разводить костер. И быть беде, но рядом может проходить их старший брат или сестра – тогда беды можно избежать, забрав «орудие преступления», но в этом случае дети будут жутко обижены. Но что, если сестра оказалась более умной и, взяв с собой мелких, отвела их в подготовленное место, где поручила разжечь костер. В итоге и дети довольны, и сестра получила, что хотела. Когда Алекс под руководством Янсона создавал болталку, он не думал о последствиях, выдавая доступ своей Алисе. Абсолютно забыв, что эта милая девочка имеет доступ к его базе знаний, а значит, теоретически может программировать его болталку. Будь Алиса сама по себе, тогда угроза нулевая: эта непоседа вряд ли когда-нибудь захочет заниматься таким нудным и скучным делом, как программирование. Но у нее есть подруга Ориса, а вот эта умная и спокойная девочка как раз таки очень любит разбираться во всяких интересных штуках. Не зря ее хозяйка была одним из ведущих артефакторов мира. Так что после долгих убеждений Алиса сдалась и уже давно с помощью болталки передавала знания своей подруге. В итоге то, что Алекс считал обычной женской трескотней, на самом деле являлось обучением Орисы программированию. А такой одаренной и умной девочке освоить новую увлекательную игру очень просто. После чего она решила создавать свои программы, но в тот момент, когда Ориса уже хотела взяться за дело, на счастье всех (или же боги, испугавшись последствий, вмешались – этого мы не узнаем), появилась Изуми. Быстро оценив ситуацию, она направила поток необузданной энергии юной экспериментаторши на переделку болталки лично под их нужды. Сначала мало что поменялось, но Ориса училась не по дням, а по секундам. И пока Алекс и остальные взрослые занимались войной и ожиданием, этот непоседливый уникум создал то, что вряд ли кто-то сможет повторить. Ориса перевела часть болталки в астрал и, более того, закрепила там новое пространство-время, фактически совершив революцию в исследовании этого феномена. Теперь у фей была не просто личная болталка, где они могли встречаться как голограммы, а свое практически личное физическое место, где они могли пребывать в телесной форме. При этом Ориса умудрилась все настроить так, что связь с владельцами не прерывалась. Даже более того, выполнять заклинания отсюда стало намного проще. Сама того не понимая, она создала упорядоченный кусок пространства в хаосе астрала. То, что раньше было подвластно только богам, создала обычная любопытная фея. Довольны остались все участницы. Правда, Изуми сюда пустили только после клятвы не пытаться наказывать Алису. Скрипя зубами, она согласилась и дала клятву. Хотя как админ этого пространства Ориса могла творить там что угодно. Такие же права были у Алисы, но зачем права той, которая не умеет ими пользоваться? Изуми, почувствовав стремление Янсона к Елене, вздохнув, отстранилась от эмоций хозяина и отправилась в их уже собственный уголок астрала. Все равно Янсон будет заниматься «этим» всю ночь, а учитывая воздержание Елены, может, и дольше. Изуми была рада за хозяина, но переживать его эмоции в этот момент желания не было. Янсон уже занимался «этим» с разными девушками, и тогда Изуми еще с любопытством подключалась к эмоциям хозяина, но ничего интересного не ощутила. И почему разумные стремятся «этим» заниматься? Прибыв в их укромный уголок, она застала весьма интересную картину. Их мир выглядел полянкой с травой, цветами и беседкой по центру, а вокруг – бескрайние просторы хаоса астрала. Такой себе летающий остров стабильности в мире перемен. Так вот, возле беседки на земле сидела Сильва и, слегка зажмурившись от удовольствия, смотрела на лежавшую перед ней Орису. Позади Сильвы на корточках сидела Алиса и заплетала косички Сильве, но это было обычное явление. Изуми и сама обожала заплетать косички. У них, благодаря фантазии Алисы, появился любимый способ провождения времени. Садиться вчетвером в кружок друг за дружкой – и вуаля, каждая перед собой видела волосы другой, и все получали балдеж в двойном формате: и косички плетешь с удовольствием, и балдеешь, когда тебе их заплетают. Если дело касалось любой формы массажа и получения удовольствия, Алиса всегда его находила. Правильно ее Алекс называл наркоманкой. Но все это стало уже привычным, а вот вид лежащей Орисы, на которую с любопытством уставились уже три пары глаз, был весьма странен. Она, красная как помидор, не обращая ни на кого внимания, закрыв глаза, тихонько стонала. Изуми, осознав, что именно происходит, от шока даже сама покраснела, и застыла, не в силах пошевелиться. – Может, у нее живот болит? – задумчиво нарушила тишину Сильва. – Угу… съела что-то не то, – хихикнула Алиса. – А мы что, можем кушать? – искренне удивилась Сильва. – Нет, конечно, – фыркнула Алиса, но тут же задумчиво добавила: – Ну или пока не знаем, как это делать. – Тогда почему она за низ живота держится? – логично спросила Сильва. – Может, у нее там зачесалось, – пожав плечами, ответила Алиса. Изуми же, после очередного протяжного стона Орисы, наконец вышла из ступора и решительно подошла к лежащей фее. Правда, решительность на этом и закончилась. Что делать дальше, она не понимала. – Вы… тут… а она… да как вы вообще могли… она же… ну там… этим… и все чувствует, – сбиваясь и плохо представляя, что следует говорить, произнесла Изуми. – Пф… еще одна тормозная. Нормально говорить можешь? – фыркнула Алиса. – Да, – пытаясь взять себя в руки, кивнула Изуми, ибо в отличие от этих двух, она прекрасно понимала, что происходит, но как это объяснить?.. – Ну так давай тогда по порядку. Что «она», что за «тут» и что там насчет «чувствует», – спокойно произнесла Алиса, – а то мы ничего не понимаем. Ориса сказала, что Елена что-то там необычное чувствует, и решила посмотреть поближе ее эмоции, а потом бах – и лежит на траве, стонет. Так что если ты в курсе, что и как, давай делись инфой. Поморщившись от словечек Алисы, к которым она даже немного успела привыкнуть, Изуми задумалась. А как, собственно, объяснить? Хотя что скрывать-то, у них хозяева уже давно «этим» занимаются… – Ну, там, видимо, Янсон и Елена занимаются «этим», а у Елены «этого» давно не было, вот поэтому, наверное, у нее такая реакция, – ну о-очень понятно пояснила Изуми. – Ты, случаем, не заболела? – настороженно посмотрела на нее Алиса. – Что за «это» и чего там не было? Понятно объяснить можешь? – Ну как бы этим, – выделив слово голосом и показывая пальцами непонятные жесты, Изуми надеялась объяснить, что происходит. – Ну как еще сказать… ну там они вместе, ну как ваши Алекс с Софией ночью… – А-а-а, этим! – воскликнула Алиса, тут же занервничав, и начала быстрее заплетать косички у Сильвы. – Ну так бы сразу и сказала. Уф… а я уж испугалась. Ой. Так ее надо же как-то достать. – Вы о чем? – недоуменно переводя взгляд с Орисы на Изуми, хлопая глазами, спросила Сильва. – Ну… – начала Изуми и тут же закрыла рот, глядя на активную жестикуляцию Алисы. Но, хитро усмехнувшись, продолжила: – А когда София ложится с Алексом в постель, ты что делаешь? – Ну, обычно меня зовет Алиса, и мы тут болтаем, – задумчиво приложив пальчик к подбородку, ответила Сильва. – Ясно, – хихикнула нервно Изуми, – ну тогда Алиса и… В этот момент, перебив Изуми, раздался протяжный стон, и Ориса сначала скорчилась, как зародыш, а потом ее начала бить дрожь. Все это сопровождалось уже легкими стонами. В этот раз покраснела не только Изуми, но и Алиса. Одна Сильва бросилась к Орисе и с беспокойством в голосе спросила, теребя ту за плечо: – Ориса-а-а!.. Ау-у-у, с тобой все хорошо? – О да-а-а… мне офигенно хорошо, – расслабилась на траве Ориса, глядя вокруг с блаженной улыбкой. – Это было супер. – Ну ты и выдала… – грустно покачав головой, произнесла Алиса. – А главное – кому? Учти, спасать тебя не буду, сама объясняйся. Ориса, наконец сфокусировав взгляд, увидела перед собой Сильву. – Ой, – только и смогла произнести Ориса, глядя в огромные, сверкающие искренним любопытством глаза Сильвы. После чего с мольбой в голосе посмотрела на Алису: – Алисочка-а-а!.. – Не-э-э, даже не проси. Сама вляпалась, сама и выпутывайся, – закрыв глаза и вздернув подбородок, отрицательно замотала головой Алиса. – Ну пожалуста-а-а! Алиса-а!!! – уже нервно заумоляла Ориса подругу: взгляд Сильвы явно показывал, что она не отстанет, пока не узнает правду. А как это ей объяснить? Не дай бог решит попробовать. А она же еще ребенок, а тут такое… – Все, хватит! – воскликнула Изуми. После пережитого стыда она не на шутку рассердилась. Причем градус ее кипения возрастал. – Я сама объясню. А вы… вы… Я с вами потом… отдельно… побеседую. – Грозный взгляд Изуми явно не обещал ничего хорошего Орисе и Алисе. – Пф… тоже мне, гроза морей и океанов. Зависть – плохое чувство, – фыркнула Алиса. – По тебе видно, что тоже хочешь попробовать. – Да… как ты… да… у-у-у… выйдем мы отсюда… я тебе… – От возмущения Изуми аж чуть не задыхалась. И если бы не клятва, Алиса уже попала бы под горячую руку. Но тут Изуми резко успокоилась и с мстительной усмешкой произнесла: – А-а… так ты сама хочешь все рассказать Сильве? – Нет, – вздрогнула Алиса и, тут же вскочив, начала шутливо кланяться до земли. – Прости, барыня, холопку твою неблагодарную и глупую!.. – Ладно уж, – улыбнулась Изуми, глядя на это представление. – Вы обо мне не забыли? – Любопытство в глазах Сильвы уже опасно поблескивало силой. И это пугало всех. Изуми была самой умелой из них в магии, Ориса – самой умной и просто поражала своей фантазией и новыми предложениями, Алиса – непредсказуемой и невероятной выдумщицей, могла придумать спонтанно такое, что никто и столетиями не сможет потом разобраться, как и почему. А вот Сильва была просто сильной… нет, не так; очень сильной. У нее не было знаний, опыта и быстрой соображалки, но вот голой силой она могла заставить напрячься остальных трех фей разом. Становилось страшно, во что превратится этот милый монстрик через пару сотен лет. Самим-то феям ничего особенного не грозит, но вот их уголку точно наступит конец. – Нет, что ты, солнышко, – успокаивающе почесала Сильву за ушком Алиса, – сейчас тетя Изуми все расскажет. – Хорошо, – успокоившись, довольно щурясь и откровенно блаженствуя от почесывания, произнесла Сильва. – В общем, разумные иногда очень тесно между собой общаются телами, – слегка запинаясь и задумавшись, начала Изуми, – от этого они испытывают очень сильные эмоции. Настолько сильные, что если нам попробовать, то может стать плохо… или хорошо. И пока ты сама не научишься управлять собой и магией, тебе пробовать нельзя. Или испытаешь боль и еще что-то и погубишь хозяйку ненароком, – отчаянно придумывая на ходу, закончила Изуми. – То есть если я хочу почувствовать удовольствие, то нужно изучить себя и магию? – вычленив самое важное в рассказе, спросила Сильва. – Да, – облегченно вздохнула Изуми, зная нелюбовь к занятиям у Сильвы; это серьезно отодвигало время правды. Вот только она не учла детского упорства и силы «хочу!». – Отлично. Когда начнем? – убрав руку Алисы от своего ушка, чем просто ввергла в шок фею, твердо спросила Сильва. Алиса растерянно смотрела на свою руку и на Сильву. Для нее было диким кощунством, как такое можно прерывать. – Ну… я даже не знаю. Это не так просто, – растерялась Изуми и, подумав, добавила: – Давай через часик приступим. – А почему не сейчас? – настойчиво глядя на Изуми, спросила Сильва. – Ты же сама говорила, что хочешь меня учить. – Э-э-э, ну ладно, – стушевалась Изуми, – пошли. Глядя, как Изуми и Сильва исчезают в пространстве хаоса астрала, Алиса задумчиво посмотрела на Орису. – Ну ты и выдала, подруга, – покачав головой, обвинительно произнесла Алиса. – Извини, – покраснев и отведя взгляд, буркнула Ориса. – Брр… – передернула будто озябшими плечами Алиса. – Как представлю, что может сотворить это чудо с неконтролируемой магией от пережитых эмоций, и становится не по себе. – Это да, от такого разумные мысли напрочь вылетают, – с довольной улыбкой вспоминая пережитое, произнесла Ориса. – Что, так сильно понравилось? – удивилась Алиса. – Не то слово, – блаженно покачав головой, ответила та, – это было потрясающе. Я еще никогда не испытывала такой поток нежности и удовольствия. Аж еще хочется попробовать. – Э-э… нет, подруга, не выйдет, – грозно посмотрев на нее, возразила Алиса, – этой ночью ты будешь дежурить с Сильвой. Мне ведь тоже хочется попробовать кусочек счастья. – Так, может, пусть Изуми? – с надеждой в голосе произнесла Ориса. – Сомневаюсь, что сможешь ее уговорить, – улыбнувшись, покачала головой Алиса, – ей же тоже любопытно, что ты там такое испытала. Так что сегодня ночью ты у нас нянька. – Злюки вы, – обиженно буркнула Ориса. – А нечего было при ней все это вытворять, – фыркнула довольная Алиса. – Вы что, все видели? – покраснев до самых кончиков ушек, спросила Ориса. – Угу. Причем от начала и до конца. Изуми только под конец твоих протяжных стонов пришла, – мстительно произнесла Алиса, глядя, как подруга краснеет еще больше. – Хорошо хоть Сильва ничего не понимает, да и я не сразу поняла, что с тобой. Все-таки первый раз со стороны это вижу. – Ой, – только и смогла пискнуть от этих слов Ориса, сгорая от стыда. Минут через тридцать или больше неспешного и ленивого разговора появились уставшая Изуми и довольная и бодрая Сильва. – Все, девочки, теперь ваша очередь учить этого монстрика, – устало присев в беседке, произнесла Изуми, отвечая на удивленные взгляды девчонок. – Алиса? Ориса? – с хитрой мордочкой спросила Сильва. – Ну давай я, – тяжело вздохнув, ответила Алиса. – Пошли. Как только обе ушли, Изуми весьма красноречиво уставилась на Орису. Та только и смогла на этот взгляд спрятать свое лицо еще сильнее в ладошках. – У них там все настолько серьезно? – неожиданно спросила Изуми. – У них?.. – не сообразив, о чем она, изумилась Ориса. – У наших хозяев, – уточнила, вздохнув, Изуми. – О да. Там просто супер, – довольно усмехнулась Ориса, забыв о недавнем стыде. – Даже так… – задумалась Изуми. – Неужели опять то же самое? – Что «то же самое»? – глядя на помрачневшее лицо Изуми, спросила Ориса. – Ориса, я тебя очень прошу: если что-то случится, сразу выходи со мной на связь. Я не знаю… приделай там супертревожный звонок лично на меня или еще что-то придумай, но умоляю, не забудь, – с мольбой и болью в голосе попросила Изуми. – Э-э-э, хорошо, но почему? – Когда-то давно у Янсона уже была подобная любовь, и это печально закончилось. Я не хочу опять переживать ту боль, – печально ответила Изуми. – Поверь, это очень больно. – А что случилось-то? – Его жена и двое детей погибли, – мрачно произнесла Изуми. – Понятно… Обещаю, что настрою такой сигнал, но и ты тогда обещай мне сообщить, если у тебя будет беда, – твердо произнесла Ориса. – Без вас ни я, ни Елена тоже не переживем. Я это чувствую. Изуми с грустью взглянула на Орису и, подойдя, обняла ее, прижавшись щекой к ее макушке. После чего твердо, с теплотой в голосе, произнесла: – Хорошо. Я обещаю.Сильва так и мучила их каждый день, с невероятным упорством стремясь обучиться всему. Как заметила Изуми, если эта неустающая юла с бронебойной настойчивостью так и продолжит, то уже через год учить ее будет просто уже нечему. Сильва оказалась прилежной ученицей, тем самым показывая, насколько сильно разгорелось ее любопытство. Остальные, лишь тяжело вздохнув, согласились. Эта неугомонная девчонка уже успела достать всех своим упорством. Алисе даже стало жаль Алекса, ибо фея очень многое в характере берет от хозяина, а значит, София еще та упрямая девчонка. Такая весь мир через колено поломает, но своего добьется.
Глава 28
Янсон был зол и раздражен: все получалось не так, как планировали. Но если имперцы с гномами думают, что смогли так просто расплатиться, то они очень глубоко ошибаются. Для более плотных переговоров пришлось дождаться брата с женой. Все-таки официальные послы имеют намного больший статус, чем официальный старший магистр. Вот и пожалел теперь, что поленился и не сдал экзамен на ранг архимага. Статус официального архимага открывал многие двери и можно было даже вести переговоры без послов. Фиона, как он и подозревал, после свадьбы с братом стала другим человеком, и опасения Елены не оправдались. Правда, даже прибытие послов слабо помогало в переговорах. Имперцы с гномами вовсю восстанавливали свой потенциал, забирая потихоньку нужные земли. Им же всей командой пришлось перебраться в новую столицу имперцев, Горовер, и поселиться временно в посольстве. К сожалению, переговоры перешли в затяжную стадию. Сам Янсон только присутствовал при еженедельных встречах с представителями империи, основные переговоры взяла на себя Фиона и неожиданно София. Эти две девушки, несмотря на разницу в возрасте, сдружились, и сейчас очень активно и профессионально обрабатывали имперцев. Янсону с братом только и оставалось в нужные моменты поддакивать и важно кивать головой. Говорить им запретили еще после первой встречи. Что было логично, ибо Янсон и сам понимал, что был не прав, когда вспылил во время переговоров. Ему потом Фиона подробно разъяснила его вопиющую непредусмотрительность. Мол, это же надо было додуматься: помогать гномам, не подписав заранее контракт или договор! В итоге их с Алексом помощь была хоть и решающей, но уже в прошедшем времени. Единственное, что радовало, так это отношения с Еленой. После проведенного вместе времени она стала намного добрее и спокойнее. Может, действительно и у темных эльфиек есть психологические проблемы, как у людей, из-за отсутствия близости? Хотя психологи эльфов и отрицали такое. Но эффект налицо, хотя, возможно, и по другим причинам. Брат с Фионой искренне обрадовались факту совместной жизни Янсона и Елены, чем вогнали в глубокий ступор саму Елену. Фиона, видя такую реакцию, только рассмеялась и сказала ей, что, как только у нее будут свои дети, она все поймет. Янсон и сам видел, как сильно любила своих детей Фиона, ибо, даже будучи ортодоксальной эльфийкой, она из-за Эсмиральды и ее выбора ушла из этого общества. Что не могло не радовать остальных. Осталась только проблема тренировок Елены и Софии. В этот раз Янсон не собирался оставлять в стороне личную безопасность своей половинки. Но этот процесс серьезно задерживало отсутствие материалов для изготовления нужных им биочипов: прошел уже месяц их пребывания в столице имперцев, а толку – ноль. Янсон, как обычно после завтрака, решил попить кофе в беседке возле посольства. Им выделили просторный особняк с приличным парком вокруг. Бывший хозяин сбежал, как и все умные бандиты и псевдоаристократы, как только пошел слух о появлении имперцев. И хотя самих имперцев насчитывалось от силы десять тысяч, но вот гномов и драконов – очень много. Все старались занять как можно больше мест в новом городе. В этот раз ему составили компанию Елена и зашедшая к ним в гости Эсмиральда. Эти двое уже стали неразлейвода. Как только появлялась свободная минутка, они тут же как-то находили друг друга и болтали часами. Вот и сейчас, пока Янсон молча пил кофе, они уже принялись обсуждать все подряд. В смысл их разговора он не вникал, да и зачем? Там все равно темы менялись быстрее, чем находились ответы на предыдущие вопросы. Янсон не сразу заметил сигнал в их магосвязи. В этой болталке Алекс был уже не один, а с Софией. Которая, как обычно, когда рядом был муж, становилась очень тихой и незаметной, как мышка. Эх, видел бы Алекс, как его тихая и спокойная жена ведет себя после переговоров… От представленной картины Янсон даже добродушно улыбнулся. Как только к ним присоединилась еще и Елена, Алекс с ходу протараторил: – Всем привет. В общем, я все решил, но пока достал только два. Так что решай, кому первому: тебе или Елене? Софии я уже поставил. – Елене, естественно. – Янсон сразу понял, что имел в виду Алекс, а вот Елена изумленно замолчала, приоткрыв рот от удивления. – А Софию завтра ждут тренировки. – Хорошо. Тогда, Елена, иди в особняк, к нам в комнату, – явно пребывая в каких-то размышлениях, произнес Алекс и отключился. – Он имел в виду биочип, – поморщившись, объяснил Янсон. – А почему не тебе? – удивилась его половинка – кроме болталки она еще и с Эсмиральдой разговор вела. – Потому что тебе уже нужно тренироваться, а я пока и так потерплю. Раз достал эти биочипы – значит, сможет еще достать, – логично пояснил Янсон. – Сможет, у него договор на материалы еще для трех штук, – произнесла до этого молчавшая София. – Софочка, что это ты такая молчаливая? – с усмешкой в голосе произнесла Елена. – Алекса уже нет, а ты молчишь. – Как тебе подключат этот чип, поймешь, – грустно ответила София, – там просто ужас сколько всего. И как только Алекс во всем этом не теряется? – Янсон, а как же твоя семья? Им не надо? – обеспокоенно спросила Елена. – Солнце, ты вообще представляешь стоимость этих изделий Алекса? – с сарказмом в голосе спросил Янсон. – Неужели настолько дорогие? – Если я правильно поняла состав и редкость, то за эти деньги можно купить королевство в Тильде, – рассудительно ответила вместо Янсона София. – Один биочип – одно королевство или три железных линкора со всеми орудиями и полным боекомплектом, – предугадав возражение со стороны Елены, уточнил Янсон. – Вы серьезно?.. – ошеломленно произнесла Елена. – Думаю, папуля даже слегка занизил цену. – Обиженная тем, что ей не дали подшутить над Еленой, София принялась, как говорит Алекс, троллить уже его. Янсон прекрасно знал эту хитрую бестию. – Все, закрыли тему. Елена, дуй к Алексу… и да, дамы: завтра у вас начинаются тренировки, – закончил разговор Янсон и отключился, вернувшись к своему любимому занятию в последнее время – кофе с плюшками на свежем осеннем воздухе. На следующий день Янсон привел Елену и Софию к заранее подготовленному полигону для тренировок. Раньше тут тренировались только драконы, но после небольших переговоров ему выделили время для персональных занятий. Хотя после тех переделок, что сделал Янсон, ему этот зал могли бы и просто подарить, так как стоимость заклинаний и амулетов была явно больше, чем стоил весь спортивный комплекс драконов. Внутри зала уже ждали те, кто и будет спарринг-партнерами для девушек. Али’Дуых’Емин’Роозъг’Оругхт и его сестра Саманта’Ургых’Оринг’Вольт; их Янсону даже уговаривать не пришлось, эти двое готовы были драться с кем угодно и когда угодно. Даже среди драконов они выделялись особой драчливостью. И хотя с магией у обоих слабовато, максимум магистры, то вот в ближнем бою равных им мало. – Ео-оу-у!.. Подруга, давно не виделись, – радостно оскалившись, громко поприветствовала Саманта Елену. – Янсон, но ведь она еще слишком слаба против меня… – Уже нет, – усмехнулся он, – теперь это ты слишком слаба для нее, и потому с Еленой будет спарринговаться Али. У тебя противница – вот эта милая девочка София. – Пф… с каких пор малолетки могут что-то сделать? – презрительно фыркнула Саманта. – Тут есть какой-то подвох? – задал вопрос более умный Али, с интересом рассматривая девушек. Обычно на них засматривались, восхищаясь их красотой или мечтая их заполучить, но взгляд Али был другой, он оценивал, какие из конечностей девушек менее подготовлены, а значит, их можно отрубить побыстрее. – Да. Они используют очень серьезные боевые виды транса. Примерно то же самое, что и у ваших хранителей, – сразу осадил драконов Янсон. Хранителей даже они уважали. Ну, по крайней мере, до тех пор, пока те были сильнее, – и да, никаких увечий не будет. Драться только на арене и под моим присмотром. – Ну хоть боевым оружием?.. – разочарованно заныла Саманта. – Да. Боевым, – согласно кивнул Янсон. – А мы точно потянем? – с сомнением в голосе тихо спросила Елена. – Делай все, как тебе объяснил Алекс, и все будет хорошо. Если что, рядом буду я, – спокойно произнес Ульдрих, хотя в душе он был совсем неспокоен. – Да ладно вам: отрежем пару пальчиков – и всё, – зловеще усмехнулась Саманта, – потом прирастут. Ну или Ульдрих починит. – Елена – моя жена, – твердо произнес Янсон, – а София – дочь, и тот эльф, что мимоходом убрал вашу боевую пятерку, – ее муж. Елена слегка покраснела от таких приятных слов. Даже после месяца их отношений ей все равно было непривычно слышать подобное из уст Янсона. – Ясно… – задумчиво и серьезно произнес Али. – Значит, если мы три месяца будем тренировать этих двоих, он выйдет против нас на смертельный бой? – Зачем? – удивился Янсон и добавил, подражая манере разговора драконов: – Пока не сможете победить меня, вы для него как младенцы. – Ясно… – повторил Али и грустно вздохнул. – Но на один тренировочный бой против вас я его уговорю, – подсластил пилюлю Янсон. – С этого и надо было начинать! – обрадовался Али. – Тогда чего же мы ждем?Через час после начала тренировки сделали перерыв. Янсон был недоволен. Если Елена старалась и у нее уже неплохо получалось, то вот с Софией совсем беда. Видно, что она категорически не может сражаться серьезно, как будто это какая-то игра. Ульдрих, подойдя к отдыхающей Софии и стоявшей рядом Саманте, хотел начать воспитывать дочку, но, услышав слова Саманты, остановился и улыбнулся. Ее метод оказался намного лучше. – Пф, девочка… и это все, что ты можешь? – усмехнулась Саманта, рассматривая презрительно Софию. – Ну не всем же железками махать, кому-то и думать нравится, – язвительно ответила София. – Хотя вам, драконам, этого не понять. – Так кто же спорит? – искренне улыбаясь, ответила Саманта. – А ты в курсе, что у темных эльфов разрешено многоженство? – Ты о чем? – подозрительно уставилась на нее София. – Ну вот смотри: я опытная и привлекательная девушка, а у твоего мужа только одна жена, – спокойно пояснила Саманта, – так что думаю соблазнить твоего красавца. А то такой мужчина пропадает… – абсолютно серьезно, без тени иронии, произнесла она и добавила мечтательным голосом: – Это же каждый день можно тренироваться – и тут, и потом, в постели. Не мужчина, а мечта! – У тебя ничего не выйдет… – слегка неуверенным голосом произнесла София. Ей не хотелось признавать этого, но Саманта выглядела очень эффектно со своей идеальной фигурой, длинными и стройными ногами и грудью четвертого размера. – Он меня любит. – Глупышка, зачем мне его любовь? – кровожадно усмехнулась Саманта. – Мне нужно его тело, а любовь можешь оставить себе. Разрешаю. – Ты не посмеешь! – воскликнула вскочившая София. Саманта подошла вплотную к ней и шепотом добавила: – Что может знать об играх в постели такая молодая дуреха, как ты?.. Зачем спорить? Тебе любовь, мне постель. – Саманта, произнося эти слова с придыханием, в конце еще и облизнулась. – Уверена, ты еще ни разу не… Что именно «не», Янсон уже не слышал, так как она закончила фразу уже совсем тихо и потом резко отошла, довольно улыбаясь. София стояла красная как помидор. Еще чуть-чуть, и, наверное, из ее ушек пошел бы пар. – Ну что, дуреха, готова продолжить бой? – обнажая оружие, ласково и с придыханием произнесла Саманта. – Убью сучку!.. – тихо прошипела злая, как демон, София и с ходу бросилась в бой. Янсон только довольно покачал головой. То что надо. И кстати, надо будет потом сказать Елене, что Саманта не шутит, а точно решит приударить за Алексом. Как, собственно, и другие драконихи. А вот волновалась София зря: Алекса малоинтересовали отношения на стороне.
Фиона устало налила себе и Софии соку, после чего, присев на диван возле девушки, протянула ей стакан. Очередной раунд переговоров закончился сегодня, изрядно измотав ее нервы и выдержку. Особенно тяжело было из-за того, что приходилось тянуть все одной. София сегодня была совсем вялая и почти не участвовала в разговоре. Ну а ушедшие недавно Янсон и Герберт помочь явно не могли. Эх, она уже надеялась, что у нее будет помощница… Похоже, переоценила она девочку: замучилась София. – Что с тобой сегодня? – решила все-таки уточнить Фиона. – А?.. Да все нормально, – пребывая в своих мыслях, ненадолго очнулась София. – Что-то не заметно, – усмехнулась Фиона. – Давай рассказывай, что случилась. Или ты просто устала от этой болтовни? – Да это ерунда, – отмахнулась печально София, – просто некоторые мысли мешают сосредоточиться. – Что за мысли? – с наслаждением сняв туфли и вытянув ноги, расслабленно спросила Фиона. – Да так, ерунда… – нерешительно произнесла София. – Ты давай уже рассказывай, а то напридумываю сейчас не пойми что, – нахмурившись, строго произнесла Фиона. – Я не знаю, как про это рассказать… – спрятав в ладошках лицо, грустно ответила София. – Как есть, так и говори, – пожав плечами, рассудила Фиона. – Эти стервы!.. – словно выплюнув, зло произнесла София. – Они все так и мечтают затащить к себе Алекса. – А-а-а, ты об этом… – усмехнулась, расслабившись, Фиона. – Я так понимаю, что все местные драконихи завиляли хвостами и теперь пристают к твоему Алексу? – Да!.. – сжав кулачки и закусив губу, отчаянно произнесла София. – Так бы и убила этих сук… – Хм… А что Алекс? – Да ничего, – выдохнув и разжав ладони, произнесла София, – делает вид, что ему все равно. Но я-то чувствую, что их полуголые наряды и всякие позы на него действуют… – Ну это понятно. Только тут ничего особенного нет, – философски произнесла Фиона. – У тебя красивый и сильный муж. Конечно, любая дракониха захочет такого. Особенно если учитывать их весьма фривольные и свободные взгляды. Но это все решается весьма просто. Я просто забыла, что ты еще дитя, несмотря на твои весьма здравые и взрослые рассуждения в политике. – Как? – с надеждой во взгляде посмотрела на Фиону София. – Потом поднимемся ко мне, я тебе дам одну очень занимательную книжку. Там все очень подробно показано, – улыбнулась Фиона и, вздохнув, добавила: – У меня когда-то были те же проблемы. – У вас? – удивилась София. – Ну конечно, а что ты думала… разве есть те, кто сразу рождаются со знанием и опытом в постельных делах? – укоризненно посмотрев на Софию, произнесла Фиона. – У всех такие проблемы вначале. Но это все исправимо. А вот чтобы закрепить результат, дам тебе пару советов. – София превратилась в одно большое ухо, очень внимательно слушая наставницу. – Есть два способа не дать мужу изменить тебе: либо каждую ночь доводить его до предела, что, в общем, накладно и может надоесть, либо заставлять его каждый раз стремиться тебя завоевать. Просто делай вид, что ты не всегда хочешь или устала… тут может быть множество причин, главное – не перестарайся. И по чуть-чуть… Сначала раз в неделю, потом два, идеал – через день. День «могу», день «не могу». – А он точно не уйдет к другой? – с сомнением в голосе спросила София. – Если все делать правильно, то нет. Для этого я тебе еще одну книжечку дам. Очень хорошо там психология мужчин описана, – наставительно говорила Фиона, изредка отпивая сок. – Хотя лучше всего – роди сына, и потом пусть катится куда хочет. – То есть?.. – в ступоре произнесла София. – Ну это я образно… – смутилась Фиона. – Но так-то, как родишь, поймешь, если ты, конечно, ответственная мать. Ближе сына нет никого, даже дочка – это не то. Хотя именно дочки и помогают, от сыночка не дождешься помощи, – печально вздохнула она. – Да еще когда и вырастет, совсем другой становится. Эх, а когда маленький был, такой хороший карапуз… – Э-э-э… ну, наверное… – растерянно посмотрела на нее София, с трудом понимая, о чем та говорит. – Ладно, не забивай голову ерундой, потом сама поймешь, наверное, – философски закончила Фиона, – сейчас попьем сок и пойдем ко мне… и да, если что, приходи, всегда помогу советом. – Спасибо вам большое, – искренне произнесла София. – Да не за что пока, – отмахнулась Фиона, – вот если поможет, тогда и поблагодаришь. Поднявшись через час к Фионе, София получила две книги. И, если открыв одну, она увидела только текст, то вот вторая заставила ее покраснеть уже на третьей странице. Иллюстрации там были весьма откровенные. Фиона, глядя на нее, только рассмеялась, отправив ее изучать полезный материал. Как-никак уже почти ночь на дворе, пора и отдохнуть.
В это время в одном из бункеров имперцев наконец удалось восстановить работу обоих радаров: МЛС – магической локационной станции и обычной радиолокационной станции, РЛС. То, что увидел оператор, сначала списали на сбой в работе еще не до конца проверенной аппаратуры. Но, проведя проверку, убедились: данные верны. Старший смены системы раннего обнаружения с трудом проглотил ком, возникший в горле. После чего бросился к пульту связи и, врубив его, принялся ждать. Буквально через десять секунд из трубки раздалось спокойное: «Слушаю». – Докладывает старший смены РЛС и МЛС капитан Афельев Роснер, – встав по стойке смирно, отчетливо произнес офицер. – По предварительным показаниям радаров, получены данные о нахождении двенадцати посланников богов на низкой околоземной орбите. Над нашим материком в постоянной боевой готовности курсируют пять посланников. Кроме того, замечена аномальная активность возле луны. Предположительно вокруг нее кружат шесть посланников. «Зашевелились, уроды, – раздался злой голос в трубке. – База на луне еще цела?» – На связь они не выходят, – четко доложил капитан, – но и повреждений в том месте луны не замечено. Возможно, посланники ее еще ищут. «Значит, таки вычислили, – раздался тяжелый вздох. – Запустите активацию четвертой и седьмой боевой базы». – Так точно, – гаркнул в ответ капитан. – Разрешите выполнять? «Выполняйте». Положив трубку, капитан бросился к пульту управления и принялся что-то быстро набирать на клавиатуре. Рядом уже вовсю делали то же самое еще четверо его подчиненных. Активировать боевую базу не так-то и просто. Наконец через час интенсивной работы капитан отодвинул клавиатуру в сторону. Две последние боевые базы империи были активированы. Полное развертывание баз займет двое суток. – Ну и дела… – протянул сержант, – это что же теперь будет? – Ну, если полезут, запустим ракеты с баз – и все, – грустно заметил капитан. – И опять в бункер? – тяжело вздохнув, спросил тот. – Скорее всего, – пожал плечами капитан. – А хватит мощности баз? – с сомнением заметил сержант. – Все-таки в прошлый раз ракет было побольше. А тут только две боевые базы и остались. – Эти две – расширенные, – покачал головой капитан, – на каждой по триста ракет, одновременный запуск сорока ракет. Шестьсот ракет по двадцать килотонн каждая… тут все опять похоронится, и не только у нас на материке. – Будем надеяться, что до этого не дойдет, – грустно заметил сержант.
Глава 29
Вселенский дитрарх Морфус Рольгорский, к удивлению всех собравшихся в зале совещаний, вместо обычного спокойствия был очень возбужден и нервно ходил по залу за спинами сидящих разумных. Присутствующие тут Амиль Родинор, Алан Фрост и даже император Ренуа де Лакруз были, мягко говоря, удивлены таким поведением его мудрейшества. Правда, спрашивать, для чего они собрались и почему ждут, никто не стал. Сам Морфус продолжал нервно ходить по залу, изредка бросая взгляд на входную дверь, явно кого-то ожидая. Минут через пять дверь наконец открылась и в зал вошел редкий гость в этих стенах граф Оливер де Стоун. – Приветствую всех, – бодро произнес граф, собственноручно закрыв за собой дверь, после чего поклонился Морфусу и добавил: – Извините за опоздание, ваше мудрейшество. – Садись, время дорого, – небрежно махнув рукой в сторону уже сидящих, Морфус продолжил ходить туда-обратно. Граф в недоумении прошел через зал и присел возле императора, спросив взглядом: «А что тут происходит?» – на что остальные просто пожали недоуменно плечами, мол, сами не знаем. Его мудрейшество продолжил ходить туда-сюда, посматривая на дверь. Через десять минут дверь опять открылась и в зал вошел еще один неожиданный гость, старший жрец Холод. При его появлении император и граф переглянулись. Никто не знал об их тайной связи с церковью, и тут дитрарх решил раскрыть их тайну? Тем временем Холод вежливо поклонился Морфусу. – Ну что? – нетерпеливо спросил дитрарх. – Все подтвердилось, ваше мудрейшество, – негромко произнес жрец. – Отец сейчас над нами, и, если возникнут вопросы, он сразу ответит. – Отлично, – обрадованно потирая руки, произнес дитрарх, затем быстрым шагом подошел к своему креслу и с облегчением присел. – А теперь я расскажу, для чего собрал вас тут. – Морфус, сделав паузу, обвел всех восторженным взглядом. – Боги услышали нас и решили помочь разделаться с отступниками Астера; но и нам придется очень сильно потрудиться, чтобы в этот раз все прошло идеально. «Шок» – лучшее слово для описания эмоций всех присутствующих в зале. Впервые боги напрямую ответили на их призыв. Да еще и посланника для связи отправили. – Что же, теперь подробнее. Сейчас возле нашей планеты находятся восемнадцать посланников богов! – От возбуждения Морфус даже руку с выставленным вверх указательным пальцем поднял. – Это немыслимое прежде количество; но и это еще не все. Нам отправят двести легионов демонов для очищения всего материка Астер. Думаю, этих сил более чем достаточно, дабы очистить мир от еретиков. – Закончив речь, Морфус обвел всех собравшихся победным взглядом. – Но есть и ограничения: легионы будут воевать только против Астера, а значит, силами темных и светлых эльфов придется заняться нам самим, дабы они не смогли отправить свои армии против посланников божьих. Второе ограничение – это время. У нас максимум четыре месяца. Вот в связи с этим я и хочу услышать ваши предложения, – заканчивал Морфус уже спокойным и доброжелательным тоном. – Кхм… – прокашлялся император Лакруз. – Однако удивительные новости. – Весьма неожиданно, – задумчиво покивал граф. Алан и Амиль вслух ничего не сказали, но было видно, как оба серьезно размышляют над словами дитрарха. – Ваша реакция понятна, но мне нужны идеи. Ясно, что полностью проработать план еще предстоит, но сейчас нужно определиться с общей стратегией поведения, – благодушно произнес Морфус. – Ваше мудрейшество, можно сказать? – спросил так и не присевший жрец Холод. Морфус благосклонно кивнул. – Отец передал следующий план. Постараюсь его максимально точно расшифровать… – Наморщив лоб, Холод судорожно пытался подобрать слова, дабы описать мыслеобразы, которые принял. – Посланники передадут нам нужное количество артефактов открытия порталов, через месяц нужно будет открыть их. Легионы необходимо разместить на три месяца, чтобы дать им привыкнуть к нашей планете. После этого посланники откроют телепорт на Астер с любой точки, которая нам будет удобна. На отправку армии уйдет вся сила двенадцати посланников. Трое будут прикрывать легионы в Астере от убийцы богов, а еще трое – заняты поиском скрытой базы на луне. Они надеются, что после нападения легионов база обнаружит себя. Закончив расшифровку, Холод сел на свободный стул возле дитрарха. – Ваше мудрейшество? – поднялся с места Амиль, и дитрарх согласно кивнул. – Давайте подведем итоги. У нас есть двести легионов, которые нужно разместить на три месяца с учетом скрытности и снабжения продовольствием. Это первый вопрос… – Этот вопрос я беру на себя, – прервал его Лакруз. – Финансово мы как-то ограничены? – Можешь использовать любые доступные средства, – спокойно ответил Морфус, – какие там суммы, ты знаешь. – Думаю, если потратить двадцать процентов, то я еще и экономику церкви подниму у себя в империи, скупая продукты и рабов у населения, – довольно произнес Лакруз. – Хорошо, значит, одной проблемой меньше, – отметил у себя в блокноте Родинор и продолжил: – Следующая проблема – силы эльфов. Нужно ускорить начало войны светлых против Тильда и найти причину для атаки темных. Тут я мало чем могу помочь… – Амиль задумался на пару секунд. – Даже уверен, что идей у меня нет, но вот насчет сил, которые будут воевать, идеи есть. Тильд не выстоит и недели против светлых, а значит, нужен будет ваш флот, уважаемый император. – Амиль вежливо обозначил поклон в сторону Лакруза. – Флот будет готов отправиться на помощь своим союзникам из Тильда, – улыбнувшись, произнес Лакруз, – но кто тогда будет воевать против темных эльфов? – Мы, – четко произнес Родинор, – других вариантов нет. Придется использовать армию, которую готовили против Астера, а также всех старших жрецов. – А как же безопасность его мудрейшества? – удивился Фрост. – За меня не беспокойтесь, – улыбнулся Морфус, – главное – дело. – И все же хоть одну пару, но нужно оставить, – продолжал настаивать Алан. – Хорошо, тут останутся Холод и Стрела, – согласился Амиль, понимая, что Алана переубедить не получится. – Так будет нормально? – Да. Этого мало, но до прибытия помощи они точно продержатся. – В вопросах безопасности дитрарха Фрост был весьма щепетилен. – Хорошо, эти вопросы закрыли, – подытожил твердым голосом Морфус, – теперь вопрос с эльфами. Давайте начнем со светлых. Есть предложения? Граф? – Это будет сложно, – крутя пальцами монетку, будто рассеянно произнес граф, – но, думаю, возможно. Для этого мне нужен кто-то из старших жрецов с Гневом. Лучше всего Холод, так как он уже знает мою личность. Буквально на пару дней. – А не опасно показывать его возможности? – спросил Алан. – Светлые могут и догадаться. – Не в этом случае, – усмехнулся граф. – В магической академии империи Розмар на первом курсе учится дочь императора, как раз вовремя для нас. Дружит с принцессой королевства Фард, которая любит отдыхать в обществе светлых эльфов. А внук дома Лани светлых эльфов сейчас гостит у своего друга – студента академии, и будет там еще как минимум два месяца. Так что организуем вечеринку, под конец которой запустим туда Гнев. Учитывая, что этот «внучек» уже имеет звания магистра магии и оружейника – рыцаря меча, он изрубит там всех на кусочки. Вот именно в этот момент и появляется гвардия императора, – воодушевленно, с блеском в глазах, рассказывал граф, – видит гору трупов и виноватого эльфа. Все улики налицо. Дальше суд и казнь, чего, естественно, светлые не потерпят и нападут сразу. Правда, виновник рискует и не дожить до суда: ректор академии может его убить на месте, поскольку и так, бедняга, недавно двух студентов потерял. – На этих словах граф довольно ухмыльнулся. – Такой вот план в общем виде. – А как же охрана принцессы и дочки императора? – заметил Алан. – Это не столь важно, но тут нет ничего сложного. Обе не любят опеку своей охраны – молодые еще, – усмехнулся граф, – так что добрый студент со старшего курса поможет бедняжкам сбежать от охранников. Пропажу, конечно, обнаружат, но тогда, когда будет нужно нам. – Хороший план, – улыбаясь, кивнул дитрарх, про себя отметив, что граф, как всегда, на высоте. Умеет он из ничего придумать прекрасный ход, – доработать в деталях – и можно приступать. Осталась последняя проблема. Темные эльфы. – Думаю, пора активизировать нашу последнюю разработку, – задумчиво произнес Алан. – Там еще, конечно, не все готово, но если добавить финансирование и увеличить объем поставок оружия с Астера, то за два месяца мы сможем все подготовить. – Ты имеешь в виду один из людских городов? – откликнулся Амиль. – Они и двух часов не продержатся против темных. – А нам больше и не нужно, – усмехнулся Фрост, – организуем там протесты против дискриминации населения, темные пришлют своих, чтобы успокоить толпу, и тут появятся наши люди с оружием. Многого они не достигнут, но неожиданность позволит им расстрелять присланный отряд темных, а дальше – прибытие карательного отряда темных и зачистка города. Заснять на кристалл, как каратели убивают мирных протестантов с символикой церкви – и все, общественность мира на нашей стороне. Отправляем армию, дабы защитить своих верующих. Причина более чем серьезная. – Что же, я рад, что вы оправдали мои надежды, – довольно улыбнулся Морфус. – Общий план намечен, а значит, пора разрабатывать детальный план. Амиль, чего мы сможем достичь против темных? – Текущих сил хватит удерживать позиции три-четыре месяца, – встав, четко доложил Родинор. – Флот темных мы, скорее всего, сможем держать на дистанции, а вот их армия, как только будет собрана, раздавит наши силы максимум за два месяца. Мое предложение – удерживать позиции три месяца, а потом оставить только местных повстанцев, самим увести остатки армии обратно. Потери в этом случае составят около тридцати процентов флота и двадцать процентов наземных сил. – Дольше не получится? – хмуро спросил Морфус; его совсем не радовал такой вариант размена. – Каждый день после озвученного срока потери будут расти в геометрической прогрессии. Возникает риск оставить там вообще все силы, – стоял на своем Амиль. – Значит, три месяца. – Морфус посмотрел на Холода. – Этого времени хватит легионам? – Сразу после этого темные вряд ли захотят атаковать легионы на Астере, так что, думаю, можно смело брать пять месяцев, – уточнил слова дитрарха Родинор. Морфус на это уточнение согласно кивнул. – Да. Этого времени вполне хватит, – произнес Холод после пятиминутной задержки. Основное время у него заняло создание мыслеобраза вопроса отцу и расшифровка ответа. Амиль же, анализируя весь разговор, пришел к выводу, что все это организуется посланниками только для того, чтобы вычислить и уничтожить базу на луне. Но решил это не озвучивать, ибо не все ли равно, какие цели у богов? Главное – выполнить их волю и раздавить силы еретиков. Через неделю после собрания Морфус вызвал к себе Родинора и Фроста. Зная их трудолюбие и упорство, дитрарх был уверен в том, что план уже составлен. Как только оба его подчиненных прибыли, он сразу перешел к сути. – Я так понимаю, что у вас уже готовы расчеты по предстоящему делу, так что слушаю вас, – слегка нервничая, произнес Морфус. Все-таки масштаб предстоящих событий поражал своим размахом. Даже недавняя атака демонов не была столь глобальной, как готовящееся сейчас сражение. Хотя дитрарх и понимал, что тогда их силы не участвовали в битве, а сейчас они рискуют потерять всю свою армию. – Амиль, ты первый. – Слушаюсь, ваше мудрейшество, – уважительно поклонился тот. – На данный момент есть две пока еще не решенные текущие проблемы и одна глобальная. Начну с обычных. Состояние флота Вильдара плачевно. О подготовке можно даже не упоминать. В лучшем случае там есть тридцать линейных кораблей с более-менее серьезной подготовкой экипажей. Остальные укомплектованы новичками, с огромным недобором магов. Поэтому морское сражение против светлых эльфов будет проиграно вчистую. Вся надежда на наземную операцию, но и тут проблема в командовании. Нужно сделать выбор: или я командую армией против темных эльфов, или против светлых. – Да, это действительно проблема… – задумался Морфус. Как ни печально это осознавать, но хороший командир высшего звена у них только один, и это Родинор. Остальные даже близко недотягивали до его уровня, – но наша армия важнее, так что ты отправишься против темных. – Хорошо. Но тогда будут проблемы на Тильде, – пожав плечами, ответил Амиль. – И что в этом плохого? – неожиданно произнес Алан. На него посмотрели внимательно его собеседники, ожидая продолжения. – Чем сильнее эльфы ударят по Тильду, тем лучше. Главное, затянуть там войну… – Фрост вдруг умолк: его поразила новая мысль, открывающая интересный вариант развития событий. Морфус и Амиль терпеливо ждали результата мысленной активности Родинора. Иногда он мог, что называется, на ровном месте придумать какой-нибудь поразительный план. Наконец лицо Алана озарила лучезарная улыбка, и он довольно продолжил: – Это просто великолепно. Главное, чтобы Тильд продержался до ухода нашей армии из Дилана; больше того, мы даже получим вескую причину, по которой оттуда ушли. Отправились спасать верующих на Тильде, – горячо и сбиваясь, проговаривал он. – Это будет просто великолепная возможность обратить Тильд на нашу сторону. Уверен, после того, как мы разобьем силы светлых эльфов, народ и правители будут нас носить на руках. – Это все хорошо, но как ты собрался победить светлых после разгрома армий Тильда и Вильдара? – усмехнулся Амиль. – Назвать армию светлых эльфов слабой не рискнет никто. Тут даже мой талант вряд ли поможет. – Так а зачем нам туда вводить армию Вильдара? – усмехнулся Фрост. – Поможем только флотом. – Плохой вариант, – отрицательно покачал головой Родинор, – без наземных войск Вильдара Тильд не протянет четыре месяца. Точнее, они сдадутся еще раньше. – Я понял вашу проблему, – вмешался Морфус, – думаю, на эту тему я переговорю с графом, и уже тогда решим, получится ли реализовать вариант Алана или нет. Какая следующая проблема? – Из обычных – это тоже к Алану: возможна проблема сохранения секретности, – спокойно ответил Амиль, – а вот глобальная – это недооценка сил драконов и гномов на Астере. Без личного вмешательства в бои посланников легионы могут потерпеть поражение. И я поясню почему. Во-первых, мы до сих пор не знаем всех боевых сил драконов. Если учитывать относительно равные бои между гномами и драконами, можно сделать вывод, что как минимум их силы не меньше, чем у гномов, но драконы контролируют намного большую территорию Астера, чем гномы, а значит, силы их растянуты и, возможно, более многочисленны, чем мы думали. В итоге мы получаем «во-вторых» – армию в количестве примерно миллиона разумных, но с поддержкой артиллерии, а главное – полным превосходством в воздухе. Только воздушных крепостей гномов на данный момент десять, а еще штурмовики и бомбардировщики. Они просто зальют огнем сверху все силы легионов. – Кхм… – слегка прокашлялся, рассмеявшись, Морфус. – Да, выводы интересны, но ты не учел одного. Состав сил легионов ты не знаешь. Вот ты никогда не задумывался, как посланники летают над нашей головой? – Амиль только хотел ответить, но дитрарх остановил его жестом руки. – С помощью магии, но кто мешает научить легионы действовать в воздухе? Как нам сообщили, в этот раз прибудут пять корпусов воздушных сил демонов. Так что не думаю, что возникнут проблемы в воздухе. Хотя твои подсчеты важны, и мы обязательно их передадим командованию легионов. Еще есть там возможные проблемы? – Да. Мы точно не знаем количество архимагов на стороне гномов и драконов… точнее, именно драконов, – слегка растерявшись после слов Морфуса, произнес Амиль. – Думаешь, их там больше двухсот? – усмехнулся добродушно дитрарх. – Сомневаюсь, но возможно, – нерешительно ответил Родинор. – Передашь все данные Холоду, а уже он отправит их дальше, – твердо закончил Морфус. – А теперь, что там за вопросы секретности? – Сейчас в Вильдаре наблюдается очень большая концентрация разведок всех стран, – ответил Алан, – возникли сомнения, что удастся скрыть пребывание легионов на материке. Есть предложение не скрывать появление легионов, а разместить их в вольных баронствах. Там как раз до сих пор волнения. – Нет, этот вариант не подходит, – отрицательно помотал головой Морфус и строго добавил: – Нужно провести операцию полностью скрытно. И это не обсуждается. Так что как хотите, но эту проблему нужно решить. – Я понял, ваше мудрейшество, – озадаченно произнес Алан, – значит, решим.После активации боевых баз в недавно восстановленном здании службы безопасности новой империи Астера ее глава Эндмунд Норд собрал у себя в кабинете представительную компанию. От гномов присутствовал глава разведки Дорим Ракур, от драконов прибыл один из хранителей старшего гнезда Газир’Дуых’Емин’Грыыхт’Пумыль’Бррррагх, который отвечал и за безопасность гнезда. Тут же присутствовал еще один разумный, увидев которого, его родственники и знакомые в этой компании весьма серьезно удивились бы, а жена пребывала бы в шоке пару дней точно: Герберт фон Ульдрих, он же заместитель главы разведки Дилана по тайным операциям. Именно для тайных связей с новой империей Астера его сюда и направил лично император темных эльфов. После того как Норд поставил в известность присутствующих о количестве посланников над головой и активации баз с ядерными ракетами, а также плотном окружении луны, он предложил высказаться присутствующим. – А что тут говорить? – буркнул гном. – Главное, чтобы вы эти ваши ракеты раньше времени не запустили. – Тут можете не переживать, их запуск будет произведен только после полного уничтожения наших вооруженных сил. Второй раз мы эту ошибку не повторим, – успокоил гнома Норд. – Пф… надо было уже давно ударить по посланникам вашими ракетами, и дело с концом, – кровожадно усмехнулся хранитель. Он хоть и был одним из самых спокойных и адекватных драконов, но даже у него частенько проявлялись кровожадные наклонности. – Боюсь вас разочаровать, но вы, видимо, не совсем понимаете ситуацию, даже с учетом вашей религии, – добродушно улыбнулся Герберт. – В кого вы собрались переродиться, если никого не останется в живых на планете? – Пф… миров бесчисленное количество, так что не вижу проблемы, – беспечно отреагировал на подначку хранитель. – Я так понимаю, по делу вам сказать нечего? – устало произнес Норд. – Мы так думаем, что эти посланники не по вашу душу, – рассудительно произнес гном, – если бы они хотели ударить, то уже бы это сделали. Тут что-то другое, и вариант уничтожения базы на луне скорее дополнительный, чем основной. – К тому же для удара по нам такого количества посланников маловато, – добавил хранитель Газир. – Справиться с ними одних сил драконов хватит с лихвой. – У вселенского дитрарха Морфуса Рольгорского почти две недели назад состоялась важная и секретная встреча. Думаю, именно по поводу вашего вопроса, – вдруг произнес неохотно Герберт. – Надеюсь, пояснять уровень секретности такой информации не стоит? – Хм. И что такое важное там могли обсуждать? – с сарказмом в голосе спросил гном. – На этой встрече присутствовали император Вильдара Ренуа де Лакруз, граф Оливер де Стоун, старший жрец Холод, глава безопасности церкви Алан Фрост и, по-видимому, их новый военный гений Амиль Родинор, – мрачно добавил Герберт. Только личный приказ императора заставил его донести эту информацию. Ибо если хотя бы слух дойдет до церковников о сливе такой важнейшей информации, то их ценным агентам в церкви наступит конец. – Однако серьезно, – слегка присвистнул гном от услышанного, – боюсь даже спрашивать, откуда такая важная информация. – Вот и не спрашивай, – буркнул недовольный Герберт, – все равно не скажу. – Хотелось бы понять, что такого важного в этой информации? – спросил Норд. Его служба только недавно получила весь объем сведений за последнее время от гномов и темных эльфов, и пока еще толком не смогла обработать даже половину. – Не могли бы вы пояснить, чем это грозит? – Такой состав говорит только об одном: церковь готовится к войне, – начал пояснять гном, – и логично предположить, что целью являемся мы. – У церкви настолько огромная армия? – удивился Норд. – Нет, но вот это и смущает, – задумчиво ответил Герберт. – Их армия сможет обороняться против наших сил или ваших. Но вот атаковать? Возможно, мы не знаем всех их сил, но даже с учетом старших жрецов этого будет недостаточно против Астера. – Но уверенность, что атака будет, стопроцентная? – уточнил Норд. – Наши аналитики в один голос утверждают, что, скорее всего, церковь будет атаковать вместе с легионами демонов. Хотя это и звучит весьма сомнительно, но других вариантов у нас на данный момент нет, – ответил, вздохнув, Герберт. – Атака с двух сторон?.. – задумчиво произнес, как мысль вслух, хранитель Газир. – Церковь атакует гномов, а демоны – нас. Хорошая будет драка. – Не думаю, что все так просто, – поморщился на слова дракона Герберт, – они прекрасно понимают, что в случае атаки демонов наши силы не останутся в стороне. Да и светлые эльфы могут помочь. – То есть реально нам мало что известно, кроме самого́ факта возможной атаки? – подытожил Норд слова коллег. – Думаю, слово «возможной» нужно убрать, она состоится, вопрос только как и когда, – философски заметил гном… Собравшиеся еще час обсуждали возможные варианты событий, но так и не смогли прийти к одному знаменателю. Вариантов слишком много, а вот информации мало. Так что постепенно они переключились на другие насущные вопросы. Один из которых поднял Герберт: – Все-таки мне хотелось бы понять, почему вы так сильно затягиваете решение вопроса с моим братом? Насколько я понимаю, важность наличия биочипов весьма актуальна. – Да, это так, но, к сожалению, нужных материалов мало, и их новая добыча в ближайшие пять или даже десять лет вряд ли осуществима, – ответил Норд, – а цена вашего брата Янсона высока. – Но биочипы все равно нужны. Или я не прав? – удивился Герберт. – Может, стоит пойти хоть на какой-то контакт? – А кто сказал, что его нет? – хитро усмехнулся гном. – Мы уже контактируем через своего ведущего инженера с вашим Алексом. Просто зачем нам посредник в лице Янсона, если можно вести разговор с прямым поставщиком? – Вы совершаете ошибку, – покачав головой, произнес Герберт. – Если вы имеете в виду последние его договоренности, то, как только он их выполнит, новых заказов принимать не будет. А вот Янсон как раз таки имеет возможность повлиять на мнение своего ученика. Вы просто мало понимаете уровень доверия между ними. – Ну, это уже будет проблема Норда, – все так же усмехаясь, произнес гном, – мы-то свои материалы меняем, а не общие. – И тут встряли… – в этот раз поморщился уже Норд. – Неужели было сложно подождать? Мы почти вышли на нужные условия контракта. – А мы чего? Мы ничего. Так, только свое немножко обменяли, – добродушно улыбнулся довольный гном, – а то пока вас дождемся, всю прибыль упустим. – Значит, придется форсировать переговоры… – обреченно вздохнул Норд, понимая, что гномов переделать невозможно. Они свою прибыль никогда не упустят.
Глава 30
Четыре месяца пролетели незаметно и слишком быстро. Если сначала были скучные переговоры, то в один момент они по какой-то непонятной причине ускорились. В итоге мне удалось сделать пять биочипов нам и десять гномам и имперцам. На этом материалы закончились. Естественно, три биочипа я сразу установил Софии, Елене и чуть позже Янсону, два оставшихся Янсон настоял пока отложить в сторону. Так что они теперь были на хранении у него. Еще нам выдали полную информацию о средствах защиты против жрецов церкви. Тут все было намного сложнее и пока не особо понятно. Саму защиту разработал старик со своей командой на луне уже давно. Янсон был не прав в своих предположениях о сути работы этих способностей. Старик сэр Грим с помощью двух темных эльфов в империи Дилан и непосредственно самого императора темных после проведенных опытов пришел к выводу, что это некая аура разумного в астральном плане. Как именно он смог обнаружить эту самую ауру, непонятно. К сожалению, связь со стариком пока еще недоступна, и потому узнать подробности невозможно. Есть только результат его работы – амулет защиты от такого воздействия. Хотя и защищал этот амулет не полностью, а только приглушал силу способностей. Разобрав с Янсоном комплекс заклинаний, заключенных в амулете, на составные, мы смогли увеличить мощность заклинаний. Сложно сказать, насколько сильно; пока не встретимся со жрецами, результата не узнаем. Все остальное время у меня уходило на настройку биочипов нашей компашки. И если с Софией и Янсоном пришлось повозиться, настраивая весь комплекс программ, то вот с Еленой таких проблем не было. Ее фея Ориса удивила всех, заявив, что в состоянии и сама настроить и создать программы. Пару раз понаблюдав, как именно она их создает и есть ли ошибки, уже я сам изумленно смотрел на результаты работы Орисы. Эта фея просто поразительно быстро училась программированию. Да и процесс развития остальных фей оказался каким-то уж очень быстрым. Еще я заметил серьезное вмешательство в программный код болталки, она превратилась в нечто большее. А как работал скрытый канал для фей, я вообще не понял. Его не было в нашей реальности, но при этом он существовал. Как так? Попытки выяснить что-то у скромной маленькой феи не увенчались успехом. Ориса и сама толком не могла объяснить, как у нее получилось создать такой канал. Но самым удивительным для нас с Янсоном стало открытие возможного развития фей. Все прошедшие столетия никто и подумать не мог о том, что феи в состоянии сами развиваться и создавать заклинания без создания схем заклинаний владельцем. Другими словами, после того, как мы смогли достигнуть полного контакта с феями, у них будто снялся предохранитель. Это поразительное открытие мы сделали после того, как проанализировали их поступки и действия заклинаний. Очень сильно в исследовании помогала Изуми, остальные феи были слишком непоседливы и долго беседовать и проводить эксперименты не могли физически. Их или клонило в сон, или они долго не могли понять, что именно от них хотят, или, как Алиса, просто игнорировали наши просьбы. Так что только благодаря Изуми мы смогли вплотную подойти к открытию, не побоюсь этого слова, мирового значения. Удалось выяснить, что феи до активации полного соединения существовали в полусне. То есть их действия были только частично разумны, но при этом, когда разумный, являющийся носителем феи, испытывал очень сильные эмоции, они пробуждали фею от сна. Другими словами, их жизнь, если это можно назвать жизнью, носила периодический характер. Даже Изуми, несмотря на большой срок жизни Янсона, по умственному развитию находилась на уровне молодой девчонки. Это удивительно. Даже существовавший контакт у Изуми с феей Руиза, Мэй, был создан по инициативе Мэй. Изуми вспоминала, что в моментах общения с феей Руиза она тоже не совсем сознательно жила. Понять разницу ей позволили новые возможности, и особенно созданный Орисой канал. Попасть на канал этой маленькой и уникальной феи мы не могли, но вот феи там жили полноценной физической жизнью. Сам канал находился в астрале. Сначала это просто не укладывалось у меня в голове, как и у Янсона. Все это противоречило здравому смыслу и логике. Откуда в астрале у фей физические тела? Как можно с помощью программирования добиться создания участка реальности в астрале? Почему феи там могут спокойно жить, не теряя контакта с носителем? Особенно интриговал факт отсутствия затрат маны на их существование в астрале. Исследовать этот феномен мы начали с простого. Чтобы что-то изучить, надо сначала обозначить известные факты, и постепенно появится понимание, что именно мы изучаем. Факты говорили о следующем: астрал в нашем видении и астрал в ощущениях фей – это разные пространства. Я уже мог выходить сознанием в астрал разумных, и потому знал, что время там течет так же, как и в реальности. А вот у фей все не так: время в их астрале было рваным, то замедляясь почти до нуля, то ускоряясь, но ускорение не превышало времени реальности. Мой выход в астрал занимал много времени и требовал большого количества маны, у Янсона – то же самое. Все это из-за того, что феи создавали разрыв в ткани мироздания, открывая нашему сознанию по сути дверь в астрал. А вот они сами просто проходили в нужное им место. Янсон на основании этих фактов выдвинул весьма логичную теорию о том, что феи живут в восьмимерном или более мире, а их и наш астралы – это миры с меньшим количеством измерений. Это как нам из нашего трехмерного мира попасть в двухмерный. Элементарно, ведь мы и так видим любое двухмерное измерение. Так и феи, просто видят все эти астралы и другие виды измерений. Самое обидное – это их непонимание самого вопроса. Хотя, возможно, проблема в нас. Ибо разговор напоминал попытку объяснить слепому от рождения человеку, что такое солнце. Из-за нашей «слепоты» и недостатка чувств мы просто не можем себе даже правильно представить то, что ощущает и видит фея. Изуми честно пыталась, но у нас так и не получилось понять. Тут проблема в отсутствии представления и названия. Это как с цветами, нужно только представить, что всю свою жизнь вы не видели ни разу, например, красный цвет, и вот к вам подходит другой разумный и говорит, мол есть такой вот красный цвет. И как, не видя ни разу в жизни этот цвет, вы сможете его представить? Пока не покажут – никак. Все эти эксперименты и программы полностью поглотили наше с Янсоном время. Мы настолько увлеклись этими исследованиями, что не сразу осознали, куда отпустили наших половинок. Пришел сигнал от моих воров в землях эльфов. Они уже готовы украсть артефакт, но им нужна помощь сильных магов, или придется ждать еще минимум год. Елена и София, видимо устав от тренировок и постоянных пропаданий меня и Янсона где-то в исследованиях, убедили нас отпустить их в помощь к команде Сью. На тот момент ничего опасного мы не увидели, так что, выдав им в поддержку двух драконов, с которыми они спарринговались, и боевой катер гномов с командой, отпустили их в это путешествие. Только через неделю до нас дошло, что мы сделали. Что-то менять уже поздно, так что пришлось надеяться, что наши девушки готовы к такому путешествию. Имелся вариант вернуть их назад, но после полученных данных о возможном нападении на Астер церкви или демонов решили, что у светлых эльфов им будет явно безопаснее. Зато мы убедились в своей не совсем нормальной психике, ибо нас увлекла возможность исследовать влияние расстояния на астральный канал фей. Оказалось, что расстояние между носителями никак не влияло на возможность их фей присутствовать в астральном плане. То есть они по-прежнему без проблем собирались и фактически уже жили в созданном ими маленьком мире. Этот факт подрывал все возможные предположения, сделанные нами до этого. Жаль только, нам не дали нормально изучить этот феномен – Фиона и Герберт срочно вызвали к себе. – Ну что там у вас случилось? – недовольно спросил Янсон, как только мы вошли в кабинет Герберта, где нас уже ждали он сам и Фиона. – О-о-о, два потерянных для мира разумных наконец почтили нас своим присутствием… – с сарказмом в голосе произнесла Фиона, сидя в кресле и попивая кофе с печеньем. Герберт только тяжело вздохнул. – Давай без твоих шуточек, – раздраженно произнес Янсон, – вы отвлекли нас от очень важного исследования. Надеюсь, ваши новости того стоили. – Глобальная война – это серьезный повод? – мрачно произнес Герберт. – Жаждущие власти и денег разумные всегда воюют, так что ничего нового, – безразлично пожал плечами Янсон. – Светлые эльфы атаковали силы Тильда, а у нас на родине подняли восстание в одном из людских городов, – продолжил мрачно Герберт, никак не среагировав на слова брата, – но это еще не конец: когда наши почти зачистили город от повстанцев, им в спину ударили силы церковников. Вся армия церкви вместе с десятью старшими жрецами прибыла – якобы для защиты верующих в этом городе. – Как-то очень быстро они прибыли… – удивился я вслух. – Да. Видимо, они заранее были к этому готовы, – кивнул согласно Герберт, – но и это еще не конец. В северных землях Астера замечены силы демонов. Сколько их там, пока точно неизвестно. Предположительно больше ста легионов. – Ого!.. – ошеломленно вырвалось у меня. – Значит, они решили нанести удар, – задумчиво произнес Янсон, присаживаясь в кресло. – Как же не вовремя – мы с Алексом только приблизились к весьма серьезному открытию… – Какое, к демонам, открытие?! – сорвалась на крик вскочившая и злая Фиона. – У нас тут мировая война, а ты все о своих исследованиях думаешь! Ты хоть раз о чем-то другом можешь побеспокоиться? Или тебе остальное абсолютно безразлично? – То, что ты изнервничалась, не дает тебе права кричать, – спокойно возразил Янсон. – Еще шесть сотен лет назад я и Руиз всем доказали, что, пока существует такая зараза, как церковь и боги, мировые войны будут происходить. Но что-то я не заметил даже попыток решить этот вопрос. Так почему мне сейчас удивляться очередной войне? Сначала уничтожат драконов и гномов с оставшимися имперцами, потом возьмутся за обе расы эльфов, и после этого наступит всеобщая благодать под патронатом церкви. Чему тут удивляться? – Ты не прав, – покачал головой Герберт, – ваши слова не были забыты, и планы, как уничтожить церковь, пытаются создать давно, но пока так ничего и не вышло. – Глупости, – фыркнул презрительно Янсон, – пока не решен вопрос с богами, толку от возни с их пешками нет. Не важно как, по плану мирных переговоров учителя или путем уничтожения, но вопрос нужно закрыть. Именно поэтому наши исследования гораздо важнее ваших войн. – Хорошо, допустим, – остановив жестом возмущение Фионы, произнес Герберт, – но что вы намерены делать дальше? Через неделю состоится первое сражение с демонами. Сила двух архимагов на поле боя может серьезно помочь нашим союзникам. – Хм, а что они за это хотят предложить? – тут же спросил я. – Можно и помочь, если предложение будет стоящим. – Алекс?.. И ты туда же? – удивилась Фиона. – Речь идет о сотнях тысяч жизней, а ты думаешь о выгоде? – И что такого? – искренне удивился я. – Мы уже помогли от души гномам с базами имперцев, и что? Кто-то воспылал к нам безмерной благодарностью? Или не ты говорила Янсону, что нужно было заранее подписать договор? – Фиона, он прав, – грустно заметил Герберт, – они сами вызвали такое отношение к себе. Особенно отказом помочь в будущей отправке Алекса в мир демонов. – Вот и я об этом. Мы тут пытаемся закончить войны из-за богов раз инавсегда, а в ответ никакой поддержки, кроме пустых слов и обещаний, – угрюмо закончил я. – А ты, Янсон? – обратился к брату Герберт. – Полностью согласен со словами Алекса, – усмехнулся тот. – Ясно, – постукивая пальцами по столу, задумчиво произнес Герберт. – Предварительный договор есть. Но я так понимаю, что деньги вас не особо интересуют. Так что давайте ваши предложения, будем сегодня беседовать с имперцами. – Предложения, говоришь… – задумался Янсон. – Нам нужна полная поддержка при открытии разлома к демонам и группа сопровождения на той стороне. Алекс – есть что добавить? – Так с ходу сложно сказать, – начал размышлять я вслух. – Думаю, нужна еще группа для отвлечения внимания, снаряжение и транспорт. – Уверены, что с собой нужно брать столько народу? – спросил Герберт. – Может, лучше скрытно достичь намеченной цели? К тому же как вы обратно собрались вернуться? – Народ нужен, чтобы отвлечь от нас внимание, одни сразу, вторые попозже – усмехнулся Янсон, – мы отдельно пойдем. А насчет вернуться обратно – в определенное время или по команде тут опять откроют разлом. – По команде? – удивился Герберт. – Да, последние наши исследования показали, что, возможно, у нас будет связь, – уклончиво произнес Янсон, – но там еще нужно произвести дополнительные измерения. – Над этим вы сейчас работаете? – заинтересованно произнесла Фиона. – В том числе. – Хорошо, мы обсудим ваш вариант с имперцами, – вставая из-за стола, подвел итог Герберт. – А что вы сами собрались делать? – внимательно глядя на брата, спросил Янсон. – Пока особой опасности нет – будем тут; но если демоны выиграют сражение, то придется эвакуироваться всей семьей, – твердо ответил Герберт, отведя взгляд в сторону.Через два часа Герберт фон Ульдрих вошел в кабинет к Эндмунду Норду. В кабинете Норда в этот момент была куча народу, но, увидев Герберта, он быстро выгнал всех. После чего, закрыв дверь, с надеждой посмотрел на эльфа: – Ну что? – Все как мы и думали. Открытие разлома два раза, на уход и приход, группа сопровождения и транспорт, – пожав плечами, произнес Герберт. – Очень хорошие новости, – облегченно выдохнул Норд. – Честно говоря, я удивлен твоей настойчивой просьбой в отношении брата и Алекса, – заинтересованно произнес Герберт, – насчет брата более-менее понятно, но почему Алекс? – Остановил двух старших жрецов, положил пятерку драконов, выиграл дуэль с хранителем драконов за пару секунд, даже не сильно напрягаясь. Ну и главное, на него драконы чуть ли не молятся: видите ли, Алекс – реинкарнация великого воина-мага!.. – тяжело вздохнув, ответил Норд. – Этого хватит? – Перечисленное в начале я и сам знаю, а вот с хранителем когда он успел подраться? – Да там ситуация обычная, – усмехнулся Норд. – Решили они Алекса проверить, так ли силен, и ничего умнее не придумали, как сделать при нем неприличное предложение Софии. Причем прямо на улице; хранитель подошел, сказал и тут же оказался вбит в землю в буквальном смысле этого слова. Вот и вся дуэль. – Ясно… но я не об этом беспокоюсь. О его силе мы и без вас знаем. Я о том, что риск потерять такого программиста биочипов слишком велик, – улыбнулся Герберт, представив описанную картину. Хранители драконов не просто так считались сильнейшими. Обычный архимаг, один на один, не сможет хранителя победить, даже навредить не сможет. Такой, как его брат, – сможет биться на равных, но вот так, чтобы с одного удара вбить в землю?.. Похоже, этот парень уже перешел на другой уровень силы. – Риск есть, но если мы не уничтожим демонов, то и программист не поможет, – пожал плечами Норд, – да и не верят мои аналитики, что этого эльфа так просто убить. Это если бы за ним были его жена или глава его дома, то возможны варианты, а так, если что, он сразу скроется. – А что гномы? Решили свои спорные вопросы? – спросил Герберт, имея в виду последние бурные разборки в стане их союзников. – Да. Все будет нормально. Главное, чтобы у вас все получилось. – Норд при этих словах пристально посмотрел на Герберта. – Не стоит переживать, пока и у нас и у светлых все идет по плану, – спокойно ответил тот.
Глава 31
Наши с Янсоном условия были приняты и одобрены руководством новой империи. Судя по скорости, они явно знали, что мы потребуем, и просто ждали. Хотя мне было, в общем, все равно, главное – чтобы условия выполнили. В этот раз все занесено в договор. Собственно, после этого мы с Янсоном отправились на фронт. Боевые действия на Астере разительно отличались от всего виденного мною до этого. Демоны не атаковали оголтело позиции имперцев, а, достигнув оборонительного рубежа, остановились и начали вести позиционную войну. Одно это уже выглядело странно. Пока нас везли к фронту, офицер сопровождения вкратце посвятил нас в курс дела. Материк Астер отдаленно похож на песочные часы, его северные земли раза в три меньше южных. Собственно, север имперцы даже не пытались защитить, а сразу занялись обороной относительно узкого участка материка: все-таки назвать узкой линию фронта в тысячу двести километров длиной сложно. Хотя, если отнять горный массив, непроходимый для армии и защищаемый чисто номинально, а также остальные природные непреодолимые преграды типа болот, то реальная линия фронта становилась не такой и длинной, всего восемьсот километров. Но и такое расстояние для этого мира очень велико. Янсона отправили на восточный фронт, а меня – на западный. Силы двух самых сильных архимагов, по мнению командования, решили разделить. Меня даже на активный фронт не отправили, а зачислили в отряд быстрого реагирования, на случай прорыва фронта или если понадобится удар по особо сильно защищенным позициям демонов. По прибытии в место дислокации моего отряда меня встретил высокий подтянутый человек с небольшой сединой на висках, весь вид которого выказывал стопроцентного военного с многолетним стажем. Судя по знакам различия, в звании полковника войск специального назначения магического корпуса империи. – Добрый день, – поздоровался за руку со мной этот весьма колоритный персонаж, после чего искренне добавил: – Полковник Андриан Коренов, рад вашему прибытию. – Боевой архимаг Алекс де Ундо, к вашим услугам, – коротко представился я, вежливо кивнув в ответ. – У нас тут особые условия и весьма специфический отряд, – усмехнувшись, произнес полковник, не спеша вести меня в здание рядом, – потому всякие уставные вещи тут не в ходу. – Мне показалось или он слегка печально вздохнул? Хотя по глазам видно, что ему отсутствие чисто военных уставных вещей не нравилось. – Вот я и решил встретить вас лично, – медленно говорил Коренов, тщательно обдумывая каждую фразу. – Во-первых, не обращайте внимание на личные имена членов отряда; во-вторых, весь отряд собран из боевых магов ранга минимум старший магистр; в-третьих, все мы переселенцы с Земли – вы у нас будете девятым; в-четвертых, мы все уже давно служим вместе и привыкли друг к другу, но командование решило усилить отряд вами. – Полковник пристально посмотрел на меня. – Я читал ваше дело и весьма впечатлен уровнем силы, но вот сам отряд… – Кхм… – кашлянул я, улыбаясь. – Намекаете на демонстрацию возможностей? – Если вас не затруднит, – уклончиво произнес полковник. – Нет проблем, – пожал я равнодушно плечами, – могу и в дуэли показать свои умения или просто продемонстрировать заклинания. Более точно скажу, когда увижу отряд. – Хм. Даже так… – озадаченно отреагировал Коренов. – Что же, отлично. Этого более чем достаточно. Ну, пойдемте. Полковник развернулся и пошел к трехэтажному зданию. Мой радар показывал, что члены отряда явно не из любопытных или им просто не сообщили о моем прибытии, так как ни один из них даже не попытался подойти к окну. Все они находились в одном месте и, судя по расположению разумных, очень похоже, что это столовая. Когда мы вошли в здание и, пройдя по длинному коридору, очутились в комнате, где, собственно, и находились все разумные, я убедился, что был прав. Это столовая, и как раз сейчас отряд обедал. Перед тем как открыть дверь в эту самую столовую, Коренов странным взглядом посмотрел на меня и, печально вздохнув еще раз, предупредил: – Напомню, у нас очень специфический отряд, не забывайте об этом. М-да… увидев, во что одеты члены отряда, я мысленно поблагодарил его за предупреждение, ибо увиденное стало весьма шокирующим. – Отряд, командир в помещении, – весьма вяло скомандовал один из сидевших за столом. – Йоу, командир! – лениво, кто как мог и не вставая, отреагировали члены отряда. – Прошу внимания! – громко хлопнув в ладони, привлек к себе взгляды присутствующих боевой архимаг. – Представляю нового члена нашей команды, боевого архимага Алекса де Ундо, переселенца с Земли. – Йоу, Алекс! – так же лениво отреагировал отряд, отчего у полковника слегка дернулась бровь. – Думаю, теперь наша очередь представиться, – слегка раздраженно произнес он, но на эти слова опять не последовало никакой реакции. Или тут с дисциплиной полный швах, или они так выражали свое недовольство новеньким, мною. Полковник, поняв, что никто не спешит представляться, тяжело вздохнув, произнес: – Ладно, значит, я сам представлю. Заметьте, вы на это сами нарвались, – слегка мстительно произнес офицер. – Итак. Начнем слева направо. Светлый эльф, по профилю воздушник, по силе старший магистр – Густав Райн, в отряде носит имя Локи. – Названный эльф на свое реальное имя поморщился, но возражать не стал. – Следующий у нас Рональд Гибси – маг земли, ранг – архимаг, имя в отряде – Халк, раса – дракон. – Реакция у этого здорового бугая была такой же, что и у эльфа. – Третий член отряда… – Я сам, – не выдержал один из сидевших и поднялся. Один из тех, кто одеты весьма странно. Облегающая одежда синего цвета с красными и желтыми полосками, еще и красный плащ. И эта английская буква «S» на груди… Кого-то он мне напоминает. – Мы все поняли, командир. Архимаг воздуха, Супермен, можно сокращенно Супер, – гордо расправив плечи и стукнув себя по груди, закончил пафосно этот дракон. Хм, вроде что-то такое было в старых фильмах начала века. Точно, супергерой из комиксов. М-да, когда полковник говорил об особенности отряда, он явно недоговаривал. Тем временем встал следующий – тоже персонаж комиксов, видимо. Ибо его черный костюм и черный плащ с картинкой летучей мыши выглядели ну уж очень специфическими. И я даже вспомнил, кто это такой. – Бэтмен, архимаг воздуха, – мрачно и коротко представился этот тип. Он что, еще и в роль своего персонажа вжился? Может, у них тут это что-то вроде розыгрыша новичков? Очень бы хотелось в это верить… – Тор, архимаг воздуха и просто классный парень, – искренне улыбнулся следующий член отряда, по-моему, самый адекватный из них. И в комиксах я его не припомню, да и никаких надписей нет на доспехах. Только зачем ему одноручный молот в столовой? Ну да это не такая уж и большая странность… – Архимаг огня Гендальф Белый, – представился весьма почтенный старец в белых одеждах. Просто архимаг с картинок. Только почему мне кажется, что это имя я уже где-то слышал? Да и голос как-то больше подходил молодому парню, чем старцу. – Джокер, старший магистр божественной магии, – произнес, не вставая, последний из странных людей. Ибо как еще назвать человека, раскрасившего так по-уродски свое лицо? Он что, хотел клоуна изобразить? Если так, то получилось у него явно плохо. Вся это компания почему-то меня весьма сильно разозлила. Мне реально захотелось их наказать за такие шуточки. – Ну, раз все представились, то я рад вам сообщить, что Алекс любезно согласился показать свои умения в дуэли против любого из вас, – зловеще улыбнувшись, произнес полковник; по-моему, он явно не рассказал о моих силах отряду. – Думаю, будет проще сразу против всех, – мрачно поправил я полковника. – Уверены? – явно изумился командир. – Абсолютно, – твердо произнес я. Силу присутствующих я уже замерил с помощь Алисы, так что особых проблем не видел. Они даже слабее Софии, странно, что им дали звания архимагов. Хотя все они явно из убежища, а наука-то все эти триста лет не стояла на месте. Янсону, например, они и в подметки не годились. – Хорошо. – Командир довольно улыбнулся. Кажется, он и сам хотел осадить своих подчиненных. – Ну что, вы готовы к небольшому тренингу? – Почему бы и нет, – ответил Супермен за всех. Один только Джокер оставался задумчивым и с подозрением смотрел на довольного командира, явно чувствуя подвох, – самоуверенность нужно наказывать. Проверку решили не откладывать на потом, и буквально через полчаса мы уже стояли возле импровизированного полигона. Весьма внушительная площадка, примерно как футбольное поле, огороженная защитным барьером. Сомневаюсь, что эта защита выдержит даже один мой удар в полную силу, но хоть что-то. К тому же бить в полную силу я не собирался, а то еще прибью ненароком этих клоунов… Зайдя на полигон, мы расположились с разных сторон поля. Полковник, достав откуда-то чашку кофе и печенье, устроился на трибуне, видимо приготовившись с комфортом наблюдать за нашим боем. Что же, его право. Я уже запустил программы расчета, и результаты меня еще больше расстроили. Эти недомаги даже минуту не смогут продержаться против меня; и их хотят отправить против элитных архидемонов? Да они сдохнут в первом же боестолкновении.Джокер, он же Вячеслав Вольнов в прошлом мире, серьезно обеспокоился предстоящей дуэлью. Слишком уверенным выглядел этот темный эльф, да и его движения выдавали сильного бойца. К тому же довольная физиономия полковника слишком уж подозрительна. То, что командир стремится вразумить их маленькое общество косплейщиков, им известно давно. Вот только пока ему это не удавалось. Как-никак им не зря дали звания сильнейших боевых магов империи. На всякий случай перед самым стартом Джокер приготовился выставить свои щиты на максимальную мощность и решил сразу атаковать разум эльфа. Вот только события после данного полковником сигнала старта пошли совсем не так, как они в команде рассчитывали. Вместо пробных заклинаний на силу щитов или размена магическими ударами этот эльф буквально за мгновение переместился в их ряды и простыми физическими ударами в сопровождении заклинаний с ходу вырубил Тора и Супермена. От неожиданности Джокер даже растерялся: он готовился к долгому бою, но вот к такому оказался не готов. Пока остальные приходили в себя от шока, этот сумасшедший эльф уже успел вырубить еще Халка и Локи. Да как же так? Джокер пытался атаковать сознание эльфа, но не успел и начать, как получил такой силы удар в живот, что лицо посинело, а из головы напрочь вылетели все мысли. Тут бы вдохнуть, а не то что заклинания кастовать… В глазах потемнело от недостатка воздуха и сильной боли в теле. Мучительно долго он ждал, когда сработают амулеты лечения, и хотя в реальности прошло не больше трех секунд, для него они растянулись едва ли не на сутки. Наконец амулеты сработали и он смог судорожно вдохнуть. Уф… Джокер дрожащей рукой вытер пот со лба и только после этого, с трудом приподнявшись, осмотрелся. Вся их команда валялась на земле и стонала. С трудом сфокусировав зрение, он увидел, как этот чокнутый эльф Алекс стоит с мрачным видом возле довольно ухмыляющегося командира. – Да что за… тут произошло?! – усевшись на землю, тяжело выругался Халк. Как же хорошо понимал его Джокер: он и сам хотел только материться. Их отшлепали, как детей. Страшно подумать, что случилось бы, если б этот чокнутый обнажил свои мечи, висевшие за спиной… – Нас поимели в жесткой форме, – грустно произнес Локи, – весь отряд за секунды разделали под орех. Пока они приходили в себя и тихо матерились, к ним подошли эльф и командир. – Ну что, охламоны, получили по шапке? – довольно и бодро поинтересовался полковник. Выслушав на удивление спокойно, куда и насколько ему следует отправиться, вместе с этим эльфом, больным на всю голову недоразумением в виде ошибки природы, он продолжил: – А ведь я вам говорил, что без тренировок вы даже заклинания против демонов не успеете скастовать. А еще элитный отряд… – Последние слова он произнес, как выплюнул, с презрением. – Если позволите, я бы хотел высказаться, – вежливо произнес Алекс. Командир только утвердительно кивнул. – Ваши наряды клоунов в бою против демонов не помогут. Они не будут бить вас, чтобы вывести из строя, они будут вас просто убивать. – Мы не клоуны, а косплейщики, – буркнул недовольно Гендальф, у которого уже отлетела борода и размазалась косметика, открыв лицо молодого парня, – и ничего плохого тут нет. Нас и осталось только две команды – мы и девчонки из аниме. – Аниме? – удивился Алекс. «Он что, не в курсе, что такое аниме? А он точно переселенец с Земли?..» – подумал про себя Джокер. – Ну, японские мультики – аниме называются, – пояснил удивленно Гендальф, – неужели не знаешь? – Знаю, – улыбнулся Алекс, – даже любил смотреть старые, еще двухмерные анимешки из начала двадцать первого века. Будет интересно увидеть этих анимешниц. – Еще увидишь, – засверкав глазами, произнес Тор, тоже страстный анимешник, – они – наша группа поддержки. Ты вообще из какого года Земли? – Умер в две тысячи пятьдесят втором году, – спокойно ответил Алекс. – А уровень подготовки у них такой же, как у вас? – Ого! – высказал за всех удивление Джокер. – А мы в тридцатых годах умерли… И да, подготовка у них такая же. А что с ней не так? Мы просто были не готовы к такому резкому началу. – Хотите повторить? – усмехнулся нагло Алекс. Желающих отчего-то не нашлось. – Тогда поступим так: если хотите выжить после первого боя, то начнем с тренировок. Подтянуть вас до нормального уровня я вряд ли успею, так что пока не скажу, будете меня прикрывать и выполнять мои приказы… – Обратив внимание на улыбающегося командира, Алекс дополнил: – И вас, уважаемый полковник, это тоже касается. – Я не против, – пожал плечами командир, – если это поможет всем выжить, я только за. – Хорошо. Когда прибудут анимешницы? – спросил Алекс. – Завтра днем, – ответил Тор. – Что же, тогда пока разберем ваши ошибки, – задумчиво произнес Алекс. – Первое: щиты надо активировать до, а не во время боя. Второе: никогда не стойте на месте, постоянно маневрируйте. Остановка надолго в одном месте для вас – смерть. Третье: у вас должно быть минимум по десять подготовленных заклинаний. А не так, чтобы вам по ходу придумывать, что сделать. Это уже после применения можно подумать, чем бить, а в начале думать много – вредно. Четвертое: Джокер, зачем ждал перед применением своей силы? Повторюсь еще раз: ожидание – это смерть. Нельзя отдавать инициативу противнику; если чувствуете, что противник сильнее, лучше сразу свалить от него… Хотя что-то и я немного забылся. Можно же вам показать мой бой против старших жрецов, думаю, для вас это будет весьма познавательно. Запись боя Алекса со жрецами произвела впечатление на всех. Сила обоих сторон впечатляла. И главное, жрецы абсолютно не растерялись в бою. Постоянно перемещались и четко реагировали на складывающийся рисунок боя. Все действия, свои и жрецов, Алекс весьма подробно объяснял. Отчего выводы для членов отряда выглядели еще печальнее: разрыв между их умениями и умениями жрецов – огромен. Закончив просмотр, все продолжили обсуждение. – Если архидемоны имеют такой же уровень силы, то как мы против них вообще не проиграли? – с сомнением в голосе спросил Халк. – Твои сородичи-драконы – далеко не слабые, и, думаю, именно они сейчас в основном сдерживают атаки демонов, – ответил Алекс. – Еще вопросы есть? Обсудив по мелочам моменты боя, они отправились на ужин. Время пролетело неожиданно быстро. На следующий день, после прибытия девчонок группы поддержки, начались тренировки. Командир, узнав, что на фронте ситуация пока стабильная, сказал, что как минимум неделя у них есть. После этой недели Джокер реально понял, что такое адские тренировки. Этот чокнутый эльф гонял их каждый день с утра до вечера. Его весьма точные замечания и подсказки очень сильно помогали в развитии. И как только он успевал все замечать? Не обычный разумный, а ходячий компьютер какой-то. Ясность внесла, на удивление, одна из девчонок. Она, будучи дочкой кого-то из главных руководителей империи, узнала, что этот Алекс – обладатель встроенного биочипа с настоящим и работающим ИИ. Теперь стало понятно, почему он настолько сильнее. Еще бы, такая помощь от ИИ… Хотя командир всех успокоил, сказав, что, какой бы ни был ИИ, без очень серьезных тренировок и опыта такой силы не достичь. Девчонки, кстати, страдали меньше, их Алекс как будто щадил. Хотя они сами были с этим категорически не согласны. Ну да, а то все не видели, как половина девчонок усиленно строила глазки Алексу… Вторая половина тоже бы так делала, но стеснялась.
Полковник Андриан Коренов, архимаг воды, остался доволен неделей тренировок. С Алексом он довольно быстро нашел общий язык, и хотя эльф не был военным, но толк в подготовке знал. То, что полковник хотел реализовать, начав еще полгода назад, этот парень умудрился сделать за неделю. Хорошо хоть на фронте пока все складывалось нормально для них. Правда, командование требовало от их отряда уже приступить к выполнению заданий, но полковник тянул как мог, понимая, что каждый день тренировок увеличивает шансы выжить в бою. – Думаю, пора провести боевую операцию, – подойдя к смотревшему за тренировками Андриану, произнес Алекс. – Уверен? – с сомнением в голосе ответил полковник. – Вечно сидеть в тылу не получится, да и уверен, тебя скоро уже начнут серьезно напрягать, – пожав плечами, произнес эльф, он был в курсе дел. – Хорошо. Я подберу задание для нас, – все еще неуверенно сказал Андриан. – Поверь, это и им надо, а то уже нет того стремления, как раньше, – задумчиво произнес Алекс. – К тому же отряд поддержки совсем расслабился. Об этом жалком подобии доспехов у них я вообще промолчу. – Ну так это понятно, перед кем они выпендриваются, – улыбнулся Коренов, посмотрев на эльфа. Судя по удивлению на лице, тот не понял, о ком речь. – Ты что, и правда не понимаешь, что с ними происходит и перед кем они распустили хвосты? – Нет. – М-да. Однако странно, – хмыкнул полковник, осознав глубину проблемы, – они ведь тебя пытаются соблазнить. – Зачем? – искренне изумился Алекс. – Они что, не знают, что у меня есть жена? – Интересно, а когда это останавливало женщин? – философски заметил Андриан. – Тогда нужна твоя помощь, чтоб решить эту проблему, а то, не дай бог, София узнает… – слегка вздрогнул этот прежде казавшийся железным эльф. Андриан даже думать не хотел, что может сделать София, если уж самого Алекса пугает ее реакция… – Хорошо. Я поговорю с ними, – серьезно произнес Коренов. Кажется, он недооценил проблему. На следующий день полковник получил приказ от командования: ударить силами отряда по скоплению войск демонов в четвертом квадрате обороны. Кажется, командование угадало мысли Алекса. Что же, вот и пришла возможность проверить, на что способен их отряд.
Глава 32
Альфред Зорн, бывший элитный архимаг Изона, сегодня находился в благодушном настроении. Сидя в окружении друзей на веранде своего особняка с прекрасным видом на плантацию и сад, он праздновал просто великолепную новость. Полгода назад его жена родила чистокровного изона, и вот теперь у его сына Эндрю обнаружили источник магии, что для такого юного возраста было огромной редкостью. Именно из-за этого уникального случая к нему в гости прибыли: ректор военной магической академии Али Фашиз, коммандер четвертого наземного корпуса Изона элитный архимаг Луи Арант и старший сын хозяина, архимаг Дариф Зорн – командир второго легиона пятой воздушной бригады магов третьей армии. За четыреста лет жизни Альфреда Эндрю стал всего лишь седьмым сыном с магическим источником, и первым столь ранним в магии. Ради такого случая счастливый отец даже открыл бутылку элитной настойки из плодов дерева наразан. – Поистине прекрасный вкус, – заметил Али, слегка отпив из своего бокала, – Альфред, долго ты прятал столь великолепный напиток от нас! – Каков повод, таков и напиток, – благодушно наблюдая за рабами, трудившимися вдалеке на плантации, произнес Альфред, улыбнувшись, – я рад, друзья, что вам понравился мой «Наразан». – Повод лично мне понравился еще больше, – в ответ улыбнулся отцу Дариф, – а то в последнее время такие сильные воины рождаются все реже и реже. – Вы же знаете, что из-за этих неверных мы потеряли много чистых изонов, – философски произнес Луи, после чего добавил, вздохнув: – Особенно в последнее время. Еще и новости с фронта не очень радостные. – Мм… Странно, у нашей армии возникли проблемы? – пригубив напиток, спросил Альфред. – К сожалению, да, – поморщился Луи. – Эти отбросы, не верующие в истинность расы и богов, на удивление активно отбиваются. – А чему вы удивляетесь, мой друг, – пожав плечами, произнес задумчиво Али, – мы уже давно говорили, что пора и нам использовать технологии аборигенов. – Вы абсолютно не правы, мой любезный друг, – возразил спокойно и расслабленно Луи, – магия во много раз сильнее и чище каких-то там технологий. Мы просто не можем отправить туда полноценную армию. Даже сейчас у нас там всего пять наземных корпусов и один воздушный, а это только треть одной из наших армий. Вот и приходится сотрудничать с отбросами в виде варваров, хоть и верующих в наших богов. Что, как по мне, только ухудшает ситуацию. – На все воля богов, – сложив руки в ритуальном жесте молитвы, произнес Альфред, – мы хоть и истинная раса наместников богов на земле, но даже мы не достойны обсуждать решения и замыслы богов. Ибо только им ведомо все, что происходит. – Боги, насколько мне известно, не против технологий, это уже наш личный выбор, – прокомментировал Фашиз. – Вы зря недооцениваете силу магов неверных и их армии, – покачал головой Дариф, он был одним из тех, кто командовал наземным легионом в недавнем походе против аборигенов-эльфов, – они весьма сильны и на удивление умны. Потому соглашусь с уважаемым Али: нам нужно использовать оружие наших врагов хотя бы для того, чтобы вооружить солдат. – Насколько мне известно, в нынешней атаке мы как раз таки используем оружие аборигенов с нашими серьезными доработками, – пожав плечами, произнес Луи. – Вот и увидим, насколько сильно это поможет нашим легионам. Пока что они топчутся на месте, так и не сумев прорвать оборону неверных. – Там же командиром Рашид Ногал? – спросил Альфред, на что Луи согласно кивнул. – Отличный тактик и прекрасный командир. Думаю, у него все получится даже с таким малым количеством войск. – И все же я удивляюсь этим неверным, – поцокав языком и отпив из бокала, произнес Дариф. – Как с такими варварскими и убогими языками, хилыми телами и драками между собой они еще сами друг друга не поубивали. – Во всем виноваты вражеские боги из других миров, – тут же ответил Али, эта тема ему была весьма интересна. – Уже доказано, что именно они смогли реализовать феномен пришельцев из других миров с сохранившейся памятью. И если нашу планету охраняют боги и их посланники, то варваров охранять некому. – Вы имеете в виду отбросы из других миров, что вновь родились среди аборигенов? – риторически спросил Альфред. – Ну так парочка и у меня в рабах есть, такие же никчемные, как и аборигены. Так же не имеют никакой гордости и чести, готовы ради своей никчемной жизни быть рабами. – Это неудивительно, – философски произнес Али, – рожденные рабами и слугами не могут быть нормальными людьми. У них природный инстинкт служить кому-то, лишь бы выжить. Они из-за этого инстинкта даже своих сородичей предают. Чего еще ждать от неверных… – Тем не менее и среди них есть достойные представители, имеющие честь и даже гордость, – возразил Дариф. – Сколько? Один на тысячу? Или даже на сотни тысяч? – презрительно фыркнул Фашиз. – Эта капля в океане не способна изменить мнение толпы, а неверные – именно толпа. Мнение всех заменяет мнение личности. То, что у них делают единицы, у нас делают все. Наука даже предполагает, что те самые гордые аборигены – это просто потомки наших предков, а не заслуга самих аборигенов. О чем мы говорим, если даже во время нашей атаки они не в состоянии объединиться и драться? – Что-то вы слишком углубились в эту тему, – недовольно произнес Альфред, – лучше давайте обсудим будущее моего сына. Как-никак уже через год нужно делать выбор, куда его отдать. Дети изонов быстро росли: то, что у других разумных рас занимало годы, у изонов происходило за месяц. Уже в три месяца они уверенно ходили и пытались говорить, а в год выглядели как пятилетний ребенок эльфов или людей. Поэтому уже в полтора года их отдавали на обучение в школу. – Я так понимаю, у вас нет предпочтений, куда отправить столь одаренное дитя? – спросил Луи. – Сначала думал отдать в школу воинов, но наличие источника в таком возрасте все меняет, – задумался Альфред, – потому и хочу услышать ваше мнение, друзья. – Прекрасный выбор – школа воинов, – довольно кивнул Луи, – вырастет минимум элитный архимаг. – Все бы вам только на войну… – заворчал Али, – магическим наукам тоже требуется развитие, и мой выбор – это магическая школа. – Отец, а почему бы не отправить его в школу мастерства? – спросил серьезно Дариф. – Там и курс военный, и магические науки, да и вообще образование всестороннее. А как достигнет десяти лет, сам решит куда дальше. – Сам решит? – хмыкнул Альфред. – И много ты нарешал в свои десять? Что молчишь? Но в одном ты прав – школа мастерства – весьма интересный вариант. Это поможет понять потенциал ребенка. – И все-таки я не согласен, – возразил Луи, – он потеряет много времени, и после школы мастерства стать воином высокого ранга уже не получится. – Соглашусь в одном с Луи, – покивал головой Али, – время будет упущено и даже в науке ему придется нелегко. – Ничего, это не столь страшно… – добродушно возразил Альфред, но, увидев приближающихся к ним надсмотрщика и пятерых рабов, недовольно замолчал. Надсмотрщик вел впереди себя трех людей и двух эльфов в весьма потрепанном и избитом состоянии. Именно их вид и вызвал раздражение хозяина владений. Подождав, когда они приблизятся, Альфред недовольно спросил: – В чем дело, Надин? Почему мои рабы избиты и грязны? – Прошу простить меня, хозяин, – поклонился слуга. Он хотя и был истинным изоном, но без магии выше слуги подняться не сможет никогда. Хотя и этой работе он рад, ибо служить своему бывшему командиру – почетно. – Эти пятеро подрались на поле из-за еды, во время драки они раздавили одну из корзин с урожаем. – И? Я не понимаю, зачем ты их привел? – недовольно произнес Альфред, после чего посмотрел на рабов, которые, вспыхнув сильным, но аккуратным огнем, буквально за минуту превратились в пять кучек пепла. – Или забыл, какое наказание полагается рабам за порчу урожая? – Нет, хозяин. Просто старший надзиратель отбыл утром в город и потому некому было их аккуратно ликвидировать, как вы любите, – поклонившись, ответил слуга. – А-а-а… Эресс в городе!.. – хлопнув по столу, рассмеялся добродушно Альфред. – Ну, тогда ладно, все правильно сделал. Можешь идти. – Слушаюсь, хозяин, – поклонившись, слуга развернулся и спокойно пошел обратно в поле. – Я смотрю, вы, мой друг, по-прежнему слишком расточительны, – покачал головой Али, – я же вам уже рассказывал об огромной пользе для растений, если рабов закапывать в землю. Поверьте, корни намного лучше растут, чем просто от золы. – Возможно, но я не люблю вид крови, особенно аборигенов, – отмахнулся Альфред. – Увольте, но зачем кровь? – изумился Али. – Просто смотрители свяжут их, а рабы закопают в землю. Как показывают опыты, рабы становятся намного послушнее, а земля плодороднее. – Вы считаете?.. – задумался Альфред. – Не я, а наука, – подняв бокал уверенным жестом, ответил Фашиз. – Отец, уважаемый Али прав. Я уже проверял, земля действительно становится лучше, – подтвердил слова ректора Дариф. – Ну хорошо, уговорили. Если не забуду, то так и сделаю, – усмехнулся Альфред. – А сына я все-таки отдам в школу мастерства. К тому же я пока по-прежнему виноват перед богами. – Альфред, после того случая прошло уже больше двухсот лет, может, хватит себя винить в том, где вины твоей нет? – покачал головой Луи. – Ты, видимо, забыл, но именно я тогда возглавлял охрану дворца, – поджав губы, сердито произнес Альфред. – Ничего он не забыл, мой друг, – тяжело вздохнул Али. – Все мы помним тот трагический день, но и ты должен помнить также, что сказали посланники. «Ничьей вины тут нет, ибо вы не могли остановить столь могущественного врага», – пафосно процитировал он. – Так что хватит все двести лет вспоминать об этом. – Этот тяжелый урок судьбы мне нести до конца своих дней, – упрямо возразил Альфред. – Будь я сильнее и, главное, обладай я знаниями других школ, то, возможно, смог бы засечь этого мерзавца – убийцу богов. – Мы же уже говорили на эту тему, – рассудительно произнес Луи, – и все равно ты каждый раз, как мы собираемся выпить, вспоминаешь. Даже если бы ты обнаружил врага, то остановить не смог бы. – Я не смог, но мой сын сможет, – упрямо стоял на своем Альфред, – и я сделаю все от меня зависящее, чтобы так и произошло. Друзья побыли в гостях с час, поговорив о мелочах, а потом откланялись, отправившись к себе. Альфред в одиночестве посидел еще немного в любимом кресле, глядя на мелкие отсюда фигурки рабов на его полях. Но и ему в итоге надоело просто сидеть, и он решил навестить маленького сына. Эндрю он нашел в библиотеке, тут ребенок любил проводить бо́льшую часть времени. Альфред не знал, что именно нравится его сыну, но одна из жен уверяла в стремлении Эндрю освоить побыстрее науку чтения. Хотя сам Альфред подозревал, что тот просто хотел рассматривать картинки в книгах. Вот и сейчас малец, разложив перед собой книгу с картами их планеты, увлеченно водил по ней пальцем. Альфред только улыбнулся, глядя на эту картину: он еще помнил, как сам в детстве тоже любил вот так водить пальцем по карте, представляя себе, как будет путешествовать по разным местам мира. – Что, планируешь путешествие? – присаживаясь на пол возле сына и махнув рукой вскочившей служанке, спросил у сына Альфред. – Ненаю, – ответил сын, взглянув на отца удивительно взрослым взглядом, который тут же пропал, сменившись озорным. – А папе можно помочь сыну в выборе маршрута? – улыбнувшись и потрепав волосы сына, спросил Альфред. – Моно, – кивнул серьезно малец и спросил, слегка картавя: – Пап, а что там гоэло во дворе? – А, это… – равнодушно махнул рукой Альфред. – Папе пришлось сжечь заклинанием пару-другую рабов, решивших ослушаться. – Им фто, не больно? – спросил, нахмурив бровки, сын. – Больно, но твой папа уже опытный маг, потому сначала лишил их голоса и обездвижил, – подробно пояснил свои действия Альфред, – этому и ты скоро научишься. – Магия – это интеэсно, – обрадовался малец, вскакивая с места. – Покажешь? – Хм… а ты что, уже все поделал? – изобразив серьезный и задумчивый вид, спросил Альфред. – Да! Я уже моху читать и немнофко писать, – гордо известил о своих успехах сын. – Ну, тогда хорошо. Показывая и рассказывая о магии, Альфред ловил на себе очень внимательный и серьезный взгляд сына. Отчего его распирала еще большая гордость. Такой маленький, а уже так внимательно слушает то, что ему рассказывают. Может, и правда, отдать его в магический? Но тут же сам себя одернул, ведь его сын так же внимательно слушал и обо всем остальном. И главное, запоминал, ибо Альфред всегда потом проверял, что запомнил сынишка.Кроме отца, увлеченно рассказывающего сыну о магии, а также служанки, тихонько сидевшей на стуле, в комнате присутствовал еще кое-кто. Присутствовал не лично, а лишь тенью одного из своих сознаний. И только один из новых богов мог бы обнаружить эту тень, но им всем было сейчас не до этого. Хотя, обнаружь они эту тень, смогли бы проследить ее обратный путь до хозяина, по-прежнему заточенного в артефакте далеко на севере. Еще раз удовлетворенно посмотрев на отца и сына, тень растворилась в мироздании, не оставив после себя ни единого следа. Бог был доволен увиденным: его старая игровая фигура, которую он сохранил когда-то, не дав умереть просто так, прекрасно себя чувствовала. А главное, все понимала и действовала соответствующе, ничем себя не выдавая окружающим. Работа по переносу сюда души разумного с другой планеты и вложению этой души в новое тело была огромным риском, но, к счастью, все обошлось. Даже новые боги не смогли засечь столь филигранно выполненную работу, на которую пришлось потратить значительные даже для него силы. Теперь все было на своих местах, и партия игры с новыми богами, которые были уверены, что играют против богов из другого мира, продолжалась. Новый виток событий уже очень скоро перевернет все в его пользу или, наоборот, обрушит его надежды. Так как противники не дремали и тоже вели свою игру. Теперь все зависело от того, кто лучше подготовился к этой части партии. У кого фигуры правильнее расставлены, а события точнее отображены и поняты. В этот раз на кону стояло куда больше, чем даже могли предположить его соперники. Потери будут велики, но важно, чтобы не было критических потерь, как раньше. Тогда он успел перехватить нужного ему разумного, но теперь уже не получится. Как ни удивительно это осознавать богу, но в этот раз от самих разумных все зависело больше, чем от богов.
Глава 33
Наше первое задание оказалось не особо сложным. Один легион демонов попытался пройти через болота, вот ему навстречу и отправили наш отряд, а также три батальона гномов. Задача – обеспечить прикрытие гномов и уничтожить противника, либо заставить отступить. С учетом того, что нам противостояли обычные демоны, а не элита, я решил не вмешиваться. Пусть ребята тренируются. Сам же, вместе с полковником Кореновым, расположился на холме недалеко от места боя. Видно все отсюда просто превосходно и, если что, вмешаться в сражение – дело пары минут. Ребята действовали на удивление грамотно и ошибок не допускали. Правда, демоны вперед тоже не особо-то ломились, а главное, использовали огнестрельное оружие, чего раньше за ними я лично не наблюдал. Возникал законный вопрос: а почему они раньше его не использовали? В прошлом их появлении оно могло изменить ход боя. Хотя рядом стоит полковник – может, он в курсе… – Андриан, а раньше демоны использовали пулеметы и автоматы? – Отношения у нас уже как неделю были хорошими, и я бы даже сказал, дружескими. Хотя я и не являлся военным, но в отношении подготовки отряда его и мои мысли совпадали. Полковник оказался нормальным и адекватным воякой, да и по силе он превосходил любого из отряда. – Нет; по крайней мере, я такого в истории не помню, – задумавшись, ответил он. – Наше командование с самого начала этой странной войны пытается понять, почему теперь так. – А схватить и допросить демона не получится? – логично спросил я. – Бесполезно, – поморщился Коренов, – они если в плен попадают, то или умирают, или теряют рассудок. Наши ученые пришли к выводу, что у них в сознание вживлен какой-то блок на случай попадания в плен, который лишает их разума и воспоминаний, превращая демона в «овощ». – Ясно. Ты сказал «странной»? А в чем странность, кроме огнестрела? – Много тут чего… – уклончиво ответил он. – Например, их оружие разительно отличается от нашего, причем в лучшую сторону. А значит, кто-то там у них уже создал промышленность по производству оружия и техники. У них тут и бронетехника есть, и артиллерия, минометы, даже танки. И все это – по совершенно иной, чем у нас, технологии. – Может, их не на заводах делают, а например, маги создают? Я вот, если будет материал, тоже смогу танк сделать, главное, чтобы чертежи имелись. – А сам материал ты откуда возьмешь? – усмехнулся Адриан. – Бронелисты «на коленке» не создашь, да и боеприпасы тоже. А у них все пули – с рунами и осколками кристаллов внутри. И в этом другая, самая большая странность: откуда они берут боезапас? Разломов больше не открывается, по морю поставок в таких объемах не замечено, там вообще нет кораблей. Но стреляют они так плотно, будто у них тут завод по производству боеприпасов работает. – Может, так и есть? – Возможно, – пожал плечами полковник. – Сейчас вся разведка на ушах стоит, ищут, откуда идут поставки. Действительно, Андриан прав: как ни посмотри, а даже день таких боев и то требует постоянного пополнения боезапаса. Хотя, если у них тут маги, специализирующиеся на создании станков и другого оборудования для оснащения завода, то достаточно иметь под рукой материал, а остальное – дело техники… В этот момент наши решили атаковать архидемона. Правда, не учли, что он тут не один и обычных магов там тоже хватает. Так что атака ушла в никуда. М-да: еще учить и учить… И как они только в спецотряд попали? – Все-таки не понимаю, почему ваши маги настолько слабее современных? – уже вслух удивился я. – Ты наш отряд имеешь в виду? – печально улыбнулся полковник; я только кивнул в ответ. – Тебя к нам и послали именно потому, что мы слабейший из всех пяти отрядов. Даже с тобой все равно слабее других. – А как же так получилось? – изумленно посмотрел я на него. – Эх… – тяжело вздохнул Андриан, – тут такое дело… В общем, это дети элиты нашей империи. Если знаешь такое понятие – «золотая молодежь». – Видимо, заметив недоумение у меня на лице, он пояснил: – В бункеры в первую очередь отправили правительство и командование, ну и спецвойска. Во вторую очередь шли те, кто спонсировал это самое строительство помимо государства. И таких было весьма немало. Довеском шли их дети и дети высших чинов командования и руководства. Кто-то так и остался после пробуждения рядом со своими родителями или в тылу. А вот эти – те, кто после пробуждения вызвался добровольцем в армию. Сила-то у них есть, как-никак академию они все закончили, да и потомразвивались, стремясь превзойти оригинал. У них до общего сна было большое сообщество, мечтали тут героев своих реализовать. А потом – бах, и большая часть их друзей погибла во время ядерных ударов. На фронт таких посылать – преступление, погибнут там в первом же бою, а так вроде и спецотряд, и звучит круто, и как бы на фронте… – Теперь ясно, почему мы так долго без дела сидели, – усмехнулся я понимающе. – И это тоже, – согласно кивнул Андриан. – Ребята-то они хорошие, и девчонки из группы поддержки стараются, но так просто нормальным боевым магом не стать. Даже меня сюда командиром поставили из-за того, что я всю жизнь в охране императора прослужил. Для боевых действий считаюсь слабым, хотя и архимаг по силе… Пока мы беседовали, вялая перестрелка без особых продвижений какой-либо стороны продолжалась. Архидемон был явно бывалым воякой-командиром, но, как бы опытен он ни был, против почти семи архимагов особо и сделать ничего не мог. Сил на пробитие защиты не хватало. Правда, стоит заметить, что время он тянул не просто так. Видя прямолинейные и простые заклинания, он абсолютно логично выжидал, когда у противника закончится мана. При этом не тратя сверх необходимого силы свои и своих магов. Вообще демоны действовали грамотно и четко. У нас же грамотно работали только гномы, а вот маги допускали ошибки. Одно хорошо – защиту держали мощную. Чувствую, мы тут надолго. – Кстати, а почему сам император не спрятался в убежище? – Меня давно мучил этот вопрос. – Никто не знает, – нахмурившись и посмотрев куда-то вдаль, ответил Андриан, – я тогда как раз в командировке был, так что мне повезло. А вот почему императора сразу в бункер не отправили, неизвестно. Выживших из столицы просто нет. А бункер, который рядом находился, уничтожен уже после ядерных ударов. Может, там и был император, но этого уже не узнать. Кто бы ни уничтожал бункеры, делал он это тщательно и под ноль. Ничего не осталось. Там даже камень расплавился от высоких температур. Наши думают, что посланники богов лично занимались уничтожением. Только у них есть такая сила. Чтобы вот так и сразу в ноль, без каких-либо сигналов. Жаль только, что… Что именно жаль, я уже не услышал. С нашей стороны фронта прилетел самый настоящий вертолет. Почти касаясь земли, он сразу отправился в сторону боя, где прямо на лету выпрыгнули восемь фигур, с ходу атаковав позиции демонов. Кажется, это был настоящий спецотряд. Против таких я бы уже не рискнул выходить на дуэль. Хотя… Слишком долго они со щитами демонов возились, ввосьмером и за две минуты. И это против обычных, неэлитных демонов? Но уложили их грамотно: четко накрыли весь легион. По-моему, никто не успел уйти. И, кажется, архидемона кто-то сразу божественной магией выключил из боя, что существенно сказалось на скорости уничтожения легиона. Превратили землю под ногами врага в болото, потом вскипятили воду и добавили сверху раскаленным воздухом, да еще и лезвиями воздуха и льда прошлись. Серьезные ребята, но все равно слишком уж долго со щитами возились… Буквально за десять минут весь легион демонов перестал существовать. Гномы сразу принялись отходить, а маги, вернув болото и трясину, отправились к нам в компании наших горе-вояк. Вертолет же, сделав контрольный круг, ушел за холм, где мы стояли, и приземлился. – Полковник Коренов, потрудитесь объяснить, что тут произошло, – не здороваясь, с ходу буравил его взглядом один из прибывших магов, тоже в форме полковника спецвойск, перед тем мельком взглянув на меня. Сам он выглядел весьма сердито. Правда, остальные в его отряде явно устали, и, по-моему, им было всё и все безразличны. Ребята явно желали только одного – поскорее отдохнуть. А вот в нашем отряде все отчего-то с опаской посматривал на этого мага. Девчонки вообще прятались за спинами ребят. – Полковник Ворзил, свое раздражение и претензии оставьте при себе, – спокойно ответил Андриан с абсолютно пофигистским видом, – если хотите узнать, что тут происходило, то обратитесь в штаб. – Коренов, ты мне не дерзи, – вспылил, по-видимому, командир прибывших, – мне после выполнения задания пришлось не на базу лететь, а за тобой хвосты чистить. Что, сложно было самому все тут закончить? – И, кивнув в мою сторону, добавил раздраженно: – Вон у тебя без дела боевой архимаг стоял. Теперь понятно, почему эти ребята так долго разбирались: явно не успели восстановить силы после предыдущей операции. – И что? – слегка подняв бровь, спросил Андриан. – Как – что? – продолжал возбужденно вещать этот маг. Он был подтянут и выглядел внушительно, а по силе превосходил, пожалуй, даже Елену, но вот Янсону уступал серьезно. – Отправил бы его в бой, и все, дело закончено. – Уважаемый полковник Ворзил хочет взять на себя командование моим отрядом? – ядовито усмехнулся Коренов. – Я с радостью могу поменяться. Нет? – От слов Андриана оппонент сразу как-то сдулся и принялся искать поддержки взглядом у своих людей, вот только, кроме вялого интереса, ничего не увидел. – Заодно и поближе к своей дочке будешь. Ты ведь из-за нее сюда прилетел? Интересно, командование знает об использовании отряда в этой операции вместо отдыха? – Я и без тебя разберусь… – буркнул уже не так агрессивно Ворзил. – Вот видишь – мы и пришли в общему мнению, – спокойно закончил Андриан. – Вот спроси ты нормально или даже лучше – свяжись со мной по амулету, и вопрос отпал бы сам собой. – Ты мне тут что, предлагаешь извиниться?! – опять вспылил тот. – Нет. Уже нет. Я предлагаю вам, полковник, сесть на вертолет и отправиться на базу. А там готовиться писать доклад в штаб о причине вашего тут присутствия, – спокойно и вежливо послал Андриан этого Ворзила. Я бы даже сказал, красиво макнул того лицом в… кхм… грязь. – Да ты!.. Ну ничего… я еще потом с тобой разберусь. – Гневно махнув рукой, полковник Ворзил отправился выполнять совет Андриана. То есть вместе со своей командой пошел к вертолету. Хотя одна девушка из его отряда слегка помедлила и весело подмигнула Андриану. Отчего тот добро улыбнулся в ответ. Показав ему какой-то знак и произнеся одними губами: «Вечером у меня», – она пошла догонять свой отряд. Кажется, кое у кого тут и личные отношения имеются. И когда он только успевает? – Твоя девушка? – кивнув в спину ушедшей, спросил я из любопытства. – Жена, – усмехнулся Андриан. – Так чего к себе не заберешь? – удивился я. – Я бы с радостью, но кто мне позволит? – вздохнул Андриан. – Да и Ворзил, в общем-то, отличный командир, у него сильные умелые бойцы, а у нас тут… Андриан уныло кивнул в сторону нашего отряда, который больше напоминал сброд, а не воинское подразделение. – Это да, – подтвердил я, глядя, как наши уже вовсю делились друг с другом впечатлениями после первого своего боя, – детский сад, младшая группа. – Анна Ворзил! Ко мне! – выкликнул Андриан, но никто не отозвался. Отчего тот аж ругнулся: – Вот же, твою ж дивизию!.. Боец Неллиэль, а ну бегом ко мне! В этот раз его рык уже дошел до адресата: высокая девушка с зеленым волосами, поморщившись от крика командира, вышагнула из кружка своих подруг и подошла к нам. Остальные сразу навострили уши в нашу сторону и замолчали. – Боец Неллиэль Ту Одельшванк по вашему приказанию прибыла, – бойко и картинно выпятив грудь четвертого размера в весьма откровенной зеленой футболке, ответила девушка. Сразу видно, яркий представитель анимешного сообщества. Похоже, она даже свою внешность подгоняла под образ любимой героини. – Рассказывай, – спокойно произнес Андриан, – с чего вдруг твой отец решил прилететь? – Да откуда я знаю? – поджав губы, буркнула недовольно девушка, – Вечно он лезет, куда не просят. Связался со мной, узнал, где мы и, оборвав связь, примчался сюда. Опять забыл, что мне уже не пять лет и я сама могу разобраться со своими проблемами. – То, что тебе больше сорока, я и так знаю, – все так же спокойно ответил Андриан, но уже с хитрыми искрами в глазах. – Обязательно мой возраст упоминать? – чуть слышно пробурчала Неллиэль. – Еще бы и тридцать лет моей прошлой жизни вспомнил. – Если надо, то вспомню… И пока он что-то там высказывал девушке, у меня в голове щелкнуло. И как только я раньше не заметил? Осталось проверить. Быстро связался в болталке с Алисой. Пришлось ее выдернуть из их фейского мира, хотя, возможно, она уже и оттуда научилась отвечать. «Приветики, чего хотел?» – раздался ее голос в болталке. – Привет. Можешь проверить, какая у стоящей возле меня девушки связь с феей? – Наши феи не так давно научились определять уровень родства между феей и хозяином. Жаль только, удаленно связаться с чужой феей не получится. Да и определение носило номинальный характер. «Могу…. – В голосе Алисы слышались нотки удивления и любопытства. – Ух ты… А у нее есть связь, причем почти полная. Сложно сказать насколько, но, судя по тому, что над ее каналами явно поработала фея, – весьма значительная». – Ясно, – задумчиво ответил я; осталось уточнить последний штрих: – А остальные? «Хм… как интересно! – рассмеялась задорно Алиса. – У них у всех как под копирку одинаковая связь». – Даже так?.. – ошеломленно произнес я и замолчал. «Э-э-э… это все?» – раздался нетерпеливый голос Алисы. – А?.. Да, спасибо, солнце, – пребывая в своих мыслях, ответил я. Алиса, фыркнув напоследок, смоталась обратно в их мирок. А вот я пытался уцепиться за ускользающую мысль. Так, говорите, странный отряд? Еще какой странный… И спасли их явно не случайно. Андриан – бывший охранник императора, а кого туда брали? Правильно, безопасников, причем очень опытных. Но почему о них ничего не знал Руиз? Или от него это просто скрыли? Имперцы не так просты, как кажется. Случайно ли я вообще сюда попал? Похоже, меня вычислили. Молодой маг с огромной силой, да и силу Янсона они наверняка учли, хотя, скорее, засекли возможности Софии, которая слишком сильно отличалась от любых своих соплеменников. Правда, все может быть еще проще, и меня сдал старик Грим. В одном я точно уверен: меня разделили с Янсоном и прислали сюда не просто так. Пока я размышлял, Андриан закончил разговор с Неллиэль и уже собирался отдать приказ всему отряду, но тут встрял я: – Андриан, и давно вы все в курсе? – В курсе чего? – делано удивился полковник, но по его взгляду я уже понял: он догадался, что я имею в виду. – Ты знаешь, – пристально посмотрев ему в глаза, с нажимом произнес я. – Значит, догадался-таки, – вздохнул Андриан и отвел взор. – С самого начала я в курсе. Но ребята не знали. – Это что-то меняет? – вопросительно подняв бровь, произнес я. – Давай потом обсудим этот момент. На базе, – все так же глядя в сторону, попросил Коренов. – А что мешает это сделать тут? – и я показал глазами в сторону отряда, который уже начал прислушиваться к нашему разговору. Особенно сильно старалась Неллиэль: не успев отойти еще слишком далеко, она остановилась, сделав вид, что поправляет прическу. А ушки так и тянутся в нашу сторону… – Думаю, им будет полезно узнать, да и к ним самим вопросы есть. – И все же я настаиваю, – твердо произнес полковник. – Андриан, давай начистоту, – обманчиво доверительно сказал ему, – я в любой момент могу отсюда свалить, и никто мне ничего не сделает. Так что либо ты сейчас все тут и рассказываешь, и я решаю, что делать дальше; или я просто отсюда ухожу и вы меня больше не увидите. – А как же договор? – уцепился за последнюю ниточку надежды Андриан. – А что договор? – усмехнулся я в ответ. – Решу и без вас свои вопросы, а больше там никаких последствий нет. Или ты забыл, что я подданный другой империи? Андриан молча рассматривал болото, на котором еще недавно шел бой. Торопить я его не стал. Наконец, минут через пять, он принял решение. – Хорошо, – произнес полковник и твердо посмотрел мне в глаза, – наши аналитики после анализа твоего боя с жрецами и сил твоей жены, а также изменившейся силы Ульдриха и Елены де Ундо пришли к единому мнению: у тебя есть возможность активировать полное совмещение с источником. Потому тебя и включили в этот отряд в надежде, что у тебя получится доделать совмещение у ребят. – Так у них уже есть частичное совмещение? А зачем? – Что-то мне подсказывало, что Андриан недоговаривает. – Есть, но оно работает не всегда и к тому же только во время медитации. В бою от него пользы нет, – поморщился командир. – А подробнее? – Четыреста лет назад, когда я еще только начинал в службе безопасности, мне поручили охранять нашего ученого Алексея Новицкого. Этот гений был одним из учеников друга Ульдриха, Руиза де Орланского – я думаю, ты в курсе, кто это такой. – Я молча кивнул. – Так вот, он был фанатом идеи живого источника магии, ну и параллельно – ярым косплейщиком: можно сказать, вдохновителем этой группы. За пять лет до трагедии он совершил прорыв в этом направлении, утверждая, что у него получилось активировать слияние со своей феей, как кронпринцу Орланскому. К сожалению, ему никто не поверил. А его желание доказать на практике никто не одобрил. Все-таки открывать свое сознание чужому человеку просто из-за его идей никто не хотел… Пока Андриан рассказывал, вокруг нас уже собрались все ребята отряда, угрюмо слушая командира. – Но нашлись те, кто поверил: это его любимые косплейщики. Ну и я по приказу командования тоже на всякий случай был отправлен проверить информацию, как старый знакомый ученого. Собственно, именно поэтому я и находился в командировке перед самой трагедией. Убедившись, что ученый оказался прав и метод действительно работает, его вызвали в столицу. После этого его уже никто не видел. Собственно, и вся история. Так вот получилось, что неполное совмещение есть у меня и у всех его косплейщиков. – Ясно… – Выслушав Андриана, я задумался. Что-то в его истории казалось мне странным. – А почему сейчас напрямую ко мне не обратились? Зачем все эти ненужные секреты? – Это вопрос не ко мне, – пожал плечами Андриан, – если хочешь, потом поговоришь с командованием. – Допустим. Но почему именно вы? Ведь ты уже знаешь о том, что любому магу можно активировать фею. – Собственно, ситуация мало поменялась, – вздохнул Андриан, – никто не хочет открывать свою память другому. Даже если это может увеличить его силы. Все дело в том, что процент удачных активаций у Алексея – всего шестьдесят, а это, сам понимаешь, далеко не полная гарантия. – Хм… странно, – теперь уже удивился я сам. Что же за метод придумал этот ученый, с таким-то низким процентом? Мне уже и интересно стало. Может, все-таки одному довести дело до конца? Заодно и узнаю у его феи, что за активация такая. Но сначала нужно уточнить детали. – Опиши, как вы связываетесь со своими феями. – Можно я? – подала голос возбужденная Неллиэль. Посмотрев на нее, Андриан, разрешая, махнул рукой. – Айзен был выдающимся ученым…. – Прости, кто?.. – удивился я. – Ну Айзен. Его еще Алексеем звали, – фыркнула она. Похоже, они и правда ненормальные ребята. Хотя у каждого из разумных свои тараканы в голове… Эти ребята хотя бы безобидные, ну почти. Надо же, а ученый явно не страдал от скромности… – Так вот. Айзен смог пробудить духовный мир разумного и тем самым связать каждого из нас с феей. Ведь она и есть часть любого из нас. С помощью своей феи он проникал в наше сознание во сне и соединял с потерянной частичкой души, которая превратилась в фею. Ведь потерявшись, она… – Стоп! – прервал я этот поток ахинеи. От моего окрика она обиженно поджала губы. – Извини, но этот бред я больше не вынесу. – Это не бред! – возмущенно возразила активистка, а остальные поддержали ее жестами и недружным мычанием. – Да мне все равно, как вы это называете, – отмахнулся я от них. – Значит, так: повторять два раза не буду. Первое: у меня полное совмещение с феей, и это не часть нашей души. Это симбионт в нашем сознании, который живет и думает благодаря нашему мозгу и мане. Второе: я не знаю, как без остановки времени, импульса или создания пространства-времени, ваш Айзен умудрился пробудить фей, но думаю, именно они-то – в курсе. Поэтому одному из вас я согласен пробудить до конца фею, но с биочипом, так как делать это без него опасно для здоровья и психики… Моей психики, а я ее ценю. – Посмотрев на Андриана, я закончил: – Если ваши выделят биочип, то я активирую фею, причем без полного открытия сознания. Но только одному из вас. – Почему? – обреченно спросил Андриан. – Мне интересно, что придумал ваш ученый, – пожал я плечами. – Метод явно оригинальный: хотя и использовал он стандартные наработки, но вот эффект и сам процесс – точно другие. – То есть таким образом можно активировать фею любому магу? – уточнил мрачно Коренов. – Да, – кивнул я. – Ты же понимаешь, что будет, если командование об этом узнает? – с сомнением посмотрев на меня, спросил полковник. – А что будет? Если попытаются меня схватить, то мало не покажется никому, – с угрозой в голосе произнес я. – Могут попытаться действовать через моих близких, но с ними у меня постоянный контакт, и не думаю, что война с эльфами нужна вашему руководству. А так, по-мирному, это к Янсону. Если смогут с ним договориться, то не вопрос, – зловеще усмехнулся я. Ульдрих, может, и кажется со стороны добрым ученым, но его внутренний хомяк страшнее любых демонов. Если он даже родному брату не захотел ставить биочип и активировать фею, то уж чужим разумным – и подавно. А раз у него есть на то веские причины, значит, это правильно. Кстати, надо с ним связаться, а то еще получу за свою самодеятельность. Нет, наверное, расскажу Елене, а уже она – ему. Что-то боязно мне напрямую с ним говорить. Чувствую, зря я вообще эту тему поднял, не переговорив с ним предварительно. – Ну, нападать на тебя никто не собирался, – примирительно улыбнулся Андриан, – ты нас с феодалами не путай. А вот торговаться наши будут, это точно. В любом случае мы уже должны возвращаться. А то вон уже даже гномы почти свернулись. Обернувшись, я увидел, как гномы, установив последние мины – они тут решили недолго думая все заминировать на всякий случай, – уже собирались грузиться на последний броневик. Однако шустро они все провернули… Наши три броневика терпеливо ждали рядом с ними. Пожалуй, командир прав, пора уже валить отсюда. И что мне мешало обсудить это все на базе? Вечно я тороплюсь… И моя обида за использование втемную тут не оправдание. Фраза Янсона: «А мозг вам для чего?» – сегодня про меня – полностью и на все сто.Глава 34
София с интересом рассматривала город из окна гостиницы; они своей небольшой компанией вчера прибыли в город Физин, недалеко от которого находится нужный им замок Мориарти. Гостиница стояла на вершине холма, посреди красивого и аккуратного города. До вечера делать было нечего, вот София и коротала время, рассматривая прохожих и сам город. Впрочем, мыслями она была далеко отсюда, пытаясь размышлять об их отношениях с Алексом. Вот только красивую картинку будущего, которую рисовала у себя в голове София, постоянно сбивала ходившая туда-сюда по ее комнате Елена, которая еще и бубнила себе под нос одно и то же уже пятый день подряд. – Как можно быть такими бесчувственными? – пошла по новому кругу бурчать Елена. – Взять и спокойно отправить нас на другой материк. Как будто специально от нас хотели избавиться. Тоже мне, исследователи. Совсем о нас забыли. – Мы же сами вызвались, – попыталась урезонить ее София. Впрочем, не очень рассчитывая на положительный результат. – И что? – возмущенно спросила та. – Сложно было уговорить нас остаться? Или мы им безразличны? – София на слова Елены только безнадежно вздохнула. – Что, разве я не права? А то мы предложили – а они и обрадовались. Разве это честно? София могла бы возразить, что подруга не права и это было их решение, но не стала. Все равно это бесполезно. Это она еще три дня назад пробовала. Хотя в одном Елена была права: обе ехать не очень хотели, думали таким способом лишь отвлечь мужей от исследований и уделить им больше внимания. А потом обиделись на их равнодушие и из принципа отправились сюда. Вот только кому от этого стало хуже? Печально вздохнув от своих мыслей, она продолжила рассматривать город, стараясь не обращать внимания на ворчание Елены: и так понятно, что она переживает за Янсона. Все-таки там сейчас идет война против демонов, и, скорее всего, Янсон и Алекс будут участвовать в ней. Правда, в отличие от Елены София почему-то была уверена, что с теми все будет в порядке, да и связь с их феями есть постоянная. Хотя у нее с Сильвой имелись некоторые проблемы. Фея почему-то решила начать упорно тренироваться и почти не отзывалась в болталке. Хорошо хоть Ориса постоянно держала их в курсе событий. Постучавшись, в комнату вошла Саманта; ну хоть теперь Елена успокоится и перестанет бубнить. При драконихе она на личные темы не говорила. А у Софии и так весьма сложные с ней отношения. С одной стороны, на тренировках она дралась с Самантой уже на равных, но с другой – нутром чувствовала, что эта стервозина от своих намерений затащить к себе в постель Алекса так и не отказалась. Может, все-таки устроить ей несчастный случай? София задумчиво и расчетливо посмотрела на Саманту, но все же отбросила эту мысль в сторону. Алекс пока на Саманту внимания не обращает, зато остальных драконих от него эта стерва отогнала. Что, в общем-то, плюс. – Что, скучаем? – упав на кровать Софии, насмешливо спросила Саманта. – Ты узнала насчет меня? – раздраженно спросила в ответ Елена, усевшись в кресло. – Да. Заказ на тебя сняли еще три месяца назад. Так что можешь ходить теперь где хочешь, – поудобнее устроившись на кровати, безразлично ответила дракониха. – Причина неизвестна, но церковь больше в тебе не заинтересована. – Какие новости? На этот вопрос Елены уже и София отреагировала, навострив ушки в их сторону. – Все как и вчера, – поморщилась Саманта от дежурного вопроса, но, понимая, что эти так просто не отстанут, продолжила: – У ваших на материке восстание, пока без изменений. Ведут с прибывшими туда церковниками переговоры. Все считают, что ваши просто тянут время, дабы подтянуть свои войска и ударить. Светлые, разгромив объединенный флот Тильда и захватив три портовых города, стоят на месте. Выдвинули очередной ультиматум: или выдавайте нам человека, или через три месяца мы начнем наземную операцию. Видимо, не хотят терять своих эльфов, вот и дают последний шанс тильдовцам. Ну а те пока собирают армию. У нас на родине все по-прежнему. Идет позиционная война. Ну так пишут тупые местные, – аж рассмеялась дракониха над этим их мнением, – не понимают, что там сейчас идет беспощадная схватка за господство в воздухе – кто в ней победит, тот и выиграет войну. И, судя по последней связи с нашими, воздух им удается держать с трудом. Очень большие потери у нас и гномов. Хорошо хоть воздушные крепости пока все целы, и это серьезно помогает. Так что нужно быстрее тут у вас все закончить и бегом назад, а то такую драку из-за вас пропускаю… – Насчет тебя никто и не сомневался, – фыркнула презрительно София. – Кто бы спорил, а я не стану, – философски произнесла Саманта. – Хотя, если хочешь, можем размяться. – Легко; но с магией, – прищурив глаза, сразу отозвалась София. – Так, а ну хватит тут разборки устраивать! София, ты когда это драконом по характеру стала? – укоризненно посмотрела на нее Елена. – У нас тут дело, а не прогулка. Вернемся назад, и можете хоть до последнего зуба драться… Наемники вышли на связь? – Ага. Мутный тип Сью, – усмехнулась Саманта, – сегодня вечером будет тут, я его к вам и приведу, сами обо всем и расспросите. – Отлично, – задумавшись, кивнула Елена. Так и просидев в номере до вечера, болтая о разном и изредка лениво ругаясь с Софией, Саманта вышла, только когда до встречи оставалось десять минут. Софии не очень нравилось, что встреча будет у нее в номере, но и возражать не стала. Все равно без толку. Минут через двадцать в комнату, вежливо поздоровавшись, вошел Сью. Елена, представив Софию, предложила гостю кофе, который затем сама и сделала. Чем ввергла Сью в ступор. Не каждый день человеку собственноручно делает кофе глава дома темных эльфов. – Ну, рассказывай. – Налив и себе чашечку горячего напитка, Елена села в кресло, обратив свой внимательный взгляд на гостя. – Все уже подготовлено. Проблема только в самой сокровищнице, – начал отвечать Сью, вставая с места и доставая три больших листа бумаги, судя по изображению – планы соответственно замка, города и, похоже, хранилища. Развесив их на свободной стене, он продолжил: – Там стоит очень сложная сигнализация, которую просто так не открыть. Даже хозяйка замка сама не сможет попасть в хранилище без еще двух доверенных разумных. Первый – это я, а вот второй – местный целитель-оборотень. У каждого из нас троих – свой ключ, и без всех трех ключей, используемых одновременно, сигнализацию не отключить. Так что вся надежда на вас. – Ну, допустим, у меня не получится убрать сигналку, что тогда? – прищурившись, спросила Елена. – Тогда или вводим в действие план-два, или ждем еще минимум полгода. Пока мы не доделаем подкоп к хранилищу снизу, – пожал плечами Сью. – Давай свой план-два, – заинтересованно отозвалась Елена. – Нужно забрать ключи у хозяйки замка, леди Мориарти, и у оборотня. С учетом прибывших с вами драконов это становится вполне реальным, – спокойно стал рассказывать Сью. – Драконы очень не дружат с оборотнями, так что, случайно столкнувшись с целителем Заком, – на это имя вскинула голову удивленная София, хотя потом, подумав, опять отвела взгляд. Мало ли совпадений бывает, – дракон вызовет оборотня на дуэль и сделает из него аккуратную отбивную. Тот, пребывая в больнице, на время передаст дела и ключи своему заместителю, нашему человеку. Остается устроить дуэль с хозяйкой замка, леди Лорой де Мориарти… – Как-как ты ее назвал?! – в этот раз даже вскочив с места, переспросила София. – Леди Лора де Мориарти, – слегка удивившись, повторил Сью. – И давно она тут? – пристально глядя на него, спросила возбужденно София. – Чуть более года, – уже с интересом в голосе ответил Сью. – Новый глава дома, Назиэль де Мориарти, привез ее и оборотня Зака с материка Даринол, где они были авантюристами. – София! – строго произнесла Елена, вовремя остановив эмоциональную девушку. Увидев, что та осознала и пришла в себя, уже спокойно продолжила: – Ты что, знаешь ее? – О да, мы уже как-то встречались, – усмехнулась довольно София, – так что будет вам дуэль. У нас с ней старые счеты. – Хм. Причину можно узнать? – слегка удивившись неожиданному повороту дела, спросил Сью. – Не подумайте ничего такого… но мне нужно знать, на что рассчитывать. – Причину не назову, но поверь, дуэль будет, – улыбнулась зловеще София. Она до сих пор не забыла о своей старой конкурентке. – Хорошо, – кивнул Сью, – но главное в дуэли – не сама дуэль, а ее результат. Нужно забрать амулет-ключ. Тут два варианта: или в процессе боя, или вырубить ее и быстро снять с тела. Надеюсь, убивать вы ее не собираетесь? – Нет, что ты!.. – аж отшатнулась та от его слов. – Мы, конечно, в сложных отношениях, но не настолько… Так что будет тебе амулет. – Отлично. Тогда нам, уважаемая, придется сегодня сходить в хранилище, и вы уже на месте скажете – сможете взломать защиту или нет, – покивав своим мыслям, произнес Сью. – Сегодня? – слегка изумленно подняв бровь, спросила Елена. – Ну да, – растерялся он, – вы же сами просили побыстрее. Или у вас сегодня дела? – Нет-нет, что ты… Все нормально, – замотала головой Елена, – просто слегка неожиданное, но приятное ускорение событий. – Отлично. Значит, осталось вам рассказать все про общий план, и можно выдвигаться, – повернувшись к висящим на стене листам, произнес Сью. На полный пересказ, со всеми подробностями и мелочами, у него ушло почти два часа. Имелась даже точная копия амулета ключа Лоры, на всякий случай: вдруг у Софии получится не украсть, а заменить его. Она же только мысленно удивлялась настолько проработанному плану операции. Все рассчитано по минутам и по шагам. Хотя, учитывая сумму, которую им заплатят за артефакт, такая тщательность становилась понятна. Сам же план не был линейным и включал в себя множество запасных вариантов реализации. Закончив рассказ, Сью и Елена отправились смотреть хранилище, а оставшаяся одна София думала над поводом для дуэли. Если сначала все казалось очевидным, то, успокоившись и подумав, она неожиданно поняла, что серьезного повода нет. Хотя Лора вряд ли знает о ее фиктивной смерти как Эльвиры. Может, на этом сыграть? А если все-таки знает? Нет, надо что-то надежное и не связанное с ней или Алексом. София, раздумывая, налила себе кофе и, забравшись с ногами на кровать, принялась перебирать варианты. Начала она с плана, озвученного Сью. Каждый день, в одно и то же время, Лора идет на обучение к своему учителю магии, который живет в городе. Вот именно после учебы и нужно ее спровоцировать на дуэль. Как это сделать? Можно, конечно, грубо разбередить ее больную тему личных отношений и былой жизни авантюристкой. Но слишком натянуто, да и откуда темной эльфийке знать о ее прошлом? Может, родители? Но их она не знает. Алекс рассказывал, что покойный глава ее дома был «озабоченным» и хотел затащить в постель и Лору. Вариант стопроцентный: даже намек на это, и она вспылит. Вот только повод слишком подлый, может и чересчур возбудиться. К тому же знает об этом только Алекс, поэтому вариант отпадает. Деревенщина из села вдруг стала леди? Возможно, оскорбится на такое… но может и не ответить. София задумчиво оглядела комнату. Демоны. Точно, она всегда очень болезненно реагировала на них! Стоп, а зачем гадать? Елену держал в плену предок Лоры, а значит, и на ней лежит вина. Обвинить ее в грехах предка? А что, может сработать. Если же нет, то придется намекнуть на «озабоченность» покойного. Довольно кивнув, София улыбнулась и отправилась в гости к Саманте. Одна голова – хорошо, но совет специалистки по организации дуэлей на ровном месте будет нелишним… На следующий день София стояла у входа в дом мага, учителя Лоры. Ранее Елена отказалась взламывать здешнюю сигнализацию, слишком там все сложно, по ее словам. В итоге они перешли ко второму варианту плана, разработанному совместно с Самантой. Придется устраивать дуэль. Так что теперь рядом с ней стояла и дакониха. Как только Лора вышла из здания, девушки, улыбнувшись, переглянулись и разошлись по разные стороны улицы. В точно рассчитанное время Саманта как бы столкнулась с Софией, и они стали громко ругаться, осыпая друг друга потоками вежливо замаскированной грязной ругани. Тут у них опыт имелся большой, и со стороны все выглядело весьма достоверно. Ругались они посреди улицы, где как раз проходила Лора с охраной. Естественно, как правительница этих земель она не могла пройти мимо. Все-таки разнять женщин-магов, да еще и явно благородных, обычная охрана не сможет, а ждать кого-то из более серьезных чинов Лора вряд ли станет. Расчет оказался верным, и графиня не смогла пройти мимо. – Дамы!!! – прикрикнула она, пытаясь перекричать Саманту и Софию, увлеченно бранящих друг друга. – Прекратите немедленно! – Обе девушки замолчали и гневно уставились на Лору. А она, уже спокойно и доброжелательно, попыталась успокоить девушек: – Вы же благородные дамы, разве пристало вам ругаться на улице? – Вы посмотрите, кто тут, – язвительно произнесла София по заранее отрепетированному сценарию, – сама леди Мориарти. Потомок известных извращенцев и демонопоклонников прибыла из своей дариноловской деревни и уже решила, что может вмешиваться в разговор двух благородных дам? – Да что вы себе позволяете?! – ошеломленно произнесла Лора. – Что за ложь вы тут несете?.. – О, так вы меня еще и обвиняете во лжи? – язвительно усмехнулась София. – То есть вы хотите сказать, что ваш предок Лорган де Мориарти не держал в заточении главу дома Рыси Елену де Ундо? И ваш император ошибся, когда извинялся за этот инцидент? Или, может, его сестра Азриэль де Мориарти не была вами же, эльфами, обвинена в демонопоклонничестве и казнена? А может, вы хотите сказать, что не жили год назад в Дариноле? – Вы… вы… это… все… – Лора растерялась. Все, что сказала темная эльфийка, являлось правдой, но и прощать такой тон нельзя. Будь она опытной дамой высшего общества – просто рассмеялась бы, припомнив грехи самих темных эльфов, но увы… Лора, в общем-то, до сих пор оставалась простой девушкой. Так что лишь обессиленно спросила с обидой в голосе: – Да как вы можете?.. – Нет, это как вы можете обвинять благородную леди во лжи, не имея тому доказательств?! – гневно развернувшись к Лоре, высказалась София. – Своими словами вы запятнали мою честь, и только дуэль может решить наши разногласия. Или же вы здесь и сейчас извинитесь, и признаете все мои слова правдой. Вот тут существовал огромный риск, что Лора и впрямь сможет просто извиниться, но не зря же рядом стояла Саманта: – Пф… Вот вы и нарвались на ту, кто накажет хамку. Проиграть дуэль владельцу земли, за низкие и подлые оскорбления в свою сторону и сторону своих гостей, будет отличным наказанием такой выскочке, как вы, – высокомерно произнесла Саманта, глядя на Софию. – Неужели вы думаете, что светлые эльфы такие беспомощные трусы, что простят такие слова? Это вам не ваша закрытая родина, тут живут гордые эльфы. После такой речи драконихи графине де Мориарти оставалось либо согласиться на дуэль с Софией, либо признаться в трусости и беспомощности. Вот только Саманта старалась зря, Лора уже и так была готова к дуэли. – Я принимаю ваш вызов, – гордо вздернув подбородок, произнесла Лора. – Отлично; значит, через час на вашей арене, – стрельнув гневно глазами, ответила София, – за вами выбор оружия и магии. Лора уже хотела сообщить свое решение, но в этот момент ее одернул учитель, быстро что-то зашептав ей на ухо. Он, увидев из окна толпу вокруг Лоры и темной эльфийки, сразу поспешил сюда. Дуэли между темными и светлыми были столь же обыденными, как и простой обед. Очень редко темный эльф уезжал с Луизарна, не приняв участие в дуэли. На родине темных, впрочем, ситуация была такой же. Так что учитель спешил сообщить, что против именно этой темной эльфийки магию использовать нельзя. Обладая званием архимага, он прекрасно видел силу такого же архимага. Чего о силе Лоры сказать никак не мог. – Оружие – кинжалы, без магии и до первой крови, – прислушавшись к словам учителя, осторожно произнесла Лора. Ей стало ясно, что перед ней непростая девушка. – Тогда бой без свидетелей, – усмехнулась презрительно София. Лора, запретив магию, развязала руки Софии, дав возможность выбрать другое закрытое место, – я не хочу, чтобы кто-то видел мою технику боя. – Хорошо. У нас тут есть заброшенный закрытый храм. Подойдет? – напряженно спросила Лора. – Да. Через час буду там, – кивнула София и, развернувшись, ушла.Лора де Мориарти пребывала в легком шоке. День, еще недавно такой чудесный, неожиданно заканчивается весьма опасной дуэлью, возникшей на ровном месте. Да еще и против архимага… хорошо хоть учитель успел спуститься из дома и остановить Лору, а то все стало бы совсем печально для чести правительницы местных владений. Прибыв на место дуэли с двумя своими учителями за полчаса до начала, они принялись изучать храм. Рыцарь меча Эгорн фон Рут, ее учитель по владению оружием и ближнему бою, очень внимательно осматривал здесь каждый уголок. Сам бой состоится в центральном зале храма. Раньше тут разумные молились богам, стояли ровные ряды скамеек, но теперь только огромный пустой зал остался от былого величия. Ныне заброшенный, храм пребывал в пыли и грязи, но пара заклинаний архимага – и вот уже тут чистота. Вода и воздух под напором вычистили весь зал до блеска. Ее учитель, изучив зал, позвал Лору, и минут десять рассказывал, какие у нее тут могут быть преимущества. Вот только если до того, как прибыла темная эльфийка, в его речи проскальзывали весьма презрительные нотки в сторону той, что не озаботилась предварительным изучением места дуэли, то, увидев, кто именно пришел на бой и с кем, он резко изменил свое мнение. Коротко бросив ученице только одну фразу: «Сражайся от полной защиты и даже не думай над авантюрой», – он даже хотел предложить сдаться, но, вспомнив об условиях, передумал. Елену де Ундо он узнал сразу. А почувствовав печать дома Ульдриха на противнице Лоры, догадался, что это не кто иная, как София фон Ульдрих де Ундо. Будучи действующим агентом секретной службы светлых эльфов, он был знаком с материалами о столь колоритной парочке. А главное, уже догадывался, что дуэль подстроена. Вот только зачем? Если это банальная месть, то дуэль до первой крови с этим не вяжется. Надо срочно доложить главе дома Назиэлю де Мориарти. Лора, хоть и была удивлена последним наставлением учителя, но виду не подала. Ритуально поклонившись противнице, она заняла позицию. Все зрители уже покинули зал. – Лора де Мориатри, к вашим услугам, – встав в позицию, представилась она. – София фон Ульдрих де Ундо, к вашим услугам, – так же ритуально поклонившись, ответила абсолютно спокойно противница. Лора с удивлением поняла, что эта София – уже в боевой медитации. Это осознание даже перебило удивление от столь знакомой фамилии. Хотя, насколько она помнила, у Янсона фон Ульдриха было много родни. Лоре понадобилось гораздо больше времени, чтобы войти в боевой транс. Странно, но София дала ей такую возможность. И как только противница полностью сосредоточилась, она бросилась в атаку с двумя кинжалами в руках. Лора же использовала только один, так как была обучена пока лишь одноручному бою. И если вначале ей даже казалось, что они дерутся на равных, то те кульбиты, что исполняла София, были на порядок выше возможностей Лоры. Казалось, что противница играет с ней, как будто насмехаясь над ее слабостью. Бой продлился буквально пару минут: после очередной атаки де Ундо вышла из транса и усмехнулась. Лора с удивлением увидела кровь на своей слегка порезанной руке. София же развернулась и явно хотела что-то сказать, но передумала и просто ушла из храма, оставив стоять в одиночестве ошеломленную графиню. Ворвавшийся в зал ее учитель магии, увидев, что с ней все в порядке и дуэль прошла честно, облегченно вздохнул. Лора же абсолютно не понимала, что произошло. Все происходящее говорило о том, что она упускает из виду нечто очень важное и… знакомое. Задумавшись, она не сразу поняла, что говорит ей учитель. – Лора! – наконец услышала она сквозь свои мысли окрик учителя. Очнувшись, растерянно посмотрела на него. Руг, понимая состояние ученицы, по-доброму усмехнулся и, показав рукой на пол, произнес: – Амулет подбери, а то еще забудешь. Лора растерянно посмотрела на место, указанное учителем: на полу зала лежали два ее амулета. Видимо, когда ее ранила эльфийка, то случайно срезала их кинжалом. Подобрав амулеты, она, не присматриваясь к ним, положила оба в свою сумочку, протянутую любезно учителем.
Назиэль де Мориарти впервые за всю свою долгую жизнь пребывал в полном и откровенном шоке. Еще неделю назад он был бы рад новости, которая претворяла в жизнь его планы относительно Лоры, но теперь… Само ограбление его мало интересовало. Украли всего один артефакт, и уже через десять минут он будет знать, какой, но, учитывая, кто стоял за заказом этого артефакта, новости ему явно не понравятся. Хотя, если это именно то, что он подозревал, то, наоборот, будет даже хорошо, что этот демонов артефакт украли. Пусть теперь с ним Ульдрих разбирается. Больше его пугала дуэль Лоры с Софией фон Ульдрих. Слава богам, все закончилось благополучно и дальше мелкой раны дело не зашло. Если бы знала Лора, с кем именно она сегодня дралась, то ее и так весьма ошеломленное состояние сменилось бы откровенным шоком. Назиэль и сам не знал, как реагировать на те документы, что предоставили коллеги из разведки темных эльфов. Одно было точно известно: их план в совете домов светлых эльфов он поддержит полностью. Собственно, из-за этого собрания через пять дней с ним и вышли на связь темные. Им очень важно было полное согласие совета в одном секретном проекте. Даже вот выдали весьма важный документ; непонятно, как и где они его достали, но факты там явно правдивые. В таких вопросах врать никто не будет. Хотя он все равно проверит, но тем не менее… – Ваша светлость, вызывали? – Постучавшись и осторожно войдя в его кабинет, бывший распорядитель его отца, Арес фон Горунэль, вежливо поклонился. – Да, вызывал, – кивнул Назиэль, – скажи-ка мне, дружище, что за артефакт был в третьем хранилище отца, под номером девять? А то что-то в отчетах он значится как неизвестный. – Боюсь, я не могу помнить все артефакты вашего отца, – извиняющимся голосом ответил Арес, – могу только предположить, что ваш отец так и не смог его опознать. – Вот как… – Назиэль пристально взглянул на Ареса, после чего произнес голосом со стальными нотками: – У тебя сейчас будет последний шанс передумать. Если не вспомнишь, то, боюсь, дело может кончиться плачевно. – Арес хотел что-то сказать, но Назиэль жестом оборвал его. – Хорошенько подумай, дружище, – процедил сквозь зубы последнее слово Назиэль, – этот артефакт вчера украли, и украли те, кто прекрасно знал, что это такое, ибо только его и взяли. Готов вспомнить? – Ваша светлость, кажется, припоминаю, – серьезно испугавшись, произнес Арес, – это был артефакт церковников; но что именно он делал, увы, я правда не знаю. Ваш отец держал это в строжайшей тайне. – Ясно. – Даже этого намека уже было достаточно для Назиэля, он оказался прав: это был артефакт разлома. Потому и воры были подобраны именно эти. Все стало на свои места. И, судя по намекам темных, в правительстве знают об этом и закрывают глаза на происходящее, намекая, что и ему нужно сделать то же самое. – Можешь быть свободен. – Слушаюсь. – Еле скрывая радость, Арес тут же покинул кабинет. Что же, теперь можно и с Лорой переговорить. Правду ей еще рано знать, но через три или четыре месяца он ей все расскажет. В этом вопросе она имеет право голоса, да и самому Назиэлю хотелось бы услышать, что она думает по этому поводу.
Глава 35
Очередное собрание глав государств-союзниковпроисходило, как и всегда, в режиме видеосвязи через магические кристаллы. Император темных эльфов Дарил де Амидал традиционно спокоен и сосредоточен на разговоре, король гномов Борид Второй расслабленно слушал речи коллег, изредка вставляя свои фразы, старший из старейшин драконов, глава первого гнезда Арихад’Вон’Брухххир’Огуранг’Астеризон, в этот раз в своей форме человека, на удивление спокоен и добродушен, и только новый глава империи Астер, командующий всеми войсками Олтер Кронг, возбужден и агрессивен. Среди обычных тем, поднимаемых на таких собраниях, выделялась одна специфическая. И поднял ее на всеобщее обсуждение Кронг после того, как все основные и текущие вопросы были решены. – Теперь, когда мы все обсудили, остался важный вопрос по поводу вашего подданного, уважаемый Амидал, Алекса де Ундо, – слегка раздраженно произнес Олтер. – Он обладает ценными знаниями по активации источника, но делиться не хочет. В связи с чем хотелось бы узнать: это его личное желание или ваше распоряжение? – Уважаемый Кронг, видимо, забыл, что у моих подданных нет обязательного условия делиться своими достижениями, – усмехнулся Амидал. – А конкретно этот эльф является учеником Янсона фон Ульдриха и тот, как учитель, имеет право сам решать, что нужно использовать, а что нет. – Не совсем понял… – озадаченно произнес Олтер, что было обоснованно, так как новый император Астера всю свою жизнь был военным, а не политиком. К сожалению, политиков в живых не осталось, как и дипломатов. Так что опыта в подобных разговорах у него было мало, чем успешно пользовались все его собеседники. – Нам нужны его знания, потому хотелось бы понять, насколько сильно мы можем на него надавить. – Это уже вам решать, – все так же усмехаясь, прокомментировал Амидал, – но, если дойдет до открытого военного столкновения между Ульдрихом и вами, мы выйдем из союза и будем вынуждены объявить вам войну. – Гномы в этом случае тоже выйдут из союза, – добавил спокойно Борид Второй. – Никто не говорит о столкновении с Ульдрихом, – поморщился Олтер, – нам просто нужны знания этого Алекса. – Эти же знания есть у Гримжоу де Ундо, и он, кстати, из той же семьи, – рассматривая свой перстень, спокойно прокомментировал Амидал. – Но что-то я не помню положительного результата после переговоров с ним. – Тут совсем другая ситуация, – возбужденно возразил Олтер, – этот Алекс в состоянии провести активацию фей без открытия сознания. К тому же со стопроцентным результатом. Неужели вам самим не нужна эта технология? – Хорошо, – вздохнул Амидал и голосом учителя, объясняющего элементарные вещи, продолжил: – Я поясню. Алекс де Ундо и Янсон фон Ульдрих по личному поручению и договоренности с Гримжоу де Ундо занимаются важнейшим проектом на сегодняшний день. Решением вопроса с богами. Кроме них, никто другой не сможет даже близко подойти к этому. Остальное – это мелочи. А учитывая, что, по словам Гримжоу де Ундо, только сам Алекс в состоянии провести подобную операцию, то и смысла в его знаниях нет. Так что если хотите, договаривайтесь. – Это правда, что вы запретили Янсону фон Ульдриху привозить Алекса на ваш материк? – неожиданно спросил Арихад. От этих слов Олтер изумленно посмотрел на императора темных, а гном с интересом приготовился слушать ответ, хитро прищурившись. – Да, это правда, – абсолютно спокойно ответил Амидал, – и вы, я так понимаю, хотите услышать причину? – Это был скорее риторический вопрос, ибо на лицах всех присутствующих четко просматривалась полная заинтересованность. – Все дело в том, что за его судьбой очень пристально наблюдают боги. Так что любое приближение к этому разумному скажется на вашей судьбе. Где бы он ни был, его сопровождают войны и конфликты. А те, с кем он оказался знаком, либо выживают возле него, либо погибают. Мне таких проблем на материке не нужно. – Это слишком странно звучит, – озадаченно произнес Олтер. Король гномов же серьезно задумался, и только дракон был доволен. Зачем искать, с кем подраться, если достаточно просто быть рядом с этим Алексом и драка сама тебя найдет! – Не совсем понимаю, на чем основаны столь интересные выводы. – Вам нужны примеры? – улыбнулся Амидал. – Его путь нам хорошо известен еще с тех пор, когда он был авантюристом в Дариноле. Именно возле него открылся разлом демонов – это первый факт. Выжила только его команда. Второй разлом – и опять в центре событий Алекс. Заметьте – этот разлом был сразу после даринольского. Там удалось отбиться, но Алекса забрал к себе в Луизарн Руиз де Орланский. И вот происходит самое большое нашествие демонов. Где больше всего сил имелось у демонов? Правильно, в Луизарне. Там же погиб один из сильнейших и умнейших архимагов планеты, Руиз де Орланский. Но и на этом не все. Две смены власти у светлых подряд, причем с гибелью императоров. На этом уже можно было бы поставить точку, но я приведу еще парочку примеров. Алекс прибыл на Астер, дабы открыть ваши бункеры, и что в итоге? Прямо там же стычка с церковниками с участием старших жрецов, которых очень редко когда отпускают из главного штаба. А тут сразу четверо. Напомню: тридцать лет назад весь флот гномов боролся против всего пяти старших жрецов. Затем в этом же месте – очередная стычка драконов и гномов. Ну и напоследок, где сейчас самая сложная ситуация в мире? Правильно, у вас. – Однако… – задумался Олтер, после чего с сомнением в голосе произнес: – Может, его тогда проще убить? – Во-первых, очень сомневаюсь, что у вас это так просто выйдет, – грустно усмехнулся Амидал, – во-вторых, именно поэтому вся надежда на него в переговорах с богами. Если за его судьбу так сильно борются боги, то, возможно, и получится договориться с теми, кто на его стороне. В-третьих, если соблюдать правила безопасности, то и особых проблем не будет. Просто лучше лично с ним не встречаться и возле важных объектов не держать. Ну и последнее: пока что все, кто был с ним на одной стороне, побеждают. Вы хотите стать на другую сторону? – Не слишком ли сильно вы преувеличиваете его ценность? – с сарказмом в голосе произнес Олтер. – Первый за тысячелетия разумный, кто активирует полное соединение с источником. Второй в истории, кто смог выстоять после личной драки с посланником богов. А главное, пристальное внимание за его судьбой богов или бога. Мы за последние два года добились успехов больше, чем за двести лет до этого. И я говорю не только о последнем плане, а вообще. Сложно сказать, именно из-за него или просто так совпало, но факт есть факт, – с уверенностью в голосе ответил Амидал. – К тому же согласие Янсона фон Ульдриха не привозить к нам Алекса стоило казне очень много денег, да и определенные договоренности потребовались. Ульдрих, собственно, один из первых, кто проследил эту закономерность. Так что мы теперь, увы, при любых конфликтах с ними станем на их сторону. Кстати, вон уважаемый Борид прекрасно меня понимает и разделяет мое мнение. – Король гномов? – Олтер удивленно посмотрел на Борида, после чего с обидой в голосе добавил: – И мне не сказал?.. – Ну, у нас были только неясные намеки, – весьма уклончиво ответил Борид Второй. – Потому-то, из-за этих намеков, вы упрятали своего главного инженера в самый защищенный город? – ухмыляясь, с сарказмом в голосе произнес Амидал. – А еще не пустили Алекса к себе на производство, хотя все ваши старейшины в один голос упрашивали вас это сделать. И даже огромные возможности, открывающиеся после прибытия в гости Алекса и Янсона, не смогли вас убедить. – Это было временным решением, – все так же уклончиво продолжил король. – Ясно, – покачав головой, печально произнес Олтер, – и что теперь с этим делать? – Не вижу никаких сложностей, – пожал плечами Амидал, – отдайте его вместе с отрядом в распоряжение драконов, и все будут только рады. Правда, старейшина? – Подтверждаю, – довольно скалясь, произнес Арихард, – я даже лично займусь присмотром за ним. У меня как раз рядом и место есть для его отряда. – Нет, – задумчиво произнес Олтер, – пока мои аналитики не просчитают наибольшую эффективность от новых данных, торопиться не будем. Одного не понимаю – почему вы раньше не сообщили об этом? – Как настало нужное время, так и сообщили, – безразлично пожал плечами Амидал, заставив от этого скрипнуть зубами Олтера. Он уже и забыл, какие зловредные интриганы эти эльфы – и темные, и светлые.Амиль Родинор откровенно скучал без дела; возглавив армию церкви, он рассчитывал на весьма интересный бой против темных эльфов и орков, но реальность распорядилась по-своему. Темные отказывались атаковать его позиции. Все приготовления, успешно реализованные, оказались пока напрасны. Даже на море темные не входили в прямое столкновение, ограничиваясь небольшими стычками отдельных кораблей. Дитрарх, узнав, как обстоят дела, отправил сюда Алана Фроста на всякий случай. Амиль неспешно попивал сок, сидя в кресле возле своего штабного шатра, когда к нему подошел Алан. – Привет, – коротко поздоровался он и уселся в соседнее кресло, – скучаешь? – Привет. А что еще делать? – лениво ответил Амиль; он был уверен, что Алан вряд ли найдет тут что-то. – Например, готовиться к атаке темных, – усмехнувшись, произнес Фрост, наливая из кувшина и себе сок. – Которой не будет? – печально спросил Родинор. – Почему же? – слегка удивился Алан. – Моя разведка докладывает, что темные стягивают сюда все больше сил. – А твоя разведка не доложила, что они просто взяли нас в кольцо и сейчас строят укрепления и минируют подходы? – с сарказмом в голосе спросил Амиль. – И что? Это разве помешает наступать? – Эх… – вздохнул Амиль. – Чтобы наступать, им теперь нужно будет снимать мины и ловушки, а это ведь действия весьма заметные. – Не совсем понимаю, что ты имеешь в виду? Это же их территория, они в любом случае будут атаковать, – непонимающе спросил Фрост. – Зачем? – философски произнес Родинор, – Они просто решили подождать, когда у нас закончатся деньги и мы будем вынуждены или уйти отсюда, или атаковать их укрепленные позиции. – Не слишком ли долгий план? – Не-а. Все как раз очень грамотно и правильно, – пожал плечами Амиль. – У нас тут триста тысяч армии, почти четыреста кораблей и десять старших жрецов. При атаке они потеряют как минимум сто тысяч эльфов и, скорее всего, тысяч четыреста орков. Но ведь нам нужно чем-то кормить такую армию. Это им фураж прямо тут и привозят, нам же его приходится доставлять с других материков. Как только они полностью закрепятся на своих позициях, их флот просто обрежет нам поставки, вынуждая нас охранять караваны всем своим флотом. Или остаться без провианта и припасов. Во сколько обходится в золоте наше пребывание тут, сказать? Или сам в курсе? Так что максимум через полгода мы отсюда будем вынуждены уходить. – Ну так отлично!.. – обрадованно начал Алан, но, увидев кислую мину на лице Амиля, уточнил: – Или нет? – Для реализации плана – да. Но вот силы темных останутся в целости и сохранности. А вот наши – не факт. Точнее, даже факт, что мы потеряем тут минимум сто тысяч, – печально вздохнул Родинор. – Не знаю, кто у них тактиком, но он явно знает, что делает. Мы ведь не сможем всю армию забрать за один раз. А значит, как только уйдет основная группа войск, та часть, что тут останется, будет уничтожена. И времени у них на это будет море. – Увидев непонимание на лице Фроста, Амиль в очередной раз тяжело вздохнул. – Наш флот может забрать максимум двести тысяч, и уходить нам придется опять же всем флотом, из-за опасности атаки темных на море. Они, увидев наш маневр, снимут укрепления и после массированной обработки флотской и наземной артиллерией атакуют наши позиции, медленно и не спеша. Оставить тут жрецов и архимагов мы не сможем, слишком велик риск, а потому почти без потерь они делают нам минус сто тысяч армии. – А если атаковать? Пока не останется нужное количество, – предложил логично Алан. – Сейчас не можем, потому что по плану нужно сдерживать силы темных тут, а потом не сможем, потому что их оборона станет слишком сильной. Впрочем, она и сейчас уже слишком насыщена войсками и техникой. Даже если мы прорвем линию обороны, что вряд ли, тогда получим удары в спину и уже вся армия останется тут, – грустно ответил Амиль. – Ух ты, неужели нашелся кто-то, кто смог переиграть тебя на войне? – изумленно спросил Фрост. – Мы сами себя переиграли, – поморщился Родинор. – Цель была какая? Сдерживать силы темных тут. Цель достигнута. Правда, еще была цель ослабить силы темных и желательно уничтожить их железный флот, но вот тут они нас полностью обыграли. Даже вон на переговоры пошли для пущего эффекта. Все понимают, что толку от переговоров ноль, но в государственной политике это демонстрация мирных намерений. – То есть через пять месяцев сидения тут мы просто увозим двести тысяч армии, а остальных убивают темные? Я все правильно понял? – внимательно посмотрев на Амиля, уточнил Алан. – Почти. Это если нам повезет, то так будет, – задумчиво глядя на лагерь, ответил тот, – а вот если не повезет, то нас в море накроют, а уже потом добьют тут. На море мы за ними гоняться не сможем, а вот они отсекать наши хвосты – легко. Придется бросить на растерзание семьдесят фрегатов. Пока они там будут в догонялки играть, основные силы смогут уйти. – Подожди, пока все, что ты говоришь, вписывается в запланированные потери, – помотав головой, возразил Фрост. – Да, но ты забыл одну вещь – они-то потерь нести не будут. А значит, смогут сразу после этого атаковать наши базы на Асинате. – Это уже серьезно, – нахмурился Алан. – И что предлагаешь? – Пока ничего. Думаю, – долив себе сока из кувшина, рассудительно ответил Амиль. – А что там у тильдовцев? – Хм, – усмехнулся Родинор, – а у них, похоже, то же самое. Светлые заняли три портовых города и ждут, пока им приведут графа с контрибуцией. Если бы не выплата денег в огромном количестве, то Тильд уже отдал бы графа. Так что собирают силы и окапываются вокруг этих городов, ожидая атаки светлых. – И когда заканчивается ультиматум? – Через четыре месяца. – Ясно; значит, и там драки пока нет. Как-то уж слишком спокойно эльфы реагируют. Может, они и сами ждут, чем закончится война на Астере? – Возможно… – с сомнением в голосе ответил Алан. – Там, кстати, тоже не совсем понятно, что происходит. Почему демоны не атакуют. Как-то слишком тихо там. – Кхм… – Поперхнувшись соком, Амиль прокашлялся. После чего отдышался и произнес: – Ну ты и сказал! Тишина… Ага, как же. Там сейчас идет война за воздух. Против драконов и воздушных крепостей гномов; атаковать без победы в воздухе смерти подобно. А если одновременно, то позиция у обеих сторон просто превосходная, так что тот, кто атакует, – проиграет. Сначала нужно уничтожить с воздуха укрепления и уже потом добить остатки наземной атакой. Там еще минимум три месяца будут решать, кто главнее в воздухе, и только потом начнется основная атака. Хотя, если собьют воздушные крепости гномов, то, может, и раньше. – Ясно. Значит, это и доложу дитрарху, – угрюмо произнес Алан. – Угу. Удачи тебе в этом нелегком деле, – горько усмехнулся Амиль.
Операция по похищению артефакта прошла точно по плану Сью. София без проблем получила ключ-артефакт у Лоры, а дракон Али уложил в больницу Зака, правда, едва не перестарался, но, слава богам, вовремя остановился. Дальше дело техники: открыть хранилище, забрать артефакт, и вот уже вечером того же дня они сели на свой корабль, а банда Сью – на свой. Те уходили в Дилан, за своей наградой, а вот команда Елены отправилась в обратный путь на Астер. Поздно вечером с Еленой связался Алекс – впервые за все время операции, и вывалил на нее кучу новой информации. Причиной же такой внезапной связи стала просьба переговорить с Янсоном о действиях Алекса. Елена согласилась. После успешной операции по похищению артефакта и ввиду предстоящей встречи с Ульдрихом она уже и забыла, что не так давно обижалась на него. Потому сразу связалась с ним, похваставшись удачной операцией, и, выслушав благодарность и похвалу от любимого, рассказала о том, что случилось у Алекса. «Не совсем понимаю, почему он сам со мной на связь не вышел?» – раздался удивленный голос Янсона в болталке. Связь они держали с помощью фей, и потому тут же присутствовали Изуми и Ориса. «Наверное, думал, что ты его будешь ругать». – И, хотя Янсон ее не видел, Елена все равно пожала плечами. «И что? Естественно, буду. Опять сначала сделал, а потом решил подумать, – раздался ворчливый ответ Ульдриха. – И почему Алиса молчала? Изуми?..» «Нам сейчас не до ваших разборок, – недовольно ответила Изуми. – И так свободного времени почти нет». «И чем же вы там таким серьезным заняты?» – с сарказмом спросил Янсон. «Чем-чем… тренируем эту юлу Сильву, – фыркнула Изуми, – ей вот просто совсем неймется как можно скорее научиться управлять силой. Всех нас уже замучила». «Хм. И чем вызван такой ее энтузиазм?» – с подозрением поинтересовался Янсон. «Ну, тут сложно так все объяснить…» – уклончиво ответила Изуми. «Она узнала, что по силе круче всех, вот и решила научиться управлять силой, – вмешалась Ориса, – а то сила есть, а умений нет». «Допустим… – с недоверием в голосе ответил Янсон, давая понять, что он очень слабо верит в эту версию. – И тем не менее что-то вы совсем от нас отстранились. Сидите постоянно в своей непонятной реальности и с нами почти не общаетесь». – Почему же? – удивилась Елена и ласково добавила: – Орисочка, умничка, всегда со мной на связи. «Изуми?» – Голос Янсона был явно недовольным. «А почему чуть что, сразу Изуми? – возмутилась фея. – Нужно же кому-то за этим детским садиком присматривать, пока еще чего не натворили». «Изу!..» – вскрикнула испуганно Ориса. «Что Изу? И ты туда же? Все из-за тебя и началось… – сорвалась Изуми, но, поняв, что сболтнула лишнего, принялась срочно на ходу придумывать причину: – Создала это пространство и что теперь? Если вдруг оно исчезнет? А мы уже привыкли. Да и не знаем до сих пор, что это и где это. Может, это вообще план богов». «Хм, – раздался задумчивый голос Янсона, – а ведь это очень интересное предположение». В отличие от Янсона Елена отчетливо расслышала вздох облегчения Изуми. Феи явно что-то скрывают. Сделав заметку в памяти переговорить об этом лично с Орисой, она прислушалась к словам Янсона. «Боги же где-то обитают… И очень редко когда находятся в обычной реальности. Пожалуй, мне самому нужно поговорить с Алексом, – закончил он задумчиво свою мысль, – так что передайте этому умнику, что дней через десять я буду у него, как раз и наши жены вернутся». Феи еще что-то говорили, и Янсон им отвечал, но вот у Елены в голове было только одно слово: «жены». Он назвал ее уже женой. Это было странно ощущать, и если сначала она обрадовалась, то вот потом уже мысленно возмутилась. А она согласие давала? И даже хотела возмутиться вслух, но потом все же одернула себя. Столько лет об этом мечтать – и вдруг закапризничать, как маленькая девочка? Нет, это уже не для нее… «Елена! – Окрик Янсона вернул ее обратно в реальность. – Ты там что, уснула?» «Ну болван… – тяжело вздохнула Изуми. – Вот вроде столько веков живет, а иногда кажется деревянным идолом». «Что еще случилось?» – ворчливо произнес Янсон. «Ты Елену впервые женой назвал, а теперь удивляешься, что происходит. Да еще и предложение не сделал», – высказалась недовольная фея. «Правда, что ли? – удивился тот, после чего огорченно добавил: – Однако… Ну, назад вернуть не получится, так что сюрприз испорчен. В общем, Елена, выходи за меня замуж. Извини, что вот так, я-то хотел при встрече все сказать, но раз уж так получилось… Елена! Ты там что, плачешь?.. Ты не согласна?» «Я… согласна…» – всхлипывая и отчаянно вытирая слезы радости, еле смогла ответить она. «А чего тогда плачешь?..» – удивился Янсон. «Да от счастья она плачет, дубина!» – рыкнула ему Изуми. «Видимо, я никогда не смогу понять логику женщин», – печально произнес Янсон.
Глава 36
Я, конечно, много чего ожидал от руководства имперцев, но то, что они сделали, ну никак не вписывалось в логику и какие-либо предположения. Вместо переговоров по поводу моей способности они просто отказали в биочипах и даже не захотели обсуждать эту тему. Более того, нас перевели в расположение армии драконов. Зачем? Почему? Никто так и не удосужился объяснить, даже наш командир Андриан Коренов только недоуменно пожал плечами. Последним из этих нелогичных действий командования имперцев стал перевод Янсона в наш отряд. Он, кстати, единственный, кто не удивился такому решению, более того, назвал его логичным и правильным. Правда, вот подробностей от него я так и не услышал. Видите ли, я должен сам догадаться о таких очевидных вещах. Явно на него плохо влияет Елена: раньше он всегда до конца объяснял то или иное решение. Главным в лагере драконов был не кто-нибудь, а старший из старейшин драконов, глава первого гнезда Арихад… ну и там еще куча звуков, но все привыкли драконов называть или по званию или по первому имени, ибо иначе язык сломаешь. Что, впрочем, на количество миссий для нашего отряда никак не повлияло. Другими словами, мы уже две недели тренируем с Янсоном наш отряд. Точнее, он тренирует, а я учусь у него. Все-таки разница между мной и им огромная. То, что я объяснял час, Янсон делал в два предложения. А главное, он лучше понимал причину той или иной ошибки наших магов. В общем, вокруг царила рутина, с виду так и не скажешь, что тут вроде как война идет. Только постоянные сражения в воздухе давали понять, что все серьезно. Единственной радостью такого времяпрепровождения были наши девушки. Я честно обрадовался возвращению Софии, особенно удивился своим ощущениям. Не думал, что так сильно скучал. Жили они вместе с нами, хотя и не входили в состав отряда. Главный дракон предлагал их включить в штатную численность, но Янсон категорически воспротивился, и даже уговоры в два голоса Софии и Елены его переубедить не смогли. Не думал, что он может быть таким крепким и твердым. Скала, а не эльф. Два дракона, которых он нанял (или убедил, или уговорил – я, если честно, так и не понял причину), – Саманта и Али, продолжали тренировать и охранять Елену и Софию. Иногда и я принимал участие в их тренировках, как раз силы этих четверых были более-менее сопоставимы с моей. Естественно, без применения магии и способностей, и если в отряде думали, что это из-за того, что с магией я еще быстрее выиграю тренировку, то они ошибались. Елена и особенно моя Сонечка очень серьезно выросли в магическом плане. Так что не факт, что у меня против них есть шансы. Особенно если учесть, что я физически не мог ударить Софию. Чем эта хитруля иногда на тренировках и пользовалась. На двадцатый день нашего пребывания на новом месте, поздним вечером отряд решил отпраздновать день рождения одного из своих. Кажется, Тора, если не ошибаюсь. Ну и нас пригласили на это мероприятие. И каково было мое удивление, когда Локи где-то раздобыл настоящий музыкальный центр с магическими усилителями. Так что обычный день рождения превратился в дискотеку. Я как человек абсолютно не понимающий танцы, тихонько слинял из дома, в котором все это и было организовано, на улицу. Где, на удивление, обнаружил курящего в сторонке Андриана. – А ты чего тут? – подойдя к нему, спросил я. – Тоже музыка не особо нравится? – Не совсем, но именно эта – не очень. Мне больше рок нравился в той жизни, – улыбнувшись, ответил Коренов, – попса и техно – как-то не особо. – А, так это попса играет? – В музыке я разбирался откровенно слабо. – Не совсем, больше на миксы дискотечные похоже, – прислушавшись, ответил полковник. – Если честно, то я думал, что тут вообще нет спроса на музыку из тех миров, – задумчиво произнес я, глядя на наш трехэтажный дом. Кто-то из ребят даже светомузыку умудрился организовать, и теперь окна зала на первом этаже переливались разными цветами. – Почему это? – удивился Андриан. – Раньше у нас в империи очень популярными были дискотеки. Да тот же Локи был владельцем одной из таких. Это на других материках дело обстояло по-другому, и то в основном из-за феодалов. – Слушай, а расскажи, как у вас там было все устроено? Неужели оказалось так много переселенцев? – За год до катастрофы у нас проводили подсчет населения, и по нему переселенцев было почти пять тысяч, – грустно усмехнулся полковник. – А жили мы… обычно. Почти как в том мире, только с магией. Почти у каждого был компьютер, интернет опять же имелся. Еще бы пару десятков лет – и, наверное, сложно было бы отличить этот мир от того. Хорошая жизнь была. Жаль только, из-за феодалов и церкви не получилось всему миру показать превосходство цивилизации. – Погоди, так у вас же самих главным император был, – возразил я. – Был, – согласно кивнул Коренов, – но основные решения принимали на совете магов и в палате депутатов. Император только за внешнюю политику отвечал, ну и правом вето обладал. Военные, опять же, подчинялись ему и спецслужбы. И как по мне, зря силовые структуры у него не забрали. Может, и удалось бы избежать катастрофы. Церковники не просто так у нас порталы пооткрывали. Отчасти мы и сами виноваты в этом. – Это как? – Я с интересом посмотрел на Андриана. – Император считал, что нужно продолжать политику вмешательства в дела других государств, – печально вздохнул он, – мол, там притесняют народ, а значит, мы, как цивилизованное общество, должны помочь другим понять превосходство демократии и капитализма. Вот только само общество не оценило его порыв. Особенно после того, как мы вторглись армией на Вильдар. Там одно королевство решило пойти по нашему пути, а вот соседи были против. Мы и отправились помогать, на свою голову. Считали, что наши технологии на порядок выше сил местных магов. Практика показала, насколько сильно мы ошибались… – Коренов достал мешочек с табаком и, сделав паузу, набил заново свою трубку. Закурив и с наслаждением затянувшись, он продолжил: – Если не вдаваться в подробности, то нас там разбили; объединились всем материком и уничтожили армию и само королевство союзников. Еще и с других материков помогли. Печально там все закончилось. – А как же гномы, орки… эльфы, в конце концов? – удивился я. – А никак, – грустно посмотрел на меня полковник, – их не интересовала судьба кого-то где-то там… Да и отношения у нас сложились нейтральные. С гномами вообще интересно получилось. Тут, на Астере, они за нас, а вот куда-то плыть и воевать тогда не захотели. Мол, какая разница, как там кто-то где-то живет? И, по-моему, они правы: о себе нужно было думать, а не пробовать изменить весь мир. А то получалось странно: мы лезем указывать другим, как жить, а у самих только в городах и было развитие. Чтобы ты понимал – у нас в некоторых местах разумные жили в средневековье: без электричества и интернета, да и вообще уровень жизни оставался невысоким… – Вздохнув, Андриан махнул рукой и весело добавил: – Ладно, что это мы все о прошлом? Жить надо будущим. Вон с демонами разберемся – может, и наладим опять нормальную жизнь. – Посмотрим, – улыбнулся я на его реакцию. – У меня только последний вопрос: как вообще взрослые вроде архимаги стали косплейщиками? Это же дикость какая-то… – Ты только им так не скажи, – улыбнулся в ответ полковник. – Тут все как в учебнике психологии. Каждый, кто родился в этом мире с памятью о своей прошлой жизни, находится в шоковом состоянии, и со временем это не проходит, лишь ослабевает. Сознание ищет якорь, чтобы зацепиться. У кого-то это работа или вон как у тебя – наука, а у других свои заморочки: вон на драконов посмотри – вроде и не переселенцы, а выверт психики налицо. Кого только у нас не было… Даже маньяки и убийцы среди переселенцев не редкость. Причем в прошлой жизни все они были весьма адекватными людьми. А косплейщики – они просто решили, что, раз именно им оказали честь, сохранив память, значит, они избранные. – На этих словах он весело рассмеялся. – У них даже посвящение начиналось так: «Ты избранный, и пребудет с тобой сила магии»… Ой, не могу – как вспомню их спектакли с серьезным видом и пафосом, так смеяться хочется! И вроде же все взрослые люди… – Я так понимаю, если бы не этот ваш ученый, то архимагами они вряд ли стали бы. – Конечно, – презрительно фыкнул Андриан. – Я вот прекрасно понимаю, что по моей силе архимага даже рядом не стою с тем же Янсоном фон Ульдрихом. Да и другими тоже. Слишком быстро мы раскачали свои источники. Сила есть, а ума и знаний – ноль. Хотя, глядя на тебя, начинаешь верить, что и у нас есть шансы быстро развиться. – Нет, – обрезал я ему крылья, – без биочипов и программирования мозга шансов у вас нет. Уж извини, что так жестко. – Да ладно, я же понимаю, что ты не со зла, – махнул рукой он, – да и горькая правда всегда лучше сладкой лжи. – Но если продолжите тренировки, то те, кто выживут после этой войны, станут настоящими архимагами, – весьма странно решил обнадежить я его. Только после того, как сказал, понял, насколько двояко это прозвучало. Получилось, что не обнадежил, а, наоборот, разочаровал. – Тут ты прав, – усмехнулся Андриан, – скоро воздушные бои закончатся и отдыхать уже не получится. Драка будет серьезной. Из здания вывалилась толпа выпивших магов нашего отряда. И, что удивительно, среди них – наши девушки и даже их драконы. София радостно что-то обсуждала с одной из девчонок. Ну хоть кому-то этот праздник приносит удовольствие… На нас они внимания не обращали, даже, по-моему, и не заметили. А потом началось состязание салютов. Каждый маг придумывал свой вариант заклинаний. Получалось иногда интересно, правда, из-за выпитого у многих просто не выходило ничего путного. Всех удивила София, которая, постаравшись, выдала целый шквал воздушных разрывов. Получилось красиво, хотя на настоящий салют походило мало. Все-таки настоящий она и не видела… Глядя, как она веселится и радуется каждому запуску, я задумался. Принцип действия салюта я знаю. Может, выдать им что-то из серьезных шоу моего старого мира? Кажется, последний салют, который произвел на меня впечатление, видел в Токио, куда я случайно попал на Новый год. Подключив ИИ к этой задаче, я за пару минут рассчитал всю последовательность заклинаний, вот только не знал, стоит ли запускать. – Слушай, а от этого светопреставления на базе тревогу не поднимут? – спросил Андриана, который с задумчивым видом смотрел на потуги отряда изобразить что-то красивое в небе. – Не-а. Их уже предупредили. Да и фронт отсюда далеко. Все-таки база в основном воздушных сил драконов, – уверенно произнес полковник. – А что, хочешь и сам попробовать? – Не знаю… – неуверенно произнес я, – думаю вот… – Ну, смотри сам. Народу будет приятно, – улыбнулся он. Я же пока сомневался. Расчеты расчетами, а вот как в реальности будет? Хотя можно запустить эмулятор у ИИ, мощности у него хватит. Недолго думая запустил и, посмотрев, убедился, что смогу достичь почти полного сходства. И тут же получил вызов в болталку от Алисы. «Вау!!! Как круто, – раздался ее голос в моей голове, как только я подключился. – Давай в реальности сделаем». – Хочешь тоже посмотреть? «Ага. Давай», – с огромным ожиданием и надеждой произнесла Алиса, поставив точку в моих сомнениях. – Уговорила. Отключившись, я начал готовить заклинания. Увидев мое сосредоточенное лицо и, видимо, что-то почувствовав, Андриан спросил: – Что, все-таки решился? – Да. Но подготовка минут десять займет, – отстраненно произнес я и сосредоточился на заклинаниях. Пока готовился, все вокруг уже успокоились и хотели уходить, но Андриан народ остановил. Что-то рассказывая ребятам, он показывал в мою сторону. Так что все остались стоять на улице и терпеливо ждать, пока я закончу. Наконец вся последовательность заклинаний была готова. Не думал, что такая банальная вещь, как салют, настолько сильно загрузит мой мозг и расчетный модуль ИИ: подготовка по уровню не уступала бою с жрецами. И это только на восемь минут салюта. Ну что же, все готово, погнали… Через восемь минут восторг всей нашей группы, а также невероятно радостные и изумленные глаза Софии стали самой большой моей наградой. Салют получился точно таким, каким и планировался. Удалось почти полностью повторить восемь минут из токийского салюта; правда, выбрал я оттуда только верхнюю часть. Нижнюю повторить возможности не было. Алиса передала, что они с феями в восторге и хотят еще. Народ тоже требовал продолжения, но пришлось всех успокоить. И так этот салют забрал у меня почти половину маны, а это капец как много. С таким количеством я два легиона демонов в землю закопаю. Так что, не сильно расстроившись, народ отправился обратно – пить и танцевать. Веселье продолжалось. София стоять в стороне не дала, утянув меня вместе со всеми на праздник… Хотя ночное продолжение наедине с Софией мне понравилось гораздо больше. Через три дня после праздника нам выдали задание. В этот раз требовалось прощупать оборону демонов на заданном направлении. Опять решили, что пусть ребята сами попробуют и только в крайнем случае вмешаемся мы с Янсоном. Прибыв на место, наши по заранее разработанному плану приступили к запуску заклинаний, но буквально через десять минут мы с Янсоном еле успели вмешаться в бой. Крайний случай наступил слишком быстро.Неллиэль Ту Одельшванк, в реальности – Анна Ворзил, а в прошлой жизни – Наталья Семенова, никогда не думала о прошлом. Да и зачем? Будущее дарит намного больше радости, чем мрачное прошлое. В той жизни ей не повезло, попала в плохую компанию: наркотики, передозировка – и вот всего в тридцать лет она уже покинула тот мир, очутившись… в сказке. Она обожала аниме, мечтала очутиться в таком сказочном мире, где есть герои и где все можно решить магией или суперспособностями. И то ли так сильно хотела, чтобы это сбылось, то ли просто ей повезло, но новая жизнь оказалась интересной и красочной. Когда узнала, что у нее есть магия, – была вне себя от счастья. С детства в новом мире она видела, на что способна магия, и это казалось ей прекрасным. А потом школа, академия и там – тот, кто открыл ей новый мир. Зачем ждать и мечтать, если можно самой стать тем самым супергероем, которым восхищалась, глядя на экран? Воплотить в жизнь картинку, придуманную японским художником. И у нее почти получилось: пришлось изменить немного внешность, но это мелочи. А потом случилась эта катастрофа. Все ее друзья и подруги погибли, и только ей и еще паре человек удалось выжить, попав в бункер. Она понимала, что выжила только благодаря отцу: не будь он командиром спецотряда, ее вряд ли пустили бы в бункер. Было ли жаль тех, кто остался там и погиб? Да, но горевать?.. Зачем? Впереди будущее. Казалось, что новая жизнь опять распахнула ей свои двери, но тут – снова война. В этот раз она решила: хватит ждать благословения небес, пора и самой взяться за дело. Имея силу магистра магии, она записалась добровольцем. Под своим выдуманным именем Неллиэль Ту Одельшванк, которое стало основным. Правда, пришлось поругаться с отцом, но что поделать, иногда нужно чем-то жертвовать. И вот, после всего, что она видела, в их отряд зачислили того, от вида которого бежали мурашки по телу. Темный эльф Алекс был просто идеалом и мечтой. И даже то, что он заставлял их тренироваться, казалось мелочью. Жаль только, у него уже есть жена, классная девчонка. Если до знакомства с ней Нелль еще подумывала увести Алекса, то потом даже мысли такой не возникало. София оказалась душой компании, всегда могла что-то подсказать или помочь с магией. Они с девчонками даже не заметили, как эта маленькая и скромная девушка стала главной в их компании. Чему, кстати никто не противился. Зачем? С ней здорово. Но главным шоком для всех стал день рождения Тора. Сначала было смешно от попыток Софии понять их музыку, но, выпив вина и кое-как показав и объяснив, они уже вместе с ней отжигали на площадке. Остальные девчонки сдались, а вот они вдвоем – до конца. А потом было это… нет, не так: это! Сначала все решили показать Софии и Елене, что такое салют. Получалось откровенно плохо: то ли знаний не хватало, то ли силы, но огненные шары в небе, может, и смотрелись красиво, да вот только у тех, кто видел настоящий салют, это жалкое подобие вызывало только вымученную улыбку. Уже даже хотели все бросить и пойти обратно веселиться, но тут всех удивил командир, попросив остаться. Что-то там готовил Алекс. То, что он показал потом, это просто суперпупермегакруто! Настоящий салют, с теми самыми звуком и красотой. Восемь минут искреннего и полного восторга… На следующий день их новый учитель, вредный Янсон Ульдрих, опять издевался над их мозгами и магией, а потом еще и эта Саманта издевалась над их телами. София на все сто процентов права – стерва эта дракониха, с чем даже сама Саманта не спорила, а только зловеще улыбалась. А вот потом началось самое сложное: занудство Ульдриха. Вот кто просил этого идиота Локи спрашивать по поводу салюта? Они ведь уже были почти свободны… но нет, спросил, на их головы. Убить его мало. С ее мнением, произнесенным тихонько вслух, согласились все девчонки. Ибо учитель, включив режим занудства, принялся подробно описывать процесс создания салюта. А там только в одном запуске, имитирующем ракету, – больше трех сотен заклинаний… И все они настроены таким образом, чтобы срабатывать в строго определенной последовательности. И все вроде звучит здорово, и можно хоть самим запускать, но тут и десяток заклинаний запомнить и держать постоянно наготове в голове – проблема, а там три сотни за один раз, и это только одна имитация ракеты. А маны сколько надо – это просто жуть! Всего ее запаса хватит только на одну такую ракетку. Это сколько же у Алекса маны? Он что, монстр? Последнее спросили уже вслух, но Янсон только усмехнулся и сказал, что и сам может все это повторить. Особенно издевательским звучало его добавление, что и они смогут, лет через сто. Ха-ха-ха, очень смешно… тоже мне, юморист нашелся. Их тренировки прервали, отправив на миссию, теперь они хоть смогут показать, чему научились. А то прошлую миссию прервал ее отец на самом интересном месте, они бы и без него справились, но нет, надо было ему вмешаться… Миссия началась вполне обыденно. Прибыв к линии фронта, они получили указание проверить на прочность линию обороны демонов. Щиты над ребятами держали они своей женской группой поддержки, а парни атаковали позицию демонов. Все делалось по заранее намеченному плану, вот только минут через десять все пошло не так, как планировали. Когда казалось, что оборона магов демонов уже не выдержит, она резко стала плотнее, а потом появились они. Три элитных архидемона, выскочив из окопов противника, на огромной скорости приблизились к ребятам, практически за пару движений разметав их магические щиты. А потом ударили по ним магией. Удар поражал своей силой, и казалось, что им настал конец, но тут же возник ответный удар, отвернув смертельную магию демонов в сторону. В бой вмешался учитель, и тут они поняли, насколько силен Янсон. Вот только радовались они рано: архидемоны пошли в ближний бой, а их маги поддержки атаковали уже Янсона. Нелль в последний момент успела поставить щит на себя и Локи, пытаясь хоть как-то остановить атаку архидемона противника, но тот даже не заметил ее щит, а его меч, неожиданно ставший медленным, стал приближаться к ее телу. Вот и все. Так и не удалось ей прожить полноценную жизнь в новом мире. Тело стало тяжелым и никак не хотело двигаться с места, а меч все приближался. Она даже взгляд от этого лезвия не могла отвести, оно как будто загипнотизировало ее. Говорят, в последний момент вся жизнь проносится перед глазами… Врут. У нее осталась только одна мысль: только не сейчас, только не снова… Отозвавшись на ее мольбы, меч остановился, а мир резко ускорился. Меч остановила не ее просьба, а Алекс, застывший возле нее с обнаженными мечами, один из которых и встретил атаку архидемона с такой силой, что того отбросило назад, а Нелль обдуло возникшим ветром и слегка оглушило звуком удара. Алекс на этом не остановился, он с безразличным и отрешенным взглядом исчез, появившись возле второго архидемона, и опять нанес удар. Рядом орал что-то Локи, амулет связи разрывался криком командира: «Все назад!!! Бегом!!!» Но Нелль не могла сдвинуться с места, глядя, как их Алекс в невероятном темпе атаковал трех архидемонов, которые с трудом сдерживали его атаки. Воздух вокруг наполнился звуками выстрелов и залпов орудий, над головой пронеслись черточками снаряды и ракеты в сторону позиций врага, а оттуда – к ним. И только казавшаяся незыблемой и непробиваемой магия их учителя с видимой легкостью уводила эти росчерки в сторону. Локи, видя, что она не реагирует на его слова, подхватил ее на руки и понес. Нелль же все смотрела, как в замедленной съемке, на движения Локи, летящие снаряды и безумные по своей скорости движения Алекса и архидемонов, которые и не думали отвлекаться на такие мелочи, как медлительные снаряды, летящие над ними. Этот темный эльф показался ей кем-то знакомым и близким. Кем-то из той, другой жизни, и она вспомнила: вот оно, живое воплощение тех сил, о которых она когда-то мечтала. Ее мало волновало остальное, ибо на этот момент их безумной смертельной пляски хотелось смотреть не отрываясь. Каждый удар был настолько сильным, что рождал мощные порывы ветра, а земля прогибалась и вздымалась, словно картон. Вот Алекс смог отбить атаку сразу двух архидемонов и атаковал третьего, фактически вбив того в землю, что, впрочем, не помешало противнику уже через мгновение ответить своим ударом, а двум другим – атаковать слева и справа… Но Алекс нереальным движением вскочил на меч первого демона и, оттолкнувшись, нанес встречный удар, при этом успев ногой ударить владельца меча с такой силой, что тот отправился в недолгий полет спиной вперед. «Странно, а почему они не применяют магию?» – подумала Нелль, уже когда Локи донес ее к позициям. И уже падая на дно окопа, она поняла. Они ждали. Архидемоны ждали, пока их маги поддержки достигнут своих позиций, а Алекс ждал, когда они своим отрядом скроются в окопах, ибо ровно в этот момент врата ада открылись и извергли на землю дождь из пламени и льда, тьмы и света. Казалось, сама земляне выдержит такой мощи. Нелль по-настоящему и впервые стало страшно; даже когда меч демона чуть не разрубил ее пополам, не было так страшно, как сейчас. И среди этого грохота и ада раздался спокойный и твердый голос учителя: – Чего разлеглись? А ну бегом ставить защиту на гномов! Казалось, в этот момент ад решил сделать паузу, но она понимала, что на самом деле Янсон просто отсек звуки магией. Еще никогда ранее она так быстро не ставила защиту. Мельком оглянувшись, увидела, что все из отряда живы. И от этой мысли стало тепло и хорошо, а уверенная сила их учителя за спиной придавала сил и дарила надежду. А перед ними царил по-прежнему ад. Она не знала, сколько они держали защиту против мелких отголосков, что смогли прорваться сквозь щиты учителя, но даже тех им хватало с головой, вытягивая все силы и внимание. Но тут сверху раздался грохот залпа орудий; закинув головы, они увидели высоко в небе воздушную крепость гномов, которую окружили драконы и юркие истребители, уже вступившие в бой с летающими фигурками демонов. В небе закипело короткое сражение. Столкнувшись, силы обеих сторон отхлынули назад. Ад на земле тоже закончился. Возле них возникла как из воздуха фигура Алекса. – Решили отложить на потом, – устало произнес он. – Удалось хоть одного забрать? – спокойно поинтересовался Янсон. – Двух ранил легко, одного тяжело, но, думаю, выживут, – ответил Алекс. – Жаль, мана так резко закончилась; правда, и у них тоже. – Опять не контролируешь расход, – рассерженно произнес Янсон. – Есть немного. Увлекся, – вздохнул виновато Алекс. – Казалось, еще чуть-чуть – и смогу их продавить. – Мы заметили, – с грустной усмешкой произнес Янсон и обвел глазами местность. Когда они сюда прибыли, тут был небольшой лес, холм и даже, кажется, ручей. Сейчас все превратилось в равнину из перекопанной земли и грязи с озером лавы посредине, уже постепенно застывающей. – А… это, что ли? – кивнул на еще пока не застывшую лаву Алекс. – Так это не я, это они меня поджарить собирались. Нелль смотрела на то, во что превратилось поле боя, и истерично хихикала. Все тело била дрожь. Откат достиг разума, а психика требовала разрядки.
Глава 37
За свою долгую и весьма насыщенную жизнь Руиз узнал многое, но одно всегда оставалось закрытым. Что будет после смерти? Когда ты живешь так долго, что почти уже нет вокруг тебя тех, кто с тобой вместе рос и учился, тех, с кем ты когда-то дружил и работал, то рано или поздно становится интересно: а что там – по ту сторону жизни? Их миру повезло, у них имелось стопроцентное доказательство того, что душа может переселиться, даже сохранив память, но от чего это зависит? От воли богов? Или же воли разумного? Одни вопросы без ответа. Те, кто родился в их мире, сохранив память после предыдущей смерти, не помнили, как это произошло, или, возможно, вовсе не знали. Поэтому, когда пришло время умирать, Руиз максимально сосредоточился в своем сознании. Хотелось запомнить каждый миг этого нового опыта. Даже в последний момент он оставался все тем же любопытным эльфом, что и тысячу лет назад. Правда, к тому, что произошло, он был не готов. Сознание разом угасло почти в тот же момент, когда он применил магию ядерного взрыва. А потом так же резко проснулось. Только воистину железная воля и трезвый рассудок не дали ему скатиться в панику. Любой разумный привыкает к своему телу, к его возможностям и главное – к магии. Особенно если уже много сотен лет все твои способности всегда при тебе. И вдруг – их нет. Совсем нет. Все, что было знакомо и известно, – исчезло, не оставив даже маленькой ниточки связи. Особенно тяжелым стало понимание того, что он не может открыть глаза, а ритмичный звук, который он слышит, – странный. Долгие часы или дни – Руиз не знал, сколько прошло времени, – он боролся с паникой внутри себя, с чувством бессилия. Но разум восторжествовал над инстинктами и прошлым, дав возможность осознать его новую жизнь. Он был плодом в теле матери, и понимание этого факта, с одной стороны, разочаровало Руиза, а с другой – обрадовало. Разочарование – от того, что так и не удалось понять, каким образом все произошло, оставив опять кучу вопросов без ответов. Радость же – по простой причине: он все-таки жив. А значит, впереди целая жизнь, правда, пока неизвестно, где и кем, но это уже мелочи. Отстранившись от эмоций и желаний нового тела, Руиз попытался воздействовать на свой мозг. Результат оказался нулевым. Когда не знаешь даже, с чего начать и где искать, ничего сделать не получится. Пришлось начинать по старинке. Создавать свой внутренний мир. Как это сделать, он помнил прекрасно. Первым делом нужно погрузить свое сознание в транс. Когда все сигналы, которые тело подает в мозг, игнорируются. Есть только собственное «я», и больше ничего. Следующий этап намного сложнее и одновременно легче. Конечно, можно было пойти по самому легкому пути, например, погрузить свой разум в полусон, когда все, что происходит и воспринимается как что-то нереальное и далекое. Или вообще уснуть, изредка просыпаясь. Так обычно и поступали все разумные, сохранившие память, которые заново родились в новом мире и новом теле. Но Руиз терпеть не мог терять время даром. А значит, нужно идти по сложному пути. Когда сознание становится как бы отдельным от тела и вокруг тебя только абсолютная тьма и нет даже лучика света, нужно включать свое воображение. Сначала представить что-то маленькое и нетрудное, например, свечку. Представить так ярко и так детально, насколько можешь, вплоть до жара пламени. Увидеть, как пламя горит и изменяется, словно у самой настоящей свечи. Этот первый шаг – самый сложный. По сути, когда разумный спит, он видит сны именно по такому же принципу. Каждый хоть раз в жизни видел сон настолько реальный, когда казалось, что ты живешь, а не спишь. Вот только большинство своими снами не управляет, а тут ты сам создаешь осознанный и реальный сон, которым сам же и руководишь. Есть только одна проблема: когда работаешь над созданием свечи, то теряешь ощущение времени. Так что сколько времени прошло, пока у Руиза получилось создать свечу, он не знал. Да и не важно это. Главное, что получилось. Дальше все пошло проще, и вот уже тот же самый внутренний мир, что был у него когда-то, создан. Пришла пора следующего этапа, тоже немаловажного. Возвращение в реальность и потом обратно. И так до тех пор, пока не сможешь это сделать в одно мгновение. Первые переходы, естественно, получались плохо, но постепенно все лучше и лучше. И наконец, все заработало как надо. Пора приступать к следующему шагу. Связь сознания и нейронов, отвечающих за слух и звук. Еще один очень долгий и нудный процесс. К сожалению, у Руиза не было полных знаний, как именно работает мозг. Очень хотелось вернуться и подробно разузнать у одного молодого человека, как именно он умудрился программировать свой мозг. Очень жаль, что по этой теме они только один раз переговорили, и все. Но не зря так долго Руиз собирал знания везде, где только можно. И этих знаний оказалось вполне достаточно для реализации его плана. Может, не так идеально, но главное, чтобы работало. Настроить неразборчивый звук и абсолютно размытое изображение от глаз получилось только перед самым рождением. Неужели он столько времени потратил зря? «Однако теряю сноровку…» – печально подумал он, глядя из своего внутреннего мира, как рождается его новое тело. Звук был ужасным, а изображение и того хуже, но это нормально: просто глаза еще не привыкли смотреть, а уши – слышать. Пока его тело лежало и спало в промежутках между сном и кормлением, Руиз своей силой воли и стремлением, не понимая полноты процесса, создавал новые нейронные связи в мозге. Мозг разумного пластичен и весьма универсален. Каждое действие тела или мысль сознания создают все новые и новые нейронные связи. Только что рожденный мозг с готовностью реагировал на все новое. Если у обычного ребенка каждую секунду появляются все новые и новые нейронные связи в огромном количестве и исчисляются миллионами, то у Руиза все было в десятки раз быстрее и больше, так как мозг получал намного больше информации, чем у обычного разумного. И это было удивительно. Сам того не замечая, он стал уделять все больше и больше внимания развитию своего мозга. Очень сильно не хватало магии, но в какой-то момент Руиз с удивлением обнаружил, что есть слабый отклик от источника. Почти на грани ощущений, но есть. Поистине великолепная новость! На возвращение магии ушел месяц. Но тем не менее теперь она есть. Дальше – дело техники. Развивать каналы и создавать новые, а потом, уже когда ему исполнилось в новом теле четыре месяца, Руиз решился на прорыв. Технологию остановки времени он знал в совершенстве. Пара недель на подготовку, и вот он – момент истины. Запуск! – Мэй?! – потрясенно вскрикнул он, увидев свою фею. Такую близкую и родную. – Я тоже рада тебя видеть, – искренне улыбнулась фея Руизу. – Но как?! – пребывая в шоке, вслух произнес он свою мысль. – Разве такое возможно? – Как видишь, да… – слегка растерянно произнесла Мэй. Ее разрывали противоречивые чувства: хотелось подлететь к хозяину и обнять, но она прекрасно знала, как не любил он такие нежности, и сдерживала себя. – Я очень рад тебя видеть. – И пока она стояла на месте, Руиз сам подошел и обнял фею. – Я… э-э-э… – Она в потрясении не могла сказать и слова. За всю их долгую совместную жизнь хозяин впервые проявил такие теплые чувства. А уж когда он начал гладить ее по голове и слегка ерошить волосы, она вообще впала в оцепенение. – Что, не нравится? – с любопытством рассматривал ее Руиз, – Хм… Странно. Вроде все делаю так же, как он. – Н-нравит-тся… – заикаясь, в шоке произнесла Мэй. – Ага. Значит, работает, – обрадовался Руиз и стал ходить туда-сюда перед ней. – Как интересно. Хм. Описать свои чувства можешь? – Это… приятно и необычно, – с трудом собравшись с мыслями, ответила Мэй на его требовательный взгляд. – И все? – разочарованно спросил он. – Силы не прибавляются, совместимость не становится лучше? Кроме удовольствия что-то еще есть? – По-моему, я стала лучше вас чувствовать, хозяин, – прислушавшись к себе, спокойно ответила Мэй. Она уже давно привыкла к такому общению. – Ага! – воскликнул Руиз. – Я так и знал. Вот почему у него такая сильная связь. Значит, так… Садись. Перед хозяином появился стул, на который Мэй с опаской уселась. Эксперименты хозяина не всегда были безопасными. Но тут он опять ее удивил. Выудив откуда-то расческу, он принялся расчесывать ее волосы, поглаживая рукой. Ощущения были неимоверно приятными: настолько, что Мэй от удовольствия прикрыла глаза. – Значит, будем теперь и сами так развиваться, – удовлетворенно произнес Руиз. – Эх, ну почему я раньше не подумал об этом? А ведь все логично: тактильный контакт с феей должен усиливать связь. Хотя тут еще вопрос, тактильный или аурный… Хм… Интересный момент. Слушая фоном рассуждения увлеченного новой идеей хозяина, Мэй просто отдыхала и наслаждалась. Было хорошо и уютно, а еще мелькнула мысль, что одна вредная фея по имени Алиса уже давно использовала этот необычайно приятный способ. А ей, вредина, не рассказала, хотя и могла. – Так. На сегодня хватит. – Отойдя в сторону, Руиз взглянул на нее. – Даже я ощущаю лучший контакт, да и каналы намного быстрее начали развиваться. Какой интересный эффект… Хм. Надо признать, мне и самому понравился это процесс. Интересно. Еще и отношение к тебе стало меняться. Странно. Руиз опять начал ходить туда-сюда, как и всегда, когда он усиленно над чем-то думал. – Итак, что мы имеем, – резко остановился он, – я заново родился, и при мне моя фея, более того, активация магии прошла раньше, чем это вообще считалось возможным. А значит, без вмешательства кого-то из богов или подобных им сущностей явно не обошлось. Других причин я не вижу. А ты? – Не знаю. Я ничего не помню с того момента, как мы применили заклинание, хозяин, – уже спокойно ответила Мэй, укротив эмоции. – Не-э, так больше не пойдет, – поморщился на ее обращение Руиз, – это твое «хозяин» как-то… режет слух. Хотя раньше я даже и не замечал. Хм… Новый эффект? Возможно. – А как же тогда? – растерянно спросила Мэй. – Давай пока по имени, а там посмотрим, – на мгновение задумавшись, ответил он. – Сейчас я воспринимаю тебя как погибшую Альвиру, и если дружище Янсон прав, то ты для меня как дочь. Очень интересно. Это из-за нового тела или просто из-за нового контакта?.. Эх, жаль, уже не проверишь. Ну да ладно, еще разберемся. Ты уже занимаешься каналами? – Да, хо… Руиз, – ответила Мэй, слегка сбившись в конце с непривычки. – Очень хорошо, – удовлетворенно кивнул он. – Уже поняла, где меня угораздило родиться? – Не совсем, – задумчиво произнесла Мэй, – тут все похожее, но не такое, как у нас. – Ага… похожее… – рассмеялся он и тут же удивленно замолчал. После чего рассудительно продолжил: – Спонтанные эмоции? Видимо, тело все-таки влияет на меня. Ах да… Мы – в мире демонов. Хотя правильнее говорить – изонов. Все-таки планета Изон. И как это ни странно звучит, но на их языке они себя называют людьми. Смешно. Учитывая, что люди для них – демоны. В любом… Руиз изумленно оглянулся, оборвав фразу: его фея пропала! Но тут же, хлопнув себя по лбу, улыбнулся. Совсем забыл, что в новом теле и новая продолжительность остановки времени. Ну ничего, это он еще исправит. А пока нужно отправляться и изучать новый мир. Даже интересно, как все устроено у демонов изнутри… Изучать мир получалось плохо. Во-первых, пришлось долго и нудно учиться изображать ребенка; слава богам, он был тут не один в таком возрасте, а значит, было с кого брать пример. Во-вторых, скорость роста и развития детей изонов была совсем другой, в отличие от обычных разумных. Они быстрее росли, скорее умнели и главное – очень много ели. Он не привык есть так много, так что пришлось подстраиваться. Зато стало полностью и окончательно понятно, почему матери изонов редко без магии выживали после родов. Все-таки ребенок за три месяца беременности вытягивал все соки из матери, что весьма печально сказывалось на ее здоровье. Спасали магия и обильное питание. Вот только не все могли себе позволить такие траты, и в результате – высокая смертность матерей при родах. Это он узнал уже из местных книг, когда научился читать, что для него не стало особой проблемой. В-третьих, ему, с одной стороны, повезло родиться в семье весьма обеспеченного изона, бывшего элитного архидемона, но с другой – любое разрешение можно было получить опять же только у отца. Тут царил полный патриархат. Скорее, даже абсолютный, женщины не только не могли что-то советовать, они вообще имели минимум прав. Даже рабам они не имели права приказывать. Хотя надо отметить, что именно в его доме кое-какие права женщины имели. Например, смотрели за детьми они, но вот учить детей чему-либо не имели права. Вообще, весьма странное положение. Все их существование сводилось к сытой жизни и рождению детей. Вообще, отношение изонов-мужчин к женщинам специфическое. Например, если соседу понравилась твоя жена или дочь, или вообще любая женщина в доме, он мог свободно поговорить об обмене на какую-то свою или же вообще попросить ее себе, и хозяин вполне спокойно, порой даже без обмена, мог отдать женщину или девушку, даже если она его дочь. Можно и на время одолжить женщину – для рождения ребенка, а потом вернуть, если выживет. Но при этом у женщин имелось все для комфортной жизни: лучшая еда, любые наряды, развлечения у них тоже приняты отдельные от мужского общества. Для этого в дом нанимался специальный служитель, который следил, чтобы у них все это имелось. Как ни посмотри, но ситуация весьма непривычная. Когда Руизу исполнилось полгода, у него обнаружили магию; могли бы и раньше, но проверяли тут в первый раз именно в полгода. Его отец всех своих друзей позвал на пьянку по случаю такого праздника. Вообще, отношения с отцом были простыми и легкими, обманывать и манипулировать этим весьма юным демоном – все-таки Руиз был в четыре, а может, даже в пять раз старше – оказалось проще простого. Так что доступ у Руиза был везде. Библиотеку он изучил достаточно быстро, тут и книг-то была всего пара сотен. Естественно, об этом никто не знал, все считали, что Руиз в книгах ищет картинки. Хотя и сами книги выглядели привлекательно. Качественная печать, хорошая бумага, красивые переплеты – все говорило о том, что в этом мире есть станки для печатания книг. Причем явно магические. Вообще, в мире изонов обнаружилось очень много современных устройств, но основанных на магии. Например, огромный кристаллический экран в большой комнате служил телевизором, но если в Астере телевизоры работали на электричестве, то тут – на магии. Хотя сигнал, который показывал этот самый телевизор, шел обычным радиоканалом. И так во всем. Автомашины, весьма комфортабельные, которые тут назывались просто магоповозками, также полностью работали на магии. Но кое-что смущало Руиза: какие-то сферы развития словно закрывали вообще или просто не пытались развивать. Например, тот же воздушный транспорт, его тут нет. Зато система стационарных телепортов есть в каждом городе. Как они смогли добиться постоянного притока маны в таком количестве, Руиз понял не сразу. Хотя намеков в книгах имелось достаточно. Все эти системы питались от рабов-магов уже с его родной планеты. Их погружали в сон, подключали систему питания и вывода отходов, и вот так, лишь за еду, получали постоянный источник маны. Очень эффективное применение рабов. А главное, из-за постоянного присмотра весьма длительное. Руиз и сам прекрасно понимал, что тот же эльф – магистр магии станет жить сотни лет и давать нужное количество маны. Ему сразу стало понятно, почему боги не захватили их мир. Зачем? Ведь они, по сути, создали из их планеты ферму для изонов и себя. А то, что на ферме дикари иногда бунтуют, местные воспринимали спокойно. Если что, отправят две полные армии да и наведут порядок. Именно так в свое время уничтожили цивилизацию Даринола. Две полные армии Изона захватили материк. Как узнал Руиз, многие жители, плененные еще тогда, три тысячи лет назад, до сих пор живы и находятся тут в качестве источников маны. А те двести легионов, что пришли к ним, это всего лишь треть обычной армии. И, главное, таких армий тут больше двадцати. Книги закончились, как и рассказы его отца. А до школы оставалось еще восемь месяцев. Требовалось отыскать новый источник информации. И он нашел. Оказывается, у отца имелось некое устройство, в которое можно вставить амулет, где содержалось огромное количество информации. И таких амулетов у отца – больше сотни. План, как завладеть этим устройством, Руиз разрабатывал долго, пока не увидел, как один из детей просто подошел и попросил его у отца. И тот спокойно дал его малышу. «М-да. Все никак не привыкну к новым реалиям жизни», – подумал Руиз и отправился изучать новый объем информации. Главная задача – найти того, кто его сюда направил. Мысли о том, что он тут не просто так, а для конкретной цели, уже давно стали уверенностью. Не станет бог или иная могущественная сущность тратить силы просто так. В версию местных о вмешательстве каких-то богов из другого мира он не верил. Уж очень это все походило на обычную пропаганду их культа. Надо же было как-то оправдаться за потерю половины местного материка после удара ядерными ракетами с той стороны… Да и гибель богов силой дикарей не объяснишь, аборигены не поймут. Так что Руиз искал своего таинственного покровителя среди местных божеств. Обнаружил разрозненные сведения о некоем боге в заточении, но там все выглядело слишком сложно и запутанно. Однако проверить нужно, а то вдруг это он и есть? Он тут, кстати, заточен в артефакте и тоже является источником маны или еще каких-то энергий. А сложность и запутанность состояли в том, что среди доступной Руизу информации не нашлось точных данных о том, откуда тот вообще взялся. Хотя сам артефакт с богом внутри стоял в северной столице, на видном месте. На картинках, рассмотренных Руизом, он изображался как прозрачный куб, и в нем – фигура человека. Вот только его охраняли весьма серьезно, и Руиз слабо верил в возможность плененного бога что-то сделать вовне столь плотного заточения. Так что осталось ждать школы, затем академии, и уже только потом можно будет разобраться с этим вопросом. Каких-то пятнадцать лет – и все, ты свободный гражданин Изона. Мелочь по сравнению с прожитой жизнью. Торопиться Руиз не планировал.Глава 38
Деонис Форул прибыл на собрание в штаб одним из последних. Элитные архимаги уже заняли все свободные места, так что Деонису пришлось встать возле своего соседа по фронту, элитного архимага Ронго Варуса. Приветственно кивнув соседям, Деонис, как и все, принялся ждать прибытия командующего армией Изона. Наконец-то все приготовления закончены, и на завтра планировалось крупное наступление по всем фронтам. Мало кто сомневался в успехе атаки на дикарей. Хотя те и смогли удивить изонов активными действиями на некоторых участках фронтов, это не сильно меняло ситуацию. Десяток сильных и опытных архимагов противника вряд ли смогут изменить общий исход сражения. Тем не менее командующий решил собрать всех перед генеральным наступлением. Ожидать пришлось минут пять, что для их командира весьма странно. Обычно он очень пунктуален. – Приветствую всех славных воинов Изона. – Произнеся стандартное приветствие, в палатку наконец вошел высокий и даже на фоне остальных широченный в плечах командующий силами Изона Рашид Ногал. – Сразу перейдем к делу. Но прежде чем я сообщу общий план, хотелось бы выслушать командира разведки Варуса. Прошу вас, коммандер. – Благодарю за оказанную честь, командующий Ногал, – встав с места и поклонившись, начал Варус. – Отвечая на ваш утренний запрос, докладываю: на данный момент у противника есть пять мобильных групп архимагов, которые реагируют на наши атаки. Там собраны фактически лучшие из магов противника. Благодаря нашим обычным легионам удалось полностью выяснить их силы и даже уточнить состав и резервы. Кроме этих сил особую проблему представляют воздушные корабли противника. Их на данный момент всего восемь. Как и сообщалось ранее, потеряв эти крепости, воздушные силы дикарей лишатся командования, и разбить их труда не составит. Но в этом и кроется проблема: как только противник видит опасность для своих крепостей, то сразу отступает за линию фронта. Квадрат семь-двадцать западного фронта, квадрат пять-тринадцать центрального фронта, а также квадраты шесть-девять и три-пять восточного фронта – самые слабые по составу и прикрытию. Именно в этих квадратах противник сделал упор на быструю поддержку мобильными группами. У меня все. – Хорошо, – довольно кивнул Ногал, глядя, как Варус садится на место. – Только что было получено окончательное подтверждение от посланников. Убийца богов на данный момент готовится вступить в бой на лунной базе против троих посланников. А значит, другие трое посланников, что сейчас кружат над нами, могут оказать помощь при атаке. Первым ударом посланники уничтожат три воздушные крепости. Как только это произойдет, они отступят в тыл наших позиций, где будут ожидать локализации участков наибольшего сопротивления противника. Мы считаем, что трудности возникнут именно в бою против мобильных групп. Выделить больше пяти элитных легионов на уничтожение каждой из групп мы не можем. А значит, в группы засады будут отобраны лучшие. Возглавят группы Герун, Ворс, Наган, Лодорн и Форул. После собрания останетесь, обсудим более подробно план засады. – Названные воины, как и Деонис, встав по стойке смирно, отдали честь. – Теперь вернемся в общему плану. Для всех вас уже подготовлен соответствующий приказ, определяющий действия каждого из подразделений. Ознакомитесь с ним позже. Основные удары будут нанесены именно в квадратах, названных уважаемым Варусом. В остальных атака произойдет гораздо позже. – Свои слова Ногал сопровождал движением указки по карте, висевшей за ним на стене. – Задача легионов – выйти на оперативный простор и постараться окружить как можно больше войск противника. В шесть утра, в пяти точках фронта мы организуем очередную провокацию: на нее, как всегда, слетятся мобильные группы, – усмехнувшись, произнес Ногал, – в этом противник неоригинален. Хотя чего еще ожидать от дикарей? Вслед за командующим остальные тоже позволили себе слегка улыбнуться. – Примерно в шесть тридцать, плюс-минус десять минут, прибудут мобильные группы. Как только они вступят в бой, подключатся наши легионы, расположенные в засаде. Сразу же в три точки прибудут для поддержки воздушные крепости противника, обычно у них именно три постоянно висят на дежурстве. Для остальных крепостей время подлета – около часа. Более чем достаточно. Посланники собьют три крепости, и наши воздушные силы добьют уже разрозненные и подавленные подразделения противника. Это полностью развяжет руки магам легионов. У вас будет час, чтобы уничтожить мобильные группы врага и вырваться на оперативный простор. За вами в проделанную брешь обороны последуют по десять легионов поддержки. Ну а дальше всем следовать приказу для каждого подразделения. Вопросы есть? Молчание стало ответом: всем и так все понятно, какие могут быть вопросы? – Отлично. Ну а теперь – главная новость, – пафосно выпятив грудь, произнес Ногал, – эту планету почтил своим присутствием сам бог Руга! Надеюсь, не надо никому пояснять, что это значит для нас? Мы просто не можем посрамить имя изона перед богом даже в самых малых боях. Бог решил посмотреть на наше сражение лично. И это великая честь для всех нас! Агрх!!! – Агрх!!! – дружно раздалось в ответ от всех присутствующих в штабе. Каждый понимал, что это не просто великая, а величайшая честь. Ибо последний раз бог лично наблюдал за сражением триста лет назад. – Вот и хорошо. Командиры засадных групп остаются, остальные свободны. – Дождавшись, когда все выйдут и останутся только пять архимагов, Ногал продолжил: – Теперь с вами. Самые слабые из мобильных групп будут вот тут и тут, – показал он на карте, – их возьмут на себя Герун и Ворс, чуть посильнее будут вот тут, этих возьмет Наган. Остались две группы, вот это нам и нужно обсудить. Во-первых, наш состав, а во-вторых, противника. Начнем с противника. Одна мобильная группа состоит из опытных и очень хорошо слаженных архимагов дикарей. Слабостей почти нет, но есть излишняя осторожность. Этих придется заманивать глубоко в тыл, да еще и пожертвовать двумя легионами, – Ногал поморщился, произнося последнюю фразу, – но по-другому их не заманишь. А вот вторая группа – почти полная неизвестность. Воюют мало, силы очень странные. Основная часть группы – очень слабые архимаги и магистры, опыта мало, да и сил не особо много. Но вот два их командира обладают очень серьезным потенциалом. Один смог сдержать атаку магов поддержки трех элитных легионов, а второй в одиночку сражался против трех элитных архимагов – хотя и не первой двадцатки по силе, но все же. Главная проблема – это неизвестность. Мы не знаем, какие еще резервы у этой группы. Так что слушаю ваши предложения. Запись боя все видели? Командиры дружно кивнули. – Разрешите? – решил высказаться Деонис, по рейтингу силы он занимал третье место в этой армии; командир согласно кивнул. – Я предлагаю перевести два элитных легиона против уже хорошо известной мобильной группы, а тут сдерживать противника, а потом ударить с поддержкой посланников. Даже если там есть еще резервы, то я готов взять на себя этот участок и лично удерживать позиции, пока не прибудут посланники. – То есть ты предлагаешь сразу определить цель? – задумчиво глядя на карту, произнес Ногал. – А хватит ли магов в трех легионах, чтобы удержать отголоски битвы посланников? – Если взять мой легион и еще легионы Олда и Корнига, то хватит с головой, – уверенно произнес Деонис. – Хочешь сразу три лучших легиона? – усмехнулся Ногал. – В принципе, я не против. Идея выглядит разумной. Если, конечно, нет другой идеи, получше. Возражений и идей не последовало. Так что Деонис стал командиром трех лучших элитных легионов в армии. Еще полчаса они обсуждали все подробности предстоящего дела. И только потом отправились выполнять приказ. До утра нужно перебросить войска и занять позиции. До начала операции оставалось шестнадцать часов.Вселенский дитрарх Морфус Рольгорский неспешно прогуливался по своему любимому саду в ожидании прибытия Алана Фроста с очень важными новостями. Недавно им пришла интересная идея, и теперь Морфус ждал подчиненного с докладом о результатах. Завтра легионы демонов начнут атаку на силы Астера и наконец он сможет отозвать свою армию назад. Или не сможет – все зависит от результатов переговоров Алана с их единственным и весьма надежным союзником в стане темных эльфов. Морфус успел уже два раза обойти сад, когда наконец Фрост прибыл. Поздоровавшись, они прошли для разговора в беседку, где уже стоял заваренный любимый чай дитрарха, а младший послушник расставлял приборы для чаепития. Присев и отпив великолепный чай, специально доставленный для него, Морфус дождался, когда послушник уйдет, и посмотрел вопросительно на Алана. – Вы решили этого послушника взять к себе в секретари? – задумчиво глядя вслед уходящему Водиру Гашу, спросил Алан. – Весьма разумный малый, – расслабленно произнес Морфус, – пока что он только помощник секретаря, но, возможно, и сможет заменить старика. А то Вуди уже совсем стар стал. А что? – Да нет, ничего. Просто удивлен: не думал, что он решит оставить службу у меня в отделе, – слегка растерянно произнес Алан. – Есть подозрения? – насторожился дитрарх. – Нет, что вы… Ваше мудрейшество, простите мое удивление. Он полностью проверен, да и откуда у мальца из Астера взяться ненужным связям… Просто мое любопытство, – удрученно ответил Алан. – А-а-а… любопытство, – усмехнулся дитрарх, – или, может, сожаление, что столь исполнительный послушник – и не у тебя? – Алан от слов Морфуса смутился и посмотрел в сторону. Ему действительно было слегка обидно, что кто-то предпочел службу в другом месте, а не у него. – Вижу, что угадал. Но ты еще по-прежнему допускаешь ошибки в оценке людей. Это твой малец хочет просто жить сытой и спокойной жизнью, а не воевать где-то. Так что его стремление вполне понятно: хочет быть там, где легче жить… Ну, довольно об этом, давай по делу. – Да, ваше мудрейшество, – став сосредоточенным и серьезным, ответил Фрост. – Темный согласился взять артефакт разлома. Разлом будет открыт завтра днем в столице темных эльфов. Там сейчас только император и его личная охрана. – Отлично, – потирая ладони, довольно произнес Морфус, – пока эти длинноухие еретики окружают всеми войсками Амиля, мы нанесем сокрушительный удар тремя элитными легионами прямо им в сердце. Тебе нужно будет сегодня отправиться к Родинору и рассказать об этом. Думаю, он сумеет правильно использовать новые данные. – Может, стоило об этом сообщить раньше? – с сомнением в голосе произнес Алан. – Нет, – отрицательно покачал головой Морфус, – таким, как он, нужно сообщать то, что произойдет точно, а не возможно. Темный мог и не согласиться так рисковать. Как, кстати, прошел разговор? – Обычно, – пожал плечами Фрост, – как всегда, боится даже своей тени. Но стать новым императором хочет больше, чем когда-либо. Его дом совсем уже опустился, даже из старшего совета выгнали. – Хорошо. Что там в Тильде? Светлые по-прежнему стоят на месте? – Да. Полная тишина, ждут, когда им выдадут графа и деньги. Даже флот отвели в море, показывая, что готовы пойти на уступки, – презрительно произнес Алан, – только этому флоту, чтобы вернуться, всего два часа надо. Слава богам, тильдовцы это прекрасно понимают и потому просто тянут время, пока их армия наконец соберется. Может, стоит флот Вильдара подвести? – Нет. Пока еще рано. Сначала разберемся с темными, а потом можно и со светлыми побеседовать, – зловеще усмехнулся Морфус. – Когда к Амилю отправишься? – Желательно чем раньше, тем лучше, – рассудительно ответил Алан. – Тогда давай выпьем еще по чашечке этого восхитительного чая, и отправляйся, – добродушно произнес Морфус. Дитрарх находился в прекрасном настроении. После стольких лет планирования все наконец приближалось к развязке. Попив чаю и побеседовав с Аланом о мелочах, дитрарх, благословив, отпустил его в путь. Сам же решил остаться и насладиться ароматным чаем и прекрасным видом на сад и его любимый храм. Поистине прекрасный вид на все постройки храма открывался из беседки. Она стояла как раз на самом высоком холме в долине. Уникальной теплой долине посреди зимы и холода. Когда-то это был кратер огромного вулкана, а сейчас – цветущий вечнозеленый край. Мало кто знал, что на материке Асинат есть такая замечательная местность.
Гримжоу де Ундо, закончив приготовления, оделся и вышел из своего жилого блока. Его соратники уже ждали в главном блоке станции, скрытой под поверхностью луны. Сегодня им предстояло принять, возможно, свой последний бой. Хотя если все пойдет по плану, то последним бой окажется для трех слишком настырных посланников. Пройдя по белым коридорам станции, он прислонил руку к сенсорной панели и вошел в открывшуюся дверь. Все его пять соратников уже были тут, в зале. Самые сильные и старые маги среди темных эльфов. Вот только боевых магов среди них почти нет. Одни ученые. Ну ничего, не зря они боевые костюмы усовершенствовали. Там стояли ИИ последней модели, со всевозможными базами данных о физических боях и драках. До этого дойти не должно, но запас карман не тянет. – О, явился, старый хрыч, – недовольно пробурчала молодая на вид темная эльфийка, и только усталые глаза и какой-то странный тембр голоса намекали, что это далеко не молодая особа. Ауэль де Амидал была не кем иной, как матерью действующего императора. Очень вредная и стервозная особа, как давно уже заметил Гримжоу. – Мы тут что, уснуть должны, пока ты дотащишься? – И я рад тебя видеть, солнце, – язвительно ответил Гримжоу, намекая на их столетней давности роман… а может, двухсотлетней? Кто уж помнит, сколько у них было романов и потом расставаний из-за ее несносного характера, – прекрасно выглядишь; даже и не скажешь, что уже старая карга. – Прекратите! – поморщился сидевший за одним из столов темный эльф, выглядевший пожилым. Эрик фон Ульдрих, дед того самого Янсона фон Ульдриха, не любил слишком часто менять внешность. Он так же, как и Гримжоу, вообще не понимал, зачем молодиться, когда тебе уже больше трех тысяч лет. – Ваши склоки оставьте на потом. Они нам малоинтересны. – Кому как, – философски заметила розоволосая темная эльфийка, на вид совсем молодая особа. А главное, как была оторвой, так и осталась за все эти годы, одно только стремление красить волосы в ядовитые цвета чего стоит. Франческа де Торо, одна из ведущих биологов и целителей, но при этом абсолютно неусидчивая и раздражающе энергичная особа. – Мне вот скучно, а тут очередной спектакль наклевывался. Пока один старикашка его не испортил. – Гримжоу, мы все нервничаем, хотя кое-кто пытается весьма странно это выказать остальным. Все-таки первый бой за многие столетия, да еще и в астрале… – печально покачав головой, произнесла Ольга де Моунти, психолог в их странной компании. Темная эльфийка уже несуществующего дома. Ее потомки решили жить отдельно, вернувшись на Даринол. В результате после очередного разлома не выжил никто. Она, как и сам Гримжоу, из переселенцев. Причем из первых. А еще она единственная разумная на планете, которую избегал Хан. Ибо она своими фразами умудрялась вывести из равновесия и спокойствия даже его, такого железобетонного. Как она это делала, никто так и не смог понять. – Когда будем начинать? – Как только наступит время, – лаконично ответил Гримжоу. Только один темный эльф предпочел промолчать, единственный бывший боевой архимаг полностью уничтоженного еще три тысячи лет назад дома Единорога. Лагун де Мориль был, как всегда, собран и молчалив. Он один из их компании ждал, когда мирные переговоры провалятся, чтобы потом присоединиться к Хану в его мести. В одном его уважали все. Этот твердый как кремень эльф ценил свое слово больше, чем жизнь. Когда на его руках умирала дочь, она заставила пообещать, что он продолжит ее дело. Сама она являлась сторонницей мирных переговоров с богами. Прошло уже три тысячи лет, а Лагун держит слово. – И когда оно уже наступит? – не выдержав тишины, пробурчала Ауэль. – Мы таки будем сегодня воевать или нет? – Воевать будет Лагун, а мы – только помогать, – лаконично возразил Эрик. – Осталось еще полчаса, – вставая, произнес излишне радостно Лагун; хотя лицо оставалось все таким же мрачным, как и раньше, но вот голос выдавал его полностью. Он был безумно рад, что наконец будет возможность, не нарушая слово, уничтожить парочку этих ненавистных посланников. Через полчаса шесть темных эльфов в боевых костюмах поднялись на поверхность луны. И буквально через пару минут перед ними появился сначала один посланник, а потом и еще двое. Лагун мысленно усмехнулся: вот сейчас и увидим, кто кого. Особенно если учесть, какой сюрприз ждет их противников.
Глава 39
Сражение сразу с тремя элитными архидемонами стало познавательным и сложным. Можно сказать, на пределе всех моих сил и возможностей. Правда, мощность массовых заклинаний я явно недооценил. Уж слишком сильными оказались воздействия на окружающую местность. Очень радовали возможности ИИ в ближнем бое с применением методики Хана. Мне даже не пришлось отвлекаться от магической дуэли. В общем, боем я остался доволен; хотя Янсон и ворчал, но итог более чем показателен. Мой уровень вырос значительно. Да и сам Янсон поразил своей силой. Так хорошо сдерживать атаки магов демонов поддержки нужно еще суметь! После этого серьезного сражения нам дали отдохнуть на базе. Но через пару дней ко мне явилась делегация в лице Елены и Софии. Я как раз медитировал недалеко от нашей базы, когда девушки меня нашли. – Ага, вот ты где!.. – излишне возбужденно начала Елена. – У нас к тебе дело. – Слушаю, – обреченно вздохнув, прервал я тренировку. Сомневаюсь, что они дадут мне дальше тренироваться, явно что-то серьезное задумали. – Тут такое дело… – слегка замявшись, произнесла Соня, ища взглядом поддержку у подруги, – мы решили вступить в группу вашей поддержки. Ты не против? – Я – нет, – пожав плечами, спокойно ответил им. Если честно, то в этом вопросе я мнения Янсона не разделял. Мне станет спокойнее, когда Соня будет где-то рядом. К тому же группа поддержки обычно находится позади, а значит, уйти из боя сможет всегда, – а вот Янсон будет против. И вы знаете почему. – Но ты – не против? – уточнила вопросительно Елена. – Я ведь уже сказал, – улыбнулся в ответ. – Хорошо, – довольно произнесла Елена, тоже улыбаясь: видимо, своим мыслям, – первый вопрос решили. – Есть еще одна просьба. – София, усевшись рядом со мной, обняла меня сзади и уткнулась носиком мне в шею. Явно сейчас будет очень необычная просьба, раз она прибегла к самому серьезному аргументу. – Ты можешь поставить Нелль и Локи биочипы? Вот оно что… так и знал, что эти их близкие отношения с ребятами добром не закончатся. Вот уже и спецустройства начали разбазаривать… Правда, сопротивляться и возражать, когда София так делает, выше моих сил. В конце концов, биочипы есть… Но, наверное, Янсон прав, когда назвал меня недавно подкаблучником. Кажется, в нашей семейной паре кто-то уже имеет больше прав, чем другой. И что самое удивительное, мне это нравится. – Пожалуйста-а-а, – тихонько промурчала моя хитруля, зарывшись лицом мне в волосы сзади. – Хорошо. Сдаюсь, – шутливо подняв руки, произнес я. А то еще чуть-чуть – и начну жалеть, что мы не одни. – Я не против, но почему именно эти двое? – Тут надо отдельно рассказать. – Добившись своего, эта хитрая лисичка уселась с умилительно довольной мордочкой. – Дело в том, что они вдвоем смогли поймать замедление времени во время последнего боя. Особенно Нелль, она вообще смогла рассмотреть весь твой бой с демонами. Это же удивительно? – Согласен, серьезный аргумент, – задумчиво произнес я. Особенно учитывая то, что я так и не знаю, как именно этот их учитель смог частично связать фей ребят с сознанием, – но, боюсь, оба ваших аргумента будут разбиты Янсоном. – Тут такое дело… – уклончиво начала говорить Елена, глядя куда-то мне за спину. Хотя почему «куда-то» – она смотрела на Янсона, который приближался к нам весьма характерным шагом. Я очень хорошо чувствовал, что он рассержен, даже не видя его самого. – Алекс! – раздался его требовательный голос за спиной. Пришлось развернуться в его сторону. – Как это понимать? – Прости, но что именно? – слегка удивился я такому тону Ульдриха. – Не делай вид, что ты не в курсе! – еще больше рассердился он. – Сначала зачисляешь наших жен в отряд, даже не поговорив со мной, а потом еще и биочипы берешь, опять-таки не посоветовавшись. Что происходит? – Э-э-э… Чего? – шокированно смотрел я на Янсона, а потом перевел подозрительный взгляд на двух особ, делающих вид, что они тут ни при чем. – Но… Хм… Елена? – Ну, вот как бы в этом-то и дело… – замявшись, промямлила Елена, но тут же агрессивно добавила: – Но ты был только что «за»! – Не спорю. Но быть «за» – это не значит сделать. И как вообще так получилось? – возмутился я и, к сожалению, посмотрел на Софию. Зря. Ибо ее виноватый и умилительный вид напрочь отбил желание ругать не только ее, но и вообще кого-то. Вот как можно обижаться на такую милую и родную девушку? Ох и пользуется она моей добротой… – Оно само как-то так вышло, – извиняющимся тоном произнесла София, при этом посмотрев на Янсона. Но тот – кремень, ни один мускул на лице не дрогнул. Хотя взгляд все же отвел. Видимо, вид Софии и его пронял. Не дай бог Елена научится так делать – и все, капец ему. – Неужели вы не понимаете весь риск? – печально вздохнул Янсон. Видимо, сообразил, что в этот раз мы проиграли полностью и окончательно. – К тому же вы еще и собрались подарить очень ценный ресурс почти незнакомым разумным. Целый час девушки пытались переубедить Янсона, но тот не уступал. И кактолько он выдерживает такое давление? Правда, в итоге все-таки сдался. Просто София применила совсем уже запретный прием: слезы. – Почему вы мне не верите?.. – всхлипывала упрашивающая София. – Я ведь чувствую, что это очень важно и обязательно нужно сделать. Неужели вы настолько не верите в меня? – и, уже не плача, добавила с искренней детской обидой: – Правильно: я ведь самая молодая и неопытная, что я могу знать?.. Зачем верить такой, как я? Самая бесполезная в семье… – Все, хватит! – рассерженно произнес Янсон. – Хорошо. Мы послушаемся тебя и выдадим биочипы по твоей просьбе. Но вы вдвоем пообещаете мне, что, если я или Алекс прикажем отступить с поля боя, – выполните не раздумывая. – Хорошо. Мы согласны, – переглянувшись с Софией, ответила за обеих Елена. – С ума сойти – я родному брату отказал, чтобы потом вот так бездарно подарить такой ценнейший ресурс! – сокрушенно произнес он и уже с угрозой в голосе рассерженно добавил: – Но только попробуйте у меня еще что-то попросить… Я вам тогда устрою экстренные тренировки и обучение! Девушек это не сильно испугало: я бы даже сказал, что, если бы не серьезность ситуации, – наверное, и рассмешило бы. М-да. Кажется, мы с Янсоном окончательно потеряли возможность сопротивления этим двум милым, но весьма хитрым особам. Нелль и Локи восприняли новость, как и ожидалось, весьма эмоционально: еще бы, такой подарок! Янсон ходил хмурый и недовольный. А вот сам процесс активации биочипов и фей прошел обыденно и без неожиданностей. У обоих оказались весьма скромные и послушные феи, на вид лет по десять. Их тут же взяла под свою опеку, на удивление, Сильва. Вот единственный странный момент во всем процессе. Даже моя надежда на новую возможность активации не оправдалась по банальной причине. Обе феи понятия не имели, как их смогли частично активировать. А их связь с хозяевами оказалась настолько убогой и неправильной, что я даже не стал докапываться до сути. Слишком уж метод нефункциональный. Так скорее покалечить можно, а не фею активировать. Всю следующую неделю я занимался с Нелль и Локи. Поставить и активировать – это одно, а вот все это настроить и заставить правильно работать – совсем другое. Конечно, за неделю особо больших успехов мы не добились, но одно радовало: теперь в отряде были два хотя и слабых, но полноценных архимага. Хоть какая-никакая, а помощь. Остальные в отряде отреагировали по-разному: кто-то радовался за друзей, кто-то завидовал, но конфликтов из-за этого, слава богу, не было… Утром я проснулся от звука сирены. По-моему, впервые слышу этот сигнал общей тревоги. А если звучит «Тревога!», значит, демоны все-таки пошли в атаку. Что же, рано или поздно это должно было случиться. Несмотря на громкий звук, София сладко спала, умостившись почти полностью на мне. Эх, жаль, такую красоту придется будить… Однако сразу разбудить эту спящую красавицу не получилось. Я же уже подумывал оставить ее тут, но, как только встал с кровати, этот еще недавно сладко спавший котенок моментально проснулся, с укором посмотрев на меня. Не успели мы одеться, как зазвенели наши амулеты связи. Андриан объявил срочный боевой сбор в общем зале и, судя по голосу, причина очень серьезная. Вот только сбора так такового не было. Нас в срочном порядке погрузили на два вертолета, и мы отправились на фронт. Полковнику пришлось рассказывать, что случилось, уже в полете. – Двадцать минут назад демоны атаковали наши позиции по всему фронту, – раздался голос Коренова из амулета связи. – Задача отряда – сдержать наступление пяти легионов демонов. В бой вступить придется сразу по прибытии на точку. Построение в бою – «дельта». Учтите, сегодня никаких инициатив. Боевая группа полностью подчиняется Ульдриху, группа поддержки – Елене де Ундо. Алекс, ты у нас сегодня отдельная боевая единица, в бой вступаешь сразу. Все, ребятки, тренировки закончились, сегодня будет серьезный бой. Лететь до нужного квадрата нам пришлось минут десять. Так что мы смогли еще в воздухе увидеть произошедшую катастрофу. Примерно километрах в пяти от нас величественно и медленно падала воздушная крепость гномов. Они, конечно, пытались хоть как-то сменить падение на спуск, но, судя по вспышкам взрывов на поверхности крепости, внутри нее или шел бой, или кто-то смог пробить защиту и сейчас взрывал заклинания внутри летающего сооружения. Целиком до земли крепость так и не долетела. Буквально чуть-чуть не хватило, когда она взорвалась изнутри, разлетевшись на кучу обломков. Все, кто был в вертолете, ошарашенно уставились в ту сторону. Я и сам пребывал в легком шоке от увиденного. Это какой же силой обладали маги, что смогли пробить защиту крепости настолько, чтобы взорвать ее изнутри?! Хорошо хоть не в нашем квадрате. А то, боюсь, против такого количества элитных архидемонов мы не выстоим. – Отряд! К бою готовсь! – раздался голос полковника в амулетах. – До высадки – десять секунд. Собрались. Готовность три, два, один… Пошли! Пошли! Пошли!.. Прыгать пришлось с высоты метров десять, да еще и под огнем противника. Хотя огонь какой-то жиденький. Стандартных щитов хватало с лихвой. Еще не приземлившись, я уже в воздухе начал раскидывать заклинания на наступающие легионы демонов, но каково же было мое удивление, когда заклинания столкнулись с сильными щитами, а часть была умело отклонена в сторону. Наш отряд, приземлившись, оказался в одиночестве. Демоны опять показали очень серьезную подготовку. Выставив щиты, они организованно и быстро отступили к своим позициям, сосредоточив огонь на гномах позади нас, а вот уже нами занялись три элитных архидемона. В этот раз я был не один, а с Янсоном. Добавление в отряд поддержки Елены и Софии сделало свое дело. С их силой они без проблем держали щиты над остальным отрядом. Андриан, быстро поняв ситуацию, оставил нас с Янсоном вдвоем против элиты, сосредоточив остальной отряд на атаках магов прикрытия демонов и защите нашего отряда и войск гномов. И это правильно, отряд нам с Янсоном будет только мешать. После недавнего боя против трех элитных демонов я рассчитывал быстро разобраться и с этими, но они оказались намного сильнее и опытнее всех виденных мною до этого. Так просто их убить не получилось. Казалось бы, лучшая тактика для них – атака вдвоем на одного, пока третий сдерживает одного из нас. Но не тут-то было. Они дрались втроем, практически не атакуя, полностью уйдя в защиту. Да еще и смогли весьма грамотно блокировать мои ближние атаки. Работали синхронно и на большой скорости. Нет, будь мы один на один – и все бы уже закончилось. Но вот так?.. Придется повозиться. Смущало одно: почему они не атакуют? Чего-то ждут? Тянут время? Скорее всего. Связь с Янсоном и девчонками у нас активна, и с моими мыслями согласны все. Вот только мое предложение подключить к атаке Елену и быстро все закончить Янсон отклонил, сказав, что слишком много будет потеряно сил, лучше потихоньку вырубить их щиты и потом их самих. А если придет подкрепление, отступить с нормальным резервом. Не совсем согласен с таким решением, но он командир. Так что мы принялись потихоньку продавливать оборону демонов. Как и было рассчитано, их сил хватило всего на пять минут наших с Янсоном атак. Мы буквально одновременно убили двух демонов. Одного я мечами, и второго Янсон магией. Третий, отскочив назад и подняв мощность щитов на максимум, смотрел на нас не потерянным взглядом, а довольным. Именно этот взгляд заставил меня остановиться и не бросаться в атаку. До этого я не особо верил в предчувствие. Даже сложно сказать, мое предчувствие сработало или Алисы, но буквально кожей почувствовав, что мы сейчас умрем, я за мгновение до атаки успел применить слияние. Тройной удар страшной силы в астрале мне удалось сдержать только чудом. И это был лишь пробный удар. С неба к нам спускались три посланника богов. Это я понял по астральным нитям, тянувшимся к ним. Еще не достигнув земли, они нанесли второй удар, его я уже выдержать не смогу. Слишком неравны силы. Теперь понятно, для чего тянули время первые демоны. Вот только отступить мы уже не успеем. Но кто сказал, что я сдамся без боя? Главное – отвести удар от своих, и тогда у них будет шанс. Но я ошибался. Удар встретил не я один. Рядом вспыхнула сила Янсона, он применил слияние. Но даже сил нас двоих с трудом хватило отразить вторую атаку. Мысли метались из стороны в сторону, ища выход. Посланники, уже спустившись на землю, спокойно и размеренно давили нас своей силой. Тридцать секунд – максимум столько мы с Янсоном сможем продержаться. Я уже хотел крикнуть в связь девчонкам отступать, как рядом с нами вспыхнули две новые силы. София и Елена не стали ждать нашей команды, а, применив слияние, бросились к нам на помощь. Если до этого мне хотелось их обругать, то, увидев новый расклад сил, уже пришлось задуматься. С ними у нас появились шансы выстоять. Силы посланников велики, но и наша общая мощь немала.Янсон, готовясь атаковать последнего демона, с удивлением обратил внимание на Алекса, застывшего на месте. Тот, как будто что-то увидев, применил очень опасную технику, даже не сказав ничего ему в болталке. А потом вокруг возникла тяжесть. Казалось, сам воздух стал невыносимо тяжел и плотен. Но тут же пришло облегчение. Посмотрев туда же, куда и Алекс, Янсон увидел три спускающиеся с неба фигуры. До этого он ни разу в жизни не видел посланников богов так близко, но нетрудно понять, кто перед ним. Уж очень мощная сила исходила от этих фигур. Колебался Янсон недолго. Применять слияние жутко не хотелось, но другого выхода не оставалось. Лучше потом пролежать без сил полгода, чем прямо тут умереть, без шансов. После слияния Янсон помог отразить атаку Алексу, хотя тут среагировала Изуми, а не сам маг. В астрале он очутился впервые: все вокруг казалось непривычным и странным. Даже предположения Алекса об астрале уже не казались столь абсурдными. Видеть обычный мир и при этом ощущать еще одну реальность – изумительно и не поддается описанию… Его биочип на полной мощности обрабатывал информацию и пытался рассчитать рисунок боя. Даже такой мощный инструмент пасовал перед невероятным объемом возможностей. Янсон и сам слабо понимал, что тут можно сделать. Хорошо хоть Изуми не растерялась и перехватила управление с его разрешения. Вот и пригодились их тренировки в закрытом мирке. Сам же Янсон максимально внимательно изучал новые ощущения, пытаясь понять, что происходит. Посланники готовили третью атаку, но при этом давили чистой силой на их с Алексом защиту. И тут Изуми сделала то, чего Янсон никак не ожидал. Он хотел уже сказать, чтобы Елена хватала Софию и на максимальной скорости уходила, но Изуми поступила по-своему. Она, наоборот, позвала их на помощь. Янсон даже не успел вмешаться, как позади них вспыхнули две новые силы. И если у Елены она была ровной и чуть слабее, чем у него, то вот яркая звезда силы Софии слепила ощущения в астрале. Гнев и ярость Сильвы почувствовал даже Янсон, хотя вся эта мощь и была направлена на посланников. Казалось, что эту сырую гигантскую силу ничто не сможет остановить, но посланники небрежно отбили ее в сторону. Километрах в десяти от них возвышалась первая вершина горного хребта. Именно туда они отбили атаку Сильвы. Янсон с содроганием заметил, как гора будто взорвалась изнутри, подкинув в небо мегатонны земли и камня. Больше ее не существовало. А под ногами вздрогнула земля. И это всего лишь отголосок астральной атаки в реальности? Янсон пребывал в шоке от увиденного. Превратившись в наблюдателя, он отмечал все мелочи вокруг. Именно это позволяло максимально быстро получать информацию и искать решение. Он понимал: простой силой, без тактики, посланников не победить. Как бы хорошо ни готовились феи, их опыт намного меньше, чем у противника. А потому только неожиданный ход может принести победу.
Нелль, как и весь их отряд, были сосредоточены на защите армии, пока боевая группа атаковала демонов. Она видела, как Алекс и Ульдрих убили двух архидемонов, как их боевой отряд во главе с Локи смог нанести мощный удар по магам поддержки демонов, фактически уничтожив половину этих магов. Но вот атаку, от которой всех прижало к земле и даже вдохнуть сил не осталось, увидеть не смогла. Слава богам, это исчезло так же быстро, как и возникло. С трудом поднявшись на ноги, она посмотрела на место боя. В тот же миг все поле, что недавно было между ними и демонами, просто взяло и опустилось вниз. Создалось впечатление, что невидимая сила надавила на землю с такой силой, что она просела метров на пять. Алекс и Янсон по-прежнему стояли на том же месте, вот только перед ними опустились на землю три фигуры, окутанные такой мощной магией, что было невозможно разглядеть их внешний вид: все забивал золотистый свет от их фигур. Да и фигуры своих светились каким-то странным свечением: Алекса – черным, а Янсона – зеленым. Рядом мощно вспыхнули еще две фигуры: Елена и София стали светиться. Елена – ровным голубым светом, а София, устремившись вперед, – яростно красным. – Уводите немедленно всех отсюда! И быстрее! – выкрикнув в их сторону, Елена устремилась вдогонку за Софией. Их командир, побледнев, схватил амулет и принялся яростно что-то кричать. Сначала гномы как-то не очень охотно покидали позиции и под прикрытием их щитов отступали назад. Хотя прикрывать было не от чего, демоны и сами очень быстро убегали подальше. Но тут гора слева от них взорвалась. И это было настолько невероятным зрелищем, что сначала все замерли. Но уже через секунды сами гномы поторапливали всех остальных. Они успели отступить буквально на пару сотен метров, как в месте, где проходил бой, стали появляться огромные и многочисленные торнадо, а все небо заволокло тяжелыми и мрачными тучами. Нелль, остановившись, осмотрелась и поняла: если будут уходить все, то их накроет. Рядом встал Локи. Переглянувшись, они поняли друг друга без слов. Им как самым сильным из магов придется прикрывать всех. – Андриан, мы остаемся. Отступайте, – спокойно доложил Локи командиру. – Удержите? – не став спорить, спросил тот. – Сделаем по максимуму, – твердо произнесла Нелль, запуская заклинания защиты. Сдерживать такую стихию непросто: к ним приближалось уже больше двадцати огромных торнадо. А ведь это явно только начало… – Геройствовать не надо: как увидите, что мы отошли, – отходите сами, – приказал на прощанье Андриан и побежал догонять остальных. Он прекрасно понимал, что помочь не сможет. Не тот уровень сил. – Ну что, покажем учителям, на что мы уже готовы? – бодро усмехнулся ей Локи. Лицо светлого эльфа светилось довольством. «Вот же безбашенный тип!.. – подумала, улыбнувшись, Нелль, но таким он ей даже нравился. – Если выживем, соглашусь на его попытки ухаживания…» – напоследок скользнула у нее мысль, и тут же она, отбросив все лишнее, сосредоточилась на магии.
Глава 40
Получив указания от дитрарха, Алан Фрост отправился в комнату для телепортов. В тот момент, когда он уже почти готов был прыгать, в его кармане подал сигнал амулет связи. Посмотрев, какой именно амулет активен, Алан нахмурился. – Слушаю, – произнес он, активировав амулет в комнате. «Прошу прощения, но обстоятельства вынудили меня выйти на связь, – раздался нервный голос из амулета. – Вы уже сообщили о нашей операции главному?» – Да. Что-то случилось? – произнес спокойно Алан, все еще не понимая, зачем их агент из темных эльфов вышел на связь. «Боюсь, что без вашей помощи у меня не получится запустить план, – печально и обескураженно произнес голос, – моих людей не хватает, и с планом возникли проблемы… Мы можем встретиться?» – Хорошо. Когда? – Алан мысленно поморщился. Опять у этого темного проблемы на ровном месте. Кажется, все-таки придется приставить к нему своего агента, а то еще сделает что-то не так… «Я готов в любой момент. Чем быстрее, тем для нас лучше», – вздохнув, ответил голос. – Хорошо. На том же месте, где и вчера, через час. «Я понял. Буду вас ждать». Алан, отключив амулет, уже думал, кого именно оставить возле темного. Больше всего подходил его второй зам, но тот сейчас у Амиля. Придется брать с собой третьего. А вот с охраной проблема. Ослаблять защиту храма Алан не хотел, но и без охраны отправляться глупо. Что же, придется обойтись минимумом. Весь час до назначенного времени Алан подбирал людей и инструктировал своего заместителя, которого оставит вместе с темным. Наконец сборы окончены. Алан, его третий зам и три пятерки охраны готовы. В первое открытие телепорта быстро ушла первая пятерка разведки. Через десять минут командир разведчиков вышел на связь. Все чисто. Темный один в доме. Алан кивнул распорядителю, и тут же засветился открытый телепорт. Недалеко от столицы темных эльфов, глубоко в лесу, стоял одинокий домик лесника. Обычно его посещали только два раза в году, когда император эльфов устраивал охоту на диких тигров, которых в остальное время специально не трогали ради этой охоты. Возле этого домика и открылся телепорт, из которого сначала вышли десять боевых храмовников, а потом и Алан со своим замом. Лес встретил их своими обычными звуками: щебетанием птиц и шуршанием от легкого ветра листвы многовековых деревьев. Место по-своему прекрасное. Осмотревшись, Алан уверенно двинулся к домику. Внутри его уже ждал одинокий темный эльф, нервно ходя по комнате. – Ну наконец-то вы прибыли… – с облегчением вздохнув, с ходу произнес темный эльф Лерориэль де Фронтир, глава опального дома Листьев. – Что случилось? – сразу переходя к делу, спросил Алан. – Кроме императора во дворце остались еще два боевых архимага, с которыми у меня нет никаких связей, – печально ответил Фронтир, – боюсь, сил на то, чтобы их отвлечь, у меня нет. – Сюда прибудут три элитных легиона демонов, так что, думаю, эти архимаги не смогут спасти императора, – усмехнулся Алан. – Они могут почувствовать открытие разлома и ударить раньше, чем демоны успеют полностью выйти из него, – с сомнением в голосе возразил Фронтир. – Может, стоит вашей армии изобразить наступление? Тогда эти архимаги, скорее всего, отправятся на фронт. – Хм… Это возможно. Я после нашей встречи как раз собирался отправиться туда и сообщить о нашем плане… – задумавшись, произнес Родинор. – Они что, еще не знают о плане?.. – изумился Фронтир. – Вы своим вызовом как раз и помешали мне туда отправиться, – ухмыльнувшись, ответил Алан. – Что же, это интересная новость, – улыбнулся Фронтир. Все, что успел сделать Алан, это с удивлением посмотреть на улыбнувшегося темного. Домик и все в радиусе двадцати метров вокруг него поглотило пламя. Знаменитая ловушка, разработанная Ульдрихом, была приведена в действие. Вот только кроме ее пламени Алана и его охрану в тот же миг атаковали маги разума темных эльфов, каждый из которых минимум магистр божественной магии, а самого Алана атаковал архимаг этой магии разума. Из-за такой атаки никто не смог сделать и шага к выходу из ловушки. Амулеты защиты держались аж три минуты, но, увы, их возможности небеспредельны, особенно когда вокруг бушует такая мощная магия. Алан не был сильным магом, и, пока его амулеты боролись за жизнь владельца, он искал по привычке, где же совершил ошибку. Так и не успев найти ответ, он и одиннадцать разумных погибли в этом всепоглощающем пламени. Пять разведчиков, что до этого наблюдали за местностью, умерли одновременно, даже не успев что-либо сделать. Мало кто в лесу мог состязаться в бою или скрытности с эльфами. Особенно если эти эльфы – рыцари меча из личной охраны императора. В трехстах метрах от дома, на небольшой поляне, в окружении четырех темных эльфов, очнулся и поднялся с земли Лерориэль де Фронтир. – Этот ваш клон слишком реален, – заворчал он, вытирая несуществующий пот с лица, – я как будто сам сгорел заживо. – Ой, не преувеличивайте, мой друг, – усмехнулся Эмиль де Рузар, стоявший возле очнувшегося друга, – болевые ощущения там выставлены по минимуму. – Угу. Тогда, Эмиль, ты в следующий раз будешь гореть, а не я, – раздраженно возразил Фронтир. – Что я слышу? Глава одного из отделов тайной разведки жалуется на боль? – усмехнулся Эмиль. – Ладно. Забыли, – понимая, что от друга он так не дождется сочувствия, махнул рукой Фронтир. – Разговор слышал? – Конечно, – довольно улыбнулся Эмиль, – все прошло даже лучше, чем мы планировали. – Уверен, что операцию не стоит начать прямо сейчас? – встав с земли, продолжил их уже давний спор Фронтир. – Я понимаю, что это твой план, но завтра они уже могут быть в курсе. – Не переживай, мой человек в церкви все сделает грамотно, – уверенно произнес Эмиль. – У них даже не будет причин искать пропажу. Одни уверены, что он в армии, а другие – что он в храме. Все идет по плану. – И все же я бы не стал столь сильно доверять агенту, – покачал головой Фронтир. – Сомневаться в том, кто уже сделал больше, чем все до него?.. – поддел Фронтира Эмиль. – Или тебе разведданных от него за эти полгода показалось мало? – Хорошо-хорошо, – подняв ладони в шутливом жесте, улыбнулся Фронтир, – сдаюсь. Это твой агент, и тебе решать. Теперь-то уж скажешь, кто он? – Как закончим полностью операцию, так и скажу, – лаконично ответил тот. – Эмиль, тебе не кажется, что ты стал параноиком? Отказаться сообщить имя агента даже императору и другу… Это явный признак паранойи, – покачав головой, обреченно произнес Фронтир, – особенно если учесть, что весь отдел аналитики закрыт в подземелье уже полгода. Это не перебор? – Когда будешь пять сотен лет ждать шанса отомстить, тогда и сможешь осуждать меня, – мрачно и необычайно серьезно, точнее – с ненавистью, произнес Эмиль. Фронтир посмотрел печально на друга и покачал головой. Как ни прискорбно это осознавать, но после того случая его друг стал отчасти фанатиком мести церкви.На следующий день, рано утром, в то время, когда демоны начали атаку на Астере, возле большой кровати в насыщенной розовым цветом спальне зазвенел амулет-будильник. Ленивая рука, вынырнув из-под одеяла, дотянулась до амулета и выключила его. Обняв напоследок уютно спящую Стрелу и поцеловав ее в шею, Водир Гаш с сожалением встал с постели. Ему жутко не хотелось покидать это теплое место, но, увы, нужно бежать. – Ты куда? – сонно посмотрев на одевающегося Водира, спросила Стрела. – Утренняя тренировка, – печально вздохнул Гаш. – Что, опять Холод лютует? – сонно улыбаясь, спросила она. – Солнце, спи давай. Рано еще. Одевшись и подойдя к кровати, Гаш крепко поцеловал Стрелу и укрыл ее вторым одеялом. У его малышки было удивительное свойство: она безумно мерзла в кровати. И даже летом спать могла только в теплой пижамке и под двумя одеялами. И это – один из сильнейших жрецов храма… Погладив ее по спине и фактически накрыв с головой одеялами, он дождался, когда раздастся звук довольного причмокивания. Все. Это означало, что его солнце согрелось и уже засыпает опять. Задумчиво посмотрев на спящую жрицу, он вышел из ее спальни. Вот уже два месяца он фактически живет у нее. Он знал, что до него она спала много с кем, но ведь и он не девственник. Так что каких-то проблем тут не возникло, но вот то, что она ему стала ближе, чем он полагал, может стать проблемой. То, что планировалось как легкая интрижка, превратилось в нечто большее. Водиру Гашу пришлось бежать весьма долго. Хотя он уже и привык к таким пробежкам, но по-прежнему не очень-то их любил. Особенно на такие длинные дистанции. Потратив полчаса на то, чтобы добежать до края долины, он печально посмотрел вверх. В этом мире холода их долина была чудом, окруженным высокими скалами. Вот по одной из таких скал ему и придется подниматься вверх еще минимум час. Грустно вздохнув, он приступил к подъему. Наверх он поднялся, лишь слегка запыхавшись. Все-таки полгода тренировок давали о себе знать, первый раз он сюда еле взобрался… На вершине его уже ждал одиноко стоящий темный эльф. Увидев Водира, он довольно улыбнулся и радостно обнял его. Если бы тут был хоть кто-то еще знавший этого эльфа, то от удивления уронил бы челюсть: Эмиль де Рузар сам обнимал человека, да при этом еще и выглядел искренне довольным. – Рад тебя видеть, – похлопав Гаша по спине, произнес по-доброму Эмиль. – Я тоже, брат, – улыбнулся в ответ Водир. Их связывала тайна, о которой не знал даже император темных эльфов. Точнее, он знал лишь малую часть тайны, то, что не известно почти никому. Эмиль де Рузар был переселенцем. И только его учитель, Гримжоу де Ундо, знал, что связывало Водира Гаша и Эмиля. Когда-то давно, в прошлой жизни, Эмиля де Рузара звали Алексеем Смирновым. У Гаша в той жизни был только один человек на свете, которого он любил и уважал больше всего, даже родители были на втором месте. Его старший брат Алексей. Именно его смерть, еще когда Гашу, тогда Сергею Смирнову, было только пятнадцать, сломала волю и характер младшего брата. Старший был для него всем. И его гибель – в очередной тайной войне их родного государства – очень сильно повлияла на молодого человека. Он всегда гордился своим братом, ставшим одним из лучших бойцов особого военного подразделения страны. Так что, когда в новом мире судьба опять свела его с братом, Гаш был не только безумно удивлен и рад: к нему вернулись уверенность и смысл жизни. Сейчас, вспоминая их первую встречу почти полгода назад, он до сих пор радостно улыбался. Тогда он еще не знал, с кем встретился. Да и сам Эмиль был удивлен не меньше. Сначала, вычислив, кто именно будет выполнять заказ церкви, он хотел просто отдать приказ группе об устранении Гаша, но что-то толкнуло его переговорить с этим агентом. Эмиль до сих пор с содроганием думал о том, что мог убить своим приказом собственного брата. Когда же Водира привели к нему для разговора, никто из них сначала не понял, кто перед ним. Но постепенно в ходе беседы Эмиль начал узнавать знакомые фразы и движения. Его профессиональному глазу и уму хватило пяти минут разговора, чтобы понять, кто перед ним. В это верилось с трудом. Вот только произнесенное прошлое имя Гаша все поставило на места. Беседовали они одни, и потому никто так и не узнал их тайну. Эмиль хотел сразу забрать брата с собой. Даже связался с учителем, дабы придумать, как это лучше сделать, но учитель предложил совсем другой вариант. Очень рискованный вариант. Эмиля тогда раздирали противоречивые чувства: с одной стороны, безумно хотелось отомстить за смерть той женщины, что родила его уже в этом мире и любила, несмотря на то что знала, кем он был; а вот с другой – рисковать жизнью брата не хотелось абсолютно. Все неожиданно решил сам Гаш: после того как Гримжоу де Ундо рассказал, что случилось почти пятьсот лет назад, он спокойно заявил, что это прощать нельзя и он сделает все возможное, чтобы помочь. Да и сам Гримжоу поддержал мнение Водира. Вдвоем они с трудом убедили Эмиля, что так будет лучше, к тому же Гаш в любой момент может сбежать из храма. Неделю они втроем разрабатывали план; хотя, точнее, план разработал учитель Гримжоу со своими коллегами. Они по полной решили отыграться на предоставленной уникальной возможности. Пытаться состязаться в уме и предвидении с теми, кто живет уже больше трех тысяч лет, наивно и глупо. А главное, их план был намного объемнее, чем знали об этом братья. Тем не менее план одобрен и принят к исполнению. Масштаб событий, которые стали зависеть от простого парня Водира, поистине гигантский. И даже та малая часть, что стала известна братьям, с трудом укладывалась в голове самого Гаша. А дальше пришла пора реализовывать план. И первой его частью стала имитация смерти двух студентов, заказанная церковью. Эмиль считал, что рисковать такой операцией нельзя, и проще выполнить задание, но Гримжоу категорически тому противился. Намекнув, что смерть этих разумных очень нежелательна, и более того, от их жизни многое зависит. Так что пришлось разыгрывать спектакль. Пока Эмиль отвлекал разговором ректора академии, Гаш пробрался в его кабинет и заменил нужные амулеты на точные копии, вот только привязанные к другим телам. После чего отправил сигнал брату на амулет, получив который, Эмиль быстро закончил разговор с ректором и отправился помогать Гашу. Тела уже были заготовлены заранее отрядом Эмиля. Самый сложный пункт плана состоял в разговоре со студентами, но тут учитель Гримжоу сказал, чтобы Водир просто передал этим студентам, что какие-то Эльвира и Алекс живы. Более того, как оказалось, Гаш их видел в измененных телах темных эльфов в Астере вместе с Ульдрихом. Он еще тогда подумал, что у этих старцев план явно намного сложнее, чем они с братом даже могут представить, раз сюда вовлечены всевозможные разумные. С новыми данными разговор прошел отлично; узнав, что их друзья живы, они согласились выполнить все и без лишних вопросов. Операция прошла идеально. Следующий пункт – устройство самого Гаша в церкви. Сначала он занялся наблюдением за старшими жрецами и дитрархом, запоминая все их привычки и движения. После месяца наблюдений по полученным данным аналитический отдел эльфов, работающий в авральном режиме, разработал и выдал психологические портреты на каждого. На основе их и было дано задание Гашу: стать помощником секретаря дитрарха. Нужные слова и разработанная линия поведения через месяц дали плоды, и старенький секретарь сам предложил парню должность своего помощника. Что дало Гашу доступ к секретной библиотеке церкви. Сведения, полученные оттуда, заставили императора темных эльфов в гневе уничтожить свой летний дом, а потом еще больше повысить секретность операции. План же стал еще объемнее, и теперь требовалось выйти на контакт со старшими жрецами. Третий этап – поиск и сближение с кем-то из старших жрецов. Для этого и была выбрана Стрела. Самая молодая и при этом одинокая девушка, которой, по мнению аналитиков, не хватает простых теплых чувств и близкого человека. Учитывая красоту девушки, Гаш легко согласился на такой легкий флирт. Переспать с такой красавицей, да еще и будучи агентом, – это как в кино о суперагентах… Вот только простой флирт не удался. Эта милая и по-своему несчастная девушка запала в сердце Водира. Да и сама Стрела испытывала очень теплые чувства к нему. И хотя сблизиться им помогли аналитики, придумавшие план, но вот сами отношения стали уже их личными. Стрела помогла Гашу сменить учителей в храме на одного учителя – Холода. Причем согласился тот очень просто, ибо обещание Стрелы меньше болтать на операциях моментально сотворило чудо. Холод сразу приступил к обучению. К несчастью Водира, этот учитель, хотя и очень хороший, нагрузки и требования установил такие, что ученику даже хотелось сбежать из храма. Особенно в первый месяц тренировок. Но все когда-нибудь проходит. Вот и эта операция подходила к логичному завершению. Поделившись последними новостями, братья замолчали, возникла тишина. Гаш не знал, как рассказать о своих чувствах к Стреле, а Эмиль, улыбаясь, смотрел на внутренние мучения брата. Его аналитики уже давно доложили, что Стрела и Гаш любят друг друга и, скорее всего, захотят быть вместе. Так что ему пришлось внести небольшие изменения в план, что, впрочем, не повредит результату. Даже, возможно, так будет лучше. – Тут такое дело… – слегка запинаясь, произнес Гаш. – Я бы хотел оставить в живых Стрелу. – Что, влюбился? – насмешливо произнес Эмиль. – Э-э-э, я… ты… тут такое… и… ну… – возмущенно покраснев, промямлил растерянно Гаш, но, увидев, что брат уже и так все понял, сдулся и обреченно произнес: – Похоже, да. – Расслабься. Все в порядке, – хлопнув его по плечу, произнес весело Эмиль, – твой брат уже все придумал. – Правда? – изумленно уставился на него Водир. – Естественно, – уверенно произнес Эмиль и, достав из пространственного кармана сверток, протянул его Гашу. – Вот держи. Это, кстати, реликвия темных эльфов. Лично император выдал ради такого случая. – Он что, в курсе? – От изумления у Водира даже челюсть отвисла. – Нет, конечно, – рассмеялся Эмиль, отчего Гаш облегченно вздохнул. – Просто я немного доработал план. О том, кто ты, знают только учитель и аналитики, но те даже императору ничего не скажут, причем по его же приказу. Пора бы уже запомнить. – А что это за меч? – Развязав свиток, Гаш рассматривал катану в ножнах. – Какой-то сильный артефакт? – Не-а, – покачал головой Эмиль, – простой меч; как говорится, железяка обыкновенная острая. – И чем он мне поможет? – с сомнением уставился на оружие Гаш. – Если не будешь спешить поперед батьки, то и так все узнаешь, – поморщился Эмиль, – прояви терпение… – Брат на эти слова жестом провел рукой возле рта, будто закрывая замок-молнию. Эмиль только усмехнулся, глядя на этот жест из прошлой жизни, и достал карту долины. – Значит, так. Вот тут стоит закрытый храм, – сопроводив свои слова указанием точки на карте, начал рассказывать Эмиль, – раньше в нем, судя по документам, ваш дитрарх собирал разные редкие железки. Вот туда отнесешь этот меч и там его оставишь. После этого активируй амулет и замети следы, плюс – не забудь нанести такой же след пыли и на сам меч. И смотри, в этот раз не перестарайся. – Эмиль укоризненно посмотрел на брата, намекая на случай в библиотеке, где Гаш слишком уж обильно восстановил пыль. Хорошо хоть никто внимания не обратил, но вот если бы туда первым зашел кто-то из агентов Алана Фроста, все могло бы закончиться не так хорошо. – Так вот, после этого придешь к своему учителю и расскажешь, что нашел свиток, в котором указан вот этот самый заброшенный храм. А в нем – легендарный меч… – Да что такого легендарного в обычном мече? – все-таки не выдержал Гаш, перебив брата. – Вот же нетерпеливый… – обреченно вздохнул Эмиль. – Это не просто меч, а первый меч Хосе Амадила Нара, которого очень многие знают под именем Хан, а вот тебе он известен как убийца богов. За этот меч твой учитель родину продаст. Так что, узнав, что там лежит, он с ходу отправится туда, а твоя Стрелка из любопытства потащится за вами. Все это сделаешь ровно в половине третьего дня. Понял? – Это я понял, но дальше что? – В три часа откроется разлом и сюда хлынет толпа демонов, вот тут и будут проблемы. Их может быть или три легиона, или девять. Все зависит от характера командующего демонами на Астере. Узнав, что его предали церковники, он может сильно разозлиться, – ядовито усмехнулся Эмиль, – так что тут будет очень горячо. – Э-э-э, и как это нам поможет? – не особо понимая, к чему клонит брат, спросил Гаш. – Как только случится нападение и демоны получат подтверждение предательства церкви, примерно в это же время тут откроются телепорты. Главные силы церкви на нашем материке получат сигнал о нападении на дитрарха, и их командующий Амиль Родинор сразу отправит сюда всех старших жрецов, ну и еще кого сможет. Много народу он вряд ли сможет отправить, кристаллов не хватит. Но жрецов – точно. Вот тут и выступите вы, дав им безопасные координаты в этом заброшенном храме. – С этими словами Эмиль достал свиток и передал его Гашу. – Это как раз тот свиток, что ты «нашел», и там же координаты для телепорта. В храме есть подземная старая телепортная комната. Как только жрецы прибудут, сразу вступят в бой; легионы они, конечно, положат, но и их потреплют серьезно. – Все еще не понимаю, как спасемся я и Стрела… – Все просто: будь рядом с ней, – устало пояснил Эмиль. – Когда ты будешь рядом, она в бой сильно лезть не будет, а Холод и подавно не захочет вступать в бой с демонами. Он станет пытаться выйти на связь со своим отцом. Вот только к этому времени, надеюсь, того в живых уже не будет. – При этих словах Эмиль злобно усмехнулся. – Хан должен об этом позаботиться. Ну или наш учитель, если посланник на луну отправился. В общем, это не твоя проблема. Даже если и свяжется, то узнает только о предательстве дитрарха. – А если демоны не поверят в предательство? – с сомнением в голосе спросил Гаш. – Поверят!.. – гневно прошептал Эмиль. – Еще как поверят… Тут уж будь спокоен.
Глава 41
В этот раз видеоконференция союзников посредством амулетов связи проходила в несколько расширенном формате. Кроме правителей императора темных эльфов Дарила де Амидала, короля гномов Борида Второго и главы империи Астер Олтера Кронга к ним присоединился уставший Гримжоу де Ундо. – Как все прошло? – после стандартных приветствий с ходу спросил Дарил у Гримжоу. – Двое погибли, еще двое на полгода в медблоке, – угрюмо произнес сэр Грим, – посланников убили всех. – Кто погиб? – напряженно спросил Амидал. – Лагун де Мориль и Эрик фон Ульдрих, – печально вздохнув, ответил Гримжоу. – Твоя мать в медблоке, как и Франческа. – Ясно, – не сдержав облегченный вздох, произнес Дарил. – Старик, а где Хан? – Не знаю, – хмуро бросил в ответ сэр Грим; он даже не стал ворчать по поводу «старика». – То есть ты хочешь сказать, что наш тщательно разработанный план полетел к демонам? – обманчиво доверительным голосом спросил Амидал. – Я не знаю, – раздраженно повторил Гримжоу. Остальные молча слушали этот разговор с напряжением во взглядах. – Угу. Понятно, – покивал головой Дарил. – У меня сейчас на этом Астере половина армии, еще почти вся армия светлых, а ты не знаешь, где Хан, – слегка дрожащим голосом произнес он и, уже гневно повышая голос, закончил: – Он должен был уже убить этих долбаных посланников!!! – Не истери! – строго выкрикнул сэр Грим. – Видимо, он ждет подходящего момента. Успокойся. – Успокоиться?! – нервно выкрикнул Амидал. – У меня там пятьдесят процентов армии, шестьдесят процентов магов и почти семьдесят процентов архимагов, а ты мне – успокойся?! Я успокоюсь, если ты, старик, скажешь, что у тебя все под контролем! Ну?! Скажешь? – Все будет нормально, – рассерженно ответил Гримжоу. – Нормально?! – взорвался Дарил. – Еще десять минут боя – и твой избранный вместе с посланниками уничтожит весь материк. Уже двести, двести! Слышишь?! Двести километров радиусом безжизненная земля вокруг них! А мой флот уже тут! Я даже спасти их не сумею! – Что за избранный? – спросил мрачно Олтер. Он не видел смысла кричать и ругаться, как и король гномов. Зачем? Все равно им уже не спастись, если в ближайшее время Хан не убьет, как было оговорено, посланников. И то, что демонов тоже постигнет эта участь, его не особо радовало. – Пусть вам старик расскажет. А я пока сброшу пар, – гневно ответил Дарил и отключился. – Избранный… – произнес сэр Грим, печально покачав головой. Мысленно сделал себе заметку; ничего, придет в себя Ауэль и пусть сама разбирается со своим болтливым сыном. – Очень давно, когда у нас еще была развитая цивилизация Даринола, была еще одна ветка магии, провидцы. Их еще называли черными магами, из-за цвета ауры и возможности видеть свет магии. Сейчас таких уже нет. Так вот, одна из самых сильных магов-провидцев смогла написать очень большое предсказание. Тогда ей никто не поверил. А потом случилось нападение демонов, и уже было не до предсказаний, – вспоминая, грустно рассказывал Гримжоу. – Так вот, в ее предсказании указан избранник бога, бога изначального, что был до новых богов. И появится этот избранник, – на этих словах у ним снова присоединился Амидал, – во время великой битвы с демонами, будут окружать его войны и хаос, но сможет добыть он главное: мир с врагами разумных, – почти дословно процитировал предсказательницу Гримжоу. – И будет его сила огромна, и умрут слуги богов в попытке убить его. Вот, собственно, и все. – Это все, что она предсказала? – слегка удивился Борид. – Нет. Там много чего, и большая часть уже сбылась, – грустно ответил сэр Грим. – Да, вот только не все ее пророчества сбылись, – усмехнулся Дарил. – Особенно по поводу трех избранных, живущих в веках и только рожденных. Да и что-то о смерти богов от Астера она не предсказала, как и саму войну. – То есть предсказания неточны? – уточнил Борид. – Да сказки это все! – выругался Амидал. – Да? – изумился сэр Грим, прищурив глаза. – Значит, слова «…и поможет он сойтись вместе братьям из мира другого, и отведет беду огромную, и тайны раскроет сокрытые…» – это как? Не сбылось? – Ну… – от слов Гримжоу Дарил вздрогнул и уклончиво добавил: – Бывает, и угадывает… – Что за братья? – нахмурился Кронг. – Может, вы прекратите играть в игры, и нормально все расскажете? А то времени и так, судя по всему, осталось мало. Хорошо хоть магам еще пока удается сдерживать стихию на одном месте. – Удается? – усмехнулся печально Дарил. – Это пока еще вулканы не заговорили и земля не начала трястись, как игральные кости. – И все же. Мы вас слушаем, – твердо стоял на своем Олтер. – Изменить мы все равно уже ничего не сможем. – Данные разведки и весь план получились именно благодаря этим самым братьям, – мрачно и неохотно произнес Дарил. – Сразу скажу, я и сам не знал. Все держалось в абсолютной секретности. Так что все вопросы к старику. – Уважаемый сэр Грим? – обратился к нему Кронг. – У нас никогда не получалось внедрить своего агента в центральный храм к дитрарху, – издалека начал рассказ Гримжоу, – а тут, по невероятной случайности, встретились два переселенца, что в прошлой жизни были братьями. Я считаю, что это наш союзный бог их свел. И потому мы сразу решили использовать столь редкую возможность. В результате добыты огромной важности документы, настолько важные, что вы даже представить себе не можете. Но результат в виде армии светлых эльфов видите. Думаю, демоны и сами в очень большом удивлении от двух армий эльфов. Ну а дальше вы все знаете. – Хорошо, это я понял, но… – Олтер оборвав свою речь, повернулся куда-то в сторону. Видимо, какой-то срочный доклад, раз даже решились вмешаться в переговоры. Все с интересом молча ждали, когда Кронг вернется к разговору. Через минуту он повернулся к ним с мрачным лицом. – Только что доложили. Стихия унялась. В зоне боя тишина. Но, как доложили наблюдатели, на место, где был бой… – Олтер обреченно посмотрел на собеседников и глухо закончил фразу: – Спустился бог. – Ну вот и доигрались, – вырвалось у ошеломленного Дарила, остальные пребывали в шоке. Впервые за всю историю бог лично вмешался в события на планете.По коридорам великолепного и древнего храма шел не спеша Эмиль де Рузар, весело насвистывая мелодию вальса Штрауса. У него было просто великолепное настроение. В коридорах, где обычновсегда стояла на постах стража, сейчас стояли темные эльфы, а возле них на полу сидели спящие стражники. Которых, впрочем, без специального заклинания разбудить не получится. За самим Эмилем шли двое сосредоточенных и серьезных рыцаря меча из свиты императора. Так, не спеша, эта процессия дошла до дверей в кабинет дитрарха. Эмиль шутливо постучал в дверь и, тут же ее открыв, спросил, входя внутрь: – Можно? Сидевший в своем любимом кресле вселенский дитрарх Морфус Рольгорский с огромным удовольствием ответил бы этому наглому эльфу, но увы. Он уже минут десять не мог пошевелить ни единым мускулом тела, и магия не отзывалась. – Спасибо, что разрешили, ваше мудрейшество-труп, – довольно улыбнувшись, произнес Эмиль, подходя к столу, за которым сидел дитрарх. – О, как много сразу вопросов. И так как у нас еще целых десять минут до вашего конца, то можно и ответить. – Рузар уселся в кресло у стола, и глядя, как его подчиненные суетятся в комнате, приводя ее в соответствующий вид, продолжил: – Во-первых, я бы с огромным удовольствием сейчас вас убил, но увы, вы пока нужны живым. А убьет вас дорогой и любимый архидемон. Они как раз скоро к нам присоединятся. Разлом, что вы хотели открыть у нас в столице, откроется тут. Ровно через девять минут. Вы, конечно, думаете: а что это они тут делают? И как сюда попали? Все просто: карта, что сейчас уже висит за вашей спиной, – это карта атаки демонов, и там указано, что силы эльфов их атакуют. И главное, она полностью правдива. Думаю, перед смертью вам полезно узнать, что и наша армия, и армия светлых уже на Астере и атака демонов захлебнется в собственной крови. Кстати, именно сейчас объединенный флот светлых и наш топит ваш церковный флотик вместе с флотом Вильдара и его продажным императором. А вы, однако, проказник! – воскликнул шутливо Эмиль. – Не сказать своим, что отправили им на помощь флот Вильдара вместе с армией!.. Хотя, может, это он сам решил помочь? – задумчиво рассматривая потолок, произнес Рузар. – Ну, вам уже не суждено узнать. Потом, после флота, займутся вашей армией. Просто расстреляют ее с моря. А так как ваши любимые старшие жрецы бросятся спасать вас, то и армию спасти будет некому. Эмиль встал и возбужденно прошелся по комнате. – У-у-у, как долго я ждал этого момента! Жаль, лично не могу стоять тут, а то клон – это не совсем то, что нужно. Интересно, что сделают демоны, когда узнают о вашем сговоре с нами? – остановился Рузар и задумчиво почесал подбородок. – Наверное, очень расстроятся и поубивают тут всех. А как же еще, если на них будут бросаться ваши стражи и мои воины? И да, это не клоны, а добровольцы. К сожалению, этим доблестным воинам придется умереть ради достоверности картины, но знаете, что самое смешное? Они этому рады, ибо из-за вас они лишились своих любимых детей или жен, или, как я, матерей, – прищурившись, зло произнес Эмиль. – Ах да, совсем забыл… Как получилось, что такой весьма сильный архимаг, как вы, теперь ничего не может? Думаю, вам знаком легендарный сок церберии? – Приблизившись почти вплотную к дитрарху, Эмиль всмотрелся в его глаза. Дитрарх прекрасно знал, что это за сок, ибо у него самого был очень небольшой запас этого поистине удивительного напитка, что мог лишить силы любого архимага, а может, даже и посланника. Вот только, чтобы он подействовал, его нужно принимать малыми дозами в течение минимум суток. И если все сделать правильно, то разумный входил в то самое состояние, в котором сейчас пребывал дитрарх. – Вижу, что знаете. Кстати, как вам новый ароматный чай? Понравился? Скажите, ведь правда в последние сутки у него был особенно изумительный вкус? – Рузар опять принялся ходить по комнате. – Это все из-за секретного ингредиента – того самого сока… – Разлом, – четко произнес стоявший у окна рыцарь меча. В комнате остались только Эмиль, дитрарх и два рыцаря меча. Остальные эльфы, закончив раскладывать документы, вышли из кабинета. Только двое немного задержались, заканчивая менять амулеты на самом дитрархе. Теперь на Морфусе не осталось защиты, но появились новые амулеты, которые позволят в нужный момент руководить телом дитрарха. – О-о-о, как вовремя. Эти демоны – сама пунктуальность, – довольно улыбнулся Эмиль, проводив взглядом выходящих эльфов. – Хм… Странно, почему их не встретил Холод? Хотя как он их может встретить, если сейчас на другом конце долины вместе со своей напарницей изучает тайный храм. Помните, там еще ваш любимый склад с редким оружием? М-да. Печально. Кто же тогда спасет дитрарха? – шутливо вскинув руки к лицу, воскликнул Рузар. – Наверное, гарнизон. Вот только он сейчас на полигоне. Как же все неудачно совпало, – печально покачал головой Эмиль. – Эх… похоже, сегодня не ваш день, ваше мудрейшество-труп. О-о-о, уже слышу шаги и звуки короткой битвы. Кажется, сюда уже идут архидемоны. – И обернувшись к рыцарю, спросил его: – Сколько их там, кстати? – Девять, – коротко ответил рыцарь и обнажил мечи; его напарник сделал то же самое. – Ну что же, сегодня, благодаря вам, на двух архидемонов станет меньше, – отбросив в сторону шутливый тон, серьезно произнес Эмиль, обращаясь к рыцарям: – Помните, три минуты, не меньше. Через тридцать секунд в комнату распахнулись двери, и вошли три рассерженных архидемона. Мгновения хватило им, чтобы понять происходящее. Один архидемон сразу отступил назад: все, что надо, он увидел. Эльфы, дитрарх и карта Астера, а главное – документы на столе. Зрение у элитных архидемонов идеальное. Пока отступивший что-то быстро говорил на своем языке в амулет связи, двое других уже столкнулись в ближнем бою с мечниками. – Ваше мудрейшество, бегите! Мы их задержим! – яростно и без капли иронии, а искренне и весьма правдоподобно выкрикнул Эмиль. Крикнул так, чтобы третий архидемон все услышал, а главное, чтобы до амулета связи донеслись эти крики. В этот момент тело дитрарха встало и начало спешно двигаться к задней двери кабинета. Архидемоны пытались его догнать, но два рыцаря меча – это не те разумные, которых можно так просто обойти, особенно когда они накачаны зельями. После такого объема зелий обычно не живут, но эти рыцари и не собирались оставаться в живых. И вот когда дитрарх уже открыл дверь в тайный проход, третий архидемон с места запустил в него свой меч. Эмиль мысленно похвалил его за столь великолепный бросок. Меч точно пронзил голову дитрарха, чем изрядно удивил архидемона. «А как же защитные амулеты?» – подумал он и бросился на помощь своим товарищам, вот только Эмиль, до этого просто стоявший, усмехнулся и активировал заранее подготовленный артефакт-ловушку. Умирая от жара пламени, самой удачной разработки ученого Ульдриха, он с сожалением признал, что его друг был прав: ощущения от сгорания заживо – крайне неприятные. Два рыцаря меча сделали невозможное, они сдержали не двух архидемонов, как планировалось, а трех. Своими телами не давая им покинуть ловушку, пока не закончились заряды амулетов и личная защита. Применять же свои заклинания демонам не давали рыцари, постоянно атакуя. На эльфах были лучшие из лучших амулетов, но даже они больше трех минут не выдержали. Перед самой смертью мечники бросились вперед и схватили демонов за руки, которые держали мечи, пронзившие их тела. Весьма логично полагая, что избавиться от них в тяжелых доспехах будет не так просто и быстро. Вот только это уже было не важно. Демоны сгорели вместе с рыцарями.
Холод с трепетом и восторгом в глазах рассматривал клинок. Первый меч в этом мире, сделанный руками убийцы богов. Он был для них врагом, но от этого не терял уважения всех мечников храма. Эта была та самая вершина искусства ближнего боя, к которой стремился каждый мечник. Именно в момент созерцания столь великой вещи Холод почувствовал, как оборвалась связь с его отцом. «Наверное, опять отправился к себе на родину», – безучастно подумал Холод. Отношения у них были весьма сложные: с одной стороны, Холод ненавидел отца за то, что тот насиловал его мать, но с другой – уважал его за учение и знания, которые от него получил. В остальном у Холода ко всему, что не касалось холодного оружия и его умений мечника, было по большому счету безразличие. Из-за этого его и назвали в свое время Холодом. Держа обнаженный клинок перед собой, Холод, можно сказать, отринул мир и погрузился в нирвану созерцания. Даже мельтешение Стрелы, которая с восторгом осматривала собранные тут образцы оружия, мало его волновало. Немного сбивали настрой сильные эмоции ученика Водира, у Холода даже мелькнула мысль сделать тому замечание, но тут же была отброшена в сторону. Это бесполезно, да и интересно почувствовать со стороны, что такое любовь. То, что Стрела влюбилась в его ученика, а тот искренне отвечал ей взаимностью, уже давно известно Холоду. Но если Стрела свои чувства большей частью держала под контролем, то вот его ученик, стоило только появиться Стреле рядом, сразу взрывался таким букетом эмоций, что Холоду иногда приходилось отключать свою чувствительность, как и сейчас. А то и оглохнуть можно от таких сильнейших эмоций желания, обожания, умиления и счастья обладания… и еще многих других не менее сильных переживаний. – Холод! Ау!!! – Жреца вывел из нирваны созерцания противный и крикливый голос Стрелы. Впервые ему захотелось убить ее на месте, дабы не мешала, но следующая фраза заставила Холода прийти в себя: – Тревога! На храм напали! – Что?! – удивленно вскрикнул Холод, вскакивая на ноги и устремляясь к выходу. Выскочив наружу, он шокированно замер на месте. С этого места было прекрасно видно центральное здание храма, где вовсю кипел бой между стражниками храма и демонами! – Что будем делать?.. – раздался рядом ошеломленный и неуверенный голос Стрелы. Холод даже повернулся к ней и внимательно посмотрел на напарницу. Впервые в их истории она не рвалась в бой, а судя по эмоциям, ее больше интересовала безопасность Водира, чем кого-то еще. Молча развернув к себе спиной напарницу, Холод полез в рюкзак за ее спиной. С этим рюкзаком Стрела не расставалась никогда. Настроив нужный амулет, Холод активировал связь. «Слушаю», – раздался уставший голос Амиля Родинора. – Нападение на храм. Дитрарх в опасности. Нападающие – девять легионов демонов. Стражу уже почти добили, – четко и раздельно доложил Холод. – Мы на другой стороне долины, в тайном храме. Тревога не звучала. «Ясно, – моментально ответил собранно Амиль, – через пять минут у вас будут все жрецы. Есть координаты безопасной точки?» – Да… – лишь на секунду замялся Холод, но, увидев протянутый Гашем свиток, он вспомнил о координатах, написанных в нем. Быстро и почти механически проверив правильность координат, он надиктовал их Амилю. «Отлично. Ждите. После жрецов, через двадцать минут, отправлю к вам пятьдесят лучших магов; увы, но на большее кристаллов не хватит. Так что постарайтесь захватить склад с кристаллами», – закончив фразу, Амиль отключился. Холод попытался выйти на связь с отцом, но тот, видимо, находился очень далеко. Глядя на сражение в долине, они отчетливо увидели, как в главном здании, в той части, где находился личный кабинет дитрарха, вспыхнула мощная магия огня, буквально за пару минут уничтожив огромный кусок здания. Холод сконцентрировался на чувствах разумных, пытаясь понять, что происходит. И то, что он узнал, было странным. Демоны уверены, что они их предали, и получили приказ убить всех. Но почему? Ответа пока что не было. Как только прибыли жрецы, он сразу отправил почти всех в атаку на демонов, а сам, взяв Стрелу, Водира, братьев Золотого и Серебряного, отправился искать дитрарха. Почти закончившийся бой вспыхнул с новой силой. Жрецы с ходу применили боевую магию, но им противостояли не обычные демоны, а элитные подразделения. И хотя они пока еще были слабы, но не настолько, чтобы не отразить удар. Увидев, что у жрецов не получится прорваться к зданию склада, Холод, подумав, отправил на эту важную миссию братьев, которые тоже особо в бой не рвались. Ситуация складывалась весьма странная. С одной стороны, вступи в бой Холод с напарницей и близнецы, и бой закончится буквально за полчаса, но с другой – именно эти четверо не хотели рисковать своими жизнями по разным причинам. Стрела – потому что боялась за жизнь Гаша, Холод – потому что не понимал, зачем они вообще дерутся с союзниками, да и зачем драться, если их миссия – спасти дитрарха, а вот братья думали совсем о другом. В отличие от Холода они знали, что объединенный флот светлых и темных эльфов напал на их флотилию. Их срочная отправка сорвала подготовку защиты этого самого флота, отступающего в их сторону. А значит, защитить флот некому, отсюда вывод – флоту, а затем и армии – конец. Демоны атакуют их главную базу, а судя по части здания, уничтоженной магией, дитрарх, вполне возможно, погиб. Будь он жив, то уже подал бы знак Холоду, но этого не произошло, а значит, его нет в живых. Придя к такому простому выводу, Золотой переглянулся с братом, тот незаметно кивнул, подтверждая, что они по-прежнему думают одинаково. Так что приказ Холода отправиться на склад только улучшил настроение братьев. Они уже приняли решение – валить отсюда, и желательно с прихваченным добром, так что склад подходит идеально. Главное, сделать это, пока Холод не заметил их эмоции.
Глава 42
«Мороз и солнце; день чудесный». Отчего-то именно эта строчка пришла мне на ум, когда краем сознания заметил перемены в окружающей нас местности. На столкновение наших сил в астрале реальность отвечала странным образом. Под нами земля замерзла, и падал самый настоящий снег; под ногами посланников лежала знойная пустыня и сверху слепило солнце, а вокруг от таких перепадов температуры возникали огромные торнадо, и их было очень много. Чуть дальше падал град, а буквально в нескольких метрах – тропический ливень. Тучи как будто спустились на землю, налитые свинцовой тяжестью, и тут же были чистые участки светло-голубого неба с ослепительно-ярким солнцем. А под землей раздавался мощный гул лавы, что уже стремилась на поверхность, пока еще неспешно. От этого стремления земля вздрагивала толчками землетрясений и вздымалась новыми холмами. Еще недавно рядом стоялили горы, цвели сады и росли леса, даже речка протекала, а теперь это все напоминало какую-то сюрреалистическую картину. Все смешалось, разделив землю на две части: грязь и холод с нашей стороны и жара с песком – со стороны посланников. Весьма странный выверт астрального отображения. Сам бой мало походил на сражение, скорее напоминал партию в шахматы, где каждый квадрат пространства астрала стал полем давления. Сложно описать и понять, как именно происходит процесс борьбы в астрале. Но разница между нами и посланниками выявилась огромная. Мы сильнее, но они умнее и опытнее. Если мы давили в основном чистой силой, используя знания фей и их скудный опыт, то посланники отводили наши удары в сторону, а иногда и оборачивали наш успех в свою пользу. Так продолжалось минут двадцать и, казалось, так и будет, пока не закончится наше слияние, позволив посланникам уже спокойно добить нас. Но тут вмешался Янсон, взяв на себя командование. Пока мы сражались, он спокойно наблюдал, учился и анализировал, наглядно показав разницу между нами и им, прожившим столетия. Отдав контроль за силами Алисе, которая и сама справится под командованием Ульдриха, я принялся анализировать бой. Подключил ИИ и все сознание, фактически загрузив мозг до конца, хотя основные мощности по-прежнему уходили на сражение в астрале, но и свободных сорока процентов мне для расчетов хватало вполне. Если Янсон смог увидеть и разгадать тактику сражения в астрале, то чем я, с такими возможностями, хуже? Пока усиленно изучал картину боя, сам бой уже сменил общий рисунок. Теперь уже мы давили посланников, постепенно сужая их пространство. Еще минут десять, и все, посланникам наступит конец. В схватке один на один каждый из них чуть сильнее любого из нас, но вот втроем против четверых – это слишком серьезно для них, особенно когда в дело вступил Янсон. Я успел закончить полный анализ и даже нашел несколько более правильных рисунков боя, но применять что-либо стало уже ненужным. Первый посланник умер как-то просто и незатейливо, рассыпавшись в пыль. Второй буквально через минуту взорвался столбом огня, сжигая все вокруг себя огромной температурой, достигшей, по-моему, более пяти тысяч градусов. А вот третьего нам убить не дали. С неба спустилась такая мощная сила, что наш бой в астрале моментально закончился. Тучи исчезли, будто их и не было, торнадо просто опали, а земля превратилась в степь, где прямо на глазах нереально быстро начала расти трава и даже вылезли молодые деревца. И вот в эту невероятно активно растущую зелень с неба спустился сверкающий ореолом силы разумный в человеческом обличье. Когда его ноги коснулись земли, там уже зеленела трава, а вокруг полянки, где мы стояли, шуршал листвой молодой зеленый лес, меж стволов которого виднелось русло новой реки. В импульс мы провалились все вчетвером одновременно. Атака по нашему сознанию была настолько мощной, что нам пришлось объединить силы в одном сознании Янсона, что стоял на острие защиты. Сил наших, как архимагов и всех наших фей, с трудом хватало, чтобы сдержать атаку. Мои вирусы, что я запустил на автомате, даже не смогли найти цель и были фактически уничтожены в зародыше. Бог – а это был именно он – лишь спокойно улыбался. Весь мир застыл вокруг нас, но только не он сам. Со своей искренней и доброй улыбкой он неспешно подошел к нам в реальности; казалось, его ничуть не заботил тот факт, что мы – в импульсе. – Вы весьма интересные созда… – начал он, но меч, пронзивший его голову, и второй, проткнувший тело, договорить не дали. Буквально сразу мы все с огромным облегчением вздохнули. Тяжесть, давившая на нас, исчезла. – …ния. И как это невежливо – обрывать мою речь! – Фигура, пронзенная мечами, плавно отошла в сторону, оставив мечи в воздухе на том же месте, где они и были. Складывалось впечатление, что эта фигура создана не из крови и плоти, а из сгустка чего-то непонятного, но при этом физического. Между тем Хан, державший мечи, спокойно посмотрел на нее и тут же исчез. На месте, где он стоял, вспыхнул и погас черный огонек размером с мизинец. Я же покрылся холодным потом: только что, если верить анализам и замерам, мы видели черную дыру в миниатюре. Этот бог состоит явно в другом дивизионе силы. Мы даже не видели отголосков в астрале от созданных им заклинаний такой силы и с такой скоростью. – Пока этот настырный убийца ищет, где моя настоящая сущность, мы можем и побеседовать, – спокойно произнес бог. – Хотя голосовая беседа и долгий процесс, но зато приятный. – Кому как, – рядом буркнула Алиса, исподлобья глядя на бога. – А это уже зависит от вас, юная фея, – все так же улыбаясь, произнес бог, осматривая внутренний мир Янсона. – Кто-то весьма успешно покопался в узорах судьбы разумных этой планеты. Вряд ли вы знаете, что вашей судьбой руководил какой-то бог, но все может быть. – Внимательно посмотрев на нас, он, что-то увидев, добавил: – Как и думал, не знаете. Но это не важно. Скоро вы умрете, – как-то буднично и равнодушно произнес бог, – как только я прослежу все нити вашей судьбы, вы станете мне не нужны и бесполезны. Замолчавший бог спокойно рассматривал нас, по-прежнему улыбаясь своей искренней и доброй улыбкой. Не знаю откуда, но я четко понимал, что дело свое он закончит буквально за пару минут. Сознание активно искало выход из положения. Безвыходных ситуаций нет, есть только слепота ищущего. Нужно увидеть возможность выхода. Найти шанс на выход я смог буквально сразу. Связавшись с Алисой так, чтобы другие меня не слышали, я с ходу задал волнующий меня вопрос. – Помнишь, ты спасла меня от смерти? – Угу, – удивленно смотрела на меня Алиса. – Что это было за измерение? – быстро спросил я. – Это мир, в котором мы, феи, живем, – нахмурив лобик, ответила Алиса. – Ты можешь помочь мне туда попасть опять? – В принципе могу, учитывая, что мы в слиянии и твою душу можно погрузить в наш мир, – озадаченно и не понимая, к чему я веду, ответила Алиса. – Но это слишком большой риск, ты можешь и не вернуться. – Если мы не попробуем, то в любом случае погибнем, а так есть идея, – спокойно возразил я. – Ты понимаешь, что твое сознание будет полностью беззащитным? – с сомнением в голосе произнесла Алиса. – Надеюсь, ребята смогут прикрыть, – ответил я. Алиса задумчиво посмотрела на меня, потом на бога и все-таки решилась: – Хорошо. Она приблизилась ко мне и, обняв меня, исчезла, будто растворившись во мне. Мир расцвел совершенно другими красками. Опять появилось то самое чувство полноты и целостности окружения и меня. И в этом мире я увидел то, что и искал. Реальную сущность бога. Он висел в десяти метрах над нами, и от него во все стороны расходились молнии-веточки в таком объеме, что даже сложно передать словами. Моя сила была по сравнению с ним как луна рядом с солнцем. Он даже не обратил на меня внимания, лишь проскользнуло легкое и почти незаметное удивление на краю ощущений, но не более. Я же судорожно вспоминал сигнал, показанный мне профессором. Сигнал вызова Хана. Связи с ним не было, его вообще не было видно, и даже новые возможности и почти полное ощущение мира вокруг не позволили увидеть даже тени его. Пришлось в срочном порядке переделывать информацию о реальном местонахождении бога в сигнал самой обыкновенной и старой азбуки Морзе в надежде, что Хан его поймет. Мысль о том, что в любой момент бог может закончить свой анализ и тогда нам конец, не давала насладиться удивительным ощущением мироздания. Мозг работал на пределе, но сигнал все-таки удалось отправить, хотя он и получился весьма объемным. Сложно передать координаты бога в таком простом формате, как точка-тире. Другого варианта просто не было. Что же, надеюсь, сигнал достиг адресата и он его понял, ибо сейчас я собирался совершить безумный поступок. Отвлечь бога на себя. Даже если у меня очень мало сил, в этом новом измерении-пространстве можно многое. Например, создать удар, что отрежет множество веток-молний, которые обволакивали наши застывшие фигуры в этом мире. Создав на пределе всех своих сил прямой магический удар, я запустил его в пространство-время. Удар вышел на славу; хотя мой резерв полностью исчерпался, но своего я добился, оборвав все ветки-молнии от бога к нам. Ощущение, Сознание или Сущность обратила-таки на меня свое внимание. Ленивое и слегка изумленное внимание. И каким-то мимолетным движением отбросила меня в сторону, почти полностью оборвав мой контакт с телом. Ветки-молнии опять устремились в сторону нас, но так и не достигли наших фигур. В мире появились два источника, ужасающие своей силой и жаждой голода. Эти два с виду и по ощущениям маленьких, как искры, источника столкнулись с оболочкой бога. Крик, зов, гул или даже волна боли и шока прокатились по миру. Казалось, что эти две искры погаснут от сил, с которыми столкнулись, но нет. Они стали тянуть силу из самого бога, жадно заглатывая в себя божественную сущность. И пока я изо всех сил тянулся к своему телу, пытаясь успеть вернуться в реальность до того, как бог вспыхнет очередной волной боли, корежа само пространство-время, искры становились все насыщеннее и светлее, при этом как будто уменьшаясь. Достигнув своего тела, я устремился к крохотной точке моего затухающего сознания, успев в последний момент не дать погаснуть свету собственной жизни. Вернувшись в тело, с изумлением оглянулся. Уже теряя сознание, увидел, как поверженный бог будто исчезает из мироздания, а рядом с ним стоит спокойный Хан, держа свои артефактные мечи в руках. Все-таки у нас получилось выжить. Это стало моей последней мыслью перед тем, как темнота накрыла меня своим уютным одеялом.– Минус три, – вкладывая мечи в ножны одним плавным движением, произнес стоявший возле разлагающихся останков бога Хан. На земле лежали живые, но без сознания тела Янсона, Алекса и Елены. Хан обратил свой взор на стоявшую измученную Софию. – Однако странно, – произнес он. Если бы тут были те, кто его знают, то, скорее всего, замерли бы от шока, ибо такую степень удивления Хан уже давно не отображал в простых словах. Он же обернулся в другую сторону и внимательно посмотрел на еще одного разумного. – У меня есть сообщение для тебя, – произнес стоявший из последних сил посланник. Только чудом его сущность еще держалась в этом мире, хотя, возможно, – частичка силы бога, которому он служил, удерживала его тут. – Не все боги хотят войны. Есть те, кто желают мира. Сегодня их стало больше, чем тех, кто хочет воевать. Готов ли ты обуздать свою ненависть и начать переговоры с ними? – Я – нет. Но есть те, кто хотят. Мешать им я не буду, – безучастно произнес весьма длинную для него речь Хан. – Тебя поняли, – произнес посланник – и опал горсткой пыли на зеленую траву. – О чем он?.. – тяжело дыша, спросила София, присаживаясь на траву возле Алекса. Хотя скорее падая от потери сил. – Так, значит, избранный – не он, а ты, – вместо ответа произнес Хан, посмотрев сначала на Алекса, а потом на Софию. – Тогда кто же он? – Вы понятнее выражаться можете? Что за избранный? – поморщилась София. Впрочем, Хан больше не обращал на нее внимания. Он посмотрел куда-то вдаль и в сторону и тут же исчез. Оставив Софию недоуменно осматриваться вокруг. Она так и не поняла, еще не осознала, что произошло. Слишком много всего случилось вокруг еще юной девушки: бой с посланниками, гибель бога, падение любимого и друзей на землю без сознания… Так что тот факт, что после слияния она спокойно сидит на земле, а не валяется, как остальные, ее уже не мог удивить. И только ругающаяся Сильва в голове не давала ей провалиться в спасительную темноту. Используя всю поступающую ману, ее фея, матерно ругаясь – и откуда только таких слов нахваталась?.. – спасала каналы хозяйки. Будь тут рядом старик Гримжоу, он от увиденного и услышанного наверняка потерял бы дар речи. То, что казалось невозможным, сейчас на ходу создавала обычная с виду фея. Потому что самой-то Сильве неизвестно, что это невозможно в принципе: просто создавать чудо, не понимая его значения. Каналы магии Софии вместо того, чтобы быть сожженными, стали прочными, как у посланников: именно у них Сильва и увидела то самое прочное строение. И не важно, что, кроме нее, это увидеть никто не смог. Возле пребывающей в весьма странном состоянии Софии возник Хан, держа в руках двух разумных, в которых без труда можно было узнать Локи и Нелль. Опустив их на землю, он спокойно дождался, пока разумные, которых он доставил, придут в себя и фактически извергнут все, что до этого съели. Метод доставки у Хана был необычным и главное – плачевным для вестибулярного аппарата разумных. – Берите их, и за мной, – коротко бросил он, дождавшись, когда Локи и Нелль придут в себя. После чего развернулся и пошел в сторону. – Кто это?.. – удивленно спросила Нелль у Софии. – А… не обращайте внимания, – устало махнула рукой та, – просто делайте, что он говорит. – А ты как? – Не знаю. Но вроде жить можно, – облокотившись на Алекса, ответила потерянно София. – Идти сама сможешь? – задал практический вопрос Локи, уже подняв в воздух тела Янсона и Елены. – Нет, – попытавшись подняться, София без сил рухнула обратно. – Нелль, не спи, а то он уже далеко ушел, – кивнув в спину идущего Хана, произнес Локи. – И почему мы вообще должны слушаться этого странного типа? – рассерженно произнесла Нелль; впрочем, Софию и Алекса она в воздух подняла и пошла с Локи догонять Хана. – Можешь догнать и сказать ему это сама, – риторически произнес Локи. – Кто из нас мужчина – я или ты? – ворчливо произнесла Нелль; сама она сильно боялась этого странного и опасного типа. – Почему все должна делать я? Или тебя все устраивает? – Меня все устраивает. Раз София сказала, что надо делать, как он приказал, значит, все нормально, – пожав плечами, ответил Локи. – Это убийца богов Хан, и он только что убил напавшего на нас бога, – вмешалась в их разговор летящая по воздуху София, наслаждаясь покоем, и философски добавила: – А куда он нас ведет, скоро узнаем. – Да ну?! Этот?.. – изумленно воскликнула Нелль и тут же ошарашенно добавила: – Настоящего бога?.. – Судя по тому, что вижу вокруг, я лично склонен в это поверить, – окинув рукой окружающий их лес, произнес Локи. Тихо переругиваясь между собой, они тем не менее шли за Ханом. Софии было все равно, а Локи и Нелль просто боялись спрашивать того, кто еще недавно их спас, закинув силой в какой-то странный пузырь, в котором они смогли выжить посреди бушующего вокруг ада. А потом пузырь просто исчез, и их на огромной скорости отнесли к друзьям. Идти пришлось пару километров, пока они не увидели еще один пузырь синего цвета, который при их приближении распался, открыв их взору сложенные на гранитной плите кристаллы. – Активируйте портал, – показав на кристаллы, произнес Хан. Потом посмотрел внимательно на них и добавил: – Если хотите стать сильнее, то пойдете с нами. Локи переглянулся с Нелль, но та, нахмурившись, даже не обратила на это внимания. Подойдя к солидной куче кристаллов, уже сложенной и готовой к активации портала, она запустила заклинание. Хан недолго думая одного за другим закинул в портал бессознательных магов, а потом и слегка вскрикнувшую Софию, после чего и сам ушел в портал. Нелль, подумав лишь мгновение, ринулась за ним, ну а Локи, тяжело вздохнув, все-таки сделал шаг туда же. С другой стороны портала они замерли в полном ступоре. Перед ними возвышалась готовая к запуску самая настоящая ракета. Причем диаметром метров десять. Сами они находились в каком-то строении, очень сильно напоминающем шахту запуска баллистических ракет у них на родине, только больше, гораздо больше. Такие они часто видели в фильмах или играх. Вот только в реальности – первый раз. Пока они рассматривали огромную ракету, Хан спокойно заносил одного за другим внутрь. Последней он занес шокированную Софию. – Чего застыли? Время! – бросил Хан двум магам, стоявшим с открытыми ртами. Нелль, очнувшись, первая сделала шаг по помосту перед ними, но, случайно взглянув вниз, застыла на месте. Как оказалось, они были на самом верху ракеты, а так как Нелль панически боялась высоты, эффект проявился моментально. Все-таки до дна колодца было метров пятьдесят, если не больше. Впрочем, судя по всему, Хана это не удивило. Он просто подошел и, взяв Нелль как игрушку, занес внутрь. Локи, усмехнувшись, последовал за ними. Зайдя в космический корабль, он увидел весьма удобное и просторное помещение с десятью креслами и множеством разных приборов и мониторов, мигающих цветными огнями. В креслах уже сидели пристегнутыми его друзья. Локи еще удивился, а почему тут кресла спинкой вниз? Хотя, вспомнив фильмы о космонавтах, улыбнулся. Судя по всему, и они полетят в космос. Значит, база на луне – это не просто слух. Помнится, он в свое время не верил отцу, когда тот рассказал ему страшную тайну. Как оказалось, зря. Правда, вспомнил еще одну деталь полетов в космос. – А от перегрузок им не станет плохо? – кивнул он на бессознательных друзей. – Им – нет, – коротко ответил Хан и положил на колени Янсону, Елене, Алексу и Софии по синему шарику, которые превратились в уже знакомую Локи сферу, заключив фигуру каждого в кокон. Сам же Локи, устроившись в кресле, задумался над последней фразой Хана, которая не давала ему покоя. С мысли его сбивала Нелль, восторженно ахая и охая от окружающего их антуража. И только когда Хан задраил входной шлюз и сел на самое высокое кресло, до Локи дошло: у них-то с Нелль синих шариков нет! Но уже задрожавший в гуле двигателей корабль не дал ему произнести вслух эту мысль. Причем вторая мысль – что у них и скафандров тоже нет, – оказалась, пожалуй, даже важнее первой. – Нелль!!! – перекричав стоявший вокруг гул, Локи смог привлечь ее внимание. – У нас нет скафандров и будет перегрузка! На этот крик обернулся Хан и жестом показал на спинку кресла. Посмотрев туда, Локи увидел самый настоящий наушник. Нелль же недоуменно уставилась на них, до нее постепенно тоже начала доходить эта простая мысль. Что, впрочем, не помешало им нацепить по наушнику. – Как нам…! – Не ори! – прервала Локи, поморщившись, Нелль. – Ой. Извини… – замялся тот. – Просто как мы без скафандров, да еще и с перегрузкой? – Вы – маги, – коротко, как отрубил, произнес Хан. Чем, собственно, и закончил спор. И пока молодые люди лихорадочно думали, как магия спасет от перегрузок, и не находили способов, ракета начала взлет, и стало уже не до вопросов. А через минуту – и не до прочих мыслей. Когда тебя вжимает в кресло и кажется, что желудок стремится оказаться ниже копчика, мысль только одна – когда же это закончится?..
Глава 43
Давным-давно, когда их род только образовался, посланник бога, которому служили предки Деониса Форула, даровал одному из них уникальный артефакт. Этот артефакт переходил из поколения в поколение как святая реликвия, и каждый раз, когда кто-то из семьи отправлялся в другой мир на войну, он брал с собой эту ценную святыню. И только Деонис решился применить сей артефакт во время боя. Артефакт полной защиты и скрытности. Последний аргумент в попытке выжить. Когда их враги вступили в бой с посланниками, Деонис держался до последнего, но силы, бушующие вокруг, были слишком мощны, чтобы удержать их только личной защитой. Это и вынудило Форула в последний момент, когда его мана уже закончилась, а личные амулеты израсходовали весь свой запас, активировать реликвию. Артефакт подарил Деонису жизнь; правда, находясь в нем, нельзя было творить заклинания и даже двигаться, но зато все, что происходило вокруг, он прекрасно видел и слышал. Когда Хан и его новые спутники покинули место битвы, в полусотне метров от точки сражения земля разошлась, испортив почти идеальный вид травы. На поверхность выбрался уставший и измученный Деонис. То, что он услышал и увидел, было удивительным и казалось какой-то иллюзией, а не правдой. Потрясенный и ошеломленный, он долго не мог сообразить, что делать дальше. Одно он знал точно: нужно донести командованию полученную информацию. С трудом собравшись с мыслями и приведя себя в чувство, он отправился в сторону расположения своей армии. Почти весь оставшийся день пришлось потратить, пока он наконец достиг позиций войск Изона. Легионы четко и организованно отступали. Форул сразу же отправился в штаб командования армии. Вот только командующий Рашид Ногал был слишком занят, чтобы выслушивать доклад выжившего командира засадников. Армия с боями отступала вглубь материка. Ничего не понимая, Деонис отправился искать Ронго Варуса, уж он точно должен быть в курсе событий. К тому же Варус поклонялся тому же богу, что и семья самого Форула. Найти товарища оказалось сложной, но выполнимой задачей. Легион Ронго из-за огромных потерь был отправлен на охрану добытых рабов, которых уже согнали в точку сбора. Именно тут будут открыты разломы для отступления остатков армии. – О-о-о, кого я вижу! – удивленно и радостно воскликнул Ронго, увидев идущего к нему Деониса. – Дружище, тебе удалось выжить! – К сожалению, только благодаря наследию богов, – приветственно обняв товарища, ответил Форул. – Ну, присаживайся и рассказывай, что там произошло, – указав на лежавшее бревно, произнес Варус, садясь рядом на пень. Вокруг них бегали рядовые легионеры и срубали все деревья в лесу, чтобы очистить площадку для быстрой эвакуации армии. Чуть в стороне стояли в загоне добытые рабы, обреченно глядя, как вокруг них суетятся солдаты легиона Изона. – Что я видел? Что произошло? – задумчиво произнес Деонис. – Я видел, как посланники проиграли бой и как спустился бог с небес, видел, как убийца богов нанес свой подлый удар и как бог Руга погиб, а их враги выжили. А еще я слышал, как один из посланников предложил мир убийце богов. И все это я записал на магический кристалл, ибо и сам с трудом верю в то, что видел и слышал. После этой речи он достал кристалл записи и передал его Ронго. Тот трепетно, словно реликвию, взял кристалл, очень бережно поднес к лицу и активировал. Деонис спокойно наблюдал за тем, как его товарищ застыл на месте со стеклянным взором, просматривая запись на кристалле. Сам он бездумно смотрел на работающих солдат; размышлять над тем, что он пережил, не хотелось. Наоборот, хотелось забыть все, что случилось, и даже не слышать о таком. – М-да-а-а… – протянул потерянно Варус, протягивая кристалл обратно товарищу, – такое не сразу поймешь и осмыслишь. Удивительно, что убийца не заметил тебя. – Артефакт богов не только защитил мое тело, но и скрыл от всех разумных, – пожав плечами, ответил Форул. – Возможно, – задумался Ронго, – или этот убийца богов захотел, чтобы ты выжил. – Зачем ему это? – Деонис удивленно посмотрел на Ронго. – Чтобы поссорить богов, – внимательно глядя на Форула, ответил Варус. – Эта твоя запись, особенно в конце, – весьма серьезный аргумент. И если наш с тобой бог против мира с этими аборигенами, то будет конфликт. – И что ты предлагаешь? Уничтожить запись? – без эмоций произнес Деонис. – Нет. Будем надеяться, что боги договорятся, – печально покачав головой, вздохнул Ронго. – Этот убийца знал, что делал. Он нашел бога в невидимости, но не нашел тебя?.. Слабо в это верю. Эта запись в любом случае сделает свое дело. Даже если мы ее уничтожим, сам факт происшедшего останется с нами. – По-моему, ты слишком сильно переоцениваешь этого убийцу, – возразил Форул, – к тому же бога нашел не он, а другой маг: там же видно, что был магический удар от одного из темных эльфов, и только потом возник убийца. – Надеюсь, ты прав… – с сомнением в голосе произнес Варус. – Я уверен, что прав, – твердо поставил точку в споре Деонис. – Лучше расскажи, что у вас тут происходит. – Мы потерпели поражение, – грустно глядя на остатки своего легиона, ответил Ронго, – в засаде ждали нашей атаки две армии эльфов. Темные на востоке и светлые на западе. Причем полные и свежие армии. Как оказалось, глава местной церкви, который клялся в верности богам, предал нас. Наши легионы, вошедшие в разлом в его логове, успели заснять доказательства его предательства. Он даже темных эльфов в охране держал. – Погоди, а кто же открыл разлом в его логово? – слегка опешил от новостей Деонис. – Один из верных служителей богов на этой земле, – усмехнулся Варус, – связавшись с нами по экстренной связи, он активировал разлом. Учитывая, что до его выхода на связь мы уже увидели армии эльфов, поверить в его слова было несложно. Ибо по-другому объяснить наличие этих сил невозможно. Церковники каждый день докладывали, что эльфы на войне и помочь тут не смогут. Так что Рашид недолго думая отправил туда для проверки девять элитных легионов, которые обнаружили улики предательства, и, кстати, там до сих пор идет бой. Судя по докладам, наши проигрывают. – Получается, мы везде проиграли? – подытожил грустно Форул. – Сражение проиграть не страшно, – задумавшись, произнес Ронго, – страшно проиграть войну. Думаю, Рашид прав: нужно подготовить силы и лет через десять нанести удар по этому логову. Но не такой слабой частью армии, а двумя полноценными. Пора уже навести тут порядок. – Как по мне, то давно пора, – утвердительно кивнув, согласился Деонис.Деонис Форул и Ронго Варус даже не подозревали, что вся информация, которую они узнали, уже известна их богу удачи Яруну. Ибо все разумные Изона, что поклонялись своему богу, были его глазами и ушами. В пятнадцать лет каждый изон проходил ритуал посвящения и выбора бога. Им казалось, что они осознанно и самостоятельно делали свой выбор, и не понимали, что выбора у них нет. Система семейных традиций и многовековая привязанность делала их заложниками того бога, в которого верила семья. Сам же выбор являлся полной привязкой сознания и души разумного к богу, которого они выбрали. Иллюзия выбора и свободы была настолько правдивой, что за много веков в ней никто даже усомниться не мог. Яруну понадобилось несколько мгновений, чтобы осознать полученную информацию, и еще одно мгновение – для рассмотрения всех возможных вариантов. Как минимум один бог, и это уже доказано, поддерживал мир – богиня любви и мира Герзул, которая, видимо, решила оправдать свое звание. Связаться со всеми богами и обсудить ситуацию заняло всего каких-то пять секунд реальности. Вот только если перевести их разговор на обычную речь разумных, понадобится несколько месяцев перевода и, пожалуй, два, а то и три тома летописи. Но разумных никто и не думал привлекать к этому разговору между богами. На Изоне было четыре огромных материка и пятый – не очень большой. Уже давно среди богов было два объединения: одним руководила Герзул, и с ней были солидарны еще четыре бога, а другое возглавлял Озил, бог войны; раньше с ним были четыре бога, но сегодня один из его фракции погиб, что нарушило баланс сил. В военной фракции и состоял Ярун. Боги уже давно распределили материки Изона на зоны влияния. Два крупных материка полностью поддерживали Озила, а два других – Герзул. Казалось, что на стороне Герзул теперь больше сил, но бог войны являлся одним из сильнейших, а «аккумулятор» в виде заключенного в артефакте старого бога находился на материке именно у Озила. Так что по факту силы были равными. Если свести все переговоры к итогу, то богам удалось найти компромисс в своем конфликте. Пятый материк, Роздал, становится полем боя между армиями богов. Сами боги и их посланники не имеют права вмешиваться в сражение за умы аборигенов и территории этого материка. Кто победит, тот и будет главным среди богов. Раньше этот материк был подчинен погибшему богу Руга, и такое решение всем остальным показалось правильным и логичным. До окончания войны никто не имел права заключать союзы с другими богами извне и привлекать дикарей. Всем казалось, что они смогут решить этот конфликт максимум за пару лет. Но так ли это? Война последователей богов начнется ровно через год. Так было решено, и так будет исполнено.
На лунной базе темных эльфов царило необычное оживление. В медицинском блоке Ольга де Моунти, ругаясь сквозь зубы на Хана, устраивала и стабилизировала состояние трех новых пациентов. В этом ей активно помогала София. А в другойчасти базы, в одном из залов собрались оставшиеся разумные. Гримжоу де Ундо с любопытством рассматривал скромно устроившуюся в кресле в углу зала Нелль. Локи пил алкогольный коктейль, пытаясь отойти после перелета и до сих пор не совсем понимая, доволен он тем, что полетел, или нет. И только Хан сидел с отстраненным видом, не обращая внимания ни на кого. Единственный разумный, если так можно сказать, возбужденно ходил по залу в форме иллюзии. Герман Рундаль был необычайно разговорчив, вот только что именно он постоянно бормотал под нос, разобрать почти никто не мог. – Герман, успокойся ты наконец, – не выдержал Гримжоу, раздраженно окликнув профессора, – все прошло почти точно по плану, и даже вон твой любимый Хан пока еще доволен результатом. – Почему это «пока еще»? – остановился удивленный профессор. – Ну, через полчаса Ольга закончит обследование пациентов и придет сюда, – усмехнулся Гримжоу. И только очень внимательный наблюдатель заметил бы, как от этих слов слегка дернулась бровь Хана. Высшая мера раздражения этого невозмутимого как скала воина. – Ах… Ольга, – печально вздохнул профессор, – да, это может испортить весь день… Но тем не менее это не умаляет такой поразительный результат. – Ты о том, что мы ошибались насчет избранного? Или о хитром плане твоего Хана, с этим оставленным в живых демоном? А может, о первой за многие века провидице? – с сарказмом в голосе перечислял Гримжоу. – А может, сразу перейдем к вопросу, кто тогда в предсказании Алекс? – Все это сразу – буквально удивительно, – возбужденно ответил профессор. – Или ты сам не хочешь узнать тайну безвредного для здоровья слияния с феей? – Хочу, и очень хочу, но, увы, жизнь мне дороже, – грустно возразил Гримжоу. – В смысле?.. Не понял твое суждение. – Остановившись на месте, профессор внимательно посмотрел на Гримжоу. – Ольга, – коротко ответил тот. – Что – Ольга? Она тут при чем? – ничего не понимая, недоуменно спросил профессор. – Оказалось, что София – это последняя живая наследница ее дома, – тяжело вздохнул Гримжоу, – если подробнее, то дом Пумы, возглавляемый Ванессой де Моунти, решил вернуться на материк Даринол. Ей, видите ли, захотелось возродить клановые земли темных эльфов. Там они решили объединиться в одном селении со светлыми эльфами. А вот тут и начинается самое интересное. Церковь внимательно следила за этим поселением, и потому нам все стало известно из их архивов. В том же поселении жил Зариэль де Мориарти, с которым вступила в брак Ванесса, у них родилась дочь Лора, которая, кстати, сейчас вернулась на родину, в свой дом… – Остановив жестом хотевшего что-то сказать профессора, сэр Грим продолжил: – Не торопись, сейчас все поймешь. Церковники организовали разлом рядом с этим селением, решив захватить в плен как можно больше эльфиек. И это им удалось. Зариэль де Мориарти погиб в сражении, а его дочь спас неизвестный маг, но вот Ванессе не повезло, она попала в плен. Церковникам удалось договориться с демонами, и сам посланник зародил жизнь в теле Ванессы. Ее беременную оставили под охраной и присмотром графа Оливера де Стоуна, который и принял роды. Новорожденной девочке сменили внешний вид на человека и устроили к одному из местных королей дочкой. Такая вот интересная история. Самое удивительное – смена внешности опять на темную эльфийку была произведена Янсоном. Этот факт меня до сих пор удивляет: то ли простая случайность, то ли идеально точный расчет нашего друга бога. Если это расчет, то я снимаю шляпу перед таким великим мыслителем и комбинатором. – Другими словами, если следовать твоей логике, этот «дружеский» бог подложил Ванессу под посланника, дабы родилась избранная? – горько прокомментировал рассказ профессор. – Что поделать, – безучастно пожал плечами сэр Грим, – богам никогда не было дела до чувств обычных разумных. Но это не значит, что нужно воевать с ними. – А что нужно? Смириться и терпеть, когда они вытирают о нас ноги, крутят нашими судьбами как хотят? – возмутился профессор. – Иногда лучше смириться, чем смотреть, как умирают поколения за поколениями в попытках борьбы, – философски изрек Гримжоу. – Уверен? – улыбнулся профессор. – Сколько мы уже спорим на эту тему? Три тысячи лет? Или больше? – Больше, – согласно кивнул сэр Грим. – Может, стоило за это время стереть церковь с лица нашей планеты и дать бой богам? – ехидно спросил профессор. – Три тысячи лет назад ты уже дал бой богам; мне нужно напоминать, что из этого вышло? – с сарказмом парировал Гримжоу. – Вы отказались помогать. Пять сильнейших архи… – Перестань, мы оба прекрасно понимаем, что ничего бы мы там не изменили, – поморщился Гримжоу, оборвав речь профессора, – даже сейчас, чтобы убить трех посланников, у нас погибли двое сильнейших. – Ты мог бы использовать слияние, – настаивал на своем профессор. – Я не понимаю – ты хотел выиграть или же уничтожить материк? – с усмешкой сэр Грим рассматривал оппонента в споре. – Ты же прекрасно знаешь, что я не могу контролировать себя в слиянии. – Почему? – раздался неожиданный вопрос от подошедшей в конце разговора Софии. – Потому что его фея сильнее его самого, – заходя в зал, ответила за Гримжоу Ольга. – Всем здрасте. И тебе, робот с мозгами мясорубки, тоже привет. – Последняя фраза была адресована Хану, который усиленно делал вид, что его тут вообще нет. – Что молчишь, железяка бестолковая? Ничего не хочешь сказать в свое оправдание? – Хану нечего сказать, так как он… – Герман, заткнись, будь другом, – оборвала его Ольга, – если я захочу услышать твое нудное и постное мнение, я сообщу об этом заранее, причем в письменной форме. Я же не к тебе обращалась, а к этой железяке, погубившей мою подругу. Или этот тупой железный робот уже забыл? А нет, он же не может забыть. А значит, ему наплевать. Правда? Говоря, Ольга не стояла на месте, а подошла плавной походкой хищницы вплотную к Хану и свою речь заканчивала, уже уставившись буквально ему в глаза. От этого у Хана опять дернулась бровь, выражая крайнюю степень раздражения. – О, а ты в курсе, что у тебя бровь дергается? Нервный тик или опять что-то сломалось? – изобразив искреннюю заботу, спросила Ольга. – Хотя, пф… какая я все-таки глупая! Какие могут быть эмоции у робота?.. – Олечка, солнышко, ну прекрати, пожалуйста, – умоляюще произнес Гримжоу, – нам еще нужно обсудить важные вопросы, особенно насчет тренировок наш… – Старик, с каких пор ты стал меня звать солнышком? – раздраженно обернулась к нему Ольга. – Если ручонки этого болвана только попробуют протянуться в сторону Софочки, то я вам обоим эти самые ручонки оторву и забуду пришить обратно. – Хорошо, – обреченно вздохнул сэр Грим, – ее тренировками ты сама займешься. – Она с вами туда не отправится, – категорически заявила Ольга, – пусть ваш Алекс туда сам летит, нечего девочку подвергать опасности. – Я полечу с Алексом, – раздался твердый и уверенный голос Софии. – Куда он – туда и я. – Девочка, ты пока не понимаешь, о чем говоришь, – с сарказмом в голосе произнесла Ольга. – Это вы, прожив, видимо, слишком долгую жизнь, не понимаете, что просите, – с вызовом ответила София. – И почему вы вообще решили, что я буду у вас тренироваться? – Деточка, ты что, решила поспорить со мной?.. – слегка удивленно спросила Ольга. – Пф… Зачем мне спорить со столь умной и «древней» женщиной, если у нее даже нет мужа, – фыркнув, ответила София, глядя прямо в глаза Ольге. – Может, потому, что эта «древняя» женщина умнее тебя в тысячу раз? – раздраженно спросила Ольга. – Где же эта столь умная женщина? – улыбнулась искренне София, осматриваясь вокруг. – Что-то я ее тут не вижу. – Нашла коса на камень!.. – довольно усмехнулся Гримжоу. – Сразу видно – вся в прародительницу. – Что?! – в два голоса гневно вспыхнули София и Ольга. – Вот даже в унисон говорите, – нисколько не смутившись, прокомментировал Гримжоу. – Если я не подготовлю ее, то она может погибнуть. Неожиданно длинная фраза от Хана заставила всех заткнуться, с удивлением уставившись на него. – Ого, Хан-то, оказывается, бессмертный, – откровенно лыбясь, произнес Гримжоу. – Я согласна, – твердо глядя в глаза Ольге, произнесла София. – Это мы еще посмотрим, – зловеще ухмыльнулась Ольга. – Оля, перестань, – спокойно произнес Хан, – твоя злость на меня не должна отражаться на других. Вспомни, кто для тебя София. Впервые за всю долгую историю своей жизни Гримжоу наблюдал, как Ольга не стала ничего возражать, а просто как-то обмякла. Ее плечи поникли, и она с грустью посмотрела на Софию. – Прости старуху, но ты у меня одна осталась… – Ольга с надеждой во взгляде посмотрела на девушку. Всего ожидал Гримжоу, но то, что сделала София, просто лишило его дара речи. Эта девочка подошла к Ольге и обняла ее. – Я знаю, но, пожалуйста, не мешайте мне жить с Алексом, – уткнувшись носом в плечо Ольги, произнесла тихонько София. – Просто я его люблю. Если бы не сложная ситуация, то сэр Грим вскочил бы и зааплодировал. Какая игра! Какой пассаж! Эта молодая девчонка только что вчистую обыграла свою прародительницу. От этого ее жеста Ольга уже и забыла, что недавно спорила с ней, и просто искренне обняла Софию. «Браво!» – хотелось кричать старику. Особенно если учесть, что только он один из всех понял, что именно произошло. Это хитрая лисичка обвела всех вокруг пальца, заставив в итоге сделать так, как нужно ей. «Будет очень интересно посмотреть, как складываются у нее отношения с Алексом», – подумал довольно Гримжоу. Он уже давно скучал по таким вот дворцовым манипуляторам. Заодно решил дать пару советов этой талантливой актрисе, а то хитрый блеск ее глаз уж очень сильно выбивался из общего стиля игры.
Глава 44
Руизу было откровенно скучно и уныло. Сидя за партой в школе, он с безразличием смотрел в окно слева от себя. Но даже вид на окружающий школу зеленый парк с красивым садом из цветущих кустов не мог повлиять на общее настроение. Учитель своим монотонным голосом, от которого уже половина детей почти спала за партами, что-то там рассказывал о пользе магии и ее применении в жизни. В Изоне детей отдавали в школу уже в полтора года, что, в общем, логично, ибо изоны в этом возрасте выглядели уже как семилетние дети обычных разумных. В его классе было всего пятнадцать детей. Все, естественно, только мальчики. Девочек тут учили отдельно и в основном дома. И от этого рутинного обучения Руиз скучал. И даже знал причину своей скуки. Когда ты живешь много веков размеренной и неторопливой жизнью, то потихоньку привыкаешь к такому обычаю повседневности. Но когда в эту размеренность врывается вихрь событий, сметая все на своем пути, то ты начинаешь понимать, что такое жить по-настоящему, ценить каждое мгновение жизни, а главное – ощущать такой приток адреналина и новых знаний, что уже не можешь нормально жить без новой дозы этого. Есть даже определение этой болезни – адреналиновый наркоман. И если сначала, когда Руиз только родился в Изоне, он находился под впечатлением от нового мира, то теперь все это уже стало банальным и обыденным. Встать утром, позавтракать с отцом, собраться в школу, сесть в магомобиль, выглядевший как обычный автомобиль из Астера в расцвете цивилизации, приехать в школу, отучиться пять часов, поесть в столовой, отучиться еще пять часов. Потом потратить два часа на кружок в школе – у Руиза это был кружок любителей магии, сесть в мобиль и поехать домой. Ужин с отцом, два часа на книги и местную сеть интернет, названную в этом мире «паутина», лечь спать. И так каждый день. Каникул у школьников тут не было совсем, даже выходной лишь один в неделю. Скука. Немного помогали встречи во внутреннем мире с Мэй. Там он мог быть опять взрослым на вид и главное – не прятать свои эмоции и желания. Его эксперимент по сближению с феей приносил свои плоды. Магические каналы развивались с бешеной скоростью, а их прочность стала в несколько раз выше, чем в прошлой жизни. Руиз позволил себе слегка улыбнуться, вспомнив последнюю встречу с Мэй. Его фея превратила обычную процедуру массажа головы и волос в целую церемонию со своими правилами и очень строгим порядком. Она создала себе специальный диванчик с очень удобной спинкой и широким ложем. Как только Руиз появлялся и выражал согласие заняться ее волосами, Мэй вспыхивала удовольствием, но не спешила сразу садиться на диван. Сначала она меняла одежду на мягкую и теплую пижамку, потом укладывала подушку в правильную и только ей понятную позицию, причем цвет подушки был каждый раз другим, затем аккуратно стелила одеяло. Доставались три вида расчесок, которые ложились на специальную полочку на спинке дивана. Только после этого Мэй с очень серьезным видом, проверив, чтобы все было как надо, залезала на диван с ногами, укрывала их одеялом и распускала волосы, собранные до этого в пучок или какую-то прическу. Откинувшись на спинку дивана, она повелительным и плавным жестом разрешала Руизу начинать. Несмотря на то что церемония повторялась каждый раз с того момента, как Руиз разрешил ей самой распоряжаться этим процессом, это ему не надоедало. Мэй в этот момент выглядела очень забавно и умилительно. Особенно сильно забавляла Руиза ситуация, когда он начинал расчесывать волосы не той, что положено, расческой. Мэй тогда так смешно злилась и фыркала, что иногда Руиз не мог сдержаться и от души смеялся минут пять. От этого его фея злилась еще больше и не разговаривала с ним почти десять минут. Пока это был максимум, который она смогла выдержать, борясь с соблазном расчесывания волос. Да и сам процесс расписан по секундам и должен проходить строго в определенной последовательности и правильными движениями. Руизу пришлось месяц учить все эти заморочки, но ради феи он смог освоить столь сложную процедуру. Которая в итоге оказалась выше всяких ожиданий. Сначала все шло просто, и никаких особых эмоций, кроме тихого довольного урчания Мэй, не было. Но постепенно вокруг них образовывалась какая-то мощная аура спокойствия и умиротворения. Вот эти самые моменты Руиз обожал больше всего. На пике этих эмоций он начинал ощущать мир по-другому, более полно и объемно. Если бы в этот самый момент рядом стоял Алекс и увидел эффект, то замер бы на месте от зависти. То, чего Алексу пришлось достигать с риском для жизни и души, у Руиза с Мэй происходило в состоянии сатори. Впадая в резонанс своих аур и окружения, Руиз проваливался в другое время-пространство, мимоходом пролетая астрал и воспаряя намного выше. Но главное преимущество Руиза перед Алексом – это опыт и мудрость. То, что юноша пытался компенсировать с помощью ИИ и мощности разума, Руиз познавал через призму опыта в исследованиях. Потому новое состояние он со временем смог не только определить, но и уже начать ставить эксперименты. Стоя в начале долгого пути познания, Руиз уже сейчас был в восторге, узнав о магии намного больше, чем за все предыдущие столетия… – Кадет Эндрю Зорн! – прервал его воспоминания окрик учителя. Руиз медленно и лениво встал из-за парты, вопросительно взглянув на возмущенного учителя. – Я смотрю, вам, кадет, неинтересен урок, а значит, вы можете ответить на мой вопрос, – начал, хитро прищурившись, преподаватель. – Знаете ли вы, какой мощности амулет стоит в рабочей станции грузового мобиля? – Знаю, – коротко ответил Руиз и замолчал. В последнее время у него появилась страсть доводить учителей до бешенства, используя свои знания в сфере их предмета, устава школы и лазеек в самих фразах учителей. – Это все? – немного подождав, но так и не дождавшись ответа, спросил учитель. На что Руиз спокойно сел на место, чем привел учителя в полный шок от такой наглости. – Кадет Эндрю Зорн, потрудитесь объясниться! – В уставе школы написано, что на уроке кадета можно спросить только один раз, – не вставая с парты и тяжело вздохнув, нравоучительным тоном начал объяснять Руиз. – Вы спросили, знаю ли я ответ на ваш вопрос. Я ответил, что знаю. Потребовать объяснений тоже можно только один раз за урок. Если только вы не директор школы. Тон и, главное, вид Руиза привели в неописуемое бешенство учителя. – Немедленно к директору! – с трудом совладав со своими эмоциями, выкрикнул рассерженно он. На что тот, спокойно пожав плечами, отправился уже в пятый раз за сегодня в кабинет к директору в сопровождении возмущенного учителя. Вот только кроме директора в кабинете сидел его отец. – Ну вот, об этом я и говорил, – печально покачав головой, произнес их тучный директор, глядя на вошедшего к нему ученика. – Что на этот раз? – Я спросил, какой мощности стоит амулет в рабочей станции грузового мобиля. А в ответ услышал только «знаю», – вместо Руиза тут же ответил гневно учитель. – Позвольте вас поправить, – безразлично рассматривая стол, за которым сидел директор, произнес Руиз, – ваш вопрос звучал по-другому. Дословно: «Знаете ли вы, какой мощности амулет стоит в рабочей станции грузового мобиля?» – на что я ответил: «Знаю». – Может, вы сами объясните разницу в ответе? – устало повернулся директор к отцу Руиза. На что сам Руиз только фыркнул, сдерживая смех. Нашел у кого искать поддержки – у кадрового военного, живущего по уставу даже дома… – Вы думаете? – несколько растерянно переспросил Альфред Зорн. – Мне кажется, что делать замечание вашим преподавателям мне не совсем этично. – При чем тут преподаватель? – изумился директор. – Я имел в виду вашего сына. – Извините, но при чем тут мой сын? – спокойно произнес Альфред. – Он четко и по существу, а главное – коротко ответил на вопрос. Идеальный ответ. – Но подождите… – растерялся директор. – Чего подождать? Ваш учитель или не умеет грамотно формулировать вопросы, или получил закономерный и правильный ответ, – спокойно ответил Альфред, после чего грозно добавил: – Или он не служил в армии? Вопрос должен звучать четко и по существу. Ответ должен быть максимально коротким и точным. – Вы, конечно, извините, но тут не армия!.. – возразил возбужденно директор. Весь дальнейший разговор между отцом и директором Руиз усиленно пытался не рассмеяться. Уж кто-кто, а он своего отца уже изучил досконально. Все, что касалось буквы закона и устава, было для него свято и неприкосновенно. Так что шансов у директора не было изначально. Только в определенный момент Руиз, сидевший уже на стуле и беззаботно болтавший ногами, неожиданно понял, что его собираются перевести в другую школу. А когда в кабинет вошел подтянутый изон в форме унтер-коммандера, осознал, что в этот раз он явно перегнул палку. – Заместитель командира пятой военной школы для кадетов, Лекар Ругон, – представился вошедший военный, осмотревшись вокруг. – Где тут у вас кандидат в нашу школу? – Вот он, прямо перед вами, – устало махнув рукой в сторону Руиза, ответил директор. – Я еще пока не дал своего разрешения, – задумчиво произнес Альфред. – Разве ему уже исполнилось три года? – удивился Лекар, рассматривая Руиза и не обращая внимания на слова Альфреда. – Нет. Не исполнилось. Я же сообщал подробности по связи, – вздохнув, ответил директор. – А-а-а, это тот самый гений, что уже знает весь курс начальной школы? – хлопнув себя по лбу, воскликнул Лекар и, обращаясь уже к Руизу, добавил: – Ясно-понятно. Как зовут? – Кадет Эндрю Зорн! – четко выкрикнул Руиз, вскочив на ноги и встав по стойке смирно. Он прекрасно знал, что в этой стране, как, в общем, и на всем Изоне, категорически нельзя делать две вещи: врать и хоть как-то выказывать неуважение к действующим военным офицерам. Ты можешь недоговаривать, умалчивать, изворачиваться, но врать нельзя. До пятнадцати лет вранье наказывалось розгами, а вот после выбора бога наказание одно – смерть. Такой же порядок соблюдался и в отношении офицеров армии: высказал неуважение к форме – и либо розги, либо смерть. Причем наказать тебя мог любой офицер, вне зависимости от семьи или возраста. Если же возникали споры или вопросы по этому поводу, то всегда есть храм, где эти вопросы и находили моментальный ответ. Виновный просто умирал. Но все это – в далеком прошлом, сейчас такого даже помыслить никто не мог. Что ни говори, а боги тут правили железной рукой. Чистой воды военная тирания в идеальном виде. – Вопрос. Сколько нужно мобилей модели МТВ-46 для погрузки третьего корпуса восьмой дивизии второй армии на данный момент? – спросил строго Лекар, рассматривая Руиза. – Четыреста двенадцать, – с ходу четко ответил, не задумываясь, Руиз. В этом мире армия была как фетиш, и каждый должен был знать о ней все. Даже если ты еще ребенок. Тебе могли простить незнание магии или даже каких-то обычных вещей, но вот если ты не знаешь чего-либо об армии, что располагается на твоем материке, то это считалось позором семьи. Хотя до окончания начальной школы это не принималось во внимание, но вот после, будь любезен, в любое время дня и ночи ответить на вопрос о, например, количестве магов в дивизии или перечислить состав штаба армии. Не смог ответить? Стыд и позор для твоей семьи. – Хм. Правильно, – удивился Лекар. – Еще бы он ответил неправильно, – проворчал Альфред, – как-никак его брат три месяца назад был назначен командиром этой самой восьмой дивизии. – Подождите, – смутился Лекар, – если его брат – Дариф Зорн, то вы – Альфред Зорн, бывший командующий первой секторальной армией, а потом и почетный страж дворца богов? – Это было слишком давно, – поморщился недовольно Альфред. Он очень не любил вспоминать тот период своей жизни. – Прошу меня простить за невежливость, вице-коммандер! – отдав честь и встав по стойке смирно, гаркнул Лекар. Что было неудивительно, ибо среди военных нет большей чести и звания, чем служить стражем дворца богов. Выше было только одно звание – командир стражи. – Вольно, – улыбнулся такой реакции Альфред, – я уже давно в отставке. – И все же я вынужден настаивать, – стоя все так же вытянувшись во весь свой немалый рост, возразил Лекар. Директор тоже подскочил и попытался изобразить стойку смирно, что при его габаритах, особенно животе, сделать было невозможно. – Ваши извинения приняты, – усмехнулся настойчивости военного Альфред. – Спасибо, – поклонившись, искренне ответил Лекар и чуть расслабился, – но тогда вам самому лучше принять решение по вопросу перевода сына. – Позвольте мне все же настоять на своем мнении, – твердо высказался директор, – у нас обычная школа, а ваш ребенок – гений, который уже давно знает весь курс обучения. К тому же потомок столь знаменитого военного. Только один вопрос: почему вы сразу не указали свое звание? – и уже растерянно добавил: – Я, если честно, думал, что вы просто однофамильцы… – На это есть свои причины. Не хотелось бы каких-либо поблажек для сына, – вздохнул, отвечая директору, Альфред, – но раз так уж вышло, то придется прислушаться к вашему мнению. Хорошо, я даю согласие на его перевод в военную школу. – Но там же дети старше его… Не будет проблем? – робко подал голос учитель, доселе стоявший тихонько в углу кабинета. – Однако да, – задумался Лекар, – старшие могут начать задирать мальца. – Я бы на вашем месте переживал за старших, а не за моего сына, – довольно ухмыляясь, произнес Альфред. Уж он-то знал, что его сын уже сейчас был очень опасным противником как в магии, так и в ближнем бою: против своих ровесников, естественно. Не зря он нанимал для ребенка самых лучших инструкторов. Сам же Руиз размышлял на тему бытия. В прошлой жизни он смог избежать армии, но вот в этой, похоже, своими руками себя туда засунул. Плохо это или хорошо, покажет время, в любом случае, если там будут агрессивные сверстники, скучать явно не придется… От зловещей ухмылки, появившейся при этой мысли на лице маленького Руиза, директор даже вздрогнул, Альфред довольно заулыбался, а Лекар отметил для себя, что ребенок явно пошел в свой знаменитый род воителей. Вот так, на ровном месте, Руиз оказался в военной школе материка Уконг, самом малом из пяти материков планеты Изон. До войны армий богов оставалось совсем немного времени.Глава 45
В этот раз после слияния я пришел в себя уже за четыре месяца. И все благодаря стараниям Алисы, которая уже опытной рукой смогла быстрее восстановить мои каналы. Эта радостная новость терялась на фоне той информации, что на меня вылила София. Мне вообще с трудом удалось переварить такой огромный пласт новостей. Начнем с того, что мы теперь гостим на лунной базе. На вопрос, а как мы, собственно, сюда попали, получил подробный и развернутый ответ. Хан, оказывается, уже давно восстановил одну из шахт запуска ракет, оставшуюся еще от цивилизации Астера. Собственно, он в основном этим и занимался последние триста лет. Правда, восстанавливал он ее для полета на соседнюю планету Изон. Но решил, что для нашей нормальной подготовки перед походом на Изон нужно нас изолировать от общества. И, как я понял из рассказов Софии, лет на десять, а то и больше. Причем кого именно он хотел уберечь, общество от нас или нас от общества – непонятно. Второй момент – это удивительный прогресс мой жены. Она, в отличие от нас, сознание после слияния не потеряла, и все из-за Сильвы, которая каким-то образом смогла изучить каналы одного из посланников, после чего применила эту структуру на каналах Софии. Что именно она сделала, уже подробно и досконально изучил старик Гримжоу. Итоги были настолько гениально простыми, что невольно заставили всех задуматься о собственной глупости. Что такое каналы маны? Это, по сути, микротрубочки, которые обволакивают нервы разумного. Вроде все просто, и ничего нового тут придумать нельзя, но это не так. Что мешает сделать этих слоев больше чем один? Простой вопрос, вот только никто почему-то до такого простого метода не додумался. Правда, без феи этот процесс, к сожалению, запустить не получится. Гримжоу пытался, но у него, кроме слабого увеличения толщины трубки, ничего не получилось, да и тот результат закрепить не удалось. Ведь смысл этой идеи – создание нескольких тончайших слоев мана-трубок, но так, чтобы они не сливались в одну. Вот в этом и состояла основная проблема, которую Сильва решила простой сменой состава плотности и вида маны. Для того чтобы создать то или иное заклинание, феи меняют вид маны на нужную для реализации заклинания. Такой же принцип можно использовать и в создании многослойных каналов, которые от этого становятся намного прочнее и надежнее. Я, увидев такое применение, пошел еще дальше. А что тогда мешает создавать каналы из ниток маны? Какой самый прочный материал можно создать в реале, используя обычные ресурсы? Композит, который, по сути, и создала Сильва из разных видов маны; но что мешает пойти дальше и создать композитное волокно? Ничего, кроме времени. Идея – супер, и мой метод даже лучше и крепче, чем у Сильвы, но увы и ах. Времени на создание даже метра такого канала уходило слишком много, и если я в итоге решил для себя эту проблему, то вот для других такой метод не подходил. Хотя даже мое решение было все равно намного медленнее, чем у Сильвы, хотя и прочнее. Информации по поводу избранников, предсказаниям и тому подобному я особого внимание не уделял. И все дело в моем жизненном принципе: если предсказания всегда правы, то зачем что-то делать? Если и так все распределено и определено? Потому всем верующим я всегда говорил: если считаете, что ваша жизнь определена, то прыгните со скалы. Сделаете доброе дело: и сами проверите правдивость определенности судьбы, и другим не будете мешать жить. В этом моем принципе я неожиданно нашел союзника в лице доктора лунной базы Ольги де Моунти, которая полностью разделяла мои взгляды. На этой бабке Ольге, кстати, нужно остановиться подробнее, ибо она оказалась прапрапрабабкой Софии. И хоть выглядела она как обычная молодая темная эльфийка, но ее взгляд был уж слишком тяжелым от прожитых столетий. Но, пожалуй, самое удивительное в этом открытии – осознание факта, что Лора, с которой мы не так давно вместе путешествовали, оказалась сестрой Софии по матери. Если честно, когда я слушал про все эти запутанные родственные связи, упоминание о которых обнаружил в библиотеке церкви, то думал, что попал в какой-то азиатский или мексиканский сериал. София и сама была в легком шоке от этой новости. На фоне этих известий полная победа над демонами в Астере и разгром церкви смотрелись как-то блекло и отдаленно. Правда, по поводу церкви у меня был весьма серьезный разговор с Гримжоу. Помнится, неделю назад, когда я уже смог нормально ходить, обнаружил старика в саду. Тут был просто очень большой сад. Вообще, база на луне поражала размерами. Построенная на глубине минимум ста метров, а иногда и глубже, она просто огромна. Чтобы осознать размеры, нужно сравнить. Например, вот этот сад, в котором увлеченно любит копаться Гримжоу, площадью примерно с два футбольных поля или, если совсем точно, как самый большой стадион в мире. Так вот, он занимал только пять процентов общей площади всех помещений базы. Увидев старика, который, напевая себе под нос какую-то песенку, увлеченно копался в земле, я был, мягко говоря, шокирован. – Э-э-э, сэр Грим, а не проще ли все это сделать с помощью магии? – глядя, как старик бережно окучивает какой-то саженец, спросил я. – Это Церберия Ариган, – любовно глядя на саженец, ответил спокойно старик, – магический цветок, но от любого применения магии будет болеть. А то и умереть может. – Так есть же роботы, да еще и с продвинутым ИИ? – не сдавался я. – Этот цветок любит заботу и тепло рук разумного. И потом, мне это просто нравится. – Поправив что-то в земле, видимое только ему одному, старик повернулся ко мне. – У проживших много времени, как я, очень мало вещей, которые еще нравятся. Понятно? – Наверно, да, – с сомнением в голосе ответил я. – Что, думаешь, когда проживешь столько лет, не станешь таким же? – усмехнулся Гримжоу. – Уверен. Во вселенной слишком много всего удивительного и интересного, не хватит даже миллиона лет, чтобы во всем разобраться, – уверенно ответил я. – Ох уж эта молодость!.. – рассмеялся старик. – Наивно думаете, что сможете все узнать и познать. В этом ваша сила и ваша слабость. Когда приходит время, ты понимаешь, что умнее не стал; опытнее – да, вот умнее – нет. Простой пример с феей твоей жены тому доказательство. Лучшие умы Даринола и мы, прожившие много веков, так и не нашли решения простой вроде бы проблемы. А вот обычная фея, которая даже и сотни лет не прожила, нашла решение легко и непринужденно. Даже церковники совместно с посланниками не смогли сделать это. А вот она смогла. – Стоп. Как это не смогли? Они же обладают этой способностью, – удивился я явному противоречию в словах старика. – Это дар богов, а сами боги не стремятся делиться своими знаниями. Даже наоборот, их тщательно скрывают, – усмехнулся печально Гримжоу. – Кстати, по поводу церкви. Почему она вообще до сих пор существует? Не проще было лишить ее ресурсов и прихожан? – задал я, на мой взгляд, логичный вопрос старику. – Так тебе и дадут это сделать посланники и демоны!.. – искренне рассмеялся Гримжоу, после чего серьезно добавил: – Мы пытались, и не один раз. Но только прижмешь в одном месте, как тут же появляются демоны – и все, цивилизации конец, а если не справляются демоны, то в бой вступают посланники. Кроме Даринола и Астера были и другие попытки. Те же эльфы на моей памяти десятки раз пытались победить церковь. Даже сейчас все думают, что вот она, победа. Но это не так. Пройдет лет двадцать, а может, и сто, и в мир придет настоящая орда демонов, во главе которой уже не шесть посланников и самоуверенный бог, а пять богов и почти пять десятков посланников. Что тогда ты сможешь сделать? – ухмыляясь, посмотрел на меня Гримжоу. – Мы не смогли ничего. А ведь были самыми сильными. Даже Астер не успел дорасти до нашего уровня. Тут или уничтожить богов, или найти мирное решение. А как его найти, если нет контактов? Вот и ждали, когда появится возможность. Сейчас она есть, слабая, но есть. Да и послание от богов тоже многое значит. Кто знает, чего испугались боги? Продолжения войны или самого Хана, а может быть, силы, что защищает нашу планету от них. Скорее всего, последнего. Ведь они так и не смогли определить, кто стоит за нашей судьбой. Кто этот манипулятор, который смог запустить сюда души разумных из других миров. Как по мне, именно страх перед неизвестным врагом и защитил наш мир от полного подчинения, – задумчиво закончил рассуждать Гримжоу. – К тому же, пока тут была церковь, боги считали, что их ферма для Изона в порядке. Но кто знает, что придет им в голову теперь, после того, как надсмотрщик умер? – Ферма? – удивленно взглянул я на Гримжоу. – Когда Хан побывал на Изоне, он узнал страшную правду, – печально вздохнул старик. – Наших магов там используют как аккумуляторы маны. Мне это даже фильм из нашего мира напомнило, «Матрица» назывался. Смотрел? – Нет, – отрицательно покачал головой я. – Ну да, ты же в середине двадцать первого века умер, – улыбнулся Гримжоу, – а я – в самом начале… Но это не особенно и важно. Главное, что те маги, которых они тут захватили в плен, там живут в колбах, выдавая постоянно ману. Простое и элегантное решение: зачем тратить свою ману, если можно ее спокойно тянуть из мага? – Ужас. – Меня передернуло от возникшей в голове картинки. – Нам – да, а им удобно и комфортно, – пожал плечами Гримжоу. – Подождите, но тогда зачем сейчас уничтожили церковь? – нашел я противоречие в словах старика. – Может, стоило пока оставить ее и не трогать? Договориться с богами и только потом ударить? – Это спорный вопрос, – поморщился старик. – Я был за то, чтобы оставить церковь в покое, но уж очень сильно на нее эльфы ополчились после доступа в архив. Причем и светлые и темные. Учитывая, что эти данные я тоже читал, то осуждать их за это решение не могу. Уж очень много всего наделала церковь за последние триста лет. – То есть, если я правильно понимаю, церковь могли уничтожить в любой момент? – уточнил я у старика. – Да. Вопрос был только в количестве потерь и полученной прибыли, ну или убытков. Это как посмотреть, – улыбнулся моему вопросу Гримжоу. – Тут еще и такой великолепный случай представился с братьями, что грех было не воспользоваться. А так и церковь убили демоны, и в итоге, возможно, их старшие жрецы захотят отомстить демонам. В общем, много там плюсов получилось, и главное – почти без потерь. – А как же их армия у темных эльфов? Что, тоже без потерь? – удивился я. – Почти. Там был опытный и умелый командир, но что он может, если тебя расстреливает флот с безопасного расстояния? – спокойно ответил старик, вернувшись к своему занятию – вскапыванию земли. – Так что он попытался прорвать окружение, но многие там и полегли. Вот такие дела. Мы еще поговорили о мелочах и его растениях, но главную часть разговора я запомнил. С тех пор прошла неделя, и я уже достиг того состояния, когда можно безопасно запустить импульс. Потому, дождавшись, когда София пойдет на тренировку к Хану и Ольге, я комфортно уселся и скомандовал запуск. Импульс! – Э-э-э, не понял… – И, кажется, я сказал это вслух. Алисы не было. Но это не самое главное. Мой внутренний мир был другим. Хотя тоже не так… Все было другим! Осторожно поводив ставшими прозрачными руками, я осознал, что ощущаю магию и все мои каналы. Это было почти то же самое, когда я чуть не умер, да и потом, когда Алиса помогла мне войти в их мир. Но как я сюда попал сам? Мысли путались и метались из стороны в сторону. Спасало от паники только одно – безумная радость полноты ощущения мира. То, что я видел и ощущал, описать не получится никак, ибо нет таких слов в любом из известных мне языков. Мне понадобилось мгновение, чтобы все это осмыслить, понять, осознать и принять решение. Скорость обработки и понимания стала просто запредельной. Аж самому страшно. Но раз я тут, то нужно понять, что это за «тут» и что я могу. Это явно не астрал, а нечто выше. Возможно, это и есть время-пространство мира фей? Очень надеюсь, что так. Внимательно изучив окружение, пришел к выводу, что вижу я все вокруг нормально, и это обычная реальность, но появились новые ощущения и, главное, чувства. И как только я переходил полностью на них, то мир опять становился полноценным и совсем другим. Я как бы висел в своем теле, и вокруг меня были все мои мана-каналы, а вот вели они в какой-то пункт. Попытался двигаться, получилось легко и непринужденно. Вот только с помощью чего я, собственно, летаю? Одни вопросы. Ладно, потом разберемся. Приблизившись к пункту сбора маны, я увидел там какую-то очень маленькую точку. И только я подумал об этом, как стал меньше настолько, что место, куда собиралась мана, стало просто огромным. В центре этого места сверкал черным цветом кристалл… Как черный кристалл может сверкать? Без понятия, но он именно что сверкал и лучился силой. Такой родной и приятной. Осторожно приблизившись, я попробовал прикоснуться к нему. Ощущение было необычным и странным, как прикосновение к чему-то живому и почти разумному, но при этом ощущаемому как часть меня самого… Так, кажется, я начинаю теряться. Остановившись в своих исследованиях, решил связаться с личным специалистом, то есть с Алисой. Болталка оказалась активна, так что, найдя ее в отдельном канале с Сильвой, я позвал. Причем я видел, как она сидела в кресле в их личном мире, который находился как бы и рядом и далеко одновременно. Видел Сильву, грустно посмотревшую вслед Алисе, и даже где-то на заднем фоне ощущал еще чье-то присутствие. Даже не присутствие, а взгляд-внимание-интерес, слабый и отдаленный. В общем, десять минут мне пришлось потратить на приведение в норму Алисы. Сначала пять минут пытался вывести ее из шока, после того как она меня увидела, а потом еще пять минут на то, чтобы сто раз клятвенно пообещать рыдающей Алисе, что я ее не прогоню и она мне нужна. И только после всей этой эпопеи удалось вернуться в конструктивное русло. – Итак, это мир фей? – приступил я к вопросам. Алиса уже успокоилась и сидела передо мной, ну а я, естественно, делал успокаивающий массаж головы, как виноватая в ее стрессе сторона. – Угу, – расслабленно буркнула Алиса. – А значит, я могу создавать заклинания? – Нет. Тут можно их только исполнять. Хотя ты, может, и создавать сразу сумеешь. – А как? Покажешь? – заинтересованно спросил я. – Ну вот так. – Алиса создала у себя в руке шарик огня. И я видел, как она это сделала, и даже понимал, каким образом она заставила двигаться быстрее молекулы воздуха. Но как это повторить? – Вижу, но не понимаю как, – недоуменно произнес я после пары попыток. – Не знаю, – пожала плечами Алиса, – я просто хочу, и оно делается. – Хм… Захотел, не сделалось, – грустно произнес я. Было обидно все видеть и понимать, но вот никак не повторить. – Уф… какой же ты глупый, – фыркнула Алиса, – сначала нужно вон там, – указала она пальчиком в сторону кристалла – создать ману, а для этого нужно взять вот, например, эту частичку эфира – она выхватила возле нас одну из множества черных точек, их было много, но они то появлялись, то исчезали, – и отправить туда. А уже потом реализовывать желание. Я тут же попробовал повторить ее действия, но, увы, эффекта ноль. Я просто не мог схватить точку. Только потянулся к ней, а она бах – и исчезает. От моих попыток Алиса сначала улыбалась, а потом откровенно рассмеялась, держась за живот… – Ой, не могу… ха-ха-ха-а… руками!.. Ой, насмешил… – И что не так? – рассердившись, обернулся я к Алисе. – У тебя тут нет рук, – отсмеявшись, ответила Алиса, – брать нужно собой, разве ты не видишь, как я это делаю? В этот раз она медленно протянула руку к точке и тут я увидел: ее руки были сплетены из множества веточек-молний, и именно ими она брала частичку эфира. Ага. Хорошо, а что у меня? А у меня все эти веточки – в одном клубке в центре. – И как их распутать? – задумчиво произнес я, изучая этот сплошной шарик. – Ну, по одной, потихоньку и не торопясь, – грустным голосом произнесла Алиса. – А чего так грустно? – спросил я озабоченно Алису. – Вспомнила вдруг, как свой клубок распутывала, – вздохнула печально Алиса. – И да, это очень непросто; главное, помочь я тебе смогу только советом. – Тогда жду вашей команды, девушка, – шутливо отдал я честь Алисе. – Эх… – опять тяжело вздохнула Алиса, – это будет нелегко. Тебе нужно сосредоточиться только на клубке, и вытягивая одну линию, ты сразу ее прикрепляешь к какой-то части своей мыслеформы. И так одну за другой, не обрывая контакта с клубком. – Если в сатори войду, будет нормально? – пришла мне в голову идея. – Да., наверное, подойдет, – подумав, согласно кивнула Алиса. Я сосредоточился в себе и потом расслабился. В сознании осталась только одна мысль: «Почувствуй мир вокруг себя». – И я почувствовал, да так, что чуть с ума не сошел. Хорошо хоть Алиса сразу меня окатила чем-то непонятным, и я пришел в себя. – Что это было? – удивленно спросил я Алису, вот только фея моя была бледна как мел и дрожащими руками пыталась вытереть несуществующий пот с лица. – Алиса?! – А?! Чего? А, это… – потерянно произнесла фея. – Не знаю. Но как только окатила тебя чистой силой, ты перестал это делать. – А что «это»? Я, если честно, не особо и понял, что было. – Ну-у-у… ка-а-ак объясни-и-ить… со стороны ты как будто тяну-у-ул на себя всю ману и эфир, и все это на-ачало в тебе смешиваться… – слегка запинаясь, испуганно произнесла Алиса. – Еще чуть-чуть, и ты мог взорваться!.. – И тут же просящим голосом добавила: – Давай в следующий раз будем пробовать, когда очнутся Изуми и Орисочка? Пожалуйста!!! – Хорошо-хорошо, я понял. Следующий эксперимент будем делать при них, – поднял я руки вверх, сдаваясь. – А лучше вообще не пробовать больше, – тихо буркнула пришедшая в себя Алиса. Я только с сожалением вздохнул. А счастье казалось так близко… Ладно, подождем остальных фей, да и с сэром Гримом посоветуюсь, а может, и его фею попросим помочь. Если она сильнее его, то по-любому справится. Так что пришлось свернуть эксперименты и просто пообщаться с Алисой. Заодно мы смогли догадаться, что произошло со мной. Видимо, когда я первый разчуть не умер, нарушил связь между душой и телом. Точнее, не связь, а барьер между душой и телом. Он стал тоньше, и мое сознание стало ближе к душе. Но последний барьер упал, когда Алиса вытащила меня в свой мир и я после этого выжил. Правда, почему же тогда я не ощущаю полную связь? Хм… Нужно думать еще. Возможно, наша с Алисой идея неправильная. В конце концов, тут на базе четыре ну очень опытных и знающих специалиста, да еще и на койках двое. Уж они-то точно помогут разобраться. Или нет?..Глава 46
Граф Оливер де Стоун на вид был абсолютно спокоен и собран. Вот только внутри у него бушевала волна гнева и злости. После убийства его друга дитрарха Морфуса Рольгорского и разгрома флота Вильдара, а потом и уничтожения флота и армии церкви у графа не осталось союзников. Так что когда к берегам Тильда прибыла объединенная эскадра светлых и темных эльфов под прикрытием воздушного флота гномов в составе пяти воздушных крепостей, на борту которых разместились части драконов, оказывать сопротивление никто не захотел. Требования прибывших выполнили сразу. Основные требования – роспуск всех церквей на материке и выплата компенсации в виде весьма приличного куска земли размером с солидное королевство. По сути, четыре королевства и одна империя лишились части своих земель. Было еще много других мелких требований, а в конце стоял пункт и о графе. Оливер собирался уже покинуть материк, когда узнал, что эльфы согласились на высокий суд аристократов материка Тильд. А значит, судить его будут по законам местных, что весьма существенно увеличивало шансы на успех. Более того, граф был уверен в своей победе в суде, ибо тут свидетелями могли быть только аристократы, проживающие на Тильде. Потому он решил рискнуть и сам явился на суд. На случай каких-то непредвиденных обстоятельств у него уже был разработан план побега. Благо на аристократов блокираторы не вешались. Суд проходил в столице империи Розмар, городе Арукард. Возглавлял суд лично император Алексадер де Вормул, что стало большим плюсом для графа. В зале суда присутствовали представители эльфов и гномов, но права голоса они не имели. Оливер довольно улыбнулся, наблюдая за злыми лицами эльфов. Они знали о его прошлом имени и его страсти, вот только доказательств у них нет. Что весьма забавляло графа. Сам суд длился уже три часа, но обвинение еще ничего существенного не предъявило, пока граф не услышал имена вызванных свидетелей. – Обвинение просит предоставить возможность выступить свидетелями кронпринца Курта де Бриз и его молодую жену Эльзу де Бриз, – торжественно произнес обвиняющий. – Разрешаю, – мрачно ответил император. И причина для мрачности была весьма весомая, ибо убийство именно этих аристократов всколыхнуло в свое время общественность. А тут оказывается, что они живы. Император обратил свой суровый взгляд на сидевшего в ложе присяжных ректора академии Ларена Дорна. Судя по побледневшему и изумленному лицу архимага, тот явно был не в курсе такого поворота событий. «Однако, если подтвердятся личности, у графа могут быть проблемы», – подумал император, глядя на абсолютно спокойного Стоуна. Сам же граф был спокоен только потому, что наконец понял причину произошедшего. Предатель был явно в высших чинах церкви. А значит, или Алан, или Амиль. Ну ничего, он им еще отомстит. Граф уже запускал скрытые заклинания, готовясь к побегу. Между тем в зал суда торжественно вошли двое молодых людей. – Кронпринц Курт де Бриз и его супруга Эльза де Бриз, – доложил мажордом и стукнул посохом. – Прошу вас пройти и возложить руки на артефакт, – произнес вежливо герцог Эдуар де Эргонский, указывая на артефакт-определитель, стоявший возле трибуны. – Увы, но некоторые обстоятельства… – Мы согласны, – холодно и властно бросил молодой кронпринц. После чего гордо сопроводил супругу к артефакту. Герцог, улыбнувшись, последовал за ними. Он отчетливо видел, что за показушной холодностью молодой аристократ ощутимо нервничал. Граф Стоун очень внимательно следил за тем, как те, кто уже давно должны быть мертвы, идут к артефакту. Графу не нужен артефакт, он, как многие архимаги, кто знали кронпринца раньше, уже четко определил полное сходство с оригиналом. Артефакт – это просто официальное подтверждение. Как только все невольно обратили внимание на кронпринца, протянувшего руку к артефакту, граф начал действовать. Раздались хлопки по всему залу, и дым заполнил помещение. Он был безвреден, но обзор перекрыл, и то ненадолго. Буквально тут же Ларен Дорн запустил заклинание, и дым рассеялся, вот только графа Стоуна на месте уже не было. Он сбежал. В зале началась паника и суета, все перепуганно галдели и обсуждали побег, и только эльфы быстро покинули зал суда. Через час удалось успокоить всех, и суд продолжился. Даже если граф сбежал, суд должен вынести приговор. Эльфы, покинувшие здание суда, бегом ринулись в одну сторону. В одном из элитных отелей столицы в этот день не было свободных номеров. Половину выкупили темные, а другую половину – светлые эльфы. В просторном ресторане этого отеля, на первом этаже, было необычайно много решивших попить кофе или чай в полном снаряжении боевых магов. Что весьма серьезно напрягало персонал, вот только возразить никто не решался. Именно в этот зал ворвались два молодых эльфа, темный и светлый. Сорок пять боевых архимагов, в основном родственники погибших по вине графа эльфов, вскочили с места. – Граф сбежал! – радостно и в унисон воскликнули эльфы, как только появились в зале. – Дара-а!!! Ухар!!! – раздались сразу два громогласных и слитных боевых клича эльфов. – Да здравствует охота! – Пусть победит сильнейший! – Сразу не убивать! Возгласы раздавались то тут, то там, но продолжались недолго. В зал вошел самый старый и мудрый из всех эльфов. Все замолчали. – Граф – опытный и опасный зверь. Убивать сразу и не задумываясь, – мрачно произнес он в наступившей тишине. – Он все равно выживет, но останется без сил. Вот только тогда, и со страховкой, будем брать. Вперед! И сам подав пример, ринулся прочь из гостиницы. Толпа охотников, разделившись на тройки и пятерки, покинула город. Охота началась. А в это время суд вынес решение. Графа признали виновным и лишили всех званий и регалий, а также с позором признали его простолюдином. Теперь Стоуна мог убить любой из аристократов.Кронпринц Курт де Бриз и Эльза де Бриз уже через сутки тайно садились на корабль светлых эльфов, где их искренне и радостно встречала Лора де Мориарти. Обняв Эльзу и поздоровавшись с Куртом, она отдала приказ отправляться. Графа так и не смогли поймать. Так что чета Бриз решила принять предложение Лоры и пожить у нее в замке. К тому же отец Курта был разгневан решением сына жениться без его согласия, так что чего больше опасался Курт, отца или бывшего графа, – большой вопрос. – Вы уверены? – спросила с искренней заботой Лора. – К сожалению, да, – печально вздохнул Курт, – отец уж очень был зол, да и матушка повздорила с Эльзой, – бросив недовольный взгляд на жену, закончил он. – Пф… тоже мне фифа, – фыркнула Эльза, не обращая внимания на укоризненный взгляд Курта. – Думаю, все у вас наладится, – улыбнулась Лора, – рано или поздно, но родственники вспоминают о близких людях. Вон у меня даже сестра появилась. – Это ты о ком? – удивленно взглянула на нее Эльза. – У тебя есть сестра?! – Ага. И вы ее знаете, – вздохнув, ответила Лора, – как оказалось, Эльвира – моя сестра по матери. – Ух ты… Серьезно?! – Глаза Эльзы округлились от удивления. О том, что Эльвира и Алекс живы, им сообщили еще раньше, но вот таких подробностей они не ожидали. – Более чем, – грустным голосом ответила Лора. – Правда, она теперь темная эльфийка и зовут ее София фон Ульдрих де Ундо. – Э-э-э, как это?.. – Изумлению Эльзы не было предела. Курт вообще стоял в шоке и молча слушал. – А еще она вышла замуж за Алекса, – не обращая внимания на удивление Эльзы, печально добавила Лора. – Обалдеть. Во дает подруга, – только и смогла ошарашенно произнести Эльза. А потом, вспомнив, что Лора и сама испытывала чувства к Алексу, с сочувствием в голосе спросила: – А ты как? – Нормально, – попыталась усмехнуться Лора. Как бы она ни хотела забыть, но Алекс до сих пор занимал место в ее сердце. Оттого ей было неприятно говорить на эту тему. – Ну дела… Видимо, мы многое пропустили, – пробормотала задумчиво Эльза. – И это еще далеко не все новости, – усмехнулась Лора. – Если вкратце, то я успела подраться на дуэли с Эльвирой… то есть Софией. Все никак не могу привыкнуть, – поморщившись, исправилась Лора. – Кроме того, Алекс, Янсон фон Ульдрих и София успели повоевать в Астере, подраться с посланниками богов и даже помогли убить бога, а потом еще и на луну отправились. – Погоди, погоди… Не-э, так не пойдет, – покачала возмущенно головой Эльза, – пошли в каюту, и ты все нам медленно и не спеша расскажешь. Хорошо? – Ладно. Пошли. – Тяжело вздохнув, Лора обреченно отправилась к каюте.
Хранитель старшего гнезда Газир’Дуых’Емин’Грыыхт’Пумыль’Бррррагх внимательно смотрел на двух драконов в человеческом облике, стоявших перед ним. Али’Дуых’Емин’Роозъг’Оругхт и Саманта’Ургых’Оринг’Вольт, слегка поклонившись, терпеливо ждали решения хранителя. – Вы уверены в своем стремлении? – с сомнением в голосе произнес хранитель. – Абсолютно, – твердо ответил Али. – Возможно, вы ошибаетесь и спешите? – еще раз попытался остановить их Газир. Хотя, ради справедливости, он и сам хотел отправиться в это путешествие вместо них. Ибо шансы после ожидания получить возможность хорошей драки – огромные. – Нет, мы уверены и не ошибаемся, и никто не сможет отправиться туда вместо нас, – с весьма солидным намеком произнесла, ехидно улыбаясь, Саманта. – Итак, вы отправитесь к светлым эльфам и там будете учить эту Лору де Мориарти и ее друзей. Это все хорошо, но только при одном условии, – заметив ехидную улыбку Саманты, сердито произнес хранитель, – если там все-таки появится Алекс, вы немедленно сообщите об этом мне. – Именно вам? Или совету? – хитро прищурившись, спросила Саманта. – Конечно, именно мне, – грозно прорычал Газир и уже тише добавил: – Я потом сам все расскажу совету, – и еще тише, почти на границе слышимости, закончил фразу: – Когда сочту нужным. – Тогда с вас полный комплект доспехов в пяти экземплярах, – нагло заявила Саманта, – или мы сначала доложим совету, а потом вам, попозже, когда сочтем нужным. – Это что тут за шантаж?! Совсем страх потеряла? – грозно прикрикнул Газир. – Ну так как? – спокойно произнесла Саманта, не сильно впечатлившись грозным видом хранителя. – Хорошо, будут вам доспехи, – недовольно прошипел хранитель. – Но это все! – Хорошо, хорошо. Мы поняли. – Довольная Саманта подмигнула брату, стоявшему молча и укоризненно смотревшему на сестру. – Когда отправляетесь? – пыхнул недовольно Газир. – Завтра, в три часа, – четко ответил Али, ибо Саманта с озорным блеском глаз уже витала в облаках. Что неудивительно, так как получить пять комплектов полного доспеха драконов – это просто невероятно! Каждая часть этого доспеха была артефактом и стоила сумасшедших денег – в изготовлении, о стоимости на рынке не стоит говорить, ибо такие вещи не продавались вообще. – До часу дня у вас будут доспехи, – ворчливо произнес Газир, – а теперь пошли вон. Поклонившись, Саманта и Али вышли из зала хранителя. – Да!!! – подпрыгнув, радостно воскликнула Саманта, как только двери в зал закрылись. Что, в общем, не помешало хранителю прекрасно услышать этот вопль радости. Ворчливо ругнувшись про себя, он тяжело вздохнул. Больше всего на свете драконы не любили что-либо доставать из своего личного и тайного хранилища. В этом им даже гномы были не соперники. Но в данном случае жадность столкнулась с жаждой драки и быстро проиграла битву. В отличие от других хранитель знал, что, как только Алекс и его команда будут готовы, они отправятся в гости к демонам. Так что Газил очень сильно рассчитывал отправиться вместе с ними, логично предполагая, что, где демоны, там и хорошая драка.
Император темных эльфов Дарил де Амидал сосредоточенно читал доклад разведки на своей просторной и уютной террасе, посреди цветущих легендарным золотым цветом моринзовых деревьев. Напротив него сидел Эмиль де Рузар и расслабленно пил свежий фруктовый сок, рассматривая прекрасные цветы вокруг. – Значит, граф Стоун все-таки сбежал, – отвлекся от документа, нахмурившись, император. – Как это могло произойти? – Ваше величество, в докладе все указано, – начал отвечать Эмиль, правда увидев еще больше нахмурившееся лицо императора, тут же поправился: – Но если вы желаете, то я расскажу. Мы специально позволили ему бежать: во-первых, меньше проблем с приговором, во-вторых, он отправится в Вильдар, где и будет собирать всех не добитых нами агентов церкви и верных людей. Как только соберет, мы сразу всех и накроем. – Хорошо. Одобряю. – Лицо императора опять было спокойным. – Но что, если к нему примкнут жрецы? – Обычных жрецов мы устраним, а старшие жрецы ему откажут, – пожав плечами, ответил Эмиль. Это все было в докладе, но как и всегда, император не любил читать длинные доклады, предпочитая мучить вопросами помощников. – Кстати, а что там произошло в центральном храме? – заинтересованно спросил император, делая вид, что читает доклад. – После открытия разлома ворвались девять легионов демонов. И хотя трех архидемонов убила наша ловушка с мечниками, но оставшихся сил с головой хватило для полного разгрома войск церкви вместе со старшими жрецами, – смирившись со своей участью, принялся докладывать Эмиль, – после чего захватили оставшихся в живых обитателей долины и ушли к себе на родину. – Двенадцать старших жрецов и тридцать тысяч армии не смогли уничтожить девять легионов? – удивился император. – Тут дело в том, что армии было не тридцать тысяч, как мы думали, а в два раза меньше, да и не все жрецы решили воевать, – уточнил Эмиль. – Золотой и Серебряный просто пропали, и, как предполагают аналитики, именно они забрали приличное количество магических кристаллов. Холод и Стрела делали вид, что ищут дитрарха, а потом и вовсе ушли из долины, не сражаясь. Так что оставшиеся восемь жрецов и прибывшие им на помощь маги просто погибли в сражении против демонов. Все-таки девяностотысячная армия, шесть живых элитных архидемонов и девятьсот магистров магии – это более чем серьезная сила даже для старших жрецов. Хотя, как доложили следопыты и аналитики, больше половины демонов они уничтожили. – Ясно. Вот только свободно разгуливающие по миру жрецы такой силы – это не очень хорошо, – покачал головой император. – Они под контролем, – с трудом скрыв раздражение, спокойно ответил Эмиль. На все вопросы императора были ответы в докладе. Вот спрашивается, зачем писать доклад, если все равно бо́льшую его часть приходится озвучивать самому? – Холод и Стрела сейчас направляются в Даринол под присмотром моего брата. Там они создадут команду авантюристов и начнут зарабатывать деньги. Сразу скажу, что план по настраиванию этих двоих против демонов уже реализуется. Примерно через два месяца туда прибудет Розалия фон Гризман, которой поручено «секретное» задание собирать информацию по материку Даринол. Там они и встретятся. – И она в это поверила? – слегка удивленно приподнял брови император, – Хотя да. О чем я. Это же Розалия. До сих пор удивляюсь, как можно быть таким талантливым мечником и при этом такой ду… кхм… доверчивой особой. – Что поделать, потому ее и выбрали, – понятливо усмехнувшись, произнес Эмиль, – она идеально подходит для Холода. Аналитики уверены, что на базе совместной любви к мечам и боям на мечах они и сойдутся. – И чем это нам поможет? – с любопытством спросил император. – Розалия ненавидит демонов, – коротко ответил Эмиль, – ну, а когда они через годик найдут затерянный храм с тайным архивом церкви, то желание отомстить демонам будет на первом месте. – Подложные документы – слабый аргумент, – задумчиво покачал головой император. – Они настоящие, – уверил его Эмиль. – Там такое с родителями Холода и Стрелы творили, а еще с их братьями и сестрами, что даже придумывать ничего не надо. Любого проймет от таких сведений. А затем они где-то за годик найдут своих родичей на Дариноле и узнают правду из первых уст. – С этими понятно, – утвердительно и довольно кивнул император. Планом в целом он был доволен. – А что с Золотым и Серебряным? – Думаю, за определенную награду, вроде личного острова с городом и шикарным климатом, а также прощение всех их грехов они сами захотят выступить на помощь, – тихонько вздохнув, ответил Эмиль. Это тоже было в докладе. – То есть банально купим их? А не предадут? – с сомнением в голосе спросил император. – Нет. Они маги весьма сообразительные и очень быстро поймут, что к чему у демонов. Даже сбегать не будут, – довольно ответил Эмиль. Эту часть плана разрабатывал его отдел. – Хорошо. А что по поводу Алекса? – откинувшись на спинку кресла, спросил император, уже даже не делая вид, что читает доклад. – Если у него будет успех, что тогда? – Ничего, – пожал плечами Эмиль, – мэтр Гримжоу де Ундо запретил нам вмешиваться и даже пытаться анализировать Алекса и его жену. – Хм… А если тайно? – хитро усмехнувшись, спросил император. – Только под вашу подпись, – твердо ответил Эмиль. – С каких пор устный приказ императора стал обсуждаемым вопросом? – грозно спросил Дарил. – После вашего личного приказа, в присутствии Ауэль де Амидал, почти пятьсот лет назад, – четко ответил Эмиль. Он, как и все, прекрасно знал о постоянных попытках императора скинуть контроль своей матери, и каждый раз под раздачу попадали различные исполнители, что решили выполнить его устный приказ. – Желаете отменить тот приказ? – Я подумаю, – с достоинством ответил, задумавшись, император, хотя оба прекрасно понимали, что один визит его матери – и все опять станет как раньше. – Но хоть какие-то предположения есть? – Их слишком много, – покачал головой Эмиль, – Но, учитывая, что я, скорее всего, отправлюсь с ними – смогу уже на месте разобраться. – Хм… Идея интересная. Ты якобы отправишься за братом и узнаешь все, что нужно, – просветлев лицом, довольно произнес император. Он даже предположить не мог, что Эмиль просто слишком сильно любит брата, чтобы опять его терять. А в том, что тот попрется за своей любимой Стрелой, Эмиль был уверен. – Мне нравится. Так и сделаем.
Дмитрий Серебряков Новая жизнь. Боги
Пролог
На лунной базе темных эльфов в то время, когда все занимались своими делами, одна из лабораторий была мало того что закрыта, так еще и окружена сильными защитными и сигнальными заклинаниями, что было, мягко говоря, удивительно. Ни у кого из живущих тут давно не было никаких секретов от остальных, по крайней мере почти все так думали. Вот только у двоих разумных, которые сейчас находились внутри этой самой лаборатории, имелось свое мнение на этот счет. Хан стоял возле одного из центральных мониторов и рассматривал изображение лунной поверхности, в то время как Гримжоу сидел недалеко от него, явно нервничая. Удивительно, что тут не было вечного спутника Хана, Германа, но это еще не все странности этой встречи, ибо нормально разговаривающий Хан удивлял не меньше. – Или мы посвящаем в нашу тайну команду, или потом будет беда, – уверенно произнес Гримжоу, – если они об этом узнают там, то… – Ничего не будет, – закончил Хан фразу вместо него, – к тому же кто мне об этом говорит? Тот, кто уже две тысячи лет меняет историю как ему вздумается?.. – В сказанном явно присутствовали нотки сарказма. – Ты скоро сам запутаешься в том, где правда, а где вымысел. – Все знают ровно то, что им положено знать, – ворчливо произнес Гримжоу, – пусть и в слегка исправленной версии. – Тогда я не совсем понимаю, что именно ты хочешь рассказать команде? – Хан отвлекся от разглядывания карты и повернулся к нему. – Что у нас есть союзник среди посланников? Или что миссия на Изон – это дорога в один конец? А может, ты хочешь им рассказать правду о том, как погибла наша империя? Возможно, ты расскажешь, кто именно приказал запустить ядерные ракеты Астера? – Хватит. Я уже понял намек, – поморщился недовольно тот, – но про посланника Борея все же надо рассказать, иначе нас не поймут. Без упоминания Луизы. – Нет. – Что же ты такой упертый… – раздраженно произнес Гримжоу, – пойми, мы можем там его встретить, и что тогда? Будешь на месте все объяснять? – Не будет никаких «мы», – резко возразил Хан, – на Изон отправлюсь я и Алекс. – Как это?.. – изумленно спросил Гримжоу. – Мы столько лет готовились, и на́ тебе… К тому же София – избранная. Как ты собрался отправляться без нее? – Готовились к чему? Чтобы доблестно погибнуть? Двое смогут дойти до тюрьмы Изначального. Алекс почти готов и сможет держать нужный темп, как и освоить методику скрытости. Остальные – это балласт, – спокойно возразил Хан. – Только ему и расскажу правду, когда окажемся там. Остальным знать пока не следует. – Но как же наш план? – растерянно спросил Гримжоу. – К чему тогда вся эта подготовка? – Ты, видимо, не так меня понял, – покачал головой Хан, – мы отправимся к Изначальному, потом я вместе с Алексом выполню условие Борея. И только после этого Изначальный разрушит тюрьму и откроет разлом. В идеале мы впятером вернемся на Филанель или вчетвером. Все зависит от успешности миссии. – И как давно ты все это решил? – после минутной паузы мрачно спросил Гримжоу. – Это не мой план, – спокойно ответил Хан. – Изначального?.. – удивился Гримжоу. – Да. – Когда же ты успел? – еще больше удивился Гримжоу. – И почему Герман не знает об этой второй встрече? – Он в этот момент был в биочипе у Алекса в голове. – То есть весь этот план по передаче Германа Алексу был придуман только для того, чтобы ты смог без свидетелей пообщаться с богом? – усмехнувшись, спросил Гримжоу. – Не только. Еще нужна была встреча с Бореем. – Так вот почему ты не смог спасти Руиза… – грустно произнес Гримжоу. Хан только согласно кивнул на эту фразу. Ему неприятно было вспоминать этот прокол. Руиз им был нужен живым, но в тот раз все пошло не так, как надо. – Есть более важные вопросы, – произнес Хан, – нужно доставить с базы светлых наши с Германом тела и перенести туда наши сознания. – Ну это как раз не проблема, – хитро прищурившись, произнес Гримжоу, – я уже давно сделал туннель к ним на базу, так что зря ты смотрел лунную карту. И даже помогу, но при одном условии: я отправлюсь с тобой. – Нет. Ты нужен здесь, – категорично возразил Хан, – а именно – на планете. Пока мы будем там, нужно подготовиться к встрече гостей. Или ты думаешь, после того как мы оттуда уйдем, боги просто все забудут? – Подожди… – растерянно замотал головой Гримжоу, – то есть вы вернетесь и нам придется сражаться с демонами и богами здесь, у нас на планете?! – Нет, – отрицательно покачал головой Хан, – только с демонами, и то, если ты все сделаешь правильно, сражения не будет. – Ничего не понимаю… – раздраженно произнес Гримжоу. – Связь с богами останется, просто будет договоренность: Изначальный не станет вмешиваться, но и боги с посланниками к нам не лезут… – Увидев скепсис на лице Гримжоу, Хан добавил: – Они согласятся. А если нет, то четыре великих спящих вулкана Изона одновременно начнут извергаться. Это станет концом цивилизации Изона. На такое боги не пойдут. – Допустим… – неуверенно согласился Гримжоу, – но нам-то и демонов с лихвой хватит!.. – Если ты реализуешь проект Вини, то демоны после первой же попытки никогда больше к нам не полезут, – с усмешкой в голосе ответил Хан, – поэтому ты и нужен здесь, он только со мной или с тобой будет говорить. – А при чем тут твой дракон? – удивился Гримжоу. – Не только Руиз смог додуматься до заклинания ядерного взрыва, – лаконично прокомментировал Хан, – и Вини уже давно не мой дракон, а старейший из хранителей гнезда. – Как по мне, план шит белыми нитками… – проворчал Гримжоу, – сомневаюсь, что это сработает. К тому же вряд ли остальные позволят вам двоим просто так уйти. – Попроси Чикэко помочь в этом вопросе. Пусть заблокирует их фей, – Хан при этом внимательно посмотрел на Гримжоу, – думаю, она справится. – Даже так? – удивленно приподняв брови, ответил тот. – Другими словами, вся эта встреча – только для того, чтобы я задействовал свою фею Чикэко и договорился с Вини? – Да. – Неприятно такое слышать, – грустно усмехнулся Гримжоу, – но хоть правдиво. Хан на эти слова только молча пожал плечами. – Ты уверен, что тебе стоит сменить тело? – неуверенно спросил Гримжоу. – Что-то я не совсем понимаю, как у тебя получится нанести все твои усилители за пять лет. – С помощью мечей и вот этого. – Хан достал откуда-то из доспеха розовый шарик и показал Гримжоу. – Что это? – Тот удивленно принялся рассматривать артефакт. – Сфера созидания, – спокойно ответил Хан, – ее создал Борей под руководством Изначального. Все мои усилители в виде тату уже разработаны, сфера поможет мне нанести их на тело даже не за пять лет, а за два года – вместо сотен лет. – Значит, все уже решено… – печально произнес Гримжоу. – Не веришь в успех? – Я не верю, что без избранной что-то получится, – покачал головой тот. – Ты опять про свои предсказания? – В голосе Хана отчетливо слышались нотки осуждения. – Если да, то где в них Алекс? Оба варианта предсказания про него не говорят ни слова. Гримжоу молча встал и прошелся по лаборатории, обдумывая все, что услышал. С одной стороны, Хан прав. Если брать официальное предсказание, сделанное одним из последних магов судьбы и известное всем, то там действительно нет Алекса, а вот насчет второго (и тайного) предсказания, известного только нескольким разумным, – есть там спорный вопрос. Маг судьбы Вальдара де Азул настолько сильно уверовала в собственное предсказание, что из-за него даже предала родину. Гримжоу помнил дословно это ее послание: «На обломках империи возвысится новый мир, и будет он силен и нов. Однако демоны снова придут, и мир вздрогнет, но ответит. Тысячи мелких звезд взорвутся в двух мирах, и боги познают боль и страх смерти, погибнув в пламени этих мимолетных звезд. Новый мир падет к ногам богов, но появится избранный, который, оставляя за собой войны и смерть, возвысится и станет тем, кто сольется с феей настолько сильно, что даже боги ужаснутся его мощи, а вреда от слияния для него не будет. И родится новая мощь, что придет в мир богов, и содрогнутся небеса в попытке спасти мир, и тогда встанет выбор перед той, кто знает и видит, и от выбора ее будет зависеть жизнь мира богов и разумных. Но появится тот, кто прятался, и испугаются боги, однако выбор по-прежнему будет за ней. И настанет мир, но, возможно, без богов и избранного, ибо только от них зависит, будет мир с ними или уже без них. Все это время дух, рожденный в недрах ненависти и мести, будет бродить по двум мирам, собирая дань – кровью и болью – с тех, кто решил обратить его мир в пыль. Опасайтесь его, ибо этот смертный станет больше чем просто воин, и назовете его убийцей богов, но будет та, кто сможет остановить его, если только боги примут правильное решение. И столкнутся силы невиданные и воля несгибаемая, боги встанут против богов, а мир познает весь страх и ужас перед мощью извечного, что станет третьей силой в состязании избранных и богов. Кто решится начать бой или закончить, так и не начав? О том знают лишь избранный и новый бог, который сможет обрести силу через смерть другого бога; но хватит ли сил и знаний в этом противостоянии великих и прозябании смертных? Все силы стремятся изменить то, что изменить нельзя, ибо все уже создано, а судьба скоро явит свой жребий». Слишком много разных намеков. В обоих предсказаниях есть крупицы истины. Вот только понять правду полностью можно только после того, как свершится событие. То, что их временный союзник в стане врага посланник Борей хочет стать в итоге одним из богов, для Гримжоу и Хана давно уже не секрет. Этот странный посланник, который когда-то помог Хану убить двух богов, но при этом держал заложницей очень важную для них разумную Луизу Тьюдбери-Нара, стремился не просто стать богом, а еще и убить своего повелителя бога войны Озила. Назвать его другом нельзя. Просто на данный момент его цели совпадали с целями Хана. Но про него ли говорится в предсказании? Пока было ясно только одно: трагедию Астера и личность Хана оба предсказания указали точно. Остальное под вопросом. Хотя в избранности Софии сомневаться сложно. Но все же есть и там нюансы. С другой стороны, возможно, Хан и Алекс правы, и все эти предсказания – просто бесполезные слова, ибо будущее уже изменилось настолько, что вряд ли кто смог бы даже приблизительно предсказать события. Тогда план Изначального и Хана более действен, чем тот, что был придуман ранее. Гримжоу понимал, что двадцать очень сильных архимагов – это ничто против силы посланников и богов. Даже если собрать все военные силы их планеты, то три полноценные армии демонов спокойно остановят такую силу. По словам Борея, таких армий у демонов больше десятка. Так что скрытая операция имеет больше шансов на успех, вот только кто будет сдерживать всех разумных, оставшихся тут? Гримжоу сомневался, что сможет справиться с этой возможной лавиной эмоций и упреков. – София – слишком упорная и сильная девочка, – высказал он свои сомнения вслух. – Уже сейчас она по силе не уступает многим, и ее прогресс пугает даже меня. А еще ее подруга Нелль – явно маг судьбы. Ох, не знаю я, как смогу их удержать. – Чикэко не справится? – внимательно посмотрел на него Хан. – Как сказать, – задумчиво произнес Гримжоу, – она сомневается, что сможет их сдержать больше чем на месяц. – Ясно, – кивнул своим мыслям Хан, – этого достаточно. Месяц она их удержит, а потом им понадобится время, чтобы придумать, как попасть на Изон. К тому времени или мы уже вернемся, или спасать будет некого. – Ты, как всегда, полон оптимизма, – улыбнулся Гримжоу на слова друга. – Когда ты собираешься исчезнуть вместе с Алексом? – Думаю, лет через пять. Год понадобится на перенос и адаптацию сознания в новом теле, потом два года – установка усилителей и еще два года – тренировка Алекса плюс освоение нового тела. Дальше летим в Астер, и там я с ним исчезну. – Уверен, что Алекс согласится всех оставить? – Судя по его отношению к Софии, он сам первым побежит, впереди меня, – с усмешкой в голосе ответил Хан. – Что ж, значит, так и поступим… – пробормотал Гримжоу еле слышно.Почти любой разумный, живущий на планете Изон, истинно верил в то, что боги все знают и все видят и нет ни единого уголка на планете, где их взгляд не смог бы разглядеть что-либо. И только единственный из посланников знал правду. Боги видят только то, что доступно их подданным, ни больше и ни меньше. В одном из своих убежищ среди бескрайних лесов, скрытом от случайных путешественников домике лесника, раздраженно расхаживал посланник Борей. Он потратил почти столетие на сокрытие этого места от посторонних взглядов. Раздражен же он был простым и очевидным фактом – ему опять не удалось освоить энергию духа и тела. И даже созданный им великий артефакт созидания не смог помочь в достижении цели. Шестьдесят лет он создавал два артефакта, что внешне походили на пару розовых шариков, на их создание ушла вся сила двух богов, которую поглотили мечи Хана, а толку опять нет. Точнее, толк все же есть, но настолько незначительный, что смешно упоминать его вслух. Самый старый из посланников мечтал лишь об одном – стать тем, кому он служит. Вот только чтобы стать богом, нужно освоить новое знание и после этого поглотить силу умирающего или живого бога. Конечно, можно использовать только магию, но в этом случае он станет слабейшим из богов. Его же цель – абсолютная сила. Борей раздраженно посмотрел на остатки еще недавно активного артефакта созидания, к сожалению одноразового. Хотелось немедленно что-то разрушить, а еще лучше – убить. «Хозяин, я нашел причину», – раздался в его голове голос фея, отчего Борей вздрогнул, но тут же активировал переход в пространство-время мира фей. – Я слушаю, – тут же произнес Борей, как только очутился сознанием в своем внутреннем мире, очень сильно напоминающем жерло активного вулкана. Посланнику нравилось смотреть, как мощь лавы бурлит и извергается. – Между вашей душой и сознанием слишком мощная преграда, – задумчиво произнес фей Борея, Гольдер. – И как ее разрушить? – раздраженно спросил Борей. – Нужно оказаться между смертью и жизнью. – Хм, – задумавшись, хмыкнул Борей, – и как это осуществить? – После того как вы используете слияние, Амелия должна вытащить ваше сознание в наш план, – спокойно ответил Гольдер. – Раньше это было невозможно, но после применения сферы созидания такая возможность появилась. Стоявшая молча чуть в стороне фея в красном кожаном костюме вздрогнула от этих слов. Ей эта идея совсем не понравилась. И хотя посланник Борей был уникальной и сильной личностью, единственным из посланников, кто обладал силой двух фей, даже для него такой эксперимент мог закончиться плохо. – Ты совсем рехнулся? – как всегда руганью высказалась в его адрес Амелия. – Это слишком опасно, дебил! – С моей страховкой опасность минимальная, – болезненно поморщившись на это, возразил он. – Уверен? – задумчиво произнес Борей, мало обращая внимания на фею. – Абсолютно. – Да вы что, вдвоем с дуба рухнули? Шизанулись на пару? – возмущенно фыркнула Амелия. Эти ругательства феи, вытащенные из памяти одного из переселенцев с земли, Борея иногда раздражали, но в данный момент ему было все равно. Главное – результат. – Амелия, ты сомневаешься в силах Гольдера? – с усмешкой обратился он к фее. – Да он же больной на всю голову! – покрутила пальцем у виска Амелия. – Это охренеть какой риск!.. – Я не про это спросил. – Ну… так с ходу сложно сказать… – уклончиво ответила она, после чего агрессивно добавила: – Шанс на успех, конечно, есть, но этот козел – он все равно дебил полный! – Хозяин… вы можете опять запретить ей ругаться?.. – с мольбой в голосе попросил Гольдер. Он физически не переносил ругань феи. – Оказаться сознанием в пространстве фей… – отстраненно произнес Борей, не обращая внимания на просьбу. – Что же, думаю, стоит попробовать. – Охренеть! – эмоционально высказалась фея. – Когда, хозяин? – тут же отреагировал воспрянувший духом Гольдер. – А, собственно, зачем откладывать? Прямо сейчас и начнем, – спокойно ответил Борей и тут же активировал слияние с Амелией.
Глава 1
Мои надежды на помощь старшего поколения в оценке новой способности оказались чересчур оптимистичными. Никто не знал, что это такое, как этого достичь и что с этим делать. Даже очень подробное описание родило только кучу гипотез, но ни одного факта. И только два теоретических предположения могли мне помочь разобраться в процессах, которые я увидел. Первое – теория профессора Рундаля. Если сократить нагромождение выданных профом слов и определений, то можно выделить самое главное – я становился феей. Звучит бредово, но вот оснований под эту теорию у Германа нашлось хоть отбавляй. Во-первых, никто не знает, откуда берутся феи, но именно он был уверен в том, что феи – это бывшие разумные, которые после смерти смогли перешагнуть черту, отделяющую душу обычного разумного от формы феи. Другими словами, душа, не захотевшая или не сумевшая отправиться на перерождение, получала возможность стать неким симбионтом в виде феи. Проблема у этой версии наблюдалась одна: я еще был жив, что как-то не слишком вписывалось в общую канву теории. Хотя сам профессор был уверен, что это как раз и есть одно из главных доказательств. Во-вторых, черный кристалл, который я увидел у себя на пересечении всех линий маны, – это не что иное, как отражение моей души в той реальности, куда я попал. Правда, это утверждение требовало серьезных исследований и замеров. И такие исследования мы сумели бы провести. Феи в момент слияния могли ощущать душу разумного и даже видеть связи между ней и сознанием. Более того, у Германа даже была практика в этом вопросе. В свое время именно его команда перенесла сознание и душу Хана из тела человека в новую оболочку. Но так как Хан не маг, то и кристалла, подобного моему, у него быть не могло. Проверку, правда, пришлось отложить до решения других важных вопросов, и провести полные исследования уже после возвращения с Изона. С Ханом вообще оказалось все намного интереснее, чем я думал и даже предполагал. Оказывается, он в прошлом был не совсем обычным человеком. И это я не беру в расчет его многочисленные военные заслуги перед империей Даринол, что существовала три тысячи лет назад. Главная же его уникальность – это создание техники боя на основе силы духа и жизни. Хотя сам стиль создал не он, а ушедший из жизни еще до падения империи иномирянин Чжан Саньфэн. Этот разумный, еще живя в свое время на Земле, смог достичь многого в изучении течения Дао. А попав сюда и получив возможность прожить не обычную короткую жизнь человека, а больше двух тысяч лет, а возможно, и дольше, ибо точных данных о его рождении не нашлось нигде, он довел свои идеи до совершенства, создав не просто теорию, а реальное воплощение этих энергий в жизни. И если я правильно понял, то именно от этого течения в свое время пошла религия Китая, хотя могу и ошибаться. Я даже нашел трактат этого наставника Чжана в электронном виде. Там же было и весьма расплывчатое объяснение, что это такое: «Дао означает вечное действие или принцип творения, от которого происхождение единственности и двойственности и вместе с тем начало мира и творения». Это если вкратце, а так там столько текста, что я уже после первого тома плохо улавливал суть. Хорошо хоть помог Хан, у которого я и сумел узнать основной принцип созданного им обучения, получив целый пакет мыслеобразов по этой теме. Интерес к ней у меня появился после того, как я увидел, на что способен Хан, и узнал, что это лишь тень его способностей. Другими словами, когда он был в теле человека и мог использовать энергию тела, а не только духа, он был сильнее, чем сейчас. А главное – все это без магии. Более того, он согласился меня тренировать в этом стиле после того, как мы вернем его сознание в человеческую оболочку. Так что мне еще предстояло освоить инь и ян своего тела и духа. После изучения магии это была первая суперновость о дополнительных возможностях разумных. К удивлению, на все мои вопросы к Хану по этому поводу я получал весьма полные и объемные объяснения в виде мыслеобразов, что безумно радовало. Вторую теорию выдвинул сэр Грим. По его версии, я открыл новый этап развития архимага и строения внутреннего мира. То есть, достигнув потолка в собственном развитии, я смог его преодолеть. Помогли мне в этом два случая из моей жизни в этом мире, а именно – когда я чуть не умер. Гримжоу считал, что первая моя смерть позволила моей фее увидеть барьер, что стоит между душой и сознанием, а вторая – его преодолеть. Собственно, я тоже придерживался такого же мнения. Потому и решился на весьма интересную проверку с участием феи Гримжоу. Проверку решили проводить под присмотром и с замерами различным оборудованием. Эффект, которого я смог достичь при использовании сатори, будучи у себя во внутреннем мире и под импульсом, очень сильно заинтересовал абсолютно всех. Так что на меня нацепили кучу датчиков и окружили мое тело сенсорными заклинаниями и только потом разрешили приступить к эксперименту. Мой внутренний мир уже давно серьезно изменился, так что меня и рядом стоявшего Гримжоу встретили бескрайний лес и бункер на весьма живописной полянке. Что поделать, от бункера я так и не смог отказаться. Хотя уже давно туда и не заходил. Гримжоу подтвердил готовность, и я запустил процесс. Импульс! Все было, как и в последний раз. Мое прозрачное тело, клубок веточек в центре моего иллюзорного тела и изумительный вид на все мои каналы магии с черным кристаллом в точке их схождения. Кстати, я в этот раз появился точно возле него, и если раньше его еле разглядел, то теперь увидел, что он размером с меня или даже чуть больше. Алисы опять нигде не было видно. Только я хотел связаться с ней по болталке, как почувствовал давление: казалось, что очутился под водой, причем с каждой секундой погружаясь все глубже и глубже. Давление, еще недавно бывшее мягким и даже отчасти приятным, стало душным и неуютным, а потом резко исчезло. Передо мной появилась миловидная блондинка в голубом платьице и с диадемой на голове. Руками в длинных синих перчатках до локтей она держала посох с кристаллом желтого цвета. – Стоять на месте! – тут же раздался в отдалении позади меня грозный окрик Алисы. – Или я буду стрелять! С удивлением обернувшись, я увидел свою серьезную фею с монстрообразной винтовкой в руках; рядом с ней, нахмурившись, стояла Ориса, держа магические щиты абсолютной защиты вокруг себя и подруги. Со стороны блондинки ощутимо дунуло опасностью, и в тот же миг из оружия Алисы вылетел концентрированный луч силы; пролетев мимо меня, словно лазерный луч, он вонзился в посох блондинки. Но та лишь злобно усмехнулась, после чего стремительно бросилась в сторону фей. Я, абсолютно ничего не понимая, смотрел на это нереальное зрелище. Блондинка почти достигла их, когда в нее опять выстрелила Алиса, тем самым задержав ее на мгновение. И в это самое мгновение на блондинку рухнул столб концентрированной силы, исходившей из рук появившейся на поле боя Сильвы. Но за миг до этого вокруг блондинки появился щит, который хоть и с трудом, но отразил атаку Сильвы. – Алекс, срочно уходи! – раздался возбужденный и испуганный голос Изуми возле меня. – Что происходит? – спросил я, повернувшись к ней. – Ты своим переходом активировал слияние феи Гримжоу! – быстро выпалила Изуми. – Быстрееуходи! О проблеме Гримжоу я знал. Его фея во время слияния становилась сильнее владельца и полностью перехватывала управление на себя, атакуя всех подряд. От переполнявшей ее силы она полностью слетала с катушек. Так что, возможно, я последовал бы совету, но за спиной Изуми мне удалось рассмотреть любопытную картину. В клетке из непонятного заклинания сидел сам Гримжоу и с мрачным видом наблюдал за боем. – Ну?! Алекс, не время долго думать! – взволнованно произнесла Изуми. – А что это изменит? – логично спросил я. – Или мы ее тут остановим, или лунной базе каюк. Разве не так? – Так, но долго мы ее тут не удержим. Она скоро получит всю силу, и тогда нам конец, – нервно возразила Изуми, с беспокойством глядя, как наши феи активно атаковали стоявшую под щитами блондинку. – Вы, главное, ее удержите, а я пока кое-что проверю. Справитесь? – У тебя максимум десять минут, – обреченно бросила Изуми и тут же умчалась помогать подругам. Я же отправился к клетке с сэром Гримом. Приблизившись, осознал две вещи. Во-первых, Гримжоу меня не видел и не слышал, зато, во-вторых, он прекрасно видел сражение блондинки с феями; но самое основное – это в-третьих. Я четко видел, как от стенок этой клетки в тело Гримжоу тянулись черные нити, и это мне показалось странным. Вот и пригодятся мои программки анализа и вирусы. Вычислить, куда ведут нити, удалось минут за пять. Потом быстрый анализ и принятие решения, а дальше реализация. Итак, что мы имеем? Гримжоу не был слабее своей феи, просто от ее диадемы исходило заклинание весьма сложной формы, заключая его в тюрьму и выкачивая всю ману в блондинку. Наши с ним тела в реальности сейчас были окружены сплошным магическим щитом в исполнении четырех архимагов в слиянии. Они явно не рассчитывали на удачный результат работы фей. Мне это было только на руку. К счастью, диадема оказалась полуразумным артефактом. Почему «к счастью»? Потому что мои вирусы могли работать, не боясь повредить сознание феи и Гримжоу. На основе анализа получил данные для создания оптимального вредителя, что сможет проникнуть в диадему и отключить ее. Все это заняло максимум пару минут. Дальше дело техники: запустить вирус и ждать результата. Пока я возился с этим артефактом, блондинка уже вовсю атаковала заклинаниями Изуми и Сильву, видимо, определив для себя приоритетные цели. Именно после одной из таких атак диадема на голове блондинки заискрилась зеленым цветом, заставив ее остановиться, а потом рассыпалась на мелкие кусочки. Заклинание, что держало в плену Гримжоу, рассыпалось. – Алекс?.. – удивленно посмотрел на меня он. – А ты кого-то другого ожидал увидеть? – довольно улыбнулся я в ответ. – Нет, но… как? – осмотрев себя, спросил растерянно Гримжоу. Между тем бой между феями остановился. Блондинка ошарашенно смотрела по сторонам, а девчонки осторожно из-под щитов наблюдали за ней. Увидев нас, она в один миг очутилась возле Гримжоу, с искренним удивлением рассматривая его. – Ты стал сильнее? – с любопытством в голосе спросила она. – Не-а, – решил я вмешаться в разговор, – просто твоя диадема тянула из него силы и передавала тебе, а я ее разрушил. – Диадема? – Блондинка растерянно прикоснулась рукой к голове; не обнаружив там искомого предмета, она гневно посмотрела на меня: – Ты что натворил?! – Кажется, только что спас лунную базу от разрушения, а вас – от помешательства, – довольно хмыкнул я в ответ. – Это же был уникальный артефакт!.. – расстроенно произнесла она. – Угу. Я заметил. – Алекс, а это точно делала диадема? – мрачно глядя на блондинку, спросил Гримжоу. От этого взгляда она растеряла всю свою уверенность и гнев. – Абсолютно точно. Она создавала вокруг тебя клетку, из стен которой в твое сознание уходили каналы заклинаний, по которым твоя личная сила перетекала в фею, – уверенно произнес я. – Чикэко, а ведь я тебя предупреждал насчет этих странных подарков, – укоризненно посмотрев на фею, произнес Гримжоу. Блондинка на это сделала вид, что она тут ни при чем, – Ты мне что тогда говорила? Напомнить? – Ну-у-у… – протянула она уклончиво, – тогда она была безопасной. – Конечно, – с сарказмом в голосе ответил Гримжоу, – а вот мне теперь стала очень даже понятна фраза… – Словно кого-то пародируя, Гримжоу изменил голос и произнес: – «С ней ты не только сможешь проникать в сознание разумных, но и станешь сильнее». Теперь понятно, от чего ты становишься сильнее. – Пф… всего лишь небольшой побочный эффект, – фыркнула недовольно фея. – Небольшой?! – грозно насупился Гримжоу. – Ладно, мы еще потом с тобой поговорим на эту тему. К нам осторожно и явно опасаясь Чикэко, приблизились остальные феи. – Думаю, стоит перенести наш эксперимент на другое время, – задумчиво произнес Гримжоу. – Зачем? – удивился я. – Вроде все нормально, да и ты сейчас в слиянии, какой смысл время терять? – Хм… даже не знаю, – задумчиво осмотрелся Гримжоу, – просто я не вижу ничего странного в твоем внутреннем мире. – Стоп, – удивился я, – ты что, не видишь мои каналы маны и черный кристалл? – Нет. А должен? – В этот раз уже Гримжоу удивленно посмотрел на меня. – Ну я-то вижу… – слегка растерянно ответил ему, осматриваясь вокруг. – Хм… очень интересно. Просто я вижу все тот же лес и вон там – твой бункер, – показав в сторону кристалла рукой, пояснил Гримжоу. – Ты видишь свои каналы? – с любопытством в голосе вмешалась Чикэко. – Ну да. – Покажи хоть один, – тут же настойчиво попросила она. – Ну вот: раз, два, вон еще, а вот тут кристалл, – подлетая к каналам и указывая на них рукой, произнес я. – Но при этом ты не видишь свой внутренний мир? – утверждающе спросила Чикэко. – А ведь действительно… не вижу, – неожиданно для себя осознал я этот весьма простой факт. Как-то раньше на это внимания не обращал. – Частичное зрение феи… – задумчиво пробормотала Чикэко. – Это как? – спросила с любопытством в голосе Алиса. – Ах да… совсем забыла, что мы тут не одни, – добродушно улыбнулась Чикэко, глядя на фей. Правда, от ее взгляда те не обрадовались, а побледнели, а Алиса вообще спряталась за меня. – Ну что вы, я уже в нормальном состоянии и нападать не буду. Зовут меня Чикэко, я фея Гримжоу. Феи слегка растерянно и невпопад представились в ответ. – Думаю, вам стоит вернуться к своим хозяевам, – усмехнувшись, произнес Гримжоу, – заодно и расскажете, что тут случилось. Изуми растерянно посмотрела на меня. Я же согласно кивнул, чем несказанно обрадовал фей, которые тут же испарились из моего мира. – Если они были в слиянии, то почему они тут сами? – вслух задал я мучивший меня вопрос. – Они, во-первых, не в слиянии, – ответила, улыбнувшись, Чикэко, – во-вторых, их сюда пустила твоя фея… что уже само по себе интересно. – И уже обращаясь к Алисе, спросила: – Поделишься секретом, как тебе это удалось сделать без разрешения хозяина? – Я подумаю, – хитро прищурившись, произнесла Алиса. – Ну-ну, подумай, – весело улыбнувшись, ответила Чикэко. – Что-то слишком много нового за один раз, – покачал головой Гримжоу. – Алекс, ты точно хочешь сейчас завершить эксперимент? – Ну да. А почему нет? – Алекссс… а может, не надо, а?.. – нервно передернув плечиками, с мольбой в глазах спросила Алиса. – В это раз тут сразу два опытных мага. Так что все будет нормально, – погладив ее по голове, уверенно произнес я. – Что-то я сомневаюсь в их опыте… – бросив хмурый взгляд на Чикэко, пробурчала недовольная Алиса. – Вот же мелочь наглая!.. – восхищенно произнесла Чикэко, глядя на эту мимику Алисы. – Давай уже показывай, что ты там нашел. Справимся мы, не переживай. – Я вот не так сильно в этом уверен, – осторожно заметил Гримжоу, – но попробовать можно. Главное, не спеши. Я только согласно кивнул на это и с предвкушением уселся в позу лотоса. Войдя в сатори, ничего особенного в этот раз не заметил. Все было как обычно. Хотя… я же тогда свой клубок попытался распутать… Точно: только я потянулся за первой веточкой, как тут же дикий крик вывел меня из медитации. – Стой!!! – закричала испуганно Чикэко. Увидев, что я прекратил, она облегченно выдохнула: – Уф… успела. Ну ты и… – Она явно хотела сказать что-то из не совсем нормативной лексики, но, бросив взгляд на Алису, передумала в последний момент: – Глупый эльф! Это же надо додуматься – растягивать свою сущность без ауры силы!.. – Чего? – недоуменно уставился я на нее. Впрочем, остальные были не меньше меня удивлены такой фразой. – Чего-чего… – ворчливо произнесла Чикэко. – Этот клубок – твоя сущность, или, точнее, внешняя оболочка души. Каким ты его вообще видишь? – Ну, как клубок из веточек, – задумчиво ответил я, рассматривая его. – Ясно. Значит, у тебя все-таки проявилось зрение фей… – отстраненно произнесла Чикэко. – Мне нужно подумать. Продолжим разговор завтра. Как только она закончила фразу, тут же исчезла под нашими изумленными взглядами. – Кхм… – кашлянул Гримжоу, – а ты, Алекс, умеешь удивлять. На эти слова мы с Алисой только недоуменно переглянулись.Глава 2
Способности нового тела поражали своим разнообразием и возможностями Руиза, теперь ставшего кадетом, учеником военной школы Эндрю Зорном. На Филане, его родном мире прошлой жизни, все были уверены, что демоны имеют одинаковый вид и форму – зеленые амбалы под два метра ростом, с плечами почти метр шириной, с эльфийскими ушами, фигурой людей и клыками орков. Но это было не совсем так. Когда Руиз только родился заново в этом мире, он видел разные облики демонов, но считал, что это все воздействие магией на свой внешний вид. Реальность же превзошла все его ожидания. Дети демонов действительно имели весьма известный облик с зеленой кожей и остальными атрибутами обычного демона. Вот только когда им исполнялось два года, у них происходило изменение тела. Точнее, могло произойти, если на то было желание демона и у него был источник. В школе этими изменениями руководили преподаватели, а тут, в военной школе материка Уконг, инструкторы. К удивлению Руиза, желающих получить другой облик было довольно много. Вот только не у всех это получалось. В основном выбор его сокурсников останавливался на малых изменениях, типа чуть больше клыки или чуть светлее кожа, но были и такие, как Руиз: они хотели иметь совсем другую внешность. Всего таких желающих набралось восемь разумных из всего курса. У каждого были свои пожелания к внешнему виду, и только Эндрю решил выбрать внешность человека. Двое захотели вид орка, трое – эльфа, один вообще какой-то свой микс придумал, и последний – что-то среднее между орком и эльфом. Сам процесс оказался очень похож на магическое изменение тела, вот только заклинания в этом процессе не участвовали. И если инструкторы на выбор Эндрю Зорна почти не обратили внимания, то сверстники презрительно смотрели на него – с новой внешностью. Ему самому было в общем-то наплевать на мнение кого-либо. Новая внешность его полностью устраивала. Была, конечно, мысль принять вид эльфа, но это показалось ему слишком банальным. Изменения происходили не сразу, а постепенно и под присмотром инструкторов. Руизу же был интересен сам процесс, происходящий в его организме. Его новое тело оказалось весьма пластичным и будто отзывалось на его желания. Самым удивительным для Руиза стала скорость роста организмов демонов. Он в свои два с половиной года выглядел уже как обычный десятилетний ребенок. Причем, изучая книги в библиотеке школы, он узнал, что уже в три года будет иметь внешний вид восемнадцатилетнего, после этого процесс становился медленнее. А в четыре года полностью останавливался. Все измерения и исследования говорили о том, что такой ненормальный рост был, по сути, искусственным явлением и очень походил на вмешательство богов в генный код демонов. В любом случае Руиз был рад столь быстрому развитию тела. Учиться в военной школе оказалось так же легко, как и в обычной. Разве что практических занятий магией и физических упражнений было во много раз больше… – Эндрю, ты что там, уснул? – раздался рядом веселый голос Анеро, соседа по парте. – Все, урок уже закончен. Ау! – Я вижу, – спокойно ответил он, оборачиваясь к соседу. Опять ему не дали спокойно поразмышлять… – Тогда чего сидишь? – удивился тот. – А смысл вставать? – лениво произнес Эндрю. – Через десять минут следующий урок. – Пф… ну ты и ленивый, – фыркнул Анеро и, повернувшись, умчался из уже пустого класса. Руиз, усмехнувшись, откинулся на спинку парты и посмотрел в окно. На улице вовсю распускались цветы деревьев. Весна была на удивление теплой и уютной. Его парта находилась как раз возле окна. Пришлось, конечно, пару раз подраться, чтобы ему уступили это место, но здесь вообще все вопросы решались через драку или дуэль. Так что ничего удивительного. Зато, избив главного драчуна класса, Эндрю закрепил за собой славу сильного и опасного противника. Вид из окна открывался на огромную спортивную площадку и арены для спаррингов. Именно из-за вида на эти арены Эндрю и дрался. Хотя они и были аж за всеми спортивными площадками, но это не сильно мешало ему наблюдать за постоянными спаррингами или дуэлями, происходившими на аренах. Посмотреть было на что, ибо там и сами инструкторы очень часто выясняли отношения. Вот и сейчас на арене сошлись инструктор ближнего боя Гонир и инструктор нового вида вооружения Кива. Всего несколько сотен лет назад в программу обучения была добавлена боевая подготовка с огнестрельным оружием. Так что страсти по поводу что лучше – меч и магия или автомат и магия, не утихали до сих пор. Самым интересным в этих выяснениях отношений для Руиза были щиты обоих инструкторов. Тут вообще вся магия только отдаленно напоминала привычную ему. Во-первых, демоны вовсю использовали магию крови. Более того, если на Филане маги маной обволакивали только нервы, то тут – еще и кровеносные каналы. Причем основной упор делался именно на них. Для демонов кровь служила таким же оружием, как и все остальное. Они могли ею управлять, взрывать или даже создавать из нее холодное оружие. Учитывая напитку маной, кровь становилась весьма грозным инструментом в бою. Во-вторых, построение щитов другое. Маги Филана создавали щиты из воздуха с примесью различных элементов земли или воды, и было таких щитов в основном два вида. Полный, когда маг создавал абсолютную защиту, но при этом тратил постоянно огромное количество маны, и частичный, состоящий из трех контуров. Первый – сигнальный, второй напоминал решетку, и третий создавал участки защиты там, где появлялась угроза, реагируя на сигнальный контур. У демонов же все делалось по-другому. Сигнальный контур имелся и в их щитах, но дальше шли различия. Их защита основывалась на встречном ударе. То есть если в тебя швырнули огонь, то защита в ответ била водой или холодом, тем самым сбивая заклинание в сторону или вообще полностью его гася. Такой же принцип действовал и далее. А вот последний уровень защиты – это их кожа. С помощью магии крови они превращали ее в некое подобие брони, весьма крепкой. Конечно, имела значение сила магии. Если младший маг мог кожей отразить максимум пистолетный выстрел, то архидемон выдерживал уже выстрел корабельного орудия прямой наводкой. Правда, его силой удара откидывало метров на триста, но это уже частности, и имелись приемы противодействия этому. И наконец, в-третьих, атакующая магия. Вместо обычного управления веществом, окружающим мага, демоны в основном управляли либо кровью, либо огнем. Были еще, правда, другие виды техник, но немного. Главное отличие от магов Филана заключалось в комплексных атаках магов демонов. Тут из них создавали специальные команды, которые вместе отрабатывали тот или иной элемент защиты или атаки. На Филане маги все делали сами, их атака и защита зависели только от них самих. Другие маги могли лишь усилить защиту, и не более того. Тут же, на Изоне, упор делался на командную работу. Самый известный пример – комплектация магов в стандартном наземном легионе. Их там не просто так насчитывалось ровно сто. Это определяло полное разделение ответственности. Сто магов делились на четыре класса. Сенсоры отвечали за обнаружение цели, определение возможностей противника, а также контролировали все пространство вокруг подразделения; таких в легионе десять. Дальше шли маги атаки, которые, в свою очередь, делились на пятерки. Всего таких магов сорок, то есть восемь отрядов. Каждая пятерка запускала сложные и комплексные заклинания. Например, копье льда с начинкой из огненной сферы, запечатанной магией воздуха. За счет разделения обязанностей и четкой работы группой такое заклинание создавалось практически мгновенно. Один маг создавал ядро огня, второй – сферу воздуха вокруг него, третий – ледяное копье, четвертый – нужной силы толчок для этого снаряда, а пятый корректировал полет. И все это делалось фактически одновременно. Получалось, что заклинание уровня архимага могли создать пятеро магистров. Еще десять магов в легионе служили координаторами и командирами. Они, получая информацию от группы сенсоров, принимали решения, куда нанести удар и какая из пятерок это сделает, а также где нужно ставить защиту на солдат легиона, или другие задачи. Остальные в легионе – маги защиты, объединенные в четверки. похожие на отряды атаки, но с единственным отличием: запускатель и корректировщик заклинаний, он же командир этого отряда, – один и тот же маг. Руиза, после того как он узнал все о строении легионов, их подготовке и силе, сначала удивило, что демоны до сих пор не захватили их планету Филан. Но потом, разобравшись более детально, понял причины этой глобальной проблемы и нежелания демонов ее решать. Во-первых, магия там работала немножко по-другому, во-вторых, сила тяжести и состав воздуха тоже весьма значительно отличались, делая демонов слабее. В-третьих, проблемы с организмом в виде нарушений работы вестибулярного аппарата и других эффектов смены планеты. Но главная, четвертая, причина заключалась совсем в другом. Демоны не хотели захватывать планету. Более того, они были сильно заинтересованы в развитии магов на Филане. А все потому, что ученые демонов нашли способ получать ману из мага. Теперь все пленные маги Филана становились своеобразными аккумуляторами для демонов. Брался маг, помещался в специальный биомагический контейнер, вводился в состояние комы – и все, далее с него просто тянули ману в обмен на внутривенное питание. Тут могла бы возникнуть проблема с феей, но и здесь ученые демонов отличились: разработанный ими частичный блокиратор держал фею в полусонном состоянии. В общем, технология за тысячи лет была доведена до совершенства. С учетом количества магов, захваченных на Филане, плюс постоянное пополнение от рабов, у которых тоже очень часто рождались маги, – демоны смогли полностью переключить все манозатратные технологии на питание от таких универсальных аккумуляторов. Например, стационарные телепорты из города в город или снабжение электроэнергией любого населенного пункта… и так далее. Все это, с одной стороны, вызывало восхищение Руиза, а с другой – ужасало… Пока он так размышлял и смотрел на то, как один инструктор с мечом в руках пытался догнать на арене второго – с автоматом, закончилось время перемены. В класс залетела толпа учеников. Быстро рассевшись по местам, они приготовились к уроку. Через полминуты вошел учитель, но не один, а… со жрецом! Жрецы у демонов являлись отдельной кастой, в которую было сложно попасть, да и брали туда только бывших военных или очень способных ученых. На улице жреца увидеть сложно. Они всегда живут на территории храма и очень редко когда выходят из него в город. А уж приход в школу, даже военную, – уникальное событие… – Класс, встать! – Ученики тут же вскочили с места, встав по стойке смирно. Учитель, довольно осмотрев класс, продолжил: – Сегодня к нам на урок пришел жрец храма Руга, дабы сообщить очень важные новости. – После этих слов учитель повернулся к жрецу и, вежливо поклонившись, произнес: – Прошу вас, уважаемый; ученики готовы вас слушать. – Добрый день, и да благословят вас боги, – стандартно начал жрец, – можете садиться. – Ученики тут же расселись по местам. – Страшное горе постигло нас. Подлым ударом вражеские боги из другого мира смогли убить великого бога Руга. – От этих слов ученики замерли, хотя их и не удивили слова жреца. О смерти бога стало известно еще пять с лишним месяцев назад. – Но остальные боги не оставили нас наедине против врага нашего, а согласились принять в лоно своей веры и силы. Но лишь самые смелые и сильные смогут остаться в новой семье. И потому было объявлено, что каждый из вас может выбрать бога, которому готов служить самоотверженно и с верой в сердце. Через год состоятся смертельные игры воинов. В этот раз боги не стали ограничивать нас малыми размерами арен. Весь наш материк станет ареной смертельной битвы. Дабы все смогли доказать свою полезность богам и показать свою силу! – Жрец вещал с истинным торжеством и верой в голосе, причем настолько убедительно, что Руиз даже восхитился таким фанатичным слугой бога. – И даже вы, столь юные дарования, сможете принять участие в битве, дабы прославить свой род и семью. Руиз с трудом смог сдержать эмоции брезгливости. Вот это звучало уже слишком фанатично и, скорее всего, лживо. Жрец еще целый час распинался на эту тему, но в итоге из его слов можно было сделать весьма логичный вывод. Между богами произошел раскол, и теперь верующие стали их оружием. Видимо, они не смогли разделить территорию и адептов этого погибшего бога и потому решили устроить войну. Похоже, кто победит в ней, тот и будет править этим материком. Ну а всем демонам, живущим тут, предстояло сделать выбор, на чьей стороне он будет сражаться. Эндрю-то все равно, но стоило связаться с отцом. Где будет отец, там, скорее всего, расположатся самые элитные войска. Воевать особого желания у него не было. Но, похоже, придется. Становиться изгоем еще слишком рано. Одно хорошо: в войне посланники и боги участвовать не будут. Казалось бы, такое известие о глобальной войне на материке должно породить панику и беспорядки, но только не у демонов. Тут все происходило четко и продуманно. Составлялись неспешно завещания, рабы и все ценное перевозились на другие материки, все женщины демонов также отправились в другое место жительства. Например, отец Эндрю передал всех своих рабов, женщин, ценности и даже коллекцию вин на сохранение своему бывшему сослуживцу на материке Ронвал. Причем если никто из детей и родственников отца не выживет в войне, то все перейдет во владение этого сослуживца. А если кто-то останется, то все возвращалось, кроме десяти процентов рабов и пяти процентов денег. И так у всех изонов. Так что весь год демоны усиленно занимались перевозками и переселением. Те, кто выбрал богов из фракции богини Герзул, теперь жили на восточной части материка, а сторонники фракции бога Озила – на западной. Эндрю не удивил выбор отца, вставшего на сторону бога войны Озила. Хотя сложно сказать, что повлияло на такое решение: специфика бога или все же то, что поместье было именно на западе материка. В любом случае вся подготовка к предстоящей смертельной битве превратилась в руках демонов в рутину и обыденность.За прошедший год в жизни Эндрю мало что изменилось. Разве что жителей стало во много раз меньше и исчезли почти все рабы, кроме самой необходимой обслуги. А так все по-старому. Учеба, тренировки и опять учеба, только уже личная. Ему срочно нужно было придумать способ увеличить скорость образования магоканалов. Хотя тело его развивалось быстро, да и каналы уже росли со скоростью большей, чем у любого архимага, но этого недостаточно. К началу войны он сможет достигнуть максимум уровня магистра, и то с очень большой натяжкой. Это его никак не устраивало. Все попытки хоть как-то увеличить скорость развития кончались неудачей, пока не произошло весьма интересное событие. Точнее, событий было даже два. Во-первых, он сдал экстерном экзамен и теперь мог не ходить в школу, а во-вторых, отец решил его взять с собой в штаб армии. Более того, старший Зорн на радостях от столь успешной учебы сына выделил ему деньги на покупку личного магомобиля. Чем тот сразу же и воспользовался, купив один из самых шикарных мобилей. Но самое основное – это посещение штаба армии. Именно там Руиз впервые увидел так близко посланника бога Озила, сила которого была даже для него запредельной. А уж когда посланник запустил слияние, перед тем как произнести речь в зале собрания офицеров, Руиза пробрало. «Руиз, срочно уходи во внутренний мир!» – раздался в голове испуганный голос Мэй. Не очень понимая, что случилось, Руиз тем не менее решил послушаться фею. Более того, он сразу активировал замедление, на всякий случай. Мэй просто так не станет его беспокоить. Внутренний мир Руиза уже давно стал другим и очень сильно отличался от прежнего. Теперь его встречал вечерний вид на озеро, вокруг которого рос фруктовый сад. На берегу стоял небольшой уютный домик, который создал уже не Руиз, а сама фея. Возле дома, в гамаке, расположилась молодая девушка с длинными волосами и диадемой на голове, одетая в полупрозрачное платье с красными вставками. Мэй, фея Руиза, явно не ожидала такой быстрой реакции хозяина. – Что случилось? – обеспокоенно спросил он ее. – Ой!.. – очнувшись от своих раздумий, вскрикнула фея, вскочив на ноги, и торопливо объяснила: – От посланника исходит аура, как от старших жрецов церкви!.. – Хм… Как интересно, – нахмурившись, произнес Руиз. – Однако я расслабился. А ведь все логично: если у этих детей демонов появилась такая способность, то кто-то из родителей является ее носителем. Получается, что это были посланники и, более того, она работает на самих демонов. А слияние усиливает эту способность? Говоря все это, Руиз подошел к Мэй и, усадив ее в гамак, протянул руку, в которую тут же была вложена расческа. Он не любил терять время, особенно в такие моменты. Установив ранее факт того, что тактильный контакт с феей серьезно увеличивает развитие магоканалов и повышает совмещение с феей, он теперь постоянно проводил различные эксперименты, пытаясь достигнуть оптимального развития. Но в итоге оказалось, что максимальный эффект достигается при воздействии на волосы феи. Особенно сильно Мэй нравилось, когда он их расчесывал. Руиз после этого сделал весьма закономерный вывод, что связь растет именно из-за того, что он и фея получают удовольствие от общего процесса. Как весьма прогрессивный ученый без моральной зашоренности, он даже поймал себя на мысли попробовать полное сближение, то есть банальный секс. Но идея не была реализована. И причин тому несколько. Самое главное – это было даже для него аморально, ибо Мэй, по сути, являлась частью его самого и уже давно воспринималась как родное дитя. Да и другие научные доводы против этого эксперимента имелись. Ведь Мэй не человек, и соответственно точки получения удовольствия у нее другие. Кроме того, его и ее тела, по сути, иллюзорны, кто бы что ни говорил, и Руиз был уверен: все, что он видит в мире фей, на самом деле может выглядеть совсем не так. – На-аве-эрное, мм… – слегка растягивая слово, произнесла Мэй с блаженной улыбкой на лице и закрытыми глазами. – Не наверное, а точно, – строго произнес Руиз. – А значит, стоит мне выйти из этого мира, и я попаду под его воздействие. Хм… И что же делать? А если войти в боевую медитацию? Хм… Должно сработать. – Руиз! – внезапно вскочив на ноги, вскрикнула возбужденно Мэй. – Я вижу! – И что же ты видишь? – слегка растерянно спросил Руиз, переводя взгляд с Мэй на расческу и обратно. Впервые его фея сама остановила это процесс. – Я вижу! Вижу! Вау! Вижу!!! – прыгая на месте и кружась, восторженно кричала Мэй. Руиз с улыбкой смотрел на довольную и радостную фею, с ее искренними и яркими эмоциями. – И? – дождавшись, когда основной объем радости схлынет, спросил Руиз. – Я вижу, как у него устроены каналы магии!!! – с видом самого счастливого разумного на планете воскликнула Мэй. – Руиз, я теперь знаю, как избежать последствий от слияния! – Уф… – только и смог изумленно выдохнуть Руиз. Ибо новость, сейчас услышанная, была не просто прорывом, а прорывом эпохальным и уникальным. Ему понадобилось минуты две, чтобы прийти в себя. И только потом Руиз смог продолжить разговор. – Как? – спросил он у по-прежнему кружащейся на месте счастливой феи. Мэй резко остановилась, задумчиво протянув: – М-да-а-а… Боюсь, от этого знания ты будешь ругаться. – Руиз удивленно приподнял брови, Мэй же, весело засмеявшись, продолжила – У него просто несколько слоев маны вокруг нервов и кровеносных сосудов, причем, чтобы они не сливались, он использует разные виды маны. – Ах ты ж!.. – рассерженно выругался Руиз. – Но почему такая элементарная идея не пришла мне в голову? А?! – Ну, ты не один такой недогадливый!.. – весело смеясь, ответила Мэй, усаживаясь обратно в гамак и протягивая ему расческу. – А?.. – недоуменно обратил на нее внимание Руиз, но тут же расслабленно выдохнул и взял расческу. – Однако как же все гениальное просто… – Угу, – довольно произнесла Мэй, – через месяц сможешь использовать слияние без последствий. – Почему так быстро? – удивился Руиз. – Хотя да. Это же не новый канал сделать, а просто несколько слоев поверх существующего положить… Логично. Слушай, а под слиянием нельзя увеличить скорость образования новых маноканалов? – Хм… – Задумчиво нахмурив лобик, Мэй подперла пальчиком подбородок. – По идее, можно… но это не точно. – Ты, главное, все подготовь, а уж когда будет готово, мы и попробуем, – довольно усмехнулся Руиз. Сегодня был самый счастливый день его новой жизни… да, пожалуй, и старой тоже. Единственное, о чем жалел Руиз, так это о невозможности поделиться такой информацией со своим другом Янсоном, а еще удивить его бывшего учителя Германа Рундаля и повергнуть в шок Гримжоу де Ундо. Он даже на секунду представил их лица, ошеломленные известием о его открытии.
Глава 3
Мне очень хотелось побыстрее связаться с феей Гримжоу и наконец узнать, что такое она увидела и что за сила нужна для работы с внешней оболочкой души. Я просто всеми клетками своего сознания чувствовал важность решения этой задачи. Казалось, осталось только протянуть руку и я наконец смогу приоткрыть тайну души разумного. Но, увы, вмешались жизненные реалии. Пришлось делать выбор: или разговор и пояснение Чикэко, или помощь Хану и Герману в переносе сознания. Впервые передо мной стоял столь трудный выбор. Хотелось всего и сразу, но, к сожалению, импульс не вечен, да еще и откат длится трое суток. Очень сложный выбор, но обучение у Хана мне тоже очень сильно хотелось продолжить, да и профессору я многим обязан, так что пришлось отложить разговор с Чикэко. К тому же я надеялся посмотреть, как именно феи смогут привязать душу разумного к новому телу. Ведь если Герман уже проводил такую операцию, то, значит, его фея знала об устройстве души столько же, если не больше, чем Чикэко. Единственной разумной, которая не разделяла моей радости, оказалась София. И в общем-то я ее понимал. Со всеми своими исследованиями и обсуждениями я стал проводить с ней меньше времени, что, естественно, моей любимой сильно не нравилось. Напрямую она свои претензии не высказывала, но постоянные намеки и недомолвки случались неоднократно. Даже успели впервые поругаться, правда, тут же помирились весьма приятным методом, но осадок остался. Через трое суток после памятного происшествия в моем внутреннем мире наша весьма многочисленная компания отправилась на базу светлых эльфов. Это время было необходимо для того, чтобы восстановился импульс у меня и Гримжоу. Кроме того, для обеспечения уверенности в успехе операции к Гримжоу в сознание был перенесен Герман. Именно под руководством профессора Чикэко будет переносить сознание и душу Хана в новую оболочку. Помогать ей станут феи Ольги де Моунти, Франчески де Торо и Ауэль де Амидал, мы же с Ульдрихом будем на подхвате. Что логично. Все-таки эти три темные эльфийки были во много раз опытнее меня или Янсона. Прочие остались на базе темных, хотя Елена и рвалась с нами, уж очень ей было любопытно посмотреть на сие действо… Но Гримжоу был непреклонен. Хотя лично я не понимал, почему бы не дать ей возможность посмотреть на операцию. Возможно, на его решение повлияло отношение старых эльфиек к молодым. Уж не знаю, что они там не поделили, однако любые разговоры между ними были весьма напряженными, но при этом подчеркнуто вежливыми. Такой себе вооруженный до зубов нейтралитет. С базы темных к светлым Гримжоу уже давно провел туннель, причем не просто провел, но и проложил рельсы, а погибший предок Янсона, Эрик фон Ульдрих, построил простой и удобный магический транспорт, своим видом напоминающий наши подземные поезда между городами в моей прошлой жизни. Хотя, возможно, идею и дизайн именно оттуда он и взял. С учетом того, что до базы светлых почти две с половиной тысячи километров, ближайшие шесть часов мы и проведем в этом подобии скоростного подземного поезда. И хотя кресла оказались весьма удобными, но спать желания не было. Сидел я возле Янсона, поэтому, как только мы тронулись, решил с ним пообщаться, но не голосом, а пригласил его к себе во внутренний мир. Можно было, конечно, использовать нашу магическую связь, названную с моей легкой руки болталкой, но мне больше нравился визуальный контакт. Янсон откликнулся практически сразу; применив заклинание из списка божественной магии, он легко проник ко мне во внутренний мир. Что естественно, ибо моя защита его спокойно пропустила. – Что-то хотел обсудить? – насмешливо произнес Янсон, устраиваясь в кресле. – Не совсем, – уклончиво ответил я, – мне просто интересно, какова реальная причина того, что с нами не отправились София и Елена. – А-а-а, ты про это… – протянул, поморщившись недовольно, Янсон. – М-да… Есть такая проблема. Ты разве не заметил конфликт между старым поколением и молодым? – Заметил, но вот причину такой странной и резкой смены отношений понять не могу. – Хм… – улыбнулся Янсон, – на самом деле ничего серьезного там нет, но, учитывая гипертрофированные эмоции женщин и их просто уникальную способность накручивать себя на пустом месте, все вылилось в затяжной конфликт. И раз тебя интересует причина… – Я только согласно кивнул, на что Янсон печально вздохнул: – Это будет сложно объяснить, но я попробую. Между Еленой и Ольгой возникла взаимная неприязнь из-за твоей Софии. С учетом того, что она официально числится моей дочкой, Елена решила взять над ней шефство, но так как Ольга де Моунти является реальной родственницей Софии, то она тоже начала активно принимать участие в воспитании и образовании твоей жены, что, естественно, привело к конфликту интересов. В итоге произошел небольшой скандал, в котором они друг другу наговорили много лишнего и теперь обижены друг на друга. Причем обе считают виноватой другую сторону. Остальные же просто встали на одну из этих сторон. Пока Янсон объяснял, я почувствовал заклинание Гримжоу, который таким способом вежливо постучался ко мне в сознание. – Погоди, тут Гримжоу хочет к нам присоединиться. Ты не против? – Нет, – равнодушно пожав плечами, ответил Янсон. Открыв доступ Гримжоу, я отправил ему сигнал. И буквально через секунду в моем внутреннем мире стало на одного разумного больше. – О, так ты тут не один! – весело улыбнулся Гримжоу и, приветственно кивнув Янсону, устроился в свободном кресле, которое я специально создал для него. – О чем говорим? Тут надо заметить, что после того, как был решен конфликт между ним и его феей, сэр Грим стал разительно меняться. Если до этого он имел вид старого эльфа, то буквально за два дня полностью преобразился. Теперь это был весьма молодой и энергичный эльф. Как сказал сам Гримжоу, именно так он выглядел во времена своей юности. Что лично для меня было неожиданно и непривычно. Особенно на фоне Янсона, который выглядел старше Гримжоу. Кажется, тот артефакт, что мне удалось разрушить, влиял на него сильнее, чем я думал. – Алекс интересовался конфликтом между молодым поколением женского коллектива и более старшим, – дипломатично произнес Янсон. – А, вы об этой сваре наших старух и ваших жен? – весело ухмыляясь, спросил Гримжоу и тут же сам ответил: – Советую просто не обращать внимания. Лет через двести успокоятся. – Через сколько?! – изумленно уставился я на Гримжоу. – Лет двести, плюс-минус пару десятков, – улыбнулся моей реакции Гримжоу. – А что ты хотел? Там всего столько намешано, что раньше никак. Я потому и не взял ваших девчонок, ибо понимал, что будет не работа, а очередная перебранка. – Из-за того, что Елена и Ольга поругались, возник такой конфликт? – Я удивился выводу Гримжоу о столь элементарной причине. – Нужно придумать способ их помирить. – Зачем? – удивился сэр Грим. – Влезать в женский конфликт – гиблое дело, уж поверь старому эльфу. – Алекс хотел пройти у них обучение целительным техникам, – пояснил вместо меня Янсон. – Пф… – презрительно фыркнул Гримжоу, – нашел у кого учиться… Эти старые кошелки и половины не знают того, что известно Герману. Так что не переживай, с ним я договорюсь, будет у тебя нормальный учитель. А если еще получится и фею Германа вернуть, то тогда вообще будет у тебя самый лучший учитель целительной магии. – То есть фея может и не восстановиться? – удивился Янсон. – Но как же его источник? Или есть подозрение, что у него будет новая фея? – Правильно мыслишь, ученик, – довольно улыбнулся Гримжоу, – только есть еще и третий вариант: Герман может остаться вообще без магии… – Погодите, а где вообще его душа, если он тут только сознанием в артефакте? – вмешался я в их разговор. – О-о-о, отличный вопрос!.. – Гримжоу аж подскочил на месте, возбужденно взмахнув руками. Похоже, у него со сменой внешности изменились еще и привычки, а также манера разговора. – Дело все в том, что этот уникальный хитрюга умудрился привязать свою душу к маяку на лунной базе эльфов. Как он это смог реализовать – даже не спрашивай, не знаю. Это была их личная разработка, Германа и его феи. Причем, как я понял, реализовывала ее именно фея. Так что сегодня нам предстоит узнать еще и насколько удачным вышел его эксперимент. – Не понимаю, – задумчиво произнес я, – если маги не видят душу, то как они с ней работают? – А они и не работают, – хитро прищурившись, ответил Гримжоу, – все делают феи. Впрочем, сам все увидишь. Но чтобы ты понимал – даже феи не видят душу разумного, они видят только оболочку, а вот что внутри, не знают и они. Собственно, именно по этому поводу у нас научные расхождения с Германом. Он считает, что тот клубок-оболочка, что видел ты, и есть сущность души. А так как феи, перед тем как получить силу, этот самый клубок растягивают на все свое иллюзорное тело, то получается, что фея – это и есть душа в развернутом виде. Именно из-за распутывания этой сущности феи получают возможность перерабатывать эфир в ману и уже с помощью маны влиять на внешний мир. – Звучит весьма логично, – задумчиво покивал Янсон. – А вот и нет, – обиженно возразил Гримжоу, – моя теория намного ближе к истине, чем его. Я считаю, что фея – это лишь оболочка души. И сейчас объясню почему. Во-первых, у нас в этом клубке что-то есть. Что именно, Чико не видит, но точно ощущает некую энергию. – Гримжоу увлекся настолько, что даже свою фею назвал сокращенным именем, что для него было редкостью. – Конечно, это не может быть доказательством, но тем не менее отбрасывать такой вариант не стоит. Вы, конечно, спросите почему. И я отвечу. Потому что есть «во-вторых». У нас в мире существуют разумные, которые не помнят свою прошлую жизнь, и есть те, кто помнит. Такие, как я и Алекс. Возникают вопросы: почему у нас сохранились воспоминания и где они хранились? Ведь в этой оболочке нет никаких закладок памяти и какой-либо информации. – Но ведь феи же помнят свои прошлые жизни, – возразил Янсон, – а значит, у них где-то хранятся воспоминания. – Именно! – победно вознеся палец вверх, произнес Гримжоу. – Вот только на этот вопрос есть весьма простой ответ. Их память находится в кристалле на голове, и чем дольше живет фея, тем больше этот визуальный кристалл. Я думаю, все видели на лбу моей Чико кристалл? Я утвердительно кивнул головой. – Хм… Что-то я не помню такого кристалла у своей Изуми, – задумчиво возразил Янсон. – А это просто. Она еще слишком молода, чтобы он стал виден, – легкомысленно махнув рукой, ответил Гримжоу. Я же задумался на тему возраста его феи. Если у нее такой огромный кристалл, то сколько же ей лет? – Если не веришь, то попроси наших старух показать своих фей и сразу увидишь небольшие кристаллы у них на лбу. Некоторые феи вокруг кристалла создают диадему, дабы придать красивый вид. Но суть от этого не меняется. Так вот. Вернемся к нашей теме. Раньше считалось, что это их источник силы, но после проведенных опытов было доказано, что личной силы у фей нет. Совсем. Их сила напрямую привязана к силе разумного. Просто за счет того, что фея постоянно преобразует эфир в ману и собственно руководит маной, возникает эффект личной силы. И чем дольше живет фея с разумным, тем сильнее эффект. Со временем у нее даже появляется собственная сила, накопленная в ее оболочке. В момент, когда фея только появляется в разумном, она абсолютно не обладает силой, но при этом кристалл в ее голове уже может быть. В пример могу привести вашего знакомого Руиза де Орланского. Этот малыш был с самого начала обладателем феи с кристаллом. – Вы видели молодым Руиза? – удивился искренне Янсон. – Ну да, – удивился Гримжоу, – а что такого? Он с братом родился как раз перед тем, как демоны разрушили империю Даринол. Кстати, у его брата оказалась обычная фея. – То есть ему было почти три тысячи лет? – удивленно уточнил Янсон. – Хм… – задумчиво хмыкнул Гримжоу, – все ясно: он тебе не назвал свой возраст… Кстати, его родителей прекрасно знала Ольга и была другом семьи, да и остальные были с ними знакомы. Его смерть – одна из причин, по которой Ольга до сих пор злится наХана. Хоть и понимает, что он ни при чем, но, по-моему, это у нее уже вошло в привычку – во всем винить Хана. – Вы что, все были знакомы раньше?.. – изумленно произнес я. – Конечно, – улыбнулся Гримжоу, – ты же читал архивы, а там все сказано. Герман был профессором столичной академии магов и ведущим научным специалистом в империи. Я даже несколько лет был ректором академии. Хан, тогда еще носивший имя Хосе Нара, являлся создателем элитных войск империи, да и вообще армия при нем весьма заметно прибавила в силе. Погибший муж Ольги, кстати, был его замом, а потом и сам руководил элитной частью. Да и сама Ольга когда-то была ученицей Хана, так же как и Франческа де Торо. Вы бы почитали архивы, а то смешные вопросы задаете… – М-да, – только и смог произнести я, – как у вас все тут запутано… – Ладно, это все лишнее. Захотите, сами потом все найдете в архивах, – поморщился Гримжоу, – там много чего интересного есть, но сейчас мы не об этом разговор вели. На чем я остановился? – Память и сила феи, – спокойно напомнил Янсон, и судя по его взгляду, ему эта тема так же интересна, как и мне. – Да. Так вот, – Гримжоу принялся расхаживать туда-обратно, сложив руки за спиной, – возвращаясь к моей теории… На основании этих данных, я сделал вывод, что душа при перемещении в другой мир или измерение, не важно, но далеко отсюда, оставляет оболочку тут. И вот эта самая оболочка, что, по сути, хранит часть разума души, со временем становится полностью разумной и превращается в фею. То есть именно наши души порождают фей. Я думаю, что основная причина в том, что почти все души отправляются на перерождение в другие миры, и оболочка становится лишней, или, например, мешает переходу. Точно мы не знаем сам процесс, но, возможно, рано или поздно достигнем знания и в этом. – То есть, если верить вашим словам, получается, что в случае удачного распутывания своего клубка я стану феем? Причем в обеих теориях, – выделил я самое главное в его пояснении. – Сложно сказать. Твой случай уникальный, и до этого ни разу не было подобного, – задумавшись, ответил Гримжоу. – Но тут есть и другой вариант: если прав я, то ты можешь создать еще одну фею или фея. Хотя и существует вероятность получения всех способностей фей. – Пока что это все теория, и причем весьма опасная, – произнес Янсон, возвращая меня на землю. Ибо я уже пребывал в своих фантазиях на тему «что бы я мог сделать». – Не факт, что у тебя вообще получится реализовать распутывание этой оболочки. Меня лично больше интересует вопрос с профессором. Даже если будет найдена привязка и душу получится вернуть обратно, совместив с сознанием, то как обнаружить его фею? – Относительно души все ясно. Она точно есть. Уже давно доказано, что сознание без души существовать не может, – объяснил Гримжоу, присаживаясь обратно в кресло. – Существует еще теория копирования сознания. Но там пока нет ни единого доказательства. И если, например, мы сегодня душу Германа не найдем, то это будет первый такой факт. Причем весьма печальный. – А кстати, где он сам? – спросил Янсон. – Он сейчас занят расчетами по переносу сознания Хана и проверкой знаний Чикэко. Моя фея все же больше боевик, чем целитель; хотя знаний у нее и много, но слишком специфичные. Так что там у них еще надолго, – ответил равнодушно Гримжоу, – с учетом того, что Герман рассказывает по памяти, а феи его могут только слушать, процесс этот затянется. – Может, и нам стоит послушать его лекцию? – спросил заинтересованно Янсон. – Это не проблема. Чикэко скопировала вашу болталку, так что подключить вас к ним можно хоть сейчас. Мне и самому стало интересно послушать профессора, так что мы все дружно подключились к разговору Германа и фей, которые будут фактически производить перенос сознания и привязку души.Глава 4
Глядя, как проходит подготовка к войне у демонов, Руиз искренне считал, что и сама война будет необычной. Как-то слабо верилось, что еще недавно бывшие друзьями демоны станут без сожаления убивать друг друга. Но первое же столкновение продемонстрировало всю серьезность ситуации. Отец Эндрю недолго думая решил назначить его своим адъютантом, и потому ему было хорошо известно положение на фронте с самого начала войны. Обе стороны набросились одна на другую с истинным остервенением, не жалея жизни – ни противника, ни своей. Число погибших в первый же день – более двухсот тысяч – говорило о многом. Именно из-за этого Руиз осознал, насколько он далек по менталитету от демонов. По желанию своих богов они, похоже, были готовы совершить все что угодно. Особенно его поразили мысли демонов. Вот как можно начать ненавидеть своих родных и друзей только потому, что они выбрали другого бога? Более того, эта ненависть была искренней. Абсолютно все демоны считали, что они сражаются за правое дело, у них даже мыслей не возникало о том, что конфликт этот только из-за раздела территории. И хотя все знали, что причиной войны являются боги, их самих упоминали только в положительном смысле. Это казалось непостижимым для Руиза. Самое удивительное, что все видели, как посланники богов с обеих сторон спокойно общались между собой, наблюдая за бойней внизу, глядя, как по их воле демоны уничтожают друг друга. Он думал, что хотя бы его отец, мудрый и опытный военачальник, понимает, что происходит в реальности. Но он ошибался. Даже Альфред Зорн считал, что боги и посланники тут ни при чем и эта война – собственное желание самих изонов. Когда же попытался напомнить отцу, что вообще-то все это началось по желанию богов, то впервые увидел рассерженного демона. Тот чуть ли не с пеной у рта начал доказывать сыну свою правоту. Мол, при чем тут истинные боги, если эти отродья вместо чистой истинной магии выбрали себе в помощь оружие дикарей, более того, сделали его основной силой. Там еще много было всяких идиотских пунктов вины тех, кто воевал против них, но ни одного убедительного довода в его словах так и не прозвучало. Так что Руиз зарекся кому-либо высказывать свое мнение, а то еще сочтут предателем. Когда ты показываешь разумному белый лист бумаги, а в ответ этот лист называют красной железкой, а потом, откидывая в сторону, вообще говорят, что это тут ни при чем, а все дело в… воздухе, то, слушая этот немыслимый бред, начинаешь осознавать – спорить с фанатиком и сумасшедшим бесполезно. А главное, зачем? Пусть себе убивают другу друга: меньше проблем для его настоящей родины. Армия, которой командовал старший Зорн, находилась на самом острие битвы, держа позиции в центре фронта. Руиз впервые видел, как столь огромные силы сталкиваются в желании уничтожить друг друга. С учетом того, что все мужское население превратилось в солдат, количество сражающихся превысило понимание Руиза. Уже сейчас в столкновении участвовало с их стороны двенадцать полноценных армий против одиннадцати с той стороны. Каждая армия состояла из шести сотен легионов, а это шесть миллионов демонов. Но основная масса демонов проходила подготовку в тылу. Все-таки профессиональных армий было всего пять: три у них и две у противника. Все остальные – это призывники. Казалось бы, они имели весьма существенное преимущество, но из-за нехватки именно подготовленных боевых магов противостоять армии противника, имевшей на вооружении технику, оказалось сложно. И хотя обычное огнестрельное оружие имелось у обеих сторон, тем не менее их сторона, воюющая за бога Озила, больше ориентировалась на магию, а сторонники богини Герзул использовали все: танки, бэтээры, артиллерию и даже подобные гномьим летающие крепости с бортовой авиацией. Для примера, в армии его отца было всего двенадцать батарей артиллерии, в то время как у противника – тридцать. Воздушные силы состояли исключительно из магов, в то время как противник мог поднимать в воздух обычных демонов на самолетах и внутри летающих крепостей. По мнению Руиза, только большое преимущество в количестве войск не позволило им проиграть войну в первые же дни. Вся эта война уже через десять дней боев весьма сильно надоела Руизу, но пока сделать что-либо он не мог. Во-первых, все его считали маленьким и неразумным, а во-вторых, что тут вообще можно сделать? Была мысль убраться куда подальше и подождать конца войны, но, увы, он пока не мог себе этого позволить. И только через месяц боев он наконец принял решение. Правда, к этому его подтолкнуло очередное собрание в штабе армии его отца. – …таким образом, у нас остается выбор: или собрать все силы в единый кулак и прорываться из окружения, или драться на месте до конца, – подвел итог начальник штаба, глядя на Альфреда Зорна. – Все в штабе считают, что наши войска не смогут вернуть назад потерянные территории? – мрачно оглядев офицеров, спросил Альфред. – Основные силы фронта отошли в заранее подготовленные укрепления в ста двадцати километрах от нас, – спокойно произнес начальник штаба, – там глубокая эшелонированная оборона, которая будет в состоянии удержать любой удар противника. Смысла терять солдат и пытаться помочь нам нет. С учетом того, что у нас от армии осталось только два воздушных корпуса и двести сорок легионов – это не те силы, ради которых стоит рисковать всем фронтом. – Что же, ваше мнение мне понятно, – раздраженно ответил Зорн. – К сожалению, вы, похоже, перестали верить в силу наших войск. Мы не будем прорываться к своим. Удерживая оборону, мы сможем отвлечь на себя силы врага и тем самым ослабить давление на линию фронта. Это, уверен, заметят в главном штабе и нанесут решительный удар по врагу. Слушая этот фанатичный бред, Руиз только мысленно поморщился. Он уже давно понял, что хотя его отец и сильный архимаг, но как стратег – полный профан. – При всем уважении, но этого не произойдет, – печально покачал головой глава штаба, – через сутки вокруг нас закончится формирование окружения полноценной армией противника, еще через два дня нас просто расстреляют из орудий и магией. И только потом добьют атакой. Отвечать в таких условиях нам нечем. Маны на постоянное удержание щитов над армией хватит только на сутки таких обстрелов, а дальше – или уменьшать площадь щитов и терять солдат, или просто погибнуть. – Что за бред ты несешь? – раздраженно произнес Альфред. – У нас боевые маги, для них эти бесполезные орудия не страшны. Так что прекращаем этот бесполезный разговор. Мы будем держать позиции. Все свободны. Офицеры, отдав честь, покинули штабную палатку, кроме Руиза и его старшего брата Дарифа Зорна. – Отец, неужели ты не понимаешь, что они правы? – подождав, когда все выйдут, и поставив полог тишины, возмутился брат. – И ты туда же, – тяжело вздохнув, мрачно произнес Альфред. – Ладно, тебе как сыну я поясню. Нам специально оставили одну дорогу якобы свободной для прорыва к своим, но ведь против нас воюет Ардол Боленер, а это не тот командир, который будет допускать такие ошибки просто так. Уверен, он хочет нас выманить из укрепленного города на открытую местность. Тут, в городе, в уличных боях он потеряет очень много солдат. Создав скрытые засады и постоянно перемещаясь, мы сможем нанести серьезные потери его армии. Конечно, он будет использовать обстрел позиций, но если минимально прикрывать обычных солдат, то в итоге мы сохраним основные части магов в целости. Так что все не так уж и плохо, как предсказывает штаб. Думаю, как минимум дней десять мы еще тут повоюем. – А дальше что? – задумчиво спросил брат. – Почетная смерть на поле боя? – Верно, – гордо кивнул Альфред, – кто-то ведь должен жертвовать собой, дабы помочь остальным! – Штаб рассматривал вариант, что это, возможно, засада, – серьезно произнес Дариф, – но даже если это так, мы сможем вывести из окружения двадцать процентов магов. Я думаю, опытные боевые маги сейчас нашим войскам больше нужны, чем героическая смерть в окружении. – Ты так и не понял, – печально махнул рукой Альфред, – погибнув тут, мы станем знаменем для всех остальных армий. Примером твердости и крепости духа. Это даст намного больше, чем каких-то двадцать процентов магов. – Я так понимаю, что ты уже не передумаешь? – успокоившись, спросил Дариф. – Ты правильно понимаешь, – улыбнувшись, ответил Альфред. Именно этот разговор стал для Руиза решающим. Умирать ради глупых идеалов он не собирался, как и становиться пленным в этой войне. А значит, нужно отсюда уходить. Хорошо хоть его каналы уже полностью готовы к слиянию. И хотя он пока еще только магистр магии по силе, но в слиянии по силе будет равен архимагу, а значит, удержать щит он сможет. Осталось только решить, а куда, собственно, уходить. Домой смысла прорываться нет. Оттуда его опять отправят на фронт, в мясорубку, ибо отца с теплым местечком рядом уже не будет. Да и сомневался он, что ему дадут добраться до дома. Проведя весь вечер в раздумьях, он даже не заметил, как к нему подошел брат. – Привет, – произнес он, устало присаживаясь рядом. Эндрю на это только рассеянно кивнул, – о чем думаешь? – Как героически сдохнуть, – с сарказмом в голосе ответил тот. – Хм… Хорошая идея, – задумчиво произнес брат, но тут же весело рассмеялся и хлопнул младшего по спине. – Отлично, что даже в такой ситуации ты не теряешь силы духа. Но все же умирать тебе еще рановато. – Эндрю с легким интересом посмотрел на брата, тот же, достав из кармана три амулета, протянул их ему: – Держи – семейная реликвия. Этих амулетов хватит, чтобы удержать защиту вокруг твоей машины на тридцать минут. Думаю, за это время ты успеешь выйти из-под обстрела. – Заметив откровенное изумление на лице брата, он улыбнулся и продолжил: – Уходить будешь по северной магистрали. Завтра я со своими устрою диверсию на западе, изобразив попытку атаки, это случится в пять утра, так что в шесть у тебя будут все шансы проскочить. Думаю, что за одиночной целью не станут особо гнаться, но как минимум пару воздушных лоханок за тобой отправят. Так что сразу их не уничтожай, а то если они поймут, что вырвался сильный маг, то могут и полноценную погоню организовать. Скорости твоей машине должно хватить, так что через полчаса будешь уже далеко, а там или быстро собьешь преследующих в воздухе, как я тебя учил, или тихонько растворишься. Как прятаться, не забыл? – Не-а. Но как же ты и отец? – Руиза не столь уж тревожило это, но такой вопрос он должен был задать. – Отец не в курсе, – серьезно произнес брат, – ему это и не нужно знать. Ну а я как-нибудь выкручусь. Уж поверь, твой брат умеет выживать, ха! – натужно бодро воскликнул брат и рассмеялся фальшивым смехом. – Уверен? Может, все-таки лучше со мной? – спросил он, прекрасно зная заранее ответ брата. – Нет, я еще тут нужен, – преувеличенно бодро ответил Дариф. Эндрю на это только пожал плечами. Ну вот и решилось само собой, куда ему бежать и когда. Так что, поболтав еще немного с братом, он отправился готовить машину и собирать необходимые вещи в дорогу.В пять часов утра воздушный корпус Дарифа Зорна атаковал висевшую в небе летающую крепость противника. Дариф обманул брата: его корпусу была поставлена задача любой ценой уничтожить две воздушные крепости противника, дабы ослабить в будущем обстрел сверху. То, что при этом весь корпус, скорее всего, погибнет, все прекрасно понимали. Маги этого корпуса мало приспособлены для сражения на земле, потому сожалений у командования не было. Второй корпус в это же время на юге атаковал две другие воздушных крепости, с такой же задачей. Альфред Зорн решил, что это будет самое эффективное использование воздушных сил его армии. Дариф летел чуть позади основного строя его магов, четко отслеживая действия врага. Против его полутора тысяч боевых магов вылетели почти тысяча таких же магов и почти две тысячи истребителей противника. К счастью, враг решил, что это обычная атака, и две воздушные крепости остались висеть на месте. Дариф отдал приказ, и его силы разделились на звенья, кроме трех сотен боевых магов во главе с ним, которые, не изменяя маршрута, устремились к ближайшей крепости, пока остальные маги завязали бой в воздухе, прикрывая основную ударную группу. Крепость открыла шквальный огонь из пушек и заклинаний, стараясь остановить атакующую ее группу. Обычно при подобной атаке Дариф должен был приблизиться и атаковать противника магией, но в этот раз массовое заклинание его группы было создано только с одной целью: пробить щиты крепости и влететь через образовавшуюся брешь в защите, ударив прямо в корпус. Несмотря на обстрел, они смогли выполнить первую задачу. Правда, из трех сотен магов осталось только двести. Ему было поручено уничтожить две крепости, но Дариф отлично понимал, что даже одну они смогут уничтожить, лишь пожертвовав своими жизнями. Потому обратно никто и не собирался. Противник ожидал любого развития атаки, кроме магии последнего шанса. Двести магов Дарифа вместе с командиром в заранее определенных точках активировали смертельную магию. Ценой своих жизней они смогли создать заклинания в десятки раз мощнее, чем обычно. А двухсот таких ударов не выдержала даже хваленая защита крепости, не рассчитанная на такое количество самоубийц разом. И гигантское сооружение, фактически развалившись пополам, устремилось вниз, продолжая взрываться изнутри. Бой в воздухе продолжался. Уже заместитель погибшего Дарифа стремился сформировать новое построение в попытке прорваться ко второй крепости. Но противник учел преподанный ему урок, и потому на магов не только вновь обрушился шквальный огонь, но и сама крепость принялась активно маневрировать, постоянно уходя под прикрытие истребителей и воздушных магов. В этот момент мало кто заметил, как по северной дороге из города на полной скорости выскочил магомобиль одной из самых современных и дорогих моделей. Фактически пролетев мимо изумленных такой наглостью демонов, он под прикрытием весьма сильных магических щитов несся по дороге, не обращая внимания на слабые заклинания среагировавших магов и автоматные очереди солдат. Только два малых воздушных корабля отвлеклись на эту быструю и юркую цель, устремившись в погоню за мобилем и стреляя из пулеметов вслед. Рискованность своего поступка Руиз смог осознать, только когда вырвался на свободную трассу. Слава демонам, они старались сохранять дороги целыми, ибо и той и другой стороне это могло пригодиться при переброске войск или атаке. Так что дорога осталась на удивление ровной, практически без повреждений. И хотя внешне беглец сохранял спокойствие и внимание, внутри его все ликовало от притока адреналина и близкой опасности. Как и предположил брат, за ним погналась только пара малых воздушных судов, пулеметный огонь которых без труда блокировали щиты его амулетов. Великолепный мобиль бросать было откровенно жаль, но Руиз понимал, что на таком приметном транспортном средстве он далеко не уедет. Так что, проехав километров двадцать и дождавшись удобного поворота дороги в лес, который скрыл его из виду пилотов, Руиз активировал заклинания, чтобы сохранить скорость мобиля, и спрыгнул на полном ходу в кювет. Дальше дорога шла прямо без поворотов еще километров десять, так что Руиз не опасался, что преследователи сразу заметят его исчезновение. Амулеты он оставил активными в машине. Как он и рассчитывал, в воздушных судах его прыжок не увидели и продолжили преследование. Все-таки его уровень скрытости оказался весьма высок. Проводив взглядом пролетевшие корабли погони, Руиз вскочил на ноги и на максимальной скорости побежал на восток. Чем дальше он будет отсюда, тем меньше шансов, что его смогут засечь. За весь день Руиз остановился только два раза, чтобы перекусить и справить нужду, остальное время до самого вечера он бежал, подпитывая тело магией. Погони он не ощущал, но это ничего не значило. Демоны не были дураками, так что за ним точно была отправлена группа преследования. Вопрос в том, сколько там будет солдат и какой силы маги. Ну и еще очень сильно влияло решение командования противника: кем его признают – дезертиром или разведчиком? Главное для него – не попасть в руки патрулей, которых было тут немало. Все-таки фронт рядом. Только когда он уйдет от линии фронта километров на триста, можно будет более-менее успокоиться. Следующий день повторил предыдущий. Бег, еда, отлить – и опять бег. На поддержание тела в форме приходилось изрядно тратить ману. А учитывая его еще пока слабый резерв, это оказалось весьма неприятно. Только на пятый день такого забега Руиз сбавил темп. Определив, где сейчас находится, он отправился к ближайшему городу. Хотя и шла война, но в городах еще жили обычные демоны тыловых служб. Такие огромные армии нужно кормить и снабжать припасами. Кто-то должен шить одежду, изготовлять доспехи, амулеты, оружие, патроны и так далее. Так что теперь в городах располагались службы обеспечения, а значит, народу там много и можно затеряться среди обычных демонов. К тому же он еще молод, а значит, на него патрули не должны обращать внимания: до возраста пятнадцати лет демоны могли сами выбирать, чем заняться, и служба в армии не являлась для них обязательной. Город встретил Руиза несуетливой и мирной жизнью. Это весьма сильно действовало психологически. Еще несколько дней назад он видел, как огромные армии уничтожают друг друга в беспощадной войне, а тут – обычная неспешная жизнь. Открытые магазины и рестораны, мирно беседующие между собой прохожие… Только некоторые детали говорили о том, что не все так просто, как раньше: мобили на дорогах в основном с военными номерными знаками, нигде не встречаются представительницы женского пола, и очень мало попадается на глаза рабов. Он и сам мог бы сойти за раба, но уж очень примечательные у демонов глаза – с ярко-красными зрачками. К тому же Руиз уже не раз встречал демонов, решивших выбрать внешность кого-то из дикарей. Хотя сами демоны были уверены, что все эльфы, люди, гномы или орки пошли именно от них. Так что это не демоны копировали дикарей, а дикари стали потомками предков демонов с такой внешностью. По мнению Руиза, эта теория – полный бред, но, с другой стороны, история цивилизации демонов насчитывает уже несколько сотен тысяч лет, в то время как самые старые исторические записи на его родной планете имели возраст максимум шестьдесят тысяч лет… Осмотревшись, Руиз отправился искать жилье, хотя, проходя мимо ресторана, не смог удержаться, чтобы не зайти. Хотелось наконец нормально поесть. Кстати, именно еда демонов Руизу нравилась больше всего. Уж что-что, а готовить они умели. Сначала он опасался, что и тут тоже едят дикарей, но, как оказалось это не так. Демоны, конечно, любили поесть, и ассортимент их блюд поражал, но дикарей ели только легионы на Филане и только потому, что ученые-изоны доказали полезность приема такой пищи в малых дозах, причем в сыром и свежем виде, – это вроде как позволяло быстрее акклиматизироваться в чуждой внешней среде. Каким образом это может помочь, лично Руиз абсолютно не понимал. Для того чтобы сделать окончательные выводы, нужно было посмотреть на работы этих самых ученых, но их, к сожалению, не было в свободном доступе. Вкусно покушав в ресторане, Руиз заметно приободрился. Одно расстраивало – ему до сих пор не могли продать спиртные напитки; только после пятнадцати лет. Он узнал у бармена, где рядом есть оставленные хозяевами дома; оказалось, таких теперь множество. Расплатившись, Руиз вышел на улицу и тут же удивленно замер на месте. Держа на поводу барзулов, на другой стороне метрах в ста от него на улице стояла группа военных, и, судя по тому, что они были именно там, где Руиз переходил дорогу, очень вероятно, что это погоня за ним. Как-то вот забыл про этих любимых животных отца, выглядевших как саблезубые тигры. У барзулов просто великолепный нюх, и они могут выследить абсолютно любого. Кажется, он зря расслабился. Спокойно повернувшись в другую сторону, Руиз не спеша пошел по улице, спиной ощущая, как барзулы принюхиваются к воздуху. Еще пара минут, и они найдут его след. Тело Руиза ощутимо потряхивало от огромного количества адреналина, а на лицо сама собой вылезла зловещая улыбка. Кажется, без боя ему уйти не получится.
Глава 5
Лекция Германа по поводу практики, как именно соединять оболочку души и сознание, оказалась весьма полезной. Я, честно говоря, не думал, что познания профессора настолько глубоки. И хотя это лишь часть общей картины, но даже эта часть произвела на меня сильнейшее впечатление. Оказывается, та самая иллюзорная оболочка в нашем внутреннем мире – это и есть сознание. Поэтому сначала настраивается связь между сознанием и нейронами мозга, но перед этим нужно скопировать все нейронные связи, которые были в прошлом теле, в новое. И только потом происходит настройка мозга, а именно его связей с сознанием. Пока пять ИИ реализуют первую задачу, фея должна в этот самый момент поместить оболочку души в сознание. Причем саму оболочку фея не трогает, так как не может, а вот провести с помощью заклинаний нужные элементы сознания к оболочке можно, и, когда все связи будут восстановлены, душа сама переместится в нужное место. Правда, тут возникает вопрос, как же сознание существовало без этих связей. Оказалось, связь есть, но она другого формата, и хотя фея видит эту тонкую связь, но вот воздействовать на нее не может. Следующий важный вопрос – восстановление феи Германа. Суть проблемы в том, что в тот самый момент, когда происходит перемещение души в нормальную среду, нужно отследить остаточный след маны от оболочки души к сущности феи и затем по этому следу создать астральное заклинание соединения, которое, в свою очередь, сможет помочь фее вернуться назад. Причем все вышеперечисленное нужно осуществить одновременно. Таким образом, первую и самую важную часть операции будет проводить Гримжоу в слиянии с Чикэко. Как только они смогут полностью настроить начало процесса, а это как минимум час времени, им на смену придет Франческа де Торо со своей феей Акеми, поскольку лишь они смогут, если что-то пойдет не по плану, закончить работу Гримжоу. Если же все будет по плану, то они просто должны контролировать правильность работы всех запущенных процессов, развитие нейронных связей в мозге, соединение сознания с мозгом, восстановление нормального слияния оболочки души с сознанием и прочность астрального моста между феей Германа и его новой оболочкой. Это даже и звучит-то сложно, а при исполнении, где единственная ошибка ставит крест на всей операции, становится почти нереально. Даже если я подключу все свои программные возможности, это никак не поможет в работе фее, так как только она сможет увидеть все эти процессы. Другими словами, все мои супервозможности тут бесполезны без огромного опыта самой феи. Я очень сильно сначала пожалел, что фея Елены не сможет увидеть всего процесса: почему-то мне казалось, что именно эта одаренная девочка будет в восторге; но Алиса меня успокоила. Во время операции, через их астральный мир, они смогут с помощью Алисы все увидеть. После Франчески за процессом будет наблюдать Ауэль де Амидал со своей феей Наоки, потом Ольга де Моунти с феей Тэмико, и только потом, на подстраховке, очередь дойдет до Янсона и меня… Пока мы слушали лекцию Германа, наш подземный транспорт прибыл на место. Правда, пришлось еще с полчаса подождать, пока Гримжоу запустит на станции все заклинания жизнеобеспечения. Ну и еще минут двадцать, чтобы состав воздуха и температура внутри нее пришли в норму. И только после этого мы через специальный шлюз попали на станцию светлых. Сама она показалась, по сравнению с той, что у темных, очень маленькой, но при этом удобной. Хотя тут никто уже давно не живет. Откладывать операцию не стали. Все оборудование оказалось исправным и готовым к работе. Что меня лично просто поразило. Хотя на приборах виднелись руны защиты и сохранения стабильности материала, но все же далеко не каждый специалист смог бы создать такую технику, которая осталась в рабочем состоянии даже через три тысячи лет!.. В империи Даринол работали очень хорошие инженеры, если вообще не гении. Хотя я и не участвовал в операции активно, но даже меня ощутимо потряхивало. Ведь предстояло увидеть собственными глазами уникальный процесс. Так как я не буду участвовать в операции, то решил, как только она будет начата, уйти в слияние, чтобы самому увидеть все те процессы, что будет создавать Чикэко. Собственно, Гримжоу и Герман не противились моей идее. Так что, как только новое тело было подготовлено и Герман отправился в свой кристалл, где, собственно, и хранились его сознание и душа, мы одновременно с Гримжоу вошли в слияние. Алиса уже была рядом и с каким-то отстраненным видом наблюдала за действиями Чикэко, и только через пару мгновений я понял, что Ориса и тут отличилась. Она создала прямую трансляцию через Алису к ним во внутренний мир, и сейчас сидела там возле весьма равнодушной Сильвы. Вид Орисы меня даже слегка испугал: эта ее улыбка маньяка-вивисектора и горящие в прямом смысле глаза кого хочешь напугают. Слава богам, ее тут не было. Между тем Чикэко приступила к операции одновременно с Гримжоу и целым отрядом ИИ. Каждый занимался своим делом. И вот наконец я увидел то, что хотел. Призрачное сознание Германа под чутким руководством Чикэко принялось постепенно соединяться миллиардами связей с мозгом, а в этот момент показалась оболочка души Германа, даже я увидел тот самый след от нее, вот только он, похоже, уже был укреплен кем-то другим. Это немного сбило Чикэко, но она тут же взяла себя в руки и принялась создавать дополнительный мост к фее Германа, вот только слишком много внимания уделила этой связи и чуть не упустила основной процесс соединения души и сознания. Было видно, что ей очень тяжело контролировать так много процессов одновременно, да еще и в первый раз. А потом я и Гримжоу одновременно применили импульс, ибо на фею произошла атака. Ни я, ни сам Гримжоу не успели ничего сделать. На Чикэко с огромной косой в руках напала неизвестная мне фея, и если бы не Алиса, которая в мгновение ока оказалась рядом с Чикэко и приняла первый удар, то все могло быть печально. – Минора! Стой! – выкрикнул наполненным силой голосом Гримжоу. – Гримчик, ты тут?.. – удивленно произнесла эта странная фея с красными волосами и в бейсболке. Да и вообще ее вид сильно выбивался из обычного образа фей. – Мин, ты что, совсем рехнулась?! – возмущенно бросила Чикэко. – Чико, ты в слиянии и нормальная?! – искренне удивилась Минора. – Ух ты! Обалдеть. – И тебе привет, – ворчливо произнесла Чикэко. – Чуть что, сразу в атаку, да еще и так неумело… – Пф… подруга, я же не боец, – фыркнула Минора, с любопытством глядя на Алису и меня. – А вы кто? – Минора, это долгий рассказ… наши друзья, если вкратце, – усмехнувшись, ответил Гримжоу. – Мы тут вроде как твоего Германа спасаем. – А по-моему, вы его не спасаете, а гробите, – задумчиво произнесла Минора, рассматривая связи, что создала Чикэко. – Чико, ты как была криворукой, так и осталась. – Ну, знаешь ли! – возмутилась агрессивно Чикэко. – И это вместо слов благодарности? – Ладно-ладно, не бухти… Минора тут и все поправит, – отмахнулась она от слов феи. – Давай-ка ты мне свою силу направь, а дальше уже я как-нибудь сама. – Но тут она с удивлением посмотрела в сторону астрального мирка наших фей. – Обалдеть! А это что такое?.. – Ну, это как бы… наш маленький мирок, – смущенно произнесла Алиса. – Класс! – восхищенно вскрикнула Минора. – Хочу себе такой же. Я же с удивлением смотрел на эту странную фею: ведь, например, Чикэко не видела этот астральный мирок. – Мин, ты ничего не забыла? – раздраженно произнесла Чикэко, запуская астральную передачу своей силы Миноре. – А… да, точно. Герман. – Вот только мне почему-то в ее голосе послышалось разочарование, что приходится отвлекаться от действительно интересного. – Кстати, малышка, а ты силу умеешь передавать? – Так же, как Чикэко? – хитро прищурившись, спросила Алиса. – Легко. – Да ты просто красавица! Лови пять, подруга, – весело хлопнула по ладошке Алисы Минора. – Давай запускай. Сейчас тетя Минора покажет класс. – И, уже обернувшись к нам, весело подмигнула и добавила: – Мальчики, вырубайте свой замедлитель, тете надо работать. Как только Алиса запустила астральную передачу силы, мы с Гримжоу отключили импульс. И я реально увидел высший пилотаж. Эта удивительная фея с ходу запустила такое количество заклинаний, что у меня чуть глаза на лоб не поползли, и я услышал, как восхищенно выдохнула Алиса. И даже Чикэко с завистью смотрела на это со стороны. Да, она была сильнее Миноры, но вот в качестве работы эту фею, по-моему, никто не сможет обойти. При всем том количестве заклинаний она умудрялась с улыбкой ими всеми руководить так легко и непринужденно, что это больше походило на какой-то удивительный танец, чем на реальную сложную операцию. Даже, по-моему, ИИ стали лучше работать, хотя, возможно, мне только показалось. Все, что так долго рассказывал Герман, фея легко и непринужденно сделала буквально за десять минут. Сразу видно, что это не первая ее операция. Убедившись, что все работает нормально, она запустила укрепляющие заклинания и обернулась к нам. – Так-с, но вас двоих не хватит на всю операцию, – задумчиво постукивая пальчиком по подбородку, произнесла Минора. – Кто там еще у вас есть? Мне нужна энергия. – Сейчас позову, – усмехнувшись, произнес довольный Гримжоу. – А ты в курсе, сколько времени прошло? – Много? – с любопытством спросила Минора. – Угу. Подруга, ты проспала три тысячи лет, – весело улыбаясь, ответила Чикэко. Заметно, что она безумно рада видеть Минору. И хотя пыталась это скрыть, но у нее не очень получалось. – Да ты что?.. Вот же Герман паршивец. Раньше не мог запустить операцию? – ворчливо произнесла Минора. – Ну ничего, очнется – я ему устрою… – Что-то слабо верится, – улыбнулся Гримжоу, – он как покажет тебе свои новые разработки и теории – и все, пропала Минора. – Ну, такое тоже может быть, – беспечно произнесла фея. – Ладно уже, зови помощников. – В слиянии? – уточнил Гримжоу. – Агась. Я тут придумала, как процесс ускорить, вот только маны нужно прорву, – довольно ухмыляясь, ответила Минора. Гримжоу тут же связался с Ольгой, Франческой и Ауэль. Так что уже буквально через минуту нас стало больше. Причем все вновь прибывшие с изумлением уставились на Минору, но главное, все они были рады видеть эту фею. Скорее всего, она была весьма популярной в свое время. Феи эльфиек вообще смотрели на нее как на икону во плоти: еще чуть-чуть – и молиться начнут. – Ух ты, одни знакомые лица! – весело произнесла Минора. – Давайте разговоры отложим на потом, – грозно произнес Гримжоу, заметив явное оживление в рядах прибывших. От его слов феи недовольно поморщились, но спорить никто не решился. Он и сам пользовался весьма большим уважением среди них. – Сначала дело, потом еще наговоритесь. Нужна передача маны Миноре, первой будет Акеми. Вперед вышла фея Франчески де Торо, причем она одна была с крыльями за спиной и в весьма открытом наряде. Быстро запустив астральную проекцию передачи маны, она направила поток на Минору. Та, фыркнув на слова Гримжоу, спорить, впрочем, не стала, а тут же добавила новых заклинаний, отчего все процессы стали происходить в ускоренном режиме. И опять начался ее удивительный танец заклинаний вокруг нового тела Германа и его сознания. Как только Минора заметила, что у Акеми начала заканчиваться мана, она тут же кивнула Гримжоу. – Наоки, твоя очередь, – произнес тот, посмотрев на фею Ауэль де Амидал. Эта фея тоже имела весьма своеобразный вид, с пучком розовых и пушистых хвостов сзади. Да и вообще чем-то напоминала оборотня-лису, даже ушки такие же. Наоки, шутливо отдав честь Гримжоу и подмигнув Миноре, запустила заклинание передачи маны. Минора, впрочем, не особо отвлеклась на это, только улыбнулась фее и продолжила работать с заклинаниями. И опять буквально через пять минут она кивнула Гримжоу. – Тебе точно маны хватит? – Гримжоу проворчал Миноре, глядя при этом на последнюю фею, Тэмико. – Гримчик, не переживай. Все будет отлично, – ехидно усмехнувшись, ответила фея. – Я смотрю, Тэмико выросла, совсем большой стала. Названная фея, которая стояла возле Ольги, больше напоминала какую-то воительницу. Одета в доспехи, что для феи странно. Правда, судя по тому, что я увидел раньше, с возрастом у них сильно менялся внешний вид. На слова Миноры она смутилась и даже на несколько мгновений потеряла свой воинственный вид. Хотя только у нее был самый большой кристалл из всех фей эльфиек. – Вообще-то я уже давно взрослая, – с вызовом бросила она, глядя на Минору. – Ути-пути, какие мы грозные, – усмехнулась на это Минора, – мне уже начинать бояться? – Пф… – фыркнула, смутившись, Тэмико. – Тэмико, время идет! – сердито вмешался Гримжоу; рядом с ним стояла, улыбаясь, Чикэко. Ей явно нравилась вся эта перепалка. – Да делаю я уже, делаю… – ворчливо произнесла Тэмико, запуская заклинание под ехидную улыбку Миноры. Та, впрочем, не потратила ни единого момента впустую. Такое впечатление, что заклинания она создавала одним движением брови, без всяких усилий. И хоть я понимал, что такой огромный объем маны – это просто запредельное количество, но даже меня результат поразил. Минора закончила операцию. У Тэмико даже, по-моему, еще и мана осталась. – Ну, вот и все, – весело подмигнув, произнесла Минора, – теперь только дождаться, когда закончится синхронизация… – Но тут она призадумалась, внимательно рассматривая полученный результат. – Хм… Гримчик, а тут нет еще одного мага? Я думаю, что смогу ускорить процесс синхронизации. – Есть, – тут же ответил Гримжоу и, видимо, позвал Янсона. Через минуту тот появился с феей Изуми. – Боже, какая прелесть!.. – восхищенно произнесла Минора, рассматривая смутившуюся Изуми. – Какая чудесная малышка… – Так, давай без лишних эмоций, – поморщился Гримжоу. – Янсон, Изуми – это Минора, фея Германа. Нужно передать ей ману. Справишься? – Изуми в ответ только быстро кивнула, явно робея перед всеми этими феями. – Изумчик, не дрейфь, Минорка – классная! – воскликнула воодушевленно Алиса. И когда только она успела очутиться возле Изуми, мой чертик из табакерки… Впрочем, реакция у всех на эти слова Алисы была одинаковая – улыбки до ушей. Даже Изуми в своем обычном воздушном синем платье, несмотря на всю смущающую ситуацию, не смогла сдержать легкой улыбки. Единственный, кто был потерян для мира, это Янсон: он просто как завороженный рассматривал всю конструкцию заклинаний, которую соорудила Минора. После того как Изуми запустила передачу маны, я и сам слегка пропал для окружающих, настолько завораживающее действо. Если Гримжоу выполнит свое обещание и я смогу учиться у этой феи, будет просто супер. Ее знания поражали. Только теперь я осознал, насколько Гримжоу был прав, когда недавно произнес слова по поводу Германа: «Сейчас Герман фактически не является полноценной личностью; то, с чем вы знакомы, – это только тень былого профессора». От предстоящего объема знаний я даже непроизвольно потер ладони. И только случайно посмотрев в сторону астрального мирка девчонок, увидел новое выражение на лице Орисы. Передать весь перечень эмоций, которые бушевали в ней, по-моему, невозможно. Восхищение, обожание, поклонение, желание, нетерпение – только краткое перечисление. И это наша самая главная скромница. А вот стоявшая рядом Сильва весьма спокойно наблюдала за всем: ее, по-моему, не сильно впечатлила Минора. Она больше украдкой и с завистью смотрела на хвосты Наоки, чем куда-то еще. – Так, что-то вас много тут, – произнес появившийся рядом Герман. – Возникли проблемы? Хотя сейчас узнаем. – И даже не дождавшись наших ответов, он подошел к Миноре и обнял ее: – Рад тебя снова видеть. До этого весьма энергичная фея превратилась просто в радостную девушку. На пару мгновений Герман замер на месте, но тут же выпустил из объятий Минору и задумчиво принялся рассматривать заклинания вокруг своего тела: – В общем, все понятно. Я же в этот момент остолбенел, ибо до меня дошло: Герман смог увидеть память своей феи. Как?! Я хочу узнать, как он это сделал! – Все, конечно, хорошо, но перерасход маны налицо, – ворчливо произнес Герман и, уже показывая рукой на некоторые заклинания, добавил: – Вот тут и тут два лишних заклинания, а вот тут можно было заменить конструкцию на более простую. Минора, что с тобой? – Пф… тоже мне гений, – фыркнула недовольно фея, – если заменить тут, то тогда вот здесь будет недостаточно мощности, а от этого синхронно пострадает передача в этих местах. – Угу, но неверно. Ты забыла про дополнительный контур внешнего заклинания, – возразил, усмехнувшись, Герман. – Ничего я не забыла, – буркнула Минора, – просто так красивее. – Опять твое пресловутое «красивее»? – недовольно поморщился Герман. – Ты тут что, перед детьми спектакль играла? Сколько можно повторять, главное – эффективность, а красота второстепенна и необязательна. – И это мне говорит тот, кто три тысячи лет не мог вернуться назад? – обиженно произнесла Минора. – Ты же знаешь причины… – грустно посмотрел на нее Герман. – А вообще идея интересная, но тут еще надо доработать. А вот этот контур можно заменить на схему из девятого блока. – Хм… возможно… – задумчиво произнесла Минора, – но тогда… – Предлагаю всем выйти из слияния и отдохнуть, – произнес Гримжоу, обращаясь к нам, – на этих двоих внимания не обращайте, они пока тут все не разберут, потеряны для мира. Посмотрев на продолжающих активно спорить Германа и Минору, все были вынуждены согласиться. Похоже, этим двоим мало интересен окружающий мир. Даже спасибо не сказали. Ну ничего, придет время, и я все вспомню.Глава 6
Руизу пришлось в очередной раз побегать. Преследователи явно не собирались оставлять его в покое. Как защититься от барзулов, он знал, но пока это было не нужно. Группа, что за ним следовала, состояла из тридцати обычных демонов и двух слабых магов. Если эта группа пропадет, не успев подать сигнал, то, пока сюда прибудет другая группа и разберется в том, что произошло, у него появится очень много времени. Казалось бы, самое простое – скрыть свои следы для барзулов, и все, можно следовать дальше. Но этоне так. Если он пропадет, то тогда эти демоны вызовут тут же более профессиональных преследователей. А вот от них уходить будет уже намного сложнее. Похоже, пока его воспринимают как дезертира, а не как шпиона. Конечно, после уничтожения преследователей сюда явится в любом случае уже контрразведка, а не обычная группа поиска, но если не оставить следов, то у него появится запас почти в двое суток. За это время можно спокойно достигнуть другого города, уже не прифронтового, где телепорты должны работать, а не заблокированы, как здесь. Ну а оттуда активировать телепорт в еще более дальний город, окончательно оторвавшись от погони. Наблюдая скрытно за демонами, Руиз вычислил мага, который держит связь с командованием. А значит, пора реализовывать свой план. На окраине города, у моста через реку, Руиз собирался устроить западню. К сожалению, магии у него хватит только на то, чтобы быстро убить магов и барзулов, а вот обычных солдат придется по старинке рубить мечом. Оставив специально след к мосту, Руиз приготовил нужные заклинания и принялся ждать. Преследователи появились через пару часов, причем сразу с обеих сторон моста, как и ожидал Руиз. Маги оказались только с одной стороны. – Именем империи, вам приказано сдаться! – раздался грозный оклик одного из демонов. Сами они уже окружили одиноко стоящего Руиза. Подождав, пока маги и барзулы окажутся в нужных точках, Руиз атаковал их заклинаниями. Учитывая, что он перед этим активировал слияние, шансов у магов не осталось никаких. Они даже не успели среагировать, сразу став трупами. Барзулы погибли одновременно с магами. Демоны, не растерявшись, открыли огонь из автоматов по Руизу, он же, кинув в одну из групп огненный шар, выхватил два кинжала и отправил их в полет в другую сторону. Не дожидаясь, пока кинжалы достигнут цели, Руиз уже с мечом в руках бросился в атаку. Его магический щит против пуль долго не продержится, а значит, действовать нужно максимально быстро. Демоны, не ожидая такого поворота событий, растерялись, тем самым разрушив строй и позволив Руизу безнаказанно за пару минут уничтожить всю группу. Задумчиво осмотревшись, Руиз довольно хмыкнул. Это оказалось легче, чем он предполагал. Теперь предстояла весьма муторная работа – уничтожить трупы и полностью уничтожить следы боя. Потратив на все часа три, Руиз устало прислонился к перилам моста. Это оказалось тяжелее, чем сама схватка. Еще раз внимательно окинув взглядом место боя, он довольно усмехнулся. Следов не видно, даже магических. Пусть теперь ищут свою группу… Развернувшись, он побежал в сторону другого города, до которого было почти двести километров. Туда Руиз добрался через трое суток. Отыскав заброшенный дом, он наконец решил отдохнуть и нормально выспаться, восстановив силы. Перекусив и устроившись на кровати, с удовольствием уснул. Утро обрадовало его солнечным светом и прекрасной погодой. Руиз, довольно щурясь, отправился на поиски местного ресторана. Пришлось хорошенько побродить по городу, но наконец его поиски увенчались успехом. Заказав много разной еды, Руиз, попивая сок, смотрел через огромное окно ресторана на улицу. Мимо проезжали изредка мобили, и куда-то спешили обычные демоны. Этот вид привел Руиза к мысли: а что, собственно, делать дальше, когда он достигнет безопасного города? Можно попробовать отправиться на другой материк, хотя, пока идет война, это проблемно. Можно обустроиться тут и ждать окончания боевых действий, но как это сделать без нормальных документов? У него, конечно, был документ с магической печатью удостоверения личности, но это до первой серьезной проверки. Обычные патрули особо всматриваться не будут, да и не смогут, а вот в уже более серьезных организациях его вычислят моментально. Прятаться, пока не закончится война? А если она растянется на несколько лет? М-да. Проблема, однако… И тут мимо окна ресторана прошел молодой демон в форме магической академии столицы. Хм… А что если поступить в академию? Там срок обучения пять лет, к тому времени война точно закончится, да и из академии его на фронт не заберут. Провожая взглядом демона, Руиз задумчиво размышлял, где достать документ с магической печатью удостоверения личности. И чем больше он смотрел на студента, тем сильнее его лицо озаряла довольная улыбка. Запустив простенькое заклинание-следилку на студента, он с довольным видом принялся за еду. Покушав и расплатившись, Руиз покинул заведение и неспешным шагом отправился в сторону сигнала следилки. Все, что нужно, – это убить студента, но перед этим скопировать его документы. С магическими знаниями это не являлось особой проблемой. Главное, чтобы он не ошибся и этот демоненок оказался действительно первокурсником. Но судьба решила, что, видимо, хватит ему везения на сегодня. Демон оказался второкурсником и сюда прибыл на каникулы. Все это с печальным видом Руиз узнал, подслушав его разговоры с родителями. Хотя и польза от подслушивания тоже была. Как оказалось, в этом городе еще пять дней будет находиться приемная комиссия от академии. Именно с ней демон собирался вернуться обратно на учебу, правда, в другую академию, но это не особо важно. Значит, Руизу нужно найти обычного молодого демона, который подойдет для поступления. Можно, конечно, создать самому свою магическую печать для документа, но они все номерные, и база данных, кто есть кто, находится в столице. Простой запрос – и через какое-то время придет ответ, что с такой печатью демона нет. Так что нужна копия, причем желательно, чтобы владелец печати-документа был сиротой. М-да, та еще задачка… Руиз бродил задумчиво по городу и размышлял, где ему достать такую копию. Мимо проехал военный грузовой мобиль с демонами-солдатами пехотной части. Мобиль остановился недалеко от него, демоны вышли, разминая ноги. Явно отправляются на фронт. А учитывая срок жизни рядовых в пехоте, все они – будущие трупы в ближайшие пару суток. Причем среди них половина – молодые демоны. Руиз смотрел на них и искал глазами того, кто ему подойдет. Пока не заметил группу из трех молодых демонов, что стояли в сторонке. Бросив пару скрытых сканов, Руиз с удовольствием улыбнулся. Их возраст – как раз тот, что нужен. А услышав их разговор, Руиз мысленно запрыгал от радости: все трое были добровольцами, которые решили отправиться на фронт мстить за смерть родителей. Просто идеальный результат. Теперь главное – не спешить и все сделать правильно, не привлекая внимания. Судя по всему, они собирались перекусить и отправиться дальше. Этого времени хватит с лихвой. На всякий случай Руиз обрабатывал всех троих сканирующими заклинаниями. Расположившись в одном из зданий возле троицы, он применил слияние и приступил к копированию их документов. Но это еще не все; следующий шаг – заложить скрытое заклинание-ловушку. На случай Руиз полагаться не хотел. Так что теперь у всех троих было заклинание с задержкой на смерть. Затем он заложил ловушку под сам грузовик. Тут было сложнее, пришлось потратить один из кристаллов, по-другому ловушка могла не сработать. Дальше – таймер на сутки и условия взрыва. Все трое должны находиться в мобиле, при этом сам мобиль должен двигаться со скоростью свыше сорока километров в час. Закончив все за полчаса, Руиз довольно потер ладони. За это время солдаты уже успели перекусить и грузились обратно в мобиль. Кажется, удача опять вернулась к беглецу. Теперь осталось подождать сутки, и можно идти поступать в академию. Конечно, есть вариант и просто где-то осесть, но тогда возникнут вопросы, почему этот демон в свои десять лет не записан в армию. В документах указан именно этот возраст, так что придется все же поскучать еще пять лет в академии… На следующий день Руиз отправился в приемную комиссию академии. Первое удивление он испытал, когда узнал, где именно производится набор. В здании администрации города. Это было весьма непривычно и странно. Пятиэтажное массивное здание возвышалось над всеми окружающими постройками. Сама комиссия располагалась на первом этаже и состояла из двух преподавателей академии и трех стажеров. Второе удивление постигло Руиза, когда он прочитал название учебного заведения: «Экспериментальная академия магических искусств, под личным контролем посланников богини Герзул». Руиз впервые услышал о том, что посланники лично будут следить за делами в академии. Но на этом странности не заканчивались. Обычно комиссия, перед приемом в академию, просто проверяла наличие магического источника и его силу, и, если эти параметры подходили, демона зачисляли на обучение. Тут же еще требовалось сдать экзамен. Ему выдали лист бумаги с десятью вопросами, на которые он должен ответить в течение тридцати минут. Вопросы для Руиза несложные, вот только обычным демонам ответить на них весьма непросто. В любом случае сдал экзамен на «отлично», и его зачислили в академию. Одним из приятных бонусов зачисления стала выдача новых документов в виде магического амулета. И уже по ним он снова стал Руизом, правда, фамилия другая – Нуар. Преподаватели комиссии, узнав, что его родители погибли на фронте, сразу предложили поселиться вместе с ними в снимаемом доме. От чего, естественно, Руиз отказываться не стал. Когда он ранним утром через десять дней прибыл с учителями и группой студентов в академию, то очень сильно пожалел о том, что не стал расспрашивать заранее о самой академии. Ибо то, что он увидел, его, мягко говоря, удивило. Заведение располагалось недалеко от столицы, за весьма солидным и защищенным забором, причем, как заметил Руиз, защита была рассчитана больше на то, чтобы из академии не могли уйти, а не на то, чтобы в нее не могли попасть. За забором на обширной территории располагались трехэтажные здания, и их было немало. Пока они шли к главной площади перед центральным пятиэтажным зданием, он таких трехэтажных строений насчитал четырнадцать. А еще они прошли мимо большого парка с озером посредине и дуэльных арен, но не простых «один на один», а, судя по площади, командных. Все-таки размер в сто метров диаметром для дуэли слишком велик, даже для магической. Но на этом странности не закончились. На главной площади расположилась весьма приличная группа студентов, точнее, этих групп оказалось две, и одна из них – женская! Руиз аж остановился, ошеломленно глядя на эту необычную картину. Впрочем, остановился не только он один, а все новички академии. – Чего застыли? – весело ухмыляясь, спросил один из сопровождавших их преподавателей. – Пошли, скоро вы услышите ответы на ваши вопросы. – Но… – попытался спросить один из новичков. – Никаких «но». Быстро на плац, и ждать. Через час будет построение, и там все узнаете, – строго произнес второй преподаватель. Руиз вместе с остальными присоединился к мужской части студентов. Толпа собралась немаленькая. Только парней почти три сотни, да и девушек не меньше двухсот. Что-то слишком много первокурсников… Впрочем, скоро все прояснится. Руиз успокоился и принялся рассматривать обе группы. Если парни в основном стандартной для демонов внешности, с редкими исключениями в виде людей, эльфов и гномов, то вот среди женского коллектива все с точностью до наоборот. В основном девушки имели внешность, сочетающую черты оборотней, эльфиек и людей, причем в весьма разнообразных формах. Например, уши как у оборотней, лицо как у людей, а вот тело как у эльфиек. И это только один вариант, а тут их – десятки. Не больше десяти – пятнадцати имели стандартную для обычных демонесс внешность и еще меньше тех, кто решил выбрать вид орков. Что в общем-то тоже странно. Пока все обсуждали увиденное, час прошел, и на площади появились двое разумных – темная эльфийка и светлый эльф, оба с насыщенной и мощной аурой. Посланники богини собственной персоной. А рядом с ними шел, похоже, ректор академии, демон с силой архимага. – Стройся! – рявкнул один из преподавателей. Как только все построились, между девушками и парнями остался коридор метра в два шириной. Впрочем, на это никто особо внимания не обратил. – Меня зовут посланник Сергей, – произнес светлый эльф негромко, но таким наполненным силой голосом, что наступила абсолютная тишина. И это слегка выбило из колеи Руиза. Мало того что имя посланника явно выдает чужака-переселенца, так еще и выглядит он точно как светлый эльф. – Для вас – старший наставник Сергей Громов. Именно я буду заниматься вашей боевой подготовкой на последнем курсе. – Я посланница Фоиэль, займусь магической проверкой вас на последнем курсе, – с еще большим наполнением силой произнесла сразу за ним темная эльфийка с истинно эльфийским именем. Руиз готов был отдать руку на отсечение, но перед ним стояла именно настоящая темная эльфийка, а не демон в обличье эльфа. Что же тут происходит?.. Руиз был ошеломлен таким поворотом. – Остальное вам объяснит ректор. Посланники развернулись и просто ушли. Похоже, только Руиз понял, для чего они сюда приходили. Во-первых, они продемонстрировали силу, от которой у половины студентов чуть не намокли штаны, а во-вторых, они просканировали всех студентов на наличие силы. И судя по слегка заинтересованному мимолетному взгляду на него этой Фоиэль, его сила была оценена полностью. Хорошо, что он еще не стал уровнем выше магистра, а то могли бы возникнуть вопросы… хотя ему же десять лет по документам, значит, все в порядке. Среди демонов встречались случаи очень развитой в десять лет магической силы. Не то чтобы много, лишь один на десять тысяч магов был таким, но и немало, учитывая численность населения. – Доброе утро, студенты, – спокойно произнес ректор, как только посланники удалились, – меня зовут Зарух Деналь. Как вы сами видите, наша академия сильно отличается от других. А все потому, что кто-то из вас сможет стать посланником. – Студенты этих слов не выдержали и изумленно охнули. – Да-да, вы не ослышались. Кто-то из вас получит шанс стать посланником. Именно поэтому только в нашей академии учатся не только юноши, но и девушки. На время учебы для вас действует свод определенных правил – устав. Советую ознакомиться всем внимательно с этими правилами. Наказание у нас такое: для мальчиков – отчисление из академии и отправка на фронт в пехотные части, а для девушек – служба жрицами в храме богини. Руиз на это только мысленно усмехнулся: тут весьма жесткие условия. Армия в нынешнее время – это скорая смерть для любого пехотинца, а что такое жрицы в храме Герзул, было известно всем. Любой демон, что не имел средств для содержания демонессы, мог прийти в храм своей богини и там попытать удачи с любой из жриц. Если после этого жрица беременела и рожала мальчика с магическим даром, то демон получал за это награду. А если рождался обычный ребенок, то его отправляли в сиротский дом на воспитание. Как правило, жрицы переживали максимум четверо родов, и то если повезет. Так что тоже – билет в один конец. По мнению Руиза, они вообще могли просто сказать, что кто будет отчислен – умрет, и все. Коротко и ясно. – Но самое для вас печальное – это первый курс, – ректор на этих словах криво и презрительно усмехнулся, – только двести студентов могут учиться на втором курсе, а значит, остальные будут отчислены. – При этих словах Руиз осознал, почему такие заборы и охрана у академии, а главное, зачем они подписывали документы на полное ученичество. Судя по количеству студентов, тут будет реальная драка за каждое место. Кажется, тут будет весело… – Но это еще не все. На третий курс перейдут только сто студентов, на четвертый – пятьдесят и на пятый – двадцать пять. – Кажется, ректор решил окончательно запугать студентов. – Окончат академию только десять лучших учеников, именно у этих десяти будет шанс после обучения у посланников стать одним из них. Ректор еще минут двадцать рассказывал об академии, но Руиз понял одно и самое главное: из этого заведения ведут всего два пути: на кладбище или в посланники; а учитывая, что в последние пять лет у богини появился только один новый посланник, то дорога, похоже, в один конец. После того как ректор закончил свою речь, их распределили на группы и отправили в трехэтажные здания, которые оказались общежитиями студентов. По дороге один из преподавателей уточнил, что, пока идет учеба – у девушек и парней равные права, и если кто против, то в любой момент может отчислиться из академии. Желающих не нашлось, что и понятно: те, кто были сильными и гордыми, уже давно ушли служить, так что тут остались только те, кто боялись армии. Ну или, как Руиз, прятались. А вот вопрос насчет девушек оставался открытым. Во-первых, откуда они? Если вроде как всех вывезли на другие материки… И во-вторых, за что их сюда направили? В общаге были двухместные комнаты, причем весьма комфортабельные, с душем и туалетом при каждой. Расселение произошло весьма своеобразно. Каждому при поступлении был выдан жетон с номером, вот эти самые жетоны и собрали преподаватели, а потом, просто перемешав, начали выдавать. Все это делалось красиво, с помощью магии, а главное – девушки весьма часто попадали в одну комнату к парням. Интересно зачем? В руководстве академии хотят, чтобы те залетели еще во время учебы? Или это один большой эксперимент одного из посланников? Одни вопросы без ответов. Хотя насчет эксперимента Руиз был более чем уверен. Он, кстати, попал в одну комнату с девушкой, обладающей внешностью оборотня-лисы, она даже глаза себе сделала разного цвета и выглядела весьма оригинально. Звали ее Лера Саргон; по крайней мере именно так ее назвал преподаватель, хотя, судя по реакции самой девушки, это имя ей дали не так давно. Но главное, что понял Руиз, уже будучи с ней в комнате, – она не была демоном. Эта академия все больше и больше нравилась Руизу: столько тайн в одном месте…Глава 7
Изначально планировалось перенести сознание Хана сразу после профессора, но из-за такого весьма неожиданного результата решили, что лучше сделать паузу на месяц и уже во главе с восстановившимся профессором Рундалем спокойно и надежно произвести операцию с Ханом. Базу светлых вновь запечатали и отправились в путь назад. В этот раз все слишком устали, и даже я сам решил поспать, а не пытаться получить ответы от Германа. К тому же он весьма сильно изменился. От прежнего профессора мало что осталось: его характер и даже внешний вид кардинально изменились; на вопросы Гримжоу он отвечал с явной неохотой, постоянно пребывая в своих мыслях. И насколько я понял, раньше Герман выглядел совсем по-другому. Сейчас он стал молодым на вид светлым эльфом с задумчивым взглядом зеленых глаз и светлыми волосами, без малейшего намека на азиатский стиль. Хотя остальных эта перемена не сильно удивила.После возращения меня сразу украла София, но не для радостного воссоединения, а из банального любопытства. Ей было интересно абсолютно все. Так что пришлось мне подробно и в деталях рассказать, что именно мы делали на базе светлых. И судя по едким замечаниям моей девушки, она была весьма сильно расстроена тем, что ее не взяли с собой. А уж как эмоционально она проехалась по всем эльфийкам, или, как она их называла, молодящимся развалинам, это надо было слышать… – Алекс, у меня есть небольшая просьба, – прильнув ко мне, резко сменила свой настрой Соня, превратившись опять в милого, доброго и ласкового котенка. – И в чем она заключается? – улыбнувшись, ответил я, обнимая в ответ эту хитрую и родную девушку, прекрасно понимая, что просьба явно будет непростой. – В следующий раз откажись от поездки, если нас не возьмут, – скромно потупив глазки, произнесла София. – Я, конечно, могу это сказать, но там и без меня прекрасно справятся, а я просто останусь без весьма интересных знаний, – как мне казалось, логично ответил я. – Тебе что, твои знания важнее меня? – слегка отстранившись, нахмурилась София. – Кхм… – слегка закашлялся я от неожиданного поворота, – а это тут при чем? Я просто не совсем понимаю, как новые знания могут мешать нашим отношениям… – Как ты не понимаешь?! – возмущенно отстранилась София. – Эти старые кошелки опять смогут диктовать свои условия. – Ну, если тебя так сильно волнует этот вопрос, то обратись к Елене, – слегка непонимающе пожал я плечами. – Зачем? – удивленно посмотрела на меня Соня. – Насколько я понял, фею Германа очень сильно заинтересовал астральный мир, созданный Орисой. А так как все в основном решает Герман, то… – То можно… – Глаза Софии сверкнули зловещим и мстительным огоньком. Фразу она так и не закончила. Сев на кровать, задумчиво смотрела перед собой. При этом весьма симпатично и мило выглядела. Так что я решил, что все уже улажено и можно кое к кому поприставать со слегка интимным намеком. Правда, как только я сел рядом с ней и нежно поцеловал в шею, она неожиданно агрессивно отстранилась. – Подожди. Я думаю, – раздраженно произнесла Соня, недовольно и с возмущением глядя на меня. Если честно, то мне стало обидно. Я тут соскучился и решил проявить нежность, а в ответ такое. Вот почему-то этот жест и ее взгляд очень больно отозвались внутри. Так что я просто встал и направился к выходу из нашего блока. – Алекс, ты куда?.. – раздался за спиной изумленный голос. – Пойду прогуляюсь, а то, похоже, я тут лишний, – равнодушно пожав плечами, ответил ей, не оборачиваясь. – Ты что, обиделся? – Может, мне и показалось, но отчего-то в ее голосе я услышал насмешливые нотки. От этого еще сильнее кольнуло в груди. – Нет. Просто пройдусь. Ускорив шаг, я вышел из блока и отправился в сад. Конечно, понимаю, что в наших отношениях была небольшая странность, да и до этого я отчасти чувствовал свою вину, но сейчас мысли прояснились. В последнее время София, видимо, решила, что я ее собственность и по ее желанию буду делать все, что она захочет. Сев на скамейку посреди сада, я впервые подумал о том, что, возможно, наши отношения уже не такие, как раньше. Ушла нежность, и любовь превратилась в обыденность. Особенно неприятно осознавать, что мои уступки в итоге привели к такому результату. Неужели все женщины считают, что если мужчины часто соглашаются с ними, то можно начать командовать их жизнью? Или это только у меня такой результат? Ведь еще недавно от Софии, кроме нежного отношения, ничего не было. Нет, я, конечно, понимаю, что она пошла на многое ради меня, но, извините, я-то об этом не просил. Это было ее личное желание. – О, какие гости! – улыбнувшись во все лицо, произнес зашедший в сад Гримжоу. – О чем столь печально думаем? – Привет, – буркнул я; хотя и хотел сказать нормальным тоном, но обида все еще слишком сильна внутри, проявившись и внешне. – Да так, просто решил посидеть. – Что, поссорился с женой? – снисходительно спросил Гримжоу, парой заклинаний полив часть огорода. Хотя еще недавно кто-то мне говорил, что магией тут работать нельзя. – А разве магия не вредна для них? – ехидно прокомментировал я его действия. Про себя думая о том, как вообще он смог так просто и быстро догадаться. Это что, настолько видно по мне? – Да все равно, – безразлично ответил Гримжоу. Кажется, он тоже слишком сильно изменился после того случая с феей. – Мне это уже не столь интересно. А все из-за тебя. – Гримжоу укоризненно посмотрел на меня, но тут же, улыбнувшись, хлопнул меня по плечу и сел рядом. – Я уже говорил спасибо, но думаю, за то, что ты сделал, этого будет маловато. Поэтому всегда можешь рассчитывать на мою помощь. – Я на это только равнодушно кивнул. – Так что у тебя случилось с Софией? Девочка решила показать свои острые коготки? – Да не совсем… – поморщился я от такой формулировки. – Ну да, ну да, – с сарказмом покивал Гримжоу. – Давай-ка я угадаю: она решила показать напрямую, кто в семье главный? – Я изумленно уставился на эльфа. Как-то про этот вариант не подумал… – Вижу, что угадал. А чему удивляться? Она бывшая принцесса, а теперь еще оказалась последней из эльфийского дома, а значит, по сути, она глава дома Ольги. По крайней мере до тех пор, пока не родит ребенка. Так что ее амбиции весьма понятны. К тому же ты сам постоянно даешь ей повод стать главной в вашей семье. – Гримжоу с грустной улыбкой потрепал меня по волосам, словно маленького ребенка. Хотя, учитывая нашу разницу в возрасте, это вполне естественно. – Эх, молодость… Все у вас в первый раз, все интересно и запутанно. Хотя на самом деле все проще некуда. Если женщина получает постоянные легкие согласия по поводу ее решений или с помощью постели и нежности может изменить решение мужа, то со временем у нее это закрепится на уровне инстинктов. Чуть позже она может решить, что и этих усилий с ее стороны слишком много, и так ее подкаблучник все сделает. А значит, ему можно уделять лишь минимальное внимание, – откинувшись на скамейке, не спеша рассуждал вслух Гримжоу. – Правда, в таком случае мужчина может неожиданно проявить характер и заупрямиться. Но обычно у женщин все получается и так. Не у всех есть холостые друзья, которые смогут открыть другу глаза на происходящее. Кстати, именно поэтому женщины так сильно настроены против мужской дружбы, ведь это может ослабить их влияние. Но есть и другой вариант. Если самец красив собой или богат, то к нему может подкатить другая самка и своей искренней безответной «любовью», ничего не требуя взамен, а главное, во всем слушаясь самца, очень быстро уведет его к себе. Правда, потом все пойдет для него по новому кругу. – Вас послушаешь, так все женщины – суперкомпьютеры-интриганы, – ворчливо буркнул я на его слова. – Нет, конечно, – улыбнулся Гримжоу. – Уникальность женщин состоит в том, что разумом-то они этого всего не видят. Ибо если большинство самцов руководят своими действиями с помощью разума, логики и только потом инстинктов, то у самок все наоборот. Они живут на инстинктах и чувствах, с редким вмешательством разума и логики. Так что если ты подойдешь к любой женщине и расскажешь все, что я сказал, то она искренне удивится таким ложным, с ее точки зрения, выводам. Ведь она думает, что заботится о благе семьи, но при этом слегка забывает о благе и желаниях мужа. – И что же делать? – с иронией спросил я. Выводы, конечно, интересные, но, как по мне, весьма сомнительные. – Во-первых, любое согласие с ее решением должно быть вынесено только после долгих сомнений с твоей стороны. Во-вторых, не стоит скрывать те нюансы, которые тебе не нравятся в ваших отношениях. Легче сразу их спокойно назвать и пояснить, почему именно они тебе не нравятся, чем копить свою злость внутри. В-третьих, если принял какое-то решение, не меняй его запросто по ее желанию. Логически поясни ей, почему именно так, а не по-другому, и только если твоя половинка сможет найти убедительные и разумные аргументы против, можешь поменять решение. Тогда она будет относиться к тебе не как к безвольной личности, а с уважением, – спокойно пояснял Гримжоу, без тени иронии или сарказма. И в этот раз его предложения мне понравились и заставили задуматься. Вполне возможно, он прав, – Ну и последнее: никогда не повышай голоса, ибо спокойные и взвешенные ответы с логическими обоснованиями будут намного серьезнее любых бесполезных окриков и угроз. – Все это звучит убедительно, вот только вы сами живете почему-то один, а не в счастливой и благополучной семье, – логично возразил я. – Так и есть, но ты должен понимать, что мне уже слишком много лет, и за свою долгую жизнь я чего только не пережил… – грустно ответил Гримжоу. – Была в моей жизни и искренняя любовь, но жизнь – жестокая штука и постоянно испытывает твою душу на прочность. Представь, что тебе пришлось уехать по делам, и в это время твою любимую жену убили. А тебе следует признать, что это даже хорошо, так как твоей дочке не повезло куда больше и она попала в плен к демонам, а там ее насиловал посланник или архидемон до тех пор, пока она не забеременела. Потом демонов убивают, но твоя дочка умирает после родов. Захочется тебе после этого еще раз испытать судьбу? – Извини, я… – Мне стало весьма неудобно от прежнего вопроса; а ведь я же знал судьбу его внучки Елены, но как-то не подумал и ляпнул глупость… – Да брось, – махнул рукой Гримжоу, обрывая мои извинения, – слишком много времени прошло с тех пор. Я потому и хочу решить вопрос с богами, чтобы больше никто не смог попасть в такую ситуацию. Слишком это тяжело: знать, что твою жену убивают, а твоя дочь умрет у тебя на руках – и при этом ты ничего не можешь изменить… – Эльф хлопнул себя ладонью по колену и резко сменил тон: – Ладно, это все дело прошлое. У тебя прекрасная и умная жена, так что просто перестань быть тряпкой и, кроме как проявлять нежность, начни думать, и все будет нормально. – Спасибо за совет, я подумаю над этим, – уклончиво ответил ему. Разговор, конечно, помог, но обида на Софию еще не до конца утихла в груди. – А что тут думать? – изумился Гримжоу. – Вставай – и вперед, действуй. Чем дольше тянешь, тем сложнее потом решать проблему. Этими словами он фактически поднял меня и вытолкал из сада. Так что пришлось, тяжело вздохнув, идти назад в наш блок; с весьма противоречивыми чувствами, но я все же смог войти обратно, где увидел сидевшую в кресле и тихо плачущую Софию. Вот никогда не понимал, что в этом случае делать, так что просто прошел во вторую комнату, где, сев в кресло, разрывался между желанием подойти к Софии или все же выдержать твердость духа. – Я… тут… вот… и значит… ну… виновата… да? – остановившись в дверях, понурив голову, тихонько, с паузами, произнесла София, хлюпая носом. Вид у нее был как у нашкодившего котенка: виноватый и такой милый, что вся моя выдержка улетучилась как дым. И пусть это неправильно и, возможно, я опять веду себя как тряпка, но ничего сделать не могу. Этот ее умилительный вид просто не оставил мне ни единого шанса. Я встал и с глупой улыбкой обнял свою девочку, прижав к себе. – Извини, – тихонько произнесла София, уткнувшись мордочкой мне в грудь. – Ничего, – погладил я ее по голове и поцеловал в макушку, – просто больше так никогда не делай, хорошо? София кротко и довольно кивнула, еще сильнее прижимаясь ко мне. Уж не знаю, то ли слова Гримжоу на меня подействовали, то ли мозги включились, но я почувствовал, что мое отношение к ней изменилось. Нет, я по-прежнему очень сильно люблю Софию, но теперь все будет по-другому. Надеюсь, все изменится в лучшую сторону.
В это самое время на астральный островок спокойствия фей пожаловала весьма неожиданная гостья. – Ух ты, как же тут у вас все интересно!.. – восторженно осматриваясь, произнесла Минора. – Агась, – довольно произнесла Алиса, светясь от радости. – Смотри не лопни от радости, – буркнула слегка ревниво Изуми, глядя, каким восторженным взглядом смотрит Алиса на Минору. – Не ворчи, – весело рассмеявшись, произнесла Минора, – такой красивой девочке не стоит ворчать, а то еще морщинки появятся. – У фей морщин не бывает, – ворчливо произнесла Изуми, хотя и слегка застеснялась от комплимента. – Изу, не бухти. Минорка – классная, – встряла в разговор Алиса. – А то. Давай пять, подруга, – искренне улыбнулась Минора Алисе. – Агась! – Подпрыгнув, Алиса с огромным удовольствием хлопнула по ладошке Миноры. – Так кто всю эту красоту создал? – спросила, усмехаясь, Минора, глядя в сторону спрятавшейся за спиной Изуми Орисы. – Кто эта столь замечательная и, не побоюсь этого слова, гениальная девочка? – Ты если и дальше так продолжишь, то кое-кто сейчас лопнет от скромности и гордости, – вплотную приблизившись к красному, как помидор, лицу Орисы, произнесла задумчиво Алиса, – даже не знаю, чего тут больше. Сильва, сидя на земле, молча и с огромным любопытством рассматривала всех. – Ну и зачем же так сильно стесняться? – открыто улыбнулась Минора в сторону Орисы. – Ты ей какое-нибудь мозгодробительное заклинание покажи, и она сама выскочит, – плюхнувшись в кресло, философски заметила Алиса. – Хм… – Минора, задумавшись, создала конструкцию из более чем нескольких тысяч комплектующих. Все это переливалось и светилось силой и мощью, причем настолько, что Изуми с опаской посмотрела на сооружение: – Такое? Хотя спрашивать уже не имело смысла. Ориса с выражением неуемного любопытства на лице оказалась уже стоящей вплотную к заклинанию. Минора тут же убрала его, отчего лицо Орисы стало настолько умилительно обиженным, что Минора не выдержала и, прижав ее к себе, начала тискать. И если сначала Ориса пыталась выскочить, то поняв, что не сможет, и тихо вздохнув, смирилась со своей судьбой. – Ты ее сейчас задушишь, – улыбаясь, произнесла Изуми. Ей не хотелось признавать, но эта новая фея и ее весьма серьезно впечатлила. – Но она такая милая, что просто сил нет, – обняв Орису и почухав ее макушку, довольно произнесла Минора, – да еще и умница. – Ну вот, опять… – вздохнув, произнесла Алиса, глядя, как от этих слов ее подруга опять впала в ступор и покраснела. – Ну ничего, это мы сейчас исправим, – подмигнув весело феям, произнесла Минора. – Солнышко, если ты хочешь, чтобы тетя научила тебя новому, то тебе придется с тетей говорить; или мне уйти? При этом она встала и сделала вид, что впрямь собирается уйти, но тут же была схвачена за руку цепкими лапками Орисы. – Ты что-то хотела сказать? – обернувшись, спросила Минора. – Да! – неожиданно громко воскликнула Ориса. – Хотите, я расскажу, как смогла создать этот остров? – Расскажешь?.. – изумленно спросила Минора. – Ну да… – слегка растерянно ответила та, непонимающе глядя на фею. – Вы что же, не знаете, как общаться мыслеформами? – От удивления Минора аж плюхнулась пятой точкой на диванчик, заботливо созданный для нее Алисой. – А что это такое? – спросила Изуми. Сильва и Ориса только отрицательно помотали головой. – Хм… Вот так? – довольно прищурившись, среагировала Алиса, отправив мыслеформу напрямую к Миноре. – Ох ты ж… – растерявшись и поморщившись, произнесла Минора. Слишком уж объемную форму создала Алиса. – Уф… Ну ты и даешь!.. Молодец, конечно, но обычно нужно меньший объем вкладывать, причем раза в два меньше. А не все свои приключения скопом. Минора в ответ отправила свою мыслеформу в сторону Алиса, заставив ее замереть на месте с восторженными глазами. – Во-первых, откуда она знает, что такое мыслеформа, – задумчиво вмешалась Изуми, – а во-вторых, чего это она застыла? – Ну, с учетом того, что она сбросила мне всю вашу историю с нынешними хозяевами, – слегка поморщившись, недовольно произнесла Минора, – ответ я знаю. Алекса научили так общаться Герман, частью своего сознания, и Хан. Ну а Алиса только сейчас осознала, что тоже знает, как это делать. М-да… – мрачно закончила Минора. – Что-то не так? – осторожно притронувшись к ее руке, с виноватым видом спросила Ориса. – Что ты, солнышко, – улыбнувшись, Минора снова прижала ее к себе, – вы тут ни при чем. Просто кое-кто, – тут она весьма многозначительно посмотрела в сторону реальности с базой светлых, – очень сильно получит от меня по голове. Чем они тут вообще занимались? Если даже не обучили вас элементарным приемам… – Ну, наши хозяйки как бы поссорились, вот и мы не общаемся, – пожав робко плечиками, ответила Изуми. – И с феей Гримжоу тоже поссорились? – с явной угрозой в голосе произнесла Минора, правда, сразу было понятно, что угроза обращена не в сторону девочек. – Нет. Но она, похоже, обиделась на нас из-за артефактной диадемы, – ответила Изуми. – Ясно, – хитро прищурившись, произнесла Минора, – видимо, кое-то настолько превратился в дуру, – выделив последнее слово, Минора стрельнула куда-то в сторону взглядом, но тут же вернула его обратно, – что мозги уже совсем отказали. Я, конечно, подозревала, что с возрастом феи тупеют, но чтобы настолько?! – Сама ты дура. – Посреди островка возникла фигура рассерженной и красной как рак Чикэко. – Да ну? – с сарказмом в голосе произнесла Минора, в то время как остальные феи испуганно уставились на новую гостью, и только Алиса по-прежнему пребывала в ступоре. – И как же назвать ту особу, что официально отказалась идти со мной в гости, но при этом скрытно все же проникла сюда? Мне даже интересно, каким образом. – А это я ее впустила! – с довольным видом ответила Сильва. – Кхм… – закашлялась Минора. – Зачем?.. – Она пообещала научить меня сильным боевым заклинаниям!!! – вскочив, воскликнула Сильва. – Чико, тебе не стыдно? – с укором посмотрела на нее Минора. – Ну я же не обманула… – слегка смутившись, ответила Чикэко. – Ясно, совести у тебя нет, – покачав головой, произнесла Минора. – Ну и почему ты не научила их самому элементарному? – Ну, как бы тут была куча дел… и вот боги еще… – промямлила, еще больше смутившись, Чикэко, но тут же взяла себя в руки и, став уже прежней уверенной и сильной феей, закончила: – Когда их учить, если их хозяева носятся как бешеные по всей планете?! – Ну, это да, конечно… – задумчиво произнесла Минора. – Но все же. Они тут уже не первый месяц… – Так получилось, – отвернувшись, рассерженно бросила Чикэко. – А Алиса еще долго будет так стоять? – тихонько, с любопытством в голосе спросила Ориса, все еще находясь в руках Миноры. – Ах ты ж, мое солнышко!.. – крепко прижав к себе Орису, произнесла Минора. – Не-а, недолго. Просто я ей в качестве мести скинула полный объем методов общения с носителем и способов защиты сознания от ментальных атак богов и посланников. А там объем ого-го. – А можно и мне такой же? – скромно потупив взор, попросила Ориса. – Можно, но попозже, – согласно кивнула Минора, – сначала давайте я научу вас, как создавать и отправлять мыслеобразы. После весьма продолжительных объяснений и практических занятий, к которым, не выдержав, присоединилась Чикэко, лично все поясняя Сильве, материал наконец был усвоен. Чикэко не смогла в процессе сдержать свои истинные эмоции и уже вовсю тискала Сильву, особенно ей нравилось чесать за ушками и гладить хвостик. Как бы она ни пыталась это скрыть, но даже Изуми стало понятно, что Чикэко сильно соскучилась по нормальному общению. Особенно в кругу, по сути, детей, с которыми не нужно строить из себя строгую даму. А искренний свет обожания в глазах Сильвы окончательно разбил всю ее серьезность. – Значит, вот как ты все сделала… – задумчиво произнесла Минора после освоения пакета мыслеобразов от застывшей Орисы, которая получила такой же пакет знаний, как и Алиса. – Очень интересные и весьма оригинальные решения, причем их сложность даже для меня серьезная. – Что, все настолько хорошо? – удивилась Чикэко, не прерывая почесывание ушка Сильвы. – Более чем, более чем… – встав с места, осмотрелась Минора. – Вау!!! Как круто!!! – воскликнула, очнувшись, Алиса, чем испугала всех вокруг. Заметила Чикэко и решила поздороваться: – О, злючка, привет! – Пф…ха-ха-ха! – не выдержав, бухнулась на землю от смеха Минора. – Ой, не могу… хи-хи… ой, ну ты выдала!.. Чикэко, сначала чуть не лопнув от злости, уже и сама тихо посмеивалась. Ибо столь заразительный смех Миноры было невозможно игнорировать. – А то. Это я могу, – улыбаясь, довольно произнесла Алиса. – Это точно, – упокоившись, произнесла Минора, вытирая выступившие слезы, – я заметила. – Она еще и не такое может, – с легким ворчанием, но при этом с гордостью и любовью в голосе произнесла Изуми. – Пссс… не бухти, Изумчик, – отмахнулась Алиса и при этом улеглась головой на коленях феи, как само собой разумеющееся положив ее руку себе на волосы. Изуми даже не заметила, но автоматически начала гладить волосы и чесать макушку блаженствующей Алисе. На что с умилением уставилась Минора, но тут же собралась и серьезно осмотрелась. – А ну-ка, если вот так… – произнесла Минора и тут же запустила какой-то немыслимый по своей сложности процесс, от чего весь остров расшевелился. – Круто! – восхищенно воскликнула Алиса, впрочем, не меняя положения головы. Астральный мирок, до этого маленький, резко стал раз в десять больше, отодвинув бушующий хаос существенно в сторону. – А то, – довольно прищурилась Минора, – щас тетя освоится и еще не такое сделает. Смотри и учись. Затраты маны были весьма велики, и даже Герман отправил сначала недовольный импульс Миноре, но, получив пакет информации от феи, тут же замолчал, отправив обратно одобрительный сигнал. Объем новых знаний захватил и его своим вихрем новых открытий.
Глава 8
Расположившись в комнате, Руиз улегся на кровать и попытался изучить устав. Слава богам, эти книжки имелись в двух экземплярах в каждой комнате. Удалось прочитать примерно треть книги, прежде чем настойчивый взгляд соседки окончательно вывел из себя даже спокойного Руиза. Отложив книгу и обернувшись, он обнаружил сидящую на своей кровати Леру Саргон. С упорством, достойным более продуктивного применения, эта девушка уставилась на Руиза немигающим взглядом. – Ну и чего ты хочешь? – раздраженно спросил Руиз. – Мне надо переодеться, – твердо произнесла Лера. – Ну так переодевайся, я тут при чем? – Ты не мог бы выйти? Пожалуйста… – с силой сжимая в руках свою сумку, попросила Лера. – Нет, – с легким любопытством ответил Руиз; ему стало интересно, как она собирается решить этот вопрос. – Но… как же так?.. – растерянно произнесла Лера. Руиз, убедившись, что продолжения не будет, вместо того чтобы продолжить читать, повернулся на кровати и ожидающе начал смотреть в ее сторону. Ее тело его не интересовало, но вот реакция была любопытна. Лера, осознав, что сделала еще хуже, чем раньше, обреченно отпустила сумку. Молчаливая пауза затянулась минут на десять, но желание умыться пересилило стеснение. Решившись, она, как пловец перед прыжком, набрала воздух и встала. Достав из сумки пижаму и чистое белье, она принялась расстегивать нервно блузку. – М-да… И откуда такое глупые разумные берутся? – снисходительно усмехнувшись, произнес Руиз. – Можешь не отвечать, это был риторический вопрос. Хочешь, я тебе помогу с твоей проблемой? Но в ответ ты честно ответишь на три моих вопроса. – И ты выйдешь из комнаты? – с надеждой в голосе спросила девушка. – Нет, – улыбнулся, хитро прищурившись, Руиз, – есть более надежный способ. Ну так что? – Я согласна… – растерянно ответила Лера. – Отлично. У нас тут есть отдельный душ, и там можно спокойно переодеться, – усмехнувшись, произнес Руиз. Лера тут же схватила свои вещи и, возмущенно фыркнув, умчалась в душ. Буквально через пару минут раздался звук льющейся воды. Руиз задумчиво откинулся на кровать и активировал заклинание. Он, еще когда они только заселились, раскидал сигнальные заклинания, с помощью которых, кстати, можно было смотреть в другие комнаты и уж тем более в душевую. Отметив, что фигурка у девушки весьма даже ничего, он еще раз убедился в том, что она явно не демон. Собственно, ради этого он и подсматривал. Хотя и эстетическое удовольствие тоже получил. С удивлением отметив, что его тело весьма позитивно отозвалось на вид голой Леры; даже слишком позитивно. Эта реакция заставила Руиза отключить заклинание и нахмуриться. Судя по всему, половое созревание у демонов происходит значительно раньше, чем у других рас. Что же, придется это учитывать в дальнейшем. Пока Лера принимала душ, Руиз принялся изучать, что происходит в других комнатах общежития. На удивление, никто из парней-демонов не стал приставать к девушкам, более того, почти все стояли в коридоре и терпеливо ждали, пока их соседки переоденутся. Вот только они не ведали, что большая часть девушек не переодевались, а банально обыскивали их вещи. Брать ничего не брали, но зачем-то все очень внимательно изучали. Руиз задумчиво хмыкнул. А все не так просто, как он думал. Вопросов о том, что тут происходит, стало еще больше. Особенно после того, как он внимательно изучил вещи соседки. Нет, он их не обыскивал. Зачем? С помощью сканов можно и так все выяснить. Итог его изрядно удивил. Два амулета прослушки, причем один даже сейчас активен, три амулета сигнальных, один для связи и еще один для записи изображения. Просканировав другие комнаты, он обнаружил у каждой из девушек такой набор. Это становилось все интереснее и интереснее. Руиз аж довольно потер ладони. Кажется, обучение будет весьма загадочным и явно нескучным… Когда Лера вышла из душа в своей довольно теплой и закрытой пижаме, у Руиза уже были готовы все нужные заклинания. – Ну что, ты готова отвечать? – с трудом сохраняя спокойное выражение лица, спросил Руиз. – Да. Спрашивай, – залезая на свою кровать и поджав под себя ноги, удовлетворенно и расслабленно произнесла Лера. – Вопрос первый: зачем ты решила поступить сюда? – А ты зачем? – усмехнувшись, спросила в ответ Лера, но, явно увидев раздражение на лице Руиза, вздохнула и все-таки решила ответить по-другому: – Просто не хочу жить как все. Богиня Герзул дала нам, женщинам, шанс прожить нормальную жизнь, а не эту… – Ясно, – перебил он удивленную Леру. Все, что нужно, он уже узнал. Девушка врала, причем четко, как по писаному, а значит, можно приступать ко второй части допроса. Совсем недавно у него еще были некоторые сомнения на ее счет, но после такого восхитительно четкого вранья вопросов не осталось. – Посмотри на эту монету: ты знаешь, что там написано? – Протянув на ладони самую обычную мелкую монету, Руиз не дал ее в руки девушке, отчего той пришлось самой потянуться навстречу и, прищурившись, попытаться прочитать, что там за знаки. Как только она приблизилась, Руиз тут же активировал весь комплекс подготовленных заклинаний. Отчего Лера застыла на месте со стеклянным взглядом, а все ее амулеты стали передавать вовне только тишину. На саму комнату Руиз наложил полог тишины, перед этим развесив сигнальные заклинания и убедившись, что никто полог не заметит. – Как тебя зовут? – серьезно и четко произнес Руиз. – Лера сто сорок два, – безжизненным голосом ответила девушка, полностью пребывая в гипнотическом состоянии. – Откуда ты прибыла? – С острова Нораб. Руиз, нахмурившись, почесал затылок. Этот остров, больше похожий на небольшой материк, являлся фермой по разведению рабов. Один из четырех таких же, но именно этот принадлежал богу хитрости Шамилю, который сейчас входил во фракцию богини Герзул. Правда, входил он туда чисто номинально, в основном занимая нейтральную позицию. По крайней мере именно так говорил старший Зорн. – Сколько вас сюда приехало? – задал очередной вопрос Руиз. – Сто тридцать. – Все – девушки? – Да. – Какая твоя задача? – Поселиться в общежитии, соблазнить студента, снять процесс соития на амулет. Отправить результат по амулету связи. Доложить преподавателю об изнасиловании. – Кто дал тебе задание? – Жрец Аронг. – Он жрец бога Шамиля? – Да. – Ты знаешь, зачем тебе дали такой приказ? – Нет. – Какую тебе обещали награду? – Работу медсестрой в храме. Руиз на это не удержался и хмыкнул. Что же, теперь понятно, как заморочили голову этим девчонкам. Медсестры в храме не рожали, вот только у Леры стояло весьма специфическое заклинание-тату на животе. Небольшое, с подпиткой от маны девушки, но весьма эффективное. Все, что оно делало, – увеличивало шансы на беременность. А если учитывать, что молодые демоны понятия не имели о способах предохранения, то фактически стопроцентный вариант. Что же здесь такое происходит?.. – Что такое процесс соития? – Не знаю. Как он и думал; но стоит еще уточнить. – Как именно ты должна соблазнить студента? – Раздеться перед ним догола и потом лечь рядом с ним. Не оказывать сопротивления. Полностью выполнять его распоряжения. М-да. Тот, кто писал им инструкции, явный идиот. Отправить шестнадцатилетних девственниц на секс и рассчитывать на положительный результат… Просто эпический бред: они же, как только к ним полезут демоны, с криками разбегутся! Хотя, возможно, замысел в другом, и он его просто не видит? Ладно, еще пара вопросов – и пора заканчивать. – У вас есть ограничение по времени? – Нет. – Вас готовили перед тем, как вы поехали сюда? – Нет. – Как происходил отбор? – Собрали всех рабов шестнадцатилетнего возраста женского пола с магическим источником. – До этого бывали подобные сборы? – Нет. Руиз еще больше задумался, довольно надолго погрузившись в размышления. Но так ничего и не решив, отключил заклинания. Очнувшись, Лера, естественно, даже не заметила его манипуляций. – Вопрос третий: откуда ты родом? – Как только Руиз увидел, что Лера отошла от гипноза, тут же сказал это. – С ост… – начала девушка отвечать, но тут же сбилась и, опомнившись, закончила: – То есть города Ганг. – Ганг? – изобразил удивление Руиз. – Знакомый город. Ты из какой части? – К сожалению, я жила в поместье, и родители меня не выпускали в город, – грустно вздохнув, ответила Лера. – А-а-а… ну да. Ясно, – шлепнув себя по лбу, «с досадой» произнес Руиз. – Ладно, завтра на занятия, давай спать. Руиз встал и выключил верхний свет, после чего вернулся к себе на кровать и сделал вид, что засыпает. Лера еще долго ворочалась на месте и даже два раза вставала, но так и не смогла решиться действовать. Руиз только мысленно усмехнулся. Тот, кто отправлял сюда этих малолеток, явно рассчитывал или на другой результат, или просто ему было все равно. В любом случае просто так никто бы не стал так заморачиваться без четкого плана и цели. А еще очень интересно, как их сюда вообще приняли? Или он не прав, и это что-то типа теста от самих преподавателей? Но тут и так весьма жесткие условия, зачем добавлять такой ненужный инструмент? Да и зачем тогда им притворяться демонессами? Понятно, что ни один студент не сможет обнаружить подделку, но преподаватели-то смогут легко это сделать!.. Руиз мысленно довольно улыбнулся: чем больше загадок, тем интереснее жить.В кабинет начальника контрразведки восьмой армии Гелара Борда, аккуратно постучавшись и получив разрешение, вошел уже немолодой демон с весьма расстроенным выражением лица. Что, впрочем, не помешало ему бодро доложиться руководству, встав по стойке смирно. – Старший следователь третьей оперативной группы Шуран Вант по вашему приказанию прибыл. – Вольно, – спокойно произнес уставшим голосом сидевший за столом Гелар, рассматривая бумаги. – Давай-ка, дружище, расскажи мне, что там случилось с этим шустрым дезертиром и нашей группой преследования. – Боюсь, что у меня нерадостные новости, – вздохнув, произнес Шуран, – все говорит о том, что это весьма подготовленный и профессиональный диверсант, а не дезертир, как считалось ранее. – Поясни, – отвлекся от документов Гелар и пристально посмотрел на подчиненного. – Мне с большим трудом удалось найти место, где наша группа преследования, скорее всего, была полностью уничтожена, а следы стерты, – слегка неуверенно произнес Шуран. – Работал явно профессионал, только по косвенным признакам я смог обнаружить на мосту следы боя. Чуть позже удалось найти часть останков убитых солдат и их поврежденное оружие. К сожалению, куда именно отправился диверсант, нам неизвестно, но предполагаю, что взрыв мобиля с пехотой на одном из центральных мостов – его рук дело. – С чего такие выводы? – удивленно приподняв брови, спросил Гелар. Взрыв на мосту реки Рок серьезно задержал передислокацию войск, что заставило командование изменить дату, а затем и место атаки. Из-за того, что в момент взрыва рядом проезжал мобиль с боеприпасами, мост от детонации снарядов получил серьезные повреждения. – Разрешите? – кивнув в сторону висевшей на стене карты, спросил Шуран. Гелар согласно кивнул головой. – Вот тут произошел бой с диверсантом, – указывая на точку возле города Озил, он провел рукой к одному из соседних городов, – а вот мимо этого города пролегал маршрут мобиля пехоты, который был взорван. Если брать временной промежуток, то получается, что диверсант, уничтожив преследование, бегом достиг соседнего города, а там заложил заклинание взрыва в мобиль пехоты. По времени все сходится. – Хм. По времени, может, и сходится, а вот по замыслу – нет, – хмуро произнес Гелар. – Откуда он мог знать точное время движения мобиля? Рядом с тем городом находится склад боеприпасов, в который этот самый мобиль заезжал, и если все так, как ты говоришь, то было бы логичнее взорвать мобиль именно там. – Я не знаю, – пожав плечами, ответил Шуран, – возможно, он просто хотел взорвать именно этот мобиль пехоты, а точка на мосту – это простое совпадение. Нужно только понять, зачем ему это было нужно. – Слишком все это странно, – задумчиво произнес Гелар, – но, с другой стороны, других диверсантов и их следов в этом секторе замечено не было. В соседнем была одна группа, но ее три дня назад ликвидировали, а значит, кто именно устроил взрыв, у нас данных нет. – Есть мнение, что кто-то из состава солдат мобиля узнал диверсанта, и тому пришлось заметать следы. Я уже запросил все данные по этой пехотной части, так что через пару дней мы сможем проверить их связи. Других зацепок, к сожалению, нет, – пожав плечами, произнес Шуран. – Хорошо. Тогда полностью поручаю это дело тебе. Учти, по данным специалистов, взрыв организовал маг уровня магистра или выше. Так что действовать следует осторожно. Хотя вряд ли ты что-то сможешь раскопать… – поморщившись, произнес Гелар, – думаю, придется нам ждать, пока этот диверсант не начнет опять действовать. Должна же у него быть какая-то определенная цель… – Судя по тому, что война перешла в затяжную фазу, его, возможно, хотят внедрить в наши тыловые структуры для получения информации. – Не исключаю такую возможность, – покачав головой, согласился Гелар, – также не стоит забывать о том, что это могут быть две разные группы. Уж очень странно звучит твоя версия.
Глава 9
Поздно вечером, после разговора с Алексом, Гримжоу решил устроить собрание и, что удивительно, его идею поддержал Герман. Хотя раньше он подобные собрания не очень любил посещать, предпочитая с них сбегать в свою лабораторию. На лунной базе для подобных собраний даже был создан специальный блок, в котором Гримжоу оказался первым. Чуть позже подошли Герман и Хан, и только минут через десять к ним присоединилась тройка темных эльфиек. – Ну и зачем это сборище? – с ходу возмутилась Франческа де Торо, присаживаясь в кресло. В этот раз она решила прийти в открытой одежде, видимо, чтобы подразнить Гримжоу или Германа. И даже часть волос покрасила в синий цвет, вот только ожидаемого эффекта не получилось – обоим было все равно. Рядом с ней уселась невозмутимая Ольга де Моунти в своем привычном кожаном костюме и с задумчивым видом. Ее уже давно мало заботило, что она выглядит старше, чем подруги. В отличие от них, Ауэль де Амидал выглядела необычно добродушно и даже расслабленно. Что, впрочем, легко объяснялось ее недавним разговором с сыном. Который даже через три тысячи лет оставался для нее маленьким и не слишком разумным ребенком. С чем могли бы поспорить все жители планеты, но сомнительно, что этот факт хоть что-то изменил бы в ее отношении к сыну – императору темных эльфов. – Через месяц на операцию по переносу сознания со мной отправятся Гримжоу, Алекс, Елена, София и Янсон, – неожиданно произнес Герман, заставив замереть на месте с открытым ртом удивленного Гримжоу. – Решил угробить железяку? – ехидно спросила Германа Ольга, с намеком глядя при этом на Хана. – Сомневаюсь, что такой шанс вообще есть, – спокойно ответил профессор. Гримжоу закрыл рот и с хитрым прищуром молча наблюдал за невиданным действом. – В любом случае, я сказал все, что хотел. – То есть мало того, что в прошлый раз нас использовали как аккумулятор маны, не поделившись опытом и даже не объяснив суть процесса, так теперь нас вообще выбрасывают за борт? – возмущенно произнесла, с вызовом глядя на профессора, Франческа. Герман же спокойно встал и пошел к выходу из комнаты под удивленные взгляды эльфиек и Гримжоу. Один Хан все так же спокойно смотрел перед собой. – Ах да, чуть не забыл… – Герман остановился возле выхода и, хлопнув себя по ноге ладонью, развернулся в сторону эльфиек. – Минора просила вам передать, – Герман задумчиво приложил палец ко лбу, – хм… дословно: «Три набитые дуры, которые три тысячи лет вместо развития занимались непонятно чем, могут на мою помощь больше не рассчитывать, пока не поумнеют. Особенно Елена и София». Вот так. Хотя вроде там было больше ругательств… – То есть ты больше нам помогать не будешь, пока мы не решим вопрос с Еленой и Софией? – задумчиво уточнила Ауэль, пока две ее подруги, красные от возмущения, молча открывали рты. – Как минимум, – согласно кивнул Герман. – Да ее за такие оскорбления вообще на дуэль нужно вызвать! – возмутилась Ольга. – Они еще из пеленок не выросли, а уже хотят с нами на равных говорить! – вторила ей гневно Франческа. – Судя по тому, что я сейчас слышу, Минора абсолютно права, – покачав головой, произнес Герман, – три мои лучшие ученицы превратились в неумех и идиоток. Причем безграмотных идиоток. Кстати, я сейчас вас обозвал – не хотите меня на дуэль вызвать? Я не буду против. Гримжоу из последних сил сохранял спокойное выражение лица, пытаясь удержать в себе разрывающий изнутри хохот. Эльфийки на вопрос Германа промолчали, насупленно и обиженно глядя по сторонам, но только не на профессора. – Я так и думал, – кивнул Герман и спокойно вышел из комнаты. – Если ты сейчас заржешь, то я тебе потом все мозги проем! – мрачно глядя на Гримжоу, произнесла Ауэль. – Лучше посоветуй, как помириться с Минорой. Ольга и Франческа хотя и делали вид, что им все равно, но ушки навострили. Все они прекрасно знали, что самому Герману всегда безразлично, что происходит вокруг. Но вот Минора – это другое дело, а главное – в житейских вопросах Герман полностью слушал ее. Лишать же себя доступа к обширным знаниям профессора никто не хотел. Тем более лишаться его помощи. – Ух… Пф… – С трудом выдохнув и фыркнув, Гримжоу справился со своим смехом. Ибо на что способен женский коллектив в своем стремлении мести, он прекрасно знал. И, к сожалению, железобетонного спокойствия Хана у него не имелось. – М-да. Не о том я хотел провести собрание, но раз уж так вышло, то я напомню, тут еще есть два юных дарования. Причем Нелль, похоже, маг судьбы. Да еще и подруга Софии. При этом неравнодушна к Локи. Еще нужны подсказки? – Нет. Этого вполне хватит, – усмехнулась довольно Ауэль де Амидал. – Ты же не хочешь сказать, чтобы я извинилась перед ней?.. – возмутилась Ольга, правда, весьма тихо. – Будет нужно – извинишься, – строго бросила Ауэль, но тут же, улыбнувшись, добавила: – А пока попробуем по-другому. Гримжоу только тихонько посмеялся про себя. Кажется, намечается интересный виток скрытой борьбы женщин. Это будет очень интересно.Объем новых знаний, что передала Минора через Алису, был не просто большим, а невероятно огромным. Даже загрузив мозг и биочип почти на всю мощность по обработке новых знаний, я только через несколько лет смогу их полностью освоить и осознать. И это еще весьма оптимистичный прогноз. Зато я смог разобраться во многих текущих проблемах. Оказалось, Герман не смотрел память своей феи, а просто получил от нее пакет мыслеобразов со всей информацией. Да и сам процесс переноса сознания им очень тщательно разложен по полочкам. Кстати, раньше эту оболочку души ошибочно считали самой душой. А еще можно самому произвести такую операцию, а не передавать управление фее. Для этого нужно в слиянии использовать органы ощущений феи, а не свои. Именно так в свое время Герман и поступил, когда переносил сознание Хана. Вот только хотя это и звучит легко и просто, но в реальности все намного сложнее. Я один раз попробовал этот метод ощущения мира и чуть сознание не потерял. Слишком там все было по-другому и одновременно так же, как и в реальности, только ярче. Сложно передать словами всю палитру красок и тот объем пространства, что чувствовали феи. Отношения с Софией вышли на другой уровень. Я все-таки последовал совету Гримжоу и полностью перестроил их. Правда, побочным эффектом стала безумная болтливость Сони. Когда мы были наедине, она делилась всем, что происходило у нее за целый день. Даже не знаю, хорошо это или плохо, но пока меня все устраивало. Тренировкой ее занимался Гримжоу лично со своей феей. Чикэко очень сильно привязалась к Сильве, и теперь большую часть времени они проводили вместе. Герман с Минорой полностью погрузились в изучение острова, что создала Ориса. Минора смогла этот островок значительно увеличить, используя принцип Орисы, но вот дальше они пока продвинуться не смогли. Я, Елена и Янсон занимались изучением материала, что выдала нам Минора. Хотя правильнее будет – я, Ориса и Янсон активно изучали материал, постоянно общаясь между собой. Просто Алиса теперь все время торчала возле Миноры, больше мешая, чем помогая, глядя на нее влюбленными глазами подростка, которому повезло оказаться рядом со своим кумиром. Елена вместе с Изуми увлеклись разделом создания артефактов, и теперь они не вылезали из лаборатории, постоянно что-то там химича и создавая. В общем, все были при деле, даже Ольга, Франческа и Ауэль решили заняться тренировками и обучением Локи и Нелль. Один только Хан сутками медитировал и готовился к предстоящему переносу сознания. За всеми делами пролетел как-то незаметно весь месяц. И вот мы опять на базе светлых, только другим составом. Герман почему-то решил, что в этот раз ему будут помогать я, Янсон, Елена, София, ну и Гримжоу, естественно. Как только все приготовления были закончены, все сразу использовали слияние. Смысла растягивать процесс Герман не видел. – Обратите внимание на оболочку Хана, – менторским голосом произнес он, пока Минора уже запускала цепочку заклинаний по переносу, – она, в отличие от наших, не пустая. – И действительно, присмотревшись, я увидел внутри оболочки синий светящийся шарик. Между тем Герман продолжал пояснять: – Дело все в том, что у Хана очень сильно развита связь между телом, душой и сознанием. А причиной тому стало постоянное использование им энергии души. По сути, мы сейчас видим проявление одной из сторон его техники. Сложно сказать, что именно повлияло на это, Ян или Инь, но факт налицо. И это только первая часть необычного взаимодействия. Но пока вернемся к самому процессу… – Извините, профессор, но я не вижу никакой оболочки, – робко заметила София. – Чикэко?! – насупившись, обратился к фее Герман. – А что сразу Чикэко? – возмутилась, фыркнув недовольно, фея. – Я все пояснила, и даже неоднократно тренировались. – Значит, вам, девушка, незачет, – недовольно буркнул Герман, обращаясь к Софии. – Почему не используете ощущение мира Сильвы? – Ой… я забыла, – растерянно и смущенно произнесла София, тут же исправившись. – Эх, молодежь, молодежь… – покачал головой Герман. – Так, хватит отвлекаться. Смотрите на сам процесс. Сейчас Минора, используя заклинания, стабилизировала состояние пациента. При этом другая часть заклинаний из четвертого раздела связывает сознание Хана с новым телом. Конечно, Минора использует все возможные ускорители, что для нас малоприменимо из-за их количества, но если убрать ускорители, то даже мы спокойно сможем произвести такой перенос. Теперь, когда она полностью закончила со связью новой оболочки с сознанием, а душа уже связана мостом с сознанием, но уже в новой точке, наступает очень важный момент. Нужно с помощью заклинаний и ИИ абсолютно точно воссоздать нейронные связи в мозге пациента. Если этого не сделать, то сознание не сможет нормально восстановить все связующие звенья между ним и мозгом разумного. Именно такую ошибку я допустил в свое время, что привело к тому, что Хану пришлось в течение года восстанавливать все нейронные связи. Если же все сделать, как сейчас демонстрирует Минора, то сознание сразу найдет нужные точки соприкосновения с мозгом. Алиса, начни передачу маны Миноре, – отвлекся Герман, на что сама Алиса, чуть ли не раздуваясь от значимости, запустила процесс передачи маны. – Учитель, но зачем вот эти дополнительные контуры заклинаний, если Хан не маг? – задумчиво указав на названные контуры, спросил Янсон. – Хм. Это небольшой эксперимент, – пробормотал Герман. – У нас с Минорой появилась теория относительно связи с изначальным миром фей, мы еще чуть позже активируем подобие сферы богов. Есть предположение, что магом может стать абсолютно любой разумный. Вот только если ничего не получится, это будет означать привязку феи не к оболочке, а напрямую к душе. Что тоже является положительным результатом эксперимента. Пока Минора продолжала операцию, Герман еще полчаса нам все подробно объяснял. Я же для себя отметил, что позже придется отдельно переговорить с профессором. Уж очень много тут связи с моей целью. По сути, если найти оболочку феи, то тогда ее можно будет переместить в созданное тело. Вот только как ее найти? Все, что нам известно про фей, – это где находится их кристалл памяти, но в нем нет оболочки. Возникает вопрос: а где она тогда? Возможно, оболочка нашей души переплетена с оболочкой феи? Другого варианта лично я не вижу… – А теперь самый интересный момент, – отвлек меня от размышлений Герман, горящими глазами глядя на завершение процесса переноса. – Прошу не отвлекаться и смотреть внимательно. Дело в том, что, как вы уже изучили из моих материалов, Хан использует силу духа и жизненную силу для нанесения гравировки на скелет тела и создание тату на коже. Этот процесс весьма длительный, более того, он абсолютно персональный, и скопировать его не получится. То, о чем рассказывал Герман, я уже изучил. Более того, Хан даже мне отправил пакет мыслеобразов на тему татуировок и гравировок, ну так он их назвал. Система усиления своих сил с помощью дополнительных циркуляций энергий Ян и Инь. Смысл этого знания прост, но осуществляется оно очень длительно и скрупулезно. Сначала нужно спроектировать целую систему взаимосвязанных тату и гравировок. Это как на ровном месте с нуля придумать нервную систему, подобную человеческой, и потом все это нанести с точностью до микрона, но не просто каким-то инструментом, а собственной силой воли, направляя потоки духовной и жизненной сил в определенных пропорциях на нужные точки тела или скелета. Звучит сложно, но в реальности, если использовать ИИ и программы мозга, можно легко справиться, вот только скорость нанесения таких тату крайне медленная: примерно два сантиметра в день, и это при уже весьма развитом владении обеими энергиями. А теперь если добавить, что всего нужно нанести около девяти километров этих самых тату и гравировок, то получим больше тысячи лет работы. Причем ежедневной работы. Неудивительно, что у Хана незыблемо спокойный характер и просто невероятное упорство. Он ведь уже два раза такое делал. – Естественно, времени на еще одну такую затратную операцию нет, но у Хана есть уникальные артефакты-мечи. Хотя на самом деле это не мечи, и форма может быть любой, ну да не важно. Если станет интересно, почитайте мой архив из прошлого. Там все подробно описано, – воодушевленно рассказывал Герман, но при этом не отрывал взор от нового тела Хана. – В общем, с помощью этих мечей и энергии, собранной в них после убийства бога, можно сразу нанести весь узор на тело и скелет. А новую схему для своего тела Хан уже давно разработал. – То есть любой так может сделать? – оживленно спросил Гримжоу. – Да, правда, для этого нужна сущая мелочь, – ухмыльнулся Герман, – всего-то убить ими бога и впитать в них его энергию. А потом связаться с другим богом, чтобы он создал сферу созидания из этой энергии. – Пф… – разочарованно фыркнул Гримжоу. Что было понятно, поскольку он уже давно пытается овладеть техникой Хана, но никак не получается. Хотя у меня почему-то возникло чувство неискренности в удивлении Гримжоу. Возможно, просто показалось. – То есть самой энергии мало, нужно еще и сферу создать? – уточнила Елена. – И она работает как артефакт? – Верно. В теории ты, возможно, сможешь повторить эту сферу… – задумчиво произнес Гримжоу, но тут отвлекся: – А, вот все и готово, осталось только активировать сферу. Ну что ж, готовьтесь увидеть весьма редкое событие. С этими его словами Минора активировала розовый шарик на груди нового тела Хана, в которое уже были полностью перенесены все процессы. М-да. Ну что могу сказать… Это просто шах и мат. И если я лишь потрясенно смотрел на запредельно сложный артефакт, то Елена и Изуми вдвоем остолбенели, и, похоже, надолго. Повторить такое?.. Ха и еще ха-ха. Профессор у нас, оказываться, шутник. Еще недавно я был удивлен тем великолепием и количеством заклинаний, что показала Минора. Так вот, сравнить ее и эту сферу, что сейчас окутала все тело Хана, это как сравнить количество атомов в кусочке камня и, пожалуй, в самой большой звезде галактики, хотя разница, возможно, и больше. Сферу активировали уже пару минут назад, а мой ИИ и программы до сих пор не смогли закончить подсчет всех заклинаний в этой сфере. Их уже оказалось больше сотни миллионов. Никакой жизни не хватит, чтобы создать их… да что там создать – даже чтобы просто перечислить названия, и то понадобятся тысячи лет! Вот вам и разница между богом и нами. Одно хоть как-то утешает: это все же Изначальный бог, а он вроде как намного старше и сильнее новых. Хм. А если он их создал одновременно? Миллионы потоков сознания в его разуме? Или все проще, и у него просто импульс имеет размер в несколько тысяч лет? Или же он видит мир с другой плоскости, и там это всего лишь движение рукой?.. Не знаю, но ясно одно: это необычайно впечатлило, и не только меня: вон Герман с Минорой тоже застыли в изумлении. Один Гримжоу загадочно улыбается. – Кхм… – пришел в себя Герман, – я, конечно, ожидал увидеть нечто уникальное, но чтобы настолько?.. Однако, боюсь, будет весьма сложно осознать весь этот объем знаний… – Ну, ничего, – весело ухмыляясь, произнес Гримжоу, – зато теперь у тебя есть чем заняться в ближайшие пару сотен тысяч лет. А может, даже и больше. – М-да-а-а… – протянул Герман, ошеломленно рассматривая работу артефакта. – Алекс, ты уже закончил подсчет количества заклинаний? – Не-а, – весело отозвался я, заразившись позитивом Гримжоу. – Но уже приблизился к цифре в один миллиард. – Это какой-то… ужас… – растерянно произнес Герман, пытаясь осознать названную цифру.
Глава 10
После обычных для магической академии вводных занятий их всех собрали на площади, разделив на три группы. Основная масса студентов была построена перед трибуной, на которой стояли ректор и пара преподавателей. Справа от трибуны – сорок два студента-демона, а слева – такое же количество обычных девушек-студенток. Догадаться, что именно происходит, Руизу было несложно. Все-таки нашлась группа весьма активных и смелых рабынь, что решили сразу выполнить задание. – Вас здесь собрали по простой причине, – менторским тоном произнес ректор, – в первый же день некоторые студенты решили нарушить устав академии. Вот они решили, видимо, что закон не для них, и занялись плотскими утехами со своими соседками по комнате, – указав рукой на группу демонов, произнес Деналь. – Я же хочу напомнить, что по уставу любые плотские утехи, а именно телесное соитие, карается исключением вне зависимости от результата или желания обеих сторон. Поэтому все восемьдесят четыре студента будут исключены из академии. То, что девушек насильно принудили к близости, могло бы послужить оправданием, но… – ректор сделал многозначительную паузу, – как оказалось, все студентки беременны. Руиз от этих слов удивленно вскинул брови: девушки же большей частью побледнели. Еще бы: они как раз от беременности сюда и сбежали, а тут – на́ тебе… Но даже самые современные методы сканирования тела не могут так быстро определить беременность. Это просто невозможно, несмотря на всю специфику физиологии демонов. Как же тогда это смогли определить? Руиз, конечно, плохо помнил свое настоящее детство, но кое-что осталось в памяти. В древней уничтоженной империи были маги судьбы, а значит, логично предположить наличие таких же магов и у демонов. Возможно, именно они смогли предсказать результат? Или вмешались посланники? Ответ не ясен, но одно можно сказать точно: к заданию для рабынь академия отношения не имеет. Между тем ректор грозно продолжил: – Я хочу, чтобы все очень хорошо запомнили этот случай. Кто бы что ни говорил вам перед поступлением, сейчас вы – студенты академии и должны выполнять устав. А кто решит, что прошлое важнее настоящего, того спешу огорчить: отныне ваша судьба в наших руках, а не в руках ваших бывших хозяев. Однако! Кажется, ректор весьма конкретно намекнул на задание девушек. Что, впрочем, неудивительно. Методов заставить сказать правду множество. А отсюда можно сделать вывод: первоначальный план того, кто подослал сюда рабынь, провалился. Неизвестно, полностью или нет, но в том формате, как он выдавался, точно. Еще один вывод: преподаватели, естественно, знают про рабынь и их задания, но по-прежнему не называют их так. Почему? Зачем скрывать этот факт от студентов? – Надеюсь, все усвоили урок и больше никаких инцидентов с нарушением устава мы не увидим. А теперь все свободны – кроме, естественно, тех, кто будет исключен. – Закончив, ректор спустился с трибуны, а преподаватели, построив нарушителей, повели их к выходу с территории академии. Студенты, разбившись на группки, уже принялись обсуждать случившееся. Руиз же с задумчивым видом провожал взглядом нарушителей; они, понуро опустив голову, следовали за преподавателями. Похоже, если он хочет узнать правду, пора составлять план. Нужна информация, а значит, необходимо организовать прослушку личных комнат преподавателей и ректора и даже посланников. Вопрос только в том, как это сделать, не привлекая внимания? Вечером по всем комнатам общежития прошлись преподаватели, устроив тотальный обыск у всех студентов. Нет, они, конечно, не обыскивали физически, а просто с помощью заклинаний находили то, что им нужно. Таким образом все студенты лишились своих амулетов. Причем, как понял Руиз, изымали абсолютно все амулеты. У самого Руиза амулеты, естественно, были, но хранил он их в пространственном кармане, который преподаватели заметить никак не могли. Все возмущения были тут же погашены угрозой отчисления. Хотя, как показалось Руизу, девушки-рабыни были даже рады такому изъятию амулетов, они явно были против выполнения задания. Беременеть никто из них не хотел. С учетом их молодых тел и магического источника у них есть все шансы пережить первую беременность, но это если лекари демонов помогут, что не очень часто происходит. Все они прекрасно знали и, возможно, даже видели, как проходит беременность от демонов у обычных разумных. Всю ночь Руиз составлял план, как ему, во-первых, попасть в корпуса преподавателей, а во-вторых, какие именно заклинания прослушки не заметят. В итоге пришел к выводу, что сначала нужно на уроках проверить заклинания, просто разместив их в кабинетах. Заодно получится узнать, что преподают старшим курсам. Кстати, старшекурсники держались как-то обособленно. Руиз уже видел, как парочка студентов с его курса пыталась переговорить с кем-то из старших, но студенты были или проигнорированы, или грубо отшиты. Хотя он точно видел, как студент второго курса общается с четверокурсником. Всю следующую неделю Руиз устанавливал прослушку где только мог. Ну и слушал, что там интересного рассказывают на уроках старших. Относительно знаний в магии ничего интересного не было, а вот отношения студентов прослушанный материал весьма интересно прояснил. Сам Руиз все прослушать не мог, но ему активно помогала Мэй, подбирая самые интересные моменты. Его фея могла в своем мире успевать изучить весь материал, что поступал от заклинаний. Они, конечно, были временными, ибо срок службы таких заклинаний без амулета и питания – десять дней, а потом они просто развеивались, но и так накопилось достаточно материала. Так что уроки по магии Руиз мог спокойно пропускать, ибо ничего нового для него там не было, и в это время заниматься подведением итогов прослушки. Почему старшие так относились к первогодкам, стало понятно сразу. Просто на первом курсе нет дуэлей, и слишком большой процент отчисленных в итоге, вот никто и не хотел связываться с временными студентами. Основные темы обсуждения старшими – одиночные и групповые дуэли со смертельным исходом. Но самое удивительное – существование студенческих кланов, где младшим помогали знанием, а в ответ каждый должен был быть готов сражаться насмерть в групповых сражениях. Основных кланов было четыре: клан Волка, клан Серебряной Птицы, Ночные Охотницы и Легион Заката; и если первые два – смешанные, то есть принимали оба пола, то Ночные Охотницы – полностью женский клан, а Легион Заката – мужской. Причины появления таких кланов лежали в уставе академии. Если на втором курсе тебя мог вызвать на дуэль один на один любой второкурсник, а ты имел возможность вызвать кого угодно, кроме, естественно, первокурсника, то уже на третьем курсе ограничений не было. То есть пятикурсник мог спокойно вызвать на дуэль любого третьекурсника, но в ответ тот мог поставить вместо себя замену и вообще ответить групповой дуэлью, где количество участников определял вызываемый. По сути, все это определяли, естественно, руководители кланов. У второкурсников был год, чтобы определиться, в какой клан им пойти, хотя они могли создать и свой и чисто теоретически пару месяцев третьего курса просуществовать. Одиночек почти не было. Но вот именно что почти. На третьем курсе Руиз вычислил около десяти таких демонов, на четвертом их было всего пять, а на пятом – один. Все весьма сильные маги и один на один могли выдержать атаки даже старшекурсников. Хотя в основном благодаря тому самому пятикурснику. Демон был явно силен и, главное, имел за спиной большой список убитых. В общем, если одиночки просили его выступить на дуэли вместо себя, когда им бросали вызов с последнего курса, то этот студент с радостью соглашался. Правила самих дуэлей заинтересовали Руиза. Дуэль заканчивалась только в трех случаях. Первый – смерть, второй – вылет за границы арены и третий – прекращение дуэли по обоюдному согласию. С первым все понятно, а вот в других случаях есть нюансы. Вылет за пределы арены мог быть засчитан только после полного магического истощения и решением арбитра. Если арбитр посчитает, что студент симулировал вылет, то дуэль продолжалась. Последний пункт касался в основном только групповых сражений, но очень редко и в «один на один» тоже приходили к согласию. Все это Руиз внимательно изучал и уже сейчас рассматривал, какой из кланов ему подойдет. В том, что его примут в любой из них, он не сомневался. После того как тестирование заклинаний прослушки закончилось, он приступил к следующему шагу – размещению этих же заклинаний в комнатах старшекурсников, решив сначала на них проверить свои умения. Там очень многие прибегали к этому способу слежения, а потому защита тоже находилась на весьма неплохом уровне. То, что удалось обнаружить за два месяца обучения в комнатах старших курсов, слегка удивило Руиза. Слишком уж сильно отличались друг от друга студенты. Причем перепады были от полного сексуального разврата до чуть ли не жизни аскета. Многие особи женского пола вполне серьезно оплачивали помощь в учебе или дуэли своим телом, да и мужской пол этим тоже страдал. А уж сколько было пьяных по вечерам – это вообще отдельная тема. Клановые вечеринки тут обычное дело. Особенно странно, что преподавателям были безразличны эти мероприятия. Но возникал вопрос, откуда такой разврат в стане молодежи. Особенно поражал ассортимент познаний в способах удовлетворения противоположного пола. Ответ нашелся весьма быстро. Причина крылась в посланнице Фоиэль: эта озабоченная на всю голову эльфийка сама очень часто приставала к студентам, причем обоих полов. Руиз, конечно, в своей долгой жизни встречал подобных извращенцев и среди эльфов своей родины, но чтобы настолько потерять тормоза – такое увидел впервые. Нет, она не заставляла кого-либо, но все на пятом курсе знали таксу помощи посланницы. Даже название было – неделя полного рабства у госпожи. Именно от нее и пошли все эти сексуальные извращения среди студентов. Ректор академии хотя и был против таких способов, но возражать посланнице, естественно, не мог. Особенно когда второй посланник, Сергей, частенько присоединялся к ее играм. Хорошо хоть почти половина студентов были нормальными и на провокации не поддавались. А то Руизу было бы весьма сложно продолжать наблюдения. Все-таки его молодой организм на такие виды слишком бурно реагировал. Но на главный свой вопрос ему так и не удалось узнать ответ. Преподаватели и посланники никогда не касались темы нужных ему вопросов, связанных со странностью академии. Или же они их обсуждали только под пологом тишины, когда даже его прослушка была бессильна. В остальном обучение проходило в привычном формате, без особых проблем. Соседка Лера уже давно никаких попыток соблазнить Руиза не делала, в основном занимаясь очень плотно учебой. Правда, получалось у нее не очень. Она постоянно висела на границе тех, кто будет отчислен, а учитывая, что до окончания первого курса оставалось три месяца, это опасно. И по этому поводу у Руиза стали появляться мысли. Его телу нужна девушка, особенно после всех этих наблюдений. А Лере нужен учитель, чтобы подтянуть свои знания. Но пока еще Руиз справлялся сам, с помощью целебной магии снимая возбуждение организма. Пока в один из дней к нему не обратилась сама Лера. Они как раз готовились ко сну, когда она, долго решаясь, все-таки позвала его негромко: – Руиз… – Что? – отвлекшись от мысленного анализа последних наблюдений за преподавателями, спросил Руиз. – Скажи, а ты не мог бы мне помочь с учебой? – явно смущаясь, попросила она. – И зачем мне это нужно? – с ухмылкой произнес Руиз. – Ну, просто помочь… Нет? – скромно опустив взгляд и томно вздохнув, произнесла Лера. – Нет. Неинтересно, – спокойно отшил ее Руиз, но, понимая, что она может и к другим обратиться, добавил: – Предложи что-то интересное взамен, и тогда лучший студент курса тебе поможет. И это не бахвальство. Он уже давно закрепил за собой славу отличника курса. Причем абсолютного. – Но… что? – растерянно спросила Лера. – У меня ведь ничего нет… Ну хочешь, я буду тебе должна услугу? – предложила Лера, намекая на стандартный вариант ответа Руиза. Уже весь курс знал, что, если хочешь получить ответ на свой вопрос у Руиза, будь готов стать его должником. А после нескольких намеков от Руиза, что у него память идеальная, а на втором курсе дуэли разрешены, желающих обмануть его не находилось. – Это слишком мало, – философски ответил Руиз, – тут же не просто ответ на вопрос, а обучение. А так как я не люблю что-то делать плохо, то, значит, ты станешь отличницей. И даже, скорее всего, получишь второе место после меня. – Но… что тогда? – непонимающе спросила Лера, но тут же, вскинувшись, с подозрением посмотрела на Руиза. – Или ты намекаешь на мое тело? – Фу… какая пошлость, – фыркнул довольный Руиз. Наживка проглочена. – Хотя доля истины в твоих словах есть… но давай поступим по-другому. Я месяц тебе помогаю по учебе, этого будет достаточно, чтобы перейти на второй курс, а потом, если ты сама захочешь меня отблагодарить, – выделив слово интонацией, он с намеком осмотрел раздевающим взглядом смущенную Леру, – то тогда мы уже договоримся надолго и всерьез. – Но как же устав? – покраснев и еще больше засмущавшись, спросила Лера. Не знай Руиз истинных причин ее поступления в академию, даже не подумал бы действовать таким способом, но что есть, то есть. К тому же услуги Леры стали бы удобным способом решения проблем тела. – Поверь, есть очень много способов его обойти, – усмехнулся Руиз, – все старшекурсники этим спокойно пользуются. – Откуда ты знаешь? – удивленно встрепенулась Лера. – То есть обнимающиеся парочки поздно вечером в парке ты не видела? – с сарказмом в голосе спросил Руиз. Лера на его слова только еще больше покраснела. – Так что, согласна? Ты же в итоге ничего не теряешь. Не захочешь – я настаивать не буду. – Ну, тогда, наверное, согласна… – неуверенно ответила Лера. И причин для неуверенности у нее много. Она прекрасно видела, как этот весьма симпатичный парень решает все проблемы и, главное, всегда добивается того, что хочет. Что-то ей подсказывало, что и тут он добьется тоже. Хотя внутри еесопротивления этой мысли не возникло. С удивлением для себя она осознала, что готова сразу согласиться на его условия. И это ее еще больше смутило. – Отлично, – тут же поднялся с постели Руиз, – значит, сейчас и приступим. – Сейчас?! – испуганно вскрикнула Лера, выпадая из своих размышлений. – Ну да, – изумленно посмотрел на нее Руиз, – чем раньше начнем, тем быстрее ты станешь отличницей. – А-а-а… ты об этом… – облегченно выдохнула Лера. – Конечно. А ты о чем подумала? – с подозрением посмотрел на нее Руиз. Хотя мысленно он еле сдерживался от смеха. То, о чем думала девушка, было написано у нее на лице, причем большими буквами. – Не важно. Я готова, – отмахнулась Лера и, приняв серьезный вид, приготовилась внимать словам своего нового учителя.Месяц занятий с Руизом дал свои плоды, и из весьма средней студентки Лера превратилась в отличницу, как и обещал Руиз. Все-таки у него опыт обучения студентов больше, чем у любого из преподавателей в академии. Хотя принципы местной магии и имели отличия от принятых на его родине, но все же не настолько, чтобы создать затруднения в учебе. Завершив свое последнее занятие, Руиз с интересом рассматривал Леру. Пока еще девушка не понимала, к чему этот взгляд. Она уже давно забыла про договоренность. – У меня что-то не так с прической? – обеспокоенно достав зеркальце, спросила Лера, реагируя на взгляд Руиза. – Хм… Нет. Я просто жду, когда ты решишь дать ответ, – хмыкнув, ответил Руиз. – Ответ?.. – изумленно посмотрела на него Лера, пока до нее не дошло, что имел в виду Руиз. – А-а-а, ответ! Ну… я не знаю. – Советую думать быстрее, – нагло ухмыляясь, произнес Руиз, – а то, видя твои успехи в обучении, появились другие желающие. Лера с досадой прикусила нижнюю губу. Она прекрасно видела, как студентки уже чуть ли не вешались на Руиза, лишь бы он им помог. В ней боролись боязнь близости, нарушения устава и желание остаться отличницей и испытать новые ощущения. – Ну так как? – по-прежнему ухмыляясь, спросил Руиз. – Я… ну… как бы… – промямлила, замявшись, Лера, после чего вообще еле слышно закончила: – Я боюсь. – Значит, нет? – равнодушно произнес Руиз, вставая. И только когда он уже почти дошел до двери, сзади еле слышно донеслось: – Я согласна… – Не слышу. Ты – что?.. – решил слегка поиздеваться над ней Руиз. – Согласна! – гневно выкрикнула она и тут же вскочила с места. Находясь в порыве чувств, она с досадой и злостью снимала с себя все вещи, пока не осталась полностью голой. Вот только после этого злость и досада исчезли, и теперь она не знала, что делать дальше, пытаясь хоть как-то прикрыться ладошками. – Э-э-э… нет, – осуждающе покачал Руиз головой, – так дело не пойдет. Если ты против, то давай это представление закончим. – Я… не против… – чуть слышно произнесла Лера с покрасневшим лицом, обреченно убирая руки от тела. – Хм… судя по всему, ты понятия не имеешь о процессе близости, – хмыкнул, повеселев, Руиз. – Ладно, тогда буду тебя учить. Поверь, это весьма приятный процесс. Ложись на кровать и расслабься. Лера послушно легла на кровать, выпрямившись как струна и закрыв глаза. – Не-э, ложись сначала на живот. Буду тебя знакомить с массажем тела. Руиз и сам не совсем понимал, зачем ему это нужно. Некоторые его однокурсницы открыто предлагали ему свое тело, без всяких ломаний. Но было нечто такое в Лере, что ему безумно нравилось: ее реакция на все это – такая смешная и одновременно умилительная… В конце концов, не зря же он в свое время изучал различные виды массажа? Помнится, на оборотнях он свое умение так и не успел проверить. Так что начав с простого расслабляющего массажа, он потихоньку приучал Леру к своим рукам и ощущению близости. Целый час пришлось потратить на то, чтобы она наконец расслабилась и полностью погрузилась в пучину удовольствия. Потом еще полчаса на то, чтобы возбудить и наконец уже приступить к тому, ради чего это все и было затеяно. Сексом то, чем они занимались, назвать нельзя, ибо это нечто большее. К удивлению Руиза, ему понравилась близость с Лерой. Он не помнил случая ранее, чтобы ему было настолько приятно заниматься этим, даже тогда, на родине. Этот изумительный коктейль скромности и звериной страсти впечатлил даже его многоопытную натуру. В итоге вместо краткой близости они потратили всю ночь, чтобы полностью друг друга удовлетворить. Руиз, когда смотрел на уже спящую уставшую девушку в его объятиях, испытывал ранее неизвестные ему чувства. И это ему определенно не нравилось. Точнее, с одной стороны, безумно нравилось, а с другой – он прекрасно понимал всю опасность продолжения этих отношений. Так в итоге и не решив, что именно собирается сделать с учетом этих изменений, он встал и накрыв аккуратно одеялом девушку, лег к себе на кровать и уснул. Решив, что утром будет виднее. Вот только утро ясности не принесло. Он даже приготовился давать отпор излишней нежности Леры, но она вела себя так, словно вчера ничего не случилось. Хоть изредка и кидала на него странные взгляды, когда думала, что он ее не видит. Руиз же решил, на свою беду, проверить чувства девушки. После уроков и дополнительных занятий с Лерой он опять ввел ее в состояние гипноза. Минуты две он задумчиво рассматривал застывшую девушку со стеклянным взглядом, пока наконец не решился задать первый вопрос: – Ты рассказала кому-нибудь о том, что произошло этой ночью? – Нет. – Ты собираешься рассказать? – Нет. – Почему? На этот вопрос девушка не отвечала, и даже более того, Руиз почувствовал сопротивление его гипнозу и дерганность движений. Такое обычно происходило, когда разумного одолевали противоречивые мысли. – Отвечать не надо, – тут же, пока еще держался гипноз, оборвал Руиз ее сопротивление. Отчего девушка опять спокойно застыла на месте. – Тебе понравилось то, что произошло ночью? – Да. – Ты хочешь это повторить? – Да. – Если Руизу будет грозить опасность, поможешь ему? – Да. – Даже если возникнет угроза твоей жизни? – Да. – Если жрец прикажет тебе навредить Руизу, ты выполнишь приказ? – Нет. – Как поступишь в случае такого приказа? – Соглашусь, а потом все расскажу Руизу. С каждый ответом он становился все мрачнее и мрачнее. – Что ты хочешь от Руиза? – Хочу, что бы он был рядом… и да, я хорошая ученица и уже вышла из-под твоего гипноза, – закончила фразу спокойно Лера, глядя грустным взглядом на Руиза. – Молодец. Урок усвоила, – ни на секунду не смутившись, довольно произнес Руиз, сделав вид, что все так и задумывалось. Хотя абсолютно не понимал, каким образом девушка вышла из-под контроля. «Это я вывела ее из гипноза», – раздался недовольный голос Мэй в голове. «Зачем?» – искренне удивился Руиз. «Девочка в тебя влюбилась, но ведь и ты сам испытываешь к ней такие же чувства!» – рассерженно ответила фея. «С каких пор ты стала вмешиваться в мою жизнь?» – с сарказмом в мыслях спросил Руиз, впрочем, спорить с ней не стал. Какой смысл спорить с тем, кто полностью знает его истинные чувства?.. «Просто осознай, что ты важен не только мне, но и еще кому-то. Если тебе это неприятно, то просто расстанься с ней, не мучай девочку», – грустно произнесла Мэй и пропала. Кажется, эта их близость имеет и отрицательную сторону, и это с сарказмом констатировал Руиз. – Ты ведь уже использовал гипноз на мне раньше, так ведь? – грустно произнесла Лера, рассматривая свои руки. Так и не дождавшись ответа, она произнесла: – Значит, тебе известно о том, зачем нас сюда послали? И кто я такая? – Это сейчас имеет значение? – пожал он плечами. Выбить его из колеи даже такие события не смогли. Наоборот, они увлекли его своей необычностью и непредсказуемостью. – Да, – твердо произнесла Лера, неожиданно уверенно посмотрев в улыбающиеся глаза Руиза. – Ах ты, негодяй! – возмущенно воскликнула Лера. – Я тут переживаю! А он! Да как ты вообще можешь… – При этом она оказалась рядом с Руизом и в праведном гневе уставилась на него, даже собиралась его ударить, но не смогла, а только обмякла и как-то обреченно опустилась рядом. – Это неправильно, – спрятав лицо в ладошках, она тихонько всхлипнула, – если ты меня оттолкнешь, я пойму. – Зачем? – усмехнувшись, спросил Руиз. – Я столько времени потратил на твое обучение – и теперь все это выкинуть? Лера тут вскинулась и гневно начала бить Руиза кулачками в плечо. – Ау! Больно, – возмущенно вскрикнула девушка, чуть не отбив свои руки о защиту Руиза. – Убери! – немедленно потребовала она от уже откровенно смеющегося Руиза. – Убери, а то хуже будет! Впрочем, Руиз уже не мог остановиться. Вся эта ситуация вызвала у него дикий смех, что еще больше разозлило Леру, и она принялась толкать Руиза, фактически забравшись на него. В какой-то момент этой странной борьбы Руиз вдруг замолчал и посмотрел на нее пристальным взглядом. От неожиданности Лера перестала толкаться. – Девушка, вам не кажется, что вы в весьма специфической позе? – произнес он, обняв ее за бедра. Лера непонимающе осмотрелась и неожиданно осознала, что ее ночнушка уже давно сползла, а сама она сидит на весьма пикантном месте, при этом будучи фактически голой. – Ой! – только и успела она произнести, ибо руки Руиза уже приступили к делу. Впрочем, она и сама была не против такого продолжения. Примирение обещало быть весьма бурным. Сам же Руиз плюнул на все проблемы. Зачем жить, если нельзя этой жизнью наслаждаться?..
Глава 11
После первоначального изучения оказалось, что сфера, окружившая тело Хана, столь насыщена заклинаниями потому, что Изначальный бог заложил в нее огромное количество функционала. И даже имелся таймер действия сферы. Целый год Хану предстояло находиться внутри этой уникальной конструкции. В другое время я бы пожалел и даже наверняка скучал, ожидая завершения работы сферы, но не в этом случае. Весь год мы во главе с Германом занимались изучением заклинаний, что были вложены в нее. Правда, пришлось на это время фактически переселиться на базу светлых, но это мелочи по сравнению с теми возможностями, что открылись нашему взору. Когда первоначальный ажиотаж стих и все смогли более обстоятельно осмыслить увиденное, комплекс заклинаний уже не казался чем-то невероятным. Сложным, многофункциональным, насыщенным – это да. Но не более того. Для максимальной продуктивности в исследовании мы разделились на группы. Я, Минора и Янсон – первая группа, Герман, Изуми и Елена – вторая и третья – Гримжоу, Ориса и Чикэко. Остальным изучение сферы стало неинтересно уже через месяц кропотливой работы. По сути, они вернулись к своим делам, но с небольшим отличием. София присоседилась к тренировкам Нелль и Локи под руководством Ольги, Франчески и Ауэль. Уж не знаю, что там произошло, но в итоге женский коллектив помирился. Хотя Гримжоу считал, что это просто временный нейтралитет перед очередной грандиозной ссорой. А моя Алиса бегала туда-сюда. То там посмотрит, что тренируют, то у нас появится и попристает к Миноре за очередной порцией знаний, хотя большую часть времени она все же проводила в их астральном мирке вместе с Сильвой. За год мы провели огромную работу. Во-первых, удалось подсчитать общее количество неповторяемых заклинаний. Таких оказалось около двадцати тысяч, остальное – копии или простые связующие заклинания. Хотя общее количество нам тоже удалось подсчитать: полтора миллиарда. Немыслимое значение для любого из магов. Во-вторых, изучили основные возможности заклинаний. Особенно интересно было изучать комплексы, посвященные, казалось бы, простым до банальности вещам. Например, подача питательных веществ и кислорода напрямую в кровь Хана; фактически заклинания усыпили внутренние органы пациента и брали на себя все их функции. С помощью силы и маны убитого бога эти конструкции брали из внешней среды нужные элементы и компоновали в правильные пропорции для подачи уже в нужные точки тела Хана. Для примера, если бы мы захотели создать нечто подобное, то, чтобы обслужить маной только этот комплекс, пришлось бы использовать все мощности по созданию маны у меня, Германа, Гримжоу и Софии. И это только один комплекс, а таких здесь сотни. В-третьих, удалось полностью разобраться в системе построения связей между заклинаниями. Тут работали настолько элегантные и, главное, простые связи, что, использовав их для своих целей, мы с ходу уменьшили расход маны на любое комплексное заклинание. И вот этот последний пункт, на который ушло почти полгода, – наше главное достижение. Для понимания: с этими знаниями теперь, чтобы произвести операцию по переносу сознания и души, достаточно меня и Германа или Янсона и Гримжоу. В-четвертых, второе по значимости событие – возможность адаптировать ИИ в наших биочипах под создание и, главное, понимание создаваемых заклинаний. Если раньше для этого требовалось вмешательство феи, то теперь все происходило в фоновом режиме, тем самым не отвлекая фею, что позволило полностью использовать потенциал ИИ в создании и применении заклинаний. Например, теперь я мог полностью перенести контроль и создание заклинаний защиты на ИИ или произвести анализ любого запущенного заклинания в реальном времени, не тратя на это свое время. Правда, процесс переноса тату и гравировок мы так и не увидели. Для этого надо самим обладать способностью видеть и управлять энергиями духа и тела. Да и принцип, по которому происходило копирование, тоже понять не удалось. Кроме разве что замеров количества маны, используемого на все операции. Когда пришло время выхода Хана из сферы, в лаборатории собрались все. Хотя сам процесс прошел без каких-либо видимых эффектов: просто сфера распалась и в операционном кресле остался лежать Хан. Который тут же очнулся и спокойно встал, внимательно осмотревшись. Теперь это был на вид самый обычный человек, правда, слегка небритый, так как в последние трое суток заклинания вывели из спячки все физиологические процессы организма. Честно говоря, не думал, что Хан окажется темноволосым парнем с голубыми глазами. – Ну-с, и как ты себя чувствуешь? – с заметным любопытством в голосе спросил Герман. – Отлично, – ответил Хан, приветственно кивнув нам, и сделал пару разминочных движений, явно проверяя тело. – Какие-то изменения? – поинтересовался Герман. Хан только задумчиво посмотрел по сторонам, а потом внимательно – на Германа. Мой ИИ тут же уловил процесс передачи данных между ними. Собственно, застывший на минуту Герман это явно подтвердил. – Что с силой? – хмуро поинтересовался Гримжоу. – Пока не ясно, – тоже слегка нахмурившись, ответил Хан. Все-таки я был прав: у него есть эмоции, просто в прошлом теле они, похоже, были отключены. – Хм. Все понятно, – хмыкнув, весело произнес очнувшийся Герман. – Все тату и гравировки на месте, ему осталось их только активировать через месяц, после адаптации тела. – Значит, можно возвращаться к нам на базу? – с нотками радости в голосе спросил Гримжоу. – Конечно! – тут же вскрикнул Герман и, повернувшись, пошел к выходу из лаборатории. Остальные последовали за ним, устало улыбаясь. Хотя исследования оказались весьма интересны, но слишком уж бедная и маленькая станция у светлых. Особенно сильно на всех, и на меня тоже, влияло отсутствие дивного сада сэра Грима. Уже выходя из лаборатории, я краем уха услышал фразу Гримжоу: – План остается в силе? – Да, – четко ответил Хан. Кажется, скоро мы отправимся к демонам в гости. Ну как скоро – года через четыре или чуть больше. Это время необходимо для восстановления Хана и его попыток пробудить у меня силу духа и жизни. После возвращения на базу темных все завертелось как-то слишком быстро. Все мои дни превратились в череду тренировок. Утром занятие с Ханом, потом Гримжоу, затем Герман и потом опять Хан. Хотя более всего меня интересовали тренировки именно с Ханом. Весь мой интерес начался через месяц после возвращения на базу, когда мы с ним остались одни в тренировочном блоке. Тут впервые Хан начал говорить нормальными предложениями, а не только короткими словами и мыслеобразами. – Для того чтобы ты почувствовал энергию Ян и Инь, тебе необходимо полностью освободить свое сознание, – размеренно произнес он, сидя передо мной в позе лотоса. – Я уже полностью освобождал сознание, но ничего так и не почувствовал, – логично возразил я. – Уже не один раз погружался в медитацию, но ничего не достиг. – Это не так, – покачал головой Хан, – ты все делал так, как я тебе передал с помощью мыслеобразов, но этого мало. Тебе нужно, погрузившись в сатори, почувствовать не только окружающий мир, но и себя самого. – Уже делал, но эффекта нет. – Давай я тебе покажу. – Встав с места, Хан расслабился и погрузился в медитацию. Сначала ничего не происходило, но в какой-то момент от него дохнуло силой. Какой-то странной и явно не магической. Я даже вошел в слияние с феей, чтобы полностью увидеть все процессы в теле Хана. Но ничего толком не увидел, просто как-то сразу фигуру Хана окружила красная, точнее, темно-розовая сила с темно-синим оттенком и даже какими-то черными тонами, к чему добавлялись светло-розовые вспышки, переходящие в светлые пятна. Его артефакт превратился в двуручный меч, пылающий ярким светом. Весьма эффектно. Окружающий нас воздух стал тяжелым и плотным, даже под слиянием мне стало затруднительно дышать. Пришлось использовать заклинания, уж очень сильным оказалось давление Хана. Впрочем, он его тут же убрал и, уже спокойно сев обратно, вопросительно посмотрел на меня: – Понял? – То, что ты прекрасно владеешь этой силой, – да, понял, – усмехнувшись, ответил я, – но вот как именно ты ее активировал, не понял. – Хорошо, давай шаг за шагом, – вздохнув, произнес Хан, – погрузись в медитацию, а потом в сатори. Я легко выполнил его просьбу. Все мысли ушли куда-то в сторону, а сознание, как обычно, очистилось, став кристально прозрачным. И тут рука Хана коснулась моего плеча, и я почувствовал ту самую силу, что струилась по всему его телу. А главное, я наконец увидел источник этой мощи. Прямо сквозь его оболочку души она растекалась по всему телу, а его тату и гравировки многократно усиливали эту волну, превращая ее в лавину необузданной силы. – Теперь, когда ты увидел, попробуй найти свою силу, – произнес медленно Хан. Я попытался воздействовать на оболочку аккуратно, помня последствия от такого воздействия в состоянии сатори, но ничего не получалось. – Не бойся, – раздался будто внутри меня уверенный голос Хана, – я рядом, действуй. Ну что же, попробую ему поверить… Алиса, как только услышала слова Хана и почувствовала мою решимость, моментально убежала в астральный мирок фей. И уже оттуда вместе с любопытной Орисой наблюдала за мной. Все это промелькнуло в моем сознании за буквально пару мгновений, а потом я дотронулся опять до клубка веток оболочки моей души. Может, мне показалось, но мир вздрогнул. Выбрав одну из веточек, я начал осторожно ее тянуть к своей иллюзорной руке. Если раньше я ощущал только руку Хана на своем плече, то теперь меня окружила вся его сила, словно коконом. – Все нормально, продолжай. – Его уверенный и спокойный голос подавил тень паники в моем сознании. Я продолжил тянуть эту веточку к указательному пальцу. Ощущения при этом были странные и необъяснимые. Я вроде нормально двигался, но эта ниточка ползла, как улитка, по моему иллюзорному телу, с трудом преодолевая сантиметр за сантиметром. Весь мир вокруг меня сжался до размеров этой самой нитки-веточки. Уже ни на что не обращая внимания, я сосредоточился только на одном – дотянуться и закрепить. Не знаю, сколько времени прошло, но мне все же удалось это сделать. Я смотрел на эту тонюсенькую ниточку от оболочки к пальцу с гордостью и любовью. У меня получилось! И тут же закончилось слияние, заставив меня с удивлением обнаружить вокруг нас с Ханом магические щиты. Причем этих щитов очень много, мы будто оказались в сфере из них. – Молодец, – спокойно произнес Хан, убрав руку с моего плеча. – Первый шаг ты только что сделал. «Вау!!!» – чуть не взорвала мне мозг своим восторженным криком Алиса. «Чуть тише, пожалуйста…» – с умоляющей интонацией устало ответил я. На меня словно навалилась бетонная плита весом в несколько тонн. «Это было потрясно! – продолжила ликовать Алиса. – У меня нет слов! Вау! Круть! Ханчик – крутой!» «Малышка, потише, пожалуйста…» – устало попытался я достучаться до ее совести. «Ой. Ты же устал… – виновато произнесла она. – Прости, прости… я уже убежала. – И тут же торжествующе добавила: – Девчонки умрут от зависти». – Хан, это было слишком опасно, – укоризненно глядя на него, произнес Герман. – Все было под контролем, – спокойно возразил Хан, превратившись опять в неколебимую статую. – А если бы ты не смог удержать эту бурю спонтанного выброса энергии? – еще больше возмутился Герман, а за его спиной в такт его словам кивали головами все маги базы. Даже София и та укоризненно смотрела в нашу сторону. Ой, чувствую, кто-то будет вечером на меня ворчать… – Герман, я смог удержать силу бога, – слегка дернув недовольно бровью, ответил Хан. – Ты ничего не перепутал? – Это, конечно, да, но у нас двадцать процентов приборов полетели от ваших экспериментов, – ворчливо ответил Герман. – Незачем было их тащить сюда, – лаконично ответил Хан, – я предупреждал. – Ну, когда мы поставили щиты, все стало нормально, – смутившись, ответил Герман. – У нас еще идет тренировка, – спокойно, с намеком в голосе, произнес Хан. Причем интонацией он смог передать все свое отношение к прерванной тренировке и лишним лицам в зале. – Идемте, а то нас, похоже, отсюда выгоняют, – рассмеявшись, произнес Гримжоу, выталкивая народ из зала. – Давайте шевелитесь, а то этот сумасшедший еще и вас начнет тренировать. – А что, собственно, случилось? – решил вмешаться я. – Что случилось? – хмыкнул весело Герман. – Если бы не Хан, то нашей базы больше бы не существовало. – Не преувеличивай, – возразил спокойно Хан, – дальше зала это бы не прошло. – Я имел в виду, что если бы не наши щиты, то и базы бы не стало, – ворчливо произнес Герман. – В общем, Алекс, потом отдельно разберем все, что ты тут натворил, уже на моих уроках. Бросив недовольный взгляд на Хана, Герман вышел из зала. – Итак, первый шаг тобой сделан, хотя и не так, как это должно происходить. Ты тем не менее смог пробудить первую точку своей духовной энергии, – как будто ничего не произошло, буднично произнес Хан. – Не так, как должно быть? – вяло поинтересовался я. Сил не осталось даже полноценно обрадоваться этой новости. – Да. Вместо того чтобы сначала почувствовать силу, ты сразу активировал ее, – пояснил Хан. – Видимо, у магов все происходит немного по-другому. – И что дальше? – Дальше, когда у тебя снова будет возможность слияния, мы проведем вторую точку, – рассудительно ответил Хан. – А одной не хватит? – с робкой надеждой промямлил я. Уж очень тяжело дался мне это процесс. – Для использования силы нужно минимум триста таких точек. На эти слова я только и смог, что безмолвно в изумлении открывать и закрывать рот. Триста точек! Он что, с дуба рухнул? Это же почти три года работы!.. – Вижу, ты осознал всю трудность пути, – усмехнулся довольно Хан, – и это только сила духа, потом еще силу тела нужно пробудить, но это уже проще. Я только обреченно вздохнул. Так и закончилась моя первая тренировка. Впереди меня ждали трудные времена. А вечером, как и ожидалось, на меня ворчала София, явно очень сильно переживая за меня. И лишь на следующий день я осознал то, что сделал. После того, как разобрался с Германом во всех деталях произошедшего. Он мне предварительно скинул мыслеобраз всего происходящего со стороны, и это было нечто. Бушующая сила в моем теле была, как дикий зверь, окружена непроницаемой стеной спокойной и мощной силы Хана. А моя нитка-веточка, что я тянул, светилась так ярко и ослепляюще, что казалось, она вот-вот вспыхнет, как яркая звезда, и погаснет, но этого, к счастью, не случилось. – Благодаря тебе мы совершили огромный скачок в осознании сущности оболочки, – возбужденно начал разговор Герман, когда я явился к нему на тренировку или, точнее, на обучение. Все же тренировкой это нельзя назвать. – Наши прежние представления в корне отличались от реальности. – Вы имеете в виду то, что оболочка не имеет отношения к феям? – спросил я заинтересованно. – Именно! – воодушевленно ходя по лаборатории, изрек Герман. – Хотя и в точности повторяет их описание, но это совсем другое. Предварительно можно сделать вывод, что оболочка – это связующие нити души и сознания. И растянув эти нити, ты смог увеличить это совмещение. Возможно, когда ты полностью распутаешь клубок, тебе станут доступны знания прошлых жизней. Хотя это и неточно. К сожалению, этот аспект нами абсолютно не изучен. Даже твои достижения видят только феи, и мне пришлось использовать зрение Миноры, дабы увидеть и ощутить то, что ты сделал. – Значит, вы тоже сможете повторить этот процесс? – задумчиво спросил я. – Нет, – раздраженно поморщился Герман, – видимо, тут именно наше сознание должно воздействовать на оболочку. Феи напрямую с ней контактировать не могут. Со связью и как-то направлять заклинаниями – могут, но вот напрямую никак. – Может, это из-за того, что Алиса утащила меня в их пространство? – Возможно, – задумчиво произнес Герман, – но повторять твой подвиг желания ни у кого нет. Шанс вернуться назад слишком мал. Я вообще удивлен, что тебе так повезло. Причем дважды. И оба этих раза мне не нравятся. – Вы это о чем, профессор? – Я удивленно посмотрел на необычно хмурое лицо Германа. – Со вторым твоим уходом в пространство фей все более-менее понятно, – мрачно произнес он, – вроде как Хан не мог без тебя увидеть бога; хотя мне и кажется это весьма странным, но придраться не к чему. А вот твоя первая почти смерть вызывает вопросы. Почему Хан не вмешался раньше? Он же отлично видел, что ты не справишься! Зачем это ожидание? – Погодите, – растерянно произнес я, – вы что, думаете, Хан специально ждал последнего момента? – Запомни, Алекс: когда имеешь дело с богами и их играми в судьбу, может произойти все что угодно, – нравоучительно произнес Герман. – Возможно, что-то задержало Хана, и я зря тут развожу полемику, но уж очень это странное совпадение. Причем в обоих случаях. – Да нет… – недоверчиво произнес я, – такое рассчитать? Что-то мне плохо верится в это. Можно же просто спросить об этом Хана, и все. – Попробуй, – грустно усмехнулся Герман, – мне он так и не сказал, почему вмешался, только когда тебя фактически убили. Заодно узнаешь у него, где он был, когда убивали Руиза. Как по мне, Герман заразился недоверием Ольги. Это она вечно пристает со своими тайными замыслами к Хану. – Кстати, давно хотел спросить: а что это за подруга, про которую вечно вспоминает Ольга? – спросил я и заодно поменял тему неприятного разговора. – Луиза Тьюдбери-Нара, – тяжело вздохнув, ответил Герман. – Самая близкая подруга Ольги и бывшая жена Хана. Погибла во время войны с демонами, в то время когда Хан был тут, на луне. – Ух ты… Хан был женат? – искренне удивился я. – Да. Ты до сих пор не прочитал мои архивы? – пробурчал недовольно Герман. – Так времени нет… – уклончиво ответил я. Хотя на самом деле я их еще и не открывал. – Ясно, – махнул рукой на меня Герман. – Уж не знаю почему, но она винит во всем Хана. Мол, он мог ее уговорить отправиться с ней на лунную базу. Хотя характер такой, что никто бы не смог ее уговорить.Глава 12
Руиз наблюдал уже обычную для второго курса картину. Очередное издевательство над двумя студентками его курса двумя третьекурсниками и одним с четвертого курса. И судя по довольному и злорадному виду стоявшей недалеко второкурсницы, именно она и стала причиной этого издевательства. Обе студентки, отчаянно прижавшись спиной друг к дружке, пытались хоть как-то противостоять нападкам, но получалось у них плохо. Они уже были практически голые, и… нет, студенты не трогали их руками, ведь любой физический вред за пределами арены вел к исключению, – они просто заклинаниями потихоньку срезали куски одежды, при этом язвительно комментировали весь процесс. Причем делали это весьма профессионально, со знанием дела. А смысл прост: довести девушек до состояния, когда они не выдержат и бросят вызов. Что, естественно, для них будет означать конец. В общем, обычное устранение конкурентов; за два месяца обучения на втором курсе это уже далеко не первый такой случай. Кто-то вступал в клан, и соклановцы начинали травлю тех, кто еще не был с ними. Естественно, не просто так. За все нужно платить. Девочки обычно расплачивались своим телом или, как и парни, влезали в долги перед кланом, не понимая, что станут пушечным мясом в первой же групповой стычке. Руиз задумчиво посмотрел на стоявшую рядом бледную Леру. Она со всей силы сжимала кулачки, но молчала. Понимала, что ничем помочь тут не сможет, разве что попадет под такую же атаку старших. Кланы их пока еще не трогали, желая заполучить обоих отличников к себе в состав. Одна из девушек не выдержала и, обессиленно упав на колени, заплакала. Вторая еще пыталась хоть как-то противостоять. Хотя попытки выглядели откровенно слабыми. Руиз, пожав плечами, спокойно пошел дальше, но тут его остановила, взяв за руку, Лера. – Неужели мы им никак не можем помочь? – со слабой надеждой посмотрев на Руиза, спросила она умоляюще. – Хм. Ты уверена, что хочешь им помочь? – спокойно произнес Руиз. – Да. – Хотя почему бы и нет, – неожиданно произнес Руиз, – это будет неплохим уроком тебе, да и весьма интересно, что нового смогут придумать студенты после этого. Пошли. Руиз уверенным шагом подошел к этой группе. – Ты что-то тут забыл? – с легким интересом посмотрел на Руиза четверокурсник. – О нет, я не собираюсь вмешиваться, – весело усмехнулся Руиз, – просто хотел сказать этим глупышкам, что они явно забыли устав. Я вообще не понимаю, зачем терпеть, если можно просто убежать в общежитие. Две минуты позора, но зато издевательства закончатся. – Что, считаешь себя самым умным? – рассмеялся четверокурсник. – Кто же им даст убежать? Воздушный щит на их пути – и все, побег окончен. – Хм. Действительно… – изобразив задумчивость и растерянность, произнес Руиз. – Вот только интересно: если с разгона влететь в такой щит и получить травму, кто будет в этом виноват? После чего спокойно развернулся и пошел дальше, провожаемый удивленными взглядами студентов. Вот только удивление длилось недолго. Обе девушки не были дурами и потому, неожиданно вскочив, бросились бежать со всех сил. Они уже были в таком состоянии, что мало обращали внимание на свою почти наготу. – Остановись, – положив на плечо руку, произнес четверокурсник своему товарищу. – Но как же? Они же уйдут, – изумленно спросил молодой демон. – К сожалению, этот умник прав. Если они получат травму, то виноваты будем мы, – спокойно произнес старший. – Завтра доведем дело до конца. – Так, может, накажем его или его девку? – криво улыбнувшись, произнес студент. – Пока, – выделив слово, ответил старший, – мы их трогать не будем. Но я этого не забуду. Руиз слышал каждое слово, но, кроме улыбки, эти угрозы ничего в нем не вызвали. Единственное, что сдерживало его от повальных вызовов на дуэль старшекурсников, так это желание выяснить тайну академии. Что после такой специфической известности будет затруднительно, да и лишнее внимание от преподавателей ему может выйти боком. Рядом шла довольная и веселая Лера. Как будто именно она спасла девочек, а не слова Руиза. В этот самый момент у него в голове возникла идея. Касалась она именно первой попытки приоткрыть занавес тайны у двух девушек, что убежали. Осталось придумать четкий и точный план. Ну и главное, отослать куда-нибудь Леру, когда подойдут с благодарностью эти две студентки. А то она будет только мешать своим осуждающим молчаливым видом. Как и рассчитал Руиз, обе спасенные девушки подошли к нему во время обеда. Как раз когда Лера уже ушла на дополнительные занятия. Нет, ей не были нужны эти занятия. Просто, как у отличницы и старосты их группы, у нее появились поручения от преподавателей. Одно из них касалось проведения дополнительных занятий для студентов. Причем отдуваться ей приходилось и за себя, и за Руиза, который спокойно возложил все свои обязанности на ее хрупкие плечи без капли сожаления и сомнения. – Мы бы хотели сказать спасибо, – замявшись, начала одна из девчонок. – Ну так присаживайтесь и говорите, – спокойно указав на два свободных стула за своим столом, произнес Руиз, – можете даже представиться. Меня вот зовут Руиз. – Анита, – смущенно представилась одна из девчонок. Еще один оборотень с основой кошки. Черные волосы, голубые глаза и грудь-троечка. «Как раз то, что нужно», – подумал Руиз, осмотрев внимательно девушку. – Яна, – уверенно произнесла вторая девушка, присаживаясь на стул; светлая эльфийка с зелеными глазами и весьма стройной фигурой, вот только грудь-двоечка не впечатлила Руиза. Хотя, если она все правильно сделает, то может и получиться. – Итак, вы пришли сказать спасибо, но я бы хотел узнать, а почему вы вообще страдаете? Неужели не хотите вступить в клан? – спросил Руиз, хотя и так знал ответ. Кланы весьма неохотно брали в свои ряды умных студентов. Точнее, первую двадцатку по успеваемости и практике они стремились заполучить как фундамент на будущее. А вот остальные их интересовали только как пушечное мясо, которое, если повезет, выживет. Но многие студенты это прекрасно понимали и потому не сильно стремились попасть в клан. Хотя регулярные издевательства со стороны старших курсов потихоньку делали свое дело. Способов опозорить разумного тут придумали множество. И то, что совершали в парке, – это лишь самый примитивный из них. Например, могли подмешать в еду слабительное, но не простое, а с активацией заклинанием. Ученик выходил отвечать перед всем классом, и тут – бах! и позор на всю академию. Или сделать запись из душа и потом распространить среди всех студентов и тому подобное. Выход только один – вступить в клан. Там принцип простой: если тебя звал клан, то у тебя были льготные условия, а если ты шел к ним сам, то прав у тебя никаких, одни обязанности до третьего курса. А вот потом, если выживешь, становишься полноценным членом общества. Но надо отдать должное, кланы за любого из своих вставали горой. Но оставались еще студенты, которых кланы не хотели брать совсем. Из-за успеваемости или потому, что те студенты попали в черный список. Как раз эти две девушки и числились в таком списке. Причина банальная: они стали свидетелями того, как два студента с четвертого курса избили второкурсника, и доложили об этом преподавателям. Кланы решили, что стукачи им не нужны. Одно дело, когда преподаватели сами выясняли, кто виноват, или пострадавший рассказывал им о случившемся. Но вот болтливых свидетелей не любил никто. – Нас не берут, – грустно вздохнув, ответила Яна. – Почему? – изобразил удивление Руиз. – Разве вы плохо учитесь? – Руиз, перестань, – усмехнувшись, произнесла Яна, – все в академии знают, что нет ничего, чего бы не знал Руиз. И я не поверю, что ты не знаешь о черном списке и почему мы там. – Слава обо мне слишком преувеличена, – спокойно возразил Руиз. Хотя он сам специально создавал о себе такие слухи. – И что собираетесь делать? Завтра они уже не будут столь примитивны, найдут издевательство покруче. – Уже, – грустно усмехнулась Яна, – они уже приступили. – Хм. И что же это такое, если не секрет? – От этого вопроса девушка покраснела. – Ну это личное, – вспылила, покраснев еще больше подруги, Анита. – Они записали кое-что, очень неприятное, – поморщилась Яна, – и если мы завтра не вызовем кого-то из них на дуэль, то эта запись появится у всех. – Тогда какой смысл скрывать? – удивился Руиз. – Или вы решили завтра умереть? – Я пойду на дуэль! – вскинулась Анита. На эти слова Яна только вздохнула. – Хм… Понятно. Значит, решили умереть, – рассуждал вслух Руиз, – мол, лучше смерть, чем позор. Хотя, по-моему, завтра вы не сможете выйти на арену. Это сейчас вам кажется, что завтра не настанет никогда, но оно наступит, и придет осознание предстоящей гибели. А позор… он дальше этой академии все равно никуда не уйдет. – Даже если так, это их не остановит, – печально покачала головой Яна. – Ну, не знаю. Может, стоит поискать защиты в другом месте? – задумчиво произнес Руиз. – У преподавателей или одиночек? – грустно усмехнувшись, спросила с сарказмом в голосе Яна. – Ну почему же, есть кое-кто посерьезнее, – уклончиво ответил Руиз, – например, посланники. – Посланники?.. – вздрогнули обе девушки. – Точнее, посланница, – уточнил Руиз, – Вам известно, что она может взять шефство над любым студентом на неделю? Причем с любого курса. – Но зачем ей это? – изумленно спросила Яна. – Ну, как тебе сказать, – медленно, растягивая слова, произнес Руиз, – у нее как бы… весьма специфические вкусы в ночное время. – Ты что, имеешь в виду телесную близость? – распахнув в удивлении глаза, спросила Яна. Анита при этом еще больше покраснела. – Именно, – усмехнулся Руиз, – к тому же вы и так очень близки друг другу, – с откровенным намеком произнес Руиз, – а тут просто еще одна взрослая и опытная девушка в постели. Зато вы получите защиту на неделю и личное обучение магии, да и любой клан после этого будет готов на все, лишь бы вы попали к ним. – Но… это… – Со стороны казалось, что еще чуть-чуть – и Анита закипит, настолько красным стало ее лицо. – Так ты знаешь о нас, – скорее утверждая, чем спрашивая, обреченно произнесла Яна. – В общем, думайте. Номер моей комнаты вы знаете. Если решитесь, приходите вечером ко мне, и я расскажу, как вам привлечь внимание посланницы, – вставая, произнес Руиз, после чего, наклонившись к девушкам, негромко добавил: – Просто подумайте: неделя с посланницей и нормальная жизнь потом – против стопроцентной смерти на дуэли. Ушел Руиз вовремя, как раз когда навстречу ему уже шла освободившаяся Лера. Честно говоря, Руиз и сам не совсем понимал, почему этот хвостик в виде нее не напрягает и не раздражает его. Девушка все время пыталась быть рядом с ним. Она не мешала, но каждый раз, когда при ней Руиз совершал очередные манипуляции со студентами, она с немым укором смотрела ему в спину. Так что нужно было придумать, куда отправить эту его передвижную совесть вечером. Она не должна услышать их разговор. В решении девушек он не сомневался ни на секунду. Придумав причину, по которой получилось отослать из комнаты Леру, Руиз готовился к предстоящей встрече. В основном у него уже почти все было готово, но с учетом новых обстоятельств оставалось немного поправить заклинания в двух амулетах. К тому моменту, когда девушки постучались к нему в комнату, Руиз уже закончил все приготовления. Так что он с довольным лицом открыл дверь комнаты, впустив гостей. – А где Лера? – удивилась Яна, окинув взглядом комнату. Анита, как всегда, предпочитала молчать в присутствии подруги. – Присаживайтесь, – указав на кровать соседки, спокойно произнес Руиз, – Лера ушла по своим делам. С легким опасением в движениях они все же присели на краешек кровати. Сам Руиз спокойно устроился на своей койке. – Итак, вы все же решили прислушаться к моему совету? – вопросительно приподняв бровь, спросил он. – Да, – нервно кивнула Яна, – выхода у нас все равно нет. – Правильные слова, – философски произнес Руиз. – Ну что же, тогда приступим к плану и моему интересу. – Твоему интересу? – с подозрением посмотрела на него Яна. – Надеюсь, ничего пошлого? – Нет, что ты, все намного проще, – отмахнулся он, с трудом сдерживая смех. Этим двум предстоял самый настоящий разврат под предводительством посланницы, а они о пошлости беспокоятся… Наивные. – Дело все в том, что я хочу изучить определенные заклинания, которые доступны только на пятом курсе. И вы, когда будете обучаться у посланницы, узнаете, как их создавать. – Заклинания? – удивилась Яна. – Именно. Вот список. – Руиз протянул ей уже заранее подготовленный листок. – Кхм… – закашлялась ошеломленно Яна, прочитав названия, – ничего себе запросы у тебя!.. – Вам и самим будет весьма полезно узнать и, главное, научиться этим видам магии крови, – спокойно произнес Руиз, – особенно защиты и кнута. – Хорошо, – согласно кивнула Яна. – Я так понимаю, что после того, как нас обучит посланница, мы должны обучить тебя? – Верно, – кивнул Руиз, – ну а теперь сам план. Каждый день, в одно и то же время утром, она совершает прогулку по верхнему саду в парке. Это происходит ровно в шесть часов утра. Там в это время абсолютно пустынно. В глубине этого парка стоит полузакрытая беседка. Вот там вы и будете ее ждать. – Просто ждать – и все? – удивилась Яна. – Нет, конечно. Если вы просто будете сидеть, то она даже не подойдет к вам, – усмехнулся Руиз, – вам придется кое-что сделать. – Что именно? – с подозрением уставилась на него Яна. – Вот тут две таблетки. – Он положил на стол перед ними открытый медальон, в котором лежали два зеленых кружочка. – Ровно без пяти минут шесть вы выпьете эти таблетки. Они пробудят в вас очень сильное половое влечение, ну а дальше вы сами знаете, что делать. Или пояснить? – Кхм… – опять закашляла, смутившись Яна, в то время как Анита покраснела в очередной раз. Справившись со своими эмоциями, Яна все же спросила: – Она должна увидеть нас именно в этот момент? – Именно, – щелкнув пальцами, довольно ответил Руиз, – эти таблетки помогут вам забыть ваши переживания и уберут преграды в сознании. Так что вы даже не заметите ее. А вот после этого, когда она вам предложит ученичество, вы согласитесь. – А если она просто пройдет мимо? – растерянно спросила Яна. – Не пройдет, – усмехнулся уверенно Руиз. – Ну что, готовы на это? – А у нас есть другой выбор? – печально пожав плечами и обняв побледневшую подругу,риторически спросила Яна. Руиз в тот же миг незаметно активировал заклинания, и обе девушки застыли со стеклянным взглядом, а затем и вовсе упали вповалку на кровать, уснув. Руиз тут же вскочил и принялся за дело. Разместив девушек по разным кроватям, он приступил к операции. Нужно было внедрить под тату жрецов его амулеты прослушки. Он готовил их давно, и они стали венцом его искусства. Полностью скрытые от любого сканирования, они не передавали сигнал вовне, а только записывали все звуки вокруг. Руиз надеялся таким образом услышать что-то интересное в самой комнате посланницы. Ночью к ней очень часто заходил посланник Сергей, но сильный полог тишины не давал возможности их подслушать. Руиз надеялся, что они не только занимались своими извращениями, но и просто общались. Ну а там мало ли что может проскочить в их разговоре… Да и в процессе обучения могли возникнуть интересные моменты. Руиз аккуратно ввел амулет прямо под кожу сначала одной девушке, а потом и второй. Может, он и не был специализированным медиком-магом, но за свою долгую жизнь какие только операции не проводил… Так что после того, как амулеты были размещены, на теле девушек не осталось даже следа от такой операции. А правильное расположение артефактов в тканях организма полностью убирало эффект присутствия инородного тела. Даже если это место пристально изучить. Собственно, Руиз и проверил руками, все ли в порядке тактильно. Убедившись, что все отлично, Руиз усадил девушек точно так же, как они сидели до этого и, отключив слияние, ибо только под ним у него хватило маны на две такие весьма сложные операции, убрал свои заклинания. – Да, выбора у вас, к сожалению, нет, – произнес спокойно Руиз в той же позе, какая и была у него до момента операции, – но я думаю, вы сильные девчонки и справитесь. – Наверное… – растерянно произнесла Яна. Она ощущала какой-то дискомфорт и неправильность, но не могла понять, в чем дело. – Ну и отлично. А теперь вперед, и побыстрее, а то скоро Лера придет, – встав и изобразив нервный взгляд на дверь, произнес Руиз. – Думаешь, она приревнует тебя к нам? – улыбнулась довольно Яна. – Не знаю, но проверять не хочу, потому давайте уже валите из комнаты, – раздраженно произнес Руиз, – вам еще выспаться нужно успеть. Яна, весело подмигнув Аните, рассмеялась вместе с ней, но из комнаты все же вышла, ведя под руку улыбающуюся подругу. Этот нехитрый эмоциональный прием начисто выбил из головы девушек мысли о какой-то неправильности. Руиз, проводив их и закрыв дверь, довольно потер руки. Может, он и не узнает каких-то секретов, но вот магию крови точно сможет изучить плотнее. Так что при любом варианте он будет в плюсе. – Руиз, зачем Яна и Анита заходили к нам? – раздался возмущенный голос Леры за его спиной. – Как зачем? – удивленно обернулся к ней Руиз. – Хотели меня соблазнить, конечно. – Пф… не придумывай, – отмахнулась Лера, присаживаясь на свою кровать, а потом с осуждением в голосе добавила: – У них там между собой любовь и слишком теплые чувства. Ты им явно неинтересен. – А если они, допустим, мне были должны? – провокационно спросил Руиз. – Значит, не скажешь? – вздохнув, произнесла Лера. – Не-а, – улыбаясь, произнес Руиз, – и… мне показалось или ты против таких отношений? – Когда девушка с девушкой? – уточнила расслабленно Лера. – Ага. – Если честно, то это как-то неприятно и… бр-р… – передернула плечами Лера. – Фу, гадость, даже думать о таком не хочу. – Отчего же такое отвращение? – усмехнувшись, спросил Руиз. – Ну а ты представь себя с парнем, и поймешь, что я чувствую, – буркнула недовольно Лера. – Я думал, девушки в этом плане более свободны, – неуверенно произнес Руиз. – С чего бы? – с сарказмом в голосе спросила Лера. – Может, кто и более свободен, но не я. А тебе что, такое нравится? – Скажем так… – задумчиво произнес Руиз, – мне все равно, кто с кем спит. – После чего с улыбкой добавил: – Главное, чтобы ко мне парни не лезли. – Пф… удивил, – фыркнула Лера. – Ладно, хватит этих разговоров ни о чем, – хлопнув по столу ладонью, сурово произнес Руиз, – или ты хочешь меня заболтать и пропустить урок? – Была такая мысль, – недовольно буркнула Лера, – я и так уже почти весь третий курс знаю; может, хватит? – Когда я скажу, тогда и будет «хватит». Ясно?! – нахмурившись, резко высказался он. – Ясно, ясно… – печально вздохнула Лера. – Давай уже приступай, учитель-мучитель…Глава 13
План Руиза удался. Посланница отреагировала на девочек именно так, как он и предполагал. Теперь оставалось только ждать и надеяться, что его амулеты не заметят. Вариант, что ничего интересного он не услышит, маловероятен: ведь жизнь вокруг бурлила и кипела в котле страстей. Почти все студенты уже определились с кланом, остались единицы отличников, вместе с Руизом и Лерой, тех, кто еще думал и выбирал. Хотя Руиз уже давно определился, но ждал окончания второго курса. Ему не хотелось принимать участие в групповых боях кланов. Судя по всему, так считал не он один. С учетом того что его практически не задевали и не приставали с дуэлями, ему давалось время, дабы получше присмотреться к кланам. Через неделю встретиться с девочками не получилось, и через две тоже. Они банально его избегали, более того, они поссорились друг с другом и теперь даже в кланы вступили разные. Яна – в клан Ночных Охотниц, а Анита – в клан Волка. Как им и говорил Руиз, после недели с посланницей абсолютно все кланы стремились заполучить обеих. Это слегка раздражало его, но он не спешил делать выводы. Правда, пришлось уже самому придумывать, каким образом заставить этих студенток выполнить свое обещание. Можно было просто вызвать их на дуэль, но Руиз решил оставить это на крайний случай. Еще неделю у них длились игры в догонялки, пока он наконец не плюнул на все и действительно вызвал на дуэль Яну. Найти причину – дело несложное. Да и не особо она нужна, разве что для галочки. Стоя на арене напротив явно нервничающей Яны, Руиз спокойно рассматривал девушку. Было жаль терять один из амулетов, но другого выхода он найти не смог. И так его авторитет за последние недели весьма подорван этим случаем. Мелькнула мысль не убивать студентку, но Руиз отмел это как признак нерешительности. Пора уже показать всем, что шутки с ним плохо заканчиваются. Дождавшись сигнала арбитра, Руиз активировал уже готовые заклинания. Как и большинство студентов, Яна не готовила заклинания заранее, думая, что будет действовать от атак противника. Банальная ошибка новичка. Глядя на застывшую на месте девушку, Руиз грустно усмехнулся и спокойно подошел к ней. Яна могла слышать и видеть, но это и все, что она могла. Ее тело полностью парализовало. Он сначала хотел задать пару вопросов, но решил, что это лишнее. Судя по тому, что ему удалось взять под контроль ее кровь, защитой против магии крови Яна так и не озаботилась. С сожалением Руиз в последний раз посмотрел в глаза перепуганной девушки, вздохнул и активировал заклинание воздушного лезвия, что устремилось к шее девушки… – Какой все же интересный студент у нас учится… – медовым голосом, растягивая слова, произнесла посланница Фоиэль, в последнее мгновение остановившая воздушное лезвие возле самой шеи Яны. – Руиз Нуар, если я не ошибаюсь? – Вы абсолютно правы, уважаемая посланница, – с глубоким поклоном почтения ответил вежливо Руиз. Отмечая краем сознания, как посланница установила вокруг арены полог тишины и скрытости. Теперь никто не увидит и не услышит, что здесь происходит. – Какой милый мальчик, – лукаво улыбнулась Фоиэль. – Может, ты и сам на недельку хочешь стать моим учеником? – Прошу прощения, уважаемая посланница, но такое ничтожество, как я, не может даже мечтать о таком благе, – опустившись на колено, с подобострастием и искренним почтением произнес Руиз, – увы, но я слишком сильно вас уважаю, чтобы даже подумать о подобном. – То есть «нет», – усмехнулась Фоиэль. – Ты знаешь, что я могу тебя убить прямо здесь? – Моя жизнь в ваших руках, – спокойно произнес Руиз. Про себя же подумал, что никого из студентов она не убьет просто так. Богиня ее за это саму похоронит. – Я могу лишь смиренно молиться богине Герзул, дабы она после смерти простила меня. – Ты удивительно много всего знаешь, – улыбаясь, произнесла Фоиэль, – воспользовался моей слабостью, хорошо осведомлен о богах и посланниках. Для обычного жителя Изона ты необычно разумен. Что же, я решила понаблюдать за тобой. Посмотрим, что из тебя вырастет. – Премного благодарен за столь огромную честь, оказанную моей ничтожной личности, – смиренно произнес Руиз, не поднимаясь с колена. Посланница на это только довольно фыркнула и пошла к выходу с арены, соблазнительно покачивая бедрами. – Ах да. Яночка, я снимаю с тебя и Аниточки обещание молчания. Через месяц жду тебя с подружкой у себя на следующий урок, – обернувшись, с лукавой улыбкой обратилась она к испуганной и изумленной девушке, которая по-прежнему была обездвижена заклинаниями Руиза. После чего внимательно посмотрела на Руиза и добавила: – Я очень разочаруюсь, если ты просто убьешь ее. После чего, сняв полог тишины и скрытости, вышла с арены и просто исчезла, словно растворившись в воздухе. Руиз поднялся с колена и одним движением руки выкинул Яну за пределы арены. Кажется, в этом эпизоде посланница его переиграла. Тем интереснее будет изучить записи. Он уже убедился в том, что амулеты на месте и в полном порядке. Арбитр даже не думал спорить или продолжать бой. Просто быстро объявил победителя и тут же ушел подальше от студентов, которыми интересовалась посланница. Уж очень исключительным было это событие. Руиз спокойно подошел к Яне и снял свои заклинания. – Завтра жду вас обеих у себя вечером, – коротко бросил ей и спокойно ушел. Яна только обессиленно молча кивнула головой. Сил говорить у нее не было. Руиз же, выйдя с арены, столкнулся с обвинительным взглядом Леры, которая всю дуэль наблюдала за ними. – Что? – усмехнувшись, спросил ее. – Ничего, – гордо вздернув носик, бросила она. – Ну, раз ничего, то и ладно, – с насмешкой в голосе согласился Руиз. Только когда он отошел от арены метров на двести, Лера обогнала его и, обернувшись, в очередной раз обвинительно уставилась прямо в глаза. – Ну и? – печально вздохнув, спросил Руиз, глядя на нее из-под бровей. – Ты хотел ее убить! – обвинительно ткнув пальчиком ему в грудь, произнесла Лера. – Естественно, – спокойно пожав плечами, ответил он. – Ах ты… да как… да вообще… это же отвратительно! – запинаясь от возмущения, бросила она. – С каких пор мне стало необходимо твое согласие? – спокойно, но с явной угрозой в голосе спросил Руиз. – Но как же так?.. – растерялась Лера, обреченно опустив руку и растеряв всю свою уверенность и возмущение. – Как есть, – произнес он и пошел неспешно дальше. – Ты не прав! – в очередной раз обогнав Руиза, опять возмутилась Лера. – Так. Давай разберемся, – раздраженно произнес он, остановившись. – Во-первых, наши отношения никогда не смогут повлиять на мои решения. Запомни это. – От этой фразы из Леры будто вышел весь воздух, превратив ее возмущение в детскую обиду с надутыми губками. – Во-вторых, большая часть студентов и так погибнут в ближайшее время – или на арене, или на фронте после отчисления, или в том же храме. Так что не вижу ни единой причины, чтобы от дуэлей до смерти отказываться. Особенно если они с теми, кто нарушил свое слово. Ну и, в-третьих, что ты сама будешь делать, когда тебя вызовут на дуэль? – Я не знаю, – растерянно произнесла Лера, – но это все равно неправильно! – Ой, кто бы говорил! Давно стала правильной? – рассердился Руиз. – Или, думаешь, спряталась за моей спиной и можно теперь рассуждать о морали? Мол, пусть он делает грязную работу, а я такая правильная и тут ни при чем? – Нет! – уверенно и гневно возразила Лера. – Если кто-то вызовет меня на дуэль, то я буду использовать все, что умею, но сама не стану вызывать кого-то, как сделал ты! – То есть нужно было простить их предательство?! – весьма громко высказался он. – Их предательство?.. – удивилась она. – Когда они успели тебя предать и в чем? – Это не важно! – попытался вернуться к теме Руиз, не желая отвечать на вопрос. – Дело в самом принципе. – А по-моему, очень даже важно! – так же громко возразила Лера, обвинительно ткнув пальцем в него. – Ты сам вызвал ее на дуэль и заранее хотел ее убить! – Мне что, разорвать с тобой отношения?! – окончательно вышел из себя Руиз. – И тогда до тебя дойдет? – Ах так! – вспылила Лера. – Тогда я сама с тобой расстанусь! Ясно?! – Отлично, – зло бросил он и пошел дальше. – Вот и хорошо! – гордо ответила Лера, продолжая, однако, идти рядом с ним. Они еще пару минут шли рядом молча. Пока Руизу не надоела вся эта комедия и он не остановился в очередной раз. – Ну и зачем тогда ты идешь со мной? – обвинительно произнес он. – Куда хочу, туда и иду, – гордо вздернув голову, ответила она. – У-у-у, как ты меня иногда бесишь!.. – сжав и разжав кулаки, рассерженно произнес Руиз. – Ну так вызови меня на дуэль! – зло бросила ему Лера. – Чего?! – опешил от такого перехода Руиз. – А что – убьешь меня прямо там, чтобы я не мучилась и не надоедала тебе, заодно и бесить перестану, – обиженно произнесла она со слезами на глазах. – Ты же этого хочешь? – Твои слезы не помогут, – хмуро глядя на нее, произнес Руиз. – Ну… так… и иди… себе… дальше, – всхлипывая и спрятав лицо в ладошках, произнесла обиженно Лера, – зачем тебе такая бесполезная девушка? – Я сейчас уйду! – с угрозой в голосе произнес Руиз. – Ну и уходи… – продолжая плакать, ответила она, – я тебя что, держу? – Ррр, – рыкнул Руиз и, резко повернувшись, пошел дальше. Его уверенного шага хватило ровно метров на тридцать. Лера, присев на лавочку, уже откровенно рыдала. Руиз, остановившись, обреченно посмотрел назад, потом в сторону общежития, потом опять на Леру. После чего гневно помотал головой и, рассерженно фыркнув, быстро пошел к общежитию. Но сделав буквально пару шагов, со злостью топнул ногой и быстро отправился обратно. – Хватит реветь, не буду я тебя бросать, и вообще пошли в комнату. Время занятий, – угрюмо произнес он, подойдя вплотную к Лере. – Честно? – всхлипнув, с недоверием посмотрела на него она. – Я слишком много в тебя вложил труда, вот и все, – буркнул недовольно он. Лера, тут же вскочив, бросилась Руизу на шею, радостно прижавшись к нему всем телом. Тот хотя и делал вид, что ему все равно, но все же ему было приятно ощущать так близко девушку. Он даже не выдержал и слегка прижал к себе Леру, с удовольствием вдыхая запах ее волос. – Похоже, визит посланницы сказался сильнее, чем я ожидал, – задумчиво произнес Руиз, наконец осознав истинную причину своего раздражения. – Это из-за нее ты так на меня разозлился? – тихонько спросила Лера, не поднимая головы. – Видимо, да, – поморщившись, согласился он, – просто она меня еще и в постель к себе затащить пыталась как какую-то вещь. – Убью гадину!.. – тихо прошипела Лера с такой ненавистью в голосе, что даже Руиза проняло. Отстранив ее от себя, он с изумлением посмотрел на эту еще недавно робкую девушку, которая сейчас выглядела совсем не робкой, а скорее гневной фурией. От нее так и исходили волны ненависти и гнева. – Ты что, ревнуешь? – удивленно спросил Руиз с улыбкой. – Нет, конечно. Пф… – фыркнув, не согласилась Лера, вновь прильнув к Руизу и тихонько буркнув: – Просто убью эту сучку, и все. – Она вообще-то посланница, – улыбнувшись, произнес Руиз, слегка потрепав девушку по волосам. – Когда-нибудь я стану сильной и все ей припомню, – уверенно, без тени сомнения произнесла Лера. – Ну-ну, – развеселился Руиз, обнимая девушку. Кажется, кое-кто слишком многое взял в характере от него самого. Все-таки совместная жизнь, особенно близкая, меняет характер разумного. Руиз, идя с Лерой, молча размышлял: а как сильно изменился он? Стал явно мягче – это точно, а что еще? Похоже, нужно будет сделать с Мэй анализ его последних изменений и сравнить с ним прошлым. А то так недалеко и потерять себя. Может, все-таки лучше было расстаться с Лерой? А как же вложенный в ее обучение труд и требующие свое гормоны? Опять все сначала, уже с другой? Хм… Слишком это муторно, так что пока все следует оставить как есть… Так думал Руиз, оправдывая свой поступок.На следующий день к нему в комнату пришли Яна и Анита. В этот раз Руиз не стал выпроваживать Леру. Пусть привыкает к его другой жизни. Обе гостьи виновато присели на кровать Леры, а сама она сидела возле Руиза, с интересом рассматривая пришедших девушек. Руиз даже не стал ждать, а сразу активировал заклинания, заставив обеих замереть на месте. Леру он заранее предупредил о том, что случится. Быстро положив Яну на свою кровать, Руиз аккуратно достал амулет, а постом быстро зачистил следы. Затем то же самое проделал со второй девушкой. Спрятав амулеты в пространственный карман, он разместил девчонок в исходное положение при помощи Леры, которая весьма охотно помогала. – Я вас слушаю, – изобразив недовольство, произнес Руиз, глядя на оживших девушек. – Ну, как бы… – слегка растерянно произнесла Яна, трогая себя в том месте, где был амулет, явно ощущая дискомфорт. – Можно без отвлечений, а четко и по делу? – поморщившись, произнес Руиз, привлекая к себе внимание. – Извини нас, – слегка поклонившись, произнесла Яна, Анита же повторила жест подруги. – Просто посланница узнала, что это ты отправил нас к ней, вот и запретила нам с тобой встречаться и что-либо говорить. – А что вы там делали? – с любопытством спросила Лера. – Ну, как бы… разное… – Обе девушки очень сильно покраснели. – Она про вашу учебу спрашивала, – тяжело вздохнув, произнес Руиз. – А, это… – Обе с облегчением одновременно выдохнули. – А что еще было, кроме занятий? – с невинным видом спросила Лера. И если бы Руиз ей лично не рассказал ранее обо всех извращениях посланницы, то подумал бы, что его девушка – сама невинность и чистота. – Нет, что ты… ха-ха… – возразила Яна, искусственно рассмеявшись, – конечно, ничего такого не было… – Хватит болтать не по теме. Рассказывайте про заклинания. Что вы изучили из списка? – хмуро оборвал их разговор Руиз. Девушки честно два часа подробно рассказывали обо всех заклинаниях, что смогли изучить. Руиз слушал и понимал, что в общем-то ничему серьезному они так и не обучились. Просто не поняли материал, который давала им посланница. Одни обобщения без капли практики и конкретики. Кажется, посланница, поняв, что девушек ей подсунули, решила таким образом отыграться на Руизе. Эти две дуры даже не смогли показать ни одного нового заклинания. М-да. Кажется, и в этот раз его переиграли полностью. Вся надежда только на амулеты записи. Дослушав всю историю девушек, Руиз с огромным облегчением расстался с ними. С предвкушением потерев ладони, он установил защиту вокруг комнаты и достал амулеты. – А можно мне с тобой их изучить? – смущенно и с опаской в голосе произнесла Лера. – Уверена, что хочешь во все это ввязываться? – усмехнувшись, спросил он. – А можно? – с надеждой спросила Лера, глядя на него преданным взглядом. – Почему бы и нет… – пожал плечами Руиз. Пять ночей подряд они изучали данные с амулетов, иногда делая перерывы. Уж слишком возбуждающие звуки там иногда приходилось слышать. Казалось, что ничего полезного узнать не получится. Разве что метод допроса девочек посланницей оказался почти точной копией метода Руиза. А значит, она точно была с его родной планеты. Уж очень похожие методы заклинаний использовала. Вот только Руиз точно знал, что такой темной эльфийки не было в его мире. Разве что она жила раньше трагедии Даринола… Особенно смущал тот факт, что на ней не было тату эльфов. В остальном же ничего интересного. Одна вода. Кажется, она специально давала только общие знания, хотя и весьма профессионально. Нет, она учила девчонок магии, вот только все, что она им рассказывала, Руиз уже и сам знал. И только в предпоследнюю ночь с девчонками произошло событие, которое полностью оправдало его задумку и риск. Под утро в комнату к Фоиэль пришел посланник Сергей.
Понимающе хмыкнув, рассматривая голые тела на кровати подруги, Сергей спокойно прошел во вторую комнату, где его уже ждала Фоиэль, разливая кофе по чашкам. Приветственно кивнув, он сел за стол и с удовольствием вдохнул аромат напитка. Где находила Фоиэль новые рецепты кофе, Сергей не знал, но был очень рад такому разнообразию. – Что-то ты в этот раз долго, – буркнула недовольно Фоиэль. – А что, тебе не хватает твоих молодых мальчиков и девочек? – хмыкнул с сарказмом он. – Пф… как десерт – весьма неплохо, – соблазнительно потянулась Фоиэль, – но как основное блюдо – не годится. – Извини, но у меня нет сегодня настроения, – ответил он, все же рассматривая соблазнительно изогнувшуюся Фоиэль, – богиня недовольна темпами реализации нашего проекта. – Опять? – тут же собравшись и став серьезной, спросила Фоиэль. – Но ведь мы изначально назвали такие сроки… – Проблема в Борее, – поморщился Сергей, – он явно что-то задумал, сидя в своем замке. И это беспокоит богиню. Никому так и не удалось выяснить, что он там замышляет. – Скоро наша армия дойдет до его земель на этом материке, там и узнаем, – отмахнулась равнодушно посланница. – Не факт, – уклончиво возразил он, – этот может и сам защитить свой замок. – Пойдет против воли богов? – иронично изогнув брови, произнесла Фоиэль. – Разве это в первый раз? – раздраженно произнес Сергей. – Уверена, в это раз бог Озил его остановит. – В отличие от смысла фразы, в интонации Фоиэль проскальзывали нотки неуверенности. – До замка наши еще не скоро доберутся, но к этому времени у нас должен быть готов как минимум один артефакт, – хмуро произнес посланник. – Сколько у нас времени? – сосредоточенно спросила Фоиэль. – Максимум два года. – Ну, артефакт под четвертой групповой ареной как раз успеет собрать нужное количество энергии, – задумчиво накручивая на пальчик волосы, произнесла она, – нужно только почаще проводить там сражения со смертельным исходом. – Хотелось бы верить, что успеем, – вздохнув, произнес Сергей. – Так и не получилось его настроить на простую смерть? – Пф… Я же тебе уже неоднократно рассказывала, – ворчливо произнесла она, – нужную нам энергию можно собрать только в строго определенных условиях. В любом другом варианте душа успевает улететь за грань. – Да помню я, помню, – раздраженно произнес он, – и все-таки, как было бы проще их просто перебить и не мучиться… А то эти возрастные ограничения, долгая настройка и тому подобное лично меня уже достали за три года. – Что поделать, но других артефактов у нас нет, – равнодушно пожала плечами Фоиэль. – Ладно, хороший у тебя кофе, но пойду я к себе, отдохну, – вставая, произнес Сергей. – Уверен? Может, поиграешь с девочками, а потом и я буду рядом, – лукаво улыбнувшись, произнесла посланница. – К тому же мне такой подарок сделали. – Подарок? – удивился он. – Да, у нас тут весьма интересный студент появился. Ты его должен помнить, Руиз Нуар – изон, из молодых он с самым сильным источником… – попыталась напомнить она другу, но, как и ожидалось, тот так и не вспомнил студента. – В общем, не важно. Этот хитрец решил узнать магию крови высшего эшелона, подсунув мне весьма вкусных девочек. – Кхм. Забавно, – улыбнулся Сергей, – кто-то решил, что сможет тебя использовать? – Согласна, забавный паренек, – улыбнулась в ответ она, – думаю присмотреться к нему повнимательнее. – Считаешь, что сможет пригодиться? – с сомнением в голосе спросил Сергей. – Почему бы и нет, – пожав плечиками, равнодушно произнесла Фоиэль, – может, и дорастет до архимага или даже посланника. – Такой хороший потенциал? – слегка удивился он. – Возможно, – уклончиво ответила она. – Просто, если тебе не сложно, проверь его по своим каналам. – Есть подозрения? – хмыкнул понятливо посланник. – Ничего конкретного, но… слишком уж он умный для обычного парня из деревни, – задумавшись, ответила Фоиэль. – Хорошо, проверю, как будет время, – согласно кивнул Сергей.
Глава 14
До конца второго курса Руиз опасался вызова к посланникам для прояснения его прошлого и даже серьезно подготовился к возможным вопросам. Но никто так и не вызвал его к себе. Хотя из разговора, который им с Лерой удалось подслушать, вероятность такого события оставалась весьма высокой. Более того, Руиз даже удивлялся тому, что этого не произошло, и только под конец второго курса он успокоился и сосредоточил внимание на более актуальных вопросах. С помощью присоединившейся к нему Леры он смог почти полностью охватить своими амулетами прослушки не только студентов старших курсов, но и преподавателей, и даже ректора. Остались только комнаты посланников, но у него уже появились идеи, как и там устроить наблюдение. Нужно только дождаться, когда посланники в очередной раз отправятся к богине или еще куда. Второй, не менее важный вопрос – выбор клана. После долгих раздумий Руиз решил вступить в клан Серебряной Птицы. Именно к главе этого клана он вместе с Лерой и направлялся сейчас. В отличие от девушки, он не переживал за результат. Не захотят их обоих взять в этот клан? Не беда. Есть другой, и не один; да и по отдельности можно вступить, только этот вариант хуже. И третье – оставалось невыясненным, что за артефакты установлены посланниками под аренами. Вот в этом направлении пока никаких подвижек не произошло. Даже толковых идей, что это такое и зачем, не появилось. Предположений-то много, а вот с фактами беда. Арены надежно защищены заклинаниями, потому исследовать их пока не получалось. У каждого крупного клана в академии имелось свое выделенное специально под них здание, с тренажерным и тренировочным залами, а также прочими помещениями под разные нужды клана. Здание клана Серебряной Птицы чем-то особым от своих конкурентов не отличалось. Такое же трехэтажное строение почти на самом краю центрального парка, но недалеко от арен. Собственно, все клановые здания находились рядом с ареной. Если четыре клановых здания на карте соединить линиями, то получится почти идеальный квадрат, в центре которого будут арены, буквально в паре минут неспешной ходьбы от любого из кланов. С главой клана, Гарро Форелемом, о встрече сегодня Руиз договорился заранее, так что на входе их уже ждала его заместитель, студентка четвертого курса Диана Рогуз. Весьма симпатичная девчонка с белыми волосами и в черной облегающей одежде. Руиз сразу определил, что Диана – чистый демон, выбравшая себе внешний вид из обычной смеси разных рас – здесь черты и человека, и эльфа, и, конечно, какие-то чисто демонические. Ее строгий взгляд, может, кого-то и смог бы даже испугать или как минимум сделать серьезным, но увы, ее рост всю эту внешность полностью умалял. Диана оказалась ниже всех виденных ранее Руизом студенток. Даже не особо высокая Лера и та на полголовы выше этой демонессы. – Добрый день, – строго произнесла Диана. Отчего и Руиз и Лера невольно улыбнулись, не сдержавшись. Что неудивительно: ее детский нежный голос отчаянно диссонировал с серьезностью облика. – Я сказала что-то смешное? – грозно насупив бровки, произнесла Диана тем же забавным голосом, окончательно добив выдержку Леры. Девушка, уже не сдерживаясь, рассмеялась. Отчего Диана только грустно вздохнула и произнесла: – Ну вот, опять. – Прости, я не хотела… – смутившись, тут же извинилась Лера, прикрыв лицо ладошкой. – Да ладно, я уже привыкла, – обреченно произнесла та, махнув рукой, при этом полностью утратив всю свою первоначальную серьезность. – Кхм, – Руиз привлек к себе внимание, – нас, по-моему, ждут. – Ой, точно, – тут же собралась Диана, – идите за мной. И быстрой походкой зашла в здание. При своем низком росте девушка оказалась тем еще шустриком: гости еле успевали за этим метеором. Только один раз она остановилась возле открытого входа в тренировочный зал, с любопытством заглянув внутрь. Догнав девушку, они и сами посмотрели, на что их провожатая обратила столь сильное внимание. В зале две команды по семь разумных сражались в тренировочном бою. Руизу хватило полминуты, чтобы понять всю ситуацию и оценить потенциал студентов. Так что он буквально сразу потерял интерес к этому бою, предпочитая рассматривать сам зал и мельком отмечая восхищенный взгляд Леры, с искренним интересом смотревшей на это представление. – Что скажешь? – неожиданно спросила Руиза Диана, с любопытством рассматривая его. – А тут надо что-то говорить? – усмехнулся он. – Нет, но просто интересно твое мнение, – пожав плечиками, сказала демонесса. – И мне!.. – тут же громко воскликнула Лера, отчего смутилась и уже тихо добавила: – Ну то есть мне тоже интересно, что ты думаешь… Руиз задумчиво посмотрел на девушек, отметив их весьма требовательные и ожидающие взгляды на него. Тяжело вздохнул и еще раз посмотрел на тренировку. Там по-прежнему одна команда в синих накидках дралась против команды в черных. Пока что выигрывала команда черных. – Синие выиграют, хотя черные и сильнее, – поморщившись, недовольно произнес он. – Первая проблема обеих команд – отсутствие нормального командира. Например, черные до сих пор не поняли, что двое из синих практически не дерутся, но при этом тратят ману. А так командир сразу бы понял, что они раскидывают заклинания-ловушки. Вторая проблема – отвратительное распределение группы. – Увидев непонимающий взгляд Леры, Руиз пояснил: – У них половина состава не на своем месте: тот, кто должен находиться на позиции поддержки, атакует, в то же время атакующие больше подходят для поддержки или защиты. Третья проблема – слишком большая разница в уровне силы и знаний. Судя по всему, участники в обеих группах только недавно действуют совместно, и это очень хорошо видно. Полностью отсутствует взаимопонимание и слаженность между ними. Заклинания явно применяют не по команде, а по готовности. – Он хмыкнул и, сделав небольшую паузу, продолжил: – Кстати, у синих ловушки уже готовы, сейчас применят. Точно после его слов команда черных застыла на месте, и стоявший рядом наблюдатель-арбитр с пятого курса тут же назвал победителей. – Молодец, – довольно улыбнулась Диана, – все, как ты и сказал. Ну, пошли дальше, а то лидер уже ждет. Развернувшись, Диана помчалась дальше, так что Руизу с Лерой пришлось опять догонять эту шуструю девушку. Глава клана Серебряной Птицы Гарро Форелем ждал их в своем личном кабинете. Классический демон, но с фигурой, больше подходящей орку, расслабленно сидел в своем кресле, с философским видом рассматривая что-то за окном. – Вы опоздали, – с легкими нотками недовольства произнес Гарро, как только они вошли в кабинет. – Мы смотрели бой команд Зула и Одора, – запрыгнув с ногами на диванчик возле шкафа с книгами, довольно ответила Диана. – Опять твои безумные идеи? – равнодушно спросил Гарро. – И ничего они не безумные, – обиженно буркнула Диана. – Руиз Нуар и Лера Саргон, – повернувшись к гостям и окинув обоих пристальным взглядом, медленно произнес Гарро, – лучшие студенты второго курса. Хотя я звал только тебя, Руиз. – Мы оба хотим вступить к вам в клан, – спокойно произнес тот, подойдя уверенной походкой к свободному креслу возле стола и присаживаясь. – Ты против? – Я – нет, а вот другие кланы – да, – философски ответил Гарро, студент четвертого курса. – Существует договоренность между кланами, и обычно ее не нарушают, но… Гарро, сделав паузу, принялся рассматривать свои руки. – Но?.. – усмехнувшись, поторопил его Руиз. – В обычное время никто из кланов не взял бы вас вдвоем в свои ряды, – задумчиво произнес Гарро, – но через шесть месяцев будет первый в истории академии турнир среди студентов. С очень хорошими призами. – Турнир? – не смогла удержать удивления Лера. – С призами? – одновременно с ней произнес Руиз. – Хм… какая интересная у вас реакция, – улыбнулся Гарро. – Официально о нем объявят через неделю. Но лидеры кланов уже в курсе. Так что если вы оба запишетесь в состав клановой команды, то я соглашусь принять вас в клан. – Хотелось бы побольше узнать о турнире, – задумчиво произнес Руиз, – особенно про призы и условия. Хотя, похоже, какой состав – я уже понял. – Догадался по тренировке? – усмехнулся понятливо Гарро. – Это было несложно, и теперь становится понятно, почему такой перекос по силе в командах, – рассудительно ответил Руиз. – А я вот ничего не поняла, – обиженно буркнула Лера, аккуратно присаживаясь на краешек дивана возле Дианы после ее приглашающего жеста. – Каждый клан должен выставить четыре команды по семь студентов в каждой, – спокойно произнес Гарро, опять повернувшись к окну, – причем команда должна состоять из одного студента с пятого курса, двух – с четвертого и четырех – с третьего, и это обязательное условие. Бои будут проходить на четвертой групповой арене. Условия, как в обычной дуэли, но с одним отличием. Ничьей быть не может. Кто с кем будет драться, решают лично посланники. Победитель только один. Именно ему достанется приз: переход под личное преподавание посланников, до конца учебы. Естественно, они не смогут быть отчислены. – Другими словами, билет в один конец? – мрачно подвел итог Руиз. – Что поделать, такова жизнь, – философски заметил Гарро. – Зато если выиграешь, то гарантированно закончишь академию. – Я и так ее могу закончить, – пожал плечами Руиз, – без этого странного турнира. – Не факт, – усмехнулся Гарро и, кивнув в сторону Леры, с намеком добавил: – Хотя ты, может, и закончишь, а вот твоя девушка – вряд ли. – Это угроза? – холодно произнес Руиз, пристально глядя на демона. – Нет, – равнодушно пожал плечами Гарро, – мне о вас уже все доложили ваши же сокурсники. – Протянув руку, он взял со стола пару листков бумаги. – Да и так кланы о каждом перспективном студенте собирают сведения… – Опустив взгляд на листы в своих руках, он зачитал: – «Руиз Нуар. Первый курс закончил с отличием, второй курс закончил с отличием. Лучший ученик курса оба раза. По мнению преподавателей, знает о магии минимум как четверокурсник…» Ну, тут дальше о том, как ты стал слишком много знать о всех студентах, о твоих методах «услуг» и тому подобном. Кто-то думает, что ты уникальный студент, который смог создать самое скрытое заклинание наблюдения, а кто-то, в том числе и я, считает, что ты просто узнаешь все у самих студентов. Но в умении манипулировать ими тебе не отказать. А вот о Лере Саргон почти ничего нет. Была весьма средней студенткой, а потом – раз! – Гарро эмоционально взмахнул рукой, – и становится отличницей сразу после того, как стала больше времени проводить наедине с тобой. С учетом того, что на третьем курсе вы будете жить в клановых общежитиях, вряд ли у тебя получится и дальше так эффективно помогать Лере. А значит, она, скорее всего, может ухудшить свои показатели в учебе. Но и это не все ее проблемы… – Я в курсе возможных рисков, – перебил Гарро Руиз. – Это не риски, а факт, – пожав плечами, спокойно отреагировал Гарро, – без тебя она третий курс вряд ли закончит. В обычное время мне было бы все равно. Хоть ты и весьма перспективный парень, но ссориться из-за тебя с другими кланами я бы не стал. Но из-за этого турнира у вас появился шанс… – Не совсем понимаю – в чем твой интерес? – спросил Руиз, опять перебив демона. – Мой интерес? – задумавшись, произнес Гарро, при этом бросив красноречивый взгляд на Диану. – Пф… тоже мне секрет, – фыркнула смешно Диана, – его интерес – это я. – Диана! – возмущенно посмотрел на нее Гарро. – И нечего на меня так смотреть, – попыталась серьезно произнести Диана, что с ее тонким голосом было совершенно невозможно, – ты и сам прекрасно знаешь, что это единственный мой шанс закончить академию. – То есть Диана – твоя девушка? – уточнил слегка удивленный Руиз, ибо, глядя на здоровенного Гарро, сложно было представить рядом эту хрупкую девочку. На этот вопрос Диана, лукаво улыбнувшись, лишь посмотрела пристально на Гарро. Лера же недоуменно переводила взгляд с Дианы на него и обратно, пребывая в легком шоке от услышанного. – Да, – после небольшой паузы обреченно ответил демон. От его согласия Диана засветилась довольной улыбкой, бросив торжествующий взгляд в сторону Леры. – И у нее действительно только один шанс закончить пятый курс – выиграть турнир. К сожалению, она слишком слаба в атакующей магии, да и в учебе сейчас почти на последнем месте. Шансов догнать остальных у нее нет. Все, что я могу сделать, – это собрать ей сильную команду и не участвовать самому. Думаю, с командиром с четвертого курса у вас есть шансы на… – Нет, – резко произнес Руиз, отчего на нем скрестились взгляды всех разумных в комнате, – я соглашусь на эту авантюру, только если командование будет у меня. От этого тона и смысла фразы Гарро сначала улыбнулся, а потом и вовсе расхохотался. – Ты?! – смеясь, произнес демон. – Командиром?! Ой, не могу!.. Ну, насмешил так насмешил, – слегка успокоившись, закончил он. – Я согласна. – Когда Диана успела встать и оказаться прямо перед Гарро, никто, кроме Руиза, не заметил. Уперев кулачки себе в пояс, она, изобразив грозный вид, встала перед лицом Гарро. – Что?! – резко стал серьезным парень. – Ты совсем с ума сошла?! – Не смей. На меня. Кричать! – чеканя слова и грозно насупившись, выдала Диана. – Но… малыш… – растерянно произнес Гарро, – это же просто глупо… Он ведь только на втором курсе… – Через месяц будет уже на третьем, – уверенно произнесла Диана. – Ты понимаешь, что никто с четвертого курса не пойдет под его начало? – мрачно произнес Гарро. – Позволю себе вмешаться… – произнес с ухмылкой Руиз, – я не думаю, что с этим возникнут проблемы. – Диана и Гарро с удивлением посмотрели на говорившего. – Просто организуй мне тренировочную дуэль с пятикурсником, пока они еще не закончили обучение, ну и собери наиболее перспективных боевых магов с будущего четвертого курса. – Думаешь, сможешь их удивить? – хмуро произнес Гарро. – Я думаю, что тут нет для меня противника, – спокойно произнес Руиз. – Я бы с тобой провел дуэль, как-никак ты сильнейший боец академии, но боюсь, все подумают, что ты поддался из-за Дианы. – И я должен поверить тебе на слово? – с глубоким сомнением в голосе спросил Гарро. – Хм… вы, на четвертом курсе, уже умеете видеть структуру чужих заклинаний, – задумчиво произнес Руиз, – а значит, смотри. Руиз запустил заклинание в воздух между собой и Гарро. Это было не обычное, а длительное многоструктурное заклинание с целым набором дополнительных функций. Все, что оно делало, – очищало воздух, добавляя в него аромат свежескошенной травы, щебетание лесных птиц и остальные звуки утреннего леса. Все было настолько схоже с реальностью, что Диана и Гарро изумленно замерли, прислушавшись. Руиз, увидев реакцию, решил окончательно изумить обоих, создав иллюзию вырастающей прямо из пола травы, а в центре комнаты стало расти дерево. Для наблюдающих все казалось настолько реальным, что они просто замерли с открытыми глазами, глядя, как растущая трава раздвигает доски пола, а дерево, пробив потолок, устремляется ввысь, и все это сопровождается весьма реалистичными звуками. – Вот как-то так, – разрушив иллюзию, произнес спокойно Руиз, и только Лера, сидевшая, как и прежде, на диване, смогла точно определить, что ее парень был весьма доволен собой. – Впечатляет, – ошарашенно произнес Гарро. Диана только молча открывала и закрывала рот, не в силах что-либо сказать. – Хотя, если подумать, то, пожалуй, после подготовки и я смогу такое повторить. – Естественно, – равнодушно произнес Руиз, – ничего особо сложного в иллюзии нет. Но это только если ты в состоянии контролировать и запускать больше трех десятков заклинаний почти одновременно. – Ну?! – грозно развернувшись к демону, воскликнула Диана. – Теперь ты согласен? – Нужно подумать, – произнес Гарро, устало откинувшись на спинку кресла. – Малыш, ты же понимаешь, что это очень большой риск? – Моя интуиция меня не подведет, – уверенно произнесла Диана, но, увидев на лице демона взгляд, полный сарказма, недовольно фыркнула и что-то тихонько произнесла ему на ухо. – Что?! – возмущенно рыкнул Гарро. – Ты что, меня шантажировать вздумала?! Впрочем, Диана не слишком удивилась такой реакции, а только опять что-то зашептала в ухо демону, лукаво улыбаясь. В этот раз от ее слов демон даже покраснел, но тут же оправился. – Кхм… – закашлялся он, прикрывая свое смущение. – Хорошо. Я соглашусь, но только с одним условием. Если ему удастся выиграть тренировочный бой против Разеры. – Ладно, – спокойно согласилась Диана. – Кстати, ты сказал, что тебе нужны будут два боевых мага с четвертого курса? – посмотрев на Руиза, спросил Гарро. – С учетом твоей силы не лучше ли взять только одного? – Нет, – спокойно возразил Руиз. После чего, указав сначала на Леру, а потом на Диану, добавил: – Целитель, защита, еще два третьекурсника будут сенсорами с установкой ловушек, и плюс я сам – защита. Так что только боевые маги. – Сенсоры? Разве тебе они нужны, с твоим-то контролем? – удивился Гарро. – Ну, хоть куда-то нужно же применить этот балласт… – пожав плечами, ответил безразлично Руиз. – Балласт? – в этот раз удивилась искренне Диана. – Да, – утвердительно кивнув, серьезно произнес Руиз, – уже через месяц, максимум два, все команды поймут, что это бесполезный балласт, на один-два боя. Больше они вряд ли переживут. Думаю, финал вообще будет состоять из троек или даже двоек. Запасных, я так понимаю, нет? – Есть, – возразил Гарро, – у каждой команды есть возможность совершить три замены или пополнение во время турнира. – Не столь важно, – отмахнулся Руиз, – эти замены будут беречь ради четверокурсников. Менять расходный материал никто нестанет. – О таком варианте я не думал, – нахмурившись, произнес Гарро, – Но, возможно, ты и прав.Глава 15
Руиз не волновался за исход боя. Хотя знания студентов пятого курса весьма объемны, а источник у некоторых мощнее, чем у него, но одно дело – знать и быть сильным, и другое – уметь все это правильно применять. Стоявший перед ним студент Разера являлся одним из тех, у кого источник был прокачан лучше, чем у него. Конечно, можно было применить слияние, но открывать свой секрет по такому мелкому поводу Руиз не считал нужным. Будь это чисто магическая дуэль, все стало бы проще. Разница в умении между ним и его противником слишком велика: если самый лучший ученик академии мог запустить максимум три заклинания в секунду, то сам Руиз – десять. К сожалению, противник не просто маг, а еще и весьма умелый мечник, а значит, своими атаками он сравняет скорость применения заклинаний. В любое другое время Руизу пришлось бы нелегко против такого противника, но не сейчас. Разера слишком сильно недооценивал оппонента: стоял, презрительно глядя в его сторону и ожидая сигнала к началу поединка. Огромную роль в этой недооценке играл фактор тренировочной дуэли. Будь они на обычной арене, где бои идут до смерти, тогда Разера вряд ли расслабился бы. Слишком опытный противник для такой простой ошибки. Но тут, в клановом зале, он мог себе позволить немного поиграть на публику, рассчитывая красиво и непринужденно победить зарвавшегося студента. Как только Гарро скомандовал старт, Разера тут же бросился в ближний бой. Его расслабленность не повлияла на его уровень защиты и подготовки. В отличие от менее опытных студентов, Разера подготовил целый комплекс заклинаний заранее. Так что как только прозвучал сигнал, его тело уже защищали четыре разных щита, а пока он стремительно летел на противника, три атакующих заклинания столкнулись уже со щитами самого Руиза. Вот только меч Разера прошел мимо цели, и уже ему пришлось срочно парировать с десяток быстрых и точных ударов меча противника. Конечно, Руиз не обладал званием рыцаря меча светлых эльфов, но не потому, что не умел так сражаться, а просто потому, что ему было абсолютно неинтересно это звание. Разера с удивлением отступил назад, уже совершенно другим взглядом рассматривая противника. И хотя очень сложно в процессе боя перестроить свою психику с пренебрежения до уважения или даже опасения, Разеры смог, но уже слишком поздно. Ловушки Руиза стояли на местах и готовы к запуску, до проигрыша Разере оставалась пара секунд. – Ха, – весело вскрикнул он и, вложив меч в ножны, добавил с уважением в голосе: – Я сдаюсь. Победитель – Руиз. – Хм… Не совсем понял почему? – растерянно спросил Гарро. – Я недооценил противника и поплатился за это, – пожав плечами, ответил спокойно Разера, подходя к Руизу и протягивая руку. Тот молча пожал руку противнику, хотя и слегка расстроился, что противник оказался чересчур умным. Все-таки он рассчитывал более красочно завершить дуэль. – Пока я атаковал его, этот парень успел установить кучу ловушек. А дальше все просто: или я отвлекаюсь на их устранение и он атакует меня сам, или попадаю в ловушки. – При этом Разера запустил заклинание обнаружения, от которого тут же подсветились восемь ловушек противника. – Учитывая, что Руиз показал очень хороший уровень мечника, продолжать бой не имеет смысла. – М-да. Ясно, – все еще пребывая в легкой растерянности, произнес Гарро. Впрочем, он тут же подобрался и уже уверенно посмотрел на удивленных результатами дуэли студентов будущего четвертого курса. Девять лучших боевых магов пока еще третьего курса. Тех, кто уже стопроцентно проходил дальше, но еще не имел своей команды для турнира. – Итак, – произнес Гарро, – все вы убедились в умении верно думать и силе Руиза. Так что спрошу еще раз: кто готов пойти на турнир под его командованием? – Если можно, то я бы хотел сказать, – вежливо попросил Разера. – Говори, – разрешил заинтересованно Гарро. – С учетом скорости принятия решений и абсолютно верной оценки моей силы и направленности магии, думаю, команда по руководством Руиза имеет все шансы занять первое место, – произнес рассудительно Разера, рассматривая студентов. – Правда, если вы не готовы абсолютно полностью подчиняться этому студенту, то лучше и не думайте делать шаг вперед. Я все сказал. Произнеся такую речь, демон спокойно сделал шаг назад и принялся с усмешкой рассматривать студентов. Руиз от этих слов только поморщился. Он прекрасно понял, что после такой невыразительной и весьма странной дуэли, да еще и такой речи, желающих не будет совсем. – М-да. Хорошо. – Гарро тоже догадался, что произойдет дальше. – Кто желает быть в команде Руиза, шаг вперед. Как и ожидалось, никто даже не попытался сделать шаг, хотя четверо и задумались над этим, но все же так и не решились. – Хорошо, все свободны, – покачав с сожалением головой, произнес Гарро. После чего обернулся к Разере: – Ну и зачем ты это сделал? – А, брось, – махнул рукой тот, глядя, как уходят из зала студенты, – они бы все равно не смогли смириться с его командованием. – Я бы мог их переубедить, – мрачно произнес Руиз. – Зачем? Если есть другой, лучший вариант, – хитро прищурившись, произнес Разера. – Я так и думал, – тяжело вздохнул Гарро, – твои близняшки уже в другой команде. – И что? – спокойно отреагировал Разера. – Они еще толком не начали тренироваться, так что заменишь их на любых из этих, – он махнул в сторону уже ушедших из зала студентов, – они с радостью побегут в команду Ворма. – Можно узнать, о чем речь? – спокойно произнес Руиз, уже поняв, что не только он ведет тут свои хитрые игры. – У Разера есть две ученицы-близняшки, – вздохнув, произнес Гарро, – они обе – боевые маги. – Одни из лучших! – гордо добавил Разера. – А главное, будут делать все, что им прикажут. – С этим я бы поспорил… – с сомнением в голосе произнес Гарро, – хотя, учитывая наличие Дианы, может, и будут. – Я сказал – будут, значит, будут, – возмущенно возразил Разера. – Ладно, допустим, – отмахнулся от него Гарро, – но ты уверен в своем решении? – Дай-ка подумать… – изобразил задумчивость Разера. – Лучший студент курса, выигравший вчистую у пятикурсника, тот, кому доверяет Диана и, что более важно, готов доверить ее судьбу глава клана. Даже не знаю, что ответить… Ну очень сложное решение! – Хватит уже паясничать, – буркнул недовольно Гарро. – Так ты не задавай глупых вопросов, и не будешь получать тупых ответов, – улыбнулся довольный Разера. – И чем тебе Ворм не угодил? – Он сам боевой маг и потому решил моих учениц пустить на защиту. Боевых магов – на защиту? – возмутился Разера. – Бред. А учитывая, кого он выбрал себе в запас, похоже, что этот гад решил пустить девчонок под нож. – Ты же сам знаешь, что такая ситуация у всех, – спокойно возразил Гарро. – Была у всех! – тут же довольно улыбнулся Разера. – А без этого спектакля никак нельзя было обойтись? – устало потерев переносицу, спросил Гарро. – Так быстрее, – отмахнулся Разера. – Ладно, пусть так и будет, – вздохнув, согласился Гарро и повернулся к Руизу. – Руиз, тебя все устраивает? – Вполне, – спокойно ответил Руиз. Об ученицах Разера он знал, как и о том, что они в другой команде. Так что, можно сказать, в итоге он даже выиграл от этой дуэли. Девочки и правда весьма сильные маги. – Значит, осталось только двоих с третьего курса подобрать, – спокойно сказал Гарро. – Только, если можно, возьми парней, а то твоя группа уж очень сильно будет напоминать Охотниц. – Мне нужны двое хороших и, главное, послушных сенсоров, – равнодушно ответил Руиз. Ему было все равно, кто эти оставшиеся двое. – Можешь выбрать любых двух, если они только не в составе команды, – бросив недовольный взгляд на Разера, ответил Гарро. – Хорошо, я подумаю, – согласился Руиз. – Когда в клан зачисляться? – Не спеши, – угрюмо произнес Гарро. – В конце недели объявят турнир, в тот же день мы вас и в клан зачислим, и на турнир запишем. – Не доверяешь? – усмехнулся Руиз. – Если бы не доверял, то Дианы в твоей команде не было бы, – ворчливо произнес недовольный Гарро. – Как только вы будете в списках турнира, претензии кланов отпадут сами по себе. А то мне еще войны кланов не хватало… – Из-за них? – удивился Разера. – Нет, конечно, – фыркнув, ответил Гарро, – мы нарушим договоренности, а такие вещи прощать не принято. Но, учитывая смертельный турнир, тут мы как бы ни при чем… В общем, смогу отбрехаться. Еще вопросы есть? – Да, – тут же отозвался Руиз. – Какие методы я могу использовать при тренировке? – Любые, – усмехнулся Гарро, – главное – не убей и не покалечь. А так в тренировочном зале можешь делать с ними что захочешь. – Как-то у тебя это пошловато прозвучало, – с наглой ухмылкой прокомментировал Разера. – А может, это просто кое у кого мысли только об одном? – с намеком спросил Гарро. – Иди лучше забирай своих близняшек. Заодно и пар свой спустишь, озабоченный ты наш. – Кто бы говорил… – насмешливо фыркнул Разера и, помахав рукой, вышел из зала. – Еще вопросы? – явно уже куда-то торопясь, спросил Гарро. – Только один. Как мы будем делить зал на все команды? – логично предположив, что раз свободное время почти у всех одинаково, то, значит, и доступ к залу будет весьма ограничен, спросил Руиз. – За это не переживай, – отмахнулся Гарро, – через две недели рядом с нашим штабом поставят временное здание с десятью залами. Так что проблем с местом не будет. – Тогда все. Больше вопросов нет, – спокойно произнес Руиз. – Тренировки, я так понимаю, можно будет начать после зачисления в клан? – Правильно понимаешь, – усмехнувшись, произнес Гарро, уже направляясь к выходу из зала. То, что Руиз считал мелочью, оказалось проблемой. Более-менее нормальных сенсоров уже разобрали, остались только целители-недоучки и слабые защитники. Но тут его выручила Диана, где-то отыскав двух парней с неплохими данными сенсоров. Их, правда, еще нужно было подтянуть, но, учитывая, что впереди еще полгода, времени должно хватить. В конце недели, как и говорил Гарро, был объявлен турнир. Сразу после объявления Руиза и Леру зачислили в клан, и тут же вся их команда записалась на турнир. Но были и не очень хорошие новости. Пока преподаватели не установят новые тренировочные залы, им тренироваться негде. В основном зале шли тренировочные сражения, в которых Руиз пока участвовать не хотел. Команда еще абсолютно к этому не готова.Руиз рассматривал свою команду, очень внимательно изучая каждого. Вчера наконец закончились работы по установке, и теперь у его команды был свой личный тренировочный зал. Вот в нем они сейчас и находились. Диана, как и всегда, с серьезным видом стояла самой первой в импровизированном строю. Возле нее стояли ученицы Разера – Риана и Мирана Шорг, две чистокровные демонессы с белыми длинными волосами и чертами лица эльфов, орков и даже еще кого-то. Зачем они выбрали настолько похожую внешность, непонятно. Хотя, кто знает психологию близнецов. Может, им так комфортнее жить. В остальном же самые обычные молодые девчонки. Дальше в строю стояла его Лера со слегка смущенным видом. Замыкали строй два молодых демона мужского пола Корт Фет и Назах Бург. Оба имели стандартный внешний вид демонов с зеленой кожей, эльфийскими ушами и клыками орков. Кроме его команды на первой тренировке захотели присутствовать Гарро и Разера. Оба негромко переговаривались между собой, стоя в дальнем углу зала. – Все вы уже знаете, зачем мы тут собрались, – негромко произнес Руиз, – поэтому терять время не будем. Тренировки – каждый день по пять часов. Сразу после уроков приходим сюда и выполняем задания, которые я вам поручил. Это всем ясно? В ответ на его слова студенты весьма рассеянно кивнули головами. Было такое впечатление, что они витают где-то в облаках. Руиз весело усмехнулся. Как лечить такое отношение, он знал очень хорошо. – Ну, раз всем все ясно, то сейчас мы и проверим ваши силы, – зловеще улыбаясь, произнес Руиз. От этого только Лера вздрогнула, ибо прекрасно знала, что после такой улыбки ничего хорошего ждать не приходится. – Риана и Мирана, занимайте позицию в центре зала, за ними на дистанции три метра стоит Диана, дальше Корт и Назах, дистанция два метра. Замыкающая – Лера, дистанция два метра. – Все неуверенно переглянулись, отчего Руиз поморщился. – Бегом! От его резкого крика все дернулись и пошли в центр зала. Руиз, заняв позицию в пяти метрах от близняшек, спокойно наблюдал за тем, как его команда, напоминающая стадо диких животных, после двух минут метаний наконец заняла нужные позиции. – Я буду изображать вероятного противника. Задача боевых магов в лице Рианы и Мираны – не дать мне атаковать целителя группы, которым в нашем отряде является Лера, если кто забыл. Можете применять любые боевые заклинания. Защита группы – на Диане. Сенсоры – Корт и Назах, ваша задача – обнаружить ловушки и быстро их ликвидировать. Лера – на тебе оперативное лечение. Задача понятна? – спокойно стоя перед ними, произнес Руиз. – Да, – ответили хором за всех близняшки. Руиз спокойно смотрел на все еще несерьезных студентов. Они, глядя на расслабленную позу Руиза, и сами расслабились. – Готовы? – все так же спокойно спросил Руиз. – Да, – опять дуэтом ответили близняшки. В тот же миг Руиз атаковал. Без всяких переходов или даже смены позы. Заклинанием сжатого воздуха Руиз мгновенно бросил свое тело в сторону ребят. Близняшки только успели изумленно и синхронно моргнуть, как в их грудь вместе с кулаками Руиза вонзились два заклинания крови. Обе девушки отправились в полет к стене, стоявшей за ними в двадцати метрах. Диана отчаянно пыталась нацепить щиты на уже летящих девчонок и как раз в этот самый момент получила удар в бок, усиленный заклинанием спрессованного воздуха, отчего уже она полетела к другой стене зала. Одна лишь Лера, натренированная Руизом, моментально попыталась отскочить в сторону, но была схвачена за шкирку и отправлена в полет вслед за близняшками. Руиз остановился четко в двух метрах за спиной Корта и Назаха, которые вместо заклинаний обнажили мечи именно в тот момент, когда близняшки врезались в стену с весьма характерным «чмяк». Одновременно с ними встретилась с другой стеной Диана, но, в отличие от девчонок, она успела повесить на себя защиту. Вот только сила удара оказалась такой, что ее щиты лопнули, правда, спасли ее от переломов, и она отделалась только синяками. Лера единственная успела не только поставить щиты, но даже и бросить заклинания лечения в сторону близняшек. Руиз с ухмылкой смотрел, как двое демонов его команды медленно и испуганно поворачивают головы в его сторону. – Бум, – тихо произнес он, щелкнув пальцами. В тот же момент ловушки под ногами парней взорвались огнем и воздухом, подбросив обоих к потолку. Потолок, как и стены, усиленные заклинаниями, удар выдержали, а вот парни – нет. Оба демона с расширенными от ужаса глазами летели уже обратно, падая вниз, но в последнюю секунду, буквально в десяти сантиметрах над полом, их тела затормозились от заклинания Руиза. Он же, покачивая головой, весело смотрел на результат своей атаки. – Лера, успокойся, с ними все в порядке, – произнес он, глядя, как девушка пытается лечить близняшек. – Но как же… – растерянно произнесла она. Диана, уже пришедшая в себя, молча побежала к близняшкам, на ходу бросив на обеих сканирующие заклинания, и только после этого запустила заклинания лечения в нужных местах. Глядя на ее действия, Руиз задумчиво хмыкнул. Минут пять ушло на то, чтобы побитая команда кое-как смогла собраться в одном месте перед Руизом. – Итак, подведем итог, – бодро произнес Руиз, – все, что мы планировали раньше, выкидываем. Вы бесполезны, но есть куда расти. – От его слов они все, понуро опустившие головы, молча вздрогнули. – Надеюсь, никому не надо объяснять, что вы только что умерли? Вижу, что не надо. Ну и отлично. Теперь по поводу ваших ошибок. Боевые маги должны всегда быть готовыми атаковать; не думать, не размышлять, а иметь минимум десяток готовых для запуска заклинаний. Но это я еще с вами отдельно обговорю. Диана, ты бездарный защитник; как ты вообще дожила до этого дня, я не понимаю… – Диана на эти слова стала еще меньше ростом. – Лера. Ну, ты и сама поняла, что это был самый бездарный бой в твоей жизни. По поводу наших горе-сенсоров, которые подорвались на том, от чего должны защищать, я вообще промолчу. Руиз, сделав паузу, посмотрел на всех насмешливым взглядом. – Но есть и хорошая новость. Диана у нас теперь целитель. В отличие от Леры, которая забыла, что перед лечением надо бы сначала посмотреть, что именно нужно лечить, а не просто наобум кидать заклинания в никуда, она все сделала правильно. Лера, ты же отныне отвечаешь за щиты команды. Это не значит, что вам не нужно ставить свои щиты, – фыркнув, заметил Руиз. – Защитник в команде должен бросать дополнительные щиты на того, кто находится под прямой атакой. Ну и последнее. Диана, ты нашла для нашей команды не сенсоров, а мечников. Они вон сразу за мечи схватились, вместо того чтобы заклинания использовать. От этого отучать не буду, но вот одновременно с этим вы должны сразу проверять территорию, и это мы еще отработаем, – с нажимом в голосе произнес он. – Целителю нужно тоже тренироваться, так что раз двести подорветесь – и научитесь. – От этой новости оба парня вздрогнули. – Хотя, может, щиты Леры вас спасут, если успеют сработать. Ну ничего, через месяц вы у меня все будете делать на инстинктах. От фразы и тона Руиза вздрогнули абсолютно все. – Что-то ты их совсем запугал, – раздался насмешливый голос Разеры, подошедшего с Гарро к ним. – Ах да, чуть не забыл, – театрально хлопнув себя по лбу, произнес Руиз, – мне вот интересно, зачем на поясе Рианы и Мираны висят боевые короткие мечи. Для красоты, что ли? – Руиз сокрушенно покачал головой. – Как так, не понимаю. Учитель у вас вроде умеет владеть мечом. Разера, ты их учил или баловал? – Ну, судя по тому, что я сегодня увидел, наверное, все же баловал, – спокойно ответил тот на колкость Руиза, – но вижу, они теперь в надежных руках. – Учитель! – возмущенно вскинулись разом близняшки, отчего Руиз неожиданно стал серьезным и задумчивым. – А что? Лучше синяки и легкие переломы, чем смерть. Так что привыкайте, – грустно улыбнулся Разера, – я не смог, так хоть новый командир сможет из вас боевых магов сделать. – Разера, а они всегда вот так вместе отвечают? – о чем-то очень серьезно задумавшись, спросил Руиз. – Ну, когда действуют на инстинктах, то да, – с интересом глядя на него, ответил демон. – Хм. Очень интересно… – окончательно погрузился в свои мысли Руиз. Даже окончание своей речи он произнес, отстраненно глядя куда-то перед собой: – На сегодня тренировка окончена. Подумайте над своими ролями и завтра будем из вас делать бойцов.
Глава 16
Два месяца тренировок пролетели словно один день. Как-то буднично состоялся месяц назад переход на следующий курс академии. Что, в общем, неудивительно, ибо каникул в этой академии не предусматривалось. Хотя, возможно, неделю отдыха от занятий можно было бы с натяжкой назвать каникулами. Именно в эту неделю отдыха у Руиза получилось найти слабое место в защите четвертой арены. Правда, пришлось прорыть скрытый туннель под землей, но увиденное стоило того. Руизу удалось не только проникнуть через защиту, но и найти артефакт, и более того – посмотреть, как именно он работает. В то время когда на самой арене происходила очередная стычка между кланами, Руиз наблюдал за артефактом. В момент смерти демона артефакт начинал втягивать в себя всю энергию погибшего студента, но не это было самым удивительным. Наблюдая за процессом в слиянии и используя не только свои сенсоры, но и ощущение мира Мэй, ему удалось почувствовать, как сама душа демона была втянута в этот весьма необычный артефакт. На этом поразительные события не закончились, ибо после смерти на арене студентки, бывшей ранее рабыней, артефакт опять втянул в себя сущность погибшей эльфийки, но уже в другую свою часть. Причем таким образом, чтобы энергия демонов не соприкасалась с энергией других разумных. Все это очень сильно напоминало устройство очень мощной бомбы, а не обычного накопителя. К тому же в самом артефакте постоянно возникали какие-то импульсы силы; казалось, что из него стремятся выскочить поглощенные сущности разумных. Все это было непонятно и странно. У Руиза возникло множество вопросов по этому артефакту. Почему именно студенты? Ведь можно взять сколько угодно рабов и убить их возле артефакта, либо поместить его возле одного из сражений на войне, да или просто перебить тайно кучу демонов. Зачем нужны такие сложности? Руиз понимал, что демоны и посланники явно не дураки и просто так делать ничего не будут. Вот и получалось, что, открыв одну тайну академии, он получил в результате другую. Хотя прежний вопрос – зачем был дан глупый приказ рабыням – остался без ответа. На следующий год, уже после поступления Руиза, рабыни тоже были зачислены, но он четко знал: приказа соблазнять студентов они уже не имели. Кстати, в этом году бывших рабов оказалось уже больше половины курса, и не только женского пола. Отсюда возникал вопрос: почему изначально в академию не брали рабов? Или все дело в артефакте? Его просто установили в том же году, когда поступал он сам? Опять одни вопросы без ответа. Глядя, как ребята в очередной раз проходят его ловушки, расставленные в тренировочном зале, Руиз недовольно поморщился. Уровень команды значительно вырос, но это был по-прежнему средненький результат. Все-таки два месяца – это мало для создания команды. Она уже не напоминала стадо, но и слаженной группой бойцов назвать ее сложно. Да и время тренировок приходилось постоянно менять. Пока что большая часть времени уходила на лечение повреждений команды. Проход через ловушки Руиза длился полчаса, потом час лечения синяков, ссадин, порезов и ожогов. Вот и получалось, что из пяти часов только два часа длилась собственно тренировка, все остальное время уходило на лечение. Единственной, кем Руиз был доволен полностью, стала Диана. Эта девчонка мало того что старалась за двоих, так еще и все правильно делала, и главное, быстро и вовремя. На роль целителя она подходила идеально. Пока Руиз размышлял, команда в очередной раз подорвалась на целой серии ловушек. Опять допустили ошибку сенсоры, но остальные и без них действовали не лучше. К попавшей в ловушку Риане моментально устремилась Мирана, хотя и не должна была этого делать. В результате тоже попала в ловушку. Лера не успела обеих защитить, и в итоге обе выбыли из строя. Но и это еще не конец. Корт и Назах решили вытащить близняшек, несмотря на запрещающие крики Дианы, в итоге подорвались на новых ловушках Руиза, которые он, конечно, поставил вокруг лежащих девушек. Единственная, кто всегда слушалась Диану, это Лера. Руизу и самому было интересно, почему только его подруге удавалось воспринимать серьезно Диану. Остальные из-за ее детского голоса и маленького роста так и не смогли слушаться ее как командира. – Эти двое выдержали три сработавших ловушки, – произнес стоявший рядом Разера. Он довольно часто приходил посмотреть на тренировки команды. Фактически он уже окончил академию, но пока еще жил тут. Через месяц всех, кто закончил обучение, заберут с собой посланники на какую-то свою базу. Кстати, именно этого момента ждал Руиз, дабы спокойно успеть расставить свои амулеты прослушки в комнатах посланников. – И что? – не совсем понял мысль демона Руиз. – Поставь их вперед, пусть принимают удары, а близняшек, наоборот, оттяни в тыл, – пояснил свою мысль Разера. – Если Корт и Назах полностью перейдут на ближний бой и щиты, то смогут серьезно отвлечь противника на себя. – И доблестно умереть в ближнем бою? – усмехнулся его идее Руиз. – Почему это? – возмущенно возразил Разера. – Вот смотри. Старт боя. От тебя вперед летят двое ближников с поднятыми щитами, их страхует Лера и ты; пока команда противника будет вынуждена реагировать на них, близняшки атакуют командира или пятикурсника. Чем тебе не вариант? – Ну, допустим, они даже достигнут противника и завяжут с ним ближний бой; а кто будет вешать защиту на близняшек? – логично возразил Руиз. – Их уровень личной защиты весьма слаб и вряд ли выдержит мощный удар магов противника. А если учесть, что личные щиты другой команды с легкостью выдержат атаки Корта и Назаха, то получается, что нас могут с ходу лишить двух боевых единиц. – Так и есть, – улыбнулся довольно Разера, – но удары вряд ли будут слитными: все же нельзя просто так отбросить двух мечников, а значит, максимум – ранение. Но главное, все перестанут обращать внимание на тебя, тем самым развязав тебе руки. – Хм, – хмыкнул, задумавшись, Руиз, – если рассчитывать на мой удар, то, возможно, ты прав. Но это лишь один бой. В следующем такой вариант уже не пройдет. – А и не надо! – эмоционально произнес Разера. – В первый бой ты идешь, как и планировал. Не думаю, что там будут особые проблемы. А вот во второй – уже по этой схеме. С учетом того, что всего будет шестнадцать команд, максимальное количество боев команды – четыре. Два варианта у тебя уже есть, осталось придумать еще два. – Логично, – согласился Руиз, – есть идеи насчет оставшихся боев? – Одна еще есть, – самодовольно усмехнулся Разера, – после второго боя все поймут, что главный противник – это ты. Воспользуйся этим и полностью переключи внимание на себя. Другими словами, начни атаку первым, но не просто заклинаниями, а сразу в ближний бой. Дополнительные щиты на тебя – от Леры, а вот Корт и Назах вешают щиты уже на близняшек, которые атакуют по одной цели, вырубая наиболее слабых, под командованием Дианы. Более того, повесь на нее еще и атаку вместе с ними, и, пока тебя будут пытаться вырубить, девчонки разберутся с противником. – То есть предлагаешь выяснить, у кого быстрее закончатся щиты? – с сарказмом в голосе спросил Руиз. – Ну, ты мечник опытный и быстрый, так что, думаю, справишься, – пожав плечами, произнес Разера, – убить тебя все равно сложнее всего. К тому же основная атака будет именно на тебя, ну или они просто погибнут под твоим давлением. – Допустим, как вариант может и подойти. Но все равно еще останется один бой, – с сомнением в голосе согласился Руиз. – На последний бой у меня только одна идея… – медленно произнес Разера, растягивая слова. – Есть идея – в последнем бою заменить Диану на Гарро. – А разве так можно? – удивился Руиз. – Три замены разрешены, – пожал плечами Разера, – менять можно кого угодно. Вопрос только в том, сможете ли вы всем составом дойти до финала или нет. – Если Дианы не будет в финале, разве она тогда получит приз? – удивился Руиз. – Конечно, – уверенно ответил демон, – все, кто участвовали в боях и выжили, все награждаются. Даже раненые. – Хм… Интересная идея, – задумчиво произнес Руиз, – а главное, очень неожиданная для противника. – Кстати, не думаю, что я один такой умный, – усмехнулся Разера, – учитывая, что ни один из лидеров кланов в турнире не заявлен, то, если останутся замены, в финале по-любому будут главы гильдий как самые сильные и опытные бойцы. Хотя против тебя могут и не выйти. – Почему? Хотя да, – спросил и тут же сам ответил Руиз, – шанс, что выйдет Гарро, огромен, да еще плюс я… очень большой риск погибнуть. – Именно, – согласно кивнул Разера, – лидеры так рисковать не будут. Могут даже кого послабее засунуть в финал. – И потерять лицо клана без боя? – усмехнулся Руиз. – Это да, на такое могут и не пойти, – согласился, подумав, Разера, – хотя, если сохранят замены, то просто выведут тройку тех, кому терять нечего. Сильных, но тупых магов. Таких у нас всегда хватает. – Тупых? – изумленно посмотрел на него Руиз. – Ну, в смысле не совсем тупых, конечно, но в учебе весьма слабых, – рассмеявшись, ответил Разера, – просто есть определенная прослойка студентов, у которых не все нормально с головой. Они фактически живут на аренах. Очень сильные и опытные бойцы, но при этом весьма слабые в учебе. – А, так вот кто так сильно стремится вечно в бои… – понятливо покивал Руиз. Обсудив еще более подробно разные варианты, они при этом наблюдали, как уже вылеченная команда отправилась на очередной заход борьбы против ловушек Руиза. В этот раз отряд смог почти полностью пройти весь зал по кругу. Не хватило буквально метров десяти, чтобы полностью преодолеть препятствие. В этот раз ошибку допустили близняшки, решив последние метры просто проскочить, не дожидаясь сенсоров. За что и поплатились. Руиз, печально покачав головой, пошел к команде, собираясь сделать замечания. Но за него с этой задачей вполне успешно справлялась Диана. – Если вы еще раз полезете вперед без команды, то я вас лечить не буду! – громко ругалась она, возмущенно глядя на близняшек. – Сколько можно? Лера не архимаг, чтобы вас постоянно вытягивать под ловушками. Я даже лечить вас не успеваю! Вот прибьют вас, и я даже пальцем не пошевелю. Десять метров осталось! А вы?! Совсем чуть-чуть – и из-за вас опять все сначала! Вот не буду вас сейчас лечить и делайте что хотите, – обиженно буркнула Диана, впрочем, не прекращая лечение. – Совсем думать не желаете. Руиз, ну хоть ты скажи этим тупицам, что так делать нельзя! Команда грустными взглядами уставилась в пол, явно не желая смотреть друг на друга и тем более на Руиза. – Зачем? – усмехнулся он. – Как это зачем? – возмутилась Диана. – Тебе что, все равно? – Да нет. Просто ты уже все сказала сама, – улыбнулся Руиз. – Молодец, все правильно подметила. – И все равно их надо наказать, – буркнула Диана, смутившись от похвалы Руиза. – Жизнь их накажет лучше меня, – спокойно произнес Руиз, – ошибка на поле боя равна смерти. Так что если хотите умереть, можете и дальше не слушаться Диану и ее советов. К тому же в одном из боев она будет вами командовать. – Я?! – изумленно и при этом слегка испуганно воскликнула Диана. – Не-е-е, я не буду… – Будешь, – спокойно произнес Руиз, – куда ты денешься… Или хочешь, чтобы командовал кто-то другой из команды? Например, близняшки или Лера? – Бррр… – взглянув на них, передернула плечиками Диана, – нет, конечно, но есть же ты! – Скорее всего, в третьем бою мне будет не до командования, – спокойно пояснил Руиз, – я в этот момент буду очень занят. – Какие-то новые идеи? – с любопытством спросила Лера. – Да. Но вам пока знать о них рано, – усмехнувшись, ответил Руиз. – Завтра у нас последний день тренировок с ловушками. Вы уже и сейчас их сможете все спокойно пройти, если не будете спешить и станете слушаться Диану. Так что пора переходить на следующий уровень. А пока, как и всегда, дополнительные занятия. В этот раз будет тренировка ближнего боя. Риана и Корт против Мираны и Назаха. Бой без атакующей магии, только защитные щиты по укреплению кожи и различные ускорялки, как я вчера показывал. Дополнительные щиты при смертельных ударах – на Лере и Диане. Лера – твои Риана и Корт. Всем все ясно? – То есть бить в полную силу? – удивилась Мирана. – Да, – кивнув головой, подтвердил Руиз. – Нам тоже? – с сомнением в голосе спросил Корт. – Да. Что у вас за тупые вопросы? – раздраженно произнес Руиз. – Учтите, увижу, что деретесь не в полную силу, и личный бой со мной вам обеспечен. – От этой фразы команда вздрогнула. Один на один с Руизом драться никто не хотел. Слишком болезненные удары у их командира. – Надеюсь, теперь вопросов не осталось. Ах да. Чуть не забыл. Изредка я буду кидать заклинания в место, где будут стоять Диана и Лера. – Зачем?! – возмущенно вскрикнула недовольная Лера. – Потому что вы вдвоем очень часто стоите на месте, – зловеще улыбнувшись, ответил Руиз. – Главное правило какое? Стоящий маг – мертвый маг. Все, вопросы закончены. Поднялись и вперед – работать.Руиз рано утром, когда еще все сладко спят, медленно и осторожно пробирался в комнаты посланника Сергея. Два дня назад оба посланника, забрав с собой закончивших обучение студентов, покинули академию. В прошлом году после этого обоих не было больше месяца. Руиз рассчитывал, что времени ему хватит с головой. Посланники жили в отдельном двухэтажном здании. На первом этаже находились комнаты учеников, которых они брали под личный контроль или обучение. Тут же столовая и кухня. А вот второй этаж уже делился ровно на две части. Одна часть со многими комнатами принадлежала посланнику Сергею, а вторая, всего с тремя, но огромными комнатами – посланнице Фоиэль. Руиз рассчитывал изнутри проникнуть к ним в комнаты, но не получилось. Хотя посланники и уехали, но их ученики продолжали жить в этих комнатах. Их было немного, всего семеро разумных, но и этого хватит: решит кто-то прогуляться, а тут он на второй этаж крадется и защиту ломает… Так что Руиз решил: лучше долго и нудно проникать через окно, чем быстро и с огромным риском через дом. Чтобы проникнуть в комнату, не потревожив охранные заклинания, Руизу пришлось потратить почти полдня. Сигналок обнаружилось немного, но все они сделаны весьма качественно. Вот еще одна странная деталь. Все заклинания защиты созданы в стиле светлых эльфов. Причем вплоть до мелочей. Если бы такая охрана попалась Руизу на родной планете, он бы не задумываясь решил, что тут живет опытный архимаг. Причем очень старый, так как схемы заклинаний еще старого образца. Аккуратно продвигаясь по комнатам посланника, Руиз удивленно рассматривал пустые комнаты. Всего насчитал их девятнадцать. Почти все абсолютно одинаковые и пустые. Только одна комната жилая, самая большая из них. Руиз, конечно, разместил свои артефакты во всех комнатах, но что-то не давало ему покоя. Какая-то неправильность. Зачем столько пустых комнат? Можно предположить, что для гостей или узников, но слишком хлипкие двери явно противоречили такой версии. Да и как для гостей использовать абсолютно пустую комнату? Жилая комната больше походила на келью аскета, чем на жилье богатого посланника. Руиз сразу понял, что посланник тут максимум ночует, а не живет. Оставив и тут амулеты прослушки, он направился в ту часть этажа, что принадлежала посланнице. Тут оказалось четыре комнаты, а не три, как предполагал Руиз, исходя из сведений от тех, кто уже бывал тут в гостях. Три из них шикарно обставлены в разных стилях. И во всех трех комнатах стоят огромные кровати. А вторая странность – одна из комнат очень сильно напоминала спальню темных эльфиек в классическом варианте. Темная эльфийка и светлый эльф в качестве посланников богини? Если до этого Руиз еще думал, что они каким-то образом скрывают свою истинную сущность, то теперь стало ясно, что они действительно с его родины. Предатели? Или перебежчики? Эх, жаль, нет связи со стариком Гримжоу де Ундо, он бы точно сказал, кто это такие. Остальные «спальни» четко подходили под описание логова разврата и любовных утех. Чего тут только не было… Руиз, конечно, встречал за свою долгую жизнь немалое количество разумных, страдающих таким извращением, но тут все было возведено в абсолют. Четвертая комната больше напоминала небольшую кухню, чем жилое помещение. Огромный набор разных напитков, как спиртных, так и обычных соков, и даже целый шкаф с разными зельями. Опять же, надписи на склянках сделаны на темноэльфийском языке. Быстро просмотрев, что это такое, Руиз не очень-то и удивился. В основном повышающие выносливость и возбуждающие зелья, а также и целительные снадобья. Разместив на всякий случай и тут прослушку, он уже собрался уходить, как вдруг его что-то остановило. Еще раз внимательно изучил все комнаты, но не сразу понял, что заставило его задержаться. Только после четвертого осмотра наконец осознал. Размеры. Общая площадь комнат посланницы явно больше такой же у посланника, хотя они должны быть абсолютно одинаковы. А значит, у посланника Сергея есть тайная комната. Времени для ее поисков у Руиза достаточно. Вся его команда на тренировке, а он якобы изучает в это время стиль противника. Хотя и желательно вернуться до ночи, а то еще Лера начнет нервничать и может кому-то разболтать, что его нет. Значит, у него есть еще четыре часа. При повторном осмотре комнат посланника, уже после первого более внимательного изучения, он сразу обнаружил искомое. В одной из пустых комнат находился вход в потайную, закрытую целым комплексом защитных заклинаний. Изучив весь этот навороченный «конструктор», Руиз, вздохнув, решил все же покинуть помещение. Хотя любопытство и разыгралось, но тут возиться минимум часов пять или даже шесть… На следующее утро Руиз снова пробрался в комнаты посланника. Амулеты наблюдения за командами других кланов он установил еще две недели назад, так что все сведения у него имелись. Хотя для всех именно сейчас он их и собирал. Впереди целый день в полном его распоряжении. Защиту на вход в тайник удалось обойти только через семь часов кропотливой работы. Очень аккуратно Руиз вошел в очередную пустую комнату и замер в удивлении. Это уже выше его понимания… Зачем вешать защиту на пустую комнату? Обманка? Не похоже. Что же здесь происходит? На всякий случай Руиз осмотрел каждый сантиметр комнаты, и когда стал изучать пол, то нашел еще один комплекс защитных чар, но уже на люке вниз. Этот Сергей или параноик, или хранит там что-то сверхважное для него. Печально вздохнув, Руиз в очередной раз покинул дом. Следующий комплекс оказался еще сложнее. Времени на то, чтобы его полностью изучить и обойти, уже не было. В этот раз Руиз решил начать еще ночью, так как был не уверен, что ему хватит дня, чтобы обойти защиту. Пришлось, правда, придумывать целую шпионскую историю для Леры, но ничего. Главное, теперь у него есть полностью свободный день. Обойти защиту люка удалось только через десять часов труда и ругательств себе под нос. Этот посланник в любом варианте параноик, точно. Открыв люк, Руиз обнаружил лесенку вниз, но не на первый этаж, а ниже. Оказывается, тут есть подвал. Хотя все сканирующие заклинания его не находили. Спустившись вниз, Руиз обнаружил очередную дверь под защитой. – Да сколько можно?.. – шепотом возмутился он. Одна – помешанная на плотских утехах извращенка, а второй – больной на всю голову параноик. И это посланники богини?.. Ужас, да и только. Тяжело вздохнув, Руиз принялся изучать новую преграду, но все оказалось проще. Эти скрытые сигнальные контуры обойти удалось буквально за час работы. Аккуратно открыв дверь, он зашел в весьма просторное и хорошо освещенное помещение. Сделал лишь один шаг вперед и изумленно замер на месте. Подвал разделен на две половины. Одна больше похожа на какую-то лабораторию, а вот вторая наглухо огорожена решеткой, за который стоял демон и, весело улыбаясь, смотрел на Руиза. – Какие интересные у нас сегодня гости, – произнес он, покачав головой, – просто день сюрпризов.
Глава 17
Руиз рассматривал стоявшего за решеткой демона, а тот, в свою очередь, изучал его. Судя по количеству блокираторов на теле этого заключенного демона, он явно уровня архимага, возможно, даже элитного. Присмотревшись, Руиз понял, что количество заклинаний на решетке в пять раз превышает то, что он уже проходил. Чего тут только не было… Такую защиту он даже за сутки вряд ли смог бы обойти. Часть помещения, где находился демон, напоминала обычное жилье метров десять в ширину и столько же в длину. Кровать, стол, пара стульев, два шкафа с книгами, магический холодильник для продуктов, угол, оформленный как кухня, с посудой на полках и магической плитой. Все говорило о том, что этот узник уже давно тут живет. Волновался ли Руиз? Сначала – да, но сейчас понял, что лично для него нет опасности быть разоблаченным: лицо его закрыто маской, фигура тоже, источник приглушен Мэй, а аура изменена амулетом. – Так и будем молча смотреть друг на друга? – с сарказмом в голосе спросил демон, не дождавшись реакции Руиза. Тот отвечать не спешил, продолжая изучать взглядом помещение, и только когда полностью убедился в том, что никаких прослушек или других следящих заклинаний в комнате нет, ответил, изменив голос: – А нам есть о чем поговорить? – Судя по тому, что вы явно не помощник Сергея и пробрались сюда тайно, то, думаю, есть о чем, – усмехнувшись невесело, ответил демон. – Остается только один вопрос: вы очень любознательный и умелый студент и действуете в одиночку или вас послали его противники? – Все может быть, – пожав плечами, ответил Руиз. – Не в этот раз, – грустно произнес демон, присаживаясь на стул, – боюсь, я вас разочарую. Если вы шпион из стана его врагов, то вряд ли вам грозит опасность, но вот если вы студент, то как только вернется Сергей, он вас уничтожит. – Если сможет найти, – безразлично прокомментировал Руиз. – Вы, молодой человек, не совсем понимаете, о чем говорите, – отстраненно сказал демон, – как только Сергей вернется, он спустится ко мне и задаст свой дежурный вопрос по поводу незваных гостей, и я ему честно отвечу про вас. Поверьте, если будет нужно, ради сохранения тайны он уничтожит всех студентов, просто на всякий случай. – Вы поможете тому, кто держит вас в тюрьме? – Увы, но у меня нет выбора. Сопротивляться его способности с блокираторами на теле я не смогу, – пожав плечами, ответил демон, – так что или вы каким-то образом сможете меня убить или освободить, или вас будут искать и найдут, рано или поздно. В этот раз демон весьма точно угадал мысли и самого Руиза. Нет демона – нет проблемы. Именно так и подумал сразу Руиз, услышав заключенного. Время есть, так что можно разобраться с защитой решетки и убить демона. Правда, это еще на пару суток работы, но что поделать, если попал в такую ситуацию. – Скажу честно, мне больше нравится вариант с побегом, – улыбнувшись, произнес демон, пока Руиз обдумывал дальнейший план, – к тому же я очень много знаю о Сергее. Но главное, я могу помочь вам получить убежище там, где он вас не достанет. Вы же понимаете, что, убив меня, даже уничтожив мое тело и все ваши следы, вы не избавитесь от Сергея и он сумеет вас разыскать. – Не буду скрывать, я как раз сейчас обдумываю варианты, – откровеннопризнался Руиз, – так что если вам есть что рассказать, то я слушаю. – Хм… – задумчиво хмыкнул демон, – пожалуй, начну сначала. Меня зовут Горт Куран. Вы, конечно, вряд ли знаете, кто я такой. Хотя еще пару тысяч лет назад мое имя было хорошо известно в кругу ученых Изона. Как-никак я был учеником великого ученого Поруга. На этих словах Руиз удивленно замер. Все знали, кто такой Поруг. Один из основателей современного движения науки демонов. Тот, кто более трех тысяч лет назад был светилом научного небосклона, сделал поистине огромное количество открытий и изобретений. Именно он создал аппарат, что добывает ману из пленных магов, придумал способ адаптации демонов в другом мире и даже смог получить препарат, позволяющий демонам иметь детей от других разумных. И вот перед Руизом сидит лучший из учеников Поруга: как раз именно этот ученый, Горт, смог на генетическом уровне изменить демонов так, что теперь в таких устройствах и препаратах нет нужды, хотя для своего времени они и являлись выдающимися научными разработками. Но ученик превзошел своего великого учителя. – Отчего же. Я знаю, кто вы, – заинтересованно ответил Руиз, – вы тот ученый, благодаря которому мы теперь можем жить в мире дикарей без амулетов и зелий. – Да?! – удивленно вскинулся Горт. – Отрадно слышать, что даже нынешняя молодежь знает о моих достижениях, хотя в них я лишь отчасти участвовал. – И как вы тут оказались? – спросил Руиз, обдумывая слова демона. Пока он еще не был уверен, правду тот говорит или нет. – Это весьма обычная ситуация, – тяжело вздохнув, ответил демон, – уж не знаю, что вы решите, но в любом случае правда обо мне, возможно, выживет с вами. Дело в том, что больше тысячи лет назад, когда я уже стал самостоятельным ученым, в мою жизнь пришла весьма странная любовь. Я понимаю, что для вас это звучит дико, – грустно пожал плечами демон, – как можно любить женщину? Но, увы, я смог. Более того, она была моей рабыней, той, что родилась уже в нашем мире. Сначала она просто помогала мне в работе, а потом мы как-то неожиданно нашли друг друга. Именно тогда я и изобрел препарат, который менял наш изначальный генетический код. Я думал, что смогу изменить печальную судьбу наших женщин, но, увы, это оказалось не так. После рождения дочки моя любовь умерла, несмотря на все мои старания… Демон горестно вздохнул и продолжил: – Моя дочка, Алуна, стала светом моей жизни. Она была очень сильной от рождения и потому смогла достичь невероятных высот, став не просто архимагом, а посланницей одного из богов. Вот только ей не повезло. Чуть больше трехсот лет назад ее бог погиб, когда пытался остановить атаку из другого мира. Тут надо пояснить: мало кто знает, что происходит с посланниками тех богов, которые исчезли. Все уверены, что они начинают свою службу другому богу, но это не совсем так. Они слишком преданы своим хозяевам, чтобы служить кому-то еще. Потому их новые владельцы просто-напросто заключают их в капсулу по добыче маны. В этом даже есть своя ирония: те, кто верно служил, становятся магическим аккумулятором для новых владельцев. Мне понадобилось больше ста лет, чтобы выяснить, у кого именно моя дочка. А потом еще столько же, пока я смог придумать научный проект, что сможет заинтересовать ее нового владельца. Я был слишком наивен, полагая, что мой проект сможет вернуть свободу моей девочке. Она превратилась в инструмент, с помощью которого меня заставляют работать, – грустно улыбаясь, рассказывал демон, глядя на молчаливого Руиза. – Так что теперь я работаю на богиню Герзул, каждый день глядя на свою дочку, заключенную в капсулу. – Она здесь?.. – изумился Руиз, оглядываясь в недоумении. – Да, – горько усмехнулся демон, – справа от вас, в углу, стоит капсула, скрытая сильной магией. Сергей любит иногда показывать ее мне, чтобы в очередной раз продемонстрировать свое превосходство. Руизу понадобилась пара минут, чтобы различить весьма искусные плетения заклинаний в углу комнаты. Вот только Горт был не прав: убрать заклинание скрытости оказалось не так уж и сложно. Руиз справился за минуту. Перед его взором появился продолговатый металлический ящик с кабелями по бокам и весьма насыщенной энергетикой. Верхняя часть этого ящика прозрачная, под ней виднеется лицо спящей девушки-человека с белоснежными волосами. Но это еще не все. За ней Руиз обнаружил еще один закрытый металлический ящик, намного больше по размеру: примерно пять метров длиной, шесть – шириной и пять – высотой. – О, да вы, я смотрю, весьма искусный маг!.. – растерянно произнес ученый. – Значит, вы все-таки не студент, а шпион. Интересно чей? – Кто знает… – Загадочно улыбнувшись, Руиз вернул на место маскировку. – Меня больше интересует, что находится в ящике за вашей дочкой. – Ее дракон, – усмехнувшись, ответил Горт. – Ее… кто?! – не удержавшись, воскликнул Руиз. Слишком уж невероятно прозвучали слова демона. – Дракон, – открыто улыбаясь, довольный произведенным эффектом, ответил тот, – еще один мой древний эксперимент. Мне удалось адаптировать детеныша дракона к нашему миру. К сожалению, только одного. Алуна выросла вместе с Драго, и потом они стали почти единым целым. Их связь оказалась настолько крепкой, что даже сильнейший из посланников, Борей, похвалил их боевую мощь. Даже сейчас, когда они рядом, производят больше маны, чем когда разделены. – Не совсем понимаю: зачем их держат тут? – удивился вслух Руиз. – О, тут все просто. Для моего проекта нужно очень много энергии, – с легким менторским тоном ответил ученый. – Думаю, тут стоит рассказать о самом проекте. Возможно, тех, кто вас послал, заинтересует способ убить любого из посланников и даже бога, но самое главное, разработанный мной артефакт может обнаружить и показать истинную сущность бога, если, конечно, тот рядом. Суть его в том, что, используя энергию оболочки души разумного, можно создать энергетический импульс настолько мощный, что он разрушает атомную структуру окружающего мира. – Принцип ядерного взрыва? – задумчиво спросил Руиз. – О, вы в курсе названия этого оружия другого мира? – удивился демон. – Однако ваши познания и умения поражают. И да, вы почти правы. Вот только тут разные принципы работы. Ядерный взрыв создает высокую температуру в миллионы градусов в одной точке в нашей реальности и просто уничтожает все вокруг себя, у артефакта же принцип совсем другой. Сначала происходит разрушение астральных связей, тем самым разрушается, в первую очередь, сам астрал, и только после этого, уже в нашей реальности, происходит откат от этих разрушений в виде распада вещества. И если мощность будет максимальной, то начнется процесс деления атомных ядер. Но все это не из-за температуры, а от разрушения астрального плана в конкретной местности. Сам же артефакт, кроме того, при частичной активации будет стремиться в сторону максимального источника духовной силы. Другими словами, он всегда своим острием указывает в сторону ближайшего бога, причем именно его истинной сущности. – И я так понимаю, что под аренами академии именно эти ваши артефакты и заряжаются? – уточнил для себя Руиз, хотя ответ и так был понятен. – Да, – согласно кивнул ученый. – То есть ману вашей дочери используют для создания той самой преграды между душами, заключенными в этом артефакте? – Это не совсем так, – поморщился от такого вопроса Горт. – Да, ее мана нужна для создания мощной преграды, но в самом артефакте заключены не души. Душу разумного невозможно удержать в этом мире. Возможно, боги лично и смогут такое сделать, хотя я в этом сомневаюсь. Мой артефакт ловит не душу, а ее магическую оболочку. Просто между нашими оболочками и оболочкой магов с соседней планеты Филанель, обычно ее называют планетой дикарей Филан, существует огромный диссонанс. Настолько большой, что если две оболочки совместить в одну точку, они уничтожат друг друга, распавшись на мельчайшие частички. Именно эти частички, окруженные магической энергий, разрушают связи астрала. – В целом мне более-менее понятно, – кивнув скорее своим собственным мыслям, чем словам пленника, произнес Руиз, – но зачем для этого академия? Разве нельзя все это сделать спокойно в другом месте? – Эх… если бы все было так просто, – тяжело вздохнул демон. – Чтобы поймать оболочку, нужно сначала настроить артефакт под разумного, более того, даже с учетом автоматической настройки не всегда можно поймать оболочку. Но и это еще не все: разумные старше двадцати лет не годятся, нужна именно молодая оболочка, иначе силы артефакта не хватит, чтобы ее поймать. Кроме того, радиус действия артефакта – всего двадцать метров. К этому еще нужно добавить очень много условий. Я, конечно, могу их все перечислить, но это займет немало времени… это вам точно интересно? – Да, но сейчас можно в общем, остальное позже… – задумчиво ответил Руиз. – Значит, вы все же решили меня отсюда вытащить, – усмехнулся Горт, заметив во фразе Руиза явный намек на более подробный разговор в будущем. – Что ж, можно и в общем. Такие условия возможно создать и искусственно, но в таком случае это вызовет интерес других посланников и даже богов. А тут все предельно прозрачно и никаких подозрений не вызывает. Но хочу отметить, что без дочери я отсюда не уйду. – Это я уже и так понял, – улыбнулся Руиз, – вот только чтобы убрать защиту с вас, а потом еще и с вашей дочери, потребуется очень много времени. Так что даже не знаю, как это осуществить за оставшиеся две недели. Тут работы на месяцы, которых у нас, по вашим словам, нет. – Это не совсем так, – уклончиво ответил ученый, – если вы сможете передать мне артефакт моей разработки, то с ним я смогу спокойно соврать Сергею, и тот ничего не заподозрит. Он находится вон в том ящике. – Демон указал рукой на весьма объемный шкаф у дальней стены. – Вряд ли Сергей будет проверять наличие всех амулетов, что я для него сделал. К тому же этот артефакт сделан не в единственном экземпляре. Их там почти сотня штук. Зачем ему столько, я не знаю. – Как он выглядит? – спросил Руиз, подойдя к шкафу, проверив его внимательно на наличие защиты и открывая. Внутри обнаружилось множество полочек, на которых кучками лежали артефакты. – Синий медальон в форме обычной монеты, – заинтересованно наблюдая за происходящим, ответил демон. Руиз тут же увидел весьма внушительную стопку монет синего цвета. – Этот? – Взяв одну из них, он показал ее Горту. – Да. – Этот артефакт блокирует способности посланников? – рассматривая в руке монетку, спросил Руиз. – Не совсем так. Он не блокирует способность, а просто позволяет разумному в этот момент адекватно мыслить, более того, главная его способность – это усиление внутренних связей между сознанием и мозгом разумного, что позволяет быстрее реагировать на внешний мир. Ослабление способности посланников и богов на разум лишь побочный эффект, – пояснил менторским тоном демон. – Ясно, – произнес Руиз, изучая структуру амулета, – весьма оригинальное решение. Вот только маг и сам может его реализовать. Зачем такое посланнику? – Эти амулеты не для магов, а для обычных солдат, – пожал плечами демон. – Для них это весьма полезный артефакт. Особенно для одноразовых шпионов. – Что же, с этим ясно. Вот только его надолго не хватит, – произнес задумчиво Руиз, – максимум полгода – и заряд кончится. К тому же, я думаю, лучше все-таки мне создать самому такой же артефакт. А то мало ли, вдруг этот Сергей умнее, чем вы думаете… Тем не менее остаются вопросы обычного в такой ситуации характера. – Например? – заинтересованно спросил Горт. – Куда бежать, это раз. Когда бежать, это два, и сколько у нас времени, это три, – перечислил Руиз. – Сразу скажу, что к моему нанимателю бежать не будем, так как его заказ я уже выполнил и у него ваша жизнь вряд ли поменяется. Да и мне с этого ничего не перепадет. – Так вы свободный охотник? – удивился демон. – Не знал, что ваша братия до сих пор существует… Хотя, видя ваши умения, не удивлен. Что же до ваших вопросов, то на некоторые я могу дать ответ. – Я вас очень внимательно слушаю, – улыбнувшись, произнес Руиз. – Судя по рассказам Сергея о текущей ситуации в войне, на этом материке есть всего один посланник, который сможет нас спрятать у себя. Это посланник Борей, – задумчиво рассуждал Горт. – Но есть одно «но»: без готового и заряженного артефакта мы ему не нужны. Возле вас на стене висят шестнадцать индикаторов зарядки артефактов. – При этих словах демона Руиз повернулся к указанной демоном стене и увидел индикаторы в форме часов. Он и раньше их заметил, но пока не понимал, зачем они нужны. – Как вы видите, четыре из них пока еще неактивны, так как для них еще не созданы артефакты, остальные заряжены максимум на десять процентов и только один – почти на пятьдесят. Видимо, он находится под самой активной ареной. Какой именно, я не знаю. Так вот, если артефакт будет заряжен больше чем на пятьдесят процентов, его уже можно закрывать и использовать. Думаю, после того как завершится задумка Сергея с турниром в этой академии, артефакт будет готов и он сам его запечатает. Так что по времени тоже есть ответ – максимум до завершения турнира. Если не ошибаюсь, то месяцев семь или восемь. Я ответил на все ваши вопросы? – Да. В общем все понятно. Осталось только найти время, чтобы разобраться с защитой вашей дочери и устройством этой капсулы, – озабоченно почесав затылок, произнес Руиз, – к тому же я не знаю, как запечатать этот ваш амулет под ареной. – Запечатать несложно, думаю, за пару дней я смогу вам полностью объяснить процесс, – спокойно ответил ученый. – С капсулой проблем не будет, я и сам смогу ее открыть и оживить дочку и дракона. А вот с защитой, увы, помочь не могу. Разве что можно создать амулет связи, и, когда Сергей в очередной раз покинет академию, я вам об этом сообщу. Обычно после своего посещения он сюда не заходит неделями, а иногда и месяцами. – Хм… прорыть туннель сюда и скрыть вход? – вслух произнес свои мысли Руиз. О том, что и сам сможет контролировать перемещения Сергея, говорить Горту не стал. Лишняя страховка не повредит. В самой лаборатории Руиз уже скрытно установил прослушку. Девиз «доверяй, но проверяй» он не забыл. – Пожалуй, это лучший вариант. Хорошо, я смогу это сделать. Но тогда последний вопрос: а зачем мне это все делать? – Думаю, награда вам от Борея будет весьма щедрой, – понятливо усмехнулся демон, – даже более чем. Уверен, он сможет вас заинтересовать. Это будет самая большая награда, которую вы только сможете придумать. Борей не только самый сильный из посланников, но также богатый и влиятельный. Хотя и имеет весьма грозную репутацию, но слово свое держит твердо. – Вы так уверены в его интересе? – с сомнением спросил Руиз. – Более чем, – уверенно ответил демон, – настолько, что, узнай он, где я сейчас нахожусь, и сам бы забрал меня отсюда. – Так, может, проще выйти с ним на связь? – спросил Руиз. – Ну, если вы сможете пробраться к нему в замок и встретиться с ним, то да – так будет проще, – согласился демон, – просто я даже не знаю, сколько времени это займет у вас. – Хм. А как же вы собирались связаться с ним после побега? – удивленно хмыкнул Руиз. – Алуна на Драго долетит к нему за сутки, а он ее прекрасно знает, так что за нами и артефактом он тут же примчится, – уверенно ответил Горт. – Сразу скажу, на драконе я с ней не смогу улететь: слишком тяжелый. Разве что вы сами с ней отправитесь, хотя и ваш вес, возможно, не подойдет. – Думаю, у меня есть другая кандидатура на полет, – ухмыльнулся под маской Руиз, – есть одна девушка, которую нужно вывезти отсюда. – Еще одна пленница? – искренне удивился демон. – Да. Моя цель, – согласно кивнул Руиз, говорить правду он посчитал преждевременным. Чем меньше знаешь, тем меньше расскажешь кому-то. – Так вот зачем вы тут… – понятливо покивал головой ученый. – А мне просто повезло, что вы решили проверить все здание. – Если быть точным, то я собирался оставить сюрприз посланникам, но и ваше бегство будет для них весьма болезненным ударом. Думаю, заказчик будет доволен, – уклончиво ответил Руиз. Они еще часа два обсуждали детали, пока Руиз не попрощался. Пришло время покинуть это подземелье. Руиз был доволен: почти все тайны академии решились, остались еще мелкие вопросы, но они не столь важны. Главное, что есть куда убежать, забрав с собой Леру. У него даже мысли не возникало оставить ее тут. Хотя раньше мало кто из разумных мог заставить его рисковать собственной жизнью. Но больше всего Руиза интересовала эта тайная война посланников. Хотелось подробнее ознакомиться с этой неизвестной стороной жизни демонов и богов. Да и ученый интересен, уж очень много у него готовых разработок. Заметно, насколько демоны в научном изучении магии ушли дальше ученых его родного мира. Подумать только – Горт смог адаптировать дракона, изменить клетки демонов и создать астральную бомбу!.. И это только один из ведущих ученых мира демонов.Глава 18
Все время до начала турнира Руиз носился как заведенный. Утром учеба, потом тренировка, затем создание туннеля до подвала, а после этого еще работа над защитой капсул. И если с решеткой Руиз разобрался без особых проблем до возвращения посланника, то вот дальше дело двигалось с трудом. Еще и Лера требовала к себе внимания. В общем, спать Руизу удавалось максимум три часа в сутки. Может, кого другого такие нагрузки серьезно ослабили бы, но для Руиза такой темп был в радость. Хотя бесполезная учеба, на которой он большую часть времени отдыхал, немного раздражала. Объявление сетки турнира прошло как-то незаметно. Вроде еще недавно только начали тренироваться, а уже завтра первый бой против команды клана Волков. Перед боем Руиз решил все же полноценно отдохнуть. Даже тренировку провели без физических или магических нагрузок. Только повторили тактические наработки, и на этом все. Прогулявшись с Лерой по парку, Руиз решил сегодня пораньше лечь отдыхать, чтобы максимально зарядить организм. Но его желание явно не совпадало с желанием Леры. Девушка уже целый час металась по комнате, не в состоянии преодолеть нервозность перед предстоящим боем. Так что пришлось Руизу прибегнуть к старому как мир и надежному способу. Два часа занятия любовью наконец вымотали Леру настолько, что она обессиленно уснула, подарив Руизу долгожданный отдых и тишину. Появилась возможность еще раз, напоследок перед сном, проанализировать данные о команде противника. Команда Волков на первый взгляд имела стандартный состав. Командир – пятикурсник, боевой маг, здоровенный демон с телом орка и при этом ловкостью эльфа. Хорош как в ближнем бою, так и в магической силе. Недостаток только один: любит лично возглавлять атаку. Следующими в команде противника шли два демона защитной магии с четвертого курса. Все их внимание сосредоточено на защите командира, но при этом весьма неплохие целители и боевые маги. А вот самая слабая часть команды – четыре третьекурсницы. Все они, как показала прослушка, попали в команду через постель. Они надеялись таким способом пройти дальше, вот только в реальности являлись бесполезным «мясом» для команды. Сам командир, собственно, не очень это и скрывал. Правда, девушки были уверены, что смогли привязать к себе парней настолько, что те будут их защищать. Однако тренировали их со всей ответственностью, сделав из них весьма серьезную команду сенсоров и магов поддержки. Тем не менее в них Руиз и видел самое слабое звено. На следующий день с утра никаких занятий не было. На четвертой арене весь день будут идти бои между заявленными командами. Подготовлены трибуны для студентов и преподавателей. Видимо, посланники решили из этого турнира сделать шоу. Бой их команды в расписании стоял третьим. Так что, расположившись на выделенных местах, Руиз со своими смотрел на приготовления команды Ворма из их клана против Охотниц. У Руиза уже был тренировочный бой против этой команды, и то, что Ворм придумал для турнира, Руизу категорически не нравилось. Ворм сделал ставку на быструю победу после моментальной атаки всех своих бойцов. Он сам являлся боевым магом, два демона с четвертого курса – опытные дуэлянты-ближники с хорошей магической поддержкой. А вот вся четверка третьего курса состояла из чистых ближников, с максимально прокачанной магией личных щитов. Другими словами, Ворм собирался сразу напасть на противника, вынудив Охотниц принять бой один на один с каждым из членов команды. Против него выступала команда Герды, очень слаженная группа. Сама Герда – пятый курс, боевой маг; одна с четвертого курса – универсал защиты и атаки; вторая – защита и целительство. Две с третьего курса – ближники сдерживания, и еще две – сенсоры и создатели ловушек, а если что, могли переключиться на щиты. Команды закончили приготовления и стали ждать отсчет арбитра, которым был не кто-нибудь, а сам ректор. Ворм построил своих в линию возле самой отметки, разделяющей поле арены на две части, фактически сразу демонстрируя свои намерения. А вот Герда, явно подозревая атаку Ворма, построила своих от обратного. Девчонки фактически забились в угол арены, возле самой ее границы, образовав некий треугольник, острием которого была сама Герда. Ректор, взглянув на обе команды, убедился, что все готовы, и дал старт. Демоны Ворма тут же устремились вперед, а вот у команды Охотниц вперед выдвинулись две девчонки с четвертого курса, сразу же атаковав магией самого Ворма. Созданная волна воды перед щитом Ворма превратилась в стену холода, а сверху на командира обрушился огненный смерч. Ему пришлось отвлечься на девчонок, и уже вместе со своими ближниками с четвертого курса они напали втроем против, казалось бы, двух, но не тут-то было. Стоявшие за их спинами третьекурсницы завалили всю арену своими ловушками, а две другие все силы вложили в дополнительные щиты на атакованных девчонках. Из-за постоянного создания преград из льда, земли или огня Ворму пришлось остановиться и принять магическую дуэль, отказавшись от ближнего боя, как и двум его бойцам с четвертого курса. Вот только в этот самый момент Герда достигла двух третьекурсников Ворма и фактически одним ударом плети из магии крови снесла обоим головы. Без дополнительного усиления щитов у них не было шансов. Ворм видел атаку противницы, но ничего сделать не мог. Он сам себя поставил в патовое положение. Отвлечься на Герду уже нельзя. Понимая, что у него максимум минута, пока Герда разберется с двумя оставшимися третьекурсниками, он скомандовал усиление атаки. Вложив почти половину своего резерва, он смог проломить защиту одной из четверокурсниц, и в тот же момент туда же ударили его демоны. Девушка была тяжело ранена, но выжила, так как в последний момент часть щитов успели поставить заново. Вот только на этом бой фактически и закончился. Герда не стала атаковать оставшихся двух третьекурсников. Она их просто отбросила воздушной волной, а сама, ускорившись, атаковала самого Ворма со спины именно в тот момент, когда он ополовинил свой запас на атаку. Ее меч, усиленный магией крови, пробил щит Ворма и вонзился ему прямо в сердце. Вторым ударом она снесла ему голову. Это была самая быстрая победа за всю историю групповых столкновений кланов. Остальные из команды Ворма погибли почти сразу, они без командования растерялись и просто бросились в глупую атаку. Так что команда Герды спокойно разделалась со всеми по одному. Более того, пока они добивали команду Ворма, Руиз отметил, что тяжелораненая девчонка уже снова на ногах, а значит, целитель все это время не бездействовал. Да, она еще весьма слаба и выглядела не очень хорошо, но щиты кидать могла, да и ловушки ставить тоже. Трибуны ликовали от зрелища и дружно аплодировали победителям. Руиз, усмехнувшись про себя, подумал, что тут не хватает комментатора, как на стадионах Астера, когда там шли спортивные состязания магов и атлетов. Команда Герды, поклонившись зрителям, покинула арену. Руиз бросил взгляд на свою команду и с удивлением обнаружил кислые лица. Они явно приняли проигрыш команды Ворма слишком близко к сердцу. – Вы чего раскисли? – возмутился громко Руиз в магический амулет связи. Такой был у каждого в его команде, ибо перекричать вопли зрителей по-другому просто невозможно. – А ну быстро собрались! Вы только что видели, к чему приводят глупость и игнорирование специфики команды противника. – Да, но они были неслабыми, – вздохнув, возразила Диана, имея в виду команду Ворма, – мы с трудом у них смогли выиграть на тренировке. – Бред, – уверенно возразил Руиз, – они дрались в полную силу, а вы сражались без меня. По сути, вы выиграли вшестером против семерых. – Да, но… – хотела продолжить Диана. – Никаких «но»! – грозно и уверенно остановил ее Руиз. – Мы сильнее, умнее и лучше любой из команд. Запомните: пока я жив, мы не проиграем! Четкое выполнение моих команд – залог нашей победы! Ясно?! – Да, – ответили они ему не очень громко и явно неуверенно. – Не слышу! – бодро рыкнул Руиз. – Да! – уже бодрее ответила дружно команда. – Кто станет раскисать, после боя будет иметь дело со мной! – продолжил давить на них Руиз. – Одна ошибка – и дуэль со мной вам обеспечена. А не дай боги допустите две, я вас расхреначу в полную силу! Ясно?! – Да, командир! – испуганно гаркнули в ответ все. Они вспомнили, что самый страшный противник – у них в команде. С таким тренером и врагов не надо, сам за них все сделает. А потом вылечит и опять сделает. А тут всего лишь один раз можно умереть… лафа! – Вот и ладно, – спокойно произнес их командир. – Ну-с, посмотрим, кто у нас тут дальше выступать будет. Слегка испуганная угрозами, команда уже и забыла, как пару минут назад предавалась унынию и самобичеванию. Руиз прекрасно видел, как изменилось настроение группы, и был доволен. Вот и пригодились знания из прошлой жизни. Когда-то он видел, как готовил свою команду один из самых лучших тренеров Астера. Так что слова того тренера, что «волшебный пендель творит чудеса», он запомнил на всю жизнь. Уж очень эффективные у того тренера были методы. Кстати, именно их в основном и использовал Руиз. Если команда падает от усталости, то у нее просто нет времени заниматься глупостями вроде моральных терзаний. У хорошего тренера команда боится не противника, а самого тренера. Тут главное – не перестараться в стремлении испугать. Всегда нужно чувствовать грань, за которую переступать нельзя, или команда может сломаться психологически. Между тем арену после боя уже привели в порядок, и новые команды занимали свои места. Вторая команда Охотниц против команды Легиона. Ректор скомандовал старт, и начался стандартный бой по всем правилам. По сути, у обеих команд идентичные построения. На острие находились пятикурсники – боевые маги, а остальные просто поддержка. Бой превратился в дуэль между двумя командирами. Все зависело от их умений в магии и правильных команд. Волны холода сталкивались с огненной магией, изредка сверкая плетьми магии крови. Зрелище не особо интересное, зато поучительное для остальных. Эта битва больше напоминала тактическое противостояние разумов, чем обычный бой. В итоге победила команда Легиона, командир которой смог разглядеть слабость противника против ловушек, и вовремя отданный приказ массово засыпал дальние ряды противниц разнообразными ловушками, заставив одну из четверокурсниц отвлечься, что позволило пробить оборону командирши Охотниц. Дальше все было делом техники. Раненый командир уже не могла нормально атаковать, и оборона держалась на волоске. Так что сначала Легион выбил задние ряды, состоявшие из третьекурсниц, а потом и остальных. Двадцатиминутный бой закончился полной победой Легиона с потерей лишь одного бойца с третьего курса. Девчонки клана Охотниц погибли все. Легион мог, конечно, вытолкать за границу арены раненых, но из-за противостояния обоих кланов делать этого не стал, закончив свое красивое выступление весьма кровавым и неприятным финалом добивания раненых. – Команда, подъем! – бодро скомандовал Руиз, глядя, как прибирают арену. – Пора показать всем, кто тут главные претенденты на победу. Вот только мрачные лица его бойцов слегка сбили с мысли Руиза. «Что, опять? – с досадой подумал он. – Только ведь недавно уже приводил их в чувство… Ну ничего, после боя у них пропадут эти явно лишние сантименты». Выстроив команду, Руиз бросил взгляд в сторону противника. Команда Волков была собранной и серьезной, ни тени эмоций. Как бы ни хотелось Руизу скрыть свои силы, но кое-что стало известно противнику. Что в общем-то логично. Ведь его команда выиграла все тренировочные бои в своем клане за последний месяц. С досадой на себя Руиз подумал, что все-таки нужно было пару боев проиграть. Но планы менять не стал. – Кажется, кто-то тут расслабился?.. От этой фразы, которую Руиз фактически злобно прошипел, а не сказал, вздрогнула вся его команда, боясь даже на мгновение посмотреть в сторону командира. – А ну собрались! – тут же уверенно и бодро добавил Руиз. – Для вас сейчас только две вещи важны в этом мире: мой голос и цель! Все остальное выбросить из головы! Привыкшие за последние месяцы, что лучше всего для собственного здоровья сразу же слушаться Руиза, вся команда как один уставилась на противника в ожидании. Руиз действительно страшил их больше, чем какой-то там противник. В такие моменты даже Лера безумно боялась гнева командира. Этот монстр в тренировках не знал пощады даже для своей девушки. И только у Дианы глаза сверкали безумным огоньком азарта от предстоящего сражения. Только она одна не боялась угроз Руиза, поскольку и так всегда делала все в полную силу, абсолютно точно выполняя приказы. У него просто не было причин наказывать девушку. Иногда его это даже расстраивало. Ректор, посмотрев на обе команды, отдал приказ на старт. – Работаем по плану семь! – тут же приказал Руиз. Всего команда заучила и оттренировала сорок семь различных подготовленных позиций построения и взаимодействия. Близняшки тут же устремились вперед, занимая атакующую позицию и сразу одновременно запустив заклинания атаки в сторону командира Волков. Они уже давно научились комбинировать свои атаки на уровне инстинктов. Из-за чего их атакующая мощь выросла многократно. Командиру Волков и двум четверокурсникам пришлось сильно напрячься, защищаясь от очень мощной атаки из сочетания льда, воздуха, а сверху еще и плети из кровавой магии. Можно было добавить и что-то из арсенала божественной магии, но тут, к сожалению, очень хорошо умели бороться против атак на свое сознание. Ответную атаку без труда отразили щиты Дианы и Леры. А ловушки, которые запускали третьекурсницы, Руиз и сам легко развеивал. – Корт, Назах – в ближний бой, цель – тыл, – быстро скомандовал Руиз. – Риана, запускай комбинации пять и тридцать. Руиз еще не закончил командовать, как оба демона на максимальной скорости при дополнительном ускорении воздухом устремились вперед, один обходя противника слева, второй справа. Риана с сестрой уже применяли заранее подготовленные комбинации. Пять – это атака льдом и тут же удар огненной волной, тем самым лед превращался в пар и на доли секунды закрывал обзор. И так несколько раз без остановки. Потом шла комбинация тридцать: атака воздушным прессом, и земляные колья с попыткой заковать противника в каменную тюрьму или затянуть в трясину под ногами. Все эти атаки противник отразил и даже среагировал на дополнительную атаку демонов по флангам, но в итоге отвлек сенсоров на отражение, что позволило Руизу тут же нанести удар огромным количеством ловушек под ноги девчонок противника. Руиз огорченно фыркнул, отчего девчонки возле него ощутимо напряглись, запуская заклинания на еще большей скорости, а их лица покрылись холодной испариной. Если Руиз так фыркнул, значит он очень недоволен. Осталось только надеяться на свою удачу: вдруг он недоволен парнями? Но они оказались не правы: Руиз был недоволен собой и противником. Все вышло слишком просто. Его ловушки тяжело ранили или контузили всех четырех девушек противника и даже серьезно зацепили четверокурсников. Похоже, он слишком уверился в силы противника. – Дальше сами, командует Диана. Я пока посмотрю, – раздраженно произнес Руиз, делая пару шагов в сторону для лучшего обзора. Команда Волков, уже понимая, что выиграть не получится и до поражения остались считаные секунды, решила последний удар направить на этого опасного командира. Одновременно переместившись в сторону, они, фактически полностью отключив щиты, ударили по отошедшему вправо Руизу на полный резерв своей маны. От такой атаки никто уже не успеет переключить щиты с основных членов команды на Руиза. К своему, возможно, счастью, они не увидели результатов своей атаки, ибо в этот самый момент их троих накрыла волна бушующего пламени с плетью из магии крови. Пламя уничтожило остатки щитов, а плеть просто разрезала всех троих пополам. Поток направленной силы трех энергий прошел в метре от недовольного Руиза. Он прекрасно видел атаку противника и просто сменил позицию буквально за мгновение до нее. Зачем отражать атаку или принимать ее на щиты, если можно просто отойти? Будь маги Волков живы, они бы смогли изменить траекторию магического удара, но к этому моменту они уже умерли. Так что их мощнейший совместный удар просто разбился о щит, окружающий арену, заставив тот слегка вздрогнуть, а ректора – задумчиво нахмуриться и подумать, что нужно увеличить мощность щитов… Кто победитель – понятно и так. Руиз одним движением смахнул с арены еле живых девчонок противника, тем самым закончив бой и позволив медикам клана Волка броситься к пострадавшим. Его команда в недоумении смотрела на результат своих усилий. Они до сих пор не могли поверить в то, что так быстро выиграли. И только громкое объявление ректора об их победе разбудило эмоции. Под бурные овации зрителей девчонки радостно прыгали и обнимались, даже парни были обняты и расцелованы близняшками. Диана светилась, как новенькая монета, с вызовом и довольством бросив взгляд в сторону Гарро, который сидел на трибуне и довольно щурился, глядя на свою гордую девушку. Лера осторожно подошла к задумчивому и хмурому Руизу и аккуратно обняла его сзади, прижавшись всем телом. – М-да… – очнулся от своих мыслей Руиз и тут же бодро добавил: – Поздравляю всех с победой! Все молодцы, сегодня – отдыхать и праздновать! Команда тут же радостно подпрыгнула и устремилась к командиру, но… – А завтра будет усиленная тренировка!.. – зловеще прошипел Руиз, тем самым напрочь отбив желание к нему приближаться. Что, впрочем, не помешало им довольно спуститься с арены и принять заслуженные поздравления от других членов клана. Руиз же, обняв одной рукой Леру, спокойно спустился вниз и направился к своему месту на трибуне. Предстояло посмотреть оставшиеся бои. Только один из них, последний, привлек внимание Руиза своей нестандартностью, чем остальные не отличались. Все бои проходили по сценарию второго сражения: минимум риска, максимум концентрации командиров групп. Малейшая ошибка заканчивалась поражением команды. От их клана прошла в следующий тур весьма опытная команда под руководством Шурама, выиграв стандартный бой у команды Легиона. Но вот последнее сражение оказалось весьма оригинальным. Сильнейшая команда клана Волка, где командиром оказался Зухрам, озабоченный дуэлями боец пятого курса. На его счету уже больше сорока победных дуэлей и почти два десятка групповых клановых боев. Против него вышла весьма средняя команда их клана. Бой длился чуть дольше, чем их собственный. Зухрам, будучи отличным боевым магом-мечником, просто и без затей самолично ворвался в ряды противника и будто играючи в одиночку перебил всю команду. Они просто не успевали за стремительными движениями и атаками Зухрама. Этот демон двигался на грани возможного, мало уступая в скорости самому Руизу. Хотя магически он тоже не очень отставал. Вся его команда при этом в бой не рвалась, спокойно наблюдая со стороны за командиром, явно довольным сражением. Кажется, он им отдал приказ не вмешиваться. Сразу видно, маньяк сражений. Против такого будет весьма непросто сражаться, Руиз отметил это про себя. После завершения первой части турнира все кланы отправились праздновать свои победы, мало вспоминая о тех, кто погиб и проиграл. Такова реальность будней академии. Хотя спиртные напитки в академии отсутствовали, но когда это было проблемой для магов? Особенно студентов. Так что как только преподаватели ушли к себе отдыхать, началось основное веселье. Кто и откуда принес спиртные напитки, Руиз прекрасно знал; с улыбкой глядя на то, как веселятся студенты, он вспоминал о том времени в прошлой жизни, как когда-то также учился в академии и за ними гонялись молодые преподаватели, ибо после войны других не осталось. А потом, через много лет, уже сам гонялся за студентами, находя все тайники спиртного. Но даже ему не удалось полностью искоренить эту заразу. Хотя в этой академии никто особо и не искал запасы спиртного. Зачем? Пьяный студент долго тут не задержится. Или не сдаст экзамен, или умрет на арене. Изредка отпивая сок из стакана, Руиз размышлял над тем, когда все-таки совершить побег. Выпустить из заточения ученого и его дочку с драконом он мог хоть сегодня ночью, но будет ли это правильным? И стоит ли брать с собой Леру? Может, будет безопаснее ей остаться тут? После выигранного турнира у нее проблем не будет… Лера, словно почувствовав что-то, оказалась возле Руиза. Правда, была она уже явно нетрезвая, хотя более точно – пьяная в хлам. Заплетающимся языком она что-то пыталась объяснить Руизу, но получалось откровенно плохо. В своей прошлой жизни он очень не любил, когда к нему подходила девушка, в стельку пьяная. Это всегда заканчивалось трезвой гостьей. Магия может многое, особенно если знать столько, сколько знал Руиз. Но в этот раз ему почему-то было приятно смотреть на смешную и такую умилительную девушку. Пока остальные веселились, Руиз забрал с собой Леру и отправился гулять в парк. Лера была безумно довольна этой прогулкой, постоянно куда-то отбегая и показывая только ей видимые красивые сочетания деревьев, облаков или каких-то животных. В итоге на одной из лавочек она, умостившись в руках Руиза, уснула. Сидя на лавочке и поглаживая ушки Леры, Руиз, пожалуй, впервые за много лет ни о чем не думал. Он просто наслаждался моментом спокойствия, уютом и какой-то странной теплой радостью.Глава 19
Как и рассчитывал Руиз, команда после боя на арене смогла преодолеть нервозность и излишнюю эмоциональность перед предстоящими боями. Хотя ему и пришлось всю неделю дополнительно гонять их по усиленной программе, но результат был налицо. В день следующего тура команда была собранной и готовой к бою. Руиз готовился к сражению против команды Зухрама, именно они шли в турнирной сетке дальше, но вмешались посланники и все переиначили. Теперь все четыре главных претендента на победу друг с другом не пересекались. Самое удивительное, что даже во втором туре кланы сохраняли паритет сил. От каждого клана прошли по две команды. Это или очень грамотный расчет посланников по подбору противников, или просто так повезло. В везение Руиз верил слабо, особенно после вмешательства в распределение боев второго тура. Сейчас сетка выглядела следующим образом. Первый бой: команда Зухрама, клан Волка, против девочек из клана Ночных Охотниц под командованием Юлианы. В этой паре явно лидером был Зухрам. Второй бой: команда Руиза, клан Серебряной Птицы, против брутальных демонов из клана Легион Заката под командованием Эмира. Руиз не видел особых проблем с этим боем, а вот то, что после выигрыша им предстоит все же драться против Зухрама, его немного нервировало, у такого противника без потерь выиграть будет тяжело. Третий бой: девочки Герды из клана Ночных Охотниц против команды из их клана Серебряной Птицы под руководством Шурама. Тут Руиз не очень понимал, кто является лидером. Обе команды показали стандартный подход к бою и весьма грамотное командование. Разве что Герда проявила свое умение противостоять неожиданным решениям противника. Четвертый и последний бой тоже не обладал явно сильным лидером в паре. Команда Легиона Заката с весьма опытным командиром Эриком против второй команды Волков под руководством такого же опытного командира Конрода. Хотя надо отдать должное, Эрик был все же более тактически подкованным командиром. В этот раз Руиз решил, что смотреть бои всей командой будет лишним, и потому, оставив всех в палатке под присмотром Дианы, отправился на трибуны сам. Бой, как и ожидал Руиз, оказался почти полной копией первого выступления Зухрама; девочки Юлианы, конечно, пытались что-то противопоставить атаке бешеного мага, но в этот раз его команда весьма активно помогала командиру, и шансов у Охотниц не было. Буквально за три минуты Зухрам убил всю команду противника. Правда, тяжелораненую Юлиану он не стал добивать, а просто вытолкнул воздушным кулаком с арены. Отсутствие у девочек сильных бойцов ближнего боя сыграло против них. Вот только Руиз заметил, что в этот раз Зухрам сделал небольшую заминку перед атакой, изобразив стандарт. И только после первого обмена магическими ударами ринулся в атаку. Видимо, чтобы убедиться в том, что противницы будут действовать стандартно. Кажется, против него Руизу самому придется вступить сразу в бой, другого варианта он не видел. Если подпустить Зухрама к другим в своей команде, то потерь среди них не избежать. Пока чистили арену, Руиз спокойно спустился с трибун и, сходив за своей группой, повел их на арену. Команда Эмира явно собиралась действовать по стандартному плану. А вот Руиз решил применить план, что ему посоветовал Разера. – Действуем сразу по схеме четырнадцать, – уверенно распорядился он. Реакции на его слова не было, но Руиз прекрасно ощущал, что команда готова и все прекрасно поняли свою задачу. Руиз специально тренировал их не выказывать эмоции и реакцию на команды. Ведь противник будет очень внимательно следить за первоначальной расстановкой бойцов, отмечая все нюансы. Ректор скомандовал старт. Корт и Назах сразу устремились вперед, на ходу обнажая мечи. Эмир, видя такую атаку, лишь на мгновение удивился, но тут же атаковал мечников. Заклинания обрушилисьна щиты демонов, но первый удар щиты сдержали, а вот второго не последовало. Эмиру пришлось самому отражать массированный удар магии близняшек, но про мечников он не забыл. Один из его демонов с четвертого курса вступил с ними в ближний бой. Видимо, Эмир рассчитывал, что его одного вполне хватит для того, чтобы остановить и убить мечников. Сам же он сосредоточился на бое с близняшками. Как и предсказал Разера, уже через три минуты боя команда Эмира совсем забыла про Руиза, чем тот и воспользовался. Массовые ловушки отвлекли всех третьекурсников Эмира, и потому магическую атаку Руиза по бойцу, что сдерживал мечников, никто не заметил. Только когда эти самые мечники обрушились на магов поддержки, Эмир осознал свое положение. Но было уже поздно. Под атаками Корта и Назаха маги поддержки не смогли вовремя среагировать на новые ловушки Руиза, что и привело к их гибели, а четверокурснику Эмира пришлось отвлечься на атакующих уже его мечников, что сразу ослабило защиту самого Эмира. Тройной магический удар от близняшек и Руиза снес его щиты. Эмир умер мгновенно, так и не успев ничего сделать. Четверокурсника и двух раненых третьекурсников Руиз просто сбросил с арены. Убивать их уже не имело смысла, победа и так была очевидна. Это понимали оставшиеся в живых и потому даже не стали сопротивляться толчку магии воздуха. В этот раз команда уже спокойнее реагировала на бурные овации трибун и с достоинством победителей спустилась с арены. Спокойствие длилось недолго, ровно до момента встречи с соклановцами. Вот тут уже радостные визги девчонок и бурные поздравления пробили броню напускного спокойствия, вылив наружу истинные эмоции радости команды. Руиз еще раз повторил свой приказ о запрете смотреть бои и покинул уголок радости и веселья, отправившись обратно на трибуны. Оба следующих боя Руиза ничем новым не порадовали. Команды действовали четко по стандарту. Обмены магическими ударами, ловушки и долгое противостояние разумов командиров. В итоге в третьем бою победила Герда, в последний момент сломив оборону Шурама весьма хитрой комбинацией из магии земли и магии крови под прикрытием атаки льда. Из команды Шурама, к сожалению, никто не выжил, но и Герда фактически осталась без команды. Выжила только она и две тяжелораненые девчонки с третьего курса. Под конец боя Герда один на один сразилась с Шурамом. Каким чудом выжили эти девчонки – непонятно. Четвертый бой вначале проходил так же, как и третий, но в один момент все изменилось. Эрик оказался гораздо более подготовленным командиром, чем Конрод. Единственная заминка в применении заклинаний от группы поддержки – и тут же огромное давление именно в эту слабую точку. Но Конрод тоже не был слабаком, так что эта атака вроде как закончилась ничем. Вот только Руиз видел, что Эрик этой атакой прикрыл замаскированный план. Пока Конрод был занят, под землей уже все было заминировано, но в самый последний момент Конрод заметил ловушки, и вместо того, чтобы отступить, он атаковал. И правильно сделал, ибо место, куда, по логике Эрика, отступит противник, уже было заполнено ловушками. Потому сближение отрядов стало единственным правильным решением. Как оказалось, Эрик был готов и к этому варианту развития событий. Подпустив к себе вплотную Конрода и двух четверокурсников, Эрик одной массированной атакой уничтожил всех остальных бойцов. Правда, за это он поплатился смертью двух своих бойцов. Ну а дальше было постепенное давление, и в результате – победа Эрика с потерей двух демонов убитыми и двух ранеными. Конрод потерял абсолютно всю команду, ну и сам тоже погиб. Эрик мог, конечно, выкинуть раненого Конрода за арену, но не стал этого делать. После завершения боев Руиза в свой кабинет вызвал Гарро. Видимо, решил обсудить прошедшие бои. Хотя лично для себя Руиз особых противников не увидел. – Привет, чего хотел? – зайдя в кабинет Гарро, с ходу спросил Руиз, присаживаясь в кресло напротив стола, за которым, развалившись расслабленно, сидел хозяин кабинета. – Виделись уже, – буркнул хмурый Гарро. – Ну и чего такой недовольный? – отметил его состояние, усмехнувшись, Руиз. – Диана категорически против своей замены на меня в следующем бою, – хмуро произнес Гарро. – Ну, это логично, она мне в бою против Зухрама очень нужна, – пожав плечами, согласился с мнением Дианы Руиз. – Зухрам – очень сильный противник, и боюсь, вы с ним не справитесь, – уверенно произнес Гарро, – а так как глава клана все-таки я, а не Диана или ты, то на следующий бой будет замена. Учти это в своих планах. – Зачем? – удивился Руиз. – Если ты делаешь замену, то ты и командуешь. А меня и Леру тогда тоже меняй. – Это еще почему? – нахмурился Гарро. – Что за детство? Мы же и так собирались делать замену. – Собирались, но в финале, – спокойно согласился Руиз, – там противник послабее будет, так что можно и рискнуть заменой. И это не детство. Команда сыгранная и готова к бою, а ты хочешь в ключевой момент разбить состав. Это глупость, ведущая к поражению. – Хорошо, – мрачно произнес Гарро, – я подыщу для вас замену. – Отлично, – весело усмехнулся Руиз, – тогда я пошел? – После победы в турнире все отправятся с посланниками к ним на базу, – произнес Гарро, – так что готовься. – Не думаю, что это необходимо, – покачал головой Руиз, – ты проиграешь Зухраму, и главное – мы оба это понимаем. Мне лично только жаль близняшек, они из-за твоей дурости погибнут вместе с тобой. – С чего это ты решил, что я слабее этого больного на голову Зухрама? – насмешливо спросил Гарро. – Он почти моего уровня, – спокойно ответил Руиз, – или, может, ты считаешь себя сильнее Разеры? А ведь даже ему было бы тяжело в бою против Зухрама. – Может, я и чуть слабее Разеры, но это не значит, что не смогу выиграть, – фыркнул недовольно Гарро. – Я все сказал, дальше решать только тебе. Я могу идти? – безразлично произнес Руиз. – Да. Если твое решение о замене окончательное. – Было видно, что Гарро расстроен решением Руиза. – Я прекрасно понимаю, что даже с тобой смогу выиграть этот бой, но хочу расставить все по местам, – с легким раздражением произнес Руиз, – я абсолютно не перевариваю попыток вмешиваться в мое командование. Это принципиальная позиция. – Я ведь могу и не менять тебя и Леру, и вам придется сражаться, – рассерженно произнес Гарро. – Боюсь тебя расстроить, но защитить себя и Леру я смогу, – возразил спокойно Руиз. – Конечно, будет нелегко, но думаю, после того как Зухрам разберется с тобой, я смогу успокоить и его. Или «случайно» вылечу вместе с Лерой за пределы арены. Атаки у него весьма размашистые, так что подгадать момент будет несложно. – Ты что, решил саботировать? – гневно спросил Гарро, встав из-за стола. – Нет, потому и предупредил сразу о том, что меня нужно менять, – спокойно ответил Руиз. – А я ведь могу поменять тебя, а Леру оставить!.. – прошипел с угрозой в голосе Гарро. – Боюсь, в этом случае у нашего клана может появиться новый глава, – спокойно глядя ему в глаза, ответил Руиз, – смертельную дуэль никто еще не отменял. – Пошел вон! – гневно вскрикнул Гарро, указывая рукой на дверь. Руиз, пожав плечами, вышел из кабинета, где увидел расстроенную мордочку Дианы. Вот только когда она проходила мимо Руиза, тот с изумлением заметил брошенный в его сторону довольный и озорной взгляд. «Кажется, еще не факт, что он не будет сражаться», – подумал он, глядя на закрывшуюся дверь в кабинет Гарро. Хотя для Руиза вариант замены был бы просто идеальным. Зухрам побеждает в турнире, и посланники вместе с его командой отправятся на свою базу. Даря тем самым Руизу нужное время для побега. Всю неделю перед следующим туром команда занималась непонятно чем. Руиз расслабленно отдыхал в сторонке, а Гарро не спешил принимать командование. Ребята банально не понимали, что вообще происходит. Лера, сдружившись с близняшками, очень сильно за них переживала, но спорить с Руизом не решалась, молча следовала за ним и с укором во взгляде смотрела на отдыхающего бывшего командира. Но в дело вмешались посланники. Никто так и не понял почему, но в правилах появился новый, весьма интересный пункт. Теперь менять кого-либо можно, только если ранение чересчур серьезное и боец не может физически продолжать бой или же если один из членов команды умер. В любом другом случае замены совершать нельзя. Более того, до окончания турнира все дуэли с участниками турнира запрещались. А если кто-то из них получит травму или умрет вне поля арены, даже если это тренировка, то замена такого члена команды запрещалась. Да и с этим случаем будут разбираться лично посланники. Новые изменения правил были объявлены буквально за сутки до старта следующего этапа. Так что пришлось Гарро смириться с прежним составом команды. Правда, извиняться перед Руизом он не стал, более того, даже избегал с ним встречаться. На это Диана только махнула рукой, сказав, что через пару недель Гарро утихомирится и осознает свои ошибки. Руиз, конечно, был не рад такому решению посланников, но ведь спорить тут бесполезно… Особенно его тревожило, что ни на одной прослушке не зафиксирован факт обсуждения этого дополнения. Это означало, что у посланников есть еще некое помещение, о котором Руиз не знает. Другого объяснения он не видел. Что касается турнира – хотя потерять неделю без тренировок обидно, но что есть, то есть. Перед самым турниром он еще раз повторил для всех план и, только когда убедился в том, что команда все запомнила правильно и наизусть, отпустил всех отдыхать. Завтрашний день обещал быть весьма напряженным.Команда Руиза заняла свои стандартные позиции на арене. Их противники под командованием Зухрама тоже не стали менять первоначальную расстановку группы. Секунды ожидания команды ректора в этот раз тянулись будто вечность. Руиз понимал, что если применит слияние, то без проблем разберется против всей команды противника, вот только в этом случае им вплотную займутся посланники. А без слияния противник был не слабее Руиза. Хотя на его стороне опыт многих столетий прошлой жизни, но у Зухрама – опыт реальных сражений уже тут, в академии. Сложно сказать, что в этом случае весомее. Хотя Руиз, скорее всего, сможет удержать Зухрама, но вот справится ли команда под руководством Дианы – большой вопрос. Да и вся команда Зухрама под стать ему. Все заядлые дуэльщики и опытные бойцы, за спиной у каждого минимум десять победных боев на арене. Старт! Зухрам сразу бросился вперед и натолкнулся на встречную атаку Руиза. Обе команды синхронно сместились за их спинами таким образом, чтобы не мешать сражению командиров, но при этом иметь возможность атаковать самим. Вначале Руиз еще отмечал, что происходит за его спиной, но уже через полминуты ему стало не до этого. Зухрам оказался более сильным мечником, чем Руиз, но уступал ему в магическом мастерстве. И там и там разрыв минимальный, но он есть. Скорость, с которой Зухрам атаковал Руиза, была максимальной сразу. Почти все удары удавалось отражать, правда, часть все же приходилась на щиты. Про атаку мечом не шло даже и речи, но магия тоже не дремала в этом бою. Правда, тут она выражалась не в открытых атаках стихиями, а в подковерной борьбе. Сделать лед под ногами оппонента в момент приземления или атаки, повысить резко температуру в какой-то точке, применить внезапную вспышку перед глазами, пустить пар, чтобы скрыть атаку, и так далее, при этом оба еще и пытались воздействовать друг на друга магией крови. Почти все такие атаки они умудрялись блокировать или вообще отменять контрзаклинанием, но часть достигала цели. Правда, Зухрам исправлял это своим превосходным владением телом, а Руиз с помощью магии. Рассчитывать на истощение запасов магии тут не приходилось, у обоих имелся весьма солидный запас, и расходовали они ману точечно и очень аккуратно. Так длилось минут десять, пока в спину Зухрама не ударила совместная атака близняшек. Перед самой атакой он улыбнулся и чуть перестроился таким образом, чтобы оказаться почти на самом краю арены. Усилив щиты до максимального значения, он встретил атаку девчонок, находясь в воздухе, отчего его просто снесло за пределы арены. Руиз задумчиво и устало осмотрелся. Команда Зухрама была убита, а сам он спокойно поднялся с земли за пределами арены и, вежливо поклонившись, пошел к своему клану, будто ничего и не случилось. В команде Руиза все были живы, хотя и потрепаны, с ранениями и почти пустыми запасами маны. Только парни были ранены тяжело, а Диана лежала на арене с легким ранением и пустым источником. Они смогли выиграть бой, но на грани своих возможностей. Хотя Руиз и не мог отвлекаться на окружающий бой, но это не значит, что он его не записывал. Вокруг арены находилось множество его амулетов записи, да и Мэй зафиксировала все события. Вокруг царило бешеное веселье. Зрители ликовали и аплодировали, клановые медики уже оказывали на арене первую помощь пострадавшим. После этого боя, кроме весьма скромных и усталых улыбок близняшек и Леры, реакции больше не было никакой. Сил радоваться не осталось. Руиз же был мрачен и рассержен. Во-первых, какой-то студент оказался не слабее его в ближнем бою… Во-вторых, магический арсенал противника очень сильно напоминал его собственные заготовки, а значит, противник имел полную информацию о всех тренировках команды Руиза. В-третьих, первый быстрый просмотр боя его команды показал огромные проблемы в координации и быстроте выполнения приказов Дианы. Да и сама Диана во многих местах допускала ошибки, а иногда банально путала право и лево. Например, отправила в атаку парней на правый фланг, хотя имела в виду левый. Из-за этой ошибки они и получили сильнейшие ранения, просто влетев в ловушки противника. Бой выиграли, если рассудить, близняшки – своей феноменальной скоростью применения заклинаний и частично – Диана, которая, не жалея сил, кастовала щиты со скоростью звука. Лера показала себя откровенно слабой: после того как не смогла прикрыть парней, она запаниковала и фактически весь бой защищала уже раненых демонов от случайных ударов врага, ну и лечила их как могла. Хотя должна была бросить парней и полностью сосредоточиться на помощи Диане. Хорошо хоть противник, видя такую ситуацию, не стал тратить время на атаку Леры, а сосредоточился на близняшках. Одно радовало Руиза: эти две сестренки превратились в очень грозную силу. По отдельности они не сильнее других студентов, но вместе – из-за своей связи на уровне, недоступном обычным смертным, – могли совершать невозможное. Пересматривая запись боя, Руиз видел, как иногда они фактически читали мгновенно мысли друг друга, дополняя заклинания очень точно и вовремя. Не слушая приказы Дианы, они сначала выносили фокусом третьекурсников, а потом добрались и до более опытных противников. Вывод Руиза стал печальным: без его командования группа опять превращалась в не пойми что, и только чудо спасло их в этот раз от поражения. Отправив команду отдыхать, Руиз остался на трибунах, решив все-таки посмотреть на второй бой. Как ни удивительно, но к нему подсел Зухрам, с уважением поклонившись как равному. – Спасибо за бой, было весьма весело, – довольно произнес он, присаживаясь рядом. – Не скажу, что взаимно, но было интересно, – уклончиво ответил Руиз. – С одной стороны, я не люблю жалеть противников, и мне не нравится, когда кто-то оставляет жизнь проигравшему, но… – серьезно и слегка раздраженно произнес Зухрам, глядя перед собой, – но, оказавшись на месте проигравшего, пришлось поменять свое мнение. Ты мог не дать мне перестроиться или просто вошел бы в полный контакт, и в этом случае я не выжил бы. – Зухрам печально усмехнулся. – И это всего лишь студент третьего курса… Никогда бы не подумал, что буду обязан жизнью такому, как ты. – А ты и не обязан, – равнодушно заметил Руиз. – Тем не менее я привык отдавать долги, – резко возразил Зухрам, – думаю, тебе будет интересно узнать, что, кто бы ни выиграл в этом бою, – Зухрам кивнул в сторону стоявших на арене команд, – они все сделают ставку на атаку твоей девушки, Леры. – Я знаю, – спокойно ответил Руиз. – Угу, вот только вряд ли ты в курсе, что это не их личная инициатива, а приказ главы клана, которым, в свою очередь, приказали лично посланники, – отстраненно произнес Зухрам. – Я, кстати, ее и хотел с ходу атаковать, но ты меня остановил. Зухрам после этих слов поднялся и ушел. Руиз, глядя на арену, размышлял, зачем посланникам отдавать такой приказ и где они, демон их побери, решают такие вопросы… Отсутствие информации серьезно напрягало его.
Глава 20
Руиз уже в пятый раз пересматривал запись боя второго полуфинала турнира. Причина заключалась в неспособности понять, каким образом командир группы Легиона Эрик смог так точно определить момент для своей атаки. Сам бой происходил по стандартному сценарию, но в один момент девушка-четверокурсница из команды Герды вдруг вместо очередного создания щита вокруг командира решила атаковать противника. Именно в это мгновение Эрик запустил заклинание воздушного пресса с огненной волной именно в эту самую девушку, тем самым сбив ее с ног, а его помощник с четвертого курса земляным валом выбросил неудачницу вместе с двумя третьекурсницами за пределы арены. Причем это все произошло буквально в одно мгновение. Дальше команда Эрика просто методично добила Герду. Но именно этот момент не давал покоя Руизу. Как-то уж очень вовремя все было сделано. Как Эрик смог предугадать такой неожиданный поворот событий? Или он что-то упустил при просмотре, или тут налицо банальное предательство. Уж очень удачно выжила эта девчонка. Возможно, Руиз и дальше продолжил бы анализ боя, но ему помешал срочный вызов Мэй. Убедившись, что никого рядом нет, Руиз ушел в свой внутренний мир и активировал остановку времени. – Что случилось? – спросил Руиз, глядя на взволнованную Мэй. – Я нашла сразу два интересных разговора… – активно жестикулируя, энергично произнесла Мэй, при этом продолжая ходить туда-сюда, словно маятник. – И? – так и не дождавшись продолжения фразы, напомнил о себе Руиз недовольным голосом. – А… Да, – очнулась Мэй, наконец сфокусировав свой взгляд на Руизе и, виновато опустив глаза, добавила: – Прости. Так много данных поступает от твоих прослушек… я просто не успеваю все их обрабатывать. – Ничего страшного, – поморщился Руиз, мысленно вспоминая такую удобную для этих целей Зару – оставшийся в том мире искусственный интеллект. Вот уж кто был явно создан для такой работы… – Я и сам понимаю, что все отследить даже тебе сложно. Так что там за важные разговоры? – Вот этот и вот еще, – передавая напрямую Руизу данные, произнесла Мэй. Ему хватило буквально пяти минут, чтобы полностью осознать поступившую информацию. Там, где он рассчитывал увидеть что-то серьезное, вплоть до очень хитрой интриги, все оказалось банально просто. Посланники придумали новые правила турнира в кабинете ректора, когда тот пожаловался на многочисленные заявки по заменам от команд. А так как приоритет прослушки этого кабинета стоял уже давно низкий, то и удивляться такой запоздалой реакции нечего. Имя Руиза даже не упоминалось. Второй разговор, записанный в беседке парка, Мэй обнаружила случайно. Именно в этой беседке за сутки до боя встретились два влюбленных студента: девушка из команды Герды и парень из команды Эрика. Результат их разговора после длительных объятий и привел к поражению команды Герды. Молодые демоны решили таким образом сохранить друг другу жизнь. Эгоистичное решение, но с их стороны весьма правильное, и, судя по всему, инициатором такого решения был Эрик. Подковерная борьба во всей красе. – Хм. Ну с этим все ясно, но это ты могла мне и так передать, какой смысл вызывать меня сюда? – с любопытством рассматривая явно нервничающую Мэй, спросил Руиз. – У меня плохое предчувствие, – заламывая руки, с тревогой в голосе ответила Мэй. – Так, – тяжело вздохнул Руиз, – спокойно. Давай-ка ты присядешь вот сюда и все мне подробно расскажешь. Усадив Мэй на стул перед собой, он прибегнул к самому действенному способу успокоения феи: принялся расчесывать ей волосы. – Ну, я тебя слушаю, – увидев, что она уже более-менее успокоилась, произнес сочувствующим голосом Руиз. – Я не знаю, как это описать. – Мэй явно опять начинала нервничать. – Тихо, солнце, тихо, – успокаивающе погладив ее голову рукой, произнес он. – Вот как чувствуешь, так и рассказывай. – Это сложно передать словами, но уже пять дней кто-то очень внимательно пытается изучить меня, – с заминками и неуверенно начала Мэй, – Какой-то непонятный и очень сильный взгляд. И он не один. Это давит на мою связь с тобой и еще как-то пытается усыпить или заблокировать, а возможно, поссорить… я не знаю! – вскрикнула Мэй, но тут же была ласково успокоена Руизом и уже тише добавила: – Это постоянное давление невозможно описать… – Хм… Это может быть влияние других фей? – задумчиво произнес Руиз. – Возможно, но только если они во много раз сильнее меня, – согласно кивнула Мэй. – То есть теоретически это могут быть феи посланников? – Ну… наверное… да, – растерянно ответила она. – Это точно давление именно на тебя? – задумавшись, уточнил Руиз. – Или же это давление нецеленаправленное? – Не знаю, – грустно пожав плечами, ответила Мэй. – Такое ощущение, что оно повсюду. – Хм… как интересно, – с азартом в голосе произнес он. – У тебя с нашими прослушками постоянная связь? – Да. – Отключи ее сейчас полностью. Совсем, – уверенным тоном экспериментатора потребовал Руиз. – Отключила, – растерянно ответила Мэй и с изумлением посмотрела на Руиза. – Давление исчезло! – Хм… Как же все-таки тут интересно, – азартно произнес Руиз. – Значит, они все же вычислили мои прослушки. Интересно, все или только некоторые? Давай-ка ты подключишься только к тем, что в подвале, и тем, что над ним, в жилище посланника Сергея. – Сделано, – сосредоточенно ответила Мэй. – Давления нет. – Отлично, – довольно потерев ладони, произнес Руиз. – А теперь добавь те, что у посланницы. – Добавила… появилось опять давление, но слабое. – Немедленно от них отключись, – тут же потребовал Руиз. – Отключилась… давление пропало полностью. – Хм… Какие хитрые у них феи, – с довольной улыбкой произнес Руиз, – смотри-ка, что придумали: вычислить всю мою схему прослушек через давление на передачу сигнала. Хитро, хитро… – Что будем делать? – спросила с интересом Мэй. После того как давление пропало, она опять стала собой. – Что делать?.. – задумчиво повторил вопрос Руиз. – Пора бежать отсюда, и как можно быстрее. Нас вычислят буквально в ближайшие дни. – Но как же финал? И у нас не будет времени в запасе, – возразила Мэй. – М-да… Думай, Руиз, думай, – раздраженно произнес он, возбужденно ходя возле Мэй, – должен быть выход. Все, что нам нужно, – придумать причину, по которой меня и Леры не будет в финале. Демон их побери! – выругался Руиз, продолжая уже молча наворачивать круги вокруг тихонько сидевшей на стуле Мэй. Она прекрасно знала, что в такие моменты лучше Руиза не отвлекать. Наконец он резко остановился и, хлопнув себя ладонью по лбу, нецензурно выругался. – Вот же идиот! – Наконец, после продолжительных ругательств, он смог произнести что-то цензурное. – На меня явно плохо влияет эта новая жизнь и Лера. Решение прямо под носом, а я столько времени его ищу. – И что будем делать? – с любопытством спросила Мэй. – Будем заниматься старыми добрыми манипуляциями разумных, – хитро усмехнулся Руиз, – нам с Лерой просто нужно оказаться в нужном месте в нужное время. Запись разговора двух влюбленных у нас есть, добавим туда еще парочку записей других интриг Легиона, и вуаля. Конфликт между двумя кланами. Тут главное, чтобы запись попала не к руководству, а к обычным студентам этих кланов. Далее возмущенные соклановцы двигаются в парк, где находят группу таких же возмущенных студентов, но уже с другой стороны. А тут я и Лера вмешиваемся и пытаемся их помирить таким образом, чтобы они точно взорвались взаимными заклинаниями… – С каждым словом Руиз становился все больше и больше похожим на себя, завзятого комбинатора из прошлой жизни. – Мы попадаем под атаку и с многочисленными ранениями и магическим истощением лежим в больнице. И все это за сутки до финала. Нам дают замену, и ночью мы совершаем побег вместе с этим ученым и его дочкой. Пока все будут отвлечены финалом и потом празднованием, у нас будет как минимум пара суток, чтобы свалить отсюда подальше. Так, общий план придуман. Теперь нужно подобрать исполнителей поагрессивнее и рассчитать точное время. Руиз, не теряя времени, тут же занялся поиском нужных ему записей. Компромата на студентов обоих кланов у него было более чем достаточно. Пришла пора пустить все эти знания в дело. Еще нужно было предупредить ученого и подготовить Леру. Подготовка плана заняла все его свободное время. Если с ученым проблем не было, то вот с Лерой пришлось повозиться, объясняя ей, зачем они собираются сбежать и почему все так сложно. В итоге она просто решила довериться Руизу, мало что понимая во всех его планах. Второй, не менее важный момент – это похищение амулета под ареной, но тут Руиз придумал хитрый ход. Он ночью снял амулет с другой арены, подсунув вместо него обманку, и уже снятый амулет поставил вместо заряженного на почти семьдесят процентов амулета четвертой арены. Запечатав по инструкции ученого амулет, Руиз с довольным видом уничтожил все следы своего пребывания возле арен. Теперь только осталось завтра реализовать стычку двух кланов. Слухи он уже запустил, и они начали давать плоды. Студенты даже чуть не дошли до самосуда, но вмешательство лидеров клана успокоило народ. Утром Руиз подсунул Диане пару амулетов записи, в которых отображались факты интриг против их клана лидерами остальных группировок. Диана, естественно, сразу помчалась к Гарро, а тот, как и ожидал Руиз, связался с остальными лидерами и потребовал общую сходку. Причины у него имелись более чем убедительные. Дождавшись, когда лидеры и их замы отправятся на сходку, Руиз запустил подготовленные записи среди студентов клана Легиона и Охотниц. Лидеры еще только встретились, а кланы уже бурлили от возмутительных фактов предательства среди своих. Сложнее всего Руизу пришлось в части плана, где обе возмущенные стороны должны были встретиться в нужной точке. Но верно подобранные исполнители, которые и сами не знали о своей роли, все сделали правильно. Гуляющие по парку Руиз и Лера оказались ровно между двумя весьма большими группами агрессивно настроенных студентов. Дальше великий спектакль в исполнении Руиза, и обе группы студентов набросились друг на друга, забыв в эти мгновения гнева о весьма серьезном наказании. Руиз с Лерой героически встали на их пути, поставив максимального размера магический щит, получив магией от тех и других. Щит, не выдержав, лопнул, и раненые Руиз с девушкой упали на землю. Это не остановило обе группы, но когда же Руиз надеялся на случай? Четко в выверенное время рядом с этим местом проходил ректор с двумя преподавателями. Им заранее поступило сообщение о намечающихся массовых беспорядках в парке. Так что в тот самый момент, когда тела защитников пали, израненные, на землю, ректор уже был рядом. Рык и банальный воздушный пресс огромной силы моментально остудили горячие головы студентов. Раненых тут же отправили в больницу, ими оказались не только Руиз и Лера, но и почти десяток стоявших в первых рядах, а остальных построили для выяснения обстоятельств столь вопиющего нарушения правил академии. Руиз расслабленно лежал в своей палате, с трудом сдерживая довольную улыбку. Все прошло идеально. Он – с легкими ранениями и имитацией пустого источника, и Лера в соседней палате – без ранений, но с реальным истощением источника. Правда, пришлось вечером очень долго выслушивать лекции Гарро и возмущенной Дианы по поводу их вмешательства, но это все мелочи. Главное – на турнир они не попадают и вместо них будет замена. Руиз всеми своими инстинктами чувствовал, что до его разоблачения остались считаные дни. Главное сейчас – не встречаться с посланниками, иначе их феи тут же вычислят установщика амулетов прослушки. А уж как поступит посланница, когда найдет его, можно было даже не сомневаться. Дождавшись поздней ночи, Руиз, забрав сонную и слегка заторможенную Леру, покинул больницу. Час ушел на то, чтобы привести девушку в порядок и достичь подвала с ученым. Уточнив еще раз, где находятся посланники, Руиз на всякий случай, как и всегда, проверил помещение на предмет неожиданных добавлений от Сергея. К счастью, ничего нового обнаружено не было. – Доброй ночи, – произнес Горт Куран, глядя ожидающе на зашедшего в подвал Руиза. – И вам привет, – быстро бросил в ответ Руиз, уже вовсю занимаясь заклинаниями защиты на решетке, и ворчливо добавил: – Надеюсь, вы все правильно продумали, и ауру вашей дочки не смогут засечь. – Не переживайте, – не очень уверенно произнес Горт. – Максимум, будет небольшой всплеск, но я его замаскирую сам. А так она у меня девочка умная, все прекрасно поймет сама. – Переживать нужно не мне, а вам, – резонно возразил Руиз, закончив с защитными заклинаниями. – Вот и все. Прошу на выход. Картинно отойдя в сторону и изобразив приглашающий жест рукой, Руиз искренне и довольно улыбнулся. Осторожно пройдя в созданный Руизом просвет в заклинаниях и убранной решетке, демон застыл на месте. Началась вторая стадия. Теперь Руиз уже не спеша и очень аккуратно снимал блокираторы с тела Горта. Сигнальных заклинаний на этих игрушках было более чем достаточно. Полчаса занял процесс освобождения ученого. Хотя предварительно Руиз уже не раз снимал блокираторы, когда посланников не было в академии, но еще больше ускорить это процесс ему так и не удалось. Зато демон после снятия блокираторов выглядел безумно довольным, с глупой улыбкой на все лицо. – Вам стоит быстрее приходить в себя, – грубо оборвал Руиз довольство ученого, – время идет. – Да, да, конечно, – тут же опомнился Горт и поспешил к капсуле с его дочерью. С капсулами все было подготовлено заранее: вместо реальных заклинаний, что повесил на них Сергей, Руиз поставил свои эмуляторы. Это рискованно, но по-другому тут нельзя. Слишком сложная конструкция, чтобы вот так просто и быстро ее снять. К счастью, посланник не слишком обращал внимание на заклинания капсул: если все в порядке, то зачем лишний раз проверять?.. К тому же с виду все работало как всегда. Замену можно обнаружить, только если начать серьезную проверку, чего, естественно, посланник делать не стал. Хотя, учитывая его паранойю, мог и проверить. Дальше – самый опасный и сложный этап плана: пробуждение дочери ученого. Но сначала нужно активировать артефакт, что станет имитировать ее присутствие в капсуле. Этот своеобразный энергетический заменитель тел девушки и ее питомца Руиз вместе с Гортом разрабатывали и потом наполняли энергией почти четыре месяца. Он должен выдавать ману в том же объеме, что и тело бывшей посланницы Алуны; конечно, на серьезное потребление он не рассчитан, но стандартные затраты в течение трех суток перекроет. Переключив все кабели на артефакт, Руиз аккуратно достал девушку из капсулы. Кстати, тело у нее весьма даже ничего, что он отметил про себя, держа в руках обнаженную Алуну. Хорошо, что не взял с собой сюда Леру, оставив ее возле входа в подземный туннель. Приступы молчаливой ревности ему тут явно не нужны. Положив Алуну на расстеленную на полу накидку, Руиз принялся за капсулу с драконом; тут, кроме муляжа, еще имелись активные заклинания защиты, привязанные к таймеру, отчего убрать их заранее нельзя. – Алуна, это я. Быстро активируй маскировку! – разбудив девушку, тут же приказал настойчиво Горт. – Отец?! – изумленно воскликнула девушка, что не помешало ей выполнить прозвучавший приказ. – Девочка моя, как же я рад тебя снова видеть! – с огромным облегчением произнес Горт, нежно обнимая девушку. – Но что тут происходит? Где мы? – посыпались вопросы от недоуменно оглядывающейся Алуны. – И что… – Подожди, – остановил ее Горт, – сначала выберемся, потом задашь вопросы. – Мне еще минут пять возиться с ее драконом, так что можете вкратце рассказать, – вмешался Руиз, не отвлекаясь от работы с капсулой. – Ну, если вкратце, то тебя сделали аккумулятором маны для посланников богини Герзул, – тут же начал рассказ ученый, не теряя времени зря, – сейчас над нами ее посланники Сергей и Фоиэль. – От этих имен глаза Алуны гневно сузились, но она смогла промолчать. – Я работал на них, пытаясь тебя спасти, но, как оказалось, это была неудачная идея. Парня, что сейчас освобождает твоего дракона, зовут Руиз, он нам помогает сбежать в обмен на помощь в своих вопросах и вознаграждение. После того как он освободит Драго, тебе нужно как можно быстрее лететь к посланнику Борею, тот сейчас в своем восточном замке Гун. С тобой полетит еще одна бывшая пленница посланников… Дальше их разговор Руиз уже не слушал, полностью сосредоточившись на капсуле. Да и слушать там особо нечего. Рассказ о том, где они сейчас, куда лететь и что сказать Борею, ну и еще кое-какие детали. Большего ученый рассказать не успел. – Все, можете забирать своего Драго, – устало произнес Руиз. Капсула дракона уж слишком большая, пришлось потратить солидное количество маны. Алуна тут же поднялась, нисколько не стесняясь своей наготы. Кивнула Руизу и плавной походкой приблизилась к капсуле с драконом. Руиз думал, что она прямо там его и разбудит, но Алуна решила по-другому. Быстро обняла его и повернулась к Руизу. – Я сама вынесу его наружу, – решительно произнесла Алуна, – здесь он может наделать много шума. – Хм… – хмыкнул озадаченно Руиз, – это в план не входило. Он что, настолько шумный? – Если мы не хотим разбудить всю округу, то придется его перемещать пока в таком виде, спящим, – улыбнувшись лукаво, произнесла хозяйка дракона. – Ясно, – задумчиво кивнул Руиз. Отворив скрытый до этого проход из подвала, Руиз пошел первым. За ним двинулся ученый, а вот Алуна показала, что не зря носит звание посланницы. Легко и бесшумно приподняв над землей тело дракона, она пошла следом за ними. Туннель был достаточно широк, чтобы смог пройти и дракон, а уж в таком виде и подавно. И только когда они выбрались наружу, Руиз досадливо поморщился. Как он мог забыть про Леру и отсутствие одежды на Алуне?.. Может, он просто устал? Хотя сложно сказать, что больше впечатлило Леру: вид спящего дракона или голая посланница. – Так она же еще совсем ребенок… – удивилась Алуна, глядя на покрасневшую до самых кончиков ушей Леру. Правда, заметив ее гневный взгляд на Руиза, она понятливо усмехнулась и тут же словно из воздуха достала легкое белое платье, одним движением накинув его на себя. Хотя платьем набор этих тонких тряпочек назвать сложно. Они мало что прикрывали на теле девушки. Кроме платья, Алуна достала меч в белых ножнах, сразу же надев их таким образом, что меч оказался за спиной. – Как далеко нужно отнести дракона? – озабоченно спросил Руиз. – Нас уже время поджимает… – Думаю, тут уже можно будить, – осмотревшись, ответила Алуна. – Я так понимаю, она полетит со мной? – обратилась она к Руизу. – Да. Лера, это бывшая посланница Алуна, – серьезно посмотрев в глаза своей девушки, произнес он. – Ты помнишь, что должна сделать? – Да, – серьезно, но явно нервничая, ответила Лера, украдкой бросая хмурые взгляды на Алуну. – Отойдите метров на десять от меня, – спокойно попросила та, поглаживая спящего дракона по голове. Как только все выполнили ее просьбу, она разбудила Драго. Правда, перед этим повесила вокруг них мощный щит скрытости и тишины. Проснувшись, дракон зарычал и уже хотел взметнуться вверх, но, заметив Алуну, замер на месте. Удивленно осмотрелся и аккуратно опустил голову обратно к девушке. Алуна что-то ему еле слышно рассказала, и тут же повернулась к Руизу и отцу. – Мы готовы лететь, – уверенно и бодро произнесла она, одним движением вскакивая на спину дракона. Руиз же пытался вспомнить, откуда на спине дракона появилось седло или, точнее, нечто его напоминающее. Да еще и на двух разумных. Его явно не было прежде, в этом Руиз был уверен. «Когда только эта посланница успевает все доставать из своего пространственного кармана?» – мысленно удивился он. Отмахнувшись от лишних мыслей, он обнял ободряюще Леру и подтолкнул ее в сторону дракона. Та хотела что-то сказать, но в последний момент передумала и, страстно поцеловав изумленного Руиза в губы, быстро подбежала к дракону, бросив мимолетный победный взгляд на Алуну. Та, глядя на это, только снисходительно улыбнулась, протягивая руку Лере. Руиз в своей прошлой жизни видел драконов не раз, но вот такой взлет наблюдал впервые. Этот Драго не стал использовать крылья для взлета, а с помощью магии воздуха поднял себя вверх и только потом расправил крылья; мощно взмахнув ими, тут же набрал скорость и дополнительную высоту, активно помогая себе магией. Такое впечатление, что он и не спал сотни лет в капсуле. – Горт, вы как, бежать готовы? – привлек к себе внимание ученого Руиз. Тот со слезами счастья на глазах смотрел, как улетает его дочь. Руиз впервые за всю свою жизнь в этом мире видел демона, который так сильно любил свое чадо, тем более девочку. – Бежать?.. – удивленно спросил демон, но тут же опомнился: – Да, конечно, готов. – Ускорение? – уточнил Руиз. – Я, может, и ученый, но уж точно не развалина, – оскорбился вопросу Горт, – не переживайте, от вас не отстану. Вы лучше за свой оставленный подарок волнуйтесь. Ученый имел в виду оставленные в капсулах артефакты замены личностей. Эти артефакты не только в течение трех суток имитировали сбежавших, в них также были вставлены боевые заклинания. Руиз тут не стал выдумывать что-то новое, а просто взял за основу лучшее, что помнил, – заклинание своего друга Янсона. Уникальная разработка могла уничтожать даже крепости, правда, имела ряд серьезных дефектов. Но в данном случае они даже на пользу. – Тут вы можете не переживать, – улыбнулся довольно Руиз, – если посланники решат спуститься в подвал, то им станет весьма жарко. Вряд ли это их убьет, но дом уничтожит полностью, как и следы после нас. – И все-таки я думаю, что лучше было поставить таймер, – возразил ученый. – Ну, если он до завтрашнего вечера не заглянет, то сработает таймер, – спокойно пожав плечами, ответил Руиз. – Все, помчались. Руиз побежал к южной стене академии, под которой тоже был прорыт туннель. Обойти сигнальные контуры магов академии оказалось легко, особенно после параноика Сергея. Им предстоял долгий забег по пересеченной местности. В этот раз Руиз учел свои прошлые ошибки, и никакие гончие их уже не выследят.Глава 21
С самого утра посланник богини Герзул Сергей Громов чувствовал необъяснимое беспокойство и тревогу. Что-то пошло не так, но что именно, он не мог понять. До того как состоялся финал турнира, Сергей проверил абсолютно все, что мог, даже связался по амулету со своим замком, но и там все оказалось в порядке. Он думал, что со временем это пройдет, просто ложное чувство, как иногда с ним бывало. Это началось после того, как его бывший учитель Хан, которого тут называют убийцей богов, совершил то самое убийство на этой планете. Именно после этого у Сергея начались приступы паники и страха. Его напарница и любовница Фоиэль неожиданно серьезно отнеслась к этой проблеме, определив у него начальную стадию паранойи. Вот поэтому он думал, что утром произошел очередной приступ его паники. Но и сейчас, сидя на трибуне возле арены, на которой сражались финалисты академии, он не ощущал спокойствия. Рядом с ним сидела чем-то недовольная посланница Фоиэль, с легким презрением посматривая на арену. – И чем в этот раз ты недовольна? – спросил Сергей, чтобы отвлечься. Ему не было это особо интересно, но разговор, возможно, уймет странное беспокойство и тревогу… – Да так. Пустяки, – недовольно поджав губы, бросила Фоиэль, но после небольшой паузы все же обиженно продолжила: – Должен был выступать весьма перспективный студент со своей девушкой, а вместо этого они сделали замену. Из-за вчерашнего инцидента они оба лежат в больнице с истощением источника. – Боишься, что его команда проиграет без него и ты не получишь в свои алчные лапки новую парочку? – усмехнувшись, спросил Сергей. Раздавшееся в ответ фырканье только подтвердило его предположение. – Что хоть за студент? – Я тебе уже говорила пару лет назад, – с досадой в голосе ответила Фоиэль, – ты его еще проверил тогда по своим каналам и сказал, что все нормально… – Но видя непонимание на лице Сергея, она решила все же назвать имя: – Руиз Нуар. – Что-то такое припоминаю, – лениво ответил Сергей, с удовольствием отмечая, что его беспокойство потихоньку уходит. – И чем же он тебя так сильно привлек? – О-о-о, это отдельная тема, – довольно потирая ладошки, ответила Фоиэль, – представляешь, этот малолетний извращенец смог поставить в моей спальне следящий амулет. – Хм… однако силен парень, – хмыкнул понятливо Сергей. – Но судя по тому, что ты обнаружила амулет, не так уж и силен. – Не-е-е, все не так просто, – довольно произнесла Фоиэль, – я случайно нашла подобный амулет у себя на кафедре, потом в зале и даже в коридоре… и тут меня посетила мысль: а сколько их вообще? Так что с помощью своей и твоей феи я начала зондировать связь амулетов и в итоге обнаружила подобную игрушку у себя во всех спальнях. – Что, так много амулетов наставил? – усмехнулся Сергей. – Ты даже не представляешь сколько, – возбужденно произнесла Фоиэль – они у него стоят почти везде. Я уже нашла более трех сотен. Но тут важно даже не количество, а сам принцип работы. Их почти нельзя засечь, потому что связь идет не обычным способом, а через астрал. – Он что, смог связаться со своей феей?.. – изумленно спросил Сергей. – Пока еще не знаю, но скоро узнаю, – хитро прищурившись, улыбнулась Фоиэль. – Как только они выиграют турнир, он будет весь мой. – Опять ты со своими играми… – покачав головой, с осуждением в голосе произнес Сергей. – И давно он поставил эти амулеты? – Ну-у-у… Судя повсему, в начале прошлого лета, когда мы с тобой отвозили очередную партию студентов в замок, – задумчиво поправив волосы, ответила Фоиэль. От этой фразы Сергей резко выпрямился, на миг даже привстал с сиденья, отчего Фоиэль слегка обеспокоенно посмотрела на напарника. – Ты проверяла мои комнаты? – посерьезневшим голосом произнес Сергей. – Пф… успокойся, там нечего проверять, – фыркнула Фоиэль. – Какой смысл проверять пустоту?.. – То есть ты не проверила, – вкрадчиво сказал он. – Сергей, перестань, – отмахнулась от него Фоиэль, – ты со своей паранойей уже переигрываешь. Даже если и поставил, то что он мог услышать в пустых комнатах? – А подвал? – мрачно спросил Сергей. – Извини, конечно, но пробиться через нашу защиту в подвал, да еще и так, чтобы мы не заметили, сможет только гений-архимаг, и то не факт, – самодовольно улыбаясь, возразила Фоиэль. – И все же я схожу проверю, – поднявшись, мрачно возразил Сергей. Мысленно он уже связывался со своей феей и получал схему этих амулетов. – Ой, иди уже, иди… потом в очередной раз скажешь, что я была права, – раздраженно махнув рукой, произнесла Фоиэль. Он остановился на секунду, задумавшись, но все-таки не выдержал и отправился к их дому. Да, возможно, он и зря паникует, впрочем, как обычно, но проверить надо, а то он не сможет успокоиться. Прибыв на место, Сергей за несколько минут обнаружил амулеты этого настырного студента. Они стояли во всех его комнатах. Именно этот факт насторожил Сергея больше всего. Зачем ставить прослушку в пустых комнатах? Но еще больше удивила Громова неактивность всех амулетов. По словам феи, раньше они работали постоянно, но в последние дни стали почти неактивны. Все это напоминало поиски чего-то или кого-то конкретного… Недолго думая, Сергей ринулся ко входу в подвал. Хотя все сигнальные контуры показывали, что там все в порядке, он решил проверить лично… Паранойя – весьма сложная для определения болезнь, особенно если она не является ярко выраженной и лежит в сфере преследования или тайных заговоров. Очень часто слишком осторожного разумного, чья жизнь связана с постоянным риском смерти, могут перепутать с параноиком. Правда, в случае с Громовым профессиональному психологу в лице его напарницы было это несложно вычислить. Ведь когда все твои опасения раз за разом оказываются выдумкой, а самих опасений становится все больше и больше, то болезнь становится видна отчетливо. С другой стороны, именно присутствие рядом такого специалиста, как Фоиэль, спасло Сергея. Он за сотни лет научился контролировать свою болезнь. Хотя иногда внутренние опасения становились настолько сильны, что он не мог не пойти у них на поводу. Обычно это заканчивалось очередной пустышкой, придуманной им самим опасностью, но в этот раз все произошло иначе. Именно паранойя спасла ему жизнь. Перед тем как открыть люк, ведущий в подвал, Сергей на чистых рефлексах активировал всю свою защиту. Так что сработавшая ловушка с весьма сильным комплектом заклинаний не только не смогла пробить защиту, но и позволила ему без особых проблем покинуть здание до того, как оно полностью исчезло в ревущем столбе пламени, источником которого стал подвал. Глядя со стороны на то, как их жилье исчезает в этом безумии огня, Громов мрачно отметил приближение своей обеспокоенной напарницы. – Что случилось? – тут же спросила Фоиэль, как только приблизилась к другу. – Ловушка в подвале, – хмуро ответил он. – Твои амулеты еще стоят во всех палатах больницы? – Да, но они показывают, что все в порядке и студент с подругой на месте, – растерянно ответила Фоиэль. – Проверь лично, – мрачно посмотрев на нее, приказал Сергей, – а я пока осмотрюсь вокруг. В этот раз Фоиэль и не подумала спорить с напарником, а молча умчалась в больницу. Сам же Сергей приступил к методичному осмотру местности вокруг все еще пылающего дома. Учитывая свое прошлое, он проверял не только поверхность, но и тщательно сканировал сразу десятком заклинаний землю под ногами на глубину метров пятьдесят. Именно это сканирование и помогло ему заметить разницу в слоях земли в одном месте. Слишком перемешана там была порода. Такого быть не должно, а значит, это, скорее всего, бывший туннель. Особенно если учитывать прямолинейность и длину этой аномалии. Стало ясно, что не только ученый сбежал, но и посланница с драконом. Сергей успел дойти до точки выхода из туннеля и даже обнаружить некоторые следы снаружи, когда вернулась напарница. Хотя он и так уже знал, что она скажет. – Их нет нигде, – ошарашенно произнесла Фоиэль, глядя, как Сергей чуть ли не ползает по траве. – Это я уже понял… – задумчиво пробормотал он. – Ты можешь объяснить, что тут произошло? – обеспокоенно спросила напарница. Она прекрасно разбиралась во всех интригах посланников и даже частично понимала тайное противостояние богов, но вот в вопросах войны и всего с этим связанного откровенно «плавала». – Судя по всему, твой студент – это внедренный в нашу академию чей-то агент, – остановившись на месте и посмотрев в сторону, куда еще совсем недавно убежали Руиз и ученый, ответил Сергей. – Его амулеты прослушки – способ найти Курана или его дочь, но это не столь важно. Главное, что у нас мало времени. Судя по следам, Алуна на драконе улетела вместе с пассажиром, скорее всего, той самой девочкой-студенткой, а вот сам ученый и диверсант бегом отправились в ту сторону, – указав рукой направление, произнес Сергей. – Предупреди ректора, а я пока подготовлю необходимое и свяжусь с армией. – Все настолько серьезно? – удивилась Фоиэль. – Да. Алуна, скорее всего, отправилась к тому, кто послал этого диверсанта, а значит, как только она достигнет цели, он отправится навстречу ученому. Нам нужно догнать их быстрее, чем это произойдет, – спокойно и собранно произнес Сергей. И его спокойствие объяснимо: за долгие годы все его способности наконец найдут прямое применение, а его паранойя в кои-то веки оказалась уместна. Фоиэль, оценив состояние Сергея, молча отправилась к ректору. Громов же, достав запасные амулеты связи из своего пространственного кармана, принялся связываться с нужными разумными. Уже через полчаса будут подняты по тревоге все гарнизоны в округе. Судя по тому, что увидел Сергей, диверсант весьма опытен, вот только не учел, что с ним ученый, далекий от таких понятий, как скрытное передвижение. Да, он, конечно, пытался скрыть свои следы, но сделал это настолько неумело, что Сергей без особого труда обнаружил их путь. Беглецы скрыли свой запах, магический след и даже источник, но вот обычные следы ног на земле, оставшиеся от бега ученого, для Сергея как раскрытая книга. Вряд ли армия сможет обнаружить беглецов, но это явно их задержит и насторожит. Заставит двигаться скрытнее, а значит, медленнее… Через час они вместе с Фоиэль уже бежали по следам беглецов. Судя по следам, которые наблюдал Сергей, двигались они быстрее ученого, а значит, рано или поздно настигнут беглецов. – Как ты думаешь, каким образом они узнали, что он тут?.. – спросила на бегу Фоиэль. Бег не очень мешал ей разговаривать, ибо в основном она перемещалась за счет магии, делая лишь весьма редкие физические движения. А после этого вопроса вообще полностью перешла на полет рядом с Сергеем. Самому ему пришлось именно бежать, хотя и помогая себе магией, а иногда останавливаться и внимательно изучать след. – Не знаю, – хмуро проронил он, – для меня более важен другой вопрос. Я не совсем понимаю, зачем ему девчонка из академии. Судя по тем данным, что я получил от тебя, это обычная девочка-оборотень без особых примет. Бывшая рабыня, родилась тут. Странно это все. Профессиональный диверсант – и связался со студенткой? – Кто знает, – пожав плечами, ответила Фоиэль, – может, он влюбился. – Нет. Тут что-то другое, – возразил Громов, – возможно, он увидел в ней то, что не увидели мы? Я ни за что не поверю в такое дилетантство от профессионала. – Все мои выкладки говорят о том, что у них стопроцентная привязанность. И это абсолютно точно, – энергично возразила она. – Хм, – нейтрально отозвался Сергей, в очередной раз остановившись, и внимательно осмотрел обнаруженный след. Он уже давно привык доверять мнению своей напарницы в вопросах психологии, так что даже не стал спорить, а принялся обдумывать другие версии. – В таком случае есть и другой вариант, но он мне не нравится еще больше. – Это еще почему? – удивилась Фоиэль. – Есть и похуже вариант? – Да. Теоретически можно предположить, что этот парень – самый настоящий гений; он смог найти подвал, проникнуть туда и встретиться с ученым, который каким-то образом смог промыть ему мозги или просто убедить помочь, – с огромным сомнением в голосе произнес он. – А хуже этот вариант тем, что тогда я точно знаю, к кому полетела Алуна. – Твой вариант отдает бредом, – фыркнула насмешливо Фоиэль, – хотя мне все равно интересно: так к кому же она полетела? – К Борею, – мрачно ответил Сергей, – это единственный посланник, с которым Куран знаком очень близко, и это тот, кто всегда его прикроет и заберет с радостью к себе. – М-да… Не очень хороший вариант, – поморщившись, произнесла Фоиэль. – Хорошо, что этот твой вариант – нереальный. – Поверь, диверсант, влюбившийся при выполнении миссии, – это еще более нереально, – грустно усмехнувшись, заметил он. – Как вообще ты его проверял? – неожиданно возмутилась она. – Или, как всегда, поручил это своим бездарям ленивым? Сергей молча, сопя недовольно под нос, бежал дальше, словно не заметив вопроса напарницы. Отчего Фоиэль только обреченно закатила глаза в весьма характерной гримасе и чуть не поплатилась за это. Только быстрый толчок Сергея спас ее от столкновения с деревом. Дерево вряд ли могло навредить посланнице, даже теоретически, но вот замедлить их на пару минут могло точно. – Значит, опять твои бездари даже не проверили толком парня, – уже утвердительно произнесла Фоиэль. – Когда ты уже приучишь их к порядку? – В этот раз придется искать новых, – жестко произнес в ответ Сергей. – Что, решил их наконец убить? – со зловещей улыбкой спросила напарница. – Нет, – отрицательно качнул головой Громов, – ими уже занимается лично Фогер. Нужно проверить их на причастность к побегу. Фоиэль прекрасно знала посланника их богини Фогера. Этот весьма умный чистокровный изон являлся негласно главой контрразведки богини. И хотя самой богине это было абсолютно не нужно, но Фогер все равно продолжал искать врагов, что могли спрятаться рядом с ней. Хотя своими действиями он больше защищал посланников, чем богиню. Ибо нападения и покушения на посланников случались нередко. Они и сами частенько использовали диверсантов для того, чтобы попытаться устранить кого-то из посланников в противоположной фракции. Единственным посланником, на кого никто даже не думал нападать, являлся посланник бога войны Озила Борей. Этого яростного и, пожалуй, самого сильного из посланников никто не трогал из-за боязни ответа. Самому Борею боги запретили вызывать кого-либо на дуэль, и только если кто-то нападал на него или сам вызывал на дуэль, посланнику разрешалось сражаться. И запрет этот выдали не без причин. Этот сумасшедший в какой-то из моментов четыре тысячи лет назад уничтожил всех посланников старше пятисот лет. Именно тогда боги объединились и поставили условие перед Озилом в отношении Борея; даже его союзники были тогда весьма озабочены массовой гибелью слуг.Поздно вечером, а точнее, уже почти ночью Руиз вместе с Гортом осторожно наблюдали с чердака дома в крупном городе Варзул за тем, как по небу медленно передвигается посланник Сергей. Их все-таки выследили. Каким образом – уже не столь важно, но рано или поздно их найдут. Город хоть и большой, но вокруг него плотное оцепление, и целая армия демонов, что сейчас методично обыскивали каждый дом, рано или поздно обнаружит беглецов. Пока что они находились вместе с ученым под самыми сильными заклинаниями скрытости, что были известны обоим. Вся надежда на то, что Алуна все же успеет достигнуть посланника и тот каким-то образом сможет их вытащить отсюда. Руиз в это не особо верил, но другого выхода не оставалось. Любая их попытка выскочить из кольца стопроцентно закончится неудачей. – Руиз, вам стоит перестать нервничать, – спокойно произнес ученый, – мы уже точно ничего не сможем изменить. Разве что погибнуть в бою. – Ну, думаю, у нас есть чем удивить напоследок посланников, – зловеще усмехнулся Руиз, намекая на артефакт, забранный из-под арены. Его уже настроил Горт, и если их обнаружат, то это будет последний довод. Попадать в плен не хотели оба беглеца. – Думаю, что Борей все же сможет нас вытащить, – уверенно произнес ученый. – Один посланник против четверых? – с сомнением в голосе произнес Руиз. – Да еще и на их территории…. Сомневаюсь я, что он вообще захочет сюда лезть. – Вы еще слишком молоды, – покачал укоризненно головой ученый. – Если бы вы хоть раз видели этого посланника, то ваши сомнения развеялись бы как дым. – Интересно, и как же он нас найдет? – усмехнулся Руиз. – До точки встречи мы не дошли. А тут пока даже эти не могут нас найти. – Ну, скажем так, он сам не найдет, но вот Алуна всегда знает, где я нахожусь, – уклончиво ответил Горт. – Хорошо, их с Алуной двое, – с сарказмом в голосе согласился Руиз, – но тут-то четверо посланников богини, и они явно настроены серьезно. Разве что вы думаете, что ради вас начнется война посланников… – Это, конечно, нежелательный результат, – поморщился ученый, – но ради той штуки, что у вас, Борей может решиться даже на войну. – Хм. Что-то я сомневаюсь… – усмехнулся Руиз, – хотя, наверное, вам виднее. – Я даже больше вам скажу!.. – неожиданно возбужденно произнес Горт и стал пристально смотреть в окно. – Я уже чувствую, что они где-то рядом… Руиз с удивлением посмотрел на столь оживленного ученого. Но в этот момент посланник Сергей, что висел в воздухе буквально в трехстах метрах от них, напряженно застыл на месте, глядя в ту же сторону, что и ученый. – Нам срочно нужно спуститься на площадь, – энергично заявил Куран и, разбив стекло магией, спрыгнул вниз. Руиз обреченно вздохнул, но все же последовал за этим странным ученым. Все равно других вариантов не видел. Опустились они как раз в тот момент, когда напротив них встал крупный отряд демонов. Видимо, они только что проверили стоявшее напротив них здание собора. Точнее, оставшуюся целой его часть. Все же этот город частично был разрушен из-за боев между демонами два года назад. Демоны их, конечно, заметили, но не это главное. Их увидел посланник Сергей, но отчего-то не спешил к ним спускаться. Справа от них на улице раздался какой-то шум. Руиз, обернувшись, увидел весьма странную картину. Вдоль всей улицы стояли демоны в полных доспехах, а между ними, фактически летя в воздухе, стремительно двигалась весьма знакомая фигура в белом подобии платья и с мечом в руке. Алуна, а это была она, на огромной скорости металась между демонами, убивая их одного за другим своим мечом, с явным применением магии крови. Солдаты просто не успевали никак среагировать на столь быстрые движения девушки. Ее меч явно непростой, ибо никакие щиты солдат не спасали. Руиз бросил взгляд на посланника, но тот, как и прежде, висел в воздухе на месте и смотрел куда-то вдаль. Рядом с ним уже появились трое остальных посланников, но и они тоже не обращали внимания на то, что происходило внизу на улице. Между тем, совершив стремительный рывок вперед, Алуна оказалась уже напротив беглецов. Единым движением она убила окружающих ее солдат, и буквально через мгновение за ее спиной приземлился дракон. Хотя она и защищала себя магией, но кровь солдат все же попала на ее кожу и платье. Вид у нее был весьма довольный и возбужденный. Руиз, глядя на такое эффектное ее появление, только с укором покачал головой. Эти солдаты никак не могли противостоять Алуне, да их и простой магией можно было убить, без этих картинных движений с мечом, но, видимо, Алуна получала свое неведомое ему удовольствие от сражений в ближнем бою. Руиза больше беспокоило поведение посланников. Они наконец соизволили обратить внимание на улицу внизу и медленно опустились на мостовую метрах в пятидесяти от них. Руиз уже думал удивиться столь непонятному отдалению, но тут он почувствовал мощь за спиной. Аккуратно обернувшись, увидел фигуру в кожаных доспехах с мечами на поясе. От этой фигуры демона, что своим лицом напоминал сразу и орка и демона, а ушами – эльфа, исходила волна очень большой магической силы. Казалось, сам воздух становится тяжелее рядом с ним. Руиза такой эффект слегка ошарашил. – Борей! Это наши пленники! – возмущенно воскликнула одна из посланниц. Руиз ее раньше не видел. Остальные посланники молча и с напряжением во взглядах смотрели на Борея. – Ну так, может, подойдешь и заберешь? – усмехнувшись, произнес Борей, слегка наклонив голову. Рядом с ним встала довольно улыбающаяся Алуна. Борей, бросив недовольный взгляд на девушку, сказал уже ей: – А ты чего встала? Портал кто будет готовить? Алуна, поежившись от взгляда посланника, печально вздохнула и, развернувшись, отошла на пару метров, где принялась раскладывать кристаллы для телепорта. Ее отец молча бросился ей на помощь. Руиз же, решив, что оба и без него справятся, принялся с любопытством смотреть на противостояние посланников и их «битву» грозными взглядами. – Борей, ты хочешь начать войну? – спокойно произнес Сергей, выйдя чуть вперед. – Разве? – удивился Борей. – По-моему, я просто стою на улице и скоро покину вас. Где ты тут увидел желание начать войну? – Вас двое, нас четверо. Думаешь, справитесь? – агрессивно высказалась Фоиэль, впрочем, тоже оставаясь стоять на месте. – Ну почему же двое? – удивился Борей, а затем искренне улыбнулся и с добротой в голосе добавил: – Если вы нападете на меня, то я буду сражаться один. Это я вам обещаю. Руиз только усмехнулся. Этот посланник явно пытается спровоцировать атаку на него, но при этом сам не нападает. Тут явно какие-то ограничения со стороны богов. Краем взгляда заметил, что портал уже готов к запуску. – Открывай, чего ждать, – повернувшись спиной к посланникам, произнес Борей замершей не месте Алуне. Она тут же согласно кивнула, и открылся портал, размером с дракона. Руизу отдельное приглашение не понадобилось: бросив прощальный взгляд в сторону посланников, он покинул столь опасное место. Посланники стояли хмурые и молча провожали их взглядом, один только Сергей был задумчив и смотрел не на Борея, а на Руиза. От этого пристального взгляда ему стало даже немного не по себе. Кажется, посланник затаил на него смертельную обиду. Последним в портал зашел Борей, сразу после Алуны и ее дракона.
Глава 22
Проснувшись, я выполз из палатки и, осмотревшись сонным взглядом, запустил пару заклинаний. Одно, чтобы умыться – создал воду прямо из воздуха, а второе, чтобы привести тело и одежду в норму. Можно было с лицом так же поступить, но мне почему-то нравилось именно умываться прохладной водой, а не просто применять заклинание. Чуть в стороне в позе лотоса сидел Хан, совершая свой очередной утренний ритуал перед разминкой. Из-за горизонта показалось солнце, пока еще только самым краешком, освещая горные вершины вокруг нас. Мы, конечно, не на самой вершине горы, но высота тоже немаленькая. Наверное, километра четыре над уровнем моря. Достав из своего пространственного кармана еду, я, разогрев ее, принялся завтракать, одновременно обдумывая сложившуюся ситуацию. Идея Хана отправиться на планету Изон лишь вдвоем мне лично понравилась. Переживать за Софию, которая стремилась со мной на эту планету, я не хотел. Хотя за то, что вот так просто исчез, не попрощавшись, она мне еще устроит… если выживу. Так что мы уже как неделю сидим тут в горах на другой планете, привыкаем к новой среде обитания и ждем союзника Хана. Интересно будет посмотреть на этого посланника Борея, который решил пойти против своих господ. Как только ему удается скрывать свои замыслы от богов? Позавтракав, я присоединился к Хану, сев рядом, и принялся медитировать. В этом состоянии проще привыкать к новому воздуху, силе тяжести и заново готовить заклинания. Тут все слегка по-другому. Все расчеты заклинаний приходилось делать вновь. ИИ, я и Алиса фактически всю неделю работали в поте лица, пытаясь отрегулировать и настроить правильность применения магии. Особенно тяжело пришлось Алисе. Во-первых, нет рядом ее подруг-фей, что безумно расстраивало мою девочку. К сожалению, наши надежды не оправдались, и тот астральный островок, что создан Сильвой, на этой планете недоступен. Судя по всему, то пространство с островом является неким личным для каждой планеты. Но тут хоть ежевечерний массаж головы и ног помог ей смириться с такой утратой. Хорошо, что после всех тренировок с Ханом у меня открылась новая способность. Я теперь мог входить в слияние и импульс сколько угодно раз в день. Правда, есть ограничение – не более трех часов в сутки, ибо потом возникала жуткая усталость, и просто безумно болело сознание. Да-да, именно сознание. Я чувствовал себя в такие моменты, словно в густом киселе, причем с колоколом на голове, что постоянно звонил жутким звоном. Непередаваемые эмоции, еще раз испытать которые меня совсем не тянет. Во-вторых, тут все работало не так; более того, мои изменения в руководстве своей духовной и жизненной энергиями именно на этой планете стали с безумной скоростью изменять силы Алисы. Мы до сих пор не могли понять, из-за чего это происходит. Изменения происходили во всем, а если быть точным, то единственное, что осталось неизменным, – отношения между мной и Алисой. Все прочее стало другим. В-третьих, давление в мире фей. Оно тут иное, более плотное и тяжелое. Но хоть тут нам удалось разобраться. Судя по всему, боги контролировали не только пространство, но и весь астрал. Именно там они собирали свою энергию веры, и ее оказалось не просто много, а нереально много. Она была везде. Именно из-за этого возникало давление в астрале, которое уже сказывалось на пространстве фей. Одно непонятно: если боги дерутся за энергию веры, то почему ее так много в астрале? Все-таки жаль, что тут нет Германа или Гримжоу, а самому во всем разбираться – то еще занятие… Погрузив свое сознание в медитацию, я, как обычно с утра, запустил на полчасика импульс. Нужно проведать Алису, а то ей и так сейчас тяжко. Только привыкла к постоянной компании – и тут на́ тебе, опять одна. – Алекс! – На меня запрыгнуло мое радостное чудо, но тут же упрекнуло: – Че так долго? – С добрым утром, – улыбнулся я, почухав ее макушку. – Как только позавтракал – сразу к тебе. – Ну ладно тогда… – покровительственно махнула ручкой моя фея, отцепившись от меня, – так и быть, прощаю. – И тут же, подпрыгнув на месте, воскликнула: – Смотри, как я теперь могу! Зрелище не для слабонервных. Алиса покрылась синим плотным покровом, а сверху – алой дымкой, что развевалась вокруг ее фигуры, словно огонь. Две зримые энергии – духа и жизни. А ведь мы с Ханом и профессором думали, что эта техника доступна только разумным. Однако, судя по тому, что я вижу, это абсолютно не так. Алиса с довольным видом покрутилась, а потом и вовсе начала повторять весь комплекс атак, которому меня учил Хан. В ее исполнении все смотрелось совсем по-другому. Если каждый удар в движениях Хана ощущался силой и мощью, готовой лишь убивать, то грация и плавность в движениях Алисы больше напоминали танец, чем боевое искусство. – Скажи, круто! – остановившись, воскликнула Алиса. – Ну скажи, что я умница! Ну! Ну!.. – Да! – с трудом вклинился я в этот поток эмоций, с улыбкой добавив: – Ты просто самая-самая умная фея на свете. – Это да. Тут я согласна. Это я молодец. – Гордая, как павлин, Алиса расхаживала передо мной. – А что мне скажет моя умница насчет магии? – ехидно спросил я. – Пф… опять ты об этом, – фыркнула ставшая недовольной Алиса. – Ну, тут как бы такое дело… – замялась она, водя ножкой по полу. – Ну, все не так просто, да и вообще сложно… Ну ты понимаешь. – Хм… Странно, – изобразил я задумчивость. – Почему же тогда ИИ утверждает, что ты почти не занималась магией? Может, у него какой сбой? Может, мне надо его записи проверить?.. – Не надо! – тут же воскликнула испуганно Алиса, и сама же от собственного крика смутилась: – Ой… – Кажется, кто-то только что спалился по полной… – с сарказмом произнес я. – Упс! – еще больше смутилась Алиса, тут же попытавшись сделать милый вид обиженного и виноватого котенка. – Я больше так не буду!.. Честное-пречестное! Долго выдержать ее серьезный и грозный вид я не мог. Это секретное оружие моей феи до сих пор слишком сильно било своим умилением по моему сознанию. – Ладно, сдаюсь, – поднял я руки вверх в шутливой манере, – но, Алисочка, солнце, давай ты все-таки займешься не только новыми игрушками, но и магией. – Хорошо-хорошо, – тут же согласно закивала моя фея, усаживая меня на диван, – вот ты сейчас будешь делать массаж, а я тебе еще кое-чем похвастаюсь. С улыбкой на лице я дождался, когда наконец моя фея устроится на диване таким образом, чтобы ее голова на подушке расположилась у меня на коленях. – Ушко или волосы? – с усмешкой задал я провокационный вопрос. Обычно после этого у Алисы случалось легкое зависание от такого тяжелого выбора. – И то и другое. И побольше, – с ходу ответила фея. – Хотя нет. Сначала ушки. Мочку сильнее делай… Во-о-от… Да-а… Мм… Ка-а-айф… – Так что ты хотела мне рассказать? – глядя на балдеющую Алису, спросил я минут через пять ее довольного мычания. – Мм… По-о-одо-о-ожди-и-и… Мм… – так же промычала, наслаждаясь, Алиса. Но все же переложила мою руку на волосы: – Теперь тут. Ах да, новости… Я тут обнаружила, что тоже могу видеть потоки судьбы. От этого известия я аж замер в шоке. После чего аккуратно усадил напротив себя Алису. – Эх… так и знала, что от этой новости весь массаж сорвется, – тяжко вздохнула она. – Массаж?.. – не сразу понял я. – А, это… Не переживай, как только ты мне все подробно расскажешь, я тебе час буду делать массаж. – Честно?! – обрадованно воскликнула Алиса. – Честно-пречестно. – Ну тогда ладно, можно и рассказать, – царственно пожав плечиками, согласилась фея, – хотя рассказать не получится, нужно показывать. – Мыслеобраз? – предложил я. – Не-а, – энергично покачала головой Алиса, – даже он не сможет передать эти ощущения. Нужно, чтобы ты использовал свою энергию духа и потом слияние. Только так я смогу провести тебя в это странное пространство. – Хм… Даже так, – удивился я, – тогда подожди. Я сейчас в реал, предупрежу Хана, поставлю барьеры, и только потом попробуем. Алиса согласно кивнула. Я же быстро отключил импульс и, вкратце объяснив Хану суть нашего эксперимента, попросил его подстраховать меня барьерами. Он не очень-то был доволен таким поворотом, но согласился с тем, что лучше об этой способности все же узнать подробнее, с учетом предстоящей встречи. Так что, установив максимальные барьеры, я отправился назад в импульс. Хан же поставил поверх моих барьеров еще и свои, но не магические, естественно, а духовные. – Ну, я готов, – вернувшись, с ходу заявил я ожидающей Алисе, пребывая в предвкушающем возбуждении. – Тогда начинаем, – радостно отозвалась фея, входя в состояние духовной силы. В этот раз слияние было другим. Более полным, что ли. Мир вокруг стал не просто ощущаться, но и приобрел невидимую доселе четкость. А потом Алиса потянула меня куда-то в другое пространство-время. Даже не знаю, как это новое пространство потом объяснить ИИ или Хану. Боюсь, что даже мыслеобразы будут бессильны в описании той картины-зрелища-ощущения-чувства-объема… и еще многого чего, что даже назвать не получится, ибо нет таких слов ни в одном из известных мне языков. Любые попытки объяснить или даже понять станут только жалким подобием истины. Этот безмерный и всеобъемлющий океан событий, ощущений и красок был везде и одновременно нигде. Само время тут было не чем-то эфемерным, а вполне себе реальной составляющей мироздания. Миллиарды точек разумных, что при этом были не точками, а течением в линиях пространства и судьбы с огромным водопадом событий, каскадом падающих на реальность, но при этом взлетающих вверх в переплетении с другими подобными водопадами и потоками, в одновременно спокойной и бурлящей среде… Мы с Алисой были словно тонкая струя холодной воды в океане соленых вод. Но тут же были видны мощные потоки подобных сил, что бурлили в водах событий. Как тут можно понять, где настоящее, а где будущее, лично я не понимал. Но видел картинки, явно из возможного будущего. Их было безумно много. Бесчисленное количество миллиардов в такой же степени событий, которые одновременно кружились вокруг тебя, одни ярче – те, что, похоже, наиболее вероятные, а другие тускнели и прямо на глазах пропадали вовсе. Мне было странно осознавать, что кому-то удавалось осознанно понимать все, что происходит в этом океане событий. Но одно я понял абсолютно точно. Те самые потоки чистой воды (судьбы) принадлежали богам. Это понимание пришло само собой, как будто всегда было во мне. И мне и Алисе не нравилось то внимание, которое эти потоки обратили в нашу сторону. Заметил я и маленький, почти невидимый, абсолютно черный, но при этом прозрачный поток Хана, что струился рядом со мной. Восторженные мысли Алисы достигли моего разума, зовя меня попробовать скрыть наш и Хана потоки, сделав их не просто прозрачными, а полностью растворить их в океане. С учетом весьма быстрого приближения сразу семи потоков богов, я согласился. Ощущение опасности от этого сближения было огромным. Но Алиса рассеяла наш и Хана потоки по океану, они превратились во что-то неразличимое и почти телесное. В тот же миг мы вылетели, как пробка из бутылки, из пространства судьбы. Только в самый последний момент я увидел, как стремительные потоки богов остановились в недоумении. Их цель пропала. От этого меня охватило чувство облегчения и понимания, что теперь мы в безопасности. Не останавливаясь нигде, мое сознание стремительно влетело в реальность. Ощутив себя в реальном теле, я облегченно вздохнул. Лежал на земле, и у меня не было сил даже пошевелить пальцем. Все тело ломило от духовного отката, магия недоступна, ибо источник пуст, а вся моя жизненная энергия, при поддержке Хана, стремилась успокоить бурю отката, что бушевала внутри меня. Собственно, на этом моменте я и потерял сознание. Бороться не осталось ни сил, ни желания. Хотелось просто отдохнуть… пару сотен лет или даже тысячу. Когда-нибудь эти эксперименты с Алисой меня точно убьют быстрее, чем это сделают боги… Очнулся я бодрым и отдохнувшим. Чего не скажешь о Хане, который выглядел слегка осунувшимся и уставшим. – Очнулся, – скорее констатировал факт, чем спросил Хан, – это хорошо. – Где мы? – Осмотревшись, я обнаружил, что мы в какой-то пещере. – Пришлось срочно менять позицию, – спокойно ответил Хан, – надеюсь, то, что ты сделал, стоило такого риска. Я с трудом успел уйти до того, как туда явились боги собственной персоной. – Ух ты… – только и смог произнести изумленно я. – Именно. Жаль только, их было слишком много, – со злостью в голосе произнес Хан, – такая прекрасная возможность увидеть сущность богов и убить их бывает не часто. – Это могли быть только их проекции в реальности, – возразил я, уже более четко понимая богов. После посещения того пространства для меня как будто открылась часть понимания событий и сущности. Далеко не полного, но все же понимания. – Я так и подумал. Потому и не стал нападать, – уверенно кивнул Хан. Все-таки мой учитель – псих. Кажется, его ненависть к богам бьет все рекорды по своей силе. – Напасть и погибнуть? – усмехнувшись, прокомментировал я. – Зачем? – изумился Хан. – Напасть, убить быстро того, кто прибыл первым, и скрыться. Погибать я не собирался. Кажется, кто-то забыл главную тренировку? – сурово посмотрел на меня Хан. Пришлось в смущении мотнуть отрицательно головой. Хотя я действительно не подумал о старом принципе учителя. «Только живой может отомстить, мертвый лишь порадует врага». – Так что же вы там такого натворили, что боги, бросив все свои дела, примчались в другой уголок планеты? – Хм… Сложно объяснить. Тут даже мыслеобразы не помогут, – грустно вздохнул я. – Пока я спасал твое тело от распада, – Хан осуждающе посмотрел на меня, – потратил слишком много сил. Так что мыслеобразы мне пока недоступны. Так что давай вкратце. – Если коротко, то мы с Алисой сделали так, что теперь в переплетении линий судьбы твоя и моя ветки возможностей скрыты от взоров кого-либо. Даже мы сами теперь не сможем предсказать свою судьбу, – задумчиво произнес я. – Каким образом – даже не спрашивай, я и сам с трудом понимаю, как такое возможно. Но боги отныне не властны над нашей линией. Хотя влиять на тех, кто рядом с нами, они могут. Хан молча смотрел чуть выше меня, с напряжением во взгляде обдумывая услышанное. – Ясно, – наконец, после десятиминутного молчания, произнес он. – Что же, вы все сделали правильно. Даже бой против всех богов менее важен, чем то, что удалось вам создать. – Он довольно улыбнулся, отчего я чуть не уронил челюсть на пол. За все последние годы я впервые увидел улыбку на лице Хана. Жесть! – Я доволен тобой, ученик. Продолжая улыбаться, он сел в позу лотоса и принялся медитировать. Его аура мрачности и угрюмости стала мягче и спокойнее. Как будто бушующий океан наконец прекратило штормить, а из-за туч выглянуло радостное солнце. Хм. А с каких это пор я стал так отчетливо видеть ауры разумных?..Борей проснулся резко и встревоженно. Впервые его фей Гольдер напрямую разбудил его тревожным вызовом. Образ, что сбросил он хозяину, выбил Борея из колеи спокойствия. А новость, что сообщила Амелия, чуть не довела бедного посланника до первого в его жизни инфаркта. Быстро вскочив и собравшись, он бросился в комнату для телепортов. Так быстро он еще никогда не складывал кристаллы. Буквально за секунды выложив нужную фигуру, открыл телепорт и тут же в него прыгнул. Вышел он в нескольких километрах от того места, где еще недавно жили Хан с Алексом. В этот раз вокруг Борея было такое количество щитов и заклинаний скрытости, что даже аватары богов, которые сейчас усиленно летали вокруг жилья незваных гостей, никак не смогли бы его заметить. Борей же, слившись сознанием с Гольдером, пока его тело прикрывала Амелия, пытался осознать, что именно тут произошло. Когда Алекс и Хан ставили свои щиты и барьеры сокрытия, они даже подумать не могли о том, что судьба протекает вне этих мелких условностей. Там царят свои законы, которые невозможно скрыть магией и духом. Слишком разные силы. Борей моментально осознал эту обычную ошибку начинающего мага судьбы. Он видел остаточный след этих барьеров, видели их и аватары богов, но что это им даст? Ничего. Даже понимание того, кто это мог быть. Один Борей четко понимал, кто именно тут находился. Хотя он ждал Хана только через две недели, но уже подозревал, что его хитрый партнер заранее прибыл на их планету, дабы собраться с силами и привыкнуть к местным условиям. Учитывая их весьма натянутые отношения, такое вполне логично. Но больше Борея интересовал второй разумный, прибывший с Ханом: тот, кто смог совершить немыслимое. Еще раз, более внимательно, Борей, используя ощущения и силу Гольдера, попытался нащупать линию судьбы Хана или его спутника, но в ответ – абсолютная тишина. Не будь Борей уверен, что этого живучего Хана так просто не убьешь, то подумал бы, что в результате этого эксперимента с линиями судьбы они со спутником умерли. Потому как их линии обрывались именно в этом месте. А значит, его спутник совершил революцию в магии судьбы, сумев полностью скрыть свое существование для всех, кто только может видеть океан событий. Даже Борей мог лишь аккуратно корректировать и скрывать ложными наложениями свою линию, но так вот исчезнуть – не мог. Смущало только одно. Если это настолько сильный маг судьбы, то почему не прикрыл себя барьером сущности, что скрывает присутствие разумного в океане? Не считает нужным или просто не умеет? Не будь тут следов бесполезной магической защиты, Борей подумал бы о своеобразном вызове богам, но их наличие говорило о том, что все-таки маг судьбы был новичком, хотя и очень сильным и умным. Еще раз внимательно изучив линии судьбы, Борей прервал слияние с феем. Ему очень хотелось прямо сейчас встретиться с Ханом и посмотреть, как это отразится на линиях, но бороться со своими импульсами желаний он научился уже безумно давно. Потому легко отстранился от этих, не вовремя возникших стремлений. Все линии говорили о том, что никаких встреч не будет, но вот одна линия показывала его разговор с пустотой в запасном месте встречи через месяц. От этой картины Борей довольно усмехнулся: он, конечно, был весьма своеобразной личностью, но разговаривать с пустотой даже для него перебор. Как же все-таки интересно будет все это ощутить в реальности… Отодвинув в сторону свои эмоции предвкушения, Борей достал кристаллы и принялся создавать телепорт. Все, что хотел, он уже узнал и увидел. Взглянув напоследок в сторону бешено летающих по кругу аватаров, он вновь довольно улыбнулся. Приятно видеть, когда даже боги не в состоянии усмотреть ничего в окружении. Эта картина еще долго будет радовать память посланника Борея. Вернувшись назад, он с тем же довольным видом отправился на очередную тренировку своих новых учеников. Конечно, тратить свое время на обучение весьма примитивных разумных в виде посланницы Алуны и бывшей рабыни Леры не совсем рационально, однако тут имелись два весомых «но». Первое – ученый Горт Куран, который мало того что обрадовал его принесенным артефактом, так еще и смог за прошедшие два года придумать огромное количество новых и весьма перспективных разработок. Второе, и не менее важное, – его главный ученик Руиз. Этот молодой изон был настолько перспективным, что уже сейчас мог на равных сразиться с любым из посланников. И даже обладал слиянием со своей феей. Очень перспективный ученик. Борею даже иногда казалось, что этот разумный знает больше, чем показывает, но это пока еще не нашло подтверждения. Умный, осторожный, не по возрасту ученый и информированный, да еще и стремительно растущий в своих знаниях и умениях – всего этого Борей уже давно не видел в ком-то одном. И еще – что-то в Руизе было не так, но что именно, Борей пока понять не мог. Возможна некая связь этого парня с будущими событиями. Руиз был тоже частично скрыт из линий судьбы, но не им самим, а их тайным союзником. Изначальный бог, с которым год назад по этому поводу пытался беседовать Борей, лишь уклончиво уходил от вопросов. На один лишь он ответил четко: Руиз всегда будет против новых богов. Так что тут приходилось верить союзнику на слово.
Глава 23
Когда Хан просил Гримжоу сохранить свою тайну в секрете, он не учел немаловажный фактор – мнение фей. Ведь феи знают все, что знает маг, с которым они фактически живут. Нет, нельзя сказать, что Гримжоу не пытался учесть и это, но, увы, его фея оказалась не столь молчаливой, как сам Гримжоу. Как только Хан и Алекс исчезли, оставив после себя записку, в дело включилась возмущенная и весьма разозленная София. Будь она одна, это можно было бы проигнорировать, но, к сожалению, ее не в меру любопытная наставница Елена стала первой, кто присоединился к ее борьбе за правду. Дальше все пошло по наклонной – фея Янсона и фея Германа, а потом и весь женский коллектив с лунной базы. В итоге Гримжоу оказался в окружении всех своих бывших союзников. Но темный эльф был опытным интриганом, так что целый месяц он умудрялся обходить запретные темы. Пока его фея наконец не выдержала и не призналась во всем своим подругам. Шантаж в виде недопуска в астральный мирок фей оказался слишком действенным против создания, которое до этого тысячи лет находилось почти в полном одиночестве. Любые попытки Гримжоу успокоить паникующую фею с треском провалились. Что и привело все к ситуации сегодняшнего дня. Уставшим взглядом окинув всех незваных гостей, что собрались в его доме, Гримжоу потер обреченно подбородок. Чикэко, под угрозой Гримжоу надеть на себя блокиратор, пока еще опасалась выдать всю информацию, но намекнуть о том, кто именно в курсе всего, другим феям она смогла. Так что тут был вопрос времени, когда она наконец не выдержит и все разболтает подругам. Пока же перед ним возмущенно расхаживала София и громко пыталась надавить на его совесть. Ее, естественно, поддерживал весь женский коллектив, и только Янсон и Герман делали вид, что они тут ни при чем. Их мотивы понятны: обоим хотелось побывать на соседней планете. Хотя степень опасности они как раз таки прекрасно осознавали. – Еще раз повторюсь: какой смысл вам от знания, если вы все равно ничего не сможете изменить? – устало оборвал монолог Софии Гримжоу. – Это уже нам решать, что мы можем, а что нет! – возмутилась София. – И вообще, угрожать собственной фее блокиратором – это низко. – А доступом на астральный остров – нет? – ехидно кольнул в ответ Гримжоу. – Это вынужденная необходимость, – недовольно буркнула София. – Просто скажите, где Алекс, и все. – Ты это и так знаешь, – изобразил удивление Гримжоу, – он на планете Изон, вместе с Ханом. – Я имела в виду, где именно на планете и как туда попасть, – гневно сверкнув глазами, произнесла София. Внимательно посмотрев на нее, Гримжоу печально покачал головой. Исчезновение Алекса превратило эту спокойную и добрую девочку в истинную фурию. А ведь он советовал Алексу подумать насчет детей. И время было, и возможность… – Есть секреты, от знания которых могут пострадать разумные, – возразил Гримжоу. – Хан знает, что делает, и поверьте, если будет нужно, он выйдет на связь. Они должны лишь переговорить с нашими союзниками на Изоне, и на этом все. Никакой войны с богами они устраивать не будут. – Ну раз все так хорошо, почему тогда вы запретили Чикэко говорить? – с подозрением посмотрела на него София. – Доверять бесчувственному чурбану, который хоть и поменял тело, но остался таким же, как и раньше? – почти одновременно сСофией заявила Ольга. – В конце концов, что такого тайного может быть в этой информации? – Еще один вопрос от женского коллектива, но уже от его тяжелой артиллерии в виде Ауэль де Амидал. – Можешь даже не отвечать на наши вопросы, просто сними свой запрет с Чикэко, – дипломатично предложила Елена. – Боюсь, знание только добавит больше проблем, без способов их решения, – обреченно произнес Гримжоу. За две недели давления он уже начал уставать сопротивляться. У него даже все чаще и чаще стала появляться мысль разрешить Чикэко все рассказать, а потом самому посмотреть на удивленные физиономии всего женского коллектива. – Вы хотите, чтобы мы наугад открыли разлом? – хмуро спросила София. – Вам так хочется погибнуть? – с усмешкой поинтересовался Гримжоу. – Так вам никто и не даст этого сделать. – Ты ошибаешься, – неожиданно произнес Герман, – если честно, я удивлен всеми событиями, что произошли за этот месяц. Минора смогла меня убедить в том, чтобы прийти сюда, но этот фарс меня начинает утомлять. Вы со своей обоюдной скрытностью только мешаете друг другу. – Профессор раздраженно осмотрел присутствующих и остановил свой взгляд на Софии. – Твое желание броситься спасать Алекса, которому спасение и не нужно, отчасти понятно. Но вот почему было не подумать дальше? Зная Хана, уверен, что он предусмотрел возможность рассказа Гримжоу. Так что вряд ли вы сможете получить от него что-то конструктивное. Но и ваш план, который в основном задумала Ауэль, – Герман бросил в ее сторону весьма недовольный взгляд, – отдает безумием. Гримжоу, ты, я смотрю, за этим беганьем от девочек совсем потерял хватку. Ты в курсе, что под руководством Ауэль гномы, эльфы, орки и драконы создали союз и сейчас их объединенная армия собрана на Астере и готова ринуться в бой? – Да знаю я все, – отмахнулся Гримжоу, – мстительность Ауэль известна всем. А тут такой повод и возможность… – Ауэль, о чем они?.. – удивленно посмотрела на нее Ольга, озвучив вопрос, витавший над всеми дамами коллектива. – Ауэль, сама расскажешь или мне за тебя это сделать? – усмехнувшись, спросил Гримжоу. – А ты сам не хочешь отомстить тем, кто уничтожил наш народ? – гневно сверкнув глазами, спросила Ауэль. – Армия не поможет против богов, – спокойно возразил Гримжоу, – и то, что гномы за пять лет смогли построить аж десять воздушных крепостей и даже снарядить их с помощью технологий имперцев Астера, – это мелочь на фоне армий демонов. – Двухмиллионная армия – это не мелочь, – гневно возразила Ауэль. – Тебе напомнить, сколько тогда сражалось народу? – с сарказмом в голосе спросил Гримжоу. – Эти два миллиона раздавят и даже не заметят. – Дело не в результате, – серьезно произнесла Ауэль, – дело в самом принципе. Это будет первая атака на их планету, что заставит задуматься богов. – Бред, – презрительно фыркнул Гримжоу, – они просто в ответ ударят по нам, и на этом все закончится. К тому же как вы собрались туда попасть? Разломы могут и не открыться, ведь они привязаны к силе богов. И что тогда? – Я уверена, что у тебя есть способ туда попасть, – уверенно произнесла Ауэль. – То есть все это нагнетание страстей вокруг Софии и моей феи только ради того, чтобы узнать способ? Не стыдно использовать девочку втемную? – осуждающе покачав головой, спросил Гримжоу. – Почему же втемную? – удивилась Ауэль. – Она хочет попасть на Изон и найти Алекса, я же хочу нанести удар по демонам. Да, здесь у каждого есть мотив туда отправиться. Даже Герман хочет побывать на их планете. Про остальных я вообще молчу. – И только я один понимаю, чем это закончится, – печально покачал головой Гримжоу. – Допустим, ты получишь то, что хочешь, и сможешь попасть на их планету. Предположим, у тебя получится разместить армию и даже притащить туда ракеты имперцев с ядерными зарядами, которых, правда, осталось не так чтобы много. Но тебе не позволят их запустить, или еще проще – собьют в воздухе… – Ты не понимаешь, – перебила его Ауэль, – наша армия – это только добровольцы: те, кто потерял своих близких и родных после атак демонов, и те, кто понимает, что пора уже ответить адекватно на эти нападки. Возможно, этот разговор еще долго бы длился в бесполезных попытках переубедить Гримжоу, вот только все присутствующие одновременно получили сигнал от своих фей. То, что они увидели в переданной мыслеформе, надолго заставило замолчать всех участников беседы. Ибо на островок фей в их пространстве явился не кто-нибудь, а личная тень Изначального бога. Это событие стало настолько неожиданным, что потрясло всех. Феи, как и всегда, разделившись на группки, общались в своем удобном мирке между собой, когда заявилась тень бога. Выглядел он как обычный человек, вот только одну его руку окружал свет пламени, а вторую – синева духа. От его фигуры на вид относительно молодого мужчины с длинными белыми волосами исходили сила и магическая мощь, что были сильнее всех фей, вместе взятых. И это лишь тень истинной сущности Изначального!.. Погасив огонь в своих руках, он в примирительном жесте поднял их. – Я пришел сюда не ради драки. Я тот, кого вы назвали Изначальным богом, – спокойно произнес он. – Очень скоро ваши стремления воплотятся в реальность, а ваша армия сможет отомстить нападавшим на вас. Вы сами не сможете воплотить свои желания в жизнь, но я вам помогу. Когда придет время, я открою разлом, дабы вы смогли попасть на Изон. – Тень бога, словно фокусник, достала из воздуха артефакт, который затем медленно подлетел к Наоки, фее Ауэль де Амидал. – Бери. Он покажет время, когда настанет час, и разлом в месте смерти нового бога Руга откроется для вас. – Наоки с опаской взяла в руки артефакт, который оказался неожиданно тяжелым. – На нем загорится таймер за пять суток до открытия разлома на Изон. Будьте готовы и помните: другого шанса у вас не будет. Пока я еще заключен в тюрьме новых богов, но очень скоро она рухнет. Вам осталось ждать недолго: возможно, месяц или два, максимум три. Будьте готовы. Тень пропала так же, как и появилась, внезапно и неожиданно, и только тяжелый артефакт, что остался в руках феи, напоминал об этом невероятном событии. Феи, не сговариваясь, все одновременно и моментально связались со своими магами, тем самым освободив Гримжоу от тяжелой необходимости отвечать на настырные вопросы. Правда, теперь уже сложно было решить, что тяжелее: отвечать на вопросы или гадать, зачем на самом деле объявился бог. В том, что их посетил именно Изначальный, а не один из новых богов, сомнений не было. Все феи отчетливо почувствовали его суть, которую он приоткрыл специально для них.Руиз был доволен новым положением и новыми возможностями. Учиться у этого древнего посланника оказалось на удивление интересно и увлекательно. Особенно после того, как Борей выяснил его возможность слияния с феей. Руиз думал, что это как-то усложнит их отношения, но он ошибся. Нисколько не удивившись, посланник только ускорил темп обучения. За два года Руиз узнал столько нового и стал настолько сильнее, что даже сам серьезно удивился такому быстрому прогрессу. Единственным неприятным моментом в их обучении стало знакомство с феей и феем Борея. Один оказался тем еще снобом, а вторая выражалась как бульварная торговка. В ее речи, почти сплошь состоявшей из ругательств, было сложно понять смысл. Спасало только личное вмешательство Борея. Мэй была недовольна новым знакомством, но терпела ради получения новых знаний. А этих знаний оказалось много. Правильное формирование слоев, окружающих каналы Руиза, формирование новых каналов в мозге, методы ускорения установки каналов и еще многое и многое другое. Зато теперь Руиз мог похвастаться весьма серьезным прогрессом. За прошедшее время он не только достиг уровня своей силы в прошлой жизни, но и значительно превзошел его. До Борея ему еще далеко, но вот Алуну по силе он уже перегнал. Отчего посланница часто имела весьма недовольный вид. Еще Руиза радовал прогресс Леры: пока не архимаг, конечно, но уровень старшего магистра ее сила даже немного переросла. Так что защитить себя она уже могла. Казалось, их развитие продлится еще долго, но, к сожалению, в один из дней пришли весьма нерадостные известия. Армия демонов, воевавших за Герзул, серьезно потеснила силы оппонентов. По словам Борея, уже через пару дней ее войска смогут окружить замок, в котором они жили и учились. Правда, самого посланника это нисколько не беспокоило. Он в последние дни был чем-то увлеченно занят с ученым Кураном, постоянно пропадая в лаборатории. Руиз и сам хотел бы узнать, что там происходит, но, к сожалению, Борей оказался против инициативы своего ученика. Что, впрочем, не остановило любопытство Руиза, и его заклинания раз за разом пытались пробить защиту учителя. На эти попытки посланник реагировал редкими и едкими замечаниями о криворукости ученика, неспособного на преодоление простой защиты. Даже когда армия демонов Герзул окружила замок, Руиз с настойчивостью маньяка пытался пробиться через защиту учителя. Причем уже не из интереса, что они делают в лаборатории, а чтобы понять и научиться самому создавать такую динамическую защиту с постоянными сменами позиций заклинаний и смещением начальных контуров. От очередной попытки его отвлек сигнал тревоги, прозвучавший со стен крепости. Решив взглянуть, что там происходит, Руиз ускорился и оказался на стенах почти одновременно с Бореем и Кураном. За стенами демоны готовились атаковать замок. Целых тридцать архимагов с поддержкой более чем двух тысяч магов уже запускали свои заклинания в сторону замка в бесплодных попытках пробить щит Борея. Глядя на их старания, Руиз только усмехнулся. Такими темпами лет через тридцать они, может, и пробьют щит. – Как же все это не вовремя… – раздраженно произнес Борей, глядя на армию под стенами своего замка. Повернувшись к стоявшему рядом командиру пяти личных легионов посланника, он спросил: – Они вообще в курсе, кого атакуют? – Да, – безразлично ответил здоровенный демон, раза в два больше любого из орков. Он больше походил своим видом на редких горных троллей, чем на разумного и весьма умелого командира. Хотя и на обычного демона тоже был похож, хоть и отдаленно. Что-то среднее между черным троллем и зеленым демоном. Разве что убрать длинные рога на голове, ну и к тому же обычный демон раза в три меньше. Хотя возможно, его мощные доспехи добавляли объем. В любом случае смотрелся он грозно, особенно если учесть, что это элитный боевой архимаг. – И что они сказали? – высказал легкое удивление Борей. – У них прямой приказ от посланника Сергея атаковать нас, – все тем же тоном ответил демон, – мы могли бы выйти и уничтожить этот сброд, но за ними стоят три посланника. – Вижу, – зловеще усмехнувшись, произнес Борей. – Кажется, нужно кое-кого поставить на место. Но как же это не вовремя… Хотя… Куран! – Я тут, мой повелитель, – тут же отозвался с искренним уважением ученый. – Ты помнишь точку убежища, где мы неделю назад ставили амулеты? – спросил Борей, не отрывая взгляд от армии противника. – Хм… – на миг задумался Горт, – в пещере горы Сарун? – Да, именно там, – кивнул согласно Борей. – Открой туда телепорт и забери сюда двух разумных, что там находятся. Только предупреди их о наших незваных гостях. – Будет сделано, мой повелитель, – слегка поклонившись, произнес ученый. – Только учти, ни в коем случае не пытайся на них давить, – усмехнулся Борей, – ты мне еще нужен живым. – Они настолько сильны? – удивился ученый. – Увидишь, – с предвкушающей улыбкой произнес Борей. – Может, тогда мне отправиться с ним? – вмешался в их разговор заинтригованный новой тайной Руиз. – Нет, вы с Алуной мне нужны здесь, – отрицательно помотал головой Борей, – один я могу и не справиться с тремя боевыми посланниками во главе с Сергеем. К сожалению, до сих пор Руиз так и не смог узнать правду об этих странных посланниках богини Герзул. Учитель постоянно уходил от ответа, говоря, что всему свое время, и при этом ехидно улыбался. Любил он нагнать тайну там, где она совсем не нужна. – Разве они смогут что-то вам сделать? – удивился Руиз. – В прошлый раз и четверо побоялись напасть… – Ты про тот случай, когда я вас забирал? – уточнил Борей, обернувшись у Руизу. Увидев согласный кивок, он продолжил: – Тогда там был всего один боевой посланник. Остальные – так себе бойцы. Вот потому они и не напали. К тому же Сергей явно опасался того, что я убью его любимую зверюшку Фоиэль. А сейчас все трое – весьма серьезные противники. Так что жди тут Алуну, и вдвоем, как только они нападут на меня, становитесь магами поддержки. На вас щиты и динамическая защита. Сами в бой не лезете. Если кто-то из посланников отвлечется на вас, сразу уходите в замок. Минут пять он атаки посланника выдержит, а там я уже, думаю, успею с двумя разобраться… Куран, ты еще тут?.. – Простите, заслушался… – смущенно извинился ученый и тут же поспешил в замок. – Руиз, тебе все понятно? – серьезно посмотрел на него Борей. – Да, – спокойно кивнул тот. – В крайнем случае попросишь помощи у наших гостей, – усмехнулся Борей, – думаю, это будет весьма быстрая встреча. – Они смогут справиться с посланником? – удивился Руиз. – Один из них по силе не уступает мне, – уверенно произнес Борей. – Ладно, пора показать нашим гостям истинное радушие. – Повелитель, нам атаковать с вами? – без эмоций произнес все так же стоявший рядом демон. – Нет. Ваша задача – остановить атаку остатков их армии, когда рухнут щиты замка. – Понял. – Демон изобразил поклон и отправился к центральной башне. Борей молча спрыгнул со стены. Руиз с интересом принялся смотреть на действия учителя. А смотреть было на что. Оттолкнувшись от стены, Борей, словно метеор, устремился на стоявшее войско демонов. Приземлившись, он применил магию крови такой мощности и длины, что Руиз изумленно присвистнул. Этот хлыст кровавого цвета с одного удара очистил огромное пространство вокруг посланника, разрубая пополам всех, с кем столкнулся. Даже сложно оценить его силу, ибо личных щитов демонов-солдат и магов, он, похоже, даже не замечал. Между тем Борей уже находился в другой точке, каждым ударом уничтожая сотни, если не тысячи солдат противника. Борей успел нанести удары по армии еще раз пять, пока к нему на полной скорости не приблизились трое посланников в доспехах. Рядом с Руизом наконец приземлилась Алуна. – Наша задача – держать щиты на учителе. Если что, отступаем в замок, – быстро произнес Руиз, уже запуская заклинания защиты в сторону Борея. Хоть расстояние и немалое, но для Руиза это уже давно не проблема. Алуна тут же присоединилась к нему. – Поняла, – серьезно кивнула девушка, даже не попытавшись спорить. Что слегка удивило Руиза, знающего ее весьма вспыльчивый характер. Она заметила эмоции парня. – Что, удивлен? Я, конечно, люблю подраться, но против таких монстров, с которыми сошелся учитель, еще не доросла сражаться. Между тем Борей постепенно отступал к стенам замка, отражая атаки посланников. Обе стороны использовали только магию крови, хотя Руиз видел, как остальная магия просто не успевала сработать. Против них действовали настоящие мастера своего дела. Все попытки учителя сформировать заклинания огня, ветра или подобные тут же развеивались противником. Сам же учитель с помощью Руиза и Алуны тоже успевал отменять атаки противника. Пока двое из них не пошли в ближний бой, а один, бросив внимательный взгляд на Руиза и Алуну, полетел в их сторону. Руиз не стал ждать, а сразу спрыгнул вниз, во внутренний двор замка. Рядом с ним летела слегка испуганная Алуна. На максимальной скорости они вбежали в донжон замка. Вот только посланник оказался явно быстрее, чем подозревал Борей. Защита не успела сработать, и на Руиза с Алуной обрушился удар посланника магией крови. Это оказался Сергей, который с серьезным видом достал меч и бросился добивать их обоих, приходивших в себя после мощной атаки, разрушившей все их щиты. Каким-то чудом Руизу удалось отразить первую молниеносную атаку, но на этом его победы закончились. Слишком малы их силы против этого врага. Всего два удара мечом, усиленных магией, понадобилось Сергею, чтобы Руиз и Алуна, раненные, отлетели в разные стороны. Руиз усиленно пытался вылечить рану в животе, параллельно пытаясь придумать хоть какой-то выход из ситуации. Алуна лежала в другой стороне зала с рваной раной почти на всю спину. Судя по всему, она потеряла сознание. Вряд ли она бы выжила, но тут в зал вбежала Лера и тут же бросилась спасать подругу. За прошедшие два года они неплохо подружились, вот только сейчас Руиз был этому не рад. Он бросил взгляд в сторону посланника Сергея, с удивлением заметив, что добивающей атаки нет. Пока он поворачивал голову, у него даже мелькнула мысль, что посланник просто вернулся обратно в бой. То, что увидел Руиз, заставило его пару раз недоверчиво моргнуть. Потом еще раз закрыть глаза, открыть, опять увидеть то же самое и от этого окончательно растеряться. Особенно после того, как Мэй подтвердила, что увиденное не является бредом или иллюзией. Посланник Сергей лежал посреди зала с отрубленной головой, а над ним стоял незнакомый парень с мечом в руке. Этот черноволосый обычный человек с голубыми глазами спокойно посмотрел на труп посланника, усмехнулся и негромко произнес, плавным движением вкладывая меч обратно в ножны: – Наконец я тебя нашел, ученик.
Глава 24
Когда Сергей решил лично разобраться с помощниками Борея, тот мысленно поморщился. В этот раз Сергей смог его переиграть. Все-таки Борей рассчитывал, что кто-то менее сильный отправится за учениками. Помочь им он уже не мог. Его два противника хоть и слабее его, но все равно, чтобы справиться с ними, потребуется минут пять. Жаль, конечно, учеников, но своя жизнь дороже. Не теряя времени, Борей бросился в атаку. Теперь уже оба его противника ушли в глухую оборону, пытаясь противопоставить мощи Борея максимальную защиту, постепенно отступая назад. О том, что от атак Борея будет потеряна существенная часть армии, они уже не думали – тут хотя бы самим продержаться, пока подоспеет Сергей… Через минуту активных атак Борея они все втроем остановились посреди нагромождения трупов, что остались от только что стоявших тут солдат демонов. Посланники удивленно замерли, ощутив смерть Сергея. Борей в этот момент задумчиво смотрел за спины посланников, где стояли еще живые солдаты противника, а на их спины падал луч чересчур яркого света, пробившегося каким-то невероятным образом сквозь пасмурное небо. При этом он размышлял на тему случайностей и совпадений. Ему было интересно, успеет Хан со своим напарником скрыться до того, как спускающаяся с неба фигура богини Герзул достигнет земли, или нет. Он был абсолютно уверен, что только Хан мог так быстро и без дополнительных эффектов убить Сергея. А еще он ощущал, как за его спиной точно такой же луч опустился на его замок, и уже его бог Озил спускается так же медленно и величественно с небес на землю. Продолжать бой в таких условиях уже не имело смысла. В будущем противостоянии богов силы посланников ничтожны. «Интересно, Хан бросится на богов или же сможет сдержаться?» – размышлял философски Борей. Богиня почти коснулась земли, но все еще оставаясь в воздухе, неспешно пошла к Борею. Демоны, что не успели пасть ниц пред своей богиней, отлетали в сторону или просто валились с ног от одной только силы, что окружала эту фигуру с белоснежными крыльями за спиной. Плавно подняв руку и направив ее на Борея, Герзул неуловимым движением оказалась всего в паре метров от посланника. Любого другого такая сила и стремительность пригнули бы к земле, но только не того, кто уже давно перерос страх перед этой мощью. К тому же он отчетливо ощущал не меньшую мощь за своей спиной. – Ты нарушил договор, – нежно и мягко произнесла Герзул, с осуждением посмотрев на Борея. – Прошу меня простить, госпожа, но не я напал первым, – спокойно произнес Борей без выраженного уважения или почтения. Ощутив за спиной одобрение и покровительство. Кажется, Озилу было весело и весьма любопытно наблюдать за этой картиной. – Я знаю, – спокойно произнесла богиня, – но убил его не ты. Борей мысленно поморщился. Он, конечно, подозревал, что Герзул придет в ярость от гибели своей любимой игрушки, но чтобы вот так сильно? Только очень серьезная потеря могла вывести Герзул из равновесия и заставить явиться лично. Но все же не настолько серьезная, чтобы начать войну богов. Видимо, тот проект, который он столь успешно украл у нее из-под носа, ей был дорог. – Они оба – мои ученики, – произнес Борей частичку правды, – он сам на них напал, и потому они не виновны в его смерти. – Как интересно, – хитро улыбнулась Герзул, осмотревшись. После чего обратила свой взор на посланников: – Мы уходим. И в тот же миг ее фигура исчезла, а посланники молча улетели. Вот только Борей покрылся холодным потом. Эта хитрая бестия явно что-то почувствовала. Причем захотела это продемонстрировать ему лично, ибо бог за его спиной, прежде чем исчезнуть, усмехнулся. Что за игру она затеяла? Зачем была устроена атака посланников? А ее приход? Да… с каждым днем жить становится все интереснее и интереснее… Главное, они так и не заметили его гостей. И это радует. Борей скользнул взглядом по остаткам армии, что еще недавно грозно пыталась атаковать его замок. Там уже слышались команды выживших командиров, что собирали остатки войска, явно собираясь отступать. Развернувшись, посланник полетел к своему замку. Пора уже встретить гостей лично. Заодно и поразмыслить, к чему все эти действия богини.Замок посланника был расположен вплотную к отвесному склону одной из самых высоких гор этого материка. Казалось, что его строения были продолжением самой горы, которая решила создать столь несвойственные ей сооружения для собственной защиты от неведомых сил. Из одного такого здания в глубь горы уходила длинная просторная пещера, в которой оказалось неожиданно много разумных. Горт Куран решил, что на всякий случай лучше сюда привести не только столь странных гостей, но и свою раненую дочурку с двумя учениками Борея. Ученый, как и все, ощутил давление двух сил божественного явления, отчего даже изумленно замер, прервав лечение Алуны. А еще он почувствовал странную реакцию гостей. Молодой темный эльф с двумя мечами за спиной и натянутым почти на пол-лица капюшоном среагировал как-то вяло и с легким интересом. Его больше интересовал лежащий без сознания Руиз, и, чем вызван этот интерес, ученый понять не мог. Разве что внешностью парня, так сильно похожего на человека? А вот второй гость, который и так до этого был почти не ощущаем, сейчас вообще будто превратился в иллюзию. Только зрение говорило о том, что тут по-прежнему стоит этот опасный для ученого человек. Куран успел увидеть ту самую атаку, что с одного удара прервала жизнь одному из сильнейших посланников. Точнее, не саму атаку, а ее результат. Что еще более поразительно: Куран даже в слиянии и при максимальной концентрации не смог увидеть удар, отрубивший голову Сергею, словно на том и не было никаких щитов. Сначала радость, а потом и страх охватили сознание ученого. За всю историю он слышал лишь об одном разумном, который обладал настолько великой силой. Вот только звали его убийцей богов. Он смог лично убить тех, кто до этого считался почти бессмертным. Даже уважаемый Гортом посланник Борей не смог бы повторить такую атаку. Осознание, что рядом с ним стоит тот, кто сможет убить всех в пещере раньше, чем он даже успеет это понять, впервые пугало ученого сильнее богов. Что же задумал Борей? Неужели он решил пойти против богов? Хотя с такой силой рядом шанс выжить в такой войне был уже не призрачным, а вполне возможным. Куран и сам был не рад контролю богов над его народом, потому и мог понять цели и стремления господина. Но одно дело просто ругать тех, кто наверху, а другое – когда у тебя появляется тот, кто реально может свергнуть богов, воплотив твои желания в реальность. Это будоражило кровь, но и страшило до самых кончиков волос. Все эти мысли и переживания стали неважными и глупыми после того, как в пещеру зашел Борей. – Хм. Хан, я смотрю, ты наконец вернул себе нормальный вид, – хмыкнул озадаченно Борей, – вот только сможешь ли ты сражаться так же, как раньше? От названного имени ученый обреченно вздохнул: значит, он был прав. Это убийца богов. Но как же ему хотелось верить, что он ошибся… – Показать? – равнодушно произнес холодным голосом Хан. – Почему бы и нет, – улыбнулся Борей, вот только его улыбка тут же погасла. Что такое сила? Как понять, насколько силен разумный пред тобой? Сложно, но можно почувствовать или изучить. Вот только ты вряд ли захочешь узнавать силу горной вершины, что одним своим присутствием давит на твой разум. Но это еще можно понять и осознать, ведь гора – это просто огромный камень, но если заменить ее активным вулканом, то уже становится слегка страшновато стоять возле него. Хотя и тут ты сможешь в итоге справиться со своим страхом, ибо ты маг и в любой момент способен закрыться от бушующей стихии заклинанием. Но что если резко и неожиданно ты, окруженный всеми щитами, что только сможешь создать, окажешься возле солнца? Когда его яростные лучи будут разрушать твои щиты – мимоходом, как нечто мелкое и незначимое. Осознание того, что пока еще солнцу до тебя нет дела, облегчит твое состояние, хотя желание оказаться где-нибудь подальше от безумства переливов стихийной мощи рядом с тобой будет нестерпимым. Именно в таком состоянии оказался Куран, когда Хан показал свою силу. Раньше ученому казалось, что только боги обладают силой, одним своим видом способной обращать в бегство целые армии из самых бесстрашных бойцов и архимагов. Но, как видно, он ошибался. То, что сейчас бушевало в пещере вокруг Хана, не было магией, это было вообще нечто неизвестное ученому, но от этого темно-красная дымка, что окружала спокойного человека плотным покровом, не становилась безопасной. Наоборот, от нее так и разило опасностью. Силой, которой безразличны все магические щиты и умения. И как заметил Горт, даже его господина Борея впечатлила эта сила. Но второй гость не выказал даже тени страха или удивления, он вообще не обратил внимания на бушующий ураган. Кто же тогда этот темный эльф? Неужели существует кто-то, сравнимый силами с убийцей богов? – Кхм… – прокашлялся Борей после того, как Хан опять стал почти невидим, – однако сильно. Не думал, что у тебя получится стать еще сильнее. – Ты ошибаешься, – спокойно возразил Хан, – я всего лишь вернул то, что потерял. – Да нет, это ты ошибаешься, – горько усмехнулся Борей, – я очень хорошо помню силу, что была в тебе тогда. Ты стал сильнее, и это заметно. Вот только что насчет нашей проблемы? – А как же они? – кивнул в сторону раненых и ученого Хан. – Они преданы мне полностью. Можешь говорить, – отмахнулся Борей. – Я не смогу обнаружить истинную сущность бога, но он сможет, – кивнув на темного эльфа, произнес Хан. – Хотелось бы верить на слово, но… – с намеком в голосе произнес Борей. – Алекс, покажи нашему союзнику, – впервые на лице Хана мелькнула эмоция довольной улыбки. Темный эльф с сомнением посмотрел вокруг, явно задумавшись над заклинаниями, что скрывали это место. – Ну, если ты усилишь их защиту… – с сомнением в голосе произнес эльф, – или не все показывать? – Все, – уверенно произнес Хан, окружив себя той силой, что и раньше, вот только в этот раз сила растеклась по всей пещере, своим слоем покрыв ее стены. Куран осознал, что не может почувствовать даже камень, что находится за этой пеленой, эта защита была не слабее той, что ставил его господин. – Ну хорошо, – пожал плечами эльф. В этот раз ученый уже не испытал удивления, уже просто физически устав удивляться. Было одно солнце с неизвестной силой, а теперь их два. Разве это удивительно? Чему тут удивляться? Еще один разумный, по силе равный богу. Правда, у этого разумного сила магии была больше той странной силы. Хотя тоже неудивительно. Вообще-то кое-кому в пещере ученый сильно завидовал. Девочке Лере, что потеряла сознание еще от силы Хана и не смогла увидеть всего, что сейчас видит Горт. Он бы и сам хотел вот так забыться и ничего не знать и не видеть. А может, это не эльф вовсе, а новый бог мира дикарей? Слабый еще, конечно, но кто знает, может, вначале все боги слабые? Куран мысленно отметил явную неадекватность своей мыслительной реакции. Бросив взгляд на Борея, он довольно улыбнулся. Кажется, не он один пребывал в шоке. – Сильно, – только и смог произнести посланник, с трудом осознавая, что есть кто-то, кто смог обладать обоими видами силы. Ему пока так и не удалось продвинуться в решении этого вопроса, несмотря на все советы своего фея. – Что же, думаю, нам можно отправляться. – Сейчас? – уточнил спокойно Хан. – Да, – задумчиво произнес Борей, – время играет против нас. – Хорошо, – согласно кивнул Хан, пряча обратно свою силу. Борей лишь слегка замешкался, но все же повернулся к ученому: – Как вылечишь учеников, будь готов отправиться на мой сигнал вместе с ними. – Я понял вас, господин, – вежливо поклонившись, ответил Куран. Мысленно радуясь тому, что столь опасные гости покинут пещеру. Борей повернулся и пошел к выходу, за ним двинулись Хан и эльф Алекс, вот только перед тем, как покинуть пещеру, темный остановился и мельком бросил внимательный взгляд на Руиза. – Чудеса, да и только, – тихо произнес он и вышел. Ученый, вздохнув с облегчением, устало присел у стены пещеры и прислонился к ней спиной. Кажется, этот день он не забудет никогда. Хотя кто знает, что его ждет впереди, учитывая прибытие таких сил?.. Затем посмотрел на раненых и задумался. Что такого увидел этот эльф в Руизе?
Еще недавно спокойная местность, где когда-то состоялась одна из величайших битв на планете Филан, сейчас стала оживленной. Вместо молодого леса и тихих полей возвышались ряды палаток, что уходили за горизонт. Между ними уже виднелись возводимые здания, которые словно муравьи облепили гномы, а рядом с ними стояли маги, помогая строительству. Изредка над всем этим оживлением пролетали новые летательные аппараты гномов, в которых жители других миров без труда узнали бы реактивные штурмовики. Пилоты нового подразделения драконов осваивали эту технику совместно с гномами и эльфами. Над самой землей, чуть ли не касаясь верхушек деревьев, проскочило звено боевых вертолетов, окруженных защитными щитами магов. Пролетев над огромным лагерем разумных, вертолеты заложили вираж и вышли на имитацию атаки по наземным целям в открытом поле, на котором в боевом порядке двигалась танковая бригада орков. Экипажи танков еще старого образца с завистью провожали взглядами промчавшиеся мимо новые скоростные бронемашины, обвешанные оружием и динамической защитой против магии. Изобразив удачный заход на колонну, вертолеты сделали вираж в сторону и отправились дальше к полигону, что виднелся за махинами летающих крепостей гномов. Эти огромные машины новейшей инженерной мысли пока что спокойно стояли на земле, ожидая своего часа. Пролетев над этими громадинами, вертолеты приблизились к полигону, изображавшему населенный пункт. В очередной раз заходя в предполагаемую атаку, они, почти касаясь домов, промчались над поселком, между домами которого под имитацией вражеского обстрела передвигался десяток боевых роботов; их металлические корпуса были прикрыты активной магической защитой. Они двигались по улицам, стреляя из разнообразного оружия, размещенного на корпусе, точно поражая все мишени в поселке. Чуть в стороне, на холме, что возвышался над полигоном, стояли семеро разумных разных рас, внимательно наблюдая за маневрами техники. – Неплохо, – довольно произнес один из стоявших на холме. Командующий имперскими войсками Олтер Кронг не смог сдержать эмоции от увиденной картины. – Зрелище, конечно, впечатляет, но вот сколько их у нас? – с легким сомнением в голосе спросил император темных эльфов Дарил де Амидал. – На данный момент уже двести сорок машин, – гордо ответил король гномов Борид Второй, – через месяц будет готово еще сорок. – Уважаемые забыли про наши еще не прибывшие машины, – слегка обиженно буркнул стоявший рядом с ними старший вождь орды орков Шаарг Тир, – они не хуже, чем эти, и их почти двести единиц. – Хорошо, но все равно мало, – нахмурившись, произнес де Амидал. – Ты стал уже ворчать, как старик Гримжоу, – фыркнул старший из старейшин драконов, глава первого гнезда Арихад’Вон’Брухххир’Огуранг’Астеризон, – да с этой силой мы сотрем в порошок любую армаду демонов! – Хотелось бы верить, мой друг. Хотелось бы верить, – осторожно сказал ставший не так давно новым императором светлых эльфов Эдмунд де Дантаниэль. – Главное, чтобы разлом, который откроет для нас Изначальный бог, смог пропустить всю эту массу войск, – с сомнением в голосе произнес Дарил. – Мой сын сомневается в моих словах? – насмешливо произнесла единственная девушка в этом сообществе самых влиятельных разумных планеты. Император только недовольно поморщился на слова своей матери, все так же выглядевшей не старше двадцати лет Ауэль де Амидал. – Я сомневаюсь не в твоих словах, а в возможностях бога. – Не стоит; уж он-то в первую очередь заинтересован в максимальной численности нашей армии, – пренебрежительно ответила Ауэль, – лучше расскажите мне, как обстоит дело с ракетами. Они готовы? – Сняли триста ракет средней дальности с ядерным зарядом, – сухо доложил Олтер Кронг, даже не подумав спорить с этой весьма влиятельной особой, – ровно половину всех имеющихся. Почти все уже на передвижных платформах, и часть – на воздушных крепостях. – А почему не все? – нахмурившись, спросила сурово Ауэль. – Остальные решили оставить на защиту, – буркнул недовольно Олтер. – Нужно и их тоже подготовить, – уверенно произнесла Ауэль. – Не вопрос, только сначала обсудите все между собой, – с насмешкой в голосе ответил Олтер, – а то Гримжоу де Ундо говорит оставить половину, а вы наоборот. – Ах он старый… – раздраженно произнесла Ауэль, впрочем, так и не закончив фразу. – Ладно. Я с ним сама переговорю. – Вот и хорошо, – довольно произнес Олтер. Остальные принялись внимательно рассматривать полигон или небо, старательно пряча ухмылки на лицах. Что, впрочем, не скрылось от внимания недовольной Ауэль. Она прекрасно знала, что спорить с Гримжоу бесполезно. А главное, что ее злило больше всего, – что ее сын и остальные правители, осознав в лице Гримжоу защиту против нее, этим вовсю пытались пользоваться. Спасало только одно: прикрываться Гримжоу непросто и весьма дорого. Этот старый эльф прекрасно понимал положение правителей планеты и бессовестно этим пользовался.
Глава 25
После того как мы смогли окончательно прийти в себя и привыкнуть к окружающей среде мира демонов, Хан повел меня к запасной точке встречи с посланником. Хотя мы и обходили все крупные населенные пункты, но даже так было отчетливо видно, что тут недавно шла война. На мой комментарий по этому удивительному поводу Хан только пожал безразлично плечами и посоветовал дождаться встречи с тем, кто сможет ответить на все вопросы. Запасной точкой встречи оказалась пещера на одной из горных вершин. Я уже думал, что нам придется опять обустраиваться и ждать, но Хан отрицательно покачал головой, заметив, что мы прибыли точно в срок и ждать долго не придется. Как всегда, он оказался прав. Часов через пять после того, как мы прибыли, в пещере открылся телепорт и к нам вышел демон. – Господин Борей сейчас очень занят и просил сопроводить вас к нему, – тут же произнес незнакомец, настороженно осматривая нас. – Веди, – спокойно отреагировал на это Хан. Демон согласно кивнул и принялся раскладывать кристаллы, готовя телепорт. Справился он с этой задачей меньше чем за минуту, явно торопясь. Пройдя сквозь телепорт, мы очутились в обычной пустой комнате метров десять в ширину и длину. Наш проводник сразу заспешил на выход, а я почувствовал недалеко от нас массовое применение боевых заклинаний. Похоже, тут полным ходом шла война. Пройдя очень быстро по длинному коридору, мы вышли в большой зал, в котором какой-то светлый эльф в центре зала, метрах в двадцати от нас, прямо на наших глазах нанес два быстрых удара мечом по девушке и парню, выглядевшим как люди. Вот только они четко ощущались мной как демоны с внешностью людей. Хм. Странно это. Хотя они, возможно, тоже могут менять внешность, или у демонов есть разные виды, кто знает. Оба разумных отлетели в разные стороны с явными следами тяжелых ранений. В тот же момент Хан, используя импульс, ринулся к эльфу и, плавным движением обнажив клинок, снес ему голову. Я, конечно, тоже теперь могу двигаться в режиме импульса и даже вот настроил с Алисой автоматический запуск режима, если только она ощутит использование этой фишки у других разумных, но пока что Хан двигался в этом режиме быстрее меня, хотя и ненамного. – Наконец я тебя нашел, ученик, – произнес с нотками грусти в голосе Хан, вкладывая плавным движением меч обратно в ножны. Кажется, я явно чего-то не знаю. Иногда нам с Алисой безумно обидно, что у Хана нет феи. Слишком много тайн вокруг учителя. А так можно было бы через его фею попробовать узнать ответы. Вот как сейчас: что это за светлый эльф с силой явно посланника, но при этом он не демон, да еще и был учеником Хана… Вот как это все понимать? И главное, я точно знаю, что Хан не станет пояснять мне эти произнесенные им слова. Демон, который нас привел сюда, бросился к раненым. Кстати, к девушке, лежащей с рваной раной во всю спину, уже подскочила целительница. Оборотень-лисичка с обеспокоенной мордочкой запускала целебные заклинания: их сила явно на уровне магистра, а тут минимум старший нужен, чтобы справиться с такими ранами. Мне стало жаль эту мило выглядевшую девчонку, и я бросил пару заклинаний в сторону раненой. Я, конечно, не целитель уровня Гримжоу, но тем не менее девчонка удивленно мигнула пару раз, когда заметила, как на ее глазах стала исчезать рана. Заметив след заклинаний, идущий от меня, благодарно кивнула. – Кажется, у нас гости, – произнес обеспокоенно Хан, глядя куда-то вверх. Почувствовать похожую силу, что уже однажды встречал, несложно. Даже две силы. Кажется, недалеко от нас спускались на землю двое богов. Наш провожатый демон, видимо, тоже почувствовал сущность богов и, тут же подскочив к нам, попросил следовать за ним. Привел он нас в пещеру, что скрывалась под одним из зданий внутри крепости. Защита этой пещеры явно создавалась не один год. Чего тут только не было… Боюсь, даже я вряд ли смог бы почувствовать разумных внутри такой защиты. Сделано все качественно и профессионально. Кстати, наш провожатый сюда же поместил раненых и ту девочку-оборотня. Импульс! На обеспокоенный, но при этом радостный и требовательный зов Алисы я отреагировал моментально. – Тут такое! – подпрыгивая на месте от возбуждения, сразу воскликнула Алиса. – Ну вообще! Ты просто не поверишь! – Стоп, – слегка растерявшись, остановил я поток слов своего чуда. – Что случилось? – У-у-у… – от возбуждения Алиса даже не могла сразу найти нужные слова, – не-е, не буду пояснять; проникни в разум паренька, что лежит без сознания, но только тайно. – Хм, – задумчиво хмыкнул я, – в принципе это возможно. Вот только не обидится ли он? Все-таки мы тут гости. – Делай давай, – с предвкушением и настойчиво произнесла Алиса. Глядя на это чудо, пребывавшее в каком-то безумном возбуждении, я и сам поддался ее энергии, решив последовать своеобразной просьбе феи. Аккуратно замаскировав заклинания, я осторожно проник во внутренний мир парня. На удивление, это вышло легко и просто, как будто меня ждали в гости. А уж когда мы с Алисой очутились на берегу небольшого озера, окруженного зеленой травой и фруктовыми деревьями, с небольшим домиком у самой воды, то изумление настигло меня в полной мере. Пока я пытался привести свои мысли в порядок, Алиса, уже радостно взвизгнув, висела на шее феи, встречавшей нас. Несмотря на то что раньше между ними не было особого согласия, тем не менее радость от встречи сияла на лицах обеих. Мэй, фею погибшего Руиза, я узнал сразу, оттого так долго длилось мое молчание. Поверить в то, что среди миллионов разумных нам встретится именно тот, кто стал наследником феи, оказалось непросто. К тому же обычно феи так быстро в мир не возвращались. Прерывать счастливые обнимашки двух подружек мне не хотелось, но пришлось. – Привет, – наконец смог поздороваться я, слегка придя в себя. А вот что дальше спрашивать, уже не знал. Слишком много вопросов. Так что выдавил из себя первое, что пришло в голову: – А что тут вообще произошло?.. – Здравствуй, – по-доброму улыбнулась радостная Мэй, но тут же грустно добавила: – Я тоже рада вас видеть, жаль только, Руиз пока еще не пришел в сознание. – Руиз?! – Кажется, моя челюсть от удивления упала на пол и ускакала в угол пещеры. – Ну да, – скромно опустив взгляд на все так же прижимающуюся к ней Алису, произнесла Мэй. – Руиз считает, что его и мое сознание в новое тело принес бог, после смерти в том мире. – Вы стали переселенцами, – скорее утвердительно, чем вопросительно сказал я, пребывая в полном оцепенении, – Янсон будет в шоке. – Зато Изумчик будет очень рада, – довольно улыбаясь, произнесла Алиса, – она так сильно переживала, когда тебя не стало. Постоянно тебя вспоминает. – Изуми? – удивленно вскинула ресницы Мэй. – Что с ней? Как она? У нее все хорошо? Ей удалось связаться с Янсоном? – Пф-ф-ф… подруга, – фыркнула довольно Алиса, – там все супер! Лови образ. – Стой! – попытался я остановить Алису, но не успел. Глядя, как Мэй замерла на месте, я уже постфактум добавил: – Она же сейчас зависнет… – Ой! – виновато вскрикнула Алиса. – Ладно. Чего уже теперь… – обреченно махнул я рукой, – будем ждать и надеяться, что она скоро очнется. – Как у вас все интересно… – раздался задумчивый голос Мэй. Однако она очень быстро смогла переварить объем новостей, что сбросила Алиса. – Получается, и я так же могу? – Агась! – тут же воскликнуларадостная Алиса. – Тогда лови, – улыбнулась довольная Мэй. Алиса, да и я тоже смогли моментально обработать полученную информацию. Да ее там и не было особо много. Краткое описание их не очень длинной жизни в этом мире демонов. Хотя многое оставалось непонятным, но зато и ответов нашлось немало. Особенно удивил скоростной метаболизм и реалии жизни демонов. В любом случае эту информацию еще стоило внимательно обдумать. Мимоходом я заметил, что убитого Ханом посланника звали Сергей Громов. О нем я читал в архивах Гримжоу. Переселенец из моего мира, ставший сильным магом и даже входивший в специальный отряд особого назначения погибшей империи эльфов Даринола. Стал первым в истории разумным, который сам добровольно отправился к богам на службу. Вот только о том, что он бывший ученик Хана, там не говорилось. Хотя намеки были. Все-таки архив у Гримжоу или неполон, или он не показал весь. Что с его хитростью вполне возможно. – Прикольно у вас тут, – с довольной улыбкой на лице произнесла Алиса. – Но не так интересно, как у вас, – возразила с улыбкой Мэй, – жаль, Руиз не может с вами пообщаться. – Ну, это не страшно, – усмехнулся я, – мы тут вроде как надолго, так что еще успеется. – А вы, я смотрю, стали заметно сильнее, – с легкими нотками зависти произнесла Мэй. – Но ты уверен, что ваших сил хватит против богов? – Мы сюда пока что не сражаться прибыли, а разведать, что и как, – возразил я. – Тут есть один заточённый в артефакт бог, вроде как он будет на нашей стороне. – Он один, а новых богов много, – задумчиво произнесла Мэй, – как вас только Гримжоу и Чикэко отпустили, непонятно. – Да это все неугомонность Алекса, – махнула в мою сторону Алиса, – вечно он лезет куда не следует, а мне потом расхлебывать. – Э-э?.. – Я аж опешил от такой наглости. – А что не так? – с вызовом в голосе произнесла Алиса. – Вечно тебя тянет на приключения… – Как будто ты против, – недовольно буркнул я. – Нужно быть рассудительным и осторожным, – копируя интонацию и жесты Германа, с серьезным видом произнесла Алиса, – а если серьезно, то во всем виноват Хан. У него какой-то уж очень навороченный план. – А ты откуда знаешь? – удивился я утверждению феи. – Пф… тоже мне новость, – фыркнула Алиса, – ты же видел потоки судьбы и варианты. – И? – все еще не понимая, к чему она клонит, удивился я. Алиса подошла ко мне и задумчиво посмотрела, а потом как-то резко оказалась позади меня и весело запрыгнула мне на шею. – Иногда ты у меня такой глупенький, – взъерошив волосы на моей голове, довольно произнесла Алиса, – ты сам вспомни варианты и все поймешь. Я попытался вспомнить, что видел, и хотя не с первой попытки, но все-таки мне удалось увидеть некоторые варианты будущего. От количества этих вариантов я слегка подзавис. – Пока мой «умненький» Алекс вспоминает, я тебе и так расскажу, – облокотившись на мою голову, как на подставку, произнесла Алиса. – В общем, если вкратце, этот Изначальный бог использует Борея, чтобы тот, используя Хана, привлек внимание богов, пока мой Алекс будет освобождать Изначального, а потом Борей применит артефакт и – бабах! – Алиса возбужденно вскинула руки вверх, как бы изображая взрыв. – И нет богов. Но только их части, так как есть еще те боги, которые не хотят воевать, и уже с ними заключат мир. Изначальный сваливает с нами на родную планету, а эти остаются здесь. Все. Мир, дружба, жвачка. – Если бы все было так просто… – усмехнулся я на слова Алисы. – То есть? – удивилась Мэй. – Это только один возможный вариант из множества, – попытался объяснить я. – Например, есть вариант, в котором прямо сейчас боги обнаружат и атакуют нас, а потом убьют. Есть еще вариант, где Борей нас предаст, и возле тюрьмы Изначального нас ждет засада. И еще очень много разных вариантов. – Я назвала самый интересный и скрытый! – возмутилась Алиса, спрыгивая с меня и обиженно надув губы. – Не спорю, – согласился я, – но боги тоже видят эти варианты и вряд ли допустят развитие тех, что им невыгодны. – То есть они видят, что их может предать посланник Борей, но все равно его не убивают? – изумленно распахнув глаза, спросила Мэй. – Ну, если бы это решалось так просто… – улыбнулся я ее реакции. – В таком случае им нужно убить всех посланников, а потом и остальных богов. Да и других разумных тоже. Во-первых, чисто физически невозможно увидеть все варианты будущего; можно, как Алиса, на интуиции выбирать или же смотреть определенного разумного, а можно еще местность посмотреть… Во-вторых, нужно знать, куда смотреть. Например, только у того же Борея возникает почти несколько тысяч вариаций каждый час. Ну и самое главное – в-третьих. Другие боги активно вмешиваются в цепочки будущего, постоянно их меняя. Если я правильно понял, то эти потоки их силы в океане времени постоянно что-то пытаются менять. – Прямо там меняют? – слегка неуверенно спросила Мэй. – Нет, – покачал я головой, – там они наблюдают, а вот меняют их действия в реальности. Кажется, у Руиза я видел книгу о причинно-следственной связи. – Да, была такая. – Задумавшись и нахмурив лобик, Мэй с сарказмом в голосе добавила: – Раздавленная бабочка через миллионы лет может привести к войне, погубившей планету. Это, что ли? – Если в общих чертах, то да, – усмехнулся я такому сравнению. – Если же более конкретно, то у богов есть посланники, а значит, можно влиять на события напрямую. Например, отдать приказ убить командира легиона в армии демонов, из-за этого легион погибнет, но так как в этом легионе служил друг командующего всей армии, то тот расстроится и пойдет в необдуманную атаку, тем самым проиграв войну. И это только самый примитивный, одноходовой вариант применения силы видения линий судьбы. Боги, я думаю, играют намного тоньше и на годы вперед. Например, твое и Руиза возвращение в мир живых и наша встреча – что-то мне подсказывает, что это все звенья игры Изначального бога. Гримжоу и Хан вообще считают, что появление иномирян – это только точки влияния бога на наш мир. – Судя по тому невероятному заклинанию бога, которое показала мне Алиса в той сфере, что окружала тело Хана, я вполне могу поверить в такой невероятный расчет, – согласно кивнула Мэй, – оттого не могу понять, на что вы надеетесь, встревая в эту войну. – Ну ведь кто-то же должен, – пожал я плечами. – Мне нравится моя новая жизнь. У меня есть любимая жена, друзья, очень много интересного и нового в науке; возможно, будут дети, и лично я не хочу, чтобы в один момент все это превратилось в пыль просто потому, что боги решат опять прийти в гости. Я хочу жить в нормальной стране со всем комфортом, но при этом согласен с Гримжоу: пока не решен вопрос с богами, так жить не получится. – Но ведь ты сейчас рискуешь своей жизнью и жизнью Алисы, – печально возразила Мэй. – И что? – удивился я такому странному доводу. – Надо спрятаться в шкаф и ждать, пока кто-то за тебя решит эту проблему? Но тогда возникает вопрос: а зачем тогда жить? Смысл в чем? В том, чтобы прятаться и ничего не делать, только болтать? Не-е… тут я согласен с Ханом: если кто-то хочет изменить твою жизнь по-своему, нужно давать отпор так, чтобы навсегда отбить желание лезть. – Я не про это, – вздохнула Мэй. – Руиз и сам вечно влезает во все проблемы. Я о том, что тут слишком сильные враги. – Как сказать, – грустно усмехнулся я, – может, император Астера был и не прав, но одно я точно знаю: он убил за раз больше богов, чем кто-либо. А ведь не обладал и десятой частью моей силы. Хан вон убил уже троих богов. Троих! Человек без магии смог, а я не смогу? Посмотрим. – Ты изменился, – улыбнулась Мэй, – раньше ты не был таким. – Это все его учитель Хан. Учит его всяким нехорошим и занудным философским штукам, еще и старик в том помогает… – буркнула недовольно Алиса, намекая на Гримжоу. – Совсем от рук отбился – всего раз в день и то массаж сделать не может. Нет чтобы мне ушко почесать или волосики почухать… – Раньше одной хитруле и одного раза в неделю было достаточно, – улыбнулся я. – Так то было раньше… – ворчливо произнесла Алиса. Мы еще поболтали с Мэй, хотя больше всего болтала, как всегда, Алиса. Не думал, что она так сильно будет радоваться этой неожиданной встрече. Когда мы уже покидали импульс, Мэй попросила пока никому не рассказывать о ней с Руизом. Что звучит логично: все-таки мы еще на вражеской территории. После выхода из импульса я краем взгляда наблюдал за тем, что происходит в пещере, задумчиво глядя на Руиза и мысленно общаясь с Алисой. Мне было интересно понять, каким образом она обнаружила Мэй. Из ее объяснений сложно сделать конкретные выводы, ибо она ссылалась на какие-то неясные ощущения и чувства. Пока я пытался прояснить этот момент, прибыл посланник Борей. Очень интересный разумный, его сила – почти моего уровня, может, чуть больше, и даже видны зачатки развития силы духа. Но основной странностью являлось некое раздвоение его источника. Сразу это очень сложно заметить, но, когда меня попросили показать свою силу, я, сняв все ограничители, увидел эту аномалию в его теле. Нечто подобное имелось у высших драконов, но там все четко и ясно, а тут размыто и почти на границе ощущений. Если учитывать, что в слиянии я по идее теперь должен видеть истинную сущность бога, то эта размытость вызывала вопросы. Если у некоторых драконов два источника, то почему так не может быть у кого-то еще? Но тогда возникает вопрос: почему он это скрывает? Да и его аура – не чисто красная, а с явной примесью черного. Хм. Если верить книгам и учению Гримжоу, то передо мной демон, обладающий двумя феями, причем одна из них связана с магией судьбы. Кстати, это объясняет, каким образом он скрывает свои истинные стремления от своего бога. После короткого диалога Хана и Борея мы отправились через телепорт к артефакту Изначального бога. Жаль, конечно, что не удалось поговорить с Руизом, но что поделать, время не ждет. Надеюсь, еще успеем встретиться.Глава 26
После того как мы вышли из телепорта, Борей повел нас на крышу дома. По дороге пояснив, что это его личный дом в столице империи бога Озила. Семиэтажное здание почти полностью пустовало. Мои сенсоры показывали, что, кроме четырех разумных, стоявших у входа, никого рядом не было. Некоторые комнаты, мимо которых мы проходили, были открыты, демонстрируя голые стены и пустоту. – Для чего вам такой огромный и пустой дом? – не удержался и спросил я Борея. – Положен по статусу, – ухмыльнулся в ответ Борей, – сейчас поднимемся, и я все поясню. На крыше я уже ожидал увидеть такую же пустоту, как и везде, но ошибся. Наверху нас встретил ухоженный и густо растущий сад, накрытый сверху стеклянным куполом. С краю всего этого великолепия цветов, карликовых деревьев и фруктовых кустов находилась беседка, увитая виноградом. Именно в нее нас и повел Борей. Я заметил, что, пока мы шли к беседке, он очень внимательно рассматривал каждое растение по пути. Этот взгляд мне напомнил Гримжоу. Может, у всех старых магов такая странность, заводить сады? Необычный вид открылся нам на город. Я за свою жизнь видел разные города, как в этом, так и в прошлом мире, но такого еще ни разу. До самого горизонта простирались крыши домов, парки и улицы. Почти все дома трехэтажные, изредка виднелись и в четыре-пять этажей, но выше в самом городе не было ни единого строения. А вот возле нас, на самом его краю, стояли такие же, как у Борея, семиэтажные дома, среди которых возвышались два величественных дворца, каждый из которых был как минимум в два раза выше семиэтажек. Но все это терялось на фоне просто огроменного здания, чей центральный шпиль уходил, казалось, под самые небеса. – Ничего себе… – выдохнул я от этого вида. – М-да. Дворец бога Озила – немаленький, – с легкими нотками гордости в голосе произнес Борей. – И зачем ему этот дворец? – удивленно спросил я. – Для молитвы жителей столицы, – пожав плечами, пояснил посланник, – дело в том, что если молиться именно во дворце, то выше вероятность того, что бог услышит тебя и откликнется на молитвы. – И как? Действительно отвечает? – с сомнением спросил я. – Да, – усмехнулся Борей, – примерно один раз на миллион молитв, иногда реже. Но как показывает практика, даже таких крох хватает верующим. – Зачем мы здесь? – хмуро рассматривая город, спросил Хан. – Так будет нагляднее объяснить наш план, – пожав плечами, ответил Борей. – Пожалуй, начну с простого. Как вы уже догадались, все здания, подобные моему, это по своей сути точки телепортов для посланников моего бога. Изначально предполагалось, что фракция посланника будет жить именно в этом здании, и некоторые так и делают, но большинство предпочитают все же жить в своих замках… – Фракции? – решился я прервать Борея, ибо в сведениях, что мне передала Мэй, не было ни слова об этих фракциях. – Это личная идея Озила, – усмехнулся Борей, – каждый посланник может иметь свою фракцию из архимагов, но реально пользуются ею единицы. Хлопот много, а толку ноль. Потому и здания стоят в основном пустые. Так вот, продолжу. Еще два не совсем обычных строения – Дворец посланников, в котором можно обратиться к посланнику или же посланники там обычно собирают руководство армий или еще кого, и вот этот Дворец силы, который нам и нужен, – он указал рукой на здание, что стояло справа от дворца бога, – в нем находятся капсулы с самыми сильными архимагами, которых взяли в плен и теперь качают из них ману; там же находится тюрьма Изначального бога. – Неужели так много архимагов было захвачено в плен? – удивился я. – Много, – утвердительно кивнул Борей, – но там не только маги с вашей планеты, туда же отправляются посланники убитых богов, что достались Озилу, ну и те, кто прогневил бога из уже наших архимагов. Например, не справился с задачей – и добро пожаловать в капсулу во дворце. – Оттуда идет энергия на весь город? – спросил Хан. – Нет, конечно. Это личный аккумулятор моего бога. Например, чтобы открыть разломы на вашу планету, энергию он берет именно оттуда, – пояснил неспешно Борей, – для питания города есть подземные хранилища, разбросанные по всей его территории. – Там тоже пленные? – уточнил Хан. – Частично да, – уклончиво ответил посланник, – раньше в основном пленные, но уже почти тысячу лет там по большей части местные маги. – Местные? – удивленно произнес я. – У нас очень много родов, – усмехнулся Борей, – даже пребывая в рабстве, жители вашей планеты почему-то продолжают рожать детей. На что они надеются, я не понимаю, как и не понимаю, зачем своих детей обрекать на ту же участь. Но факт есть факт. Детей много, и среди них очень часто появляются маги. Их учат, даже позволяют заканчивать академию магии, а потом привозят сюда и сажают в капсулу. Шесть лет обучения – и готовый аккумулятор маны. – Я так понимаю, что сами они не знают уготованной им судьбы? – грустно усмехнулся я. – Почему же? – удивился Борей. – Знают, просто каждый из них надеется, что именно он станет посланником бога, ну или хотя бы вступит во фракцию. Даже между собой дерутся ради этого. Конечно, никто им в открытую не говорит о том, что они станут очередным аккумулятором, но особо и не скрывают. Просто ваши соплеменники не хотят думать головой. А всего-то нужно обратиться к обычной истории и математике. За последние две тысячи лет всего два бывших раба стали посланниками, и это с учетом всех богов. Во фракцию приняли всего пятерых разумных. Во всей империи нет ни одного свободного мага или служителя из бывших рабов. Так какие еще нужны факты? – А у них есть другой выбор? – хмыкнул Хан. – Их же никто не заставляет рожать детей, – пожал плечами Борей, – просто тех, у кого есть дети, лучше кормят, вот и все привилегии. – Вы рассказываете о них, как о каких-то животных, – возмутился я. – Почему «как»? – ухмыляясь, сказал Борей. – Они и есть скот для разведения новых рабов и изготовления аккумуляторов. Правда, мы и сами недалеко от них ушли. Такой же скот, что считает себя выше рабов, но, по сути, для богов особой разницы между нами нет. Просто одни дарят энергию нам, а мы дарим свою энергию богам, причем добровольно. – Ты из-за этого решил пойти против бога? – спросил с легким интересом Хан. – Нет, – поморщился недовольно Борей, – у меня личные счеты с Озилом. Причем очень давние… Но довольно об этом. Вернемся к плану, – резко переключился на серьезный тон посланник. – Изначально предполагалась, что вы только проведете разведку, но в связи с последними обстоятельствами есть возможность через неделю нанести первый удар. – Нас слишком мало, – с сомнением в голосе ответил Хан. – Для этого удара достаточно, – уверенно произнес Борей, повернувшись к Хану, – но решать тебе. Есть новое обстоятельство, с помощью которого мы сможем серьезно ослабить силы богов перед заключительной битвой. Идея в следующем: через неделю, когда начнется массированное наступление армии Герзул на спорном материке, все взгляды богов будут прикованы туда. Именно в этот день я сообщу Озилу, что обнаружил трещину в артефакте Изначального. Он, скорее всего, попросит одного из богов своей фракции устранить дефект; думаю, что это будет бог Яруз. Как только он прибудет во дворец, мы уже будем его там ждать. Вы скрытно, я открыто. Исправить дефект сможет только лично бог, а значит, он и будет лично находиться в зале с артефактом. Устранение трещины займет немалое количество времени и потребует полной концентрации бога, и в тот момент, когда его сила начнет действовать, я подам сигнал. Алекс обнаружит истинную сущность бога, а ты, Хан, нанесешь удар. С учетом того, что тут средоточие его силы, от твоих мечей он не погибнет, но это и не нужно… Борей достал какой-то странный шар размером с ладонь, и, судя по силам, что бурлили в нем, это был весьма мощный артефакт. – Когда бог будет ранен, я активирую вот эту штуку возле трещины, а дальше все сделает Изначальный. Он просто поменяется местами с богом, причем изменив свою силу таким образом, чтобы никто не заметил подмены. Три недели помедитирует в своем храме, что после такой сложной операции вполне логично, а дальше уже наступит время генерального сражения. – А если лично Озил прибудет? – задумавшись, спросил Хан. – О-о-о… это был бы просто идеальный вариант, – зловеще улыбнулся Борей. – А мы с ним справимся? – с сомнением произнес я. – Будет тяжело, но, думаю, осилим, – уверенно произнес Борей. – Рискованно, – покачал головой Хан, – он ведь явится не один, так? – Это да, – поморщился недовольно Борей, – с ним будут его два верных посланника. Аруг и Зулуса. Одного я возьму на себя, а вот второго придется атаковать твоему напарнику. В принципе я обоих могу убить, но на это уйдет много времени, которого у нас нет. Вся операция должна продлиться не больше десяти минут. Именно столько времени Изначальный сможет закрывать дворец от внешних взоров. – Охрана дворца? – произнес вопросительно Хан. – Этих я отошлю вон, – небрежно отмахнулся Борей, – под куполом Изначального из зала их не достигнет даже звук. Тут переживать нечего. Хан молча смотрел на дворец, не говоря ни слова. – Давай посмотрим с другой стороны, – увидев сомнение на лице Хана, произнес Борей. – Мы планировали, что через месяц освободим Изначального, он откроет разлом тут, на материке, для вашей армии. В итоге имеем армию, которая не привыкла сражаться на новом месте, Изначального, который не успеет собрать нужную силу, а против нас – боги в полной красе и в десять раз большее количество местных солдат. Как много ты в паре с Алексом успеешь убить богов? При том, что против нас будут сражаться не только боги, но и все посланники. А их на данный момент у Озила и его сторонников – сорок четыре. Да, фракция богини Герзул, скорее всего, не будет вступать в бой, а просто дождется победителя и добьет его. Это нам сильно поможет? – как можно более убедительным тоном произнес Борей. – А тут, если все получится, мы сможем открыть разлом у меня на землях под скрытостью и дать армии месяц на подготовку к бою и адаптацию солдат и магов. Изначальный наберется сил. А если будет сам Озил, то он вместо убитых посланников сможет спокойно назначить новых. У меня даже есть два надежных кандидата на эту роль. Вы их, кстати, видели в моем замке. – Хорошо, – задумчиво ответил Хан, – я согласен с новым планом. – Отлично, – потирая ладони, довольно произнес Борей. Всю следующую неделю мы жили в этом пустом доме, готовясь нанести удар. Хан смог пробраться во Дворец силы и, внимательно изучив все помещения, слегка изменил план, доработав его до идеального состояния. Мы даже макет дворца и зала, где находился Изначальный, установили в одной из комнат. Хан составил расписание по секундам для каждого из участников. Уж не знаю, откуда у него такие знания, но это явно не первая подобная операция, которой руководил Хан.За сутки до освобождения Изначального посланник Борей неспешно шел по городу к одному из пустующих домов посланника. Хозяин именно этого дома был уже давно мертв, нового владельца пока не было. Озил вообще редко когда торопился в таких случаях. Зайдя в дом, он спустился в подвал, стены которого покрывали обильные узоры заклинаний скрытости. Пройдя через несколько комнат, Борей очутился в небольшой комнатушке метра три в длину и два в ширину. Вот только в отличие от остальных комнат эта оказалась не пустой. Посланница Фоиэль фон Монир, прислонившись к стене, насмешливым взглядом встретила вошедшего гостя. – Ну и как все прошло? – спросила она. – Все по плану, – спокойно ответил посланник. – У вас все готово? – Да. Госпожа просила тебе передать, что она постарается привлечь к себе внимание всех богов, кроме Озила, – соблазнительно прогнув спину и выставив свои прелести напоказ, томным голосом произнесла посланница. – Тут так мрачно и закрыто… Может, хочешь наказать меня? – Оставь свои игры для других, – поморщился Борей. – Она уверена, что получится? – Да, – огорченно ответила Фоиэль. – Какой же ты противный!.. Убил Сергея, и мне теперь скучно. – Интересно, а почему ты не предупредила его сама? – усмехнулся Борей. – Ты ведь знала, что его ждет в замке. – Он стал задавать слишком много лишних вопросов, – неожиданно серьезно произнесла Фоиэль, – его уже почти переманил к себе твой Озил. Так что его смерть нам даже на руку, хотя как любовник он был хорош. Что по второй части плана? Все по-прежнему? – Нет. Армия дикарей прибудет раньше. Так что она будет готова к войне с богами – сторонниками Озила и их посланниками. – Даже так? Это лучше, чем мы планировали. – Естественно. Главное, удачно освободить Изначального. – Артефакт у тебя есть, двое сильных воинов тоже, так что не вижу особых проблем, – пожав плечами, произнесла Фоиэль. – Посмотрим, – задумчиво произнес Борей, – сила этого Алекса и новая мощь Хана могут стать потом проблемой. – Вот поэтому моя госпожа советует тебе все же одуматься и отдать ей пленницу, – покачав головой, произнесла Фоиэль, – за месяц мы сможем сделать из нее преданного нам человека. А там и на самого Хана сможем повлиять. – Зачем мне преданный вам человек? – усмехнулся Борей. – Но это еще полбеды. Он постоянно просит показать ему пленницу, причем в весьма неожиданных случаях. Более того, уверен, если богиня сломает ее, он может уже из нас сделать своих врагов. – Без этого своего Алекса он бесполезен, – фыркнула пренебрежительно Фоиэль, – устраним сенсора – и Хан станет неопасен. – Устраним? – насмешливо произнес Борей. – Парня, обладающего такой же силой, что и Хан, но еще и с магией, как у меня? Да, у него маловато опыта, но сомневаюсь, что такого мага будет легко устранить. Тут надо действовать более аккуратно. – Например?.. – Насколько я понял из докладов разведки с планеты дикарей, у этого Алекса есть жена и друзья. Полный список я выдам через неделю. Все они, скорее всего, будут здесь. – Хочешь, чтобы мы захватили их в плен? – По-моему, отличный вариант. – Хм. Хорошо. Так и сделаем. – Думаю, лучше всего это осуществить во время драки между ними и фракцией Озила. – Хорошо. Вот только богиню беспокоит вариант, в котором Изначальный после победы просто откроет разлом и уйдет на планету к дикарям. – Такой вариант весьма реален, – мрачно произнес Борей, – к сожалению, в этом случае мы ничего сделать не сможем. Просто не успеем. Но если получится захватить заложников, то Алекс и Хан останутся тут. Без этих двоих силы Изначального намного убавятся. Вопрос только в скорости восстановления Изначального. – Госпожа уверена, что если ты все правильно настроишь в артефакте, то Изначальный будет очень долго восстанавливаться, – ехидно произнесла Фоиэль. – Ладно, с этим понятно; что по остальным вопросам? – Все, что ты просил, уже подготовлено, – серьезно произнесла Фоиэль. – Как только у нас будут мечи Хана, мы сможем закончить ритуал. – Хорошо.
Пока Борей бродил по городу и беседовал со своими интересными союзниками, Хан тоже решил прогуляться. А точнее, навестить Дворец силы. Пробравшись вплотную к артефакту, он достал необычное устройство. В котором Алекс узнал бы тот самый обруч, с помощью которого в свое время ему подселили Германа. Надев обруч себе на шею и подсоединив к нему провод, другой конец провода он прислонил к щели в тюрьме Изначального. Сконцентрировавшись, Хан провалился в свой внутренний мир. Бескрайняя степь со звездным небом над головой в этот раз встретила его не только своими обычными звуками, но и наличием гостя. – Я слушаю, – внимательно глядя на фигуру Изначального бога, произнес Хан. – Ты уверен, что не хочешь общаться через мысленные послания? – неспешно спросил бог. – Уверен. – По-прежнему не доверяешь? – улыбнулся Изначальный. – Возможно, – не стал отрицать очевидное Хан. – Я узнал то, что ты просил. Он спрятал артефакт в своей крепости Ранг на этом материке. Думаю, Алекс и сам сможет освободить ее, но есть одно «но». Стоит только начать освобождение или даже забрать ее из замка, и Борей тут же об этом узнает. – Это не проблема. В тот момент он будет занят. – Уверен, что стоит отложить ваш бой до окончания войны против богов? – Я бы не назвал это сильной задержкой. Против богов Озила он нам пригодится. А сразу после этого у нас с ним дуэль. – Может, лучше я сам разберусь с ним? – Нет. Это принципиальный вопрос. Если я проиграю, то делай что хочешь. – Хорошо. Но у меня есть к тебе просьба. – Слушаю. – Передай Алексу, что Алуна и ее дракон должны выжить. – Кто это такие? – удивился Хан. – В свое время он поймет, – уклончиво ответил бог. – Опять тайны? – Что поделать, мой друг, но такова жизнь. – Сюда точно явится Озил? – О да. В этом я уверен. – Два новых посланника не станут проблемой? – Не переживай, Борей сам предложит тех, кто будет нам предан сильнее, чем кто-либо. – Снова загадки? – Думаю, это будет даже для тебя приятной неожиданностью, – усмехнулся бог. – Я всегда выполняю свои обещания. Даже те, про которые ты и сам забыл. – Мы будем драться против Герзул? – Нет. В этом нет никакого смысла. От нашей войны могут погибнуть оба мира. Я бы и с богами Озила не стал драться, но надеюсь с твоей и Алекса помощью решить все малой кровью, без уничтожения материков. – Они не забудут. – Это будет уже не важно, – спокойно произнес Изначальный, – главное, чтобы твои друзья не допустили ошибок. – Тех, кто придет за Софией и остальными, ждет весьма интересный сюрприз. – Мне тоже нравится идея и план Гримжоу, но не забывай – противники тоже не дураки. – Я всегда это помню.
Глава 27
Очнувшись, Руиз обнаружил, что лежит в своей кровати, а рядом с ним, смешно фыркая носиком, спит Лера, сидя на стуле и положив голову к нему на кровать. Эту комнату им выделил Борей, еще когда они прибыли сюда в первый раз. Обычная комната метров шести в длину и пяти в ширину. Из мебели тут находились двуспальная кровать, два шкафа, небольшой диванчик, кресло и два стула. Единственное окно выходило во внутренний двор замка. Судя по свету из окна, сейчас раннее утро. Вставать Руиз не спешил. Ему нужно обдумать прошедшие события. Осторожно, чтобы не разбудить Леру, он применил заклинание обследования собственного тела. На удивление, чувствовал себя отлично, да и его заклинание не обнаружило следов раны. Или он уже давно лежит без сознания, или его лечил весьма сильный целитель. Уж очень серьезной была рана в животе, хотя, возможно, ему повезло и меч не задел важных внутренних органов… «Руиз, нужно поговорить». От этой фразы в голове Руиз невольно поморщился. Мэй очень редко когда прибегала к такой экстренной связи, а значит, что-то случилось. Возможно, это связано с прибытием сюда нового посланника, сумевшего убить Сергея. Отвечать фее он не стал, а сразу, сконцентрировавшись, отправился в свой внутренний мир, где активировал переход во время-пространство феи. – Рада тебя видеть, – скромно произнесла Мэй, с трудом скрывая свою радость при виде Руиза. – Я тоже, но, судя по твоему срочному вызову, что-то случилось, – тяжело вздохнул, глядя на фею, Руиз. Он очень не любил всякие неожиданности. – Рассказывай. – Есть более быстрый способ передачи информации, – лукаво улыбнувшись, произнесла Мэй. – Более быстрый способ? – удивленно посмотрел он на свою фею. – Мне проще показать, чем рассказать, – довольно сказала Мэй. – Хм, – хмыкнул озадаченно Руиз, – ну, давай посмотрим, что это за новый способ. Мне нужно что-нибудь сделать? – Нет, – улыбнулась фея, – просто прикоснись к моей голове, мне так пока будет проще. Руиз, еще раз хмыкнув, подошел вплотную к Мэй и положил на ее голову ладонь. Он ожидал чего угодно, но не этого… поток образов вспыхнул в его сознании, развернув огромный пласт информации. Сначала Руиз даже растерялся от такого объема, но постепенно вник в процесс и уже с азартом принялся изучать все, что отправила ему фея. Сначала он разобрался в этом новом способе передачи информации – он назывался «мыслеобраз». И только потом приступил к планомерному изучению остального. Минут двадцать понадобилось ему, чтобы освоить весь объем полученных данных. Хотя это было только поверхностное изучение, более детально можно будет и потом разобраться. Оказалось, что посланник Борей является их союзником против богов, но эта новость хотя и удивила, но перед другими явно пасовала. Во-первых, тот, кто убил Сергея, – это Хан в новом облике, причем с прежней силой, а может, даже и сильнее. Знания, как такое произошло, тоже имелись, но, глядя на тот объем интересных заклинаний, что были заключены в сфере преобразования, Руиз решил это отложить на потом. Слишком уж много там всего нового. Во-вторых, сюда прибыл не только Хан, но и Алекс; более того, Мэй даже успела пообщаться с ним и его феей Алисой. В-третьих… Руиз впервые не знал, за что хвататься. Ну уж очень много новостей! Хотелось изучить все и сразу. Не выдержав напора своих желаний, Руиз применил слияние. Так стало проще усваивать информацию. Хотя даже под слиянием он смог освоить только общий план, на детальный просто не хватило времени. После того как его выкинуло из слияния и из пространства фей, Руиз еще часа два, пока не проснулась Лера, лежал и осваивал новую информацию. Да и подумать над всем этим было необходимо. Под конец своих раздумий Руиз определился с последовательностью изучения новых данных. Сначала он обрадовался, увидев, как быстро Мэй сумела переварить все, что скинула ей Алиса, но потом с грустью осознал: фея просто не стала разбираться со всем объемом, так, пробежалась по верхам, и все. А значит, предстояла долгая и кропотливая работа… – Привет, – сонно улыбнувшись, сказала Лера, глядя на Руиза, – как себя чувствуешь? – Здравствуй, – отстранив размышления, поздоровался Руиз. В последнее время ему нравилось смотреть на эту скромную и обаятельную девушку. – Если меня накормят, то будет просто отлично. – Ой! – Лера окончательно проснулась и, подскочив на месте, словно метеор выскочила из комнаты. Руиз, усмехнувшись такой реакции, расслабленно откинулся на подушку. Хотя он и чувствовал себя хорошо, но слабость во всем теле еще оставалась. Даже простые движения рукой давались с трудом. Кажется, он ошибся, и его ранение оказалось серьезнее, чем он предполагал… Долго раздумывать ему не дали. В комнату влетела Лера, неся огромный поднос с едой. Сосредоточенно устроив эту конструкцию у него на ногах, она решила покормить его сама. Руиз сначала хотел возразить, а потом подумал: а почему бы и нет? Когда он был младенцем в новой жизни, его уже кормили с ложечки, так что еще тогда он переборол это стремление к самостоятельности, особенно когда и возразить не можешь. Глядя, с каким вниманием и осторожностью кормит его Лера, он мысленно улыбался. Это оказалось неожиданно забавно и даже отчасти приятно. Но главное, позволило продолжить спокойно изучать полученную информацию. – Еще принести? – озадаченно спросила Лера, глядя на пустой поднос через полчаса. Задумавшись, Руиз на автомате умудрился скушать все, что принесла девушка. – Спасибо, но, пожалуй, хватит, – прислушавшись к своему организму и ощутив, что сыт, ответил Руиз. – Как там Алуна и остальные? – Алуна еще не пришла в себя, но с ней сейчас отец, Горт Куран. – Убрав пустой поднос, Лера осторожно присела рядом с ним на кровать. – Остальные нормально, но тут столько всего произошло!.. Руиз слушал подробный рассказ Леры вполуха. Он и так уже все знал, но послушать историю со стороны стало даже интересно. Хотя, не имей он всех данных, пожалуй, с трудом понял бы, о чем говорит девушка, из-за ее постоянных отвлечений и перескакивания с темы на тему. Пока она оживленно болтала рядом, Руиз раздумывал: а что, собственно, ему делать дальше? Исходя из последних событий и новых данных, его сила несопоставима с силой посланников и богов. Нет, возможно, с каким-то из очень слабых посланников он еще может сразиться, но вот все, что сильнее, раздавят Руиза и даже не особо устанут. Нужно срочно придумать, как стать сильнее, причем в короткие сроки. Если сюда уже прибыла разведка, то не за горами и основная атака. Даже если он не будет участвовать в этом сражении, сила, и не маленькая, понадобится, просто чтобы выжить… – То есть от силы, которую показал этот маг, ты потеряла сознание? – отвлекся от размышлений Руиз, отреагировав на последнюю фразу девушки. – Это была не магия, а что-то другое!.. – испуганно, но при этом восторженно произнесла Лера. – Не знаю, что именно, но оно так сильно давило, что я не выдержала… – Хм. А что потом сказал наш уважаемый учитель? – осторожно уточнил Руиз. – Учитель отправился с ними в какой-то поход, а Куран ничего не пояснил, – пожав плечиками, расстроенно ответила Лера, – сказал только, что все ответы знает лишь учитель. – Ясно… – задумчиво произнес Руиз. – Обо мне ничего не говорил? – Не-а. Только удивлялся твоей выносливости и очень хорошей регенерации тканей, – наморщив лобик и явно вспоминая дословно фразу ученого, произнесла Лера. – Хорошая регенерация, значит, – озадаченно произнес Руиз. Он уже давно подозревал, что организм демонов намного сильнее других рас, так что, получив еще одно подтверждение, не слишком этому удивился. Но в комплексе с другими событиями и заметками это стало ключевой точкой в давних размышлениях на эту тему. Лера, заметив его отрешенное лицо, замолчала, с любопытством глядя на него. Она уже знала, что в такие моменты лучше его не тревожить. Руиз же оказался на пороге невероятного открытия. Учитывая историю демонов, а также и другие факты, получалось, что они действительно были первой расой из всех. А если добавить Изначального бога, то выходило, что демоны древнее новых богов. Это, возможно, сотни тысяч лет истории и развития, но что-то здесь следов такого не наблюдается. Хотя новые боги могли уничтожить все следы прогресса. Но тогда демоны должны были деградировать, а этого не произошло. Их физическое состояние, судя по всему, не очень изменилось при власти новых богов. Учитывая и другие факты, можно сделать вывод, что боги по-прежнему вмешиваются в генетику демонов. Или же просто держат ее на прежнем уровне. Нужно, конечно, провести исследования, но, судя по всему, он прав. Будет весьма любопытно увидеть, чего смогут достичь демоны без контроля богов.Гримжоу де Ундо, сидя на террасе выделенного ему особняка, задумчиво наблюдал, как к нему по садовой дорожке меж молодых деревьев шел не спеша молодой темный эльф. Эмиля де Рузара, заместителя главы разведки темных эльфов, он узнал сразу. Другой вопрос, зачем этот эльф решил заглянуть к нему в гости… Очень хотелось верить, что Дарил наконец-то принял верное решение. – Добрый день, – вежливо поклонившись, поздоровался гость, подойдя к террасе. – И вам доброго дня, Эмиль, – с легким интересом ответил Гримжоу. – Разрешите отвлечь вас на несколько минут? – спросил гость. Хотя внешне эльф сохранял спокойствие, но Гримжоу отчетливо видел, что тот изрядно нервничает. – Ну, раз уже пришли, то прошу вас, присаживайтесь, – кивнув на скамейку напротив него, ответил Гримжоу. – Спасибо, – с облегчением в голосе сказал Эмиль, присаживаясь. – Нам стало известно, что у вас возникли некоторые трудности с формированием отряда уважаемых магов. – Я так понимаю, вы имеете в виду отряд, которому предстоит в мире демонов сражаться против посланников? – с усмешкой на лице спросил Гримжоу. – Да. – Что же, тогда вы ошибаетесь. С отрядом все в порядке, – расслабленно произнес Гримжоу. Эмиль даже не успел толком удивиться этим словам, как хозяин продолжил: – Проблема есть в охране одной очень важной персоны и в отряде поддержки этих магов. И, я так понимаю, Дарил решил прислать вас в качестве решения этой проблемы? – Его императорское величество Дарил де Амидал разрешил мне привлечь к решению этой проблемы наш новый отряд, – слегка растерявшись, ответил Эмиль. Все-таки ему было сложно привыкнуть к тому, что есть разумные, которые могут назвать императора просто по имени. – И что же это за отряд? – заинтересованно спросил Гримжоу. – После весьма кропотливой работы нам удалось привлечь на свою сторону оставшихся в живых жрецов церкви, – уклончиво и не спеша ответил Эмиль, тщательно подбирая каждое слово. – Главой отряда назначили меня, заместитель – мой брат Водир Гаш, а в составе – архимаги Холод, Стрела, Золотой и Серебряный. – Хм, – усмехнулся Гримжоу, – и кто же это решил создать отряд, поставив во главе двух слабых магов? Да еще и без единого мага поддержки… Или, может, ты, Эмиль, уже стал целителем? – Кхм, – смущенно попытался тот скрыть свою растерянность, – его импера… – Можешь не продолжать, – оборвал его Гримжоу, – это был риторический вопрос. Дарил, как всегда, сумел отличиться. Но четыре таких архимага – это серьезная сила. Так что отряд будет, но его состав я изменю. – Грозно взглянув на гостя, он спросил: – Или ты против? – Нет, что вы… его императорское величество велел полностью слушаться ваших приказов, – поспешил ответить Эмиль. – Тогда, я думаю, стоит позвать того, кто и будет командовать этим отрядом… – Гримжоу достал амулет связи и, активировав его, произнес: – Янсон, будь добр, пройди к нам на террасу. «Что-то срочное?» – раздался из амулета раздраженный голос. – Да, – усмехнувшись, ответил Гримжоу, – мне тут нашли хороших боевых архимагов к тебе в отряд. «Хорошо, сейчас буду», – уже не столь недовольно буркнул голос Янсона из амулета. – Ну а пока он идет, вопрос уже к тебе. – Гримжоу внимательно посмотрел на Эмиля. – Ты уверен, что твой брат нужен в этом отряде? Не слишком он слаб для этого? – Гаш очень упорно тренировался, – уверенно произнес Эмиль, – думаю, он справится. – Что-то я сомневаюсь, – возразил Гримжоу, заметив краем взгляда выходящего из дома Янсона, – за пять лет достигнуть серьезного результата невозможно, если только ты не гений. – Я понимаю, что он пока еще не архимаг, но весьма умелый старший магистр, да и уровень ближнего боя у него уже высок, – уже не столь уверенно произнес Эмиль. – Что случилось? – сердито спросил Янсон, как только подошел к ним, легким кивком поздоровавшись с Эмилем. – Да вот Дарил нам подарок отправил, – не обращая внимания на эмоции Янсона, спокойно произнес Гримжоу. – Твои старые знакомые решили повоевать против демонов. Думаю, ты хорошо помнишь Золотого и Серебряного, а с ними в комплекте идут Холод, Стрела и вон еще Эмиль и его брат. – Хм… С чего это они решили нам помочь? – с подозрением в голосе спросил Янсон. – Уверен, что тут имела место обычная обработка в исполнении секретной службы. Показали им их прошлое с нужным акцентом, добавили туда эмоций и, возможно, привязали с помощью близких им разумных, – откинувшись на спинку скамейки, расслабленно произнес Гримжоу. – У Стрелы любовь к брату Эмиля, Холоду подсунули Розалию фон Гризман, помнишь эту неугомонную девчонку с болезненной увлеченностью оружием? – Помню, – поморщился Янсон, – та еще заноза… – Ну так вот, она нашла общий язык с Холодом. Тут явно аналитики хорошо поработали. Ну а близнецов просто купили, – пожав плечами, объяснил Гримжоу. Увидев удивление на лице Эмиля, хозяин хмыкнул и добавил: – Я уже давно в курсе ваших планов, просто не думал, что Дарил так долго будет тянуть с этим. – Ты хочешь, чтобы я взял этих шестерых к себе в отряд? – угрюмо спросил Янсон. – А что, у тебя есть выбор? – весело отозвался Гримжоу. – Мы оба прекрасно знаем слабое звено – это Алекс, а он, как ни крути, ключевой персонаж. Отвлекать его от битвы против богов глупо. Да и София будет слишком занята посланниками. Так что с учетом последнего сообщения от Хана нам нужен резервный отряд с сильным боевым ядром. – Хорошо, но почему я? – ворчливо спросил Янсон. – А кто еще? – удивился Гримжоу. – Ты у нас единственный разумный, на которого я могу положиться в этом вопросе. Конечно, я бы охотнее забрал тебя в свой отряд против посланников, но тогда кому доверить командование резервом? – Допустим, ты прав, – с трудомсогласившись с логикой Гримжоу, произнес Янсон, – но что я всего с четырьмя, даже сильными, архимагами смогу сделать? – Увидев слегка обиженное лицо Эмиля, Янсон улыбнулся и добавил: – Прости, Эмиль, ты хоть и архимаг, но для посланников не того уровня противник. Да и твой брат явно тоже. – Абсолютно верно, – довольно потирая ладони, произнес Гримжоу, – но у меня для тебя есть сюрприз. – От этих слов Янсон скривился, как от лимона. Он слишком хорошо знал своего учителя и его необычные сюрпризы. – Причем заметь: отчасти этот сюрприз стал возможен именно из-за тебя. В твой отряд войдут еще два дракона, которых ты и так хорошо знаешь, Саманта и Али, а главное, Джокер и Нелль тоже будут у тебя. Так уже лучше? – Хм. Так, конечно, лучше, и намного, но… – Янсон, с огромным подозрением прищурив глаза, посмотрел на Гримжоу, – что-то мне подсказывает: это еще не все… – И ты абсолютно прав! – воскликнул довольно Гримжоу. – В твой отряд еще войдут Лора де Мориарти, Эльза и Курт де Бриз. – Чего?! – Янсон аж опешил от таких новостей. – Ты что, старик, совсем с ума сошел? Зачем мне этот детский сад? – Во-о-от! Правильная реакция, – довольно усмехнулся Гримжоу, – да только есть во-о-от такая, – эльф сначала показал очень маленький зазор между ладонями, но потом резко их развел в стороны, – проблема. Дело все в том, что твоя «умница» Елена с очень хитрой Софией решили, что именно эти трое разумных достойны установки биочипов… Что-то ты побледнел, дружище, – с ложным сочувствием в голосе произнес Гримжоу, глядя на впрямь бледное лицо Янсона. – Но это еще не все. Они к тому же и активировали у всех троих слияние, причем еще три года назад. – Этого не может быть… – потерянно опустившись на скамейку, произнес Янсон, – она не могла так поступить. Это же наш резерв! – Ну да, это был ваш резерв, – ухмыляясь, произнес Гримжоу. – Но как?! – воскликнул изумленно Янсон. – Биочипы у нас только Алекс может ставить. К тому же мы были на лунной базе… Стоп. Это не мои биочипы. Учитель?! – Хм… так и есть, – довольно ухмыляясь, как объевшийся сметаны кот, сказал Гримжоу, – спасибо, кстати, что признался о своем тайнике. – Пф, – фыркнул Янсон, – ты и так это знал. – В общем, все намного проще. – Гримжоу все же решил перестать издеваться над бывшим учеником. – У гномов возникла проблема с программированием искусственного интеллекта для боевых роботов и воздушных крепостей. Они четыре года назад обратились за помощью к нам. Я, естественно, попытался привлечь к решению задачи Алекса, но тот был слишком занят и послал меня к Елене: мол, ее фея не хуже его самого все сделает. И что самое интересное, он оказался прав. Эта фея смогла за полгода решить все проблемы гномов, вот только София с Еленой вовремя обозначили оплату. Так что биочипы – это оплата за работу. А так как София уже давно общается по связи со своей сестрой Лорой… ты ведь не забыл, что у них одна мать? – Увидев утвердительный кивок Янсона, Гримжоу продолжил: – Вот в одном из таких разговоров и всплыл артефактный шлем, который Алекс в свое время оставил в подземелье Руиза. Как оказалось, он не был уничтожен и вполне себе рабочий. Дальнейшее тебе лучше у Елены узнать, но по факту, девочки решили поставить Лоре биочип, а там и Эльза с Куртом подтянулись. Вот так все и получилось. – И ты только сейчас об этом говоришь? – удивленно спросил Янсон. – Я тебе скажу больше… – таинственным шепотом произнес Гримжоу, – я и сам только месяц назад узнал про эту аферу. – Они что же, смогли все это сделать без твоего ведома?.. – ошарашенно спросил Янсон. – Ну, девчонки, вот уж удивили так удивили. А ты сам-то куда смотрел? – Что я? – развел руками Гримжоу. – Я сам в шоке. – М-да. Однако неожиданно, – растерянно произнес Янсон, – но весь этот месяц ты молчал. – Ну так ты сам сказал – тебя не беспокоить. У вас там с Германом был очень важный проект, – усмехнувшись, возразил Гримжоу. – Это да. Было дело, – озадаченно почесав затылок, согласился Янсон. – Но все равно, детей-то зачем туда брать? У них ведь даже боевого опыта нет. – Тут я с тобой мог бы согласиться, но, увы, – пожав плечами, ответил Гримжоу, – весьма серьезные обстоятельства возникли. У всех троих оказались уже вполне себе взрослые феи, более того, у Эльзы фея не кого-нибудь, а самого Чжан Саньфэна. – Кого, прости?.. – недоуменно посмотрел на него Янсон. – Чжан Саньфэна, дубина, – раздраженно произнес Гримжоу, – это учитель Хана. Так понятнее? – Учитель Хана?.. – в шоке произнес Янсон. – Да, представь себе, у него тоже был учитель, – с издевкой в голосе произнес Гримжоу. – В общем, у этой феи сохранились все воспоминания о жизни с мастером Саньфэном, и она за три года превратила этих троих в весьма серьезную силу. Я уже молчу о том, что эта фея имеет уровень силы, как моя Чикэко. – Для боя этого мало, – возразил Янсон. – Да и где они вообще тренировались? Почему никто не был в курсе? – Для боя – да, а вот для поддержки вполне сойдет, – спокойно ответил Гримжоу. – А не в курсе никто, потому что София решила все от нас скрыть, чтобы им не смогли запретить. А покрывали их, это чтобы ты понимал, Елена и Ольга. – Ну теперь хоть понятно, как у них получилось это все провернуть, – успокоившись, задумчиво произнес Янсон. – Угу, – буркнул Гримжоу, – так что принимай под командование свой отряд, ну и заодно Эмилю и его брату стоит поставить биочипы, да и слиянию обучить. – И где я возьму био… – начал Янсон, но, нахмурившись, оборвал себя сам. – Вот, значит, как. На мои биочипы намекаешь? – Нет, – усмехнулся Гримжоу, – для этого дела биочипы выделил Дарил. Он понимает, что без них Эмиль вряд ли сможет проконтролировать бывших жрецов. – Хорошо, – довольно произнес Янсон. – Кстати, в таком случае Эмиля можно поставить командиром над группой поддержки из молодежи, и я смогу сосредоточиться на боевом направлении. – Ну, это уже сами решайте, – махнул рукой Гримжоу, – главное, что у нас появился весьма неплохой отряд в запасе.
Глава 28
Стоя в углу в ожидании прибытия бога, я рассматривал зал. Дворец силы сам по себе являлся уникальным строением, а уж его внутреннее оформление вызывало восхищение и недоумение одновременно. Тут явно трудилось множество мастеров и наверняка не один десяток лет. И хотя его украшенные росписью стены внушали уважение к истории демонов, но самое главное крылось в астральном плане. Именно тут весь дворец сверкал своей истинной красотой и величием. Огромное переплетение заклинаний и потоков, что вихрями тонких ручейков исходили из капсул магов, собирались воедино и вливались в накопители богов, искрясь своей силой и немыслимым узором. Количество заклинаний, что обслуживали весь этот огромный комплекс, исчислялось десятками тысяч. Особенно сильно в этой астральной картине выделялся центральный зал. Если в реальности это помещение выглядело скромно в сравнении с другими комнатами – всего двадцать метров в длину и ширину, без всяких украшений и с четырьмя мощными колоннами со стеклянным кубом в центре, внутри которого застыла фигура Изначального бога, – то в астрале эта комната сверкала особенно ярко. От этого куба шли сотни тысяч тонких ниток красной, словно кровь, силы. Они полностью заполняли все пространство вокруг артефакта, но не дальше колонн. Именно в них находились заклинания, что очищали эту красную энергию, преобразуя ее во что-то белое и насыщенное. Мне понадобилось минут пять, чтобы понять весь процесс. Сила бога вытягивалась из него с помощью артефакта, а с помощью заклинаний столбов превращалась в нейтральную, и уже потом устремлялась в артефактные накопители богов, что стояли глубоко под землей. Судя по силе потока, что уходила вниз, Изначальный являлся тем еще монстром. Каждые пять минут из него выходило такое количество силы, что я был способен собрать только за пару дней. Сколько же в нем силы и откуда она берется? Или же это и есть та самая энергия веры? Если с магами, заключенными в капсулы, все было понятно – там ману вырабатывали феи, с помощью заклинаний их фактически заставляли постоянно работать, – то вот с богом все не так. Я уже видел истинную сущность бога, но у них нет фей, там и самой оболочки души не видно. Вообще, сущность бога напоминала очень яркий кристалл сущности силы, такой же есть и у меня, но только у меня его еще нужно разглядеть, настолько он маленький, а вот у Изначального он просто огромный, почти как настоящее сердце. А еще он медленно и мерно пульсирует. Пока я рассматривал зал, Борей уже выпроводил всех стражников из дворца, а в окружающем мире стало ощущаться давление новой божественной силы. Эта сила приближалась с огромной скоростью, а потом резко пропала прямо у входа в зал. Двери распахнулись, и вошел бог Яруз, точнее, его аватар, а за ним следом шли двое посланников. Все трое – под магическими щитами. Яруз подошел к артефакту, бросив мимолетный взгляд на стеклянный куб, и обратил свой взор на Борея, стоявшего чуть в стороне. – Ну и зачем ты беспокоил нас? – грозно произнес Яруз. – Артефакт в порядке. – Прошу прощения, но позволю не согласиться с вами, – поклонившись, вежливо произнес Борей, вот только в его голосе сквозили ирония и сарказм. – Ты все так же стремишься умереть? – раздраженно произнес Яруз, остановив свое молниеносное заклинание буквально в миллиметре от шеи Борея, с легкостью пробив все его щиты. – Моя жизнь принадлежит моему господину, и не вам решать, к чему я стремлюсь, – спокойно ответил Борей. – Думаешь, Озил сильно расстроится после того, как я тебя убью? – зло усмехнулся Яруз. – Не знаю. Пути господина не известны никому. Но если таково ваше желание, то вы можете легко проверить, – с усмешкой произнес Борей, – или же я укажу вам на вашу ошибку. – Попробуй, – мрачно произнес бог, – но если это ты ошибся, то платой будет твоя жизнь. – Я знаю, – спокойно произнес Борей, после чего, сделав шаг к кубу, прикоснулся к его поверхности почти у самого верхнего края. Видимо, в его руках было какое-то уже готовое заклинание, так как от прикосновения к кубу развеялась тонкая и незаметная иллюзия, открыв взору трещину размером с песчинку. – Вот о чем я докладывал господину. Жаль, что он не смог явиться лично. Все-таки размер проблемы немал, даже не знаю, сможет ли кто-то, кроме него, справиться с такой опасностью. – Ты оказался прав, – задумчиво произнес Яруз, рассматривая трещину, – но не надо недооценивать силу богов. Сущность бога опять начала давить на окружающий мир, но в этот раз она устремилась в тело стоявшего здесь аватара. Я уже находился под слиянием и потому смог увидеть впечатляющее зрелище прибытия истинной сущности бога в тело аватара. Через несколько секунд Яруз наполнился светом и мощью, вот только его сила была даже внешне раз в десять меньше силы Изначального, и это при том, что тот сидел в заключении. Бог положил руку на место трещины в кубе и уже собирался действовать, как в тот же миг Борей атаковал двух посланников, пришедших с ним. Я уже давно с Алисой отработал переход в импульс сразу, как только она замечала нечто подобное возле меня. Увы, но я сам столь быстро среагировать не мог. Все вокруг застыло, кроме Борея, который медленно приблизился к посланникам, доставая меч, но в тот же момент бог спокойно сделал шаг в сторону и небрежным движением руки отбросил Борея, а потом вспыхнул силой. От этой вспышки я выпал из импульса и, судя по всему, Борей тоже. Но как же так? Каким образом Ярузу удалось отключить наш импульс? Эти вопросы фоном пролетели у меня в голове в тот момент, когда тело уже устремилось вперед, а мои заклинания атаковали пока еще растерянных посланников. Основной бой с богом переместился в астрал. Там вовсю развлекалась Алиса, пытаясь отразить атаки бога, и это, на удивление, у нее получалось, но только потому, что основной удар был направлен на Борея. Мои атаки бог отразил, просто развеяв их своей силой. Подлетев вплотную к одному из посланников, я нанес удар мечом, но был вынужден тут же отскочить обратно из-за того, что аура бога начала с огромной скоростью уничтожать щиты. Мой удар мечом посланник отразил, но и в атаку бросаться не спешил. Вокруг бога образовалась сфера радиусом метров шесть, именно на ее границе и стояли посланники, один напротив меня, второй напротив Борея. Если бы я мог использовать всю свою силу, то легко преодолел бы эту сферу, но, увы. Основные силы были сейчас заняты в астрале. Использовать силу духа и жизни я пока не спешил. Что-то подсказывало мне, что Ярузу и тут есть чем меня встретить. Между тем бог уже стоял возле куба. Положив ладонь на место с трещиной, он спокойно и медленно принялся ее заращивать. Меня же больше интересовал вопрос: а где Хан? – Думаю, вы сейчас в недоумении, – абсолютно спокойным голосом произнес бог, – где же ваш соратник, убийца богов Хан, почему он не атакует меня? От этих слов я непроизвольно вздрогнул. Уж очень точной оказалась фраза. Еще был вопрос по поводу артефакта: почему Изначальный не может освободиться? Но он пропал, как только я увидел силу, что окружила куб. Это Яруз, используя накопители маны из подвала, фактически полностью смог обезвредить Изначального. – Смотрю, вы удивлены, – хмыкнул бог. – Что же, пока я устраняю дефект, можно и поговорить. Все-таки нам пришлось очень долго ждать, пока ты, Борей, решишься действовать в открытую. – Бог насмешливо посмотрел на посланника. – Думаешь использовать свой второй источник в бою? Давай попробуй. Хотя ты и так понимаешь, что в этом месте такое бесполезно. Жаль, конечно, что Хан оказался слишком хитрым, чтобы попасть в расставленный капкан. – Яруз слегка поморщился, произнося последнюю фразу. – И как только он смог почувствовать угрозу? – Озил тоже тут, – скорее утверждая, чем спрашивая, обреченно произнес Борей. – О, ты наконец догадался? – улыбнулся довольно Яруз. – Да, он здесь. Не только Хан способен так хорошо скрываться. Хотя и весьма неожиданное присутствие его ученика в этом месте, – бог бросил недовольный взгляд в мою сторону, – мало что способно изменить. Вам остается только ждать, когда я закончу с артефактом и потом возьмусь за вас. Но не переживайте, ждать осталось буквально пару часов. Глядя на замолчавшего бога, я перебирал варианты спасения. Если Озил спрятался тут же, в этом зале, то он не покажется, пока не появится Хан, а тот, в свою очередь, ждет Озила. Там патовая ситуация, хотя у нас тут не лучше. Из-за сферы бога мы не можем приблизиться к нему, а если попытаемся сбежать, то нас остановят посланники и магия. Пока Яруз жив, из зала нам не выйти. Уйти в скрытость? Но кто же мне даст… К тому же, если даже у меня получится исчезнуть, вся сила обрушится на Борея, и он не выдержит. Хотя я лично сомневаюсь, что у меня получится исчезнуть. Можно использовать новую силу, но это на крайний случай. Все равно в ближайшие полчаса Хан будет вынужден нанести удар. Уйти из комнаты у него не получится. И как только бог закончит, он, скорее всего, нанесет удар по нам, а потом найдет Хана. Все-таки тут закрытое помещение, так что деваться некуда. – Откуда вы узнали? – мрачно спросил Борей. – Что именно? – насмешливо произнес бог. – Что ты собираешься предать нас? Или, может, о твоей связи с убийцей богов? Или же о твоей затее уйти к Герзул? Ты уж уточни, будь добр. – Все это – откуда вы узнали? – раздраженно произнес Борей. – Не только Герзул может сбить с истинного пути посланника, – спокойно произнес бог. – Значит, это Фогель или Лона, – задумчиво произнес Борей, – хотя, возможно, и оба. – М-да, – хмыкнул удивленно бог, – думать ты умеешь быстро – это факт. Жаль, что твоя глупая мечта стать одним из нас затмила тебе разум. Ты был хорошим воином, самым близким богу разумным возле него, но тебе показалось этого мало. Интересно, а твои соратники знают… Договорить бог не успел. И если до этого момента со стороны Борея в астрале сражалась всего одна фея в интересном красном кожаном костюме, то теперь там появился и фей. Который, вступив в бой, серьезно потеснил на астральном поле бога. Из-за чего Яруз нахмурился, но тут же исправил положение, подключив еще несколько потоков силы от накопителей из подвала. Именно это его решение неожиданно натолкнуло меня на мысль: а зачем драться с ним? Нужно просто уничтожить накопители, и тогда бог останется без дополнительных сил. Легко сказать, но вот как это сделать? Похоже, пришла пора использовать свои козыри. Погрузив свое сознание в сатори, я окружил тело внутренней энергией, одновременно с этим бросившись в ближний бой. В этот раз сфера бога уже не могла съесть мои щиты, и посланнику, охранявшему его, пришлось вступить в бой. Вот только уровень его владения мечом был так себе. Но вот после того, как к нему присоединился второй посланник, стало тяжелее. Они умело действовали в паре, не давая мне атаковать. Я, конечно, справлялся с защитой, но, используя одну защиту, бой не выиграть. Давление их ауры и постоянных ударов магией крови я почти не замечал. Все-таки щит из внутренней энергии способен выдержать даже пару ударов бога, а уж посланники явно слабее. Единственная опасность – это их артефактные мечи, что на удивление легко проходили сквозь мою защиту. Танцевали мы так минут пять, пока рядом не раздался рев разгневанного бога: – Озил! К сожалению, сильно отвлечься я не мог, но краем взгляда заметил, что Борею, со своими феями и моей Алисой, удалось почти полностью победить в астральном плане. Фактически богу пришлось уходить в глухую оборону. Конечно, он мог снять руку с артефакта и тогда с легкостью отразить атаку. Правда, в этом случае Изначальный сможет освободиться. Бо́льшая часть силы бога уходила именно на устранение дефекта куба и на контроль темницы. Тем временем мне удалось-таки провести обманный маневр и, проскользнув под ударом посланника, оказаться у него за спиной. Он оказался между мной и вторым посланником. Того мгновения, что понадобилось второму для того, чтобы приблизиться, мне хватило. Я, конечно, не убил противника, но рана была явно серьезной. – Озил!!! – заревел раненым зверем бог возле куба. Его можно понять: если сейчас не появится Озил, то ему придется убрать руку с артефакта. Правда, и Озил прекрасно понимал, чем ему это появление грозит, ибо Хан только и ждет момента. Правда, то, что произошло дальше, выбило меня из колеи. Пришлось минут десять сидеть в позе лотоса и пытаться осознать те мгновения, что пронеслись со скоростью света. И это не игра слов. Там действительно все происходило в доли мгновения. Возле Яруза открылся портал, и в тот же миг появился Озил, фактически рывком нырнув в телепорт вместе с Ярузом. Телепорт еще только закрывался, когда куб разлетелся на осколки. Изначальный, стремительно рассекая телом осколки куба, что разлетались медленнее, чем он двигался, сделал три шага, махнул рукой, и возле него начал открываться разлом, в который меня вместе с Бореем и Ханом забросила сила Изначального. Уже фактически влетая в разлом, я ощутил невероятную мощь взрыва, что родился в подвале Дворца силы и сейчас стремился вверх, уничтожая все на своем пути. Изначальный вошел практически сразу после нас в разлом, собой закрыв жар, что следовал за ним. Даже тех миллисекунд, за которые закрывался разлом, хватило, чтобы уничтожить все щиты бога. С ума сойти. Судя по тому, что я видел, девяносто процентов силы Изначального просто исчезло. Что же за взрыв такой устроил там Озил? Если честно, то меня изрядно потряхивало. Я даже проверил окружение на наличие радиации, но ее, слава богу, не оказалось. И только потом я додумался попытаться определить, где нахожусь. Мы оказались дома, на своей родной планете Филан. Вот от всего этого мне и пришлось минут десять успокаивать нервы в медитации. Причем даже не знаю, что больше всего меня шокировало – взрыв невероятной мощности или интриги богов с мозговыворачивающим финалом. Одно могу сказать точно: наш план полетел к демонам под хвост. А еще там остался Руиз, который вряд ли в курсе произошедшего. – Мы можем вернуться? – хмуро произнес Борей, обращаясь к богу. – Нет, – спокойно пожал тот плечами, – не раньше чем через год. – Там остались верные мне разумные, – со злобой в голосе сказал бывший посланник. – Я их предупредил. Их никто не найдет, – спокойно возразил бог. – У вас есть возможность задать по три вопроса. Мне нужно как можно быстрее обрезать пути доступа богов сюда. – Что со сферой? Сможешь ли ты выдержать их удары? И сколько у нас времени? – произнес Хан, внимательно глядя на бога. – Сфера уже в надежных руках, – усмехнулся бог, – я предполагал, что все будет не так просто. Удар они нанести не смогут, у них сейчас свои проблемы. А времени у нас минимум два, максимум шесть месяцев. Именно столько нужно для того, чтобы они собрали нужное количество энергии. – Через полгода они явятся сюда, но сколько смогут взять войск? – спросил Борей. – Боги не придут, – задумчиво произнес Изначальный, – а вот их посланники будут точно. Думаю, они сейчас организуют мир на спорном материке и двумя армиями отправятся сюда. – Откуда боги возьмут столько энергии? – удивился Борей. – Ты забыл про хранилище под горами Огур? – усмехнулся бог. – Использовать неприкосновенный запас? – изумленно произнес Борей. – Если они дадут мне хотя бы год спокойствия, то их не спасет уже никакой запас, – спокойно ответил бог. – Все, время вышло. Ну а на твои вопросы, Алекс, я отвечу через месяц. Я только согласно кивнул. Если честно, то в данную секунду задавать вопросы у меня желания не было. Тут хотя бы в себя прийти. Хорошо хоть с Руизом, похоже, все будет в порядке. Кстати, можно будет обрадовать этой новостью Янсона. «Нельзя», – раздался у меня в голове ворчливый голос Алисы. «Почему?» – удивился я. «Бог сказал, что если мы не хотим их смерти, то нужно молчать, иначе там узнают». «Он что, намекает, что у нас тут предатель?» – изумленно спросил-подумал я. «Судя по всему, да, причем кто-то из фей», – расстроенно ответила Алиса. «Ну и дела…» – только и смог я мысленно вздохнуть.Озил хмуро смотрел на огромный котлован, что остался вместо Дворца силы. Хотя все прошло по плану, но он по-прежнему сомневался в своем решении забрать в последний момент из дворца Яруза. Возможно, именно этих мгновений не хватило, чтобы уничтожить древнего бога. Вот только он также осознавал, что цена стала бы слишком велика. Убить вместе с Ярузом древнего бога означало войну с Герзул. Эта стерва вряд ли упустила бы такой шанс для атаки. С другой стороны, теперь она будет вынуждена вместе с его силами штурмовать соседнюю планету. Все-таки их атака принесла свои плоды и сила древнего стала минимальной. На то, чтобы использовать хранилище силы, Озил уже получил согласие всех богов. Теперь осталось только завершить приготовления, и уже через четыре месяца на Филан обрушится мощь армий их подданных. Если уничтожить там всех разумных, то древний останется без подпитки силой, а значит, уже через пару сотен лет он станет намного слабее. Только в этот раз его нужно будет уничтожить. Ибо теперь уже все боги понимали, что за тайный противник противостоял им последние семь тысяч лет. Древний оказался весьма умелым манипулятором, и только случай помог Озилу разобраться во всем. Жаль было потерять такого сильного посланника, как Борей. Но, с другой стороны, именно его действия позволили Озилу докопаться до истины. Это же надо додуматься – решил стать богом!.. Борей явно не страдал скромностью в планах. Даже с убийцей богов и Герзул договорился.
В это же самое время на другой стороне планеты демонов богиня Герзул с досадой следила за потоками судьбы. Ее великолепный план провалился. А ведь так хорошо все было продумано… До ее полного главенства над богами оставалось всего чуть-чуть, но этот Озил оказался умнее, чем она предполагала. Теперь из-за угрозы в лице древнего придется объединить силы с Озилом. Можно и отказаться, но тогда уже сам древний придет через сотню лет и нанесет свой удар. В то, что с ним можно договориться, Герзул не верила – точнее, понимала, что этот весьма хитрый бог не даст себя обмануть. Потратив несколько дней, она наконец увидела, каким образом Озил узнал о плане Борея. Что же, теперь у нее есть двое посланников, которые в первых рядах пойдут в наступление против дикарей. Предатели ей не нужны. Ну а если вдруг выживут, то уже тогда можно будет и самой о них позаботиться. В конце концов, зачем убивать тех, кто еще может исполнить свой долг? Вызвав к себе Фоиэль, богиня создала специально для нее аватара. Жаль, конечно, что она ошиблась в Сергее, тот не был предателем. Правда, знать об этом Фоиэль не стоило. Подождав в раздумьях часов шесть, пока ее аватар наиграется в эти глупые постельные игры с посланницей, она поручила ей новое задание. Довольная жесткими играми в постели, Фоиэль с огромной радостью рьяно ринулась исполнять приказ. Про разработку ученого Курана богиня не забыла. Вот пусть эта озабоченная девка и займется наполнением оставшихся артефактов силой. Жаль, конечно, что сам ученый погиб вместе с замком Борея, уж очень сильно расстроился Яруз, лично уничтожив всех в трех замках предателя. Но его артефакты в академии уцелели, так что эти игрушки еще можно будет использовать против ее противников, но уже после того, как они разберутся с древним богом. К сожалению, ее ученые так и не смогли повторить уникальные артефакты Курана.
Глава 29
Проснувшись, я грустно осмотрелся. Без Софии в комнате было как-то неуютно и скучно. За прошедшее время я уже успел привыкнуть, что София всегда рядом, но в этот раз все сложилось по-другому. Из-за того, что я исчез, не сказав ничего своей половинке, она очень сильно обиделась. Сначала, конечно, обрадовалась, а вот потом – началось…. упреки, обвинения, три часа ворчания, а затем София и вовсе ушла спать в другую комнату. Вот как так у женщин получается? Стараешься сделать как лучше, а в итоге виноват во всех грехах. Любые доводы разбиваются, словно о стену. Обидно, если честно, и причем сильно. Вот так мы второй раз поругались. Я не хотел соглашаться с ее логикой, она с моей. Может, все-таки зря я женился?.. Когда я оделся, в комнату зашла мрачная София; с угрюмым видом сев в кресло, она принялась рассматривать свои руки. И чего, спрашивается, пришла? – Доброе утро. – Переборов себя, я все-таки решился начать разговор. Она мельком бросила в мою сторону взгляд и тут же отвернулась, лишь коротко кивнув. – Ты так и будешь на меня дуться? – А смысл?.. – тяжело вздохнув, с обидой в голосе произнесла София. – У меня складывается впечатление, что я живу одна. Тебя как будто нет рядом. Ты вечно в своих исследованиях или опасных походах, а я для тебя словно мебель. Тебе настолько неинтересно со мной? – Нет, я… – Конечно, говорить со мной не о чем, – не дав мне даже ответить, продолжала она. – И зачем ты только женился? Жил бы и дальше один… Все это я уже слышал еще вчера, когда вернулся, но в этот раз договорить Софии не дали. Да и мне ответить – тоже. В наш разговор вмешался бог, причем весьма своеобразным способом. Собственно, я об этом узнал, только когда среагировал на срочный призыв Алисы. Нырнув в свой внутренний мир и активировав импульс, попал не совсем туда, куда рассчитывал. Я, Алиса, София и Сильва находились на некоем подобии острова фей в астральном плане, вот только это был явно не он. Напротив нас стоял, улыбаясь, Изначальный бог. По-моему, он наслаждался произведенным эффектом. – Прошу прощения, что прервал вашу столь занимательную беседу, но увы, дела не ждут. – Махнув рукой в сторону появившихся кресел, он и сам сел в одно из них. – Присаживайтесь, разговор будет долгим. – Вы же говорили, что я смогу задать вопросы через месяц? – спросил я, нахмурившись. Уж очень мне не понравилась такая резкая смена планов. – Будущее меняется каждое мгновение, – философски произнес бог, – что было актуально вчера, сегодня уже в прошлом. Бросив взгляд на девочек, я осторожно присел в кресло. Реакция у них была разной. София, все еще будучи обиженной, надув губы, уселась в дальнее от меня кресло, даже не посмотрев в мою сторону. Сильва с откровенным детским любопытством изучала окружающее нас пространство. А вот реакция Алисы меня слегка удивила. Моя фея пристально смотрела на бога, словно что-то пытаясь вспомнить. – Алиса, не надо пытаться меня просверлить с помощью взгляда, – ухмыльнулся бог, – сомневаюсь, что у тебя получится вспомнить меня. – Почему? – тут же спросила, нахмурившись, Алиса. – Хм, – почесав подбородок, задумался бог, – хотя почему бы и нет? Можно и с этого момента начать рассказ, так будет даже интереснее. – А не проще образ рассказа отправить нам? – ворчливо буркнула София. – Так потом и сделаю, – кивнул бог, – если захотите. Ну а пока можно и поговорить. Давно у меня не было собеседников. – Пф… Так бы и сказал, что поболтать хочешь, – фыркнула весело Алиса, падая в кресло. Правда, перед этим она его подвинула вплотную ко мне и, естественно, как всегда, умостила голову у меня на коленях. София, бросив недовольный взгляд в нашу сторону, нахмурилась еще сильнее. – Йоу, подруга, зависть – это плохо, – весело вскрикнув и махнув рукой в ее сторону, сказала Алиса. – И ничего я не завидую, – гордо вскинув голову, ответила София. – Интересные у вас отношения… – улыбаясь, произнес бог. – Ты хотел что-то рассказать, – обвинительно указав пальцем в его сторону, произнесла Алиса. – Ты уверена, что хочешь узнать правду? – все так же улыбаясь, произнес он. – Хотя можешь не отвечать, ответ очевиден. Что же, начнем с этого момента. Когда-то давно, в то время, когда новых богов еще не было вовсе, в этом мире жили четверо сущностей, которые потом, осознав себя, стали разумами. Одним из таких разумов был я. Остальные потом погибли, сражаясь с новыми богами, но не совсем. Нас очень сложно уничтожить, но можно стереть разум и изменить сущность. Именно это и произошло с тобой, Алиса. Гробовая тишина служила ответом на слова бога. Я так вообще только и мог, что уронить челюсть на пол. – Я была… богом?! – изумленно вскинулась Алиса. – Не совсем так, – покачав головой, произнес он, – правильнее сказать – частичкой бога; весьма большой, но все же лишь частью его сущности. Из-за этого ты и несешь часть силы бога. Хотя память его и стерта, но кое-что осталось. Именно поэтому тебе кажется, что ты уже меня видела. – И много таких частей? – спросил уже я. Если задуматься, то его ответ объяснял очень много странностей, связанных с Алисой. – Почти две сотни, – усмехнулся бог, – возможно, даже больше. Дело все в том, что именно Алиса создала мир фей, да и самих фей тоже… Но об этом потом. Понимаю, что тема вам интересна, но тут уж лучше я передам вам всю информацию мыслеобразом, как вы это называете. Пока же стоит вернуться назад. Естественно, она попала к тебе, Алекс, не случайно, – улыбаясь, рассказывал бог, – я долго ждал разумного, который сможет реализовать весь потенциал Алисы, и тебе это удалось. – Я была богом… С ума сойти… – тихо бормотала Алиса, мало обращая внимание на бога. – Но как же так? – удивился я, найдя серьезную нестыковку. – Ведь чем дольше существует фея, тем взрослее она становится… – Да, это так, – кивнул головой Изначальный, – но Алиса сама бы никогда не попала сюда из мира фей. Она была привязана к своему измерению. Другими словами, все эти сотни тысяч лет она словно спала в анабиозе. Так понятнее? Вижу, что да. Потому у нее было всего два носителя: ты и до тебя еще один маг. На нем я проверил наличие меток на сущности Алисы. Вдруг новые боги оказались умнее, чем я думал?.. Но об этом позже. Давайте вернемся к тому, ради чего я вас собрал. – А как же… – попыталась возразить Алиса, но была остановлена жестом его руки. – Чуть позже, возможно, получишь ответы. Правда, если вы решитесь на это пойти, – спокойно продолжил бог. – Дело в том, что планы наших врагов изменились. Через четыре месяца на эту планету прибудут двенадцать армий демонов и почти все посланники, но самое важное, сюда отправятся богиня Герзул и четыре ее сторонника-бога. Озил с тремя своими сторонниками-богами останется на Изоне. Я не успею восстановить силы, а значит, мне придется скрыться от их взора. – А как же мы?! – воскликнула, не выдержав, София. – Вы останетесь наедине против богов и их армий, – грустно усмехнулся бог. – И что это значит?.. – недоуменно спросила София. – Это значит – мы погибнем, – мрачно подвел я итог речи бога. – Не совсем так, – возразил он, – я не просто так вас позвал именно двоих. Я могу вас спрятать от взора богов, но только вас двоих. – А как же остальные? – растерянно спросила София. – Увы, но они, скорее всего, погибнут, – ответил он. – Других вариантов нет? – ошеломленный новостью, произнес я. – Есть, – бодро ответил бог, – вот только другой вариант уже не понравится вам. – В смысле? – удивился я. – Дело в том, что у тебя с Алисой есть возможность спасти остальных, но вот цена за это будет весьма высока. – Сделав паузу, бог внимательно посмотрел на нас. – Моя жизнь? – грустно усмехнувшись, произнес я. – Опять же, не совсем так… – уклончиво ответил он. – Я могу передать тебе свои знания и потом помочь освоить новую силу, с ней ты вполне сможешь при поддержке Хана и Борея победить Озила и его богов на Изоне, отчего Герзул, скорее всего, вернется назад, ну или по крайней мере с ней можно будет договориться. Сразу скажу: победить богов будет непросто, да и договориться потом с Герзул может не получиться. Но это единственный вариант, при котором есть шанс спасти ваших друзей. – И в чем тут подвох? – с подозрением спросил я, глядя на бога. Как-то уж очень все просто. – Цена получения знаний и совмещения твоей души и источника очень велика, – задумчиво произнес бог, – ты станешь другим, а потом и вовсе растворишься на одном из планов реальности. Тебе станут доступны не только мои знания, но и все, что хранит твоя душа, все твои прошлые жизни. Это создаст нестабильность твоего ядра, и реальность просто-напросто вытолкнет тебя за свои границы. Конечно, когда-нибудь ты снова сможешь собрать свою сущность в единое целое, но это случится нескоро. – То есть? – Я не совсем понял, что имел в виду бог, но, по-моему, это весьма интересные перспективы. Узнать ответы на большинство вопросов… Вот только что-то не хочется потом существовать в «нереальности». – Сложно сказать, – уклончиво произнес бог, – думаю, минимум пара десятков тысяч лет уйдет у тебя на то, чтобы собрать себя в единое целое, и это уже будет другой разум. И это минимальное время. – А почему «другой разум»?.. – хрипло спросил я. – Найти компромисс со всеми разумами, что были до тебя, – это, мягко говоря, сложно. А главное, в любом случае тебе придется измениться или умереть, не найдя точки опоры. К тому же в твоем прошлом могли быть сознания сильнее тебя, а значит, они могут стать во главе твоей личности, – медленно произнося слова, рассуждал бог. – Добавь сюда мои знания и время, дабы найти все части тебя самого, и получишь ответ. – Звучит странно, – растерянно произнес я. – Это не только странно звучит, но еще и так же работает, – хмыкнув, заметил бог. – Но если это так, то каким образом я смогу помочь? – Ты не сразу откроешь все связи с душой, – печально вздохнул бог, – на это уйдет примерно месяц, может, два, а может, и неделя. Одно могу сказать точно: пять суток для решения вопроса у тебя будет точно, а потом все зависит от тебя и твоей души. У тебя и так очень хорошее соединение, так что не думаю, что процесс затянется. Как только ты почувствуешь вспышки чужих воспоминаний, это и будет началом процесса соединения. И только после этого реальность отторгнет твою новую сущность. – Вы сказали, что если я не найду точку опоры, то умру, – тихо и потерянно произнес я. – Да. Хотя более точно будет добавить, что твоя душа восстановится сама в точке старта процесса и отправится в твой прошлый мир на перерождение, правда, в новой жизни помнить ты ничего не будешь. – Алекс! – воскликнула София, вскакивая с места. – Что? – удивился я. – Ты против? Хочешь выбрать вариант спрятаться? – Да, – твердо произнесла София. – Почему нет? – То есть ты готова вернуться назад и, глядя в глаза Елене, Янсону, Ольге и другим, сказать, что у нас была возможность их спасти, но мы решили не рисковать? Так, что ли? – После всех этих новостей я был на взводе, отчего и вспылил. От моего напора София растерялась. – Так что, сможешь? – Нет, – тихо и обреченно произнесла София, по ее щекам текли слезы. – Но почему опять ценой тебя? За что? Почему не кто-то другой? От такой реакции я сдулся, словно воздушный шарик. Вся злость ушла, осталась только грусть. Встав, я подошел к Софии и обнял ее. – Что поделать, но такой вот у тебя уникальный муж, – гладя ее по голове, растерянно произнес я, – многие уже погибли на этом пути; видимо, пришло время и мне рискнуть. К тому же я ведь не погибну, а вернусь. – Угу. Через тысячи лет, когда нас уже не будет в живых, – буркнула София, прижимаясь ко мне сильнее, словно стремясь раствориться во мне. – Это не совсем так, – растерянно произнес бог. Кажется, я начинаю ненавидеть эту его фразу… – Если Алекс возродится в своем истинном разуме, то я могу вас снова свести вместе и даже сохранить Софии память об этой жизни. – Слабое утешение, – буркнула недовольно София. – Согласен, шанс на такой вариант весьма мал, – кивнул бог, – но все же он существует. В общем, думайте, времени у вас на это месяц. Через месяц сообщите о своем решении; если да, то я Алекса заберу с собой. Трех месяцев едва хватит, чтобы подготовиться. Бог поднялся с кресла и, подмигнув Алисе, исчез. А нас выбросило в реальность. Интересно, как боги это делают? Однако же и выбор он нам оставил… С одной стороны – жизнь с памятью о друзьях, а с другой – знания, о которых я только мечтал, и… возможная смерть. Не будь рядом со мной Софии, даже секунды не думал бы. Узнать все, что знает бог, и при этом спасти друзей – это уникальная возможность. К тому же кто сказал, что я так просто сдамся?София после разговора с богом не могла спокойно сидеть на месте. Ей хотелось что-то сделать, куда-то бежать, придумать хоть какой-нибудь вариант, где не придется расставаться с Алексом, но при этом она отчетливо понимала, что выхода нет. Наверное, именно поэтому она на пустом месте накричала на Алекса и убежала из их комнаты. Она жалела о своем решении, но ничего поделать с собой не могла. Только прибежав к Елене и все ей рассказав, после часа слез и истерик она наконец смогла более-менее взять себя в руки. Но на этом все не закончилось. Всю неделю ее кидало из одной крайности в другую. То она стремилась быть как можно ближе к Алексу и жаждала его внимания, то видеть его не могла. Эти метания превратились в пытку. Знать, что скоро твой любимый уйдет навсегда, и при этом невозможно что-либо изменить, заставляли девушку совершать безумные, а порой и глупые поступки. Собственно, из-за этого она через неделю после разговора с богом сидела в комнате Ольги де Моунти, слушая очередную попытку ее успокоить. – Кажется, мои слова ты просто пропускаешь мимо, – огорченно произнесла Ольга, глядя на жалкую тень еще недавно веселой и озорной девчонки. – Как будто ваши слова способны изменить будущее, – мрачно сказала София, кутаясь еще сильнее в плед. В последнее время она постоянно мерзла. Даже тут, в комнате, где было довольно тепло, ей казалось, что холод одиночества сквозит вдоль позвоночника. – Нет, но и ты его изменить не в силах. Так зачем себя мучить? Ты же понимаешь, что делаешь больно не только себе, но и Алексу. – Я бы хотела отправиться с ним, – тихо произнесла София, – и просто умереть. – Так, значит… – От слов Софии Ольга вздрогнула. Судя по состоянию девочки, она может и глупость сотворить. – И кому от этого станет легче? – Мне, – угрюмо, но при этом решительно произнесла София. – А о нас ты подумала? – Присев возле Софии на диван, Ольга обняла ее за плечи. – Мне очень больно смотреть на то, как ты сама себя мучаешь. У тебя же целых две недели, которые ты можешь провести вместе с Алексом. – Я знаю, – буркнула София, – но потом он уйдет, и ничего после него не останется. – Ничего не останется… – задумчиво произнесла Ольга. – А ведь это вариант. Если это помогло мне, то может помочь и тебе. – Вряд ли, – равнодушно сказала София. – Отчего же, – усмехнулась Ольга, – уверена, что этот вариант поможет стопроцентно. Ты ведь хочешь, чтобы он был с тобой? – И что? – Ну так у тебя есть две недели, чтобы хоть часть его осталась с тобой, – улыбнулась печально Ольга, – я вообще удивляюсь, почему вы до сих пор не подумали о детях. – О ком?! – изумленно распахнув глаза, вскрикнула София. – Ты не знаешь, что такое дети? – с сарказмом в голосе спросила Ольга. – Нет, ну то есть да, но… – неуверенно ответила София, остановившись на середине фразы. – Сама подумай, ребенок – это и его часть тоже. И он останется с тобой. А если будет мальчик, то, скорее всего, похожий на Алекса, – явно вспоминая своего сына, с теплой улыбкой на лице произнесла Ольга. – А уж какие они милые, пока не вырастут… – Ребенок! – воскликнула София, подскакивая на месте. Ее глаза загорелись таким сильным и фанатичным огнем, что даже Ольга испугалась. – Стой! – вскрикнула она, видя, как София устремилась из комнаты. Отвечая на недоуменный взгляд, она добавила: – Ты себя давно в зеркале видела? – А что не так? – искренне удивилась бледная и осунувшаяся, с красными глазами София. – На, посмотри, – улыбнувшись, произнесла Ольга, обняв за плечи Софию и ставя ее перед зеркалом во весь рост. – Ой… – только и смогла сказать растерянная девушка. – Да, милочка, тебе стоит привести себя в порядок, – уверенно произнесла Ольга, – к тому же ты вообще знаешь, что нужно делать, чтобы был результат? – Ну да… – не очень уверенно ответила София. – Что-то мне подсказывает, что нет, – с сомнением глядя на нее, произнесла Ольга. – Ну, как бы… а что там делать – просто не буду предохраняться, и все, – смутившись и опустив глаза,произнесла София. – М-да… Запущенный случай, – протянула задумчиво Ольга. – Ладно, сейчас приведем тебя в порядок, потом расскажу тебе, как повысить шансы на удачный исход. Ну и пару секретиков на тему чересчур бдительных парней. – Ой… Он ведь тоже наверняка предохраняется, – растерялась София. – И что? Ты у нас маг или так, погулять вышла? Все будет хорошо, – довольно прищурившись, ободрила ее Ольга. Наконец-то перед ней снова была прежняя энергичная девочка, а не призрак.
Глава 30
Сначала я думал, что наши отношения с Софией достигли своего предела. Ее переживания и резкие смены настроения выбили меня из колеи. Но потом неожиданно все изменилось. Она превратилась в воплощение страсти. Не будь у меня такой выносливости, и я бы подумал, что меня просто хотят довести до истощения. Вначале я обрадовался возврату наших отношений, но под конец срока, выделенного богом, уже начал уставать. Даже для меня это был перебор. Такая страсть вперемежку с нежностью и каким-то непонятным ожиданием серьезно ударили меня эмоционально. Так что вызову бога я обрадовался, словно это было спасение, а не опасный эксперимент. – Я готов, – уверенно произнес я стоявшему напротив меня богу. В этот раз я был один в его непонятном мире. Алиса в последние дни была какая-то заторможенная и все время хотела спать. Даже сейчас она, свернувшись калачиком, спала на созданной богом мягкой горке из подушек или чего-то похожего. – Хорошо, – улыбнулся он, бросив взгляд на Алису, – но учти, не на все вопросы ты получишь ответы. Некоторые вещи тебе еще предстоит узнать самому. – Э-э-э, не понял?.. – Например, ты стремишься узнать, что такое эфир или что есть душа. Так? – То есть, обладая вашими знаниями, я не узнаю, что это такое? – удивился я. – Не совсем так. – Эта его фраза, как я мог про нее забыть… По-моему, у меня даже дернулась нервно бровь. – Ты будешь знать, но при этом не будешь понимать. Для тебя слово «эфир» – это то же самое, что для слепого с рождения разумного слово «солнце». Ты можешь ощущать его тепло, но вот понять, что это такое, не сможешь, пока у тебя не появятся глаза. У вас просто нет тех органов чувств, которые позволяют осознать, что такое эфир. – Но как же так?.. Помнится, Алиса мне уже показывала частичку эфира. – Нет. То, что она показала, – это его тень, отблеск, но никак не сам эфир, – покачав отрицательно головой, ответил бог, – показать эфир невозможно. – Хм. Но ведь вы его видите? – Слово «видеть» тут неуместно. Мы его осознаем и можем с ним работать, а точнее, с помощью эфира как ткани мироздания мы, боги и феи, можем влиять на реальность в различных ее проявлениях. Ты уже знаком с четырьмя такими проявлениями. Одно – это то, что ты видишь глазами, второе – это астрал, третье – это импульс или пространство фей – называй как хочешь, последнее – это потоки времени: там, где Алисе удалось скрыть ваше существование. – А почему импульс, а не остановка времени? – Остановить время можно, но зачем? – удивился бог. – Смысл в этом какой? Если хочешь побыть в темноте и абсолютной пустоте, так есть и более простые способы умереть. – Умереть? – удивился я. – Вообще-то ты и сам нашел бы ответ, но мне нравится общаться, так что можно и поговорить, – усмехнулся бог, создавая кресло и присаживаясь. – Остановишь время – замрут фотоны, те, что дают тебе возможность видеть; остановятся все процессы, в том числе и твои мысли. Как ты собираешься в таком состоянии думать? А главное, как потом сможешь выйти из этого состояния, если тебя фактически нет? – Честно говоря, я думал, что просто остановится «картинка», но вот с такой точки зрения как-то не рассматривал… – задумчиво произнес я, мысленно ругая себя за глупость. Мог бы и сам додуматься до такой простой вещи. – Но если вы это знаете, выходит, кто-то уже это делал? – Нет, – улыбнулся бог, – хотя, возможно, тот, кто создал эту вселенную, исчез именно так. Ибо следов его я обнаружить не сумел. – Он мог просто уйти в параллельную вселенную… – Любой переход в другой мир несет в себе отголоски этого перехода. А уж от столь могучего сознания, которое смогло создать вселенную, должен остаться очень явный след. Хотя, возможно, нашу вселенную создал тот же разум, что сотворил и души, – философски рассуждал бог. – То есть души в этом мире сотворили не вы? – Нет, конечно. Более того, мы – те, кого вы называете богами, по сути – просто души, которые перешли на следующий уровень эволюции. Хотя возможно, что это, наоборот, деградация. – Это как же?.. – изумленно уставился я на него. – Для начала нужно понять, что такое душа. К сожалению, ты пока что не сможешь это понять и осознать, но в каком-то примитивном варианте объяснить все же смогу, – с сомнением в голосе произнес бог. – В твоем мире есть виртуальная реальность, в которую играют разумные. Так вот, душа – это то самое тело, что лежит в вашей капсуле. Оно все видит, все запоминает, но думает сознание, что находится в твоем мозгу, и при этом, находясь в игре, сама душа думать не может. Более того, она находится на другом уровне реальности, но даже я не знаю, где заканчивается духовная нить, что идет из сознания сквозь реальности и другие миры. Более того, душа существует вне эфира, за пределами реальности. Но скоро ты и сам все это поймешь. – Так вроде и так все понятно… – пожав плечами, недоуменно ответил я. – Ха-ха-ха! – рассмеялся искренне бог. – Ну, насмешил. Все понятно ему… Это только мизерная часть сущности души, и то не совсем верная. Ты сейчас напоминаешь ребенка, которому рассказали, из чего состоит воздух, и он, послушав, говорит: ну да, все понятно. А что если ребенка обманули? Как, не имея инструментов, он это проверит? – Я понимаю, что в сравнении с вами я ребенок, но тем не менее думать я умею. – Возможно, хотя и не факт, – усмехнулся Изначальный. – В любом случае после смерти душа уходит на перерождение, и в этот момент, если разумный сможет осознать себя или будет обладать сильной духовной энергией, он может остановить свой уход за грань, начав существовать на грани, между этой реальностью и ее пределом. Со временем сможет даже научиться собирать энергию и постепенно снова научится думать и осознавать мир. Потом придет слияние с душой и осознание всех перерождений, дальше появится шанс собрать энергию и создать собственное полноценное сознание. Как ни удивительно, но именно энергия веры разумных лучше всего подходит для осознания. Вот так постепенно и становишься богом. – У меня возникло два вопроса. Первый – получается, что вы мало чем отличаетесь от нас и фей? И второй – я что, смогу стать богом? – Отвечу сначала на второй, – иронично произнес бог. – Сможешь, если только овладеешь своей душой и вокруг тебя будет свободная энергия веры. Правда, на это лично у меня ушло больше ста тысяч лет, причем уже в более-менее разумном состоянии. По первому вопросу – если не брать в расчет силы, полученные от веры, то да. Но с ними мы можем почти все. Например, именно с помощью этой энергии в свое время один из богов создал мир фей и их самих. Точнее, он их не совсем создал, но подробнее узнаешь позже. – Но как? – С помощью энергии веры я могу влиять на эфир и создать любой объект, – пожал плечами бог. – Ты просто не представляешь, насколько огромна пропасть в силе между разумными и богами! – Тем не менее одного мы уже убили, а до этого некоторых уничтожило наше оружие. – Я знаю, ибо сам приложил к этому руку. Но новые боги еще слишком глупы и не знают многого, более того, именно я создал те самые мечи, с помощью которых Хан так доблестно поглощает сущность богов. Они даже не догадались отправить эти бомбы с помощью разлома в космос. Молодые еще, неопытные. С потоками времени, например, совсем плохо работают, что лично для меня очень хорошо. – Как вы вообще там можете работать? Там же сумасшествие какое-то. – Множество сознаний позволяет сделать все что угодно, – усмехнулся бог. – Даже у тебя есть несколько сознаний. Ты, частично Алиса и твой ИИ. У меня же их несколько тысяч, и это не предел. Через миллионы лет я смогу намного больше. Просто сейчас у меня нет возможности создавать новые сознания. Как пример: одно сознание говорит сейчас с тобой, другие анализируют потоки времени, собирают энергию веры, воплощают ее в нечто реальное, а основной поток находится на границе мироздания, принимая ключевые решения. Есть еще те, что сейчас с помощью проколов пространства ищут разумную жизнь в нашей вселенной. – И как, нашли? – с любопытством спросил я. – Нет, – задумчиво произнес он, – именно поэтому я и считаю, что моя форма – это, возможно, деградация, а не эволюция. Я без труда обнаружил огромное количество миров с разумной жизнью, но все это – параллельные вселенные. Причем обнаружил я их, следуя за нитью души. Разумные, кстати, были тут и до нашего появления. Со временем я все больше склоняюсь к мысли, что каждая вселенная – это некий весьма материальный, но при этом искусственный мир, зацикленный в себе через временные потоки. – Вы хотите сказать, что все это – виртуальный мир? – неопределенно обвел я рукой окружающее нас пространство. – Да. Реальный, возможно – материальный, но все таки созданный, – утвердительно кивнул бог. – Я своим решением отстранил себя от перерождений, тем самым ограничив свои возможности. Хотя рано или поздно я смогу добраться до правды. Собственно, война с новыми богами отвлекла меня именно от этих исследований. – А почему вообще возникла это война? Зачем? Разве тут мало этой вашей энергии? – Разумному присуще стремление обладать бо́льшим, чем у него есть, – печально вздохнул бог. – Одни могут подчинить это стремление, другие, даже став богами, не могут избавиться от постоянного желания обладать все бо́льшими возможностями. Новые боги еще пока не понимают, что это все мелочи. Они не познали боли одиночества, когда тебе не с кем общаться, а вокруг тебя одни твои копии. – Ну, тут я согласен, – хмыкнул я, – правда, я считал, что вы все же более разумны, но если принять за основу именно развитие души, то становится все понятно. Хотя лично мне сложно поверить в то, что наш мир кто-то создал. Зачем? – Тут есть множество ответов, но самый простой – это скука, – улыбнулся бог. – Представь себе, что ты живешь миллионы или даже миллиарды лет, и при этом, допустим, ты не в состоянии умереть или же не желаешь этого. Что делать? А тут каждый раз новая жизнь, и каждый раз новые впечатления, которые даже предсказать сложно. Иногда и невозможно. Думаю, раз в несколько тысяч или сотен перерождений они собирают все в своем сознании и получают новые ощущения от этого процесса. Чем тебе не смысл жизни? – Но ведь даже вы можете предсказать будущее, – возразил я. – Это не совсем так. – Опять эта его фразочка, от которой меня слегка передергивает… – Да, я могу предсказать будущее, но с ним работают и другие боги, а также некоторые разумные. – Он с намеком посмотрел на меня. – Хотя именно такой вариант весьма интересен. Это волнительный и увлекательный момент борьбы на многие тысячи лет вперед, где приз – твоя сущность, будоражит воображение и сознание. Например, сейчас я выиграл партию длиной в тридцать тысяч лет. И это меня весьма радует. Но теперь идет борьба напрямую, и от этого становится еще интереснее. Кто увидит больше вариантов и сможет создать множество новых, тот и победит. – Угу, а если еще добавить шпионов… – хмыкнул я, вспомнив слова Алисы. – Шпионов? – удивился бог. – Ага, особенно среди фей. Вы же сами ей об этом намекнули. Как это вообще возможно? – Никак, – ехидно ухмыляясь, ответил бог, – видимо, твоя фея не так меня поняла. Разумный может быть шпионом, а фея, отдельно от него, – нет. Она физически не может пойти против воли носителя, а если и может, то делает это сразу, забирая себе его тело и убивая сознание, хотя и ненадолго. – Тогда что вы имели в виду? – Все думают, что любое действие влияет на будущее, но это не совсем верно, ибо даже мысли разумного и его разговор с феей тоже меняют будущее. Вот поэтому я и не хотел, чтобы вы обсуждали Руиза. У него сейчас очень важное задание, и было бы весьма скверно, если бы в потоке времени появились течения в его сторону до того, как он совершит нужное действие. – И что же это за задание? – Придет время, узнаешь, – усмехнулся бог, – пока еще рано говорить об этом. – Ну, судя по вашим словам, я весьма скоро буду в таком положении, что вряд ли смогу узнать, – невесело усмехнулся я. – Все может быть, – уклончиво ответил бог, – если сможешь разобраться во всей информации, что я тебе выдам, то твои шансы вернуться будут весьма высоки. – Вернуться богом? – усмехнулся я уже иронически. – Этот вариант маловероятен, но все же возможен. Просто, к твоему сожалению, тут очень мало свободной энергии веры. Хотя если ты сможешь уйти за грань возле соседней планеты, то может и получиться. Чтобы ты понимал: шанс на это – один из миллиона. А вот просто собрать разум шансов намного больше, а там уже я смогу тебя закинуть в новое тело. Даже память твою сохраню, если только ты сможешь пройти испытание прошлых жизней. – Это так сложно? – Представь, что ты умер и, допустим, через мгновение очнулся, а вокруг тебя похожие на тебя сознания и все хотят стать основным. Ты допустишь это? Или же будешь бороться? – Внимательно взглянув на меня, бог хмыкнул: – Вижу, ты все осознал. Да, именно это тебя и ждет. Вопрос только в том, сколько перерождений у тебя сохранено. – А разве не все? – удивился я. – Нет. Я уверен, что разумные существуют уже больше миллиарда лет, но при том, что у меня, что у тех богов, которые были со мной, существовали всего несколько перерождений. Например, я боролся с двенадцатью, а вот другой бог – с шестью. Больше пятнадцати ни у кого не было. Хотя должно быть намного больше. – Возможно, души могут размножаться или делиться, – не согласился я, – например, можно отдать часть своей души ребенку. – Пример не подходит. У разумных таких процессов нет, – покачал головой бог. – Душа сразу есть, без всяких постепенных образований и переходов. Что самое удивительное, она есть только у тех, кто может стать разумным. Причем в полном понимании этого слова. То есть даже у очень умных животных такой привязки нет. Как душа определяет, куда именно можно подключаться, а куда нельзя, я так еще и не понял. – Но ведь вы смогли направить наши души, сохранив воспоминания. Кстати, а разве там не было богов? Как вам позволили это сделать? – Привязать нить души несложно, – улыбнулся бог, – нужно только слегка подправить траекторию, и все. А боги у вас в мирах есть, и они весьма сильны. Пришлось договариваться. – И какова плата? – В течение следующих ста лет они получат возможность брать души из нашего мира в свой, – печально вздохнул он. – Надеюсь, это не сильно скажется на развитии мира. – Не совсем понимаю, зачем это им? – Хотят попробовать вернуть в свои миры магию. – А получится? – Возможно. Если все сделают правильно, то вполне может быть, – задумчиво произнес бог. – Ну что, ты готов к передаче? – Ну, в общем, наверное, да, – с сомнением в голосе ответил я. – Тогда лови. Объем информации, которую мне скинул бог, оказался просто огромным. Мыслеобразы настолько загрузили мое сознание, что я замер на месте. Потому не сразу, но краем сознания смог осознать то, что сделал Изначальный. Я мог бы просто отложить в сторону полученный пакет информации и потом постепенно его освоить, но бог, видимо, считал иначе. Впустив его мысли, я фактически потерял управление телом и, собственно, своим самосознанием. Все-таки не зря Хан был против получения напрямую информации от бога. Зря я его не послушал. Эта сущность явно преследовала свои интересы, в которых мне, похоже, отводилась весьма простая роль исполнителя, даже марионетки. Более того, я ощущал, что в моем теле запустились процессы, мне неподвластные. Моя оболочка души, несмотря на все мое противодействие, медленно и уверенно передвинулась к кристаллу источника, а затем и вовсе слилась с ним воедино. Еще до разговора с богом я считал, что смогу контролировать процесс, но все оказалось не так. Вместо союзника в лице бога я получил кукловода, которому все равно, что будет со мной. Главное, достичь цели, и что-то подсказывало, что целью был не я, а Алиса. Страшное это чувство, когда не можешь ничего изменить. С одной стороны – огромный объем знаний и новой силы, которая просто переполняла меня, а с другой – полная невозможность вмешаться в процесс… Это были последние осознанные мысли, после чего Алекс уже не мог даже мыслить. Все мощности его сознания и организма были заняты выполнением задачи бога.Изначальный, передав мыслеобразы, поднялся с места и задумчиво посмотрел на застывших Алекса и Алису. Если на парня он обратил лишь мимолетное внимание, то вот на фею смотрел с надеждой. Нужные процессы он запустил, теперь оставалось только ждать. Если все пройдет хорошо, то богиня, с которой он в свое время был ближе всего мысленно и душевно, опять возродится. Его радовало, что не пришлось ломать разум Алисы и зарождать ненависть к нему. Все произошло добровольно, и если случится чудо – Алекс все же сможет выжить, то он, Изначальный, даже выполнит обещание и, сохранив его воспоминания, но уже без знаний бога, подарит ему новую жизнь. Хотя сам он прекрасно понимал, что шансов на это нет. Конечно, пришлось немного обмануть парня, преуменьшив опасность, но тут скорее недосказанность, чем явный обман. Еще раз бросив взгляд в сторону разумных, бог исчез из этого мира. Пора готовить проход на планету демонов. С новыми силами Алекс сможет на равных сражаться против новых богов, ну а о судьбе самого Озила позаботятся Хан и Борей. С ними договориться будет сложнее. Оба разумных слишком предусмотрительны, чтобы пустить его в свой разум. Можно, конечно, попробовать силой, но даже бог побаивался неудачи. К его огромному сожалению, Хан умудрился уничтожить все закладки, что он поставил в артефакт. И, судя по всему, Хан искал их целенаправленно. Хорошо что весь месяц он был занят и не мог встретиться с Алексом. Но даже сейчас сложно предсказать реакцию этого весьма странного разумного. Хотелось бы верить, что он не ошибся и Хану нужна только жизнь Луизы Тьюдбери Нара. Очень скоро артефакт, в котором томится эта девушка, будет в руках Руиза, а потом и в его, Изначального, руках. Даже если Руиз сможет освободить девушку, это все равно будет неплохим результатом. В любом случае все идет согласно плану.
Глава 31
Осознал я себя не сразу. Сознание было рассеянным, и очень сложно оказалось сфокусироваться хотя бы на чем-нибудь. Мысли хаотично метались из стороны в сторону. Ощущения были, как от оглушения или контузии. Трудно сказать, сколько прошло времени, пока я опять начал мыслить более-менее нормально. – Алекс! Очнись! – тормоша меня за руку, рядом кричала в истерике и слезах Алиса. – Алекс! Ну, пожалуйста… Алекс! – Тс… – поморщился я от этого крика, – Не-е та-а-ак гро-омко-о… – Ты очнулся, – всхлипнув и вытерев слезы, радостно улыбнулась Алиса. – Что случилось? Где мы? – Я недоуменно огляделся. Сознание еще явно плохо справлялось со своими обязанностями. Потому до меня не сразу дошло, что мы в моем внутреннем мире, причем в импульсе, да еще и Алиса изменилась. – И что с тобой? Она как будто стала взрослее. Теперь это была уже девушка, а не девочка, как раньше. – Мы у тебя, – счастливо улыбаясь, произнесло мое довольное чудо, – а я… ну как бы… Вудол не только к тебе проник, но и ко мне. Оказывается, он уже нашел до этого три части сущности, что принадлежали когда-то мне, и объединил их с моим сознанием. – Э-э-э?! Что?! – изумился я. – Как это?.. – Не знаю, – вздохнула Алиса, – в той информации, что он нам передал, этих сведений нет. Там вообще ничего нет о пространстве за гранью. – И тут, значит, обманул, – хмыкнул я. Сознание уже работало нормально, и от понимания собственной облапошенности стало слегка неуютно. Хотя, стоп, что-то не так… – Постой, я ведь не должен был прийти в сознание до активации. Мы что, уже на планете демонов? Дело в том, что по плану Изначального бога Вудола, – а именно так когда-то его звали, – после того как я освою информацию, мое сознание должно было оказаться в некоем подобии анабиоза. И только когда все будет готово, он собирался отправить меня на планету демонов в точку, где будут находиться боги – сторонники Озила. Ну а там хочешь не хочешь, а придется драться. Главное в его плане именно драка. Ибо если я не хочу умереть – а я и не хочу, – то придется использовать силу духа, совмещенную с магией, что приведет к активации процессов слияния души с сознанием. Ну а дальше, максимум через сутки, реальность меня вышвырнет за грань, где я познаю и соединюсь со всеми своими прошлыми жизнями. В общем, ничего хорошего. – Нет, – довольно ответила Алиса, – после того как во мне соединились эти три части, я стала намного сильнее и смогла вытащить тебя сюда. – Хм. Странно, – задумался я. – Неужели он не учел этот вариант? – Думаю, учел, – мрачно произнесла Алиса. – Что-то случилось с тобой? – с тревогой посмотрел я на фею. Возможно, уже не только фею. – Угу, – буркнула недовольно Алиса, – мне пришлось побороться за себя. – Эти части оказались твоими перерождениями? – догадался я. Что-то такое предполагалось. Пожалуй, это единственное слабое звено в личности бога. – Не совсем, – уклончиво ответила Алиса, – скорее части сознаний, но очень агрессивных. И да, кстати… Я оказался на диване, а Алиса, устроив подушку у меня на ногах, улеглась в свою любимую позу, головой на подушке. Вот только она стала слегка взрослее, и время явно не подходящее. – Э-э-э… как бы… – Алекс, пожалуйста, просто сделай, и я потом все поясню, – умоляюще взглянув на меня, попросила Алиса. Вздохнув, я решил пойти на поводу ее желаний. – Мм… ушко… да-а-а, – блаженно стонала Алиса, закрыв от наслаждения глаза. Минут двадцать мне пришлось слушать стоны и довольное мычание, пока в какой-то момент Алиса не замолчала. Я уже думал, что она уснула, как обычно, но нет. – Мы пришли к выводу, что это действительно потрясающие ощущения, – тихонько произнесла фея. – Мы?.. – Что-то я не совсем понимаю, что происходит. – Я и два других моих сознания, – умиротворенно ответила Алиса. – Дело в том, что они согласились помочь только при условии, что я смогу доказать твою важность и ты пообещаешь никогда не нападать на Вудола. – Моя важность – в массаже?.. – шокированно произнес я. – Ну, это основное, – смущенно ответила Алиса, – но ты не подумай, я тебя ценю не только за это! – Хотелось бы верить, – с сарказмом в голосе ответил я. – Так что, теперь у тебя раздвоение личности? – Это не совсем так, – задумчиво ответила Алиса, присев рядом со мной, и, с сожалением глядя на мои руки, вздохнула. Впервые она сама решила прервать массаж. – Жаль обрывать, но по-другому мне сложно контролировать себя. У нас пока с ними разные потоки сознания, но когда соберутся все части, я, наверное, изменюсь. – Ну так не собирай их, – пожав плечами, ответил я. – Если я не соберу все части, то после того, как ты уйдешь за грань, я умру, – грустно вздохнула Алиса. – То есть как?.. – Вот так. Без тебя я не смогу существовать, а в мир фей меня уже не пропустит из-за изменений моей силы. Я еще пока что фея, но уже не только она, – удрученно попыталась пояснить Алиса. – Хм. А ты знаешь, где искать остальные части? – Да, – кивнула Алиса, – я могу в любой момент их собрать. – И?.. Чего же ты ждешь? – удивился я. – Какой же ты иногда дурачок… – легонько стукнув меня кулачком в плечо, грустно произнесла Алиса. – Если я это сделаю, то ты останешься без магии и умрешь. – А что, есть другой вариант? – усмехнулся я. – Что-то я пока его не вижу. Судя по ощущениям, как только я выйду из импульса, то опять попаду под заклинания Вудола. А так как импульс не вечен, то какая разница? – Я могу поддерживать импульс любое количество времени, – нахмурившись, произнесла Алиса. – Тебе нужно просто придумать, как обойти заклинания бога и освободить свое сознание. – Ну тогда через пару тысяч лет, если не сойду с ума, то, наверное, смогу придумать, как обойти заклинания. Ты их сложность видела? – Алиса утвердительно кивнула. – К тому же у нас время не бесконечное. Одна секунда в реальности равна трем часам тут. Так? – Да, – согласно кивнула Алиса. – У нас осталось двенадцать суток до срока, назначенного богом, а значит, здесь мы сможем провести примерно триста пятьдесят лет. – Посчитать предельное время оказалось несложно. Вот только число, которое, на первый взгляд, звучит внушительно, не так уж и огромно, судя по сложности задачи. – Сомневаюсь, что мы вдвоем сможем разобраться за это время с заклинаниями бога. – Совсем никак? – От моих слов Алиса, опустив плечи, печально вздохнула. – Не знаю. Попробовать в любом случае стоит, – с сомнением в голосе произнес я. – Судя по тому, что я ощущаю, вся мана сейчас уходит на то, чтобы мы смогли оставаться здесь? – Да, – кивнула согласно Алиса. – Но если ты тут, то кто тогда обрабатывает ману и энергию? – удивился я вслух. – Я ведь уже говорила, что теперь не одна, – с озорной улыбкой на лице ответила Алиса, – вот они пока и занимаются. – Хм. А чем тогда занят ИИ? – подумал я вслух и тут же отправил запрос. – Ага, понятно. Алиса только самодовольно кивнула с гордым видом великого ученого. И в общем-то заслуженно. Она смогла настроить ИИ таким образом, что он теперь изображал меня в заклинании бога и при этом продолжал обрабатывать информацию, которую выдал нам Вудол. Оригинально и весьма находчиво. А количество заклинаний, что окружало ИИ, было весьма впечатляющим. – Это сколько же ты потратила времени на создание такой структуры? – изумленно произнес я. – Много, – грустно вздохнула Алиса. – Если бы мне не помогали девочки, то даже не знаю, смогла бы я справиться… Что же, если даже Алиса смогла провести тут явно больше ста лет в одиночестве, то чем я хуже? Пора приниматься за работу.Мой энтузиазм пропал уже через десять лет, проведенных во внутреннем мире. Потом еще сотню лет держался на одном упорстве и на этом закончился. В какой-то момент я себя ощущал уже не разумным, а какой-то машиной. В итоге уже прошло почти триста лет, а воз и ныне там. Я смог освоить магию на каком-то запредельном уровне. Теперь я понимал, насколько был необразованным и ничего не знающим магом. Те знания, что были у меня в начале работы, казались такими незначительными, что даже становилось стыдно. Очень жаль, что нельзя было обратиться за помощью к Гримжоу, Герману или Янсону. Любая моя попытка выйти на связь с любым разумным моментально будет замечена Вудолом. Даже после трехсотлетнего изучения я разобрался только в тридцати процентах его заклинания. Кажется, мое первое предположение было верным. – Алиса, по-моему, мы все делаем так, как планировал бог, – задумчиво произнес я, расчесывая ее волосы. Это у нас своеобразный ритуал отдыха. Как ни удивительно, но, занимаясь волосами феи, я и сам приводил в порядок свои мысли и отдыхал сознанием. – В смысле? – удивилась Алиса. – Наши с тобой силы только сейчас вышли на нужный уровень для битвы с богами. Еще в первый раз я подумал, что не мог Изначальный не продумать такой момент. А сейчас я просто уверен, что он его даже запланировал. Ведь мы сейчас растем в знании и силе, но никак не продвинулись в освобождении. Осталось чуть меньше пятидесяти лет в этом мире. Мы явно не успеем к этому времени, зато с большой вероятностью победим богов, – рассуждал я вслух. – Боюсь, если мы не придумаем что-то неординарное, то все случится так, как и планировал бог. – Что именно неординарное? – задумавшись, спросила Алиса. – Что-то безумное и нестандартное… Глядя на ее реакцию, я молча ждал, когда Алиса додумает свою мысль. У нее явно возникла идея. Такое уже было не раз, вот только пока что особого результата это не принесло. – А если активировать процесс соединения твоей души сейчас? – с безумным блеском в глазах предложила Алиса. После того как она собрала еще пять осколков своей бывшей личности богини, таких безумных идей становилось все больше и больше. – И как это нам может помочь? – усмехнулся я. – Нам – никак, – согласно кивнула она, – но тебе – может. Создать параллельные потоки сознания ты способен уже сейчас. Засунешь туда все твои прежние личности и пометишь все части сознания, а потом, когда окажешься за гранью, сможешь собрать свою личность. – Хм… интересная идея. Предлагаешь не бороться с Вудолом, а подготовиться к итогу? Заодно можно будет воздействовать на прошлые мои личности и найти компромисс сейчас. Да еще и заклинаниями можно их обработать… А что, это неплохой вариант, – рассуждал я вслух. – Так что делаем? – возбужденно спросила Алиса. – Хм. Вот только энергии хватит на поддержание всего двенадцати потоков сознания. А если личностей окажется больше? – А… ерунда, – махнула рукой Алиса, – засунем их в подобие сна, и потом разберешься. Если что, я помогу. – Что-то мне подсказывает, что тебе просто надоело заниматься одним и тем же и ты решилась на эксперимент… – с подозрением посмотрев на фею, произнес я. – Ну… не без этого, – смутившись, пробормотала Алиса, отведя взгляд. – Ладно, – улыбнулся я, – все равно других идей нет. Давай попробуем.
Передо мной сидел молодой парень с серьезным лицом и сосредоточенным взглядом. Звали эту мрачную личность Александр Александрович. Первый адекватный результат пятилетней работы с моими прошлыми разумами. Активация связи сознания с душой прошла успешно. Всего у меня оказалось девять перерождений. А вот дальше начались проблемы. Личности оказались весьма агрессивными и, главное, плохо понимали, где они и что с ними случилось. С каждым приходилось работать лично, ибо, чтобы получить их память, нужно было соединиться сознаниями, чего я, естественно, хотел избежать. Все они помнили, как погибли, а тут бац – и снова живы… Основная проблема – это их связь с душой, которая теперь у нас общая на всех. Они каким-то образом, скорее всего на инстинктах, постоянно пытались перехватить контроль. Даже пришлось выделить отдельный поток сознания, чтобы постоянно контролировать эти неумелые, но настойчивые попытки. А уж как они беззастенчиво врали – это надо было слышать… Похоже, они так и не смогли осознать, что я сразу же ощущаю любую ложь. Обещали мне все выполнить, а сами только и мечтали, как захватят власть над телом. Какие-то кровожадные у меня были перерождения. Не все, конечно. Трое просто растворились. Эти оказались чересчур верующими. Решили, что я бог, и истинно возжелали соединиться с разумом всевышнего. Ну а я что, разве против? Хотят – пожалуйста. Теперь у меня знания двух инквизиторов и одного епископа. Все трое реально веровали. Всю свою жизнь провели в молитвах и борьбе против нечистого. Память я их просмотрел только по верхам, ибо у инквизиторов были весьма мерзкие моменты в жизни. Брр… Как вспомню, так до сих пор в дрожь бросает. Все, что я смог найти полезного в их знании, – это интриги епископа и метод правильного допроса у инквизиторов. Оказалось, что именно они придумали систему вопросов таким образом, чтобы можно было узнать правду, когда у них возникла проблема, что под пытками разумные соглашались со всем и признавались во всем. Вот и пришлось одной из моих личностей придумать систему вопросов. Правда, как он эту систему проверял, я предпочитаю не вспоминать. Ужас. Остальные – пока не понятно кто. Уж очень сильно они пытались хитрить и ни в какую не хотели сотрудничать. Единственным исключением стал вот этот Александр, что сейчас сидел передо мной. Сначала он тоже юлил, но после того, как осознал правду, на удивление быстро освоился и выдвинул свои требования. Он помогает мне с остальными, а я взамен придумаю способ вернуть их обратно к жизни. – Вы понимаете, что это весьма сложный процесс и он может не получиться? – внимательно наблюдая за его реакцией, спросил я. – Понимаю, – спокойно кивнул он, – но также я понимаю, что у вас есть лимит по времени и просто так от нас избавиться вы не можете. Вы не бог, но при этом обладаете серьезными возможностями, более того, я думаю, что вы ученый. Так что не вижу проблем. – Вы готовы довериться мне в этом вопросе? – Почему бы и нет? – пожал он плечами. – Явно видно, что вы весьма, как бы это сказать, щепетильны в вопросах жизни. Судя по тому, что нас изначально было девять, вы каким-то образом можете забирать нашу жизнь, но почему-то не хотите. Или же все не так просто. – Я могу поглотить ваш разум, – спокойно возразил я, пытаясь сбить его невозмутимость. – Перестаньте, – махнул расслабленно рукой парень, – давайте откровенно. Я пережил революцию, выжил в войне против фашистов, и ваши угрозы выглядят смешно. Может, вы и смогли бы опять меня убить, но у вас на это нет либо времени, либо возможностей. – Не спорю, со временем беда. Но я могу погрузить вас в сон и потом спокойно все сделать, – возразил я. – Я же просил говорить откровенно, – поморщился он, – мои требования просты, и вы их знаете. Мне кажется, что вы и сами заинтересованы в результате. Я готов вам довериться, но и вам придется довериться мне. Насколько я понял, вы прекрасно ощущаете ложь. Но и я тоже могу понять, когда мне врут или лукавят. Вы явно недоговариваете. Я задумчиво посмотрел на этого парня. А собственно, чем я рискую? Хочет узнать правду? Ну что же, лови. Я довольно улыбнулся и произнес: – Хорошо. Хотите доверия? Что же, будет вам доверие. – Что вы, собс… – Договорить фразу он не успел. Я уже давно подготовил мыслеобразы для пояснения ситуации. Так что сейчас этот Александр застыл на месте, пытаясь переварить тот объем информации, что свалился на его разум. Оставив под присмотром Алисы этого разумного, я отправился к другим. Мог ли я поглотить их личность насильно? Мог. Вот только для этого нужно было открыть свой разум, ибо, на удивление, моя защита работала и на них. А значит, в этот момент остальные могли пробовать атаковать меня. Чего я не хотел им позволить. Уж очень опасные личности у меня оказались. У этого Александра и еще двоих были весьма сильные духом разумы, а вот трое других уже сомневались. Осталось их только немного подтолкнуть, и, думаю, они сдадутся сами. При добровольном согласии поглотить их личность достаточно просто, а самое главное, не опасно. Целый год ушел у Александра на осознание всей ситуации. За это время я сумел поглотить еще две личности. Один оказался доверенным слугой египетского фараона. Тут все прошло просто. Как только я понял, откуда он, то просто изобразил их бога Ра, и он сам добровольно все сделал. Второму пришлось изобразить шамана Тэб-Тэнгри. Отчего бывший слуга самого Чингисхана сразу уверовал и тоже сделал все, что нужно. Тут пришлось повозиться, но удалось снять поверхностные воспоминания этого разумного, так что, разобравшись, что к чему, дальше все стало делом техники. С остальными такой фокус не прошел. Уж очень сильно они ценили свои личности. Даже поверхностные воспоминания хранили слишком хорошо. Для тех, кто даже не знает, как их, собственно, хранить, это уже подвиг. Александр, разобравшись в ситуации, просил дать ему еще год и возможность побеседовать с остальными. На удивление, после получения информации он стал относиться ко мне с большим уважением и, главное, был абсолютно уверен в том, что я смогу придумать способ для их жизни. Почему он пришел к такому выводу, я лично не понимал; ну да ладно, главное, что он явно был на моей стороне. Способ я действительно придумал. Можно было взять, например, демона и сломать его сознание, после чего внедрить биочип и уже через него скопировать личность любого из моих гостей. Но возникала проблема: я не знаю, что при этом произойдет с душой. Боюсь, тут без экспериментов не получится. Александр после года общения с остальными нашел с ними общий язык и смог их убедить в добровольной помощи мне. Цена была той же, что и с ним самим, – дать возможность жить. Я честно их всех предупредил, что шансы на это невелики. Но все они согласились с таким подходом и даже предложили свою помощь. Это было странно, но, с другой стороны, можно и их понять. Они осознали, что просто так меня не победить, а значит, лучше сотрудничать и иметь шанс в будущем, чем погибнуть опять. Этот Александр оказался весьма шустрым типом. Уж не знаю, кем он там был, но явно не простым смертным. Честно говоря, я сомневался, что они хоть как-то смогут мне помочь, но, на удивление, через десять лет после того, как я им предоставил полную информацию, они, собравшись все вместе, позвали меня к себе. Конечно, материалы по магии и духовным практикам я им не давал, но все остальные расклады выдал. По сути, они знали все, что и я, кроме технических аспектов, узнать которые, впрочем, и не стремились. – Я вас слушаю, – сказал им, появившись в гостиной дома. Этот дом я создал во внутреннем мире специально для них, по их просьбе. Трехэтажный особняк на берегу озера, в окружении леса. У каждого личная комната, где я даже создал такую обстановку, как они захотели. Мне несложно, а им приятно. – Для начала нашего разговора я сделаю небольшое отступление, – вставая с места, произнес Александр, заложив руки за спину и принявшись медленно прохаживаться по комнате. – Вы, Алекс, как ученый, поразительно слепы. – Увидев мое недоумение, он остановил меня жестом: – Я сейчас поясню. Во-первых, то, что вы дитя науки, мы все поняли уже давно. Во-вторых, вы просто не видите очевидных вещей, а значит, весьма далеки от истины. Начнем с простого. Вы, как знающий немного историю, сможете оценить хотя бы немного общую картину. Итак. Меня зовут Александр Александрович, я бывший заместитель начальника шестого отдела управления особых отделов НКВД. Думаю, вы помните, чем занималась эта служба. Кроме того, во время войны я являлся одним из командиров СМЕРШ. Пока что ничего особо удивительного нет, но продолжим. Позвольте вам представить Жозефа дю Трамбле, или, вернее, Франсуа Леклера дю Трамбле. – Один из сидевших поднялся с места и с улыбкой на молодом лице поклонился. Он мне чем-то напоминал французских дворян эпохи мушкетеров. – Думаю, вам мало что сказало его имя, но вот имя кардинала Ришелье, я думаю, вы знаете. Так вот, этот уважаемый человек был его ближайшим помощником. Прекрасный дипломат и весьма умный политик. Далее. Антипатр, сын Иолая, – кивнул он в сторону поджарого и крепкого на вид парня с серыми глазами и очень волевым взглядом, – соратник Александра Македонского, полководец и весьма успешный правитель государства. Уже странное совпадение, но продолжим. Позвольте вам представить Отана, сына Фарнаспа, соратника персидского царя Дария Первого. Отан с места не встал и просто кивнул головой, как бы милостиво разрешая говорить дальше. Александр на это только усмехнулся и продолжил: – Если добавить сюда еще тех, кого уже нет с нами, то получается весьма странная картина. Мы все так или иначе были воинами, политиками или государственными деятелями, причем высокопоставленными, и только вы, Алекс, являетесь исключением. Можно было бы просто сказать, что это обычное дело для души, которая проходит перерождение, но если учитывать то, что произошло в этом мире, то все видится не таким уж простым и явно необычным… – Не совсем понимаю, о чем ты? – присаживаясь за стол, спросил я, разрушив его многозначительную паузу. – Такой момент испортили… – поморщился Александр, но тут же, улыбнувшись, продолжил: – Мы долго думали и пришли к следующему выводу. Есть очень большая уверенность, что мы – фигуры игры не бога Вудола, а бога с Земли. Причем, судя по тому, что он знал о наших жизнях, то, возможно, в обычное распределение вмешались и специально подсунули в этот мир именно вас, Алекс. Сложно пока понять замысел богов, но некоторые мысли по этому поводу у нас уже есть. Мы думаем, что Вудол не договаривался с богами, а просто воровал души разумных, а вы – своеобразный троянский конь. Более того, мы сейчас в том положении, когда единственный выход – это смерть Вудола. Иначе он просто не даст нам восстановиться. – Ты забыл об обещании Алисы? – возразил я. Смысл в его словах был, но, видимо, он забыл о фее. – Нет, не забыл. Но кто тебе сказал, что именно ты убьешь бога? – с сарказмом в голосе произнес Александр, тоже переходя неожиданно на «ты». – Думаю, мы просто дадим такую возможность другому. – Намекаешь на Хана? Или кого-то из молодых богов? – Скорее всего, именно Хан. Сомневаюсь, что другие смогут осилить, – рассудительно ответил он. – Так вот, вернемся к нашему плану. – У нас уже есть план? – удивился я. – Да, есть, – кивнул Александр. – Мы поняли, что так просто получить новую жизнь не получится и придется поработать. Потому мы решили более действенно тебе помочь. Отан изъявил желание погрузиться в волны судьбы и подробнее их изучить. Антипатр будет ему в этом помогать. Думаю, что тебе не составит сложности выделить отдельный поток своего сознания для этих целей, а если сможешь выделить два, будет еще лучше. Вудол, как мы поняли, не предоставил тебе информации по этому плану бытия, а значит, ты и сам будешь рад узнать что-то новое. Согласен? – Допустим, – уклончиво ответил я. Идея была интересной. – Жозеф решил сосредоточиться на получении информации о богах и их возможностях. От тебя опять же нужен лишь еще один поток. Ну а у меня будет самая простая миссия, – усмехнувшись, произнес Александр. – Как только бог закинет тебя в мир демонов, я, будучи сознанием в твоем биочипе вместе с ИИ, с помощью Алисы выйду на связь с Бореем и уже через него выдам новую информацию. Этот посланник явно хочет стать богом, и этим его стремлением боги успешно пользуются. Более того, я уверен, что он до сих пор является сторонником Герзул. Об этом говорят очень многие факты. – Ты думаешь, Вудол забрал бы его с собой в этом случае? – с сомнением в голосе спросил я. – Более того, мы уверены, что он прекрасно знает об этом. Борей нужен Вудолу только ради уничтожения Озила, а уже с Герзул он собирается покончить сам, –с ухмылкой ответил Александр. – Но у него нет сил, – возразил я. – Сомневаюсь. Даже уверен, что это не так. – Все равно не понимаю, чего мы добьемся этим. Что это нам даст? – А вот это уже доверь нам, – улыбнулся Александр. – План уже почти готов, и, думаю, к началу твоей миссии мы все закончим. Пора и нам поучаствовать в игре богов. Я задумчиво рассматривал их и не мог понять причины, побудившей их к таким решениям. Пока не осознал, что всем четверым просто-напросто хочется принять участие в попытке обмануть богов. Похоже, эта игра богов им самим весьма понравилась. Они искренне считали, что переиграть бога в хитрых махинациях они смогут. Честно говоря, верил я в это с трудом. Но с другой стороны, а почему бы и нет? Я-то ничего от этого не теряю. Судя по всему, эти четверо те еще интриганы, так что может и получиться. – Хорошо, я помогу вам, – озвучил им свое решение.
Глава 32
Бог Вудол не испытывал лишних иллюзий. Он прекрасно понимал, что его новая паства не сможет выжить после атаки демонов. Единственный вариант – защитить только один материк, но тогда будут потеряны остальные. Слишком большая цена для временной победы. Энергии веры и так было мало, а после атаки демонов от нее останутся лишь крохи. Но это не значит, что бог не видел выхода. К тому же эту ситуацию он предвидел давно, так что осталось только сделать последний шаг. Его немного раздражала необходимость убеждать разумных в правильности его решения, но что поделать, он еще не настолько силен, чтобы игнорировать смертных. Особенно тяжело было общаться с Ханом и Бореем. Эти двое подозревали подвох в любом его предложении или действии. Это раздражало бога. Хорошо, что остальные были не столь подозрительны или же предпочитали молча наблюдать за развитием событий, как Гримжоу де Ундо и Герман Рундаль. Эти двое хотя бы не мешали ему воплощать свои замыслы в жизнь. В любом случае все это уже дело прошлого. Все, что было нужно, он воплотил в жизнь. Вся армия эльфов, гномов, орков и драконов уже находилась в нужном месте. А именно, на планете Изон, в землях, подвластных Борею. Скрытно от взоров новых богов открыть разлом оказалось не столь тяжело, как предполагал Вудол. Его противники слишком увлеклись дележом власти и организацией предстоящего похода, чтобы еще и отвлекаться на незначительные мелочи. Они слишком уверовали в свою силу и даже не допускали мысли о возможном нападении со стороны дикарей. Не зря Вудол внушал им ложную мысль о своем бессилии. Конечно, до пика его способностей было еще далеко, но один на один он по-прежнему сильнее любого из них. Зависнув в воздухе на высоте в несколько километров, он наблюдал, как его армия, скрытая от взоров богов и судьбы, огромной змеей растянувшись на несколько десятков километров, двигается в сторону намеченной цели. Целый месяц он скрывал эту армию от постороннего внимания. Но дело того стоило. Через пару дней они достигнут столицы Герзул с ее храмами. Эта атака явно привлечет внимание всех демонов и их богов. Так что, пока они не разберутся с дикарями с ним во главе, ни о каком вторжении речи быть не может. Все роли уже были распределены. Хан с Бореем на другом материке должны будут поддержать атаку Алекса и тем самым как минимум устранят Озила, а как максимум – и всех его союзных богов. Сил у Алекса должно хватить, вопрос только, хватит ли ему времени. Слишком уж опасные и непредсказуемые процессы сейчас происходили в сознании, душе и теле этого разумного. Даже Изначальному было неведомо, к чему в итоге приведет эта трансформация. Все закрывала собой Алиса, которая потихоньку становилась вновь богиней. Кстати, именно с помощью ее силы Вудолу удалось открыть разлом. Вот только сама Алиса об этом не ведала, и рассказывать ей он не стремился. При объединении частей сущности могучего бога выделялась энергия, причем в значительном объеме. Этой энергии с запасом хватило на реализацию всего плана. Ее должна была собрать Алиса и тем самым быстрее восстановиться, но Вудолу такое быстрое восстановление ни к чему. Хватит и той скорости, что есть сейчас. Бог обратил внимание на четырнадцать воздушных крепостей гномов в окружении летающих драконов. Хватит ли сил, чтобы сдержать демонов, пока он с командой сильнейших архимагов Гримжоу будет сражаться против Герзул? Все-таки против них будут сражаться две полноценные армии демонов, что готовились к вторжению в мир Филан возле столицы. Конечно, сам он в бой вступать не собирался, но помочь магам издалека придется. К тому же он сомневался в том, что Герзул лично вмешается в бой. Она будет искать Вудола или ждать, пока он появится. А уж о том, чтобы она поняла, что он здесь и полон сил, он позаботился заранее.Гримжоу задумчиво рассматривал землю, что простиралась под ним. Вид из иллюминатора воздушной крепости на землю демонов открывался впечатляющий. Кроме него в этой каюте находился Герман. Остальные маги его команды сейчас готовились к бою в своих каютах на борту крепости. – Тебя что-то беспокоит? – спросил Герман. – Да, – согласно кивнул Гримжоу, – меня все беспокоит. Если ты не заметил, то, как только появился этот бог, все пошло как по течению, без единого шанса изменить русло. – Что поделать, – пожал плечами Герман, – он прав и к тому же дал нам возможность закончить войну. – Ты уверен? – с сомнением в голосе спросил Гримжоу. – Горстка магов против богов и одна армия против двух. Что-то это не похоже на возможность победить. – Другого варианта нет. – Вот именно! – раздраженно воскликнул Гримжоу. – Мы все в последнее время делаем исходя из этого дебильного выражения. Есть только один правильный путь, да и тот знает и видит только бог! – Отсутствие выбора – это не всегда плохо, – возразил Герман. – Спорное выражение, – хмыкнув, прокомментировал Гримжоу. – Шанс на то, что этот путь нас приведет к победе, чересчур мал. Тут правильнее сказать – отсутствие выбора равно смерти. – Ты сам согласился возглавить магов в бою против богов. – Это да. И вот это меня больше всего беспокоит, – нахмурившись, ответил Гримжоу. – С каких пор мы стали так сильно связаны друг с другом? Как-то это все неожиданно сразу и одновременно случилось. Тысячи лет ничего не менялось, и тут – бац! И все сразу стало по-другому. – Ты на что-то намекаешь?.. – Я думаю, что, возможно, прав не я, а Хан, – поморщился Гримжоу. – Неприятно это осознавать, но с каждым днем я все больше склоняюсь к мысли, что все происходящее – один большой и долгосрочный замысел нашего бога. – Я думаю, что это паранойя, – усмехнувшись, возразил Герман, – такого количества событий предсказать не сможет и бог. – Уверен? – с грустной усмешкой спросил Гримжоу. – Даже после того, как видел те заклинания, что он создал? Я уже молчу об артефактах, которые он сделал для нас. Их сложность запредельна даже для нас с тобой. – Артефакты действительно изумительные. Дают возможность двигаться в замедлении времени на уровне богов, хотя и недолго. Но каким боком они причастны к предсказанию? – Таким, что у нас нет никаких способов оценить силу и, главное, возможности бога. Это мы с тобой думаем, что это невозможно, а вот для него все может быть по-другому. – Не понимаю смысла твоего ворчания. Мы сейчас на планете своих врагов и можем нанести им такой удар, от которого они не смогут оправиться. А уж какой тут научный потенциал… – Вот-вот, тебе только новые научные идеи подавай, – буркнул, оборвав Германа, Гримжоу. – Завтра у нас бой с двумя армиями демонов при поддержке посланников и богов. А ты все о науке думаешь. – Лучше думать о науке, чем строить теории насчет коварных и тайных заговоров бога, – улыбнувшись, хмыкнул Герман. – Надеюсь, ты окажешься прав, дружище, – мрачно произнес Гримжоу.
Я удивленно осмотрелся, но не обнаружил в комнате никого, кроме сидевшего за столом Александра. – Они все заняты, и мне нужно поговорить с тобой наедине, – увидев мое замешательство, произнес он. – Хм. Даже без Алисы? – удивился я. – Особенно без нее, – подтвердил Александр. – Но это смешно, – улыбнулся я на эту явную глупость. – Она – самый надежный разумный, и не доверять ей глупо. – Давай-ка я тебе кое-что поясню, – став серьезным и сосредоточенным, произнес Александр. – Разумные могут принести вред, даже если они абсолютно преданны и честны. Проблема – в их эмоциях и поступках, а также болтливости, реакции на те или иные решения и так далее. Наш план слишком серьезен и очень хрупок, так что добавление в него лишней переменной – не лучшая идея. – Тебя послушать, так и мне не стоит знать наш план, – усмехнулся я. – Верно, – неожиданно утвердительно ответил Александр, – ты и не будешь знать некоторой его части. – Как это? – изумился я. – Тебе придется поверить нам на слово, что в итоге все будет так, как нужно. – Так, как нужно?.. Не хорошо или удачно, а именно так, как нужно? – Именно. Хорошо или плохо – понятия субъективные, – спокойно согласился Александр, – то, что для тебя хорошо, для другого будет плохо. – И на этом основании я должен тебе довериться? – с сомнением спросил я. – Что-то нет особого желания. – Это логично, – пожав плечами, ответил он, вставая из-за стола, – потому я и не прошу чего-то невозможного. Мне нужна лишь минимальная помощь, а дальше мы все сделаем сами. Точнее, даже не мы, а твои союзники и друзья. И все это лишь для того, чтобы уберечь твое сознание в целости. Мы прекрасно понимаем, что только ты можешь дать нам вторую жизнь, и потому кровно заинтересованы в твоем благополучии. Или ты не хочешь, чтобы твои жена и дети жили в мире? – Дети?.. – изумленно спросил я. – Боюсь, что уже не успею… – Пф… Вот еще одно проявление твоей наивности, – фыркнул, прохаживаясь по гостиной, Александр. – Спешу тебя обрадовать: примерно через пять месяцев ты будешь отцом. – Как это? – опешил я от его слов. – То, что ты принял за страсть Софии, на самом деле целенаправленное стремление забеременеть. – Не может быть… – недоверчиво замотал я головой. – Может, и уже случилось, – улыбнулся Александр. – Собственно, как только она получила подтверждение, то тут же прекратила усиленно приставать к тебе ночью. Или ты не заметил? Хотя о чем я… Ты же просто решил, что она устала. Так ведь? Можешь не отвечать, я и так понял, по твоему лицу. Вот это я и имел в виду. Тебя слишком легко обвести вокруг пальца, потому мы и не хотим сообщать тебе и Алисе некоторую часть плана. – Я настолько ненадежен? – хмыкнул я невесело, все еще пребывая под впечатлением от новости. А ведь он прав, и все это происходило прямо на моих глазах. И главное, эта хитрюга Соня ничего не сказала… – Правильнее сказать – тобой легко манипулировать. Вся твоя жизнь состоит из таких манипуляций, – спокойно ответил он. – Вот ты, наверное, сейчас себя спрашиваешь, почему София ничего тебе не сказала – так? А ответ прост. Бог понимал, что эту новость тебе знать нельзя. Ведь узнай ты это до ответа богу – и, скорее всего, ответ он бы услышал совсем не тот, что ожидал. Я хочу, чтобы ты осознал: мы играем против разума, который любую мелочь может обернуть в свою пользу. Поэтому нельзя давать ему ни единого шанса испортить наш план. От этого зависит не только наша жизнь, но и жизнь твоих друзей и любимой девушки. – Хорошо… – все еще неуверенно произнес я, – допустим, я соглашусь с вашими выводами. В чем я должен вам помочь? – Вот! Это уже правильный подход, – довольно кивнул Александр. – По твоим расчетам, примерное время, которое у тебя будет в реальности, – около двух часов. Потом нашу сущность души выбросит за грань. Все это время ты будешь занят сражением против бога или богов. Не исключаю возможности того, что против тебя будут сразу все четыре бога во главе с Озилом. Мы даже уверены, что так оно и будет. – Почему? – не смог я удержаться от вопроса. – Я думаю, что ты являешься отвлекающим маневром Вудола. Пока ты будешь сражаться с богами, в какой-то из моментов по ним ударят Хан и Борей, но это не главное. Тут и так понятно, что ему важно устранить Озила, а остальные его мало заботят. Без главного они не решатся что-то сделать. Главное для него – что половину богов ты отвлечешь на себя, тем самым позволишь нанести удар по группе богини Герзул на планете Изон, – вдохновенно и явно довольный собой, рассказывал Александр. – Мы думаем, что именно там состоится основное сражение. Задача та же: устранить Герзул. Без лидеров боги побоятся сами наносить удар, тем самым подарив Вудолу нужное время на восстановление. А потом он уже и сам с ними разберется. – Не совсем понимаю, на основании чего такие выводы? – удивился я. – Да и откуда у него будут силы на открытие разлома с планеты на планету? – Ты опять допускаешь одни и те же ошибки… – недовольно поморщился Александр. – Откуда ты знаешь о пределах его силы? Ты уверен, что у него не припрятаны козыри? Если у новых богов есть склад с запасом силы, то почему не может быть у него? Теперь о выводах. У него нет другого варианта. Давать возможность демонам атаковать своих верующих он не может. Сил, чтобы защитить их, у него нет. Значит, только атака ключевых фигур противника. – То есть он сам себя загнал в такую тяжелую ситуацию? – невесело усмехнувшись, спросил я. – Нет, опять неверно, – покачал головой Александр. – Мы за тридцать лет смогли придумать неплохой план со множеством возможностей, а у него были тысячи, если не десятки тысяч лет для того, чтобы все рассчитать. Его план идеален с учетом всех вариантов, но даже в нем есть слабые места, если о них знать. Мы о них знаем, а он считает, что нам это неизвестно. В этом и заключается наше преимущество. – Ну а если я не захочу убивать Озила? – возразил ему. – Ты не просто захочешь, а будешь рвать свои жилы, но убьешь бога, – усмехнувшись, ответил Александр. – Ты не забыл? Ваша армия будет здесь, а значит, и София тоже. Ради нее и детей ты сделаешь все. – Но откуда я узна́ю, что она беременна? – Кажется, я нашел логическую ошибку в его рассуждении. – Пф… элементарно, – фыркнул расслабленно Александр, – тут будут все твои друзья-архимаги, а значит, и Ориса тоже тут. Уверен, она сразу создаст этот мирок для фей – ну, где они общаются… – Я понял, о чем ты. Но вы-то как узнали? – Алиса сама рассказала, – улыбнулся он, – она у тебя слишком болтливая. Ну так вот, Алису туда сразу позовут, как только смогут. А там уже она и узнает о беременности Софии, о чем сразу же сообщит тебе, как и об их атаке армии Герзул. Что ты сделаешь после того, как услышишь эту новость? – Побегу убивать Озила, – усмехнулся я. – Нет, – раздраженно произнес Александр, – ты изобразишь удивление! А потом уже гнев и стремление убивать. Ясно? – Да, – поморщился я на это в общем-то логичное замечание. – Отлично, но вернемся к нашему вопросу. Итак, в чем же состоит твоя помощь? Повторю: пока ты будешь занят сражением, мы-то будем абсолютно свободны. А главное – будет и связь с другими феями. Мне нужна связь с феей Германа Рундаля, Минорой, без использования Алисы, и, собственно, полные возможности биочипа и ИИ… – А еще что? – спросил я после затянувшейся паузы. – Это все, – слегка удивился Александр, – больше ничего не нужно. – Кхм… – закашлялся я от неожиданности. – А почему именно Минора? – Ладно… скажу, – неуверенно ответил Александр. – Эту информацию ты не успеешь выболтать… надеюсь, – с подозрением взглянул он на меня. – Ну ты уж совсем-то болтуна из меня не делай! – возмутился я. – Сомнительное утверждение… но тут ты и правда не успеешь разболтать, – улыбнулся Александр. – Эта фея может дать связь с нужными мне разумными – это первое. И второе – она самый адекватный персонаж из всей твоей компании. Конечно, идеальный вариант – это Хан или Гримжоу, но у одного нет феи, к сожалению, а у второго она слишком болтливая. Да и нет у них связи с нужным нам объектом. – Это с кем же? – удивился я. – А вот это тебе знать уже не положено, – серьезно произнес Александр. – Ну так что? – Пф… тоже мне, нашел секрет, – фыркнул я недовольно, слегка обиженный таким недоверием. – Если что, я и подслушать смогу. – Угу, во время боя с четырьмя богами ты будешь подслушивать… ну-ну, – хитро прищурившись, с сарказмом в голосе произнес Александр. – Хорошо, будут вам связь и биочип с ИИ, – ворчливо согласился я. – Вот и отлично! – довольно потирая ладони, воскликнул Александр.
Борей стоял внутри храма под скрытостью, наблюдая, как возле входа во дворец бога Озила открывается портал и оттуда появляется Алекс, уже полностью окруженный магическими щитами и своей духовной силой. Когда Изначальный бог обещал внушительное появление Алекса, Борей рассчитывал на что-то более интересное. Хотя, судя по тому, как всполошились боги и лично Озил, Изначальный все рассчитал правильно. «Срочно нужно ваше внимание», – не вовремя раздался голос его фея Гольдера. С другой стороны, просто так отвлекать его тот не стал бы… Так что Борею пришлось окунуться во внутренний мир, а потом и перейти в пространство фей. Где его кроме фей ждал кто? Алекс? Или не он? Борей недоуменно смотрел на гостя, похожего на Алекса и даже имеющего связь с его телом и ауру как у него, но это точно был не Алекс. Борей уже очень давно научился замечать такие мелочи, как взгляд, осанка, движения и даже малейшие изменения в позе. Сейчас перед ним стоял кто-то намного умнее Алекса, но при этом явно слабее по силе. У Борея даже скользнула мимолетная мысль пробить его сознание магией. В отличие от настоящего Алекса защита тут была… так себе. – Господин, его привела к нам Минора, сообщив, что у Алекса очень важные но… – Я думаю, что твой «господин», – с издевкой в голосе произнес гость, – уже догадался, что перед ним не Алекс. Правда ведь, уважаемый Борей? – Это весьма любопытно, – ответил бывший посланник бога. – И кто же вы? – Это к нашему разговору не имеет отношения, – уверенно произнес незнакомец, – важно то, что я расскажу вам наедине. Защита, как вы уже убедились, у меня не очень сильная, да и сам я явно не силен, так что опасаться вам нечего. А разговор пойдет о вашем стремлении стать богом и вашей любовнице Герзул. – Ух ты, – хмыкнул Борей, – какое интересное начало… Но мы и так тут одни. – Я, конечно, могу передать информацию при ваших феях, но, боюсь, в этом случае у вас не получится воплотить в реальность свою мечту, – изобразив тяжелой вздох, произнес гость. – Даже так… – уже более серьезно произнес Борей. Он прекрасно знал, что если станет богом, то его феи будут поглощены им или просто умрут. Об этом знали только сами боги, ну и он случайно узнал. Но вот то, что об этом известно Алексу и его посланнику, уже настораживало. Намек он услышал более чем явный. – Хорошо, – согласился Борей и тут же перенесся с гостем в отдельную комнату, защищенную даже от фей. Мало кто знал, но и против всезнания фей о своем господине тоже были методы защиты. – Здесь нас не услышат, так что можете говорить. – Это больше нужно вам, а не мне, – равнодушно пожав плечами, произнес гость. – Я собираюсь вам рассказать, как стать богом без подачек Вудола, которого вы знаете как Изначального бога, и без интриг вашей любовницы Герзул. Вы сами сможете получить то, чего так жаждете. – Допустим. И что вы за это захотите? – Ничего. Вам просто нужно меня выслушать, и все. – Хорошо, и как к вам обращаться? – Зовите меня Жозеф.
«Руиз, давай бегом ко мне!» – раздался радостный голос Мэй в голове Руиза в тот момент, когда он со скучающим видом наблюдал, как ученый Куран вместе с Алуной пытались в секретной лаборатории Борея открыть артефактную сферу, в которой находилась весьма симпатичная девушка. Это была уже тридцатая или даже бо́льшая по счету попытка понять принцип работы этого артефакта. Так что Руиз не сожалел о том, что покинул это весьма скучное мероприятие. – Минора?! Алекс?! – удивленно рассматривая гостей, воскликнул Руиз, как только переместился в пространство фей. – Руизик!!! – радостно завизжав, бросилась к нему Минора и принялась его обнимать. – Тихо, задушишь… – недовольно бурчал Руиз, впрочем, не делая попыток освободиться. – Как же я рада, что ты жив, малыш! – радостно сообщила Минора, отстраняясь от Руиза и внимательно рассматривая его. – Кхм, – кашлянул Алекс, привлекая к себе внимание, – Минора, помнишь наш уговор? – Да-да… – недовольно махнула рукой фея, – помню. Вот же связалась, на свою голову… Мэй, пошли поболтаем, а то у них тут секреты, а я и по тебе соскучилась. При этом Минора уже уводила за руку молчаливую и смущенную Мэй. Все, что успела сделать фея Руиза, это бросить обреченный взгляд на Минору и умоляющий – на Руиза. Но тот сделал вид, что ничего не заметил. Мысленно сделав поправку, что жертву феи он не забудет. Он уже многое не помнил из времен своего детства, но вот нездоровую любовь феи профессора Германа именно к нему и его фее запомнил на всю жизнь. Он не знал, что послужило причиной, но каждую свободную минуту Минора стремилась в гости в его внутренний мир. Тогда еще детский и небольшой. «Хорошо, что Герман смог вернуть фею», – подумал Руиз, с теплотой во взгляде смотря вслед уходящим феям. Пожалуй, это была единственная разумная в жизни Руиза, которую он любил и уважал так же, как мать, которую он уже почти и не помнил. Минора была той разумной, кто подарила ему страсть к науке и познанию мира. – Что же, теперь можно поговорить и о делах, – произнес Алекс. Или не Алекс?.. Руиз с подозрением посмотрел на гостя. Что-то было странное в его поведении. Внешний вид и аура – Алекса, но фразы, манера, взгляд – все это изменилось. – Алекс? – изумленно произнес Руиз. – Не совсем, – уклончиво ответил гость, – думаю, меня правильнее называть Отаном. Но обо мне не стоит говорить. Лучше поговорить о вас и ваших планах. – Не совсем понимаю, о чем вы, – с подозрением в голосе произнес Руиз. – О, это как раз не проблема, – усмехнулся гость, – я собираюсь вам подарить знания и, главное, возможность увидеть незабываемое зрелище. – Интересное предложение. Но с чего вдруг мне начать вам верить? – с сомнением в голосе спросил Руиз. – В сфере, что сейчас возле вас в реальности, находится девушка Луиза Тьюдбери Нара. Я знаю, как ее освободить, и подарю эти знания вам, – с улыбкой произнес гость. – И зачем мне ее освобождать? – удивился Руиз, хотя что-то отдаленно знакомое в ее имени было. – О… тут и кроется вся интрига, – театрально вскинув руку, произнес Отан. – Дело в том, что с помощью этой сферы Борей уже более трех тысяч лет шантажировал Хана, и эта девушка – не кто иная, как жена последнего. Так вам интереснее? – Не то слово… – ошеломленно произнес Руиз. – Ну тогда еще добавлю. Она была подругой вашей реальной матери и долгое время состояла в отряде вашего деда, – явно наслаждаясь произведенным эффектом, произнес Отан. – Как вам такой повод ее освободить? – Если это правда, то Минора ее знает очень хорошо, – все еще недоверчиво произнес изумленный Руиз. – Знает ее, верно. Но вот знать о том, что Луиза здесь, Миноре пока еще рано, – усмехнулся гость. – Дело в том, что после того, как вы освободите пленницу, вам нужно будет открыть телепорт и через час оказаться в определенном месте. – Хм. Как-то все это подозрительно звучит… – нахмурился Руиз. – О, не переживайте, я передам вам информацию, и вы сами все поймете. Ну так что, согласны? – Давайте попробуем, – все еще сомневаясь, согласился Руиз. Любопытство победило подозрительность с разгромным счетом. А уж когда он получил мыслеобразы от гостя, то уже ни о чем не жалел.
Хан, выбрав позицию на крыше семиэтажного дома с прекрасным видом на площадь перед входом во дворец бога Озила, наблюдал за появлением Алекса, когда в области груди ощутил вибрацию. Не теряя ни секунды, он быстро отошел от края и, спрятавшись за постройкой, достал амулет-артефакт, в котором когда-то находилось сознание профессора Германа. Положив его на крышу, он активировал амулет. Перед ним появилась голограмма незнакомого мужчины. – Добрый день. Меня зовут Александр, и я – часть души Алекса. Точнее, одно из его бывших перерождений в прошлом. Времени мало, потому буду краток. Ваша жена Луиза сейчас находится возле Руиза де Орланского. Душу Руиза, с сохранением памяти, отправил после смерти сюда, в тело демона, Изначальный бог Вудол. Вы уже видели Руиза в храме, когда убивали своего бывшего ученика Сергея Громова – это тот самый раненный им молодой человек. Через час он освободит Луизу из артефакта Борея. Еще через час вам нужно быть… Хан внимательно слушал голограмму, отмечая для себя наиболее важные моменты. Недоверия к словам гостя не было. Его сведения и просьба направлены явно против Изначального и богов. А уж постановка задачи радостно легла на сознание Хана, словно бальзам на душу. Наконец появился кто-то, кто так же, как и Хан, понимал коварные замыслы богов и их цели. И более того, придумал весьма оригинальное решение проблемы. Кажется, наконец у богов появился достойный противник, и Хан обязательно поможет ему в этом весьма правильном стремлении – разрушить планы богов. Что может быть более желанным? Правильно, ничего.
Глава 33
Предстоящая битва против четверых богов, один из которых – бог войны Озил, меня изрядно беспокоила. Все мои программы, ИИ и мои личности прошлых перерождений во главе с Александром были уверены, что даже просто выжить будет сложно. А уж про то, чтобы выиграть этот бой, и речи не шло, даже учитывая первоначальный бонус, что придумал Вудол. Так думали все, кроме единственного человека в моем разуме. Антипатр – тот, кого я уже давно называл, как и все, Антипом, ибо по-другому язык можно сломать. Соратник самого Александра Македонского. Прошедший через такое количество схваток, что даже представить сложно. И вот именно он с удивительным упорством взялся мне помогать в разработке плана будущей битвы против богов. Бонус бога Вудола был спорным, но он был. Почему спорный? Ну а как еще назвать метод снизить силу богов с помощью заложников? Суть идеи заключалась в том, что Вудол выкинет меня через телепорт прямо в столицу империи Озила. Тем самым автоматически поставит ограничение на богов. В столице и ее области проживало около четырех миллионов разумных. Из них два миллиона – это демоны, а остальные – рабы. Естественно, последних богам не жалко, но вот гибель двух миллионов демонов – это весьма существенный удар по репутации богов. А если еще учесть, что в столице проживает в основном высшее общество демонов и руководство империи Озила, то удар приобретает весьма серьезные последствия для бога. Именно на основании этой уверенности строилась концепция предстоящего боя. В черте города боги не смогут использовать боевую магию астрального плана, ибо в этом случае все жители столицы погибнут от отражения этой битвы в реальности, а столица фактически перестанет существовать. Конечно, боги могли просто покинуть столицу, но тогда уже мне предстояло показать удар в астрале, который способен стереть с лица планеты столичный город. Тем самым вынудив богов вернуться назад для его защиты. Кто-то скажет, что это безнравственно – грозить уничтожением такого количества разумных, и будет прав. Мне самому становилось тяжело от одной только мысли, что я стану причиной гибели столицы и ее жителей. Но с другой стороны, выбора не было. Точнее, Вудол мне этого выбора не предоставил. Александр ошибался. Бог не дал времени на связь Алисы с другими феями. Он сам лично сообщил мне, что София беременна, причем, судя по всему, она родит близнецов. Доказательства он предоставил убедительные, так что сомнений быть не могло. Мне очень хотелось в этот момент быть рядом с Софией и радоваться такой неожиданной, но при этом приятной новости. Увы, такой возможности мне никто не дал. Собственно, как и вариантов. Как только Озил убьет меня, он тут же отправится на помощь Герзул, а значит, смерть моей Софии будет лишь вопросом времени. Возможно, я и эгоистичная скотина, а не человек, но если ставить на одну чашу весов жизнь моей Софии и детей, а на другую – жителей столицы, я выберу Софию. И мне абсолютно плевать на то, что кто-то решит, что я сволочь или безумец. Если понадобится уничтожить хоть всю империю демонов ради спасения любимой, я это сделаю. К тому же у меня есть на это силы и возможности. Уже сейчас я превзошел по силе и умению любого из моих учителей. Но вернемся к плану Вудола. Когда во дворце Озила начнется собрание его богов, а точнее, их аватаров, я и появлюсь в столице там, где хочу, – хотя бы этот выбор Вудол предоставил мне самому. Более того, он передал все данные по силе новых богов, их возможностям, резервам и даже подробное описание техник, что они могут использовать. Все-таки когда-то он против них сражался, да и все это время, сидя в тюрьме, пристально наблюдал за силой богов. Именно после получения этих данных Антип увлекся планированием предстоящего боя. Пока остальные занимались какими-то своими сверхсекретными планами, он помогал мне в разработке рисунка боя. Рассуждения Антипа, его выводы, а главное – видение вопроса меня поразили. Именно благодаря ему я наконец осознал слова Хана: «Идеальный бой – это не тот, где ты дерешься из последних сил и побеждаешь более сильного, а тот, где ты еще до начала боя победил противника». Глядя на то, как Антип выстраивает схему предстоящего сражения, я увидел, как именно можно выиграть до того, как начнется бой. За два года внутреннего времени Антип с моей помощью и поддержкой ИИ создал более тысячи вариантов развития сражения. Его схема напоминала огромное дерево с корнями, где корни – это возможные варианты условий перед началом столкновения, а сам ствол и множество веток – это варианты уже будущего. Бралось во внимание все что только можно. Любая мелочь. В итоге план был готов вовремя, хотя Антип остался недоволен некоторыми нюансами, но с учетом того, что он и сам во время сражения будет активно мне помогать, существовала надежда на благоприятный для нас исход противостояния. Шансы невелики, но они все же есть. Как только я появился возле входа во дворец бога Озила, наша операция началась. Пока Александр, Жозеф и Отан занимались реализацией своего секретного плана, мы с Антипом приступили к своей части задачи. Учитывая, что астральных атак бояться не стоило, оставались обычная магия и, естественно, сила аур богов, которая при их приближении будет бороться с моей аурой духа. Еще одна немаловажная деталь – ближний бой. Распределили мы свои силы следующим образом: Алиса занималась астральной магией, а именно нашей защитой и постоянной попыткой бить по площади вокруг, тем самым вынуждая богов защищать столицу; на мне лежали магия и сила духа, тут в основном динамическая защита и заклинания высшей магией по площади, опять-таки задача – заставить богов тратить их силы на защиту населения; ИИ руководил телом, именно от него будет зависеть передвижение и атаки в ближнем бою с помощью артефактных мечей Вудола. Это, конечно, не мечи Хана, но тоже неслабые штуки. Такой заденешь бога – и ему мало не покажется. А если проткнешь, то его сила тут же начнет впитываться мечами. На Антипе лежали общая стратегия и анализ ситуации. Я появился через телепорт полностью открыто, и атака астрала в исполнении Алисы моментально привлекла к себе внимание богов, которые в данный момент были аватарами во дворце. Изначально я предлагал появиться скрытно и в стиле Хана нанести удар, но Антип забраковал этот вариант. Наша задача – выманить истинные сущности богов в реальность, а не убивать их бесполезных аватаров. От этой фразы я в свое время мысленно улыбнулся. Еще несколько лет назад в реальности, будучи на лунной базе, я бы даже не поверил, что смогу выжить в бою против аватара в одиночку, а теперь считаю их чем-то бесполезным и слабым. Тем временем боги отреагировали на мое появление. Атаку в астрале им удалось сдержать, но не разрушить. Все-таки силы аватаров не могли состязаться с силой Алисы, которая уже находилась на уровне богов, если не выше. Понимая, что такими темпами они проиграют бой, боги начали вливать свою силу в аватаров, постепенно приближаясь своими сущностями к реальности в этой точке. Но кто же им даст так спокойно действовать? Мое тело уже летело в разлом, пробитый моими комплексными заклинаниями. Защита дворца не смогла выдержать удар сразу трех стихий, да еще и с духовной составляющей. Со стороны это, пожалуй, смотрелось эпично. Такое себе ледяное копье размером с десяток вагонов, внутри которого сиял спрессованный гравитацией шар протоплазмы в защитном кофре из вакуума и термоизоляции. Моя личная разработка. При столкновении с защитой дворца лед создал брешь, в которую влетел плазменный заряд. Не будь там богов – на существовании дворца можно было бы поставить точку. Но боги сразу показали, что не так просты, как кажется. Мое заклинание развеяли, хотя оно все равно успело снести огромный кусок дворца, обнажив его внутренности. Пока боги неспешно вливали силу в аватаров, я уже оказался внутри. Атака мечами не стала неожиданной. Да и их оружие не уступало моему, вот только навыки битвы явно хромали. Видимо, боги не очень понимали, зачем им знание ближнего боя. Но тут в бой вступил аватар Озила. Судя по той скорости, с которой прибывала сила, это был уже фактически сам Озил. Его удар отправил меня в полет обратно из дворца на площадь. Я даже пролетел насквозь пару домов на противоположной стороне, пока смог остановиться. Дома, естественно, не выдержали такого вандализма и обрушились. Кажется, пора усиливать заклинания защиты и ауры. Хотя Антип пока команды не давал, а значит, все идет по плану. Все-таки этот удар навредил демонам, а не мне. Мне-то что? Даже отряхиваться не надо, щиты выдержали такой удар. Я сильный-пресильный, но легкий. В тот же миг в место, где еще недавно находилось мое тело, обрушился удар меча Озила, фактически расколов землю и добив выживших демонов рядом с домом. Вокруг уже царила паника разбегающихся разумных. Видимо, поэтому Озил пока не использовал импульс. Почему он был один? А, его помощники были заняты куда более важными делами. Один бог сейчас усиленно блокировал атаки Алисы в астрале, а двое других пытались придумать способ, как остановить падение трех метеоритов на столицу. Еще один пунктик в пользу продуманности Вудола. Этот гений еще несколько сотен лет назад умудрился поправить траекторию космических тел, а месяц назад окончательно изменил их движение, направив четко на империю Озила. Так что боги сейчас были весьма заняты, и это они еще не знают, что великий вулкан на этом же материке скоро начнет извергаться. Хотя, возможно, и знают, но пока решили сосредоточиться на более актуальном событии. По технике ближнего боя Озил разительно отличался от других богов. Этот тип явно знал все о таких сражениях. Даже против Хана мне не было так тяжело, как тут. ИИ справлялся с огромным трудом, уходя от постоянных атак бога, а я отражал его направленные заклинания и попытки атаковать меня божественной магией. Пока Антип не отдал команду на старт второй части плана. Импульс! Слегка ослабив защиту разума, я изобразил уязвимость в своей защите. Отчего гневный бог с развевающимися волосами и кривым мечом в руке появился в моем внутреннем мире. Его красные глаза наполнены злобой и жаждой мести, а кровавая магия разума лентами развевалась вокруг его фигуры. Зачем я его пустил к себе? Так вирусы же никто не отменял… В этот раз мои помощники куда более совершенны, чем раньше. Пока они искали брешь в защите бога, я отражал натиск Озила на свое сознание. В реальности наши фигуры застыли одна против другой в готовности нанести удар, но пока еще ожидавшие результата борьбы разумов. – Насекомое пытается сопротивляться? – зло оскалившись, произнес Озил. – Не знал, что вы произошли от насекомых, – насмешливо ответил я. – Игрушка Вудола решила, что равна силой богу… – с сарказмом в голосе произнес Озил. – Твои ничтожные попытки найти путь к моему сознанию – смешны. При этом он одним взмахом уничтожил почти все мои вирусы, что уже добрались до него. Что же, мы предполагали такую возможность. – Попытаться все же стоило, – равнодушно ответил я, выбрасывая его из своего сознания. Раз не прошла эта атака, то будем действовать по-другому. Часть вирусов осталась, но до момента проявления их эффекта еще далеко. Если такой противник вообще даст им этот шанс. В реальности Озил уже находился в своей истинной сущности, и вид у него стал такой же, как и в моем виртуальном мире. Я приготовился к атаке, но она пришла с другой стороны. Бог справедливости Кордал собственной персоной атаковал меня сзади. Точнее, пытался, так как к этому мы тоже были готовы. Весьма странное чувство возникло у меня в сознании. Ощущение того, что сражение идет точно по намеченному сценарию, удивляло и наполняло какой-то безумной легкостью и воодушевлением. Удивительно осознавать, что простой смертный Антип смог так точно предугадать действия богов. Озил не стал помогать Кордалу, а устремился в сторону – туда, где находился великий вулкан. Видимо, без него успокоить бедствие, способное уничтожить весь материк, у богов не получилось. С метеоритами они справились, потратив на это немалую часть запаса сил. Все-таки бедствие такого масштаба даже для богов непростая задача. Кордал оказался раза в два слабее Озила. Хотя даже этого мне с головой хватало. Хорошо, что они не используют силу на полную катушку. Вудол оказался весьма грамотным стратегом, четко определив слабые места противника. Теперь понятно, почему они так сильно его опасаются. Если он с еще не восстановленными силами творит такое, то что будет, если он восстановится? Страшно даже представить. В этот раз, впустив Кордала к себе в сознание, я активировал другую группу вирусов, а потом сразу его выкинул из своего внутреннего мира. Бог ответил мне тем, что принудительно выбросил меня из импульса, перегрузив информацией мой мозг; впрочем, я не остался в долгу. Сам знаю такие фокусы. И в тот же миг из-за моих направленных заклинаний противник выпал из этого режима. Бой перешел в обычную плоскость реальности. Судя по эмоциям бога, он и сам не против драки в реальности. Демоны, что жили и работали возле дворца, еще даже не успели отбежать подальше. Судя по всему, Кордал тянул время, давая возможность эвакуировать население. Что, естественно, в мои планы не входило. Драться против бога с полным арсеналом я не собирался. Так что недолго думая я нанес магией удар в убегающую толпу демонов. Кордал оправдал мои ожидания, возникнув на пути заклинаний и развеяв их. Правда, мы опять оказались возле жителей, а значит, использовать удары в полную силу он не сможет. Ну или же сам убьет бо́льшую часть толпы. Вот так, прикрываясь демонами, я нападал на бога, нанося ему удары в полную силу, понимая, что тот не может отвечать мне тем же. Удивительно, но, если от последствий моих ударов погибал кто-то из демонов, Кордал весьма болезненно морщился. Все-таки удары, нанесенные в полную силу с добавлением магии, ему не всегда удавалось полностью погасить. Часть проходила дальше, убивая множество демонов. Они, конечно, пытались защититься, но даже их маги не могли справиться с мощью моей магической силы. Странная реакция противника меня слегка удивляла. Это точно тот бог, кто сотнями тысяч убивал других разумных своими приказами? Я уже молчу о рабах и их смертности… Удивительное состояние. Вроде как я теперь злодей, а бог напротив меня – защитник добра. Вот уж действительно, что для одних – добро, для других – смерть и погибель. Мы значительно удалились от дворца, оказавшись в центральном парке столицы. Кордал по-прежнему сдерживал силы, но с каждым ударом ему все труднее и труднее удавалось сдерживать ярость, что бушевала в его глазах. Еще бы, какой-то смертный безнаказанно уже пять минут атакует бога, уменьшая его силы!.. Наконец он не выдержал и нанес удар магией в полную силу, одним своим ударом уничтожив почти весь огромный парк с прилегающими домами. Волна огня с температурой горящего напалма прожигала все на своем пути, а на том месте, где еще недавно находилось мое тело, образовалось небольшое озеро лавы. Моя защита слетела за один миг от такой атаки, но и бог открылся. Сил, чтобы нанести ему удар, у меня не было, Кордал тоже не спешил, пытаясь оценить ситуацию. И вот, когда он уже подготовился к следующему удару, на него обрушился столб пламени, как в ловушке Янсона. Борей, ожидавший удобного момента, нанес свой подготовленный и страшный удар. На месте, где стоял бог, образовалась огненная яма в полсотни метров глубиной. И из этого пламени вылетела фигура с безумными от ярости глазами. Кордал с ходу атаковал Борея, но тот был к этому готов и отразил атаку, а потом и сам ударил кровавой магией такой силы, что почти снес щиты бога. Я тоже не стоял на месте, моментально уйдя в полный скрыт, и изобразил отступление, хотя на самом деле истинный Я уже почти подкрался к богу со спины. Борей, действуя четко, согласно плану, нанес следующий магический удар в сторону жилых домов, вот только в этот раз Кордал не стал бросаться на защиту, а просто и без затей обрушил ленты своей магии крови на Борея. Бывший посланник от силы удара улетел в сторону, кажется, потеряв при этом все свои щиты; хотя, возможно, я и не прав, но точно уверен – бог смог ранить Борея. Причем серьезно. Еще когда Борей летел, я заметил дырку в его животе. Для мага такой силы это несмертельно, но и хорошего тут ничего нет: в ближайшие минут пять он не боец. Кордал в последний момент перед прыжком на Борея удивленно замер и неверящим взглядом уставился сначала на меня, а потом и на мои мечи, что проткнули его тело. Вирусы достигли цели, пусть всего на мгновение, но они смогли заставить бога замереть на месте. Сила бога со скоростью света устремилась в мечи, созданные Вудолом. Даже в импульсе Кордал не успел ничего сделать. Его смерть наступила почти мгновенно, а мои мечи наполнились небывалой силой, к которой тут же подключилась Алиса, принявшись вытягивать ее. Бой против бога в астрале был для нее утомителен и почти полностью истощил силы, так что новый источник возник как раз вовремя. Определив, где сидит бог, который сейчас сражается с Алисой,я устремился туда, но опоздал. Хан успел первым. Минус два за десять минут боя. Весьма неплохой результат. Хотя я ощущал дикое напряжение разума. Хорошо хоть Антип не дремал и вовремя успел увести меня из-под атаки Озила. Тот возник будто из воздуха прямо над моей головой. Даже в импульсе мне с трудом удалось уйти с линии атаки. Меч прошел буквально в миллиметре от моей шеи. Хотя вру, судя по анализу, на шее осталась небольшая рана. Все же кончиком меча он сумел меня задеть. Хан в этот момент сражался с другим богом. Тот, нанося удары на немыслимой скорости, пытался не дать Хану уйти обратно в невидимость. Все эти атаки были опасны, но, кажется, боги забыли про Алису, о чем моя фея тут же напомнила, нанеся астральный удар по Озилу. Бог сумел отразить удар, вот только от этого в реальности земля встала на дыбы, гигантской волной похоронив под собой столицу и тех жителей, кого не успели эвакуировать посланники богов, которые все это время суетились в городе. Они даже смогли общими усилиями остановить часть земляной волны, что шла в сторону выживших… Все это я отметил краем сознания, ринувшись на бога в ближний бой. Сейчас как никогда он был открыт. Но и тут Озил смог удивить, стремительным ударом отразив атаку и разрубив мои мечи пополам. А я-то думал, что их поломать нельзя!.. Мое сознание мысленно изумилось этому. И тут же посторонние мысли улетели в сторону, ибо во мне начала бушевать новая сила, разрывая мою сущность. Кажется, Антип оказался прав, и вместо двух часов у меня при таком использовании силы времени не осталось совсем. Меня тянуло в другое пространство. Понимая, что остались считаные мгновения до того, как реальность выкинет меня за грань, я в последнем рывке сблизился с Озилом и, обхватив его магией и духовной силой, словно сросся с его сущностью, увлекая бога вместе с собой за грань. В его глазах, за мгновение до нашего ухода из реальности, я увидел растерянность и непонимание. А потом нас поглотила боль. Но даже сквозь эту пелену боли я успел вонзить обломки мечей в тело бога. Надеюсь, сила, что сейчас вливалась в них, сможет спасти Алису от участи оказаться вместе с нами в другой реальности. Я не знаю, куда меня уносило, ибо боль, что поглотила мое сознание, стала нестерпимой. Хотелось кричать, но кричать уже нечем. Мое тело разрушилось, а душу уносило сквозь волны судьбы и еще чего-то неизвестного, пока не обрушилась спасительная тьма.Хан, воспользовавшись растерянностью противника, моментально сблизился и ударил одним мечом в грудь бога, а вторым снес ему голову. И только после этого обратил внимание на затухающую аномалию, что развеивалась на месте, где еще недавно сражались Алекс и Озил. Вокруг него наступила тишина. Хан плавным движением отправил мечи обратно в ножны, оставаясь стоять на месте. Он уже отчетливо ощущал приближение к нему Борея. Тот оправился после атаки бога и теперь стремился обратно. – Вот и все, – произнес Борей, с довольным видом остановившись возле Хана метрах в десяти и глядя на место, где исчез Озил. – Не совсем, – отрицательно мотнул головой Хан. – Ах да, наш уговор… – добродушно усмехнулся Борей. – Ты готов? – Да, – повернувшись лицом к нему, произнес Хан. Борей окинул взглядом то, что осталось от столицы. Голодный огонь жадно искал везде пищу для себя, и оттого во многих местах полыхали пожары. Вдалеке виднелись холмы, что образовались от волны земли после столкновения астральной магии Алисы и Озила, а небо затянули темные тучи, усугубляя мрачную атмосферу вокруг. – Что же, пора уже закрыть наш с тобой вопрос, – произнес задумчиво Борей, надевая шлем и оборачиваясь к Хану: – Ты же знаешь, что твоя Луиза уже на свободе? – Это что-то меняет? – без эмоций спросил Хан. – Пожалуй, ты прав. Это не меняет ничего, – хмыкнул Борей, слегка наклоняясь в его сторону и касаясь ладонью рукояти меча. Обе фигуры замерли друг перед другом в ожидании боя. Обоих окружала и наполняла сила. И если сила магии Борея переполняла изнутри все его тело без видимых эффектов, то сила духа Хана отражалась в его глазах. Двое простояли так несколько секунд, потом оба использовали импульс и ринулись друг на друга, на ходу вытаскивая мечи из ножен для одного-единственного удара. Они пролетели словно молнии мимо друг друга, фактически поменявшись местами. От силы их движения вокруг ринулась воздушная волна, и сила ее была столь велика, что задула пламя всех пожаров и смела земляные холмы. Даже небо очистилось от туч, которые она снесла в сторону. Хан и Борей замерли почти в одинаковых позах с обнаженными мечами в руках, пока в какой-то момент тело Борея, словно сломанная кукла, не упало на землю. Хан в тот же миг плавным движением руки отправил меч в ножны. Подойдя к лежащему на земле Борею, он негромко сказал: – Следующая наша встреча будет для тебя последней. – Что же, постараюсь избежать столь пугающей перспективы, – с трудом перевернувшись на спину и выплюнув кровь, произнес Борей, зажимая рану от меча, разрубившего его доспехи. Он прекрасно понимал, что, не измени Хан траекторию удара, тут лежали бы две половинки, а не израненное тело. Да и меч Хан использовал один, а не оба.
Глава 34
На борту самой защищенной воздушной крепости гномов, возле капитанского мостика, располагался штаб командования всех войск вторжения. Огромная комната, метров тридцати в длину и двадцати в ширину, напоминала собой растревоженный улей, а не оплот спокойствия и порядка. Разумные метались по комнате кто куда, и казалось, что тут царит хаос, но это не так. Вдоль стен стояли артефакты связи, за которыми сидели операторы, а посредине комнаты находился квадратный магический стол с картой местности метров пяти в длину. Во главе которого стоял спокойный и собранный Олтер Кронг. Он внимательно наблюдал за тем, как от связистов к столу бегают его подчиненные, постоянно изменяя на карте местоположение отрядов его армии и войск противника. Именно эти перемещения офицеров штаба рождали суету и видимый хаос в помещении. Рядом с Олтером стоял с задумчивым видом Гримжоу; он не был гением в тактике, но даже он понимал, что ситуация – хуже некуда. Еще утром армия в количестве почти двух миллионов разумных, оснащенная самым современным высокотехнологичным оружием, двигалась в сторону столицы и даже, как предполагалось по плану, захватила город. Вот только в столице никого не оказалось. Если не считать многочисленных магических ловушек. Богиня Герзул не стала защищать город, а недолго думая открыла разлом и привела сюда еще две армии демонов с другого материка. Причем в тыл наступавшим. Сложно сказать, в чем заключалась их ошибка – в слишком большой самоуверенности Изначального бога или в хитрости Герзул, но факт есть факт. Армия вторжения оказалась окружена превосходящими силами противника. Теперь уже им самим пришлось в срочном порядке организовывать защитный периметр вокруг захваченной столицы. К вечеру ситуация усложнилась еще больше. Подтянулись воздушные силы демонов. У них тоже были летающие крепости, подобные гномьим, хотя и меньших размеров. В такой ситуации нужно бы срочно эвакуировать армию обратно на Филан, но Изначальный бог пропал и на связь не выходил. Складывалось впечатление, что он просто бросил их тут на растерзание демонам. – Месяц, максимум два, – произнес Олтер, рассматривая карту. – Что месяц или два? – удивился Гримжоу. – Ты о чем? – Именно столько времени мы сможем сдерживать противника в городе, – пожав плечами, спокойно ответил Олтер. – Возможно, бог все-таки появится и мы сможем покинуть планету, – с сомнением в голосе произнес Гримжоу. – Я думаю, он с самого начала планировал нас тут бросить, – мрачно произнес Олтер. – Сам посуди: мы стянули на себя огромные силы демонов и посланников богов, а значит, атаковать нашу родную планету некому. Пока мы тут сражаемся, он спокойно сможет восстановить силы. И это мы еще ракеты не запускали… Так что шансов на то, что он появится, нет. Его план провалился, хотя, возможно, он так и планировал. Кто знает, о чем думают боги? – Вероятно, ты прав, – угрюмо произнес Гримжоу. Он злился сам на себя, что не подумал о таком простом варианте заранее. Слишком сильно они доверились божеству, за что и поплатились. – Может, стоит сейчас, пока не поздно, запустить ракеты? – И кого мы будем атаковать? – усмехнулся грустно Олтер. – Какие координаты вносить? Все, что мы можем, это под конец обороны города похоронить всех демонов, которые сейчас нас окружили. Или просто запустить боеголовки куда попало. И то если получится. Аналитики утверждают, что посланники, которые висят в воздухе на дальней дистанции, – это не командование или разведка, а защита против наших ракет. Если мы запустим ракеты, то они их собьют. – Олтер, ты уверен, что сидеть в обороне – хорошая идея? – Она не просто хорошая, а идеальная, – хмыкнув, ответил он. – Продовольствия у нас на полгода. К тому же в городе обнаружены запасы еды, так что с этим проблем нет. Маги и артиллерия успешно держат защиту, и к тому же тут есть возможность даже ротацию отрядов производить. – Ну, это пока есть снаряды, – возразил Гримжоу. – А вот тут проблем нет никаких. Гномы и орки взяли с собой мобильные заводы по производству снарядов и патронов, а сырья в этой столице хватает. На данный момент они уже почти закончили развертывание оборудования в подземных убежищах. Уж не знаю, о чем они думали, когда брали с собой такое снаряжение, но, как оказалось, их предусмотрительность пошла нам на пользу. – Тогда я не понимаю, почему такой малый срок ты установил? – удивился Гримжоу. – Если судить по твоим словам, то мы тут и год сможем защищаться. Или ты боишься, что боги демонов лично нанесут удар по нам? – Вот этого я как раз не боюсь, – улыбнулся Олтер. – У нас тут триста ядерных боеголовок, так что наш ответ похоронит самих богов и половину материка в придачу, и думаю, они об этом знают. Проблема внутри нашей армии. Рано или поздно, но солдаты зададут вопрос: а почему мы, собственно, до сих пор тут? Мы отобрали в армию в основном добровольцев, но не думаю, что у них всех железные нервы и они смогут долго сражаться без единого шанса на спасение. – И что они тогда сделают? – насмешливо спросил Гримжоу. – Дезертируют, став рабами, или, еще хуже, станут аккумуляторами маны, как те обнаруженные трупы магов во Дворце силы? – Нет, конечно, – возразил Олтер, – они начнут совершать глупости. Зачем ждать, если можно ринуться в атаку на демонов? Или еще чего придумают. Одно дело, когда вокруг идут постоянные бои и нет времени думать, а другое – когда сидишь в тишине и неизвестности. Особенно это касается драконов: сомневаюсь, что они смогут просидеть спокойно больше месяца. – Спокойно? Ты думаешь, демоны просто так будут смотреть на нас со стороны? – удивился Гримжоу. – А какой смысл нас атаковать? – пожав плечами, произнес Олтер. – Им проще дождаться, когда у нас закончится продовольствие и мы сами полезем на них в атаку. Если ты не заметил, то значительных атак со стороны демонов и нет. Так, мелкие стычки, и не более того. Зато разведка уже обнаружила начало работ по возведению оборонительных сооружений со стороны демонов. – То есть ты хочешь сказать, что они будут просто ждать, и все? – обескураженно произнес Гримжоу. – Нет, какие-то агрессивные действия они будут предпринимать, но это все мелочи. Идеальный момент для атаки был днем, когда мы еще только зашли в столицу и наши силы оказались разбросаны по всему городу в поисках врага и обезвреживании ловушек. Но, как видишь, они почему-то этим не воспользовались. – И все-таки я думаю, что демоны не будут ждать так долго. Что-то тут не так… – мрачно произнес Гримжоу. В этот момент засветился амулет связи, висевший на его поясе. Эльф с удивлением посмотрел на это устройство. Обычно Герман редко когда связывался с ним при помощи амулета. Кивнув Олтеру, он покинул командный центр, активировав в коридоре связь. – Слушаю. «Гримжоу, срочно спускайся к нам, есть серьезный разговор», – раздался озабоченный голос Германа из амулета. – Хорошо. Гримжоу отключил связь и растерянно посмотрел на амулет. Что такое неординарное могло случиться, раз Герман решил лично связаться с ним? Да еще не с помощью фей, а вот так, напрямую. Взвесив все за и против, Гримжоу понял, что на данный момент ничего срочного нет, и если Олтер прав, то свободного времени у них предостаточно. На всякий случай, вернувшись в командный центр, предупредил Олтера, что спустится на поверхность. На что тот лишь согласно кивнул головой. В центре города магами еще днем был создан подземный бункер для элитной группы Гримжоу. Хотя пока что все маги расположились в прилегающих домах, возле входа в убежище. Никому не хотелось тесниться в подземелье, если угрозы нет. В состав группы Гримжоу входили лучшие из лучших архимагов. Основная ударная сила состоит из тех, кто был на лунной базе, плюс туда же добавили десять боевых архимагов Астера, пять светлых эльфов, трех темных, двух людей и трех драконов-хранителей. Именно эта группа изначально создана для противодействия атакам богов. Но так как боги решили не вступать в бой, группа просто отдыхала, готовая тем не менее в любой момент отразить атаку. Сейчас все они расположились в трех пятиэтажных домах возле центрального парка, в котором, собственно, и был вырыт вход в подземное убежище. В двух соседних зданиях расположилась группа прикрытия Янсона. Официальная ее задача – резерв и поддержка основной группы, а неофициальная – защита Софии. Которая, как оказалось, еще и беременна. Нашла время, называется… Хорошо хоть срок пока мал и отряд не потерял одного из сильнейших магов. Опыта у нее маловато, но вот мощи – хоть отбавляй. Гримжоу, приземлившись в парке, внимательно осмотрелся. Заметив на крышах наблюдателей, он довольно улыбнулся. Хотя основные сенсорные маги сейчас находились на кораблях гномов, но дополнительная предосторожность не помешает. Вдруг посланники или даже боги смогут каким-то образом обойти установленные помехи в городе и открыть телепорт? Шанс такого развития событий мизерный, но все же исключать такую возможность не стоит. Гримжоу уже собирался пойти к зданию, в котором расположился Герман, когда с удивлением обнаружил, что профессор находится в убежище. Это немного выбило Гримжоу из колеи. Зная, что Герман не очень любит подземные помещения, если только там нет его любимой лаборатории, обнаружить его ауру под землей было странно. Хмыкнув себе под нос, Гримжоу развернулся и, пройдя метров двадцать между деревьями парка, увидел спуск вниз, с охраной из обычных бойцов в броне гномов и с оружием наперевес. Смысла от этой охраны, по сути, не было, но в армии главное – устав, а не логика. Кивнув охране, вставшей при его приближении по стойке смирно, эльф спокойно проследовал внутрь. В пока еще пустом помещении, если не считать магических светильников, пары столов и десятка неразложенных складных стульев, его уже встречал возбужденный Герман. – Ну наконец-то! – обрадованно воскликнул он, увидев Гримжоу. – Да что там у тебя случилось такое? – удивленно спросил, подходя к нему, эльф. – Пошли, кое-что покажу, – усмехнулся Герман и тут же, не дожидаясь ответа, повернулся и вышел в коридор. – Удивительное событие. Более того, я наконец осознал, почему Хан все это время так стремился убить богов. – То есть до этого ты о его мести не знал, что ли? – с сарказмом в голосе спросил Гримжоу, идя рядом с профессором по коридору в глубь убежища. – Оказывается, дело было не в этом, – торжественно подняв указательный палец вверх, произнес Герман, подходя к одной из дверей и открывая ее. – Прошу, проходи, тебя ждет незабываемый сюрприз. Только очень долгая жизнь и просто великолепное владение телом и эмоциями спасли Гримжоу после того, как он зашел в комнату. На его лице отобразилась вся гамма чувств, что должна появиться у того, кто увидел нечто уникальное и потрясающее. Хотя мысленно Гримжоу даже не удивился. Еще когда Герман только заговорил о своей догадке, он уже предполагал, кого может увидеть. Но знать об этом никому не следовало. И дело не в доверии к профессору: просто если Герман узнает, что Гримжоу столько лет скрывал от него такую информацию, то обидится минимум лет на сто, если не больше. А оно ему надо, такое «счастье»? Нет. Вот и пришлось разыгрывать спектакль искреннего удивления. – Ну, здравствуй, учитель, – весело улыбаясь, произнесла стоявшая в весьма специфическом наряде красивая блондинка с темно-голубыми пронзительными глазами. – Здра-авствуй… С ума сойти… – только и смог, запинаясь, произнести изумленно Гримжоу. – Ты жива!.. Но как?! – О-о-о, друг мой, это еще не все шокирующие новости, – возбужденно потирая руки, произнес Герман. Подскочив к сидевшим чуть в стороне парню с человеческой внешностью и девушке-оборотню, он торжественно указал на парня: – Позвольте представить новую внешность и, похоже, новую жизнь, но со всеми воспоминаниями Руиза де Орланского, собственной персоной. – Что-о?! – в этот раз уже искренне изумился Гримжоу. – Не может быть!.. – Еще как может! – возбужденно воскликнул Герман. – Как оказалось, этот посланник Борей держал в плену Луизу еще с той самой древней войны. – Ничего не понимаю… – помотал растерянно головой Гримжоу. – Можно как-то поподробнее?.. – Легко, мой друг, легко, – закладывая руки за спину, ответил профессор, принявшись ходить по комнате. Рассказ о приключениях Луизы Тьюдбери Нара и новой жизни Руиза де Орланского в мире демонов занял у него почти два часа. Изредка его поправляла Луиза, но чаще всего вмешивался Руиз, так как именно о нем в основном говорилось. В конце уже сам Руиз принялся за рассказ, ибо профессор постоянно перескакивал с темы на тему: – Собственно, после того как фея профессора привела ко мне Алекса, я достаточно быстро разобрался, как освободить уважаемую Луизу Нара… – Руиз, я же говорила, можно просто – Луиза, без этих «уважаемая» и фамилий… – недовольно поморщившись, перебила его в очередной раз бывшая пленница, – а то чувствую себя старухой. – Хорошо, – спокойно отреагировал Руиз, а вот сидевшая рядом с ним оборотень гневно стрельнула в сторону Луизы глазками. Ей явно не понравилось, что ее спутника так грубо перебили. – Так вот, после того как я освободил Луизу, мы отправились телепортом сюда… – Погоди, но как вы смогли открыть телепорт? – обеспокоенно спросил Гримжоу. – Я помог, – махнув рукой, ответил Герман. – Руиз связался со мной через Минору, и я открыл на пару минут для него окно в защите. – Ясно, продолжай, – усмехнувшись, произнес Гримжоу. – Собственно, о прошлом все рассказано, – спокойно сказал Руиз, – а вот о будущем есть отдельный разговор. – В смысле? – удивился Гримжоу. – Как я уже говорил, у Алекса теперь активны его личности из прошлых жизней, и они решили ему помочь. В том числе разработав несколько стратегий в противостоянии богам, – ответил серьезно Руиз. – Сомневаюсь, что они смогли предсказать такой вариант, – показав кивком головы наверх, усмехнулся Гримжоу. – Или Герман тебе еще не рассказал, в каком мы очутились положении? – Еще не успел, – угрюмо произнес Герман. – В общем, Руиз, дело в том, что… – Стоп, – остановил его, вскинув руку, Руиз, – извините, что перебил вас, но давайте я́ попробую рассказать, что у вас происходит, а вы просто подтвердите или опровергнете. Идет? – Ну, давай попробуем, – расслабленно улыбнулся Гримжоу, откидываясь на спинку стула. – Итак… – Задумавшись на секунду, Руиз продолжил: – вы, не встречая сопротивления, захватили пустую столицу, после чего вас окружили пять армий демонов и связь с Изначальным богом пропала. Все правильно? Ах да, еще забыл добавить: демоны на вас не нападают, а боги даже не появились. – Хм. Очень точная формулировка, – заинтересованно произнес Гримжоу, – и откуда у тебя такие сведения? – Их мне сообщила одна из личностей Алекса, назвавшаяся Отаном. Он даже дал план действий для всей армии, – ответил серьезно Руиз. – Уж не знаю, откуда у него эти сведения, но пока все, что он сообщил, полностью сбывается. – Даже так… – задумчиво произнес Гримжоу. – А что еще сбылось? – Возможно, вы не в курсе, но сегодня днем Алекс вместе с Ханом и Бореем смогли уничтожить всех четырех богов фракции Озила, – шокировал новостью всех присутствующих Руиз, – так что после смерти Озила и его богов богине Герзул стало явно не до вас. У нее там сейчас идет полным ходом дележка наследства, оставшегося после погибших богов. Вот поэтому они и не напали до сих пор. – М-да. Какой-то вечер удивительных новостей, – хмуро произнес Гримжоу. – А что стало с Алексом, Ханом и Бореем, известно? – К сожалению, про это у меня сведений нет, – помотав отрицательно головой, произнес печально Руиз. – Герман, а ты что скажешь? – посмотрев на профессора, спросил Гримжоу. – Борей не отвечает, но он точно жив, – задумавшись, ответил Герман, – просто не хочет выходить на связь. Хан исчез, связи с ним нет, как и с Алексом, но Миноре удалось нащупать сознание Алисы: она жива, но находится в каком-то непонятном пространстве. Больше ничего сказать не могу. – Ясно, – нахмурившись, произнес Гримжоу. – Ну, хорошо; Руиз, давай теперь узнаем, что же такое нам передал Алекс. – Он передал несколько десятков вариантов, – усмехнулся Руиз, – так что прежде чем ответить, мне самому нужны ответы на некоторые вопросы. – А не проще передать мне все варианты? – удивился Гримжоу. – К сожалению, я пообещал, что передам вам только тот вариант, который нужен. Остальные меня очень настойчиво попросили не сообщать, – тяжело вздохнув, ответил Руиз. – Как мне пояснили, если я их передам, то будущее может измениться совсем не так, как нужно. Не знаю, что он имел в виду, но к своим обещаниям я отношусь серьезно. – Хм, – недовольно покривился Гримжоу. – Ладно, задавай свои вопросы. – Сколько ракет средней дальности вы взяли с собой? Все шестьсот или только триста? – О как! – изумленно воскликнул Гримжоу. – Даже формулировка вопроса интересная. Однако очень странные помощники у Алекса. Ответ: триста. – Угу, и не говорите… тот еще скрупулезный тип, – видимо, вспомнив свое общение с ним, поморщился Руиз. – Так, дальше у нас такой вопрос: дракон Хана, Вини, тут или нет? И, кстати, мне самому интересно: откуда у Хана дракон? – Это старая история, – отмахнулся Герман, – если хочешь, у Луизы спроси, она лучше знает. А ответ: нет, он так и не покинул свою пещеру. Старый он уже, куда ему летать. – Пф, тоже мне старого нашел, – фыркнула недовольно Луиза, – ленивый он; как был лентяем, так и остался. – Ясно, – кивнул своим мыслям Руиз, – тогда дальше. Летающие крепости гномов исправили проблему скорости или она по-прежнему максимум двести километров в час? – Исправили. На данный момент их максимальная скорость – почти семьсот. – В здании Дворца силы вы обнаружили хранилище магических кристаллов? И если да, то оно было полным или пустым? – Да откуда он все это знает?! – не выдержав, воскликнул Гримжоу, на что Руиз только пожал плечами. – Да, нашли, и оно почти полное. – Хорошо. Теперь по поводу плана… – Сделав паузу, Руиз произнес: – От этого города до океана примерно четыреста километров. От побережья до острова Некур – около двух тысяч километров. А значит, воздушные крепости на максимальной скорости смогут его достичь примерно за четыре часа. Отлично. В общем, вам надо на этот остров. Причем всей армией. Сразу расскажу, что это за остров и почему именно туда. Всего подобных островов на этой планете четыре, и все они служат только одной цели – разведению рабов. Как вы правильно подумали, разумных разных рас с нашей родной планеты. Все четыре острова весьма большие. Тот же Некур имеет площадь чуть больше двух миллионов квадратных километров. Такие себе небольшие материки, – усмехнувшись, сказал Руиз. – Самое главное в этих островах – это население. Там находится всего полмиллиона войск демонов, ну и еще столько же различного персонала. А все остальные – это рабы. Более подробно вам об острове сможет рассказать Лера, – кивнув в сторону хмурой девушки-оборотня, произнес Руиз, – она там родилась. Но вернемся к фактам. Так вот, на этом острове проживают на данный момент около десяти миллионов рабов. Все это обычные разумные, в основном дожившие до старости рабы, которых отправили туда обучать молодежь, ну и большинство детей, которых еще пока рано отправлять работать или рожать. Важно, что остров находится на полном самообеспечении. То есть там уже развито не только сельское хозяйство, но и промышленность. Примерно сорок процентов продукции материка Герзул производится именно там. Да и ресурсов там хватает. В общем, идеальное место, чтобы разместить армию и обустроить оборону от нападения демонов. Магических кристаллов во Дворце силы должно хватить на открытие и поддержание телепорта прямо на остров. Координаты и точка для безопасного выхода, а также полная карта острова у меня есть. Понятно, что воздушным крепостям придется самостоятельно добираться, но, учитывая их скорость, демоны догнать их не смогут. А посланники самостоятельно принимать решение об атаке не станут. Они будут ждать решения богов. Как уже я говорил ранее, Герзул сейчас занята и в ближайшее время ей будет не до вас. Да и потом она не станет атаковать остров. – Почему? – удивленно спросил Гримжоу. – Допустим, сейчас – понятно, но что помешает ей потом нанести удар по всему острову?.. Да, и откуда ему было известно о количестве кристаллов? – По поводу кристаллов – не знаю. А вот ответ насчет Герзул – отсутствие знаний, – спокойно ответил Руиз. – По мнению Отана, они просто будут ждать, пока Изначальный бог откроет разлом для нас и мы вернемся назад на свою планету. И даже если он этого не сделает, атаковать они не станут. Зная, что где-то, возможно, с нами, находятся Алекс и Хан, сумевшие убить Озила и его богов, да еще и не понимая, чего ждет Изначальный, они не станут рисковать. Да и зачем? Вы им не мешаете. Более того, даже помогаете. Ведь если Изначальный бог откроет разлом, тогда у них будут полностью развязаны руки. А если не откроет, то нас можно будет попробовать уничтожить чуть позже. Но при этом оборонять остров нам намного проще, чем ту же самую столицу. И если тут – это удар по вере богов, то остров – совсем другое дело. – Но тогда мы откроем им возможность атаковать нашу планету, – задумавшись, ответил Гримжоу. – Нет, – возразил Руиз, – если они это сделают, то кто даст гарантию, что вы не нанесете удар им в спину? Ведь чтобы остановить нашу армию, им нужно минимум две, причем на всех материках. К тому же вдруг Изначальный бог вернет нас назад и тем самым уже их вторжение окажется под ударом? Отан считает, что Герзул более разумная богиня, чем Озил, и, скорее всего, она захочет заключить мир, нежели рисковать с атакой. Ведь она уже предлагала возможные переговоры. – Хм. София рассказывала об этом случае, – задумавшись, согласился Гримжоу. – Звучит все логично. Риск, конечно, есть, но думаю, он меньше, чем тот, что мы имеем сейчас. Хорошо, я завтра подниму этот вопрос на военном совете. – Нет, – отрицательно замотал головой Руиз, – нужно прямо сейчас, срочно. Отан просил передать, что у нас только эта ночь. Завтра уже будет поздно. – Ночь?.. – изумленно спросил Гримжоу. – Это же практически невозможно!.. – Если подключить всех магов, то, по мнению Отана, у нас получится реализовать план за три часа. Главное – это согласие вашего совета, – возразил Руиз. – Ну, если подключить мой отряд и Янсона, то, пожалуй, мы сможем ускорить снятие техники и вооружения с фронта, – задумчиво произнес Гримжоу, – но при этом в случае их атаки мы окажемся незащищенными. – А разве демоны вас атакуют? – Хм. Нет. И это странно, – нахмурился Гримжоу. – Хорошо, я сейчас же с тобой отправлюсь в штаб. – Есть еще один момент, – улыбнулся Руиз, – нужно передать союзникам десять ядерных боеголовок. – Зачем? – удивился Гримжоу. – Утром они активируют их в нужных местах. Это, во-первых, отвлечет от нас внимание, а во-вторых, продемонстрирует демонам и их богам серьезность наших намерений. – А не вызовет ли это обратную реакцию? – нахмурился Гримжоу. – А вы сами стали бы нападать, не проверив все материки на наличие подобных сюрпризов? – усмехнулся Руиз. – Откуда боги смогут узнать, сколько еще установлено боеголовок и где? Вдруг их сотни по разным местам и разным материкам? А найти такие спрятанные бомбы нелегко, даже богам. – Хм, а ведь звучит логично, – зловеще улыбнулся Гримжоу. – Может, тогда установить побольше таких сюрпризов? – Нет, – отрицательно покачал головой Руиз, – если они смогут найти хоть один ядерный заряд, то сумеют потом найти и все остальные, а главное, смогут разработать и свое ядерное оружие. – Логично, – согласно кивнул Гримжоу. – Хорошо. Так и сделаем.На горе, что возвышалась возле столицы Герзул, на просторном козырьке почти возле самой вершины стояли пять аватаров богов, а рядом с ними, расслабленно улыбаясь, – бывший посланник Борей. Все они, несмотря на раннее утро, прекрасно видели все, что происходит в столице. На их глазах примерно в двух километрах отсюда стремительно промчались крепости гномов, уходя на максимальной скорости в сторону океана. А в самой столице, прямо посреди бывшего центрального парка, был открыт огромный портал, в который плотным строем уходили разумные армии вторжения. – Как я вам и говорил, госпожа, мой ученик умеет правильно убеждать, – произнес довольным голосом Борей, обращаясь к аватару богини Герзул. – Как ни удивительно, но твой план сработал, – растерянно произнесла богиня. – Странно, что они вот так легко поверили твоему ученику. – Я думаю, что они просто выполняют приказ своего бога, – пожав плечами, произнес Борей, – а тот, понимая, что нанести вам удар не сможет, решил хоть как-то восполнить потери. – Думаешь, он клюнул на эту приманку с рабами? – с сомнением в голосе спросила Герзул. – Не знаю, – честно ответил Борей, – этот бог – весьма хитрый и очень осторожный. Но он понимает, что защитить столицу шансов нет, а вот остров – другое дело. – Мы так же сможем заблокировать остров, и он будет вынужден забрать свою армию назад, – произнес один из богов. – Верно, но при этом он потратит намного больше энергии. Ведь обратно нужно будет вернуть еще и всех рабов, – хитро прищурившись, произнесла Герзул, – а там у нас хватает своих приверженцев. – Все-таки будете наносить удар по его планете? – спросил бог торговли Ольд. – Как только закончим с наследием Озила и его прихвостней, так и нанесем удар, – ответила Герзул, – сомневаюсь, что старый бог сможет простить свое заключение. – Но он и сам станет сильнее за это время, – произнес Ольд. – Ненамного. Жаль, конечно, что сила Озила теперь потеряна, – с сожалением в голосе произнесла Герзул, – этот Хан до сих пор доставляет проблемы. – Его убил не Хан, моя госпожа, – возразил Борей. – Ты опять что-то скрываешь от меня? – усмехнувшись, спросила Герзул. – Скорее, не успел сообщить, – безмятежно ответил Борей. – Я хотел сам использовать силу убитого бога, но увы, я слишком слаб, чтобы обойти защиту этого обломка меча, что впитал в себя сущность божества. – Где он? – возбужденно спросила Герзул. – На месте его гибели в столице, – пожав плечами, ответил Борей. – У Алекса было два меча, оба были сломаны, но один обломок он забрал с собой, а вот второй остался на поле их битвы. Я его скрыл от лишних глаз, но вам я сообщу, где он лежит. Борей мысленно отправил образ места, где находится обломок, напрямую связавшись с Герзул. Богиня ясно видела, что Борей говорит правду. Вот только очень жаль, что он об этом сказал в присутствии остальных богов. Теперь придется делиться еще и с ними. Правда, сначала нужно разобраться с защитой этого артефакта. – Хорошо. Тогда оставайся здесь и проконтролируй перемещения этих дикарей, – спокойно произнесла Герзул и тут же пропала, как и остальные аватары богов. – Будет исполнено, моя госпожа, – поклонившись в пустоту, произнес вежливо Борей. После чего вновь обратил взгляд на столицу.
Глава 35
Посреди полностью разрушенного города, там, где еще недавно рос прекрасный парк, словно из воздуха появились пять фигур аватаров богов. Герзул, осмотревшись, плавной походкой подошла к указанному Бореем месту. Хмыкнув, нагнулась, и одним движением руки, наполненной силой, развеяла весьма качественное заклинание скрыта. Пред взорами богов предстал обломок меча, в котором отчетливо ощущалась сила, что еще недавно принадлежала богу. Герзул задумчиво осмотрелась. Что-то в глубине ее сознания вызывало озабоченность. Было нечто неправильное в структуре заклинания, что скрывало от взоров этот обломок. Но она все никак не могла понять, что именно. Боги, проверив округу, не обнаружили ни единого живого создания за многие километры. Что было неудивительно после таких разрушений. Сначала один бог, а потом и остальные начали вливать свою силу в аватаров, пока полностью не перенесли сюда всю свою сущность. Герзул, мгновение поколебавшись, все-таки решилась и последовала примеру своих соратников. Для поглощения той силы, что скрывалась в мече, им нужна здесь вся их сила. Снять защиту старого бога оказалось непросто, но за пару минут боги справились. Герзул смотрела, как один, а потом второй бог вытягивают силы из меча, прямо на глазах становясь сильнее. Наконец все забрали свои части, осталась только Герзул. Она медленно, словно сомневаясь, дотронулась до обломка и принялась вытягивать из него силу. И только когда в мече остались последние капли, она поняла. Скрыт ставил не Борей! Эта мысль молнией пронзила ее сознание. Да, явно не его стиль, да и техника незнакомая… Все это за одно мгновение пронеслось в голове богини. Одновременно с этим она осознала, что сила в мече закончилась. Ее сознание уже работало в полную мощность, а мыслеобразы летели предупредить соратников. Магические щиты и так были активны у каждого из богов, но после сигнала от Герзул, как в замедленной съемке, вокруг их тел начали проявляться новые слои щитов. Богиня находилась в максимальном замедлении времени и потому сразу обнаружила сигнал от меча, уходящий куда-то в сторону. Она уже запустила процесс переноса своей сущности вверх, но именно в этот момент вокруг них на расстоянии буквально ста метров возникли десять вспышек невероятной мощности. Даже максимальное ускорение богини не могло состязаться со скоростью ядерных взрывов. Все пять богов одновременно, за доли миллисекунд, приняли единственно правильное решение: экстренная эвакуация сознания. Пронзая реальность своим сознанием, на скорости чуть меньшей скорости света, они одновременно все впятером нырнули в появившийся возле них разлом. Каждый из богов считал, что это Герзул успела за доли мгновений создать разлом. Вот только сама Герзул думала, что это сделал кто-то из них.На другом материке, во Дворце силы бога торговли Ольда, возле разлома стоял довольно улыбающийся Изначальный бог Вудол. Он смотрел, как в артефакт, тот самый, что когда-то придумал ученый Куран, а потом так удачно похитил Руиз, сейчас вливалась вся сила пяти богов. Ученый предполагал, что этот артефакт в состоянии поглотить даже силу бога, но только в руках Изначального он приобрел истинную силу и мощность. Именно Вудол превратил его в полноценную ловушку. Как он и ожидал, Герзул и ее боги испугались ядерного взрыва настолько сильно, что, сбросив все щиты, ринулись на максимальной скорости в его разлом. Все было рассчитано идеально. Без защиты боги превратились в легкую добычу. Через пару секунд все было закончено. Можно сказать, что план, который он создавал тысячелетиями, практически завершен. Осталось только поглотить сущность заключенных богов, и можно будет покинуть эту опостылевшую реальность, вернувшись на свое законное место. Вудол положил артефакт в заранее подготовленную шкатулку. Именно с помощью нее он получит всю их силу. Закрыв шкатулку, он уже хотел запустить процесс передачи энергии, но остановился. Из его груди торчал меч, а позади Вудола стоял Хан. – Неужели ты думаешь, что я не знаю, как защитить себя от собственных артефактов? – улыбнувшись, произнес Вудол, повернувшись к Хану. – К тому же нечто подобное я от тебя и ожидал. Хан молча смотрел в глаза Вудолу, не в состоянии пошевелиться. Заклинания бога опутали все его тело. Даже сила духа не могла разрушить эти путы. Бог неожиданно резко перестал улыбаться. Его глаза расширились, а сознание судорожно пыталось найти ошибку. Хан, увидев такую реакцию, одними глазами сумел изобразить усмешку. Он догадался, что Вудол не увидел второй его меч. Над их головой за какие-то мгновения полностью исчез верх дворца, открыв их взору вид на ночное небо. И посреди этого неба висела красивая девушка с красными крыльями за спиной. В ее руках были цепь и меч. Тот самый второй меч Хана. Вудол хотел уже ринуться в сторону, ведь он уже находился под ускорением, но меч, что до сих пор торчал в его теле, не позволил двигаться быстро. Изначальный успел только сделать один шаг в сторону, когда увидел стремительную атаку этой девушки. Тело Вудола покрылось кровавой аурой. Он в гневе успел наполнить себя силой. Его тело устремилось навстречу незнакомке, но даже усиленное тело не смогло спасти бога. Его сначала опутала цепь, словно живая, а потом грудь пронзил меч. Вот только в руках девушки он засверкал голодной силой, что с легкостью обошла защиту бога. Вудол являлся воистину сильнейшим из богов. Любой другой на его месте уже не смог бы не то что говорить, а даже думать, ибо меч с огромной скоростью пожирал, как голодный зверь, сущность бога. – За что?.. – печально глядя на девушку, спросил тихо Вудол, пребывая уже на грани развоплощения. – Я не та, которую ты знал, и становиться ею не желаю, – усмехнувшись кровожадной улыбкой, ответила девушка. Вудол только закрыл глаза, а затем исчез. – Алиса! – раздался голос Хана, обрывая задумчивость девушки, застывшей в одной позе и разглядывающей меч в своих руках. – Ой! – воскликнула она, тут же приземлившись возле Хана и освободив его от заклинаний. – Прости, что-то задумалась… – скромно опустив взор и пошаркав ножкой, виновато произнесла Алиса, – как-то вот неожиданно получилось… – Все по плану, – спокойно произнес Хан, протягивая к ней руку. – Меч. – Упс… – растерянно произнесла она, протягивая меч Хану. – Ты уверен, что стоит его отдавать Борею? – Я отдаю не меч, а силу, – без эмоций ответил Хан. – Теряем время. – Ах да, точно… Прости, – смутилась Алиса, – я просто никак не могу осознать, что теперь могу вот так жить, в реальности. – Привыкнешь. – На этот раз совсем чуть-чуть, но губы Хана дрогнули в попытке улыбнуться. Все-таки Алиса в новом облике была милой и привлекательной девушкой. А ее искренние эмоции смогли пробить железобетонное спокойствие Хана. – Наверное, – вздохнула она и решительно взяла в руки шкатулку. – Этого точно хватит? – спросил с легким беспокойством в голосе Хан. – Надеюсь, да, – волнуясь, ответила Алиса. Она запустила заклинания шкатулки и тут же с серьезным видом принялась поглощать энергию, а затем направлять ее куда-то в невидимое для Хана пространство. Он стоял и ждал. Ему искренне хотелось верить, что этой силы хватит, чтобы вернуть Алекса. Хотя чего сомневаться? Ведь Алису же удалось вернуть…
За сутки до этих событий После победы над Бореем Хан спокойно отошел в сторону и присел на камень. Борею понадобилась пара минут, чтобы восстановиться. Он, отряхиваясь, сел, с раздражением осматривая свой поврежденный доспех. – М-да. Я думал, у меня есть хотя бы шанс, – буркнул недовольно Борей, глядя на Хана. Впрочем, на эти слова тот не обратил никакого внимания. Борей, видя такую реакцию, хмыкнул и встал. Не прошло и пары минут, как рядом с ними открылся портал, из которого вышел Руиз. Кивнув приветственно Руизу, Борей зашел в портал, которым тот прибыл. Портал исчез. – Ну, здравствуй, что ли, – слегка растерянно произнес Руиз. – Привет, – вставая, ответил Хан и протянул ему свои мечи. – Не-е-е, – отрицательно замотал головой Руиз, – это ты сам будешь делать, я с такими игрушками не совладаю. – Что нужно делать? – лаконично спросил Хан. – Ты даже не спросишь, как там Луиза?.. – удивленно спросил Руиз. Хан пристально посмотрел ему в глаза и, видимо, что-то там увидев, ответил: – Нет времени. – Все как всегда… – усмехнувшись, вздохнул Руиз, – но если что – с ней все в порядке, сейчас потихоньку приходит в себя. – Хорошо. – М-да. И как она за тебя вышла? – удрученно покачав головой, произнес Руиз. – Ладно, давай приступим. Значит, смотри… Он минут десять объяснял Хану, что тот должен сделать. Наконец, закончив подробные разъяснения, Руиз глубоко вдохнул и принялся с огромной скоростью запускать заклинание за заклинанием. От напряжения у него на лбу выступил пот, а дыхание стало тяжелым и прерывистым, как от бега. – Сейчас! – воскликнул Руиз. Хан тут же воткнул мечи в точку пространства, отмеченную Руизом. Сила убитых богов стремительно выходила из мечей, вливаясь мощным потоком в аномалию, созданную магом. Руиз уже держался из последних сил, но когда казалось, что он уже не выдержит, все исчезло. – Что дальше? – спокойно спросил Хан, осматриваясь. – Без понятия, – пожав плечами, устало ответил Руиз. – Э-э… как бы здрасте, – раздался женский голос возле них. Хан, еще недавно стоявший расслабленно, уже с мечами наготове очутился возле девушки, но тут же, успокоившись, убрал их в ножны. – Уф… напугал, – выдохнула девушка. Она не успела даже отреагировать на такое резкое движение Хана. – Алиса?! – с легким удивлением спросил Руиз, с трудом узнавая в девушке черты феи Алекса. – А что, не похожа? – игриво поморгав глазками, спросила Алиса. – Не то слово… – восторженно уставился на нее Руиз, – это просто потрясающе! Сила богов может сделать вас взрослее? – Пф… – фыркнула недовольно Алиса, – я думала, ты о моей красоте,а ты – как всегда… – Нет, ну и внешне ты ничего так, – оценивающе осмотрев ее, произнес Руиз. – Только вот скажи мне – ты теперь кто? Бог? – Не знаю, – растерянно ответила Алиса, – ощущения странные. Столько всего нового вокруг… Но судя по знаниям, очень похоже. По крайней мере я могу поглощать энергию веры. – Обалдеть. Это же сколько всего можно изучить!.. – мечтательно покачав головой, произнес Руиз, блестящими глазами ученого-маньяка глядя на Алису. – Ханчик, а нам разве не пора?.. – резко заторопилась Алиса от таких взглядов. Как бы сильно ни бушевали эмоции в груди Руиза, но все же он смог отметить, что от слов Алисы Хан вздрогнул и с недоверием посмотрел на нее. От этого события у самого Руиза наступил шок. «Хан может проявлять эмоции?! Да ну?..» – мысленно прокомментировал он произошедшее. – Да, отправляемся, – мгновенно собрался Хан. Алиса открыла портал и вместе с ним ушла. Руиз, оставшись один, вздохнул и, достав кристаллы, принялся готовить телепорт. Закончив, он осмотрелся и заметил обломок меча. – Вот же ж… Все приходится делать самому, – недовольно проворчал Руиз и, подойдя к обломку, принялся создавать вокруг него заклинание скрытости. По плану этим должен был заняться Борей, но, судя по всему, забыл.
Возле моста, который вел через ущелье в город, на каменном возвышении одиноко сидел разумный, в котором без труда можно было узнать Борея. Он печально смотрел на город, что простирался пред его взором. Его мечта стать богом буквально час назад стала реальностью. Прибывшие через портал Хан, Алиса и Алекс, как и обещали, передали ему энергию Изначального бога. Борей давно готовился к этому поглощению, потому его сущность всего на пару минут улетела за грань, но тут же вернулась обратно в реальность. Вроде бы нужно радоваться. Но отчего-то грустно. Между ним и Герзул были очень непростые отношения, но тем не менее Борею она не была полностью безразлична. Он мечтал, что, когда станет богом, сможет увидеть на ее лице новые чувства и даже, возможно, подчинит богиню себе. Но в итоге ему даже похвастаться некому. Он опять один. Жалел ли Борей, что она погибла? Отчасти да, но скорее ему было грустно, что Герзул не смогла увидеть ловушку. Ведь он специально не стал полностью придерживаться плана, предложенного Алексом. Она должна была понять, что заклинание скрытости ставил не он, но не увидела или не догадалась. Теперь этого уже не узнать. Более того, он еще до того, как Алекс предложил свой сумасшедший план, самостоятельно предупредил Герзул о нападении армии дикарей. Но даже это не помогло. Возможно, погибший бог Вудол прекрасно знал о предательстве Борея и даже планировал его. Его ошибка заключалась только в недооценке Алекса и Хана. За что Вудол и поплатился своей жизнью. Борей, просидев еще пару часов, краем сознания отметил, что Алиса и Алекс уже на острове, а значит, в ближайшие дни армия дикарей покинет его планету… Он грустно усмехнулся на свои мысли. Его планету. Это сочетание до сих пор еще не до конца было осознано и тем более не стало привычным. Осталось только понять, к чему стремиться дальше. Хотя последняя фраза Алекса не давала покоя Борею. Уходя, тот сказал, чего не хотел раньше замечать сам Борей. «Мы не боги, а всего лишь паразиты, что пользуются силой, созданной до нас. Даже Изначальный не являлся богом. Он не мог создавать планеты или звезды, а всего лишь управлял тем, что имеем мы сейчас». Это его высказывание удивило Борея, но, осознав свою силу, он уже сейчас понимал, что Алекс прав. Это не та сила, что в состоянии создать вселенную, а лишь крупица истинной мощи. А значит, у него есть новая цель. Найти истинных богов – тех, кто создал их планету и разумных на ней. Борей улыбнулся: цель есть, а значит, пора приступить к работе.
Удивительно, но, когда меня унесло в то место, что называлось гранью реальности, я продолжал мыслить. И это поразительно. Ведь у меня не было тела, а значит, и мыслить нечем. Душа дарит такую возможность? Но как? Боль, что была в начале переноса, закончилась сразу, как исчезло физическое тело, и понятно почему – ведь это разрушались нервы и сам мозг. Кроме мыслей, не было ничего. Хотя где-то рядом я ощущал мысли своих сознаний прошлой жизни, но как-то вяло и неотчетливо. А потом я… ощутил-увидел-почувствовал-догадался? Пожалуй, ни одно из этих слов не подходит полностью, но пусть будет – ощутил. Так вот, рядом было море энергии веры, но она была одновременно далеко и близко. Я попытался воздействовать или взаимодействовать с этой энергией, но ничего не получалось. Она постоянно ускользала от меня, словно я пытался схватить руками воздух или снежинки. Хотя чем я вообще оперирую в этом пространстве? У меня нет рук, как и остального тела, да и себя я не ощущаю. Весьма странное чувство. Сколько так продолжалось, я не знаю, но в один момент в меня, словно лазерный луч, ударило что-то сильное и объемное, и это нечто я впитывал как губка. Именно новая сила позволила мне ощутить свою сущность, а потом и осознать, где я и что со мной. Мысли, которые до этого будто плавали в киселе, очистились, став ясными и наполненными красками знания. Силой мысли я просто захотел приблизиться к источнику силы – и оказался в реальности, но при этом не совсем там, обнаружив Алису, державшую в руках шкатулку. Именно из шкатулки в меня вливался поток силы. «А моя фея превратилась в прекрасную девушку…» – с легким довольством и умилением подумал я. Поток иссяк, наполнив меня энергией. Я захотел создать физическое тело, и это получилось так естественно и просто, что на мгновение я замер. Попытался понять: а что, собственно, произошло? И как вообще я смог создать тело? Это ведь оказалось так же просто и естественно, как почесать ухо. Заклинания будто самостоятельно создавались моим сознанием. Но ведь так просто не бывает… – Алекс! Алекс! Кто-то рядом настойчиво меня звал, выдергивая из задумчивости. Ладно, потом разберусь, как это работает. Сейчас есть и более важные дела. Хотя ощущения мироздания – потрясающие, но при этом естественные. И, кстати, звала меня Алиса, радостно повиснув на мне. Рядом стоял довольный Хан. – Да, я уже тут, – произнес я, улыбаясь и гладя Алису по волосам. Наконец то, о чем я мечтал, стало реальностью. Хотя кое-что приятное еще впереди. – А мы тут с Ханчиком аж волноваться начали. Появился – и замер на месте, – пожаловалась, счастливо улыбаясь, Алиса. От ее слов Хан печально вздохнул, покачав головой. – Что-то случилось? – обратился я к нему, удивленный такой реакцей. – Нет, – спокойно ответил Хан. – Это он так на мои слова реагирует, – довольно прищурившись, ответила Алиса, – не знаю почему, но я его чем-то задела. – Просто ты очень похожа на одну мою знакомую, – покачав головой, произнес Хан, – если бы не был точно уверен, то подумал бы, что ты ее дочь или сестра. Неожиданно длинная речь Хана меня слегка удивила, но тут же я отбросил эти мысли в сторону. Нужно спешить. Где находится София, я обнаружил моментально, просто захотев ее найти. Недолго думая уже хотел открыть портал в точку рядом с ней. Но в последний момент отменил. Вспомнил, что еще нужно заглянуть к Борею. Так что сначала пришлось найти его, открыть туда телепорт и передать ему силу Изначального бога Вудола. Заняло это на удивление мало времени. Так что, быстро закончив с Бореем, я уже со спокойной душой открыл телепорт к своей любимой жене. Хотел уже сразу в него нырнуть, но потом вспомнил про Хана и Алису и пропустил их вперед. «Кстати, я ведь теперь могу и по-другому перемещаться, – отметил я мысленно. – Что мне мешает уйти в другое пространство и уже там переместиться? Нужно будет потом попробовать», – с этими мыслями я и зашел в портал. – Ханчик!!! – раздался довольный и радостный голос, как только я очутился в новом месте. Блондинка в весьма ярком восточном наряде уже висела на шее у Хана. От этого вида я слегка растерялся и потому не сразу осознал, что и меня уже обнимает София, уткнувшись носиком мне в грудь. Обняв свою беременную жену (причем я сразу определил, что у меня будут близняшки, и к тому же девочки), я довольно улыбался. Как же хорошо!.. – Мне одному кажется странным, что Алиса и Луиза очень похожи? – задумчиво пробормотал рядом со мной Руиз. Я только мысленно усмехнулся. Теперь было отчетливо видно, что они не просто похожи, но между ними есть и связь. Луиза оказалась частью Алисы, той самой, что когда-то была одним целым богом. Хотя, судя по эмоциям самой Алисы, ей даже нравилось быть именно такой, какая есть. – Больше я тебя никуда не отпущу, – тихонько произнесла София, требовательно посмотрев мне в глаза. – Конечно, солнышко, конечно. Я и сам от тебя ни на шаг, – посильнее обняв свое личное счастье, довольно произнес я. «Хотя кое-какие исследования все же нужно будет произвести…» – подумав при этом. – Я кому сказала – даже не думай! – нахмурив бровки, грозно произнесла София. Кажется, кое-кто даже мысли богов умеет читать. Эх… придется отложить исследования на потом.
Андрей Шевченко Младший брат дракона
1
— Хватит врать, всё равно тебе никто не верит! Дилль гневно поднялся, опрокинув кружку, и пиво расплескалось по столу пенным озерцом. Скорняк Явиг был мужчиной крепким, и связываться с ним тщедушному Диллю, откровенно говоря, не хотелось. Но выпитое за вечер уже ударило в голову, а потому он сурово уставился на обидчика. — Ты называешь меня вруном? — на всякий случай уточнил он у Явига. — Так ведь все рыжие — вруны. А разве кто поверит, что ты отыскал заброшенный серебряный рудник? Покажи хоть какой-нибудь, самый завалящий, самородок! — Я же говорю: еле унёс оттуда ноги — рудник начало затапливать в тот самый момент, когда я в шахту полез! — Жаль, мельника здесь нет, — ухмыльнулся скорняк. — Он бы тебе припомнил русалку. Собравшиеся в пригородной таверне «Кухарка и петух» дружно заржали, вспомнив этот случай. Мельник Ивайло всё время жаловался, что речка Мутная с каждым годом мельчает, из-за чего мельница вскоре должна была остановиться — поэтому цены за помол росли быстрее, чем кролики плодятся. Дилль как-то поймал огромного сома, сунул его в мешок, и подался к мельнику, предложив ему якобы настоящую русалку, которая при надлежащем уходе обеспечит Мутной большую воду. Ивайло, увидев торчащий из мешка здоровенный хвост, возжелал глянуть на русалку, но Дилль сказал, что до полуночи этого делать нельзя, иначе водная дева обернётся рыбой. Дело кончилось тем, что он обменял сома в мешке на пять полновесных золотых оксов. Конечно, обман вскрылся быстро, Ивайло бросился к городскому судье, но Диллю удалось отбрехаться — дескать, мельник явно открыл мешок раньше полуночи. Судья, который не очень-то жаловал прижимистого мельника, посмеялся и оправдал Дилля, правда, пригрозив, что в следующий раз тот так легко не отделается. — Да, ладно тебе, Явиг, чего пристал к парню! — крикнул кто-то. — Пусть рыжий врёт дальше — смешно же! — Это я, значит, вру? — Дилль, уперев руку в бок и покачиваясь, сказал: — Да я никогда, кроме правды, ничего не говорил! Ответом на эти слова был новый взрыв хохота. Рыжего Дилля в Тригороде знали не просто как неистощимого фантазёра, а, скорее, как отъявленного враля. — Дружище, тебе не поверят, даже если ты скажешь, что за окном темно, — хмыкнул плотник. Дилль глянул в закопченное окно таверны. — Конечно, темно, уж давно вечер. Почему-то завсегдатаи таверны снова начали смеяться. — Видишь? — усмехнулся плотник. — Вот если бы ты принёс самородок с рудника, тогда, может, тебе и поверили бы. Дилль весь вечер распинался в «Кухарке и петухе» о серебряном руднике, рассчитывая, что кто-нибудь заинтересуется и решит вложить немного деньжат в прибыльное дело. Само собой, никакого заброшенного рудника он не находил и планировал, собрав с тригородцев некоторое количество золотых, впоследствии обвинить в неудаче предприятия болото, которое всё-таки окончательно затопило шахты… Беда была в том, что в Тригороде ему совсем перестали верить. Дилль, конечно, полностью разделял опасения горожан насчёт собственных историй, но ведь и ему жить как-то надо! А заниматься гончарным ремеслом, откровенно говоря, не хотелось, тем более, что у него никакой склонности к магии земли не было. Вот и перебивался от выдумки к выдумке… с каждым разом рискуя вызвать праведный гнев обманутых им. — Хорошо! — Дилль опёрся о стол — пол под ногами почему-то качался. — Я вам докажу! Сделаю то, что никто из вас сделать не сумеет! Быть может, тогда вы мне поверите! Сейчас я… Дилль застыл, собирая в кучку разбегающиеся мысли. Что такого удивительного сделать, он не представлял. Собравшиеся в таверне тут же загалдели, перебивая друг друга. — Неужели начнёшь говорить правду? — А, может, ты сумеешь заставить мельника снизить цены? — Да чего уж! Он самого короля заставит снизить налоги! — Дилль, а ты летать научись! Вот все удивятся! — Слышь, рыжий, убей хромого саблезубого медведя, что второй месяц мужиков в лесах у Моховой пади задирает! Последнее предложение вызвало общие одобрительные крики. Конечно, если бы Дилль перестал врать или даже научился летать — было бы здорово, но гораздо лучше будет, если этот рыжий прохвост сумеет убить медведя-людоеда, которого уже больше двух месяцев не могут изловить местные крестьяне. Но, в любом случае, рыжий не сумеет сделать ничего достойного внимания, разве что, опять соврёт. В этом были уверены все. — Медведь — это раз плюнуть! — нахально заявил Дилль. — Давайте что-нибудь посолиднее! — Да ты хоть обычного медведя в жизни видел? — крикнул лесоруб Иритос. — А тут саблезубый людоед! Ты же только его морду увидишь, сразу в штаны наделаешь! — Этты… — Дилль икнул, — по собственному опыту говоришь? На сей раз смех был в его пользу. Лесоруб смачно плюнул на пол и уткнулся в свою большую глиняную кружку. Дилль польщённо покивал по сторонам, словно артист бродячего цирка. — Ну, хорошо! Раз вы настаиваете, завтра я отправляюсь… где, говорите, живёт этот меховой ужас? Моховая падь? Туда, в общем. А через пару недель привезу вам шкуру этого людоеда. И тогда вы признаете, что насчёт рудника я говорил правду. Идёт? По рукам? Собравшиеся начали переглядываться. Скорее всего, рыжий не сумеет убить злобного медведя и вернётся ни с чем, а то, и вовсе, медведь сожрёт горе-охотника. Но даже если по какой-то случайности тощий Дилль сумеет содрать шкуру с медведя-убийцы, это ничем собравшимся не грозило. Ну, скажут, что поверили они рыжему… И только скорняк Явиг заподозрил, что простым подтверждением они от Дилля не отделаются — этот пройдоха наверняка задумал что-то пакостное.* * *
Дилль уже полдня тащился по еле заметной колее среди травы, что громко прозывалась дорогой в Моховую падь, и непрерывно ругал себя. За то, что толком так и не выучился профессии гончара; за то, что нажрался вчера вечером до поросячьего визга; за то, что так глупо прилюдно подписался убить медведя-людоеда… Горожанам Тригорода тоже досталось — Дилль костерил их всех, вместе взятых, и отдельно тех, кто вчера в таверне подбил его на эту авантюру. — Пожалуй, надо уходить из Тригорода, — вслух сказал Дилль. — Моим историям веры не больше, чем рассказам про девственность трижды вдовы, да ещё и этот медведь… О чём я вчера думал, когда соглашался содрать с него шкуру? Да я его даже не найду, не говоря уже о том, чтобы убить! Он наклонился над лужей. Оттуда на него глядел тощий молодой человек с копной непослушных рыжих волос. Зелёные глаза, худое лицо, жидкая поросль вместо бороды — нет, так богатыри не выглядят. Из ивовых зарослей появился лось, флегматично жующий жвачку. Парень шарахнулся в сторону, а лось, проигнорировав человека, спокойно принялся ощипывать приглянувшийся ему кустик. Дилль поглядел на здоровенного, но мирного лося, представил себя, такого маленького и худосочного, рядом с огромным, но кровожадным саблезубым медведем, и содрогнулся. — Нет, решено! Ни в какую Моховую падь я не иду! — он развернулся в ту сторону, откуда пришёл. — И в Тригород не вернусь. Надо идти… Куда податься, он решить не успел — с небес раздался оглушительный визг. Дилль от неожиданности бросился в придорожные кусты и залёг, уткнувшись носом во влажную траву, а потому не увидел, что произошло дальше. Только услышал свист рассекаемого огромными крыльями воздуха, тяжкий удар, от которого содрогнулась земля, и треск ломающихся деревьев. Осторожно приподняв голову, Дилль увидел, как мимо него с исступлённым мычанием стрелой пронёсся перепуганный лось. Парень привстал и обомлел — шагах в тридцати от него на земле бился здоровенный, как сарай, зелёный дракон. Громадная крылатая ящерица неловко взмахивала кожаными крыльями, ломая ближайшие деревья, словно тонкие щепки, и пыталась взлететь. Дилль попробовал убежать, но ноги будто приросли к земле. В его голове крутилась дурацкая мысль, что саблезубый медведь по сравнению с этим чудовищем — пушистый малыш, которого можно держать в роли домашнего животного. Второй мыслью, пробившейся в охваченный ужасом мозг Дилля, было неутешительное «медведю не удастся попробовать меня на вкус, потому что сейчас меня сожрёт дракон». Однако дракон странным образом не отреагировал на стоящего столбом человека, а продолжал дёрганые попытки взлететь. Внезапно дракон издал оглушительный рёв и выпустил сгусток оранжевого огня, тут же воспламенившего соседние кусты. Дилль совершенно непроизвольно рухнул на землю, молясь всем известным и неизвестным богам. В этот момент зелёный ящер повернулся, и Дилль понял, почему тот никак не может взлететь: в груди у дракона торчал обломок ствола высохшей берёзы. Ядовитая драконья кровь толчками била из раны, и там, куда она попадала, трава на глазах жухла и дымилась. Огромные когтистые лапы свирепо скребли землю, оставляя глубокие борозды, шипастый хвост яростно бил из стороны в сторону, но теперь Диллю было понятно, что дракон уже не жилец на этом свете. Ящер испустил ещё один леденящий душу рёв, в последний раз вяло взмахнул крыльями и тяжело рухнул. Сколько Дилль простоял, не шелохнувшись, он не помнил. Дракон уже давно не шевелился, его изумрудная чешуя стала матово-зелёной, а парень всё ещё изображал лиговый столб. Наконец он стряхнул с себя оцепенение, потихоньку начал отступать, а затем бросился бежать. Однако, удалившись шагов на сто, остановился. — А чего, собственно, я бегу? — слегка дрожащим голосом спросил он себя. — Ящерица сдохла и сожрать меня не сможет. Или не сдохла? Нерешительно постояв, он двинулся обратно. Дракон по-прежнему лежал без движения, но Дилль предпочёл обойти его со всех сторон, прежде чем приблизиться. Он завершал уже, наверное, четвёртый круг, когда понял, что попросту боится подойти к мёртвому дракону. — Ну же, смелей! — подбодрил он сам себя и опасливо приблизился к спинному шипу ящера. Вблизи дракон оказался ещё страшнее, чем смотрелся издали. Зелёная чешуя, покрывавшая тело, выглядела настоящей бронёй; спинные шипы были, как лезвия топора, только что не блестели; острые клыки в пасти чудовища длиной с ладонь Дилля сверкали яркой белизной. От дракона остро несло чем-то жжёным, а от запаха его едкой крови у парня уже начали слезиться глаза. А, может, это от дыма — ведь ближайшие кусты и деревья до сих пор тлели. — Да-а, дружище, тебя хоть сейчас на костёр — вон, и вертел уже готов! Пытаясь подбодрить себя такой незатейливой шуткой, Дилль внимательно осмотрел обломок берёзового ствола, всё ещё торчащего в груди зелёного крылатого ящера. И тут он осознал, что только что стал человеком, сразившим дракона. И не какого-нибудь замшелого сухопутного, какие, говорят, обитают в южных степях на пограничье Ситгара, а настоящего — летающего и огнедышащего. И здоровенного, к тому же! Ведь никто не видел, что дракон пикировал на лося и попросту напоролся на торчащий сухостой! — Ну, вот, теперь я настоящий герой! — ухмыльнулся Дилль, и принялся раздумывать, что он сможет прихватить с собой в качестве доказательства своего подвига. Голова дракона была слишком большой, чтобы отделить её от шеи при помощи обычного ножа. К тому же, унести её Дилль всё равно не смог бы — башка ящера была размером с приличного телёнка. После недолгого размышления он склонился к мысли, что когтя вполне хватит для доказательства, и принялся кромсать лапу чудовища, стараясь, чтобы едкая кровь не попала ему на руки.* * *
Стены Тригорода Дилль увидел, когда солнце уже опускалось на покой, и направился прямиком в «Кухарку и петуха». Едва он появился на пороге таверны, как кто-то из завсегдатаев тут же завопил: — Глядите, никак это гроза медведей вернулся! Все обернулись, послышались смешки, переходящие в дружный хохот. Не обращая внимания на насмешки, Дилль важно прошествовал к стойке и небрежно сказал хозяйке таверны: — Мамочка, налей-ка мне кружку твоего лучшего тёмного пива. И, пожалуй, большую тарелку жареной свинины с овощами. Хозяйка таверны, дородная Августина, которую все звали мамочкой, уперев руки в бока, подозрительно уставилась на рыжего прохвоста. — Дилль, ты мне должен уже за три вечера, а вчерашний оплатил только наполовину. — Вот, держи! — Дилль положил ей в ладонь десяток медных грошей. — Остальное отдам после. — Когда? — уже не так сердито спросила мамочка. — Как только продаст шкуру неубитого медведя! — крикнул кто-то, и на Дилля посыпались новые насмешки. Он не спеша обернулся и нарочито небрежно сказал: — Шкуру, но только не какого-то занюханного медведя, а настоящего дракона. Несколько мгновений царила полная тишина, а потом таверна взорвалась бурей воплей. — Оп-па, новая байка! Давай, рассказывай! — Дилль, куда медведя подевал? Дракону скормил? — А рыжий-то наш, оказывается, драконоборец! Дилль с высокомерным видом слушал выкрики, потом, выбрав момент затишья, сказал: — Хотите — верьте, хотите — нет, но только я завалил огромного огнедышащего дракона вот этими самыми руками. Я оставил его у дороги на Моховую падь на том самом месте, где у нас произошла битва. Там, между прочим, все деревья изломаны… После этих слов некоторые из присутствующих от смеха попадали на грязный пол таверны. Те, кто усидел на скамьях, держались за животы, стонали и кудахтали. Даже мамочка, обычно почти серьёзно воспринимавшая россказни рыжего плута, утирала выступившие от смеха слёзы. Дилль невозмутимо ждал, когда закончится всеобщая истерия, а потом сунул руку в суму, что была перекинута у него через плечо, и вынул большой и зелёный комок, при ближайшем рассмотрении оказавшийся листьями лопуха. Он осторожно развернул лопухи и, достав что-то длинное и изогнутое, швырнул его на один из столов. — Хотели доказательств? Что скажете на это? Тяжёлый драконий коготь снёс деревянную кружку и перевернул тарелку с остатками жареного мяса. Сидевший за столом водовоз по кличке Водяной вылупил глаза на иссиня-чёрный предмет, с одного конца которого всё ещё сочилась едкая сукровица. Постепенно один за другим завсегдатаи «Кухарки и петуха» начали собираться у стола Водяного, за ними подтянулись прислужники и сама «мамочка». — Что это? — спросил Водяной. — Коготь с передней лапы дракона, с которым я бился, — как можно небрежнее ответил Дилль. — И которого, конечно, убил. Башку ящерицы, как понимаете, приволочь не смог — ибо слишком она велика, а вот эту костяшку — пожалуйста. Люди не сводили глаз со страшного изогнутого когтя, длиной почти в локоть. — Если он не врёт, и это действительно коготь, то какой же величины должен быть дракон? — Да, перестаньте, рыжий где-то нашёл эту штуку и приволок сюда, чтобы оправдаться за то, что побоялся убить медведя-людоеда! — возмутился скорняк Явиг. — Он просто в очередной раз выдумал историю! — Явиг, я прощаю твоё невежество! — высокомерно заявил Дилль. — Чтобы убедиться в моей правоте, предлагаю завтра же с утра отправиться по дороге в Моховую падь на место схватки. Там вы собственными глазами и увидите убитого мной дракона. — Да врёт он, не слушайте его! — завопил Явиг, но собравшиеся не стали слушать как раз таки его самого. На Дилля посыпался град расспросов. — Давай, не томи, рассказывай! — А какой был этот дракон? — Как ты одолел такую громадину? — Он, вправду, плевался огнём? Дилль поискал взглядом Августину. — Мамочка, где моё тёмное пиво? После этой ужасной битвы у меня в горле пересохло. Большая кружка пива была принесена мгновенно. Дилль не спеша отпил несколько глотков и сказал: — Дело, значит, было так…2
С того памятного дня прошло больше трёх месяцев, и на замёрзшую землю уже падали первые снежинки. Дилль, одетый в новенький полушубок, который его упросил принять в дар скорняк Явиг, важно шествовал по тесным улочкам Тригорода. Встречные мужчины раскланивались с ним, а дамы кидали на парня лукавые многозначительные взгляды. Дилль в полном сознании собственной значимости небрежно кивал мужчинам и ласково улыбался женщинам. Особенно симпатичным. Стражники у малых городских ворот взяли на караул, когда Дилль вышел из стен Тригорода и направился к «Кухарке и петуху». Таверна и раньше была излюбленным местом Дилля, а в последние пару месяцев он оттуда практически не вылезал, потому что мамочка Августина сочла за честь бесплатно кормить и поить героя-драконоборца. Впрочем, Дилль прекрасно понимал, что хозяйка в накладе не остаётся — стоило ему появиться в «Кухарке и петухе», как в таверну набивалось народа больше, чем мог вместить небольшой зал. И хотя уже все в Тригороде знали историю эпической битвы, всё равно каждый день в таверну приходили желающие лично послушать великого героя. Едва Дилль появился на пороге «Кухарки и петуха», как послышался вопль слуги: — Дорогу господину Диллитону! Он прошествовал к длинному столу и уселся в кресло, которое мамочка поставила специально для него. Около кресла на стене красовались три когтя дракона — их хозяйка выпросила у городской управы, которой Дилль продал убитого ящера. Августина с превеликим удовольствием повесила бы и ещё какую-нибудь «драконятину», но тушу быстренько раскупили по кусочкам жители Тригорода — в первую очередь владельцы чародейских лавок, а засушенная голова дракона теперь красовалась на высоком столбе, вбитом посреди главной городской площади. Поговаривали даже, что рядом собираются воздвигнуть памятник почётному гражданину — Диллитону Тригородскому, но пока дальше слухов дело не шло. Люди, собравшиеся в «Кухарке и петухе», тактично подождали, пока герой закусит, а потом начали собираться вокруг его стола. Дилль, прекрасно понимая, чего от него ждут, тем не менее, не раскрывал рта до первого вопроса. — Господин Диллитон, — робко обратилась к нему какая-то крестьянка, — а правда, что вы голыми руками убили дракона? — Само собой, милочка! — снисходительно улыбнулся Дилль. — Не совсем, конечно, голыми руками. Я его долго выслеживал. Видел, как он разорвал на части пойманного бизонобыка и сжевал его так же быстро, как я этот кусок пирога. С этими словами Дилль затолкал в рот кусок капустного пирога, но поперхнулся и закашлялся. Кто-то заботливо похлопал героя по спине, и Дилль, с выпученными глазами приложился к кружке. — Так вот, я вышел в чисто поле и крикнул этому чудовищу «Выходи на смертный бой!» А дракон… — Вы ещё забыли сказать про силушку богатырскую, — пролепетал мальчишка, с обожанием глядевший на рыжего драконоборца. — А, ну да! Говорю, испробуй на себе силушки богатырской, тварь поганая! Тут ящер позеленел со страху и начал огнём жечь всё вокруг. Я думаю, это он хотел скрыться за дымом и сбежать. Но от меня не уйдёшь! Дилль высосал до конца кружку, и ему тут же поднесли следующую. К вящей радости мамочки Августины слушатели немедленно последовали примеру героя. Дилль, тем временем, горячась всё больше и больше, входил в раж и размахивал руками, изображая жестокую битву с драконом. — … уже в третий раз бросился на меня! И тут я увидел сухую берёзу, что случайно уцелела на поле битвы. Я схватил её и использовал, как копьё… — Вы ещё забыли сказать, что срубили её одним ударом, — вставил всё тот же мальчишка, видимо, знавший эту эпопею уже лучше самого Дилля. — Как? А, ну да! Срубил одним ударом! А потом, когда чудовище в четвёртый раз бросилось на меня с небес, я упёр толстый конец ствола в землю, а верхушка его смотрела прямо в грудь пикирующему дракону. Видели бы вы, какой яростью пылали глазищи этого зверя! А огонь, который он выдыхал! Жуткое зрелище! Да он мог бы спалить весь Тригород, если бы я его не остановил! Но я не поддался страху, ведь от меня зависели жизни горожан, вот всех вас, например. И я стоял… В этот момент громко хлопнула входная дверь, и в таверну в облаках пара ввалился командир городской стражи Флит по прозвищу Кривой — его лицо с юности было изуродовано ударом вражеской алебарды. — Здесь он, здесь! — сказал Флит кому-то. — Входите, господин посланец! Дилль недовольно глянул на вошедших — как они смеют прерывать его на самом захватывающем месте?!! Вслед за Флитом Кривым в переполненном зале таверны появился мужчина, одетый в утеплённые кожаные штаны и меховую куртку, которую пересекали крест-накрест два широких ремня с пристёгнутыми небольшими сумками. На голове незнакомца красовалась мохнатая медвежья шапка, на которой алел знак службы королевских курьеров. Он окинул взором собравшихся и громко спросил: — Кто здесь Диллитон Тригородский? Десятки рук сразу же указали на Дилля. Незнакомец достал из сумки свёрнутый в трубку пергамент, развернул его и громко прочитал: — Вам, господин Диллитон, личное послание от Его Величества Юловара второго, да будет он здрав долгие года! Послышались охи и ахи, Дилль поднялся и горделиво выпятил тощую грудь. Королевский курьер долго перечислял титулы и подчинённые земли его королевского величества, сделал небольшую паузу, набирая дыхания, и, возвысив голос, завершил: — …и настоящим повелеваем: принять Диллитона Тригородского в личный отряд егерей, охотников и ловцов при нашем дворе! Назначить вышеназванному Диллитону Тригородскому жалование в размере десяти золотых оксов в месяц, а также обеспечить ему из казны жильё, коня, одежду и оружие. Опечатано личной печатью Его Величества, как видите. Охи и ахи ощутимо усилились, многие завистливо смотрели на Дилля — ещё бы, мало кому из Тригорода вообще удавалось увидеть короля, не говоря уже о том, чтобы служить ему. Курьер с некоторым сомнением посмотрел на тощего драконоборца. — Вы, сударь, действительно одолели того дракона, чья голова висит на колу? Дилль только кивнул, всё ещё не веря своему счастью. — Тогда собирайтесь, Его Величество требует, чтобы вы прибыли в столицу, как можно быстрее. — Вот, даже король оценил… — он умолк в порыве скромности и только спросил у курьера: — Когда ехать? — Немедленно, как только соберёте необходимые в дороге вещи. Остальное получите в столице от щедрот казны. — А почему такая спешка? — спросил Дилль. — Дело в том, что провинцию Неонин, что на самом юге королевства, уже больше полугода разоряет дракон. Разрушил город, испепелил многие деревни, жрёт всех, кто попадается ему на глаза, и никого не боится. Маги, например, против него вообще бессильны. Его Величество отправил на юг сначала лучших охотников, потом просто добровольцев, но никто назад не вернулся. Несколько беженцев, что сумели спастись из горящего Неонина, рассказали, что дракон всех охотников изжарил. Ну, не всех, конечно, некоторых он сожрал живьём… Эй, что с вами? Дилль вдруг покачнулся и, закатив глаза, рухнул на стол прямиком в тарелку с объедками. — Это у него от радости, — предположил Флит Кривой. — Всё-таки, сам король обратил на него внимание. — А, тогда ладно, — курьер потёр покрасневший от холода нос. — Проклятый дракон лишил королевство лучших охотников и егерей. Надеюсь, ваш Диллитон сумеет его изничтожить… — Сумеет, сумеет, — загалдели со всех сторон. — Вон он какое чудовище сразил! — А-а, бросьте, ну какое это чудовище! Башка, что висит у вас на площади, всего-то размером с телёнка, зубы острые, не сточившиеся, да и цвет зелёный. Это же молодой дракон был, можно сказать, птенец ещё. А вот в Неонине зверствует старый, матёрый драконище! Чёрный, как зимняя ночь… Дилль, наконец пришедший в себя, услышал эти слова, успел подумать «говорили же мне, хватит врать» и снова потерял сознание.* * *
— Дружище, да будет тебе известно, ты — идиот! Наградив себя столь нелестным эпитетом, Дилль поплотнее закутался в полушубок, помянув добрым словом скорняка Явига. В почтовой карете царил такой же холод, как и снаружи, разве что ветра не было. Достойный гражданин Пембл — курьер королевской службы и, как выяснилось позже, по совместительству ещё и конвоир, оказался человеком мрачным и малообщительным, а потому парню приходилось разговаривать самому с собой. Поговорить ему было о чём: только-только жизнь Дилля наладилась, как всё снова пошло кувырком. Вместо всеобщего уважения и почтения — безразличие Пембла; вместо радужных перспектив — реальная опасность закончить жизнь в пасти дракона. А всё из-за дурацкого тщеславия Дилля. Дилль в сотый раз вынул из-за пазухи амулет и с ненавистью принялся его рассматривать, пытаясь отыскать тайную кнопку, которая позволит избавиться от этого так называемого украшения. Когда Дилль впервые увидел этот амулет, глаза его загорелись от восхищения, а первой мыслью была приблизительная оценка стоимости украшения у скупщиков краденого. Выглядела безделушка прелестно: капля из красного золота, размером с фалангу пальца взрослого мужчины, а в середине её красовался какой-то прозрачный камень. Клятый Пембл, чтоб ему пусто было, преподнёс Диллю золотую каплю при всём честном народе в «Кухарке и петухе», объявив, что сей амулет — знак королевского служащего, и любой встречный обязан оказывать всяческое содействие его обладателю. Такого амулета в Тригороде ни у кого не было, даже у судьи. И для того, чтобы стать королевским служащим всего-то и требовалось капнуть каплю своей крови на камень. Дилль, под восторженными взглядами завсегдатаев таверны, небрежно кольнул себе палец иглой, капнул каплю крови на камень, тут же ставший красным и… И немедленно понял, что сделал это напрасно. Золотая капля стала частью самого Дилля, расстаться с которой он не мог просто физически. Пришла запоздалая догадка, что амулет пропитан каким-то заклинанием, и он — Дилль, попался в ловушку. Догадка тут же подтвердилась, когда королевский курьер протянул парню тонкий кожаный ремешок и, зловеще ухмыляясь, сказал: — Повесь амулет на шею и храни пуще глаза. Потеряешь — погибнешь. Как Пембл пояснил уже в пути, амулет действительно был зачарован королевской магической Академией, что называется «на предъявителя». Кто капнет своей кровью — тот и становится «королевским служащим», обязанным выполнить поставленную задачу. В случае с Диллем — всего-то и требовалось, что убить огромного чёрного дракона. «Убьёшь дракона — маги снимут заклятье с камня», — буркнул курьер, завершив объяснение. Само собой, Дилль попытался сбежать от Пембла при первом же удобном случае. В Тригороде Дилля все знали, а в последнее время даже уважали, но откажись он ехать с королевским курьером — и всё! Никто не понял бы драконоборца, коим теперь гордо назывался Дилль, отказавшегося от славы и денег. Поэтому Дилль сбежал от надзора курьера в соседнем городишке с дурацким названием Бафин. Побег закончился час спустя, когда Дилль заявился к усадьбе городского главы, чувствуя неистребимую потребность попасть в дом. К великому удивлению парня, охрана пропустила его без слов, и только переступив порог дома, Дилль всё понял. — За попытку побега — штраф в два золотых окса из будущего жалования, — скучающим тоном сказал Пембл. — И запомни: я тебя найду везде. Вернее, сам прибежишь, потому что твой амулет подчиняется моему. Я могу сделать с тобой всё, что захочу. К примеру, вот так. Дилль вдруг почувствовал резкую боль в желудке и сильную тошноту. Курьер невозмутимо глотнул вина из высокого кубка, сделал жест рукой около своего амулета, и внезапная боль у Дилля прошла. Дилль несколько раз глубоко вздохнул, чтобы унять бешеное сердцебиение, после чего так пристально и недвусмысленно уставился на амулет Пембла, что тот поспешил добавить: — Покушаться на меня не советую — едва ты приступишь к исполнению замысла, как амулет сразу же убьёт тебя. Всё продумано, так что тебе остаётся только покориться. Тогда Дилль попробовал избавиться от зловещего амулета и незаметно швырнул его из окна почтовой кареты… Не прошло и минуты, как он стал задыхаться, перед глазами у него всё поплыло, ещё немного, и Дилль лишился бы сознания, если бы Пембл не сообразил, что произошло. Курьер крикнул вознице, чтобы тот остановил лошадей, а затем пинками погнал подопечного искать амулет. Золотую каплю Дилль нашёл сразу — он словно видел её под снегом. И, едва повесив амулет на шею, сразу же перестал задыхаться. Магия, чтоб её! С тех пор Дилль при любом удобном случае доставал проклятый амулет и пытался сделать так, чтобы камень вновь стал белым. Будь он магом, тогда, может быть, и сумел бы разрушить это заклинание… Но о магии Дилль знал только то, что она, мягко говоря, не очень популярна ещё со времён Величайшей битвы между войсками Великой Империи и некромагами. В том смысле, что людей с магическими талантами практически не осталось. Поскольку сам Дилль магом не был и обойти действие заклинания не мог, пришлось ему и дальше послушно ехать с неразговорчивым Пемблом. Почтовая карета достигла городишки Верхний Станигель. Пембл оставил Дилля в гостинице при почтовом дворе и куда-то удалился, сказав, что вернётся к вечеру. Дилль послонялся по центру города, поговорил с торговками, узнал нехитрые местные новости, рассказал о себе — мол, знаменитый драконоборец из Тригорода, едет в столицу по личному приглашению короля. Дородные торговки сразу же зауважали заезжую знаменитость и бесплатно угостили пирожками с зайчатиной. На обратном пути к почте из-за какого-то забора на Дилля выскочило с десяток мальчишек, вооружённых колышками и крест-накрест связанными палками. — Сдавайся, несчастный вампир! — заорал ближайший к нему пацанёнок лет десяти, тыча в Дилля самодельным крестом. «Воображают себя охотниками за нечистью», — усмехнулся Дилль и решил подыграть им. Он закрыл лицо руками, весьма натурально зашипел, крутанулся вокруг себя и рухнул в снег, широко раскинув руки. — Это в самом деле вампир! — послышался многоголосый вопль, и мальчишек, как ветром сдуло. Дилль смущённо поднялся — ну, вот, перепугал малышню, и поспешил к почтовому двору. Но не успел он пройти и сотни шагов, как услышал за собой топот. Обернувшись, Дилль застыл — на него нёсся здоровенный монах, вооружённый деревянным крестом и вполне себе обычным топором. За монахом вприпрыжку бежали те самые пацаны, что играли в охотников за нечистью. — Вот он! Дядька Герон, это вампир! Бей его! — на разные голоса вопили малолетние стервецы. Монах, подобно быку, нёсся на него. Дилль понял, что никакие увещевания сейчас на здоровяка не подействуют, а потому поднял руки вверх и проорал «Сдаюсь». Видимо, в планы монаха сдача вампира не входила, а потому он, даже не притормозив, ткнул в Дилля крестом, одновременно занося для удара топор. Дилль, чувствуя себя на удивление хладнокровным, шагнул в сторону и отставил ногу, о которую достойный сын церкви не замедлил споткнуться. Топор полетел в одну сторону, крест в другую, а монах распластался на замёрзшей земле, ругаясь, как бродячий рыцарь при виде людоеда. — Исчадье ада, я загоню тебя туда, откуда ты явился! — проревел он, пытаясь подняться на ноги. От монаха исходил стойкий запах хмельного. Дилль деликатно наступил на длинную полу чёрной рясы, и монах, уже почти вставший, снова рухнул на землю. — Да будет тебе известно, почтеннейший, явился я из Тригорода, но вернуться туда не могу даже при твоей помощи, ибо сам король ждёт меня для личной аудиенции. Монах с трудом сфокусировал взгляд на нахальном незнакомце. — Так ты не вампир? — по его тону было непонятно, спрашивает он или констатирует факт. — Чего ж ты тогда креста испугался? — Решил подыграть мальчишкам, — улыбнулся Дилль. — Я и сам в детстве махал деревянными мечами и толпами уничтожал некромагов, вампиров и даже драконов. А крестов я не боюсь. Он поднял деревянный крест и подал его монаху. — Тьфу, засранцы, оторвали меня от важного дела! — монах принял сидячее положение, воткнул крест за пояс рясы на манер кинжала и, обернувшись, погрозил мальчишкам. — Ещё раз не сможете отличить честного человека от нечисти кровавой… Пацаны бросились врассыпную. Монах поднялся на ноги и оглядел Дилля с ног до головы. — Извиняюсь. У нас тут, говорят, в последнее время вампиры появились, вот и приходится быть настороже. Хотя сам я ещё ни одного не встретил. А ты, и вправду, к королю едешь? Дилль сразу погрустнел. — Вправду. Хотя, если честно, лучше бы я в Тригороде остался. Монах недоверчиво посмотрел на парня. — Бывал я Тригороде — ничего такого в этом городишке нет, из-за чего следовало бы там оставаться, — безапелляционно заявил он. — Или ты, дружище, мне врёшь, или… — Или, — вздохнув, подтвердил Дилль. — Долго рассказывать. — Исповедуйся — облегчи душу, — предложил монах. — Иди ты, — беззлобно ответил Дилль. — Я в силу Единого не очень-то верю. — А если под чарочку-другую? Здесь кабак неподалёку, там подают отличный окорок, ну и хмельное отменное. Между прочим, мальцы именно оттуда меня и выдернули. Вампир, вампир… — С этого бы и начинал, — Дилль погремел кошелём с остатками медяков. — Показывай дорогу. Когда Пембл, злющий и замёрзший, отыскал Дилля в кабаке, тот уже был, мягко говоря, изрядно навеселе. А монах, представившийся парню, как брат Герон, прикладывал поистине титанические усилия, чтобы не уснуть прямо за столом. — … и тогда я ему крикнул «испробуй-ка силушки бога…» Эй, ты меня слушаешь? — Кнешна, — подтвердил долгим кивкоммонах. — Испробуй силушки Бога — это действительно мощно. А говорил, что в Единого не веришь. — А как же в него верить, если я его не видел? — удивился Дилль. — В драконов, к примеру, верю. В магию верю — вон на каждом шагу лавки чародейские. Или фонари замагиченные, что светят у нас в Тригороде на главной площади. Их у нас, кстати, аж три штуки. Да хотя бы вот доказательство, что она есть, — с этими словами он показал зачарованный амулет монаху. — А твоего Единого никто не видел, хотя, конечно, за церковью все признают некую силу. — Порочная мысль, — покачал головой Герон. — Ты вампира видел? — Не-а. — Правильно, иначе уже давно бы на том свете почивал. Но ведь ты веришь, что вампиры есть. — Ну-у, рассказывали всякое… К тому же, тела людей находили без крови и с укусами на шее. — Я читал в монастырской библиотеке, что после вмешательства Единого, целые вампирские кланы переставали существовать, — привёл заключительный довод монах. — И прочая нечисть креста — символа Единого, боится. Значит, он есть. — Символ? — Единый. Подожди, ты же мне что-то рассказывал. — Да. А на чём я остановился? — Что-то про «отведай». Или «испробуй» — пытаясь вспомнить, наморщился монах. — В общем, про еду. — Точно! Подсовывает мне «мамочка» тарелку, а там такая гадость. Я ей и говорю, отведай сама, что наварила. А она… — А она тебе эту тарелку на голову опрокинула, — послышался рядом с ними сердитый голос Пембла. — Я тебе где велел ждать? Почему покинул гостиницу? Накладываю штраф в два золотых окса из твоего будущего жалования. Брат Герон выпучил глаза, услышав про такой безумный штраф. На лице его отчётливо читалась мысль «если штраф в два золотых, то какое же должно быть жалование у драконоборца?» Похоже, под воздействием винных паров мысли монаха имели свойство самопроизвольно материализовываться, потому что этот вопрос услышали все. Пембл машинально ответил «десять оксов», потом спохватился и жестом велел Диллю выметаться из кабака. Диллю, конечно, было жалко двух золотых, но с другой стороны он ещё ничего, кроме обещаний не получил. Однако, если так пойдёт и дальше, то он приедет в столицу уже в роли должника. Чтобы больше не нарываться и не испытывать терпение королевского курьера, он попрощался с монахом (тот даже всплакнул) и поплёлся вслед за Пемблом в гостиницу.3
Собратьев по несчастью у Дилля прибавилось. В Верхнем Станигеле Пембл недаром остановился на целый день — он рекрутировал ещё одного «убийцу дракона» — охотника по имени Йура. Охотник — заросший бородой до самых глаз, оказался мужиком ещё менее разговорчивым, чем королевский курьер. Диллю из него удалось вытянуть только то, что Йура — лучший охотник во всей округе, в одиночку ходил на саблезубых медведей, круглый год жил в лесу, а в городе появлялся только сбыть добычу да взять заказ на новое саблезубое чучело. Разумеется, при встрече с Пемблом он не устоял против искушения получать десять золотых в месяц (на всякий случай — это его заработок за несколько удачных лет), вот так и оказался в одной компании с Диллем. Больше длительных остановок в пути не было — то ли Пембл выполнил план по набору кандидатов в смертники, то ли в его списке болванов больше никого не значилось. Дни текли однообразно до отвращения. Дилль взял пример с Йуры и честно пытался спать всю дорогу, однако его деятельная натура протестовала против такого времяпрепровождения. С другой стороны: чем можно заняться в почтовой карете в обществе молчаливых спутников? Единственными развлечениями были безуспешные попытки разгадать тайну зловещего амулета да разглядывание пергамента, который Дилль обнаружил у себя на следующий день после отъезда из Верхнего Станигеля. Этот клочок выделанной кожи содержал короткую надпись: «Сия грамота дана драконоборцу Диллитону Тригородскому в утверждение того, что он не вампир, а верный слуга Единого нашего Бога». Подпись: брат Герон. И печать в виде креста, выжженная на тонкой коричневой коже. Когда браг Герон успел нацарапать «сию грамоту», Дилль решительно не помнил. Видимо, в промежутке между бесчисленными пробами вин из погреба (кстати, хозяин кабака разрешал монаху, как постоянному клиенту, ходить в погреб самому). «Славно мы в с Героном посидели, — вздохнул Дилль, — пока этот клятый Пембл не пришёл и не попортил компанию». В этот момент Диллю в голову пришла мысль, а почему, собственно, Пембл искал его по всем закоулкам Верхнего Станигеля, если мог дать приказ через свой амулет? Ведь в Бафине он так и поступил, и Дилль был вынужден, даже того не понимая, сам прийти туда, где курьер его ждал. Он озадаченно почесал в затылке — улучшения мыслительной деятельности не произошло. Обращаться с расспросами к Пемблу, очевидно, было бессмысленно, а потому Дилль за неимением другого занятия принялся думать на эту тему. Полчаса спустя единственным предположением, более менее похожим на правдоподобное, осталось то, что его амулет на какое-то время перестал действовать, из-за чего королевский курьер и не смог приказать Диллю явиться на почтовый двор. А, возможно, амулет вообще перестал действовать. Эту догадку Дилль проверил тем же вечером, попытавшись улизнуть с постоялого двора, где путники остановились на ночлег. Амулет действовал — Дилль это понял, когда его с непреодолимой силой потянуло обратно. Проверка работоспособности замагиченной безделушки обошлась парню ещё в два золотых окса, и он в очередной раз решил больше не давать Пемблу поводов для репрессий. Однако, странность поведения королевского курьера не давала покоя пытливому уму, и Дилль нашёл, как ему показалось, подходящее объяснение. Видимо амулет не подействовал из-за состояния самого Дилля в тот вечер — как говорится, он «нализался до бровей». Видимо, магия перестала воздействовать на мозг, заполненный алкогольным дурманом, решил Дилль и воспрянул духом. Всё не так безнадёжно — выходит, есть способ сбежать из-под надзора Пембла и его магического амулета. И не просто сбежать, а скрыться насовсем… — Ага, и потом всю жизнь пьянствовать, — возразил сам себе Дилль. — Нет уж, такой выход не для меня! Надо придумать что-нибудь другое. Но времени придумать у него уже не осталось — на горизонте показались башни Тирогиса. Дилль, забыв про наложенное на него заклятье и не обращая внимания на холодный воздух, торчал в окне кареты и жадно всматривался в сверкающие верхушки знаменитых башен. Вон та, с крышей из красного золота — часть королевского дворца, а две серебряных — это академия магов. Остальные, те, что пониже и менее вызывающие, принадлежат Кланам Высокорожденных. Когда-то давно, ещё до нашествия некромагов, башни в столице служили посадочными площадками для драконов, но после Величайшей битвы прирученных и дрессированных драконов не осталось. Дилль, как и любой житель Ситгара, знал это. В ответ на восторженные восклицания парня Йура лишь скользнул равнодушным взглядом в сторону приближающейся столицы и снова захрапел. Пембл, напротив, беспрестанно ёрзал на жёстком сидении, словно ему не терпелось поскорее покинуть надоевшую почтовую карету. На сей раз Дилль вполне разделял чувства курьера — ему опостылело общество мрачных и неразговорчивых попутчиков. Дорога к главным воротам города была запружена — это крестьяне и ремесленники ехали в столицу на первозимнюю ярмарку. Одни везли товары в телегах, другие тащили на своём горбу, третьи гнали скот, четвёртые пытались не растерять по дороге своих жён и детей. И каждый считал своим священным долгом высказать мнение о тупицах, которые мешают проезду или проходу к вожделенным воротам. Вопли возниц, ржание лошадей, протяжное мычание коров, детские взвизгивания и басистые окрики стражников — всё это создавало шум, от которого у Дилля, непривычного к такой суете, сразу же закружилась голова. Кучер их почтовой кареты с криками «Расступись! Королевская служба!» направил транспорт прямо в гущу собравшихся у ворот телег. Само собой, не прошло и минуты, как карета сцепилась колёсами с телегой, не успевшей убраться с дороги, а сзади их подпёрла повозка ушлого крестьянина, решившего за спиной королевских служащих прошмыгнуть в город. Пембл обречённо откинулся на спинку сидения. — Всё, теперь надолго здесь застрянем. Но пешком не пойдём. Будем ждать. Курьер оказался прав — карета проторчала у ворот не меньше часа. Диллю оставалось только дивиться бурной столичной жизни — в Тригороде он никогда не видел такого столпотворения. И это только у въездных ворот, а что же тогда делается в самом городе? Вскоре он узнал, что внутри Тирогиса народу намного больше, чем он мог бы себе представить. Несмотря на сумерки, горожане продолжали ходить по своим делам, хотя в Тригороде в это время улицы практически вымирали. Карета проехала через большую площадь с высокой башней, затем нырнула в лабиринт узких улочек, миновала несколько мостов и, наконец, остановилась около массивного здания из серого камня. — Вылезаем! — скомандовал Пембл и, поправив медвежью шапку, зашагал к входу в здание. Дилль выскочил из надоевшей кареты и принялся было разглядывать светящиеся окна здания, но получил тычок в спину от охотника и поспешил к массивной деревянной двери. Внутри здания их встретил высоченный стражник с алебардой. Увидев Пембла, он коротко кивнул и сказал: — Сейчас мага позову. Эй, Эрстан, выходи! Дилль, разглядывая фрески на стенах, пропустил появление нового действующего лица — им оказался невысокий мужчина лет сорока-сорока пяти. Одеждой он не отличался от любого другого горожанина, и если бы не слова стражника, Дилль ни за что не заподозрил бы в нём мага. — Господин маг, я привёз двоих драконоборцев. Моё задание выполнено, прошу принять амулет. С этими словами курьер стащил с себя квадратный амулет на кожаном шнурке и протянул его магу. Тот осмотрел безделушку, провёл над ней раскрытой ладонью и спрятал в карман. Пембл вздохнул с таким облегчением, что ему позавидовал бы рыцарский конь, таскавший на себе весь день всадника в полных доспехах. — Эх, теперь и отдохнуть можно! — повеселевший Пембл отсалютовал магу и сказал стражнику: — Фрар, когда закончишь дежурство, приходи к «Пьяному мечнику». Я сегодня угощаю. Стражник Фрар кивнул. Дилль хотел было спросить, а не угощает ли господин курьер всех желающих, но послышался негромкий голос мага: — Следуйте за мной. Я покажу вам казарму. Дилль растерянно посмотрел на Йуру. Казарма? Он не ослышался? Охотник с безразличным видом пожал плечами и зашагал вслед за магом, уже скрывавшемся в тёмном коридоре. Дилль поспешил за ними — не хватало ещё потеряться в первый же день. — Направо — общий зал, там вы будете принимать пищу, — сказал маг, указывая на закрытую дверь. — Дальше и налево — зал для тренировок с оружием. Прямо — спальное помещение. Выбирайте себе свободные кровати, располагайтесь и знакомьтесь со своими новыми товарищами. Завтра получите униформу у десятника Эрека. Через час — ужин. Не задерживайтесь — это не в ваших интересах. Маг ушёл, оставив Дилля и Йуру перед дверью в новую жизнь.* * *
Дилль быстро перезнакомился с товарищами по несчастью. Таковых оказалось десять человек, а вместе с двумя новоприбывшими стало двенадцать. — Дюжина болванов против дракона — это, конечно, сила, — саркастически хмыкнул Блер — смуглокожий красавчик, чьи волосы были обильно смазаны душистым маслом. — Теперь-то мы его точно завалим. — Ты дочку лорда Богри уже завалил в кусты, — хмыкнул Каюрт — коренастый и жилистый мужчина, убивший на дуэли офицера из личной гвардии короля, за что был сослан в драконоборцы. — Было дело, — мечтательно протянул Блер. — Хотя если бы не Лилит, я бы не оказался здесь. Дилля уже ввели в курс того, что темноволосый красавчик Блер — выходец из южной Беатии попал в отряд драконоборцев благодаря своей любвеобильности — он соблазнил дочку лорда Богри. Лорд, узнав о потере невинности своим чадом, рассвирепел сверх всякой меры, перевернул весь Тирогис в поисках Блера, а когда нашёл — решил избавить женское население столицы от дальнейших покушений со стороны неуёмного беатийца, лишив его мужского достоинства. Блеру столь радикальный способ умиротворения пришёлся не по душе, а потому он предпочёл записаться добровольцем в отряд драконоборцев, нежели влачить жалкую жизнь евнуха. Лорд Богри со своей стороны посчитал, что охальник уже практически мертвец, и теперь ждал известий о его неминуемой кончине в пасти злобного чудовища. — У каждого «своя Лилит», — проворчал худой мужчина с тускло-жёлтыми всклокоченными волосами. — Не окажись таможенник столь подлым, сколь и продажным, меня бы вы здесь не увидели. Этот мужчина по имени Иннарих был контрабандистом, которого королевские расследователи поймали в момент отправки крупной партии зачарованного оружия в степи хиваши. То ли Иннарих перешёл дорогу каким-то более крупным собратьям по профессии, то ли короля возмутила попытка продать уникальный товар исконным врагам Ситгара, но только заурядное преступление выросло до размеров государственной измены, и контрабандиста приговорили к колесованию или, на выбор, отправке в Неонин с составе очередного отряда драконоборцев. Разумеется, Иннарих предпочёл отсрочить казнь и «добровольно» вступил в ряды борцов с драконом. Остальные члены отряда, кроме двоих отъявленных убийц, пойманных накануне, оказались в Тирогисе подобно Диллю и Йуре — их наняли по различным городам Ситгара и привезли в столицу. Дилль наслушавшись историй собратьев по несчастью, заодно выяснил, что их отряд уже шестой по счёту, причём пятый ушёл в Неонин буквально на днях. Их предшественники — в подавляющем большинстве пойманные воры, грабители и насильники, были оснащены зачарованным оружием и различными магическими противодраконьими прибамбасами, после чего отправлены в южную провинцию, где погибли в неравных схватках с драконом. Среди населения столицы не было худшего наказания, чем попасть в отряд драконоборцев. И всё-таки Дилль не понимал одного… — Послушай, Блер, — обратился он к беатийцу, — я одного не пойму: неужели король рассчитывает, что десять, двадцать или даже пятьдесят человек смогут одолеть дракона? Почему бы ему не послать против чудовища настоящую армию? — Э-э, парень, да ты явно издалека, если не знаешь про Неонинское бедствие. — Только название города слышал, — подтвердил Дилль. — На самом деле, армия уже сражалась против дракона. Конечно, не королевская гвардия, а те, кто располагались в самом Неонине. Когда дракон пришёл под стены города, против него выдвинулись триста тяжеловооружённых всадников, пятьсот пехотинцев и ополченцев и штук двадцать катапульт и баллист. Догадайся с одного раза, кто победил, если Неонин сожжён, а остатки армии и население города разбежались куда глаза глядят. Глаза Дилля округлились — он-то в глубине души до последнего надеялся, что все россказни про ужасного огнедышащего дракона, обладающего огромной разрушительной силой, лишь выдумки, а на самом деле ящерица из Неонина окажется просто покрупнее той, что Дилль встретил в тригородских лесах. — С тех пор, как Неонин был сожжён, — продолжал Блер, — король повелел собирать отряды из добровольцев на борьбу с драконом. Первый отряд набрали быстрее быстрого — каждому участнику обещали по пятьсот золотых оксов, пожизненное владение участком земли в пригороде Тирогиса и освобождение от всех налогов на десять лет. Само собой, народу в первом отряде было много — человек триста. Если не четыреста. Провожать героев в путь пришла половина Тирогиса. — Помню, мы ещё обсуждали, где королевский казначей возьмёт столько денег, если весь отряд вернётся обратно с победой, — усмехнулся Каюрт. — А обратно не вернулся никто, — сказал Блер. — Второй отряд был человек в сто, и все полегли под стенами Неонина. А поскольку в третий отряд добровольцев из Тирогиса не нашлось, начали набирать тех, кто попался на каком-нибудь преступлении. Вроде как, одолеешь дракона — получишь помилование. И ещё по провинциям начали искать всяких глупцов. Дилль смущённо почесал затылок. «Всякий глупец» — это он. — Убежать из драконоборцев нельзя — каждый отряд сопровождает маг, который управляет зачарованными амулетами. Так что с тех пор в Тирогисе попасть в драконоборцы означает верную смерть, — заключил Блер. — А мы с вами — будущие мертвяки. — Не слушай его, парень, — соседняя кровать заскрипела, и здоровенный варвар-каршарец принял сидячее положение. — Знаешь почему те отряды проиграли битвы с драконом? — Почему? — полюбопытствовал Дилль. — Потому что у них не было каршарцев, — ответствовал достойный варвар. — С вами — я, так что дракону теперь не жить. — Страшно подумать, что случилось бы, будь в нашем отряде двое каршарцев, — едко сказал Блер. — Наверное, мы бы не только дракона зарубили, но заодно и всем хиваши задницы надрали. — А ты сообразительный, — хмыкнул варвар и снова улёгся, заложив руки за голову. Блер остался сидеть с раскрытым ртом, Дилль фыркнул, едва сдерживая смех. — Теперь я спокоен за своё будущее, — проворчал беатиец. — С нами Гунвальд, великий и ужасный, а, значит, самое время идти торговаться за награду. — Кстати, — встрепенулся Дилль, — когда здесь деньги платят? А то у меня только пара медяков осталась… — А тебе что обещали? — поинтересовался Каюрт. Услышав про десять оксов в месяц и должность королевского егеря, Каюрт, Блер и контрабандист Иннарих начали ржать. А когда Дилль завершил рассказ тем, что курьер по пути оштрафовал его на шесть золотых, они просто покатились по полу. — Ой, не могу! — стонал Блер. — Дружище, не обижайся, но таких простофиль я давно не видал! Мало того, что ты за бесценок подписался на верную смерть, так ещё и должен заплатить за это. — Как это? — удивился Дилль. — В стандартном контракте у вербовщиков речь идёт о сотне в месяц плюс пятьсот монет по завершении операции, — кудахтал Иннарих. — Думаешь, тебя здесь будут бесплатно кормить, поить и одевать? — вытирал выступившие от смеха слёзы Каюрт. — Проживание в этой пажеской казарме стоит двадцать оксов в месяц, еда — сорок, обмундирование — ещё тридцать. Нас, конечно, дурят — на эти деньги года два можно жить припеваючи, просто казна делает всё, чтобы не платить обещанного золота. Дилль, конечно, и раньше догадывался, что его обвели вокруг пальца, но не в таких же масштабах! — Получается, что кроме штрафа, ты должен будешь казне почти сотню, — пояснил Блер. — С нас берут за месяц вперёд, так что денег тебе не видать… Даже в случае успешного завершения нашего похода. — Ну, это мы ещё посмотрим, — проворчал Дилль.* * *
Во время ужина он подошёл в магу, сидящему в одиночестве за отдельным столом. — Позвольте вас побеспокоить, господин маг, — вежливо обратился он. Получив разрешение, он сел на массивный деревянный стул и сразу же «взял быка за рога». — Хочу спросить о денежном вознаграждении, которое, как сказал курьер Пембл, полагается мне. — Сказать честно, ваше вознаграждение на сегодняшний момент скорее символическое. Один золотой. Дилль, уже приготовившийся к тому, что на него «навесят» долг в сотню монет, оторопел. — Сколько, сколько? Маг достал из поясного кошеля свиток, развернул его, поводил пальцем по строчкам и пожал плечами. — В вашем контракте стояла сумма десять золотых оксов в месяц, — принялся терпеливо объяснять маг. — Курьер наложил на вас три штрафа по два окса — осталось четыре. Три из них уже вычтены за проживание, еду и обмундирование. Остаётся один. Получить его можно через три дня в королевском казначействе — у вас будет свободный день, вот и сходите. Дилль ничего не понимал. Выходит, товарищи по отряду его разыграли? Ведь ему говорили, что с них вычитают в месяц какую-то баснословную сумму — почти сотню монет. — А если бы Пембл не оштрафовал меня? — уточнил он. — Всё равно, к выплате полагался бы один золотой, — во взгляде мага Диллю почудилось сострадание. — А если бы… — У всех, проходящих подготовку, казначейство вычитает ровно столько, чтобы к выплате остался один золотой окс — так распорядился Его Величество. Ещё вопросы есть? Вопросов у Дилля была куча, но задал он только один: — Амулет. Что будет, если я его потеряю? — Не советую, — маг покачал головой. — Вместе с амулетом вы гарантированно потеряете и жизнь. Заклинание подчинения — вещь пренеприятнейшая… Те, кто добровольно жертвует свою кровь руадо, связывают с ним собственную жизнь до выполнения условия заклятия. — Руадо? Это ещё кто? — удивился Дилль. — Так называется камень в амулете. — Добровольно… То есть, если бы ваш Пембл попытался насильно… — Заклятье бы не сработало. Оно будет снято с вас в случае успешного завершения задания, и амулет станет просто драгоценной безделушкой. — Понятно, спасибо за информацию, — Дилль повернулся, чтобы уйти, но тут его посетила мысль. — Извиняюсь, ещё хочу спросить: курьер Пембл тоже был под воздействием заклинания? Я видел, как он отдал вам свой амулет. Получается, в столице никому не доверяют, даже своим курьерам? Маг, прищурившись, смотрел на Дилля, словно решая в уме какую-то задачу. — Слишком много вопросов для первого дня, господин Диллитон. Ужинайте, отдыхайте, завтра вам предстоит трудный день.4
Следующий день для Дилля начался с вопля «Подъём». Он подскочил на кровати, не понимая спросонья, кто кричит. Впрочем, понимание наступило быстро — в дверном проёме стояла некая внушительно-габаритная фигура. — Живее, собачьи дети! — взревела фигура. — Моё терпение заканчивается. Дилль, откровенно говоря, не привык просыпаться рано, а потому решил проигнорировать крикливого незнакомца. Однако, едва он снова принял лежачее положение, как резкая боль пронзила его живот. — Тебе, новичок, особое приглашение нужно? — послышалось рычание со стороны входа. — С первого раза не понял? Повторить? Дилль уже всё понял. Проклятый амулет — незнакомец явно воздействовал на Дилля через зачарованную безделушку. Резь в животе тут же прошла, Дилль моментально оделся и выскочил в коридор. Там уже стояли сонные, но полностью одетые драконоборцы. Тот, кто их разбудил, оказался коренастым мужчиной, одетым в полувоенный костюм. Короткая стрижка, лицо, изборождённое шрамами, вислые усы, столь любимые младшими армейскими командирами, всё это говорило, что мужчина в прошлом был солдатом. — Для тех, кто меня ещё не знает: я — десятник Эрек, ваш инструктор по воинской подготовке. Зачем воинская подготовка тем, кто готовится поджариться в драконьем пламени, мне неведомо, но приказ есть приказ. Моя задача: преподать вам, бездарям, основы воинской дисциплины. Ну и, возможно, научить вас с какой стороны держаться за меч или копьё. Всё понятно? Ответом ему было нестройное согласное мычание. Десятник страдальчески возвёл очи горе. — Отвечать нужно «так точно», если вы согласны со мной. А если не согласны, лучше молчите. Итак, приступим к занятиям. Шагом марш во двор! Будем заниматься лёгкой разминкой на плацу. Лёгкая разминка в понятии десятника Эрека заключалась в безостановочном беге. Дилль, намотав вместе со всеми уже кругов сто по внутреннему двору казармы, понял, что смерть от драконьего пламени не самый худший способ уйти из жизни, потому что после «лёгкого бега» начались силовые упражнения. — Разбились на пары! Первый номер сажает второго себе на спину и бежит к стене до другого конца плаца. Обратно меняетесь. — Десятник достал небольшие песочные часы и перевернул их. — Кто не успеет — будет бегать до обеда. Начали! Диллю «повезло» — в пару ему достался тот самый здоровенный варвар-каршарец Гунвальд. Нет, к стене они добрались достаточно быстро — варвар, похоже, даже не заметил ноши, а вот обратно… Дилль, попытавшись взвалить к себе на закорки здоровенную тушу Гунвальда, понял, что если сделает хоть пару шагов с такой тяжестью, то или его спина треснет, или он умрёт прямо здесь и сейчас. Не иначе к Диллю благоволили какие-то высшие силы — он не только сумел добраться до десятника вовремя, но даже оказался вполне жив. Гунвальд, который всю дорогу ехал на спине Дилля поджав ноги, хмыкнул «тебе надо больше кушать» и, как ни в чём ни бывало, отправился вслед за десятником в фехтовальный зал. — У-у, чурбан здоровенный! — Дилль, всё ещё согнутый в три погибели, погрозил кулаком удаляющемуся каршарцу. На занятиях с мечом от Дилля толку не было. Во-первых, он никогда ничего длиннее ножа в руках не держал. А во-вторых, трудно фехтовать, когда ноги дрожат, а спина не разгибается. Десятник Эрек, показывая на скрюченного Дилля, объяснил присутствующим, как фехтовать не надо. — Ему дать клюку — вылитая бабка-попрошайка получится. Ну, чего ты согнулся, убогий? Распрями спину, меч перед собой, остриё должно быть на уровне глаз… Где у тебя глаза, на брюхе что ли? Выше поднимай! Выпад! Вернись в стойку! Одновременно надо делать шаг и наносить удар! Выпад! Ты противника кастрировать хочешь? Нет? Тогда бей в грудь. Выпад… Нет, это безнадёжно. Посмотри на Гунвальда или Каюрта. Вы, двое, покажите этому бездарю, как надо делать прямые выпады. Р-раз! Два! Каршарец, у тебя меч, а не копьё. Противника надо уколоть остриём, а ты его проткнул бы насквозь. Что? Неплохо, говоришь? А как насчёт дистанции? Ты же от следующего противника получишь удар, а меч выдернуть не успеешь. А ты, Каюрт, не выпендривайся! Я знаю, что у тебя с десяток дуэлей за плечами, но выпады ты делаешь, как зелёный первогодок. Куда у тебя ступня смотрит? Почему вывернул? Выпад! Тьфу! Кисть и меч должны составлять одну линию, иначе ты мигом останешься без оружия… За полдня Дилль узнал о фехтовании на мечах больше, чем за прожитые двадцать лет. Впрочем, ему это не помогло: выпады у него не получались, отскоки он делал плохие, а когда скрещивал меч с напарником, инстинктивно закрывал глаза. Эрек записал Дилля в компанию «совсем тупых», и пришлось бы Диллю бегать по мощёному двору казармы до самого вечера, если бы десятник не решил проверить, как у подопечных обстоят дела с владением копьём. Дилль, хотя копьём никогда не орудовал, с шестом обращался уверенно — спасибо покойному дядьке, что гонял его в своё время до седьмого пота. Эрек, посмотрев на «выкрутасы» Дилля, немного смягчился. — Ладно, парень, похоже ты не полный бездарь. Хотя копьё вряд ли пригодится против дракона, но это лучше, чем ничего. — Мне копьё помогло сразить дракона. Десятник собирался что-то показать, да так и замер с поднятой рукой. Остальные тоже уставились на Дилля, как на буйно помешанного. — В каком смысле «сразить дракона»? — В смысле убить. Это значит, что я при помощи ствола сухой берёзы, который использовал вместо копья, завалил самого настоящего огнедышащего дракона. Его башка до сих пор висит на колу посреди главной площади Тригорода. Не верите — можете спросить у любого горожанина. Эрек недоверчиво наморщился, буркнул что-то неразборчивое и удалился. Минут через десять он вернулся ещё более ошарашенный. Подёргав вислый ус, десятник сказал: — Спросил у Эрстана. Оказывается, ты не врёшь — в бумаге про тебя так и написано — драконоборец. Ты что, в самом деле не побоялся схватиться с драконом? — Само собой! — Дилль приосанился, схватился за болевшую поясницу, снова распрямился и начал: — Дело, значит, было так…* * *
После сытного обеда все двенадцать драконоборцев были отправлены на занятия по магической подготовке. В действительности за громким названием крылись долгие и нудные лекции мага Эрстана о свойствах целой кучи бутыльков, пузырьков и порошков. Те, кто хоть что-то понял из этих россказней, изображали некий интерес к происходящему, остальные откровенно зевали. Дилль не относился ни к одной из этих категорий. Он не слушал мага и не дремал — он вспоминал с каким вниманием старый десятник слушал его рассказ об эпической битве с огнедышащим чудовищем. После завершения рассказа о Диллевой эпопее, Эрек выпрямился и отдал ему честь по всем правилам воинской дисциплины. И в этот момент Дилль, который врал, как дышал, вдруг почувствовал смущение — старый десятник, побывавший в многочисленных битвах, видел в нём настоящего героя. И почему-то это вызывало ощущение, будто Дилль сделал что-то очень и очень плохое. — … не бывает. Таким образом, гаситель пламени вам не поможет. Дилль вернулся к действительности. Что там маг говорил о пламени? Он поднял руку, привлекая внимание Эрстана, поднялся и спросил: — Простите, господин маг, но если нам это не поможет, зачем вы об этом рассказываете? Маг уставился на него так, словно хотел просверлить во лбу дырку, но Дилль твёрдо выдержал тяжёлый взгляд Эрстана. — Помнишь, о чём спрашивал меня вчера вечером? — неожиданно перешёл на «ты» маг. — Именно поэтому. Дилль уселся обратно. Вчера маг ушёл от ответа не подтверждая, но и не опровергая предположение Дилля, что курьер Пембл выполнял свою миссию, находясь под воздействием подчиняющего заклятья. А сейчас подтвердил. Вот оно оказывается что — на самого мага тоже наложено заклятие, только, наверняка, ещё более сильное, иначе Эрстан уже давно от него избавился бы. Значит, про то, что заклинание пренеприятнейшее, он говорил со знанием дела. Драконоборцы недоумённо посмотрели сначала на Дилля, затем на мага. Ни один, ни другой и не подумали разъяснять смысл сказанного — Дилль с каменной физиономией принялся слушать мага, а тот продолжил лекцию. — Ещё раз повторяю: гаситель пламени против дракона не поможет, ибо свойства драконьего огня таковы, что он не гаснет до тех пор, пока есть чему гореть. Кроме того, драконий огонь уничтожает чужеродную магию, а, значит, наложенные на предмет или вещество заклинания разрушаются. Почему так происходит — никому не ведомо. Даже учёные мужи древности не смогли разгадать его секрета, в наше время это не удастся сделать тем более. Да, господин Диллитон? — То есть, если я подсуну свой амулет под драконий огонь, наложенное на него заклинание перестанет действовать? Остальные драконоборцы, даже те, кто дремал, встрепенулись, ожидая ответа мага. Тот усмехнулся: — Именно так. Разрушится не только заклинание подчинения, но и сам амулет. Как это повлияет на ваши собственные жизни — не знаю, потому что подобных опытов никто не проводил ввиду отсутствия в магической академии ручных драконов. Но даже если вы избавитесь от амулета и подчиняющего заклинания, то сомневаюсь, что проживёте достаточно долго, чтобы насладиться свободой. Думаю, дракон, если уж начнёт плеваться огнём, не ограничится вашими амулетами. Я доходчиво объяснил? Дилль только руками развёл — куда уж доходчивее! Само собой, злобный ящер, начав жечь, не остановится до тех пор, пока не уничтожит врага. А после Величайшей битвы враги для драконов все, кроме их сородичей — это было известно даже последнему углежогу. Зато теперь Дилль знал, что есть ещё один способ избавиться от ненавистного амулета, правда, ничуть не лучше первого, открытого им случайно. — Магическая академия Ситгара, в которой, как вам всем известно, числятся лучшие маги мира, в том числе и ваш покорный слуга, — Эрстан поклонился, — не может вам помочь устоять против старого дракона… — Так этот дракон из старых? — Гунвальд даже подпрыгнул на месте от возбуждения. — Из тех самых, что участвовали в Величайшей битве? — Да. — Ну, теперь я точно попаду в легенды, как убийца одного из Ужасных! — варвар разулыбался, не обращая внимания на саркастические усмешки товарищей. А Блер даже покрутил пальцем у виска, что, как известно, выражает сомнение в умственных способностях собеседника. — Убьёте — станете легендой, — без тени улыбки подтвердил Эрстан. — Итак, повторяю ещё раз: академия не может дать вам ничего, что устоит против драконьего огня или позволит выдержать удар хвоста дракона. Однако, на нашем складе перед отправкой вы получите вещи, которые облегчат походную жизнь. К примеру, огниво, которое зажжёт даже пропитанный водой трут. Или непромокаемый плащ-палатку — очень удобная вещь, особенно в этот период — в Неонине сейчас льёт, как из ведра. — А неразменного золотого окса нам не дадут? — полюбопытствовал Иннарих. — Даже если бы такой существовал в природе, вы бы его не получили, — не поддержал шутки маг. — Кроме того, в походный комплект входит зачарованный нож — заклинание острия, между прочим, на все ножи накладывал сам магистр Гвинард, а он — второй маг академии, мастер седьмого уровня. Так что можете своими ножами хоть гвозди рубить, хоть драконью чешую резать. Хотя, про чешую — это я, так сказать, теоретически… Вот один из образцов. Маг взял со стола немаленьких размеров нож, вынул из ножен и с размаху ударил им по каменной стене. Во все стороны брызнули искры и каменная крошка, на стене осталась видимая царапина, а на ноже не появилось ни зазубрины. — Я считаю целесообразным перестроить наши дальнейшие занятия, посвятив их изучению свойств предметов, на которые наложены вспомогательные заклинания. Дилль восхитился изящности построения фразы мага — ведь мог бы сказать что-то вроде «будете изучать намагиченные предметы», а он вон как загнул. Наверное, этому в академии учат. — Однако, прежде, чем предоставить вам походное оборудование, я хочу рассказать об одном зелье, — маг достал из ящика стола бутылёк с ярко-жёлтой жидкостью. — Вот об этом. Скорее всего, оно не сможет выручить вас из беды, но спасёт жизни ваших товарищей. Это — зелье Адогорда, названное так в честь магистра академии, который нашёл способ усмирить и подчинить драконов. Это — драконий яд. До этого момента в комнате периодически слышались то тихие разговоры, то достаточно громкие всхрапывания Гунвальда, а теперь маг добился полной тишины. Все, даже варвар-каршарец, в полном молчании уставились на пузырёк с жёлтой жидкостью. Эрстан жестом пригласил всех подойти, драконоборцы сгрудились вокруг его стола, с любопытством рассматривая чудо-средство. Дилль даже осмелился потрогать сургучную нашлёпку: на ней был отпечатан орёл, раскинувший крылья и держащий в когтях не то верёвку, не то дохлую змею. «Интересно, — подумал он, — заметили ли остальные, что углубления в сургучной печати забиты пылью? Зелье сделано явно не вчера». — Если вы сможете приблизиться к дракону на достаточно близкое расстояние, — негромко говорил Эрстан, — и забросить ему в пасть этот пузырёк, то у вас появится шанс сбежать от чудовища. От воздействия яда дракон на некоторое время будет оглушён и, как говорится в инструкции, на две-три минуты окажется в ступоре. Этого времени вам должно хватить, чтобы убежать. Тем более, страх придаёт сил, значит, убежите вы раза в два дальше, чем можете в обычном состоянии. Каршарец презрительно фыркнул, остальные внимательно ждали продолжения. — Драконий яд не действует моментально. Он накапливается в организме дракона и постепенно парализует его. Какое количество яда нужно, чтобы обездвижить старого дракона, я вам сказать не могу… — Не хочешь? — это подал голос практически всегда молчавший охотник Йура. — Не могу, потому что не знаю. До сих пор никто не пытался отравить дракона, которому больше пятисот лет. — Пятьсот!!! — все так синхронно выдохнули, словно долго тренировались, а Блер в завершение выдал что-то наподобие «твоюжмедь». — Да, дракон, который разоряет Неонин, служил ещё в войсках империи Гариаль, — подтвердил маг. — Могу с уверенностью сказать одно: чем больше яда вы сумеете зашвырнуть дракону в пасть, тем больше шансов у вас на выживание. — И сколько нам дадут этого яда? — поинтересовался Иннарих. — Каждому по такой бутылочке, — этот ответ мага вызвал вздох разочарования. — А вы чего хотели? Зелье древнее, редчайшее, ценится на вес золота в соотношении один к ста. Будь у академии пара лишних бочек зелья Адогорда, можно было бы просто вылить их на дракона. Но чего нет, того нет. Иннарих прикинул на ладони пузырёк. — Здесь не меньше, чем на двадцать оксов, — авторитетно заявил он, после чего вполголоса добавил: — Продать бы… — Это зелье вы получите перед выходом, — сказал маг, отбирая бутылочку у Иннариха. — Мой вам совет: берегите его, ведь это ваш единственный, хотя и призрачный шанс выжить. — Можно вопрос? — и, не дожидаясь дозволения, Дилль спросил: — Что будет, если дракон дыхнёт огнём на эту бутылку? Рассеется ли магия в этой жидкости от драконьего огня? — Бутылка просто треснет от жара, — удивился его непонятливости Эрстан, — а жидкость испарится. — Это как раз не вызывает сомнения, — Дилль вздёрнул подбородок и закатил глаза к потолку, словно призывая высшие силы дать ему терпения. — Что произойдёт, если я кину эту бутылку в пасть дракона во время того, как он будет извергать огонь? Продолжит ли действовать яд, или бутылку нужно бросать только тогда, когда в пасти дракона огня нет? — Даже не знаю, — маг в растерянности развёл руками. — По логике, драконий огонь уничтожает любую магию, но ведь Адогорд сумел как-то обойти это. И его заклятье работало вплоть до Величайшей битвы. Возможно, и это зелье не подвержено разрушительной силе драконьего огня. Нужно спросить у высших магистров… Завтра я отвечу на ваш вопрос, а на сегодня ваша подготовка закончена.* * *
Следующий день начался как под копирку с предыдущего с той лишь разницей, что к отряду присоединились ещё пятеро драконоборцев. Новые члены отряда оказались ворами — королевское правосудие решило не тратить на них места в тюремных камерах, а сразу отправило преступников спасать захваченную драконом провинцию. С утра пораньше в казарму заявился десятник Эрек и выгнал всех на «лёгкую разминку». Затем была череда силовых упражнений, в которых Диллю в пару вновь попался каршарец. Дилль понял это так, что высшие силы потешаются над ним, ставя в пару ему огромного и мускулистого Гунвальда, который по окончанию экзекуции опять посмеялся над тощим напарником — «тебе надо больше кушать». Надо ли говорить, что после переноски варварской тяжести на уроке фехтования Дилль снова показал результаты, превзошедшие даже самые пессимистичные предположения старого десятника. После фехтования вместо занятий с магическими предметами все были отправлены в манеж, где должны были показать свои навыки верховой езды. В манеже, в отличие от фехтовального зала, все оказались на одинаковой высоте — как выразился мастер Винелус, на высоте чуть выше лошадиного копыта. Драконоборцы по очереди садились на рослого коня и после пары минут скачек оказывались на холодном песке манежа, хотя каждый из драконоборцев, разумеется, ездил на лошади — кто-то чаще, кто-то реже. Вот Дилль, например, уже и забыл, когда в последний раз садился на лошадь. Лет, наверное, десять прошло… Поэтому к коню он подошёл с некоторой опаской. Проклятый жеребец, будто чувствуя его замешательство, насмешливо скалил зубы и рыл копытом песок. Дилль глубоко вздохнул, вставил ногу в стремя, легко взлетел в седло и, не успев даже дать коню шенкеля, вылетел из седла, перекувыркнувшись через голову. Мастер Винелус поставил какую-то закорючку в свитке и предложил варвару сесть на коня. — Мы, каршарцы, с лошадьми не очень-то ладим, — проворчал Гунвальд и поправил на голове шлем. — Я лучше в сторонке постою. Но мастер Винелус кивком головы повторил предложение. Варвар вздохнул и одним прыжком оказался в седле. Конь неистово заржал, встал на дыбы, потом принялся скакать по манежу, взбрыкивая и беснуясь, но Гунвальд сидел в седле, словно влитой, ногами крепко сжимая лошадиные бока. А когда конь изобразил очередной умопомрачительный скачок, варвар удивил всех, и коня в первую очередь — он попросту треснул кулаком лошади промеж ушей. Конь, не поверив себе, остановился — да как смеет этот наглый всадник… Наглый всадник посмел ещё разок, а потом ещё. Глаза ездовой скотины потеряли осмысленное выражение, передние ноги подогнулись, и конь рухнул на песок, куда до сих пор отправлял своих незадачливых наездников. — Я же говорил, что с лошадьми мы не очень… — варвар смущённо попинал копыто коня. Тот дёрнул ногой, затем с трудом поднялся и, со страхом косясь на каршарца, бочком двинулся куда-то к выходу. — Да-а, — мастер Винелус с трудом скрыл улыбку, — если ты и дальше станешь так обходиться с лошадьми — будешь ходить пешком. А до Неонина путь неблизкий. — Каршарцы привыкли пешком ходить, — убеждённо сказал Дилль. — Они на своих двоих даже конницу на марше обогнать могут, правда Гунвальд? Помнишь, ты вчера говорил, что сумеешь обогнать коня мастера Винелуса? — Чего-о? — на физиономиях мастера-наставника и варвара обозначилось отчетливое удивление: если первый недоумевал, как можно вообще предположить, что пеший обгонит конного, то второй никак не мог вспомнить, когда он успел сказать подобную глупость. — Да, да, Гунвальд так и сказал: мол, раз плюнуть. Мы, сказал, каршарцы, ни в чём этим городским задохликам не уступим, пусть они хоть на трёх лошадях сидят. Гунвальд, ты ведь не посрамишь чести Каршара и покажешь мастеру Винелусу насколько быстроноги варв… то есть, каршарцы? Гунвальд, конечно, так и не вспомнил, когда он успел столько наворотить, но после слов о чести Каршара вопрос о его участии в состязании был снят. Мастер Винелус, в свою очередь, не стал отказываться — для него проехать на лошади пару лиг было, как для самого варвара слопать круг колбасы — так, лёгкое развлечение. Соревнование было организовано быстро — не прошло и пяти минут, как мастер Винелус и Гунвальд уже стояли на линии импровизированного старта. Каюрт, избранный судьёй, дал отмашку, конь мастера Винелуса пошёл лёгкой рысью, а каршарец побежал вслед за ним — и даже какое-то время не очень отставал. Как легко догадаться, мастер Винелус добрался до поворота улицы, означавшего половину дистанции, в то время, когда Гунвальд не преодолел ещё и первой трети. До финиша варвар добрался взмокшим, уставшим и спотыкающимся — мастер Винелус к тому времени уже что-то записывал в своём свитке. Дилль встретил Гунвальда с широкой улыбкой и фразой «тебе надо больше кушать». Варвар нашёл в себе силы только погрозить ему внушительным кулаком. Второй день в столице закончился, оставивДиллю неразрешимые пока вопросы. Зачем команда драконоборцев занимается какой-то ерундой, почему маг находится под заклинанием подчинения и, самый главный вопрос — как ему, Диллю, извернуться, чтобы выжить после встречи со старым драконом?5
Третий день кроме очередного пополнения в виде местных криминальных личностей принёс неприятности: сразу двое из их отряда попытались дезертировать. Ночью они выбрались из пажеской казармы через окно и скрылись в темноте тесных улочек, а стражник, охранявший вход, ничего не заметил. А наутро десятник Эрек обнаружил, что отряд драконоборцев «похудел». Эрек не удивился пропаже, лишь сообщил об этом магу. Эрстан невозмутимо кивнул и сделал несколько пассов над своим амулетом. Через два часа сбежавшие приползли к казарме, причём, приползли в самом натуральном смысле этого слова. Дилль, бегавший по мощёному плацу — это наказание ему прописал десятник за болтливость в строю, остановился, когда на брусчатку выползли два дезертира. Замёрзшие, мокрые, грязные, со сбитыми в кровь ладонями и коленями, они сразу же принялись умолять десятника позволить им подняться. Эрек пожал плечами и предложил им двигаться к господину магу — он наложил заклятье, он и снимет. Двое несчастных так ползком и удалились искать Эрстана. Остальные впечатлились показательным наказанием. Теперь всем, даже тем, кто ещё лелеял какие-то надежды избежать похода в Неонин, стало понятно — с ними не шутят. Впрочем, подобные надежды могли оставаться только у тех, кто прибыл из провинции — столичные жители уже давно были наслышаны, что такое отряд драконоборцев. Дилль предпочитал бегать, нежели ползать в грязи, а потому начал заниматься с утроенной силой — кто знает, что старому десятнику ещё придёт на ум? Конечно, это унизительно для разумного человека, коим Дилль считал себя, беспрекословно выполнять любые приказы любого королевского чиновника, но альтернатива была куда хуже — сегодняшнее представление это лишний раз доказало. Хотя, дезертиры ещё легко отделались — как сказал десятник, маг мог бы просто остановить им дыхание. В конце концов, долго эти мучения не продлятся — маг Эрстан обронил на занятиях, что дней через десять их отправят в Неонин. А по дороге на юг или уже в самом Неонине Дилль что-нибудь придумает… Задумавшись, он на бегу воткнулся в каршарца — тот как раз наклонился подтянуть голенище сапога. Со стороны выглядело сие действо довольно комично, потому что послышались смешки. — Смотри, куда прёшь, задохлик! От затрещины разгневанного каршарца Дилль так и сел на пятую точку. — Ну, варвар, я тебе устрою… — Ты посмел назвать меня варваром?!! Да я сейчас голову тебе откручу! — Отставить! — рявкнул десятник. — Ссоры запрещены, не говоря уже о членовредительстве. В наказание вы, двое, будете бегать до самого обеда. Гунвальд — по часовой стрелке, Диллитон — против. Когда встретитесь — кланяетесь друг другу, и продолжаете бег. Может быть это научит вас вежливости по отношению к своим товарищам. Начали! А остальные чего встали? Продолжаем тренировку! И-раз! Взмах! Ховарт, Блер, вы плохо завтракали? Таким взмахом вы даже старую бабку не испугаете…* * *
Следующий день у драконоборцев был свободным от бестолковых занятий. Само собой, не у всех, а только у тех, кто завербовался в ряды драконоборцев добровольно. У тех же, кто в городе попался на воровстве или другом преступлении и был сослан в отряд смертников, никаких передышек не было — десятник продолжил гонять их до седьмого пота. Маг Эрстан после завтрака собрал тех, у кого был выходной, и провёл краткий инструктаж. — Сегодня у вас по расписанию свободный день. Советую наведаться в казначейство и забрать причитающиеся вам деньги. Как туда добраться, вам подскажет любой городской патруль. Внутри предъявите свой амулет, и дежурный казначей выдаст вам деньги. Потом можете идти куда хотите, но чтобы к ужину все были на месте. Опоздавшие будут наказаны так, что позавидуют вчерашним дезертирам. Всё понятно? Свободны. Маг удалился, а драконоборцы, предоставленные сами себе, ещё некоторое время не решались покинуть казарму — вдруг у мага такие дурацкие шутки? Они сейчас уйдут, а потом будут полдня ползать по мощёному плацу. Наконец Блер махнул рукой. — Вы как хотите, а я пошёл. Мне надо наведаться к одной барышне — она меня уже две недели ждёт. Ждала, во всяком случае. За Блером потянулись остальные. Дилль посмотрел им вслед и направился к магу. Постучав и получив разрешение войти, он с порога поинтересовался: — Могу ли я спросить, не выяснил ли многоуважаемый господин маг что-нибудь насчёт уничтожения свойств драконьего яда от драконьего огня? Эрстан с удивлением уставился на Дилля. — Ну ты и выражаешься! — выговорил, наконец, он. — Я даже сначала не понял, о чём ты спрашиваешь. — А я думал, что с магами нужно именно так общаться, — в свою очередь удивился Дилль. — Вы же всегда так разговариваете, господин маг. — От нас требуют официоза, — поморщился маг, — вот и стараюсь соответствовать званию высокоучёного представителя магической гильдии. Надоело! Кстати, можешь обращаться ко мне просто по имени, когда мы не на занятиях. — Легко, — согласился Дилль. — Так что там старшие маги сказали? Перестанет яд действовать, если на него дракон дыхнёт? — Даже не знаю, как сказать… Короче говоря, никто ничего толком не знает. Видишь ли, в академии больше нет драконов, поэтому проверить не на ком. — А те, кто раньше шли против Неонинского дракона? Они что говорили? — Те немногие, кто выжил после встречи с драконом, всё больше рассказывали, как прятались по щелям, а потом удирали во все лопатки. — Значит, кто-то из драконоборцев всё же выжил после встречи с драконом? — встрепенулся Дилль. — Сам я этих выживших в глаза не видел, но люди говорят, что видели их, — хмыкнул маг. — Наверное, они после Неонина сбежали куда глаза глядят и в Тирогис больше ни ногой. Дилль с трудом подавил в себе возбуждение — получается, есть способ избежать смерти! Скорее всего, драконий огонь уничтожил заклятье амулета, и те, кто сумел убежать с поля боя, освободились. Чтобы не подать виду, как взволновало его это сообщение, Дилль вернул разговор к прежней теме: — Неужели и в магических книгах ничего нет про драконий яд? — Может, и есть, да только в библиотеке состариться можно, пока что-нибудь откопаешь. А королевский указ по освобождению Неонина нужно выполнять. Вот коллегия высших магов и припомнила этот способ. Он, конечно, не быстрый, но когда-нибудь должен сработать. Диллю стало весьма печально от «когда-нибудь сработать». Получается, яд сработает, но не при его жизни, которая вскоре может оборваться. — А других способов укокошить дракона нет? — на всякий случай спросил он. — Скажем, какой-нибудь огромный стреломёт? Или заклинание заморозки? Или… — Баллисты уже пробовали — пока разворачивали и целились, дракон их спалил. А магия… у драконов она своя, против которой человеческая магия бессильна. — Надо же, а я думал, что магия… как бы сказать… для всех одна. — Магия, может, и одна, вот только разные разумные существа имеют к ней разный доступ. У драконов — наивысший приоритет. — Чего? — не понял Дилль. — Говорю, драконы могут такое, что нам было недоступно даже до Величайшей битвы. Хотя, Адогорд однажды сумел обуздать их… к сожалению, как именно, история умалчивает. Видимо, этот способ можно применить ещё раз, иначе чем ещё объяснить, что ящеры ненавидят магов и уничтожают нас при первой же возможности. Хотя, может, просто в память о прошлом порабощении. Поэтому, король и запретил магам приближаться к Неонину. А я думаю, окажись там, на месте, маг — он, может быть, и сумел бы обнаружить какой-нибудь способ. Дилль вспомнил рассказ Блера. — Странно, а мне говорили, что каждый отряд драконоборцев сопровождает маг. — Правильно. Ваш отряд буду сопровождать я. До границы провинции. А потом, когда до Неонина останется пол дня пути, вы пойдёте сами, — маг помрачнел. — Будь моя воля, я бы отправился с вами до конца, но… нельзя. — Амулет с заклятьем? — догадался Дилль. Эрстан только кивнул. — Да, меня как-то угораздило не согласиться с гроссмейстером Адельядо — первым магом королевства, если ты не знаешь. А он такой… вспыльчивый слегка. Вот в наказание я и торчу в этой казарме, а потом вожу отряды к Неонину. — Отряды? Так ты уже не в первый раз… — Вы будете третьими. Как только прибудет мой сменщик с известием о том, что его отряд полёг под стенами Неонина, так мы и выступим. Может, вам повезёт больше, чем предшественникам, и вы сумеете уничтожить дракона… — Звучит обнадёживающе, — проворчал Дилль. — Почему бы и нет? Ведь ты убил одного дракона, можешь убить и другого. Дилль понял, что не хочет врать этому человеку. Наверное, дело было в амулете, на который неизвестные мастера-маги наложили какое-то странное заклятье… А, может, он начал становиться человеком, который всегда говорит правду (сохрани его высшие силы от этого)? Дилль глубоко вздохнул, словно набирая воздуха перед нырком в воду, и сказал: — Я не убивал дракона. Он сам напоролся на сухостой и мирно сдох. А уж в Тригороде я представил всё так, будто сам его сразил. Так что, в этот раз прошлый опыт сражения с драконом мне не поможет. Маг долгим взглядом посмотрел на Дилля, затем вздохнул. — Жаль. Значит, шансов выжить у тебя стало ещё на один меньше. — Когда шансов нет совсем, минус один — это не страшно, — Дилль криво улыбнулся. — Ладно, пойду, погуляю. Оторвусь напоследок. — На следующей неделе будет ещё один свободный день, вот тогда и оторвёшься. А сегодня постарайся вернуться ко времени, иначе… Эрстан многозначительно показал на свой амулет. Дилль всё понял — скорее всего, сегодня маг обязан наказать опоздавших — не иначе, приказ сверху. Стукнув себя кулаком в грудь — ну чем он не королевский гвардеец, подтверждающий приказ начальства? — Дилль покинул казарму.* * *
В городе Дилль тут же заблудился. Спросив дорогу к казначейству у прохожего — судя по виду, приказчика из торговой лавки, он последовал совету не упускать из виду главную башню королевского дворца и всё время поворачивать налево. Таким образом Дилль должен был выйти к площади императора Гариаля, в честь которого когда-то называлась великая Империя, а там и до здания казначейства рукой подать. Вот только попал он в лабиринт узких улочек, сориентироваться в которых было попросту невозможно. К счастью, Диллю повстречались четыре мальчишки, науськивавших кудлатую дворнягу на пойманную крысу. Пацаны охотно согласились за пару медяков довести его до казначейства, оставили в покое одуревшую от страха крысу и собачонку, которая дрожала ещё сильнее, чем её предполагаемая добыча, и всей гурьбой отправились сопровождать Дилля. По дороге, которую Дилль даже не старался запомнить, он расспросил мальчишек, что они знают о драконоборцах. Сведения тут же посыпались на него, как из рога изобилия. Оказалось, что настоящие драконоборцы — крутые мужики, одной левой могущие свалить бизонобыка, вот только как раз настоящих драконоборцев уже давно и нет. А те, кого собрали под знамёна борьбы с Неонинским драконом — слабаки и неудачники, потому что ни один из них не то что не смог победить дракона, но даже не сумел просто выжить. — А ты когда-нибудь видел настоящего дракона? — поинтересовался Дилль у самого старшего мальчишки, который больше всех ругал нынешних драконоборцев. — Нет, конечно! В Тирогисе драконов нет со времён Величайшей битвы, а кроме города я нигде ещё не был, — ответствовал достойный сын столицы. — Ну тогда представь, что мелкий дракон размером вот с эту штуку, — Дилль указал на дровяной сарай, мимо которого они проходили. — А струя его пламени бьёт шагов на десять. Как бы ты сразил этого дракона? Вот он — величиной почти с дом, но ближе десятка шагов ты к нему не подойдёшь. Пацаны коротко посовещались, ни к чему путному не пришли и заметно поубавили ругательный пыл. — Вот и я думаю, как мне завалить старого дракона, который разоряет Неонин — он, говорят, намного больше, — вздохнул Дилль. — А тебе это зачем? — удивились мальчишки. — Видите ли, я имел несчастье сразить зелёного дракона в Тригородских лесах. И сам король Юловар, долгих ему лет, призвал меня на помощь против Неонинского чудовища… — Так ты из новых драконоборцев? — догадался старший мальчишка. Дилль уже узнал, что зовут его Шаберт, что отец у него портной и пьёт, не просыхая, а мать и братья померли во время чумового поветрия три года назад. — А ты по-настоящему убил дракона? Дилль, настроение которого с уходом из казармы несколько поднялось, поведал пацанам хорошо заученную историю эпической битвы. В результате, заслушавшиеся мальчишки сами свернули не в тот поворот, из-за чего пришлось возвращаться. Наконец впереди над крышами домов замаячила огромная голова памятника императору Гариалю, что стоял на одноимённой площади. — Дальше нам нельзя, — наморщился Шаберт. — На главной площади запрещено появляться в таком рванье, как у нас. Патрульные так древками алебард попотчуют, что неделю спина будет болеть. — Что ж, спасибо вам! — с чувством сказал Дилль. — За работу каждому, как и обещал, по одному медяку. Сейчас… Дилль потянулся к поясу и застыл — от кошеля осталась только верёвочка. Кто и когда успел срезать кошель, для Дилля осталось загадкой. Вот тебе и столица! Пацаны захихикали, а Дилль нахмурился. — Денег не жалко — там и было-то всего несколько медяков, а вот чем вас теперь отблагодарить? Хихиканье прекратилось, пацаны выжидающе уставились на него. — О, придумал! Вы никуда не торопитесь? — получив ответ, что никуда, Дилль сказал: — Тогда ждите меня здесь. Я сейчас получу в казначействе деньги, которые мне полагаются, как драконоборцу, вернусь и рассчитаюсь с вами. Ждите. Дилль направился в сторону площади, когда позади послышался окрик: — Эй, чужак! Драконоборец, стой! Дилль удивлённо обернулся — к нему шёл Шаберт, но уже какой-то серьёзный. Мальчишка протянул ему кошель — его собственный. — Возьми. Мы думали, ты обычный чужак, к тому же обманщик. Дилль взял кошель и поинтересовался: — Чужак — понятно, а почему обманщик? — Да кто же поверит, что такой тощий парень, как ты, смог завалить огромного дракона! — удивился его непонятливости Шаберт. — Да? А что ты скажешь на это? — Дилль жестом циркового фокусника извлёк из-за пазухи тот кусок выделанной кожи, что ему подписал брат Герон. — Читать умеешь? — Я — нет, вон он немного умеет, — Шаберт жестом подозвал самого маленького мальчишку. — Прочти. Тот, запинаясь, прочитал по слогам «Сия грамота дана драконоборцу Диллитону Тригородскому в утверждение того, что он не вампир, а верный слуга Единого нашего Бога». — Подписано братом Героном — монахом церкви Единого из Верхнего Станигеля, — заметил Дилль. — А уж церковнику в таком деле можно верить. — Так ты… так вы из настоящих?!! Дилль прямо-таки чувствовал, как растёт в глазах мальчишек. Если им сейчас ещё что-нибудь показать, то завтра пацаны будут рассказывать о встрече уже не с худосочным рыжим парнем в полувоенной форме, а с громадным и мускулистым драконоборцем, облачённым в зачарованные доспехи. — Перестаньте, ну какой я настоящий? Просто однажды повезло, — отмахнулся Дилль. Он заглянул в кошель: семь медяков — чуть больше половины сребреника. — Подставляй руку. Он высыпал в ладонь Шаберта монеты и повесил пустой кошель на пояс. — Слушай, я по-быстрому схожу в казначейство и вернусь. Вы мне посоветуете какой-нибудь кабачок, где не дерут втридорога и подают не кошатину, а нормальное мясо. А я вам за услугу ещё по монете на брата дам. Идёт?6
Кабачок назывался «Стойло ржавого дракона». Дилль только хмыкнул, поглядев на вывеску — там нечто коричнево-красное и дракона по виду ничуть не напоминающее дышало пламенем на какого-то зверя. — Надеюсь, готовят здесь лучше, чем рисуют. Расплатившись с мальчишками, Дилль зашёл в кабак. Внутри заведение напоминало «Кухарку и петуха» мамочки Августины, разве что общий зал размером был побольше. Сходство усиливали три драконьих когтя, прибитые на стене между рыцарскими щитами. За стойкой стоял хозяин в чёрном фартуке, и физиономия его Диллю не показалась слишком уж хитрой. В целом впечатление было благоприятным, и Дилль прошествовал к свободному столу у окна. Хозяин крикнул «Линда, клиент», и к столику подошла служанка. Глаза Дилля округлились — девушка оказалась настоящей красоткой. Огромные синие глаза, правильные черты лица, пышная копна светлых волос, завязанных позади в хвост… Под блузкой с оборками угадывались приятные округлости, а широкий пояс из вышитой ткани подчёркивал талию девушки. Длинная юбка не позволяла рассмотреть даже обувь, но Дилль почему-то был уверен, что с ногами у девушки тоже всё в порядке. Дилль расправил неширокие плечи и приосанился, придавая себе молодецкий вид. Видимо, перестарался, потому что служанка фыркнула, еле сдерживая смех. Дилль представил себя со стороны, ему самому стало смешно — он махнул рукой и перестал изображать богатыря. — Скажи-ка, красавица, что у вас есть покушать? Желательно, чего-нибудь мясного, но только не крысиные тушки. — Обижаете, сударь! — служанка вздёрнула носик. — В нашем заведении подают только хорошую еду. Сейчас есть бараньи рёбрышки под чесночным соусом, есть свиной окорок копчёный, колбаса… — Мне рёбрышки. А вино? — Для людей обеспеченных есть вино урожая двадцатилетней давности — по три сребреника за бутылку. Если попроще, то пятилетнее коричневое мироттийское или шипучее из Гридеха — по одному серебряному оксу. А если совсем простое, то есть прошлогоднее — по три медяка за кувшин. Дилль почесал затылок. Он, конечно, прямо сейчас довольно богат — у него в кошеле было одиннадцать серебряных оксов и восемь медных, но транжирить деньги он не привык. С другой стороны, на что ему тратить свои сребреники, если не на еду и выпивку? Всё равно, через неделю, как сказал маг Эрстан, их отправят в Неонин, а там ему деньги, увы, не понадобятся. Дилль уже почти решился заказать вино для состоятельных людей, как из угла зала послышалось громовое рычание. — Х-хазяин! Вина! Дилль обернулся — в самом тёмном углу сидел не кто иной, как каршарец Гунвальд. Впрочем, сидел — это громко сказано. Варвар уже набрался до такой степени, что его пошатывало даже в сидячем положении — впрочем, это не помешало сыну Каршара потребовать ещё вина. — Ты ещё два прошлых кувшина не оплатил, — хозяин подошёл к каршарцу. — Платить будешь или стражу звать? — Пр-ринеси вина и зови стражу, — согласился варвар, пытаясь засучить рукава Хозяин кабака направился к выходу, бурча под нос «только убытки от этих варваров». Дилль окликнул его: — Подожди, милейший! Я заплачу за него. Хозяин остановился и, пожав плечами, сказал: — Как знаете, сударь. Это вам обойдётся в сребреник и два медяка, не считая того, что он ещё выпьет. Дилль присвистнул — это сколько же варвар умудрился потребить! Силён, каршарец! — Включите всё в мой счёт, — величественно сказал Дилль. — Я пересяду к своему другу. Он перебрался к каршарцу — всё равно стол у Гунвальда пуст, если не считать лежащего на боку кувшина из-под вина и знаменитого каршарского шлема, начищенного до зеркального блеска. Гунвальд уставился на Дилля мутным взглядом. — Ты хто? Я тебя знаю? — Да-а, ну ты и нажрался, — протянул Дилль. — Закусывать надо больше. — Гдетта я уже этта слышал, — каршарец покачнулся. — Ты хоть помнишь, что маг Эрстан говорил? К ужину все должны быть на месте. До казармы добраться сумеешь? — Какая ещё каз-зарма?!! Я з-занят… Сказав это, Гунвальд выхватил из рук подошедшей служанки кувшин, одним долгим глотком наполовину опустошил его, потом на удивление аккуратно поставил посудину на стол, лёг на лавку и громогласно захрапел. Сидевший за соседним столом пьяница завистливо посмотрел на варвара и протянул руку к кувшину. Но, уловив недовольный взгляд Дилля, пьяница срочно передумал, и на полпути к столу его рука резко изменила направление и шлёпнула девушку по мягкому месту. Служанка взвизгнула, не раздумывая, схватила полупустой кувшин и шмякнула его о голову нахала. — Ах ты, скотина! Недотрога, да? — пьяница, весь в вине и осколках кувшина, поднялся. — Да я тебя… Дилль тоже встал, раздумывая, чем бы приложить этого наглеца. Но до драки дело не дошло — кабатчик, габаритами почти не уступавший Гунвальду, выбежал из кухни, схватил нарушителя за ворот и, протащив через весь зал, небрежно вышвырнул на улицу. — Спасибо вам, сударь! — служанка сделала лёгкий реверанс. — Мне-то за что? — удивился Дилль. — Я же ничего не сделал. — Вы хотели вступиться за честь незнакомой девушки, а в наше время это дорогого стоит. Дилль покраснел, но не от похвалы, а от того, что не далее, как пару минут назад сам подумывал проделать с соблазнительной служанкой то же самое, за что пьяница получил по голове. — Пустое! Это сделал бы каждый, — буркнул Дилль. — Даже этот варвар, не будь он столь пьян. — Значит, сударь, он ваш друг? — хихикнула девушка. — Да, мы с ним в одном отряде служим, — вздохнул Дилль. — Так вы тоже драконоборец? — веселье мигом сошло с лица служанки. — Ой, как жалко! А вы такой молодой ещё… — Гунвальд рассказал где служит? — догадался Дилль. — Да, пока совсем не окосел от вина. А вас за что упекли в драконоборцы? Ой, я, наверное слишком любопытна? — Видишь ли, девушка, — снова «распушил перья» Дилль, — меня не упекли, а лично король призвал на помощь против Неонинского чудовища. Сказал, господин Диллитон… меня Диллитон зовут… так вот, король мне и говорит, господин Диллитон, без вас государство гибнет… — Вы с Его Величеством разговаривали? — изумилась служанка. — Ну, конечно! Когда он услышал, как я сразил дракона под Тригородом, то понял, что без меня… — Так вы уже сражались с драконом? — Если бы сражался! Просто вспотрошил его, как овцу, — как можно небрежнее сказал Дилль. — На мой взгляд ничего особенного не произошло, но Его Величество впечатлился. Час спустя Дилль, окружённый уже десятком слушателей, услышал бой колокола, возвещавшего шесть часов вечера. Он поднялся и объявил, что вынужден уйти, так как ему ещё предстоит визит к королевскому министру. — Сами понимаете, они же без меня никуда. Как до сих пор со страной управлялись — не понимаю. Эй, хозяин, сколько с меня причитается? Хозяин кабака рассыпался в любезностях — благодаря безудержной болтовне Дилля, привлёкшей посетителей, он за полдня сделал двухдневную выручку, что однако не помешало ему содрать с великого драконоборца три серебряных окса. Дилль небрежно расплатился, дал ещё один сребреник симпатичной служанке и, чувствуя себя если не королём, то, как минимум, графом, пошёл к выходу. Но остановился — в углу вовсю храпел каршарец, который за время, проведённое Диллем в кабаке, умудрился высосать ещё два кувшина вина и теперь беззаботно спал. Дилль попробовал разбудить Гунвальда, но понял, что легче заставить памятник императору Гариалю сойти с пьедестала, чем привести в чувство пьяного варвара. — Вот какое мне дело до того, как накажет маг этого чурбана? — спросил сам себя Дилль. — Вдруг превратит в трезвенника? А что, варвару только польза будет. Пусть себе спит, а я пойду. Дилль вздохнул — само собой, никуда он без Гунвальда не пойдёт. Привести варвара хотя бы в полубессознательное состояние не получается, остаётся один выход… — Я тебе ещё это припомню, — прошипел Дилль, взваливая на спину тяжеленного каршарца. Гунвальд, так и не приходя в сознание, умудрился захватить с собой шлем — видимо, это у него было на уровне рефлексов. Покидая кабак, Дилль услышал за спиной восхищённый шёпот Линды. — Вот он какой, настоящий драконоборец! А с виду и не скажешь, что такой сильный. Гордо вытащив варвара на улицу, Дилль сразу же «сдулся» и прислонился к стене. Пацаны, что привели его к этому кабаку, заодно объяснили и обратную дорогу к пажеским казармам. Путь предстоял неблизкий, а с учётом имевшейся на спине тяжести — ещё и мучительный. Дилль ругнулся и поплёлся по узкой улочке, обходя горки мусора и ямы. Тирогис располагался намного южнее Тригорода, а потому здесь зима была не столь сурова. Точнее, одно название, а не зима — даже лужи здесь не замерзли. Про воду Дилль вспомнил, когда проезжающая мимо телега едва не столкнула его на середину здоровенной лужи. Дилль хотел послать вслед наглому возчику парочку пожеланий, но в этот момент его осенила мысль — а зачем, собственно, тащить на горбу эту тушу, если можно доехать? — Эй, друг, стой! — крикнул он возчику. — Довези до пажеских казарм, я тебе заплачу. За два медяка крестьянин охотно довёз «подгулявших». Время ужина близилось, и Дилль пообещал добавить ещё медяк, если возчик ускорит свою колымагу. К пажеским казармам они прибыли вовремя. Расплатившись с крестьянином, Дилль потащил варвара в спальное помещение, где с облегчением сбросил на кровать. Гунвальд при этом даже не перестал храпеть. Блер, чья кровать была рядом с Гунвальдовой, удивлённо смотрел на происходящее. — Тебе так понравилось его таскать, что ты теперь этим даже в городе занимаешься? — сыронизировал он. — Я отомщу варвару за это! — пообещал Дилль. Он с кряхтением распрямился и поплёлся к своей койке. По пути, увидев штопающего дырку на штанах Йуру, Дилль остановился. — Слушай, охотник, мне тут мысль в голову пришла. Могу ли я у тебя на время позаимствовать иголку и нитки? «Позаимствование» обошлось Диллю в медяк, но месть того стоила. Закончив дело, Дилль проверил, крепко ли пришил к матрасу рукава Гунвальдовой куртки, подёргал его штанины, аналогичным образом прикреплённые к тощему тюфяку, и с чувством выполненного долга пошёл отдыхать, предвкушая пробуждение варвара. Пробуждение варвара превзошло все ожидания Дилля. Каршарец, слегка очнувшись от хмельных снов, захотел воды — вполне естественное желание для человека, до того употребившего не один кувшин вина. Однако встать не смог — руки и ноги варвара были словно привязаны к чему-то. Гунвальд, ещё толком не проснувшийся да и — чего уж там! — совсем не протрезвевший, приподнял голову — кисти свободны и шевелятся, но поднять руки он не мог. Ноги вели себя так же — вроде бы и двигались, но сгибаться отказывались. Полночную тишину прорезал дикий вопль каршарца. Драконоборцы пососкакивали с кроватей, ошалело вертя головами и пытаясь понять, кто на них напал. Гунвальд каким-то непостижимым образом умудрился принять сидячее положение и теперь орал в темноте, что его приковали. — У-у, вражины! Пустите, не то хуже будет! Всё, вам конец — буду всех убивать! Ближайшие соседи варвара бросились прочь, а сам Гунвальд вскочил на ноги, но, разумеется, тут же упал. Ругательства Гунвальда увеличились стократно, затем последовал треск рвущейся материи, а по казарме полетели клочки тряпично-соломенной набивки матраца. — Ага, не удержать вам сына славного Ольола! Всё, теперь убиваю… А кто меня держал-то? — Варвар покрутился вокруг себя, а за его спиной болтались обрывки матраса. — Ладно, я сейчас добрый, завтра прибью… И Гунвальд, шатаясь, отправился в обеденный зал на поиски воды, при этом держась за стены и другие прочные и надёжные ориентиры. А то, что в число этих ориентиров попал и стражник, прибежавший узнать, что за шум в спальном помещении, так это он сам виноват… Вскоре казарма успокоилась. Каршарец, похоже, лёг спать в обеденном зале — во всяком случае, обратно он не вернулся, а стражник, которому варвар слегка помял форменную треуголку и самоуважение, ушёл на пост к входным дверям. Драконоборцы улеглись, но периодически из разных углов слышались сдавленные смешки. Дилль, донельзя довольный своей проделкой, уснул сном младенца.* * *
Утром произошло сразу несколько событий. Первое — Дилль чуть не лишился головы, которую каршарец хотел ему отвернуть. Второе — варвар извинился перед Диллем (неслыханное дело — извиняющийся каршарец) и признал себя его вечным должником. А третье — в отряде вновь появились новые члены, среди которых оказался один знакомый Дилля. В нехронологическом порядке выглядело это так: Гунвальд, быстро прознавший, кто пришил его одежду к матрасу, влетел в спальное помещение и сразу же бросился к Диллю. Прорычав «тебе конец, задохлик», Гунвальд поднял его одной рукой, а второй совсем уже собрался вбить в голову Диллю немного понимания, что шутить над каршарцами нельзя, когда на пороге казармы появились десятник Эрек и маг Эрстан. Варвару пришлось отложить экзекуцию. Маг произнёс очень короткую речь: — Вчера я вас предупреждал, что опаздывать запрещено. Чтобы в следующий раз вы прислушивались к моим словам более внимательно, я вынужден применить силу. Он встряхнул свой амулет, и пятеро драконоборцев, вернувшихся вчера позже обозначенного срока, рухнули на дощатый пол. Лица их исказились от боли, глаза повылезали из орбит, а на губах выступила кровавая пена. Скрюченными пальцами несчастные начали рвать на себе куртки, словно пытаясь добраться до чего-то невидимого под одеждой, но из их уст не вырвалось ни единого стона. — Наказание продлится до обеда. Провинившихся не трогать — всё равно ничем вы им не поможете, — мрачно произнёс маг и обратился к десятнику: — Эрек, я приму пополнение, а ты начинай занятия. Когда Дилль взмыленный, словно лошадь после пробежки под Гунвальдом, заканчивал неведомый по счёту круг, во двор вывели новых драконоборцев. К постоянно прибывающим новичкам Дилль уже привык, но сейчас он от удивления застыл, словно заправский ярмарочный ротозей на цирковом представлении. Среди новоприбывших один выделялся массивным телосложением и, главное, одеянием — длинная ряса из тёмного материала резко контрастировала с одеждой остальных. — А что здесь делает достопочтенный? — спросил у мага десятник. — Желает вступить в отряд драконоборцев. С ума сошёл, не иначе. А я его принять не могу, ведь тогда Совет высших магов передерётся с церковным Конклавом. Гроссмейстер Адельядо потом с меня шкуру спустит, причём, в самом натуральном смысле этого слова, — маг повернулся к монаху. — Скажи мне, достойный брат, чем ты собираешься поразить дракона, кроме молитвы? — Топором могу попробовать, — монах откинул капюшон, и теперь все смогли разглядеть его лицо. — Итишкин кот! — завопил десятник. — Геронище! Вот это да! — Э-э, вы знакомы? — спросил маг. Эрстан, конечно, удивился, но его удивление не шло ни в какое сравнение с изумлением Дилля, который узнал в представителе церкви Единого брата Герона. Кто бы мог подумать — брат Герон из Верхнего Станигеля собственной персоной! — Знакомы ли мы?!! Конечно, знакомы! — вскрикнул десятник, обнимая монаха. — Это же Герон-Мясорубка — лучший топорник всей южной армии… Тут Эрек нахмурился и с подозрением уставился на монаха. — Так, я не понял, а что ты делаешь в Тирогисе? Ты же вроде как не должен приближаться к столице на сотню лиг. Сбежал из монастыря? — Нет, вот и письмо рекомендательное есть от настоятеля, — монах вынул свёрнутое трубочкой письмо. — Можешь не читать, я и так скажу, что там написано. — Лучше уж я прочту, — проворчал десятник. Быстро пробежав глазами текст, он молча протянул бумагу Эрстану. Маг столь же быстро ознакомился с содержимым письма и растерянно пожал плечами. — Ну, если так, то я возражать не могу. Правда, каждый драконоборец должен иметь вот такой амулет… — с этими словами Эрстан достал из мешочка пригоршню золотых капель, внутри которых сверкали белые камушки. — Но монахам… — Если должен — давай! — Герон протянул руку. Пока маг колебался, Дилль рванулся к монаху, не думая, что за подобное своеволие его могут наказать так же жестоко, как и опоздавших. — Стой, Герон, не бери эту пакость! Ты же в рабство попадёшь! Впрочем, порыв Дилля остался безнаказанным — маг уже и без того спрятал амулеты обратно в мешочек. — Пусть магистры сами решают — положено монаху церкви Единого иметь амулет или нет, — проворчал Эрстан. — А пока приступай к занятиям вместе с другими. Отряд драконоборцев, увеличившийся за последние дни до тридцати человек, до обеда продолжал занятия под руководством десятника. Надо отдать справедливость Эреку — несмотря на своё давнее знакомство с монахом, он гонял Герона не меньше остальных — скорее, тому доставалось даже больше. Когда вспотевшие и уставшие драконоборцы потянулись в казарму, к Диллю подошёл монах. — Здорово, дружище! — И тебе не хворать, Герон! Ты с ума сошёл? Зачем ты сунулся в этот гадюшник? — Деньжат заработать, — ухмыльнулся монах. — Я как рассказал настоятелю про твоё жалование, так он сразу же согласился меня в драконоборцы спровадить. А что тут творится? — Сейчас увидишь, — мрачно ответил Дилль. — Из-за этих проклятых амулетов мы вынуждены выполнять любой приказ начальства, даже самый дурацкий. А тех, кто ослушался, ждёт вот что… С этими словами Дилль указал на корчившихся на полу казармы бедолаг. В этот момент появился маг, потёр свой амулет и прошептал что-то. Пятеро несчастных прекратили извиваться — бледные, с трясущимися руками, они сидели на полу и явно ничего не соображали. — Они вчера просто опоздали к ужину, — пояснил Дилль. — Поэтому с самого утра вот так и мучились. — Однако! — присвистнул монах. — Сурово. Маги что-то новое придумали. Раньше такого в Тирогисе не было. Спасибо тебе за предупреждение. На плечо Дилля опустилась тяжёлая рука. Он обернулся — над ним нависал каршарец. Проклятье, ведь варвар обещал отвернуть ему голову! Взгляд Дилля заметался в поисках какого-нибудь укромного места — что-нибудь типа узкой-узкой щели, куда каршарец за ним не пролезет в силу своих громадных габаритов. — Стоять! — рявкнул Гунвальд, сжав плечо Дилля, который отпрянул от варвара, собравшись нырнуть под кровать. — Ты это… в общем, извини меня за утреннее. Рука варвара разжалась, и Дилль, потерявший опору в виде могучей длани каршарца, всё-таки улетел под кровать, куда только что собирался прятаться. — Э-э, ладно, извиняю, — Дилль поднялся. — А с чего это ты передумал меня казнить? — Мне сказали, что это ты меня вчера сюда приволок? — полувопросительно-полуутверждающе сказал Гунвальд. — Было дело, — кивнул Дилль. — Ты вчера в «Стойле дракона» всё вино выпил и возвращаться в казарму никак не хотел. Да и, честно говоря, не мог. Пришлось тебя на себе тащить, благо, я уже натренировался. Слушай, тебе худеть надо — в следующий раз я тебя не понесу. Варвар вздохнул. — Мне нельзя — в Каршаре засмеют. В общем, спасибо, Дилль — если бы не ты, валяться бы мне сегодня вместе с теми. Каршарец указал на пятерых наказанных, которые до сих пор ещё не пришли в себя и продолжали сидеть на полу. Дилль усмехнулся — эк варвара пробрало — даже по имени его назвал, а ведь раньше кроме как задохликом не величал. — Да не за что! Ну не мог же я тебя оставить в этом кабаке… — Вот поступок настоящего друга! — варвар хлопнул Дилля по плечу. — … тем более, что та симпатичная служаночка к тебе так ластилась, — не замедлил добавить Дилль, потому что от варварского дружеского похлопывания рука у него просто онемела. — Не мог же я тебя оставить ей на растерзание. Ах, говорила она, какой мужчина… — Служаночка? Такая беленькая и вся из себя… — тут Гунвальд изобразил выпуклости женского тела. — И ты, собачья душа, увёл меня от неё?!! — Да какая тебе разница — ты же всё равно ничего не вспомнил бы, — убедительно сказал Дилль. Слушай, вот в следующий свободный день, когда ты не будешь так пьян, подойди к ней и поговори, может, чего и срастётся. А лучше без всяких разговоров сразу шлёпни пониже спины — говорят, женщины от этого просто млеют. Тем более, она вокруг тебя уж так увивалась, так увивалась… — Увивалась… — пробормотал Гунвальд. — Нет, не помню. Какая жалость! — Пить надо меньше. Слушай, а ты всегда так надираешься? — Нет, обычно я могу выпить куда больше. Но вчера я был расстроен, вот и расслабился. — Расстроен? — переспросил Дилль. — Наконец-то понял, что зря в драконоборцы подался? — Нет, меня ограбили, вот я с расстройства и засел в кабаке. — Ограбили? — монах оглядел мощную фигуру варвара с ног до головы. — Что-то мне не верится, что в Тирогисе нашлись самоубийцы, напавшие на каршарца. — Не, на меня никто не нападал, — вздохнул Гунвальд. — Это был всего лишь тощий вонючий хорёк — торговец амулетами и зельями. — Ну-ка, ну-ка, — заинтересовался Дилль, — расскажи поподробнее, как тощий вонючий хорёк ограбил могучего ва… каршарца. — Ну, наверное, я сам виноват, — протянул Гунвальд. — Забрёл я в квартал чародеев, иду мимо этой лавки, вижу, амулеты магические висят, травы какие-то, животные всякие засушенные. Думаю, может, этот маг сумеет мой амулет расколдовать, да и зашёл внутрь. Но хозяин лавки оказался не чародеем, а простым торговцем, я и собрался уходить. И, даже не понял как, но по пути опрокинул полку со всякими зельями. Торгаш давай орать, как резаный, что я его разорил и теперь должен ему двадцать золотых. Я уже собрался придушить этого наглеца, но тут набежали патрульные из городской стражи. В общем, меня повязали и в уплату за ущерб забрали тот золотой, что мне в казначействе выдали. Ладно ещё мелочь не нашли — вот на неё-то я и гулял в кабаке… — И ты позволил скрутить себя каким-то стражникам? — не поверил Дилль. — Вместе с ними был маг, — пояснил каршарец. — Он как увидел мой амулет, так сразу и обездвижил меня. — Скажи-ка, — спросил Герон, — а этого «вонючего хорька» звали не Джилбрун? — Кажется, стражники к нему так обращались, — наморщился, вспоминая, варвар. — А что? — Это известный в Тирогисе пройдоха. Ещё до того, как меня выслали, я слышал о его проделках. Он тогда торговал посудой — поддельным фарфором из Гридеха. Джилбрун приглашал в свою лавку какого-нибудь прохожего, подстраивал крушение якобы дорогущей посуды, после чего набегала толпа подкупленных стражников и грозилась арестовать несчастного, если он не заплатит торговцу. Люди, конечно, платили. Потом Джилбрун имел неосторожность нагреть кого-то из приближённых к воровской гильдии, за что едва не поплатился головой, и прекратил свои пакостные делишки. А сейчас, похоже, взялся за старое. — Я ему башку отверну! — свирепо вращая глазами, прорычал Гунвальд. — Друг мой, стражники тебя порубят в капусту сразу же после того, как ты выйдешь из его лавки, — монах покачал головой. — Ведь доказательств обмана у тебя нет, и ты нападёшь на гражданина Ситгара безо всяких на то причин. А это карается смертью. — Ну и пусть! — варвар упрямо гнул своё. — Зато в следующий раз будет знать, как обманывать каршарцев. — С отвёрнутой башкой он уже ничего знать не будет, — усмехнулся Дилль. — Нет, мы накажем его по-другому. — Как? — одновременно спросили Гунвальд и Герон. — Пока не знаю, но обязательно что-нибудь придумаю.7
К тому времени, когда у драконоборцев объявили последний свободный день, у Дилля созрел план мести коварному торговцу. — Мы будем бить по самому больному для него месту, — сказал он Гунвальду и Герону. — И детей у него уже никогда не будет! — кровожадно улыбнулся каршарец. — Нет, Гунвальд, не туда. Бить будем по его кошельку. — О, — варвар озадаченно почесал затылок. — Думаешь, это больно? У меня кошель несколько раз даже срезали — уверяю тебя, я ничего не почувствовал. — Верь ему, — монах похлопал варвара по плечу. — Дилль дело говорит — Джилбрун всегда был скрягой, каких поискать. Вот только как именно ты собираешься это проделать? — Для начала мне нужны деньги — чем больше, тем лучше. А ещё твоя помощь, Герон. — Моя? — изумился монах. — Да, ты будешь продавать чудодейственные эликсиры из знаменитого Карлисского монастыря. Эти эликсиры творят настоящие чудеса — они даже мёртвого на ноги способны поднять. Мужики от них в постели становятся похотливыми и неудержимыми демонами, а женщины взлетают на вершины блаженства. Словом, эти настойки — знак высшего благоволения Единого к людям, и только крайняя нужда заставила настоятеля Карлисского монастыря отправить тебя, скромного брата Герона, продавать чудодейственное средство в столицу. Ну, как? — Что-то я не припомню никакого Карлисского монастыря, тем более знаменитого, — пробормотал монах. — Зачем нам продавать такое волшебное средство? Лучше сами его выпьем, — заявил варвар. Дилль закатил глаза к потолку пажеской казармы, расписанному картинами из жизни древних воителей, и вздохнул. — Чувствую, мне придётся тяжко. Это просто легенда такая, — и, видя, что объяснение запутало варвара ещё больше, добавил: — Придумал я всё. Про монастырь и эликсир. — Тьфу! — сплюнул каршарец. — А я-то подумал… — Так, Гунвальд, ты особо не старайся ни во что вникать — ты в этом деле участвовать всё равно не будешь. Иди, поспи, — Дилль решительно указал на кровать. — А нам с Героном кое о чём потолковать нужно. — Почему это я не буду участвовать? — обиделся каршарец. — Я хочу лично начистить рыло этому хорьку. — Потому что Джилбрун тебя знает. Ты же не хочешь испортить нашу месть? Нет? Тогда отдыхай и не мешай взрослым дядям обсуждать важные дела. Каршарец искоса посмотрел на «взрослого дядю», который макушкой не доставал ему до плеча, некоторое время постоял в раздумьях — а не дать ли нахальному «задохлику» подзатыльник, потом решил, что «не дать», ибо Дилль старается для него же. Спать Гунвальд не пошёл, но и в разговор больше не встревал — только слушал, что придумал рыжий пройдоха. — Запомни: твоя задача — не просто продавать эликсир всем желающим по сребренику за склянку, но и при этом громко стенать, что такая чудодейственная вещь уходит практически за бесценок. Самое главное — чтобы Джилбрун услышал это. А потом возжелал приобрести у тебя всю партию по дешёвке. Монах кивал, правда, явно ничего не понимая. Дилль раздражённо всплеснул руками. — Герон, нухоть ты-то не тупи! Если ты не сможешь справиться со своей ролью — ничего не получится. Чего ты не понимаешь? — Но почему вдруг этот скряга решит купить у меня твой якобы чудодейственный эликсир? — Потому что мы создадим около него бурную торговлю. Он уверится, что сможет продавать не хуже тебя и будет готов заплатить нужную цену. — По-моему, пустое это занятие, — проворчал Герон. — Столичные жители не дураки и не кинутся покупать за сребреник незнамо что у какого-то монаха. — Покупателей я беру на себя, — нетерпеливо сказал Дилль. — Ты понял, что должен делать? Потом прибудет гонец, который сообщит тебе важную новость, что в пригороде Тирогиса умирает бывший настоятель Карлисского монастыря, который желает видеть одного из собратьев. Ты начнёшь собираться и причитать, что теперь придётся ехать обратно с непроданным товаром, и твой нынешний настоятель с тебя шкуру за это спустит. Я не я буду, если Джилбрун не клюнет на это и не предложит купить твой эликсир. Ты не сразу, но согласишься, отдашь ему всю партию за полцены и удалишься. Вот и вся твоя задача. — Думаю, справлюсь, — снова кивнул монах. — Только потренироваться надо. — Тренируйся, а мне ещё нужно денег раздобыть. Дилль подошёл к Каюрту и после недолгих переговоров получил от него один золотой окс и шесть сребреников. После этого Дилль отправился в путешествие по казарме, пытаясь убедить драконоборцев ссудить ему деньги до вечера, при этом обещая вернуть вдвое. Одни раздражённо отказывались, другие разводили руками и объясняли, что денег у них нет ещё с прошлого свободного дня — всё спустили в кабаках да на гулящих девок. Тем не менее, когда Дилль закончил обход казармы, в его кошеле было два золотых окса, двадцать три серебряных и ещё горка медяков в количестве тридцати штук. Диллю этого показалось недостаточно, и он направился в комнату к магу Эрстану. Поздоровавшись, он сразу приступил к делу: — Эрстан, мне нужно три золотых. Вечером верну шесть. Челюсть мага отвисла — никто ещё не обращался к нему со столь странной просьбой. Драконоборцы — и прошлые отряды, и нынешний сбор поголовно предпочитали избегать общения с магом, видя в нём своего врага — что было не так уж далеко от истины. Единственный, кто не боялся разговаривать с ним, был Дилль, но и от него Эрстан не ожидал просьбы занять денег. — Надеюсь, ты не задумал напиться вусмерть? — А если бы и задумал, разве это хуже, чем смерть от лап дракона? — невесело усмехнулся Дилль. — Нет, мне деньги нужны для дела — надо наказать одного барыгу. Он нашего варвара облапошил, хочу преподать ему урок на будущее. Ну и деньжат наварить немного, если получится. Маг постучал пальцами по столу, раздумывая, можно ли доверить немаленькую сумму человеку, которому, собственно, терять уже нечего. Наконец он поднялся, открыл шкатулку и достал из неё пять золотых оксов. — Держи. Вдвое можешь не возвращать. Надеюсь, у тебя всё получится. Вернёшься — расскажешь. — Непременно. — Дилль подбросил весело звякнувшие золотые кругляши и удалился.* * *
— Ну, и куда мы идём? — поинтересовался Гунвальд. — Лавка вонючего хорька не здесь. — Сначала нужно провести подготовительные работы, — туманно пояснил Дилль. — Сейчас я найду нужных мне людей, а потом мы обоснуемся в «Стойле дракона» — там будет наш штаб. Кстати, Гунвальд, там же ты сможешь потолковать с той служанкой, что с тебя в прошлый раз глаз не спускала. Помнишь, я тебе говорил, как надо за ней ухаживать? Так что дерзай. Главное — будь напористым. Ага, вот и нужные люди. Монах и каршарец недоумённо переглянулись — «нужными людьми» оказались несколько мальчишек-оборванцев. — Здорово, парни! — поздоровался Дилль. — И тебе того же, драконоборец! — Шаберт — старший из пацанов, поднялся. — Тебя опять куда-то провести надо? — Нет, но есть важное дело. Нам нужно уладить дело с одним зарвавшимся торгашом, а у вас есть возможность заработать. Скажем, по паре сребреников на брата. Услышав про «пару сребреников», глаза мальчишек загорелись. Дилль улыбнулся и принялся командовать: — Тогда начнём. Мне нужно много маленьких пузырьков. Можно глиняных, но лучше стеклянных. Это первое. Второе: мне нужна смола или сургуч и красивые шнурки. И третье: нужна лошадь с повозкой. Лошадь и повозку покупать не надо — просто взять на пару часов. Пацаны коротко посовещались. Шаберт почесал грязный нос и сказал: — Стеклянные пузырьки можно найти в квартале благовоний, но нас оттуда выгонят. А вот если глиняные — то даже далеко ходить не надо. На соседней улице гончар Николас живёт. Он одно время делал маленькие кувшины для парфюмеров — может, и сейчас что найдётся. — Замечательно! — Смолу и шнурки мы тоже найдём. А вот лошадь и повозку… Можем попробовать украсть… — Не надо! — решительно отмёл это предложение Дилль. — У кабатчика наверняка есть. Ладно, это мы решим позже. Ты, — он ткнул пальцем в сторону одного из мальчишек, — беги к Николасу, узнай, сколько он хочет за свои кувшинчики. Можешь поторговаться, но купи их в любом случае. Держи два сребреника, этого хватит с избытком. Дилль дал второму мальчишке двадцать медяков и отправил его за смолой и шнурками. — Шаберт — тебе поручается самое важное дело. Ты найдёшь мне людей, которые должны будут подойти вот к этому монаху и купить у него кувшинчик. За это они получат сребреник. Чем больше ты найдёшь народа — тем лучше. Сразу оговаривай, что выглядеть они должны прилично — никаких оборванцев и попрошаек в роли покупателей быть не должно. Только добропорядочные крестьяне или ремесленники. Торговцы тоже подойдут, если, конечно, согласятся. Всё понял? Тогда дуй собирать народ. Встречаемся в «Стойле ржавого дракона». Мальчишки разбежались. Гунвальд проводил их взглядом и хмыкнул. — Дилль, похоже плакали наши денежки. Думаю, пацаны не вернутся. — Вернутся, — убеждённо ответил Дилль. — Украсть деньги они могут запросто, но если ты им доверился — в лепёшку разобьются и всё сделают. Ещё и сдачу вернут, вот увидишь. Они отправились в «Стойло ржавого дракона», где у хозяина Дилль арендовал лошадь и телегу. Вскоре примчался первый мальчишка и сообщил, что кувшинчиков у гончара нет — он купил всего штук пять. Дилль поморщился — задуманный план трещал по швам. — Ладно, обойдёмся без мелкой посуды, — решил он. — Эти пузырьки оставим для начала, эликсир будем разливать по кружкам, а торгашу продадим оптом. Гунвальд, сходи, купи у хозяина пару больших кувшинов. Постепенно к кабаку начали собираться люди, присланные Шабертом. Одних Дилль сразу забраковал, найдя, что вид у них не внушает нужного доверия, другие оказались несколько… туповатыми — они так и не смогли понять, что от них требуется. В итоге Дилль выбрал пятерых, чьи внешность и сообразительность оказались на достаточном уровне, и принялся объяснять им предстоящую задачу. Хозяин «Стойла» — здоровенный Рохмиро, хмурился, не понимая, зачем все эти люди собираются в его заведении, если ничего покупать не собираются. Дилль, уловив недовольство Рохмиро, пообещал оплатить временные неудобства. Заодно попросил — за отдельную плату, разумеется, подыскать ему «покупателей»: — Рохмиро, нет ли у тебя на примете людей, которые смогут купить у этого монаха эликсир и заработать на этом сребреник? Хозяин кабака усмехнулся в чёрную бороду и кивнул. — Ладно, пройдусь по соседям. Но чтоб без обмана насчёт оплаты. Когда вернулся Гунвальд с кувшинами, Дилль отправил мальчишек наполнять их водой. Сам каршарец снял с головы шлем, пригладил волосы и прошёл на кухню. — Берите прямо из лужи, да чем грязнее будет лужа, тем лучше, — напутствовал Дилль мальчишек. — А ты, Герон, сразу же запечатай кувшины. И не забудь обтереть, чтобы вид у нашего эликсира был товарный. Я пока займусь… Дилль не успел договорить — из кухни послышались возмущённые женские вопли, и в общую залу вывалился Гунвальд с мокрыми волосами. Вслед за ним бежала Линда, держа за ручку осколок кувшина. — Кобель несчастный! Я тебе покажу «увивалась»! Вот погоди, сейчас сковороду возьму! Каршарец с грацией несущегося бизонобыка пронёсся мимо Дилля и Герона, за ним промчалась разъярённая служанка. Хозяин кабака проводил взглядом убегающего варвара и, решив, что Линда сама справится, удалился на кухню. Дилль и монах обменялись улыбками и принялись в деталях обсуждать предстоящее мероприятие. Когда часы на главной башне пробили полдень, в квартале чародеев появилась повозка. Под уздцы лошадь вёл монах церкви Единого с низко надвинутым капюшоном, из-под которого выглядывала только борода. Монах нерешительно потоптался, затем обратился к скучающим стражникам, стоявшим около одной из чародейских лавок: — Господа, я думаю, что если некоторое время поторгую здесь чудодейственным эликсиром, то это не будет нарушением городского порядка? И в подкрепление своего предположения сунул трём стражникам три сребреника. Старший патруля многозначительно приподнял бровь. — Вообще-то мы должны пресекать подобную торговлю, но если мы этого не увидим… Я, конечно, уведу отсюда своих ребят, но ведь есть ещё и дежурный маг, который куда-то отошёл по своим делам. Это ещё монета. Ты, монах, не переживай, я — командир патруля, что прикажу, то маг и сделает. Но на командире, сам понимаешь, ответственность двойная. Монах намёк понял, и ещё два серебряных окса перекочевало из его кошеля в ладонь командира патруля. — Так, парни, кажется у нас было дело на улице Бондарей. Пойдём-ка, проверим, как там поживает старый Лагель. Может, он нас кружкой-другой угостит. А ты, Берех, найди нашего дежурного мага, отдай ему вот этот окс и скажи, что он свободен ещё часика три-четыре. Думаю, — тут начальник отряда стражи кинул выразительный взгляд на монаха, — этого времени всем хватит, чтобы закончить свои дела. Городской патруль удалился, а монах, убедившись, что нужная ему лавка находится рядом, разложил на соломе в телеге несколько маленьких кувшинчиков и три больших. Редкие прохожие кидали безразличные взгляды на монаха и проходили мимо. — Чудодейственный эликсир из Карлисского монастыря, — густым басом провозгласил он. — Придаёт сил немощным, здоровых делает ещё сильнее. Два ремесленника остановились и зашушукались, из соседних лавок начали выглядывать владельцы, недовольные незваным конкурентом. Хозяин лавки, рядом с которой стоял Герон, тоже вытаращился на монаха с откровенным недовольством. — Эликсир освящён лично настоятелем Карлисского монастыря преподобным Изанотом. Принимающие эликсир мужчины в постели становятся похотливыми и неудержимыми, — Герон заставил Дилля повторить его речь, заучил её и теперь воспроизводил почти дословно, исключив только «демонов». — А женщины взлетают на вершины блаженства. Карлисский эликсир — знак высшего благоволения Единого к людям. Покупайте сейчас, пока эликсир неимоверно дёшев — только крайняя нужда заставила нашего настоятеля… — тут Герон сделал паузу — Дилль в последний момент надумал взвинтить ценник вдвое, и теперь монах боялся запутаться. — … назначить цену в два серебряных окса за маленький кувшинчик. Торговцы, услышав такую несусветную цену, прыснули от смеха. Монах невозмутимо продолжал бубнить: — Знаменитый Карлисский эликсир. Покупайте, пока дёшево — всего пара сребреников за кувшинчик. Торговцы продолжали скалиться до тех пор, пока к монаху не подошёл не то мелкий чиновник, не то ремесленник. — Скажи-ка, достопочтенный, ты из того самого Карлисского монастыря, в котором излечилась герцогиня Брантская? Помню, её увезли туда почти при смерти, а вернулась обратно она полной сил. — Да, добрый человек, именно оттуда. Я даже помню эту герцогиню — на редкость склочная женщина, да простит её Единый. — Склочная! — Дилль, а это был он, всплеснул руками. — Да она ужас всех слуг в герцогском дворце. Я тебе по секрету скажу, что герцог её отправил в ваш монастырь, чтобы она по дороге померла. А она не только сумела добраться, но ещё и буквально ожила. Ох и ругали мы ваш монастырь за это — она нам потом ещё десять лет покоя не давала. А уж бедному герцогу с тех пор совсем жизни не стало — герцогиня его в постели так замучила, что он даже на девок заглядываться перестал. Говорил Дилль достаточно громко — разумеется, его рассказ услышали все: и торговцы, и прохожие. И если первые только переглядывались, то вторые начали собираться около монаха. — Её отпаивали вот этим эликсиром, — монах поднял один из кувшинчиков. — Если бы не пожар в монастыре, наш настоятель ни за что бы не разрешил торговать эликсиром. Но монастырю нужны деньги. — Знаешь, достопочтенный, я, пожалуй, куплю у тебя порцию, — решился «чиновник». — Уж если полумёртвая герцогиня стала такой… ненасытной, то, думаю, мне тоже поможет. — Будешь в постели настоящим жеребцом, — подтвердил монах, пряча в кошель полученное серебро. — Но советую взять и вторую порцию — тогда ваша семейная пара будет в полной гармонии. — Уж больно дорого, — засомневался покупатель. — Знал бы ты, сколько твоя герцогиня платила. Так что два сребреника за кувшинчик — это просто бесплатно. Дилль махнул рукой и приобрёл второй кувшинчик. Серебряная монета исчезла в кошеле монаха, а взгляды торговцев стали ещё более недоумёнными. — Да пребудет с тобой и твоей женой благословение Единого, — монах широко окрестил покупателя. — Подходите, покупайте — после приёма карлисского эликсира вы забудете на год-два дорогу к лекарям и магам здоровья! — Это правда? — осведомилась согбенная старушка, неспешно ковылявшая мимо. — А то я, милок, уже столько денег оставила в лавках этих обманщиков. — Бабуся, наш эликсир лечит любую заразу, — авторитетно заявил Герон. — Бери, не пожалеешь. Лишай, ломота в костях, недержание — всё это проходит после двух-трёх глотков. Минуту спустя старушка удалилась с покупкой. За ней к монаху подошёл кузнец с жалобой на ревматизм в локтях и после пространных объяснений монаха тоже купил порцию карлисского волшебства. Затем подошла симпатичная светловолосая девушка с перевязанной щекой — это Линда из «Стойла ржавого дракона» тоже решила заработать серебряную монетку. Герон плеснул ей «эликсира» в кружку и заверил, что к утру зубная боль пройдёт. Через десять минут около телеги монаха скопилась небольшая толпа — люди делились друг с другом сведениями о чудесном эликсире и покупали, покупали, покупали… Глазевший на это столпотворение торговец из ближайшей лавки протолкался через толпу к монаху и набросился на него с руганью. — Эй, долгополый, а ну убирайся отсюда! Здесь запрещено торговать на разнос! Я сейчас стражу позову! Герон посмотрел на подошедшего — невысокий, остролицый, крохотные, неприятные глазки… По описанию Гунвальда похож на их предполагаемую жертву — Джилбруна. Да и вышел он из нужной лавки. — Позови, — прогудел монах. Торговец разъярился ещё больше, когда не увидел стражников, ещё недавно подпиравших стену здания. — Куда подевались эти бездельники? Ладно, я с ними потом разберусь, а ты давай, уматывай отсюда! — Слушай, отстань, — миролюбиво сказал монах, — не видишь — у меня торговля идёт. Люди-то понимают, что такую чудесную вещь получить всего за два сребреника — это почти бесплатно. И отвернулся от сердитого торговца. Тот некоторое время молчал, глядя, как в большом кувшине уменьшается количество эликсира, а толпа жаждущих купить, напротив, растёт. Люди гомонили, толкались, рассказывали друг другу слухи о знаменитом Карлисском монастыре и его чудесном эликсире, а также благодарили Единого за то, что он послал этого монаха в столицу. Герон настолько вошёл в азарт, что уже и сам почти поверил в чудесные свойства своего товара, а потому на его лице отразилось настоящее недовольство, когда он снова увидел перед собой торговца. — Опять ты? — Достопочтенный брат, можно ли перекинуться с тобой парой слов? Давай отойдём в сторону. Герон только хмыкнул — торгаш пять минут назад слюной брызгал от ярости, а тут вдруг стал таким вежливым. — Говори, только поскорее, — сказал он, последовав за ним. — Времени мало — уже завтра к вечеру я должен уехать обратно, а мне ещё нужно продать весь эликсир. Не продам — настоятель на меня такую епитимью наложит, что небо с овчинку покажется. — Собственно, я и хотел тебе помочь, — Джилбрун улыбнулся, по мнению Герона — весьма неискренне. — Вижу, что этот карлисский эликсир — вещь знатная, и готов купить у тебя весь товар оптом. По одному сребренику за полкружки. А тебе не нужно будет стоять на холоде — сможешь сразу отправиться хоть в обратный путь, хоть в кабак. Герон не удержался от усмешки. Дилль был прав — торговец попался на крючок. Причём, даже раньше того, как прибудет мнимый курьер. Вот как жадность лишает людей разума! — В кабак? Заманчиво звучит. Я почти согласен, вот только мне велели продавать по два окса. — Но ты же понимаешь, что я не смогу продавать дороже, чем сейчас просишь ты, — всплеснул руками торговец. — Э-э, перестань! Если бы не пожар и не крайняя нужда в деньгах, мы бы продавали такую порцию за золотой окс. В глазках Джилбруна заплясали огоньки алчности, однако он по-прежнему пытался уговорить монаха. Герон в свою очередь доказывал, что два сребреника — это смешная цена. Потом Герон сделал вид что сдаётся и махнул рукой. — Ладно, уговорил — полтора сребреника. Скажу настоятелю, что один большой кувшин я разбил по пути. — По рукам! — По рукам! Лошадь с телегой, разумеется, в цену не входит. — Ну, о чём разговор, достопочтенный! Твоё копытное меня не интересует. Давай, выгружай товар ко мне. Тем временем собравшиеся люди шумели и ругались, требуя продать им животворящее зелье. Герон поднял руки, требуя тишины, и зычным голосом объявил: — Сейчас вы получите знаменитый карлисский эликсир, только подождите немного — нам с этим торговцем надо кое-что решить. И удалился вслед за Джилбруном в лавку. Не прошло и пяти минут, как монах снова появился на улице и направился к телеге, при этом его раздувшийся кошель весело позвякивал на каждом шагу. Герон благословил толпу, пригласил всех посетить Карлисс и уехал. Джилбрун, ласково улыбаясь покупателям, объявил: — Полкружки целительного карлисского эликсира теперь стоит три сребреника. Но поторопитесь — завтра цена может подскочить до четырёх… Народ, как по команде, дружно начал расходиться в разные стороны. — Эй, эй, вы куда? Это же карлисское чудо! Берите по два сребреника, я пошутил! Куда же вы?!! Джилбрун надрывался до тех пор, пока последний потенциальный покупатель не скрылся за изгибом улицы. И тут в голову торговца закралась нехорошая мысль, от которой он разом вспотел. Он макнул палец в жидкость, понюхал, затем лизнул…. Ничего особенного, разве что чудесный эликсир запахом весьма походил на… лошадиную мочу — мальчишки-то наполняли посуду из лужи возле конюшни. — Чума на твою голову, монах! — заорал он. — Я найду тебя даже на краю света и заставлю вернуть мои деньги втройне! Я выпущу твои кишки и намотаю тебе же на шею! Я натравлю на тебя всю стражу Тирогиса… На крики торговца начали выглядывать обитатели верхних этажей соседних зданий. Невесть откуда появились мальчишки и радостно скалились, глядя на обманутого и разъярённого Джилбруна. Даже владельцы соседних лавок усмехались — нечистого на руку торговца никто не любил.8
А в кабаке «Стойло ржавого дракона» Дилль, рассчитавшись с нанятыми «покупателями» и четырьмя мальчишками, подсчитывал прибыль. Герон и Гунвальд изумлённо смотрели на горку золота — ну, ладно, каршарец — он до последнего не верил, что план Дилля сработает, а монах сам же принимал от торговца деньги, и тем не менее, всё равно выглядел удивлённым. Дилль сортировал монеты и сверялся со своим списком. — … так, кто у нас тут ещё? Блеру мы должны золотой и один сребреник. Откладываем два и два. Эрстану — десять золотых. Теокийцу с кудлатой бородой — никак не запомню его имя — шесть сребреников. Итак, у нас получается, за минусом оплаты нашим наёмникам, мальчишкам, хозяину кабака за лошадь, беспокойство, за помощь и за то, что он сейчас выгнал остальных посетителей… — Дилль сосредоточенно перекладывал монеты из одной кучки в другую, и вскоре на столе высились две горки монет: большая и маленькая. Ну, совсем маленькая. — Проклятье! Монах и варвар озадаченно переглянулись. — Может, я чего-то не понимаю, — протянул Гунвальд, — но мне кажется, что барыш у нас невелик. — Невелик, — шмыгнув носом, подтвердил Дилль. — Извиняюсь, друзья, немного не рассчитал. Надо было нанимать меньше покупателей. Или если бы Герон сторговал эликсир по два сребреника, а не по полтора… — Вот и шёл бы сам уламывать этого прощелыгу! — надулся монах. — Не обижайся, Герон, ты справился отлично — я бы так не смог! — уверил монаха Дилль, ещё раз посмотрел в список и вздохнул. — Получается, мы наварились от силы на золотой. Это мой просчёт. Я верну вам затраченные… — Тебе в какой глаз дать: правый или левый? — осведомился варвар. — Это же надо «вернёт он»! Да я не знаю сколько тебе должен за то, что ты этого вонючего хорька наказал! — Дилль, я был лучшего мнения о твоих мыслительных способностях, — поддержал каршарца монах. — Ну, хорошо, тогда пойдём, отдадим долги, — Дилль сгрёб монеты со стола в мешок и отдал его Гунвальду — у каршарца деньги будут под надёжным присмотром. — Эх, и чего я раньше в Тирогис не перебрался? Как здесь, оказывается, легко заработать деньги… Друзья покинули кабак и отправились в пажеские казармы. Не успели они пройти и квартала, как им встретился маг Эрстан, спешивший куда-то с сосредоточенным видом. — Вот и наш первый кредитор! Эрстан… — позвал его Дилль, вспомнил, что он с магом не наедине и поправился: — То есть, господин маг! Не могли бы вы принять от нас долг? С этими словами Дилль высыпал в руку ошалевшего мага десять золотых. — С ума сошёл, прямо на улице показывать такие деньжищи? — спросил Эрстан, разглядывая золотые кругляши. — Значит, твоё дельце выгорело? — Выгорело, — ухмыльнулся Дилль. — Зло наказано, долги идём возвращать. Мы даже не остались без прибыли, хотя она могла бы быть и побольше. Да и ладно — без пяти минут покойникам деньги ведь всё равно не нужны. — Это да, — хмуро сказал маг. — Погоди, ты зачем мне дал десять оксов? — Брали пять, отдаём десять, как договаривались. — Я же сказал, вдвойне можешь не возвращать, — маг вернул пять монет Диллю. Дилль не стал протестовать, сгрёб золотые и предложил немедленно отпраздновать удачно провёрнутое дело. Маг покачал головой. — Спасибо, но мне нужно попасть в Академию до вечерней зари. А вы не задерживайтесь, если не хотите пострадать. Завтра в полдень к нам в казарму придут высшие маги из Академии и граф Бореол — лорд-наместник короля в Неонине. Они скажут краткую воодушевляющую речь, после чего отряд уйдёт на марш. Друзья проводили взглядами ушедшего мага. Гунвальд сердито махнул рукой. — Ну вот, только у нас золотые зазвенели, как он испортил настроение. А я уж думал в «Стойло дракона» вернуться. Дилль и Герон синхронно вздохнули — действительно, какая может быть гулянка, если каждую минуту будешь думать о том, как бы не опоздать в казарму. Вдруг рядом послышалось негромкое покашливание. — Кхе, кхе, здравствуйте, уважаемые! Драконоборцы, если не ошибаюсь? Говоривший оказался невысоким мужчиной с куцей бородёнкой и пухлыми щеками. Дилль нахмурился, отметив крупную брошь в виде паука на груди незнакомца — принадлежность к почтенной гильдии ростовщиков и заимодавцев. Паук был из золота, значит, человек принадлежал к самой верхушке гильдии. Коротко говоря, тот ещё кровосос. Монах тоже скривился — без сомнения, заметил брошь. А Гунвальд, как истинный варвар, плюнул под ноги ростовщику и отвернулся. Ничуть не смущаясь столь откровенным пренебрежением, незнакомец продолжил: — Меня зовут Рикнер Златолюбивый. Знаю, знаю, вы думаете, если я ростовщик, значит только и мечтаю, как бы обмануть несчастных. Но я веду свои дела честно — это, кроме великого множества горожан, засвидетельствует вам брат Хисм. А он не просто монах, он — личный причётник герцогини Отморской. Правда, говорить он не может, поскольку дал обет молчания в честь избавления герцогини от чёрной чумы, но его личная печать всегда подтвердит мою правоту. Дилль только сейчас заметил, что рядом с ростовщиком стоит ещё кто-то. Брат Хисм оказался ещё меньше ростом, чем Рикнер — он, наверное, мог бы выступать в бродячем цирке в роли карлика. Ни лица монаха, ни его телосложения нельзя было разглядеть — серая ряса из толстой серой ткани надёжно скрывала фигуру, а низко надвинутый капюшон оставлял для обзора только русую бороду. Монах молча поклонился драконоборцам, вертя в руках столбик с личной монашеской печатью. — Пусть вас не обманывает моё прозвище, — продолжал вещать ростовщик, — я, конечно, люблю золото, но я также ценю и своё слово. И слово моё крепче камня! — Я видел мягкие камни в Стангерде, — буркнул Гунвальд. — Рассыпаются прямо в руках, стоит только сжать. — Каршарский юмор известен всем, — сверкнул белыми зубами ростовщик. — Но давайте перейдём к делу. Я случайно услышал ваш разговор с уважаемым магом Эрстаном, а потому рискнул побеспокоить… — Короче, чего тебе надо? — на сей раз варварской манерой общения блеснул Герон. — Говори и проваливай! — У вас есть деньги, которые, увы, вам могут и не понадобиться, — с делано-сокрушённым видом сказал ростовщик. — Я предлагаю вам отличную сделку: за каждый золотой я готов дать двадцать, когда вы вернётесь с победой из Неонина. — А если мы не вернёмся? — поинтересовался Дилль. В принципе, ответ он и так знал, но хотелось услышать от ростовщика. — Тогда эти деньги будут потрачены на нужды столицы. Я передам их в королевскую казну, оставив себе только десятую часть. Как видите, я рискую многократно, надеясь получить лишь малую часть… — Ну ты и жлоб! — не удержался Дилль. — Ты же ничем не рискуешь — из Неонина ещё никто с победой не вернулся! У тому же, тебе никто не помешает просто прикарманить наши деньги и никуда их не передавать. — Брат Хисм будет гарантом того, что я выполню все договорённости, — замахал руками Рикнер. — В противном случае меня постигнет месть Единого, а от этого, как вы знаете, не спасают даже контрзаговоры магистров из академии. — Покажи печать, — Герон повернулся к крошечному монаху. Тот послушно поднял печать вверх. Краткая вспышка ярко-жёлтого света блеснула на столбике, высветив какие-то буквы. Герон пожал плечами и отступил на шаг. — Вроде настоящая. Но что-то не верю я хитрой роже этого паука. — А мне кажется, он дело говорит, — прогудел каршарец. — Не знаю, как вы, а я собираюсь вернуться в Тирогис, став победителем дракона. И деньги мне пригодятся. Дилль, который в своё возвращение, тем более триумфальное, не очень-то верил, тем не менее задумался. В конце концов, а чем он рискует? В случае успеха у него будут деньги, а если погибнет, то какая разница, что будет с золотом, которое он доверит этому пухлощёкому ростовщику? К тому же, даже в случае собственной гибели можно позаботиться не только о себе. — Гунвальд прав, — поддержал он каршарца. — Я, пожалуй, тоже согласен вверить этому честному торговцу наше золото, но с одним условием: деньги получит любой из нас троих, кто вернётся в Тирогис. — Не просто вернётся, а вернётся победителем дракона, — поправил его Рикнер. — Разумеется, я согласен. Герон лишь пожал плечами. — Делайте, как считаете нужным. Я с вами. Дилль быстро отсчитал четыре золотых окса ростовщику из тех, что ему вернул маг. Рикнер проводил взглядом оставшийся золотой, который Дилль спрятал в свой кошель. — Пять оксов превратятся в ровную сотню, — на всякий случай сказал он. — Ты нас совсем без денег хочешь оставить? — возмутился Дилль. — Пусть будут неровные восемьдесят монет. — Ну, как знаете, — проскрипел ростовщик. — Брат Хисм, скрепи наш договор своей печатью. Маленький монах достал два свёрнутых в трубку листа, походную чернильницу и перо, быстро нацарапал текст и приложил к каждой бумаге печать. Столбик дважды сверкнул, а на толстой бумаге остались коричневые подпалины в виде замысловатой надписи «Брат Хисм». — Итак, жду вашего возвращения, господа драконоборцы, а засим позвольте откланяться, — ростовщик действительно сделал низкий поклон и удалился. Маленький монах засеменил вслед за ним. — Эх, и чего я раньше в Тирогис не перебрался? — повторил Дилль, глядя вслед ростовщику. — Здесь ведь даже напрягаться не надо — богатые болваны сами деньги готовы отдать. А потом выручку можно в рост пустить и жить припеваючи. — Знаешь, Дилль, говорят, что сделка с ростовщиком — это когда и ты, и он уверены, что обманули друг друга. Только чаще оказывается, что в дураках остаются вовсе не ростовщики. Вот я и не пойму: или мы заключили действительно выгодную сделку, или нас развели, как последних варваров? — проворчал Герон. — Ой, Гунвальд, я тебя не имел в виду! — Да, ладно, я не обижаюсь! — отмахнулся каршарец. — Зато благодаря Диллю у тебя будет шанс получить всю сумму. Молодец, парень, ты всё-таки придумал, как наказать этого скрягу! — Почему именно у меня? — удивился Герон. — Дилль же высказал условие, что деньги может забрать любой… — Кто выживет, — закончил Гунвальд. — А поскольку у тебя нет амулета с проклятьем, которые есть у нас с Диллем, то тебя никто не может заставить лезть в пасть к дракону. Поэтому мы можем и не вернуться, а у тебя есть шанс. — То есть, ты хочешь сказать, что я буду где-то отсиживаться и смотреть, как гибнут мои друзья? — прошипел Герон. — А потом вернусь и сграбастаю денежки? Так что ли, каршарец? — Нет… я подумал… да не кипятись ты! — Гунвальд стушевался, глядя на рассерженного монаха. Дилль счёл нужным вмешаться, пока разговор на повышенных тонах не перешёл в настоящую ссору. — Герон, Гунвальд прав. Мы не думаем, что ты будешь прятаться за нашими спинами, но у тебя действительно есть шанс вернуться. Пообещай нам, что если мы убьём дракона, но сами останемся там, в Неонине, то ты вернёшься сюда и вытрясешь из ростовщика все деньги до последнего гроша. А потом распорядишься ими, как пожелаешь: можешь купить себе золотой топор, отдать деньги своему настоятелю, чтобы он помолился за наши души перед Единым, или раздать местным бродягам, чтобы выпили за наш с Гунвальдом упокой. Главное, забери золотые у Рикнера, чтобы он в следующий раз трижды подумал, прежде чем нажиться на чужой беде. А станет артачиться — найдёшь этого брата Хисма, и уж тогда от церковного проклятья ростовщику точно не поздоровится. Герон несколько раз глубоко вздохнул и кивнул. — Ладно, если сам выживу. Ну так что будем делать: вернёмся в «Стойло ржавого дракона» или пойдём в казармы? У нас есть почти два золотых. — В кабак! — В казармы! Гунвальд и Дилль ответили одновременно и посмотрели друг на друга долгим взглядом. Каршарец сдался первым. — Ладно, в казармы. Но давайте хотя бы с собой вина купим. С этим Дилль и Герон согласились — их только предупреждали не опаздывать, а про вино маг ничего не говорил. По пути они завернули в кабак и на все деньги накупили у хозяина лучшего вина, бочонок пива и две копчёные колбаски на закуску.* * *
После того, как они раздали все долги товарищам по несчастью, друзья устроились в уголке казармы. Окружение из бутылок отличного эштигерского вина, коричневого мироттийского — качеством похуже, небольшого двухвёдерного бочонка пива, который каршарец зачем-то решил приобрести, и двух колбасок придавало облюбованному уголку казармы вид кабацкого зала. — Слушай, Герон, всё-таки объясни нам, за каким демоном ты собираешься идти в Неонин? — спросил у монаха Дилль, когда первые пять бутылок опустели в результате общих усилий троицы. — Да, — каршарец допил вино, занюхал колбаской и отложил кусочек в сторону для последующего употребления. — Что до меня, так я и не знал, во что вляпываюсь. Проклятый вербовщик наврал в три короба, я-то сначала думал, что предстоит охота на обычного дракона. И уже только здесь узнал, как меня провели — наш монстр оказался Великим драконом. — Да ведь ты сам говорил, что сразиться с Великим драконом — это твоя заветная мечта, — не удержался от подколки Дилль. — А что ещё оставалось? Но я не об этом. Герон, меня провели, Дилля тоже обманули. Но ты-то знаешь, что это дело безнадёжное. Герон откупорил новую бутылку, посмотрел на свет сквозь тёмно-зелёное стекло и заговорил: — Как вы уже слышали, я не всегда жил в Верхнем Станигеле. Лет десять назад я служил в таранном полку в южной армии — кстати, там я и познакомился с Эреком. Дослужился до десятника, и не случись мне повстречать графа Ликса, давно был бы сотником, а, может, и кем повыше. Но мне не повезло — здесь, в Тирогисе, я столкнулся с графом Ликсом, который развлекался тем, что с дружками по вечерам нападал на прохожих и заставлял бедолаг делать разные пренеприятные вещи. А потом платил символическую плату за унижение, чтобы королевское правосудие не посчитало его выходки преступлением. Как мне потом говорили, не будь в то время у короля отчаянной нужды в трех графских полках, расквартированных на границе с бунтующим Камелем, Ликса давно изгнали бы из столицы за такое времяпрепровождение. Но камельские бунты не прекращались, а потому Ликс продолжал развлекаться на улицах Тирогиса. Герон отхлебнул из бутылки и передал её Диллю. Дилль в силу своего далеко не мощного телосложения уже чувствовал себя вполне «нагрузившимся» и не хотел свалиться посреди интересного рассказа монаха, а потому сразу же переадресовал посудину Гунвальду. Каршарец высосал содержимое бутылки так небрежно, словно это было не эштигерское пятнадцатилетней выдержки, а бурда из бочки «дядюшки Бру», потом рыгнул с довольным видом, нюхнул кусок колбаски и приготовился слушать дальше Герона. Монах, убедившись, что все слушатели снова в сборе, продолжил: — Ну вот, откомандировали меня, как лучшего топорника, на ежегодные армейские соревнования, что проводятся в Тирогисе в начале лета. Приехал я сюда уже вечером, пока ругался со стражей на воротах, что меня пускать не хотела, уже совсем стемнело. До того я в столице ни разу не был, поэтому дорогу к арсенальной гостинице у прохожих спрашивал. Ну и в одном из закоулков нарвался на Ликса и его дружков аристократов. Хотел спросить, куда мне ехать, а эти мерзавцы взяли и пристрелили из арбалета моего коня. Просто так, для развлечения. Ещё они хотели заставить меня грязь есть, обещая в награду аж целый золотой. — Герон хмыкнул. — В общем, дело кончилось тем, что в Кожевенном переулке остались пять трупов. Наутро, конечно, королевские дознаватели быстро нашли меня, и вместо армейских состязаний я угодил в тюрьму. За убийство дворян из кланов Высокорожденных мне полагалась смертная казнь, но на моё счастье в тот день тюрьму посетил с обходом преподобный Гнесий — если кто не знает — это патриарх. Услышав мою историю, Гнесий проворчал, что графу Ликсу давно надо было башку отчекрыжить, и предложил мне своё покровительство. Само собой, я согласился. — И стал монахом? — это было очевидно, но вопрос у Дилля вырвался сам собой. — И стал монахом, — Герон просто подтвердил сей факт, а не стал прохаживаться насчёт умственных способностей Дилля. — Родня убитых жаждала моей крови, и только постриг в монахи мог меня спасти от их мести — за убийство монаха полагается пожизненное проклятье, а с церковными проклятьями, сами знаете, никто связываться не хочет. Меня сослали в монастырь в Верхний Станигель с наказом минимум пять лет носа оттуда не высовывать, а к Тирогису запретили приближаться ближе, чем на сто лиг — только по высочайшему на то разрешению. Гунвальд, имей совесть! Монах отобрал у каршарца бутылку. Гунвальд пожал плечами и взял другую. — Короче, я похоронился в этом демонами забытом Станигеле — скукота там смертная. Единственное развлечение — монастырская библиотека. Если бы не книги, я бы в этом Станигеле совсем спился. Я все книги перечитал по два раза, и начал одолевать настоятеля, чтобы он вытребовал у патриархии новые. Надоел так, что он при виде меня рычать начал. К тому же, время от времени местные жители с жалобами на меня приходили… — Ты им, наверное, проповедь задом наперёд прочёл? — предположил Дилль. — Не, обычно жаловались, что кому-нибудь морду набил. Ну, ещё пару раз родители невинных девиц приходили. Но на самом деле, те девицы были уже давно не невинными… — Подожди, подожди, — Дилль недоумённо развёл руками. — Разве монахам церкви Единого не воспрещены плотские утехи? — Воспрещены, — кивнул Герон, — ибо, как говорит наш настоятель, если тратить силы на низменные человеческие наклонности, то Единый не услышит твоего голоса в хоре братьев, а потому всеобщая молитва может не исполниться. Но, — тут Герон хитро усмехнулся, — почему-то наши монахи не упускают возможности… гм… пообщаться с женской половиной человечества. Наверное поэтому Единый не всегда спешит исполнить наши смиренные просьбы. — Предлагаю выпить за женскую половину, которая не даёт окончательно завянуть монахам! — провозгласил тост Дилль. Гунвальд и Герон тост с воодушевлением поддержали, после чего монах закончил своё повествование: — После того, как Дилль проехал через наш городишко, я начал к настоятелю приставать, чтобы он откомандировал меня в драконоборцы. Отец Симеон сначала, конечно, не соглашался, но как услышал, какое жалование полагается драконоборцу, мигом сообразил, что для монастыря эти деньги лишними не будут. Да и, наверное, надоело ему разбираться с моими еженедельными прегрешениями. Короче говоря, снабдил он меня сопроводительным письмом и отправил с глаз подальше. Вот так я и оказался здесь. — То есть, ты вместо того, чтобы спокойно жить, собираешься на верную гибель? — спросил Гунвальд. — Лучше погибнуть в битве с драконом, чем от скуки в монастыре, — с нетрезвой высокопарностью ответил достойный монах. — Уважаю! — каршарец облапил Герона. — Предлагаю выпить за храбреца, который боится лишь скуки! — провозгласил Дилль, которому, очевидно, в этот вечер предстояло быть тостующим. Потом они выпили за Дилля, сразившего дракона «одной левой» — на сей раз тост произнёс Гунвальд, потому что Дилль из скромности промолчал. Потом за могучего варвара, который, как истинный каршарец не боится ничего на свете, кроме скалки в руках женщины. Потом вино закончилось, и троица плавно перешла на пиво, а вот дальнейшее как-то истёрлось из памяти Дилля. Нет, он, конечно, помнил, как Гунвальду их компания показалась слишком малочисленной, и каршарец пригласил к застолью ещё парочку драконоборцев. То, что они пить не желали никакой роли не играло — варвар оказался настойчивым, и один из приглашённых был макнут головой в бочонок с остатками пива. Поскольку голова Йуры, а именно он оказался жертвой, была не слишком чистая, пить пиво больше никто не захотел, и добрый варвар отдал бочонок пострадавшему. Что с ним сделал охотник, осталось для Дилля неизвестным — он заснул, сидя между Гунвальдом и Героном. Дилль сквозь алкогольную дрёму слышал, что варвар и монах ещё пели какие-то песни и, кажется, кто-то из драконоборцев даже пытался заткнуть певцов. Дилль подумал, что легче остановить бегущего бизонобыка, чем поющего каршарца, и окончательно провалился в сон.9
На вопль десятника Эрека «Подъём, пёсьи дети!», Дилль лишь сумел оторвать голову от набитой камнями подушки — иначе чем ещё можно объяснить жуткую головную боль? Взглянув на монаха и каршарца, Дилль убедился, что друзья тоже почивали на подушках, набитых булыжниками. Все трое едва шевелились, хотя остальные драконоборцы уже выбежали во двор, опасаясь гнева десятника. Видимо, Эреку было знакомо чувство сострадания — он не наказал похмельную троицу, а лишь велел через пять минут быть во дворе. В организме Дилля включились в работу какие-то скрытые резервы, и через пять минут он действительно уже стоял в строю. Прохладный воздух, в котором смешались лёгкий дым, запах свежеиспечённого хлеба и «ароматы» из конюшни, слегка прочистил мозги Дилля. К его великому счастью, а также вящей радости Гунвальда и Герона, десятник объявил: — Сегодня силовых занятий не будет. Вместо этого вы должны привести в порядок униформу, чтобы к приходу господ магистров магии и наместника короля в Неонине ваши мундиры были отглажены и сияли чистотой. Особо это касается вас троих! — палец Эрека с заскорузлым ногтём ткнул в сторону Дилля, Гунвальда и Герона, после чего десятник закончил: — Времени на всё вам даётся два часа. Кто не успеет привести себя в порядок, будет маяться животом до самого Неонина. А маги со своей стороны придумают вам ещё что-нибудь. С такими доводами было трудно поспорить. Дилль поплёлся в казарму, где с гудящей головой принялся приводить в порядок свой полувоенный мундир. Час спустя он понял, что в результате его стараний сюртук по-прежнему выглядит так, словно на нём плясало по меньшей мере десять человек, а штаны с зелёными лампасами упорно не желают расставаться с винными пятнами. Гунвальд, судя по всему тоже отчаявшийся довести до ума свою одежду, громко выругался и решил уйти в монахи. — Дилль, ты только посмотри на Герона! Сидит, ногу на ногу сложил и смотрит на наши мучения! Ему-то хорошо — стряхнул крошки с рясы, и готов. Всё, я тоже записываюсь в монахи! Так, из чего бы мне сделать себе рясу? — В одеяло закутайся, — посоветовал Дилль. — Для начала, думаю, сойдёт, а потом братия тебя снабдит настоящей одеждой. Правда, Герон? Монах кивнул, пряча улыбку в густой бороде. Гунвальд, принявший «совет» Дилля за чистую монету, принялся сооружать себе рясу из двух одеял — одного, как выяснилось, оказалось недостаточно, чтобы скрыть мощное тело каршарца. Ради помощи другу Дилль забросил чистку собственного мундира, и до самого последнего момента, пока не раздалась команда десятника Эрека, помогал варвару скреплять непослушные края одеял. — На выход, собачьи души! — взревел Эрек. — Сейчас прибудут господа верховные магистры и наместник ЕгоВеличества в Неонине. Живо на плац! На сей раз десятник для ускорения дал команду амулетам драконоборцев. Дилль почувствовал жуткое жжение в районе пятой точки, словно он уселся на горячую сковороду. Он стрелой вылетел из казармы, и только на улице жжение прекратилось. Дилль облегчённо похлопал себя по тощему заду и огляделся. Остальные, видимо, ощущали то же самое — драконоборцы то и дело пытались заглянуть себе за спину, чтобы посмотреть, не прогорели ли их штаны в результате магической атаки десятника. — Построиться! — прорычал Эрек. — Ровнее, ровнее! Надеюсь, все привели себя в нормальный вид… А это ещё что? Гунвальд? Где твоя форма и зачем ты напялил на себя одеяла? Каршарец гордо выпятил грудь и изрёк: — Отныне я — монах. А это — моя ряса. Она же — форма. Что там ещё пытался сказать Гунвальд, осталось покрыто мраком тайны: рёв разъярённого десятника заглушил не только голос каршарца, но даже ржание драконоборцев, оценивших шутку варвара. На некоторое время на плацу пажеской казармы воцарился хаос. Десятник орал на каршарца и требовал немедленно убрать одеяла, Гунвальд пытался втолковать Эреку, что нельзя так обращаться с новообращёнными священнослужителями, а драконоборцы покатывались со смеху, глядя на это представление. Поэтому никто не заметил, как во дворе появились несколько важных персон в сопровождении мага Эрстана. Два седобородых старца с интересом посмотрели на Гунвальда, но промолчали. Высокий господин, чей костюм был обшит золотыми позументами так густо, что основной ткани почти не было видно, брезгливо поморщился при виде варвара и сделал скучающую мину, всем своим видом показывая, что он понапрасну теряет здесь время. Маг Эрстан, сначала оторопело разглядывавший полосато-шерстяную одежду варвара, когда вник в смысл спора, вмешался. — Эрек, прекрати! Хочет ехать в одеялах — пусть едет. — Но он же в монахи себя записал! — возмутился десятник. — Самозванец! — Он такой же монах, как и ты. Эрек, да заткнёшься ты или нет?!! — прошипел маг, видя, что десятник собирается вновь возмущаться. — Дай сказать господам мастерам из Академии. Эрек только сейчас заметил прибывших и заорал «Отряд, смирно». Драконоборцы отреагировали на команду только тем, что перестали громко смеяться — до настоящей воинской дисциплины им было ещё очень далеко. Эрек сквозь зубы пробормотал «вас бы ко мне на пару месяцев…», поправил шляпу и отдал честь новоприбывшим по всем правилам воинского артикула. — Доброго вам дня, господа драконоборцы! — громко сказал тот из старцев, что был повыше ростом. Второй маг приподнял островерхую шляпу и приветственно кивнул — при этом пышная копна седых волос на его голове колыхнулась, отчего он сразу стал похожим на одуванчик на ветру. Господин «золотые позументы» сделал движение тростью, показывая, что присоединяется к словам мага. Оратор достал бумагу из расшитого бисером кошеля — Дилль отметил, что документ выглядит уже изрядно потрёпанным, и, ничуть не смущаясь, принялся читать текст. — Вы — храбрейшие из храбрейших! На вас смотрит весь Ситгар, как на героев, достойных воспевания в эпосах. Вы — единственную надежда населения Неонина на возвращение к мирной жизни. Кровожадное чудовище… Дилль перестал слушать главного мага. Неяркое зимнее солнце, тем не менее, ощутимо пригревало; воробьи, беспрестанно чирикая, купались в луже на краю плаца; с улицы раздавались призывные крики разносчиков хлеба и пирожков. Жизнь в Тирогисе била ключом, но, увы, вскоре Дилль ничего этого не увидит. А магистр, словно издеваясь, зачитывает по бумажке приветствие, которое, несомненно, уже знает наизусть. Дилль громко и демонстративно вздохнул, всем своим видом показывая, что не желает слушать дежурные фразы. Видимо, Гунвальда одолевали подобные мысли, потому что каршарец не менее громко и ещё более демонстративно с подвыванием зевнул, чуть не вывихнув при этом челюсти. Высокий магистр сбился со чтения, второй маг, похожий на одуванчик, огорчённо покачал головой и сделал пасс в сторону нарушителей порядка. Дилль застыл, чувствуя себя лиговым столбом — такой же прямой и неподвижный. Он попытался пошевелиться, но не смог двинуть и пальцем — по велению магистра-одуванчика его собственное тело перестало подчиняться хозяину, а глаза непроизвольно уставились на главного мага. Безмолвно ругающемуся Диллю оставалось только слушать. Впрочем, мучения Дилля и Гунвальда длились недолго. Высокий магистр закончил торжественную речь словами «да пребудет с вами удача» и спрятал бумагу в кошель. Вперёд выступил господин в расшитом золотом костюме: — По высочайшему повелению я, граф Бореол, лорд-наместник Его Величества в провинции Неонин объявляю, что тем из вас, кто изгонит дракона, будет присвоено звание почётного гражданина города. Это звание даёт право гражданину на налоговые льготы, на поселение в центре Неонина, а также право безнаказанно плевать в главный городской фонтан. В рядах драконоборцев послышались смешки. Лорд-наместник поморщился. — Напрасно смеётесь — тому, кто плюнет в городской фонтан Неонина грозит смертная казнь через утопление в этом же фонтане. Так что не советую… Короче говоря, победителям дракона будут предоставлены всяческие льготы и в дополнение к деньгам, обещанным королевским казначейством, из казны Неонина мы выделим ещё по сотне золотых оксов на каждого. Желаю вам победы. Тон, которым были сказаны последние слова, не оставлял сомнений в том, что лорд-наместник не верит в их победу. — А теперь настало время дать вам наше последнее напутствие, — надтреснутым голосом сказал тот маг, что был похож на одуванчик. В отличие от предыдущих ораторов он не стал тратить время на речи, а сразу приступил к действию. Старичок широко развёл руки, пробормотал несколько коротких фраз, после чего троица высокопоставленных чиновников от магии поспешно покинула двор пажеского корпуса. Едва оба мага и наместник ушли, как Дилль почувствовал, что снова может двигаться. И вместе с тем, он понял, что с этой минуты в его жизни произошла какая-то перемена. Диллю чего-то страстно захотелось, правда, чего именно, он понять не смог. Судя по озадаченным физиономиям остальных драконоборцев, с ними произошло то же самое. Ситуацию прояснил маг Эрстан, который поднял руку и громко щёлкнул пальцами, привлекая их внимание. — Удивлены? Не понимаете, чего хотите? — усмехнулся он. — А между тем всё просто. Вы только что получили от мастера Гвинарда приказ уничтожить дракона. Проклятье и чума на голову этого мага! После слов Эрстана Дилль понял, чего он так страстно вдруг возжелал — его неодолимо влекло куда-то на юг, видимо, прямиком в Неонин, где засел злобный дракон. В рядах драконоборцев послышались недовольные возгласы, которые быстро заглохли, когда Эрстан сказал: — Это заклятье будет снято с вас только в двух случаях: если вы победите дракона или погибнете в Неонине. Иного не дано. Если кто-нибудь из вас попытается сбежать по пути, то его постигнут жестокие муки, и он всё равно вернётся обратно. Это я вам говорю по опыту прошлых отрядов, так что дезертировать не советую. Маг оглядел притихших драконоборцев и закончил: — Сейчас каждый из вас получит мешок с провиантом и верховую лошадь, после чего мы отправляемся в путь. Если хотите написать прощальное письмо родным или друзьям — у вас есть ещё полчаса. Бумагу и писчие принадлежности можете взять в канцелярии. Напишите адреса и оставьте письма здесь — позже их развезут по адресатам. — Разойдись! — рявкнул десятник. Маг и десятник удалились. Несколько драконоборцев отправились в канцелярию писать письма, остальные остались на плацу. Дилль почесал голову и тоже остался. Послания отправлять ему было некому — единственный родственник, который выжил после поветрия чёрной чумы, дядька Явор лет пять назад уехал на ярмарку сюда, в Тирогис, да так больше о нём ничего и не было слышно. К Диллю подошли Гунвальд и Герон, которым тоже писать было некому — в Каршаре письменность ценилась только в виде списка убитых врагов, а настоятель Верхнестанигельского монастыря и так знал, где его подопечный. Коротко обсудив свои ощущения после того, как на них наложили новое заклятье, Дилль и Гунвальд пришли к выводу, что: — каждому из них не терпится поскорее добраться до дракона и вонзить в него меч; — желание это явно противоестественное, потому что Гунвальд, хотя и раньше желал сразить дракона, но при этом не собирался отказываться ни от выпивки, ни от еды — чем в нынешнем состоянии он был готов пожертвовать, о чём сам же с удивлением и заявил; — старикашка с причёской, похожей на одуванчик, тот ещё гад. Герон, на которого заклятье магистра не легло ввиду отсутствия у него зачарованного амулета, по первым двум пунктам ничего не сказал, а к третьему присоединился. — Для него мы не люди, а скотина какая-то! — с негодованием воскликнул монах. — Интересно, король знает, какую власть он дал академии, разрешив использовать такую магию? — Это называется заклинанием подчинения, — вспомнил Дилль свой разговор с Эрстаном. — Не знаю, как это называется, только очень уж похоже на некромагию, — проворчал Герон. — У нас в Южной армии периодически проводились занятия, как отличить обычного человека от одержимого некромагией… вы сейчас очень походите на тех… одержимых. — Ну, ты загнул! — хмыкнул Дилль. — Даже в Каршаре знают, что маги из академии насмерть сражались с некромагами. И ты хочешь сказать, что сейчас академия вовсю практикует некромагию? — В Каршаре знают, — подтвердил Гунвальд. — Мы, правда, никогда магию не одобряли, ибо лучшее средство уничтожить врага — это меч в руке. Вот как сейчас помню, напоролся я раз на засаду, а в ней кроме десятка разбойников оказался ещё и маг. Так я… — Гунвальд, потом расскажешь о своих ратных подвигах, — махнул рукой на варвара монах. — Дилль, я не утверждаю, что это некромагия в чистом виде, но что-то на неё очень похожее. Пойду-ка я поговорю с Эреком, пока время есть, может, он чего расскажет. — А даже если это и некромагия? — зевнул Гунвальд. — Какая разница, каким заклинанием отправляют нас на бой с драконом? Пустое всё это. Дилль хотел было возразить, что разница огромная, и что если доказать, что к ним применили некромагию, то можно попробовать отменить их поездку в Неонин, но промолчал. Даже если всё обстоит именно так, как предположил Герон, то конкретно для Дилля и Гунвальда встреча с чёрным драконом всё равно неизбежна. К тому времени когда завертится бюрократическая машина Ситгара и пройдёт расследование, шестой отряд драконоборцев давно и благополучно погибнет под стенами Неонина. Но Дилль всё равно решил не оставить этот вопрос без внимания — чисто от избытка природной любознательности. — Я потом с Эрстаном пообщаюсь, — сказал Дилль. — Сейчас перед отъездом у него вряд ли время найдётся, а вот на первой же ночёвке непременно спрошу про некромагию. — Спроси, — разрешил Гунвальд и, пользуясь свободной минуткой, тут же захрапел. Вскоре к пажеской казарме привели тридцать восемь лошадей — по одной на каждого драконоборца. Дилль, волоча на себе немаленький мешок с различными походными принадлежностями и недельным запасом еды, поморщился, глядя на предназначенного ему коня — тот был старым, облезлым, мосластым и с прогнутой спиной. — Похоже, кто-то в королевском казначействе неплохо погрел руки на поставках так называемых коней для наших нужд, — заметил Гунвальд, разглядывая своего скакуна. — А я думаю, поскольку никаких надежд на возвращение лошадей нет, нам спихнули тех кляч, которых всё равно собирались пускать на убой, — ответил монах. В пользу последней версии говорил и запас пищи в мешках. Насколько помнил Дилль, десятник Эрек рассказывал, что путь в Неонин для верхового занимает неделю. — Еды у нас в мешках на неделю. Значит, никто не верит в наше возвращение, — невесело сказал Дилль. — На обратном пути вас буду кормить я за счёт королевской казны, — послышался голос Эрстана, услышавшего фразу Дилля. — Если, конечно, кто-то из вас выживет. Между прочим, так сам король распорядился. — До чего же приятно знать, как сильно меня ценит Его Величество, — саркастически хмыкнул Дилль и пошёл проверять упряжь своего престарелого скакуна. Час спустя отряд под предводительством Эрстана покинул пажеские казармы. Проезжая по улицам Тирогиса, Дилль обратил внимание, что все встречные провожают драконоборцев сочувственными взглядами. Стражники из патрулей при виде их отряда брали «на караул», хотя прекрасно знали, что среди драконоборцев больше половины вчерашних воров и разбойников; встречные девицы и женщины вздыхали и промокали глаза платочками; лавочники, выглядывая из своих лавок, неуверенно желали удачи драконоборцам. Добил Дилля попрошайка, сидевший на перекрёстке двух широких улиц — он сначала принялся канючить милостыню, но, опознав во всадниках драконоборцев, поднялся и, достав из рваной и облезлой шапки пригоршню медяков, протянул им монеты. — Возьмите, господа драконоборцы, окажите честь! — прошамкал попрошайка. Разумеется, честь выпала на долю Дилля. Он посмотрел на каршарца, затем на монаха — те в ответ пожали плечами. Дилль взял монеты, поблагодарил и спросил: — А ты как же? — Мне ещё подадут, а вам жить осталось всего ничего. Думаю, вам деньги нужнее. Дилль пожалел, что вчера они все свои деньги истратили. Зато ехавший следом Блер достал из кошеля золотой окс и кинул его нищему. — Выпей, милейший, за наше здоровье… ну или за вечный наш упокой. Попрошайка схватил золотой так быстро, что Дилль даже усомнился в своих глазах — а была ли на самом деле монета? Судя по довольной физиономии нищего — была. — Не отставать! — послышался голос мага. — Эй, хвост, ускорьтесь! Видимо, в качестве подгоняющего средства маг использовал какое-то воздействие на амулеты отставших, потому что из арьергарда послышались дружные ругательства, и пятеро всадников мигом догнали основной отряд. До главных ворот драконоборцы — даже те, кто плохо умел держаться на лошади, ехали плотной колонной, и только покинув черту города, отряд вновь начал растягиваться. Эрстан остановил своего коня (Дилль не преминул отметить, что лошадка мага была куда моложе и ухоженнее их скакунов), оглядел драконоборцев и сказал: — К вечеру мы должны остановиться в селе Молчальное — а туда ехать двадцать лиг. Там есть королевская почта и, соответственно, ночлег. Тот, кто сумеет добраться сегодня до почтового яма, будет спать в тепле и относительно удобно. Остальным ночевать придётся под открытым небом, и непромокаемые плащи вас не спасут от ночного холода. К тому же, завтра отставшие должны будут нагнать основной отряд, то есть, придётся вам встать пораньше и ехать подольше. — Господин маг, у меня уже ноги болят, — попытался разжалобить Эрстана один из бывших воришек. — Это твои трудности, — пожал плечами маг. — Отстанешь — болеть будет всё тело до самого Неонина. Это я тебе обещаю. Дилль, который тоже хотел пожаловаться на нехорошее самочувствие своей пятой точки, прикусил язык — жалобами мага явно не пронять. Остаётся терпеть, тем более, что не ему одному неуютно в седле. Вон, Гунвальд, тоже елозит и морщится, а ведь они только покинули Тирогис и весь путь ещё впереди. Герон, в отличие от своих друзей, сидел в седле, как влитой — сразу видно, что он в своей прошлой домонастырской жизни привык ездить на лошадях. — Вперёд! — крикнул маг. — Отставшие спят на земле.10
В смотровом зале, что располагался на предпоследнем этаже королевской башни, стояли двое мужчин. Тот, что постарше, щеголял в длинном балахоне, расцветка которого постоянно менялась от сиреневого к зелёному и обратно — чтобы достичь такого длительного и непрерывного эффекта потребовался труд явно не одного десятка бытовых магов. На голове его красовалась островерхая широкополая шляпа с пряжкой, украшенной неприлично крупным розовым бриллиантом. Пальцы мужчины были унизаны перстнями с драгоценными камнями. И даже в длинной седой бороде можно было заметить несколько золотых нитей. Судя по всему, человек этот любил одеваться броско и в средствах ограничен не был. Второй — мужчина средних лет, был одет в изысканный, но совершенно не бросающийся в глаза коричневый костюм — в таких любят приходить на праздник не очень зажиточные лавочники. Однако, несмотря на очевидную скромность одеяния, собеседник к нему обращался с видимым уважением — в общем-то, ничего удивительного, с королями именно так и разговаривают, а кто этого не понимает, тот рискует лишиться королевского расположения или собственной головы. — Это они? — спросил король Юловар второй, глядя сквозь широкое окно куда-то вниз. — Да, Ваше Величество, — кивнул собеседник, даже не потрудившись глянуть туда, куда смотрел король. — Через пять дней они должны прибыть в Неонин, ещё день потратят в поисках дракона, день-два уйдёт на то, чтобы собрать выживших, если таковые будут, и ещё дней семь на обратный путь. Итого, через пятнадцать дней мы будем знать, жив ли ещё дракон. — Я почему-то и не сомневаюсь, что он будет жив, — проворчал король. — С этим драконом надо заканчивать. Провинция окончательно разграблена; крестьяне и ремесленники разбежались; южная граница открыта; граница с Запретным пределом не охраняется, и оттуда на мои земли лезет всякая дрянь; пошлина за провоз товаров через Ситгар не берётся… во всяком случае, в казну ничего не идёт. Между прочим, прокуратор уверен, что граф Бореол уже в достаточной степени набрался ума, и в ближайшие лет пять будет шарахаться от хивашских посланников, как от чумы. — Прокуратор уверен, а вы сами действительно убеждены, Ваше Величество? Что-то у меня о графе не сложилось впечатление, будто он понял свою ошибку. — Ты, Адельядо, наверное не знаешь, но мой прокуратор подсылал к Бореолу фальшивых хивашских шпионов. Они предлагали ему помощь, деньги и… — И он их тут же сдал первому встретившемуся патрулю. Разумеется, я знаю об этом, Ваше Величество, иначе я бы не был первым магом. Просто этот случай на мой взгляд не кажется столь уж кристально ясным. Любой мало-мальски думающий человек отказался бы от компрометирующих контактов в той ситуации, в которой оказался граф Бореол, а уж его никак нельзя обвинить в недостатке ума. — Иными словами, ты советуешь продолжать держать Неонин в разорённом состоянии? — Ваше Величество, у вас есть множество советников… — Адельядо! Я спрашиваю тебя, а не множество советников. — Думаю, ещё рано снимать эту так вовремя случившуюся блокаду. Надеюсь, Ваше Величество, вы не забыли, что собирались направить в Неонин половину южной армии, потому что граф Бореол собирался переметнуться к хиваши? И какие трудности с кланами Высокорожденных вас ожидали после подобного шага, надеюсь, тоже помните? Дракон решил все проблемы одним махом, так зачем же уничтожать то, что приносит государству пользу? Это с одной стороны. Но если принять во внимание некоторые факты, то может оказаться, что откладывать решение Неонинского вопроса больше нельзя. — Что за факты? Адельядо, не тяни, договаривай. — Не хотелось бы говорить за глаза, Ваше Величество, но прокуратор Крюэль даром ест ваш хлеб. Он докладывал вам, что граф Бореол собирает добровольцев? — Разумеется, это не новость. К тому же, граф всем моим придворным уши прожужжал про наёмников, которых он соберёт и которые наконец-то сумеют уничтожить дракона. — Да, так было раньше, — кивнул первый маг. — Я уже говорил, граф Бореол далеко не дурак. Под прикрытием таких разговоров он и в самом деле начал собирать отряд, который может выполнить то, для чего его собирают. И, если это случится, вам, Ваше Величество не позавидуешь. — А то я не знаю, чем мне это грозит, — усмехнулся король. — Все кланы Высокорожденных набросятся на меня, как стая собак на кабана и, возможно, порвут на части. Именно поэтому я и держу их на поводках разной длины… Но, погоди, ты сказал, что граф Бореол действительно собирает отряд? Разве в Ситгаре есть ещё добровольцы после того, как мы отправили на верную смерть целую кучу народа? Я думал, этот наш ход отобьёт охоту отправляться в Неонин у любого разумного наёмника. — К сожалению, гномов разумными не назовёшь, когда вопрос касается больших денег. — Гномов?!! — от удивления Юловар даже закашлялся. — Бореол сумел заинтересовать гномов? Как известно, гномы отчаянно невоздержанны, когда речь заходит об оплате их услуг. Или наш граф сумел добраться до золотого рудника в Запретном пределе? — Этот поход оплатят хиваши. Сам же граф является лишь заказчиком, к которому добрые и щедрые гномьи старейшины почему-то воспылали доверием и готовы отправить в Неонин три семейных пехотных хирда при поддержке баллист и хирд огневиков. Пехота и баллисты отвлекут дракона, а огневики подкопаются и взорвут ящерицу — против их взрывчатки, я уверен, даже драконья чешуя не устоит. В итоге, гномы убьют дракона, хиваши будут как бы ни при чём, а граф Бореол станет героем. И никакого обвинения в измене предъявить графу вы, Ваше Величество, не сможете. Напротив, вам придётся хвалить его за то, как он печётся о сохранности королевских земель. — Гномьи баллисты и огневики разнесут дракона в клочья, пусть и не без потерь, — король уселся на мягкий пуф и растерянно посмотрел на первого мага. — Или дракон уберётся обратно в Запретный предел, что всё равно освободит Неонин. Адельядо, а тебе откуда стало известно про гномов? — У академии свои методы добычи информации, Ваше Величество, — уклонился от ответа маг. — Лучше поинтересуйтесь, почему ваш прокуратор об этом ничего не знает. — Ой, Адельядо, перестань! — досадливо поморщился король. — Я знаю о твоей «любви» к Крюэлю, как и о том, что он тебя тоже терпеть не может. Однако, перед лицом опасности, не могли бы вы поумерить свой пыл или обратить его на моих врагов? — Так я уже, — гроссмейстер делано удивился. — А за прокуратора сказать ничего не могу. — И всё-таки, я не пойму, что ты советуешь, — нахмурился король. — Сначала ты мне говоришь, что надо оставить дракона в покое — мол, пусть продолжает держать Неонин закрытым для всех, а потом сообщаешь, что граф нанимает целый гномий отряд с баллистами. Хочешь, чтобы Бореол выступил в роли победителя чудовища и заработал на этом небывалую популярность как у кланов Высокорожденных, так и у простого народа? — Ваше Величество, я всего лишь хотел, чтобы вы приняли осознанное решение, — Адельядо сделал ударение на слове «осознанное». — Да, древний дракон нам очень помог. Да, нужно от него избавляться. Да, надо упредить Бореола и отвести удар, который разрушит сам институт королевской власти в Ситгаре. Но… — Но? — Не всё так просто, — Адельядо прошёлся по каменным изразцам, украшавшим пол смотрового зала. — Нужно сделать всё быстро, а права на ошибку нет, потому что, Ваше Величество, у нас явно работает очень опытный хивашский шпион. — У нас? В смысле, в Тирогисе? Адельядо, да здесь, в столице, хивашских шпионов не меньше армейской роты — начиная от всяких попрошаек на улицах и заканчивая курьерами в королевской бюрократии. Крюэль, которого ты не так давно упрекал в бездействии, выявляет их и ведёт строгий учёт. Не арестовывает, а периодически скармливает им ложную информацию… — Ваше Величество, говоря у нас, я имел в виду Академию, — тихо сказал гроссмейстер. Король замер на середине фразы. Шпион хиваши в магической академии — это самое худшее, что он мог себе представить. Это означало, что кто-то из магов перешёл на сторону врагов Ситгара, со времён Величайшей битвы поддерживавших некромагов. Кошмар, который предрекали старые пророчества, начал сбываться. — Нет опасности от птиц, что клюют плоды, ибо их можно отогнать. Опасен червь, грызущий яблоко изнутри, ибо он невидим глазу, — продекламировал король. — Древние пророки были излишне поэтичны, — хмыкнул гроссмейстер, — однако они очень точно подметили: червь опаснее птицы. Нашего «червяка» мы пока не выявили, и до тех пор, пока это не случится, никто не должен знать ваших планов, Ваше Величество. — Даже ты? — полюбопытствовал король. — Нет, мне можете довериться — у меня абсолютный иммунитет к магическому и астральному воздействию. Конечно, у прочих мастеров есть такой же иммунитет, но… — Адельядо вздохнул, — я не могу вам дать гарантии, что они не работают на Хивашский каганат. — Скажи-ка, Адельядо, как я могу проверить, что ты не являешься тем самым шпионом, а? — улыбнулся Юловар. Однако гроссмейстер слишком хорошо знал короля, чтобы обольщаться этой улыбкой. Он поклонился и сказал: — Ваше Величество, я могу совершить ритуальное самоубийство в доказательство своей верности вам. Хотя, говоря по чести, это ничего не докажет: вы не узнаете, был ли я шпионом, а я уже не смогу ни подтвердить, ни опровергнуть выдвинутых против меня обвинений. — Не надо, Адельядо. Если не верить тебе, то кому же тогда? Однако, задачку ты мне подкинул нелёгкую: сделать всё быстро, скрытно и, главное, успешно. Ладно, ступай, я подумаю, что предпринять. Первый маг королевства поклонился и покинул смотровой зал. Король поднялся, подошёл к окну и прижался лбом к холодному стеклу. Когда-то на эту башню садились драконы: грузовые, почтовые, курьерские, а в этом смотровом зале находилось по сотне человек одновременно. Теперь тут запустение, а снаружи только ветер несёт рваные облака. Даже птиц не видно — древнее заклинание, отвращающее любых птиц от башни продолжает действовать. Юловар вычитал в летописях, что это заклинание наложили после того, как однажды грузовой дракон отвлёкся на пролетавшего мимо голубя и врезался в башню… Король потёр замёрзший лоб. Древние маги укрепили стёкла смотрового зала, сделали их крепче камня, защитили от воздействия огня, но почему-то не подумали сделать непроницаемыми для холода. Юловар, который очень любил проводить здесь вечера, как-то попросил Адельядо утеплить огромные окна. И получил ответ, что мастерства нынешних магов, включая его самого, хватает только на то, чтобы понять суть наложенных заклинаний, но что-то изменить они просто не в силах — та магическая мощь, которую использовали древние магистры, нынешним магам недоступна. — Интересно, — задумчиво пробормотал король, — а могут ли нынешние маги разобраться с основами некромагии? Ответить на этот вопрос королю было некому. Впрочем, Юловар подозревал, что могут. Прокуратор Крюэль на днях поделился с ним слухами, которыми переполнился королевский дворец: дескать, амулеты подчинения, подаренные королевской власти магической Академией — это происки последователей некромагов. Юловар разгневался и выгнал прокуратора, даже не став слушать еженедельный доклад, но по здравом размышлении был вынужден признать, что действие амулетов сходно с воздействием некромагических жезлов. Во всяком случае, как оно описывалось в хрониках. Разве что амулеты действовали намного слабее и, самое главное, не лишали жертву души, как это делали некромаги. Юловар побродил по огромному залу, задумчиво теребя чёрную бородку. Возможно, у этих амулетов самая что ни на есть некромаговская сущность, просто всё дело в неопытности создавшего их. Или в недостатке магических сил… Король вспомнил, как первый маг принёс ему эти амулеты и убедил применить их для подчинения драконоборцев. Надо сказать, амулеты показали себя с наилучшей стороны — управлять людьми стало настолько просто, что не требовалось даже охраны для отъявленных головорезов, которых ссылали в отряды драконоборцев. Да и остальные, кому на время вручали такой амулет, выполняли любые приказы с куда большим рвением, чем это делали раньше. Король устало потёр переносицу. Амулеты таят в себе опасность, на первый взгляд невидимую — уже сейчас, после их использования всего лишь в течение нескольких месяцев, многие привыкли повелевать подчинёнными при помощи этих замагиченных штучек. Пройдёт год или два, и никто уже не сможет отказаться от этих амулетов, и сам Юловар в первую очередь — ведь так приятно и удобно контролировать всех и вся. Вот оно сходство: заклинания некромагов давали безусловную власть над людьми, как и амулеты позволяли испытывать нечто похожее, разве что в меньших масштабах. Амулеты принёс Адельядо; за всё в академии отвечает он, и без его ведома там ничего случиться не может. Опять же, первый маг откуда-то узнал о гномьем огненном отряде, которому вполне по силам разнести в клочья дракона. И, может быть, его слова о шпионе Хивашского каганата в академии — правда, потому что он и есть тот самый шпион. Неужели прокуратор Крюэль был прав, когда обвинил Адельядо в предательстве?* * *
В первый день пути Дилль так отбил свой тощий зад о седло, что к моменту прибытия на почтовый ям в Молчальном, едва смог слезть с коня. А когда слез, застыл, как старый дед, которого прихватил ревматизм — ноги Дилля одеревенели, а спина не разгибалась. Гунвальд вообще просто вывалился из седла, и теперь лежал на земле, ругаясь и пытаясь встать на непослушные ноги. К тому времени, когда Дилль и Гунвальд смогли передвигаться, Герон уже успел расседлать своего коня. Он посмотрел на друзей, проворчал что-то нелестное о потомственных горожанах и пеших варварах, и принялся рассёдлывать их лошадей. Дилль, чувствуя себя деревяшкой, зашагал к дому, за ним походкой зомби поплёлся Гунвальд. Внутри драконоборцы уже искали себе место для ночлега, ругались из-за тощих тряпичных матрасов и каждый желал устроиться поближе к печке. Эрстан, видимо привычный к подобной ситуации, отправил десять человек занимать места на втором этаже, остальным велел построиться, после чего начал командовать: — Так, первый, берёшь матрас, ляжешь у стены. Второй — твоё место рядом. Теперь третий… Вскоре весь отряд драконоборцев был распределён. Дилль и Гунвальд, а также Герон, пришедший самым последним, оказались практически у входа. Дилль поёжился — из щели под дверью несло холодом. — Я утром не встану. Замерзну. Гунвальд, ты меня понесешь. — Не понесу — я сам превращусь в хладный труп, — проворчал каршарец. — Слушайте, а зачем мы будем мучиться на жёстких матрасах на полу, если в конюшне полно мягкого сена? — спросил Герон. — И там теплее. Правда, там лошадками пахнет, но здесь, думаю, к утру будет пахнуть гораздо сильнее и неприятнее, чем на конюшне. Поглядев на Йуру, снимавшего портянки далеко не первой свежести, Дилль согласился с Героном. Наскоро перекусив, друзья отправились на конюшню. Дилль счёл нужным предупредить Эрстана — «вдруг маг решит, что мы сбежали и какое-нибудь зловредное заклинание наложит». Вообще-то Дилль хотел поговорить с Эрстаном о своих подозрениях насчёт амулетов и некромагии, но сил после тяжёлого перехода у него совсем не осталось. — Завтра поговорю, — буркнул он, рухнул в кучу душистого сена и моментально уснул. Однако и на следующий день Диллю не удалось поговорить с Эрстаном. Для разговоров по пути он был слишком занят тем, как поудобнее расположиться в седле, чтобы не травмировать свою не привычную к подобным путешествиям пятую точку. А вечером, на очередной ночёвке, Диллю опять было не до разговоров с магом. Дело в том, что ночевать драконоборцам в этот раз пришлось на постоялом дворе, стоявшем на перекрёстке дорог. Несомненно, хозяин постоялого двора привык к большому количеству путешественников — у него кроме огромного огороженного высоким забором двора был добротный дом с большим количеством спален, а также несколько хозяйственных пристроек, в которых при необходимости можно было разместить пару десятков человек. Как сказал хозяин, у него часто останавливаются путешественники и торговые караваны, вот обслуга караванов и ночует в этих пристройках. Дилль подумал, что место для ночлега здесь очень удобное, видимо, поэтому тот, кто планировал маршрут отряда драконоборцев, и назначил здесь остановку. Как оказалось, драконоборцы были не единственными постояльцами — во время ужина, когда весь отряд сидел в просторном обеденном зале, со второго этажа спустилась хорошо одетая дама в сопровождении служанки. При виде женщин из-за столов послышались приветственные возгласы, свист и улюлюканье — впрочем, оживление быстро смолкло, когда маг поднялся и многозначительно потрогал амулет, висевший у него на груди. Драконоборцы уткнулись в свои миски, демонстративно перестав обращать внимание на незнакомок. Впрочем, не все — Гунвальд просто пожирал глазами даму. Дилль пихнул локтём каршарца и многозначительно показал взглядом на мага, но варвар только отмахнулся. Состроив недовольную физиономию, дама проследовала к дальнему столу, служанка получив какие-то указания от неё, тут же удалилась. К столу поспешно подбежал хозяин двора и принялся извиняться: — Простите, госпожа баронесса, за временные неудобства. Сам бы я ни за что не пустил сюда такую ораву, но что поделать — это приказ королевского прокуратора. Что? Нет, не волнуйтесь, эти люди, хоть и выглядят странно, но на самом деле они никакие не разбойники, а драконоборцы. Вон и господин маг из королевской Академии их сопровождает. Да, да, едут освобождать Неонин от зловредного чудовища. Дама уже более благосклонно оглядела собравшихся, задержала взгляд на Гунвальде, не спускавшем с неё горящих глаз, и заказала лёгкий ужин и хорошего вина. Каршарец шумно сглотнул и заёрзал на лавке. Герон усмехнулся: — Гунвальд, забудь — она не твоего поля ягода. — Не скажи, — возразил монаху Дилль. — Видел, как она нас осмотрела — словно оценивала. Говорят, для высокородных дам такие приключения в путешествиях в порядке вещей. Будто услышав слова Дилля, дама, которая в этот момент поднялась из-за стола, довольно громко произнесла: — Эй, хозяин, я передумала принимать здесь пищу — подайте мне ужин в третий номер. И проследите, чтобы ночью меня никто не побеспокоил. Завтра мой муж, барон Скодис вернётся с лакеями, а сегодня свою безопасность я доверяю вам. При слове «вам» баронесса многозначительно посмотрела на здоровенного каршарца и удалилась в свой номер. Все присутствующие в зале мужчины сопроводили её взглядами — особенно Гунвальд. Когда дама скрылась из виду, каршарец свирепо почесал свою русую бороду. — Эх, какая женщина! — А чего ты тут сидишь? — удивился Дилль. — Иди к Эрстану, скажи, что отлучишься на час-другой. Он же нормальный мужик, думаю, не откажет и всё поймёт. — Зачем отпрашиваться? — в свою очередь удивился каршарец. — Гунвальд, ты разве не слышал, как она объявила, что до завтрашнего утра свободна? — Чего? — изумился варвар. — Она только сказала, что завтра её муж приезжает. — Ну, а я про что? Мало того, она даже назвала номер комнаты. И служанку куда-то услала. — И что? — Гунвальд, не тупи! — Дилль даже сердиться начал. — Ты видел, как она на тебя посмотрела? Тебе только что сделали явное приглашение. — Мне кажется, ты что-то путаешь, — буркнул Гунвальд. — Кроме того, от твоих советов у меня кувшины на голове бьются. Дилль невольно разулыбался, вспомнив, как служанка из «Стойла ржавого дракона» гоняла каршарца по всему заведению, чем только укрепил Гунвальда в его подозрениях. — На этот раз я тебе дело говорю, — сказал Дилль и обратился за поддержкой к монаху: — Герон, ну хоть ты ему скажи. Монах ухмыльнулся и кивком подтвердил правоту Дилля. Впрочем, общеизвестно, что в голову каршарцам попадает немногое, зато если уж что-то попало, то вышибить это оттуда можно только хорошей дубиной. Поэтому Гунвальд, решивший, что его в очередной раз подначивают, на все уговоры друзей только упрямо мотал головой. Дилль, потеряв терпение, воскликнул: — Ну, хорошо, если ты не желаешь насладиться объятиями прелестной дамы, я сам поднимусь к ней. А ты, чурбан каршарский, останешься ни с чем. — Вообще-то, она не тебе намекала, — рассудительно сказал Герон, но Дилля уже было не остановить. — Много вы понимаете! Да женщины от меня просто тают, как воск в печи! И баронесса, между прочим, на меня тоже посматривала с интересом! Готов биться о заклад, что она с превеликим удовольствием предпочтёт принять мои ухаживания, нежели томиться в объятиях неловкого Гунвальда. — Дилль, давай-ка лучше заканчивать ужин да спать ложиться, — сказал монах. Дилль, уже сам себя убедивший в собственной значимости, в ответ только фыркнул и направился к Эрстану. — Господин маг, — официально обратился он к Эрстану, — не будете ли вы возражать, если я на некоторое время отлучусь. Я очень тревожусь за безопасность баронессы — хочу удостовериться, что с ней всё в порядке. Эрстан с удивлением уставился на рыжего нахала. — А-а, разве тебя приглашали? — сделал он ударение на слове «тебя». Дилль подбоченился и уверенно ответил «ну, а кого ещё». Маг хмыкнул и махнул рукой, мол, иди. Дилль с гордым видом отправился к лестнице на второй этаж, по пути сказав Гунвальду: — Учись у папы, сынок! Я бы тебя позвал с собой, чтобы ты поучился, как надо правильно обольщать женщин и заставлять их сходить с ума от страсти. Но увы, думаю твоё присутствие ей не понравится. Я тебе потом всё расскажу. Монах и те, кто слышал слова рыжего пройдохи, захихикали. «Сынок» возмущённо засопел и пообещал отвернуть «папе» голову, когда тот вернётся. Дилль нарочито неторопливо поднялся по лестнице, осмотрелся в коридоре, нашёл комнату с нарисованным на двери номером три и, не стучась, вошёл. Дама сидела у окна и на вошедшего демонстративно не обращала внимания. Дилль глубоко вдохнул и приступил к обольщению, мастером которого по его же словам он был. — О, прекрасная незнакомка, — начал он, — разрешите вашему верному слуге облобызать… Чего там Дилль собирался лобызать осталось неизвестным для дамы, поскольку она, услышав голос вошедшего и убедившись, что он ничуть не напоминает собой могучего варвара, пронзительно завизжала. — Караул! Грабят! Дилль даже обернулся, подумав, что за его спиной кто-то стоит, и дама просто не поняла ситуации. Но позади Дилля никого не оказалось, а вновь повернувшись к баронессе, он получил сильный удар по лбу. «Бум-м-м», — сказал медный тазик, которым баронесса столь удачно запустила в незваного посетителя. — Насилуют! — раздался новый крик женщины, а вслед за этим в Дилля полетело зеркальце в серебряной оправе. Второй бросок баронессы был ещё удачнее, чем первый. Дилль схватился за разбитый нос, стрелой вылетел из комнаты и кубарем скатился по лестнице в общий зал. Драконоборцы встретили незадачливого героя-любовника громовым хохотом, и даже Эрстан, находившийся в весьма мрачном расположении духа с самого отъезда из Тирогиса, широко улыбнулся. Хозяин постоялого двора выбежал из кухни, вооружённый зловещего вида тесаком, но Эрстан поспешил его успокоить. — Любезный Иворр, не беспокойтесь за баронессу. Просто один из моих людей проявил неуместную вежливость. — Вы бы получше присматривали за своими людьми, господин маг, — проворчал Иворр. — Я не хочу терять уважаемых клиентов — я имею в виду, конечно, госпожу баронессу. Не то к утру ваши драконоборцы лишатся каких-нибудь частей тела. — Непременно лишатся, — раздался голос баронессы, появившейся на верхней площадке лестницы. — Завтра утром барон Скодис весь ваш отряд оскопит. И в первую очередь того мерзавца, что посмел незваным вломиться в мои покои. «Мерзавец» ощутимо побледнел, да и остальные драконоборцы тоже притихли. Хотя они были совершенно не виноваты в покушении на честь баронессы, но кто знает этого барона Скодиса — вдруг он окажется короток на речи и скор на расправу? — Вы все мерзавцы! — высокомерно произнесла баронесса, небрежно оглядев сидящих за столами мужчин. И, остановив взгляд на каршарце, поджала губки. — А вы, сударь, болван! И удалилась. Хозяин постоялого двора, убедившись, что инцидент исчерпан, исчез на кухне. Дилль поморщился, но не из-за разбитого носа, а из-за насмешек, которые вот-вот должны были обрушиться на него. И, конечно, предчувствия его не обманули. — Ну-ка, расскажи нам, как надо правильно обольщать женщин, — само собой, первым в дело вступил варвар. — А я тебя предупреждал, — без тени сочувствия сказал Герон. — Как он её зажёг — баронесса прямо-таки загорелась от страсти! — заржал Блер. — Главное — быстро-то как! — Ну, а вы что хотели — всё-таки Великий Соблазнитель женщин! Редкие поначалу смешки постепенно перешли во всеобщий хохот. Дилль только негромко огрызался, понимая, что быстро экзекуция не прекратится. И, в самом деле, пока Эрстан не скомандовал «Отбой», драконоборцы обсуждали во всех подробностях любовный поход Дилля, ставший главной темой этого вечера. Само собой, после произошедшего Дилль даже и не подумал завести с магом разговор, который планировал ещё в Тирогисе — все его мысли сосредоточились вокруг прибытия неизвестного барона Скодиса.11
Всю ночь Дилль сквозь сон прислушивался — не слышно ли стука копыт, возвещавших о прибытии барона. Утром он проснулся раньше всех и в первую очередь помчался на конюшню, взнуздать своих скакунов — и основного, и сменного, чтобы в случае тревоги вскочить на коня и умчаться от жадных лап барона. Когда Дилль вернулся в общий зал, Эрстан уже проснулся. — Ты чего так рано вскочил? — поинтересовался маг. — Не спится? — Ну, вроде того, — выдавил из себя Дилль. — Мы когда отправляемся? — Сейчас народ подниму, позавтракаем и в путь. — Могу помочь всех разбудить. — Да ладно, я сам, — тут, видимо, маг вспомнил вчерашнее приключение Дилля и догадался: — Барона ждёшь? — Сказать честно, не хотелось бы с ним встречаться. — Не переживай, думаю, обойдётся. Сам посуди, где это видано, чтобы благородная дама путешествовала только в сопровождении служанки? Которую, кстати, она куда-то услала на ночь. Судя по всему, баронесса та ещё штучка, так что её муженёк уже должен бы привыкнуть к подобным приключениям. — Хорошо бы так, — печально проворчал Дилль. — И всё-таки, может мы ускоримся? — Спешишь на битву с драконом? — криво усмехнулся маг. — Что-то рановато: заклинание мастера Гвинарда обычно начинает действовать в полную силу только на четвёртый день пути, когда до Неонина рукой подать. Тут Дилль вспомнил, что хотел поговорить с Эрстаномоб амулете, но маг уже отправился будить спящих драконоборцев. Предоставленный сам себе, Дилль прислушался к своим внутренним ощущениям — желание сразиться с драконом, которое появилось после визита «мага-одуванчика», никуда не делось, но и не усилилось. Это было странное состояние: при мысли о схватке с чудовищем Дилль по-прежнему испытывал ужас, но одновременно кровь у него закипала от желания выйти против дракона и вонзить ему в глаз свой меч. То, что меча у Дилля не было (вредный десятник вместо этого выдал только лёгкую кавалерийскую пику), никакой роли не играло. Дилль, который раньше за собой подобной кровожадности не наблюдал, решил расспросить товарищей по несчастью — что они чувствуют после заклятья мастера Гвинарда. К каршарцу обращаться было бесполезно — Гунвальд и в прежние времена бредил дракой с драконом, а потому заклятье только усилило его стремленье попасть в список величайших героев всех времён и народов. Дилль подошёл к Блеру. Беатиец, услышав вопрос, пожал плечами. — Чувствую, что если не прикончу неонинского дракона, то сам помру. Примерно так. А при мысли о побеге совсем тошно становится — сам готов в петлю залезть. В общем, крепко нас этот демонов магистр прижал. Дилль ради интереса решил продумать план побега — благо, лошадь есть, а охраны, кроме мага, никакой. Однако, едва он начал размышлять, в какую сторону податься, как на него навалилась такая смертная тоска, что все мысли о дезертирстве исчезли сами собой. Дилль невольно восхитился мастерством «мага-одуванчика» — насколько же мощное и искусное он наложил заклятье. Потом подумал, что если выживет, обязательно свернёт башку этому умельцу, прислушался к своим ощущениям, убедился, что мысли о мести не возбраняются, и с удовольствием стал придумывать способы казни мага Гвинарда. Гунвальд, узнав о планах мести, с удовольствием подключился к придумыванию способа умерщвления зловредного старикашки. Варвар припомнил все способы казни, применяемые в Каршаре. Северяне, как известно, невеликие затейники в части пыток, однако один способ Диллю весьма понравился, как образец моральной и физической пытки одновременно. Гунвальд рассказал, что преступника сажают в клетку, разделённую на две части перегородкой. В большей части клетки сидит голодный медведь, в меньшей человек может только стоять, прижавшись к стене — в противном случае жадные и когтистые лапы дотянутся до него. И несчастный (преступник, конечно, а не медведь) стоял так до тех пор, пока не падал с ног от усталости, а дальше в дело вступал медведь. Впрочем, согласно варвару, если преступник выдерживал трое суток, то его щадили. — Выпускаете что ли? — спросил Дилль, удивлённый, что каршарцы, оказывается, знают, что такое пощада. — Вот ещё! Он же преступник. Нет, просто башку отрубают. Дарят быструю смерть, что есть величайшая милость. — Мне кажется, — сказал Герон, внимательно слушавший каршарца, — что после трёх дней таких мучений любая смерть покажется милостью. — Хороший способ, жаль у нас нет такой клетки, — вздохнул Дилль. — Да и медведя нет. — Да и мы ещё не победили дракона, — завершил разговор Гунвальд. Дилль только подивился непоколебимой уверенности варвара в своей победе, и решил брать с него пример. Что толку думать о проигрыше и смерти? Чему быть, того не миновать. Зато как приятно поразмышлять, каким он вернётся героем, как будет его приветствовать народ на улицах Тирогиса, как женщины будут слать ему воздушные поцелуи и приглашения провести с ними вечер… Впрочем, победные мысли Дилля испарились сами собой уже вечером, чему весьма поспособствовала одна особа, которую друзья встретили в общем зале постоялого двора, где отряд остановился на очередную ночёвку. Весь день моросил мелкий дождь, водоотталкивающий плащ спасал от падающей с небес влаги, но почти не защищал от холодного пронизывающего ветра. К тому времени, когда отряд добрался до постоялого двора, Дилль замёрз и окоченел, а потому с великим трудом расседлал свою лошадь, задал ей корм, и поспешил в дом в надежде занять место потеплее. К его великому сожалению около большого каменного очага всё уже было занято, а потому Диллю пришлось довольствоваться местом в углу. Гунвальд и Герон присоединились к нему чуть позже. Как выяснилось, они хотели заказать горячего вина с пряностями, но были вынуждены отказаться — это не входило в оплаченный королевским казначейством скудный ужин, а хозяин постоялого двора заломил цену в серебряный окс за кружку. Маг, который в прошлые дни категорически запрещал драконоборцам употреблять спиртное (Дилль даже подозревал почему), сегодня отнёсся к алкогольной инициативе снисходительно и разрешил приобрести согревающего тем, у кого деньги есть. Поскольку свои последние гроши друзья оставили в Тирогисе, им пришлось довольствоваться ужином, оплаченным магом от щедрот королевской казны. Отсутствию вина больше всех опечалился каршарец — Гунвальд без аппетита прикончил свою порцию и первым отправился спать. Дилль и Герон пошли вслед за ним, а по пути монах сказал, что во всём нужно находить хорошее: они могут выбрать самую удобную комнату, пока остальные сидят в общем зале. Хмурый варвар буркнул «чего тут выбирать» и толкнул первую попавшуюся дверь. Раздался хруст, словно внутри что-то сломалось, чему Дилль нисколько не удивился — каршарец зачастую не соизмерял свою силу. — Оп-па, это мы удачно зашли! — физиономия Гунвальда расплылась в широкой улыбке. — Красавица, не хочешь ли испытать настоящих мужских объятий? Если что, я себя имею в виду. Дилль и Герон с любопытством выглянули из-за спины варвара — в комнате стояла высокая темноволосая девушка. Походный костюм ничуть не скрывал её женственности, зато вид обнажённого меча, выставленного в их сторону, навевал устойчивые мысли, что девушка явно не желает испытывать мужские объятия. Во всяком случае, в данный момент. Впрочем, Гунвальда это ничуть не смутило. — Дорогуша, убери-ка меч, и я… — Учтите, свою свободу я дорого продам! — воскликнула девушка, взмахнув мечом. Меч свистнул, рассекая воздух, и Дилль поймал себя на мысли, что девушка с этим оружием обращается куда лучше его самого. — Погоди, Гунвальд, — он протиснулся между каршарцем и дверным косяком. — Простите моего неотёсанного друга, милая незнакомка, мы ни в коем случае не хотели вторгаться в вашу комнату. Просто мы искали свободный номер… — Вы с драконоборцами или сами по себе? — прервала его девушка. Голос её был слегка хрипловатым, что, впрочем, даже нравилось Диллю. — Мы и есть драконоборцы, — Дилль куртуазно поклонился. — Позвольте представить моих друзей: Гунвальд, сын Ольола, — могучий северный воитель, непобедимый в рукопашной схватке и не ведающий страха. Герон — монах церкви Единого, гроза всяческой нечисти, владеющий топором как тот, кто изобрёл это оружие. И ваш покорный слуга, Диллитон Тригородский, драконоборец в третьем поколении, сразивший уже более десятка драконов. Гунвальд явно хотел возмутиться столь наглым враньём насчёт десятка драконов и даже открыл рот, чтобы высказать рыжему обманщику всё, что он о нём думает, но девушка, нетерпеливо взмахнув мечом, произнесла: — Да заходите же быстрее и закройте за собой дверь, пока ваш маг сюда не нагрянул. Уловив в её голосе тревожные нотки, друзья послушно вошли внутрь и плотно затворили за собой дверь. Дилль осмотрел засов, вывороченный из косяка «с мясом» и покачал головой — а ведь Гунвальд даже не напрягался и всего лишь легонько толкнул дверь. — Сломал засов — теперь сам сторожи, — хмыкнул Герон. Каршарец вздохнул и опёрся спиной о дверь. — Значит, вы тоже из числа самоубийц? — переспросила незнакомка, убедившись, что каршарец своим могучим телом прикрывает вход. — Разве мы похожи на самоубийц? — возмутился Дилль. — Похожи, похожи, — проворчала девушка, опуская остриё меча до уровня пояса. — Я-то знаю — сама была в первом отряде. И больше не хочу попасть в драконоборцы. Надеюсь, вы не сдадите меня своему магу? — Ты хочешь сказать, что воевала против неонинского дракона? — изумился Дилль — в его голове хрупкая девушка никак не увязывалась с огромной огнедышащей ящерицей. — Как же ты уцелела? — спросил Герон. — А он вправду из Великих? — это от двери подал голос каршарец. Незнакомка вздохнула: — Вы так и не ответили, скажете обо мне магу или нет. Все трое принялись уверять девушку, что даже под пытками не скажут Эрстану о её присутствии в гостинице. — А ему и не надо вас пытать, — усмехнулась она. — Вашему магу достаточно пожелать, и вы всё сами расскажете. Ну, да ладно, надеюсь, до отбоя он вас ни о чём не спросит, а ночью я уеду отсюда. Девушка ловко спрятала меч в ножны (Дилль лишний раз убедился, что она не впервые держит оружие в руках), села на кровать и представилась: — Меня зовут Тернлис Мироана, что на беатийском означает Тернлис Кровавая. Обычно кровопускание я делаю с помощью меча, но при близком знакомстве могу пустить в ход и нож. Диллю что-то совсем расхотелось знакомиться поближе с этой симпатичной, фигуристой, но опасной девушкой. Герону, судя по его вытянувшейся физиономии — тоже. А вот каршарцу, кажется, было наплевать на прозвища — он откровенно пялился на неё, несомненно мысленно раздевая её и проделывая с ней всяческие любопытные вещи. Тернлис, заметив его похотливый взгляд, вновь вынула меч и демонстративно положила себе на колени. — Я была в первом отряде драконоборцев. Похоже, в живых из всего отряда остались только несколько дезертиров — те, кто сбежал ещё до подступов к Неонину, да я. — А ты, значит, не сбежала? — уточнил Герон. — Да, у меня ума не хватило ещё по пути бросить это дурацкое занятие. Но уж больно хороша была обещанная награда. Я и ещё шестеро моих друзей, кто зарабатывал на жизнь наёмничеством, едва прослышав о вознаграждении за уничтожение дракона, не сговариваясь, подались в драконоборцы. А что, разве плохо получить кучу денег и возможность поселиться в столице Ситгара? Какому наёмнику и когда выпадал такой удачный шанс? — Рисборну Криворукому выпадал, — сказал Гунвальд. — Он был вождём хирда и как-то захватил небольшой городишко на южной границе Каршара с Ирифом. Он там навёл такой порядок, что жители соседних городов сами попросили Рисборна принять их под его защиту. И не успел герцог Ирифский опомниться, как лишился половины своих городов. А на границе Каршара появилось новое государство, которое теперь знают, как Рисборн. — Тоже мне — государство, — фыркнула Тернлис. — Десяток городишек и дикий народ, который вместо земли пшеницу растит на скалах, а также жрёт тухлую рыбу и хлещет вонючее пиво. — Скажи-ка об этом рисборнцам — мигом головы лишишься, — Гунвальд усмехнулся, но Диллю показалось, что в глазах каршарца мелькнули злые искры. Похоже, ему не понравилось, как Тернлис отозвалась о северной земле и её обитателях. — И не подумаю — мне жить ещё не надоело. По этой же причине я не стремлюсь вновь оказаться в драконоборцах. — Слушай, Тернлис, а какой он, дракон? — спросил Дилль. — Он и вправду… — Огромный, — закончила за него девушка. — Одна только голова этого чудовища размером с эту комнату. Дилль обвёл глазами бревенчатые стены комнаты, и ему ощутимо поплохело. Если это только голова, то какой же величины должен быть весь дракон? — А сам он здоровенный, чёрный и страшный. Я, как увидела это чудовище, сразу поняла, почему раньше Гариаль был великой империей, сломившей хребет даже самим некромагам, до этого покоривших половину цивилизованного мира. Любой станет великим, если у него в армии будут такие драконы. Представьте себе, что эта махина не просто быстро двигается, но ещё и выдыхает огонь… — На какое расстояние? — спросил Дилль. — А? — девушка сбилась с рассказа. — Ну-у, где-то шагов на десять. Или двадцать. — Десять или двадцать — это большая разница. А, может, тридцать? Точнее сказать не можешь? — продолжал приставать с расспросами Дилль. Тернлис рассердилась. — Слушай, умник, мне было не до замеров расстояния огненного выдоха дракона. Когда мы его увидели, то одна половина отряда помчалась в атаку, а вторая бросилась бежать. Но уйти не удалось никому — во всяком случае, я больше никого из своего отряда не встречала. — А ты как спаслась? — поинтересовался Герон. — Мне повезло — я провалилась в городскую канализацию. Проклятый дракон разрушил добрую треть Неонина, а, может, просто продавил своей тяжестью улицу. И когда я споткнулась на бегу и свалилась в дыру, то оказалась в вонючей и кишащей крысами канализации. Ненавижу крыс! Но над моей головой ревел дракон, сверкало драконье пламя, слышались крики умирающих, и я предпочла потерпеть общество серых крыс. Чтобы разделаться с нашим отрядом дракону понадобилось минут пять, а потом он ушёл. Я проторчала среди крыс добрых полдня, пока решилась выбраться наружу, а потом пешком отправилась подальше от Неонина — лошади-то частью разбежались, а частью погибли. Дилль представил описанное девушкой и решил, что серых крыс он не боится совсем, а потому спокойно может нырнуть в канализацию Неонина. Главное, вовремя заметить нужную дыру. Но едва он так подумал, как почувствовал, что в груди вскипает неодолимая ярость, вложенная в него магистром-«одуванчиком» — магия требовала схватки с драконом, а не спасения в вонючей канализации. — Проклятый маг, чтоб ему пусто было! — проворчал себе под нос Дилль, достал из-за пазухи амулет и, показав его девушке, спросил: — Слушай, Тернлис, а у вас амулетов не было? — А-а, ты про эти замагиченные штучки, — понимающе кивнула она. — Нет, наш отряд был полностью из добровольцев. Это следующих начали снабжать такими «подарками». Я так понимаю, вы, даже если не хотите, всё равно выйдете против дракона. Но поверьте, ваши мечи будут бессильны против него, даже если вы и подберётесь достаточно близко, чтобы пустить их в ход. — Мой меч пробьёт что угодно! — хвастливо выдал Гунвальд, на что все только поморщились. — А топор? — спросил монах. — Топор не оставит и царапины на драконьей чешуе, если, конечно, он не выкован из гномской звёздной стали, — безапелляционно заявила девушка. — Спасибо, обнадёжила, — буркнул Дилль. — Расскажи ещё что-нибудь про эту зверюгу. Какие у дракона есть слабые места? — Какие слабые места могут быть у Великого дракона? — удивилась Тернлис. — Мало ли, — неопределённо пожал плечами Дилль. — Например, быстр он или медлителен? Насколько он тяжёл? Он летает, перепархивает с места на место или вообще только ползает? Впадает ли он в спячку после сытной кормёжки и, если да, где берёт такое количество еды. Ведь город разрушен, поселения опустели, живности вокруг никакой нет. Не думаю, что дракон питается трупами, что остались после побоища. — Ну ты даёшь! — во взгляде Тернлис мелькнуло уважение. — Я как-то не задумывалась над такими вопросами. Хотя особо и времени-то не было: мы едва приехали к Неонину, сразу вступили в бой. Ну, не совсем сразу, дракон прежде нас спросил, привели ли ему мага, а когда узнал, что мага с нами нет, заревел и напал. В общем-то, вот и всё. Теперь-то я поумнела и второй раз ошибку не повторила бы, доведись мне снова вступить в схватку с драконом. — Какую ошибку? — спросил Герон. — Привела бы с собой мага, — пояснила девушка. — И пока дракон разбирался бы с его чародейством, нашла бы способ прикончить чудовище, а ещё лучше — попросту сбежать. — Даже если бы мы и сумели притащить в Неонин мага, то сбежать всё равно не смогли бы, — сказал Дилль. — Да и не хотим мы бежать от славы, которая нас ждёт после уничтожения Великого дракона, — встрял Гунвальд. Девушка буркнула что-то вроде «слабоумный». В этот момент из коридора послышались голоса драконоборцев, ищущих себе место для ночлега. Кто-то ткнулся в дверь, каршарец рявкнул «Здесь уже занято». Потом Гунвальду пришлось ещё несколько раз повторить эту фразу, потому что на второй этаж поднимались новые драконоборцы, и каждый из них пытался попасть в эту комнату. — В следующий раз надо будет заселяться в самый дальний от входа номер, — проворчала Тернлис. Гунвальд вышел в коридор, и больше никто не пытался забраться в комнату, занятую девушкой. — А почему ты так боишься мага? — шёпотом спросил Дилль. — Что за глупые вопросы! — поморщилась Тернлис. — Он велит вам порезать мне руку, капнет моей кровью на этот демонов амулет, и я окажусь у него в абсолютном плену. Не хочу стать такой же рабыней, как вы. Тут Дилль вспомнил один из первых своих разговоров с Эрстаном — тот говорил, что заклятье подчинения действует только в случае, если кровь принесена добровольно. К примеру, сам Дилль так и сделал. Он хотел было сказать об этом Тернлис, но из коридора послышался голос мага. — Все определились с ночлегом? Гунвальд, а ты какого демона тут торчишь? Судя по голосу, Эрстан уже изрядно хлебнул согревающего. — Господин маг, монах Герон, Диллитон и я ночуем в этой комнате. Я как раз собирался вам об этом сказать. — Понятно, — буркнул маг. — Ложись уже. А вы куда?!! Ну-ка, всем спать! Если через пять минут я увижу хоть кого-нибудь в коридоре, вместо сна будете всю ночь животом маяться! Гунвальд влетел в комнату, а в коридоре затихли голоса драконоборцев. — Надо бы изобразить, что мы спим, — сказал Герон, — вдруг маг сюда заглянет.12
В комнате было всего две кровати — на одной сидела Тернлис, на второй — Герон и Дилль. Каршарец плотоядно хмыкнул и направился к девушке. — Ну, красотка, высший жребий определил нам с тобой… Кхе… Гунвальд не закончил фразу — у его горла оказалось остриё меча. — Только попробуй, — прошипела Тернлис. — Я, между прочим, девственница — это даёт мне силу Сульмиры в бою. И если ты думаешь, что я променяю помощь матери-воительницы на жалкую ночь с бестолковым варваром, то жестоко ошибаешься. — Ну, нет, так нет, — каршарец развел руки. — Однако… Гунвальд одним молниеносным движением отвёл меч в сторону, переместился влево, резким рывком вырвал оружие из рук девушки и сделал шаг назад. Дилль поразился, насколько, оказывается, быстр варвар — недаром каршарцы славятся, как лучшие рукопашные воины во всех северных и средних землях. — Прежде, чем грозить незнакомцу, убедись, что сможешь привести угрозу в исполнение, — несколько высокопарно закончил каршарец. — Отдай меч! — девушка выхватила нож и бросилась на обидчика. Дилль и Герон не успели прийти на помощь Гунвальду — тот сам справился с рассвирепевшей фурией, в которую превратилась Тернлис. Каршарец с удивительной для такого здоровяка грацией уклонился от удара в живот, перехватил руку девушки и небрежно вывернул ей кисть. — Остынь немного, подруга, — он толкнул её, и Тернлис плюхнулась на кровать, откуда только что так быстро вскочила. — Сразу видно, что ты никогда с каршарцами раньше не сталкивалась. Лицо Тернлис так исказилось от ярости, что Диллю осталось только удивляться — минуту назад перед ним сидела вполне симпатичная девушка, а сейчас на неё нельзя было смотреть без страха. — Тебе конец, варвар! — прошипела она. — Позже я найду тебя и отомщу! — Видите, друзья, наша новая знакомая тоже стала верить, что мы победим дракона, — усмехнулся Гунвальд, обращаясь к Диллю и Герону. — Раз собралась мстить, значит, убеждена, что мы выживем. — Действительно, — хмыкнул монах. — Гунвальд, в тебе просыпаются наклонности настоящего мыслителя. — Вот ещё! Каршарцам не нужно думать — главное, уметь сразить врага, — Гунвальд покрутил в руках меч и нож Тернлис, видимо, хотел отдать ей оружие, но передумал. Он задумчиво посмотрел на девушку и сказал: — Думаю, нам ложиться спать нельзя, пока эта дама здесь. Мне, во всяком случае, точно. Дилль и Герон синхронно улыбнулись — да уж, Гунвальду не позавидуешь. Хотя, рассудил Дилль, им самим никто не гарантировал, что кровожадная беатийка не перережет им горло за то, что их друг оскорбил её. Значит, надо поскорее спровадить Тернлис из комнаты — она же всё равно собиралась покинуть постоялый двор. — Гунвальд, мы с Героном пойдём вниз и попытаемся отвлечь мага разговором. А ты проследи, чтобы наша новая знакомая ушла отсюда незаметно для Эрстана. И всем будет хорошо. Дилль и монах спустились в общий зал. Маг в одиночестве сидел за одним из столов, как отметил Дилль, очень удачно — спиной к лестнице на второй этаж. — Господин маг, разрешите спросить вас? — с ходу начал Дилль. — Какого демона? — Эрстан оторвался от большой кружки с вином — между прочим, уже почти пустой. — Я же велел всем спать! — Господин маг, у меня важный вопрос, — затараторил Дилль. — Я хотел спросить вас ещё в Тирогисе, но всё никак не удавалось. Это касается наших амулетов. Вот и наш преподобный брат Герон тоже хочет услышать ваш ответ. Получив от Дилля тычок в бок, Герон согласно кивнул. Эрстан нетрезвым взглядом посмотрел на них и махнул рукой. — А-а, к псу всё! Садитесь. Пить будете? — и, не дожидаясь их согласия, крикнул: — Эй, хозяин! Ещё три кружки мироттийского! Когда владелец постоялого двора принёс заказ, маг сделал длинный глоток и поморщился. — Кислятина! Наверное, это мироттийское было разбавлено водой и заправлено уксусом уже раз десять. Провинция, чтоб её! Дилль хлебнул и согласился. Однако, дарёный грош лучше пустого кошелька, а потому он не стал возмущаться качеством вина. — Господин маг… — Давай попроще, а? — скривился маг. — Мы же вдвоём, а преподобный брат в отряде числится только номинально. — Эрстан, — не стал упорствовать Дилль, — у меня вот какой вопрос: а ты не задумывался, что наши чудесные амулеты напичканы некромагией? Маг задумчиво посмотрел в кружку, не спеша с ответом. Дилль и Герон прихлёбывали вино и ждали, что он скажет. Наконец маг покачал головой и усмехнулся. — Надо же, даже тебе, человеку, далёкому от магии, это понятно. А нашим магистрам… — В монастырской библиотеке я читал про некромагическое воздействие, — сказал Герон. — Очень похоже на то, что ваши амулеты — это просто сильно уменьшенные копии некромаговских жезлов. Как по размерам, так и по действию. — Наши отцы магии считают, что раз заклинание подчинения не отбирает разум и душу, то его корни не лежат в некромагии, — сказал Эрстан. — И никаких возражений слышать они не хотят. Да никто в академии уже и не возражает, после того, как мы с мастером Вальдени поспорили с гроссмейстером Адельядо. — И за это тебе тоже вручили такой амулет? — догадался Дилль. — И теперь ты должен сопровождать драконоборцев, хочешь того или нет? — Ага. Вручили. Не такой, как у вас — он на порядок сложнее, но тоже с заклинанием подчинения. — Но ты же говорил, что это заклинание действует только если добровольно капнуть своей кровью на камень! — воскликнул Дилль. — Зачем же ты… — В магической академии своя иерархия и собственные нерушимые законы, — туманно пояснил Эрстан. — К тому же, моё наказание кончится, как только Неонин будет освобождён от дракона. Гроссмейстер Адельядо весьма вспыльчив, но он — человек слова. Если сказал, что снимет, значит, снимет. С этими словами маг достал из-за пазухи амулет на золотой цепочке. В отличие от амулетов драконоборцев, его «украшение» было выполнено в форме звезды, но с таким же кроваво-красным камнем в середине. — Он позволяет управлять через твой амулет твоим организмом, Дилль, — сказал маг. — Захочу — заставлю тебя прыгать, захочу — остановлю сердце. Представляешь, какую власть над тобой и твоими товарищами мне дали? Дилль с отвращением посмотрел на украшение мага — всё-таки очень неприятно сознавать, что являешься настоящим рабом любого, кому этот амулет подчиняется. — Ладно ещё, что я не властолюбивый человек, — продолжал тем временем Эрстан, — видели бы вы, что творят в нашей академии другие со своими подопытными. — Может, потому тебя и поставили старшим над драконоборцами, — сказал Дилль. — Выходит, твой главный магистр не такой уж и дурак, иначе до Неонина никто живым бы не добрался. — Может оно и так, только мне от этого не легче. Мне, между прочим, вообще всякое насилие чуждо. Я же в академии сначала врачеванием занимался, а потом бытовиком был. — Кем? — одновременно спросили Дилль и Герон. — Бытовым магом. Моя специальность — заклинания создания кулинарных ароматических приправ, усиливающих вкус продуктов. А последние пять лет занимался перемещением вкусоароматических свойств. — Что ты делал? — не понял Дилль. — Делал так, чтобы твоя еда казалась вкуснее, чем есть на самом деле, — пояснил ему Эрстан. — А перемещение вкусоароматических свойств — это когда ты ешь кусок репы, а он пахнет жареным мясом. — А-а, так это ты про «пахучки» говоришь, — протянул монах. — Почему пахучки? — удивился маг. — Так в народе это заклинание прозвали, — пояснил Герон. — Но запахом сыт не будешь. Короче, сплошной обман. — Как это обман? — обиделся Эрстан. — Напротив, прямая забота о неимущих. У бедных людей нет денег, чтобы купить мясо, но они могут есть чёрствый хлеб со вкусом тушёной говядины. Или жевать какую-нибудь солёную краснопёрку, но со вкусом запечённого осетра. — Хорошо ещё, что эти заклинания недешёвые, не то в кабаках подавали бы крысятину с ароматом жареной оленины, — хмыкнул Дилль. — Знаешь, Эрстан, ты не обижайся, но твои заклинания совсем не для простого народа. Чтобы поесть хлеба со вкусом говядины я должен купить заклинание «пахучку», то есть, как ты там его назвал… А оно в чародейских лавках ой какое недешёвое! Маг вздохнул и опять приложился к кружке. — Да, знаю. Когда-то магия была намного мощнее. Да и дешевле в обиходе. Вот и получается, что я, как и многие в академии, занимаюсь магией ради магии, а в обычной жизни моя работа мало пригодна. — То есть, маги тоже не всё могут? А я-то думал, что маги всемогущи, — сказал Дилль. — Я, как маг, не совсем бесполезен, однако возможности мои ограничены знаниями и, самое главное, ослабленным магическим фоном. Всемогущи! — фыркнул Эрстан. — А кто может всё? Даже самая могущественная сущность — Единый, и то не умеет всего, чего уж говорить о простых людях, хотя и наделённых даром управлять некоторым количеством магической энергии. — Единый всё может, — твёрдо сказал Герон, — нужно лишь уметь его попросить. — Ой, перестань, достопочтенный! — маг расхлябанно махнул рукой в сторону монаха — хорошо хоть не той, в которой была кружка. — Единый дух, конечно, многое может сделать, но не надо возводить его в абсолют. — Ты бы всё-таки не путал сущность и дух, — заметил Герон. — Наши учёные богословы за такое уже все розги о твою спину изломали бы. — Вот только не надо здесь разводить теологические споры. Какая разница, как называть то существо, которое мы же сами и создали? Важно только то, что оно есть. Так сказать, реальность, данная нам в ощущениях. — Не создали, а лишь послужили инструментом в руках Высшего провидения, — поправил мага монах. — Вопрос спорный! — Эрстан погрозил пальцем Герону. — Вы, монахи, можете считать произошедшее вмешательством неких высших сил, но на самом деле это было лишь плодом работы человеческой мысли. Ну и, конечно, самопожертвования высших мастеров. — Казуистика! — горячо воскликнул Герон. — Ты подгоняешь факты под ложную теорию! — Как раз-таки наоборот — это ваши богословы трактуют события так, чтобы удобнее было манипулировать! Дилль переводил взгляд с одного на другого, постепенно теряя смысл беседы. Он никогда не увлекался ни магией (ввиду полного отсутствия талантов к ней), ни богослужением (считая монахов бездельниками и дармоедами). А потому сейчас не совсем понимал, о чём говорят эти двое. Нет, конечно Дилль в общих чертах знал историю происхождения Единого — как и любой житель цивилизованных стран, но те детали, в которых маг и монах не соглашались друг с другом, были ему непонятны. К тому же, Дилль до этой минуты так и не увидел Тернлис, которая уже должна была спуститься. Может, она передумала? Тогда нужно уводить Герона, пока эти двое не сцепились всерьёз. А вдруг Тернлис не передумала уходить, а просто по какой-то причине задержалась? Дилль даже застонал — что делать-то? Может, сходить, проверить, пока его собеседники заняты друг другом? Между тем маг и монах от словесного несогласия перешли уже к более весомым аргументам в споре. — …ты же сам сказал, что твоя магия бесполезна! — Думаешь, если я признался в ограниченности магии, значит, я бессилен? Хочешь, в жабу тебя превращу? — Ну, попробуй! — Герон демонстративно закатал рукава рясы. — Но если не сумеешь, я тебе вот этим кулаком вколочу понимание в башку! — Во-от! — Эрстан обвиняюще ткнул пальцем в сторону монаха. — Когда заканчиваются истинные доводы, в ход идёт голая сила. — А как же тебя ещё вразумить, если ты очевидных вещей не понимаешь? — удивился Герон. — Так, стоп! — Дилль поспешил вмешаться, пока они не передрались по-настоящему. — Я — человек далёкий от магии и церкви, поэтому никак в толк не возьму, о чём вы спорите. — Чего тут непонятного? — продолжал кипятиться маг. — Он утверждает, что Единый может всё. А на самом деле это не так. Единый — могущественная сущность, этого никто не отрицает. Но во многом это могущество либо бесполезно, либо ограничено. Дилль дёрнул за рукав начавшего подниматься монаха. — Дай ему сказать, Герон. Продолжай, Эрстан. — Вот, к примеру: никто не обладает такой убойной силой против демонов, как Единый. Так это, монах? — Воистину, — кивнул Герон. — А также силён он против нечисти: упырей, вампиров, змееголовов всяких. И сила его частично передаётся нам, скромным служителям церкви… — А теперь скажи, много ли ты видел в своей жизни демонов? — Лично я — не видел. Но рассказывали о том, что сильны они неимоверно, и… — Да, да, и обожают пить души человеческие. Вот только незадача: уже триста лет никто этих демонов не видел. Выходит, сила у Единого есть, но она бесполезна — просто некуда её применять. Диллю этот спор напомнил первую встречу с Героном. — Знаешь, Эрстан, по-моему тут ты не прав, — сказал Дилль. — Может быть, именно потому, что в мире есть Единый, к нам демоны больше и не суются. Значит, польза от его могущества есть, и ещё какая. — М-да, — Эрстан почесал затылок, — не совсем удачный пример. Ну, хорошо. Вот, смотри, амулет! И у Дилля почти такой же. Я не могу снять заклинание ни с его амулета, ни со своего собственного. Может твой Единый это сделать? — Уверен, что да, надо только как следует его попросить. Однако, судя по тону монаха, уверен он был как раз в обратном. Как и Дилль, Эрстан тоже это заметил. — Ну так попроси! Только не говори, что для свершения тебе нужно собрать целый монастырь монахов. — Вообще-то, — протянул Герон, — чем больше братьев обращается к Единому, тем больше шансов на то, что просимое исполнится. К тому же, Единый не всегда склонен исполнять желания людей. — Вот, я об этом и говорю! — Эрстан торжественно поднял кверху указательный палец. — Сила Единого ограничена как числом просящих, так и его собственными возможностями. А мы, маги, всегда можем сотворить заклинание, и ограничением служит лишь отсутствие знаний по какому-нибудь конкретному вопросу или слабость подвластного магического потока. — Ну, скажи ещё, что и от настроения мага ничего не зависит, — саркастически хмыкнул Герон. — В этом, по-моему, вы от Единого ничем не отличаетесь — он тоже, бывает, самые простые просьбы выполнять не хочет. — Герон, мне кажется, что ты только что приравнял Эрстана к Единому, — заметил Дилль. — И вообще, не понимаю о чём вы спорите, если оба согласны с тем, что Единый существует и даже обладает характером, как любой человек. Маг уставился на Дилля. — Чтобы объяснить тебе тонкости различий между взглядами магической академии и церкви, придётся начать ещё с Величайшей битвы, — сказал наконец Эрстан. — Это слишком долгая история. — Мне тоже интересно было бы послушать, — сказал Герон. — В Верхнем Станигеле представителей академии никогда не было, и обо всём знаю только со слов настоятеля да из некоторых книг. — К тому же, мы никуда не торопимся, — поспешил добавить Дилль, памятуя, что Тернлис всё ещё не ушла. Спать в её присутствии не получится (уж слишком девушка кровожадная на его взгляд), значит, нужно по-любому дождаться, пока беатийка покинет постоялый двор. — Ну, если хотите… Эй, хозяин! На зов мага подошёл мальчишка, подметавший зал. — Хозяин спит уже, господин маг. Чего желаете? — Чего это он в такую рань спать завалился? — нетрезво удивился Эрстан. — Ах, да! Так, малец, неси сюда той кислятины, что вы вином зовёте. Кувшин… нет, два! И ещё притащи мяса какого-нибудь, хлеба. Да поживее! Держи, сдачу оставишь себе. Эрстан кинул мальчишке сребреник, и пацан умчался на кухню, воодушевлённый перспективой заполучить пару медяков. — Надо было сказать, пусть свечу новую поставит, — проворчал Эрстан, глядя на крошечный огарок. — Впрочем, маг я или нет? С этими словами он щёлкнул пальцами, и над столом зажёгся небольшой шарик, распространявший слабый жёлтый свет. — Так-то лучше. Мы о чём говорили? — Ты хотел начать с Величайшей битвы, — напомнил Дилль. Маг плеснул в свою кружку вина, выпил, пожевал хлебную корку и только потом начал: — Если вы помните историю, то триста лет назад, а точнее — триста двадцать, к границам империи Гариаль подошли войска некромагов. К тому времени некромаги уже лет десять планомерно завоёвывали юг континента, и все южные страны оказались поглощены их мерзкой машиной управления. Некромаги выжигали личность человека, оставляя нетронутым физическое тело, рабски послушное командам хозяина. — Почти как и мы, — не удержался Дилль, потрогав свой амулет. — Почти, — согласился Эрстан. — Но всё-таки между нами и теми несчастными, которых касался жезл некромага, есть разница. Мы с тобой владеем собственными разумом и телом, к тому же, заклятье с нас можно снять. А жертвам некромагии пути назад не было. Из таких людей получилась огромная и послушная армия: они выполняли любой, даже самый жестокий приказ, не жаловались на жажду и голод и шли в атаку с яростью берсеркеров. Правда, эта армия имела один существенный недостаток: её солдаты были неумелыми. Некромагия выжигала не только душу человека, но и уничтожала память, а, значит, умения и знания. И вчерашние знаменитые воины превращались в пустые оболочки, ценные только тем, что были бесконечно преданы хозяину. — Если на мастера меча нападает десяток неумелых, пусть и сильных врагов, он их пошинкует за минуту, — хмыкнул Герон. — Десяток, да. Может быть даже сотню. А двести? Пятьсот? Твой мастер, Герон, когда-нибудь устанет, и тогда его сомнут. У некромагов было одно, но огромное преимущество перед империей Гариаль — они не знали жалости и поголовно превращали жителей захваченных стран в своих марионеток — не только мужчин, но и женщин, детей, стариков. В результате, когда их армия двинулась на Гариаль, её численность переваливала за два миллиона. Некоторые даже считают, что их было раза в два больше, но, поскольку, никто одержимых не считал, а сами некромаги никого на этот счёт не просветили, то это осталось скрыто туманом истории. Дилль невольно присвистнул. Он, честно говоря, не мог представить такую толпу народа, зато прекрасно понимал, что это очень много. — Чем же они питались? — удивился он. — Это какую же прорву еды нужно, чтобы накормить такую армию? — В книге «До и после Величайшей битвы» мастер Новальдр писал, что в армии некромагов постоянно царил голод. Болезни косили её солдат тысячами за день. Живые поедали мёртвых, чтобы поддержать свои силы, а зачастую самые ослабевшие солдаты поедались живьём. Ужасно, конечно, но это даже каннибализмом назвать нельзя — жертвы некромагии уже не относятся к людям и не осознают никаких моральных ценностей. Чтобы заменить павших новыми марионетками Верховный Ковен гнал армию на новые завоевания. И, само собой, после очередной победы численность армии некромагов увеличивалась. И император Линтар — тогдашний правитель империи, и совет мастеров знали, что собой представляет Верховный Ковен и понимали, что вести какие-либо переговоры с некромагами столь же бессмысленно, как и просить голодного саблезубого медведя отказаться от еды. Вокруг империи уже объединились все, кто не хотел влачить жалкую участь безмозглого раба. Северные земли прислали свои лучшие пехотные хирды; Мессантия дала пять конных полков, знаменитых своей неудержимой лавой; гномьи подгорные поселения прислали бронированных пехотинцев и огневиков; и даже варвары-кочевники, в течение сотен лет грабивших восточные границы империи, принесли временную присягу императору Линтару и обещали нанести удар с тыла войскам некромагов. И без учёта союзников у самой империи было много войск, но главной ударной силой оставались драконы. Именно драконы, едва появляясь на поле боя, вселяли ужас в сердца врагов императора и обращали их в бегство. Именно эти создания сделали империю тем, чем она стала. — До того, как разрушилась, — заметил Герон, наливая себе вина. — Опять же, не без помощи драконов, — согласился Эрстан. — Но это произошло позже. А на Величайшую битву драконы вышли вместе с людьми. И, как писал мастер Новальдр — а он сам был участником этой битвы, поначалу всем казалось, что орды некромагов будут попросту смяты одними только драконами. Император Линтар, сидя на походном троне и попивая вино… Тут маг прервался, чтобы повторить деяния императора Линтара. Дилль счёл, что пример достоин подражания, и одним долгим глотком осушил кружку. Монах же, не стесняясь, отставил свою кружку в сторону и пил прямо из кувшина. — И это называется святой человек! — Эрстан покачал головой. — Монах должен служить образцом целомудрия и воздержания, разве не так? — Так, — ответил Герон, утираясь рукавом рясы. — Как и маг, коему положено следовать той же стезёй. — Слушайте, оставьте ваши шпильки на завтра, — Дилль отобрал кувшин у Герона, налил вина магу и себе и вернул посудину монаху. — Эрстан, рассказывай дальше. — Не помню, о чём я говорил, — наморщился маг. — Это не вино, а какая-то кладезь забвения. — Ты рассказывал, как император Линтар пил вино и наблюдал за битвой, — подсказал Дилль. — Датышто! — возмутился маг. — Император Линтар никогда вина не пил! Он вёл праведный образ жизни: за женщинами не ухлёстывал и, например, не обжирался, как некоторые. С этими словами он кинул взгляд на сосредоточенно жующего монаха. — Ну да, потому у него наследников и не было. Не отвлекайся! — прошамкал Герон. — Император сидел на походном троне и… Видимо слова монаха указали Эрстану забытый путь повествования, и он, полуприкрыв глаза, продолжил: — Так вот, Его Величество наблюдал, как первыми в бой вступили катапульты. Они швыряли огромные камни, которые проделывали в рядах войска некромагов длинные коридоры из раздавленных и изуродованных тел. Потом, когда одержимые приблизились, катапульты стрелять перестали, а в бой вступили таранные полки. Они врезались в армию некромагов и резали её, как горячий нож режет мягкое масло. Старые драконы — их было около сотни, защищённые кроме собственной чешуи ещё и заговорённой бронёй, шли на остриях клиньев, и их огонь сжигал врага тысячами. За драконами двигались тяжеловооружённые пехотинцы, которые зачищали освободившееся пространство и оберегали отряды лучников, сеявших колючую смерть среди одержимых. Более молодые драконы, способные подолгу летать, жгли некромагов с воздуха. Конница империи и мессантийцев начала атаку с флангов, сокрушая крылья вражеской армии. Хирды гномов и северян, следовавшие за конницей, рубили войско некромагов с таким азартом, словно находились на празднике «пьяной весны», а не на кровопролитнейшей битве. А ведь император даже не ввёл в бой магов. Да и легион Несгибаемых — императорских гвардейцев, тоже стоял в резерве. Дилль слушал мага, представляя картину этой ужасающей бойни. Он-то прекрасно помнил, как тряслись у него колени при виде огнедышащего дракона, и какой страх обуял его тогда. Что же должны были испытать войска некромагов при встрече со старыми драконами? — По всем правилам военной науки, враги должны были дрогнуть и начать паническое бегство, — продолжал Эрстан. — Но у людей, лишённых души, нет никаких чувств и собственных желаний — есть только приказ хозяина. А некромаги приказали своим рабам идти в атаку. И несчастные шли, устилая своими трупами степь. Постепенно драконы начали уставать, и их огонь уже не так часто пылал над полем боя. Лучники расстреляли все стрелы и отошли. Пехотинцы продолжали рубку, но то и дело в их ряды прорывались некромаговские берсерки. Конница Мессантии разогнала левый фланг армии некромагов, но завязла в мягкой земле заливных лугов, после чего оказалась отрезанной от основных имперских сил. Обратно прорвалась едва ли половина мессантийских рыцарей. — Да-а, это был эпический махач, — глубокомысленно качая головой, сказал монах. — Эрстан, может, закажем ещё вина? Маг сбился и замолк. — Герон, не отвлекай его, интересно же! — Дилль сунул монаху свою кружку. — Эрстан, давай, продолжай! Ты рассказываешь так, будто сам участвовал в этой битве. — Я просто раз сорок перечитывал книгу мастера Новальдра. Герон, держи сребреник и закажи вина, — маг достал из кошеля монету и отдал монаху. — Так, я на чём остановился? — Что мессантийские рыцари завязли в болотах, — напомнил Дилль, — и почти все погибли. — Болота у нас на севере Ситгара. А там, где была Величайшая битва, болот нет. Просто мессантийцы выскочили на заливные луга, где земля ещё была вязкой после весеннего половодья, а коннице, как понимаешь, нужна под ногами твёрдая поверхность. — Понимаю, — кивнул Дилль. — А зачем? — Что значит «зачем»? — удивился Эрстан. — Сила конницы в неудержимости удара. А если лошади вязнут в рыхлой земле, то рыцари становятся неуклюжими. Мессантийцы были знамениты своей тяжёлой кавалерией — недаром они сумели без поддержки лёгкой кавалерии и пехоты опрокинуть левый фланг некромагов до того, как достигли этих демоновых лугов. Там они застряли, и туда на помощь своим войскам пришли сами некромаги. Врезультате треть прославленных мессантийских воинов осталась лежать в земле, а примерно четверть обратилась в зомби и бросилась в атаку своих же товарищей. — То есть, некромаги обратили мессантийцев? — Да, у них это было неплохо отработано за годы прежних завоеваний. Отряды некромагов численностью по двадцать-тридцать человек садились на лошадей и ждали приказа главнокомандующего. Когда тот видел, где возникает проблема, он посылал один-два отряда в место прорыва. И пока воины империи рубились с одержимыми, некромаги подъезжали поближе и начинали обращать убитых людей в зомби. После чего мёртвые-немёртвые поднимались и уничтожали всех в пределах досягаемости. — Подожди, подожди! — Дилль даже головой потряс. — Ничего не понимаю. Чем отличается одержимый от зомби? — Ты серьёзно? Это же знает каждый солдат в Южной армии. Маркитанты, рабочие и даже шлюхи, обслуживающие вояк, это знают. — Но я-то не служил в Южной армии и, уж тем более, не обслуживал солдат, — хмыкнул Дилль. — Тогда запоминай — кто знает, что в жизни пригодится, — маг ткнул в сторону Дилля обгрызенным свиным ребром. — Одержимый — живой, хотя и бездушный, а зомби — это мертвый человек, поднятый при помощи некромагии к псевдожизни. Говорят, что у зомби нет души, но есть какое-то подобие разума. Во всяком случае, достоверно известно, что поднятые действуют весьма разумно — в смысле умения убивать. Видимо, мёртвые-немёртвые обладают всеми прежними умениями живого человека — так считали лучшие маги древности, да и наши нынешние мастера согласны с этим. Представь себе отличного фехтовальщика, который не боится ран и не опасается за свою жизнь — это же настоящая машина для убийства. А поднятый маг? Он ведь и после смерти способен манипулировать магическими потоками. Уничтожить зомби можно только расчленив его — желательно на множество мелких кусочков. Вот таких, как этот. С этими словами Эрстан достал из блюда кусок свиного ребра и помахал им. Во все стороны полетели капли мясного сока, жира и жареного лука. Дилль с трудом скрылся от этого кулинарного душа и ещё с большим трудом вернулся в исходное положение — всё-таки, каким бы кислым и разведённым ни было это вино, в голову оно било весьма и весьма неплохо. Кстати… — Кстати, а где наш монах? — Дилль завертел головой. — Он же хотел ещё что-то заказать. Вот только у кого? Мальчишка-прислужник, подогнув ноги, дрых на соседней лавке. В этот момент из кухни послышалось пыхтение, и в зале появился монах, обнявший одной рукой два кувшина. В другой руке он держал здоровенный окорок. — А вот и я! Ваш заказ выполнен — вот выпивка, а вот закуска. — Ты где был-то? — Эрстан бросил рёбрышки обратно на блюдо и принялся кромсать окорок ножом. То ли нож у него был заговорённый самим магистром как-его-там-звать, то ли окорок был свежим, но только кружочки мяса у мага получались с ровным срезом и тоненькие, как листы пергамента. — В кладовую сходил, — пояснил монах. — А чего? Малец спит, думаю, утомился за день, жаль будить пацана… — И, конечно, захватил винца, сколько смог унести, — саркастически заметил маг. — Надеюсь, не такого кислого, каким наш хозяин нас потчевал? — Хозяин — тот ещё жук! На, попробуй, чего я раздобыл. С этими словами Герон налил в кружки принесённое вино. Дилль попробовал и выругался. Эрстан, не отрываясь, высосал полкружки, отдышался и погрозил кулаком куда-то в сторону кухни. — Я его казню! Заставил нас пить кислятину, когда у него было такое вино!13
Рассказ о Величайшей битве прервался, потому что сотрапезники некоторое время отдавали должное вину, копчёному окороку и ловкости монаха. Наконец Дилль, чувствуя, как у него уже далеко не слегка кружится голова, прекратил возносить хвалу богу виноделия, и попытался вернуть мага на путь повествования. — Э-э, Эрстан… — Ты что, заикаться начал? — Нет, — Дилль помотал головой. — Просто хотел сказать, чтобы э-э-Эрстан… Он прихлопнул рот ладонью — язык категорически отказывался служить. Впрочем, маг прекрасно понял, что хотел сказать Дилль. Мало того, он даже сам вспомнил, на чём остановился. — Я рассказывал Диллю, чем отличается одержимый от зомби, — пояснил он монаху. — Так это любому первогодку в южной армии известно, — хмыкнул Герон. — Кстати, о поднятых: я помню, как мы однажды столкнулись с тремя зомби, которых занесло к передовым заставам… — Стоп! — Дилль поднял руку. — Герон, ты завтра расскажешь, сегодня очередь мастера Эрстана. О, я смог произнести его имя! Ну-ка… э-э-Эрстан… Тьфу! — Не старайся, — ухмыльнулся маг. — Так вот, о зомби: владея секретом псевдооживления мёртвой плоти, некромаги могли бы стать владыками мира за пару лет, имея таких неустрашимых и умелых воинов, как зомби. На счастье всего остального человечества у поднятых есть один, но существенный изъян. А заключается он в том, что зомби терпеть не могут истинно живущих. — А это ещё кто? — удивился Дилль. — Это ты, я, Герон и все остальные люди. И гномы. И драконы. Короче, все те, у кого есть душа. Одержимые, которых коснулся жезл некромага, души не имеют, и зомби для них не опасны. Что такое душа? Ответ на этот вопрос знали некромаги, но их уничтожили, и теперь тебе об этом не скажут даже высшие магистры или церковные сановники. Зомби могут точно определить, обладает ли существо душой. И, если обладает, зомби нападёт, пытаясь умертвить своего врага. Вот почему некромаги, которые поднимали мертвецов на поле боя, сразу же сбегали подальше от места колдовства — в противном случае зомби покрошили бы своих создателей вместе с теми, против кого их поднимали. Возвращаясь к мессантийской коннице: когда часть рыцарей погибла, некромаги подняли их. И мессантийцам пришлось сражаться уже не только с одержимыми, но и со своими бывшими товарищами. Вот почему обратно в расположение имперской армии вернулась едва ли половина мессантийцев. Одержимые вместе с поднятыми рыцарями навалились на имперские войска, и правый фланг империи дрогнул. Тогда император Линтар послал туда магов. Эрстан мечтательно закатил глаза к потолку. — В то время магическое поле, доступное магам для манипуляций, было мощным — не чета тому, чем мы можем оперировать теперь. Боевые маги могли вызывать огненные облака размером в сотню шагов в поперечнике, могли устроить ледяной дождь над небольшим городом, могли переворачивать землю под целым пехотным полком… Да мало ли, чего они могли — теперь об этом можно только читать. Один из сводных магических отрядов, в который входили маги различных специальностей, не только остановил наступление одержимых, но и стёр весь левый фланг армии некромагов в пепел. Мастер Новальдр писал, что над полем боя пылал огонь боевых заклятий, с небес сыпались ледяные глыбы, а земля поглощала одержимых тысячами. И, конечно, некромагам уже не удалось поднять новых зомби — из пепла не очень-то наподнимаешь. Этот контрудар воодушевил имперскую армию, и началось повсеместное наступление. — А почему император сразу не пустил магов в бой? — спросил Дилль. — Потому что боевые маги быстро изнемогают, — с неохотой пояснил Эрстан. — Не будь так, в армию не брали бы пехоту и рыцарей. Маги могли бы побеждать любого противника, не вступая с ним с личный контакт. Но всё в мире имеет обратную сторону: плата за могущество — его кратковременность. Вот император Линтар и держал магов на крайний случай. И когда маги вступили в бой, казалось, судьба битвы стала решена. Одержимые дрогнули, хотя и не ведали, что такое страх, и начали отступать под натиском имперцев. Восточные варвары, как и обещали императору, ударили в тыл войскам некромагов, сея там панику. Они, конечно, были те ещё хитрецы — ждали до последнего, и только когда чаша весов склонилась в пользу империи, вступили в бой. — Не совсем правильно с моральной точки зрения, — буркнул Герон, — зато очень правильно с точки зрения сохранения собственного войска. Не могу сказать, что осуждаю вождей восточных варваров. Они просто выбрали нужное время для неожиданного удара. — Давай оставим это для военных историков и стратегов, — поморщился Эрстан. — Как бы то ни было, армия некромагов таяла на глазах, и даже поднятые зомби, которых летучие отряды некромагов формировали из павших на поле боя, уже не могли переломить ситуацию. И тогда Верховный Ковен прибег к ужасному заклинанию, которое было разработано высшими некромагами, но никогда ещё не применялось ввиду огромной опасности для всего мира. Заклинание это называлось «призыв демонов». Ставка Верховного Ковена была разбита на вершине высокого холма — не очень удачное место для сокрытия от имперских магов. Но высшие некромаги возвели защитный купол на холмах, и все заклинания имперцев теряли силу по мере приближения к ставке Верховного Ковена. И даже драконы, которых посылали сжечь главных злодеев, не смогли преодолеть эту защиту — бедные ящеры умирали прямо в воздухе и падали наземь уже мёртвыми тушами. Секрет этой защиты так и ушёл в небытие вместе с некромагами. Одни выжившие после Величайшей битвы магистры склонялись к мнению, что это была какая-то очень сильная разновидность магии рассеивания, другие говорили, что эта завеса была частью антимагии демонов. Но как бы то ни было, до высших магов Верховного Ковена никто из наших так и не сумел добраться. А потом в бой вступили демоны. Дилль заворожённо слушал мага, а Герон даже перестал жевать. — Верховные жрицы Ковена открыли портал в мир демонов. Говорят, это было ужасное и величественное зрелище. Посреди одержимых вдруг заклубилось огромное облако алого тумана, которое начало вращаться вокруг какой-то невидимой глазу точки. Те из одержимых, кого это облако задело, моментально испарились, остальные бросились врассыпную. Ряды армии некромагов окончательно смешались, и одержимые начали отступать. Император Линтар решил, что настал перелом в битве и дал приказ к общему наступлению. Драконы бросились в атаку, хирды северян и гномов с воплями и специальными боевыми ругательствами врезались в толпы одержимых, рубя их на куски, лучники, уже стёршие пальцы до крови, посылали тучи стрел во врага. Казалось, победа близка, но… Облако алого тумана вдруг сомкнулось до размеров среднего пехотного шатра и превратилось в огнедышащий вулкан, извергший из себя удушливый дым и огонь. А вместо лавы из этого «вулкана» начали появляться невиданные существа. Одни выглядели как куски камня и были огромны и неуклюжи, другие походили на собак и были мелки и проворны, третьи имели строение человека, но с козлиной головой на плечах, четвёртые оказались с крыльями и ядовитыми жалами на хвостах. Мастер Новальдр писал, что разновидностей появившихся демонов было около пары десятков. И все они с визгом и воплями бросились на ближайших к ним людей. А поскольку ближе всех оказались сами некромаги, то им первым и наступил конец. Появившаяся орда смяла ставку Верховного Ковена, как яичную скорлупу, после чего демоны принялись уничтожать армию некромагов. Имперцы обрадовались неожиданным союзникам, впрочем, не все. Драконы, например, едва увидев вулкан, исторгающий из себя орды чужаков, заревели, как один, перестали обращать внимание на одержимых и ринулись в бой против демонов. Возможно, облачённые в зачарованную броню драконы из таранных полков и смогли бы смять демонов. Но в этот момент портал между мирами расширился — со смертью некромагов заклинание портала вышло из-под контроля. «Вулкан» увеличился в размерах, полнеба окрасилось в багровые тона, а поле битвы залило жутко-красным светом. Наверное, такого же цвета, как эта зловещая жидкость, — маг с нетрезвой торжественностью указал на лужицу пролитого вина. Дилль посмотрел на красную лужицу, как на личного врага. Он даже почти решился уничтожить её, как символ демонического портала, но потом решил оставить уборку мальчишке — вдруг из того получится охотник на демонов… — Злобные демоны тысячами появлялись из портала и рвали на части всех, кто оказывался в пределах досягаемости из когтистых лап. Как сказал мастер Новальдр «несть им числа и имя им — легион». Кстати, легион «Несгибаемых» в полном составе полёг на месте Величайшей битвы, защищая императора от врагов. А демоны косили всех без разбора. Им было безразлично, кто перед ними: человек, гном, дракон или одержимый. С каждой минутой число вторженцев увеличивалось, а армия империи Гариаль и её союзников таяла. Стало ясно, что если не остановить демонов, то наш мир погибнет. И тогда маги академии решились на то, что впоследствии сказалось на судьбе следующих поколений. Они принесли себя в жертву одному единственному заклинанию, которое должно было создать могущественную сущность — врага кровожадных демонов. — Асэтаваместапоподробнее, — послышалось неразборчивое бурчание монаха. Дилль поглядел на Герона и не удержался от ухмылки — монах, изрядно утомившийся от борьбы с вином, сидел с закрытыми глазами, но из рук не выпускал ни кусок окорока, ни кружку. Сам-то Дилль уже давно глотал вино «через раз», боясь окончательно окосеть и пропустить такой захватывающий рассказ. Маг, хотя и начал пить раньше Герона, выглядел так же, как и в начале посиделок — просто ощутимо нетрезвым. Возможно, решил Дилль, у него на такой случай припасено какое-нибудь отрезвляющее заклинание, которым Эрстан периодически пользуется. Хотя, зачем одновременно пить и отрезвляться, Дилль представить себе так и не смог. — Подробнее? Да, легко! — маг тоже закрыл глаза и принялся декламировать, явно заучив отрывок наизусть: — Первый маг империи Альдевифф снял с себя одежду, обувь и защитные амулеты, оставшись таким, каким пришёл в этот мир. Три гроссмейстера последовали его примеру: Жибор, Корап и Триген — мастера воздушной, водной и земляной стихий. Альдевифф зажёг магический огонь и держал его в поднятой руке, Жибор сплёл из воздуха огромный кокон, Корап призвал влагу и создал из неё плотный шар, а Триген уплотнил под магистрами землю так, что она стала походить на камень. Когда подготовка была закончена, эти великие люди пронзили свои сердца кинжалами. И брызнула горячая кровь на заготовленные элементы стихий, а души их сплелись воедино и перетекли в магические сосуды. И объединились четыре магических сосуда в единую сущность, поглотившую кроме четырёх стихий личности гроссмейстеров. И обрела эта сущность разум и ужасающую мощь, забрав в своё владение большую часть магического поля. И… — Не обрела эта сущность ничего, — монах приоткрыл один глаз. — Наши учёные богословы говорят, что архимаги просто создали подходяшш… подходящий сосуд, который послужил воплощением духа Бога. — Ничего твои теологи не знают! — маг отмахнулся от монаха. — И домыслами досужими пытаются извратить ясную картину. Гроссмейстеры пожертвовали своими жизнями, и их души послужили фундаментом для заклинания. И их прижизненные умения и навыки передались созданному сверхсуществу. И оно стало самым могущественным магом с начала времён — этой сущности подчинились все четыре основных стихии. — Само собой подчинились, — кивнул Герон. — Ещё бы какие-то стихии не подчинились божественному воздействию! — Тьфу на тебя, монах! — Эрстан скорчил страдающую физиономию и повернулся к Диллю. — Теперь-то ты понимаешь, в чём разногласие между магами и монахами? Дилль честно попытался напрячь мозги, но соображать сейчас он был не в состоянии, а потому лишь покачал головой. Маг схватил один из полупустых кувшинов. — Вот, смотри! Когда-то это был кусок глины, затем гончар вылепил из него сосуд. Виноград, что выращивал виноградарь, превратился в вино. Наш хозяин соединил вино и кувшин, в результате чего мы увидели его на своём столе. И теперь скажи, кому мы должны быть благодарны за этот чудесный вкус: гончару, виноградарю и тавернщику или Единому? — Конечно, Единому! — прогудел монах. — Он вразумил гончара, виноградаря и тавернщика, и теперь мы можем попробовать этот божественный напиток. К тому же, тавернщика можешь сразу исключить из списка — он, гад такой, зажал это чудесное вино. А соединил вино и кувшин ваш скромный слуга. Значит, я тоже послужил делу божественного промысла. Это символично. Договорив, монах закрыл глаза и захрапел. — Вот и спорь с ними, — Эрстан развёл руками. — Упёртые, все, как один. Но ты-то человек разумный и, надеюсь, понимаешь, что Единый — это плод самопожертвования магов. И даже имя ему дали Единый, ведь в этом существе воедино слились все основные природные стихии. Дилль кивнул — версия Эрстана больше походила на правду. Маг, между тем, продолжил свой рассказ. — Едва воплотившись в физическое тело, Единый собрал огромное количество магической энергии и обрушил её на демонов. Небеса запылали, из багровых туч полились потоки огня, земля задрожала так, что никто не смог устоять на ногах, а в воздухе заклубились чудовищные смерчи. К великому сожалению во время схватки сверхсущества с ордами демонов пострадали и войска империи — магический огонь как-то не разбирал, кого жечь. А смерчи сдирали кожу с гномов так же успешно, как и с козлоголовых демонов. Император Линтар дал сигнал к отступлению, но все уже и так бежали, сломя голову. Больше всех пострадали старые драконы — они были на острие атаки на демонов и не успели вовремя убраться из-под удара Единого. Конечно, магия на драконов не действовала, но даже драконью чешую можно пробить огромным куском камня, если запустить его с достаточной силой. А сил у Единого оказалось в избытке. Тут маг тяжко вздохнул. — Вот после его появления мы, маги, и стали ограничены в магических средствах. Единый подобрал под себя столько энергии, сколько смогло уместить его физическое тело. При этом он опустошил магический фон нашего мира. Именно благодаря Единому мы теперь довольствуемся крохами, в то время как наши предки могли совершать настоящие чародейства. Понимаешь, Дилль, знания — это, конечно, великое дело, но если нет силы, то грош цена таким знаниям. Маги сейчас подобны ослабевшему после болезни кузнецу — тот тоже знает, куда и как надо бить по заготовке, но вот сил поднять кувалду у него нет. Аналогию Дилль понял и искренне посочувствовал Эрстану. Потом подумал, что будь у магистра-«одуванчика» сил побольше, и лично он, Дилль, вообще не имел бы никакой возможности избавиться от зловещего амулета, а потому сочувствовать магам перестал. Выразилось это коротким «Так вам и надо!» — Что значит «так вам и надо»?!! — возмутился Эрстан. — То и значит, что не отнял бы Единый у магов силу, сейчас весь Ситгар ходил бы в ваших амулетах! — выпалил Дилль, забыв, что так разговаривать с человеком, который может распоряжаться твоей судьбой, как угодно, не совсем разумно. Впрочем, Эрстан, разгорячённый изрядным количеством вина, даже не подумал обидеться. Напротив, согласился. — Это ты, парень, верно подметил. Думаю, что обладай Гвинард силами великих магов прошлого, он бы и не такие амулеты настряпал. — Гвинард? Это который приходил к нам и который на одуванчик похож? — Одуванчик? — маг фыркнул. — Этот одуванчик может разложить тебя на составляющие и совершенно не напрячься при этом. Когда встретишься с ним, даже не вздумай назвать его так — мигом окажешься в земле в состоянии перегноя. — Когда встретишься! А ты откуда узнал, что у меня есть план, как спастись? — удивился Дилль и тут же прикусил язык. — Ой! Ну он и остолоп — взял и проболтался! Нетрезвые мысли Дилля завертелись в голове в попытках отвлечь мага от последних слов, но напрасно. — Так, так, — Эрстан пристально уставился на Дилля. — И какой же у тебя план, если не секрет? Дилль беспомощно посмотрел на монаха — тот громогласно храпел и помочь ему ничем не мог. Дилль тяжко вздохнул и, словно ныряя в ледяную воду, выдохнул: — Я думаю, что знаю один способ, как временно обезвредить амулет. — Думаешь? Или знаешь? — Ну-у, думаю, что знаю, но не уверен в обратном. — Чего-о? — маг удивлённо уставился на Дилля. — Ну-ка, говори по-человечески! — В общем, есть один способ… И мы им сейчас как раз занимаемся. — Дилль! — загромыхал маг. — Если сейчас же не скажешь, я тебя заставлю! — А, давай! Заодно и проверим, правильный ли способ. — Ах вот ты как? — Эрстан вынул свой амулет, сосредоточенно посмотрел на него, что-то шепча вполголоса и, потерев амулет о свой подбородок, торжественно гаркнул: — Всё! Говори, я приказываю! Дилль не ощутил ни малейшей склонности рассказывать магу о чём-либо. Он показал магу язык и победно скрестил руки на груди. Эрстан с сомнением посмотрел на Дилля, затем повторил чародейство, но теперь уже произнося заклинание далеко не шепотом: — Твой язык — раб мой, а твои мысли прозрачны для меня! — И под конец маг провыл в полный голос: — Вергеруу! — Последнее что было? — спросил Дилль, давясь от смеха при виде обескураженной физиономии Эрстана. — Похоже на клич оборотней во время брачного периода. — Нет, это речевой символ окончания семантической части заклинания, — машинально ответил маг. — То есть, ты отказываешься рассказывать? — Угу, — радостно сообщил Дилль, и на всякий случай сделал солидный глоток вина. Он, конечно, за вечер набрался «по самые брови», но кто знает, вдруг хмель начнёт выветриваться быстрее, чем обычно. И тогда он вновь попадёт под влияние мага. Ах, как хорошо знать, что ты ни от кого не зависишь… — Дилль, скажи мне, как ты это сделал? Я ведь тоже… — маг с ненавистью посмотрел на свой амулет. — Погоди, но если ты можешь не подчиняться приказам, зачем тогда ты здесь? Почему не убежал? — Эх, Эрстан, этот способ слишком недолго действует… — Дилль, если ты сейчас же не скажешь, я тебя побью! — маг для убедительности даже начал закатывать рукава своей мантии. Руки его, в отличие от ручищ варвара, не выглядели впечатляюще мускулистыми, а потому Дилль пропустил угрозу мимо ушей, говорить, однако, продолжил: — Понимаешь, ещё в Верхнем Станигеле я обнаружил, что хмельное блокирует магию амулета. Курьер Пембл, что конвоировал меня, отправился на поиски ещё одного болвана-добровольца, а мы с братом Героном засели в кабаке. Ну, конечно, выпили, как следует. А потом примчался обозлённый Пембл и принялся орать, что искал меня по всему городу. Уже по пути в Тирогис я начал размышлять, почему он меня искал, а не дал через свой амулет приказ вернуться. И решил, что поскольку я был весьма навеселе, магия амулета на меня не подействовала. — И сейчас ты не подчинялся мне, потому что вылакал не меньше кувшина вина, — быстро ухватил самую суть маг. — То есть, поскольку я пьян не менее тебя, а, скорее, даже наоборот, на меня моё заклятье тоже не действует? — Видимо, да. Попробуй сделать то, что тебе делать запрещено, — предложил Дилль. — Гроссмейстер Адельядо строжайше запретил мне приближаться к Неонину на расстояние дневного перехода, — задумчиво проворчал Эрстан. — Сказал, что магов в Ситгаре слишком мало, чтобы попусту скармливать их дракону. Поэтому завтра мы с вами расстанемся — отряд поедет в Неонин без меня, а я буду несколько дней ждать на постоялом дворе Эоноса, не вернётся ли кто-нибудь из вас, после чего отправлюсь в Тирогис за новыми драконоборцами. Эрстан побарабанил пальцами по столу — дробь получилась весьма неровная, ввиду нетрезвости мага. — Раньше я при приближении к Неонину испытывал какой-то жуткий страх, — поделился маг с Диллем. — Это действие заклятья гроссмейстера Адельядо, чтобы, значит, не вздумал нарушить его приказ. Сейчас ничего такого не чувствую, но ведь нам ещё целый день ехать до постоялого двора Эоноса. Поэтому проверить твою теорию на себе я смогу только завтра. Слушай, а, может, дело не в том, что пьян ты? Может, это я не могу управлять амулетом? — Вполне, — кивнул Дилль. — А, скорее всего, всё вместе влияет. Кто его знает, этого Пембла — может, он там, в Станигеле, набрался, а потом пытался меня вызвать через амулет. Я не проверял. — Эта тема весьма интересна, — маг покрутил в руках свой колючий амулет. — Самое забавное, что никто в академии до этого не додумался. — Так вроде магам пить запрещено, — вспомнил Дилль расхожую истину. — Вот никто и не проверял. — Ну да, в Академии не то чтобы «сухой» закон, но напиваться запрещено. — Но ты же пьёшь! — удивился Дилль. — Пользуюсь тем, что никто из старших магистров меня не видит, — усмехнулся Эрстан. — Да и активные заклинания, для которых нужна трезвая голова, я сейчас не практикую. И, судя по всему, до той поры, пока кто-нибудь не прикончит этого дракона, практиковать не буду ещё долго. Уж, извини, Дилль, но я не верю в то, что ваш жалкий отряд сумеет извести дракона, даже при помощи древнего яда. Дилль подумал про огнедышащую тварь, которая поджидает его где-то в сотне лиг отсюда, и едва не пустил слезу от жалости к себе. Потом он вспомнил, что он — настоящий мужчина и плакать не должен. Потом он решил, что хоть мужчины и не плачут, но посочувствовать себе они имеют полное право. Потом он… — Эй, ты уснул что ли? Монах храпит, ты медитируешь, с кем поговорить-то? Ну и собеседники! Дилль выпал из полудрёмы от хлопка по плечу. Эрстан, разбудив его, плюхнулся обратно на скамью. — Э-э-Эрстан, я не сплю и всё помню! Ты рассказывал про Величайшую битву, — Дилль выловил из памяти рассказ мага. — Давай, говори дальше, я весь внимание. Единый отобрал у магов силу, и теперь вы стали больными кузнецами. И… Дилль поставил локти на стол и опёрся подбородком на руки, приготовившись слушать, но глаза его тут же начали самопроизвольно закрываться. — Сам ты больной кузнец, — беззлобно усмехнулся маг. — Вижу, ты совсем сварился. Ладно, давай расходиться — уже скоро первые петухи петь начнут. Буди монаха и марш спать! Днём по пути договорим. Дилль растормошил Герона, и монах, пошатываясь, поплёлся вслед за ним по скрипучей лестнице. Уже перед дверью Дилль оглянулся — маг всё ещё сидел за столом, держа в одной руке кружку с вином, в другой — колючий амулет. Герон ввалился в комнату, споткнулся обо что-то, выругался, рухнул на кровать и ту же громогласно захрапел. Дилль подсвечивая себе дорогу огарком свечи, который прихватил со стола, разобрал, что предмет, о который монах споткнулся, имеет немаленький размер. Вообще-то, всё правильно — башка у Гунвальда большая, и шлем каршарца должен быть соответствующим. Варвар всегда носился со своим шлемом, как дурень с писаной торбой: ежедневно чистил и полировал, примерять никому не разрешал, а на ночь аккуратно ставил в изголовье. Почему же сейчас шлем лежал на полу, рядом с сапогами и горкой одежды? Странно. Сам же Гунвальд, широко раскинув руки, громко храпел на кровати. — О, демоны, а где же наёмница? — шёпотом выругался Дилль, оглядывая углы небольшой комнаты. Разумеется, ни в углах, ни под кроватями девушки не оказалось. Потом, заметив приоткрытое окно, из которого несёт холодом, Дилль сообразил, что Тернлис удалилась именно через него. Видимо, решила не искушать судьбу и, чтобы не попасться на глаза магу, покинула дом таким нетрадиционным способом. — Ну и хорошо, — пробормотал Дилль. — А то уж очень она воинственная. Он с трудом сдвинул монаха к стене, высвободив себе немного места на кровати и лёг. Уснул он ещё до того, как его голова коснулась тощей подушки.14
Эрстан из-за ночных посиделок проспал, а потому отряд драконоборцев проснулся гораздо позже назначенного времени. Каршарец, выспавшийся и довольный, разбудил друзей простым и доступным способом — скинул их с кровати на пол. Выслушав их пожелания сдохнуть и утопиться, Гунвальд, радостно ухмыляясь, отправился завтракать. Дилль с трудом доковылял до общего зала, по пути трогая голову — не раскололась ли она на части? Герон, чувствовавший себя не лучше Дилля, явно изображал зомби, причём, оживлённого бестолковым учеником некромага, так как прихрамывал на обе ноги и по пути натыкался на всё, на что можно наткнуться. Дилль плюхнулся на скамью, осоловелым взглядом обвёл стол и, узрев кувшин с водой, немедленно присосался к нему. — Оставь немного другим умирающим, — прохрипел Герон, падая на скамью рядом с Диллем. Каршарец, уже доканчивая свою порцию каши с мясом, поинтересовался: — Когда это вы успели так набраться? Между прочим, каша здесь отвратительная, а мясо явно крысиное. Или кошачье, в лучшем случае. Вы будете? Дилль с Героном переглянулись и синхронно помотали головами. Каршарец пробормотал «и правильно», после чего пододвинул к себе миски товарищей. Диллю, конечно, была понятна наивная хитрость Гунвальда, но сейчас его организм всё равно категорически отказывался принимать пищу. А каршарцу нужно много еды — вон он какой здоровенный, пусть ест. В углу Дилль углядел Эрстана — маг смотрелся помятым, но по сравнению с ним и монахом выглядел несказанно лучше. Не иначе, применил какую-нибудь бытовую магию, решил Дилль. Поскольку его организму ничего в плане магической помощи не светило, он отправился на улицу. Свежий воздух немного прочистил мозги, и Дилль седлал своего скакуна уже чувствуя себя почти человеком. Вскоре у конюшни появились остальные драконоборцы, и спустя полчаса отряд тронулся в путь. Дилль, чувствуя какое-то странное нетерпение, пустил коня лёгкой рысью, при этом периодически привставая на стременах и пытаясь разглядеть, что там впереди. Остальные драконоборцы, как он подметил, занимались тем же самым. И только маг и монах ехали спокойно. Дилль сообразил, что это заклинание мастера Гвинарда вступило в силу, как и предупреждал Эрстан. Интересно, что же будет завтра, когда до Неонина останется с десяток лиг. — Чтоб тебе пусто было, маг! — адресовал он проклятие магистру-«одуванчику». К Диллю приблизился каршарец. — Я так и не понял, где вы вчера пропали? — Гунвальд заговорил так, словно продолжая только что прерванный разговор. — Это мы пропали? — возмутился Дилль. — Да мы мага разговорами отвлекали до самой глубокой ночи, чтобы он наёмницу не увидел. — Хорошо отвлекали, даже встать утром не сумели, — усмехнулся каршарец. — Могли бы и меня позвать. — Ты же Тернлис сторожил, — возразил Дилль. — А когда мы пришли, ты уже дрых. Кстати, когда она мимо нас прошла? Я так её и не заметил. — Ну-у, — варвар замялся, — понимаешь, она немного задержалась. — Так, так, — широко ухмыльнулся Дилль. — Судя по тому, что ты пропустил наши посиделки с магом, задержалась она надолго. Только не говори, что лишил бедняжку девственности и, тем самым, поддержки Сульмиры в бою. — Ну, если она и пользовалась поддержкой Сульмиры-воительницы, то давным-давно, — каршарец пожал плечами. — Мы замечательно провели время, а потом Тернлис ушла через окно. Вообще-то, я этого даже не заметил — уснул случайно. — Фу, Гунвальд, дамы этого не любят, — заметил Дилль. — Похоже, ты прав, — кивнул каршарец. — Я проснулся, Тернлис нет, а в подушке рядом с моей головой торчит её кинжал. Интересно, что она хотела этим сказать? — Думаю, что она вспомнила про оскорбление, которое ты ей нанёс, но в последний момент передумала укорачивать тебя на голову, — предположил Дилль. — Значит, ты не совсем безнадёжен. Скажи мне спасибо. — За что? — удивился варвар. — Ну как же! Это же я тебя обучил, как надо обольщать женщин. — Ах ты мелкий рыжий… Каршарец двинул коня к Диллю, но тот уже ускакал в голову отряда. — Эй, Дилль! — послышался окрик мага. — Можно тебя на пару слов? — Да, господин маг, — Дилль, соблюдая иерархию, поклонился. — Чего изволите? — Это по поводу нашего ночного разговора, — Эрстан понизил голос. — Я поразмышлял и пришёл к выводу, что план у тебя скверный. Тебе не удастся убежать. Даже если твоё предположение верно, и хмельное ослабляет действие заклятья, то едва ты начнёшь трезветь, как вновь побежишь в Неонин прямо в пасть к дракону. — Я думал об этом, — кивнул Дилль. — Если пить не переставая… — Да? — маг недоверчиво взглянул на него. — Мне почему-то показалось, что ты — человек цельный, и не станешь превращаться в вечно пьяное животное. — А какая разница — быть пьяным животным или мёртвым человеком? — криво усмехнулся Дилль. — Впрочем, ты прав, вечно пьяным жить не хочу. Мне лишь нужно, чтобы заклятье вашего треклятого магистра не помешало швырнуть в пасть дракону этот демонов амулет. И для этого мне нужно вино — чем крепче, тем лучше. — Ты хочешь что? — Эрстан от изумления дёрнул поводья, и его конь послушно остановился. — С ума сошёл? Ты же погибнешь! — Я и без того обречён, так почему бы не попробовать? Единственное, что препятствует моему плану — это отсутствие денег. Купить вино не на что. Дилль недвусмысленно и нахально уставился на мага, впрочем, не ожидая, что тот согласится раскошелиться. — Об этом не беспокойся, я всё устрою, — нахмурился Эрстан. — Лучше подумай, если ты такой умный, что с тобой станет, когда драконий огонь начнёт разрушать заклятье подчинения. — Что может быть хуже, чем стать обедом для дракона? — Ну, к примеру, ты можешь стать зелёным склизким пятном, но у тебя останется память человека. Или стать каким-нибудь полубезумным одержимым. А то и настоящим зомби. — Да ладно, — не поверил Дилль. — Я не шучу. С магией вообще шутки плохи, а уж с такой нехорошей вещью, как заклятье подчинения, надо держаться вдвойне осторожно. Любая ошибка чревата неминуемой смертью. Так что, у тебя ещё есть время, чтобы придумать какой-нибудь другой план спасения. Слова мага получили подтверждение буквально через полчаса. Дорога, по которой двигался отряд драконоборцев, упёрлась в разрушенный мост, некогда соединявший берега широкой реки. Из воды торчали каменные опоры, на которых виднелись обломки деревянного настила. — Река Лоча — граница провинции Неонин, — негромко сказал Эрстан. — Господин маг, — спросил его Иннарих, — мост разрушен, неужели мы будем переправляться вплавь? — Ты что-то имеешь против купания? — мрачно пошутил Эрстан. — Слишком холодно, — проворчал бывший контрабандист. — К тому же, я плавать не умею. — Не беспокойся, мы переправимся на пароме. Вон он, ждёт нас. Пока ждали подхода парома, Дилль поинтересовался у Эрстана. — А кто мост разрушил? Надеюсь, не дракон? — Нет, сюда дракон не добрался. Он вообще дальше Неонина не пошёл. Мост рухнул, когда через него переправлялись толпы беженцев. Говорят, много народа тогда утонуло. — Никто плавать не умел? — Нет, говорят, здесь упырей много. А после той катастрофы их, конечно, только прибавилось. Дилль посмотрел на мутную воду Лочи и содрогнулся. Отчего-то ему показалось, что едва он ступит в воду, сотни утопленников схватят его своими бледными руками и немедленно утащат на дно. Он поделился опасением с Гунвальдом и Героном. Те удивлённо посмотрели на него. — Против моего меча никакой упырь не устоит, — сказал каршарец. — Пусть только попробует напасть. — Дилль, — сказал Герон, — здесь нет некромагов, значит, и утопленников поднять некому. Так что, зря переживаешь. — У нас в Тригороде тоже некромагов отродясь не было, однако ожившие утопленники нет-нет, да и появлялись, — возразил Дилль. — Молитва Единому решит эту проблему. — Пока ты молиться будешь, окажешься на дне какого-нибудь омута, — послышался голос мага. — Знаешь, монах, твой Единый, конечно, сущность сильная, но в таких случаях помочь явно не сумеет. — Нечисть бездушная трепещет только от одного имени нашего Бога, — напыщенно ответил Герон, однако, в дальнейший спор вступать не стал. — Скажешь это упырям, когда они тебя на дно тащить будут, — посоветовал маг. — Так, первый десяток! Заводите лошадей на паром. Дилль схватил за поводья своего коня и повёл его по дощатому настилу на паром. Пожилой конь упирался и явно не хотел покидать твёрдую и надёжную землю. Дёргая за уздечку и ругаясь, Дилль сумел-таки затащить конягу на паром. Привязав поводья к перилам из сучковатых брусьев, он уставился на глинистую воду, в которой шевелились бурые водоросли. — Утопленников ищешь? — хихикнул Гунвальд. — О, смотри, вон один тянет к тебе свою лапу! — Тьфу на тебя! — вздрогнул Дилль — там, куда указывал каршарец, в самом деле, водоросль очень походила на человеческую руку. — И без твоих шуточек на душе пакостно. — Пить надо было меньше, — наставительно ответил варвар. — Или меня с собой позвать. — Твой конь тоже упирался? — спросил Дилль. — Ага, — беззаботно ответил Гунвальд. — Я ему по морде надавал, мигом послушным стал. — Животные что-то чуют, — сказал Дилль. — Не нравится мне здесь. — Да ладно! — махнул рукой Гунвальд. — Вон, смотри, паромщик тут всю жизнь живёт и ничего. Бодрый и здоровый. В этот момент паромщик заорал что-то непонятное, бросил на доски просмоленную шапку-треуголку, схватил багор с крюком на конце и начал тыкать им в воду. Лошади испуганно заржали, пытаясь сорваться с привязи. — Что за… — Дилль замер на полуслове. Из воды высунулась серая рука, затем появился и сам утопленник. Мокрые волосы прилипшие к землисто-серому опухшему лицу, закрывали глаза, однако упырю зрение явно не требовалось. Он ловко вскарабкался на борт парома и, издав невнятное мычание, бросился в атаку. Охотник Йура, оказавшийся к нему ближе всех, заорал, отступил на шаг, споткнулся о моток верёвки и рухнул на доски. Паромщик огрел упыря багром и попытался столкнуть обратно в воду. Герон, выкрикивая слова какой-то молитвы ткнул в ожившего мертвяка крестом, что, впрочем, не оказало на того никакого воздействия. Упырь громко зашипел, ринулся было к лежащему Йуре, но вновь получил по башке багром и остановился. — Изыди, демоново отродье! — взревел монах. — Проклятье, где мой топор?!! Топор Герона был закреплён на седле, а его лошадь забилась в самую гущу испуганных сородичей. Диллю было не в пример легче достать своё оружие — его конь, хотя и вращал глазами, храпел и пытался встать на дыбы, сорваться с привязи всё же не сумел. Дилль одним движением выдернул из крепления лёгкую пику, которой его снабдил десятник Эрек, и с хаканьем воткнул её в грудь мертвеца. Удар получился славный — пика пробила упыря насквозь. Однако, это произвело на нежить впечатление не большее, чем лицезрение креста — мертвец взмахнул заплесневелой рукой, и Дилль отлетел к перилам, едва не свалившись в воду. — Пустите-ка вперёд тех, кто умеет драться по-настоящему, — послышался бас каршарца. Одним прыжком Гунвальд преодолел разделявшие его и утопленника пять шагов и рубанул врага мечом. Мертвяк развалился на две части, а на настил парома высыпались вонючие полусгнившие внутренности. Для верности Гунвальд ещё несколько раз рубанул мечом, и куски мертвяка перестали шевелиться. Паромщик коротко поблагодарил каршарца и принялся сталкивать багром вонючие останки за борт. Дилль подавил рвотный позыв и повернулся к каршарцу. — Здорово у тебя это получилось. Вот только… — Учись, «папаша»! — покровительственным тоном сказал Гунвальд Диллю. — Это тебе не твоей тростиночкой махать. — Чему учиться-то? — вскипел Дилль. — В следующий раз хоть посмотри, куда бьёшь. Ты зачем мою пику разрубил? Пика была разрублена на несколько частей вместе с мертвяком, и вместе с ним же была выметена с парома в воду. — Нечего оставлять оружие врагу — о нём заботиться надо, — варвар невозмутимо сдвинул шлем на затылок. — В смысле, об оружии, а не о враге. Вон Герон, к примеру, свой топор сохранил. — Кстати, Герон, — Дилль повернулся к монаху, — что-то я не заметил, что упырь так уж испугался твоего креста. Лучше бы ты мертвяка топором огрел. — Да промашка вышла, и с крестом, и с топором, — Герон озадаченно почесал кончик носа. — Ну, с топором всё ясно — я с ним теперь даже за столом не расстанусь, а вот почему упырь креста не испугался? — Просто он знал, что в одиночку монах бессилен и бесполезен, в отличие от мага, — послышался голос Эрстана. — Что-то я не заметил, чтобы от тебя была какая-то польза в этой схватке, — съязвил Герон. — Если бы не Гунвальд, мертвяк выел бы Йуре мозги. А, может, и ещё кому-нибудь. — Я пропустил момент появления нежити, — пожал плечами Эрстан. — А потом Гунвальд покрошил эту тварь так быстро, что я даже не успел заклинание приготовить. — Короче говоря, одинокий маг — существо бессильное и бесполезное, — сыронизировал Герон. — Сейчас одинокий маг, уже приготовивший заклинание, покажет одному монаху, что такое настоящая боевая магия, — вскипел Эрстан. Он на полном серьёзе протянул руку в сторону монаха и начал что-то бормотать. Дилль поспешил встать между спорщиками. — Эрстан… то есть, господин маг! Вы сможете продолжить ваши споры с досточтимым братом Героном вечером, а пока приберегите ваше заклинание — вдруг объявится ещё один утопленник. Кстати, они тут часто появляются? — Почём мне знать, — буркнул маг, опуская руку. — Я за всё время, сколько тут был, только второго увидел. Спроси у паромщика. Эй, Микаэл, много в вашей реке упырей обитает? — Много, досточтимый! — паромщик смыл из ведра остатки слизи с досок и пинком отправил в воду какую-то серую тряпку — видимо, кусок одежды утопленника. — Бывает, по паре штук на дню вылезают. А бывает, что и за неделю никого не встретишь. Сейчас зима, они по омутам больше сидят, а вот летом в воду лучше не соваться. Это всё хиваши виноваты, чтоб их засыпало песком! Драконоборцы, стоявшие на берегу, заслышав про «пару штук в день», быстро отошли воды. Те, кто стоял на пароме, как-то незаметно для себя скучковались в середине судна — подальше от бортов. Паромщик, заметив это, усмехнулся. — Да не бойтесь вы этих синюшных! Такого багром обратно в воду столкнёшь, и все дела. Почему-то они долго после этого снова на поверхность не вылезают. Дилль скорчил недовольную физиономию. Он, к примеру, ничуть ожившего мертвяка не испугался, хотя и увидел его так близко впервые в жизни. Никакого страха, только чувство брезгливости и отвращения. Может, это заклинание магистра-«одуванчика» сделало Дилля таким бесстрашным? А что же тогда будет, когда он дракона увидит? Впадёт в боевое безумие? Гунвальд словно прочитал мысли Дилля. — Слушай, паромщик, мы, к твоему сведению, драконоборцы. И если уж не боимся схватиться с огнедышащим драконом, что нам какой-то ходячий мертвяк? Поэтому ещё раз вякнешь про трусость, сделаю с тобой то же, что и с мертвяком. Паромщик явно хотелсказать что-то язвительное по поводу драконоборцев и схватки с огнедышащим чудищем, но вспомнил, как каршарец быстро разделал упыря, и промолчал. Впрочем, он был не совсем неправ — Дилль увидел, как Йура, выглядевший бледнее бледного, трясущимися руками достал из-за пазухи целую связку амулетов и оберегов и принялся их перебирать. — Эй, дружище, ты как? — спросил у него Дилль, но охотник не обратил на вопрос ни малейшего внимания, продолжая перебирать нанизанные на кожаный шнурок когти и зубы. — Похоже, сейчас он не ответит даже как его зовут, — заметил Герон. — Перепугался. Всё-таки не каждый день оживший мертвяк пытается тебе выесть мозг. — Ладно, на берегу придёт в себя, — проворчал Дилль. Однако, ни во время переправы, ни после выгрузки на берег Йура так и не пришёл в чувство. Когда первый переправившийся десяток драконоборцев расположился на пожелтевшей траве (и, на всякий случай, подальше от воды) охотник по-прежнему перебирал обереги и амулеты, что-то бормоча себе под нос. Чтобы ждать остальных было веселее, Гунвальд развёл костёр, воспользовавшись замагиченным огнивом. Ещё в Тирогисе на занятиях Эрстан рассказывал про эту столь необходимую в походе штуку и, как оказалось, не соврал — огниво воспламенило сырые ветки так легко, словно это был высохший мох. Вскоре драконоборцы сидели у костра, делясь впечатлениями о коротком бое Гунвальда с упырем. Каршарец жмурился, как кот, нализавшийся сметаны, и грелся в лучах заслуженной славы. — Упырь — это ерунда! — наконец даже Гунвальду надоели хвальбы в свой адрес. — Я послушаю, что вы скажете, когда я прикончу дракона. — Опять каршарец за своё, — хмыкнул заросший до самых глаз бородой уроженец Теока. — Неужели ты всё ещё веришь, что мы выживем? — Да, дракон — это тебе не жалкий упокойник. У него один коготь больше, чем твой меч, Гунвальд, — бывший контрабандист Иннарих даже руки развёл, чтобы показать размер когтей дракона. — И пламя ядовитое он выдыхает, — вздохнул Дилль. — Слышали, что маг рассказывал? В драконьем огне горит даже то, что гореть не может. К этому времени паром привёз вторую партию драконоборцев и отправился за третьей. В суете и толчее, которая возникла на берегу после высадки лошадей и десяти человек, никто не обратил внимания на Йуру. А охотник снял с кожаного ремешка зачарованный амулет, швырнул его в костёр, замер, словно прислушиваясь к своим внутренним ощущениям, облегчённо выдохнул и решительно направился к лошадям. — Всё, с меня хватит! Я уезжаю домой, а вы можете гибнуть, — громко сказал он. Все удивлённо посмотрели на охотника — куда он собрался? Ведь каждому понятно, что через пару десятков минут он приползёт обратно с мольбами не наказывать его слишком сурово. Дилль обернулся на Йуру как раз в тот момент, когда тот уже схватился за луку седла. — Эй, дружище… Закончить Дилль не успел — охотник вдруг пронзительно закричал, рухнул на землю и начал рвать на себе одежду. — Что с ним? — С ума от страха сошёл, не иначе. — Да помогите же ему кто-нибудь! — Вот сам и помогай, вдруг это заразно. Драконоборцы растерянно переговаривались, не решаясь подойти к Йуре. Охотник скорчился на жухлой траве, разорвав на груди одежду, лицо его побагровело, глаза вылезли из орбит от напряжения, а губы посинели. Он пытался что-то сказать, но из горла вырывалось лишь хрипение. — Герон, может, им демоны завладели? — предположил Дилль. — Давай, изгоняй — это же твоя прямая обязанность. — Завладей им демоны, нам всем тут же конец настал бы, — ответил монах, мрачно глядя на затихшего охотника. — Тут что-то другое, но что именно, не понимаю. Ладно, прочту очистительную молитву. На всякий случай. Когда третья партия отряда во главе с магом переправилась на левый берег Лочи, Йура уже был мёртв. Притихшие драконоборцы смотрели, как Герон бубнил молитву за упокой души усопшего. Эрстан узнав, что здесь произошло, обыскал тело охотника и коротко спросил: — Где его амулет? Дилль только сейчас понял: Йура попытался избавиться от зачарованного амулета, за что и поплатился собственной жизнью. Остальные, видимо, подумали о том же — отовсюду послышались перешёптывания драконоборцев. — Я видел, как он что-то кинул в костёр, — сказал теокиец. — А потом собрался уехать, но его скрутило. Эрстан разворошил костёр и обнаружил среди раскалённых углей амулет Йуры — зачарованная безделушка от жара потеряла каплевидную форму и лишилась камня. — Всё ясно. Вот почему труп чёрный, как головёшка. Кто-нибудь ещё хочет попробовать освободиться? — осведомился Эрстан, обводя взглядом драконоборцев. — Нет? Я почему-то так и думал. А ведь я вас предупреждал… Закопайте его. Пока несколько человек рыли могилу, Эрстан подошёл к Диллю и сказал: — Вот подтверждение моих слов. Ты больше ничего путного не придумал? — получив в ответ отрицательное мотание головой, маг только вздохнул. — Жаль. Вино завтра я тебе обеспечу, но больше ничем помочь не смогу. — Всё нормально, — Дилль пожал плечами. — Спасибо. — За что? — За человеческое отношение. Не ко мне — ко всем драконоборцам. Ты приказал похоронить охотника, а не бросить его на растерзание упырям. — Ладно уж, — маг смутился. — Пойдём, прощаться с охотником.15
Похороны прошли быстро, и вскоре отряд драконоборцев, численность которого сократилась ещё до прибытия в Неонин, покинул берег Лочи. В противоположность прошлым дням, когда многие драконоборцы выбивались из сил, пытаясь попасть в ритм, заданный магом, последний день пути оказался неспешным. Эрстан пустил своего коня тихой рысью, и ему даже приходилось сдерживать наиболее ретивых. — Трувор, Блер! Куда помчались? Вернитесь в строй! А ты… как этого бродягу зовут, кто помнит? Нерд… как? Нердхильд? Язык сломать можно. Эй, Нердхильд, стой! Стой, говорю, не то хуже будет. Ну, держись… Маг использовал свой амулет, и ускакавший далеко вперёд Нердхильд — в недавнем прошлом бродяга и воришка, схватился за спину. Поскольку конь ничего не ведал о внезапно заболевшей спине ездока и продолжал скакать, то Нердхильд вылетел из седла и, картинно раскинув руки, распластался на земле. — В другой раз будешь слушаться приказов, — наставительно сказал маг, когда провинившийся со стонами взбирался в седло. — Так, внимание всем! Кто следующий покинет строй — побежит за отрядом на своих двоих. Больше попыток вырваться не было. Дилль чувствовал в себе необычайный подъём — его неудержимо влекло куда-то вперёд. Туда, где за туманной дымкой горизонта сидел дракон. А потому Дилль периодически давал шпор своему скакуну, но вовремя вспоминал угрозу мага и дёргал поводья. Возрастной конь, не понимая, чего хочет всадник — двигаться вперёд или же остановиться, укоризненно мотал головой и протестующе ржал. Остальные драконоборцы, подобно Диллю, так же дёргали своих лошадей, отчего отряд в целом выглядел, как слегка нетрезвый. — У-у, демонов магистр! — злобно прошипел Дилль, посылая проклятья магу-«одуванчику». — Вернусь — по одной все волосинки тебе выдерну! Гунвальд, ехавший рядом с Диллем, мучил своего коня ещё сильнее. Каршарцу, видимо, очень не терпелось вступить в схватку с драконом — он то и дело привставал на стременах, а потом всей своей немаленькой массой падал в седло. Бедная коняга при этом вздрагивала всем телом. — Дружище, уймись! — попытался успокоить он каршарца. — Ты своим задом коня прибьёшь, и будут тебя звать не Гунвальд — убийца дракона, а Гунвальд, убивающий задницей лошадей. На сей раз шутка Дилля явно не удалась. Варвар повернулся к нему, и Дилль вдруг понял, что его друг сейчас ничего не соображает. Лицо каршарца походило на маску ярости, а в глазах плескалось безумие. — Как ты сказал, недоносок? — прошипел Гунвальд. — Меня, величайшего воина северных земель, не будут звать убийцей драконов? Знаешь, что я сейчас с тобой сделаю за эти слова? С целью продемонстрировать свои намерения, Гунвальд выхватил из ножен меч. Оторопевший Дилль до последней секунды не верил, что каршарец собирается напасть на него, и только когда Гунвальд двинул коня в его сторону, занося меч для удара, понял — варвар не шутит. Защищаться Диллю было нечем: единственное оружие — пика, покоилась на дне Лочи вместе с останками утопленника. Но даже будь Дилль вооружён, вряд ли бы он сумел остановить атаку могучего варвара. А потому Дилль попросту свалился с коня, и меч варвара только расщепил луку его седла. — Гунвальд, ты с ума сошёл? Демоны тебя побери, стой! — послышался вопль Герона, когда варвар с рёвом выдернул меч из искорёженного седла Диллева скакуна и бросился в новую атаку. Каршарец на крик монаха отреагировал чисто по-варварски — просто проигнорировал. И наступил бы Диллю конец от меча каршарца, если бы не Эрстан. Маг успел применить заклинание амулета, и Гунвальд застыл в момент удара — он как раз накренился в седле, чтобы удобнее было достать мечом лежащего на земле Дилля. Заклинание, которое использовал маг, подействовало просто замечательно: каршарец превратился в неподвижную статую, после чего медленно и величественно рухнул на землю рядом с Диллем. — Какая муха его укусила? — Герон наклонился над каршарцем. — Дилль, чем ты его оскорбил, что он на тебя с мечом бросился? — Я только и сказал, что если он так будет продолжать, то убьёт свою лошадь, — ответил Дилль, пытаясь стряхнуть с одежды налипшую грязь. — А он словно взбесился и на меня кинулся. Спасибо Эрстану, не то я повторил бы судьбу речного упыря. — Похоже, на него заклинание Гвинарда подействовало раньше времени, — маг, не слезая с лошади, смотрел на неподвижного Гунвальда. — Брат Герон, будь добр, угости нашего доблестного варвара. С этими словами Эрстан отстегнул поясную фляжку и протянул её монаху. Герон недоумевающе посмотрел на фляжку, не понимая, с какой стати нужно поить каршарца, однако выполнил просьбу мага, влив половину содержимого посудины в горло каршарца. Гунвальд, в каком бы магическом ступоре не находился, полфляжки вина заглотил исправно. — А теперь на всякий случай свяжи ему руки, — сказал Эрстан. — Тебе надо, ты и вяжи, — непочтительно ответил монах. И ещё более непочтительно приложился к фляжке. — Оставь в покое лекарство, вредитель! — зарычал маг, отбирая фляжку. — А вы чего стоите? Свяжите руки каршарцу, иначе он всех нас порубает вместо дракона. Дилль раньше других бросился выполнять приказ — уж он-то пострадает в первую очередь, когда каршарец протрезвеет и его вновь потянет на подвиги. Вскоре руки могучего варвара были надёжно связаны, и Дилль принялся приводить Гунвальда в чувство. — Гунвальд, очнись, пора ехать, — каждое слово Дилль сопровождал ударом по щеке варвара. Каршарец что-то промычал, открыл глаза, посмотрел на низкие облака и только потом уставился на Дилля. — Где это я? Перестань хлестать меня, не то… Эй, почему у меня руки связаны? — Вроде бы очухался, — с удовлетворением сказал Эрстан и обменялся взглядами с Диллем. Дилль в свою очередь многозначительно посмотрел на флягу с вином: мол, что я говорил? Действует. — Слушай меня, Гунвальд, — маг ткнул в сторону каршарца указательным пальцем. — Поскольку на тебя заклинание Гвинарда действует слишком сильно, и недавно ты чуть не отправил к демонам Дилля, то до постоялого двора Эоноса будешь ехать со связанными руками. — Я ж убьюсь! — возмутился варвар. — Как же держаться на лошади? — Хорошие наездники всегда держат поводья перед собой, и верёвка этому не помешает. — Но я-то не хороший наездник, — проворчал Гунвальд. Потом он нахмурился и повернулся к Диллю. — Подождите, что значит «чуть не отправил тебя к демонам»? — То и значит, что не вмешайся господин маг, ты бы меня на кусочки порубил, — сердито сказал Дилль. — Когда это? — округлил глаза каршарец. — Не помню такого. — Мастер Эрстан сказал, что на тебя заклинание того гада-магистра слишком рано подействовало, — пояснил Дилль. Злиться на варвара он уже перестал — Гунвальд ведь был не в себе из-за заклятья. Что ж, это ещё один пунктик в длинный счёт к магу-«одуванчику», чтоб ему пусто было! Дилль помог каршарцу взобраться на коня, маг скомандовал «вперёд», и драконоборцы двинулись к постоялому двору Эоноса, где они могли в последний раз отдохнуть перед тем, как отправиться на смертный бой с драконом.* * *
Толком отдохнуть не получилось. Когда отряд подъехал к постоялому двору Эоноса, глазам Дилля предстало жалкое зрелище: покосившийся дом, крытые жухлой соломой пристройки и высоченный забор, несколько пролётов которого лежали в грязи. Из труб не шёл дым, доказывающий, что внутри кто-то готовит еду, чтобы накормить и обогреть гостей. Двор, видневшийся сквозь прорехи в заборе, напоминал утреннюю городскую площадь после празднования дня рождения короля — такой же захламлённый и безлюдный. Драконоборцы остановили лошадей у распахнутых настежь ворот, и маг, озадаченно пожав плечами, спешился. — Странно, куда все подевались? Рассёдлывайте коней, я сейчас вернусь, — сказал он и пошёл к дому. — Я — человек нетребовательный, — буркнул Герон, — но даже мне кажется, что постоялый двор должен выглядеть как-то более приветливо. — Может, внутри всё выглядит лучше, чем снаружи? — предположил Дилль. Гунвальд, который ехал под их бдительным надзором, беспокойно поёрзал в седле, но промолчал. В этот момент входная дверь распахнулась, из дома вывалился всклокоченный мужчина средних лет и с воплем «наконец-то», бухнулся в ноги магу. — Эонос, ты чего? — спросил Эрстан удивлённо и попятился. — Что случилось? — Господин маг, тут эта… тама… — залопотал он, указывая рукой в сторону дома. — Ждут вас, значит. Два дня уже. — Кто ждёт? Выжившие драконоборцы? — Нет, они… эта… видеть желают мага. — Да кто «они»? Эонос, говори толком, я ничего не понимаю! — рассердился Эрстан. — Вы, ваше магство, сами увидите, если в дом войдёте. — Эонос, я тебе сто раз говорил, чтобы ты ко мне не обращался «ваше магство»! — Хорошо, ваше магство, больше не буду. Вы бы в дом зашли да решили всё, а то мои постояльцы разбежались… Ничего не понимающий маг покачал головой и пошёл вслед за хозяином. Дилль, с интересом слушавший их разговор, слез с коня и повёл его под навес к коновязи. — Дилль, мою клячу тоже забери, — послышался голос каршарца. — А лучше руки мне развяжи, я и сам с конем управлюсь. — Тогда я твой меч реквизирую во избежание моих травм. — Ты мой меч чего сделаешь? — не понял Гунвальд. — Заберу. А то ты после очередного приступа мне башку снесёшь. — Я что, припадочный что ли? — оскорбился каршарец. — Это всё магия, чтоб её! — Так и я про то же. Ну как, меч в обмен на верёвку? — Нет, пусть он лучше при мне будет. Всё равно ведь развяжете когда-нибудь. — Я бы на твоём месте особо на это не рассчитывал. Эрстан сказал, что до самого Неонина ты так и останешься связанным, — Дилль не удержался от подначивания наивного варвара. — Мне особенно понравилось, когда он рассуждал, как ты в сортир со связанными руками ходить будешь. — А чего тут рассуждать? — удивился Гунвальд. — Ты мне руки связал, значит, ты меня в сортир и поведёшь. Обслуживать будешь, раз не хочешь развязывать. Дилль даже поперхнулся, представив сказанное варваром, а Герон, услышав это, технично испарился подальше — вдруг каршарец и его решит привлечь к обслуживанию своей персоны. Дилль начал готовить аргументированные возражения против гигиенических планов Гунвальда, когда на крыльцо постоялого двора вылетел — именно вылетел, а не вышел, маг. — К бою! Здесь полный дом вампиров! Вот чего у драконоборцев было не отнять, так это реакции. Не успел Эрстан прокричать о вампирах, как бо́льшая часть отряда ринулась прочь от постоялого двора — кто на лошади, а кто и на своих двоих. Бо́льшая часть от оставшейся меньшей части неуверенно топталась на месте, не решаясь ни удрать, ни вступить в бой с неведомо каким количеством монстров. И лишь несколько человек отозвались на призыв мага — Герон, моментально вооружившийся топором и крестом, Блер и Каюрт, ставшие спиной к спине, и Гунвальд, по-прежнему со связанными руками, но уже вооружённый мечом. Дилль ринулся было удирать, но остановился — ну не мог он бросить Гунвальда и Герона на растерзание вампирам! Он побежал к своему коню за пикой, но с ругательствами повернул обратно — варвар её порубил на дрова ещё на берегу Лочи. Дилль вынул нож, заговорённый самим магистром как-его-там и встал за широкой спиной каршарца. Как выяснилось через несколько секунд, это было наименее безопасное место, которое только можно придумать. — Здравствуйте, уважаемые! — послышался густой бас. На пороге появился мужчина. Телосложением он походил на каршарца, а макушка его почти доставала до верхнего косяка дверного проёма. Одежда незнакомца была явно хорошего покроя и качества, на плечи мужчины был наброшен короткий плащ из бордовой парчи, придававший владельцу вид респектабельного вельможи, а на широкополой шляпе красовалась пряжка с крупным камнем — Дилль, конечно, не успел толком разглядеть, но ему показалось, что камушек — это бриллиант. Хотя Дилль никогда раньше вампиров не видел, никем другим это существо быть не могло. Лицом монстр походил на человека, разве что глаза у него были огромные, раскосые и с вертикальными зрачками. Ну ещё верхние клыки слегка выглядывали, приминая нижнюю губу. Да, пожалуй, цвет лица был неестественно белым с лёгким салатовым оттенком. Впрочем, Дилль был уверен, что наверняка сейчас он сам от вампира цветом лица ничуть не отличался, разве что физиономия Дилля слегка позеленее от страха. В общем, встреть он такого мужика в сумерках на улицах города, и прошёл бы мимо, даже не поняв, что это вампир. Ну, это если предположить, что вампир даст спокойно пройти мимо, а не вцепится в горло. Те драконоборцы, кто ещё не определился — удирать или нападать, при виде появившегося вампира сразу же приняли верное решение и испарились. Дилль с великим трудом подавил в себе желание убежать вслед за ними. Вампир же, судя по всему, страха перед стоящими людьми вообще не испытывал. Он шагнул в сторону мага и, вытянув руку, повторил: — Здравствуйте, уважаемые! Я хочу… — Изыди, демонское отродье! — взвыл Герон и напал. Топор монаха рассёк воздух в том месте, где только что стоял вампир — несмотря на внушительные размеры монстра, двигался тот необычайно быстро. Секунда, и он уже оказался сбоку от монаха. Сделав неуловимо быстрое движение рукой, вампир хлопнул Герона в плечо, и монах вместе со своим топором растянулся на земле. — В атаку! — прокричал маг и выпустил во врага заклинание. Дилль решил, что если Эрстан воспользовался боевой магией, то заклинание выбрал явно неудачное — оно оказалось слишком медленным. Какое-то сизое облако полетело в вампира, который небрежно сдвинулся в сторону. Облако достигло стены дома и взорвалось, разбросав в стороны крохотные искры и ошмётки штукатурки. — Мастер фейерверков? — с усмешкой спросил вампир. Пока маг готовил новое заклинание, каршарец решил вступить в бой. Гунвальд с рёвом взмахнул мечом — при этом замах был таким мощным, что он едва не раскроил голову Диллю, стоявшему за его спиной. Дилль, почувствовав, как лезвие варварского меча примяло его треугольную форменную шапку, возблагодарил всех известных и неизвестных богов за то, что они ограничили его рост нынешним — будь Дилль повыше хотя бы на ширину ладони, и его жизнь окончилась бы прямо сейчас. А варвар, чтоб ему пусто было, даже не заметил бы, что случайно прибил своего друга. Каршарец, и впрямь, ни на что не обращал внимание — для него сейчас существовал только враг, которого нужно было порубить на кусочки. И Гунвальд с энтузиазмом, присущим северным варварам, принялся за дело. То, что его руки были по-прежнему связаны, ничуть не мешало каршарцу наносить рубящие удары по вампиру. Точнее, по тому месту, где тот только что находился. На помощь каршарцу пришли Блер и Каюрт, и их мечи засверкали в лучах заходящего солнца. Герон с ругательствами присоединился к попыткам достать вампира, но его топор со зловещим свистом только рассекал воздух. Вампир двигался настолько быстро, что ни острия мечей, ни лезвие монашеского топора его не задевали. Более того, Диллю показалось, что вампир прямо-таки наслаждается неудачными попытками врагов. Трое драконоборцев и монах носились по двору, а между ними серой молнией мелькал силуэт вампира. Каршарец, похоже, пришёл в настоящее бешенство, взревел совершенно дурным голосом и ускорился. Его меч превратился в сплошную сверкающую полосу, а Блер, Каюрт и Герон были вынуждены отступить, чтобы не попасть под каршарскую раздачу. Теперь, как успел разглядеть Дилль, надменная улыбка пропала с лица вампира. Он громко зашипел и выхватил из ножен меч с чёрным лезвием. Воздух тут же наполнился звоном металла. Эрстан по видимому нашёл другое атакующее магическое средство, и, прошептав какие-то слова, выбросил в сторону вампира руку. Наверное, это было парализующее заклинание, сообразил Дилль, когда Герон, попавший под магический удар вместо вампира, вдруг застыл с поднятым топором. Постояв несколько секунд, монах рухнул на землю, так и не выпустив оружия. Там, где мечи и топор не могли справиться с вампиром, ножику, пусть и заговорённому, делать было нечего. Дилль спрятал нож в ножны и осмотрелся. Около сарая лежала неплохая палка, которую можно попробовать использовать в роли боевого шеста, и Дилль немедленно вооружился более привычным оружием. Конечно, баланс у деревяшки был никудышный, но это лучше, чем ничего. Шанс воспользоваться новоприобретённым оружием появился у Дилля, едва он сделал несколько шагов в сторону метавшихся по двору бойцов. На пороге дома появился новый вампир — на этот раз не такой здоровенный, как первый. Телосложением он, скорее, напоминал Дилля — такой же невысокий и худощавый, а потому Дилль счёл, что этот противник куда предпочтительнее, чем тот здоровяк, с которым не могут справиться трое драконоборцев, монах и маг. Дилль лихо крутанул свою деревяшку и напал на вампира, нанося один удар за другим. Тот нелепо замахал руками и отступил. Дилль не успел порадоваться успеху своей неистовой атаки, как его окутало тёмное облако. Он отпрянул — облако последовало за ним. Дилль отбежал на несколько шагов — тёмное облако переместилось, словно приклеенное. Оно ни жгло, ни леденило и вообще не причиняло вреда, просто искажая окружающее до неузнаваемости. — Ах ты, зараза! — Дилль выругался, пытаясь сквозь тёмное колышущееся марево разглядеть противника. — Дай мне до тебя добраться — все рёбра переломаю! — Ты первый напал, — голос вампира послышался откуда-то сбоку. — Мы только поговорить хотели. — Поговорить? — Дилль повернулся туда, где судя по голосу должен был находиться вампир. — Просто поговорить? — Ну да. Старейшины предупреждали, что люди поголовно сумасшедшие и без разговоров бросаются в драку, но я, честно говоря, не верил. Теперь верю. — А разве вы не явились, чтобы убить нас и выпить всю кровь? — удивился Дилль. — Нет, конечно. Как же разговаривать, если твой собеседник — труп? Дилль опустил палку и помахал рукой перед лицом — темное облако не исчезло. — Слушай, раз вы такие миролюбивые, ты не мог бы убрать эту штуку? — нахально спросил Дилль у вампира. — Обычно я предпочитаю видеть, с кем говорю. — Мог бы, но не стану этого делать. Подозреваю, что тогда ты снова нападёшь на меня. Дилль решил зайти с другой стороны. — Всё-таки, лучше бы ты убрал, иначе я не смогу остановить бой. Или ты совсем не волнуешься, что твоего дружка сейчас порубают в капусту? — Нет, не волнуюсь. Орхам — мастер клинка, ему и десять человек не страшны. Дилль прислушался — звон мечей, топот и сопение продолжались. Судя по всему, этот Орхам действительно мастер фехтования — другого бы уже на куски порубили. Вдруг раздалось громкое шипение, и что-то мягко толкнуло Дилля в грудь. — Что это было? — непроизвольно вырвалось у него. — Похоже, ваш маг решил упростить жизнь Орхаму, — в голосе вампира отчётливо слышалась ирония. — Он только что обездвижил ещё одного своего бойца. — У-у, недоделка магическая, — ругнулся Дилль и заорал: — Эрстан, останови бой! Вампиры пришли не драться, а поговорить! — Чего? — послышался голос мага. — Говорю, вампирам помощь от нас нужна! Они с миром пришли! Спустя несколько секунд Эрстан нерешительно сказал: — Блер, Каюрт, опустите мечи. Это действительно так? Дилль, конечно, не видел, кого спрашивает маг, но догадался, что старшего вампира. — Да, — ответил Орхам. — Мы пришли с миром. Вы, насколько я понимаю, маг. — Я — мастер Эрстан, маг, официальный представитель академии магии при отряде драконоборцев. С кем я говорю? — Мастер Орхам — официальный представитель клана Григот. Старший наставник. — Вам действительно нужна помощь? — в голосе мага Дилль услышал недоверие. — C чего вы взяли? — Но ведь так сказал… Дилль! — Чего угодно вашему магству? — Дилль, всё ещё окутанный тёмным облаком, куртуазно поклонился. — Я сейчас устрою тебе «ваше магство»! — прорычал Эрстан. — С чего ты решил, что вампирам нужна помощь? И вообще, что это такое у тебя вокруг головы? — Вокруг головы у меня такая специальная штука, которая вызывает боевое безумие. Чувствую, ещё минута, и я перебью всех: и вампиров, и людей. Держаться больше нету сил… — С ума сойти! — ахнул маг, и спустя пару секунд тёмное облако, окружавшее Дилля, исчезло. — Так лучше? — Лучше, — Дилль облегчённо вздохнул, когда пелена перед глазами рассеялась. — Уж не знаю, зачем этот юный вампир наложил на меня заклинание берсерка… — Что ты врёшь?!! — вскипел «юный вампир». — Это просто заклинание искажающего тумана, чтобы на время ослепить противника. — Странно, а я почувствовал, что готов перебить всех, кто под руку попадётся. Эрстан, похоже это твой собрат не только по ремеслу, но и по умению вести боевые действия. Он тоже работает против своих. И маг, и молодой вампир злобно уставились на Дилля. Орхам, сунув меч в ножны, сердитым тоном сказал: — Теовульф, я же тебя предупреждал. Вот, смотри, что получилось. — Но, мастер Орхам, я же говорю, это было простое… — Умолкни. Ещё одно подобное нарушение, и ты отправляешься обратно, — убедившись, что его слова дошли до Теовульфа, Орхам повернулся к Диллю. — Итак, молодой человек, почему вы решили, что нам нужна от вас какая-то помощь? — Хозяин сказал, что вы ждёте мага уже два дня, — Дилль пожал плечами. — И если вы не выпили кровь из местных, не устроили засаду и не бросились на нас едва мы приехали, значит, очень хотели пообщаться с магом — не с драконоборцами же! Не думаю, что вы, мастер Орхам, лично знакомы с мастером Эрстаном, значит, вам нужен был любой маг. К тому же, во время боя вы, мастер Орхам, откровенно развлекались, хотя могли бы покрошить всех нас за минуту. Вот я и решил, что вампиры пришли просить о магической помощи. Старший вампир так пристально уставился на Дилля, что тот почувствовал себя неуютно. На бледном лице Орхама никакие эмоции не отражались, и Дилль никак не мог понять, рассердился вампир или нет. Если рассердился, то помощи ждать неоткуда — Эрстан явно растерян из-за своих магических неудач, Блер и Каюрт даже в подмётки не годятся Орхаму в части фехтования, а Герон и Гунвальд по-прежнему лежат в отключке, устроенной им магом. Дилль уже начал всерьёз подумывать «взять руки в ноги», когда Орхам повернулся к молодому напарнику и сказал: — Учись! Этот человек, ничего не зная, узнал многое лишь благодаря своей наблюдательности. А ты, бестолочь, не можешь даже за себя постоять. Это же надо: ввести противника в боевой транс вместо того, чтобы обезвредить его! — Но, мастер… — Не желаю слушать твои оправдания! Ты наказан до второй степени. — Мастер Орхам, — вмешался Дилль, — не ругайте его. Ваш Теовульф не хотел убирать своё заклинание, вот я и приврал насчёт берсерка — просто хотел побыстрее избавиться от тумана перед глазами. А то облако, которое он наслал на меня, штука отменная — я сразу ослеп и был полностью обезврежен. — Был бы ты полностью обезврежен, мы бы до сих пор махали мечами, так что нечего корчить из себя защитника обиженных, — проворчал старший вампир и обратился к магу: — Мастер Эрстан, не могли бы мы переговорить в более располагающей обстановке? — Разумеется, — к магу вернулось самообладание. — Но прежде нужно собрать вверенный мне отряд и расположить людей на ночлег. Как только освобожусь — я к вашим услугам. Скажите, в какой комнате вы остановились, я пришлю посыльного когда буду готов. — Вообще-то хозяин был настолько любезен, что предоставил в наше распоряжение весь постоялый двор, — усмехнулся вампир, обнажив верхние клыки. — Хорошо, мы подождём в первой комнате. Тео, за мной. Вампиры скрылись в полутьме, царившей в доме. Эрстан проводил из взглядом и повернулся к жалким остаткам отряда в лице Дилля, Блера и Каюрта. — Мир сошёл с ума! — обескураженно произнёс маг. — Скажи мне кто час назад, что я не просто выживу после встречи с вампирами, но и буду с ними вполне мирно разговаривать, я бы ему в лицо рассмеялся. Дилль полностью поддерживал точку зрения насчёт сумасшествия мира — он видел настоящих вампиров, даже дрался с ними (хотя дрался — это, конечно, сказано громко) и до сих пор живой. А ведь сколько существовало легенд и страшилок, повествующих о неминуемой мучительной смерти того несчастного, кто повстречает кровавого монстра! — Эр… э-э-э, господин маг, как насчёт Герона и Гунвальда? Вы их, надеюсь, не насмерть обездвижили? — спросил он у мага. Эрстан бросил сердитый взгляд на Дилля. — Нет, конечно. Скоро заклинание исчерпает силу, и они смогут двигаться. А вы чего стоите? Ну-ка, бегите собирать лошадей! — И это благодарность за то, что мы не дали вампирам его прикончить, — поделился Блер с Диллем, покидая постоялый двор.16
Пока Дилль, Блер и Каюрт искали своих лошадей, воспользовавшихся неразберихой и куда-то удравших, маг дал сбежавшим драконоборцам команду к возвращению. Дилль нашёл своего скакуна в ближайшем овраге — поводья запутались в колючих ветвях шиповника, а вот кони Блера и Каюрта убежали гораздо дальше, из-за чего их наездникам пришлось изрядно побегать, прежде чем поймать своих скакунов. Спустя четверть часа отряд драконоборцев вновь был в полном составе: беглецы вернулись, а каршарец и монах уже стояли на ногах. И если первые молчали, опасливо озирались вокруг и явно ожидая, что из-за угла на них вот-вот выскочит вампир, то Гунвальд и Герон не особо стесняясь в выражениях высказывали магу всё, что они думают о его искусстве обезвреживать противника. — Да когда такой союзник рядом, никаких врагов не надо! — бушевал Герон. — Если бы не ты, я бы этого вампира на полосочки покромсал! — рычал Гунвальд, совсем забыв о субординации. — Молчать! — Эрстан, видимо, решил, что лучшая защита — это нападение. — Слушать мой приказ: коней расседлать, поставить в конюшню и задать корм. Через десять минут жду вас всех в общем зале — кто опоздает — пеняйте на себя! Маг круто развернулся и скрылся в доме. — Задать корм, — проворчал Гунвальд. — Я бы ему самому задал… как следует! Представляешь, Дилль, этот недоумок наслал на меня какое-то паршивое заклинание, и я превратился в неподвижное бревно. — И на меня тоже! — Герон погрозил ушедшему магу кулаком. — Я и раньше не особо любил магическую братию, а теперь они мне вообще врагами стали. — Да ладно тебе, — Дилль попытался успокоить разгневанного монаха. — Эрстан сам сказал, что он в академии занимается всякими запахами. Он ведь не боевой маг. — Нечего лезть в драку, если кулаками махать не умеешь! — Герон, а ты подумай: Эрстан, не владеющий боевой магией и холодным оружием, не удрал, в отличие от наших доблестных товарищей-драконоборцев. Он, пусть неумело, но честно дрался, не оставив нас на растерзание вампирам. — Ну, так-то да… — Герон сразу сбавил тон. — Ладно, пусть живёт. Дилль, Гунвальд, идите, не то опоздаете, а маг на вас что-нибудь пакостное испробует. Я лошадей поставлю. Оставив коней на попечение монаха, Дилль и Гунвальд пошли в дом. По пути Дилль достал нож и разрезал верёвки, всё ещё стягивающие руки каршарца. — Если бы сразу меня развязали, кусочки этого вампира сейчас бы по всему двору валялись, — заявил каршарец, потирая занемевшие кисти. — Гунвальд, ты не обижайся, но если бы Орхам дрался всерьёз, то по двору лежали бы кусочки всех нас. Второй вампир сказал что Орхам — мастер клинка. — Подумаешь! — всё ещё задиристо, но уже не так уверенно сказал варвар. — Вот теперь, когда я свободен, мы можем с ним сразиться. — Гунвальд, перестань! — заволновался Дилль. — Я знаю, что ничем хорошим для тебя это не кончится. Да и для нас с Героном тоже. — А для вас почему? — удивился каршарец. — Потому что мы не позволим вампиру спокойно убивать нашего друга. В итоге, погибнем все. Гунвальд, я тебя очень прошу, не нарывайся, а? — Там видно будет, — уклончиво проворчал каршарец и, пригнувшись, зашёл в дом. Внутри Дилль с удивлением обнаружил, что мастер Эрстан умеет ругаться, причём так витиевато, что половину ругательств Дилль услышал впервые. Жертвой был хозяин постоялого двора Эонос. — …и вместо того, чтобы по-человечески объяснить, ты, пустоголовый гомункулус, едва не устроил бойню! Кипиттвоёмолоко! Эонос, ты о чём думал все эти два дня? — Как бы меня не сожрали, ваше магство, — дрожащим голосом честно ответил хозяин. — Тьфу! У тебя мякина вместо мозгов! И не называй меня «ваше магство» — что за уродское выражение?!! Ты приготовил еду для отряда? — Так ведь, ваше магс… то есть, господин маг, вампиры же заняли дом. Жену с детьми я сразу к родственникам спровадил, кухарка сбежала, даже беглые из Неонина и те подались от греха подальше. Один я остался. А от вампиров сбежали даже куры, я уж про свиней не говорю… — И? — Нету еды. — Тебе за что королевская казна платит, падаль бацилльная? Чтобы драконоборцы были согреты, покормлены и имели крышу над головой! А ты, гнилопакостник, всю живность вместе со своими домочадцами к родственничкам отправил. Ничего не приготовил — доставай из погреба всё, что там есть. Да пошевеливайся! А вы чего встали, как хивашские истуканы? Всем сесть и ждать ужина, трусы несчастные, — это маг сказал уже драконоборцам. — Вы, двое! Идите с хозяином и помогите ему принести еду и пиво. «Двоими» оказались, конечно, Дилль и Гунвальд. Дилль «помог» бледному и причитающему хозяину, взяв два окорока и три круга копчёной колбасы. — Нет, эта колбаса только для благородных постояльцев, — попытался возразить Эонос. — То есть, мы, по-твоему, неблагородные? — осведомился Дилль, прибирая ещё один кружок. — А ты знаешь, что я — незаконнорожденный сын герцога Браухшвагерского? — Нет, что вы, я только имел в виду… — Тогда помолчи, — завершил прения варвар и взвалил на плечо десятивёдерный бочонок пива. Бочонок был внушительно тяжёл, и лёгкость, с которой каршарец понёс его, убедила Эоноса больше не спорить. Разорение погреба продолжилось после того, как Эрстан счёл, что принесённого будет мало для тридцати восьми человек. — Поделом тебе, — безжалостно ответил маг на стоны хозяина, — в следующий раз не прячь продукты от королевских служащих. — Да, ваше магство, — Эонос понурил голову. — Уйди с глаз моих! — маг сердито махнул рукой. — И чтобы до завтрашнего утра я тебя не видел. Хозяин испарился. Эрстан обвёл суровым взглядом драконоборцев. — На ужин вам даю времени пока горит магический шар. Кто не успеет поесть — ляжет спать голодным. Время пошло. В подтверждение своих слов маг зажёг светящийся шарик, размером с кулак мужчины. Шарик пульсировал и постепенно уменьшался в размерах. Дилль быстро сообразил, что времени на еду маг отвёл совсем немного, и бросился отламывать кусок от круга колбасы «для благородных». Гунвальд завладел здоровенным окороком и кромсал его ножом. Драконоборцы, переругиваясь, черпали кружками пиво прямо из бочонка и жадно заглатывали куски мяса и зачерствевшего хлеба. — Время кончилось, — объявил Эрстан, когда с лёгким хлопком светящийся шарик исчез. — А теперь всем спать! Спать, я сказал! Последние слова Эрстана явно были приправлены магическим приказом, потому что Дилль почувствовал неодолимую потребность закрыть глаза и уснуть. Неважно, что вместо подушки у него под головой оказался чей-то сапог — Дилль устроился поудобнее и немедленно провалился в сон без сновидений. — Вставай, нечего бока отлёживать! Дилль был выдернут из сладкого сна самым безжалостным образом — при помощи каршарца. Гунвальд одной рукой приподнял его, а второй легонько похлопывал по щекам. От этих дружеских похлопываний голова Дилля болталась из стороны в сторону, как пьяница по дороге из кабака домой. — Я убью тебя, варвар! — промычал Дилль, тщетно пытаясь отмахнуться. — Глаза сначала открой, убивец, — насмешливо сказал каршарец. — Давай, поднимайся, господин маг желает видеть тебя проснувшимся и бодрым. Дилль с трудом сфокусировал взгляд на Гунвальде, затем огляделся. Остальные драконоборцы лежали вповалку по всему обеденному залу: кто уснул прямо за столом, кто упал на пол, а один — бывший вор, умудрился заснуть стоя, прислонившись к стене. На пороге общего зала стоял Герон и удивлённо рассматривал эту картину. — Что тут происходит? — выдавил из себя монах. — Мастер Эрстан усыпил всех, а потом разбудил меня, чтобы я помог ему разбудить Дилля, — пояснил Гунвальд. — Ну, чего застыли? — послышался сварливый голос мага. — Давайте, растаскивайте товарищей по углам — освободите место для переговоров. Гунвальд и Герон принялись освобождать длинный стол от спящих товарищей, а толком не проснувшийся Дилль помогал им морально — подбадривал издалека. Тем временем Эрстан разбудил Блера и Каюрта и отправил их помогать каршарцу и монаху. Вскоре стол в центре общего зала был освобождён, а храпящие драконоборцы растасканы по углам. — Садитесь и покушайте нормально, — проворчал маг. — Вы, кто не удрал от вампиров, заслужили хотя бы такую малость. Вот кого не надо было упрашивать, так это Гунвальда. Не успел маг закончить первую часть фразы, как каршарец уже чавкал, жуя кусок вяленого мяса. Дилль присоединился к Гунвальду, поедая колбасу «для благородных» — в конце концов, он ведь незаконнорожденный сын какого-то герцога, фамилию которого выдумал и тут же забыл. Герон — как истинный монах, сначала опробовал пиво и лишь потом приступил к трапезе. Блер и Каюрт тоже не отставали от товарищей. И только Эрстан задумчиво смотрел на огонь в очаге, начисто забыв про еду и выпивку. Наконец маг поднялся и сказал: — Ладно, пора приступать к делу. Пойду, позову вампиров — нужно же узнать, чего им понадобилось от нас. Между прочим, если вы устали, то можете идти спать — наверху полно свободных комнат. Разумеется, никто из пятерых драконоборцев спать не ушёл. Гунвальд явно мечтал сразиться со старшим вампиром и надеялся, что удобный случай для этого представится. Блер и Каюрт остались охранять мага, держа обнажённые мечи на коленях, и Герон тоже приготовил крест и топор, демонстративно положив и то, и другое на стол. А Дилля снедало любопытство — что такое произошло в землях вампиров, что клыкастые пошли на поклон к жалким людишкам, которых считали если не едой, то закуской точно? Он ёрзал от нетерпения до тех пор, пока на лестнице не появился маг в сопровождении вампиров. Дилль выпрямился и постарался придать себе приличный вид — ну, во всяком случае, как он его понимал. Гунвальд поковырялся кончиком ножа в зубах и нарочито отвернулся, словно не замечая приближающихся кровососов. Герон положил одну ладонь на крест, другую на топорище, явно готовясь пустить в ход и то, и другое. Блер и Каюрт остались недвижимы, но Дилль-то видел, как побелели костяшки их пальцев, стискивающих рукояти мечей. — Садитесь, господа, — Эрстан указал на лавку, стоящую по другую от драконоборцев сторону стола. Старший вампир осмотрел комитет по встрече и усмехнулся, продемонстрировав отменные верхние клыки. — Если вы готовитесь вступить со мной в бой, то напрасно сели столь тесно, — заявил он. — В случае драки вы только мешать друг другу будете. Гунвальд немедленно сдвинулся в сторону, освобождая себе место для манёвра, чем вызвал новую усмешку Орхама. — В углу защищаться хорошо, а вот нападать оттуда тяжко. Пока ты выберешься, я тебя пять раз успею разделать на части. — Ну, это мы ещё посмотрим, — поднимаясь, угрожающе проворчал каршарец. — Сейчас-то у меня руки не связаны. — Гунвальд! — окрикнул маг. — Уймись, сейчас не время. — Между прочим, ты неплохо владеешь мечом, — заметил старший вампир. — Для человека своего возраста, разумеется. Ты заставил меня даже немного вспотеть. — А что, вампиры потеют? — не удержался Дилль. — Вы же мертвецы! — Дилль! — вновь послышался голос мага. — Помолчи! Против ожиданий, Орхам не рассердился — напротив, он расхохотался так заразительно, что люди тоже заулыбались, правда, не понимая причины веселья вампира. Второй вампир — Теовульф, как запомнил Дилль, тоже смеялся, правда не так громогласно, как его старший товарищ. — Ой, насмешил! — Орхам даже головой потряс. — Вампиры, конечно, умирают, но сейчас мы такие же мертвецы, как и вы. — Между прочим, мы — без пяти минут покойники, — вновь не удержался от замечания Дилль. — Так что поаккуратнее со сравнениями. — Да? — Орхам стал серьёзным. — Хорошо, тогда не буду. Я прожил триста десять лет и умирать не тороплюсь. — Сколько? Как показалось Диллю, этот вопрос задали по меньшей мере пятеро из шести человек — только маг остался невозмутимым. — Я родился через десять лет после той битвы, которую вы, люди, называете Величайшей, — невозмутимо сказал Орхам. — И я — первый из вампиров, для которых этот мир стал местом рождения. — Этот мир? — маг нахмурился. — То есть, вы… — Наши предки не местные, если ты, мастер Эрстан, имеешь это в виду, — кивнул Орхам. — Они пришли сюда всоставе армии Покорителей. Вы их демонами зовёте. При этих словах Герон взмахнул крестом в сторону вампира. — Изыди, нечисть! Именем Единого! — И не подумаю, — фыркнул Орхам. — Не скажу, что принадлежу к числу поклонников Единого, как некоторые мои родственники, но уважаю его, как существо, могущее свернуть шею практически любому врагу в этом мире. Сказать, что монах окаменел, значит не сказать ничего. Герон с выпученными глазами и раскрытым ртом превратился в статую изумления, причём, весьма далёкую от изящества. Остальные, впрочем, выглядели не лучше. Наконец монах пришёл в себя, почесал крестом макушку и полуутвердительно спросил: — То есть, ты креста не боишься? — Скажи, достопочтенный, боишься ли ты красного льва с щитом и мечом? — вопросом на вопрос ответил Орхам. — Насколько мне известно — это символ королевской власти Ситгара. Думаю, нет. Хотя, как существо здравое, ты должен понимать, что за этим стоит сила, способная сломать тебя, как сухую тростинку. Таково и моё отношение к символу Единого — бояться не боюсь, но знаю, что вслед за носителем креста может прийти и тот, кого этот крест представляет. А сражаться с Единым — это самоубийство. Не тот у меня вес. — А что ты, мастер Орхам, говорил про демонов? — спросил маг. — Наши предки служили наёмниками, — пожал плечами вампир. — У Покорителей было великое множество воинов разных рас, которых они навербовали на завоёванных ранее мирах. Наш мир был в числе тех, кого демоны почти полностью разрушили, поэтому оставшиеся в живых предпочли служить завоевателям, нежели влачить жалкую жизнь в сожжённом и бесплодном мире. Когда открылись врата в Тангрин, наш полк вошёл в этот мир в числе первых. — Тангрин — это мы? — спросил маг. — Никогда раньше не слышал такого названия. — Само собой, — кивнул вампир. — Так зовут ваш мир там… у демонов. Ну, ещё Хранители об этом знают. — Это ещё кто? — Драконы. Они — Хранители миров. Следят за тем, чтобы чужаки не проникли в охраняемый ими мир. В случае проникновения — уничтожают такого нарушителя, вне зависимости от того, мирный путешественник он или завоеватель. Наши ветераны говорят, что основная опасность при завоевании чужого мира — это Хранители. Во всяком случае, так было до того, как Покорители решили вторгнуться сюда, на Тангрин — здесь ваши местные маги создали такого монстра, против которого оказались бессильны не только демоны, но и сами Хранители миров. Результат вы знаете — армия вторжения перестала существовать. — Ага, значит, даже вампиры признают, что Единого создали маги! — не преминул отметить Эрстан. — Ересь полнейшая! — тут же включился Герон. — Маги создали лишь тело, а божественный дух был привнесён извне. — Монах, ты оглох? Хочешь, уши прочищу? — невежливо осведомился Эрстан. — Я сам тебе сейчас мозги прочищу! — вскипел Герон. — Господа, вы спорите о недоказуемом, — развёл руками Орхам. — У нас есть предания, в которых рассказывается о могущественных существах различных миров. Подобно нашему Единому они могут творить и уничтожать. Они могут благоволить к местным народам или умертвлять их. Разве это плохо, если вам помогает местный божок? Разве вам станет легче от того, если вас уничтожит бог, создавший тысячи миров? На мой взгляд, разницы никакой. Маг и монах обменялись сердитыми взглядами и, приняв обоюдное молчаливое решение, прекратили спор. — Вот, сразу видно разумного человека, — сказал Дилль, которому ужасно надоели пререкания Эрстана и Герона по поводу божественной или магической сущности Единого. — Прошу прощения, то есть, разумного вампира. Мастер Орхам, если их не остановить, то спорить они будут до завтрашнего утра. Так что вы лучше не затрагивайте эту больную тему, а сразу переходите к делу. Если, конечно, это не предназначено только для ушей господина мага. А то мы можем уйти. Маг встрепенулся — видимо, вспомнил, что он тут главный, и кивнул. — Секрета никакого нет: слушайте, если желаете. Я — официальный представитель клана Григот, прибыл сюда, чтобы при помощи представителя академии магии попасть на приём к королю Юловару. — Да я как-то не особо вхож в королевский дворец, — хмыкнул Эрстан. — Это вам надо к гроссмейстеру Адельядо — он от короля не вылезает. — Надо — пойдём к гроссмейстеру, — ничуть не смутился Орхам. — И вы, мастер Эрстан, сопроводите нас к нему. — С чего бы это? — удивился маг. — Наш верховный маг — человек весьма занятой, и добиться его внимания непросто. — С того, что клан Григот решил принести Его Величеству Юловару второму вассальную присягу. И я уполномочен советом старейшин это сделать. Думаю, причина достаточная, чтобы побеспокоить вашего гроссмейстера. Если бы сейчас с небес ударила молния и разнесла в щепки весь постоялый двор, то и она не произвела бы такого потрясающего эффекта, как слова Орхама. Люди застыли, пытаясь понять — шутит вампир или нет. Дилль посмотрел на лица товарищей — удивлённые и даже глуповатые (последнее, конечно, о Гунвальде), и поспешил закрыть рот, чтобы не выглядеть смешным. — Если то, что вы сказали, правда, — наконец выдохнул Эрстан, — я, разумеется, сопровожу вас к магистру. А уж он проведёт вас к королю. — Замечательно, — кивнул вампир. — Мастер Эрстан, это, конечно, не моё дело, — решил вклиниться в разговор Дилль, пока маг не надавал опрометчивых обещаний, — но на месте короля я бы трижды подумал, прежде чем дать аудиенцию вампиру. И не простому вампиру, а мастеру клинка. Что если клан Григот решил убить нашего короля, для чего и послал мастера Орхама? Орхам пристально уставился на Дилля, и зрачки в больших глазах вампира превратились в две узкие вертикальные щёлочки. Дилль не отвёл взгляда, но занервничал. Этот мастер Орхам — чисто кот, готовящийся прыгнуть на мышь. Дилль понимал, что если вампир сейчас нападёт, то он защититься не успеет, однако начал вытаскивать нож из ножен — не пропадать же без борьбы. Очевидно, подобные мысли были и у остальных драконоборцев: Герон оставил в покое крест и положил вторую руку на рукоять топора; Гунвальд сдвинулся немного в сторону от стола, явно освобождая себе место для атаки; Блер и Каюрт синхронно поднялись. Маг остался неподвижен, но на правой руке у него между пальцами появилось голубоватое сияние — не иначе, Эрстан приготовил какое-то заклинание. — Браво, молодой человек, — усмехнулся Орхам. — А я всё думал, когда же меня спросят о чём-нибудь подобном. Надо признать, что эта мысль приходила в голову старейшинам, поэтому я уполномочен совершить ритуальное самоубийство в доказательство правоты своих слов. Чтобы вы знали: вампиры слишком ценят свою жизнь, чтобы заканчивать её раньше времени. У нас самоубийства запрещены под страхом забвения имени. Надеюсь, до подобного доказательства дело не дойдёт, однако я готов сделать это, чтобы следующему послу клана Григот было оказано доверие. Надеюсь, я ответил на вопрос? На это возразить было нечего. Нет, Дилль, конечно, подумал, что, вампиры, известные своей кровожадностью и коварством, возможно именно так всё и задумали. Первый посланец умрёт на королевском дворе, зато следующий сумеет подобраться к королю и… Но эту мудрую мысль Дилль оставил при себе: у Его Величества полным-полно советников, стражи, прокураторов разных мастей и даже целая Академия магии под боком — есть кому подумать о безопасности короля. А Диллю лучше подумать о собственной безопасности: чего доброго, так он и до завтра не доживёт — кто знает, как этот мастер Орхам отнесётся к излишне подозрительному парню? Короче говоря, Дилль был совершенно солидарен с вампирами, что заканчивать жизнь преждевременно и по собственному желанию — это дурной тон, а потому он промолчал. — Я вполне удовлетворён вашим ответом, — сказал маг, и голубоватое сияние исчезло с его руки. — И по прежнему подтверждаю, что постараюсь устроить вашу встречу с гроссмейстером Адельядо. — Благодарю. Когда мы отправимся? — Дня через два-три. До тех пор, пока я не уверюсь, что никто из драконоборцев не сумел вернуться из Неонина. Дилль вздохнул — в беседе с вампирами он как-то совсем забыл о той печальной участи, что ожидала его в столице южных земель Ситгара. — Мы будем ждать вас, господин маг, — Орхам церемонно склонил голову. — Тео, пойдём в нашу комнату. Вампиры ушли. Гунвальд остервенело почесал свою русую бороду и с явным сожалением спрятал меч в ножны. — Жаль до драки не дошло. Я бы ему показал! — Гунвальд, прекрати! — маг поморщился. — Он же посол к королю. — А мне-то что? — удивился каршарец. — Я же не король. — За нападение на посла полагается каторга сроком лет на двадцать. — Пойду-ка, нападу на посла, — проворчал Дилль. — Глядишь, сменяю верную смерть на двадцать лет жизни. — Да, что-то я забылся, — смутился Эрстан. — Но всё равно, на вампира нападать не нужно. К тому же, Дилль, шанс выжить у вас всё-таки есть, хоть и крошечный. Герон, Гунвальд, Блер и Каюрт недоумевающе посмотрели на мага. Только Дилль понял, о чём тот говорит, и ответил: — Чтобы этот шанс появился, нужны деньги, а у нас их нет. Эрстан кивнул. — Понятно, Эонос кредит вам не откроет. Ладно, давайте ложиться спать, утром я решу эту проблему.17
Утром, как маг и обещал, проблема с приобретением вина была решена — Эрстан заплатил за четыре небольших кувшина из своих денег. Отозвав в сторону Дилля, Гунвальда Блера и Каюрта, маг выдал им по одному кувшину. — Предсмертные премиальные? — криво усмехнулся Блер. — Хмель ослабляет действие заклинания подчинения, — без обиняков пояснил Эрстан. — По пути в Неонин Дилль расскажет про свой план, и это вино — часть вашего шанса на спасение. Заклинание мастера Гвинарда, пробуждающее боевую ярость, уже действует — вы и сами это чувствуете. И чем ближе вы окажетесь к дракону, тем сильнее оно будет действовать. Ослабить его действие я могу лишь частично и ненадолго — потом оно возобновится с утроенной силой. — Берите и молчите, — посоветовал Дилль, пряча свой кувшин в заплечную суму. — Спасибо, Эрстан! Ты — хороший человек, и если мне суждено выжить, я когда-нибудь отплачу тебе добром на добро. — Ступайте, пусть вас не оставит удача! — маг вздохнул. — Я буду ждать вашего возвращения. — Нам голову дракона обязательно привозить или на слово поверишь? — Гунвальд вынул меч на ширину ладони и со щелчком вогнал его обратно. — Свою голову обратно принеси, дурень! — беззлобно сказал маг. Гунвальд залихватски сдвинул шлем на затылок и широко улыбнулся. — Конечно привезу, иначе как я буду есть и пить! Да и мой зеркальный шлем должен на чём-то держаться. — Он неисправим, — проворчал Эрстан и направился к основной части отряда. — Внимание! Драконоборцы, в нетерпении ёрзавшие в сёдлах, уставились на мага. — Отсюда и до самого Неонина вы поедете без меня. Старшим отряда назначается… — Эрстан посмотрел долгим взглядом на Дилля и закончил: — Каюрт. Всем понятно? Получив в ответ согласный разноголосый хор, маг махнул рукой. — Езжайте, и да пребудет с вами удача! Выехав за ворота постоялого двора Эоноса, Гунвальд спросил: — Дилль, а чего это маг назначил старшим Каюрта? Ты же настоящий драконоборец, тебе бы и командовать. Может, переизберём? Каршарец, в отличие от мага, не знал правду о сражённом Диллем драконе. — Пусть Каюрт командует — он вроде бы раньше в армии служил, — отмахнулся Дилль. — Гунвальд, сейчас другое главное — это наши заклятые амулеты. Мы должны избавиться от них. — Да кто же против? — изумился варвар. — Тогда слушай меня: когда мы найдём дракона, ты должен будешь швырнуть свой амулет в драконье пламя. Это единственный способ уничтожить заклинание. — Ты уверен? — Конечно, нет! Помнишь, маг говорил, что драконье пламя уничтожает чужие заклятья? Возможно, нам это поможет. Главное: выбрать нужный момент, бросить амулет, самому не попасть под драконий огонь и удрать подальше. — Ну-у, — протянул каршарец, — бросить-то я брошу, а вот удирать не собираюсь. Я этого ящера покромсаю. Мелко-мелко! Где он? Поскорее бы доехать! В глазах Гунвальда словно зажглись огоньки — он дал лошади шпор и ускакал в голову отряда. Дилль, который и сам чувствовал прилив безумного желания отрубить голову дракону, с трудом сдержался, чтобы не последовать примеру каршарца. Нужно сохранять холодный разум, напомнил он себе и направил коня к монаху. — Герон, — окликнул он того, — можно перекинуться с тобой парой слов? Монах, который после вчерашнего разговора с вампирами был сам не свой, кивнул и отъехал в сторону. — Ты заметил, что на Гунвальда заклятье магистра-одуванчика действует сильнее, чем на кого-либо другого? — А чего ты удивляешься? — буркнул монах. — Гунвальд и без всяких заклятий бредил дракой с Великим драконом. — Герон, ты должен проследить, чтобы в Неонине Гунвальд выпил то вино, которое нам дал маг. — Зачем? — удивился монах. — Оно ослабляет действие заклятья. Я боюсь, что наш каршарец совсем обезумеет от магической ярости и забудет, что должен бросить свой амулет в драконий огонь. — Ничего не понимаю, — монах даже головой помотал. — Давай ещё раз. Дилль рассказал Герону о том, что у него и Гунвальда есть призрачный шанс избежать смерти — нужно лишь избавиться от зачарованного амулета. — Уверенности в успехе — никакой, но попытаться стоит, — закончил Дилль. — Гунвальд, конечно, и после этого может броситься в бой с драконом, но пусть он это делает сам, а не по приказу демонова «одуванчика». — Я прослежу, — пообещал Герон. — А ты? За двоими одновременно мне не уследить. — Надеюсь, моя природная осторожность поможет сохранить остатки разума, — криво усмехнулся Дилль. — Хотя чувствую, что окажись здесь дракон, я бы… Дилль не закончил фразу — внутри у него вскипело озеро безумной ярости, призывавшей вступить в бой. Магия требовала от него крови и убийств. Дилль вцепился в поводья и с превеликим трудом сосредоточился на медной заклёпке, что красовалась на луке седла. Постепенно приступ ярости прошёл, и он смог вздохнуть свободно. — Надо бы снять эту заклёпку и всё время с собой носить — она хорошо успокаивает, — хмыкнул Дилль. — Интересно, а как остальные справляются? Остальные справлялись никак — драконоборцы один за другим высылали коней в галоп. Отряд уже растянулся на сотни шагов, а впереди всех мчался каршарец. Монах пришпорил коня и бросился догонять Гунвальда. Дилль, как он ни боролся с магией, тоже поддался всеобщему безумию, хлестнул своего старенького скакуна, и тот неодобрительно всхрапнув, перешёл в галоп. Мимо мелькали пригорки, рощицы куцых берёзок, небольшие овраги — Дилль замечал это, пребывая словно во сне. Вполне добротная насыпная дорога, что вела в Неонин, пролетала под копытами Диллева коня лига за лигой. Далеко впереди показались стены Неонина, когда, не выдержав этой безумной скачки, лошади начали падать. Первым пал конь Гунвальда — всё-таки, весом каршарец превосходил любого из драконоборцев. Бедная коняга, вся покрытая пеной, рухнула, и никакие увещевания и пинки разъярённого варвара не смогли поднять животное. Один за другим кони останавливались. Те, чьи скакуны отказывались двигаться, шли дальше пешком. Диллю повезло — его конь продержался дольше других. Хотя, подумал Дилль, везение сомнительное — ведь в результате он оказался далеко впереди остальных. Его товарищи ещё пылили по дороге мимо полузасохших ячменных полей, а он уже стоял перед распахнутыми настежь главными воротами. В защитной стене, окружавшей город, неподалёку от ворот зияла огромная дыра. Возникало такое впечатление, будто удар невероятной силы разнёс стену, разбросав в стороны бревенчатый скелет, на который накладывались глиняные кирпичи. Причём, как отметил Дилль, многие кирпичи выглядели оплавленными, а толстенные брёвна обгорели до головёшек. — Похоже, наш дракон пробрался в город именно здесь, — проворчал он. — А дырка-то будет размером побольше ворот. Интересно, зачем ему понадобилось разрушать стену, если он мог её перелететь? А, может, наш монстр уже не может летать? Дилль с содроганием представил себе размеры дракона, проделавшего эту дыру. — Самое разумное — это уехать обратно, — сказал он, но, подчиняясь заклятью, отправился на поиски дракона. Внутри Неонина царила разруха и запустение. На улицах валялись брошенные вещи, стояли сломанные телеги, многие дома были сожжены и разрушены. Никого живого Дилль не нашёл, только иной раз среди обгорелых брёвен и гор битого камня серыми тенями мелькали полуодичалые коты. Он пробирался сквозь завалы, ругаясь и чихая от пыли, при этом то и дело его взгляд натыкался на полуразложившиеся трупы. Иные мертвецы были сожжены в пепел, и только по очертаниям оплавленной брони можно было догадаться, что при жизни человек являлся солдатом. Другие были раздавлены в лепёшку, будто попали под здоровенный мельничный жёрнов. Обходя очередного мертвеца, Дилль увидел валявшееся в пыли копьё. — О, отлично! Ну, теперь береги глаза, морда драконья! — кровожадно воскликнул он, в то же время уголком сознания понимая всю тщетность попытки поразить огромного дракона этой тростинкой. С копьём наперевес Дилль прошагал три или четыре квартала, когда понял, что не имеет ни малейшего представления, куда двигаться. Вообще-то, дракон — это не кошка и спрятаться в какую-нибудь щель не может. Значит, надо просто забраться повыше, откуда можно обозреть окрестности. Самым подходящим для этого местом был дворец наместника, стоящий на холме в центре города. Туда Дилль и отправился по дороге, петлявшей по крутому склону холма. Дворец наместника Бореола — Дилль даже вспомнил, как зовут этого господина в обшитом золотом костюме, некогда окружала внушительная стена — видимо для того, чтобы простолюдины не мешали ему руководить городом. Теперь же на стене уцелели лишь два-три участка, а остальное превратилось в руины. — Прямо-таки не стена, а рот старого бродяги, — усмехнулся Дилль. — У того тоже пара зубов уцелела, да и от тех толку нет. Он перелез через груду битого кирпича, миновал сад с мандариновыми деревьями — некогда ухоженными, а теперь растоптанными и изломанными, и направился к дворцу. Трёхэтажный дворец наместника был разрушен и превращён в гору из брёвен и красных кирпичей. Что этажей в здании раньше было три, Дилль понял по уцелевшему правому крылу, но забраться туда не решился — не до конца разрушенная мраморная лестница держалась на честном слове и при любом неосторожном движении могла упасть. Дилль начал карабкаться по горе мусора, что осталась от дворца — сверху он точно сумеет обнаружить дракона. По пути он оступился на квадратной балке и едва не рухнул вниз, в последний момент сумев ухватиться за какой-то длинный изогнутый крюк, торчавший из мусора. Крюк был словно выкован из тёмной стали, а на его поверхности виднелись глубокие царапины и сколы. — Интересно, зачем во дворце была нужна такая штука? — спросил сам себя Дилль и тут же ответил: — Наверное, на ней висела люстра. Говорят, в королевских залах такие огромные люстры, что на них тратят сотню осветительных заклинаний за раз. Вот бы глянуть на это… Теперь Дилль был осторожнее, больше не пытался изобразить пикирующую птицу и благополучно добрался до вершины того, что когда-то было дворцом наместника. Поскольку он стоял на самой верхней точке в городе, то взору его предстала картина полной разрухи. Над городом летали стаи ворон и каких-то более крупных птиц — скорее всего это из степей на поживу налетели стервятники. Крыши некоторых домов отливали коричневым золотом — видимо, в них обитали зажиточные граждане, остальные строения — те, что уцелели, выглядели попроще. В тех местах, где прошёл дракон, зияли рваные коридоры из разрушенных домов и сломанных деревьев. Целые сожжённые кварталы свидетельствовали, что там дракон не погнушался пустить в ход свой огонь. Дилль сверху увидел главную площадь с пресловутым фонтаном, в который запрещено плевать под страхом утопления. На площади стояли несколько драконоборцев и что-то оживлённо обсуждали, при этом яростно размахивая руками и мечами. Вскоре к ним подошла ещё одна группа, в которой Дилль разглядел каршарца и монаха в тёмной рясе. Гунвальд не стал вступать в обсуждение, махнул рукой и бегом отправился на поиски дракона. Монах поспешил вслед за каршарцем, а остальные драконоборцы единой группой направились к холму, на вершине которого сейчас восседал Дилль. — Хорошо, что Герон не оставил нашего варвара, — проворчал Дилль. — Может, он сумеет удержать его от самоубийства. Кстати… Вспомнив про самоубийственное стремление варвара сразиться с драконом, Дилль испытал новый приступ боевой ярости, а потому решился откупорить вино. Наверное, делать это было ещё рановато, но ведь когда дракон найдётся, пить вино будет поздно — оно просто не успеет подействовать. Дилль опустошил примерно треть кувшина. В течение нескольких минут никаких изменений в самочувствии он не ощутил — ему всё так же хотелось найти дракона и надрать ему… ну, до чего можно дотянуться, то и надрать. При этом собственная безопасность Дилля ничуть не волновала. Затем кровавая пелена перед глазами начала рассеиваться, и Дилль уже вполне осмысленным взглядом осмотрел окрестности. Нет, дракона он не увидел, зато начал более трезво оценивать реальность. — Смешно: я выпил вина и начал трезво мыслить, — хохотнул он. — Надо будет Герону рассказать, пусть использует этот довод в споре с настоятелем, когда тот будет ругаться на вечное героновское пьянство. Монах и каршарец исчезли где-то среди полуразрушенных улиц Неонина, зато отряд драконоборцев, плотной группой приближавшийся к дворцу наместника, Дилль видел отлично. Впереди бежал Каюрт, за ним, размахивая мечами, спешили остальные. — Куда ж вы так мчитесь? — пробормотал Дилль. — Каюрт, Блер, я ж вам говорил, чтобы вы вина хлебнули. Видно, не послушались доброго совета — вон как бегут. Ну ничего, сейчас они приблизятся, я им подскажу, как на тот свет не торопиться. Когда драконоборцы подошли к подножью холма, на котором высились руины дворца наместника, Дилль, набрав воздуха в лёгкие, заорал что было сил: — Каюрт, Блер! — он замахал руками, привлекая внимание. — Выпейте то, что вам дал маг! Драконоборцы, услышав его вопль, подняли головы. -..де дракон? — донеслось до Дилля. — Я его не вижу! — Ищи! Мы сейчас поднимемся. — Поднимайтесь, поднимайтесь, — буркнул Дилль. — Дракон, скорее всего, уже покинул город, иначе мы бы давно испробовали на себе его огонь. Эй, Каюрт! В Неонине нет дракона! — А где он? — прокричал Каюрт, задрав голову. — Откуда мне знать?!! Наверное, ушёл куда-нибудь в степи, — заорал в ответ Дилль и уже самому себе добавил: — Надеюсь, в этом случае нам не нужно будет тащиться невесть куда в поисках собственной погибели. В этот момент торчащее бревно, за которое Дилль держался, зашевелилось, как живое, а глиняные кирпичи под его ногами заходили ходуном. — Эй вы там, поосторожнее! — возмутился он. — Я всё-таки на самой вершине стою — мне падать дальше, чем вам. Огромная груда битого кирпича и брёвен начала расползаться, а во все стороны полетели клубы пыли. Ноги Дилля разъехались, когда прямо под ним образовалась здоровенная трещина. Он рухнул ничком, чувствуя, как съезжает вместе с кучей камней. Бревно, за которое он держался минутой ранее, с глухим стуком упало и покатилось вниз, едва не придавив Дилля. Он проворно откатился в сторону и, чувствуя, как из-под ног уходит шаткая опора, подпрыгнул и ухватился за вертикально торчащий кусок стены. Снизу сквозь грохот и шум слышались крики драконоборцев. Вокруг всё тряслось и рушилось, Дилль мёртвой хваткой вцепился в край стены, молясь, чтобы она не опрокинулась на него. Кусок, за который он держался, был, к счастью, прочным — не в пример обломкам, с шуршанием и скрежетом скатывавшимся вниз. — Да что же такое происхо… Дилль не договорил — раздался оглушительный рёв, и из-под обломков здания среди клубов пыли появилась голова на длинной шее. Разумеется, это был дракон, и появился он всего в каких-нибудь нескольких шагах ниже Дилля. Голова была здоровенная — этот ящер мог бы без труда проглотить лошадь и даже не поперхнуться. Насколько длинной была шея, Дилль разглядеть не сумел — остальная часть тела дракона оставалась скрытой под кучей строительного мусора, в которую превратился дворец. Дилль, изо всех сил державшийся за спасительный кусок стены, к своему ужасу вдруг обнаружил, что на самом деле уцепился вовсе не за обломок здания, а за спинной гребень дракона. Выяснилось это очень просто — когда последние куски кладки и брёвна свалились, глазам перепуганного драконоборца предстала широкая спина ящера, на которой мог бы построиться целый десяток солдат, и ещё осталось бы место для командира. Крупная чёрная чешуя, покрывающая дракона, была пыльной, исцарапанной и скользкой — подошвы полувоенных сапог Дилля скользили по ней, как по льду. — Где-е маг? — послышалось громовое рычание. — Вы привели мага? Заклинание магистра «как его там», наверное, продолжало действовать, но ужас, вселяемый одним только видом огромного ящера был настолько велик, что легко победил человеческую магию. Во всяком случае, Дилль и думать забыл о том, что должен броситься на дракона и попытаться убить его пусть даже ценой собственной жизни. Возможно, это выпитое вино ослабило действие заклинания, но ведь и остальные драконоборцы вели себя ничуть не храбрее Дилля. Сверху ему было хорошо видно, как его собратья по несчастью — те, кого не прибило падающими кусками кирпичей и брёвен, бросились врассыпную ещё до того, как дракон заговорил. — Кто из вас маг? — вновь вопросил дракон, но, само собой, не дождался ответа. Если ответом не считать пузырёк с драконьим ядом, что шлёпнул его по морде, после чего упал и разбился о камни. Оказалось, склянку швырнул теокиец, который не смог убежать из-за того, что ногу его зажало между упавшими брёвнами. Видимо теокиец решил использовать драконий яд, чтобы выгадать некоторое время для освобождения, но промахнулся. Отвратительная вонь от едко-жёлтого содержимого бутылька достигла Дилля, отчего его желудок едва не вывернулся наизнанку. Дракону, вероятно, запах понравился ещё меньше — ящер оглушительно взревел и ударом когтистой лапы смёл теокийца в сторону вместе с кучей камней. Огромная гора, в которую дракон зарылся, словно взорвалась, когда он одним прыжком выбрался наружу. Вновь издав громогласный рёв, дракон ринулся на врагов. Точнее, вдогонку им. Дилль болтался на спине дракона, как болтается плохо привязанный вьюк на спине взбесившегося осла. Во время одного из прыжков дракона Дилля едва не выбросило, однако он сумел не только не свалиться на землю, но и влезть между двумя зубцами, где закрепился, держась руками и ногами. Для верности он бы ещё и зубами вцепился, но чёрные пластины были для этого слишком жёсткими. С той высоты, где Дилль находился, картина побоища, учинённого драконом, была видна в мельчайших деталях. Нескольких драконоборцев ящер растоптал, даже не замедлившись, ещё двое или трое были погребены под развалинами дома, по которому ящер ударил хвостом. Затем наступил черёд огня, о котором слагались легенды: дракон изверг струю пламени, воспламенившую сразу три дома, окружающие их деревья и нескольких драконоборцев. Волна жаркого воздуха, дошедшая до Дилля, заставила его зажмуриться, хотя, возможно, он просто не смог смотреть на вспыхнувшие, как сухие факелы, фигуры людей. «А ведь Тернлис наврала — драконий огонь бьёт гораздо дальше, чем на двадцать шагов, — мелькнуло в голове у Дилля. — Жуть какая, даже камни горят». Булыжники, которыми была замощена улица, возможно не горели сами по себе, но раскалились докрасна в тех местах, куда била струя пламени дракона. С быстротой, казалось недоступной такому крупному зверю, дракон метался по горящему городу, методично уничтожая осмелившихся бросить ему вызов людей. Дилль увидел, как когтистая драконья лапа превратила Иннариха в кровавую лепёшку. Как Блер издали швырнул в дракона бутылку с ядом, ещё в полёте испарившуюся в жгучей струе пламени — сам Блер повторил судьбу стеклянного снаряда долю секунды спустя. Как Каюрт, прекративший безнадёжно убегать, с безумным отчаянием бросился на огнедышащего монстра лишь для того, чтобы быть разорванным пополам чёрным когтём. Рёв дракона прекращался только тогда, когда он выпускал очередную струю пламени. Потоки жаркого воздуха разносили клочки пепла и чудовищный запах гари. Дилль, ухватившийся за спинной гребень монстра, думал только об одном — как бы не разжать руки, и всё-таки оказался не готов, когда дракон расправил крылья, оттолкнулся и взлетел. Несколько резких толчков огромного тела подбросили Дилля, и он наверняка свалился бы на землю, не взлети дракон в этот момент — так Дилль снова оказался на спине чудовища. Огромные крылья были покрыты крупными чешуйками и совсем не походили на птичьи. Однако, это ничуть не мешало дракону взлетать, а потом резко пикировать вниз, при этом выпуская очередной огненный залп. Дилль сообразил, что таким образом ящер расправляется с остатками отряда драконоборцев — высматривает их среди развалин Неонина и затем уничтожает. Однако помочь своим товарищам он не мог — ему бы самому удержаться на чёрной и скользкой спине дракона. Тем временем дракон, убедившись, что поблизости врагов не осталось, приземлился, проломив при этом какой-то глинобитный забор. Огромные чёрные крылья сложились и тесно прижались к туловищу — видимо на земле они только мешали. Дракон посмотрел на гору мусора, что некогда была дворцом наместника, тяжело вздохнул, отчего листья на стоящей неподалёку яблоне затрепетали, как от порыва ветра, и улёгся на землю. Дилль находился в каком-то ступоре. Ещё пять минут назад он стоял на вершине холма и разговаривал со своими товарищами, а сейчас они все мертвы, сам же он сидит, скрючившись, на спине огнедышащего чудовища и боится не то что шевельнуться, а даже дышать. Как ему теперь выкручиваться, Дилль понятия не имел. Незаметно слезть на землю — нереально. Сколько он просидит без движения на спине этого монстра? Час, два? Всё равно наступит тот момент, когда руки откажутся держать его, или ноги сведёт судорогой, и Диллю придётся пошевелиться. И тогда дракон поймёт, что у него имеется незваный наездник… То ли на него подействовали эти полные безысходности мысли, то ли проснулась магия амулета, но только Дилль почувствовал, как у него в крови забурлила ярость. Что толку сидеть и дрожать от страха, если конец предопределён? Уж лучше моментально погибнуть в бою, нежели мучиться в ожидании смерти, чувствуя, как липкий страх постепенно убивает его не хуже драконьего огня! Тут в голову Дилля закралась другая мысль: дракон ведь может уснуть. И тогда, возможно, удастся потихоньку слезть с этого чудовища и убраться от него подальше. Мысль эта была так привлекательна, что самоубийственная ярость в крови Дилля бесследно исчезла, и он приготовился к долгому ожиданию. Впрочем, долго ждать ему не пришлось. Дракон вдруг поднял голову, словно прислушиваясь к чему-то, затем повернулся… Съёжившийся в комочек Дилль увидел перед собой огромную драконью морду. Огромные зелёные глаза с вертикальными зрачками не мигая смотрели на него, и от этого взгляда кровь стыла в жилах. Губы дракона раздвинулись, обнажая гигантские клыки, каждый из которых был выше Дилля, а в глубине драконьей пасти заклубился дымок. «Сейчас пальнёт», — панически подумал Дилль и, сам не зная зачем, крикнул: — Прекрати сейчас же! Ты же хотел видеть мага — так я здесь. Дракон немного склонил набок голову, будто подробнее разглядывая человека, а затем пророкотал: — Ты не маг.18
Эрстан, проводив драконоборцев, отправился в дом, где с угрюмым видом уселся за стол и принялся в задумчивости барабанить пальцами по шершавой поверхности. Настроение у мага было ужасное — он опять отправил на смерть людей. То, что сам он не может поехать в Неонин, злило мага неимоверно, но противостоять заклятию гроссмейстера Адельядо он не мог просто физически. Эонос — хозяин постоялого двора, прокрался из кухни в общую залу и, опасливо оглядываясь, спросил, не угодно ли чего его магству. — Моему магству угодно с тебя шкуру спустить за то, что ты нас вчера подставил. — Ваше магство, — сделал круглые глаза Эонос, — так ведь вампиры в доме поселились. На вас вся надежда была. Кто же, как не королевский маг с ними справиться может? — Действительно, — саркастически заметил Эрстан. — Королевские маги могут всё. Даже дракона прибить. Вот только не разрешают. Хозяин не понял, почему маг усмехается. — Ладно, живи, — Эрстан залез в кошель, отсчитал два серебряных окса и отдал хозяину. — Это тебе за те кувшины, что я утром брал. И принеси мне ещё парочку. Больших. Да пусть вино будет покрепче. — А закусывать чем будете? — Я тебе сказал, что принести, — резко ответил маг. Эонос поспешил выполнить заказ и вскорости вернулся, неся в руках два пузатых кувшина солидной вместимости. — Ваше магство, — увидев, как скривился маг, Эонос тут же поправился: — Ваше чародейство, а долго у меня эта нечисть жить будет? А то ведь… — Недолго, — раздался голос Орхама. Как вампир спустился с лестницы не слышали ни маг, ни хозяин двора. И если Эрстан только вздрогнул от неожиданности, то Эонос, тихо взвизгнув, испарился из общей залы. — Еды принеси! — рыкнул ему вслед вампир. — Похоже, вам, мастер Орхам, придётся за едой идти самому — вряд ли хозяин вас услышал, — заметил Эрстан. — Кстати, а чем вы питаетесь? Надеюсь, не… — Нет, — усмехнулся вампир, угадав, что не договорил маг. — Мы едим то же, что и люди. — А у нас ходят слухи, что вампиры питаются человеческой кровью, — напрямик сказал Эрстан. — Брехня, — Орхам поморщился. — Но ведь находили целые деревни, где все поголовно жители были высосаны досуха. — Послушай, маг, ты можешь отвечать за весь род людской? — неожиданно перешёл на «ты» вампир. — Думаю, нет. Точно так же и я не могу отвечать за тех, кто поступал так с мирными людьми. — Он немного помолчал и нехотя добавил: — Они не из нашего клана. — Значит, у вас есть несколько кланов? — Да. У нас есть традиция пить кровь побеждённого врага. Врага, с которым ты сражался, но не мирного жителя. Клан Григот следует заветам старших. А за другие кланы не скажу. — Я слышал рассказы путешественников, что далеко на юге есть племена, которые поедают сердца врагов, чтобы стать сильнее. Ерунда, конечно. В смысле, я насчёт «стать сильнее», а не про рассказы. — Напрасно ты так думаешь, — вампир, похоже, окончательно перешёл на «ты». — Кровь — это источник силы. Ну скажи, какая ещё жидкость может дать столько энергии? — Вино, — ухмыльнулся маг. — Нет? Вампир так и застыл с открытым ртом, потом опомнился и согласно кивнул. — Ну, в какой-то мере, ты прав. Между прочим, вино мы пьём с неменьшим удовольствием, чем кровь. Маг намёк понял и молча придвинул один из кувшинов к Орхаму. Эрстан сделал несколько больших глотков и закрыл глаза, прислушиваясь к своим внутренним ощущениям. Нет, ничего не изменилось. Тогда он приник к кувшину и глотал вино до тех пор, пока не почувствовал головокружение. Вампир удивлённо смотрел, как маг напивается с утра пораньше — сам же он только отхлебнул. Эрстан открыл глаза и схватился за медальон. — Ну-ка… Он сделал несколько пассов и на амулете сверкнули яркие искорки. — Что ж, господин магистр, кажется я готов освободиться. Эрстан отпустил медальон и снова приник к кувшину, совсем забыв про вампира, который с удивлением наблюдал за странным поведением мага. Тот, поставив кувшин на стол, вновь схватился за амулет, и на сей раз рой искорок был гораздо плотнее. — Ага! — торжествующе воскликнул Эрстан. — Действует! Ай да Дилль, ай да молодец! — Дилль, это который рыжий и тощенький, если не ошибаюсь? — осведомился вампир. — Он самый. — Умный парнишка, хотя и слишком языкастый. — Да. Жаль, погибнет сегодня. Фу, в меня уже не лезет, а надо! Эрстан поморщился, но геройски опустошил свой кувшин. — Зачем? — полюбопытствовал Орхам. — Это такой магический ритуал? — Слушай сюда, вампир, — кувшин вина заставил Эрстана забыть про то, что перед ним сидит посол и мастер клинка. — Я сейчас напьюсь до зелёных попугаев и уеду. В Неонин. Скорее всего, обратно не вернусь, потому что дракон меня того… сожрёт. Поэтому ты или сам езжай к королю, или жди следующего отряда драконоборцев. Старшим с ними будет… ой, забыл! Ты представляешь, забыл, как мастера Вальдени зовут! — Наверное, его зовут мастер Вальдени, — без тени улыбки предположил Орхам. — Тощщно, — маг шумно вздохнул. — Так ты ж его знаешь! Вот с ним и езжай. А я… Что? Вино кончилось? Дай-ка… Бесцеремонно отобрав кувшин у вампира, Эрстан приложился к нему. По усам и подбородку его сбегали красные струйки и окрашивали серо-зелёный походный мундир некрасивыми багрово-коричневыми пятнами. Наконец маг поставил посудину на стол, правда, едва не промахнувшись, с трудом поднялся на ноги и предпринял третью попытку почародействовать над своим медальоном. На сей раз украшение окутало не облако искр, а настоящее магическое пламя, от которого борода и кафтан Эрстана немедленно затлели. По обеденной зале пополз запах жжёной шерсти. — Получилось! — ликующе воскликнул маг, небрежно сбивая огонь. — Всё, я пшёл. Прощай, вампир! Пошатываясь, маг вышел из дома и с трудом побрёл к конюшне. Орхам проводил его озабоченным взглядом, затем зычно крикнул: — Тео! — подождав и не получив ответа, Орхам взревел: — Тео, немедленно ко мне! Послышался топот, после чего перед старшим вампиром оказался его ученик. — Опять магичить пытался? — глядя на чумазую физиономию Тео, спросил Орхам. — Я тебе это уже раз двести запрещал? — Да я же только чуть-чуть попробовал, — робко возразил молодой вампир. — Не сильно совсем. — Ты каждый раз не сильно пробуешь, а в результате только по чистой случайности никто не погибает. Если ещё попытаешься самостоятельно заняться магией, я тебя свяжу. И до самого Тирогиса будешь ехать в виде катушки ниток. Ты меня понял? — Да, мастер, — уныло ответил ученик, видимо, прекрасно зная своего наставника — сказал свяжет, значит, свяжет. — Найди хозяина и потребуй у него еды, — проворчал Орхам. — А я уеду ненадолго. — Куда, мастер? — Тео округлил глаза. — Я не хочу оставаться один! Можно я с вами поеду? — Нет. Я скоро вернусь. Наш проводник собрался в Неонин, хочет повидать Хранителя и умереть. Но, думаю, до города маг не доедет. — Почему? — Потому что полтора кувшина вина с утра пораньше не способствуют путешествию, — несколько туманно пояснил Орхам. — А ты займись хозяином и завтраком на двоих. Старший вампир удалился, оставив своего подопечного размышлять, не имел ли в виду наставник, что из «заняться хозяином» вытекает «завтрак на двоих»? И, если да, то что вдруг случилось с Орхамом, который никогда на памяти Тео не пил кровь гражданских — ни людей, ни вампиров.* * *
Голова была отвратительно непропорциональной, раздутой с одной стороны, словно дракон затолкал себе за щеку целого быка. Возможно, подумал Дилль, так оно и есть — вдруг драконы, как хомяки, прячут за щеками еду про запас, а потом потребляют её по мере необходимости? Что за дурацкие мысли лезут ему в голову в последнюю минуту жизни! Сейчас дракон дыхнёт на него, и Дилль превратится в пепел, даже не успев вскрикнуть… Но дракон не выпустил огонь, а просто приблизил свою уродливую морду к человеку, раскрывая огромную, как пещера, пасть. «Значит, сожрёт, — решил Дилль — Видно, не хочет дышать огнём себе на спину». — Не надо кусать меня, — крикнул Дилль, тщетно пытаясь забиться между спинными пластинами. — Вы обязательно заденете свой гребень, а потом будете страдать зубной болью! Дракон с шумом втянул воздух — Дилля при этом едва не выдернуло из спинно-гребенчатого убежища. — Нет, я не чувствую в тебе магии, — рыкнул дракон. — Значит, ты бесполезен. В драконьей глотке вновь заклубился дым, и Дилль в который уже раз попрощался с жизнью и зажмурился. Прошла секунда, другая, а Дилль был ещё жив. — Что ты сказал насчёт зубной боли? Дилль открыл один глаз и обнаружил, что драконья морда находится от него на расстоянии вытянутой руки — так близко, что можно разглядеть каждую мелкую чешуйку на носу дракона. — Я сказал, что зубы будут болеть, если укусить что-нибудь твёрдое, — срывающимся голосом крикнул он. — Не ори, я и так тебя хорошо слышу, — проворчал дракон, обдав Дилля горячим дыханием. — Ты что-нибудь понимаешь в зубах? Дилль закашлялся от едкого дыма, что не помешало ему сообразить — дракона, видимо, очень волнует тема зубов, значит, нужно попробовать заинтересовать его чем-нибудь подобным. — Само собой, я же лучший дантист всех северных земель, — сдавленно прохрипел Дилль. — Очереди выстраивались по сотне человек, чтобы попасть ко мне. — Дантист? А что же ты здесь делаешь? — усмехнулся дракон. — На меня, как и на моих товарищей, наложили заклятье, и я был вынужден отправился сюда, чтобы… сражаться с вами, — промямлил Дилль, не решаясь употребить словосочетание «сразить дракона». Кто его чешуйчатого знает, вдруг обидится? — Вот из-за этого амулета я и был вынужден побеспокоить вас. Дилль дрожащими руками достал магический амулет и показал его дракону. — Сражаться со мной? — на драконьей морде отчётливо проявилась презрительная гримаса. — Смешные вы — люди. Что могут ваши мечи против меня? — У меня нет меча, — поспешил ответить Дилль. — Я вообще человек мирный. — Ага, люди вообще все мирные, — фыркнул дракон. — Стоило мне появиться в пригороде Неонина, как на меня набросилась целая армия. И потом те, кто сюда пробирался, мирно бросали в меня бутылки с мочой василиска — за это убивать надо! — Так вы ж их и убили, — Дилль сообразил, что за жёлтую жидкость ему подсунул маг, и ощупал сумку. Не хватало ещё, чтобы злополучная бутылка вывалилась именно в тот момент, когда дракон, кажется, настроился на мирный лад. — Естественно! Любой, покусившийся на твою жизнь, должен быть уничтожен — это первый принцип дракона. — А если кто-то не покушался на жизнь дракона, а просто случайно оказался на его спине? Может ли дракон великодушно меня отпустить? — Знаю я вас, людей: сначала попросишь отпустить, затем притащишься с какой-нибудь дурацкой просьбой, а потом обнаглеешь и вовсе на шею сядешь. — Да что вы, на вашу шею ни за что не сяду! — вполне искренне воскликнул Дилль. — Значит, насчёт первых двух пунктов ты согласен? — Клянусь, если вы меня отпустите, то постараюсь больше вам на глаза не показываться! — Дилль интенсивно закивал в подтверждение своих слов. — Лучше уж сразу прикончить тебя — хлопот меньше будет, — задумчиво сказал дракон. — Я ж вам на один зуб — мной много не наедитесь, — осмелел Дилль. — Кстати, о зубах, — дракон поморщился, отчего его скривлённая морда приобрела совсем ужасное выражение. — Они у меня болят. Дилль почувствовал, как по спине потекла тонкая струйка пота. Зачем он, спрашивается, назвался дантистом? Однако, отступать было некуда, и он, набравшись храбрости, спросил: — Не могу ли я вам помочь? — Думаю, не можешь, — после непродолжительной паузы ответил дракон. — Раньше этим занимались только маги. А ты — не маг. — Пусть я не маг, зато разбираюсь в зубах не хуже того, кто их придумал, — соврал Дилль. — Да я всех коров в Тригороде перелечил, между прочим! — Ты что, сравниваешь меня с коровой? — глаза дракона нехорошо сощурились. — Упаси Единый, конечно нет! — замахал руками Дилль. — Я веду речь о том, что мог бы посмотреть ваши зубы и, возможно, прописать рецепт-другой… — Я сама тебе сейчас пропишу рецепт-другой! Мне не нужны рецепты, мне нужно избавиться от зубной боли! — послышалось новое рычание дракона. «Сама?!! Это же не дракон, а драконица, — мелькнуло в голове Дилля. — А я ей про коров рассказываю». — Сударыня, прошу прощения, если оскорбил вас, — Дилль прижал руку к сердцу в знак искренности своих слов. — Поверьте, мне очень больно смотреть на то, как мучается такая прекрасная драконица. К тому же, уж простите за откровенность, эта опухоль вам совсем не идёт. — Сама знаю, — проворчала драконица. — Эта опухоль не просто мне не идёт — она меня уже почти убила. Вот почему мне был нужен маг. Мысли Дилля понеслись, как перепуганные зайцы. Маг в наличии имеется — всего лишь в половине дня пути. Однако, привезти сюда Эрстана будет непросто: на мага наложено заклятье, не позволяющее ему ехать в Неонин. Правда, если его напоить, то действие заклинания ослабнет, но ведь от пьяного мага и толку не будет. К тому же, когда Эрстан протрезвеет, заклятье будет действовать ещё сильнее, а это может просто умертвить его. Значит, остаётся одно: нужно ехать в Тирогис, рассказать обо всём самому главному магу, и тот пришлёт сюда целый взвод врачевателей и целителей. Дилль всё это и выложил драконице. Та внимательно его выслушала и в ответ на просьбу отпустить его за помощью в Тирогис, отрицательно качнула головой. — Нет, — выпустив клуб дыма, сказала она. — Даже если ты и не сбежишь — во что я не верю, и даже если Академия выделит мага — в чём я сомневаюсь, то помощь придёт слишком поздно. Моя энергия заканчивается — я и так уже еле двигаюсь. Этот последний бой отнял у меня последние силы. Дилль вспомнил, как драконица носилась по городу, разрушая всё на своём пути и сжигая драконоборцев — это называется она еле двигалась! Какова же она тогда в полной силе? — И всё-таки разрешите мне съездить хотя бы до постоялого двора — Эрстан должен ждать там тех, кто мог бы выжить после встречи с вами. Я попробую привезти его сюда, и он сумеет оказать вам помощь. — Ты просто сбежишь, — вздохнула драконица. — Я знаю людей. — Клянусь, не сбегу! — Дилль вдруг почувствовал, что он в кои-то веки говорит правду. Если драконица отпустит его, то он приведёт сюда Эрстана, пусть даже для этого придётся тащить его на собственной спине. — Мне бы надо самой добраться до мага, но сил уже нет, — драконица положила голову на груду глиняных кирпичей, некогда бывших высоким забором, и полуприкрыла глаза. — Настало моё время уходить в вечность. Дилль застыл. Чешуйчатый монстр умирает — похоже, его силы тают прямо на глазах. И если дракон не притворяется, а также не сожрёт и не испепелит его, то он, Дилль, вновь может стать знаменитостью — для этого достаточно лишь подождать, а потом изобрести подробности великой битвы. И тогда Дилля будут прославлять, как величайшего драконоборца всех времён, дамы будут вздыхать и томно просить прогуляться с ним по тёмным аллеям, мужчины будут завистливо хмурить брови и за его спиной говорить «я бы тоже так смог»… Чванливый господин наместник короля в Неонине будет прилюдно кланяться ему и благодарить за освобождение города от кровожадного чудовища. Блистательное будущее ослепительной молнией промелькнуло в мозгу Дилля. Просто сиди тихо, как мышка, чтобы дракон забыл про твоё существование — так говорил внутренний голос. Но какое-то непонятное чувство заставило Дилля совершить прямо противоположное. Он встал и крикнул: — Эй, не смей умирать! Я скоро вернусь и приведу сюда мага. Драконица подняла голову, а её зелёные глаза сверкнули неземными огнями. — Похоже, ты действительно готов сделать это, человек, — в голосе драконицы Диллю послышалась усмешка. — Готов, готов, — проворчал Дилль, ища место, чтобы спуститься на землю. — Если слезая с тебя не убьюсь, то притащу тебе Эрстана. Он в академии был врачевателем и бытовиком, значит, должен соображать, как вылечить дракона. Чешуя на спине драконицы была скользкой, Дилль не удержался и поехал, как зимой по ледяной горке. Воздух — неважная замена надёжной опоре, и схватиться за него Диллю не удалось, а потому он скатился с крутого чёрного бока и рухнул на землю, подняв облачко пыли. Встав, он, прихрамывая, заковылял вдоль громадного туловища к голове драконицы. — Извини… то есть, извините, сударыня, могу ли я задать вам вопрос? На драконьей морде отчётливо обозначилось удивление. — Ну, задай, — хмыкнула драконица. — Правда ли, что драконий огонь уничтожает любое человеческое заклинание? Драконица фыркнула, с земли поднялась туча пыли и пепла. — Нашёл о чём спрашивать! Ну, допустим, уничтожает, хотя и не всякое, и что? — Могу ли я попросить вас дунуть на этот демонов амулет? — Дилль показал ей медальон. — Дело в том, что я вновь начинаю чувствовать его магию и, прошу прощения, желание убить вас. Боюсь, что это заклятье помешает мне добраться до постоялого двора. — А что, до этого ты не чувствовал заклятья? — До этого я слишком боялся вас, сударыня, чтобы думать о чём-то другом. А теперь, когда страх прошёл, магическая ярость вновь туманит мой мозг. — То есть, ты меня уже не боишься? — чешуйчатая бровь драконицы поднялась. — Не будь у меня так мало времени, я бы с удовольствием провела над тобой пару экспериментов. Ладно, давай свою магическую поделку. Дилль бросил амулет на землю и поспешно отбежал в сторону. Драконица вытянула губы трубочкой, из пасти её сначала вырвалась струя дыма, а затем полыхнул огонь. Золотой амулет растаял, как снежинка в кузнечном горне — на том месте, где он лежал, осталось только докрасна раскалённое пятно сплавленного песка. Дилль почувствовал, как на мгновенье его с ног до головы окатило невидимым жаром, а затем это чувство исчезло. А заодно пропало и ощущение, что амулет был его частью. — Ура-а! — не удержался и завопил Дилль. — Спасибо тебе, прекрасная драконица! Я снова свободен! Так, жди меня здесь и никуда не уходи. Я вернусь так быстро, как только смогу. Дилль бросился вниз по улице и даже успел пробежать шагов сто, но одна мысль заставила его остановиться. Когда драконица гонялась за драконоборцами, Гунвальда и Герона среди них не было. Значит, каршарец и монах ещё живы, хотя это ненадолго — заклятье заставит Гунвальда бросится в бой, и драконица испепелит неугомонного варвара. А с ним и монаха. — Проклятье! Проклятье на мою голову тысячу раз! Уйти или вернуться? Само собой, Дилль не раздумывал ни мгновенья и помчался обратно. Драконица слегка повернула голову в его сторону, когда он приблизился к ней. — Прошу прощения, сударыня, могу ли я… — Ты ещё здесь? — Тут где-то бродят мои друзья — они тоже под заклятьем. Монах и каршарский варвар. Пожалуйста, не убивайте их! Взгляд зелёных глаз драконицы был таким пронзительным, что Дилль поневоле попятился. «Ну, теперь она меня точно сожжёт, — мелькнуло в голове у него. — Что я за дурень — шёл бы себе восвояси!» — Вот знала же, что сначала попросит отпустить, затем притащится с дурацкой просьбой, — сказала драконица. — Но ведь они мои друзья, — пролепетал Дилль. — Я не могу… Сударыня, вы ведь ради друзей тоже бы рискнули, не правда ли? — У драконов нет друзей, — глухо кашлянула она. — Уходи, пока я не передумала. Драконица тяжело вздохнула и вновь положила голову между когтистых лап. Дилль попятился, прошёл таким образом с десяток шагов, но остановился. Его внутренний голос, всегда советовавший быть осторожным, на сей раз не говорил, а орал благим матом «уходи и не возвращайся», но Дилль стоял неподвижно — не хуже памятника императору Гариалю.19
Ни каршарца, ни монаха пока не было видно, но их появление — дело нескольких минут, потому что только слепой и глухой мог бы не заметить и не услышать ревущего и плюющегося пламенем дракона. Ни Гунвальд, ни Герон не страдали вышеназванными физическими особенностями, к тому же варвар просто бредил схваткой с драконом. Значит, едва он появится здесь, как его природный темперамент вкупе с заклинанием боевой ярости заставит Гунвальда броситься в бой. Дилль, конечно, высоко ценил воинские способности каршарца — он даже со связанными руками успешно противостоял вампиру, но тут Гунвальду ничего не светило. Дракон был попросту слишком огромен, чтобы его можно было поразить мечом — это понятно любому разумному человеку. Но не каршарцу, который, как известно, к разумным существам не относится. Самым логичным решением было поискать Гунвальда, затем обездвижить его — попросту говоря, дать по башке чем-нибудь тяжёлым, отобрать амулет и упросить дракона ещё раз уничтожить злобную магическую поделку из магической Академии, после чего ехать за магом. Но что, если Дилль отправится в одну сторону, а каршарец с монахом придут с другой? Дилль яростно почесал кончик носа, словно это могло улучшить мыслительный процесс. Нет, уходить отсюда нельзя — нужно остаться и перехватить варвара до того, как он ринется на дракона. Единственная загвоздка — это сам дракон. Ну, или драконица. Она же ясно дала понять, что не собирается больше терпеть его присутствие. И если Дилль будет мозолить ей глаза, то рискует не только ничем не помочь своим друзьям, но и сам превратиться в пепел. Оставался один выход — заинтересовать драконицу, при этом, желательно, чтобы она его не сожрала. Так, она что-то говорила о зубах… Дилль, глубоко вздохнув, зашагал к драконице. — Мадам, простите великодушно, не будет ли наглостью с моей стороны спросить ваше имя? Я буду рассказывать своим детям о могучей и прекрасной драконице… — Вот же привязался, как чешуйный лишай! — по огромному телу прошла дрожь. — Умереть спокойно не даёт! Тринн меня зовут! — А я — Дилль. Госпожа Тринн, а почему, собственно, вы собираетесь умирать? Такой прекрасной драконицы я ещё никогда не видел, и, право слово, мне искренне жаль… — Мне тоже жаль, — саркастически хмыкнула драконица, — что умирать приходится в обществе такого болтливого и назойливого существа, как ты. Будь на твоём месте мастер-маг, я бы, возможно, и поговорила с ним о своей болезни, а на тебя тратить последние силы не хочу. Дилль переборол искушение заткнуться и просто подождать — а вдруг драконица помрёт прямо сейчас? Несмотря на её слова о слабости, сил у неё вполне может хватить на то, чтобы испепелить каршарца и монаха, когда они кинутся в драку. — Послушайте, — заорал Дилль, видя, что драконица закрыла глаза, — мне же нужно описать Эрстану, что с вами произошло. Он, может быть, по пути сюда придумает лекарство. — Для драконов не существует лекарств, — Тринн открыла один глаз. — Зато существуют яды. Меня отравил съеденный мной хивашский шаман. Дилль принялся лихорадочно вспоминать, чем отличаются от остальных людей хиваши. Говорили, что они поклоняются демонам и пытаются возродить запрещённые искусства, вроде некромагии, но никто никогда не упоминал, что у хиваши ядовитая кровь. Или печень, к примеру. Наверное, драконица что-то напутала. — Уважаемая Тринн, я, конечно, не специалист по хиваши, но, насколько я помню, они люди. А люди ядовитыми не бывают. Уж это-то я знаю. — Ядовитее людей расы нет, — буркнула драконица. — Если ты такой знающий, скажи, отчего у меня болят зубы? Или ты думаешь, что я по жизни такая кривомордая? Из-за этой опухоли я уже несколько месяцев ничего есть не могу: при любом укусе — боль страшная. Дилль сделал умный вид, хотя на драконицу это вряд ли произвело впечатление. — Вот так сходу я ничего сказать не могу, — глубокомысленно заявил он. — Сначала нужно осмотреть пациента, а уж затем делать выводы. — А что ты понимаешь в драконах? — удивилась Тринн. — Ничего, — признался Дилль. — Но я же потомственный дантист — все мои предки лечили зубы, а прадед даже вырвал зуб мудрости у герцога Орландского. — И что? — Ну, говорили, что герцог Орландский с тех пор изрядно поглупел. — Да я не про твоего герцога! Ты дантист, и что? — Я могу осмотреть ваши прелестные зубки на предмет болезни, — сказав это, Дилль непроизвольно содрогнулся — величиной каждый «прелестный зуб» был едва ли не с него самого. — Глупый человечишка, — прошипела драконица, — даже если у меня больные зубы, разве ты сумеешь их вылечить или вырвать? Только маг мог бы справиться с такой задачей, да и то не каждый. — Я просто погляжу, чтобы сообщить подробности магу, а уж он решит, какое лечение вам предложить, — сказал Дилль, в душе костеря Гунвальда и Герона: где их носит? — Госпожа Тринн, разрешите произвести осмотр? Драконица проворчала что-то невнятное — то ли ругалась на драконском языке, то ли это у неё просто в животе бурчало. Дилль, как это ни удивительно, совсем перестал бояться этого огромного бронированного и огнедышащего монстра — наверное, всё дело в разговоре. Ведь если с тобой разговаривают, значит, жрать не будут. К тому же, Тринн сама сказала, что кусать ей больно. Хотя для того, чтобы избавиться от назойливого человека, ей не требуется его съедать — одно движение когтём, и прощай Дилль! К тому же, в отличие от зубов, её огнетворный аппарат работает вполне исправно, и она может пустить его в ход в любой момент. — Уйди, — рыкнула она, — в последний раз предупреждаю. — Нет, я не понял! — возмутился Дилль. — В конце концов, кому это надо? Ты же пришла сюда за помощью, а теперь, когда эта помощь совсем рядом, отказываешься. Нет, я решительно не понимаю драконов! Драконица наклонила голову, словно примеряясь, как бы поудачнее пыхнуть на него огнём. Хотя чего ей метиться, ведь всего лишь один её огненный плевок может испепелить целую роту? — Драконов никто не понимает, — Тринн вздохнула, и Дилля обдало её жарким дыханием. — Ну, смотри, раз напросился. Челюсти драконицы раскрылись, а Дилля пробрала дрожь. Одно дело стоять рядом с огромным драконом, и совсем другое — добровольно лезть к нему в пасть. «Вот уж действительно, напросился! И вообще, зачем я сказал, будто что-то понимаю в её зубах? Уж сколько мне говорили — хватит врать! И вот к чему это привело.» Дилль попытался издали заглянуть в пасть — там царила полутьма, как в пещере. Собственно, и размером пасть пещере не уступала. Он подошёл поближе, опять заглянул и, конечно, ничего, кроме частокола огромных бело-серых зубищ, не увидел. Придётся всё-таки лезть… Он сбросил на землю сумку — не хватало ещё, чтобы бутылочка с мочой василиска разбилась прямо в пасти дракона, решительно выдохнул и только собрался пролезть между передними зубами Тринн, как её челюсти с лязгом схлопнулись. Дилль совершил изумительный по красоте прыжок спиной вперёд, одним махом оказавшись шагах в десяти- Ты чего копаешься? — спросила драконица. — Долго мне сидеть с открытой пастью? — Ты меня съесть хотела? — Дилль спрятал руки за спину, чтобы драконица не увидела, как они трясутся. — Хотела — съела бы, — проворчала драконица. — Просто тебя спросила. — А зачем тогда пасть закрыла? — А ты сам пробовал разговаривать с открытым ртом? Дилль попробовал — получилось неразборчивое мычание. — Тринн, ты не могла бы заранее предупреждать, когда собираешься заговорить? — Интересно, как? Действительно, как? Для того, чтобы предупредить, она должна заговорить, а для того, чтобы заговорить, она должна сомкнуть челюсти. Дилль искренне не хотел в этот момент оказаться меж её зубов. — Ну, мыкни, хотя бы. Я быстренько вылезу, и ты скажешь всё, что хочешь. Идёт? — Мыкни? — зрачки драконицы сначала сузились, а затем расширились. — То есть, ты меня всё-таки сравниваешь с коровой?!! — Упаси Единый и всякие прочие боги! — возопил Дилль. — Как у тебя язык повернулся такое сказать? Разве можно такую грациозную и обаятельную драконицу сравнивать с неуклюжим травоядным животным? Тринн, да ты самая прекрасная и смертоносная драконица, которую я когда-либо видел! Что показательно, на этот раз Дилль говорил чистую правду — он действительно других дракониц не имел счастья лицезреть. Или несчастья, это уж как посмотреть. — Мелкий лгун! — громыхнула Тринн. — Посмотри на меня, разве я прекрасна? — Конечно! — убеждённо сказал Дилль. — Ты прекрасна, как майская гроза — такая же красивая и смертельно опасная. — Майская гроза, — проворчала драконица. — Надо же такое придумать. — Я только хотел сказать… — растерялся Дилль, но Тринн его прервала. — Умолкни. Мне нравится это сравнение. Чего стоишь? Хотел сделать осмотр — так смотри. Драконица вновь раскрыла пасть. Дилль только вздохнул — женщины всегда остаются женщинами, даже если они драконы. Вот и пойми, рассердилась она или нет? Наверное, нет, иначе Дилль уже перевоплотился бы в облачко чёрного пепла. Он сделал второй подход, но остановился, с сомнением посмотрев на свои пыльные сапоги. — Тринн, мне разуться или можно прямо так? Челюсти схлопнулись (на этот раз Дилль отпрыгнул всего лишь на шаг), и драконица сказала: — Давай так. — Ну, как скажешь, — пробормотал Дилль. Он осторожно перелез через передние зубы и сделал пробный шаг по шершавому коричнево-чёрному языку. — Тринн, ты только не вздумай чихнуть! — проорал он. Драконица ответила утробным рычанием, и от этих гулких вибраций Дилля затрясло. — Однако, у неё и голосок, — тихо сказал он. — Надеюсь, она ответила, что не будет чихать, иначе я вылечу отсюда, как камень из пращи. Как это ни странно, но дыхание драконицы не было вонючим. Оно даже не пахло дымом, хотя запах гари всё же витал в воздухе. Для самоуспокоения Дилль решил, что так и должно пахнуть там, где полыхало драконье пламя. А потому он отбросил всякие мысли о том, что Тринн вдруг кашлянёт огнём, и занялся делом. Он осмотрелся и поначалу, разумеется, ничего подозрительного не обнаружил. Ну торчат здоровые, как каменные столбы, зубы, и что? Дилль отметил, что на некоторых зубах есть сколы и трещины, однако, может ли это причинять боль дракону, не знал. Он с умным видом поколупал шершавый зуб (хотя для кого старался — непонятно, ведь всё равно его никто не видел), затем продолжил осмотр. От передних клыков Дилль перешёл дальше. Всем известно, что драконы — хищники, а потому даже коренные зубы Тринн были остроконечными, хотя и немного сточившимися от возраста. Ну ещё бы, за пятьсот лет что угодно может сточиться! Дилль припомнил, какая сторона драконьей морды была опухшей — левая, значит, от него правая. Он внимательно осмотрел щёку Тринн и даже потыкал её пальцем — ощущение при этом возникло, будто Дилль ткнул заслонку ещё не остывшей печи. Нёбо драконицы было опухшим, а десна левой стороны отличалась от правой ещё и цветом: если правая была коричнево-чёрной с оттенком красного, то левая выглядела как фиолетово-красный нарост, наполовину скрывающий зубы. А зубы, как уже упоминалось, у драконицы были немаленькие. Если судить по кожевеннику Филипу — соседу Дилля по Тригороду, у которого зубы болели всегда, а пару раз в году от этого опухала щека, то у драконицы были те же самые признаки. Лечился кожевенник, насколько Дилль помнил, всегда только одним средством: крепким пивом. И через неделю-другую опухоль у него спадала, правда, проходила ли зубная боль, кожевенник не говорил. Возможно потому, что зубов у него с каждым годом становилось всё меньше и меньше. — Интересно, сколько пива должна выпить драконица, чтобы ей это средство помогло? Кроме несусветного количества пива, которое понадобилось бы для лечения дракона, метод не вызывал доверия ещё и по причине сомнительности первоисточника — как Диллю всегда казалось, дядька Филип просто пользовался поводом, чтобы безнаказанно напиться. Жена кожевенника, кстати, тоже придерживалась подобной точки зрения, а потому Дилль решил, что этот способ сейчас явно неприменим. А какой тогда способ применим? Дилль пожал плечами — ну, осмотрел он драконью пасть, и что? Всё равно никакого вразумительного лечения предложить он не мог, так что следовало завершать эту дурацкую затею и вылезать из драконьей пасти, пока Тринн не надумала закрыть челюсти или чихнуть. Единственное, чем он мог реально помочь драконице — это запомнить что и как выглядит, чтобы потом подробно описать Эрстану. Дилль напоследок ещё раз осмотрелся и собрался вылезать, когда заметил одну вещь, которой явно не место в драконьей пасти. Он сделал пару шагов, оказавшись почти в глотке дракона, и присмотрелся к предмету, часть которого виднелась между зубами. Выглядел этот предмет, как обломок довольно толстой палки с узорами — они были то ли вырезаны на дереве, то ли нарисованы краской. Десна дракона вокруг деревяшки приобрела траурно-чёрный цвет, и даже сероватые драконьи зубы слегка потемнели от этого соседства. — Эге, — протянул Дилль, — вот теперь всё ясно. Чем бы ни была эта деревяшка, именно из-за неё и болят прекрасные драконьи зубки. Однако, что теперь делать? Самым очевидным было попытаться выдернуть деревяшку, но Дилль справедливо опасался, что едва он приступит к выполнению, как драконица от боли сожмёт челюсти. Видимо, именно поэтому ей и требовался маг, который мог бы провести операцию, не залезая дракону в пасть и не рискуя собственной жизнью. Окрылённый успешным завершением осмотра, Дилль легконогим кузнечиком перепрыгнул драконьи зубы и, отбежав на несколько шагов, чтобы видеть морду драконицы, сказал: — Тринн, теперь мне всё ясно. Недаром меня зовут лучшим зубником всех северных земель. Вообще-то зубниками звали тех, кто просто дёргал больные зубы, а дантистами были те, кто пытался эти самые больные зубы лечить при помощи настоев или магии, но Дилль про это как-то забыл — в конце концов, он ещё не успел привыкнуть к своему новому званию. К счастью, драконица не обратила на это внимания. Её челюсти с шумом схлопнулись, и Тринн вопросительно уставилась на Дилля. Он приосанился и с важным видом спросил: — Ты что-то говорила про хивашского шамана, которым имела несчастье поужинать? — Вообще-то, позавтракать. Да, а что? — Думаю, что часть его застряла у тебя меж зубов, отчего у зубы и разболелись. — Пф! — фыркнула Тринн. — Как он мог застрять? Да я его сожрала и даже не заметила этого. А вместе с ним уничтожила целый отряд сброда, именующих себя воинами пустыни. Кстати, все они были довольно вонючими. — Давай оставим в стороне твои гастрономические пристрастия, — поморщился Дилль. — Насколько я понимаю, застрял не сам шаман, а его посох. Во всяком случае то, что торчит у тебя между двух коренных зубов, очень его напоминает. Такая деревяшка, расписанная какими-то узорами. — Посох, — задумчиво сказала драконица. — Мерзкие хиваши пришли в Запретный предел с чёрным колдовством. Видимо, по пути их отряд сильно потрепали разные твари, потому что многие воины были ранены и не доставили мне особенных хлопот. Зато три хивашских шамана швырялись какими-то зелёными молниями, а один из них даже попытался открыть демонский портал, чем окончательно взбесил меня. Я его и сожрала в назидание другим. Хотя, конечно, никого ритуальное пожирание не испугало, потому что остальных я перед этим просто сожгла. — На мой взгляд дело простое: нужно всего лишь вытащить кусок шаманского посоха у тебя из десны, — сказал Дилль. — Ну и какие-нибудь примочки сделать. — Примочки не нужны — если отрава будет удалена, мой организм сам начнёт восстанавливаться. — Тем лучше! — бодро воскликнул Дилль. — Тогда я по-быстрому смотаюсь за магом и приведу его сюда. Правда, придётся придумать, как обойти действие заклинания, запрещающего ему приближаться к Неонину. Зато когда я его приведу, он поможет тебе избавиться от отравленного куска дерева. — Иди, — согласилась Тринн. — Но ты всё равно не успеешь. Мои силы истощились. Дилль, уже собравшийся уходить, остановился и недоумённо посмотрел на драконицу. — Прости, Тринн, но я не понимаю. На мой взгляд ты не выглядишь смертельно истощённой, хотя, конечно, опухоль красоты тебе не придаёт. — Драконы устроены не так, как люди, — устало выдохнула Тринн, и от её выдоха с земли поднялось облако пыли. — Я выгляжу вполне здоровой, но жизненные силы у меня закончились. — И всё же… — Представь себе кувшин, — перебила его Тринн. — Обычный глиняный кувшин. Со стороны не видно, полон он или пуст. И только заглянув в него, ты узнаешь, сколько в нём воды. Так вот, в моём кувшине воды осталось всего несколько капель. И даже если ты побежишь так быстро, как можешь, то к моменту твоего возвращения они уже испарятся. Поэтому, когда останется последняя капля, я взлечу — всегда хотела умереть в полёте. — В полёте? А зачем же зарылась в развалины дворца? — не удержался он от вопроса. — В подвале дворце было много золота. Оно придаёт сил драконам. Дилль недоверчиво посмотрел на драконицу и задумался. С одной стороны он, ничем не рискуя, мог уйти и заявить Эрстану, что дракон мёртв, а Неонин освобождён, потому что Тринн к тому времени действительно уже умрёт. С другой стороны… с другой стороны Дилль просто не мог не попытаться спасти драконицу. Хотя она, конечно, перебила кучу народа и разрушила целый город, но ведь Дилля-то она не сожгла. К тому же, этот самый народ в лице воинов, различных мастей наёмников, охотников и драконоборцев сам на неё нападал, за что и поплатился. Хотя бы в благодарность за сохранение жизни, он должен попробовать помочь ей. Поход за магом отпадал. Оставалось одно: снова лезть в пасть к Тринн с опасностью закончить жизнь меж драконьих зубов. Превратиться в фарш Диллю совсем не улыбалось, а потому он решил сначала взять с драконицы твёрдое обещание не смыкать челюсти. — Тринн, я сейчас попробую вытащить этот посох. Возможно, тебе будет очень больно, но ты должна сидеть с раскрытой пастью, как… как… — он запнулся, подбирая сравнение. — Как последний ротозей на ярмарке, — усмехнулась драконица. — Ага, именно так. Сама понимаешь, если ты меня схрумкаешь, то больше никакой помощи уже не дождёшься. Зелёные глаза драконицы уставились на Дилля так пристально, что он почувствовал себя закуской — всё-таки человеку очень трудно понять, хотя бы примерно, о чём думает дракон. Возможно, Тринн сейчас размышляет о том, что неплохо бы в последний раз почувствовать вкус крови… — Ты готов рискнуть собственной жизнью, чтобы помочь мне? — наконец спросила она. — Это, знаешь ли, смертельно опасно. — Да знаю, конечно! — немного дрожащим голосом ответил Дилль. — Но, думаю, если ты хочешь выжить и избавиться от отравляющего тебя хивашского посоха, то сумеешь удержаться и не схлопнуть челюсти. Если обещаешь сидеть, как последний ротозей, то да — я готов. На чёрной морде Тринн прямо-таки было написано «ну, я тебя предупреждала», но отступать было поздно. Тринн положила голову между лап и широко раскрыла челюсти. Дилль уверенно пробрался через частокол передних зубов (подумать только, он добровольно лезет дракону в пасть уже второй раз!) и прошёл к тому месту, где между верхних зубов торчал осколок шаманского посоха. Дилль посмотрел сначала на кусок деревяшки, затем на здоровущую опухоль. До того, как предложить свои услуги зубника, он как-то не подумал о том, сколько гноя скопилось в раненой десне драконицы. К тому же, вспомнил Дилль, драконья кровь жгучая и, возможно, ядовитая, поэтому когда он выдернет осколок, на него прольётся целый душ этой гнойно-кровяной смеси. Широкополая шляпа могла бы защитить голову, но её Дилль потерял ещё во время вынужденного полёта на драконе. Зато плащ-накидка, выданная каждому драконоборцу от щедрот магической Академии, лежала в сумке, которая валялась на земле около дракона. Правда, мастера маги заговорили её только от проникновения воды, но вдруг она поможет и сейчас? Хуже не будет, решил Дилль. Переодевание заняло несколько секунд — Тринн даже не успела удивиться, зачем её самозваный врачеватель вылезал. А, может, она уже настолько ослабла, что и говорить не в силах? И если верно последнее предположение, то Диллю только оставалось надеяться, что драконица не схлопнет челюсти, когда слабость окончательно её одолеет. В любом случае следовало поторапливаться — нечего здравомыслящему человеку делать в пасти у живого дракона. Правда, после того, как Дилль добровольно туда залез, он уже не относил себя к категории здравомыслящих. Он схватился за край посоха — дерево, несмотря на вырезанные на нём узоры, было скользким. Выдернуть эту ядовитую занозу оказалось делом не таким лёгким, как думалось вначале. Пальцы Дилля сорвались, когда он попытался потянуть вниз застрявший в десне дракона посох. Обмотав посох полой непромокаемого плаща, Дилль вновь дёрнул. На сей раз пальцы удержали деревяшку, но осколок шаманского посоха словно прирос к драконьей плоти. — Интересно, насколько он глубоко засел? — пробормотал Дилль. — Вот же зараза! Он попробовал расшатать посох, подёргав его из стороны в сторону, но тут из драконьей глотки раздалось гулкое ворчание, а саму пасть заполнил лёгкий дымок. Дилль откровенно испугался — видимо, его усилия доставили Тринн немалую боль, и дальнейшее расшатывание грозило ему либо расплющиванием между огромных зубов, либо мгновенным сожжением, если драконица решит выплюнуть источник боли. — Тринн, перестань! — завопил он. — Потерпи немного, я уже почти закончил! Дилль, конечно, соврал — он ещё даже не начинал. По-хорошему, посох надо бы вырезать, но на такую операцию Дилль решиться не мог из остатков чувства самосохранения. — Ну, ладно! Придётся идти на крайние меры. Он схватился за край посоха и повис на нём — деревяшка немного выдвинулась вниз, но целиком выходить никак не желала. Тогда Дилль покрепче сжал пальцы, упёрся ногами в опухшую десну драконицы и, перевернувшись таким образом, застыл в позе перевёрнутого с ног на голову крестьянина, тянущего из земли древесный корень. Кровь прилила к его голове, мышцы заныли от усилий, пальцы заскользили по поверхности посоха — ещё чуть-чуть, и Дилль упал бы спиной прямо на один из нижних драконьих зубов. Но в этот момент вредная хивашская деревяшка подалась и медленно начала выходить из распухшей десны. — Ага, — пропыхтел Дилль, — то-то же! Ну, ещё немного… Посох, до начала операции торчавший всего на ладонь, вылез уже на длину локтя. Только Дилль подумал, что неплохо бы ему встать на ноги, как посох вдруг резко пошёл вниз и с хлюпаньем покинул драконью плоть. Дилль, разумеется, рухнул на спину, при этом крепко приложившись затылком о твёрдый, как камень, драконий зуб. Ослепительный сноп искр взорвался у него в голове, на несколько мгновений Дилль потерял сознание от боли, а потому не увидел, как из раны, нанесённой дракону хивашским посохом, тугой струёй забила не то жидкость, не то пар. Само собой, струя ударила прямо в Дилля, окутывая его туманной дымкой. Тринн не сомкнула челюстей, однако из её глотки вырвался такой громовой рёв, что его мог бы услышать даже глухой. Дилля этот сумасшедший рёв привёл в чувство — он со стоном попытался подняться, но ноги его не держали. Да и где они, ноги-то? Нижняя половина тела онемела, и он её совсем не чувствовал. Дилль попытался схватиться за что-нибудь, но вдруг понял, что не ощущает не только ног, но и рук. Мозг давал команду пальцам, но ответа от них не получал. Так бывает, когда рука онемеет: вроде бы она шевелится и слушается, её видно, но при этом рука словно чужая. И тут Дилль понял, что это сравнение неполное, потому что теперь он не только ничего не ощущал, но и перестал видеть. Исчезло всё: руки, ноги, даже огромные молочно-серые драконьи зубы — зрение полностью отказало ему, как отказало раньше чувство осязания. «Всё, теперь мне точно конец! Должно быть, я себе шею сломал при падении, и теперь драконица попросту меня проглотит — выбраться-то я не могу. Что ж, по крайней мере, боли при этом я не почувствую». Тринн издала новый рёв, но теперь Дилль его слышал словно издалека, и с каждым мгновением звук этот становился всё тише и тише, пока совсем не исчез. С философским спокойствием Дилль отметил, что у него пропал и слух. «Похоже, умираю. Вот оно, значит, как происходит. Похоже, сейчас я узнаю, есть ли жизнь после смерти.»20
Граф Улистан — один из лучших полевых командиров южной армии, недовольно посмотрел на застрявшие в грязи фургоны, в которых ехали маги, и отрывисто распорядился дать плетей. — Кому, ваше сиятельство? — осведомился ехавший рядом вестовой — разбитной малый по имени Вадиль. — Магам, конечно, неплохо бы, но нельзя, — буркнул граф. — Пусть погонщикам всыплют, как следует. Поговаривали, что Вадиль является внебрачным сыном графа — уж очень он походил внешне на королевского полководца. Так оно или нет, но граф Улистан позволял этому вестовому такое, за что другой не вылезал бы с гауптвахты. Вот и сейчас парень, вместо того, чтобы мчаться передавать приказ графа, лишь расплылся в широкой улыбке. — Это можно, ваше сиятельство! Дать этим дурням плетей, чтобы неделю сидеть не могли. Вот только кто потом будет управлять фургонами? — Солдат полно, — махнул рукой граф Улистан. — И после показательной порки погонщиков солдаты, ваше сиятельство, станут бояться прогневить своего командира, ведь если они ошибутся, то их будет ждать порция отличных палок. И вы не заметите, как любовь и уважение солдат к вам сменятся на робость и боязнь. — Нотации читать мне вздумал, сопляк! — взъярился граф. — Никак нет! — Вадиль выпрямился в седле. — Просто нижайше прошу вас тщательно подумать, прежде, чем отдавать такой приказ. — Уйди с глаз моих! — рявкнул граф Улистан. — И позови капитана Ольбиса. Вестовой ускакал, а через минуту перед графом находился капитан. — Ольбис, дай в помощь этим болванам два взвода, — граф указал в сторону суетившихся около фургонов погонщиков. — Слушаюсь! — А если за то, что пришлось возиться в грязи, твои парни надают по шее погонщикам, то ты этого можешь ведь и не заметить, — как бы между прочим сказал граф. — Я к тому времени как раз буду занят в голове колонны, ваше сиятельство, — заверил начальника капитан. — Не могу же я уследить за всем сразу. — Выполняй! — Слушаюсь! — капитан немного поколебался и, понизив голос, спросил: — Господин граф, а маги ничего моим парням не сделают? — Пусть только попробуют! — нахмурился граф. — Я им лично кишки выпущу. Каждому! Капитан умчался, и через несколько минут тридцать солдат уже копошились по колено в грязи вместе с погонщиками. Маги из королевской академии, которых отправили в составе особого полка для выполнения важнейшего поручения, даже не подумали вылезти из фургонов, чтобы облегчить вес транспорта. Это, разумеется, не добавило энтузиазма солдатам, но в конце концов фургоны покинули грязевую ловушку, а по завершении операции по освобождению возницы украсились несколькими синяками. Один из погонщиков пожаловался магам на произвол «грязной солдатни», и вскоре к графу Улистану подошёл магистр Бертефо — глава сводного отряда магов. — Господин граф, я вынужден просить вас наказать ваших подчинённых, — сказал магистр таким тоном, словно не просил, а приказывал. — Они избили наших погонщиков. Граф Улистан, был человеком военным и прямым, однако уловил интонацию мага не хуже завсегдатая придворных раутов. — Магистр, я вынужден отклонить вашу просьбу, — ледяным тоном ответил он, — поскольку это отрицательно скажется на моральном облике солдат. Кроме того, я бы настоятельно рекомендовал вам и вашим товарищам пересесть из фургонов на коней — так полк существенно ускорит передвижение. — Я вам уже говорил, что это невозможно, — подчёркнуто вежливо сказал маг. — У нас слишком много ингредиентов, необходимых для битвы, которые нельзя увезти верховому. — В таком случае, не жалуйтесь, если вы отстанете на марше и останетесь ночевать под открытым небом. — Я и не жалуюсь, — магистр Бертефо скорчил недовольную физиономию. — Однако, без нашей поддержки вашей грязной солдатне с драконом не справиться. Помнится, под стенами Неонина полегло немало вояк, а всё потому, что с ними не было магов. — Солдатня, как вы изволили выразиться, грязная потому, что вытаскивала чьи-то толстые задницы из грязи! — рявкнул, потеряв терпение, граф. — В следующий раз они и пальцем не пошевелят, чтобы помочь вашим неумехам! Что же касается погибших в бою с драконом, вы правы. Солдаты честно сложили свои головы, а неонинские маги трусливо убежали, едва на горизонте показалась драконья тень. Магистр вздёрнул подбородок, явно хотел сказать ещё какую-то резкость, но сдержался и, круто повернувшись, ушёл в свой фургон. Граф Улистан, выплеснув злость, остыл и с беспокойством подумал, что теперь ему не миновать головомойки от короля — этот магистр Бертефо наверняка нажалуется первому магу, а тот с Его Величеством на короткой ноге. Так распишет, что граф будет виновен во всех смертных грехах. — Ну и пёс с ними! — военачальник махнул рукой. Неприязнь между военными и магами имела давние корни, а после Величайшей битвы, когда сила магов значительно уменьшилась, лишь усугубилась. Вот и сейчас, когда специальный полк под командованием графа Улистана получил приказ уничтожить дракона, разорявшего Неонин, в дело вмешался гроссмейстер Адельядо — так сказал курьер, доставивший приказ Его Величества. По словам курьера это именно гроссмейстер утвердил короля в мысли, что без поддержки магов солдатам ни за что не одолеть кровожадного ящера, и к полку Улистана был прикомандирован отряд этих столичных шутов в длинных балахонах. Граф заметил, в Южной армии в последнее время творилось что-то странное. Сначала были какие-то непонятные учения, из-за чего войска безо всякого толка носились туда-сюда вдоль границы. Затем вдруг пришёл приказ отправить в Тирогис всех магов — от магистров до последних учеников. Не то чтобы граф не любил магическую братию, но он трезво оценивал помощь магов — от врачевания до связи с отдалёнными форпостами. И тут вдруг такой безумный приказ! Все, кто имел хоть какое-то отдалённое отношение к магии были усланы в Тирогис, а взамен из столицы приехали двадцать магистров — несомненно опытных боевых магов, но на взгляд графа весьма чванливых. Граф отнёсся бы к этому спокойно, если бы не одно «но»: командовать столичными магами он не имел права. А что это за армия, если командир не может приказывать подчинённым? Магистр Бертефо — старший магического отряда, с первых же минут показал, что не собирается подчиняться графу — он прогнал штатных погонщиков, заменив их своими из академии. А на вопрос «зачем» ответил, что армейские возницы не обучены управлять фургонами осторожно — дескать, побьют хрупкие стеклянные сосуды с магическим содержимым. А на предложение графа посадить магов на коней, магистр Бертефо ответил презрительным отказом. В тот момент граф Улистан едва не забыл, что магов под страхом смертной казни запрещено вызывать на дуэль, и едва не дал пощёчину наглецу… Неизвестно, до какой степени накалились бы отношения между графом и магистром, если бы не встреча, о которой графа особо предупреждал король. Фактически, маршрут движения полка был составлен таким образом, чтобы эта встреча обязательно состоялась. К графу Улистану подскакал Вадиль и выпалил: — Ваше сиятельство, наши разведчики обнаружили отряд. Тот самый, о котором вы говорили. — Отлично! Сотников ко мне. Быстро! И скажи магистру Бертефо, что я прошу его присоединиться. Вскоре перед ним стояли пять капитанов и магистр Бертефо. — Господа, разведка донесла, что в двух лигах от нас обнаружен большой отряд гномов, идущий параллельным курсом, — без всякого вступления начал граф. — Ваша задача: окружить неприятеля, при этом постараться никого из этих коротышек не прибить. И довести до сведения их командира, что его желает видеть граф Улистан. На изумлённых лицах военных было отчётливо написано «когда это гномы успели стать неприятелем?» Зато на лице магистра Бертефо читалось понимание — не иначе гроссмейстер заранее ему всё рассказал. Граф Улистан решил, что, наверное, это и к лучшему — не придётся опять спорить с этим заносчивым магом. — Задача ясна? Вопросы есть? — Что делать, если гномы начнут применять оружие? — поднял руку Оттар-плешивый, командир первой сотни. — Надеюсь, не начнут. Но коли так случится — делайте всё, чтобы сохранить жизни своих парней. Даже если придётся истребить всех гномов до последнего. Морр, ты обойдёшь караван справа, Ольбис — слева. Магистр Бертефо, прошу вас дать этим двум ротам по одному магу для координации действий. Оттар, Аюмунд, Миро, стройте людей — вы пойдёте в лоб как только от магов будет получены сведения, что обходные роты встали на позиции. И чтобы никаких звуковых сигналов! Атакапо красному флажку. Приступайте! Сотники отдали честь и убежали выполнять приказы. Граф вздохнул и обратился к магу: — Магистр, я так понимаю, вы осведомлены о приказе короля насчёт этого гномьего отряда. — Да, — последовал короткий ответ. — Значит, у вас должно быть что-то, что способно остановить огневиков. Я не хочу, чтобы мои парни изжарились, если гномы окажут сопротивление. — Стоило бы позволить вам самим справиться с гномами, — буркнул магистр. — Я бы посмотрел на остатки вашего полка… если бы вообще остался кто живой. — Магистр, я могу принести извинения, если каким-то образом задел вас, — выдавил из себя граф Улистан, про себя решив, что если сейчас маг в самом деле потребует извинений, то он плюнет на всё и зарубит наглеца. И пусть потом с ним делают, что хотят… — Не нужно таких жертв, ваше сиятельство, — на лице магистра Бертефо не дрогнул ни один мускул. — Напротив, я прошу прощения, что сам был настолько несдержан. Граф задохнулся от изумления. Заносчивый и надменный маг сделал шаг к примирению. — В таком случае давайте забудем наши разногласия. Итак, что у вас есть? — Огнеупорные накидки. Отлично защищают от огня, но не от взрыва. Их можно надеть под доспехи. — Замечательно! А нейтрализовать огневиков вы не сможете? — Гномья магия отлична от человеческой, — пожал плечами Бертефо. — Максимум, что мы можем попробовать, это дистанционно повлиять на огневые заряды гномов — вдруг они сработают. Но на вашем месте я бы на это особо не рассчитывал. — Понятно. Сколько у вас накидок? — Двести пятьдесят. — Ого! И где же они? — В фургонах, — тонко улыбнулся маг. Граф покачал головой. — Магистр, ещё раз приношу свои извинения! — сказал он, на этот раз вполне искренне. — Если бы вы сразу сказали… — Но вы ведь не спрашивали. — Ладно. Распорядитесь выдать накидки, я сейчас пришлю солдат, которые начнут атаку. Четверть часа спустя две с половиной сотни пехотинцев уже облачились в огнеупорные накидки и ждали команды к наступлению. Магистр Бертефо, получив уведомление от магов, сопровождавших обходные роты, кивнул графу Улистану, дескать, все на позициях. Граф, привстав на стременах, махнул рукой. Сигнальщики подняли красные флаги, и двести пятьдесят огнеупорных пехотинцев двинулись наперерез отряду гномов. Сам граф, ёрзая от нетерпения в седле, остался на месте, наблюдая за продвижением своих солдат. Как воспримут гномы появление ситгарских войск? Причём, не просто появление, а явную атаку. Сам граф, будь его воля, сначала послал бы к гномам парламентёра — всё-таки эти коротышки числились союзниками Ситгара, но Его Величество дал чёткие и недвусмысленные указания, как он должен действовать при встрече. Поэтому графу оставалось только выполнять приказ. — Ваше сиятельство, — послышался голос мага, — обходные роты вышли на линию атаки. Видят гномий караван. — Спасибо, магистр. Лучше бы гномы не начинали сражение, а их командир мирно пришёл сюда. — Кто их, подземельцев, знает, — бесцеремонно вмешался в разговор вестовой Вадиль. — Они хоть и коротышки, но дерутся, как клятые демоны. Вполне могут махач устроить, хотя у нас и преимущество. — Господин Вадиль, я не спрашивал вашего мнения! — нахмурился граф. — Магистр, что там у обходных? — Ждут приказа, ваше сиятельство. Две с половиной сотни пехоты и две сотни конных застыли перед гномьим отрядом. Граф смотрел, как гномы, едва завидев войска, шустро поставили свои крытые фургоны в круг и заняли оборону. Что-что, а драться гномам не впервой. Наверняка гномы укрепили транспорт не только металлом, но и всяческими заклинаниями, а, значит, ни сжечь, ни растащить фургоны быстро не удастся. Люди будут встречены ливнем арбалетных болтов — гномьи арбалеты славились своей пробивной силой. И это не считая огневиков, чей огонь жжёт не хуже драконьего. Спасут ли от него огнеупорные магические накидки, неизвестно. После атаки выживет едва ли половина солдат, имеющихся у графа. Или вообще никого не останется. Граф тяжело вздохнул. С одной стороны королевский приказ, с другой — его долг командира перед своими подчинёнными. Он никогда не сожалел, посылая солдат на верную смерть, если так было нужно. Но сейчас совсем другой случай. И в его силах сохранить жизни парням. — Передайте вашим подчинённым, пусть обходные остаются на виду у гномов, — решился граф. — Я еду к гномам. Если со мной что-нибудь случится, командование принимает капитан Оттар. Вестовой! Вызови Оттара сюда. Магистр, прошу оказать капитану содействие, если я… не вернусь. — Господин граф, насколько мне известно, король запретил вам даже приближаться… — начал было магистр, но Улистан прервал его. — Если вы ничего не скажете гроссмейстеру Адельядо, то и до Его Величества ничего не дойдёт. — Но Его Величество желает… — Чтобы гномы не добрались до Неонина вперёд нас. Я и собираюсь выполнить этот приказ. Но сначала хочу попробовать сохранить жизни своих солдат. Или вы, магистр, собираетесь сражаться с драконом без поддержки, только своей магией? — Думаю, Его Величество будет недоволен. — Если я погибну, то мне будет всё равно, доволен мной король или нет. Граф дал своему коню шпор и поскакал к занявшему оборону гномьему отряду. Подъезжая, он отметил, что стенки фургонов обшиты бронзовыми пластинами. Гномы — народец ушлый, недаром они укрепили фургоны бронзой, а не железом — пусть бронза не так крепка, зато на неё заклятья ложатся куда лучше. А то, что у гномов есть своя особенная магия, знает каждый. — Чё вам надо? — послышался крик с той стороны фургонов. Граф почему-то сразу догадался, что под словом «вам» гном подразумевает его солдат, а вовсе не уважительное отношение к нему лично. Впрочем, оскорбляться на хамские привычки гномов, это всё равно что злиться на птиц, что сеют помёт на головы людей — уж так устроены и те, и другие. — Я — граф Улистан, командующий особым полком. Хочу поговорить с вашим командиром. — Ну, говори, — вновь послышался крик. Граф с трудом сдержал раздражение. — Может, ради соблюдения минимальных приличий, он выйдет ко мне? — А ты притащил пехотинцев тоже ради приличий? — ядовито спросил невидимый собеседник. — Ладно, сейчас выйду. Из-под фургона железным шариком выкатился гном и вперевалку направился к графу. Выглядел он как и прочие представители этого подземного народа: маленький рост компенсировался шириной плеч, густая рыжая борода пестрела заплетёнными в неё лентами, а одежда была так ушита бляшками и пряжками, что гном казался каким-то железным големом, а не существом из плоти и крови. В одной руке гномий командир держал круглый щит, в другой красовался мясницкий топор с блестящей режущей кромкой. Граф не раз был свидетелем, как такими топорами легко рубились средних размеров булыжники, а на их лезвии не оставалось ни зарубки — недаром гномы славились своими металлическими изделиями, как и магами металла. Граф спешился, но даже так он был почти вдвое выше гнома. Впрочем, коротышку это ничуть не смущало — он сдвинул гребенчатый шлем на затылок и вопросительно уставился бусинками тёмных глаз на человека. — Ну, и по какому праву вы готовитесь напасть на наш мирный отряд? — хриплым голосом спросил гном. — Войны хотите? Так Его Подгорное Величество Ситгару это живо обеспечит. — Вы забыли представиться, — напомнил граф. — Вовсе не забыл, просто не желаю, чтобы почтенное и славное имя Дисэля трепалось кем попало, — буркнул гном. — Так вот, господин Дисэль, что касается войны, — сказал граф Улистан, словно продолжая давно начатый разговор, — Его Величество Юловар второй, будь он здрав долгие года, весьма недоволен тем, что по его землям бродит вооружённый отряд. Который, заметьте, не поставил в известность о своём намерении посетить наше государство ни королевский двор, ни даже таможню. Посудите сами, что должен думать королевский прокуратор о таком отряде? Я бы на его месте заподозрил, что незваные и вооружённые гости собираются заняться грабежом или мародёрством в городе, где сейчас зверствует великий дракон. — Какая наглость, обвинять честных гномов в мародёрстве! — в голосе гнома, однако, не слышалось искреннего возмущения. Уж чем-чем, а умением обшарить карманы полёгших на поле битвы гномы славились издавна. — Я — глава торгового каравана, который держит путь на юг, в Ургис. — У вас и подорожная есть? — спросил граф, не сомневаясь, что никакой подорожной грамоты у гномов нет. Не ошибся, конечно. — Ты не поверишь, граф, но мы её потеряли. Вот прямо вчера. — Я почему-то так и думал. Значит, мирный караван? Идёте в Ургис? А почему такой крюк? Дорога на Ургис намного западнее. — Там, говорят, дороги ливнями совсем размыло, — не моргнув глазом, ответил гном — похоже, ответ был заготовлен заранее. — Вот и пришлось плестись через Неонин. А ведь у нас товар скоропортящийся. — Какой, если не секрет? — Мозги крысоящеров. В Ургисе пользуются бешеным спросом у местных мужиков. Ну, ты понимаешь, о чём я? Мозги крысоящеров делают из любого задохлика настоящего бизонобыка. Ну, ты понимаешь, о чём я. Кстати, могу по себестоимости продать пару банок — твоя жена будет за это весьма благодарна. — Спасибо, не нужно, моя жена и без того счастлива. — Ну, тогда любовнице угодишь, — пожал плечищами гном — при этом звякнуло не менее десятка металлических блях. — Покупай, пока я добрый. — Слушай, господин Дисэль! — вскипел граф. — Ты не на рынке, а я не покупатель! — Ну и зря, что ты не покупатель, — невозмутимо ответил гном. — Такой товар редко где встретишь. — Отвечай, зачем вы идёте в Неонин! — вскричал граф. — Дык я ж уже всё сказал, — чёрные бусинки гномьих глаз сверкнули из-под кустистых бровей. — Мы — простые торговцы… — И огневиков с собой везёте для обороны от разбойников? Гном нахмурился и отступил на шаг. — Каких ещё огневиков? Кто простому начальнику каравана выделит элитные войска? — Слушай меня, господин гном! — граф Улистан слегка наклонился вперёд, словно желая получше рассмотреть коротышку. — Моё терпение заканчивается. Отвечай на мои вопросы, или я дам команду к атаке. — Ты, граф, мне не угрожай! Гномы Ситгару никогда врагами не были, но и от драки мы уклоняться не станем, — гном отступил ещё на пару шагов, явно готовясь нырнуть под защиту фургонов. — Лучше о своей безопасности подумай — ты к нам гораздо ближе, чем к своим войскам. И сейчас на тебя нацелена сотня арбалетных болтов. — Стоит тебе сделать одно неверное движение, и мои ребята живьём разорвут вас. И ни арбалеты, ни заговорённые фургоны, ни огневики не помогут. Ну, говорить будем или предпочитаешь погибнуть? — Поговорим, — хмуро ответил гном, вновь подходя к человеку. — Зачем вы взялись за это дело? — напрямую спросил граф. — За какое? — Думаешь, нам не известно, для чего ваш караван идёт в Неонин? Ваши старейшины согласились убить дракона, за что вам готовы заплатить столько золота, сколько сможет унести каждый уцелевший в битве с драконом. Вот только знают ли ваши мудрейшие, что золото это кровавое? — Золото, оно и есть золото, — буркнул Дисэль. — Даже если это золото хиваши? — А эти-то здесь причём? — гном удивился, причём, весьма натурально. — При том, что заказ был от имени графа Бореола, а оплачивать убийство дракона будут хиваши. Наш король, честно говоря, был весьма разочарован, когда узнал, что славные сыны Подгорья якшаются с последователями некромагов. А ведь было время, когда наши и ваши отцы бились плечом к плечу против этих отродий. — Что ты несёшь, граф! — завопил Дисэль. — Правду, господин гном. И, судя по твоему удивлённому виду, вас обвели вокруг пальца. Что ж, по крайней мере, это позволяет считать вас если не умными, то хотя бы по-прежнему честными. Коротышка с негодованием посмотрел на невозмутимого графа. — Мудрость наших старейшин не подвергается сомнению, — наконец заявил он. — Докажи, что говоришь правду. — Подумай сам, уважаемый: откуда такие деньги у наместника короля в Неонине? Неонин — провинция не из беднейших, но и богатой её не назовёшь. Там нет золотых шахт — они остались в Запретном пределе. Там нет больших караванных путей — немногие купцы желают торговать в хивашских степях. Так откуда может взяться такое количество золота, которое вам обещано? Или ваших старейшин банально обманули, или здесь замешаны хиваши, которые давно уже точат зубы, чтобы оттяпать Неонин от Сигтара. Гном пробурчал что-то неразборчивое. Граф продолжил: — Поскольку Его Величеству не по нраву то, что сыны Подгорья решили участвовать в заговоре против ситгарской короны, я получил приказ воспрепятствовать отряду истребителей дракона проникнуть в Неонин. А потому решай, мастер Дисэль: вы попробуете пробиться или вернётесь обратно. Времени тебе даю до полудня. — Чего тут решать, — гном подёргал ленточки в бороде. — Если ты сказал правду, то нам нет никакого резона встревать в ваши распри с хиваши. К тому же, если мы сойдёмся с твоими воинами и, без сомнения, победим, у нас останется недостаточно сил для того, чтобы одолеть Великого дракона. Как ни крути, всюду засада. — И что? — спросил граф. — Мы возвращаемся в Подгорье, — Дисэль сунул топор в ременную петлю, а щит закинул за спину, словно доказывая, что не собирается драться. — Доложу мудрейшим, а они уже пусть решают, что дальше делать. Всё-таки контракт — дело святое, а гномы всегда славятся тем, что выполняют взятые на себя обязательства. — Это да, никто и не спорит, — согласился граф Улистан. — Ваша верность слову известна всем. Но чтобы у тебя, мастер Дисэль, не возникла мысль всё же попробовать продолжить путь в Неонин, я отправлю с тобой пару сотен верховых. Они проводят ваши фургоны до границы с Подгорьем. И не вздумай улизнуть ночью — с моими парнями будут маги, которые найдут ваши следы даже под водой. — Мне нужно подумать, — поморщился гном. — Ты обещал время до полудня. — Думай, — граф Улистан вскочил в седло. Мастер Дисэль смотрел, как уезжает граф, а в голове его крутились самые противоречивые мысли. Надо же, его отправили раздувать угли для кузницы хиваши! И ведь никто из мудрейших ни полсловом не обмолвился. Выходит, забыли старые тачковозы, как их предки воевали с некромагами… А, может, и не забыли. Может, у них свои планы, о которых он, скромный командир боевого каравана, разумеется, не знает. Скорее всего так, ведь недаром его проинструктировали, как вести себя, если караван будет перехвачен воинами короля Юловара: в бой не вступать, для виду посопротивляться на переговорах и вернуться обратно в Подгорье. Значит, знали мудрейшие, что всё так и произойдёт. Потому и велели ему, Дисэлю, тянуть время, сколько получится задерживая около себя ситгарские войска, чтобы дать возможность настоящим истребителям дракона проникнуть в Неонин и убить Великого. Гном вздохнул. Контракт — это святое.21
Вокруг царила перламутровая тьма, наполненная мириадами малиновых искорок. Искры не стояли на месте: удалялись и приближались, кружились в хороводах, сталкивались и разбегались в стороны. Те, что приближались к Диллю, увеличивались в размерах, превращаясь в косматые огненные сполохи, а затем беззвучно лопались. Огненные сполохи появлялись и исчезали так быстро, что Дилль не мог уследить за ними — только яркие вспышки оставляли бело-оранжевые круги, плавно тающие в скользко-фиолетовой мгле. Откуда-то накатила тёмно-зелёная волна, пытаясь проглотить рой живых огоньков, но взорвалась клочьями заплесневелого тумана, оставив после себя неприятный тухло-мятный запах. Где-то на пределе ощущений возникла чёрная воронка, вбирающая в себя малиновые искры и ошмётки вонючей волны — воронка была громко-шершавой. Дилль понял, что сходит с ума. Все чувства, доступные человеку, перепутались: он не понимал где в этой перламутрово-фиолетовой мгле верх и низ, почему здесь звук пахнет мятной тиной и отчего калейдоскоп разноцветных искр такой прохладно-скользкий. При всём при этом, он по-прежнему не чувствовал своего тела. «От меня, наверное, осталась только душа, — подумал он. — А, может, я стал привидением? Но что тогда вокруг меня? Вряд ли привидения обитают в таком странном мире». Окружающее неуловимо изменилось. Рой искр перестал водить сумасшедшие хороводы — маленькие светлячки теперь застыли, словно мелкие пузырьки во льду реки. Дилль пригляделся к ним (если, конечно, можно приглядываться, не имея глаз) — при внимательном рассмотрении каждая искра, оказывается, отличалась от своих подружек. Одна мерцала чаще остальных, другая имела слабый салатовый оттенок, третья была окутана лёгким туманом, у четвёртой в центре двигались тёмные точки… Дилль потянулся к одной из искр — она мгновенно увеличилась в размерах, заполнив собой окружающее пространство. Сквозь клочья перламутрового тумана он увидел бескрайние леса, над которыми парили тысячи колючих шаров. Периодически из гущи деревьев вверх выстреливали зелёные щупальца, хватая неосторожных летунов и утаскивая их вниз. Одно из щупалец вдруг появилось совсем рядом с Диллем — он в страхе отпрянул, перламутровый туман сомкнулся, и видение исчезло. Дилль обратился к другой искре, и та, подобно своей предшественнице, распахнула перед ним занавес из перламутровой изменчивой мглы. На сей раз он увидел город гномов: коренастые бородатые коротышки деловито сновали по вырубленным в скале ходам. Одни долбили новые коридоры, другие тащили тачанки с расколотыми камнями, третьи — их было меньше всех, несли в руках добычу: какие-то прозрачные пластины. В середине города стояла огромная сверкающая пирамида, сложенная из таких же прозрачных пластин. Бросив взгляд по сторонам, Дилль вдруг заметил на одной из горных вершин дракона — тот, не мигая, смотрел прямо на него. «Он меня видит что ли?» — удивился Дилль. Дракон взмахнул крыльями и взлетел. Он сделал несколько кругов над городом — при этом гномы прекратили работать и, побросав инструменты и размахивая короткими ручонками, помчались прятаться в дыры в скалах. Дракон, однако, не обратил на мелких рудокопов никакого внимания — он сложил крылья и начал пикировать. Прямо на Дилля. Только поспешное бегство спасло Дилля от огненного дыхания дракона — он успел укрыться за перламутровой мглой в тот самый момент, когда багрово-чёрное пламя уже почти опалило скалу. Третья искра открыла Диллю огромную водную гладь, на поверхности которой плыла черепаха. На панцире черепахи росли немаленькие деревья — получается, черепаха не ныряла в воду уже много десятилетий. Эдакий плавучий остров. Занавес вдруг закрылся, скрыв черепаху от Дилля. Следующая картинка представляла собой город зеркал: дома-зеркала, улицы, блистающие серебряным стеклом, сверкающие зеркальные памятники. Жители, правда, выглядели обычными людьми. Затем его перенесло в подводное царство: вокруг сновали рыбьи косяки, колыхались водоросли, со дна поднимались пузырьки воздуха. За крупной рыбой гнались русалки: от талии и выше вполне себе люди, а вместо ног у них были рыбьи хвосты. Они размахивали трезубцами и крупноячеистыми сетями. Рыба неожиданно развернулась, бросилась на преследователей и ловким ударом острого носа вспорола живот одному из охотников. В тёмно-синей воде поплыли красные разводы — кровь у русалок оказалась такой же, как и у людей. После этого Дилля начало носить с такой быстротой, что он уже не успевал замечать деталей: одна картинка сменяла другую почти моментально. Жёлтая степь, по которой бродят животные с длинными шеями. Караван воздушных кораблей, цепочкой плывущих меж облаков. Заледенелые горы, над которыми парит здоровенный дракон. Грандиозная битва, где сошлись две армии — воинов было так много, что фланги армий скрывались где-то за горизонтом. Приоткрытая ажурная дверь посреди леса — в проёме Дилль успел разглядеть точно такую же картину: лес, посреди которого стоит такая же приоткрытая дверь. Чёрная пирамида, к которой выстроилась вереница людей в чёрных балахонах, а на вершине строения сидит не то горгулья, не то дракон… Будь у Дилля голова, она непременно заболела бы от избытка и многообразия картин. На какое-то время он совсем перестал воспринимать происходящее. Перед ним мелькали новые и новые обстановки, города, пейзажи, существа, а он словно впал в какой-то ступор, перестав реагировать на безумную смену сцен. Единственное, что Дилль отмечал, что почти везде он видел драконов: эти крылатые (а иногда и бескрылые) ящеры встречались с завидным постоянством. Возможно, он видел драконов потому, что его вот-вот должна сожрать Тринн. А, может, уже сожрала, потому-то он и попал в это странное место. Дилль вспомнил про Тринн и, как ни странно, ему стало легче. Нереальные картины постепенно перестали мелькать, и вскоре Дилль вновь оказался в безмятежной перламутровой мгле, в которой светились малиновые искры. «Ну вот, мы вернулись туда, откуда начали. И что дальше?» Тот, кто затащил Дилля сюда, должен бы дать какой-то знак, что делать дальше, но увы: окружающий его туман лишь мягко клубился, а сквозь него всё так же слабо светились искры. «Что ж мне так не везёт-то! — с досадой подумал Дилль. — Интересно, какие клятые демоны меня сюда притащили?» Словно отвечая на его вопрос, замигала одна из искр. Дилль мысленно пожал плечами и потянулся к ней. Распахнулся облачный занавес, и Дилль увидел демонов. Такими, как их описывали монахи и сказатели: с багрово-красной кожей, уродливых, с рогами на головах. Одни были большими и неуклюжими, словно каменные тролли, другие — маленькими и подвижными карликами, третьи выглядели как пауки, четвёртые напоминали летучих мышей, пятые походили на рогатых саблезубых медведей… Но все они были воинами: шипастые металлические доспехи и разнообразное колюще-режущее оружие не оставляли в этом сомнений. Демоны выстроились на каменном плацу, а перед ними стоял командир: краснокожий, мускулистый, покрытый уродливыми шрамами великан. Он что-то рыкнул, и строй демонов разделился надвое, после чего, повинуясь взмаху руки командира, демоны бросились друг на друга. Последовала короткая ожесточённая схватка, в которой полегла едва ли не половина солдат. Тяжело раненых добили, а те, кто остался на ногах, вновь встали в строй. Диллю стало не по себе: ну и порядки у них! Если они так относятся к своим товарищам, то что ожидает тех, кого демоны завоюют? Диллю вспомнился рассказ вампира: Орхам говорил, что его родной мир демоны превратили в пепелище. Недаром, видимо, демонам приписывают непомерную жестокость. Что ж, это зрелище лишний раз подтверждает правдивость сказаний. Воспоминание о вампире вернуло мысли Дилля к веренице событий, которые в конечном счёте закончились для него заточением в эту перламутровую тюрьму. Если бы войска наместника короля в Неонине не напали на Тринн, едва завидев её; если бы сама Тринн спокойно объяснила, что ей нужно вместо того, чтобы бросаться в бой и жечь людей; если бы маги из королевской Академии не были столь упёртыми и сверхосторожными, всё могло бы повернуться по-другому. Маги сумели бы без труда вытащить обломок хивашского посоха у драконицы, а он — Дилль, не закончил бы свою жизнь в пасти Тринн. Занятый этими мыслями, Дилль даже не заметил, как мир демонов исчез, скрытый туманной завесой. Зато он обнаружил, что теперь часто-часто замигала другая искра — она отличалась от прочих красивой ярко-голубой аурой. Поскольку заняться здесь было больше нечем, Дилль потянулся к ней. Он увидел, как сквозь серую мглу тускло светит солнце. Редкие деревья вздымали к серому небу голые ветви, пожухлая трава сухо шелестела от еле заметного ветерка, тёмная вода в небольшой речке была мутной и маслянистой на вид. Но не унылость этого пейзажа наводила на мысль о бренности всего живого, а множество скелетов, лежащих повсюду. Видимо, когда-то здесь произошла грандиозная битва, в которой полегли десятки тысяч воинов, и некому оказалось предать их земле. Кости и черепа людей перемешались с лошадиными, а кое-где даже виднелись скелеты, явно принадлежавшие драконам. Были ещё останки, по которым Дилль не сумел определить, кем эти существа являлись при жизни — не то громадными собаками, не то медведями. А ещё он обнаружил скелеты, похожие на человеческие, но с рогами на черепах. И повсюду валялось оружие: заржавевшие мечи, обломки копий, дубины, палицы, покорёженные доспехи, разрубленные щиты, развалины катапульт, остовы колесниц. Больше всего мертвецов скопилось около холма, на вершине которого находились остатки шатров. Дилль немного приблизился, но к вершине холма добраться не смог — словно что-то не пускало его дальше. Там, среди разорванных полотнищ стояли (стояли!!!) человеческие скелеты. Тринадцать штук. Обрывки одежды, болтающиеся на зеленоватых костях не позволяли определить, кем были мертвецы при жизни. Что не воины, это ясно — ни доспехов, ни оружия на скелетах не видно. Зато высокие деревянные посохи, которые держали в руках мертвецы, наводили на мысль о магах. Или шаманах — Дилль не очень-то разбирался, чем отличается магический посох от шаманского. Скелеты стояли, образовав круг, а их посохи светились ровным зеленоватым светом. Возможно, какое-то мощное заклинание продолжает действовать, понял Дилль, поэтому он и не может приблизиться к скелетам. Впрочем, ему не очень-то и хотелось это делать — даже находясь в своём нынешнем бесплотном образе, он чувствовал смертельную опасность, исходящую от круга скелетов. — Как ты здесь оказался? Будь Дилль в теле, он бы подпрыгнул, причём так высоко, что одним прыжком оказался бы на крыше дома. Услышать живой голос посреди этого царства мёртвых — это, как минимум, неожиданно. Он попытался обнаружить, кто заговорил. Никого! Может, показалось? — Ведь ты человек, — это был то ли вопрос, то ли утверждение. — И ты не некромаг. Что же ты здесь делаешь? Значит, не показалось. А то Дилль уже начал сомневаться в собственном рассудке после путаницы чувств и череды сумасшедших картинок, там в перламутровом мире. — Сам не знаю, — ответил он, и не услышал своего голоса. Интересно, дойдёт ли ответ до его невидимого собеседника? — Просто оказался тут. — Живым не место среди мёртвых. — А я разве живой? — робко осведомился Дилль. — Пока да. Но, это ненадолго, если не вернёшься. Тело без разума подобно растению. — А разум без тела подобен пустому месту, — заметил Дилль. — Я бы вернулся, но не знаю куда и не знаю как. — Тебе туда, — на короткое мгновение пелена серых облаков расступилась, образовав светлую дорожку. — А как вернуться, сам поймёшь. Уходи! Можно сказать, что Дилль получил здоровенный пинок — его швырнуло и со страшной скоростью понесло над полями, усыпанными скелетами. Серая мгла, заволокшая поле давнишней битвы, вдруг закончилась, и показалось голубое небо, на котором ярко светило обыкновенное жёлтое солнце. Да и мелькавшая внизу растительность больше не напоминала мёртвый лес — обычная степь, заросшая зелёной травой. Дилля вознесло под небеса — во всяком случае, взлетел он выше облаков. А затем его швырнуло вниз. Прямо в город, часть которого была разрушена, а некоторые дома горели. Этот город Дилль видел раньше, только, разумеется, с земли. Неонин. Вон и остатки дворца наместника виднеются на холме… Он завис над тем местом, где шла жаркая схватка дракона и человека. Драконом была, похоже, Тринн — Дилль не настолько много общался с племенем крылатых ящеров, чтобы отличить одного дракона от другого. А человек, прыгавший перед чёрным монстром, был не кто иной, как каршарец Гунвальд собственной персоной. «Дорвался-таки до драки с драконом», — подумал Дилль, глядя, как Гунвальд совершает чудеса акробатики, пытаясь подпрыгнуть повыше и поразить мечом Тринн. Рядом с огромной тушей драконицы, Гунвальд казался крошечным, а его меч выглядел безобиднее зубочистки по сравнению с любым из её когтей. Несмотря на это, каршарец не оставлял попыток поразить своим оружие драконицу — он активно рубил мечом то лапу, то бок Тринн. Разумеется, ни один из ударов не принёс ей ни малейшего ущерба, зато после очередного сильного выпада меч Гунвальда сломался, оставив в руке доблестного варвара обломок длиной не больше локтя. — Всё равно я тебя достану, тварь! — в ярости заорал каршарец, отбегая в сторону. — Иди сюда, схватись с сыном славного Ольола! Тринн фыркнула и ударом шипастого хвоста развалила и без того полуразрушенный дом. — Оставь меня в покое, мелкий паршивец! — пророкотала она. — Испробуй моих кулаков, чёрное чудище! Иди сюда! — надрывался Гунвальд, сам, однако, к драконице больше не приближаясь. — Меня попросили тебя не трогать, поэтому уйди по-хорошему! — прорычала Тринн. — Иначе я… — Давай, давай, потрогай! — проорал варвар и, повернувшись к драконице задом, приспустил штаны. — Поцелуй меня в зад, демонова ящерица! Зрелище оголённых ягодиц варвара явно воодушевило драконицу на атаку. Тринн с невероятной для такого громоздкого тела скоростью приблизилась к Гунвальду и поддала лапой прямо по голому заду каршарца. Немаленького размера варвар пушинкой вспорхнул и улетел на кучу битых глиняных кирпичей, ещё недавно бывших чьим-то домом. От драконьего удара начищенный до блеска шлем свалился с его головы да так и остался лежать в пыли. Тринн презрительно фыркнула и щелчком когтя отправила шлем вслед за хозяином. Тут внимание Дилля привлекло движение за спиной драконицы. Некая фигура в длинном тёмном одеянии, в которой он с удивлением опознал непутёвого монаха церкви Единого брата Герона, крадучись подбежала к тому месту, где Тринн стояла до атаки на Гунвальда, и схватила… Вот тут Дилля пробрало! Герон взвалил себе на спину не что иное, как самого Дилля, точнее, его бесчувственное тело, и изо всех сил помчался прочь от драконицы. Впрочем, попытка выкрасть останки друга Герону не удалась — Тринн развернулась и двумя молниеносными прыжками настигла монаха. — Оставь его в покое, лишенец! — рыкнула она, и монах рухнул вместе со своей ношей. — Кто знает, вдруг он сумеет в лабиринте миров найти дорогу и вернуться домой. Однажды так и случилось, может, и сейчас такое повторится. — Р-разве ты не собираешься его… нас съесть? — голос Герона дрожал и прерывался. Дилль монаха таким испуганным ещё никогда не видел. Да что там, он вообще Герона испуганным не видел, даже во время схватки с мастером клинка Орхамом, когда Эрстан так бездарно обездвижил своих соратников. — Вообще-то, теперь, когда Дилль вытащил эту заразу у меня из зубов, я вполне могу и закусить, — задумчиво сказала драконица и, прищурившись, посмотрела на монаха. Морда драконицы, избавившаяся от уродливой опухоли, сверкала зубастой улыбкой — Дилль готов был поклясться, что это именно улыбка, а не оскал. Герон, однако, в драконьей физиогномике разбирался не больше, чем суслик в дворцовом этикете, а потому закрыл глаза и сжался в преддверии неминуемой смерти. — Шучу, расслабься, — драконица уселась по-собачьи, обернув свои ноги длинным шипастым хвостом. — Будем ждать. Герон довольно долго оставался в той неудобной позе, в какой его настигла драконица, потом, видимо, решил, что помирать лучше с удобствами и уселся на грязную мостовую, скрестив ноги. Тринн никак не отреагировала на его движение, и монах слегка осмелел. — Дозволено ли мне будет спросить, — слегка подрагивающим голосом начал он, — чего вы ждёте? — Когда наш путешественник соизволит вернуться в своё тело, — фыркнула Тринн. — Возможно, ему нравится болтаться бестелесным и наблюдать за нами, но к его сведению тело, покинутое разумом, умирает даже быстрее, чем дракон без магии. Герон покрутил головой, но никого не увидел. Дилль всполошился. Тринн, получается, чувствует его присутствие и сообщает, что нужно вернуться. Знать бы ещё как? — Если ты такая знающая, подскажи, что именно мне нужно сделать, чтобы снова стать человеком? — с сарказмом сказал он. Непонятно, услышала ли драконица его вопрос или просто решила поделиться информацией, но только Тринн произнесла: — Вспомнить нужно чувства, присущие организму. Как ты потягиваешься и выпускаешь когти, когда просыпаешься. Как захватывает дух во время первого полёта. Как болят мышцы после долгой схватки. Как ты чувствуешь отвердевание новой чешуи после очередной линьки. Как боевая ярость вызывает к жизни огонь… Драконица продолжала говорить, но Диллю хватило той фразы, где говорилось о «захватывании духа во время первого полёта». До встречи с Тринн он никогда не летал, если не считать полётом падение с крыши соседского сарая, куда Дилль, ещё мальчишка, залез воровать яблоки. И когда Тринн взлетела, дух у него, действительно, захватило так, что он даже забыл как нужно дышать. Это чувство боли в груди от нехватки воздуха возникло так явственно, словно Дилль снова обладал телом. И ещё у него болел затылок и ныла спина. А ещё затекла рука, на которой он лежал. Дилль пошевелился. Драконица наклонилась над ним и сухо сказала: — Наконец-то решился. — А что со мной было? — слабо прошелестел Дилль. — Ты сумел вернуться из лабиринта миров. Немногие из драконов могут похвастаться таким подвигом — лишь один из тысячи. Ты прошёл испытание лабиринтом, и заслужил честь называться братом дракона. Но это только полдела. Сейчас наступит вторая часть. Дилль не успел понять, о чём она говорит — его скрутило. Если в прошлый раз Дилль потерял контроль над органами чувств, то теперь всё осталось на месте. Просто каждая мышца в его теле почему-то зажила собственной жизнью — это было не больно, но неприятно. Руки дёргались, пальцы сжимались и разжимались, голова моталась из стороны в сторону. Дилль чувствовал острые камешки, по которым елозила его левая рука, и ощущал боль в коленке, которой он стукнул по вывороченному из мостовой булыжнику. Обоняние доносило запах дыма от горящих домов и странный пряно-свежий аромат, исходящий от драконицы. Слух и зрение тоже были на месте. Но тело не слушалось хозяина. Вообще. — Что с тобой? — Дилль увидел, как над ним склонился Герон. — На-ка, глотни! Вино из фляги только напрасно расплескалось — Дилль не смог сделать ни одного глотка. — Оставь его в покое, — послышался гулкий голос драконицы. — Я только хотел помочь… — Сейчас ему никто помочь не может. Он всё должен сделать сам: определиться или умереть. Герон исчез из поля зрения Дилля. На короткое время мелькнула чешуйчатая морда Тринн, а после этого он видел только синее небо с редкими облачками. Да ещё ветер периодически проносил клубы чёрно-сизого дыма. «Умереть! — возмущённо подумал Дилль. — Я в последнее время только и делаю, что помираю различными способами. Как я могу победить, если враг — это моё собственное тело? Да я ведь даже слова сказать не могу!» Мышцы шеи самостоятельно сократились, и он пребольно ударился затылком о камень. «Надо что-то делать, иначе я сам себя прибью!» Легко сказать «что-то делать»! В прошлый раз драконица дала подсказку, а сейчас кто укажет верный путь? Тринн выразилась предельно ясно «он всё должен сделать сам». Интересно, она ведь что-то знает — видимо то, что произошло с Диллем, происходило и раньше с кем-то ещё. И совсем не обязательно, что его предшественники погибали, если существует вероятность «победить». Осталось только понять, что ему нужно предпринять. Дилль постарался не обращать внимания на дёрганья своих непослушных мышц и рассуждать логически. Тогда, когда он был бестелесным, для возвращения потребовалось вспомнить ощущения, присущие его телу. И когда восстановилась связь между воспоминаниями и ощущениями, он вновь стал самим собой. Правда, ненадолго. Тело снова вышло из-под контроля, а, значит, нужно вернуть всё на круги своя. Для начала Дилль попробовал понять, может ли он управлять хоть чем-нибудь — времени на это потребовалось меньше, чем Гунвальду опустошить кружку пива, то есть, пару мгновений. Ни одна часть тела не желала отзываться на команды мозга. Тогда Дилль решил начать с малого и восстановить контроль хотя бы над одним пальцем. Например, над указательным. Он принялся вспоминать всё, что связано с этим замечательным пальцем. Им можно указывать — хотя и говорят, что это невежливо, но ведь даже название пальца говорит само за себя. Им можно привлечь внимание или погрозить. Им можно ковыряться в носу или колупать засохшую краску. Ещё можно покрутить у виска, обозначая сомнение в умственным способностях собеседника. И даже игриво ткнуть барышню в бочок — хотя за это можно и по физиономии схлопотать. Последнее возникло в памяти Дилля особенно ярко: однажды он ткнул пальцем на тригородском базаре молоденькую крестьянку, желая услышать, как та взвизгнет. Крестьянка сначала взвизгнула к вящему удовольствию Дилля, а потом так огрела его по спине, что он ещё неделю не мог сгибаться. Он без труда вспомнил, какие ощущения вызывает боль от пореза — ведь сколько раз, строгая какую-нибудь деревяшку, он случайно чиркал ножом по пальцу. А сколько раз обжигался, пробуя пальцем, горячая заслонка на печи или нет! И потом бедный указательный палец ещё долго ныл от ожога. Вспомнив всё это, Дилль честно попытался хотя бы согнуть этот необычайно полезный орган, но тот — предатель, всё равно отказался подчиняться. Дилль не сдавался и изо всех сил пытался заставить пошевелиться палец. И кто знает, получилось бы у него что-нибудь или нет, если бы не порыв ветра, который взметнул в воздух тучу пепла и дыма от горящего дома. Глаза Дилля запорошило пеплом, а руку начало жечь — не иначе на неё попал какой-то уголёк. Дилль автоматически дёрнул рукой, стряхивая с неё уголёк и, о чудо, рука ему повиновалась. Правда, всего мгновение, затем снова став непослушной. Выходит, дело вовсе не в мышцах, а в неспособности мозга отдать нужную команду. А нужная команда появилась сама собой, когда возникла, пусть и небольшая, но опасность. Опасность исчезла, и тело вновь Дилля не слушается. Значит, нужно внушить себе нечто такое страшное, во чтобы сам бы поверил, и это заставит тело вновь повиноваться мозгу. Оставалось придумать такую страшилку. Дилль принялся лихорадочно соображать, но обычно такой изобретательный, сейчас он ничего придумать не мог. Ну что с ним может случиться? Разве что нападёт на него кто? К примеру, хиваши или стая бродячих собак. А он тут валяется, весь такой беспомощный… Нет, тут же с сожалением подумал Дилль, никакой враг на него не нападёт, когда рядом сидит огромная чёрная драконица. Этот вариант отпадал. Ещё может пойти ливень и утопить его. Дилль честно попытался представить себе такой силы ливень и не смог. К тому же, облаков на небе раз, два и обчёлся. Из них выльется разве что слепой дождик. Оставался огонь. Совсем рядом горела крыша дома, подожжённого Тринн. Вот она, реальная опасность! В любое мгновение крыша может рухнуть, и тогда рядом с Диллем упадут горящие брёвна, а жаркий огонь начнёт жечь его неподвижное тело, причиняя нестерпимую боль. Тут Дилль в самом деле забеспокоился. Проклятье, а ведь горящий дом действительно рядом, и никто тушить его не собирается! А неконтролируемый огонь — штука чрезвычайно неприятная. За те двадцать лет, что Дилль прожил, он практически каждый день сталкивался с огнём, но то был огонь ручной, послушный человеку. И при этом ожоги случались с постоянством, достойным лучшего применения. Порывы ветра периодически доносили до него горячий воздух. Дилль начал вспоминать, какой он — огонь, чтобы вызвать в себе ощущение ужасной опасности и заставить тело повиноваться. Во-первых, огонь жжётся. Во-вторых, он опасен и способен убить всё живое. В-третьих… тут Дилль задумался. Да, огонь ужасен в своей необузданной мощи, но, справедливости ради, надо отметить, что не всегда приносит только беды. Он дарит тепло озябшим и сохраняет жизнь замерзающим. Огонь — символ домашнего уюта. В огне из куска руды рождается сталь. А когда человек умирает, говорят, что погас огонь его души. В общем, заключил свои измышления Дилль, без огня человек не стал бы человеком, а бродил бы в потёмках как в прямом, так и в переносном смысле этого слова. И тут он сообразил, что выступая одновременно в роли прокуратора и адвоката огня, он набрал доводов больше «за», чем «против». Соответственно, убедить себя в ужасающей опасности от соседствующего пожара не сумел. Что бы ещё придумать? — Поздравляю! — послышался драконий рык, и над ним появилась морда Тринн. — Ты сумел! — А что я сделал? — поинтересовался Дилль и удивлённо распахнул глаза — он, оказывается, мог говорить. И не только говорить — руки и ноги перестали дёргаться и вели себя как вполне законопослушные члены организма. Дилль уселся, постанывая от боли во всём теле — такое впечатление, что его долго и усердно били. — Ты определился. — Определился? — озадаченно переспросил Дилль. — С чем? — С принадлежностью, — пояснила драконица, чем ещё больше запутала Дилля. — Правда, не без странностей, ну, да теперь уже ничего не поправить. В завершение тебе нужно обрести внутреннее равновесие — и это ты тоже должен сделать сам. — Да я, вроде, и не шатаюсь, — попытался пошутить Дилль, однако в противоположность сказанному покачнулся от внезапно навалившейся слабости и едва вновь не распластался на земле. Тринн шумно фыркнула, явно не оценив его потуги пошутить. — Ты подтвердил владение телом, а теперь должен подтвердить владение духом. Тот, кто не может совладать с силой, становится её рабом. Только ярость поможет дракону преодолеть себя. Ты всё понял? — драконица заглянула в лицо Диллю, изогнув длинную шею и став похожей на громадного чёрного лебедя. — А, теперь я должна возвращаться. Если выживешь и окажешься в Запретном пределе, младший брат, заглядывай в гости. Так и быть, есть тебя не стану.22
Огромные чёрные крылья на мгновение закрыли солнце, когда Тринн взлетела. Сделав круг и проревев на прощанье, она полетела на восход и вскоре скрылась из виду. Дилль ошарашенно смотрел ей вслед, забыв обо всём на свете. К действительности его вернул голос монаха: — Дилль, — сиплым шёпотом сказал Герон, — как думаешь, она совсем улетела? — Нет, частично, — хмыкнул Дилль. — Ну ты и спрашиваешь, мне откуда знать? А чего шепчешь? — Голос сел. Наверное, от страха. Когда она надо мной своизубищи оскалила, думал всё, конец. Никогда в жизни такого ужаса не видел. Герон встал и пошёл к развалинам дома, куда драконица отправила каршарца. Дилль с трудом поднялся — его мотало из стороны в сторону, и спросил: — Как он? — Живой, только башку немного разбил, — просипел монах. — Да на заднице синяк здоровенный. Герон влил остатки вина из фляги в рот пострадавшего. Живительный нектар привёл северного варвара в чувство — Гунвальд закашлялся, затем резво вскочил на ноги. — Где дракон? — завертел он головой. — Я сейчас его точно прибью! — Штаны надень сначала, — усмехнулся Дилль. — И вообще, с чего ты решил дракону показывать свою задницу? От магии совсем башню снесло? Каршарец поспешно натянул штаны. — А как бы Герон к тебе подобрался? Дракон же не хотел от тебя отворачиваться. Вот и пришлось придумывать на ходу, — несколько смущённо пояснил Гунвальд. — А что, сработало ведь. — Сработало, — согласился Дилль. — Никто не любит, когда к ним задом поворачиваются, особенно дамы. — А где дама? — удивился каршарец. — Дракон оказался драконицей. Её Тринн зовут, — тут Дилль примолк, что-то соображая. — Погоди, то есть ты сражался с Тринн, чтобы отвлечь её от меня? — Ну да, — подтвердил Гунвальд. — После того, как я пришёл в сознание, мы с Героном разработали план твоего спасения: я должен был отвлечь дракона, а он вытащить тебя в безопасное место. — Ты пришёл в сознание? — Дилль выпучил глаза. — А ты разве его терял? Я же с вершины холма видел, как вы с Героном сначала поговорили с остальными из нашего отряда, а потом куда-то ушли. — Ушли, — проворчал варвар, потирая то голову, то ушибленный зад. — Заплутали в этом Неонине. Тогда Герон, чтоб ему пусто было, предложил выпить вина, а потом так огрел меня по башке, что я выключился. — Это для твоего же блага, — счёл нужным оправдаться монах. — Иначе заклинание магов заставило бы тебя бездумно броситься на дракона. А так, пока ты пришёл в себя, вино ослабило действие заклятья. Поэтому, — тут Герон обратился уже к Диллю, — к тому времени, когда мы узнали, где дракон, наш великий северный воин уже вполне мог соображать. Во всяком случае, настолько, насколько ему это вообще доступно. Дилль ухмыльнулся — монах сделал то же самое, что собирался сделать с варваром он сам. — Вот в следующий раз я тебя огрею твоим же топором и посмотрю, как ты будешь соображать, — буркнул недовольный каршарец. — Хотя, конечно, после этого магия перестала мне мозги туманить. Я, если честно, когда дракона увидел, понял, что одним мечом его никогда не победить. — И всё равно полез драться? — Надо же было тебя как-то вытаскивать, — пожал плечами Гунвальд. — Мы с Героном увидели, как ты лежишь в отключке, а над тобой навис дракон. Правда, почему-то не жрал тебя и огнём не плевался. Просто сидел. — Он будто рассматривал, — добавил монах. — Голову то так повернёт, то эдак. Мы с Гунвальдом подумали, что примеряется, с какого бока тебя лучше укусить. Ну и ничего лучше не придумали, как отвлечь его внимание и вытащить тебя. Правда, ничего не получилось. — Спасибо вам, друзья! — с чувством воскликнул Дилль. — Да ладно, пустяки! А как ты оказался возле драконицы? — поинтересовался Гунвальд. — И почему она тебя не сожгла? — Наверное не сожгла из-за того, что у неё закончились силы, а я опасности не представлял. А вот как я оказался на земле… Видимо, Тринн меня выплюнула, за что ей моя искренняя благодарность. — Видимо выплюнула? — повторил Герон, выпучив глаза. — Значит, она всё-таки пыталась тебя съесть? — А я всегда подозревал, что он ядовитый, — хмыкнул каршарец. — Даже драконы не могут Дилля сожрать. — Нет, она не пыталась меня съесть, — вздохнул Дилль. — Дело в том, что я залез к ней в пасть и там потерял сознание. — А зачем ты туда залез? — теперь глаза монаха и каршарца стали совсем круглыми от изумления. — На самом деле драконица пришла к Неонину, чтобы маги помогли ей вылечиться, — пояснил Дилль. — А войска, расквартированные здесь, напали, не разбираясь. Как сказала Тринн, кто нападает — тот враг. Мол, это святое драконье правило. Вот она и задала жару всем, до кого добралась. Ну и драконоборцы, которых король сюда посылал, тоже не пива попить с ней приходили. Между прочим, знаете, что за драконий яд нам маги подсунули? Тринн сказала, что жёлтая жидкость — это моча василиска. Не знаю, насколько она ядовитая, но вонючая, просто ужас! Гунвальд поспешно залез в свою суму и вытащил из неё бутылочку с ярко-жёлтой жидкостью. — А я про эту штуку совсем забыл. Надо было… — И тогда Тринн тебя точно прибила бы, — закончил Дилль. — Она сначала не нападала на наших, только спрашивала, привели ли ей мага. Вместо ответа теокиец ей швырнул бутылку с этим так называемым ядом, и драконица совершенно озверела. Ну и, собственно, после этого все наши превратились в угли. — А ты-то как уцелел? — Да, понимаете, я застрял у неё на спине. Она закопалась в развалины дворца наместника, а я забрался на самую верхушку этой горы мусора, чтобы поискать дракона. В общем, во время избиения драконоборцев я был на её спине ни жив ни мёртв от страха. А когда она уничтожила всех и обнаружила меня, я думал, всё, конец пришёл. Ну и ляпнул, мол, она просила мага — так я вот он. Но её провести не удалось — видимо, драконы чуют магию, как мы — запах свежего хлеба. Тогда я сказал, чтобы она меня не кусала, а то зубы заболят. А она сказала, что у неё и так зубы болят. — Погоди, погоди, — сипло прервал его Герон. — Значит, из-за болящих зубов этот чёрный ужас и пришёл в Неонин? — Ну да. Тринн сказала, что помочь ей может только маг. Думаю, если бы тот господин чародей, что был старшим в Неонине, не сбежал и помог драконице, то и люди бы уцелели, и город не был бы разрушен. Послышались отборные ругательства на каршарском и верхнестанигельском монашеском — краткий пересказ сводился к тому, какие тесные родственные связи имели место между магами из Академии и трусливыми шакалами из хивашских степей. Гунвальд и Герон, отведя душу, вновь обратили взоры на Дилля, требуя продолжения рассказа. — Да, собственно, продолжать особо нечего, — сказал он. — Я хотел добраться до постоялого двора, где остался Эрстан, и привести сюда мага. Но Тринн сказала, что я не успею, потому что сил у неё осталось только на то, чтобы взлететь и умереть в полёте. Я хотел было убраться отсюда, но вспомнил, что вы в битве ещё не участвовали. Ну и попросил драконицу вас не трогать, потому что вы ничего из-за магических амулетов не соображаете и сразу броситесь в драку. Пришлось остаться ждать вашего прибытия, а пока суть да дело я залез к Тринн в пасть, где и обнаружил то, из-за чего у неё болели зубы. — Сам залез в пасть к дракону?!! Ну ты и псих! — во взгляде каршарца читалось искреннее уважение. — А что делать-то было? Уйди я, и драконица вас прикончила бы. Вот и пришлось поработать драконьим зубником. Каршарец и монах уставились на Дилля так, словно он был самим Гариалем Великим, вернувшимся с того света. — Дилль, я твой вечный должник, — торжественно заявил Гунвальд. — В любое время ты можешь потребовать мою жизнь, и я с радостью отдам её тебе. — Нужна мне твоя жизнь, — смущённо пробормотал Дилль. — Шлем дашь поносить? — Ни за что! — последовал немедленный ответ. — Жизнь — сколько угодно, а шлем — нет. Кстати, а где он? — Драконица его вслед за тобой отправила, — сказал монах. — Дилль, так что ты нашёл у дракона? Варвар сбегал к развалинам дома и вернулся со своим знаменитым шлемом — помятый и сплющенный тот больше походил на старую кастрюлю, чем на доспех. — Дилль, ты вроде хотел его поносить, — спросил Гунвальд, вертя в руках останки шлема. — Пожалуй, я тебе его совсем подарю. — Гунвальд, да уймись ты со своим шлемом! — рассвирепел Герон. — Дай Диллю рассказать, что он обнаружил в драконьей пасти. — Обломок посоха хивашского шамана, которого Тринн сожрала с полгода назад. Он — в смысле обломок посоха, застрял у неё меж зубов и отравлял драконицу. А когда я его выдернул, она, видимо, сразу начала восстанавливать силы. Только я уже ничего не помню — так башкой ударился об один из её зубов, что сознание потерял. — Не про этот ли обломок ты говоришь? — спросил Герон, указывая почему-то на Дилля. Дилль опустил голову и только сейчас заметил, что до сих пор сжимает в руке злополучную деревяшку. — Он самый, — удивлённо ответил Дилль. — Надо же, из-за такой малости чуть целый Великий дракон не помер. Все трое принялись рассматривать кусок шаманского посоха, длиной чуть более локтя. На гладком дереве, отполированном до блеска, виднелись узоры и насечки, образовывавшие какой-то сложный узор. Один конец посоха был обломан, а второй когда-то был навершием — в утолщении дерева виднелись остатки бронзового крепления и углубление. — Здесь, похоже, был вделан камень, — Гунвальд ткнул пальцем в углубление. — А, может, даже черепушка какая, — выдал мысль монах. — Всё-таки хиваши никогда не брезговали связываться с чёрным искусством некромагии. — Тьфу! — сплюнул Дилль. — Надо его в огонь бросить. — Думаю, лучше эту штуку сохранить, — рассудительно сказал монах. — Предъявишь магу, как доказательство. — Верно, — Дилль спрятал обломок в суму. — Ну, чего стоим? Пошли обратно? — А как же магия амулета? — спросил Герон. — Вы с Гунвальдом разве не должны… — Ну, я-то от своей безделушки давно избавился, — Дилль самодовольно хмыкнул, увидев в очередной раз вытянувшиеся физиономии друзей. — Попросил Тринн дунуть разок, и демонов амулет превратился в пар, а вместе с ним и моё заклятье. Гунвальд достал висящий на шее амулет и повертел его в руке. — Между прочим, а я больше не чувствую магии этого магистра-одуванчика, — заявил он. — Наверное, вино ещё продолжает действовать, — предположил монах. — Не, — помотал башкой варвар. — Я уже трезвый. Похоже, заклятье перестало работать. Я больше не хочу нестись куда глаза глядят в поисках дракона. — Значит, — глубокомысленно сказал монах, — дело в том, что дракона в Неонине уже нет. А раз так, то условие заклятья перестало существовать, и магия больше не действует. — Ну и замечательно! — каршарец широко улыбнулся и швырнул свой амулет на землю. — Пошли отсюда. Но едва они прошли с полсотни шагов, как Гунвальд схватился за грудь и поморщился. — Чума на голову этих магов! — выругался он. — Я не могу уйти без этого амулета — задыхаться начинаю. Каршарцу пришлось вернуться за золотой каплей. — Чего стоите, время теряете? — фыркнул он, обгоняя ждущих его друзей. — Если мы поднажмём, то до темноты сможем вернуться на постоялый двор — там нас ждёт вино и еда. Хотя, конечно, вам городским слабакам да монахам-бездельникам за мной не поспеть. — Дилль, у тебя удар послабже, — ускоряя шаг, сказал Герон. — Дай этому неотёсанному варвару пинка по левой части задницы. — Почему именно по левой? — удивился Дилль. — На правой у него уже есть подарок от драконицы. Надо соблюдать симметрию.* * *
К вечеру они до постоялого двора Эоноса не добрались, поэтому заночевать пришлось в шалаше на краю ржаного поля. Утомлённый выпавшими на его долю переживаниями, Дилль уснул мгновенно, едва лёг на жидкую подстилку из охапки сухой травы. Наутро неутомимый каршарец разбудил друзей воинственным кличем. — Подъём, лежебоки! И для придания веса своим словам он принялся хлестать Дилля и Герона свежесорванным веником. — Смерть варварам! — заорал Дилль, когда крапивный веник ожёг его босые ноги. — Герон, поднимайся, надо намять бока этому каршарскому чурбану! Монах, толком не проснувшийся, только почёсывал икры ног, куда его хлестнул каршарец, и хлопал глазами, глядя, как Дилль швыряется в Гунвальда всем, что ему попадалось под руку. Каршарец, широко ухмыляясь, держал перед собой растрёпанный зелёный веник на манер меча и делал выпады в сторону Дилля, периодически попадая тому по рукам. Дилль, исчерпав запас снарядов в виде сапог, обвёл глазами невеликую внутренность шалаша. — Ну, погоди, сейчас я тебе устрою! — прорычал он. Жаль, что шеста под рукой нет — вот бы он отыгрался на каршарце. Получив очередной тычок жгучим веником по рукам, Дилль окончательно озверел. На глаза ему попался обломок жезла, выпавший из перевёрнутой сумки, Дилль схватил его и принялся фехтовать с варваром. Он не успел даже скрестить свою деревяшку с лохматым оружием Гунвальда. Едва Дилль нацелился в каршарца, как раздался громкий хлопок. Дилль почувствовал толчок в грудь и спиной вынес хлипкую стенку шалаша. Гунвальд отлетел на добрых пять шагов и, проехав задом по траве, взвыл — всё-таки удар драконицы не прошёл бесследно для его пятой точки. Больше всех повезло Герону — монах ещё не успел подняться, а потому ударная волна лишь прижала его к земле. — Что это было? — послышался из-под развалин шалаша голос Герона. — Опять какие-то штучки, которыми вас снабдили эти неумехи из Академии? Каршарец поднялся и, потирая зад, свирепо уставился на Дилля. — Признавайся, ты это нарочно сделал! — Знаете, по-моему это натворил шаманский посох, — Дилль осторожно положил деревяшку на землю и отодвинулся. — Едва я его взял, как он сделал это. — Я тебе сейчас устрою «это»! — прорычал Гунвальд. — Меня из-за твоей магии будто лошадь лягнула! — Да я-то здесь причём?!! Я же не маг какой-нибудь! — Дилль на всякий случай приготовился убежать — конечно, каршарец ему обязан по гроб жизни, но, рассвирепев, может и забыть о такой малости. — Посох это сделал, вот ему и устраивай взбучку. Или к хиваши сходи — всё-таки их шаманов поделка. — Ну да, ты же не маг, — немного остыв, проворчал Гунвальд. — Тогда как у тебя получилось оживить этот посох? — Понятия не имею, — искренне удивился Дилль. — Наверное, он сам. — Может, у тебя в роду были хиваши? — Тьфу на тебя, варвар! — возмутился Дилль. — Надо же такое придумать! Мои предки, между прочим, сражались в Величайшей битве против некромагов. Во всяком случае, что-то такое дед рассказывал, когда я ещё совсем маленький был. — Так, давайте-ка уберём эту штуку подальше, — распорядился Герон, освободившийся из-под завалов веток. Он двумя пальцами взял обломок посоха за кончик и аккуратно опустил в свою суму. — И больше к ней никто притрагиваться не будет до тех пор, пока не отдадим её магам. Хотя лучше бы передать этот обломок не магам, а святым отцам — чувствую, пропитана сия деревяшка колдовством чёрным. А кто лучше нас — смиренных рабов Единого может с такой пакостью справиться? Правильно, никто. Так что, забудьте, что вообще эту штуку видели. — Ты же сам говорил, что этот обломок нужен, как доказательство, — возразил Дилль. Монах поморщился. С одной стороны ему не хотелось отдавать в руки магов артефакт, напичканный нечестивым колдовством, с другой… С другой стороны, этот обломок будет доказательством несостоятельности магов, из-за которых Ситгар надолго потерял такой важный город, как Неонин. А то повадилась магическая Академия по поводу и без повода обвинять Церковь. Пусть теперь маги повыкручиваются перед разгневанным королём… После недолгих колебаний победило злорадство, как это ни прискорбно для смиренного служителя Единого. Герон буркнул: — Ладно, отдашь эту штуку Эрстану. Но до тех пор она у меня побудет. Поскольку еды с собой у них не было, то завтрак в виде пары глотков родниковой воды занял совсем немного времени, после чего они отправились в путь. Как назло, солнце припекало весьма основательно, на что каршарец всю дорогу ругался: — Нет, ну что это за край такой! Где это видано, чтобы среди зимы солнце так пекло? Всё в этом Неонине не по-человечески. То ли дело у нас на севере… Невзирая на солнцепёк, Гунвальд шагал вполне себе быстро, а уставший и наглотавшийся пыли Дилль еле волочил ноги. Наверное, сказалось нервное потрясение, на которое у него вчера попросту времени не было — у любого нервы сдадут после гибели товарищей из отряда драконоборцев и после того, как сам не один раз побывал на волосок от смерти. Дилль ещё с утра почувствовал, что с ним что-то не так. Его постоянно подташнивало, голова кружилась, а руки и ноги были словно обёрнуты кусками толстого одеяла. Герон, заметив неладное, осмотрел Дилля и развёл руками. — Возможно, ты вчера слишком сильно треснулся башкой. Был бы ты каршарцем, ничего бы твоей голове не было — вон Гунвальду как от драконицы досталось, и нормально. Скачет, как горный козёл. А всё потому, что мозги — это излишек. Дилль через силу улыбнулся попытке Герона поднять ему настроение. К счастью для монаха Гунвальд этой речи не слышал. Спустя пару лиг Диллю стало лучше, и они с Героном наконец-то нагнали неутомимого каршарца, который то убегал далеко вперёд, то садился на обочину дороги подождать отставших. Вчера, Дилль, подгоняемый магией, нёсся во весь опор к Неонину и не обращал внимания на расстояние, которое он проехал. Ему казалось, как, впрочем, и Гунвальду, что проскакали они совсем недолго, а, значит, обратный путь тоже не займёт много времени. На деле получилось, что ковыляя пешком и без магической подпитки они добрались до постоялого двора Эоноса к тому времени, когда появились признаки первых сумерек. Как и в прошлый раз постоялый двор встретил их мёртвой тишиной. По-прежнему тихо поскрипывали створки распахнутых настежь ворот, а несколько пролётов забора всё так же лежали на земле. — Нам здесь опять не рады, — констатировал каршарец. — Если я сейчас войду и не увижу перед собой кувшин вина, то точно прибью хозяина. — Если ты его найдёшь, — проворчал Дилль. — Я имею в виду хозяина, а не вино. Наверное, Гунвальд обладал каким-то провидческим даром — не успела наша троица переступить порог постоялого двора, как на глаза им попался кувшин, безо всякой человеческой помощи летевший со стороны кухни прямо на каршарца. Гунвальд, как истинный воин, обладал отменной реакцией — он с ругательством уклонился, предоставив летающей посудине возможность атаковать другого. Другим, конечно, оказался Дилль, шедший следом за варваром. Дилль в последний момент заметил приближающийся кувшин, окружённый странным светящимся ореолом, и успел только выставить перед собой руку в тщетной надежде защититься. К счастью, летающий снаряд, не долетев до Дилля всего одного шага, вдруг потерял скорость, рухнул и покатился по полу. Кувшин остался цел, а вот вино разлилось по доскам багровым озерком. — Ну вот, и вино пролилось, и привидения пожаловали, — послышался невнятный голос. Дилль присмотрелся: в самом тёмном углу сидел не кто иной, как Эрстан. Представитель королевской академии магов был, мягко говоря, весьма нетрезв. Волосы мага, обычно аккуратно уложенные, напоминали собой воронье гнездо, а кафтан, в другое время застёгнутый наглухо, сейчас был расстёгнут до пояса. Несколько пустых глиняных кувшинов на его столе красноречиво повествовали, как маг дошёл до такого состояния. — Сам ты привидение, — невежливо отозвался Герон. — Докатился: напиваешься в одиночку. — А что делать, если даже вампиры отказываются составить компанию? Ладно, тогда буду пить с вами. Привидения вино пьют? — Не знаю, пьют ли привидения, а я если сейчас не глотну вина, то точно помру, — заявил Гунвальд и проверил посуду на столе мага. — Не понял! А где вино? — Там, — маг махнул рукой в сторону кухни. — Эонос, подлец, сбежал, приходится самому… Эрстан сделал несколько пассов, с его руки сорвался прозрачно-белый шарик и улетел куда-то в подсобные помещения. Дилль с удивлением проводил взглядом магическую субстанцию — раньше он как-то не замечал чтобы Эрстан так открыто демонстрировал магию. — А вот и вино, — заплетающимся языком проговорил маг, и сделал приглашающий жест рукой. Возможно его жест предназначался Гунвальду, Герону и Диллю, но, похоже, очередной кувшин понял это как приказ приблизиться и метнулся к магу, с размаху шмякнув того прямо в грудь. — Да чтоб тебя демоны задрали! — возопил Эрстан, отплёвываясь и отряхивая одежду от вина. — Лучше я сам схожу, — буркнул варвар, подобрал два пустых кувшина и удалился на кухню. Дилль и Герон уселись на лавку, маг разъезжающимися в стороны глазами уставился на них. — Ну и каково оно на том свете? — глядя сквозь них, спросил он. Дилль и Герон обменялись удивлёнными взглядами. Маг вздохнул: — Вы бы это… летели отсюда, — посоветовал он. — Не дело мёртвым беспокоить живых. И вообще, я пытался вам помочь… и помог бы, если бы не этот клятый амулет! Эрстан помахал перед ними своим медальоном. — Щ-щас я его… Между пальцев мага заструились искры и устремились к медальону. Раздался громкий хлопок, и всю посуду воздушным ударом снесло со стола. Сам Эрстан опрокинулся на спину, Герона смело с лавки, а Дилля крепко приложило об стену. — Опять не получилось, — печально возвестил маг, лёжа на спине и глядя в закопченный потолок. — Я его сейчас прибью за такие шутки! — прорычал монах, вытирая кровь, капавшую с носа на бороду. — Не стоит этого делать, преподобный, — раздался звучный голос, — он всё равно ничего не соображает. Лучше подождать, пока протрезвеет — может, хотя бы поймёт, за что его убивают. Дилль поднял голову, Герон обернулся. На лестничной площадке стоял вампир Орхам — в противоположность магу элегантно одетый и абсолютно трезвый. — Эрстан в таком состоянии уже третий день, — сказал вампир. — Надирается с утра пораньше до зелёных зюзей и всё пытается добраться до Неонина. Пару раз я его обратно приносил, один раз он сам вернулся, почти трезвый. Объяснил, что вино отключает чары амулета, и снова нажрался. А в перерыве между походами он пытался снять заклятье с амулета — в результате чуть не спалил дом. Наш хозяин решил, что жизнь дороже, и ночью сбежал. Я уже подумывал связать мага, чтобы он протрезвел. — Вот оно что, — протянул Дилль. — Слышишь, Герон? Эрстан-то, оказывается, действительно пытался нам помочь. Монах молча поднял мага и уложил на лавку, Эрстан прерывисто вздохнул и захрапел. Орхам спустился с лестницы, за ним в обеденном зале появился и молодой вампир Теовульф, с любопытством уставившийся на драконоборцев. — Вижу, что вы уцелели после встречи с Хранителем, — проговорил Орхам. — Или вы с ним не встречались? — Мы с ним не просто встречались, а даже сражались, — заявил каршарец, вышедший из кухни с двумя кувшинами. — Здоровенная тварь. Я об его когти меч сломал. Вампир обернулся к варвару — на его бледном лице Дилль прочёл откровенное удивление. Гунвальд прошествовал к столу, поставил один кувшин, а ко второму приложился. — Сражались? Мечом против дракона? — недоверчиво переспросил Орхам. — И остались после этого живы? — Как видишь, — лаконично ответил монах, отхлебнул вина и передал кувшин Диллю. Дилль, тошнота у которого всё не проходила, с трудом сделал пару глотков. — Верится с трудом, — хмыкнул старший вампир. — Может, ему в ухо дать? — спросил у монаха Гунвальд. — Никто ещё не так не оскорблял сына славного Ольола. Орхам проигнорировал угрозу и уселся на лавку. Теовульф пристроился рядом с наставником. — Расскажите мне об этом, — попросил старший вампир. — Несомненно, ваша битва достойна того, чтобы о ней сложили песни. Гунвальд подозрительно посмотрел на Орхама — не издевается ли тот, но на бледном лице вампира не было и тени усмешки. — Ладно, — смилостивился каршарец. — Сейчас перекусим и расскажем. — Я, пожалуй, отдохну немного, — сказал Дилль. — Что-то мне совсем нехорошо. — Тебя проводить? — спросил Герон. — Сам доберусь, — буркнул Дилль и на подгибающихся ногах отправился наверх. В первой же комнате он рухнул на кровать и провалился в тяжкий сон.23
Проснулся Дилль от голода. Сквозь мутное стекло светило восходящее солнце, а с улицы доносилось щебетание каких-то птах. Дилль сел на кровати, постанывая от ломоты во всём теле. Едва он принял вертикальное положение, как снова закружилась голова. Он с минуту размышлял, что лучше: опять увалиться в кровать или спуститься в обеденный зал? В борьбе между головокружением и голодом победил голод — Дилль понял, что умрёт, если не проглотит кусочек чего-нибудь съестного. Он, осторожно ступая и держась за стены, вышел из комнаты и направился к лестнице. Едва он появился на площадке, как снизу раздались приветственные выкрики. — А вот и наш победитель дракона! — проревел каршарец. — Дилль, мы тут в твою честь пьём. — Поднимем же чаши за Дилля-драконобойца! — провозгласил Герон, поднимая не чашу, но целый кувшин. Тост с воодушевлением поддержали оба вампира, сидящие за одним столом с монахом и каршарцем. Судя по всему, эта компания праздновала победу над драконом всю ночь, и силы их явно заканчивались. Герон, сделав несколько глотков, уронил голову на столешницу и громогласно захрапел. Каршарец, почему-то завёрнутый в красивый плащ старшего вампира, сосредоточенно обгладывал совершенно голую кость. Орхам, ещё недавно одетый, как на приём королю, сейчас напоминал скорее завсегдатая кабака, неделю не вылезающего из питейного заведения. Его ученик Теовульф выглядел приличнее остальных — видимо, наставник не позволил ему надраться до того счастливого состояния, в котором находился он сам. — Но я же никакого дракона не убивал, — слабо возразил Дилль. — Ты его победил, а жив дракон или мёртв, уже неважно, — торжественно сказал Орхам. — Надо же, вот не думал, что воочию увижу человека, осмелившегося залезть в пасть дракона и уцелеть при этом. Даже среди самых отчаянных вампирских воинов нет таких сумасшедших. Поздравляю, юноша! — С тем, что я сумасшедший? — хмыкнул Дилль. — Сомнительный комплимент. Скажите, тут найдётся что-нибудь поесть — я с голода умираю. — Дилль, всё, что у нас есть — твоё! — Гунвальд обвёл рукой стол, заваленный обгрызенными костями, плавающими в лужицах пролитого вина. — Да уж! — Дилль поморщился. — Ладно, поищу сам. Он направился в кладовую, где уже бывал в день прибытия. В прошлый раз кладовая выглядела куда более наполненной, чем сейчас. Дилль после долгих поисков обнаружил кусок сала, покрытого коркой соли, засохший в сухарь ломоть хлеба и пару чесночных головок — вот и вся добыча. Он вернулся в общий зал и приступил к трапезе. И хотя он был голоден, как отшельник во время великого поста, еда вызывала какое-то непонятное отвращение. Едва Дилль начал жевать чесночный зубчик, как оба вампира уставились на него с самым недружелюбным выражением лиц. — Извиняюсь, забыл, что вы боитесь запаха чеснока, — поперхнулся Дилль, убирая подальше от вампиров свою немудрёную провизию. — Мы не боимся, — с достоинством ответил Орхам, — просто запах чеснока нам очень неприятен — он напоминает вонь от ядовитого горючего зелья, при помощи которого Завоеватели испепелили наш родной мир. Так что, ешь свой чеснок, господин победитель дракона, только постарайся не дышать в нашу сторону. — Вот оно как, — глубокомысленно протянул каршарец. — А я как-то встречал охотников на вампиров, которые носили целые ожерелья из чеснока. Помнится, они утверждали, что лучшего средства защиты нет. — Юный отрок, — повернулся к Гунвальду старший вампир, — скажи мне, нравится ли тебе запах собачьего дерьма? — Нет, конечно! — Остановит ли тебя то, что твой враг будет обмазан собачьим дерьмом? — Нет, конечно! — Вопрос о твоих охотниках на нас считаю закрытым, — фыркнул Орхам. — К тому же, если бы эти, так называемые охотники действительно повстречали наших воинов, то хвастаться победами над вампирами было бы некому. — Я тоже так думаю, — пожал плечами Гунвальд. — Ты, к примеру, мечом владеешь лучше всех, с кем я когда-то сражался. А у того сброда вообще не было бы ни одного шанса в бою против тебя. — Само собой, — как должное принял похвалу Орхам. — Ты для человека тоже весьма неплох. Вот только слишком азартен. Это нехорошо для фехтовальщика. — Видел бы ты наших берсерков! — возмутился каршарец. — Я по сравнению с ними просто сонный младенец. — Берсерки хороши только один раз. Я же говорю об истинном искусстве… Пока шёл спор о фехтовании, младший вампир со скучающей физиономией смотрел то на разгорячённого каршарца, то на наставника. Герон спал, положив руки на стол, а голову на руки. Немного утолив голод, Дилль заметил, что кое-кого не хватает. А именно мага. — Послушай, Теовульф, — обратился он к молодому вампиру, — ты не знаешь, куда подевался Эрстан? — Прогуляться ушёл. Сказал, что свежий воздух лечит похмелье лучше всяких заклинаний. Дилль подумал, что магу понадобится очень много свежего воздуха. — А ты, как я понял, тоже маг? — спросил он. — У меня есть природный дар, но насколько он сильный, никто сказать не может, — заметив недоумённый взгляд Дилля, Теовульф пояснил: — У вампиров вообще нет магов. И не было никогда. — То есть ты — личность исключительная? — Причем во всех отношениях, — мрачно подтвердил собеседник. — Ты так говоришь, будто это плохо, — пожал плечами Дилль. Теовульф с таким видом переставил с места на место высокую глиняную кружку, словно это было важнейшим занятием в мире, затем поднял на Дилля взгляд своих кошачьих глаз и выдавил: — Я — полукровка. — И? — Дилль ничего не понял. — Мой отец — вампир, а мать — человек. Она была родом из Ситгара. До Дилля дошло. У людей тоже полно заморочек по поводу происхождения, но когда дело обстоит так… получается, у парня жизнь совсем печальная. — А-а, — протянул Дилль, — теперь я понял, почему ты так хорошо по-нашему говоришь. — У земель клана Григот с одной стороны Запретный предел, с другой — Ситгар. Поэтому каждый воин нашего клана должен знать ситгарский. А, к примеру, воины клана Сталгард обязаны учить ещё и хивашский. — Ну, с вашей длительностью жизни можно сколько угодно языков выучить. — Вампиры живут очень долго, зато рождение ребёнка у нас большая редкость. Видимо, только поэтому меня и не прибили сразу. Думаешь, это легко — быть самым слабым, самым неловким, самым неприспособленным к воинскому искусству? А на фоне остальных наших я всегда казался каким-то калекой и жалким уродцем, — вампир, посмотрев украдкой на старшего товарища и убедившись, что тот по-прежнему увлечён спором с каршарцем, залпом допил вино. — Даже те, кто в сражениях лишился руки, могут без труда одолеть меня в бою на мечах. — Ну, если они владеют мечом так, как твой наставник, это неудивительно. Кстати, а Охрам разве тебя ничему не учит? — Учит. Точнее, учил. Потом забросил это неблагодарное дело. — Ну, не всем же быть великими воинами, — попытался немного утешить собеседника Дилль. — Я вот тоже мечом махать совсем не умею, и ничего — жив до сих пор. — Ты не понимаешь! У нас быть воином, значит, быть на вершине власти. Только воины могут стать вождями клана. Только к воинам прислушиваются. И только воин может ответить воину — остальные должны молча проглатывать оскорбления. Дилль подумал, сколько же обид пришлось вытерпеть этому парню, и посочувствовал. — А чего же ты не ответил на оскорбление магией? — спросил он. — У нас, например, воинам с магами вообще запрещено связываться. Правда, это получилось из-за того, что после Величайшей битвы магия стала редкостью, вот какой-то из прежних королей и издал такой указ. Но насколько я помню, и до той битвы к магам особо никто не спешил приставать — разве что находился любитель превращаться в лягушку. — Я не умею превращать недругов в лягушек, — сокрушённо покачал головой Теовульф. — И даже то, что умею, не всегда могу повторить. Будь у меня учитель магии… — Так вот почему вам был нужен маг! — осенило Дилля. — Орхам хочет пристроить тебя в Академию? — Тише ты! — шикнул на него вампир. — Никто об этом не должен знать раньше времени. — А что тут плохого? — удивился Дилль. Он представил, как вампир ходит среди этих надутых и важных магов, и невольно улыбнулся. Да, это будет замечательное зрелище! Если, конечно, мастер Орхам сумеет убедить короля принять вампирский клан в качестве подданных. И если глава Академии согласится принять вампира в качестве ученика, а не экспоната. — Потом расскажу, — вполголоса ответил Теовульф и глазами показал на дверь. Дилль обернулся — у входа стоял Эрстан. — А-а, вот и его магство пожаловало, — Дилль помахал рукой. — Ну ты и нажрался вчера! А ещё говорят, что у магов сухой закон. Представляю, что было бы, разреши вам начальство шляться по кабакам. — Уймись, трещотка, — Эрстан поморщился — судя по всему, порция свежего воздуха оказалась явно недостаточной. — Что у вас произошло в Неонине? Эти два пьяницы ничего мне не смогли толком объяснить, кроме того, что весь отряд погиб от драконьего пламени, а вы трое выжили. — Угу, — кивнул Дилль. — Чего «угу»? — вскипел маг. — Гунвальд наплёл мне, что ты победил дракона, а после два часа хвастался, как он сломал о когти чудовища свой меч. А монах, чтоб ему пусто было, рассказывал басни о том, как ты залезал дракону в пасть. Что за бред?!! — Вовсе не бред, — возразил Дилль. — Гунвальд действительно дрался с драконом и сломал свой меч о его коготь. Я думаю, что даже если бы у Гунвальда был не обычный меч, а клинок из гномьей звёздной стали, он всё равно бы его сломал — когти-то у дракона ого-го какие! — Ого-го какие, — тупо повторил ещё не до конца протрезвевший маг. — Ничего не понимаю. Разве может такое быть, чтобы каршарец сражался с драконом и остался после этого жив? — Может, если попросить дракона не трогать этого каршарца. — Попросить? Дракона? Не трогать? — медленно и раздельно спросил Эрстан. — Ты издеваешься надо мной? И кто его попросил? — Я, — победно ухмыльнулся Дилль. Маг со всей доступной ему серьёзностью посмотрел на Дилля. — Так, господин враль, если ты сейчас же не расскажешь мне всю правду, я применю заклятье подчинения, — пригрозил он, вытаскивая свой амулет. — И вина напиться ты не успеешь. — Так я же и говорю правду. А заклятье ты применить не сможешь, потому что я попросил Тринн дыхнуть огнём на мой амулет. Что она и сделала, — Дилль откровенно потешался над Эрстаном. Гунвальд и Орхам прекратили свой спор и с интересом слушали разговор Дилля и мага. — Я, наверное, всё-таки не протрезвел, — в никуда пожаловался Эрстан, вертя в руках колючий медальон. — Я почему-то не чувствую твоего амулета. — Говорю же тебе, его больше нет. И заклятье на меня больше не действует. — Так ты всё-таки сумел? — дошло, наконец, до мага. — Молодчина, Дилль! Значит, драконий огонь может уничтожить даже такое мощное заклятье! Надо написать на эту тему трактат, — тут Эрстан нахмурился. — Но, всё-таки, как вы сумели сбежать от дракона? — Ладно, слушай, — смилостивился Дилль. — Я, как известно, всегда говорю только правду. Дело, значит, было так…* * *
Выслушав героическую эпопею и ни разу не прервав рассказчика, маг погрузился в долгое раздумье, периодически поглядывая на Дилля странным взглядом. Не верит, подумал Дилль. Ну и ладно. Главное, что он и его друзья остались живы там, где сотни и даже тысячи других сложили головы. Каршарец и оба вампира тоже молчали, ожидая, что скажет маг. Монах по-прежнему спал. — Скажи-ка, — наконец спросил Эрстан, — не чувствуешь ли ты приступов головокружения? Дилль удивился — откуда он узнал? Хотя, скорее всего, это Гунвальд или Герон обмолвились, что Диллю по дороге стало нехорошо. Или просто знает, что у человека, треснувшегося башкой о крепкий драконий зуб, всегда болит и кружится голова. Эрстан же врачеватель, хоть и маг. — Есть немного, — подтвердил он. — И подташнивает постоянно. Надеюсь, я не беременный. — Понятно, — не поддержал шутку Эрстан. — И, наверное, началось это вчера? — Да. А в чём, собственно, дело? Что произошло? — Да ничего страшного, не считая того, что ты в любой момент можешь умереть, если тебе не оказать квалифицированную помощь. Дилль выпучил глаза на совершенно серьёзного мага — нет, тот явно не шутил. — Это как-то связано с тем клятым амулетом? — Амулетом? Нет, заклинание подчинения тут ни при чём. Просто в твоём организме присутствует такая доза изначальной магии, что твоё сердце может остановиться в любую минуту. Вампир Теовульф, услышав про магию, оживился и придвинулся поближе. — Какой ещё первоначальной магии? — изумился Дилль. — Не первоначальной, а изначальной, — поправил его Эрстан. — Первоначальную магию изучают в Академии в младших классах, а изначальной магией обладают только драконы. — Шутишь? — потрясённо спросил Дилль. — К сожалению, нет. Если всё произошло так, как ты рассказал, то ты получил огромную дозу магической квинтэссенции. — Вообще не понимаю, о чём ты говоришь, — пожал плечами Дилль. Каршарец и оба вампира согласно закивали головами. — Чего тут непонятного? — разгорячился маг. — Когда дракон заболевает, он лечит себя не так, как люди. В его организме образуется огромное количество свободной магической субстанции, при помощи которой дракон и пытается восстановиться. — Ты уверен, что протрезвел? — осведомился Дилль. — Я только не пойму, почему ты не умер прямо в пасти драконицы, — не обратив внимания на шпильку, продолжил маг. — Человеческий организм просто не в силах справиться с подобной нагрузкой. Во всяком случае, все предыдущие случаи, когда люди соприкасались с драконьей квинтэссенцией, заканчивались смертью. Людей, конечно, а не драконов. Хотя, как написано в летописях, однажды некий маг сумел выжить после такого контакта… Дилль убедился, что маг не шутит — уж слишком серьёзная у Эрстана физиономия. Можно сказать, даже торжественная какая-то. Чего это с ним? — Ладно, пока отложим это — надо заняться делом, пока ты не перешёл в мир иной, — Эрстан поднялся. — Дилль, ты много пил? — У меня и без выпивки голова кругом идёт, — проворчал Дилль. — Я с вечера даже глотка вина не сделал. — Плохо, — заявил маг. — Во-первых, тебе нужно выпить как можно больше жидкости. Вино хлебать не обязательно, можешь пить воду. — Но… — Никаких «но! — маг осмотрел нетрезвый контингент, сидящий за столом и ткнул пальцем в молодого вампира. — Ты! Беги на улицу, принеси ведро воды из колодца. Теовульф без возражений поднялся и ушёл выполнять приказ. Старший вампир выпрямился и, видимо, хотел сказать что-то резкое, но передумал. — Я, что, лошадь?!! — возмутился Дилль. — Я столько не выпью! — Жить хочешь — выпьешь, — оборвал его Эрстан. — Твою кровь нужно разжижить. Сиди, не дёргайся. Гунвальд и Орхам с откровенным любопытством следили за происходящим, периодически прихлёбывая вино. Маг положил ладонь на лоб Дилля и закрыл глаза. Ладонь была прохладной… или сам Дилль был настолько горячим? В любом случае, неприятных чувств он не испытывал, а потому принялся спокойно ждать, что произойдёт дальше. Он думал, что маг сейчас начнёт чародействовать и бормотать заклинания, но Эрстан сделал то, чего от него никто не ожидал — рухнул на давно не мытый пол. — Что это с ним? — поинтересовался вампир, не делая даже попытки подняться и помочь магу. Дилль похлопал Эрстана по щекам, но результатов это не принесло. К счастью, в этот момент вернулся Теовульф с полным ведром воды. Полведра было вылито на голову мага, и вскоре он открыл глаза. — Я знаю — это был похмельный обморок, — авторитетно заявил Гунвальд. — Сам иногда так отрубаюсь. Голова после этого трещит… — Я тебе сейчас устрою такое похмелье, что твоя голова совсем развалится, — еле ворочая языком, проговорил маг. — Дилль, ты выпил воду? Пей, на время тебе должно стать легче. Дилль совсем не испытывал жажды. Он со вздохом приложился к ведру, радуясь, что половину содержимого успел вылить на мага. Кровь в висках так застучала, словно в его голове поселились гномы-кузнецы — да не один-два, а целая артель. Однако, оказалось, что маг говорил правду — чем больше Дилль пил, тем лучше себя чувствовал. Постепенно биение в голове пропало, а тошнота улеглась. — Дилль, тебе нужно спешить в Тирогис, — мрачно сказал Эрстан. — Моих сил не хватит, чтобы помочь тебе. А ведь я квалифицированный маг-врачеватель. — Пить надо было меньше, — непочтительно напомнил Гунвальд. — Надо было, — не стал ввязываться в пререкания маг. — Но даже будь я на вершине своих медитативных способностей, и то не сумел бы ничего сделать. — Может, мои способности пригодятся? — спросил Теовульф. — Вряд ли, — покачал головой Эрстан. — Если я правильно оценил, то для обряда нужна сила, как минимум, десятка магистров. Поэтому нужно спешить в Тирогис. Каршарец присвистнул. Дилль поморщился — откуда тут посреди неонинских степей возьмутся королевские магистры? — Почему надо спешить? — Потому что твой организм, не сумев перераспределить возникшую магическую нагрузку, перегорит и откажется функционировать. Попросту говоря, ты помрёшь в страшных мучениях. Дилль икнул — вот те раз! — Да что за напасть такая! — с негодованием воскликнул он. — То я должен был умереть в схватке с драконом, потом Тринн меня чуть не проглотила, потом я должен был с чем-то определиться или умереть. А теперь я должен помереть в страшных мучениях вообще непонятно из-за чего! — Почему же непонятно? — удивился Эрстан. — Все, в ком внезапно просыпается магический дар, испытывают головокружение и тошноту — так человеческий организм реагирует на избыток неструктурированной магии. — А я-то здесь причём? — в свою очередь удивился Дилль. — Я с магией никогда не дружил. — Теперь дружишь. Ты получил от драконицы столько квинтэссенции, что хватит на пятерых магистров. Дилль замер, пытаясь осознать сказанное. Каршарец обменялся озадаченным взглядом с Диллем и пожал плечами — дескать, сам ничего не понимаю. — То есть, я теперь маг? — уточнил Дилль. — И могу всякие такие штучки делать? — В теории — да. На практике ты пока ничего не умеешь. И если мы не успеем за два оставшихся дня собрать консилиум магистров, чтобы привести в равновесие твой организм и полученный магический дар, то ничего уметь и не будешь. — Два дня? Но ведь до Тирогиса неделя пути… — Именно, — мрачно подтвердил Эрстан. Дилль впал в прострацию. Гунвальдвыругался и свирепо поскрёб бороду. Орхам невозмутимо застегнул свой кафтан и сказал: — Господин маг, наши с Тео кони уже давно отдохнули. Берите их и скачите изо всех сил. А мы будем добираться пешком. Дилль коротко поблагодарил вампира, тот так же кратко кивнул. Сборы заняли немного времени — фактически сразу после того, как кони были взнузданы и осёдланы, Дилль и Эрстан выехали. Вслед им смотрели Гунвальд и оба вампира, а монах, добудиться которого у каршарца не получилось, всё так же храпел за столом.24
Спустя пару часов с тех пор, как был покинут постоялый двор Эоноса, навстречу им показался караван, двигавшийся в сторону Неонина. Фургоны, обшитые толстыми бронзовыми полосками, тащили лошади-тяжеловозы с косматыми гривами и мохнатыми ногами, а управляли лошадьми гномы. Одни фургоны были вполне обычными крытыми экипажами, а вот в нескольких гномы перевозили баллисты, чьи силуэты явно угадывались под толстой тёмно-зелёной тканью. Несмотря на припекающее солнце, возницы были облачены в плотные куртки, ушитые металлическими бляхами, и в шлемы, полностью закрывавшие лица подземельцев. — Жарко им, наверное в таких доспехах, — сказал Дилль. — Интересно, зачем они здесь? — Молчи, береги дыхание, — посоветовал маг. — Нам нет дела до гномов, им нет дела до нас. И действительно, когда два всадника пролетели мимо едущего каравана, ни один из возниц не то что не попытался заговорить с ними, но даже не повернул в их сторону голову. Проскакав мимо последнего транспорта, Дилль оглянулся — за откинутым пологом фургона стоял коротышка с арбалетом. Остриё арбалетного болта светилось ярко-красным светом. — Эрстан, мне кажется, что в этом караване едут огневики, — сказал он, когда фургоны скрылись из виду. — Гномы с кем-то воевать собрались — недаром ведь и баллисты с собой везут. — Пусть делают, что хотят, — отмахнулся маг. Час спустя, когда взмыленные от неистовой скачки кони уже тяжело дышали, произошла ещё одна встреча. На сей раз это оказались не гномы, а вполне обычные люди. Верховой разъезд. Всадники, увидев Эрстана и Дилля, немедленно направили своих коней к ним. — Кто такие? — властным голосом спросил один из них. Дилль, конечно, не особо разбирался в военной форме и значках принадлежности, но даже он сообразил, что перед ним находятся солдаты регулярной ситгарской армии — скорее всего южной. Эрстан остановил коня, не доезжая десятка шагов до ближайшего всадника. — Я — королевский маг, магистр Эрстан. Командир отряда драконоборцев. Позвольте узнать, кто вы? — Маг, — поморщился старший. — Кто мы такие, вам ответит наш командир, если захочет. Хильдюк, Иван, сопроводите их. Двое всадников отделились от группы. Эрстан запротестовал: — У нас нет времени, чтобы тратить на болтовню с вашим начальством! Мы везём срочное сообщение в Тирогис. — Какое, если не секрет? Уж не о том ли, что ваши драконоборцы, магистр, убили неонинского дракона? — ухмыльнулся старший. Остальные разведчики засмеялись, оценив шутку командира. — Именно так, — холодно ответил маг. — Неонин освобождён от драконьего ига. Смех прекратился, лица солдат вытянулись. Всадники начали переглядываться между собой: кто недоверчиво, кто с радостной улыбкой — ведь если маг сказал правду, то им не нужно будет вступать в бой с драконом, который уже извёл кучу народа. — Вы хотите сказать, что ваш сбр… ваши люди сумели убить Великого дракона? — медленно переспросил старший. — Я не сказал, что мои люди убили дракона, я сказал, что Неонин освобождён, и дракона там нет. — Тем более, вам нужно повидать графа Улистана, — решил старший отряда. Эрстан высокомерно задрал подбородок. — Уверен, Его Величеству не понравится, что такое важное известие задержалось из-за того, что какому-то десятнику вздумалось проявить несвоевременную власть. — И всё же, я должен настоять. Следуйте за моими людьми, ваше чародейство, а мы продолжим разведку. Эрстан повернулся к Диллю. — Не думаю, что это нас надолго задержит. Наверное, там какой-то небольшой отряд разведчиков, который патрулирует границу Неонина. Поговорим по-быстрому с их командиром и отправимся дальше. Кстати, может, обменяем коней на свежих… Маг ошибся. Разведывательный отряд оказался целым полком. Сквозь поднимаемые копытами лошадей клубы пыли Дилль разглядел пехотинцев, шагавших по почтовому тракту вслед за конницей. Последними тащились высокие крытые фургоны. — Ничего себе, патруль! — присвистнул Дилль. Маг только озадаченно пригладил бородку. Навстречу им ехали конные сотни. Тяжёлые рыцари вальяжно покачивались в сёдлах, а их доспехи тащили запасные кони. Сами рыцари были одеты в расшитую малиново-зелёным униформу. Лёгкие кавалеристы, державшие торчащие вверх пики, на остриях которых развевались разноцветные флажки, с интересом смотрели на Эрстана и Дилля. Пехотинцы, тащившие на себе кроме оружия ещё и походный инвентарь, напоминали вьючных осликов. Да и обречённые взгляды этих солдат очень напомнили Диллю выражение глаз этих животных. Сопровождающие остановились и коротко доложили какому-то человеку о задержанных. Дилль удивлённо отметил, что командир такого большого отряда и, по словам старшего разведчика, графа, ничуть не выделяется из толпы прочих всадников: такой же малиново-зелёный камзол, такие же буро-зелёные штаны и коричневые ботфорты. И перевязь обычная кожаная, а не ушита золотом или хотя бы серебром. А ножны и рукоять меча безо всяких каменьев… Странный какой-то граф. Другие на его месте не преминули бы выделиться из толпы. Вот взять хотя бы того же наместника короля в Неонине — так был разодет и расшит златотканой вязью, что глазам было больно на него смотреть… От этих мыслей Дилля оторвал Эрстан, который ткнул его кончиком хлыста. Маг направил коня к командиру и, поскольку тот не пожелал слезть с коня, Эрстан также не стал спешиваться — в конце концов, маги не обязаны подчиняться военным согласно эдикта от какого-то далёкого года после Величайшей битвы… Против ожиданий мага, командир не только не рассердился нарушению негласного этикета, но и первым представился: — Граф Улистан, командующий особым полком. С кем имею честь? — Эрстан, королевский маг. Сопровождал отряд драконоборцев. Граф посмотрел на Дилля, затем снова обратился к магу: — Ваш отряд не слишком-то велик. Дозорные доложили, будто вы утверждаете, что дракона в Неонине больше нет? — Именно так, ваше сиятельство, — Эрстан решил не нарываться на неприятности и стал обращаться к графу как положено. — Вы это точно знаете? — Со мной человек, который и освободил Неонин от дракона, — маг сделал жест в сторону Дилля. Граф Улистан повернулся к гарцующему рядом всаднику: — Вадиль, вели протрубить привал, — и обратился к Эрстану и Диллю: — Я желаю узнать подробности. Дилль тихонько вздохнул. Вот так вот: «я желаю». И попробуй возрази! Эрстан, тем не менее, попытался: — Ваше сиятельство, мы чрезвычайно торопимся. Нужно доставить это известие в Тирогис… — Я имею полномочия от Его Величества решать все вопросы, касающиеся провинции Неонин и засевшего в городе дракона, — негромко сказал граф и спешился, бросив поводья подскочившему Вадилю, который уже успел вернуться. Эрстану и Диллю ничего не оставалось, как последовать его примеру. По приказу графа на обочине дороги быстро расстелили тканый ковёр, на который поставили походный столик и три раскладных стула. Не успели вынужденные гости усесться, как несколько солдат под руководством Вадиля уже поставили на стол угощение. — Извините за оловянные кубки, но мы в походе, — сказал граф. — Прошу. Дилля от одного взгляда на еду и вино затошнило. Маг, поняв, что с ним творится, попросил принести чистой воды. — Ему сейчас хмельное нельзя, — пояснил он удивлённо поднявшему бровь графу. — Последствия знакомства с драконом. Граф Улистан подождал пока гость напьётся и вопросительно посмотрел на мага. Эрстан откашлялся и быстро пересказал всё, что раньше ему поведал Дилль. Граф подпёр рукой подбородок, размышляя о чём-то своём. Молодой парень, которого граф звал Вадилем, не сводил восхищённых глаз с тощего рыжего драконоборца, осмелившегося сунуться в драконью пасть. — Ваше сиятельство, а теперь отпустите нас, — напомнил о своём существовании маг. — У нашего героя осталось только два дня на то, чтобы пройти обряд инициации. — А что будет потом? — Господин маг утверждает, что если он не найдёт десяток магистров из Академии, то я умру, — решил высказаться до сей минуты молчавший Дилль. — Ваше сиятельство, не окажете ли любезность: дайте нам свежих коней. Боюсь, наши лошади не выдержат долгой скачки. А до Тирогиса ещё далеко. — Коней я вам не дам — всё равно за два дня до Тирогиса вам не успеть. При этих словах лицо Эрстана пошло гневными красными пятнами, а Дилль, наоборот, почувствовал себя абсолютно умиротворённым. Казалось бы, на глазах рвутся нити его жизни, а он спокоен, как бизонобык после случки. Граф невозмутимо продолжил: — Зато у меня есть человек двадцать магов. Их старший утверждает, что все они не меньше, чем магистры. — Маги? В этой глуши? — воскликнул Эрстан. — Граф, пожалуйста, отведите нас к ним! — Незачем, я вижу, что магистр Бертефо уже идёт сюда. Видимо, хочет узнать причину остановки. — Бертефо? Здесь? — Эрстан подскочил, будто подброшенный пружиной. — Дилль, ты спасён! Граф, если вы не возражаете, мне нужно переговорить с коллегой. Он бросился навстречу подошедшему магу, обменялся рукопожатием и отвёл его в сторону. Граф Улистан посмотрел на Дилля таким взглядом, словно собирался пробуравить в нём дырку. — Значит, вы, сударь, драконоборец? В другое время Дилль не преминул бы «загнуть» что-нибудь эдакое, но сейчас он чувствовал какую-то опустошённость. В его голове царил туман, и все выдумки, на которые Дилль всегда был горазд, куда-то испарились. Поэтому он ограничился лёгким кивком. — И вы готовы поручиться жизнью, что дракона в Неонине больше нет? — Тринн улетела, — пожал плечами Дилль. — Когда мы втроём покидали Неонин, в городе из живых были только одичалые кошки да стервятники. Не думаю, что с тех пор, как мы ушли, в Неонине объявился ещё какой-нибудь дракон. Граф перестал буравить взглядом собеседника и устало потёр переносицу. — Если то, что вы рассказываете — правда, то мои солдаты вас будут на руках носить, — сказал он. — Всё-таки не каждый день тебя призывают, чтобы вступить в смертельную схватку с Великим драконом — умирать-то никому не хочется. — Поверьте, ваше сиятельство, я знаю об этом не понаслышке, — сухо сказал Дилль. — Ах, да! — граф всплеснул руками. — Извините. Но всё равно, я обязан выполнить приказ короля и обследовать город. Хотя гномов мы спровадили, но найдётся немало других желающих пограбить. Те же хиваши… — Куда вы их спровадили? — удивился Дилль, забыв про «ваше сиятельство». — Кого? — Гномов. — Обратно в Подгорье, куда же ещё! Дилль поднял брови. Интересно, он с графом говорит об одних и тех же гномах? А как же караван, который он с Эрстаном недавно встретил? — Наверное, мы говорим о разных гномах, — медленно проговорил Дилль. — Пару часов назад мы встретили на Неонинской дороге гномий караван, и он явно двигался в сторону города, а вовсе не в Подгорье, которое находится совсем в другой стороне. — Караван? — граф прищурился. — Гномы? Вы уверены? — Я их видел так же, как сейчас вижу вас. И у них огневики — когда мы проехали мимо, один из этих огнестрелов смотрел нам вслед. Словно раздумывал: пристрелить или не надо. Граф издал такое длинное и замысловатое ругательство, что Дилль только подивился — оказывается, этот представитель знати умеет ругаться не хуже скорняка Явига. Тот, помнится, очень умело выражался, особенно когда попадался на выдумки Дилля. А поскольку попадался он частенько, Дилль имел представление, насколько широк размах ругательств Явига. — …хитрозадые колченогие коротышки, — закончил граф. — Проклятье, нас обвели вокруг пальца, как последних болванов! Два часа назад, говоришь? Чума на их головы! Вадиль! — Незачем так кричать, ваше сиятельство, здесь я, — молодой парень, показавшийся Диллю весьма похожим на графа, подошёл и вытянулся в струнку. — Команду на ускоренный марш? — Схватываешь, — кивнул граф. — Вели трубить. Вестовой умчался, и вскоре взревели боевые рога. Кавалеристы запрыгивали в сёдла, пехотинцы поспешно подбирали оружие и амуницию. Маги — Эрстан и Бертефо, что-то оживлённо обсуждавшие, с удивлением заозирались. — Что случилось, ваше сиятельство? — крикнул Бертефо. — Кто на нас напал? — Никто на нас не напал, из нас просто дураков сделали. Магистр, велите своим возчикам ускориться так, как только возможно. Я с рыцарями догоню гномов и задержу их, а вы постарайтесь не сильно задерживаться. — Каких ещё гномов? — удивился магистр. — Тех, о которых мы с вами не знали. Эти мелкие засранцы послали второй караван. И вот этот господин утверждает, что в нём есть огневики, — граф указал на Дилля. Маг обратил на Дилля вопросительный взгляд, Дилль кивнул. — Но, граф, в Неонине ведь уже нет дракона… — Мы об этом знаем только со слов людей, которые пока ничем не доказали правоту своих слов, — холодно сказал граф. — Но мы договорились с магистром Эрстаном… Нам нужно произвести инициацию, иначе этот молодой человек погибнет… — Я запрещаю вам тратить свои магические силы на что-либо не связанное с предстоящей битвой, — отрезал граф. — Думаю, не мне вам объяснять, что с нами сделает король, если дракон окажется в Неонине, а гномы поспеют туда раньше нас. К тому же, жизнь одного человека по сравнению с интересами целого королевства — ничто. Все осознали правоту его слов: магистр Бертефо посмотрел на Эрстана и с сожалением развёл руками, лицо Эрстана окаменело, а сам Дилль… снова остался спокоен. Словно речь шла не о нём и его жизни. Наверное, всё дело в том, что он просто устал от известий о предстоящей неминуемой смерти. Последний месяц он только и делает, что готовится к смерти от разных причин… — Единственно, чем я могу вам помочь, — граф Улистан обратился к Диллю, — это пообещать, что как только вопрос с Неонином и гномами решится, я разрешу магам сделать всё для вашего спасения. Или, если вы предпочитаете ехать в Тирогис, я распоряжусь дать вам свежих лошадей. — До Тирогиса нам не успеть, — встрял в разговор Эрстан. — Дилль, поедем с ними.25
— Попей, — Эрстан протянул Диллю фляжку. — Не хочу, — поморщился Дилль. Несмотря на пригревающее солнце и быструю скачку, Дилля слегка морозило. И мысль о воде вызвала новый приступ дрожи и головокружения. Он крепче сжал поводья, чтобы не свалиться с лошади. — Может, нам надо было остаться в фургоне с магами? Вдруг Берт передумал бы и согласился провести инициацию… — Ты же прекрасно знаешь, что он не согласился бы, — поморщился Дилль. Приступ прошёл, голова вновь стала ясной, а дрожь в руках пропала. — Ты чего останавливаешься? Давай, пришпоривай, не то отстанем. Впрочем, Дилль напрасно волновался — в это самое время передовые разъезды донесли, что искомый караван обнаружен. Граф Улистан скомандовал, и конные сотни двинулись на перехват каравана, обхватывая его живыми клещами. Гномы, как и следовало ожидать, немедленно поставили фургоны в круг. Когда Дилль и Эрстан догнали группу всадников со штандартами третьего особого кавалерийского полка, самого графа они там не обнаружили. Вестовой Вадиль, встретив вопрошающий взгляд мага, пояснил, что его сиятельство направился к гномам, и если всё пройдёт нормально, то драки с подданными подгорного короля не будет. — А если не нормально? — спросил маг. — Тогда будем драться, — просто сказал вестовой. — И за смерть графа порвём этих коротышек голыми руками. Но, надеюсь, они из ума ещё не выжили. — Впервые вижу, чтобы командир выступал в роли парламентёра, — поделился с Диллем Эрстан. Видимо, дипломатические таланты графа были весьма высоки, потому что гномы его не прикончили. Мало того, обратно к своим подчинённым Улистан вернулся в сопровождении двух коротышек, обвешанных оружием и закованных в доспехи. — Вот тот человек, который утверждает, что изгнал дракона из Неонина, — едва подъехав, сказал граф, указывая на Дилля. Оба гнома уставились на Дилля неприязненными и недоверчивыми взглядами. — Он не выглядит героем, — наконец буркнул один. — У него нет ни меча, ни топора, — сказал второй коротышка. — Он свалится даже от удара самого хлипкого гнома. — Разве такому слабаку по силам совладать с Великим драконом? — гном патетически вскинул ручонки. — Поведай правду, человече, что ты просто соврал, а Великий по-прежнему бесчинствует в Неонине. Дилль, с любопытством разглядывавший гномов, очнулся. Он, конечно, любил приврать по поводу и без, но сейчас, когда он не сказал ни слова лжи, эти коротышки, увешанные железяками, обвиняют его во вранье! Да как они смеют! Волна негодования захлестнула Дилля — он с трудом удержался от того, чтобы не наговорить резкостей и лишь сказал: — Дракона в Неонине нет. Если хотите встретить Тринн — ищите её в Запретном пределе. Гномы переглянулись, в их взглядах Дилль увидел замешательство. — Откуда тебе известно имя драконицы? — наконец спросил один из них. — Сама сказала. Гномы о чём-то пошушукались, затем тот, на броне которого поблёскивали золотые вставки — командир, наверное, повернулся к графу Улистану. — Слушай, граф, у нас есть к тебе деловое предложение. Мы должны доехать до Неонина и убедиться, что дракона там нет. Тогда наши старейшины будут свободны от долгового обязательства. — Ты сказал «деловое предложение», — ничуть не оскорбился таким фамильярным обращением граф. — В чём моя выгода? — Как в чём? — искренне удивился гном. — Мы не будем с вами драться. — А мне кажется, что кое-кто из моих ребят не прочь поддеть на копьё особо наглых гномов, — невозмутимо сказал Улистан. — Так что выгода сомнительна. Предложи мне ещё что-нибудь. Гном, насупившись, посмотрел на графа. — Мои огневики сожгут две трети твоих рыцарей ещё до того, как они сумеют подобраться к нам на сотню шагов. Разве сохранить жизни своих солдат — это слишком мало для тебя? — Солдат рискует своей жизнью каждый день, — пожал плечами граф. — Оставшиеся в живых доберутся до вас. И тогда лучшим выходом для вас будет выпустить самим себе кишки. — Ты мне не угрожай! — вскинулся гном. — Где это видано… Граф и командир гномьего каравана принялись сыпать угрозами. Эрстан, наклонившись в седле, шепнул Диллю: — Чувствую, это надолго. Давай отъедем в сторону и спешимся. Дилль согласился, вот только отъезжать не стал. Он слез с коня и разлёгся на жухлой придорожной траве. Кавалеристы третьего особого полка, заметив его выходку, недовольно хмурились, но молчали. Затем лежащего Дилля увидел граф и замер на полуслове. Удивлённые его поведением гномы обернулись и тоже уставились на Дилля. — Продолжайте, не останавливайтесь, — поощрил их Дилль, подперев голову рукой. — Вы так занимательно спорите о том, чего нет. — А чего нет? — одновременно спросили гномы. — Дракона в Неонине нет. Драки, которой вы грозите друг другу, нет. И даже намерений драться ни у кого из вас нет. Но вы продолжайте. Граф Улистан нахмурился, кавалеристы недовольно зароптали, гномы схватились за рукояти топоров. В другое время не сносить бы Диллю головы за подобное нахальство. Однако граф Улистан взял себя в руки и сказал: — Этот наглый молодой человек прав. Мы спорим ни о чём. Его Величество Юловар второй, да будет он здрав долгие года, ценит давние дружеские отношения между Ситгаром и Подгорным королевством, а потому, мастер Ильмрис, предлагаю поехать с нами и лично убедиться, что в Неонине вам делать нечего. Если откажетесь — даю вам пять минут на то, чтобы вернуться к своим товарищам и вместе с ними встретить смерть. Выслушав ультиматум, гном — он же мастер Ильмрис, как понял Дилль, подёргал косички на бороде и буркнул: — Согласен. — Тогда я дам вам коней — мы не будем ждать ни ваш, ни наш караван. Пойдём ускоренным маршем. Мне, как и вам, необходимо знать правду, чтобы предоставить королю информацию. Оба гнома вскочили на коней — Дилль только подивился, как хорошо, оказывается, эти коротышки держатся в сёдлах. И это несмотря на то, что почти всю жизнь проводят под землёй. Сам Дилль за время путешествия в Неонин и обратно уже наловчился скакать… точнее, не падать с лошади во время скачки. В общем, даже до гномов ему далеко. Конные сотни двинулись по Неонинскому тракту, поднимая в воздух облака удушливой пыли. Зимние дожди должны были превратить неонинскую землю в сплошную слякоть, но, видимо, с погодой что-то случилось, и осадки давно перестали выпадать, а потому дорога была такой же сухой, как и летом. Пыль из-под лошадиных копыт взлетала, застилала глаза и лезла в горло, отчего жажда у Дилля усиливалась с каждой минутой. Эрстан, заметив искажённое лицо товарища, протянул ему флягу, Дилль опустошил её, но жажда не унялась. К счастью, впереди показался постоялый двор Эоноса. Эрстан пришпорил коня и умчался к группе всадников, среди которых он отыскал графа и принялся о чём-то с ним говорить. Сначала граф только отмахнулся, но затем, видимо, переменил решение и приказал сделать краткий привал. Эрстан, граф Улистан и нескольких офицеров въехали во двор и спешились. Когда Дилль остановил коня перед коновязью, до него донёсся голос мага. — Вы, ваше сиятельство, главное, сразу за оружие не хватайтесь. Всё-таки посол к Его Величеству… На породистом лице графа отчётливо читалось недоверие, однако он послушно кивнул. Маг первым нырнул в полутьму входа, и вскоре послышался его крик «Заходите». Граф вошёл в дом, за ним последовали офицеры, а последним шмыгнул и Дилль. Внутри почти ничего не изменилось. Герон всё ещё дрых, уронив голову на стол. Гунвальд заглядывал в кувшин, видимо, пытаясь отыскать на дне вино. Зато Орхам выглядел вполне прилично — он, похоже, с момента отъезда Дилля и Эрстана больше не пил, а к приходу важных посетителей даже успел застегнуть камзол. — Чтоб меня! — в полном изумлении граф Улистан уставился на Орхама. — Действительно, вампир. — Позвольте представить вам, — поспешил проговорить Эрстан, — господин Орхам, посол к Его Величеству и полномочный представитель клана… Он запнулся, явно забыв название. — Григот, — негромко подсказал Орхам. — Да, полномочный представитель клана Григот. И ещё мастер клинка. — Мастер клинка? — похоже, до графа дошли только последние слова. — А вы, господин маг откуда это знаете? — Мы на себе опробовали, — без тени улыбки ответил Эрстан, и повернулся к вампиру. — Господин Орхам, позвольте представить вам его сиятельство графа Улистана, командира особого кавалерийского полка. Его сиятельство на текущий момент имеет исключительные полномочия в провинции Неонин. Граф и вампир поклонились друг другу: Улистан с некоторой опаской, Орхам — изящно, словно заправский придворный. — Позвольте спросить, — обратился к графу Орхам, — распространяются ли ваши полномочия… Он не успел закончить фразу — в полутёмный зал ввалились оба гнома. В отличие от людей, их глаза привыкали к резкому переходу от света к темноте гораздо быстрее, а потому гномы сразу же углядели, что лицо незнакомца существенно бледнее, чем положено обычному человеку. Прибавив к этому вертикальные зрачки и слегка выпирающие кончики верхних клыков, гномы пришли к естественному выводу, что перед ними вампир. — Нежить! Смерть вампиру! — раздались их выкрики, и коротышки, выхватив топоры, бросились в атаку. Их никто остановить не успел, да и попробуй остановить колобок, покрытый заговорённой бронёй и вооружённый острейшим топором! Орхаму, однако, это удалось — он легко избежал нескольких свистящих ударов топора, затем неуловимо быстрым движением так двинул одного из гномов, что тот кубарем улетел к стене. Второй коротышка взревел басом и бросился в атаку, однако в бой вмешался Гунвальд. Он протянул руку и, ухватив гнома за шиворот, поднял в воздух. — Моих друзей обижать? Да я тебя… — Отставить! — рявкнул граф. Командный голос подействовал на всех. Орхам выпрямился и скрестил руки на груди, Гунвальд, немного подумав, отпустил гнома, и тот шлёпнулся на пол, лязгнув многочисленными пластинами доспехов. Второй гном — тот, что командир, поднялся на ноги, помотал головой, сделал было шаг по направлению к вампиру, но встретив предупреждающий взгляд графа, остался у стены. Сопровождавшие графа офицеры и без того стояли, как хивашские истуканы. — Господин Ильмрис, вы желаете устроить войну с Ситгаром? — ледяным тоном осведомился граф. — С каких это пор гномы позволяют себе нападать на послов других народов? — А где тут посол? — спросил один из гномов. — И кто эти другие народы? — эхом отозвался второй. — Я вижу только нежить, которую должно порубить топором. — На мелкие кусочки. А зубы вырвать и сделать ожерелье. — Ручонки коротки, — ласково улыбнулся Орхам. От его улыбки в дрожь бросило не только людей, но и гномов. Однако неукротимые коротышки, собравшись с духом и покрепче ухватив топоры, вновь двинулись в атаку, пытаясь обойти вампира с двух сторон. — Как дети малые, — громко и с отчётливым презрением сказал Дилль, которому надоело это представление. — Ты кого, хлюпик, назвал малым дитём? — немедленно повернулся к нему старший гном. — Не просто малым, а ещё и неразумным, — пожал плечами Дилль. — А как ещё величать, если вы не понимаете, что вас уже тридцать раз могли на ленточки порезать? Гномы явно собирались устроить хорошую взбучку Диллю, но в дело вмешался граф Улистан. — Так, Ольбис, Морр, выведите отсюда уважаемых подземельцев. И проследите, чтобы они больше не попали в дом до тех пор, пока я не закончу. Гномы сердито плюнули на пол и с гордо поднятыми бородами вышли на улицу в сопровождении офицеров. Орхам кивнул Диллю. — Спасибо. Мне пришлось бы действительно пускать в ход меч. Однако ты рискуешь заиметь врагов, а гномы — существа злопамятные. — Ну, их память меня не волнует. Эрстан говорит, что магия меня может прикончить уже завтра. — Тогда почему вы с магом ещё здесь? — удивлённо поднял бровь вампир. — В отряде графа есть маги, — пояснил Эрстан. — И как только он убедится, что в Неонине нет дракона, то разрешит моим коллегам помочь Диллю. Граф негромко кашлянул, напоминая о своём существовании. — О, простите, ваше сиятельство! — спохватился маг. — А эти люди кто? — спросил граф, кивком головы указывая на стоящего каршарца и спящего монаха. — Члены отряда драконоборцев, которые вместе с господином Диллитоном изгоняли дракона из Неонина, — пояснил маг. — Гунвальд, сын Ольола, великолепный и бесстрашный воин. А тот, что спит, монах церкви Единого, преподобный Герон. Упрямец, спорщик и пьяница. Посредственный монах, но хороший рукопашный боец. — Понятно, — граф поморщился, оглядев заваленный объедками стол. — Господин вамп… то есть, господин Орхам, вы что-то спрашивали, когда нас так некстати прервали? — Я имел честь спросить ваше сиятельство, распространяются ли ваши полномочия на переговоры? Дилль удивлённо подумал, что Орхам, похоже, обучался придворному этикету — ишь, как ловко выражается! Хотя, за триста лет и не такому выучишься. — Нет. Магистр Эрстан уверял меня, что вы едете в Тирогис с посольской миссией чрезвычайной важности? — Да. К Его Величеству королю Ситгара. — Тогда, — нахмурился граф, — боюсь, дальше главных ворот Тирогиса вам не проехать. Вас попросту убьют. Если не стража на воротах, то патрули на улицах. И как вы собираетесь попасть во дворец? Гвардейцы ведь тоже не даром едят свой хлеб. — Меня не так просто убить, — невозмутимо ответил вампир. — Магистр Эрстан обещал помощь во встрече с главой магической академии. А уж главный маг устроит встречу с королём. Граф искоса посмотрел на Эрстана, о чём-то поразмышлял и заявил: — Я не имею права вести с вами официальные переговоры, но могу передать королю вашу просьбу об аудиенции. — Благодарю, — коротко поклонился вампир. — Но только после того, как побываю в Неонине. Сначала мне нужно убедиться, что город свободен от дракона. На обратном пути я заберу вас в Тирогис. — Мы можем присоединиться к вам, — предложил Орхам. — Вы? И много вас? — настороженно спросил граф. — Я и мой ученик. — Хорошо. У вас есть кони? — Уже нет — своих скакунов мы отдали магистру Эрстану и господину Диллитону. — Думаю, мы подыщем вам лошадей. А вы уверены, что животные вас… э-э-э, не опасаются? — Не больше, чем людей… Пока граф и вампир обсуждали лошадиный вопрос, к Диллю подошёл Гунвальд. — Этот Орхам — нормальный парень, — сообщил он. — Пьёт, как лошадь, сильный, как тигр, а уж мечом как машет… — Я понял, Орхам — каршарец, — усмехнулся Дилль. — Любой северный клан почёл бы за честь иметь в своих рядах такого воина, — напыщенно ответил варвар. — Слушай, а куда это вы собрались? — Обратно в Неонин, — поморщился Дилль. — Графу нужно удостовериться, что Тринн покинула город. Гунвальд сосредоточенно посозерцал потемневшую от времени потолочную балку и нахмурился. — Я не понял, он, что, не доверяет нашим словам? Интонация, с которой был произнесён этот вопрос, была знакома Диллю — следующим действием каршарца будет прямой правый в челюсть графу. — Конечно доверяет, — поспешил успокоить он варвара. — Но ведь в отличие от нас, он — человек государственный. Сам понимаешь, королю врать нельзя. Граф за это головой отвечает. — А-а, ну тогда ладно, — смилостивился Гунвальд. — Может, выпьем? — Извини, Гунвальд, мне сейчас не до вина — и без того голова кругом идёт. Каршарец почесал волосатую грудь и сказал: — Тогда я с вами отправлюсь. Орхам уезжает со своим вампирским пацаном, а Герон упился так, что его и драконом не поднять. — Тогда тебе нужно спросить разрешения у графа — он, всё-таки, командир. Гунвальд нахмурился и шёпотом спросил: — Дилль, а как правильно графа называть? Я раньше-то даже с баронами не разговаривал. — К графу надо обращаться «его сиятельство». Гунвальд кивнул, придал своей потрёпанной физиономии максимально сосредоточенный вид и бесцеремонно вклинился в беседу графа и вампира: — Извиняюсь! Его сиятельство, я хочу с вами поехать. Граф Улистан, не поняв, почему к нему обращаются так, словно он отсутствует, недоумённо посмотрел на каршарца. Вампир Орхам сохранил невозмутимое выражение бледного лица, а два офицера, стоявшие рядом с графом, прыснули со смеха. Дилль поспешил вмешаться, увидев побагровевшее лицо друга — варвар явно собрался познакомить смешливых военных со своими кулаками. — Ваше сиятельство, Гунвальд — плохой оратор, но отменный воин. Видели бы вы, как он сражался одним только мечом с драконом! Я за него ручаюсь, да и магистр Эрстан тоже. Ему бы коня… — Я и не сомневаюсь, что ваш друг отличный воин, — сказал граф. — Но он не состоит на регулярной службе, так зачем я должен брать его с собой? На этот вопрос ответа у Дилля не было. — Если вы хотите ехать в Неонин, сударь, — обратился к каршарцу граф, — я не буду вам препятствовать. Но коня не дам. Считая вопрос исчерпанным, граф вышел из дома. Офицеры, с лиц которых улыбки исчезли, едва они услышали, как каршарец сражался одним мечом с драконом, поспешили вслед за командиром. Дилль повернулся к варвару. — Ну и ладно. Ждите с Героном меня здесь. Думаю, завтра к вечеру я вернусь. — Не задерживайся, — сказал Гунвальд. — Нам ещё до Тирогиса неделю добираться. — Удачи! — пожелал Диллю маг. — Я поговорил с Бертефо — он сделает всё, что нужно. Ты можешь доверять ему. Хотя характер у него, конечно, ужасный… — А ты? — встревожился Дилль. — А мне дальше ходу нет, — криво усмехнулся Эрстан. — Мой-то амулет, в отличие от твоего, по-прежнему цел. Дилль совсем забыл про заклятье, не позволяющее Эрстану приближаться к Неонину. Он попрощался с друзьями (даже спящего монаха похлопал по плечу) и вышел во двор, откуда доносились крики и ржание лошадей. — Долго мы вас ещё будем ждать, господин драконоборец? — недовольным тоном осведомился граф. — Догоняйте. Прозвучали кавалерийские горны, и конные сотни пришли в движение…Андрей Шевченко Огненный адепт
Глава 1
Маг, боящийся собственной магии, никогда не достигнет вершин мастерства. Мастер-маг Фринн, растерзанный созданным им големом. Врач честен в своей ненависти. А предать может только тот, кому доверяешь. Мудрость, о которой всегда забывают. Тот, кто верит пророчествам — глупец. Тот, кто не верит — глупец ещё бо́льший. Святой Генетт — мастер-маг и пророк, утверждавший, что человек сам властелин своей судьбы.* * *
Как известно, быть магом — это почётно, престижно и прибыльно. Магов уважают и боятся — ссориться с ними захочет разве что любитель превращаться в жабоящера. Могущественные представители этой профессии сидят в своих высоких башнях и свысока — как в прямом, так и в переносном смыслах, смотрят на происходящее вне стен жилища, изредка снисходя до вмешательства в суетные мирские дела. Маги не знают недостатка в деньгах, ибо могут наколдовать себе любое количество золота. И, наконец, владеющие тайными силами живут гораздо дольше обычных людей. Вот короткий перечень причин стать магом. Так думал и Дилль до того, как поближе познакомился с магической братией. На деле оказалось, что представители этой древней профессии не столь могущественны, как утверждает народная молва, и вовсе не каждый из них умеет превращать человека в рептилию. С золотом тоже промашка вышла: маги, как выяснилось, зарабатывают на жизнь подобно другим жителям Ситгара — обменивают результаты труда на звонкие монеты. А вот насчёт долголетия магов слухи оказались правдой: к примеру, возраст гроссмейстера Адельядо — главы Ситгарской магической Академии, перевалил за две сотни лет, и при этом почтенный мудрец выглядит далеко не дряхлым стариком. И он полон сил и деятелен. Даже чересчур деятелен. Вспомнив про гроссмейстера, Дилль сердито засопел. Именно благодаря ему он угодил в адепты магической Академии и теперь вынужден целыми днями слушать лекции занудных наставников и тренироваться не пойми в чём. — Дыхательными упражнениями занялся? Неужели взялся за ум? Это — Тео, а полностью — Теовульф из клана Григот. Вампир-полукровка, обладающий склонностью к магии воздушной стихии. Уникальная личность — ведь у вампиров никогда не было магов. До недавнего времени вампиры считались нечистью и нежитью, но оказалось, что они не только живые, но и во многом похожи на людей. Настолько похожи, что у них даже могут быть общие с людьми дети. Собственно, Тео и есть такой ребёнок — правда, счастья ему от этого мало. В вампирских землях он был человеком, а здесь, его считают вампиром. Тео стал адептом Академии одновременно с Диллем. Поначалу мастера Академии набросились на диковинку, стараясь разузнать тайны присущей вампирам магии, но вскоре выяснили, что склонность к воздушной стихие у Тео такая же, как и у обычного человека, и потеряли к нему интерес. Поскольку никто из учащихся в Академии не пожелал делить комнату с вампиром, пусть и полукровкой, его поселили с Диллем. Дилль не возражал: Тео — отличный парень, хоть глаза у него как у кошки, а изо рта торчат верхние клыки. Сейчас Тео лежал на койке и с любопытством смотрел на товарища. — Нет, просто я о гроссмейстере вспомнил, — отмахнулся Дилль. — Лучше бы медитацией занялся. Опять мастер Китан ругаться будет. Мастер Китан — учитель по медитативным навыкам, был подслеповатым. Иначе чем ещё можно объяснить, что небольшие молнии, которые он периодически демонстрировал, как пример накопленной магической энергии, попадали в нерадивых учеников? В Дилля, кстати, чаще других. К тому же, мастер Китан был незлобивым — ведь в противном случае вышеупомянутые молнии превратили бы Дилля в пепел, а так они просто прожигали ему мантию. Дилль осмотрел заплаты на своей ученической мантии: штук пять — «подарки» от мастера Китана, и ещё столько же — от мастера Оквальда. Оквальд — вообще зверь! Вот уж кого в подслеповатости не заподозришь — его мелкие огненные сгустки бьют точно туда, куда он метится. Мастер Оквальд был наставником по физической подготовке. Если бы недавно Дилля спросили «занимаются ли маги физическими упражнениями?», он бы с полной уверенностью ответил «Вы что, с ума сошли? Конечно, нет!» Однако, оказалось, занимаются, и ещё как. Во всяком случае, ученики. Диллю, не страдавшему отсутствием координации, некоторые физические упражнения с предметами давались легко. К примеру, бой с шестом мог продемонстрировать даже с закрытыми глазами. Зато всё, что касалось фехтования на мечах, бега и силовых занятий вроде отжиманий и поднятия тяжестей, приводило Дилля в уныние. Соответственно, за это он получал очередные «поощрения» мастера Оквальда, следы от которых потом штопал на своей оранжевой ученической мантии. Дилль подошёл к небольшому зеркалу, вмурованному в стену. Да уж, до идеала красоты ему, ой как далеко! Рыжие волосы торчат во все стороны, красные от недосыпа глаза очень живописно смотрятся на худом веснушчатом лице. Если к этому добавить ещё обожжённую и всю в заплатках ярко-оранжевую мантию, то он вполне может претендовать на роль огородного пугала. А ведь он гордо именуется адептом пятой ступени[1] в Академии магии Ситгара. Вспомнив о «ступенях», Дилль в очередной раз поморщился. Раньше он как-то не задумывался над таким немаловажным вопросом, как длительность обучения. Ему представлялось, что он по-быстрому освоит основы магии, научится нескольким заклинаниям и спустя год, ну, от силы — два, станет полноправным членом гильдии магов. Однако, действительность оказалась намного суровее. Ученичество делилось на пять стадий, и каждая из них занимала от года до трёх лет. То есть, чтобы получить звание магистра, ему придётся провести в стенах Академии от пяти — и это самый малый срок, до пятнадцати лет. Затем, по рассказам учителей, нужно практиковаться, как минимум, ещё лет двадцать-тридцать, чтобы продвинуться в освоении полученной специальности. Заодно придётся изучать вторую, а то и третью специальность, чтобы тебя признали архимагом. Но только после того, как он освоит изученные специальности в совершенстве — а это ещё лет сорок, он станет называться мастером и получит право строить собственную башню. То есть, не раньше, чем лет через сто. — Нет, я столько не проживу, — проворчал Дилль. — Сколько? — осведомился Тео. — Чтобы дожить до постройки собственной башни. — Ну, ты размечтался! — удивился Тео. — Ты сначала освой хотя бы то, что тебе мастер Китан велел выучить. Давай, вместе, пока ещё время есть. Они уселись на шершавый каменный пол и принялись медитировать. Вот что Диллю нравилось на занятиях по медитации — так это возможность безнаказанно вздремнуть. Садишься, закрываешь глаза и делаешь вид, будто усиленно занимаешься. Никакой накопленной энергии после этого он не чувствовал, зато хоть чуть-чуть отдыхал. Вот и сейчас Дилль, закрыв глаза, едва не уснул. Наверное, всё дело в том, что нагрузки в Академии оказались слишком большими для его организма, к тяжкому труду (чего уж скрывать) не привыкшему. Выматывающие физические упражнения, нудные уроки по основам магических дисциплин, во время которых Дилль не понимал и половины сказанного, да ещё и отработка наказаний — это кого угодно доведёт до состояния зомби. Песочные часы уронили последнюю песчинку, и прозвучала мелодичная трель. — Пора идти, не то мастер Китан покажет нам очередную электрическую дугу. Тео легко, словно кузнечик, подскочил, а Дилль поднялся, кряхтя, как почтенный старец. Теовульфу хорошо: он — полувампир, и выносливостью может поспорить даже со степным волком. Да и мечом умеет махать будь здоров, хотя и прибедняется, что был последним среди воинов своего клана. Короче говоря, на занятиях мастера Оквальда у Тео никаких проблем не бывает. Правда, у него напряжённые отношения с Шетерном — преподавателем истории магии и философии, но этот вопрос уже не из области обучения. Они вышли из своей комнаты и направились к медитативному залу. Первое время друзья плутали по Академии, но теперь они уже уверенно находили дорогу в хитросплетениях коридоров и сквозных залов. Правда, дорогу они знали только в те залы и аудитории, где проходили обучение, да ещё в столовый зал. Хотя нет, Диллю был знаком путь к котельной (да, да, Академия отапливается обычным углём и дровами), а вот Тео пока не посчастливилось там побывать. Зато вампир знал кухню, так сказать, с изнанки, как никто другой — все свои отработки он проходил там. Наверное, поварихам очень импонировало, что им помогает такой экзотичный адепт, вот они и забронировали Тео навечно. Впервые попав внутрь Академии, Дилль долго изумлялся её размерам. Дело в том, что если смотреть на Академию со стороны города, то она кажется не такой уж и большой. Пара высоких башен и несколько трёх-четырёхэтажных зданий — и всё это обнесено солидным забором из красного кирпича. Да дворец любого герцога из Кланов Высокорожденных больше по площади в несколько раз! Но внутри Академия оказалась просто огромной. И дело даже не в том, что она уходила под землю на много этажей — длина одного только зала для физических упражнений явно была больше, чем расстояние от одной части внешнего забора до другой. А ведь кроме этого зала здесь ещё уйма других комнат, тоже немаленьких. И ещё вереницы коридоров. И, что совсем уж непонятное, в какое окно ни глянь — отовсюду видно главную площадь Тирогиса и памятник императору Гариалю. Если верить объяснениям гроссмейстера Адельядо, лично проведшего ознакомительную экскурсию с ним и с Тео, то здесь замешано заклинание преобразования и сохранения пространства, секрет которого (заклинания, а не пространства) утерянуже лет двести как. Дилль и Тео вбежали в медитативный зал последними. Остальные ученики — публика совершенно разномастная по возрастному, половому и даже по признаку расовой принадлежности, уже сидели на маленьких ковриках и слушали учителя. Мастер Китан недовольно поморщился, указал опоздавшим на свободные места и продолжил говорить: — Так вот, вспомните затишье перед бурей. В воздухе — гнетущая тяжесть, птицы замолкли, не ощущается даже легчайшего дуновения ветерка. Небо затянуто плотной пеленой мрачных туч. Душно и трудно дышать. Ещё немного, и начнётся буйство природы. Ещё чуть-чуть, и с небес обрушатся потоки воды, а разнузданный ветер будет хлестать поля и вырывать из земли деревья. Но сейчас, в последний миг тишины, вы можете ощутить мощь спокойствия в его последней стадии. Вы можете напитаться им и наполнить себя энергией, которая разлита в воздухе. Собирайте эту энергию по крупицам, складывайте её и стройте из неё здание своей магии, как каменщик кладёт кирпич за кирпичом, возводя дом… Дилль, плюхнувшийся на коврик, закрыл глаза и вполуха слушал мастера Китана, честно пытаясь представить себе нарисованную им картину. Ну да, он много раз попадал в затишье перед грозой, правда никакой энергии при этом не собирал — только промокал до нитки. А однажды даже простыл — и дядька Явор потом отпаивал его крепким и душистым травяным чаем. Вот что у дядьки всегда получалось, так это чаи — он рассказывал, что этому его научила бабка, которая, кажется, была немного колдунья… — Адепт Диллитон! В Дилля вонзился электрический разряд, заставив судорожно сократиться мышцы. Дилль вскочил на ноги и под смешки учеников принялся сбивать искры с очередной дыры на мантии. — Мастер, но я честно медитировал! — В следующий раз постарайся при этом не храпеть, — невозмутимо сказал учитель. — Или во всяком случае, не так громко. После занятий пойдёшь к смотрителю Криану, отдашь ему штрафной талон. Мастер Китан записал информацию о штрафе в амулет Дилля, и на амулете вспыхнул маленький красный огонёк. Дилль обречённо кивнул. Опять отрабатывать наказание! Смотритель Криан снова отправит его в котельную и, конечно, обязательно ночью. О, демоны побери эту Академию, он когда-нибудь сможет выспаться?!! — Мог бы и пихнуть меня, — шёпотом возмутился Дилль на Тео. — Я ж в трансе был, — так же шёпотом возразил вампир. — И если бы не ты, то до сих пор там и оставался. Я, между прочим, наконец-то понял, как правильно хранить собранную энергию. — Ну-ка, ну-ка, расскажи. — Сначала… — Адепт Диллитон, тебе одного раза мало? Адепт Теовульф, ты тоже хочешь отнести штрафной талон смотрителю Криану? — послышался голос мастера Китана. Дилль и Тео поспешно заткнулись. — Продолжаем, — мастер Китан плавно повёл рукой, и зале зазвучала нежная музыка. — Закройте глаза, постарайтесь с каждым ударом тремоло-колокольчика уловить всплеск магического поля и собрать как можно больше эргов[2]. Разношёрстная компания учеников послушно закрыла глаза. Дилль тоже зажмурился. Вообще-то, звуки, которые разносились под сводами медитативного зала, музыкой можно было назвать с большой натяжкой. Невидимые инструменты звучали вразнобой, перекрывали друг друга, но если слушать их достаточно долго, то улавливалась некая закономерность. Дилль, сидя с закрытыми глазами, представил себе, что находится на опушке леса, а треньканье и гудение неведомых магических инструментов — это пение птиц, жужжание насекомых и журчание ручья. А что, похоже! В этот момент раздался резкий удар тремоло-колокольчика, и Дилль поморщился, как от зубной боли. Колокольчик явно не вписывался в общую систему и вызывал раздражение своей несвоевременностью. Едва Дилль успокоился, как резкий удар колокольчика вновь вывел его из состояния благодушной прострации. Засопев, Дилль постарался успокоиться — ведь мастер Китан говорил, что спокойствие — это основа силы. Третий металлический удар окончательно вывел его из себя. Дилль рассерженно открыл глаза и с негодованием уставился на учителя. Мастер Китан вопросительно поднял бровь, увидев сердитый взгляд ученика. Дилль, помня, что без разрешения тишину нарушать запрещено, активно поковырял пальцем в ухе и провёл себе ладонью по горлу, тем самым пытаясь объяснить, что у него слушать металлический звон колокольчика нет никаких сил. Мастер Китан ухмыльнулся и хлопнул в ладоши. Музыка прекратилась, ученики открыли глаза. — Сегодняшнее занятие окончено. Все свободны. Согласно заведённому порядку, первыми начали подниматься те, кто сидели ближе к выходу. Они кланялись мастеру и покидали зал. Когда очередь дошла до Дилля, мастер Китан сказал: — Адепт Диллитон, а вас я попрошу остаться. Дилль недоумённо посмотрел на мастера. Тео поклонился учителю и поспешил вслед за Реллой — адептом четвёртой ступени и ученицей водного факультета. Дилль давно заметил, что Тео сразу начинает неровно дышать, когда Релла оказывается рядом. Ну, а что тут такого? Тео — человек взрослый, и может сам решать, заглядываться ли ему на хорошенькую женщину или нет. Хотя, конечно, человек-то Тео только наполовину, поэтому ответит ли ему красавица Релла взаимностью — это вопрос. Тем более, что на Реллу засматривается ещё и Шетерн. Дамочка, безусловно, знает о чувствах своих воздыхателей и периодически ласково улыбается Тео, доводя Шетерна до бешенства. А затем меняет жертву, и тогда наступает очередь Теовульфа скрежетать зубами. — Подходи поближе, садись, — голос мастера оторвал Дилля от вопроса взаимоотношений полов. Он подошёл и сел на коврик напротив Китана. — Ну, а теперь расскажи, чем ты был так недоволен, — мягко сказал мастер. — Вы из-за этого меня оставили? — Что за манера — отвечать вопросом на вопрос? Тем более вопросом, не относящимся к делу. — Виноват, исправлюсь, — Дилль совсем не чувствовал себя виноватым. — Ну так исправляйся. — Этот ваш колокольчик — он выбивался из общего музыкального фона. И с каждым ударом я чувствовал, что злюсь всё больше и больше. И, простите, мастер, но никаких всплесков магического поля я не уловил. Если честно, я этого вашего поля вообще не ощущаю. Мастер Китан, поджав губы, посмотрел на ученика. Дилль учится уже больше месяца, а до сих пор не умеет элементарно набрать энергию даже для минимального заклинания вспышки. Но гроссмейстер сказал, что в Неонине Дилль сжёг пятерых кочевников вместе с лошадьми. В пепел. А в королевском дворце раздробил в щепки прочный дубовый стол. И всё это без какой-либо подготовки. Значит, этот нескладный рыжий парень всё-таки может набрать энергию, нужно только понять, как именно. Мастер так долго молчал, что Дилль уверился — Китан решает вопрос о его исключении из Академии, как совершенно бесполезного для магии человека. В общем-то, Дилль не особо и расстроится. Во всяком случае ему не нужно будет ночами швырять лопатами уголь в ненасытное жерло гигантской печи. — Ты чувствуешь поле, просто не умеешь собирать эрги, — нарушил долгое молчание мастер Китан. — Видимо, проблема в том, что ты где-то глубоко в душе не хочешь этого делать. — Почему? — удивился Дилль. — Откуда мне знать причину? Может, в детстве у тебя была какая-нибудь неприятность, связанная с магией. — Да я не про причину. Мастер, почему вы решили, что я не хочу? — А как ещё понимать твоё поведение? На занятиях ты спишь, а в остальное время демонстративно показываешь, насколько тебе безразлично всё, что связано с магией. Дилль умолк. Он никогда не пытался посмотреть на себя со стороны, и слова учителя медитации стали для него неприятной неожиданностью. — Вы не правы, — осторожно сказал он — всё-таки возражать мастеру-магу, который любит швыряться маленькими молниями, нужно аккуратно. — Я никогда не имел дела с магией, поэтому не совсем понимаю, что от меня требуется. А сплю я на занятиях оттого, что просто не высыпаюсь — почему-то все отработки в котельной проходят именно по ночам. — Если это правда, то со временем всё поправится. Было бы желание, научишься. А насчёт выспаться, — тут мастер Китан усмехнулся. — Знал бы ты, какую гору дров и угля я перекидал в эту демонову печь в бытность мою адептом! Да я в этой котельной неделями жил. А смотрителем Академии тогда был мастер Хорст — это тебе не благодушный Криан, который ныне заведует академическим хозяйством. И, кстати, работа в котельной — это ещё не самое худшее в Академии наказание, уж поверь мне. Дилль удивлённо посмотрел на Китана — надо же, оказывается этот спокойный, как скала, человек в юности был тем ещё раздолбаем. — Ну, ладно, оставим воспоминания. Ты заметил, что был единственным, кого удары тремоло-колокольчика вывели из себя? — получив в ответ отрицательное покачивание головой, мастер Китан продолжил: — А я заметил. К твоему сведению это упражнение выявляет тех, у кого дела с внутренней концентрацией обстоят не очень хорошо. Это значит, что ты находишься в крайне опасном состоянии. — Да ладно! — не поверил Дилль. — Ты слишком напряжён, даже во время упражнения релаксации, вот почему не чувствуешь окружающий мир. Ты мне напоминаешь ласку — такой же беспокойный и любопытный. — Любопытство — не порок, — парировал Дилль народной поговоркой. — И даже сейчас ты не можешь понять и принять мои слова, — покачал головой мастер Китан. — Ты хоть когда-нибудь бываешь не напряжённым? — А как же! — усмехнулся Дилль. — Как выпью кружку-другую пива, так сразу чувствую такое восхитительное расслабление. Жаль в Академии пить нельзя. Мастер Китан хмыкнул и поднялся. — Ну, не то чтобы совсем нельзя. Пива нет, но могу предложить неплохое эштигерское. Учитель подошёл к стене и сделал пасс рукой. Камни разъехались, и изумлённый Дилль увидел ряды тёмно-зелёных бутылок, стоящие в углублении. Забрав одну, мастер Китан протянул её Диллю. — Пей. — Но ведь… — Пей. Дилль взял бутылку, содрал сургучную печать с горлышка и сделал несколько глотков. — Не стесняйся. Я хочу, чтобы ты сбросил напряжение. Дилль пожал плечами и одним махом опустошил половину бутылки. В голове слегка зашумело. — А теперь закрой глаза и представь, что ты паришь в небе. Далеко внизу под тобой земля, а вокруг пушистые белые облака. И ты покачиваешься на этих облаках, как на мягкой пуховой перине. Наверное, это хмель сделал своё дело — Дилль действительно начал ощущать покачивание. — … а жаркие лучи солнца дают тебе новую энергию. Она наполняет твой организм жизнью и силой, — голос мастера Китана доносился до Дилля словно издалека. — И чем дольше ты впитываешь солнечную энергию, тем сильнее себя чувствуешь. Сейчас в тебе столько сил, что ты мог бы голыми руками сразиться с саблезубым медведем. Собери эту силу, сомни её в тугой комок и держи в себе. Чувствуешь, как в нижней части живота стало тепло? Это твоя сила, твоя магия, и ты можешь высвободить её в любое время. Да, Дилль ощущал в себе странное жжение. Оно было непохоже на жар костра — тот идёт снаружи. Тепло выпитого вина, которое согревает в холодный зимний вечер, тоже было другим. Зато это жжение очень походило на то, что он испытал в королевском дворце во время принятия в адепты Академии. Только тогда это был сжигающий всё пожар, бушевавший в нём, а сейчас внутри Дилля словно горел огонёк свечи — слабый и едва тёплый. — А теперь подними руку и выпрями указательный палец — так ты дашь направление энергии. Перемести энергию в кончик пальца и освободи её. Дилль послушно выставил руку, представил, как тепло из низа живота перемещается по руке и собирается на кончике указательного пальца. Наверное, энергия добралась куда надо — кончик пальца стал горячим и зачесался. — Давай! Ну, Дилль и дал. Он освободил собранную энергию, и раздался громкий хлопок. Дилля дёрнуло вперёд, а затем с такой силой отбросило назад, что он перевернулся через голову. Мастер Китан совершил такой же акробатический трюк и теперь лежал на каменном полу, бездумно глядя в тёмный потолок. Дилль потряс рукой — палец онемел и болел одновременно. Странное ощущение. — Чтоб тебя!!! — мастер Китан пришёл в себя и совсем не по-академически выругался. — Ты сколько собрал, бестолочь? — Откуда мне знать? — огрызнулся Дилль. — Сколько было, столько и собрал. — Ладно, я сам виноват, — проворчал учитель медитации, почёсывая ушибленную спину. — В следующий раз первым делом возьмёмся за контроль. Ну что, теперь ты понял, как нужно собирать энергию? Дилль кивнул. — Вроде понял. Мне, что, теперь каждый раз вино пить? Вообще-то, я не возражаю. — Ну, нет! — рассмеялся мастер Китан. — Вино тебе нужно было для расслабления. Просто вспоминай это ощущение и повторяй его. Да, кстати, я тебя награждаю ещё одним штрафным талоном. — За что? — За употребление хмельного. — Да вы же сами мне это вино дали! — возмутился Дилль. — Ты мог бы и отказаться, — спокойно ответил мастер Китан. — А теперь иди — ты и так уже опоздал на следующую лекцию. Дилль, кипя от негодования, посмотрел на два огонька на своём медальоне и покинул медитативный зал. Выйдя в коридор, он погрозил кулаком закрывшейся за ним двери и отправился на занятия по риторике. А мастер Китан остался сидеть на мягком коврике, размышляя о скрытых в этом тощем парне силах. Это же надо — умудриться состряпать из ничего вакуумный взрыв! При этом мастер Китан был уверен: адепт даже отдалённо не представляет, что он сейчас сотворил, ведь эту технику изучают только на третьей ступени, причём, только в теории. Хорошо ещё, что Дилль не успел собрать побольше энергии — разнёс бы в клочья и себя, и учителя. Мастер Китан покачал головой — гроссмейстер предупреждал его быть осторожнее с носителем драконьей магии, а он пропустил совет главы Академии мимо ушей. Что ж, в следующий раз надо приготовить пару-тройку щитов. [1] Адепт пятой ступени — ученик, только начавший изучать азы основных предметов. Попросту говоря, ученик, который не знает практически ничего. [2] Эрг — наименьшая единица измерения магической силы.Глава 2
* * *
— Разрешите? Дилль просунул голову в щель между дверью и косяком. Архимаг Сигус — учитель риторики, бросил на опоздавшего отрешённый взгляд и кивнул. Дилль прошмыгнул к дальнему столу, разложил листы бумаги и стилус и приготовился слушать очередные занудные откровения. — Итак, мы остановились на том, что правильное отображение слов способствует развитию правильного мышления. А от этого, в свою очередь, зависит качество заклинания. К примеру, адепт Ронхель в самостоятельной работе написал слово «металл» с одной буквой «л». Казалось бы — ерунда, обычная ошибка. Но предложение «необходимость обработки металла» приобретает абсурдный смысл, стоит убрать одну единственную букву. В вашем исполнении, адепт Ронхель, получилось, что необходимость обработки что-то куда-то метала. Адепт Ронхель — коренастый бородатый гном, покраснел и буркнул: — Ну, подумаешь, ошибся. Заклинание-то я всё равно наизусть знаю. — Заклинание с ошибкой может не сработать — это в лучшем случае, либо даже привести к смерти исполняющего его мага, — учитель Сигус потряс указательным пальцем перед носом гнома. — Запомните, составление заклинаний — это дисциплина, требующая максимальной точности формулировок. Адепт Ронхель, на следующей лекции я желаю видеть вашу работу без единой ошибки и помарки. Гном тяжко вздохнул, остальные ученики захихикали. Ронхель учился в Академии уже одиннадцатый год, был адептом второй ступени магии земли и металла, а вот премудрость написания слов на бумаге давалась ему с трудом. Несчастный не мог написать предложение, не сделав при этом пяти ошибок и десятка помарок, а потому до сих пор посещал лекции архимага Сигуса. Дилль как-то спросил гнома, почему тот просто не откажется заниматься этим неблагодарным делом. Ронхель мрачно ответил, что король Подгорья платит Академии за его обучение, и если Ронхель не получит официальный диплом, то ему придётся лет двести отрабатывать эти деньги в шахтах. А диплом Академия не выдаст, если нет отметки об успешной сдаче экзаменов по обязательным предметам. — Мне кувалдой проще работать, чем стилусом. Мастер Сигус, можно я вам лучше бронзовую розу откую? — Во-первых, я ещё не мастер, а только архимаг, — учитель Сигус пригладил мышиного цвета волосы. — А во-вторых, я не женщина, чтобы дарить мне розы. Адепт Ронхель, к следующей лекции приготовьте два экземпляра вашей работы. Гном смачно плюнул на пол и обречённо кивнул. — И после занятий останетесь — займётесь влажной уборкой, — безжалостно закончил учитель. Он осмотрел притихших учеников и продолжил лекцию: — Точное и ясное изложение своих мыслей — вот предпосылка к успешному заклинанию. Вы должны понимать в мельчайших деталях, что хотите использовать и какие результаты при этом получить. Только тогда ваше заклинание будет работать так, как и задумывалось. Примеров небрежного использования семантической составляющей в истории магии очень много. Например, пятьсот лет назад магистр Эувериус, страдающий заиканием, умудрился вместо простенького заклинания уборки мелкого мусора создать пространственную дыру, уничтожающую немагическую материю. Погиб он сам, и все, кто в тот момент находился рядом. На результаты его ошибки вы сможете полюбоваться в подвалах Академии, когда вам дадут допуск к этому этажу. Дыру Эувериуса до сих пор используют для сброса в неё немагического мусора. Кстати, это экономит Академии деньги — мы ведь не платим городу за вывоз отходов. — А если в неё бросить, к примеру, какой-нибудь замагиченный амулет? — не удержался от вопроса Дилль. Без сомнения, архимаг умел читать мысли, иначе откуда бы он узнал, что Дилль подразумевает свой амулет мага с встроенным заклятьем подчинения? — Ни сильные артефакты, ни обычные предметы с магическим вкраплением дыра не принимает. Так что, адепт Диллитон, не советую даже пытаться забросить в неё свой амулет. Вы попросту заработаете себе очередное наказание, как, кстати, только что это сделали. Дарю вам штрафной талон на поход к смотрителю Криану. Дилль подавил сильное желание повторить подвиг гнома и смачно плюнуть на пол — это, как уже известно, чревато ползаньем с грязной тряпкой по полу. Вот что удивительно: в Академии, где повсюду используется магия и придумываются новые заклинания, все работы по обслуживанию производятся вручную. То есть, уборку в кабинете нужно делать обязательно руками при помощи ведра воды и старой-престарой тряпки. А в котельной строго запрещено использовать магию для подбрасывания дров и угля в печь — лопата и тачанка вам в помощь. И на кухне овощи чистят руками, а не при помощи магии земли, к примеру. На кухне Дилль пока не успел побывать, но был уверен, что всё ещё впереди — однажды смотритель Криан отправит его туда. Может быть, даже сегодня ночью. — И, думайте, думайте, когда что-то пишете, — сухонький Сигус возмущённо взмахнул руками. — Адепт Релла, вы были голодны, когда переписывали трактат мастера Инфлюэнса «По поводу победы над старостью»? — Почему? — Нет? Тогда почему вы переиначили название трактата? «По поводу обеда со старостью»! Это что было? — У адепта Теовульфа плохой почерк, а в библиотеку я не успела, — на круглом личике Реллы появилась смущённая улыбка. — Даже если у вампира плохой почерк, то обязанность хотя бы элементарно поразмышлять над очевидной глупостью того, что вы пишете, никуда не делась. Адепт Релла, примите штрафной талон. Затем Сигус щедрой рукой раздал штрафы Тео, который несмотря на плохой почерк даёт списывать товарищам, Элдеру, который из-за простуды говорил «в нос» и не смог членораздельно повторить длинное заклинание, и самому младшему из учеников, десятилетнему Феодосию, сделавшему из листа для записей бумажную шляпу. К счастью, большие песочные часы закончили пересыпать содержимое из одной банки в другую, и прозвучал мелодичный звонок. — Уйдите с глаз долой, — махнул рукой Сигус. — Давно мне таких бестолковых учеников не попадалось. Адепт Ронхель, а вы куда? Гном, не успевший улизнуть, вздохнул и поплёлся за ведром и тряпкой.* * *
После часового отдыха Дилль и Тео пошли в гимнастический зал на занятия к мастеру Оквальду. Вампиру-то хорошо — его физическая подготовка позволяла ему без труда выполнять и даже перевыполнять всё, что задавал Оквальд, а вот Дилль… Дилль здесь страдал по-настоящему. Мастер Оквальд — надо отдать ему справедливость, делил учеников по половому и возрастному признаку. То есть, женщинам, которых в группе было две, и малолеткам, которых было пятеро, он давал более лёгкие упражнения. Остальные — это мужчины всех возрастов и рас, должны были выполнять самые разнообразные упражнения вне зависимости от того, насколько они сильны. — Что значит «слишком стар»? — переспросил Оквальд у Кротта. Кротт — житель какой-то глухой деревушки, попал в Академию после того, как случайно наложил заклятье на соседскую корову, отчего молоко бурёнки стало скисать, едва попав в подойник. Кротта отвезли в ближайший город и обвинили в злонамеренном колдовстве. Во время суда местный маг договорился с судьёй, и преступнику изменили наказание: вместо штрафа за незаконное использование магии отправили на принудительное обучение в Тирогис. Спустя две недели пребывания в Академии Кротт уже раскаивался в своём согласии на замену наказания. — Мне скоро пятьдесят, и я не могу отжиматься по сто раз подряд! — возмущённо пояснил Кротт. Честно говоря, выглядел Кротт глубоким стариком: зубы повыпали, лицо изборождено морщинами, а на голове жалкая поросль вместо волос. Дилль верил, что Кротт не может отжаться. — А мне шестьдесят восемь, и я легко могу это сделать. Оквальд был высоким сильным мужчиной, с густой чёрной бородой, в которой не проглядывало ни единой седой волосинки. В общем-то, ничего удивительного в этом не было: в Академии практиковались омолаживающие заклинания для своих магов. Во всяком случае те, кто представлял собой ценность для Гильдии магов, точно могли рассчитывать на периодические омолаживающие курсы лечения. Поэтому маг, возраст которого приближался к семидесяти, выглядел как тридцатилетний обычный житель Ситгара. Мастер Оквальд легко отжался сотню раз, поднялся, отряхнул руки и сказал: — Вот так. А теперь повторите. — Мастер, а мне нельзя отжиматься, — Дилль решил отдохнуть и принялся вдохновенно врать. — Вчера я был у врачевателей, и они сказали, что у меня совершенно уникальное строение грудной клетки. Так и сказали, мол, никогда такого не видели. И что я представляю огромную ценность для изучения, поэтому мне запрещены всякие тяжёлые физические… Мастер Оквальд ткнул в его сторону указательным пальцем. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться — сейчас в человека с уникальным строением грудной клетки полетит огненный шарик. Дилль моментально принял упор лёжа и честно отжался раз тридцать. Ещё столько же он сделал еле сгибая руки, а затем «сдох» и уткнулся носом в шершавый каменный пол. Вскоре все, как и Дилль, лежали на животах и имитировали нужные действия, и только неутомимый Теовульф продолжал отжиматься. По приблизительным подсчётам Дилля, вампир давно перешёл на вторую сотню и явно не собирался останавливаться. — Адепт Диллитон, вы должны выполнять отжимания, а не упражнение «лёж лёжа». К остальным это тоже относится. — сказал Оквальд. — Адепт Теовульф, отдыхай, а с твоими товарищами мы ещё немного позанимаемся. Тео под завистливыми взглядами товарищей сел на пол и принялся изображать медитацию, уставившись на Реллу, делавшую наклоны. Для остальных «немного позанимаемся» вылилось в череду выматывающих силовых упражнений, после которых Дилль по-настоящему понял, что значит «дрожать, как осиновый лист». Руки от усталости у него тряслись, ноги подгибались, живот и спина ныли… да в его организме сейчас не было ни одной мышцы, которая бы не болела! — А теперь лёгкая пробежка, — скомандовал Оквальд. Со стонами и спотыкаясь на каждом шагу, начинающие маги побежали вдоль стен огромного зала. Мастер Оквальд, стоя в центре зала, вещал: — Маг должен находиться в отличной физической форме. Это гармонирует с его духовным состоянием. — Зачем это магу? — пропыхтел Дилль, пробегая мимо учителя. — Затем, что есть некоторые виды заклинаний, позволяющие трансформировать физическую энергию организма в магическую. Любая магия отбирает силы. Два мага одной квалификации по-разному отреагируют в критической ситуации. Слабый физически маг, совершив одно-два заклинания, рухнет без сил. Сильный человек сможет сделать десяток таких же заклинаний. — Я больше не могу бежать! — гном Ронхель остановился. — Зачем мне это? Мы в шахтах не бегаем. Бегущий гном в мирное время вызывает смех, а в военное — панику. — Преодоление себя — путь к самосовершенствованию, — назидательно сказал Оквальд. — Всё равно не могу, — гном упрямо мотнул головой. — Это клыкастому хорошо — у него ходули длинные, а мне, чтобы за ним поспеть, нужно в три раза больше ногами шевелить. В доказательство Ронхель показал на свои коротенькие ножки. Мастер Оквальд задумчиво кивнул. — Да, похоже без посторонней помощи ты действительно не сможешь поспеть за остальными. — Я же и говорю… — Вот тебе помощник! — мастер Оквальд создал огненный сгусток, который устремился к гному и шмякнул того пониже спины. Гном взвизгнул и помчался догонять товарищей, а огненный шарик летел ему вслед и периодически придавал ускорения. Вскоре гном обогнал всех, и остальным пришлось вдыхать дым от его тлевшей мантии. Мастер Оквальд сегодня был добрым — он никому не назначил штрафных талонов. А Дилля против обыкновения даже не наградил огненным сгустком — видимо, истратил всё на гнома. Когда занятие закончилось, Дилль на подгибающихся ногах поплёлся в свою комнату, а Теовульф — до отвращения бодрый, умчался куда-то в сторону женских спален — не иначе решил пообщаться с Реллой. — Ну и пусть общается, — проворчал Дилль, падая ничком на кровать. — А я помедитирую. Уснул он раньше, чем его нос коснулся подушки.* * *
Конец зимы в Тирогисе был самым мерзким временем года. И вовсе не по причине лютых холодов, какие обычно наступают на исходе зимы. Просто в это время горожане совсем переставали видеть солнце. Нависшие свинцово-серые тучи, через которые не мог пробиться даже самый крошечный лучик светила, угнетали людей, делая их мрачными и неразговорчивыми. Все с нетерпением ожидали начала весны, когда тучи выльются на землю дождём, а в небе наконец-то засияет ласковое солнце. Среди горожан находились даже такие, кто предлагал собрать деньги и заплатить магам из Академии, чтобы те разогнали тучи над городом, но это предложение не находило отклика в сердцах прагматичных жителей столицы. Зачем тратить деньги на то, что и так произойдёт? К тому же, через день-два после вмешательства магов тучи всё равно затянут небосвод. Всадники, подъезжавшие к главным воротам Тирогиса, не относились к числу тех, кто печалится об отсутствии солнца. Скорее, наоборот — вампиры предпочитали жить в полумраке, хотя, закутавшись в защитные одежды до самых глаз, могли находиться и на ярком солнечном свете. Вот и сейчас, даже несмотря на плотные тучи, закрывавшие солнце, они ехали в широкополых шляпах и с дорожными платками на лицах. Впрочем, платки выполняли ещё одну функцию: скрывали от встречных людей торчащие из-под верхней губы клыки. Сказать, что жители Ситгара — от крестьян до герцогов Кланов Высокородных, боятся вампиров — значит, не сказать ничего. Вампиры появились лет триста назад — как раз после разгрома полчищ некромагов в Величайшей битве. И с тех пор возникло множество легенд и страшилок, в которых рассказывалось о страшных кровавых монстрах, подобно теням скользивших в ночи. Вампиры, согласно молве, были восставшими мертвецами, пьющими кровь из людей, они боялись солнечного света и Единого. Укушенный вампиром человек умирал, потом превращался в упыря, который тоже пил кровь, а потом жертва нового упыря умирала и тоже превращалась в упыря, который тоже пил кровь… Ну, и так далее. Конечно, здравомыслящий человек, немного подумав, пришёл бы к выводу, что будь на самом деле так, как говорится в легендах, люди уже давным-давно перестали бы существовать, а земли были бы населены сплошь упырями-кровососами. Ни в одной официальной летописи нет такого, чтобы мёртвый человек после укуса вампира ожил, но укушенному мертвецу всё равно вколачивали в сердце осиновый кол, отрубали голову или полностью сжигали на костре. Так сказать, во избежание. Ещё утверждалось, что вампиры боятся серебра и запаха чеснока, а потому охотники, специализирующиеся на уничтожении всяческой нечисти, были увешаны вязанками чеснока, и обязательно имели стрелы с посеребрёнными наконечниками. Короче говоря, узнай кто во всадниках вампиров, он сделал бы одну из двух вещей: либо с криками бросился прочь, либо напал на монстров. Нападения вампиры справедливо не опасались, а вот понапрасну пугать население Ситгара им было строжайше запрещено. Именно поэтому мастер клинка Орхам — старший отряда, и распорядился во время пути не снимать дорожные платки с лиц. Однако когда отряд въехал в городские ворота, платки всё же пришлось снять. Стражники, с подозрением смотревшие на неизвестных военных (а кем они — увешанные оружием, ещё могли быть?), заступили им дорогу. Начальник караула — седовласый и краснолицый сержант Заднорд, которого солдаты за глаза звали просто «Зад», выступил вперёд и требовательно вскинул руку. — Стоять! Кто такие? — Специальный королевский отряд, — не слезая с коня, сказал Орхам. — Вот грамота, подписанная Его Величеством и скреплённая его личной печатью. Сержант взял свернутую в трубку грамоту, долго читал её, водя заскорузлым пальцем по строкам, после чего ощутимо побледнел. — Вы это… шутить изволите? — Я, что, похож на шутника? — Но если это правда… — сержант снова глянул в грамоту, отступил на несколько шагов и поправил стальной нагрудник, — то я не могу вас пропустить. Мне надо уведомить ротного — пусть он решает. — Сержант, ты хочешь сказать, что не подчиняешься королевскому приказу? — ледяным тоном осведомился Орхам. — А откуда я знаю, что вы те, про кого тут написано? — неуверенно спросил сержант. — Может, вы другие. Караульные удивлённо воззрились на начальника — сержант, обычно орущий с утра до вечера и устраивающий им разносы за самые малейшие прегрешения, сейчас походил на новобранца второго дня службы. — А ты разве до сегодняшнего дня имел счастье лицезреть вампиров? — насмешливо спросил Орхам. — И сможешь отличить воинов клана Григот от воинов клана Сталгард? Услышав про вампиров, четвёрка караульных немедленно сообразила, отчего сержант вдруг более чем слегка побледнел. — Но если ты настаиваешь… — Орхам сбросил дорожный платок и усмехнулся: — Ну что, теперь веришь, что я — это я? Бледное лицо, огромные глаза с вертикальными зрачками и торчащие изо рта клыки убедили несчастного сержанта, что перед ним находится вампир. Правда, тот ли самый, о котором говорилось в грамоте, он не знал, да это никакой роли и не играло. Страх перед клыкастыми убийцами, веками бытовавший в народе, ожил и обрёл форму, а потому сержант Заднорд завопил: — К оружию! Нападение! А караульные… а караульные с криками «Спасайтесь, вампиры в городе!» бросились наутёк. Люди, ещё не успевшие въехать в город и стоявшие в длинной очереди на подъездной дороге, услышали вопли пробегавших мимо стражников и ринулись прочь от ворот. Одни бросали свои телеги, другие пытались развернуть неповоротливые экипажи, третьи хлестали коней, четвёртые спасались на своих двоих… Возникла толчея, перешедшая в настоящую панику. Сержант Заднорд понял, что остался один против целого отряда нечисти, но, будучи человеком долга, выхватил меч и приготовился дорого продать свою жизнь. Вампиры же сидели в сёдлах каменными изваяниями — ни один из них даже не сделал движения к рукоятям мечей. — Ну, посмотри, к чему привела твоя глупость, — поморщился Орхам. — Чего ты орал, как недорезанный? Неподвижность вампиров или спокойный тон, которым говорил Орхам, слегка ободрили сержанта. Он опустил меч, но в ножны прятать не стал. Собравшись с духом, он сделал несколько шагов вперёд и протянул вампиру грамоту. — Извините, сударь. Испугался, был неправ. Орхам не удержался от усмешки, при виде которой сержант снова побледнел — Конечно неправ. Пожелай мы атаковать, и весь твой караул был бы мёртв, не успев даже сказать «ой». Ладно, нам надо ехать — нас ждут в королевском дворце. Сержант вновь отступил на шаг и, упрямо наклонив голову, сказал: — Простите, сударь, я не могу пропустить в город ваш отряд без команды начальства. Если вы попытаетесь проехать без разрешения, я буду вынужден применить оружие. Орхам удивлённо посмотрел на сержанта. — У тебя храбрости больше, чем мозгов. И как ты собираешься нас задержать? Военный не успел ответить — один из вампиров двинул коня вперёд. — Что с ним возиться? Снесите ему башку, мастер, и едем дальше! — Стоять, Коэри! — рявкнул Орхам и обратился к сержанту: — Долго ждать я не намерен. Давай, получай своё разрешение и пропускай нас. Сержант беспомощно огляделся. Караул в полном составе сбежал, и послать в казарму было некого. А уйди он, и ворота останутся вообще без охраны. К его счастью в этот момент из переулка на взмыленном коне вылетел всадник в форме курьера. Он на полном скаку приблизился к месту несостоявшейся схватки и остановил коня только тогда, когда, казалось, животное врежется в сержанта. — Прошу прощения за опоздание, — без предисловий выпалил курьер. — Задержался — одну из улиц перекопали, пришлось ехать в объезд. Доброго дня, господин Орхам! Орхам посмотрел на молодого человека — лицо того показалось ему знакомым. Курьер приподнял шляпу. — Дорога в Неонин, особый полк графа Улистана. Я был вестовым графа, упокой Единый его душу. — Помню, помню, — Орхам улыбнулся. — Вадиль, если не ошибаюсь? — Истинно так. Я готов сопроводить вас к дворцу. Ещё раз приношу извинения за опоздание. Сержант, слушавший обмен любезностями, напомнил о себе покашливанием. — Э-э, господин курьер, я не могу пропустить в город этих… этих… — Подданных Его Величества, — подсказал Вадиль. — Можете, вот личный приказ коменданта. Капитан Рибрин, как в воду глядел — велел мне заехать к коменданту за разрешением. — Это другое дело, — сразу успокоился сержант Заднорд. — Я оставлю эту бумагу у себя. Проезжайте. Всадники проезжали мимо него, а он считал их. Одиннадцать. Подумать только, одиннадцать вампиров приехали в Тирогис среди бела дня и даже никого не убили! Чудеса! Заднорд ухмыльнулся — когда вечером за кружкой вина он будет рассказывать это товарищам, ему никто не поверит. Кстати о товарищах, а где эти несчастные трусы, которые бросили его на растерзание кровожадным монстрам? Сержант опустил брус, перегородивший въезд в город, и принялся ждать, когда его подчинённые соизволят явиться пред грозные очи командира. А пока беглецы не объявились, он начал придумывать им такое наказание, чтобы длилось оно месяца три-четыре и происходило желательно по ночам. Неспешной рысью отряд двигался по улицам Тирогиса. Встречные прохожие с любопытством разглядывали всадников, чьи лица были закрыты до самых глаз. Орхам, ехавший впереди колонны рядом с Вадилем, сказал: — Как, оказывается, тесен Ситгар. Надо же было повстречать в столице именно того человека, с которым я познакомился на границе. — Ничего удивительного, — усмехнулся Вадиль. — Вас никто из курьеров не захотел встречать. Все сразу оказались занятыми настолько важными делами, что едва пришло распоряжение, тут же разбежались по городу. Вот меня и отправили, поскольку я уже был знаком с вами. — Понятно, — хмыкнул Орхам. — Хорошо, что ты тут оказался. Кстати, а как ты угодил на курьерскую службу? Насколько я знаю, в неё не берут рядовых солдат да ещё и из приграничных полков. Парень только пожал плечами. — Сам не знаю. Как-то вызвал меня полковник, спросил, правда ли я являюсь внебрачным сыном графа Улистана. Я показал ему перстень, что подарил мне граф, полковник тут же написал рекомендацию и отправил с этим письмом в Тирогис. А здесь уже меня определили в курьеры. Хорошая работа, только мотаться по всему Ситгару приходится. — Понятно. Его Величество ценит преданность и честность, — сказал Орхам. — Долго ещё? — Уже приехали. За поворотом — дворец. В отличие от въездных ворот, у въезда во дворец охрана была предупреждена. Стражники в сияющих кирасах расступились, и отряд вампиров беспрепятственно въехал на территорию дворца. Их уже ждали: на усыпанной разноцветным гравием площадке стояли офицер и гражданский чиновник. Вадиль спрыгнул с коня и, отдав честь, доложил: — Господин капитан, отряд лиц, указанных в курьерском приказе, доставлен без происшествий. Офицер в форме королевских гвардейцев принял доклад и неприязненно уставился на приехавших. Орхам тоже слез с коня и коротко приказал: — Спешиться. Построиться. Вампиры спрыгнули с коней и выстроились в шеренгу. Орхам подошёл к офицеру и сделал лёгкий поклон: — Наставник особого отряда, мастер клинка Орхам. Офицер несколько мгновений разглядывал его, затем представился: — Командир дворцовой гвардии, капитан Рибрин. Вы и ваш отряд поступаете в моё подчинение. Господин Истальф — королевский суперинтендант, — капитан сделал жест в сторону стоявшего рядом с ним низенького пухлого чиновника. — Он любезно выделил для вас отдельное помещение на территории дворца. Конюшня неподалёку от этого помещения. Разместите своих людей… в смысле, подчинённых, а после я жду вас в своём кабинете. Дорогу спросите у гвардейцев — вас проводят. Капитан Рибрин круто развернулся и ушёл. Королевский финансист посмотрел ему вслед, затем развёл руками. — Простите его невежливость, господин Орхам, всё-таки он — военный. Пойдёмте, я покажу вам помещение. Помещение оказалось отдельно стоящим двухэтажным домом в полусотне шагов от дворца. Конюшня, как и говорил капитан Рибрин, оказалась недалеко, что было очень удобно — в случае тревоги не нужно бежать за лошадьми в другой конец дворцового парка. — Неплохо, — оценил Орхам. — Надеюсь, вам тут будет удобно, — расплылся в улыбке суперинтендант. — До вас тут обитали гвардейцы, и ни на что не жаловались. Орхам только головой покрутил — вот, оказывается, почему капитан был столь откровенно недружелюбен. Его солдат выселили, чтобы разместить тут вампиров. Кто угодно обозлится. Наверняка это решение предложил суперинтендант, а гвардии оставалось только подчиниться. — Сегодня вы решайте вопросы с капитаном, — сказал Истальф, — а завтра приходите ко мне. Мы обговорим ваше жалование и, возможно, отдельные выплаты. Орхам удивлённо приподнял бровь. — Отдельные выплаты? — Ну, бывает, что обращаются высокопоставленные лица для решения конфиденциальных задач, — суперинтендант пригладил седую бороду. — Очень высокопоставленные. И платят соответственно. А поскольку все на последнем королевском балу были свидетелями вашей великолепной манеры фехтовать, то, думаю, к вам обратятся в ближайшем времени. — С разрешения Его Величества? — О, не всегда, — улыбнулся Истальф. — Зачем Его Величеству знать о проблемах представителей Кланов Высокородных? Зато и оплата налогом не облагается. — Понятно. Думаю, в ближайшее время я буду слишком занят, чтобы заниматься чем-то помимо задач, поставленных передо мной королём. Невысокий суперинтендант выпрямился, дружелюбное выражение исчезло с его лица. — Господин Орхам, дело ваше. Но представители Кланов бывают весьма злопамятны. — Вы угрожаете? — нейтральным тоном спросил Орхам. — Упаси Единый! — всплеснул руками финансист. — Просто сообщаю о возможных нежелательных последствиях. — Думаю, Его Величество сможет найти управу на излишне назойливых просителей, — сказал Орхам, глядя в глаза суперинтенданту. — А если он не сможет, это сделаем мы сами. — Само собой, само собой! Итак, жду вас завтра. Господин Истальф поклонился и ушёл. Орхам смотрел ему вслед до тех пор, пока к нему не подошёл Коэри. — Мастер, почему вы отказались? Мне кажется, этот кругляш предупреждал нас. Да и деньги лишними не бывают. Орхам посмотрел на своего помощника. — Мы принесли присягу королю, а не Кланам Высокорожденных. Честь не продаётся, Коэри. — Да, мастер. Орхам отправился на осмотр комнат, а потому не заметил недовольного выражения лица Коэри.Глава 3
* * *
— Ну-с, адепт Теовульф, ответь нам, как формулируется главный философский вопрос. Архимаг Шетерн был высоким мужчиной лет сорока. Видимо он ещё не достиг той ступени, когда мага подвергают омолаживающим заклинаниям, а потому выглядел на свой возраст. Высокий лоб, залысины, глубоко сидящие глаза, тяжёлая квадратная челюсть — красавцем назвать его язык не повернулся бы даже у подслеповатой старой девы. Но сам Шетерн, несомненно, был о себе другого мнения, а потому не оставлял попыток произвести на адепта Реллу благоприятное впечатление. Ветреная ученица водного факультета милостиво принимала ухаживания архимага, как, впрочем, улыбалась и Теовульфу. Надо ли говорить, что эти двое просто терпеть друг друга не могли? — Ну-у, — протянул Тео, — там что-то говорится о духе и материи. — Не знаем, — с видимым удовольствием отметил Шетерн. — А ведь этот вопрос является краеугольным камнем во взаимоотношениях магов и церкви. Штрафной талон вам, сударь. Кто хочет ответить? Да, адепт Релла. — Основной вопрос философии звучит так: что первично — дух или материя. — Великолепно, адепт, — Шетерн широко улыбнулся, показав лошадиные зубы. — За превосходное знание предмета дарю вам один полный выходной день. На амулете Реллы появился зелёный огонёк. — Спасибо, учитель, — Релла сделала книксен и села на место, незаметно для Шетерна показав язык Теовульфу. — Таквот, — Шетерн прошёлся вдоль стены, — основной вопрос философии важен для нас — магов, по той причине, что он позволяет противостоять нападкам церковных деятелей, утверждающих, что дух первичен. Они — то есть монахи всяких мастей, приводят в пример сверхголема, которого создали древние мастера магии во время Величайшей битвы. — Единого? — послышался вопрос. — Да, так позже прозвали это существо. Оно получило имя Единый по той причине, что в нём воедино спаялись все стихийные магии. Высшие мастера, пожертвовавшие своими жизнями, вложили в Единого не только жизненные и магические силы, но и собственные души, благодаря чему Единый приобрёл некое подобие разума. Церковь же под термином «единый» подразумевает существование одного бога. Единого для всех. Так вот, после Величайшей битвы сначала стихийно, а потом вполне целенаправленно начали возникать общества поклонения Единому. Теперь, как вы знаете, они объединены под знамёнами церкви Единого. И её представители утверждают, что высшие мастера магии создали только физическую оболочку, в то время как некий высший дух проник в неё извне. То есть, Единый — это всеобщий бог, которому следует поклоняться, который любит своих «детей» и карает непослушных. В общем, логика их ущербна, и всё это неправда. — Но Единый действительно карает нарушивших слово, — заметил Теовульф. — Даже у вампиров это известно. — Ну да, наказывает, — нехотя согласился Шетерн. — Однако, происходит это не по его воле, а только по просьбе монахов. К примеру, два торговца заключили договор и призвали в свидетели монаха — вы, наверняка, не раз видели такое. И если один из них нарушает условия договора, то монах возносит молитву Единому с просьбой наказать преступника. Чем больше монахов молится, и чем усерднее они это делают, тем больше вероятность, что Единый выполнит их просьбу. Нарушитель договора будет наказан в одиннадцати случаях из дюжины. Таким образом, Единый признан всеми высшей судебной инстанцией. Но даже такую ситуацию опытный маг в споре со священнослужителями может обратить себе на пользу. Дилль немедленно вспомнил про ростовщика Рикнера. Демонов ростовщик тоже ходил с монахом и обманул великое множество клиентов, за что был изгнан из гильдии. Если бы за каждый обман Единый его наказывал, то ростовщик уже должен был бы сгореть заживо раз двадцать. Чего, однако, не произошло. Выходит, не так уж и всесилен этот Единый. — То, что Единый всего лишь выполняет волю просителей, а не сам инициирует наказание, и является доказательством отсутствия внешнего воздействия на магически созданную саморегулируемую структуру, — Шетерн на одном вздохе выпалил этот перл, достойный завзятого канцеляра, и ткнул пальцем в Тео, отвлекшегося на перешёптывание с Реллой. — Адепт Теовульф, повторите. Дилль, к примеру, под страхом смерти не смог бы повторить этот образец бюрократического словоблудия, а Тео только развёл руками. — Ещё один штрафной талон, адепт Теовульф, чтобы не отвлекался, — Шетерн с улыбкой послал магический импульс, и на амулете Теовульфа зажёгся второй крохотный огонёк. — Если ты не способен сконцентрироваться на учёбе, то зачем поступил в Академию? — Но я только хотел спросить… — Спрашивать здесь можно только у меня. Я вам дарю бесценные знания, а вы не цените этого. — Но… — Ещё один штрафной талон. За пререкания, — Шетерн с удовлетворением зажёг новую красную «звезду» на амулете Тео. — Больше никто не хочет со мной поспорить? Дураков не нашлось — все молча ели глазами архимага. — Отлично. Тогда запишите задание для самостоятельной проработки… Остаток урока прошёл в выслушивании нудных поучительных речей Шетерна. Дилль, усыплённый монотонным голосом учителя, заработал четвёртый талон и догнал Тео по количеству штрафов. «Ну, что ж, — философски подумал Дилль, — во всяком случае мне в компании с Тео будет на так скучно отрабатывать».* * *
— Давай посмотрим, чему ты научил его. Мастер Китан и гроссмейстер Адельядо сидели на стульях с высокими спинками — ни дать ни взять судьи по время вынесения приговора. — Пока ничему особенному. Он только научился собирать энергию. — Уже неплохо для начала. Приступай, адепт. Дилль, чувствуя себя неуютно под их строгими взглядами, уселся на коврик и скрестил ноги, а руки положил на колени ладонями вверх. Мастер Китан говорил, что такая поза лучше всего подходит для сбора эргов из пространства. Он закрыл глаза. Итак, для начала нужно отстраниться от всяких внешних раздражителей. К примеру, от мыслей, почему он, Дилль, должен сидеть тут вместо того, чтобы использовать положенное для отдыха время по назначению — выспаться, к примеру. Завалился бы сейчас на кровать… Стоп! Не отвлекаться! Нужно расслабиться и позволить мыслям парить в небесах. Как в прошлый раз, когда мастер Китан дал ему вино. Кстати, неплохое вино было, эштигерское, кажется. А потом за это же вино Дилль получил штраф. Зараза, всё-таки, этот мастер Китан! Сам же дал ему выпить и за это же ещё и наказал! Опять придётся ночами швырять уголь в котельной. Там душно, там из жерла печи пышет жаром, а пот градом катится по лицу… Дилль так явственно представил себе обстановку котельной, что ему и вправду стало жарко. Словно он не сидел на коврике в медитативном зале, а стоял с лопатой около раскалённой печи. И Шетерн, морда лошадиная, вкатил штраф, а всё потому, что Дилль дружит с Тео, который заглядывается на Реллу, на которую положил глаз сам Шетерн. Жар негодования на придирчивость учителей и несправедливость судьбы захлестнул Дилля. Чтоб им пусто было! Ну, ничего, погодите, вот он выучится и покажет всем! — Адепт Диллитон, немедленно перестань! — словно издалека послышался крик мастера Китана. — Щит готов? — это голос гроссмейстера. — Да. — Дилль, открой глаза и осторожно начинай выход. Дилль послушно открыл глаза — мастер Китан и гроссмейстер Адельядо смотрели на него будто сквозь завесу красного цвета. Какой ещё выход, о чём он? Наконец Дилль с трудом сообразил, что гроссмейстер велел ему выйти из состояния медитации. Знать бы ещё, как это сделать. До сих пор он учился только впадать в это состояние. Словно угадав мысли Дилля, гроссмейстер начал негромко говорить: — Представь заснеженный лес: с неба падают снежинки и опускаются на ветви елей. Из прорехи в тучах выглянуло холодное зимнее солнце, и теперь снежинки сверкают в его лучах словно крошечные алмазы. Каждый эрг, собранный тобой — это такая снежинка. Понемногу отпускай собранную энергию. Пусть она уходит, как снег из тучи. Перед внутренним взором Дилля возникла нарисованная гроссмейстером картина, и кровавая пелена перед глазами начала исчезать. Судорожно сжатые пальцы заболели, а затылок заломило, словно его кто-то огрел дубиной по голове. Гроссмейстер Адельядо и мастер Китан бросились к Диллю и принялись поочерёдно прикладывать руки к его вискам. Лёгкие прикосновения магов снимали боль, и постепенно Дилль стал чувствовать себя почти человеком. — Что это со мной было? — прохрипел он. — Накопленная и неизрасходованная энергия, — пояснил мастер Китан. — Ты не выпустил её, а твой нетренированный организм отреагировал. Это называется магический откат. Не советую повторять это слишком часто — без помощи врачевателя можно запросто «перегореть». — И не подумаю, — заверил его Дилль. — Так-то лучше, — проворчал гроссмейстер. — У тебя ещё осталось что-нибудь? Остатки собранной энергии ещё теплились в нижней части живота, и Дилль кивнул. — Тогда сконцентрируй её в руке и направь вон на тот щит, — Адельядо указал на каменный щит, стоящий в дальнем конце зала. — Отпустишь по моей команде. Щит из цельной каменной плиты был оплавлен в нескольких местах, а кое-где даже растрескан. Похоже, на нём тренировалось не одно поколение учеников. Дилль собрал остатки энергии, перекачал её в правую руку и по команде гроссмейстера выпустил в каменюку. Бесформенный сгусток красно-зелёного цвета взорвался, едва коснувшись щита. Воздух сотряс гулкий взрыв, каменный угол плиты отвалился и с грохотом рухнул на пол. Дилль недоверчиво посмотрел на свою руку — неужели это он сумел отколоть кусок камня от плиты толщиной с локоть? С ума сойти! — С ума сойти! — гроссмейстер Адельядо явно умел читать мысли. Мастер Китан плюхнулся на стул и глубоко вздохнул — судя по его виду, он чем-то недоволен. Дилль понадеялся, что не его успехами. Ошибся, конечно. — Отвратительно! Никакого самоконтроля, никакой самозащиты, никакого следования правилам безопасности! — мастер Китан вскочил и зашагал вдоль стены, периодически останавливаясь и тыча пальцем в Дилля. — Адепт Диллитон, ты о чём думал, когда собирал энергию? Разве я такому учил вас? — Кстати, а о чём ты думал? — поинтересовался гроссмейстер. Дилль постарался воспроизвести цепочку своих мыслей. Старшие маги переглядывались, но не прерывали его. Когда рассказ подошёл к концу, гроссмейстер задумчиво пригладил седую бороду и сказал: — Подожди за дверью, мне нужно кое-что сказать мастеру Китану. Дилль вышел, закрыл за собой дверь и тут же приложился к ней ухом в надежде послушать, о чём будут говорить мастера. То ли говорили они тихо, то ли гроссмейстер поставил какое-то заглушающее заклинание, но Дилль ничего не услышал. А разговор в медитативном зале был интересный. — Да, ты прав, — сказал гроссмейстер Адельядо, когда адепт скрылся за дверью. — Молодец, что сразу позвал меня. Он опасен. — И в первую очередь для самого себя. — И это тоже, — гроссмейстер подошёл к каменному щиту и осмотрел отколотый осколок. — Сможешь так? — Смогу, конечно, если подготовлюсь, — Китан поднял кусок камня и повертел его в руках. — Смотрите, мастер, никакого следа магии стихий. Удар был чистой энергией. А что было бы, используй он не остатки, а всё, что успел собрать? Всё-таки драконья магия — это страшная вещь. — А в неопытных руках — вдвойне, — глава Академии вздохнул. — Боюсь, наш младший брат дракона использует не только драконью магию. Видел зелёные сполохи? Что это было? Мастер Китан развёл руками. — Вот и я не знаю. Кстати, ты заметил, что у нашего юного адепта имеется ярко выраженный антимагический талант? — Конечно, — проворчал Китан. — Я так понимаю — это тоже проявление драконьей магии. Если бы все мои молнии доставали его, мантия Дилля уже превратилась бы в решето. Я бы сказал, что пропадает от половины до двух третей атакующих заклинаний. — Две трети, — фыркнул Адельядо. — На королевском балу он безо всякой подготовки умудрился выстоять против Леклера. Я отлучился на время, а Леклер честно попытался выполнить свои обязанности. И, представляешь, не сумел. Мало того, что Дилль выжил, но и его магические способности не пострадали. — Не может быть! — ахнул мастер Китан. — Но ведь против инквизитора ещё никто не смог выстоять. — Если мы сможем развить у Дилля талант антимагии, то он сумеет ещё и не такое, — гроссмейстер нахмурился. — Вот только, чувствую, не успеем — он ведь поубивает всех пока научится себя контролировать. — Я займусь им отдельно, — пообещал мастер Китан. — Прямо со следующего занятия. — Само собой. Делай, что хочешь, но обучи его сдерживать энергию. Не хватало нам второго Адогорда. Мастер Китан передёрнул плечами, словно от холодного сквозняка. — Да уж, не хотелось бы. — Я поставлю ему блок, — решился гроссмейстер. — Такой, чтобы мощнее десятка эргов он не мог использовать. Ничего хорошего в этом нет, но другого пути я не вижу. Уберём блок только тогда, когда будем уверены. — Но это же не раньше, чем через несколько лет! — воскликнул Китан. — Минимум четвёртая ступень. И потом, как он будет обучаться, если его магические способности будут заблокированы? — Я дам тебе и другим учителям ключевое заклинание. Будете снимать блок на своих занятиях, а затем снова его ставить. У тебя есть другое предложение? Других предложений не было. Гроссмейстер Адельядо попрощался с мастером Китаном и вышел из медитативного зала в коридор, где обнаружил Дилля, со скучающим видом читавшего написанные прямо на стене «Правила самоконтроля». — Пойдём, — буркнул гроссмейстер. Дилль отметил, что глава Академии явно не в духе, и не решился донимать его вопросами. Они миновали несколько переходов, по крутой винтовой лестнице спустились на восемь этажей и оказались в тупике. На стене красовалась синяя табличка с надписью «Без стука не входить». — Куда не входить-то? — вслух удивился Дилль — никаких дверей он не видел. — Сюда, — ответил Адельядо и толкнул один из камней. В стене образовалась узкая вертикальная щель, в которую и шагнул гроссмейстер. Дилль последовал за ним, и в этот момент в них со всех сторон с рёвом ударили струи огня. Дилль даже не успел испугаться — гроссмейстер жестом руки погасил огонь и, как ни в чём ни бывало, пошёл дальше. — У старика особенное чувство юмора, — с раздражением бросил он. — Ты, когда будешь сюда заходить, обязательно стучи. — А как это связано с огнём? — поинтересовался Дилль. — И зачем я буду сюда заходить? — Сейчас всё узнаешь, — многообещающе сказал гроссмейстер. — Мастер, где вы? Я привёл к вам нового ученика. — Чего орёшь? — послышался откуда-то сбоку надтреснутый старческий голос. — Совсем ослеп на старость лет? — А, вот вы где, — Адельядо поклонился куда-то в сторону тёмной ниши в стене. — Как здоровье, мастер? — Помирать собрался, да ты помешал, — послышался ответ. — Ну-ка, помоги мне встать. Гроссмейстер Адельядо поспешил к стене, словно был не первым магом королевства и главой Академии, а обычным адептом пятой ступени. Дилль с любопытством уставился на старичка, опиравшегося на руку гроссмейстера. Он был невысокого роста и настолько худой, что на ум сразу приходило описание «кожа да кости». Что удивительно, старик был не только абсолютно лыс, но и вообще лишён растительности на лице — ни бровей, ни ресниц, ни бороды, ни усов. Одет он был в серый балахон, который болтался на нём, словно был сшит на человека, минимум, раза в два крупнее нынешнего владельца. В целом старичок производил впечатление «дунь — рассыплется». На всякий случай Дилль решил не чихать вблизи этого древнего мага. Старичок в свою очередь оглядел нового ученика с ног до головы, при этом Дилль отметил, что взгляд светло-голубых глаз далеко не старческий — цепкий, внимательный и пронизывающий. — Хе-хе, совсем мальчишка, — вынес вердикт старик. — И зачем ты мне его привёл? — Мастер, боюсь, кроме вас никто не сможет обучить его. Дело в том, что этот адепт… — Обладает даром дракона, — прервал гроссмейстера старик. — Ты зря привёл его сюда — я слишком стар для этого. Хех. — Откуда вы узнали? — удивился Адельядо. — Вы же ни с кем не общаетесь. — Я ещё не окончательно ослеп в отличие от некоторых. И не потерял способности видеть ауру. — Мастер, только вы можете… — Адельядо, помнится, в прошлый р, аз ты, стоя вот на этом самом месте, говорил, что я выжил из ума и мне нельзя доверить даже команду уборщиков. — Мастер, но я был расстроен гибелью вашего ученика. Дилль навострил уши. Гибелью ученика? — Хе-хе, он сам был виноват, и ты об этом прекрасно знаешь. — Ваши методы, мастер… — Ты их не одобряешь, не так ли? — Просто я их слишком хорошо знаю, — сухо сказал гроссмейстер. — Всё-таки я и сам до сих пор официально числюсь вашим учеником. Дилль удивлённо поднял брови. Вот как? Адельядо учился у этого старого мага. Интересно, сколько же тогда лет старичку, если самому гроссмейстеру около двухсот? Наверное, он помнит ещё Величайшую битву. Поэтому, ничего удивительного, что старый маг постоянно по-дурацки посмеивается — кто угодно за такой срок выживет из ума. — А раз ты мой ученик, то не смей перечить наставнику. Мне лучше знать, как воспитывать боевых магов. Боевых магов? Брови Дилля, которые до этого уже побывали в верхней точке, сейчас, наверное, уехали куда-то на макушку. Его собираются сделать боевым магом? Хе-хе, мысленно повторил он за старичком. — Именно поэтому я и привёл к вам этого адепта, мастер Иггер. — Вот же настырный, — проворчал старик. — Ладно, оставляй его. Но если он окажется таким же тупым, как прошлый… — О, мастер, адепта Диллитона можно обвинить в чём угодно, только не в тупости. Он своенравен, ленив, врёт на каждом шагу, физически не подготовлен и имеет кучу других недостатков, но только не туп. Дилль негодующе кашлянул, услышав такой сомнительный комплимент. Впрочем, оба старших мага не обратили на него ни малейшего внимания. — Ну, хорошо, хорошо. Хе-хе, сказал же, посмотрю, — Иггер поджал тонкие губы. — Если он мне подойдёт, пусть приходит дважды в неделю. — Мастер, я рассчитывал, что вы будете ежедневно заниматься… — Здоровье, знаешь ли, с возрастом не прибывает, — старик кашлянул. — Тогда почему вы отказываетесь от сеансов обновления? Наши врачеватели: что земельщики, что водники, будут рады оказать услугу самому старому магу Академии. — Адельядо, — старичок пронзительно посмотрел на первого мага, — ты ведь лучше меня знаешь причину. Так зачем задаёшь такие дурацкие вопросы? Хе-хе. — Простите, мастер, — высокий гроссмейстер вдруг словно стал меньше ростом. — Ладно, чего уж. — Спасибо. Разрешите ваш амулет, я сброшу в него ключевое заклинание. — Ключевое? Неужели ты решил выпустить меня? — К сожалению, это не в моих силах, мастер. Да и вы сами не захотите… Нет, ключ нужен для снятия блока на время занятий с вот этого юного господина. Старичок перевёл взгляд на Дилля, ещё раз осмотрел его с головы до ног и снова вперился в гроссмейстера. — Для чего блок? — Чтобы он не убил ни себя, ни тех, кто окажется рядом, — неохотно пояснил Адельядо. — Он совсем не умеет держать контроль. — Хе-хе, значит, он всё-таки тупой. — Мастер Иггер, адепт только на прошлом занятии научился собирать эрги. И освоить мастерство контроля времени у него ещё не было. — Вот даже как, — глазки старичка заинтересованно блеснули. — Значит, ты ставишь на него блок, хотя юный адепт едва начал учиться. Это из-за драконьей магии? — Угу, — кивнул Адельядо. — По-другому нельзя. Адепт Диллитон, дай-ка мне свой амулет. Дилль снял с шеи кожаный шнурок с зачарованным амулетом. Гроссмейстер, увидев четыре красные «награды», только хмыкнул. — Это ты за сегодня успел заработать? Адельядо наложил какое-то заклинание на амулет Дилля и вернул его владельцу. Мастер Иггер проводил взглядом магическую побрякушку и сказал: — Уговорил, хех. Сначала адепт будет приходить ко мне три раза в неделю, а там посмотрим. Теперь, Адельядо, иди, а мы с моим новым учеником побеседуем. Хе-хе. Гроссмейстер низко поклонился и ушёл. Когда за ним каменная стена схлопнулась, старичок повертел в руке свой амулет и рассмеялся. — Хе-хе, Адельядо сам себя перехитрил. А ведь я ему тысячу раз говорил, не мудрствуй там, где всё просто. Дилль даже не попытался состроить вежливую улыбку. Во-первых, он совершенно не понимал о чём идёт речь. А во-вторых, старичок выглядел каким-то… немного не в себе. И ещё эти постоянные идиотские подсмеивания. Он вздохнул — ну почему ему так не везёт? Отдали в ученики сумасшедшему магу. — На факультет какой стихии тебя определили? — На огненный. — Хе-хе, мог бы и сам догадаться, — хмыкнул Иггер. — С такой-то рыжей шевелюрой тебе только туда и дорога. Значит, любишь устраивать пожары? Дилль закатил глаза к низкому каменному потолку и промолчал. — Дай свой амулет, — мастер Иггер протянул руку к Диллю. — Так-так. Хех, всё понятно. Ну-с, раз теперь ты мой ученик, давай начнём с главного: первым делом ты должен научиться снимать это дурацкое блокирующее заклинание. Иначе, что это будет за учёба? Глаза Дилля стали круглыми. Вот так просто — взять и отключить заклинание, наложенное первым магом королевства? А ничего, что он всего лишь адепт пятой ступени, который ещё даже не умеет толком медитировать? Нет, старик точно псих! Однако свои мысли Дилль оставил при себе и лишь сказал: — Мастер, я не знаю, как. — А я тебя научу. Я это заклинание давно разработал, но так и не применил. Так что честь первооткрывателя, хе-хе, будет принадлежать тебе. Повторяй за мной и запоминай: я — сверхмаг…Глава 4
* * *
Дворец герцогов Фрадбургских из клана Сокола в Тирогисе мог поспорить величиной и роскошью с королевским. Дворец и прилегающие к нему постройки занимали весь Седьмой холм — а этот холм был вторым по высоте в столице. Высокая стена огораживала владения герцогов Фрадбургских от нескромных глаз любопытных, а личная гвардия следила, чтобы никто — ни нищие-попрошайки, ни торговцы, ни даже королевские чиновники не проникли внутрь иным способом, кроме как через главные ворота. Башня Сокола была ниже королевской, зато выше, чем в магической Академии. И, конечно же, выше, чем у остальных кланов. Когда-то на неё садились драконы… в те времена, когда они ещё летали над Тирогисом. Высота башни была не просто поводом похвастаться могуществом, она лишний раз напоминала смотревшему на неё, что клан Сокола — первый претендент среди прочих кланов на королевский трон. И если ныне правящая династия вдруг по какой-то причине прервётся, то избранником от Совета кланов по всем канонам должен стать герцог Фрадбург. Именно об этом сейчас и говорили два вельможи в личном кабинете герцога. — Дядя, — высокий дворянин в богато расшитом золотом костюме поморщился, — тебе легко говорить «надо подождать». Это ведь не тебе придётся ехать в демоновы северные горы и страдать там от холода и ветра. И ещё общаться с немытой солдатнёй. Я не переживу этого! — Потерпишь, — без тени сочувствия сказал возрастной герцог Фрадбург. — Если бы ты меня послушал и не поторопился довериться хиваши, то сейчас мог бы сидеть на ситгарском троне. Сам виноват. — Но ты же одобрил мой план! — возмутился граф Бореол, который являлся племянником Фрадбурга. — Я посчитал, что он может сработать, — пожал плечами герцог. — Но король обставил и нас, и хиваши. Хорошо хоть он не нашёл никаких доказательств твоих сношений с пустынниками. — Да, повезло. — Повезло, как же, — презрительно процедил герцог. — Ты оставил за собой такой хвост, что моим наёмникам пришлось по локоть в крови испачкаться, чтобы устранить возможных свидетелей. А ты должен был сам об этом позаботиться. Так что радуйся, что отделался всего лишь ссылкой в армию. — Радуйся, — недовольная гримаса исказила породистое лицо графа. — Может, ещё и в ножки королю бухнуться? — Понадобится — упадёшь и будешь облизывать его сапоги. — Дядя! — Перечить мне вздумал? — тихо спросил герцог. — Нет, дядя, извини, — граф Бореол склонил голову. — Просто мать не передала мне мудрость, которой наш дед так щедро наградил тебя. Герцог Фрадбург покачал головой — ну и что с ним делать? Нетерпелив, не умён, тщеславен. Но Бореол единственный, кто может реально претендовать на королевский трон от клана Сокола. У герцога две дочери, которых Совет кланов не примет даже во внимание. А сам он уже слишком стар для того, чтобы возглавить государство. Клан Сокола должен владеть Ситгаром во что бы то ни стало, значит, герцогу придётся терпеть выходки Бореола и по мере сил направлять его деятельность в нужное русло. К счастью, Бореол понимает, что без дяди он — ничто. Конечно, когда он дорвётся до королевской власти, наверняка попытается отыграться, но у герцога на этот случай уже был заготовлен план. — Ладно, считай, я тебя простил, — буркнул герцог Фрадбург. — Сейчас наша задача — заставить короля забыть о твоём существовании. Ты уже получил ордер? — Вот он, — граф Бореол протянул дяде пергаментный свиток с магическими печатями. — Сегодня выдали в главной королевской канцелярии. Герцог Фрадбург пробежался взглядом по строчкам, написанным красивым почерком и усмехнулся. — А ведь это хорошо. Как же я сразу не подумал… Бореол, король думал наказать тебя, но на самом деле он дал нам в руки оружие. — Дядя? — граф явно не понимал о чём герцог ведёт речь. — У тебя под началом будет полк, которым ты назначен командовать. Это и есть оружие, о котором я говорю. — Дядя, у меня в Неонине было гораздо больше, но ты не называл те войска нашим оружием. — В Неонине ты бездарно проводил время. Если бы ты занимался делом, то все войска, расквартированные в Неонине, принадлежали бы тебе. Поэтому теперь ты должен исправить ошибку. Конечно, вряд ли ты сумеешь заставить солдат и офицеров отказаться от Красного Льва. Пока что твоя задача: добиться, чтобы тебя, графа Бореола, эта грязная солдатня и низкородные офицеры начали уважать. — Но как? — Для начала сними с себя все побрякушки и украшения, — герцог брезгливо указал на расшитые золотом одежды. — Никаких драгоценностей, никакой роскоши. Оденешься, как простой офицер. Этот меч оставишь здесь, возьмёшь у моих гвардейцев обычный. Поедешь верхом, а не в карете. И там, на месте, ты будешь спать в палатках с солдатами, месить грязь вместе с солдатами, и жрать то, что готовят солдатам. Ты должен стать одним из них, а они должны принять тебя, чтобы потом по твоему приказу пойти хоть на штурм королевского дворца. Ты всё понял? В глазах графа читалось откровенное страдание, но герцог Фрадбург был неумолим. — У меня есть верные люди в Амиссарском полку. Если они мне донесут, что ты сделал хоть что-то не так, как я тебе велел, можешь больше не рассчитывать на помощь клана. Я лично вычеркну твоё имя из родовой Скрижали. Граф Бореол слегка побледнел — он прекрасно понял, что означает вычёркивание имени. Его уберут по приказу дяди, а спишут всё на коня, который сорвался в пропасть, или на повара, приготовившего еду из пропавших продуктов. — Ступай. Мне нужно подумать, что теперь предпринять, — герцог устало опустился в глубокое кресло. Граф Бореол некоторое время стоял, затем поклонился дяде и удалился, скрипя зубами от злости. А герцог Фрадбург даже не заметил, как ушёл племянник — он погрузился в просчёт своих дальнейших действий. Ещё вчера весь его план состоял лишь в том, чтобы заставить Бореола не высовывать носа из северной армии. А сегодня утром выяснилось, что хиваши вовсе не считают поражение у Неонина поводом, чтобы отказаться от вмешательства в дела Ситгара — так сказала посланница пустынников. Она предложила план действий, претворение в жизнь которого должно было убрать короля и возвести на трон представителя клана Сокола. Единственной загвоздкой оказались вампиры, столь неожиданно объявившиеся при королевском дворе. Их умение сражаться было весьма некстати и могло помешать исполнению намеченного переворота. Чем вампиры насолили хиваши герцог не знал, но по поведению их посланницы понял, что пустынники, мягко говоря, ненавидят клыкастых. Фрадбург пообещал устранить или, как минимум, нейтрализовать вампиров. Герцог понимал, что хиваши действуют в своих интересах — они наверняка попытаются воспользоваться неразберихой, возникшей в столице при смене власти, чтобы оттяпать южные области Ситгара, на которые давно зарятся. Но в этой игре ставка слишком высока, чтобы отказаться от победы в пользу никчёмной щепетильности. К тому же, после восшествия на престол Бореола герцог рассчитывал направить южную армию против хиваши и вернуть всё на свои места. Таким образом, положение вещей восстановится: государство вернёт временно потерянные земли, зато на троне будет клан Сокола. Герцог Фрадбург помассировал затылок и болевшую шею — возраст давал о себе знать. Надо бы обратиться к магам за сеансом омоложения, но он подозревал, что гроссмейстер Адельядо — тот ещё жук! — может приказать своим врачевателям применить к нему какое-нибудь заклинание правды. И выболтает герцог все свои планы, даже не узнав об этом. Другим вариантом был визит к монахам — при надлежащей оплате услуг архиепископ Одборгский выделит хоть сотню клириков, чтобы они помолились Единому о придании здоровья герцогу. Но Фрадбург не доверял архиепископу так же, как и гроссмейстеру. Нет, сейчас не время. Придётся потерпеть и отложить сеансы омолаживания до тех пор, пока трон не займёт Бореол. Герцог достал из шкатулки письмо архиепископа Бронкурского — своего давнего приятеля, и ещё раз перечёл его. Бронкур предлагал свою всемерную поддержку в обмен на небольшую услугу. «… исчадия демонских миров, они должны быть прокляты и уничтожены. Как будет стёрт с земного лика и тот, кто им оказывает покровительство…» Это он про вампиров и короля, признавшего их вассалами. Бронкур явно хочет под личиной борьбы с нечистью подобрать под себя всю церковную власть, недаром же намекает на отлучение Ситгара от церкви. Что ж, надо этим заняться — помощь извне будет полезной, к тому же вампиры изрядно мешают исполнению задуманного переворота. Фрадбург ударом колокольчика позвал слугу и велел пригласить архитектора Реуса, уже больше часа ожидавшего, когда герцог сможет его принять. На самом деле из этого господина Реуса такой же архитектор, как из самого герцога — юный паж. Реус был человеком, которому герцог Фрадбург доверял важные дела. К примеру, именно он со своими людьми занимался подчисткой свидетелей общения Бореола с хиваши. Лжеархитектор вошёл в кабинет с кипой рулонов и проектов. Герцог не предложил ему сесть — не хватало ещё оказывать такую честь наёмнику! — и сразу приступил к делу: — Реус, открой верхний ящик секретера — там кошель с четырьмя сотнями оксов, — убедившись, что наёмник взял деньги, герцог продолжил: — Мне нужен ловкий человек, умеющий молчать даже под пытками. Он должен уметь убивать, оставаясь незамеченным. — У меня все такие, ваша светлость. Кого нужно убрать? — Пока никого. Он мне может понадобиться недели через две-три. Срок будет зависеть от того, согласятся ли вампиры на сделанное им предложение.* * *
Орхам, закутанный в тёмный плащ, уже больше часа переминался с ноги на ногу в ожидании приёма. Королевский слуга передал вампиру повеление государя прибыть к нему на аудиенцию, и Орхам по наивности подумал, что его тотчас примут. Однако оказалось, что в приёмной своей очереди ждут не менее десятка посетителей: высокопоставленные вельможи в богатых одеждах, чиновники в буро-коричневых сюртуках, несколько военных с пустыми ножнами — ибо на приём к королю люди с оружием не допускались. Вот и пришлось Орхаму ждать своей очереди, периодически ловя на себе неприязненные взгляды. Два молодых офицера особенно старались проявить своё неприятие вампира в приличном обществе. Они перешёптывались, бросали на Орхама презрительные взгляды и откровенно усмехались — в общем, всеми доступными способами напрашивались на неприятности. Когда, наконец, камердинер пригласил его войти, Орхам уже начал всерьёз подумывать, а не проучить ли юнцов? Он вошёл в большой кабинет. Король сидел кресле с высокой резной спинкой, стоящем на возвышении. Рядом с королём расположились советники и министры, среди которых Орхам узнал магистра Леклера — королевского магохранителя, и суперинтенданта Истальфа. Остальные были ему незнакомы. «Очень удобно, — подумал Орхам, — король всегда смотрит на посетителей сверху вниз.» Поклонившись, Орхам застыл в ожидании. Его Величество Юловар второй, глядя куда-то вдаль сквозь стену, произнёс: — Оставьте нас с господином Орхамом. — Ваше Величество, это не совсем разумно, — попробовал было протестовать Леклер, но, получив надменный взгляд короля, стушевался и поспешил вслед за советниками и министрами. — Как добрались? — спросил король. — Неприятности были? — Всё хорошо, Ваше Величество. Разве что на воротах сержант отказывался нас пускать. — Да, мне докладывали. Поднялась паника, несколько крестьян пострадали. Я велел архиепископу дать задание на проповедях распространяться о вампирах, как о новоприобретённых братьях, но, господин Орхам, вы же понимаете, что многовековую неприязнь нелегко преодолеть. Поэтому готовьтесь к тому, что подобный приём вы будете встречать часто. Орхам пожал плечами. — Вы познакомились с капитаном Рибрином? — получив в ответ утвердительный кивок, король продолжил: — Вы и ваш отряд официально поступаете к нему в распоряжение. Будете нести караульную службу во дворце. В основном, конечно, ночью. А в оставшееся от караулов время натаскивайте моих гвардейцев в бое на мечах — только, приказываю, никого не увечить. Всё ясно? Орхам стукнул себя кулаком в грудь. Король показал пальцем на стены, затем приложил ладонь к уху — Орхам кивнул, поняв, что разговор могут подслушивать. — Тогда мы отпускаем вас. Выйдите через малую дверь. Мне нужно поразмышлять в одиночестве. Вампир открыл небольшую дверь сбоку от трона, пропустил вперёд короля и вышел вслед за ним. Они прошли через комнату, заваленную книгами, картами и свитками, миновали оружейный зал, стены которого были увешаны щитами, алебардами, мечами и копьями, и оказались в спальне короля. Там их уже ждали гроссмейстер Адельядо, архиепископ Одборгский и прокуратор Крюэль. — Ну, наконец-то, — поднимаясь, ворчливо сказал Адельядо. — Мы с Одборгом успели уже три раза поссориться и столько же помириться. А с уважаемым прокуратором Крюэлем я помирился только дважды. — Гроссмейстер, вы поставили защиту? — король проигнорировал замечание первого мага о том, что он повздорил с прокуратором — это происходило при каждой их встрече и давно уже стало привычкой. Хорошо хоть не поубивали друг друга, пока ждали. — Конечно, Ваше Величество. Да и архиепископ принёс освящённый полог. Будьте уверены, нас никто не подслушает. Если бы ещё и господин прокуратор был столь же полезен… Крюэль — высокий мужчина лет около пятидесяти был явно невоздержан в пище, о чём свидетельствовали два подбородка и изрядное брюшко. Впрочем, кроме пищи он оказался невоздержанным и в речах, выплеснув на голову гроссмейстера такое количество ругательств, что их хватило бы на трёх рыночных нищих. — Господа, — в голосе короля зазвенел металл, — меня больше не забавляют ваши пикировки. Для опытных придворных подобные слова являлись предвестниками беды — следующей фразой могло быть известие о немилости или даже ссылке. Прокуратор и первый маг умолкли, а архиепископ тонко усмехнулся. Орхам постарался сохранить невозмутимость — не хватало ещё наживать себе врагов в лице первых людей королевства. — Крюэль, расскажите то, о чём говорили мне вчера, — сказал Юловар. — Мои агенты доложили, что несколько представителей кланов Высокорожденых готовятся к перевороту, — без интонаций забубнил прокуратор. — Их цель: свергнуть законного короля и установить власть кланов. — Крюэль, да об этом каждая собака на рынке знает, — усмехнулся гроссмейстер. — Расскажите что-нибудь не столь известное. Прокуратор громко засопел, но, памятуя о королевском недовольстве, от перебранки с магом воздержался. — Претендентом на трон является граф Бореол из клана Сокола. Само собой, он будет лишь марионеткой в руках герцога Фрадбурга, который и есть душа заговора, — увидев движение Адельядо, Крюэль поднял руку, призывая его потерпеть с высказываниями. — Я знаю, что это тоже вам известно, гроссмейстер. Но до недавнего времени кланы действовали самостоятельно, а сейчас они вошли в плотный контакт с хиваши. Подготовка к перевороту идёт в согласии с хивашскими шпионами. — Прокуратор, а теперь скажите нам что-нибудь по-настоящему важное, — поморщился Адельядо. — По-настоящему важное? Хорошо. Первое: мои агенты узнали, что заговорщики планируют привлечь к делу вампиров. Как всем уже известно, вампиры — отличные бойцы, и представители кланов, думается, очень хотели бы видеть их в своих рядах. Король, архиепископ и первый маг уставились на Орхама. Вампир только с недоумением развёл руками. — И второе, на мой взгляд, важное известие: заговорщики планируют привлечь к делу мага. И даже не просто планируют — ходят какие-то смутные слухи о маге, который якшается с хивашскими шпионами в Тирогисе. К сожалению, о нём мы пока ничего не знаем. Теперь взгляды присутствующих на малом королевском совете обратились на Адельядо. — Ваше Величество, я предлагаю вам устранить от двора вампиров и магов, — закончил прокуратор. — И, само собой, усилить охрану. Кроме гвардейцев можно было бы разместить роту гномов — думаю, Его Подгорное Величество не откажет вам одолжить сотню огневиков на месяц-другой. — Ваше Величество, — поднялся архиепископ, — со стороны Церкви могу предложить отряд боевых клириков. Они истово преданы Единому, а, значит, в случае нападения он быстро услышит их молитвы и защитит вас. — Брось, Одборг, — махнул рукой Адельядо. — Пока твои клирики будут молиться, всех во дворце вырежут и защищать станет некого. И усиливать дворцовую охрану гномами нет смысла — заговорщики просто подождут и нападут после того, как подземельцы вернутся домой. Архиепископ и прокуратор посмотрели на первого мага так, что будь он пучком соломы — вспыхнул бы в мгновение ока. Адельядо, однако, ничуть не обеспокоился. Король вздохнул и обратился к вампиру: — Господин Орхам, вы со своими людьми… то есть, с вашим отрядом, непреднамеренно оказались в самой гуще заговора. — Я всё понимаю, Ваше Величество. Клан Григот ждёт помощи от Ситгара, но сначала мы должны делом доказать преданность. Мы подчинимся любому вашему решению. Если вы сочтёте, что воины клана сейчас не нужны вам, мы уедем обратно и вернёмся в другое время, когда на нас не будет падать подозрение в измене. — Думаю, вам нет смысла уезжать — ни из Ситгара, ни даже из дворца, — король пронзительно посмотрел на Орхама. — Единственное, о чём я прошу — сообщить, если вам поступит предложение от… кого-нибудь. — Разумеется, Ваше Величество. Кстати, ваш суперинтендант уже подкатывался ко мне с предложением оказать кое-какие услуги неким высокородным дворянам. — Истальф? — удивился король. — Он-то каким боком замешан? Крюэль? Прокуратор выглядел не менее удивлённым и только развёл руками. — Адельядо? Одборг? Первый маг и архиепископ молча покачали головами. — Отлично! — саркастически хмыкнул король. — Человек, ведающий всеми финансами Ситгара, работает на какой-то из кланов, а прокуратор, маги и церковь ничего об этом не знают. Гроссмейстер, и вы укоряли Крюэля в незнании. Господин прокуратор, где были ваши пташки, что чирикают вам на ухо самые потаённые секреты Тирогиса? Архиепископ, я думал, что от вас у святых отцов при кланах Высокорожденных нет тайн. Три самых могущественных после короля человека в Ситгаре виновато склонили головы. — Орхам, я желаю, чтобы вы вошли в контакт с Истальфом, — сказал Юловар. — Пусть он выведет вас на заказчиков, а там решим, как поступать дальше. Орхам поклонился. — А пока действуйте, как договаривались: натаскивайте гвардейцев и ходите в ночные патрули. И не забудьте, что архиепископ ждёт вас с товарищами в церкви святого Духа. Народ должен видеть, что вы не кровавые монстры. Архиепископ, не забудьте передать господину Орхаму даты посещений церкви и позаботьтесь, чтобы в это время туда пришло как можно больше горожан. Архиепископ Одборгский поклонился. — Прокуратор, я хочу, чтобы с Истальфа не спускали глаз ни днём, ни ночью. Вы должны знать о нём всё, вплоть до того, сколько и какого вина он выпил на ужин. Разумеется, это не отменяет ваших остальных обязанностей по сохранению порядка в королевстве. Крюэль поклонился. — Вы свободны, господа. А вы, гроссмейстер, останьтесь, я хочу поговорить с вами о таинственном маге, который работает с хиваши. Когда архиепископ, прокуратор и вампир вышли, король коротко предложил продолжить беседу: — Ну? — В кои-то веки прокуратор раздобыл часть сведений, которые должны были бы составлять страшную тайну, — усмехнулся гроссмейстер. — Интересно, откуда он узнал о маге? Неужели его люди настолько втёрлись в доверие к хиваши? — Адельядо, я же вижу, что тебе что-то известно об этом таинственном человеке. — Ваше Величество, этот таинственный маг не столь уж неизвестен, как вам могло показаться. На самом деле, с посланницей Ковена общался я. Объяви гроссмейстер, что он собирается провести остаток жизни в облике мухожука, и тогда король не удивился бы больше. Юловар уставился на мага, как на умалишённого. — Как? — Ну да. Я, — пожал плечами Адельядо. — Мне удалось войти в контакт с одной девицей — тайной посланницей Ковена. Как вы знаете, Ваше Величество, жрицы Ковена предпочитают иметь дела только с женщинами — к мужчинам они относятся лишь как к средству воспроизведения. — Знаю, конечно. — Я убедил хивашскую шпионку в своей тайной и давней ненависти к королю, — усмехнулся в бороду гроссмейстер. — Сказал, что хочу стать единственным властителем в Ситгаре, уничтожить институт церкви, разогнать монахов Единого, физически устранить всех высших магов, могущих составить мне конкуренцию. В общем, программа большая, хивашка разве что в ладоши не хлопала. Обещала полную поддержку и помощь со стороны не только жриц, но и местной знати. — Занятно, — нахмурился король. — Но… зачем? — А как ещё узнать о самом опасном заговоре последних лет? — Адельядо посмотрел на короля, как учитель на не выучившего урок ученика. — Пташки прокуратора ничего об этой девке не знают. Она уже свила в Тирогисе целый клубок из заговоров и интриг, а Крюэль только-только нащупал тонкую ниточку, которая в любой момент может оборваться. — Перестань, — поморщился Юловар. — Крюэль исправно делает своё дело. — Я только к тому, что он мог бы делать его лучше. Тогда мне не пришлось бы самому лезть во всё это. — Ну, хорошо, — вздохнул король. — Ты — раскрыл заговор, а Крюэль тебе в подмётки не годится. Кто из предводителей кланов замешан на сей раз? — Самое удивительное, что никто, — покачал головой гроссмейстер. — Нет, наверняка кланы примут участие, но, я думаю, в роли отвлекающего маневра. Хивашка обмолвилась, что Ковен хотел устранить короля при помощи подосланного убийцы. Теперь она решила воспользоваться моей помощью. Но неизвестный убийца, которого хиваши планировали подослать квам, никуда ведь не делся. — Скажи, Адельядо, а почему ты не приказал арестовать эту шпионку, — король пристально посмотрел на гроссмейстера. — Или сам мог бы это сделать, не привлекая людей Крюэля. — Это просто оборвало бы нить к убийце, Ваше Величество. Во время наших недолгих свиданий я успел изучить ауру хивашки и выяснил ещё одну вещь: на шпионку установлено какое-то непонятное заклятье, которое, без сомнения, убьёт её при малейшей угрозе провала, — Адельядо вздохнул. — Вот почему я пытаюсь выведать у неё всё, что поможет выявить убийцу до того, как он приступит к делу. — Это настолько опасно? — Хиваши собирались устроить нападение, когда вы будете вне дворца — например, на охоте. Мне с трудом удалось убедить посланницу Ковена, что этого делать не нужно. Я обещал помочь им в устранении вас прямо во дворце. Мол, король мне доверяет, а во дворце он будет чувствовать себя защищённым — значит, лучшего места для атаки не найти. Юловар покачал головой. Сколько всего происходит в королевстве, о чём он понятия не имеет. — У нас есть злокозненные хиваши, есть неизвестный убийца, есть его пособник, — король косо взглянул на мага. — Ни прокуратор с его армией пташек, ни архиепископ с его сетью священников, ничего об этом не знают. Скажи, Адельядо, как я могу быть уверен в том, что ты ведёшь со мной честную игру? Маг поднялся. — Юл, я держал тебя на руках, когда ты был ростом с мой локоть. Я учил тебя всему, чему маг может научить человека, магическими наклонностями не обладающего. Когда умер твой отец, а кланы начали грызню, я первый встал на твою сторону. У меня нет детей, и я считаю тебя почти своим сыном. Ответь сам, какую игру я могу вести с тобой? Король поднялся и обнял мага. — Прости, старый друг! Кланы только и ждут, чтобы вонзить мне нож в спину, придворные дерутся меж собой за право сесть поближе к королю, но готовы предать меня в любой момент. Прости, что я усомнился в тебе! Гроссмейстер поклонился. — Ты правитель, Юл, и когда дело касается судьбы королевства, ты обязан сомневаться в любом, даже самом преданном человеке. Тебе не за что извиняться передо мной. А теперь я пойду — мне нужно подготовиться к очередному свиданию с хивашкой. Судя по всему сегодня мы с ней сможем разработать план нападения на королевский дворец. А пока эти подробности неизвестны, ты подумай вот над чем: почему хиваши вдруг стали так заинтересованы в твоей смерти? Раньше они промышляли в Тирогисе только шпионажем и подкупом. У меня есть кое-какие мысли, но я хочу услышать и твоё мнение. Когда гроссмейстер ушёл, Юловар уселся в глубокое кресло и погрузился в глубокую задумчивость. И мысли его крутились не вокруг последнего высказывания Адельядо. Король думал о том, что на вопрос «какую игру ты ведёшь», гроссмейстер так и не дал чёткого и ясного ответа.Глава 5
* * *
— Ну что, как у тебя дела? Таким вопросом встретил Дилля Тео, читавший на кровати какую-то толстенную книгу. — Хуже, чем ты выглядишь, — буркнул Дилль. Наивный вампир тут же побежал к зеркалу. — А что у меня не так? Выгляжу, как обычно. — И у меня всё как обычно: целый день мучают все, кому не лень, а потом отправляют на ночные отработки. — Да ладно, было бы из-за чего переживать, — Тео, успокоенный, что с его внешностью всё в порядке, махнул рукой. — Зато на кухне можно подкормиться. — Это тебя на кухню отправляют, а я в котельной лопатой машу. Кстати, куда в тебя столько лезет? Если бы я столько ел, я бы уже в дверь перестал проходить. Действительно, Теовульф отсутствием аппетита не страдал — он съедал всё, что полагалось, и каждый раз просил добавки. А во время отработок штрафов съедал ещё два раза по столько. Видимо, вампирский организм требовал больше, чем человеческий. — Умственная работа требует улучшенного питания, — с важным видом заявил Тео. — Тебе-то, конечно, не понять, ты этим не занимаешься. Дилль прищурился — кажется, кое-кто нарывается. Ах так… — Напрасно смеёшься. Гроссмейстер Адельядо только что проэкзаменовал меня и так впечатлился успехами в медитации, что разрешил мастеру Китану подарить мне сверхзаклинание. — Какое? — Оно повышает магические и физические силы организма. Я пожаловался гроссмейстеру на усталость после отработок штрафов, вот он и велел Китану мне помочь, — ответил Дилль и с небрежным видом добавил: — Только мастер Китан предупредил, чтобы пользовался я этим заклинанием с осторожностью, потому что у него есть одно побочное действие: оно пробуждает в существах противоположного пола природный магнетизм. — Как это? — кошачьи глаза вампира загорелись от возбуждения. — Что тут непонятного? — Дилль показно возмутился. — Попросту говоря, от девок отбоя не будет, потому что это заклинание основано сразу на магии земли и воды. Сам понимаешь, такое убойное сочетание не может не сработать. Я думаю, что некоторые из наших учителей — те, которых красавцами никак не назовёшь, тоже периодически используют что-то подобное. Иначе чем ещё можно объяснить интерес женщин к ним? Такой более чем прозрачный намёк на Шетерна и Реллу подействовал на Теовульфа, как кнут на лошадь. Вампир отшвырнул книгу и немедленно начал приставать к Диллю, чтобы тот научил его новому заклинанию. — Не могу, — с сожалением развёл руками Дилль. — Оно у меня в амулете. Но если ты как следует попросишь мастера Китана, он в порядке исключения сделает тебе такое же. Ты-то по медитации в первых рядах. Подойди к нему, скажи, так мол и так, для улучшения успехов в занятиях тебе нужно такое же заклинание, как у адепта Диллитона. Не откажет, думаю. — А пойду-ка я прямо сейчас схожу, — решился Тео, — пока нас к смотрителю не отправили. — Сходи, сходи, — разрешил Дилль. Вампир умчался, хлопнув дверью, а Дилль уселся на кровать и принялся разглядывать свой амулет. За два часа занятий с мастером Иггером он так и не сумел воспроизвести заклинание, снимающее блок. То у него жесты получались расхлябанными, то интонация была не такой. Да и само заклинание звучало, как бред сумасшедшего — кстати, возможно, так оно и было на самом деле. Дилль поморщился — за неумение он от старика выслушал великое множество едких замечаний о собственной тупости и никчёмности. А то, что он — человек, ещё недавно о магии понятия не имевший, мастер Иггер во внимание не принимал. Мало того, старик утверждал, что с него — носителя драконьей магии, и спрос вдвое больший. — Я — сверхмаг, хе-хе! — передразнил Дилль Иггера. — С чего он решил, что я вообще сумею обезвредить заклинание, которое создал не кто-нибудь, а сам гроссмейстер? Нет, он точно сумасшедший. Дилль всмотрелся в красный камень амулета. В глубине его кружили хоровод четыре ярких точки — это четыре бессонных ночи, которые предстояло отработать. Интересно, а не имел ли в виду мастер Иггер эти точки, когда сказал, что гроссмейстер перехитрил сам себя? Возможно, если Дилль научится снимать блок, то заодно сумеет убрать и штрафные талоны. Или Иггер на что-то другое намекал? В Дилле проснулось любопытство, получившее дополнительный стимул в виде возможности избавления от штрафов. Он закрыл глаза и начал произносить бредовый текст, который за время занятия с Иггером успел выучить наизусть: — Я — сверхмаг (руки расставлены в стороны ладонями вверх). Нет преграды для могущества (руки вперёд, пальцы растопырены), нет силы, могущей устоять против (большие пальцы рук к ладоням) меня. Жёсткий хребет — основа силы (указательные пальцы сгибаются и касаются кончиками больших пальцев), внутреннее ядро едино и неделимо (а теперь самое трудное — согнуть мизинцы, оставив средний и безымянный пальцы прямыми). Вижу сущность магии, ибо я магия и есть. Шиэр! «Шиэр» было словом, означающим завершение любого заклинания. Причём, для каждого мага это кодовое слово было своим. Мастер Иггер сказал, что первым делом нужно выявить это слово, и принялся водить руками над головой Дилля. А потом неожиданно и больно треснул его по лбу. Звук, который Дилль издал, при этом пытаясь не перейти на обсценную лексику, и был кодовым словом. А мастер Иггер сказал, что теперь Дилль должен любое мало-мальски сложное заклинание завершать «шиэром», если в заклинании нет своего собственного завершающего слова. Дилль только головой повертел, вспомнив кодовое слово Эрстана — интересно, какую часть тела тому прищемили, из-за чего он и придумал своё «вергеруу»? Похоже, на этот раз он не запинался и все жесты сделал правильно, потому что «шиэр» вызвало в голове Дилля маленький взрыв. Его слегка тряхнуло, и Дилль словно воспарил. Комната исчезла, растаяли каменные стены, пропало ощущение своего тела. Зато перед Диллем зажёгся огонёк амулета, внутри которого виднелись светящиеся линии, лабиринтом уходившие друг за друга. По сравнению с ними запутанные нитки из шерстяного клубка, который котёнок гонял по полу, показались бы идеально прямыми. Что каждая линия означает, Дилль понятия не имел — скорее всего, линия — это заклинание. Четыре красных маленьких точки — похоже, штрафные заклинания. Кроме них имелась бордово-красная спираль, коричневый шар, хаотичные синие росчерки, зеленоватые плоские круги… и всё это переливалось, проникало друг в друга и перемешивалось. Дилль попробовал потянуться к красным точкам, но достать до них не смог — мешала сетка салатового цвета, окутывающая амулет. Наверное, это блок, и, если его убрать, то он сможет удалить штрафные заклинания. А, заодно, и запрет использовать магическую энергию. Кстати, а чем тогда он пользуется сейчас? Дилль попытался найти начало сетки, но быстро убедился, что ни начала, ни конца не видно. Сплошной шар. Тогда Дилль попробовал порвать сетку, но его бесплотные пальцы не сумели не то что разрушить, но даже хотя бы слегка изменить форму защитного заклинания. Перепробовав все способы, какие только пришли ему в голову, Дилль был вынужден признать своё поражение и снова мысленно произнёс ключевое «шиэр». Он вернулся в реальность. Вокруг опять была комната, над головой нависал каменный потолок, а перед ним стоял разозлённый вампир. — Ты обманул меня! — Тео ткнул пальцем в Дилля. — Из-за тебя я впустую сбегал на другой конец Академии, а мог бы спокойно читать книгу. — Сам виноват, — ничуть не устыдился Дилль. — Тео, нельзя быть таким легковерным. Тео задохнулся от возмущения. — Это я ещё и виноват? — Ну, а кто же? Разве это я захотел получить заклинание, которое влюбит в меня Реллу? А ты не подумал, что это будет не совсем правильно по отношению к ней? Или у вампиров так принято? — Нет, конечно. У нас вообще мало женщин, и относятся к ним очень уважительно, — Тео опустил голову. — Вообще-то, попытайся я сделать подобное дома, меня просто лишили бы имени. Лучше сразу умереть, чем стать безымянным. Дилль шмыгнул носом — своей дурацкой шуткой он заставил друга нарушить какой-то вампирский закон. — Тео, извини! Действительно, я виноват. — Ладно, я ж ничего не успел натворить, — вампир вздохнул. — Просто, понимаешь, Релла… — Понимаю. Тео, по-моему в этом вопросе магия тебе не поможет. Нет, ты, конечно, можешь состряпать какое-нибудь привораживающее заклинание, но будешь ли ты счастлив? Ты должен сам разобраться со своей женщиной, не прибегая к помощи колдунов и знахарок. — Если бы со своей… — Сразу ничего не бывает, — авторитетно заявил Дилль. — Ей нужно время, чтобы привыкнуть к твоим клыкам. — Думаешь, в них дело? — встрепенулся вампир. Дилля подмывало сказать, что клыки наверняка мешают целоваться, но он вовремя заткнулся — чего доброго, легковерный вампир побежит спиливать свои зубы. А что это будет за вампир без клыков? Надо бы перевести разговор на другую — менее травмоопасную тему. — Я думаю, что ты Релле нравишься — иначе эта красотка на тебя бы и не поглядела. Скажи лучше, что за книгу читаешь? — Чего? — Дилль настолько «мастерски» перевёл разговор на другую тему, что Тео не сразу понял, о чём его спрашивают. — А, книга… Это трактат мастера Грошша «О воздушных элементалях». Тебе не пригодится — ты же с другой стихией работать должен. Кстати, о других стихиях: Релла ведь на водном факультете. Как думаешь, она применяет водные чары на себя? Уж очень она красивая. — Тьфу! — Дилль сделал вид, что в рот ему что-то попало. — Слушай, нам не пора идти? На ужин опоздаем. Тео посмотрел на песочные часы — в верхней колбе песка было примерно на треть. — Время ещё есть. Так что ты думаешь о Релле? — На меня наложили блокирующее заклинание, у меня штрафов накопилось больше, чем блох у собаки на хвосте, а ведь ещё и самостоятельные задания нужно когда-то делать! Тео, веришь, мне сейчас не до твоей Реллы! — не выдержал Дилль. Похоже, на этот раз Дилль перевёл разговор на другую тему удачно — вампир с отвисшей челюстью изумлённо посмотрел на друга, затем усмехнулся. — Вот оно что. А я-то не мог понять, почему мастер Китан так смеялся, когда я его попросил сделать мне такое же заклинание, как у тебя. Дилль широко улыбнулся, представив, как Тео просит учителя установить ему блокирующее заклинание, и какая физиономия была у мастера. Жаль он этого не видел. — Ладно, пойдём на ужин, — хмыкнул Тео. — А потом к смотрителю. — Лучше бы наоборот — может, он сразу определит нас на кухню, тогда никуда идти не нужно будет, — проворчал Дилль. День сегодня для Дилля явно не задался. В довесок ко всем предыдущим неприятностям на подходе к столовому залу они встретили Мейса и Галла. Мейс был адептом второй ступени на водном факультете, числился одним из лучших учеников Академии, и ему пророчили роль будущего светила магии личин и врачевания. А заодно он был младшим отпрыском главы клана Вепря. И хотя в Академии происхождение и титулы не играли никакой роли, Мейс по любому поводу напоминал всем и каждому о том, что принадлежит к одному из самых могущественных кланов Ситгара. Галл — подпевала Мейса, был попроще как родом, так и в успехах на магическом поприще. Мейс — атлетичный блондин с правильными чертами лица, и Галл, напоминающий взлохмаченную крысу, составляли неразлучную пару, которая с недавних пор считала самым лучшим развлечением доставать Дилля и Тео. Одного за то, что он вампир, другого — за громкую славу драконоборца. — Смотрите, кто пожаловал! — широко улыбнулся Мейс, загораживая проход. — Недочеловек и выскочка. Кошачьи глаза Тео нехорошо прищурились, и вампир шагнул вперёд, явно намереваясь вступить с Мейсом в драку. Дилль схватил его под локоть и дёрнул обратно. — Привет, Мейс! — как ни в чём ни бывало ответил он. — Вот не думал, что ты такой самокритичный. — Что ты несёшь? — нахмурился красавчик, подозревая за елейным тоном Дилля какой-то подвох. — То, что твой дружок недочеловек — это всем известно. А признание, что ты выскочка — это меня потрясло по-настоящему. Не ожидал. Теперь уже глаза Мейса сверкнули льдом. — Как ты смеешь в таком тоне разговаривать с потомком клана Вепря, мерзавец?!! — взвизгнул Галл. — Фу, Галл, отступи на шаг — ты так брызжешь слюной, что до нас долетает, — Дилль демонстративно стряхнул с мантии воображаемые капли. — Сразу видно, что ты с водного факультета. — Я знаю ещё одну особу с водного факультета. Она каждый вечер мне жалуется, что терпеть не может некоторых недочеловеков, которые пристают к ней, — Мейс гадко улыбнулся. — Я утешаю Реллу, как могу. Слышь, вампир, если хочешь, я проведу над тобой операцию по укорачиванию клыков — может, хоть тогда женщины на тебя посмотрят без отвращения. Диллю стоило большого труда удержать Теовульфа. Он потащил вампира в столовый зал мимо ухмыляющихся водников. — Идите, идите, вас уже заждалась грязная посуда и нечищеные овощи, — напутствовал их Мейс. В столовом зале было немноголюдно. Несколько архимагов и мастеров сидели в центре за длинным столом для преподавательского состава и что-то оживлённо обсуждали. Оранжевые мантии адептов словно гроздья рябины скучковались в углу. Дилль и Тео наполнили тарелки овощами и странным белым мясом, происхождение которого для них до сих пор оставалось загадкой, и уселись подальше от всех. — Что ты как маленький? — поддевая на вилку варёную морковь, спросил Дилль. — Этот Мейс специально достаёт тебя, а ты ведёшься, как телёнок. — Он — урод! — с чувством сказал Тео, вонзая вилку в мясо. — Как раз наоборот. Мейс весьма смазлив и знает это. Ты же видел, как он улыбается поварихам — они прямо-таки млеют. А насчёт Реллы он просто нагло врал — станет она плакаться этому высокомерному болвану. — Я его убью! — Тео свирепо порвал кусок мяса на мелкие кусочки. — Убить не убьёшь, а за такое тебя вышвырнут из Академии, — заметил Дилль. — Мейс будет рад, я думаю. Помнишь, что говорил гроссмейстер Адельядо? Гроссмейстер в первый же день сказал, что в Академии любые дуэли запрещены. Как физические, так и магические. Только в особых случаях разрешалось выяснить отношения и только под надзором квалифицированных магов-врачевателей. Но для получения разрешения на поединок требовалось решение Совета мастеров Академии в полном составе, а высшие мастера бывают слишком заняты своими высшими делами, чтобы тратить время на пустые разбирательства. Опять же, во всех общественных помещениях Академии стояли специальные ограничители магии, не позволяющие создавать мощные заклинания. Для тех же, кто решит пренебречь правилами и устроить магическую дуэль в одном из тренировочных залов, существовали наказания разной степени тяжести: от штрафов на работы до смертной казни. В общем, официальных магических дуэлей в Академии не было уже больше века. Другое дело, дуэль где-нибудь вне её стен… — Тогда я подкараулю его в городе и выпущу ему кишки! — мелкие кусочки мяса постепенно превращались в пыль на тарелке вампира — так яростно он их кромсал. — Но тебя всё равно вышибут. А клан Вепря начнёт за тобой охоту. Нет, Тео, надо придумать что-нибудь другое. — Что? — Тео с изумлением посмотрел на плоды своей деятельности в тарелке. — Пойду, ещё возьму — мясо какое-то странное сегодня. Вроде как и не мясо, а рыба. — Ешь, что дали, не то вообще без ужина останешься. Нам ещё к смотрителю Криану нужно успеть, а он опозданий терпеть не может. — Это потому что он полжизни прослужил в армии полковым магом, — с набитым ртом промычал Тео. — Мне мастер Китан сказал. Говорит, Криан дисциплину любит, как никто в Академии. — Что ж ты раньше про армию молчал? — возмутился Дилль. — Теперь-то я знаю, где искать слабинку Криана. Может, он сделает мне какую-нибудь скидку. — Давай, давай — он любит, когда всё по-военному чётко. И, главное, громко. Они прикончили ужин и поспешили в комнату смотрителя Академии. Дорогу туда Дилль уже знал лучше, чем в спальню — подняться на два этажа, свернуть направо и идти до конца коридора. Там за добротной дубовой дверью восседал смотритель Криан — хозяин половых тряпок, владетель веников, надзиратель за чистотой и гроза нарушителей порядка. — Разрешите? — Дилль распахнул дверь, вошёл в кабинет и стукнул себя кулаком в грудь. — Господин смотритель, адепт Диллитон и адепт Теовульф для отработки наказания прибыли. — О, похвально, — Криан оторвался от бумаг на столе. — Вижу, ты уже освоился. — Так точно, господин смотритель! — гаркнул Дилль. — Будешь так орать — удвою штрафы, — поднял бровь Криан. — Я думал, мы как в армии… — растеряно пробормотал Дилль. — Терпеть не могу армейские замашки, — поморщился смотритель. — Так, поглядим, что у нас на сегодня. Он углубился в изучение какой-то таблицы. Тео беззвучно давился хохотом, а Дилль показал ему кулак и поклялся страшно отомстить за такую подставу. — Та-ак, адепт Теовульф пойдёт на кухню, — Криан чиркнул в таблице. — Поварихи говорят, что никто из адептов не умеет так быстро чистить овощи. А не будь адепт Теовульф ещё таким прожорливым, ему бы вообще цены не было. Тео подмигнул Диллю — мол, я же говорил. — Котельная сегодня уже занята, — палец смотрителя пополз вниз. — Поэтому, адепт Диллитон, отправлю-ка я тебя в сборник. — Куда? — Дилль насторожился — ни про какой сборник он ещё не слышал. — Сборник отходов магических заклинаний, — пояснил смотритель. — Он, конечно, называется так, однако туда не только магические отходы стекают, но и обычные фекалии. — Фекалии? Это… — Дилль такого слова не знал, но чувствовал, что ничего приятного оно не означает. — Это научное название дерьма, — дружелюбно пояснил смотритель. — В Академии, знаешь ли, не всё уходит в дыру Эувериуса. Часть идёт в городскую канализацию через сборник. Находится сборник на самом низшем этаже, поэтому дорогу я тебе на первый раз сам покажу. Ну вот оно и случилось — теперь Дилль узнает, где хуже, чем в котельной.Глава 6
* * *
Спускаясь по изогнутым лестницам вслед за смотрителем, Дилль запоминал дорогу — наверняка ему придётся сюда ходить не один раз. — Мастер Криан, у меня допуска на нижние этажи нет, — вспомнил вдруг он и порадовался небольшой отсрочке. — Придётся возвращаться. — Гроссмейстер Адельядо уже записал в твой амулет допуск, — не оборачиваясь, сказал смотритель. — В сборник разрешено ходить только тем, кто прошёл определённый этап обучения. — Интересно, и какой же этап я прошёл? — озадачился Дилль. — Что-то я за собой никаких особых успехов не заметил. — Не знаю. Но блокирующее заклинание я вижу второй раз в жизни, а это уже показатель. — А первый раз когда вы увидели? — полюбопытствовал Дилль. — Когда мага наказывают запретом использовать магию. Пренеприятнейшая штука! Магия — она же как член организма. Представь себе, что руки у тебя есть, но пользоваться ими ты не можешь. Дилль немедленно вспомнил, как он оказался в подобном положении после того, как вытащил из пасти Тринн шаманский посох. Да, ощущение не из приятных. — Подождите, получается, гроссмейстер меня тоже наказал? — Нет, в твоём случае есть ключевое заклинание, позволяющее на время снять блок. Да ты не переживай — всё равно там, в сборнике, магия тебе не пригодится. Скажем так: она не запрещена, но нежелательна от слова «совсем», если ты дорожишь своей жизнью. Так, мы пришли. Приложи свой амулет к считывающему кристаллу. Дилль послушно поднёс амулет к прозрачному кристаллу, вмурованному в стену. Послышалось мелодичное «дзынь», и камни разъехались в стороны, открывая проход. В нос Диллю тут же ударила волна запахов. Самым узнаваемым был, конечно, «аромат» фекалий — теперь-то он запомнил это слово. А ещё воздух был насыщен тёплым затхлым паром с примесью незнакомого пряного аромата. Странное сочетание. И место странное. Глазам Дилля предстал огромный зал с высоким потолком. Стены зала состояли из каменных плит — в некоторые из них были вмонтированы магические светильники, но в большинстве своём пространство освещали обычные масляные лампы. Несколько ходов тёмными провалами зияли в дальнем конце зала — лёгкий сквозняк именно оттуда и приносил странные запахи. Вдоль стен стояли огромные чаны с крышками, а посередине зала находились несколько столов с лавками. Столы и лавки напоминали обычный обеденный зал в каком-нибудь трактире, хотя, конечно, ни в каком трактире не увидишь на столах вместо кувшинов с пивом груды оружия и горы сетей. — Эй, Согвин! — крикнул смотритель Криан. — Принимай пополнение! Дилль с недоумением размышлял, для чего здесь столько разнообразного колюще-режущего оружия, а потому не заметил людей, стоящих около одного из коридоров. Они глянули на вошедших, но не сдвинулись с места, продолжая вслушиваться во что-то. Смотритель подошёл к ним, прислушался и спросил: — Нерест? — Похоже, — прогудел рыжебородый здоровяк. — Вовремя ты нам помощь привёл. Сам не пойдёшь? — Если много будет — помогу, — ответил смотритель. — Конечно, много, — усмехнулся в бороду Согвин. — Последний нерест был в позапрошлом месяце. — Тогда я с вами, — сказал Криан и повернулся к Диллю. — Ну, адепт, принимай боевое крещение прямо сейчас. В том шкафу подбери себе робу по размеру и переодевайся побыстрее — слиззы ждать не будут. Дилль послушно облачился в кожаную робу и высокие сапоги, размышляя, кто такие слиззы. Смотритель Криан тоже успел переодеться, и теперь все четверо выглядели одинаково. — Надень перчатки и завяжи капюшон, — скомандовал Диллю Согвин. — Чем меньше на тебя попадёт слизи со слизза, тем здоровее останешься. Запомни: от меня не отставать! Если вдруг заблудишься, вот формула для возвращения сюда: от любого перекрёстка два поворота налево, один пропускаешь, один направо. Если не собьёшься, то в итоге когда-нибудь выйдешь в этот зал. Всё понял? — Всё, — пожал плечами Дилль. — Кроме одного: что тут вообще происходит? — Потом объясню. Новенький, ты в темноте видишь? Почему очки не надел? Дилль только сейчас заметил, что все надели огромные на пол-лица очки. Сбегав к ближайшему столу, он разжился такими же и, едва надев, восхищённо охнул — темнота в коридорах сменилась яркой зеленью. Видимо, на очки было наложено заклинание ночного зрения. Интересно, а вампиры тоже так в темноте видят? Надо у Тео спросить. — Всё, выходим. Сети брать не будем — только время терять. Новенький, ты идёшь последним — будешь таскать слиззов сюда в зал и складывать их в чаны. Первым в коридор ушёл Согвин, за ним смотритель Криан, третьим был незнакомый Диллю молчаливый худощавый мужчина. Замыкал шествие сам Дилль. Едва он переступил порог коридора, как запах фекалий (какое утончённое слово он теперь знает) увеличился многократно. Дилль поморщился, но вскоре притерпелся и перестал обращать на это внимание. Темп, заданный Согвином, был быстрым и скорее походил на бег. Пытаясь запомнить дорогу, Дилль споткнулся о выпавший из стены камень и едва не полетел носом в канавку, которая шла прямо посередине коридора. По канавке текла маслянистая тёмная жидкость, своим внешним видом никакого желания познакомиться с ней поближе не вызывавшая. — Постарайся не наступать в ОМЗ, — на ходу бросил Согвин, услышавший за спиной шум падения, — если не хочешь превратиться в мухожука. — Что такое ОМЗ? — прокричал Дилль. — Отходы магических заклинаний. Вот они, текут вперемешку с дерьмом. Теперь Дилль старался идти так, чтобы не наступать в канавку с неприятной жидкостью. Еле слышный поначалу шум, походивший на шум падавшей воды, с каждым шагом усиливался, и вскоре Дилль уже различал отдельные всплески, словно где-то впереди резвились здоровенные рыбины. Миновав очередное разветвление коридора, он увидел источник шума и плеска. По каменному полу ползли белёсые монстры. Они напоминали обычных слизняков, только раз в сто увеличенных. Или в двести. В общем, это были здоровенные бесформенные туши, высотой доходившие Диллю до колен. Они с чавкающими звуками ползли по коридору, оставляя за собой блестящие дорожки. Иногда какой-нибудь монстр останавливался, и тогда остальные переползали через него и с хлюпающими звуками падали на пол — вот откуда раздавались всплески. — Хороший урожай! — прокричал смотритель. — Их здесь не меньше сотни. — Начинайте таскать, я покараулю! — проорал в ответ здоровяк и выхватил два коротких меча. Или два длинных кинжала — Дилль толком не успел разобрать. Интересно, от кого он собрался обороняться, ведь слизняки выглядели хоть и неприятно, но совсем не угрожающе? Смотритель Криан схватил в охапку ближайшего слизза и потащил его в ту сторону, где должен был находиться зал с чанами. Дилль последовал его примеру. Белёсый слизняк оказался мягким и вовсе не таким тяжёлым, как могло показаться. Дилль словно нёс скомканную перину — правда, перину шевелившуюся и норовившую выскользнуть из рук. Пока он добрался до зала, слизз едва несколько раз не вывернулся. — Бросай его в чан и бегом за следующей порцией, — скомандовал смотритель и скрылся в коридоре. Дилль забросил мягкую тушу в чан и побежал за смотрителем. За то время, пока они ходили в зал, слиззы успели уползти на приличное расстояние, но их путь прослеживался по слою слизи на полу. Дилль отнёс вторую добычу, потом третью… после этого он уже не считал добытых слиззов. С каждым разом расстояние до зала увеличивалось, путь становился всё более запутанным, и в один прекрасный момент Дилль, отставший от Криана, едва не заблудился, перепутав повороты. К счастью, мимо проходил тот самый угрюмый мужчина, что с момента появления Дилля не проронил ни слова. Дилль пристроился за ним и благополучно добрался до зала с чанами. Охота или сбор урожая — что именно они делают, Дилль пока не смог понять, продолжалась довольно долго. Наконец здоровяк Согвин, всё ещё державший в руках оружие, дал команду «стоп». — Всё, хватит, дальше не пойдём, — пробасил он. — Сборник слишком близко. — Что такое сборник? — тут же поинтересовался Дилль. — Это место, куда стекают ОМЗ а, заодно, и всё остальное дерьмо из Академии, — охотно пояснил Согвин. — На будущее, адепт, постарайся держаться от него подальше. Мягко говоря, там небезопасно. Вернувшись в зал, все принялись сдирать с себя кожаные робы. Дилль последовал примеру старших товарищей. — Ну, а теперь, когда спешить некуда, давай знакомиться, — здоровяк плюхнулся на скамью и приложился к фляжке в металлической оплётке. — Меня зовут Согвин, как ты уже мог заметить. Я — старший сборщик. А некоторые — особо остроумные, — тут он покосился на смотрителя Криана, — называют меня главнюком. Дилль фыркнул, а смотритель принял невинный вид. Согвин побуравил Криана взглядом и продолжил: — Это — Ильминг. В прошлом — мастер, ныне — адепт третьей ступени. Помогает мне ловить слиззов. Вот, собственно, и весь наш отряд. Ну ещё иногда — очень редко, к нам в помощь отправляют штрафников вроде тебя. Так что, добро пожаловать в нашу тесную семью — чувствую, теперь Криан будет присылать тебя к нам, а не куда-нибудь ещё. Дилль удивлённо посмотрел на Ильминга — щуплого и довольно возрастного мужчину. Надо же, в прошлом мастер, а теперь адепт всего лишь третьей ступени. Это как понимать? — Наш небольшой отряд занимается поиском и заготовкой слиззов, — продолжал Согвин. — Сегодня был богатый улов — у них нерест. Такое бывает нечасто — раз примерно в пару месяцев. Остальное время нам приходится шастать по коридорам сборника в поисках слиззов. — Да, я всё хотел спросить про эти коридоры и повороты… — Коридоры и повороты — это одна большая сеть под Академией. В центре её — сборник, куда стекают ОМЗ. Туда лучше не соваться, потому что магические отходы могут сделать с человеком что угодно. Растворить, сжечь, превратить в жабоящера или в кусок слизи. В общем, ничего хорошего там нет. — Ясно, — протянул Дилль. — Значит, это от них такой ужасный запах? — Не только. В сборник стекаются и всякие другие отходы из Академии, которые тоже не благоухают, — подмигнул Согвин. — Но вообще-то запах идёт из городской канализации — коридоры сборника соединены с ней. Вот куда тебе точно соваться не нужно, если жизнь дорога. Там обитают муары. И вторая наша задача — уничтожать эту заразу, если она вдруг появляется в коридорах сборника. Но эту страшилку я тебе расскажу в следующий раз. Пока что ты будешь заниматься поиском слиззов поблизости от главного зала. Кстати, обычная наша дневная добыча — это один-два слизза. Так что после сегодняшнего улова пару дней можно не напрягаться. — Я извиняюсь, но зачем ловить этих слиззов? — решился задать вопрос Дилль. — Как это зачем? — удивился Согвин. — А чем тогда маги в Академии питаться будут? — Ты хочешь сказать, что я ел этих… это… — Дилль вспомнил куски белого мяса, которые с таким аппетитом уплетал не далее, как пару часов назад и содрогнулся. — А я-то думал, нас то индейками, то рыбой кормят. Бэ-э-э! Смотритель Криан, Согвин и даже угрюмый Ильминг рассмеялись, глядя на ошарашенную физиономию Дилля. — А что, разве было невкусно? — утирая выступившие слёзы, спросил Криан. Дилль поморщился, но был вынужден признать, что мясо слиззов на вкус было приятным. В общем-то, чего он так запривиредничал? Ну слиззы и слиззы, подумаешь! — Это ты ещё не пробовал маринованную слиззятину, — продолжал доставать новичка смотритель Криан. — Сог, у тебя ничего не осталось с прошлой гулянки? Дай человеку попробовать. — Не откажусь, — Дилль уже справился с собой. — Надеюсь, в маринованном виде это мясо не расползается, а то наши повара его делают слишком мягким. Я думал, что индейки у них сначала разлагаются, а только потом их готовят. Криан и Согвин переглянулись. — Нет, ну так уже неинтересно, — хмыкнул Согвин. — Дай ему, он ведь и в самом деле сожрёт. — Чтоб ты знал, — смотритель Криан посмотрел на Дилля, — мясо слиззов ядовито. И только после специальной готовки его можно есть. Никакой маринад яд не отбивает. — Шутники, — проворчал Дилль. — Не тушуйся, новичок, — пробасил Согвин. — Освоишься. Кстати, тебя как звать-то? — Адепт Диллитон. — Тот самый, который победил Неонинского дракона? — Согвин почему-то нахмурился и бросил странный взгляд на смотрителя Криана. — Да, — коротко ответил Дилль. — Поня-ятно, — протянул Согвин. — Криан, можно тебя на пару слов? Они отошли в дальний угол, где принялись что-то горячо обсуждать и активно жестикулировать. А Дилль поймал колючий и неприязненный взгляд Ильминга. Он удивлённо приподнял бровь и спросил: — Что-то не так? Или ты просто не веришь, что я одолел Великого дракона? — Верю, — медленно сказал Ильминг. — Я был мастером-магом в Неонине. Когда дракон пришёл к городу, я вместе со своей командой был спешно отозван в Тирогис. А после твоего рассказа о причине нашествия дракона, меня навечно разжаловали в адепты третьей ступени с запретом пользоваться магической энергией. Вот тут Дилль и понял, когда смотритель Криан увидел первое блокирующее заклинание.* * *
Орхам прошёлся перед строем вампиров. — Ещё раз напоминаю: мы здесь с важнейшей миссией, которую возложили на нас старейшины Клана. От нас будет зависеть, окажет ли король Ситгара помощь Клану, и как скоро он это сделает. Мы — представители клана в Ситгаре, его лицо, если хотите. Поэтому повторяю в последний раз: никаких убийств, никаких увечий, никаких драк. Коэри, тебя это касается в первую очередь. Старший помощник Орхама коротко поклонился. — Ослушники будут наказаны вплоть до первой степени. Илонна, не смотри на меня — я предупреждал, что в этом походе понадобятся не только отличное знание ситгарского языка, но и выдержка. Юная вампирша Илонна — ей всего-то исполнилось что-то около двадцати, продолжала умоляюще смотреть на Орхама. — Но, мастер, неужели совсем-совсем нельзя подраться? Даже если кто-нибудь начнёт ко мне приставать? — Постарайся не попадать в такие ситуации, — сухо ответил Орхам. — Сегодня мы приступаем к несению службы во дворце. Вы должны подчиняться только приказам короля, меня или капитана Рибрина. Больше никто не имеет права командовать особым взводом нечисти — так нас уже успели назвать. На оскорбления не реагировать, на провокации не поддаваться, нарушителей порядка задерживать без внимания на его должность или принадлежность к кланам Высокорожденных. Всё ясно? Десять вампиров одновременно стукнули себя правыми кулаками в грудь. Орхам не смог взять всех желающих, чтобы не оставлять патрули без воинов, но отобрал лучших из своих учеников. — Капитан Рибрин попросил показать ему ваше искусство. Пока время ночной стражи не наступило, мы можем провести показательный урок. В просторном манеже их уже ждал капитан Рибрин с десятком гвардейцев. Орхам сделал знак вампирам остаться, а сам приблизился к командиру дворцовой гвардии. — Господин капитан! — поклонился он. — Мастер клинка! — Рибрин вернул поклон. — Вы готовы показать искусство ваших воинов? — Да. К сожалению, я не смогу присутствовать — господин суперинтендант назначил мне встречу. Но мой помощник окажет вам любое содействие. Коэри! Вампир подошёл и ледяным изваянием застыл около Орхама. — Старший полумастер клинка Коэри. Брови Рибрина удивлённо поднялись. — Какое странное наименование должности. — Оно означает, что Коэри находится в одном шаге от звания мастера, — пояснил Орхам. — У нас так принято. — Мне безразлично, что у вас было принято, — грубо сказал Рибрин. — Теперь вы приписаны к дворцовой гвардии, значит, отныне ваш помощник будет десятником. Вы же, господин Орхам, будете занимать должность командира сотни, хотя под началом у вас будут только ваши… воины. Будь моя воля, я бы и вас десятником назначил. На бледном лице Коэри заиграл лёгкий румянец гнева, Орхам же остался невозмутим. — Как пожелаете. С вашего разрешения я удаляюсь. А перед первым патрулированием я бы хотел ещё раз переговорить с вами. — Хорошо, — коротко согласился капитан Рибрин и повернулся к Коэри. — Десятник, прикажите своим людям взять тренировочное оружие. Разобьёмся на пары и начнём. Орхам вздохнул — как бы вспыльчивый Коэри не наломал дров. Если бы не эта его несдержанность, Коэри уже был бы мастером клинка. Войдя в раж, он ведь и тренировочным мечом может покалечить напарника — такое прежде случалось. Орхам понадеялся, что разум и ответственность за судьбу клана Григот всё-таки возобладают над несдержанностью, и Коэри сумеет удержать себя в рамках тренировочного поединка. После первых же секунд боя половина гвардейцев оказалась обезоруженной, в том числе и сам капитан Рибрин, явно недооценивший скорость ударов Илонны, попавшей к нему в пару. Поглядев на багровое от негодования лицо Рибрина, Орхам поспешил покинуть манеж и отправился на поиски здания казначейства. Ему, конечно, объяснили дорогу, но, выйдя из королевского дворца, Орхам, видимо, свернул не на ту улицу и заблудился. Проплутав с полчаса, он вернулся к дворцовой площади и решил спросить путь у патрульных, подпиравших стену какого-то трёхэтажного здания. — Господа, не подскажете ли дорогу к королевскому казначейству? Солдаты уставились на незнакомца в широкополой шляпе и с платком на лице. — Чего закутался, родной? — хрипло поинтересовался сержант. — Болеешь что ли? А ты, часом, не прокажённый? — А, может, он с каторги сбежал? — предположил один из солдат. — Держу пари — у него носа нет[1]. — Я спросил у вас дорогу к казначейству, — вежливо напомнил о своей просьбе Орхам. — А я спросил тебя, на месте ли твой шнобель, — сказал сержант, а патрульные рассмеялись. — Ну-ка, снимай эту дурацкую повязку! Если твоя рожа мне не понравится, отправим тебя в приют для прокажённых. Орхам отстранённо подумал, что если он сейчас снимет дорожный платок, то история у въездных ворот повторится. Всех горожан Тирогиса, конечно, должны были оповестить о том, что королевская власть приняла присягу одного из вампирских кланов, но страх-то никуда не делся. Возможно, потом они привыкнут, но не сейчас. И патрульные ничем от прочих жителей Тирогиса не отличаются. Орхам вздохнул — судя по грозному виду сержанта, отступать тот не намерен и хочет довести дело до конца. Похоже, придётся немного вразумить его. — Уважаемый, я в последний раз спрашиваю: как мне добраться до казначейства? — Ах ты, наглец! — возмутился сержант. — Ты каким тоном разговариваешь с королевским солдатом при исполнении? Ребята, давайте-ка вобьём немного уважения в голову этого дурня. Однако задумать это было легче, чем исполнить. Не успели патрульные поднять свои алебарды, не успел сержант замахнуться, как Орхам пришёл в движение. Удар — и сержант полетел спиной вперёд. Ещё удар, и солдат рухнул в грязный истоптанный снег, держась за окровавленное лицо. Трое патрульных схватились за алебарды, но Орхам, выхватив меч, в три взмаха превратил их оружие в ручки для мётел. — Ну? Теперь скажете мне, где казначейство? — продемонстрировав своё подавляющее преимущество, Орхам спрятал меч в ножны. Солдаты, оставшиеся на ногах, переглянулись, и один из них ткнул пальцем себе за спину. — Вот же оно. Вход с другой стороны. Орхам пожал плечами — ну, и кто после этого дурень? Что им стоило ответить сразу? Он обошёл здание — действительно, там обнаружились широкие двустворчатые двери. На высоком крыльце что-то обсуждали несколько чиновников в фиолетовых мантиях. Из дверей поминутно выбегали посыльные и курьеры — первые бежали по делам на своих двоих, курьеры же направлялись к коновязи у стены казначейства, брали лошадей и мчались отвозить донесения и приказы. Не успел Орхам ступить на крыльцо, как из дверей появился военный отряд из шести человек: солдаты держали мечи наголо, а в середине двое гражданских несли кованый сундук. Солдаты заорали «С дороги!», и чиновники, стоявшие на крыльце, мигом очистили путь. Орхам тоже отступил, и вооружённая охрана с угрожающим видом протопала мимо него. Казначеи сели в карету с зарешёченными окнами, солдаты повскакивали на лошадей, и кортеж уехал. Жизнь кипела не только около казначейства — внутри оказалось ещё оживлённее. Просители стояли в очередях, а чиновники носились по коридорам с бумагами. Где в этом бедламе искать суперинтенданта, Орхам понятия не имел, а потому пошёл по пути наименьшего сопротивления. Он схватил пробегавшего мимо служащего и, подтянув его к себе, прорычал: — Веди меня к Истальфу. — Но у меня дела, — щуплый мужчина попытался вырваться. — Дело королевской важности, — снова рыкнул Орхам. Чиновник столкнулся с взглядом нечеловеческих глаз и обмяк. — Да, да, конечно, — пролепетал он. — Тут недалеко. Чиновник не соврал — поднявшись за ним на второй этаж и пройдя до конца коридора, Орхам оказался в приёмной. Секретарь суперинтенданта — молодой мужчина в светлом парике, завитом по последней моде, едва взглянул на вошедшего и снова уткнулся в писанину. — Меня ждёт Истальф, — прогромыхал вампир, понявший, что вежливостью достичь удастся немногого. — Господин суперинтендант сейчас занят, — не поднимая головы, бросил секретарь. — Ожидайте. Перевёрнутая чернильница, оказывается, придаёт живости. Секретарь вскочил, когда лужица чернил запачкала бумагу, на которой он так старательно выводил буквы. — Да что высебе… Обратным взмахом меча Орхам превратил длинное перо в руке секретаря в жалкий огрызок. — Я сейчас охрану позову, — не сводя глаз с оружия и отступая к стене, сказал секретарь. — Позови, — согласился Орхам. — Только сначала доложи о моём приходе, или мне придётся зайти без доклада. Секретарь одним прыжком скрылся за дверьми кабинета, а спустя несколько секунд оттуда послышалась громкая ругань. Секретарь вывалился в приёмную и выдохнул: — Господин суперинтендант ждёт вас. Орхам снял дорожный платок и широко улыбнулся. Секретарь, увидев перед собой настоящего вампира, приобрёл красивый синеватый оттенок лица и ещё долго стоял не двигаясь, даже тогда, когда страшный посетитель уже скрылся за дверьми кабинета начальства. — Господин Орхам, прошу прощения! — суперинтендант с сокрушённой миной поднялся навстречу вошедшему. — Моя вина — я забыл предупредить секретаря о вашем приходе. Орхам, конечно, ни на секунду не поверил сказанному — скорее всего, главный финансист хотел показать свою власть, заставив военного маяться в приёмной в томительном ожидании. Но немного просчитался. — Пустое, господин Истальф, — Орхам сдвинул полы длинного плаща и без приглашения уселся в кресло. — Не стоит беспокойства. — Сейчас я вам зачитаю списки привилегий, которые Его Величество… — Истальф принялся рыться среди бумаг. — Где же они? — Господин Истальф, давайте со списками позже, — остановил его Орхам. — Королевские привилегии никуда не денутся. Я на досуге подумал над вашим последним предложением и решил, что несколько дополнительных монет моему отряду не помешают. — О! — суперинтендант улыбнулся. — Просто замечательно. А у меня как раз есть срочное задание, не оплачиваемое из средств казны. Но, сами понимаете, подобное дело не терпит разглашения, потому что здесь замешаны высокопоставленные лица. Орхам подумал, что заговорщик из этого пухлого финансиста никакой — сейчас он сам всё разболтает, и королевскому прокуратору останется только арестовать его и его высокопоставленных нанимателей по обвинению в заговоре и государственной измене. А потому вампир очень удивился, когда суперинтендант сказал: — Дело в том, что герцогиню Готано обокрали. Ничего страшного — такое бывает с каждым обеспеченным семейством. Но кроме драгоценностей вор украл также и записку, находившуюся в шкатулке. И герцогиня очень желала бы вернуть эту писульку, пока она не попала на глаза её жениху графу Хельмигердскому. — А мы-то чем можем помочь? — Орхам пожал плечами. — В моём отряде нет ни сыщиков, ни магов. — О, искать вора нет нужды, — замахал пухлыми руками Истальф. — Это был обычный обитатель Клятого рынка, хотя и довольно дерзкий. Говорят, он уже погиб во время очередной поножовщины. Ваша задача: добыть записку, а она сейчас находится на самом дне Клятого рынка — у одного из скупщиков краденого по кличке Филяй. Этот негодяй вздумал угрожать герцогине, когда заполучил роковую записку. — До этой минуты я не знал даже названия этого рынка, не говоря о том, где он находится, — хмыкнул Орхам. — И, тем более, понятия не имею, где живёт этот ваш скупщик. — Он не мой, — поправил его суперинтендант. — Филяй — один из главарей гильдии воров, и даже при помощи роты королевских гвардейцев его не удастся выкурить со дна Клятого рынка. Здесь нельзя действовать грубой силой — тут нужен тонкий расчёт, ловкость и, конечно, умение убивать. Кроме того, говорят, вампиры хорошо видят в темноте, значит, у вас будет преимущество. Орхам задумался. Главный финансист предлагал грязное дело. Но в их прошлый разговор он имел в виду явно нечто другое — в этом вампир был уверен. Значит, придётся соглашаться, чтобы войти в доверие к Истальфу — возможно, после этого он выведет Орхама на настоящих заговорщиков. — Какая оплата? — Триста золотых за записку и ещё столько же за мёртвого Филяя. — Когда? — Времени у вас до приезда графа Хельмигердского — то есть, три дня. Или, вернее, ночи. — Мне будет нужен провожатый и описание, где искать скупщика. — О, провожатый вам не нужен. В нижней части Тирогиса вам любой укажет, где находится Клятый рынок. Да вы и сами увидите, когда доберётесь. Филяя искать надо в кабаке «Мёртвая голова» — он его содержит для официального прикрытия. А уж как вы будете выбивать из него записку, не знаю. Вам видней. — Хорошо, до встречи. Орхам отправился в королевский дворец, размышляя, стоит ли брать с собой кого-нибудь из товарищей или отправиться в одиночку. Не об убийстве гражданских он думал, когда брал своих воспитанников в Тирогис, но соваться одному в осиное гнездо было верхом неблагоразумия. [1] Преступнику, осуждённому на пожизненную каторгу, в Ситгаре отрезают нос, чтобы в случае его побега добропорядочные граждане знали, с кем имеют дело и держались от него подальше.Глава 7
* * *
— Счисление — это важнейшая часть магии любого направления и принадлежности, — монотонно говорила мастер Мариэлла. — Оно применяется в изготовлении артефактов, в инженерных работах, во врачевании, в перемещении облачных масс и левитации. И даже в самой низменной области — такой, как боевая магия, счисление обязательно. Дилль — не выспавшийся и периодически клюющий носом, при последних словах учителя встрепенулся. И гроссмейстер, и старик Иггер утверждали, что быть ему боевым магом. А мастер Мариэлла отзывается о боевой магии, мягко говоря, пренебрежительно. — Мастер, а почему вы называете боевую магию низменной? — поднял руку Дилль. — Потому что, адепт Диллитон, эта область применения магических талантов самая простейшая. Она практически не требует умственных затрат — вся премудрость, это набрать побольше энергии и швырнуть её куда-нибудь, произведя при этом как можно больше разрушений. В ней отсутствуют точный расчёт и утончённая логика, присущие, например, артефакторике. Поначалу Дилль недоумевал, почему на счисление приходят адепты всех ступеней и со всех факультетов. Остальные предметы преподавались либо для начинающих, либо для тех, кто специализируется в какой-нибудь конкретной области магии. Хотя, к примеру, гном Ронхель до сих ходил на риторику, но только по причине собственного неумения правильно отобразить заклинание на бумаге, в то время как прочие старшие адепты, сдавшие этот экзамен, уже давно не посещали занятий архимага Сигуса. Кстати, бедному гному по этой же причине приходилось бывать и на занятиях мастера Оквальда — ну не мог Ронхель просто физически сделать те упражнения, которые требовались для сдачи последнего экзамена по физподготовке. Потом Диллю разъяснили, что счисление является обязательнейшим из обязательных предметов. И что он будет складывать цифры и считать до умопомрачения магические потоки, пока мастер Мариэлла не сочтёт, что адепт хотя бы приблизительно готов к получению звания магистра. А чтобы заслужить у неё похвалу, нужно было не просто уметь считать, но ещё и применять знания на практике. Ни с первым, ни со вторым у Дилля пока особых успехов не имелось. — Первая группа — ваше задание написано на зелёной доске. К концу занятий вы должны предоставить мне решение. Вторая группа — ваша доска красная… Дальше Дилль не слушал. Первая группа — это адепты начальных ступеней, и он в том числе. Их задания самые лёгкие. Ну как, самые лёгкие? Для старших, разумеется. Ну и для некоторых, особо продвинутых, как Тео, например. Он счисление прямо-таки обожал и был готов целыми днями что-то чиркать стилусом. Правда, до практического применения вампир пока не добрался, а потому до сих пор похвалы от мастера Мариэллы ещё не услышал. Сам-то Дилль с трудом решал простейшие задачи, складывая в уме цифры и перенося результат на бумагу. И почему-то частенько получал неверный ответ. Наверное, потому что не всегда понимал, о чём идёт речь. Вот и сейчас, прочтя задание, он впал в лёгкий ступор. — Дверь открывается воздушным заклинанием мощностью в тридцать эргов. Сколько понадобится адептов для открытия двери, если известно, что один адепт способен призвать только младшего полупримуса? Дилль огляделся — у кого бы спросить? Малолетки пыхтели, старательно выводя что-то на бумаге, Кротт беспомощно глядел на доску, и в глазах у него не читалось даже подобия мысли, а Тео пялился в сторону среднего ряда, где сидела Релла. — Пст, Тео! — свирепым шёпотом сказал Дилль. — Ты уже решил? Дай списать. — Нет ещё, — Тео вздохнул, по-прежнему не сводя взгляда с пухленькой водницы. Дилль с раздражением подумал, что у вампира мозги стали совсем набекрень, если он даже своё любимое счисление забросил. — Тео, да очнись ты! — он пихнул друга ногой под лавкой. — Ты знаешь, что такое младший полупримус? — Самый низший элементаль. Мощность всего один эрг. На вызов прибывают стаями по двенадцать. Дилль мысленно погрозил кулаком чопорной Мариэлле — нельзя было сразу написать по-человечески? Откуда ему знать про какие-то полупримусы, которые всегда ходят дюжинами? Так, двенадцать, двенадцать и ещё половина. Он быстро подсчитал, что для открытия двери нужно ровно два с половиной адепта, с довольным видом откинулся к стене и принялся ковырять в зубах кончиком стилуса. Зоркий глаз мастера Мариэллы тут же отметил столь вольное поведение одного из младших учеников. — Адепт Диллитон, исправьте осанку! — мастер Мариэлла никогда не обращалась к ученикам на «ты», даже к десятилетнему Феодосию. — Вы уже решили задачу? Дилль с гордостью продемонстрировал решение. И без того тонкие губы мастера Мариэллы превратились в еле заметную линию — обычно такое случалось, когда она была чем-то недовольна. — Скажите, адепт Диллитон, у вас мозги есть? Вы уверены? Тогда ответьте, как вы представляете себе компанию из двух с половиной адептов. И, уж если вы так решили задание, как бы вы продемонстрировали его на практике? Уверена, роль половины адепта вам подошла бы. Присутствующие ученики захихикали — особенно выделялись Мейс и Галл. — Но ведь младшие полупримусы всегда ходят дюжинами, — попытался оправдаться Дилль, — значит, решение верное. — Оно было бы верное, если бы в условии стояло «стая полупримусов», — ледяным тоном сказала она. — Адепт Диллитон, чтобы в следующий раз вы хоть немного использовали мозги, которые, как вы утверждаете, у вас есть, я назначаю вам два похода к смотрителю Криану. — Было четыре, один сняли, два прибавили — итого пять. Ну чем не урок счисления? — проворчал Дилль, глядя на пять красных огоньков. — Так у меня скоро места на амулете не останется.* * *
— Значит, говоришь, мяско любишь? Тео вопросительно посмотрел на Дилля, подозревая за елейным тоном какой-то подвох. Вампир поковырял в тарелке белое мягкое мясо и кивнул. — Угу. Не знаю, что за зверь или птица, но вкусно. Особенно с подливой из трюфелей. А что? — Да, ничего. Ты кушай, кушай, — и Дилль принялся жевать белое мясо. Сегодня оно было на вкус, как свинина. Теовульф поддел кусочек, но до рта не донёс. — Ты узнал, что мы едим? — догадался он. — Только не говори, что это змея. С детства змей не люблю. — Ну что ты, откуда в Тирогисе столько змей! Нет, дружище, это всего лишь гигантский слизняк. — Врёшь! Откуда бы в Тирогисе взяться такому количеству гигантских слизняков? — Смотритель Криан мне рассказал, что слиззы появились в результате… — Дилль запнулся, вспоминая слово, — мутаций. То есть, когда-то давно эти слизняки были с полпальца размером, а потом, наверное, они макнулись в сборник магических отходов, а, может, попили из него. В общем, они стали здоровенными и ядовитыми. А маги научились их готовить, убирая из мяса яд. Вот этих самых слиззов мы с тобой и едим. Они вот такие здоровенные, — Дилль расставил руки во всю ширь, — а высотой мне до колена. Я их таскать замучился. — Врёшь, — повторил Тео, отодвигая тарелку. — По глазам вижу. — Где справедливость в этом мире? — вопросил в никуда Дилль. — Врёшь — верят, а скажешь правду — тут же обвиняют во лжи. Я вспомнил, как Эрстан рассказывал о своих кулинарных заклинаниях. Ешь ты кусок тухлой щуки, а на вкус он — как запечённая осетрина. Сдаётся мне, заклинание Эрстана или что-то похожее наши повара и применяют — вот почему у мяса всё время разный вкус. Да и соус, наверное, сделали из желудей, хотя пахнет он трюфелями. — Признайся, ты просто хочешь, чтобы я голодным ходил? — на лице Теовульфа появилось жалобное выражение. — А какая тебе разница, что ты ешь? Мясо вкусное? Вкусное. Не ядовитое? Не ядовитое. И соус неплох. Какого демона тебе ещё надо? Вампир некоторое время молчал, потом придвинул тарелку и взял кусочек мяса с таким видом, словно на вилке у него сидел живой жабоящер. — А что это за сборник такой? — спросил он, всё ещё не решаясь съесть мясо. — Сборник магических отходов. Представляешь, туда стекается всякая пакость с Академии. Всё, что не пригодилось для заклинаний и осталось лишним, сливается вниз. А, заодно, и фекалии. — Фекалии? — Тео тоже не знал этого слова. — По-умному, это отходы человеческой жизнедеятельности, — блеснул эрудицией Дилль. — А по-простому — дерьмо. Так вот, всё это течёт по коридорам сборника, а потом смешивается в одном месте. Сам понимаешь, запах там… — Что-то мне есть совсем расхотелось, — Тео вновь отодвинул тарелку. — Короче говоря, твой сборник — место не из приятных. Надеюсь, меня туда не пошлют. — Не пошлют. Потому что туда посылают только особо выдержанных и умелых адептов. Таких, как я, например. — Лучше уж я останусь глупым и несдержанным, — проворчал Тео. Они покинули столовый зал и разошлись в разные стороны: Тео отправился к своему наставнику, а Дилль — к своему. Дилль добрался до нужного тупика и озадаченно почесал затылок — куда стучать-то? Гроссмейстер Адельядо сказал, что перед тем, как войти, нужно постучать. Вопрос: куда? Стена всюду была одинаково-каменной. Он несколько раз бухнул кулаком по стене, в ответ на это действие камни разъехались в стороны, открывая узкий проход. Дилль опасливо шагнул в полутьму, вспомнив, как в прошлый раз со всех сторон ударили огненные сполохи. К счастью, на сей раз ничего подобного не произошло. — Мастер, я пришёл. В ответ ни звука. Дилль вошёл в полутёмную комнату, освещавшуюся обычной масляной лампой. С момента прошлого визита комната неуловимо изменилась. Скудная обстановка из двух медитативных ковриков осталась прежней, а вот каменный потолок словно стал ниже. Дилль огляделся — никого. Куда старик мог подеваться, ведь в этой комнате даже кошке не спрятаться? — Мастер! — заорал он. — Где вы? — Чего голосишь? — послышался недовольный голос. — Раз пришёл, садись. Прямо из стены появился мастер Иггер собственной персоной — всё такой же лысый, тщедушный и худой. По сравнению с ним тощий Дилль выглядел едва ли не богатырём. — А как вы?.. — Потом, — оборвал его старик. — Сегодня у нас мало времени. И, кстати, следующее занятие пропустим — придёшь послезавтра. На чём мы в прошлый раз остановились? — Вы ругали меня за то, что я не мог сотворить заклинание снятия блока, — напомнил Дилль. — Я не ругаю, а учу, — сварливо сказал Иггер. — Ну, начинай. — А потом мне что делать? — Что значит «потом»? — Ну, потом, когда я увижу сетку заклинания, наложенного гроссмейстером Адельядо. У меня не получилось её снять. Старик вперил в Дилля пронзительный взгляд. — Ты хочешь сказать, что сумел довести заклинание до исполнения? — Наверное, нет, потому что я всего лишь увидел какие-то разноцветные фигуры, которые постоянно шевелились, огоньки штрафных заклинаний и зелёную сетку, которая окутывала всё это безобразие. Но почему-то блок не исчез, хотя вы и говорили… — То есть, ты хочешь сказать, — повторил Иггер, — что увидел в астрале магические плетения? — О, так это было в астрале? — изумился Дилль. — Увидел, только не смог их порвать. — Понятно, — проворчал старик. — Ну-ка, расскажи мне подробно, что ты делал и что испытывал при этом. Дилль рассказал, как он пытался порвать магическую сеть. Мастер Иггер, слушая его, задумчиво вертел в руке стилус. Деревянная палочка при этом словно жила своей жизнью — она крутилась, скользила между пальцев и даже на некоторое время зависала в воздухе. «С такими пальцами ему бы шулером на рынке подрабатывать, — подумал Дилль. — Или карманником.» — Я, кажется, понял, — наконец сказал Иггер и протянул Диллю стилус. — Попробуй повторить то, что делал я. Конечно, у Дилля ничего не вышло. Деревянная палочка при любом движении упорно застревала между пальцев после чего выскальзывала из руки. — Не будь ты таким задохликом, я бы подумал, что раньше ты был кузнецом, — саркастически сказал старик. — Ты прикладываешь к стилусу столько усилий, будто кувалдой жонглируешь. И в магическом плане происходит то же самое. Вместо филигранного использования энергии ты пытаешься задействовать всю имеющуюся силу. А это неправильно. Значит, что? — Что? — Значит, ты будешь тренироваться работе с мелкими предметами. И для начала сделай вот что: возьми два мелких камня и крути их в ладони — это разминает и тренирует пальцы. Это физическая составляющая заклинания, и она важна так же, как и семантическая. Я сейчас дам тебе текст заклинания для перемещения песчинок — будешь тренироваться перебирать горки песка каждую свободную минуту. Заклинание настолько простое, что для его применения не нужны даже пассы, а блок Адельядо ему не помеха. Твоя задача: проникнуться заклинанием. — Но… — Всё потом! Мастер Иггер забрал у Дилля стилус и начал что-то торопливо писать на клочке толстой жёлтой бумаги. — Держи, — он протянул ему бумажку. — А теперь уходи. — В смысле, занятие уже закончилось? — не поверил Дилль. — Уходи! — надтреснутый голос мастера Иггера вдруг стал басовитым и гулко отразился от стен и потолка. Дилль каким-то шестым чувством понял, что надо уносить отсюда ноги — и чем скорее, тем лучше. Исказившееся лицо мастера Иггера только подтверждало эту мудрую мысль. Дилль даже не понял, как оказался вне комнаты — видимо, ноги его соображали быстрее головы. Последнее, что он успел заметить, перед тем, как узкий каменный проход схлопнулся, был Иггер, стоявший с раскинутыми в стороны руками. А вокруг старичка клубилось ядовито-жёлтое пламя. — Неудивительно, что у мастера в комнате нет никакой обстановки, а голова у него лысая, как булыжник, — попытался подбодрить себя шуткой Дилль. — С такими-то замашками никаких волос не напасёшься. Из-за краткости сегодняшнего урока у Дилля оказалось свободное время. До обеда ещё долго, Тео пропадает у своего наставника, заняться Диллю было нечем. Он решил изучить заклинание, составленное Иггером, но все мысли Дилля крутились вокруг сегодняшнего поведения старика. Похоже, мастер окончательно сошёл с ума — разве будет человек в здравом уме вызывать огромное огненное облако в столь тесной комнатушке? Видимо, вот так и погибли его прошлые ученики — просто не успели поставить щит. Дилль прочёл заклинание передвижения песчинок и отложил его в сторону. Нет, это может и подождать. Если он в следующий раз не успеет сбежать, перемещать песчинки будет уже некому. Поэтому первым делом нужно научиться ставить щит против огня. И Дилль отправился на поиски мастера Китана. Мастер Китан нашёлся в зале для медитаций. Он сидел на полу, скрестив ноги, и занимался каким-то странным делом: рисовал в воздухе светящиеся шары, нанизывал их на лучи света и объединял всё это в одну большую пирамиду. Периодически шары лопались, и маг добавлял на их место новые, но пока он занимался латанием дыр, приходила очередь следующих шаров. В общем, Дилль так и не увидел завершённой пирамиды. — Мастер Китан, — негромко позвал он. Пирамида рассыпалась, шары с чпокающими звуками полопались, а учитель медитации вздохнул. — Это называется закон подлости в магии: в самый ответственный момент заклинания обязательно произойдёт что-нибудь, что нарушит вашу концентрацию. — Вы нам про этот закон не рассказывали, — на всякий случай Дилль не спешил подходить поближе — вдруг Китану вздумается опять швырнуть в него молнией. — К тому же, я не заметил никакого ответственного момента — вы только и делали, что заменяли шары, а пирамида так и не стала законченной. — Умник, — проворчал Китан. — Но вообще-то ты прав. Видимо, пирамида с основанием в четыре шара — это предел моих способностей. Пятый ряд, увы, я уже не могу контролировать. — Это так сложно? — Да, конечно же нет! — мастер Китан патетически взмахнул руками. — Подумаешь, ерунда какая: ты всего лишь должен одновременно контролировать положение пятидесяти пяти шаров! — Разве их было так много? — изумился Дилль. — Считай сам: на вершине один, второй ряд — четыре, третий ряд — девять, четвёртый — шестнадцать. Счисление изучаешь? Сколько получится? — Тридцать, — после недолгих подсчётов выдал Дилль. — Вот с тридцатью я справляюсь легко. А ещё двадцать пять — это уже для меня перебор. Вижу, что ты хочешь спросить, для чего всё это. Это обычная тренировка, которая усиливает способности к единовременному решению многих задач. Вещь, необходимая каждому магу. — И где её применять? — Дилль, видя, что мастер Китан не злится, подошёл и уселся на соседний коврик. — Да везде. К примеру, маг-артефактор может одним заклинанием удерживать кинжал, другим — нагревать его, третьим — использовать нужный инструмент. Или, например, боевой маг может применять атакующее заклинание, одновременно с этим удерживая защитный полог. — Очень нужная вещь! — согласился Дилль. — Кстати, мастер Китан, научите меня создавать защитные пологи. Желательно от огня. — Кстати, — саркастически усмехнулся тот. — Я, знаешь ли, учитель медитации, а не наставник огненной стихии. Я знаю принципы построения универсальных щитов, но практически, увы, я тебе помочь не смогу. Видишь ли, по неписанным законам Академии этим должен заниматься наставник, и переходить ему дорогу означает нарваться на настоящую магическую дуэль. А тебе зачем, собственно? Защитные чары адепты начинают проходить с началом специализации, то есть, только на третьей ступени. Дилль тяжко вздохнул и рассказал о том, что произошло в комнате мастера Иггера. Глаза Китана стали круглыми, как два новеньких серебряных окса. — Так гроссмейстер тебя отдал в ученики к полоумному Иггеру? — переспросил он. — Да уж, не повезло тебе, парень. Говоришь, он окутался огнём? — Ага. С головы до ног. — Ну, на самом деле, ничего страшного не произошло. На старика Иггера, чтоб ты знал, такие приступы периодически накатывают, и тогда он начинает крушить всё вокруг. С ним такое последние лет тридцать постоянно происходит. Всё-таки прожить четыреста лет — это слишком много для человека. Но потом он приходит в разум, и снова становится безобиден. Так что твоя задача: просто не попадаться Иггеру на глаза, когда он буйствует. — Ничего страшного, ага, — проворчал Дилль. — Знать бы ещё, когда на него накатит. — Иногда он чувствует приближение приступа, а иногда нет. Самым верным признаком будет то, что Иггер перестаёт по-дурацки хихикать. Если ты увидишь, что он заговорил по-человечески — беги, не раздумывая. Не пытайся привести старика в чувство, не пытайся поставить защиту — просто беги. Потому что против Иггерова огня щитов нет. Во всяком случае, до сих пор только мастер Леклер — королевский магохранитель, сумел отразить атаку Иггера. — Очень обнадёживающе, — буркнул Дилль. — Так всё-таки, мастер Китан, расскажите мне про щиты. — И как ты собираешься их использовать, если доступ к энергии тебе закрыт? Лучше бы тебе обратиться с этим вопросом к гроссмейстеру Адельядо. Но общую теорию защиты я тебе могу дать — это неписаные законы не воспрещают. — Давайте, — и Дилль приготовился слушать.Глава 8
* * *
Само собой, вечером смотритель в очередной раз отправил Дилля в сборник — кто бы сомневался! Спускаясь по крутым изогнутым лестницам, Дилль размышлял, что обычная отработка штрафа превращается в настоящее мучение. И дело было вовсе не в вонючем воздухе сборника — через некоторое время его просто перестаёшь замечать, а в Ильминге. Том самом бывшем маге Неонина, которого разжаловали в адепты и сослали навечно на работы в вонючий подвал Академии. Дилль, конечно, никакой вины перед бывшим мастером-магом не испытывал — тот был сам виноват, сбежав из Неонина. Если бы Ильминг остался и выяснил, зачем Тринн пришла к ситгарскому городу, то сам Дилль, к примеру, не подвергал бы свою жизнь опасности и не появился бы в Академии. А сидел бы сейчас в таверне мамочки Августины и рассказывал присутствующим историю эпической битвы с драконом. Вспомнив слова Эрстана, сказанные на королевском балу, Дилль поморщился. Рассуждая здраво, Эрстан был прав — слушателям вскоре надоела бы его героическая эпопея, и при любой попытке рассказать про битву с драконом в Дилля летели бы мочёные яблоки и гнилая репа. Или что-нибудь потяжелее — народ-то в Тригороде простой и в выражении чувств себя ничем не ограничивает. Так что даже неплохо, что Дилль теперь стал магом и живёт в Академии на полном обеспечении — крыша над головой есть, кормят, как на убой, да к тому же король ещё и стипендию платит. Правда, денег Дилль пока не видел, но не мог же король врать. К тому же, ему всегда нравилось чувствовать себя победителем. А здесь, в магической Академии, он постоянно испытывал это ощущение — удачно исполнив заклинание или просто решив счислительную задачу. Это чувство победы — пусть и маленькой, придавало уверенности и разжигало желание отыскать новые вершины, которые он мог бы покорить. Вот если бы не наставники, которые так и норовят влепить штраф за малейший промах, да не Мейс со своим крысоподобным дружком, вечно достающие Дилля и Тео, жизнь в Академии была бы совсем прекрасной. А теперь к Мейсу и Галлу прибавился Ильминг. В отличие от этих болванов, он не доставал Дилля дурацкими насмешками — наоборот, делал вид, что вообще не видит адепта. Однако Дилль не раз ловил на себе неприязненный взгляд бывшего мастера-мага. И вообще: этот Ильминг какой-то неприятный. Молчит всё время. Вот Согвин — тот совсем другой. Простой, открытый, жизнерадостный и любит поболтать в свободное от охоты на слиззов время. Уже на второе дежурство Дилль узнал, как Согвин — человек без малейшего признака магического дара, оказался в Академии. Он был разведчиком в полку графа Богороста на границе с Тилисом, где проходил службу полковым магом и Криан. Во время одной из стычек с дозором тилисцев Криан был ранен вражеской стрелой и свалился с коня. Как минимум, маг просидел бы лет двадцать в тилисской тюрьме, а как максимум — погиб бы, не помоги ему Согвин. Разведчик подхватил раненого мага, из-за чего отстал от своих, потом после потери коня он на спине притащил Криана в расположение полка. Криан отбыл воинскую повинность и уехал в Академию, а когда Согвин был списан после очередного ранения, предложил ему непыльное место главного сборщика. «Главнюка», как любил подначивать Согвина Криан. Вот и сейчас, едва увидев Дилля, Согвин жизнерадостно улыбнулся и предложил ему хлебнуть из фляжки. Дилль благоразумно отказался — хватило и прошлого раза, когда он опрометчиво приложился к оплетённой металлом посудине. Наверное Согвин делал свою настойку из той субстанции, что текла в канавках по коридорам, потому что вкус и запах у напитка были ужасными, а крепость превосходила всё опробованное Диллем ранее. — Ну, как знаешь, — сказал Согвин. — Потом не проси. Сегодня отдых закончился — пора выходить на охоту. Задача проста, как полено: ты идёшь по коридору и слышишь или видишь слизза. Накидываешь на него сеть и тащишь сюда. — Несложно, — кивнул Дилль, подозревая, что инструктаж на этом не закончится. Как в воду глядел… — Но это ещё не всё. Слиззы — существа безобидные, если не считать их ядовитую слизь. В коридорах есть другие опасности. Во-первых, ты можешь заблудиться. На этот случай я тебе уже говорил, как нужно выбираться. Повтори. — Отсчитать от любого перекрёстка два поворота налево, один пропустить, затем свернуть направо. И так далее до тех пор, пока я не вернусь в зал, — отчеканил Дилль, зазубривший нехитрую формулу пути наизусть. — Молодец! Теперь насчёт городской канализации: сам понимаешь, ни в коем случае туда не суйся. — Почему? — удивился Дилль. — Что значит «почему»? — в свою очередь удивился Согвин. — Там смертельно опасно — это любой младенец знает. Ах, да, ты же не местный. Там обитают муары, и встреча с ними опасна для жизни. Иногда муары пробираются в сборник, но такое бывает редко. Так вот, если ты встретишь муара… — А как он выглядит? — А я разве не сказал? — нахмурился Согвин. — Увидишь, ни с чем не спутаешь. Это светло-серые шары высотой обычно примерно до колена — хотя бывают и больше, и меньше. Так вот, если ты встретишь муара — ни в коем случае, запомни это! — не используй магию. Никакую. Ни атакующую, ни защитную, ни магию иллюзий. И даже световые шары рекомендуется сразу же гасить, если издали увидишь муара. — А если увижу его вблизи? — Тогда гасить магический свет поздно — ты станешь трупом. Вот почему во время охоты мы используем только обычные масляные лампы. Очки, помогающие видеть в темноте, тоже содержат магию и привлекут к тебе внимание муара. Поэтому мы носим их редко — только когда заходить далеко не нужно. Итак, главное правило: во время похода никакой магии не применять и никаких замагиченных предметов с собой не брать. Если лампа погаснет — обычное огниво тебе в помощь. Понял? — получив утвердительный кивок, Согвин продолжил: — Бороться с муарами легко — достаточно просто разрубить их на куски. Они, конечно, пытаются сбить с ног, — Согвин взглянул на Ильминга, сидевшего с непроницаемым видом. — Один-два большого вреда не причинят, а вот если их будет хотя бы трое — тогда тебе конец. Чем их больше, тем больше возрастает их сила. Короче говоря: увидел муара или двух — руби мечом. Увидел больше — беги изо всех сил. Всё, инструктаж закончен. Выбери оружие по руке, бери сеть и отправляемся. Дилль порылся в горе мечей и выбрал себе один, скорее похожий на кинжал-переросток, чем на меч. — Через два часа встречаемся здесь, — напутствовал его Согвин и шагнул в темноту. Следом за ним ушёл молчаливый Ильминг. Дилль смотал в тугой комок сеть, повесил её на пояс, взял в одну руку лампу, в другую меч и отправился на первую в своей жизни охоту на здоровенных белых ядовитых слизняков. Шагая по каменному тоннелю, он вдруг вспомнил, что так и не спросил Согвина, а чем, собственно, так опасно применение магии при встрече с муарами. Не то чтобы его очень волновал этот вопрос — блок, наложенный гроссмейстером Адельядо никуда не делся, но лучше бы знать всё о противнике. — Надеюсь, я не встречу этих ужастиков, — буркнул Дилль, — и моя охота на слиззов пройдёт спокойно. Чума на мою голову, чем мне приходится заниматься! Если бы Герон знал, что вместо изучения магии я охочусь на слизняков в вонючем сборнике, вот бы он посмеялся. Герон, как и прочие монахи, недолюбливал магическую братию, и искренне порадовался бы тому, что маги не только охотятся на слизняков, но ещё и едят их. Кстати, о слизняках, а что это за шум впереди? Уж не слиззы ли там хлюпают? По коридору разносились треск и бульканье. Дилль дошёл до разветвления и в удивлении застыл. Там, где соединились два коридора, и две канавки с магическими отходами слились в одну, в воздух бил разноцветный фонтан, из которого периодически с треском выскакивали искры. — Красиво-то как, — Дилль застыл, любуясь бесплатным световым представлением. — Интересно, кто это устроил? Может, Согвин? Предполагалось, что после наложения блока магических навыков у него должно было остаться ноль целых ноль десятых. Тут Дилль усмехнулся: уроки счисления даром не проходят — он сам не заметил, как применил один из терминов мастера Мариэллы. Но Ильминг как-то обмолвился, что несмотря на блок ему по-прежнему доступны начальные заклинания. Значит, этот фонтан устроил он — больше некому. — Ильминг, ты где? Голос Дилля гулким эхом отразился от каменных стен. В ответ — молчание. То ли кроме Дилля тут никого нет, то ли Ильминг по какой-то причине не желает показываться. Треск искр и хлюпанье жидких магических отходов по-прежнему раздавались под сводами коридора, но теперь они стали казаться какими-то зловещими. А вдруг этот Ильминг устроил ловушку, а он стоит, как последний болван? Кроме того, эта штука может быть опасной и без всякого замысла со стороны Ильминга. Когда до Дилля это дошло, он поспешил отступить на несколько шагов. Очень вовремя — новая порция магических отходов ярко-зелёного цвета добралась до места слияния, и световой фонтан превратился в источающий лютый холод столб света. Кроме света, фонтан исторг в воздух клуб смрадного дыма. Дилль, закашлявшись и прикрыв глаза руками, отступил ещё. Всё понятно. Результаты опытов каких-то мастеров попали в сборник и смешались — эффект получился впечатляющий. Интересно, часто такое бывает? Согвин почему-то ни о чём подобном не рассказывал. — Похоже, тут делать нечего — все слиззы наверняка расползлись подальше от такого шума, света и холода, — проворчал Дилль. Он собрался уходить, но в этот момент его внимание привлекло неясное движение. Что-то двигалось с противоположного конца коридора. Секунда, и взгляду Дилля предстал небольшой шар, бесшумно выкатившийся на освещённое пространство. Ничем, кроме муара, это существо быть не могло. Серый шар застыл, словно присматриваясь к столбу пламени. А, может, и к самому Диллю — кто его знает, этого муара, у него же глаз не видно. Дилль покрепче сжал рукоять своего короткого меча, приготовившись рубить монстра, если тот атакует. Однако муар не двигался, а просто вырастил несколько коротких щупалец и протянул их в сторону ледяного огня. Воздух завибрировал, отдаваясь мерзким звуком от каменных стен, а холодное пламя задрожало и исчезло, словно его задул какой-то великан. Что бы там ни делал муар, но это заставило весь организм Дилля содрогнуться. Внезапно от макушки до пяток заболело всё, и так же внезапно боль прошла. Что-то подобное Дилль уже испытывал — в тот раз некий господин Леклер пытался вытрясти из него не только магию, но и саму жизнь. Получается, этот муар тоже инквизитор? Магическое пламя погасло, и Дилль на некоторое время перестал видеть окружающее — после ослепительного фонтана свет масляной лампы казался тусклым и почти ничего не освещал. Дилль проморгался и начал различать в полутьме серое пятно муара. Тот двигался рывками вперёд-назад, потом начинал вращаться, после чего снова пытался двинуться в сторону Дилля и снова отступал. — Похоже, дружище, ты нарываешься на неприятности, — Дилль совершенно не испытывал страха перед этим существом — магию он не использовал, а меч в руке придавал уверенности. — Придётся прикончить тебя, раз уж мы повстречались. Собственно, никакого желания убивать этого монстра Дилль не испытывал, но военное правило «нельзя оставлять врагов за спиной» было известно и ему. Он вздохнул и, в одной руке держа лампу, а другую с мечом выставив в сторону муара, сделал несколько шагов вперёд. Серый шар снова качнулся к Диллю, затем крутанулся вокруг себя, с размаху врезался в каменную стену коридора и замер в неподвижности. — Тьфу, пропасть! — ругнулся Дилль, глядя на подземного жителя. — Да ты никак пьян! Действительно, муар вёл себя словно упившийся в зюзю завсегдатай кабака — иначе чем ещё можно объяснить его странные манёвры? Может, магия влияет на этих муаров, как вино на людей? Выпил заклинание — и гуляй душа! А обидеть пьяного — пусть это и не человек вовсе, Дилль не мог — он и сам иной раз надирался до состояния нестояния. — Иди отсюда, пьянь несчастная! — Дилль провёл лезвием меча по камню стены, и металлический звон разнёсся под сводами коридора. — Давай, давай, катись в свою канализацию. Кыш, кому говорят! Не то сейчас сетку на тебя наброшу и отволоку в зал. Вот Согвин удивится… А что, идея хорошая. Наверное никто ещё муаров не ловил — он будет первым. Дилль уже начал всерьёз прикидывать, как бы половчее накинуть сеть на серый шар, когда тот, словно поняв, что ему говорят, резво укатился в темноту. Дилль только головой покачал — надо же, какой быстрый! Может, напрасно он отпустил монстра? Если в следующий раз муар появится из темноты с такой же скоростью, то шансов удачно отбить нападение мало. Отсюда вывод: меч нужно всегда держать наготове. Недаром Согвин во время нереста слиззов стоял с обнажёнными мечами. Дилль счёл, что для первой охоты впечатлений у него более, чем достаточно, и решил вернуться в главный зал. Он прошёл несколько десятков шагов и в задумчивости остановился около разветвления коридора. Откуда он пришёл — справа или слева? Из-за приключения с муаром Дилль теперь запутался в коридорах. Все ходы сборника выглядели совершенно одинаково: пол из каменных плит с обязательной канавкой посередине, стены из неровно обработанных камней и такой же потолок. Коридоры периодически делились, пересекались и ничем не отличались друг от друга. Хотя нет, иногда выпавший из стены камень создавал дополнительный ориентир, как, например, тот, о который только что споткнулся Дилль. Он пнул камень, и тот с бульканьем исчез в мутном содержимом канавки. Волноваться не о чем — формулу нахождения главного зала Дилль запомнил накрепко, а Согвин утверждал, что с ней заблудиться просто невозможно. Опять же, руководствуясь здравым смыслом, можно найти выход и без формулы — достаточно понаблюдать, куда идёт уклон коридора. Как известно, жидкость течёт с верхней точки в нижнюю, значит, магические отходы текут откуда-то с верхних этажей в центральный сборник. Получается… Ничего не получается. Дилль вдруг понял, что никакого уклона в коридоре нет. Но ведь густая жидкость течёт. Хотя, возможно, магические отходы ведут себя не так, как обычная вода. — Ладно, вариант с уклоном отпадает, — буркнул Дилль. — Опять же, идя наверх, я мог бы и не попасть в зал, а добрался бы до какой-нибудь трубы с нечистотами. Ладно, посчитаем по формуле. Он принялся считать и пропускать повороты, но вскоре сбился, забыв, сколько раз свернул направо. Дилль решил начать всё сначала, но опять сбился, несколько раз поскользнувшись и едва не рухнув в мутные магические отходы. — Что-то моя охота на слиззов затянулась, — проворчал Дилль, пытаясь унять начинающуюся панику. — Надо успокоиться. Он уселся прямо на каменный пол, сделал несколько глубоких вдохов и прочитал мантру спокойствия, которую так любил применять мастер Китан. — Ну вот, теперь я готов, — Дилль, чувствуя в себе заряд новых сил, поднялся и с энтузиазмом зашагал по коридору. — Итак, два раза направо, один пропустить, затем налево. Что может быть проще? Кто его знает, что может быть проще, но только Дилль в третий раз умудрился сбиться с пути. Во всяком случае, там, куда он пришёл, коридор обрывался, а дальше через изломанную железную решётку зиял чернотой провал. — Я что, к сборнику добрался? — удивился он. — Нет, там тоже какой-то ход. Этот коридор был другим — стены покрыты грязным мхом, кладка кое-где растрескалась настолько, что камни вывалились, с потолка свисали не то корни, не то верёвки. И уровень этого коридора был существенно ниже — вода и грязь, покрывавшие почти весь пол тоннеля, находились примерно на глубине в два роста Дилля. То есть, если бы он туда слез, то обратно взобраться без помощи лестницы не смог бы. — И не собираюсь туда слезать, — запротестовал Дилль, словно кто-то его уговаривал. — Что я там забыл? С крысами пообщаться? Да они же размером с хорошую собаку! Нет уж, нет уж, я лучше обратно пойду. Действительно, там внизу в отсветах диллевой лампы среди комков грязи мелькали серые горбатые тени — крысы. И размером они были куда больше чем все те, которых раньше доводилось видеть Диллю. — Здоровенные какие, — Дилль подошёл поближе и заглянул вниз. — А здесь вообще крыс нет — ни больших, ни маленьких. Интересно, почему… Додумать эту мысль он не успел. Позади раздался шорох, Дилль вдруг почувствовал толчок в спину и полетел вперёд. Наверное, со стороны этот полёт выглядел красиво — Дилль взлетел и на какую-то секунду даже завис в воздухе. А потом совершил зубодробительное приземление, разбрызгав вокруг себя грязь. Меч, булькнув, утонул где-то рядом, лампа погасла, хотя Дилль умудрился не только не выпустить её из рук, но и даже не разбить. Крысы, испуганные его падением, с громким писком разбежались по сторонам. — Какого демона?!! — взревел он, отплёвываясь и размазывая по лицу липкую грязь. — Что за дурацкие шутки?!! Поймаю — прибью! Воздух был пропитан жуткой вонью: если смешать кучу дерьма с горой сгнившего и год назад протухшего мяса, то получится слабое подобие того, что сейчас мучило обоняние Дилля. Он даже попытался зажать нос, но лишь добавил на лицо новую порцию вонючей грязи. Попадись ему тот, кто его толкнул, точно прибил бы. Закавыка была в том, что Дилль никого и ничего не видел — он-то не вампир, и в кромешной темноте беспомощен, как слепой котёнок. Он вытер ладонь и принялся шарить по внутренним карманам мантии в поисках огнива и кресала, при этом ругаясь так, что если бы стены могли слышать, то из них камни сами собой повыпадали бы. Едва Дилль обнаружил искомые предметы, как над его головой появился крохотный магический шар. Сощурившись от яркого света, Дилль посмотрел вверх — шар как шар, обычный, магический. Такими шарами маги подсвечивают себе дорогу. И о нём кто-то позаботился. Дилль завертел головой — благодетеля не видно. — Спасибо, конечно, — проворчал он. — Но лампу, думаю, всё-таки лучше зажечь. При свете магического шара он принялся чиркать кресалом, раздул искру и благополучно зажёг лампу. Оглядев себя, поморщился — хорош охотничек на слиззов, нечего сказать! Заблудился, свалился в какую-то помойку, потерял оружие, да ещё в грязи вывалялся, как заправский хряк. Кстати, об оружии… Дилль, морщась от отвращения, принялся шарить в мутной вонючей жиже в поисках утонувшего меча. Во время поисков что-то пару раз задело его по руке — не то змея,не то какой червяк. Наконец он нащупал рукоять меча и поспешно выпрямился — угощать местную подводную фауну своими пальцами не входило в его намерения. Магический шар продолжал исправно работать, и при его свете Дилль отчётливо видел ржавую сломанную решётку и тёмное пространство коридора, откуда он выпал. Вот только добраться до него не было никакой возможности, если, конечно, ты не кузнечик и не умеешь прыгать выше своего роста. Значит, нужно идти по залитому водой и грязью тоннелю. Куда — направо или налево? А какая, собственно, разница? Этот тоннель — дело рук человеческих, значит, куда-нибудь да выведет. Лишь бы это произошло быстрее, чем кончится масло в лампе, потому что на магический шар, созданный непонятно кем, надежды мало — вскоре заклинание истощится, и шар погаснет. Это называется «накаркал»! Не успел он подумать об этом, как магический шар с громким хлопком лопнул, а тело Дилля окатила волна боли и тут же пропала. Нет, только не это… Свет лампы был тусклым по сравнению с магическим, но его хватило для того, чтобы осветить штук двадцать серых шаров, совершенно беззвучно появившихся в нескольких шагах от Дилля. Дилль вздрогнул от неожиданности и собрался рвануть прочь, когда ещё с десяток муаров выкатились из темноты с другой стороны. Окружили! И обратно в коридор сборника не вернуться — слишком высоко. Дилль вжался спиной в грязную стену, выставив перед собой коротенький меч. Эх, напрасно он отпустил того поддатого кругляша — теперь муар вернулся и прихватил товарищей. — Учтите, жизнь я продам дорого! — срывающимся голосом воскликнул Дилль. Муары странно закудахтали — смеются над ним, что ли? Ах вы, заразы круглые!.. Внутри Дилля словно взорвался вулкан — это слепая ярость, однажды спасшая ему жизнь, проснулась и требовала выхода. Но в отличие от прошлого раза сейчас Дилль не мог пустить её в ход, потому что гроссмейстер Адельядо заблокировал ему использование магической энергии. Жар ярости разрастался в груди, но применить её не было никакой возможности. И словно в завершение всех издевательств со стороны злодейки-судьбы, Дилль почувствовал магический откат — голова загудела, как церковный колокол, виски заломило от дикой боли, пальцы рук свело, а ноги подкосились. Полуослепший от боли Дилль, увидел, как несколько муаров стремительно двинулись к нему.Глава 9
* * *
Малый совет на сей раз проходил в королевской опочивальне. Орхам с удивлением отметил, что места для ведения переговоров выбираются странные, но промолчал — видимо, так надо. Гроссмейстер Адельядо что-то бормотал и делал плавные пассы руками, вызывая к жизни тусклые облака, серым туманом заполнявшие пространство. Архиепископ Одборгский развесил по углам опочивальни блестящие ленты с выбитыми на них крестами — когда он закончил, между лентами проявилась отчётливо видимая световая связь, словно клетка охватившая присутствующих. Король, прокуратор Крюэль и Орхам молча ждали, пока маг и церковник завершат устанавливать противоподслушивающие пологи. — Готово, — гроссмейстер взмахнул кистями рук, словно стряхивая с них воду. — Теперь если кто-то попробует нас подслушать при помощи магии, лишится сознания. — У меня тоже всё, — подтвердил архиепископ. — Господин Орхам, — король повернулся к вампиру. Орхам коротко доложил, как он выполнил первое задание суперинтенданта. — Мы наведались в нижний город. Нашли кабак, нашли скупщика. Филяй убит — его голову я отнёс Истальфу, как доказательство. Записка герцогини Готано также отдана ему. Если честно, не понимаю, из-за чего было поднимать шум — в записке нет ровным счётом ничего, что могло бы скомпрометировать герцогиню. От суперинтенданта получены деньги в размере шести сотен оксов. Ваше Величество, куда мне их сдать? — Оставьте себе, — король отмахнулся. — То есть, вы просто наведались? — Не понимаю смысла вопроса, — нахмурился вампир. — Да, сходили, выполнили задание и ушли. — И все ваши люди постоянно находились под вашим надзором? — Да. — И из казармы после этого никто не отлучался? — Нет. А что случилось, Ваше Величество? — Прокуратор, — обратился король к Крюэлю, — поведайте нам последние новости. Прокуратор мрачно посмотрел на Орхама и проговорил: — После того, как вы посетили клоаку, на Клятом рынке были обнаружены несколько мертвецов. Никто бы не обратил на это внимания — там каждую ночь кого-то убивают, но на шеях этих мертвецов были найдены следы укусов. Как если бы перед смертью их укусил… какой-то хищник. Все прекрасно поняли заминку в последних словах прокуратора. «Какой-то хищник» следовало подразумевать, как вампир. Орхам совсем помрачнел и поднялся. — Ваше Величество, не в традициях клана Григот пить кровь гражданских. Только воины, сражавшиеся с нами, могли бы быть удостоены такой чести. Кроме того, ещё раз подтверждаю, что никто из моих подопечных ни на мгновение не отходил от меня. И не покидал казарму. — Свидетелей, конечно, нет? — спросил гроссмейстер Адельядо у Крюэля. — Конечно, — кивнул прокуратор. — Только трупы. Но и это ещё не всё: сегодня ночью целая семья была найдена мертвой в верхней части города. Район вполне благополучный — вокруг дома купцов и зажиточных горожан. В том доме охраны не было. Убиты глава семейства, его жена и двое детей. И у каждого на шее был укус. — Скажите, мастер, — медленно проговорил Юловар, — а не могли ли в Тирогис проникнуть те, для кого выпить кровь гражданского не является зазорным? — Другие кланы? — Орхам пожал плечами. — Ничего невозможного нет. Но зачем? Рейд молодых воинов по приграничным ситгарским поселениям — это ещё куда ни шло. А забираться в середину страны и бездумно рисковать жизнью? Только сверхважное дело могло бы подвигнуть старейшин других кланов на то, чтобы послать разведчиков в Тирогис. Нет, не думаю. — Сядьте, мастер, — король указал на банкетку. — Итак, мы оказались в очень неприятной ситуации. Либо в столицу проникли враждебные нам силы из вампирских кланов, либо кто-то убивает мирных граждан, маскируясь под вампиров. И в том, и в другом случае недовольство знати и простого народа ударит по короне. — Ваше Величество, а вы не допускаете, что мастер Орхам… может несколько заблуждаться? — спросил прокуратор. — Всё-таки одному трудно уследить за десятком подчинённых, и вполне вероятно, что… Орхам поднялся, а на его бледном лице заиграл лёгкий румянец — явный признак гнева. Но сказать он ничего не успел — король поморщился и покачал головой. — Крюэль, что за глупость? Я верю мастеру Орхаму. Прокуратор поклонился и умолк. Юловар посмотрел на Адельядо. — Гроссмейстер? — Я склоняюсь ко второй вашей версии. Похоже, наши вампиры перешли кому-то дорогу. Одборг наверняка лучше моего об этом знает. Взгляды присутствующих обратились на архиепископа. Тот бросил недовольный взгляд на мага и сказал: — Не знаю, откуда уважаемому гроссмейстеру стало известно. Да, сегодня прибыл курьер из Мироттии и передал не совсем вежливое письмо за личной подписью архиепископа Бронкурского. Я бы сказал, совсем невежливое письмо. В общих чертах, архиепископ интересуется, какого демона мы начали привечать врагов церкви и настоятельно рекомендует в ближайшее время показательно казнить вампиров. В случае отказа он грозится собрать всемирный конклав, на котором всему Ситгару может быть объявлен интердикт[1]. — Ого! — не удержался прокуратор. — Старый пень Бронкур всё ещё мечтает возглавить всемирный конклав? — Под предлогом борьбы с нечистью — извините, мастер Орхам, он действительно имеет шансы, — хмыкнул Адельядо. — Надо бы как-нибудь намекнуть королю Мироттии, что его церковники ведут себя слишком независимо. Архиепископ Одборгский недовольно поморщился — со слов гроссмейстера получалось, что он находится в полной зависимости от короны Ситгара. Хотя, на самом деле так оно и было. — Ваше Величество, гроссмейстер прав, — подал голос прокуратор. — К примеру, мы могли бы принять прошение незаконнорожденного наследника Лориссо. — Да, пожалуй, — задумчиво сказал Юловар. — Король Ниал взбесится. А во время переговоров ему можно бы и намекнуть на слишком деятельного Бронкура. Хорошо, Крюэль, займись этим. Орхам слушал, не понимая, о чём они говорят. Король, заметив это, пояснил: — Когда старый король Мироттии умер, претендентов на трон было двое: Лориссо — незаконнорожденный принц Мироттии, и Ниал — ставленник клана Кровавой Выдры. Несмотря на то, что на стороне Лориссо были некоторые кланы, победил Ниал. И после коронации он совершил ошибку — попытался отправить Лориссо к праотцам. Если бы у него это получилось, никто бы и слова не сказал, но покушение не удалось, и Лориссо сбежал сначала в Эштигер, затем в Гридех. Не так давно он присылал мне прошение поселиться в Ситгаре. Орхам кивнул — теперь всё понятно. Обратись Юловар к королю Ниалу с просьбой утихомирить пыл своего архиепископа, и пришлось бы идти на какие-нибудь уступки. Теперь же, когда этот Лориссо появится при дворе Юловара, посол Мироттии непременно доложит своему королю о заговоре против короны. Согласие приютить беглого мироттийского претендента на престол означает если не войну между Ситгаром и Мироттией, то обострение дипотношений, как минимум. В итоге переговоров Юловар согласится лишить убежища беглеца, взамен на успокоение архиепископа Бронкура. Обе стороны будут довольны, обе ничего не потеряют. Хотя, кто знает, возможно Юловар и не станет изгонять Лориссо, а поддержит его притязания на престол Мироттии. Такое бывало, и не единожды. Король с усталым видом потёр щёку. — Вопрос с убийствами горожан крайне важен. Мастер Орхам, с завтрашнего дня вы и ваши люди выходить в город будете только днём и только в сопровождении десятка гвардейцев. Если будут провокации — пусть разбираются подчинённые капитана Рибрина. Вы не должны даже обнажать мечей, не говоря уже о том, чтобы пускать их в ход. А вообще, лучше бы вам в городе не показываться до тех пор, пока мы не поймаем исполнителей и заказчиков этих странных убийств. Архиепископ, усильте работу с населением. В каждой церкви должны вестись проповеди о том, что вампиры такие же верующие, как и прочее население Ситгара, и что сам Единый освятил их. Недовольных и смутьянов выявлять, но никаких мер к ним не принимать — это дело прокуратора. Крюэль, даю вам неделю на расследование. И останьтесь, мне нужно сказать вам ещё пару слов. Приказ прокуратору остаться для остальных означал, что совещание окончено. Гроссмейстер и архиепископ сняли магические и освящённые пологи и, поклонившись королю, удалились. Орхам, тоже совершив церемониальный поклон, покинул королевскую опочивальню и поспешил догнать ушедших. — Господин гроссмейстер! — окликнул он Адельядо. — Не уделите ли мне пару минут? — Разумеется, — маг остановился. — Если это не связано с предыдущим разговором. — Нет. Я всего лишь хотел узнать у вас, как поживает мой бывший воспитанник, если, конечно, это не тайна гильдии магов. — Пойдёмте, мастер, поговорим по пути. Тео нормально поживает, как и прочие начальные адепты. Учится с утра до вечера, а в перерывах отрабатывает различные наказания. — Наказания? — нахмурился Орхам. — Он, что, плохо себя ведёт? — Вовсе нет, — Адельядо усмехнулся. — Просто программа обучения в Академии построена так, что адепты, особенно начальных ступеней, должны быть загружены по уши. Чем угодно: учёбой, полезной работой или даже бестолковой деятельностью. Но у них должно быть минимум свободного времени. — Зачем? — на лице вампира читалось откровенное изумление. — Потому что, дорогой друг, если у адепта будет свободное время, он начнёт думать. А если адепт начинает думать, то обязательно придумывает какую-нибудь пакость. Поскольку начальные адепты в большинстве своём люди молодые и даже совсем юные, то сочетание молодости и магии даёт потрясающие по своей разрушительности результаты. Это истина, проверенная веками. — Понятно, — с облегчением вздохнул Орхам. — Я уже начал опасаться, что Тео опять что-нибудь взорвал. Он, знаете ли, часто хочет сделать одно, а получается нечто другое. В своё время я ему из-за этого запретил заниматься любой магией. — Да, его наставник уже заметил явную нестабильность заклинаний Теовульфа, — кивнул гроссмейстер. — Но не переживайте, мастер, мы приложим все усилия, и он станет потрясающим магом. Просто для этого нужно время. — Я уверен в вашем искусстве преподавания, как и в вашем магическом мастерстве, — Орхам церемонно поклонился. — Дозволено ли мне будет посетить Тео в Академии? — Не думаю, что это хорошая идея, — нахмурился гроссмейстер и выразительно указал глазами в сторону королевской опочивальни. — В свете того, что говорилось ранее. Но если вы желаете пообщаться со своим бывшим учеником, я могу прислать его в вашу казарму. Адептам положен один выходной день в месяц, а наши новички, насколько мне известно, ещё ни разу им не воспользовались. — А будет ли это… безопасно для него? В свете прошлых разговоров. Может, дать ему охрану? — Младшим адептам охрана не полагается. Не переживайте, магов в Тирогисе никто не осмеливается трогать, даже адептов в оранжевых мантиях. Тео накинет капюшон, никто и не узнает, что мимо прошёл вампир, — пожал плечами Адельядо. — Я с ним отправлю его рыжего дружка. Господин Диллитон — тот ещё пройдоха, и ежели что своим языком сможет вытащить их из любой неприятности. Но если вы опасаетесь… — Нет, я доверяю вам. — Когда вам будет удобно? — В любое время, удобное для вас. Но лучше через неделю-другую, не раньше. — Само собой. Тогда решено… Так, обмениваясь любезностями, они прошли мимо двух гвардейцев, охранявших боковой вход во дворец, и уже на улице расстались. Гроссмейстер направился к позолоченной карете, а Орхам удалился в казарму, готовиться к ночному дежурству. За ними из неосвещённого окна наблюдали король и прокуратор. — Ну, и что ты думаешь, Крюэль? — Мастер Орхам или величайший лицедей, или ни в чём не виноват. Когда я предположил, что он не может уследить за своими подчинёнными, вампир всего лишь разгневался. — Да, я тоже видел. Думаю, те, кто у меня во дворце, непричастны к убийствам. — Скорее всего. Зато гроссмейстер вполне может оказаться… — Давай без инсинуаций, — поморщился Юловар. — Как прикажете. Но только почему уважаемый гроссмейстер никак не упомянул ещё одного вампира, который находится в Тирогисе? И который вполне может покидать пределы магической Академии по ночам, ведь за Академией нет такого надзора, как за вашим дворцом. А даже и был бы — всё равно любого человека можно обмануть магией. Адельядо, я уверен, подумал об этом, и всё-таки постарался замять любую попытку заговорить о новом воспитаннике Академии. — Да никаких попыток и не было, — удивился король. — Никто и не поднимал разговора о юном Теовульфе. — Именно, — прокуратор многозначительно приподнял брови. Король долго молчал, потом вздохнул. — Я хочу поговорить с этим полувампиром. Но не в Академии, конечно. Пусть приедет сюда, к примеру, повидаться с родственниками. — Разумно ли будет… — Крюэль, займись этим. Передашь гроссмейстеру моё приглашение Теовульфу. А чтобы Адельядо не подумал ничего такого, пригласи, заодно, и сэра Диллитона. Они ведь оба мои подопечные, вот пусть и придут отчитаться об успехах. Крюэль поклонился, скрывая торжествующую улыбку. То, что король избрал прокуратора для передачи своей воли означало, что он «на коне», а Адельядо близок в опале.* * *
Меч выпал из скрюченных пальцев и, глухо звякнув, утонул в зловонной жиже. Секунду спустя туда же последовала и масляная лампа. Дилль, совершенно обессиленный борьбой с магической яростью, съехал по грязной заплесневелой стене. Муары, слабо светящиеся в темноте, ринулись к нему, словно калеки к святому исцелителю — толкаясь и спеша опередить друг друга. «Всё, мне конец, — подумал Дилль. — Сейчас разорвут.» Два самых здоровенных шара, растолкав товарищей, в мгновение ока преодолели тот десяток шагов, что разделяли Дилля и муаров. Один прижал Дилля с левой стороны, другой с правой — эдакие мягкие тиски, не позволявшие не то что вырваться, но даже пошевелиться. Третий муар, размером не уступавший первым двум, остановился на расстоянии вытянутой руки, вырастил три щупальца и протянул их к Диллю. Дилль даже успел приготовиться к страшным мучениям — а как ещё может умереть маг, из которого вытягивают не только магию, но и жизнь? Однако всё случилось с точностью до наоборот — Дилль почувствовал, как уходит боль, вызванная нерастраченной энергией. Жжение в груди начало затихать, мышцы, сведённые судорогой, расслабились, а звон в голове пропал. И только сердце продолжало колотиться обезумевшей птицей. Муар убрал щупальца — они просто бесследно исчезли в его теле, и откатился на несколько шагов назад. Державшие Дилля мягкие шары освободили его, а остальные, оставшиеся зрителями, продолжали подталкивать друг друга, не приближаясь к человеку. Дилль судорожно вздохнул, и его затрясло — то ли нервы не выдержали, то ли грязь, в которой он продолжал сидеть, оказалась слишком холодной. — И-и, что дальше? — стуча зубами, выдавил он из себя, на ответ, впрочем, не надеясь. — Мы рады тебе служить, мастер, — раздался бесплотный голос. Дилль так изумился, что его даже колотить перестало. Оказывается, муары умеют говорить! — Вы меня понимаете? — на всякий случай уточнил он. — Да, мастер. Действительно, говорят. Да ещё и мастером его называют. Перепутали, должно быть, с кем-то. Разумеется, Дилль не собирался переубеждать их — во всяком случае, не сейчас, когда забрезжил шанс на спасение. — Кто вы т-такие? — едва схлынуло первое удивление, как Дилль вновь застучал зубами. — Хранители, — голос муара — ни мужской, ни женский, не выражал никаких эмоций. Хранители? Драконы тоже Хранители, и эти круглые туда же. — И что вы храните, если не секрет? — Мы охраняем эти подземелья по завету создавшего нас мастера. [1] Интердикт — временное запрещение всех церковных действ. Может налагаться как на человека, так и на целую страну.Глава 10
Дилль озадаченно почесал затылок и поморщился — только лишний раз запачкал голову липкой грязью. Получается, эти шары искусственного происхождения, и вывели их для охоты на магов — ведь мастер Криан говорил, что в подземелье магия запрещена. Недаром контингент тут подобрался соответствующий: Согвин — обычный отставной вояка, а Ильминг хоть и бывший мастер-маг, но с заблокированными способностями. Самого Дилля Криан отправил в сборник только после того, как гроссмейстер наложил блокирующее заклинание. Странно всё это. — Ничего, если я встану? — спросил он и, не дожидаясь ответа, поднялся. — Ты волен поступать, как пожелаешь, мастер, — сказал ближайший к нему муар. — Угу, — промычал Дилль. — Слушай… кстати, тебя как зовут? — У нас нет имён. — Да? А как вас различать тогда? Ну, ладно. Слушай, друг, а почему ты меня мастером величаешь? — не удержался Дилль. Наверное, лучше бы ему промолчать, но клятое любопытство, постоянно вовлекавшее его в неприятности, проснулось и не желало униматься. В этот раз, однако, ничего страшного не случилось. — В тебе есть драконья магия, и ты не использовал её против нас. Два основных условия выполнены, значит, ты — тот, кому разрешено здесь находиться. В противном случае ты был бы уничтожен. Дилль в последний момент проглотил фразу почему он не смог использовать бушующую в нём энергию — всё-таки, он ещё не окончательно сошёл с ума. Хотя, разве нормальный человек будет беседовать о магии с обитателями вонючей канализации? Кстати… — Кстати, раз уж я ваш мастер, подскажите, как мне отсюда выбраться, — нахально предложил он муарам. — Куда ты желаешь идти? — Да всё равно, лишь бы побыстрее оказаться наверху, где чистый воздух. — Следуй за нами, мастер. У Дилля мелькнула мысль попробовать вернуться в коридор сборника, но от неё пришлось отказаться: во-первых, он там уже заблудился, а во-вторых, всё равно забраться так высоко вверх не смог бы. Ну не городить же из муаров лестницу. Слабого света, который исходил от муаров оказалось явно недостаточно для комфортного путешествия. Не успел Дилль сделать двух шагов, как наступил в невидимую под слоем мутной жижи яму и снова распластался в грязи. Ругаясь на чём свет стоит, Дилль принялся шарить в поисках упавшей лампы, а когда нашёл, усилил ругательства стократно: стекло разбилось, а масло вытекло. Да и разжечь её всё равно было нечем — незамагиченное огниво промокло и не дало бы самой мельчайшей искры. — Мы можем помочь, мастер? Дилль поглядел на окруживших его муаров — будь у них глаза, он бы сказал, что они с любопытством на него уставились. — Лампу новую мне раздобудьте, — буркнул он. — Темно тут, как в душе хивашского шамана, так недолго и шею сломать. — Лампы нет, но мы можем дать больше света. Бледное свечение круглых тел усилилось, и вскоре Дилль с удовлетворением отметил, что вполне может разобрать, что находится перед ним на расстоянии нескольких шагов. Стены и потолок покрыты бородавчатыми наростами грязи и плесени, под ногами месиво из грязи, тины и мутной воды. Картина, мягко говоря, не воодушевляющая. — Вот спасибо! — от души поблагодарил он муаров и после некоторого колебания спросил: — А если бы я зажёг магический шар? — Ты волен делать, что считаешь нужным, — повторил самый крупный муар. — Замечательно, жаль что я этот самый шар зажигать не умею, — проворчал Дилль и скомандовал: — Ну, ведите! Путь наверх оказался не очень долгим, зато исключительно неприятным. В испещрённых трещинами стенах блестели бусины крысиных глаз, из вертикальных шахт периодически лились потоки нечистот, а однажды Дилль наступил на гору мусора, под которой оказался полуразложившийся труп мужчины. Муары легко, как мячики прыгали по канализационным тоннелям, а к их светящимся телам не прилипало даже частички грязи. Зато Дилль собрал на себя столько, что к концу пути еле ноги передвигал. Муары вывели его к вертикальной шахте, по стенам которой лилась мутная вода вперемешку с мелким мусором. Сквозь поломанную железную решётку сверху дул холодный воздух — свобода рядом, надо только выбраться из вонючих катакомб. А вот и путь наверх — деревянная лестница, перекладины которой были покрыты слоем грязи. — Надеюсь, она не сломается подо мной, — проворчал Дилль, с сомнением глядя на крупные трещины в деревянной лестнице. — Ты можешь взлететь, мастер, — посоветовал ближайший к нему муар. — Мог бы — взлетел, — хмыкнул Дилль. — Ну, ладно, прощайте, круглые братья. — Мы будем ждать тебя, мастер, — послышался многоголосый хор. Ждите, как же! Да он в вашу вонючую дыру больше ни ногой! Дилль поспешил вскарабкаться по лестнице и вскоре оказался в крохотной комнате, вся обстановка которой состояла из дыры в полу — именно оттуда Дилль только что и вылез. Сквозь забранное железной решёткой окно дул холодный воздух и слабо светило восходящее солнце. Дверь также имелась в наличии и, кто бы сомневался, оказалась запертой. Через решётку на окне мог бы пролезть разве что хомяк, да и то не сильно откормленный. Около пола в стенах также имелись щели, сквозь которые лилась мутная вода, но и через них путь к свободе заказан — слишком они узкие. Оставалась дверь. Дилль несколько раз толкнул её, а потом с разбега врезался в неё плечом. — Эх, Гунвальда нет — он бы сейчас одним ударом открыл, — посетовал Дилль, потирая ушибленное плечо. Однако и без помощи каршарца Диллю удалось выбраться — к счастью дерево оказалось настолько старым и сгнившим, что дверь не выдержала напора его тощего тела и сломалась около верхней петли. Воодушевлённый успехом, Дилль выломал остатки двери и выбрался наружу. — Чтоб меня! — Дилль обозрел окрестности. — Похоже, я оказался в каком-то из домов Кланов. Интересно, лёд меня выдержит? Каменная башенка, из которой он вылез, стояла посреди небольшого заледенелого пруда. За голыми ветвями деревьев виднелся трёхэтажный дом и ещё какие-то пристройки — скорее всего, в них жила прислуга. Догадка Дилля оказалась правильной — из крайней хибары вышел мужчина с метлой — то ли сторож, то ли садовник, и с удивлением уставился на непрошенного гостя. — Любезный, не подскажете, как мне выбраться… — крикнул Дилль, но окончить фразу не успел. Мужчина заорал «Стой на месте, я сейчас собак спущу!» и скрылся за углом дома. Ага, нашёл дурака! Дилль рванул в противоположную сторону. Заледенелый пруд он пролетел, даже не заметив как, затем пометался между деревьев, увидел высокий каменный забор и в мгновение ока вскарабкался на него. Наверное, это басовитый собачий лай за спиной придал ему сил, потому что в другое время Дилль ни за что не сумел бы повторить этот подвиг. Спрыгнув с высокого забора, он поскользнулся и плюхнулся в холодную лужу — ну да мокрому дождь не страшен. Мантия Дилля настолько пропиталась грязью и канализационной тиной, что несколько новых капель воды уже не могли испортить его внешний вид. Прихрамывая, он бросился подальше от негостеприимного дома, оставив немаленьких собачек бесноваться по ту сторону забора. Дилль вскоре сориентировался, где он находится — буквально в паре кварталов от Академии. Он помчался по узким улочкам, не обращая внимания на лужи и слякоть. Добравшись до главного входа в Академию, Дилль с великим трудом сумел приложить свой амулет к считывающему кристаллу — так его трясло от холода. Охранник, похоже, спал в столь ранний час — во всяком случае, Дилль его не заметил. Да и хорошо, а то начал бы задавать вопросы, откуда он такой грязный взялся, да ещё в такую рань… Но, конечно, закон подлости, о котором поведал Диллю мастер Китан, не мог не сработать. Едва Дилль вбежал во внутренний двор Академии, как наткнулся на будущую звезду врачевания и надежду водного факультета. Иначе говоря — на Мейса. Тот, несмотря на холод, раздевшись до пояса, делал гимнастические упражнения. Увидев перемазанного с ног до головы Дилля, Мейс в изумлении замер посередине движения — совсем как натурщик, позирующий скульптору для статуи героя. Сравнение это было вполне заслуженным — при всей своей антипатии к Мейсу Дилль должен был признать, что тот сложен атлетически — ишь, мышц понаотращивал, словно каршарец какой-нибудь. — Ба! — пришёл в себя Мейс и широко ухмыльнулся. — Похоже наш знаменитый драконоборец только что вылез из выгребной ямы. Ну и как у тебя дома дела? — Ты не поверишь, Мейс, я действительно из дома — вот только не моего, а твоего, — парировал Дилль. — Видишь, пообщался с твоими родственничками. — Вижу, — ещё шире усмехнулся красавчик. — Значит, они по делу тебя встретили и угостили, как следует. — Само собой, — согласился Дилль, — ведь всегда угощают тем, чего много. От твоих родственников больше ничего и не дождёшься, как, впрочем, и от тебя. — Ну ты, наглец! — покачал головой Мейс. — Попадись ты мне в городе, я бы велел дворовым дать тебе палок. — Между прочим, за заслуги перед Ситгаром я получил звание рыцаря лично от Его Величества, — напомнил Дилль. — А кое-кто кичится своим происхождением, не сделав в своей жизни ничего полезного. — Ах, да, я и забыл, что ты выскочка. Ну, значит, я сам тебя отделаю, когда попадёшься мне вне Академии. — Неизвестно ещё, чем кончится наша встреча в городе, если таковая состоится. Так что тренируйся — пригодится. И Дилль поспешил уйти со двора, полного пронизывающего ветра. В такую рань бани ещё не работают, поэтому отмыться можно только в одном месте — в котельной, где всегда есть горячая вода. Туда Дилль и помчался, оставляя за собой грязные следы и молясь, чтобы смотритель Криан не узнал, кто так испакостил священные коридоры Академии. Узнает, придётся Диллю целый месяц драить каменные полы днями и ночами. В течение получаса он отмывал с себя липкую и вонючую грязь, затем ещё столько же отстирывал мантию. Повесив мантию сушиться на горячий бок водяного котла, Дилль наконец смог спокойно порассуждать о том, что с ним произошло. В том, что он опять вляпался в историю, ничего удивительного не было — это происходило с ним постоянно, и Дилль давно привык к различным неприятностям. Другое дело, что раньше он всегда попадал в них из-за собственных проделок, а сейчас его нагло втянули. Знать бы ещё кто! Дилль свалился в тоннель городской канализации не по своей воле — кто-то помог ему. Этим «кто-то» мог быть подкравшийся муар — к примеру тот самый, которого Дилль, сочтя пьяным, отпустил восвояси. Или какой другой. Непонятно только, зачем это муарам? Если они хотели бы его убить, то вполне могли это сделать позже, когда собрались немаленькой толпой. Но ведь не убили — напротив, помогли избавиться от последствий магического отката. И даже признали, что он имеет право находиться в их вонючих владениях. Да ещё и мастером прозвали. Значит, версия про муаров отпадает. Получается, что толкнул Дилля кто-то из Академии. Подкрался и спихнул вниз. А поскольку в сборнике кроме Согвина и Ильминга никого не было, идентификация «доброжелателя» не составила труда. Бывший мастер-маг, и никто другой. К тому же, магический шар, зажёгшийся над головой Дилля, мог создать только маг, а Согвин им не был — это ещё один довод в пользу того, что на жизнь Дилля покушался именно Ильминг. — Всё правильно, — Дилль задумчиво пожевал нижнюю губу. — Сначала он меня столкнул туда, где обитают муары, а затем привлёк их внимание шаром, рассчитывая, что кругляши сбегутся уничтожать магию и, заодно, прикончат меня. По-другому и быть не могло. Дилль конечно знал о неприязни к себе со стороны бывшего мага Неонина, но никак не думал, что тот решится на убийство. А как ещё назвать такой поступок? Надев сырую мантию, Дилль отправился сразу в столовый зал — всё равно поспать уже не получится. Несмотря на всё его старания, мантия издавала «изысканный аромат» подземелья. Что не преминул отметить Теовульф, появившийся у входа в столовый зал одновременно с Диллем. — О, привет! Ты что, всю ночь отрабатывал наказание? А что это за запах? Только не говори, что это от тебя. — Не от меня, а от одежды, — буркнул Дилль. — И нечего нос воротить — уже почти не пахнет. Видел бы ты меня час назад. — Ты в выгребной яме плавал что ли? — поморщился вампир. — И ты туда же! — возмутился Дилль. — Да вы с Мейсом одного поля ягоды. Вместо сочувствия я слышу одни оскорбления. Тео не имел никакого желания быть «одного поля ягодой» с Мейсом, а потому извинился и тут же возобновил град расспросов. — Фух, Тео, уймись. Сейчас я тебе всё расскажу. Может, ты придумаешь, как мне в следующий раз не сдохнуть в этом ужасном сборнике. Лицо вампира стало серьёзным. — Я готов слушать. Но только лучше будет, если ты переоденешься. На тебя и так уже ползала косится. Дилль убедился, что Тео прав — сидящие в столовом зале, недовольно смотрели на адепта, одежда которого источала «ароматы», никак не способствующие пищеварению. — Тогда я пошёл. А ты ешь, после завтрака встретимся. — Я с тобой. Потом времени не будет. Эк Тео заинтересовался — даже завтрак готов пропустить! Они направились в свою комнату, а по пути Дилль принялся рассказывать другу о том, что произошло сначала в сборнике, а потом в тоннеле городской канализации. — … я оказался в каком-то имении, перебрался через забор и бегом сюда, — закончил свой рассказ Дилль, переодевшийся в запасную мантию. — Проклятье, у нас мыши водятся что ли? Дыр, по-моему, больше стало! Буду теперь задом светить. Запасная мантия насчитывала штук десять дыр от молний мастера Китана и огненных шаров мастера Оквальда. В своё время Дилль поленился штопать дырки и предпочёл забросить вторую мантию в шкаф, за что теперь должен был поплатиться, ведь в районе пятой точки зияло не меньше четырёх обожжённых прорех. — Да ладно, кому твоя задница интересна? — отмахнулся Тео. — Ну-ка, расскажи ещё раз про этих муаров. — Всё, что знал, уже рассказал, — проворчал Дилль. — Они круглые, грязь к ним не липнет, руки… то есть, щупальца прямо из тела выращивают. Один из них сказал, что их создал какой-то мастер-маг для охраны подземелья. — Что за маг? — Откуда я знаю? Не спросил. — Как так можно? — Тео вскочил с кровати. — Я ж теперь от любопытства изведусь! Тебе представился шанс приоткрыть завесу… — Мне представился шанс сломать себе шею, рухнув с высоты, — возмутился Дилль. — Потом мне представился шанс помереть от лап муаров, которые уничтожают магию и тех, кто её производит. И когда оказалось, что вместо казни меня сняли с эшафота, имя этого мага меня интересовало в последнюю очередь. Я только и думал, как бы побыстрее сбежать из этих вонючих тоннелей. — Ничего страшного, ты потом вернёшься туда и расспросишь муаров, — невозмутимо сказал Тео. — Я? Да никогда в жизни! — воскликнул Дилль и тут же осознал — да, вернётся. — Хотя ты прав. Вернусь и узнаю, кто был этот маг и для чего он создал муаров. Но вопрос не в них, а в том, как мне быть с Ильмингом. Он ведь опять устроит какую-нибудь подлость, а я ему даже ответить не смогу. Во-первых, на мне блок, а во-вторых, попросту не знаю, как. В моём арсенале числится ноль боевых заклинаний. — По уму надо бы рассказать обо всём гроссмейстеру — пусть он сам разбирается с ним, — рассудительно сказал Тео. — И что я ему скажу? Я ведь не видел, что это был именно Ильминг. Друзья некоторое время молчали, затем Теовульф развёл руками, признавая, что у него нет дельных мыслей. — Сдаюсь. Разве что ты можешь попросить смотрителя больше не отправлять тебя в сборник. — И мы никогда не узнаем тайну муаров, потому что мне запретят доступ на нижний этаж. — Значит действуй, как вампир, — Тео хищно усмехнулся, что с его зубастой физиономией было незатруднительно. — Враг должен быть мёртвым. Устрой этому недоноску то же самое, что он устроил тебе. Замани его в канализацию и натрави на него муаров — пусть они высосут из него остатки магии и жизнь. — Хорошая идея, но… — Дилль покачал головой. — Нужно сделать это так, чтобы никто не узнал, что это я затащил Ильминга на казнь. А он теперь добровольно со мной не пойдёт. Надо придумать, как заставить Ильминга отправиться к канализации. И для этого мне явно понадобится магия. — Не думаю, что гроссмейстер снимет с тебя блок, — усомнился Тео. — Значит, самое время заняться песчинками, — и Дилль усмехнулся, увидев озадаченное выражение лица вампира. — Помнится, ты говорил, что понял, как правильно удерживать собранную энергию? Ну-ка, расскажи. — Как сказал мастер Китан, самое главное — это убедить себя, что заклинание работает…Глава 11
* * *
— Ещё одна такая выходка, и я попрошу Криана, чтобы он удвоил твои штрафы, — недовольно сказал Согвин. — Мы с Ильмингом до утра искали тебя по всему лабиринту. Даже к сборнику ходили — думали найти твои бренные останки. А ты, оказывается, просто сдёрнул раньше времени. Дилль придал физиономии самое виноватое выражение, какое только смог изобразить. Согвин решил, что Дилль закончил охоту на слиззов и, никого не предупредив, ушёл. Само собой, Ильминг не рассказал Согвину о том, что искать пропавшего нужно в городской канализации. Точнее, не пропавшего, а его труп. Дилль не стал говорить Согвину о том, что с ним приключилось. — Согвин, я, конечно, виноват, но у меня есть два оправдания. Во-первых, я заблудился. Твоя формула нахождения пути не работает. Сколько я ни пытался найти дорогу к главному залу, но в итоге оказывался не пойми где. — Не может быть! — нахмурился Согвин. — Лабиринт сборника построен так, что по этой формуле ты из любого места можешь добраться до центра. Если, конечно, ты не полный болван, умеешь считать до двух и отличать право от лево. — Умею, представь себе. Я раз десять делал два поворота направо, один пропускал и сворачивал налево. Короче говоря, ерунда это, а не формула. — Куда-куда ты поворачивал? — Согвин прищурился. — Ну-ка, повтори. И тут Дилль понял, какого дурака он свалял. О, демоны, он перепутал клятую формулу, и вместо двух поворотов налево делал два направо. Теперь понятно, почему он плутал, а в итоге вышел не к залу, а к краю лабиринта. Ну, сам виноват. — Я сразу сказал, что формула великолепная, — нахально сказал он. — Просто столько новых впечатлений, что я её слегка подзабыл. — Выпороть бы тебя, — беззлобно проворчал Согвин. — Запиши её себе на лбу, если не можешь запомнить. А второе оправдание? — Я встретил фекального ящера. — Кого-о? — глаза Согвина стали круглыми, а челюсть Ильминга отвалилась книзу. — Фекальный ящер, — повторил Дилль название придуманного только что монстра. — Мог бы заранее предупредить меня, что в этих коридорах водятся такие чудовища. — Фек… ты, что, издеваешься? — Я? — возмутился Дилль. — Да я чуть со страху не помер, когда эта зверюга выползла на меня из-за угла. Пасть у неё — во! Зубищи — во! Сама низенькая, лапы кривые, а когти больше, чем у дракона. И ко всему прочему она ещё и дерьмом плюётся. — Адепт, сдаётся мне, что ты нагло врёшь, — прищурился Согвин. — Я за восемь лет работы ни разу не встречал здесь ничего подобного. — Значит, теперь встретишь, — уверенно заявил Дилль. — Наверное, он из сборника приполз. — Ну-у, — протянул Согвин, — может и так. Из сборника каких только тварей не появлялось. Но чтобы они дерьмом плевались… — А эта тварь плюётся, поэтому я её и прозвал фекальным ящером. Хотя, это мог быть и одиночный дерьмодемон. Я его как увидел, сразу бежать бросился. Но этот монстр мне успел всю спину испачкать. Еле мантию отстирал. И как из вашего лабиринта выбрался — вообще не помню. — Что-то темнишь ты, братец, — Согвин недоверчиво прищурился. — Ладно, на первый раз я тебя прощаю, но теперь покидать этот зал будешь только тогда, когда я отпущу. Всё понял? — Так точно, господин главный сборщик! — Дилль стукнул себя кулаком в грудь. — Тьфу на тебя, шут! Сегодня ты никуда не пойдёшь. Сиди в зале и жди нашего возвращения. Лицо Дилля, рассчитывавшего сегодня добраться до муаров, вытянулось. — И чем мне заниматься? — Чем пожелаешь. Хочешь — спи, хочешь — наблюдай за слиззами в чанах. Но чтобы к моему возвращению твоя драгоценная персона была здесь. Исчезнешь — не обижайся. Дилль, конечно, согласился — надо быть полным безумцем, чтобы нарываться на удвоение штрафов, которым Согвин пригрозил в самом начале разговора. Когда Согвин и Ильминг ушли на охоту за слиззами, Дилль освободил место на одном из столов, собираясь вздремнуть, раз уж представилась такая возможность. Но едва он взгромоздился на стол, как понял, что спать совершенно не хочет, хотя до этого провёл бессонную ночь. Он побродил по круглому залу, понаблюдал за копошащимися в чане слиззами и решил, что совершенно незачем понапрасну тратить время. — Займусь-ка я заданием мастера Иггера. Вот только где здесь взять песок? После недолгого колебания Дилль решил заменить песок пылью, горку которой он обнаружил между чанами. Достав бумажку с заклинанием, Дилль погрузился в разбор каракуль, которые даже с натяжкой трудно было назвать почерком. — Как он там говорил? Проникнуться заклинанием? Да как же я им проникнусь, если я половины написанного разобрать не могу? Ну и почерк… Жизнь человека — это энергия в коконе плоти. Плоть — лишь скелет основы и подчинена высшей магии, что внутри разума. Что за идиотские выражения? Да если я проникнусь этой бредятиной, я стану таким же сумасшедшим, как старик Иггер! И, возможно, таким же лысым. Дилль с трудом разобрал всю писанину, после чего принялся заучивать заклинание, каким бы странным оно ни было. Раз Иггер его дал, значит, оно должно сработать. Ведь заклинание снятия блока почти заработало. Повторив текст раз двадцать, Дилль почувствовал, что морально готов — ещё немного, и он точно начнёт сходить с ума. Он уставился на горку пыли, в которой виднелись крупинки соли и несколько деревянных щепок, и принялся декламировать заклинание, пытаясь представить, как горка разваливается. Дилль изо всех сил пожелал, чтобы произнесённое им воплотилось в действительность — как это рекомендовал делать мастер Китан. Ни с первого, ни со второго раза у Дилля ничего не получилось — горка пыли лежала нетронутая. После, наверное, седьмого прочтения заклинания, Дилль почувствовал, как в нём просыпается слабое тепло — ещё не накопленная энергия, но её предвестник. Воодушевлённый, он забубнил текст, одновременно пытаясь раздуть внутри себя искру магии. Тепло превратилось в лёгкое жжение, и Дилль с изумлением увидел, как горка пыли зашевелилась под его взглядом. Дилль, конечно, понимал, что это работает магический дар, но в голове у него пока не укладывались две такие несовместимые вещи, как магия и он. До встречи с драконицей он был обычным человеком, а теперь стал повелителем неведомых и непонятных сил. Что это за силы, как они работают и что с ними делать, он понятия не имел. И даже сейчас, когда горка пыли рассыпалась по полу без всякого физического контакта с его стороны, Дилль по-прежнему изумлялся тому, что он может совершать такие чудеса — пусть и мелкие, зато самые настоящие. — А теперь попробуем собрать пыль обратно, — Дилль сосредоточенно уставился на пол, представляя, как он собирает пыль совком и ссыпает в одно место. — Та-ак, устанавливаем связь между энергией и объектом… Ой, кажется, я что-то не то сделал. То ли Дилль слишком рьяно представлял себе процесс, то ли чересчур много вложил в заклинание энергии, но только пыль, секунду назад мирно лежавшая на полу, взмыла в воздух. Над полом закружился невидимый смерч, вобравший в себя пыль и мелкие щепочки, а вскоре под ним начала образовываться горка мусора. Крошечный смерчик оказался достаточно сильным, чтобы втянуть в себя весь мелкий мусор в радиусе трёх шагов, а потому горка пыли, щепок и крупинок каменной соли, в изобилии рассыпанной около чанов, получилась гораздо больше первоначальной. — Так, всё, хватит, — пробормотал Дилль, с тревогой глядя на разрастающийся воздуховорот. — Эй, прекрати! Тпру! Стой!Шиэр! Чума на мою голову! Мелкий мусор, лежащий около соседних чанов тоже пришёл в движение. Смерч разрастался, куча мусора под ним становилась всё больше, а Дилль всё никак не мог понять, что ему нужно сделать, чтобы прекратить действие заклинания. Если так пойдёт и дальше, то вскоре магический смерч всосёт в зал пыль и мусор со всех коридоров сборника, и тогда… — И тогда Согвин точно убьёт меня, — простонал Дилль. Подавив приступ начинающейся паники, он попытался трезво осмыслить ситуацию. В тексте мастера Иггера не было никаких указаний на начало или окончание заклинания. Значит, текст горю не поможет. — Нужно просто отобрать у смерча энергию, — осенило Дилля. — Но как? При создании этого пылесоса Дилль установил связь между ним и самим собой, то есть, заклинание питалось энергией Дилля. И чтобы прекратить это пылевое безобразие, ему придётся оставить себя без накопленной энергии. А лишиться её можно только выпустив наружу — другого способа он пока не знал. Но закавыка состояла в том, что выпускать энергию он не мог из-за блока гроссмейстера. Замкнутый круг какой-то! Караул! — Так, стоп! — скомандовал сам себе Дилль. — Что там гроссмейстер Адельядо вещал про снег и белые поля? Не помню. Что ж, придётся импровизировать. Дилль уселся на холодный каменный пол, закрыл глаза и принялся активно представлять заснеженный лес, свинцово-сизые тучи, нависшие над самыми верхушками деревьев, и медленно падающие хлопья снега. Дилль настолько проникся придуманной картиной, что на какое-то мгновение ему показалось будто воздух в зале действительно стал холодным. Собранная энергия таяла, а жжение в низу живота сменилось прохладной пустотой. Он прислушался к внутренним ощущениям и удовлетворённо вздохнул. Порядок! Энергия рассеялась, никакого магического отката он не испытал, а смерч… Открыв глаза, Дилль так и замер. Смерч, собиравший мусор, исчез, как и предполагалось. Но также произошло то, что совсем не предполагалось: два огромных чана со слиззами, между которых сидел Дилль, исходили дымом. Со стороны можно было подумать, что рядом с чанами кто-то разжёг здоровущий костёр, тепло от которого… — Чтоб меня! — Дилль вскарабкался по дымящейся стенке чана и заглянул внутрь. — Мне конец! Слиззы, покрытые тонким слоем пепла и ставшие бурыми, не шевелились. Сварились, наверное. В двух чанах слиззов было штук двадцать — это если считать по два за ночь, то ему придётся как минимум десять ночей восполнять потери сборщиков. Дилль со стоном сполз на пол. — Это я их… того? — вопросил он в никуда. — Но как? Действительно, как? Его способности к высвобождению энергии заблокированы самим гроссмейстером, а в мастерстве главы Академии он не сомневался. И всё же каким-то образом сумел преодолеть этот запрет, да ещё как успешно, чтоб его! Размышляющего на эту тему Дилля и обнаружил Согвин, вернувшийся со слиззом в сетке. — Что тут произошло? — спросил он, с подозрением нюхая воздух. — Костёр что ли пытался развести? — Нет, я прибраться немного решил, — ответил Дилль, почти не кривя душой. — Вот какую гору мусора намёл. Гора мусора выглядела впечатляюще — высотой по пояс здоровяку Согвину. В остальных местах каменный пол зала сиял первозданной чистотой. — Убрался? Это хорошо… — тут Согвин замер на полушаге, как гончая, учуявшая добычу. — А что это с чанами? — Ну-у, издержки уборки. Случайно получилось. — Мать, мать, мать… — прошелестело негромкое эхо под сводами зала, когда главный сборщик заглянул в один из чанов. Дилль поспешно отступил к выходу — кто его этого Согвина знает, вдруг он буйный? — Стоять! — рявкнул Согвин. — Ты куда? — Так ведь моё дежурство кончилось. — Ты сейчас сам кончишься! — прорычал Согвин. — Как ты умудрился зажарить два чана слиззов, нетопырь мелкий?!! Куда пошёл? Стой на месте, я тебя сейчас убивать буду! Когда в зал пришёл Ильминг, он с изумлением увидел, как вокруг столов бегают Согвин и Дилль. Главный сборщик был, конечно, сильнее, зато Дилль — шустрее. — Развлекаетесь? — осведомился Ильминг. — Детство вспомнили? — Ты сейчас тоже присоединишься, — пообещал Согвин, пыхтя, как котёл из котельной. — Этот гадёныш изжарил штук двадцать слиззов! Месяц работы псу под хвост! — Изжарил? — на сухоньком лице бывшего мастера-мага отобразилось недоумение. — Но ведь здесь в зале нельзя разводить огонь больший, чем в лампе. Иначе слиззы сдыхали бы быстрее, чем их засовывали бы в чаны. Согвин остановился и, тяжело дыша, посмотрел сначала на Ильминга, затем на Дилля. — Действительно. Здесь установлен запрет на разведение огня. Признавайся, заморыш, как ты его обошёл? Дилль, в отличие от Согвина ничуть не запыхавшийся, шмыгнул носом. — Я прибраться решил, ну и… заклинание у меня из-под контроля вышло. Тогда я убрал от него энергию, представляя, что она покидает меня. Вихрь-пылесос исчез, а вот с чанами что-то случилось. Наверное, это накопленная энергия виновата, но как она изжарила слиззов — понятия не имею. — То есть, костра ты не разводил? — переспросил Согвин. — И всё-таки загубил двадцать слиззов. Ничего не понимаю! У тебя же установлен запрет на использование магии. — Установлен, — сказал Дилль, изобразив раскаяние. — Наверное, всё дело в заклинании мастера Иггера. Оно и помогло обойти блок. Согвин уселся на скамью и махнул рукой. — Ладно, раз не поймал — живи. Но теперь ты будешь целыми ночами бродить по коридорам, пока не возместишь потерю. И знай: если повара затребуют мясо, которого не окажется, я отправлю им тебя. Дилль тоже сел, но с другой стороны стола — просто на всякий случай. Ильминг, не спускавший глаз с Дилля, спросил: — Что это за заклинание, которое тебе дал сумасшедший Иггер? Могу я взглянуть? Дилль внимательно посмотрел на Ильминга. Вот ведь нахал — сначала отправил его на верную смерть, а теперь имеет наглость просить заклинание. Видимо, тоже хочет попробовать преодолеть свой запрет. Тогда Диллю совсем несдобровать. — Тебе оно не поможет — Иггер написал его для того, кто владеет драконьей магией, — соврал он. — Если бы кое кто не сбежал из Неонина… Ильминг поморщился, словно Дилль ткнул ему пальцем в открытую рану. — Знаешь, адепт, не дорос ты ещё говорить мне такие слова, — наконец сказал он. — Не дорос? — взорвался Дилль. — А как насчёт канализации и муаров? Согвин выпрямился и вопросительно взглянул на Ильминга. Тот пожал плечами и сказал: — Не понимаю, о чём он говорит. — Ах, не понимаешь? — Дилль от негодования вскочил со скамьи и обвиняюще ткнул в Ильминга пальцем. — А по чьей милости я оказался в канализации? — Ты был в городской канализации? — Согвин нахмурился. — Я же тебе велел держаться от неё подальше. — Был! — рассерженный Дилль совсем забыл, что собирался утаить этот факт. — Меня туда Ильминг столкнул. — Ильминг? — Согвин помрачнел. — Я? — его помощник недоумённо развёл руками. — Но я ничего не делал. Я этого адепта не видел с тех пор, как он ушёл из зала. Не понимаю, почему он решил, что я его куда-то толкал? — А кто это ещё мог быть? — запальчиво воскликнул Дилль. — Сначала ты меня толкнул, когда я смотрел вниз, а потом зажёг надо мной магический световой шар, чтобы побольше муаров набежало. Кто бы это ещё мог сделать, кроме тебя? Уж всяко не Согвин — он-то не маг. А больше никого тут и не было. Согвин и Ильминг переглянулись, и главный сборщик с озадаченным видом почесал за ухом. — Вообще-то прошлой ночью сюда приходил мастер Гвинард с инспекцией. Говорил, что после очередного эксперимента в сборник ушли особо ядовитые отходы, и он хочет лично убедиться, что никакой реакции не случилось. Убедился, что всё нормально, и ушёл. Теперь уже Дилль озадаченно принялся чесать голову. Мастер Гвинард? Тот самый «маг-одуванчик», который накладывал заклинания боевой ярости на драконоборцев. Мастер водной и воздушной стихий, а также мастер магии металла. И кроме всего прочего, наставник Теовульфа, который все уши Диллю прожужжал о том, какой мастер Гвинард замечательный. Вот так дела! У Ильминга хотя бы мотив есть — он ведь считает Дилля виновником своей беды. Это если предположить, что бывший мастер-маг пытался укокошить непревзойдённого и неподражаемого победителя дракона. А вот чем он мог насолить мастеру Гвинарду — второму человеку в Академии после гроссмейстера Адельядо, Дилль так и не смог придумать.Глава 12
* * *
Наутро Дилль почувствовал себя плохо. Голова раскалывалась, в горле першило, глаза слезились, а из носа текло, как с крыши в оттепель. Ночное путешествие по холодной вонючей жиже и последующая прогулка по заледенелому городу сделали своё дело — Дилль простыл. Само собой, немедленным результатом явился очередной поход к смотрителю Криану — это постарался архимаг Сигус. Наставник по риторике, как уже выше упоминалось, терпеть не мог нечленораздельного бурчания, а именно такие звуки издавало простуженное горло Дилля, когда он попытался повторить сказанное учителем. — У бедя дасборг, — объяснил Дилль Сигусу. — Тогда что ты здесь делаешь со своим насморком? — хмуро поинтересовался наставник. — С таким произношением ты только что вместо правила постановки слов едва не произнёс команду на расстановку столов. Ну-ка, марш отсюда! — Гуда? — Дуда, — передразнил его Сигус. — Не умеешь сам лечится — дуй к врачевателям. Земельщики сегодня всем факультетом на полевых испытаниях, поэтому иди к водникам — там тебя живо на ноги поставят. А чтобы в следующий раз в таком виде на моих занятиях не появлялся, вот тебе талон к смотрителю. На амулете Дилля зажёгся очередной красный огонёк, после чего он отправился на поиски врачевателей. Поплутав по коридорам и спросив дорогу у незнакомого магистра, он добрался до высокой деревянной двери с вырезанными на ней волнами и надписью «Лаборатория водной магии». Буквы красиво переливались всеми оттенками синего цвета, поэтому Дилль не сразу обратил внимания на другую надпись — «Вход разрешён только адептам водного факультета». Пока он раздумывал, стучать или нет, дверь распахнулась, и перед Диллем оказался не кто иной, как мастер Гвинард собственной персоной. Тот самый, который, возможно, пытался прикончить его в лабиринте сборника. Высший маг уставился на незваного гостя в оранжевой мантии, ничем не показав, что знает его. — Ты ошибся, огненный факультет в другой стороне. — Я бростыл, г вам бослали. — Но ты же с огненного факультета, — недоумённо сказал Гвинард. — Да. Архимаг Сигус г вам бослал, — повторил Дилль. — Ничего не понимаю! — раздражённо проговорил старый маг. — Мейс! Ну-ка, иди сюда. О, нет, только не это! Не хватало ещё попасть в лапы к Мейсу! Дилль буркнул «Бростите, я ожибся» и совсем уже собрался удрать, когда за спиной мастера Гвинарда замаячил красавчик Мейс. — Что желаете, мастер? О, какая встреча! — породистое лицо Мейса расплылось в фальшивой улыбке. — Сам великий драконоборец к нам пожаловал. — Мейс, он утверждает, что простыл, и его послали к нам. — Замечательно, мастер. Разрешите, я им займусь? Вы же говорили, что мне нужно больше практики. — Да? Ну, займись. — Пройдёмте, пациент, — с преувеличенной вежливостью сказал Мейс, освобождая проход, а мастер Гвинард с недовольным видом указал Диллю, куда идти. Деваться было некуда, и Дилль переступил порог. Оказалось, лаборатория водного факультета занимала огромную площадь. Зал с высокими потолками, вдоль стен заставленный шкафами с книгами, свитками и какими-то механическими приборами. Великое множество столов наводило на мысль об общем зале столовой, но в отличие от академического храма чревоугодия, здесь на столах было всё, кроме еды. И повсюду — и на столах, и на полу стояли разнообразные сосуды с жидкостями: в одних жидкость бурлила, в других колыхалась, словно живая, хотя никто её не тревожил. Несколько адептов и магистров о чём-то совещались над немаленьким чаном, исходившим паром, и на Дилля не обратили никакого внимания. — Нам сюда, — Мейс открыл дверь, почти невидимую меж двух высоченных шкафов. — Проходи, снимай мантию и ложись на кушетку. Сейчас я принесу лекарство и начнём. Дилль, понимая, что напрасно пришёл сюда, попытался сказать, что у него уже всё хорошо, но его ноги сами собой зашагали в сторону кушетки, обитой ярко-красной кожей. Проклятье, опять кто-то пытается управлять им через этот демонов амулет! Конечно, этим «кто-то» оказался клятый «одуванчик» мастер Гвинард, с безмятежной улыбкой смотревший на Дилля. — Иди, иди, адепт. Сейчас Мейс тебя подлатает, а потом, раз уж ты сам сюда пришёл, нам нужно будет поговорить. Невидимые нити, управлявшие им исчезли, и Дилль вновь стал хозяином своего тела. Сердито сопя, он стянул с себя мантию и улёгся на холодную кожу кушетки. Появился Мейс с двумя высокими бутылками, в которых плескались какие-то подозрительного вида маслянистые жидкости. На лице Мейса застыла многозначительная улыбка, явно не сулившая пациенту ничего хорошего. Дилль хотел спросить, чем это его собираются пичкать, но его опередил мастер Гвинард. — Что это ты принёс? — Освободительное зелье мастера Этелье, — Мейс потряс бутылкой с жёлтой жидкостью. — У пациентов с простудой скапливается слишком много вредных веществ в организме, надо вывести излишек. А здесь, микстура, которую архимаг Фруазе недавно воспроизвёл по древнему рецепту из трактата мастера Артра. На сухом лице мастера Гвинарда не отразилось никаких мыслей, и Дилль так и не понял — правильно ли собирается его лечить этот Мейс. — Артра? Ну-у, ладно, думаю, особого вреда не будет, — наконец проговорил старый маг. — А зелье Этелье убери, мне с этим юным господином ещё поговорить нужно. Я не желаю, чтобы он заблевал пол в моём кабинете. Дилль в негодовании подпрыгнул на кушетке — так и есть, этот прощелыга Мейс собирался попотчевать его какой-то гадостью. Мейс с огорчённым видом отставил в сторону бутылку с жёлтым содержимым, а вторую протянул Диллю. — Пей. — Сгольго? — прогнусавил Дилль — бутыль была пугающе объёмной. — Сколько осилишь. Но чем больше, тем лучше. Дилль с опаской понюхал — буро-зелёная жидкость пахла травами. Он сделал глоток, прислушиваясь к своим ощущениям — слегка горчит, но пить можно. Отпив ещё пару глотков, он отставил бутыль в сторону и вопросительно уставился на мастера Гвинарда. Тот с непроницаемым видом кивнул, дескать, довольно. — А теперь ляг на спину, — скомандовал Мейс и, дождавшись, когда Дилль выполнит сказанное, начал водить над ним руками. Дилль почувствовал, как от ладоней водяного адепта по его телу прошла горячая волна, изгоняя усталость и боль в мышцах. Свербеть в носу тут же перестало, постоянно набегавшие на глаза слёзы пропали, как и хрипы в горле. Не прошло и пары минут, как Дилль почувствовал себя заново родившимся. — Вот это да! — не удержался он. — Действительно, помогло. — Ну, как-то так, — небрежно сказал Мейс, встряхивая руками. — Свободен, пациент. Заболеешь снова — приходи. — Спасибо, — выдавил из себя Дилль. Хотя он чувствовал себя замечательно, но его не оставляло ощущение, что Мейс всё равно сыграл над ним какую-то шутку. От этой мысли его оторвал мастер Гвинард. — Иди за мной, адепт. И неспешным шагом вышел из комнаты, даже не удосужившись убедиться, что Дилль следует за ним. Дилль мысленно погрозил кулаком «одуванчику», но поспешил догнать старого мага, потому что лишний раз не хотел давать ему повод использовать амулет. Мастер Гвинард вышел в длинный коридор, миновал череду дверей и вошёл в самый дальний кабинет. Дилль потоптался на пороге, раздумывая, заходить или сбежать? Всё-таки, не далее, как вчера этот самый мастер Гвинард пытался прикончить его при помощи муаров. Или, не он, а Ильминг? — Чего встал? Проходи. Раз уж ты оказался здесь, надо воспользоваться этим и поговорить. Я собирался вызвать тебя, да всё никак. Дела, знаешь ли, дела… — старый маг говорил так, словно был знаком с Диллем уже лет сто. — Адельядо рассказывал мне о твоих приключениях. Ты вёл себя достойно и получил соответствующую награду — магический дар. Дилль слегка поклонился, не понимая, чего от него хотят. — Драконья магия — это редчайшее явление. Мастера былых времён, конечно, кое-что написали на эту тему, но одно дело читать, а другое — изучать самому. Раньше исследовать подобное явление не представлялось возможным по вполне понятным причинам — драконов у нас уже нет, как нет и людей, которые владели бы такой магией, недоступной обычным магам. Так что мне будет весьма любопытно исследовать тебя и твой дар. Дилля покоробило — этот мастер Гвинард говорит о нём, как о бутылке с зельем. Однако он сохранил непроницаемое выражение лица и кивнул, как бы соглашаясь со сказанным. — Но это попозже. А пока меня заинтересовала одна вещица, которую я так и не смог… — мастер Гвинард начал хлопать ладонями по заваленному всякой ерундой столу. — Где же он? Старый маг принялся переворачивать на столе листы толстой бумаги с рисунками и схемами. На пол полетели несколько рулонов с картами, пара сушёных звериных лап и хрустальный шар, который со звоном ударился о каменный пол и укатился в угол. На краю стола само собой вспыхнуло содержимое блюда для сожжения трав, а в воздух взлетели две крысиных тушки, за какой-то надобностью также лежавших на столе. Дилль на всякий случай отошёл на пару шагов назад — похоже, старый маг в пылу поисков применяет магию, причём, совсем не ту, которая этим самым поискам может помочь. Пока мастер Гвинард изощрялся в ругательствах по поводу самопропадающих вещей, Дилль с интересом осмотрелся. И пришёл к выводу, что мастер Гвинард явно того… готов свихнуться. Если уже не сделал этого. Потому что какой нормальный человек будет держать у себя в кабинете части человеческих тел? Вон на полке стоит человеческая голова — засушенная и сморщенная. А рядом в банке с желтоватой жидкостью — ещё одна. В углу кабинета целый шкаф завален отрубленными кистями человеческих рук, причём, — а вот тут Дилля проняло, — некоторые из них слабо шевелили пальцами. Жуть какая! А вот высокая квадратная банка, наполненная глазами… — Ах ты мерзкое создание! — вскричал мастер Гвинард, грозя кулаком куда-то вверх. — Отдай немедленно, не то развоплощу! Бархатная малиновая штора зашевелилась, и из-за неё появилась жутковатая пародия на человека: тело, поросшее тёмной шерстью, длинные руки и короткие кривые ноги, сморщенное лицо с гротескно огромными губами и крохотными глазками. Ростом лопоухая пародия едва доставала Диллю до колена. — Дай сюда! — маг протянул руку, в которую существо положило какой-то предмет, завёрнутый в полосатую тряпку. — Ещё раз… Существо оскалилось и, в притворном ужасе закрыв глаза ладонью, вновь скрылось за шторой. Мастер Гвинард повернулся к Диллю. — Один мой должник — владелец торгового каравана, мне как-то обезьяну подарил. А я из неё фамильяра сделал. Удобно очень — руки у него ловкие, совсем человеческие. Хотя, как видишь, характер у него получился пакостный — дня не проходит, чтобы Нигр чего-нибудь не спрятал. Маг развернул тряпку, и глазам Дилля предстал тот самый обломок посоха хивашского шамана, что он выдернул из десны Тринн. — Вот эта вещь меня и интересует, — сказал мастер Гвинард. — В ней смешаны несколько видов магии, причём настолько, что определить исходные стихии возможным не представляется. Ты меня понимаешь? — Понимаю, — кивнул Дилль. — Только не понимаю, о чём вы говорите, мастер. — Что тут непонятного? — Гвинард взмахнул посохом, и в воздухе слабо заискрился светящийся след. — Видишь? Вот и всё, что я смог выжать из него. А я, не забывай, высший маг трёх стихий. Между тем Адельядо говорил, что ты будто смог при помощи этого посоха одолеть каршарца. Как такое случилось, что необученный и даже неинициированный человек сумел использовать силу артефакта? Дилль мысленно выругал себя — ну кто его просил распускать язык и рассказывать гроссмейстеру о том случае в неонинских степях, когда он умудрился при помощи посоха развалить шалаш и едва не поубивать всех троих победителей дракона? Оправдывайся теперь… — Я не знаю, как это получилось, мастер. Каршарец разозлил меня, я всего лишь хотел швырнуть в него этим обломком. Вдруг раздался громкий хлопок, и мы разлетелись в разные стороны. — И ты тоже? — И я. — Странно. Расскажи мне, как всё происходило. Дилль постарался вспомнить все подробности того утра, а старый маг слушал его и в задумчивости поглаживал резной посох. — Возьми, — Гвинард протянул ему обломок посоха. — Нигр, принеси мне зелёный список. Из-за шторы вновь появилась обезьяна, одним прыжком вскочила на самый верх одного из шкафов и спрыгнула, держа в лапах истрёпанный свиток. Маг забрал у фамильяра свиток, развернул его, поводил пальцами по строчкам и сказал: — Вот, читай. Дилль склонился над свитком, пробежал глазами по буквам и развёл руками. — Мастер, я не понимаю, что тут написано. — А тебе и не нужно ничего понимать, — с недовольным видом сказал старый маг. — Твоё дело: озвучить это короткое заклятье, причём, после вот этого слова нужно левой рукой сделать круговой жест. Вот такой. После чего направить посох на ту кисть руки, что лежит на углу стола и сказать завершающее слово заклинания. Гвинард показал Диллю, что он должен сделать. Дилль пожал плечами и приступил к чтению. Едва не сломав язык, он выговорил абракадабру, написанную на толстой бумаге, и послушно сделал круговой жест левой рукой и взмахнул огрызком посоха. Как он и ожидал, ничего не случилось. — Отвратительно! — вынес вердикт Гвинард. — Ты запинаешься на каждом слове и делаешь ударения не в тех местах, где нужно. Повторяй ещё раз. Дилль повторил. Потом ещё и ещё. Результатов по-прежнему видно не было, хотя, честно говоря, он и не представлял, что в итоге должно получиться. — Мастер, если бы вы мне пояснили, что я делаю, может дело пошло бы лучше? — осмелился он подать голос. Гвинард зло посмотрел на Дилля и нехотя сказал: — Это заклятье частичного возобновления жизнедеятельности мёртвых тканей. Если бы у тебя была способность к водной магии, думаю, ты бы смог временно повлиять на мёртвую органику. Я думал, что при помощи этого посоха ты сможешь повторить то, что умеют делать адепты водного факультета. Похоже, я ошибся. Дилль ошарашенно посмотрел на старичка: разве подобное занятие не граничит с некромагией? Некромагия официально запрещена уже несколько веков, а, оказывается, второй человек в Ситгарской Академии магии вовсю ей промышляет. Да и остальные водники, судя по всему, тоже. — А разве это не противозаконно? В смысле, оживлять мёртвую плоть? — Молодой человек, — Гвинард снисходительно посмотрел на Дилля, — я понимаю, о чём ты подумал. Но как, скажи, ты будешь лечить людей, если не сумеешь возродить исходные функции тканей? Или ты думаешь, что процедуры обновления возникли на ровном месте? Нет! Чтобы вернуть работоспособность оторванной руке солдата, маг должен знать устройство человеческой руки. Улучшение внешнего вида, возобновление обмена веществ, возвращение работоспособности мышцам — всё это результаты долгих опытов над умершими, после которых мастера врачевания пробуют свои силы на живых людях. Поэтому чтобы я больше не слышал даже намёка на противозаконность подобных экспериментов. Понял? — Понял, — сказал Дилль. Он действительно понял. Но подозрения остались, хотя он предпочёл больше их не озвучивать. В конце концов, в Академии есть гроссмейстер, который, наверняка, в курсе того, чем занимаются водники и их глава. — А если понял, то давай, пробуй опять. Или ты боишься, что эту кисть руки я добыл противозаконным способом? Не беспокойся, просто какого-то вора лишили конечности, чтобы не обкрадывал честных граждан, а Академия выкупила материал для опытов. Читай заклятье и желай, чтобы пальцы этого обрубка зашевелились. Честно говоря, Дилль совершенно не желал, чтобы пальцы отрубленной кисти начали шевелиться. Чтобы ни говорил мастер Гвинард — это изрядно попахивало некромагией. Но деваться было некуда, и Дилль в очередной раз принялся за чтение странных слов, при этом постоянно ошибаясь и запинаясь. Старый маг слушал это, а лицо его приобретало отчётливый багровый оттенок. — Ты тупица, каких свет не видывал! — не выдержал он. — Неужели трудно прочитать слово «эйшвергхиум» с ударением на «е»? Это ведь контрольное слово — его надо произносить без искажений и запинок. Дилль почувствовал, как в нём закипает злость. Чего этот «одуванчик» орёт на него? Разве он его наставник? — Эйшвергхиум! — заорал Дилль, взмахнув обломком посоха. — Эйшвергхиум! Эйшвергхиум! Так лучше? Хивашский посох в руке Дилля слегка завибрировал, и край стола, на котором лежала отрубленная кисть вора, окутался лёгкой сиреневой дымкой. Спустя несколько секунд дымка исчезла, а мёртвая засушенная кисть слабо шевельнула указательным пальцем. Дилль оторопело смотрел на сгибающийся палец, а Гвинард подпрыгнул, словно был не почтенным магом, а адептом Феодосием десяти лет от роду. — Получилось! Восхитительно! Ошеломительно! Поразительно! — вскричал Гвинард. — Ай да молодец! Отлично! Ну, теперь-то мы развернёмся в полную силу! Замечательно! Гвинард небрежным движением заставил замереть шевелящийся палец мёртвой руки и обратился к Диллю: — Вот что, юный адепт. Ты должен поступить ко мне в ученики. — Но я ведь к водной стихии никакого отношения не имею. — Неважно! — отмахнулся Гвинард. — Как я и предполагал, этот посох завязан именно на тебя, а, значит, ты необходим мне. Я не могу упустить такой материал. Я должен изучить всё досконально. — Но у меня уже есть наставник — мастер Иггер. Гвинард застыл, поморщившись, словно съел горькую ягоду. — Иггер? Значит, Адельядо всё-таки… Ну, ладно, я сам поговорю с гроссмейстером. А ты пока ступай, но имей в виду, что можешь понадобиться мне в любое время. Дилль положил обломок посоха на стол и удалился из неприятного кабинета. Магистры и адепты, возившиеся около котла, оторвались от своего увлекательного занятия и не спускали с Дилля глаз до тех пор, пока он не покинул лаборатории водного факультета. Возможно ему показалось, но едва он вышел, как из-за закрывшейся двери послышался дружный смех. Дилль на всякий случай проверил, не надел ли он мантию задом наперёд. Нет, всё нормально. Он отправился к мастеру Иггеру — сейчас по расписанию занятия по специальности. Он поспешил к лестнице на нижние этажи, обгоняя тех, кто шёл в попутном направлении, и периодически наталкиваясь на встречных. И почему-то все — от адептов до солидных магов бросали на Дилля странные взгляды. Торопливо постучав по камням, Дилль буквально влетел в покои мастера Иггера. — Мастер, я не опоздал? Сухонький старичок сидел на коврике спиной к входу. Услышав вопрос, он с кряхтением повернулся и замер, вытаращив глаза на Дилля. — Ученик, ты что, решил в веганы податься? Должен сказать, для огненного мага это не лучшая идея, хе-хе. Дилль, конечно, слышал, что так за глаза зовут ортодоксальных друидов, питающихся только овощами, травой и прочим подножным кормом и не пьющих даже коровье молоко. Но каким боком это может относиться к нему — большому любителю мяса, колбас, копчёных бараньих рёбрышек и прочих удовольствий? — Почему? — Потому что если питаться только листьями и травой, то сил не останется на магию. Тем более, хе-хе, боевую. — Да я не про это! Почему вы решили, что я стал веганом? — А как ещё понимать твою выходку? До Дилля стало доходить, что он чего-то не знает. — Вы о чём, мастер? Иггер усмехнулся. — А-а, понятно. Значит, просто удружил кто-то. Хех. Тогда перейдём к занятиям. Садись. Если старый хрыч что-то и сообразил, то Дилль совсем перестал что-либо понимать. Или у мастера мозги окончательно набекрень съехали? — А в чём дело? — Всё, не отвлекайся. Итак, хе-хе, расскажи мне о своих успехах с песчинками. — Я попробовал, — Дилль начал придумывать, как бы потактичнее сообщить мастеру о неудаче с горкой пыли. — Песка под рукой не оказалось, я потренировался с тем, что нашлось. — И что нашлось? — Ну-у, пыль, мусор всякий. — И ты, глупый ученик, применил моё заклинание? — похоже, мастер Иггер уже догадался о результатах эксперимента. — А понять, что оно сделано только для однородного вещества не сумел? Там ведь ясно сказано «подобное к подобному». Хех! И что получилось в итоге? — Воздушный пылесос. Вихрь собрал весь мусор из зала в здоровенную кучу. Я его не сумел остановить и решил лишить энергетической подпитки. Начал представлять, как от меня уходит собранная энергия, а в результате изжарил два чана слиззов. Главный сборщик едва не прибил меня после этого. Старик рассмеялся дробным смехом. — Ну ты и болван, хе-хе! В моё время за такое нарушителя самого сунули бы в чан. Ладно, оставим это. Смотри, в чём была твоя ошибка. Дилль внимательно слушал объяснение и смотрел, как мастер Иггер чертит на ровном слое песка схемы. — Вроде бы всё понятно, — кивнул он. — Тогда показывай. Дилль собрал горку песка, глубоко вздохнул и принялся вполголоса декламировать заклинание, но старик его тут же оборвал. Вернее, оборвал его маленький, но весьма жгучий огненный шар. — Мау! — совсем по-кошачьи вскрикнул Дилль, стряхивая с груди ошмётки горящей ткани. — За что? — Нечего всем и каждому рассказывать секретные заклятья, — поучительно сказал Иггер. — Учись всё делать молча. — Но архимаг Сигус говорит, что каждое заклинание нужно произносить чётко и… — Когда архимаг Сигус, — старичок едва ли не с презрением выделил слово «архимаг», — будет твоим наставником, тогда и будешь слушаться его советов. Делай, как я велю. Дилль заткнулся и воспроизвёл в голове нужные слова, попутно представляя, как песчинки, послушные его воле, начинают перемещение. То ли подействовал огненный шар, то ли мастер на самом деле объяснил ему все ошибки, но только заклинание получилось у Дилля с первого же раза. Послушные его взгляду коричневые зёрнышки начали движение, подобно муравьям перемещаясь тонкой цепочкой и постепенно образуя вторую кучку песка. Вскоре от собранной Диллем горки не осталось и следа — она вся переместилась в другое место. — Ладно, хех, для начала сойдёт, — буркнул Иггер. — И запомни: в любое время я могу потребовать от тебя переместить песок, и ты должен сделать это. Без ошибок и с первого раза. Иначе не обижайся, хе-хе. — Мастер, но зачем мне это? Это ведь не боевая магия. — Адепт! — взгляд Иггера стал строгим. — Не тебе решать, что нужно и когда нужно. Запомни, в ученичестве есть три стадии: слепое подражание, понимание и творчество. Ты, хех, стоишь в самом начале первой стадии. Ты знаешь слишком мало, чтобы осознать истинные причины и побуждения. Если я говорю, что ты должен читать, к примеру, заклинание кровавого салюта с поднятой рукой, это не значит, что я издеваюсь над тобой. Это значит, что такое заклинание невозможно выполнить корректно без поднятой руки. Хе-хе. И на первой стадии обучения ты должен просто делать так, как делает или говорит мастер. Не раздумывать, не рассуждать. Просто делать. Когда ты дорастёшь до второй стадии, ты узнаешь, что поднятая рука в заклинании кровавого салюта имитирует магический жезл и придаёт энергии направление. А салют кровавый потому, что для создания огненных сгустков маг использует собственную кровь — он смешивает её с магическим огнём. На третьей, хех, стадии, когда ты овладеешь кровавым салютом в совершенстве, ты можешь пытаться видоизменить заклинание, внести в него что-то своё, но для этого ты должен пройти первые две стадии. — Я всё понял, мастер. Но всё-таки, для чего мне перемещать песок? — Вот же настырный! Ты просто учишься ювелирно работать. Ты же, как саблезубый медведь — пытаешься взять силой. Даже там, где нужна абсолютная точность. Именно поэтому ты и не можешь снять блок со своего амулета — вместо того, хех, чтобы проникнуть между ячейками защитной сети, ты пытаешься смахнуть её полностью. Думаю, и в сборнике ты применил свой драконий дар от души, потому что никакой воздушный смерч моим заклинанием не предусмотрен. Запомни, излишняя энергия вредна и зачастую губительна. Просто представь, хех, что ты вложишь слишком много сил в создание обычного светового шарика: ослепнешь сам и ослепишь других. Поэтому тебе и нужно сначала овладеть техникой миниатюры. — Ясно, — кивнул Дилль. Да, выходит, не так уж и выжил из ума старый маг, заставляя его заниматься очевидной глупостью. — А раз тебе ясно, тогда… — Иггер не пошевелился, но песок, на котором он чертил схемы, быстро собрался в одну кучу. — Раздели его на три равные части. Времени тебе — пока я буду считать до десяти дюжин. Но учти — я тебе буду слегка мешать. Один, хе-хе, два… В этот раз, когда мастер включился в игру, всё пошло не так. Как Дилль не старался, песчинки упорно не желали двигаться, а потому горка стояла нерушимой. — Ты слишком напряжён. Сорок три. Думай о решении, а не о задаче. Сорок четыре. Ага, «думай о решении»! Попробуй, подумай, когда времени остаётся всё меньше. Дилль постарался прогнать посторонние мысли и сосредоточиться на песке. Но несмотря на все его усилия, горка по-прежнему не потеряла ни единой песчинки. А ведь совсем недавно эти самые песчинки ползли, словно живые. Тут Диллю пришла в голову мысль. Дурацкая, конечно, но, учитывая, что мастер Иггер говорил уже «сто двенадцать», терять было нечего. Дилль вспомнил заковыристое слово, которое раз тридцать произносил в кабинете мастера Гвинарда, взмахнул рукой, представляя, что в ней зажат шаманский жезл, и гаркнул «Эйшвергхиум». Песчинки, конечно, не ожили, но зато мастер Иггер сбился со счёт и удивлённо уставился на Дилля. — Что ты сказал? — Эйшвергхиум, — повторил Дилль. — Я подумал, что это придаст песчинкам энергии, а то они замерли, словно мёртвые. — И откуда ты узнал это слово? — Мастер Гвинард заставил выучить. Я у водников в лаборатории только что был, а он повёл меня к себе — хотел испробовать шаманский жезл, который я выдернул из десны драконицы. А что? Сухонькое лицо Иггера приобрело странное выражение: нечто среднее между недоумением и брезгливостью. — Ничего. Хех. Значит, этот сопляк Гвин продолжает свои безумные поиски. Ох, наплачется Адельядо. Дилль только хмыкнул — маг, которому почти две сотни лет, сопляк! Хотя, для Иггера, которому около четырёхсот, наверное, да. — А чего тебя к водникам понесло? — ворчливо спросил старик. — Да я тут простыл. Нос заложило так, что внятно говорить не мог, вот архимаг Сигус и отправил меня к водникам. Сказал, они подлечат. — Простыл? — глаза старичка стали раза в два больше обычного. — Огненный адепт простыл? Он вдруг рассмеялся, да так заразительно, что Дилль тоже начал улыбаться, хотя и не понимая, чему. — Ой, насмешил! — сказал мастер Иггер, вытирая выступившие на глазах слёзы. — Это же надо такой анекдот придумать. — А что не так? — Ну как же может простыть маг, внутри которого живёт огонь? — тут наставник посмотрел на озадаченную физиономию ученика. — Погоди. Так ты действительно простыл и побежал к врачевателям-водникам, вместо того, чтобы самому вылечить простуду? Тьфу, бестолочь! Правильно водники тебе удружили, чтобы в следующий раз не лез, куда не надо. Опарыш глупый, хех! Вот Диллю стало обидно. Ни за что, ни про что обзывают, будто он магию учит уже лет пятьдесят. — Мастер, легко ругать за то, чего ученик не знает. Вот если бы кое-кто вместо издевательств научил меня самолечению, а я этого не сделал, тогда дело другое. — Ты смотри, зубы прорезаются. Хе! — удивлённо протянул старичок. — Лечиться просто: вызываешь в себе ненаправленный огонь и распространяешь его по всему организму вместе с кровью. Через пару минут вспотеешь, как ишак на мельнице, а ещё минут через пять ты здоров. И никакой простуды. И к водникам нет нужды идти. Кстати, а где ты умудрился простыть? В Академии температура везде одинаковая, а в город Адельядо тебя ещё долго выпускать не собирается. — В сборнике продуло, — не моргнув глазом соврал Дилль. — Там такой сквозняк. А что такое ненаправленный огонь? — Это заклинание схоже с заклинанием светового шара, только не сконцентрированное в точке, а распылённое по определённому, хех, пространству. Оно также активируется малой энергией, иначе у тебя получится боевой огненный шар. А вызывать в своём организме огненный шар категорически не рекомендуется — сгоришь, как береста. — Понятно. Но я не умею вызывать световой шар, не говоря уже о боевом огненном. Старик страдальчески вздохнул и принялся объяснять принципы создания световых и огненных шаров. Час спустя Дилль к своему изумлению сумел создать крохотный огненный шарик, который появился перед ним, затем взвился вверх и громко взорвался, ударившись о потолок и оставив на нём видимую вмятину. На Дилля и Иггера посыпались жгучие капли расплавленного камня… точнее, посыпались они только на Дилля, а вот Иггер явно поставил какой-то щит, потому что серая бесформенная тряпка, заменявшая ему мантию, осталась невредимой. В отличие от диллевой. — Вот об этом я тебе и говорил, — проворчал мастер. — Ты вкачал в заклинание такую уйму энергии, что вместо светового шара получил настоящий огненный. Был бы шар побольше размером — спалил бы себя к псам. — Потому что мне нужен щит, а делать его я не умею. Вот если бы кто-то научил меня щиту от огня, я бы был более спокоен за свою жизнь, — нахально заявил Дилль. — Слушай, юнец, ты собрался за день пройти программу двух ступеней? — возмутился мастер Иггер. — Я и так сегодня преподал тебе больше, чем могут переварить твои мозги. Всё, иди, тренируйся на песчинках. Иггер вернул блок на амулет Дилля и указал в сторону выхода. Дилль, у которого всё занятие язык чесался спросить мастера о муарах, уже подошёл к разъехавшимся в стороны камням, но в последний момент всё же решился. Он обернулся и спросил: — Мастер, а вы что-нибудь знаете о муарах? И о природе их способностей. На лице старика появилось задумчивое выражение. Он так долго молчал, что Дилль усомнился — слышал ли он вопрос. Наконец мастер Иггер вздохнул и сказал: — Они обитают в канализации Тирогиса уже больше шести сотен лет. Не советую встречаться с этой нежитью. Муары опасны для обычных людей и смертельно опасны для магов. Только не говори, что ты решил сунуться в клоаку Тирогиса. — Вообще-то, я уже там побывал. И обнаружил, что способности муаров весьма схожи с талантом инквизитора мастера Леклера. Мастер Иггер закатил глаза к потолку. — Нет, ты точно тупой! Не вздумай больше лезть туда, если хочешь жить! Что до их способностей… Никто толком не изучал этих тварей, потому что все исследователи погибли в канализации Тирогиса. Единственно, что приходит мне на память, это книга некоего Лейва «Слава и позор». Там что-то было про муаров. А теперь ступай, я устал. Старик закрыл глаза, и Дилль неслышно выскользнул в коридор.Глава 13
* * *
— Разрешите войти, Ваше Величество? Позвольте пожелать вам доброго утра. Гроссмейстер вошёл в рабочий кабинет короля и поклонился. Его Величество выглядел совсем не по-королевски: волосы взъерошены, под глазами залегли тени, а одежда измята — король явно не спал всю ночь. — Ничего доброго в этом утре нет, Адельядо, — буркнул Юловар. — И не спрашивай меня почему. — Видимо, это как-то связано с известием о прибытии герцога Роони, — предположил гроссмейстер. Вчера маги дальней связи получили известие, что тилисский герцог Роони пересёк границу Ситгара и едет с внушительным кортежем в Тирогис. Разумеется, Адельядо об этом узнал. И даже раньше короля. Вот только не знал, зачем герцог так спешно покинул Тилис. Если бы у магов был доступ к соколиной почте — способу, которым общались меж собой сильные мира сего, он бы знал цель приезда тилисского герцога. Но чего нет, того нет: клан Сокола тщательно хранит свои тайны — как в Ситгаре, так и в других королевствах. — А с чем же ещё?!! — вскричал король. — Проклятье, я всю ночь не спал! — Думаю, ваши придворные врачеватели справились бы с обычной бессонницей, возникни такая необходимость. — Бессонница у меня необычная, — буркнул король, пиная бархатную подушку, валявшуюся на полу. — Ну, и где эти бездельники? Адельядо догадался, что под «бездельниками» Юловар подразумевает обычных членов малого королевского совета: архиепископа Одборгского и прокуратора Крюэля. Гроссмейстер положил свою широкополую шляпу на ажурный столик и, не дожидаясь королевского разрешения, с удобством устроился в одном из кресел. Король бросил на мага косой взгляд и продолжал бродить по кабинету до тех пор, пока в дверях не появились архиепископ и прокуратор, сопровождаемые главным церемониймейстером Луавилем. — Ваше Величество, прибыли господа… — начал церемониймейстер, но король оборвал его: — Перестань, Луавиль. Я разрешаю вам сесть. Когда трое вновь прибывших расселись, Юловар, сердито сопя, сказал: — Я созвал вас, чтобы услышать ваше мнение о сложившейся обстановке. Как вы уже, возможно, знаете, в Тирогис едет герцог Роони — правая рука короля Энмунда. Он прибывает с чрезвычайной миссией и везёт официальные документы. А неофициально: вчера вечером прибыл сокол с личным посланием от Энмунда. Мой дорогой троюродный дядя рассыпается в любезностях, желает мне благополучия и долгих лет жизни, а также уведомляет, что согласен выдать за меня замуж принцессу дома Гариалей — Лорну Арнгальскую. Разумеется, с приданным в виде двух провинций, которые присоединятся к Ситгару после свадьбы. Прокуратор Крюэль — человек простой, при этом известии присвистнул. Архиепископ Одборгский и гроссмейстер Адельядо сумели сдержать эмоции и только озадаченно нахмурились, а на каменном лице Луавиля вообще не отразилось никаких чувств. — Какая бешеная муха укусила Энмунда? — спросил Крюэль. — Руку Лорны ведь пытались получить не менее десятка Высокорожденных семейств, и всем было отказано. — Видимо потому, что все эти семейства имеют весьма призрачные шансы накоролевский трон, — сказал архиепископ. — Или я ошибаюсь, господин Луавиль? — Нет, вы правы, — ответил знаток геральдики. — Зато, насколько я помню, три умерших мужа принцессы Лорны скончались при обстоятельствах, которые человек подозрительный мог бы назвать весьма странными. — Скажи уж прямо, Луавиль — она их траванула, — процедил король. — А потом прибрала к рукам их имения, оставив ни с чем других наследников. И теперь Энмунд и Лорна нацелились на Ситгар. — Аппетит приходит во время еды, — глубокомысленно сказал архиепископ. — Ваше Величество, но ведь можно составить такой брачный договор, в котором будет указано, что супруга не имеет никаких прав на наследование трона. — Одборг, — гроссмейстер Адельядо постарался придать голосу возможно едкий оттенок, — думать тебе нечем, но ты постарайся понять одну простую вещь: Его Величеству будет всё равно, кто останется на троне после того, как блистательная Лорна отправит его на тот свет. А Ситгар останется без правителя, что Энмунду и требуется. Думаю, едва он получит известия о первых признаках смертельной болезни Его Величества, как тилисские войска тут же вторгнутся в Ситгар. Архиепископ побагровел и начал набирать дыхания для возмущённого вопля, но Юловар лёгким движением руки остановил его. — Спасибо, гроссмейстер, вы очень чётко обрисовали положение, — сказал король. — Я вообще не желаю видеть эту… гм, принцессу, хотя и говорят, что она весьма недурна собой. Уж слишком опасный мёд приносит эта пчела. — Ваше Величество, но тогда в чём вопрос? — подал голос прокуратор. — Никто не может заставить короля вступить в брак. — Отказать? Да нет ничего легче, — саркастически усмехнулся Юловар. — Луавиль, проясни ситуацию господину прокуратору. — Принцесса Лорна — потомок императора Гариаля по материнской линии. Согласно уложениям генеалогической Скрижали Империи, от которой произошли Скрижали ныне существующих государств, отказ в сочетании браком с представителем императорского дома является преступлением с последующей конфискацией всех земель, лишением титулов, наград, а после и самой жизни преступника. Подобные поправки в имперскую скрижаль были внесены потомком Гариаля — императором Дениссом, который возжелал дочь одного из своих сподвижников — герцога Алистера. Получив отказ, император Денисс пришёл в гнев, внёс новое уложение в Скрижаль, после чего отобрал земли и титулы у герцога и лишил его жизни через отрубание головы. Дочь герцога — Юлия, стала женой императора, — главный церемониймейстер прервался, помолчал немного и закончил: — А потом император Денисс стал сохнуть и чахнуть, пока не умер. Летописцы того времени писали, что вселенская магия не оставила его проступок без наказания. А некоторые из них утверждали, что у этой вселенской магии есть определённое имя — леди Юлия, у которой имелись некие магические таланты. Как бы то ни было, но это уложение осталось в Скрижали, хотя с тех пор применялось редко — всего дважды. И оба раза оно служило поводом для войны. Прокуратор снова присвистнул и потёр мясистый нос. — То есть, господин Луавиль, вы хотите сказать, что таким образом Тилис пытается объявить Ситгару войну? — переспросил он. — Но это же нелепость! Кто мешает королю Энмунду просто сказать «Давайте драться»? Для чего эти сложности? — Крюэль, не будь тупицей! — не выдержал Адельядо. — В ситгарской Скрижали есть те же уложения, что и в древней имперской. А это означает, что король Ситгара в глазах кланов станет если не преступником, то, как минимумом, сюзереном, которому помогать войсками в войне не обязательно. Как ты думаешь, сколько в этом случае глав кланов встанут под знамёна Красного Льва после объявления Тилисом войны? Учитывая, что предлог более, чем убедительный. — Ни одного, — не замедлил с ответом прокуратор. — Тут и гадать не надо. — Отрадно видеть, что твои мозги не окончательно усохли, — проворчал Адельядо. — Главное, что моя преданность королю не усохла, в отличие от некоторых. — Ты на что это намекаешь?!! — нехорошо прищурился гроссмейстер. — Господа, вы не забыли, что находитесь перед королём? — вмешался в ссору Луавиль. Прокуратор и маг тут же умолкли. Юловар покачал головой. — Спасибо вам за помощь и ценные советы, — едко сказал он. — Чувствую, я напрасно понадеялся на ваши мудрость и жизненный опыт. — Простите их, Ваше Величество, — степенно сказал архиепископ, — как и подобает всем последователям Единого. — Ситгар находится в сложном положении, — сказал король. — Я принял присягу у вампирского клана, и, как вам известно, это было воспринято негативно некоторыми правителями и церковными деятелями других государств. Я обещал выслать в помощь клану Григот войска, но не могу это сделать до тех пор, пока не буду уверен в том, что прочие государства не объявят мне за это войну. Сейчас Ситгар и без того все, кому не лень, обвиняют в связях с нечистью. И, словно всего этого мало, теперь на горизонте нарисовалась принцесса Лорна. — Господин Луавиль, нельзя ли внести изменения в Скрижаль? — вернулся в деловое русло Адельядо. — Для отмены одного из основных уложений потребуется сбор глав кланов Высокорожденных. Пока они обсудят, пока утвердят изменение… на это уйдёт не меньше недели в самом лучшем случае. Герцог доберётся сюда дней через пять, значит, до его приезда нам не успеть. — Если маги обеспечат мне связь, я распоряжусь задержать его в любом городе, — сказал прокуратор. — К примеру, он нарушит какой-нибудь местный закон. Потом извинимся за досадную ошибку, но выиграем время. — Само собой, Академия обеспечит. Мы могли бы задержать его в пути и по-другому, — задумчиво проговорил гроссмейстер. — К примеру, устроить небольшую бурю, после которой дорога придёт в негодность. Это выиграет ещё день-другой. — Мы можем вознести Единому молитву, чтобы после бури какая-нибудь река вышла из берегов и снесла мост, — дополнил архиепископ. — Надеюсь, Единый прислушается к важности просьбы — тогда в нашем распоряжении будет ещё несколько дней. Король обвёл взглядом всех четверых. — Решено. Определите, где лучше задержать герцога Роони со свитой, и немедленно приступайте. Крюэль подбирает город, в котором герцог застрянет из-за неувязок с местным законом, Адельядо обеспечивает разрушение дорог, а вы, Одборг, ставьте под ружьё всех монахов и просите Единого наслать крепкую непогоду на пути тилисского посла. Луавиль, вы — общепризнанный хранитель традиций, и на вас ложится самое тяжёлое — оповестите глав кланов о Сборе. Делайте, что хотите: уговаривайте, угрожайте, но они должны собраться не позже, чем через неделю и сразу же утвердить изменения в ситгарской Скрижали. Если кто-нибудь из вас не справится, нам придётся сражаться с Тилисом и забыть о походе на хивашский каганат. Причём, силами, в которых не будут принимать участие войска кланов. Высшие сановники раскланялись с королём и удалились. Его Величество Юловар второй остался в кабинете и, склонившись над картой, в очередной раз принялся подсчитывать количество имеющихся у него регулярных войск, которые можно перебросить к тилисской границе. Получалось, что этого количества едва-едва хватит, чтобы остановить тилисцев, если Энмунд начнёт военные действия. Юловар предпочитал не рисковать, а потому просчитывал самый худший вариант, который подразумевал, что ситгарские кланы не только не пришлют своих воинов на помощь сюзерену, но и обратят против него оружие. Король двигал по карте туда-сюда фишки с обозначениями полков, что-то записывал и перечёркивал. Наконец он выпрямился и устало потёр виски. — Если я дождусь подхода южной армии — Ситгар спасён. А вампирам придётся ещё подождать. В конце концов, посланник архиепископа до сих пор молчит. Может, вампиры его уже давно сожрали…* * *
— Я его убью! — свирепо вращая глазами рычал Дилль. — Выпотрошу и съем! Тео, давящийся смехом, только кудахтал что-то неразборчивое. Дилль, конечно, понимал причину его веселья, однако ему самому было совсем не до смеха. Дело в том, что он попался на подлую и гнусную уловку этого недоноска Мейса. И результаты были, так сказать, налицо. Точнее, на голове. Дилль опять посмотрел на себя в зеркало, в очередной раз издав непроизвольное рычание. Его огненно-рыжая голова сейчас выглядела как кочан капусты — такая же зелёная. Да-да, этот скотина Мейс напоил величайшего в мире драконоборца какой-то гадостью, от которой у Дилля волосы, брови и ресницы стали девственно зелёными, аки молодая листва в начале весны. Теперь-то понятно, чего ржали за дверью лаборатории водники, все встречные странно смотрели на Дилля, а старик Иггер заподозрил его в веганстве. — Всё, ему конец! Я его, я ему… — Дилль даже задохнулся от избытка эмоций. — Да, ладно, ничего особо страшного не случилось, — попытался успокоить его вампир. — И вообще, тебя этот цвет освежает. — Освежает?!! — взбеленился Дилль. — Я, что, дама, чтобы меня освежать? — Я только хотел сказать, — сквозь смех, сказал Тео, — что теперь у тебя волосы, брови и ресницы одного цвета с твоими зелёными глазами. Это называется гармония… Эта попытка Тео успокоить Дилля оказалась ещё хуже предыдущей. Дилль взревел таким басом, которого вампир никогда бы не заподозрил в этом худосочном теле, и бросился на друга. Несмотря на то, что Тео был на полголовы выше, сильнее физически и быстрее, победа легко досталась Диллю. Когда хохочущий вампир был завязан узлом в собственном одеяле, Дилль уселся на него сверху и страдальчески сказал: — И как я теперь людям на глаза покажусь? — Нормально покажешься, — булькнул из-под одеяла Тео. — Скажешь, мода теперь такая. Дилль вновь посмотрелся в зеркало и тяжко вздохнул. — И этот твой «одуванчик» с ним заодно. Ведь знал же, что за зелье Мейс мне хочет подсунуть, но промолчал. Фигу ему, а не посох шаманский! — А что «посох»? — вампир высунул голову и с любопытством уставился на друга. — Не тот ли, который ты выдернул из пасти драконицы? — Он самый. Мастер Гвинард, оказывается, изучает его, но добиться ничего не сумел. Говорит, мол, этот посох почему-то связан со мной. Заставил меня раз тридцать повторить какое-то непроизносимое заклятье. Я чуть язык не сломал, пока палец у отрубленной руки не зашевелился. Только после этого он от меня отстал. — Чего-о? — большие глаза вампира стали огромными от изумления. — Что ты сделал? — То и сделал, — проворчал Дилль. — Некромагией занимался. У твоего наставника полный кабинет рук, ног и отрубленных человеческих голов. — Но ведь некромагия запрещена. — Мастер Гвинард сказал, что это необходимо для изучения, иначе водники лечить не смогут. Не знаю, пусть гроссмейстер с ним разбирается. Как по мне — лучше бы он меня в покое оставил. А то вознамерился в свои ученики записать. — Вообще-то, мастер Гвинард — замечательный учитель, — сказал Тео, освобождаясь от оков одеяла. — Он меня, к примеру, научил летать всего за пару занятий. Когда я сказал, что уже умею создавать вертикальный воздушный щит, он пояснил, что полёт — это то же самое, только развёрнутое вдоль поверхности земли. И энергией регулируется высота полёта. — Ого! — изумился Дилль. — То есть, ты теперь можешь через любой забор перемахнуть? — В теории — да, — вампир поморщился. — На практике — я могу свернуть себе шею, перемахивая через любой забор. Если ты не забыл, у меня до сих пор имеется некоторая нестабильность в накоплении и распределении энергии. — Нечего скромничать, — ухмыльнулся Дилль. — Некоторая — это мягко сказано. Помнится, ты три раза подряд не мог одно и то же заклинание воплотить. Недаром Орхам запрещал тебе магией заниматься. — В отличие от некоторых, я не стою на месте, — важно заявил Тео. — И из пяти попыток полёта четыре мне уже удаются. — Кто это «некоторые»? Да я, между прочим, такой огненный шар сделал… весь потолок у мастера Иггера оплавил. Мы с ним еле живы остались. — Шар, — сплюнул Тео. — Это кто угодно может — вон хоть тот же Оквальд шарами швыряется почём зря. А вот летать дано не всем. — Ну-ка, покажи. — Здесь не получится, — развёл руками вампир. — Если ты не забыл, заклинания с большой энергией можно использовать только в аудиториях и только под присмотром наставников. Да и потолки здесь низкие. — Тогда пойдём в гимнастический зал, — предложил Дилль. — Там сейчас никого нет, а высота потолков вполне приличная. — Ты не слышал? Под присмотром наставников. — Ой, да ладно! — отмахнулся Дилль. — Мы же не собираемся дуэль устраивать. Полетаешь слегка. Видимо, Тео самому не терпелось похвастаться новыми способностями, потому что он первым выскочил из комнаты. Друзья дошли до пустующего гимнастического зала, Тео вышел на середину площадки для единоборств и уселся на жёлтый песок. — Сейчас я соберу энергию… Дилль сел на лавочку у стены, вытянув ноги. Судя по всему, полёт требовал изрядного количества собранных эргов, значит, ждать придётся долго. Чтобы не терять времени понапрасну, он принялся тренироваться передвигать песок площадки для единоборств. Это заклинание мастера Иггера требовало всего несколько эргов энергии и применять его можно было где угодно. Песчинки, послушные его воле, легко перемещались с места на место. Вот это дело — не то, что у мастера Иггера на занятиях. И никаких некромагических слов произносить не надо. Дилль принялся изобретать новые способы перемещения — теперь песчинки двигались сразу небольшой кучкой, а не текли одна за одной. Если так пойдёт и дальше, из Дилля получится отличный строительный маг. От этого занятия его оторвал голос Тео. — Смотри и учись у мастера, салага. Вампир встал, закрыл глаза, развёл руки в стороны и забормотал какое-то заклятье. Дилль почувствовал, как неподвижный воздух в зале с лёгким завыванием пришёл в движение. Волосы на голове Дилля зашевелились (зелёные волосы, чтоб этот Мейс захлебнулся своими эликсирами!) от ветра, а вампир начал медленно подниматься вверх. Мантия Тео трепетала от магического ветра, глаза оставались закрытыми, голова слегка откинута назад, руки раскинуты в стороны… Дилль ухмыльнулся — с вампира можно картину писать «Вознесение святого Уиннарда», именем которого назвали в Тригороде церковь. А что, возможно именно какой-нибудь воздушный маг и послужил художнику образцом для написания здоровенной иконы, где святой Уиннард улетает в небо… Тем временем Тео поднялся уже до самого потолка. Ещё чуть-чуть, и он ударится головой о камень. — Тео, глаза-то открой, не то башкой потолок разобьёшь. Вампир открыл глаза. Наверное, у него нарушилась концентрация, потому что вампира развернуло горизонтально и прижало к потолку. — Демоны меня раздери! — прорычал он. — Опять… Что «опять» Дилль понял сразу — заклинание вышло у Тео из-под контроля. Ох, напрасно он уговорил его полетать. Видимо, в очередной раз проявилась присущая вампиру нестабильность, потому что тихое завывание ветра прекратилось, а Тео камнем рухнул вниз. Послышался тяжкий удар, и Тео замер сломанной куклой на жёлтом песке. Дилль бросился к другу. — Тео, ты как? И без того бледное лицо вампира стало совсем белым. Он попытался приподняться, но от боли прокусил губу. — Не могу встать, — простонал он. — Рука… и грудь болит. Левая рука Тео была неестественно изогнута. Сломана — не нужно обладать навыками врачевания, чтобы определить это. Возможно, он ещё и пару рёбер сломал. — Так, ты лежи, не шевелись. Я сейчас позову кого-нибудь на помощь. Дилль выбежал из зала со скоростью собаки, к хвосту которой привязали горящую тряпку. Он мчался по коридорам, но, как назло ни магистров, ни мастеров, ни даже адептов не увидел. Куда все подевались? Ага, вон из-за поворота вышли двое… О, нет, только не эта парочка! Навстречу Диллю шли Мейс и Галл. При виде Дилля крысиное личико Галла засияло отвратительно радостной ухмылкой, зато аристократическая физиономия Мейса осталась неподражаемо бесстрастной. — Ой, а кто это такой зелёненький? — осведомился Галл. — Не иначе в нашу Академию эльфы проникли. — Про эльфов не знаю, зато одного гоблина перед собой вижу, — парировал Дилль. — Уши торчат в стороны, зубы кривые, а морда лица выглядит так, словно по ней телега проехала. Догадайся, Галл, кто это? — Не трогай его, — Мейс схватил за ворот своего покрасневшего от злости дружка, намерившегося ринуться на обидчика. — Видишь, заплесневел слегка наш драконоборец. Вдруг и ты заразишься какой-нибудь гадостью. Дилль уже приготовился высказать нахальному воднику всё, что он о нём думает, но вспомнил про Тео. Пока он тут изощряется в изобретении эпитетов, его раненый друг ждёт помощи. — Ладно, Мейс, я с тобой после поговорю, — буркнул он. — Скажи лучше, куда все подевались? — Гроссмейстер Адельядо собирает всех в большом зале. Тебя, как я вижу, не позвали. Да и то — зачем? Всё равно от тебя толку никакого нет. Галл гадко хихикнул, но Дилль решил не обращать на него внимания. — Мейс, ты же врачеватель. Тео нужна твоя помощь. Он сломал руку и, возможно, несколько рёбер. — Ну-у? — искренне удивился водник. — И ты всерьёз думаешь, что я буду помогать этому недочеловеку? — Думаю, будешь, — твёрдо ответил Дилль. — Потому что Тео находится под покровительством короля, и гроссмейстеру достанется, если с вампиром случится что-то серьёзное. Как думаешь, кто будет крайним, когда гроссмейстер узнает, что ты отказал в помощи вампиру? — Да кому интересен этот вампир? — Галл патетически всплеснул руками. — Пойдём, дружище, не то на собрание опоздаем. — Нет, погоди, — Мейс не сдвинулся с места. — Наш зеленоволосый приятель прав — я должен оказать помощь пострадавшему даже если не желаю этого. Где это существо? Последний вопрос Мейс задал Диллю. Дилль проигнорировал неприкрытую брезгливость в голосе водника и, сказав «иди за мной», поспешил в гимнастический зал. Мейс неспешно последовал за ним, а Галл, постояв в нерешительности, тоже поплёлся вслед. Когда они добрались до места, Тео с искажённым от боли лицом уже умудрился принять сидячее положение. Увидев Мейса, он скривился ещё больше. Водник без разговоров подошёл к вампиру, быстро осмотрел его руку, сделал несколько лёгких постукиваний по плечам и спине, после чего спросил: — Что случилось? — Он упал, — пояснил Дилль. — Взлетел, а потом рухнул. Видимо, мастерства не хватило. — Почему-то я и не сомневался, — проворчал Мейс. — Надо отвести его к нам в лабораторию — только там можно оказать квалифицированную помощь. Идти сможешь? — Я попробую, — прохрипел Тео. Дилль помог ему подняться, и вампир повис на нём — ноги его почти не держали. Мейс поморщился. — Дохляк. Ладно, попробуем по-другому. Ты, зелёный, клади его на эту лавку. Галл, поможешь ему тащить, я возьмусь с другого конца. Дилль уложил Тео на широкую лавку. Мейс поднял один конец лавки, Дилль и Галл взялись за другой, после чего процессия с импровизированными носилками двинулась в сторону лаборатории водного факультета. Тео был достаточно крупным, да и прочная лавка весила немало. Всю дорогу Галл только изображал, что помогает нести, отчего лавка кренилась на одну сторону. Дилль, сцепив зубы, держался за шершавое дерево, стараясь за двоих. Мейс, которому, похоже, это надоело, рявкнул на дружка. Галл обиженно проворчал что-то неразборчивое, но лавка перестала крениться в его сторону. Мейс пинком распахнул дверь лаборатории, приказным тоном велел вампиру перелечь на кушетку, после чего принялся рыться среди склянок и непонятного назначения механизмов. Галл демонстративно помассировал кисти рук, всем своим видом показывая, как он устал. — Чего стоишь? — рявкнул на него Мейс. — Принеси мне вон ту деревяшку — лубок надо сделать! А ты выметайся отсюда вместе с лавкой. Через полчаса вернёшься и заберёшь своего дружка. — Я могу помочь… — Без тебя обойдёмся. Тащи мебель обратно. Дилль посмотрел, как водник водит руками над местом перелома, а с лица Тео постепенно исчезает гримаса боли. Похоже, Мейса недаром зовут светилом врачевания. Немного успокоившись насчёт руки Тео, Дилль схватился за лавку и выволок её из лаборатории. Нести одному такую тяжесть сил у него не было, а потому Дилль просто поволок лавку по каменному полу. Грохот, издаваемый при этом, непременно вызвал бы к жизни ругательные рефлексы у всех преподавателей, но, к счастью, никто Диллю не встретился. Видимо, Мейс сказал правду, и вся Академия сейчас находится на общем собрании. Когда Дилль, взмокший и уставший, вернулся к лаборатории водников, его уже ждал Галл. Как всегда, с мерзкой улыбочкой. — Проходи, забирай своего братца. Дилль вошёл и замер на пороге. Мейс стоял около вампира и говорил: — Так, хорошо, а теперь пошевели пальцами. Отлично. Заживление прошло успешно. Хоть ты и недочеловек, но лечение на тебя действует, как на всех нормальных людей. Теперь пару дней не давай нагрузку на руку — пусть она остаётся в лубке, чтобы кость лучше укрепилась. Всё, свободен! Тео, на лице которого читалась гамма чувств от благодарности за лечение до злости на обращение, буркнул что-то похожее на «спасибо». — Пойдём, Дилль. Ты чего застыл? А Дилль стоял, не в силах разрешить вопрос: смеяться ему или ругаться. Потому что волосы, брови и ресницы вампира были изумрудно-зелёными — совсем, как первая весенняя листва.Глава 14
* * *
— Я его убью! — свирепо вращая глазами рычал Тео. — Выпотрошу и съем! — Да, ладно, ничего особо страшного не случилось, — ухмыляясь до ушей, сказал Дилль. — И вообще, тебя этот цвет освежает. Роли поменялись, и теперь вампир брызгал слюной от злости и грозился освежевать «поганца», как суслика, а Дилль хихикал и пытался утихомирить друга. — Но что я Релле скажу? — жалобно простонал Тео, взлохмачивая свои изумрудные космы. — Она же смеяться будет. — Скажешь, что мода теперь такая, — посоветовал Дилль. Вампир бросил косой взгляд на насмешника. — Ладно, в конце концов можно и сбрить всё это безобразие, — вздохнул он. — Но каков прохиндей! — Мы ему отомстим, — пообещал Дилль. — А пока… — Что? — Пойдём на ужин. Что-что, а ужин для Тео — это святое. Вампир немедленно собрался, ещё раз страдальчески вздохнул, глянув на своё отражение в зеркале и, громко выдохнув, словно ныряя в ледяную воду, вышел из комнаты. Надо ли говорить, что два адепта, одномоментно окрасившиеся в зелёный цвет, стали главной темой для разговоров и шуток в столовом зале? Дилль и Тео удостоились десятка изумлённых взглядов магистров и даже нескольких мастеров, пары сочувственных вопросов от поварих «не заболел ли часом кошачеглазик», а также несметного количества шуток разной степени злобности. Особенно старались представители водного факультета. — Что это с вами? В друиды подались? — Да какие друиды? Они русалками решили стать. — Эй, парни, вы совсем заплесневели. Хоть иногда мыться надо. Тео смотрелся очень живописно — с красным лицом и зелёными волосами. Дилль, в противоположность другу, был спокоен, как слизз после готовки. Он проигнорировал злобные шуточки, сыпавшиеся на него со всех сторон, взял порцию тушёной слиззятины с овощами и направился к свободному столу. Конечно, по закону вселенской подлости за соседним столом оказались Мейс и Галл. — Просто красавчик, — констатировал Мейс. — Да и второй не хуже получился. — Мейс, бросай врачевание, — огрызнулся Дилль. — Займись перекрашиванием — это у тебя получается гораздо лучше. — Значит в следующий раз не суйся со своими болячками, — пожал плечами Мейс. — А как линять начнёшь, приходи, я тебя фиолетовым сделаю. — Я сейчас твою физиономию фиолетовой сделаю! — прорычал подошедший Тео. — О, ещё одна зеленушка. Галл, а ты ещё утверждал, что к нам эльф прокрался. Да их тут двое, как минимум. — Сам ты эльф пустоголовый! — рассерженный Тео даже не нашёл подходящего ругательства. А Диллю на глаза вдруг попала солонка, стоящая на столе перед Мейсом. Соль — это тот же песок. Она однообразна по составу и размеру зёрен, а, значит, вполне подходит для заклинания перемещения песчинок. Само же заклинание ввиду его малого энергопотребления можно применять везде, и оно не попадает под запрет — Дилль уже это проверил. Что ж, самое время потренироваться в исполнении задания мастера Иггера. Дилль еле заметно зашевелил губами, произнося текст заклинания и пожелал, чтобы соль в солонке пришла в движение. Очень сильно пожелал. Повинуясь его воле, крупные соляные зёрнышки разом покинули солонку и, разделившись на две кучки, нырнули в тарелки к Мейсу и Галлу. Ни окружающие, ни сами жертвы этого не заметили — все были поглощены разговором на повышенных тонах между Тео и Мейсом. — Сядь и успокойся, — Дилль дёрнул Тео, и тот плюхнулся на лавку рядом с ним. — Оставь его — он недостоин твоего внимания. Мейс ещё прошёлся насчёт внешнего вида вампира, но, поскольку тот не отвечал, вернулся к прерванному ужину. Галл уже успел отправить в рот солидный кусок белого мяса и теперь сидел сморщившись и зажав рот рукой. Не прошло и пары секунд, как Мейс повторил его пантомиму: выплюнуть усыпанное солью мясо не позволяло воспитание, а проглотить это он тоже не мог. Дилль пихнул Тео ногой под столом и взглядом показал на застывших водников. Тео обернулся, бросил взгляд на окаменевшие физиономии недругов и вопросительно посмотрел на Дилля. — Соль, — беззвучно ответил Дилль, постучав пальцем по солонке. Тео, конечно, видел, как Дилль упорно тренируется перемещать песок, о чём не раз едко высказывался. Сложив два и два, Тео расплылся в широкой улыбке. — Напомни мне после ужина принести тебе извинения насчёт бесполезности того заклинания, — сказал вампир, с удовольствием слушая сдавленные вздохи за спиной. — Можешь начинать прямо сейчас. — Сейчас мне некогда — я наслаждаюсь зрелищем. Мейс и Галл умчались из столового зала и вскоре вернулись обратно. Поворошив мясо, усыпанное соляными крупинками, они отправились к поварихам, донести до них свои претензии. Уж чего они донесли, неизвестно, но только еды им больше не дали. Рассерженный Мейс рявкнул на ноющего Галла, и парочка водников покинула столовую. — Ты — молодец! — с чувством сказал Тео. — Я послушаю, что ты завтра скажешь, когда и завтрак у них окажется слегка несъедобным. Как думаешь, сколько Мейс протянет голодным?* * *
— Обожаю завтраки! — громко воскликнул Тео. — Они придают столько сил с утра! Сидящие за столами маги недоумённо уставились на вампира — с чего это он принялся ораторствовать в столовой? Шедшие мимо с подносами Галл и Мейс не замедлили остановиться. — Мейс, дружище, ты случайно ему мозги не вскипятил, когда волосы перекрашивал? — так же громко спросил у приятеля Галл. — Что-то этот вампир глупеет день ото дня. — Клянусь, не прикасался. Он такой сразу был, — немедленно включился Мейс. — Овсяная каша — источник здоровья! — провозгласил Тео, сел и принялся как ни в чём ни бывало уплетать кашу. Магистры пожали плечами и вернулись к прерванному занятию — поглощению пищи. Самый юный из адептов — мальчишка Феодосий покрутил пальцем у виска, на что Тео только улыбнулся. Мейс и Галл обменялись недоумёнными взглядами и, выбрав свободный стол, принялись расставлять на нём тарелки. Они, разумеется, не поняли, что странное поведение вампира было призвано отвлечь их внимание от процесса перемещения соли из солонки в их тарелки. Дилль и Тео с любопытством ждали, как на сей раз отреагируют их жертвы. Тео склонялся к тому, что они всё-таки съедят пересоленную еду, а Дилль был уверен, что они опять побегут выяснять отношения с дородными поварихами. Никто не угадал. Мейс углядел в своей тарелке явный избыток соли, поковырял ложкой кашу, вскинул голову, увидел зубастую ухмылку Тео и всё понял. — Ах ты, нежить, издеваться вздумал?!! — похоже, Мейс рассердился не на шутку. — Встань, когда с тобой разговаривает дворянин из клана Вепря! От мощного удара Тео с разбитой губой свалился с лавки. Впрочем, он тут же вскочил на ноги и отплатил Мейсу той же монетой. Водник рухнул на стол, стоявший позади него, с проклятьями поднялся и бросился на обидчика. Мейс обладал атлетическим телосложением, он каждый день занимался с мастером Оквальдом боевыми искусствами, а потому Тео, хотя и бывшему наполовину вампиром, пришлось туго. Они сцепились и покатились по полу. Дилль попытался разнять их, но быстро понял всю никчёмность своей затеи, едва не получив сапогом по носу. В общем, пусть это пробует тот, кто умеет разнимать дерущихся котов. Галл тоже не принадлежал к числу укротителей разъярённых кошек, а потому издали принялся тыкать в дерущихся вилкой, стараясь попасть в вампира. Дилль счёл несправедливым, когда двое водников против одного Тео, и от души съездил в ухо Галлу. Дилль даже близко не был каршарцем, но, видимо, попал очень удачно, потому что пакостник, схватившись за ухо, с завываниями рухнул на пол. — Что тут происходит? К месту кулачных забав подошёл мастер Гвинард. Не получив ответа на свой вопрос (честно говоря, довольно бессмысленный), старый маг взмахнул руками. Воздух вокруг него моментально стал ледяным, а дерущихся окутало облако морозного огня. Дилль отступил, закрывая лицо от жгучего холода, Галл поспешил откатиться прочь, сразу забыв про болевшее ухо. Тео и Мейс прекратили колошматить друг друга и уставились на старого мага. Покрытые инеем, с сосульками, свисавшими с волос и бровей, они сейчас напоминали двух снеговиков. Правда, снеговиков с окровавленными лицами и разбитыми носами… Мастер Гвинард пригладил свои пушистые волосы, вставшие дыбом от избытка магии в воздухе, и елейным тоном сказал: — Каждому по двадцать полных ночных отработок. Ты! — Гвинард повернулся к Диллю. — Десять полных ночных отработок. — Ты! — теперь очередь Галла. — Семь полных ночных отработок. И это вам только от меня. Посмотрим, сколько ещё назначит гроссмейстер, когда узнает об этом безобразии. Дилль поморщился. Полная ночная отработка означала, что нарушитель обязан отбыть трудовую повинность без перерыва на сон, то есть, с вечера и до самого утра. А потом заниматься вместе со всеми, посещать тренировки, ходить на специализацию, выполнять домашние задания… А потом снова с вечера до утра работать там, куда пошлют. А пошлют, Дилль в этом был уверен, в какое-нибудь такое место, где вздремнуть не удастся. И так десять суток подряд. А бедолаге Тео — все двадцать. Как Мейс и Галл будут отрабатывать своё наказание, Дилля не волновало. — Вон отсюда! — рявкнул мастер Гвинард. — Вы все останетесь без завтрака. Мейс, я с тобой отдельно поговорю. А ты, Теовульф, иди за мной. Вся провинившаяся четвёрка покинула столовую, сопровождаемая перешёптываниями. Дилль жестом показал Тео, что тот держался молодцом, и отправился в гимнастический зал. Сегодня мастер Оквальд был добрым — наверное, просто не выспался. Он, отчаянно зевая, пробежался вместе со всеми вокруг зала, затем махнул рукой и объявил, что сегодня будут теоретические занятия. Отпустив адептов старших курсов, мастер Оквальд рассадил оставшихся по лавкам и принялся рассказывать, как правильно работать с мантией. Услышав словосочетание «работать с мантией», Дилль решил, что Оквальд не просто не выспался, но и не протрезвел до конца. Как можно работать с куском тряпки, пусть и жаропрочной и водостойкой? Оказалось, Дилль поторопился в суждениях. Мастер Оквальд достал из шкафа обычную на первый взгляд мантию, вывернул её наизнанку, и Дилль с изумлением обнаружил множество карманов и потайных отделений на внутренней поверхности мантии. — Вот примерно так выглядит полевая мантия мага. Не знаю, задумывались ли вы когда-нибудь, почему маги носят столь неудобную одежду… Со всех сторон послышались возгласы «да», «задумывались» и «почему». — А между тем, всё просто. Длинные полы мантии скрывают от противника движения ног. То есть, он не знает, куда будет перемещаться маг, а это уже хорошее преимущество. Длинная мантия даёт нам несколько лишних мгновений, что в некоторых случаях означает вопрос жизни или смерти. Например, удара ногой противник не увидит до последнего момента. Дилль видел, как мастер Оквальд может махать ногами — не хуже, чем руками. Вот только незадача — сам Дилль не умеет так. Да и остальные тоже. В общем, остаётся надеяться, что мастер Оквальд знает, о чём говорит. — … в эти карманы и потайные отделения можно прятать пакеты с порошками, бутылочки с зельями и просто деньги. Так что под одеждой вы сможете хранить целый арсенал, и никто об этом не догадается. — Сначала только нужно запомнить, в каком кармане что находится, — не удержался от критики Дилль. Против обыкновения, мастер Оквальд не рассердился, а только усмехнулся. — Адепт Диллитон прав. Это важно. Всегда нужно помнить, что и где находится. Иначе вместо дымного порошка вы достанете какое-нибудь слабительное заклятье. Теперь рукава: они, как видите, довольно широкие и длинные. Во-первых, это помогает согреваться в холода — всегда можно сунуть правую руку в левый рукав, а левую — в правый. Вид у вас будет, как у мирного монаха, и никто не станет ожидать, что вы в любой момент можете вытащить из рукава… — мастер Оквальд сделал неуловимо быстрое движение, и в его руках засверкали лезвия ножей, — что-нибудь вроде этого. В рукавах для оружия есть специальные крепления. Ну вот, а теперь, когда мы ознакомились с устройством мантии, займёмся практикой. В течение всего занятия адепты по очереди надевали тренировочную мантию и пытались незаметно вытащить из неё пакеты с песком, мешочки с опилками и металлические заготовки, имитирующие ножи. Получалось, скажем так, не очень впечатляюще, о чём мастер Оквальд громогласно объявлял, не жалея эпитетов. Дилль, к примеру, попытавшись извлечь мешок с опилками и уронив его на пол, удостоился звания «криворукого». Остальным повезло не больше. — В общем, всё плохо, — закончил занятие Оквальд. — Где лежит эта мантия, вам известно, приходите и тренируйтесь. Кто знает, может, когда-нибудь подобное умение спасёт вам жизнь. Адепты потянулись к выходу. Дилль подошёл к Оквальду: — Мастер, я хотел спросить… А как насчёт монахов? У них ведь тоже рясы длинные и рукава широкие. Получается… — Ты правильно мыслишь, адепт, — усмехнулся маг. — Монашеские рясы сделаны по образцу и подобию наших мантий. Так что, если увидишь монаха с руками, спрятанными в рукава, не обольщайся его мирным видом. В любой момент этот скромный служитель Единого может воткнуть тебе в брюхо полторы ладони доброй стали. — Что и требовалось доказать, — хмыкнул Дилль и поспешил на занятия по медитации. Мастер Китан сразу же дал остальным задание, а сам принялся измываться над Диллем, которому велел сесть в сторонке от прочих. Наверное, он заранее знал, что у Дилля «бахнет». Почему-то именно на занятиях по медитации у Дилля получались особо мощные заклятья, которые, честно говоря, он не только не планировал воплощать в жизнь, но иногда даже не подозревал об их существовании. Сегодня получилось как всегда — то есть, непредсказуемо. Сначала всё шло хорошо: по заданию мастера Дилль набрал энергию и попытался сформировать из неё «пирамиду силы», которая позволяет магу набрать энергию в десятки раз быстрее. Он уже сделал основание вокруг себя любимого и принялся «лепить» вершину на головой, когда понял, что недостроенная пирамида уже работает — его начало захлёстывать потоками энергии. Чтобы не получить магический откат, Дилль принялся выпускать энергию, но, видимо, сделал это слишком быстро, потому что воздух вокруг него затрещал от жара, а жёлтый песок начал слегка чернеть. Мастер Китан был начеку и вовремя свёл к минимуму последствия неосторожной магии. Полыхнул яркий свет, морозный воздух сбил жаркую волну, и никто из остальных учеников не пострадал. Ну, конечно, если не считать самого Дилля, который сначала почти изжарился, а затем едва не заледенел. — А всё потому, что ты не слушаешь меня, — недовольно поморщился мастер Китан. — Где был твой контроль? — Я делал всё, как вы говорили, мастер. Но пирамида заработала раньше, чем я её достроил. И в меня влилось столько энергии, что пришлось её выпускать. Мастер Китан недоверчиво приподнял одну бровь. — Заработала? Опиши конструкцию. Дилль затараторил текст создания конструкции, который вызубрил… как выяснилось, вызубрил не до конца. — Ай, мастер! За что? — он вскочил, потирая руку, в которую ударила крохотная молния. — За то, что ты не установил затвор, после создания основания, бестолочь! Где затвор, который блокирует потоки до тех пор, пока не будет закончена вершина? Дилль с сокрушённым видом покаялся, не спуская глаз с мастера Китана, чтобы в любой момент броситься бежать от его мелких молний. — Начинай сначала! — Сейчас, только энергию соберу. Мастер Китан вздохнул. — Пока ты для каждого заклинания будешь собирать энергию, тебя убьют тридцать раз. Ты всегда должен держать в себе минимальный запас, чтобы пустить его в дело в любой момент. — А это сколько? В эргах. — У каждого мага запас свой — у кого больше, у кого меньше, — пожал плечами мастер Китан. — Это зависит от организма и тренированности. У такого, как ты — то есть тощего и неопытного адепта, запас должен составлять десять-пятнадцать эргов. У такого же тощего, но уже магистра, запас будет в районе полутора сотен. Но это, так сказать, в общем. Ты у нас выбиваешься из всех правил со своей драконьей магией, а потому я тебе настоятельно советую самому ограничить свой запас десятком-другим эргов.Глава 15
Мастер Китан ещё долго растолковывал Диллю, как сохранить собранные эрги и не дать им улетучиться прочь. Но к тому времени, когда прозвучала трель окончания занятия, Дилль не сумел удержать в себе собранную энергию дольше нескольких минут. — Тренируйся, — возвращая в его амулет блок, сказал мастер Китан. — Пока ты у меня не получишь допуска, ни о каких серьёзных заклинаниях даже не думай. Сам сгоришь и других покалечишь. Клятвенно пообещав заниматься, Дилль помчался догонять остальных, ушедших на счисление. Тео как ушёл на экзекуцию к мастеру Гвинарду, так ещё и не появился, а потому списать Диллю было решительно не у кого. По сложившейся традиции, мастер Мариэлла дала всем самостоятельную работу, после чего бегло проверив решение Дилля, раскритиковала его. — Адепт Диллитон, с таким подходом к счислению вы никогда не подниметесь в иерархии Академии выше четвёртой ступени по специальности «сбор мусора в малых объёмах». Судя по вашему решению, малое снежное заклинание должно превратиться в огненный шар при увеличении его энергии. Вас ничего не смущает? — Но ведь при увеличении температуры лёд плавится? — попробовал защищаться Дилль. — А кто говорил об увеличении температуры? По условию задачи возрастает энергия, значит, малое снежное заклинание перейдёт в стадию большого снежного, а затем в состояние малого ледяного. А вот температура среды в районе действия заклинания, уменьшится. — Но как же так? — недоумевал Дилль. — Энергия больше, а температура меньше? Мастер Мариэлла нарисовала на доске горизонтальную черту и начала объяснять: — Это — точка замерзания воды. Малое снежное заклинание охлаждает воздух вот досюда, — она провела черту выше первой. — Чем больше энергии вы вкачиваете в заклинание, тем ниже будет опускаться результирующая черта. Для малого ледяного заклинания эта черта будет практически равна исходной, а большое ледяное заклинание превратит в ледышку всё, к чему прикоснётся. И его черта будет вот здесь. Она провела последнюю линию гораздо ниже той, которую нарисовала первой. Дилль только головой помотал — он так ничего и не понял. — Но как же так? — повторил он. — Мастер Иггер говорил мне, что если вкачать побольше энергии в световой шар, то он превратится в огненный. — Всё правильно вам говорил мастер Иггер, — чопорно кивнула Мариэлла. — Учитывайте область действия при решении задачи. Огненная магия оперирует с температурами гораздо выше комфортного для человека диапазонов. И, увеличив энергию, вы переведёте заклинание на следующий уровень, то есть вверх. А магия льда, которая является симбиозом водной и воздушной стихий, работает в обратном направлении. На этой шкале температур: высоко вверху — огненные заклинания, а ниже основной черты — ледяные. — Получается, вы про этот случай говорили, что минус на минус даёт плюс? — вспомнил один из предыдущих уроков Дилль. — Ну-у, то есть, это если рассматривать ледяную энергию, как отрицательную… Мастер Мариэлла сжала тонкие губы в линию, и Дилль тяжко вздохнул. Опять он сказал что-то не то. — Не совсем верное применение положения «минус на минус», но… неплохо, адепт Диллитон. Вы начинаете хоть что-то улавливать. Вот и займитесь подсчётом количества эргов, необходимых для создания световых шаров первой, второй и третьей степеней. Исходные данные возьмите в справочнике по основам счисления стихийных элементов. Это вам ближе, чем ледяная магия, — и мастер Мариэлла склонилась над работой другого ученика. Ошарашенный Дилль ушам не поверил, впервые услышав от «грымзы» что-то похожее на похвалу. Однако, это было приятно — он словно сумел преодолеть некий барьер, который ему никак не давался. Воодушевлённый своей маленькой победой Дилль до конца занятий честно складывал и умножал эрги, которые он должен затратить на создание самого крохотного светового шара первой степени. И когда прозвучала мелодичная трель, он с трудом оторвался от подсчётов — настолько увлекло его это занятие. Если он всё правильно посчитал, то на шар первой степени требуется не меньше сорока эргов, на второй уже около ста пятидесяти, а на третий вообще пятьсот. Интересно, сколько же эргов он вкачал в своё заклинание на уроке у мастера Иггера, если его световой шар превратился хоть и в крошечный, но огненный? Теперь понятно, как действует блок гроссмейстера Адельядо — он просто ограничивает энергию, которую маг может выпустить. То есть, заклинание перемещения песчинок проходит сквозь сеть гроссмейстера, потому чторасходует всего лишь эрг-другой, а вот для создания светового шара уже требуется снять блок. И ещё Дилль понял, почему он не смог зажечь световой шар в своей комнате — Тео говорил, что любые заклятья с энергией выше десяти, блокируются во всей Академии, кроме тренировочных залов. Стоп, а как же сегодняшнее представление, которое устроил в столовой мастер Гвинард? Дилль точно не знал, было ли это малое снежное заклинание или большое, но энергии в нём явно было больше десятка эргов… раз эдак в двадцать. А то и в сто двадцать. Всё ещё размышляя на эту тему, Дилль подошёл к тупику, за которым находились покои мастера Иггера. Стукнув по камню, Дилль вошёл внутрь и едва успел выскочить обратно — вокруг него, как и в первое посещение, заплясали огненные языки. Вот только сейчас рядом с ним не было гроссмейстера, который небрежным движением мог бы убрать всё это огненное безобразие. — Мастер, я пришёл! — заорал он. — Уберите огонь. — А-а, это ты, — послышался старческий голос. — Я думал, это мне еду принесли. Хех. Входи. Жёлто-красные языки исчезли, но едва Дилль сделал шаг, появились вновь. — Вот пердун старый, — шёпотом выругался Дилль, вспомнив высказывание гроссмейстера про особое чувство юмора у мастера Иггера. — Я всё слышу, — донёсся до него голос старика. — Ещё одно непочтительное слово, и я выжгу тебе язык. Дилль поспешно закрыл рот, словно это могло помочь сохранить ему столь нужный для жизни орган. Но как войти и не сгореть? Убрать огонь он не может, щит против огня создавать не умеет. А ведь старый хрыч обещал научить… Дилль прихлопнул рот ладонью — вдруг мастер умеет и мысли читать? — Мастер, вы обещали научить меня щиту против огня, — напомнил он, глядя сквозь колышущееся марево в комнату. — А я что делаю, хе-хе? — удивился старик. — Вот тебе задание: сделай щит против этого огня. — Тьфу! — от души плюнул в огонь Дилль. Плевок с лёгким шипением испарился. Да, огонь настоящий. — Мастер, но как? — Подобное борется с подобным, — послышалось туманное объяснение. Дилль проглотил все эпитеты, которыми хотел бы назвать старого мага, и принялся размышлять. Подобное борется с подобным — это значит, что огонь борется с огнём. То есть, чтобы убрать пламя, загораживающее ему проход, он должен сделать огненный кокон вокруг себя. — И самоизжариться, — закончил он мысль вслух. — Боязнь собственных творений, хех, смерть несёт, — раздался голос мастера. — Твой огонь — часть тебя. Опасайся чужого огня, не своего. Проклятье, может, он всё-таки умеет читать мысли? Или по одному лишь слову догадался, о чём думает ученик? — Мастер, но я не смогу создать ничего, пока вы не снимете блок с моего амулета, — предпринял последнюю попытку Дилль. — Он уже снят. Делай шар или убирайся к демонам! Ага, значит, всё-таки кокон не нужен, можно обойтись и шаром. Ну, раз так… Дилль уселся на холодный каменный пол и принялся собирать энергию. То ли он уже достиг определённого мастерства в этом деле, то ли покои мастера Иггера находились в особом месте, наполненном эргами, но только вскоре Дилль почувствовал, что может создать огненный шар. Единственное, что его смущало — это размер. Пламя занимало весь проход, а его шар получится в лучшем случае величиной с ноготь мизинца. Разве сможет такой шарик одолеть творение мастера Иггера? — Не попробуешь, не узнаешь, — проворчал Дилль и, сконцентрировавшись, начал плетение шара из собранной энергии. Когда плетение было завершено, он перекачал в него остатки эргов и активировал заклинание контрольным «шиэр». Перед Диллем в воздухе возник источающий яркий свет настоящий огненный шар. Крохотный, но настоящий — красно-жёлтый и с пламенными всполохами. — Двигай его. Дилль потянулся пальцем в сторону шара, но тут же отдёрнул руку. Жжётся! Проклятье, он слишком настоящий! Хорошо хоть не успел прикоснуться — вообще без пальца остался бы. — Дурень, магией двигай! Укажи ему вектор и придай силу. — Чего указать? — Вас что, на счислении ничему не учат, хех? Направление укажи и толкни несильно, не то твой шар мимо цели пролетит. А, теперь понятно. Дилль мысленно потянулся к своему жгучему творению и двинул его в сторону пламенной стены. Пламя опало в том месте, где появился шар, но и только — остальная часть прохода между камнями продолжала гореть магическим огнём. — И? — Взорви его, — в надтреснутом голосе мастера Диллю почудилась насмешка. Ах, так? Взорвать? Нет ничего легче. Дилль уже знал, что нарушение плетения заклинания приведёт к выбросу энергии. Он потянулся к крошечному шару и убрал основной стержень заклятья. Раздался громкий хлопок, в лицо Диллю пахнула жаркая волна воздуха, а пламя в проходе исчезло. — Входи, — мастер Иггер с невозмутимым видом сидел на коврике. — Надеюсь, ты понял, что выброс энергии привёл к разрушению моего заклинания. Но запомни: этот способ хорош только для такой безобидной вещи, как огненный полог. — Однако, безобидной! — не удержался Дилль. — А что тогда «обидное»? — К примеру, огненная стена, хех. Это большее по площади и концентрации заклинание. Чтобы разрушить его плетение, тебе понадобится создать штук двести шаров. Не думаю, что это будет продуктивно, даже если ты сумеешь сделать столько и не перегореть. — А как тогда быть? — Надо знать, где разрушать, — старик поднял кверху указательный палец. — В этом и заключается истинное мастерство. Я тренировочный полог сделал с неустойчивой сеткой, когда любое повреждение разрушает заклинание, что ты и сделал. Запомни, если ты видишь чужую сетку плетения, значит, хех, сможешь разрушить её. Каждое боевое заклятье имеет свою стандартную сетку — и это очень упрощает жизнь. — Всё понятно, — облегчённо выдохнул Дилль. — Значит, когда вы мне растолкуете, как что устроено, я смогу противостоять любым огненным заклинаниям? — В теории — да. На практике — категорически нет. Потому что любой мало-мальски уважающий себя маг старается видоизменить и, хе-хе, спрятать созданную сетку. И пока будешь разбираться в хитросплетениях чужого заклинания, ты сгоришь. Дилль сразу погрустнел. Оказывается, не всё так просто. — Оставим пока это, — мастер Иггер взял горсть песка. — Ты выполнил задание? — Да, я… — Дилль заколебался — рассказывать ли о своей проделке с солью. — Я подумал, что соль — это тот же песок. У меня уже получается перемещать её не по одной песчинке, а сразу горками. Старик так пристально уставился на него, что Дилль поёжился. Словно решает, каким именно способом наказывать. Но за что? — Неплохо, значит, твоё восприятие уже позволяет тебе оперировать с малыми объектами, — кивнул мастер. — Что ж, тогда вернёмся к твоему амулету. Давай, начинай. Я последую за тобой. Дилль несколько раз глубоко вздохнул и начал: — Я — сверхмаг… Ай, чтоб тебя! — он стряхнул тлеющие клочки мантии с колена. — Молча, — напомнил старик. Прокрутив в голове заклинание, Дилль произнёс его, делая нужные жесты, и завершил контрольным «шиэр». Как и в прошлый раз его тряхнуло, и он погрузился во тьму. Исчезло ощущение тела, зато стали видны магические плетения. Ну и дела! Кроме своего амулета Дилль увидел огромное количество ярких магических линий. Они окружали его со всех сторон, пересекались, переплетались и выглядело это… ну, как магическая клетка. А в самом центре находились он и Иггер, превратившийся в яркое жёлтое пятно. — Давай посмотрим, что тут у тебя. Жёлтое пятно мастера Иггера потянулось к плетениям амулета. — Да, ученик, ты был прав: зелёная сетка — это и есть блок Адельядо. Теперь пробуй раздвинуть ячейки сети. — Как? — Ты что, тупой? — в нематериальном голосе старика отчётливо послышалось раздражение. — Ты для чего тренировался перемещать песчинки? Вот хрыч старый, не может по-человечески объяснить что ли! — Вернёмся в материальный мир, я тебе покажу «хрыча»! — пригрозил мастер. — Давай, начинай вкачивать энергию между ячейками сети. Только вместо песчинки используй эрг энергии. Дилль понял так, что здесь, в астрале мысли материализуются. — Правильно понимаешь, иначе как бы мы с тобой разговаривали, — хмыкнул старик. — Ну, долго мне ждать? Действительно, чего ждать-то? Дилль мысленно (а по-другому всё равно не получится) произнёс формулу перемещения песчинок, точнее, эргов. Когда первый эрг проник между ячейками защитной сетки, произошла крохотная вспышка. Дилль повторил опыт — снова вспышка, но сеть осталась всё такой же прочной на вид. Тогда Дилль отправил в поход целую вереницу эргов, но в результате добился лишь долгого салюта. — Давай, давай, продолжай, — подбодрил его мастер Иггер. — У тебя неплохо получается, может, станешь мастером иллюминации. Эй, не вздумай… Поздно! Дилль, решив покончить с этим нудным делом, воспользовался наработкой, благодаря которой он так удачно накормил Мейса солью. Как утром он переправлял в тарелку к высокомерному воднику горсть соли, так и сейчас он отправил между ячейками салатовой сети целый рой эргов… Ослепительная вспышка вышвырнула его в материальный мир, а тело пронзила острая боль, впрочем, тут же прошедшая. Дилль открыл глаза и обнаружил, что лежит на боку, уткнувшись носом в холодный камень пола. — Да-а, — послышался рядом ворчливый голос старика. — Хуже дурака — только дурак одарённый. Тебя кто просил уничтожать заклятье? — Какое? — Дилль оторвал нос от пола и с трудом сфокусировал разъезжающиеся глаза на учителе. — Любое. Поздравляю, ты только что удалил со своего амулета все заклинания. — Да-а? — Дилль приосанился, услышав похвалу. — И все мои штрафы тоже? — И штрафы. Он поглядел на свой амулет — камень в середине, ещё недавно бывший красным, сейчас сверкал первозданной белизной. И, конечно, никаких штрафных огоньков в нём не было. Ну и дела! — То есть, и заклятье подчинения я тоже того… удалил? — спросил Дилль, прислушиваясь к своим ощущениям. — Да, точно, я не чувствую амулета. Ура-а! Он вскочил на ноги и на радостях собрался отбить дикую джигу, которую, говорят, умеют плясать пьяные каршарцы, когда резкий воздушный удар опрокинул его на спину. — Успокойся, болван! — тон старика был каким-то странным. Дилль с недоумением посмотрел на учителя. Разве он не выполнил задание? Да он его перевыполнил! А старый… э-э-э, мастер, опять чем-то недоволен. — Во-первых, ты только что едва не убил себя, — Иггер покачал головой. — Заклятье подчинения — вещь ужасная, и при попытке несанкционированно снять его, в ста случаях из ста происходит смерть подопытного. Почему ты до сих пор жив, не понимаю. Возможно, всё дело в драконьем даре, который каким-то образом тебе помог. Дилля пробрала дрожь. Демоны, а ведь он про это даже не подумал! — А второе, что я тебе скажу, — флегматично продолжил мастер Иггер, — ты всё-таки добился своего, и вскоре умрёшь. Вопрос, написанный на веснушчатой физиономии ученика был настолько красноречив, что старик невесело усмехнулся. Дилль нахмурился. — Вы о чём, мастер? Если это была шутка, то неудачная. — Ты сумел удалить все заклятья со своего амулета. Теперь, конечно, тебя никто не сможет принудить сделать что-либо против твоего желания. Но ведь и ты больше не можешь пользоваться своим амулетом, который, кроме всего прочего, был и твоим пропуском в мои покои. Я-то здесь заперт уже лет тридцать как, и выйти наружу могу только вместе с кем-нибудь из высших магов. Соответственно, без амулета и ты не сможешь выйти отсюда. Во всяком случае до тех пор, пока мне не принесут ужин — а это случится только часа через четыре. — Ничего страшного, посижу здесь больше положенного, — пожал плечами Дилль, не видя в этом проблемы. — Примерно через полчаса у меня случится очередной приступ, — тихо сказал старик. — В это время я ничего не осознаю. Мой прошлый ученик — твой предшественник, однажды решил испытать своё мастерство в защитных чарах, и сунулся сюда во время такого приступа. То, что от него осталось, можно было собрать в маленький совок. Дилль только сейчас сообразил, что мастер Иггер больше не издаёт своих обычных дурацких смешков. А ведь его предупреждали, чтобы он бежал, как только старик начинает разговаривать по-человечески. — Твой драконий дар вернул мне вкус к жизни, — голос старика стал почти неслышным. — С тобой было интересно заниматься. Мне искренне жаль, малыш, что ты погибнешь. Хотя, у тебя есть один способ спастись. — Какой? — живо спросил Дилль. — Убить меня прямо сейчас.Глава 16
* * *
В просторном кабинете гроссмейстера были огромные — от пола до потолка, окна, за которыми проплывали лохматые подушки облаков. Гвинарду, хоть он и являлся мастером воздушной стихии, никогда не нравилась эта картина — он чувствовал себя ничтожным карликом на фоне бескрайнего неба. А гроссмейстеру, напротив, зрелище плывущих под ногами облаков доставляло искреннюю радость — частенько Гвинард видел Адельядо застывшим около окна с дурацкой улыбкой на лице. Вот и сейчас глава Академии стоял у окна. Мастер Гвинард не стал его тревожить, подошёл к столу и, плеснув в высокий хрустальный бокал немного вина из графина, с удобством устроился в широком кресле. Адельядо шумно вздохнул и отвернулся от окна. — Какая жалость, что люди не умеют летать, — на лице гроссмейстера ещё блуждала та самая улыбка, которую мастер Гвинард про себя звал «немного слабоумной». — Ади, ты хотел сказать обычные люди. Маги умеют, и мы с тобой об этом знаем лучше других. — Брось, Гвин! — Адельядо поморщился. — Это птицы летают. И драконы. И даже горгульи, которые иногда совершают налёты на южные страны, тоже летают. А мы — перемещаемся по воздуху. Даже не так — хромаем потихоньку на небольшие расстояния. Воздух — не наша родная стихия. — Странное дело, и огонь тоже не наша родная стихия, — язвительно ответил Гвинард. — И вода тоже. — Удивительно тонкое замечание. — Человек вообще не принадлежит ни к одной из стихий. — Вот никогда бы не поверил! — И принадлежит сразу всем. Подобный разговор между старыми друзьями происходил не в первый и даже не в сто первый раз. Гвинард пригладил свои торчащие в стороны седые волосы и хмыкнул: — Вот же любитель говорить парадоксами. Ади, иди, производи впечатление на юных адептов, а я тебя знаю уже больше полутора веков. — Кстати, о юных адептах, — гроссмейстер кинул вопросительный взгляд на Гвинарда. — Что произошло сегодня утром? Гвинард не сомневался, что Адельядо уже знает о ссоре его учеников в мельчайших подробностях, но рассказал обо всём, стараясь не упустить ни одной детали. Гроссмейстер покачал головой. — Ну, почему: чем одарённее адепт, тем труднее ему поладить с остальными? Чего Мейс въелся на Тео? — Тот вампир. У Теовульфа хорошие физические данные, он быстр и силён, у него необычная внешность, что делает первенство Мейса в глазах прочих не столь очевидным. Кстати, возвращаясь к началу нашего разговора — у вампира какая-то особая способность работать с воздушной стихией. Видимо, это связано с его происхождением. Я пока не успел изучить эту его особенность, но думаю, что наш зубастый адепт через пару лет будет летать не хуже дракона. Если, конечно, не разобьётся раньше. Что, кстати, и произошло вчера. Кошачеглазый решил полетать в гимнастическом зале, свалился, сломал руку, три ребра и получил сотрясение мозга. Хорошо, что Мейс оказался неподалёку и сумел всё исправить. — Странные у них отношения: вчера Мейс вылечил вампира, а сегодня они подрались, как нищие из-за подаяния. — Мейс мне сказал, что ни за что не стал бы лечить вампира, если бы не моя заинтересованность в Теовульфе. Да и юный Диллитон, который и позвал Мейса на помощь, умеет уговаривать. Кстати, — Гвинард вскинулся, — а почему ты мне не сказал, что отдал этого адепта в ученики к сумасшедшему Иггеру? — А что, надо было? — на лице гроссмейстера мелькнуло что-то похожее на раздражение. — Я рассчитывал, что получу его в ученики, — проворчал Гвинард. — Помнишь, я предположил, что драконья квинтэссенция каким-то образом спаяла магию обломка посоха с Диллитоном? Так вот, я выяснил, что это действительно так. Теперь в этом посохе совместилась магия хивашских шаманов и ещё демоны знают что. Этот парень приходил к нам в лабораторию, я воспользовался случаем, вручил ему обломок и велел читать заклятье. Ты только представь, всего лишь после двадцатого или тридцатого раза у него получилось передать энергию! Без подготовки, без детального изучения частей заклинания, ничего не зная о физиологии и строении человеческого тела. А ведь мои ученики-водники подобную передачу энергии научились осуществлять только на третьей ступени, проучившись больше десятка лет! — Ничего ты не рассчитывал, Гвин, — поморщился Адельядо. — Уж мне-то не ври. Я ж тебя, как облупленного знаю. Ты хотел сам расковырять этот посох, чтобы добраться до истоков магии хивашских шаманов, но ничего не сумел сделать. Скорее всего, для работы с посохом требуется драконья магия, а её у тебя нет. Когда же оказалось, что посох спаян с Диллитоном, ты вдруг загорелся желанием получить его в ученики. А тебя не смущает, что он огневик, а не водник? — Ни в малейшей степени. К тому же, у меня он будет жив и здоров, чего нельзя сказать про Иггера. Гроссмейстер нахмурился, покрутил на пальце перстень с большим камнем, и сказал: — Нет. Он останется у мастера Иггера. В конце концов, только он когда-то общался с теми, кто знал Адогорда. Если кто и сумеет облечь драконий дар этого парня в рамки приличной магии, то только Иггер. У него огромный опыт. — Похоже, сумасшедший старик уже научил его кое-чему, — буркнул недовольный Гвинард. — Мейс мне рассказал, из-за чего возникла ссора. Оказалось, что кто-то умудрился насыпать ему полную тарелку соли, причём, дважды. И при этом, никто к столу Мейса не приближался. Мейс сначала решил, что это сделал Теовульф — уж очень тот злорадно улыбался, но потом он переменил мнение. Говорит, что это дело рук рыжего Дилля. То есть, уже зелёного. — Ты тоже хорош — не мог предотвратить ссору? Не позволил бы Мейсу подсунуть зелье Диллю, ничего бы не случилось. — Да ладно, пусть молодёжь развлекается, — отмахнулся Гвинард. — Ты лучше подумай, чем снабдил Иггер своего ученика, что тот сумел переместить немалое количество физического вещества. На такой перенос нужно истратить не меньше полутысячи эргов, чего адепты делать категорически не должны в зале, где установлен ограничитель магии. — Понятия не имею, — пожал плечами гроссмейстер. — Иггер всегда был любителем низкопробных шуток, чего я, сам знаешь, не одобряю. Но я зайду к нему, поинтересуюсь. Попозже. Сейчас важно другое. Сам я не могу покинуть Тирогис, поэтому старшим в поездке назначаю тебя. — Нет. — Ты должен будешь… То есть, как это "нет? — Я не поеду, Ади. Я слишком стар, чтобы неделю болтаться в тряской карете по раскисшим дорогам. — Чушь! Ты младше меня на двадцать восемь лет, а я чувствую себя отлично. Но если ты расклеился, давай я распоряжусь устроить тебе массированный курс врачевания. — Я и сам могу распорядиться, — буркнул Гвинард. — Не знаю, как ты, но я начал ощущать тяжесть прожитых лет. И, знаешь, я начинаю понимать мастера Иггера, который не желает обновлять свой организм. Когда-нибудь наступает предел… — Гвин, да что с тобой? — недоумённо нахмурился гроссмейстер. — Неужели ты не понимаешь, что от результатов этой поездки зависит судьба не только короля, но и всего Ситгара? Твоё мастерство при работе с водной и воздушной стихиями нужно Академии, как никогда. Я рассчитывал на тебя. — Прости, но нет, — покачал головой Гвинард, отчего его пушистые волосы заколыхались, словно от сквозняка. — Я… мне нужно отдохнуть. — Гвин, я прошу тебя, а не приказываю, хотя и мог бы. — Я слишком устал, Ади. — Как знаешь, — с металлическим оттенком в голосе сказал гроссмейстер и встал. — Что ж, иди, отдыхай, не смею тебя задерживать. Мастер Гвинард понял, что его выпроваживают, поднялся и, шаркая ногами по гладкому полу, отправился к двери. — Да, Гвин, — окликнул его Адельядо. — Раз уж ты настолько устал, я сам займусь обломком хивашского посоха. Отдай его магистру Марзану — он зайдёт к тебе через десять минут. Гвинард сердито прищурился. Он отлично знал, что Адельядо злопамятен и не упустит шанса отомстить, но не ожидал, что случится это так быстро и столь открыто. Однако не подчиниться приказу он не мог, кивнул и покинул кабинет гроссмейстера, громко хлопнув дверью на прощание. — Он, видите ли, устал, — поражённо проворчал Адельядо, оставшись один. — Значит, придётся формировать другую команду. А мастер Гвинард, швырнув обломок посоха пришедшему ученику гроссмейстера, в ярости покинул пределы Академии. Подол его длинной мантии периодически попадал в воду уличных луж, но маг не обращал на это внимания. Он быстрым шагом прошёл несколько кварталов, ничем не напоминая того согбенного старца, четверть часа назад жаловавшегося на усталость и прожитые годы. Гвинард свернул в переулок, застроенный добротными двухэтажными домами, и подошёл к наименее богатому. Пнув дверь, он вошёл внутрь и сбросил с себя мантию, по которой горожане могли определить в нём мага. Порывшись в шкафу, Гвинард накинул короткий тёмный плащ, а на голову надел широкополую шляпу с длинным жёлтым пером. — Кто здесь? — послышался шамкающий голос, и в прихожей появился старик, держащий в трясущихся руках взведённый арбалет. — Это я, Оскар, — проворчал Гвинард. — Иди спать, старина. «Старине» Оскару было всего около шестидесяти, но выглядел он полной развалиной: практически лысый, без зубов, с ввалившимися щеками, и с морщинистым, как прошлогодняя репа, лицом. Гвинард ценил старого слугу за собачью преданность — Оскар вот уже больше пятидесяти лет прислуживал ему, исполняя любые поручения и не думая о том, что за некоторые из них его могут вздёрнуть на дыбе. Когда старый слуга стал совсем немощным и уже не мог с прежней резвостью выполнять поручения хозяина, Гвинард поселил его в этом доме, который купил для собственных нужд. — А-а, это вы, хозяин. Я подумал, воры забрались. Шастали тут вчера какие-то, так я в них стрельнул. Глядя на трясущиеся руки старого слуги, Гвинард в очередной раз подумал, что надо бы провести над ним сеанс обновления. Но просить других об этом он не смел — слишком много мог выболтать Оскар во время процедуры, а самому Гвинарду постоянно было то некогда, то требовались силы для очередной магической сверхоперации. Как, например, сейчас. — Оскар, я запрещаю тебе влезать в драку с кем бы то ни было. Ты уже слишком стар для этого. Просто запомни наглецов, я сам потом их найду и разберусь. Ты понял меня? Старик уклончиво шамкнул. — Ну, хорошо, — вздохнул Гвинард. — Сам с ними разберёшься после того, как я тебя подлатаю. Но это случится не сейчас — в ближайшее время мне будет важен каждый эрг водной стихии. Сам понимаешь — высшая водная магия отбирает все силы. — Да я ведь… — Знаю, знаю. Подожди ещё немного, старина, и, быть может, я верну не просто силу в твои дряхлые мышцы, но и самую настоящую молодость. Поэтому я и не хочу, чтобы ты рисковал собой. Пообещай мне. Оскар упал на колени, а по его щекам покатились слёзы. — Хозяин… — Вот и хорошо. Иди спать, а у меня ещё много дел. Закутавшись в плащ и надвинув широкополую шляпу до самых глаз, мастер Гвинард вышел из дома и зашагал к мосту самоубийц — одному из восьми мостов, соединявших верхний Тирогис с нижним. Официально этот мост назывался Вторым Гранитным, но из-за того, что безответно влюблённые просто обожали сигать с него в воду по причине несчастной любви, он был больше известен, как мост самоубийц. Ближе к реке нижняя часть города почти не отличалась от верхней — такие же крепкие дома, обнесённые высокими заборами, улицы, замощённые булыжником, и относительная чистота. Но чем дальше Гвинард уходил от реки, тем грязнее становились улицы и обшарпаннее дома. Маг недовольно поморщился, проходя мимо огромной зловонной кучи мусора, на верхушке которой лежал труп облезлой собаки. Когда он добрался до нужной улицы, уже начало темнеть. Гвинард отыскал вывеску трактира «Ячмень и хмель» и перешёл на другую сторону. Рядом с трактиром стоял покосившийся одноэтажный дом — он-то и был нужен магу. Но не успел Гвинард подойти к двери, как из-за угла трактира выскочила парочка оборванцев. В руках у них тускло поблёскивала сталь, а намерения не вызывали сомнений. — Эй, дед, — окликнул его один из бродяг, — давай сюда кошель, не то мы сейчас твою бороду на кулак намотаем. — Вас не учили, что просить нужно вежливо? — сохраняя ледяное спокойствие, спросил маг. — Тебе чё, жить надоело? — хрипло прорычал второй оборванец. — Снимай шмотки, мне твой плащ понравился. — Шека, кончай его, чё с ним трепаться! Оборванец одним прыжком приблизился к магу и ударил его ножом в живот. Старичок с длинной седой бородой не стал отклоняться от удара — он просто схватился за лезвие ножа. Секунда, и не успел нападающий опомниться, как от его оружия осталась только рукоять. В грязь упало несколько капель расплавленного металла, в которые превратилось лезвие ножа. В следующее мгновение незадачливый грабитель рухнул, обильно орошая землю своей кровью — удар старичка был настолько быстрым, что он его попросту не заметил. Второй оборванец, уже приготовившийся резануть жертву по горлу, замер, поняв, что имел несчастье напасть на мага. — Прощенья просим, ваше магство, обознались, — прохрипел он, осторожно отступая. — Виноваты, больше не повторится. — Пшли вон! — брезгливо стряхивая с рукава кровь нападавшего, сказал Гвинард. Едва оборванцы скрылись, как за спиной мага послышался насмешливый голос: — Браво! А почему вы их отпустили? Гвинард обернулся у покосившегося дома стояла посланница хиваши. Не иначе опять пришла в своём плаще невидимости и наблюдала за скоротечной схваткой. — Не твоё дело, — буркнул он. — Ты что, не могла для встречи найти место получше? Кругом ворьё и пьянь. — Зато здесь вряд ли окажутся королевские соглядатаи, — промурлыкала посланница. — Заходите, господин маг, и чувствуйте себя, как дома. — Нет уж, в такой дыре сама чувствуй себя дома, — поморщился Гвинард и вошёл в дом. Внутри оказалось на удивление опрятно. Обстановка была небогатой, но вполне уютной. Гвинард сбросил плащ на резную спинку стула, положил шляпу на стол, а сам сел на диван, обивка которого пестрела безвкусными разноцветными квадратами. Девушка в тёмной обтягивающей одежде плавно переместилась на другой конец комнаты, и Гвинард поймал себя на мысли, что её движения очень напоминают кошачьи — такие же на первый взгляд неспешные, даже тягучие, но готовые взорваться убийственно быстрой атакой. Такие навыки плюс плащ невидимости, и вот перед тобой стоит идеальная убийца. Опасная штучка, ничего не скажешь. — Мои хозяйки интересуются, когда ты пустишь в ход камень Ильма, — сказала девушка. — Скоро. Даже быстрее, чем предполагалось. — Надо это сделать в ближайшие дни, до приезда посла из Тилиса. Гвинард удивлённо приподнял бровь. Смотри-ка, хиваши знают о тилисском после! Тут ему в голову пришло, что не иначе они и затеяли эту аферу с женитьбой Юловара на леди Лорне. Он с невольным уважением посмотрел на девушку со шрамом — это какими же связями и ресурсами надо обладать, чтобы подбить короля Тилиса на такой шаг? — В ближайшие дни не стоит ждать прибытия Роони. В лучшем случае, он доберётся до Тирогиса через неделю. Девушка молча и красноречиво изобразила удивление. Гвинард пояснил: — Адельядо рассказал о планах короля задержать герцога Роони. Начнёт это действо прокуратор Крюэль, затем подключатся лучшие маги Академии, а после них к делу приступят церковники. Король хочет успеть внести в Скрижаль изменения. В общем, у нас есть время — около недели. Я только не понимаю, каким образом приезд герцога влияет на наши планы. Девушка нахмурилась. — Не строй из себя дурачка, старик. Когда на приём к королю придёт тилисский посланец, Юловар должен будет согласиться на его предложение. Находясь в здравом уме, он никогда этого не сделает. Вот почему нужно успеть подсунуть королю камень Ильма. Гвинард несколько секунд боролся с искушением оторвать наглой девчонке голову. — Я вижу, ты забыла прошлый урок вежливости, милочка. — Извини, я была слишком резка, — без интонации принесла она извинения. Нет, урок она не забыла. Уже хорошо. — А даже если король и откажется, разве это плохо? Тилис объявит войну Ситгару, ситгарской армии станет не до южных границ, твои хозяйки смогут проворачивать свои делишки без страха быть застуканными ситгарской конницей. — На этот счёт я ничего не могу сказать, — развела она руками. — Мне были даны чёткие распоряжения, и я действую, как указано. Задержат герцога Роони или нет, неважно — ты должен скормить королю камень Ильма. — У меня есть лучший план, — Гвинард пригладил свою длинную бороду. — При помощи водной магии я сделаю двойника Юловара и скормлю камень ему. Для надёжности. — Разве такое возможно? — усомнилась посланница. — Даже если ты и сделаешь двойника, то куда денется настоящий король? — А куда в таких случаях исчезают монархи-неудачники? — хмыкнул Гвинард. — Но как? Ведь в прошлую нашу встречу ты не знал, сумеешь ли вообще подобраться к королю, а сейчас заявляешь, что готов не просто убить его, но и водворить на его место двойника. И потом: любой более-менее сильный маг сможет разглядеть подделку. Мне кажется, ты чего-то не договариваешь, старик. Резкий удар сжатого воздуха отбросил девушку в угол комнаты. Когда она поднялась на ноги, вытирая бегущую из носа кровь, второй удар с такой силой впечатал её в стену, что деревянная перегородка затрещала. А, может, это её кости хрустнули… Гвинарду на это было наплевать. Он без выражения смотрел на женскую фигуру, распластанную на стене, борясь с желанием превратить эту наглую хивашку в кровавый фарш. Наконец маг глубоко вздохнул и ослабил магические путы. Девушка рухнула на пол, хватая раскрытым ртом воздух. — Если набор дерзостей, которые я здесь выслушал, это всё, что ты хотела сказать, то я ухожу. Гвинард поднялся и уже накинул на плечи плащ, когда хивашская посланница прохрипела: — Король будет ждать покушения. Маг, уже намеревавшийся надеть шляпу, замер, затем неспешно обернулся. — Почему? — Потому что его предупредит гроссмейстер Адельядо. Меньше всего Гвинард сейчас ожидал услышать это имя. — А что может знать гроссмейстер о наших планах? — ровным голосом спросил он. — Я вместе с ним разрабатывала план убийства короля. Гвинард почувствовал, как земля уходит из-под ног. Адельядо участвует вместе с хиваши в заговоре против короля? Мир перевернулся с ног на голову. — Ты серьёзно? — Да. Гроссмейстер знает, что скоро в королевский дворец будет отправлен убийца, — девушка попыталась вытереть кровь, но только размазала её по лицу. — Думаю, он не пройдёт дальше первой линии охраны и умрёт ещё на подступах к дворцу. Скорее всего, его остановят вампиры. Ненавижу этих выродков — они не только не поддаются некромагии, но и видят нас даже под плащами невидимости. Но, как бы то ни было, мы сумели обратить себе на пользу то, что вампиры оказались при дворе. Гвинард отметил сказанное колдуньей — вот, оказывается, почему хиваши так взъелись на вампиров. Он тут же подумал, что у него есть прекрасный материал для исследований — ученик Теовульф. Нужно будет поэкспериментировать с ним как на предмет обнаружения плащей невидимости, так и на сопротивляемость некромагическим ритуалам. Потому что против таких союзничков, как хиваши, всегда нужно иметь несколько кинжалов в рукаве. Но… это всё потом. Если в свете сказанного выше, какое-то «потом» будет вообще — Адельядо слишком хитёр и наверняка что-то заподозрил. — Ну-ка, давай, рассказывай, — Гвинард сбросил плащ и приготовился слушать. Девица, поумерившая пыл после наказания, посвятила мастера Гвинарда во все подробности задуманного плана. Он слушал рассказ, мысленно приходя в ужас от того, что Адельядо в любой момент мог схватить эту хивашку и выпытать у неё всё — в том числе и то, что его старейший друг и наперсник состоит в заговоре против короля. — …хозяйки так решили. Он, по-видимому, счёл, что обвёл меня вокруг пальца, когда договорился о совместном покушении на короля. Конечно, он и не подозревает, что это — всего лишь отвлекающий манёвр, и на самом деле удар будет нанесён в другое время. — Ты — тупоголовая овца! — взорвался Гвинард. — Своей самонадеянностью ты погубила всё! И гроссмейстер, и король, и вся королевская стража теперь будут настороже. — Не нужно меня оскорблять, мастер Гвинард, — ледяным тоном заявила девушка. — Если вы успокоитесь и поразмышляете, то поймёте, что я права. Да, все будут настороже, но только мы нанесём удар на день раньше, когда они ещё будут считать себя в полной безопасности. Гвинард несколько раз глубоко вздохнул, прочёл короткую мантру успокоения и сказал: — Ты хоть понимаешь, что если бы Адельядо схватил тебя, то ты запела бы, как птичка. И рассказала бы ему всё, что знаешь и даже то, что не знаешь. — Не волнуйтесь, мастер, — насмешливо улыбнулась девица и показала себе на висок. — У меня вот тут есть одна небольшая штучка, которая в нужный момент превратит меня в полного безумца. — Мне кажется, тебе давно пора пустить в дело эту «штучку», — проворчал Гвинард. — Ну, хорошо, допустим, всё произойдёт так, как ты говоришь. Значит, твои хозяйки решили пожертвовать плащ невидимости гроссмейстеру? — Вовсе нет, — усмехнулась посланница. — Убийца, как только его обнаружат, уничтожится. Сгорит, если угодно. Разумеется, вместе с плащом. Он — одержимый, и сделает всё, что я ему прикажу. Не волнуйтесь, мастер, всё продумано до мелочей. А теперь ваша очередь посвятить меня в ваши планы. К примеру, как вы собираетесь противостоять этой нежити с кошачьими глазами? Они ведь вас порубают в капусту. — Слишком много чести, всё тебе рассказывать, — Гвинард бросил на девушку надменный взгляд. — Скажу лишь то, что с вампирами вопрос решён. — Как именно? — Узнаешь позже. Доступ к королю мы получим без проблем, и произведём замену. После чего на троне будет сидеть марионетка, послушно выполняющая всё, что ей скажут. — Вы должны сделать так, чтобы ваш двойник согласился на брак с принцессой Лорной, — быстро сказала девушка. Гвинард кивнул. На самом деле он не думал, что герцог Фрадбург — его сообщник, согласится на это — у герцога имеются собственные виды на ситгарский трон, и передавать его принцессе Лорне в его планы явно не входит. Ну, да пусть он сам думает… — Сделаем, конечно, — солгал он, не дёрнув ни единым мускулом лица. — Хотите, я дам вам одержимого — он сделает всё, что прикажут даже без камня Ильма. — Не нужно, заклинание личины отбирает слишком много сил. На родственника накладывать личину гораздо легче, и держится она лучше, поэтому пусть останется наш кандидат. Он вполне безобиден, и проблем с ним не будет. Единственное, что нас всё ещё сдерживает — это гроссмейстер. Другие мастера вряд ли попадут в королевский дворец, а вот Адельядо туда имеет доступ в любое время суток и в первое же мгновение различит подделку на троне. Если напасть именно тогда, когда он окажется рядом с королём — в этом случае мы не только подменили бы короля, но и обвинили бы Адельядо в государственной измене, тем самым убрав его. — Вы смелый человек, мастер, — криво усмехнулась хивашка, отчего шрам на её лице уродливо изогнулся. — А вы не боитесь, что гроссмейстер сожжёт вас и ваших людей прежде, чем вы успеете сделать хотя бы шаг к королю? — Не волнуйся, милочка, всё продумано до мелочей, — вернул ей кривую усмешку и её же слова Гвинард. — У нас есть то, чего не было у наших предшественников. — Если вы настолько уверены… — задумчиво сказала посланница. — Пожалуй, я могу вам устроить присутствие гроссмейстера около короля. — Ты? — Гвинард удивлённо поднял бровь. — К примеру, можно сказать гроссмейстеру, что в последний момент хозяйки настояли на отправке двух убийц. И один из них — бывший мастер-маг из Мироттии, который точно сумеет пройти незамеченным всю дворцовую охрану. Думаю, после этого гроссмейстер обязательно останется около короля, чтобы нейтрализовать этого мага. Правда, есть ещё королевский магохранитель… — Да, это может сработать, — задумчиво сказал Гвинард. — А насчёт Леклера не волнуйся, мы его нейтрализуем. Хорошо. Давай прикинем, как в этом случае будут действовать король и гроссмейстер, и что мы должны предпринять… Гвинард принялся рисовать светящиеся линии прямо на столешнице, а девушка внимательно смотрела и вносила правки. Заговор, который должен был перевернуть с ног на голову весь Ситгар, близился к завершающей точке.Глава 17
* * *
Сначала прорезался слух — в голове Дилля появился неясный шум. «Бу-бу-бу» — это было самым понятным, что он смог разобрать. Затем вернулось зрение — из тьмы начала проявляться какая-то фигура. Кто это может быть? Вроде как, девушка. И похожа на ту симпатичную белокурую служаночку из «Стойла ржавого дракона», как там её звали… — Эй, красотка! — проскрежетал он. — Я забыл, как тебя звать. «Бу-бу-бу» постепенно превращались в голоса. — …вроде очухался. — Мне кажется, не совсем. Он ведь красоткой тебя величает. — Хватит ржать! — А твой дружок хорош: не успели его с того света вытащить, а он уже по девкам собрался. Резкость в глазах постепенно настраивалась, и вот Дилль сумел разглядеть… О, нет, только не это! Белокурая девушка на поверку оказалась Мейсом, с недовольной физиономией склонившимся над ним. Рядом стоял незнакомый мужчина, судя по мантии — магистр-земельщик. — Эй, ты как? — Мейс провёл ладонью над лицом Дилля, прогнав горячую волну ото лба к подбородку. — Линда, — хриплым шёпотом сказал Дилль. — Я вспомнил, как её зовут. Мейс и второй мужчина озадаченно переглянулись. — О чём это он? — Адепт, ты помнишь, что произошло? — теперь над Диллем нависло и второе лицо. Дилль, конечно, помнил. …когда старик предложил убить его, Дилль, разумеется, отказался. За что и поплатился уже через пару минут, когда мозги мастера Иггера переклинило не на шутку. Вспомнив, как по худому телу старика начали гулять огоньки, постепенно превратившиеся в ревущее пламя, Дилль содрогнулся — зрелище было не для слабонервных. Мастер Иггер в мгновение ока стал живым костром — он даже выдыхал огонь. А глаза… глаза мастера были ядовито-жёлтыми от плещущегося в них магического пламени. И ни следа искры мысли. Старик превратился в огненную статую. Да что там — он стал огнём! До этого момента Дилль воспринимал происходящее, как сон — вроде бы всё по-настоящему, но если проснуться, то окажется, что ничего и не случилось. Однако когда первая волна жаркого воздуха ударила его в лицо, Дилль понял, что в ближайшее время он превратится в жареного кабанчика. Тощего, правда, кабанчика. На вопли ученика образумиться старый мастер обратил столько же внимания, сколько и на несгораемый коврик, который Дилль швырнул в него — то есть, нисколько. Коврик остался лежать под ногами старика, а огонь вокруг него начал приобретать желтоватый оттенок. Дилль бросился спасаться в той норе, где любил проводить время мастер Иггер. И первые несколько минут магический огонь туда не добирался. А потом раздался гортанный вопль обезумевшего мага, и облако пламени почти ворвалось в узкую комнатку, где в углу в позе зародыша прятался Дилль. Надежды на то, что старый маг придёт в сознательное состояние Дилль уже не питал, а, значит, вскоре помещение будет заполнено огненной стихией, превращающей всё живое в пепел. И Дилль повторит судьбу своего предшественника, и соберут его останки в совок, и выбросят в мусор… Скорее от отчаяния, чем осознанно, Дилль призвал собственный огонь. Воздействовать на подобное подобным, ведь так говорил мастер? Крохотный огненный шар завис перед входом в комнатку, и когда в поле зрения начали появляться языки магического пламени Иггера, Дилль взорвал свой шар. Последовал еле слышный хлопок, на некоторое время пламя исчезло. Но не прошло и пары секунд, как появилось новое облако огня. Дилль исчерпал весь свой запас эргов на первый шар, а потому второй создать уже не мог. Воздух стал обжигающе горячим, а по лицу Дилля градом катился пот. Огонь мастера Иггера, словно живое существо, клубился и разрастался и очень походил на то пламя, что выдыхала Тринн… Вспомнив про драконицу, Дилль почувствовал, как в нём начал разгораться жар драконьей магии. Возможно, ему помог раскалённый воздух, а, может, просто подстегнуло ощущение смертельной опасности, но только Дилль моментально собрал столько энергии, что ему хватило на создание огненного шара. Да не крошечного, с ноготь мизинца, а размером с кулак. Взрыв этого шара уничтожил огонь мастера Иггера. Из большой комнаты сквозь рёв пламени послышался вопль обезумевшего мага. Не теряя времени, Дилль создал ещё один шар, и новая атака не замедлила себя ждать. Опять взрыв, опять волна удушливого воздуха, опять вопль разгневанного старика, и ещё несколько секунд жизни выиграно. Сколько так продолжалось, Дилль не помнил. При помощи проснувшегося драконьего дара он сумел сделать несколько десятков шаров, успешно отражавших атаки мастера Иггера, а потом понял — происходит что-то странное. Сосредоточенность, с которой он орудовал до сей поры, сменилась лихорадочным возбуждением, а затем и чувством всепоглощающей ярости. И с каждым новым созданным шаром Дилль всё больше погружался в пучину яростного безумия. Магия переполняла его, а сдерживающего блока больше не было. Дилль вышел из укрытия и уже швырял шары не только с целью отбить нападение. Он начал переносить их ближе к центру — туда, где огненным столбом стоял старый маг, окружённый стеной ревущего пламени. К тому моменту, когда ярость достигла предела, Дилль уже успел отвоевать половину большого зала. Теперь он создавал сразу по два, а то и три шара, и они явно теснили магический огонь мастера Иггера. Боевая яростьзахлёстывала его, и даже создание трёх огненных шаров за раз не уменьшало клокочущей в нём энергии. С безумным злорадством Дилль отметил, что ещё немного, и он сомнёт посмевшего покуситься на его жизнь старикашку, когда перед глазами всё потемнело. Пару секунд Дилль стоял, а потом что-то пребольно ударило его по затылку, и сознание растворилось в кромешной тьме… — …кажется, не понимает, что мы говорим. — Эй, адепт, ты меня слышишь? — незнакомый земельщик помахал рукой перед лицом Дилля. — Слышу, — прохрипел Дилль. — Сколько пальцев? — маг показал ему три пальца. — Восемь, — фыркнул Дилль. — Ты меня за тупицу держишь? Врачеватели переглянулись. — По-моему, он в норме, — вынес вердикт Мейс. — Тогда пусть отлежится. Присматривай за ним, а я пошёл собираться в дорогу. Земельщик удалился, зато сразу же пришёл не кто иной, как сам гроссмейстер. Глава Академии подошёл к Диллю и сердито уставился на него. — Ну, и что там произошло? Дилль испытывал большое желание спросить «где», но гроссмейстер явно находился не в настроении шутить. — На мастера Иггера накатило, а я не успел убежать. — Это я понял. Меня интересует, как ты сумел выжить? — Мастер показывал мне, как бороться огнём с огнём, вот я и… Гроссмейстер задумчиво хмыкнул. — Удивительно, раньше никто, кроме Леклера, не мог отразить атаки мастера. А сам Леклер после этого навечно облысел. Не иначе драконий дар тебе помог. Дилль промолчал — чего говорить, и так всё ясно. — А что случилось с твоим амулетом? — продолжил допрос Адельядо. Дилль понял: рассказывать о том, что он снял блок, нельзя. Кто знает, вдруг после этого гроссмейстер сделает такой, что снять его уже будет невозможно. Да и мастеру Иггеру достанется за то, что научил адепта недозволенному заклинанию. — Не помню, — соврал он. — А что с ним случилось? — Он деактивирован. Заклятье подчинения уничтожено, как и вся прочая информация, записанная на кристалл Руадо. Мейс заинтересованно таращился на Дилля, периодически трогая собственный амулет. — Понятия не имею, — пожал плечами Дилль. — Наверное, огонь мастера Иггера нарушил что-то, вот заклятья и рассосались. — Адепт, заклятье подчинения нельзя убрать никаким огнём, — с подозрением сказал Адельядо. — Сдаётся мне, ты что-то недоговариваешь. — Вы неправы, ваша премудрость. Когда драконица дыхнула огнём на мой прежний амулет, он испарился вместе с заклятьем подчинения, — привёл контрдовод Дилль. — А-а, да, — протянул Адельядо. — Возможно, так оно и произошло. Твой драконий дар в совокупности с магией старика мог и разрушить Руадо. Знаешь, господин Диллитон, тебе крупно повезло. Даже дважды. Во-первых, ты не превратился в головёшку, а во-вторых, тебя не убило заклятье подчинения. Везунчик, что и говорить. Дилль не возражал. Хотя тон гроссмейстера как-то прозрачно намекал на поговорку «дуракам везёт». — Скажите, гроссмейстер, с мастером Иггером всё в порядке? — Если ты намекаешь, что едва не отправил старика на тот свет, то да, в порядке. Он жив, хотя и истощён больше обычного. Судя по внешнему виду покоев Иггера, внутри царил огненный ад — прежде никогда такого не было. Все стены оплавлены, а на полу выбоины, словно после огневых испытаний. Мейс слегка вздрогнул при этих словах, что не ускользнуло от Дилля. — Да, я разгонял огонь мастера огненными шарами, а потом и на меня накатило — я впал в безумную ярость и начал создавать шары один за другим, — Дилль нахмурился, вспоминая. — И если бы не внезапная потеря сознания, боюсь, я бы прикончил мастера. Остановиться я не мог. — А ведь Китан тебе сто раз говорил, что контроль — основа силы. Не потеряй ты сознание, ты бы благополучно умер от истощения. А так ты всего лишь перегорел, — поведал Адельядо и, посмотрев на озадаченную физиономию Дилля, пояснил: — Ты пропустил через себя слишком большие потоки энергии, поэтому твой организм ещё некоторое время не сможет повторить подобный подвиг. Думаешь, для чего маги ежедневно тренируются медитации и концентрации? Это тренировка, которая позволяет не просто искать и копить эрги. Она увеличивает объём твоего эргохранилища. И расширяет пропускную способность. И увеличивает выносливость. И ещё много чего делает, о чём подробно тебе должен был бы рассказать мастер Китан. Дилль шмыгнул носом и спросил: — То есть, я теперь не смогу использовать магию? — Возможно, несколько недель или даже пару месяцев ты сможешь оперировать только малыми энергиями. — А насколько малыми? — Для перенесения горсти соли в тарелку товарища тебе хватит, — хмыкнул Адельядо. Тут Мейс как-то громко задышал и спросил разрешения уйти. — Конечно иди, — добродушно сказал Адельядо. И, дождавшись, когда водник дойдёт до двери, добавил: — Подожди, Мейс. Вы с магистром Сеуром неплохо подлатали нашего огненного дуэлянта, но за ним пока нужен присмотр. Сеур уезжает и вернётся только дней через десять. Давай-ка я назначу тебя ответственным врачевателем над адептом Диллитоном. Тут тебе и практика, и возможность поработать без надзора старших. — Конечно, гроссмейстер! — на лице Мейса сверкнула быстрая улыбка. — Спасибо, ваша премудрость! Дилль с тревогой посмотрел на сияющую физиономию водника. Интересно, что значит «без надзора старших»? — Э-э, ваша премудрость, а что значит «без присмотра старших»? — подал он голос. — Что-то Мейс слишком уж обрадовался. — Опасаешься, что твои волосы снова изменят окраску? — ухмыльнулся Адельядо. — Не бойся, Мейс вряд ли повторит подобный эксперимент, ведь теперь он отвечает за твоё здоровье и внешний вид. Мало того, ответственный врачеватель обязан по первому же зову пациента приходить на помощь. А насчёт «без присмотра»… Это означает, что адепт Мейс будет руководствоваться только собственными соображениями, не ожидая приказа наставника. Это существенное повышение статуса. Тут гроссмейстер примолк, задумавшись, как это известие разозлит Гвинарда. Мейс — его ученик, и повышение статуса без дозволения наставника лишний раз покажет Гвинарду, что не нужно вступать в споры с гроссмейстером. — Что же касается радостного вида нашего юного врачевателя, — продолжил Адельядо, — то, думаю, Мейс решил, что благодаря этому назначению он избежит отработки наказания, которое назначил мастер Гвинард. Однако, он ошибся. Полная отработка должна быть осуществлена в обязательном порядке, вне зависимости от графика учёбы и состояния здоровья адепта. Дилль бросил косой взгляд на гроссмейстера. Последние слова явно предназначались ему. Ну, что ж, не привыкать. Кстати… — Кстати, а как теперь быть с моим амулетом? — Тебе сюда принесут новый, капнешь кровью на Руадо, и вновь станешь полноправным членом Академии. И, разумеется, данные о твоих штрафах будут восстановлены, — тут гроссмейстер пристально посмотрел на Дилля и добавил: — Я уверен, что в истории с твоим амулетом наверняка замешан мастер Иггер, хоть он и не сознаётся. Дилль недовольно скривился и решился задать вопрос, который давно его мучил: — А зачем вообще эти амулеты? Вы не находите, что они прямо-таки напичканы некромагией? Гроссмейстер пожал плечами. — Наверное, что-то от некромагии в них есть. Мастер Гвинард, который и разработал это заклинание лет сорок назад, весьма увлечён этим направлением. Брови Дилля поднялись от удивления. Вот это да! Гроссмейстер открыто признаётся, что один из высших мастеров Академии занимается некромагией, которая уже много веков запрещена. — И нечего демонстрировать шевеление своих зелёных бровей, — раздражённо проговорил Адельядо. — Я же не сказал, что Гвинард занимается некромагией и поднятием мертвецов. Он изучает элементы этого направления магии — они необходимы для врачевания. Или ты думаешь, что наша Ситгарская Академия просто так стала лучшей по профилю врачевания из всех магических учебных заведений? — Я об этом даже не знал. — Теперь знаешь. А амулеты, в которых присутствует элемент некромагии, явились побочным продуктом исследований мастера Гвинарда. И оказались весьма полезной штукой. — Ну да, когда надо заставить кого-нибудь сделать что-то, то амулет — вещь незаменимая, — проворчал Дилль. — Вы-то сами, ваша премудрость, испытывали на себе такое воздействие? Это, как минимум, неприятно. — Хотел бы я посмотреть на того мага, который сможет воздействовать на мастера через амулет, — усмехнулся Адельядо. — Нет, конечно, я даже в экспериментальных целях никому не позволял. Но амулеты нужны не только для воздействия. Они являются пропуском в Академию, с их помощью старшие мастера определяют, куда можно ходить адептам, а куда нельзя. Сам понимаешь, безопасность от этого только повышается — наличие амулета гарантирует, что никакой шпион или просто чужак не проникнет к нам. А даже если проникнет, то дальше входной двери не пройдёт. Дилль про это как-то не думал. Да, определённый смысл в этом есть. — Кроме того, не забывай, что в Академии не принято воздействовать на амулет другого мага. Не запрещено, но это считается дурным тоном. Дилль вспомнил, как мастер Гвинард заставил его войти в водную лабораторию — ага, как же, не принято! Но промолчал. Гроссмейстер поднялся и сказал: — Всё, мне нужно идти. Хочу дать тебе один совет: не пытайся больше играть с заклятьем подчинения. Эта штука — смертельно опасная. И то, что дважды удалось, на третий раз может не сработать. А я не желаю лишать Академию перспективного адепта из-за чьей-то глупости. — Подумаешь, одним адептом больше, одним меньше, — проворчал Дилль, не оставлявший намерений снова повторить процедуру снятия штрафов. — Академия не обеднеет. — Мальчишка! Сопляк зелёный! — вдруг разъярился гроссмейстер. — А ты знаешь, что в бытность мою адептом в Ситгарскую Академию брали только мужчин, доказавших свой яркий магический дар? Здесь училось несколько тысяч адептов, не считая магистров и архимагов, повышавших квалификацию. А ты знаешь, что в столовом зале в то время трапезы проходили в два или даже в три этапа, потому что мест не хватало? Лекционные и тренировочные залы работали даже ночью, потому что дневное расписание было заполнено до отказа. А потом, когда Единый окончательно прибрал всю магическую энергию нашего мира, приток новых магов стал уменьшаться, пока не превратился в жидкий ручеёк, который вот-вот пересохнет совсем. Маги — хоть и могущественные, но всё-таки люди, которые болеют, стареют или гибнут в войнах. Или ты думаешь я от хорошей жизни разрешил поступать в Академию женщинам? Да хивашский Ковен только и думает, как переманить к себе обладательниц магического дара. А другие расы, вроде гномов — в прочих академиях их категорически не желают обучать, и только здесь, в Ситгаре, мы пытаемся не дать умереть магии. Как думаешь, приняли бы твоего Теовульфа в Мироттийскую Академию? Можешь голову на плаху положить, что нет. Дилль с удивлением смотрел на разбушевавшегося старого мага. Оказывается, гроссмейстер способен и на обычные человеческие чувства. Похоже, он по-настоящему переживает наступающую гибель магии. — Магия умирает, Дилль, — неожиданно тихо сказал Адельядо. — Раньше группы новых адептов формировали по возрасту, по силе и направленности дара. А сейчас… Да что тут говорить, ты же сам видишь. Ну, вот с вами учится Кротт. Раньше его бы на лигу не подпустили к Академии — магические способности у него минимально низкие, к тому же ещё и нестабильные. А сегодня мы возимся с ним, пытаемся развить хотя бы то, что у него есть. Потому что даже этот крошечный магический талант — уже редкость. Гроссмейстер выпрямился, расправил плечи и сверху вниз посмотрел на Дилля. — Поэтому, чтобы я от тебя не слышал глупости «одним больше, одним меньше». Нам дорог каждый адепт. Магия должна жить и развиваться. — Я понял, гроссмейстер, — серьёзно сказал Дилль, но тут же хитро прищурился. — Только зачем тогда вы изо всех сил пытаетесь уморить адептов нескончаемой учёбой и непрерывными наказаниями? Как-то это не вяжется с заботой о новом поколении магов. Адельядо, поджав губы, помолчал, затем вздохнул: — Когда-нибудь твой пытливый ум приведёт тебя к беде. Прими то, что есть, понимание придёт позже. Если, конечно, доживешь до этого времени. Сейчас тебе принесут новый амулет, а потом поспи. Твои десять полных отработок никто не отменял, так что отдохни, пока есть возможность. Вот те раз — Дилль озадаченно почесал затылок. Вместо ответа на прямой вопрос — какие-то непонятные угрозы. Или гроссмейстер знает что-то такое, о чём сам Дилль не подозревает?Глава 18
* * *
Герцог Фрадбург отложил в сторону список дел и прикрыл его толстой папкой в богатом кожаном переплёте, чтобы посторонний, вошедший в кабинет герцога, не смог увидеть ничего важного. И хотя вошедший человек был далеко не посторонним, но привычка взяла своё. — Ваша светлость, я пришёл, — с порога начал раскланиваться «архитектор». — Вижу, не слепой, — проворчал Фрадбург. — Я недоволен твоей работой, Реус. — Почему, ваша светлость? — Потому что твои ребята, умениями которых ты так хвастался, не смогли поднять чернь на мятеж. Или ты забыл, что обещал мне поджечь нижний Тирогис, как смоляной факел? — Ваша светлость, народ уже почти бунтует, — осторожно сказал Реус. — Расскажи это кому-нибудь другому! — разозлился герцог. — Да, какая-то пьянь вышла на улицы и даже разгромила несколько лавок. А потом пришли усиленные патрули городской стражи, и все эти так называемые бунтовщики разбежались по норам. Мне, если ты помнишь, нужно было полноценное восстание против власти, которая приютила у себя кровососов. — Но, ваша светлость, если кто-нибудь из вампиров появится в городе, восстание тут же начнётся, потому что мои ребята только и ждут повода, чтобы затеять потасовку с ними, — попробовал защищаться Реус. — Горожане напуганы и злы. Но вампиры в город выходят в сопровождении патруля и только для посещения церковных служб, а потом сразу же уходят обратно в королевский дворец. Вы же понимаете, что после того, как эта кровавая нежить прилюдно молится Единому, очень тяжело настроить народ… — Я тебе за что плачу деньги? — зло прищурился герцог. — Мне неинтересны твои оправдания! Мне нужны результаты. — Я… — Ладно, твоё счастье, что я уже решил вопрос с вампирами, — герцог брезгливо поморщился. — У меня для тебя новое задание. И смотри, если провалишь, лучше сразу беги из Ситгара. — Ваша светлость, я приложу все усилия, — Реус низко поклонился. — Приложи. Слушай меня внимательно: нужно совершить нападение на нескольких высокопоставленных вельмож. — Нападём. — Не перебивай! Соберёшь отряд, который поедет в деревню Ольховую, что находится в двух лигах от моего замка Крэсси. Там нужно найти Рингуда. Он даст твоим людям одежду. Они будут изображать королевских солдат. Старшим поставь толкового человека. Твои люди должны напасть на графа Эльдо — главу клана Цапли. Он будет ехать на Сбор кланов в Тирогис по Арьенскому тракту. Никто, повторяю, никто не должен догадаться, что нападение совершили не королевские солдаты. Если из твоего отряда кто-то будет ранен — добить на месте, чтобы ни слова из него не вытянули. — Пожалуй, ваша светлость, я сам возглавлю этот отряд. — Да, так будет лучше. Затем, вы переберётесь на другую дорогу — туда, где проедет герцог Витри — глава клана Вепря. Повторите нападение, после чего сожжёте королевскую форму и вернётесь в Тирогис. Всё понятно? — Да, ваша светлость, — поклонился Реус. — Нужно ли постараться кого-нибудь убить, или будет достаточно, чтобы противники уверились в нападении на них королевских солдат? — Было бы замечательно, если бы вы прикончили Витри — он надоел мне хуже горькой редьки. Но вряд ли это вам удастся — воины клана Вепря не даром едят свой хлеб. Пусть твои парни во время атаки поорут «слава королю» и «смерть кланам». Или ещё что-нибудь в этом роде. Возьми, — с этими словами герцог Фрадбург пододвинул в сторону лжеархитектора увесистый мешочек. — Это на расходы. Вернёшься, будет двойная оплата. Реус сгрёб со стола мешок и, раскланявшись, удалился. Герцог Фрадбург вновь открыл список и принялся водить пальцем по строчкам, периодически что-то записывая.* * *
— Благодарю вас, капитан! — Орхам поклонился Рибрину, с которым только что завершил поединок. Поединок, конечно, был тренировочным — будь бой реальным, и Рибрин уже был бы покойником. Каждая тренировка заканчивалась тем, что вампиры изрядно дубасили королевских гвардейцев тупыми тренировочными мечами. Особенно доставалось противникам Коэри. Впрочем, тем, кто попадал в пару с Илонной, приходилось ещё хуже — сражаться с женщиной, пусть и вампиршей, дворцовая стража считала ниже своего достоинства. Открытое пренебрежение приводило Илонну в бешенство, в результате чего тренировочный поединок с её участием неизменно превращался в избиение гвардейцев. Всё это, разумеется, не добавляло вампирам популярности среди гвардии. Капитан — вспотевший и с красным лицом, сердито кивнул. — Взаимно. Разрешите откланяться. — Я бы хотел поговорить с вами, — Орхам плавно переместился, перекрывая дорогу командиру дворцовой стражи. — О чём? — О том, что ваше владение мечом улучшается день ото дня. — Издеваетесь, сударь? — красное лицо Рибрина стало багровым. — Я же вижу, что вы даже не напрягаетесь. — Я — мастер клинка. Да и вампиры просто более быстры и выносливы. — Это заметно, — буркнул Рибрин. — Простите, должен вас покинуть. — Я провожу вас, — любезно сказал Орхам. Капитан был вынужден согласиться — неприкрытая грубость может привести к дуэли, а окончание её вполне предсказуемо. — О чём вы хотели поговорить? — О том, что ваше отношение к нашему маленькому отряду у вас несколько… предвзятое, — нашёл наиболее мягкий вариант Орхам. Капитан остановился и уставился на вампира неприязненным взглядом. — Я получил приказ Его Величества и выполняю его. Предвзятость или непредвзятость с моей стороны к вашему отряду на выполнение приказа никак не влияет. — Очень жаль. Я думал, что отношения между нами могли бы быть более дружескими. — С чего бы это? — капитан Рибрин нахлобучил форменную шляпу, тем самым показывая, что время беседы истекло. — С того, что мы несём одну и ту же службу — охраняем Его Величество. — Знаете что, господин вампир? — капитан ощутимо рассердился. — Я не знаю, с чего это Его Величество так расположился к вам, что доверил охранять ночной дворец, но лично у меня нет никаких оснований безоглядно доверяться вам и вашим сородичам. — И поэтому ваши гвардейцы по ночам пытаются следить за нами? — усмехнулся Орхам. — А вам не приходило в голову, что мы в темноте видим лучше, чем люди? — Приходило, — на лице капитана Рибрина появилось упрямое выражение. — И даже приходило, что при желании вы можете скрыться от моих солдат так, что они ничего не заметят. Но мои люди будут настороже. Всегда! Орхам только руками развёл. — Господин капитан, я могу убедить вас в своей преданности королю? — Можете, — кивнул Рибрин. — Когда умрёте за Его Величество. Командир королевских гвардейцев круто развернулся и зашагал прочь от павильона, где проходили фехтовальные тренировки. К Орхаму подошёл Коэри и спросил: — О чём можно говорить с этим напыщенным болваном, мастер? — Капитан Рибрин нас терпеть не может и наверняка ежедневно капает королю на мозги. Возможно, это одна из причин, почему король до сих пор не выделил в помощь нашему клану войска. Я хотел поговорить с Рибрином, прояснить ситуацию, но, как видишь, разговор не получился. Коэри пренебрежительно передёрнул плечами: — Мастер, почему вы не разрешаете мне вызвать его на дуэль? — Потому что мы здесь не для сведения личных счётов, Коэри. Ты убьёшь капитана, начнётся разбирательство. На нас и без того косятся — что в городе, что здесь во дворце. Или ты хочешь оставить клан без помощи Ситгара? Хочешь, чтобы хиваши нас затоптали ордами поднятых, а оставшихся вырезали? — Нет, конечно, мастер, — вздохнул Коэри. — Клан пожертвовал свободой ради помощи Ситгара, и я готов жизнь отдать… — Я знаю, Коэри, — мягко сказал Орхам. — Будем надеяться, что этого не понадобится. Король обещал послать войска в ближайшее время. — А если?.. Орхам долго молчал, затем тихо сказал: — Если помощи не будет, мы вернёмся домой, чтобы умереть вместе с кланом.* * *
Как это ни странно, но Дилль, лишившись возможности использовать магию, почувствовал себя обделённым. Нет, он по-прежнему оставался самим собой, руки-ноги никуда не делись, но теперь Дилля одолевало чувство, что какая-то часть его организма исчезла. Тео, узнав об этом, попытался утешить — мол, у него ведь и раньше был блок, который не давал пользоваться магией. Но Дилль-то знал, что это совершенно другое. Раньше он чувствовал магическую энергию, мог её накапливать, мог играть с ней, выстраивая из неё магические формулы, а теперь он её практически не ощущал. Он вернулся в те времена, когда Тринн его ещё не осчастливила драконьим даром. И это Диллю категорически не нравилось. Вот так: он даже не заметил, как за несколько месяцев стал настоящим магом. Правда понял это только тогда, когда потерял способности. Само собой, ни о каких практических занятиях теперь и речи не было. Мастер Китан обследовал Дилля, озадаченно хмыкнул несколько раз и сказал, что ему до полного восстановления способностей у него на занятиях делать нечего. Зато Шетерн, фальшиво улыбнувшись, посочувствовал пострадавшему и задал двойную домашнюю работу, мотивируя это тем, что свободного времени у Дилля теперь гораздо больше. Мастер Оквальд заставил Дилля произнести несколько простых заклинаний, убедился, что адепт говорит правду, и принялся гонять его пуще прежнего. Если верить его словам, то физические нагрузки быстрее восстанавливают магические возможности организма. Так ли это, Дилль не знал, зато из гимнастического зала он выполз еле живой. И только мастер Мариэлла, узнав о несчастье, постигшем адепта Диллитона, с присущей ей обычной чопорной холодностью сказала, что способность логически мыслить не зависит от магии. И что, мол, человек может быть могущественным глупцом. Дилль так и не понял, она его пыталась утешить или наоборот, обозвала безнадёжным тупицей? В чём Шетерн оказался прав — так это в том, что свободного времени у Дилля теперь стало существенно больше. Особенно после того, как лично гроссмейстер запретил ему ходить к мастеру Иггеру. Так и сказал, мол, нечего без магических способностей ошиваться около старого безумца. Дилль, конечно, понимал тревогу гроссмейстера — без магии он не сможет защититься, если на старика опять накатит… Или он ещё что-то знает, о чём Дилль пока даже не догадывается? Как бы то ни было, на нижние этажи ему доступ закрыли. Причём, не только к покоям Иггера, но и в сборник. Когда Дилль в очередной раз пришёл к смотрителю Криану, тот отправил его в ненавистную котельную. Дилль, не оставлявший мысли вновь проникнуть в городскую канализацию, решил напроситься в сборник, но Криан только головой покачал. — Нет, дружище, вход тебе туда заказан. — Согвин наябедничал? — Согвин? — Криан удивился. — Нет. Гроссмейстер лично распорядился больше тебя туда не пускать. — Но ведь я самая лучшая кандидатура из всех адептов! У меня магии вообще нет, мне даже муары не страшны. И работу я знаю. — Адепт! — в голосе смотрителя зазвенел металл. — Будешь пререкаться, я удвою твои штрафы. Марш в котельную! И Дилль всю ночь швырял лопатой уголь в раскалённое жерло печи, ругая непреклонного смотрителя Криана, предусмотрительного гроссмейстера Адельядо и «щедрого» мастера Гвинарда. Рядом мохнатым рассерженным шмелём крутился гном Ронхель, испортивший какую-то ценнейшую заготовку и наказанный за это двумя штрафными талонами. — Зачем, спрашивается, я должен бросать уголь в эту печь? — гном орудовал лопатой с азартом каменного голема — то есть, едва ею шевеля. — Мне нужно горн разогревать с трёх ночи, а я здесь ерундой занимаюсь. Слушай, Дилль, может, ты один поработаешь? Тебе-то спешить всё равно некуда. Дилль хотел было возмутиться, но передумал — действительно, ему всё равно отрабатывать целую ночь, а у гнома дело важное. — Иди, — махнул он рукой. — А если тебя старший истопник хватится? Старшим истопником при котельной работал молчаливый мрачный тип по имени Лобус. Судя по всему, смысл его жизни сводился к двум вещам: чтобы печь всегда была растоплена, и чтобы около неё постоянно находился какой-нибудь адепт, которого можно ругать за что-нибудь. Во всяком случае, у Лобуса было две любимые фразы: «добавь угля» и «работать, бездельник». Сам Лобус при этом махать лопатой не спешил. — Хватится — скажешь ему, что меня срочно вызвали на приём золотой плавки, и я сейчас вернусь. Гном умчался, оставив Дилля в одиночестве орудовать лопатой. Не прошло и пяти минут, как заявился Лобус собственной персоной. Откинув длинные светлые волосы со лба, он обвёл взглядом котельную и, разумеется, обнаружил недостачу одного адепта. Недовольно поморщившись, Лобус подошёл к печи, плюнул на её раскалённый бок, подождал, пока плевок с шипением испарится, и кивнул. — Неплохо, на пару часов хватит. — Господин Лобус, — Дилль до сих пор не знал, какой у того магический ранг, а потому обращался нейтрально. — Можно задать дурацкий вопрос? — Дурацкий? Можно. — Зачем без конца топить эту печь? Ведь в банях ночью никого не бывает, а горячая вода… — Так ты думаешь, что мы тут воду кипятим? — усмехнулся Лобус. — Нет, эта печь — обиталище огненных элементалей, которые обеспечивают Академию горячей водой и согревают воздух. Ну и заодно, служат для экспериментов магам огненного факультета. Чтобы элементали хорошо себя чувствовали, печь должна быть растоплена. Всегда. Я понятно объяснил? Дилль кивнул. О как! Оказывается, он занимался не презренным швырянием угля в печь, а жизнеобеспечением огненных элементалей. Существенное повышение статуса, что и говорить. Надо будет Тео рассказать… — Иди в мою комнату. Там топчан есть, поспи. Я позову, когда понадобишься. Без отдыха десять полных отработок ты не выдержишь. Дилль оторопело поблагодарил старшего истопника — вот тебе и мрачный тип! По виду Лобус — самый настоящий человеконенавистник, для которого любимое дело — это поиздеваться над адептами. А оказалось, что истопник куда человечнее того же мастера Гвинарда, который улыбается в глаза и тут же назначает суровый штраф. Уходя, Дилль оглянулся — Лобус несколькими пассами создал тонкую светящуюся линию на боку печи и теперь что-то внимательно на ней разглядывал. Наверное, следит за температурой, решил Дилль и, воспользовавшись разрешением, рухнул спать. За час до рассвета Лобус, снова превратившийся в мрачного типа, разбудил его и буркнул «вставай, бездельник, добавь угля». Дилль расправился с порцией чёрного горючего камня, после чего пошёл на завтрак. В столовом зале народу было меньше обычного — говорили, что гроссмейстер услал куда-то целую команду магов. Дилль без труда обнаружил вампира, клевавшего носом над тарелкой. — Похоже, поварихи тебе не дали выспаться, — вместо приветствия сказал он. — Это не поварихи, — Тео поднял на Дилля красные от недосыпа глаза. — Это старший кладовщик, чтоб его порвало! Заставил меня целую ночь перебирать чеснок. Сорок три огромных вязанки. Я чесноком насквозь пропах. — Наверное, он думал, что ты чеснока боишься, — хмыкнул Дилль, вспомнив распространённое суеверие. — Наверное, — согласился вампир. — Уж очень он злорадно улыбался, когда давал задание. — А мне даже поспать удалось, — похвастался Дилль. — Оказалось, что Лобус не такой уж и тиран. — Тебе повезло, в отличие от меня и нашего общего дружка, — Тео взглядом показал куда-то за спину Диллю. Дилль обернулся — через два стола от них сидел Мейс, вяло ковырявший вилкой белое мясо. Судя по взъерошенному виду, он тоже всю ночь не спал. — Между прочим, ты знаешь, что гроссмейстер назначил его ответственным за моё здоровье? — поинтересовался Дилль. — Не знаю. И что? — А то, — Дилль радостно ухмыльнулся. — Меня когда вышвырнули из комнаты врачевания, дали одну занятную штуку. Он показал Тео браслет из серого металла. Вампир безразлично глянул на руку Дилля и сказал: — Сомнительное украшение. Любой кузнец сделает тебе такой. И даже лучше. — Ты не понял, дружище. Когда мне понадобится помощь врачевателя, я должен нажать вот на это звено. И врачеватель обязан прибыть к пациенту в любое время дня и ночи. А поскольку ответственный надо мной Мейс, то… — О-о, — протянул, оживляясь, Тео. — Ты хочешь сказать… — Не только сказать, но и опробовать его в деле, — усмехнулся Дилль. — Сегодня же. Чувствую, у меня будут проблемы со здоровьем, причём, не реже трёх раз за ночь. В общем, наш общий друг может окончательно забыть про отдых. — Ради такого зрелища я готов променять кухню на котельную, — заявил вампир. — Ну, это уже как мастер Криан решит. А пока пошли на историю магии. Опоздаем, Шетерн только рад будет. Дилль как в воду глядел. Они опоздали всего на минуту, но этого хватило, чтобы Шетерн прочитал им целую лекцию о недопустимости вольного поведения, после чего наградил их штрафными талонами. Амулеты Дилля и Тео уже и без того были напичканы красными огоньками — ими можно в темноте пользоваться вместо фонарей, а потому они отнеслись к очередной пакости Шетерна вполне по-философски — подумаешь, одним штрафом больше, одним меньше. — … Итак, вспомним тему, которую проходили на прошлом занятии, — вещал между тем Шетерн. — Основное различие в подходах магических академий и церковных институтов. В чём оно? Да, адепт Релла. Релла поднялась и затараторила: — Основное отличие магического подхода от церковного заключается в отношении к исполнению задуманного. Магический подход подразумевает наработку опыта и применение его на практике, в то время как церковники всего лишь пользуются дарами Единого, не прикладывая к решению задач никаких личных усилий. — Блестяще, адепт, — широко улыбнулся Шетерн. — Скоро вы сможете закончить мой курс с отличной оценкой. Поверьте, я буду очень несчастлив. — Как? — круглое личико Реллы вытянулось. — Ну, конечно! Ведь после сдачи экзамена я больше не смогу лицезреть вас на своих занятиях. А мне доставляет истинное удовольствие слушать ваши ответы. — Спасибо, наставник, — Релла слегка покраснела. — Мне тоже очень приятно посещать ваши занятия. — Гад какой, пользуется служебным положением и не стесняется, — прошептал Тео Диллю.Глава 19
Дилль хотел было сказать, что Релла, по-видимому, не прочь принять ухаживания Шетерна, но оставил эту мудрую мысль при себе. Нечего сыпать соль на рану другу — у Тео своя голова на плечах, разберётся и без его советов. Шетерн ещё раз остановился на том, что многие признанными церковью святые, на самом деле были всего лишь магами, перебежавшими в неприятельский стан. — Нет, разумеется, нельзя отрицать и того, что Единый изредка действительно совершает великие вещи. Например, после молитв двух монастырей он призвал недельный дождь на виноградники провинции Арнио, что находится в Гридехе. Благодаря этому урожай вина был спасён от длительной засухи. Есть и другие примеры, я не буду тратить на это время — вы и без того их знаете, — Шетерн ходил вдоль проходов между столами, внимательно наблюдая за тем, чтобы ученики не задремали во время столь увлекательной лекции. — Но в большинстве своём все чудеса, приписываемые так называемым святым, это не что иное, как проявление магии. Например, исцеление барона Кадьяка, командовавшего заградительным отрядом и смертельно раненого в битве при Пуато. Монах Пирр, позднее ставший известным целителем, но в то время ещё не причисленный к лику святых, не просто вернул к жизни барона. Он исцелил его до такой степени, что барон вновь бросился в битву. Случившееся сочли чудом, враги поняли, что Единый поддерживает малочисленный отряд барона и пустились в бегство. С тех пор гербом Кадьяков стал красный крест с перекрещёнными мечами, как символ воинской доблести и покровительства Единого. Этот случай хорошо описан в книге мастера Георгиуса «Славная и святая магия». А всё дело в том, что монах Пирр был выпускником магической Академии Мироттии, ударившимся в поклонение Единому. Вполне возможно, что сверхголем придал ему сил для исцеления барона, так как до той поры Пирр не блистал на ниве врачевания. Но не стоит забывать, что если бы не магические способности, то Пирр не сумел бы залечить простой порез, не говоря уже о полном восстановлении… Шетерн остановился около Тео, не нашёл к чему придраться и продолжил: — Или, к примеру, возьмём святого Генетта. Безусловно, каждый из вас слышал о нём — этот человек был известнейшим прорицателем. Его пророчества — даже самые незначительные, исполнялись всегда. Пророческий дар Генетт, бывший к тому времени одним из лучших магов той эпохи, получил, когда принял решение уйти в монастырь от… Адепт Феодосий! Раздался громкий щелчок, и задремавший мальчишка подпрыгнул, получив крохотную электрическую искру. Остальные ученики сразу же взбодрились и начали истово есть глазами преподавателя. — Штрафной талон. Я вижу, вам неинтересно слушать меня. Тогда к домашнему заданию добавьте краткий конспект по книге «Славная и святая магия». На следующем занятии я проверю. Все свободны, а вы, адепт Релла, останьтесь, я хотел бы сказать вам кое-что. Релла с улыбкой кивнула. Дилль пихнул в бок Тео. — Пойдём же. — Но ведь… она… он… — вампир, хищно раздувая ноздри, смотрел то на Шетерна, то на круглолицую Реллу. — Пойдём, я тебе скажу одну умную вещь, — Дилль вытащил Тео в коридор. — Только ты не обижайся. Она недостойна тебя. — Да как ты смеешь?!! — Тео оттолкнул руку Дилля. — Да она… — Тео, Релле нравится изводить тебя и Шетерна. Она играет с вами, как с котятами. — Нет, — вампир упрямо помотал головой. — Я же чувствую, что Релла относится ко мне лучше, чем к этому… этому… Пока Тео подбирал эпитет, Дилль от души треснул его в лоб. Изумлённый вампир замолк, чем Дилль и воспользовался. — Просто подумай над моими словами и её поведением, — веско сказал он. — Не выясняй отношения с Реллой, не задирайся к Шетерну, не изображай из себя горестный пенёк, размышляя, как несправедлив мир. Просто подумай. Не знаю, как у вампиров, но у людей есть такие женщины, которые воротят нос от ухажёров. А стоит перестать обращать на них внимание, как потом не будешь знать, куда деться от их навязчивости. — Ты хочешь сказать… Но ведь тогда она и Шетерн… — Тогда ты убедишься, что она не стоит твоего внимания, если не смогла разглядеть всех твоих достоинств, — повторил Дилль. Страдающий вампир тяжко вздохнул и побрёл по коридору. — Ты куда? — Мне надо подумать. Дилль не стал больше надоедать Тео со своими нравоучениями. Конечно, ему хорошо говорить, ведь это не он влюблён по уши. Понадеявшись, что Тео сумеет разобраться в своих чувствах, Дилль отправился в библиотеку. В отличие от Тео, не вылезавшего из пыльного книгохранилища и постоянно бравшего книги в свою комнату, Дилль в библиотеке за всё время учёбы не побывал ни разу. Однажды он даже дошёл до двери, но передумал, а во второй раз повернул на полпути. Но сейчас из-за клятого Шетерна Дилль был вынужден потерять в библиотеке время, которое мог бы провести с большей пользой. Например, поспать. Библиотекарь Изольда — женщина преклонных лет, оторвалась от записей и посмотрела на вошедшего. Она до ужаса напоминала Диллю мастера Мариэллу, разве только чуть постарше и попышнее в формах. Но взгляд у неё был такой же: строгий и заранее обвиняющий. — Подскажите, где мне найти книгу мастера… — Дилль запнулся, поскольку забыл, что Шетерн им задал конспектировать. — Что-то там про славу. Библиотекарь сурово уставилась на Дилля. — Адепт, уточните. Дилль шмыгнул носом, лихорадочно вспоминая название книги. Ну что ему стоило записать? Мучайся теперь перед этой чопорной дамой. Что же там было про эту славу? — Слава и позор! — вспомнил он. Правда, вспомнил он название книги, которую ему рекомендовал прочесть мастер Иггер, а не Шетерн. Брови мадам Изольды удивлённо поднялись. — Вы уверены? Эту книгу уже лет тридцать никто не брал. — А вы каждую книгу помните? — не удержался от каверзного вопроса Дилль. — Разумеется, — с достоинством ответила библиотекарь. — Потому я и работаю здесь, что у меня феноменальная память. Так вы уверены? — Да. — Тогда ждите. Она, шурша пышной юбкой, скрылась за дверью в хранилище, а Дилль уселся на неудобный стул с высокой прямой спинкой и приготовился к долгому ожиданию. Вскоре сидеть ему надоело, и он принялся разглядывать стеллажи с книгами. — О составе рудных тел. Физиология огнеящеров. Основы артефакторики для начинающих. Розыгрыши и шутки при помощи водной магии, — читал он вслух названия. — Счисление траектории боевых зарядов для всех видов стихий. Правила жизни друидов. Перечень элементалей и сорок три способа их вызова. Чтоб меня, сколько же здесь всего! — Здесь только то, что адепты берут наиболее часто, — послышался голос мадам Изольды. — Основная масса книг находится в хранилище. Дилль невольно присвистнул. Стеллажи, заполненные книгами от пола до потолка — это только малая часть. Сколько же всего умудрились написать маги, ведь и в других академиях наверняка есть библиотеки. И каждая книга — это результат работы многих лет. Ему вдруг стало не по себе. Перед ним стояли сотни книг, которые он за всю жизнь не сможет перечитать. И это не считая хранилища. Придя сюда, он получил наглядное представление о том, как ничтожно мало он ещё знает. То ли библиотекарь кроме феноменальной памяти обладала ещё и мыслечтением, то ли по расстроенной физиономии Дилля догадалась, что творится у него на душе, но только суровая дама вдруг улыбнулась и сказала: — Не тушуйся. Даже гроссмейстер Адельядо не прочёл и сотой доли всех этих книг. Да это никому и не нужно. Каждый приходит сюда только за тем, что может пригодиться в его специальности. Вот ты, судя по мантии, приписан к огненному факультету. Значит, нужные тебе учебники на втором стеллаже на третьей сверху полке. На время учёбы можешь смело исключить все книги из области других стихий, артефакторику, врачевание, магию металлов, работу с живыми существами, травоведение и прочее. Потом, когда возьмёшься за изучение второй специальности, будешь брать и другие книги. Дилль приободрился. Действительно, чего это он? Ведь никто же не заставляет его день и ночь сидеть тут, изучая труды давно умерших магов. — А та книга, которую я у вас попросил? Она к какой специальности относится? — Ни к какой конкретно, — сказала библиотекарь, выкладывая на стол книгу с ветхой и растрескавшейся обложкой. — Это жизнеописание. — О-о, — озадаченно протянул Дилль. С чего это мастер Иггер решил, что чьё-то жизнеописание поможет ему узнать больше о муарах? — Я могу её взять с собой? — Нет, она доступна только для чтения в библиотеке, — покачала головой мадам Изольда. — Она — в единственном экземпляре, и копий с книги не делали, поскольку берут её редко. Дилль уселся за свободный стол. Книга была настолько потрёпанной, что Дилль с превеликой осторожностью открыл первую страницу, опасаясь, как бы она не рассыпалась у него в руках. «Слава и позор. Жизнеописание величайшего мастера Адогорда Ситгарского, составленное магистром истории Лейвом Ломондским в 430 году эры просвещения». Адогород? Это имя ни о чём Диллю не говорило. Он начал читать, приготовившись к скучному изложению фактов биографии этого Адогорда. Однако, речь в книге пошла не о давно скончавшемся маге, а о драконах. До этого момента Дилль знал о драконах лишь то, что они когда-то давно жили сами по себе, потом почему-то договорились с людьми, служили им воздушным транспортом и участвовали во всех войнах Империи Гариаль. А после Величайшей битвы вдруг все словно сошли с ума, в один момент разорвали с людьми договор и напали на Империю. И вот уже около трёхсот лет драконы живут где-то около Запретного предела, никого внутрь не пуская… и, видимо, оттуда никого не выпуская. Собственно, это было всё, что простой народ знал о драконах. Во взятой Диллем книге сведений явно было больше. Так как его жизнь круто переменилась после встречи с одним из легендарных крылатых ящеров, то он с живейшим интересом погрузился в чтение и вскоре забыл обо всём на свете. Например о том, что после обеда у него занятия по риторике. Когда час спустя мелодичная короткая трель возвестила о наступлении обеденного перерыва, мадам Изольда подошла к столу Дилля и спросила, не желает ли адепт сделать перерыв. — Я… да… нет… потом… спасибо! — пробурчал Дилль, полностью поглощённый чтением. Библиотекарь усмехнулась и оставила его в покое. Дилль водил пальцем по строчкам, впитывая информацию и одновременно пытаясь осмыслить её. То, что он слышал раньше, расходилось с тем, что он прочитал сейчас. Если верить автору книги, то драконы не просто заключили с людьми невыгодный для себя договор. Они были вынуждены это сделать. И заставил могучих властителей неба подчиниться не кто иной, как третьесортный маг Адогорд, до той поры никому не известный. Вопрос верности договору таких могучих существ был жизненно важен для Империи. С драконами Империя подчинила всех соседей и стала самой большой и могущественной страной цивилизованного мира. Но никто не мог сказать, как долго продолжится служение драконов людям. Что именно сделал Адогорд для драконьего племени, он так и не сказал, как молчали на этот счёт и сами крылатые ящеры. Единственно, что было более менее достоверно известно — Адогорд присутствовал при смерти драконьей королевы и даже пытался оказать ей помощь. Помочь он не сумел, получил смертельную для человека дозу драконьей магической квинтэссенции, но непостижимым образом выжил и стал обладателем драконьей магии. В конце концов гроссмейстеры имперских Академий решились наотчаянный шаг и попытались подчинить волю Адогорда, чтобы узнать у него тайну, связавшую драконов цепями верности. Но эта попытка потерпела неудачу — благодаря драконьему дару Адогорд сумел отразить их атаку. А потом… а потом Адогорд решил, что правила, существовавшие для магов, для него — обладателя драконьего дара, не подходят. И начал жить по собственным законам. Драконья магия сделала Адогорда величайшим магом — он совершал такие вещи, которые были не под силу даже гроссмейстерам. К примеру, во время южных военных походов Адогорд в одиночку атаковал и рассеял отряд неприятеля, численностью более двух тысяч человек, на что обычно требовалась команда сработавшихся магов-боевиков. Имея мага такой мощи, имперская армия должна была бы радоваться, но… и солдаты, и военачальники, и военные маги боялись Адогорда. Виной всему была его непредсказуемость. Он мог впасть в ярость из-за малейшего пустяка, круша и сжигая всё вокруг. Однажды Адогорд, находясь в таком состоянии, сжёг полевой лагерь, в котором находилось около шестисот солдат Империи. После этого его отозвали из действующей армии и предписали прибыть в Мироттию на суд высших магов. Адогорд покинул армию, но в Мироттию не приехал — он надолго исчез, а затем объявился в родном Ситгаре, бывшим в то время одной из провинций Империи. И объявился он не просто так — Адогорд изгнал наместника императора из города и заявил, что отныне будет сам править в Ситгаре. А Ситгар объявил вольным государством. Мастер Лейв, написавший эту книжицу, излагал несколько версий, почему вдруг Адогорд решил противопоставить себя магическому и гражданскому обществу. Согласно одной, на Адогорда повлияли гроссмейстеры — хотя он и не дал им поработить себя, но разум у него после этого начал периодически просто пропадать. По второй версии, на Адогорда повлияла драконья магия — к этому склонялись ведущие маги-целители. По их мнению человеческий организм попросту не выдержал такой мощной магии. Но большинство — и маги, и гражданские, и военные люди — все придерживалось самой простой и понятной версии: Адогорд, получив невероятную силу, возомнил себя сверхчеловеком. На Адогорда периодически накатывали приступы безумия — во время первого он дотла сжёг небольшой городок в имперской провинции Тилис — ныне это королевство Тилис. Тогда император Хельм и высшие маги предпочли замять этот инцидент, но приступы повторялись снова и снова, мирные граждане гибли, а о беспомощности главы Империи шептались даже придворные, не говоря уже о простом народе. Когда же Адогорд захватил Тирогис, чаша терпения императора Хельма переполнилась. Он отдал приказ об аресте захватчика города и повелел, чтобы бунтовщика привезли в Мироттию для публичной казни. Мастер Лейв описал взятие Тирогиса как-то вяло, словно к этому моменту ему надоело рассказывать о деяниях Адогорда. Когда императорская пехота проникла в столицу провинции, те из горожан, кто ещё не убежал из города, рассказали, что Адогорд укрылся в магической Академии, предварительно изгнав оттуда всех магов. Генерал Лорран, командовавший операцией, приказал начать атаку драконами, для которых магия Адогорда не была смертельна. Но крылатые ящеры отказались, сославшись на кровный договор с бунтующим магом. Штурмовать Академию означало просто погубить солдат. Тогда генерал обратился к магам — кто, как не они, должны знать все тайные ходы? После недолгой консультации маги сошлись во мнении, что самым безопасным и действенным способом проникнуть внутрь Академии будет путь через городскую канализацию. Дочитав до этого момента, Дилль решил, что сейчас он узнает, на что намекал ему старик Иггер, порекомендовав эту книгу. Однако, к великому его сожалению мастер Лейв ограничился несколькими короткими абзацами, описывая дальнейшие события. Два штурмовых отряда, в которые входили и маги, отправленные в канализацию, пропали. Обратно выбрались три израненных человека, сообщившие, что под землёй на них напали какие-то монстры. Маги умерли мгновенно, а солдаты были растерзаны этими монстрами. Ни маги, ни военные раньше ни о чём подобном не слышали. Неизвестно, как бы поступил генерал Лорран — повторил бы попытку проникнуть в Академию через сеть подземных ходов или начал лобовую атаку, потому что вскоре из ворот Академии появился сам Адогорд. Маг-бунтовщик позволил наложить на себя магические оковы, после чего под конвоем был отправлен в Мироттию. А по пути исчез. Часовые утверждали, что Адогорду помогли бежать драконы — дескать, они слышали хлопанье крыльев перед тем, как обнаружилось исчезновение пленника. Драконьи старейшины на расспросы комиссии дознавателей ответили только то, что никто из драконьего племени не помогал Адогорду. Комиссии пришлось смириться с тем, что крылатые ящеры не пожелали сказать правду, а император Хельм особым указом запретил упоминать имя Адогорда во всех деяниях магов. И об Адогорде забыли. Короткое заключение повествовало, что мастер магической истории Лейв Ломондский потратил немало сил на то, чтобы получить разрешение у Совета магов и лично императора на написание данной книги. Конец. Дилль потянулся, разминая затёкшую спину. История, конечно, интересная, но что она ему даёт? Про муаров тут только и сказано, что они перебили кучу солдат и магов, и что до этого момента никто подобных монстров не видел. Может, старик Иггер посредством книги и истории про Адогорда намекал ему об опасности драконьей магии? Так он и сам это прекрасно знает — одно только воспоминание о неуправляемой ярости заставляет Дилля содрогаться. И вообще, мастер мог бы и просто сказать, а не гонять его в библиотеку. Посидев ещё немного, Дилль сдал книгу мадам Изольде, посмотрел на песочные часы, мерно пересыпающие содержимое из одной колбы в другую, и только тут понял, что пропустил занятия по риторике. Ну что же ему так не везёт? За пропуск занятия полагался штраф, а их у Дилля и без того целая вереница. — Сплошной вред от этого чтения, — проворчал Дилль, покидая библиотеку. — В следующий раз надо будет брать книгу с собой, как это делают умные люди в лице Тео.Глава 20
* * *
— Ваше Величество, покушение назначено на послезавтра. Юловар посмотрел на гроссмейстера и вернулся к рисованию кленовых листьев на листе рифлёной бумаги. Карандаш с магическим наконечником выводил на бумаге тонкие светящиеся линии, которые спустя некоторое время гасли, оставляя королю простор для воплощения новых творческих задумок. — Хивашская шпионка сообщила мне, что её Хозяйки в последнюю минуту несколько изменили план действий, — Адельядо раздражённо подёргал себя за ус, недовольный тем, что король не уделяет такому важному известию достаточно внимания. — Они усомнились, что обычный наёмник даже при моей поддержке сумеет пробраться в ваши покои, а потому решили послать сюда ещё и мага. Кто он и как попытается пройти охрану, мне неизвестно. Возможно он будет действовать в паре с убийцей, а, может, и самостоятельно. Вот теперь король заинтересовался. Он отшвырнул прочь карандаш и поднялся. — Адельядо, мне кажется, ваша игра зашла слишком далеко. Теперь ещё и маг! — Моя игра? — гроссмейстер сделал ударение на слове «моя». — Но разве это не обязанность прокуратора следить за подобными вещами? Насколько я помню, он ни словом не обмолвился, что знает о созревшем заговоре против вас. Будь Крюэль порасторопнее, это игра была бы его. А он только и может приходить ко мне и с важным видом вещать, что король решил пригласить для встречи двух адептов Академии. Надутый болван! Юловар побуравил мага сердитым взглядом. — Как он может знать, если с хивашскими шпионами общается сам первый маг королевства? Думаю, у вас достаточно сил и средств, чтобы скрыть от его подручных свою деятельность. — Разумеется, — кивнул гроссмейстер. — Именно поэтому мне и внушает тревогу, сказанное шпионкой. То, что хиваши сумели найти мага-ренегата, готового служить им — это само по себе плохо. Но гораздо хуже, что они уговорили его пойти на откровенное самоубийство. — Да, против Леклера никакой маг не устоит, если вы имеет в виду это. — Никакой, если только он не из высших мастеров, — поправил короля Адельядо. — К примеру, со мной Леклеру придётся изрядно повозиться. — Вы думаете, что маг, нанятый хиваши, столь могущественен? — Ваше Величество, — тихо сказал гроссмейстер, — я не исключаю ничего. В том числе, что этот маг может быть не чужак, а из нашей Академии. Поверьте, у нас есть несколько мастеров, которые заставят попотеть Леклера, попробуй он напасть на них. Юловар раздражённо встал и прошёлся по кабинету. — Другими словами, вы уже не уверены в моей защите? Гвардия, отряд вампиров, Леклер и ловушки, установленные лично вами — этого всего недостаточно, чтобы нейтрализовать убийцу? — Ваше Величество, я думаю, что в момент покушения мне нужно быть с вами. Это, конечно, сразу раскроет все наши карты, и больше мне не удастся встретиться с хивашской шпионкой. Да и пёс с ним с этим планом вскрытия хивашской сети. Ваша жизнь дороже. — Адельядо, а не вы ли пару недель назад убеждали меня, что нужно заставить хиваши поверить, будто вы с ними заодно? Что хивашская шпионка умрёт, стоит попытаться её арестовать? И что только так можно обнаружить всех вражеских пособников в моём королевстве? — Тогда речь не шла о неизвестном маге. А хивашских сообщников мы всё равно вычислим, пусть это и займёт больше времени. Юловар внимательно посмотрел на гроссмейстера. Иной раз он не понимал его. Нет, Адельядо безусловно предан Ситгару, и если вёл переговоры с хиваши, то только для пользы государства. Вот только предан ли он лично Юловару? Или у гроссмейстера на уме ещё что-то? К примеру, посадить на трон кого-нибудь из других Кланов. Сейчас он круто изменил план действий, до того обсуждённый и согласованный до мелочей, но только ли по прихоти хивашских колдуний? Может, никакого наёмного мага и нет… Король вздохнул. — Хорошо. Приходите, так мне будет спокойнее. Вот только осмелится ли этот маг прийти сюда, если узнает, что вы здесь? — Я уже всё продумал, Ваше Величество. Я не исключаю, что в вашем дворце есть пособник хиваши. или просто человек, с таким пособником знакомый. Поэтому завтра я приведу к вам на встречу адептов, которых вы хотели видеть, устрою какой-нибудь громкий скандал и удалюсь. Пусть все видят, что гроссмейстер в ссоре с королём. Это также хорошо согласуется с теми планами, которыми я делился с хивашской посланницей — я ведь должен быть вне подозрений, когда покушение свершится. А после я вернусь по тайному ходу и останусь у вас вплоть до завтрашнего вечера. Король согласно кивнул и жестом отпустил мага. Когда гроссмейстер покинул королевский кабинет, Юловар встал и проверил исправность двери тайного хода. Гвардия, вампиры и маги — это, конечно, хорошо, но путь к отступлению никогда не помешает.* * *
— Месть маленькая, но весьма сладкая, — проворчал Дилль, нажимая на звено браслета. — А нечего было красить меня в травяной цвет. Он забросил ещё несколько лопат угля в огненное жерло, полюбовался на светящуюся полосу, оставленную старшим истопником на горячем металлическом боку печи, и уселся на складной табурет, вытянув ноги. В этой позе и застал его Мейс. — Что случилось? — Мейс запыхался — видимо, всю дорогу бежал. — Вид у тебя нормальный… — А какой у меня должен быть вид? — Дилль изобразил удивление. — Разве что, устал я изрядно — эта демонова печь требует постоянной заправки. А что? — Ты зачем меня вызвал, спрашиваю? — рявкнул Мейс. — Помощь нужна? — Помощь? А-а, ты тоже хочешь поработать истопником? Тогда бери лопату — вон ту, что побольше… — Я этой лопатой сейчас тебя огрею, — прорычал Мейс. — Последний раз спрашиваю, тебе помощь врачевателя нужна или нет? — Нет. — Тогда зачем вызывал? — Я не вызывал. Случайно, наверное, получилось. Проворчав на прощание что-то нелестное о криворуких болванах, Мейс удалился. Дилль посмотрел ему вслед. — Погоди, дружок, сегодня ты пожалеешь, что посмел шутить над великим и ужасным драконоборцем сэром Диллитоном Победоносным. Весьма довольный собой, Дилль час спустя опять нажал на сигнальный браслет. Мейс примчался, обласкал его всеми доступными видами ругательств и пригрозил, что если ложный вызов снова повторится, то он, как ответственный врачеватель, назначит опекаемому мощную клизму из настойки ядовитого плюща. И сам же приведёт приговор в исполнение, а потом соберёт его выпавшие кишки и бросит в печь. Чтобы не подвергать свою… свой организм жестокому испытанию, к следующему вызову Дилль приготовил настоящую травму. Он приложил палец к раскалённой заслонке и с проклятьями запрыгал по котельной. Получилось даже слишком правдоподобно — кожа на кончике пальца побелела, а сам палец тут же покраснел и сильно заныл. Ругаясь, Дилль сунул его в ведро с водой, чтобы немного унять боль. — Ну, и где больной? Дилль обернулся и обмер. На пороге в котельный зал стоял гроссмейстер Адельядо собственной персоной, а позади него маячил Мейс с неприятной улыбочкой на лице. — Значит, говоришь, уже третий вызов? — не оборачиваясь, спросил гроссмейстер. Мейс буркнул что-то утвердительное. — Адепт Диллитон, что случилось? — Вот, — он выставил перед собой пострадавший палец. — Сильный ожог, болит ужасно, работать не могу. А мне ведь ещё всю ночь лопатой орудовать. — Сейчас у тебя будет болеть всё, а не только палец! — разозлился гроссмейстер. — Тебе браслет вызова дали не для игр! — Но я и не играю. — Нет, конечно, ты просто дурака валяешь! Ты зачем заставил Мейса всю ночь носиться туда-сюда? — А что ему ещё делать? — нахально спросил Дилль. — Побегал, размялся. Он же любит физические нагрузки. Лицо гроссмейстера побагровело от негодования. Наконец Адельядо взял себя в руки и сказал: — Снимай браслет. К тому, что тебе назначил мастер Гвинард, я добавляю ещё десять полных отработок, чтобы в следующий раз ты хорошенько подумал, прежде чем издеваться над товарищами. — Жабоящер ему товарищ, — проворчал Дилль, отдавая браслет. — Иди, Мейс, — отпустил водника гроссмейстер. Мейс издевательски ухмыльнулся Диллю и удалился, насвистывая какую-то весёлую мелодию. — А ты ступай в свою комнату. И не шляйся попусту по коридорам, а сразу ложись спать. Если бы после всего сказанного гроссмейстер превратил его в кулёк с пирожками, Дилль бы не удивился. Но отправить спать после объявления десяти полных отработок — это было за гранью разумного. Дилль выпучился на Адельядо, подозревая, что тот не совсем трезв. — Чего уставился, как элементаль на пентаграмму? — проворчал гроссмейстер. — Я неясно выразился? — Но… почему? — Потому что завтра вечером ты и Теовульф пойдёте в королевский дворец. Я не желаю, чтобы вы зевали королю в лицо. Всё понял? А теперь БЕГОМ СПАТЬ! Два последних слова сопровождались электрическим разрядом такой силы, что Дилль стрелой вылетел из котельной, на бегу почёсывая пятую точку. А спустя несколько минут он уже лежал в кровати. Рядом тоненько похрапывал Тео, которого гроссмейстер тоже освободил от отработки повинности в честь посещения королевского дворца. — Надо будет попросить короля, чтобы он нас почаще звал, — проваливаясь в сон, сказал Дилль. — Глядишь, так начальство и про отработки забудет.* * *
За завтраком к их с Тео столу подошла Релла. — Вы не против, если я присоединюсь к вам? Тео поперхнулся и промычал что-то неразборчивое. Дилль молча показал на свободный стул. Релла поставила на стол тарелки и, не успев сесть, спросила: — Ты ведь не сердишься на меня? Бледное лицо вампира ощутимо покраснело. Дилль демонстративно вздохнул, с сожалением посмотрел на недоеденную порцию и поднялся. — Пожалуй, я уже наелся. Тео, не опаздывай, нам ещё принарядиться нужно, — уловив молчаливый вопрос Реллы, Дилль пояснил: — Мы с ним сегодня к королю идём. Его Величество слёзно просил нас прибыть, а то он, бедолага, совсем запутался в государственных делах. Говорит, замучался управлять страной без толковых советников… — Иди уже, балаболка! — в Тео наконец-то проснулся дар речи. Уходя, Дилль услышал вопрос Реллы «неужели вы действительно идёте в королевский дворец?», и усмехнулся. Это должно придать значимости вампиру в глазах привлекательной водницы, или он не знает женщин. Личным распоряжением гроссмейстера Адельядо их освободили от учёбы, чтобы у Дилля и Тео было время привести себя в надлежащий для посещения государя вид. Всё бы ничего, но вот только мантии Дилля — что одна, что вторая, представляли собой жалкое зрелище: все в дырах, заплатах и мятые донельзя. Чтобы привести хотя бы одну в более менее приличное состояние нужен как минимум магистр-бытовик. Вопрос: где такого взять и сколько он сдерёт с него за работу? Дилль хмуро вертел в руках свою мантию, когда в комнату завалился Тео. Судя по улыбке до ушей, он в очередной раз помирился с Реллой. — Ты представляешь, она вчера чуть не дала Шетерну по физиономии, когда он принялся лапы распускать. Я его в порошок сотру и по ветру развею! Дилль — закоренелый циник, подумал, что раз пощёчину она Шетерну не влепила, значит, не так уж и рассердилась. Но промолчал, продолжая прикидывать объём предстоящей работы по приведению в порядок мантии. — Ты чего молчишь? — А ты чего тараторишь, как сорока? Не видишь, я делом занят. — Дыры считаешь? — И это тоже. А заодно прикидываю, сколько ещё влепит штрафов гроссмейстер, когда увидит меня в таком виде. Кстати, твоя мантия не лучше. — Ты что, думаешь идти в этом рванье на королевский приём? — изумился Тео. — С ума сошёл? — А в чём мне идти? — огрызнулся Дилль. — В одних подштанниках? — Для выхода в город есть специальные мантии. Нам их ещё не выдавали, потому что мы с тобой ни разу в город не выходили. Мигом повеселев, Дилль зашвырнул запасную мантию в шкаф. — Так чего мы тут сидим? Пошли. — Я встретил помощника гроссмейстера, — Тео уселся на кровать. — Он сказал, чтобы мы его подождали, иначе кастелян нам ничего не выдаст. — Тогда я посплю, а когда твой помощник придёт, разбуди. — Не мой, а гроссмейстера Адельядо. Можешь вставать, он уже подходит. Сквозь приоткрытую дверь Дилль увидел, как к их комнате приближается молодой человек в синей мантии. — Здравствуйте! — входя, громко поздоровался он. — Я — магистр Марзан, личный помощник гроссмейстера Адельядо. С адептом Теовульфом я уже знаком. Ты, насколько я понимаю, адепт Диллитон? Очень приятно. Дилль кивнул. — Времени у нас мало, — Марзан достал небольшой бумажный свиток и пробежался глазами по строчкам. — Так… так… первым делом, баня, затем умащивание маслами и благовониями. На всё это вам час времени. После… — Это обязательно? — Дилль ничего не имел против бани, но к маслам и благовониям как-то не привык. — Да, это приказ гроссмейстера. Он сказал, что вы должны быть чистыми и благоухающими. После этого мы пройдём к кастеляну, он выдаст вам парадные мантии и, если нужно, подгонит их по размеру. Затем посещение интенданта для получения выходного пособия. Собственно, всё. — Пособия? — оживился Тео. — Что за пособие? — Деньги. В количестве шести сребреников. Принято выдавать тем, кто идёт в город. — Негусто. — Если выдавать больше, то адепты надираются в кабаках до абсолютно свинского состояния. Проверено многолетним опытом, — с улыбкой пояснил магистр. — Сумма в половину золотого окса позволяет хотя бы надеяться, что адепт сумеет вернуться на своих двоих. — Я знаю места, где на шесть сребреников можно утонуть в вине, — ухмыльнулся Дилль. — Я тоже знаю, — подмигнул Марзан. — Но упиваться дрянным вином, когда есть возможность выпить хорошего, пусть оно и дороже… Нет уж! Так что, советую всё же посещать более-менее пристойные заведения. — Но нам-то не светит ни хорошее, ни дрянное вино, — кисло сказал Тео. — Мы идём в королевский дворец, а не по кабакам. — А, ну да, — опомнился магистр. — Но деньги вам всё равно полагаются, так что к интенданту придётся сходить. — Да мы и не против. — Вот и отлично. Тогда приступаем к пункту первому — банному комплексу. Зелень из ваших волос мы не смоем, зато к королю чистыми пойдёте. Магистр Марзан воспользовался служебным положением и отдохнул вместе с ними на нагретых мраморных полках в бане. Затем в зале отдыха их попытались умастить благовониями, но Дилль воспротивился — не хватало ещё ходить надушенному, словно придворная барышня! Тео, поколебавшись, тоже отказался, а вот Марзан с удовольствием намазался огромным количеством пахучих масел и специальных притирок. В итоге они отстали от графика, проторчав в банях два часа. Поход к кастеляну Академии тоже растянулся, но на сей раз уже не по вине Марзана. Парадные мантии кастелян — пожилой седоусый архимаг Кестиус, подобрал им довольно быстро, а вот с обувью пришлось повозиться. Пока нашли подходящие ботинки, пока подогнали их по размеру — архимаг Кестиус оказался ко всему прочему ещё и бытовиком, и сам всё сделал, время подошло к обеду. Сидя в столовом зале, Дилль ловил на себе взгляды. Ещё бы, на нём была не обычная оранжево-дырявая одежда, а шикарная светло-бежевая мантия с красно-чёрной оторочкой! Тео тоже красовался в новой одежде, только его мантия была небесно-голубой. Адепты начальных ступеней, которым ещё не посчастливилось получить выходной в город, смотрели с любопытством и недоумением, а старшие адепты понимающе усмехались, явно представляя, в каком виде вернутся обратно эти два наряженных франта. Релла просто ела глазами Тео, но подойти к их столу не рискнула — рядом с Диллем и Тео восседал магистр Марзан. После обеда наступил черёд похода к интенданту. По пути Марзан инструктировал их: — Я с вами не пойду — я недавно поговорил с мастером Харнором на повышенных тонах. Поэтому меня в интендантстве, мягко говоря, не рады видеть. Мастер Харнор — самый главный там. Запомните, он — сквалыга, каких поискать. У него зимой снега не выпросишь. Поэтому, как вы будете выбивать из него свои кровные ползолотых, я не знаю. Вот вам записка от гроссмейстера, но обычно она на Харнора не действует. Хорошо, если он выдаст по сребренику на брата. Ну, дерзайте, а я вас тут подожду. Дилль повертел в руках записку гроссмейстера — там говорилось, что сегодня адепты Диллитон и Теовульф направляются в королевский дворец. И ничего про какие-нибудь деньги. — Понятно, почему такие записки не действуют, — буркнул Дилль. — Где это видано, чтобы интендант отдал то, что ему не приказали? — И-эх! — присвистнул Тео, когда открыл дверь в интендантское управление. — Куда это мы попали?Глава 21
В огромном зале толпилось множество народа: лавочники в скромных кафтанах, пузатые южные купцы в богато украшенных тёплых халатах, несколько военных в кирасах, шлемах и при мечах, какие-то королевские чиновники с ворохами бумаг в руках и даже пара монахов церкви Единого. И все они громко спорили с интендантами Академии, осматривали какие-то склянки, разложенные на больших столах, трясли друг перед другом мешочками и пучками то ли трав, то ли кореньев и вообще создавали невероятный шум. — … да это зелье закончится через месяц! Я-то знаю. Нет, три золотых — это слишком дорого. Предлагаю три сребреника. Как? У кого мне лечиться надо?.. — … корень золотого имбиря. Во всей Аталанте вы такого не найдёте. Отдаю за бесценок — всего лишь тридцать золотых за мешок. Нет, не за этот мешок, а за маленький… — … а я вам говорю, что этот доспех ржавеет. Само собой, не должно быть! Мои солдаты ржавчиной покрыты с ног до головы, потому что в горах льёт, как из ведра. Да над нами даже горцы смеются… — … как не помните? В прошлый раз я брал у вас кувшин зелья для продления любовных утех. Я его уже на следующий день весь распродал. Сколько ждать? Нет, месяц — это слишком долго. Может, договоримся? А я отблагодарю… — … покажите мне ведомость оплаты за сбор. А-а, не можете найти! И не найдёте, потому что Академия на платила этот налог в королевскую казну. Вот, получите-с, списочек, — и чиновник вручил одному из интендантов исчёрканный сверху донизу здоровенный свиток, украшенный сургучными королевскими печатями. — …а что наш настоятель прихожанам скажет? Что святое знамение выдохлось? Нет, давай-ка нам за ту же цену крепкий настой. А мы за ваше здоровье перед Единым помолимся. Куда, говорите, идти? Да как вы смеете!.. Тео застыл столбом, не решаясь сунуться в галдящую толпу, поэтому Диллю пришлось пихнуть его в спину. Добравшись до ближайшего интенданта, он прокричал: — Нам нужен мастер Харнор! Интендант махнул рукой куда-то в сторону дальнего конца зала и вернулся к спору с монахом. Дилль и Тео с трудом пробились сквозь плотные ряды торгующихся и обнаружили дверь, обшитую толстыми бронзовыми полосами. Попытки открыть её оказались безрезультатными, поэтому Дилль и Тео, не сговариваясь, заколотили по ней кулаками. Минуту спустя дверь отворилась, и на пороге возник недовольный мужчина в тёмно-фиолетовой мантии интендантства. Мастер Харнор, как понял Дилль. — Чего тарабаните? — Нам велели к вам зайти, — сказал Тео. — Мы сегодня в город идём. — Заходите, да поживее, — буркнул мужчина, отходя в сторону, — там слишком шумно. Дилль и Тео прошмыгнули в комнату, мастер Харнор запер дверь и уселся за стол, заваленный бумагами. — Ну, идёте в город, и что? — он вперил в них строгий взгляд. — Нам сказали получить у вас деньги, — сказал Тео, протягивая записку гроссмейстера. — Каждый хочет получить деньги. Мы их куём, что ли? Нет денег. Тео беспомощно посмотрел на Дилля. Дилль только головой покачал — нет, просьбами тут ничего не добиться. Значит, надо действовать по-другому. — Мастер Харнор, извините, что отрываю вас от дел, — вкрадчиво сказал он и показал себе за спину, — но что там творится? — Ежедневные торги, что же ещё, — проворчал интендант. — Вы, я вижу, совсем новенькие, если такой простой вещи не знаете. — Не знаем, — Дилль многозначительно посмотрел на Тео, но тот ничего не понял. Дилль вздохнул — придётся всё самому делать. — Это так интересно. Никогда не думал, что Академия торгует с кем-то. — Ну, конечно, торгует, — несколько смягчившись, сказал мастер Харнор. — А откуда, по-вашему берутся деньги на существование Академии? Через интендантство проходят все товары и услуги, которые наши маги производят. А купцы, лавочники и государевы служащие их приобретают. Думаете, чародейские лавки сами создают зелья, заклятья и артефакты? Нет, они всё берут здесь. Причём, обычный покупатель не имеет права приобретать в Академии ни зелья, ни зачарованное оружие — всё делается через посредников. Их вы видели там, за дверью. — Но зачем такие сложности? — недоумённо спросил Тео. — А затем, что мы контролируем цены на рынке магических вещей и услуг, — мастер Харнор оживился и принялся читать лекцию: — К примеру, мы продаём строго ограниченное количество зачарованных мечей. Торговцу зачарованным оружием один меч обходится в пятнадцать золотых, продаёт его он уже за восемнадцать. Он может продать и дороже, если найдёт такого болвана, но дешевле пятнадцати цена на этот вид оружия точно не опустится во всём Ситгаре. — А кто мешает покупателю самому прийти сюда и купить меч по пятнадцать золотых? — пожал плечами Тео. — Я бы так и сделал. — А здесь ему не продадут, — многозначительно улыбнулся Харнор. — Пусть идёт к оружейникам и берёт по их цене. — Но зачем? — Затем, юный адепт, что деньги любят счёт, — наставительно произнёс мастер Харнор. — Посчитайте, во сколько обойдётся содержание одной оружейной лавки: налоги в казну, зарплата продавцу, возможные убытки от воровства, доставка товара — особенно, если лавка не в Тирогисе, а пёс знает в какой дальней провинции. Оплата торгового каравана, его охрана. Да цена этого меча вырастет сразу в два раза. А так все эти расходы ложатся на плечи торговцев, взамен мы им гарантируем, что нужный товар продадим только им и никому больше. — Здорово придумано! — искренне восхитился Дилль. — Смотри, Тео, вот где настоящая магия! Вот как надо из ничего делать деньги. Замечательно вы это придумали. — Ну уж, не я один, — польщённо улыбнулся мастер Харнор. — Эта система работает в Ситгаре уже долгое время, и прочие Академии тоже взяли её на вооружение. Она учитывает всё. — Сегодня же вечером я расскажу о вашей прекрасной системе Его Величеству, — заявил Дилль. — Он прислушивается к моим советам и, уверен, по достоинству оценит ваши старания, мастер Харнор. Без сомнения, король захочет узнать подробнее про вашу систему учёта. В глазах интенданта что-то мелькнуло — он явно вспомнил, зачем пришли сюда эти два адепта. — А вы сегодня увидите короля? — с сомнением спросил он. — Не припомню, чтобы Его Величество когда-нибудь интересовался жизнью рядовых адептов. — Вы абсолютно правы, мастер Харнор, — Дилль напыжился, придавая себе важный вид. — Но дело в том, что мы — адепты не рядовые. Теовульф, как видите, представитель могущественного союзника Ситгара, вампирского клана Григот. А я — потомственный драконоборец, сэр Диллитон… Тут он запнулся, вспоминая свой полный титул. Какие тогда земли ему пожаловал король? Вот демоны, мог бы и запомнить такую важную вещь. — Ах, да, действительно, — кивнул мастер Харнор, — я про вас слышал. Что ж, в виде исключения я могу выдать вам по одному сребренику. Под расписку с обязательством погасить долг из будущих заработков. — Ма-астер Харнор, — укоризненно протянул Дилль. — Вы ведь, как никто другой должны знать, что Его Величество — наш опекун. И, помнится, в присутствии гроссмейстера Адельядо он пообещал платить каждому из нас стипендию в размере десятка золотых оксов в месяц. А мы с Тео ввиду большой занятости про это как-то забывали. — Неужели? — интендант развёл руками. — Нам ничего не поступало. — Тогда я попрошу короля наказать своих казначеев, — зловеще сказал Дилль. — Думаю, Его Величество быстро найдёт виновных и примерно накажет их. — Погодите, — мастер Харнор поднял кверху указательный палец. — Кажется я припоминаю, что в нашу казну поступали какие-то деньги, но королевский суперинтендант толком ничего не объяснил. Поэтому они у нас числятся, как неопределённый доход. Вполне возможно, что эти золотые как раз и есть ваша стипендия. — Тогда мы можем их забрать? — Тео потёр ладони. — Давайте сюда всё! Дилль пихнул друга в бок и сказал: — Не слушайте его, мастер Харнор. Зачем нам сейчас деньги, которые вы можете пустить в оборот? Нет, распоряжайтесь ими, как сочтёте нужным. — О, я слышу голос не мальчика, но мужа, — интендант, похоже, искренне проникся. — Так, сколько вы желаете взять? — Думаю, нам хватит по золотому, правда, Тео? А остальное пусть приносит Академии пользу. — Замечательно! — мастер Харнор залез в стол, вынул из ящика мешочек и высыпал из него горку серебра. — Так, так… вот вам по двенадцать сребреников каждому. И расписку напишите. — Ма-астер Харнор! — Нет! — непоколебимо сказал интендант. — Таков порядок. Берёте деньги, оставляете расписку, сколько взяли. Через месяц мы всё забудем, а бумага останется. Или, думаете, я каждую монетку в лицо помню? Дилль и Тео быстро нацарапали расписки и удалились, бренча в карманах монетами. — Ловко ты его, — покрутил головой Тео. — Я бы так не смог. А почему взял только один золотой? Можно было бы и всё забрать. — Да ты что! Он бы удавил нас за такие деньжищи, — хмыкнул Дилль. — Хватит и по золотому на нос. — Честно говоря, не вижу, зачем нам сейчас деньги, — пожал плечами вампир. — Всё равно не удастся в кабаке посидеть. — Зато, может быть, удастся на обратном пути заглянуть в какую-нибудь лавочку, где торгуют всякими милыми и модными безделушками. Или какими-нибудь утончёнными южными благовониями. — Ты чего это? — изумился Тео. — Зачем тебе безделушки? — Не мне, а тебе, балбес! Купишь какую-нибудь фитюльку своей воднице — дамы это любят. Тео поражённо застыл. — Действительно, как это я сам не догадался? Но что ей купить? — Да какая разница, на месте определимся, — отмахнулся Дилль. — Важен сам жест. Тео переваривал полученную информацию с таким задумчивым видом, что ожидавший их помощник гроссмейстера не удержался от ухмылки. — Что, обработал вас мастер Харнор? А я предупреждал вас, что он сварливый самодур. — Да что ты, — с серьёзным видом сказал Дилль. — Мастер Харнор — очень предупредительный человек, можно сказать, сама любезность. Он нас принял весьма радушно, предложил вина и восточных сладостей. — Мы говорим об одном и том же человеке? — недоверчиво спросил магистр Марзан. — Скажи ещё, что вы из него выбили положенные шесть сребреников на брата. — Нет, не выбили… — Вот видишь. — Он нам сам предложил взять столько, сколько пожелаем, — закончил Дилль. — Мы решили пока взять по золотому — всё равно тратить особо некуда. Магистр переводил взгляд с одного адепта на другого. Тео, изо всех сил стараясь не улыбнуться, достал пригоршню сребреников и показал их Марзану. Дилль сделал то же самое, и глаза магистра стали совсем круглыми. — Какую руку вы ему сломали? — потрясённо воскликнул он. — Харнор выдал вам по золотому оксу?!! Всё, сейчас небо рухнет нам на головы. Нет, я вам не верю, вы меня разыгрываете. Как ни убеждали Марзана Дилль и Тео, он им так и не поверил, решив, что у них попросту была какая-то заначка. А от предложения спросить у самого интенданта категорически отказался. — Нет уж, лучше я с гремучим червём поговорю. Ну, теперь пойдёмте в приёмную. Конечно, ещё рановато, но лучше уж подождать — гроссмейстер терпеть не может, когда опаздывают. Прошло не меньше часа, когда из кабинета появился гроссмейстер Адельядо при полном параде — его шикарная мантия переливалась всеми цветами радуги, на шее красовался ажурный шарф с переливающимися символами магических стихий, а на голове была широкополая шляпа с пряжкой в виде водной элементали. Возможно Диллю показалось, но кобальтово-синяя элементаль слегка шевелилась, словно живая. Гроссмейстер недовольным тоном сказал: — Марзан, я же велел тебе приготовить ингредиенты для новой пряжки. — Но, мастер, вы же приказали мне подготовить этих адептов к выходу в коро… — Молчи! Ты должен был успеть сделать всё! Из-за тебя мне придётся снова идти с этой пряжкой, а я её уже надевал на прошлый приём. Скоро придворные скажут, что глава Академии начал повторяться. В наказание сегодня ночью будешь фильтровать вонючую пыль для тигля мастера Шоджо. Шесть порций. Приду — проверю, — брюзгливо закончил гроссмейстер и посмотрел на Дилля и Тео. — А вы чего сидите? Долго мне вас ждать? И зашагал к выходу. Дилль и Тео подскочили и поспешили вслед за гроссмейстером. Дилль по пути бросил сочувственный взгляд на Марзана — нелегко ему, должно быть, с таким наставником. — А ничего, что мы его целый час ожидали? — шёпотом возмутился Тео. — Молчи, не то и тебя заставят что-нибудь фильтровать. Судя по кислому виду Марзана, это наказание похуже котельной. Адельядо, явно находившийся не в духе, переливающимся метеором пронёсся по коридорам Академии. Дилль отметил, что встречные магистры, завидев гроссмейстера с недовольным выражением лица, спешили побыстрее убраться с его пути — видимо, знали, что это чревато. Догадка подтвердилась, когда два адепта старших ступеней, что-то оживлённо обсуждавшие около статуи мага земли, были названы Адельядо бездельниками и ни за что награждены штрафными талонами. Во дворе Академии их ожидала карета с шестёркой великолепных мессантийских скакунов. Гроссмейстер жестом приказал адептам залезать внутрь, и до самого королевского дворца не проронил ни слова. У главного входа в дворец карета остановилась, слуга в роскошной ливрее поспешил открыть дверь и предложить помощь, на что гроссмейстер только отмахнулся и легко выпрыгнул из экипажа. Диллю и Тео, что характерно, слуга помощь предлагать не стал — ну, не очень-то и хотелось. Дилль нёсся вслед за гроссмейстером в развевающейся мантии и озадаченно размышлял, чем же так озаботился его мудрейшество, что даже не отвечает на поклоны встречных придворных. Сам Дилль вежливо кивал в ответ и даже успел на ходу подмигнуть симпатичной служанке, шедшей навстречу с кипой постельного белья. Добравшись до большой двустворчатой двери, гроссмейстер сделал небрежное движение рукой. Адельядо явно использовал магию, ведь чем ещё можно объяснить, что толстенные двери распахнулись, как от хорошего пинка, в то время как сам гроссмейстер находился ещё в паре шагов от них? А ведь говорили, что пользоваться магией в королевском дворце нельзя. Наверное, решил Дилль, гроссмейстеру можно то, что запрещено остальным. Однако оказалось, что и главе Академии не всё дозволено. — Что вы себе позволяете?!! — послышался возмущённый вопль главного церемониймейстера господина Луавиля, которого Дилль запомнил ещё по первому посещению дворца. — Сударь, вы во дворце Его Величества, а не у себя в Академии! — Ну, полно, Луавиль, — отмахнулся Адельядо. — Ваша премудрость, вы едва не прибили меня и даже не извинились, — ледяным тоном сказал Луавиль, явно не желавший успокаиваться. — Ну, тогда извиняюсь, — пожал плечами Адельядо и обратился к камердинеру, стоявшему навытяжку около дверей в королевский кабинет. — Король ждёт меня с этими адептами. Испросите у него разрешения для нас. — Его Величество сейчас занят, — глубоким басом ответил камердинер. — Вставайте в очередь, господин гроссмейстер, — едко сказал Луавиль. — Или вы не видите, что здесь находятся и другие, которые ждут приёма? Дилль давно обратил внимание на то, что в комнате сидит множество придворных, чиновников, военных и несколько дворян кланов Высокородных в одеждах своих цветов. А вот гроссмейстер, похоже, узрел это только сейчас. Адельядо нахмурился, обведя взглядом собравшихся и сказал камердинеру: — Сударь, наше дело не терпит отлагательств. — Здесь у всех срочные дела, господин гроссмейстер. Его Величество не давал никаких особых указаний по поводу вас и ваших адептов, — с поклоном ответил тот. Адельядо рассерженно раздул ноздри, воздух вокруг него начал ощутимо потрескивать, а между пальцев правой руки гроссмейстера замелькали крохотные искры. Дилль на всякий случай отступил на несколько шагов, и Тео поступил так же. Парочка чиновников, сидевших ближе всех к месту готовящейся разразиться грозы, ринулась в дальний конец комнаты. Королевский камердинер остался на своём посту, хотя и изрядно побледнел. — Ах так! — выдохнул Адельядо. — Ну тогда Его Величество сможет поговорить с этими адептами и без моего участия. Он обернулся и жестом указал Диллю и Тео на освободившиеся места. — Сидите и ждите, когда вас пригласят. По прибытию в Академию, доложите мне, как прошла аудиенция. И гроссмейстер вышел прочь, унося с собой крохотные молнии. Все без исключения проводили его взглядами и облегчённо вздохнули. — Какая муха его укусила? — недоумённо сказал вслух господин Луавиль. — Никогда не видел гроссмейстера таким… тем более, здесь… Ответа на этот вопрос ни у кого не было. Дилль уселся в мягкое кресло и похлопал ладонью по соседнему. — Приземляйся, Тео. Судя по величине очереди, будет хорошо, если нас примут ночью. — Будет хорошо, если нас вообще примут, — проворчал вампир. — Чтоб впустую время не терять, я помедитирую. Дилль, которому ввиду перегорания никакая медитация не помогла бы восстановить запас магических сил, вздохнул и уставился на гобелен на противоположной стене. Придётся считать цветочки…Глава 22
* * *
— Ещё раз повторяю: особое внимание обращать на стены, — Орхам прошёлся перед своим небольшим отрядом. — Во дворце объявлен режим усиленной охраны, гвардейцы удвоили патрули. Нас мало, и мы не можем сделать так же. Зато мы можем разглядеть в темноте то, что даже двадцать гвардейцев не увидят. — Они вообще ничего не видят, даже у себя под носом, — тихо проворчала Илонна. — Тоже мне, стражи короля! — Илонна, они до сих пор справлялись и без нашей помощи, — мягко сказал Орхам. — Да, мы превосходим людей в скорости и мастерстве фехтования — вы каждый день доказываете это гвардейцам на тренировочном плаце. Но нельзя недооценивать противника. И среди людского племени встречаются воины, которые могут на равных сражаться с нами. К примеру, сын славного Ольола. Тут Орхам сделал паузу, вспомнив вспыльчивого каршарца, который то и дело норовил схватиться с ним на мечах. Да, при дополнительной подготовке Гунвальд мог бы вполне сравниться с ним — мастером клинка. А остальным членам его отряда небрежно надрать задницы… — Я это к тому, — вернулся Орхам, — что столкнувшись с таким противником во время дежурства вы обязаны позвать на помощь. Не нужно демонстрировать свою гордость и умение фехтовать — Коэри, это я специально для тебя говорю! Излишняя самонадеянность приводит к поражению, а это чревато возможной смертью короля. И, если такое вдруг случится, военная помощь Ситгара нашему клану уже никогда не будет оказана. А мы не оправдаем доверия, оказанного нам старейшинами… Вампиры со скучающими лицами слушали Орхама — каждый вечер перед выходом на дежурство он произносил похожие речи. Коэри сделал шаг вперёд и, подобно королевским гвардейцам, стукнул себя кулаком в грудь. — Мастер, мы всё поняли. Разрешите идти? — Да. Выходим. Вампиры разбились на двойки и бесшумными тенями скрылись во тьме королевского парка. Главный и запасные входы закрывались на ночь и охранялись гвардейцами, а вот территория от дворца до высоких стен была поделена Орхамом таким образом, чтобы каждый вампирский патруль отвечал за свой участок. Орхам остался в одиночестве, в сотый раз раздумывая, не ошиблись ли старейшины, приняв вассальную присягу Ситгару. Уж слишком долго решает король вопрос помощи клану. Казалось бы, что стоит Его Величеству послать в земли клана Григот пару тысяч копейщиков и организовать там укреплённый форт? Да он должен был руками иногами схватиться за возможность расширить влияние Ситгара так далеко на восток. Но нет, король медлит. Хиваши становятся всё настойчивее в набегах, и количество поднятых ими мертвецов с каждым разом всё увеличивается. А количество вампиров, защищающих свои земли, тает, как снег весной — быстро и неумолимо. От этих мрачных мыслей его оторвал влетевший в казарму Коэри. — Мастер, Каюри обнаружил что-то странное в сливной башне, что стоит на пруду. — Что именно? — поднимаясь, спросил Орхам. — Он не понял. Говорит, какая-то куча ворочается в темноте, но на человека не похоже. Каюри сказал, что пока опасности нет, но на всякий случай остался у башни. А я сразу побежал к вам. Может, нужно оповестить капитана Рибрина? Каюри — двоюродный брат Коэри, был отличным воякой и при этом не отличался умом. Это, если говорить мягко. Мало ли, что обнаружил скудоумный Каюри — это может оказаться просто куча грязи, расползшаяся под потоком сточных вод. Или разворошённое крысиное гнездо. Поэтому давать капитану Рибрину и гвардейцам лишний повод позубоскалить Орхам не захотел. Сначала нужно проверить, что там нашёл Каюри, а дальше действовать по обстановке. А Коэри, похоже, за ум взялся — не стал лезть сломя голову, а позвал наставника. Орхам и Коэри бегом преодолели расстояние от казармы до сливной башни у пруда. В темноте Орхам разглядел скорчившегося Каюри, глядевшего через открытый люк куда-то вниз. Из люка доносилось только тихое журчание стекавшей воды — никаких подозрительных шумов Орхам не услышал. — Что там? — шёпотом спросил он. — Не знаю, там что-то шевелилось. Каюри указал рукой в люк, и Орхам отметил, что рука его слегка трясётся. Испугался что ли? Странно, раньше ничего подобного он за Каюри не замечал. Что же могло так испугать бесстрашного вампира, не одну сотню раз сражавшегося против ужасных обитателей Запретного предела? — Где? Я ничего не вижу, — тихо сказал Орхам, наклонившись над люком и пытаясь разглядеть в кромешной тьме хоть какое-нибудь движение. Даже вампирское зрение оказалось бессильно против этой чернильно-клейкой темноты. — Коэри, принеси-ка сюда… Ох! Коротко замахнувшись, Коэри ударил наставника стилетом в спину. Острое и тонкое, как игла, лезвие легко пробило сукно форменного камзола и вошло Орхаму в сердце. Изогнувшись от боли, Орхам глухо вскрикнул и рухнул в водяной сток. Снизу раздался лёгкий всплеск, на секунду заглушивший журчание талой воды, стекавшей по каменным стенам. — Уже всё? — слегка дрожащим голосом спросил Каюри. — Он мёртв? — Я не промахиваюсь, — буркнул Коэри. — Прости, наставник, так было нужно. Пойдём, Каюри, теперь наступает самое важное. Времени у нас мало, а успеть надо много. Ну, чего застыл? Каюри, всё ещё глядевший вниз, покачал головой. — Коэри, мне показалось… — Думаешь, мастер выжил после моего удара? — поднял одну бровь Коэри. — Нет, просто я видел, как на мгновение там внизу стало светло, словно кто-то зажёг фонарь. — С ума сошёл? Откуда фонарь в этой грязной жиже? — Коэри нахмурился и склонился над люком. — Там по-прежнему темно, как в душе у демона. Выдумываешь ерунду всякую. — Но мне показалось… — Как говорят церковники, когда кажется, надо креститься и призывать Единого, — Коэри усмехнулся и захлопнул крышку люка. — Всё, хватит болтать. Пошли! Мгновенье Каюри стоял в нерешительности, затем махнул рукой и побежал вслед за братом. Добежав до стены, верхушка которой была увита сухими плетнями ядовитого плюща, Коэри снял с шеи цепочку с медальоном, открыл крышку металлического украшения и прижал палец к камню. — Ну, и долго нам ждать? — оглядываясь, спросил Каюри. — Не ровен час кто-нибудь из наших придёт. Или гвардейцы. — Наши находятся на своих участках, а гвардейцы сюда носа не сунут — им Рибрин запретил. Ага, вот они. Через стену перелетел моток верёвочной лестницы. Коэри несколько раз дёрнул её, показывая, что всё в порядке, и натянул лестницу, прижав ногой верёвочную перекладину к земле. Вскоре рядом с вампиром приземлился человек в тёмной одежде и с лицом, закрытым тёмной тряпицей. Жестом он показал, что подержит лестницу, Коэри уступил ему своё место, а сам вместе с братом отошёл на десяток шагов, вглядываясь в темноту. Второй человек в тёмных одеждах сидел на стене и помогал другим, видимо, менее ловким, преодолевать препятствие. Только минут десять спустя все заговорщики наконец-то оказались на территории королевского дворца. Дольше всех перебирался какой-то тип в чёрной просторной мантии, которая создала своему владельцу немало проблем во время преодоления стены. Коэри смотрел на то, как ему помогают перелезать, и никак не мог понять, зачем тащить на такое опасное дело столь явно бесполезного члена. Впрочем, вскоре оказалось, что этот тип — маг, а, значит, не так уж и бесполезен. Что он и продемонстрировал пару минут спустя. Коэри и Каюри разошлись в стороны, чтобы перехватить вампиров из других двоек, если те вдруг окажутся поблизости от места проникновения. Заговорщики подошли к восточному боковому входу, и один из них постучал в дверь. — Чего вам надо, клыкастые? — послышался из-за дверей невежливый вопрос гвардейца, который решил, что беспокоят его вампиры — а кто ещё может стучать в дверь на охраняемой территории? — Мастер Орхам просил отдать тебе одну вещь, — сказал маг. — Какую? — приоткрывая дверь, спросил гвардеец, и тут же рухнул на пол, выпучив глаза и схватившись за горло. — Малое заклинание удушья, — ответил маг, переступая через тело гвардейца. Заговорщики скрылись за дверью, Коэри наказал Каюри оставаться снаружи, а сам побежал следом за ними. Посланец герцога говорил, что в группе будут люди, отлично владеющие оружием, но Коэри вполне обоснованно полагал, что в мастерстве с ним они не сравняются, а, значит, его помощь может пригодиться. Шестеро заговорщиков и вампир быстрым шагом двигались по безлюдным коридорам, и Коэри даже предположил, что они сумеют добраться до третьего этажа дворца, так никого и не встретив. Но в этот момент открылась одна из дверей и показались две служанки — одна несла бельё, другая — переносную жаровню и горшок с углями. Шедший первым человек в тёмных одеждах не раздумывал ни мгновения — выхватив тонкий меч, он двумя взмахами обезглавил женщин. Коэри, проходя мимо трупов, не испытал ни малейшего сочувствия к невинно погибшим служанкам и только лишь отметил, что удары были нанесены мастерски — выходит, не обманул герцогский посланец. Добравшись до нужной комнаты, заговорщики обнаружили в ней гвардейца, самозабвенно тискавшего миловидную служанку. Та, закрыв глаза, тонко попискивала, но не сопротивлялась. Как бы ни был увлечён гвардеец, но лёгкий шум за спиной заставил его обернуться. Увидев входящих в комнату незнакомцев, он оттолкнул девушку и метнулся к стоящей у стены алебарде, но моментально был убит. Девушка, не успевшая сообразить, что происходит, разделила судьбу любовника. — Запри дверь, — приказал маг одному из своих людей. Он откинул капюшон, и глазам Коэри предстал старичок со смешной причёской. Ну, прямо-таки одуванчик — такой же белый, пушистый и безобидный. Вот только взгляд у него, как холодная сталь. Маг пристально посмотрел на Коэри, и вооружённый вампир — почти мастер клинка, вдруг почувствовал себя беззащитным перед этим старичком. — Ты помнишь, что должен делать и говорить? — Да, мастер. — Ладно, — буркнул маг. — Ошибёшься хоть в одном слове — пеняй на себя! И слушайся меня беспрекословно. Скажу убить — убивай. Скажу убить себя — умри. Иначе я тебя и после смерти достану. Как бы это дико ни звучало, но Коэри поверил магу. И впервые с тех пор, как он согласился участвовать в заговоре против короля, подумал, а не сделал ли он страшную ошибку?* * *
К тому моменту, когда за окном приёмной стало темно, очередь из придворных, вельмож, чиновников и военных была всё такой же большой. Наверное потому, что с момента появления здесь Дилля и Тео ни один посетитель не прошёл на приём к королю. Камердинер несколько раз скрывался за дверью, появлялся и отрицательно качал головой в ответ на молчаливые вопросы просителей. Дилль насчитал двести сорок одну розочку на гобелене, после чего сбился со счёта. Тео, уже давно закончивший медитировать, елозил на стуле, явно испытывая желание кое-куда уйти. Впрочем, Дилль тоже был не прочь наведаться в «кое-куда», но вдруг король именно в этот момент решит принять их. И всё — прощай аудиенция. Скандал, который в этом случае мог им закатить гроссмейстер, не шёл ни в какое сравнение с испытываемым неудобством, а потому Дилль и Тео продолжали бессмысленные посиделки. Дилль уже совершенно озверел от безделья и начал всерьёз присматриваться к столу камердинера, на котором кроме небольшой стопки бумаг, чернильницы и стакана с перьями стояла также и мисочка с мелким песком — им камердинер периодически посыпал документы для скорейшей просушки чернил. Для перемещения песчинок у Дилля вполне хватит энергии, может, стоит попробовать помочь королевскому чиновнику в его нелёгкой работе? Тем более, что камердинер в очередной раз скрылся в королевских покоях и не заметит песчаного оживления на своём столе. Дилль собрался поделиться этой мыслью с Тео, когда дверь распахнулась, и в приёмную вышел камердинер. — Господа, Его Величество поручил мне передать вам, что сегодня никого принять не сможет. Послышались красноречивые вздохи, однако вслух выразить недовольство никто не посмел. Все начали подниматься и двигаться на выход. Дилль встал и потянулся, разминая затёкшую спину. — Пойдём, Тео, нам ещё до Академии по темноте топать… — А вас, господа адепты, я прошу задержаться, — сказал камердинер, пододвигая к себе чистый лист бумаги с вензелями Красного Льва. — Мне нужно заполнить опросник о вашей учёбе в Академии. Подходите поближе, это не займёт много времени. Издав синхронный демонстративный вздох, Дилль и Тео подошли к столу, приготовившись отвечать на вопросы. Но едва последний из ушедших скрылся за дверью, камердинер отодвинул от себя лист и сказал: — Проходите, Его Величество ждёт вас. — Понял, Тео, какие мы важные персоны? — подмигнул другу Дилль. — Ради нас всех остальных выгнали. — А я всегда это знал, — ухмыльнулся вампир. — Его Величество ждёт вас! — металлическим тоном напомнил камердинер. — Вы даже не доложите о нашем прибытии? — осведомился Дилль — насколько он знал, без доклада к королю никто попасть не мог. — Да идите уже! — рявкнул камердинер. Слегка ошарашенные, они отворили створку большой двери и вошли в огромный кабинет. В отличие от приёмной, украшенной безвкусными гобеленами с розочками, здесь царили дерево и стекло: стены были покрыты панелями из дерева явно драгоценных пород, а по стёклам в огромных от пола до потолка окнах проплывали лёгкие переливы от фиолетового до нежно розового. В дальнем конце кабинета за массивным столом восседал король — Его Величество Юловар второй. А рядом с ним стоял… гроссмейстер Адельядо. Дилль поначалу даже подумал, что зрение изменило ему — откуда бы здесь взялся гроссмейстер, если он весьма разгневанный ушёл из приёмной несколько часов назад? Дилль мельком глянул на Тео — физиономия у вампира тоже была озадаченной, значит, не одному Диллю привиделось. Впрочем, он начал понимать, что произошло, когда король, сделав им знак подходить поближе, сказал магу: — Значит, гроссмейстер, теперь вы абсолютно уверены в моей безопасности? — Разумеется, Ваше Величество, — кивнул тот. — Этот кабинет защищён от любого внешнего магического воздействия — силового, стихийного или астрального. Когда я или Леклер активируем защитную сеть, убийца превратится в пыль, если только он не сверхмаг. А если даже такой сверхмаг и сумеет ворваться сюда, с вами будет Леклер, который уничтожит его. Поэтому Леклер будет неотлучно находится рядом с вами до разрешения этой ситуации. Здесь, в спальне или даже, простите, в уборной. Дилль только сейчас заметил лысого мага, который едва не отправил его на тот свет в прошлый королевский приём. Он стоял в углу, скрестив руки на груди, а неподвижное лицо Леклера могло соперничать в невозмутимости с любым из памятников императору Гариалю. Услышав слова гроссмейстера, Леклер только согласно кивнул и снова превратился в изваяние. — Последнее, я думаю, излишне, — хмыкнул король. — Ну, хорошо, раз вы закончили строить свою оборонительную сеть, давайте займёмся вашими подопечными. Кстати, а что это с ними? Разумеется, король сразу обратил внимание на зелёные волосы Дилля и Тео. Гроссмейстер кашлянул, не зная, что сказать. — Ваше Величество, такова последняя мода среди магов, — нагло соврал Дилль и, не удержавшись, добавил: — Вполне возможно, что однажды и глава Академии придёт к вам с изумрудной причёской. А что? Пусть теперь отдувается, ведь если не с разрешения гроссмейстера, то с его молчаливого согласия водники развлекаются над ни в чём не повинными адептами других факультетов. Леклер в углу как-то странно хрюкнул, гроссмейстер Адельядо нехорошо прищурился, явно формируя в голове список наказаний для шутника, а король, представив главу Академии с зелёными волосами и такой же красивой бородой, откровенно заулыбался.Глава 23
— На самом деле зелёные волосы — это просто отличительный признак излишней болтливости, — вернул шпильку гроссмейстер. — Чем больше адепт произносит ерунды, тем зеленее его шевелюра. При этих словах Тео — практически образец благоразумия, шумно засопел. А Дилль, проигнорировав завуалированную угрозу, сказал: — Ваше Величество, господин гроссмейстер изволит шутить. Просто особо одарённые и умелые адепты должны выделяться из общей массы, вот нас с Теовульфом и наградили таким отличительным признаком. Теперь уже гроссмейстер шумно задышал — Дилль даже забеспокоился, не перегнул ли он палку? Вдруг гроссмейстер решит превратить его в какое-нибудь малопривлекательное существо вроде паукособаки, которыми, говорят, кишат западные горы? К счастью, король рассмеялся и сказал: — Адельядо, не надо раздувать ноздри. Весёлая шутка — лучшее завершение тяжёлого вечера. — Теперь вы видите, Ваше Величество, как мне тяжко приходится? — патетически взмахнул руками гроссмейстер. — Представьте себе, что вытворяют мои адепты в стенах Академии, если даже в присутствии короля они умудряются вести себя столь нахально. А эти двое — в первых рядах. — Что, действительно? — Да, — хмыкнул Адельядо. — К сожалению, они в первых рядах не только в магических дисциплинах. В отработке наказаний им равных тоже трудно сыскать — у каждого по десятку в очереди на исполнение. А у этого мелкого нахалёныша даже два десятка. И, возможно, скоро число штрафов удвоится. Ваше Величество, вы, как их опекун, должны повлиять на подопечных. «Мелкий нахалёныш» сделал самую умильную физиономию, на которую только был способен. Тео придал лицу выражение оскорблённой невинности. — Повлияю, — усмехнулся король, которого, разумеется, физиономические упражнения адептов ничуть не обманули. — А пока… В этот момент из-за дверей в приёмную послышался чей-то разговор. Точнее, слышались громкие вопли, в которые королевский камердинер пытался вставить хоть слово. — А я тебе говорю, что это не терпит! — орал кто-то за дверями. — Тупица, речь идёт о жизни и смерти короля. — Но Его Величество занят… — Уйди с дороги, остолоп! Я должен видеть короля! Немедленно! — Что вы себе позволяете… В дверь что-то с силой ударило — похоже, камердинер своим телом защищал вход в королевский кабинет. — Это же голос прокуратора, — гроссмейстер озадаченно пригладил длинную бороду. — Думаю, лучше впустить его, не то он разнесёт двери. — Похоже, случилось что-то серьёзное — Крюэль никогда себе такого не позволял, — нахмурился король и крикнул: — Альен, впусти прокуратора! После недолгой возни в приёмной двери распахнулись, и в кабинет ворвался прокуратор. — Ваше Величество, я только что получил известие… — тут Крюэль увидел гроссмейстера и удивился. — О, Адельядо! А вы откуда тут взялись? Вы же… — Тихо! — король жестом утихомирил тяжело дышащего прокуратора. — Успокоился? Теперь говори. Тот многозначительно оглядел присутствующих, задержавшись взглядом на Дилле и Тео. Король недовольно поморщился. — Ты ломился в мою дверь, как бык, только для того, чтобы изображать статую молчальника? — Но… Ну, хорошо, если вы доверяете… Ваше Величество, я получил донесение, что на дворец готовится нападение. Король и гроссмейстер обменялись взглядами. — Во дворец герцога Фрадбурга несколько раз наведывался некто архитектор Реус, — продолжал прокуратор. — На самом деле этот тип — командир одного из отрядов наёмных убийц — отъявленных головорезов. Так вот, после очередного визита Реус с подручными исчезли из Тирогиса, а сегодня вновь здесь объявились. Мои люди проследили, как наёмники поселились в доходном доме Пяти палиц, а потом… — тут Крюэль вздохнул. — Потом они потеряли их из виду. Наверное, наёмники вышли через тайный ход, о котором никто не знает. Гроссмейстер демонстративно хмыкнул, король нахмурился, Леклер продолжал имитировать статую. Дилль и Тео жадно слушали — ещё бы, не каждый день ты становишься посвящённым в государственные тайны. — Два часа назад один из моих самых толковых агентов обнаружил идущего по городу Реуса и последовал за ним. В результате он установил, что группа вооружённых людей… Захватывающую историю прокуратора оборвал странный звук, который издал гроссмейстер. Крюэль с негодованием посмотрел на захрипевшего и схватившегося за грудь мага. — Господин чародей, хотя бы при короле соблюдайте приличия! Прекратите ваши кривляния! Сам король с удивлением смотрел на гроссмейстера, который, как бы ни относился к прокуратору, никогда не позволял себе такого странного лицедейства. — Адельядо, что происходит? — нахмурился Его Величество. Дилль, стоящий сбоку от короля и гроссмейстера, вдруг увидел ответ на этот вопрос. Те самые жутко белые глаза, которые едва не отправили его в небытие в прошлое посещение дворца. И сейчас эти глаза смотрели на Адельядо. — Это Леклер! — завопил он. — Леклер убивает его! Король обернулся, прокуратор замер, не понимая, что происходит. В этот момент большая деревянная панель на стене распахнулась от мощного удара изнутри, и в королевском кабинете оказались два человека в тёмных одеждах с обнажёнными короткими мечами. Мгновение, и они, обогнув Леклера, бросились на короля. Юловар обладал завидной реакцией — он успел уклониться от удара меча одного из нападавших. Но второй убийца нанёс выпад прямо в грудь Юловара — удар был такой силы, что, наверное, мог бы проткнуть деревянную перегородку толщиной с руку. Дилль успел подумать, что вот и настал конец Его Величеству, но едва остриё меча нападавшего коснулось королевского камзола, как ослепительная яркая вспышка превратила оружие убийцы в раскалённую железяку — видимо, сработал какой-то защитный амулет. Сам нападавший рухнул на пол и задёргался в конвульсиях. Второй убийца, ослеплённый вспышкой, замешкался, но из тайного хода в стене появились ещё двое в тёмных одеждах. Юловар, воспользовавшийся заминкой нападавших, отскочил назад — теперь между ним и убийцами оказался длинный прочный стол. — Тео, делай щит! — крикнул Дилль, хватая с секретера тяжёлый подсвечник и бросаясь на помощь королю. Теовульфу, накопившему за время вынужденного ожидания в приёмной необходимый запас сил, понадобилось всего несколько секунд на создание воздушного щита. Дилль оттолкнул короля, закрывая его собой, и тут же зажмурился, когда два кинжала, брошенные убийцами, ударились в невидимую глазу защиту — Тео, как и тогда в Неонине, воздвиг надёжный магический щит. Надёжный ли? Ведь, магия Тео имеет обыкновение пропадать в самый нужный момент. Метнувшие кинжалы убийцы вновь бросились в атаку, ударились о невидимую стену и остановились. Ещё один схватился с прокуратором. Прокуратор Крюэль совершил храбрый, но безрассудный поступок — он, не имевший при себе никакого оружия, вступил в схватку. Секунда, и грузный прокуратор упал, пытаясь зажать колотую рану на боку. Расправившийся с ним убийца оббежал стол и тоже натолкнулся на защитное поле. «Молодец, Тео! — сжимая вспотевшей рукой тяжёлый подсвечник, подумал Дилль. — Только бы его щит продержался до прибытия подмоги». — На помощь! — заорал он во всю силу лёгких. — Покушение на короля! Охрана! На вопль из приёмной заглянул камердинер. Бедолага умер, не успев понять, что происходит — меч убийцы прорубил его от плеча до середины груди. — Закрой дверь, болван! — послышался властный голос, и убийца в тёмном поспешно затащил внутрь труп камердинера и запер дверь. В королевском кабинете появились новые действующие лица. — Мастер Гвинард! — изумился Дилль, увидев пушистую шевелюру высшего мага. — Коэри! — выдохнул Тео, узрев вампира, тенью скользившего вслед за магом. — Ошмель, — третий удивлённый возглас принадлежал королю, узнавшего в третьем человеке своего дальнего родственника. — Что стоите, убейте их! — прорычал Гвинард, делая какие-то пассы перед лицом застывшего в столбняке гроссмейстера Адельядо, с которого по-прежнему не сводил своих страшных глаз Леклер. — Они под защитой, — выкрикнул один из убийц. — Мы не можем их достать. Мастер Гвинард на мгновение замедлил движения рук. — Сейчас я упакую гроссмейстера и помогу вам, — проскрежетал он. Завороженно глядя, как с рук мага льются световые потоки, словно верёвки обвивающиеся вокруг Адельядо, Дилль подумал, что щиту Тео остаётся жить несколько секунд. А, заодно, придёт конец и всем, кого этот щит укрывает. — Нам нужно добраться до вон той вазы, — голос короля был на удивление спокоен, словно это не ему собирались выпустить кишки. — Ты можешь перемещать свой щит? Тео, сосредоточенно глядевший в одному ему видимую точку, кивнул и сделал шаг по направлению к указанной королём напольной вазе. Невидимый щит переместился вместе с Тео, и двое убийц оказались отодвинуты в сторону. Нельзя сказать, что они не сопротивлялись, но противостоять магическому давлению не смогли. Тео вновь шагнул, король и Дилль поспешно сделали то же самое. — Ваша премудрость, они убегают! — заорал один из убийц, отчаянно пытаясь прорубить мечом невидимую стену и достать Дилля, стоявшего к нему ближе всех. Меч отскакивал или скользил вдоль воздушного щита вампира, а Дилль вздрагивал от каждого удара — ему казалось, что ещё немного, и острое заговорённое лезвие прорубит себе путь к телу жертвы. То есть, к нему — великому драконоборцу, магу, спасителю Неонина и так далее и тому подобное. Он решил было огреть нападавшего подсвечником, но вовремя вспомнил, что щит не позволит этого сделать. Тем временем Его Величество пинком опрокинул высокую вазу и толкнул рукой деревянную панель. В стене открылось отверстие, из которого пахнуло пыльной прохладой. — Идите за мной! — и король скрылся в темноте тайного хода. Дилль шагнул вслед за королём, а Тео остался. — Давай же, Тео! — Дилль махнул рукой, но вампир покачал головой. — Уходи! Нельзя снимать щит! Проклятье! Ведь если Тео попытается уйти, то не сможет больше держать щит. А убийцы, бессильно тычущие мечами, только и ждут, чтобы прикончить ускользающую добычу. — Тео, всё равно Гвинард сейчас разрушит твою… — Да уходи же! — взвыл вампир. Дилль, умом понимая, что ничем помочь Тео не может, стоял столбом, не в силах бросить друга на верную смерть. В этот момент кто-то с такой силой дёрнул Дилля за мантию, что он потерял равновесие. Король протянул руку и дотронулся рукой до панели, которая с щелчком встала на место. — Хочешь жить, беги за мной. Король побежал по узкому тёмному ходу. У него в родне вампиры что ли? Вот когда пригодились бы очки, которые Диллю давал Согвин. Но едва король сделал несколько шагов, как на стене вспыхнул крошечный магический светильник, затем, шагов через десять, ещё один. — Понятно, наверняка у него есть какой-нибудь артефакт, зажигающий замагиченные лампы, — буркнул Дилль. — Всё предусмотрено. И бросился догонять короля, справедливо опасаясь, что светильники погаснут, как только Его Величество удалится. Так оно и произошло — на бегу обернувшись, Дилль увидел, как магические огни гаснут, а в тайном ходе воцаряется прежняя темнота. — И что дальше? — по-простому спросил Дилль, совсем забыв, что обращается к королю. — Они ведь видели, куда мы ушли, и последуют за нами. — Сейчас выберемся отсюда и поднимем гвардию. А потом поговорим по душам с господами заговорщиками. Дилль слегка приободрился. Поднять гвардию? Это хорошо! Пусть борьбой с убийцами занимаются специально обученные люди, а не начинающий маг с подсвечником в роли оружия. Дилль посмотрел на тяжёлый и уже ненужный подсвечник, но бросить его не решился — кто знает, вдруг ещё придётся огреть кого-нибудь. Дорогу он совершенно не запоминал, потому что заблудиться в этом тайном ходе было бы затруднительно — на пути им встретилась всего одна развилка. Зато сам узкий ход изгибался то в одну, то в другую сторону — видимо, строители проложили его в стенах между комнатами. А ступенек в коридоре было больше, чем ровного места — то и дело Дилль терял под ногами опору, когда начиналась очередная узенькая лестница. По подсчётам Дилля они спустились на несколько этажей, когда король остановился перед каменной плитой и ударил по ней кулаком. С тихим скрежетом плита отъехала в сторону, и глазам Дилля предстал один из многочисленных коридоров королевского замка. Похоже, вышли они в какую-то галерею славы, потому что повсюду стояли статуи королей, рыцари в полных доспехах, а прямо перед выходом из тайного хода находилось чучело небольшого дракона с расправленными крыльями. Каменная плита ещё не успела полностью открыть проход, как воздух завибрировал, словно рядом пролетела стая зверошмелей. А секунду спустя раздался громогласный голос, явно усиленный магией. — Гвардия, к оружию! Гроссмейстером Адельядо было совершено покушение на короля. Гроссмейстер обезврежен мастером Леклером, Его Величество не пострадал. Гарнизон в боевую готовность. Оцепить замок, закрыть все входы и выходы! Немедленно вызвать капитана Рибрина к королю. В замке находится королевский двойник — сообщник гроссмейстера Адельядо. Он смертельно опасен — при обнаружении немедленно уничтожить его или оповестить гвардию. Убившему двойника нашего любимого государя — сто золотых. К оружию… Голос начал повторяться. Дилль озадаченно посмотрел на короля. Тот заскрежетал зубами и со злостью ударил по стене кулаком. — Это Леклер, он знает в замке всю магию. Проклятый предатель! — Я так понимаю, что гвардию нам сейчас не поднять, — Дилль взвесил в руке подсвечник. — После такого воззвания любой, увидев вас, атакует или позовёт стражу. — Ничего страшного, — отмахнулся Юловар. — Сейчас Рибрин убедится, что меня нигде нет, и начнёт задавать вопросы Леклеру. Посмотрим, как будет выкручиваться этот изменник, когда гвардейцы нацелят на него арбалетные болты. Насколько я знаю Рибрина, он и без вызова уже должен мчаться в мой кабинет. Думаю, ему понадобится всего пара минут на то, чтобы разобраться в произошедшем. Его Величество покинул тайный ход и устремился к выходу из галереи, по пути сняв со стены короткий меч. Дилль поспешил вслед за королём, а в голове его крутились мысли о судьбе Тео — жив ли он ещё? Скорее всего, нет — зачем заговорщикам свидетель? Вон как быстро они расправились с прокуратором и камердинером короля. А гроссмейстер? Как бы ни сердился иной раз Дилль на Адельядо, но зла старику он не желал. А ведь его обвинили в покушении на короля. Скорее всего, он тоже мёртв — если не от специфической магии Леклера, то от меча убийцы. Или мерзкий притворщик Гвинард, демонов одуванчик, задушил гроссмейстера магическими путами. Король отворил одну из створок высоких двустворчатых дверей, и Дилль увидел, как по широкому коридору бегут двое слуг с вытаращенными глазами — бедолаги явно не понимали, что происходит, и что им делать. Точнее, не понимали до той секунды, пока не увидели короля с мечом в руке. — Караул! Убийца! — заорал один из них, бросившись бежать. — Охрана, все сюда! Второй слуга швырнул в сторону короля метёлку для сметания пыли и побежал вслед за товарищем. — Стойте, болваны! Я ваш король. Дилль непочтительно дёрнул короля за рукав. — Ваше Величество, мне кажется, что лучше бы нам вернуться в тайный ход. Похоже сейчас вы никому ничего не докажете. Думаю, надо поискать союзников вне замка. — Ерунда! — Юловар дёрнул рукой, высвобождая свой рукав. — Сейчас встретим кого-нибудь из придворных, а не этих тупиц, и… Мысль была хорошая, но сбыться ей суждено не было. На вопли глупых слуг прибежали два алебардщика и тут же, выставив перед собой оружие, начали наступление. Осторожное наступление, отметил Дилль — видимо, помнили предупреждение об опасности королевского двойника. — Стоять! — загремел голос Юловара. — Вы забыли, что поднявший оружие против государя карается смертью на костре? — Это по твою душу костёр разведут, если мы тебя сейчас не прикончим, — сказал один из гвардейцев. — Его Величество под надёжной охраной, а тебя велено убить. — Умри, падаль, и дай заработать сотню золотых честным стражникам, — прорычал второй и взмахнул алебардой.Глава 24
Король отпрыгнул назад, повалил под ноги гвардейцам статую рыцаря, и железные доспехи загремели по каменному полу. Его Величество совсем не с королевской прытью помчался обратно к тайному ходу и скрылся в нём. Дилль, понимая, что даже возымей он желание сражаться с двумя громилами, то его странное оружие в виде подсвечника не имеет никаких шансов в состязании с длиннющими топорами, а потому поспешил юркнуть вслед за королём в темноту. — Шевелись, недотёпа! — прошипел король, когда Дилль растянулся на полу, споткнувшись о его ногу. Плита с шорохом встала на место, и тут же послышались удары алебард по камню — это гвардейцы пытались добраться до преступника, чтобы заработать сотню золотых. — Ну и… — Дилль проглотил окончание «кто был прав» и закончил совсем другой фразой: — что теперь будем делать? Король, взъерошенный физически и морально, только развёл руками. — Я не понимаю, почему Рибрин не арестовал Леклера и Гвинарда. Возможно, его убили. А, возможно, он тоже перешёл на сторону мятежников, как и вампиры. — Я видел только одного вампира, — заметил Дилль. — Может быть, остальные по-прежнему вам верны. Во всяком случае, Орхам не из тех, кто предаёт — я готов головой за него поручиться. — Твоя голова сейчас стоит дешевле снега зимой, — буркнул король. — Тебя объявят соучастником заговора — Гвинард постарается, уж будь уверен. Что до Орхама… может, он и остался верен мне, вот только как с ним связаться? — А куда ведёт этот ход? К примеру, не идёт ли он куда-нибудь за пределы замка? — За пределы замка можно попасть через другой ход, но туда нам незаметно не добраться. А ход, где мы сейчас, он, так сказать, для внутреннего пользования. Один выход в галерее памяти предков, второй в кабинете. Если идти от развилки направо, то выйдем в конюшню. Рядом с конюшнями разместили гвардейцев, когда в их казарму поселили вампиров. — Тогда идём в конюшню, не возвращаться же в лапы заговорщиков. Кстати, о заговорщиках: Ваше Величество, а не отправят ли за нами погоню через выход в кабинете? Здесь-то толстенная плита, а там всего лишь деревянная панель. — Ту панель не так просто выломать — она сделана из заговорённого друидами ствола железного дуба, — вздохнул король. — Впрочем, ты прав — нужно поскорее выбираться из замка и поднимать верных мне людей. Когда они свернули на развилке, Диллю пришла в голову нехорошая мысль. — Ваше э-э-э Величество, — слегка задыхаясь, позвал он, — про этот ход кто-нибудь ещё знает? Король остановился так внезапно, что Дилль ткнулся носом в его спину. — Леклер. Про этот ход знает Леклер — он же подправлял здесь осветительные заклинания и обновлял сторожевое заклятье. — И про выход на конюшне, он, конечно, тоже знает? — продолжал допытываться Дилль. — Само собой. О, демоны, ну почему я был так слеп?!! Я же верил Леклеру, как самому себе. И Адельядо верил ему… — Теперь поздно каяться, — Дилль подумал, а не влепить ли пощёчину расклеившемуся королю, чтобы вернуть его в чувство, но решил оставить эту меру на крайний случай — всё-таки за оскорбление государя полагается смертная казнь. — Ваше Величество, да очнитесь же! Судя по тому, с какой скоростью действуют заговорщики, они предусмотрели многое. И наверняка этот ваш белоглазый Леклер уже отправил на конюшню либо своих приспешников, либо гвардейцев с приказом зарубить любого, кто появится из тайника. Можно ли узнать, есть люди около выхода или нет? — Голову высунуть, — буркнул король, к которому вернулось самообладание. — Идём к конюшне, всё равно иного пути выбраться нет. Там на месте определимся, как поступать дальше. Худшие предположения Дилля сбылись — подойдя к люку, скрывавшему вход в тайное подземелье, они услышали, как кто-то наверху говорит: — …явно маг, а потому смертельно опасен. Стрелять без предупреждения, как только увидите, что кто-то лезет. И не обращайте внимания, что этот тип выглядит в точности, как король. Его Величество находится у себя в кабинете под охраной и лично дал мне приказ уничтожить всех заговорщиков. Всё понятно? Нестройное «так точно» было ответом. — Это голос Рибрина, — прошептал король. — В подземный ход не соваться — мертвецам сто золотых ни к чему. Пусть туда лезет сам господин Леклер с вампирами — похоже, они успели сдружиться. А вы сидите тихо, как мыши. Вылезут заговорщики, стреляйте — маги они или нет, но против арбалетов ещё никому не удавалось выстоять. Разговор наверху стих. — Ничего не понимаю, — мрачно сказал король, когда они удалились от выхода в конюшне на безопасное расстояние. — Рибрин — служака до мозга костей и предан мне душой и телом. Не верю, чтобы он переметнулся на сторону заговорщиков. И всё же он сказал, будто я лично дал ему приказ. — Наверняка тут замешаны маги, — проворчал Дилль. — Скорее всего, Леклер и Гвинард задурили ему голову при помощи магии. И этот ваш Рибрин, и остальные наверняка уверены, что настоящий король сидит на троне. И никто не подозревает, что он — самозванец. Ну, Ваше Величество, обложили нас, как последних волков. Здесь засада, в галерее славы наверняка целая орава ждёт, когда мы вылезем. Может, вернёмся к кабинету и устроим прощальный махач? Не пропадать же просто так, вдруг кого-нибудь и уложим? — Тебя нашпигуют арбалетными болтами, а Леклер высосет из тебя душу прежде, чем ты успеешь сказать «ой», — король задумчиво посмотрел на меч в своей руке. — Однако, сэр Диллитон, ты прав. Все три выхода заблокированы, а за четвёртым нас ждёт мучительная и неминуемая смерть. Так лучше погибнуть быстро и с оружием в руках. Есть у тебя монета? Давай, орёл будет кабинет, а решка — галерея. — Какой ещё четвёртый выход? — изумился Дилль. — Вы же говорили только о трёх. — Ты разве не видел двойную железную решётку на стене, когда мы сюда шли? Дилль наморщился, вспоминая. — А, да. Видел. Но за ней вроде бы каменная стена, поэтому я даже не подумал… — Когда-то это тоже был выход. В городскую канализацию. Но после того, как в ней объявились муары, уже много сотен лет этим ходом никто не пользовался. И его закрыли сторожевым заклинанием, если вдруг эта нечисть решит высунуться из подземной клоаки. Правда, такого никогда не случалось… — Канализация?!! — Дилль почувствовал себя преступником на эшафоте, которому в последний момент объявили о помиловании. — Ура-а! Что ж вы молчали, мы тут столько времени потеряли впустую? Идём скорее туда. — А кто только что говорил, что не желает зря умирать? — удивился король. — Или ты не знаешь, что любой, кто сунется в городскую клоаку, погибнет вернее, чем от топора палача? Да об этом любой младенец в Тирогисе знает. Там столько народу сгинуло — не счесть. — Ваше Величество, я дракона одолел, что мне какие-то муары, — фыркнул Дилль. — Или у тебя от страха мозги съехали набекрень, или… — Или, — весело ухмыльнулся Дилль. — У меня же есть волшебное оружие — вот этот подсвечник. Убойная вещь, это я вам как драконоборец в восьмом колене говорю. Ваше Величество, ставлю золотой окс против вашей сотни, что сумею укротить муаров. Ну, как? Пари? — Ты издеваешься над сувереном, попавшим с тяжёлое положение, сэр рыцарь? — даже при слабом свете магических ламп было видно, как от гнева потемнело лицо короля. — Это недостойно… — Ваше Величество, терять нам нечего, — отмахнулся от обвинения Дилль. — Везде нас ждут арбалетчики, подстрекаемые предателями и заговорщиками. Так давайте попробуем обмануть их. В худшем случае, мы просто умрём в другом месте — зато наши враги побегают в поисках пропавшего короля. — Тьфу, болтливый ты демон! — король махнул рукой. — Ну, хорошо, давай умрём в другом месте. Но когда из тебя будут высасывать жизнь, вспомни, что я предупреждал о мучительной смерти. — Да разве это мучение? — Дилль пропустил короля вперёд. — Слушать занудные лекции наставника Шетерна по истории магии — вот где настоящая пытка. Особенно после того, как целую ночь не смыкаешь глаз, швыряя уголь в топку огромной печи… Болтая больше для того, чтобы хоть немного отвлечь короля от мыслей об ужасных муарах, Дилль лихорадочно вспоминал, что эти кругляши говорили ему в прошлый раз. Его они признали мастером и человеком, которому разрешено находиться в канализации в любое время. Поэтому за себя Дилль не волновался. Ну, разве что, самую малость. А вот как насчёт короля? Если судить по рассказам и прочитанному в книге, муары уничтожают всех, кто дерзнёт сунуться на их территорию, не делая различий, является ли нарушитель магом или нет. А вот как они поступят с тем, кто будет находиться в подземных тоннелях по разрешению мастера, которого муары, в теории, должны слушаться? Убьют ли они короля или оставят ему жизнь? На этот вопрос у Дилля ответа пока не было, и выяснить это можно только опытным путём. — Ну, вот решётка, — сказал Юловар, — за которой нас ждёт смерть. Хотя, может, эти муары уже давно передохли. Ты всё ещё хочешь туда пойти? Дилль хотел было сказать, что муары живее живых, но решил не расстраивать короля — вдруг он в последний момент откажется идти в канализацию. Он осмотрел двойную решётку из толстых стальных прутьев, потемневших от времени. — Конечно хочу, — пропыхтел он, безрезультатно подёргав её. — Заржавела за несколько столетий. Да и стену каменную надо ломать. Похоже, этот выход тоже закрыт. — Каменная стена — это иллюзия и часть сторожевого заклинания. А открыть решётку может только тот, у кого есть вот такая штука, — король показал Диллю перстень с красным камнем. — Но как только решётка будет открыта, во всему дворцу начнётся дикий вой. И Леклер сразу же узнает о том, что я открыл этот ход. — Ну и пусть знает. Надеюсь, он за нами не последует. — Никто за нами не последует, если он не самоубийца, — буркнул король. — Открываем? — Открываем. Король поднёс перстень к решётке, и та со скрипом и скрежетом начала подниматься вверх. Тут же раздался пронзительный визг. Звук отражался от узких стен и больно бил по ушам, Дилль даже зажал голову руками. Визг продолжался с минуту, потом затих. Решётка открылась не полностью — похоже, всё-таки основательно заржавела. — Ваше Величество, а закрыть её вы можете? — спросил Дилль, когда они оказались по другую сторону решётки. — Кто их, заговорщиков, знает, вдруг за нами полезут. При помощи перстня король опустил железную загородку и шагнул вглубь уходившего вниз коридора, но Дилль шустро обогнал его. — Теперь моя очередь идти первым. Всё-таки это я укротитель ужасных муаров, а не вы. Да, впредь можете величать меня героем-муароборцем. А что, драконоборцев можно где угодно найти, а вот муароборцев днём с огнём не сыщешь. Король только пожал плечами — вот же болтун. Дилль сделал несколько шагов, но остановился. — Темно здесь, как у дракона в за… Ну, в общем, просто темно. Похоже, осветительные заклинания тут выдохлись. — Само собой. Сюда несколько веков никто не ходил. Но если я правильно помню, ты же огненный маг. Сделай световой шарик. — Мог бы — сделал, — проворчал Дилль. — Я перегорел во время смертельного поединка с самым старым магом Академии. Поэтому огненная магия мне сейчас неподвластна. А кроме неё я пока ничего и не знаю. — Впервые слышу, чтобы начинающий адепт сражался в поединке с высшим магом, — недоверчиво протянул король. — Скажи, что просто ещё не научился. — Да я вот такие огненные шары делал! — Дилль развёл руки в стороны, и бронзовый подсвечник глухо звякнул, ударившись о стену. — Целого бизонобыка можно изжарить на таком шаре. — Да хоть двух! Сейчас-то ты ничего не можешь. — Не могу. Ваше Величество, а нет ли среди ваших амулетов, колец и прочих ювелирных украшений какой-нибудь штучки, которая добывает огонь? — Есть, — после продолжительного молчания ответил король. — Хотя я этим никогда не пользовался — как-то не нужно было. Думаешь, подсветить? Неудачная мысль. Со слов Леклера этой способности кольца хватит ненадолго. — Мне бы огонька на свечку. — Откуда ты взял свечу? — удивился король. — Огарок застрял в подсвечнике, — пояснил Дилль. — Хорошо, что я им никого по башке не бил, иначе и этого огрызка не было бы. После недолгих манипуляций над пальцем короля вспыхнул огонёк, от которого Дилль и зажёг огарок свечи. — Ну, в путь! — бодро сказал он. — Нас ждут великие приключения в подземельях. С детства мечтал побродить по тайным королевским ходам — говорят, в них полно сокровищ и всяких прочих несметных богатств. — В них полно ловушек, балбес, — усмехнулся Юловар. — Твоё счастье, что у меня есть артефакт, блокирующий их, иначе тебя бы уже раз двадцать истыкали ядовитые копья. А несметныебогатства лежат там, где им и положено — в сокровищницах. — Ну, тогда просто прогуляемся, пока наша свеча не погасла. — А потом? — осведомился король. — Или ты в темноте умеешь видеть? — Потом станет светлее, — туманно пообещал Дилль, и на дальнейшие расспросы короля уже не отвечал. Узкий и извилистый ход был вместилищем пыли. Она толстым слоем лежала на полу, гроздьями висела на камнях и даже какие-то корешки, торчавшие из потолка были лохматыми от пыли. От любого неосторожного движения пыль обрушивалась, грозя погасить единственный источник света. Само собой, спустя десять минут ходьбы по этому пылехранилищу Дилль и король превратились в подобие глиняных големов, причём непрерывно чихающих и со слезящимися глазами. Когда ход вновь перегородила решётка — разумеется, вся в вековой пыли, король вновь воспользовался своим перстнем. Если сигнализация и сработала, то здесь ничего слышно не было, чему Дилль только порадовался — его уши до сих пор болели от мерзкого магического визга. — Я так понимаю, чхи, что мы добрались до входа в клоаку? — спросил он. Король утвердительно чихнул в ответ. Едва Дилль миновал решётку, как в нос ему тут же ударило невыносимое зловоние — похоже, на решётке кроме сторожевого заклинания было установлено ещё и заклинание, отсекающее запахи. И это правильно, иначе вся канализационная вонь шла бы прямиком в королевский дворец. А что это за тайный ход, если его можно найти по запаху? Занятно, осветительные заклинания выдохлись, а заклинание против запаха до сих пор функционирует. Надо будет спросить потом у мастеров Академии, почему так. Если, конечно, какое-либо «потом» у Дилля будет. — Отвратительная вонь! — король поморщился и прижал к носу кружевной платок. — Да, уж, это не клумба в вашем саду. Ваше Величество, теперь будьте внимательны, — Дилль перестал изображать из себя героя-муароборца. — Муары появляются совершенно неслышно. Во всяком случае, я ничего не слышал, до того момента, когда они появились… — Так ты с ними действительно встречался? — удивился король. — Но как ты выжил? Никому ещё… — Потом, всё потом, — отмахнулся Дилль. — Любое проявление магии в канализации запрещено — муары немедленно её уничтожают. Видимо, вместе с теми, кто её сюда приносит. Поэтому, все украшения долой! — Но… — Снимайте же скорее все ваши кольца, браслеты и цепи, — рассердился Дилль. — В любой момент муары нагрянут сюда и прикончат вас, потому что магия их притягивает. Проклятье, надо было раньше это сделать, пока мы ещё не вошли в канализацию! Король начал поспешно сдирать с себя артефакты. — Обычное кольцо можно оставить? — спросил Юловар, разглядывая небольшой перстень с зелёным камнем. — Это память об одной девушке. — Обычное, наверное, можно. Но вы уверены, что в нём нет никакой магии? Может, ювелир вложил в кольцо какое-нибудь крохотное заклятье для очистки камня от грязи или ещё что-нибудь подобное. Нет уж, всё долой! Потом когда-нибудь вернёмся и заберём ваши блестяшки, если раньше муары не распылят их. Кстати, а в вашей одежде нет никаких магических скрепок? По-хорошему, надо бы и одежду снять… — Нет, нет, одежда у меня совершенно обычная, — поспешно сказал король. Когда Юловар снял с себя все драгоценности, включая перстень с королевской печаткой, Дилль ухмыльнулся. — Ну, вот, а вы говорили, что в подземельях нет сокровищ. А теперь идём, надо поскорее найти муаров, пока наш огарок совсем не погас. И не обращая на недоумённый взгляд короля, Дилль бодро зашагал вперёд. Вскоре ему в голову пришла неприятная мысль. Он ведь «перегорел», и никакая мощная магия ему временно неподвластна. Вопрос: а не исчез ли вместе с огненной магией и драконий дар? Муары говорили, что только обладатель драконьей магии имеет право находиться здесь. Вдруг они больше не сочтут его своим мастером? Мысль была не только неприятная, но и запоздалая — там, куда едва-едва доставал слабый свет свечи, возникло движение, и вскоре перед беглецами из королевского дворца предстал матово-серый шар муара.Глава 25
* * *
Когда за спиной Тео щёлкнул замок дверцы тайного хода, он только сильнее сжал кулаки, отдавая все силы удержанию щита. Тео не рассчитывал выжить — он уже успел убедиться, что типы в тёмных одеждах отлично владеют мечами. Плюс к ним, Коэри, непостижимым образом оказавшийся вместе с заговорщиками — такая команда порежет его на кусочки в мгновение ока, тем более, что никакого оружия у Тео нет. Единственно, чего сейчас хотел добиться Тео — это задержать погоню, которая неминуемо бросится вдогонку сбежавшим королю и Диллю. Полувампир отстранился от зрелища махавших перед ним мечами убийц и сосредоточился на поддержании щита. Не будь тут мастера Гвинарда и Леклера, Тео мог бы простоять под защитой довольно долго — наверное, до того момента, когда пришла бы помощь. Но присутствие магов, сейчас целиком занятых наложением магических пут на гроссмейстера, не оставляло Тео шансов. Так и произошло. Лысый Леклер прекратил выжимать из гроссмейстера магию, а мастер Гвинард перестал вязать светящиеся линии над неподвижным телом старинного друга и сделал короткий пасс в сторону своего ученика. Тео почувствовал, что амулет на его груди раскалился, высасывая из него энергию. Магические силы его покинули, а спустя несколько мгновений воздушный щит Тео разлетелся на кусочки, как разбивается стекло от тяжкого удара молота. Сразу же на Тео обрушилась страшная магия Леклера — руки и ноги его стали ватными, в голове загудело, а перед глазами всё поплыло. Тео почувствовал, как белые от магии глаза Леклера закрывают собой весь мир, оставляя ему только одну дорогу — в небытие. Сквозь неумолчный шум Тео услышал короткий приказ мастера Гвинарда «убей их». Ослеплённый, Тео не увидел, как Коэри молнией метнулся к своим напарникам и тремя короткими ударами убил их. Занеся окровавленный меч над Тео, Коэри обернулся, ожидая приказа мага. — Не сейчас. Мне он ещё нужен, — покачал головой мастер Гвинард. — Леклер, ты не понял, что я сказал? Глаза мастера Леклера вновь стали обычными — он прекратил терзать жертву и вопросительно посмотрел на старшего мага. — У меня остались ещё вопросы к нашему магу-вампиру, — коротко пояснил мастер Гвинард и несколькими движениями обездвижил своего бывшего ученика. — Ты сможешь выпотрошить его позднее, когда я выясню всё, что меня интересует. Ошмель, будь так любезен, сядь в кресло. Последний из команды заговорщиков, не принимавший участия ни в сражении на мечах, ни в магических схватках, улыбнулся и уселся в удобное кресло. Мастер Гвинард глубоко вздохнул, вылил на голову Ошмеля воду из поясной фляжки и принялся водить раскрытыми ладонями перед его лицом. С рук мага срывались волны света и разгоняли пролитую воду по голове, плечам и туловищу Ошмеля. Под воздействием магии мастера Гвинарда тонкий слой воды замерзал, постепенно превращая дальнего королевского родственника в заиндевелую скульптуру. Коэри недоумённо смотрел на это действо, не понимая, зачем тратить драгоценное время невесть на что, когда нужно догонять сбежавшего короля. Едва фигура Ошмеля оказалась полностью покрыта корочкой льда, мастер Гвинард резко взмахнул руками и обрушил на подопытного магический удар, разом сбивший с того ледяную поросль. Коэри удивлённо покачал головой, мастер Леклер же, напротив, невозмутимо кивнул. На месте бездумно улыбающегося Ошмеля сидел… Его Величество Юловар второй. — Леклер, теперь твоя очередь, — хрипло сказал Гвинард, тяжело опускаясь на пол. — Вампир, помнишь свою роль? Коэри поёжился от взгляда мага и кивнул. Лицо мастера стало бледным, он закрыл глаза, обессиленно откинулся на спину и затих. — Добей прокуратора, — послышался резкий голос «Юловара». Коэри удивлённо посмотрел на Ошмеля — надо же, не только внешность, но и голос у двойника точь в точь, как у настоящего короля. «Король» нетерпеливо дёрнул ногой и нахмурился. Коэри больше не медлил, он подошёл к лежащему на спину прокуратору, вонзил ему меч в сердце и провернул лезвие. Грузный прокуратор вздрогнул и затих навсегда. — Хорошо, — это уже сказал Леклер. — А теперь открой дверь в кабинет, встань в проходе и делай вид, что готов зарубить любого, кто сунется сюда. Лысый маг достал что-то похожее на воронку, вставил её в незаметное отверстие в стене и начал говорить: — Гвардия, к оружию! Гроссмейстером Адельядо было совершено покушение на короля! Гроссмейстер обезврежен мастером Леклером, Его Величество не пострадал. Гарнизон в боевую готовность… Голос мага громыхал так, что стёкла в окнах слегка сотрясались, а вазочка тончайшего фарфора, стоящая на комоде, треснула и разлетелась на куски. Коэри не видел, конечно, что сейчас происходит во дворце, но отчётливо представлял, как после первых же звуков голоса мастера Леклера гвардейцы, стоявшие на постах, берут оружие наизготовку и взводят арбалеты, готовые уничтожить вероломного заговорщика, если тот появится в пределах видимости. А слуги начинают хвататься за голову и с причитаниями носиться по коридорам. А капитан Рибрин — верный пёс короля, со всех ног бежит в королевские покои, на ходу собирая помощников из гвардии и придворных. А вампиры недоумённо оглядывают территорию сада, прилегающего к дворцу, и напрасно ждут распоряжений от Орхама. И кто-нибудь из них — наверняка это будет нетерпеливая Илонна, побежит в казарму, чтобы узнать от мастера, что произошло. И не найдёт его… До Коэри донеслись крики, металлический лязг и топот сапог по каменным изразцам, укрывавшим пол. В приёмную ворвались стражники с алебардами, взлохмаченный капитан Рибрин и несколько слуг. — Стоять! — крикнул Коэри, выполняя предназначенную ему роль. — Зарублю первого, кто дерзнёт подойти! — Ты?!! — капитан гвардейцев коротко взмахнул мечом. — Где Его Величество? — Король под надёжной защитой. Стой, где стоишь, пока не докажешь, что не связан с заговорщиками! — Ах ты, отродье нечестивое! — разозлился Рибрин. — Арнлик, Нуво, пристрелите его! Коэри увидел, как поднимаются арбалеты, и приготовился упасть, когда из кабинета раздался холодный голос короля. — Рибрин, что ты себе позволяешь? Коэри, друг мой, пропусти его. А остальные пусть подождут на месте. Коэри подарил командиру гвардейцев зубастую улыбку и посторонился. Рибрин смерил вампира уничижительным взглядом, вошёл в кабинет и сразу же осведомился: — Ваше Величество, с вами всё в порядке? — Не вашими стараниями, капитан, — тон короля был настолько ледяным, что мог бы заморозить воду. — Меня едва не отправили на тот свет, а ваши хвалёные гвардейцы даже не увидели убийц, не говоря уже о том, чтобы нейтрализовать их. — Но… — Рибрин вскинулся, но тут же виновато опустил голову. — Простите, Ваше Величество. Позвольте узнать, что произошло? — Произошло то, что наш дражайший наставник и давний друг Адельядо вознамерился лишить нас жизни. И если бы не верность магистра Гвинарда, своевременно предупредившего нас, король Ситгара сейчас был бы мёртв. — Гроссмейстер напал на вас? — изумился Рибрин. — Не только гроссмейстер. Господин прокуратор тоже в этом участвовал. Как видите, они привели с собой наёмников. К счастью, у нас есть вампиры, которые сумели обезвредить убийц. А с гроссмейстером и его подручным вампиром сообща справились мастер Гвинард и мастер Леклер. Как видите, мастер Гвинард жестоко пострадал, защищая своего суверена. В отличие от гвардейцев. При этих словах короля капитан Рибрин густо покраснел — никогда ещё ни он, ни его солдаты не подвергались такому позору. — Мастер Леклер, дайте указания капитану, — велел король и замер, высокомерно задрав подбородок. Лысый мастер Леклер, до этой секунды неподвижно стоявший около короля, встрепенулся и отрывисто сказал: — Адельядо создал королевского двойника. Двойник сбежал через тайный ход. Отправьте арбалетчиков в галерею славы — там первый выход из тайного хода. Второй выход в дальнем конце конюшни — у пустого углового стойла есть люк. Туда тоже отправьте арбалетчиков. Пусть стреляют немедленно, как только преступник, принявший облик нашего повелителя, покажется. С ним сообщник. Его тоже убить. — Может быть, стоит попробовать арестовать злодеев? — Ни в коем случае! — отрезал Леклер. — Они слишком опасны. Особенно тот, который выдаёт себя за короля — гроссмейстер снабдил его боевыми заклятьями огромной силы. Убить! Рибрин вопросительно посмотрел на короля, ожидая подтверждения приказа. Его Величество слегка вздрогнул и крикнул: — Выполняй немедленно! — Ваше Величество, нужно оставить здесь несколько человек на случай, если заговорщики вернутся сюда, — заикнулся было Рибрин, но король разгневанно топнул ногой. — Меня есть кому защищать. А вы, если не смогли уберечь жизнь короля, то хотя бы убейте заговорщиков. Коэри при этих словах улыбнулся, Рибрин стал красным, как варёный рак. — Но… — Ты ещё здесь, капитан? Убей преступников, или не сносить тебе головы. Униженный капитан Рибрин низко поклонился и, рявкнув гвардейцам «за мной», стрелой вылетел из королевского кабинета. — А вы оставьте нас! — король махнул рукой в сторону столпившихся слуг и придворных. — Пошли вон! Суетясь и подталкивая друг друга, дворцовая челядь бросилась вон из приёмной, подальше от разгневанного короля. Едва гомон и топот затихли, мастер Леклер облегчённо вздохнул и, сделав пасс рукой, погрузил «короля» в сон. — Ну вот, мастер Гвинард, самое главное мы сделали, — сказал он, присаживаясь на край стола. Бледный Гвинард, всё ещё лежащий на полу, ободряюще улыбнулся. — Ты молодец, Леклер. Даже я не справился бы лучше с камнем Ильма. Не расслабляйся — главное ещё впереди. Отдохни немного, а потом король должен призывать на помощь герцога Фрадбурга. — Я помню. Мастер Гвинард посмотрел на Коэри, всё ещё стоявшего около входа с окровавленным мечом. — А ты неплохо справился, вампир, — криво усмехнулся маг. — Не жалеешь, что устранил своего наставника? — Ради правого дела я готов и собственной жизнью пожертвовать, — не моргнув глазом, ответил Коэри. — К тому же, герцог обещал военную помощь моему клану. — Ну, пока твою жизнь никто не требует. А герцог — человек слова. Раз сказал, значит, сделает. — Я в честности досточтимого герцога ни мгновенья не сомневался, — поклонился Коэри. — Ну и хорошо, — устало вздохнул мастер Гвинард. — Помоги мне сесть — это демоново заклинание личины отобрало у меня все силы. Коэри поддерживал мага, пока тот не водрузился в кресло. Мастер Гвинард посмотрел на трупы троих наёмников, на тело прокуратора, плававшее в луже крови, затем перевёл взгляд на обездвиженного гроссмейстера Адельядо. — Что, старина, не ожидал? — хмыкнул он. — Я мог бы сказать, что в другой раз это будет тебе уроком, но, увы, другого раза для тебя не будет. Коэри не понял, слышал ли гроссмейстер речь Гвинарда, потому что его лицо, напоминавшее восковую маску, оставалось неподвижным. Мастер Гвинард вздохнул. — Какая жалость, что ты не можешь ответить. Я бы с удовольствием послушал твои ругательства. Коэри! — Да, мастер! — До тех пор, пока не получим известия о смерти беглецов, не спускай глаз с тайной двери. Вдруг у них хватит безумия вернуться. А потом, когда их прикончат, ступай в подземелье и выбери какую-нибудь симпатичную камеру — туда мы поместим гроссмейстера и моего, эх, бывшего ученика. Да, пусть это будет самая дальняя камера — я не хочу, чтобы кто-нибудь слышал, о чём я буду беседовать с Тео. — Разве вы не убьёте его? — нервно спросил Коэри. Ещё бы ему не взволноваться, ведь Тео — свидетель его предательства. А предателю в вампирских кланах всегда была только одна дорога — медленно и в страшных мучениях умирать на муравейнике, чувствуя, как тысячи насекомых откусывают по крошечным кусочкам его жизнь. Казнь, иногда, длилась неделями, потому что жертву периодически оттаскивали в сторону от муравейника, чтобы продлить её мучения… — Не беспокойся, его казнят за покушение на государя, — разумеется, волнение вампира не ускользнуло от внимания мастера Гвинарда. — Но попозже. Сначала мне нужно выяснить у него кое-что. — Как вам будет угодно, мастер, — поклонился Коэри. — И не забудь проинструктировать своих вампиров, — напомнил маг. — Теперь не Рибрин, а ты отвечаешь за безопасность короля. Во всяком случае, до прибытия солдат герцога Фрадбурга. Мастер Гвинард, усмехнувшись, посмотрел на «короля», который после того, как им перестал управлять Леклер, не сказал ни слова и даже не пошевелился. Безопасность Ошмеля его волновала меньше всего — он и нужен-то был лишь до Сбора Кланов, а после его надо будет устранить.* * *
— Стоять! — заорал Дилль, расставив руки, пытаясь защитить короля от муара. О том, что он сам подвергается опасности, Дилль почему-то сразу же забыл. — Не смей его трогать! Муар не двигался. О чём это существо думает, по внешнему виду было непонятно. Дилль предположил самое худшее — муар не признал в нём того, кому разрешено находиться на запретной территории и, скорее всего, оповещает собратьев. — Ваше Величество, похоже, сейчас мы найдёт ту самую мучительную… Дилль не договорил, потому что муар подкатился к ним и произнёс: — Мастер, мы должны уничтожать любого, кто попадёт сюда. Дилль такой испустил облегчённый вздох, что едва не погасил свечной огарок. — Я уже сказал — этого человека не трогать! — максимально суровым голосом сказал он. — И вот ещё что: прибавь-ка яркости, а то скоро я останусь без света. Муар послушно изменился, став молочно-белым. Света его круглое тело давало немного, но это лучше, чем кромешная тьма. — Где остальные? — строго осведомился Дилль. — Уже прибывают. — Передай им, чтобы никто не вздумал даже волосок на голове моего спутника тронуть, не то… — тут Дилль запнулся, не придумав какое наказание можно применить к муарам. — Остальные уже знают всё, что знаю я, — без выражения сказал муар. — Мы — единый организм. — Вот и замечательно! — Дилль обернулся к королю, вжавшемуся в грязную стену. — Ваше Величество, позвольте представить вам хранителя подземных ходов. И даже хранителей. К ним подкатывали новые муары. Они были всех размеров — от крошечных, в кулак взрослого мужчины, до здоровенных — по пояс Диллю. И каждый из них был не тускло-серым, а молочно-белым, чему Дилль только порадовался — выходит, муары, действительно, живут единым организмом. Он приказал одному, но прибавили яркость все. Значит, никто из них короля не тронет. — Мастер, — гулким голосом произнёс самый крупный муар, — мы должны уничтожать любого, кто попадёт сюда, если он не соответствует двум главным условиям. — Так, молчать, кругляши! — Дилль шагнул вперёд. — Вы признаёте, что я имею право приказывать вам? — Да, мастер, — последовал многоголосый ответ. — В таком случае вот вам мой приказ: любой, кого я сочту нужным привести сюда, должен оставаться в полной безопасности. То есть, вы не только не должны его уничтожать, но и всячески беречь от других опасностей. Вам всё понятно? — Да, мастер. Но на магов никакие правила не распространяются — поэтому любой маг должен быть уничтожен обязательно. Любая магия также запрещена. Дилль поперхнулся. Хорошо, что король не маг. Да и намагиченные побрякушки вовремя с него сняли. — Тогда я представляю вам короля Ситгара, Его Величество Юловара второго. Ваше Величество, вы как? — Уже нормально, — бледно-зелёный цвет лица короля говорил об обратном. — Но как? Ведь никто за сотни лет не выжил, попав в городскую канализацию. — Как они признали меня мастером? — Дилль пожал плечами. — Благодаря драконьей магии. За сотни лет я первый, у кого есть этот дар. Так что, ничего удивительного. Король оторвался от стены и подошёл к ближайшему муару. — На вид не такие уж и страшные. Вы меня понимаете? — Понимаем, — ответил самый крупный муар. — Почему вы убиваете людей? — Мы уничтожаем нарушителей — таков главный завет первого мастера. — А как звали первого мастера? — Его звали Адогорд. Король покачал головой. — Так вот кто так удружил Тирогису… Но зачем он вас создал? — Чтобы мы уничтожали нарушителей. — Железная логика, — развёл руками король. — И не поспоришь. Дилль, услышав имя создателя муаров, удивлённо поднял брови. Вот оно, оказывается, что. Адогород, который сумел непонятным образом приручить драконов и который, по официальной версии, сошёл с ума от драконьей магии. Ну, сумасшедшим был Адогорд или нет, но он сумел сделать поистине великую вещь — создал существ, уже несколько столетий выполняющих его приказ. Не то что разнообразные големы, которые по рассказам много читающего Тео теряют свои функции уже через какой-нибудь десяток лет. — Ваше Величество, я знаю, зачем Адогорд их создал, — сказал он. — В книге я прочёл, что когда он захватил Ситгар и поселился в Академии, его пытались выкурить оттуда. Видимо, мастер Адогорд создал муаров для защиты от подземного вторжения в Академию. Теперь понятна их нелюбовь к магам — магов Адогорд приказал уничтожать в первую очередь, ведь они знали дорогу в Академию. А то, что никакой необходимости защищать подступы к магической Академии уже нет, роли не играет — муары получили приказ и выполняют его. Муары никак не отреагировали на эти слова — возможно, сказанное Диллем было правдой. Король, уже заметно пришедший в себя, спросил: — А если ты им прикажешь перестать убивать любого, кто попадёт сюда? — Давайте пока не будем этого делать, — Дилль многозначительно посмотрел на короля, предостерегая его от дальнейшего развития мысли. — Но ведь… — Хотя бы потому, что сейчас никакой враг не попадёт через канализацию ни в Академию, ни в ваш дворец. — Интересно, — король задумчиво посмотрел на неподвижные светлые шары, — а не могут ли они помочь нам?Глава 26
Дилль моментально понял, о чём король ведёт речь. Действительно, а что, если ввалиться в королевский кабинет в сопровождении пары десятков муаров? От Гвинарда и Леклера останутся только разодранные мантии. Да и остальных заговорщиков муары должны легко перебить, если справились с сотней отборных солдат, пытавшихся некогда прорваться в Академию. Но эта прекрасная задумка оказалась вырублена на корню. — Мастер, нам запрещено покидать пределы канализации, — ответил один из муаров, когда Дилль спросил об этом. — А если я прикажу? — Мы выполним приказ, но умрём, едва окажемся вне безопасного подземелья. Мы существуем только здесь. — Жаль. Король помрачнел, Дилль тоже. — Ладно, тогда вот что: нам нужно попасть в город. — Как пожелаешь, мастер. — Проведите нас к какому-нибудь выходу. Но только чтобы наверху не оказался пруд, — быстро дополнил пожелание Дилль, вспомнив прошлый раз. — И чтобы выбираться было не тяжело. — Главная площадь, квартал ювелиров, Сенная площадь, банные стоки, ручей Подкова, — затараторили муары. — Особняк Тиона, верхняя свалка, бондарный переулок… Дилль не знал, где все эти места находятся. Ну, разве что главная площадь была ему знакома. — Стоп, стоп, стоп! Ваше Величество, куда вы собираетесь идти после того, как мы выберемся? Король посмотрел на меч в своей руке. — Думаю, нам стоит добраться до дома графа Атериаса. Он один из моих самых преданных вассалов. — Нам нужно к дому графа Атериаса, — сказал муарам Дилль. — Если, конечно, вы знаете, где это. — Мы знаем и укажем ближайший выход к его дому. Следуйте за нами, мастер. Муары растянулись цепочкой — штук двадцать встали впереди, четверо расположились по обе стороны от Дилля и короля, и ещё около двух десятков оказались сзади. Остальные резво укатились в темноту. — Всё-таки, Адогорд был большой молодец, — тихо сказал Юловар. — Смотри, они встали так, чтобы мы видели дорогу, и в то же время они готовы защищать нас от нападения. — Ну, я не думаю, что кто-нибудь осмелится напасть на нас, когда рядом столько муаров, — хмыкнул Дилль. — Кстати! Это… как вас… господа муары! Тьфу, до чего же неудобно так обращаться! — Чего желаете, мастер? — Я желаю, чтобы вы пронумеровались! — свирепо сказал Дилль. — И запомнили свои номера — это будут ваши имена. Начинайте с самого большого. Самый крупный муар послушно сказал «первый», за ним последовал «второй, третий…» Когда самый мелкий муар пискнул «четыреста шестьдесят восемь», Дилль возмутился: — Что вы мне баки забиваете? Вас тут от силы три десятка. — Те, кого здесь нет, тоже пронумеровались. — А, понятно, — сказал Дилль. — Первый! — Да, мастер! — прогудел здоровенный муар. — Оставь здесь засаду. Если оттуда, — Дилль показал себе за спину — в сторону тайного хода в королевский дворец, — вдруг появятся люди, убейте их! А теперь ведите нас. Второй поход Дилля по канализации оказался ещё менее приятным, чем первый. Наверное, всё дело было в том, что теперь ему и королю приходилось идти по пояс в грязной ледяной воде. Ноги Дилля скользили по слою ила, пару раз он спотыкался обо что-то, лежащее на дне, и ничком падал в воду. Король тоже дважды окунулся. Грязевых големов Дилль никогда не видел, но сейчас он и король Ситгара очень напоминали этих существ. Муары же легко скользили по поверхности воды. Изредка один из двигавшихся первыми муаров нырял, все останавливались и ждали, когда он вынырнет. Дилль уже вознамерился спросить, чем они там занимаются, когда после очередного нырка муара грязная вода забурлила, а потом на поверхность всплыло что-то напоминающее моток верёвок. Дилль тут же вспомнил, как подобное существо пыталось схватить его в прошлый раз — выходит, муары расчищают путь, а вовсе не развлекаются. Здоровенные крысы с красными глазами сидели на выступах стен и сопровождали отряд противным писком. Грызуны не разбегались, но и не пытались напасть — муары же в свою очередь не обращали на них никакого внимания. Лишь однажды, когда крыса, размером с хорошую собаку, сорвалась со своего насеста и упала прямо перед Диллем, плывущий рядом муар моментально отрастил не то руку, не то щупальце и отшвырнул крысу к стене. В общем, заключил Дилль, несмотря на отвратительный вид, огромные грызуны не так уж и опасны для человека. Во всяком случае до тех пор, пока рядом находятся муары. В стенах тоннеля периодически появлялись широкие отверстия: большинство из них было забито мусором и ветками, но некоторые выглядели так, словно их только вчера почистили. Дилль остановился около одного такого ответвления и присмотрелся. Каменные плиты, по которым текли ручьи мутной воды, были гладкими, а на стенах не было вездесущей противной слизи. — Что там? — спросил король. — Да, ничего особенного, — хмыкнул Дилль. — Выглядит так, словно кто-то ремонт делал. Вот только кто, ведь в канализацию ни один каменщик по доброй воле не сунется. — Это сделали мы, мастер, — ответил один из муаров. — Мы чиним и чистим наше жилище, когда в том возникает необходимость. Иногда своды обрушаются, а стоки часто засоряются. — Выходит, вы не только воины, но и мастеровые, — протянул удивлённый Дилль. — Ваше Величество, по чести сказать, вы задолжали муарам огромную сумму за поддержание канализации Тирогиса в рабочем состоянии. Всё-таки, шесть или сеть столетий… Король буркнул, что он у власти всего двадцать лет, а за прошлых правителей он не отвечает. Из одного такого ответвления вывалился труп раздетого донага мужчины. Муары коротко прокомментировали, что в канализационные стоки частенько сбрасывают такие «подарки», и отволокли в сторону труп. — Теперь понятно, что значит «концы в воду», — проворчал король. — Я-то думал, это фигуральное выражение. Остаток пути они проделали без происшествий. Муары остановились около очередного отверстия, на взгляд Дилля ничем от предыдущих не отличавшегося. — Здесь ближайший люк к дому графа Атериаса, — произнёс «первый». Дилль согнулся и полез в отверстие, скользя по чему-то вонючему и расползающемуся под его тяжестью. — Проклятье, здесь темно! Ну-ка, кто из вас не сильно большой, подсветите. Парочка небольших муаров прошмыгнула мимо Дилля, и он увидел уходящий вверх каменный колодец, дно которого устилал толстый ковёр из гниющих пищевых отбросов — вот по ним-то Дилль и скользил. — Местные кухарки сбрасывают сюда помои, — любезно пояснил один из муаров. — Мы ещё не успели очистить этот ход. Дилль стряхнул с ладоней полуразложившиеся капустные листы и попытался разглядеть, что находится наверху. Но поскольку вампиром он не был, а свет от тел двух муаров не доставал до верха колодца, ему это не удалось. — Что там наверху? — Каменная плита. Она закрывает вход. Но под ней есть щели. Вы сможете пробраться, — по очереди сказали муары. Колодец был узкий — Дилль, расставив ноги, упёрся ими в камни и начал понемногу подниматься. Добравшись до каменной крышки, про которую говорили муары, он увидел очертания щели и юрким ужом проскользнул в неё. — Ваше Величество, поднимайтесь! — крикнул он. Прошло не меньше десяти минут, когда в слабом свете далёких городских фонарей Дилль разглядел пыхтящего от натуги короля — похоже, Его Величеству никогда не доводилось свершать подобных подвигов. Он схватил его за руку и принялся тянуть. — Да погоди ты! — послышался хриплый голос. — Я-то не такой тощий, как ты. Действительно, король был выше ростом и более крупным, нежели Дилль, а потому благополучно застрял в узкой щели. Голова и руки его торчали из-под каменной плиты, а остальная часть тела по-прежнему находилась в заточении. Дилль схватил короля за обе руки и сказал: — По моей команде выдыхайте. Полностью. Ну, давайте! Король выдохнул, Дилль дёрнул его изо всех сил. Послышался треск рвущейся материи, и король сумел вырваться из каменного плена. — Вы как? — осведомился Дилль у лежащего в грязи властелина Ситгара. — Я оставил на память муарам кусок своего камзола. И, кажется, ободрал спину. А так нормально. — Ну, пусть это будут наши самые большие потери, — отмахнулся Дилль. — Так, куда теперь идти? Король озадаченно повертел головой и сказал: — По-моему, нам туда, — и махнул рукой в сторону еле заметного на фоне ночного неба большого дома. — Видишь освещённые окна? Скорее всего, это и есть дом Атериаса. Они наткнулись на высокий каменный забор и пошли вдоль него, рассчитывая добраться либо до главных ворот, либо до какой-нибудь задней калитки. Дилля трясло от холода, да и король зябко кутался в разорванный камзол. — Всё, в следующий раз я в эту клятую канализацию полезу только в водонепроницаемом костюме, — ворчал Дилль. — Ваше Величество, когда мы спасём гроссмейстера, прикажите ему сделать такой костюм… Юловар ничего не ответил, а лишь ускорил шаг. Дилль увидел то, что король заприметил раньше — высоченные ворота, обитые толстыми бронзовыми пластинами, и вприпрыжку пустился ему вслед. Ну, наконец-то! Скоро он будет сидеть около тёплого очага и потягивать из кубка разогретое вино. Нет, не так — он будет большими глотками пить разогретое вино из кувшина. Из большого кувшина… Король принялся стучать кулаком в ворота, а вскоре к нему присоединился и Дилль. На издаваемый ими грохот пришёл привратник, открыл смотровое окошко, высунул наружу небольшой фонарь и, разглядев, кто стоит перед воротами, рявкнул: — Пошли вон, бродяги! — Я должен видеть графа Атериаса, — заявил король. Около фонаря показалось остриё арбалетного болта. — Если не уберётесь, я вам шкуры продырявлю, — пригрозил привратник. — И собак спущу. — Оповести графа, что его желает видеть Его Величество Юловар второй, — высокомерно сказал король. — Немедленно! — Ага, как же! Побегу я из-за всяких бродяг беспокоить господина графа, — расхохотался привратник. — Неотёсанный мужлан! — рассердился король. — Да ты знаешь… Дилль понял, что Его Величество перегнул палку, и в прыжке сбил его на землю. Вовремя, ибо раздался щелчок тетивы, и арбалетный болт со свистом улетел в ночь. — Чумных прыщей тебе на нос, — рассвирепел привратник. — Ну я вас сейчас! Окошко начало захлопываться, когда послышался второй голос. — Жао, кто там? — Да какие-то бродяги, господин дворецкий. Один говорил, что он король, и хочет видеть господина графа. Ну я его и угостил болтом, только промазал. Завтра пойду искать, куда улетел, а то кузнец мне… — Идиот! — воскликнул его собеседник. — Немедленно поднимай всех людей — нужно схватить этих бродяг! Возможно они — те самые заговорщики, которые сегодня покушались на жизнь короля. — А я-то откуда знаю, те или не те. Грязные оборванцы. — Бегом! Дилль не стал дожидаться, когда привратник поднимет людей графа — ох схватил короля за рукав и потащил прочь от негостеприимного дома. — Куда? Я должен видеть Атериаса… — Вас сначала нашпигуют стрелами, Ваше Величество, — Дилль продолжал тащить за собой короля. — Вы разве не слышали, что сказал дворецкий? — Что? — Он знает о покушении на вас. Он — всего лишь высокопоставленный слуга одного из ваших придворных. О чём это говорит? О том, что заговорщики каким-то образом разослали весть о покушении всем мало-мальски значимым вельможам. И наверняка предупредили, что вы — двойник короля и особо опасный преступник, а, значит, вас надлежит немедленно убить. — Даже если и так, то я смогу убедить Атериаса, что я — это я, а не какой-то самозванец, — упрямо сказал король и остановился. — И могу вспомнить такие вещи, которые известны только нам двоим. И минуту спустя Атериас убедится, что… — Ваше Величество, а будет ли у вас эта минута? Вспомните, как повели себя гвардейцы и ваши преданные слуги? — Пр-роклятье! — король в сердцах стукнул кулаком по своей ладони. — Но что теперь делать, если даже верный Атериас… — Бежать! — посоветовал Дилль, увидев, как открываются ворота графского дома, и из них появляются вооружённые люди с факелами. Они помчались по тёмным улицам и вскоре погоня осталась далеко позади — во всяком случае Дилль больше не видел мерцающего света факелов и не слышал выкриков и звона оружия. — Где мы? — спросил он, впрочем, на ответ не надеясь. Он-то думал, что король безвылазно сидит в своём замке, поэтому с городом знаком не лучше его самого. Однако, к удивлению Дилля король сказал: — Если я правильно понимаю, мы сейчас между кварталом белошвеек и площадью Пяти побед. А что? — Надо найти какое-нибудь укрытие, — Дилль, стуча зубами, поплотнее закутался в промокшую и грязную мантию, — и там обдумать наши дальнейшие действия. Ваше Величество, а нет ли поблизости ещё какого-нибудь вашего искреннего соратника? Пусть он будет не графом, а всего лишь младшим секретарём старшего помощника пятого казначея — главное, чтобы в доме у него было тепло. — Не время отогреваться, нужно уничтожить мятежников, — нахмурился король, который, кажется, совсем забыл о мокрой одежде и пронизывающем ветре. — Надо попробовать добраться до комендатуры и поговорить с графом Итали — он командир Тирогисского гарнизона. — Ваше Величество, я, конечно, жутко извиняюсь, но если судить по действиям заговорщиков, которые грамотно обрезают вам все пути к отступлению, то коменданту они послали гонца в первую очередь, — возразил Дилль. — Впрочем, давайте попробуем. Король хмуро посмотрел на стучащего зубами единственного оставшегося союзника. — Идём. Пока не попробуем — не узнаем. Узнали они гораздо раньше. Едва приблизившись к площади Пяти побед, они услышали грохот подкованных сапог стражников по брусчатке. Отряд из десяти человек остановился около единственного на площади магического фонаря, а недовольные голоса городской стражи разнеслись в ночной тишине. — Не иначе Итали опять животом мается, вот и придумал историю с покушением на короля, — громко ворчал какой-то солдат. — Не. Он, наверное, к любовнице сунулся, а та его отшила. Вот и принялся лютовать, — ответил ему другой голос. — Отставить болтовню! — рявкнул хриплый голос — явно сержантский. — Все помнят задание? Задерживать любого, кого встретите, и тащить сюда. Если вдруг кто-нибудь из задержанных начнёт утверждать, что он король Ситгара — немедленно башку ему с плеч! Он — опасный маг и хивашский шпион. Голову шпиона потом нужно представить лично господину графу. — А если мы не тому башку отсечём? Что ж нам теперь всем подряд бошки рубить? — Не всем, болван, а только тому, кто скажет, что он — король. Господин граф сказал, дело серьёзное, и лучше пусть умрут два-три невинных горожанина, чем этот хивашский шпион подожжёт весь Ситгар. Опять же, за мёртвого шпиона объявлена награда в сто пятьдесят золотых. Так что, советую не спать на ходу, а искать преступника, пока другие десятки не нашли его раньше нас. Так, вы пятеро идите по Глиняному переулку, а вы — в сторону Малого оврага. Я остаюсь здесь и буду ждать вас с добычей. Дилль и король вжались в простенок и даже не дышали, когда пятеро стражников прошли мимо них по улице. — Останется он, — ворчал один. — А мы должны ноги ломать в этой темноте. — Да мы тут ни демона не увидим, — вторил ему другой. — Пустая затея. Лучше давайте в кабак завернём. — Тебе, что, полтораста золотых лишние? — спросил ещё один. — Полтораста, как же! Треть сержант себе заберёт — это к бабке не ходи, ещё треть уйдёт Итали. А оставшееся уже поделят между нами. — Всё равно, хорошие деньги… Стражники удалились, а Дилль так и не узнал, будут ли они исправно выполнять приказ или засядут в ближайшем кабачке. — Надо попытаться перехватить кого-нибудь из глав кланов, которые приедут на Сбор, — мрачным шёпотом сказал король. — Ночью патрули будут всех задерживать, а днём на нас никто внимания не обратит. Завтра утром попробуем. — Ваше Величество, я знаю, где мы можем отсидеться без страха, что нас обнаружат, — встрепенулся Дилль. — Помните Гунвальда? Ну, каршарец, который был со мной в Неонине. — Конечно, помню. — Он ведь открыл кабак на деньги, которые вы ему подарили. Гунвальд — человек верный. Пойдёмте к нему. Переждём ночь там. Главное, добраться до его заведения и не нарваться на стражу. — Хорошо, — кивнул король. — Веди. — Я? — удивился Дилль. — Но меня гроссмейстер заточил в Академии — я не видел Гунвальда с того вечера в вашем дворце. И где его кабак, понятия не имею. — А я — тем более, — пожал плечами Юловар. — Ладно, этот вариант отпадает, — признал поражение Дилль. — Тогда предлагаю переночевать на каком-нибудь приличном постоялом дворе. Серебро у меня есть — хватит и на ночлег, и на ужин. И даже на кадушку с горячей водой. И он погремел монетами во внутреннем кармане мантии. — Мы сейчас выглядим, как последние бродяги, — покачал головой король. — Хозяин приличного постоялого двора решит, что мы кого-нибудь ограбили и сдаст нас, едва ночная стража спросит его, нет ли у него странных постояльцев. — Тогда надо идти в неприличный постоялый двор, где не интересуются источниками доходов постояльцев. — Для этого придётся добираться до нижней части Тирогиса. Но, боюсь, мосты уже перекрыты. Дилль ненадолго задумался и сказал: — Я знаю одно заведение — хозяин там не слишком придирчив к посетителям. Вот только дорогу туда я и днём-то еле нашёл, а уж ночью… — Опиши, что находится рядом. Дилль честно постарался вспомнить путь от пажеских казарм до «Стойла ржавого дракона». Юловар размышлял недолго. — Ступай за мной. Я примерно представляю, где это, а на месте определимся.Глава 27
По мнению продрогшего и уставшего Дилля дорога до кабака заняла несколько лет. Они петляли по тёмным улицам и переулкам, прячась от патрулей ночной стражи и сторонясь случайных прохожих. — О, я узнаю это место! — оживился Дилль при виде огромной лужи, в которой отражалась бледная луна. — Меня в неё возчик чуть не столкнул, когда я пьяного Гунвальда на себе тащил. Значит, нам туда, вверх по улице. Вожделенный кабак был найден — окна его светились жёлтым мерцающим светом, а сквозь неплотно закрытую дверь доносились выкрики и хохот. Из дверей появилась парочка крепко поддатых мужиков — не успели они отойти на пару шагов, как из кабака вылетел ещё один — его явно снабдили хорошим пинком. — Забирайте вашего дружка и не появляйтесь, пока долг за него не отдадите! — рявкнул басовитый голос, в котором Дилль узнал Рохмиро — хозяина кабака. Незадачливая троица, пошатываясь, поплелась вверх по улице. Король направился к входу, но Дилль бесцеремонно дёрнул его за рукав. — Ваше Величество, не спешите. — Что? — Во-первых, если мы такие грязные и вонючие вломимся в кабацкий зал, завсегдатаи вышвырнут нас даже без помощи Рохмиро. А во-вторых, мы не подумали, кем вас представить. Меня Рохмиро знает, как драконоборца — это, если он вообще меня вспомнит. А вот кем будете вы? О короле Ситгара, понятно, даже заикаться нельзя. — Само собой. Скажу, что торговец. Ограбленный сегодня вечером. — Как же, торговец, — Дилль критически посмотрел на короля. — Даже в таком виде в вас за лигу чувствуется благородная кровь. Да и выражаетесь вы так, что даже пьяный плотник с полуслова опознает в вас дворянина. Ну, ладно, по ходу что-нибудь придумаем. Главное — смотрите под ноги и молчите. Остальное я беру на себя. И Дилль решительно направился в сторону конюшни, где, как он помнил, был чёрный выход из кабака. Он бухнул кулаком по двери и, не дожидаясь ответа, открыл её. — Эй, хозяин! На его вопль появилась служанка — симпатичная светловолосая девушка Линда. Держа в руке небольшой масляный фонарь, она осмотрела две грязные и мокрые личности и безапелляционно заявила: — Пошли вон, бродяги, пока Рохмиро вас не увидел. — Линда, ты не узнаёшь меня? — всплеснул руками Дилль. — Я тот самый драконоборец, который пару месяцев назад был здесь с моим другом каршарцем. Девушка поднесла фонарь поближе к Диллю и сказала: — С той поры ты изрядно испачкался, господин драконоборец. Или таким способом скрываешься от королевских нанимателей? — На нас напали грабители, пока мы ихразогнали, пришлось слегка поваляться в грязи, — отмахнулся Дилль. — Слушай, красавица, нам нужен ночлег, ужин и немного горячей воды. И не обязательно в такой последовательности. — Рассчитываться чем будешь, господин драконоборец? — осведомилась девушка. — Рохмиро не любит оказывать услуги в долг. — Держи, — Дилль сунул ей сребреник. — Нагрей нам пару вёдер воды. И покажи комнату, где можно переночевать. — Кипяток на кухне есть, сейчас принесу, — девушка проворно схватила монету и спрятала её в карман на светлом переднике. — Вот только с комнатой придётся подождать — таких грязных я вас не пущу. Отмоетесь, потом поговорим. Ждите у конюшни, около бочки с водой. Девушка ушла. Дилль и король послушно встали около указанной бочки. Пару минут спустя служанка вынесла ведро с горячей водой и ворох каких-то тряпок. — Вот. За одежду — ещё сребреник. Мойтесь и переодевайтесь. — А кто бы нам постирал наши вещички? — в никуда осведомился Дилль. — Мы бы ещё сребреника не пожалели. — Вам надо, вы и стирайте, — фыркнула девушка. — Или можете просто выкинуть — это дешевле обойдётся. Отмоетесь, приходите. Да не вздумайте конюшню спалить — Рохмиро вас из под земли достанет. Девушка, оставив им фонарь, удалилась, а беглецы разделись и принялись смывать с себя вонючую грязь подземной клоаки. — О, горячая, — Дилль побултыхал рукой в ведре. — Ваше… то есть… Король понял причину затруднения и сказал: — Помнишь, как ты счёл меня помощником повара? Сегодня я простой торговец, вот и обращайся ко мне на «ты». И зовут меня… к примеру, Юлиус. Всё понятно? — Понятно, — Дилль улыбнулся, вспомнив, как они с Гунвальдом отрядили короля принести им пива и жареной рыбы. — Ну что, Юлиус, начнём? Десять минут спустя они были почти чистыми. Почти, потому что одежда, которую принесла им служанка, была далеко не первой свежести. — Интересно, из какой помойки она её достала? — проворчал Дилль, примеряя на себя красную рубаху в белый горошек. — О, дырочка! Держу пари, Ваш… то есть, Юлиус, держу пари, что эта дырка от удара ножом. Как и на твоём кафтане. Вон, даже застиранное пятно крови осталось. Похоже, наш хозяин не гнушается скупать палёные вещички. Король невозмутимо надел кафтан. — Главное — одежда сухая. В отличие от башмаков. Сухой обуви им не дали, поэтому до главного входа в кабак Диллю и новоявленному торговцу пришлось хлюпать в мокрых башмаках. Войдя в кабак, Дилль сразу же узрел мощную фигуру хозяина и направился к нему. Рохмиро, предупреждённый служанкой, не удивился, когда Дилль напомнил ему, что он — драконоборец. — Как же, помню, — хмыкнул он. — Только, сдаётся мне, ты такой же драконоборец, как я — архиепископ Ситгара. — Почему это? — Да потому что никакой драконоборец не смог бы так удачно «обуть» мерзавца Джилбруна. О твоей проделке потом ещё месяц слухи ходили, а Джилбруну до сих пор припоминают карлисский эликсир. Король бросил заинтересованный взгляд на Дилля, но, поскольку сейчас был не самый удачный момент для расспросов, промолчал. Дилль небрежно пожал плечами. — На самом деле, это была не такая уж гениальная операция. Мы заработали на ней всего несколько золотых. Слушай, Рохмиро, нам с другом нужна комната на ночь. Желательно уединённая и где-нибудь подальше от всего этого шума, — он махнул рукой на компанию пьяниц, развлекавших двух девиц вольного поведения. — Два сребреника, — поджав губы, ответил Рохмиро, — и вас с другом до утра никто не побеспокоит. Уловив презрительные нотки, которыми кабатчик выделил «вас с другом», Дилль взбеленился. — Эй, ты на что это намекаешь, морда бородатая? Мало того, что на нас напали, и нам с Юлиусом пришлось драться с двумя десятками грабителей; мало того, что мы извалялись в грязи, как два борова, а потом мокрые и замёрзшие шли пешком, так теперь нас ещё и оскорбляют! Если я сказал, что Юлиус — мой друг, то это означает только то, что я сказал, а не то, что ты подумал. — А-а, — протянул Рохмиро. — Извиняй, драконоборец. Появляются иногда тут всякие… с друзьями. Вот и беру с них двойную плату за молчание. А с вас тогда всего сребреник за комнату. — Слушай, у тебя комната с позолоченными обоями? — Нет, — удивился кабатчик. — Тогда почему ты ломишь цену в сребреник за ночлег? — возмутился Дилль. — В любой ночлежке лежак обойдётся в пару медяков. — Знаешь, друг, в любой ночлежке ты поутру не досчитаешься не только денег, но и, возможно, собственной головы. Думаю, сребреник — приемлемая цена за то, чтобы проснуться целым-невредимым. Довод был убедительный, да и торговался Дилль больше по привычке. В конце концов, завтра либо Его Величество сумеет убедить своих подданных, что он — король Ситгара, либо наступит развязка, о которой Дилль не хотел даже и думать. Потому что мастер Гвинард уже наверняка позаботился, чтобы Дилль был не только объявлен пособником заговорщиков, но и заочно приговорён к смертной казни. А будущему покойнику деньги ни к чему. Дилль без возражений отдал сребреник. — Дальняя комната в углу, — коротко оповестил кабатчик. — Для нужды — горшок в коридоре. — Нам бы перекусить, — Дилль вспомнил, что он давно ничего не ел. — Пару тарелок мяса… — Мясо кончилось, есть куры. — Две курицы. И вина, — Дилль поймал предупреждающий взгляд короля и поправился: — Бутылочку, но хорошего. — Это обойдётся вам в пять монет. Садитесь, Линда принесёт еду. — Обдиратель, — буркнул Дилль, отсчитывая сребреники. Они уселись подальше от шумной компании, если расстояние в три шага можно назвать «подальше». Вскоре светловолосая Линда принесла большую оловянную тарелку, на которой красовались две поджаренные куриные тушки, обсыпанные луковыми кольцами. Вторым заходом служанка принесла хлеб и бутылку гридехского вина. Поставив всё это на стол, она стрельнула любопытным взглядом на молчащего короля, затем уставилась своими голубыми глазищами на Дилля и тоненьким голоском сказала: — Господин драконоборец, простите, но если вы не ответите, я умру от любопытства. — Всё, что угодно! — Дилль с сожалением отложил куриную ножку, в которую намеревался впиться зубами. — Не могу же я допустить, чтобы погибла такая красавица. — А почему ваши волосы такие зелёные? Дилль вздохнул — он за обрушившимися на его голову приключениями совсем забыл об этой своей особенности. — Видишь ли, девушка, на самом деле, я — могучий маг. И последние два месяца выполнял тайную миссию Совета магов Ситгара в друидских лесах. А туда, сама понимаешь, только с такими волосами и можно проникнуть. Обратно перекраситься ещё не успел — на нас напали какие-то негодяи прямо в Тирогисе. Как увижу короля, обязательно ему пожалуюсь на непорядки на улицах столицы. — Ой, маг! — Линда прыснула со смеху. — Не верю. Покажите что-нибудь. — Покажите, — проворчал Дилль, у которого магия была «на нуле», и продемонстрировать свои способности он даже при желании не мог. — Да если я покажу, от вашего заведения одни головёшки останутся. Давай обойдёмся без представлений. — А товарищ ваш тоже маг? Или драконоборец, как тот каршарец? — Он не товарищ, он — мой дядька, — проворчал Дилль, недовольный, что симпатичная служанка явно предпочитает короля ему. — Юлиус, торговец шерстью, — король поднялся и галантно поклонился. — Очень приятно побыть в вашем обществе, миледи. Дилль от души пнул короля под столом. Тот опомнился и плюхнулся обратно на лавку. — Дядька мой немного того, — пояснил он. — Его в детстве конь лягнул, прям по темечку. Поэтому он иногда воображает себя то высокородным графом, то благородным рыцарем. Ты не обращай внимания, он безобидный. Не буйный совсем. — Какая жалость, а с виду такой… нормальный, — протянула служанка и ушла. — Ты что себе позволяешь? — прошипел Юловар. — А нечего вести себя, как особа королевских кровей, — парировал Дилль. — Приятно побыть… Да здесь никто так изысканно не выражается. Вон, послушай, как за соседним столом говорят. Речь соседней компании состояла в основном из ругательств, перемежаемых хохотом и пьяными выкриками. Король угрюмо кивнул и продолжил поедать курицу. Дилль тоже приступил к еде, но вновь не успел. На сей раз около их стола оказался сам кабатчик. — Слушай меня, сударь, — начал он без долгих предисловий. — Если ты и твой дружок замыслили глаз положить на Линду, то вылетите отсюда быстрее, чем стрижи летают. Я понятно объясняю? Поскольку габаритами кабатчик не уступал Гунвальду, Дилль ни на мгновенье не усомнился, что именно так ему и предстоит вылететь из кабака, если хозяин разозлится. А хозяин, судя по всему, действительно разозлился, правда, непонятно почему. — Уважаемый Рохмиро, объясняешь ты понятно, — кивнул Дилль. — Скажи только, чем мы провинились? — А то не знаешь! — прорычал кабатчик. — Кто корчил из себя благородного господина? Я что ли? Король уставился в полу-обгрызенную курицу и молчал. — Так ведь я сказал: дядька мой иногда не в себе бывает, вот и несёт невесть что. Но разве это запрещено? — Дилль откровенно недоумевал. — Не притворяйся, что не знаешь о мечтах Линды! — рявкнул Рохмиро. Компания ремесленников в полном составе повернулась в сторону назревающей ссоры. Девицы лёгкого поведения, обиженные потерей внимания и возможной потерей заработка, тут же принялись обнимать клиентов. Два мужика вернулись в русло прежней беседы, а ещё двое продолжили пялиться на разгневанного Рохмиро. — Послушай, милейший, — Дилль поднялся. — Объясни-ка по-человечески, что у твоей Линды за мечты, и причём тут мы. — Да ведь всем в округе известно, что моя племянница мечтает выйти замуж за благородного, — сказал Рохмиро уже не столь громогласно. — Эта дурёха спит и видит, как приедет принц на белом коне и заберёт её в свой замок. Поддатые ремесленники заухмылялись. «Дурёха» стояла поодаль и, судя по сердитому выражению милого личика, была весьма недовольна характеристикой дядюшки. — Хорошая мечта, что тут такого? — пожал плечами Дилль. — А то, что прохиндеи, как вы, уже не раз пытались таким образом обольстить девчонку. Тоже мне, дворяне нашлись! Особенно ты, доходяга. Вот тут Дилль разозлился, а почему, он и сам не понял. — Между прочим, это я спас Неонин от дракона, — заявил он. — Так что не смотри на внешность, кабатчик. — Скажи ещё, что это тебя чествовали пару месяцев назад, — хмыкнул Рохмиро. — А кто облапошил Джилбруна: драконоборец или маг? Или ты в тот раз монахом представлялся? — Странный народ, — Дилль уселся на место. — Говоришь правду — не верят. — Да тебе даже юродивый не поверит! Ну какой ты драконоборец, ты на себя посмотри, — Рохмиро, кажется, немного успокоился, но продолжал сверлить сердитым взглядом Дилля. — Ты же обычный мелкий мошенник, пробы негде ставить. Удивительно, что твой нос ещё на месте. — Даже если и так, нечего на меня орать, — Дилль демонстративно куснул куриную ногу. — Ни перед тобой, ни перед твоей племянницей мы не виноваты. Ну, выражается иногда дядя Юлиус, как благородный человек, что тут такого? Ты и сам, Рохмиро, не похож на человека, который вырос в кабаке, но это же не повод клеить тебе баронский титул. Кабатчик бросил странный взгляд на Дилля — в нём смешались удивление и недоверие. — Уважаемый, а за что ты так не любишь людей благородного происхождения? — подал голос король. — Потому что каждый должен знать своё место. Благородные — у королевского трона, а место служанки — у плиты с кастрюлями. И нечего девочке голову забивать разной ерундой. В общем, я предупредил: ещё раз попробуете подкатить к Линде со своими баснями, и вышвырну вас, как котят. Ночуйте и утром проваливайте из моего заведения! Рохмиро удалился, за ним, шурша юбкой, ушла и Линда. Нетрезвые ремесленники, поняв, что представления не будет, вернулись к своим кружкам. Дилль посмотрел на короля, который не сводил глаз с девушки, и вздохнул. — Э-э, дядя Юлиус, похоже ты с одного взгляда втрескался. — В смысле? — Юловар ощутимо покраснел, прекрасно поняв, на что намекает Дилль. — В том самом. Самое время, что и говорить! На нас облавы по всему городу, в любой момент нас могут голов лишить, а у дядюшки Юлиуса на уме красотка из кабака. — Ну, она в самом деле красивая. — Красивая, — согласился Дилль. — И рука у неё тяжёлая — к счастью, на себе не испытывал, но лично видел. Однако, Рохмиро прав: служанка ровня торговцу шерстью, а вовсе не… Или ты готов остаться торговцем? Я понятно объясняю? — Злыдень, — вздохнул Юловар. — Будь в ней хоть толика дворянской крови… — А без толики слабо? — не удержался Дилль. Король серьёзно посмотрел на него. — Нет, не слабо. Знаешь, когда-то давно я полюбил прекрасную девушку. Розанна была всего лишь дочерью захудалого дворянина из Гридеха. Я… — Юловар опустил голову, тяжко вздохнул и продолжил: — Я был вынужден подчиниться требованию отца и оставил её. А по пути обратно в Гридех она погибла. Юловар поднял голову и посмотрел в глаза Дилля. — Больше я подобной ошибки не совершу. Я только увидел Линду, сразу понял, что эта женщина — моя вторая половина. И вопреки всему готов возвести её на… ну, ты понял. — У-у, мозги окончательно набекрень. Я, конечно, не думаю, что наш хозяин будет против, когда всё вернётся на свои места, но… — Наш хозяин что-то скрывает, — проворчал король. — Уж слишком наглядно он демонстрирует свою нелюбовь к дворянскому сословию. — Ну сколько раз говорить: не привлекай внимания и выражайся проще, — простонал Дилль. — Скажи «темнит» вместо «скрывает». Скажи «ненавидит благородных» вместо… Дилль, не закончив, замолк, уставившись на стену, где в самом дальнем углу висел небольшой декоративный щит с красным крестом и перекрещёнными мечами. А ведь он уже слышал об этом гербе! Вот те раз, оказывается, и от лекций Шетерна есть польза. — Что случилось? — король с удивлением посмотрел на него. — Надо спрашивать «ты чего»? — машинально поправил его Дилль. — Да так, мысль образовалась. И я её думаю. — И о чём эта мысль? — полюбопытствовал король. — Вспомнился мне один старичок. Не знаю, где он жил, но иногда появлялся в таверне мамочки Августины. Так вот, по рассказам был этот старичок мелким бароном, но во время чумного поветрия все его деревни вымерли. А соседи его окончательно разорили. — А что с ним стало? — Не знаю. Пропал он и больше не появлялся. Помер, наверное, — равнодушно сказал Дилль. — Я это к чему? Помнится, очень ругал этот старичок всё благородное сословие: от баронов до самого короля. Совсем как Рохмиро. Вот я и думаю, а не проверить ли нам наличие той самой толики крови у любезного хозяина и его племянницы? — Но как? — оживился король. — Как — не вопрос. Вопрос — вышвырнут нас сразу или всё-таки сначала выслушают? Ночевать-то придётся на улице. — Может, до утра подождём? Дилль поглядел на «дядюшку» — глаза горят, и, судя по виду, он готов даже на ночлег на улице, лишь бы поскорее узнать правду. — Ладно, попробуем прямо сейчас, — вздохнул он. — Может, Рохмиро всё-таки не такой зверь, каким кажется. Дилль дождался, когда Линда вновь появится в зале и жестом подозвал её. — Говорите только по делу, — предупредила она. — Я не хочу, чтобы из-за меня такие благородные господа ночевали на улице. Говорила она про двоих, а смотрела на короля. Дилль понял, что процесс «втрескивания» прошёл обоюдно, и вздохнул. Видимо, судьба у него такая — быть на вторых ролях. Когда Гунвальд был рядом с Диллем, дамы не сводили с каршарца глаз, игнорируя его тощего и нескладного товарища. Теперь вот Линда предпочла ему короля, несмотря на то, что он — прославленный драконоборец, а Юловар представился всего лишь торговцем. Ну и ладно, какие его годы… — Ну, разумеется. Нам ещё бутылочку этого же вина и какую-нибудь солёную колбаску. И вот ещё что: милая девушка, ты случайно ничего не слышала о некоем бароне, который обеднел настолько, что был вынужден податься в кабатчики? Глаза Линды стали большими и испуганными. Она ойкнула и замотала головой. — Нет, нет, ничего не слышала. — Я ведь тебе говорил, что я — маг. И скрывать от меня истину, это как прятать иголку в кармане — она всё равно вылезет наружу. Напряги память. — Ничего не знаю. Вы нас с кем-то путаете. Не «его», а «нас». Оговорка девушки убедила Дилля, что он на верном пути. Он напыжился и начал вращать кистями рук над столом. — Вижу, — утробным голосом продолжил он. — Вижу славного предка, чьё имя овеяно легендами. Вижу! Линда потихоньку отступала от стола, соседи прекратили галдеть и уставились на бесплатное представление. Из дверей в кухню появился Рохмиро и с недоумением смотрел на странное действо. — …потом наступила чума. И обеднел баронский род, и разрушился древний замок. Наступил голод, а ненасытные соседи по кусочкам захватывали баронские земли. И покинул последний барон родовое гнездо, забрав с собой малолетнюю племянницу… Рохмиро решительно направился к нарушителям с явным желанием вышвырнуть их из кабака. — А ну пошли вон отсюда! — заорал Рохмиро. — Все вон! И девок своих забирайте! Дилль пригнулся, ожидая, что сейчас разгневанный кабатчик закатит ему оплеуху. Но к его удивлению вопль Рохмиро относился вовсе не к нему, а к притихшей компании. — Мне, что, повторить? — Но, хозяин, мы ещё даже не расплатились, — удивлённо протянул один из ремесленников. — Потом расплатитесь. Убирайтесь! Ремесленники подхватили девиц и исчезли, пока кабатчик не передумал насчёт оплаты. Когда они ушли, Рохмиро закрыл дверь на засов и повернулся. — А звали предка — барон Кадьяк, — завершил сеанс провидчества Дилль. Линда опять ойкнула, король вздрогнул и посмотрел сначала на девушку, потом на кабатчика. Сам же Рохмиро нехорошо прищурился. — Шантажировать нас вздумал, щенок? Дилль поглядел на здоровенный тесак, вдруг возникший в руке кабатчика, и понял — шансов нет. Магия ему не подвластна, а король, хоть должен уметь фехтовать, но безоружен. К счастью, в дело вступила девушка. — Дядя! Не смей! — Да я их не буду сильно резать. Просто свяжу и сброшу в канализацию — пусть муары с ними разделаются. — Дядя! — Отойди. Я не позволю всяким проходимцам марать славное имя Кадьяков. — Они не проходимцы. Ты же видишь, один из них маг, а второй — обычный торговец. — Он такой же маг, как я. Просто этот прощелыга откуда-то узнал о нашем прошлом и заявился сюда, чтобы стрясти с нас денег за молчание. — Позволь, Рохмиро, но ты не прав, — поскольку кабатчик не кинулся в драку, а вступил в разговор, к Диллю вернулось хладнокровие. — Если ты так истово хочешь сохранить тайну своего происхождения, то сначала сними и спрячь вон тот маленький щит. Любой знаток геральдики знает красный крест с мечами. — Но никто не знает, что мы с ней — потомки этого древнего рода. И никто уже об этом не узнает, потому что эту тайну вы унесёте с собой в могилу. — А откуда ты знаешь, что мы не оставили сообщников? — поинтересовался Дилль. — Которые, если мы завтра не вернёмся, растрезвонят на весь Тирогис, что потомки славных Кадьяков содержат какой-то жалкий кабак. — Нет у вас никаких сообщников, — нерешительно сказал Рохмиро, — я же знаю. — Ты маг-всевидец? Ну, тогда попробуй нас прикончить. — Дядя, перестань! Ты же видишь, что они приличные люди, а вовсе не шантажисты, — Линда встала перед кабатчиком, не давая ему приблизиться к жертвам. — Они — приличные мошенники, особенно этот, с зелёными волосами. — Сударь, — король выступил вперёд. — Поверьте, мы не злоумышляли против вас и вашей досточтимой племянницы. И можете быть уверены, мы не скажем ни слова о том, что сейчас стало достоянием гласности. — Эк ты загнул, — буркнул кабатчик. — Словно заправский королевский писарь. — Я получил хорошее образование, если это вас так волнует, — сказал король. — Но я не писарь, а всего лишь простой торговец шерстью. — Вот видишь, дядя, — девушка отчаянно пыталась отобрать у кабатчика тесак. — Не трогай их! — Да тебе-то что до них? — А, может, мне интересно, как шерстью правильно торговать. Отдай нож, говорю! — О как! — изумился Рохмиро, опуская тесак. — То есть, принц на белом коне тебе уже не нужен? Король покраснел, как варёный рак, услышав более, чем прозрачный намёк, да и Линда, сообразив, что сказала, цветом лица стала похожей на свеклу. Дилль не удержался от улыбки. — Вот видишь, Рохмиро, как всё замечательно складывается. Ты же не хотел, чтобы благородные проходимцы кружили голову Линде. Юлиус — всего лишь торговец. Всё случилось по твоему желанию. — Сейчас моё желание — открутить тебе зелёную голову, — прорычал кабатчик, оттолкнул племянницу в сторону и молниеносным движением схватил Дилля и короля за воротники. — Выметайтесь отсюда, пока я добрый! И если хоть полслова услышу о моём прошлом — даже под землёй вас найду! Посланные мощным кабатчиком, Дилль и Юловар пролетели шагов пять, пока не вошли в соприкосновение с землёй. Хорошо хоть Рохмиро перед тем открыл дверь. — Дядя! — послышался вопль Линды, и дверь с грохотом захлопнулась. — Вот зараза, мог бы и не в лужу нас швырнуть, — ругнулся, отплёвываясь, Дилль. — Ну, господин Юлиус, теперь ваше любопытство удовлетворено? — И даже более, чем я смел надеяться, — король невозмутимо выбрался из лужи и стряхнул с себя грязь. — Спасибо тебе, Дилль. Всё складывается замечательно, осталось только вернуть себе власть и наказать заговорщиков. — Но перед этим нужно найти, где провести ночь. Пока они размышляли, куда податься, дверь чёрного хода скрипнула, и в темноте появилась девичья фигурка. — Эй, вы здесь? — Да, сударыня, — Юловар вышел ей навстречу. — Мы к вашим услугам. — Я подумала, может, вы переночуете у нас на конюшне? Там есть небольшой сеновал. Это, конечно, не то, что в доме, но всё же лучше, чем на улице. — Спасибо, моя госпожа, — Юловар поклонился в лучших дворцовых традициях. — А как твой дядя? — осведомился Дилль. — Он не будет против? — Конечно, будет, — хихикнула Линда. — Но он не знает. А если вы проснётесь с восходом и уйдёте, то и не узнает, что всё-таки предоставил вам кров. Пойдёмте, я покажу вам место. — Позвольте поддержать вас, — Юловар подхватил девушку под локоть. — У вас, господин Юлиус, манеры не торговца, а истинного придворного кавалера. Вы, сударь, настоящий искуситель. — При виде вас, сударыня, любой торговец станет наигалантнейшим кавалером. Не будет ли нескромным с моей стороны спросить, неужели вам так нравится шерсть и всё, что с ней связано? Услышав последний вопрос, Дилль вздохнул и дальше не пошёл. Третий, как говорится, лишний. Он поёжился и уселся на корточки, прислонившись спиной к деревянной стене. Всё-таки любовь — страшная вещь! Она заставляет терять голову даже королей — Его Величество, похоже, при виде девушки совсем забыл о нависшей над ним смертельной опасности. Тео, к примеру, тоже странные штуки вытворяет ради своей Реллы. Или, вернее, вытворял. И только Дилль сохраняет холодный рассудок и здравый смысл. Он вздохнул — может, тоже поддаться всеобщему безумию и влюбиться в какую-нибудь очаровательную девушку? Занятый такими мыслями, Дилль не заметил, как уснул под фырканье лошади и невнятную беседу влюблённых.Глава 28
* * *
— Ты — кретин! — Ваша светлость, говорю вам, волноваться не о чем. Они погибли. Но на случай, если король и сбежавший с ним адепт не полезут в канализацию, а отсидятся и вздумают вернуться, в тайном ходе размещены арбалетчики. При любом исходе, беглецы мертвы. — Принеси мне труп короля, и я поверю. И даже извинюсь перед тобой. — Я не самоубийца, — мастер Леклер выпрямился. — Если желаете, пошлите туда своих солдат. Герцог Фрадбург, раздувая ноздри от гнева, смотрел на невозмутимого магохранителя. — Леклер, ты уверен, что у этого хода нет никаких ответвлений? — Нет, не уверен, но судя по хронике, этот ход проделали прямиком в канализацию. Это было ещё до того, как в ней объявились муары. Я уверен, что монстры сожрали короля и адепта, как они обычно убивают всякого, кто попадает в канализацию. Герцог, прихрамывая, принялся ходить по кабинету. Лжекороль — в недавнем прошлом Ошмель, сидел на стуле и не обращал ни на кого внимания. Без управляющей магии камень Ильма делал его истуканом. — Почему Гвинард не дождался меня? — Он сказал, что его присутствие необходимо в Академии — там непременно возникнут трудности, когда Совет высших магов узнает о предательстве Адельядо. Мастер должен взять Совет под контроль. Он уехал, как только набрался для этого сил. — Ты справишься с «королём»? — Конечно, — лысая голова Леклера качнулась. — К тому же, мастер Гвинард обещал вернуться к утру и помочь. Ваша Светлость, он тоже считает, что король погиб, однако я думаю, что лучше не дожидаться утреннего оглашения, а предупредить всех о королевском двойнике прямо сейчас. Всех — от глав кланов до самых малозначительных дворян и чиновников. Особенно, если они истово преданы трону. — Не учи меня, — буркнул герцог, уже решивший разослать соколов с посланиями. — Где королевская печать? — Настоящая где-то в канализации, а подделанная — вот, — Леклер протянул ему перстень с печаткой. — Как видите, мастер Гвинард предусмотрел возможную потерю настоящей печати. — Хорошо, хоть у одного из вас есть голова на плечах, — брюзгливо сказал герцог. Он быстро написал короткое послание о покушении, организованном Адельядо и Крюэлем, и бегстве королевского двойника, пообещал награду за голову преступника и лично королевские милости для того, кто сумеет его уничтожить. После этого запечатал письмо подделкой государственной печати и привязал его к лапе сокола, сидевшего в золотой клетке. — Лети, брат! Леклер смотрел, как сокол серой молнией скользнул в оконный проём и скрылся в ночи. Маг всегда удивлялся древней магии, которая сотни лет заставляла этих хищных птиц безошибочно находить адресатов. Не то, чтобы Леклер интересовался магией природы и жизни — его специфика была иной, но уважение к древним магам переполняло его каждый раз, когда он сталкивался с плодами их деятельности. Он понятия не имел, как древним удалось добиться того, что соколы передают из поколения в поколение столь важные свойства. А ведь он маг не из последних! Да, древние могли многое… — Ты уснул? — герцог Фрадбург бесцеремонно пихнул задумавшегося мага. — Поднимай короля, пора выступать с краткой речью перед дворцовой челядью. Эрнест! В королевский кабинет вошёл командир гвардии клана Сокола. — Десять мечников перед королём, ещё десяток — позади, — распорядился Фрадбург. — По три арбалетчика с каждого бока. Убить любого, кто посмеет приблизиться к Его Величеству. Всё понял? — Так точно, ваша светлость, — поклонился офицер. — Да, вампиров не трогать, — вспомнил герцог, взглянув на Коэри, стоявшего с каменной физиономией. — Коэри, но всё же твоим подчинённым лучше не соваться к королю. Остаток ночи они пусть отдохнут, а завтра будете болтаться среди толпы, станете первой линией обороны. Кстати, как они отреагировали на произошедшее? Коэри кивнул. — Всё хорошо, Ваша светлость. Коэри солгал. Ничего хорошего не было, как не было и единства в небольшом вампирском отряде. Коэри рассказал соплеменникам, что король вызвал его и поведал о своих подозрениях насчёт готовящегося покушения. После чего Его Величество попросил провести ночь рядом с ним — как оказалось, не зря. Когда случилось покушение, Коэри сумел перебить нападавших, а гроссмейстером занялись прибывшие маги. На вопрос, почему король обратился к нему, а не к мастеру Орхаму, Коэри только развёл руками и сказал, что, по-видимому, Его Величество заподозрил мастера в двойной игре. И, возможно, король оказался не так уж и неправ, ведь одним из участников покушения был не кто иной, как Теовульф — ученик Орхама. Мастер Орхам исчез, и ни подтвердить, ни опровергнуть слова Коэри не мог. Остальным вампирам пришлось признать, что до момента возвращения мастера Орхама Коэри принимает командование, как самый опытный воин. Но косые взгляды Илонны и Сюдри говорили лучше всяких слов, что до конца Коэри они не верят. Например, Коэри очень не понравились их туманные намёки, что неплохо бы провести расследование, каким, собственно, образом заговорщики проникли во дворец. Отвлечь их от этого замысла он, конечно, не мог, а потому пока просто запретил всем покидать казарму — дескать, гвардия сейчас лютует как во дворце, так и на прилегающей территории. Но завтра несносная девчонка и её приятель наверняка снова поднимут эту тему. Коэри вздохнул — неужели придётся убивать ещё и их? Но ради помощи клану он был готов и на это. — Леклер, прежде, чем король начнёт свою речь, он должен отправить курьера к архиепископу Одборгскому с приказом срочно приехать во дворец. — Хорошо, Ваша светлость, — кивнул маг. — Эрнест! — герцог повернулся к командиру своих гвардейцев. — Выдели десяток людей, и как только архиепископ появится во дворце, препроводи его в подвалы и определи в камеру рядом с гроссмейстером. Начнёт орать, можете намять ему бока. Но не убивать архиепископа ни в коем случае — с Церковью ссориться нам нельзя. Пусть Конклав сам лишает сана сообщника заговорщиков. — Будет исполнено. — Леклер, ты запомнил, о чём должен говорить король? — У меня хорошая память, Ваша светлость. — Тогда выступаем. Когда процессия добралась до Тронного зала, там уже собрались гвардейцы, полуодетые слуги, несколько поваров, конюхи — словом, все те, кто охранял королевский дворец и жил в нём. Нелепо смотревшие без оружия гвардейцы бросали сумрачные взгляды на вооружённых до зубов воинов клана Сокола, отгораживающих пространство около трона от остальной части зала. Слуги перешёптывались, не до конца понимая, что происходит — они пересказывали друг другу самые нелепые слухи, вроде того, что гроссмейстер пытался превратить короля в жабоящера, но не сумел до конца исполнить колдовство, и теперь Его Величество ходит с туловищем человека и головой лягушки. Когда король появился в зале, послышались облегчённые вздохи — никакой лягушкиной головы у него не наблюдалось. Не глядя на подданных, король поднялся на возвышение у трона. Позади него встали мастер Леклер и герцог Фрадбург. Король выпрямился и громко сказал: — Сегодня ночью на нас было совершено предательское нападение. Змея, которую мы пригрели на своей груди, попыталась укусить нас в благодарность за все наши добрые дела. Имя этой змеи — гроссмейстер Адельядо! Вместе с прокуратором Крюэлем они замыслили вероломное нападение. В толпе раздались возмущённые возгласы. — Но, к счастью, в королевстве остались люди, преданные нам. Мастер Гвинард — второй маг Ситгара, вовремя предупредил нас о злоумышлении против короны. А гвардия — наша правая рука, которая должна была охранять покой короля, не увидела предателей, проникших во дворец. Или, кто знает, не захотела увидеть. И если бы не помощь верных магов — мастера Гвинарда и мастера Леклера, а также не самоотверженность воина-вампира Коэри, замысел предателей мог бы осуществиться. Но, Хвала Единому, мы живы и невредимы, а заговорщики либо мертвы, либо находятся в тюрьме. Их судьбой мы займёмся после Сбора Кланов. Коэри больше не слушал короля — он внимательно оглядывал собравшихся. Все они были искренне возмущены попыткой покушения на короля, даже гвардейцы, которых разоружили и отстранили от службы. Коэри поглядел на Рибрина, стоявшего с багровой физиономией, и не удержался от усмешки. Да уж, капитану не позавидуешь — за одну ночь он превратился из влиятельного офицера во всеобщее посмешище. И, словно отвечая на мысли вампира, король продолжил: — Не чувствуя себя под достаточной защитой, мы обратились к нашему давнему другу и соратнику герцогу Фрадбургу за помощью. Отныне воины клана Сокола будут охранять покой короля. Неподчинение их приказам будет строго караться… Коэри посмотрел на Леклера и подивился, насколько могуч этот невзрачный маг. Леклер стоял с невозмутимым видом, изредка обращался с какими-то вопросами к герцогу Фрадбургу — в общем, вёл себя, как обычный человек. Если бы Коэри не знал, то ни за что не заподозрил бы, что Леклер при этом управлял «королём», заставляя его произносить нужную речь. Как маг умудряется делать столько дел одновременно, вампир искренне не понимал. — А сейчас каждый из вас будет допрошен, — закончил король. — Попытка избежать допроса или скрыть сведения, касающиеся заговора, будут расценены, как измена, и караться соответственно. Герцог Фрадбург, прошу вас, приступайте. Король уселся на трон и застыл подобно изваянию. Фрадбург, слегка прихрамывая, ткнул пальцем в бывшего командира дворцовой гвардии. — Господин Рибрин, вы первый. Следуйте за капитаном Эрнестом. Рибрин, ставший ещё мрачнее, вышел в соседнюю галерею, где уже был приготовлен стол с письменными принадлежностями. Остальная дворцовая челядь осталась ждать своей очереди под пугающе неподвижным взглядом короля Ситгара.* * *
Дилля разбудил толчок в плечо. Он со стоном поднялся и принялся разминать затёкшие ноги. — Вот не знал, что маги могут спать даже в таком скрюченном положении, — иронично сказал король. — А как мне ещё спать? — огрызнулся Дилль. — Я не стал вам мешать. — Спасибо тебе, сэр Диллитон, — Юловар положил руку Диллю на плечо. — За что? — За понимание. Мы с Линдой долго разговаривали. Чудесная девушка. — Чудесная, — согласился Дилль. — А как долго вы болтали? Поспать успеем или уже пора выходить? — Вообще-то светает, — король приоткрыл дверь конюшни. — Я даже не заметил, как ночь прошла. Дилль поморщился — ноги он отсидел, и теперь их немилосердно кололо тысячами иголок. Наконец пытка прекратилась, он прошёлся от двери конюшни до стены и обратно, и бодро сказал: — Ну всё, я готов. Какие наши планы? Если ты, дядюшка, за разговорами с красивой девушкой не забыл, нам ещё предстоит вернуть кое-кому престол и наказать предателей. — Разумеется, не забыл, — с лица короля исчезла романтическая улыбка. — Сегодня Сбор Кланов. Нужно перехватить графа Эльдо, герцога Витри или герцога Гардио в тот момент, когда они проедут по улицам Тирогиса. Если всё получится, я получу поддержку влиятельных кланов и с их помощью сумею объявить, что на троне сейчас находится самозванец. — Думаю, ваши герцоги и графы уже получили предупреждение о королевском двойнике и хивашском шпионе, — возразил Дилль. — Как и о том, что вышеуказанного двойника нужно убить, едва он будет обнаружен. Или ты забыл о страхе перед магами? Да любой солдат предпочтёт сначала вогнать стрелу в глаз магу-преступнику, а только потом вести с ним переговоры. Ночью мы уже получили подтверждение. — Герцог Витри — человек рассудительный. Я уверен, что он не отдаст приказа немедленно убить меня. В самом худшем случае, он предпочтёт доставить меня во дворец, а, значит, по пути будет шанс доказать ему, что я — король. — Замечательный план, — критически сказал Дилль. — Вот только трудно доказывать, когда рот заткнут грязной тряпкой, а руки связаны за спиной. И не стоит забывать, что едва заговорщики увидят тебя, как тут же предпримут контрдействия. К примеру, мастер Гвинард лишит тебя воздуха — а без воздуха не только говорить, но и дышать, знаешь ли, тяжко. Или Леклер уставится своими белыми глазищами и высосет из тебя жизнь. Или лжекороль, которого они посадили на трон, отдаст приказ нашпиговать стрелами преступника — ему вообще никто перечить не осмелится. — Слушай, господин критикан! — рассердился король. — Если мой план настолько плох, предложи лучший. — Нет у меня никакого плана, — и тут же, опровергая свои слова, заявил: — Можно предупредить ваших герцогов и графов о том, что на троне самозванец. Письмом, к примеру. А уж потом попробовать встретиться с ними лично. — У меня уже нет королевской печатки — если помнишь, она осталась в клоаке. А без печати это письмо никто всерьёз не воспримет. — Можно попробовать поднять народ. Хотя, конечно, вряд ли удастся сделать это быстро, а городская стража и гарнизон не дремлют. Или проникнуть в Академию через канализацию и убедить магов, что перед ними истинный король. Думаю, мастер Гвинард уже позаботился о магах и рассказал им нужную версию событий — он всё-таки второй после Адельядо человек и сейчас наверняка командует всем в Академии. Но я знаю, что многие мастера — люди разумные. И после проверки, они… — Они поведут себя не лучше, чем мои вассалы, — хмуро перебил его король. — Сначала они обездвижат нас, а потом появится Гвинард. Его реакцию ты уже предсказал. — Ну, тогда не знаю, — развёл руками Дилль. — Конечно, если бы настоящий король появился прямо перед всеми собравшимися главами кланов и объявил об измене, может тогда и был бы какой-то шанс. Может, в присутствии такого количества народа заговорщики не осмелились бы… — Думаю, осмелились бы — терять им нечего, — мрачно возразил Юловар. — Но твоя последняя мысль неплоха. Помолчи, дай мне подумать. Король погрузился в раздумья, а Дилль послушно умолк. Наконец Юловар вздохнул и с сожалением покачал головой. — Нет, ничего не получится. Незаметно во дворец мне не попасть, да и путь до Тронного зала будет тщательно охраняться. Леклер знает обо всех тайных ходах, и каждый выход уже наверняка перекрыт. А заявляться во дворец через парадный въезд — самоубийству подобно. Нет, всё-таки единственный шанс — это переговоры с главами кланов. В этом случае я смогу приехать на Сбор вместе со свитой сопровождения… — У нас будет только она попытка, — напомнил Дилль, — поэтому нужно трижды подумать, кому из глав кланов довериться. А даже если этот граф или герцог возьмёт нас с собой, то, конечно, никто из дворцовых слуг и солдат не узнает человека, как две капли воды похожего на короля. — Тьфу на тебя! — рассердился Юловар. — Каркаешь, как ворона помойная. — Просто я трезво мыслю, — насупился Дилль. — А что, в королевский дворец совсем-совсем никаких ходов нет? — Я же говорю, есть. Но о тех, о которых мне известно, знает и Леклер, чтоб этого предателя разорвало! — А вдруг есть ещё какие-нибудь ходы, о которых неизвестно никому? — Даже если таковые и имеются, то я о них ничего не знаю, — буркнул король. — Соответственно, толку от них нет. — Я вот подумал, может, муары о таком ходе знают, — предположил Дилль. — Надо было спросить их. — Вряд ли, — с сомнением произнёс Юловар. — Безопасность ситгарских королей всегда тщательно соблюдалась. И потом: даже если и существует такой ход, о котором все забыли, то на нём наверняка установлена сигнализация, которая переполошит весь дворец, едва мы его откроем. — Не обязательно, — возразил Дилль. — Заклинание сигнализации обновлял Леклер, поэтому оно сработало. А если никто не пользовался ходом, то никто и не обновлял сторожевых заклятий. Так что, есть шанс, что мы сумеем незаметно проникнуть во дворец. Вопрос только, что мы будем делать дальше? — Дальше всё было бы просто, — пожал плечами король. — В зависимости от того, куда вывел бы нас ход, мне пришлось бы добираться либо до розовой гостевой спальни, либо до винной кладовой, откуда есть скрытый ход до Малинового зала — он соседний с Тронным. Но, боюсь, по пути пришлось бы драться. Я, хоть и неплохой фехтовальщик, но с десятком гвардейцем не совладаю. А ты, насколько я помню, даже не знаешь, с какой стороны меч держать. И магии у тебя нет. Так что… — Ну, что касается драк, знаю я одного человека, которому хлеба не надо — дай мечом помахать, — задумчиво сказал Дилль. — И мечом он владеет искуснее, чем повар поварёшкой. Да ты его знаешь — это Гунвальд.Глава 29
— Каршарец? Да, пожалуй. Но ведь он теперь трактирщик или что-то вроде этого. Захочет ли он?.. — Поменять спокойную жизнь на драку? Голову закладываю, что да, — усмехнулся Дилль. — Итак, весь вопрос — как попасть во дворец. Пожалуй, придётся мне снова лезть под землю. — Пойдём вместе. — Нет, застрянешь опять. Я быстрее управлюсь. Вот только я снова превращусь в помойное пугало. Надо бы у Линды попросить другую одежду и лампу. И ещё шляпу — прикрыть мою зелёную причёску. — Я попрошу, — быстро сказал Юловар. — Да уж, это будет лучше. С меня-то она точно сребреник затребует, а тебе, возможно, бесплатно отдаст. А мне деньги сейчас пригодятся. — Каршарцу заплатить? — удивился Юловар. — Нет, нужным людям, чтобы они Гунвальда нашли. Ну, дядюшка Юлиус, давай, иди к своей ненаглядной и без комплекта одежды не возвращайся. И постарайся не слишком долго любезничать с Линдой. Кстати, если Рохмиро тебя увидит, лучше сразу беги. — Надеюсь, не увидит, — сказал король и направился к чёрному ходу в кабак. Против ожиданий Дилля, вернулся Юловар уже минут через десять с узелком одежды. — Чудесная девушка, — промолвил король, отдавая Диллю узелок. — Никаких лишних вопросов. Дилль забрал узелок и сказал: — Мне нужно найти людей, которые смогут доставить весточку Гунвальду. Не знаю, сколько у меня на это уйдёт времени. Потом ещё спуск в канализацию и переговоры с муарами. — Я буду ждать здесь, — король понял, о чём говорит Дилль. — Или где-нибудь неподалёку от кабака. — И не надо ни с кем разговаривать. Притворись немым. Всё, я пошёл. Дилль шмыгнул из конюшни и направился вверх по улице. Уже рассвело и на улицах начали появляться первые прохожие. Мальчишка-водонос, тащивший на тележке кадушку, высотой больше, чем он сам; потиравший красные глаза ночной сторож с деревянной колотушкой; гробовщик, нёсший на плече необструганный маленький гроб; оборванец с грязным ковриком — то ли попрошайка, то ли просто нищий, которого стража согнала с места. Дилль расспросил мальчишку-водоноса, не знает ли он, где найти Шаберта. Заспанный пацан, таращась на зелёные пряди Дилля, неопределённо махнул рукой куда-то вверх по улице и поплёлся к колодцу. Дилль заглядывал в каждый переулок, и в третьем ему улыбнулась удача — он заприметил нужного ему парнишку. Тот сидел на колоде для рубки птицы и прикладывал к лицу грязную мокруютряпку. — Привет, Шаберт! Помнишь меня? — О, господин драконоборец! — мальчишка убрал тряпку и улыбнулся щербатой улыбкой. — Как же, конечно, помню. На щеке его красовался здоровенный красно-фиолетовый синяк. — Заработать хочешь? — сразу перешёл к делу Дилль. — Кто ж не хочет? — ответил мальчишка. — Опять какого-нибудь торгаша наказывать будем? — Нет. Помнишь каршарца, что был со мной в прошлый раз? — получив утвердительный кивок в ответ, Дилль продолжил: — Гунвальд держит не то кабак, не то таверну. Где именно, не знаю. Твоя задача — найти его. — Угу. А когда найду? — Передашь ему, что Дилль ждёт его около кабака «Стойло ржавого дракона», и что помощнику повара срочно нужна помощь. Пусть бросает всё и мчится туда. Запомнишь? — Запомню. Оплата? — Сребреник, если каршарец окажется в кабаке через два часа. Два, если он придёт раньше. — Сразу давай два, я знаю, где его притон. Кабак называется «У каршарца» — туда ходят только стражники да наёмники. Остальные не рискуют — можно по шее запросто получить. Дилль усмехнулся — похоже, Гунвальд ничуть не изменился, став кабатчиком. Он вынул две монеты и отдал их Шаберту. — Держи. — А если каршарец не послушается меня? Оплату я не верну, — предупредил мальчишка, сгребая сребреники. — Если не послушается, то можешь передать ему, что Дилль лично к нему заявится и наизнанку вывернет. Так и скажи. — Понял. — И вот ещё что: где тут ближайшая дыра в канализацию? Шаберт опасливо посмотрел на странного драконоборца. — Вот не подумал бы, что драконоборцы занимаются мокрыми делами. — Тебя не касается, чем я занимаюсь. Я же не спрашиваю, почему у тебя синяк на пол-лица. — Папашка удружил, — поморщился Шаберт. — Напился до зелёных демонов. Таких же зелёных, как ваши волосы, сударь. — Забудь про волосы. Так где ближайшая дыра? Мальчишка пояснил, как Диллю найти ближайший люк и умчался, топая разбитыми башмаками по лужам. Дилль отправился на поиски люка и вскоре обнаружил невысокую башенку между домами, в нижней части которой находились узкие щели — через них вода и грязь с улицы стекали вниз. Дилль озадаченно поскрёб затылок — через эти щели даже кошке будет затруднительно пробраться в клоаку. Он отправился на поиски другого хода под землю. Дилль нашёл ещё два стока — таких же узких, и только с третьим ему повезло. Эта башенка была полуразрушена, а потому щель для стока была довольно широкой. Он огляделся, убедился, что редкие прохожие не обращают на него никакого внимания и нырнул в щель ногами вперёд. Конечно, закон подлости сработал исправно — лестница, по которой он мог бы спуститься вниз, давно сгнила. Едва Дилль поставил ногу на перекладину, как подгнившее дерево подломилось, и он рухнул. Пролетев метра четыре, Дилль упал в груду грязи и гнилого мусора. Убедившись, что он ничего себе не сломал, а лампа цела, Дилль повесил узелок с запасной одеждой на трухлявую лестницу. — Муары! — завопил он в горизонтальный ход, ведущий в подземные тоннели. — Эй, вы где? Мастер желает вас видеть. Ответом ему послужило только журчание воды. Дилль вздохнул, разжёг масляную лампу и, скрючившись в три погибели, полез на поиски муаров. Теперь, когда круглых стражей рядом с ним не было, он чувствовал себя так, как и положено нормальному человеку, оказавшемуся в таком неподходящем месте. Попросту говоря, Дилль отчаянно трусил. Потревоженные светом крысы с противным писком шмыгали у него под ногами. С потолка свешивались гроздья летучих мышей, шевелившихся при попадании на них света лампы. Из разлома в стене к нему потянулись какие-то то ли щупальца, то ли ожившие верёвки, и Диллю пришлось обойти это место, прижавшись к камням противоположной заплесневелой стены. За очередным поворотом тоннеля Дилль увидел, как из воды появилась жирная тушка жабоящера, светившаяся нехорошим бледно-зелёным светом. Бледный жабоящер разинул пасть, полную острых зубов. Дилль грозно прикрикнул, а потом долго оглядывался — не собирается ли это существо его преследовать. Жизнь в подземелье кипела, и только муаров он не видел. — Проклятье на ваши круглые туши! — заорал Дилль. — Быстро идите сюда, не то я не знаю, что с вами сделаю! Видимо, невнятная угроза возымела действие — вскоре Дилль увидел перед собой круглый светящийся шар. — Фух, я уж думал, вы покинули клоаку, — выдохнул он. — Мы не можем покинуть это место, это запрещено, — проинформировал Дилля муар. — Да знаю я, — отмахнулся он. — Это я так… Назови свой номер. — Двадцать второй. — Слушай, двадцать второй, мне нужно попасть в королевский дворец. Есть ли из канализации туда ходы? Ну, кроме того, через который мы пришли. — Нет, — незамедлительно последовал ответ. — Ты уверен? — помрачнел Дилль. — Может, другие ваши знают? — Я знаю всё, что знают остальные муары, — без интонаций сказал тот. Дилль вздохнул — вот и накрылся план по незаметному проникновению в королевский дворец. Остаётся попробовать вариант с письмом… — Двадцать второй, там, где мы с королём вышли из тайного хода, остались его драгоценности. Вы их… — Уничтожили, — последовал бесстрастный ответ. — В них была магия. — Та-ак, — протянул Дилль. — Значит, печать тоже приказала долго жить — письмо отпадает. Скажи-ка, а вы можете проникнуть в тайный ход, который ведёт в королевский дворец? Это ведь не поверхность… — Нет, мастер. За отсекающей решёткой — запретная зона. — Та-ак, во дворец нам тоже не попасть. Плохи наши дела. — Мастер, ты можешь попасть на территорию дворцового сада, а оттуда в королевский дворец, — сказал муар. — В пруду существует сток для воды, который соединяется с канализацией. Такие же стоки есть и в других домах кланов. Дилль тут же вспомнил, как он вылез посреди пруда в каком-то из домов кланов Высокорожденных после первого своего путешествия по клоаке Тирогиса. Значит, и в королевском саду есть пруд. Наверное, строил замки один и тот же архитектор, который не стал отклоняться от удачной идеи. — Это всё прекрасно, но нам нужно будет добраться от пруда до дворца, а сделать это незаметно, увы, не получится. Ладно, это не ваши заботы. Так, двадцать второй! Будь около того люка, через который я выберусь наверх, и жди нас. Если мы сегодня не придём, можешь уйти и заняться своими делами. Всё понятно? — Да, мастер, — прошелестел муар — Тогда давай, расчищай мне дорогу обратно, а то развелось тут у вас всяких щупалец да странных бледных жабоящеров. Того и гляди сожрут и не подавятся. — Слушаюсь, мастер, — и муар послушно поплыл перед Диллем, разгоняя в стороны подземных обитателей. Обратный путь Дилль проделал гораздо быстрее — теперь никто не покушался испробовать на вкус его драгоценную персону. Дойдя до люка, через который он спустился, Дилль зажал зубами узелок с чистой одеждой и принялся карабкаться наверх, упираясь в скользкие стены руками и ногами. Выбравшись, Дилль юркнул за ближайший сарай, сбросил с себя грязную и промокшую одежду и начал облачаться в запасную. — Чтоб её, эту красотку! — ругнулся он, когда развернул что-то ярко-синее в весёлый жёлтый горошек. — Она издевается надо мной? Не иначе Рохмиро ограбил всех шутов в округе. Только колпака с бубенцами не хватает. Синяя в жёлтый горошек рубаха и штаны в чёрно-красную полоску — да любой шут от зависти удавился бы, увидев Дилля в таком наряде. С учётом его изумрудно-зелёной причёски, остаться незамеченным на улицах города Дилль не сможет при всём желании. — Ладно, с Линдой я потом разберусь, — зловеще пообещал он, пряча под шляпу свою приметную шевелюру. В этот момент раздался громкий вой, присущий только одному инструменту — горну королевских глашатаев. А затем послышался стук копыт, и за квартал от себя Дилль увидел верхового глашатая — тот остановил коня, оставил свою трубу болтаться на ремешке, развернул свиток и принялся зачитывать текст: — Жители Тирогиса! Сегодня ночью на нашего великого короля Юловара Второго гроссмейстером Адельядо и прокуратором Крюэлем было совершено покушение. Его Величество — будь он здрав долгие года, жив и не пострадал. Заговорщики арестованы. Двойник короля, созданный магом Адельядо, сумел сбежать. За живого двойника назначена награда — пятьдесят золотых. За мёртвого двойника короля — награда сто пятьдесят золотых. Спешите стать богатыми. — Вот мерзавцы, сейчас они весь город на короля натравят, — прошипел Дилль. — Двойника короля может сопровождать ещё один заговорщик. Особые приметы — зелёные волосы. Награда за его поимку — пять золотых за живого, и десять — за мёртвого. — Не, ну так нечестно — всего десять монет против ста пятидесяти за короля, — запротестовал Дилль и поглубже нахлобучил шляпу. — Так, надо спешить, пока «дядюшка» опять не попал в переделку. И помчался к кабаку, справедливо опасаясь, что король, к примеру, обзовёт какого-нибудь бродягу благородным господином или ещё чего учудит… По пути за ним увязалась кудлатая дворняга и с хриплым лаем попыталась вцепиться ему в штаны. На уговоры и ругательства собачонка не реагировала и продолжала громко лаять, отчего Диллю казалось, что сейчас все местные жители начнут выглядывать из окон и увидят одного из преступников… К счастью, собачка вскоре переключилась на хрюкавшего за забором хряка, тем самым перестав привлекать ненужное внимание к его персоне. Прибежав к «Стойлу ржавого дракона», Дилль сунулся в конюшню и, конечно, никого там не обнаружил. — Я так и знал, — он огляделся. — Ну и куда мог запропаститься мой новый родственничек? «Дядюшки» нигде не было видно. Дилль пробежался по окрестностям кабака — безрезультатно, король, как в воду канул. Неужели его схватила стража? Или кто-то из местных уже подсуетился? А, может, этим «кто-то» был Рохмиро? Услышав вопли глашатая и припомнив зелёные волосы Дилля, кабатчик вполне мог сложить очевидные факты воедино, схватить короля и сдать его. Мёртвого, понятно — так трижды выгоднее. Мнение Линды, разумеется, Рохмиро при этом учитывать не стал бы. Дилль в полном отчаянии вернулся к кабаку и, не придумав ничего другого, решил расспросить девушку — уж кто-кто, а она должна знать, если вдруг с её возлюбленным случилось несчастье. Он открыл дверь чёрного хода и негромко позвал Линду, готовясь при этом задать стрекача, если вместо девушки вдруг объявится её дядька. На его зов никто не появился, зато Дилль услышал громкий голос, доносившийся из общего зала. И голос этот принадлежал одному здоровенному каршарскому варвару. Во избежание встречи с хозяином Дилль не рискнул идти через кухню — он выскочил наружу, оббежал кабак и приоткрыл уличную дверь. В получившуюся щель он разглядел, что посреди безлюдного зала сидят двое мужчин — Гунвальд и Его Величество король Ситгара, а рядом с ними стоит Линда с огромным блюдом в руках. — О, курятинка! Давай сюда! — громогласно зарычал каршарец, забирая блюдо у служанки. — Я два дня ничего не ел. Да, красотка, и кувшин пива тащи. Нет, два! Одного кувшина нам маловато будет. Дилль бесплотной тенью просочился внутрь и, подойдя к столу, состроил самую грозную физиономию, какую только смог изобразить. — Вы чего тут расселись? — шёпотом спросил он. — Сейчас Рохмиро сдаст нас страже. — О, Диллище! — заулыбался Гунвальд. — А ты чего шепчешь? Охрип? Дилль нетерпеливо отмахнулся и уставился на короля. — Рохмиро куда-то уехал, — пояснил Юловар. — Я видел, как он запряг лошадь и укатил с утра пораньше. Линда сказала, что к мяснику. А Гунвальд, как оказалось, голодный, вот мы и решили подождать твоего возвращения здесь. Во всяком случае, пока тут лишних глаз и ушей нет. — Нет — будут, — мрачно сказал Дилль. — Сейчас по Тирогису разъезжают глашатаи и во всю глотку орут о ночном покушении и побеге королевского двойника. И, конечно, о награде в сто пятьдесят монет. Надо уходить, пока Рохмиро не вернулся. — Думаешь, он заподозрит меня? — спросил король. — Нет, меня, — буркнул Дилль. — Объявлено, что двойника сопровождает некий тип с зелёными волосами. Рохмиро сразу же догадается, что речь идёт о нас. Дальше, думаю, продолжать нет нужды. — А причём тут тип с зелёными волосами? — спросил Гунвальд, обгладывая куриную ножку. Дилль без слов сдёрнул шапку, явив каршарцу свою изумрудную шевелюру. Гунвальд поперхнулся и закашлялся. — Дилль, за что тебя так? Бросай ты эту Академию. — Гунвальд, хватит жрать! Надо уходить. — Ты узнал? — спросил король. — Да. Они сказали, никаких других ходов нет, — Дилль посмотрел на азартно жующего каршарца и схватил куриное крылышко. — Думаю, придётся действовать, как изначально и предполагалось — пытаться убедить кого-нибудь из глав кланов. — Рад, что ты такого же мнения, — чопорно сказал король. — Значит, нужно добраться до Триумфальной арки — там обязательно кто-нибудь проедет. Лишь бы стража не помешала. — Стражей могу я заняться, — пробурчал каршарец, обгрызая кость. — Их как, совсем убить или просто оглушить? — Гунвальд, ты хоть знаешь, что вообще происходит? — спросил Дилль. — Ты же рискуешь лишиться всего. В том числе и собственной жизни. — Какая разница, если моим друзьям нужна помощь? — варвар приложился к кувшину, и содержимое его сразу уменьшилось на треть. — К тому же, лишаться мне нечего. Разве что вот этой железяки, да и она краденая. Дилль посмотрел на короткий меч на поясе варвара и удивился. — А как же твой кабак? Ты ведь теперь добропорядочный гражданин. Зачем ты украл меч? — Торговец из меня получился не так чтобы очень, — невозмутимо пояснил Гунвальд, — поэтому я даже не заметил, как по уши залез в долги. На днях в мой кабак заявились ростовщики в сопровождении городской стражи и сказали, что после того, как они отберут кабак, я им останусь должен ещё двадцать золотых. Пришлось доступно объяснить, что с каршарцами так разговаривать нельзя. Правда, после этого те из стражников, которые остались на ногах, ускакали за магом, а мне пришлось бежать. Дилль только хмыкнул, а король серьёзно сказал: — Когда всё закончится, я верну тебе твоё заведение, а негодяев примерно накажу. — Не надо, — отмахнулся каршарец. — Я ж им в самом деле задолжал. — Но как ты умудрился наделать столько долгов за пару месяцев? — удивился Дилль. — Ты золотую посуду закупил что ли? — Не, я как начал вести дела, так сразу решил, что вино разводить водой не буду — терпеть не могу кислятину. И мяско брал только свежее, прямо с боен. У меня всё самое лучшее было. Только прибыли не было почему-то. — Ну ты и лопух! — поневоле развеселился Дилль. — Не удивительно, что ты прогорел. Найди-ка хоть один кабак, где подают неразведённое вино? — Всё, хватит болтать! — король поднялся. — У тебя остались деньги? Заплати и уходим. Дилль выгреб остатки денег и отдал их служанке. Линда молча спрятала сребреники и, глядя на Юловара, сказала: — Удачи вам! Я… буду ждать. Король подошёл к ней и взял за руку. Дилль пихнул каршарца. — Пойдём, Гунвальд. Дядюшка Юлиус сейчас тоже выйдет. — Дядюшка Юлиус? Кто это такой? — удивился варвар. — Я тебе сейчас всё расскажу, — он потянул каршарца за рукав. — Вот выйдем, и расс… О, демоны! Дилль застыл на середине движения. Тело его перестало слушаться, руки и ноги стали словно чужими. Знакомое ощущение… Входная дверь распахнулась, и на пороге появился невысокий человек в просторной одежде и остроконечной шляпе. Взмах рукой, и фигуры всех присутствовавших в кабаке окутались матово-серой дымкой. Каршарец, король и служанка застыли подобно серым изваяниям. — Так, так. Вот, значит, где спрятался самый разыскиваемый преступник против короны, — с порога сказал маг и обратил взгляд на неподвижного Дилля. Свет, бьющий через дверь, не давал разглядеть лица мага. Но когда маг прошёл в зал, Дилль узнал его. Это был Ильминг — бывший мастер-маг Неонина, разжалованный гроссмейстером Адельядо в младшие адепты с запретом на использование магии. Судя по тому, как быстро и непринуждённо Ильминг создал обездвиживающее заклинание, запрет с него снят. А кто бы посмел такое сделать, кроме Гвинарда? Будь Дилль сейчас в состоянии говорить, он бы сказал «вот мы попали».Глава 30
* * *
— Эй, красавчик! Ты ведь кузнец? Крепкий мужчина, одежда которого даже на расстоянии пахла гарью и калёным железом, обернулся. У стены дома стояла высокая темноволосая девушка в светлом платье. — Чего тебе? — хмуро спросил кузнец, оглядывая соседние переулки. Не раз бывало, что вот такие свистушки заводят разговор, а потом из-за угла выскакивает орава молодцев с ножами, и прощай глупый прохожий. Но вокруг не было ни души, только у забора какая-то дворняга азартно чесала задней лапой ухо. — Мне просто интересно, правду ли говорили мои подружки, что кузнецы самые лучшие, — девушка многозначительно улыбнулась. — Самые лучшие? — мужчина не понял, о чём идёт речь. — В постели, глупый, — девица расхохоталась при виде обескураженного кузнеца. — А-а, — во взгляде мужчины проснулся интерес. — Проверить хочешь? — Хочу, — улыбнулась девушка. — Муж уехал в Гридех с караваном, а мне так одиноко. — Твой муж просто преступник — как он мог бросить в одиночестве такую красотку! — сказал кузнец и, подойдя к девушке, приобнял её за талию. — У него всё дела, дела. Заходи, — девушка отстранилась и указала на приоткрытую дверь. У кузнеца вновь проснулись подозрения. Сейчас он зайдёт в дом, а там ему дадут по башке дубинкой и оберут. Он заглянул внутрь — вроде никого. — Слушай, у меня денег только пара медяков, — сказал он. — Заплатить мне за твои услуги нечем. — Знаешь, если мне понравится, я сама тебе заплачу. От этих слов и взгляда незнакомки кровь забурлила в жилах кузнеца. Он схватил девушку в охапку, внёс в дом и тут же принялся целовать её. — Подожди, надо дверь закрыть, — девушка выскользнула из его объятий, заперла дверь и с улыбкой сказала: — Вот теперь нас никто не побеспокоит. И одним движением сбросила платье, оставшись полностью нагой. Она взяла с ажурного столика небольшой жезл и сказала: — Плохой заменитель настоящему мужчине. Возбуждённый кузнец с рычанием начал сдирать с себя рубаху, когда почувствовал резкую боль в животе. Он зашатался и рухнул на колени, а девушка, с лица которой исчезла обворожительная улыбка, продолжала прижимать к животу мужчины короткий жезл. С верхушки жезла стекали мутно-зелёные волны света, впитываясь под кожу жертвы. — Грязная скотина, — прошипела девушка. — Если бы у тебя изо рта так не воняло, ты мог бы получить перед смертью удовольствие. Неподвижный кузнец попытался закричать, но горло его издало лишь тихий хрип. Глядя в его испуганные глаза, девушка сказала: — Хочешь умереть быстро? Тогда перестань сопротивляться. Мужчина, напротив, попробовал освободиться, и ему даже удалось согнуть руку и замахнуться. Девушка провернула жезл, словно ключ в замке, и рука мужчины бессильно упала. — А ведь правда, кузнецы очень сильные, — усмехнулась колдунья. — Другой бы уже давно сознание потерял. А ты молодец. Думаю, с тобой сеанс получится качественным и долгим. Она замолчала и принялась молча водить жезлом по груди и животу жертвы. Зелёные волны света превратились в узкий луч, под которым кожа мужчины расползалась, словно от острого ножа. Кузнец корчился от боли, глаза его вылезали из орбит, на искусанных губах появилась пена. Девушка сосредоточенно выводила на теле жертвы некий узор, и когда она завершила своё страшное рисование, залитый кровь мужчина затих. — Сёстры, — прошептала она, глядя в неподвижные глаза кузнеца. — Ответьте. Довольно долго ответа не было. Девушка даже стёрла с груди кузнеца кровь и проверила узор — нет, всё правильно, построение линий идеальное. Видимо, дежурные сёстры просто заняты. Она послушала пульс жертвы — сердце кузнеца билось ритмично, значит, можно не опасаться, что сеанс прервётся, так и не начавшись. — Здесь Гилиан, — вдруг произнёс мужчина. — Здравствуй, сестра, — девушка приподняла кузнеца и придала его телу сидячее положение, чтобы собеседница могла видеть её лицо. — Что-нибудь случилось? Почему никто не отвечал? — Пришла большая партия заготовок. Даже дежурных задействовали. — Понятно. Много накопили? — Много, но не столько, чтобы приступить к осуществлению Миссии. Хотя, думаю, на вампиров хватит. Наши воины зачистили все южные земли на десять дней пути. Кроме того, каган отправил несколько больших отрядов на восток, но они пока не вернулись. Клятые восточные кочевники предпочитают убегать, а не драться. Как у тебя дела? — Превосходно. Король заменён двойником. Гроссмейстер Адельядо арестован, прокуратор убит. Гвинард — хитрая бестия, оказывается стакнулся с королевским магохранителем Леклером, благодаря чему и провернул эту операцию. Сейчас в Ситгаре правит герцог Фрадбург под видом лучшего защитника короля. Завтра-послезавтра приедет тилисский посол с предложением руки Лорны. Конечно, было бы неплохо, если бы удалось возвести Лорну на ситгарский трон, но, если я правильно оцениваю герцога Фрадбурга, он откажет Тилису. У него свои далеко идущие планы. Думаю, уже через пару месяцев между Ситгаром и Тилисом начнётся настоящая бойня. Так что помощи вампирам со стороны Ситгара можно не опасаться ни в случае женитьбы короля на Лорне, ни в случае отказа. — Это хорошо, — искусанные губы кузнеца сложились в улыбку. — Морция отлично поработала в Тилисе, а ты в Ситгаре. Я буду рекомендовать вас старшим сёстрам. — Спасибо, Гилиан, — девушка церемонно поклонилась. — Я могу возвращаться? — Нет. Оставайся в Тирогисе. Следующим ходом — общая война против Ситгара. Младшие сёстры работают над этим в других королевствах. Ты будешь нашими глазами в Ситгаре. — Как прикажешь, сестра, — девушка покорно склонила голову, и тёмные длинные волосы скрыли от собеседницы недовольное выражение её лица. — Это не мой приказ — это распоряжение Ковена. Хозяйки считают, что Гвинард стал слишком опасен, и только ты сможешь подобраться к нему достаточно близко, когда такое время наступит. — Я выполню волю Хозяек, сестра. — Тернлис, ты помнишь, что это я вытащила тебя из того дерьма, где ты обитала до посвящения? — позеленевшее лицо кузнеца исказилось в странной гримасе. Девушка вспомнила рабовладельческий караван, пьяных и потных стражников, каждый вечер насиловавших её, плеть, оставлявшую рваные шрамы на нежной коже… И Гилиан — тогда всего лишь младшую сестру Ковена, пришедшую из ночной степи и освободившую пленницу. И отомстившую за неё так, что караван за одну ночь не досчитался трети охранников… — Да, Гилиан. — Мне может понадобиться помощь. Мне, а не Хозяйкам. Ты понимаешь? — Я отдам за тебя свою жизнь, если она потребуется, Гилиан! — с жаром воскликнула девушка. — Тогда запомни: когда ты получишь приказ о ликвидации Гвинарда, просто поставь меня в известность. В мои планы его смерть пока не входит. — Не сомневайся! — Вот и славно. Думаю, к тому времени, когда ты вернёшься, я уже займу положенное мне место в Ковене Хозяек. И мне будет нужна преданная старшая сестра. — О, Гилиан! — Тернлис даже задохнулась от избытка чувств. — Удачи, Тернлис! — Удачи, сестра! Из глаз кузнеца брызнула тёмная кровь, в горле у него забулькало, и после краткой судороги голова жертвы склонилась набок. — Ненавижу эту часть, — пробормотала Тернлис. Девушка поднялась и начала расчленять труп на куски, особенно стараясь уничтожить узор на груди и животе. Когда тело кузнеца превратилось в груду окровавленного мяса, она открыла люк в полу. Морщась от запаха гниения, идущего из подвала, девушка сбросила вниз то, что ещё недавно было человеком, и поспешила запечатать люк заклинанием, уничтожающим запахи. После этого Тернлис ушла в соседнюю комнату, где заранее была приготовлена круглая ванна с водой. Смыв с себя кровь, младшая колдунья Ковена оделась и покинула дом. Место, откуда она связывалась с землями хиваши, осталось безлюдным до следующего кровавого сеанса.* * *
Маг прошёл к ближайшей лавке и с удобством расположился на ней, наглядно показывая, что не опасается каких-либо неприятностей. Он сделал лёгкий пасс рукой, и Дилль почувствовал, как невидимые тиски исчезли. — Ты — тупой болван, если думал спрятаться с амулетом мага на шее, — проинформировал его Ильминг. — Послушай, Ильминг… — начал было Дилль, но маг погрозил ему пальцем. — Мастер Ильминг. Я теперь снова мастер. Обращайся ко мне, как положено. Серое марево, клубившееся вокруг фигур каршарца, короля и служанки, подтверждало слова мага. — Мастер Ильминг, я не знаю, что тебе наплёл Гвинард, но это он осуществил заговор против короны, — выпалил Дилль. — Он наплёл мне, что гроссмейстер Адельядо создал из уникального мясного голема королевского двойника, — сказал Ильминг и посмотрел на окутанного серым маревом короля. — Вот этого, насколько я понимаю. — Это настоящий король, а на троне сейчас сидит подделка. — А даже если ты сказал правду, то зачем мне это? Мне запретили пользоваться силой, лишили заслуженного звания, сослали в помойку. И сделали это Его Величество Юловар и уважаемый гроссмейстер Адельядо. А за что? Только за то, что я честно и быстро выполнил приказ гроссмейстера и покинул город. Адельядо, чтобы не признаваться в собственной оплошности, предпочёл свалить всё на меня. А король подтвердил моё наказание. Мастер же Гвинард снял с меня обвинения и вернул возможность снова стать мастером-магом. Так кому я должен выражать верность? На это Диллю сказать было нечего. — И в довершение всего, какой-то мальчишка стал героем — победителем дракона и обладателем драконьего дара, — маг с лёгким прищуром посмотрел на Дилля. — Знаешь, адепт, поначалу я был весьма зол на тебя. — Это было заметно, — осторожно сказал Дилль. — Но потом я на досуге поразмышлял и решил, что ты не так уж и виноват, — маг положил ногу на ногу. — А, значит, я напрасно пытался тебя уничтожить. — Так всё-таки это ты столкнул меня в канализацию? — возмутился Дилль. — Каюсь, грешен, — усмехнулся Ильминг. — А когда ты вернулся… Сказать, что я удивился, значит, ничего не сказать. Хорошо, что в ту ночь мастер Гвинард посещал сборник, не то Согвин начал бы допрашивать меня. А к Гвинарду он не рискнул соваться. Кстати, а как ты умудрился найти общий язык с муарами? Или тебе повезло, и ты их не встретил? — Встретил. И подружился. Несчастным созданиям так не хватает простой человеческой любви. — Ой, вот не надо мне заливать, — поморщился Ильминг. — Скорее всего, муары просто не рискнули нападать, почуяв в тебе драконий дар. И по этой же причине позволили тебе сбежать через канализацию из королевского дворца. Дилль промолчал — пусть думает, что хочет. Но к чему эти разговоры, он решительно не понимал. — Собственно, я почему тут сижу и болтаю с тобой? — словно отвечая на незаданный вопрос, сказал Ильминг. — Я виноват за напрасную попытку убить тебя в сборнике. Поэтому сейчас отпущу тебя на все четыре стороны. Так что, мы квиты. — Как? — изумился Дилль. — Оглох? Я говорю, беги отсюда. Мы с тобой в расчёте. Если тебя поймают стражники — это уже не моё дело. Перед вселенской магией я чист, долг выплачен, а дальнейшая твоя судьба меня не касается. — Но, мастер, а как же Его Величество? — А двойника я сейчас заберу. Мастер Гвинард настаивал, чтобы я его сразу же уничтожил, если вдруг встречу. Но, думаю, сделать это всегда успеется. Будет интересно разобрать магию Адельядо — может, и мне что-нибудь пригодится. Изготовление големов — искусство почти умершее. — Да никакой это не голем! — в отчаянии воскликнул Дилль. — Он человек из плоти и крови. И он — король Ситгара. Проверь и убедись! — Адепт, мясные големы тоже из плоти и крови, потому их так и называют. Конечно, сейчас проверим, — согласился маг и принялся бормотать себе под нос какое-то заклинание, делая жесты в сторону короля. Между пальцами Ильминга замелькали синие искры, а перед ним начала формироваться в воздухе сетка из светящихся линий. Когда заклинание завершилось, сеть двинулась к королю и окутала его с ног до головы, а мутное облако, окружавшее короля, с лёгким шипением исчезло. — Порядок, — удовлетворённо сказал Ильминг, поднялся и направился к выходу. — Следуй за мной. Дилль удивлённо посмотрел на уходящего мага, затем перевёл взгляд на столбом стоящего короля. — Э-э, мастер, ты это кому сказал? — спросил он. Ильминг обернулся, обнаружил, что никто не идёт за ним, и нахмурил брови. — Странно, — он ткнул пальцем в сторону короля, окутанного светящейся сеткой. — Подойди! — Зачем? — спросил король. Брови Ильминга удивлённо поднялись. — Не понял… Но универсальное заклятье Теарнна никогда не сбоило, — маг вернулся и подошёл к королю. — Значит, ты не голем? — Нет. На сухоньком лице мага отразилась целая гамма чувств — от замешательства до неприкрытого удовлетворения. Ильминг широко улыбнулся. — Ай да, старый прохвост! Ловок, мастер, что и говорить. А ведь я ему поверил насчёт мясного голема. Значит, ты — король? Или просто очень похожий на него человек? — Я — король Ситгара, — Юловар вздёрнул подбородок. — А кто ты? — Я был мастером-магом Неонина, пока некто Его Величество Юловар второй не утвердил приказ о моём наказании, который издал гроссмейстер Адельядо. — Ильминг, насколько я помню, — нахмурился король, понявший, что ничего хорошего от этого мага ждать не приходится. — Мастер Ильминг, — поправил его маг. — Мастер Ильминг, — напряжённым тоном сказал Юловар, — я помню тот день, когда гроссмейстер представлял тебя, как мастера-мага Неонина. Я утвердил твоё назначение. Уходя, ты наступил на полу своей мантии и едва не упал. — Действительно, — покачал головой маг. — Было дело. И что? — Я могу привести слова Адельядо, которые он сказал тебе, когда ты приехал из Неонина. Когда ты спросил о причине отзыва из города, он сказал «у нас слишком мало магов, чтобы скармливать их драконам». — Да, он тогда так и выразился. — Ты затаил обиду на меня и Адельядо. В защиту гроссмейстера могу сказать, что он признал свою вину за произошедшее в Неонине. Но ситуация была такова, что требовалась жертва. Твоё наказание гроссмейстер хотел снять через год-другой, когда кланы… — Хватит! — в голосе мага прозвенел металл. — Я не желаю слушать эти жалкие оправдания. Хотя… Ильминг поднялся. — Значит, ты утверждаешь, что передо мной находится истинный король Ситгара? — на губах мага промелькнула лёгкая улыбка. — Тогда скажи, что ошибся, когда гроссмейстер Адельядо возвёл на меня напраслину. И попроси извинения. Дилль с тревогой посмотрел на каменное лицо короля, молясь, чтобы тот сделал всё, о чём сказал маг. Разумеется, Юловар поступил ровно наоборот. — Ты не виноват в разрушении Неонина, но мне не за что извиняться, — с каменным выражением лица сказал король. — Я не мог пожертвовать гроссмейстером. И я поступил бы так же, доведись мне снова принимать это решение. Дилль закатил глаза к потолку, словно надеясь найти там ответ, почему Его Величество настолько глуп. Ильминг долго смотрел в глаза королю, затем небрежно махнул рукой, и светящаяся сеть вокруг Юловара исчезла. В кабацком зале сразу стало темнее. — Да, теперь я вижу, что стою перед королём, — сказал он. Дилль облегчённо вздохнул. Не «король стоит передо мной», а «я стою перед королём». Ильминг, могущий спеленать их, как кукол, признал суверена. Но как теперь поступит маг? Маг поступил неожиданно — он уселся, причём, не на скамью, а прямо на пол, и покачал головой. — Ну и дела! Вид у него был ошарашенный. Юловар пожал плечами и сел на лавку. Дилль последовал примеру короля. — Расскажите, как всё произошло? Король коротко рассказал о нападении, о неудачных попытках привлечь на свою сторону слуг и гвардейцев и о бегстве из дворца через городскую канализацию. В этом месте Ильминг бросил заинтересованный взгляд на Дилля, но промолчал. — И что вы намерены делать, Ваше Величество? — спросил маг, когда король закончил рассказ. — Вернуть трон. Для этого нужно встретиться с главами кланов, когда они поедут на Сбор. Они увидят меня и признают тем, кем я являюсь. — Увидят! — хмыкнул Ильминг. — Да вы и двух минут не проживёте, едва покажетесь им на глаза. Не забывайте, все уверены, что настоящий король сидит на троне, а на каждой улице глашатаи призывают к охоте на королевского двойника. Вся городская стража поднята на ноги, комендантский полк и полк графа Юрза приведены в боевую готовность. И это несмотря на то, что ни Гвинард, ни Фрадбург точно не знают, выжили ли вы после бегства из дворца. — А как ты, мастер, узнал, что мы не погибли? — спросил Дилль. — Болтать надо было меньше, — Ильминг ткнул пальцем в его сторону, и Дилля обдало волной воздуха. — Пока ты трепался перед Согвином, ты раз пять упомянул кабак «Стойло ржавого дракона». А когда Гвинард снял с меня блок, то рассказал, что после неудачного покушения мясной голем и некий адепт Диллитон сбежали в канализацию. Не требуется большого ума, чтобы сообразить: ты однажды выбрался живым из клоаки, значит, выберешься и второй. Я предложил свою помощь в поисках возможно выживших беглецов и первым делом отправился на поиски этого кабака. Как видишь, угадал. — Значит, этот предатель знает, что мы не погибли в канализации? — прищурился король. — Нет. Я не рассказывал мастеру Гвинарду о том, что младший адепт выжил после посещения канализации. Вся шумиха в городе поднята, что называется, на всякий случай. — Боюсь, ты не прав, мастер, — покачал головой король. — Фрадбург не такой человек, чтобы делать что-то просто ради шумихи. Он наверняка хочет использовать покушение в своих интересах. Боюсь, он замыслил усадить на трон своего племянника Бореола. — Возможно, хотя Бореол — тот ещё самодур, — фыркнул Ильминг. — Я всегда был далёк от придворных интриг. В отличие от гроссмейстера. — Он ещё жив? — тихо спросил король. — Жив. Лишён возможности не только использовать силу, но и даже говорить. Гвинард сказал, что Адельядо будет прилюдно казнён. Когда — не знаю. — Сегодня, — подал голос Дилль. Король и маг удивлённо уставились на него. — Его казнят сегодня, — повторил Дилль и, не дожидаясь вопросов, пояснил свою мысль: — Ведь сегодня Сбор кланов. А что лучше подобной казни может подействовать на глав кланов? — Да, ты прав. Половина кланов присмиреет, а вторая начнёт клясться в верности. Возможно, сразу Фрадбургу, — кивнул король. — Значит, мы должны успеть до Сбора. Он поднялся и, глядя на мага, сказал: — Мастер Ильминг, я ничего не буду требовать от тебя, достаточно уже того, что ты не сдал нас страже. Но я буду рад твоей помощи, если ты решишь присоединиться. Ты можешь объяснить мастерам Академии, что произошло на самом деле? — Ваше Величество, — маг тоже поднялся. — Я к вашим услугам, но, боюсь, толку от этого будет мало. Король поднял бровь, а Дилль изумился, как это у него получается одним движением изобразить сразу множество вопросов. — Мастер Гвинард выпустил меня в город только потому, что я пообещал найти и уничтожить вас, если, конечно, вы живы, — пояснил Ильминг. — Он знал о моём отношении к адепту Диллитону… я не стал его разубеждать. Опять же, он счёл, что я буду благодарен ему за снятие магического блока. Ещё несколько преданных лично ему магов сейчас бродят по городу с патрулями — им лучше на глаза не попадаться. Но всем остальным — от адептов до мастеров, запрещено покидать Академию до особого распоряжения Гвинарда. И все выходы из Академии запечатаны его личной печатью. Он мотивировал это заботой об Академии — дескать, из-за обвинений против гроссмейстера весь город ополчился на магов. Поэтому нужно переждать в безопасности. — Неужели несколько мастеров не смогут взломать его печать? — Трое любых мастеров могут снять эту печать за пару мгновений, — поморщился Ильминг. — Но у каждого в Академии есть такая штука, как амулет подчинения. Мастер Криан — наш смотритель, воспротивился решению Гвинарда, но едва он приблизился к воротам, как упал без сознания. Мастера из совета осмотрели его и сказали, что сделай Криан ещё пару шагов, то он бы умер. Больше никто не осмелился нарушать приказ, кроме одной девчонки-водницы — она собралась бежать во дворец искать своего вампира. — Релла? — полный нехороших предчувствий, вскричал Дилль. — Она… с ней ничего не случилось? — Она мертва, — бесстрастно сказал Ильминг. — Её пример доказал, что как бы это ни было прискорбно, но мастер Гвинард со своими амулетами обманул всех, включая высших мастеров. Дилль потрясённо слушал мага, не веря, что круглолицая водница уже никогда не будет кружить голову ни Тео, ни Шетерну. Что ж, мир праху её… — То есть, он может управлять магами? Даже мастерами? — недоверчиво спросил король. — Адельядо утверждал, что на настоящего мастера невозможно воздействовать даже при помощи такого амулета. — Разрабатывал вложенные в амулет заклятья сам мастер Гвинард. И в нужный момент использовал то, о чём никто не догадывался. Так что, на помощь магов Академии можете не рассчитывать. Кстати, вам лучше бы избавиться от этого адепта, — Ильминг указал на Дилля. — Те, кого Гвинард выпустил в город, обнаружат его амулет, а, заодно, и вас, Ваше Величество. Дилль снял с шеи амулет. — Мастер Ильминг прав. А я, как последний болван, даже не подумал об этом. — Поэтому и от меня толку будет немного. Я, конечно, последую за вами, но едва Гвинард прознает, что я… не совсем предан ему, как тут же нейтрализует меня. А снять заклятье подчинения, увы, могут только два человека — Адельядо и Гвинард. Дилль подбросил на ладони амулет и вздохнул. Гроссмейстер предостерегал его больше не шутить с заклятьем подчинения, но тут особый случай. — А сейчас, мастер Ильминг, ты не прав, — шмыгнул он носом. — Я могу снять это заклятье. Сухонькое лицо мага вытянулось от удивления. — Ты хочешь сказать, что младший адепт может снять заклятье, наложенное высшими мастерами? — Могу, — кивнул Дилль. — Вернее, один раз смог, а сейчас не знаю. Я «перегорел», когда сражался с мастером Иггером во время одного из его приступов. — Ты сражался с сумасшедшим Иггером? — лицо Ильминга вытянулось ещё больше. — И остался жив? Ты врёшь, адепт! Король смотрел то на мага, то на Дилля, не совсем понимая, о чём идёт речь. — Из-за того, что я случайно удалил заклятье подчинения, я и не смог уйти из покоев Иггера, — пояснил Дилль. — Пришлось защищаться от его огня, вот я и «перегорел». — Это какую же мощность ты использовал, что сумел развеять огонь старика Иггера? — покачал головой Ильминг. — Неудивительно, что твой неподготовленный организм «перегорел». Удивительно другое — что ты остался жив после таких упражнений. — Я могу попробовать сейчас снять заклятье подчинения, хоть это и опасно, — Дилль вновь подбросил свой амулет на ладони. — И тогда через него меня не смогут обнаружить. — Может, не стоит рисковать? — сказал король. — Мы справимся и без тебя, а ты пока переждёшь в каком-нибудь укромном уголке. — Его могут обнаружить в любой момент, — хмыкнул Ильминг. — Старшему магу достаточно приблизиться на сотню-полторы шагов, чтобы заклятье начало работать. И тогда адепт сам выйдет к ищущему его магу. — Ну, коли так… — король хмуро посмотрел на безделушку в руках Дилля. Дилль, конечно, знал ещё один способ, как нейтрализовать магию амулета, но сидеть в дугу пьяным в каком-нибудь тихом местечке, когда королю будет нужна помощь, он не мог. А потому просто сказал: — Если… если что-то пойдёт не так, то идите без меня. И уселся на пол, скрестив ноги. — Это надолго? — глянув в окно, спросил король. Ильминг пожал плечами — мол, не знаю. А Дилль собрал крохи магии, которые только были доступны его «перегоревшему» организму, и принялся сосредоточенно воспроизводить в голове слова заклятья. Молча, как и настаивал мастер Иггер. Ильминг заинтересованно следил за жестами рук адепта, пытаясь угадать, что Дилль сейчас делает. Как назло, с первого раза ничего не получилось, пришлось повторять всё сначала. К счастью, повторное заклинание Диллю удалось, и кабацкий зал перед его глазами сменился на серую мглу, в которой светились аура Ильминга и узоры двух амулетов. Дилль тяжко вздохнул — если такое сугубо физическое действие можно совершить в астрале, и принялся вспоминать, как ему в прошлый раз удалось обезвредить амулет. Заклинание перемещения песчинок не срабатывало, и тогда он использовал изменённую версию, которую придумал сам. Стараясь не думать, что с ним будет в случае ошибки, Дилль собрал все доступные ему эрги и направил их на салатовую сетку, коконом укрывавшую заклинания амулета. Как и в прошлый раз вслед за ослепительной вспышкой Дилля вышвырнуло из астрала. Он открыл глаза и порадовался, что не умер, если видит перед собой грязный пол и королевские башмаки, покрытые разводами грязи. А вот сил подняться у него не было. — С ума сойти! — послышался возбуждённый голос Ильминга. — Он действительно сумел. Я не чувствую его амулета. И камень Руадо стал белым. Вот это да! Маг удивлялся так непосредственно, словно был не мастером, а адептом-первогодком. — Он живой? Эй, Дилль, ты как? — король присел и заглянул ему в лицо. — Как жабоящер в засуху, — прохрипел Дилль. — Ваше Величество, поднимите ему голову, — сказал королю маг. — Пей! Дилль жадно приник к горлу кувшина, и кислое пиво живительной струёй полилось ему в горло. Напившись, он почувствовал, как к нему возвращаются силы, и даже сумел самостоятельно сесть. Хотя, пол кабака под ним слегка покачивался — то ли из-за пива, то ли от ещё не прошедшей слабости. — Чуть позже нужно ещё принять жидкости, — сказал Ильминг. — В прошлый раз ты так же себя чувствовал? — Нет, тогда было легче. — Ухудшение последствий. Не советую больше повторять. Вполне вероятно, что в следующий раз, когда ты попытаешься проделать этот фокус, ты попросту умрёшь, и никакой драконий дар тебе не поможет. Жаль, а я былоподумал… — Ильминг посмотрел на свой амулет и, поколебавшись, спрятал его под мантией. — Это было Иггерово заклинание? — Да. С некоторыми моими дополнениями. Он, кстати, удивился, когда увидел результат. — Ну ещё бы — заклинание сумасшедшего мага плюс драконий дар. Такое кого угодно удивит. Адепт, должен тебе сказать, что если ты выживешь, я бы счёл за честь поработать с тобой. — Э-э, спасибо, — смущённо сказал Дилль. — Может, хватит? — вернул их к действительности король. — Нам нужно добраться до Триумфальной арки. Мастер Ильминг, будь так любезен, сними своё заклятье с каршарца и девушки. — Да, конечно, — Ильминг повёл пальцами, и серое марево, сковывавшее варвара и служанку, с лёгким шипением рассеялось. — Что это было? — незамедлительно включился Гунвальд. — За такое морду бьют! — Юлиус, с тобой всё в порядке? — Линда бросилась к королю. Юловар недоумённо посмотрел на девушку, затем вопросительно — на мага, затем снова на Линду. — Разве ты ничего не слышала? — Нет, — помотала она головой. — Внутри было темно и тихо. И страшно. — Это был полог уединения. В нём ничего не видно и не слышно, — пояснил Ильминг. — Это кто тут посмел уединять каршарцев? — Гунвальд прищурился в сторону мага. — Никто ещё так не оскорблял сына славного Ольола! Думаю, кое-кому надо вывеску начистить. — Гунвальд! — Дилль подскочил — и откуда только силы взялись? — Он же не знал, кто вы, вот и обезвредил на всякий случай. Уже всё выяснилось. — И всё-таки вколотить в эту тыкву немного уважения к каршарцам будет не лишним, — упрямо сказал Гунвальд и сделал шаг к Ильмингу с явным намерением воплотить угрозу в жизнь. — Как на твой вкус комары и мошки? — сухонький маг ничуть не испугался здоровенного варвара. — Хочешь остаток жизни провести в шкуре жабоящера? — Всё ясно, у него просто много лишних зубов, — широко улыбнулся Гунвальд. — Ну, держись… — Стоять! — рявкнул король. — Ещё успеете сцепиться… с другими. — Так, Гунвальд, мастер Ильминг, — Дилль жестом показал им на дверь, и сказал королю: — Мы ждём на улице. И подталкивая каршарца, Дилль отправился к выходу. Мастер Ильминг вышел следом. А король, снова взяв девушку за руку, сказал: — Линда, если я… если со мной… — он запнулся, подбирая слова, — Я не принц на белом коне, но… Девушка невольно усмехнулась. — Да уж, принц из тебя аховый. Коня нет, а свита соответствующая: мошенник, громила и маг-преступник, — тут улыбка сбежала с её лица. — Знаешь, Юлиус, мне всё равно, чем ты занимаешься: торгуешь шерстью или выбиваешь её у торговцев. Главное — какой ты человек. — И какой же? Линда не отрывая от него взгляда, тихо проговорила: — Тот, кто является частью моей души. И кого я буду ждать, — она сняла с себя деревянный крестик на верёвочке и надела на шею королю. — Я буду молиться Единому, чтобы он защитил тебя. Юловар поцеловал крестик и спрятал его под одежду. — Теперь я знаю, что одержу победу. Он хотел сказать совсем другое, но сумел произнести лишь это. Юловар попытался высказать ей взглядом то, что не смог сказать словами. Линда всё поняла и улыбнулась: — Иди. Не то они передерутся.Глава 31
* * *
Королевский дворец напоминал разворошённый муравейник. Слуги, камердинеры, курьеры, повара, прачки и садовники с ног сбились, готовя дворец к предстоящей церемонии Сбора кланов. Главный церемониймейстер — господин Луавиль, в другое время наводивший страх на нерадивых слуг, сейчас потерянной тенью ходил по коридорам, делая незначительные замечания. Луавиль не понимал, что случилось с Его Величеством — король, обычно сдержанный и невозмутимый, наорал на него, как простой торговец рыбой. И это вместо благодарности за тяжкий труд по сбору глав кланов? Его Величество не стал даже слушать о подготовке к изменению Скрижали Ситгара, ради чего и затеивался Сбор кланов, и велел церемониймейстеру оставить его в покое. Но Луавилю повезло хотя бы в том, что его не арестовали, как архиепископа Одборгского — случай сам по себе неслыханный. Да и Рибрин — бывший командир королевской гвардии, тоже пострадал. И его самого, и его гвардейцев разоружили и выслали из дворца — кого в городскую стражу, а кого и дальше. Зато вампиры, у которых, как знал Луавиль, были трения с гвардейцами, теперь оказались в почёте — то и дело их бледные физиономии мелькали в самых неожиданных местах дворца. Правда, их командира — господина Орхама, Луавиль почему-то нигде не встретил. В общем, после покушения жизнь во дворце перевернулась с ног на голову. Покушение явно сказалось и на самом короле — он никого не желал видеть и общался только с магом Леклером и герцогом Фрадбургом. Герцог же вёл себя, как хозяин, а король… не возражал. Странно всё это. Отдельную лепту во всеобщую сумятицу вносили воины клана Сокола, заменившие гвардейцев на всех постах. Солдаты смотрели с нескрываемым превосходством на прислугу и даже на придворных из королевской свиты, останавливали любого, кого им вздумается и устраивали унизительные обыски на глазах у присутствующих. А их командир, капитан Эрнест, велел дать палок двум слугам за то, что они без разрешения пытались втащить громоздкий шкаф в комнату, где он временно расположился. Король, что удивительно, никак не отреагировал на произвол, творящийся во дворце — он лишь повторил, что безопасностью теперь занимается герцог Фрадбург, а, значит, все вопросы к нему. Господин Луавиль не поленился посетить Фрадбурга, чтобы высказать ему свои претензии. Лучше бы он этого не делал — только опять получил порцию унижения. Герцог Фрадбург, брезгливо оттопырив нижнюю губу, процедил, что всё происходит по плану, утверждённому лично королём, а главный церемониймейстер может убираться из дворца ко всем демонам, если ему что-то не нравится. Никто и никогда не смел разговаривать в таком тоне с главным хранителем традиций Ситгара, поэтому Луавиль, потеряв от гнева голову, вызвал герцога на дуэль. В ответ Фрадбург лишь рассмеялся и велел двум вампирам, стоявшим у дверей кабинета, вытолкать церемониймейстера взашей. Что они и сделали. Возможно, Луавилю стало бы немного легче, знай он о разладе, царившем между герцогом Фрадбургом и мастером Гвинардом. Ссора произошла за закрытыми дверями, и никто, кроме нескольких доверенных лиц о ней не знал. Герцог решил устроить казнь Адельядо и его помощника вампира прямо перед Сбором кланов, но мастер Гвинард воспротивился и сказал, что ему нужно провести с полувампиром ещё несколько важных опытов. Поэтому маг предложил казнить только Адельядо, а через неделю-другую — Теовульфа, когда тот уже не будет нужен. Герцог настаивал на одновременной казни заговорщиков, маг отстаивал свою позицию. В итоге победило мнение мастера Гвинарда, так как они оба понимали, что до момента отречения короля на Сборе кланов герцог Фрадбург полностью зависит от магов. Судилище над гроссмейстером назначили на следующий после Сбора кланов день. Но Луавиль этого не знал, а потому бродил по коридорам и залам дворца, решая, провести ли на высшем уровне приём глав кланов или бросить всё к демонам и уехать в своё загородное имение. В конце концов он решил провести приём после чего просить короля об отставке. Придя к согласию с самим собой, церемониймейстер вновь превратился в грозу прислуги, и его гневные окрики заставили шевелиться тех, кто на его взгляд работал не слишком рьяно.* * *
— Я пойду первым, — сказал мастер Ильминг. — Когда увижу патруль, остановлюсь. Он ушёл вперёд шагов на тридцать, а группа из трёх человек отправилась вслед за ним. Через два квартала маг остановился на перекрёстке. Дилль и Юловар тут же отошли к стене ближайшего дома, а Гунвальд, которого никто не разыскивал, остался посреди улицы, изображая поддатого гуляку. К Ильмингу подошёл отряд городской стражи, в составе которого Дилль углядел фигуру в длинном балахоне. Ясно, это один из доверенных магов Гвинарда. Интересно, кто именно? Ильминг перебросился со стражей парой фраз, махнул рукой куда-то налево, и патрульные пошли в ту сторону. Маг сделал жест, показывающий, что путь свободен, и снова зашагал по направлению к Триумфальной арке. Проходя мимо хлебной лавки, Дилль увидел Шаберта, тащившего немаленьких размеров пирог с рыбой. Мальчишка, завидев благодетеля, широко ухмыльнулся и протянул ему пирог, предлагая разделить лакомство. Дилль с улыбкой отказался. — Я купил, а не украл, — неправильно понял его пацан. — Верю. Извини, дружище, времени сейчас нет. И Дилль поспешил догнать ушедших вперёд короля и каршарца. В этот момент из бокового переулка появились человек десять стражников. Их сопровождал мальчишка — тот самый водонос, с которым Дилль недавно разговаривал. — Вон оттуда он шёл! — захлёбываясь словами, тараторил пацан. — А потом остановился и начал меня спрашивать, где живёт Шаберт. — Точно у него были зелёные волосы? Не врёшь? — хмуро спросил седоусый стражник с выпирающим над ремнём брюшком и бляхой десятника на груди. — Зелёные, зелёные, — закивал мальчишка. — Как огурец. Господин сержант, а вы мне сколько дадите, когда его поймаете? — Посмотрим, сначала поймать надо, — буркнул сержант. Дилль в панике остановился — предательской зелёной шевелюры под шляпой не видно, но лицо-то никуда не скроешь. А ведь паршивец узнает его. И обойти не получится. Гунвальд и Юловар не были глухими и тоже остановились. Каршарец положил руку на рукоять меча, готовясь пустить его в ход. Неизвестно, чем бы всё закончилось, если бы не Шаберт. Он стрелой промчался к стражникам и заорал: — Я — Шаберт, я! Вы преступника с зелёными волосами ищете? Так я его только что видел! Он вон там, спрятался за пустыми бочками во дворе у бондаря Явана. Взгляды стражников послушно обратились туда, куда указывал им мальчишка — к счастью, мимо замершего Дилля. Один из солдат предложил позвать на помощь соседний патруль — всё-таки, их маг сопровождает. — Подмогу звать не будем, и без того половину денег комендант заберёт, — отмахнулся от предложения пузатый сержант и скомандовал: — За мной, парни! Патрульные трусцой побежали к дому бондаря Явана, не обратив на Дилля внимания. Король и каршарец, прижавшись к стене, пропустили бегущий патруль. Между тем Шаберт нехорошо прищурился, глядя на излишне болтливого водоноса. — Знаешь, что за это полагается? Тот, похоже знал, и начал опасливо отступать. Шаберт бросился на него — секунда, и двое мальчишек уже колотили друг друга, а рыбный пирог валялся в грязи. Дилль мысленно поблагодарил Шаберта — тот не только направил стражу по ложному следу, но и отвлёк пацана. — Уходим, — прошипел он королю и каршарцу, и сам поспешил к ожидавшему их магу. Похоже, сегодня удача смотрела не в сторону короля с товарищами. Не успел Дилль сделать и пяти шагов, как резкий порыв ветра сбросил с его головы шляпу, и злополучные зелёные волосы засверкали на ярком утреннем солнце. Даже если бы Дилль заорал «я здесь», и то он не привлёк бы к себе больше внимания. Какой-то дворянин, проезжавший мимо, остановил коня, с удивлением уставившись на волосы Дилля, а мелкий стервец-водонос, отпрыгнув от Шаберта, закричал: — Стража! Он здесь, здесь! Шаберт от души съездил ему по носу, но призыв мальчишки был услышан. Бежавшие к дому бондаря стражники обернулись, углядели зелёную шевелюру, которую Дилль с проклятьями уже прятал под шляпу, и побежали обратно. — Стоять всем! — издали крикнул сержант. Гунвальд выхватил меч — похоже, каршарца ничуть не смущало, что он готовится вступить в схватку с десятком стражников, вооружённых алебардами. — Вы все арестованы! Ты, на коне! Стоять, я кому сказал! Парни, на топоры их! Раздалась переливистая резкая трель сержантского свистка — это командир патруля решил, что деньги деньгами, а помощь лучше позвать. Стражники перешли с бега на шаг и, выставив перед собой мечи и алебарды, начали окружать Гунвальда. Проезжий дворянин, явно не желавший связываться со стражей, дёрнул уздечку, разворачивая коня, но на свист командира патруля уже появились два кавалериста из полка графа Юрза. Они миновали столбом стоявшего Ильминга, издали глядевшего на начинающуюся схватку, и, дав шпор своим скакунам, выхватили мечи. В этот момент Дилль понял, что чувствует крыса, загнанная в угол. С одной стороны тесной улицы на них надвигались стражники с алебардами, с другой неслись два всадника — и те, и другие явно намеревались сначала пустить в ход оружие, а уж затем выяснять, кого они порубили на куски. Дворянин на коне, намеревавшийся было уехать, невольно послужил защитой от кавалеристов, встав на их пути. — Я — младший барон Ориф, — заорал он, — конюший графа Веста. Не смейте приближаться ко мне! На кавалеристов Юрза это произвело впечатление не больше, чем писк зайца на голодного удава. Один из них направил коня прямо на младшего барона, отжимая его к стене дома, а второй, коротко размахнувшись, так огрел его рукоятью меча, что бедолага тут же залился кровью. Пока кавалеристы занимались дворянином, патрульные вступили в неравный бой с могучим каршарцем. Что бой неравный, выяснилось буквально после трёх-четырёх ударов, которыми Гунвальд обрубил древки алебард, а двое стражников откатились назад, зажимая резаные раны. Остальные остановились, не решаясь нападать на одинокого воина. Навалиться всем скопом не позволяла ширина улицы, а в бою трое на одного подавляющее преимущество было на стороне каршарца. — Брюн, что стоишь?!! — заорал сержант, сам к каршарцу не приближаясь. — Где арбалет, мать твою?!! Один из стражников начал стаскивать с себя арбалет, висевший за его спиной. Дилль понял, что даже при всей своей скорости и мощи Гунвальду не удастся избежать арбалетного болта — с расстояния в десяток шагов даже кривой не промахнётся. Но помощь каршарцу ни он, ни король не могли ничем. Помощь пришла откуда не ждали. Резкий порыв ветра ударил Дилля в спину, вновь сбив с головы злополучную шляпу. Кони заржали и запрядали ушами, кавалеристы Юрза прекратили дубасить уже бесчувственного младшего барона и схватились за поводья. Новый порыв ветра едва не сбил Дилля с ног, и поднял в воздух пыль и комки грязи. Патрульные начали закрывать лица руками, чем воспользовался Гунвальд — каршарец одним прыжком оказался среди стражников, и ещё двое его противников свалились на землю. Впрочем, больше Гунвальд сделать ничего не успел — третий воздушный удар швырнул его на землю, словно тюк с соломой, и каршарец покатился по грязной улице в компании со стражниками. Дилль успел вцепиться в дверную ручку и только поэтому не улетел вслед за каршарцем. А вот Его Величество, не столь расторопный, тоже оказался сбитым с ног, но в последний момент откатился к стене дома, где и остался лежать. Кони с диким ржанием брыкались и вставали на дыбы, кавалеристы безуспешно пытались удержать обезумевших животных. Один из них полетел на землю, второй остался в седле, но лошадь унесла его в сторону перекрёстка. Конь младшего барона проскакал мимо Дилля, а сам дворянин без чувств болтался в седле, как мешок с репой. От следующего порыва ветра крыша соседнего дома заскрипела, а на дорогу полетели куски черепицы. Дилль мёртвой хваткой вцепился в дверную ручку, молясь, чтобы она не оторвалась, а дверь не открылась. К счастью, четвёртый воздушный удар был последним — неожиданный ураган прекратился столь же внезапно, как и начался. Дилль поднял голову — ну, конечно, это дело рук Ильминга. Маг, прихрамывая, вернулся и наклонился над лежащим королём. — С вами всё в порядке? Юловар приподнялся — на лбу его красовалась солидная шишка, а из рассечённой брови стекала струйка крови. — Вполне. Спасибо, мастер за своевременную помощь. Рядом с ним зашевелился упавший кавалерист. Оглушённый падением, тем не менее он попытался схватиться за меч. Ильминг не стал тратить магию и пинком уложил его обратно на землю. — Поднимайтесь, Ваше Величество, нужно уходить, — маг нервно огляделся. — Что с нашим каршарцем? Дилль схватил меч кавалериста и бросился туда, где в грязи копошились стражники. Впрочем, его помощь не понадобилась. Гунвальд уже поднялся на ноги и, отвесив несколько пинков стражникам, уже бежал обратно. Один глаз каршарца заплыл, на щеке кровоточила резаная рана, левый рукав кожаной куртки был окровавлен — кто-то из стражников всё-таки достал его мечом. — Жаль, что мы торопимся, я бы им ещё навалял, — бросил он на ходу. Дилль искренне восхитился другом — вот что значит настоящий воин. Сколько ему ни дай врагов — всегда мало. Хотя, похоже через пару минут желание каршарца ещё подраться будет исполнено — шагах в двухстах за перекрёстком появился патрульный отряд. Тот самый, который Ильминг услал по ложному следу. И вместо со стражниками бежала фигура в длинном балахоне. Маг. — Бежим! Они помчались вверх по тесной улице. Как назло, переулки между домами были короткими и заканчивались тупиками — скрыться в них от преследования не получилось бы даже у кошки. Редкие прохожие останавливались, провожая опасливыми взглядами бегущих, а потом, завидев преследующих их стражников, и вовсе прижимались к стенам — связываться со стражей никто не хотел. Послышался громкий хлопок — это над крышами домов вспыхнул и погас огненный шар, оставив в воздухе облачко чёрно-сизого дыма. Дилль подумал, что маг попросту не справился с заклинанием, потому и послал огонь не в спину беглецам, а куда получилось. Но слова мастера Ильминга опровергли его предположение. — Он зовёт на помощь. Скоро сюда сбегутся все патрули в округе. Ещё шар, ещё хлопок. Дилль мысленно послал проклятье настырному преследователю. Сколько они ещё смогут убегать? Минуту, две, пять? А потом их встретит очередной отряд стражи, возможно даже с магом. И всё! Будет короткая схватка, за которой последует небытие. Хорошо, если смерть будет быстрой… Улица изогнулась, и сразу за углом Дилль увидел приземистую каменную башенку с отверстиями для слива воды и нечистот. В отличие от тех, что Дилль видел раньше, эта была не квадратная, а круглая, но, как и прочие, венчалась толстой каменной плитой. — Стойте! — заорал Дилль и указал на башенку. — Надо снять эту плиту. Король моментально понял, о чём говорит Дилль, мастер Ильминг, судя по нахмуренному лбу — тоже. А вот каршарец удивился. — С ума сошёл? Там верная смерть. — Гунвальд, всё потом. Просто давай снимем к демонам эту крышку. Дилль схватился за камень, король без разговоров тоже принялся толкать тяжёлую каменную плиту. Вдвоём они сдвинули её едва ли на пол-ладони. Гунвальд отпихнул их, подсунул пальцы под край плиты и, коротко хакнув, сместил каменюку в сторону. Из открывшегося отверстия пахнуло вонючей сыростью. — Ваше Величество, быстрее вниз! — скомандовал Дилль. — Прости, Ильминг, но тебе туда нельзя. Муары уничтожают всех магов без исключения, и я не смогу защитить тебя от них. Король без разговоров полез вниз, Гунвальд таращился на Дилля, а маг, сжав губы, кивнул. — Я отвлеку преследователей. Уходите. Каршарец, если сможешь, помоги мне вернуть плиту на место. Дилль нырнул в вонючую темноту и едва не упал на короля — хорошо, что тот успел отползти в сторону. Наверху послышалось кряхтение и скрежет камня по камню, после чего в люке стало темнее. — Прощайте! — сквозь сливные отверстия до них донёсся глухой возглас мага. Гунвальд спрыгнул вниз с грацией жабоящера. — Порядок, теперь никто не заметит, что плиту сдвигали, — буркнул он. — Сверху всё-таки удобнее было двигать каменюку. Пальцы вот придавил. Теперь ногти посинеют… — Гунвальд, когда всё закончится, все маги Академии будут лечить твои пальцы, — пообещал ему Дилль и, не удержавшись, добавил: — И будут твои ногти такие же зелёные, как мои волосы. — Тьфу на тебя! Кстати, а что с твоими волосами? — Да тише вы! — шикнул на них король. — Услышат ведь. Дилль и Гунвальд замолкли. Вскоре раздался топот подкованных сапог — это мимо сливной башенки пробежали стражники. Дилль даже дыхание затаил. Топот удалился, а в темноте послышались два одновременных выдоха — похоже, король и каршарец тоже не дышали. — Ну, и долго нам здесь сидеть? — шёпотом спросил Гунвальд. — У дядюшки Юлиуса спроси, — проворчал Дилль. — Да кто это такой, демоны меня разорви? — не замедлил поинтересоваться каршарец. — Ты про него ещё в кабаке обещал рассказать. Дилль коротко пояснил, почему он называет короля столь странным именем, на что Гунвальд довольно хмыкнул. — ВашВелич, я тогда тоже буду тебя дядей Юлиусом звать. — Зови, — буркнул король из темноты. — Хотя, видимо, долго это не продлится. — Думаешь, муары сюда придут? Гунвальд жил в Тирогисе недолго, но за время владения кабаком успел узнать о муарах и их смертельной опасности для людей. — Гунвальд, муаров можешь не опасаться, пока я рядом, — поспешил его успокоить Дилль. — Я о другом, — хмуро сказал король. — Те из глав кланов, с кем я хотел встретиться, через час-полтора поедут во дворец. А мы будем сидеть тут, как крысы в клетке. — Посидим — вылезем. — Ты не понимаешь, каршарец, — вздохнул король. — Герцог Фрадбург сейчас заправляет всем. На троне сидит его марионетка. Голову даю на отсечение, что Фрадбург устроит отречение короля, после чего Сбор кланов выберет того, кто на сегодняшний момент самый сильный. А самый сильный — Фрадбург. — Надо было раньше ему башку отчекрыжить, — посетовал непосредственный Гунвальд. — Доказательств против него не было. Теперь доказательства есть, но нет возможности. А когда Фрадбург посадит на трон Бореола, с ним вообще ничего уже не сделаешь. — Значит надо кокнуть этого Фрадбурга раньше, чем он станет законным правителем, — хмыкнул Гунвальд. — Как у тебя всё просто… Дилль слушал разговор короля с каршарцем, а сам лихорадочно обдумывал положение, в котором они оказались. С одной стороны они в ловушке — ни выбраться незаметно, ни встретиться с главами кланов не получится. С другой — пока никто не знает, куда подевались беглецы. И если только Ильминга не арестуют и не доставят к мастеру Гвинарду, который через амулет заставит его сказать правду, то никто и не узнает, что в клоаке Тирогиса прячется настоящий король. Значит, можно попробовать выбраться неподалёку от Триумфальной арки и устроить «дядюшке» свидание с кем-нибудь из глав кланов. — Неожиданность — вот наше единственное преимущество, — изрёк мудрую мысль Дилль и посвятил товарищей в свой план. К его удивлению король отверг это предложение. — Представь себе, как мы вылезаем из сливной башни, а вокруг ходят десятки горожан и на каждом перекрёстке стоит городская стража. Да на нас всех собак спустят, едва мы голову высунем. — Значит, выберемся не около арки, а по соседству, — предложил Гунвальд. — Я пробью вам дорогу, а вы по-быстрому договоритесь со своими графами. — По-быстрому нас болтами нашпигуют. Мы — грязные, мокрые и вонючие, как последние бродяги. К нам стража привяжется уже только поэтому, — проворчал король, и спросил Дилля: — Где твои муары? Может быть они сумеют нам помочь — к примеру, как-нибудь отвлечь внимание стражников? — Не думаю, — покачал головой Дилль. — Они же говорили, что наверх им подниматься запрещено. Впрочем, пойду, спрошу. Дилль выбрался в основной тоннель, поскользнулся на иле и едва не рухнул в грязь. Наверное, ругательства обладают большой призывающей силой, потому что уже спустя минуту рядом оказался один из муаров. — Мастер? — Ну, и где вы болтаетесь? — напустился на него Дилль, который в кромешной темноте едва не переломал себе ноги. — Мы тут битый час торчим, а стражей канализации не видать. Вот, значит, как вы соблюдаете заветы первого мастера! — Но, мастер… — на круглой поверхности муара, разумеется, не отражалось никаких эмоций, но судя по неуверенному тону, он был ошарашен таким напором. — Молчи! И отвечай только на мои вопросы. Первое: вы можете видеть, что творится на поверхности? — Только то, что вблизи сливов. — Ага. И как вы это делаете? — Мы выпускаем вот такой щуп, — из тела муара вырос длинный отросток. — Через него глядим и слушаем. — Отлично. А можете вы своими щупами… ну, к примеру, зацепить какого-нибудь стражника? — Нет, мастер. Та наша часть, которая оказывается на поверхности, мгновенно отмирает. Поэтому мы видим и слышим только то, что происходит вблизи сливных отверстий. — Тьфу ты! — раздосадовано воскликнул Дилль. Он-то уже задумал великолепный план, как муары начнут затягивать в клоаку стражников, из-за чего поднимется настоящий переполох, благодаря которому беглецы смогут незаметно вылезти на поверхность… — Это что за чудо? — Гунвальд вывалился в тоннель и с удивлением уставился на молочно-белый шар. — Знакомься, это муар, — не оборачиваясь, сказал Дилль. — Один из тех, кто безжалостно уничтожает нарушителей границы клоаки Тирогиса. При слабом свете, исходящем от тела муара, Дилль отчётливо разглядел на физиономии Гунвальда невысказанный вопрос «и как этот шарик может уничтожить славного сына Ольола», а потому поспешил предостеречь каршарца: — Гунвальд, пока ты со мной, тебе нечего опасаться муаров. Но не вздумай сунуться сюда в одиночку. — Да что я, больной, что ли? — возмутился варвар. — Я бы и сейчас не полез в эту вонь, если бы не обстоятельства. — О чём разговор? — спросил король, вылезая вслед за каршарцем. — О том, что наши подземные друзья не смогут нам помочь устроить небольшой беспорядок на поверхности, — кисло сказал Дилль. — У меня была мысль, что они помогут отвлечь внимание стражи, а мы, тем временем, выберемся и дойдём до Триумфальной арки. Краткое совещание не принесло никаких новых идей. По-любому выходило, что самым безопасным будет просидеть в вонючем подземелье до темноты. Но король опасался, что герцог Фрадбург устроит официальное отречение своей марионетки от власти, а, значит, выбираться из ловушки нужно было до того, как это произойдёт. Но центральные районы города кишат патрулями, а выбравшись где-нибудь в трущобах, беглецы рисковали вновь нарваться на стражу, от которой могли сбежать только в канализацию. Круг замкнулся. В тоннеле воцарилось мрачное молчание. Наконец король сказал: — Да, жаль, что муарам нельзя выходить на поверхность. Твоя идея, Дилль, была неплоха. Особенно, если бы устроить переполох прямо во дворце. — В тайный ход муары тоже не могут проникать, — напомнил Дилль. — А других лазеек во дворец нет, только один слив из пруда, что в дворцовом парке. — Да, я понял. Впрочем, что об этом говорить… — Переполох могу устроить и я, — буркнул Гунвальд. — Хоть во дворце, хоть в парке, хоть на улице. Что я, хуже муаров, что ли? Дилль и Юловар уставились на каршарца. Дилль пояснил Гунвальду ситуацию: — Тот ход, через который мы покинули дворец, будет охраняться, поэтому идти туда — чистое безумие. Нас сразу же пристрелят. Муары сказали, что из канализации есть ещё один выход к дворцу — через слив пруда. Но там тоже наверняка будет охрана. Я-то думал, что муары смогут отвлечь на себя внимание гвардейцев, а мы тем временем проскользнём. — Значит, внимание отвлеку я, — невозмутимо сказал Гунвальд. — А вы проскользнёте. Король кашлянул: — Спасибо, конечно, но… Даже если тебе и удастся оттянуть на себя охрану дворца и задержать её на какое-то время… Ты понимаешь, что это самоубийство? Кроме моих гвардейцев во дворце наверняка полно солдат Фрадбурга, а ведь есть ещё и вампиры, которые как раз и должны охранять парк. Плюс около дворца будут ходить слуги, конюхи, дворяне из кланов, которых не допустили на само торжество… Разве ты со своим мечом сможешь сделать так, чтобы никто из них не заметил, как я пробираюсь через парк к дворцу? — Ну, всех, пожалуй, я не смогу покрошить, — абсолютно серьёзно сказал Гунвальд. — Сколько тебе нужно времени, чтобы добраться до дворца? Король принялся подсчитывать: — Если идти напрямик от пруда до дворца, то придётся двигаться через древесный лабиринт. Но туда лучше не соваться — только время потеряем. А от пруда до конюшни, если идти через сад, будет шагов двести. — В конюшне у люка наверняка охрана, — вставил Дилль. — Заговорщики — не дураки. — От конюшни до одного из дворцовых боковых выходов для прислуги ещё две сотни шагов, — продолжал Юловар. — Пока мы будем идти туда, нас обязательно кто-нибудь заметит. Слуги из дворца или садовники. Или гвардейцы. — Ну, кто нас заметит, тот нам свою одежду и отдаст, — пожал плечами каршарец. — В ливреях слуг или в форме гвардейцев есть шанс дальше проскользнуть незамеченным. Лишь бы на нескольких арбалетчиков не нарваться. Или на магов. С этими придётся повозиться. — Магов, думаю, можно не опасаться — Ильминг говорил же, что они заперты в Академии, — сказал Юловар. — Хотя, не исключено, что у дворца могут дежурить те, кто предан лично Гвинарду. — Ну, сначала нужно вылезти, а там видно будет. Может, и не встретим никого. Дилль, слушавший разговор короля и каршарца, удивлённо хмыкнул: — Вы уже окончательно решили прорываться через дворцовый парк? Или я что-то пропустил? — Я не понимаю, почему бы не попробовать пробраться через этот ваш тайный ход? — спросил Гунвальд. — Ну и что, что там охрана? Перебить её проще, чем драться с каждым встречным в парке. — Гунвальд, — терпеливо сказал Дилль, — ты просто не видел этой мышиной норы. Не успеешь ты высунуть нос, как тебя нашпигуют арбалетными болтами. Спрятаться там абсолютно негде. — К тому же, когда решётка поднимется, сработает сигнализация, и все будут знать, что мы проникли во дворец, — добавил король. — И ещё ловушки. Теперь со мной нет перстня… мы попросту погибнем, даже не добравшись до входа. — Значит, этот путь отпадает, — согласился каршарец. — Идём через парк. Давай, Дилль, командуй своим муарам, пусть показывают дорогу. — Сейчас слишком рано, — покачал головой король. — Сбор кланов начнётся не раньше полудня, а до той поры во дворец соваться бессмысленно. — Но туда ещё добраться надо. — Хорошо, — Дилль повернулся к терпеливо ожидавшему муару и сказал: — Позови своих братьев, пусть расчищают нам дорогу к королевскому дворцу. — Будет исполнено, мастер, — муар качнулся вперёд-назад. — Скоро они здесь будут. Ожидая прибытия муаров, король угрюмо молчал. Неунывающий каршарец, отобрав у Дилля меч стражника, деловито разминался, и два стальных лезвия наполняли пространство вонючего тоннеля зловещим шорохом. А Дилль, глядя на Гунвальда, не мог отделаться от мысли, что в предстоящей авантюре им всем предстоит сложить голову.Глава 32
* * *
В королевский дворец начали прибывать главы кланов Высокорожденных. Граф Эльдо — глава клана Цапли, приехал верхом в сопровождении десятка придворных. Герцог Паррон — глава клана Саблезубого медведя, прибыл в карете, а свита его состояла всего лишь из трёх кавалеров. Герцог Визе, что был старшим в клане Рогатой собаки, приехал с семьёй. А герцог Витри — глава клана Вепря, буквально влетел в главные ворота на горячем мессантийском жеребце. Герцога сопровождали два сына и человек двадцать воинов. Церемониймейстер Луавиль, лично встречавший каждого из прибывающих, отметил, что некоторые воины из клана Вепря ранены, да и сам герцог Витри имел ещё не заживший порез на щеке. Как, впрочем, и граф Эльдо, который кривился каждый раз, когда двигал забинтованной левой рукой. Луавиль даже предположил, что главы этих кланов могли поссориться по дороге в Тирогис, но тут же отказался от этого — Эльдо и Витри, хотя и не были дружны, но и до открытой вражды между ними дело никогда не доходило. Да и владения их не граничили друг с другом. Странно всё это. Луавиль кланялся каждому из глав кланов и предлагал пройти к залу, соседнему с Тронным, а сопровождающими из их свит тут же занимались его помощники и доверенные люди герцога Фрадбурга. Те из глав кланов, что не имели счастья постоянно обретаться в Тирогисе и не были посвящены в последние события во дворце, с удивлением смотрели на караульных со значками клана Сокола, заменивших гвардейцев на всех постах. Герцог Витри даже обратился было к Луавилю за разъяснением, но передумал и угрюмо проследовал в Тронный зал за пажом, указывающим ему путь. Когда до полного Сбора осталось дождаться прибытия всего лишь главы клана Чёрного соболя, Луавиль увидел, как в парадных воротах показалась тяжёлая карета. Экипаж сопровождали три десятка кирасир, на пиках у которых красовались флажки с гербами Тилиса. Луавиль поморщился — посланец Тилисского короля приехал в самый неудачный момент для визита. Если задумка об изменении Скрижали Ситгара не пройдёт, то времени на обдумывание последующих шагов у короля уже не будет. Тем не менее, Луавиль с вежливой улыбкой поклонился герцогу Роони, когда тот, тяжело дыша, выбрался из кареты. — Ваша светлость! — Господин Луавиль! — Роони поклонился в ответ. — Рад видеть вас в добром здравии. — Как добрались? Дороги в это время не самые лучшие? — Не лучшие? Да это просто ужас, а не дороги! — воскликнул герцог. — Сплошное месиво из грязи и снега. Пришлось трижды ремонтировать эту клятую карету. Такое впечатление, что сами небеса взбунтовались и не желали пускать меня в Ситгар. Луавиль поймал колючий взгляд тилисского посла и с самым простодушным видом развёл руками. — Примите извинения за наши небеса, ваша светлость. Видимо, большая нужда заставила вас преодолеть столь трудный путь? — Да, я привёз личное послание Его Величеству Юловару второму от моего государя. — К моему величайшему сожалению, ваша светлость, сегодня не самый удачный день для аудиенции. Сегодня Сбор кланов, и Его Величеству будет затруднительно выкроить время для полноценной беседы с вами. Несомненно, послание короля Тилиса достойно самого тщательного обсуждения. Думаю, Его Величество смог бы принять вас завтра в любое удобное для вас время. Желтоватое лицо герцога Роони потемнело от гнева, но он нашёл в себе силы улыбнуться. — Сами понимаете, господин Луавиль, у сильных мира сего есть свои семейные дела, которые не могут терпеть отлагательств. Я получил чёткие указания передать королю Ситгара послание как можно скорее. Поэтому я готов пожертвовать удовольствием от длительной беседой с Его Величеством ради исполнения приказа моего короля. Я могу подождать прямо во дворце, если вы выделите мне какой-нибудь угол. Луавилю на это возразить было нечего. — Право, ваша светлость, вы решили обидеть меня. Я распоряжусь предоставить вам лучшие гостевые покои. Ваша светлость, как только Его Величество освободится, я немедленно приду к вам. Фианк, проводите господина герцога в лиловые апартаменты и проследите, чтобы любое его пожелание было исполнено с максимальной быстротой. Герцог Роони хмуро поблагодарил церемониймейстера и проследовал за господином Фианком — мальчишкой девяти лет, бывшим самым юным пажом при дворе ситгарского короля. Без сомнения, тилисский посланец понял тонкую игру Луавиля, который сумел соблюсти все приличия и в то же время дал понять, что к требованиям герцога он относится, как к мальчишескому капризу. К церемониймейстеру подошёл капитан Эрнест — командир гвардейцев Фрадбурга. Он бросил взгляд вслед уходящему Роони и грубо спросил: — Кто это и по какому праву вы его пропустили во дворец? — Это герцог Роони, посол тилисского короля с важным сообщением, — еле сдерживаясь, ответил Луавиль. — В гостевых покоях он будет дожидаться, когда Его Величество сможет дать ему аудиенцию. — Его светлость герцог Фрадбург ничего не говорил ни о каких послах. — Его светлость герцог Фрадбург ничего и не знает о после Тилиса, — голосом Луавиля можно было заморозить целый кувшин воды. — Это королевское дело — решать, каких послов и когда принимать. — Да, пока это не его дело, — хмыкнул Эрнест. — Ладно, посол, так посол. Коэри! К капитану неслышно приблизился вампир. — Выдели двух своих воинов — пусть они стоят около покоев этого посла и глаз с него не спускают. — Господин Эрнест, мне некого выделить. — Как это «некого»? — нахмурился капитан. — Вас десять морд, и если я правильно помню, а помню я правильно, у тебя должно остаться ещё двое не приставленных к делу. — Я бы предпочёл, чтобы эти двое находились вне дворца, господин капитан, — сказал вампир и взглядом показал Эрнесту, что не желает говорить при свидетелях. — Пусть они лучше охраняют территорию парка. Тот явно не понял намёка и мрачно ругнулся. — Чтоб тебя демоны разорвали, вампир! Ты мне будешь указывать, что лучше, а что хуже? Или я должен послать двоих своих людей? Да я уже и так отправил тридцать человек в город. — Господин капитан, я могу сам заняться этим послом, — предложил Коэри. — Нет, ты зачем-то нужен господину герцогу, — отмахнулся Эрнест. — Ладно, с тобой я потом разберусь. Круто развернувшись, капитан Эрнест скрылся в дверях, Коэри, поколебавшись, последовал за ним. А Луавиль остался дожидаться прибытия последнего из глав кланов. Церемониймейстер с удивлением размышлял, почему вампир так категорически отказался выделить двоих воинов вспыльчивому Эрнесту. Возможно, эти двое борются между собой за благосклонность герцога Фрадбурга, и короткая стычка — результат этой борьбы. Но, конечно, об истинной причине отказа Луавиль догадаться не мог — Коэри просто не доверял тем, кого он решил оставить вне стен дворца, потому что эти двое не доверяли ему. Они признали его командиром, но так и не принесли ему присягу, как мастеру.* * *
— Ну, долго мы тут торчать будем? — Гунвальд с раздражением стряхнул воду, капавшую ему на голову с заплесневелого потолка. — Не знаю, — пожал плечами продрогший Дилль. — Королю виднее. Юловар сидел около решётки с мощными металлическими прутьями, в которой зияла солидных размеров дыра, и что-то бормотал — видимо, подсчитывал, когда наступит нужный момент. Он занимался этим уже около часа, если не больше. Дилль тяжело вздохнул и посмотрел на тело, лежащее в углу сливного тоннеля. Не ожидал он увидеть здесь мастера клинка. Понятно, что Орхам был убит заговорщиками, и даже великолепное мастерство, с которым он владел мечами, не помогло вампиру — всё-таки, удар кинжалом в спину — это не честная дуэль. Дилль снова и снова прокручивал в голове тот момент, когда они подошли к сливу из королевского пруда. Муары довели их до толстой решётки, перегораживающей тоннель. Каршарец, конечно, сразу попробовал сломать её, однако железо толщиной в руку взрослого мужчины хоть и изрядно проржавело, но не утратило своей прочности. А потому Гунвальд лишь вспотел, после чего с неохотой признал своё поражение. Юловар и Дилль беспомощно переглянулись — вот и пошёл насмарку весь план проникновения на территорию парка. Муары, видя их затруднение, предложили свою помощь. Дилль с сомнением хмыкнул и кивнул, мол, действуйте. Четыре молочно-белых шара подкатились к решётке, вырастили щупальца, схватились за железные прутья и начали тянуть их в разные стороны. Толстенные прутья изгибались, словно были сделаны не из железа, а из мягкой глины, при этом издавая такой скрежет, что не услышать его мог только глухой. Дилль крикнул, чтобы муары прекратили шуметь, но они уже откатились от решётки, оставив в ней дыру, в которую свободно мог пролезть даже немаленьких размеров каршарец. Поражённый невероятной силой невзрачных муаров, Гунвальд буркнул «теперь я понимаю, как они убивают» и полез в дыру. За каршарцем последовал король, а Дилль, поблагодарив муаров за помощь, велел одному из них освещать им путь, а остальным не уходить далеко, и тоже юркнул в отверстие. Пройдя несколько шагов, Дилль за изгибом тоннеля ткнулся в спину короля. И король, и каршарец стояли лиговыми столбами и смотрели на что-то впереди них. Дилль обошёл Юловара и увидел тело. — Это Орхам, — тихо сказал Юловар, наклонившись на мертвецом. — Со стилетом в спине. Значит, он не предал меня. Дилль наклонился над телом Орхама и попробовал выдернуть нож, но его рука не смогла дотянуться до рукояти. — Что-то не пускает, — удивлённо сказал он. — Я не могу дотронуться до кинжала. Смотрите, и вода обтекает Орхама — даже не касается. Что это такое? Ни король, ни каршарец тоже не смогли выдернуть оружие убийства. — Это магия, — послышался голос муара. — Она охраняет тело от воды, крыс и от нас. Дилль удивлённо посмотрел на подземного обитателя. — Разве вы не уничтожаете любую магию, что проникает в ваши тоннели? — Да. Но с тем, кто создал это защитное заклятье, мы не хотим враждовать, иначе мы можем прекратить существование. — Но кто мог наложить такое заклятье, что даже вы не смеете его рассеять? — спросил король. — Единый, — прошелестел муар. — Он слишком силён для нас. Юловар, Дилль и Гунвальд поражённо умолкли. Единый? Он позаботился о том, чтобы тело вампира не объели крысы и не уничтожили муары? Но зачем? — Но зачем? — спросил Дилль, впрочем, на ответ особо не надеясь. — Не знаем. Мы просто не стали трогать этого мертвеца. — А вдруг он вовсе и не мертвец? — высказался каршарец. — Вдруг Единый спас Орхама и защитил его своей магией? Но огонёк вспыхнувшей надежды погасил муар. — Нет, в этом теле больше нет жизни. — Значит, Единый пожелал, чтобы тело Орхама сохранилось, как свидетельство предательства, — задумчиво сказал Юловар. — Думаю, убийцу можно найти по этому кинжалу. — Ублюдки! — прорычал каршарец и выхватил меч. — Так подло убить великого воина! Клянусь кровью, Орхам, я найду убийц и отомщу за твою смерть! Гунвальд резанул себя по груди остриём — полотняная рубаха расползлась, и ткань тут же пропиталась кровью. Каршарец при этом даже не поморщился. Дилль тоже хотел принести какую-нибудь страшную клятву, но после слов и действий Гунвальда всё казалось каким-то мелким, а потому он просто сказал: — Я тоже. — Где бы ни была твоя душа, воин, — торжественно произнёс король, — пусть она пребудет с миром. Я выполню своё обещание и, несмотря ни на что, пошлю войска в помощь твоему клану. Если, конечно, верну трон и власть. Они оставили тело вампира и ушли к стоку, постенам которого сочилась вода. Дилль, как самый лёгкий, быстро поднялся в башню по скользкой лестнице и принялся обозревать окрестности через небольшие окошки и докладывать то, что он увидел. Разведчик из него получился так себе — вскоре король, не вытерпев, сам поднялся, осмотрел территорию, прилегающую к пруду и жестом предложил Диллю спускаться вниз. — Будем ждать, — сказал Юловар. — Сбор начнётся, когда соберутся все главы кланов Высокорожденных, а до той поры вылезать смысла нет. — Почему? — спросил Гунвальд. — Обличив Фрадбурга, Леклера и Гвинарда перед полным Сбором, я надеюсь, что останусь жив, — пояснил король. — Не думаю, что заговорщики осмелятся убивать глав кланов — это будет равносильно объявлению войны всему Ситгару. А вот если Сбор будет не полный, никто не помешает Фрадбургу сказать, что, к примеру, граф Эльдо, не потворствовал заговору против короны, за что и был убит вместе с королевским двойником. — Ну, тебе виднее, — буркнул каршарец. — Значит, будем ждать. Вот так они и стояли уже больше часа по колено в ледяной воде. Юловар периодически поднимался наверх, осматривался, спускался вниз и всё время что-то подсчитывал. Гунвальд маялся от бездействия, а Дилль чувствовал, что вновь простывает. Вот когда пригодился бы тот самый рассеянный огонь, о котором ему говорил мастер Иггер. Но ни этого заклинания, ни просто энергии у Дилля не было, а потому он от безысходности попробовал медитировать. В отличие от занятий в тёплом и уютном зале мастера Китана, пропитанный водой подземный тоннель не располагал к сосредоточенности, однако Дилль умудрился на короткое время отключиться. Пришёл в себя он только тогда, когда понял, что падает. — Что-то ты совсем ослаб, — усмехнулся каршарец, поймавший Дилля. — Тебе надо больше кушать. — Да и от выпивки я бы не отказался, — проворчал Дилль. — Хоть немного согрелся бы. Замёрз, как пёсий хвост в стужу. — Да разве это холод? — удивился Гунвальд. — Вот у нас в Каршаре зимой — это да! Представляешь, плюнешь вверх, а вниз падает уже льдинка. Приедешь, сам увидишь. — Я к вам в Каршар ни ногой, — запротестовал Дилль. — Мне бы куда-нибудь в жаркие страны, где тепло даже зимой. — К хиваши захотел? Они, по-моему, как раз в таких местах живут. Вот они обрадуются, когда сам победитель Неонинского дракона к ним придёт. Костерок тебе разведут… большой. — Тьфу на тебя! — Тише вы! — шикнул король. — Думаю, время настало. Если я правильно подсчитал, Сбор вот-вот начнётся или уже начался. — Ну, наконец-то! — Гунвальд потянулся, и что-то заскрипело — то ли его суставы, то ли кожаная куртка. Он полез по лестнице, деревянные ступени которой при этом угрожающе похрустывали. К счастью, лестница выдержала вес варвара, и он благополучно добрался до башни. За Гунвальдом вскарабкался и король. Дилль поставил ногу на перекладину, обернулся и сказал муару: — Если я не вернусь… живите, как жили. — Удачи, мастер, — послышался тихий голос муара. Вот ведь нежить полнейшая, созданная по прихоти древнего мага, а всё понимает, подумал Дилль и полез наверх. Там уже Гунвальд примерялся к двери — под напором его мощного тела дерево заскрипело, несколько гвоздей, крепивших железный засов, с тихим скрежетом вылезли, и вскоре путь был открыт. — Посторонись, я первым пойду, — каршарец отодвинул короля в сторону и обнажил оба меча. — Может, всё-таки отдашь мне один? — сказал Юловар. — У тебя рука ранена. — Вот ещё! Царапина пустяковая, а двумя мечами я в два раза больше врагов уложу. Вот если на кого наткнёмся — подберёшь себе оружие, а пока держись за спиной, — буркнул варвар и вышел на мостки, идущие от сливной башни к берегу. Каршарец в мгновение ока добежал до берега пруда и остановился, поджидая короля и Дилля. — Да, шевелитесь вы! — яростно прошипел он. — Светитесь тут, как… С кем собирался сравнить их Гунвальд осталось для Дилля неизвестным. Из входа в лабиринт, о котором говорил король, на берег пруда выскочили две фигуры до самых глаз закутанные в тёмные одежды. Само собой, обе фигуры держали в руках обнажённые мечи. Возможно, эти двое были теми самыми наёмниками в чёрных одеждах, что однажды уже пытались убить короля. — Вот и нарушители, — тонким голосом сказала одна из фигур. — Сюдри, я извиняюсь, ты был прав. Смотри-ка, это вовсе не чудовища, а вполне обычные людишки. Дилль и король застыли, а Гунвальд, тихо рыкнув, одним прыжком покрыл расстояние до этих двоих, посмевших встать на его пути. Реакцией воины в тёмном обладали отменной — они не только не были убиты мечами каршарца, но и тут же вступили в бой. Тот, кого именовали Сюдри, атаковал Гунвальда с правого бока, в то время как его напарник обошёл каршарца слева и ждал удобного момента для атаки. Гунвальд, превратившийся в смертоносную мельницу, заставил отступить первого противника, затем обернулся ко второму и успел отбить его выпад. От ответного удара каршарца воин в тёмном с трудом уклонился и едва не упал — если бы не его напарник, вновь атаковавший Гунвальда, быть бы ему мёртвым. Король дёрнул Дилля за рукав. — Уходим, пока он отвлекает их внимание. Дилль понимал, что помочь Гунвальду он ничем не может — проклятье, у него даже бронзового подсвечника больше нет! Скрепя сердце, он бросился вслед за королём, но один из воинов увидел их попытку сбежать и преградил дорогу. — Ну, нет, вы останетесь здесь. Каким чудом каршарец успел отбить меч, направленный в грудь короля, осталось загадкой для всех. Мало того, Гунвальд смог даже чиркнуть по груди противника, тёмные одежды которого тут же заалели на месте разреза. — Это тебе за короля! — сказал Гунвальд. Второй пришёл на помощь напарнику, и удары сталкивающихся мечей перешли в непрерывный звон. Не выдержав напора каршарца, противник отступил, и тут же его меч, описав сверкающую дугу, упал на сырую землю. Добить его каршарец не успел, так как на него насел тот, кого он подранил. — Погодите, я вам ещё за смерть Орхама отплачу, — прорычал Гунвальд. — Давай, иди сюда! Обезоруженный воин поднял меч, но не стал нападать. — Что ты сказал? В этот момент, когда воин остановился, Дилль сумел разглядеть его глаза. Огромные, с узкими вертикальными, как у кошки в полдень, зрачками. Такие же бывают у Тео, когда он находится на ярком свету. — Гунвальд, да это же вампиры. — Тем хуже для них. Смерть предателям! — и Гунвальд набросился на того, кто был ближе к нему. Два меча каршарца замелькали с такой скоростью, что слились в сплошное сияющее марево. Вампир ещё отбивался, но всем — даже Диллю, в фехтовании сведущему не больше, чем в вышивании позолотой, было понятно, что долго так продолжать тот не сможет. — Что вы знаете про мастера? — второй вампир молнией метнулся к Диллю и приставил остриё меча к его горлу. Гунвальд помочь не мог, безоружный Юловар тоже. Дилль почувствовал, как сталь прокалывает кожу и, уже попрощавшись с жизнью, сказал: — Орхам предательски убит кинжалом в спину. — Нет! — в кошачьих глазах вампира что-то мелькнуло. — Его тело лежит там, — Дилль показал себе за спину. — Этого не может быть! — вампир подался вперёд, и по шее Дилля потекло что-то тёплое. Поняв, что терять больше нечего, Дилль прохрипел: — Гунвальд отомстит вам за смерть Орхама, твари! Он непроизвольно зажмурился, внутренне приготовившись к внезапной боли, после которой не будет ничего, но услышав крик «Остановитесь вы оба», открыл глаза. Казнь почему-то прекратилась, палач убрал меч от его шеи и пришёл на помощь своему товарищу. — Да остановитесь же! — тонкий голос вампира заглушался звоном мечей. — Ты, громила, разве ты знаешь мастера? Дилль понял, что эти двое, похоже, до последнего момента не знали о смерти Орхама. А, значит, вряд ли они принадлежат к числу заговорщиков. — Гунвальд, не убивай его! Это друзья! Каршарец к этому времени обезоружил противника, отрубив ему кисть руки — обрубок валялся на земле, всё ещё сжимая рукоять бесполезного уже оружия. Возглас Дилля остановил удар в самый последний момент — когда лезвие меча уже начало падать на беспомощного вампира. — В могиле я таких друзей видал, — тяжело дыша, сказал Гунвальд. Он всё ещё держал один меч у шеи изувеченного вампира, в то время как второй его меч удерживал на расстоянии другого противника. — Ты, здоровяк! — тонкий голос вампира почему-то вызывал в Дилле стойкое ощущение, что перед ним ребёнок. — И ты тоже! Разве вы знаете мастера? — Он был нашим другом, — сказал Дилль. — Я вместе с ним и Тео сражался в Неонине с хивашскими ордами. Вампир опустил меч, второй, зажимая обрубок руки, молчал. — Где тело мастера? Я не верю вам и должна увидеть его сама. Должна? Дилль выпучил глаза на вампира… то есть, вампиршу. Ну и женщины у кошачеглазых! Дерутся не хуже мужчин. — Он лежит там, с кинжалом в спине, — торжественно сказал Гунвальд. — Это так же верно, как то, что я поклялся своей кровью отплатить убийцам. С этими словами Гунвальд указал на свою рубаху, покрытую коркой засохшей крови. Вампирша, бросив взгляд на грудь каршарца, спрятала меч в ножны и направилась к сливной башне. — Я должна посмотреть. — Подожди, — Дилль поморщился и, зажав пальцами бегущую по шее кровь, пошёл к мосткам. — Если меня там не будет, муары тебя попросту убьют. Скажи своему напарнику, пусть скроется. Гунвальд и… О, демоны, а куда король подевался? Юловар, воспользовавшись тем, что вампиры были заняты, исчез. Дилль, конечно, понимал, что трон важнее всего, но мог бы и предупредить. — Гунвальд, не отсвечивай. Спрячься в лабиринте. Мы с этой мадам сейчас вернёмся. — Кстати, — несмотря на тёмную повязку, скрывавшую лицо вампирши, было видно, как она нахмурилась, — а как вы умудрились пройти сквозь муаров? Нам говорили, что никто не может… — Давай об этом потом, — отмахнулся Дилль. — Я спущусь, а ты лезь только когда разрешу. — Не вздумай шутить со мной, — предостерегающе сказал вампирша, — я в любой момент могу выпустить тебе кишки даже без меча. — Вот ничуть не сомневаюсь, — согласился Дилль. Спуск занял у него больше времени, чем у вампирши — они попросту спрыгнула вниз и тут же поднялась, готовая к любым неожиданностям. Дилль провёл её туда, где за изгибом тоннеля лежало тело Орхама. Он шёл наощупь, а вампирша прекрасно видела в темноте. Дойдя до мертвеца, она опустилась на колени — прямо в воду, и тихо прошептала: — Мастер. Дилль молчал, поглядывая в темноту — если появятся муары нужно успеть предупредить их, что эта вампирская девица с ним. Но муары не показывались, видимо, и без его указаний всё поняв. Дилль в очередной раз восхитился мастерством неведомого Адогорда, который сумел сотворить такие совершенные создания. — Коэри! — прошипела вампирша и тут же вскочила на ноги, будто подброшенная пружиной. — Это его кинжал. Диллю тут же вспомнилось восклицание Тео, который узнал в одном из заговорщиков вампира с таким же именем. — У вас только один Коэри или ещё есть? — Один, конечно. — Значит этот тип убил Орхама, после чего провёл заговорщиков к королю. Вампирша попыталась выдернуть кинжал из спины Орхама, но удалось ей это не более, чем до того Диллю. — Что такое? — водя рукой над рукоятью и не в силах её достать, спросила она. Дилль догадался, что она делает, и пояснил, что защита над телом вампира создана Единым. И по их мнению Единый сделал её для того, чтобы преступление не осталось неотмщённым. — Я вырежу сердце этому предателю! — даже клубок змей не смог бы соперничать в шипении с голосом вампирши. — Мы с Сюдри чувствовали, что что-то не так с исчезновением мастера. — Ну, чтобы отомстить, тебе придётся встать в очередь, — заметил Дилль. — Сначала идём мы с Гунвальдом. — Это сделаю я! — глаза вампирши блеснули в темноте. — Ну, ладно, кто первым успеет, тот и отомстит, — сказал Дилль. — Пойдём наверх, мне надо короля найти. — Какого ещё короля? — удивилась вампирша. — Настоящего. Тот, что сидит сейчас на троне — магический подменыш. — Это правда? Но, если так… Значит, мы служим… Я хочу всё знать. — Давай сначала выберемся, — предложил Дилль. — И я всё расскажу тебе и твоему напарнику, чтобы два раза не повторять. Выбравшись на поверхность, они нашли в древесном лабиринте Гунвальда и вампира. Каршарец стоял с обнажёнными мечами, а вампир сжимал здоровой рукой обрубок, пытаясь остановить льющуюся кровь. — Гунвальд, перевяжи его, а я пока расскажу о покушении, — распорядился Дилль. Каршарец не стал возражать и ловко перевязал руку вампира. Пока каршарец врачевал своего недавнего противника, Дилль быстро посвятил вампиршу в подробности заговора. — Вот почему нам было нужно попасть во дворец именно сейчас, когда весь этот высокорожденный сброд соберётся под одной крышей, — закончил он. — И пока вы с Гунвальдом махали мечами, Юловар успел скрыться. Надеюсь, он успешно добрался до дворца и сейчас идёт по какому-нибудь тайному ходу к Тронному залу. Вот только что он будет делать в одиночку, когда окажется на месте, ума не приложу. Надо скорее помочь ему. — Теперь понятно почему солдаты Фрадбурга заменили всех гвардейцев, — задумчиво сказала вампирша. — А мы-то удивлялись. — А если настоящий король не сможет добраться до Тронного зала? — подал голос вампир, которого напарница звала Сюдри. — Если он погибнет? Дилль помолчал и сказал: — Не знаю, как вы, а я хочу, чтобы главы кланов узнали правду, и заговорщики не сидели на троне, а стояли на эшафоте. Смерть Орхама и Теовульфа они должны оплатить своими жизнями. Так что, с королём или без него, я должен попасть в Тронный зал в любом случае. И я туда попаду. — Я с тобой, — кашлянул каршарец. — Ты же дальше дверей в одиночку не пройдёшь. — Гунвальд, тебе вовсе не обязательно… — Да за кого ты меня держишь?!! — каршарец, кажется, всерьёз обиделся. — Разве я могу отпустить друга умирать в одиночку? И за Орхама отомстить нужно. Да и король — неплохой парень, за него можно и репу вражинам начистить. — Там, в Тронном зале, Коэри, — вампиры обменялись взглядами. — Мы идём с вами. — Замечательно, — Дилль обрёл хладнокровие, совершенно моменту не соответствующее. — Тогда укажете нам путь — мы-то с Гунвальдом во дворце были только в гостях.Глава 33
* * *
Главный церемониймейстер господин Луавиль зорко следил, чтобы Сбор кланов проходил строго по этикету. Юловар, которого он знал ещё с младенчества, никогда не отличался любовью к правилам поведения, и зачастую на официальных мероприятиях господину Луавилю приходилось одёргивать и наставлять короля, словно нерадивого школяра, чтобы тот не поставил себя в неудобное или смешное положение. Но сегодня… Луавиль стоял у входа в Тронный зал, и когда появился первый из глав — герцог Визе, он велел распахнуть высокие двустворчатые двери на одну створку (две створки раскрывались только для особ королевской крови) и сделал знак глашатаю. Тот, разряженный, словно павлин, выступил вперёд и провозгласил: — Герцог Визе, глава клана Рогатой собаки, владетель Савойи, правая рука самодержца в западных провинциях! На сей раз король превзошёл сам себя в нежелании следовать традициям — мало того, что он не вышел встречать приехавших глав кланов, как этого требовала процедура Сбора, но и сейчас, когда главы кланов начали появляться в Тронном зале и приветствовать монарха, даже не соизволил кивнуть в ответ. Юловар сидел на троне с каменным выражением лица, глядя сквозь кланявшегося ему герцога Визе. Бедный герцог покраснел, затем побледнел, не понимая, чем он мог прогневить Его Величество, и, прихрамывая, прошёл к своему креслу — первому в ряду по правую руку от королевского трона. Господина Луавиля покоробило столь неприкрытое нежелание Юловара следовать элементарным правилам приличия. Конечно, король на то он и король, чтобы демонстрировать подданным своё могущество, но не таким же вызывающим образом! Происходящее только укрепило Луавиля в желании подать в отставку сразу после Сбора. Пусть традиции рушатся, но уже без него. Следом появился Витри, и глашатай снова взревел: — Герцог Витри, глава клана Вепря, владетель Квина и Близны, правая рука самодержца в северных провинциях! Герцог Витри, внешним видом напоминавший того самого кабана, чьим именем назывался его клан, прошёл в центр зала и поклонился королю. Тот в ответ совершил столько же действий, сколько и герцогу Визе — то есть, нисколько. Герцог Витри помрачнел, пробурчал под нос что-то ругательное и уселся во второе кресло в правом ряду. За ними последовали главы других кланов. Когда все двенадцать кресел были заняты, глашатай по знаку Луавиля проорал: — Сбор состоялся! Да пребудет с вами мудрость, Высокорожденные! Вышколенный глашатай после объявления удалился, двери закрылись, а сам Луавиль, постукивая по полу жезлом, прошёл за трон, где уже находился мастер Леклер. Раньше мага на Сбор не допускали, но сегодня король распорядился нарушить это правило. Луавиль даже спорить не стал — видимо, Его Величество опасается нового покушения. Мастер Леклер стоял с закрытыми глазами и мало походил на настороженного хранителя жизни короля. Впрочем, может, он как раз сейчас пытается отыскать враждебную магию. Господин Луавиль в этом не разбирался. Но он знал, что сегодня король будет защищён магически лучше, чем когда бы то ни было, потому что кроме Леклера на Сборе будет присутствовать ещё и мастер Гвинард — пока он задерживается по своим делам, но позже непременно присоединится. И мастера Гвинарда необходимо впустить, как только он придёт… — Прежде, чем открыть Сбор, я бы хотел… — начал король, но в этот момент поднялся герцог Витри. Взъерошенный, заросший кучерявой чёрной бородой до самых глаз, со свежей раной через всю щёку, он выглядел, не как глава могущественного клана, а, скорее, как обычный лесничий, только что вернувшийся с облавы. — Прежде, чем всё начнётся, я бы хотел узнать, почему на пути в Тирогис я и мои люди подверглись нападению каких-то ублюдков в армейской форме, — густым басом сказал он. — И ещё эти висельники кричали «Слава королю» и «Смерть кабанам». — Ваша светлость! — прогромыхал Луавиль, стукнув жезлом по каменному полу. — Имейте уважение к Его королевскому Величеству! — Я буду уважать королевскую власть, когда получу ответ на свой вопрос, — непримиримо сказал герцог Витри. — Тогда чтите хотя бы традиции Скрижали, — Луавиль тоже не собирался отступать. — Вы не имеете права прерывать короля. Выслушайте монарха, после чего вы вольны высказывать своё недовольство. Герцог Витри сердито уселся, всем своим видом показывая, что терпит только из уважения к Скрижали, являвшейся высшим законом для всех кланов. Король, которого, казалось, ничуть не задел выпад герцога, с невозмутимым видом продолжил: — Так вот, прежде, чем откроется Сбор, я бы хотел сказать вам одну важную вещь. Как вы знаете, на меня было совершено покушение. Мой ближайший друг и соратник, глава магической Академии — уже бывший глава и бывший друг, гроссмейстер Адельядо, действуя в сговоре с прокуратором Крюэлем и, возможно, при содействии архиепископа Одборгского, злоумышлял против меня и короны. Король обвёл глазами собравшихся, и не все смогли выдержать его взгляд. — Благодаря моим верным магам — моему магохранителю мастеру Леклеру и мастеру Гвинарду, нынешнему главе магической Академии, покушение не удалось. Также вы, возможно, заметили, что герцог Фрадбург, глава клана Сокола, не входил вместе со всеми вами в этот зал. Он уже находился здесь. Думаю, никому не нужно объяснять, что подобная честь может быть оказана только наивернейшим вассалам, готовым отдать свою жизнь ради суверена. На мага никто особо внимания не обратил, зато взгляды собравшихся сосредоточились на герцоге Фрадбургском, который с непроницаемым видом сидел в первом кресле по левую руку от короля. Одни из глав кланов смотрели с возмущением, другие — с одобрением, третьи пока не выражали никаких чувств, пытаясь понять, куда подует ветер перемен. А что этот ветер подует, были уверены все. И король не обманул их ожиданий. — Я объявляю Сбор открытым, — невыразительно сказал он. — И первым, что должно быть обсуждено и единогласно одобрено, это внесение изменений в Скрижаль Ситгара в части отказа в сочетании браком с представителем императорского дома. Этот пункт должен быть отменён. — Скрижаль Ситгара — наследница Скрижали Империи, — вскочил на ноги граф Эльдо. — Разве можем мы изменять то, что дано нам издревле? Не будет ли это нарушением, которое потрясёт основы короны? — Скрижаль Ситгара — полноценный и суверенный свод законов государства, и Сбор кланов имеет полное право изменять её в соответствии с нуждами, — выступил Луавиль. — Разумеется, если вопрос не касается какого-нибудь основополагающего закона. Но данный пункт к таковым не относится. Главному церемониймейстеру поверили сразу и безоговорочно — всем было известно, что нет более ревностного хранителя традиций, чем господин Луавиль. — Хотелось бы знать, — поднялся герцог Витри, — единственный ли это вопрос, ради которого нам пришлось бросить все дела и мчаться в столицу сломя голову? И, если да, то чем вызвана такая спешка? Кроме того, я так и не получил ответа на свой предыдущий вопрос. — Терпение, герцог. Нет, есть ещё одно, о чём должен будет знать Сбор, — негромко ответил король. — И второе куда важнее первого. Но сначала давайте вынесем решение по изменению Скрижали. — А к каким последствиям приведёт это изменение? — послышался вопрос. — Будет ли отменён только этот пункт, или придётся ещё что-нибудь менять? — Вам ответит главный знаток Скрижали, господин Луавиль, — сказал король и застыл, словно изваяние. Луавиль удовлетворённо кивнул. Несмотря на все творившиеся с ним странности, король сумел добиться того, что главы кланов начали обсуждение, а не бросились немедленно вставлять палки в колёса. Это займёт некоторое время, но в конце концов они вынесут нужное решение. Правда, господин Луавиль не понимал, какой второй вопрос стоит на повестке Сбора — Его Величество почему-то не удосужился сообщить об этом главному церемониймейстеру.* * *
— Ты выглядишь, словно ощипанный гусёнок, — Дилль, глядя на каршарца, удручённо покачал головой. — Дальше первой стражи в таком виде тебе не пройти. Они находились в вампирской казарме. Гунвальд напялил на себя такие же тёмные одежды, в каких ходили вампиры, но поскольку телосложением он существенно превосходил их, то руки его торчали из рукавов, а ткань на спине уже разошлась. Со штанами была вообще беда — они лопнули, едва Гунвальд сумел натянуть их. Самому Диллю вампирская одежда пришлась впору. — Чё вы такие маленькие? — свирепо вращая глазами, спросил каршарец у Илонны. Дилль и Гунвальд уже знали, как звать худенькую вампиршу с острым мечом. Язычок у неё оказался не менее острым. Илонна, критически осмотрев каршарца и задержав взгляд на треснувших штанах, сказала: — Ты чего возмущаешься? Своей светящейся задницей ты всех врагов распугаешь. — Слушай, девица! — рассвирепел Гунвальд. — Я могу хоть голым в бой идти, но мне нужно довести этого недомерка до Тронного зала, а не застрять ещё на входе. Напарник Илонны — Сюдри, лицо которого сейчас было белее мела от потери крови, тихо сказал: — Ему подойдёт одежда мастера. — Отдавать облачение мастера клинка первому попавшемуся бродяге? — взвилась вампирша. — Ни за что! Каршарец нехорошо прищурился — Дилль уже видел у него такое выражение, и раньше ничем хорошим для противников Гунвальда это не заканчивалось. Не хватало ещё устроить ссору с теми, кто являлся их единственными союзниками в этой авантюре. Он уже набрал воздуха, чтобы окоротить варвара, но тот, свирепо глядя на вампиршу, прорычал: — Я не бродяга, а каршарский воин! Никто ещё так не оскорблял сына славного Ольола! Гунвальд повёл плечами, и многострадальная тесная куртка окончательно разорвалась, обнажив бугры мышц. Молниеносным движением каршарец схватил вампиршу за плечо, явно намереваясь преподать ей урок вежливости, но в этот момент Илонна воскликнула: — Так ты тот самый каршарец, сын Ольола? — Ты слышала о моём отце? — удивился Гунвальд. — Нет, о тебе. Мастер Орхам частенько стращал нас неким каршарцем, сыном славного Ольола, который так хорошо владеет мечом, что мог бы даже преподавать нам уроки фехтования, если бы не был таким болваном. Гунвальд замер, а лицо его приняло странное выражение. Дилль, несмотря на то, что в нынешнем положении ему было совсем не до смеха, не удержался от широкой ухмылки. — Болван или нет, но урок нам он уже преподал, — промолвил Сюдри, придерживая искалеченную руку. — Илонна, отдай ему одежду мастера, он достоин её надеть. Вампирша молча освободилась от хватки каршарца, ушла куда-то и вскоре вернулась с ворохом одежды. Гунвальд так же молча переоделся. Когда каршарец накинул на плечи бордовый плащ, Дилль сказал: — Мне кажется, Орхам носил это в Неонине. — Этот плащ — признак мастера клинка, — хмуро пояснила Илонна. — Не смей опозорить его, каршарец! Против ожиданий Дилля, Гунвальд не стал огрызаться и лишь сказал: — За Орхама я залью этот плащ кровью врагов. — Тебе это не удастся, — холодно усмехнулась вампирша. — Этот плащ не впитывает кровь. Не забудь закрыть лицо. Гунвальд замотал лицо полосой тёмной ткани, оставив лишь прорезь для глаз. Дилль, уже замотавший не только лицо, но и голову, чтобы скрыть предательскую зелень причёски, поднялся и сказал: — Выходим. Илонна, Сюдри, показывайте дорогу. Вампиры совершенно не таясь направились к дворцу. Дилль, которому нестерпимо хотелось пригнуться, чтобы скрыться от посторонних взглядов, с трудом заставил себя идти ровно. Гунвальд же шагал с таким видом, словно вышел на прогулку — разве что не приплясывал на ходу. Дилль позавидовал уверенному каршарцу и попытался изобразить то же самое: он выкатил грудь колесом и распрямил плечи. Теперь-то никто не заподозрит, что Диллю не себе… — Ты спину потянул что ли? — тут же осведомился Гунвальд. — Почему? — Идёшь, будто палку проглотил. Это тебя в канализации продуло. Дилль с негодованием хмыкнул, но прекратил изображать героя-воина. К этому времени они уже обошли дворец и теперь направлялись к одному из боковых входов. То и дело навстречу им попадались слуги, спешащие по своим делам. Слуги, конечно, видели четвёрку в тёмных одеждах, но, зная, кто это, обходили вампиров стороной. Стоящая неподалёку группа дворян — судя по гербам на плащах, прибывших из провинции, откровенно пялилась на столь странно одетых незнакомцев. Дворяне зашушукались и даже принялись было зубоскалить, но стоящий рядом паж что-то им сказал, после чего гости столицы поспешно умолкли, и лишь проводили взглядами маленькую группу. Дилль догадался — паж наверняка сказал им, кто носит такую странную одежду, а связываться с вампирами дворяне не решились. Зато караульные, стоящие у дверей, страха перед вампирами явно не испытывали. Два здоровенных блондина, чем-то неуловимо похожих на Гунвальда, лениво сделали по шагу вперёд, перекрыв дорогу. — Вы куда, зубастые? — Смена караула, — отрывисто бросила Илонна, намереваясь пройти между воинами. — О, Фьёр, да это же та вампирская девка, про которую нам говорил старина Красноносый, — широко ухмыльнулся один из них. — Он говорил, симпатичная. Эй, сними свою тряпку, покажи личико. Непонятно почему, глумливый тон караульного вызвал в душе Дилля взрыв ярости. Этой ярости было недостаточно, чтобы возродить в нём драконью магию, но её хватило на то, чтобы Дилль почувствовал, как кровь ударила ему в голову, а окружающее на миг покраснело и странно закачалось. — Ты кого назвал девкой, невежа?!! — прошипел он, делая шаг вперёд. — Проси у неё прощенья, не то… Караульные, конечно, не знали, что Дилль с мечом обращается не лучше, чем дурак — с пестиком, но на всякий случай они тут же обнажили мечи, отставив в стороны алебарды. — Прекратить! — рявкнула Илонна. — Пропустите, иначе я доложу капитану Эрнесту о вашем поведении. Это подействовало. Караульные, недовольно ворча, убрали мечи и расступились. Илонна, задрав подбородок, проследовала мимо них, за ней поспешили и остальные. Они попали куда-то в район кухни — Дилль уловил запах готовящегося мяса, специй и свежего хлеба. В коридор выскочил поварёнок с утиной тушкой, но, завидев вампиров, тут же юркнул обратно. — Мы сейчас в восточном крыле, — негромко сказала Диллю Илонна. — По пути в Тронный зал нам встретится ещё три поста. Поэтому, будь добр, больше не встревай в разговор, если не хочешь, чтобы тебя зарубили, как овцу. И… спасибо! Дилль промолчал. Он и сам не понимал, что с ним произошло. Теперь, когда вспышка ярости, заставившая его потерять голову, ушла, он с содроганием подумал, а что бы он делал, начни караульные схватку? Меч, болтавшийся у него на поясе, хоть и являлся вполне настоящим и даже острым, в его руках был не более, чем декорацией, как и остальной вампирский костюм. Магии тоже нет. Так какого же демона Диллю взбрело в голову наезжать на здоровяков караульных? Вторая стража встретилась им на широкой лестнице. Трое стояли внизу, ещё двое — на верхней площадке. — Вы куда? — вперёд вышел крепкий мужчина с сержантским значком на груди. Дилль отметил неестественно красный нос воина и подумал, а не тот ли это «старина Красноносый», о котором упоминали стражники у входа? — Смена караула, — повторила легенду Илонна. — А этот здоровяк разве из ваших? — с подозрением спросил сержант. — Я что-то не припомню его. — Хаш сс нешвесс, — издал какое-то непотребство Гунвальд. — Афышш кх пыч-пыч! Все, включая вампиров, с удивлением уставились на каршарца. — Что это он сказал? — изумился сержант. — Он сказал, если ты нас не пропустишь, он тебя зарежет, — нашлась вампирша и провела ребром ладони себе по горлу. — Пыч-пыч! — Психи клыкастые, — буркнул сержант, отступая в сторону. Когда вторая стража осталась позади, Дилль не удержался и спросил: — Ты что, по-вампирски умеешь? — Нет, конечно, — ответил каршарец. Шагавший рядом Сюдри хмыкнул: — «Пыч-пыч»? Надо же такое придумать. — Внимание, — прошипела Илонна. — Я вижу Сайла. Сюдри обменялся с вампиршей взглядами и тихо сказал Диллю и Гунвальду: — Там, между колоннами, Сайл. Он тоже не доверяет Коэри, однако всё же принёс ему присягу. Не хотелось бы, но, возможно, придётся убить его. Стойте здесь. Дилль заметил в полутьме между высокими колоннами неподвижную фигуру. Когда Илонна приблизилась, фигура вышла ей навстречу. Сюдри подошёл так, чтобы скрыть свою изувеченную руку за спиной Илонны, здоровую руку положив на рукоять меча. Дилль посмотрел на Гунвальда — каршарец явно готовился взвиться в своём неподражаемом варварском прыжке и одним ударом уничтожить врага. До Дилля донёсся разговор на непонятном языке, совсем непохожем на ту бредятину, которую изображал Гунвальд. Интересно, о чём эти клыкастые толкуют? — …не может быть! Коэри не мог этого сделать! — Тогда спустись в сток на пруду, и там увидишь предательски убитого мастера со стилетом Коэри в спине, — предложила вампирша. — Вспомни: это он сказал, что Орхам исчез. И как он себя после этого повёл — сразу же стал настаивать на своём избрании старшим. Он знал, что мастер уже никогда не вернётся. Убив мастера, Коэри провёл заговорщиков. Он предал не только Орхама, но и клан! Я и Сюдри лишаем имени предателя и присягнувших ему! Вампир опустил голову, затем положил руку на рукоять меча и начал медленно вытаскивать его из ножен. Дилль напрягся, Гунвальд сделал шаг вперёд, но Илонна и Сюдри даже не пошевелились. Вампир полностью достал меч, положил его на пол, наступил ногой на лезвие и резко рванул рукоять вверх. Раздалось звонкое «блям» — обломок лезвия остался лежать на полу, а вампир выпрямился и откинул голову, открыв шею. — Теперь нет того, кто замарал своё имя. Я, безымянный, готов смыть кровью своё бесчестье. — Они что, кровь пить из него будут? — шёпотом спросил Гунвальд. Дилль только плечами пожал. — Ты смоешь бесчестье кровью врага, — проговорила вампирша и, не оборачиваясь, протянула руку назад. — Каршарец, дай один из твоих мечей. Как ни удивительно, но Гунвальд послушался — видимо, сообразил, что не время пререкаться. Взяв меч, Илонна протянула его Сайлу рукоятью вперёд. — Именем клана Григот, я возвращаю тебе имя, Сайл! — торжественно сказала она. — Прими оружие и будь одним из нас. Вампир с поклоном взял меч. — А теперь идём, нам нужно найти этого предателя, — закончила торжественную часть Илонна. — Каюри говорил, что Коэри с остальными где-то с герцогом Фрадбургским, — сказал Сайл. — Думаете, Каюри тоже?.. — В ту ночь, когда исчез мастер Орхам, они были на одном посту. Каюри виновен, — жёстко сказал Сюдри. — Вообще-то мы ничего не поняли из вашего разговора? — ненавязчиво напомнил Дилль вампирше. — Он, что, теперь за нас, или будем его убивать? — За нас. И нам с вами по пути, — сказала Илонна Диллю и Гунвальду. — Предатель сейчас находится там же, где и Фрадбург. С ним остальные наши. — Отлично! — потёр руки Гунвальд. — Значит, одним махом всех и накроем. — Или нас всех одним махом накроют, — тихонько проворчал себе под нос Дилль. Несмотря на то, что они легко и беспрепятственно преодолели уже половину пути, пессимизм его возрастал с каждой минутой. Ну, где это видано, чтобы любой желающий мог запросто попасть в святая святых — Тронный зал? Да ещё во время Сбора кланов, когда в каждом коридоре и на каждой лестнице толкутся стражники, а в залах дворца полно провинциальных дворян, ожидающих своих сюзеренов!Глава 34
Это называется «накаркал»! Дилль увидел фигуру в длинном балахоне, стоящую позади троих стражников, перегораживающих неширокий коридор. Маг, а, значит, кто-то из тех, кому Гвинард доверяет. Капюшон скрывал лицо мага, поэтому Дилль не смог определить, знает ли он этого человека или нет. Дилля немного утешило то, что на нём больше нет амулета с заклятьем подчинения — маг не сможет опознать в нём адепта и не сможет управлять им. Но в остальном дело обстояло скверно — против боевого мага да ещё в сопровождении троих воинов, даже богатырская сила Гунвальда и кошачья ловкость вампиров могли оказаться бесполезными. Нет, конечно они уложат мага и троих стражников, но шуму будет столько, что сюда вскоре сбегутся все воины Фрадбурга. — Стоять! — последовала команда. — Куда прёте? — Смена караула, — сказала Илонна, жестом показывая товарищам остаться на месте. То ли маг что-то заподозрил, то ли у него были чёткие инструкции на случай появления незнакомцев, но только он выпростал руки из рукавов, и между ладонями у него возникло яркое свечение. Пеньку понятно, что в любое мгновение вместо этого свечения может появиться огненный шар… Или что-нибудь ещё более смертоносное. Стражники недружелюбно уставились на подошедшую к ним вампиршу. Мало того, один из них вытащил из-за спины небольшой арбалет и демонстративно взвёл его. Закон подлости сработал исправно: Гунвальд не хотел встречаться с магами или арбалетчиками, а теперь встретил и то, и другое. — Лапы-то убери от меча, — сказал Илонне тот, чьё лицо пересекал давно заживший рваный шрам. — А теперь снимай с морды тряпку. — Это наша официальная форма, разрешённая королём. И герцог Фрадбург лично подтвердил… — Мне поровну, кто и что вам, ублюдкам, разрешил, — воин презрительно плюнул на пол. — Я хочу видеть, что передо мной стоит не заговорщик какой-нибудь. Ну! Дилль, помня наставления вампирши, благоразумно молчал. Илонна откинула ткань и сердито прошипела какое-то вампирское ругательство. Воин со шрамом опять сплюнул на пол и сказал: — Теперь ты, — и указал на Сайла. Вампир послушно повторил движение Илонны. Дилль подумал, что когда дойдёт очередь до него или Гунвальда, правда вылезет наружу. Так, может, стоит начать до того, как стража поднимет тревогу? — Эй, а у этого что с рукой? — спросил другой солдат, показывая на Сюдри. Стражники и маг глянули на искалеченного вампира, и Гунвальд пришёл в движение. Он бросился, но не на стражу, а на стену коридора. Если бы Дилль своими глазами не увидел то, что сделал каршарец, он бы в жизни не поверил, что такой здоровенный и мускулистый варвар способен прыгать не хуже акробата бродячего цирка. Гунвальд оттолкнулся ногой от лепного бордюра на стене, взвился в воздух и, обойдя таким образом воинов, приземлился прямо на мага. Меч достать каршарец не успел, но его пудовый кулак с глухим звуком вмял голову мага в плечи. Фигура в балахоне рухнула, как сломанная кукла, а свечение так и не превратилось в огненный шар. Запоздало щёлкнула тетива арбалета, и стрела, чиркнув по камню стены, ударилась в потолок. Вторым ударом Гунвальд убил арбалетчика — от удара шея несчастного хрустнула, а голова запрокинулась назад так, словно солдат пытался заглянуть себе за спину. Каршарец сграбастал третьего стражника и рухнул с ним на каменный пол, пытаясь не дать ему закричать и позвать на помощь. Всё произошло в какое-то мгновение. Только что коридор охранял сильный отряд, и вот уже воин со шрамом остался один. Он среагировал одновременно с вампиршей — его меч скрестился с мечом Илонны. Сайл тут же напал на него сбоку, но гвардеец Фрадбурга умудрился отбиться от них, после чего перепрыгнул через катающихся по полу Гунвальда и стражника, и бросился бежать. Коротко свистнув, метательный нож догнал беглеца и вонзился ему в спину. Воин пробежал ещё несколько шагов, но колени его подкосились, и он рухнул. — Тревога! — успел он хрипло крикнуть, перед тем, как меч Илонны разрубил ему голову. Дилль и Сюдри бросились на помощь каршарцу, но Гунвальд уже поднимался, а его противник лежал со свёрнутой шеей. — Ты ранен? — задал Дилль глупый вопрос, глядя на расплывающееся кровавое пятно на боку Гунвальда. — Да, ерунда, неглубоко вошло, — отмахнулся варвар. — Плащ вот только попортил, зараза. — Тихо! — шикнула вампирша, прислушиваясь. — Вроде бы никто не слышал его вопля. Идём дальше. — Надо тела убрать, — заметил Сайл. — Их найдут и поднимут шум. — Пусть валяются, — хмуро сказал Сюдри. — Всё равно тех, кто стоит у Тронного зала нам без боя не пройти. Дилль промолчал — вампирам виднее. Гунвальд подобрал оружие стражника и взмахнул двумя мечами. — Я готов. Сюдри взял арбалет и колчан с болтами. Дилль, понимая, что одной рукой вампиру ни за что не взвести арбалет, помог ему. — Идём, — вампирша зашагала по коридору, по пути наставляя Дилля и Гунвальда: — У Тронного зала стоит усиленная стража — там человек шесть мечников и два или три арбалетчика. Может, и маг есть, не знаю. Но самое плохое, что с ними находится и капитан Эрнест. Он — командир воинов Фрадбурга и его доверенное лицо. Эрнест, разумеется, знает, сколько вампиров и где каждый должен находиться. Поэтому, к охране выйдем мы с Сайлом. Сюдри, останется с вами. Будьте готовы и действуйте по обстановке, но раньше нас с Сайлом не начинайте. — Всё понятно, — хмыкнул каршарец. — Вы, главное, внимание отвлеките, а уж я постараюсь покрошить их. — Не будь таким самоуверенным, — предостерегла его Илонна. — Эрнест, говорят, был победителем армейских игр, и владеет мечом не хуже нас, а мы, чтоб ты знал, побеждали гвардейцев Рибрина в девяти схватках из десяти. Может, и ещё кто-то из тех, кто сейчас стоит у Тронного зала, фехтует хорошо, не знаю. — Вот и посмотрим, — беспечно взмахнул мечом варвар. Встретившийся им по пути камердинер нахмурился, явно собираясь спросить, куда они направляются, но Илонна опередила его, на ходу бросив: — У нас срочное сообщение герцогу Фрадбургскому. Проведите нас к капитану Эрнесту. — Но я… — Вы отказываетесь? Как ваше имя? — Э-э, нет. Пройдёмте. Камердинер, гремя связкой прицепленных к поясу ключей, зашагал перед вампирами. Но через каждый десяток шагов он оглядывался, словно опасаясь, что кто-нибудь из них сбежит. Миновав три проходных зала, камердинер в очередной раз обернулся и сказал: — Там — Малиновый зал, в нём охрана и капитан Эрнест. Если я вам больше не нужен… — Не нужен, — подтвердил Сайл и нанёс неуловимо быстрый удар по шее дворцового служителя. Тот рухнул, как подкошенный. — Отволоките его в сторону, чтобы стражники через дверь не увидели, — распорядилась Илонна, и когда бесчувственного камердинера убрали под позолоченную скамью, сказала: — Всё, мы с Сайлом пошли. Двери мы оставим открытыми, так что не зевайте. Сайл, во имя клана! — Во имя клана, Илонна! Две фигуры в тёмных одеждах направились к высокой двери и резким рывком распахнули её. Зал, получивший название от обилия малинового цвета на стенах, тоже был проходным — у противоположного выхода по стойке «смирно» стояли четверо гвардейцев Фрадбурга в начищенных кирасах и с алебардами в руках. Ещё четверо были вооружены небольшими арбалетами — эти стояли вдоль стен и, судя по скучающим физиономиям, явно сожалели, что им выпало дежурить здесь, а не где-нибудь подальше от начальства. Само начальство в лице капитана Эрнеста меряло Малиновый зал шагами. Увидев вошедших вампиров, Эрнест нахмурился, а арбалетчики наставили на них оружие. — Почему вы покинули свой пост? — Господин капитан, — звонко, чтобы слышали товарищи в соседнем зале, выкрикнула Илонна, — у нас важное известие. Тот, кому вы доверяете, оказался предателем. — Что? Ты о ком? — Коэри. Он и его брат решили предать герцога Фрадбургского. Я подслушала их разговор. Каюри перебьёт охрану в подземном ходе, чтобы король мог вновь попасть во дворец. — Король? — поморщился Эрнест. — Что ты мелешь, девка? Король сидит в соседнем зале. — А-а, так вы ничего не знаете? Во время покушения настоящий король сбежал, а теперь Коэри с братцем хотят его вернуть. Может быть, он уже во дворце. — Тише ты! — цыкнул на вампиршу Эрнест и, посмотрев на солдат, рявкнул: — А ну, заткнули уши! Нечего слушатьто, до чего вам дела быть не должно! Арбалеты опустились, а стражники, с любопытством слушавшие оказавшийся таким занимательным разговор, начали нехотя отворачиваться. Зато караульные у дверей пялились на вампиршу, стараясь не пропустить ни слова — всё-таки, не каждый день услышишь то, о чём потом в кабаке можно трепаться не один вечер. И даже не один год. — А теперь давай ещё раз… — тихим голосом начал Эрнест, но Сайл, стоящий за спиной Илонны, в этот момент нанёс удар. Лезвие его меча скользнуло между рукой и боком вампирши. Этот трюк вампиры отрабатывали не раз — жертва не подозревала об угрозе до тех пор, пока в неё не вонзалась сталь. Сайл ударил снизу вверх, ведь грудь капитана наверняка была защищена кольчугой, и по всем правилам меч должен был попасть в горло Эрнеста. Но едва остриё оказалось на расстоянии нескольких пальцев от капитана, как меч вампира вспыхнул и был отброшен неведомой силой. Илонну обдало жаром раскалённого металла, ткань её костюма задымилась и даже вспыхнула, но вампирша, не обращая ни на что внимания, выхватила меч и напала на Эрнеста. Капитан обладал завидной реакцией — каким бы неожиданным ни был скрытый удар и как бы сильно ни ослепила его вспышка магического амулета, он успел отпрянуть от рубящего удара меча Илонны и обнажить своё оружие. Оставшийся без меча Сайл метнул нож в ближайшего стрелка, а сам бросился на другого. Два арбалетчика выстрелили одновременно: один болт просвистел над плечом Сайла, а второй пробил ему правую руку насквозь, пришпилив её к рёбрам. От удара вампира отбросило в сторону, но он всё же достал до намеченной жертвы, вцепившись левой рукой в ворот форменного камзола солдата. Тот хладнокровно разрядил арбалет прямо в грудь вампира и потянулся за кинжалом. Сайл — уже теряя сознание, совершил последний рывок, подтащил себя к солдату и впился зубами ему в шею. Хрипя от боли и ужаса, стрелок нанёс кинжалом несколько ударов в живот противника, но клыки вампира лишь сильнее сдавливали его горло. Небытие чёрным облаком опустилось на Сайла, и он умер с сознанием того, что забрал с собой жизнь врага. Несмотря на слова Илонны, Эрнест оказался не таким уж великолепным фехтовальщиком — она убила его уже четвёртым ударом. Возможно защитная вспышка всё-таки сильно дезориентировала Эрнеста, потому что он, отбив рубящий взмаха меча вампирши, пропустил прямой выпад — его спасла заговорённая кольчуга. Меч Илонны, направленный в сердце капитана, будто отвела чья-то невидимая рука. Ещё один рубящий удар Эрнест парировал, а вот последнего удара он опять не увидел, когда Илонна обратным взмахом снизу вверх рассекла лицо противника. Капитан рухнул, заливая пол кровью, а на вампиршу навалились здоровенные караульные с алебардами и мечами. Ловкость и скорость Илонны спасовали перед таким явным преимуществом, и она бросилась бежать, рассчитывая на помощь каршарца. Гунвальд не заставил себя долго ждать. Он ворвался в Малиновый зал, двумя огромными прыжками преодолел расстояние от дверей до стражников и превратился в смертоносный ураган из сверкающих лезвий. Правда, каршарцу сразу же не повезло: он хотел обрубить древко алебарды наиболее настырного гвардейца, который пытался достать Илонну. Но древко оказалось обито бронзой — причём, явно заговорённой, и меч Гунвальда, сухо лязгнув, сломался. Рассвирепев, каршарец от души пнул противника в колено, и раздался хруст. Гунвальд уклонился от колющего удара алебарды другого стражника и отрубил ему руку, не рискуя больше бить по древку. Илонна глубоким выпадом распорола бок ещё одного гвардейца, имевшего неосторожность увлечься атакой на каршарца и забывшего о вампирше. Гунвальд не стал добивать того, кому он отрубил руку, а занялся новоявленным хромцом, который, не обращая внимания на боль в сломанной ноге, уже собирался метнуть кинжал. Варвар сейчас находился в том прекрасном состоянии, когда кровь бешеными толчками разгоняет по телу боевую ярость, но холодность рассудка позволяет не совершать глупых или неосторожных поступков. Если честно, с Гунвальдом такое бывало всего-то раза два в жизни… Он нанёс удар с оттягом, и отточенное лезвие врезалось точно туда, где шея гвардейца не была прикрыта ни кромкой шлема, ни верхним краем кирасы. Какую-то долю секунды солдат даже не понимал, что уже мёртв, а потом его голова покатилась на пол. В дверях Малинового зала появился Сюдри. Он спокойно, точно на тренировке, поднял взведённый арбалет и всадил болт в последнего оставшегося на ногах алебардщика. Кольчуга могла спасти владельца от режущих ударов меча и, если была отменного качества и изготовлена, к примеру, гномами, спасала даже от ударов колющих. Но против арбалетного болта, пущенного с расстояния в десяток шагов, она оказалась такой же полезной, как бумажный листок — стражник словно споткнулся и осел на пол, после чего получив от каршарца удар мечом в лицо, умер. Илонна, тем временем, добила того, кому Гунвальд отсёк руку. Из всей охраны осталось лишь двое арбалетчиков, один из которых уже успел взвести свой арбалет. Воспользоваться оружием ему не дали — Гунвальд и Илонна, словно два демона, набросились на стражников и порубили их. Малиновый зал превратился в бойню — всюду кровь и трупы. — Это было не сложно, — фыркнул Гунвальд. — Ты не ранена? — Нет. Сайл мёртв. — Он погиб, как воин, — сказал Сюдри. — А где твой товарищ? — Он-то как раз не воин, поэтому в схватке ему делать было нечего, — сказал Гунвальд и, увидев презрительное выражение глаз вампиров, тут же добавил: — Зато он драконоборец и маг. Ему обычно подавай для драки Великого дракона, на меньшее Дилль не согласен. Каршарец выглянул в соседний зал, но кроме камердинера, лежавшего под лавкой, никого там не обнаружил. — Нету, — обескураженно доложил он. — Сбежал, трус, — процедила Илонна. — А разговоров было… Ну, значит дальше пойдём без него. Пойти дальше они не успели — гобелен, изображавший темно-красное поле с лазурными цветами, рухнул, и из тайного хода в Малиновый зал выпрыгнула фигура в тёмной одежде. Гунвальд, конечно, догадался, что это ещё один вампир, а Илонна и Сюдри одновременно прошипели «Каюри». Вслед за вампиром в зал начали выскакивать гвардейцы Фрадбурга. Один, два… Они слегка щурились, попав из темноты на свет, но руки их уверенно держали оружие. Гунвальд метнулся к гвардейцам, предоставив Илонне и Сюдри разбираться с сородичем. Он стремился как можно быстрее заткнуть дыру — кто знает, сколько там пряталось солдат? И чем меньше их вылезет, тем целее будет шкура одного храброго, но совсем не неуязвимого каршарца. — Коэри был прав, когда не доверял вам, — рассмеялся Каюри. — Умри, убийца и предатель! — Илонна скрестила меч с мечом Каюри, а Сюдри, метнул в него кинжал. С завидным хладнокровием Каюри успел остриём меча отвести в сторону летящий кинжал, после чего извернулся и едва не отсёк Илонне кисть, держащую оружие. — Ты ещё слишком слаба против меня, девчонка, — сказал он, тесня её. — Триста патрулей в Запретном пределе и пятьдесят лет ежедневных тренировок — тебе до меня расти и расти. Жаль, не успеешь. Сюдри, оставшийся без ножей, отбежал в сторону, чтобы подобрать арбалет, который стрелок успел зарядить, но не успел воспользоваться. Каюри, словно прочитав его мысли, бросился за ним и нанёс размашистый — сверху-вниз, удар. Такой удар разваливал туловище напополам, но Каюри поскользнулся на луже крови, и остриё погрузилось в спину Сюдри всего лишь на три пальца. Но хватило и этого — из огромной, через всю спину, раны хлынула кровь, а смертельно раненый вампир рухнул на труп стражника и больше не двигался. — Тварь поганая! — взвизгнула Илонна, и как безумная принялась наносить удары, которые Каюри со смехом отбивал. — Сдохни, предатель! Каюри не торопился — он играл с этой взбалмошной девчонкой, ожидая, пока гвардейцы выберутся из тайного хода и прикончат её дружка. Лучше бы, конечно, сохранить жизнь Илонне и вынудить её дать присягу Коэри. А потом, глядишь, и взять её в жёны… Хотя, она ведь чокнутая — ни за что не согласится спасти свою жизнь в обмен на клятву верности. Жаль, жаль… Каюри, отбивая сыпавшиеся на него удары, переместился так, чтобы посмотреть, чем там заняты эти, так называемые, солдаты. И был неприятно удивлён тем, что двое из них уже валялись мертвыми, третий умирал, пытаясь удержать в руках вываливающиеся кишки, четвёртый безуспешно отбивался от дружка вампирши, а остальные тупо застряли в тайном ходе. Когда шла подготовка к Сбору, Каюри тоже принимал в ней участие поскольку Коэри вдруг оказался в фаворе у герцога Фрадбурга. Коэри предложил герцогу расставить гвардейцев по тайным ходам. Просто на всякий случай. И хотя мастер Леклер утверждал, что ловушки уничтожат любого, кто осмелится извне пройти во дворец, Фрадбург приказал Эрнесту выделить людей. Эрнест, видимо, был не в восторге от этой идеи, но выполнил приказ. Правда, он отправил в тайный ход около Малинового зала ещё и Каюри — видимо, думал насолить таким образом Коэри. Не угадал, капитанишка — Каюри довольно ухмыльнулся. Впрочем, ухмылка сошла с его физиономии, когда он увидел, как четвёртый солдат падает мёртвым. — Пристрелите его! — крикнул он и едва не поплатился — меч Илонны чиркнул по предплечью, и левую руку пронзила резкая боль. То ли гвардейцы услышали, то ли сами сообразили, но только в темноте хода защёлкали тетивы, а в Малиновый зал влетело несколько арбалетных болтов. Один из снарядов просвистел рядом с головой Каюри, заставив того уклониться, из-за чего вампир опять едва не попал под меч Илонны. Тот, кто сдерживал гвардейцев, успел отскочить в сторону, и болты его не задели. — Придурки проклятые! — прошипел Каюри. — Не сдержать вам сына славного Ольола! — прорычал Гунвальд, вбивая пятого солдата обратно в тайный ход. Раздался еле слышный среди лязга мечей щелчок ещё одного арбалета, и каршарец дёрнулся. Он ещё успел воткнуть меч в горло шестого гвардейца, решившего, что страшный противник уже обезврежен, но на большее у Гунвальда сил не хватило. — Не сдержать вам… — прохрипел он, и остриё вражеского меча пронзило его грудь. Перепрыгнув поверженного каршарца и попутно добив его ещё одним ударом, гвардеец Фрадбурга наконец-то сумел покинуть тайный ход. За ним появились арбалетчик и двое с обнажёнными мечами. В этот момент шевельнулось одно из окровавленных тел, на что никто не обратил внимания. Сюдри сжал рукоять заряженного арбалета и истратил последние силы на то, чтобы поднять руку и нажать на спусковой крючок. Сухо щёлкнула тетива, и болт с четырёхгранной головкой пронзил спину Каюри. По бескровным губам Сюдри скользнула слабая улыбка, когда он увидел, как Каюри раскрылся, а меч Илонны вонзился в лицо предателя. Месть, что придала ему сил, была исполнена, и Сюдри умер с осознанием выполненного долга. В Малиновом зале наступило секундное затишье. Четверо гвардейцев Фрадбурга, только что потерявшие шестерых товарищей и вампира, застыли, не решаясь напасть на вампиршу. Двое выставили перед собой мечи, двое оставшихся принялись заряжать арбалеты. А Илонна смотрела на заваленный трупами врагов зал и с гордостью думала, что клан мог бы гордиться своими воспитанниками. Она прекрасно понимала, что одной ей не под силу одолеть мечников и стрелков. Безумные и изнурительные атаки на Каюри оставили её без сил, друзья мертвы, и помощи ждать неоткуда. И даже если по какой-то невероятной случайности ей удастся победить этих четверых, всё равно из дворца уже не выбраться. Сегодня — день её смерти. Илонна подняла окровавленный меч остриём вверх и прошипела гвардейцам: — Я умираю во славу клана Григот. А вас заберу с собой.Глава 35
* * *
Когда в Малиновом зале началась заваруха, Дилль уже знал, как поступит. Он не воин, и толку от него во всеобщей свалке будет немного. Значит, нужно повторить то, что сделал король — воспользовавшись неразберихой, проскользнуть в Тронный зал и, пока до него не доберутся стражники, успеть крикнуть, что на троне самозванец. Что потом будут делать главы кланов, Дилль не знал, зато прекрасно понимал, что станется с ним самим — его сначала искромсают мечами и алебардами, а потом, если он вдруг не успеет умереть, торжественно сожгут на костре. Стараясь не думать о том, какую чудовищную глупость он собирается совершить, Дилль ждал, когда схватка достигнет апогея, и стражникам будет не до него. Гунвальд с рычанием ринулся в драку, и Дилль поспешил за ним. Он перепрыгнул убитых гвардейцев, открыл створку высокой двери и шмыгнул в образовавшуюся щель. Приготовившись заорать разоблачение, Дилль вдруг понял, что в Тронный зал он ещё не попал — в пяти шагах перед ним находились ещё одни двери. Поплотнее затворив за собой дверь, Дилль открыл створку в Тронный зал, быстро огляделся, не увидел никакой стражи вблизи и слегка воспрянул духом. Значит, его убьют не сразу. В огромном — длиной не меньше сотни шагов, зале стражников вообще не было видно — ни людей, ни вампиров. В противоположном конце зала на возвышении стоял королевский трон, на котором сейчас с важным видом восседал самозванец. Чуть позади трона стояли двое: предатель Леклер и, если Дилль правильно помнил, главный церемониймейстер господин Луавиль. Главы кланов сидели в креслах с высокими деревянными спинками, расставленными друг напротив друга — шесть с одной стороны трона, шесть — с другой. Герцоги и графы внимательно слушали «короля», голос которого разносился по всему залу даже без помощи магии. Во всяком случае, Дилль прекрасно его слышал. — …благодарю вас за поддержку. Господин Луавиль внесёт изменения в Скрижаль, и после того, как каждый из вас поставит печать клана, этот пункт будет признан недействительным и вычеркнут. А теперь… — А теперь я бы хотел услышать ответ на свой вопрос! — Дилль увидел, как кряжистый мужчина с густой чёрной бородой и копной таких же волос поднялся. — Герцог Витри! — стукнул жезлом церемониймейстер. — У клана Вепря нет привилегий перед прочими кланами. Имейте терпение. Витри сердито плюнул на пол и упал в кресло. Дилль только подивился — надо же, герцог, глава клана, а ведёт себя, словно обычный забулдыга в кабаке. — Милорды, я собрал вас всех, — спокойно, будто его и не обрывали, продолжил «король», — чтобы вы стали свидетелями важного события. Я, Юловар второй, король Ситгара, последний представитель клана Красного Льва, объявляю, что клан более не будет претендовать на трон государства. Раздался дружный вздох — главы кланов ожидали чего угодно, но не такого. Король, железной рукой правивший Ситгаром уже более двадцати лет, вдруг объявляет о том, что не собирается иметь наследника. Может, он ещё и от власти отказаться хочет? Дилль только головой покачал — Юловар, как в воду глядел. Наверное герцог Фрадбург сейчас мысленно руки потирает. Дилль всмотрелся, но с такого расстояния не смог увидеть эмоций на лицах глав кланов. — Я устал, — невыразительно сказал «король». — Последнее покушение, предательство некогда близких мне людей что-то надломили в моей душе. Я больше не желаю быть королём Ситгара. Я уже подписал текст отречения от престола. Дружный вздох повторился, после чего воцарилась полная тишина. — Но я беспокоюсь о будущем государства. И потому призываю вас ответственно подойти к выбору того, кто станет королём Ситгара. Им должен стать тот, кто готов отдать жизнь за свой народ. Тот, кто обладает силой духа, мощью и реальной властью. Герцоги и графы начали бросать друг на друга косые и подозрительные взгляды. «Король» закончил: — При всём моём уважении к вам лично и к кланам, которые вы возглавляете, я вижу на троне только одного человека — герцога Фрадбургского. — Я так и знал! — завопил один из сидевших. — Я только увидел гвардейцев Фрадбурга во дворце, сразу понял, что дело нечисто. — Клан Рогатой собаки не поддержит Фрадбурга! — крикнул другой. — А я согласен — Фрадбург будет хорошим королём, — поднялся третий. Среди глав кланов началась склока. Дилль решил, что лучшего момента для своего появления ему не дождаться, и, глубоко вздохнув, словно набирая дыхания перед нырком в холодную воду, он выскользнул из дверного проёма. Идя по огромному залу, Дилль отчаянно трусил при мысли о том, что сейчас в него целится арбалетчик, спрятавшийся в каком-нибудь укромном месте. Или даже целая дюжина стрелков. И вместе с этим он боялся не успеть исполнить задуманное. Он должен сделать то, ради чего его друзья рисковали жизнями. Сапоги с мягкой подошвой, которые дали ему вампиры, позволяли ступать совершенно бесшумно. Дилль добрался уже до центра зала, а на него никто ещё не обратил внимания. Крики и ругань среди представителей высшего дворянства затихли, когда поднялся седовласый мужчина преклонных лет. — Ваше Величество, я склоняю голову перед вашей мудростью. Я всем сердцем скорблю о вашем решении покинуть трон, но, клянусь, ваш преемник и мой племянник, граф Бореол, окажется достойным доверия. Я лично приложу все силы для этого… — Бореол — король? — заорал герцог Витри. — Да он просто чванливый болван, который в первый же год растеряет половину ситгарских земель! Он даже в Неонине не смог спокойно усидеть. — Будьте уверены, Бореол будет лучшим королём, чем любой из вас, — герцог Фрадбург презрительно скривился. — И не забывайте, что клан Сокола — первый в очереди на престолонаследие. Мои вассалы многочисленны, а войска — умелы. Да вы и сами можете убедиться в этом — вам достаточно выглянуть за пределы этого зала. — Фрадбург, ты не посмеешь убить всех нас, — нерешительно сказал кто-то. — Это же… — А кто говорит об убийстве? — усмехнулся герцог. — Просто согласитесь на кандидатуру Бореола, и в Ситгаре по-прежнему будет царить мир и спокойствие. Попавшие в ловушку замолкли. «Король» поднялся и протянул руку к магу. — Леклер, подайте мне бумагу с отречением. На Дилля всё ещё не обращали внимания, разве что главный церемониймейстер заметил приближающегося человека в тёмной одежде и с закутанным до глаз лицом, и не сводил с Дилля взгляда. Леклер, стоящий возле трона, стоял с закрытыми глазами и, понятно, Дилля не видел. Остальные не смотрели на «короля». Тем временем самозванец спустился с тронного возвышения и, держа в одной руке свиток, а в другой отстёгнутый меч в ножнах, подошёл к герцогу Фрадбургскому. — Герцог, я передаю вам… — Пора прекратить этот цирк! — собственный голос показался Диллю неприлично тонким, но справиться с волнением у него никак не получалось. — Остановитесь! — Кто пустил на Сбор вампира? — загремел господин Луавиль. — Значит, какой-то нечисти можно обрывать короля, а мне — главе клана Вепря, нельзя? — возмутился герцог Витри. Дилль сорвал с лица тёмную ткань, и присутствующие с удивлением уставились на его зелёные брови. — Он не вампир. Что это за шут? — послышался чей-то вопрос. — Я — рыцарь сэр Диллитон… — Дилль опять забыл свой полный титул, ругнулся про себя и продолжил: — победитель Неонинского дракона. Король пожаловал мне право прерывать его в любое время в любом месте, о чём есть запись в Скрижали. Господин Луавиль может подтвердить. — Да, — протянул удивлённый Луавиль, — рыцарь Диллитон имеет такую привилегию. — Но сейчас я не пользуюсь предоставленным мне правом, потому что прерываю не короля, а его магическую подделку. Я обвиняю магов Леклера и Гвинарда, а также герцога Фрадбургского в заговоре против короля и покушении на его жизнь. Дилль выдохнул — самое главное сказано, а он всё ещё жив. Герцоги и графы молча переваривали сказанное, и на лицах у некоторых Дилль видел отчётливое сомнение. Похоже, ему не верят. — Это серьёзное обвинение, — проговорил тучный господин, на груди которого красовался золотой медальон с барельефом оскалившегося саблезубого медведя. — Чем вы можете доказать ваши слова, сударь? — Призовите магов водной стихии, и они в два счёта снимут заклинание с этого типа, — Дилль указал на «короля». — Недаром же всем магам запретили выходить из Академии — заговорщики именно такого развития событий и опасаются. — Но где в таком случае настоящий король? — Он жив, но вынужден пока скрываться. Не сомневайтесь, Его Величество появится, и вы убедитесь, что я говорю чистую правду. — Да он просто лжёт! — воскликнул другой. — Чего слушать этого проходимца? Гнать его отсюда! Где стража, в конце концов?!! — Ваша светлость, а вы почему молчите? — подозрительно прищурился тот самый коренастый мужчина, который так яростно плевался на пол. — То, что сказал этот человек, весьма походит на правду. Во всяком случае это объясняет, почему вдруг король решил отречься от престола, а клан Сокола заменил королевских гвардейцев своими солдатами. Герцог Фрадбургский обменялся взглядами с Леклером и поднял руку. — Милорды, я понимаю ваше возмущение. Отвечая на слова герцога Витри, поясняю: мои солдаты оказались здесь потому, что Его Величество убедился в беспомощности собственных гвардейцев. Само собой, он обратился к тому, кто сможет навести порядок в государстве, то есть, к вашему покорному слуге. Далее: нет нужды звать каких-то там магов, когда есть магохранитель Леклер — человек в репутации и мастерстве которого никто не сомневается. Он не побоялся выступить против самого гроссмейстера, защищая жизнь короля. Что же касается двойника… Если вы не забыли, на Его Величество было совершено покушение, а королевский двойник, воспользовавшись нерасторопностью гвардейцев, сбежал в сопровождении вот этого самого господина, — герцог ткнул в сторону Дилля. — За их голову была даже объявлена награда, о чём глашатаи трубили по всему Тирогису. Я так понимаю, что Адельядо и Крюэль стояли у истоков заговора, но кроме них есть ещё действующие лица, которые, по всей видимости, решили довести начатое их главарями до конца. То, что им не удалось силой, они хотят завершить при помощи лжи. На глав кланов речь герцога Фрадбургского произвела впечатление — во всяком случае некоторые из них активно закивали, словно соглашаясь с ним. — Думаю, под пытками этот господин нам многое расскажет, — закончил герцог и усмехнулся. — Он забрёл сюда очень кстати. Дилль даже задохнулся от возмущения. Он-то думал, что выйдет к главам кланов, откроет им глаза на свершившееся преступление, и дело будет сделано — заговорщиков накажут, а справедливость восторжествует. Как ловко всё перевернул с ног на голову этот демонов герцог! — Да посмотрите же на короля! — завопил он. — Это же пустышка! Неужели настоящий Юловар сейчас сидел бы, как хивашский истукан? «Король» к тому времени уже вернулся на трон, где и восседал с каменным выражением лица. Все послушно посмотрели на него, и в этот момент Дилль почувствовал леденящий холод, возникший в середине груди. Словно кто-то вонзил ему меж рёбер ледяную иглу и с каждой секундой погружал её всё глубже и глубже. Дилль встретился взглядом с бездушно-белыми глазами мастера Леклера и понял, чьих рук это дело. Сейчас его убьют, а потом скажут, что на нём было какое-то заклятье. И какая жалость, что не удалось подвергнуть пыткам такого ценного свидетеля. Мертвенная белизна затягивала Дилля в ледяной омут — это клятый инквизитор высасывал из него жизнь. А Дилль ничего не мог ему противопоставить — он лишь чувствовал, как кровь застывает в его жилах, а нить жизни становится всё тоньше и тоньше. Вскоре нить совсем оборвётся, и тогда он станет невесомым и воспарит в бескрайних небесных высях, как дракон… Дракон! Воспоминание вызвало в угасающем сознании Дилля образ Тринн. Чёрная, как зимняя ночь, драконица, изрыгающая жгучее пламя — полная противоположность леденящей белизне Леклера. А ведь он, Дилль, младший брат дракона — так назвала его Тринн. Так неужели он — наследник магии грозных драконов, которых боятся даже вампиры и демоны, позволит одолеть себя какому-то магу, пусть даже и инквизитору? В душе Дилля плеснулась волна гнева, согрев его леденеющие члены. Мертвящая магия Леклера перестала мутить сознание, но так и не отпустила жертву. Муары признали его мастером, а ведь они — смертельная угроза магам, и даже древние мастера не сумели справиться с ними. Леклер никогда не сможет одолеть муаров, значит, и Дилля победить ему не по силам. В груди Дилля костром вспыхнула ярость, разгоняя по жилам вскипевшую кровь. Он сумел защититься от огня мастера Иггера — старейшего и опытнейшего мага в Академии. Мало того, он едва не убил Иггера. Этот Леклер в подмётки не годится старому мастеру, значит, Дилль должен победить его! Костерок ярости разгорелся до размеров лесного пожара. Дилль, чувствуя себя огненной элементалью от переполнявшего его жара, окончательно сбросил оковы ледяного плена. Глаза мастера Леклера из белых превратились в обычные, а в его взгляде Дилль прочитал замешательство и, кажется, даже испуг. Краем сознания он отметил, что атака Леклера заняла всего лишь долю мгновения — главы кланов по-прежнему смотрели на «короля» и даже позы их не изменились. А ведь ему показалось, что в борьбе за жизнь и собственное «Я» прошли долгие часы. Дилль расправил плечи. Перед ним стоял заговорщик и убийца. Из-за него погиб Тео, Орхама убили кинжалом в спину, гроссмейстер Адельядо, если и жив, то ненадолго. Гунвальд и вампиры сейчас сражаются не на жизнь, а насмерть — возможно, они уже сложили головы в неравном бою. Релла никогда больше не будет улыбаться своей задорной улыбкой. И король, который так по-человечески влюбился в служанку, наверное, погиб — иначе он уже добрался бы до Тронного зала. Внутренности Дилля скрутило от ненависти к предателю. Он разрушил столько судеб и погубил столько замечательных людей ради какой-то собственной корысти, что только смерть будет ему наградой. И теперь, когда жар драконьей магии вернулся к Диллю, он с удовольствием превратит Леклера в головёшку. Поняв, что быстро и незаметно лишить жизни Дилля не удалось, королевский магохранитель вытянул руки, а с его пальцев сорвалось сверкающее облако. Одновременно с ним Дилль призвал огонь. Два заклинания, две магии столкнулись. Сверкающее облако поглотило жар огня, но драконья магия растворила вражеское заклятье. Взрывная волна от уничтоженных заклинаний разметала в стороны обоих магов и опрокинула сидевших в креслах глав кланов. Дилля отшвырнуло шагов на пять назад, и ещё столько же он прокатился по полу. Он с трудом привстал на одно колено. Из разбитого носа на подбородок текла кровь, лицо горело, как если бы по нему нахлестали крапивой, а глаза болели и слезились, словно Дилль долго смотрел на солнце. Левая рука висела плетью — похоже, сломана, зато правая осталась цела. Леклер, лицо и борода которого тоже были залиты кровью, уже поднялся и готовил новую атаку. Магохранителю досталось не меньше, если не больше, чем Диллю — он пошатывался и никак не мог завершить заклинание, сбивался и начинал сначала. Руки его тоже были повреждены — во всяком случае, жесты пальцами давались магу с трудом. Главный церемониймейстер, которого от магического удара прикрыл трон, ошалело оглядывался — видимо, ещё не сообразил, что произошло. Герцоги и графы, ещё пару минут назад такие важные и самоуверенные, валялись на полу среди обломков мебели и стонали — некоторые от просто испуга и неожиданности, но многие были ранены. А кое-кто вообще не шевелился — то ли умер, то ли без сознания. И лишь самозванец неподвижно сидел на троне, демонстрируя нечеловеческое спокойствие. Правда, теперь обличье «короля» изменилось, и на троне сидел тот самый тип, который вместе с заговорщиками был в королевском кабинете в момент покушения. А Дилль, оглушённый магическим ударом, куда-то растерял всю собранную энергию. Только что он был полон сил, и вдруг всё в один момент испарилось. Леклер же сумел справиться со своей немощью и создал… защитное поле, которое заклубилось вокруг него. Вот, значит, как! Мастер-маг перешёл от наступления к обороне в поединке с адептом! В этот момент сами собой Диллю пришли в память слова драконицы, которые она сказала ему в горящем Неонине — «только ярость поможет дракону преодолеть себя». Ну, впасть в ярость Дилль сумеет без труда, достаточно вспомнить, что перед ним убийца его друзей. В груди Дилля опять полыхнула багрово-жгучая волна ненависти, злобы и испепеляющей животной ярости. Смерть предателю и убийце! Чувствуя, как глаза застилает кровавый туман, а окружающее становится нерезким, Дилль понял, что в дело вступила драконья магия. Сейчас он сожжёт проклятого магохранителя в пепел. И хотя он понимал, что начав, остановиться не сможет — это Дилль уже испытал в каморке мастера Иггера, когда он едва не прикончил старого учителя, он вновь призвал огонь. И неважно, что он опять может «перегореть» или даже вовсе умереть — враг должен быть убит. Краем сознания Дилль услышал вопль Луавиля «прекратите магический поединок во дворце!», но это никак не повлияло на его решимость довести дело до конца. Где-то за спиной Дилля раздался громкий взрыв, отчего даже пол в Тронном зале дрогнул. Не иначе это идёт подмога Леклеру — возможно даже сам «одуванчик» Гвинард. Дилль сплёл огненный шар и с душераздирающим воплем швырнул его в Леклера. Магохранитель, под прикрытием защиты творивший какую-то пакость, усмехнулся, увидев летящий в его сторону огненный сгусток. Наверное, мелькнуло в голове у Дилля, он уверен, что его защита поглотит огонь. И действительно, ярко-красный шарик с зелёными прожилками рассыпался искрами, едва достигнув защитного полога. Огонь, составлявший его основу, исчез, а вот зелёные прожилки остались — они прошли сквозь щит Леклера, как горячий нож сквозь масло, и впитались в тело мага. Никогда в жизни Дилль не видел, как человек превращается в буро-зелёное нечто. Только что Леклер зловеще улыбался, и вот его лицо исказилось, а глаза повылезали из орбит. Только что маг плёл заклинание, и вот он уже корчится в судорогах. Только что в стороне от трона стоял человек, и вот уже на его месте находится кучка гниющей плоти, прямо на глазах расплывающаяся по полу лужей зелёного гноя. Дилля охватила нечеловеческая радость — вот, значит, что чувствуют драконы, когда убивают врага! Да, это было упоительно — ему хотелось уничтожать и крушить, испытывая от этого не сравнимое ни с чем удовольствие, повергать в прах врагов. Да, кстати, где ещё враги? Словно услышав его желание, в зале появились несколько фигур в тёмных одеждах. Дилль радостно захохотал — вот и враги. Вампиры, предавшие и убившие своего мастера, перебежчики и заговорщики — они заслуживали немедленной смерти. Он швырнул в них горсть мелких огненных шаров. Трое успели отпрыгнуть в стороны, один присел, а двоим шары прожгли по дыре в груди. Ярость окутала Дилля в багровый кокон — нет, вампирам, даже несмотря на всю их ловкость и скорость, не удастся избежать возмездия. Старший вампир наклонился над лежащим на полу телом кого-то из глав кланов, затем бросил взгляд куда-то за спину Диллю и рыкнул что-то на своём вампирском. После чего все четверо бросилась бежать туда, откуда они так быстро появились всего лишь пару мгновений назад. — Трусы! — рявкнул Дилль, посылая им в спины огонь, но его шар лишь разорвал на куски закрывшуюся дверь. — Ну, кто ещё хочет испытать драконьей ярости? Главы кланов вжались в пол, маскируясь под обломки кресел, господин Луавиль перестал кричать о непозволительности магических поединков и спрятался за троном. И лишь самозванец изображал статую. Тронный зал начал наполняться дымом от горящих обломков двери и обивки стены. — Адепт, остановись! — послышался чей-то смутно знакомый голос. — Начинай выход, вспомни заснеженное поле… — Какое ещё к демонам поле?!! — крикнул Дилль и с разворота швырнул в говорившего порцию огня. — Смерть врагам! Тот, кто кричал, взмахнул руками, а ещё двое, что стояли за его спиной, рухнули на пол. Огненный шар по крутой дуге облетел людей и превратил в обугленные щепки створки высоких дверей. Дилль взвыл от ярости и начал собирать всю доступную ему мощь — сейчас он испепелит врагов, и никакие увёртки им уже не помогут. Пусть хоть зароются в каменный пол — он превратит камень в раскалённое месиво. Багровая пелена вдруг уплотнилась и превратилась в густую тьму. Душную и безмолвную. Сознание Дилля погасло, словно искра на сильном ветру. Он рухнул, но уже не чувствовал этого.Глава 36
* * *
Он летел в тёмном бескрайнем небе. Далеко-далеко вверху сверкали колючие искры звёзд, а внизу клубились серо-чёрные комки облаков. Он никогда не чувствовал себя таким свободным. Он мог взмыть в ледяную пустоту и дотянуться до звёзд, или, напротив, спуститься к спящей земле. Он мог устремиться вперёд с такой скоростью, что ветер начинал завывать в ушах, или зависнуть на месте, чувствуя, как воздух ласково обдувает его разгорячённое тело. Вот он какой — настоящий полёт! Небесные просторы манили: они приглашали его стать частью неба и свысока наблюдать за суетной жизнью тех, кто был обречён влачить жалкое существование на земной тверди. Люди, так кичащиеся своей нелепой магией воздуха, никогда не смогут по-настоящему почувствовать полёт. Куда им до драконов! Он уже собрался отдаться на волю неба и раствориться в вечности, но что-то мешало. Какой-то назойливый шёпот, который еле слышным шорохом зудел на грани слышимости, и нарушал единство с бескрайним тёмным небом. Этот шёпот тянул к земле, как камень тянет ко дну утопленника. Безмятежное спокойствие нарушилось, и теперь он уже не мог сосредоточиться на вечности, которая только что так сильно влекла его. Раздосадованный, он попытался оборвать связь с шёпотом, но вдруг услышал своё имя. Кто-то звал его по имени. «Очнись же, Дилль! Ответь мне!» Да, не так давно его звали Диллем, и он был человеком, но теперь с этим покончено. Его ждёт вечное и бескрайнее небо. «Вернись, ты нужен Академии, Дилль.» Отстаньте со своей Академией и дайте человеку спокойно умереть. Ни секунды покоя от этих магов. «Ну и подыхай, если не можешь бороться. Я всегда знал, что ты — слабак». Это кого ты слабаком назвал, демон тряпочный?!! Меня — младшего брата дракона, победителя Тринн и спасителя Неонина? Не дождёшься! Едва Дилль подумал это, как камнем рухнул с тёмных небес на грешную землю. Яркие точки неведомых звёзд пропали, мимо промелькнули облака, а затем он с силой ударился о землю и, кажется, даже погрузился на несколько лиг вглубь. А, нет, просто это оказалось какое-то здание, этажи которого промелькнули перед взором Дилля, после чего он оказался в своём собственном теле. Это он понял, когда сразу заболело разбитое в кровь и распухшее лицо, заныла сломанная рука, и острая боль начала грызть бок и спину. Как хорошо было там, в тёмном бескрайнем небе — ничего не болело, никто его не тряс, как куль с горохом… — Да отстаньте вы все от меня! — промычал он, силясь открыть глаза. — О, он очнулся. Продолжай, не останавливайся. Тряска не прекращалась, Дилль с трудом сумел открыть один глаз и сквозь мутную пелену увидел чьё-то расплывчатое лицо. Да что ж такое, опять этот Мейс! Оказывается, это он так немилосердно трясёт его. А ещё смеет называться врачевателем. — Всё, теперь давай я. А ты займись другим. Руку Дилля пронзила резкая боль, и тут же начала стихать. Постепенно исчезла и боль в спине, а лицо окуталось прохладой. Он хотел протереть глаза, но кто-то с силой придавил его руку к полу. — Не дёргайся. Дилль послушно замер, чувствуя, как живительная энергия расходится по всему телу. Должно быть, он ненадолго провалился в забытьё, из которого его вывел резкий шлепок по щеке. — Просыпайся. «Ну и замашки! Вот не буду открывать глаза — пусть попереживают», — преисполненный упрямства решил Дилль. — Как он? — Жить будет. Мы его слегка подлатали. Но голова у него теперь навсегда останется свёрнутой набок. Да и руки будут сгибаться в другую сторону. А в остальном — нормально. Дилль в панике подскочил и схватился за голову — нет, вроде бы набок не свёрнута. Да и руки, хотя и болят, но на месте и сгибаются, как положено. Он с возмущением посмотрел на ухмыляющегося мага в коричневой мантии земельного факультета, затем перевёл взгляд на… гроссмейстера Адельядо. — Гроссмейстер? Как вы… — Поднимайся, — голос Адельядо был холоден, как столетний лёд. — Ну, и что ты тут вытворял, демон тряпочный? Дилль с удивлением посмотрел на гроссмейстера — надо же, тот откуда-то тоже знает это ругательство. Он с кряхтением принял сидячее положение — всё тело болело, будто пришлось кубарем скатиться с вершины высокой горы, причём, не один раз, а, минимум, дважды. — Что за врачеватели нынче пошли, — проворчал Дилль и поморщился. — Не могли вылечить, как следует? — Я пойду на помощь Мейсу, — сказал гроссмейстеру земельщик, не обратив на воркотню Дилля ни малейшего внимания. — Там случай практически безнадёжный — слишком много времени прошло. — Ступай, — кивнул Адельядо и вперил суровый взгляд в Дилля. — Ну, я жду ответа на мой вопрос? Дилль огляделся. Он по-прежнему находился в Тронном зале… точнее, в том, что от него осталось. Гобелены обгорели, на стенах оплавленные вмятины, две громадных люстры рухнули, главный вход зияет обугленной дырой, а в воздухе чувствуется запах дыма и горелой плоти. Пол усыпан осколками цветных стёкол и обломками мебели. А около трона разлито буро-зелёное пятно не то грязи, не то слизи, вонь от которой перешибала даже запах гари. — А что я такого страшного сделал? — на всякий случай Дилль попытался отодвинуться подальше от разгневанного гроссмейстера. — Я пытался донести до глав кланов, что на троне самозванец. — Ты вёл себя, как последняя бестолочь и неумеха, вот что ты сделал! — гроссмейстер даже руки воздел вверх, словно призывая кого-то наверху в свидетели. — Ты швырялся огнём, как последний болван… Ну кто так бросает огненный шар? Разве Иггер ничему тебя не научил? Боевой огонь должен разить, как молния, а твои шары были подобны беременным тараканам — от них даже хромой слепец не спеша увернулся бы. Дилль вытаращился на гроссмейстера — он ожидал, что тот сейчас будет распекать его за причинённый ущерб Тронному залу. Или за магический поединок в королевском дворце. А он ругается на излишнюю медлительность его заклинаний. — Ты — обладатель драконьего дара, и просто опозорил драконов своей жалкой магией! — бушевал Адельядо. — Да любой из них со смеху помер бы, если бы увидел твой огненный шар. — Но, гроссмейстер, я действовал, как умел. И вообще, магия ко мне вернулась прямо здесь, в Тронном зале, когда меня атаковал Леклер. А до этой поры, если помните, я… — Ты зачем вообще сюда полез? Это же надо додуматься — вступить в бой с инквизитором! И без тебя справились бы. — Да я вашу задницу из костра вытаскивал! — от возмущения Дилль даже забыл, что обращается к первому магу королевства. — Вы сидели себе спокойно в тюрьме и ждали, когда вас на плаху поведут. А кто бы отомстил за Тео? За Орхама? За Реллу? За короля, в конце концов! Или вы думаете, я не должен был мстить за моих друзей? Адельядо вдруг превратился из разгневанного гроссмейстера в обычного пожилого человека. Только что он слюной брызгал от ярости, а теперь лишь успокаивающе повёл рукой и сказал: — Ну, вот и порядок. Тебе нужна была встряска, ты её получил. — А? — интеллектуально спросил Дилль, поражённый такой резкой переменой настроения гроссмейстера. — Ты, по большому счёту, умер, — пояснил тот. — На этот раз «перегорание» было слишком сильным. Если бы не помощь врачевателей, подправивших твоё тело, и не моё путешествие в астрал, где я тебя с превеликим трудом дозвался, ты бы сейчас лежал бездыханный. Ты, кстати, так далеко забрался, что я думал, не дозовусь. И после такого тебе срочно нужна была подпитка в виде какой-нибудь сильной эмоции. Извини, но я ничего лучше не придумал, кроме как обругать тебя. Зато теперь тебе куда легче вернуться к нормальному существованию. Дилль с удивлением понял, что он действительно чувствует себя гораздо лучше, чем пару минут назад. И, как ни удивительно, но на этот раз «перегорание» не закрыло ему доступ к магии — Дилль по-прежнему чувствовал, что хоть сейчас может обратиться к огненной стихие, и она ответит ему. Гнев на несправедливые упрёки гроссмейстера начал утихать. — Значит, на самом деле мои заклинания были не так уж плохи? — «Не так уж» — неверная формулировка. Твои заклинания были из рук вон плохи — так будет точнее, — гроссмейстер усмехнулся, глядя на вытянувшееся лицо Дилля. — И нечего демонстрировать умение двигать лицевыми мускулами. Твои огненные поделки были слишком медленными, а уж про их управление я вообще молчу. Тебе ещё учиться и учиться, хотя, должен признать, для первогодка ты действовал неплохо. Тебе невероятно повезло, что Леклер сначала попытался применить свой дар инквизитора, а не лишил тебя, к примеру, дыхания — он же не подозревал о твоих проявлениях антимагии. — Антимагии? — И я, и мастер Китан заметили у тебя эту редкую особенность. Ладно, это отдельный разговор. Кстати, а чем это ты приложил Леклера? Дилль посмотрел на бурое пятно на полу и пожал плечами. — Понятия не имею. Его щит рассеял мой огонь, а какие-то зелёные прожилки просочились сквозь защиту. После чего Леклер прямо на глазах превратился в это. Кустистые брови гроссмейстера удивлённо приподнялись. — Занятно, занятно. Зелёные прожилки, говоришь? Слушай, а у тебя хиваши в родственниках не числятся? — Кто? — изумился Дилль. — Видимо, ответ «нет», — хмыкнул Адельядо. — Просто результат твоего заклинания очень похож на то, что вытворяют хивашские шаманы. Хорошо, с этим мы разберёмся позже. Ты пока отдохни — с тобой король поговорить хотел. Сейчас ему, сам понимаешь, не до тебя. — Так он выжил? Как ему удалось добраться сюда? А где он? Гроссмейстер Адельядо поджал губы, посмотрел куда-то за спину Дилля и коротко рассказал: — Его Величество застрял бы уже на входе во дворец, но, к счастью, вместе со стражниками там находился Ильминг. Три трупа остались у дверей, а король и Ильминг пошли искать меня, справедливо рассудив, что без моей поддержки им с заговорщиками не совладать. Когда Ильминг снял с меня оковы разума, мы потайному ходу отправились в Малиновый зал. Там солдаты Фрадбурга уже собирались прикончить вампиршу, которая осталась одна и, конечно, не сумела бы справиться с четырьмя здоровенными битюгами… пришлось помочь ей. А потом мы пришли сюда, где и застали тебя в роли мага-берсерка. — Ага, — Дилль нахмурился, пытаясь сообразить, что же в рассказе гроссмейстера не так. И сообразил. — Подождите! Что значит «осталась одна»? А где был Гунвальд? Во взгляде Адельядо что-то промелькнуло — сожаление, сострадание? А сердце Дилля от нехороших предчувствий заколотилось, как птица в клетке. — Каршарец? Видишь ли… он уложил шестерых гвардейцев, не давая им выбраться из тайного хода. — И? — Когда я его видел, он умирал. В груди его торчал арбалетный болт, и несколько колотых ран… Дилль, не дослушав, бросился в Малиновый зал. Стрелой пролетев мимо обгорелых стен, он пинком распахнул двери и замер. Малиновый зал теперь больше заслуживал название кровавого — пол был залит кровью, повсюду лежали трупы, куски тел и оружие. Дилль обвёл глазами мертвецов, страшась увидеть лицо каршарца — нет, в основном это были гвардейцы Фрадбурга. Три тела в тёмных одеждах — вампиры. Двое из них — Сюдри и Сайл, третий был Диллю незнаком. Около темнеющего проёма тайного хода, где трупы лежали друг на друге, прямо на окровавленном полу сидели четыре фигуры в мантиях — маги с бледными лицами, обессиленно опустив руки, смотрели на товарищей. А двое земельщиков и водник склонились над телом каршарца. Дилль метнулся к ним. — Гунвальд! — Иди отсюда! — рыкнул земельщик. — Не мешай! — Он жив? — Дилль и не подумал отойти. Рубаха на груди каршарца заскорузла от крови, а сквозь прорехи в ткани виднелись глубокие раны, из которых слабыми толчками вытекала тёмная кровь. — Будешь отвлекать — точно умрёт, — сказал другой земельщик и обратился к напарнику: — Ну, пробуем извлечь болт? Мейс? — Пробуйте, но не знаю, хватит ли у меня сил. Ещё немного, и я тоже отключусь. Мейс прижал ладони к бледному лбу каршарца, а земельщики начали водить руками над арбалетным болтом, который вонзился в грудь Гунвальда так глубоко, что на поверхности торчало лишь куцее оперение. Пассы магов заставили смертоносный снаряд вздрогнуть, а затем болт начал понемногу подниматься вверх. Дилль молча смотрел, как окровавленное древко вылезло на палец, затем на два… Вот уже и наконечник показался. Один из магов земли отбросил в сторону болт, а другой прижал руки к ране. На губах каршарца выступила кровавая пена, а его тело изогнулось дугой. — Чего стоишь, держи ноги! — рявкнул земельщик Диллю, а сам навалился на могучего варвара, пытаясь прижать его к полу. Дилль попытался схватить Гунвальда за ноги, но получил такой удар коленом в подбородок, что искры, вылетевшие из его глаз, могли бы сравняться в размерах с серебряным оксом, а в голове зазвенел солидной величины колокол. Мигом потеряв ориентацию в пространстве, Дилль вяло схватился за сапог каршарца, пытаясь хотя бы таким образом принести пользу другу. Наконец варвар перестал дёргаться и обмяк. — Откачивай кровь из лёгкого. — Ребро! Надо третье ребро зафиксировать. — Убери блок, я начну сращивать… Врачеватели деловито переговаривались, а Дилль, в голове которого всё ещё звенел колокол, так и держался за покрытый кровью врагов сапог каршарца. Наконец суета врачевателей прекратилась, и наступила тишина. Дилль встревоженно посмотрел на обескровленное лицо друга и спросил: — Что случилось? — Всё, — тихо сказал Мейс и поднялся, отряхивая окровавленные руки. — Как «всё»? Неужели больше ничего нельзя сделать? Поглядев в округлившиеся глаза Дилля, один из земельщиков усмехнулся: — Да не переживай. Всё хорошо. Самое опасное позади. Через пару недель он уже ходить будет. Двое из тех, кто раньше сидел на полу, принялись бинтовать каршарца. Незнакомый Диллю земельщик продолжал: — Хотя, я, к примеру, вообще не надеялся на благополучный исход. Сам видишь — четверо врачевателей полностью без сил, мы трое тоже едва не отключились. А ведь мы — лучшие в Академии. Всё-таки раны были ужасными. Да-а, каршарцы — совершенно особые люди. Другой бы сразу помер, а этот сумел продержаться столько времени безо всякой помощи. — А сколько он продержался? — спросил Дилль, не отрывая глаз от неровно дышащего Гунвальда. — Не знаю, — пожал плечами маг. — Часа три, наверное. Когда мы сюда пришли, остальные уже давно остыли. Три часа? Он знал, что его друг могуч и силён, но три часа бороться в одиночку со смертью? Да, таких поединков Гунвальд никогда ещё не выигрывал. — Подождите, — Дилль нахмурился. — А я тоже провалялся три часа? — Ну да, — земельщик устало вздохнул и сел, прислонившись спиной к стене. — Тебе повезло, что гроссмейстер отыскал тебя в астрале — никто из нас не смог бы ничего подобного сделать. Тело врачевать — это пожалуйста. Но что стоит тело без разума и искры жизни? Ещё немного, и из тебя можно было бы состряпать отличного мясного голема. Дилля пробрало. Адельядо ведь сказал, что он почти умер, но он как-то пропустил это мимо ушей. — А как вы вообще сюда попали? Насколько я знаю, выход из Академии мастер Гвинард заблокировал. — А гроссмейстер разблокировал, — усмехнулся один из магов. — Когда он появился в воротах Академии, мы глазам не поверили. Ещё бы — его же обвинили в государственной измене и покушении на короля. Наши мастера начали было готовиться к сражению, но, к счастью, у них хватило ума сначала выслушать Адельядо. Когда он сказал, что предатель — Гвинард, ему не поверили. Тогда вызвали мастера Гвинарда… а он, оказывается, успел сбежать ещё до появления гроссмейстера. Ох, Адельядо и разъярился, когда узнал об этом. А когда успокоился, велел самым сильным врачевателям бежать в королевский дворец. Кстати, я никогда не видел бегущего Адельядо, а теперь вот довелось. Дилль выслушал словоохотливого земельщика, поднялся и низко поклонился магам. — Спасибо вам за моего друга. Земельщики и водники ответно кивнули, а Мейс, презрительно скривив губы, буркнул: — Мне твоё спасибо не нужно. Нас, чтоб ты знал, сам король попросил. Дилль мысленно выругался… раза три. Всё-таки, какая скотина, этот Мейс! Но Дилль был готов выслушать и не такое за спасение жизни Гунвальда. Он только ещё раз сказал: — И всё равно, спасибо. Я твой должник, Мейс. — Клан Вепря не нуждается в благодарности каких-то выскочек. Как и их дружков вампиров. Нет, всё-таки Мейс — скотина. Дилль уже начал закипать, когда в Малиновый зал лёгкой походкой вошла Илонна. Чёрной тряпицы, закрывавшей лицо, на ней уже не было. Дилль отметил, что вампирша не ранена, хотя багрово-фиолетовый синяк на всю левую скулу свидетельствовал, что и ей досталось. — Мне не нравится тон, которым вы говорите о вампирах, сударь, — ледяным голосом сказала Илонна. — Ещё одно слово, и я выпущу вам кишки. Мейс даже поперхнулся, уставившись на Илонну. Огромные зелёные глазищи на худеньком лице, прекрасные белые клыки слегка приминают нижнюю губу, длинные каштановые волосы, заплетённые в хвост на затылке… Плюс ко всему облегающая тёмная одежда и меч, смотревшийся на боку Илонны очень уместно. Да, вампирша производила впечатление и как женщина, и как воин. Дилль со злорадством подумал, что Мейс попал в дурацкое положение: драться с женщиной он не станет, значит, ему придётся заткнуться. Впрочем, Дилль недооценил водника — тот расшаркался не хуже любого придворного кавалера и сказал: — Прошу прощения, госпожа, я не знал, что среди вампиров есть такие красавицы. Беру слова и тон обратно. Дилль просто остолбенел. Вот же гад какой — не успел увидеть вампиршу, как сразу принялся охмурять её! На Илонну, однако, это не произвело впечатления, она лишь фыркнула и обратилась к Диллю: — Мы думали, ты сбежал. А ты, оказывается, устроил магический поединок в Тронном зале. Дилль горделиво выпрямился и бросил косой взгляд на Мейса — пусть знает, кто здесь настоящий герой. — Ты — проклятый болван! — прошипела вампирша. — Из-за тебя этот предатель Коэри сбежал. Если бы я добралась до него, он был бы мёртв. Её огромные глаза с кошачьими зрачками свирепо уставились на Дилля. Дилль невольно съёжился — вот тебе и герой-поединщик. Маги открыто усмехались — при этом Мейс улыбался до ушей, а вампирша разъярённо надвигалась на Дилля, явно желая устроить ему хорошую трёпку. В душе Дилля начал разгораться гнев. — Ты даже до Тронного зала не дошла! — рявкнул он. — Тебя гроссмейстер спас, не то лежала бы ты сейчас вот здесь. Так что прекрати орать на меня — тут Гунвальд раненый, а ему покой нужен. Удивительно, но вампирша послушалась. Во всяком случае, она перестала наступать на Дилля, зрачки её из огромных стали узкими, как щёлочки, а рука прекратила теребить рукоять меча. Вампирша посмотрела на каршарца, лежащего в беспамятстве, и сказала: — Он — великий воин. Он сражался, как настоящий вампир. Плащ мастера он может оставить у себя. — Я передам ему это, когда он очнётся, — хмыкнул Дилль и обратился к врачевателям: — Скажите, а его можно перенести куда-нибудь, где не так много трупов? — Собственно, я с этим и пришла, — сказала Илонна. — Сейчас обслуга перенесёт Гунвальда, а вы все идите за мной, вас желает видеть Его Величество.Глава 37
И, когда в дверях появилась команда слуг с носилками, она вышла из Малинового зала. Дилль, следуя за вампиршей, любовался точёной фигуркой, которая угадывалась под тёмной мужской одеждой, и думал, как приятно смотреть на её лёгкую походку. Да и не он один — обернувшись, Дилль увидел, что всех врачевателей явно одолевают такие же мысли. А скотина Мейс откровенно пялился на её «пониже талии». Дилль погрозил Мейсу кулаком, на что тот лишь усмехнулся. Миновав несколько проходных залов, они подошли к просторному помещению. На входе стояли королевские гвардейцы — одетые не по форме, без доспехов, но вооружённые до зубов. Внимательно посмотрев на магов, они расступились. Внутри уже находились главы кланов — их Дилль распознал по богатым одеждам и медальонам с тотемными знаками. Кроме глав здесь же присутствовали и те, кто их сопровождал во дворец — родичи, дворяне и простые воины, так что зал был забит до отказа. Все они стояли вдоль стен и внимательно наблюдали за тем, что происходит в середине помещения. А в середине Дилль заприметил короля — тот отчитывал какого-то вельможу. Рядом с королём стояли гроссмейстер Адельядо, архиепископ Одборгский — какой-то бледный и подавленный, и церемониймейстер господин Луавиль. — … никакой дисциплины! — голос короля гремел безо всякой магической поддержки. — Стража разболтана, сержанты предпочитают сидеть на заднице вместо того, чтобы искать преступников вместе с рядовыми. Мало того, я лично слышал их разговоры о поборах, которые практикуются среди городской стражи. Так вот, господин Итали, если до меня дойдёт хоть один слушок, что командир любого ранга присвоил награду рядового стражника, я спрошу лично с вас. Всё понятно? — Да, Ваше Величество, — с низким поклоном ответил командир городской стражи. — Отныне я сам буду проводить проверки городской стражи. Вы свободны, — король повернулся к господину Луавилю. — Венген прибыл? — Да, Ваше Величество. Он ждёт. — Давайте его сюда. Церемониймейстер поморщился, услышав такое неподобающее для короля выражение, но сделал знак помощнику. — Господин Венген, — сказал Юловар, когда к нему приблизился высокий, сутулый человек в длиннополом сером сюртуке, — насколько я осведомлён, герцог Фрадбург от имени самозванца уже успел назначить вас прокуратором вместо убитого Крюэля. Венген молча поклонился, а на его лице не отразилось никаких эмоций. — Вы служили первым помощником покойного? Венген снова без единого слова поклонился. Молчун этот Венген, однако, мелькнуло в голове у Дилля. — Ваши заслуги перед короной несомненны, поэтому я утверждаю вас прокуратором Ситгара со всеми соответствующими привилегиями и выплатами. С этого момента вы вступаете в должность. — Благодарю за доверие, Ваше Величество. Я оправдаю его, — поклонился новоиспечённый прокуратор. — И первым, что вы должны будете сделать — это отыскать, где в настоящий момент находится граф Бореол. Он без разрешения покинул расположение Амиссарского полка, бросив людей и вверенный ему участок границы. Арестуйте его за дезертирство, привезите в Тирогис и прилюдно отрубите ему голову на площади Висельников. Тело захоронить без почестей. Оформите приказ, я его подпишу. Выполняйте. Венген молча кивнул и удалился. Зато среди собравшихся начались шепотки и пересуды, причём многие голоса были откровенно недовольными. Король обвёл глазами присутствующих, и ропот затих. — Если кто-то из вас думает, что я не решусь раздавить змею, которая пыталась меня укусить, то он ошибается. Единственный, кого мой гнев не коснётся — это Ошмель. Единый обделил его рассудком, и не вина Ошмеля, что его использовали для грязного преступления, — король обвёл грозным взглядом присутствующих. — А судьба графа Бореола пусть послужит вам примером и предметом для раздумий. Теперь, когда герцога Фрадбургского постигла заслуженная кара, а граф Бореол, причастный к заговору против короны, будет казнён, я беру под свою руку земли клана Сокола, а сам клан объявляю распущенным. Внесите и это изменение в Скрижаль, господин Луавиль. Дилль удивлённо подумал, как это король так быстро успел казнить герцога-заговорщика. Все дружно вздохнули. Вперёд выступил тучный господин с медальоном саблезубого медведя. — Ваше Величество, кланы Сокола других государств будут весьма недовольны таким решением. — Зато они будут знать, как в Ситгаре поступают с предателями. И что верность вознаграждается. И вы, оставшиеся верными своему сюзерену, также должны быть вознаграждены. А потому, завтра же после беседы с каждым из глав кланов, я распределю меж вас земли, ещё сегодня принадлежащие клану Сокола. Единственным исключением станет владение Железный замок, где будет жить семья покойного герцога Фрадбургского. Дружный вздох повторился, но на сей раз в нём слышались радостные нотки. И сами главы кланов, и их челядь, которых сразу же перестала интересовать судьба клана Сокола, начали переглядываться и переговариваться, видимо, прикидывая, на какую часть богатств их роды могут претендовать. — Сэр Диллитон! — Дилль едва не подпрыгнул от неожиданности. — Подойди ко мне. Дилль под обстрелом любопытных взглядов вышел на середину и встал перед королём. — Сэр Диллитон, твои заслуги перед короной Ситгара велики и слишком многочисленны, чтобы терять время на их перечисление. Я скажу просто: выбери себе награду сам. Хочешь, я отдам тебе любые земли клана Сокола или свои собственные? Или ты можешь получить любую должность при дворе — хоть министра, хоть моего личного советника. Деньги? Титул? Всё, что ты пожелаешь и что в моих силах. Взгляды присутствующих из любопытных стали откровенно завистливыми — ещё бы, никогда и никому король не оказывал подобной милости. И у всех в глазах читался вопрос: что же такого сделал этот странный зеленоволосый молодой человек, что король готов удовлетворить его любое желание? Сам Дилль удивлённо посмотрел на каменное лицо короля — нет, тот не шутил. Похоже, сейчас Дилль может стать настоящим герцогом, если того пожелает. И будет по праздникам носить на голове маленькую корону, жить в громадном замке, ездить в карете, запряжённой шестёркой горячих скакунов, а в услужении у него будут десятки… нет, сотни человек. Красотища! — Ваше Величество, — вздохнул он. — Ну зачем мне ещё земли, если у меня уже есть те, что вы мне пожаловали в прошлый раз? Титула рыцаря мне вполне достаточно, а денег, которые вы платите за меня Академии, с лихвой хватает на жизнь. Что же касается должности — мне она не нужна. Я — маг, хотя всего лишь начинающий. Разрешите мне просто продолжить обучение, — тут Диллю пришла в голову озорная мысль: — Вот когда стану мастером, тогда и поговорим. Думаю, должность гроссмейстера Академии мне подойдёт. Лицо гроссмейстера Адельядо, стоявшего позади короля, вытянулось, архиепископ Одборгский одобрительно улыбнулся, а сам король с трудом удержался от улыбки и сказал: — Вот ты балбес! Подумай, я больше предлагать не стану. — Я всё сказал, — отмахнулся Дилль. Король только головой покачал. — Луавиль! Оформите грамоту о награждении сэра Диллитона орденом «Красного льва» второй степени. — А почему не сразу первой? — полюбопытствовал Дилль. — Потому что первая степень присваивается только после второй. За время правления династии Красного Льва ордена первой степени удостаивались только два человека. И оба раза дело касалось судьбы всего Ситгара, — совершенно серьёзно пояснил король и жестом велел ему стать позади себя. — Мастер Ильминг! Сухощавый маг вышел в центр. — Я прошу вас согласиться на должность моего магохранителя. О, как! Дилль приподнял брови. Не приказываю, не назначаю, а прошу согласиться. Остальные тоже заметили эту странность и удивлённо зашушукались. Ну и день сегодня — сплошные сюрпризы. — Ваше Величество, боюсь, моих знаний и сил может не хватить для такой ответственной работы, — покачал головой Ильминг. — Зато у вас хватает чести и здравого смысла. Я ценю это. А необходимым навыкам вы обучитесь — мы с гроссмейстером уже обсудили это. — Видимо, я должен согласиться, — вздохнул Ильминг. Взгляд, который новоявленный магохранитель бросил на гроссмейстера, подсказал Диллю, что у высших магов ранее наверняка состоялся разговор. И Ильмингу отвертеться не удалось. — Господа врачеватели. Маги-врачеватели выступили вперёд. — Благодарю вас за спасение жизни великого воина, который дрался за короля с превосходящими силами врагов. Мы посоветуемся с гроссмейстером, каким образом воплотить мою благодарность. Адепт Мейс, останьтесь! Поклонившись, врачеватели отошли, а Мейс остался. — Насколько я помню, вы принадлежите к клану Вепря, — это был не вопрос, а утверждение. — Герцог Витри, разрешите поздравить вас с сыном, который, я уверен, прославит не только нашу магическую Академию, но и весь Ситгар. Дилль посмотрел на коренастого герцога — тот нахмурился и пробормотал что-то неразборчивое. Стоящие рядом с ним сыновья — точные копии герцога, такие же кряжистые, темноволосые и бородатые, повторили отцовскую мимику. Видимо, решил Дилль, не очень-то ценят они своего сына и брата, если реагируют так даже при короле. И тут до него дошло, что Мейс не похож на герцога Витри. Непохож от слова «совсем». Ни цветом волос, ни чертами лица, ни статью. Э-э, похоже на то, что когда-то герцогиня Витри согрешила с каким-нибудь симпатичным солдатом, конюхом или садовником, а герцог узнал об этом уже после рождения Мейса. Сор из избы выносить не стали, но и любить такого сына герцог Витри явно не собирался. То-то Мейс при любом удобном случае напоминает всем, что он — представитель клана Вепря, видимо, дома его таковым не считают. Занятый этими мыслями, Дилль вернулся к реальности от слов короля. — Адепт Теовульф! Вот теперь Дилль всё-таки подпрыгнул, заработав недовольный взгляд господина Луавиля. К королю шёл Тео — вполне себе живой, одетый в ту же небесно-голубую мантию, которую ему выдали в Академии. Правда одежда была изрядно порвана и измята, а лицо полувампира было бледнее обычного, зато на нём сияла широкая клыкастая улыбка. Увидев удивлённую физиономию Дилля, Тео подмигнул ему, но тут же сделал строгое лицо. — Адепт Теовульф защищал короля от убийц, не пожалев собственной жизни. Клан Григот дал Ситгару достойного воспитанника. И не одного. Воин Илонна! Вампирша вышла на середину зала и встала около Тео. — Ты, не побоясь смерти, покарала предателей. Я скорблю о твоих друзьях, сложивших головы в неравном бою, как и о мастере Орхаме — великом воине. Мастер Орхам будет покоиться в склепе королевской фамилии до тех пор, пока старейшины клана Григот не пожелают вернуть его тело в родные земли, — Юловар тяжело вздохнул и продолжил: — Как и адепт Теовульф, ты заслужила моё уважение и восхищение. Я награждаю каждого из вас орденом «Красного льва» третьей степени. Господин Луавиль, заполните соответствующие грамоты. Тео и Илонна поклонились. Король посмотрел на вампиршу. — Адепт не может покинуть Академию, а тебя, госпожа Илонна, я прошу быть моим личным представителем при конном полке, который я в ближайшие дни отправляю в земли клана Григот для совместных действий против хиваши. Если ты согласна — приказ уже готов. Лицо Илонны озарилось улыбкой. — С радостью, Ваше Величество! Король жестом отпустил их, и вампиры отошли. — Господа, — обратился Юловар к главам кланов, — я жду вас завтра к девяти утра. Приём начнётся по старшинству кланов. До этого времени прошу вас приготовить списки — сколько и какого рода войск может предоставить клан. Заодно мы скорректируем ваши списки с учётом пополнения землями клана Сокола. Господин Луавиль? Церемониймейстер стукнул жезлом о пол и объявил окончание этой странной массовой аудиенции. Главы кланов, их родственники и придворные начали покидать помещение. За ними потянулись маги — Дилль не преминул отметить, что красавчик Мейс даже не подумал подойти к отцу, а герцог Витри с сыновьями поспешили удалиться. Тео и Илонна тоже поклонились королю и ушли. Дилль ринулся за другом, но был остановлен. — Сэр Диллитон, я тебя не отпускал. Король насмешливо улыбнулся огорчённой физиономии Дилля и обратился к стражникам: — Заприте дверь и больше никого не впускайте. И пошлите кого-нибудь за Рибрином. Гвардейцы стукнули себя в грудь кулаками и закрыли дверь с той стороны. В просторном зале остались король, гроссмейстер Адельядо, архиепископ Одборгский, мастер Ильминг, церемониймейстер Луавиль и Дилль. Архиепископ первым нарушил молчание. — Ваше Величество, вы всё-таки решились послать войска в земли вампиров? Или это было сказано… — Решился. — Вы же знаете, чем это грозит Ситгару, — неодобрительно покачал головой архиепископ. — На нас ополчатся церкви всех сопредельных государств. Да и не сопредельных — тоже. Последует интердикт, а там и до всеобщей войны недалеко. Не забывайте, архиепископ Бронкурский спит и видит, как бы поднять всех на святую войну против короля Ситгара, привечающего нечисть. — Одборг, всеобщая война и без того будет, — вздохнул Юловар. — Я поговорил с герцогом Роони… Он уехал, весьма разочарованный. — И что вы ему сказали? — полюбопытствовал гроссмейстер. — Сказал, что не могу взять в жёны принцессу Лорну, поскольку уже обручён. А двоежёнство в Ситгаре не предусмотрено. Все удивлённо уставились на короля. И если Дилль хотя бы знал, о ком идёт речь, то остальные не понимали вообще ничего. Хотя, Дилль тоже не понимал, когда король успел обручиться с Линдой. — Ваше Величество, — кашлянул гроссмейстер, — мне кажется, что эта идея была не совсем удачная. Наверное, нужно было придумать какой-нибудь более правдивый предлог. — Я сказал герцогу правду, — усмехнулся король. Оба мага, архиепископ и церемониймейстер потрясённо уставились на него — ещё бы, Юловар, который уже в течение двадцати лет шарахался от незамужних девиц, как торговец от налогового фискала, вдруг, оказывается, не только выбрал себе даму сердца, но и обручился с ней. — И кто же эта счастливица? — скептически спросил гроссмейстер, явно подозревая короля в откровенном вранье. — Баронесса Белинда Кадьяк, — невозмутимо ответил Юловар. Гроссмейстер и архиепископ обменялись недоумёнными взглядами, а господин Луавиль нахмурился. — Но, Ваше Величество, род Кадьяков — безусловно, род старый и достойный, прекратил существование. Их земли и угодья распроданы уже лет пятнадцать назад, а наследники пропали. В Скрижали есть запись об этом. — Всё верно. Господин Луавиль, — тут король внимательно посмотрел на церемониймейстера, — Скажите, ваши помощники смогут управиться без вас? Луавиль вздохнул, глянул на короля, опять вздохнул. — Вы отправляете меня в отставку за то, что я не сумел распознать самозванца на троне? В общем-то, я и сам уже думал покинуть этот пост. Да, Ваше Величество, мой старший помощник господин Ригинд знает всё об управлении дворцом и владеет всей необходимой информацией. Можете довериться ему — он не подведёт. — Замечательно. Тогда передайте ему дела. А для вас, господин Луавиль, у меня будет поручение. — Но… — Личное поручение, Луавиль, — король перешёл на «ты», словно подчёркивая важность сказанного. — С этим можешь справиться только ты — знаток традиций и хранитель Скрижали. — Разумеется, я выполню всё, что прикажете, Ваше Величество, но… — Луавиль, ты поедешь в замок Изент. Я даю тебе три месяца на то, чтобы обучить баронессу Кадьяк всем тонкостям придворного этикета. Через три месяца она должна не просто выглядеть королевой — она должна быть ею. Кроме тебя этого сделать не сможет никто. Дилль с трудом удержался от улыбки, глядя на изумлённые физиономии Адельядо и Одборга. Да и сам Луавиль удивлённо хлопал глазами. И только мастер Ильминг, кажется, начал догадываться, о ком идёт речь, а потому сохранил невозмутимое выражение лица. — Но разве баронесса… — развёл руками Луавиль. — Хорошо, я всё сделаю. Но… — В настоящее время баронесса не сумеет отличить реверанс от книксена[1], — пояснил король. — Луавиль, в твоих руках не только моё личное счастье, но и судьба клана Красного Льва. Ты должен успеть. Услышав это, возрастной церемониймейстер вдруг смахнул с глаз набежавшую слезу и бухнулся на колени. — Наконец-то! Я уж думал, что никогда не услышу от вас слов о наследнике. Король бросился поднимать Луавиля. — Ну же, старина, перестань! Ты ещё будешь мучить наследника своими нравоучениями, генеалогическими древами и правилами поведения. — Дай Единый, чтобы это случилось поскорее! — Кстати, — король обернулся к архиепископу, — Одборг, вы не будете против провести обряд венчания между мной и баронессой? — Почту за честь, Ваше Величество. — Тогда езжайте к церкви святого Духа и подготовьте там всё необходимое. Гроссмейстер, вы с мастером Ильмингом поедете с архиепископом — будете свидетелями. Луавиль, прикажите снарядить удобную, но не очень приметную карету и приезжайте на ней к церкви святого Духа. После венчания вы с баронессой сразу же покинете Тирогис и направитесь в замок Изент. — Уже иду, — и взволнованный Луавиль, даже не поклонившись, ушёл. — А ты, сэр Диллитон, поедешь со мной, — сказал король. — Вы собираетесь ехать вдвоём? — возмутился гроссмейстер. — Это глупо — в такое время… — Сэр Диллитон владеет магией, а я неплохо орудую мечом. Не думаю, что с нами что-нибудь случится. Всё, встречаемся на закате в церкви святого Духа. — Сэр Диллитон так владеет магией, что если его не остановить, он сам себя изжарит, — возразил Адельядо. — Да и не дело это — королю махать мечом, будто простому стражнику. — Я уже всё решил, гроссмейстер, — тон Юловара подсказал магу, что спорить с ним бесполезно. — Увидимся в церкви. И не нужно тайно следовать за нами — отчего-то сегодня я весьма нетерпим к возражениям. Король сделал знак Диллю, и первым покинул зал. За дверьми гвардейцы взяли «на караул», а стоящий в центре коридора капитан Рибрин вытянулся. Юловар жестом подозвал его и негромко сказал: — Рибрин, выдели три десятка самых лучших людей. Пятнадцать должны выехать прямо сейчас — их задача зачистить дорогу к замку Изент. Чтобы ни одна разбойничья морда, ни одна вражеская засада не преградили путь карете, которая вскоре покинет Тирогис. Другие пятнадцать должны ехать за этой каретой — не рядом, но не терять её из виду. Не нужно, чтобы на экипаж обращали лишнее внимание. Но если вдруг что-то произойдёт, твои люди должны из кожи вылезти, но обеспечить безопасность господина Луавиля и женщины, которую он будет сопровождать. Когда карета доберётся до Изента, твои люди останутся там и будут охранять миледи Кадьяк и господина Луавиля до тех пор, пока они не покинут замок и не окажутся здесь, во дворце. Убедившись, что командир гвардейцев всё понял, король повёл Дилля на конюшню. А в зале жестикулировали и ругались гроссмейстер и архиепископ. Причём, в отличие от прошлых ссор, ругались они не друг на друга, а на беспечного короля, которому вздумалось покидать дворец безо всякой охраны. Дилля, разумеется, они к охране не причисляли. Наконец они пришли к какому-то решению, и гроссмейстер Адельядо решительным шагом направился к Рибрину, с сосредоточенным видом что-то считавшего в уме. — Капитан, вы должны выделить умелых людей для охраны Его Величества. Он собирается покинуть дворец в сопровождении всего лишь адепта Академии. — Простите, ваша премудрость, я получил от Его Величества другие указания и намереваюсь их выполнить. — Капитан, ты осмеливаешься мне возражать? — в голосе Адельядо прозвучали грозовые нотки. — Речь идёт о жизни короля, которого ты поклялся защищать. — Господин гроссмейстер, мою роту разогнали по всему Тирогису и даже дальше. Сейчас дворец охраняют жалкие три десятка, да и тех я сейчас отошлю. Я жду прибытия остальных. Вот когда… — Тьфу! — сплюнул Адельядо. — Ладно, забудь. Одборг, Ильминг, идите сюда, у меня возникла мысль, кого послать за королём. [1] Приседание в книксене делается быстрее и не столь глубоко, как в реверансе.Глава 38
* * *
Королевская конюшня сияла чистотой: серые каменные плиты на полу были вычищены до блеска, деревянные перегородки выскоблены, на стенах висела разнообразная сбруя, сёдла, попоны. Гривы лошадей, с любопытством тянувших шеи к людям, были аккуратно расчёсаны и даже заплетены в косички. В общем, эта конюшня напоминала конюшню «Стойла ржавого дракона» только одним — запахом навоза, который неистребимо витал в воздухе. Увидев вошедших, конюх, бывший, по-видимому, заодно и шорником[1], отложил в сторону толстую иглу и упряжь, поднялся и низко поклонился. — Здравствуй, старина Гастон! — король, презрев этикет, поздоровался первым. — Рад видеть вас, Ваше Величество, — седой конюх снова низко поклонился. — Вам, Удалого, как обычно? — Нет, Гастон, на сей раз дай мне, пожалуй, Ветерка. — Как пожелаете, Ваше Величество. А вашему спутнику? — А его спутнику кого-нибудь посмирнее, — поспешил вмешаться Дилль, пока ему не подсунули горячего коня, который неминуемо сбросит седока. Конюх удивился, что сопровождавший короля так бесцеремонно вмешивается в беседу, но решил, что раз Его Величество не сделал замечания, значит, так оно и надо. — Выбери ему спокойную лошадь, — кивнул король. — И оседлай ещё двух, мы их поведём в поводу. — Будет сделано. — Любезный Гастон, — окликнул конюха Дилль, — пусть одна из этих лошадей будет с дамским седлом. И лошадь тоже подбери не очень норовистую. Король молча подтвердил это указание и благодарно кивнул Диллю, который подумал о том, что должен был сразу предусмотреть сам Юловар. Увидев королевского скакуна, Дилль не удержался от широкой усмешки — Ветерок был абсолютно белого цвета. — Принц на белом коне, — фыркнул он. — Оказывается, наш король — романтик. — Между прочим, за оскорбление короны полагается отрубание головы, — намекнул Юловар. — Какое-такое оскорбление? — возмутился Дилль. — Я сказал чистую правду. — Чтоб ты знал, правду королям говорить категорически нельзя, — усмехнулся Юловар. — Чревато. Только шуты имеют на это право. Хочешь, я тебя определю в придворные шуты? Будешь носить корону с бубенцами, получать пинки от придворных и спать с собаками. Зато сможешь открыто издеваться над кем угодно и говорить правду в лицо. — Вот и спасай после этого королей, — буркнул Дилль. — Спасибо, мне и так неплохо. Гастон привёл остальных лошадей. Диллю досталась смирная гнедая кобылка Белка. Конюх дал Диллю морковку, которую тот и скормил своей новой лошадке. Та схрумкала лакомство и ткнулась мордой в плечо Дилля, требуя продолжения. У предусмотрительного конюха оказалось ещё несколько морковок. В общем, Дилль и Белка подружились. Когда они покинули дворец и выехали широкую улицу, мощёную брусчаткой, король спросил: — Ты чего отказался-то? Или Адельядо на тебя заклинание вселенской скромности наложил? — А мне обязательно нужно было требовать себе герцогскую корону? — вопросом на вопрос ответил Дилль. — Зачем? Я ж, вроде как, маг. — Ну-у, не знаю, — протянул Юловар. — К примеру, Адельядо — герцог Реканский. Этот титул ему мой отец пожаловал. Мне кажется, титул ему ничуть не мешает быть первым магом Ситгара. — Ну-у, не знаю, — передразнил короля Дилль. — Герцог, который швыряет уголь и дрова в печь, будет выглядеть смешным. Я всё-таки не гроссмейстер, а всего лишь адепт пятой ступени. — Если ты считаешь, что рыцарю пристойнее, чем герцогу, топить печь, так тому и быть. Но, вообще-то, ты прав. Титул подразумевает земли, а мне пришлось бы одарить тебя землями клана Сокола, что не прибавило бы тебе популярности среди остальных кланов. Они и без того на тебя такой зуб заточили — больше чем у любого саблезубого медведя. — За что это? — изумился Дилль. — Неужели из-за того, что их опрокинуло взрывной волной, когда мы с Леклером схлестнулись? Ну, повалялись на полу — ничего страшного, со всеми такое бывает. — Повалялись? А кто прикончил герцога Фрадбурга? Челюсть Дилля отпала книзу, да так и застыла в этом положении. Это когда он успел прикончить Фрадбурга? Он ничего подобного решительно не помнил. — Я? — захлопнул он, наконец, рот. — Да я его пальцем даже не тронул! — Ну, разумеется. Ты его магией прихлопнул, — кивнул король. — Кланы, знаешь ли, весьма дорожат своей независимостью и неприкосновенностью. Они, конечно, готовы друг другу в глотку вцепиться по любому поводу, но когда ты задеваешь одного из них, остальные немедленно встают на его защиту. Потому что понимают — завтра то же самое может случиться и с ними. — Но я не помню… — Я думаю, что наш заговорщик мог помереть просто от испуга. Наверное, сердце не выдержало — всё-таки возраст у Фрадбурга был солидным. Но даже если у тебя и не было мыслей прикончить этого мерзавца, уже поздно. Все решили, что смерть Фрадбурга — твоих рук дело. Само собой, по моему наущению. — Ну и пёс с ними! — пожал плечами Дилль. — Да, конечно! — саркастически хмыкнул Юловар. — Ты ведь у нас настолько могущественный маг, что сможешь отбиться от кинжалов десятка убийц, а яд, который тебе будет подсыпан, даже не вызовет колик в животе. — Каких ещё убийц? — Дилль выпучил глаза. — И с какой стати кто-то будет пытаться отравить меня? — Во-первых, это кланы Сокола из других государств. Сказать, что они будут в бешенстве из-за насильственной смерти герцога Фрадбургского, значит, не сказать ничего. Не сомневаюсь, они оплатят пару-тройку отличных наёмных убийц, чтобы покарать того, кто осмелился поднять руку на одного из них. Затем главы остальных кланов в Ситгаре — среди них есть несколько тех, кто тоже может устроить тебе случайную смерть. И, наконец, дворяне из свиты покойного Фрадбурга — они почтут за честь отправить тебя на тот свет. Король посмотрел на оторопевшего Дилля и усмехнулся. — Да ладно, не помирай раньше времени. С нашими кланами вопрос почти закрыт. Завтра я раздам им земли клана Сокола, и им придётся либо отказаться — чего они, конечно, не сделают, либо принять смерть Фрадбурга, как должное наказание за предательство. Потому что присоединив кусок владений клана Сокола, они станут соучастниками. Что касается дворян из бывшего клана — ну, может быть, они не рискнут жизнью, чтобы устроить запрещённую дуэль с магом, но вполне решатся нанести удар из-за угла. Так что, будь осторожнее вне стен Академии. А насчёт наёмных убийц из других государств… — Юловар вздохнул и сказал: — Всё равно вскоре разразится война. Так что, возможно, Сокольничьи решат не нанимать убийц, а свершить месть своими руками. — Какая ещё война? — Видишь ли, тут было дело с женитьбой на одной прекрасной принцессе. Я отказался от брака с ней, чем дал повод к войне королю Тилиса и, возможно, ещё нескольким государствам, которые заключат с ним союз. Кроме этого есть ещё вампиры, что принесли Ситгару присягу. Это уже легло чёрным пятном на нас — церковники других государств немедленно обозвали меня пособником демонов, а архиепископа Одборгского обвинили в потакании нечисти. В то, что Единый лично благословил послов клана Григот во время крещения, они, разумеется, не верят. Но пока дальше присяги дело не шло, церковники шипели, но не кусались. А теперь, когда я пошлю в земли вампиров конный полк… Ну, думаю, они взбеленятся. И тилисский король получит ещё несколько союзников. А с юга на нас напирают хиваши, которые научились управлять мёртвой плотью. Если их не остановить, то года через два-три — от силы пять, мы получим второе нашествие некромагов, только на этот раз у нас уже не будет единой империи, как не будет и мощных магов. В общем, Ситгару предстоит тяжёлое время. Дилль с сочувствием посмотрел на Юловара. Раньше он думал, что вся жизнь короля проходит в балах, развлечениях, охотах и рыцарских турнирах — во всяком случае, так считал простой народ. А оказывается, королевская судьба далеко не мёд — тут тебе и интриги придворных, и заговоры, и покушения, и войны на несколько фронтов. На фоне этого, наёмные убийцы, которых могут подослать к нему, казались чем-то мелким. — Я могу чем-то помочь? — спросил он, сам понимая абсурдность вопроса. Ну, чем он может помочь человеку, в распоряжении которого находится силы целого государства? — Можешь, — кивнул Юловар. — Помоги быстро убедить Рохмиро, иначе он наваляет нам прежде, чем удосужится выслушать. — Надо было взять с собой гвардейцев, как предлагал гроссмейстер. — Нет. Чем меньше народа знает о том, чем занимаются потомки Кадьяка, тем лучше. Потом, конечно, правда всё равно выплывет наружу, но пусть это случится как можно позже. — Хорошо. Тогда я пойду первым, а то кое-кому придётся венчаться с синяком под глазом. Попробую уболтать его. — Иди, иди. Тебе не привыкать. Кстати, ты как себя чувствуешь? — Довольно паршиво, — признался Дилль. — Всё тело ноет, рука левая болит. Наши врачеватели подлечили меня, но не так, чтобы очень. — Они оставили силы для каршарца, так распорядился Адельядо, — проговорил Юловар. — Я думал, Гунвальд умрёт, не дождавшись помощи — грудь его была, как решето, а уж крови вытекло… Помочь ему могли только маги. Пока гроссмейстер помогал мне вновь утвердиться во дворце, пока вернулся в Академию, пока навёл там порядок. К счастью, могучий Гунвальд продержался до прибытия врачевателей. Пока он не выздоровеет, будет жить во дворце, а уход за ним будет самый лучший. — Спасибо, что позаботился о Гунвальде, — Дилль незаметно для себя вновь перешёл на «ты» с королём, а тот не поправил его. — Для каршарца, конечно, гибель в бою — лучшая из смертей, но ему ещё рано умирать. Наши врачеватели сказали, что Гунвальд через месяц уже сможет ходить, а, значит, опять полезет в какую-нибудь драку. — Я возьму его личным телохранителем, — сказал Юловар. — Торговец из каршарца никакой, пусть лучше занимается тем, что у него хорошо получается. А мне нужны люди, на которых я мог бы положиться. — Вот и замечательно, — Дилль, довольный словами короля, приободрился. — Главное — это не дать Гунвальду «начистить репу» какому-нибудь герцогу, не то в Ситгаре количество глав кланов опять уменьшится. — Я постараюсь, — сдержанно улыбнулся король. — А мы приехали. Ну что, сэр Диллитон, иди, выполняй обещание. Дилль, кряхтя, слез с коня. — Я быстро, — пообещал он и открыл дверь кабака. Под вечер в «Стойло ржавого дракона» набилось множество народа: здесь уже вовсю гуляла компания четверых молодчиков подозрительного вида; два кузнеца в одежде, пропахшей калёным железом и жжёным углём, сосредоточенно заглатывали пиво из больших глиняных кружек; девица лёгкого поведения хихикала на коленях у какого-то мелкого чиновника — судя по всему, писаря, так как пальцы его были испачканы чернилами. — Посторонись! — сдавленно прохрипел оборванец, зигзагами двигавшийся к двери. Дилль сдвинулся в сторону, и оборванец, вывалившись за дверь, освободился от содержимого своего желудка. Утеревшись грязным рукавом, страдалец, пошатываясь, вновь вернулся в кабак, по пути пояснив Диллю: — Если наблевать внутри, Рохмиро сожрать заставит. Дилль усмехнулся — железные правила кабатчика не рискуют нарушать даже упившиеся в зюзю завсегдатаи. Он заприметил белокурую служанку, разносившую еду посетителям, и крикнул: — Красавица! Как насчёт поговорить? Посмотрев на Дилля и узнав его, Линда изменилась в лице и едва не уронила тарелку с жареным мясом на посетителя. Один из молодчиков с ругательствами вскочил на ноги. — Ты куда глаза пялишь, ворона? Да я за этот сюртук двадцать сребреников отдал, а ты его чуть не попортила! Дилль сердито прищурился — похоже, этот тип напрашивается на урок. — Эй, мужлан! Извинись перед дамой после чего захлопни пасть. А заговоришь только когда я разрешу. Само собой, «вежливость» была оценена по достоинству — в руках подозрительных типов сверкнули ножи, а сами они поднялись, явно намереваясь выяснить, сколько кишок можно вымотать из тощего наглеца. Дилль не стал ждать, пока эти молодчики удовлетворят своё любопытство — он сплёл огненный шар и воплотил его между собой и ближайшим типом. Магический огонь с шипением завис в воздухе, распространяя вокруг себя жар. Дилль с лёгкой паникой подумал, что если на него всё же нападут, он не успеет поразить всех противников. Однако все четверо тут же попрятали ножи, плюхнулись на лавки и вперились взглядами в дубовый стол. Любому разумному человеку известно, что с магами связываться — себе дороже, ведь маг может испепелить, превратить в холодец или наслать проклятье немощи. А огненный шар, раз он не попал никому в лоб, пока всего лишь предупреждение. Остальные посетители примолкли, с любопытством поглядывая то на огненныйшарик, то на мага, то на притихших парней. — Эй, как насчёт извинений? — напомнил Дилль. Тип поднял руки, показывая, что в них уже нет оружия. — Извиняюсь, ваше магство. Не признали вас в такой одежде. — Перед дамой извинись. — Прошу прощения, — покорно сказал тот. — Вот и славно, — Дилль вытянул энергию из шара, после чего убрал контрольный стержень заклинания. Шар погас, не причинив вреда ни постояльцам, ни обстановке кабака. — Линда? — Он жив? С ним всё в порядке? — служанка прижала руки к груди, с волнением глядя на Дилля. — Выйди на улицу, там тебя кое-кто ждёт, — Дилль подмигнул ей. Линда, не глядя поставив тарелку на стол, бросилась к дверям. Рохмиро, появившийся из кухни, рыкнул «Куда?», но Дилль покачал головой. — Пойдём куда-нибудь, где нет лишних ушей. Кабатчик с подозрением посмотрел на Дилля, обряженного, словно заправский ночной убийца, в тёмные одежды, затем глянул вслед убежавшей племяннице, нахмурился и кивком головы показал в сторону кухни. — Так ты, оказывается, в самом деле маг? — спросил он, когда они оказались в царстве горшков, кастрюль и сковородок. — Разумеется, — небрежно ответил Дилль. — Иначе откуда бы я узнал о твоей родословной? — Чего тебе надо? — тон кабатчика можно было назвать каким угодно, только не дружелюбным. — Мне — ничего. А вот мой дядюшка Юлиус — ты его должен помнить, решил взять твою племянницу в жёны. Она, как мне сдаётся, не против. Осталось попросить твоего согласия, как единственного родственника. — Ты у меня сейчас такое согласие получишь, что никакая магия тебе не поможет, — прорычал Рохмиро. — Эй, стой! Я ведь тебе ещё не сказал настоящее имя моего дядюшки, — Дилль переместился, оставив меж собой и Рохмиро прочный широкий стол. — Да плевать, как его зовут! Пусть он хоть Юловаром вторым именуется, всё равно не видать ему Линды! — Смотри-ка, угадал, — усмехнулся Дилль. — Так что, быть тебе королевским родственником. Рохмиро остановился и нахмурился. — Что ты несёшь, болван? Ты хочешь сказать, что у меня тут сидел король Ситгара? — Мало того, ты ему ещё и по шее надавал, — широко ухмыльнулся Дилль. — Ручаюсь, такого с ним никогда не проделывали. Ну да, от единственного дяди жены и не такое стерпишь. — Слушай, прощелыга… — начал Рохмиро, но Дилль прервал его: — Нет это ты послушай! Прежде, чем размахивать кулаками, соизволь поговорить с тем, кто ради твоей племянницы отказал принцессе имперских кровей. Как минимум, это будет вежливо. Рохмиро, насупившись, смотрел на зеленоволосого мошенника, действительно оказавшегося магом. Может, на сей раз он правду говорит? — Где он? — наконец спросил он. — Пойдём, наши голубки где-то около твоего заведения. «Голубки» оказались там, где Дилль оставил короля. Две фигуры стояли рядышком и, Дилль готов был поклясться, целовались — в полутьме он толком не разобрал. Рохмиро прорычал что-то неразборчивое, и Дилль на всякий случай приготовился создать и взорвать световой шар, чтобы на время ослепить неуёмного кабатчика. — Здравствуй, барон Кадьяк! Возможно, сэр Диллитон уже сказал тебе, кто я… — Сказал, только пока никаких доказательств не предоставил, — буркнул Рохмиро. — Свидетельство первого мага Ситгара и архиепископа Одборгского тебя устроит? — Устроит, если я буду уверен, что они именно те, за кого себя выдают. Может, вы своих дружков-мошенников подговорили. — Надо же, какой недоверчивый, — усмехнулся Юловар. — Как думаешь, могут ли обычные мошенники занять церковь святого Духа? — Обычные — нет, а вот некоторые особо изощрённые… — Рохмиро бросил взгляд на Дилля. — Слушай, хватит упираться, как бык на ярмарке! — возмутился Дилль. — Поехали к церкви, где гроссмейстер и архиепископ подтвердят тебе, что этот человек — король Ситгара. — Кто-о? — глаза Линды стали вдвое больше. — Но, Юлиус… — Извини, любимая, я всё никак не мог тебе сказать, — король сжал руку девушки. — Давай знакомиться ещё раз: моё настоящее имя — Юловар. — Ю… О, простите меня, Ваше Величество, — в отличие от дяди, Линда поверила сразу и безоговорочно. — Линда, оставь это обращение другим. Для тебя я всегда буду Юлом. — Но ведь… Дилль пихнул здоровенного кабатчика в бок. — Давай отойдём ненадолго — видишь, им нужно кое-что выяснить. Они отошли, и Рохмиро сграбастал Дилля за ворот и приподнял. — Слушай меня, недоносок, — прорычал он ему в лицо. — Если вы задумали обмануть Линду, и из её глаз упадёт хоть слезинка, я вас двоих из-под земли достану. Будь твой приятель хоть трижды королём. Дилль подавил вспышку гнева и желание влепить огненным шаром в лоб упёртому кабатчику. Он дождался, пока тот его не опустит на землю, после чего спокойно сказал: — Запомни также и ты, что я — драконоборец, посвящённый королём в рыцари, и маг. А потому, задумаешь ещё раз распустить руки, я тебе их оторву и скормлю собакам. И не посмотрю, что через час-другой ты будешь дядей короля. Рохмиро с сомнением поглядел на худосочного собеседника. Хотя, он ведь маг, а маги всякое умеют. — Подожди, что значит «через час-другой»? Дилль проглотил напрашивающийся вопрос «ты тупой?» и сказал: — А для чего, по-твоему, мы собираемся ехать в церковь святого Духа? Король желает обвенчаться с баронессой Кадьяк и сочетаться с ней узами законного брака. Тут Дилль увидел, как влюблённые обнялись. — Ну всё, кажется недомолвки выяснены, и нам пора в путь. Рохмиро, бери вон того гнедого. — А как же кабак? — Тебе что дороже: кабак или счастье племянницы? — Позволь мне, сэр Диллитон, — к ним подошёл король, снимая с пояса мешочек. — Барон, с этого момента кабак — не ваша забота. Он переходит в собственность короны, и с завтрашнего утра им займутся мои люди. Забудьте, что «Стойло ржавого дракона» вообще существовало. Возьмите, здесь сотня двойных оксов — это вам на первое время. Ошеломлённый Рохмиро взял звякнувший мешочек и взвесил его на руке. — После венчания вам надлежит выехать из Тирогиса на север в Рахомские земли. Завтра вы поедете в расположение полка графа Криссоля. Вот приказ о вашем назначении первым советником командира, — за мешочком последовал и свиток с печатью. — Пока будете проходить службу, присматривайте место под постройку замка. Когда выберете — сообщите мне через графа, я отдам указания о доставке необходимых материалов и средств. У баронессы Кадьяк к моменту официальной свадьбы должно быть родовое гнездо, пусть даже в состоянии постройки. К сожалению, ваш старый замок полностью разрушен, а земли раскуплены соседями. Я считаю, что легче выстроить новый замок на новых землях, нежели пытаться возродить руины. — Он разваливался, ещё когда я был маленьким, — тихо сказал Рохмиро. — У моих предков была честь, но не было денег. — Вы унаследовали честь предков, барон, — сказал король. — Поэтому я надеюсь на вас — те земли весьма беспокойные, да и климат там суровый. Там нужна твёрдая хозяйская рука. Рохмиро выпрямился. — Возьмите деньги обратно, Ваше Величество. Сначала я докажу делом, что достоин доверия. — Деньги вам понадобятся, господин барон. Вы же должны будете кормить солдат, которые будут сопровождать вас в поездке. И нечего так смотреть на меня — неужели я отпущу единственного дядю своей невесты в столь дальнее путешествие без подобающей охраны. Ладно, детали обговорим позже. Миледи, разрешите помочь вам сесть на лошадь? И король, словно обычный конюший, лично помог засмущавшейся девушке сесть в седло. Дилль вскочил на Белку, Рохмиро сел на гнедого, вздрогнувшего под его тяжестью. Четверо всадников поехали по тёмной улице. Дилль, ехавший позади всех, отметил, что ни Рохмиро, ни Линда не обернулись на кабак. Он счёл это хорошим признаком. А вот сам он оглянулся не раз и не два — его не покидало ощущение, будто кто-то сверлит взглядом его спину. Наверное, это действовали слова короля о наёмных убийцах, а, может, кто-то из обиженных молодчиков решил проверить мага на живучесть. Дилль, недолго думая, создал парочку крохотных световых шаров и швырнул их в темноту улицы. Ему показалось, что какая-то фигура в тёмном поспешила укрыться от света за угол дома, и на всякий случай Дилль начал собирать энергию для огненного шара. [1] Шорник — мастер, изготавливающий сбрую и сёдла.Глава 39
* * *
Свод церкви святого Духа был скрыт от глаз темнотой. У огромного — в два человеческих роста, креста, стоял архиепископ Одборгский, державший в одной руке магическую свечу, а в другой метёлку. Метёлку он периодически макал в чашу со святой водой и брызгал на стоящую перед ним пару молодожёнов. При этом архиепископ возносил Единому молитву, чтобы тот благословил брак, даровал новобрачным множество здоровых детишек и вообще всячески помогал им по жизни. Церковные служки, которых начальник привлёк к таинству венчания, стояли по обе стороны от архиепископа и перешёптывались, с любопытством глядя на короля и его невесту. Дилль, переминаясь с ноги на ногу, вполуха слушал бубнение архиепископа, а сам разглядывал убранство помещения. Колонны, у основания позолоченные, в середине становились красно-жёлтыми, затем меняли цвет на синий, переходящий в голубой. Надо понимать, решил Дилль, это символизирует стихии, что дали жизнь физической сущности Единого. Как и крест — символ четырёх стихий с человеческим черепом на перекрестии. Он с трудом подавил зевок и посмотрел на гроссмейстера. Адельядо стоял с непроницаемым видом и, казалось, внимательно слушал архиепископа, но Дилль подозревал, что тот попросту медитировал. Стоявший рядом мастер Ильминг, судя по всему, тоже медитировал — ну не мог же он спать стоя? Зато господин Луавиль истово крестился, с умилением поглядывая на белокурую красавицу, одетую в простое платье. Рохмиро, ещё днём — кабатчик, а ныне — барон, правда пока безземельный, смотрел то на короля, то на Линду, то на архиепископа — судя по его несколько ошарашенному виду, он до сих пор не мог поверить в происходящее. Позади тихо скрипнула дверь — Дилль обернулся и заметил, как тёмная фигура скользнула внутрь церкви и скрылась за колоннами. Он нахмурился. Уж не та ли это личность, которая преследовала их по пути? Дилль жестами попытался сообщить об опасности гроссмейстеру или Ильмингу, но те обратили на его жесты не больше внимания, чем мерин на кобылу. Значит, придётся действовать самому. Соваться в полутьму Диллю не хотелось — так недолго и нож в брюхо получить, он сделал крохотный световой шар и направил его туда, где предположительно прятался неизвестный. Светящийся шарик плавно переместился, выхватив из темноты фигуру человека с обнажённым мечом. — Тревога! — заорал Дилль, сплетая огненный шар. — Нападение! Архиепископ сбился и умолк, служки тут же попрятались кто куда, Рохмиро сделал несколько шагов и прикрыл собой племянницу. Король обернулся, готовый действовать. И только оба мага остались спокойными. Дилль швырнул огненный сгусток в убийцу, но его огонь странным образом изменил траекторию и с грохотом ударился в одну из колонн, расплескавшись тучей раскалённых брызг. — Прекрати портить церковное имущество, бестолочь, — послышался голос гроссмейстера. — Илонна, выходи, не то наш сверхмаг опять попробует тебя изжарить. Мастер Ильминг сделал несколько пассов, гася начавшийся пожар, а тёмная фигура, оказавшаяся вампиршей, вышла на освещённое место, пряча в ножны меч. Дилль с удивлением уставился на Илонну — она-то откуда тут взялась? Впрочем, гроссмейстер тут же всё объяснил. — Ваше Величество, это мы с Одборгом попросили достойную госпожу Илонну проследовать за вами, поскольку от сопровождения гвардейцев вы отказались. — Спасибо за заботу, Адельядо. Госпожа Илонна, встаньте рядом с сэром Диллитоном. Это очень удачно, что вы оказались здесь — будете свидетельницей со стороны невесты. Архиепископ, продолжайте. Рохмиро и Линда с опаской посмотрели на вампиршу, которая, сняв тёмную защитную маску, с непроницаемым видом встала около Дилля. Архиепископ Одборгский взял два золотых обруча и вручил один Диллю, другой Илонне. — Держите над головами новобрачных. Чуть выше, вот так, — проинструктировал он их, после чего сказал: — Юловар, король Ситгара, желаешь ли ты связать свою судьбу с баронессой Белиндой Кадьяк? Желаешь ли ты делить с ней радость и горе и быть единым целым до тех пор, пока смерть не разлучит вас? — Да, — раздался голос короля. — Белинда Кадьяк, желаешь ли ты стать супругой Юловара, короля Ситгара, быть ему верной спутницей жизни и матерью его детей? — Да, — голосок Линды был тихим, но твёрдым. — Именем Единого объявляю вас мужем и женой! Едва архиепископ сказал это, как Дилль почувствовал, что обруч, символизировавший нимб над головой короля, завибрировал в его руках. С удивлением глядя на ожившую золотую штуковину, Дилль ощутил жжение в пальцах — обруч разогрелся и начал светиться. С обручем, который Илонна держала над головой новоявленной королевы, происходило то же самое. Жжение стало нестерпимым, и Дилль с тихим ругательством отдёрнул руку, а обруч остался висеть в воздухе безо всякой поддержки над головой Юловара. Илонна, прошипев что-то на вампирском, тоже выпустила обруч из рук. Король и королева стояли, окутанные тёплым жёлтым светом. Дилль отметил удивлённые лица архиепископа и церковных служек и понадеялся, что его физиономия не выглядит столь же глупо. Он кинул взгляд на Адельядо — гроссмейстер, прикрыв глаза ладонью, рассматривал светящиеся обручи с искренним интересом. — Адельядо, это твоих рук дело? — негромко спросил король. — Нет, Ваше Величество. Я думаю, это Единый благословляет ваш брак, — спокойно ответил маг. — Слава Единому! — архиепископ Одборгский рухнул на колени и, сложив ладони «лодочкой», зашептал тихую, но горячую молитву. Церковные служки, с благоговением глядя на светящиеся нимбы, последовали примеру архиепископа. Луавиль тоже опустился на колени. Трое магов и вампирша остались на ногах, но Илонна несколько раз быстро перекрестилась. Нимбы ослепительно вспыхнули и исчезли. После этого свет магических и обычных свечей показался Диллю тусклым и еле заметным. — Никогда прежде Единый не выражал столь откровенно своё благоволение к людям, — торжественно объявил архиепископ. — Ваши Величества, я расцениваю это знамение как признак того, что вам предстоят великие дела. И, возможно, Единый поможет вам в ваших начинаниях. — Спасибо, Одборг, — кивнул король и протянул руку Линде. — Моя леди, к сожалению теперь нам предстоит расстаться. — Почему? — на лбу Линды появилась небольшая вертикальная морщинка. — Я сейчас тебе всё объясню, любимая. Дилль дёрнул Илонну за руку и кивнул, предлагая отойти в сторону. Вампирша послушно проследовала за ним. — Пусть поговорят спокойно, — шепнул он. — Ещё нескоро… Оп-па, а что у тебя с лицом? Вампирша провела рукой по лицу и недоумённо нахмурилась. — Всё нормально. Ты шутить пытаешься? — У тебя синяк исчез. Разреши? И не дожидаясь одобрения, Дилль провёл ладонью по щеке Илонны, на которой ещё несколько минут назад был сине-чёрный кровоподтёк, полученный в схватке во дворце. Сейчас кожа вампирши была мраморно-белой, чистой и на ощупь приятно-шелковистой. Дилль глядел ей в глаза и чувствовал, как его затягивает вглубь этого зелёного омута. Странное ощущение с каждым мгновением становилось всё сильнее — ещё немного, и он окончательно утонет в глубине этих прекрасных глаз. Возможно ему показалось, но вампирша на мгновение вдруг стала совершенно другой — не воином, готовым без колебаний снести голову любому, а женщиной, которая хочет любить и быть любимой. Уже в следующее мгновение это ощущение пропало, перед ним снова стоял жестокий и умелый воин. — Ну, и долго ты так будешь стоять? — насмешливо спросила Илонна, впрочем, не делая попытки убрать руку Дилля от своего лица. — Извини, — Дилль почувствовал, что краснеет. — Видимо, это Единый вылечил тебя — другого объяснения я не вижу. — Да и тебе посчастливилось, адепт, — послышался голос Адельядо. — Во всяком случае, ты больше не выглядишь истовым поклонником веганства. Дилль схватился за голову, но, конечно, на ощупь не смог определить, какого цвета у него волосы. — Это твой настоящий цвет? — прищурилась вампирша. — А ничего, симпатично. Эдакий ходячий огонь. Дилль облегчённо вздохнул — ура, он опять рыжий, а не зелёный, словно саранча. — Ну, я же огненный маг, значит, и причёска у меня должна быть соответствующая, — приосанился он. — Ты хотя бы причешись, а то на голове у тебя будто разворошённое воронье гнездо, — фыркнула Илонна. Дилль провёл рукой по шевелюре и вдруг понял, что его левая рука — та, что была сломана и кое-как залечена врачевателями, больше не болит и не ноет. Да и все остальные ушибы, растяжения и синяки, похоже, исчезли. Он чувствовал себя обновлённым и полным энергии. — Будто медитировал полдня, да? — понимающе усмехнулся Адельядо. — Я тоже испытываю прилив сил — как физических, так и магических. Всё-таки Единый — невероятно сильное существо, и он только что одарил нас частью своего могущества. Он — настоящий целитель, и нашим врачевателям до него, ой, как далеко. С этими словами гроссмейстер подошёл к высокому кресту, положил руку на перекладину и, закрыв глаза, застыл. Наверное, благодарил сверхголема. Или общался с ним. Тем временем архиепископ под угрозой отрезания языка наказывал подчинённым не распространяться о произошедшем сегодня в церкви святого Духа. Это он, конечно, погорячился — все эти причетники и певчие уже через час в ближайшем же кабаке будут рассказывать первому встречному о тайном венчании и о том, что Единый лично благословил короля и королеву. Король, Линда, Луавиль и Рохмиро что-то тихо обсуждали. Дилль подошёл к Ильмингу. — Мастер, как насчёт ознаменовать королевское венчание каким-нибудь фейерверком? Ильминг поджал губы и скептически ответил: — Я могу сделать прекрасный воздушный смерч. — Боюсь, это не совсем то, что требуется, — смутился Дилль, забывший, что Ильминг не имеет отношения к огненной стихие. — Может, попросить гроссмейстера? — Не думаю, что он согласится, но попроси. Дилль не стал откладывать дело в долгий ящик и, дождавшись, когда Адельядо прекратит возносить благодарственную молитву Единому, посвятил его в свой план. Против ожиданий Ильминга, идея устроить небольшой сюрприз королевской чете гроссмейстеру понравилась. Дилль, воспользовавшись расположением гроссмейстера, тут же попросил его объяснить, как создавать кровавый салют. — Это тебе Иггер рассказал? — полуутвердительно спросил Адельядо. — Вот хрыч старый, ведь знает, что тебе ещё рано воплощать такие заклятья. — Он мне просто сказал, что есть такая вещь, как кровавый салют, — насупился Дилль. — И нечего обвинять старейшего мастера Академии в том, чего он не делал. — Ишь ты! — удивлённо протянул Адельядо. — Защищаешь учителя? А ты знаешь, что кровавый салют — это заклинание третьей ступени обучения? Оно несложное, для него требуется всего лишь капля крови, но если заклинание у тебя выйдет из-под контроля, то твой организм будет иссушен до состояния мумии. Вся твоя кровь уйдёт в салют. Безусловно, это будет красивейшее зрелище, вот только ты умрёшь. С твоей способностью не уметь останавливаться, думаю, всё так и произойдёт. Ну как, ты всё ещё уверен, что хочешь узнать это заклинание? Дилль слегка оторопел. Оказывается, заклинание-то смертельно опасное. Пожалуй, время для освоения такой магии ещё не настало. Он собрался отказаться, но поймал насмешливый взгляд мастера Ильминга, увидел любопытство на лице вампирши, и выпалил: — Я уверен. — Вот балбес, — хмыкнул Адельядо. — Ну, тогда слушай и запоминай. Гроссмейстер показал Диллю жесты и произнёс слова, необходимые для слияния крови мага с огнём. Дилль, помня наставления мастера Иггера о том, что первой ступенью мастерства является беспрекословное и точное выполнение требований, честно оттарабанил текст заклинания. Гроссмейстер заставил его трижды повторить жесты и слова, после чего сказал: — Сойдёт. По моей команде уколешь палец и пожертвуешь заклинанию кровь. Пойдём на улицу. Дилль пошёл первым, а потому не слышал, как гроссмейстер тихо сказал вампирше: — Когда этого болвана начнёт корёжить — а его начнёт корёжить, дай ему рукоятью меча по башке, чтоб отключился. Иначе заклинание высосет всю его кровь. Ты поняла? Вампирша обнажила клыки в улыбке и вынула меч из ножен. Когда королевская чета в сопровождении Рохмиро, Луавиля и архиепископа вышла в церковный двор, гроссмейстер сделал Диллю знак, после чего и сам приступил к заклинанию. Дилль ткнул пальцем в остриё меча вампирши, ойкнул — потому что ткнул слишком сильно, и принялся плести заклятье кровавого салюта. Закончив плетение и произнеся контрольное «шиэр», Дилль поднял вверх правую руку и выпустил энергию. Магия, слизнув по пути кровь, взвилась в небо. Форма салюта определялась воображением мага. Дилль заранее решил, что создаст фейерверк, похожий на тот, что он видел в Тригороде на день рождения наместника короля. Тогда в небе полыхали очень красивые разноцветные вспышки… Но в последний момент он передумал. Перед его внутренним взором возникла летящая Тринн. Он вспомнил, как её могучие крылья рассекают воздух, как вытянута вперёд её голова на длинной шее, а лапы, наоборот, прижаты к телу. Он до мельчайших подробностей вспомнил, как драконица на лету извергала смертоносный огонь, сжигая врагов… И в небе появился дракон. Это была точная копия Тринн, только раза в два больше настоящей драконицы. В иллюзии, созданной Диллем, присутствовали все оттенки красного — от блекло-розового до карминно-кровавого. При каждом взмахе крыльев цвета дракона менялись — только что голова была тёмно-бордовой, и вот уже она стала алой, как утренняя заря. Переливы цвета создавали впечатление, что дракон летит сквозь облака. Дракон выдохнул пламя, и шпиль церкви святого Духа окрасился красным. Вокруг дракона распустились невиданные цветы — это постарался гроссмейстер Адельядо. Его цветы возникали из яркой точки, распускались, превращались в идеально красивый узор и взрывались мириадами искр. Теперь уже не только шпиль церкви, но и верхушки деревьев стали розовыми. Королевская чета, Луавиль, Рохмиро и даже Илонна, забывшая об обязанности стукнуть Дилля в случае опасности, раскрыв рты, как ярмарочные ротозеи, смотрели в небо. Церковные служки восхищённо перешёптывались, а из-за высоких стен, огораживающих церковный двор, слышались изумлённые и приветственные крики горожан. И только архиепископ Одборгский стоял неподвижно, бледностью лица в этот момент соперничая с вампирами. Дилль полностью контролировал заклинание и не испытывал ни малейшей трудности в управлении иллюзией. Когда он почувствовал, что сила заклинания начинает ослабевать, он отправил своего дракона в тёмную высь, где тот и взорвался, оставив после себя гаснущие красные искорки. «Цветник» гроссмейстера тоже поредел, и вскоре последние красные цветы исчезли. В тёмном небе остались только звёзды. Адельядо посмотрел на Дилля, посасывающего уколотый палец, укоризненно покачал головой при виде вампирши, всё ещё глядевшей в небо, и сказал Линде: — Ваше Величество, этот салют был в вашу честь. Ему, конечно, далеко до вашей красоты, но мы постарались доставить вам немного удовольствия. — Благодарю вас, гроссмейстер, — улыбнулась Линда. — Никогда в жизни не видела ничего столь прекрасного. — Адельядо, ты, оказывается, умеешь говорить комплименты, — рассмеялся Юловар. — Спасибо тебе и за цветы, и за дракона — всё было великолепно. — Цветы мои, а над драконом постарался наш будущий гроссмейстер, — Адельядо кивнул на Дилля. — Сэр Диллитон, примите мою искреннюю благодарность, — сказала Линда. — Воистину, вы настоящий драконоборец и маг. Мне было очень приятно видеть вашего дракона. Дилль смущённо поковырял носком сапога землю. Обычно он не страдал от излишней скромности, но сейчас почему-то ему стало не по себе. Возможно потому, что идея создать дракона возникла внезапно, словно не по его воле. Король проводил супругу к карете, господин Луавиль уже сидел внутри. Юловар нежно попрощался с Линдой, дверь кареты захлопнулась, и экипаж, влекомый шестёркой сильных коней, выехал с церковного двора. — Господин барон, — обратился Юловар к Рохмиро. — Сейчас мы едем во дворец, вам выделят сопровождающих, после чего действуйте, как мы договаривались. Бывший кабатчик низко поклонился. — Адельядо, завтра я жду вас, сэра Диллитона и адепта Теовульфа во дворце. Я соберу глав кланов в девять утра, и желаю, чтобы вы присутствовали. — Простите, Ваше Величество, но адепт Диллитон не сможет приехать, — сказал гроссмейстер. — Обучение в Академии подразумевает постоянное присутствие адепта в классах.Глава 40
— Ничего страшного, если он пропустит один день. — А затем ещё один. Нет, Ваше Величество, так не пойдёт. — Адельядо, ты с ума сошёл? — изумился Юловар. — Ты смеешь спорить со мной? — Ваше Величество, вам действительно дорог этот адепт? Неожиданный вопрос несколько выбил короля из колеи. — Ну, разумеется. Как и вы все, здесь присутствующие. А что? — А то, что господин будущий великий маг может запросто помереть от своей магии, если его вовремя не остановить. А останавливаться он не умеет — уже дважды он был на волосок от гибели. Честно говоря, я удивлён, что кровавый салют ему удался без смертельных последствий. Поэтому я разрешу ему выход в город только тогда, когда он освоит контроль. Не раньше. Лицо Дилля вытянулось от возмущения — когда ещё он выучит этот контроль? Значит, торчать ему безвылазно в стенах Академии до морковкиного заговора. Хотя, конечно, гроссмейстер прав — Дилля самого пугала его особенность впадать в безумную ярость. — Ну-у, — протянул король, — тогда, конечно, другое дело. Адельядо, значит орден «Красного льва» второй степени я вручу сэру Диллитону в стенах Академии. И адепту Теовульфу тоже. Скажем, через неделю. — Это сколько угодно, Ваше Величество, — согласился первый маг. Король подошёл к Диллю крепко пожал ему руку. — Спасибо тебе, Дилль. За твою преданность, за бесстрашие… и за Линду. Только благодаря тебе я встретил её. — Всегда пожалуйста, — ухмыльнулся Дилль. — Когда вас в очередной раз будут свергать, зовите меня — прогуляемся по канализации, подерёмся со стражей. — Кстати, ты мне понадобишься — нужно будет встретиться с муарами. — Зачем? — удивился Дилль. — Просить их не уничтожать чужаков — бессмысленно, ведь муары так устроены. — Да пусть уничтожают кого угодно — я не собираюсь требовать от кошки не ловить мышей. Дело в другом: они ведь поддерживают клоаку верхнего Тирогиса в рабочем состоянии. Сотни лет и безо всякой помощи со стороны людей. Думаю, надо договориться с ними о поставках строительных материалов — ведь это в моих интересах, чтобы канализация и дальше работала. Дилль изумлённо подумал, что Юловар — истинный король. У него самого, к примеру, даже мысли не мелькнуло позаботиться о состоянии канализации — а ведь это родной дом муаров, которые в некоторой степени теперь его подчинённые. Вот что значит настоящий хозяин! — Но об этом договоримся попозже — в ближайшие дни мне будет не до муаров, — король вскочил в седло белого жеребца. — Ты уверен, что я больше ничем не могу отблагодарить тебя? — Гунвальда вылечите, а больше ничего и не нужно. — Ну, это я и без твоей просьбы выполню, — хмыкнул Юловар. — Мастер Ильминг, Рохмиро, по коням. Госпожа Илонна, возьмите лошадь, на которой ехала королева — не будете же вы возвращаться пешком. Илонна поморщилась при виде дамского седла, но выполнила приказ короля. Когда четверо всадников доехали до ворот церковного двора, Дилль хлопнул себя по лбу. — Ваше Величество! Я вспомнил, чего хочу! — заорал он. Всадники остановились, и Дилль помчался к ним. Гроссмейстер Адельядо только головой покачал. — Вот же непоседа. Да он контроль и за десять лет не освоит. — Боюсь, у него не будет этих десяти лет, Ади, — послышался голос архиепископа Одборгского. Гроссмейстер удивлённо посмотрел на него. Архиепископ выглядел осунувшимся, а руки его заметно тряслись. Наверное, это арест сказывается — всё-таки не каждый день одно из первых лиц государства подвергается гонениям и обвиняется в измене. Адельядо, который мог по пять раз на дню ругаться с архиепископом до хрипоты, тем не менее уважал его не только как грамотного руководителя важного государственного органа — церкви Единого, но и ценил, как человека, искренне преданного Ситгару. И королю, разумеется. — Э-э, дружище, что-то ты совсем расклеился, — озабоченно сказал Адельядо. — Приходи-ка завтра в Академию, я соберу лучших врачевателей, и они живо вернут тебе бодрость духа. — Ни врачеватели, ни даже Единый тут не помогут, — мрачно проговорил архиепископ. — Скажи-ка, ты помнишь некоего Генетта? — Ну да, — несколько опешил гроссмейстер. — Бывший мастер-маг, ушедший в монастырь от суеты. Признан церковью Единого святым при жизни. Давно умер. А каким образом он угнетает тебя? — Не он, а его предсказания, — вздохнул Одборг. — Точнее, одно предсказание. Адельядо нахмурился. Генетт, уйдя в монастырь, вдруг обрёл дар пророчества. Возможно, Единый был и ни при чём — просто нерастраченная энергия мастера-мага требовала выхода и нашла его в таком необычном занятии. Но как бы то ни было, предсказания Генетта сбывались всегда. Если он говорил, что лето будет засушливым, то так оно и случалось, если он утверждал, что караван торговца не вернётся, то караван исчезал, разграбленный разбойниками. А однажды Генетт предрёк одному графу смерть от камня — так бедолага граф уехал жить в степи, где самые большие камни — это песчинки. Там и помер от камня, вделанного в рукоять меча — хватило одного удара в висок. В общем, старик был мощный. — Не томи, говори скорее. — В монастыре Гориэни, где Генетт провёл остаток жизни, я читал книгу его пророчеств. Это и книгой-то назвать сложно, просто братья собрали все записки Генетта в одно целое. И на одном из листов было написано предсказание, которое врезалось мне в память. Оно было настолько ужасным, что мне не хотелось верить… — Одборг, я убью тебя, если будешь тянуть кота за хвост, — полный дурных предчувствий процедил гроссмейстер. — Оно довольно длинное и несколько двусмысленное. Коротко говоря, Генетт предрёк гибель Ситгара в тот год, когда над Тирогисом вслед за золотым светом появится кровавый дракон. — За золо… дракон? — плечи гроссмейстера опустились, словно на него взвалили мешок с мукой. — Свет Единого во время венчания короля и кровавый салют Дилля? Скажи, что ты это всё придумал. — Съезди в монастырь Гориэни и прочитай сам, — безжизненным голосом ответил архиепископ. — Я так радовался, когда Единый почтил нас своим присутствием. А когда я увидел красное чудовище в небе… Ади, неужели это конец всему? — Ну-ка, выше нос! — искусственно улыбнулся гроссмейстер. — Ты — как мальчишка-певчий, веришь всему. Помнишь точный текст пророчества? — Не дословно, конечно, но в общих чертах. Генетт писал, что этот год будет годом великих смертей, а враги на Ситгар нападут со всех сторон. Единый откажется помогать. И что только кровавый дракон, если обретёт крылья в битвах, сможет спасти Ситгар от гибели. — Ну, вот видишь, значит, не всё так безнадёжно, — сказал Адельядо. — Мы и без Единого справимся. Найдём этого дракона, и дело в шляпе. — Ещё там говорилось, что средство спасения Ситгара может найти тот, кто добровольно посетит Запретный предел, — закончил архиепископ. Гроссмейстер кашлянул. Запретный предел? Место, где произошла Величайшая битва. Место, где до сих пор сверкают магические грозы, а близко подойти к нему нельзя из-за толп бродячих мертвяков. Место, где открылся портал в мир демонов. И, наконец, место, где обретается физическая сущность Единого. — Добровольно? И где, спрашивается, найти того болвана, кто в здравом уме по собственной воле сунется в вотчину зомби? Значит, способ избежать гибели находится в Запретном пределе? — Понятия не имею, — пожал плечами архиепископ. — Я текст дословно не помню. Но Запретный предел точно упоминался. Надо бы ещё раз посмотреть пророчество. — Значит, утром выезжаем в этот твой… как его? В монастырь, короче. Ничего никому не говори, короля я извещу сам. С такими пророчествами не шутят. Нужно изучить всё досконально. — Хорошо. Подзови своего адепта, а то он дыру в земле протрёт, — архиепископ кивнул в сторону Дилля, дожидавшегося, когда они обратят на него внимание, и от нечего делать пинавшего носком сапога комки мягкой земли. — Адепт Диллитон, ты чего там встал? — Жду, чтобы не мешать разговору, ваша премудрость. Когда Дилль приблизился, гроссмейстер спросил его: — Скажи-ка мне, а с чего это тебе взбрело в голову создавать дракона? — Не знаю, просто в последний момент словно кто-то нашептал. Я вообще-то хотел сделать красивые сполохи. Что-то не так? По-моему, получилось красиво. — Нашептал ему кто-то, — проворчал Адельядо. — Значит так: я снимаю с тебя все накопленные штрафы. — Хорошо всё-таки быть королевским спасителем, — как бы невзначай заметил Дилль. — Королевский спаситель не застрахован от получения новых штрафов, — намекнул гроссмейстер, и Дилль поспешил заткнуться. — Я снимаю наказания потому, что тебе предстоит тяжёлое обучение, которое займёт всё твоё время — не только дневное, но и часть ночного. — Вот спасибо, а спать когда? — возмутился Дилль. — В могиле отоспишься. Грядёт война, и Ситгару понадобится каждый маг, умеющий уничтожать врагов. А ты, если ещё не забыл, числишься боевым магом, — сурово насупился гроссмейстер. — И своего дружка Теовульфа можешь обрадовать — он тоже будет заниматься по усиленной программе. — Понятно, — обречённо кивнул Дилль. — А за что нам такая милость? — Тебе — за то, что ты безупречно выполнил заклинание третьей ступени. Значит, ты не безнадёжен, хотя и пытаешься доказать обратное. Что же касается нашего вампира… — Адельядо устало провёл ладонью по лицу. — Что-то в нём есть. Недаром же Гвинард, чтоб он сгнил от своего коварства, не убил Тео. Этот предатель хотел что-то узнать — что-то важное для него. Значит, нам надо узнать это первыми. Поэтому, ступай в Академию… — У меня нет амулета подчинения — я не смогу попасть внутрь. — Кстати, не забудь показать мне этот фокус, — гроссмейстер погрозил пальцем Диллю. — Ильминг мне рассказал, как ты избавился от амулета. Всё-таки ты — болван, я же тебя предупреждал не играть с заклятьем подчинения. Даже мастера не осмеливались на такое. — Так как мне внутрь попасть? — напомнил Дилль. — Ножками, — буркнул Адельядо. — Я уже освободил всех от амулетов. До тех пор, пока мы не расковыряем заклинание Гвинарда до последнего эрга, никто не наденет эту штуковину. Ещё не хватало, чтобы этот предатель мог заставить любого мастера выполнять свои требования. — Может, не стоит их вообще надевать? — Амулеты очень функциональны и полезны, а также служат безопасности Академии, — гроссмейстер словно прочитал текст из какой-то книги. — Поэтому в ближайшие дни каждый маг в Академии получит новые амулеты, но уже без заклятья подчинения. И вообще, это не твоего ума дело. Твоя задача, если хочешь жить — научиться контролю. Вот этим и займись. Приеду — проверю. — Вы куда-то уезжаете? — Да, — гроссмейстер подавил приступ раздражения. — Вернусь к тому времени, когда Его Величество посетит Академию. А ты за эту неделю должен слушать и выполнять всё, что скажет мастер Китан. Прочие занятия, в том числе и у Иггера, я отменяю. — И историю магии? — В первую очередь, — посмотрев на расплывшееся в довольной улыбке лицо Дилля, гроссмейстер усмехнулся. — Всё, что ты пропустишь, будешь сдавать отдельно. Так что не радуйся — у наставников к тебе будет множество вопросов. И у меня тоже. Дилль горестно, как ишак у горы мешков, вздохнул. — А у вас-то какие ко мне вопросы, ваша премудрость? Вы же мне ничего не преподаёте? — У меня к тебе больше всего вопросов. Например: чем адепт пятой ступени мог пригреть мастера Леклера, что тот превратился в бурого слизняка? Или ты думаешь, что меня не интересуют свойства твоего огня, которым ты едва не отправил на тот свет мастера Иггера? А Иггеру, между прочим, только покойный Леклер и мог противостоять — за счёт своих инквизиторских талантов. Потом есть ещё обломок шаманского посоха, который странным образом настроен исключительно на твою личность. И даже Гвинард — поймаю его, кишки выпущу! — не сумел создать при помощи этого посоха ничего, кроме кучки искр. А муары? Муары — угроза всему живому, подчиняются какому-то адепту, в то время, как даже признанные мастера не могут и шагу сделать в клоаке Тирогиса. Да уже за одно это тебе предстоит быть объектом экспериментов до скончания жизни. — Стоп, стоп! Верю, был неправ, — замахал руками Дилль. — Это всё, или ваш список не закончился? — Пока хватит и этого, господин будущий гроссмейстер Академии, — усмехнулся Адельядо. — Кстати, ты зачем бегал за королём? Неужели решился выпросить эту должность? Дилль собрался было ляпнуть, что именно этим он и занимался, но, уловив колючий блеск глаз Адельядо, решил не доводить дело до греха — гроссмейстер, похоже, всерьёз воспринял эту чушь. У Дилля и без того во врагах числятся дворяне из клана Сокола, наёмные убийцы, мастер Гвинард, который с удовольствием выпотрошит его при встрече. И совершенно незачем включать в этот список ещё и первого мага королевства только ради дурацкой шутки. — Нет, ваша премудрость, я просто спросил короля, как правильно называются те земли, что он мне пожаловал за спасение Неонина. — И всё? Спросил? — поднял кустистые брови Адельядо. — Да. Теперь уж не забуду. Сэр Диллитон Альфитрианский — по-моему, звучит неплохо. Правда, мои владения находятся частично на землях вампиров, а частично в Запретном пределе. Так что, владетелем земель я буду не скоро. — В Запретном пределе? — спросил молчавший до сих пор архиепископ. — Да, так Его Величество говорил. Чувствую, когда-нибудь мне придётся вести переговоры с вампирами, а затем прогуляться в Запретный предел — надо же будет навести порядок. Всё-таки, триста лет там никто не пахал и не сеял. Гроссмейстер и архиепископ переглянулись, поражённые одной и той же мыслью. — Ступай, — махнул рукой Адельядо. — Отдохни, завтра тебе предстоит трудный день. Дилль вежливо раскланялся с двумя самыми могущественными после короля людьми Ситгара и, весело насвистывая, отправился в Академию. А чтобы не споткнуться в темноте и не улететь в грязь, он зажёг небольшой световой шарик. В конце концов, маг он или нет? То ли Дилль опять чего напутал, то ли благодаря Единому в его организме был избыток энергии, но только шарик получился размером с голову телёнка. Ослепительный свет залил улицу, и Дилль, прикрыв глаза рукой, зашагал в Академию. «Шарик» двигался перед ним, разгоняя тьму на расстоянии двадцати шагов и сообщая различным любителям лёгкой наживы, что по улице идёт человек, к которому лучше не соваться, если не хочешь превратиться в пепел. От иллюминации Дилля шарахались патрули стражи и редкие прохожие, а дворняги, скуля, прятались за заборами — чего уж говорить о подозрительных личностях. До самой Академии Дилль шёл по будто вымершим улицам. — Ты тоже подумал об этом? — тихо спросил Адельядо, когда яркий световой шар вместе со своим создателем исчез за изгибом улицы. — Неужели он и есть тот, о ком говорится в пророчестве? — Не знаю. Сначала надо прочитать текст пророчества. Но и без того слишком уж много совпадений. Он создал иллюзию дракона, идею которой ему «нашептали». Это сложное в контроле заклинание, а наш недотёпа сумел его идеально воплотить. Такое впечатление, что без вмешательства высших сил тут не обошлось. Опять же: Дилль — владелец земель в Запретном пределе. Со стороны короля это была просто глупая шутка, а посмотри, как оно оборачивается. В конце концов, у Дилля — драконий дар. Он не знает и сотой доли заклинаний, которые любой магистр с лёгкостью продемонстрирует, но он умеет то, чего не могут даже мастера. Муары, которых, оказывается, создал бешеный Адогорд — они подчиняются Диллю. Мало того, в отличие от нас с тобой, он напрямую общался с Единым, — поймав изумлённый взгляд архиепископа, гроссмейстер усмехнулся. — Да, да. Я тебе завтра расскажу эту историю. Поэтому он — лучший кандидат на поход в Запретный предел, во всяком случае, у него есть хотя бы крохотный шанс выжить там. Осталось узнать, ради чего вообще тащиться в эту смертельно опасную местность, и как это поможет спасти нас всех. — О, Единый, он же совсем мальчишка, — покачал головой Одборг. Маг и церковник хмуро смотрели друг на друга, и каждый думал о том, что, возможно, от адепта пятой ступени зависит судьба целого королевства.Андрей Шевченко Кровавый дракон
Глава 1
Огненный маг — это не только ужас врагов и уважение соратников. Это ещё и хорошо знакомые врачеватели, замечательно умеющие лечить ожоги. Мастер Иггер — старейший маг Ситгарской Академии магииХороший маг — мёртвый маг. Архиепископ Бронкурский, к своему счастью не встречавший лича[1].
Любовь и магия — вещи абсолютно несовместимые. Тем не менее, я владею магией любви. Эллина — знаменитая куртизанка.
* * *
— Ну, и где ещё один параметр? Я же тебе, нетопырь, говорил, что твой стандартный защитный экран имеет пять основных параметров, а ты использовал только четыре. «Нетопырь» — это хорошо. Это означает, что сейчас Дилль получит всего лишь огненным шариком малой интенсивности. Защитный экран матово светился, надёжно отгораживая его от лобовой магической атаки наставника. Но что же он упустил? Высота, ширина, мощность и вид отражаемой стихии — чего же ещё не хватает? — Куда,хе-хе, подевал астральный щит? — с обычным дурацким смешком мастер Иггер создал крошечный огненный сгусток за спиной Дилля, и комок огненной магии пребольно шмякнул адепта пониже спины. — Где связь двух защит? — Вау-у! — взвыл Дилль, хватаясь за обожжённое место. — Я сейчас… — Никогда не забывай об этом, — наставительно проговорил старик. — Ни во время боя, ни в беседе с друзьями, ни даже во сне. Это, хех, твоя гарантия от порабощения. Что толку, если тело защищено, а разум открыт любому желающему? В доказательство своих слов мастер начал астральную атаку. До того, как Дилль стал учеником Иггера, старик не имел возможности путешествовать в астрал — на его покои были наложены специальные блокирующие заклинания. Но потом гроссмейстер Адельядо убрал это ограничение, чтобы мастер Иггер мог вволю натешиться внезапными нападениями на разум ученика. Дилля словно закутали в здоровенную подушку — органы чувств тут же отказали, и он перестал быть хозяином своему телу. За последние два месяца он не раз подвергался астральной атаке наставника. Дилль никак не мог понять схему построения астральной защиты — уж слишком она была сложной, а потому часами сидел под гнётом разума старика, пока, наконец, не изобрёл собственный способ освобождения. Ярость, которая по словам драконицы Тринн позволяет дракону оставаться самим собой, разносила в клочья атакующую сеть мастера Иггера. Вот и теперь Дилль, призвав ярость, легко освободился из плена. — Это было не так уж и трудно, — победоносно заявил он, произнося мантру спокойствия. Ярость послушно унялась, чему Дилль искренне порадовался — значит, уроки медитации даром не проходят. — Разумеется, — согласился старик. — Для человека с драконьей магией многое кажется лёгким. Но, хе-хе, куда же подевался твой защитный экран, тупица? «Тупица» — это уже плохо. Это означает, что наставник рассердился всерьёз, и что Диллю после занятий опять придётся ковылять к врачевателям. Или, скорее всего, его туда понесут. При отражении астральной атаки Дилль совсем забыл, что должен поддерживать созданный защитный экран, и тот, естественно, исчез. А потому, когда синий клубок сжатого воздуха полетел Диллю в лицо, он успел лишь зажмуриться. Раздался громкий хлопок, заклинание мастера растворилось перед самой физиономией адепта, обдав его лёгким дуновением. — Нет, ну так нечестно, — вздохнул старик. — Как же ты на своей шкуре почувствуешь всю тяжесть наказания, если в половине случаев срабатывает антимагия? Дилль открыл один глаз. — На мой взгляд это не так уж и плохо. — Ты должен полагаться на своё умение, а не на везение, — сварливо проворчал мастер. — Когда на тебя обрушится боевой заряд, ты должен отразить его сознательно, а не надеяться, хе-хе, что драконья антимагия растворит вражеское заклинание. Значит, что? — Что? — Значит, попробуем ещё раз. Ну, теперь-то Дилль был готов. Он восстановил защитный экран, о который и ударился воздушный сгусток, посланный мастером. Кому-то может показаться, что воздух, даже сжатый магией, не так уж и страшен… Дилль тоже так думал, пока один из воздушных комков старика не сломал ему три ребра. А ведь мастер Иггер тогда применил едва ли десятую часть от номинальной боевой мощности. Используй старик полную мощность, и рёбра Дилля оказались бы не сломаны, а просто валялись бы шагах в пяти от позвоночника. — Ладно, хе-хе, живи, — смилостивился наставник. — До ужина ещё есть время, поэтому займёмся усложнением защитного экрана. Следующая ступень — это защитная сфера. Создав её, ты можешь не опасаться магического удара со спины. Для этого вводится ещё один параметр — кривизна поля. Чем больше параметр кривизны, тем больше энергии ты должен вкачать в заклинание. Смотри и запоминай формулу — по ней ты будешь высчитывать затрачиваемую энергию. Дилль подавил тяжкий вздох. Неужели нет ни одного боевого заклинания, в котором не применялось бы счисление? С этой магической дисциплиной Дилль, честно говоря, не очень дружил. Но поскольку мастер Иггер имел обыкновение после объяснений сразу же приступать к практическим занятиям, он постарался поскорее вникнуть в формулу. Потому что получить удар по затылку гораздо больнее, чем по лбу.* * *
С недавних пор уроки медитации и концентрации мастер Китан проводил для Дилля и Тео отдельно от остальных. Ночью. Так распорядился гроссмейстер Адельядо. Сказал, мол, нечего попусту подвергать опасности жизни прочих адептов. Определённый смысл в этом был, ведь занятия мастера Китана с Диллем и Тео частенько носили разрушительный характер. Особенно в этом преуспевал Дилль, хотя иной раз он понятия не имел, как у него получилось разворотить прочный тренировочный щит или, к примеру, сжечь несгораемый шкаф. Сегодняшний урок обещал быть не в пример миролюбивее прочих. Во всяком случае, Дилль хотел на это надеяться, ведь на занятие пришёл сам руководитель магической Академии — мастер-маг четырёх стихий, гроссмейстер Адельядо. Ну, не будет же мастер Китан подвергать жизнь главы Академии опасности? Хотя, чтобы причинить вред гроссмейстеру, надо очень постараться. Одетый в просторную мантию, с длинной белой бородой и деревянным посохом в руке, Адельядо идеально подходил под описание мага, бытующее среди простого народа. Во время выходов в город гроссмейстер любил одеваться броско — его переливающиеся всеми цветами радуги наряды и широкополые шляпы, украшенные драгоценными камнями, сводили с ума всех придворных модников, тщетно пытавшихся ему подражать. Однако в Академии Адельядо всегда ходил в обычной серой мантии. Но вот что необычно — сейчас он зачем-то принёс с собой посох. Дилль, который никогда не видел гроссмейстера в Академии с посохом, удивлённо глянул на гладкую коричневую палку в его руках, но промолчал. Он уже отучился задавать ненужные вопросы старшим магам — это было чревато штрафными отработками. Кроме гроссмейстера в медитативный зал пришёл также и мастер Оквальд — наставник по физической подготовке. Оквальд стоял, подпирая стену, и всем своим видом показывал, что не понимает, для чего его притащили сюда в такое позднее время. — Начинай, — кивнул гроссмейстер мастеру Китану и уселся на стул в углу. Мастер Китан, заложив руки за спину, прошёлся туда-сюда перед Диллем и Тео. Вид его не предвещал ничего хорошего адептам. — Вы — два болвана, — наконец изрёк он мудрую мысль. — Объясните-ка, зачем вам сегодня днём понадобилось устраивать показательную каверзу адепту Галлу? Или вы забыли, что за подобные деяния полагается жестокое наказание вплоть до исключения из Академии с пожизненным запретом на использование магии? Тео уставился в пол своими кошачьими глазами, а Дилль, напротив, вызывающе посмотрел на мастера Китана. — Просто у этого мерзавца язык поганый, — пояснил он, — вот мы и преподали ему урок вежливости. В другой раз будет думать прежде, чем говорить гадости. Если, конечно, Галлу есть, чем думать. Мастер Китан бросил взгляд на невозмутимого гроссмейстера, затем уставился на Дилля. — Поясни. — Когда эта крыса в человеческом обличье обзывает нас с Тео, мы не обращаем на него внимания. Но сегодня он начал пачкать своим поганым языком память Реллы. Вот мы и не выдержали. Мастер Китан нахмурился. Релла была адептом водного факультета и погибла от заклятья предателя Гвинарда, пытаясь выбраться из Академии на помощь Теовульфу. Вампир до сих пор ещё не отошёл от смерти возлюбленной. Теперь понятно, почему эти двое заточили Галла в воздушный кокон, а под ним развели небольшой, но жгучий костерок из трёх огненных шаров. Галл кое-как сумел сбить огонь ледяным заклятьем. Но поскольку дело происходило в одном из немноголюдных коридоров Академии, обожжённому и замёрзшему Галлу пришлось просидеть в заточении часа три, пока его не освободили. Мастер Гвинард снова глянул на гроссмейстера — тот сидел со скучающим видом. Главе Академии явно известны эти подробности, но никаких карательных мер к ослушникам он не принял. Значит, считает эту выходку если не справедливой, то не заслуживающей внимания. К тому же, Галл «отличился» после покушения на короля — он поспешил изъявить верность новому гроссмейстеру в лице Гвинарда, чего Адельядо, без сомнения, не забыл. — Выпороть бы вас, — буркнул мастер Китан, — да нельзя. Один, видите ли, рыцарь, другой — представитель иного народа. Может, штраф вам подарить? Ночей эдак на десять каждому? — Мы и без штрафов спим только для виду, — напомнил Дилль, чьи красные от недосыпа глаза выглядели как у заправского демона на любой церковной картине. — Знаю, знаю. Но всё равно в наказание будете строить пирамиды силы всю ночь, пока не достигнете совершенства. Итак, приступим. Оба адепта синхронно закатили глаза к закопченному потолку медитативного зала. Пирамида силы — упражнение, которое можно делать бесконечно, потому что совершенству, как известно, предела нет. — Мастер Китан, разрешите внести коррективы в ваши планы? — глава Академии поднялся. Китан только кивнул — разумеется, гроссмейстер его не спрашивал, а поставил перед фактом. — Давайте сначала попробуем провести небольшую тренировку. Держи. Дилль едва успел поймать посох, который бросил ему гроссмейстер. Тёмно-коричневое дерево было гладким, приятным на ощупь и тяжёлым. Длиной посох был Диллю до подмышки — идеальный шест для боя, если бы не одно «но» — середина у него была толще, чем края, отчего палка напоминала змею, проглотившую змейку меньшего размера. Дилль не успел спросить о странном утолщении и для чего оно, как мастер Оквальд вышел на середину медитативного зала, завертев в руках шест. Откуда Оквальд его достал, Дилль не заметил. Тео, судя по удивлённому виду — тоже. — Ну, долго вас ждать? — недовольно произнёс наставник по физической подготовке. — Нападайте. Дилль и Тео обменялись недоумёнными взглядами. Дуэль с мастером Оквальдом на занятии по медитации в присутствии гроссмейстера? Бред какой-то! У Дилля хоть шест есть, а Тео вообще безоружен. — Ваша премудрость, — вампир поднял руку, — магию тоже можно использовать? — В разумных пределах, — подтвердил гроссмейстер, и его и мастера Китана тут же окутало защитное поле. Дилль взвесил посох в руке — баланс отличный. Он, конечно, неплохо владел шестом, но даже в мыслях не сравнивал себя с мастером Оквальдом — всё-таки тот занимается ежедневно и не по одному часу. Тео, оказавшийся без оружия, поплевал на ладони и стал обходить наставника слева. Дилль, разумеется, начал обход справа. Их тонкий манёвр привёл только к тому, что оба они немедленно получили несколько ударов по рукам и плечам. Если убрать все нецензурные слова из комментариев адептов, то речь их составляла короткое «у-у-у», когда они отступили, почёсывая ушибы. — Что, сдулись? — насмешливо спросил мастер Оквальд. — Я был о вас лучшего мнения. Тео сердито сложил пальцы в замысловатую фигуру, формируя воздушный удар, а Дилль наморщился, размышляя, сколько эргов вложить в заклинание, чтобы не сильно подпалить наставника. Поколебавшись, он остановился на малом огненном шаре, и выпустил его вдогонку заклинанию Тео. Широко улыбнувшись, мастер Оквальд небрежным движением шеста отвёл в сторону сначала воздушный сгусток, затем огненный. Оказалось, что в руках у него не простая деревяшка, а настоящий магический посох. Два хлопка у стены — вот и весь результат магической атаки. — Ладно, теперь моя очередь. Мастер лёгкими кошачьими шагами начал приближаться. Тео, выставив перед собой руки, пытался угадать, куда наставник нанесёт удар… не угадал. Последовал длинный выпад, и торец шеста точно и сильно ударил Тео в солнечное сплетение. Вампир хрюкнул и сложился пополам. Мастер Оквальд вытянул Тео шестом вдоль спины, после чего напал на Дилля. Два или три удара Дилль отбил успешно — при этом его посох вибрировал в руках, как живой. А потом он пропустил удар в предплечье, в грудь, в живот… — Где твоя защита, адепт? Я чему вас учу на занятиях? Удар по ноге — блок, тычок в грудь — блок и уход в сторону. Дилль только защищался, понимая, что раскрыться в нападении означает ознакомиться со всем набором ударов мастера Оквальда. Пришедший в себя Тео, пользуясь тем, что наставник повернулся к нему спиной, прыгнул. Наверное, у Оквальда глаза на спине — Тео ещё в прыжке получил шестом по голове и рухнул на пол с лицом, залитым кровью. — А ты думал, я шутки шучу? Нет, Дилль уже так не думал. Он решил, что гроссмейстер затеял это избиение в наказание за их расправу над Галлом. Значит, мастер Оквальд сейчас превратит обоих адептов в отбивные с полного согласия руководства Академии. Словно физических ударов было мало, Оквальд начал применять ещё и магию. Кончик его шеста засветился голубым, и Дилль получил такой воздушный удар в грудь, что отлетел на несколько шагов назад. Мастер Оквальд, явно не собираясь останавливаться, крутанул шест, второй конец которого тоже засветился — на сей раз ярким синим светом. Сейчас последует водное заклинание, панически подумал Дилль и лихорадочно начал создавать универсальный щит. Успел в последний момент — сформированная ледышка с грохотом разбилась о его защиту. Отпраздновать успех он не успел — мастер Оквальд опять сделал длинный выпад, и конец шеста больно ударил Дилля в грудь. Как Дилль уже выяснил на занятиях со стариком Иггером, универсальный магический щит отлично отражает ударные заклятья, зато не в силах задержать даже брошенный тапок. — Да чтоб тебя! — Дилль рассвирепел. Ярость вспыхнула в нём, как лесной пожар от сильного ветра. Уже не раздумывая о количестве эргов, он призвал огонь и, отбивая очередной удар шеста наставника, послал созданный шар в Оквальда. Мастер взмахнул посохом, и огненный комок благополучно пролетел мимо него. — А так? Уже два шара полетели в наставника. Мастер попросту присел, после чего пребольно огрел шестом Дилля по колену. Дилль совершенно озверел. Не обращая внимания на боль в ноге он сделал длинный выпад, одновременно призывая магию. Посох в руках словно стал частью организма, и через него Дилль выпустил магический разряд. Совершенно невероятным образом мастер Оквальд сумел в последний момент извернуться, но силовой сгусток всё же задел его. Что-то грохнуло, наставника отшвырнуло в сторону. Дилль, не помня себя от ярости, взревел и, нацелив посох на лежащего Оквальда, совсем собрался его прикончить, когда на него обрушился ледяной душ. — Хватит! — послышался металлический голос гроссмейстера. — Адепт Диллитон, начинай выход. Ярость испарила невесть откуда взявшуюся холодную воду и по-прежнему требовала крови, но краем сознания Дилль всё же сообразил, что нужно останавливаться. Борясь с желанием превратить мастера Оквальда в кровавый фарш, он начал произносить мантру спокойствия. Постепенно ярость улеглась, а краснота в глазах исчезла. Заныло избитое тело, ушибленное колено подогнулось, а отбитые пальцы отказались держать коричневый шест. Дилль без сил опустился на пол прямо в лужу холодной воды. Рядом лежали оглушённый мастер Оквальд и Тео с окровавленным лицом. — Помогай, — гроссмейстер бросился к Оквальду, мастер Китан поспешил вслед за ним. Оба старших мага начали осторожно водить руками над грудью Оквальда, и вскоре тот дёрнулся и зашёлся надсадным кашлем. — Ну-ка, давай посмотрим, что сработало Гроссмейстер бесцеремонно распахнул лёгкую куртку наставника по физической подготовке, и Дилль с изумлением увидел не меньше десятка медальонов, висевших на шее Оквальда. — Смотри-ка, я был прав, — удовлетворённо хмыкнул Адельядо, поднимая три почерневших медальона. — Огонь, энергетический щит и… — И биозащита, — мрачно закончил Китан. — Извиняюсь, мастер, был неправ. — Представь, если бы вы с Оквальдом не послушали меня и не взяли этот медальон. — Просто артефакт редкий… жалко было тратить. — Жалко было бы Оквальда — он сейчас растёкся бы лужей слизи, как покойный Леклер. Дилль, ничего не понимая, слушал этот странный разговор. Тео, поминутно смахивая с лица бегущую из раны на лбу кровь, тоже выглядел озадаченным. Наконец высшие маги снизошли до адептов. Адельядо повернулся к Диллю и сурово сказал: — Ты глухой или просто тупой? Я же велел не использовать мощные заклятья. — Но я и не использовал, — Дилль на всякий случай начал отодвигаться подальше от разгневанного гроссмейстера. — Сначала, по крайней мере. — А потом на тебя накатило, — полуутвердительно сказал глава Академии. — Поздравляю, ты едва не ухлопал наставника по физической подготовке. — Он сам виноват, — вступился за друга Тео. — А вы не возражали. — А почему я должен был возражать? — пожал плечами гроссмейстер. — Оквальд знал, насколько это опасно и добровольно согласился помочь инициировать посох мага. Но это не умаляет вины нашего доблестного младшего брата дракона. — Инициировать посох? — нахмурился Дилль, пропустивший остальную часть речи Адельядо. — А мы здесь причём? — Видимо, учебная нагрузка оказалась непосильной для твоего умишки, — гроссмейстер неодобрительно покачал головой. — Адепт, ты совсем разучился думать? Посох, который я тебе дал и который при помощи мастера Оквальда ты только что инициировал. Теперь он является частью тебя. Дилль посмотрел на коричневую деревяшку — она выглядела ничуть не изменившейся. И он совсем не чувствовал, что стал частично деревянным. Может, гроссмейстер что-то напутал? — Работе с посохом мага будешь обучаться у Оквальда… ну, когда он в себя придёт. А пока я заберу эту штуку с собой — не хватало ещё, чтобы ты по незнанию поубивал всех в Академии. Гроссмейстер пробормотал что-то, дерево окуталось едва заметным светлым мерцанием, и только после этого он осторожно подобрал с пола посох. — Ваша премудрость, — Тео поднялся, в очередной раз смахнув льющуюся со лба кровь, — а когда я получу такой же посох? — За незаконные проделки над Галлом тебя посохом отходить надо, а не вручать ценный магический артефакт, — буркнул Адельядо. — Китан, я отведу Оквальда к водникам, а ты продолжай занятия с этими балбесами. Никаких им врачевателей — пусть в таком виде до утра сидят. Гроссмейстер, поддерживая пошатывающегося мастера Оквальда, вышел из медитативного зала. Мастер Китан уселся на коврик и, как ни в чём ни бывало, сказал: — Итак, мы остановились на пирамиде силы… Наставник по медитации смотрел, как адепты, постанывая и морщась от боли во всех частях тела, создают шары силы и строят из них пирамиды — голубые у Тео и бледно-красные у Дилля. И размышлял о том, что лично он, мастер Китан, сумел построить третий слой пирамиды силы только став магистром. Мало того, Китан знал многих, кто даже получив степень архимага, так и не смог преодолеть планку третьего слоя. А два адепта-первогодка уже достигли этой ступени и, если ничего не случится, легко сумеют построить и четвертый уровень пирамиды. Тут мастер Китан вздохнул. Разве может «ничего не случиться» с двумя одарёнными начинающими магами? Лично он в это не верил. [1] Лич — мёртвый маг, возвращённый к псевдожизни при помощи некромагии.Глава 2
* * *
Конклав, как всегда, проходил в главном мироттийском соборе. Этот собор был одним из первых построенных во славу Единого, а потому его воздух, пропитанный древней святостью духа, как нельзя лучше соответствовал вынесению богоугодных решений. Хотя архиепископ Одборгский — глава церкви Единого в Ситгаре, считал, что в воздухе собора сырости из подвалов гораздо больше, чем святости. Видимо по той простой причине, что маги, могущие легко осушить подвалы, в этот собор не вхожи. А сам Единый, несмотря на длительные и многочисленные молитвы монахов, так и не приложил никаких усилий, чтобы влага из реки не попадала в соборные подземелья. Одборг поёжился — холодная сырость проникала даже сквозь утеплённую сутану. Он мысленно обругал архиепископа Бронкурского — главу мироттийской церкви. Бронкур истово ненавидел магов, сеющих ересь в народных умах, а потому, разумеется, ни за что не согласился бы позвать их на помощь. Но ведь можно было хотя бы протопить, как следует, печи. Так нет же — Бронкур, во всём демонстрировавший свой аскетизм, и здесь отличился. Одборг снова передёрнул плечами и подумал, как должно быть сейчас хорошо на улице. Там от каждого дуновения весеннего ветерка в воздух взлетают облака лепестков с вишнёвых деревьев, а весеннее солнце ласково греет проснувшуюся после зимней спячки землю. Здесь же, в высоком и полутёмном соборном зале, сыро и холодно. Как в могиле. Однако важность вопроса, который обсуждал Конклав, не позволяла Одборгу покинуть это неуютное помещение. Хотя, мысленно вздохнул архиепископ, от него уже ничего не зависело. Представители всех шестнадцати стран, составлявших цивилизованный мир, сидели вдоль длинного стола. У торца стола пустовало кресло предстателя[1] Единого — руководителя объединённой церкви архиепископы до сих пор так и не смогли выбрать. Уже три часа один за другим поднимались главы церквей и выражали своё негодование как королём Ситгара, пригревшим на груди государства нечисть, так и Одборгом, который не только потворствовал прихоти неразумного монарха, но и проповедовал о добродетели вампиров. —…попирая закон человеческий и Божий, — хрипло вещал патриарх[2] из Тилиса. — Никогда такого на моей памяти не было, а я, как вам известно, старейший служитель Единого в Тилисе. Одобрительные возгласы доносились отовсюду. Одборг, сохраняя каменное выражение лица, тем не менее с отчаянием подумал, что все — и архиепископы, и патриархи, настроены против Ситгара. — Предлагаю лишить сана архиепископа Одборгского, — вяло махнул рукой старикан и рухнул на стул, явно исчерпав все силы на свою пламенную речь. Тут же поднялся тилисский архиепископ. Тиагед, наклонившись вперёд и упёршись руками в стол, уставился на Одборга блёклыми старческими глазами. — Ты! — взвизгнул он. — Как ты посмел ввергнуть в ересь ни в чём не повинный народ? Когда мне донесли, что архиепископ Одборгский пустил в церковь кровососов, я ушам не поверил. Как ты осмелился осквернить храм? Тиагед орал, как резаный, взвинчивая сам себя. Под конец он предложил лишить Одборга не только сана, но и самой жизни. Столь радикальное наказание, однако, никто из архиепископов не поддержал — возможно, памятуя о том, что и они, не дай Единый, могут оказаться на месте главы ситгарской церкви. Общую точку зрения выразил хозяин храма, архиепископ Бронкурский. Высокий, худой, с длинной нечёсаной седой бородой, кустистыми бровями и стальным взглядом, одетый в некрашеную холщовую рясу, он являл собой образ настоящего аскета. — Досточтимый Тиагед, при всём уважении к вам и понимая ваше негодование, тем не менее, вынужден признать, что вы неправы. Нельзя так сурово относиться к Одборгу. Каждый из нас всего лишь слабый человек, и любой может совершить ошибку. Все мы знаем архиепископа, как человека, истово преданного делу Единого — это не могут отрицать даже те, кто сейчас обвинял его во всех грехах. На лицах глав церквей и многочисленных патриархов отразилось искреннее недоумение. Бронкур, являвшийся знаменем борьбы с нечистью, вдруг заговорил столь примирительно. А Одборг не верил ему — он скорее посадил бы за пазуху гремучего червя, надеясь, что тот не ужалит, нежели доверился бы словам Бронкура. Конечно, не ошибся. — Уважаемый архиепископ Одборгский, я уверен, пал жертвой низкопробного розыгрыша. Речь идёт, как вы знаете, о том возмутительном случае в королевском дворце Ситгара, когда два кровососа были окрещены, а на них якобы излился свет Единого. На самом деле, это были всего лишь происки магов, которые присутствовали на том торжестве. А уважаемый Одборг — человек искренне религиозный, принял всё за божественное вмешательство. Перешёптывания и короткие возгласы пронеслись по рядам священнослужителей, но теперь в них уже не было слышно откровенно враждебных выпадов. — Что же касается посещения нечистью церквей, я вижу лишь одно объяснение: Единый, слава ему во веки вечные, тем самым показывает, настолько силён и могущественен. И что не испепелив нежить, он даёт даже этим существам шанс на исправление. После их смерти, разумеется. На лицах церковников начали появляться улыбки — вот теперь Бронкур снова стал самим собой. — И, если вы, достойные избранники Единого, готовы услышать моё скромное мнение, то я бы хотел предложить Одборгу прилюдно отречься от нечестивых замыслов ситгарского короля и заклеймить его вечным проклятьем. Разумеется, после этого мы попросим Одборга быть нашим карающим мечом в борьбе с кровососами и с радостью предоставим силы наших лучших братьев для умерщвления вампиров — этих демонских исчадий, этих исконных врагов человеческих, этой нежити… — Бронкур даже задохнулся от избытка чувств. — И первым делом, светлейший Одборг, вам надлежит всенародно умертвить того вампира, которого пригрела ваша Академия магии. Эти академии и без того рассадник ереси, но ситгарская просто превзошла всех. Думаю, с этого момента мы начнём решительное наступление на магов всех мастей — как организованных в гильдии, так и прочих мелких, которые шастают по городам и весям, сея смуту в умах нашей паствы. Ибо магия есть противопоставление человека Богу, а за такое полагается, сами знаете, очищающий костёр. Церковники разразились приветственными криками и рукоплесканиями. Бронкур выпрямился и поднял руку, призывая к тишине. — Но мы ещё не услышали достойного Одборга. Взгляды присутствующих обратились на единственного представителя Ситгара на Конклаве — Одборг не взял на этот Конклав патриарха, не верившего в благочестие вампиров, а потому сейчас чувствовал себя страшно одиноким. И хотя он понимал всю бессмысленность борьбы с этой упёртой компанией, сдаваться он не собирался. — Мой ответ — нет. Я — верный слуга Единого, и доведись мне начать всё сначала, я поступил бы также. Единый лично дал понять, что вампиры — желанные его дети, как и все люди. Вампиры — не нежить, они отличаются от людей лишь торчащими клыками и глазами, как у кошки. Они хорошо видят в темноте, выносливы, сильны и долго живут. Но расплачиваются за это тем, что дети у них рождаются крайне редко. И все эти басни про то, что укушенный вампиром превращается в кровососа — полная ерунда. — Хватит! — грохнул кулаком по столешнице Бронкур. — Ты переходишь всякие границы в своём заблуждении. Умолкни! Сурово сдвинув брови, Бронкур посверлил взглядом ослушника. Сидящие рядом с Одборгом архиепископы Гридеха и Эштигера поднялись и демонстративно пересели. Даже секретарь, записывавший происходящее, и тот отодвинулся в сторону, словно стараясь показать, что он не имеет отношения к архиепископу. — Я не умолкну, — Одборг поднялся. — Вы не хуже меня знаете, почему Юловар послал помощь вампирскому клану. Хиваши — вот кто наши исконные враги. Они овладели тайнами некромагии, и теперь поднятые ими мертвецы не бросаются на любое живое существо, а послушно исполняют волю хозяев. Вампиры противостоят попыткам хивашских шаманов проникнуть в Запретный предел, но их с каждой атакой становится всё меньше. Ваши государства находятся далеко от хивашских границ, а Ситгар — рядом. И если падёт Ситгар, следующими будете вы. Вспомните Величайшую битву — тогда некромагам противостояла могущественная империя. И сейчас наши государства — осколки этой империи, смогут уничтожить некромагическую заразу только в одном случае — объединившись. Вот где истинная угроза всему живому. Одборг вгляделся в лица присутствующих и вздохнул. Всё бесполезно: ни архиепископы, ни, тем более, дряхлые умом патриархи не желают его услышать. С таким же успехом он мог бы распинаться перед обитателями коровника. Одборг снял с головы митру[3] и аккуратно поставил её на стол. — Вспомните мои слова, когда орды поднятых мертвецов затопят города цивилизованного мира. Вечером я возвращаюсь в Ситгар. Если пожелаете вручить через меня королю Юловару указ об интердикте, я буду в таверне «Крест и череп». Не поклонившись, он вышел с высоко поднятой головой. Когда за Одборгом закрылась дверь, один из эштигерских патриархов нерешительно прошамкал: — Может, он не так уж и неправ? Зомби опасны. Иной раз они даже к нам в Эштигер забредают. — Мудрейший, — Бронкур повернулся к старику, — вампиры и зомби — одного поля ягоды. И для нас хорошо, что они уничтожают друг друга. — А если допустить, что Единый — слава ему вечная, не уничтожил вампиров именно потому, что они противостоят хиваши? — нерешительно предположил архиепископ Гергвальда — небольшого герцогства, находившегося на северной границе цивилизованного мира. — Тогда получается, что мы напрасно объявим интердикт… — Не впадайте в ересь! — сурово оборвал его архиепископ Бронкурский. — Единый поддержит нас в наших благих устремлениях. Вопрос с интердиктом Ситгара — дело решёное. Но для этого необходимо избрать предстателя. Вопрос об избрании главы Конклава, в общем-то, тоже был делом решёным. Бронкур не сомневался, что собравшиеся единогласно одобрят его кандидатуру. Взор архиепископа слегка затуманился, когда он представил, как возглавит великую войну святых воинов против немногочисленных, но таких дерзких магов.* * *
— Вашвелич, мне скучно. Подобная фраза, прозвучавшая из уст десятилетнего пажа, могла вызвать нескончаемые нотации у главного церемониймейстера дворца господина Ригинда. Но поскольку изрёк её здоровенный, как бельевой шкаф, каршарец, Ригинд только покачал головой и безнадёжно махнул рукой. — Что опять, Гунвальд? — король, которого ничуть не возмутило столь странное обращение, посмотрел на каршарца. То, как король называет по имени неотёсанного северного варвара, а тот запросто обращается к государю «вашвелич», приводило в тихое бешенство и капитана дворцовой гвардии. Рибрин, уже пятнадцать лет верой и правдой служивший королю, не осмеливался даже в мыслях обратиться к Его Величеству «на ты», а каршарец, появившийся при дворце пару месяцев назад, разговаривает с королём, как с давним приятелем. Хотя, признавался себе Рибрин, каршарец имел на то некоторое право. Во-первых, как всем известно, северные варвары и подгорные гномы обращаются ко всем «на ты» — хоть к бродяге, хоть к королю. А во-вторых, Гунвальд отчаянно сражался с заговорщиками и едва не погиб. И в-третьих, ко всему прочему, Гунвальд фехтовал лучше всех, кого Рибрин знал, а отличных фехтовальщиков капитан знал немало. Поэтому Рибрин, искренне преданный короне, хоть и скрежетал зубами при виде такой непочтительности, но за жизнь короля в присутствии каршарца был спокоен. Гунвальд расправил плечищи, звякнув при этом заговорёнными бронзовыми нашлёпками на кожаной куртке. — Дык это… чего мне делать-то? Я уже с утра без дела топчусь в приёмной. Эдак у меня ноги по колени в живот войдут. Можно, я пойду во двор? Церемониймейстер вновь неодобрительно покачал головой, а капитан Рибрин только руками развёл — он уже отчаялся приучить каршарца к строгой дисциплине. — И что ты там собираешься делать? — с любопытством спросил король. — Ну, может, найду какого-нибудь придворного хлыща, который оскорбит меня, — с надеждой произнёс Гунвальд. Юловар не выдержал и рассмеялся. Капитан Рибрин тоже не удержался от усмешки — как же, найдёт он. Уже через неделю пребывания Гунвальда в королевском дворце, от него, как от чумы, шарахались все — начиная от поваров и заканчивая завзятыми придворными забияками. Потому что у всех был свеж в памяти случай, когда граф Тэльмо решил высмеять неуклюжие манеры каршарца, за что немедленно поплатился дыркой в груди и сломанной челюстью. А ведь граф Тэльмо был одним из самых успешных дуэлянтов. — Ну, хорошо, раз ты так хочешь подраться, я сам выйду с тобой в паре, — сказал, поднимаясь, Юловар. — Рибрин, приготовьте тренировочные доспехи и оружие. — Да ну, что с тобой возиться, — непочтительно махнул рукой Гунвальд. — Бить короля по-настоящему нельзя. Эх, сюда бы парочку вампиров — вот кто умеет махать мечами. Капитан Рибрин опять поморщился. Да уж, вампиры, действительно, мастерски фехтовали, в чём он и его гвардейцы убеждались во время каждого тренировочного поединка. Но после покушения на короля вампиров при дворе не осталось — Орхам, их мастер, предательски убит, те, кто продался покойному Фрадбургу, сбежали, а единственная оставшаяся в живых вампирша уехала к восточным границам Ситгара в роли личной посланницы короля. — Экий ты привередливый, — хмыкнул Юловар. — Хорошо, я разрешаю тебе сражаться со мной в полную силу. А то, чувствую, начинаю потихоньку ржаветь от всех этих государственных дел. — О, это другое дело! — оживился Гунвальд. — Только ты это… врачевателей сразу с собой возьми. Ну, чтоб потом долго их не ждать. Такая забота со стороны варвара вызвала новую улыбку короля. Однако к вящему огорчению Гунвальда поединку не было суждено состояться. В дверях появился камердинер и хорошо поставленным голосом доложил: — Ваше Величество, гроссмейстер Адельядо и прокуратор Венген испрашивают вашего соизволения на аудиенцию. Король вздохнул и уселся обратно в кресло с высокой спинкой. — Соизволяю, чего уж… — и посмотрел на командира дворцовой гвардии. — Рибрин, выдели людей для тренировочного поединка с господином Гунвальдом. Гунвальд, тренировочного поединка, ты понял? Нечего калечить моих гвардейцев. Каршарец поморщился и согласился. — Ладно. Рибрин, давай сразу пятерых. Хоть разомнусь немного. Капитан не осмелился нарушить прямой приказ короля, велел Гунвальду следовать за ним, по пути решая вопрос, где раздобыть ещё каршарцев, которые могли бы служить неугомонному Гунвальду тренажёрами для избиения. Но северные варвары — товар редкий, и просто так их не найти — разве что отправить вербовщика прямиком в Каршар. Рибрин уже даже был согласен на присутствие вампиров во дворце — пусть бы каршарец и клыкастые дубасили друг друга… но раздобыть вампира было задачей ещё более сложной. За неимением других достойных соперников, Рибрину приходилось выделять собственных гвардейцев, которые после поединков с Гунвальдом неделями залечивали ушибы и переломы. А Юловар, отпустив церемониймейстера, дождался пока в кабинет не войдут первый маг и прокуратор, после чего сказал: — Ильминг, установи полог. Деревянная панель, которую несведущий человек не отличил бы от других, отъехала в сторону, и в кабинете появился королевский магохранитель. Невысокий, сухонький Ильминг, коротко кивнув вошедшим, принялся сооружать полог тишины. Когда магохранитель закончил, гроссмейстер Адельядо сразу же приступил к делу: — Ваше Величество, Конклав принял указ об интердикте Ситгара. Одборга лишили архиепископства, но, по счастью, не осмелились лишить жизни. Зная о вечных размолвках гроссмейстера и архиепископа, король удивлённо выгнул бровь. — По счастью? Я думал, гроссмейстер, вы с Одборгом терпеть друг друга не можете. — Одборг — мой идейный противник, — с достоинством ответил маг, — но я его уважаю и ценю. И, по большому счёту, готов порвать весь Конклав за него. Поэтому этим церковникам, возглавляемым Бронкуром, можно сказать, повезло, что они не решились покуситься на жизнь Одборга. Король удивлённо подумал, что, должно быть, небо скоро рухнет на землю — гроссмейстер не просто защищает архиепископа, но и готов вступить за него в драку. Чудеса да и только. — Господин Венген, — Юловар посмотрел на прокуратора, — чувствую, вы тоже прибыли с недобрыми новостями. Высокий, сутулый и молчаливый Венген — полная противоположность покойному Крюэлю, развернул свиток. Гроссмейстер Адельядо, перенёсший на Венгена свою нелюбовь к его предшественнику, не удержался от усмешки: — У него целый список неприятностей. — Именно так, — на лошадином лице Венгена не дрогнул ни один мускул. — Во-первых, среди кланов опять зреет заговор. — Господин прокуратор, это не новость, — хмыкнул Адельядо. — Скажи вы, что кланы не устраивают никаких заговоров, вот это было бы удивительно. — На сей раз заговор не касается прямого устранения Его Величества или захвата трона Ситгара, — не обращая внимания на едкий тон мага, сказал Венген. — Всё гораздо опаснее. К главам кланов Мантикоры и Жёлтой Ласки тайно приезжали эмиссары из Тилиса. В результате этих переговоров, как мне стало известно, эти два клана готовы отказать короне в военной помощи в случае войны Тилиса против нас. Повод всё тот же — отказ Вашего Величества в женитьбе на принцессе Лорне. — Я думал, этот вопрос уже закрыт, — нахмурился король. — Все кланы подписали изменения в Скрижаль. — Я тоже так думал. Но у тилисцев нашлись крючкотворы, обнаружившие лазейку, которую мы проглядели. Дело в том, что в Скрижаль было внесено два изменения: об упразднении клана Сокола в Ситгаре и передаче его земель прочим кланам, и пункт об отказе сочетаться браком с представителем императорской династии. — Я это знаю, — нетерпеливо сказал Юловар. — В чём загвоздка? — Первым было внесено изменение об отказе в браке, — меланхолично пояснил прокуратор. — Его должны были подписать все тринадцать кланов, в том числе и клан Сокола. Клан Сокола изменение в Скрижаль не подписал, значит, оно недействительно. Если бы в Скрижали вначале шла запись о ликвидации клана Сокола, всё было бы законно. А так… Гроссмейстер Адельядо, хмуро слушавший прокуратора, прошипел какое-то ругательство. Король вскочил на ноги и грохнул кулаком по столу. — Демоны! Почему мы раньше этого не увидели?!! — Потому что кое-кто поспешил услать Луавиля с важным заданием, — буркнул Адельядо. — Луавиль непременно обнаружил бы эту нестыковку. Да, что теперь говорить. — Мантикора и Ласка. Это около шести тысяч мечей. Кто ещё? — Клан Василиска, разумеется, — пожал плечами Венген. — Он граничит с Тилисом. И ещё клан Кровавой выдры — к герцогу Баморру едет тайный посланник из Миротии. Поскольку в Миротии на троне сидит Ниал из мироттийской Кровавой выдры, думаю, Баморр прислушается к нему. — Ещё восемь тысяч долой, — мрачно сказал Юловар. — Не долой, а в плюс к нашим врагам, — поправил короля гроссмейстер. — Ваше Величество, вашим генералам придётся пересмотреть планы защиты. — Моим генералам вскоре некем будет командовать, — поморщился Юловар. — Венген, что ещё есть в твоём списке? — За последний месяц в Тирогисе обнаружено и уничтожено более сорока одержимых. Они маскировались в основном под крестьян и ремесленников. Один притворялся курьером королевской службы и двое изображали дворян. Сколько ещё одержимых гуляет по столице — не знаю. Я устраняю последствия, но причины такой активности хивашских шпионов обнаружить не могу. Против обыкновения Адельядо воздержался от едкого замечания в адрес прокуратора. Маг озабоченно почесал бороду и сказал: — Надо бы усилить стражу у ворот — пусть досматривают и допрашивают каждого входящего в Тирогис. Я выделю магов в помощь городской страже. — Караулы на воротах уже усилены, — мрачно проговорил Венген. — Но шестеро из пойманных одержимых проникли вплавь по реке. Лучше бы вы, ваша премудрость, выделили магов для патрулирования набережных — ваши подопечные скорее обнаружат бездушных, нежели простые солдаты. Адельядо поморщился — он бы и рад отправить в патруль магов, да только где набрать тех, кто сумеет отличить бездушного от обычного человека? Таких в Академии было всего около двадцати. — Я подумаю, что можно сделать, — кивнул он, — и свяжусь с вами. Если у вас всё, то я, с разрешения Его Величества, пожалуй, пойду. — Да, я почти закончил. Последнее: ни сбежавших вампиров, ни мастера Гвинарда мои люди так и не нашли. Скорее всего предатели уже покинули Тирогис, но никаких следов их вне столицы обнаружить не удалось. — Понятно, — поморщился король. — Спасибо, господа, вы свободны. Когда гроссмейстер и прокуратор ушли, Юловар остановился перед картой. После недолгого раздумья, он зачеркнул четыре провинции, мрачно поглядел на получившуюся картину и велел камердинеру послать курьеров к маршалам Гернельму и Брунри. [1] Предстатель Единого — избранный всеми архиепископами глава Конклава. [2] Патриарх — старейший по возрасту монах в церкви Единого. Он не имеет права управления церковным имуществом, однако к мнению патриарха прислушиваются при решении любых важных вопросов. Если кандидат на это звание не один, а точный возраст неизвестен, то патриархов в государстве может быть несколько. [3] Митра — головной убор архиепископа, право носить его имеют только главы церквей Единого.Глава 3
* * *
— Ты, что, пыль собрался выбивать? Левую руку дальше, ещё дальше… За хватом смотри! Бью. У тебя есть запасные большие пальцы? Тогда почему не убрал? После такого блока ты с культями останешься после первой же атаки. Дилль поспешно перехватил посох и блокировал рубящий удар Оквальда. Да, мастер прав — скользни лезвие настоящего, а не тупого тренировочного меча вдоль шеста, и он остался бы без большого пальца. А большой палец — вещь крайне необходимая для любого разумного человека. Сейчас эта вещь ощутимо болела от удара железякой. — Хорошо. Теперь проникающий удар. Куда?!! Куда ты отбиваешь, болван? От себя наружу и при этом вторым концом посоха наносишь встречный удар. Так. Теперь связка «голова-грудь-живот»… Тео, с завистью наблюдавший за тренировкой, изнывал от безделья. Ему, в отличие от Дилля, не посчастливилось получить настоящий посох,а потому он был вынужден довольствоваться обычной деревяшкой, которой в принципе невозможно отвести магический удар. А мастер Оквальд то и дело перемежал физические удары магическими. — Теперь малый воздушный сгусток. Внимание… Бью! Дилль сосредоточенно повёл посохом, промахнулся мимо неспешно летящего сгустка магии и получил удар в живот. — Буэ, — выдавил он из себя, падая на пол гимнастического зала. — Да-а, — скептически скривившись, сказал Оквальд, — такими темпами ты освоишь защиту посохом не раньше, чем через сотню лет. Ты сейчас что делал? — Пытался отвести сгусток в сторону, — с трудом восстановил дыхание Дилль. — Только он почему-то не захотел отводиться. — Посох — часть тебя. Сила, которую ты формируешь, должна в случае защиты находиться на кончике посоха. Ты должен сделать, своего рода «подушку», при помощи которой и отводится в сторону вражеское заклятье. А ты, судя по всему, не сумел распределить энергию дальше середины. Прими посох, как часть себя, и всё должно получиться. Вставай, пробуем ещё раз. После повторного удара Дилль отдыхал минут пять. После третьего он валялся вдвое больше. Мастер Оквальд, чтобы не терять понапрасну времени, оставил Дилля в покое и переключился на Тео. — Давай, воин сумерек, покажи, что ты умеешь. Тео, разумеется, постарался показать, хотя шест не то оружие, к которому он привык. Мастер Оквальд сначала атаковал неспешно, затем начал ускоряться. Через три минуты Тео, получив не менее десятка чувствительных ударов по плечам, рукам и груди, совершенно отчаявшись, поставил магическую защиту. Оквальд в запале нанёс ещё несколько не достигших цели ударов и остановился. Маг рукой потрогал невидимую поверхность щита вампира и покачал головой. — Удобная штука. И долго ты можешь его держать? — Пока энергии хватит, — ответил Тео и, поколебавшись, добавил: — Или если заклинание не сорвётся. Так со мной бывает. — Угу, — задумчиво изрёк Оквальд, безрезультатно потыкав мечом в сторону вампира. — Занятно, занятно. А если так? Маленький энергетический шар, созданный наставником, беспрепятственно прошёл защиту и взорвался, ударившись о руку Тео. — Вау-у! — взвыл вампир, тряся ушибленными пальцами. — Можно было и предупредить. — Всё ясно — твой щит задерживает только овеществлённые предметы. С магией он не справляется от слова «совсем». — Если бы вы спросили, наставник, я бы и сам об этом сказал, — прорычал Тео, сжимая и разжимая пальцы. — Настоящий экспериментатор не должен полагаться на слова, — нравоучительно заявил Оквальд и повернулся к Диллю. — Хватит валяться, поднимайся и сделай магический щит. Нет, посох пока оставь в покое. Сейчас я буду тебя проверять. Проверка показала, что щит Дилля легко выдерживает малые и средние боевые заклинания. Высокоэнергетические заклятья мастер Оквальд пока решил не пробовать. И не успел Дилль облегчённо вздохнуть, услышав об этом, как последовала новая вводная команда: — Так, ну-ка оба встали. Поближе друг к другу. Теперь каждый из вас создаёт свою защиту и держит её изо всех сил. Потому что сейчас я буду над вами зверствовать. «Зверствование» выглядело впечатляюще. Мастер Оквальд отбросил в сторону тренировочный меч и словно ниоткуда достал посох. Тот самый, которым он недавно в медитативном зале устроил побоище. Крутанув посох, он для начала нанёс несколько ударов, которые были остановлены щитом Тео. Затем Оквальд начал применять вместе с обычными ударами магию. Вспышки яркого света, гулкие хлопки, ледяные брызги — вот и всё, чего добился он своими магическими атаками. Тогда мастер Оквальд попытался атаковать из астрала, но Дилль был готов — уроки старика Иггера не прошли даром. Он лишь почувствовал небольшое давление, которое тут же пропало. А вот Тео оказался беззащитен перед ментальной атакой, и его щит немедленно пропал. Довольный, как кот, объевшийся украденной сметаны, мастер Оквальд коснулся кончиком посоха груди Дилля и сказал: — Ну вот, теперь ты убит. Он снял с вампира оковы разума и удивлённо покачал головой. — Знаете, из вас получилась отличная боевая связка. Вы сможете защищать друг друга от мечей, стрел, копий и ударов магии. Таких связок, между прочим, уже давно нет. А если поставить рядом пару-тройку арбалетчиков, к вам вообще никто подобраться не сумеет. Но я вижу несколько неприятных моментов. — Каких? — живо спросил Дилль, которого очень воодушевила перспектива абсолютной защиты. — Тео не может защитить себя от астральной атаки. Это раз. И ваша защита не позволит вам атаковать — это два. То есть, ни ударить мечом, ни атаковать огнём противника вы не сможете. А это означает, что вам придётся осваивать новую степень защиты. — Надо — освоим, — бодро сказал Тео. — С магическим щитом всё ясно — мастер Иггер подскажет Диллю, как создавать полупрозрачный полог. А вот как быть с тобой, ума не приложу. Твой щит — нечто особенное и, боюсь, никто из наших мастеров тебе не помощник. Разве что Гвинард мог бы что-то придумать. Или сам гроссмейстер, если найдёт на тебя время. Ладно, щитами займёмся в следующий раз, а пока вернёмся к посоху. Тео, отдыхай. Дилль — к бою! Столь громкий призыв закончился прежним плачевным результатом — Дилль вновь не сумел отвести магическую атаку Оквальда и, получив очередной магический пинок в живот, свалился на пол. — Да ну его к псам, этот посох! — в сердцах воскликнул он, отшвыривая коричневую деревяшку. — Можно мне? — спросил Тео и, не дожидаясь разрешения, потянулся к посоху. Едва он прикоснулся к дереву, как его шибануло. Тео вскрикнул и затряс рукой. — Ты глупый? — невозмутимо спросил мастер Оквальд. — Разве можно лезть к чужому магическому посоху без разрешения хозяина? — Но ведь гроссмейстер его брал, — возразил Тео. — На то он и гроссмейстер, чтобы уметь то, что другим не под силу. И, если ты заметил, он прежде накладывал особый защитный слой, который, опять же, умеют создавать только друиды. — А причём тут друиды? — полюбопытствовал Дилль. — Как это причём? — удивился Оквальд. — А кто, по-твоему, сделал этот посох? — Кто? — Похоже, я отбил у тебя остатки разума, — проворчал Оквальд. — Друиды и сделали по просьбе гроссмейстера. Специально для тебя, между прочим. Уж не знаю, чего им наобещал Адельядо, но они согласились создать этот мощный артефакт. — О-о, — поражённо протянул Дилль, глядя на невзрачный коричневый посох — тот совершенно не походил на мощный артефакт. И даже на обычный артефакт не походил — так, всего лишь гладкая коричневая деревяшка. Тео громко и протяжно вздохнул. — Я бы тоже не отказался от такого. — Для начала тебе нужно выдернуть из пасти дракона обломок хивашского посоха, — усмехнулся Оквальд. — Вы хотите сказать, что вот это утолщение в середине… Дилль не договорил. Мастер Оквальд кивнул. — Именно. Этот посох сделан из ветви священной лиственницы, а внутри у него тот самый обломок, который ты притащил из Неонина. Гроссмейстер отослал его в друидские леса два месяца назад. Не знаю, каким образом друиды сумели уменьшить обломок и совместить несовместимое. Друидская магия особенная, и нам практически неизвестна. Дилль поднял посох и провёл рукой по гладкой коричневой древесине. — Гвинард говорил, что обломок хивашского посоха был настроен именно на меня. У меня даже некромаговское заклинание получилось, хотя и не знаю, как именно. — Гроссмейстер знает это. Недаром же во время инициации он заставил меня надеть медальон с биозащитой, — заметив недоумённый взгляд адептов, Оквальд пояснил: — Биомагия очень развита у хивашских шаманов. Именно она лежит в основе некромагии. В Академии земельщики и водники практикуют биомагию для восстановления жизнедеятельности человека. Да и друиды тоже, только по-своему. А хиваши предпочитают использовать её для уничтожения. Так что, теперь в этом посохе спаяны все виды магий. Лечить ты своим посохом вряд ли сможешь, а вот превратить в кусок гнили — запросто. — Как Леклера? — Угу. Только гораздо быстрее. Ведь посох — это инструмент для концентрации силы мага. — Осталось научиться управлять им, — Дилль сжал коричневое дерево, и посох отозвался слабым подрагиванием. — Научишься, — пообещал мастер Оквальд. — А когда научишься, я тебе голову оторву, если без моего разрешения попробуешь его использовать в стенах Академии. — Вот был бы у меня свой посох, — в никуда заявил Тео, — я бы использовал его только с вашего разрешения. — Вот же настырный! — возмутился мастер Оквальд. — Хватит клянчить, как базарный попрошайка! Едет твой посох. Гроссмейстер два заказал, просто этот первым прибыл. И нечего показывать свою зубастую улыбку — когда будем инициировать твой посох, ты у меня получишь по полной программе.* * *
Гроссмейстер Адельядо расхаживал по своему огромному кабинету, в задумчивости теребя длинную бороду. Периодически он подходил к столу и в тысячный раз перечитывал текст. При этом гроссмейстер — опять же в тысячный раз, ругал покойного Генетта. Пророчество, которое написал бывший мастер-маг, впоследствии ставший монахом и признанный церковью святым, было длинным и двусмысленным. Однозначно понять Адельядо не мог. Сплошные вилки[1] и недомолвки. Раньше Адельядо не интересовался ни пророчествами, ни техникой их расшифровки, потому что предсказания — штука далёкая от точного расчёта и разумному объяснению не поддающаяся. Однако вот уже два месяца он вынужден заниматься этой ерундой только потому, что умерший ещё до его рождения Генетт предсказал гибель Ситгара в случае исполнения неких условий. Гроссмейстер поморщился, вспомнив, что он и сам оказался причастным к созданию этих условий — ведь именно он объяснил Диллю заклинание кровавого салюта. А адепт, едва занявшийся изучением магии, безукоризненно выполнил сложное заклинание, дав начало исполнению пророчества. Адельядо вновь склонился над бумагой, вглядываясь в буквы, словно видел их впервые. «Когда произойдёт то, что недавно было невозможным, грядёт начало конца мира.» — Проклятье на прах этого Генетта! — сердито прошипел гроссмейстер. — Это же надо было так завернуть — начало конца мира. А что такого невозможного произошло? Да ведь под это можно подвести любое событие — даже рождение телёнка с двумя головами. «Год, когда золотой свет изольётся на короля, а для королевы в небе воспылает кровавый дракон, будет годом великих смертей.» — Вот тут всё понятно. Золотой свет, которым Единый благословил королевскую чету, и заклинание кровавого салюта в исполнении Дилля. «Кланы встанут против кланов, брат пойдёт на брата, церковь расколется, а Единый будет бессилен остановить всеобщую войну. Смерть пройдёт по землям цивилизованного мира, а пристанищем её будет Ситгар, который исчезнет, как государство. Магия будет бессильна остановить смерть, ибо смерть поселится в магии.» — Ну, допустим, здесь тоже всё понятно, хотя и весьма неприятно. Интердикт, который нам уже объявили. И вторжение, которое готовится под предводительством Тилиса и Мироттии. Но что, демоны его побери, Генетт подразумевал под смертью, поселившейся в магии? «Остановить войну, в которой не будет победителей, можно лишь взрастив кровавого дракона, который, принеся смерти обильную жертву, остановит её шествие. Не изведав крови, дракон не сумеет взлететь, не пожертвовав собой — не сумеет отыскать путь к спасению, не пожертвовав другими — не сможет остановить войну. Запретный предел станет ключом к спасению мира, если кровавый дракон, добровольно пройдя все испытания, выживет. Иначе, конец всему.» — Где выживет? — заорал на бессловесную бумагу гроссмейстер. — Где этот клятый дракон должен выжить, я спрашиваю? В войне или в Запретном пределе? Как он выживет, если он должен пожертвовать собой? И как он должен спасать людей, жертвуя ими? «Принеся смерти обильную жертву, остановит её» — то есть, этот дракон должен убить всех, чтобы некому было больше умирать? Так, что ли? И что за ключ спрятан в Запретном пределе? Ух, не умер бы Генетт, я бы его собственными руками придушил! Неужели нельзя было написать просто и понятно? Так мол и так, иди туда, принеси то-то, на выходе получится вот это. Гроссмейстер посмотрел на приписку, которая гласила, что кровавый дракон не должен знать этого пророчества, иначе сам станет причиной гибели мира. Тут Адельядо в очередной раз выругался и забегал по кабинету. Немного успокоившись, он вновь и вновь начал прокручивать в голове то, что обдумывал уже много раз. Он предположил, что адепт Диллитон и есть кровавый дракон из пророчества, и Одборг согласился с ним. У Дилля имеется драконья магия — уже только поэтому можно считать, что предположение справедливо. Драконьей магией когда-то обладал ещё один человек — Адогорд, но он исчез уже много столетий назад. Опять же, это именно Дилль состряпал салют, который был одним из условий воплощения пророчества. Поскольку других кандидатур всё равно не было, гроссмейстер решил считать, что кровавого дракона он определил верно. И, если так, то первой задачей было «изведать крови». Но сколько именно Дилль должен пролить крови врагов, чтобы первое условие считалось исполненным? Или он должен пролить собственную кровь? Вообще-то, наставники Дилля в Академии — особенно старик Иггер, уже не раз заставили Дилля пролить эту драгоценную жидкость, так что вполне вероятно, первое условие выполнено. Если же Генетт подразумевал, что Дилль должен закалиться в боях, то за этим дело не станет — вот-вот несколько государств объявят Ситгару войну. И все маги, могущие принести пользу ситгарской армии, будут призваны на передовую. В остальном гроссмейстер блуждал, как в тумане. Пожертвования собой и другими не вписывались в общую картину, да и, честно говоря, Адельядо не понимал смысла этих условий. Единственное, что было выполнено наверняка, так это условие, сказанное в приписке — о пророчестве не знал не то что предполагаемый кровавый дракон, но и вообще никто. Кроме самого Адельядо и архиепископа… уже бывшего архиепископа Одборгского. — Скорее бы он приехал, — раздражённо сказал маг. — Ведь говорил я Одборгу, чтобы он отдал мне записи Генетта — вдруг в других пророчествах мы найдём что-нибудь полезное. Так нет — это святая ценность. Раздался стук в дверь. Гроссмейстер закрыл лист с переписанным пророчеством тяжёлым фолиантом и крикнул «входите». В кабинет вошёл магистр Марзан и с лёгким поклоном доложил: — Мастер, срочный сеанс связи с Мироттией. Сам гроссмейстер Вуднарт просит вас о разговоре. Адельядо вышел вслед за Марзаном, по пути размышляя, с чего это вдруг старик Вуднарт решил использовать дорогостоящий и трудоёмкий канал связи. Маги дальней связи после каждого сеанса по несколько дней приходили в себя, и без крайней необходимости никто не пользовался этим способом. Возможно, что-то случилось с Эрстаном, которого Адельядо отослал в мироттийскую Академию для обучения и обмена опытом. В комнате дальней связи сидел архимаг Ристр, державший руки на огромном кристалле голубого кварца. Адельядо приложил ладони к камню и почувствовал присутствие Вуднарта. — Здорово, старина! — мысленно поприветствовал он коллегу. — Что у тебя случилось? — Не у меня, а у тебя, — раздался в голове Адельядо ворчливый голос мироттийского гроссмейстера. — Ты ведь уже знаешь, что Ситгару объявили интердикт? — Да. — И что Бронкура Конклав выбрал предстателем? — Я подозревал, что этим Конклав и закончится. — Тогда ты должен понимать, что сейчас творит Бронкур. Он брызжет слюной, призывая народ к святому походу на Ситгар, который якшается с вампирами. — Да пусть он захлебнётся своей желчью, мне-то что? — А то, что вчера король Ниал встречался с герцогом Роони из Тилиса. Думаю, ты догадываешься, о чём они могли говорить. Согласно имперской Скрижали, Юловар преступил закон — это отличный повод для якобы справедливого нападения на Ситгар. Не пройдёт и месяца, как Мироттия, Тилис, Эштигер, Гридех, Беатия и Мессантия сообща двинут свои полки на вас. К ним примкнут разные мелкие герцогства. Добавь сюда ещё и вопли Бронкура о покровительстве вампирам, и ты получишь полную картину. Против Ситгара выступит объединённая армия нескольких государств, а также все церкви, подстрекаемые Бронкуром. Вам не выстоять. — Я это знаю, — хладнокровно ответил Адельядо. — Добавь сюда ещё несколько ситгарских кланов, которые в лучшем случае не пришлют помощь, а в худшем — поднимут свои войска против Юловара. Не пойму только, для чего ты мне это говоришь. — Ади, — усталым голосом сказал мироттийский гроссмейстер, — уезжай, пока есть возможность. Забери с собой самых лучших и уезжай из Ситгара. Я приму тебя и обеспечу всем необходимым. Не забывай, только мы — последние осколки древней силы, можем спасти магию от полного исчезновения — Спасибо, Вуд, — криво усмехнулся Адельядо. — Только ответь мне, уехал бы ты на моём месте? Последовало долгое молчание, говорившее лучше всяких слов. — Вот и я не могу бросить ни Академию, ни своих магов. — Тогда вели хотя бы Эрстану остаться здесь. Он как с цепи сорвался, узнав об интердикте. Он же просто погибнет, когда… — Вот что, Вуд, — после непродолжительного молчания ответил Адельядо. — Передай Эрстану, что он не обязан возвращаться. Пусть поступает так, как велит его совесть. — Тьфу! Да я уверен, он тут же помчится в конюшню, чтобы уехать. Прикажи ему остаться. Он настолько овладел заклинаниями Руадо, что даже мои лучшие ученики не смогли повторить его опытов. Ади, Эрстан — не боевой маг и не должен бездарно умереть на каком-нибудь поле боя. Магия должна жить и развиваться. — Пусть он поступает так, как сочтёт нужным, — повторил Адельядо. — А магия… ты не хуже меня понимаешь, что нам всем приходит конец. И даже если воспитанники Академий не перебьют друг друга в войне королей, то после за дело возьмётся Бронкур. А его мечта — искоренить даже память о магах. Так что, терять мне по большому счёту, нечего. Годом раньше, годом позже, но придётся умирать. Спасибо тебе, старый друг и… прощай! Гроссмейстер Вуднарт ничего не ответил. Голубой кварц помутнел, архимаг Ристр опустил руки и бессильно уронил голову на стол. Адельядо вышел из комнаты связи, убедился, что Марзан уже позвал врачевателей для связиста, и отправился в покои старика Иггера. [1] Пророческая вилка — несколько вариантов развития событий в узловой точке. Чем больше в пророчестве вилок, тем меньше определённость.Глава 4
* * *
Согвин недовольно пробурчал что-то нелестное о высших магах, которым делать нечего, кроме как шляться по нижнему этажу Академии и отвлекать от работы занятых людей. Другому мастера-маги не преминули бы сделать замечание в виде пары-тройки шоковых заклинаний, но Согвин был вольнонаёмным, а к магии никакого отношения не имел. К тому же, они действительно отвлекали его от охоты на слиззов. Дилль наблюдал собрание высших магов уже раз, наверное, в двадцатый. Мастер Стефан, мастер Ингвар и мастер Леонард повадились ходить в сборник и требовать от Дилля, чтобы он выполнял их приказы. А приказы у них были один чуднее другого — сначала мастера хотели получить для экспериментов живого муара. Когда он объяснил, что муар попросту умрёт, едва попав на запретную территорию, они начали приставать к Диллю, чтобы он проводил различные опыты над муарами и тщательно записывал происходящее. Поскольку любым магам, кроме Дилля, в канализации грозила мучительная смерть, а любопытство мастеров оказалось абсолютно неуёмным, то приходилось ему пару дней в неделю заниматься непонятной ерундой, мучая себя и муаров. Вот и сегодня мастера заготовили целый список заданий. Полный и розовощёкий мастер Стефан настаивал, что ему необходимо изучить механизм самовосстановления муаров. Мастер Леонард — внешностью напоминавший гроссмейстера Адельядо, только помоложе, тыкал пальцем в список, требуя, чтобы Дилль выяснил подробности усвоения муарами пищи. А мастер Ингвар брюзгливо бурчал о первоочерёдности своей задачи — он желал знать всё о способности муаров видоизменяться. И каждый хотел, чтобы Дилль начал именно с его вопросов. Дилль клятвенно пообещал каждому из высших магов заняться их проблемами, быстро облачился в водонепроницаемый костюм и с облегчением удалился из зала. Добравшись до края лабиринта, он спустился по новенькой лестнице в тоннель городской канализации и зажёг световой шар. На незаконную магию тут же примчались штук пять муаров, обнаружили, что шар создал признанный мастер и спокойно замерли, ожидая приказаний. Ещё раз пробежавшись глазами по списку, Дилль понял, что если попытается выполнить хотя бы первую треть заданий, то застрянет в клоаке до самого утра. А утром ему уже нужно быть в покоях мастера Иггера. Да и поспать не мешало бы. Поколебавшись, Дилль спрятал список. — Ну их к псам! — сообщил он муарам. — Ничего страшного не случится, если сегодня они не узнают ваших страшных тайн. Шестьсот лет не знали — потерпят ещё пару ночей. Муары промолчали. Дилль выбрал уступ посуше и уселся на него. — Ну, как у вас идут дела с ремонтом? Теперь материала хватает? — Всё хорошо, мастер, — ответил самый крупный муар. — Мы восстановили уже шестнадцать стоков, тридцать маленьких галерей и два магистральных тоннеля. Рабочих, которые сгружают камни, мы по вашему распоряжению не трогаем. Дилль удовлетворённо кивнул. Его Величество после вынужденного путешествия по клоаке верхнего Тирогиса озаботился её состоянием. Причём настолько, что даже распорядился закупать из королевской казны строительный материал и доставлять его туда, где требовался ремонт обветшавшей канализационной сети. При самом активном участии Дилля переговоры между королём и муарами прошли успешно, и теперь магическая нежить вовсю ремонтировала свой подземный дом. — Много ещё осталось? — Всё, кроме вышеперечисленного. В голосе муара Диллю почудилась усмешка. Вообще-то муары — серые шары различной величины, раньше никогда не проявляли эмоций — всё-таки, они были, скорее, отлично сработанными големами, нежели живыми существами. Но мастерство Адогорда — давно ушедшего мага, обладавшего драконьим даром, было столь велико, что Дилль не удивился бы, увидев смеющегося или плачущего муара. Недаром же мастера Академии одолевают его расспросами и всевозможными опытами — им до колик в печёнке хочется узнать, как сумел Адогорд создать столь совершенных созданий. Сегодня Дилль решительно не был настроен разузнавать секреты муаров. Наверное, сказалась накопленная усталость от непрекращающихся занятий. Он вытянул ноги и откинулся спиной на грязную и заплесневелую стену тоннеля. — Какой у тебя номер? — спросил он у самого крупного муара. — Тридцать четвёртый, мастер. — Ты останься, а остальные пусть занимаются своими делами. Четвёрка меньших муаров шустро укатилась во тьму, а тридцать четвёртый послушно замер около Дилля. — Слушай, друг, ответь-ка мне на один вопрос. Шар качнулся вперёд-назад. Дилль почесал кончик носа, раздумывая, как бы потактичнее сформулировать вопрос, но, так ничего и не придумав, спросил напрямик: — Вы исправно отвечаете на все мои вопросы. Скажи, вы не боитесь, что в результате маги найдут ваше слабое место и уничтожат вас? Муар молчал долго. — Мастер, мы вынуждены отвечать на любые твои вопросы согласно завету первого мастера. Что же касается нашей гибели — да, мы уверены, что именно так когда-нибудь всё и случится. Дилль отметил, как непроста речь муара. Его уже давно занимал этот вопрос. — Слушай, тридцать четвёртый, а где вы научились выражаться так… ну, не изысканно, но достаточно сложно? Вы же убиваете любого, кто попадает сюда к вам, значит, научиться человеческой речи от своих жертв не могли. — Поначалу мы вообще не умели разговаривать. А потом мы научились слушать людей, проходивших мимо стоков в канализацию. Вот так мы освоили вашу речь. Дилль только головой покрутил. Он, конечно, не специалист и знает о големах только то, что создают их из разных неживых веществ. Но даже ему было известно, что големы если и разговаривают, то односложно, отвечая «да» или «нет». А муары, оказывается, самообучаются. Получается, Адогорд создал почти живых существ. А, может, они и есть живые? Во всяком случае, три высших мага уже охрипли, споря друг с другом по этому поводу. — Значит, вы уверены, что люди убьют вас, и всё-таки рассказываете мне ваши секреты. — Мы подчиняемся завету первого мастера, — повторил муар. — А ты, случайно, не знаешь, почему Адогорд велел вам подчиняться мне? Вернее, любому человеку, который обладает драконьей магией и не применяет её против вас. Эти сведения муары сообщили Диллю ещё во время первой встречи. Сам же Дилль — как-то так получилось, забыл рассказать об этом высшим магам, которые были уверены, что муары просто не решаются соперничать с носителем драконьей магии, признавая его старшинство. — Сие нам неведомо, — церемонно сказал муар. — Возможно, первый мастер мог бы дать ответ на этот вопрос. — Ну, конечно! — усмехнулся Дилль. — Человек, умерший шесть веков назад, разумеется, может ответить на вопрос, если применить некромагию. Вот только я некромагией совсем не владею, да и где тело Адогорда — неизвестно. Так что… — Первый мастер ушёл, — качнулся взад-вперёд муар, — но, возможно, ты сумеешь найти ответ в том зале, что мы обязаны охранять. — Зале? — нахмурился Дилль. — А разве вы охраняете не всю канализацию? — Мы сторожим всю подземную сеть от любого вторжения, — подтвердил муар, — потому что никто не должен приближаться к залу мастера. Маг может проделать это при помощи магии, именно поэтому любая магия в канализации запрещена. Дилль заинтересованно выпрямился. — Так. А зачем тогда вы проникаете в лабиринт сборника? Он же не относится к городской клоаке. — Там часто возникают магические процессы, которые потенциально могут создать угрозу проникновения к охраняемому объекту. Дилль даже головой помотал — муар высказался так витиевато, что на секунду ему показалось, что перед ним находится не подземная нежить, а наставник Шетерн собственной персоной — преподаватель истории магии тоже любил выражаться заковыристо и непонятно. — Кроме того, собственно сборник представляет собой постоянную опасность для нашей миссии, поэтому мы периодически проверяем лабиринт Академии, ведь оттуда иногда появляются странные существа. Мы их тоже уничтожаем, — сообщил муар. Дилль возбуждённо вскочил на ноги. — Тридцать четвёртый, а если я захочу посетить этот тайный зал? — Ты волен поступать, как тебе угодно, мастер. — Сколько туда добираться? — Шесть тоннелей и два спуска. Дилль поморщился — шесть тоннелей ещё куда ни шло, а вот два спуска означали, что придётся лезть туда, куда стекаются все отбросы Тирогиса. Но возможность разгадать тайну Адогорда оказалась сильнее. — Один справишься с моей защитой или нужно позвать твоих братьев? — По дороге они присоединятся. — Тогда указывай путь. Муар легко заскользил по поверхности грязного тоннеля, а Дилль зашлёпал за ним. Пару раз, не предупреждённый муаром, он наступал в невидимые под слоем мутной воды ямы и, конечно, падал. К счастью, на нём был надет отличный непромокаемый костюм, сработанный по приказу гроссмейстера Адельядо магами из водного факультета — с сапог и до самого горла он защищал Дилля от воды и грязи. А вот повязка, или как окрестил её язвительный Согвин, намордник, содержащая заклинание устранениях запахов, водонепроницаемой не была. И потому после второго «купания», когда Дилль макнулся с головой, заклинание перестало работать, а дышать через повязку стало совершенно невозможно. Дилль ругнулся, выбросил повязку, превратившуюся в обычную тряпку, полной грудью вдохнул «ароматы» клоаки и отчаянно закашлялся. Его экипировку для подземных путешествий завершали очки ночного видения, но Дилль их пока не использовал — он оставил их на тот случай, если погаснет его световой шар. Световой шар исправно освещал мрачные тоннели. Дилль поддерживал своё творение в рабочем режиме и молча радовался тому, насколько выросли его магические способности. Сейчас он брёл вслед за муаром, выискивал глазами дорогу, падал и поднимался — то есть, был занят по уши. И при всём этом между делом поддерживал энергию шара. А ведь всего два месяца назад он не мог удержать сгусток света дольше нескольких минут. Но главной гордостью Дилля было освоение дополнительных параметров светового заклинания, за что благодарить нужно было, конечно, мастера Иггера. Старичок, в очередной раз взбешённый неловкой манерой Дилля посылать огненные шары в цель, создал маленький колючий комок огня и «прицепил» его к ученику. Если бы, к примеру, Мейс, видел, как Дилль нарезал круги по покоям мастера в бессильных попытках убежать от злобного огненного шарика, он бы со смеху помер. Куда бы Дилль не двигался, комок магии преследовал его, всё время оставаясь на расстоянии вытянутой руки, и с периодичностью раз в полминуты атаковал. Спасся Дилль только тогда, когда сообразил поставить защитную сферу — шарик огня потыкался со всех сторон в невидимый экран, не смог добраться до жертвы и с негромким хлопком взорвался. Вот так Дилль узнал о переменных координатах цели. Сейчас, пользуясь этим знанием, он снабдил своё творение дополнительным параметром, и теперь световой шар постоянно висел над головой Дилля, избавляя его от необходимости беспрестанно корректировать траекторию движения. Восхищаясь своим новоприобретённым умением, Дилль не заметил, как к нему присоединились ещё несколько муаров и обнаружил это только тогда, когда впереди вскипела вода. Муары устроили короткую схватку с какой-то подземной змеюкой, не пожелавшей уступать дорогу, и её извивающееся длинное бледное тело было разорвано на куски. Тридцать четвёртый, убедившись, что путь свободен, предложил мастеру идти дальше. Мастер милостиво согласился, опасливо косясь на ещё шевелившийся огрызок хвоста змеи. Больше подобных приключений не было. Процессия перешла на один уровень вниз, где вонючие подземные воды уже не опускались ниже уровня колен Дилля. А затем ещё на один, и теперь Диллю приходилось брести по грудь в ледяной мутной воде. Единственное, что немного его утешало, это отсутствие сильного течения. Но даже так он добрался до цели путешествия уставшим и замёрзшим. А что до цели он добрался, Дилль понял, когда тоннель неожиданно превратился в огромный и высокий зал. Свет от шара едва освещал потолок, а до дальней стены зала вообще не доставал. На поверхности воды плавало около сотни муаров — они неторопливо перемещались во всех направлениях, сталкивались и разбредались в стороны. — Что тут за собрание? — удивился Дилль. — Постоянная охрана, — пояснил тридцать четвёртый. — Остальные патрулируют другие тоннели в ожидании нарушителей. — Я так понимаю, вы охраняете вход в тайный зал мастера Адогорда? — Истинно так, — качнулся вперёд-назад сопровождающий. — Проводи меня к нему, — величаво сказал Дилль. Но не успел он сделать и пяти шагов, как муары, до этого мгновенья бестолково перемещавшиеся, начали собираться в одном месте. Дилль остановился, чувствуя, что сейчас произойдёт что-то, от чего лучше держаться подальше. Тридцать четвёртый подкрепил догадку: — Мастер, сейчас начнётся вторжение, останься здесь. Кто сюда будет вторгаться? Дилль не мог представить себе безумца, который решится схватиться с сотней муаров. Однако спустя несколько секунд он увидел вторженца воочию. Лучше бы не видел, честное слово! В воздухе замерцал светлый ореол, из которого в воду вывалилось нечто буро-чёрное, с множеством щупалец и суставчатых лап, покрытых острыми шипами. «Нечто» было несуразным, уродливым и вызывающим брезгливость, граничащую с отвращением. Дилль с первого взгляда понял, что эта тварь не имеет никакого права на существование — во всяком случае, существование рядом с ним. Муары, без сомнения, придерживались подобной точки зрения и немедленно атаковали монстра. Тот пронзительно завизжал, расшвырял кинувшихся к нему муаров в разные стороны и кинулся к ближайшему выходу из зала. Разумеется, именно к тому, где стоял Дилль. Муары гроздьями повисли на неведомом существе и рвали его на запчасти. Монстр яростно молотил щупальцами, сбивая с себя муаров, но они бесстрашно прыгали на него, напоминая свору собак, атакующих медведя. Дилль отметил, что муары, которых существо ударило, оставались плавать на поверхности воды и не двигались, то ли мёртвые, то ли оглушённые. Возможно, щупальца ядовиты… Монстр замедлился, но всё же продолжал рваться к выходу, видимо, надеясь скрыться от настырных нападающих. Дилль, чувствуя себя на удивление хладнокровно, призвал огонь и швырнул огненный шар в скопление щупалец. Раздался взрыв — особенной гулкий под сводами зала, монстр, лишившийся доброй половины конечностей, истошно завизжал и завертелся на месте. Дилль больше не наносил по нему ударов, опасаясь задеть муаров. Да в его вмешательстве уже и не было необходимости — муары окончательно окружили противника, после чего от монстра во все стороны полетели куски плоти и бурой слизи. Не прошло и пары секунд, как от неведомого существа осталось только маслянистое пятно на взбаламученной воде. Муары тут же принялись деловито сновать вокруг своих неподвижных товарищей. Дилль подумал, что они оказывают помощь, но к своему отвращению понял, что на самом деле муары попросту пожирают тех, кто не шевелился после схватки с монстром. Шары — по двое, по трое разрывали на части убитых и втягивали в себя куски мёртвых, сразу же увеличиваясь в размерах. — Не знал, что вы каннибалы, — передёрнув плечами, пробормотал он. — Мы — единый организм, — ответил тридцать четвёртый, — и наша общая масса должны оставаться постоянной для выполнения предназначения. Сейчас воины поглотили павших, потом они отпочкуют от себя новых воинов. Мы так живём. Дилль подумал, что не ему указывать, как вести себя муарам. Они так устроены. Так придумал Адогорд. А он — всего лишь адепт пятой ступени, о высшей магии понятия не имеющий. Тут он встрепенулся. Получается, если уничтожить достаточное количество муаров и не дать им поглотить своих убитых сородичей, они прекратят существование. Вот и путь, который так усердно пытаются найти мастера-маги, чтобы совладать с убийственной нежитью. Дилль посмотрел на матово-серого тридцать четвёртого. Муары научились разговаривать, они даже проявляют намёки на чувства. И то, что появились они благодаря замыслу древнего мага, а не родились естественным путём, как прочие обитатели мира, не делало их менее живыми. Кто он такой, чтобы обрекать на смерть этих существ? Он решил ни единым словом не упоминать о возможности уничтожения муаров, о которой только что узнал. Хотят мастера-маги добиться повиновения от муаров — пусть сами спускаются в канализацию и добывают сведения. — Тридцать четвёртый, что это за штука была? Часто у вас такое происходит? — Вторжения бывают пару раз в месяц, иногда и чаще, — сообщил муар. — Но подобные существа появляются редко. Тебе, мастер, повезло. Иронизировал муар или действительно так считал, Дилль не понял. — А откуда идёт вторжение? — Из сборника, конечно. Сборник отходов магических заклинаний находится прямо над нами. И когда в нём накапливается критическая энергия, он выплёвывает сюда то, что родилось в результате смешивания отходов. Первый мастер нам ничего не рассказывал, мы сами выяснили, что таким образом древние маги решили проблему избытка энергии. Брови Дилля удивлённо поднялись. О как! Муары сами выяснили. После этой фразы он окончательно утвердился во мнении, что муары живые и разумные, а, значит, он больше ничего не будет рассказывать о них мастерам-магам. Вообще ничего. И пусть его хоть казнят. — Обычно творения сборника насыщены магией под завязку, и уничтожить их не составляет труда, — продолжал между тем тридцать четвёртый. — Мы попросту высасываем из них магию вместе с жизнью. Сегодняшнее существо оказалось создано магией, но магии в себе не содержало. К тому же оно было чрезвычайно сильным и живучим. Пришлось, как говорят люди, попотеть. И спасибо, мастер, за помощь. Дилль хмыкнул — помощь его была невелика. Что же за монстр такой выполз, если даже муары с трудом его одолели? — Надеюсь, больше на сегодня вторжений не запланировано? — саркастично спросил он. — Нет, мастер, — серьёзно ответил муар, — следующее ожидается не ранее дюжины поверхностных дней. — Тогда веди меня к вашему тайному залу. — Он не наш. Вход в него вон там, в центре. Впрочем, Дилль уже и сам видел вход. Посреди зала стояла огромная квадратная колонна, у основания которой виднелась дверь. Дверь была совершенно обычной, сколоченной из неплотно прилегающих досок и висевшая на бронзовых, позеленевших от времени петлях. Ни засова, ни замка Дилль не увидел и решительно направился к входу в тайник древнего мага. Остановился он, не дойдя пары шагов до двери. Невидимое поле дальше не пускало. Дилль провёл руками перед собой, затем обошёл колонну по периметру, но никакого разрыва в невидимой защите не обнаружил. Он плеснул водой в сторону двери — вода разбилась о невидимое препятствие. Тогда Дилль решил испробовать магию, но результат оказался прежним. Ни огненный, ни световой шар не смогли преодолеть древней защиты и лопнули, едва прикоснувшись к ней. Дилль не знал, сколько он проторчал перед таким близким и таким недоступным входом. Он испробовал всё, до чего додумался — даже попросил муаров взломать защиту. Все усилия оказались тщетными — невидимое поле по-прежнему надёжно скрывало тайну Адогорда. Совершенно отчаявшись, Дилль даже попробовал перейти в астрал, чтобы оттуда начать атаку на неприступную защиту. Применив заклинание мастера Иггера, Дилль очутился в астрале. Квадратная колонна сияла мириадами шевелящихся малиновых искр, а несколько широких синих линий опоясывали её на уровне пола. Дилль даже попытался преодолеть защиту, применив модифицированное заклятье перемещения песчинок — ведь получилось же снять блок гроссмейстера, глядишь, и здесь сработает. Не сработало. Эрги энергии — и поодиночке, и направленным пучком лишь отлетали от сияющей защиты, как горох от стенки. Дилль ещё покрутился вокруг колонны, понаблюдал за муарами, в астрале отражавшимися, как бледно-салатовые пятна, и произнёс заклинание возвращения. — Сдаюсь, — буркнул он. — Пока понятно лишь то, что ничего не понятно. В общем-то, ничего удивительного тут не было. Человек, без году неделя занимавшийся магией, по определению не должен легко и непринуждённо уничтожить защиту, установленную древним магом. Хотя, конечно, Дилль не возражал бы против такого исхода эксперимента. — Ладно, круглые братья, ведите меня обратно к лабиринту сборника. Спустя час Дилль уже отчитывался перед тройкой высших магов о полной неудаче. — Муары все куда-то сбежали. Один прошмыгнул мимо меня, сообщил, что где-то произошёл прорыв мощной магии, а потому они все находятся там. Поэтому ничего из вашего списка я выполнить не сумел. — А где ты полночи болтался? — недовольно спросил мастер Леонард. — Надо было раньше вернуться. Тогда я бы не терял попусту время. — Заблудился, ваша мудрость, — Дилль честными глазами посмотрел на старшего мага. — Хотел глянуть, что там у муаров случилось, и заблудился в этих клятых тоннелях. Больше не повторится. Мастер Леонард сердито посмотрел на адепта и шурша мантией удалился. Желчный мастер Ингвар скомкал лист с заданиями и вышел вслед за коллегой. А розовощёкий и с вечной улыбкой на лице мастер Стефан, прежде, чем уйти, посмотрел на Дилля долгим и странным взглядом. А Дилль, подождав, пока высшие маги удалятся подальше и пошёл отмывать голову в бочке с водой. После помывки от него всё равно несло, как от выгребной ямы, но Дилль решил не отправляться в бани, а подождать возвращения с охоты Согвина, чтобы расспросить того о зловещем сборнике. Он улёгся на ближайший стол, предварительно сдвинув в сторону груду оружия и сетей для ловли слиззов, и уснул, едва его голова легла на руку.Глава 5
* * *
— Здравствуйте, мастер. Разрешите войти? Гроссмейстер Адельядо низко поклонился мастеру Иггеру, словно был не первым магом Ситгара, а всего лишь начинающим адептом. — Ты уже вошёл, чего тогда спрашиваешь? — проворчал старик. — Пришёл, хе-хе, узнать, как обстоят дела у моего ученика? — Да. Другие наставники пока не очень впечатлены успехами Дилля. Гроссмейстер сказал неправду, но он счёл, что об истинных успехах Дилля Иггеру знать необязательно. — В таком случае другие, хех, наставники — просто болваны. Так им и передай. Если они не могут разглядеть талантливого мага на расстоянии вытянутой руки — грош им цена, как учителям. — Могу я узнать, чего уже достиг адепт и что вы планируете на будущее? — Ади, — старик пронзительно посмотрел на гроссмейстера, — что-то ты слишком вежливый. Давай, рассказывай, что случилось. Гроссмейстер вздохнул — вот знал же, что не получится скрыть от старого мастера своё беспокойство, и всё равно пришёл. Соврать — Иггер может обидеться, а сказать правду нельзя — в этом клятом пророчестве чётко сказано, что кровавый дракон не должен ничего знать. Если сейчас Адельядо расскажет Иггеру о том, кем, возможно, является его ученик, то где гарантия, что старик не проболтается Диллю? Всё-таки, четыреста лет — это огромный для человека возраст. — Ситгару объявлен интердикт, — гроссмейстер решил рассказать всё, кроме пророчества. — Архиепископа Одборгского лишили сана. Через неделю или через пару месяцев начнётся война Ситгара против всех. Это зависит от того, как скоро Мироттия и Тилис смогут образовать коалицию с другими. — Интердикт, — проворчал Иггер. — Чего все носятся с этой церковью? Ну, объявили, и пёс с ними. А вот насчёт, хе-хе, войны — это уже серьёзно. Ну-ка, обрисуй мне общую картину. Гроссмейстер рассказал старику всё, что знал. Иггер внимательно слушал, вертя в руках деревянный стилус. Когда Адельядо закончил, он поморщился. — Положение, хех, неприятное. С запада начнут наступление эти ублюдочные корольки, с юга насядут хиваши, на севере можно ждать неприятностей от гномов, которые давно мечтают пробить коридор через земли Ситгара, а на востоке — Запретный предел. Мы окружены с трёх сторон и одновременного вторжения не выдержим. Это понятно любому сержанту, думаю, хе-хе, и королевские маршалы это тоже понимают. — Рад, что ваш разум сохранил ясность мысли, мастер. Всё обстоит именно так, как вы описали. Вот почему я так живо интересуюсь успехами нашего нового боевого мага. — Я вот только не пойму, с чего ты решил, что сумеешь выиграть безнадёжную партию, введя в бой юного ученика? Адельядо не выдержал пристального взгляда своего бывшего учителя и опустил глаза. — Любому тупице понятно, что один маг — даже обладающий даром драконьей магии, не сумеет обратить в бегство врага. Значит, хе-хе, у тебя на уме что-то другое. — Сейчас дорог каждый, кто сумеет уничтожить вражеских солдат, зачаровать оружие или залечить раны, — Адельядо отодвинулся на последний рубеж обороны, прикрывшись государственной необходимостью. — Мастер, вы же помните Величайшую битву — тогда тоже был важен каждый маг, даже самый неопытный. Поэтому вскоре Дилль будет отправлен в войска. И я искренне хочу, чтобы он оказался как можно более подготовленным — как ради Ситгара, так и ради него самого. Похоже, он сумел убедить старика. Иггер ещё немного посверлил взглядом Адельядо и покачал головой. — Ладно, слушай: по силе он сейчас находится на уровне продвинутого боевого магистра. По знанию он по-прежнему адепт пятой ступени. Не забывай об этом, когда, хе-хе, будешь планировать операции с его участием. — Я это знаю, мастер. — Астрал. Он успешно отразил подряд пять атак из пяти — на большее у меня просто сил не хватило. Думаю, хех, он и больше отразит, если ты решишь сам его проверить. Драконья магия — страшная штука. — Непременно проверю. — Защита. Он уже освоил лобовую и круговую защиту… — Да, я видел, — поддакнул Адельядо, но старик гневно махнул рукой. — Не перебивай! Хех, сосунок, а туда же! Совсем нет уважения к старшим. Если сам всё знаешь, зачем пришёл? Двухсотлетний «сосунок» молча склонил голову, ожидая, пока старик успокоится, а потому не видел, как по губам мастера скользнула улыбка. — Так вот, он освоил стихийную и энергетическую защиту. Я проверял только до третьего уровня, но, думаю, Дилль выдержит и четвёртый. Плюс его склонность к антимагии. В общем, в плане, хе-хе, защиты, адепт находится на уровне приличного боевого мага времён Величайшей битвы. Единственное, что его стандартная защита не сдержит — это моего огня, когда я… Хотя, у Дилля есть другой способ отразить мою атаку, не менее действенный, но более, хе-хе, убийственный. Гроссмейстер удивлённо покачал головой. Оквальд говорил, что стандартный защитный экран Дилля выдержал лёгкие и средние заклинания, но к мощным он не обращался — побоялся повредить адепту. А старик, оказывается, уже всё проверил. И если он говорит, что стандартный щит Дилля способен выдержать удар заклинания четвёртого уровня, значит, адепт действительно способен выжить при ударе, к примеру, небесного огня. К счастью, магов, умеющих призывать небесный огонь или лес молний осталось не так уж много — может, Диллю и не доведётся проверить свою защиту против заклятья четвёртого уровня. — А вот с атакой у него, хе-хе, не очень. Скорость атаки никуда не годится, хотя мощности хоть отбавляй. Не понимаю, почему. Он правильно использует формулу перемещения — я уже раз двадцать проверял. — Я тоже это заметил, — осторожно сказал гроссмейстер, но на этот раз старик не рассердился. — Самое забавное, что иной раз его удары подобны молнии, особенно, когда он, хе-хе, разозлится. Но при исполнении обычных атак его огонь ползёт, как обожравшаяся гусеница. — Я даже думал отправить Дилля к земельщикам и водникам, чтобы они проверили его рефлексы и, если надо, усилили их. — Не вздумай, — Иггер нахмурился. — Пусть учится сам. Если ты усилишь его сейчас, то что с ним будет, когда талант разовьётся? Ты уверен, что не получишь второго Адогорда? Адельядо вздохнул. — Нет, не уверен, потому и ждал. Думал, может, вы, мастер, сумеете что-нибудь ему посоветовать. — А как же, хех, посоветую, — старик хитро прищурился. — Думаю, со следующего занятия мы с ним начнём призыв элементалей. Это должно не только усилить его мощь, но и ускорить атаку. — Что-о?!! Ты спятил, старик?!! — вскричал Адельядо, забыв о почтительности. — Да элементали сожгут его! — Может, сожгут, может, нет, — пожал худыми плечами старик. — Какая разница адепту, когда погибать — завтра или через месяц? — Через месяц он может и не погибнуть, а вот на призыве элементалей — запросто. Он ведь не архимаг и даже не магистр, а всего лишь начинающий адепт. Ему рано изучать это. — Я его наставник, и мне решать, что и когда изучать, — хмуро сказал Иггер. — Я запрещу ему посещать вас. — Уходи, — по лицу старика промелькнула тень. — Мастер, — Адельядо выпрямился, — но я действительно думаю… — Уходи, болван! И передай Диллю, чтобы завтра не приходил. Уловив знакомую интонацию, Адельядо быстро покинул покои старого мастера. Хоть он и был гроссмейстером, но против Иггерова огня так и не нашёл средства защиты. А устоять против старика, впавшего в краткосрочное безумство, сумели всего два человека — покойный ныне инквизитор Леклер и пока здравствующий адепт пятой ступени Диллитон. Причём, Дилль так успешно защищался, что едва не прикончил Иггера. — Может, старик и прав? — спросил сам себя гроссмейстер. — Суровое время требует жестоких решений. Но если Дилль сгорит в огне элементалей, клянусь, я назначу кровавым драконом Иггера. А старый мастер, вовсе не впавший в очередной приступ безумия, принялся чертить стилусом волнистые линии на песке и размышлять, что же задумал Адельядо. Иггер знал его с детского возраста — Адельядо на его глазах превратился из неуклюжего адепта в жадного до знаний магистра. Затем он стал довольно заносчивым архимагом — ещё бы, всё-таки управлять четырьмя стихиями дано не каждому. Да и мастерская ступень не смягчила характера Адельядо. И только заняв пост гроссмейстера, он, наконец-то, слегка успокоился, хотя по-прежнему патологически не терпел две категории людей: возможных соперников в любом деле и тупиц. Поэтому Иггер, зная Адельядо, как облупленного, прекрасно понимал, что всё сказанное им сегодня — лишь дымовая завеса, призванная скрыть правду от старого наставника. Но о действительном положении дел и причинах, движущих гроссмейстером, старик догадаться, конечно, не мог.* * *
Замок Изент, стоявший на крутом берегу одноимённой реки, был обветшалым и заброшенным. Лет пятьдесят назад им владел старый барон Онифир, все сыновья которого погибли — двое в сражениях с тилисцами, а один был отравлен ревнивой любовницей. Поскольку барон принадлежал к клану Красного Льва, а наследников у него не осталось, то после смерти Онифира замок и земли перешли во владение короля. Сержант Буг — старший отряда гвардейцев, стоял у полуразвалившейся сторожевой башни на стене и с неодобрением размышлял о том, что понапрасну пропадает такой замечательный замок. Если приложить к нему хозяйскую руку, то вполне возможно восстановить обороноспособность замка. Отремонтировать и поднять защитную стену, укрепить ворота, расчистить ров, окружавший периметр замка с трёх сторон. С четвёртой же стороны и делать ничего не нужно — там обрыв к реке, по склону которого никакой враг не сумеет атаковать, если у него нет крыльев. А крыльев ни у врагов, ни у союзников Ситгара уже триста лет, как не было. С того времени, когда драконы перестали соблюдать соглашение. Сержант Буг обошёл часовых и спустился вниз, где во дворе замка его дожидалась свободная смена. Десять человек стояли на часах на стенах и у ворот, десять отдыхали перед караулом и оставшийся десяток поедал глазами суровое начальство в ожидании неминуемой длительной тренировки. — Чего стоите? Бегом марш вокруг двора! — скомандовал гвардейцам сержант. Из окна третьего этажа за бегающими солдатами наблюдала девушка. Одетая весьма скромно, она, тем не менее, выглядела восхитительно: правильные черты лица, огромные голубые глаза, пышные белокурые волосы, фигура, достойная быть запечатлённой лучшими скульпторами Ситгара. И простенькое платье совсем не портило впечатления — напротив, оно лишь подчёркивало женственность белокурой красавицы. — Ваше Величество! — раздался из комнаты мужской голос. — Отдых закончился, нужно продолжать. Линда тяжко вздохнула и обернулась. Господин Луавиль — в недавнем прошлом главный церемониймейстер короля, а ныне её личный учитель и наставник, требовательно смотрел на девушку, держа в руке толстенный том копии ситгарской Скрижали. — Я готова, господин Луавиль. Она уселась на стул и раскрыла книгу. — Итак, привилегии кланов, — вернулся к прерванному уроку Луавиль. — Одобренные прочими кланами и описанные в Скрижали, привилегии не могут быть изменены… Линда слушала наставника, впитывая информацию. Её голова уже распухла от огромного количества разнообразных сведений, которые королева должна знать — начиная от генеалогии кланов и заканчивая предметами личного обихода. Ещё недавно Линда даже близко не представляла, насколько сложна жизнь благородных дам. Как правильно подавать руку для поцелуя, сколько глотков вина допустимо сделать за столом перед подачей блюд, чем отличаются и для чего служат столовые приборы, о чём можно вести разговор с придворными дамами, а о чём говорить категорически нельзя… — Исправьте осанку, Ваше Величество, — прервался для замечания Луавиль и продолжил зачитывать абзац. Линда выпрямила спину и с тоской подумала, что, наверное, не сумеет выдержать ещё месяц этой пытки. Юловар, вырвавшийся из Тирогиса на неделю, приезжал в Изент и заверил, что вскоре заберёт её отсюда. Линда вспомнила сильные руки короля, так нежно обнимавшие её, его жаркие поцелуи… В результате, конечно, она совершенно не слушала то, что рассказывает господин Луавиль. — Ваше Величество, — пожилой наставник укоризненно покачал головой. — О чём вы думаете? — Простите, задумалась. — Неправильно! — вдруг взъярился Луавиль. — Я дюжину раз говорил, что королевы не должны извиняться. Ваше Величество, исправьтесь. Линда придала лицу высокомерное выражение и кивнула. — Я вас слушаю, продолжайте. Критически посмотрев на подопечную, господин Луавиль буркнул что-то неразборчивое. — Я вас не расслышала, повторите громче. Брови Луавиля удивлённо приподнялись — оказывается, его учёба не проходит даром. — Я сказал, что у вас неплохо получилось, Ваше Величество. Своим видом вы должны дать понять собеседнику, что… — Господин Луавиль, я устала сидеть. Мне нужно размяться. — На сегодняшний вечер я запланировал урок танцев, — быстро проговорил наставник. — Вот тогда и разомнётесь, а пока… — Господин Луавиль, вы осмеливаетесь возражать королеве? — ледяным тоном спросила Линда. — Мне казалось, что моё желание должно быть приказом для вас. Луавиль поднялся и захлопал в ладоши. — Слава Единому, наконец-то! Я уж думал никогда не сумею добиться от вас истинной королевской интонации. — Правда получилось? — на личике девушки заиграла радостная улыбка. — Правда. — Вот и славно. Тогда я, пожалуй, в самом деле разомнусь. Я скоро вернусь, господин Луавиль. И не дожидаясь возражений со стороны брюзгливого наставника, Линда упорхнула из комнаты. Бывший церемониймейстер подошёл к окошку и посмотрел вниз. Как он и ожидал, королева Ситгара вскоре появилась на тренировочной площадке. Сержант Буг и рядовые гвардейцы отсалютовали повелительнице, а та побыстрее облачилась в толстую куртку, обшитую кожей, и, закрутив пышные волосы, с трудом надела глубокий шлем, закрывавший шею и лицо. Луавиль покачал головой — ну, вот что с ней делать? Нет, Линда, безусловно, очень умна и память у неё отличная — за два месяца обучения она из неотёсанной кабацкой служанки превратилась в хорошо образованную баронессу. Пройдёт ещё полгода, и Белинда Кадьяк станет настоящей королевой, досконально знающей правила дворцового этикета, генеалогию, будет уметь танцевать и вести светские приёмы. Но вот что делать с неуёмной энергией, которой Линда была просто переполнена? Ну где это видано, чтобы благородная дама принимала самое деятельное участие в тренировках солдатни? Когда Луавиль впервые увидел, как дама, выше которой в королевстве никого нет, дубасит гвардейца небольшой палицей, его чуть удар не хватил. В панике Луавиль выбежал во двор, где едва не прибил сержанта Буга, допустившего подобное бесчинство. Впрочем, после разговора с сержантом Луавиль слегка остыл. Оказалось, это уже не первая тренировка, в которой принимает участие Линда, просто наставник ничего об этом не знал. — Удар у неё — дай Единый каждому, — проворчал тогда сержант Буг. — Баронесса настаивала, чтобы мы обучили её фехтованию, но выяснилось, что палицей ей работать сподручнее. Вон, все щиты нам погнула. Луавиль усмехнулся — в прошлой жизни Линда умело орудовала скалкой, а палица — всего лишь утяжелённая её копия. Вот так и повелось, что вместо отдыха Линда, которую гвардейцы знали как баронессу Кадьяк, бежала на тренировочную площадку, где от души махала палицей и изредка даже получала несильные ответные удары. Луавиль, отчаявшись отговорить Линду от совершенно не королевского занятия, махнул рукой на это безобразие. Главное, что она уже вполне готова предстать перед высшим светом в роли королевы. А даже если что-то пойдёт не так, она всегда может уладить дело небольшой палицей.Глава 6
* * *
В отличие от мастеров-магов, Теовульфу Дилль рассказал всё. — В общем, ничего не вышло, — так закончил он свой рассказ о подземных приключениях. Тео, уставившись кошачьими глазами на друга, только руками развёл. — Даже не знаю, чем тебе помочь. Я о разрушении защитных полей знаю не больше твоего. Вернее, даже меньше. Ведь в астрал я не умею переходить. Дилль вздохнул. Да, Тео, несмотря на то, что на глазах становился настоящим магом воздушной стихии, в астрал перемещаться не мог. Ну, не дано ему, как не дано Диллю управлять воздушными потоками. Пока, во всяком случае. Дилль не раз показывал другу заклинание мастера Иггера, подробно объяснял, как складывать пальцы, где делать паузы в предложениях, но толку от этого было немного. Тео всё делал правильно, но ни разу не смог переместить свой разум в астрал. Тех, кто владел астральной магией в Ситгарской Академии можно было перечесть по пальцам одной руки, считая мастера Иггера и Дилля и не считая сбежавшего предателя Гвинарда. Дилль оказался в их числе по причине драконьего дара — больше ничем своё попадание в это элитное общество он объяснить не мог. — Кстати, насчёт астрала, — он поднял указательный палец кверху, повторив, сам того не заметив, излюбленный жест своего наставника. — Я тут подумал… — Много энергии затратил? — невинным тоном спросил вампир. — На что? — удивился Дилль. — На процесс раздумывания. — Ах ты, морда клыкастая! — возмутился Дилль. — Вот перемещусь в астрал и клыки-то тебе повыдергаю. — А разве такое возможно? — вампир прикрыл рот ладонью — явно не защищаясь от возможной атаки, а скрывая усмешку. — Для меня нет ничего невозможного, — заявил Дилль. — Именно поэтому я, поразмышляв и истратив на это кучу энергии… Тут он сделал паузу и бросил свирепый взгляд на насмешника. — Так вот, я подумал, что даже такое никчёмное существо, как некий полувампир с зачатками склонности к магии воздуха, нуждается в астральной защите. А потому, великодушный и могущественный маг сэр Диллитон Альфитрианский решил попробовать прикрыть твой разум от астральной атаки. — Ух ты! — Тео даже подпрыгнул и повторил фразу, которую говорил за несколько секунд до этого: — А разве такое возможно? — Твой словарный запас внушает неподдельное уважение своим объёмом, — ядовито усмехнулся Дилль. — А ещё что-нибудь ты умеешь говорить? — Умею. Вот, например: я тебе сейчас по лбу дам, если не расскажешь, как ты это собираешься провернуть. Ну, как? — Убедительно. Отвечаю: не знаю. — Тьфу! — в сердцах сплюнул Тео. — Я-то думал, ты в самом деле что-то изобрёл. — Понимаешь, — Дилль оставил смешки и заговорил серьёзно, — я не сомневаюсь, что сумею разрушить атаку на твой разум, если перемещусь в астрал. Главная загвоздка в том, чтобы моя защита не повредила тебе больше атаки. Тео, конечно, уже знал, что Дилль избавляется от магии оков разума призывая драконью ярость. — Мне, понятное дело, ярость не вредит, а вот что будет с тобой — вопрос, на который ответа пока нет. Конечно, — Дилль задумчиво почесал кончик носа, — можно провести пару экспериментов. — Что-то мне не хочется, чтобы мои мозги прожарили из астрала драконьей магией, — поморщился Тео. — А другого способа у тебя нет? — Увы, — развёл руками Дилль. — Я же не специалист в астральной магии. — Тогда спроси у специалистов, — внёс мудрое предложение Тео. — Можно обратиться к Оквальду. Или к мастеру Россу. Или, на крайний случай, к самому гроссмейстеру. — Оквальд ничем помочь не может, — хмуро сказал Дилль. — Когда я спросил, как он защищает свой разум в астрале, он начал такую ахинею плести, что я и половины сказанного не понял. Ясно одно — его способ мне не подходит, не дорос я ещё. — Так же, как и твой способ не подходит ему, — кивнул Тео. — Может, с мастером Россом поговорим? Он, конечно, дед суровый, но помочь никогда не отказывался. Мне он, кстати, сильно помог в концентрации — перебои практически исчезли. А я теперь летаю и не падаю. Ну, почти. С этими словами Тео потёр бок. Мастер Росс — его новый наставник. И вампир восхищается им так же, как прежде нахваливал мастера Гвинарда, пока тот не проявил свою истинную сущность. Поэтому Дилль немного скептически относился к сказанному впечатлительным вампиром. — Я вот только одного не пойму, — рассуждал вслух Тео. — Ты говоришь, что при перемещении в астрал оказываешься как бы в другом мире. И пока твой разум находится там, тело остаётся здесь. — Ну, да, — кивнул Дилль, не понимая, к чему клонит его друг. — А Оквальд явно никуда не перемещался, когда атаковал сначала тебя, затем меня. Как же так? Дилль задумался. Мастер Оквальд, действительно, махал своим магическим посохом, потом попробовал напасть на него из астрала, а когда не получилось — атаковал Тео. И никаких перерывов между этими двумя атаками не было. Но Дилль-то прекрасно понимал, что атаку не сделаешь в мгновение ока — на это нужно время. Да и Иггер, пытаясь захватить разум Дилля, тоже не тратил на это времени — старик просто нападал. — Ничего не понимаю, — развёл руками Дилль. — Любое заклятье требует времени, но что Оквальд, что Иггер атакуют моментально. Мы просто чего-то не знаем. И узнав это «что-то», мы можем найти способ твоей защиты. Значит, нужно обратиться к самому старому магу Академии. И если он не прибьёт меня во время очередной тренировки, завтра расскажу, сумел ли я найти средство для твоей защиты от астральных атак.* * *
Его Величество принимал графа Крисса, который только что прибыл в Тирогис из длительной поездки на север. Граф, застыв в почтительной позе, ждал, пока король прочитает послание собрата из Подгорного королевства. — Отлично сработано, Крисс, — Юловар отложил в сторону тугой свиток с личным письмом от короля гномов. — Таннил заверяет меня в самом искреннем расположении, клянётся оказать любую помощь и утверждает, что никаких переговоров с моими врагами вести не будет. Честно говоря, я даже не ожидал, что эта поездка окажется столь успешной. Свиток с письмом начал желтеть, затем рассыпался на хрупкие кусочки. Зачем, спрашивается, нужно было заклинать это, в общем-то невинное и не содержащее никаких государственных тайн, письмо? Юловар неодобрительно покачал головой — всё-таки гномы странные существа. Подозрительные, недоверчивые, жадные до золота, но при всём этом верные данному слову. — Ваше Величество, кроме написанного король Таннил просил устно передать вам, что согласен выделить в распоряжение Ситгара наёмников: четыреста огневиков и пять сотен топорников. Совет гномских старейшин уже утвердил его приказ. — Прекрасно! — Юловар облегчённо вздохнул. Гномы издревле славились своей пехотой, а их огневики обладали огромной поражающей силой и могли переломить ход битвы. Получить такие войска перед началом боевых действий — это лучше самого дорогого подарка. Правда, гномы никогда и ничего не делают бесплатно. — И сколько Таннил хочет? — Всего лишь по сотне золотых оксов в месяц за каждого огневика и пятьдесят за простого топорника, — замогильным голосом ответил граф. — Причём, отказаться от топорников нельзя — они идут в поддержку огневиков. Юловар не выдержал и выругался: — Жадные коротконогие ублюдки! Да на эти деньги я могу содержать два кавалерийских полка! — Я тоже говорил об этом королю Таннилу, — сказал граф Крисс. — Но Его подгорное Величество упёрся, как бык на бойне — или мы платим названную им цену, или поддержка Ситгара гномами ограничится словами. Я не смог переубедить его. Простите, Ваше Величество. — Не извиняйтесь, граф, вы и без того сделали очень много. Благодарю вас за службу. Отдохните пару дней, а потом вас ждёт новая поездка. — Спасибо, Ваше Величество, — граф церемонно поклонился. — Осмелюсь ли я спросить, куда будет лежать мой путь? — Вы поедете в казарское поле и, если сумеете, склоните местных вождей племён к сотрудничеству с Ситгаром. А оттуда вы двинетесь прямиком в Эрмелек и постараетесь встретиться с каганом Джаремом. По-хорошему, лучше бы вести переговоры непосредственно с Хозяйками Ковена, но это вряд ли получится. — Куда-а? — при последних словах короля с графа слетела столь тщательно культивируемая у дипломатов невозмутимость. — Я не ослышался? Я должен ехать в хивашские степи? — Да, да, именно туда. Я набросал черновик плана, который вы предложите кагану Джарему. Думаю, он согласится. Пока ещё не всё готово, поэтому я и даю вам несколько дней отдыха. Ступайте, граф. Ошеломлённый услышанным, граф Крисс удалился из королевских покоев, даже забыв поклониться на прощанье — настолько его потрясло известие, что король собирается вести переговоры с злейшими врагами Ситгара. Юловар просмотрел список дел, вычеркнул одну позицию и сердито потеребил верёвочку звонка. На зов тут же появился камердинер. — Что угодно Вашему Величеству? — Истальфа сюда, — рыкнул король, чьё настроение резко испортилось после визита графа Крисса. — Будет исполнено, — камердинер умчался выполнять приказ. Прошло сорок минут, прежде чем камердинер доложил о прибытии суперинтенданта Истальфа. — Не знал, что дорога от главного казначейства до моего дворца столь долга, — вместо приветствия сурово сказал Юловар, глядя на красного и вспотевшего суперинтенданта, держащего в руках охапку бумаг. — Ваше Величество я как раз проводил ревизию и прошу прощения немного позволил себе опоздать но только во благо государства ибо документы которые вас могут заинтересовать не были подготовлены сразу по моему приказу а я дал разгон подчинённым и вскоре дополнительные комплекты бумаг прибудут. Всё это Истальф выпалил на одном дыхании и не делая пауз. Король даже головой помотал — к концу речи суперинтенданта он уже забыл, о чём тот начал говорить. — Прибудут? Это хорошо, — Юловар сбился с мысли и несколько секунд восстанавливал в памяти причину, по которой и позвал главного казначея. — Господин Истальф, мне в ближайшие дни будет нужна значительная сумма. — Казначейство готово к любым тратам, Ваше Величество. — Шестьдесят пять тысяч золотых оксов. — Сколько? — поперхнулся суперинтендант. — У нас нет таких денег. — Вы же только что сказали, что готовы к любым тратам, — напомнил король. — Но, Ваше Величество, подразумевается, что траты будут в разумных пределах. Такую сумму мы сразу не сможем раздобыть — потребуется время. Месяца три-четыре. — Это слишком долго. Гномы, как известно, жадны и скаредны, а потому деньги должны быть уплачены уже через две недели. А общая сумма оплаты их услуг будет в пять раз больше. — Триста тридцать тысяч? — осипшим голосом спросил суперинтендант. — Ваше Величество, но откуда мы возьмём столько денег? — Господин Истальф, кто суперинтендант вы или я? — ледяным тоном сказал Юловар. — Если вы не можете найти деньги, которые должны быть в казне, я могу подумать и о другом — более находчивом главном казначее. — Ваше Величество, — толстый суперинтендант выпрямился, — вы можете отстранить меня от управления вашими финансами, но никто не сумеет найти того, чего нет. В казне сейчас восемьдесят три тысячи золотом, из которых пятьдесят шесть тысяч распределены по различным обязательным платежам. Двадцать семь тысяч — это всё, что я могу предоставить вам хоть сейчас. Но в этом случае запаса не будет, и через два три месяца мы провалимся в долговую яму. Вот перечень налогов и пошлин, а список расходов, как я уже говорил, прибудет чуть позднее. Король бросил тяжёлый взгляд на казначея и поиграл желваками. — В эти пятьдесят шесть тысяч входят затраты на армию? — Конечно, Ваше Величество. Две трети расходов идут на военных. — Сколько вы можете выделить без ущерба для казны. — Двадцать тысяч, Ваше Величество. И, если сократить траты, в следующие месяцы по тридцать пять — сорок тысяч. Также можно ввести временный военный налог — это даст ещё около восьми тысяч. — Займитесь этим, Истальф. Немедленно. Суперинтендант поклонился, едва не рассыпал свои бумаги и поспешно удалился. Юловар сел за стол и уставился невидящим взглядом в карту Ситгара. Наконец, приняв какое-то решение, король позвонил в колокольчик. — Луккас, — сказал он камердинеру, — вызови ко мне главу гильдии ростовщиков и старшину купеческой гильдии. Купцу назначь время на три часа пополудни, а ростовщику — на пять. И присмотри, чтобы эти двое не пересеклись во дворце друг с другом. Камердинер ушёл выполнять королевский приказ, а Юловар принялся выводить стилусом цифры на своём списке, подсчитывая возможную прибыль и убытки от того, что он задумал. Как ни жаль, но придётся пожертвовать двумя городами и изрядным куском территории, чтобы спасти государство. Закончив подсчёты, король откинулся на спинку стула — если всё получится, то хватит не только на оплату гномских огневиков, но и на вооружение ополчения. А ополчение придётся поднимать — в этом Юловар был уверен.* * *
Дилль, задумавшись, едва не полетел вниз головой с крутых ступенек. А всему виной Тео, чтоб его! Вампир под руководством своего нового наставника, оказывается, освоил полёт. Нет, Тео, конечно, и раньше показывал Диллю, что умеет подниматься в воздух, но то было всего лишь парение на месте. Причём, с обязательным завершающим падением. А сегодня Тео просто убил Дилля своим выступлением. Друзья прошли в гимнастический зал, где Тео, встав на какую-то невзрачную доску, произнёс заклинание, взмахнул руками и полетел. Дилль с изумлением глядел, как его друг описывает круги, вырисовывает в воздухе восьмёрки, взлетает под самый потолок и пикирует вниз, едва не касаясь каменного пола. И ни разу при этом не упав, что показательно. — Но как? — с круглыми от удивления глазами только и смог спросить Дилль. — Просто нужно иметь специальный магический артефакт, — небрежно сказал Тео, соскакивая на пол. — Вот этот. Дилль поднял деревяшку — две необструганные доски были криво сколочены друг с другом, и внешним видом походили не на артефакт, а на поделку пьяного ученика плотника. — Врёшь. — Вру, — улыбаясь до ушей зубастой улыбкой, сказал Тео. — На самом деле, всё просто. Мастер Росс долго размышлял, как мне помочь, провёл надо мной кучу экспериментов и придумал. Он называл какие-то специальные термины, но я ничего не запомнил. А говоря попросту, моё лётное заклинание, оказывается, нарушается из-за воздействия моего же организма. И тогда мастер предложил мне работать с другим предметом, а именно вот с этой самой доской. Я перемещаю доску, а вместе с ней и себя. Как-то так. Главное — не шлёпнуться с доски во время полёта. Дилль с сомнением поглядел на деревяшку, затем на Тео. — Это вроде как вытаскивать самого себя за волосы из трясины. Ерунда какая-то. — Ерунда или нет, но это работает. Против этого возразить было нечего. Дилль оставил Тео осваивать фигуры пилотажа на доске, а сам отправился на урок к мастеру Иггеру. И поглощённый мыслями об успехах друга, едва не пропахал носом борозду в камне. — Я тоже хочу летать, — буркнул он в никуда и вздохнул. Он вспомнил ужас и восторг, которые захлестнули его во время полёта на спине Тринн. И свои ощущения, когда он уже был на полпути к смерти после поединка в Тронном зале — тогда Дилль чувствовал себя настоящей птицей, мчавшейся в бескрайних просторах. Но, к сожалению, летать в собственном теле и по собственному желанию ему не суждено, как и Тео не может перемещать свой разум в астрал. Каждому своё. Стукнув по камню, Дилль вошёл в покои мастера Иггера. Старичок в болтающейся на нём хламиде повернул лысую голову в сторону вошедшего. — Ты чего пришёл? Я же сказал Адельядо, что это занятие мы пропустим. — Приступ? — догадался Дилль. — Похоже на то, — поморщился старик. — Хотя, может, он и не случится. Давай попробуем, а если что, ты знаешь, как защищаться. Дилль скривился. Защищаться от огня мастера Иггера — занятие грозящее гибелью. Или, в лучшем случае, очередным посещением врачевателей, к которым Дилль уже пробил не тропинку, но настоящую дорогу. — Может, лучше отложим? — Садись, — безапелляционным тоном сказал старый маг. — Сегодня я тебе покажу одну вещь, от которой ты можешь умереть в мгновение ока. — Вот спасибо! Я бы предпочёл не знать этой вещи. — Тогда тебе никогда не стать настоящим магом огня. Так и будешь всю жизнь подрабатывать зажиганием магических светильников и созданием фейерверков. — Мне кажется, это хорошая альтернатива спокойной и уютной могиле, — не сдавался Дилль. — Кроме того, огненные шары у меня получаются и без вашей таинственной вещи. — Слушай, умник, — рассердился Иггер. — Я — твой учитель, и лучше знаю, что тебе нужно, а что нет. Поэтому заткнись и внимай. А для начала принеси из маленькой комнаты черный пергамент. Дилль, вздохнув, исполнил приказ. Старик развернул чёрный негорючий пергамент (другой в его покоях не продержался бы и недели) и ткнул пальцем в текст. — Читай вот это заклинание. Первое. Остальные пока не трогай. Самое верхнее заклинание на пергаменте было коротким и непонятным. — Младший отпрыск Вашагас[1], сияющий в свете, братьев по сонму зови, явись в огненной плоти предо мной взывающим, — послушно прочёл Дилль и тут же задал вопрос: — Кто такой Вагашас? — Ты читать разучился? — недовольно спросил старик. — «Пред мной», а не «предо мной». В таких заклинаниях не должно быть ничего лишнего или неправильного — это чревато смертью мага. И не Вагашас, а Вашагас. Это прародитель огненных духов. Повтори. Дилль повторил. Иггер удовлетворённо кивнул. — Хорошо. Интонаций никаких тут не требуется — можешь хоть бубнить, хоть петь это заклинание. А вот жесты, смотри и запоминай. Старик соединил ладони около живота, затем выпрямил руки и развёл ладони в стороны, оставив пальцы соединёнными. Получилось, будто он держит в вытянутых руках невидимый шар. Дилль повторил и пожал плечами — пока ни само заклинание, ни жесты не были ни трудными, ни опасными. — И, наконец, самое главное: соединяя руки, ты должен призвать огонь, но не воплощать его. Воплотишь только когда руки вытянешь. Затраты энергии должны быть не менее пятидесяти эргов, ещё столько же отведи на защиту от жара. Запомни, сначала защита, затем внутри неё — огонь — не перепутай. И не думай ни о чём, кроме контроля над защитой и созданным шаром — в лучшем случае останешься без пальцев, а в худшем… Мастер не закончил, но и без того всё было понятно. Дилль прочитал мантру спокойствия, убедился, что разум чист, а пальцы не дрожат, и начал нараспев произносить текст заклятья, после чего воспроизвёл требуемые жесты. Дилль создал крохотную защитную сферу меж своих ладоней, а внутри неё воплотил огонь. Он с интересом смотрел на зажёгшийся шарик. Пока никакой опасности тот не представлял, и Дилль искренне не понимал, с чего старик решил пугать ученика. Да такие шарики Дилль может зажигать по пятьдесят раз на дню. Огонь меж его ладоней замерцал, и Дилль на всякий случай проверил защитный экран. Огненный шар немного увеличился в размерах, затем от него отделилась крохотная искра, ткнулась в защитное поле и закружилась вокруг шарика. Появилась вторая искра, третья. Дилль насчитал двенадцать штук, после чего пульсация шара прекратилась. Он заворожённо глядел на водящие хоровод искры — они, как живые, сталкивались, соединялись, разбредались в стороны, ныряли в огонь и выныривали обратно. — Мастер, что это? — шёпотом спросил Дилль. — Младшие полупримусы огня, что же ещё? — ворчливо ответил старик. — Поздравляю, у тебя с первой попытки получилось призвать всю стаю. Наверное, это твоя драконья магия постаралась, потому что обычно подобный подвиг удаётся только раза с двухсотого. — Да, ладно, — не поверил Дилль. — Здесь же нет ничего трудного. — Не радуйся раньше времени. Поскольку ты у нас весь из себя одарённый, то задачу сам себе ты усложнил, — ухмыльнулся старик. — Теперь слушай меня внимательно: ты должен приручить призванных элементалей. — И как это сделать? — лицо Дилля вытянулось. — Призови огонь, оставь его в ладонях, убери контрольный стержень из шара и сними защиту. Полупримусы, лишившись огненной поддержки, будут искать её у тебя. Ты должен воспринять их, дать им почувствовать, что ты, огонь и они — единое целое. Был бы ты обычным учеником, то пробовал бы сейчас воспринять одного полупримуса. Но поскольку ты призвал стаю, будешь работать со всеми двенадцатью. Если что-то не получится — сгоришь, как сухой листок. Так что подумай и реши, готов ли ты. Если чувствуешь сомнение — просто уничтожь шар, не снимая защиты, и полупримусы, оставшись без поддержки родной стихии, исчезнут. Дилль сглотнул сухой комок в горле. За время учёбы в Академии он не раз подвергался всяким пакостным заклинаниям, в том числе и боевым, но вот самоубийством заниматься до сих пор не приходилось. Шутка ли, впустить в себя элементаль огня! Да не одну, а двенадцать штук сразу. Он смотрел на мельтешение искр и никак не мог решиться. Убрать контрольный стержень и защиту означало ступить на мрачный путь в никуда — Дилль совсем не был уверен, что сумеет совладать с огненными элементалями. Но и изгонять полупримусов он тоже почему-то не желал. Странное чувство. Это как стоять на краю обрыва: далеко внизу под ногами земля, сердце заходится от страха перед пустотой, но что-то неодолимо влечёт сделать шаг вперёд. Он посмотрел на мастера — тот, прикрыв глаза, сидел с невозмутимым видом. Ясно, помощи от старика не дождаться. Дилль вновь всмотрелся в мечущиеся внутри защитной сферы искры. Интересно, они, оказывается, отличаются друг от друга. В одной больше красноты, другая зеленоватая, третья слегка пульсирует, словно подмигивает. Может, эти полупримусы, и впрямь, живые? А ещё они напомнили Диллю то междумирье, где он оказался, получив от Тринн смертельную дозу магической квинтэссенции. Тогда искры далёких миров тоже подмигивали, переливались различными цветами и даже оказывались окошками в иные миры. Наверное, эта аналогия придала ему решимости. Дилль шумно выдохнул, мысленно потянулся к контрольному стержню огненного шарика и удалил его. С лёгким «чпок» сгусток исчез, а полупримусы заметались, лишившись жизненной энергии. Он призвал огонь и переместил его к ладоням, не воплощая и не выпуская наружу. «Чума на мою голову, что я делаю?» — подумал Дилль и невероятным усилием воли снял защиту. Крохотные элементали на мгновение застыли, а потом одновременно метнулись к спасительному магическому пламени, заключённому в телесную оболочку человека. Дилль вздрогнул от дикой боли, когда двенадцать раскалённых докрасна иголок пронзили кожу. Пальцы сами собой скрючились и на глазах начали чернеть от проникшего в них жара. Живой огонь потёк по жилам, причиняя неимоверные страдания. Дилль с ужасом смотрел, как по мере движения элементалей от пальцев к локтю на его руках вздуваются вены и лопается кожа, а закипевшая кровь густым фонтаном бьёт из выжженных дыр на ладонях, заливая оранжевую мантию адепта. Пока эти отродья не успели подняться выше локтя, нужно остановить их. Подобное уничтожается подобным, говорил ему мастер Иггер. Не страшно, что руки его изуродованы этими мелкими паршивцами, главное — не дать им причинить вред более серьёзный. А с руками врачеватели помогут, они и не такое вылечивали. И Дилль призвал огонь, но уже замешанный на драконьей ярости и приправленный злостью на жадных полупримусов и старого мастера, из-за которого он вынужден терпеть такие муки. Ярость затуманила мозги, в глазах покраснело, кровь с шумом начала биться в висках. Драконий огонь хлынул в искалеченные руки, чтобы смыть прочь искры полупримусов. О, нет! Эти негодяи не только не ушли — напротив, они начали настоящую пляску, едва их коснулось пламя драконьей ярости. Но, странное дело, теперь Дилль уже не испытывал страданий от движений крохотных огненных искр — напротив, их танец стал даже приятен. Эдакая лёгкая щекотка, словно по руке ползёт пара-тройка муравьёв. И больше он не чувствовал жгучей испепеляющей боли, что ещё секунду назад туманила ему мозги. Как не чувствовал и безудержной ярости, призванной им против элементалей. Дилль словно вынырнул из глубокого омута на поверхность. Только что он сидел с исковерканными невероятным жаром руками, и вдруг оказалось, что руки его ничуть не пострадали. Никаких выжженных ран на ладонях, пальцы целы, а кровь не заливает одежду. Дилль проморгался — нет, он, действительно цел и невредим. Но что это с ним было? — Интересно, — задумчиво сказал мастер Иггер. — Никогда такого прежде не видел. — Какого? — Чтобы взывающий с первого раза воспринял стаю полупримусов. — То есть, у меня получилось? — удивился Дилль. — А разве ты не чувствуешь их? — удивился в свою очередь старик. — Вот же они, веселятся. Дилль поднёс к глазам горячую ладонь — под кожей мелькали светлые пятнышки полупримусов, которые продолжали водить хоровод. И то, что они теперь находятся в теле человека, их, по-видимому, ничуть не смущало. Одна из искр двинулась вверх по руке, и Дилль почувствовал, как вместе с элементалью поднимается тёплое пятно. — Ну-ка, брысь! — он попытался стряхнуть полупримуса. Тот, словно поняв, вернулся к собратьям. — И что дальше? — задумчиво глядя на ладонь, спросил Дилль. — Я так и буду ходить, будто живой фейерверк? — Как только ты отпустишь огонь, эти мелкие исчезнут. Полупримусы больше не причиняли боли, но Дилль решил, что пока с него хватит экспериментов. Он убрал огонь, и один за другим полупримусы начали пропадать. Вскоре руки Дилля выглядели как обычно. — Теперь ты можешь призывать их, когда тебе понадобится настоящая огненная сила, — сказал старик. — Мастер, — Дилль сжал и разжал пальцы, — я не понимаю, что произошло. Когда полупримусы вонзились в меня, мои пальцы почернели, кровь закипала, а кожа на руках лопалась от жара. Я уж думал, что опять придётся идти к врачевателям. Но оказалось, что ничего и не было. — Так происходит всякий раз. Это всего лишь иллюзия. Но если бы ты не смог объединиться с элементалями, эта иллюзия убила бы тебя. По-настоящему. — А если бы я знал, что мне всё это лишь кажется? — Ты всё равно бы погиб, — невозмутимо сообщил старик. — Когда ты отдаёшься во власть высшей магии, нет разницы — понимаешь ты что-либо или нет. Главное: можешь ли ты выполнить поставленное условие. Если нет — тебе конец. Дилль недоверчиво приподнял брови. — Вы хотите сказать, что эти крохотные искры часть высшей магии? Что-то непохоже. — Из-за твоих невероятных успехов я забываю, какой ты ещё болван, — покачал головой мастер Иггер. — Элементали — это концентрированная первородная магия какой-либо стихии. Они делятся на пять степеней: младшие полупримусы, старшие полупримусы, младшие примусы, старшие примусы и секундусы. Говорят, есть более старшие степени элементалей, но их никто и никогда не призывал — сил человеческих на то не хватает. Секундус — это предел мастера-мага. — Бр-р-р, — Дилль потряс головой. — Сплошные «усы». — Запоминай — пригодится, — хмыкнул Иггер. —Советую почаще призывать младших полупримусов — это укрепит твой организм и облегчит призыв их старших собратьев. А, заодно, теперь ты можешь с их помощью согреваться в холодную погоду и лечиться от простуды. Так что, как видишь, от сегодняшнего урока сплошная польза. Во всяком случае, водники больше не будут перекрашивать твои волосы в зелёный цвет. Дилль сердито засопел, вспомнив выходку Мейса, когда тот заставил его выпить какую-то гадость под предлогом лечения от простуды. А вот насчёт согревания в холод — это просто замечательно. Дилль, в комплекции которого жировая прослойка начисто отсутствовала, мёрз не только зимой, но и весной и осенью. А иногда даже летом. Но теперь-то с этим покончено. — Вот спасибо, мастер… — начал он и не договорил. Старичок окутался желтоватой дымкой, а воздух вокруг него задрожал. Кожа мастера Иггера словно засветилась изнутри, и до Дилля докатилась волна жаркого воздуха. — Чтоб тебя! Дилль вскочил на ноги, формируя огненный шар. Еле успел — старый мастер издал душераздирающий крик, и вокруг него заклубился ядовито-жёлтый огонь. Дилль швырнул свой шар в старика, отступил в сторону дверей, затем метнул ещё шар. Оба шара не причинили вреда старику, но заставили на пару секунд опасть пламя. Дилль протиснулся в появившуюся щель в каменной стене и вывалился в коридор, получив-таки напоследок жаркий привет от мастера. Проинспектировав себя, он обнаружил, что весьма важная часть тела сильно обожжена, поэтому сегодня ему придётся спать на животе. А сидеть не придётся совсем. И Дилль негнущейся походкой отправился знакомой дорогой на лечение к земельщикам, по пути раздумывая, какой степени элементаль призвал сейчас старик Иггер. [1] Вашагас — прародитель огня.Глава 7
* * *
— Поздравляю вас, молодой человек. В смысле, молодой вампир. В общем, поздравляю, адепт. Найдя, наконец, правильную формулировку, гроссмейстер Адельядо вынул из рукава мантии посох. Как он поместил в рукав такую длинную деревяшку, Дилль искренне не понимал. Тео, судя по всему, тоже, но вампира это и не интересовало — его кошачьи глаза не отрывались от гладкого белого дерева. — Лови, — гроссмейстер бросил посох, Тео поймал его и осторожно погладил. — А теперь начали, — мастер Оквальд повторил фокус гроссмейстера и тоже достал ниоткуда посох. — Я тебе обещал кровавую баню — сейчас ты её получишь. На сей раз инициация посоха мага проходила в гимнастическом зале. Дилль, который присутствовал всего лишь в роли зрителя, поспешил отодвинуться к стене — поближе к гроссмейстеру и подальше от разворачивающейся бойни. А как ещё назвать то, что мастер Оквальд проделывал над Тео? Будь вампир вооружён мечом, ну, тогда у него и был бы шанс устоять против наставника. Но поскольку Тео владел шестом намного хуже, чем мечом, поединок быстро превратился в форменное избиение. В отличие от прошлого раза, сегодня мастер Оквальд был зол, свиреп и неотразим. Спустя пять минут с начала поединка Тео уже был избит с ног до головы, кровь у него бежала из рассечённой скулы, и при каждом резком движении вампир невольно кривился — явно из-за сломанных рёбер. Тео, видимо, решил отдышаться и сделал воздушный щит, но тут же вскрикнул, а его защита пропала. — Не вздумай больше создавать свой щит — иначе я тебе в астрале мозги вытряхну, — прорычал мастер Оквальд. — Буду бить тебя до тех пор, пока ты не применишь магию через посох. И в подтверждение своих слов, наставник обрушил на Тео град ударов. Тео, конечно, тоже в долгу не оставался, но его жалкие несколько ответных тычков были, как капля против ведра воды. После особо изощрённой атаки Тео рухнул на пол с подломившейся ногой и, защищаясь, поднял над головой белую деревяшку. Что-то ярко сверкнуло, между посохами проскочила здоровенная искра, а в воздухе резко запахло грозой. — Фух, вымотался, — мастер Оквальд совсем не выглядел уставшим. — Встать сможешь? Тео взял протянутую руку и со стоном поднялся. — У меня ни одной целой кости не осталось, — сообщил он. — Зато теперь у тебя есть собственный посох, — сказал гроссмейстер. — Ну-ка, давай его сюда. Занятия с ним начнёшь завтра, а пока дуй к врачевателям. А ты, Оквальд, займись этим молодым вам… тьфу, адептом. И не забывай об особенностях. Гроссмейстер поколдовал над посохом Тео, затем спрятал его в рукав. В рукав! Дилль с выпученными от удивления глазами смотрел, как длинный шест исчезает под одеждой гроссмейстера. Адельядо ушёл, Тео уковылял к врачевателям, и Дилль с мастером Оквальдом остались одни. — Наставник, можно вопрос? — Ты, наверное, хочешь спросить, куда гроссмейстер спрятал посох? — спросил Оквальд, заметивший неприкрытое удивление Дилля. — Ну, куда — понятно. В мантию. Я хотел спросить, когда я получу такую же мантию. Только не говорите, что для этого нужно достичь степени мастера. — Эк ты загнул, — усмехнулся Оквальд. — Нет, для хранения и переноски посохов используется специальный мешок с заклинанием сохранения пространства. Их ещё безразмерными называют. Поскольку мастеров, могущих создавать такие артефакты, больше нет, то эти мешки — большая редкость. И каждому желающему, как ты понимаешь, не выдаются. — Понятно, — погрустнел Дилль. — Значит, мне придётся ходить со своим посохом, как древнему старцу. — Придётся, — согласился Оквальд. — А ещё вопрос можно? — и, не дожидаясь разрешения, спросил: — Зачем было устраивать избиение? Неужели нельзя просто подождать, когда адепт сам почувствует посох? — Нельзя. Слишком долго. В момент опасности все чувства обостряются, и инициация происходит гораздо быстрее. В обычном режиме это может растянуться на несколько лет. — А ещё вопрос… — Слушай, ты сюда болтать пришёл или учиться? — рассердился наставник. — Так я и хочу научиться, — возразил Дилль. — Я не понимаю, как вы или мастер Иггер так быстро атакуете из астрала. — О, наконец-то вопрос по делу, — тут же смягчился Оквальд. — Только я не понимаю, что значит «так быстро». — Ну, как же? В наше прошлое изби… в наш прошлый поединок, вы орудовали посохом, а потом мгновенно нанесли мне астральный удар. И сразу же безо всякого перерыва атаковали Тео. Но ведь на подготовку любой атаки требуется время — заклинание произнести или просто цель выбрать. — А-а, вон ты про что, — усмехнулся Оквальд. — Знай, что в астрале нет такого понятия, как время. То есть, твой разум исчезает из телесного мира, но, сколько бы он ни пробыл в астрале, вернётся обратно в то же мгновение. Это даёт огромное преимущество в бою — ты уже мог это заметить сегодня на примере Тео. — То есть, я могу любого… — Дилль мечтательно сощурился, представив, как он подкрадётся из астрала к Мейсу и… — Я бы не советовал. Во-первых, ты можешь нарваться на того, кто тебе ответит — таких магов осталось немного, но они есть. А во-вторых, чрезмерно частое посещение астрала грозит окончанием существования. Это ведь, по сути, отрыв разума от тела. Своего рода, маленькая и временная, но смерть. С такой точкой зрения Дилль ещё не сталкивался. Оквальд развил свою мысль: — Известны случаи, когда разум не сумел вернуться в тело. Можешь сходить в библиотеку, почитать про это. Что потом происходит с разумом — неизвестно, зато известно, что тело становится живым трупом. Овощем. И никто не знает, после какого посещения астрала тело откажется принимать разум — у каждого из пострадавших это число было разным. — Ну его, этот ваш астрал, — Дилля передёрнуло при мысли о том, что может с ним случиться. — Не тушуйся, — слегка улыбнулся Оквальд. — Чтобы тело прекратило контакты с разумом, нужно очень постараться. Те маги, которые впали в это состояние, входили в астрал много тысяч раз. Так что запас у тебя есть. Просто имей в виду, что ради баловства не стоит приближать собственную гибель. — Учту, — буркнул Дилль. — Тогда не буду даже спрашивать, могу ли я прикрыть разум Тео. — И как ты собирался это сделать? — удивился мастер Оквальд. — Об этом я у вас и хотел спросить. Но теперь не буду. — Нет уж, давай поговорим, — заинтересовался наставник. — Гроссмейстер рассказал мне, что ты избавляешься от оков разума при помощи драконьей магии. Мне-то это недоступно, как и тебе пока недоступны мои методы. Отличие между нами в том, что я никогда не смогу сделать того, что творишь ты, а вот ты после надлежащего обучения сможешь повторить мою защиту. — И что? — недоумённо спросил Дилль. — А то, что моя защита — стандартная. И она не позволяет отразить атаку, не направленную лично на меня. А вот с тобой случай другой. — Случай, может, и другой, но я всё равно ничего не умею. — Тогда отложим посохи в стороны и займёмся астральными атаками, — с воодушевлением предложил мастер Оквальд. — Не хочу приближать собственную гибель, — проворчал Дилль. — Тогда я приближу твою гибель вот прямо сейчас, — пригрозил наставник. — Я тебя жду в астрале. И замер. Дилль ругнулся, но послушно применил заклятье мастера Иггера. Его тряхнуло, и Дилль перенёсся в астрал. Рядом блистал разум Оквальда. Надо же, какой он, оказывается, ярко-синий с оранжевым отливом. — Это смешанная аура огненной, воздушной и водной стихий, — пояснил мастер Оквальд. Интересно, а как тогда выглядит сам Дилль? — Твоя аура красноватая с зелёными сполохами. Дилль вспомнил, что в астрале нет преград для мыслей, и решил не думать ничего плохого про наставника по физической подготовке, который, если обидится, может и шестом огреть. — И огрею, — насмешливо сказал Оквальд. — Ты совсем беспомощен, как я погляжу. Любая твоя мысль слышна. — А разве можно по-другому? — удивился Дилль. — Можно. Я сообщу гроссмейстеру, пусть он поговорит с мастером Иггером. Старик научит тебя ментальной защите. — А вы разве не можете? — Могу. Но этим должен заниматься твой наставник. Это, своего рода, традиция. Ладно, оставим это. Итак, я нападаю. Дилль почувствовал давление на свой разум. Мягкая подушка окружила его со всех сторон и начала сдавливать. С каждым мгновением разум Дилля уменьшался и, если ничего не предпринять, то он станет размером с горошину, а потом и вовсе исчезнет. Дилль обратился к драконьей ярости, как к не раз испытанному средству. Поскольку тела сейчас у него не было, то ни бешеного биения крови, ни красноты в глазах он не почувствовал, зато ощутил, как его захлёстывает небывалая мощь. Он без труда разорвал незримые оковы, и давление пропало. — Ну и дела! — удивлённо воскликнул мастер Оквальд. — Вот, значит, как работает драконья магия. — И как она работает? — Непонятно, но эффективно. Твой разум вдруг стал, если так можно выразиться, скользким. Мне просто не за что стало цепляться. Интересно, интересно. А давай попробуем поменяться ролями. Атакуй меня, но только не со всей присущей тебе дури — я вовсе не желаю погибнуть раньше времени. — Знать бы ещё как. Я никогда не атаковал мастера Иггера — только защищался. Поэтому заклятье нападения не знаю. — В астральной атаке нет никаких заклятий. Чем тренированнее разум мага, тем сильнее его атака. Ты силой своего разума должен давить на разум противника, — мастер Оквальд ненадолго задумался. — Знаешь жука-хватальщика, который сжимает своими мощными жвалами добычу? Вот и ты должен подобно этому жуку вытянуть в мою сторону жвалы своего разума и попытаться сдавить. Если тебе не нравится эта аналогия — придумай другую, но принцип именно такой. Разумеется, Дилль видел жуков-хватальщиков. У мальчишек было любимым занятием устраивать поединки между пойманными жуками, которые, сцепившись жвалами, азартно дрались друг с другом. Он представил себя в роли такого жука и потянулся к огоньку мастера Оквальда. Но едва он коснулся разума наставника, как был отброшен. Дилль собрался и повторил попытку — результат был прежним. — Давай, давай, торопыга, — усмехнулся Оквальд. — Я кажется что-то чувствую. Лёгкую щекотку, если быть точным. Дилль почувствовал азарт, и добраться до разума мастера стало самой важной в жизни задачей. Он пробовал сжимать «челюсти», подкрадываться незаметно, атаковать неожиданно, давить постепенно, делать уколы. Ни одна из попыток не удалась — наставник по-прежнему только усмехался. За азартом пришла злость, увеличившая силу Дилля. Теперь уже мастер Оквальд перестал смеяться и начал комментировать и поправлять: — Ты слишком прямолинеен — я вижу все твои намерения. Хорошо. А теперь увеличь охват. Плохо, я сбрасываю твои тиски. Ну, куда ты бьёшь? Я здесь, а не в стороне. Такое впечатление, что ты пьян, адепт. Эй, ты ку… Мастер Оквальд исчез вместе со своими комментариями. Придя в сознание, Дилль почувствовал страшную головную боль. Ему будто вонзили в макушку штук десять кинжалов, каждый из которых проворачивался вокруг своей оси. — Хлебни, станет полегче. Мастер Оквальд поднёс к губам Дилля горлышко бутылки. Ароматный нектар живительной струёй потёк в пересохшее горло адепта, и боль в затылке слегка улеглась. — Эта настойка — моё собственное изобретение, — похвастался Оквальд. — Вино двадцатилетней выдержки плюс кое-какие травки. После получения астрального нокаута отлично помогает. Я на себе много раз испытывал. Дилль с трудом сфокусировал взгляд на наставнике. Тот прочитал безмолвный вопрос, написанный на лице Дилля, и пояснил: — Астральный нокаут — это когда в астрале тебя так приложат, что потом пару часов не можешь в себя прийти. Я, конечно, тебя не бил — просто ты ещё не тренирован, вот силы и закончились. Ничего, полежишь, отдохнёшь. Пока Дилль лежал и отдыхал, мастер Оквальд ходил вокруг него с заложенными за спину руками и читал лекцию: — А ведь я вам, начинающим, на каждом занятии твержу, что физическая сила очень важна для мага. Опытный маг понимает, что нельзя пренебрегать тренировками. Чем больше времени ты проведёшь за физическими упражнениями, тем крепче будет твоя психика. Развивая мускулы, ты преодолеваешь себя, свою боль и немощь. Это закалка твоего характера, вот почему это так важно даже для такой редкой вещи, как астральная магия. В астрале ты можешь проявить только свою ментальную сущность… Дилль даже не заметил, как уснул под монотонное бубнение наставника. Очнулся от довольно невежливого тычка в бок. — Я ему персональную лекцию читаю, а он дрыхнет! — возмутился мастер Оквальд. — Хватит валяться на камнях, не то простынешь. Дилль поднялся, всё ещё чувствуя слабость. — Я больше не простыну, — буркнул он. — Почему это? — с любопытством спросил Оквальд, прихлёбывая из бутылки с волшебным настоем. — Мастер Иггер сказал, что огненные полупримусы помогут от любой простуды избавиться. — Как? — мастер поперхнулся целебным вином. — Ты что, уже можешь призывать полупримусов? — Младших, — кивнул Дилль. — Целую стаю сегодня призвал и воспринял. Правда, как с их помощью простуду лечить, ещё не знаю — на мастера Иггера опять накатило, пришлось бежать. — Да-а, — протянул наставник. — Знаешь что? Иди-ка ты поспи. Всё равно сегодня уже ничего путного у тебя не получится. Только посох поставь на стойку. Дилль поднял свой посох с пола, поставил его в специальную стойку в углублении стены и, пошатываясь, отправился в спальню. А мастер Оквальд остался в гимнастическом зале с лицом, на котором застыло удивлённое выражение. Он впервые слышал, чтобы адепт-первогодок сумел призвать и воспринять полупримусов, ведь работу с элементалями начинают изучать с магистерской ступени. И далеко не у каждого магистра получается воспринять частичку первородной стихийной магии. А Дилль сумел поладить с целой стаей.* * *
— Заходи. Пить будешь? Гроссмейстер Адельядо вошёл в архиепископские покои и изумлённо уставился на хозяина. Одборг, бывший архиепископ Ситгара, лишённый сана на Конклаве, сидел за массивным столом в окружении бутылок вина. Обычно ухоженный и аккуратно одетый, сейчас Одборг выглядел, как заправский пьяница, несколько дней не вылезавший из кабака. Впрочем, так оно и есть, только для достижения таких плачевных результатов Одборгу не понадобилось куда-то плестись — он устроил кабак из собственных покоев — пустые бутылки, лужи вина на столе и полу, половина поросёнка в застывшем жире, погрызенная редиска… Для полного сходства не хватает только шлюх, с неудовольствием подумал гроссмейстер. — Ты с ума сошёл, нажираться с утра пораньше? — вместо приветствия спросил он. — Пить никогда не рано и никогда не поздно, — глубокомысленно заявил Одборг. — Слушай, а как же насчёт всяких церковных запретов? Тебе же в первую голову нельзя их нарушать. — Мне уже, и-ик, всё можно, — икнул бывший архиепископ. Адельядо покачал головой — в таком состоянии Одборг внятно говорить-то не может, не то что обсуждать важные дела. Придётся идти на крайние меры. Гроссмейстер вышел в коридор и велел архиепископскому секретарю принести ведро холодной воды. Секретарь подозрительно посмотрел на мага, который осмелился заявиться в святая святых ситгарской церкви, но поскольку архиепископ не приказал выдворить незваного гостя, отправился выполнять поручение. Получив требуемое, гроссмейстер подошёл к столу и бесцеремонно вылил ведро на голову архиепископа. Тот, булькая и ругаясь, подскочил, но Адельядо пихнул его обратно на стул и положил одну ладонь на лоб архиепископа, другую — на затылок. Вылитая вода под воздействием магии гроссмейстера начала окутывать архиепископа, постепенно окрашиваясь в розоватый цвет. Наконец Адельядо резко всплеснул руками, вода брызнула во все стороны, а Одборг шумно вздохнул. — Иди, переоденься, — буркнул Адельядо. — На сушку твоей хламиды я не собираюсь тратить силы. Одборг помассировал затылок, наморщился и сказал: — Ну, и какого демона ты меня отрезвил? Я так долго напивался… — А, может, мне завидно? — усмехнулся маг. — Вдруг я тоже хочу надраться до такой степени, чтобы не помнить ни о чём? — Ну и надирался бы, кто не давал? — архиепископ поплёлся к шкафу, выбрал утеплённую рясу с капюшоном и быстро переоделся в сухое. — Не время предаваться праздности, и тебе об этом должно знать лучше других, — наставительно сказал Адельядо и хлебнул прямо из бутылки. — Неплохое вино. — Из подвалов монастыря Гориэни, — буркнул Одборг. — Так ты, старый жук, прихватил оттуда не только книгу пророчеств? — усмехнулся Адельядо. — А мне ничего не сказал. Ладно, я тебе это припомню. — Не успеешь, потому что Ситгару скоро настанет конец, — Одборг поплотнее закутался в тёплую рясу. — Тихо ты! — шикнул гроссмейстер. Он принялся вырисовывать руками незримые фигуры в воздухе, и вскоре удовлетворённо крякнул. — Теперь можешь разглашать государственные тайны — я поставил полог. — Да ладно, — безнадёжно махнул рукой церковник. — Теперь уже нет никакой разницы, узнает кто-нибудь о пророчестве или нет. — Э-э, что-то ты совсем раскис, — озабоченно сказал Адельядо. — Оди, это на тебя так лишение сана повлияло? Наплюй! Мы ещё всему Конклаву головы пооткручиваем, а тебя сделаем предстателем. — Ты не понимаешь… — Не понимаю, — согласился маг. — Ты же читал текст Генетта. — Тысячу и один раз, — подтвердил Адельядо. — Помнишь, там есть строка «Единый будет бессилен остановить войну»? Ты хоть понимаешь, что это значит? — Это означает, что твой Единый не станет влезать в людские дела. Он, честно говоря, и так нас не особо жалует своим вмешательством. — Именно, — мрачно проворил священник. — Поставь себя на моё место и представь, что ты, всю жизнь занимавшийся магией, вдруг лишаешься её поддержки. И не только ты, а все остальные. Адельядо сочувственно кивнул. — Я тебя прекрасно понимаю. Именно в таком положении и находятся все маги с тех самых пор, как твой Единый подобрал под себя магическую энергию мира. Так что теперь, возможно, ты хоть немного понимаешь нас. Одборг бросил косой взгляд на гроссмейстера, зябко поёжился и невежливо спросил: — Ты чего притащился? Лекции мне читать? — Вот ещё! Лекции я могу читать и своим подопечным. Хочу взглянуть на книгу Генетта, в которую ты вцепился, словно краб, и не выпускаешь из своих клешней. — Ты же переписал пророчество. Слово в слово и даже, насколько я помню, расстояние между буквами повторил. Гроссмейстер красноречиво посмотрел на Одборга, тот пожал плечами и, открыв настенный шкаф, достал ветхую книгу с пожелтевшими от времени и влаги листами. Аккуратно раскрыв её, священник нашёл нужное пророчество. — Смотри, если хочешь. Но что ты собираешься тут найти? — Сам не знаю, — хмуро ответил гроссмейстер. — Но у меня такое чувство, будто мы с тобой что-то упустили. Он пробежался глазами по словам рокового пророчества и отдельно остановился на приписке, сделанной, судя по другому цвету чернил, позднее. — Да, — наконец кивнул. — Именно это и сидело у меня зазубриной в памяти. Гляди, в конце чернила более светлые. — Ну и что? Значит, у Генетта заканчивались чернила, и он долил новых, чтобы дописать пророчество. — Или его посетило другое видение, уже после того, как он написал первое. — Я не понимаю, к чему ты клонишь, — нахмурился Одборг. — Я и сам ничего не понимаю, — признался Адельядо и прочитал вслух: — «Если кровавый дракон узнает об этом пророчестве, то сам послужит причиной гибели мира.» Узнает или нет, но, следуя логике, в любом случае он представляет собой опасность для… Гроссмейстер замолк, невидящим взглядом уставившись в старую бумагу. — Что случилось, Ади? — Да вот размышляю, — неторопливо сказал гроссмейстер, — что подразумевал Генетт под словом «мир». Я почему-то раньше не обращал на это внимания. Если он имел в виду мир, как противоположность войне, это неприятно, но терпимо. А если он подразумевал под миром всех нас: людей, гномов, нашу землю… — Чего? — Мир — то место, где мы все живём. А угроза целому миру была всего одна — портал, через который к нам прорывались демоны во время Величайшей битвы. Помнишь Орхама? Он рассказывал, что вампирский мир уничтожили демоны. Превратили в пепелище. Сожгли. И наш кровавый дракон тоже имеет отношение к огненной стихие. — Нет, не может быть, — побледнел Одборг. Гроссмейстер без сил опустился на стул. Бывший архиепископ дрожащими руками налил вина в бокал, отхлебнул и проговорил: — Ты хочешь сказать, что твой адепт может впустить в наш мир демонов? — Нет, я хочу сказать, что впустить демонов он может только уничтожив Единого, который уже триста лет охраняет нас. — Ересь, Единый неуничтожим! — привычно ощетинился церковник, но посмотрел на пророчество, сделанное общепризнанным святым, и сник. — Как маг, даже с драконьим даром, может уничтожить Единого? Это невозможно ни с божественной, ни с магической точки зрения. — А чтобы уничтожить сверхголема, кровавому дракону нужно попасть в Запретный предел, — не обратив внимания на слова Одборга, продолжал размышлять вслух гроссмейстер. — Получается, что согласно одной части пророчества для спасения Ситгара кровавый дракон обязан побывать в Запретном пределе. А из приписки мы с тобой вывели, что посетив Запретный предел, он может уничтожить наш мир. Что ты выбираешь: спасение Ситгара или гибель нашего мира? Адельядо криво усмехнулся, а бывший архиепископ посмотрел на него совершенно ошалелым взглядом. — Оди, — гроссмейстер устало покачал головой, — сколько у тебя осталось вина из Гориэни? Давай надерёмся до зелёных демонов в глазах.Глава 8
* * *
Баморрские холмы возникли давно — примерно лет семьсот назад. Баморр, прозванный Черепом за полное отсутствие волос на голове, был здесь наместником императора и решил воздвигнуть неприступный замок. Но местность была плоской, как блин, поэтому Баморр, бывший весьма деятельным человеком, приобщил к государственному делу магов. Путём каких интриг он сумел выписать из мироттийской Академии нескольких мастеров-магов земли осталось для истории неизвестным. Но уже через полгода посреди дремучих лесов возникли шесть холмов, а на центральном началось строительство замка. Сам Баморр-основатель не дождался окончания строительства — он погиб в одной из схваток с дикими лесными племенами, и стройку завершил его сын. Все последующие поколения герцогов Баморрских вносили свою лепту в дело укрепления замка, и на вид он становился всё нелепее и ужаснее. Но вот своих изначальных функций — защищать обитателей даже во время длительной осады, замок не потерял. Граф Брандо, доверенное лицо короля Мироттии, хмыкнул, глядя на башенки на стенах, раскрашенные в малиново-зелёные цвета. Безвкусица полнейшая — только человек, абсолютно лишённый чувства прекрасного мог так изуродовать внешний вид своего замка. Затрубили рога, по стенам забегали солдаты, а у подъёмного моста выстроился почётный караул. Карета посланца мироттийского короля въехала в замок, и навстречу Брандо вышел сам герцог Баморр. Один слуга распахнул дверь кареты, двое других тут же принялись бросать на грязный мощёный двор пучки соломы, дабы уважаемый гость не запачкал башмаков. — Здравствуйте, здравствуйте, ваше сиятельство! — широко улыбаясь, прорычал Баморр. — Как же я рад видеть вас в добром здравии. — Спасибо, Баморр, и тебе того же! Брандо обменялся с хозяином замка хлопками по плечам. Другому дипломат ни за что не позволил бы подобной вольности, но Баморр был его старым приятелем, совместно с которым он в юности опустошил не одну бочку пива. Причём, приятелем не из тех, кто надоедает просьбами о денежной помощи. Скорее, наоборот. — Проходи скорее, дружище! Столы накрыты, кувшины налиты, девки помыты — всё готово к употреблению. Брандо улыбнулся, услышав эту старую присказку. У большом зале, действительно, все вышеперечисленные приготовления к пиру были сделаны: столы ломились от яств, пыльные зелёные бутылки уставились в потолок запечатанными сургучом пробками, а несколько опрятных служаночек, в обязанности которых герцог вменил явно не только подачу блюд, ожидали приказаний господ. — Бран, давай надерёмся, как в старые добрые времена, — хохотнул хозяин замка и подал пример, наполнив свой немаленький кубок. Граф с воодушевлением поддержал начинание, опустошив поднесённую ему чашу — слово «кубок» никак нельзя было применить к этому полуведру. Час спустя, когда два благородных господина уже находились в соответствующем состоянии, две служанки принялись активно массировать спину и плечи дорогого гостя. Герцог Баморр, усадивший себе на колени пышную дамочку средних лет, искоса поглядывал на разомлевшего графа и усмехнулся в усы — похоже, время для переговоров настало. — Так, девки, брысь, — отогнал он служанок. — Бран, ты ведь приехал не просто так повидать старого друга. Давай, выкладывай начистоту, что тебе велел передать Его Величество Ниал. — Гы, — нетрезво ухмыльнулся граф. — А с чего ты решил, что король вздумал вести с тобой переговоры? — С того, что ему было бы интересно, если бы клан Кровавой выдры Ситгара объединился с кланом в Мироттии. Даже последнему углежогу понятно, как сильно это укрепило бы его позиции. Да и воевать со мной не нужно. А мои солдаты — лучшие из всех воинов Ситгара. — Лучшие, как же, — граф неприятно рассмеялся. — Помню, герцог Фрадбург говорил то же самое. Только где сейчас и сам герцог, и его клан? А ведь что ему стоило прислушаться к предложению моего государя? Нет же, королевской власти захотелось. Герцог Баморр насторожился. Оказывается, Ситгарский клан Сокола вёл тайные переговоры с Мироттией. И старый демон Фрадбург ни единым словом не обмолвился об этом, а ведь Баморр считал его своим самым надёжным союзником. Надо подлить вина этому надутому дураку Брандо, он ещё много интересного может рассказать. Герцог лично налил вина графу, тот выпил и захрустел жареной перепёлкой, жуя её вместе с косточками. Крепко захмелевший граф Брандо, сбиваясь и поминутно засыпая, выложил герцогу Баморру все последние сплетни мироттийского двора, а, заодно, рассказал о намерениях короля Ниала насчёт Баморрского герцогства в свете начинающейся кампании против Ситгара. Герцог так усердно подливал вино гостю, надеясь выпытать побольше интересных сведений, что вскоре тот попросту упал головой на стол и захрапел. — Унесите этого болвана в спальню, — приказал Баморр слугам. Когда гостя не очень почтительно схватили за руки и за ноги и утащили наверх, герцог начал придумывать, как с наибольшей выгодой использовать полученные сведения для торговли с мироттийским королём. Баморра совершенно не заботило, что он собирается предать короля Юловара и собственную страну — он в первую очередь должен заботиться о себе и своих вассалах. Участвовать же во всеобщей войне на стороне проигрывающих — это полное безумие. Возможно, герцог внёс бы коррективы в свои далеко идущие планы, если бы видел, что граф Брандо, оставшийся один в гостевой спальне, вовсе не так уж пьян, как казалось. Мироттийский посланник легко поднялся с кровати, черкнул несколько строк на крошечном листе тонкой бумаги и отправил послание вместе с чёрной птичкой, которую вынул из саквояжа. — Как ты был жалким провинциальным дураком, Баморр, так им и остался, — злобно усмехнулся граф. Он отхлебнул специального настоя из маленькой фляжки — эта волшебная жидкость позволяла пить вино вёдрами, при этом не хмелея, и снимала головную боль после обычных попоек. Отличная штука для дипломата, которого пытаются споить при любом удобном случае. Граф подождал, пока настой подействует и прекратится головная боль, после чего не раздеваясь рухнул в постель. Пусть хозяину доложат, что гость всю ночь проспал пьяным сном.* * *
Дилль завистливо вздохнул, глядя, как ловко Тео отвёл от себя атаку мастера Оквальда. Воздушный комок, отклонённый посохом вампира, резко изменил траекторию и разбился о стену. — Плохо! — недовольно поморщился Оквальд. — Такое впечатление, что ты всю жизнь подрабатывал кошением травы или улицы мёл. Посох — это не метла и не коса. Движения должны быть отточенными и аккуратными. А ты, Тео, так машешь посохом, словно хочешь оглушить атакующий тебя сгусток. Дилль опять вздохнул. Тео спокойно отражает девять из десяти магических атак, а мастеру Оквальду всё не нравиться. Сам же Дилль в лучшем случае мог отвести из дюжины одну. Почему-то без посоха защита у него выходит куда лучше и надёжнее. — А ты чего рот раскрыл? — это уже относилось к Диллю. — Продолжай работу с болваном. Болван — это чучело, которое мастер Оквальд при помощи гроссмейстера Адельядо сделал специально для Дилля и Тео. Оно умело стоять столбом и швыряться электрическими разрядами, причём, какой силы разряд будет следующим угадать невозможно. А поскольку Дилль пропускал одинадцать атак из дюжины, то испробовал на своей шкуре весь спектр возможностей болвана — от лёгкой щекотки до конвульсий в сведённых судорогой мышцах. Хорошо хоть антимагия иногда выручает, и не каждый электрический разряд добирается до жертвы. Он остановился, на шаг не доходя до исходной позиции, обозначенной белой чертой, и проверил свою готовность. Всё в порядке: руки не дрожат, посох наготове, энергия в наличии. Дилль сконцентрировался, создал крохотный защитный экран и постарался переместить его на кончик посоха. Сочтя, что теперь готов, он сделал шаг. Едва Дилль переступил белую черту, как болван выплюнул извилистую молнию. — Да чтоб тебя разорвало! — заорал Дилль, выронив посох из онемевших рук. — Почему-то я и не сомневался, — скептически поджал губы мастер Оквальд. — Я даже уверен, что ты провёл подготовку по всем правилам. — Угу, — мыкнул Дилль, поднимая посох. — Не помогают ваши правила. — Ему же помогают, — наставник кивнул на Тео. — Значит, либо ты делаешь что-то не так, либо… — Либо? — Либо тебе нужны другие правила, — пожал плечами Оквальд. — Но изобрести их я не смогу. Во-первых, я не исследователь, а во-вторых, не владею драконьей магией. Так что, если ты хочешь овладеть посохом, выкручивайся сам. — Вот здрасьте! — возмутился Дилль. — Все основы защиты я тебе рассказал, — развёл руками наставник. — Большего я сделать просто не могу. Попробуй больше атаковать — это у тебя получается не в пример лучше, чем защищаться. Возможно, упрочив связь с посохом, ты найдёшь способ активировать защиту. Так что, дуй к мастеру Китану и воюй в его зале на здоровье. А потом доложишь, получилось у тебя что-нибудь или нет. И мастер Оквальд продолжил занятия с Тео. Дилль буркнул себе под нос ругательство и ушёл в медитативный зал. Самого мастер Китана в зале не было — оно и понятно, все нормальные люди в ночное время спят, а не отгребают от электрических болванов разряды. Дилль прошёл в дальний конец зала, где у стены стояли каменные щиты с нарисованными на них кругами мишеней. Выбрав самую большую, Дилль призвал огонь, сосредоточил его в руках и начал перемещать невидимое пламя в посох. Когда ладоням стало горячо, он, просчитав траекторию удара, выпустил энергию. Магическая энергия потекла по посоху, и с его конца сорвался огненный шар. Неспешно двигаясь, он громко шипел и искрился, а, коснувшись мишени, взорвался облаком ослепительных искр и чёрного дыма. — Плохо, — прокомментировал своё творение Дилль. — Слишком медленно он двигается. Надо уменьшить размер. Уменьшение размера привело к небольшому ускорению движения шара, но всё равно он двигался так медленно, что бегущий человек легко мог бы обогнать его. Дилль вспомнил, что мастер Иггер говорил, будто призыв элементалей может увеличить скорость шара. Почему бы и не попытаться? Теперь жесты были не нужны, Дилль просто призвал элементалей, и вскоре к своему вящему удовлетворению почувствовал присутствие полупримусов. Крохотные искры откликнулись на огненный призыв, и теперь водили хороводы на кистях его рук. — Ну-с, попробуем, — и Дилль деловито отправил огненный шар в мишень. Энергия элементалей, смешавшись с его собственной, дала хороший эффект в плане разрушительности — каменный щит после удара треснул, а от звука взрыва Дилль едва не оглох. Однако, скорость движения шара если и увеличилась, то не очень заметно. Час спустя, когда все каменные плиты мишеней были растресканы, а то и вдребезги разбиты, Дилль понял, что ничего путного у него всё равно не получается. Атакующие заклинания выходили мощными, но медленными, и как их ускорить, он не понимал. И подсказать некому. Мастер Оквальд самоустранился, мастер Китан разводил руками и говорил, что он не боевой маг, мастер Иггер, когда был в разуме, учил каким-то убийственным штукам, которые никак не помогали ускорить огненные шары. А гроссмейстер Адельядо вообще только критиковал, периодически устраивая внезапные проверки, хотя наверняка мог бы научить Дилля чему-нибудь толковому. Обида на равнодушие и придирки наставников горькой волной затопила душу Дилля. С него спрашивают столько, сколько не требуют с иного магистра. И времени на отдых совсем нет — сплошные занятия по физподготовке, медитации, владению огненной стихией и счислению. Хорошо хоть остальные предметы гроссмейстер отменил, правда, грозился, что потом Дилль должен всё равно сдавать по ним экзамены. Рассердившись на подобную несправедливость, Дилль ощутил всплеск бешеной энергии. В этот момент проснулась драконья ярость, которая возникала всякий раз, стоило Диллю по-настоящему разозлиться. Да ещё и полупримусы прибавляли сил. Захлестнувшая его нерастраченная энергия грозила магическим откатом, после которого всегда жутко болит голова. Это Дилль испытывал уже не раз, а потому постарался поскорее выплеснуть избыток энергии, заодно избавившись и от отрицательных эмоций. Посох в его руках завибрировал, словно живой. Багрово-зелёный шар сорвался с конца посоха и практически мгновенно преодолел расстояние до стены с мишенями. Громыхнул взрыв такой силы, что магические светильники, висевшие под потолком, погасли. Осколки камней разлетелись во все стороны, а медитативный зал заволокло едким дымом. Дилля ударной волной сбило с ног и протащило почти до самого выхода. Оглушённый, кашляя и спотыкаясь на каждом шагу, он с трудом выбрался в коридор. По лбу и рукаву мантии струились тёплые струйки крови — один из осколков попал в плечо, другой царапнул голову. В ушах у него стоял непрекращающийся звон, глаза были засыпаны пылью, а в горле немилосердно жгло от едкого дыма. Он отдышался и, посмотрев на посох, просипел: — Кажется, теперь я знаю, как ускорить огненный шар. Осталось придумать, как после этого выжить.* * *
Мастер Мариэлла оглядела адептов строгим взглядом. Гроссмейстер настоял, чтобы с этими двумя она занималась отдельно и каждому составила собственную программу. Она не понимала, почему глава Академии принял такое решение. Ну, ладно адепт Теовульф — он хотя бы не безнадёжен, а вот обладатель драконьего дара… — Итак, приступим. Я просмотрела ваши расчёты. Адепт Теовульф. Вы о чём думали, когда считали энергию воздушного смерча? В условии ведь сказано, что смерч создаётся при участии электрического поля. А где вторая энергия? Разрушительная сила смерча должна быть намного сильнее при участии электричества. Тео хлопнул себя по лбу и принялся что-то поспешно исправлять. — Вот. Теперь всё правильно. — Если вы в реальной обстановке забудете посчитать общую энергию и попытаетесь сделать такой воздушный смерч, то у вас получится всего лишь заклинание лёгкого сквозняка, — едко сказала Мариэлла. — Неужели так трудно понять, что от правильного счисления зависит результат заклинания? Тео виновато вздохнул. — Вот новая задача, внимательно прочитайте и не торопитесь. И не забудьте, что взаимодействие электричества с водной стихией уменьшает его энергию. Тео погрузился в расчёты. — Адепт Диллитон, — мастер Мариэлла поджала и без того тонкие губы. — Вынуждена сообщить вам, что вы — неисправимый тупица. Вот так всегда. Наставник по счислению всегда была вежлива, даже когда обзывалась. Дилль промолчал, ожидая, когда мастер Мариэлла раскроет ему глаза на его тупость. Что самое обидное — в одиннадцати случаях из дюжины она бывает права. — Вашей задачей было подсчитать количество эргов на создание огненного шеста. Вы же сделали тощий огненный прутик. По-видимому, для вас сложить два и два — это сверхсложно. — Будет четыре, — буркнул Дилль. — Удивительно, что вы знаете это, — с вздохом покачала головой мастер Мариэлла. — Тогда почему у вас в результате вычислений получается число на порядок меньшее? Дилль уже знал, что десятка меньше сотни на порядок. А вот почему у него так выходит, не понимал. Вроде бы он всё правильно считает. — Наверное, я ошибаюсь, потому что нас с Тео завалили всякими другими заданиями, — предпринял он жалкую попытку оправдаться. — Времени на счисление совсем не остаётся. — Как можно ошибиться, глядя на цифры на бумаге? Это стройная система, в которой сразу видна любая ошибка — достаточно лишь внимательно посмотреть. — Но я решал задачу в уме, и лишь потом её переписывал. Мастер Мариэлла удивлённо вскинула бровь. — В уме? Звучит обнадёживающе, значит, вы не полный болван. Однако, ошибка есть ошибка. Ну-ка, сосчитайте, сколько эргов нужно для малого огненного шара диаметром в палец[1]. — Сто пятьдесят шесть, — не думая, ответил Дилль, поскольку он уже зазубрил таблицу энергий наизусть. — Хорошо. Тогда сколько нужно затратить эргов на создание защитного экрана от этого шара. Размер экрана равен диаметру шара. — Триста двенадцать в точке отражения и не меньше ста пятидесяти шести в остальных частях щита. То, что на защиту нужно затратить в два раза больше энергии, чем на атакующее заклинание, Дилль узнал давно. И не просто узнал, а почувствовал на себе любимом, когда удары старика Иггера пробивали недостаточно насыщенный экран Дилля. — Ничего не понимаю, — развела руками мастер Мариэлла. — Вроде бы вы правильно считаете, но тогда откуда взялась вот эта цифра? Дилль посмотрел на свои каракули, записанные буквально перед началом занятия по счислению. Там, куда указывал тонкий палец учителя, в итоговом столбце стояла цифра пятьсот шестнадцать. — Что вы делали, когда получили это? — Я вычислял энергию, необходимую для движения огненного шара, чтобы потом наложить её и распределить по поверхности шеста, — Дилль озадаченно почесал затылок. — Здесь учитывается сопротивление воздуха — в условии оно равно единице, так как воздух неподвижен. Ещё есть сопротивление огненной стихии давлению извне — оно равно тридцати восьми. Поэтому я… — Чему равно сопротивление огненной стихии? — прищурилась мастер Мариэлла. — Тридца… А что? Разве не так? — Адепт, возьмите справочник, — металлическим голосом приказала наставник. — Откройте его на странице шесть, и во второй строке таблицы вы найдёте номинальное сопротивление малых огненных заклинаний. Дилль послушно сделал всё, что ему велели и замер, уставившись в цифру 3,8. — Этого не может быть, — наконец проговорил он. — Я точно помню, что когда заучивал, здесь стояла цифра тридцать восемь. Я ещё удивился, почему огненная магия так сильно сопротивляется давлению, в отличие от остальных стихий. — Адепт Диллитон, что здесь написано? — Три целых, восемь десятых. — И так было всегда. Не думаю, что кто-нибудь решил подшутить над вами и стёр десятичную запятую, потому что изменение данных общедоступных справочников чревато жестоким наказанием. Даже самые отъявленные шутники не решались на подобное. Дилль сердито засопел — он ещё не выжил из ума, и точно помнил цифру тридцать восемь. Но мастер Мариэлла была уверена, что бестолковый адепт просто недосмотрел. Пересчитав задачу уже с новыми данными, Дилль получил правильный ответ. — Вот, — кивнула наставник. — Теперь у вас получился огненный посох, а не жалкий прутик. И огненный шар будет двигаться с нормальной для боевого заклинания скоростью — около десяти шагов в секунду. А то, что вы мне до этого нарешали, ползло бы со скоростью сонной черепахи. После этих слов Дилля словно молнией ударило, и всё встало на свои места. Он ведь изучал таблицу сопротивлений по справочнику, который гроссмейстер Адельядо принёс старику Иггеру. И десятикратно увеличенное сопротивление привело к тому, что шары, энергию для движения которых он просчитывал по формуле, летели в десять раз медленнее. Какой всё-таки гроссмейстер хитрый — он убрал ограничивающий блок с амулета Дилля, но всё равно подстраховал мастера Иггера, подсунув адепту неверные данные. Да и сам старик хорош — мог бы и раскрыть глаза ученику на ошибку. Наверняка он в сговоре с Адельядо. Хотя, подумал Дилль, может, гроссмейстер и мастер Иггер не так уж и неправы. Всё-таки увернуться от медленно летящего шара куда легче. Да, обвели его вокруг пальца. Теперь придётся всё переучивать, потому что Дилль на полном автомате вычислял энергию для движения своих мелких шаров. — Мастер Мариэлла, спасибо вам огромное! — Дилль поднялся и отвесил низкий поклон. — Не могу выразить словами, насколько сильно вы мне помогли. Благодаря вам я понял свою ошибку и больше её не повторю. Заодно я лишний раз убедился, что счисление — важнейшая в магии вещь. К удивлению адептов, мастер Мариэлла покраснела и смутилась. — Вот и замечательно, — она улыбнулась. — Будем надеяться, что вы и дальше продолжите ценить эту точную и нужную науку. Дилль и Тео обменялись удивлёнными взглядами — им одновременно пришла в голову одна и та же мысль. Оказалось, что вечно чопорная и холодная мастер Мариэлла, когда улыбается, выглядит весьма симпатичной. После окончания занятия по счислению Дилль рассказал Тео о своей догадке. Вампир только головой покачал. — Надо же. А я-то недоумевал, почему ты никак не можешь ускорить свои смертоносные шары. Да и мастер Оквальд тоже. Может быть, гроссмейстер «удружил» тебе и с посохом? Наколдовал чего-нибудь, и теперь ты не можешь им защищаться. — Я должен сейчас же опробовать, — заявил Дилль. — Пойдём в гимнастический зал. — Лучше, в медитативный. Оквальд нам головы поотрывает, если ты что-нибудь у него спалишь. А ты обязательно спалишь. — И всё-таки, пойдём туда, — хмыкнул Дилль. — Боюсь, если я сейчас попадусь на глаза мастеру Китану, то уже некому будет экспериментировать. [1] Палец — десять сантиметров.Глава 9
* * *
Юловар отпустил министров. Когда государственные мужи покинули зал совещания, камердинер доложил о прибытии гроссмейстера Адельядо и архиепископа — в этом месте господин Луккас замялся — Одборгского. — Пусть входят. Когда маг и церковник вошли, они увидели короля, склонившимся над большой картой, лежащей на столе. — Доброго здравия, Ваше Величество, — хором поздоровались они. Король удивлённо посмотрел на вошедших. Гроссмейстер и архиепископ, которые долгие годы при каждой встрече ругались до посинения, с недавних пор жить друг без друга не могли. Раньше Юловар знал, что и первый маг, и глава церкви — люди серьёзные, и ссорятся из-за прямо противоположных идейных убеждений. Это было просто и понятно. А теперь он не знал, что и думать. Должно быть, случилось что-то из ряда вон выходящее, если двое давних противников нашли в себе силы объединиться. И интердикт, объявленный Ситгару, тут ни при чём — гроссмейстер и архиепископ помирились гораздо раньше. — И вам, господа, того же. Садитесь. Когда посетители уселись в кресла, король вопросительно посмотрел на Адельядо. Тот сразу перешёл к делу. — Ваше Величество, до нас дошли слухи, что вы собираетесь отозвать войска от южных границ. — Да, — коротко кивнул король. — Только не собираюсь, а уже сделал это. Гроссмейстер замолк и бросил хмурый взгляд на архиепископа. Одборг кашлянул и нерешительно предположил: — Может быть, мы просто чего-то не знаем? Наверное, это просто какие-то военные манёвры? — Нет. Я приказал увести все войска от Неонина и Винлика. Также должно быть эвакуировано и гражданское население. Министры только что получили приказ за моей подписью. — Теперь понятно, почему у них были такие озадаченные физиономии, — хмыкнул Адельядо. — Могу ли я поинтересоваться причиной столь недальновидного распоряжения? — Господин первый маг, кажется, вы осмеливаетесь критиковать короля? — тихо спросил Юловар. Прекрасно зная, что подобный тон чреват последующей вспышкой гнева, гроссмейстер, тем не менее, продолжил: — Я просто хотел бы узнать причину, по которой король хочет оставить два оплота защиты южных границ государства, за которые пролито столько крови. В глазах короля зажёгся опасный огонёк. Одборг вздохнул — похоже, сейчас и он, и Адельядо впадут в немилость. Но гроза прекратилась, не начавшись. Юловар поморщился и махнул рукой. — Я иногда забываю, насколько настырными вы умеете быть. Наверное, мне следовало посоветоваться с вами… — Следовало, мы с Одборгом вам плохого не посоветуем, — невозмутимо ответил гроссмейстер. — Угу. Вот только вы — первые лица в Ситгаре, вдруг занялись какими-то неотложными делами. Настолько неотложными, что даже дорогу к своему королю забыли. Всё время уезжаете куда-то, приехав — пропадаете целыми неделями. Что происходит, господа? Гроссмейстер и архиепископ обменялись взглядами. — Ваше Величество, ничего особенного, — пожал плечами Адельядо. — Просто мы с Одборгом нашли точки соприкосновения и пытаемся примирить магию и церковь. — Это хорошее дело. И всё? — король скептически посмотрел на мага, но тот твёрдо выдержал его взгляд. — Да, Ваше Величество. — Одборг? — Его премудрость говорит истинную правду, — кивнул архиепископ. Король подумал, что если они не хотят говорить, то силой правды от них не добиться — не такие они люди. Значит, расскажут, когда сочтут необходимым. Если вообще сочтут. Примирившись с этим, он жестом велел им подойти к столу. — Вот, — Юловар провёл рукой над картой, — наша южная граница. Здесь — хивашские степи. На западе мы прикрываем от хиваши Эштигер и Мироттию. Маг и церковник молча смотрели на карту — всё, что говорил король, они знали превосходно. Такое положение Ситгар занимал уже больше двухсот лет, когда дед Юловара отвоевал у хиваши неплохой кусок земли, выбил их с побережья и возвёл на два укреплённых города — Неонин и порт Винлик. — Тилис и Мироттия поднимают всех на войну с Ситгаром. Церковь под предводительством Бронкура объявила нам интердикт и объединяется — опять же, для боевых действий против нас. Хиваши, несомненно, воспользуются моментом и нападут на наши южные границы. Красными стрелками я набросал возможные направления ударов, которые уже в ближайшие месяцы могут нанести армии сопредельных государств. Адельядо поморщился, глядя на сплошные красные стрелки, жалящие территорию Ситгара с трёх сторон. — Север? — спросил он. — Неужели вы допускаете, что король Подгорья тоже примкнёт к нашим врагам? — Пока что он наш союзник, — устало сказал Юловар. — И даже прислал огневиков и пехоту, правда, за безумные деньги. Но гномы давно желают расширить торговые пути, а вынуждены вести торговлю через Ситгар. Кто знает, вдруг Таннил сочтёт, что ему выгоднее вступить в союз против нас? — Гномы славятся своим крепким словом, — заметил Одборг. — Дай Единый, чтобы их слово было таким же крепким, как и горы, в которых они обитают. Общую картину вы видите. И за неимением мудрых советчиков, — тут король бросил язвительный взгляд на Адельядо и Одборга, — я решил самостоятельно изменить баланс сил. Вывод южных войск усилит соединение под командованием генерала Денна. Хиваши займут Неонин и Винлик, после чего граница Ситгара отодвинется на север сразу лиг на двести. — А население? Куда будем девать беженцев? Кроме того, не все согласятся покидать насиженные места. Начнутся народные волнения. — Я приказал насильно выгонять людей, — глухо сказал король. — В противном случае они попросту послужат материалом для хивашских поднятых мертвецов. — Мне кажется, это не придаст популярности королевской власти, — заметил Одборг. — Добровольная потеря двух городов, один из которых важный морской порт, народные бунты… — И армии придётся их усмирять, вместо того, чтобы воевать с врагами, — дополнил гроссмейстер. — Кланы тут же начнут роптать и искать причины для неподчинения. Я не понимаю вашего замысла, Ваше Величество. Для чего такой риск? — Я уже сказал: южная армия усилит наши юго-западные границы, — повторил король. — А хиваши, заняв наши города, начнут угрожать Эштигеру и вплотную подойдут к границам Миротии. Пожертвовав приграничными городами, я ослабляю мироттийскую армию и исключаю участие Эштигера в войне против нас. Ни один разумный правитель не отошлёт свои войска, когда под боком у него возникнет такая угроза. Гроссмейстер и архиепископ сосредоточенно смотрели на карту. Наконец Адельядо откашлялся и сказал: — Ну, допустим. Однако, с чего вы, Ваше Величество, решили, что хивашский каган начнёт столь быстрое наступление? В прошлом году хиваши изрядно получили от нас по зубам и вряд ли так нагло осмелятся сунуться на территорию Ситгара. Они же не знают ваших намерений оставить города. — Я послал графа Крисса в хивашские степи с посланием для кагана. Джарем, разумеется, немедленно воспользуется такой удачной возможностью вернуть некогда отобранные у них земли. — Но ведь это означает, что хивашские всадники выйдут к подбрюшью Ситгара, — сказал Одборг. — Где гарантия, что эти дикари не атакуют нас, вместо того, чтобы угрожать Эштигеру и Мироттии? — Такой гарантии у меня нет. Но я уведомил кагана, что новая южная граница Ситгара уже укреплена и наполнена войсками. Надеюсь, он всё-таки решит, что проще совершать рейды туда, где подобной защиты нет. Ситгар с Эштигером почти не воевал, и граница там укреплена слабо. Гроссмейстер свирепо почесал длинную бороду. — Ну, будем надеяться, что всё произойдёт именно так, как вы и предполагаете. А теперь, Ваше Величество, когда мы с Одборгом убедились в вашем здравом уме, позвольте нам откланяться. — Убедились в моём здравом уме? — протянул король. — Что это означает? — Вообще-то мы с Одборгом, услышав об отводе войск, заподозрили, что вас опять подменили, — усмехнулся гроссмейстер. — Вот и пришли узнать, что да как. А, заодно, я проверил, нет ли в вас какого-нибудь магического артефакта, через который вами можно управлять. — Я-то думал, они заботятся о короле, — покачал головой Юловар, — а они просто проведать пришли. — Мы и заботимся, иначе не пришли бы. Ваше Величество, у нас масса важных дел. Позвольте удалиться? И оба высших сановника, откланявшись, поспешно ушли. Юловар только недоумённо развёл руками. Вот и вся помощь. Хотя, и гроссмейстер, и архиепископ действительно переживают за него. Вот только не желают рассказать, чем же таким важным они заняты, от чего их не может оторвать даже угроза всеобщей войны.* * *
— Он уже ушёл? — шёпотом спросил Дилль. — Ага, — улыбаясь, ответил Тео. — Грозился распылить тебя. Дилль выбрался из тёмного угла, где прятался от гнева наставника по медитации, стряхнул с мантии пыль и горделиво выпрямился. — Не каждый удостаивается чести быть распылённым мастером Китаном. Учись, и за тобой тоже будут охотиться наставники. — Признавайся, что ты сделал, если вечно спокойный мастер Китан бушует не хуже пьяного наёмника, — сгорая от любопытства, сказал Тео. — На самом деле ничего такого. Ну, разрушил половину его зала. Подумаешь, маги земли его быстро восстановят. — Это как ты умудрился? — челюсть вампира отвисла книзу, отчего выпирающие верхние клыки словно удлинились. — Это я с посохом тренировался, когда мастер Оквальд выгнал меня. Вопрос другой: где мне теперь осваивать владение посохом? Оквальд не пустит к себе, в медитативный зал я сам не сунусь. — Я знаю отличное место, где ты сможешь тренироваться, — раздался позади Дилля чей-то голос. Друзья обернулись — рядом стоял сам гроссмейстер Адельядо. Худой, в просторной серой мантии, он казался выше, чем был на самом деле. Во всяком случае, Диллю казалось, что гроссмейстер прямо-таки нависает над ним. — За то, что ты натворил в медитативном зале, тебя нужно лет на двадцать отправить на освоение мастерства укладки камней, — в противоположность суровым словам, в глазах гроссмейстера мелькали весёлые огоньки. — Может, тогда ты в следующий раз хорошенько подумаешь, прежде чем использовать такие мощные заклятья в ограниченном пространстве. Кстати, удивительно, что тебя там не убило. — Я еле живой выполз. — Это тебе наука. И тебе тоже, — ткнул пальцем Адельядо в вампира. — Дураки учатся на собственных ошибках, а умные… — На чужих, — закончил фразу Тео. — Нет, умные стараются вообще не совершать ошибок. Но вам это не грозит. Поэтому, оба ступайте к смотрителю Криану, он вам покажет место для тренировок. Дилль решил, что вид гроссмейстера слишком уж добродушный. Однако, спорить с главой Академии — это только зарабатывать на свою голову новые неприятности. Двое адептов поплелись знакомой дорогой в кабинет смотрителя, но Дилль обернулся и задал мучавший его вопрос: — Ваша премудрость, разрешите спросить? Адельядо, провожавший взглядом адептов, вскинул бровь. — Ну, спроси. — Зачем вы подсунули мастеру Иггеру изменённую таблицу? Гроссмейстер удивлённо посмотрел на него. — Какую таблицу? — Таблицу номинальных сопротивлений для малых боевых заклятий. Из-за этого мои вычисления были неверными, а боевые заклинания еле двигались. В глазах гроссмейстера что-то мигнуло, и он усмехнулся. — Докопался, наконец-то? — Я думаю, что вы специально изменили эту таблицу, чтобы мои шары двигались медленно. — И чтобы ты не прибил кого-нибудь из наставников, — кивнул Адельядо. — А теперь, когда ты понял, в чём была загвоздка, и твои атакующие заклятья резко ускорятся, я с тебя шкуру спущу, если с любым из мастеров случится что-нибудь серьёзное. Ты понял? Тон гроссмейстера уже не был добродушным, и Дилль не усомнился, что Адельядо именно так и поступит. — Понял, — буркнул он. — А ещё вопрос можно? — Так не хочется идти к смотрителю? — иронично спросил Адельядо. — Нет, так не хочется, чтобы любые мои мысли были слышны в астрале. Хочу спросить, кто и когда меня научит ментальной защите? — Ты хоть знаешь, что это дисциплина ступени архимага? Хотя, откуда тебе это знать? Значит, тебе не нравится, когда наставники знают, о чём ты размышляешь в астрале? — Просто не вижу смысла изучать это направление до тех пор, пока вероятный противник легко может узнать обо мне всё. — Н-да, видимо, мастеру Иггеру теперь придётся сложнее, — хмыкнул Адельядо. Тео с любопытством смотрел то на Дилля, то на гроссмейстера. Адельядо критически скривился, подумал и заявил: — Научить этому невозможно. Но могу подсказать способ, который ты либо сумеешь применить, либо нет. — Я постараюсь, — заверил Дилль. — Я и не сомневаюсь, что постараешься. Вопрос, сможешь ли? Недаром я сказал про ступень архимага — обычный маг путём долгих тренировок только к этому времени умеет управлять сознанием. Потому что ментальная защита проста и сложна одновременно. Для этого тебе нужно всего лишь разделить сознание. То есть, на поверхности ты должен думать о чём-то отвлечённом. К примеру, решать задачу по счислению или петь песенку. И тогда твой вероятный противник будет слышать именно это, а не твои настоящие мысли. — Всего лишь разделить сознание? Всего лишь? — потерянно спросил Дилль. — Когда мастер Китан успокоится, — гроссмейстер усмехнулся, — подойдёшь к нему и попросишь изменить упражнение пирамиды силы. Вы двое уже достигли определённых высот в этом деле, так что ментальная защита у тебя может получиться до того, как ты станешь архимагом. — А вот ещё я хотел спросить про… — Всё! Ступайте, мастер Криан уже заждался вас. Адепты зашагали по коридорам Академии. По пути Дилль потрясённо повторял «всего лишь разделить сознание», отчего Тео совершенно озверел и пригрозил разделить сознание Дилля путём раскалывания головы, если тот не заткнётся. Обиженный на чёрствость друга, Дилль замолк, а уже перед самой дверью в кабинет смотрителя выдал: — Вот сейчас перейду в астрал, и внушу тебе какую-нибудь пакость. Будешь, к примеру, голым по Академии бегать. Тео не воспринял угрозу всерьёз — ну, не может Дилль опуститься до такой низости. Вампир лишь фыркнул и постучал в дверь смотрителя. Мастер Криан, как обычно, что-то писал в своей огромной книге. Подняв голову, он улыбнулся. — А-а, знакомые всё лица. Давненько вас не было видно. Я уж думал, вы стали паиньками. — Я стал, но вот из-за него пришлось к вам идти, — нахально заявил Дилль. Возмущённый Тео начал набирать дыхания, чтобы высказать Диллю всё, что он о нём думает, но смотритель уже поднялся. — Идите за мной. Гроссмейстер распорядился показать вам двоим место, где вы сможете оттачивать свои боевые навыки, не причиняя вреда ни Академии, ни её обитателям. Они спустились вниз на несколько этажей, миновали штук шесть развилок коридоров и оказались перед высокой деревянной дверью. — Запах тут почти как в сборнике, — проворчал, принюхиваясь, Дилль. — Ну, а какой запах должен быть около дыры Эувериуса? Адепты обменялись встревоженными взглядами — что-то про дыру Эувериуса они уже слышали. — Сюда приносят много всякого мусора, и пахнет он иногда не совсем приятно, — заметил мастер Криан, отворяя дверь. — Его нужно сбрасывать в дыру, вот только некому. В нос Диллю шибануло зловоние — почти такое же сильное, как в канализации. Тео поморщился и застыл на пороге, явно не горя желанием входить. — Чего встали? Заходите скорее — нечего вонь в Академию выпускать, — когда адепты оказались внутри, мастер Криан захлопнул дверь. — Собственно, вот вам помещение, где вы будете тренироваться. Заодно уборкой мусора займётесь. Можете не сильно напрягаться с уборкой, но не забудьте, если эта куча не начнёт уменьшаться, я вам устрою поход в другое место, по сравнению с которым этот зал вам покажется милым и благоуханным. Дилль с содроганием посмотрел на огромную — от пола до потолка груду мусора. Она начиналась у дверей и заканчивалась у странной тёмной стены. — Это не стена, — словно прочитал его мысли мастер Криан, — а дыра, которую давным-давно магистр Эувериус сделал случайно. Как у него получилось создать такое мощное и постоянно действующее поле, осталось загадкой, потому что Эувериус погиб. Эта дыра его и поглотила. Я читал, что древние мастера пробовали даже заикаться, как Эувериус, но ничего у них так и не получилось. В общем, перед вами уникальная магическая структура, поглощающая немагический мусор. Предваряя ваш следующий вопрос, отвечаю: куда этот мусор девается, никто не знает. И лично проверять не советую, если только вы не горите желанием покончить жизнь самоубийством. Дилль вспомнил, что об этой дыре упоминал наставник по риторике. Тео, судя по всему, тоже. Вампир пнул разломанный ящик и спросил: — Значит, только немагические предметы? А если я использую магию для сброса мусора? — Если на сбрасываемом предмете нет магических эманаций, дыра его проглотит. Если обнаружится хоть один эрг магической энергии, этот предмет просто ударится о поле Эувериуса и останется здесь. Такие вещи следует складывать вон в тот угол — потом мы их заберём и уничтожим другим способом. Вот и всё, желаю вам продуктивно провести время. Хохотнув, мастер Криан поспешил удалиться из вонючего зала. Тео, со страдальческим видом зажав нос, пробубнил: — Я тут помру только от запаха. — Ну, ладно меня наказали, — Дилль, обоняние которого не было столь чувствительным, как у вампира, всего лишь морщился. — А тебя-то за что упекли? — Разве не слышал? Чтобы мы с тобой тренировались в безопасности для окружающих. — С чего начнём? С уборки мусора или с тренировок? — Предлагаю совместить. Будем сбрасывать мусор в дыру при помощи магии. Ты заметил, что здесь совсем нет металлов? Только дерево, тряпки и всякие пищевые отбросы, — Тео попинал ногой треснувшую деревянную бадью, из которой выплеснулась мутная вонючая жижа. — Всё это можно сжечь. Идея Диллю понравилась, однако первое её исполнение закончилось плачевно, причём, в самом натуральном смысле этого слова. Справедливо рассудив, что небольшой взрыв сбросит в дыру ближайший к ней мусор, Дилль создал огненный шар и запустил его в цель. От взрыва, как и планировалось, часть мусора исчезла в дыре, но кроме этого возник ещё и небольшой пожар, что не планировалось. Огненный шар воспламенил обломки бочки, которые с треском занялись, испуская вонючий чёрный дым. Пока пожар не захватил всю груду, Дилль и Тео бросились растаскивать горящие куски и вышвыривать их в тёмное поле. К счастью, дыра послушно проглатывала горящие доски и тлеющие тряпки. Потушив огонь, грязные, кашляющие, со слезящимися от дыма глазами, друзья устроились на треснутом комоде и принялись обсуждать своё незавидное положение. — Моя магия для уборки мусора не подходит, — сделал неутешительный вывод Дилль. — Остаёшься ты со своей воздушной стихией. Будешь сдувать всё это. — А ты? — А я буду смотреть, как ты работаешь, — невесело пошутил Дилль. — Давай, начинай. Вскоре выяснилось, что и способности Тео не подходят для этой задачи. С мелкими и лёгкими кусками его воздушные вихри справлялись хорошо, но более тяжёлые обломки сдвинуть не могли. — Будь на твоём месте мастер, может, он бы и сумел всё это спихнуть. А из тебя получился отличный подметальщик, — констатировал Дилль, оглядев свободный от мусора пол. — Придётся, как это ни печально, работать руками. — Жаль, что твои шары взрываются так сильно, — вздохнул Тео. — Если бы они просто поджигали, я бы мог при помощи смерчей выдувать дым в дыру. — Но я могу и не взрывать, — Дилль удивился, как такая простая мысль не пришла ему в голову раньше. — Давай, я подожгу вон тот сундук, а ты гони дым. А когда сундук прогорит, как следует, ты вышвырнешь обломки. И руки пачкать не нужно, и тренировка. Так они и поступили. Дилль зажигал, а Тео при помощи воздушных смерчей выгонял дым к дыре. Когда Диллю казалось, что обломки горят недостаточно быстро, он посылал ещё пару-тройку крохотных шаров. Кроме того, Тео практиковался в нанесении воздушных ударов, раскалывая бочки, ящики и старую мебель. Вскоре половина зала была расчищена, но уборку пришлось прекратить, потому что каменный пол слишком сильно раскалился и источал жар. Переждав, они вновь принялись уничтожать невесть сколько копившийся хлам. Но теперь им нужно было вытаскивать мусор на середину зала, чтобы не сгореть самим. И чем меньше становилась куча, тем дальше приходилось таскать. Сколько времени они занимались этим неблагодарным делом, Дилль сказать не мог, но у них были отличные часы в виде желудка Тео. — Скоро ужин, — сказал Тео. — Живот урчит, что твой тростниковый кот. — У меня нет тростникового кота, — усмехнулся Дилль. — И зря. Когда их приручают, называют чиалами. Отменная зверюга — ловкая, сильная, преданная хозяину. Каждый вампирский воин мечтает заиметь чиала, но мало кому это удаётся. — Хватит на сегодня. Надо ещё отмыться от вони и копоти и в столовую успеть. А после ужина к мастеру Оквальду заглянем. — Зачем? Поотжиматься на ночь глядя решил? — Нет, хочу посох забрать. Думаю, с ним у меня дело пойдёт быстрее. Ну и опять же — тренировка. Друзья помчались отмываться. А мастер Криан, заглянувший узнать, как идут дела, ошеломлённо глядел на зал Эувериуса, на три четверти освобождённый от мусора. — Во дают! — мастер почесал в затылке. — Интересно, куда теперь отправлять адепта Диллитона, когда он в следующий раз что-нибудь взорвёт? Смущение смотрителя объяснялось тем простым фактом, что работа в зале с дырой Эувериуса и лабиринте сборника была самым неприятным наказанием в Академии. И в обоих местах Дилль уже успел побывать.Глава 10
* * *
Очередной поход в канализацию сопровождался уже не просьбами, а самыми настоящими угрозами. Три мастера, которых гроссмейстер Адельядо обязал изучать муаров, измучили Дилля своими приказами, иной раз противоречащими один другому. Пообещав выполнить всё и даже сверх того, Дилль с облегчением удалился в лабиринт сборника, куда старики за ним, разумеется, не пошли, ибо не дело мастеров бродить по всяким помойкам. За всё время, которое Дилль провёл на нижнем этаже Академии, он так и не добрался до самого сборника. Согвин, который однажды даже видел его, утверждал, что сборник представляет собой огромное круглое озеро грязи. К тому же озеро ядовитое и периодически выплёскивавшее всякую магическую дрянь — движущуюся и опасную. Над ним клубится зеленоватый туман, а в воздухе то и дело сверкают вспышки и электрические разряды. Согвин издалека глянул одним глазом на сие чудо и поспешил убраться подальше. Мастер Иггер на вопрос о сборнике сказал, что ни разу туда не совался и адепту не советует. В том же духе ответили и другие наставники. Пришлось Диллю идти в библиотеку, где мадам Изольда нашла по его запросу штук десять книг. Диллю хватило одной — самой старой. Он вычитал, что сборник был построен по аналогу со сборником Мироттийской академии. И что туда сливаются все магические, а, заодно, и немагические отходы — впрочем, об этом он уже и так знал. Чего он не знал — что сборник имеет механизм саморегулирования. То есть, когда в нём скапливается слишком много всякой опасной магии, сборник исторгает её, тем самым не давая возникнуть взрыву. Дилль в очередной раз восхитился муарами, которые самостоятельно догадались об этом. В той же книге Дилль нашёл таблицу взаимодействия разных стихий и возможные результаты этого взаимодействия. Он чуть голову не сломал, пытаясь разобраться в переплетении видов магии, количества активных и пассивных эргов, массы и вида контактирующих веществ. Ко всему этому добавлялось усиление или ослабление реакции при смешивании с каким-нибудь немагическим веществом. В общем, после трёхчасового изучения книги Дилль почти ничего не понял, но искренне зауважал автора. Зато, потратив эти три часа, он нашёл главное — место, куда сборник выбрасывает излишнюю энергию. И теперь к этому месту он и направлялся, потому что именно там находилась запертая комната мастера Адогорда. А по пути размышлял, куда же девалась излишняя магия до того, как в канализации появились муары. Кругляши исправно уничтожали всё, что исторгал из себя сборник, но ведь Академия была построена задолго до Адогорда. Получается, всякие кошмарные создания, вроде того комка щупалец, что Дилль видел в прошлый раз, преспокойно попадали в канализацию, а оттуда в реку Лардиль, по обоим берегам которой и располагается Тирогис? — Интересно, сколько же всяких тварей выползло на свободу за сотни лет? — рассуждал он вслух. — А потом все удивляются, откуда берутся русалки, караси-людоеды и ожившие утопленники. Сопровождавшие его муары ничего не ответили на этот риторический вопрос. Дилль добрался до огромного зала, вежливо поздоровался со скопищем муаров и сунул им список, составленный мастерами. — Читать умеете? Нестройное «да» было ему ответом. — Тогда ответьте на вопросы, которые не сочтёте опасными для себя. И свалив на муаров тяжкую обязанность по добыче информации, Дилль направился к квадратной колонне с дверью. В этот раз он решил попробовать атаковать неведомую защиту при помощи посоха и элементалей. Задумка была хорошая, но привела лишь к тому, что гулкие взрывы едва не обрушили на голову Дилля потолок — во всяком случае, оттуда посыпались кучи влажной грязи, крысиного помёта и кусочки каменной кладки. Убедившись, что огонь бесполезен, Дилль уселся в позу депрессивного мыслителя — уперев локти в колени и обхватив ладонями голову. Но кроме того, чтобы поискать возможное слабое место в защите, придумать ничего не сумел. Он раз двадцать обошёл колонну, ощупывая невидимую поверхность руками и, конечно, ничего нового не обнаружил. Возможно, мастера-маги и подскажут какой-нибудь способ, правда, потом они весь мозг из него вытряхнут своими расспросами. Гроссмейстер Адельядо не лучше — наверняка именно он и затеял всю эту возню. Попробовать спросить у Иггера? Уж он-то должен разбираться в таких вещах. Но как отнесётся старик к тому, что Дилль утаил такие интересные сведения от мастеров? Не одобрит такой самодеятельности, скорее всего. Перед тем, как окончательно сдаться и отправиться обратно, Дилль решил попробовать ещё раз взглянуть на защиту из астрала. Он перенёс разум и увидел картину из множества искр, окружающих колонну. В прошлое своё посещение Дилль безуспешно пытался пробить защиту слабеньким заклинанием песчинок, но теперь-то он знает, как правильно атаковать. Он решил попробовать — хуже не будет. Представив себе, что сверкающие искры, это противник, Дилль начал «давить» на них. Он мысленно пыхтел, напрягался, пытался «давить с разбегу». Защита по-прежнему была неуязвима. Чрезвычайно раздражённый сплошными неудачами, Дилль почувствовал, как в нём просыпается гнев. Гнев придавал сил, но даже этого оказалось недостаточно. Тогда Дилль решил, что терять больше нечего и призвал драконью ярость. Нечеловеческая мощь затопила его, едва не погребая под собой сознание. Дилль, чувствуя, что не справляется с бешеной энергией, выпустил её в сверкающее поле. Малиновые искры исчезли и тут же вновь появились. Воодушевлённый непонятным, но явным результатом, Дилль принялся долбить защиту, однако больше ничего подобного не случилось. Разочарованный, он произнёс мантру спокойствия, и драконья ярость начала исчезать. Вернувшись в физический мир, Дилль мрачно посмотрел на неказистую дверь — такую близкую и такую недоступную. — Ладно. Я вернусь. То, что сделал один мастер, может повторить и другой. Узнаю у старика какой-нибудь способ и вернусь во всеоружии. Пока! И на прощанье Дилль хлопнул ладонью по защите. Рука его, не встретив никаких невидимых препятствий, ударилась о колонну, а сам едва не упал. Удивлённый Дилль осторожно протянул руку к дверной ручке и коснулся её. Она была холодной и шершавой, какой и должна быть бронзовая ручка, находящаяся в глубоком подземелье. Дилль оглянулся — муары сгрудились вокруг него, и будь у них глаза, смотрели бы на него с любопытством. Он набрал воздуха, словно перед прыжком в холодную воду, отворил дверь и шагнул внутрь комнаты, которая не открывалась уже шесть сотен лет. Дилль осторожно зажёг крошечный световой шар. Обстановка внутри была аскетичной, если не сказать нищей: пол из грубо отёсанных каменных плит, стены из серого камня, посреди комнаты круглый стол на трёх ножках. И всё. Ни тебе шкафов, наполненных старинными фолиантами, ни сундуков с богатствами, ни хитрых магических приборов. — И из-за чего было огород городить? — удивлённо сказал Дилль. — Может, в тайной комнате есть другая, ещё более тайная комната? Он обошёл небольшое помещение, постукивая костяшками пальцев по стенам — только пальцы отбил. И в тот момент, когда уже хотел возмутиться тупыми шутками давно умершего мага, заметил тонкую книжку, лежащую на столе. — О, вот и фолиант! — воодушевился Дилль. С внезапной робостью он перевернул обложку и понял, что это не книга, а, скорее, дневник. Во всяком случае, текст был неровным и с кляксами — никакой уважающий себя переписчик не допустит подобной небрежности. — Приветствую тебя, собрат! — склонился над дневником и прочёл он вслух. — Если ты читаешь эти строки, значит, драконья магия ещё не свела тебя с ума. Дилль выпрямился. — Не свела с ума? Нет, не свела. А должна? Он опять нагнулся над столом и принялся читать. «Не знаю кто ты, но ты имел несчастье стать обладателем драконьей магии — другой сюда просто не проник бы.» — Несчастье, — проворчал Дилль. — Что-то такие откровения начинают наводить на грустные мысли. "Это дар и проклятье одновременно. Мощь, недоступная обычному магу, и безумие, с которым человеческий мозг не в силах справиться. Да, что я объясняю — без сомнения, ты уже испытал это на себе. Единственное между нами отличие, что для меня уже нет дороги назад. Я — Адогорд Ситгарский. Сейчас это имя навевает ужас на всех — и на врагов, и на друзей. А всего лишь тридцать лет назад я был обычным магистром огненной стихии, каких наши Академии выпускают по несколько сотен в год." — Вот были времена, — протянул Дилль. — А сейчас даже один магистр-выпускник редкость. Недаром Адельядо так переживает, что магия гибнет. «Наверное, через сотню лет я стал бы обычным мастером нескольких стихий. Или, что вернее, погиб бы в очередной войне, как гибли сотни боевых магов. Но судьба распорядилась по-другому. После выпуска из Академии меня откомандировали в войска южного округа, где постоянно была нехватка боевых магов — полудикие кочевники, которых вытесняли с юга некромаги, пытались захватить южную территорию Империи. Однажды во время глубокого разведрейда мы увидели клубы дыма за вершиной холма. Наш отряд приблизился к холму, где и произошла схватка с некромагами. Разведчики погибли все, в живых я остался один. Некромаговская колдунья — последняя из вражеского отряда, пыталась превратить меня в кучу гниющего мяса, но я успел раньше. Разряд из её жезла разорвался рядом со мной. Гниющим трупом я не стал, но правая часть тела была парализована. До ближайшего форпоста Империи было трое суток верхом.» Дилль сделал паузу. Читать, согнувшись над столом, было неудобно. Он забрал со стола дневник, уселся около стены, опёршись на неё спиной, и продолжил чтение. «Я приготовился умереть в ближайшие часы, когда на запах пролитой крови соберутся падальщики. И тогда из-за холма появилась она — Ингрис. Огромная золотая драконица, чья чешуя ослепительно сверкала под солнцем. Я понял, что умру не в ближайшие часы, а прямо сейчас. Драконица издала оглушительный рёв, а затем выпустила в мою сторону струю пламени. Жаркий воздух опалил меня — струя драконьего огня ударила рядом, превратив труп колдуньи в пепел. Драконица, наклонив голову, осмотрела меня и отчётливо проговорила на эштигерском наречии „ты не мёртвый маг“. Я удивился — оказывается, драконы вполне членораздельно умеют разговаривать.» — Да, да, и я в этом убедился на собственном опыте, — поделился с дневником Дилль. — Удивительно, что раньше даже маги об этом не знали. «Драконица, действительно, умела говорить — примерно на уровне человеческого трёхлетнего ребёнка. Где она выучила эштигерское наречие, я так и не узнал. Её огромная голова ещё некоторое время нависала надо мной, а затем драконица вдруг рухнула. И тогда я увидел, что её левый бок окровавлен и покрыт разводами зеленоватой слизи, а левое крыло сломано и разорвано. Летать она уже не могла, как, впрочем, и ходить. Поняв, что убивать она меня не собирается, я утратил страх и спросил, что с ней случилось. „Неудачное время, слабость, мёртвые маги, схватка“ — вот что ответила она. Я понял, что она сражалась с некромагами в неудачное для себя время. Она сказала, что имя её Ингрис, и что она — королева драконов. Последним, что я от неё услышал, было „Спаси яйцо“, и у неё начались роды. Но как я — наполовину парализованный мог спасти неродившегося детёныша дракона? Ни защитить его, ни позвать на помощь я не мог, но всё-таки зачем-то пополз в сторону хвоста драконицы. Наверное, не будь она ранена, роды прошли бы спокойно и даже безболезненно. Ингрис рычала от боли и конвульсивно дёргала задними лапами, один удар которых мог превратить меня в кровавый комок.» Дилль поёжился, вспомнив лапы Тринн. Этот Адогорд точно был сумасшедшим, если решился принимать роды у драконицы. Впрочем, сам-то он ничуть не лучше… в пасть залез. «Ингрис подняла хвост и с глухим рёвом тужилась, пытаясь снести яйцо. Я уже увидел гладкую скорлупу, но тут силы оставили драконицу, и яйцо больше не двигалось. Я подполз и одной рукой пытался достать яйцо. И когда оно полностью появилось на свет, в меня ударило мутное облако. Это была квинтэссенция драконьей магии. Я был вышвырнут из своего тела и превратился в чистый разум. Моё сознание оказалось лабиринте миров, и я побывал в тысячах разных мест — красивых и ужасных. А дорогу в свой мир найти уже не мог. Сколько я там пробыл, не знаю. Мой уставший разум понемногу таял, и я окончательно попрощался с жизнью, надеясь, что прожил её не зря — по мере сил сражался с некромагами и даже помог родиться яйцу дракона. И в этот момент я увидел путь домой — туда, где это новорожденное яйцо находилось. Оно было моим маяком. Так я вернулся в своё тело.» — Знакомая история, — Дилль перелистнул страницу. — Только в моём случае маяком была здоровенная, как гора, драконица. «Ингрис была мертва, рядом со мной лежало яйцо, а я… я больше не был парализован. Ко мне вернулись силы, способность двигаться и управлять магией. Но теперь я чувствовал, как во мне вместо жалкого ручейка бушует огненная река. Драконья магия, которую воспринял мой организм, придала небывалые силы и открыла новые горизонты магии, о которых доселе не знал ни я, ни даже признанные мастера. Я чувствовал себя способным не просто защитить новорожденное яйцо от хищников, но и, если понадобится, сровнять этот холм с землёй. Сказать, что я обрадовался приобретённой мощи, значит не сказать ничего. Я ликовал, я вызвал в небе огненный дождь и вскипятил огромный участок реки — просто от избытка сил. Тогда я ещё не знал, какой „подарок“ я получил.» В комнате стало темно — Дилль, увлёкшись чтением дневника Адогорда, забыл поддерживать световой шар. Восстановив заклинание, он подвесил шар над головой и продолжил читать. "Я задумался, что делать с яйцом. Сначала я хотел увезти его и вырастить себе ручного дракона, но потом понял, что яйцо у меня отберут для экспериментов старшие маги. Бросить нерождённого детёныша я тоже не мог. Оставался только один выход — спрятать яйцо до тех пор, пока я не решу, как с ним поступить. Я спрятал его внутри холма. Теперь, обладая гигантским запасом сил и мощной магией, я сделал глубокий тоннель, спрятал под землёй яйцо, погрузив его в поле спокойствия. Теперь под прикрытием защитного поля детёныш мог ждать рождения сколь угодно долго. Я забросал вырытый ход, после чего вызвал небесный огонь. И сам холм, и окружающая его земля покрылись толстой оплавленной коркой — так я замаскировал ход к спрятанному яйцу. Разведчики, что были со мной в отряде, некромаги и даже мёртвая Ингрис — все они превратились в угли. Я пешком отправился в расположение нашей армии, и на второй день пути мне встретились два дракона. Они летели мимо, но вдруг, словно почуяв что-то, резко изменили направление полёта и приземлились около меня. Сражаться против двух огнедышащих летающих ящеров — верная смерть, но ничего другого мне не оставалось. Однако, драконы не стали меня жечь с воздуха, на смяли ударами лап, а мирно приблизились. Один из них поприветствовал меня, назвав младшим братом. Получив драконий дар, я стал одним из драконов, пусть и в обличье человека." — Оказывается, мы с Адогордом родственники, — усмехнулся Дилль. "Эти двое владели эштигерским наречием гораздо лучше Ингрис. В короткой беседе с ними я выяснил, что они ищут свою королеву. Я рассказал о её гибели, и драконы горестно взревели. Но когда они узнали о том, что я спас нерождённого дракона, оживились и попросили вернуть им яйцо. Если бы в тот момент я это сделал, история нашего мира была бы иной. Но я не рассказал, где спрятано яйцо, как и отказался вернуть его драконам. Я всё ещё не оставлял мысли получить ручного дракона. Ни на их угрозы, ни на обещания любых благ я не поддался. Один из драконов взмыл в небо и улетел, второй остался со мной — то ли охранять от нападения врагов, то ли присматривать, чтобы я не убежал. Бежать было бессмысленно, и я ждал, что преподнесёт мне судьба. Ночью я услышал хлопанье могучих крыльев, и рядом приземлились штук двадцать драконов. Это были матёрые самцы и самки, в основном чёрные, и ни одного золотого среди них не было. Они окружили меня и потребовали, чтобы я рассказал в мельчайших подробностях о гибели Ингрис. Затем они принялись допытываться, как выглядит яйцо и какие на его скорлупе пятна. Странно, но находясь в окружении громадных огнедышащих ящеров, я не испытывал ни малейшего опасения за свою жизнь. Я понял — по какой-то причине драконы очень дорожат этим яйцом, и пока я им владею, моей жизни среди них ничего не угрожает. Убедившись, что я говорю правду, драконы вновь начали умолять меня вернуть им детёныша королевы. Это выглядело странно — огромные ящеры, могущие одним движением сломать меня, как былинку, униженно просили, распластав по земле крылья и склонив головы. Я уже почти решился отдать яйцо, когда один из них обронил фразу, что все драконы готовы помогать мне, если я выполню их просьбу. Заполучив таких грозных союзников, я мог стать императором. Но становиться главой Империи я тогда не желал, как не желаю трона и сейчас. Драконы так и не ответили мне, почему для них так важно это яйцо,но за обладание им они готовы даже на добровольное подчинение людям. Я ответил, что верну яйцо лишь после того, как драконы поклянутся в верности Империи и станут помогать ей в мирное и военное время. Они долго бурчали и ворчали, обсуждая что-то на своём драконьем языке, и в конце концов принесли нужную мне клятву." — Э-хе-хе, — протянул Дилль. — Вот и разгадка, почему драконы согласились на невыгодный для себя договор.Глава 11
"Мы скрепили договор кровью. Драконы обязались быть верными помощниками Империи Гариаль, а я поклялся, что детёныш королевы останется в безопасности, и что верну я его драконам тогда, когда у Империи не останется могущественных врагов. Служение драконов людям началось в тот же час. Утром я приказал отвезти меня к форпосту, откуда вместе с разведчиками уехал в рейд. Солдаты, военачальники, старшие маги — все они превратились в изумлённые окаменевшие статуи, когда к стенам форпоста приземлился дракон, а с него на землю сошёл я. Когда я объявил, что отныне драконы наши союзники и будут помогать Империи в войне против кочевников, командир форпоста едва не сошёл с ума от невероятности происходящего. Но уже на следующий день, когда два больших отряда кочевников были рассеяны драконами на подступах к границе Империи, мне поверили. Меня таскали на допросы военные, старшие маги всеми доступными способами доискивались правды, но я рассказал только то, что пытался помочь королеве драконов, в благодарность за что получил драконью магию и верность ящеров Империи. Я был отправлен в Мироттию, где мастера-маги вновь принялись обрабатывать меня. Они понимали, что я не говорю им всей правды, но никакими способами не могли на меня повлиять. Даже совместные астральные атаки мастеров не дали результата — для защиты я использовал заклинание надоедливости «хивапчичи», после чего даже гроссмейстеры отстали от меня." — Хивапчичи? — поморщился Дилль. — Звучит так, словно кто-то чихнул. Хивапчичи. Надо будет спросить у старика Иггера — он, наверное, знаком с этим заклинанием. Хивапчичи. Хех! "Огненная стихия уже была в моём арсенале, но только получив драконью ярость я познал истинную силу огня. Мои заклинания стали настолько сильными, что даже гроссмейстер Финимонд, воспринявший огненных секундусов, не мог повторить того, что делал я. Я развил зачатки магии земли и воздуха, а водная стихия, как противоположность огненной, мне, к сожалению, так и не далась. Обладая драконьей магией, я уже через полгода сдал экзамены на ступень архимага и вновь был откомандирован в южную армию. За это время при помощи драконов армия уже не только отстояла южные границы Империи, но и расширила их. Кочевые племена, сжимаемые с одной стороны некромагами, с другой — нашими войсками, частично ушли на восток, а частично перешли под знамёна Империи. Угроза вторжения от кочевников исчезла, зато теперь имперские армии столкнулись с войсками некромагов напрямую. В течение нескольких лет я участвовал в крупных и мелких схватках. Мощь моих заклинаний росла, особенно сильно это проявлялось, когда я позволял драконьей ярости овладевать своим сознанием. Эта ярость присуща только драконам. Именно благодаря ей, а не крепкой чешуе, страшные когтям и огненному дыханию драконы обязаны славой непревзойдённых бойцов. Именно эта ярость позволяет им сражаться и побеждать даже тогда, когда шансов на победу нет. И именно ярость позволяет дракону оставаться самим собой при любых обстоятельствах. Но драконья ярость, придавая мощи моим заклинаниям и позволяя мне отражать астральные атаки любой силы, постепенно лишала меня разума. Я не замечал этого довольно долго. Начались периоды непонятной раздражительности, иной раз переходящие в приступы безумного гнева. Любой пустяк мог вывести меня из равновесия, ярость вспыхивала в душе огненным цветком, и тогда я хотел крушить всё вокруг. С трудом справляясь с этими приступами, я просил отправить меня в очередной разведрейд, где с удовольствием избавлялся от переполнявшей меня яростной энергии, предавая огню целые поселения на территории некромагов. Когда началась сульгунская битва, я впервые потерял над собой контроль. Двухтысячный отряд всадников обошёл наши полки и, если бы он прорвался к нам в тыл, битва при Сульгуне была бы проиграна. Я, как и несколько десятков моих магов-соратников, находился в резерве, и командующий бросил нас на уничтожение вражеской кавалерии. В этот день я впервые полностью отдался на волю драконьей ярости, моё «я» исчезло под напором неистовой и нечеловеческой энергии. Мне рассказали позже, что я превратился в огненную статую, и, призвав небесный огонь, превратил землю в кипящую лаву, а вместе с ней и две тысячи всадников. Поражённые силой применённой магии, войска некромагов дрогнули, и битва окончилась их поражением. С тех пор меня уже не держали в резерве — напротив, командующий просил, чтобы сначала в бой вступал я, и лишь затем пускал в дело войска. Драконы, которых в южной армии с каждым месяцем становилось всё больше и больше, начинали первый удар вместе со мной. Армия Империи шла на юг, и остановить её никто не мог. Затем начались войны присоединения. Император решил, что достаточно углубился в южные пустыни и перебросил основные войска обратно в цивилизованный мир. Эштигер и Ситгар уже давно были в составе Империи. Пали Тилисское и Одельбургское княжества. Гергвальд, Йоли, Лемирр сдались без боя. Беатия предпочла влиться в Империю и сохранить свой флот. Гридех сопротивлялся долго, но тоже был вынужден подписать капитуляцию, когда половина его флота была сожжена драконами. Знаменитая мессантийская кавалерия тоже оказалась бессильна против огня с неба. Империя стала огромной — от северных гор до южных морей. Даже великий Гариаль — основатель Империи, не добивался таких успехов. И только северные варвары, яростно дравшиеся за каждый клочок своей холодной, скудной и негостеприимной земли, да гномы Подгорья, глубоко зарывшиеся в свои горы, остались вне досягаемости длинных и жадных рук императора." Дилль вздрогнул, когда световой шар в очередной раз погас. Интересно, сколько он тут просидел? "Меня прозвали Адогордом Неистовым. Всё чаще на меня накатывали приступы беспричинного гнева, даже тогда, когда я не использовал драконью ярость. Однажды, когда я проезжал через небольшой городок в Тилисе, местные стражники попытались содрать с меня въездной налог. Я был один, и они решили немного подзаработать. Раньше их наглость лишь позабавила бы меня, но я уже переступил черту сдержанности. Ярость захлестнула меня — сначала сгорели стражники вместе с будкой и городскими воротами, а затем начал полыхать и сам город. Моё сознание растворилось в кровавой драконьей магии, и когда я очнулся, городок уже догорал, а все его жители были мертвы. Позже маги-дознаватели, не добившись от меня правды, объявили, что на имперского мага было совершено покушение, и что в результате самозащиты город был сожжён. Дело замяли, а совет старших магов выговорил мне много чего неприятного. После этого случая я стал осторожнее, но контролировать себя не всегда получалось. Любое возражение или, тем более, оскорбление выводило меня из равновесия, а драконья ярость заливала моё сознание. Так были уничтожены несколько хуторов, с десяток трактиров и пара деревень. Меня уже боялись не только враги — теперь настал черёд соратников. Меня стали звать Адогорд безумный." Дилль хмуро перелистнул жёлтую бумагу. В библиотеке он читал жизнеописание Адогорда, и события, изложенные историком, воспринимались, как полусказка. А сейчас он словно слушал исповедь, и от этого мурашки бежали по коже. "Чашу терпения императора Хельма и совета мастеров переполнилась, когда во время очередного приступа я уничтожил полевой лагерь Котвинского пехотного полка. Я не желал зла пехотинцам, тем более — смерти. Просто тот приступ оказался слишком сильным для моего уставшего сознания. Около шестисот человек погибло, ещё столько же были ранены и обожжены. Оставшиеся в живых котвинцы прикончили бы меня, если бы так не боялись. На следующий день поступил приказ из Мироттии — прибыть в столицу на суд магов и Его императорского Величества. Я покинул расположение Котвинского полка, но поехал не в Мироттию. Почти месяц я скрытно двигался туда, где спрятал яйцо королевы драконов. Добравшись до места, я увидел, что оплавленная земля заросла густой травой и колючим кустарником. Тайник никто не нашёл. Я достал яйцо, по-прежнему надёжно укрытое полем спокойствия, и направился в родной Ситгар. Не скажу, что это было лёгкое путешествие, даже для мага такой силы, каким я к тому времени стал. Прибыв в Тирогис, я первым делом изгнал наместника императора и его челядь. Затем наступил черёд магов из ситгарской Академии: я выпроводил всех — от мастеров до сопливых адептов. Когда городские старшины обратились ко мне с вопросом, что дальше будет с городом, я брякнул первое, что взбрело в голову, и объявил Ситгар вольным государством, больше не подчиняющимся Империи. На робкое замечание, что император рассердится, я ответил, что сумею защитить и Тирогис, и весь Ситгар. После этого началось бегство военных и мирных горожан из Тирогиса — никто из них не желал становиться мишенью для императорских стрелков. Да и моя дурная слава была хорошо известна. Столица Ситгара опустела. Но меня это не волновало. Я получил запас времени, который мне был нужен для организации нового тайника. Я целую неделю не вылезал из библиотеки, проштудировал все книги и справочники по биомагии, созданию големов и теории самовозобновления, после чего принялся создавать хранителей." — Это он про вас, кругляши, — сказал Дилль в закрытую дверь. "Я хотел сделать таких стражей, чтобы они были физически сильны, могли самовосстанавливаться и самовоспроизводиться и, самое главное, чтобы они умели уничтожать любое магическое проявление. Последнее было остро необходимо, так как твари, которые образовывались в результате непостижимых реакций в сборнике, были пронизаны магией, и уничтожать их являлось первейшей задачей хранителей. И я сумел создать этих существ и назвал их муарами. Поначалу, поторопившись, я едва не погиб от своего же творения. Первый созданный муар, едва уловив мою магию, начал вытягивать из меня жизнь — к счастью, я успел порубить его на куски своим посохом. Я учёл ошибку и внёс контур послушания. После этого муары, едва появившись, знали, что я — их хозяин." — А я? Я-то почему их хозяин? — спросил Дилль и тут же получил ответ на свой вопрос. «В контур послушания я ввёл три условия: моя личная аура, которая ни при каких обстоятельствах не должна игнорироваться муарами — так я обезопасил себя от их нападения даже во время приступов ярости. Кроме этого, муары обязаны подчиняться тому, кто будет соответствовать двум условиям: он должен обладать даром дракона и не применять его против муаров. Ты, читающий эти строки, соответствуешь критерию послушания, но стоит тебе обратить против муаров драконью магию, и они немедленно уничтожат тебя. Не забывай об этом, если хочешь жить.» Дилль припомнил, как во время первой встречи с муарами в нём всколыхнулась драконья ярость, но он не смог использовать её из-за блока гроссмейстера Адельядо. И муары признали его мастером, которому обязаны подчиняться. — Ну и ну, — покачал он головой. — Оказывается, гроссмейстер, сам того не зная, спас мне жизнь. "Каким бы сумасшедшим выродком меня ни считали, я всегда преследовал одну цель: благополучие людей. Поэтому моим преемником должен быть человек, ещё не сошедший с ума от драконьего проклятья. Ты доказал, что сильнее драконьей ярости, потому и сумел стать хозяином муаров и смог попасть в эту комнату. Только тот, кто в силах контролировать безумную ярость, может держать в руках дальнейшее развитие рода человеческого. Пока яйцом королевы Ингрис владеют люди, драконы будут им подчиняться, и хранителем тайны должен быть человек с холодным умом. Сам я больше не могу сопротивляться приступам сумасшествия, вызванным драконьей магией. Каждый раз, погружаясь в пучины драконьей ярости, я понемногу рушил то, что составляет моё «я». Слишком часто я безоглядно пользовался этой мощью. И вскоре наступит момент, когда человеческое тело и сознание перестанут быть. Что со мной случится дальше — не ведаю. Быть может, тело умрёт, а сознание унесётся в лабиринт миров, который в последнее время всё чаще снится мне по ночам. Или я превращусь в огненную элементаль. Или просто умру, а искра сознания погаснет. Ясно одно: мой человеческий жизненный путь вскоре прекратится. Никто не знает, даже гроссмейстеры, что происходит после физической смерти." — А монахи утверждают, что умерев, человек попадает в объятья Единого, а уж он решает, что с человеком станет дальше, — вслух сказал Дилль. — Но во времена Адогорда ни монахов, ни Единого не было. Лично я бы предпочёл вариант с лабиринтом — во всяком случае, было интересно поглядеть на другие миры. "Тирогис осаждён войсками императора Хельма. Драконы отказались помогать им в войне против меня — они, несмотря ни на что, по-прежнему считают меня своим младшим братом. Вскоре Тирогис будет захвачен, а меня, если до того времени я не умру от очередного приступа ярости, пленят. Не хочу отдавать яйцо королевы в руки императора или совета мастеров: никто из них не сумеет устоять против соблазна окончательно и навечно поработить драконов, а благородные ящеры не достойны такой жалкой участи. Но и сейчас вернуть яйцо драконам тоже не могу. Империя, хоть и сильна, как никогда, но без поддержки огнедышащих ящеров не сможет противостоять некромагам, которые спустя какое-то время обязательно ввергнут весь мир в пучину мрака. Я оставляю яйцо королевы драконов здесь, в подземелье Академии. Поле спокойствия, которое защищает его, остановило время. Ключ к полю — драконий дар. Детёныш королевы находится в полной безопасности и родится, когда настанет его время, но этот момент теперь определяешь ты. Ты, мой собрат, теперь несёшь тяжкую ответственность за отношения между людьми и драконами. В твоей власти вернуть яйцо и лишить людей поддержки могучих ящеров или оставить всё, как есть. Распорядись полученным знанием мудро." — Распорядись мудро? — выпучил глаза Дилль. — Это я-то мудрый? Сдаётся мне, господин Адогорд немного промахнулся — он ведь не думал, что его наследником окажется начинающий адепт двадцати одного года от роду. "Не совершай моих ошибок. Не позволяй драконьей ярости стать основой твоего существа. Никогда. Лишь для драконов ярость — их суть. Отдавшись на волю ярости, ты не превратишься в дракона, а человеком быть перестанешь. Это твоя медленная смерть. При создании муаров я использовал драконью магию, чтобы они чувствовали своё родство с охраняемым яйцом. Никогда не используй её против муаров — это твоя быстрая смерть. Попытка унести яйцо из подземелья равносильна нападению на муаров. Они лишатся цели существования, что грозит им гибелью, и контур послушания разрушится. Это твоя мучительная смерть." — Да что же это такое? — в полном негодовании воскликнул Дилль. — Кто мне только не угрожал: и дракон, и гроссмейстер Адельядо, и «одуванчик» Гвинард и клятый инквизитор Леклер. А теперь даже древний маг грозит мне смертью. Они все сговорились что ли? "Сегодня армия императора начнёт штурм Тирогиса. Я не желаю напрасных жертв, но мне необходимо убедиться, что муары готовы выполнить своё предназначение. Уверен, солдаты и боевые маги обязательно попробуют вторгнуться в Академию через городскую канализацию, чтобы атаковать меня изнутри. Это и будет экзаменом для муаров. Прощай, брат!" Дилль пролистал оставшиеся страницы — записей больше не было. Конец исповеди. Он положил дневник на стол и крепко задумался. То, что он прочёл сейчас, вполне соответствовало сведениям, изложенным в книге магистра Лейва. Но, конечно, историк не знал многих деталей, как не знал и самого главного — причины, побудившей драконов пойти в услужение людям. Да что там историк — об этом не знали даже мастера-маги древности, так и не сумевшие выпытать правду у Адогорда. А сами драконы тоже молчали на этот счёт. И теперь Дилль — владелец этой тайны и, соответственно, яйца королевы драконов. Кстати, а где оно, это таинственное яйцо? Дилль оглядел комнату, в которой ничего, кроме стола не было. Неужели драгоценное яйцо украдено? Нет, отмёл он это предположение, в таком случае муары, которые согласно задумке Адогорда едины с охраняемым яйцом, не признали бы Дилля мастером. А раз они подчиняются, значит, контур подчинения действует, и яйцо по-прежнему здесь. Самым простым способом будет спросить муаров. Так Дилль и поступил. Он выбрался из комнаты и обнаружил муаров, ожидавших его появления. — Мастер, мы подготовили ответы, — сказал самый крупный муар, протягивая Диллю промокшие листы бумаги. Дилль уже и забыл, что велел муарам отвечать на вопросы мастеров-магов. Выслушав то, что муары говорили ему, он спрятал список в карман непромокаемой мантии и поблагодарил их за выполненную работу. — И вот ещё что: скажите-ка мне, где именно находится то драконье яйцо, которое мастер Адогорд заставил вас охранять? Муары перестали двигаться. На одно страшное мгновение Диллю показалось, что своим вопросом он всё-таки нарушил контур подчинения, и сейчас кругляши разорвут его на сотню маленьких Диллей. Но обошлось. — Мастер, — в бесплотном голосе крупного мура просквозило удивление, — но яйцо там же, где его оставил первый мастер. — Оно здесь. И муар вырастил щупальце, указывавшее на пустую комнату, из которой Дилль только что вышел. — Или с моими глазами что-то случилось, — озадаченно почесал в затылке Дилль, — или, ребята, яйцо упёрли у вас из-под носа, потому что комната пуста.Глава 12
* * *
— Милочка, позвольте вам заметить, что бежевые платья были в моде три года назад. В этом году в фаворе цвет изумрудной зелени. Это я вам говорю. Пожилая баронесса Тандри кивнула, многозначительно закатив глаза. Она считалась в этой глуши завсегдатаем королевских приёмов — во всяком случае, она побывала в королевском дворце три раза, чем остальные её подруги похвастаться не могли. И, будучи признанным специалистом в области придворной моды, изрекала своё мнение с абсолютной безапелляционностью. Линда посмотрела на пышное платье баронессы Тандри, богато украшенное ярко-зелёными вставками, затем перевела взгляд на господина Луавиля, чьими заботами была одета в простенькое, без изысков светло-бежевое платье. Тот лишь беспомощно пожал плечами. — Простите, баронесса, вы уверены, что именно зелёный? Мне кажется, это очень вызывающий цвет. Две возрастных дамы — подружки баронессы, откровенно хихикнули. Сама госпожа Тандри, поджав губы, покачала головой. — Ну, конечно, уверена. Не забывайте, я всегда осведомлена обо всех последних веяниях при дворе. И если я говорю, что изумрудный будет самым красивым, значит, так оно и есть. А если вы мне не верите, господин Луавиль может подтвердить. И баронесса, оскорблённая недоверием к её знаниям, напыжилась, сразу став похожей на жабу. — О, простите меня, Единого ради! — Линда принялась исправлять положение. — Я всего лишь хотела узнать, почему зелёный цвет — он же такой агрессивный, вдруг стал модным. — А, понятно, — баронесса тут же сменила гнев на милость. — Вы, разумеется, не в курсе, поэтому я расскажу вам последние сплетни, которые мне поведал сам граф Унтен. А он, как всем известно, лично знаком с королевским портным. Дело в том, что в этом году среди ситгарских вельмож стало модным перекрашивать волосы в зелёный цвет. Вы не поверите, какой колорит придаёт это важным господам, как значительно они сразу начинают выглядеть. Это, в конце концов, необычно. Я уверена, на первом же королевском балу половина самых влиятельных господ будет блистать зелёными причёсками. Поэтому, чтобы дама была под стать кавалеру, необходимо иметь в своём гардеробе что-нибудь ярко-зелёное. Челюсть Линды непроизвольно отвалилась. Она, конечно, знала одного господина с зелёными, как весенняя травка волосами. Драконоборец, сэр Диллитон, бывший свидетелем на её венчании с королём, действительно блистал подобной причёской, правда после вмешательства Единого его волосы вновь окрасились в рыжий цвет. Кроме того, Линда знала Дилля, как заядлого враля — одна только афера с облапошиванием жадного торговца чего стоит! — а потому была уверена, что перекрасился он для какой-то своей надобности, но никак не ради моды. — Это действительно так? — к счастью для Линды этот вопрос задал господин Луавиль. — Разумеется. Один значительный вельможа, которого король удостоил ордена «Красного льва» второй степени, был на общем приёме у Его Величества с такой зелёной причёской. Это произвело неизгладимое впечатление на придворных модников. Графу Унтену рассказал об этом сам герцог Витри. Луавиль кашлянул. Герцог Витри, выглядевший, как дровосек, только выбравшийся из лесной чащобы, понимал в моде столько же, сколько каршарец в финансах. То есть, просто слышал, что нечто такое существует. Скорее всего, желая избавиться от присутствия жеманного графа, суровый герцог Витри ляпнул первое, что ему пришло в голову. Однако, если теперь в моду войдут изумрудные волосы, Луавиль не удивится. — Огромное спасибо, баронесса, — поймав взгляд Луавиля, Линда поднялась, тем самым показывая, что беседа окончена. — Не знаю, что бы я делала без вас и ваших мудрых советов. — Ой, милочка, да не за что! — защебетала та. — У нас ведь такая скукотища, и каждое новое лицо — это целое событие. Тем более, такая красавица, как вы. Приезжайте завтра в моё поместье. Я и мои дамы будем рады рассказать вам все самые последние сплетни Тирогиса, которые докатились до нашей глуши. И, — тут баронесса хитро подмигнула, — научим вас кое-каким приёмам обольщения, которые обязательно нужно знать каждой женщине. — А кого мне здесь, в этой глуши, обольщать? — искренне удивилась Линда. — Ой, — манерно махнула ручкой баронесса. — Неужели вы думаете, я не догадалась? Ведь вы же собираетесь посетить Тирогис. А зачем туда ехать, если не поймать в свои сети самую крупную рыбу — Его Величество Юловара? Приезжайте обязательно, баронесса, мы с вами почирикаем и, быть может, ваша охота будет удачной. Женить на себе короля пытались все без исключения красавицы Ситгара, да и не только Ситгара. Пока это никому не удалось. Но вдруг это получится у вас? Внешность и ум порой значат гораздо больше, чем родословная и толстая мошна батюшки. — Вы правы, иногда так и случается, — улыбнулась Линда — баронесса Тандри даже не подозревала, как близки к истине её слова. — Спасибо за приглашение. Но, если позволите, я нанесу вам визит третьего дня. — Превосходно! Тогда у меня будет время собрать всех значительных кавалеров и дам нашей округи. До свиданья, господин Луавиль. Баронесса Тандри сделав знак сопровождавшим её дамам, удалилась. Линда тут же подбежала к окну и распахнула створки. — Ужасно, я едва не задохнулась. Они купалась в духах? — Нет, просто у баронессы обоняние практически отсутствует, — невозмутимо ответил Луавиль. — Поздравляю, Ваше Величество, вы прошли экзамен. Госпожа Тандри — едкая штучка, и ошибись вы, непременно навтыкала бы вам шпилек. Но вы вели себя безукоризненно. — Спасибо, — зарделась Линда. — А третьего дня у вас будет ещё один экзамен — вы его сами себе назначили. И, раз уж так случилось, давайте поищем для вас что-нибудь зелёное — так вы покажете баронессе, что прислушиваетесь к её словам. Линда вздохнула — сейчас она с гораздо большим удовольствием пошла бы на конюшню, оседлала Смуглянку и умчалась на опушку Дальнего леса, где растут такие красивые цветы. Но королевы не принадлежат себе — об этом каждый день ей твердит господин Луавиль. — Давайте поищем, — вздохнула она.* * *
Его Величество Юловар второй медленно закипал. С самого утра его кабинет посетили министры, помощники министров, генералы, помощники генералов, глава гильдии ростовщиков — конечно же с помощником. И только у короля никаких помощников нет, и в ближайшем будущем не предвидится. Камердинера он таковым не считал. — Вот куда мог запропаститься Адельядо, когда он мне так нужен? — сердито прошептал король. — И Венген, тоже исчез. Крюэль хоть изредка появлялся у меня, а этот молчун вообще забыл дорогу к королю. Впрочем, Юловар понимал, что напрасно брюзжит на прокуратора — тот, в отличие от предшественника, действительно был молчуном, но дело своё знал прекрасно. Возможно потому, что он был правой рукой покойного Крюэля и знал всё, что происходит в королевстве и его столице. А вот поведение гроссмейстера, столь внезапно объединившегося с архиепископом Одборгским, тревожило короля. Не то чтобы он не доверял первому магу, но… Но ведь чем-то они занимаются, ни слова не говоря королю! — Ваше Величество, к вам командир особого отряда гномов, господин… — камердинер замешкался, вспоминая имя. — Ильмрис. С ним его помощник, господин Югост. — Ну, наконец-то! — Юловар оживился. — Проводите их ко мне. И уселся в высокое кресло, придав себе торжественный вид. В кабинет, бренча бронзовыми доспехами, вошли два квадратных гнома. Кто из них Ильмрис, а кто Югост, разобрать было невозможно — оба одинаково бородатые, со смуглой кожей и крохотными тёмными глазками. — Здравствуй, твоё величество, — кивнул Ильмрис. — Особый отряд огневиков под моим командованием прибыл и расположен в предместьях Тирогиса. Надо бы рассчитаться. — Вы пока не сделали ничего, за что я мог бы заплатить деньги, — хмыкнул король. — Но я чту договорённость с Таннилом. Половину оплаты за месяц вы можете забрать в казначействе сразу, как выйдете отсюда. Глазки гномов удивлённо блеснули — они явно не рассчитывали на получение денег. — Приятно иметь дело с уважаемыми людьми, — кивнул Ильмрис. — Вот если бы у нас ещё и топоры не отобрали на входе, было бы вообще замечательно. — Вы же слышали о последнем покушении на меня, — скривился Юловар. — Поэтому примите, как данность. Выйдете, вернут вам ваши топоры. — Пусть только попробуют не вернуть, — угрожающе воскликнул Югост. — Такого оскорбления гномам ещё никто не наносил. — И не говори, брат! Всяким каршарцам, значит, можно стоять в королевской приёмной при мечах, а как отобрать у подземельцев… — Хватит, господа гномы, — Юловар проговорил тихо, но что-то в его голосе побудило коротышек умолкнуть. — После того, как получите деньги, ваши сотни должны немедленно выдвинуться на запад. Я отправлю с вами проводников, они покажут дорогу на Арьен. Там, в предместьях Арьена, вас расквартируют. Король поднялся, открыл шкатулку чёрного дерева и, перебрав несколько документов, взял один из них. — Вот письмо к генералу Куберту. Он командует западной армией, и вы поступаете к нему в подчинение. Он же и определит ваше место несения службы. По лицам гномов было видно, что они чем-то недовольны, но подземельцы взяли рекомендательное письмо и откланялись, не проронив больше ни слова. Едва гномы ушли, как в кабинет ввалился королевский телохранитель. — Вашвелич, не, ну так дальше нельзя! — от дверей заявил неподражаемый в своей простоте каршарец. — Гномы, значит, могут ехать куда глаза глядят, а я должен топтать ковры в твоей приёмной. Ну скучно же, чтоб меня порвало! — Гунвальд, — вздохнул Юловар. — Уж кто бы жаловался на скуку, но только не ты. Кто вчера подрался с кузнецом? — А-а, было дело, — хмыкнул каршарец. — Крепкий парень — я его только с третьего удара уложил. Да и выпить он горазд — мы потом полночи в кабаке просидели. — И ты осмеливаешься заявлять, что тебе скучно, — попенял король. — Посидел бы на моём месте, поразбирал бы всякие ссоры, построил бы планы. Поискал бы, где денег раздобыть. — Чур меня! — испугался Гунвальд. — За что, Вашвелич? Я же всего только и прошу, чтобы меня куда-нибудь в войска отправили. Ну нет у меня сил тут торчать. Вокруг одни барышни, хлыщи напыщенные да камердинеры злобные. Ни тебе рыгнуть в приёмной, ни слово крепкое сказать. И даже морду набить нельзя, перед тем не извинившись. Мне бы чего попроще, а? Король мрачно посмотрел на каршарца. — Подожди, скоро будут тебе и войска, и драки, и даже настоящая война. — О, это другое дело. А когда? — Хочешь, чтобы я тебе государственную тайну выдал? — Нет, — подумав, ответил Гунвальд. — От государственных тайн голова сначала болит, а потом её и совсем отрубают. Я лучше подожду. — Подожди, — без улыбки сказал Юловар.* * *
— Как дела? — Полупримусы послушно прибывают, а мощь растёт, — бодро ответил Дилль, опасливо посматривая на старого мастера. Какой-то он сегодня загадочный — не иначе опять задумал какую-нибудь смертельную штуку. — Понятно. А зачем ты, хех, разгромил медитативный зал? — Гроссмейстер нажаловался? — догадался Дилль. — Случайно получилось. Зато теперь я знаю, как ускорить свои боевые заклинания без применения формул. Достаточно просто разозлиться, как следует и — вуаля, медитативный зал в руинах. — Вуаля, — передразнил его Иггер. — Ты, глупый опарыш, мог заживо сгореть. Или забыл, что в закрытых помещениях мощь заклинаний усиливается? Адельядо недоволен тобой, хех. — Между прочим, ваш ученик, который теперь гроссмейстер, обвёл вас вокруг пальца, — заявил Дилль. — Он подсунул вам изменённый справочник, из-за чего мои боевые заклинания едва двигались. Я-то этого не знал, а вот вы, мастер, могли бы и понять, в чём дело. Старик цокнул языком и неодобрительно покачал головой. — Безобразие. — Вот и я говорю… — Безобразие, что ты догадался об этом только сейчас. К твоему сведению, справочник изменил я, а не Адельядо. Ну, чего уставился, как солдат на вошь? А ты хотел, чтобы я уворачивался от быстрых шаров, напичканных драконьей магией? Не тот у меня уже возраст, хе-хе. Дилль почувствовал себя обманутым дважды и сердито отвернулся. Старик улыбнулся. — Ладно, не расстраивайся. На самом деле — ты молодец. Я, честно говоря, ожидал, что ты обнаружишь эту ошибку гораздо позднее. А если бы ты не смог сделать этого сам, я был бы очень, хех, разочарован. Похвала от старого мастера немного сгладила обиду. Дилль вздохнул. — Мастер, если с атакой я более менее разобрался, то с защитой у меня ничего не получается. — Разве? — искренне удивился старик. — Я уверен, что ты просто себя недооцениваешь. Твой стандартный щит весьма и весьма неплох. — А отражать атаки посохом не получается. Мастер Оквальд признался, что ничего не понимает и предложил мне придумать самому способ защиты. — М-м, — задумчиво промычал старик. — Какой интересный подход к обучению. И как это я раньше до такого не додумался. Как просто — придумай сам. Ну, хорошо, давай свой посох. Дилль метнулся к стене, куда прислонил посох и протянул его Иггеру. — Прошу вас, мастер. Поскольку разрешение хозяина было получено, старик взял посох, не опасаясь, что его шарахнет чем-нибудь сильнодействующим. Он покрутил посох в руках, погладил коричневое дерево, особо присмотрелся к утолщению в середине. — Значит, внутри друиды спрятали обломок шаманского посоха? — проговорил он. — Удивительно, как это они сумели. Очень жаль, хех, что эти лесные колдуны столь нелюдимы — поучиться у них мастерству было бы полезно. Он вернул посох Диллю и сказал: — Это — концентратор твоей энергии. С его помощью ты можешь сделать более мощный огненный шар и послать его дальше, чем сделаешь это без помощи посоха. — Я это знаю. — Посох — это инструмент, — Иггер наставительно поднял кверху палец. — Если он сгорит или сломается, это неприятно, но не повод думать, что жизнь кончена. Для тебя посох, как для воина — меч или копьё. То есть, оружие. Только, хе-хе, оружие намного более сложное как по искусству создания, так и по искусству применения. — Вообще-то шестом крутить я умею, — напомнил Дилль, — а вот… — Молчи, недомерок! — рассердился старик. — Я говорю — ты слушаешь. Нет — выметайся! — Простите, мастер, — повинился Дилль, совершенно не чувствуя себя виноватым. — Крутить он умеет, хех! Крутить мало, надо ещё и понимать, что ты делаешь. Кстати, а что ты делаешь, когда пытаешься защититься? — Призываю энергию, распределяю её сначала в ладони, затем перемещаю в кончик посоха, — затараторил Дилль. — Создаю, как говорит мастер Оквальд, «подушку» перед торцом посоха, которой пытаюсь отбить или изменить движение вражеского заклинания. Только ни хре… ничего не получается. — Вроде бы всё правильно, — пожал худыми плечами Иггер. — Ну-ка, помоги мне подняться. Дилль помог старику встать. — А теперь защищайся, — мастер Иггер зажёг над ладонью средних размеров огненный шар. Дилль в панике принялся качать энергию в посох — в отличие от мастера Оквальда, старик не разменивался на мелочи. Вот и сейчас приготовил огненный шар с энергией, достаточной для отправки Дилля к врачевателям. — Я, хе-хе, атакую. Плавный взмах тощей руки — и огонь начал медленно приближаться к адепту. Дилль сделал всё по правилам, но совсем не удивился, когда кончик посоха бессильно мазнул мимо огненного сгустка. Пользуясь тем, что шар еле движется, Дилль после промаха успел отпрыгнуть в сторону. Огненное заклинание добралось до стены, где и распалось на рой мелких искр. — Отвратительно, — поморщился старик. — Слушай, а не вычитал ли ты ещё какую-нибудь ошибку? Такое впечатление, что твоя защитная «подушка» просто не попадает по атакующему заклинанию. Давай повторим, а я погляжу на это безобразие из астрала. Второй огненный шар — такой же медленный, как и первый, начал плавно двигаться к Диллю. Вторая попытка закончилась аналогично. Дилль сопроводил взглядом затухающий фейерверк у стены и приготовился к очередной порции ругательств от старика. К его удивлению, тот долго молчал. — Э-хе-хе, — наконец вздохнул он. — Знаешь, что я увидел? Перед тем, как посох коснулся огня, твоя защита исчезла. — Куда? — удивился Дилль. — Понятия не имею. Зато теперь ясно, почему ты не можешь отразить атаку при помощи посоха. — И почему? — Потому что твоя защита исчезает в самый неподходящий момент. Дилль проглотил с десяток ругательств — сказать очевидную вещь с умным видом он и сам умеет. — Вопрос в другом: почему твоя защита исчезает? Они надолго умолкли. О чём думал старик, Дилль не знал, зато в его голове роились самые разнообразные версии. Возможно, это диверсия со стороны гроссмейстера Адельядо, испортившего посох — хотя, для чего это могло понадобиться главе Академии, непонятно. Или, быть может, наставники специально для него приберегают особые заклятья, которые практически невозможно отбить посохом. Тоже глупость какая-то. Или, как вариант, осколок шаманского посоха нейтрализует защиту. А что, последняя причина очень даже неплоха. Кто их знает, этих хиваши? Вдруг они нашпиговали свои посохи такой магией, которая даже в изменённом виде вредит честным людям. Он уже собрался поделиться этой мудрой мыслью с Иггером, когда тот неожиданно всплеснул руками. Между ладоней старика засиял яркий голубой свет и заискрились крохотные молнии. Дилль уже знал странные замашки учителя, а потому моментально сотворил стандартный защитный экран, о который спустя пару секунд и разбилась атака. — О чём ты сейчас думал? — немедленно спросил старик, никак не прокомментировав успех ученика. — О том, чтобы создать щит, — честно ответил Дилль. — Ага. Хех. И ты был уверен, что сумеешь отразить моё заклятье? — Ну-у, — протянул Дилль, — не то, чтобы уверен. Впрочем, да. А что? — Скажи-ка, а ты уверен в успехе, когда пытаешься сделать то же самое при защите посохом? Дилль задумался и честно ответил. — Скорее нет, чем да. Всё-таки, поверхность магической «подушки» не очень велика. Да и само название какое-то… мягкое, что ли. — Поздравляют тебя, ученик, ты — балбес, — торжественно сказал старик. — Твои проблемы не в магии, они у тебя вот тут. И больно стукнул костяшкой пальца по макушке Дилля. — Ему, видите-ли, не нравится название. Скажи, тебе было бы легче, если бы на кончике посоха ты формировал не «подушку», а, к примеру, «легендарный щит абсолютной неуязвимости»? — Это звучит лучше, — осторожно заметил Дилль. Старик закрыл глаза и опять надолго замолк. — Ты хорошо фехтуешь? — неожиданно спросил он. — Нет, но я знаю каршарца, который умеет это лучше других. — Меня не интересуют, хех, каршарцы. То есть, фехтовальщик из тебя никудышный? — получив молчаливый кивок в ответ, старик удовлетворённо крякнул. — Тогда я тебя понимаю. Я и сам никогда не умел обращаться с железом. Магам это не особенно нужно. — Мастер Оквальд другого мнения, — возразил Дилль, ожидая, что старик опять рассердится. — В чём-то он, безусловно прав, хе-хе, — Иггер не рассердился. — А именно: ты должен рассматривать работу с посохом, как с оружием. Ты ведь легко создаёшь стандартный щит, потому что уверен, что сможешь отразить им вражеское заклинание. Ты чувствуешь себя, как в броне. А когда ты остаёшься один на один с атакующим заклинанием и не прикрыт ничем, кроме замагиченной деревяшки, ты впадаешь в ступор. — Никуда я не впадаю, — буркнул Дилль. — Хе-хе, скажи это кому-нибудь другому, — усмехнулся старик. — С тобой всё ясно. Значит так: передай Оквальду, чтобы он больше не приставал к тебе с отработкой защиты посохом. Я сам займусь этим, когда сочту нужным. Зато можешь сказать ему, что я прошу гонять некоего адепта Диллитона до седьмого пота на занятиях по владению шестом. Пусть бьёт по-настоящему. Хотя, не надо, я передам эту просьбу через гроссмейстера. — Нет! — воскликнул Дилль, вспомнив, как Оквальд отдубасил Тео во время инициации посоха. — Он же меня совсем прибьёт. — Тогда тебя позднее убьёт какой-нибудь враждебный маг, — жёстко сказал старик. — Ты должен понять, что здесь тебя учат не странным вещам, а навыкам, необходимым для выживания. Хех! Ты когда-нибудь убивал? Дилль вспомнил пятерых хиваши, сожжённых им в Неонине, вспомнил Леклера, превращённого им в кучу гниющих кишок, и кивнул. — Тогда тебе будет легче принять то, что должен делать настоящий боевой маг. Он должен уничтожать, понимаешь? Не демонстрировать красоты огненных фейерверков, не поражать воображение дам магическими фокусами, не создавать тонкие артефакты, не возвращать людям здоровье или сочинять музыку. То есть, ты должен сделать всё, чтобы твой противник завершил свой жизненный путь в возможно кратчайшие сроки. И желательно при этом сохранить собственную шкуру в неприкосновенности. — Я это понимаю, — серьёзно сказал Дилль. — Мне совсем не нравится, когда мою шкуру дырявят. — Дилль, — тихо проговорил мастер Иггер, — возможно, ты почти готов понять меня. Но пока ты не побывал в настоящем бою, ты будешь представлять магические поединки в виде наших тренировок. Мол, это больно и неприятно, но есть врачеватели, которые подлатают переломы и ожоги. Я тебе вот что скажу: ничего хорошего в войне нет. Я участвовал в Величайшей битве, а до того прошёл несколько военных кампаний, в том числе и на море. Хе-хе. Да и после Величайшей битвы мне пришлось повоевать. Я лил кровь врагов, проливал и свою. Однажды я валялся в госпитале полгода в виде обожжённой мумии. Война — это кровь, грязь и боль. Но! Старик излюбленным жестом поднял указательный палец кверху. — Запомни одну вещь: в бою есть только ты и враг. Или ты его, или он тебя. И твоя задача не погибнуть во имя страны, короля, возлюбленной или какого-нибудь вымышленного идеала, а победить. Победить любой ценой. И ты не должен смотреть на то, что перед тобой человек, который имеет множество достоинств. Противник может быть образованным, благородным, искусным магом музыки и творцом замечательных и прекрасных заклинаний. Он — враг, и этим всё сказано. Хех! Рядом с тобой может стоять грязный, вонючий, заросший бородой до бровей пехотинец, который не умеет складывать два и два. И как бы он ни был тебе несимпатичен, но этот пехотинец будет защищать твою спину. Вот к чему ты должен быть готов. Дилль кивнул, не понимая, зачем старик ему это рассказывает. — Я, собственно, это к чему? — Иггер слегка улыбнулся. — Если бы ты был заядлым дуэлянтом, тебе было бы знакомо чувство, когда ты должен победить, не обращая внимания на любые достоинства противника. Но, поскольку ты не фехтовальщик, вот тебе мой совет: используй драконью ярость, которой ты так успешно разбиваешь мои астральные атаки. Она позволит тебе оставить в стороне все моральные предрассудки и стать тем, кем тебе быть предназначено — боевым магом, искусным как в нападении, так и в защите. Дилль криво усмехнулся. Ещё вчера он бы всеми силами принялся выполнять указание старого мастера. Но сегодня, зная, к чему привела неконтролируемая драконья ярость Адогорда, он уже не спешил. — Спасибо, мастер, но я пока не буду использовать драконью ярость для защиты посохом. — Почему? — удивился Иггер. — Мне казалось, у тебя неплохо получается. Дилль помолчал, раздумывая, как объяснить старику свою позицию, не рассказывая про дневник Адогорда. — Видите ли, я использую ярость, но знаю, что могу её контролировать. Она помогает мне избавиться от оков разума. Но если я полностью отдамся на волю драконьей магии, я перестану контролировать себя и натворю бед. А использование драконьей магии под моим контролем к успешной защите не приводит — это я уже испробовал. — Хех, — усмехнулся Иггер. — Значит, ты боишься драконьей магии? Наверное, это правильно — штука-то совершенно неизученная.В таком случае, тебе остаётся заняться самосовершенствованием. Как я тебе уже сказал, твоя беда не в магии, а в голове. Когда ты поймёшь, что посох — часть тебя, когда почувствуешь, что способен отвести вражеское заклятье посохом, когда ты доверишься этому чувству, тогда и придёт успех. А пока даже не пробуй. Займись с Оквальдом поединками. Старайся бить его так, чтобы кости трещали. Его, конечно, твои кости и так затрещат. Хе-хе. — Между прочим, когда мы с Тео соединяем щиты, нам не страшна ни магическая, ни физическая атака, — сообщил Дилль. — Даже Оквальд это признал. Он сказал, что мы можем составить боевую связку. — Это хорошо, — кивнул старик. — Давненько я не слышал о таких связках. — Вот только Тео не может противостоять астральным атакам. — Это плохо, — покачал головой старик. — Грош цена вашей связке, если любой астральный маг может разрушить её. — Но я подумал, что могу защитить его. Вот только не знаю, как скажется на нём драконья ярость. Старик в задумчивости пожевал тонкими губами. — Стандартная защита прикрывает только объект нападения. Даже само название «оковы разума» говорит об этом. Твой способ эффективнее и быстрее стандартного, но можно ли им прикрыть разум другого мага, не знаю. Какова у тебя видимость в астрале? — Шагов пять-шесть, — подумав, ответил Дилль. — На стоящего рядом Тео хватит. — Мастер-маг может продлить горизонт атаки до сотни шагов. Но и пять шагов для едва начавшего обучение — это неплохо. Давай проведём эксперимент — я буду имитировать атаку на несуществующий разум, а ты будешь её отражать. По-хорошему, нужен реальный объект, но пока сойдёт и так. Дилль без слов перенёсся в астрал. Ярко-жёлтая аура наставника появилась около него мгновенно. Дилль в очередной раз удивился, что времени в астрале нет. — Нечего удивляться. Просто прими, как должное, если пока не понимаешь, — послышался голос старика. Дилль вспомнил, что его мысли в астрале читаются так же легко, как написанные на бумаге. В память пришёл способ, который ему посоветовал гроссмейстер, а также слово, которое обладало волшебной силой. Если он правильно понял главу Академии, то беспрестанное повторение «хивапчичи» будет фоном, который прикроет его настоящие мысли. Дилль пока не умел разделять сознание, но изо всех сил постарался сделать это. — Хивапчичи. Интересно, почему это называется заклинанием надоедливости? Хивапчичи, хивапчичи. Мастер, вы меня слышите? Хивапчичи. Результат последовал незамедлительно — мастер Иггер исчез из астрала. Слегка обескураженный, Дилль ещё немного подождал, после чего вернулся в реальный мир. — Твою мать, где ты выкопал эту пакость?!! — раздался бешеный рёв наставника. — Это вы мне, мастер? — А кому же ещё, жабоящера тебе в тёщи! Хивапчичи! Тьфу! Дилль оторопело смотрел на взъерошенного старика. — Что случилось? — Случилось то, что я теперь с ума сойду с твоим хивапчичи. Тьфу, опять! Откуда ты это взял? Я этой дряни уже больше двухсот лет не слышал. — Да так… в книжке вычитал, — изобразил полную невинность Дилль. — А что такого страшного в этом слове? — Да ничего страшного, кроме того, что это заклинание надоедливости. И жертва этого заклинания будет повторять хивапчичи… А, чтоб меня! Будет повторять, пока с ума не сойдёт. Лишь мастера-маги высших степеней могут преодолеть силу этого хивапчичи. Аргх! Заклятье это ввиду крайней негуманности запретили давным-давно, поэтому вдвойне удивительно, что ты его узнал. Старик несколько раз прерывисто вздохнул, злобно глядя на Дилля. — Твоё счастье, что я могу сопротивляться этому хивапчичи, не то испепелил бы тебя прямо здесь и сейчас. Уйди, балбес, с глаз моих. Тон наставника был сердитым, да и посмеиваться он перестал, что бывало с ним перед очередным припадком. Дилль почёл за лучшее уйти, что он и выполнил, быстрее молнии оказавшись в коридоре. А старик, подпрыгнув не хуже молодого стрекозла, забегал по комнате. — Хивапчичи! Голову ему оторвать за такие шутки. И библиотекарю тоже голову оторвать, что не сожгла книгу, в которой эта гадость содержится. Хивапчичи. Тьфу, пропасть! Уф, хорошо, что он ушёл — я бы его точно прибил за это хивапчичи. А-а-а! Я его в нежить превращу…Глава 13
* * *
— Он так и сказал? — недоверчиво переспросил мастер Оквальд. — Бить по-настоящему? Ты же в котлету превратишься через пять минут боя. — Вообще-то, мастер Иггер сказал, чтобы только я бил по-настоящему, — Дилль решил немного исказить слова старого мага, не то действительно превратится в котлету. — Ага, я а буду мальчиком для битья? — иронично спросил Оквальд. — Нет уж, выбирай: или мы ведём тренировочный бой, или тебя несут к врачевателям. — Звучит обнадёживающе, — проворчал Дилль. — А ещё он говорил, чтобы вы занялись со мной фехтованием на мечах. — Зачем это? — удивился Оквальд. — Ты же фехтуешь хуже пьяного золотаря. Дилль только руками развёл, показывая, что сам ничего не понимает. — Ну, хорошо. Бери из стойки меч и становись в исходную позицию. Дилль взял тренировочный меч и встал боком к наставнику, выставив оружие перед собой. Тео, наблюдавший за другом, скривился, а мастер Оквальд страдальчески вздохнул. — Остриё выше. Локоть ниже. Носок правой ноги смотрит вперёд, а не вбок. Ноги слегка согнуты — ты же не циркуль. Голову, голову зачем вперёд выставил? По лбу давно не получал? И наставник, сделав резкий длинный выпад, уколол Дилля в лоб. Хорошо, что тренировочные мечи тупые. Дилль успел зажмуриться, но это не спасло его от боли. Получив удар, он с воплем схватился за ушибленный лоб, из глаз брызнули слёзы, а из глубокой ссадины закапала кровь. Боевая стойка, разумеется, тут же рассыпалась. — Только последний недотёпа вместо того, чтобы отпрянуть, закрывает глаза, — фыркнул Оквальд. — В стойку! Дилль вновь встал в позицию и после команды «К бою» успел даже парировать два укола, после чего получил удар в грудь. Заныли рёбра, а всякие нецензурные выражения сами собой изреклись. За это Дилль тут же поплатился колющим ударом в солнечное сплетение, отчего дыхание прервалось, и он свалился на песок, хватая ртом воздух. — В другой раз держи эмоции при себе, — наставительно сказал Оквальд. — Противник не должен знать, что тебе больно — это воодушевит его. Тео, к бою! Дилль наблюдал за поединком Тео и Оквальда из положения лёжа — сил подняться у него не было. Полувампир показывал чудеса ловкости: он подныривал, уходил от выпадов невозможными движениями, отбивал, казалось, неотразимые удары. И всё-таки он уступал в классе наставнику. С регулярностью раз в полминуты Оквальд восклицал «Попадание», а Тео, даже получив секущий удар по голове, отчего кровь заструилась по его скуле, ни разу не поморщился. Мало того, иной раз он умудрялся достать Оквальда. — Достаточно, — мастер Оквальд отсалютовал напарнику мечом. — Общий счёт тридцать шесть — восемь. Неплохо, адепт. Если бы ты ещё не проваливался в атаке, было бы совсем замечательно. Возьми в нише тряпку с пропиткой, останови кровь. Тео, пошатываясь, ушёл заниматься самоврачеванием, а наставник поглядел на Дилля. — Понял? Он даже не пикнул. И ни разу не зажмурился. Это вообще верх глупости — зажмуриваться. Ты же просто даёшь противнику шанс выбрать место, куда совершить удар. Закрыв глаза — ты сдался. Дилль поднялся, сердито прищурившись. Мастер Оквальд говорил правду, и она была неприятной. Значит, первая задача: не научиться нескольким финтам, а преодолеть собственный страх. Дилль встал в позицию и кивнул. — Готов. Мастер Оквальд обходился с ним не столь круто, как с Тео, но и поблажек не давал. Дилль, как мог, парировал удары — правда, в основном, собственной грудью. Через три минуты боя он почувствовал, что на его грудной клетке не осталось ни одного целого ребра. Через четыре он решил, что сейчас его сердце выскочит наружу через сломанные рёбра. А на пятой минуте, когда от усталости рука Дилля уже едва держала меч, мастер Оквальд огрел его плоскостью меча по уху. Дикая боль взорвала мозг Дилля, и он рухнул. Сил схватиться за кровоточащее ухо не было. — Да-а, — протянул наставник, — до мастера клинка тебе далеко. Одно радует — ты ни разу не зажмурился. Ну, хоть что-то. Тео, давай-ка отнесём его к земельщикам — мне кажется, последним ударом я ему сотрясение мозга устроил. Наверное, наставник был прав — Дилля активно подташнивало, а перед глазами водили хоровод разноцветные круги. Как его несли в комнату врачевания земельного факультета, он не запомнил. Очнулся он по самые ноздри зарытый в землю — врачеватели факультета земли любили закапывать пациентов для лучшего взаимодействия со стихией. И ещё шутили при этом «Привыкайте к земле, любезный». Глядя на магов, о чём-то совещавшихся над ним, Дилль вдруг понял, почему старик Иггер заставил его фехтовать с Оквальдом. Он ведь совсем не умеет сражаться мечом и инстинктивно ждёт поражения. До сегодняшнего вечера на любую атаку острым мечом в свою сторону Дилль реагировал тем, что закрывал глаза — наверное, чтобы не видеть приближения собственной смерти. Благодаря Оквальду Дилль сумел перебороть себя, хотя и не прибавил в мастерстве владения мечом. И теперь в поединке на магических посохах Дилль больше не будет «закрывать глаза», а его защитная «подушка» не пропадёт. Хотя бы потому, что теперь он её переименует в «легендарный щит абсолютной неуязвимости». Мысленно улыбнувшись этой глупости, Дилль уснул под плавные движения рук магов-врачевателей.* * *
Прокуратор поклонился королю и развернул очередной длинный список. — Ваше Величество, Кланы опять взялись за старое. Барон Охард, вассал герцога Баморра, прогнал королевских сборщиков налогов и пригрозил дать им плетей, если они ещё раз придут. Мало того, он заявил, что Баморр собирается чеканить собственные монеты. Сам герцог никак не отреагировал на это. — Усильте сборщиков отрядами стражников, — хмуро сказал Юловар. — С Баморром я сам разберусь. — Среди переселенцев из Винлика множество недовольных. Примерно треть населения осталась или сбежала обратно. Некоторые открыто призывают к возвращению домой, даже несмотря на угрозу захвата города хивашскими войсками. С теми, кто жил в Неонине, проще — эти люди и без того уже почти год, как беженцы, и за это время сумели расселиться. А вот обитатели Винлика — моряки в основном, не знают, чем себя занять. Ждать открытого бунта уже недолго. — Военные вербовщики работают с винликцами. Думаю, часть готовых бунтовать будет обезврежена таким образом. Дальше. — Купцы, особенно те, кто много вложил в морскую торговлю, сворачивают дела и пытаются уйти в другие королевства — в Гридех, в Беатию. Нескольких крупных торговцев я приструнил, но множество мелких всё равно стремятся покинуть Ситгар. Они вывозят деньги и ценности. Король тяжело вздохнул. Винлик был единственным крупным портом Ситгара и его выходом на морскую торговлю. И теперь, когда Юловар приказал оставить Неонин и Винлик, купцы, разумеется, стараются найти другие пути. Король понимал и торговцев, и простой люд, согнанный с насиженных мест. — Цены на зерно растут каждый день из-за слухов о предстоящей войне. Поставщики провизии для армии сговорились, поэтому говяжья туша теперь стоит в два раза больше, чем месяц назад. Суперинтендант Истальф знает это, но никаких мер не принял. Прокуратор передвинул палец вниз по списку. — Мои люди арестовали в Тирогисе несколько десятков человек, которые вели подстрекательские речи. На допросе с пристрастием арестованные признались, что им заплатили за то, чтобы они сеяли смуту среди простого народа. Провокаторы вещали о том, что Ситгар навечно лишился покровительства Единого, что церковные обряды отныне не имеют божественной поддержки. И что единственным спасением будет бегство в другие земли, где божественная сень по-прежнему простирается над людьми. А кто останется в Ситгаре, того постигнет божественная кара посредством войны — это наказание за покровительство короля тёмным силам. — Чувствуется рука этого фанатика Бронкура. — Да, трое из арестованных оказались монахами мироттийской церкви, — кивнул Венген. — В Тирогисе их не так много, как в провинциях. Я распорядился вешать подстрекателей, но, боюсь, это уже не окажет должного действия. В самом Тирогисе по-прежнему мы обнаруживаем одержимых — их уже уничтожено больше сотни. Но сколько их бродит по столице я даже представить не могу. Известные нам хивашские шпионы затаились, а новые не появляются. Это подозрительно, но пока я не понимаю, в чём дело. Возможно это связано с тем, что хивашский каган двинул своих кочевников в Неонин. Говорят, что пятнадцатитысячная орда уже вступила в город. Дней через десять хиваши будут в Винлике. Король поиграл желваками. — Это всё? — Последнее. Граф Бореол объявился при тилисском дворе. Энмунд принял его, одарил замком и землями. Тилисский клан Сокола носится с Бореолом, как с боевым знаменем. Бореола явно прочат на ситгарский трон. Юловар стал совсем мрачным. Только этого не хватало. Бореол, приказ об аресте которого он отдал, не доехал до Тирогиса, куда направлялся после заговора его дядюшки, и сбежал — явно при помощи кого-то из глав кланов. Несколько месяцев он где-то скрывался, а теперь вынырнул у старого врага Ситгара — тилисского короля Энмунда. — Ясно. Спасибо, Венген. Я займусь этими вопросами. Прокуратор молча поклонился и ушёл. Король сердито стукнул кулаком по столу и погрузился в тяжкое раздумье. Кого первого казнить: главу гильдии купцов, главу ростовщиков или суперинтенданта Истальфа. Начать он решил со своего казначея.* * *
Граф Бореол, о котором Юловару доложил прокуратор, действительно находился при дворе короля Энмунда. Король Тилиса, едва узнав о прибытии беглого наследника герцога Фрадбурга, тотчас принял его и распорядился предоставить графу всё необходимое для безбедного существования. Бореол получил во временное пользование замок — правда, совершенно не укреплённый, челядь в количестве сотни душ, роту охраны, личного мага и двенадцать боевых клириков. Последнее особенно потешило самолюбие Бореола — архиепископ Тиагед и король Энмунд ценят его настолько, что оказывают королевские почести, ведь простому графу, пусть даже и главе клана, боевые клирики не полагаются. Разумеется, Энмунд был небескорыстен. Поддержка беглеца в трудную минуту могла вылиться в дальнейшем в разнообразные выгоды для Тилиса — будет ли Бореол главой клана нового Сокола в Ситгаре или же станет правителем соседнего королевства. И если Бореол станет королём при поддержке Энмунда, то вполне вероятно, что в благодарность за помощь он вынужден будет отдать Тилису несколько провинций. При Юловаре, прочно сидящем на ситгарском троне, Энмунд о новых провинциях мог только мечтать. Сегодня, прибыв в королевский дворец, граф Бореол первым делом поговорил с камердинером, чтобы узнать, как настроение Его Величества. Камердинер, бывший, без сомнения, в курсе, кем в недалёком будущем может стать беглый граф, любезно рассказал все последние новости, в том числе и то, что король Энмунд сегодня явно не в духе. Нет, нет, это никак не связано с уважаемым графом. — Ваше сиятельство, — камердинер слегка наклонился и понизил голос, — возможно леди Анаис сможет рассказать вам больше. Она сейчас одна в лиловом будуаре, что в правом крыле дворца. И выпрямился. Граф Бореол достал золотой, вручил камердинеру и поспешил в лиловый будуар. Баронесса Анаис была красавицей с пышными светлыми волосами, правильными чертами лица, обворожительными чёрными глазами и кораллово-красными губками. Смуглая кожа говорила о её беатийском происхождении, но говорила баронесса на чистом тилисском наречии. Граф попросил служанку доложить о его прибытии, та скрылась за дверью и вскоре вышла обратно. — Леди Анаис ждёт вас, сударь. Бореол вошёл в будуар и шумно вздохнул. Воздух в помещении благоухал тонким ароматом заморских духов, возбуждающим и дразнящим. Но более аромата возбуждала сама баронесса. Она сидела на широком диване и придирчиво выбирала наиболее спелые виноградины. — Баронесса, — внезапно охрипшим голосом сказал Бореол, — вы прекрасны, как никакая другая женщина. — Здравствуйте, граф, — улыбнулась она. — Садитесь, в ногах правды нет. — Ах, миледи, сесть возле ваших ножек — это величайшее блаженство. — Граф, вы рискуете, — томно улыбнулась баронесса. Она вот уже три года была фавориткой короля Энмунда, который весьма ревностно относился к своей собственности — будь то земля или женщина. И несколько незадачливых, а точнее, неосмотрительных придворных уже испытали на себе королевский гнев: двое отправились в ссылку в свои поместья, а ещё один был казнён по выдуманному обвинению в измене. Больше желающих забраться в постель к баронессе не находилось, что её несколько огорчало. — Ах, сударыня, ради вас я готов рискнуть всем на свете, — пылко воскликнул Бореол. — Скажите только слово, и я отправлюсь на край света, чтобы исполнить любой ваш каприз. Граф, конечно, не был готов пожертвовать собой, но совершить какое-нибудь сумасбродство ради красивой женщины вполне мог. Так что сейчас говорил он почти искренне. — Как приятно это слышать, — леди Анаис наклонилась над блюдом, выбирая ягоду покрупнее, и взору графа открылся замечательный вид в глубоком вырезе на её платье. — К сожалению, милый граф, вы сейчас не в том положении, чтобы рисковать. Бореол мигом отрезвел. Баронесса была не только красива, но также умна, решительна и даже жестока. Недаром она уже три года удерживала возле себя Энмунда, отличавшегося непостоянством в постели. Претендентки на внимание короля — её возможные соперницы, то внезапно заболевали непонятными болезнями, то с ними случались ещё какие-нибудь несчастья, с самой баронессой, разумеется, никак не связанные. При дворе ходили смутные слухи о том, что леди Анаис приворожила короля, но ни церковники, ни маги не обнаружили никаких зловредных чар. И сейчас сказанные ею слова вызвали в голове графа целый рой мыслей — от возможного недовольства Энмунда до прямых опасений за собственную жизнь. Видимо, он потерял над собой контроль, и по его лицу леди Анаис поняла, что творится у него на душе. — Я имею в виду, что нет никакой нужды подвергать ваше блистательное будущее сиюминутному капризу, — пояснила она и с лёгкой улыбкой добавила: — Но я запомню ваши слова. — Желал бы я иметь супругу, которая имела бы хоть малую толику ваших красоты и ума. — Экий вы льстец, граф, — она игриво погрозила ему пальчиком. — Надеюсь, вы пришли сюда не только ради комплиментов мне? Всё, игры закончились, начался серьёзный разговор. Бореол подобрался. — Моя леди, как вы можете такое говорить? Я пришёл лишь для того, чтобы усладить свой взор вашей красотой. Но, раз уж представляется случай, почему бы и не узнать у вас, отчего Его Величество сегодня не в духе. Я желал бы засвидетельствовать ему своё почтение, но опасаюсь не угодить. — О, Энмунду вообще трудно угодить, — с неким самодовольством сказала Анаис. — Однако, я бы не советовала вам сегодня решать с Его Величеством какие-нибудь важные вопросы. Он рвёт и мечет и в ярости испортил даже гобелен, который ему вышили мастерицы из монастыря святой Орьи. Красивый был гобелен. — И как печальна его судьба, — покачал головой Бореол. — Но что же вызвало такое недовольство короля? — Всё то же, что и раньше, — пожала оголёнными плечами баронесса. — Его собрат по королевскому ремеслу — Юловар. — Вот как? — Бореол напрягся. — Представляете, Юловар бросил два собственных города. Неонин и Винлик. — Как бросил? — поражённо спросил Бореол. — А как это ещё назвать? Он приказал вывести войска и гнать население обоих провинций в Ситгар. Граф в искреннем недоумении развёл руками. Оставить два важнейших южных города, за которых пролилось столько крови — это ни в какие разумные рамки не влезало. Тем более, идти на такой глупый шаг в преддверии войны против сильных противников. — Безумие какое-то, — пробормотал он. — Но почему это так разозлило Энмунда? — Да, ваше сиятельство, вы одного поля ягода с Энмундом и Ниалом. Ситгарский король провёл их, как последних мальчишек. — Боюсь, я не понимаю, баронесса. — И не вы один, граф. Вчера стало известно, что каган Джарем уже захватил Неонин и двигает около десяти тысяч всадников к Винлику. Никто из наших сиятельных правителей не ожидал столь быстрых действий от хиваши. Не знаю каким образом каган пронюхал о намерении короля Ситгара, но не успели последние ситгарские войска покинуть границы провинции, как хиваши уже захватили город. Сдаётся мне, король Юловар не намерен выбивать их из Неонина и Винлика. Во всяком случае, в ближайшее время. — Получается, — задумчиво проговорил Бореол, — хиваши настолько продвинулись к цивилизованному миру, что вплотную встали к границам Эштигера и Миротии. — И получили отличный плацдарм для нападения, — кивнула леди Анаис. — Граница между Эштигером и Ситгаром была слабо укреплена, то же относится и к куску границы между Мироттией и Ситгаром. Теперь вы понимаете, что Эштигер не будет участвовать в нашей всеобщей войне? Да и Мироттия не сможет послать задуманное количество войск — Ниал не решится оголить границу, через которую хиваши могут нанести удар в самое сердце королевства. Юловар, сдав два города, купил значительное ослабление армий, которые должны были совместно напасть на Ситгар. Граф Бореол с искренним уважением посмотрел на женщину. С её красотой она могла бы не думать ни о чём, кроме балов, светских приёмов и любовников. А леди Анаис залезла в такие дебри, что не каждому военному стратегу понятны. — Преклоняюсь перед вашим умом, баронесса. Значит, нападение на Ситгар откладывается? — Не печальтесь, граф, это ненадолго. Энмунд и Ниал не отступятся от задуманного. И ваши притязания на ситгарский трон не будут забыты. — Ах, как бы я желал, чтобы моя королева хоть слегка походила на вас, баронесса, — глядя ей в глаза, сказал Бореол. — Кто знает, граф, быть может вам повезёт, и вы встретите такую женщину. Но теперь уходите. Наведайтесь к Энмунду завтра с утра, — леди Анаис сладострастно выгнулась. — Я постараюсь, чтобы король был в хорошем расположении духа. Она позволила графу поцеловать руку на прощание, и Бореол вышел из лилового будуара в полном смятении. — О, Единый, какая женщина! Он придал себе пристойный вид — не хватало ещё, чтобы по дворцу поползли ненужные слухи, и величаво прошествовал к выходу, где его ожидала охрана из воинов, мага и боевых священников. Леди Анаис задумчиво кусала виноградины, привезённые из Гридеха. Она прекрасно поняла значение сказанного графом, ведь он чуть ли не открытым текстом предложил ей королевство. Могущественная фаворитка короля, которую любвеобильный Энмунд то и дело пытается заменить на каких-то шлюх, или полноправная королева? Выбор очевиден. Но пока перспектива стать хозяйкой большого и сильного государства — это всего лишь перспектива. Главное, чтобы этот болван Бореол не выдал Энмунду своих намерений в отношении неё. Стоит дать хоть малейший повод для подозрений, и Энмунд тотчас избавится от Анаис, причём, весьма мучительным способом — мстительности королю Тилиса не занимать. Значит, улыбнулась своим мыслям баронесса, нужно просто подождать и нанести удар первой.Глава 14
* * *
— Заходи и рассказывай, что нового ты опять учудил. Дилль с подозрением посмотрел на старика. Тот сидит взаперти и ни с кем, кроме гроссмейстера, не общается. Однако всё равно каким-то образом узнаёт последние новости. — Да так, ничего особенного. Нам с Тео выделили помещение, мы его расчистили и теперь тренируемся в пустом зале. — Расчистили? — поднял бровь Иггер. — Нам отдали комнату с дырой Эувериуса. Она была заполнена мусором под самый потолок, — пояснил Дилль. — Пришлось попотеть, пока выбросили всё в дыру. — Под самый потолок? — недоумённо повторил старик. — Странно, обычно там не лежит больше двух-трёх, хе-хе, сломанных ящиков. Сам понимаешь, проще сразу выбросить мусор, чем складывать его горой. Дилль сердито засопел. — О, я кажется, понимаю. Криан, чтоб его порвало, специально для нас с Тео забил эту комнату всякой дрянью, в том числе и вонючей. Старик тоненько хихикнул. — Ну, должен же смотритель наказывать нарушителей. Зато теперь мастер Китан не будет опасаться за свой медитативный зал. Да и Оквальду полегчает. — Да, мастер, — спохватился Дилль, — я выполнил ваш наказ. Мастер Оквальд провёл со мной поединок на мечах, и я понял свою ошибку. — Да ну? — удивился старик. — Вот прям с первого раза? — Честно. Могу даже показать. — Показывай, — и он, не тратя времени на слова, немедленно сплёл воздушный комок и швырнул его в Дилля. Удар опрокинул Дилля навзничь. Из носа у него тёплой струйкой потекла кровь, а в глазах заплясали электрические демоны. Когда он почувствовал в себе достаточно сил, чтобы принять сидячее положение, старик, осуждающе покачав головой, сказал: — Учу я тебя, учу, а всё без толку, хех. Или ты думаешь, что враг будет тебя предупреждать? — и тоненьким голосом продолжил: — Не соизволите ли вы, благородный господин, создать защиту? Ничего, ничего, я подожду, не торопитесь. — Но я хотел показать вам защиту с посохом, — еле шевеля разбитыми губами, сказал Дилль. — Показывай, — вновь согласился Иггер. Как бы ни болела после воздушного удара голова, но теперь Дилль подскочил, как ужаленный, и метнулся к стене, где стоял его посох. На сей раз он успел, и второй воздушный комок, отведённый посохом, ударился в стену рядом с ним — Ну вот, хоть соображать начал быстрее, — проворчал старик. Дилль мрачно подумал, что поневоле засоображаешь, когда за каждую ошибку из тебя могут выбить дух. — Повторим, — предложил мастер и создал новый шар — на сей раз огненный. Дилль, ни мгновенья не сомневаясь, дождался, когда шар приблизится, и повёл кончиком шеста, изменяя направление движения боевого заклятья. Шар брызнул каплями расплавленного камня, оставив на стене заметную вмятину. — М-м, неплохо. А что ты скажешь на это? Новое творение мастера выглядело, как клубок шерсти с торчащими из него спицами. Только вместо шерсти было пламя, а вместо спиц — крохотные, но явно злые молнии. Старик двинул это страшилище в Дилля, и ему пришлось собрать всю свою волю в кулак, чтобы в последний момент не дрогнуть. Магическая «подушка» на торце посоха отклонила шар… но не совсем. Когда шар пролетал мимо Дилля, молнии вдруг из крохотных превратились в длинные и извилистые. Они оказались действительно злыми, а какие ещё могут быть молнии у четырёхсотлетнего мага? Его затрясло, как в лихорадке, внутренности едва не превратились в наружность, а в голове воцарилась пустота. Когда последствия электрического удара прошли, Дилль с трудом поднялся на ноги и потряс онемевшими руками. — Не забывай, что электричество может достать тебя, — как ни в чём ни бывало сказал мастер. — Твоё счастье, хе-хе, что мы учимся — настоящий боевой шар оставил бы от тебя лишь обугленный скелет. Поэтому рекомендую даже при работе с посохом держать универсальный щит. А в целом ты молодец. — Просто я переименовал «подушку» в легендарный щит, как вы и советовали, — криво усмехнулся Дилль и поморщился от привкуса крови во рту. — Мастер, если я буду держать щит, то как мне орудовать посохом? Щит ведь не выпускает изнутри энергию. — Делай полупрозрачный щит, — как нечто само собой разумеющееся выдал старик. — Он отразит внешнюю энергию и не будет сдерживать твои атаки. Дилль подавил раздражение и спокойным голосом сказал: — Мастер, вы мне ещё не показывали, как делается полупрозрачный щит. — Не знаю, сумеешь ли ты, — с сомнением в голосе сказал старик. — Это ведь тебе не кровавого дракона в небо запускать. — Пока не попробуем — не узнаем, — с наигранной бодростью проговорил Дилль. — Главная опасность при создании полупрозрачного полога — это его близость к магу, — почесав гладкую голову, сказал старик. — Понимаешь, хех, если ты ошибёшься, то твоё собственное заклинание, не пройдя сквозь щит, сработает. И сработает на расстоянии вытянутой руки от твоего драгоценного тела. Дилль представил себе, как рядом с ним взрывается такой же шар, каким он разгромил половину медитативного зала, и поёжился. Да от него и щепоти пепла не останется. — Поэтому ты должен быть на сто процентов уверен в себе, когда решишься сделать такой щит. Я тебе сейчас объясню принцип, а потом ты начнёшь с малого светового шара. Даже если он и вспыхнет в тебя под носом, то от временной слепоты ещё никто не умирал, — и, строго поглядев на ученика, Иггер погрозил пальцем. — А если ты хоть раз зажмуришься, я на тебя наложу заклятье, и будешь ты неделю ходить с широко распахнутыми удивлёнными глазами. Дилль поклялся не закрывать глаз. Потому что врачеватели, которых в Академии пруд пруди, пусть и не сразу, но смогут восстановить зрение, а вот как спать с открытыми глазами он не представлял.* * *
В кабинете главы Академии проходило заседание совета наставников. В отличие от заседаний Совета высших магов, когда все участники должны присутствовать в парадных мантиях и сидеть на строго определённых согласно иерархии местах, сейчас наставники были обряжены кто во что горазд, а сидели там, где им показалось удобнее. У стены на мягком диване расположились мастера Китан и Росс — оба в рабочих мантиях. В кресле, закинув ногу на ногу, сидел мастер Оквальд в голубом тренировочном костюме свободного покроя. Смотритель Криан зевал в углу кабинета. Тройка мастеров, назначенных гроссмейстером ответственными за работу с муарами, сидела на мягких стульях, а сам Адельядо находился за своим столом. Общую непринуждённую обстановку подчёркивали винные бутылки и семь хрустальных бокалов, стоящих на круглом столике у огромного окна. — Ну-с, начнём, — гроссмейстер посмотрел на наставника Теовульфа. — Мастер, ваше мнение. Мастер Росс, не поднимаясь с дивана, неспешно заговорил: — Адепт Теовульф по моим расчётам овладел воздушной стихией на уровне, достаточном для присвоения ему звания магистра. Заметьте, я говорю о силе его способности, но не о знаниях. Знаний ему, разумеется, для магистерской степени не хватает. Для адепта, который не проучился и года, он весьма успешен. Во-первых, он освоил полёты. Мастер Гвинард по каким-то своим причинам не пожелал развивать у адепта эту способность. — Когда изловим Гвинарда, мы обязательно спросим об этом, — мрачно пообещал Адельядо. — Извините, мастер, продолжайте. — Так вот, у Теовульфа наблюдались перебои в работе воздушных заклятий. После тщательного обследования я обнаружил, что иногда его организм вступает в резонанс с заклинанием, в результате чего заклинание прекращает работу. Причину этого, к сожалению, выявить я не сумел. Думаю, для этого потребуется работа целой коллегии мастеров-врачевателей. Предполагаю, эта аномалия каким-то образом связана с тем, что человек он только наполовину — всё-таки, вампиры — существа из другого мира. Мастер Росс сделал паузу, словно собираясь с мыслями. — Я когда-то читал о схожей проблеме и рекомендовал адепту работать не с собой, а с предметами. Это помогло. Теовульф, воздействуя на обычную доску, сумел легко взлететь. Из двадцати шести попыток сбой произошёл лишь однажды, да и то, потому что адепт отвлёкся. Могу утверждать, что полётная дисциплина им освоена. — Я видел, что он вытворяет на своей доске, — хмыкнул Оквальд. — Ему бы в бродячий цирк — от зрителей отбоя бы не было. — Мастер Оквальд, — немедленно ощетинился наставник Тео, — оставьте ваши инсинуации. — Вы меня неверно поняли, — примирительно сказал Оквальд. — Я всего лишь хотел подчеркнуть, что удивлён успехами вашего ученика в полётной дисциплине. Мастер Росс посверлил взглядом насмешника и продолжил: — Боевые заклятья оставляют желать лучшего, но требовать большего от адепта первого года обучения — неправильно. Пока что он освоил лишь заклятья одиночного урона второй степени. Ни заклятья массового урона, ни увеличение поражающей мощности я пока не планирую ему преподавать. Не считаю, что его способностей хватит. Зато защитные заклятья у Теовульфа очень необычные. Стандартный воздушный щит у него получается неимоверно крепким. Опытным путём я выяснил, что адепт может отражать даже предметы с высокой энергией движения. Например, арбалетные болты. Думаю, он и выстрел из баллисты выдержит — не проверял, так как баллисты в Академии нет. — Если желаете, можем доставить, — заметил Адельядо. — В этом нет необходимости, — отмахнулся Росс. — В конце концов, он и сам выяснит это. Что самое интересное, его щит держит мощные удары, зато спокойно пропускает мелкие предметы с низкой энергией движения. То есть, небольшой камень легко преодолеет защиту адепта. Урона, конечно, такой камень не нанесёт, но ведь на него могут быть наложены какие-нибудь зловредные заклятья. Это — очевидный минус, потому что воздушный щит никак не препятствует проникновению любых магических заклятий. Ещё из плюсов — адепт освоил защиту посохом на уровне первой и второй степени. Мастер Росс пригладил седую бороду и закончил: — Кроме того, у адепта наблюдается склонность к работе с электрическим полем. Я много раз наблюдал, как в его воздушных вихрях спонтанно возникают электрические разряды. При развитии этой способности адепт однозначно перейдёт в разряд боевых магов. — Спасибо, Росс, — сказал гроссмейстер Адельядо. — Поскольку мастер Иггер не может присутствовать здесь по причинам, всем вам хорошо известным, вместо него об адепте Диллитоне расскажу я. Самый необычный адепт за последние… лет шестьсот, наверное… обладает драконьей магией и ярко выраженной склонностью к огненной стихие. Повторю за мастером Россом — адепт Диллитон, как и адепт Теовульф, уже сейчас перерос все ученические ступени. По силе дара, разумеется. Мощь его, по словам мастера Иггера, находится на уровне хорошего боевого мага времён Величайшей битвы. Лица некоторых из присутствующих вытянулись от удивления, а мастер Стефан даже присвистнул. — Да, да, этому способствует драконий дар. Наш адепт вытворяет такие вещи, что не каждый архимаг с пятидесятилетним стажем способен их повторить. Итак, под руководством мастера Иггера адепт развил свои атакующие заклятья до стабильного третьего уровня одиночного урона. В отдельных случаях, когда он сильно сердится, заклятья приобретают огромную поражающую силу. Мастер Китан после расскажет, во что превратился его медитативный зал после тренировки адепта Диллитона. Кстати, этот болван — я имею в виду адепта, едва не погиб при этом. В активе Диллитона огненная магия, энергетическая атака и, как ни удивительно, биомагия. Последнее связано с обломком хивашского посоха, который странным образом спаялся с ним воедино. Вероятнее всего, это произошло при воздействии на его организм драконьей квинтэссенции — точно мы это никогда не узнаем. Как бы то ни было, в настоящее время боевые заклятья адепта представляет собой убийственную смесь, которую отразит не каждый полог. По словам очевидцев, во время дуэли с самим Леклером Диллитон применил огонь смешанный с биомагией. Щит Леклера отразил огонь, а биомагия беспрепятственно прошла сквозь его защиту. Результат вам известен — инквизитор перешёл в иное бытие в виде лужи гноя. Мастер Оквальд громко вздохнул. Гроссмейстер посмотрел на него, усмехнулся и сказал: — Наш наставник по физической подготовке, видимо, вспомнил, как не хотел надевать амулет биозащиты при инициации посоха Диллитона. Хорошо, что я настоял, иначе сейчас мы не имели бы возможности наслаждаться обществом мастера Оквальда. У адепта наблюдалась аномалия — его боевые заклятья перемещались очень медленно. Первое время никто, в том числе и я, не мог понять, в чём загвоздка. Однако, недавно выяснилось — причём, адепт сам до этого додумался, что дело было в изменённом справочнике. Оказывается, мастер Иггер, как бы он иной раз безумен ни был, подстраховался и подсунул Диллитону десятикратно увеличенную цифру сопротивления перемещению для огненной стихии. Адепт, разумеется, зазубрил эти данные и использовал их при создании заклятий. Его медленные огненные шары мастер Иггер спокойно отражал. Теперь, конечно, старику придётся потруднее. Короче говоря, в настоящее время с атакующими заклятьями у адепта всё в порядке. Защита: проверено, что его универсальный щит держит заклятья третьего уровня. — Ваша премудрость, — поднял руку мастер Оквальд, — второго. На третий уровень я не проверял. — Мастер Иггер, оказывается, уже проверил. И утверждает, что щит Диллитона сможет выдержать и четвёртый уровень. То есть, можно предположить, что он выживет при атаке небесного огня. Что примечательно, хотя адепт пока не проявил склонности к другим стихиям, его щит исправно отражает не только огонь, но и три основных стихии, а также электричество и биомагию. Думаю, никто из присутствующих, включая меня, подобный щит создать не сможет. — Понятно, у нас ведь нет драконьей магии, — хмыкнул мастер Ингвар. — Дальше: адепт освоил астральную магию — как нападение, так и защиту. Мастер Иггер атаковал Дилля пять раз подряд без передышки, и адепт легко отразил все его попытки. Таким образом, иммунитет к оковам разума у нашего новоиспечённого боевого мага есть. Пока, конечно, радиус действия в астрале у Диллитона невелик, но со временем он увеличится. Адельядо поднялся и плеснул вина в бокал. Его примеру последовали остальные мастера, и совещание на некоторое время прервалось. — Посох, — продолжил гроссмейстер. — По моей просьбе друиды из Чёрных лесов сделали посох для адепта. Внутрь они сумели поместить обломок хивашского посоха, — тут Адельядо развёл руками. — Как они это провернули, ума не приложу. Я, когда отсылал им обломок, думал, что они просто удлинят им новый посох. Надо мне выбрать время и вплотную пообщаться с главой друидской общины. Когда… Тут гроссмейстер осёкся и помрачнел. — Ладно, оставим друидов в их лесах. Вернёмся к адепту Диллитону. Ко всем прочим достоинствам защиты у него часто проявляется антимагический эффект. По свидетельству мастера Китана от трети до половины атакующих заклятий рассыпаются, вместо того, чтобы воздействовать на адепта. Это же подтверждает и мастер Иггер. Кроме того, наш старейший маг решился научить адепта восприятию элементалей. — Ему же ещё рано, — изумлённо воскликнул смотритель Криан. — Рано, — кивнул Адельядо. — И всё-таки благодаря сумасбродству старика, Диллитон сумел не просто призвать стаю младших полупримусов, но и воспринять их. — Вы шутите? — потрясённо спросил Криан. — Проверьте на досуге, — посоветовал гроссмейстер. — Призыв и восприятие целой стаи младших полупримусов — явная заслуга драконьей магии. Таким образом, при развитии вышеперечисленных талантов и способностей, мы можем получить боевого мага такой силы, какого не было со времён приснопамятного Адогорда. Мастера начали переглядываться. — Надеюсь, не такого же… непредсказуемого? — спросил мастер Стефан. — Я тоже хотел бы надеяться, но… — Адельядо сделал многозначительную паузу. — Поживём, увидим. Итак, мы осветили основные достоинства двух адептов. И теперь настало время решить, как нам поступать дальше. Гроссмейстер обвёл взглядом собравшихся. — Мнение мастера Росса мы уже слышали. Мастер Китан? — Они — два балбеса, но уже построили третий слой пирамиды силы. Знаний ни у одного, ни у второго не хватает для магистерской степени, однако я рекомендую перевести их на более старшую ступень. Минимум — четвёртую. — Мастер Оквальд? — Тео развит физически лучше любого из нас — он наполовину вампир. Неплохой фехтовальщик, с владением посохом дело обстоит похуже. Дилль — ленивая немочь, которая не знает, с какой стороны держать меч. Но посохом орудует неплохо. Недавно сумел преодолеть тараканов в своей голове и наконец-то начал применять защиту посохом. Кроме того, могу добавить, что при объединении защит этих адептов получится отличная боевая связка — Тео обеспечит физическую защиту, а Дилль — магическую. Надо лишь натаскать их работе в паре. Насчёт повышения ступени — я согласен с мнением мастера Китана. — Мастер Криан? — Выдержка у них на уровне, — пожал плечами смотритель. — Я им назначал самые пакостные наказания. Срывов не было — так, мелочи, допустимые для любого адепта. Присоединяюсь к Китану и Оквальду. — Мастер Стефан? — Наш младший брат дракона — тот ещё хитрозадый жук, — мрачно проговорил старший исследовательской группы. — Мы его завалили заданиями, но он умудрился выполнить лишь малую часть, на остальное найдя вполне себе удобоваримые оправдания. Мы даже придраться не сумели. Ваша премудрость, боюсь, выяснить о муарах больше, чем нам уже известно, не получится. То ли Диллитон что-то скрывает, то ли действительно не может разузнать. В конце концов, вскрыть правду о созданиях древнего мастера — это не семечки из тыквы выколупывать. — Так каково ваше итоговое мнение? Трое мастеров переглянулись, и Стефан сказал: — Мы считаем, что угрозы для Академии со стороны адепта Диллитона нет. Во всяком случае до тех пор, пока он лоялен к нам, а мы к нему. Но даже в случае нашей конфронтации с адептом, муары по его приказу не смогут выбраться дальше лабиринта сборника. Что же касается города — муары физически не могутпокидать пределы клоаки. Поэтому вопрос о ликвидации адепта Диллитона считаем неактуальным. Гроссмейстер кивнул. — Спасибо, друзья, вы сняли у меня с души камень. Было бы очень печально потерять столь перспективного мага. Значит, оформляем приказ на четвёртую ступень? — А как насчёт обязательных предметов? — поинтересовался мастер Китан. — Риторика, счисление? — Потом доучат, если какое-нибудь «потом» после войны у них будет, — хмуро сказал гроссмейстер. — Китан, как у нас дела с полигоном? Смотритель пожал плечами. — По-прежнему заброшен, в Академии же много лет боевых магов не было. — Тогда даю тебе два дня. Оквальд, Китан — помогите Криану в восстановлении атакующих заклятий. Мастера Шоджо я сам попрошу принять участие. Леонард, ты тоже зайди на полигон — твои водные ловушки были весьма неплохи. Итак, через три дня мы должны принять экзамен на выживание у двух новоиспечённых боевых магов, так что… В этот момент дверь распахнулась, и в кабинет влетел магистр Марзан — личный помощник гроссмейстера. — Это ещё что такое? — сердито прищурился Адельядо. — Ваша премудрость, — выпалил Марзан, — архимаг Линбор во время выхода в город видел фамильяра мастера Гвинарда. Он клянётся, что это был именно фамильяр, а не простая обезьяна. Глаза гроссмейстера загорелись злыми огоньками. Фамильяры, как известно, не могут надолго удаляться от хозяев, значит, предатель до сих пор находится в Тирогисе. — Где он? — гроссмейстер резко встал. — В приёмной. — Господа, — Адельядо посмотрел на мастеров, — зверь обнаружен, охота началась. Мы должны взять Гвинарда во что бы то ни стало. Выходим через полчаса. Китан — оповести мастеров Дорриха и Горгуна, Криан — скажи Грифнерду, пусть он берёт с собой побольше врачевателей. Росс беги к Шоджо, пусть бросает свои тигли и тоже выдвигается. Оквальд, найди Диллитона с Теовульфом — вместо полигона они будут сдавать экзамен в настоящей боевой обстановке. Присмотри за ними.Глава 15
* * *
Закон подлости сработал исправно. Едва Дилль и Тео растянулись на койках, предвкушая заслуженный отдых от многочасовых тренировок, как дверь в их комнату распахнулась от мощного пинка. — Подъём, лентяи! — прогремел Оквальд. — Нас нет дома, — вякнул Дилль. — Мы только пришли, — начал было Тео, но наставник выхватил из-за спины посох и многозначительно наставил его на полувампира. Дилль автоматически призвал щит на случай внезапной атаки, но с кровати всё равно пришлось подниматься. — Посохи взяли и за мной! — скомандовал Оквальд. Дилль и Тео, чьи посохи теперь хранились не в гимнастическом зале, подхватили оружие и помчались вслед за ним. — Пожар что ли? — на бегу спросил Тео. — Хуже. Твой бывший наставник обнаружен в городе. Гроссмейстер распорядился вывести всех, кто умеет творить мало-мальски боевые заклинания. Дилль сразу же воодушевился. К предателю Гвинарду, при помощи которого пытались свергнуть короля, погибли Орхам и Релла и едва не погиб Гунвальд, у него были свои счёты. Да и лицо Тео сразу заострилось — тоже, наверное, вспомнил мастера и Реллу. Больше ни о чём не спрашивая, они бежали за Оквальдом. Во дворе наставник остановился и огляделся. Из главного входа небольшими группами появлялись мастера, архимаги и магистры. И ни одного адепта. Дилль отметил, что посохи есть далеко не у всех — половина архимагов и все магистры были безоружны. Не успели взять что ли? Наконец появился сам гроссмейстер — в чёрной мантии и странном головном уборе, закрывавшем голову и лицо, он выглядел, как порождение ночного кошмара. Посох в его руках неярко светился — Адельядо явно заранее готовил оружие к бою. Дилль подумал-подумал, и тоже начал накачивать свой посох энергией — что хорошо гроссмейстеру, то и ему будет полезно. По подсчётам Дилля во дворе собралось человек тридцать. Адельядо рявкнул «Вперёд», и все потянулись к воротам. Первым двигался незнакомый Диллю архимаг, размахивая на ходу руками и что-то возбуждённо говоря главе Академии. — Когда найдём Гвинарда, держитесь около меня, — предупредил мастер Оквальд. — И никакой самодеятельности. Это не учебный бой. Тео уклончиво пожал плечами, а Дилль с самым честным видом кивнул. Лично он с огромным удовольствием отправит «одуванчику» огненный шар прямо в глаз, а про Тео и говорить нечего. Горожане изумлённо расступались перед такой внушительной процессией. Мальчишки, да и некоторые взрослые, бросали свои дела и спешили следом — ещё бы, не каждый день видишь такое множество магов за раз. Значит, случилось что-то интересное, о чём потом можно будет рассказывать друзьям и знакомым. И чем дольше шли маги, тем больший хвост любопытных собирался за ними. Гроссмейстер заметил это и дал короткую команду. Мастер Стефан остановился, взмахнул руками, и по улице понёсся воздушный вихрь, поднявший тучи пыли. Зеваки с воплями, кашляя, чихая и проклиная на все лады вероломных магов, бросились наутёк. — Здесь, — архимаг остановился и показал на покосившийся забор. — Я видел фамильяра здесь. — Разбиться на команды по пять человек! — скомандовал гроссмейстер. — Старшим обязательно должен быть мастер. Растягиваемся и начинаем поиск. Сам гроссмейстер на короткое время застыл, потом, словно очнувшись, открыл калитку, вошёл внутрь небольшого сада и направился к дальнему концу участка. Из заброшенного дома выскочили двое бродяг, с ужасом поглядели на серьёзных магов и бросились наутёк. — Здесь его нет, — взмахом руки Адельядо остановил сунувшихся в дом. — Идём дальше. Обитатели соседних домов выбежали наружу и, схватив в охапку детей и нехитрый скарб, пустились подальше от места предполагаемого боя. Кто-то, возможно из числа зевак, позвал стражу, и вскоре Дилль увидел два патруля, бегущих с алебардами наперевес. Сержанты, увидев магов, в нерешительности остановились — даже если они и возымеют желание арестовать возможных нарушителей порядка, то как это сделать? Двое солдат убежали — по-видимому, за подмогой. Кто-то из архимагов подошёл к стражникам, объяснил, что тут происходит и велел отгонять подальше зевак, которые могут пострадать. Сержанты взяли под козырёк, послышались лающие команды, и стражники начали охаживать любопытных древками алебард. Вскоре никого из посторонних в окрестностях сотни шагов не было, в том числе и самих стражников. Растянувшиеся длинной цепью маги шли, продираясь сквозь заросли колючих кустов, перелезали заборы и осматривали встречные дома. Гроссмейстер Адельядо изредка замирал, затем снова начинал движение вперёд. Путь им преградил широкий овраг с крутыми склонами, заросшими ползучей вереникой. На дне оврага Дилль разглядел отблески воды — наверное, тёк ручей. — Он там, — гроссмейстер вытянул руку в сторону дома, скрытого густыми деревьями. — В этом доме или следующим за ним. Несколько человек начали спуск, двое из них потеряли равновесие и кубарем покатились вниз. На дне оврага в самом деле был ручей — те, кто так быстро спустился, поднялись грязные, как земляные големы. Дилль поморщился, представляя, с какой скоростью он сейчас покатится в овраг, а потом будет пытаться взобраться по крутому склону, облепленный грязью. А обходить долго. Гроссмейстер взмахнул руками, засвистел ветер, и Адельядо плавно перенёсся на другую сторону оврага. Ещё несколько мастеров последовали примеру главы Академии. Оквальд сказал подопечным «ждите здесь» и тоже перепорхнул овраг. — Тео, помнится, ты хвастался, что умеешь летать на доске, — сказал Дилль. — Скажи-ка, сможешь ты вынести двоих? Если не сможешь, я тебе клыки вырву, так и знай. Под угрозой лишения зубов Тео только кивнул. Они выломали кусок забора, подтащили его к самому краю оврага и встали на деревянную площадку. — Кататься собрались? — иронично спросил кто-то из стоящих рядом земельщиков. — Ага, — подтвердил Дилль. — Давай, Тео, не подкачай. Я совсем легкий. Вампир, закрыв глаза, начал сооружать из воздушных потоков сеть, которая могла бы удержать деревяшку. Дилль поймал себя на том, что затаил дыхание и сжал посох так, что пальцы побелели — настолько он мысленно пытался помочь Тео. Но вампир в его моральной помощи не нуждался. Кусок забора дрогнул, поднялся над травой и начал медленно двигаться к другой стороне оврага. Усмехающийся земельщик остался позади с раскрытым от удивления ртом, а Дилль, глянув вниз, поспешил сесть — до дна оврага лететь было прилично. Воздушный плот причалил, и Тео испустил облегчённый вздох. — Ты молодчина! — Дилль с воодушевлением хлопнул друга по плечу, и тот, к его удивлению, мягко осел на траву. — Эй, что такое? — Сил много потратил, — пот градом катил с Тео. — А ты говорил, что лёгкий. Бледное лицо вампира стало совсем белым. Дилль беспомощно оглянулся — никого из мастеров рядом не видно, а врачеватели, понятное дело, остались на той стороне оврага. — Ничего, сейчас полегчает, — поморщился Тео. — Вот жаль только, что до этого гада добраться не успею — его прикончат раньше. — Ты отдыхай, я сам до него доберусь, — сказал Дилль и помчался в сторону густых деревьев, где скрылись мастера и Адельядо. Добраться до зарослей он не успел. Неподалёку раздался взрыв такой силы, что у Дилля зазвенело в ушах. Ударная волна, разбившись о стволы деревьев, тем не менее весьма ощутимо толкнула его в грудь. Он пригнулся и начал продвигаться туда, откуда доносились звуки боя. За деревьями раздавался громкий треск электрических разрядов, уханье воздушных заклятий, шипение и взрывы огня. В небо взвился сначала один, затем несколько клубов чёрного дыма, из которых били в землю синие молнии. Волосы на голове Дилля встали дыбом — не от страха, а от электрических сполохов, вдруг в изобилии возникших на ветвях деревьев. Случайно прикоснувшись к одному из них, Дилль едва не потерял сознание от боли — его скрутило в настоящий бублик. — Я же сказал ждать меня там, — раздался рядом голос Оквальда. — Как ты успел так быстро сюда перебраться? Боль пропала так же резко, как и началась. Дилль со стоном поднялся и подобрал с земли выроненный посох. — Тео перенёс. Он сил лишился, а я пошёл сюда. — Понятно, — буркнул Оквальд. — Постарайся не трогать электрические ловушки — я не собираюсь больше тратить энергию на твоё освобождение. Дилль уже и сам понял, что лучше не касаться мутных электрических облачков. Впереди раздалась частая дробь, словно барабанщик пехотного полка командовал перестроение, и невидимая, но холодная волна срезала всё, что возвышалось над землёй на высоте двух локтей. Толстые деревья, стволы которых подрубил магический топор, со скрипом начали рушиться. К счастью, волна пронеслась в стороне от Оквальда и Дилля. — Ложись, — прошипел Оквальд, падая в траву, но Дилль уже был там. Шагах в десяти от Дилля раздался крик боли — похоже, кого-то задело. Но тут же крик прекратился — наверное, человек потерял сознание. А, может, и умер. — Что это такое было? — Ледяное лезвие. Страшная штука, особенно против пехоты в строю. Мгновение, и человек двести стали безногими. Твой щит готов? Тогда иди за мной. Он поспешил создать магический щит, при этом вспомнив мастера Иггера — тот не преминул бы назвать ученика последним тупицей за то, что не сделал этого с самого начала. Откуда-то справа раздалось звучное гудение, а земля под ногами задрожала. Дилль увидел, как шагах в двадцати от него земля вспучилась, словно там пробудился гигантский червяк. Невидимый «червяк» с огромной скоростью двинулся в сторону дома, по пути выворачивая из почвы деревья и оставляя за собой глубокую траншею. Не добравшись до стены дома шагов пять, заклятье остановилось, после чего последовал взрыв, разметавший вокруг комья земли. — Смотри-ка, он справился с «кротом», — покачал головой Оквальд. — Не думал, что Гвинард умеет распылять ещё и земляных элементалей. Дилль вспомнил, что Гвинард был мастером водной и воздушной магии, а также магии металла. А земельщиком не был. Тем не менее, земляную элементаль он уничтожил. — Сейчас я попробую, — тихо сказал Оквальд. — А ты… Наставник не закончил — в воздухе появилась голубая извивающаяся труба. Она началась от окна дома и закончилась около Оквальда. Мгновенье, и на конце трубы вырос синий шар. Ещё мгновенье, и шар взорвался мириадами острейших осколков. Дилль почувствовал, что его щит принял удар на себя, затем давление внешней энергии превысило накачанную им, и щит со звоном исчез. Пока враг не повторил атаку, Дилль поспешил сделать новый щит, и только после этого осмотрелся. Трава и кусты вокруг были превращены в мелкое крошево. Морщинистый ствол мощной яблони со стороны взрыва был изрублен в щепки, а ветки словно обрезал ножницами садовник из племени гигантов. На земле в двух шагах от Дилля лежал мастер Оквальд — его залитый кровью голубой костюм был пробит в десятке мест, а в правом глазу торчал ледяной осколок. — Мастер? — тихо сказал Дилль. Оквальд не шевелился. Мёртв? Ещё один пункт в список долгов Гвинарду. В душе Дилля взорвалась драконья ярость. ВРАГ ДОЛЖЕН УМЕРЕТЬ! Дилль не понял, в какой момент он потерял контроль над собой. Только что он стоял над телом мастера Оквальда, и вот уже бежит к дому, где укрылся предатель Гвинард. Посох в руках Дилля запылал багровым светом, сквозь который проблёскивали зеленоватые молнии. Пущенный в него воздушный разряд Дилль небрежно отвёл посохом, и заклятье Гвинарда проделало широкую просеку в деревьях. — Получи, гад! — прошипел Дилль, выпуская огненный шар в окно дома. Наверное, от ярости что-то перепуталось в его голове, потому что вместо обычного огненного шара у Дилля получилась длинная огненная струя. Он на мгновение стал настоящим драконом — даже пламя у него было драконье не только по сути, но и по форме. Следующая атака Гвинарда, встретившись с огнём Дилля, растаяла без следа — раздался только громкий хлопок. Стена дома вспыхнула и исчезла в неистовом жаре, крыша мгновенно воспламенилась и часть её рухнула, взметнув в небо сноп искр. Дилль, испытывая невероятное наслаждение от уничтожения врага, поливал огнём всё вокруг себя. Ядовитое пламя, словно живое, рвалось в самые потаённые уголки дома, выжигая всё на своём пути. Земля горела, источая смрад, окружающая растительность на глазах жухла и сворачивалась. Дилль сейчас хотел только одного — убивать. И он, сочтя, что укрытие предателя сгорело достаточно, обратил свой взор на соседский дом. — Прекрати немедленно! — послышался чей-то вопль. — Начинай выход! Зачем прекращать? Здесь тоже укрылся враг, и нужно его уничтожить. С треском полыхнул хлипкий забор, превращаясь в пепел, факелами вспыхнули деревья, а за ними загорелся и дом из красного кирпича. Дилль с удовольствием отметил, что кирпич, оказывается, горит не хуже дерева, но не успел порадоваться этому открытию, как на него обрушилась вода. Бочка, не меньше. — Что за шутки?!! — заорал он. — Пожгу к демонам! Вторая порция воды оказалась ещё больше. Дилль начал с отвращением отплёвываться — вода воняла тиной и плесенью. — Убью! — но прежнего запала он уже не ощущал. — Начинай выход, тупица, — заорали теперь уже несколько голосов. Дилль с трудом понял, о чём ему говорят, и принялся повторять мантру спокойствия. Постепенно ярость улеглась, а безумная энергия покинула его. Он опёрся на посох, как на костыль и посмотрел на дело своих рук. Дом, где скрывался предатель, превратился в спёкшееся чёрное месиво. И земля вокруг была такой же. У соседнего дома, находившегося шагах в двадцати, сгорела всего лишь одна стена, потому что вокруг уже суетились мастера-маги, гася огонь потоками воды. — Ты — идиот! — злобно проговорил подошедший гроссмейстер и содрал с головы свой странный шлем. — Зачем ты влез в то, что тебя не касается? — Из-за него умер Орхам и погибла Релла. Это меня касалось, — Дилль ответил спокойно, словно на него не надвигался самый могущественный маг королевства. И весьма рассерженный при этом. — Кто тебя просил сжигать Гвинарда, когда мы должны были пленить его! Убить его мы и сами могли. Куда Оквальд смотрел? Оквальд? Ты где, пёсий сын?!! — Оквальд погиб от заклятья Гвинарда, — будничным тоном сказал Дилль. — Потому я и… Он не договорил, но гроссмейстер и так понял. Он переменился в лице и только спросил: — Где он? Дилль мотнул головой. Адельядо бросился к телу Оквальда, словно был не гроссмейстером, а десятилетним мальчишкой. — Китан, Грифнерд, скорее сюда! — послышался его крик. — Оквальд тяжело ранен! Оквальд не погиб? С Дилля мигом слетела шелуха усталости, и он кинулся на помощь. Однако его моментально прогнали, чтоб невзначай не помешал. Подтянулись остальные врачеватели, и над Оквальдом вскоре трудилась целая бригада. Десяток магов под руководством смотрителя Криана принялся разбирать завалы, и вскоре была обнаружена обугленная тушка фамильяра со спёкшейся золотой цепью на шее. Другой конец цепочки сжимала обгорелая до костей рука — это всё, что осталось от предателя.* * *
На следующий они пришли в медитативный зал, но мастер Китан только головой покачал. — Идите к Криану, он вас заждался. Дилль и Тео вышли и переглянулись. — Ну ладно, гроссмейстер на меня обозлился. А тебя-то за что? — Откуда мне знать? — развёл руками Тео. — Сейчас Криан всё объяснит. Он же обещал показать нам какое-то ужасное место. — Жаль, — фыркнул Дилль, — я уже привык к нашему залу. Дыра — самое то для тренировок. Дыра Эувериуса никак не взаимодействовала с любой магической энергией, а потому при попадании в неё огненного шара или воздушного сгустка не было осколков камней, которые грозили продырявить воинствующего мага в любом другом помещении. Поскольку мощи у Дилля было хоть отбавляй, каменное крошево изрядно осложняло ему процесс отработки атаки. А вот в зале с дырой Эувериуса адептам было удобно и комфортно швырять свои магические поделки в самодельные мишени, обломки которых отправлялись всё в ту же дыру. Смотритель Криан против обыкновения не корпел над журналом, а перекладывал с места на место вещи. — Заходите, — прокряхтел он, снимая со шкафа деревянный ящик, обитый толстыми бронзовыми полосами. Ящик с громким стуком упал на пол, а внутри что-то звякнуло. — О-о, только бы зелье Фродео не пролилось, — простонал Китан. Он принюхался, оглядел сундук со всех сторон, затем осторожно приоткрыл крышку и облегчённо вздохнул. — Слава мне, аккуратному, — хмыкнул он и пояснил адептам: — Зелье Фродео — очень едкая штука. Прожигает всё, с чем контактирует, кроме кожи василиска. Ну и, быть может, кожи взрослого дракона. Но поскольку ухлопать василиска проще, чем взрослого дракона, сосуды для зелья Фродео делают в основном из этих неприятных тварей.Глава 16
Он достал крохотную кожаную флягу и поболтал ей — раздалось лёгкое бульканье. — И для чего применяют это зелье? — спросил любопытный Тео. — А для всего. Когда надо прожечь дыру в камне, когда нужно разрушить ворота осаждаемого города. К примеру, если бы сейчас пробка отскочила, зелье прожгло бы этажей семь под нами. А его, как видите, всего ничего. Иногда его применяют для уничтожения солдат противника — зелье разбавляют водой, и маги водной стихии распыляют состав над вражескими войсками. Такая фляга гарантировано выводит из строя человек триста. Самое пакостное, что никакой магический щит от такого нападения не спасает. — Надо же, такая малость убивает три сотни человек, — поморщился Дилль. — Кто сказал, что убивает? — удивился Криан. — Я сказал «выводит из строя», а это две огромные разницы. Ожоги кожи, слепота, временный болевой паралич — вот что случится с теми, на кого попадёт разведённое зелье Фродео. Покалечить солдат противника намного выгоднее, чем убить. — Но почему? — удивился Дилль. — Святая простота, — вздохнул Криан. — Убитый может причинить хлопоты только одним способом — его нужно похоронить. А раненый требует ухода магов-врачевателей или обычных лекарей. Затем его нужно перевязывать, обеспечить место для выздоровления, кормить. На марше раненые замедляют продвижение. Затрат на раненого намного больше, поэтому многие военачальники с давних пор стремятся не уничтожить как можно больше солдат противника, а ранить и покалечить их. Но, конечно, всё зависит от обстоятельств конкретной войны. Дилль многозначительно кивнул — вот оно, оказывается, как. Тео тоже выглядел задумчивым — он явно раньше не сталкивался с такой точкой зрения на военные действия. — Понятно. А сейчас-то вам это зелье зачем? — Подождите, — смотритель Криан суетливо переложил несколько пакетов в деревянный ящик, аккуратно закрепил фляжку с едким зельем и захлопнул крышку. — Ну вот, теперь можно и поговорить. Мне это зелье нужно по той причине, что на войне любое средство хорошо, если оно позволяет тебе выжить, а твоему противнику — наоборот. Зелье Фродео пару раз выручало меня из передряг, думаю, и теперь пригодится. — Значит, вас снова отправляют в армию? — спросил Тео. — И не только меня. Гроссмейстер по приказу короля проводит в Академии мобилизацию. Все, кто может принести армии пользу, покидают родные пенаты уже в ближайшие дни. Здесь остаются только артефакторы. Врачеватели, маги металла и даже иллюзионисты и магистры музыки уезжают. И в первую очередь боевые маги. А вы, двое, если не забыли, относитесь именно к этой категории, поэтому и попали в команду, где я старший. Дилль, в общем-то, не очень и удивился. Гроссмейстер Адельядо грозился отправить его в войска ещё несколько месяцев назад, но, видимо, тогда время не настало. Тео радостно ухмыльнулся, обнажив клыки, и тут же нахмурился. — А как солдаты воспримут присутствие вампира? Криан пожал плечами. — Не знаю. Но если кто-нибудь попытается напасть на тебя или даже просто оскорбить, ты имеешь право превратить его в желе любым доступным тебе способом. Честно говоря, не думаю, что кто-нибудь осмелится покуситься на жизнь мага. — В желе? Тогда ладно, — Тео снова усмехнулся. — Так, — Криан порылся среди бумаг на столе, — вот список вещей, необходимых вам в дороге и на месте службы. Дилль с опаской посмотрел на ряды строчек. Тео тоже вытянул шею, пытаясь разглядеть, что же там написано. — Первым делом вам надлежит получить у кастеляна Академии одежду. Мантия с лёгким переливом, ботинки с лакированными носками, штаны льняные, магически окрашенные, шляпа широкополая, чёрная с значком ситгарской Академии, пояс кожаный, перевязь, шитая золотом — тоже со знаками Академии, и перчатки чёрные, тонкой телячьей кожи. Это парадный комплект — одна штука. Затем, два полевых комплекта — они содержат всё то же, что и парадный, только материалы попроще и без красивостей. — Я уже половину названного забыл, — кашлянул Дилль. — Запоминай, я только начал. Нож с заговорённым лезвием малый, такой же большой и с пилой на обратной стороне лезвия. Малый используется для повседневных нужд, большой — для рубки ветвей, разделки мяса и так далее. Сразу запоминайте: потеря такого ножа или его продажа влетят вам в солидную сумму, так что не поддавайтесь на уговоры солдат и офицеров продать или поменять на что-нибудь нож. Заговорённая кольчуга… а, нет, это начинается с ранга архимага. Так, огниво… одному из вас оно без надобности… плащ с капюшоном непромокаемый, очки ночного видения… это тоже одному из вас не нужно… топор, миски большая и малая оловянные, кружка оловянная, ложковилка, котелки малый и большой, тренога для котелка, цепь тонкая, цепь толстая… — А цепи для чего? — по виду Тео было ясно, что запомнил он только последние слова. — На одной подвешивать на треноге котелки, а на второй вешаться будешь, когда невмоготу станет. — Я же серьёзно спросил, — обиделся вампир. — Толстая цепь для подвешивания туши добытого животного. Или вытягивания из болота тяжёлого груза. Ну, и вообще, полезная штука. Короче, пригодится, недаром же её включили в список обязательных вещей. Затем палатка четырёхместная. Ну, раз палатка четырёхместная, значит, этот груз делится между четверыми. Вот, теперь переходим… — Мастер Криан, вы шутите? — потрясённо спросил Дилль. — Мне что, всю эту груду нужно будет на себе таскать? Да я же после десятка шагов упаду и больше не встану. — Между прочим, это далеко не вся груда, — смотритель зловеще усмехнулся. — Ещё есть печь стандартная с трубой, колья для палатки, настилы, на которых спать, и лопата малая с зазубринами. Кроме того, каждому находящемуся в полевых условия магу полагается иметь запас еды на несколько дней: зерно или сухари, масло в банке, солёное сало или мясо, коробку соли и флягу с обычной водой. Теперь уже и Тео призадумался. Дилль закатил глаза к потолку и сказал: — Я ж буду выглядеть, как навьюченный мул. Лучше я буду ходить голодным и спать на земле, чем сдохнуть под такой тяжестью. Смотритель Криан не выдержал и рассмеялся. — Что, купились? Не переживайте, из всего этого вам сейчас достанется только комплект полевой одежды и малый нож. Остальное будет загружено в фургоны и доставлено к месту несения службы. А уж там будем разбираться. Синхронный облегчённый вздох был ему ответом. — Поэтому, дуйте к кастеляну, получайте одежду, да глядите внимательнее за что расписываетесь, — поймав недоумённый взгляд Тео, Криан хмыкнул. — У вампиров, по-видимому, приписками не занимаются. Дилль по пути разъяснит тебе, что это такое. А ты, Тео, слушай — в армии это знание пригодится. Наш кастелян — архимаг Кестиус, если и пошаливает, то слегка и не часто. А войсковые интенданты воруют всё, до чего дотягиваются их жадные лапы. И часть украденного скрывают при помощи приписок. — А разве их не наказывают? — удивился Тео. — Как же! Если поймают, лишают военных и дворянских званий, сажают в тюрьму или отправляют на каторгу. И даже казнят иной раз. Но главное слово во всём этом — «если». Потому что над интендантом есть начальник, который тоже не прочь получить часть украденного, и… Так, хватит болтать! Перед тем, как идти к кастеляну сходите к наставникам и получите от них расписки, что они вам разрешают покинуть Академию. Это старинное правило — глупое и ненужное, но так заведено. Через час жду вас здесь. Адепты разошлись в разные стороны: Тео пошёл к мастеру Россу, а Дилль — к мастеру Иггеру. Старик был не в духе: что-то ворчал себе под нос и с сердитым видом ходил из угла в угол. — Здравствуйте, мастер! Что случилось? — Да так, — отмахнулся старик, — вспомнил хив… кое-что. Ты чего так рано? — Меня в армию отсылают. Криан велел к вам за распиской прийти. — Хе-хе, это хорошо. Армия закаляет характер, — мастер Иггер помолчал и сказал: — К сожалению, может так случиться, что мы с тобой больше не увидимся. — Мастер, вы это прекращайте! — возмутился Дилль. — Не смейте умирать — вы обещали научить меня многим штукам, от которых я должен мучительно погибнуть. — Хех! — удивился старик. — Вообще-то я имел в виду не себя, а тебя. Нет, это, конечно, хорошо, что так уверен в своих силах. Дилль слегка покраснел. — Простите, мастер, я не хотел вас обидеть. — Думаешь, если я прожил четыре сотни лет, то тороплюсь в могилу? — усмехнулся Иггер. — Знаешь, когда ты попал ко мне, я вновь почувствовал интерес к жизни. Столь необычного ученика у меня никогда не было — даже Адельядо не откалывал таких шуток, как ты. Мне нравится заниматься с тобой — надеюсь, это взаимно. Поэтому, хех, из уважения к моим сединам… — тут старик провёл ладонью по абсолютно лысой голове и поправился, — вернее, к моему солидному возрасту, постарайся не дать себя прикончить. Может быть, тебе в этом поможет сборник заклятий, который я подготовил. Возьми его в нише в другой комнате. Дилль сбегал в комнатушку и взял из ниши тонкий справочник, исписанный неровным почерком. — Чёрные заклятья пока не трогай — можешь не справиться. Красные можешь попробовать при участии кого-нибудь из мастеров. А с зелёными, думаю, сам разберёшься. Дилль пролистал книжицу — тексты заклятий были написаны разными чернилами. — И не вздумай потерять его, — погрозил пальцем старик. — Нечего раскрывать секреты. — Приложу все усилия, чтобы сохранить, — от всей души заверил его Дилль. — Держи свою расписку, — Иггер нацарапал несколько строк на негорючем пергаменте. — Какой болван их придумал, уже и не помню. Бюрократия, хех, бессмертна. Ну, ступай, и да пребудет с тобой удача. — Спасибо, мастер! — Дилль поклонился старику. — Да, загляни к гроссмейстеру и скажи, что я велел ему прийти. Прямо сейчас. Дилль подумал, что вряд ли гроссмейстер бросит все свои дела и помчится в покои Иггера. Но старик требовательно смотрел на ученика, пришлось пообещать. Дилль направился в приёмную гроссмейстера, где передал Марзану слова мастера Иггера, и поспешил удалиться — не хотелось ему показываться на глаза Адельядо, поскольку тот ещё злился на то, что Дилль прикончил Гвинарда. Потом Дилль наведался на водный факультет, где в глубокой ванне с пахучим раствором мок мастер Оквальд. — Явился, уничтожитель, — усмехнулся Оквальд, глядя на адепта одним глазом. — Мне уже рассказали, как ты отличился. Гроссмейстер, говорят, до сих пор в ярости. — Я думал, Гвинард вас прикончил, вот и разозлился. К тому же, я ведь не знал, что гроссмейстер планирует захватить предателя в плен. — Да, мой щит не выдержал, — помрачнел Оквальд. — Всё-таки, Гвинард был вторым в Академии после гроссмейстера. Ещё чуть-чуть, и его демонова ледышка продырявила бы мне голову насквозь. Но ничего, через год-другой врачеватели обещают восстановить мне глаз. А твой щит устоял, судя по всему. — Нет, тоже рассыпался, но уже после взрыва. — После не считается, основной удар ведь он выдержал. Я слышал, что вас с Тео отправляют в войска? — Да, я попрощаться зашёл. — Держись — в этот раз бойня будет сильной. А я вот застрял. В дверях появился Тео. — Смена караула? — усмехнулся Оквальд. — Ну, вы тут беседуйте, а мне ещё в сборник нужно наведаться. Он так и не выяснил, где яйцо королевы драконов, а теперь уже и не выяснит — времени совсем нет. Да и давать указания муарам тоже смысла не видел — они и без его наставлений знают, что делать. Просто Дилль счёл необходимым попрощаться с кругляшами — эти безжалостные убийцы за долгое время из бездушных творений древнего мастера превратились во вполне разумных существ. Что и подтвердили, хором пожелав мастеру удачи. Когда Дилль пришёл в кабинет смотрителя, Тео уже был там. Криан многозначительно посмотрел на песочные часы, но ругаться не стал. — Идём в интендантство, пока Харнор куда-нибудь по делам не сбежал. Без него казначеи гроша ломаного не выдадут. Главный казначей Академии был на месте. — Трое из вашей команды уже приходили, мастер Криан. А вы, видимо, считаете, что у меня других дел нет, кроме как ожидать опоздавших, — сварливо сказал он. — Мастер Харнор, вы же лучше остальных знаете, как тяжело собирать в дорогу целую команду, — развёл руками Криан. — Ну да, ну да, — несколько смягчился Харнор. — Так, господа адепты, вот ваши командировочные листы. Подпишите здесь и здесь. Он ткнул пальцем в места, где нужно было поставить подпись. Дилль взял стилус, но, помня наставление мастера Криана, сначала прочитал текст. — Э-э, мастер Харнор, — едва прочтя первую строку, сказал Дилль. — Здесь написано, что я — адепт четвёртой ступени. — И у меня то же самое, — сказал Тео. — Это ошибка. — Никакой ошибки нет — приказы на присвоение вам четвёртой ступени уже выпущены. Подписывайте скорее и получайте свои деньги — уже через час я с гроссмейстером должен быть в королевском дворце. Ошарашенные резким взлётом своего статуса, Дилль и Тео поставили подписи. — Мастер Криан, вот ваши подъёмные — восемьдесят золотых, — мастер Харнор вынул из здоровенного шкафа солидный мешочек. — Адепт Теовульф. Двадцать золотых. Адепт Диллитон. Двадцать золотых. Дальнейшая оплата будет начислена вам исходя из места и длительности несения службы, а также участия в боевых операциях. Всё, свободны. Криан коротко поблагодарил казначея и кивнул адептам на выход. — Ждите меня в коридоре у статуи водной элементали. Дилль и Тео вышли из интендантства и остановились у переливающейся оттенками синего статуи. — Поздравляю вас, господин адепт четвёртой ступени, — усмехнулся Тео. — И тебя тем же самым по тому же месту, — фыркнул Дилль. — Ну какая у меня может быть четвёртая ступень? Ты-то хоть в счислении соображаешь, а я? Может, Харнор ошибся? — Не думаю. Где это видано, чтобы интендант выдал больше, чем положено? Ведь за каждую ступень полагается своя сумма. Не знаю, сколько мы получили бы за свою пятую ступень, но, думаю, меньше двадцати оксов. — Пять, — раздался чей-то голос. — Вы получили бы пять оксов. Дилль и Тео обернулись — рядом с ними стоял гроссмейстер Адельядо собственной персоной. Как у него получается так неслышно подкрадываться? — На совете наставников мы пришли к выводу, что вы двое достигли определённых успехов во владении заклинаниями своей стихии, поэтому решили присвоить вам внеочередные ступени. Однако, — Адельядо погрозил им пальцем, — после армейской практики вы будете сдавать все обязательные предметы, чтобы подтвердить четвёртую ступень. И не думайте, что кто-нибудь об этом забудет. А не сдадите, так понизить ступень никогда не поздно. — Может, и не стоило повышать? — тихо проворчал Дилль. — Наверное, не стоило, — внезапно согласился Адельядо. — Но участие в боевых действиях допускается только для адептов от четвёртой ступени и выше. — То есть, вы нам специально присвоили высокие ступени, чтобы отправить в армию? — возмутился Дилль. — Именно, — невозмутимо кивнул гроссмейстер. — Ты чем-то недоволен? Дилль многое мог бы сказать, но выговаривать гроссмейстеру бесполезно и небезопасно. Поэтому он промолчал. Тео тоже проявил благоразумие. Адельядо критически посмотрел на них. — Ну, хоть язык за зубами научились держать, — гроссмейстер вынул два пустых мешочка и протянул их адептам. — Держите. Потеряете или испортите — лично казню каждого. — Что это? — спросил Дилль, вертя в руках мешочек с длинным шнурком. — Мешок с заклинанием сохранения пространства. Редчайший артефакт — в нашей Академии таких осталось штук десять, не больше. — О-о-о, — протянул Тео. — Такой же, как у мастера Оквальда? — Да. Будете держать в них свои посохи. А ты ещё и сборничек, который тебе дал мастер Иггер. Не советую нагружать мешок — пространство он искажает, а вот вес вещей остаётся прежним. И ещё: то, что положишь первым, достанешь в последнюю очередь — эта магия работает только так. Всё поняли? — Да. Спасибо, ваша премудрость, — Дилль поклонился. — Спасибо старику Иггеру скажи, — буркнул гроссмейстер. — Если б не он, я бы вам, двум раздолбаям, не доверил такие редкие вещи. — Но ведь и наши посохи тоже весьма дороги, значит… — Значит, если вы потеряете мешок, то потеряете и посох — то есть, убытки будут в два раза больше, — сварливо проговорил гроссмейстер. — Ладно, будем надеяться на лучшее. И вот что: вы там особо на рожон не лезьте. Особенно ты, — палец Адельядо ткнулся в Дилля. — По окончании военной кампании я желаю видеть вас в Академии. Не покалеченными и в здравом рассудке. Дилль и Тео поклонились. Гроссмейстер явно переживал за них, хотя и выразил это весьма своеобразно. Из интендантства появился Криан, и Адельядо тут же нахмурился. — Криан, твоя команда должна выехать завтра утром. — Мы уже почти готовы, ваша премудрость. — Почти. Забудешь что-нибудь — не обижайся. И гроссмейстер скрылся за дверью в интендантство, откуда тут же послышался его раздражённый голос. — Харнор, демоны тебя побери! Долго мне тебя ждать? Или ты считаешь себя важнее короля? Криан усмехнулся. — Волнуется старик. Всё-таки, не каждый день на убой отправляют большую часть действующих магов Академии. На убой? Дилль поморщился. Звучит, мягко говоря, не воодушевляюще.Глава 17
* * *
Мужчина невидящими глазами смотрел сквозь стену дома. Тернлис раздражённо подумала, что этот сеанс связи пропадёт понапрасну — никто из старших сестёр не отзывается. Вдруг голова жертвы дёрнулась, из трещин на губах мужчины выступила кровь, когда он внезапно заговорил: — Здесь Гилиан. — Здравствуй, сестра. Подёрнутые предсмертной дымкой глаза мужчины сфокусировались на лице девушки. — Тернлис, ты не выполнила то, о чём я тебя просила. — Гилиан, ты одна? — девушка, как бы ни была предана старшей сестре, не желала оказаться в роли подопытной на жертвеннике Хозяек. — Да. Ответь, почему ты не выполнила моей просьбы? Мне сказали, что вчера маги из Академии обнаружили и уничтожили Гвинарда. Или это не так? — Я сообщила им об этом. — Жаль, что ты не оправдала моего доверия, — и без того полумёртвый голос приобрёл потусторонний холод. — Я думала, что ты ценишь моё к тебе отношение. Тернлис очень хотела бы выяснить, насколько раздосадована Гилиан — будет ли старшая сестра угрожать ей или просто ограничится словесным порицанием? Но ведь высказанная угроза должна быть приведена в исполнение, а Гилиан не из тех сестёр, кто бросает слова на ветер. Страдать понапрасну Тернлис не желала, поэтому поторопилась сказать. — Гилиан, это сообщение было для остальных. Тебе я могу сказать, что мерзкий старикашка жив и здоров. Глаза жертвенного мужчины распахнулись от удивления. — Но как ты сумела провернуть это? — Моя заслуга тут невелика — Гвинард сам разработал план и сам привёл его в исполнение. Он послал своего фамильяра, чтобы тот попался на глаза магам, устроил с ними настоящую магическую битву и подсунул вместо себя труп старого слуги. Я лишь предоставила ему возможность бежать и теперь укрываю его. В настоящий момент он полностью в моих руках. — Тернлис, — жертва нахмурилась, — не обманулась ли ты? Ситгарские маги — опасные противники. Я не поверю, чтобы гроссмейстер не убедился в смерти Гвинарда посредством астрального поиска. — Гвинард утверждает, что он научился скрывать себя в астрале. Как — не спрашивай, даже если бы он и объяснил мне, я всё равно ничего бы не поняла. Во всяком случае, я лично видела, в какое бешенство пришёл гроссмейстер, когда решил, что Гвинард мёртв. — Только не говори, что ты дала перебежчику плащ невидимости. — Дала, — кивнула Тернлис. — И забрала, конечно. Повторяю, сейчас Гвинард зависит от меня, как никогда раньше. И он жаждет отомстить магам, королю и главам кланов. — А этим-то за что? — Что они не нашли в себе сил объединиться против короля. Гилиан, находящаяся за тысячи лиг от Тирогиса, замолкла. Тернлис терпеливо ждала, с тревогой посматривая на слабеющий ток крови жертвы. — Отлично, подруга. Ты сделала больше, чем я просила. Скорее всего, я уже не сумею остаться с тобой наедине, но это неважно. Просто выполняй приказы Хозяек. А я использую Гвинарда в своих целях. Скоро увидимся. Тернлис кивнула. Она не представляла, что собирается сделать Гилиан, но не сомневалась, что не всем Хозяйкам это понравится. Хотя бы потому, что кому-то из них придётся уступить своё место в Ковене старшей сестре. А та, кто теряет место в Ковене, теряет и жизнь.* * *
Дорога на Арьен, где располагался штаб западной армии, занимала десять дней. Дилль первый день пути беспробудно отсыпался, и даже непрерывная тряска не могла заставить его открыть глаза. Изнурительные занятия двух последних месяцев измотали его, но он не понимал этого до той поры, пока не получил возможность отдохнуть. Тео, в противоположность Диллю, выглядел бодрячком — полувампир то и дело норовил выскочить из фургона и разведать обстановку. Мастер Криан пригрозил даже привязать Тео и постоянно приводил в пример Дилля. — Вот, гляди на своего товарища. Он уже проникся армейским духом и спит при любой удобной возможности. Тео фыркал и ненадолго утихомиривался. Кроме двух адептов в команду мастера Криана входили два архимага — Эйгер и Дигейн, и магистр Итворд. Архимаги общались между собой и с Крианом, не снисходя до разговоров с младшими магами. Итворд — белобрысый мужчина средних лет, тоже не горел желанием болтать с Диллем и Тео, а к архимагам сунуться не решался. Два возчика, управлявших фургонами, являлись наёмниками и в команду, разумеется, не входили. Так получилось, что общение внутри небольшого отряда поддерживал только сам командир — мастер Криан. Первая стычка произошла когда Дилль, наконец, отоспался, а два фургона остановились для ночёвки. Криан велел Диллю и Тео вытаскивать треноги и котелки, а сам принялся рыться среди съестных припасов. Из второго фургона вылезли оба архимага и молчаливый магистр, но помогать в приготовлении ужина не стали — просто стояли и смотрели. Дилль сгонял с котелком до ручья, что тёк неподалёку, а Тео установил треногу и наложил заготовленных дров — предусмотрительный мастер Криан заранее позаботился о топливе для костра. Когда Дилль подвесил котелок на треногу, один из архимагов сказал ему: — Адепт, принеси воды — мы желаем смыть с себя дорожную пыль. Дилль удивлённо нахмурился. — Вы это мне? — А кому же ещё, пустоголовый? Давай, живей. Возможно, попроси архимаг вежливо, и Дилль не отказался бы помочь человеку — мало ли, вдруг его укачало в дороге? Но тон, которым повеление было высказано, явно говорил, что архимаг нарываетсяна неприятности. — Что-то я не помню законов, согласно которым маг, удостоенный королём звания рыцаря, обязан прислуживать кому бы то ни было, — скрестив руки на груди, сказал Дилль. — Даже такой сосунок, как ты, должен знать, что в Академии звания и дворянское достоинство никакой роли не играют, — ядовито усмехнулся второй архимаг. — Так что, бери котелок и неси нам воду. — А раз звания роли не играют, то вы и сами можете сгонять до ручья, — пожал плечами Дилль. — Ах ты, щенок, — прищурился первый заговоривший. — Значит, для тебя законы Академии не действуют? Придётся поучить тебя вежливости. Тео, внимательно слушавший неприятный разговор, при этих словах среагировал мгновенно — он достал из-за спины свой магический посох и нацелил его на архимагов. Дилль с опозданием в пару секунд сделал то же самое. Архимаги остановились, удивлённо глядя на посохи в руках адептов. Неизвестно, чем бы всё закончилось, если бы в этот момент из фургона не выполз мастер Криан с продуктами. — Это ещё что такое? Отставить! — рявкнул он. — Разойтись! Он швырнул мешок с вяленым мясом на землю и подошёл к архимагам. — Эйгер, Дигейн, что происходит? — Происходит то, ваша мудрость, что эти два сопляка отказались выполнять наше распоряжение. Совсем никакого уважения к старшим. — Уважение нужно заслужить, — не удержался Дилль, — а не пыжиться, словно надутый жабоящер. — Адепт Диллитон, тебе слова не давали! — оборвал его Криан. — Поясни, Эйгер. — Я приказал адепту принести нам воды — мы с Дигейном хотели помыться. Адепт в оскорбительной форме отказался выполнять приказ. Мастер Криан с прищуром посмотрел на архимага, затем на Дилля. — Ты знаешь, что приказы начальства не обсуждаются? — Так точно, ваша мудрость, — рявкнул Дилль, изображая ретивого служаку. — Но мне никто не говорил, что кроме вас у меня есть и другие начальники. — Вообще-то подразумевается, что имеющий старшую степень, уже начальник. — Не согласен, — хмыкнул Дилль. — Даже в отношениях дворян с королём все руководствуются законом «вассал моего вассала — не мой вассал». То есть, король не имеет права дать приказ какому-нибудь барону через голову герцога. Точнее, приказ-то дать он может, но вот выполнит ли его барон — это вопрос. Это правило проверено веками, почему в Академии должно быть по-другому? Тео хихикнул при виде вытянувшихся физиономий архимагов. Да и сам Криан ненадолго впал в ступор, размышляя, какой бы контрдовод привести. Дилль принялся ковать железо, пока оно не остыло. — Ваша мудрость, предоставьте мне официальную бумагу, где сказано, что эти два надменных господина являются моим начальством. После этого обязуюсь выполнять их приказы, как ваши. Только не нужно прямо сейчас писать такой приказ. — Ну, ты нахал, — покачал головой Криан. — Ох и наплачешься ты в войсках. — Я правильно понимаю, что никакой бумаги нет? Тогда, господа, предлагаю вам самостоятельно прогуляться до ручья. Или вам помочь? Лица архимагов побагровели от злости. Криан вскинул руку, предупреждая их от опрометчивых поступков. — Стоять! Слова его резки, но справедливы. Вы пока не сделали ничего, чтобы внушить уважение к себе со стороны адептов. — Но, мастер Криан, нам полагаются денщики — это даже в контракте предусмотрено, — возразил Дигейн. — Не возчиков же привлекать. — Денщики вам будут предоставлены по прибытию на место службы из числа солдат, — неприязненно поморщился Криан. — А в дороге чтобы я больше не слышал ничего подобного. Ясно? — Так точно, — мрачно ответили архимаги. — Адепт Диллитон, за пререкания объявляю вам два наряда на работы, — Криан посмотрел на вскинувшегося Дилля и добавил: — Наряд на работы не включает обязанность носить архимагам воду для умывания. — Слушаюсь, — Дилль хлопнул себя кулаком в грудь. — Адепт Теовульф, за необдуманные намерения с применением боевого посоха объявляю вам пять нарядов на работы. — А почему мне только два? — возмутился Дилль. — Я тоже достал посох. — Уговорил — тебе тоже пять, — не выдержал и улыбнулся Криан. — Разводите костёр, готовьте ужин. А вы, ступайте за мной. Последнее относилось к архимагам. Криан отвёл их в сторону и начал что-то тихо говорить. Дилль сделал небольшой огненный шарик, дрова тут же занялись, и вскоре пламя жадно лизало блестящие бока котелка. Тео прикидывал, сколько нужно высыпать засушенного мяса, чтобы получилось восемь порций, когда к ним подошёл молчавший до сих пор магистр. — Вы молодцы, парни. Я так не могу отвечать этим двум индюкам. — А ты попробуй, — посоветовал Дилль. — Тогда в нашей штрафной команде народу прибавится. — Дело не в штрафе, — покачал головой магистр. — Они ведь настоящие боевые маги, и уже участвовали в военных кампаниях, не то что я. Куда мне с ними состязаться. — А как ты тогда попал в эту команду? — спросил Тео. — Криан счёл, что когда-нибудь и я смогу стать боевым магом, — пожал плечами тот. — Слушайте, а у вас действительно настоящие боевые посохи? — Настоящие, — подтвердил Дилль, — и, возможно, даже боевые. А что тут такого? — Но ведь не у каждого архимага есть боевой посох. У этих двоих — точно нет. А вы — всего лишь адепты. Откуда вы их взяли, если не секрет? Дилль обменялся с Тео удивлённым взглядом. Он как-то раньше не задумывался над этим. Наверное потому, что его общение в Академии проходило исключительно с мастерами, которые поголовно имели собственные посохи. Боевыми были их посохи, служили ли для концентрации силы или просто использовались вместо костыля — но у каждого мастера посох был. Разве что, мастер Иггер обходился без него, да и то, скорее всего, по той причине, что когда-то спалил свой посох во время приступа безумства. — На самом деле, нам просто повезло, — сказал Дилль. — Вот этот клыкастый как-то упал с высоты и сломал ногу. Водники ему дали два костыля из друидского леса, а деревяшки оказались замагиченными. Одну я забрал, а вторую Тео оставил себе — видишь, он до сих пор прихрамывает. — Не слушай ты этого болтуна, — сказал Тео. — На самом деле всё было совершенно по-другому. Водники обнаружили у Дилля страшную сутулость из-за усиленных занятий чтением, и прописали ему таскать с собой два шеста — один вдоль спины, а ко второму руки привязывать. Он ходил с расставленными в стороны руками, как пугало огородное, пока спина не распрямилась. А шесты… — Врут и не краснеют, — покачал головой мастер Криан, закончивший беседу с архимагами. — Не слушай их, Итворд — посохи у них самые настоящие. Поэтому, если я ещё раз увижу, что вы подняли оружие на собратьев по ремеслу — не обижайтесь. — Чем иметь таких собратьев, лучше я сиротой буду, — проворчал Дилль. «Собратья» весь вечер молчали, делали вид, что адептов вообще не существует, и первыми ушли спать. Мастер Криан кивком головы отослал на боковую Итворда, а Диллю и Тео сказал: — Охранный полог я установлю, но дежурить всё равно нужно. Вы провинились, поэтому будете караулить по полночи. Очерёдность можете установить сами, — посмотрев на недовольные физиономии адептов, мастер Криан усмехнулся. — В дороге выспитесь. А кое кто уже должен был выспаться и при этом так храпел, что едва стены фургона не обрушил. — Это — грязная ложь, — с достоинством ответил Дилль. — Я никогда не храплю. Тео только хмыкнул, услышав это заявление.* * *
Поездка была переполнена однообразием: подъём, быстрый завтрак, иной раз всухомятку, тряска в скрипучих фургонах до самого вечера, ужин, сон. Причём, Дилль и Тео, спали лишь по половине ночи, так как мастер Криан счёл для них дежурство полезным даже когда штрафные пять нарядов закончились. Дилль, в общем-то, и не возражал. Ему нравилось сидеть возле костра и смотреть на пляшущие язычки пламени. А когда огонь гас, оставались красивые ярко-красные угли, которые подёргивались серой дымкой пепла. В одну из ночей Дилль так увлёкся разглядыванием огня, что даже забыл разбудить Тео. Мастер Криан рассердился, узнав, что Дилль целую ночь пялился в костёр вместо того, чтобы охранять фургоны от непрошенных гостей. — Ты совсем бестолковый? Пока ты глядишь в огонь, тебя двадцать раз могут на пики посадить. — Я же устанавливаю охранный полог, — возразил Дилль. — Если кто-нибудь пожалует, я сразу услышу. Он уже сам устанавливал охранный полог — мастер Криан растолковал адептам основные принципы этой нехитрой защиты. — Ты услышишь, как в затылок вонзается стрела, — негодовал Криан. — Ну вот что с тобой делать? Неужели так трудно понять, что игры закончились? Ночью может подкрасться кто угодно: от обычных разбойников до хищника. И тогда каждое мгновение промедленья будет стоить жизни тебе или твоим товарищам. Дилль это понимал… точнее, пытался понять. Но, поскольку никогда в жизни нападению разбойников не подвергался, воспринимал меры безопасности, как некую игру. За что и был наказан. Следующей ночью в середине дежурства Дилль подпрыгнул не хуже кота, обварившего хвост кипятком, когда в нескольких шагах от него раздался дикий вой. А потом в темноте засветились чьи-то огромные зелёные глаза. Как бы Дилль ни испугался, среагировал он мгновенно, выхватив из мешочка посох и отправив в сторону страшных глаз огненный сгусток. Мощный взрыв разметал в стороны ошмётки горящих кустов, а вместе с ними и неведомого обладателя светящихся зелёных глаз. Лошади тут же дико заржали и забились, добавив щепотку паники в пригоршню творящегося безумства. Из фургонов повыскакивали маги: Тео уже с посохом наперевес, оба архимага с заготовленными голубыми шарами заклинаний, а мастер Криан с ехидной улыбочкой на устах. Магистр Итворд остался дрыхнуть — как позже выяснилось, он не слышал взрыва. И, как выяснилось прямо сейчас, истошного воя никто из магов не слышал. Короткое обследование места, откуда началась предполагаемая атака, показало, что от неведомого зверя не осталось и следа — ни клочков шерсти, ни крови. Архимаги тут же заподозрили адепта в дурацком розыгрыше и с негодованием удалились досыпать. Тео, не хуже гончей, обнюхавший обгорелую землю, лишь руками развёл. — Я не чувствую ничего — только гарь. Тебе точно не привиделось? — Вот такие глазищи были! — Но никто из нас никакого воя не слышал. А мастер Криан покачал головой. — Это был глазун. Жаль, что ты не убил его — теперь эта зверюга будет преследовать нас до тех пор, пока мы не въедем в Арьен. Населённых мест глазуны избегают. — Я раньше не слышал ни о каких глазунах, — нахмурился Дилль. — Редкая животина, — кивнул Криан. — Главное при встрече с ней — сразу же нанести удар, потому что глазун своим взглядом наводит страшную панику на жертву. Ей мерещатся всякие ужасы, например, жертва слышит вой, которого не слышит больше никто. — А лошади? Лошади-то сразу заволновались, когда раздался вой. — Кони просто учуяли глазуна. Так что, мой тебе совет: смотри больше по сторонам, а не в костёр, ведь охранный полог против глазуна тебе не поможет. Мастер Криан и Тео забрались в фургон, а Дилль остался дежурить, то и дело вздрагивая от любого шума и держа наготове посох. Он, конечно, не знал, что мастер Криан сделал небольшое пугало и втайне установил его неподалёку от фургонов. И когда Дилль погрузился в огненную медитацию, активировал пугача. До самого конца своего ночного дежурства Дилль то и дело рассылал в стороны крохотные световые шары в надежде испугать редкую и злобную зверюгу. Тео, сменивший Дилля, отнёсся к возможной атаке глазуна чрезвычайно спокойно — он ведь был в курсе проделки мастера Криана. Как и оба архимага, до утра хихикавших над горе-часовым.Глава 18
* * *
Чем ближе подъезжали фургоны к Арьену, тем медленнее они двигались. И дело было вовсе не в усталости лошадей — тяжеловозы гаонской породы могли бы легко тащить и вдвое больший груз. Просто дорога на Арьен то и дело оказывалась загороженной. Несколько раз путь перекрывали медленно плетущиеся стада овец или коров, которых фуражиры гнали к ситгарско-тилисской границе, где расположился костяк западной армии. Около какого-то мелкого городка градоначальник решил устроить внезапный ремонт моста — в результате с двух сторон реки скопились огромные очереди из телег, фургонов, повозок и карет. Особо спешащим предлагался перевоз на пароме за чисто символическую плату в три золотых с экипажа. Закончилось это безобразие прибытием трёх армейских дознавателей в сопровождении отряда солдат. Градоначальника вздёрнули на главной площади, а переправа была восстановлена всего за три часа. Дилль во время вынужденных остановок времени даром не терял — теперь он каждую свободную минуту предавался медитации, держа запас магических сил на стабильно высоком уровне. И хотя его уже посвятили в то, какого дурака он свалял с мифическим глазуном, но Дилль всё равно предпочитал находиться в полной боевой готовности — вдруг они повстречают какую-нибудь настоящую хищную тварь. Мастер Криан всецело одобрял такой подход к делу. — Смотри, Теовульф, твой друг занимается. Тебе тоже не мешало бы помедитировать. Тео только отмахивался и вновь высовывал голову из фургона, с интересом рассматривая окружающее. Мастер Криан удивлённо качал головой. — В Академии мне казалось, что вампир более собранный и серьёзный, чем ты, — сказал как-то он Диллю. — А теперь стало всё наоборот. Тео, предательски промолчавший о заговоре против Дилля, подлежал наказанию. Да и мастеру Криану не помешает несколько оживиться. И Дилль немедленно «включился». — Так ведь скоро полнолуние. Вампиры в полнолуние совсем с катушек съезжают. — Да? — удивился Криан. — Я тоже об этом не знал, пока однажды Тео не собрался голышом прогуляться по Академии и попить чьей-нибудь крови, — вдохновенно врал Дилль. — Пришлось связать его простынями, пока он в себя не пришёл. А самым верным признаком, что к вампиру приближается полночное безумие, это неистовый голод. Как Тео начинает просить добавки — значит, скоро на него накатит. — Мне кажется, он всегда голоден и просит добавки, — с сомнением сказал Криан. — Ради интереса, предложите ему двойную, а лучше — тройную порцию. Если съест, пора его ночью вязать. Или хотя бы разрешите мне куда-нибудь уйти переночевать, уж очень не хочется проснуться с прокушенным горлом. Мастер Криан решил не откладывать выяснение до ужина и предложил Тео перекусить прямо в фургоне. Тео, разумеется, не отказался и с удовольствием впился крепкими белыми клыками в здоровенный шмат солёного сала, заедая его изрядной ковригой хлеба. Дилль только многозначительно посмотрел на мастера Криана и вновь погрузился в медитацию. Ночью наступила расплата. Дилль, сидя в одиночестве у костра, услышал возню в фургоне и сдавленные ругательства. Представляя себе, как мастер Криан пытается связать Тео, а тот обороняется, спросонья не понимая, в чём дело, Дилль улыбался до ушей. Возня в фургоне прекратилась. — Мастер, вы с ума сошли? — пропыхтел Тео. — Какого демона вы полезли ко мне с этой верёвкой? — А почему ты ничего не сказал о полночном безумии? — Чьём безумии? — Твоём, конечно. — Мастер, вы много выпили? Сегодня я безумен не более, чем вчера. Тут Дилль не выдержал и неприлично взоржал. В фургоне воцарилось молчание, затем раздался одновременный двухголосый вопль «Я убью его!». Дилль валялся на траве, от смеха не в силах спастись бегством. Вопли мастера Криана и Тео разбудили архимагов, и те выглянули узнать, что случилось. Криан велел им убираться к демонам, после чего уселся около костра и усмехнулся. — Ладно, один-один. Но больше… — Больше не буду, — пообещал Дилль. — Отмщенье сладким мёдом легло на мою поруганную гнусным розыгрышем душу. — Ну, не таким уж и гнусным. Зато ты теперь просто образец часового. — Ты чего наплёл мастеру? — Тео с подозрением посмотрел на Дилля. — Сказал, между прочим, чистую правду. Что ты — обжора, каких поискать. А он, чтобы ты ночью не сожрал все припасы, решил подстраховаться. — Какая низость! — возмутился вампир. — Я не обжора, мне просто нужно много еды. Кстати, я и сейчас бы не отказался перекусить, раз уж меня раньше времени разбудили. Мастер Криан покачал головой. — Вот же повезло получить в команду двух балбесов. Хорошо хоть вы не любители выпить, не то было бы совсем тяжко. — Между прочим, я уже забыл, каково на вкус вино, — заметил Дилль. — Эти непрерывные занятия в последние месяцы меня совсем доконали. — Да и я бы не отказался от кружки-другой, — мечтательно протянул Тео. — Мастер, почему мы не останавливаемся в придорожных тавернах? Говорят, там иногда подают вполне приличные напитки. — Напитки? — мастер Криан помрачнел. — Вы думаете, что запрет на употребление хмельного для магов придуман просто так? — Вообще-то, мастер Китан однажды угостил меня неплохим вином, — сказал Дилль. — Правда потом сам же и оштрафовал за это. Но вино дал для пользы — чтобы я почувствовал расслабление. — Маг должен иметь ясную голову, если он не хочет её потерять по собственной вине. Вы, наверное, никогда не пробовали творить боевую магию пьяными? — Да, как-то по отдельности всегда получалось, — подтвердил Дилль. — Пусть так и дальше будет. Никогда, запомните, никогда не пытайтесь творить боевую магию во время попойки. — А после можно? — улыбнулся Тео, но мастер Криан не принял шутки. — После — тем более. Маг, не могущий контролировать себя, не сможет удержать и магию. И если пьяный артефактор просто испортит работу, которую долго и кропотливо делал, то боевой маг искалечит или убьёт себя и других. Поверьте, подобное случалось не раз. Это правило написано кровью магов. В том числе и очень талантливых. Криан погрузился в тяжкое молчание — видимо, вспомнил о чём-то неприятном. — Мастер, а есть ещё какие-нибудь правила, о которых мы не знаем и которые нам нужно знать? — спросил Дилль, желая отвлечь Криана. — Конечно, — пожал плечами тот. — Например, для боевых магов существует специальный устав — в нём расписано всё, чем должен заниматься маг в мирное время и во время ведения боевых действий. Редкая по своей нудности книга, поэтому заучивают её параграфы только те, кому это прописано в роли наказания. Многозначительный взгляд, брошенный Крианом на адептов, подсказал Диллю, каким будет его следующее наказание за какой-нибудь проступок. — Я за свою долгую военную карьеру ни разу не видел мага, досконально изучившего этот устав, — усмехнулся Криан. — Тем более, что не всё в нём применимо к нашей действительности. — Зачем же его писали? — удивился Тео. — Его писали задолго до Величайшей битвы. В то время магия была другой, как, впрочем, и правила ведения войны. Например, в уставе есть положения о взаимодействии магов различных стихий в различных ситуациях: в атаке, в обороне, на марше. Но теперь мы не можем выполнить большую часть этих положений по той простой причине, что у нас нет тех сил, какими обладали маги былых времён. Да что там взаимодействие! Даже сами боевые действия для магов в корне изменились. Если провести аналогию, то раньше маги были молотом, который сокрушает врага. А сейчас мы — отравленная игла, которая впивается и убивает незаметно. — Это как понять? — теперь удивился и Дилль. — Понять это очень просто. В древности маги обладали огромной поражающей способностью вне зависимости от владения стихией. Поэтому их использовали в сражениях для уничтожения скоплений вражеских войск. Маги, так сказать, были оружием массового поражения. А сейчас, когда почти не осталось тех, кто может стереть в порошок роту пехотинцев, приходится действовать по-другому. Маги участвуют в диверсионных рейдах, устраивают ловушки, пожары, травят воду и продукты. Это наносит огромный урон врагу и деморализует войска. В битвах маги-иллюзионисты, к примеру, вводят в заблуждение противника. Магистры музыки помогают передавать сигналы командующего. Маги воздушной стихии рассеивают или нагоняют дым, в зависимости от ситуации. Маги дальней связи обеспечивают связь между армиями. Про врачевателей я уж и не говорю — этим работа найдётся даже без боёв. Всего сразу и не перечислить. Каждому таланту есть своё применение, и от мудрости командующего зависит, насколько эффективными будут маги в военной кампании. — Вот не думал, что буду травить воду, — буркнул Дилль. — Ну нет, — рассмеялся Криан, — этим другие займутся. Вас совет наставников признал за настоящих боевых магов, а это значит, что вы будете в самой гуще сражений. Перспектива, конечно, не лучшая с точки зрения сохранения жизни — именно поэтому таких, как вы, с каждой войной остаётся всё меньше и меньше. — Понял, Тео? Мы — уникальные личности. — А чтобы ваши уникальные личности оставались как можно дольше в целости и сохранности, я вас попрошу воздержаться от глупых шуток с солдатами и офицерами. Так уж повелось, что маги, особенно молодые, любят подшутить над военными, что частенько вызывает серьёзные ссоры. А военные магов, чтоб вы знали, терпеть не могут, потому что мы им не подчиняемся. И когда дело доходит до разбирательств, трибунал с огромным удовольствием признаёт мага виновным в оскорблении и назначает разные пакостные наказания. Поэтому, не давайте повода военным обвинить вас. Если вы подверглись угрозам или оскорблениям, это дело другое — можете хоть испепелить наглеца. Но сами не нарывайтесь. Считайте это ещё одним обязательным правилом. — Которого, конечно, в уставе нет? — усмехнулся Дилль. — Конечно. Теперь о командирах. Вы подчиняетесь только мне, командиру сводного отряда магов или самому командующему. Больше никому. Даже заместитель командующего не имеет права вам приказывать — может только попросить. Так что, если вам вдруг отдаст приказ какой-нибудь командир полка — пусть он будет хоть внучатым племянником короля, смело посылайте его… в смысле, игнорируйте его. Адепты слушали мастера внимательно, и от них не ускользнула последняя оговорка. Дилль подумал, что отношения между военными и магами, видимо, очень напряжённые. Странно это. Две команды, совместно борющиеся с врагом, уже долгое время не могут найти общий язык. Потом Дилль вспомнил архимагов Эйгера и Дигейна, которые демонстративно не разговаривали с адептами, и решил, что в отношениях магов и военных ничего удивительного нет. Так было, есть и, видимо, будет всегда. — Бывает, конечно, что магов направляют на службу в отдалённые гарнизоны, — продолжал Криан. — И если это произойдёт с вами, вы должны будете подчиняться начальнику гарнизона. Если вы попадёте в разведывательный или диверсионный отряд, главный для вас — командир отряда. Но в любом случае согласно всё того же устава боевых магов вы имеете право на реализацию собственного мнения. То есть, если вы сочтёте, что приказ военного неправомерен или ошибочен, вы можете не выполнять его. — Тогда какой смысл признавать своим командиром военного, если в любой момент можешь оспорить его приказ? — фыркнул Тео. — У вампиров, что мастер сказал — то закон. — Смысл такой, что оспорить-то вы можете, но в дальнейших разбирательствах маг обязан доказать свою стопроцентную правоту. И если он не может сделать это убедительно, военный трибунал приговаривает его к казни. Так что советую трижды подумать, прежде чем отказаться выполнять приказ назначенного командира. — Что-то я слишком часто слышу слово трибунал, — буркнул Дилль. — Это тебе не в Академии штрафы отрабатывать, — кивнул мастер Криан. — Но не волнуйтесь, я постараюсь не выпустить вас дальше расположения лагеря магов в Арьене, так что мои последние наставления вам не пригодятся. — Почему это? — одновременно спросили Дилль и Тео. — Потому что рано вам. Гроссмейстер об этом чётко сказал. Вы будете продолжать учёбу под защитой тысяч солдат и городских стен до тех пор, пока не начнутся настоящие боевые действия. Дилль не знал — радоваться такому заявлению или наоборот. С одной стороны — хорошо. Его избавляют от общения с военными самодурами, а его жизнь не будет подвергаться опасности. С другой — неприятно осознавать, что гроссмейстер Адельядо даже за многие сотни лиг продолжает его контролировать. — В общем, — произнёс он, — для нас с Тео ничего не изменилось. Гроссмейстер управляет нами, все прежние запреты действуют, только теперь к ним прибавились ещё и новые. — Схватываешь, — кивнул Криан. — А чтобы вы окончательно поняли, что можно, а чего делать не рекомендуется, завтра я дам вам по экземпляру устава. Будете пересказывать мне древнюю мудрость каждый вечер. — Но, мастер, — возмутился Дилль, — вы же говорили, что изучение устава — это наказание, а мы ещё ни в чём не провинились! — Считай это превентивным наказанием, — усмехнулся Криан. — Я вас двоих знаю, и уверен, что в первый же вечер в Арьене вы что-нибудь натворите.* * *
Город Арьен, в котором располагался штаб западной армии, оказался гораздо меньше Тирогиса. Это и не удивительно: Тирогис — столица, а Арьен всего лишь провинциальный городок неподалёку от тилисской границы. Из-за небольших размеров города, а также из-за обилия разнообразных войск, казалось, что в Арьене живут только военные. Солдаты были повсюду: на тесных улицах, на городских площадях и даже на крышах домов. Последнее особенно удивляло адептов, но мастер Криан разъяснил, что так армейские квартирмейстеры экономят. Государственные здания и частные дома переполнены, а на плоских крышах можно разместить множество палаток по цене раза в три меньшей, чем за наём обычного жилья. На вопрос, почему бы не поселить солдат за городом, мастер Криан ответил, что вне стен города размещают войска кланов. А в самом Арьене расположились королевские войска. Пока добрались до лагеря магов, фургоны раз шесть застряли в толчее. То дорогу переходил строй пехотинцев, то тесная улица оказалась запруженной табуном отбракованных лошадей, то столкнулись две телеги, намертво сцепившись колёсами. Наконец фургоны подъехали к высоким воротам, украшенным ажурной бронзовой вязью. Два стражника, потеющих в доспехах, лениво поглядели на сидящего на козлах возчика и порекомендовали поскорее убрать свою колымагу, пока господа маги не спалили её к демонам. Зато когда из фургона выбрался мастер Криан, стражники тут же подобрались и без разговоров раскрыли ворота. За воротами оказался большой внутренний двор, заполненный магами всех возрастов и ступеней. Одни разговаривали, другие тренировались, разбившись на пары или поодиночке, третьи просто загорали, раздевшись до пояса. Некоторые с любопытством посматривали на въехавшие фургоны, но никто не поспешил навстречу. Новоприбывшая команда покинула транспорты, и мастер Криан велел им оставаться на месте, а сам отправился на доклад к командиру сводного отряда. — Эй, да это же Дигейн! — раздался приветственный крик, и маг со знаками архимага земли и воздуха на мантии направился к ним. — Здорово, старина! Неужели тебя выкурили с твоего тёплого местечка? — Привет, Олстон, — поздоровался Дигейн. — Да, нас с Эйгером призвали. Кстати, познакомься. Архимаги обменялись рукопожатиями, и Олстон предложил пропустить по стаканчику, пока «старый козёл» не активизировался. Троица тут же удалилась в здание, а адепты и магистр Итворд остались стоять на солнцепёке, раздумывая, кто этот «старый козёл». — Тю-ю, — послышался чей-то знакомый голос, — никак нам пополнение прибыло? Дилль и Тео одновременно обернулись и столь же одновременно поморщились. К ним подошёл не кто иной, как Мейс. Он был обнажён до пояса — видимо, принимал солнечные ванны. Высокий, с рельефной мускулатурой, породистым лицом и копной пшеничных волос, он был тем типом мужчин, на которых так падки представительницы слабого пола. — Да, — хмыкнул Мейс, — видимо, плохи дела у ситгарской армии, если призвали даже таких бездарей, как вы. — Нас потому и призвали, что такой бездарь, как ты, со своими обязанностями не справляется, — парировал Дилль. — Наш выскочка всё такой же языкастый, — прищурился Мейс. — А недочеловек, судя по всему, научился знать своё место — молчит в тряпочку и правильно делает. Тео молча сунул руку за спину, где под воротом мантии он по примеру мастера Оквальда держал безразмерный мешочек, но вспомнил о запрете и не стал доставать посох. — Что, блохи кусают? — Мейс не понял пантомимы. — Крепись, настоящие животные всегда должны быть готовы к этой напасти. Тео больше не желал слушать оскорбления и бросился на Мейса. Секунда, и два тела покатились по плотной земле, рыча и дубася друг друга. Находившиеся во дворе маги бросили свои дела и уставились на схватку, подбадривая Мейса. Дилль выругался и призвал небольшой огненный сгусток. — Если вы не расцепитесь, я влеплю вам этим шаром — в кого попаду, тому и больно будет. Ни Мейс, ни Тео не обратили на угрозу внимания — скорее всего, они её даже не слышали. Дилль, понимая, что даже при всей испытываемой к Мейсу антипатии, он не сможет хладнокровно поджарить его (про Тео и говорить нечего), шмякнул огнём по земле. Во все стороны брызнули раскалённые куски почвы и огненные искры, а дерущиеся тут же раскатились в стороны. На красивом лице Мейса багровели три полосы через всю щёку, а у Тео был разбит нос. — Прелестно. Значит, это и есть пополнение? Дилль обернулся — на высоком крыльце дома стоял возрастной маг с бородой до пояса. На мантии красовался шеврон с большой разноцветной звездой, означающей, что обладатель — мастер-маг четырёх стихий. Он улыбался, но почему-то у Дилля создалось впечатление, что улыбка эта приклеенная. Как маска. Рядом с командиром сводного отряда стоял мастер Криан — вид у него был… странный. — Так, так, — мастер-маг подошёл к адептам и осмотрел каждого. — Не успели появиться, как устроили драку. Что скажете, мастер Криан, на это вопиющее безобразие? — Прежде я бы хотел узнать, из-за чего случилась ссора, — бросив свирепый взгляд на Тео, сказал Криан. Тео только шмыгнул кровоточащим носом. Дилль хотел обвинить во всём Мейса — тем более, что он и был инициатором ссоры, но промолчал. Если Тео не хочет ничего говорить, то и он не станет. К удивлению Дилля Мейс тоже как в рот воды набрал и лишь сверлил взглядом землю под ногами. — Молчание — золото, но не когда вас спрашивает командир, — мягко проговорил мастер-маг. — Этим двоим — по десять нарядов на работы в войсковом лагере. Этому — пять нарядов. — А Диллитону за что? — спросил Криан. — За использование боевого заклинания в непосредственной близости от товарищей. Да, мастер Криан, а где ещё двое ваших подопечных? Криан узнал у Итворда, что архимаги ушли куда-то в сопровождении давнего товарища, и помрачнел. — Ваша мудрость, я сейчас отыщу их. — Отыщите, — кивнул мастер-маг. — А когда найдёте, объявите им по три наряда на работы в войсковом лагере, чтобы знали, как уходить без разрешения начальства. И, заодно, примите моё порицание вам, как командиру этого отряда. Безалаберность ваших подопечных проистекает от излишней мягкости по отношению к ним. Ну, да я вас давно знаю, посему не удивлён. Через час я жду вас в моём кабинете. И одарив напоследок приклеенной улыбкой всех присутствующих, мастер-маг величаво удалился, постукивая посохом по земле. Когда он скрылся за дверями здания, мастер Криан грязно выругался, чем несказанно удивил Дилля. —… ублюдок! — последнее слово было единственным цензурным из сказанного. — Да, парни, нам не повезло — командиром у нас будет Мернаэль. Помните, что я вам по пути говорил про различные неприятности? Так вот, теперь умножьте всё это на два, потому что Мернаэль — хуже военного трибунала.Глава 19
* * *
Наутро, сразу после завтрака, Дилль, Тео и оба архимага уже стояли посреди двора. Рядом с мрачным видом топтались магистры и архимаги — это была команда штрафников. — Как будто Академию и не покидали, — сказал Дилль Тео. — Там из штрафов не вылезали, и здесь то же самое. — В Академии наказания — ерунда по сравнению с местными, — хмуро поделился с ними магистр с шевроном музыканта. — Там просто наказывают, но никогда не унижают достоинства мага. — Значит, здесь унижают? — спросил Дилль. — Сейчас сам всё узнаешь, — пообещал музыкант. — Вон уже сержант-надсмотрщик пришёл. В воротах появился коренастый сержант в форме Арьенского гарнизона. Он взял список у дежурного, пересчитал собравшихся и жестом велел следовать за ним. Маги неспешно побрели за сержантом. Встречные горожане окидывали процессию магов безразличными взглядами и шли по своим делам, а вот военные, особенно находившиеся не на службе, не отказывали себе в удовольствии позубоскалить над магической рабочей силой. Маги старались не обращать на насмешки внимания, однако Дилль видел, что некоторым это даётся нелегко. Во время передвижения колонны штрафников как-то незаметно получилось, что четверо новичков оказались в первых рядах — сразу за сержантом. Дилль не придавал этому значения до тех пор, пока встречный ветер не донёс до него едкую и хорошо знакомую по канализации Тирогиса вонь. — Так, в команду золотарей идут… — сержант обернулся и уставился на четвёрку новичков. Дилль мысленно выругался, поняв, почему остальные постарались спрятаться в хвосте колонны. Но сержант покусал вислый ус и покачал головой. — Самые хитрые, едрить? Думаете, старого Онгонера можно обмануть? В золотари сегодня идёте ты, ты и ты, — сержант выбрал самых последних. К великому удовольствию Дилля, среди них оказался Мейс. Затем сержант отобрал самых крепких — в их число попал и Тео, и отправил их на укладку камней в крепостной стене. Ещё четверо были отряжены на уборку улиц и городской площади от мусора и лошадиного навоза. В Арьене кавалеристов было великое множество, и фронт работы уборщикам предстоял огромный. Самому Диллю «повезло» стать землекопом, причём не простым, а копальщиком рва для сортира какого-то пехотного полка. Поскольку пехотинцев было не меньше, чем лошадей, ров надлежало копать длинный и глубокий. Особо отягчающим обстоятельством были жара, великое множество мух и соседство старого рва, уже заполненного содержимым. А товарищем по несчастью оказался архимаг Дигейн. К полудню мантия Дилля была насквозь мокрой от пота. Когда наступило время перерыва на обед, Дилль рухнул в тень здоровенной палатки. — Слушай, Дигейн, — обратился Дилль к архимагу, — я не понимаю, почему ты не применишь земляную магию, а машешь киркой? Дигейн, выглядевший не лучше Дилля, только вяло махнул рукой. — На магию сил больше истратишь. Да и долго это. — Странно. Я видел, как одним заклинанием за пару секунд вырыли канаву куда шире нашей. Крот оно называлось. Дигейн поднял голову и удивлённо посмотрел на Дилля. — Крот? Это же заклинание из высших. Мне пока такое не под силу. А где ты видел его применение? Дилль отметил, что спесивое выражение слетело с лица архимага, как шелуха с лука — вот что работа делает с человеком. Но иронизировать по этому поводу не стал. — Когда предателя Гвинарда обнаружили в Тирогисе. Мы с Тео тоже участвовали в облаве. Кто-то из мастеров запустил «крота», но Гвинард его распылил. — Мастер Гвинард был силён, — похоже, Дигейн уже знал о кончине старого мага. — Жаль, что ты не умеешь делать такого «крота», — сказал Дилль. — Для него требуется минимум один секундус земли, а я пока только с тремя старшими примусами могу работать. — А насколько сложнее работать с примусами по сравнению с полупримусами? — А тебе зачем? — Дигейн скептически посмотрел на Дилля. — Адептам это знание ещё долго не пригодится. — Я призвал и воспринял стаю младших полупримусов, — сказал Дилль, с удовольствием отметив, как вытянулось лицо архимага. — Огненных, конечно. — Врёшь! — Для чего мне врать? — Действительно. А для чего ты врал Криану насчёт вампира? — Они сговорились против меня, и это требовало мести, — усмехнулся Дилль. — А от моих полупримусов тебе ни пользы, ни вреда. — Не скажи, — вдруг оживился архимаг. — Мы с Эйгером пробовали совместную работу с разными элементалями. Мои земляные получали солидное усиление от его водных, когда мы с ним просеивали дно рва с водой. — Зачем вы просеивали дно? — изумился Дилль. — Герцогиня уронила в ров колье, — отмахнулся Дигейн. — Это неважно. Важно то, что если ты говоришь правду, я смогу применить призванных элементалей для рытья. Ну-ка, покажи, что ты умеешь. Дилль, несмотря на усталость и ломоту в спине, сосредоточился и призвал крохотных потомков Вашагас. Когда мелкие светляки заплясали в ладонях Дилля, архимаг удивлённо покачал головой. — Впервые вижу, чтобы адепт призвал элементалей. Или ты не адепт, а разжалованный архимаг? — Пару недель назад мы с Тео были адептами пятой ступени. Нам с ним присвоили четвёртую, чтобы отправить сюда. Как сказал гроссмейстер, адепты ниже четвёртой степени не имеют права участвовать в боевых действия. Дигейн витиевато ругнулся, после чего сказал: — Знаешь что? Ты извини меня за тот разговор на первой ночёвке. Если хочешь, я могу и официальные извинения в присутствии остальных принести, когда вернёмся в лагерь. — Да ладно, ты чего? — засмущался Дилль. — Извиняю и всё такое. — Вот и отлично. Тогда давай попробуем сложить усилия элементалей. — Сказать честно, я про своих полупримусов не знаю ничего, — признался Дилль. — Они только согревают, но в такую жару именно это и не нужно. Дигейн принялся объяснять Диллю принципы перестроения силовых потоков при работе с элементалями, но Дилль и половины сказанного не понял. Архимаг с досадой был вынужден отказаться от идеи выкопать ров при помощи магии. — За обеденный перерыв ты не сможешь этому научиться, — вздохнул он. — Жаль, а идея была хороша. Но без распределения энергии твои младшие полупримусы слишком слабы для такой задачи. — А если я их подогрею драконьей магией? — спросил Дилль. — Да, Криан говорил про твой дар, — задумался архимаг. — Он действительно увеличивает мощь? Тогда давай попробуем прямо сейчас. Они поднялись и направились к канаве. Дилль взял левой рукой Дигейна за правую, архимаг призвал трёх своих примусов, и земля ожила. Невидимые элементали потихоньку ворошили грунт, и Дилль понял, почему архимаг не рассчитывал на помощь магии. — Давай. Дилль призвал драконий дар, и ярость всколыхнулась в нём. Он собрал незримый огонь в ладонях, и полупримусы засуетились, впитывая энергию. Дигейн непонятным для Дилля способом перекачал эту энергию в своих элементалей, жёлтая глина забурлила, а рыхлая полоса начала увеличиваться прямо на глазах. Десять минут спустя полоса взрыхлённой земли добралась до отметки, где отхожая канава должна была закончиться. — Фух, устал, — Дигейн вытер вспотевший лоб и распустил элементалей. — Неплохо поработали — теперь осталось выбросить эту землю наружу и можно отдыхать. До вечера сержант здесь не появится. — Я могу попробовать разбросать землю огненными шарами, — предложил Дилль. — Обычно осколки от камня разлетаются далеко, может, и с землёй этот фокус пройдёт? — Ты разве не устал? — Нет. — Хм. Ну, попробуй. Дилль достал посох — в отличие от Тео он счёл удобным носить безразмерный мешок привязанным к левой руке, и начал со сгустка средней мощности. Когда пыль осела, стало ясно, что взрыв разбросал землю не только по сторонам, но и в уже вырытую канаву. — Эдак я нам только работы прибавлю. А направленный взрыв я создавать не умею. — Ты двигаешь свои заклятья визуально или применяешь формулы? — Когда психую — визуально, — усмехнулся Дилль. — А обычно стараюсь использовать формулы. — Тогда для тебя это будет легко. Попробуй двойной удар, — глаза архимага загорелись, и он принялся рисовать на земле схему. — Смотри: создаёшь сразу два заклинания. Задаёшь им вектор движения и накладываешь условия, что первое заклинание активируется спустя долю мгновенья после активации второго. Тогда ударная волна от первого заклятья, ограниченная волной второго заклинания, должна пойти в нужную сторону. Я применяю это для воздуха, но, думаю, и для огненной стихи должно сработать. Временной промежуток между взрывами нужно вывести эмпирически. Дилль фыркнул — нет чтобы сказать по-простому: узнать опытным путём. Нет же, обязательно надо загнуть что-нибудь эдакое. Две попытки были не очень удачными, а после третьей гора дымящейся земли выплеснулась в нужную сторону. Архимаг уселся в тени и только наблюдал, как Дилль углубляет канаву. Не прошло и четверти часа, как работа полудня была закончена. — Красота, — сказал Дилль, глядя на ровные оплавленные края получившегося рва. — Мы с тобой можем подрабатывать землекопами. — Ты как себя чувствуешь? — Нормально. Надо было с утра так сделать, теперь потному и грязному до вечера ходить. Дигейн удивился выносливости тощего парня — сам он изрядно устал от работы с элементалями. — Вон там лагерь маркитантов, — архимаг указал на ряды палаток. — Там можно заказать стирку и помыться. Диллю понравилась мысль сдать грязную и пропахшую потом мантию в стирку — ведь в противном случае придётся это делать самому. Денщиков, как уже выяснилось, адептам не полагалось. Дигейн остался валяться в тени, а Дилль отправился к маркитантам. Увидев мага — пусть и не совсем в чистой мантии, торговцы наперебой начали предлагать различные товары: оружие, доспехи, походные принадлежности и украшения, в том числе и замагиченные. Дилль побродил между палаток,прельстился было изящной вилколожкой с золотыми инкрустациями, но узнав цену — двадцать оксов, бросился прочь от торговца, как от прокажённого. — Совсем с ума посходили, — ворчал он. — Я раньше на двадцать оксов мог полгода безбедно жить. За палатками маркитантов начались кузнечные ряды. Здесь царил неумолчный шум: лязг железа, шипение мехов, молодецкие вскрикивания и ругательства на нескольких наречиях. Около кузни, где орудовал настоящий гном, Дилль остановился и довольно долго наблюдал, как под умелыми ударами молота кузнеца-коротышки из куска железа получается подкова. Слева остались ряды шорников и седельщиков. Дилль повернул направо и оказался в царстве белья. Прачки носили корзины с бельём к здоровенным ваннам, а воду для ванн таскали солдаты — Дилль понял так, что это тоже штрафники. Он остановился у ванны, над которой склонилась прачка приятных пышных форм. Дилля особенно заинтересовало, что эти самые формы из-за позы женщины весьма аппетитно проглядывали сквозь вырез белого платья. Женщина выпрямилась и, поймав взгляд Дилля, еле заметно усмехнулась. — Что угодно вашему магству? Могу постирать ваше бельё или заштопать. Дилль, пойманный с поличным, ничуть не устыдился, напротив — подмигнул прачке и сказал: — Я шёл сюда, чтобы привести в порядок мантию, но, клянусь своей бородой, я забыл обо всём, увидев такую красавицу. Женщина прыснула. — Сударь, вы безбороды, как яйцо. — Ах, какая незадача, — делано сокрушился Дилль. — Значит, вы не верите, что я очарован вами? — Ну, почему же? Верю. Это обойдётся вам ровно в золотой окс. Стирка оплачивается отдельно — она стоит два сребреника. Расценки симпатичной прачки были высоки, но в городе, переполненном военными, так везде. — Отлично! — Тогда проходите, господин маг, я сейчас. Дилль прошествовал в буро-зелёную палатку, скинул с себя мантию и остался в рубахе и штанах. И тут он посмотрел на безразмерный мешок, привязанный к его левой руке. Куда его девать? Положить под одежду? А вдруг кто-нибудь стащит? Поговаривают, что некоторые ловкие на руку господа промышляют именно таким способом, когда беспечные посетители предаются любовным утехам. Гроссмейстер ему потом голову оторвёт и на шпиль Академии наденет. Да и жалко терять артефакт, тем более, с личным боевым посохом внутри. Когда прачка вошла, Дилль тяжко вздохнул и сказал, что сегодня придётся обойтись только стиркой. Поймав насмешливый взгляд женщины, он протянул ей четырнадцать серебряных оксов. — Держи, милочка. Два за стирку сейчас, а остальное за то, что в следующий раз, когда не буду так занят, наведаюсь к тебе в гости. — В любое время дня и ночи, мой благородный господин. Меня зовут Манон. Деньги исчезли моментально, прачка схватила мантию и ушла. Дилль разрывался между желанием покувыркаться с пышной прачкой и опасением за сохранность артефакта до тех пор, пока Манон не вернулась. — Мантия готова, осталось её погладить. Не желает ли благородный господин испить пива, пока я буду разводить угли? — От пива не откажусь, а с углями могу и помочь. Дилль с удовольствием выпил пива, хотя и было оно слишком кислым на его вкус, после чего создал огненный шар прямо в небольшом горниле, заполненном дровами. Не прошло и минуты, как магический жар, аккуратно придерживаемый Диллем, превратил дрова в пышущие жаром угли. Манон радостно захлопала в ладоши, насыпала углей в тяжеленный утюг и принялась гладить мантию. Оставив женщине ещё сребреник за пиво — гулять, так гулять, Дилль вскоре вернулся к месту отработки штрафа. Остаток дня они с Дигейном сидели около палатки и болтали. Дигейн рассказывал истории из своих прошлых военных кампаний, а Дилль поведал ему эпическую битву с драконом. Архимаг слушал, раскрыв рот и больше ничем не напоминал того надменного господина, каким он был в начале пути. Когда сержант-надсмотрщик прибыл для проверки сделанной работы, челюсть его отвалилась книзу и оставалась в таком положении довольно долго. Ещё бы — он никак не ожидал, что два самых тощих из команды штрафников мага за день сумеют вырыть ров, на который обычным людям понадобилось бы дня три.* * *
На следующий день было объявлено, что мастер Криан личным приказом гроссмейстера Адельядо назначен заместителем командира сводного отряда магов в западной армии. Мернаэль — мастер четырёх стихий, был магом из первой ситгарской десятки, и его могущество никем под сомнение не ставилось. Но вот личные качества… Как Дилль уже успел узнать, что маги всех ступеней — начиная от малочисленных адептов и заканчивая ещё более немногочисленными мастерами недолюбливали мастера Мернаэля. Он был перманентно сварлив и терпеть не мог даже мельчайших нарушений дисциплины — сложение этих двух качеств выливалось в череду наказаний для магов. Причём, Мернаэль вопреки неписанным законам, запрещавшим унижать достоинство мага, легко отправлял подчинённых на грязные общественные работы. Ослушание грозило трибуналом, поэтому военные каждый день имели возможность безнаказанно поиздеваться над вечно заносчивыми магами, копавшимися в дерьме. Дилль подумал, что после назначения Криана дела пойдут на лад. Маги тут же зашептались, что мастера Криана вскоре могут поставить командиром — военный опыт у него огромный, а авторитет среди боевых магов гораздо выше, чем у Мернаэля. Однако Мернаэль элегантно и просто устранил угрозу своей власти — он дал под начало Криана пятерых архимагов и отправил его в составе разведывательного отряда куда-то в леса на тилисской границе. Не успел мастер Криан уехать, как Дилля и Тео позвали к мастеру Мернаэлю. Они прождали не меньше часа в приёмной, прежде чем хмурый помощник командира пригласил их войти. Мернаэль сидел за массивным столом — абсолютно пустым, как отметил Дилль — ни бумаг, ни магических артефактов, ни безделушек-сувениров на нём не было. — Итак, вы те самые адепты, о которых так беспокоился Криан, — полуутвердительно сказал Мернаэль. — Из Академии прислали любопытные сведения. Маг прикрыл глаза и заговорил, словно читая невидимый текст. — Адепт четвёртой ступени Диллитон. Огненная стихия, астральная магия, биомагия разрушения, драконий дар. Имеет инициированный боевой посох, совмещённый с мощным артефактом хивашской разработки. Ударная мощь на стабильном третьем уровне одиночного урона. Рекомендуется к применению в боевой обстановке. Адепт четвёртой ступени Теовульф. Воздушная стихия, необычайно крепкая защита от физического урона, освоена полётная магия, имеет инициированный боевой посох, ударная мощь на стабильном втором уровне одиночного урона. Отлично ориентируется в темноте, физически великолепно развит. Рекомендуется к применению в боевой обстановке. При совместных действиях адепты могут составить боевую связку. Мернаэль открыл глаза. — Неплохие характеристики для начинающих. Думаю, я мог бы найти вам достойное применение, помочь развить ваши таланты и даже оказать личное покровительство. Дилль и Тео стояли с каменными физиономиями, не понимая, к чему клонит командир. — Под моим руководством вы не только отточите грани своего мастерства, но и займёте достойное положение в иерархии сводного отряда. Скажем, на первое время я мог бы назначить вас личными помощниками, а затем перевести уже в ранг полноценных заместителей. Со старта сравняться в карьерном росте с мастером Крианом, полжизни проведшем в армии, это хорошее начало для любого адепта. — И что мы должны сделать, ваша мудрость? — поинтересовался Дилль. Он уже не сомневался, что сейчас от них потребуют чего-нибудь взамен. Не ошибся, конечно. — Даром ничего не даётся. Я не разбрасываюсь щедротами направо и налево, но готов сделать многое для своих учеников. — Но у нас уже есть наставники, ваша мудрость, — сказал Тео. — Ваши наставники остались в Академии и помочь вам здесь ничем не смогут. Если вы напишете заявление, что отказываетесь от наставничества мастеров Иггера и Росса и просите меня стать вашим учителем, я отправлю ваше прошение в Академию. Я — мастер-маг четырёх стихий, поэтому никаких затруднений с новым наставничеством не будет. Гроссмейстер издаст приказ, и всё. У вас больше не будет никаких дурацких штрафных работ — только занятия со мной. И не забывайте о карьерном росте — это ведь не только уважение магов и военных, но и солидная добавка к жалованию. Адепты переглянулись. Дилль прочитал во взгляде кошачьих глаз друга то же решение, что созрело и у него в голове. — Ваша мудрость, — с лёгким поклоном сказал он, — предложение великодушно и весьма заманчиво, но, боюсь, я не смогу его принять. Мастер Иггер останется моим наставником до тех пор, пока он сам того желает, а я не считаю себя вправе решать за него. В противоположность витиеватой фразе Дилля, Тео высказался проще и доступнее для понимания: — Я — ученик мастера Росса и менять наставника не собираюсь. В глазах мастера Мернаэля что-то мигнуло. — Советую всё взвесить и принять обдуманное решение, от которого будет зависеть не только ваше существование здесь и сейчас, но и дальнейшая жизнь и карьера. Ступайте, вечером я желаю узнать ваше правильное решение. Выйдя из кабинета, Тео прошипел что-то явно ругательное на вампирском. Дилль усмехнулся. — Выражайся по-людски, не то командир тебя не поймёт. — Ему червями командовать, — брезгливо сморщился Тео. — Подумать только, он предложил мне предать наставника. Жаль, что я не могу его на дуэль вызвать. — Наверное, можешь, но он тебя размажет по стене, — флегматично сказал Дилль. — Ну, сделал он предложение, так ведь ты отказался. Чего понапрасну кипятиться? Лучше давай подумаем, как будем дальше выкручиваться — я уверен, этот демонов Мернаэль теперь устроит нам весёлую жизнь. Может, Криан и сумел бы помочь, но его нет. Поскольку сегодня из-за разговора с Мернаэлем их освободили от штрафа, Дилль и Тео весь день занимались во дворе в составе команды магов, отрабатывая навыки коллективного накладывания атакующих заклятий. А после ужина они опять пришли в кабинет командира, где и повторили сказанное утром. Мернаэль пожал плечами и велел им убираться прочь.Глава 20
* * *
На следующий день их, разумеется, опять включили в команду штрафников. Дилль весь день вычерпывал жидкую вонючую грязь со дна здоровенной ямы — для чего эта яма и почему из неё нужно выбросить грязь и мусор, сержант-надсмотрщик не удосужился объяснить. Поэтому, когда штрафники вернулись в лагерь магов, Дилль выглядел, как земляной голем. Тео, опять попавший на строительство стены, был почти в порядке. — Пойду-ка я наведаюсь к прачкам, — сказал Дилль. — Там есть красотка Манон, которая не только отстирает мантию, но и поможет расслабиться после трудного дня. — Я иду с тобой, — немедленно вскинулся вампир. — Моя мантия тоже испачкалась. — Услуги по расслаблению стоял один золотой, — подмигнул Дилль. — Тогда я пять прихвачу. — Ты собрался опробовать всех прачек? — изумился Дилль. Тео что-то уклончиво буркнул. — Вот только безразмерные мешки надо оставить здесь. Упрут — и спасибо не скажут. — Зачем? — удивился Тео. — Пока ты будешь занят, я посторожу твой мешок, а затем поменяемся. Друзья направились к городку маркитантов. Дилль заплутал, но спросив, где найти Манон, тут же получил подробное описание дороги к её палатке. — Похоже, твоя Манон пользуется популярностью, — хмыкнул Тео. Пышнотелая прачка, улыбнулась, увидев Дилля. — Добро пожаловать, господин маг. Опять постирушка? — Милочка, — сказал Дилль, — моя мантия грязнее грязи, но она потерпит. — Значит, сначала мне придётся отработать гонорар? — кокетливо передёрнув плечами, спросила Манон. — Да. И мой друг также желает расслабиться. — Какой он… необычный, — прачка прошлась по вампиру оценивающим взглядом. — Я к вашим услугам, господа маги. — Тео, иди первый, потому что меня ждать придётся долго. Дилль имел в виду, что кроме сеанса расслабления прачке придётся ещё и стирать его мантию, но Манон и Тео поняли его несколько по-другому. Женщина в предвкушении улыбнулась, а Тео возмущённо фыркнул: — Ты себя жеребцом считаешь? Хорошо, охраняй мой мешок и наслаждайся местными достопримечательностями. Он сунул Диллю безразмерный мешок с посохом и увлёк в палатку хихикнувшую прачку. Наслаждаться местными достопримечательностями Диллю пришлось довольно долго. Уже началось смеркаться, когда полотнище, закрывавшее вход, распахнулось, и на улице появился Тео с самодовольной зубастой улыбкой. Дилль сунул ему оба мешка и юркнул в палатку. В полутьме он увидел лежавшую на широкой походной кровати Манон. Белая простыня прикрывала её бёдра ровно настолько, чтобы позволить воображению дорисовать все изгибы и впадины женского тела. Зато большие груди с тёмными сосками были бесстыдно обнажены, и Дилль тут же почувствовал, как в нём растёт желание обладать этой женщиной. Он сбросил с себя мантию, скинул сапоги, стащил через голову рубаху и приступил к развязыванию шнурка на штанах, когда сквозь тонкую ткань палатки до него донёсся удивлённый возглас Тео. — Вот это да! Я думал, ты землях клана. Как тебя сюда занесло? Где он? Да здесь, неподалёку. А мы, представляешь… Голос Тео понизился, и что он говорил дальше, Дилль уже не слышал. Зато его самого разобрало любопытство — кого же встретил Тео? Может, Герона? Он как раз должен был быть в землях клана. Подёргав шнурок на штанах, Дилль сказал ожидавшей его Манон «Я сейчас» и откинул полог палатки. Неподалёку темнели две фигуры: одна — это Тео, а вторая никак не могла быть монахом. Герон — коренастый и плотный, а человек, стоящий рядом с Тео, был стройным, да и его тёмный облегающий костюм ничуть не походил на монашескую рясу. В этот момент Тео увидел высунувшегося Дилля и крикнул: — О, Дилль, смотри, кого я тут встретил. А ты уже всё? Для жеребца ты что-то слишком быстро управился. Собеседник Тео обернулся, и Дилль увидел… Илонну. Вампирша узнала Дилля, её глаза блеснули, а зрачки — Дилль это почувствовал даже на расстоянии, расширились. Окинув взглядом его полураздетого, Илонна вздёрнула голову и презрительно фыркнула: — Не буду вам мешать. — Подожди, — Тео схватил её за рукав. — Я хотел узнать, как дела в клане, какие новости. — Мне сейчас некогда, — вампирша вырвала рукав. — Я знаю, где лагерь магов, завтра вечером приду к тебе и всё расскажу. Она лёгкой тенью скрылась между палаток, а Тео недоумённо развёл руками. — Странно, только что она никуда не торопилась. А ты чего? Долго тебя ждать? Дилль в полной прострации скрылся в палатке и уселся на край кровати. Манон села рядом и принялась разминать ему плечи. Её пышные груди касались спины Дилля, но он уже не чувствовал никакого влечения к этой женщине. Желание, недавно горевшее в нём, вдруг куда-то пропало, а в душе воцарилась пустота. — Не надо, — тихо сказал он. — Извини, но я ничего не хочу. Деньги оставь себе. Прачка убрала от него руки, закуталась в простыню и заглянула Диллю в лицо. — Вы знаете эту женщину? — Она — вампирша из клана Григот. — Ко мне никто из вампиров не заходил. Ваш друг был первым. — Откуда здесь вообще взялись вампиры? — Не знаю. Они появились с месяц назад, и их почти никто не видел. Оказывается, у них есть даже женщины. — Да, — Дилль поднялся, — есть. Пойду-ка я, Тео, наверное, уже заждался. — Господин маг, давайте я вам мантию состирну? Всё же не зря приходили. — Пёс с ней, этой мантией, — Дилль начал одеваться. — Сам постираю. Манон не стала навязываться ни со стиркой, ни с другими услугами, за что Дилль ей был благодарен. Тео всю дорогу до лагеря магов подшучивал по поводу неистового, но почему-то очень быстрого «жеребца» — он явно не понимал, что творится на душе у друга. Впрочем, Дилль этого и сам не понимал.* * *
Илонна появилась в лагере магов следующим вечером. Стража на воротах не пожелала пускать постороннего, и один из них позвал дежурного мага. Тот ещё ничего не знал о новичках, среди которых есть вампир, а потому велел Илонне убираться подальше от запретной территории. Неизвестно, чего бы натворила вспыльчивая вампирша, если бы не Мейс. Водник тренировался во дворе и, увидев симпатичную девушку, тут же бросил занятия и помчался к воротам. Он рассказал дежурному, что если всяким прочим вампирам и нечего делать в лагере магов, то конкретно этой девушке дозволено многое, поскольку она является личным представителем короля Юловара. На вопрос дежурного о вампирах среди магов, Мейс поморщился и ответил, что есть один такой. В конце концов Мейс уговорил дежурного под свою личную ответственность пропустить Илонну, обещая присмотреть за ней. Он провёл её через двор, и находившиеся там маги с любопытством провожали вампиршу глазами. — Спасибо, сударь, — коротко поблагодарила Мейса Илонна. — Без вашего вмешательства кому-нибудь пришлось бы туго — или мне, или дежурному. — Право, меня благодарить не за что. С момента встречи с вами я мечтаю загладить свою вину за бестактность, которую допустил в тот раз. — Ну, что вы, — сказала Илонна. — Я уже всё забыла. — Вы забыли, как я восхищался вашей красотой? Тогда я готов повторить это тысячу раз. — Да вы записной льстец, — улыбнулась девушка. — Лучше подскажите, где живёт Теовульф. — Я с ним и его дружком не очень общаюсь. Позвольте проводить вас до берлоги, где обитают эти два недоделка. Илонна слегка нахмурилась, но позволила проводить себя. Поднявшись по лестнице на четвёртый этаж, они оказались под самой крышей. Мейс подошёл к дальней двери и толкнул её. — Вот, прошу. Тео и Дилль с удивлением уставились на Мейса — с чего это ему взбрело в голову приходить к ним? Всё выяснилось уже в следующее мгновение, когда в дверях появилась Илонна. Дилль подскочил с кровати и принялся разглаживать колючее покрывало, а Тео сбросил со стула свою запасную мантию и пару книг. — Благодарю вас, сударь, — Илонна царственным жестом протянула Мейсу руку, чем водник и воспользовался, запечатлев на ней жаркий поцелуй. — Если вы не будете чем-нибудь заняты, быть может, проводите меня до ворот, когда я выйду отсюда? — Сударыня, я готов сопровождать вас куда угодно, — Мейс поклонился. — Нет таких дел, которые заставили бы меня отказаться от общения с вами. Я подожду вас на лестнице. Когда дверь за Мейсом закрылась, Дилль скривился и тихо сказал: — Хлыщ. — Очень обходительный кавалер в отличие от некоторых, — ответила Илонна, не глядя на Дилля. — Теовульф, ты хотел о чём-то поговорить. Давай поскорее, меня, как видишь, ждут. Тео поморщился. — Ничего, подождёт. — Я ведь могу вообще ничего не рассказывать, — девушка поднялась. — Иди к мастеру Улваму и его расспрашивай. — Извини. Просто мы с этим… в довольно напряжённых отношениях. — Верю, он сказал то же самое, — Илонна обвела взглядом комнату и сморщила носик. — Небогато живёте. Дилля и Тео, как имеющих младший статус, поселили на последний этаж, где воздух самый душный, а ступеньки — самые крутые. Обстановка в комнате была скудной — две кровати, два стула и ободранный шкаф. Кстати, Мейс жил по соседству с ними — его комната была ближе к лестнице, так что вполне вероятно он не торчал на лестничной площадке, а ожидал вампиршу с комфортом — лёжа на кровати. — Ты живёшь лучше? — Я — по-прежнему личный посланник короля Юловара. Меня тут поселили в хорошем особняке на улице Жасмин. А старейшины отправили со мной десять бойцов во главе с мастером Улвамом. — А что ты тут делаешь? — удивился Тео. — Нас отправили заниматься здесь тем, чем мы всю жизнь занимаемся дома. Воевать. Будем совершать ночные рейды, а пока просто сидим и ждём появления врага. — Расскажи, что творится дома, — попросил Тео. — С прибытием ситгарских кавалеристов стало полегче. Мертвецы, поднятые хиваши, по-прежнему лезут к нам, но теперь их атаки уже не столь смертоносны. И всё равно, многие погибли. Шиид, Амоз, Ирмор. — Ирмор? Он же мастер клинка. — Попал в засаду. Пока пытались его отбить, зомби изорвали его на куски. Клан уменьшился почти вдвое. Ситгарские всадники тоже несут потери — из тысячи их осталось меньше семисот. Причём, сотню они потеряли в первую же неделю, когда к ним в лагерь пробрался хивашский убийца. После этого их командир, граф Арлик, уже не протестовал против нашей помощи. — А что ему не нравилось? — Поначалу он не хотел, чтобы его солдат охраняли наши воины. И его солдаты не увидели скрытого убийцу. Всего один хиваши за два часа отправил на тот свет сотню спящих рыцарей. Но в целом ситгарцы держатся неплохо. Они даже пытаются соревноваться с нашими в количестве уничтоженных зомби. — А в остальном как? — Всё то же. Из Запретного предела периодически лезет всякая нежить, в Сером русле возвели новый форт — ситгарцы помогли. Сталгардцы — вернее, остатки их, окончательно перебрались к нам. Сталгард более не существует. Веир, даже несмотря на гибель клана Сталгард, по-прежнему ничего не хочет слышать о присяге Ситгару. Глупцы. Но покуда Григот стоит между ними и хиваши, клан Веир будет придерживаться своей точки зрения. А чего им переживать? На празднике обмена мы смогли выставить только трёх женщин против их тринадцати. Кстати, Инес, по которой ты, помнится, вздыхал, взяла в мужья сразу двух воинов Веир — наши старейшины ей были очень благодарны. Дилль выпучил глаза, услышав про двух мужей. Тео заметил его удивление и пояснил: — У нас мало женщин. И на празднике обмена принято выдавать их замуж за воинов другого клана. Таким образом клан приобретает себе новых воинов, которые никаким другим образом не могут покинуть родной клан. А то, что Инес удалось привлечь в Григот даже двух воинов, делает ей честь. Я рад за неё. И хотя Илонна сказала, что неведомая Инес была предметом воздыханий Тео, полувампир произнёс «рад за неё» таким тоном, каким мог бы сказать «моя лошадь хорошо поела». Судя по всему, Инес была Тео уже безразлична. — Илонна, — Дилль приподнял руку, привлекая внимание девушки, — ты не видела Герона? Это монах, он должен быть где-то у вас. Илонна бросила на него ледяной взгляд и повернулась к Тео. — Этот монах — самый странный из всех, кого я видела. — Значит, он жив, — Дилль облегчённо вздохнул. — Этот Герон в перерывах между молитвами хлещет вино бочками и рубится на топорах с мастерами клинка. Он даже пытался подкатиться к Ирме — вдове Нирика. Мастер Волдиви, который добивался руки Ирме, вызвал монаха на дуэль, но старейшины запретили им сражаться насмерть. Тогда эти двое решили выяснить отношения без оружия. Говорят, после драки оба неделю встать не могли. А когда поднялись, нажрались вина и побратались. Теперь у Ирме два официальных ухажёра, и не дай Единый появиться кому-нибудь третьему — они его в порошок сотрут. Дело идёт к тому, что из ухажёров Герон и Волдиви вот-вот станут мужьями Ирме. Глаза Дилля стали как два двойных окса — круглыми и большими. — Ну, что Герон любит выпить и топором помахать, я знал. Да и за девками он ухлёстывал — сам мне рассказывал. Но чтобы монах женился?!! Его же церковное начальство кастрирует за такие дела. — Я вижу, за девками ухлёстывать в привычках ваших друзей, как и у вас, впрочем, — сквозь зубы процедила Илонна. — Раньше мы общались «на ты», — заметил Дилль. — Раньше я не знала вас так хорошо, как знаю теперь, — отрезала она. — Ещё есть ко мне вопросы? — Я хотел поговорить с тобой, — Тео покачал головой, — а не вытягивать из тебя клещами ответы. — В таком случае, прощайте! — Илонна поднялась и буквально вылетела из комнаты. Тут же послышался голос Мейса, предложившего руку, дабы прекрасная госпожа не оступилась на крутой лестнице. Прекрасная госпожа согласилась, и вскоре стук её каблучков по ступенькам затих. Дилль подошёл к небольшому окну и выглянул. В густеющих сумерках он увидел Мейса, которого держала под руку Илонна — они о чём-то оживлённо болтали, и вампирша ничуть не походила на ту холодную и надменную девицу, которая пару минут назад сидела на стуле в их комнате. Пара скрылась за воротами — видимо, Мейс, как и обещал, отправился провожать Илонну. Дилль сердито хлопнул ставней и плюхнулся на кровать. — Э-э, дружище, сдаётся мне, ты убит наповал, — с лёгкой усмешкой проговорил Тео. — Отвянь, — беззлобно огрызнулся Дилль. — Между прочим, Илонне предлагали замужество самые лучшие воины как из нашего клана, так из Сталгарда. Веирцы тоже просили её принять участие в празднике обмена. Но эта сумасбродная с детства решила стать воином. И ведь стала, хотя пока ей далеко даже до звания младшего подмастерья. — А что это меняет? — Для женщины — многое. Я тебе уже говорил, у вампиров воин — высшая каста. — Не понимаю связи, — покачал головой Дилль. — Что тут непонятного? Никто не волен принудить вампиршу к браку против её воли. Но в один прекрасный момент старейшины клана могут приказать любой свободной женщине принять участие в празднике обмена — потому что так нужно не отдельному вампиру, а всему клану. И женщина, если она свободна, обязана подчиниться. А Илонна, став воином, сама может решать, как устраивать личную жизнь. Потому она и послала всех своих ухажёров вне зависимости от их влияния и мастерства. — Понятно, — тускло сказал Дилль. — Мне тоже, — хмыкнул Тео. — Теперь-то я понял, почему пропал тот неистовый жеребец, когда около палатки Манон возникла Илонна. — Глупости, — отмахнулся Дилль. — Просто мне… я… ну, неважно. — Как знаешь, — пожал плечами Тео. — Но мне кажется, что ты ей тоже небезразличен. — Я прекрасно вижу, кто ей небезразличен, — в душе Дилля заклубился гнев. — Ну-у, не знаю. Илонна ведь обрадовалась, увидев меня. И первым делом спросила, где ты. А когда ты вылез из палатки прачки — полуголый и придерживая штаны, она взбеленилась. Потому что если ты ей небезразличен, то на её месте любой бы обиделся, — Тео помолчал и добавил: — Знаешь, она ведь могла сюда не приходить. Илонна же сказала, что я мог наведаться к мастеру Улваму и расспросить его обо всём. Но она сама пришла. Наверняка, потому что хотела, чтобы ты, чурбан, извинился. — За что? За то, что она Мейсу ручку для поцелуя протягивает? — бурлящий гнев уже был готов выплеснуться на друга, и Дилль с трудом взял себя в руки. — И вообще, с чего ты взял, что она пришла к нам? Мы тут всего три дня, она в Арьене месяц, а Мейс уже два месяца тут ошивается. Вполне может быть, что они познакомились раньше, и Илонна просто воспользовалась поводом, чтобы встретиться с Мейсом. Тео кашлянул, глядя в сверкающие злостью глаза друга. Он мог бы сказать, что у Илонны и без этого повода имеется возможность встречаться с Мейсом хоть каждый день. Но Тео промолчал — похоже, сейчас любые доводы до Дилля не дойдут. Остынет, сам додумается. Тео взял книгу и улёгся на кровать. Дилль побегал по комнате, пнул ни в чём не повинный стул и снова рухнул на кровать. Поворочавшись, он полез в безразмерный мешок и вынул из него посох. — С ума сошёл? — всполошился Тео. — Если ты ухлопаешь Мейса, тебя под трибунал отдадут. Дилль с достоинством проигнорировал возглас и следом за посохом достал из мешочка книгу заклинаний мастера Иггера. — Хочешь вычитать, как превратить Мейса в гнилушку? — В гнилушку я его и без новых заклинаний могу превратить, — буркнул Дилль, — для этого достаточно просто разозлиться. А я, между прочим, очень зол. — Тогда что ты ищешь? — не унимался Тео. — Есть такая штука — знания. Их и ищу. — Поделишься? — Некоторым, чьи боевые заклинания не превысили жалкий второй уровень урона, запрещено читать серьёзные книжки. К тому же, почерк у старика отвратительный. Ничего не понимаю. Тео, может, ты разберёшь, что тут написано? Если Дилль перестал сверкать глазами и начал пытаться шутить, значит, он почти пришёл в норму. Успокоенный вампир подсел к другу и принялся вместе с ним разбирать каракули старика Иггера.Глава 21
* * *
Всё следующее утро Дилль ходил хмурый, как небо над Арьеном. Погода словно отражала состояние его души: ещё вчера вовсю жарило солнце, а сегодня с утра небо оказалось затянутым серыми тяжёлыми тучами. Воздух стал прохладным, задул резкий ветер, а за ним пришёл мелкий холодный дождь. Дилль крепко подумал над словами, сказанными вечером другом. Возможно, Тео прав, а, возможно, прав сам Дилль. Но выяснить это можно лишь переговорив с Илонной. Самому встретиться с вампиршей у Дилля почему-то духу не хватало, и он решился попросить Тео составить ему компанию. Тот всегда может сказать, что пожелал поговорить с мастером… как его зовут-то? А Дилль воспользуется удобным моментом и попробует выяснить отношения с Илонной. И если окажется, что она предпочитает общаться с Мейсом… Дилль даже зубами скрипнул от ярости и представил, как он превращает красавчика Мейса в бурую слизь. Нет, конечно, он не будет этого делать. Выбор Илонны достоин уважения, и Дилль не станет её домогаться вопреки всему. Или станет? Может, так и надо поступать, чтобы завоевать женщину-воина? Уничтожить соперника, заставить Илонну склониться перед его волей. Говорят же, что женщины любят сильных. Да, так и нужно действовать. Но правильно ли это, и будет ли счастлива Илонна? Дилль вспомнил, как он едва не утонул в зелёных омутах её глаз тогда, в церкви после венчания короля, и горестно вздохнул. Хотел бы он ещё раз повторить — но, конечно, не из-за того, что влюбился в эту вздорную вампиршу, а чисто из научного интереса испытать то странное состояние… Стоп! Что он тут подумал? Влюбился? Вот ещё глупости! С чего он вообще так нервничает из-за какой-то вампирской девчонки? Он же с ней одного дня не общался — подумаешь, подрались вместе против гвардейцев Фрадбурга да побыли свидетелями на венчании короля. Это же не повод считать, будто у Дилля есть какие-то права на благосклонность Илонны. Скорее всего, Илонна думает точно так же, поэтому имеет полное право встречаться с кем ей угодно. А Дилль этому «кому угодно» скоро башку оторвёт… Задумавшись, он поскользнулся и рухнул в жижу. Клятая грязь! Он вычерпывал её из огромной ямы, но грязи становилось всё больше и больше — наверное, из-за непрерывного дождя. Перемазанный с ног до головы, Дилль совершенно озверел и совсем уже собрался высушить дно при помощи десятка-другого огненных шаров, когда над краем ямы возникла голова сержанта-надсмотрщика. — Эй, вылезай. Тебя твоё начальство требует. А ты — лезь вниз. До ужина нужно вычерпать не меньше ста двадцати вёдер. Приду — проверю. Последнее относилось к сменившему Дилля магистру-музыканту, который сразу же поскользнулся и принял грязевую ванну. Дилль в сопровождении сержанта добрался до городской стены, где они забрали Тео, после чего все трое направились в лагерь магов. Сержант сдал штрафников и удалился, а дежурный маг сопроводил их прямиком к мастеру Мернаэлю. Пока они ждали в приёмной, с них натекла приличная лужа грязной воды, на что помощник командира неодобрительно ворчал. Наконец он кивнул — заходите. В кабинете мастера Мернаэля сидел какой-то военный. Он посмотрел на мокрых и грязных адептов, вопросительно изогнул бровь, но промолчал. — Хороши, — с приклеенной улыбкой сказал Мернаэль. — Ну как, вы приняли правильное решение? Тео с окаменевшим лицом стоял по стойке «смирно», а Дилль, напротив, принялся активно стряхивать с мантии грязь. Мастер Мернаэль понял пантомиму правильно. — Капитан Офолл, вот эти маги могут быть вам полезны. Забирайте их, только прежде оформите на них у моего помощника командировочный лист. А вам пятнадцать минут на сборы и возвращение сюда. Выполняйте. — Слушаюсь так точно! — изо всех сил заорал Дилль и стукнул себя кулаком в грудь. Тео демонстративно сплюнул в сторону и направился к выходу. Уже уходя, Дилль услышал, как Мернаэль говорит незнакомцу. — С дисциплиной, как видите, у них не очень. Пусть их слегка поучат жизни… Сборы у Дилля и Тео заняли десять минут — голому собраться, только подпоясаться. Они забрали из комнаты запасные мантии, да Тео прихватил ещё пару книг. Вернувшись в приёмную, они застали капитана Офолла уже ожидающим их. — Выходим, — скомандовал он. — Магам, насколько мне известно, полагается много чего иметь при себе. Предупреждаю сразу — свои шмотки потащите на себе. Фургонов нет, а если бы и были, они там не проедут. Остальное имущество, устрашающий список которого им озвучивал мастер Криан ещё в Академии, находилось на складе. Дилль с содроганием подумал, что он точно помрёт, когда будет тащить на спине гору всевозможных вещей, но к его великому облегчению кладовщик заявил, что полагающееся магу имущество должно выдаваться только при наступлении военных действий. Офолл взял список у кладовщика, пробежался по нему глазами и сказал: — Возьмите непромокаемые плащи, огнива и очки ночного видения. Остальной хлам оставьте. Кладовщик, повторивший мантру о невозможности выдать имущество, завял под холодным взглядом Офолла и послушно выдал требуемое. Дилль и Тео написали расписки и покинули склад чрезвычайно довольные необременительной поклажей. Мелкий дождь уже был не страшен — непромокаемые плащи отлично помогали. Адепты шлёпали по грязи вслед за военным и гадали, в какую очередную помойку им предстоит окунуться. Словно угадав их мысли, Офолл, не оборачиваясь, сказал: — Вы командированы в форт Ролин. От Арьена это лиг шестьдесят лесом. Форт стоит на тилисской границе и прикрывает ущелье Древних. — И что мы там будем делать? — То же, что и обычные пограничники: жрать, спать и хлебать медовуху собственного изготовления. А в промежутках между этими занятиями будете днями и ночами мотаться по лесам и отбивать набеги тилисцев, которые то и дело норовят вырезать наши патрули. Но больше всего пакостят тилисские маги — то родник отравят, то порчу на лошадей наведут. А несколько раз им чуть не удалось поджечь стены форта. Ещё иногда приходится сражаться со всяким хищным зверьём, которое тоже не прочь попробовать человечины. Дилль усмехнулся. — Мне нравится. Это лучше, чем глядеть на постную физиономию мастера Мернаэля и копаться в городском дерьме. Офолл остановился и обернулся. — Я рад, что вы так думаете, — лицо его было совершенно серьёзным. — Те маги, кого посылали к нам раньше, были другого мнения. И при первой же возможности сбегали. — К нам? — спросил Тео. — Значит вы?.. — Я — начальник форта Ролин, капитан Офолл. Теперь — ваш командир. В Арьен приехал, чтобы попросить магической поддержки. Честно говоря, удивлён, что получил её — я не надеялся, что этот сквалыга Мернаэль выделит мне хоть самого завалящего адепта. — Господин Офолл, сквалыга Мернаэль вам втюхал даже двух адептов, — улыбка Дилля растянулась до ушей. Капитан несколько секунд молчал, затем выругался. — Адепты? Вы адепты? Но в командировочном листе указаны архимаги. — Дилль, мы с тобой меньше, чем за месяц из адептов пятой ступени превратились в архимагов, — Тео неприлично хихикнул. — Пятой ступени, — схватился за голову Офолл. — Проклятье! Новички! А что вы умеете? Вы можете врачевать или хотя бы просто лечить? Они синхронно покачали головами. — Связь нам пригодилась бы. Нет? Может, вы маги металла? Тогда для вас всегда найдётся занятие. Воду очистить? Отпугивать дикое зверьё? — Я могу сделать красивый салют, — ухмыльнулся Дилль. — Всем нравилось. — А я могу создавать освежающий ветерок, — подхватил Тео. — Но не очень сильный, иначе можно простыть. — И? — Офолл даже слегка наклонил голову. — Всё. Мы — маги огня и воздуха, большего нам знать не положено. Капитан Офолл закатил глаза к серому небу и протяжно выдохнул. — Вот же скотина! — он явно имел в виду мастера Мернаэля. — И ведь обратно вас сдать не получится. — Не получится, — согласился Дилль. — Видели, господин капитан, как он обрадовался возможности избавиться от нас? — Видел. Вот демоны! Мне же теперь никогда нормальных магов не дадут — скажут, что комплект уже есть. Всю оставшуюся дорогу Офолл ругался, а Дилль запоминал некоторые неизвестные ему раньше перлы. На конюшне капитан указал им на лошадей. — Эти — ваши. Седлайте, — и, нахмурившись, спросил: — Вы верхом ездить умеете? — Я падаю с седла не слишком часто, — продолжил легенду Дилль, — а его лошади вообще боятся. Сквозь нечленораздельное бурчание капитана можно было разобрать некоторые нецензурные выражения. Дилль и Тео быстро взнуздали и оседлали выделенных им коней и вскочили в сёдла. Офолл критически посмотрел на новых пограничников и сказал: — До темноты мы должны добраться до Гнилой рощи. Если не успеем — придётся спать под дождём.* * *
— Пробуем святой залп. Боевые клирики одновременно вскинули руки и затянули молитву. Архиепископ Одборгский с тревогой ждал результатов. Гроссмейстер Адельядо, обряженный в монашескую рясу и бывший тайным гостем архиепископа, сидел на скамье и наблюдал за тренировкой. Молитва достигла апогея, клирики одновременно направили руки в сторону мишени — телеги с треснутыми колёсами. За завершающим «аминь» должен был воспоследовать ужасный по силе удар, после которого на месте телеги остались бы мелкие щепки и глубокая воронка. Но святой залп принёс лишь громкий треск — телегу будто ударили невидимым молотом, она заскрипела и слегка приплюснулась, а колёса сломались. И всё. Архиепископ Одборгский в отчаянии рухнул на скамью рядом с гроссмейстером. — Всё, началось. Воины церкви отныне бессильны. Даже боевые клирики… Солдаты церкви стояли в строю, а на их лицах читались замешательство и испуг. Никогда ещё искренняя молитва не подводила их, и они служили орудиями в руках Единого. Никогда, но не теперь. Адельядо похлопал Одборга по плечу. — Давай отойдём в сторонку. Они ушли к монастырской стене, а клирики остались стоять на мощёном плацу. — Ты напрасно мне не поверил, и мы потеряли уйму драгоценного времени, — раздражённо сказал Адельядо. — Да, — сжав зубы, процедил архиепископ. — Ты был прав. — Интердикт оказал своё влияние, и теперь твои клирики не ощущают помощи ни со стороны народа, ни от Единого. Вот и результат. — Значит, братья будут денно и нощно молиться — я уверен, это возымеет действие. — Глупости, — нетерпеливо сказал Адельядо. — Это приведёт лишь к истощению их и без того невеликих сил. Я тебе уже говорил, как должно поступить. — Да ты только представь, что будет, если все узнают, что боевые клирики начали применять презренную магию? — всплеснул руками архиепископ. — Или когда все узнают, что в рядах клириков находятся самые настоящие маги? — А ты представь, какая паника начнётся войск, когда твои парни окажутся бессильными против клириков остальных церквей, — возразил гроссмейстер. — Ты подумал о том, что народ бросится в бега, когда выяснится, что Единый на самом деле больше не поддерживает Ситгарскую церковь? Это будет полная катастрофа и конец того Ситгара, который мы с тобой знаем. Тешу себя надеждой, что церквям наших врагов, возможно, сейчас тоже туго, но знать об этом наверняка мы не можем. Поэтому должны приложить все усилия, чтобы твои церковные солдаты выглядели по-прежнему грозными. Пусть даже на деле это окажется фантиком. Главное — поддержать боевой дух войск. — Вот не думал, что глава магической Академии будет заботиться о том, что люди подумают про церковь, — горько усмехнулся архиепископ. — Не поверишь, я сам от себя такого не ожидал. Но сейчас мы в одной лодке, Одборг, и только совместные и согласованные действия приведут к успеху. Со стороны Академии я готов предоставить лучших мастеров… ну, тех, кто ещё остался здесь, в Тирогисе. Они смогут собрать ту энергию, которую сформируют твои клирики, приумножить её и обратить на врагов. Со стороны будет выглядеть, что это твои парни в белых капюшонах молотят по врагу, и никто ничего не заподозрит. — Уговорил. Демон языкастый, — сокрушённо вздохнул Одборг. — Когда начнём? — Прямо сейчас. Я сам опробую твоих клириков и выскажу рекомендации мастерам. Они вернулись к строю монахов в чёрных рясах с белыми капюшонами. Адельядо откинул с головы капюшон, и некоторые из клириков, знавшие гроссмейстера в лицо, удивлённо вскрикнули. — Тихо! — вскинул руку архиепископ. — Вы убедились, что наступило тяжёлое время. Все мы в одной лодке: и церковь, и магическая академия, и только совместные и согласованные действия… Гроссмейстер с трудом скрыл улыбку. Одборг получив от него накачку, теперь воздействовал на своих солдат его же словами. Когда архиепископ закончил, Адельядо выступил вперёд. — Итак, начнём…* * *
До Гнилой рощи они добраться успели, благодаря чему ночь провели в уютной пещере, а не под непрекращающимся дождём. Капитан велел им расседлать лошадей, а сам отправился за дровами. Вернулся сердитый — лес промок насквозь, и собранные ветки были мокрыми. — Давайте свои огнива — хоть какой-то толк от вас будет, — проворчал Офолл, уложив ветки. Дилль, настроение которого улучшалось с каждой лигой, удалявшей его от Арьена, подмигнул Тео и присел возле кострища. Сделав вид, что пользуется огнивом, он призвал огонь. Вскоре пламя, поддерживаемое энергией Дилля, жадно пожирало сырые ветви, которые громко шипели и стрелялись угольками. Капитан Офолл удивлённо посмотрел на огниво. — Новейшая модель, только что из подвалов Академии, — пояснил Дилль. — Мы ещё не освоились, мощностьслишком большую поставили. — Полезная штука, — покачал головой Офолл. Густой и сизый из-за пропитанных водой дров дым Тео выгнал из пещеры лёгким заклинанием. Дилль в награду обозвал его мастером сквозняков. Капитан смотрел на веселящихся адептов скептически, потом немного смягчился и даже сам начал разогревать на углях кусок мяса — видимо, решил не доверять это важное дело неопытным адептам. — Тео, ты когда грызть мясо начнёшь, не рычи, как обычно, — сказал Дилль, отрезая для себя толстый ломоть. — Господин капитан и так на тебя косо смотрит. И ночью не скрежещи зубами — даже я до сих пор этого пугаюсь. И Тео, и Офолл косо посмотрели как раз на Дилля. После того, как ужин был закончен, капитан приступил к рассказу о предстоящей адептам жизни на границе. Дилль слушал и мысленно пожимал плечами. Ничего особенного страшного он пока не услышал. — Вот что действительно плохо — это нет ни лекарей, ни врачевателей, — продолжал рассказ Офолл. — Всех подобрали под себя господа из штаба западной армии. Нет, генерал Куберт, конечно, в чём-то прав, но ведь и моим парням нужна помощь. — Это не тот Куберт, который недавно разгромил хиваши под Неонином? — спросил он. — Куберт один, и других нет. Толковый полководец. Дилль кивнул — у него тоже сложилось такое мнение о генерале, хотя он и не мнил себя знатоком тактики и стратегии. Да и покойный Орхам одобрительно отзывался о Куберте. — Приходится лечить своими средствами — в основном, большим количеством крепкой медовухи. И внутрь, и наружу. Травников и знахарей среди моих людей нет, хотя многие неплохо разбираются в лекарственных растениях. Сами понимаете, жизнь в лесу и не такому научит. Но иметь хорошего врачевателя и не иметь его — это, как говорится, две большие разницы. Жаль, что вы не врачеватели. — Чего нет, того нет, — развёл руками Тео. — Ладно уж, — покачал головой Офолл. — Будем рады тому, что дали. Вы, парни, не переживайте, что окажетесь бесполезными. И дерьмо таскать вас никто заставлять не будет — Мернаэлей у нас нет. В конце концов, твоим фейерверком, Диллитон, можно световые сигналы подавать. Поэтому, по пути подумай. Приедем, доложишь, какие сигналы ты сможешь изобразить, а я решу, для чего и когда их использовать. Дилль с уважением посмотрел на Офолла. Вот настоящий командир — даже в такой ситуации старается найти полезное применение абсолютно бестолковому ремеслу. — А ты, Теовульф, скажи, сможешь загнать поток воздуха, к примеру, в узкое отверстие? — Да. — Ну вот, и твоё умение пригодится. Ты будешь сигнальщиком на большом горне. Криккот тебе больше всех обрадуется — он каждый раз жалуется, что после этого горна у него щёки лопаются. А ты сможешь без проблем просигналить тревогу. А потом, когда научитесь ещё чему-нибудь, мы и другие ваши способности опробуем в деле. А если вы ещё и оружием овладеете… Дилль и Тео посмотрели друг на друга и в который уже раз, не сговариваясь, пришли к общему решению. — Господин капитан, извините, мы над вами слегка подшутили, — сказал Тео. — Мы умеем немного больше, чем рассказали. — Да? А чего врали? — Да он всегда врёт, спасу нет, — сказал Дилль и тут же получил от Тео подзатыльник. — Шутки, значит, любите? — капитан усмехнулся. — Это хорошо, у нас парни тоже не прочь позабавиться. Хорошая шутка продлевает жизнь, а плохая — наоборот. А если серьёзно: что вы умеете на самом деле? Тео рассказал о своих способностях, а Дилль о своих. Лицо капитана Офолла приобрело задумчивое выражение. — Понятно. Приедем в форт, проверим вас в деле. А теперь — спать. Я дежурю первую треть ночи, затем Диллитон, последним — Теовульф. — Я на всякий случай охранный полог поставлю, — сказал Дилль. — Если кто полезет, полог издаст звук. Во всяком случае, мастер Криан так утверждал. — Криан? Ты его знаешь? — Ещё бы мы его не знали — мы в Академии с Тео у него каждый день отработки штрафов проходили. И сюда в Арьен он нас привёз. — Что ж вы сразу не сказали? Я б хоть поздоровался с ним. — Криана назначили заместителем индюка Мернаэля, а тот услал его куда-то подальше. А вы служили вместе? И с Согвином, наверное, тоже? — Ты и Согвина знаешь? — Да, мы с ним на слиззов охотились. Его Криан в Академию пристроил, после того, как Согвина списали. — Ну дела! — удивился Офолл. — И как там Согвин поживает? — Нормально поживает. Бродит по лабиринту сборника, ловит слиззов, а в промежутках хлебает из фляжки такую гадость, что кишки от неё сворачиваются. — Узнаю Согвина, — ухмыльнулся капитан. — Он всегда обожал гномские настойки. Они долго беседовали. Наконец капитан Офолл велел Диллю ложиться. Тео к тому времени уже давно спал, свернувшись калачиком на тощем походном матраце. Дилль лёг и под потрескивание костра, мерное дыхание вампира и фырканье лошадей незаметно для себя уснул. Охранный полог за ночь ни разу не сработал. Утром лошадь Тео, которую он опрометчиво отвязал, направилась к выходу из пещеры и пересекла защитное поле. Охранный полог мгновенно расцвёл жёлто-красными огоньками, не издав при этом ни звука. Мерцающие огоньки были, видимо, довольно жгучими, потому несчастная животина неистово заржала и подалась назад, едва не затоптав капитана, тушившего угли. Подружки пострадавшей лошади поддержали её, и вскоре в пещере воцарился полный хаос: кони бились и ржали, а капитан Офолл, упавший прямо на угли, ругался, едва ли не заглушая лошадей. Пока Дилль и Тео успокаивали коней, капитан стряхнул со штанов искры и теперь с огорчением разглядывал несколько прожжённых дыр. — Ладно, заштопаем, — он подошёл к пострадавшей лошади, тихо поговорив с ней и успокоив, принялся осматривать ожоги на её морде. — Потерпи, милая, приедем, Васкер тебя подлечит. Лошадь закивала головой, словно поняла сказанное. Офолл посмотрел на Дилля. — Мне показалось, или ты утверждал, что твоя защита будет издавать какие-то звуки? Дилль нахмурился, соображая, что он сделал не так. Тео подключился к процессу выявления ошибки, и совместными усилиями они вскоре обнаружили её. — Всё ясно, я не учёл, что полог, который мне объяснил мастер Криан, основывается на воздушной стихие, — объявил он. — Вместо этого я использовал огонь — я же огненный маг. Поэтому вместо лёгкого свиста мы получили слабые огоньки. Но так, по-моему, даже лучше. Капитан Офолл недовольно цыкнул. — Как у вас всё просто. А если бы ты хотел получить вместо слабого свиста громкий вой? Тогда твой полог спалил бы ни в чём не повинную лошадь? Или кого-нибудь из нас? Дилль виновато поморщился — про такую возможность он даже не подумал. — Ладно, научитесь ещё, — Офолл вздохнул. — Только постарайтесь при этом не покалечить ни себя, ни своих будущих товарищей. Дилль и Тео пообещали. Но и капитан, и сами адепты отнеслись к этому обещанию весьма критически.Глава 22
* * *
Трое всадников ехали по тропинке, петлявшей меж густых зарослей гигантской ежевики, под которыми скрывались здоровенные замшелые валуны. За коричневым частоколом вековых сосен разглядеть что-нибудь дальше сотни шагов было невозможно. Иногда тропинка пересекала прозрачный ручей, берега которого были пестрели точками спелой земляники — выглядело это красиво, словно кто-то рассыпал рубины на зелёный бархат. Но Дилль — исконный горожанин, уже устал от новых впечатлений, и на красоты природы смотрел довольно равнодушно. Зато Тео не отказывал себе в удовольствии периодически спрыгнуть с лошади и насобирать пригоршню сладких ягод. Капитан неодобрительно качал головой, но терпеливо ждал, когда вампир соизволит вновь сесть на коня. Наконец Тео насытился лесными дарами или, что более вероятно, ему просто надоело собирать ягоды в мокрой траве, и процессия начала двигаться уже без остановки. Капитан Офолл изредка что-то недовольно ворчал. Дилль надеялся, что недоволен он не своими новыми магами, потому что сам он, к примеру, очень гордился своей новой разработкой, пусть она и получилась случайно. К тому же, Дилль и Тео совместно пришли к интересному на их взгляд решению — сделать два полога. Один — огненный, второй — воздушный. И тогда нарушитель спокойствия не только разбудит охрану, но и получит лёгкий, а, может, и солидный, ожог. Вскоре выяснилось, чем был недоволен капитан. Всадники выехали на опушку леса, и глазам Дилля предстал форт Ролин, возвышавшийся на вершине крутого холма. Дальше за холмом просматривалось заросшее деревьями ущелье. Высокие горы, которые от взора Дилля раньше скрывал густой сосновый лес, уходили вершинами под небеса. Во всяком случае, вершин гор Дилль не увидел — они были размыты пеленой серого дождя. — Ну, и где, интересно, эти бездельники? — недовольно проговорил Офолл. — Мы уже до самого форта добрались, а ни одного патруля так не встретили. Чувствую, придётся сейчас кое-кому вспотеть. Высказав такую странную угрозу, Офолл пришпорил коня. Адепты поскакали за ним, и вскоре они подъехали к высоким деревянным стенам форта. Капитан схватился за сучковатое бревно, висевшее на толстой верёвке, оттянул его и отпустил. Бревно грохнуло по воротам. — Тук-тук, — усмехнулся Тео. Изнутри послышались чавкающие шаги, и на воротах приоткрылась небольшое окошко, в котором показалось бородатое лицо. — А-а, Офолл. Ты чего так долго? Раздался звук падающей запорной балки, и ворота распахнулись. — Что значит долго? — Патлатый ещё полчаса назад доложил, что ты подъезжаешь вместе с магами. А тебя всё нет и нет. Мы уж думали посылать за вами. — Врёшь ведь, Руди. Вы просто прозевали нас. — Вру, — широкоплечий и коренастый Руди усмехнулся. — Потому что Патлатый предупредил меня не полчаса назад, а раньше. Сказал, что вы ягодами балуетесь. — Ладно, тогда живите, — капитан, удостоверившийся, что пограничники в его отсутствие исправно несут службу, сразу подобрел. — Знакомься — наши новые товарищи. Крутые маги и всё такое. Адепты Диллитон и Теовульф. — Вампир, чтоб меня! — Руди только сейчас разглядел Тео и рефлекторно схватился за рукоять здоровенного тесака. Правда, тут же опустил руку, сообразив, что если капитан счёл возможным привезти в форт вампира, значит, опасности тот не должен представлять. — Тебя что-то смущает? — невозмутимо спросил Тео. — Дык… это… не, нормально всё, — оправился от неожиданности Руди. — Просто никогда вампиров вблизи не видел. Или ты не вампир? — Он самый. У вас тут случайно девственниц нет? Обожаю в полночь полакомиться кровью девственницы. — Теовульф, прекрати глупости говорить. Руди, не волнуйся, он не пьёт кровь девственниц, — но взглянув на перекосившееся лицо стражника, Офолл не удержался от усмешки. — Он их просто съедает целиком. — Идите вы! — Руди сообразил, что его разыгрывают. Всадники поехали к конюшне, а Руди, заперев ворота, поспешил укрыться от дождя в большом доме. — В форте Ролин правило: каждый убирает за собой, — сказал капитан. — И ваших лошадей никто чистить не будет. — Это справедливо, — сказал Дилль и взял скребок и щётку. Тео последовал примеру Дилля и Офолла. Когда кони были вычищены, обсушены и укрыты лёгкими попонами, Офолл повёл адептов знакомиться с фортом. Первым делом, конечно, они попали в общий дом, куда ранее убежал Руди. — Вон там казарма, — говорил Офолл. — В ней живут стражи границы. Дальше — дома для семейных пар. За ними дома для обслуги, но они пустуют. Никто не рвётся ехать сюда, поэтому даже дворянам — а среди обитателей форта есть и такие, приходится обходиться без помощи лакеев. В другой стороне кузня, склады, коровник и псарня. А посередине — общий дом. Это и кабак, и смотровая башня — вон он, шпиль торчит, и место для общих собраний. Надо сказать, что большую часть времени парни проводят именно здесь. Некоторые, — Офолл усмехнулся, — даже ночуют, когда медовухи переберут. Попав внутрь, Дилль осмотрелся. Обстановка, как в любом кабаке средней руки: пол из неровно обколотых каменных плит, грубо сколоченные столы, скамьи, два очага, к потолку на цепях подвешены колёса от телег, к которым прикреплены чадящие масляные лампы. На бревенчатых стенах висели головы кабанов, саблезубых медведей и даже башка какой-то здоровенной и неприятной ящерицы. Последняя была настолько большой, что её не прибили к стене, а просто поставили в угол. К этой башке Дилль присмотрелся повнимательнее и, разглядев острые зубы длиной с его ладонь, решил, что не хотел бы повстречаться с такой зверюгой. Сидевшие за столами люди замолкли и все, как один, посмотрели на вошедших. Без сомнения, Руди уже рассказал, что за новый маг прибыл в форт, потому что присутствующие не спускали глаз с Тео — кто глядел заинтересованно, кто настороженно, но ни одного безразличного взгляда Дилль не заметил. Капитан Офолл повесил мокрый плащ на вешалку, Дилль и Тео сделали то же самое. — Ну, чего ждём? — громко спросил Офолл. — Где наше гостеприимство? Эти слова разрядили общее напряжение. Мужчины начали плескать в кружки тягучую жидкость янтарного цвета и наперебой предлагать подсесть к ним за стол. Офолл покачал головой и сказал: — Рона, принеси-ка нам мяса. Да пусть это будет не какой-нибудь жалкий кусок ляжки тощей козы. Асаи, три кружки и кувшин. Только не наливай медовухи из последней бочки — пусть это пойло Жаник сам хлебает. Пограничники заулыбались шутке капитана, а две женщины средних лет тут же засуетились. — Жаник — наш главный медогон, — пояснил Офолл. — Но когда он переберёт своей продукции, у него вместо медовухи настоящее дерьмо получается. Последний раз он умудрился сам себя превзойти, поэтому в наказание за испорченные продукты мы постановили, что Жаник обязан сам выпить всю бочку. Но он, подозреваю, всё равно прикладывается к хорошему напитку. Рона и Асаи принесли большой окорок, полтушки жареного барана, миску с разнообразной зеленью, половину каравая хлеба и медовуху. — Простите, господин маг, барашек сильно жареный, — сказала одна из женщин, обращаясь к Тео. — Но если вы подождёте, мы сделаем вам другого, с кровью, как вы любите. Офолл вздохнул и громогласно сказал: — Сейчас я буду любить блюдо с кровью болтуна Руди. Послышались смешки, кто-то хлопнул довольного Руди по плечу, и все занялись своими делами и разговорами. На новых магов перестали обращать внимание. Еды оказалось достаточно даже для Тео — он с пыхтеньем откинулся к стене и довольно рыгнул. Дилль, уже давно насытившийся, прихлёбывал сладкий тягучий напиток. Капитан Офолл, дождавшись, когда адепты закончат есть, поднялся. — Итак, дамы и господа, позвольте представить вам наших новых товарищей. Маг Диллитон. Дилль встал, поклонился и поспешил сесть обратно, потому что ноги вдруг стали ватными. — Маг Теовульф. Тео приподнялся, кивнул и плюхнулся на лавку. Офолл посмотрел на адептов и сказал: — Вы сейчас всё равно никого не запомните, поэтому представлять вам парней не буду. Сами познакомитесь. И поаккуратнее с медовухой — очень коварная штука. — Да нет, нормально всё, — сказал Дилль, отпивая большой глоток. — Хотя, на мой вкус слишком сладкая. А пиво тут не делают? — Делают и, если осталось, сейчас принесут. Неожиданно капитан вспомнил о пострадавшей морде лошади Тео, спросил где Васкер и ушёл за ним в казарму. Дилль и Тео остались за столом вдвоём, но ненадолго. К ним подсел крепыш Руди, сказал что за глаза его кличут Гномом и с ходу предложил выпить за знакомство. Вслед за ним к столу магов начали подсаживаться и другие пограничники — все какие-то одинаковые: в тёртых кожаных куртках с бронзовыми или железными нашлёпками, бородатые и с обветренными смуглыми лицами. Они тоже предлагали выпить, называли себя, шутили, пытались рассказать о жизни в форте, расспрашивали о магии… Но никто больше ни полсловом не обмолвился ни о клыках, ни о необычных кошачьих глазах Тео. С вампиром разговаривали так же, как и друг с другом — чуть насмешливо, но без оскорблений или излишней назойливости. Его признали своим. Возможно, этому поспособствовало то, что Тео продемонстрировал несколько финтов с мечом, когда пограничники усомнились, что маги умеют фехтовать. Дилль даже не заметил, как втянулся с худым мужчиной, назвавшимся Крэгоном, в спор о том, пыльца каких цветов лучше сбивает собак со следа, хотя по жизни знал только два вида цветов — свежих и увядших. Тео увлечённо врал слушателям о магической Академии — мол, там на каждом шагу встречаются привидения давно умерших магов. Пограничники, воспринявшие эти россказни за чистую монету, вспоминали народные способы борьбы с нежитью. Женщины то и дело подносили новые кувшины с медовухой, и разговоры становились всё громче и громче. К тому времени, когда капитан Офолл вернулся, стол магов окружили все присутствующие в общем зале и внимали коронному рассказу Дилля об эпическом махаче с тригородским драконом. Дилль уже трижды пытался подняться, чтобы показать, как он пронзил дракона стволом берёзы, но ноги категорически отказались ему служить, пришлось демонстрировать битву сидя. — Вот так вот я и спас город от нашествия дракона, — закончил Дилль и приложился к кружке. — Но это ерунда по сравнению с тем, как я освободил Неонин от Великого дракона. — Так ты настоящий спаситель городов? — рассмеялся кто-то. — Само собой. Не верите — можете у Тео спросить. Он видел, как генерал Куберт благодарил меня. — Ух ты, он с самим Кубертом знаком! Дилль, уже давно перебравший норму, совсем «потерял края», и его понесло. — Да что там Куберт! Я с самим королём «на ты» общаюсь. Когда я его спас от заговорщиков, он мне так и сказал «Дилль, хочешь быть герцогом?» А я отказался. Зачем мне это герцогство? Пограничники смеялись над хвастливым магом, не подозревая, что на сей раз Дилль говорит чистую правду. Но разве кто поверит в такие небылицы? — Чего ржёте? — возмутился Дилль и схватился за края стола — штормило его серьёзно. — Я чистую правду говорю. И про короля, и про дракона. Кстати, я ведь, прежде чем в маги податься, был драконоборцем. В девятом колене. Тео! Тео, подтверди. Где он? Тео, перестань точить клыки о кружку. Скажи им, что даже вампирские кланы дрожат при звуке имени Диллитона Ужасного… Капитан Офолл подумал было остановить безудержное спаивание новичков, но решил не нарушать традиции. Медовуха развязывает язык лучше любого палача, и командиру совсем не помешает знать о своих новых подчинённых то, что в трезвом уме они ни за что не рассказали бы.* * *
— У-у, как башка трещит. Будь Дилль в силах, он эту фразу сказал бы, а так он её еле слышно просипел. Он с трудом открыл глаза и уставился в дощатый потолок. Где он? И где этот демонов палач, который завинтил на голове Дилля железный обруч? Надо его найти и потребовать свободы. Когда Дилль смог принять сидячее положение, он увидел Тео, валявшегося на соседней кровати. Вампир лежал на спине, широко раскинув руки и, кажется, не дышал. Дилль осторожно ткнул Тео ногой. Тот промычал, что на завтрак не пойдёт, потому что начинается великий пост. У Дилля хватило сил даже поразмышлять о существовании такой немыслимой вещи, как религиозный вампир-маг. Тут взгляд его упал на кувшин, стоящий на тумбе рядом с кроватью. Содержимое его, к счастью, оказалось не медовухой (тут Дилля даже передёрнуло), и не пивом — это был какой-то травяной настой. Или не травяной? Или не настой? Чем бы эта жидкость ни была, но уже спустя несколько минут Дилль почувствовал, как к нему возвращаются силы. — Тео, вставай. Тебя еда в столовой ждёт. Даже такое безотказное средство не сработало. Вампир буркнул что-то и отвернулся к стене. Дилль оставил его в покое и по стеночке выбрался из комнаты. Распахнув входную дверь, он оказался на улице под моросящим дождиком. Где он находится, Дилль понятия не имел — знал только, что в форте. Неподалёку под навесом стояли три пограничника и что-то обсуждали. — Привет, Дилль! — один из них увидел адепта. — Что-то ты неважно выглядишь. — Иди к Роне, она для тебя уже баню протопила, — сказал второй. — Попаришься, похмелье уйдёт. — Сходи, сходи, нельзя на важное дело в таком состоянии идти. Дилль честно попытался вспомнить имена стоящих перед ним мужчин. Воспоминаний ноль. Зато эти трое, судя по всему, уже знакомы с ним очень хорошо — на «ты» обращаются, хотя ещё вчера все «выкали» и вашим магством величали. Дорогу ему показали, и Дилль потащился в сторону бани. Рона — крепко сбитая женщина, хмыкнула, глядя на взъерошенного Дилля, и велела ему раздеваться. — Я как-то не привык раздеваться перед незнакомыми женщинами, — промямлил он. — И что у тебя есть такого, чего я не видела у других мужиков? — фыркнула Рона. — Снимай своё барахло. Или тебе помочь? Вскоре Дилль валялся, уткнувшись носом в горячую полку, а Рона издевалась над ним: била чем-то по спине, щипала, пыталась содрать кожу, и при этом приговаривала: — Во-от, сейчас больно, зато потом хорошо будет. Потому как нельзя на важное дело идти, когда хмель голову мутит. Помощь Роны действительно привела в прояснению рассудка. Во всяком случае настолько, что Дилль, наконец, начал соображать, что слова «важное дело» он слышит уже не впервые. И почему-то применительно к себе. Пытка в бане завершилась двумя вёдрами ледяной воды, которые Рона выплеснула на Дилля. Несмотря на все издевательства, что проделали над ним, после бани Дилль почувствовал себя почти человеком. Войдя в общий зал, он увидел с десяток пограничников, склонившихся над столом. — А-а, вот и наш великий охотник, — один из них заметил вошедшего, в котором Дилль признал того самого спорщика Крэгона. — Ты пока перекуси, медовухи хлебни, а потом мы тебе расскажем всё о Тухлой впадине. При мысли о медовухе Дилля опять замутило. Есть ему совсем не хотелось, поэтому он присоединился к группе обсуждения с целью понять, что за Тухлая впадина и какого рожна ему нужно об этом знать. Пограничники отодвинулись, освобождая место, и здоровенный, как каршарец, мужчина принялся водить узловатым пальцем по карте, разложенной на столе. — Гляди сюда. Видишь эту речку? Это Хрустальная. Она в трёх лигах от форта — течёт с гор и исчезает в Тухлой впадине. Вдоль реки лучше не ехать — берега каменистые и сплошь изрыты бруггерами. Не знаешь, кто такие бруггеры? Мохнатые черви-кровопийцы с мерзкой привычкой присасываться в прыжке. Летом они особенно активны. Переедешь Хрустальную и двигайся на юг ещё лиги две. Как только увидишь расколотую молнией сосну, снова поворачивай — теперь уже на восток. Проедешь около трёх лиг и увидишь песчаный берег — это и есть самый простой и безопасный способ войти в Тухлую впадину. На всякий случай карту мы тебе дадим — сейчас Хват перенесёт её на кусок телячьей кожи. Дилль следил за передвижениями пальца пограничника, а сам никак не мог взять в толк, какого демона ему всё это рассказывают. — Если тебе копьё какое особое нужно, или рогатину поострее, обращайся, — сказал жилистый мужчина с лицом, испещрённым мелкими оспинками. — Я — Тиар по прозвищу Железяка. Кузнец, то есть. — Очень приятно, — кивнул Дилль. — Лучше сходи для начала в арсенал — может, подберёшь себе что-нибудь по руке, — посоветовал Крэгон. — У нас и своего оружия полно, и взятого у тилисцев немало. — Оставьте человека в покое, — раздался голос Офолла, заглянувшего в общий дом. — Успеете ещё насоветовать. Дилль, пойдём, поговорить нужно. Дилль отметил, что Офолл обратился к нему по-свойски, а ведь ещё вчера звал то господином магом, то Диллитоном. Как, впрочем, и все остальные пограничники. Идя за капитаном, Дилля не оставляло ощущение, что вчера он под воздействием медовухи наговорил лишнего. Интересно, что? Они вошли в конюшню. Офолл остановился у стойла с могучим гнедым жеребцом. — Это — Бешеный. В бою не раз бывал, в случае чего сам довезёт тебя до форта. Думаю, он лучший конь для важного дела. Дилль едва не взвыл. Опять! Важное дело? — Господин капитан… — Чего это ты заофициальничал? — удивился тот. — Вчера ты меня муравьедом называл. — Я? — выпучил глаза Дилль. — Ну, не я же. Эта кличка ко мне приклеилась после того, как мне три дня пришлось одними муравьями питаться. — Извиняюсь. — Да я не в обиде — парни за глаза меня так и зовут. Но лучше, конечно, обращаться ко мне по имени. А официоз оставь — здесь тебе не Арьен. — Гос… Офолл, сказать честно, я вчерашний вечер вообще не помню. Медовуха ваша, чтоб её… — А я тебя предупреждал. То есть, ты не помнишь, как пригрозил любому, кто ещё хоть раз назовёт тебя вашим магством, влепить огненным шаром в лоб? Дилль покачал головой. — Понятно. Наверное, и как хвастал своими драконоборческими подвигами, тоже не помнишь? — Смутно. Но вообще-то там почти всё правда. — Да? — капитан приподнял бровь. — Думаешь, тебе кто-нибудь поверил, что ты в одиночку освободил целый город от Великого дракона? Или что ты спас короля от заговорщиков при помощи каких-то неведомых монстров? И что ты рыцарь, награждённый двумя орденами Красного льва? Нет, спасибо тебе, конечно — повеселились мы вчера знатно. Давно уже таких весёлых рассказчиков в форте не было. — Между прочим, это — чистая правда. Врал я только про тригородского дракона. Капитан долгим взглядом посмотрел на Дилля и вздохнул. — Значит, то, что ты — величайший охотник, тоже правда? — Я? — Ясно. Между прочим, ты вчера поклялся добыть голову василиска не меньше той, что стоит в общем доме. Распинался, что на мелочь ты не размениваешься, и что это очень важно для настоящего охотника, которым ты являешься уже в тринадцатом колене, иметь в списке трофеев отца всех василисков. — Эта не та ли здоровенная башка ящерицы… — Она самая. Я так понимаю, что раньше василиска ты никогда не встречал. Ну, ты и хвастун. Однако, отступать тебе некуда. Обещал — выполняй, иначе кличка «балабол» к тебе намертво приклеится, — Офолл ненадолго задумался. — Пожалуй, я дам провожатого — ты ж сам до Тухлой впадины не доберёшься. К вечеру из патруля вернётся Фред, он тебя и проведёт. Завтра. А сегодня отдыхай, набирайся сил перед важным делом. Офолл усмехнулся и ушёл, оставив его любоваться на Бешеного. Дилль сунул коню пучок соломы, которую тот с презрением проигнорировал, и поплёлся искать дом, в котором остался Тео. Вампир выпил не меньше Дилля, но его организм боролся с хмельным гораздо быстрее, а потому Тео выглядел просто не выспавшимся и помятым, в то время, как сам Дилль всё ещё походил на ожившего мертвяка. Вскоре Дилль, морщась, выслушивал рассказ о своих вчерашних «подвигах». —… тебе стало темно, и ты сделал маленького светляка. Только получился он размером с хорошую собаку — все чуть не ослепли. Хорошо, что ты никому не стал показывать огненные шары — спалил бы весь форт к демонам. Это было после того, как ты на спор залпом выпил полную кружку медовухи. Я, даже не подозревал, что ты так умеешь пить. — Я тоже, — мрачно сказал Дилль. — Лучше бы не умел. Теперь придётся тащиться в Тухлое болото… или как там это место зовут? За василиском. Тео, ты что-нибудь знаешь про василисков? — Из кожи василиска была сделана фляжка мастера Криана для едкого эликсира, — наморщился вампир. — Ну, ещё рассказывают, что от взгляда василиска человек превращается в камень. Пожалуй, всё. — Да, я знаю больше тебя, — вздохнул Дилль. — От запаха мочи василисков драконы приходят в полное бешенство. Но сейчас это знание мне, увы, не поможет. — Не помирай раньше времени, — попытался подбодрить его Тео. — Уж как-нибудь с этим страшилищем мы совладаем — маги мы или нет, в конце концов. — Мы? Я подписывался добыть голову василиска, мне и ответ держать. Тебе незачем тащиться непонятно куда. — Ты серьёзно думаешь, что я отпущу тебя одного? — Прости, дружище. Конечно, поехали вместе — вдвоём помирать будет веселее. — Да-а, от твоей жизнерадостности даже вечнозелёный друидский дуб завянет. Давай-ка поедим, а потом потренируемся работать в связке, как советовал Оквальд. Чувствую, моя защита тебе завтра понадобится. Час спустя, когда Тео насытился, они вышли во двор и начали устанавливать совместную защиту, которая должна была прикрыть их от магической и физической атак. Но если у Тео получилось, хотя и не с первого раза, создать свой щит, то магические способности Дилля отказались работать напрочь. Он долго не мог сконцентрироваться и раз двадцать произносил мантру спокойствия. Затем, когда голова пришла в относительно нормальное состояние, а пальцы почти перестали дрожать, он обнаружил, что энергия его на нуле. Медитационное упражнение не принесло плодов — то ли мешал дождь, то ли последствия пьянки. И даже драконья ярость спряталась в неведомые глубины. Так Дилль на собственном опыте убедился в справедливости слов мастера Криана о вреде пьянства для мага. Спустя бесполезно истраченный час Дилль и Тео бросили это неблагодарное дело, и ушли отдыхать. Дилль в полном отчаянии от собственного бессилия рухнул на жёсткую кровать и поклялся больше никогда так не надираться, на что Тео тихо, но внятно сказал «зарекалась свинья дерьмо не жрать». Дилль думал было обидеться, но уснул.Глава 23
* * *
Следующее утро было полным сборов и наставлений. Все обитатели форта — даже те, кто только что вернулся из патруля, были в курсе, что молодой маг собрался добыть голову взрослого василиска, а его друг-вампир будет ему помогать в этом важном деле. И каждый из пограничников желал Диллю и Тео удачи и советовал, как быть в той или иной ситуации. — Коня лучше оставить, не въезжая в Тухлую впадину — он только мешать будет. А сам к белым камням не спускайся — задохнёшься. — Старайся выманить его на твёрдый грунт — в болоте ты увязнешь, а у василиска лапы широкие. — Из арбалета стрелять надо против чешуи. Ещё можно попробовать в глаз ему засадить. Главное, чтобы он при этом не зажмурился — у него веки, как из камня. Не попадёшь? Тогда и не бери арбалет — только мешать будет. — Если он хвост задерёт, значит, сейчас атакует. Опасайся не его зубов, а когтей — он ударом лапы столетнюю сосну выкорчёвывает. Дилль поначалу пытался запомнить полезные сведения, но потом только рукой махнул — невозможно за полчаса стать настоящим охотником. Он влез на Бешеного и поехал вслед за Фредом — проводником до Тухлой впадины. Тео, который в противоположность Диллю не отказался ни от небольшого арбалета, ни от длинного копья, тоже поспешил сесть в седло. Несмотря на кличку, конь под Диллем оказался вполне спокойным и понятливым. А вот лошадь Тео всё время нервничала, прядала ушами и беспокойно косилась на седока — чем-то он ей не приглянулся. Фред только усмехнулся, когда коняга едва не сбросила Тео. Их провожатый был мужчиной лет за сорок, с острым, цепким взглядом, орлиным носом и куцей бородой. В противоположность адептам, надевшим широкополые шляпы и непромокаемые накидки, он был одет легко: в кожаную куртку и крошечную шапку, не прикрывавшую от дождя даже макушку. И сам Фред, и его конь были увешаны разнообразным колюще-режущим оружием — единственно, чего у Фреда не было — копья. Когда об этом зашёл разговор, пограничник усмехнулся и сказал: — Всё, что у меня есть, в любой момент может пригодиться. А копьё только за ветки цепляется. К тому же, я не собираюсь схватываться с василиском. Мелькнувшая было у Дилля надежда, что Фред поможет им в охоте, исчезла. Ладно, сами справятся. Они переехали Хрустальную, и Дилль всё рыскал глазами в поисках нор бруггеров. Ничего не увидел — то ли Фред провёл их в том месте, где червей-прыгальщиков нет, то ли Диллю самым бессовестным образом наврали. Они добрались до расколотой сосны и свернули — теперь путь лежал параллельно течению Хрустальной. Полчаса неспешной рыси, и Дилль увидел среди расступившихся деревьев широкую песчаную прогалину. Ветер донёс до него запах тухлых яиц. — Всё, дальше я не пойду, — сказал Фред. — Лошадей лучше здесь оставьте. Когда минуете песок, смотрите в оба — василиски могут с любой стороны вылезти. — Василиски? — спросил Дилль, который до этой минуты почему-то не думал о том, что монстров может оказаться больше одного. — Да, они любят прятаться среди валунов. Ленивые твари. Они, конечно, выползают на охоту, но по большей части торчат здесь и ждут, пока какое-нибудь беспечное животное не залезет слишком далеко и не потеряет сознание от тухлого воздуха. Да, сами не лезьте дальше белых камней — задохнётесь. Получив наставления, Дилль и Тео зашагали по коричневому песку. Вампир приготовил арбалет к стрельбе, проверил колчан с болтами и взял копьё, а Дилль достал посох и крутанул его. Увидев это, Фред удивлённо уставился на адепта — он явно не мог понять, как такая длинная палка помещалась в рукаве. Едва адепты скрылись за обломком скала, как к Фреду подъехала целая кавалькада, возглавляемая Офоллом. — Ну как? — Пока нормально. Не дрожат и не ноют. Мне кажется, не отступят. Придётся вытаскивать их. Офолл кивнул — он тоже так думал, потому и взял с собой десяток самых опытных человек, которые уже не раз принимали участие в охотах на василисков. — Спешиваемся, — приказал он. — Сначала посмотрим, как проявят себя в деле наши маги, а уж потом придём на помощь. Лошадей пограничники стреноживать не стали. Их кони — животные умные, и без хозяев в форт не убегут. Двенадцать человек осторожно направились вслед за ушедшими в Тухлую впадину адептами. Четверо из них несли мощные арбалеты, остальные, кроме Фреда, были вооружены толстыми копьями с острыми и зазубренными наконечниками. Фред шёл первым и сделал знак остановиться. — Началось, — сказал он. Офолл подошёл к нему и глянул вниз. На каменистом склоне он увидел две фигуры в мантиях, к которым неспешно полз василиск. Капитан велел арбалетчикам приготовиться, но без команды не стрелять — адепты стояли как раз на линии огня и закрывали обзор стрелкам. — Разойтись в стороны, — сказал Офолл. — Ага, кажется, василиск их уже пригвоздил. Ну, теперь наша очередь. И капитан собрался дать команду к атаке, когда фигуры адептов ожили, а в василиска полетел сначала огненный шар, а затем и арбалетный болт. — Ого! А маги-то сумели освободиться, — с изумлением сказал он. — Тогда давайте ещё подождём. А Дилль с Тео, спустившись на сотню шагов, до последнего момента не видели василиска, пока тот не поднялся на кривых лапах и не издал скрежещущий рёв. Сердце Дилля заколотилось, но не от страха, а от возбуждения. Василиск оказался здоровенной приземистой ящерицей с длинным хвостом и мощными лапами, на которых виднелись кривые когти. Вдоль спины у него шёл гребень из острых игл, а в пасти оказалось великое множество зубов. Полз василиск неспешно, видимо, решив, что добыча никуда не денется. — Наглости ему не занимать, — сказал Дилль. — Думает, мы будет стоять и ждать, пока нас съедят. И тут его накрыл ментальный удар. Зрение помутилось, а ощущение собственного тела пропало. Дилль оказался в такой же астральной ловушке, в какой уже не раз побывал по милости старика Иггера. Как бороться с такой напастью, Дилль знал, потому призвал драконью ярость и разорвал оковы разума. Василиск недовольно зарычал. Теперь понятно, почему говорят, что жертвы василисков окаменевают. Окаменеешь тут, когда на тебя накладывают оковы разума. Эта страшная образина оказалась астральным магом, причём, в отличие от людей, она могла атаковать и тех, у кого нет магического дара. — Что, выкусил, тварь? — ухмыльнулся Дилль. — Тео, ты не забыл сделать щит? Тео стоял столбом и не шевелился. Проклятье, ведь он не может защищаться от астральных атак! Дилль произнёс заклятье и перенёс свой разум в астрал. Рядом находился Тео в виде голубоватого сияния. Астральное пространство было заполнено мутными щупальцами — они шевелились, рыскали из стороны в сторону, свивались кольцами. Где они начинаются, Дилль не видел — его астральный горизонт был невелик. Множество щупалец уже нашли добычу — Тео, и теперь сжимали его, удушая в смертоносных объятьях. Некоторые пробовали атаковать Дилля, но, словно слепые, промахивались. Он вспомнил слова Оквальда, что после использования им драконьей ярости наставник не мог захватить «скользкий» разум Дилля. — Значит, драконья ярость вам не нравится? — зло усмехнулся Дилль и призвал драконью магию. — Хотите на себе попробовать? Бешеная энергия рванулась от него во все стороны, мутные щупальца заизвивались, а некоторые даже бросили терзать Тео. Дилль, помня, что атаки в астрале чреваты потерей сознания и сил, как это было на уроке у мастера Оквальда, бил экономно. Результат был впечатляющим: враг отступил. Теперь щупальца его разума шевелились на грани астральной видимости, а Тео был свободен. Не успел Дилль порадоваться победе, как последовала новая атака. И если к Диллю мутные щупальца не лезли, то Тео моментально оказался захваченным. — Да, чтоб вас! — выругался Дилль. Он, конечно, может опять освободить Тео, но стоит ему прекратить поливать энергией врага, как тот вновь атакует. Сколько выдержит Дилль? Три, четыре, десять атак? А потом силы его закончатся, и он вывалится из астрала. И рядом не будет Оквальда с его живительным эликсиром. В физическом мире окажутся он — валяющийся без сил, Тео, чей разум захвачен в плен, и василиск, который с удовольствием позавтракает ими обоими. Мозг Дилля лихорадочно заработал в поисках решения. Он не может бесконечно атаковать, отгоняя ментальные щупальца врага от беззащитного Тео. Самого Дилля враг захватить не может из-за драконьей ярости. Значит, нужно сделать так, чтобы защита прикрывала оба разума. В память Диллю тут же пришёл охранный воздушный полог, который он по ошибке превратил в огненный. То, что надо. Дилль сплёл защитный кокон, насытил его энергией драконьей магии и принялся наблюдать, что будет дальше. Мутные щупальца опять повторили атаку, но теперь не сумели обнаружить и вторую жертву. Дилль радостно рассмеялся и, если бы мог, показал бы василиску неприличный жест. Он уже собрался покинуть астрал, когда одна неприятная мысль остановила его. Если Тео в физическом мире начнёт перемещаться, в астрале его разум войдёт в контакт с драконьей магией полога, который установлен в строго определённом месте. Как на разум Тео это подействует? Может, никак, но вполне вероятно, сожжёт. Решение Дилль нашёл быстро — он уничтожил защитный полог и создал новый, но уже с привязкой к собственному разуму. Куда бы он ни двигался, полог всегда останется вокруг него, и Тео, если не удалится от Дилля, будет в безопасности. Вернувшись в физический мир, Дилль первым делом посмотрел на друга. Тот моргнул и сказал: — Дилль, эта тварь атакует из астрала. — Уже не атакует, — усмехнулся он. — Я сделал щит, но если не хочешь прожарить свои мозги, не отходи от меня дальше пары шагов. Времени на подробности не было, Тео просто принял слова друга к сведению и вскинул арбалет, но Дилль сказал: — Погоди, я его сейчас поджарю. А ты добьёшь. И, призвав огонь, он создал огненный сгусток второй степени урона. Дилль быстро просчитал вектор удара, и отправил шар. — Вот так, и никаких проблем, — удовлетворённо сказал он, когда огненный шар полетел к василиску, оставляя в воздухе лёгкий дымный след. К изумлению адептов боевое заклинание оказало на василиска столько же влияния, сколько и на дыру Эувериуса — то есть, практически нисколько. Магический огонь ударился в бок зверюги и расплескался во все стороны жаркими сполохами. Единственным видимым результатом огненного удара было то, что шкура василиска пошла разноцветными разводами. Ну и взрывной волной его отбросило немного назад. — У этой твари невосприимчивость к огню, — Дилль озадаченно опустил посох. — Надо призвать элементалей, второй степени урона явно мало. Пока Дилль призывал полупримусов, Тео вскинул арбалет, и небольшой болт со свистом отправился в полёт. Вампир снайпером не был и в глаз василиска не попал. Болт, ударившись в чешуйчатую морду, отлетел в сторону, как от лучшей заговорённой брони. — Похоже, его шкуре арбалеты не страшны, — Тео начал спешно перезаряжать оружие. — Говорили же, против чешуи нужно стрелять. — Но он-то к нам мордой. Подпустим поближе, я попробую попасть в глаз. — Куда уж ближе, — немного нервно рассмеялся Дилль. — Погоди, сейчас я добавлю драконью ярость. Он глубоко вздохнул, вызвал драконью ярость и почувствовал, как его захлёстывает боевое безумие. Сейчас оно было особенно сильным, потому что при взгляде на василиска Дилля охватило неодолимое желание истребить эту тварь. Дилль не стал противиться, он зачерпнул энергию драконьей магии, полупримусы радостно приумножили её, и следующая порция огня полетела в василиска. На сей раз взрыв огненного шара сбил василиска с ног. Зверюга издала режущий уши визг и яростно захлестала себя хвостом по бокам. Она обошла раскалённые и оплавленные взрывом камни и резко припала к земле. Тео, не ожидавший, что василиск приникнет, истратил второй выстрел впустую. Вампир бросил арбалет, достал посох и, сформировав воздушный сгусток, швырнул его в зверя. Удар воздушной магии, легко ломающий доску в два пальца толщиной, всего лишь отбросил василиска назад. Опять огненный взрыв, опять воздушный сгусток, и василиск — целый и невредимый, отброшен. — Он заговорённый что ли? — возмутился Тео. — Дилль, придержи его, я попробую взлететь и… — Тео, справа. Делай щит, — напряжённым голосом сказал Дилль, увидев, как к ним двигается ещё один василиск. В этот момент первый василиск задрал кверху хвост и, широко разинув пасть,оглушительно взревел. Дилль вспомнил наставления пограничников — задрал хвост, значит, кинется в атаку. Ярость, горевшая в нём, окончательно затуманила мозг — врага нужно уничтожить прежде, чем он уничтожит тебя. Не помня себя от злости и ярости, Дилль выпустил огненный шар. Багрово-зелёный шар сорвался к конца посоха и разорвался в разверзнутой пасти монстра. Голова василиска взорвалась, и во все стороны брызнули ошмётки бледно-розовой плоти и обгорелые зубы. Приземистое туловище василиска забилось в судорогах, оставляя на камнях глубокие царапины. А потом то, что осталось от василиска, начало чернеть и разлагаться. Дилль издал победный вой и повернулся к новому врагу. Второй василиск уже был от них на расстоянии двадцати шагов. Краем глаза Дилль уловил какое-то движение выше по склону, но сначала нужно было разделаться в василиском. Зверюга, в отличие от первой, которая не торопилась, оказалась шустрой. Быстро перебирая лапами, василиск заструился меж валунов и, замерев на мгновение, прыгнул. В эту секунду промедления раздались щелчки, и четыре стрелы пронзили бока и морду ящерицы. Но чтобы свалить здоровенного василиска этого оказалось мало. Сильное тело взвилось в воздух и обрушилось всей тяжестью на адептов. Удар смял бы их, превратив в мешанину из мяса и окровавленных костей, если бы не щит вампира. Василиск ударился о невидимую поверхность и свалился вбок. Тео выругался — щит выдержал удар, но исчез. Раздались крики, а вокруг ящерицы начали падать тяжёлые копья с зазубренными наконечниками. Одно из них пробило насквозь заднюю правую лапу, и василиск издал бешеный рёв. Дилль находился в состоянии, граничащем с безумством. Он желал превратить всё вокруг в огненный ад и одновременно пытался найти в себе силы противостоять драконьей ярости. Где-то в глубине сознания билась мысль, что если сейчас не сможет побороть её, то сделает ещё один шаг на пути к безумству, которое свело в могилу Адогорда. Занятый этой внутренней борьбой, он упустил шанс отправить огненный шар в пасть василиска и прикончить его таким же способом, как и первого. Зато Тео не дремал. Он перехватил копьё поудобнее и с хаканьем вогнал его в глотку твари. Василиск глухо взревел, сомкнул челюсти, и в руках Тео остались обломки копья. В этот момент откуда-то сверху спрыгнул Офолл и ударил копьём в бок зверя. За капитаном, как горошины из стручка, посыпались пограничники и принялись кромсать ящерицу мечами. Некоторые подбирали брошенные ранее копья и вонзали их в василиска. Монстр яростно ревел, махал лапами и бил хвостом, но секунды его жизни были сочтены. Перезарядившие оружие арбалетчики выстрелили, и четыре болта прошили голову василиска. Тварь забилась в предсмертных судорогах и издохла. Дилль наблюдал за схваткой сквозь кровавый туман и с трудом удерживался от желания спалить всех. Наконец, когда василиск перестал дёргаться, Дилль сумел совладать с драконьей яростью, и без сил опустился на камни. — Ну и дела, — сказал крепыш Руди, с трудом выдёргивая копьё из бока ящерицы. — Офолл, а ведь парни и второго василиска уложили бы без нашей помощи. Пограничники с удивлением смотрели на адептов — чтобы свалить василиска требовалась хорошо сработавшаяся команда из десяти или больше человек. Тварь взглядом обездвиживала троих-четверых, а остальные в этот момент нападали. — Вы как? — спросил капитан. Тео пожал плечами, мол, нормально. А Дилль посмотрел на мёртвого василиска, чья голова с торчащими из неё арбалетными болтами была похожа на подушку для иголок, затем поглядел на первого, который к этому времени превратился в полуразложившуюся тушу, и сказал: — Этот испорчен болтами, тот вообще без головы. Что я теперь на стену повешу? Нельзя с вами на важное дело идти. Громовой хохот потряс склоны тухлой впадины. Пограничники смеялись, хлопали по плечам магов, предлагали хлебнуть из фляжек. Дилль и Тео улыбались, отвечали шутками на шутки, но оба категорически отказались от медовухи.Глава 24
* * *
В лагерю магов подъехали два фургона. Стражники привычно преградили им путь и позвали дежурного. Не успел тот подойти, как из первого фургона выбрался маг лет сорока. — Чтоб меня порвало! Эрстан! — завопил дежурный. — Тебя-то зачем сюда загнали? — Привет, Юген. За тем же, зачем и тебя. Буду повергать врагов в прах, а потом изучать его. Вот, держи список прибывших. — Ты никак старший отряда. Ух ты, архимаг Эрстан? Поздравляю. — Спасибо. — Давай, заезжай. Эй, пропустите фургоны. Эрстан, велев трём адептам и четверым магистрам ждать его, отправился на доклад к командиру сводного отряда. Мастер Мернаэль, пробежав глазами командировочный лист, нахмурил брови. — Сплошь недоучки. Академия настолько обнищала? Скоро, наверное, сюда приедут риторы и библиотекари. — Гроссмейстер послал в войска тех, кого счёл необходимым, — ответил Эрстан. Про мастера Мернаэля он слышал много всякого, но мало хорошего. И, тем не менее, не смог сдержать холода в голосе. — Понятно, — Мернаэль, если и уловил холодность, то не показал виду. — Архимаг Эрстан? Ступень повысили прямо перед отправкой. Чем планируешь заниматься? — Там всё написано, — сказал Эрстан, указывая на бумаги. — Я — врачеватель второго класса, но гроссмейстер Адельядо счёл, что лучшим применением для моих талантов будет работа с кристаллами Руадо. — Здесь выполняют то, что считаю нужным я, — мягко сказал Мернаэль. — Завтра покажешь мне, что ты можешь сотворить с Руадо, и если я не буду удовлетворён, отправишься в военный госпиталь. Врачеватели всегда нужны. — Где здесь лаборатория? У меня с собой есть материалы, но мне нужно подготовиться к завтрашнему показу в нормальных условиях. — Безусловно, — кивнул Мернаэль. — Лаборатория в подвале. Через час я спущусь туда и предупрежу архимага Панерда, что у тебя высший допуск. Если понадобятся помощники — скажи Панерду, он пришлёт тебе людей. — Спасибо, ваша мудрость. — А пока размести новоприбывших и проследи, чтобы они не нарушали дисциплину. Наказания здесь весьма неприятны. Эрстан покинул кабинет Мернаэля, удивляясь, насколько слухи могут оказаться неверными. Очень даже любезный старик. Явно не любит чьего-либо превосходства, так ведь на то он и один из высших мастеров. Они — высшие маги, все такие, особенно гроссмейстер. А «любезный старик», оставшись один, сердито сплюнул на пол. — Адельядо послал сюда всех любимчиков. Интересно, что он задумал? Неужели он под меня копает? Мастер Мернаэль мерил шагами кабинет до тех пор, пока помощник не доложил о прибытии мастера Криана. Мернаэль буркнул «Вели запрячь карету, а Криан пусть войдёт» и придал лицу выражение спокойствия. В кабинет вошёл Криан — его походная мантия была в пятнах, некоторые из них весьма походили на застарелую кровь. — Вы не ранены, мастер? — учтиво спросил Мернаэль. — Благодарю, ваша мудрость, нет. Это не моя кровь. В поездке пришлось немного вспомнить молодость — наткнулись на тилисский разъезд. — Мастер Криан, вы и так молоды. Сто пятнадцать лет — это не возраст для мага. — Мастер Мернаэль, мой отряд проехал по маршруту, выбранному вами, — Криан пропустил комплимент мимо ушей. — На сотню лиг вдоль границы везде одно и то же. — Что ж, я это подозревал, а вы подтверждаете, — командир сводного отряда сгорбился, вдруг сразу став на полсотни лет старше. — Значит, в ближайшее время начнётся атака Тилиса. Сколько у нас ещё есть времени, по-вашему? — Судя по длительности дождя, тилисцы стягивают войска на ударные позиции уже не меньше недели. Может, они начнут атаку завтра. Или послезавтра. Неделя, вот максимум. — Потому что водные маги Тилиса больше не смогут удерживать такой облачный фронт? — Да. Я и без того удивлён, что у них хватило сил согнать и удерживать такое количество облаков для прикрытия огромного участка границы. Тилисская Академия всегда славилась школой погодной магии. Наверное, для такого дела они согнали не только всех своих магов, но и подтянули специалистов из других академий. Но держать столько облаков в течение двух недель — это предел даже для них. — Приятно, что ваше мнение совпадает с моим, — кисло сказал Мернаэль. — Мастер Криан, я понимаю, что вы только с коня, но считаю, вы должны поехать со мной в штаб военных. Нужно рассказать генералу Куберту о наших догадках. Криан вздохнул — он почему-то был уверен, что Мернаэль непременно потащит его к воякам. Наверное потому, что сам старик переговоры с военными вести не умел совершенно — в лучшем случае просто ругался с ними, а в худшем грозил стереть в порошок. Единственное, что немного утешило Криана, это карета — мастер Мернаэль терпеть не мог ездить верхом и передвигался исключительно в экипаже — кстати, весьма комфортном. Он выглянул во двор — карета мастера уже стояла наготове. Ушлый старик, этот Мернаэль, ведь он уже всё просчитал заранее. Как бы Криан к Мернаэлю ни относился, но он отдавал ему должное. Идея, что непрерывный дождь вызван тилисцами искусственно для прикрытия передвижения войск и атаки, принадлежала Мернаэлю. И если поначалу Криан злился, что старый хрыч спровадил его из города, то чем дальше он продвигался вдоль границы, тем больше убеждался в правоте мастера. За время поездки Криан пару раз сумел обнаружить силовые потоки, тянущиеся со стороны Тилиса. Мернаэль и Криан сели в карету и, выезжая, Криан заметил магистра Эрстана. Он помахал ему рукой, но из-за залитого дождём стекла Эрстан не заметил приветствия. На самом деле, Эрстан не поздоровался с Крианом по той причине, что был занят. Первые же минуты пребывания в лагере принесли неприятности. Началось всё хорошо — Эрстан увидел Мейса. Поздоровавшись с ним, Эрстан узнал, что Мейс теперь адепт первой ступени. — Поздравляю, дружище! — от души сказал Эрстан. — По-моему, ты давно перерос все ступени адептов. На месте гроссмейстера я бы давно тебя возвёл в магистры. — А мне сказали, что ты уже архимаг, — улыбнулся Мейс. — Давно пора, а то ты заплесневел в магистрах. Не успели они это сказать, как во двор выбежал Галл — он прибыл в команде Эрстана и сейчас занимался переноской вещей из фургонов на склад. Увидев Мейса, Галл подошёл и сказал: — Привет! Рад тебя видеть. На красивом лице Мейса появилась гримаса отвращения. — Не могу ответить тем же. Эрстан удивлённо посмотрел сначала на одного, затем на другого. Раньше они не расставались ни на минуту, а теперь Мейс волком смотрит на своего друга. — Мейс, перестань, мне ведь тоже несладко пришлось, — заканючил Галл. — Знаешь, Галл, хотя я и терпеть не могу выскочку-драконоборца и его дружка вампира, но вынужден с ними согласиться. Ты — самая настоящая крыса. Будь добр, избавь меня от дальнейшего общения с тобой. Галл схватил коробку с реактивами и поплёлся на склад. Мейс, увидев ошеломлённое выражение лица Эрстана, пояснил: — Адельядо назначил меня ответственным врачевателем в обход Гвинарда, и тот, естественно, разозлился. И когда мастер Гвинард объявил себя гроссмейстером, он мне это припомнил и решил понизить мою ступень до четвёртой. А тут ещё Галл захотел выслужиться перед ним — поспешил заявить, что я не раз говорил, будто наставничество Гвинарда меня тяготит. В общем, в один день я стал изгоем и потерял друга. А потом Адельядо вернулся, всё стало, как раньше, вот только друга у меня больше не было. — Печально, — покачал головой Эрстан. — Слушай, а почему ты Дилля выскочкой называешь? Или в Академии за моё отсутствие ещё один драконоборец появился? — Нет, но и одного хватает за глаза. А выскочка он, потому что… выскочка. Куда ни пойдёшь, везде слышишь, Диллитон то, Диллитон сё. Словно никого, кроме этого рыжего наглеца больше нет. Он и дракона изгнал, и магия у него особенная, и короля он спас. Навяз этот Диллитон в зубах, хуже смолы. — Мне рассказали, что он и Тео спасли короля во время покушения. А потом Дилль помог королю взять власть и наказать заговорщиков. И он действительно изгнал Великого дракона из Неонина. — Может, и так, — скривился Мейс. — Но я терпеть не могу ни его, ни полувампира. — Тео — неплохой парень, — осторожно сказал Эрстан. — Во всяком случае он таким был, когда я его знал. — Тогда мы с тобой не сходимся во мнениях, — поморщился Мейс. Эрстан вздохнул. Он давно знал Мейса и негласно помогал ему в изучении врачевания до тех пор, пока тот не превзошёл Эрстана. К Диллю и Тео Эрстан относился тоже хорошо — ему понравился и рыжий пройдоха, получивший драконий дар, и молодой полувампир, так искренне хотевший изучать магию в Академии. Если бы не долгая поездка в Мироттию, Эрстан продолжал бы общаться с ними. И сейчас он разрывался между Мейсом с одной стороны и Диллем с Тео с другой. Мудро решив, что когда-нибудь всё утрясётся, Эрстан решил общаться со всеми — в конце концов, с ним-то никто не ссорился. — О, извини, Эрстан, я вижу одну даму и вынужден тебя покинуть. Мейс вышел из-под козырька, где они укрывались от дождя, и поспешил к воротам. Эрстан пригляделся к женщине, лицо которой почти скрывал капюшон — нет, он её не знал. Наверное, ещё одна жертва красавчика Мейса. Эрстан только головой покачал — вот же неутомимый бабник, и когда уже остепенится? Ведь настоящий маг должен воздерживаться от отношений с женщинами — они только вносят в жизнь сумятицу, которая не способствует развитию магических талантов. Впрочем, с талантами у Мейса как раз всё в порядке — поэтому он может себе позволить совращать хоть десяток дам сразу. А Мейс, подбежав к воротам, где со стражниками ругалась Илонна, поспешил успокоить солдат. — Добрый день, госпожа Илонна. Господа, миледи Илонне разрешён вход на территорию лагеря магов в любое время дня и ночи. — Нам ничего ни про каких илонн не говорили, — отрезал стражник. — Идите, ваше магство к дежурному, пусть он и пропускает. — Здравствуйте, господин Мейс, — Илонна улыбнулась воднику. — Спасибо, вы, как всегда, спасаете меня. — Я сейчас приведу дежурного, — пообещал Мейс и, уже уходя, обернулся. — Вы, надеюсь, пришли спросить, как моё здоровье? — Нет, я пришла поговорить с Теовульфом. А что с вашим здоровьем, господин маг? — Ах, сударыня, у меня болит сердце, — Мейс театрально схватился за левую сторону груди. — Я днями и ночами думаю о вас, и моё бедное сердце разрывается при мысли, что я не вижу ваших прекрасных глаз. Солдаты заухмылялись — к счастью для них, Илонна стояла сбоку и не видела выражения их лиц. — А с этим… э-э-э, Теовульфом, вам поговорить не удастся, — продолжил Мейс. — Он и его непутёвый дружок уехали. — Уехали? Надолго? — Думаю, надолго, если не навсегда, — хмыкнул Мейс. — Их услали куда-то к демонам на рога на тилисскую границу. Вполне вероятно, что представитель вашего клана первым попадёт под удар тилисской армии, но такова уж его судьба. Моя прекрасная леди, не могу ли я заменить вам предмет для разговоров? Быть может, вы осчастливите своим присутствием моё скромное жилище? — Благодарю, нет! — резко ответила Илонна. — Тема моего разговора касается только меня и Теовульфа. Вы уверены, что их здесь нет? — Разумеется уверен. Ведь как они уехали, стало легче дышать. Эти типы возвращались со штрафных отработок, воняя, как два зомби. Уж не знаю, в какие дыры их совали… — Ясно. Тогда прощайте. — Госпожа Илонна, разрешите проводить вас? На улицах полно грязной солдатни, причём, некоторые пьяны и могут начать домогаться вас. Я с ума сойду от беспокойства, если не доведу вас до дома. — Я и сама могу постоять за свою честь, — ответила Илонна. — Хотя, почему бы и нет. Пойдёмте, господин маг. Она опёрлась на предложенную руку, и вскоре две фигуры скрылись за пеленой дождя. Стражники проводили их глазами, затем один из них передразнил Мейса: — Я с ума сойду от беспокойства. Тьфу! На месте этой кошачеглазой меня бы уже стошнило. — Ей нравится, — возразил другой. — Поэтому-то она и ушла с этим сладкоголосым магом, а не осталась болтать с тобой.* * *
— Держите, — капитан Офолл протянул им две куртки. — Та, что побольше — для Тео. Остальная, соответственно, для Дилля. Дилль взял предназначенную ему куртку, покрутил в руках и начал стягивать мантию. Надев куртку, он повращал руками, наклонился, прогнулся — одежда сидела, как влитая. Ничего не жало, не тянуло, не болталось. Тео тоже позанимался гимнастикой и удовлетворённо кивнул. — Рона дело знает, — сказал Офолл. — Она всех моих парней в эти куртки одела. Действительно, все поголовно пограничники ходили в потёртых кожаных куртках — и в патруле, и в форте. Может, даже спали в них. А теперь и Дилль с Тео обзавелись этим предметом одежды. — Вот ещё и шляпы — точная копия ваших форменных. Штаны, извините, Рона делать не стала. Говорит, что штаны из кожи василиска вредны для мужского здоровья. Можно было бы ещё и сапоги стачать, но никто из наших делать это хорошо не сумеет. Оставим кожу, в городе закажете. Дилль примерил шляпу — очень удобно, хотя новая была немного тяжелее. Оно и понятно, кожа василиска — это тебе не кусок тряпки. — Чешую с кожи пришлось счистить, иначе вы бы не согнулись. В этой куртке вам не страшен огонь и вода, — продолжал Офолл. — Может, вам они и так не страшны, но дополнительная защита не помешает. От ударов меча или кинжала кожа василиска не спасает — можете нашить на куртку заговорённые бляшки. В общем, поздравляю, теперь вы не просто пограничники — вы даже выглядите, как мы все. А это ещё один шанс выжить. Дилль вопросительно посмотрел на капитана, и тот пояснил: — При встрече с тилисцами первым кого выбивают? Правильно, мага. И если вы попадёте в засаду, вас не снимут первым же выстрелом. Так что советую свои мантии оставить в форте. Дилль попробовал вытянуть посох из безразмерного мешка — получилось не так быстро. В мантии рукава шире. Ничего, потренируется, и всё начнёт получаться. — Занятные у вас штуки, — сказал Офолл. — Никогда такого не видел. — Потеря такой штуки чревата потерей головы, — усмехнулся Дилль. — Гроссмейстер Адельядо так и сказал. — Тогда постарайтесь сохранить и то, и другое. Вы уже показали, что способны постоять за себя, но патруль — это не бой с василиском. В Тухлой впадине вы видели врага, а здесь вы можете узнать о нём только тогда, когда рядом упадёт мёртвый товарищ. Поэтому, доверяйте более опытным. Если скажут «лежать» — падайте. Скажут «бежать» — бегите во все лопатки. Никакого тупого геройства. В случае обнаружения вражеского разъезда вы должны уничтожить его, если сумеете. В случае обнаружения крупных сил врага вашей первой обязанностью является не разгромить или остановить его, а донести до форта эту весть. Офолл посмотрел на адептов — дошли ли до них его слова. — Крупные силы тилисцев могут появиться только через ущелье Древних. По обе стороны от форта горы слишком круты, чтобы через них враг мог перебросить транспорты с фуражом и боеприпасами. А вот небольшие отряды вполне могут просочиться на нашу территорию. Места, где тилисцы это могут сделать, нам известны, и патрульные объезжают их каждый день. Капитан инструктировал их подробно — всё-таки, первый выезд. Дилль, честно говоря, уже устал от пояснений и напутствий, да и Тео переминался с ноги на ногу. Офолл понял это и махнул рукой. — Всё собрали? Тогда выметайтесь. Во дворе под дождём мокли двенадцать патрульных. Дилль и Тео вскочили в сёдла, Фред — старший патруля, скомандовал, и отряд выехал из ворот форта, которые тут же захлопнулись за ними. Патруль должен был двигаться к югу вдоль Тилисских гор в течение трёх дней, а затем ещё столько же возвращаться обратно. Дилль ехал на Бешеном и периодически похлопывал коня по шее — тот довольно фыркал. Тео досталась лошадь куда спокойнее той, что везла его на битву с василиском. Дилля, как заядлого горожанина и абсолютного новичка в лесном деле, поставили в середину строя. Тео, которого в вампирских землях таскали по полям и лесам, чувствовал себя намного увереннее. Вампир был всего лишь незнаком с местной флорой и фауной, но он отлично видел и понимал всё, что происходит вокруг. Особенно ценным в глазах пограничников было то, что Тео видит в темноте. Дилль, конечно, тоже видел при помощи замагиченных очков, но Тео сказал, что вампиры видят по-другому. Свои очки ввиду ненадобности он отдал Фреду, чем заслужил его искреннюю благодарность. Едва удалившись от форта на пару лиг, Фред услал двух человек на разведку и предупредил магов, особенно пристально взглянув на Дилля, что разговаривать не по делу запрещено. Отряд двигался в полном молчании, и лишь негромкий стук лошадиных копыт да редкое звяканье чего-то железного нарушало тишину мокрого леса. Фред со свирепой физиономией подъехал у Диллю и велел убрать железяку. Оказалось, что звяканье издаёт пряжка, задевающая о стремя. Дилль сконфуженно убрал болтающийся ремень. Поскольку он всё равно ничего не понимал в лесных приметах и засаду обнаружить не смог бы даже у себя под носом, Дилль покачивался в седле, просто получая удовольствие от поездки. Если бы не занудный дождь, было бы совсем здорово. К счастью, непромокаемые плащи, надетые поверх курток из василисковой шкуры, не позволяли воде пробраться за шиворот, как это обычно бывает. Так что, когда разведчики вернулись и Фред скомандовал привал, Дилль чувствовал себя прекрасно. Ну, разве что ноги побаливали. И спину ломило. И зад он отбил. А в остальном — нормально. Пограничники быстро разбили бивак — пока Дилль снимал с Бешеного сумки и распрягал его, уже было готово место для ночлега под развесистой сосной и собраны дрова для костра. Костёр удивил Дилля — вместо обычного кострища пограничники вырыли в земле подковообразную яму, в одну сторону которой положили дрова. Руди пояснил Диллю, что такой костёр враги не заметят в темноте, после чего попытался развести огонь. Мокрые дрова загорались плохо, и Дилль внёс свою лепту в общее дело, легко воспламенив сырые поленья. Тео поинтересовался, почему так рано остановились на ночлег. Фред сказал, что дальше «плохие места», которые не преодолеть за несколько оставшихся часов до темноты, а ночевать там «лучше не надо». Тео поделился с Диллем мудрой мыслью, что нужно было выезжать рано утром, тогда «плохие места» остались бы за спиной, а так отряд уехал от форта всего лишь на десяток лиг. Дилль пожал плечами — пограничникам виднее, как проводить разведывательные рейды. Наверное, они знают то, чего не знают адепты. От ночного дежурства магов избавили — не из почтения к профессии, а опасаясь, что они уснут или не заметят приближения врага. Дилль и не возражал, он пожелал всем спокойной ночи, завернулся в плащ и увалился спать. Ночь, действительно, прошла спокойно. Едва рассвело, пограничники уже были на ногах. Дилль принялся седлать Бешеного и вдруг заметил, какое напряжённое лицо у Руди. Крепыш застыл, слегка наклонив голову, словно прислушиваясь. — Что? — Фред тоже заметил странное поведение Руди. — Гром, — ответил тот. Дилль не понял, что насторожило пограничника. Ну да, слышны какие-то глухие раскаты. А что удивительного в громе летом? Тем более, что дождь идёт уже пёс знает сколько дней. — За всё время, пока идёт дождь, ни разу не было грома, — хмуро сказал Руди. — Странно это. Все, как по команде, застыли, прислушиваясь к далёкому грохоту. И тут до Дилля дошло, что неправильно — гром грохочет гулко и однообразно, а сейчас можно разобрать даже отдельные хлопки разной тональности. Фред, побледнев, сказал: — Это со стороны форта. Больше слов не потребовалось. Вещи собрали и оседлали коней просто моментально — даже Дилль побил все рекорды скорости. Фред, покусав губы, мрачно проговорил: — Даже если подняться в горы, мы ничего не увидим из-за проклятого дождя. Возвращаемся. Офолл, конечно, ругаться будет за срыв патруля… ладно, оправдаюсь как-нибудь. Приготовить оружие, тетивы натянуть. Дилля терзало нехорошее предчувствие, что оправдываться будет не перед кем, но озвучивать эту мысль он, конечно, не стал. Впрочем, по лицам пограничников можно было понять, что и их одолевают схожие опасения. Фред пустил коня в галоп, пограничники поскакали следом за командиром. Дилль, который наездником был аховым, просто старался не отстать слишком сильно. Скачка вымотала Дилля хуже самой ужасной штрафной отработки. Сердце у него колотилось, как пташка в клетке, пот заливал глаза, а ноги стали ватными. Поэтому когда пограничники остановили коней, он испустил облегчённый вздох. Оказалось, рано порадовался — не успел он перевести Бешеного на рысь, как увидел вражеский разъезд. Человек двадцать лёгких кавалеристов с пиками, украшенными красно-зелёными флажками. Пограничники рассредоточились — одни спешились и начали стрелять из луков из-за деревьев, другие, напротив, пришпорили лошадей и, выхватив мечи, вступили в рубку. Тео, оказавшийся далеко впереди Дилля, выхватил посох и свалил несущегося на него всадника воздушным ударом. Второго Тео выбил посохом из седла, после чего ему пришлось уворачиваться уже сразу от двоих противников. Дилль, проклиная всё и вся за то, что оказался так далеко от места схватки, прикинул расстояние — должно хватить. Если враги после атаки Тео ещё не успели сообразить, что среди ситгарцев есть маги, то взорвавшийся огненный шар быстро убедил их в этом. Тилисцы развернули коней и бросились наутёк. Вдогонку им полетели стрелы, одна из которых даже ранила лошадь. Когда Дилль подъехал, Фред уже допрашивал раненого. Второй, валявшийся на земле, был мёртв — магический удар Тео превратил его голову в кашу. — Звание, номер части, цель задания? — коротко спросил Фред. Тилисец, в боку которого торчала стрела, мрачно поглядел на окруживших его людей и плюнул кровью на сапог Сурвана. Сурван — выходец из Гридеха, выхватил меч и вонзил в горло тилисца. Дилля замутило от неоправданной жестокости, но Фред, поймав его возмущённый взгляд, сказал: — Он из Дикого легиона — вон, значок на груди. Они там все твари конченные — им в забаву младенца на копьё подсадить. Но молчать умеют. Это плохо — если Дикий легион оказался здесь, значит, вторжение началось. — И сейчас к нам примчатся дружки этого типа с подкреплением, — сказал Руди. — Вы заметили, дождь стал слабее, — проговорил Тео. Действительно, непрерывно моросящий дождь ослабел, а тучи в небе стали светлее. — Зато громыхание стало сильнее, — сжал зубы Фред. — Теперь нет сомнений, что это в стороне форта. Парни, смотрим в оба. Нужно убедиться, что… форт атакован. И выяснить, какими силами. Он помолчал, затем поглядел на адептов. — Если с нами что-нибудь случится, вы поскачете в Арьен с сообщением. — Нет, — помотал головой Дилль, а Тео удивлённо посмотрел на друга. — Маг, ты собираешься ослушаться приказа командира? — тихо спросил Фред. — Собираюсь, потому что мы с Тео попросту не найдём дороги в Арьен. — Демоны! Об этом я не подумал. Руди! — Нет. — Да. Ты не едешь к форту. Твоя задача — доставить магов на Васкерову опушку и ждать нас там. — Фред. — Я тридцать шесть лет Фред. Я всё сказал. Передвиньтесь к опушке и ждите там. Если через час никто из нас не вернётся — уезжайте. Патрульные скрылись за деревьями, а Руди хмуро велел адептам ехать за ним. По пути он мрачно сказал, что ни в какой Арьен они не поедут — Фред попросту решил сохранить новичкам жизнь, ведь в форте установлена какая-то магическая штуковина, которая передаст в Арьен сигнал о нападении. После этого Руди замолчал — видимо, переживал, что из-за магов он не может присоединиться к товарищам. Дорогу Дилль даже не старался запомнить — деревья и камни казались ему абсолютно одинаковыми. Тео периодически поднимал голову, выискивая что-то на светлеющем небе. — Тео, — позвал его Дилль, — ты, когда с тилисцами схлестнулся, щит сделал? — Забыл, — вампир поморщился. — Пожалуй, стоит этим заняться. — И нас с Руди прикрой, — спокойным голосом сказал Дилль, — потому что сейчас нам будет жарко. — Клятые демоны, вот мы попали! — выругался Руди. Через речку — возможно, ту самую Хрустальную, переезжал новый отряд всадников. У этих на копьях болтались другие флажки — что-то пёстрое. Да и форма отличалась — на взгляд Дилля она была посолиднее. — Предлагаю дождаться их, — сказал Дилль. Странное дело, он совершено не испытывал страха перед противником. — Руди, Тео нас прикроет от стрел, а я — от магии. Не дёргайся, находись всё время рядом, иначе умрёшь. Тео? — Готов. — Я тоже. Дилль сделал магический щит, затем на всякий случай переместился в астрал и создал вокруг себя и Тео защитный огненный полог. Разума Руди он не увидел — оно и понятно, ведь пограничник не маг. Вернувшись в физический мир, Дилль достал посох и призвал полупримусов. Тео тоже вынул посох и теперь держал его так, чтобы подъезжающим всадникам он не был виден. Приблизившись, ехавший первым всадник, судя по яркому плюмажу — командир, крикнул с тилисским акцентом: — Эй, вы! Оружие бросить, слезть с коней и лечь мордами в землю. Тилисцы, не спеша, окружали трёх неподвижных ситгарцев. Они явно не опасались нападения, но у некоторых Дилль заметил в руках луки и взведённые лёгкие кавалерийские арбалеты. Когда до тилисцев осталось около двадцати шагов, Дилль негромко сказал: — Начали. Бурлящая в нём драконья мощь выплеснулась тремя огненными шарами. Четыре всадника, в том числе и командир, вспыхнули вместе с лошадьми. Тео выбил ещё двух прежде, чем остальные поняли, что происходит. Тилисцы начали пускать стрелы, которые улетали прочь, не причиняя трём ситгарцам вреда. Пока враги сообразили, что от арбалетов и луков толку нет, ещё трое превратились в живые факелы, а двое свалились с коней — их доспехи вмялись в тело от ударов воздушной магии. — Тео, усиль мощь, двое последних ещё шевелятся, — сказал Дилль, отправляя ещё одного тилисца на тот свет. — Это конвульсии, — зубасто ухмыльнулся вампир. Потерявшие за несколько секунд боя более трети отряда, тилисцы, тем не менее, не отступили, а набросились на магов в надежде смять их количеством. Их надежда не оправдалась — своими манёвром они только облегчили задачу Диллю и Тео. Огонь и воздушные удары выкашивали кавалеристов, когда те пытались порубить адептов мечами или пронзить копьями и останавливались, задержанные щитом вампира. Ещё двенадцать обгорелых и изломанных трупов осталось лежать на земле, и только тогда оставшиеся в живых бросились бежать. Одному в спину ударил воздушный сгусток, и тилисца выбросило из седла через голову коня. Конь перепрыгнул через труп хозяина и помчался дальше уже без седока. Дилль посмотрел на оставшихся троих, что удирали во все лопатки и спокойно, как на уроке мастера Иггера, принялся рассчитывать энергию удара и параметры цели. — Уйдут же, — послышался голос Руди. — Надо их догнать и прикончить, пока они подмогу не позвали. Дилль создал три шара, задал точкой атаки спины скачущих тилисцев и выпустил энергию. Посох отозвался лёгким подрагиванием, словно ему нравилось делать эту работу, и три багровых шара устремились к целям. Дилль смотрел, как его магия несёт смерть врагам, и чувство глубокого удовлетворения переполнило его. — Готовы! — Тео хлопнул Дилля по плечу. — Отлично, ставлю тебе зачёт. Дилль привычно произнёс мантру спокойствия, хотя сейчас он и не ощущал обычного боевого безумия. Странное дело — он использовал драконью магию и одновременно был спокоен, как на тренировке. Потом, когда будет время, нужно бы разобраться в произошедшем. Дилль снял все щиты, хотя и с некоторой опаской — всё-таки уроки мастера Иггера требовали обратного. — Ну, вы даёте! — поражённо сказал Руди. — Вы же уложили почти три десятка всадников за пару минут. — Мы бы и больше уложили, но, увы, их не осталось, — вновь показал свои вампирские зубы Тео. — Давай, показывай путь к вашей опушке. Изумлённый до глубины души Руди всю дорогу восторгался бойней, которую учинили маги, пока Дилль не велел ему заткнуться. Приятно, конечно, выслушать похвалу, но не когда она произносится со скоростью пять раз в минуту. Добравшись до небольшой опушки, они остановились. — Вот она, Васкерова опушка, — сказал Руди. — Здесь Васкер собирает какие-то редкие травы для лечения лошадей. Или, быть может, собирал. Они мрачно замолкли, прислушиваясь. Грохот вдалеке смолк. Цел ли форт? Живы ли пограничники? Быть может, это не вторжение, а просто очередная провокация тилисцев? Дилль надеялся, что форт отбил атаку, и вскоре к ним приедет Фред и скажет, что Офолл сделал ему выволочку за самовольное прекращение патруля. — Кто-то едет, — Руди, приподнявшийся в седле, указал вдаль. — Кто-то из наших. Они не спешили выезжать навстречу — вдруг за пограничником следует погоня. Дилль и Тео вернули щиты и приготовились к бою, но ситгарец был один. Им оказался Гектус — молодой светловолосый парень с вечной улыбкой на лице. Сейчас его лицо было залито кровью, а окровавленная левая рука прижата к животу. Гектус, судя по всему, держался из последних сил и выехал на опушку лёжа на шее коня. Руди бросился к товарищу и осторожно стащил его. Дилль склонился над лежащим и тяжело вздохнул — парень не жилец. Из разодранной куртки вывалились окровавленные кишки, которые Гектус пытался удержать. Как он не умер по пути и сумел с такой раной добраться до опушки, Дилль не понимал. — Сюда бы врачевателей, — проговорил Тео. — А вы?.. — Руди поднял на них глаза. Адепты молча покачали головами. Раненый открыл глаза, и взгляд его, уже размытый поволокой смерти, остановился на лице Руди. — Форт сожжён, — прохрипел он. — Все мертвы, все… Оповещение не сработало. Маги тилисцев его заглушили. Их много. Полки пехоты идут через перевал. Они даже катапульты тащат. Вот, теперь я выполнил приказ. Ох, как же мне больно. Руди, сделай это. Руди выпрямился и достал из ножен нож. Потрогав его пальцем, он покачал головой. Тео достал свой нож и протянул пограничнику. — Он заговорённый и острый. Руди взял нож, приставил к левой стороне груди Гектуса и резким ударом вогнал его. Парень вздрогнул, а потом лицо его разгладилось. Руди хотел обтереть кровь с лезвия, но Тео сказал: — Пусть останется. Я смою его кровь кровью врага стократно, — и сунул окровавленный нож в ножны. — Оповещение не сработало. Тилисцы постарались, чтоб их! — Руди сжал кулак. — Это значит, что наши в Арьене ничего о вторжении не знают. — Надо предупредить их, — сказал Тео. — Сначала надо его похоронить, — Руди, набычившись посмотрел на адептов, ожидая возражений. — Отойди, — сказал Дилль и призвал полупримусов. Он создал шесть огненных шаров, и вскоре тело Гектуса превратилось в пепел. — Так быстрее. А теперь поехали.Глава 25
* * *
Тирогис жил обычной жизнью. Каждое утро к воротам устремлялись потоки крестьянских телег с товарами, и каждый вечер эти крестьяне покидали столицу с пустыми телегами, но полными кошелями. Впрочем, некоторые из них уезжали из Тирогиса с парой-тройкой медяков, оставив остальное в каком-нибудь кабаке, а то и вовсе без денег — если крестьянину не повезло нарваться на ловкого воришку. Воры тоже были частью обычной жизни. Это утро началось, как и множество других. У западных ворот, прозванных Бронзовыми, скопилось изрядное количество телег и пеших торговцев, ожидавших, когда колокол надвратной башни пробьёт, и стража откроет мощные створки. Полноватая женщина средних лет в простом платье стояла в очереди и что-то оживлённо рассказывала стоявшему рядом с груженной дровами двуколкой лесорубу. Лесоруб лишь односложно мычал в ответ на её трескотню. — Представляешь, и всё-таки этот ястреб утащил несколько цыплят. А ведь я говорила мужу, чтобы он заплатил охотникам. Вот теперь пришлось ехать в город, продавать ещё не откормленных цыплят. Хоть и дёшево получится, но всяко лучше, чем задарма кормить ястребов. В доказательство женщина сунула под нос лесорубу корзину, завязанную тряпкой. Из корзины раздавалось тоненькое цыплячье попискивание. Лесоруб буркнул что-то и отвернулся. Послышался скрип ворот, и створки разъехались в стороны. Десяток стражников выстроились по обе стороны, сержант кивнул первому крестьянину — заезжай. Вслед за телегой тронулся и лесоруб, за ним — словоохотливая женщина. Но не успела двуколка с дровами подъехать к защитной решётке, как стоящий позади стражи человек в длинной мантии сделал знак сержанту и указал глазами на лесоруба. Сержант положил руку на рукоять меча и шагнул, заступая тому дорогу. — Стоять. Отведи свою колымагу в сторону и… Сержант не успел закончить — лесоруб с неожиданной для такого большого тела прытью метнулся к двуколке и вытащил из-под вязанки дров топор. Взмах — и ближайший к нему стражник рухнул с пробитой грудью. Обратным ударом лесоруб свалил ещё одного, но почти сразу несколько мечей пронзили его. Лесоруб, не обращая внимания на жестокие раны, завертел топором на длинной ручке, и неизвестно, сколько бы он ещё причинил вреда, если бы короткий арбалетный болт разнёс на куски его голову. Во время этой короткой схватки болтливая крестьянка отступила, чтобы не попасть под шальной удар, споткнулась и упала. Корзина покатилась по земле, а из неё желтым горохом посыпались цыплята. Когда лесоруб упал с простреленной головой, крестьянка завизжала так, что у стражников уши заложило. — Заткните эту дурищу, — рявкнул сержант. — Бездушного убрать, проход освободить. Солдат пихнул крестьянку древком алебарды. — Молчать! Вставай, не задерживай других. Лежащая посреди дороги женщина как по мановению магического жезла перестала визжать и возмутилась. — Вместо того, чтобы помочь мне собрать цыплят, ты, пёс, меня своим топором тычешь. Чего мне теперь продавать-то? — Чего-о? Слышь, Горюн, цыплят ей собрать! Да я тебя, курица, сейчас арестую за оскорбление стражника при исполнении. Ну-ка, проваливай! Стражник занёс древко алебарды, женщина шустро подхватила корзинку и, забыв про разбежавшихся цыплят, помчалась в город. Остальные стражники и маг тщательно осматривали въезжающих в город, пытаясь обнаружить хивашских одержимых, и на короткую перепалку не обратили внимания — такое случается по сто раз на дню. А женщина, удалившись от ворот, швырнула корзинку в кусты и зашагала куда-то явно не в сторону рынка. Вскоре она нашла нужный дом и требовательно постучала в дверь. В окне мелькнуло бородатое лицо, дверь распахнулась, и неопрятного вида мужчина неприветливо спросил: — Чё надо? — С хозяйкой твоей хочу поговорить. Говорят, она кровь хорошо умеет пускать, а у меня муж болеет. — Заходи, — буркнул мужчина, отступая. Пропустив женщину, он зыркнул глазами по сторонам и затворил дверь. — Где она? — теперь тон женщины уже не был просительным. — Она внизу, госпожа. Я провожу. Мужчина прошёл в дальнюю комнату и открыл люк. В полутьму уходила добротная деревянная лестница, на которую женщина ступила без страха. Спустившись на тридцать ступеней, она прошла по длинному тоннелю и оказалась в большом зале. Вдоль стен находилось множество трёхуровневых нар, на которых лежали мужчины и женщины. Но новоприбывшую они не обратили никакого внимания, как, впрочем, и она на них. Женщина прошла зал, толкнула дверь и вошла в комнату. — Гилиан! — лежавшая на кровати Тернлис вскочила. — Наконец-то! — Здравствуй, сестра, — Гилиан обняла Тернлис. — Ты хорошо тут устроилась. Сколько бездушных ты уже собрала? — Здесь тридцать пять и ещё столько же во втором доме. Хотя нет, там уже на троих меньше. Гвинард забрал их для работы, а после его экспериментов бездушные, как правило, погибают. Как ты добралась? — Нормально. Пришлось пожертвовать хорошим бездушным, чтобы маг на воротах не заподозрил меня. Вели принести мне хорошей еды, на постоялом дворе кормёжка была такая, что даже последняя свинья отказалась бы. Перекусив, старшая сестра Ковена сделала несколько глотков вина и поднялась. — Теперь веди меня к Гвинарду. Ты с ним всё обсудила? — Да. Он в полном восторге и готов действовать. — Отлично. Женщины вышли из дома и, пройдя несколько кварталов, вскоре подошли к дому, ничем не отличавшемуся от соседних. Дверь им открыла древняя старуха — она впустила женщин, взяла драную корзину, заполненную разнообразной зеленью, и захромала в сторону рынка. Спустившись в глубокий подвал, сёстры Ковена вошли в просторную комнату, которую Тернлис организовала для мастера Гвинарда. Маг со смешной причёской был поглощён интересным занятием — он только что вскрыл грудную клетку живого бездушного, срастил края раны и теперь с любопытством изучал дело своих рук. Точнее, водной магии. — Браво, мастер, — сказала Гилиан. — Даже Хозяйки не могут похвастаться такими талантами. — Даже? — Гвинард скорчил презрительную физиономию. — Ваши Хозяйки — знатные мастерицы убивать. — Но почему же? — возразила старшая сестра. — Мы ведь научились оживлять мёртвую плоть и даже превзошли учителей в этом искусстве. — Вы просто заставляете мёртвую плоть повиноваться вашей воле, — мастер Гвинард стряхнул с рук воду, при помощи которой он наносил и залечивал раны. — Но в этой плоти уже нет искры настоящей жизни. Вы не сумеете сделать старца молодым — после вашей обработки оживший старик по-прежнему будет дряхлой развалиной — шевелящейся и даже говорящей. — Мастер, давайте не будем спорить, — мягко улыбнулась Гилиан. — Вы владеете знанием, нам недоступным, мы — тем, что пока недоступно вам. Я для того и преодолела столь длинный и опасный путь,чтобы передать вам наши секреты. Взамен я жду, что вы поделитесь с нами своей мудростью. Объединив усилия, мы станем поистине бесконечно могущественными. — Эк ты выражаешься, — удивился Гвинард. — Наверное, какую-нибудь школу для благородных закончила? — Моё прошлое останется при мне, мастер Гвинард. Оно никому не интересно. Итак, вы готовы провести ритуал? — Да. Я посмотрел на ваш артефакт. Очень удобный способ передачи информации. — Мы им пользуемся для обучения новых сестёр. Это не просто удобно, но и быстро. За считанные минуты Ковен получает готовую колдунью, которой нет нужды тратить годы на изучение тайных наук. — У меня почти нет сомнений, что вы предлагаете хорошую сделку. Почти, — он пристально посмотрел на Гилиан. — Мои знания, накопленные за десятки лет против секрета истинной некромагии. Я согласен, конечно. Но, ответь-ка мне, женщина, где гарантия, что мы с тобой не умрём во время сеанса? — Гарантии нет. Но могу вас заверить, что я умирать не собираюсь. Стоя на пороге вечной молодости и великого могущества глупо погибать, вы не находите? — Глупо, — согласился Гвинард. — Но всё же я предпочитаю подстраховаться. Я внёс изменения в заклятье. Погляди, и, если согласна, начнём. Гилиан пробежалась глазами по тексту заклятья и пожала плечами. — Вы устанавливаете между нами неразрывную связь на время действия заклятья? То есть, если я умру, умрёте и вы? — И наоборот, — кивнул Гвинард. — Согласна, — не колеблясь, ответила старшая сестра. — Как я уже сказала, я уверена в успехе. — Тогда, приступим. Девка, веди сюда двух свежих бездушных. Тернлис ничем не показала, что её покоробило такое грубое обращение и послушно привела двух одержимых — мужчину и женщину. Гвинард при помощи водного лезвия вскрыл шейную артерию женщине, Гилиан полосанула по шее мужчине. Некоторое время бездушные ещё могли стоять, но вскоре силы их оставили, и они упали на плотно утоптанную землю. Маг и хивашка зачерпнули из двух луж крови по полной пригоршне и начали читать текст заклятья. Произнеся контрольное слово, они одновременно приложили руки к четырёхгранной костяной пирамиде. Зеленоватое мерцание окутало их фигуры — и Гвинард, и Гилиан задёргались от боли, но остались на ногах. Тернлис отошла на несколько шагов — она не владела могуществом старшей сестры Ковена, и дух смерти мог запросто поглотить её. Она, слегка прищурившись, наблюдала за стариком-магом и размышляла, что будет, если план Гилиан не сработает. Получив тайное знание, Гвинард станет настолько могущественным, что перестанет нуждаться в помощи Ковена. А остановить его после ритуала в одиночку Тернлис не сможет — не те у неё магические силы. Остаётся надеяться, что Гилиан всё рассчитала. Старшая сестра корчилась в пароксизмах боли, глаза её выкатились из орбит, а лицо страшно исказилось. Раскрытый рот мага застыл в беззвучном крике, лицо побагровело, а на висках вздулись вены. Тернлис с тревогой смотрела на Гилиан — выдержит ли она? Кто первый из них сдастся? Ноги Гвинарда подкосились, он рухнул рядом с трупами бездушных, а на искажённом лице Гилиан появилась ужасная улыбка. Зеленоватое мерцание перестало терзать её и полностью перешло на мага. Гвинард коротко вскрикнул и затих. Только после этого Гилиан решилась отпустить костяную пирамиду и позволила себе потерять сознание. Когда Гилиан пришла в себя, Тернлис уже давно колдовала над телом мага. Старшая сестра приподнялась и с удовлетворением смотрела на поверженного врага. Тело мага зашевелилось, и он открыл глаза. — Что вы сделали со мной, твари? — тихо прошептал он посиневшими губами. — Как ты правильно заметил, — ядовито усмехнулась Гилиан, — мы большие мастерицы убивать. Теперь ты мёртв, старик. Гвинард сел и ощупал себя. На его лице, искажённом посмертной судорогой, появилось выражение удивления. — Но как? — Неужели ты действительно думал, что придуманная тобой дурацкая неразрывная связь защитит тебя? Я смерти не боюсь, потому что уже дважды отдавалась ей. И Великая Госпожа дважды возвращала меня в этот мир, чтобы я служила ей и дальше. А ты хотел победить ту, кого человек победить не в силах, за что и был наказан. Теперь ты принадлежишь ей и будешь делать всё, что я тебе прикажу. Вместе мы с тобой славно послужим делу Великой госпожи и зальём этот мир кровью. И начнём мы с Ситгара.* * *
От непрерывной скачки кони были покрыты пеной. Дилль стёр себе внутренние поверхности бёдер до крови, но молча терпел боль — сейчас не время жаловаться. Тео, судя по его наморщенной физиономии, тоже приходилось несладко, и только Руди, похожий на гнома-переростка, казалось, не испытывал никаких трудностей. Они отмахали за остаток дня лиг тридцать, и когда начало темнеть, устроились на ночлег. Как бы ни болело уставшее тело и как бы ни хотелось ему свалиться и уснуть, Дилль героически согласился нести первое дежурство. Когда его сменил Руди, Дилль уснул прямо там, где стоял. Ночь прошла спокойно, если не считать рёва какого-то хищника, бродившего неподалёку от бивака. Наутро муки удесятирились. Ноги Дилля превратились в два постоянно болевших бревна. Он болтался в седле, не попадая в такт движению коня, и тот периодически недовольно косил глазом на неумелого всадника. Поэтому когда три всадника выехали из леса в широкое поле и увидели вдали конный разъезд ситгарцев, счастью Дилля не было предела. Кавалеристы оказались частью роты фуражиров, устроивших большую облаву на лесное зверьё. Армии нужна была провизия, и фуражиры построили в этих дебрях временное пристанище, куда стаскивали добычу и где занимались засолкой мяса и шкур. Охотники обступили троицу, и все, как один, пялились на Тео, не очень-то слушая рассказ Руди о падении форта Ролин и наступлении тилисцев. Наконец старший отряда велел им ехать за ним, а остальным продолжать облаву. Лейтенант, командир роты, прятался от дождя под бревенчатым навесом и подсчитывал количество заготовленной солонины. Увидев подъехавших пограничников, он отложил в сторону бумагу и с удивлением и опаской уставился на вампира. Тео, уже привыкший к подобному, закатил глаза к небу, но промолчал. Руди повторил рассказ и попросил послать гонцов в Арьен. — Или дайте нам свежих лошадей, — закончил он. Лейтенант задумчиво погрыз кончик стилуса и сказал: — Интересный рассказ. Откуда я знаю, что это правда, а вы не простые дезертиры? — Простые дезертиры вряд ли побежали бы в расположение армии, — возразил Тео. — А вас поймали вовсе не в расположении армии. — Нас не поймали — мы ехали навстречу вашим солдатам, — Тео нахмурился, не понимая, почему этот лейтенант не видит очевидных вещей. — И всё-таки, я пока задержу вас, — решил тот. — Гутви, прикажи арестовать этих людей до выяснения всех обстоятельств. Руди набычился и положил руку на рукоять меча, зрачки Тео расширились — вампир явно приготовился сражаться. Дилль пихнул его в бок и тихо сказал: — Не дёргайся. Просто сделай щит. Тео так и поступил. И когда четверо солдат попытались арестовать пограничников, они остановились, не добравшись до жертв нескольких шагов. — Ваш благородие, — сказал один из них, — мы не можем. — Почему? — недоумённо спросил лейтенант. — Что-то не пускает. Командир фуражиров поднялся и лично убедился в правдивости слов солдата, после чего озадаченно посмотрел на усмехающегося Руди. — Господин лейтенант, — спокойным тоном сказал Дилль, — поскольку вы проявили недружелюбие по отношению к магам и безответственно отнеслись к важному известию, я приговариваю вас и ваших солдат к казни. Лейтенант вздрогнул, а солдаты попятились. Далеко отодвинуться им не удалось — дорогу им преградила огненная завеса, которой Дилль окружил всех находящихся под навесом. Коснувшись её, солдат завопил и затряс обожжённой рукой. — Добраться до нас вы не сможете, а я сейчас начну сжимать огненный полог до тех пор, пока вы не изжаритесь заживо. Вот к такой смерти я вас приговорил, — Дилль зловеще оскалился. Фуражиры заметались, пытаясь найти выход из ловушки, но везде их встречал обжигающий полог. Руди искренне хохотал, Тео молчал, а Дилль, которому вскоре надоел этот цирк, рявкнул: — Смирно! — убедившись, что его услышали, он продолжил: — Ситгару нужны солдаты, даже такие бестолочи, как вы, поэтому я отменяю собственное решение. Вы помилованы. Огненный полог исчез, солдаты, получив свободу, моментально исчезли из-под навеса, оставив командира разгребать дерьмо. Впрочем, лейтенант довольно быстро пришёл в себя. — Прошу прощения, господа маги. Был неправ. Если бы вы сразу сказали, кто вы… — А слов простого пограничника вам недостаточно? — Нет. Мы уже дважды ловили дезертиров. Это объясняло поведение командира фуражиров. Дилль слегка поклонился. — Простите и вы нас, господин лейтенант, за дурацкую шутку. Тот удивлённо уставился на Дилля. — Маг приносит извинения военному? Сейчас небо рухнет на землю. — Господин лейтенант, не время для пустых разговоров, — Тео нахмурился. — Форт Ролин пал, магическое оповещение не сработало. В живых остались только мы трое. Тилисцы перешли границу и по словам погибшего пограничника это не простая провокация, а начало полноценной войны. Они везут с собой даже катапульты, хотя как они собираются тащить их через эти дебри, ума не приложу. — Коней я вам дать не могу — с меня начальство голову снимет, — фуражир нахмурился. — Но я немедленно пошлю гонца в Арьен. — Лучше двух, — сказал Дилль. — Хорошо, двух. Однако, в штабе потребуют доказательств. — Пока никаких доказательств, кроме наших слов, нет. Единственно, что гонец может передать, это наше письмо. Будьте добры, одолжите стилус и бумагу. Тео, у которого почерк был ужасный, доверил Диллю написать два письма, которые и были вручены солдатам. Лейтенант велел им добраться до штаба, но Дилль порекомендовал одному из них отдать письмо в лагерь магов. — Пусть Мернаэль сразу начинает разбираться, почему не сработало оповещение, — пояснил он в ответ на немой вопрос Тео. Отказавшись от плотного обеда, к которому их пригласил лейтенант, они наскоро перекусили и выехали. Теперь, когда скорость передвижения была не так важна, кони шли неспешной рысью. Дилль трясся в седле и мечтал о карете или, на худой конец, об обычной телеге. Тело его настолько болело, что в первом же встречном селении из пяти домишек он даже начал присматривать транспорт. Но даже если бы и нашлась телега, которая не развалилась бы по пути, денег у них не было — свои подъёмные адепты оставили у казначея в лагере магов, а сбережения Руди сгорели вместе с фортом. Жалкий серебряный окс, завалявшийся в кармане Тео, делу не помог бы, поэтому пытка ездой продолжилась. Раффолк — лейтенант фуражиров до самого вечера находился в состоянии мрачного раздумья. Хорошо укреплённый форт Ролин пал, и вскоре тилисцы будут здесь. По уму, самое время отдавать приказ собрать всё, что заготовили, и выдвигаться к Арьену. Но если окажется, что маги для какой-то своей цели наврали, то Раффолка разжалуют и сошлют в пехоту за невыполнение важного задания по заготовке мяса для армии. Наконец лейтенант решил, что утром его отряд всё же двинется к Арьену — не в ночь же выезжать. Это решение оказалось роковым — с наступлением сумерек разведчики тилисцев наткнулись на лагерь фуражиров. И против всех вековых традиций, не стали брать пленных.Глава 26
* * *
Король мрачно выслушал известие о вторжении тилисцев и сказал: — Итак, господа, война началась. Мы должны победить или погибнуть. Два маршала, гражданские министры, комендант Тирогиса, прокуратор Венген, гроссмейстер Адельядо и архиепископ Одборгский промолчали, услышав это — всё и без слов короля было ясно. Но королям в таких случаях положено говорить какие-нибудь высокопарные слова, которые потомки будут записывать в книги и повторять по поводу и без. — Господин Люно. Тех, кто начнёт задирать цены на продукты — на первый раз штрафовать, после повторного нарушения — вешать. Издайте указ, который будет действовать на время военных действий, я подпишу. Комендант Тирогиса поклонился. — В вопросе цен на продукты советуйтесь с суперинтендантом Харнором. В отличие от своего предшественника, господин Харнор за пару недель сумел найти для казны больше средств, чем Истальф за год. Все посмотрели на бывшего казначея магической Академии, ныне занявшего должность суперинтенданта королевства. — Господа министры, вам я советую почаще напоминать своим подчинённым о судьбе Истальфа. Если кто-нибудь будет замечен в небрежении обязанностями или воровстве, он не сядет в тюрьму, как Истальф. Невзирая на титулы, должности, звания и принадлежность к кланам преступник будет казнён, а его собственность перейдёт в казну королевства. Время наступает тяжёлое, и нельзя допустить расшатывания государства изнутри. Министры прекрасно поняли намёк — Его Величество имел в виду вовсе не их подчинённых. — Прокуратор Венген, усильте сколько возможно работу агентов. Предательские разговоры пресекать безжалостно, если нужно, обращайтесь за помощью к коменданту или графу Юрзу. Архиепископ Одборгский, ваши клирики готовы выступить? — Да, Ваше Величество, — несколько неуверенно ответил тот. Король отметил странную интонацию архиепископа и посмотрел на гроссмейстера, ожидая, что тот не замедлит уязвить соперника. К изумлению Юловара Адельядо не только не стал насмехаться над церковным воинством, но и сказал: — Ваше Величество, мы с Одборгом решили объединить усилия. Академия готова передать боевым клирикам несколько мастеров для улучшения эффективности. Все без исключения окаменели от удивления. Первый маг государства хочет отдать под руку церковников нескольких магов, да не простых, а мастеров. А архиепископ не только не возмущается подобным предложением, но и одобрительно кивает головой. Что же произошло, если два извечных противника вдруг стали так любезны по отношению друг к другу? — Если архиепископ не против, я возражать не буду тем более, — после долгого молчания сказал Юловар. — Все средства, что помогут нам сокрушить врагов, хороши. Гроссмейстер, помнится, вы докладывали, что все способные к ведению боевых действий, уже отправлены в войска. Кого же вы собираетесь отдать боевым клирикам? — Наставников из Академии. И я сам, если позволите, тоже приму участие в этом мероприятии. А руководство сводным отрядом в Западной армии останется за мастером Мернаэлем. Он — человек разумный, хотя и не без странностей. Я передам ему, что он переходит в полное подчинение генералу Куберту. Маршалы в полном недоумении переглянулись. Вечно спесивые маги, то и дело норовящие урвать кусок славы у военных и при любом удобном случае демонстрирующие собственное превосходство, окажутся в подчинении у военного командира? Действительно, произошло что-то весьма и весьма странное, если гроссмейстер решился на такой шаг. Оба маршала прекрасно помнили, сколько раз им приходилось ругаться с Адельядо, когда он отстаивал независимость магов от военных. И, надо сказать, каждый раз король становился на его сторону. — Господа, сейчас не время для внутренних распрей, — гроссмейстер прекрасно понял удивление военных. — Быть может потом мы с вами вновь вернёмся к нашим спорам о том, должны ли маги подчиняться военным или наоборот. Сейчас нужно сделать всё, чтобы Ситгар устоял перед объединившимися врагами. Маршалы Гернельм и Брунри поднялись и отсалютовали гроссмейстеру. — Ваша премудрость, — сказал Гернельм, — благодарю за ваше решение. Несомненно, это пойдёт на пользу общему делу. — В таком случае, Ваше Величество, быть может назначить мастера Мернаэля заместителем генерала Куберта? — обратился к королю маршал Брунри. — Так мы и поступим, — кивнул король. — Спасибо, господа, вы показываете пример истинного служения Ситгару. Я отпускаю вас, а гроссмейстера и архиепископа я прошу остаться. Министры, маршалы и прокуратор едва поднялись, как дверь в кабинет распахнулась и вошёл королевский магохранитель мастер Ильминг. — Ваше Величество, прибыл курьер из Академии, у него срочное сообщение. Полный дурных предчувствий, Юловар велел привести курьера. Им оказался молодой магистр. Он поклонился и принялся читать донесение: — Ваше Величество, по дальней связи получено два сообщения. Мироттийские полки перешли границу на юго-западе. Воины герцога Баморра не только не вступили с ними в бой, но и объединились вместе с мироттийцами против наших войск. Провинции клана Кровавой выдры мироттийцы прошли без потерь и теперь движутся к Альдее. Тилисцы выбрались из лесов и строят войска для атаки. Генерал Куберт сообщает, что наша армия была построена к битве, но воины клана Василиска сегодня утром подняли мятеж и покинули расположение армии. Некоторые из них ушли к своим замкам, но большинство под предводительством герцога Эйна переместилось в Арьен, где они перебили всех верных вам сторонников. Ваше Величество, генерал Куберт говорит, что не может атаковать Арьен, когда на него надвигается армия Тилиса и его союзников. И он не может вступать в битву в тилисцами, имея в тылу Арьен, наполненный предателями. Генерал Куберт собирался отвести армию к Морано. Это конец сообщения, удалось ли ему это сделать, неизвестно. — Благодарю вас, — тихо сказал король. — Господа маршалы, вы тоже останьтесь. Ситуация изменилась далеко не в нашу пользу. Возможно, мы потеряли не только Арьен, но и всю западную армию. Гражданские министры и прокуратор удалились из кабинета. Прежде, чем продолжить совещание, король сделал знак камердинеру. — Луккас, передай капитану Рибрину, чтобы он отправил пятьдесят гвардейцев в замок Изент — пусть они сопроводят господина Луавиля и баронессу Кадьяк в Тирогис. В Изенте им теперь не слишком безопасно.* * *
Дилль сегодня должен был участвовать во второй в своей жизни битве. Впервые ему довелось побывать в рубке в Неонине, но тогда он был истощён свалившимся на него магическим даром, да и ситуация была намного хуже — несколько сотен рыцарей против тысяч хивашских всадников. Сейчас же он чувствовал себя готовым к битве: физические и магические силы на максимуме, боевой дух его взлетел до небес после разгрома трёх десятков тилисских разведчиков, а вокруг него находились тысячи солдат, готовых вступить в бой с врагом. Правда, была одна вещь, что омрачала его существование, но она к предстоящей схватке отношения не имела. Тео тоже выглядел, как боевой пёс, рвущийся в драку. Его кошачьи глаза сверкали, он то и дело доставал посох, отрабатывал атаку и защиту, после чего прятал посох обратно в безразмерный мешок. Они находились в магическом резерве — так распорядился мастер Криан. Когда Криан узнал о том, что адепты выжили при падении форта Ролин, он, как показалось Диллю, даже слегка прослезился. Зато мастер Мернаэль поздравил адептов с успешным началом военной карьеры и назначил по три штрафа каждому за утерю походных мантий. Ни Дилль, ни Тео оправдываться не стали — во-первых, это бесполезно, а во-вторых, унизительно. Тем более, что ввиду начинающейся битвы все штрафы сами собой отложились «на потом». Дилль и Тео продолжили носить куртки, особенно когда Криан узнал, что сшиты они из шкуры василиска, честно добытого адептами. Мастер изумлённо выслушал их рассказ об охоте на этого мерзкого зверя и письменно разрешил им не носить положенные по уставу мантии. На возмущение Мернаэля Криан только и ответил, что не каждому магу удаётся лично добыть василиска — дескать, пусть это послужит славе магической Академии. После этого старик Мернаэль не только перестал брюзжать по поводу неуставной одежды адептов, но и при каждом удобном случае упоминал об этой необычной охоте в присутствии военных. Разумеется, Дилль и Тео выделялись из общей массы магов. И, разумеется, Мейс при встрече не смог не отметить одежду адептов, сшитую из странной потёртой кожи. — О, вернулись, — приветствовал он их, когда Дилль и Тео появились в лагере магов. — Ну и одёжка у вас. Пугалами на огороде работали? — Мейс, тебе в жизни такую куртку не заиметь, так что успокойся, — сказал Тео. — Действительно, к чему мне такое рваньё? А тебе, недовампир, оно вполне к лицу. — Недовампир? — Тео искренне удивился. — Мейс, что с тобой случилось? Ты ведь меня кроме как недочеловеком не называл. Заговариваться начал? — Просто с некоторых пор к настоящим вампирам я отношусь с уважением и даже любовью. И это, между прочим, взаимно. А ты — существо никчёмное: не человек и не вампир. Ноздри Тео начали угрожающе раздуваться, и Диллю пришлось встать между ним и Мейсом. Водник издевательски улыбнулся и сказал: — Мне некогда озвучивать твои природные недостатки. Меня ждут. И помчался к воротам. Дилль поглядел ему вслед и увидел Илонну. Вампирша стояла на улице и сквозь распахнутые створки ворот смотрела на него. Или на Тео. Подбежавший к ней Мейс расшаркался, Илонна улыбнулась воднику и, позволив приобнять себя за талию, удалилась вместе с ним. Кровь в висках Дилля застучала бешеным молотом. — Вот же мерзавец, — шипел Тео. — Я ему точно голову проломлю. Недовампир! Ты слышал это? — К настоящим вампирам он относится с любовью, — медленно сказал Дилль. — И это взаимно. Тео только негромко выругался — а что ещё он мог сказать? Он тоже видел, как Илонна ушла в обнимку с Мейсом. С тех пор Дилль не встречал ни Мейса, ни Илонну. Зато они с Тео встретили Эрстана, который, оказывается, получил степень архимага. Эрстан искренне обрадовался встрече, забросал их вопросами и пообещал прийти вечером к ним. С собой он принёс пару бутылок хорошего эштигерского вина, но Дилль и Тео только пригубили, чему архимаг весьма удивился. Когда ему рассказали, что пьянка довела Дилля до охоты на василиска, Эрстан заразительно рассмеялся. Выслушав их рассказ о жизни в форте, его гибели и схватке с тилисцами, Эрстан покачал головой. — Вы молодцы. Не думал, что за такой короткий срок вы превратитесь в настоящих боевых магов. Мернаэль и Криан приходили к Куберту и говорили, что необычный затяжной дождь явно вызван магией. Видимо, из-за дождя маяк оповещения и не сработал — водники Тилиса перекрыли его сигнал. Да и магические способы обнаружения своих войск они этим дождём свели на нет. Зато теперь у нас есть другие способы наблюдения. И Эрстан рассказал им, что при помощи кристаллов Руадо — да, да, тех самых, что были когда-то в их амулетах, он теперь может управлять некоторыми птицами. Точнее теми, которые выживают после внедрения в их мозг кристаллов Руадо. — Я не просто ими управляю, я чувствую всё. Вы не представляете, что это за ощущение, — взахлёб рассказывал Эрстан. — Я лечу, как птица. Нет, в это время я и есть птица. Сверху я вижу всё, что находится на земле. Дома, деревья. И расположение вражеских войск, — он подмигнул. — Поэтому я в один день стал стоить больше, чем целая рота разведчиков. Правда, из-за этого меня теперь почти не выпускают из штаба. Охраняют, как великую реликвию. Был бы у меня личный охранник, было бы полегче, а так приходится таскать за собой хвост из трёх-четырёх человек. Чуть ли не в сортир за мной ходят. — Руди, — сказал Дилль. — Ему Руди нужен. — Точно, Эрстан, с нами был парень с границы. Он и как телохранитель хорош, и как товарищ тоже. Во всяком случае, в сортир за тобой не потащится. Если он не согласится, скажи ему, что мы просим. — Руди? Хорошо, я обращусь к генералу Куберту. Кстати, он передал через меня, что скорбит о гибели мастера Орхама и помнит тебя, Тео, и тебя, Дилль-драконоборец. — Ну, тогда и ты ему от нас привет передай, — сказал Дилль. В тот вечер они засиделись допоздна, и до самого утра предстоящей битвы Эрстана они не видели. А в это утро, когда Дилль уже был готов в настоящем деле испытать своё мастерство, вдруг началась какая-то непонятная заваруха. Над полем вился утренний туман, смешиваясь с чёрным дымом костров, на которых грели смолу для катапульт. Полки начали выдвигаться на окончательные позиции, когда правый фланг ситгарской армии стал рассыпаться. Из штаба тут же помчались курьеры с наказом узнать, что там происходит. Сигнальщики замахали флагами и начали гудеть в горны. Офицеры забегали, солдаты заволновались. Среди магов началось шушуканье, что, возможно, тилисские маги применили какое-то заклятье — что-нибудь вроде заклинания временного сумасшествия. Но свести с ума такое количество народа, у тилисцев не хватит сил. Значит, происходит что-то другое. Вскоре стало ясно, что два полка пехоты и один конный попросту бегут с поля боя. Флажки и знамёна, вьющиеся над дезертирами, говорили, что это войска клана Василиска. Ругательства генерала Куберта Дилль слышал, даже находясь с сотне шагов от шатра командующего. Поглядев в этот момент на шатёр, Дилль увидел рядом с ним группу фигур в чёрной одежде и с закутанными лицами. Вампиры. На таком расстоянии Дилль не сумел узнать Илонну, может, её и не было среди сородичей. Как оказалось, дезертиры не просто покинули поле боя — они направились прямиком в Арьен, где уже засел герцог Эйн — глава клана Василиска, со своей гвардией. Что происходило в городе, Дилль, конечно, не знал, зато хорошо слышал, как маги-наблюдатели сообщили, что флаги с Красным львом сброшены со всех городских шпилей, а вверх взвились зелёные знамёна с желтой ящерицей. Арьен был потерян быстро и глупо. Даже Диллю стало ясно, что если сейчас начнётся битва, Ситгар проиграет. Открытая измена тех, на кого ещё вчера солдаты надеялись, как на верных товарищей, подорвала их моральный дух. Вступать в схватку, рискуя получить удар в спину от клана Василиска, нельзя. Генерал Куберт, без сомнения, всё это понимал, поэтому тотчас отдал приказ о перестроении. Ситгарские войска начали перемещаться таким образом, чтобы ни атака тилисцев, ни возможный удар из Арьена не оказались неожиданностью и не привели к развалу всего войска. Генерал Куберт пытался спасти то, что спасти ещё можно — не выиграть сражение, но сохранить армию. Тилисские генералы тоже не ели свой хлеб даром — они поняли, что сейчас самый удачный момент для атаки. Или, что более вероятно, знали о грядущем предательстве клана Василиска. Затрубили боевые горны, взвились в небо сигнальные магические шары, и тилисская армия пришла в движение. Над ситгарскими войсками тоже замелькали разноцветные вспышки сигналов. Что каждый из них обозначает, Дилль не знал, зато знали командиры на местах. Ряды пехоты уплотнились, ощетинившись копьями — пехотинцы готовились принять удар тилисской конницы. Левый фланг ситгарских войск из-за передвижения оказался гораздо глубже, чем был при запланированном построении, правый фланг был перемешан, и пехотные полки центра оказались чем-то вроде острия клина. Тилисские военачальники поставили своих мессантийских союзников с их знаменитой конницей против левого фланга Ситгара. В центр они выдвинули свою тяжёлую кавалерию, намереваясь если не пробить строй ситгарцев, то связать его. А против правого фланга, ослабленного из-за предательства клана Василиска, они отправили конных стрелков, арбалетчиков и пехоту. Расчёт был прост — конные стрелки нанесут первый урон, арбалетчики проредят строй защитников, и когда медленная пехота доберётся до противника, правый фланг ситгарских войск обречён. Центр, связанный тяжелой конницей, не сможет прийти на помощь, и тилисцы продавят ситгарскую пехоту. А затем последует уничтожение центра и полный развал. Наверное, так бы и случилось, если бы не гномы. Четыре сотни огневиков по приказу генерала Куберта переместились из центра вправо и открыли ураганный огонь как по стрелкам, так и по наступающей пехоте. Яркие огненные стрелы взмывали в небо и по широкой дуге падали среди наступающих тилисцев. Каждое падение сопровождалось взрывом, калечащим и убивающим людей и лошадей. Наступление на правый фланг Ситгара сначала замедлилось, а потом и вовсе прекратилось. В дело вступили катапульты, и пропитанные маслом горящие корзины с камнями начали собирать свой кровавый урожай среди тилисцев. Тилисские катапульты стояли слишком далеко и пока в бою не участвовали. На левом фланге вслед за мессантийской конницей в бой вступили дорланы — элита тилисской пехоты. Закованные в броню с головы до пят, укрытые прочными щитами, они были недосягаемы для обычных стрел и даже арбалетные болты не всегда пробивали защиту дорланов. Когда медленные дорланы добрались до ситгарских порядков, мессантийцы расступились, давая им вгрызться в ряды ситгарцев. И те вгрызлись так, что левый фланг начал пятиться. В центре на помощь тяжелой тилисской кавалерии подошла пехота, среди которой выделялись человек триста северных варваров. Здоровенные, вооружённые длинными мечами или топорами, они так громко орали «Каршар», что заглушали даже звон и лязг оружия, грохот катапульт и безумное ржание лошадей. И когда каршарцы дорвались до схватки, стало ясно, что сейчас центр ситгарской армии будет развален на две части. Северные варвары вклинились в ряды ситгарцев, как горячий нож в масло, и с каждой минутой прорубались всё глубже и глубже.Глава 27
Дилль с волнением смотрел на происходящее на поле боя. Он не был тактиком или стратегом, но даже ему было понятно, что Ситгар проигрывает эту битву. Гномы, заставив отступить атакующих левый фланг, пришли на помощь центру, но даже их ужасное по силе оружие не смогло остановить натиск каршарцев. И лишь когда северные варвары добрались до гномской пехоты, прикрывавшей огневиков, их продвижение остановилось. Гиганты рубились с коротышками, ругательства на двух северных языках громом гремели над полем боя, но ни тем, ни другим не удавалось одержать верх. Тяжёлая кавалерия, несмотря на успех каршарцев, завязла в ситгарской пехоте, и постепенно центр начал выравниваться. — Почему мы стоим? — волновался Тео. — Сейчас самое время ударить магией по варварам — они же почти отрезаны от своих. — Ждём приказа командующего, — ответил мастер Криан. — У него свои планы и на нас, и на всех остальных. — Я бы ударил сейчас, — повторил Тео. — Поэтому ты и не командующий, — усмехнулся Криан. — А что ты будешь делать, когда твои маги выдохнутся, а вражеские начнут атаку? — А если вражеские маги не начнут атаку? — Значит, и мы будем стоять здесь, — невозмутимо ответил мастер Криан. Дилль в спор не вмешивался, хотя и поддерживал точку зрения Тео. Однако, оказалось, что прав был Криан. Ну, или генерал Куберт. К ситгарским порядкам приблизились тилисские маги и под прикрытием арбалетчиков и лучников начали планомерно уничтожать правый фланг. Послышались громкие хлопки воздушных сгустков, гулкие огненные взрывы выжигали по нескольку человек за раз, земля взрывалась под ногами ситгарской пехоты, а ледяные бомбы косили тех, кто осмелился не отступить. В считанные минуты более четырёх сотен пехотинцев полегло от магических ударов. — Первый отряд, вперёд! — проревел Криан и пришпорил коня. Ситгарские маги были разбиты на три группы — каждая была закреплена за определённым флангом или центром армии. Дилль и Тео относились к первому отряду, в него входили также Дигейн, Эйгер и ещё с десяток архимагов — с ними Дилль так и не успел толком познакомиться. Все они помчались вслед за мастером Крианом. По пути Дилль воздвиг астральную защиту и создал магический щит — уроки мастера Иггера даром не прошли. Выхватив посох, он призвал полупримусов, но с драконьей яростью не торопился. Впасть в боевое безумие он всегда успеет. Навстречу ему двигались раненые — те, кто ещё мог самостоятельно передвигаться. По одному или группками они отходили в тыл, чтобы получить помощь лекарей или, если повезёт, врачевателей. Дилль проехал сначала мимо одного убитого пехотинца, затем второго с торчащим из глаза арбалетным болтом. А потом он перестал считать мертвецов и лишь следил, чтобы Бешеный не напоролся на какое-нибудь торчащее из земли остриё. Впрочем, конь был умницей и оббегал все подозрительные места, ни разу не взбрыкнул и не остановился. Командир — судя по галунам, капитан, увидев подмогу, немедленно выделил магам стрелков и приказал двум ротам выступить вперёд, если на магов начнётся наступление. Мастер Криан выехал к первым рядам пехоты и тут же вступил в бой. Он уничтожил несколько атакующих заклятий тилисцев ещё до того, как те нанесли вред. Маги противника заметили прибытие Криана, и сосредоточили атаки на нём. А кроме магов к делу подключились и арбалетчики. Вокруг Криана засвистели стрелы и огненные вспышки. Дилль сунулся на помощь мастеру и едва не погиб — арбалетный болт пролетел к двух пальцах от его уха, а сзади послышался стон. Оглянувшись, Дилль увидел падающего с коня Эйгера. — Тео, спешиваемся! — заорал он во всю мощь лёгких. — Объединяем щиты! Вампир услышал и спрыгнул с коня, Дилль тоже слез, сунул поводья какому-то пехотинцу, и встал рядом с Тео. Дилль, наученный охотой на василиска, быстро уничтожил и заново создал астральную защиту, прикрыв теперь и Тео. — Готов, — сказал вампир. — Я тоже. Идём к Криану. Мастер Криан метался вдоль передней линии пехоты, уходя от стрел и вражеских заклятий, остальные маги осыпали противников огненными шарами и воздушными сгустками. Обе стороны уже понесли потери, но не настолько сильные, чтобы подавить врага. Дилль и Тео вышли за линию пехоты, и несколько арбалетных болтов ударились о защиту Тео. Дилль призвал огонь и отправил тройку шаров во врага. Один взорвался, не долетев, два других разорвались около магов, но вреда им не причинили. До этой минуты Диллю не приходилось метать заклинания на такие большие расстояния — даже во время схватки с тилисскими разведчиками бой проходил на короткой дистанции. Опять засвистели стрелы — все мимо, а Тео сделал неприличный жест лучникам. В ответ адепты получили сразу штук пять разнообразных заклятий, и все они были отражены щитом. Дилль зло рассмеялся, и обратился к драконьей магии. Энергия затопила его до самой макушки, он создал два шара и, пользуясь приёмом, подсказанным Дигейном, выпустил их в особенно настырного мага, швырявшегося ледяными заклятьями. Второй шар взорвался за долю мгновенья до первого, взрыв первого шара смёл защиту вражеского мага, и тот, даже не вскрикнув, превратился в горящую статую. — Тео, не трать силы на атаку и держи свой щит, — проорал Дилль и начал рассыпать огненные шары направо и налево. Погибли с десяток лучников, затем ещё один маг, затем ещё группа лучников и пехотинцы со щитами. Следующей серией огненных сгустков Дилль сделал широкую выжженную дорогу, разделившую тилисцев надвое. Враги, увидев нового грозного противника, перестали обращать внимание на Криана и сосредоточились на связке адептов. Огненный шторм забушевал вокруг них, ледяные осколки косили траву, превращая её в мелкое зелёное крошево, от грохота воздушных заклинаний Дилль почти оглох. Шарахнули несколько ветвистых молний, оставив после удара дымящиеся воронки в земле. Дилль перестал атаковать, поддерживая энергию в щите, но один раз его щит не выдержал и исчез после особенно сильной массированной атаки. К счастью, он успел восстановить его за мгновенье до того, как ударила ледяная волна. Щит снова исчез, и Дилль снова восстановил его. А потом магические атаки начали слабеть. Дилль подумал, что враги выдохлись, но оказалось, что тилисских магов осталось слишком мало, чтобы продолжать атаку. Ситгарские маги, пользуясь тем, что враги сосредоточились на Дилле и Тео, времени даром не теряли и постепенно выбили почти всех. Воодушевлённый таким успехом, Дилль принялся с азартом уничтожать пехотинцев врага, более не прикрытых магами. И поплатился за это, когда вдруг выяснилось, что щит вампира уже не прикрывает его. Что-то сильно дёрнуло Дилля — оказалось, вражеская стрела, которая пробила куртку и даже оцарапала руку. — Тео, где щит? — он обернулся. Вампир медленно оседал на землю, кошачьи глаза его бездумно смотрели вдаль, а посох выпал из рук. Ран на друге Дилль не заметил, но ведь что-то с ним случилось. Догадка пришла после того, как самого Дилля окутал мрак оков разума. Проклятые демоны, астральная защита исчезла. Скорее всего в тот момент, когда впервые не выдержал нагрузки его магический щит. Щит Дилль восстановил, а про астральную защиту в пылу битвы забыл. Выругавшись, он переместил разум в астрал. Так и есть, разум Тео окутан матовой сетью. Дилль при помощи драконьей ярости освободил Тео, восстановил защитный полог и вернулся в реальность. Вампир, как пьяный, поднялся и с трудом установил щит. — Где-то неподалёку настоящий мастер, — прохрипел он. — Я уж думал мне конец — никогда атаки такой силы не испытывал. Больше астральные атаки не повторились — то ли неведомый мастер отступил, то ли у него просто не осталось сил. К ним подъехал мастер Криан и коротко велел выходить из боя. Теперь, когда магический прорыв на правом фланге был устранён, ситгарская пехота под вопли сержантов и рёв боевых рогов выровняла строй и начала наступление. Впрочем, далеко продвинуться ей не удалось — тилисцы выдвинули вперёд катапульты. Огромные камни и горящие корзины пробивали длинные тоннели в рядах пехотинцев, оставляя за собой раздавленные, искалеченные и обожжённые тела. Над шатром генерала Куберта взвились в небо четыре зелёных шара, и один из запасных конных полков начал атаку, обогнув собственный правый фланг. Конницу встретили пехотинцы и длинный ряд телег и фургонов, прикрывавших подходы к катапультам. Ситгарские всадники отчаянно рубились и вскоре им удалось опрокинуть защиту и растащить в стороны несколько фургонов. В место прорыва тилисский командир отправил подмогу в виде трёх сотен кавалеристов, но ситгарцы успели вывести катапульты из строя и перебить обслугу, после чего организованно отступили. Уничтожение катапульт стоило жизни сотне всадников, зато грозное оружие перестало утюжить многострадальный правый фланг. Первый отряд магов после участия в бою сократился наполовину. Погибли четверо, трое были тяжело ранены, в том числе и Эйгер. Криан, посовещавшись с мастером Мернаэлем, решил пока не делать перестановок — атаковавшие правый фланг маги сильно потрёпаны, а вот против центра и левого фланга тилисцы могут выставить полную команду. Дилль осмотрел рану и пришёл к выводу, что его куртка пострадала больше него самого. Тео же вышел из боя без единой царапины. Адепты уселись медитировать, чтобы пополнить запас магических сил, когда к ним подошёл Криан. — Отлично, парни. Вы мне говорили про вашу связку, но я никак не думал, что она будет столь эффективной. Знай я это раньше, не полез бы вперёд вызывать огонь на себя. Так что в следующий раз вы пойдёте основной мишенью. — Как скажете, мастер, — сверкнул зубами Тео. — Жаль, что вы нас отозвали и не дали как следует повеселиться. — Видел я как ты под конец веселился, — хмыкнул Криан. — Еле поднялся. — Астральная атака, — пояснил вампир. — А у Дилля что-то с защитой случилось. — Я потому и скомандовал отход, — помрачнел Криан. — У тилисцев есть астральный маг, и очень сильный. Он же находился где-то за спинами пехотинцев, но всё же сумел дотянуться до вас. И до меня, кстати. — А вы… — Нет, — покачал головой Криан. — Мне астрал недоступен. К счастью, астральные маги такой силы встречаются очень редко, иначе на поле боя других магов попросту не осталось бы. Вполне возможно, что нас атаковал сам гроссмейстер Дево — глава Тилисской Академии. Он, говорят, шагов на двести способен протянуть свою астральную атаку. Поэтому, Дилль, ты больше не будешь участвовать в бою до тех пор, пока не получишь отдельную команду от меня или Мернаэля. Ну и ты, Тео, соответственно, раз уж ваша связка так замечательно работает. — Какую отдельную команду? — недовольно нахмурился Дилль. — Если астральный маг тилисцев переместится, к примеру, на левый фланг и начнёт атаку на наших магов, вы поедете туда и будете вдвоём делать то, что должны делать двадцать ваших коллег. Вы будете резервом магического резерва. Но до той поры ни шагу отсюда. Всё, больше я вас не отвлекаю, медитируйте. Криан ушёл, а Дилль и Тео уселись прямо на землю и принялись шептать мантры спокойствия и концентрации. Постепенно шум, крики, взрывы, рёв горнов, лязг оружия и ржание лошадей отошли на задний план, становясь всё тише и тише. Дилль будто погружался в глубокую воду, и чем глубже он опускался, тем тише становились посторонние шумы. Краем сознания он отметил, какого прогресса достиг с тех пор, как начал учёбу. Если вначале его приводил в бешенство удар тремоло-колокольчика, то теперь он не обращает внимания ни на шум, ни на смертельную опасность и спокойно медитирует. Дилль собирал эрги, чувствуя, как пополняется растраченный запас. Конечно, можно было бы призвать драконью ярость, которая сама себе служит источником энергии, но после прочтения дневника Адогорда он старался прибегать к ней не слишком часто. Тем более, что долгое использование драконьей ярости приведёт либо к потере сознания, либо в перегоранию, как это уже бывало. Закончив медитировать, Дилль посмотрел на поле боя. Две армии по-прежнему рвали друг друга на части, и ситгарские войска постепенно оставляли позиции. Тилисский командующий двигал свои войска, перемешивал их, наносил удары то конницей, то пехотой, то перемещал стрелковые полки на ослабевший фланг. Генерал Куберт реагировал на угрозы и принимал контрдействия, после которых атаки тилисцев либо захлёбывались, либо не приносили критического ущерба. Тилисскиемаги предприняли массовую воздушную атаку, и на левый фланг ситгарцев понеслось большое мутное облако. Тилисская пехота организованно начала сдвигаться в сторону, чтобы не попасть под удар собственных магов. Изрытая копытами коней трава жухла там, где над ней прошло это облако. Мастер Мернаэль с командой магов сумел не только остановить атаку, но и обратить её вспять. Тилисцы, поняв, что дальше облако не продвинется, уничтожили собственное магическое детище — на этом месте осталась только выжженная до черноты земля и обугленные трупы тилисцев и ситгарцев, павших ранее в рукопашной. Солдаты с обеих сторон давно устали. Передовые части, рубившиеся с противником, менялись с резервными уже не меньше пяти раз. Постепенно схватки стали стихийно прекращаться по обоюдному молчаливому согласию сторон. Некоторые даже садились друг напротив друга и вяло обменивались оскорблениями, к более активным действиям не переходя. Дилль видел, как тилисские командиры бегают меж уставших солдат и пинками пытаются поднять их в бой. Ситгарские командиры делали то же самое, впрочем, без особого успеха. Дилль, конечно, понимал военных, но также он понимал и то, что невозможно долго махать мечом и не устать. Сам он, к примеру, выдерживал минут пять боя, после чего сердце начинало бешено колотиться, а рука отваливаться от усталости. Тео легко выдерживал больше трети часа быстрого непрерывного боя, а Гунвальд, к примеру, был ещё более вынослив. Но не до бесконечности же. Кстати, а куда подевались каршарцы? Дилль влез на коня и с высоты лошадиной спины попытался найти земляков Гунвальда. Каршарцы, оставив за собой горы ситгарских трупов, куда-то подевались. Наверное, отступили, не могли же их перебить. Дилль вспомнил, какую свирепую рубку учинили северные варвары и покачал головой. Хорошо, что тилисцы сумели навербовать только три сотни каршарцев — было бы их раз в десять больше, и остальные войска тилисскому королю не понадобились бы. Со стороны тилисцев появились несколько воздушных смерчей. Чёрные вращающиеся воронки, сверкающие синими молниями, медленно, но неотвратимо начали перемещаться к центру ситгарской армии. Мастера ситгарцев объединились, но даже общими усилиями им не удалось развоплотить смерчи. Тилисцы, отодвинувшись в стороны, радостно скалили зубы и выкрикивали ругательства, ожидая, что после чёрных смерчей они, наконец-то, сумеют прорвать оборону Ситгара. После краткого совещания мастер Мернаэль перекачал в себя энергию собравшихся магов и сделал огромное облако, вставшее на пути смерчей. На взгляд Дилля это облако явно проигрывало по силе магии тилисских магов, потому что смерчи, едва войдя в контакт с творением Мернаэля, начали рвать его на части. Вскоре от облака не осталось и следа, тилисские солдаты радостно взвыли, а смерчи… уже не двигались вперёд и начали блуждать по полю боя, как пьяные. Один из них даже добрался до тилисской пехоты и уничтожил пару десятков человек, прежде чем тилисцы сообразили отбежать подальше. Дилль и Тео поняли, что хотя их коллеги и не сумели уничтожить вражескую магию, но лишили её управления. Чёрные смерчи продолжали болтаться в середине поля боя, оставляя за собой среди окровавленной и истоптанной травы дорожки. Они вбирали в себя трупы людей и лошадей, а выплёвывали уже перемолотый кровавый фарш. Само собой, больше ни о какой битве в центре и речи не было — никому не хотелось стать жертвой неуправляемой магии. Затрубили горны, и солдаты начали подниматься. Они обменялись ругательствами, помахали кулаками противникам, после чего развернулись и не торопясь отправились каждые в свой тыл. По пути они помогали раненым, а к убитым заспешили мертвецкие команды, задачей которых было перетащить трупы, пересчитать их и составить списки погибших. Дилль удивлённо смотрел на разошедшиеся войска, пока мастер Криан не пояснил, что битва закончена, хотя Тилис так и не использовал все свои резервы. — Я думаю, Энмунд придерживал своих запасных до той поры, когда нас начали бы атаковать из Арьена, — высказал он предположение. — Двинь предатель Эйн нам в тыл свои василисковые тысячи, и Энмунд навалился бы всей силой, что у него была припасена. Но поскольку Эйн так и не рискнул высунуть свой прыщавый нос из Арьена, тилисец не решился на такую атаку. Вот что значит якшаться с предателями — предав однажды, они предадут снова. Думаю, герцога Эйна ждёт немало неприятных минут при общении со своим новым союзником королём Энмундом. Криан даже не подозревал, насколько он был прав. Глава клана Василиска, несмотря на договорённость с Энмундом, не захотел терять собственные войска. Он решил, что Энмунд справится и без его помощи. К тому же, ситгарцы могли опрокинуть воинов клана Василиска и на их плечах вломиться в Арьен. Поэтому герцог Эйн решил отсидеться под защитой крепостных стен Арьена. И, как предсказал мастер Криан, впоследствии его ждал очень неприятный разговор с королём Энмундом.Глава 28
* * *
Мастер Гвинард сидел по самую макушку погружённый в масло. Бочка с этим ароматическим маслом стояла в комнате, которую Тернлис отдала ему под временную лабораторию, и раньше он ни на секунду не задумывался, для чего она здесь. Оказалось, для него самого. С тех пор, как мастер Гвинард умер, или, как он предпочитал думать — перешёл в иную степень бытия, у него осталось одно единственное занятие — размышлять. Все его знания и способности остались при нём, но воспользоваться ими он мог только по приказу старшей сестры Ковена Гилиан или Тернлис. А они велели погрузиться в бочку с маслом, чтобы процессы разложения не попортили ему тело, и ждать, пока хивашки найдут время, чтобы провести с ним ритуал окаменения плоти. Он, разумеется, не дышал — не было такой необходимости. Темнота больше не была для него препятствием — взамен обычного зрения он получил другое мироощущение. Он не испытывал никакой усталости от скрюченной позы, в которой просидел уже долгое время. Он больше не нуждался в сеансах омоложения — его организм теперь не будет стареть. Это были плюсы послежизни. Минус пока был один, хотя и огромный — он потерял свободу распоряжаться умом и телом. Но размышлять он мог. Мастер Гвинард поневоле ударился в философию — а что ему ещё оставалось? Он размышлял о том, сохранил ли он себя, и пришёл к выводу, что остался тем, кем был при жизни — ведь его память и навыки были на месте. А что такое личность человека, если не память? Хотя, для полноценной личности необходима ещё и свобода воли. Чувства тоже остались при Гвинарде. К примеру, он был неимоверно зол на Гилиан, которая сумела обвести его вокруг пальца, как щенка, и на Тернлис, которой он доверился. Да и на весь хивашский Ковен он злился. Но эта злость была эфирной — она не вызывала сердцебиения и прилива крови к голове, как у прочих живых. Гвинард по-прежнему мечтал отомстить Адельядо и королю Юловару, а также наказать бесхребетных глав кланов. Да и, если уж на то пошло, теперь он хотел отомстить любому, кого встретит. Просто за то, что тот может дышать. Гвинард уже тысячу раз пытался порвать непонятные узы, сковавшие его волю, и в тысячный раз потерпел поражение. Проклятая хивашка обещала обменяться с ним знаниями, но не сделала этого, и сейчас Гвинарду для освобождения остро не хватало сведений о хивашской некромагии. Конечно, даже знай маг, что нужно сделать, он всё равно не сумел бы инициировать процесс без приказа, но ведь когда-нибудь хивашки будут вынуждены разрешить ему пользоваться магией. И рано или поздно он сумел бы найти лазейку, ведь теперь время для него ничего не значит. Послышался стук открывшейся двери, и в комнату вошли хивашки. Гвинард почувствовал их приближение задолго до того, как они подошли к дому. Он сделал себе зарубку в памяти подумать над этим. Если между ним и хивашками установилась какая-то незримая связь, то когда эта связь будет разрушена, он, возможно, обретёт свободу. — Вылезай, старик, — послышалась команда. Гвинард выбрался из бочки, и под ним растеклась лужа скользкого масла. Ему велели снять одежду, и вскоре он стоял перед хивашками обнажённый. — Хорош, — Гилиан обошла Гвинарда по кругу, стараясь не наступать в масло. — Мы неплохо поработали, сестра. Ну-ка, старик, ответь, ты мечтаешь стереть меня в порошок? — Нет, — честно ответил Гвинард. Потому что он мечтал медленно вымотать кишки из хивашки, продлевая её мучения так долго, как только это возможно. — Неужели? — удивилась Гилиан. — Тогда сформулируем вопрос по-другому: ты хочешь убить меня? — Да, — был вынужден подтвердить Гвинард. — Прелестно, — рассмеялась старшая сестра. — Но пока я тебе не разрешу этого, уж извини. А чем ты так возмущён? Тебе же сплошная польза от нынешнего состояния. Ты можешь творить заклинания без устали — теперь ограничений на физическую немощь нет. Астральной атаке ты тоже не подвергнешься — твоего разума там больше никто не увидит. Единственная уязвимость — это разложение твоего тела. Но мы сейчас это поправим. Тернлис, приведи три… нет, четыре заготовки. Пару минут спустя Тернлис привела четверых бездушных. Деловито перерезав одному из них горло, хивашка подставила под бьющую струю крови ведро. Она повторила операцию ещё трижды, и вскоре ведро было заполнено до краёв. Гилиан к тому времени уже приготовила в большом жбане смесь песка и какого-то серого порошка. Тернлис вылила кровь в жбан, Гилиан начала перемешивать смесь, напевая странный неритмичный мотив. Молодая хивашка присоединилась, после чего смесь забурлила и запенилась. Гвинард с интересом смотрел за действиями хивашек — часть происходящего он понимал, но что за порошок, не знал. А не зная ингредиента, невозможно предсказать результат. Наконец колдуньи прекратили своё странное пение и велели ему встать в жбан и натереться песчано-кровавой смесью. Гвинард послушно выполнил приказ, и когда его тело было полностью покрыто бурой коркой, хивашки начали новый этап колдовства. Гвинард удивился, почувствовав жжение в каждой части своего тела. Он полагал, что теперь осязание ему недоступно, но происходящее доказывало обратное. Или то, что он сейчас испытывал, не осязание, а какой-то другой способ соприкосновения с окружающим миром, который обычному человеку недоступен? Вскоре ощущение тепла пропало, а колдуньи закончили водить перед ним руками. — Кажется, готово, — прошептала Гилиан и устало опустилась на пол рядом с трупом бездушного. Тернлис, уставшая ещё больше, смогла только кивнуть. Прошло несколько часов, прежде чем хивашки смогли подняться на ноги, и всё это время Гвинард стоял не шевелясь, ведь он не получил команды. — Ну что, старик, теперь ты готов выйти, так сказать, в свет, — усмехнулась Гилиан. — Теперь тебя мама родная не узнала бы. Кстати, Тернлис, сбрей ему эти патлы, а потом мы подумаем, куда его отправить. А ты сам чего бы хотел? Первым делом он, конечно, желал бы уничтожить этих клятых хивашек. Но поскольку вопрос был не прямой, Гвинард имел возможность умолчать об этом. — Я хочу отомстить всем ситгарцам. В первую очередь, Адельядо и королю. Гилиан и Тернлис переглянулись. — Нет, пожалуй, время ещё не настало. И королевский дворец, и Академия сильно защищены. Даже ты не сможешь справиться со всеми. — Академия сейчас опустошена, — возразил Гвинард, и мысленно порадовался этому крошечному успеху — значит, у него всё-таки есть шансы сопротивляться. — Адельядо отправил всех боевых магов в армию, как это всегда бывает в случаях войны. В ней осталась только обслуга и наставники, да и то не все. — А ты сможешь незаметно пробраться в Академию? — Да, — уверенно ответил Гвинард. — А провести нас? — Нет. Вы не маги. Вы там погибнете. Гилиан улыбнулась и сказала: — Тогда иди, и пусть Академия станет обителью Великой Госпожи. Жизни магов для неё особенно ценны.* * *
Ситгарская армия отступала к городу Морано — столице провинции клана Цапли. После битвы при Арьене, генерал Куберт пошёл на военную хитрость: глубокой ночью он отдал приказ сниматься и уходить, а в лагере оставить роту добровольцев, которые должны были до утра поддерживать костры, кричать и бить в барабаны. Наутро король Энмунд на месте ситгарской армии увидел только догорающие костры, и в дикой ярости приказал начать преследование. Дороги, размокшие после полумесячного дождя, сильно затрудняли движение армейских колонн. Тяжёлые и неповоротливые катапульты генерал Куберт приказал разрушить и бросить ещё в лагере. Пехота выбивалась из сил, выталкивая застрявшие фургоны с провиантом, амуницией и ранеными. И только кавалерия чувствовала себя относительно комфортно. Но если ситгарской армии было тяжело, то объединённым войскам Тилиса и его союзников приходилось ещё хуже — они были вынуждены преследовать отступающую ситгарскую армию по уже разбитым до непроходимости дорогам. Воодушевление, с которым тилисцы и их союзники начали погоню, к вечеру сошло на нет. Генерал Куберт с периодичностью раз в час подъезжал к фургону, в котором ехал Эрстан и спрашивал о результатах воздушной разведки. Эрстан — бледный, с ввалившимися от усталости глазами, докладывал, что тилисцы в нескольких часах пути и расстояние медленно сокращается. Куберт смотрел на уставшего архимага, сочувственно кивал головой и обещал до вечера не беспокоить его. Но уже через час вновь приходил к фургону. Несколько раз вдали появлялись конные разведчики тилисцев, а однажды они даже осмелились напасть на арьергард ситгарской армии. В разъезде тилисцев оказался маг, который успел сжечь шесть фургонов и убить пару десятков человек, прежде чем ситгарские кавалеристы пришли на помощь. После этого генерал Куберт распорядился отправить в хвост лучников и команду боевых магов. В этой команде оказались и Дилль с Тео. И когда из перелеска вылетели тилисские всадники, их встретили стрелами и заклятьями. Потеряв несколько человек, тилисцы откатились и больше до самого вечера не появлялись. Когда ситгарская армия расположилась на ночлег, генерал Куберт пригласил к себе личного представителя короля Юловара с командиром её охраны. О чём генерал беседовал с Илонной и мастером клинка, осталось тайной, но этой же ночью одиннадцать всадников в тёмной одежде покинули ситгарский лагерь и уехали в сторону тилисцев. А наутро генерал Куберт обнаружил, что из одиннадцати вампиров обратно вернулся только один — у него, смертельно раненого, хватило сил лишь на то, чтобы довезти до передовых постов ситгарцев известие о неудаче. Вампир, захлёбываясь кровью, сказал, что его соплеменников обнаружили, после короткого боя забросали железными сетями, и тех, кто выжил, поволокли на казнь. Куберт сквозь зубы выругался — он рассчитывал, что вампиры сумеют устранить кого-нибудь из высших офицеров тилисской армии, тем самым дав шанс ситгарцам оторваться от преследования. Эрстан, который в этот момент находился рядом, предложил отправить на разведку птицу. Через час изрядно побледневший Эрстан рассказал Куберту, что с трёх вампиров содрали живьём кожу, после чего сожгли на костре под пение церковников. Вся армия Тилиса и союзников наблюдала за казнью, которая длилась не меньше трёх часов. Вот так вампиры ценой собственной жизни всё же задержали преследователей. Ещё пятерых тилисцы, видимо, оставили на вечер. — Мне очень жаль, но все они солдаты и знали, на что шли. Мир их праху, — генерал Куберт отдал покойным честь и тут же выбросил их из головы — у него главной заботой было побыстрее довести армию до Морано, где можно закрепиться и дожидаться подхода подкреплений. Эрстан, который часто видел Мейса, сопровождавшего вампиршу, счёл нужным сообщить ему обо всём. Мейс сильно побледнел, попросил рассказать все подробности и угрюмо замолк. Больше Эрстан не добился от него ни слова — Мейс, казалось, впал в ступор и не отреагировал даже на приказ мастера Криана заняться тяжело раненым. Эрстан коротко объяснил Криану, что случилось, и тот от Мейса временно отстал. Мастер Криан, в свою очередь, вечером нашёл Тео и рассказал ему о печальной участи соплеменников — всё-таки, они были из одного клана. Дилль, сидевший рядом, почувствовал, что дыхание его остановилось. Илонна в плену и, быть может, в эту самую минуту её заживо жгут на костре. Ярость в нём вспыхнула вулканом, Дилль вскочил на коня и помчался искать фургон Эрстана. Тео бросился вдогонку за другом, а Криан остался глядеть им вслед, не понимая, куда они так заторопились. Транспорт Эрстана обнаружился неподалёку от штабного фургона, и вход в него охраняли два здоровенных кирасира. — Куда прёшь? — один из них непочтительно толкнул Дилля, намеревавшегося залезть в фургон. — Сюда нельзя без личного разрешения генерала Куберта. Ярко вспыхнувший световой шар на мгновенье ослепил стражников, но несмотря на это они обнажили мечи, готовясь порубить наглеца. Дилль выхватил посох, а сзади подоспел Тео, тоже вытаскивая на ходу оружие. Неизвестно, какими увечьями отделались бы стражники, если бы не Руди. Он откинул полог фургона и радостно вскрикнул. — О, Дилль, Тео! Парни, пропустите их — это те самые маги, которые василиска разделали. Стражники, услышав про василиска, тут же спрятали мечи в ножны. — Так бы сразу и сказали, что свои, — буркнул один из них. — Но за световой шарик кое-кто в следующий раз может и в глаз получить. Дилль, не слушая воркотню стражника, рванулся в фургон. Эрстан спал, положив голову на согнутую руку. — Эрстан, проснись же! — Дилль затормошил его. — Проклятье, я тебя сейчас огненным шаром разбужу, если ты не откроешь глаза! Архимаг послушно открыл глаза, но явно ничего не соображал. Дилль огляделся, увидел кружку с водой и выплеснул на голову Эрстана. Тот выругался и затряс головой так, что во все стороны полетели брызги. — Дилль, я тебя прибью! Руди, а ты куда смотришь? — На тебя и смотрю, — ухмыльнулся Руди. — Надо будет взять этот способ на вооружение. — Вот, посмотрите, кого вы мне в денщики подсунули, — Эрстан обвиняюще указал на крепыша. — Денщик? — удивился Тео. — Ты же вроде говорил про охранника? — Генерал сказал, что охранники у меня уже есть. Пришлось придумывать, — пояснил архимаг. — Но с появлением Руди стражей у меня поубавилось. — Эрстан, да уймись ты со своей охраной! — Дилль вновь схватил архимага за отвороты мантии. — Что с… вампирами? — Отпусти, — тихо сказал Эрстан, и Дилль разжал хватку. — Их генерал послал в лагерь тилисцев. Вампиры, видящие в ночи, как днём, и владеющие оружием лучше многих, были самыми идеальными кандидатами на роль убийц. Но их обнаружили и схватили. Троих сразу казнили, а ещё пятеро… наверное, их тоже уже казнили. Лицо Дилля окаменело, а в душе разлилась ледяная ярость. Огонь и лёд — странное ощущение. Он с трудом восстановил дыхание и сказал: — Эрстан, ты же можешь послать туда птицу. Я должен знать, жива она или нет. Несмотря на сонное отупение, Эрстан сразу сообразил, о ком говорит Дилль. — А тебе зачем? Я думал, что вампирша и Мейс… — Неважно! — заорал Дилль, теряя над собой контроль. — Просто сделай то, о чём я прошу. Что тебе для этого нужно? Разрешение Куберта? Я сейчас пойду к нему. Или, хочешь, я стану денщиком и буду чистить твои сапоги каждое утро. — Да ничего особенного не нужно, — растерялся от такого напора Эрстан. — Просто я очень устал. Ну, ладно, не кипятись, сейчас всё сделаем. Архимаг снял со стены клетку, занавешенную тряпкой. В клетке обнаружилась небольшая сова с выщипанной головой. — Я ещё не пробовал ночных птиц, тогда сейчас и проведём эксперимент, — сказал Эрстан и принялся водить над лысой головой птицы раскрытой ладонью. Дилль, услышав про эксперимент, заскрежетал зубами. Тео похлопал его по плечу и нахмурился. Дилль, изнывая от беспокойства, уселся прямо на пол и уставился на Эрстана. Тот закрыл глаза и закачался из стороны в сторону. — Когда он с птицами летает, его укачивает, — сказал Руди и поставил около архимага небольшое ведёрко. — Тут главное вовремя предвидеть, когда его вырвет, иначе потом придётся долго пол отмывать. Дилль досадливо поморщился, и Руди умолк. Наконец Эрстан невнятно проговорил: — Подо мной лагерь тилисцев. Много огней. Из-за них плохо вижу, что там делается. В прошлый раз вампиры были казнены посреди лагеря. Сейчас спущусь ниже. А-а, вижу. Они распяты на крестах, а вокруг много солдат и священников. Одного из вампиров секут кнутами, он весь в крови. Кто-то из церковников — кажется, это архиепископ, судя по шляпе, вырезает ему сердце. Священники поют, а солдаты молятся. Дилль помертвел, боясь услышать, что сейчас Эрстан начнёт описывать издевательства над Илонной. Тео и Руди тоже не сводили испуганных глаз с архимага. — Она висит на кресте… — Эрстан немного помедлил и дополнил: — С неё сорвали одежду, она обнажена и вся окровавлена. Но пока ещё жива. Церковники подходят к другому вампиру… он, кажется, уже мёртв, но ему тоже вырезают сердце. О, проклятье, нет… — Что? — осипшим голосом спросил Дилль. — Она… — Сова сдохла, — Эрстан открыл глаза. — Но она долго продержалась. — К демонам твою сову! — заорал Дилль. — Опиши мне, где это происходит. Как туда добраться? Против ожиданий, Эрстан не стал задавать дурацких вопросов «а тебе зачем?», а сразу сказал: — За линией внешних постов есть главная улица лагеря. Она заканчивается на открытом месте, где и идёт казнь. Это, так называемая, площадь. Народу там, то есть солдат, уйма. Собственно, вся передовая часть армии, насколько я понимаю. — Я иду туда, — Дилль сжал зубы. — Со мной, естественно, — Тео, уже давно догадавшийся, чем закончится сеанс воздушной разведки, поднялся. — Но нам будет нужен третий, чтобы нести Илонну… или её тело. У нас все силы уйдут на драку. Они, не сговариваясь, посмотрели на Эрстана и, так же не сговариваясь, отвергли его кандидатуру. — Он слишком устал. — Я пойду третьим, — занавеска, перегораживающая фургон надвое, откинулась, и показался Мейс. Лицо водника было белее мела, глаза ввалились, а губы были угрюмо сжаты. Увидев Мейса, ярость в Дилле вспыхнула с новой силой. Он с великим трудом сдержался, чтобы не запустить этому красавчику огненным шаром, когда тот сказал: — Илонна — моя женщина, и я должен её спасти.Глава 29
Тео только покачал головой — похоже, водник всеми средствами добивается быстрой смерти — если не от тилисских мечей, то от огненного шара в лоб точно. Вон, у Дилля на ладонях уже заплясали полупримусы. Поэтому Тео очень удивился, когда Дилль вместо приведения вышеупомянутой казни в исполнение, вдруг скрючился, рухнул на дощатый пол фургона и душераздирающе застонал. — Что это с ним? Припадок? — с оттенком презрения спросил Мейс. — Дилль, — Эрстан наклонился и приложил ладони к его вискам. — Нет, это не припадок. О, клятые демоны, он же воспринимает элементалей! Дилль, глупец, что ты наделал?!! Дилль, действительно, в приступе дикого бешенства и, понимая, что скоро ему понадобится огневая мощь, вызвал старших полупримусов. В заклятье призыва для этого нужно было всего лишь поменять слово «младший» на «старший». И когда все двенадцать старших полупримусов явились на его зов, Дилля скрутило, как никогда прежде. Теперь уже не только руки у него взрывались от невероятного жара элементалей, но и в груди кровь закипела. Сердце отказалось гнать кипяток вместо крови — удар, другой, и оно остановилось. И лишь мысль об Илонне, спасти которую он ещё быть может успеет, заставила его сердце вновь забиться. А огонь, который он подарил элементалям взамен причиняемых ими мучений, не был замешан на драконьей ярости. Старшие полупримусы попробовали огонь на вкус и согласились со сделанным предложением. — Чтоб меня, он сделал это, — потрясённо сказал Эрстан, когда Дилль с трудом поднялся на дрожащих ногах. — Но как? Дилль поглядел на свои руки — теперь от кончиков пальцев до локтей они светились внутренним огнём. Совсем как у мастера Иггера во время приступа безумия. С той лишь разницей, что мастер Иггер светился от пяток до макушки и даже выдыхал пламя. — Это всё неважно, — Дилль отпустил элементалей, и его руки вновь приобрели обычный цвет. — Мейс, ты с нами не пойдёшь. Тон, которым он это сказал, удивил всех. Дилль говорил спокойно, без бешенства и злости. Зато разозлился Мейс. — Ты хочешь показаться героем, а меня выставить полным негодяем? Тогда я сам туда пойду. — Кто тебе мешал сделать это раньше? — только и сказал Дилль и повернулся к бывшему пограничнику. — Руди, ты не желаешь прогуляться с нами в тилисский лагерь? Могу обещать тебе верную смерть и ничего более. Широкое лицо Руди расплылось в усмешке. — У меня много долгов перед тилисцами за парней из форта. Когда врагов много — отдать долги получится гораздо быстрее. Меч при мне, я готов. — Тогда выходим. — Стой! — Мейс схватил Дилля за плечо. — Я должен быть с вами, понимаешь? — Нет, Мейс, жди её здесь, — Дилль одним движением освободился и выпрыгнул из фургона. Тео и Руди поспешили за ним — вдруг этот сумасшедший решит уехать без них. Они вскочили на коней и вскоре скрылись в наступающих сумерках. Дилль хлестал Бешеного, конь, недовольный таким обращением, злобно ржал, но ускорялся. Тео и Руди старались не отставать от Дилля. Они пронеслись сквозь лагерь, не обратили внимания на окрики часовых, нёсших караул на передовых постах, и умчались прочь. Часовые доложили сержанту, что три всадника покинули расположение армии, сержант доложил лейтенанту о трёх дезертирах, до капитана дошло донесение о начале бегства солдат, а когда сведения докатились до генерала Куберта, посыльный утверждал, что речь идёт чуть ли не о заговоре внутри армии. К счастью, генерал в этот момент опять находился в фургоне Эрстана, и тот, услышав о трёх сбежавших всадниках, сообразил, кем они могут быть. Эрстан рассказал генералу эту историю, и тот пообещал вздёрнуть нарушителей дисциплины на самой высокой виселице с самой короткой верёвкой. Впрочем, он тут же попросил архимага послать птицу к тилисскому лагерю. Эрстан посетовал, что осталась только одна мелкая совка — вторая издохла во время предыдущего сеанса, но сам, несмотря на сильную усталость, поспешил подготовить новый полёт — он тоже волновался за друзей. Бешеный глотал лиги, как пьяница — вино. Бока коня ходили ходуном, но Дилль нещадно хлестал его, требуя не скакать, а лететь. Тео и Руди изрядно отстали, и когда Дилль увидел вдали огни костров тилисской армии, он заставил коня сбавить ход. Огней было много — они растянулись на лиги и терялись вдали. Бешеный облегчённо вздохнул и устало опустил голову. Дождавшись друзей, Дилль сказал: — Если мы начнём прямо с передовых постов, до центра не доберёмся. Предлагаю стать посланцами герцога Эльдо к королю. Скажем, что наш герцог хочет уйти из-под руки Юловара. А когда нас проведут внутрь, начнём. Я дам команду и скажу… к примеру, Илонна. — Лишь бы нас раньше не пристрелили, — пессимистично заметил Руди. — Будем надеяться, что не пристрелят, — пожал плечами Тео. — Дилль, надо было всё же брать Мейса — он хотя бы готов к смерти. И маг к тому же. — А я не собираюсь умирать раньше времени, — парировал Руди. — Я ещё должен выпустить кишки сотне-другой тилисцев. — Знаешь, Тео, почему я не разрешил Мейсу ехать с нами? — спросил Дилль. — По той же причине, по которой я не разбил его красивую башку каким-нибудь заклинанием. Потому что его гибель причинит Илонне боль. И давай больше не будем говорить об этом. Тео удивлённо подумал, что его друг окончательно спятил — он заботится о своём более удачливом сопернике. Руди только плечами пожал. Они спешились и зашагали к ближайшему костру. Двое часовых сидели у огня, а ещё двое по всем правилам военной науки находились вне освещённого места. Эти-то двое и увидели приближающихся людей. — Стоять! — заорал тилисец. — Кто идёт? — Посланцы герцога Эльдо к королю Энмунду, — заорал Дилль. — Не стреляйте, мы пришли просить от имени герцога покровительства вашего короля. — Мы безоружны, — крикнул Тео, поднимая руки, а потом прошипел: — Руди, немедленно выбрось меч. Руди поспешил избавиться от оружия, хотя и не без сожаления. Сидевшие у костра часовые позвали подмогу, и вскоре на трёх ситгарцев нацелилось не меньше десятка копий и ещё столько же луков. — Не стреляйте, иначе вам придётся держать ответ перед королём Энмундом, — надрывался Дилль. — Если вы убьёте нас, то сорвёте переговоры. И завтра вместо союзников в лице клана Цапли вы получите врагов. — Заткнись! — повелительно сказал седовласый сержант. — Здесь я решаю, стрелять или нет. — Ты как разговариваешь с самим сэром Диллитоном Альфитрианским, падаль? — возмутился Дилль. — На встрече с королём Энмундом я пожалуюсь ему. Как твоё имя, сержант? Сержант приблизился и коротким ударом свалил Дилля на землю. — Сэр, говоришь? Если в вашей армии все остальные рыцари такие же доходяги, я не удивляюсь, что вы драпаете от нас. Солдаты оценили шутку сержанта и разразились смехом и бранью. Ситгарцев тут же обыскали на предмет оружия, и ничего, кроме ножей, не нашли. Ножи, разумеется, тут же перешли в собственность тилисских солдат. — А это никак вампир? — сержант только сейчас разглядел, кем является один из пришлых ситгарцев. — Тю, а на площади твоих сородичей того… голов лишают. — Они не мои сородичи, они из другого клана. Я бы и сам проделал с ними то, что делаете вы, да мне запретили. Именно поэтому я стал доверенным лицом герцога Эльдо. Сержант с сомнением поглядел на Тео и распорядился связать его покрепче. Когда руки Тео стянули за спиной, сержант жестом указал и на Дилля с Руди. — Этих тоже. И не вздумайте даже лишний вздох сделать — мигом меч под рёбра получите. Штырь, Тали, пойдёте впереди. Одирр, Динан — вы сзади. Если дёрнутся — убить. А вы чего рты раззявили? — это относилось уже к часовым. — А если эти трое просто приманка, а там в темноте целый полк подкрадывается? Куда уставились, ротозеи?!! Наградных лишу, будете знать! Вы у меня из караула даже в праздник не выберетесь… Дилль ещё долго слышал вопли сержанта. Их вели по широкой «улице», по обеим сторонам которой стояли солдатские палатки. Реже встречались палатки офицерские. Тилисцы занимались своими делами: точили оружие, готовили ужин, чинили дыры на штанах, проверяли упряжь. И почти никто из них не обращал внимания на троих конвоируемых ситгарцев. Стоило Диллю слегка замедлить шаг, как он тут же получил тычок в спину остриём меча. — Шевелись, ситгарец. Нечего по сторонам зыркать — всё равно вас отсюда никто не выпустит. Они остановились около большой зелёной палатки. — Господин капитан, задержали, значит, перебежчиков, — доложил один из конвоиров вышедшему офицеру. — Говорят, что от герцога… какого-то ситгарского к нашему королю, значит. Дилль смотрел туда, откуда слышался громкий рёв толпы. Там в море огней и факелов где-то была Илонна. Он вспомнил её огромные зелёные глаза, красивое лицо, изящные верхние клыки, длинные каштановые волосы, точёную фигуру. Он вспомнил то мимолётное мгновение встречи глазами, когда почувствовал себя с ней одним целым. И лишь в этот момент Дилль наконец-то признался самому себе, что он влюблён в эту необычную девушку. Пусть она не отвечает ему взаимностью, но он готов отдать за неё жизнь. Собственно, за этим он и пришёл. — Эй, ты чего молчишь? — последовал новый тычок остриём меча в спину. — Оглох что ли? Господин капитан, значит, тебя спрашивает. — Простите. Я задумался об Илонне. Услышав команду, Руди и Тео шагнули поближе к Диллю. Он призвал полупримусов — уже старших, и верёвки, стягивающие его запястья, распались от жара элементалей. — Эй, это что ещё такое? — изумился солдат, увидев засветившиеся золотым светом руки пленника. Удивление было последним, что он испытал в своей жизни. Огненный взрыв разметал в стороны трупы солдат и капитана. Палатка вспыхнула, осветив окружающее жёлтым плещущим светом. Дилль отправил несколько огненных шаров на другую сторону «улицы». Раздались крики боли и гулкие звуки взрывов. Дилль, до последнего мгновения не желавший тратить магические силы, только сейчас приступил к созданию магической и астральной защит, после чего светящимися от огня полупримусов руками он пережёг верёвки товарищей. — Вперёд, не отставайте! — взвыл он, и бросился туда, где толпа развлекалась мучениями вампиров. Тео к тому времени уже сделал свой щит. Теперь наступил момент, когда экономить силы было нельзя. И Дилль призвал драконью ярость. Кровавая пелена закрыла от него мир, злость на палачей смешалась с болью за Илонну. Поэтому первый же огненный шар, сорвавшийся с кончика посоха, был огромным и багрово-изумрудным. Этот шар полетел прямо в толпу, находившуюся от Дилля в полутора сотнях шагов. Взрыв, который последовал за этим, превратил часть тилисцев в ожившие факелы, а часть — в истекающие слизью скелеты. — Дилль, справа! — послышался вопль Тео. Дилль не стал разбираться, что там происходит справа — он просто отправил туда сразу три таких же огромных, как и первый, шара. Полыхнуло так, что даже небеса осветились красно-зелёным. Дилль рванулся вперёд, сея вокруг смерть. В ситгарцев стреляли — стрелы и арбалетные болты то и дело со свистом мелькали рядом. Откуда-то появились маги и даже успели послать по паре воздушных ударных заклятий прежде, чем сгорели заживо. — Это вам за вампиров, твари! — заорал Дилль, испытывая невероятное наслаждение от совершаемой мести. — А это за форт Ролин! Горите все! Они шли по раскалённой земле и углям, ведь Дилль расчищал дорогу огнём. А ещё они шли по гнилым внутренностям, разлагающимися под ногами и воняющих хуже тирогисской клоаки — это уже были результаты биомагического воздействия. В тилисском лагере горело всё, что могло гореть. Палатки и шатры вспыхивали уже не от заклятий Дилля, а от соседства с горящими фургонами. Горели солдаты: и те, кто пытался напасть на огненного мага, и те, кто бежал прочь. Лошади бесились и рвались с привязи — некоторые с истошным ржанием гибли в огне, остальным удавалось сорваться и убежать, по пути внося ещё большую сумятицу во всеобщую панику. На площади, в центр которой Дилль старался не направлять огонь, по-прежнему стояли кресты с мёртвыми вампирами. Сама площадь была устлана телами тилисцев, которым не повезло встретиться с огнём Дилля. Он увидел Илонну — она висела на прибитых к дереву руках, голова бессильно склонилась, а некогда пышные волосы, теперь пропитанные её собственной кровью, скрывали лицо. Обнажённое тело вампирши было исполосовано до мяса кнутами церковников. Он рванулся к ней, страшась понять, что опоздал. Рядом в землю вонзились несколько дротиков, и Дилль поспешил уничтожить всё в той стороне, откуда эти дротики прилетели. А затем начал поливать огнём и другие подходы к площади. Сплошная огненная стена окружила кресты с мёртвыми вампирами и трёх пока ещё живых ситгарцев. От дыма и вони палёного мяса заслезились глаза. — Она жива, Дилль! — заорал Тео. — Она дышит! — Слава всем богам, а, может и тебе, Единый! — прошептал Дилль. — Руди, помоги Тео снять её! Энергия Дилля возросла стократно от радости за Илонну. Да, её пытали и даже, возможно, изувечили. Но есть врачеватели, которые поставят её на ноги, а потом восстановят её красоту. Ведь говорил же Оквальд, что через год или два врачеватели вернут ему выбитый глаз. И Мейс, будь он проклят, первым должен приложить все свои умения, чтобы вернуть к жизни Илонну. В стене огня появилась прореха, затем сквозь неё к Диллю рванулось мощное заклинание. Похоже, ледяное лезвие, которое применял покойный Гвинард. Магический удар потряс защиту Дилля, хотя и не уничтожил её. Кресты с мёртвыми вампирами, подрубленные магией, упали, позади Дилля что-то загремело и раздались крики боли — похоже, тилисский маг перестарался с энергией и положил собственных солдат. — Быстрее, они подтянули мастеров! — крикнул он и послал струю пламени туда, откуда по его прикидкам прилетело ледяное лезвие. В ответ ударила молния, да не простая, а разветвлённая, словно вилка. Магический щит Дилля выстоял, а от ударов «зубцов» в земле появились глубокие оплавленные воронки. Дилль подарил нападавшему магу серию огненных шаров, и больше молний он не видел. Ярость уже затопила его и переливала через край, поэтому Дилль перестал создавать обычные огненные сгустки и переключился на настоящее драконье пламя. Оно не было таким же дальнобойным, как шары, зато гарантированно превращало в пепел всё, до чего дотягивалось. Воздух дрожал от жара, и сквозь рёв пламени Дилль слышал крики и команды тилисских командиров. Одну он даже разобрал — «стреляй». И сквозь пламя, отгородившее площадь, прилетели тучи стрел и арбалетных болтов. Они градом застучали по земле — площадь словно в одно мгновение проросла палочками с оперением. Щит Тео не выдержал такой одновременной нагрузки и исчез. Большую часть стрел он отразил, но были ещё отдельные снаряды, в беспорядке летящие со всех сторон. Дилль почувствовал сильный удар в грудь и тупую боль. Он обломил черенок торчащей из груди стрелы и выругал неумелых лучников, которые не могут выполнить команду вместе со всеми. Тео сразу же восстановил щит и крикнул: — Нужно выбираться. Ещё пара таких залпов, и нас точно накроют. Воздух с клокотанием забулькал в груди, в глазах у Дилля потемнело, а магические силы начали стремительно покидать его. Он заскрежетал зубами от мысли, что теперь, когда главное сделано, а Илонна почти вырвана из рук палачей, из-за его ранения и она, и друзья погибнут, оставшись без его огневой мощи и магической защиты. В этот момент Дилль пожалел, что он не дракон — Тринн ведь говорила, что драконы бьются в полную силу до последней капли жизни. Дилль отдался на волю драконьей ярости. Весь, без остатка. Он больше не страшился будущего драконьего безумия, потому что будущего у него не было. Он взмолился богам драконов, если таковые где-то есть, чтобы они даровали ему хотя бы несколько минут полных сил. И Дилль почувствовал, как в нём вспыхнула энергия — то ли это драконья ярость сжигала остатки его жизни, то ли драконьи боги решили доказать своё существование. — Уходим! — взревел он. Руди, держащий на плече окровавленное тело Илонны, был готов. Дилль швырнул по бокам энергию, и огромные огненные облака расцвели справа и слева, выжигая лучников и арбалетчиков, имевших неосторожность приблизиться. Экономить больше смысла не было — в любой момент он может умереть, поэтому нужно дать друзьям пусть крохотный, но шанс на спасение. — Бежим! К стрелам добавились и боевые заклятья — это появилась новая команда магов. Дилль перестал призывать огонь и сосредоточил все силы на поддержании защиты. Они бежали вдоль горящих остовов фургонов, обугленных мертвецов и вздувшихся от жара трупов лошадей. Впереди появилась спасительная темнота — ещё немного, и конец тилисского лагеря. Ещё чуть-чуть, и Руди сможет вынести в безопасность Илонну. Тео найдёт лошадей. А не найдёт, так он и сам хорошо бегает. И тут силы закончились. Он больше не мог создавать огонь и поддерживать защиту. Полупримусы ушли. Он не мог даже сделать одного-единственного шага. Дилль покатился по выжженной земле, всё ещё судорожно сжимая в руках посох. «Вот, значит, как умирают драконы. Только что сил было через край, и вдруг — пустота», — это было последнее, что он успел подумать.Глава 30
* * *
Дилль открыл глаза и увидел над собой парусиновый потолок. Сквозь небольшую дыру в ткани голубело небо. Фургон затрясло, и Дилля несколько раз подбросило. Впрочем, лежал он на чём-то достаточно мягком, чтобы тряска не причиняла боли. Он попытался приподняться, но сил поднять голову не было. Рука тоже отказалась подчиняться. Быть может, он привязан? Или его чем-то опоили? И где он вообще? Ответов ни на один вопрос не было. Последнее, что Дилль чётко помнил, это темнота за пределами горящего тилисского лагеря, откуда выбраться они не успели. Если рассуждать логически, он попал в плен. А Тео и Руди? Илонна? Что случилось с ними? Ответов снова не было. После очередного ухаба Дилль еле сдержал стон — в груди, куда ударила стрела, появилась резкая боль. Стараясь от неё отвлечься, он то ли потерял сознание, то ли уснул. В следующее пробуждение Дилль, открыв глаза, увидел радостную физиономию Тео. Вампир, задорно улыбаясь, сказал: — Ну, наконец-то. С возвращением. — Давно хотел отоспаться, ещё с Академии, — Дилль попытался улыбнуться, но губы были словно чужими. — Ну, теперь у тебя есть шикарная возможность сделать это. Тебя велено никому не тревожить, и только особо важные персоны, вроде меня, имеют доступ к телу. Ну, ещё Руди, Эрстан. Криан, разумеется, мастер Мернаэль. И генерал Куберт. — А?.. — Ей тоже разрешено, — с полуслова понял вопрос Тео. — Значит, с ней всё в порядке, — облегчённо выдохнул Дилль и закрыл глаза. Он пришёл в себя ночью — вокруг темнота. Неподалёку слышался мужской храп. Дилль понадеялся, что храпит не часовой на посту, и отключился. Так он «нырял и выныривал» раз пять. Проснувшись в очередной раз, он опять увидел Тео — тот читал какую-то книгу при свете походной лампы. — Попроси кого-нибудь сделать световой шар, — каркнул Дилль. Тео даже подпрыгнул от неожиданности. — Тьфу, напугал. Ты как себя чувствуешь? Дилль провёл инвентаризацию и попытался приподнять голову. Получилось, хотя и ненадолго. — Лучше. Врачеватели поработали? Что со мной? — Да ты опять умер, — будничнымтоном сообщил Тео, словно говоря о какой-нибудь банальной простуде. — Лишился жизненных сил полностью. В прошлый раз ты в королевском дворце отрывался, теперь в тилисском лагере. Врачеватели во главе с Мернаэлем замучились вкачивать в тебя жизненную энергию. Смотри, привыкнешь, можешь ведь и окончательно помереть — всё-таки не всегда найдётся команда магов во главе с мастером. Дилль тихонько вздохнул. Если в королевском дворце он «летал», чувствуя себя драконом, то теперь не было ничего — только темнота. Да, Тео прав, похоже, это входит у него в дурную привычку. — Ты лучше скажи, когда умудрился стрелу схлопотать? — На площади, когда твой щит не выдержал залпа. — Так ты от самой площади бежал со стрелой в груди и прикрывал нас? Тогда неудивительно, что ты того… на тот свет отправился. Почему ничего не сказал? — А зачем? — А затем, что я тебя просто потерял. Только что ты бежал рядом, и вдруг никого нет. Я обратно, а из лагеря тилисцы попёрли и опять стрелять начали. Думал, всё, конец, — уловив молчаливый вопрос, Тео ответил: — Куберт послал пять сотен дизанских конников — пошуметь после нашего нашествия. Он потом признался, что уже похоронил нас, но решил воспользоваться моментом и слегка сбить спесь с Энмунда. Дизанцы славно пошумели — они разворошили почти столько же, сколько и ты. На наше счастье с ними поехал Криан, которого попросил об этом Эрстан — он-то нас и увидел. По большому счёту, именно ему ты обязан жизнью. Криан оказал тебе первую помощь и приволок в наш лагерь, а уже здесь за твоё лечение взялся сам Мернаэль. Вот же пердун старый, — не удержался от зубастой усмешки Тео, — представляешь, он объявил мне сорок три штрафа за своевольное оставление расположения и всякое прочее. Сорок три! А когда он тебя с того света вытаскивал, всё приговаривал, что ты сорока тремя штрафами не отделаешься. Я думаю, он тебе сто сорок три вкатит, и будешь ты до самого конца войны рыть сортиры… Под болтовню Тео Дилль вновь отрубился. Следующее пробуждение принесло неожиданность — на складном стуле около Дилля сидела Илонна и смотрела на него. Она молчала, и он молчал. Просто смотрел. На её ставшие короткими и неровно обрезанные волосы. На толстый лиловый шрам, тянущийся от левого виска через всю скулу и скрывающийся под воротником. На сине-чёрные круги под глазами. На руки в чёрных перчатках, которые должны скрывать рубцы от пробивших её ладони гвоздей. Но видел Дилль только её прекрасные глаза с огромными зрачками, в которых он утонул — совсем как в тот раз, в церкви. Наконец она отвела взгляд и сказала: — Врачеватели говорят, что ты скоро сможешь вставать, — голос Илонны стал хрипловатым. — А меня слегка подправили, и я, как видишь, уже хожу. — Я вижу, что ты сидишь, — слабо улыбнулся Дилль. — Это Тео тебе сказал, что я хромаю? — Илонна нахмурилась. — И кто его за язык тянул. — Тео только сказал, что тебе разрешено сюда приходить. — Вот я и пришла. Дохромала. Дилль с болью в душе смотрел на её посеревшее лицо — следы жестоких пыток ещё не ушли. Он вспомнил её обнажённое тело, до костей исполосованное кнутами палачей, и сжал зубы от ненависти к тилисцам. — Клянусь, я отомщу им за каждую каплю твоей крови! Илонна, ты не переживай, врачеватели тебе вернут всё, поверь. Знала бы ты, сколько ожогов они у меня вывели и переломов срастили. Да ты и сама видела, как они Гунвальда с того света вытащили. Просто сейчас у них слишком много работы. — Я верю. Мейс клялся, что сумеет мне помочь. Горячая волна прошла по телу Дилля, когда он услышал это имя из уст Илонны. Глаза его сверкнули, но сил злиться не было. — Да, думаю, он сумеет. Сказать честно, я его терпеть не могу, но Мейс — один из лучших врачевателей. И ему пророчат большое будущее. — Я знаю, что ваши мастера отзываются о нём только в превосходной степени. А насчёт «терпеть не могу» — ну, ведь ты не женщина, чтобы тебе Мейс нравился, — усмехнулась Илонна. Дилль ощутил во рту горечь. Ну, что ж, он слышал это от Мейса, теперь и Илонна подтвердила. — Желаю вам всего наилучшего, — мрачно сказал он. — С чего ты вдруг стал обращаться ко мне на «вы»? — удивилась вампирша. — Раньше мы общались именно так, — заметил Дилль. — Во всяком случае, кое-кто это утверждал, стоя в нашей с Тео комнате. — Да, было дело, — Илонна слегка улыбнулась. — Тогда я была очень сердита, так как думала, что узнала о тебе кое-что новое. — Думала? А на самом деле? — На самом деле я узнаю о тебе что-то новое каждый раз. Уже почти перестала удивляться, — она поднялась и, сильно прихрамывая, подошла к топчану Дилля. — Я совсем не понимаю тебя и твоих поступков. — Ты не поверишь, я тоже. — Я серьёзно. Тео рассказал мне о словах, которые ты произнёс перед нападением на лагерь тилисцев. Я не понимаю этого. Мужчина, желающий добиться взаимности женщины, должен использовать все средства, иначе его чувства не настоящие. Ты же делаешь всё наоборот: не просто устраняешься, но ещё и сохраняешь жизнь сопернику. Настоящий воин так не поступает. — Я — не воин, — криво усмехнулся Дилль. — Я — драконоборец и маг. — И всё-таки скажи, зачем тогда ты это сделал? — Что? — Отправился вытаскивать меня из лап тилисцев, зная, что я принадлежу Мейсу. — Если ты этого не понимаешь, мои объяснения не помогут, — Дилль отвернулся к стене — слова «я принадлежу Мейсу» резанули его хуже заговорённого ножа. — Если подумаешь, сама поймёшь. — Я хотела бы это услышать от тебя, — вампирша лёгким прикосновением повернула его голову к себе. Дилль долго смотрел на неё, потом отвернулся к стене и глухо сказал: — Случись так, что мы сумели бы спасти тебя, но потерять Мейса, это причинило бы тебе боль, если ты его действительно любишь. Поэтому я и не разрешил ему пойти с нами, как до этого не разнёс его блондинистую башку в клочья, — Дилль вновь посмотрел в её зелёные глаза и, путаясь в словах и мыслях, заговорил: — Я понимаю, что это глупо и безнадёжно… Я тебя совсем не знаю, а ты меня… Мы и разговаривали-то с тобой всего один вечер… Но даже то, что ты и Мейс… это ничего не меняло — я бы снова отправился за тобой… — он собрался с духом и выпалил: — Потому что я люблю тебя больше жизни. И хочу, чтобы жила и была счастлива, пусть даже с другим. А теперь, пожалуйста, оставь меня. Илонна провела кончиками пальцев по его небритой щеке. — Какой же ты дурак. Таким способом ты никогда не добьёшься внимания женщины, — она вздохнула. — А я — дура ещё бо́льшая. — Ну, я — понятно, — криво усмехнулся он. — А ты-то почему? — Потому что не поверила в то, что во время прикосновения душ увидела тебя настоящего. И потому что потом убедила сама себя, что ты просто ловкий маг, каким-то образом умеющий его имитировать. Наверное Дилль совсем отупел от слабости, но он ничего не понял. — Что такое прикосновение душ? И что имитировать? Вампирша недоверчиво посмотрела на Дилля. — Его и имитировать. Ты хочешь сказать, что не знаешь о прикосновении душ? И что Тео тебе ничего не рассказывал? — Илонна, Тео мне много чего рассказывал, но о такой штуке я слышу впервые. Это какой-то особый вампирский ритуал? — Можно сказать и так, — лицо Илонны вдруг озарилось улыбкой. — Получается, тогда в церкви Святого духа ты тоже ничего не знал? — О чём? Погоди, — Дилль настолько оживился, что даже сумел принять сидячее положение. — Ты про то, как мы с тобой встретились глазами, да? Знаешь, я будто стал с тобой одним целым, и мне тогда показалось, что я увидел тебя совсем другой — не жестоким и умелым воином, а любящей и преданной подругой, за которую не жалко отдать всё, включая жизнь. Но потом ты снова превратилась в воина. Наверное, мне показалось… — Это и было прикосновение душ, — зелёные глаза Илонны засияли. — И я в тот раз почувствовала истинного тебя. Не хвастливого болтуна, каким ты то и дело выставлял себя, а настоящего мужчину, надёжного и сильного, стать спутницей которого сочла бы за счастье любая женщина. Прикосновение душ между людьми и вампирами происходит очень редко, и я сначала не поверила. Потом, подумав, решила, что всё же это было оно, потому и покинула Григот. — Но тогда… — растерялся Дилль. — Вот почему я так обозлилась, когда увидела тебя вылезающим из палатки этой жирной шлюхи, — пояснила Илонна. — После прикосновения душ твой поступок выглядел, как откровенное издевательство надо мной. Я поглядела потом на эту прачку — что вы с Тео в ней нашли, не понимаю. Кстати, он обмолвился, что ты как-то подозрительно быстро покинул ту палатку. Она вопросительно посмотрела на него. — Потому что не было ничего, — Дилль покраснел. — Я когда тебя увидел, у меня все мысли только о тебе и были. А на неё я даже смотреть не мог. — Так тебе и надо — нечего было бедной девушке морочить голову любовной магией, — Илонна ехидно улыбнулась. — На следующий день, когда я к вам пришла, подвернулся Мейс, и я подумала, что неплохо бы и тебе почувствовать, каково это — быть преданным после прикосновения душ. — Но я ведь ничего об этом не знал, — запротестовал Дилль. — И никого не предавал. Тем более — тебя. Я ведь даже подумать не мог, что такая красавица, как ты, обратит на меня внимание. — А я не знала, что ты не знаешь, потому и решила отомстить посредством Мейса. А потом вас вдруг услали на границу. Я иногда приходила проверить, не вернулись ли вы с Тео, и каждый раз мне встречался Мейс. Караулил он меня у ворот, что ли? Впрочем, может, и караулил — он, кажется, с первой же встречи хотел затащить меня в свою постель. Он решил, что в лагерь магов я хожу исключительно из-за него, но предлогом использую встречу с Тео. — А я тебе говорил, что он — хлыщ! — напомнил Дилль. — А я и без тебя это знала, — рассмеялась Илонна. — У него прямо на лбу было написано, как ему хочется заиметь такую экзотичную любовницу. Знаешь, какое главное отличие между ним и тобой? — Он красавчик, а я нет? — Какие бы слова он ни говорил, но ни разу не попытался заглянуть в мою душу и открыть себя мне. Его интересует только моё тело. — Это очень хорошо, — кивнул Дилль. — Мейс весьма смазлив, а если бы ещё и душу тебе открыл… — Зря иронизируешь, по Мейсу, между прочим, многие женщины сохнут. Две из них даже пытались мне угрожать. Но он мне не нужен, — Илонна приблизилась к Диллю. — У меня есть мужчина, пусть и бестолковый. — Почему бестолковый? — шёпотом спросил он. — Потому что прикосновение душ — это объяснение в любви, которое невозможно передать никакими словами. И просто так оно никогда не происходит. — Получается, я тебе ещё тогда в церкви в любви признался? Это ж я столько времени напрасно потерял, — ахнул Дилль. — Не понимаю, почему ты его теряешь и сейчас, — прошептала Илонна. Дилль привлёк к себе девушку и нежно коснулся губами её губ. В этот момент Тео заглянул внутрь фургона и тут же поспешил удалиться, справедливо полагая, что выздоровление Дилля и Илонны пойдёт быстрее, если им не мешать.* * *
Когда Дилль набрался сил и начал выползать за пределы фургона, он узнал, что такое слишком назойливое внимание. За свой полный двадцать один год он привлекал внимание к собственной персоне частенько. Например, когда обманутые какой-нибудь его очередной аферой граждане Тригорода начинали искать рыжего пройдоху с целью выбить из него свои кровные сребреники. Потом, когда он присвоил себе славу драконоборца, жители Тригорода его чуть ли не на руках носили и даже собирались воздвигнуть в его честь памятник. Потом, после освобождения Неонина от Тринн, на Дилля снизошло внимание самого гроссмейстера Адельядо и даже короля Юловара. А уж когда он помог Юловару вернуть утраченный в результате заговора трон, король и вовсе расположился к нему настолько, что даже предложил самому выбрать награду. А на Дилля после этого заточили зубы многочисленные дворяне бывшего клана Сокола, мечтавшие выпустить ему кишки за то, что он прибил герцога Фрадбурга. В общем, на недостаток внимания к себе Дилль пожаловаться не мог. Но только сейчас он понял, что это такое — быть знаменитостью. Не успевал он вылезти из фургона и ступить на землю, как с ним начинали здороваться совершенно незнакомые люди — от конюхов и кузнецов до офицеров ранга полковника. Они улыбались, спрашивали о здоровье, предлагали хлебнуть пива, вина, медовухи, настойки и так далее по списку. Один советовал средства, которые помогают быстрее сращивать кости и набраться сил (моя бабка такой мазью тысячу человек вылечила), другой приглашал прийти к ним на товарищеский ужин (будут только свои — человек двести), третий предлагал изготовить для сэра Диллитона специальные доспехи (даже гномам такие не сделать, уж поверьте), четвёртый просил посетить его роту (пусть мои балбесы посмотрят на вас и проникнутся духом истинного воина), пятый желал обучить его секретному удару (клянусь, после этого финта вы проткнёте противника насквозь)… Дилль здоровался, благодарил, отнекивался и спешил откланяться. Затем всё повторялось уже со следующим собеседником. А затем со следующим. Вместо укрепляющей мышцы прогулки, он только и делал, что разговаривал. И вскоре Дилль решил, что будет проще безвылазно сидеть в фургоне, который ему выделило начальство. Тео, который на собственной шкуре уже испытал прелести всеобщего внимания, зубасто улыбался и тоже старался не покидать транспорт без лишней необходимости. Зато Руди с удовольствием купался в лучах славы. Невысокий крепыш щеголял уже с сержантским шевроном и рассказывал, что ему хотят дать в подчинение целую сотню — то есть, Руди к концу войны вполне мог стать лейтенантом. Неплохой взлёт карьеры для простого пограничника. Вот только конца войны пока не предвиделось. Тео рассказал Диллю, что произошло с момента эпического похода «троих против целой армии». После погрома, учинённого Диллем в тилисском лагере, туда наведались дизанские рыцари, разнесли всю передовую линию постов и едва не прорубились до шатра командующего. Паника в рядах тилисцев и их союзников, которая последовала за этим, не позволила королю Энмунду не только начать битву, в которой ситгарцы неминуемо потерпели бы поражение, но и даже преследовать отступающую армию. Куберт увёл войска по дороге в Морано, а тилисцы оставались на месте ещё несколько дней, приводя себя в порядок и восстанавливая пошатнувшийся боевой дух союзников. Ещё бы, кто угодно падёт духом, так получив по зубам в тот момент, когда он уже без пяти минут победитель. На этом хорошие новости заканчивались. Тео рассказал о том, что ему поведал Эрстан: западная армия не будет закрепляться в Морано, потому что с юга идут соединённые армии Мироттии, Гридеха, Беатии и Эштигера. Эштигерцы всё же не устояли перед давлением мироттийского короля Ниала и послали в поход половину своей армии. Это объединение без проблем прошло ситгарскую границу благодаря предательству герцога Баморра. Мироттийцы легко разгромили два полка регулярных войск Ситгара и ополченцев, защищавших подходы к Аркундскому перевалу, и теперь ускоренным маршем двигались прямиком на Морано. Если западная армия останется под Морано, её зажмут тилисцы, а с юга подтянутся мироттийцы. Против таких объединённых сил устоять невозможно, поэтому через магов дальней связи король передал приказ отходить к Тирогису. Нельзя сказать, что герцог Эльдо — глава клана Цапли, был доволен таким решением, ведь его провинцию без боя отдавали на разграбление. Да и прочие главы кланов, земли которых лежали между Морано и Тирогисом, стали хмурыми и задумчивыми. Сейчас западная армия шла к столице Ситгара, стремясь не дать мироттийцам перехватить её и навязать бой. С запада надвигались тилисцы, железным катком давя всех неугодных королю Энмунду. — Знаешь, что самое удивительное? — спросил Тео. — Гроссмейстер приехал сюда вместе с боевыми клириками, а с ним приехали и мастера из Академии. И хотя тилисские шпионы и засланцы орут на всех перекрёстках, что Единый отвернулся от Ситгара и более не поддерживает ситгарскую епархию, боевые клирики по-прежнему вовсю орудуют своими святыми алебардами. Я сам видел, как их топоры светятся белым светом. — А что тут удивительного? — не понял Дилль. — А то, что ни в битве под Арьеном, ни позже боевые клирики тилисской церкви не участвовали. Да и клирики их союзников тоже пропадали где-то в тылу. Получается, Единый отвернулся от них самих, а наших церковных воинов он по-прежнему поддерживает. Во всяком случае, именно об этом только и болтают наши солдаты. — А причём тут Адельядо и мастера из Академии? — Я ж и говорю, сам ничего не понимаю, — Тео развёл руками. — Гроссмейстер и мастера безвылазно сидят в церковных фургонах и даже носа не показывают в сводном отряде магов. Мернаэль остался руководить нашим отрядом, хотя сам гроссмейстер приехал. Мало того, Адельядо согласовал приказ короля, что маги теперь должны подчиняться военному командованию. Мернаэля назначили заместителем Куберта, и генерал может отдать приказ любому магу, а Мернаэль — командовать, к примеру, пехотой. На деле, конечно, они не суются, куда не надо, но по большому счёту всё перевернулось с ног на голову. Во время дневного перехода Дилль изучал писанину мастера Иггера. Пару лёгких заклинаний он понял. Ну как, лёгких? Они считались такими, потому что были написаны зелёными чернилами. Но пробовать не стал — во первых, не было сил, а во-вторых, не хватало ещё устроить вакуумный взрыв внутри фургона. Дилль вспомнил, как он по незнанию сделал именно такую штуку в зале медитации — мастер Китан потом разъяснил ему, что именно он сотворил. Теперь же Дилль понял механизм действия заклятья — мастер Иггер хотя и страдал приступами безумия, объяснял всё подробно и доходчиво. Дилль решил, что как только к нему вернутся силы, первым же делом он испробует вакуумный взрыв, настолько его заинтересовал механизм обратного удара взрывной волны. Тео читал какую-то книгу и увлечённо черкал стилусом на её полях, а потому не сразу обратил внимание на призыв Дилля. — Тео, ты оглох что ли? — М? — мыкнул вампир, ещё погружённый в мир цифр. — В корову превращаешься? Вот не знал, что ты оборотничеством страдаешь. — Тьфу! Из-за тебя мысль потерял. Чего тебе? — Я говорю, погляди, — Дилль сунул вампиру дневник мастера Иггера. — Зачем по-твоему он написал вот это? Тео послушно взял тонкую книжицу и прочитал текст, после чего глаза его возбуждённо загорелись. — Это же призыв воздушных элементалей. — И я про то же, — кивнул Дилль. — Вот теперь я и спрашиваю, для чего мастер Иггер вставил сюда заклинание для призыва младших полупримусов воздуха, если знает, что я работать с воздушной стихией не могу? Может, когда-нибудь и сумею, но явно не сейчас. Он ткнул пальцем в текст заклинания и добавил: — Сравни с огненными заклятьями: они здесь все — от младших полупримусов до секундуса. А для воздуха написано только про младших полупримусов. Тео задумчиво наморщился и сказал: — Выглядит так, словно твой мастер написал это заклинание для меня. — Рад, что наши мысли схожи, — хмыкнул Дилль. — Похоже старик решил усилить тебя в обход твоего мастера. — Зачем? — удивился Тео. — Ну, хотя бы затем, что получив новую мощь, ты упрочишь свой щит. А, значит, меньше вероятности, что я погибну. Думаю, таким образом старый хитрец обходит запрет на обучение чужих учеников. Даже если твой мастер Росс и возмутится, Иггер всегда может сказать, что тебе он не давал никакого заклятья.Глава 31
Тео свирепо почесал голову и сказал: — Надо попробовать. — Погоди, — Дилль отобрал у него книжку. — Ты хоть представляешь, насколько это опасно? Я уже дважды прошёл восприятие, и оба раза едва не помер. Боль дикая. — Но не помер же, — возразил вампир. — Что-то не нравится мне всё это, — Дилль недовольно поморщился. — Чувствую себя куклой, которую кукольник дёргает за нитки. Ты пойми, если решишься на восприятие, обратной дороги уже не будет. Или ты победишь, или умрёшь. Во время первого восприятия мне казалось, что мои руки обугливаются, а вены лопаются от жара. Когда всё прошло, я увидел, что руки в порядке. Это была всего лишь иллюзия. Но Иггер сказал, что если бы я не сумел воспринять элементалей, эта иллюзия убила бы меня по-настоящему. Тео внимательно слушал. — Тео, я не хочу терять друга из-за того, что старик задумал какой-то собственный план. Может быть, лучше подождать? Или, в крайнем случае, иди к мастеру Россу — он же приехал сюда вместе с гроссмейстером. Наставник объяснит тебе все тонкости. — Он не допустит меня до восприятия, — хмуро сказал вампир. — Но ему лучше знать, что ты можешь, а что тебе пока рано. К тому же, вдруг мастер Иггер что-нибудь напутал или забыл? — Самый старый маг четырёх стихий напутал? Дилль, не смеши меня. Текст огненного заклятья правильный? Тогда почему этот должен быть неверным? Дилль сдался и дальше просто смотрел, как Тео призывает воздушный сгусток. Вскоре меж ладоней вампира заколыхался полупрозрачный шар, внутри которого закрутились светло-голубые искорки. — Восемь, — с лёгким разочарованием сказал Тео, — всего лишь восемь. — Иггер сказал, что призвать сразу всю стаю мне помогла драконья магия. Обычный маг в первый раз призывает одного полупримуса. От силы — двух. Причём, маг уровня магистра. Радуйся, что ты осилил восьмерых. Тео несколько раз глубоко вздохнул и зашептал текст заклинания. У Дилля сердце замерло, когда энергетический шар исчез, а голубые искорки вонзились в ладони вампира. Тео вздрогнул и захрипел. Лицо его побагровело, глаза выкатились из орбит, ртом он бессильно хватал воздух. Дилль смотрел, как умирает его друг, но ничем помочь ему не мог. Тео сам выбрал свой путь. Вдруг Тео шумно вздохнул, закашлялся и упал набок. Дилль бросился к нему, но вампир уже поднимался сам. — Получилось, — прохрипел он, вытянув руки. На ладонях у Тео плясали восемь голубых искр. Дилль спросил: — Что я тобой было? — Задыхался, — коротко пояснил Тео. — Они отобрали у меня воздух. И только когда я вместо борьбы с ними подарил им остатки своего дыхания, полупримусы согласились на восприятие. — Хорошо, что перед тем ты почистил зубы, иначе они бы тебя удушили, — съехидничал Дилль, за что тут же получил лёгкий тычок воздухом. — Смотри, несчастный, и бойся! — погрозил ему Тео. — Теперь я могущественный маг. Так, мне не терпится испробовать новые силы. Непоседливый вампир тут же выпрыгнул из едущего фургона, отвязал своего коня и помчался в сторону ближайшего леса. Дилль улыбнулся и мысленно поблагодарил мастера Иггера. Когда войска встали на ночёвку, к фургону Дилля и Тео прибыл курьер и затарабанил кулаком по борту фургона. — Господа маги, вас немедленно требуют к генералу Куберту. Дилль при периодической поддержке Тео добрался до шатра командующего. Там их уже поджидал сержант Руди, болтающий с часовыми. Адъютант Куберта скрылся в шатре, вышел и пригласил всех троих войти. Дилль вошёл вслед за Тео и Руди и застыл. Внутри просторного шатра сидело всё командование западной армии — от генерала Куберта до мастера Криана, бывшего теперь заместителем заместителя командующего. Мало того, здесь же присутствовали гроссмейстер Адельядо и архиепископ Одборгский. Генерал Куберт посмотрел на вошедших и поднялся. — Заседание военно-полевого трибунала объявляется открытым. Капитан Артуг, занесите в протокол состав трибунала. Председатель — генерал Куберт, жюри — мастер Мернаэль, мастер Криан, полковник Кобальд и полковник Игерт. Особые члены трибунала, не имеющие права голоса — первый маг Ситгара гроссмейстер Адельядо и глава ситгарской церкви архиепископ Одборгский. Рассматривается дело адептов четвёртой ступени Диллитона и Теовульфа, а также рядового Руди по прозвищу Гном, которые обвиняются в злостном нарушении дисциплины, попытке дезертирства и шпионаже в пользу Тилиса. Чем дальше Дилль слушал, тем круглее становились его глаза. Услышав про трибунал, он обменялся недоумевающим взглядом с Тео. Руди тоже ничего не понимал, и широкая улыбка, которой он блистал ещё пару минут назад, сама собой угасла. Когда генерал озвучил, что их обвиняют в дезертирстве и шпионаже, Дилль бросил вопросительный взгляд на Криана, но тот сидел с непроницаемым лицом. — Слово предоставляется официальному обвинителю — мастеру Мернаэлю, — сказал генерал. Мернаэль поднялся и, ткнув пальцем в троицу, гневно проговорил: — Я не буду расписывать все предыдущие проступки адептов — для этого понадобится слишком много времени. Скажу только, что с момента прибытия в сводный отряд, они ни одного дня не провели без штрафных работ. И то, что эти адепты учинили, ничем другим, кроме как наглым демаршем против всех армейских и магических устоев я назвать не могу. — Ваша мудрость, помедленнее, я не успеваю записывать, — возмутился капитан, конспектирующий речь Мернаэля в протокол. — Хорошо, — неожиданно согласился маг и дальше говорил уже медленнее. — Как известно, эти адепты четвёртой ступени в сговоре с рядовым Руди открыто покинули расположение армии, тем самым едва не спровоцировав массовые беспорядки среди солдат. — Ваша мудрость… — возмутился Дилль, но Мернаэль жестом велел ему замолчать. — Обвиняемые имеют право только на последнее перед казнью слово. Как прокуратор трибунала я обвиняю адептов Диллитона и Теовульфа и рядового Руди в шпионаже в пользу Тилиса, требую отказать им в признании военных заслуг и приговариваю их к казни за попытку дезертирства и сговор с врагами Ситгара. Казнь должна быть осуществлена путём повешения сразу же после оглашения приговора. Дилль чувствовал, что голова его идёт кругом. Что за бред здесь происходит? Он и Тео шпионы? А Руди, который рвался в драку с тилисцами не хуже боевого пса — дезертир? — Ваша мудрость, вы хотя бы выслушайте нас, — сказал изумлённый Тео. — Вам слово не давали. — Я не согласен с приговором, — заявил Дилль. — Приговор окончательный и обжалованию со стороны обвиняемых не подлежит, — железным тоном сказал Мернаэль. — Вы не можете меня повесить — я произведён королём в рыцари, — Дилль вздёрнул подбородок. — Если хотите меня казнить — отрубите голову, как положено. Среди членов трибунала раздались неприкрытые смешки, да и сам Мернаэль с трудом скрыл улыбку. — Хорошо. Капитан Артуг, внесите изменения в текст приговора. Итак, господа, прошу проголосовать и утвердить решение о казни преступников. Генерал Куберт вопросительно посмотрел на военных. — Отказать, — коротко сказал полковник. — Отказать, — повторил другой. — Отказать, — мастер Криан был эхом военных. Генерал Куберт сказал: — Господин обвинитель, я придерживаюсь мнения остальных членов трибунала. Будете ли вы по-прежнему настаивать на виновности обвиняемых? — Я отказываюсь от всех обвинений, господин председатель. — Капитан Артуг, внесите в протокол заседания, что единогласным решением членов военно-полевого трибунала адепты Диллитон и Теовульф и рядовой Руди по всем пунктам признаны невиновными в преступлениях, которые им вменялись. Капитан Артуг, сделайте три экземпляра протокола и дайте нам на подпись. Потом проследите, чтобы это решение было распространено среди солдат и офицеров. Мозги Дилля окончательно расплавились. Что за комедия? Сначала их обвинили не пойми в чём, едва не казнили, потом оправдали. Члены трибунала весело переговаривались меж собой, подписывая бумаги, а гроссмейстер поманил пальцем адептов. — Идите-ка сюда, господа возмутители спокойствия. Я хотел бы услышать от вас, какого демона вам приспичило лезть к тилисцам. Только не говорите, что вы отправились спасать личного представителя короля Юловара. Дилль бросил косой взгляд на гроссмейстера. Ведь Адельядо уже всё знает, Тео наверняка допрашивали. Чего ещё этому старому… магу надо? Но ведь он не зря намекает, что спасение Илонны не должно звучать. — Но мы именно… — начал Тео, а Дилль пихнул его в бок. — Ваша премудрость, мы очень виноваты, — смиренно сказал Дилль. — Это произошло, из-за того, что достойный господин Руди поспорил с адептом Теовульфом, кто из них больше перебьёт тилисцев. Мы трое жаждали отомстить им за гибель товарищей в форте Ролин, поэтому отправились прямиком в тилисский лагерь. К сожалению, со счёта мы сбились, и решили считать, что Тео и Руди уничтожили одинаковое количество врагов. — Молодец, соображаешь, — хмыкнул Адельядо. — Вот этой тупой версии и придерживайтесь, когда вас начнут расспрашивать. А про Илонну чтобы я больше не слышал. Ясно? — Так точно. Только мы всё равно ничего не понимаем. — Одборг, они не понимают, — саркастически сказал архиепископу Адельядо. — Отпусти им грехи, я их сейчас убивать буду. Вы — тупоголовые бараны. Какого демона вы устроили представление? Не могли тихо и спокойно выбраться из лагеря? — Но мы не думали… — Именно, не думали. После вашего заполошного отъезда, среди войск кланов началось такое брожение… Некоторые подумали, что повторяется история с кланом Василиска. Одни вознамерились бежать, другие — драться с ними, чтобы не допустить распада. Если бы не мудрость и скорость действий генерала Куберта, к утру от армии могло бы остаться каких-нибудь жалких два полка. А всё из-за трёх болванов. — Господин гроссмейстер, не будьте к ним столь суровы, — сказал подошедший генерал Куберт. — В конце концов, победителей не судят. — А что вы только что делали? — ядовито усмехнулся Адельядо. — Но ведь это совсем другое, — начал оправдываться Куберт, но заметив улыбку мага, покачал головой. — Вам бы всё шутить, ваша премудрость. — Какие уж тут шутки, когда вместо награждения героев приходится устраивать судилище? — Адельядо поморщился и посмотрел на адептов. — Вас троих, как вы, надеюсь, уже поняли, кое-кто начал обвинять в шпионаже в пользу Тилиса. И это, конечно, не Мернаэль. Дескать, вы покинули армию и помчались к тилисцам с важными сведениями, поэтому Куберт был вынужден отправить туда дизанцев, чтобы захватить вас и вернуть обратно. Глупость, конечно, но такие разговоры появились. Поэтому, чтобы очистить вас от подозрений и дальнейших разбирательств, пришлось устроить эту комедию с трибуналом. Теперь вы официально оправданы, и если кто-то вдруг обвинит вас — в шпионаже или дезертирстве, можете смело назвать его лжецом, чтобы спровоцировать вызов на дуэль. Дилль вздохнул. Не сжечь, не оторвать голову воздушным ударом, не воткнуть кинжал в брюхо, а вызвать на дуэль. Значит, этот «кто-то» — дворянин, притом, весьма высокопоставленный. Или даже не один. И не самому вызвать, а спровоцировать вызов — потому что в этом случае вызываемый имеет право выбора оружия. А оружие мага — не меч. — Теперь мы всё поняли, ваша премудрость. — Вот и прекрасно. Тогда предлагаю вам двоим пойти со мной, а вашего товарища отпустить, а то он не знает куда руки девать в присутствии начальства. Действительно, Руди, как настоящий солдат, не боялся врага, но трепетал при виде своего начальства. И сейчас он смущённо переминался с ноги на ногу, не зная, что ему делать. — Ступай, сержант, — отпустил его Куберт. — Кстати, приказ о твоём новом звании уже подписан. Руди поблагодарил генерала и буквально вывалился из шатра командующего. А Дилль и Тео пошли вслед за гроссмейстером и архиепископом Одборгским. Вернее, шёл Тео, а Дилль плёлся, через каждые пару десятков шагов останавливаясь отдохнуть. Когда они добрались до палатки гроссмейстера — удивительно скромной, учитывая его любовь к роскоши, Дилль просто рухнул на раскладной стул. Гроссмейстер и архиепископ расположились на кровати. Тео подумал-подумал, и тоже уселся рядом с Диллем, не дожидаясь разрешения хозяина. — Да-а, вот и оставляй вас без присмотра, — проворчал Адельядо. — Перегорел? — Вроде бы нет. Но сейчас даже шар в десять эргов не сделаю. — Понятно. Отъедайся, отсыпайся. Пей больше жидкости… я имею в виду воду. К врачевателям наведайся. А тебя, Теовульф, это не касается. Мастер Росс очень занят, но это не помешает ему продолжить твоё обучение. Кстати, адепт Диллитон, раз уж мастер Иггер не может покинуть Академию, роль твоего наставника временно буду исполнять я. Поэтому первый мой тебе наказ: никаких магических тренировок, я уж не говорю об участии в сражениях. Начнёшь работать с магией только после того, как я разрешу. Гроссмейстер внушительно посмотрел на адептов и покачал головой. — Надеюсь, оно того стоило? Дилль, конечно, понял, о чём спрашивает Адельядо, и кивнул. — Сплошные неприятности от этих женщин, — вздохнул гроссмейстер, — недаром же магическим уставом рекомендуется избегать общения с ними. И нечего хмурить брови, я тебя не боюсь. Рекомендуется, это не значит запрещается. У мага должна быть трезвая голова и холодный рассудок, а с женщинами такого не получается. Это я вам по собственному опыту говорю. Я в своё время совершил немало сумасбродств ради прекрасных глаз, из-за чего мастер Иггер мне устраивал ежедневные выволочки. Все и интересом ждали продолжения, но гроссмейстер молчал. Дилль нерешительно спросил: — А потом? — Она была замужем за влиятельным придворным, а я только получил степень магистра. Что я ей мог дать? — криво усмехнулся Адельядо. — А когда я достиг магических высот и получил титул герцога… она к тому времени давно состарилась. Это ещё одна из причин, почему магам не нужно влюбляться в обычных женщин. Слишком это тяжело. Он посмотрел на Дилля. — В твоём случае, я думаю, этой причиной можно пренебречь. Вампиры живут гораздо дольше людей. А с остальным разбирайся сам. Запрещать общаться с Илонной тебе никто не будет, но и поощрений не жди. И не думай, что после войны ты будешь каждый вечер сбегать из Академии на свидания с вампиршей. Тебе ещё учиться и учиться. Дилль не думал. Он, честно говоря, так далеко ещё не заглядывал. — Ну, с тобой всё понятно, а ты, Тео, зачем туда полез? Клановая солидарность? — Неужто я бы его одного отпустил? — оскорбился вампир. — К тому же, наша боевая связка заработала по-настоящему. — Заработала, говоришь? — гроссмейстер в задумчивости погладил седую бороду. — Да, Криан рассказывал. Надо будет погонять вас, когда сил наберётесь. Ладно, ступайте. И не забудьте, что я говорил про вызов на дуэль. Адепты поднялись. Дилль посмотрел на гроссмейстера и спросил: — Ваша премудрость… — Пока я твой наставник, можешь обращаться ко мне просто «мастер», — разрешил Адельядо. — Мастер, раз уж вы теперь мой наставник, не могли бы вы объяснить мне, как создавать поле спокойствия? Или разрушать его. И что это такое вообще? Дилль нечасто видел гроссмейстера удивлённым. Сейчас был как раз такой случай. Адельядо изумлённо уставился на него и покачал головой. — Это заклинание давно не применяется. А откуда ты узнал о нём? — В книге вычитал, — почти не соврал Дилль. — Поле спокойствия — это очень сильная магия, останавливающая время. Через него нельзя пробиться никакими известными способами, только если подобрать ключ. В древности было не больше десятка гроссмейстеров, которые могли управлять этим заклятьем, потому что энергии для создания полей спокойствия требуется очень много, — Адельядо сделал губы трубочкой, с подозрением глядя на Дилля. — Наверняка это старик Иггер тебе рассказал. А он не говорил, что в случае неудачи поле спокойствия оборачивается вокруг мага? И что в мироттийской Колыбели магии в музее находится кокон времени, внутри которого стоит древний гроссмейстер? Однажды у него что-то не получилось, и вот уже лет пятьсот он служит напоминанием, как не нужно работать с высокими энергиями. Ведь ключа от его поля никто не знает. Дилль, в общем-то, и не удивился, узнав, что заклинание смертельно опасное. А что, разве другие в магии есть? — С твоей драконьей магией, — Адельядо задумчиво покусал левый ус, — ты вполне можешь собрать необходимую энергию. Вот только с твоей непоседливостью ты тут же окажешься внутри кокона времени. Нет, даже не думай об этом. Во всяком случае, не раньше, чем ты сумеешь призвать младших примусов. — Ну, тогда недолго осталось, — усмехнулся Дилль. — Я уже одолел старших полупримусов. А Тео, кстати, воспринял восемь младших воздушных. Дилль опять насладился зрелищем удивлённого гроссмейстера. Правда, удивление Адельядо быстро прошло. — Я всегда знал, что вы — два болвана, которые стремятся поскорее покончить жизнь самоубийством. Всё, уйдите с глаз моих и до завтрашней вечерней стоянки не показывайтесь. Когда адепты ушли, к гроссмейстеру удивлённое выражение вновь вернулось. — Одборг, ты слышал это? — спросил он у архиепископа. — Эти два школяра меньше, чем за год перепрыгнули все магистерские нормативы. — Чему ты удивляешься? — пожал плечами священник. — Ты же сам говорил, что у Диллитона — драконья магия, позволяющая ему делать то, что многим не под силу. И у Теовульфа по твоим словам необычный дар. — Настолько необычный, что об этом мы в Академии даже не задумывались, пока вампир не начал раскрываться. — Диллитон, по-моему, тоже начал раскрываться, — заметил архиепископ. — Ага, так раскрылся, что Мернаэль его едва спас, — проворчал гроссмейстер. — Зато теперь мы можем быть уверены, что он изведал крови, как это сказано в пророчестве. Думаю, полторы тысячи тилисцев вполне подходят под это определение. — У меня до сих пор в голове не укладывается, что этот тощий мальчишка в одиночку сжёг полторы тысячи солдат и магов. А какую силу он разовьёт позже? Не выйдет ли он из-под нашего контроля? — Тут я тебе не помощник, — архиепископ развёл руками. — Кто у нас маг? Главное, что пока всё идёт согласно пророчества Генетта. — Меня терзают сомнения — вдруг мы с тобой что-то упустили или неверно поняли? Непонятно, откуда у него этот интерес к древнему заклинанию, о котором уже много лет никто даже не вспоминал, не то что делал? Ведь недаром в пророчестве было предупреждение, что кровавый дракон может стать причиной гибели мира. — А почему тебя это так волнует? — недоумённо спросил священник. — Ну, интересуется, и хорошо. Он — молодой и любознательный. И это предупреждение относилось совсем к другому. — Прости меня, Единый, но один из твоих архиепископов — полный дурень, который дальше своего носа не видит! — Адельядо возвёл очи горе, словно призывая Единого в свидетели. — Оди, если ты забыл, то в Запретном пределе до сих пор стоят тринадцать некромагов, которые во время Величайшей битвы создали портал между мирами. И по мнению наших древних магов щит, который те воздвигли вокруг себя и который не могли пробить ни люди, ни драконы, является ничем иным, как полем спокойствия. А теперь подумай, какую угрозу может представлять тот, кто сумеет убрать поле спокойствия с некромагов. — Наверное, он может вновь открыть портал, из которого к нам хлынут орды демонов, — побледнев, сказал архиепископ. — Правильная мысль, — одобрил Адельядо. — Раньше я никак не мог взять в толк, какого пса хивашские шаманы так рвутся в Запретный предел, ведь у них нет никого, кто мог бы снять щит с древних некромагов. Да и у нас тоже. А теперь я начинаю подозревать, что такой человек есть.Глава 32
* * *
Вернувшись в свой фургон, они обнаружили там Илонну. С лица вампирши уже почти сошли синяки, и даже лиловый шрам стал тоньше и бледнее. Увидев друзей, она сказала: — Ну, и свинарник вы устроили из фургона. Я уже больше часа тут порядок навожу, а конца уборке не видно. Тео с тревогой огляделся. — А где моя книга по счислению? — В том сундуке, — Илонна показала, — где и остальные. — Тут в стене кинжал торчал, — сказал Дилль. — Куда он подевался? — Я его убрала в ящик. — Мы же теперь ничего не найдём! — возмутился Дилль. — Как удобно было — протянул руку, вот тебе кинжал. — И книгу я всегда мог найти, — поддержал друга Тео, — потому что знал, что она лежит под запасной мантией. Кстати, а где мантия? — Ты про ту рваную тряпку, которую я бросила у порога, чтобы о неё ноги вытирать? Дилль и Тео одновременно обернулись — ни мантии, ни обычной тряпки на пороге не было. Илонна села на кровать Дилля, испустив громкий вздох. — Фух, устала. Теперь вы будете убираться, а я — вами руководить, — посмотрев на озадаченные физиономии адептов, вампирша не удержалась и рассмеялась. — Вы, как дети, всему верите. Мне без разницы, как вы живёте, я просто, чтобы время скоротать, решила прибраться. — Тогда с твоего позволения мы продолжим вести свинский образ жизни, — Тео преувеличенно вежливо поклонился. Дилль сел рядом с Илонной. — К врачевателям ходила? — Да. Шрам, по-моему, немного уменьшился. Маги говорят, что совсем он сойдёт только сеансов через пятьдесят — они же не вкладываются в меня по-полной. А вот нога по-прежнему сильно болит, да и кисти плохо слушаются. Поэтому меч ношу просто по привычке — удержать его в бою всё равно не смогу. Дилль взял Илонну за руку и осторожно погладил уродливый шрам, оставшийся от гвоздя, которым вампиршу прибивали к кресту. — Это пройдёт. Жаль, что врачеватели не могут сразу вылечить тебя. — У них слишком много работы, — пожала плечами Илонна. — Они и так с ног валятся. Спасибо, что вообще меня лечат. Мейс, к примеру, бродит, как привидение, но всё равно провёл со мной сеанс. Дилль сразу напрягся — имя этого типа действовало на него, как стрекало. Илонна, естественно, это заметила и с лёгкой улыбкой продолжила: — Хотя ему Мернаэль запретил тратитьна меня много сил, Мейс очень старался. И всё заводил разговоры, что если бы не ты, он бы отправился за мной к тилисцам. — Хотел бы — отправился и без нас с Тео, — сердито сказал Дилль. — Ты понимаешь, он ведь не боевой маг, и шансов у него не было. Но он очень хотел доказать, как дорожит мной. А некоторые ему не позволили. — Дорожила кошка мышкой, — Дилль почувствовал, как в нём просыпается злость — этот прощелыга Мейс продолжает обольщать Илонну, ведь она явно повторяет его слова. — Поэтому сейчас Мейс делает всё, чтобы моя прежняя красота вернулась ко мне. Уж как он старался, я думала, он сам замертво упадёт от усилий. А какие у него руки! Волшебные! Он водит надо мной ладонями, и я чувствую, как во мне пробуждается жизнь. Непередаваемое ощущение — хочется, чтобы оно не заканчивалось никогда. Гнев в Дилле дошёл до опасной черты — ещё немного, и он, несмотря на предостережение гроссмейстера, займётся созданием огненных шаров в непосредственной близости к Мейсу. Очень больших шаров и очень огненных. — Никогда не думала, что мужчина может быть настолько нежным… Раздалось неправедное ржание Тео. Он закрыл лицо руками и смеялся в голос. — Ой, Илонна, перестань. Он же сейчас взорвётся от злости. Дилль в полном негодовании посмотрел на вампира — тут такое серьёзное дело, а он ржёт, как лошадь! — Дилль, — стоная от смеха, сказал Тео, — ты забыл, что девушки коварные. Особенно вампирши. И особенно Илонна. Илонна тоже не выдержала, рассмеялась и, обвив шею Дилля руками, чмокнула в нос. — Ну вот, теперь я вижу, что небезразлична тебе. — Не подлизывайся, — буркнул Дилль, поняв, что его разыграли. — Тогда пойду-ка я ещё на один сеанс к врачевателям, — глядя в полотняной потолок, сказала Илонна. — Может, кто-нибудь из них уже отдохнул. — Тео, где моя старая мантия? — Дилль повернулся к другу. — Я хотел отнести её к прачкам. Повернув голову обратно, он уткнулся в кулачок вампирши, который она держала перед его носом. — Даже не думай — больше никаких прачек. — И больше никаких Мейсов? — Так ведь я не знаю, к кому меня отправят, — состроила невинную физиономию Илонна. — А ты вполне можешь обойтись своими силами. — Я не умею стирать, — нагло соврал Дилль. — К тому же, я — рыцарь, а рыцарю стирать мантии не положено. — Тогда я сама этим займусь. Услышав такое от взбалмошной Илонны, Тео только рот раскрыл. Он понял, что эти двое вполне обойдутся без него и выскользнул из фургона. «Эти двое» даже не заметили его ухода — они уже целовались. — Всегда было интересно, — сказал Дилль, когда они с трудом оторвались друг от друга, — не мешают ли клыки вампирам целоваться. Но не ком было испробовать. — Испробовал бы на Тео, — хихикнула Илонна. — Чувствую, мне досталась самая языкастая вампирша, — делано вздохнул Дилль. — Но ты знаешь, я этому рад. — Что языкастая? — Что досталась. — Спасибо, — Илонна положила ему голову на плечо. Дилль провёл рукой по её щеке, чувствуя под пальцами грубый шрам, спускавшийся от виска на шею. В нём заклубился гнев на тилисцев, которые сотворили это с Илонной. Она почувствовала состояние Дилля и отодвинулась. — Извини, я всё время забываю, что уже не та, что раньше. — Ты прекрасна, — серьёзно сказал Дилль. — Я вижу тебя, а не твои шрамы. Жаль, что я не водник, как Мейс, и не умею лечить. Илонна невесело улыбнулась. — Заметь, ты сам о нём вспомнил. Интересно, я вдруг сейчас подумала, насколько всё-таки вы с ним разные. Ты ни словом, ни жестом не дал мне понять, в какого урода и калеку я превратилась, а Мейс сказал, что уберёт весь этот ужас и вернёт мне мою прежнюю красоту. — Во-первых, ты не урод и не калека. А во-вторых, я не понял, ты хвалишь меня или Мейса? — Тебя, глупенький, — Илонна улыбнулась. — Он видит меня изуродованной, а ты видишь просто меня. Поэтому больше не обращай на него внимания — он для меня был пустым местом, таким и останется. — Ну нет, не обращать внимания на Мейса — это выше моих сил. Знаешь почему? Потому что следующей стихией, которую я буду изучать, станет водная. Я из кожи вылезу, но научусь врачевать. Шрамы украшают только мужчин, поэтому я должен постичь эту клятую водную магию, чтобы ты больше никогда не ходила с такими «украшениями». Илонна поцеловала Дилля. — Жаль, что я не маг, мы могли бы изучать магию вместе. — Какая магия, женщина? Твоё место у плиты с кастрюлями… Дилль едва успел пригнуться, чтобы не получить подзатыльник. — Ах ты, гнусный рыжий рабовладелец! Я тебе покажу кастрюли! На кухне есть такие штуки — скалки называются… Дилль с хохотом уворачивался от вампирши, возвращая обстановку фургона в то состояние, в каком она была до прихода Илонны. Тео, сидевший у костра, послушал доносившиеся из фургона шум и смех, покачал головой и пробормотал: — Похоже, это надолго. Пойду-ка я, поищу Руди. Он же теперь сержант, у него в палатке должно найтись место для одного неприкаянного вампира.* * *
Верхний Тирогис — место, где не жалуют нищих. Но терпят, ибо куда от них деваться? Попрошайки всех возрастов — от почти младенцев до глубоких стариков облюбовали все рынки и оживлённые улицы, откуда их периодически гоняла охрана благородных домов или городская стража. Поэтому никто не удивился убогому, который повадился сидеть у стены магической Академии. Закутанный в тряпьё, с трясущимися руками и сморщенным, как печёное яблоко, лицом, он просто сидел на рваном соломенном тюфяке. Проходившие патрульные пару раз прогнали бродягу, но он возвращался на место. Поскольку старик не попрошайничал — а перед ним не было ни миски, ни кружки, ни рваной шапки, стражники перестали на него обращать внимание. В конце концов, это территория Академии, и если магам нужно, они сами его прогонят. Коллеги по цеху — профессиональные попрошайки, лишь пожимали плечами. Стена Академии не то место, где подают. Маги слишком высокомерны, чтобы делиться с нищими деньгами, а те, кто приходят в Академию по торговым делам — ещё менее склонны отсыпать грошей нуждающемуся. Скорее, они отсыплют пинков. Поэтому старик просидел около стены не меньше недели в полном одиночестве. И никто не заподозрил в этой старой развалине мага, который ещё недавно числился вторым по силе и знаниям во всём Ситгаре. И который остался таковым, несмотря на внешность и даже собственную смерть. Гвинард демонстрировал прохожим трясущиеся руки и громко вздыхал, хотя никакой необходимости в этом физиологическом процессе не испытывал. Он изображал немощного бродягу, а сам был занят весьма важным делом — решал задачу, как ему попасть внутрь Академии. При всей её показной открытости, Академия была полна ловушек, убивающих непосвящённого так же легко, как и неосторожного. Гвинард не был ни тем, ни другим, и знал охранную систему Академии лучше многих. Однако, теперь существовало одно «но» — у него больше не было пропуска-амулета. После неудачного заговора, в котором Гвинард принял самое деятельное участие, гроссмейстер, разумеется, отобрал у всех магов амулеты с заклятьями подчинения, и теперь для входа маги использовали обычные амулеты. Ну как, обычные? Те же самые, но уже без добавок Гвинарда. Он, разумеется, мог бы войти в Академию — либо нахально через главный вход, либо через торговый зал, либо даже через пару-тройку потайных ходов, о которых знал. Но дальше он не прошёл бы — на этот случай в стенах уже много столетий насторожены специальные парализующие заклятья-ловушки. А даже если каким-нибудь образом пройти их, то чем дальше углубляться в недра Академии, тем сложнее и коварнее будут встречаться охранные заклинания. Гвинард был уверен, что он сумеет обезвредить большую их часть, но одна ошибка — и он либо окончательно умрёт, либо застынет в захвате силового поля. То-то Адельядо порадуется, если найдёт его в таком состоянии. Гвинард решил идти другим путём и начал наблюдать за входящими и выходящими из Академии. В большинстве своём это были обычные курьеры, но иногда и маги покидали Академию. На третий день Гвинард увидел мастера Хорнора — академического финансиста, который вошёл через торговый зал. Гвинард перенёс пункт наблюдения поближе к входу в этот зал, и когда Харнор вышел, он запустил астральный щуп. Мастер Харнор при всех его достоинствах как мага, так и финансиста, астральным магом не являлся, поэтому не заметил вторжения. Ему вдруг просто стало нехорошо — сердце прихватило. Мастер Харнор остановился и схватился за стену. К нему тут же подбежал помощник, а сопровождавшие Харнора солдаты из городской стражи предложили фляжки с вином. Приступ вскоре прошёл, мастер Харнор облегчённо вздохнул, отказался от услуг врачевателя и поспешил в казначейство. Всё это время Гвинард изучал амулет финансиста. Харнор — мастер, а, значит, доступ ему открыт практически везде. Он мог бы просто выкрасть амулет, но это сразу насторожит тех, кто остался в Академии за старших. Поэтому Гвинард позволил Харнору уехать, а сам запомнил все изменения, которые внесли высшие маги в амулеты. Не так уж их и много, если разобраться. Тем не менее, Гвинард ещё несколько дней продолжал наблюдать, поджидая приезда-отъезда Харнора и проверяя свои догадки и предположения. На ночь он был вынужден возвращаться в дом, где его убила Гилиан. Сама Гилиан куда-то уехала, оставив Тернлис командовать бездушными. И, конечно, Гвинардом. Мёртвый маг ночь напролёт пытался воспроизвести в амулете изменения, которые он подглядел, а днём вновь возвращался к Академии. Гвинард рвался в Академию не только из-за мести, хотя и это достаточный аргумент. Он лелеял хрупкую надежду отыскать какое-нибудь средство, которое позволит ему выйти из-под контроля хивашских колдуний. Несколько мыслей, которые у него имелись на этот счёт, он старался держать так глубоко, чтобы даже на прямой вопрос хозяйки (тут Гвинард скрипнул зубами) мог ответить совершенно другое. Наступила ночь проверки. Тернлис сочла, что ночью у Гвинарда будет преимущество перед живыми, и он полностью поддержал её. Хивашка долго наводила чары, регулируя степень свободы мёртвого колдуна, она трижды проверяла и перепроверяла, прежде чем наложить или снять запрет. В итоге хивашка открыла ему доступ к магии и дала определённую свободу действий. Гвинард тут же задумал сделать непрямую атаку — пусть он не может пустить ледяной кинжал прямо в лоб Тернлис, но ведь ему ничто не мешает обрушить удар воздушного комка на деревянную перекладину, подпирающую бочку с водой. От удара бочка упадёт и придавит стоящую под ней хивашку. Мысль была хорошая, но Тернлис, оказывается, предусмотрела и такой вариант. Он просто не смог. Гвинард тут же сообразил, что пока он понимает, что его заклинание принесёт вред хивашке, он не сумеет ничего сделать. Вот если бы он на время лишился сознания, а его тело действовало бы само… Это ещё один вариант освобождения, а потому и эту мысль Гвинард постарался спрятать подальше. В общем, он с сожалением был вынужден признать, что пока Тернлис действовала безошибочно. Далеко за полночь он покинул укрытие и пробрался к входу в торговый зал Академии. Изредка на него лаяли собаки, чувствовавшие нежить, но поскольку псы достать до него не могли, Гвинард их просто игнорировал. Он поднёс амулет к считывающему кристаллу и вошёл в торговый зал. Внутри было темно и тихо. Гвинард осмотрелся. Можно наведаться в кабинет Харнора, но вряд ли он обнаружит там что-нибудь интересное. Он прошёл дальше, внимательно наблюдая за скрытыми в стенах сторожевыми заклинаниями. Миновав три длинных коридора, он уверился, что его амулет исправно действует, и дальше шёл почти без опаски. Согбенный старик с клюкой исчез — теперь Гвинард распрямился, а клюка стала посохом мага. Первый встреченный им оказался магистром-земельщиком и даже не успел понять, отчего умер. Узконаправленный воздушный укол раздробил затылок магистра, Гвинард перешагнул через тело и отправился на поиски новых жертв. А они были везде. То и дело он встречал адептов, отрабатывающих штрафы, на кухне работала ночная смена поварих, в банях нежились трое архимагов, в котельной оказались адепт Кротт и Лобус… За Гвинардом тянулся шлейф трупов, запах крови будоражил его мёртвый мозг. Он добрался до спален, пару мгновений поколебался, с мужской или женской стороны начать, и повернул налево — мужчин всё-таки в Академии было больше. Он прошёлся смертельным вихрем по каждой комнате — после этого спальни выглядели так, будто внутри взорвался пузырь с кровью. Зачистка женских спален прошла быстрее — женщин было немного. В этот момент в каждом коридоре академии загудел тревожный гонг. Гвинард понял, что наконец кто-то обнаружил убитых. Его искажённое посмертной судорогой лицо искривилось ещё больше от зловещей улыбки. Да, сегодня те из высших мастеров, кто ещё остался в Академии, получили отличный подарок. А дальше подарков будет больше. До тех пор, пока получать их станет некому. Гвинард не стал покидать Академию, как раньше говорил Тернлис. Зачем? Она отпустила его на неделю, и у него есть время как для убийств, так и для поисков средства освобождения. Главное, случайно не нарваться на нескольких мастеров за раз. А поодиночке он их в порошок сотрёт. Переждать первый приступ активности академических магов он отправился в сборник. Он не опасался того, что его обнаружат через астрал: во-первых, он мёртв, а во-вторых, Гвинард ещё при жизни научился скрывать свой разум в астрале. Но вдруг кто-нибудь додумается поискать нежить? А в сборнике хаотичные магические эманации заглушат любое поисковое заклинание. Едва он появился в зале, как сборщик Согвин выхватил меч и с проклятьями кинулся на Гвинарда. Ради интереса Гвинард позволил воткнуть себе в живот остриё, прислушался к ощущениям, убедился, что мёртвому телу сталь не причиняет вреда и только после этого небрежно расплавил меч и убил сборщика. Он вышел в лабиринт и вскоре добрался до самого сборника. Мутное озеро магической грязи булькало, испускало едкую вонь. Изредка над поверхность вспыхивали молнии, и тогда новые ядовитые облака начинали клубиться в воздухе. Будь Гвинард живым, он бы уже задохнулся. — Вот ещё одно преимущество смерти, — усмехнулся он. — Пожалуй, когда я освобожусь от хивашек, я не стану возвращаться к жизни. Мне нравится быть слугой Великой Госпожи. Он забился в нишу в стене и замер, представляя, как сейчас в панике по коридорам и залам бегают магистры. Как в ужасе зажимая рты, адепты — кто ещё пока остался жив, смотрят на разорванные тела своих товарищей. Как старшие маги хватаются за посохи и в поисках убийцы рыщут по казавшимся такими безопасными коридорам Академии, не в силах понять, как он сюда мог пробраться. Вслед за всеобщей войной, смерть поселилась в магии. Пророчество мастера Генетта исполнялось, приближая конец Ситгара.Глава 33
* * *
— Всё, свинарник закончился. — А давай, ты не будешь обращать внимание на нашу половину? — предложил Тео. — Я через неё хожу, — сказала вампирша. — Сами меня сюда заманили, теперь терпите. Илонна скрылась за шторой. Адепты переглянулись. И Дилль, когда приглашал Илонну переселиться в их фургон, и Тео, когда соглашался на это, как-то забыли о её нетерпимости к беспорядку. Теперь она обитала в одной половине фургона, а они, отделённые от неё перегородкой из плотной ткани, в другой. — И чего тебе приспичило тащить её сюда? — свирепым шёпотом спросил Тео. — Сам знаешь, — так же тихо ответил Дилль. — Это ведь мне выделили отдельный фургон, а она ехала с тяжело ранеными — там стоны, кровь, вонь и гной. К тому же, этот гад Мейс всё время норовил прийти её проведать. А сюда он не сунется. — Зато нам теперь придётся за каждой тряпкой нагибаться, и каждую коробочку на своё место класть. — Да-а, — вздохнул Дилль, — этого я не учёл. Илонна, подслушивающая за тканевой перегородкой, молча хихикала. — Может, мы ей дадим снотворное? — придумал Тео. — Ей же прописали побольше спать и полный покой. Ей нужно силы копить. — Это идея, — одобрил Дилль. — Пусть дрыхнет, зато вредничать не будет. Ты имеешь в виду то зелье, которое тебе дал мастер Криан? — Да. Илонна перестала веселиться и нахмурилась. О чём это они? — Осталось придумать, как его ей подсунуть, — зашептал Тео. — Тише ты. Я вот что думаю: я её отвлеку, а ты применишь воздушную магию и заклинанием пошлёшь зелье ей прямо в рот. Главное, чтобы хоть чуть-чуть попало. Криан говорил, что зелье мощное — лошадь свалит. — Только ты в этот момент сам держись от неё подальше. Не забудь, мы ведь собирались вечером наведаться кое-куда. Зелёные глаза Илонны яростно сверкнули. Ах, вот как?!! Она рывком отбросила ткань и рявкнула: — Усыпить меня и наведаться кое-куда? Я, между прочим, всё слы… И замолкла, увидев улыбки до ушей на лицах друзей. Оба адепта заржали не хуже мессантийских жеребцов. Дилль поднял руку, и Тео от души хлопнул его по ладони. — Есть! Купилась! День прожит не зря! — Балбесы, — Илонна против воли улыбнулась. — Ладно, уговорили, трогать ваш бардак не буду. — Вот спасибо, милостивая госпожа! — Тео изобразил куртуазный поклон, но в этот момент фургон тряхнуло, вампир не устоял и рухнул прямо под ноги Илонне. — Ну, зачем же так унижаться, — ехидно сказала вампирша. — Простого поклона было бы достаточно. — Дилль, — глядя на друга снизу вверх, сказал Тео, — может, мы на самом деле ей снотворное дадим? Ответить Дилль не мог — он хохотал. Тео и Илонна тоже рассмеялись. Наконец вампирша успокоилась и, посмотрев на Тео, сказала: — Никогда бы не подумала, что ты, оказывается, такой… — она замолкла, подбирая слово. — Трудный, — подсказал Дилль. — Нет, такой… — Балбес, — последовала очередная подсказка. — Да, — усмехнулась Илонна, — такой похожий на своего дружка-балбеса. — Это на кого ещё? — подозрительно прищурился Дилль, уже зная ответ. — На одного рыжего нахала, который обольстил скромную девушку, а теперь собирается пичкать её снотворным. — Как он посмел, этот негодяй? — возмутился Дилль. — Скажи его имя, я с ним разберусь! — Эй, так нечестно! — вмешался Тео. — Она вообще-то обо мне говорила. — Хорошо, — с важным видом сказал Дилль, — я разрешаю ей высказать всё, что она о тебе думает. И застыл в позе судьи, вынесшего приговор — выпрямив спину и уставив взор куда-то вдаль. — Я же говорю, вы — два балбеса, — усмехнулась Илонна. — А если серьёзно, я смотрю на тебя и не верю, что в Григоте тебя называли Угрюмым. Услышав это прозвище, Тео моментально помрачнел. Илонна повернулась к Диллю и сказала: — Ты не видел его в Григоте. Он ходил молчаливый, глаз от пола не поднимал. С девушками боялся даже словом перемолвиться. Инес, к примеру, так и не дождалась от Тео ничего, кроме тайных вздохов. А сейчас он чирикает со мной, как со старой подружкой. — И хорошо, что не видел, — сказал Дилль. — Мне он нравится таким, каким я его вижу сейчас. — Сейчас, я думаю, красавица Инес, возможно, не воротила бы свой носик от него, — улыбнулась Илонна. — Да и ты сама на себя не похожа, — пожал плечами Тео. — В Григоте не было более надменной и сварливой девицы — даже лучшие ученики школы боя не хотели с тобой связываться, хотя были сильнее и искуснее. А сейчас ты хихикаешь с нами, как вполне нормальная. Илонна скривилась, но признала его правоту. — Ну да, было дело. Хотя, за «вполне нормальную» кое-кто может и ответить. Тео погрозил ей пальцем и сказал: — Ты забыла слово «как». А это важная поправка. Потому что «как вполне нормальная» означает, что таковой ты не являешься. — Нет, вы только посмотрите на него! — всплеснула руками Илонна. — Сплошной яд, как у паука-сапожника. Раньше я бы тебя уже на дуэль вызвала за такие слова. Может, и сейчас ещё не поздно? — Как только твои руки окончательно заживут, я готов получить от тебя пару десятков ударов, — кивнул Тео. — Эй, эй, вы чего? — испугался Дилль. — Прекращайте всякие разговоры о дуэлях. — Не переживай, — зубасто усмехнулась Илонна. — Я не стану этого делать, даже если он скажет мне по-настоящему неприятные вещи, потому что он… — Маг? — попытался угадать Дилль. — Нет, потому что он — твой друг. И мой тоже. Я, кстати, до сих пор не поблагодарила его. Илонна вынула из ножен меч, протянула оружие Тео рукоятью вперёд и перешла с ситгарского на вампирский. — Прошу тебя принять мою жизнь, воин. Ты спас её, тебе ей и владеть. — Я принимаю твою жизнь и возвращаю её тебе, — торжественно сказал Тео, прикоснувшись к рукояти меча, но тут же улыбнулся. — Тем более, что спасал тебя Дилль, а я только помогал. — Ты действительно очень изменился. — Да и ты тоже. И, кажется, я знаю, почему. Неужели это действительно было прикосновением душ? — Да. — И когда вы только успели? — Когда ты встретишь свою вторую половину, ты поймёшь, что для этого нужно всего лишь мгновение, — улыбнулась Илонна. — Но ты? Это Дилль так на тебя повлиял? Или магия? — Наверное, всё вместе, — пожал плечами Тео. — Но он больше, чем магия. Дилль переводил взгляд с Илонны на Тео. Это было неприятно, когда в его присутствии демонстративно говорят на чужом языке. — Эй, ничего, что я тут сижу? Я вас совсем не понимаю. — Извини, — сказала вампирша. — Это был просто ритуал. — Угу, и в нём дважды упоминается некий Дилль. Он почувствовал, как в нём разгорается гнев на вампиров. Они что-то скрывают от него. Кровь застучала в висках, и окружающее начало приобретать красноватый оттенок. О, демоны, что это с ним? Чего он вдруг так распсиховался из-за совершеннейшей ерунды? Дилль тут же вспомнил предостережения мастера Адогорда и постарался взять себя в руки. Но получилось плохо — гнев медленно, но верно переходил в ярость, и остановить его он не мог. И, самое страшное, не очень-то и хотел. — Что с тобой? — Илонна заглянула ему в лицо. — Тебе плохо? Зелёные глаза вампирши стали спасительным якорем, который удержал Дилля от падения в пропасть безумия. Дилль погрузился в прохладную зелёную глубину, чувствуя, как спадает напряжение и отступает гнев. — Всё хорошо, — Дилль с шумом выдохнул. — Мантра спокойствия под названием Илонна мне отлично помогла. — Так меня ещё никто не называл, — улыбнулась вампирша, но в глазах её была видна тревога. — Что с тобой было? — Накатило, — поморщился Дилль. — Просто вдруг разозлился, что вы говорите на своём языке. Да ещё и моё имя произносите. Я даже не заметил, как пришла драконья ярость. — Я просто напомнил Илонне о вампирском пророчестве, что придёт великий драконоборец в тринадцатом колене и очистит Запретный предел от мертвяков, — попытался перевести разговор в шутку Тео. — Сговорились, — покачал головой Дилль. — Один врёт, как дышит, теперь ещё и вторая прибавилась. Я понял, вампиры все такие вруны. — Просто мы с тебя пример берём, — сказала Илонна. Диллю даже в голову не пришло, что сейчас вампирша почти не шутит. — Знаете что? Пожалуй, я был был не прочь изучить ваш вампирский язык. Ну, просто для того, чтобы слушать о пророчествах в первоисточнике. Не хочу давать драконьей ярости лишний повод. — Кажется, он нас в чём-то подозревает, — усмехнулся Тео, глядя на Илонну. — Изучить наш язык будет для тебя сложновато. — Но ведь вы выучили ситгарский и говорите на нём лучше меня, — возразил Дилль. — Понимаешь, — сказала Илонна, — это одно из наших умений — быстро усваивать чужие языки. И чем больше мы общаемся с другими народами, тем лучше говорим на их языках. Мы как бы впитываем новое знание. А тебе, Тео прав, будет сложнее. — Ну, и ладно. Тогда займусь тем, что я хоть немного понимаю. И Дилль достал сборник заклинаний мастера Иггера и принялся изучать его. Вампирша тут же подсела к нему и заглянула в книгу. — Неужели ты всё тут понимаешь? Что такое правый вертикальный октет? — Это жесты правой руки, фиксирующие восемь вершин в вертикальной плоскости. Октет можно не выводить руками, а представить мысленно. Мой мастер, кстати, именно на этом и настаивает, говорит, нечего секретами разбрасываться, — Дилль оживился. — Понимаешь, ведь когда противник видит, что ты делаешь, он может создать контрзаклинание ещё до того, как ты завершишь своё. Поэтому старик Иггер и лупит меня огненными шарами за каждое лишнее произнесённое слово. — Суровый у тебя учитель. — Он — самый старый маг Академии, и воевал в Величайшей битве. Может быть, даже против ваших воинов. Поэтому многие из этих заклинаний, — Дилль ткнул пальцем в книгу, — больше никто не знает. Ибо это — страшная тайна. — А если я узнаю? — улыбнулась Илонна. — От Тео, а теперь и от тебя, у меня нет никаких секретов, — Дилль серьёзно посмотрел на неё. — Но ты ведь не маг. Пытавшийся медитировать Тео открыл один глаз. — Среди вампиров магов нет, только я один такой уникальный и неповторимый. — Копи свои эрги и не встревай в научный разговор, адепт, — скрипучим тоном Шетерна сказал Дилль. — А что такое эрги? — тут же поинтересовалась Илонна. Тео хмыкнул, закрыл глаза и продолжил медитацию. Дилль принялся объяснять, эрг — это наименьшая величина магической энергии, и что медитация нужна именно для накопления эргов. Илонна внимательно слушала, затем захотела попробовать сама. — Тогда закрой глаза и представь себе заснеженное поле, над которым нависли серые тучи. Из туч падают снежинки, кружатся в воздухе и падают на землю. — В Григоте не бывает снега. — А? — Дилль сбился. — Хорошо, тогда используем пример мастера Китана. Вспомни затишье перед грозой, когда в воздухе разлита мощь бури, которая вот-вот начнётся… Дилль говорил, а Илонна послушно пыталась представить себе эту картину. —…попытайся собрать её, напитаться этой энергией. Твоё хранилище эргов должно находиться вот тут, — с этими словами Дилль прикоснулся ладонью к животу Илонны. — Ты что-нибудь чувствуешь? — Да, — Илонна открыла глаза и томно улыбнулась. — Некоторое возбуждение. — Кхм, — кашлянул Тео. Дилль поспешно убрал руку с живота Илонны. — Правильно говорил гроссмейстер, — проворчал Тео. — Женщины и магия — несовместимы. — Тогда не буду вам мешать, — Илонна поднялась и собралась уйти на свою половину, но Дилль задержал её и усадил обратно. — Он просто завидует, что у меня уже есть собственный ученик, — и, не обращая внимания на протестующий взгляд Тео, Дилль сказал: — Продолжай, вдруг у тебя что-то получится. Можешь не использовать то, что я говорил. Попробуй выбросить из головы все лишние мысли и думать только о том, что тебе приятно. Постепенно ты поймёшь, как исчезает окружающее — вот в этот момент и нужно пытаться почувствовать магию. Дилль говорил, глядя в глаза Илонне. Она внимательно слушала и смотрела на него, не отрываясь. Дилль не успел заметить того момента, когда окружающее пропало. Только что сидел на жёстком топчане в трясущемся фургоне, и вдруг оказался в каком-то невероятном месте, где были только он и Илонна. Он не видел её, но знал, что она рядом и даже стала частью него. В этом мире не было слов и мыслей, и Дилль как ни старался, не мог сказать Илонне, что сейчас самый удачный момент для сбора эргов. Тогда он подумал, что, быть может, она поймёт, что нужно делать, если он покажет ей пример, и принялся собирать энергию. Странное место, где он оказался, было просто переполнено эргами, и вскоре Дилль почувствовал себя заряженным до краёв. Илонна безмолвно присутствовала рядом, и что она делала, Дилль не знал. Как не знал и способа вернуться в физический мир. Но едва он это подумал, как вновь очутился в собственном теле. Напротив него сидела вампирша с отрешённым взглядом, на её лице блестели бисеринки пота, а зрачки были огромными, как у кошки в полночный час. Дилль с тревогой смотрел на неё, не понимая, что случилось и как ей помочь, но Илонна уже приходила в себя. Взгляд её стал осмысленным, она потянула ворот форменной куртки, открыв при этом несколько шрамов на шее, и отёрла лоб рукавом. — Ох, что-то жарко стало, — она помахала перед лицом рукой. — Значит, это и есть медитация? — Наверное. Я, честно говоря, впервые такое испытал, — сказал Дилль и повернулся к вампиру. — Тео, сделай Илонне небольшой сквознячок… Тео? Вампир исчез, в фургоне они были одни. И только сейчас Дилль заметил, что фургон больше не движется. Он метнулся к выходу, опасаясь, что произошло нападение, но транспорт стоял по причине вполне банальной — объявили ночной привал. Вокруг конюхи выпрягали лошадей из больничных фургонов, солдаты ставили палатки, сержанты орали на «ленивых тупиц». Рядом с их фургоном сидели Тео и возница и пытались развести костёр. Дилль создал крошечный огненный шар, и дрова тут же затрещали от жаркого пламени. Вампир поднял голову. — Очнулись, наконец-то, — проворчал он. — Я думал, вы всю ночь будете статую любви изображать. — А ты меня упрекал в излишне длинном языке, — сказала Диллю Илонна, которая тоже высунулась из фургона. — Статую любви? Что ты несёшь? — А как это ещё назвать? — Тео обнажил в усмешке клыки. — Видели бы вы себя со стороны. Сидели, взявшись за руки и уставившись друг на друга, а на мои вопросы не реагировали. Я сначала думал, что вы совместно умерли, но вы дышали. Целый час глазел на вас, потом надоело. — Мы час так просидели? — изумился Дилль. — Мне показалось, что намного меньше. — Мне тоже, — кивнула вампирша. — Час? Три. Мы уже на ночёвку встали, а вы всё изображали двух голубков. Я думал, что вы и ужинать не будете, уже обрадовался, что мне тройная порция достанется. Дилль и Илонна обменялись недоумёнными взглядами. Три часа? Неудивительно, что Дилль чувствовал себя переполненным магической энергией. Кстати… — Кстати, ты пробовала собирать эрги? Почувствовала, как это делать? Я пытался тебе показать, но не знаю, поняла ты или нет. — Нет, даже не пыталась, — покачала головой Илонна. — Но у меня какое-то странное чувство, что во мне появилось что-то, чего я раньше никогда не испытывала. Вот здесь. И вампирша прикоснулась к нижней части живота. — Возможно, это беременность, — тихо проворчал Тео. К его счастью, Илонна этого не услышала.* * *
Тео, в отличие от Дилля, не пострадавший в «походе троих против армии», продолжал обычную жизнь боевого мага. Поэтому ночью его привлекли к несению караульной службы, чему вампир был совсем не рад. После ужина он ушёл в сопровождении мастера Криана, а Дилль с Илонной остались в фургоне одни. Урок магии продолжился, хотя Дилль, честно говоря, на успех Илонны не рассчитывал. Просто ему было приятно сидеть около этой замечательной девушки. Ну, и заодно показать ей, какой он умный и всемогущий. Он долго рассказывал всё, что знает о медитации и концентрации, Илонна внимательно слушала и не перебивала. Под конец лекции Дилль решился проверить «хранилище эргов» вампирши и приложил ладонь к её животу. А что, ведь кашляющего Тео рядом нет… Однако к вящему разочарованию Дилля Илонна отвела его руку от пункта назначения. И, поглядев ему в глаза, тихо сказала: — Я понимаю и разделяю твоё желание. Но воин в походе или на войне не может быть никем иным. Прости. Дилль, в котором пылало желание обладать Илонной, опустил взгляд. Наверное, она права. Идёт война, враг преследует их армию, и в любой момент может разразиться очередная битва. Илонна должна быть в полной боевой готовности… ну, или в той мере, в какой ей сейчас это доступно после тяжёлых ранений. — И, кроме этого, моё тело в шрамах, — отвернувшись, проговорила она. — Я не хочу, чтобы ты видел меня такой. Дилль едва не ляпнул, что если погасить лампу, то в темноте ничего не видно, но вовремя одумался. Это не предмет для шуток. — Тогда я подожду, когда врачеватели закончат свою работу, а война прекратится, — нарочито бодрым голосом сказал он. Илонна молча положила голову ему на плечо, и так они просидели до звуков сигнальных горнов, трубивших отбой. Она ушла в свою половину, а Дилль плюхнулся на лежак и долго не мог уснуть. Он думал о том, как круто переменилась его жизнь после встречи с Тринн — из обычного мелкого авантюриста он превратился в боевого мага, удостоенного королём титула рыцаря. Драконья магия, когда-то ввергнувшая в безумие Адогорда, пока что только помогала ему. А главной наградой было появление в его жизни Илонны. С мыслью о девушке Дилль и заснул.Глава 34
Ему снились её огромные зелёные глаза с вертикальными зрачками. Илонна улыбалась, и от этого на душе Дилля было весело и легко. Вдруг зрачки вампирши расширились, а лицо сначала исказилось от боли, а затем начало покрываться буро-зелёными пятнами. Пятна лопались, из под них брызгал гной и сукровица, а кожа сходила целыми лоскутами. Вскоре вместо прекрасного лица своей возлюбленной Дилль смотрел на ухмыляющийся клыкастый череп. В ужасе он проснулся. Сердце колотилось, как бешеное. Что это было? Предзнаменование, предупреждение? Или просто дурной сон? В этот момент послышался сначала одиночный крик, затем ещё несколько, а спустя мгновение вопила уже добрая половина лагеря. Это были не пьяные возгласы, не ругань поссорившихся солдат, не вопли сержантов, обнаруживших спящих караульных. Это были крики неистовой боли — что-то подобное Дилль слышал во время Арьенской битвы от смертельно раненых, но тогда их крики заглушались грохотом сражения. А сейчас в ночной тиши они разносились так, будто звучали совсем рядом. Всё это перемежалось исступлённым ржанием лошадей. Нападение? Илонна, которая, конечно, тоже проснулась, зашуршала в своей половине и чем-то звякнула — видимо, вынимая меч. Дилль схватился за посох, но в этот момент резкий порыв ветра качнул фургон, и полотняной тент начал расползаться на куски. Толстая ткань разлезлась, словно лёгчайшая вуаль под пальцами неуклюжего каршарца. Один из кусочков мазнул Дилля по лицу, и он вздрогнул от боли. Моментально в памяти вспыл разговор с Крианом перед выездом из Академии — мастер тогда рассказывал про едкую жидкость, фляжки которой хватит, чтобы искалечить триста человек. А сейчас, судя по раздающимся крикам, над лагерем распылили не одну фляжку. И по словам мастера Криана магический щит от этой дряни не спасает. Всё это молнией мелькнуло в его голове. Дилль схватил куртку из василисковой кожи и метнулся к Илонне. Вампирша явно не понимала, что происходит, но объяснять времени не было. Дилль сграбастал Илонну, рухнул с ней на пол и начал накрывать её курткой. — Отстань! — Илонна, отбиваясь, так въехала Диллю в челюсть, что у него всё поплыло перед глазами. — На нас напали, а ты лезешь со своими приставаниями! — Молчи, иначе умрёшь! — рявкнул Дилль. — Быстро свернись калачиком и не шевелись. Это не продлится долго. Наверное, в его голосе было что-то такое… командирское. Илонна перестала дёргаться и послушно подогнула ноги к груди. Дилль накрыл её курткой и для верности улёгся сверху. Илонна придушенно ругалась, но, к счастью, вырваться не пыталась. Дилль почувствовал, как на его спину падают куски разъеденной ткани, и тут до него дошло, что курткой Илонну он не спасёт, ведь следующий порыв ветра принесёт сюда новую порцию воздуха с распылённым в нём едким зельем. Ни у него, ни у Илонны уже не будет даже такой ненадёжной защиты, как ткань фургона. Один вдох, и всё. Тео с его крепким щитом находился далеко отсюда. Дилль, плюнув на запрет Адельядо, прибег к крайнему средству и обратился к магии. Он, переполненный энергией после странного сеанса медитации с Илонной, легко создал огонь и метнул его в тёмное небо. Огненный шар взорвался над фургоном, выжигая из воздуха яд. Дилль призвал и драконью магию, которая лучше прочих средств уничтожала вражеские магические проявления, и его огненные сгустки один за другим взрывались над искорёженным фургоном. Сколько шаров Дилль запустил и взорвал, он не помнил, но, судя по тому, что его лёгкие не жгло, а лицо не расползлось на куски, он сумел защитить себя и Илонну. Вскоре над ситгарским лагерем вспыхнула настоящая заря — похоже, в дело вступили мастера-маги. Разноцветные сполохи вспыхивали в небе, ликвидируя вражескую атаку. Дилль устало опустил руки — он настолько вымотался, что не было даже необходимости повторять мантру спокойствия. На полу зашевелилась вампирша и выглянула из-под куртки. — Уже всё? Что это было? — Ты цела? — Да. — Осторожнее, всё вокруг может быть отравлено. Ничего не трогай. Обуйся. Вампирша шустро натянула сапоги, затем сбегала к топчану Дилля и принесла его обувь. Они осторожно выбрались из остатков фургона и застыли. Вокруг лежали мертвецы, корчились и кричали от боли обожжённые. Мимо них с диким ржанием пронеслась лошадь, по пути сбив с ног человека, схватившегося за лицо. Отовсюду слышались вопли, к пострадавшим с других концов лагеря уже бежали на помощь. — Ублюдки, — Дилль сжал зубы так, что во рту появился привкус крови. — Это тилисцы? Что они сделали? Дилль коротко поведал, что им с Тео рассказал мастер Криан. — Не знаю, было это зелье Фродео или что-то похожее. Во всяком случае, кожу василиска оно не прожгло. — Это ведь твоя? — спросила Илонна, держа в руках куртку. — Угу. Она посмотрела на белую рубаху Дилля, которая в нескольких местах расползлась от соприкосновения с отравленной ткань тента. А ведь он не только закутал её в куртку, но ещё и сверху уселся. — Больше так не делай, — вампирша сердито сунула ему куртку. — Илонна, ведь некогда было объяснять, — Дилль развёл руками. — Я понимаю, ты подумала, что я хочу взять тебя силой, но… — Я не про это. Никогда больше не отдавай мне то, что может защитить тебя. Зачем мне жить, если ты погибнешь? Дилль проглотил комок в горле и привлёк к себе девушку. В таком виде их и нашёл запыхавшийся Тео. Вампир ещё издали увидел, что их фургон разъеден атакой тилисцев, и изо всех сил помчался к стоянке, перепрыгивая через полуразложившиеся трупы и ещё шевелившихся раненых. Подбежав, он увидел стоящих Дилля и Илонну и облегчённо вздохнул. — Слава всем богам и их жёнам! Вы живы. — Ты сам как? Не пострадал? — спросил Дилль, всё ещё прижимая к себе Илонну. — Мне повезло — атака началась в стороне от нашего поста. Представляешь, я бросился помогать раненым и сам едва не погиб. Мой щит не сумел отразить это клятое зелье. С этими словами Тео продемонстрировал огромную дыру на штанине. — Мы легко отделались, — вздохнул Дилль. — Спина немного болит и всё. Другим пришлось намного хуже. — Теперь тилисцы нас точно нагонят. Смотри, сколько раненых. — Тоже вспомнил, что Криан говорил? Тео кивнул. Дилль вновь посмотрел вокруг, и в нём глухо вздрогнула ярость. — Знаешь, а ведь я вернулся в магическую норму. Как ты смотришь на то, чтобы нанести этим гадам ответный визит?* * *
Если Тео и Илонна отлично видели в темноте, то Дилль лишь утром сумел разглядеть все последствия ночной атаки тилисцев. А когда разглядел, решимость наведаться к тилисцам только укрепилась. Илонна тоже хотела отправиться с ними, но Дилль сказал, что она пока не восстановилась и не сможет быстро передвигаться. Упрямая вампирша пыталась настоять на своём, и тогда он сказал, что в нынешнем состоянии она будет им только обузой. Илонна обиделась и осталась. Он потащил Тео прямиком к городку святых отцов. Там они нашли боевых клириков, выстроившихся ровным квадратом и отрабатывавших массовую атаку. Архиепископ Одборгский внимательно наблюдал за маневрами, а гроссмейстер Адельядо слушал мастера Росса и периодически кивал. И даже посмеивался. Дилль возмущённо подумал, что высшим магам явно наплевать на смерти сотен, если не тысяч простых солдат. Он решительно направился прямиком к гроссмейстеру и, не доходя пяти шагов до него, громко поздоровался. — Здравствуйте, мастер! Гроссмейстер посмотрел на Дилля, затем на мастера Росса. — Мы, между прочим, беседовали. А прерывать беседу высших мастеров не дозволено никому, адепт. — Мне дозволено даже короля прерывать, — заявил Дилль. — Если вы помните, об этом есть запись в Скрижали. — Адепт, мне плевать на Скрижаль. А потому в наказание займись-ка сжиганием трупов, которых после ночной атаки у нас более, чем достаточно. — Вы же мне запретили пользоваться магией. — Видел я, как ты чтил ночью мой запрет. Устроил фейерверк, понимаешь, — сварливо проворчал он и спросил: — Помогло? — Думаю, да. Похоже, драконий огонь выжег зелье из воздуха. Или атака в нашу сторону просто прекратилась. — Прекратилась, как же. Мы её погасили только совместными усилиями. Видел сияние? Вот только тогда всё и кончилось. — Мастер, я, кажется, восстановил свои магические способности. Разрешите нам с Тео нанести тилисцам ответный визит. — Кажется? — поднял одну бровь гроссмейстер. — Когда кажется, нужно обращаться к специалистам. И Адельядо кивком головы указал на святых отцов. — Я уверен, что магия ко мне вернулась в полном объёме, — исправился Дилль. — Уже лучше. А как насчёт физических сил? Помнится, кто-то отлично умеет встречать стрелы грудью. — Ну-у… — Тогда вопрос о визите к тилисцам закрыт. Ты просто упадёшь без сил в самый неподходящий момент. Однако, если ты утверждаешь, что можешь вновь оперировать высокими энергиями, я бы хотел проверить связку ваших щитов. Кстати, Тео, как твой щит повёл себя во время ночной атаки? — Никак, ваша премудрость, — поморщился вампир. — Зелье прошло сквозь него. Гроссмейстер и мастер Росс обменялисьмногозначительными взглядами, и Адельядо сказал: — Вот вам урок, адепты. Едкое зелье, не являющееся магическим элементом и магии в себе не содержащее, не может быть остановлено магическим щитом, — тонкий палец гроссмейстера ткнул в сторону Дилля. — А поскольку у крошечных капель очень низкая энергия движения, твой физический щит, — теперь палец ткнул в Тео, — не смог их отразить. Вот вам один из способов разрушить вашу боевую связку. Если подумать, можно найти ещё несколько. К примеру, вы наступите на лежащий на земле заклятый амулет, и он сработает внутри ваших защит. Или вас атакует стая нашпигованных ядом комаров. Так что не думайте, что вы такие неуязвимые. Ответный визит они решили устроить. А что, если тилисцы вас встретят не рассеянным на лигу облаком, а концентрированным ударом? Даже драконий огонь не сумеет выжечь всю кислоту из воздуха. А если такое вдруг и получится, то чем вы собираетесь дышать? Дилль и Тео обескураженно переглянулись. Они почему-то не сделали этого логического вывода из ночной атаки. — Дошло, наконец-то, — буркнул Адельядо. — Мастер Росс, не составите ли мне компанию? — С удовольствием, — наставник Тео оглянулся. — Но не здесь же. — Уйдём в поле. Всё равно сегодня армия никуда не тронется. По пути Дилль попросил гроссмейстера рассказать, почему при вакуумном взрыве случается обратный удар. Адельядо спросил: — Книжка Иггера? — и получив утвердительный кивок, продолжил: — Хотя, старик не так уж и неправ. Твоей энергии хватит для настоящего боя. Ты только слышал об этом или уже что-то знаешь? Дилль быстро перечислил всё, что успел заучить из книжки мастера Иггера, и Адельядо удовлетворённо сказал: — Всё правильно. Мастер Иггер дал тебе основные понятия, но не объяснил смысла происходящего. Потому что ему пришлось бы писать ещё три таких книжки, поясняя процессы, происходящие во время действия этого заклинания. Я сейчас коротко перечислю… — Тео, ты тоже слушай, — сказал вампиру мастер Росс. — Я тебе не буду второй раз объяснять. — А мне зачем? — удивился Тео. — Это же огненное заклинание. — Затем, что электрический удар вызывает те же самые последствия. А я собираюсь развивать у тебя эту способность. Так что не считай ворон, а слушай его премудрость. Тео перестал смотреть на стаи ворон, кружащихся над ситгарским лагерем в поисках, чем бы поживиться. Гроссмейстер по пути к границе лагеря пояснял: — Есть такое размытое понятие — «природа не терпит пустоты». Если уничтожить какой-нибудь вид хищников, их место займут другие. Если очистить поле от сорняков и ничем его не засеять, пустая земля вскоре вновь будет занята растениями. То же самое относится и к воздушной стихии. Воздух давит на землю с силой, которая хотя и колеблется в некоторых пределах, но можно считать её постоянной. — Это называется атмосферное давление, — блеснул эрудицией Тео. — Молодец. Так вот, если каким-либо образом изъять часть атмосферы, воздух будет стремиться занять возникшую пустоту. Чем больше эта пустота, тем сильнее будет эффект. Вы же слышали гром во время грозы — это как раз и есть громадный вакуумный взрыв. Молния — сильнейший электрический разряд, уничтожает всё на своём пути, а в образовавшуюся пустоту врывается воздух. Это не вакуумный взрыв в чистом виде, но нечто очень близкое к нему. О силе удара, происходящего в небесах, мы можем лишь судить по звуку и сотрясению воздуха. Дилль тут же вспомнил, как от раскатов грома содрогаются даже внутренности, и подивился мощи небесных процессов. До этой минуты он о таких вещах даже не задумывался. — Мы, в отличие от мастеров древности, уже не можем повторить молнии такой силы, — продолжал Адельядо. — Мы обладаем знанием, но не мощью. Но и то, что доступно нам сегодня, обладает приличной поражающей силой. Тео, если ты не будешь балбесничать и серьёзно отнесёшься к урокам мастера Росса, твоим новым оружием станет не только электричество, но и сопутствующий удару молнии воздушный удар. А ты, Дилль, можешь уже сейчас начинать работать с вакуумным взрывом. Они миновали внешние посты и ушли в поле — караульные с любопытством провожали глазами двух седобородых магов и двух адептов. Солдаты поделились с подошедшим сержантом, что маги собираются устроить какое-то магическое представление, и вскоре у внешних постов собралась приличная толпа. А гроссмейстер наставлял Дилля: — Если мощность заклинания будет порядка тысячи эргов, то центр взрыва должен быть от тебя не меньше, чем в сотне шагов. Вряд ли ты способен отработать на таком расстоянии. Поэтому мы начнём с сотни эргов. Готов? Тогда делай вот что: призови огонь, но не воплощай его. Как? Да, как в призыве элементалей. Установи точку взрыва в двадцати шагах от себя и формируй огненное облако. Если оно будет слишком плотным, ты получишь простой огненный взрыв, если выйдет слишком разряженным, то огонь не будет однородным, и взрыва не получится вообще. То есть, ты должен соблюсти пропорции. Формулу мастер Иггер тебе написал, но теория — это одно, а практика — совершенно другое. Приступай. Дилль послушно сделал всё, что советовал гроссмейстер. Главная трудность этого заклинания была в отдалённой точке формирования огня. Чем ближе эта точка к магу, тем быстрее он создаст огненный шар, и тем мощнее это заклинание получится. Но Дилль справился — и когда счёл, что диаметр облака достиг нужной величины, воплотил огонь. В том месте, где он запланировал точку взрыва, появился яркий огонь, раздался громкий хлопок, и до магов докатилась слабая ударная волна. Земля под местом взрыва дымилась, а трава превратилась в пепел. — Отвратительно, — прокомментировал Адельядо. — Ты не слушал, что я тебе говорил? Мгновенное сгорание создаёт вакуумный взрыв, а не постепенное воспламенение. Со второй попытки Дилль создал хороший атакующий огненный сгусток, и земля под ним покрылась чёрной спёкшейся корочкой. Гроссмейстер начал сердиться — в результате мастер Росс и Тео были отправлены на сотню шагов в сторону тренироваться созданию электрических разрядов. — Нечего тут мешаться, — сердито сказал он. — И без стабильной молнии первой степени урона не возвращайтесь. А ты чего рот раскрыл? Делай следующий шар. Ни с третьей, ни даже с десятой попытки у Дилля не получилось. Его шары исправно взрывались, выжигая вокруг себя всё и разбрасывая в стороны ударную воздушную волну, но вакуумный взрыв никак не получался. — Неужели это так трудно? — окончательно вышел из себя гроссмейстер. — Смотри. Он плавно взмахнул руками, соединил их, затем резко развёл в стороны ладони. И шагах в пятидесяти вдруг вспыхнуло ярчайшее пламя. Оно существовало лишь мгновение и сразу же исчезло, но после раздался оглушающий взрыв. Пролетавшие мимо вороны были засосаны в центр взрыва, и от них осталось лишь несколько перьев, кружащихся в воздухе. — Это была мощность в двести эргов. Если бы ты стоял неподалёку, тебя втянуло бы внутрь в виде кровавого месива. Пробуй. После очередной неудачи Адельядо, яростно раздувая ноздри, принялся ходить туда-сюда. Дилль смотрел на гроссмейстера, только теперь поняв, почему тот очень редко занимается обучением лично. Неумехи и тупицы вызывают в Адельядо настоящую злость. Дилль себя ни к тем, ни к другим не относил, но поневоле принялся гадать, после какой по счёту неудачной попытки гроссмейстер попытается его прибить. Адельядо вдруг остановился и сказал: — Я, кажется, догадываюсь. Ну-ка, пробуй, — и посмотрев на небольшой яркий взрыв, кивнул. — Да. Всё ясно. Ты попросту возомнил себя драконом. От неожиданности Дилль даже не нашёлся, что возразить. — Ну, чего уставился на меня, как жабоящер на муху? Ты действуешь, как самый настоящий дракон — пытаешься решить любой вопрос силой. Но, в отличие от них, у тебя это не получается. Поэтому твои шары либо взрываются, либо еле вспыхивают, и ты не можешь найти золотую середину. В этом заклинании нужно действовать филигранно. Ты вообще умеешь работать с тонкими потоками энергии? Дилль немедленно вспомнил заклинание перемещения песчинок. Первое время ему казалось, что старик Иггер заставляет его заниматься какой-то ерундой, а тот на самом деле тренировал у него работу с малыми потоками. — Умею немного. — Вот и приложи свои умения к этому заклинанию. Не торопись, тебя в шею никто не гонит. Распредели энергию аккуратно, а не так, как ты делал до этого. Воспользовавшись разрешением, Дилль уселся на траву и принялся раздумывать, как приспособить заклинание перемещения песчинок к вакуумному взрыву. Если считать, что эрг — это песчинка, то можно попробовать не исходное, а модифицированное Диллем заклятье. Тогда от центра эрги будут расходиться пучками. Нет, неправильно, так он просто переместит все эрги от центра к краю. А расходящийся поток должен равномерно распределять энергию. Гроссмейстер смотрел на бубнящего что-то непонятное адепта и медленно закипал. К счастью, в тот момент, когда Адельядо уже был готов рявкнуть, Дилль поднялся, вытащил посох из рукава мантии (куртку из кожи василиска он заставил надеть Илонну) и сосредоточенно изобразил концом посоха объёмный секстет. После чего шагах в двадцати от магов вспыхнуло ослепительное и плотное пламя и раздался гулкий взрыв. Гроссмейстера и адепта рвануло вперёд, затем встретило обратной ударной волной. Дилль, в отличие от гроссмейстера, устоял на ногах и приготовился к ругательствам — после падения на мантии Адельядо появилось несколько зелёных пятен от травы. Тот, однако, не удостоил причинённый мантии ущерб даже взглядом и спросил: — Сколько было эргов? — Сто пятьдесят. — Тогда сдвинь точку взрыва ещё на десяток шагов дальше. Или уменьши мощность. И отправился к мастеру Россу и Тео. Дилль только хмыкнул — ну, и наставник! Ни слова восхищения удачным заклинанием, ни одного вопроса, как Дилль сумел извернуться… А потом негодование ушло. Он вдруг подумал, что Адельядо разжевал ему всё, что было можно, и положил в рот — самому Диллю оставалось только проглотить. Что он, в общем-то, и сделал. И, заодно, Дилль наконец-то понял одну немаловажную вещь, которая, несмотря на все перенесённые испытания, до него никак не доходила. Гроссмейстер требовал от него выполнения сложного заклинания не для того, чтобы потом сказать «ты — молодец, ставлю тебе зачёт». В первую очередь это нужно самому Диллю, если он хочет выжить. И, выбросив из головы мысли об эфемерных похвалах, Дилль принялся экспериментировать, пытаясь ускорить процесс создания вакуумного взрыва — пока что в его исполнении это было слишком медленно. Час спустя Дилль уже довольно уверенно устраивал взрывы небольшой мощности, но на большее его сил пока не хватало. Тео за это время сделал демонову уйму воздушных смерчей, пытаясь вызвать к жизни электрический разряд, которым он мог бы управлять. Неуправляемые разряды у него получались неплохо — каждый смерч был пронизан ими, но ни мастер Росс, ни гроссмейстер не считали это достижением. То ли Тео надоела их ругань, то ли у него случился прорыв, но только в один прекрасный момент он умудрился не просто уловить разряд, но и целенаправленно ударить им в указанную точку. Во все стороны полетели куски дымящейся земли, а среди травы образовалась солидная проплешина. — Слава Озрику[1], ты сумел, — выдохнул мастер Росс. — Я уж думал, что ты будешь до вечера изображать косильщика травы. — Да и его дружок тоже в прошлой жизни был косарем, — усмехнулся Адельядо. — Смотри, какое поле зачистил. Тео сбегал к воронке и вернулся, держа за хвост дымящуюся ящерицу. — Поздравляю с добычей, адепт, — рассмеялся Росс. — Теперь ты одним ударом можешь получить хорошо прожаренный ужин. — Брось эту дохлятину и займёмся делом, — распорядился гроссмейстер. — Дилль, иди сюда. Когда Дилль подошёл, Адельядо осведомился, остались ли у них силы, а получив утвердительный ответ, велел сделать щиты. После чего два высших мастера-мага принялись хлестать укрытых защитой адептов огнём, воздухом и льдом. Когда магическая проверка окончилась, Адельядо не поленился вернуться в лагерь и привести с собой трёх лучников и двух арбалетчиков. — Не стесняйтесь, пристрелите их, — приглашающе махнул он рукой. Оторопевшие солдаты начали отнекиваться, гроссмейстеру пришлось пригрозить превратить их в жабоящеров, после чего первый лучник решился выстрелить. Стрела ударилась о невидимый щит и со свистом улетела в поле. Солдаты, поняв, что это всего лишь тренировка и никто не отправит их на виселицу за убийство магов, принялись осыпать адептов стрелами. Мастера подключились со своими заклинаниями. Вскоре стрелы закончились, а Адельядо и Росс опустили руки. Земля вокруг адептов была изрыта и обожжена, трава на десяток шагов превратилась в бурую мешанину, но ни Дилль, ни Тео не пострадали. Гроссмейстер поблагодарил солдат, сунул каждому по серебряному оксу за отличную стрельбу и отпустил их. — Неплохо для начинающих, — коротко резюмировал он, когда Дилль и Тео подошли. — Ступайте в лагерь. Поскольку ваш фургон разрушен, а ты, Диллитон, уже почти поправился, жить вы будете вместе со всеми. — Ваш… то есть, мастер, а как же Илонна? — рискнул спросить Дилль. — Нельзя ли её куда-нибудь определить? Она ведь тоже ранена и совсем не выздоровела. — Илонна? Хм, — Адельядо сделал задумчивое лицо. — Да, про вампиршу я забыл. Хорошо, определим её к врачевателям. Лучше, сразу к водникам. — М-мастер… — Дилль даже заикаться начал от волнения. Гроссмейстер не выдержал и рассмеялся. — Иди уже. Устроим твою Илонну… подальше от Мейса. Когда адепты ушли, Адельядо повернулся к Россу. — Ну, и что ты думаешь? — Сам бы не видел, ни за что бы не поверил, — покачал тот головой. — Один за утро одолел вакуумный взрыв, другой вызвал управляемый электрический разряд. — Росс, всё потому, что они молоды и неопытны. Они не знали, насколько это сложно, поэтому просто взяли и сделали. — А их связка? Ади, я уже забыл, когда вживую видел боевую связку. — Хорошо бы, если б и маги на той стороне тоже не вспомнили об этом. — Сомневаюсь. Наши адепты при Арьене им задали жару. Да и своим «походом троих» шуму наделали. Только полный глупец не сообразит, кто против него выступил. А гроссмейстер Дево никогда дураком не был. — И наверняка уже просчитывает способы, как взломать защиту Дилля и Тео, — кивнул гроссмейстер. — Дево испробует десяток-другой способов атаки и непременно найдёт уязвимость. Вот почему я им запретил соваться к тилисцам. Чем меньше они будут выпячиваться, тем дольше будут целыми. Росс, ты чего нос повесил? Переживаешь за жизнь своего ученика? Брось! Мы наденем на них все защитные амулеты, какие только есть в арсенале, и пусть Дево хоть сто способов испробует, всё равно ничего не поймёт. [1] Озрик — прародитель электричестваГлава 35
* * *
Хивашские степи бывают очень красивы весной. После зимнего безводья начинаются дожди, и степь покрывается изумрудным ковром трав. Потом начинают цвести маки, и степь кажется зелёным морем, по которому бегут красные волны. А потом начинается жара, трава выгорает и становится буро-жёлтой. Раньше в разгар лета хивашские всадники откочёвывали на север, где нет такой сжигающей жары, а воды куда больше, чем в иссушенной степи. Но это было давно — сначала империя Гариаль прижала хиваши к владениям некромагов, затем, после распада империи и временного разброда и безвластия, хиваши вернули свои северные владения. А потом ситгарский король окончательно выбил их и возвёл на тех землях хорошо укреплённые города. Сейчас всё вновь переменилось. Внезапно к кагану Джарему прибыл тайный посол короля Ситгара и сообщил, что Неонин и Винлик более не нужны Юловару, передал личное письмо и уехал. Джарем тут же связался с Хозяйками Ковена — хотя он и был номинальным правителем каганата, но всем заправляли высшие колдуньи. Мнения в Ковене разделились надвое — одни Хозяйки считали, что Юловар просто пытается обмануть их, другие склонялись к тому, что королю Ситгара сейчас явно не до южной войны. Верх одержали те, кто считал, что Юловар пытается связать руки Мироттии и Эштигеру, пустив хивашских всадников к их границам. Кроме того, слишком велик был соблазн получить обратно исконные земли без боя, тем более, с уже отстроенными и укреплёнными городами. Решающим доводом стало то, что никто не помешает хиваши напасть на Ситгар уже после захвата Неонина и Винлика. И завершив долгие споры, Хозяйки велели кагану отправить ударную группу и занять города. Двадцать тысяч всадников отправились на захват. С ними ушли сорок три шамана, двадцать младших сестёр, шесть старших и три Хозяйки. Неонин хиваши заняли, едва разведчики донесли об уходе ситгарских войск, и в городе тут же развернулось производство зомби из остатков местного населения, которых отлавливали разведчики. Вслед за ударной группой началось переселение ремесленников и семейных воинов. А вместе с ними на север потянулись и караваны рабов, которых шаманы должны были превратить в зомби. Менее, чем за месяц, Неонин превратился в северный оплот хиваши. Поднятые, послушные воле колдуний и шаманов, несли круглосуточную вахту на стенах Неонина — им не нужны были ни отдых, ни сон. Правда, зомби имели одну нехорошую особенность — они постепенно разлагались, а у колдуний не было ни времени, ни сил, чтобы законсервировать такое количество поднятых. Город заполнился вонью гниющего под жарким солнцем мяса. Чернь, да и рядовые солдаты с опаской относились к неживым союзникам, и военачальникам то и дело приходилось устраивать показательные порки. Каган Джарем, лично участвующий в походе, увёл пятнадцать тысяч всадников в Винлик. Город-порт, несмотря на распоряжение короля и действия ситгарской армии, не был покинут населением. Те, кто остался, закрыли ворота и решили дорого продать свои жизни. Но их было слишком мало, и вскоре хиваши ворвались на улицы Винлика. Защитников города они старались не убивать — зачем портить заготовки? История Неонина повторилась. Настал момент решать, как поступить дальше. Ковен вновь разделился во мнениях. Одни предлагали идти на север и, пользуясь слабостью Ситгара, отобрать новые территории. Другие считали, что продуктивнее будет начать наступление на Эштигер, где граница почти не укреплена. Одни утверждали, что Юловар не сможет прислать подкрепления южной армии — его сейчас с запада атакуют тилисцы, а с юго-запада — Мироттия. К тому же, эштигерцы не дураки, и наверняка не отправили всю армию в помощь Мироттии. Другие возражали, что Юловар не снял южные войска на западный фронт — это значит, что с наскока разбить ситгарцев не удастся. А захватив часть территории Эштигера, можно пополнить запас заготовок для зомби, что сделает Винлик неприступным. В конце концов Хозяйки решили предпринять нечто среднее — каган Джарем получил приказ устроить рейд по тем ситгарским землям, по которым уже прошла мироттийская армия. Это решение устроило всех — мироттийцы ведь не вырезали население тех провинций, которые предали ситгарского короля, а, значит, урожай заготовок будет хорошим. И одновременно с этим хиваши распространят своё влияние на север. Хозяйка Ровит была из тех, кто ратовал за захват Эштигера. И когда закончилось обсуждение дальнейших планов, а в главный шатёр ввели жертву для передачи приказа кагану, одна из старших сестёр поднялась и вышла на середину круга. Ровит с удивлением узнала Гилиан — свою первую помощницу. — Смиренно прошу слова, госпожи Хозяйки, — сказала Гилиан, но в глазах её было что угодно, только не смирение. Хозяйки начали переглядываться и бросать косые взгляды на Ровит. Не дожидаясь одобрения, Гилиан заговорила: — Мудрость ваша, данная Великой Госпожой, беспредельна. Но даже в Ковене нет места совершенству. Среди вас есть те, кто не желает, чтобы власть Великой госпожи воцарилась в мире, а потому вносит смуту в умы Хозяек. И это — Ровит. Теперь взоры Хозяек неотрывно смотрели на Ровит. Та же, не понимая, смотрела на Гилиан. — Я, старшая сестра Гилиан и недостойная слуга Великой Госпожи, обвиняю Ровит в предательстве. — Ты понимаешь, что после такого обвинения Великая Госпожа не простит либо тебя, либо её? — спросила Азра — старейшая Хозяйка Ковена. Гилиан кивнула, и Азра продолжила: — Тогда установим полог Великой Госпожи. Ровит вышла в центр круга и встала напротив Гилиан. Глаза Хозяйки пылали яростью и злобой — она не ожидала предательства со стороны самой послушной и преданной сестры. Гилиан же была спокойна. Когда зеленоватое мерцание окружило их, Гилиан сказала: — Я, будучи доверенным лицом Ровит, поддерживала связь с Тернлис — нашей младшей сестрой в Тирогисе. Я исправно передавала ей указания Ковена, но однажды Ровит велела мне сделать то, что шло вразрез с вашими приказами. А именно — оставить в живых мага Гвинарда. Хозяйки начали хмуриться, а Ровит воскликнула: — Это ложь! — Когда я возразила, что Гвинард слишком опасен — ведь он мастер-маг и почти достиг успехов в истинной некромагии, Ровит сказала, что это не моего ума дело и заставила меня передать Тернлис этот приказ. — Ах ты, лживая сучка! — лицо Ровит исказилось от ярости. Гилиан, зная, что под пологом Великой Госпожи со стороны Ровит ей ничего не грозит, только усмехнулась. — Я передала приказ Тернлис, и младшая сестра втайне от Ковена выполнила его. Гвинард остался жив, хотя Ковен получил сведения, что маги прикончили его. Более того, Ровит послала меня в Тирогис, чтобы провести с ним обряд. Я выполнила приказ, и теперь в Тирогисе находится лич, послушный лишь её воле, — палец Гилиан ткнул в стоящую напротив женщину. — Тварь! — прошипела Ровит. Лица Хозяек стали каменными. Многое дозволялось Хозяйкам, но пренебрежение общим мнением в угоду собственным интересам каралось смертью. Долгой и мучительной. — И только сейчас я поняла, что она задумала пойти против всех устоев Ковена, и не смогла больше молчать. Вы же слышали, как Ровит призывала атаковать Эштигер. Зачем? Ведь в Тирогисе у неё около двухсот бездушных и могущественный лич, при помощи которых она собирается прикончить Юловара. Она знала, что обезглавленный Ситгар станет лёгкой добычей наших доблестных воинов, но всё же настаивала на походе против Эштигера. Вот почему я обвиняю Ровит в предательстве и соблюдении каких-то собственных интересов, идущих вразрез с интересами Ковена. А теперь, если я не права в своих подозрениях, я готова принять самый мучительный дар Великой Госпожи. Высшие колдуньи коротко посовещались и старшая изрекла: — Обвиняемая и обвинитель будут находиться под раздельным пологом до тех пор, пока мы не выявим истину. Сегодня вечером будет сеанс связи с Тирогисом, мы должны выслушать Тернлис, прежде, чем принимать решение. Хозяйки разделили их и по одной покинули шатёр. Ровит злобно посмотрела на Гилиан. — Надо же, какую змею я пригрела. Ну, ты и мразь! Гилиан холодно посмотрела на свою бывшую благодетельницу и ничего не ответила. Она легла и закрыла глаза. Если она всё правильно рассчитала, то сегодня Тернлис не выйдет на связь. Жаль, конечно, девчонку — она была полезна, но между её жизнью и званием хозяйки Гилиан выбирала власть. Тернлис подавала большие надежды, но знаний ей не хватало, поэтому она не заметит ту небольшую уязвимость, которую Гилиан оставила в броне запретов для Гвинарда. А если и старик не сумеет заметить этой возможности освободиться и не расщепит своё сознание… что ж, значит, Гилиан получит медленную и мучительную смерть, потому что Тернлис сдаст её с потрохами, как сама Гилиан только что предала Ровит.* * *
Сегодня в Тирогисе, несмотря на тревожные новости с фронтов, был почти праздник. Ещё бы — не каждый день Его Величество Юловар второй объявляет о том, что у него появилась законная супруга. Горожане, придворные, солдаты — все, как один только и обсуждали внезапный брак короля. Утром герольды возвестили о том, что в полдень Их Величества осчастливят своим присутствием улицы города, и что в честь этого на площадях будут установлены бочки с бесплатным вином и пивом. На раздачу подарков и поглазеть на королевскую чету вышла добрая половина города — от бродяг и попрошаек до вполне себе респектабельных купцов и высоких чиновников. Слухи о новой королеве ходили самые разные. Один говорили, что она чернокожая южная принцесса, другие называли имена известных претенденток из кланов Высокорожденных, третьи считали, что Юловар согласился на брак с принцессой Лорной. А некоторые даже утверждали, что новая королева на самом деле — мужчина, ведь недаром Юловар двадцать лет гнушался обществом молодых и привлекательных девиц. Впрочем, злопыхатели были посрамлены, когда перед горожанами проехал королевский кортеж, потому что восседающая на ослепительно белой лошади красавица в длинном светлом платье и красиво уложенными волосами могла быть кем угодно, но только не мужчиной. Перед королевской четой двигался десяток гвардейцев во главе с капитаном Рибрином и столько же по бокам, позади Юловара и Линды ехали Гунвальд и мастер Ильминг, и замыкал кавалькаду ещё один десяток гвардейцев. Следом за охраной на породистых скакунах красовались придворные, которые, кстати, не меньше горожан были озадачены внезапным появлением у короля супруги. Всем было известно только родовое имя — баронесса Белинда Кадьяк, но ни одной подробности из прошлой жизни новоиспечённой королевы никому не было известно, что только подогревало всеобщий жгучий интерес. Юловар и Линда улыбались толпившемуся на улицах народу, а в их честь вверх летели шапки и цветы. Люди приветственно махали руками, восторженно кричали «Да здравствуют Их Величества!», а после делились впечатлениями о том, какая красавица стала их королевой. Гунвальд, последнее время ходивший мрачнее грозовой тучи, немного оттаял при виде народного ликования. Ситгар воевал, а король всё никак не отпускал каршарца в армию. Гунвальд искренне считал, что не дело для настоящего воина протирать сапогами паркет в королевской приёмной. Сейчас каршарец настолько подобрел, что даже не отшил настырного придворного хлыща, который обратился к нему с вопросом, не знает ли многоуважаемый господин Гунвальд историю появления в Ситгаре королевы, ведь он неотлучно находится при Его Величестве. В другое время Гунвальд ответил бы напомаженному графу… кулаком в лоб, но нельзя же это сделать при всём же честном народе. И Гунвальд громогласно рявкнул: — Откуда взялась наша королева? Конечно, знаю. Я давно знаком с Её Величеством. Юловар, услышав этот возглас, даже обернулся. Король свирепо посмотрел болтливого каршарца, но тот проигнорировал короля и продолжил: — Потому что особы королевской крови всегда знают друг друга. А в моих жилах течёт кровь королей. Поэтому, если ты ещё раз подкатишься ко мне с таким наглым вопросом, то тебе больше нечем будет говорить, понял? Граф почёл за лучшее поискать другие источники информации, а Юловар успокоенно вздохнул — каким бы бестолковым ни казался каршарец, но дураком он не был. Король подумал, что нужно бы серьёзно поговорить с Гунвальдом — всё-таки нельзя так разговаривать с Высокорожденными, когда каршарец совершил вопиющий поступок. Он вдруг вскочил ногами на седло и взвился в мощном прыжке. Одной рукой Гунвальд схватил за плечо короля, второй — королеву, и рухнул вместе с ними под ноги лошадям. Никто не успел сообразить, какой демон вселился в телохранителя, гвардейцы изумлённо проводили глазами упавших, а над лошадьми королевской четы засвистели арбалетные стрелы и короткие дротики. Несколько гвардейцев и придворных упали, а Гунвальд, уже поднявшись на ноги, с воплем «Гвардия к оружию!» выхватил меч. В то же мгновение из толпы и окон ближайших домов на гвардейцев посыпались короткие дротики и арбалетные болты. Оглушённый падением Юловар лежал на мощёной булыжником улице, рядом стонала Линда, лошадиные копыта стучали около королевской четы. Гунвальд с диким воплем пронзил какого-то крестьянина, пробравшегося под брюхом гвардейского коня. Тот, несмотря на смертельное ранение пытался добраться до короля, и тогда Гунвальд свалил настырного кулаком. Народ, стоящий на улице Красных каменщиков, начал с криками разбегаться, но те, кто находился ближе к королю, напротив, в едином порыве ринулись в атаку. Верховые гвардейцы отчаянно рубили нападавших, но тех оказалось слишком много. Придворные, несмотря на парадное вооружение, немедленно бросились на защиту королевской четы, собственными телами закрывая упавших короля и королеву. У многих горожан оказалось оружие — судя по всему, отравленное, так как даже легко раненые гвардейцы и придворные вдруг застывали с искажёнными судорогой лицами и в сражении больше не участвовали. И толпа, вдруг превратившаяся в озверелую массу, смяла оцепление. Гунвальд стал настоящим берсерком и рубил в капусту всех без разбора. Он успел уложить троих нападавших справа, переместился вперёд, взмахом меча превратил высоченного кузнеца в двух полукузнецов, зарубил женщину, пытавшуюся ткнуть дротиком в лежащую Линду. Нагромождение из тел павших людей и лошадей на какое-то время защитило королевскую чету от нападавших, но долго так продолжаться не могло. Ещё несколько болтов ударились в камни около Юловара, закрывшего собой Линду. К счастью в этот момент опомнился Ильминг, и воздушный удар разметал в стороны искалеченные тела нападавших горожан. Он заорал «Все вниз!» и начал рассыпать по сторонам магические удары. Воздушные сгустки мага моментально расчистили улицу Красных каменщиков, а затем Ильминг сосредоточился на окнах домов, и оттуда полетели раздробленные доски и кровавые ошмётки стрелков. Около короля на ногах остались только Гунвальд, Ильминг, пара гвардейцев и тот напомаженный граф, который столь сильно интересовался прошлым Линды. Остальные придворные или лежали мёртвыми, или разбежались. Гвардейцы полегли все, и Рибрин тоже. Народ, ещё недавно заполонивший улицу, разбежался кто куда, а тела нападавших, изуродованные магическими ударами Ильминга, штабелями лежали вдоль домов. Несколько раненых горожан ещё шевелились, с десяток уцелевших поднялись на ноги и бросились в новую атаку. — С ума они посходили что ли? — взревел Гунвальд, разрубая нападавших одного за другим. — Проклятье, где остальные гвардейцы? В наступившей секундной передышке каршарец заметил сгорбленную фигуру, вышедшую из-за угла дома — то ли бродягу, то ли попрошайку. Лысый старик со странно искажённым лицом явно не боялся ни происходящей на улице Красных каменщиков бойни, ни каршарца с окровавленным мечом. Рядом с ним прямо из воздуха появилась стройная девушка, в которой Гунвальд с изумлением узнал наёмницу Тернлис, с которой он так славно провёл ночь в каком-то постоялом дворе. Только теперь её лицо пересекал уродливый шрам. Наёмница злобно улыбнулась и громко сказала: — Убей всех, старик, я разрешаю. Ильминг не стал ждать атаки и напал первым. Но его удары, только что выкашивающие по нескольку десятков нападавших за раз, оказались бессильными против невзрачного старика. Кирпичная кладка дома сухо затрещала, когда старик небрежно отвёл от себя сучковатой палкой воздушный сгусток Ильминга. На парочку посыпался мусор и кирпичная крошка. — Чего ты ждёшь?!! Убей их, я тебе приказываю! Искривлённое лицо старика совсем исказилось, когда он с усмешкой ответил: — Я их оставлю на сладкое, а начну с тебя, милашка. И, закрутив в руках посох — а никто уже не сомневался, что это именно посох, а не обычная палка, старик резким ударом вогнал его в грудь девушки. Тернлис схватилась руками за посох, словно пытаясь вытащить его, и медленно сползла по стене на землю. Гунвальд прыгнул в неподражаемом стиле северных варваров, в полёте занося меч для удара. Старик непостижимым образом сумел извернуться, и когда лезвие меча просвистело около его лысой головы, вытянул в сторону каршарца руку и нанёс магический удар. Заговорённые бляшки на куртке Гунвальда честно отработали — они смягчили удар и перегорели, но совсем отвести такую близкую угрозу не смогли. Окровавленного Гунвальда отшвырнуло в сторону, он упал на трупы нападавших горожан и больше не шевелился. Ильминг предпринял новую атаку, однако теперь старик не просто отразил удар, но и сам перешёл в нападение. Последовала короткая магическая дуэль, и между магами громыхнуло несколько разрядов. Ильминг проиграл — невидимый глазу обычного человека энергетический сгусток ударил в королевского магохранителя, превратив его лицо в окроваленное месиво. С начала нападения прошло едва ли несколько минут, а улица Красных каменщиков была усыпана телами и залита кровью. Юловар, всё ещё закрывая собой Линду, понял, что это покушение будет для него последним. Против сильного мага остался только он, два гвардейца и граф Фтириан, который и в лучшие-то времена не блистал на воинском поприще. Оба гвардейца и граф, выставив перед собой мечи, закрывали от мага короля. Один магический удар, и все они превратятся в такие же окровавленные трупы, как и Ильминг. И тут Юловар понял: единственное, что он может сделать для сохранения жизни Линды, это отвести удар на себя. Король вскочил на ноги и бросился к стене дома — подальше от лежащей на камнях Линды. — Ты ведь пришёл за мной! — заорал он. — Давай, тварь! Гвардейцы и граф Фтириан тут же сместились, закрывая его, а неизвестный маг злобно захохотал. — Как не уважить просьбу короля. Но ты так легко не отделаешься — помучайся перед смертью! Зеленоватая волна ударила, гвардейцы, граф Фтириан и король окутались мерцающим зелёным сиянием и со стонами рухнули на камни. Старик ещё смеялся, когда ему в грудь вонзились два арбалетных болта. Он посмотрел в дальний конец улицы Красных каменщиков — там на помощь королю мчались несколько десятков верховых гвардейцев, а за ними спешили стражники с алебардами. Около Гвинарда свистнуло ещё несколько болтов. Он послал навстречу всадникам пару воздушных сгустков, и искалеченные лошади с диким ржанием повалились на брусчатку, перегородив остальным путь. Полдень — не лучшее время для лича, и Гвинард решил пока не связываться с солдатами, тем более, что скоро сюда сбежится весь гарнизон Тирогиса. Он снял с мёртвой хивашки плащ невидимости, закутался в него и отправился в магическую Академию. Мимо него по улицам бегали переполошённые горожане и стражники, бешеным галопом скакали курьеры. Гвинард добрался до Академии и безбоязненно вошёл через главный вход — его прежними усилиями здесь больше не осталось магов. Те, кто выжил после бойни, поспешили покинуть ставшее смертельной ловушкой заведение. Ну, и ладно, он их всё равно когда-нибудь достанет. А вот с трупами Гвинард решил поэкспериментировать — глядишь, у него получится сделать пару-тройку неплохих личей себе в помощь. Главное, не совершить ошибку, которую сделали хивашки — не дать поднятым обратить против него свою силу. Впрочем, среди тех, чьи трупы Гвинард выбрал для тренировки, не было ни одного, кто умел бы расщеплять сознание, а, значит, опасности для него они не представляли. А потом, когда он натренируется, даже мёртвые мастера-маги не смогут освободиться от его власти. И мёртвый мастер-маг принялся создавать неживое войско из бывших соратников.Глава 36
* * *
Генерал Куберт, склонившись над картой, в отчаянии пытался придумать способ сохранить свою армию. Но ничего не находил. Тилисцы с союзниками тараном пёрли с запада, глотая один за другим укреплённые замки и оставляя часть войск осаждать города. Маги дальней связи сообщили, что клан Южного волка последовал примеру Кровавой выдры и без боя сдался мироттийцам, после чего всякая связь с юго-западом прекратилась. Король Ниал прошёл почти треть территории Ситгара, так и не встретив настоящего сопротивления. И если армия Куберта задержится в пути, её возьмут в клещи тилисцы и мироттийцы. Единственным спасением оставалось сколь возможно быстрое отступление к Тирогису — там можно собрать в единый кулак и западную армию, и оттянутые с юга войска, и северное ополчение. Куберт в сердцах треснул кулаком по карте. Почему молчат маршалы? Что они там задумывают с королём? Могли бы и поставить его в известность. Генерал сердито застегнул форменный китель и направился к магам. Мастер Мернаэль на вопрос Куберта только руками развёл. — Тирогис уже который день молчит. Мои маги не могут установить сеанс ни с кем в Академии. Сам не понимаю, что происходит. Хоть бы сокола прислали… ах да, соколов ведь больше нет. Чрезвычайно раздражённый Куберт вернулся в штабной фургон и снова принялся измерять расстояние между отступающей армией Ситгара и наседающими тилисцами. Ещё день, их догонят, и придётся принимать бой с превосходящими вдвое силами врага. Тут Куберт даже заскрипел зубами от злости на герцога Эльдо. Войска клана Цапли покинули армию, чтобы защищать свои владения. Круглый дурак, этот Эльдо, если думает, что сумеет сохранить города и замки против тилисцев. Единственное, что хоть слегка утешало генерала — Эльдо не перекинулся к тилисцам и своим бессмысленным сопротивлением задерживал продвижение врага. Западная армия, сократившаяся почти вдвое от первоначальной численности, медленно двигалась к столице. После памятной ночной атаки её продвижение сковывали сотни раненых, бросить которых на верную гибель Куберт не мог. Оставалось одно — принять бой, но на условиях, выгодных Ситгару. Генерал выбрал место для будущего сражения — Флашские холмы. С одной стороны от них непроходимые болота, с другой — древние леса. В этом месте планировали построить замок, но из-за отравленного воздуха с болот так этого и не сделали. Укрепившись во Флашских холмах, ситгарская армия хотя бы будет застрахована от обхода и удара с флангов. И генерал принялся просчитывать возможные варианты развития будущей битвы. Он пригласил мастера Мернаэля, и вдвоём они определили расстановку войск и очерёдность действий. Но в своих планах генерал и мастер-маг не могли учесть одного — что к командирам гномских хирдов прилетит ворон с посланием от короля Таннила. А ведь они отводили гномским огневикам место в центре обороны.* * *
Когда армия достига Флашских холмов и объявили о предстоящей битве, Дилль поспешил найти Илонну. Теперь она ехала вместе с боевыми клириками, которые косились на вампиршу, но никаких враждебных действий не предпринимали, ведь к ним определил её сам архиепископ. Врачеватели, которые валились с ног от усталости, совсем перестали восстанавливать Илонну, она по-прежнему сильно хромала, а потому в предстоящей битве участия не должна была принимать. И это очень злило вампиршу. Когда Дилль её увидел, Илонна пыталась порубить на куски ни в чём не повинный куст рябины. Во время очередного финта меч вылетел из её руки, и до Дилля донеслись такие ругательства, которые не часто услышишь и от матёрого пехотинца. —… тилисцы! — в ярости воскликнула Илонна, поднимая меч. — Как только заживут руки, всех вырежу! Дилль ни на секунду не усомнился, что именно так вампирша и поступит. — Я тебе помогу, — сказал он. — Поможешь удержать меч? — рявкнула взбешённая Илонна. — Нет, — спокойно сказал Дилль, — я помогу тебе уничтожать этих уродов. Вампирша немного успокоилась, хотя в её зелёных глазах ещё плескалась ярость. Буквально швырнув меч в ножны, Илонна с горечью сказала: — Пальцы не держат. Толку от такого воина. — Ты поправишься, и твои руки окрепнут, — Дилль нахмурился. — Я поговорил с Эрстаном. Дело серьёзное — у тилисцев более чем тройной перевес. Так что даже хорошо, что ты не будешь находиться на поле боя. — Что в этом хорошего? — Имей ты даже половину своих обычных сил, и ты непременно полезла бы в самую гущу битвы, — пожал плечами Дилль. — Я пришёл попросить тебя об одной вещи. — Я думала, ты пришёл повидать меня, — недовольно буркнула вампирша. — И это тоже. Я хочу, чтобы в случае нашего поражения ты не лезла в драку, а спаслась. — Ты так обо мне заботишься, что предлагаешь стать трусом, бегущим с поля боя при первой же опасности? — во взгляде Илонны вновь загорелись злые огоньки. — Нет, я о себе беспокоюсь, — невозмутимо ответил Дилль. — Я просто хочу, чтобы у меня была ты. — Я всегда знала, что ты — жадный собственник, — проворчала Илонна, обнимая Дилля. — Не обещаю, но постараюсь. — Не постарайся, а пообещай, — Дилль был настроен серьёзно — короткий разговор с Эрстаном оставил в его душе очень неприятный осадок. — Если ты погибнешь… Тогда я отправлюсь к тилисцам и умру, убив столько, сколько смогу. — Хорошо, — вздохнула Илонна. — Но и ты мне пообещай сохранить себя. — А вот этого я обещать не могу, — криво усмехнулся Дилль. — Но пока я с Тео в связке, мы в большей безопасности, чем ты под прикрытием двух сотен боевых клириков. Он посмотрел в глаза Илонны и сказал: — Помни о твоём обещании, и я вернусь к тебе даже с того света. Они слились в долгом поцелуе, после чего Дилль резко отстранился и ушёл. Илонна смотрела ему вслед, затем рухнула на колени и, посмотрев на небо, затянутое серыми тучами, прошептала: — О, Единый, молю тебя, защити его! Стоявший неподалёку боевой клирик до этой минуты с неодобрением смотрел на целовавшихся. А когда вампирша обратилась к Единому, его суровое лицо смягчилось, он подошёл к ней и, положив ладони на её плечи, проговорил: — Молись, дитя, и Единый тебя услышит даже в это трудное время. Если хочешь, я присоединю свой голос к твоему. Архиепископ Одборгский,проходивший мимо, замедлил шаг, глядя на эту картину. Боевой клирик, призывавший на головы врагов божий огонь, и вампирша — искусный ночной воин, стояли на коленях и возносили Единому молитву. Одборг подумал, что ещё недавно такое было немыслимым. Мир перевернулся. Пехотинцы рыли защитные валы, зарывали в землю фургоны и громоздили друг на друга телеги. Часть солдат заостряла колья и устанавливала их в ямы-ловушки. Из походных кузен раздавался звон и лязг — кузнецы правили доспехи и оружие. Боевые клирики совместно с мастерами-магами практиковали единовременный святой удар. Боевые маги под руководством мастеров Мернаэля и Криана отрабатывали порядок действий при возможных различных вражеских атаках. Дилль погрузился в предбоевую лагерную сутолоку. Его знаний не хватало для создания огненных ловушек, зато он помог пехотинцам заострять колья. Солдаты вертели брёвно, а Дилль аккуратно прожаривал его конец — в итоге получался отличный заострённый кол. Это было гораздо быстрее, чем тесать остриё топором, и вскоре на земле лежала большая куча кольев, которые уже завтра должны были нести смерть тилисским лошадям и всадникам. Потом мастер Криан сказал, что хватит заниматься ерундой и заставил его и Тео отрабатывать взаимодействие. Дилль и Тео набегали с десяток лиг по тренировочной площадке, пытаясь выполнить команды Криана и не разбежаться друг от друга слишком далеко. — Справа кавалерия. Сместиться влево на двадцать шагов. Вперёд на сорок. Стоять! Атака лучников. Тео, куда отошёл? Дилля убили стрелой, а ты уничтожен заклятьем. Отступить на пятьдесят шагов. Глухая защита. Теперь двадцать шагов влево, тридцать вправо и снова двадцать влево. Что? Дилль, если щит Тео накроют мощным залпом, он ведь не выдержит, поэтому вы не должны попасть под массированный огонь. Да и твоему щиту излишняя нагрузка ни к чему. Вперёд сто шагов, как можно быстрее. Дилль, я понимаю, что ты выдохся, но тилисцы не будут предлагать тебе отдохнуть. Тео, не торопись, ты должен двигаться вместе с напарником. Да, он -полудохлая улитка. Вернуться на пятьдесят шагов. К концу тренировки Дилль еле волочил ноги, Тео же выглядел слегка вспотевшим. — Всё, пусть меня завтра убивают, я не смогу столько двигаться, — Дилль рухнул в траву. — Как можно бегать, держать щит да ещё и атаковать при этом? — Можно, — хмыкнул Тео. — Это тебе можно, а мне противопоказано. Мастер Криан только головой покачал. — Придётся тебе подняпрячься. Мернаэль запланировал для вас завтра большой забег, — и, не обращая внимания на протяжный стон Дилля, сказал: — Вы не будете в резерве резерва, как при Арьене. Вам предстоит сосредоточить на себе атаки тилисских магов. Из вас получится отличная приманка. — А неподвижной приманкой нельзя быть? — полюбопытствовал Дилль, заранее зная ответ. — Можно, но недолго, — Криан выгнул бровь. — А вы должны сделать всё, чтобы тилисцы выдохлись, и сил на атаку наших войск у них уже не нашлось. Пойдёмте к палатке мастера Мернаэля — там рядом расположен наш магический арсенал. Подберём вам кое-какие штучки. Вход в арсенал был защищён тремя пологами, установленными тремя мастерами. Увидев подходивших адептов, Мернаэль дождался прибытия мастера Тоско, и совместно с Крианом они сняли защиту с входа. Дилль вошёл внутрь палатки, и глаза его разбежались от многообразия магических артефактов. «Штучками» оказались амулеты, медальоны, застёжки, пряжки и даже доспехи, в изобилии лежавшие на полках. Мастер Мернаэль взял с полки список и стилус. — Так, берёте по два амулета каждой стихии… — Мастер, мой щит держит удары всех стихий, — напомнил Дилль. — Это на случай, если ты не удержишь защиту. Артефакты дадут вам возможность выжить в то время, пока вы не возобновите щиты. Так, по два амулета энергетических, два с биозащитой. Дальше: заговорённые нагрудники и лёгкие шлемы. Наручи и наколенники с гарантией в шесть прямых ударов. Ботинки из драконьей кожи с укреплёнными подошвами — они нейтрализуют магические мины. Кажется всё. Взяли? А теперь запомните: если вы не вернёте эти артефакты, лучше сразу погибайте на поле боя. — Но, мастер, они ведь могут оказаться испорченными? — возразил Тео. — Я не говорил, что артефакты должны быть неизрасходованными. Я сказал, вернуть их в арсенал в любом виде. Распишитесь в получении. Отчётность должна соблюдаться всегда, особенно на войне. Дилль поймал насмешливый взгляд Криана и поставил закорючку под списком взятого имущества. — А зачарованного оружия нам не дадут? — спросил Тео. — Вам надлежит защищаться, а не атаковать. Обойдётесь. — Сквалыга, — буркнул Тео, когда они вышли из арсенала. — Заговорённого меча ему жалко. — Твоё оружие — магия и посох, — наставительно сказал Дилль. — Зачем тебе лишнее железо? — Ничего ты не понимаешь, — вздохнул Тео. — Если бы ты был воином, то понял бы, какое это незабываемое чувство, когда держишь в руке отличный меч. Ладно, придётся орудовать посохом. Дилль растерянно промолчал. У него вдруг возникло странное ощущение, что он понимает, о чём говорит Тео. Тяжесть прекрасно сбалансированного меча, когда ты можешь рубить, колоть, вращать им, а твоя кисть почти не устаёт. Чувство шершавой рукояти, ставшей одним целым с ладонью. Неимоверно острая кромка, при падении на которую легчайший шёлковый платок расползается надвое. И просто красота смертоносного оружия. Он даже головой помотал. Что за ерунда? Он никогда не был ни фехтовальщиком, ни поклонником этого искусства, откуда ему знать всё это? Дилль недоумённо хмыкнул и занялся подгонкой ремешков доспехов и изготовлением подшлемной шапочки — та, что шла в комплекте, оказалась прогнившей и насквозь дырявой.* * *
Хмурое утро битвы началось с рёва горнов. Дилль с трудом продрал глаза — после вчерашних забегов он бы ещё повалялся… до следующего утра. Но уже слышался голос мастера Криана, распекавшего кого-то в соседней палатке. Дилль поднялся последним — все, с кем он теперь делил палатку, уже вышли на улицу. Он сполоснул лицо холодной водой, навесил на шею все защитные амулеты и медальоны, надел нагрудник и шлем. И когда подошёл мастер Криан, Дилль звонко хлопнул кулаком по нагруднику и отрапортовал: — Мастер, адепт четвёртой ступени Диллитон к смертельной схватке с тилисскими захватчиками готов! — Это хорошо, что ты способен шутить, — усмехнулся Криан. — А я и не шучу, — ответно усмехнулся Дилль. — Тогда хорошо вдвойне. Воду не забыл? Дилль похлопал по боку, где на ремне висела солидная фляжка со специально подготовленной водой. — Не забывай про неё — это поможет дольше сохранять силы. Тео? — Готов, — коротко ответил вампир. — Тогда идём к мастеру Мернаэлю, он вас уже ждёт. По-моему, он вообще не ложился… Когда они шли к шатру командующего, на лице Криана вдруг появилось странное выражение. Он то и дело смотрел туда, где должен был располагаться центр обороны. Дилль тоже посмотрел, но ничего, кроме какой-то суматохи не заметил. Ну, двигаются части, встают на свои места… Криан подошёл к Мернаэлю и что-то тихо спросил, тот так же тихо ответил. Дилль поглядел на мрачное лицо генерала Куберта и почувствовал, как холодная гусеница нехорошего предчувствия поползла по спине. Что-то случилось. — Как это нет? — рявкнул Куберт. — А где они? Стоящий навытяжку перед генералом офицер только руками развёл. — А, вот идёт Ильмрис, — облегчённо вздохнул командующий. — Он нам сейчас всё и разъяснит. Имя гнома показалось Диллю смутно знакомым. А когда он разглядел поближе обветренную физиономию коротышки с носом-бульбой и крохотными глазками, то убедился, что знает этого сварливого типа. Ильмрис командовал отрядом огневиков, который должен был уничтожить Тринн в Неонине. А потом Ильмрис отчаянно сражался вместе с людьми и вампирами с хивашскими всадниками и зомби. А потом он потерял свой топор и всю дорогу желал клятым хиваши, чтоб они самоубились таким замечательным оружием. Сейчас при гноме был топор, на неопытный взгляд Дилля, ничем не уступающий тому, который гном потерял в неонинском бою. К великому удивлению не только Дилля, но и всех остальных присутствующих, Ильмрис, не доходя до генерала Куберта десятка шагов, вынул топор из ременной петли и швырнул его на землю. — Что это значит, господин Ильмрис? — ледяным тоном спросил Куберт. — И где ваши огневики и пехота? Они уже должны находиться на своей позиции. — Мною получен приказ короля Таннила, — глухо сказал гном. — Огневики и пехота больше не будут сражаться на стороне Ситгара. — Вы понимаете, что становитесь дезертирами? — лицо генерала окаменело. — Господин Ильмрис, немедленно верните ваши подразделения на позиции. — Они ушли ещё ночью, остался только я, чтобы известить тебя, — гном мрачно посмотрел на командующего. — Никогда ещё гномы не нарушали данное слово, но король вынудил меня это сделать. Я обесчещен, а потому готов к любой участи. Ильмрис скрестил руки на груди и гордо задрал бороду, ожидая приговора. В общем-то, какой может быть приговор дезертиру в военное время? Виселица. Мастер Криан смачно выругался, несколько военных обнажили мечи и шагнули в сторону Ильмриса, явно намереваясь изрубить его на куски. Гном даже не пошевелился. Куберт жестом остановил подчинённых. — Оставьте его. Уходи отсюда к своим собратьям. И топор забери — оружие трусов нам ни к чему. Коричневое лицо гнома почернело от оскорбления, но он только скрипнул зубами, схватил топор и с размаху переломил рукоять о колено. Дилль глаза выпучил — никогда бы не подумал, что этот коротышка такой сильный. Ильмрис хотел что-то сказать, но только махнул рукой и зашагал прочь от шатра командующего. — Артуг, — генерал обратился к адьютанту, — проводи его до границы лагеря и проследи, чтобы он ни с кем не говорил. А вы все — никому ни слова о том, что сейчас сказал этот предатель. Напротив, немедленно распространить слухи, что всех гномов я услал на обходной манёвр — они должны будут ударить тилисцев с тыла. Выполнять!Глава 37
Куберт так рявкнул, что даже Дилль и Тео дёрнулись бежать распространять дезинформацию. Мастер Криан, штабные офицеры и посыльные разбежались в стороны, а Куберт тихо сказал: — Теперь нам точно конец. Как только Мерро прознает о сбежавших гномах, его «мантикоры» тут же побегут. Дилль понял, что генерал говорит о войсках клана Мантикоры и их предводителе — герцоге Мерро. Эрстан, постоянно обитающий при штабе, как-то вскользь проговорился, что «мантикоры» и «жёлтые ласки» очень ненадёжные союзники, и удержать их стоило генералу Куберту очень больших усилий. — Вы же их разбросали среди других частей, генерал, — сказал мастер Мернаэль. — Будем надеяться, что одновременно они не побегут. — Если «мантикоры» или «жёлтые ласки» покинут поле боя, клянусь, я лично размозжу головы Мерро и Эшгуну, — пообещал генерал. — И плевать, что скажут на это совет кланов и король. — Ситгар не должен потерять хорошего полководца из-за такого пустяка, — сказал Мернаэль. — Оставьте их мне. Я это сделаю быстрее и качественнее. Куберт удивлённо посмотрел на мастера Мернаэля, как, впрочем, и оба адепта. Дилль подумал, что несмотря на все свои заскоки с чрезмерной дисциплиной и сквалыжный характер, мастер Мернаэль, оказывается, человек чести. — А вы почему тут стоите? — Мернаэль, обернувшись, вдруг обнаружил, что они с генералом не одни. — Ждём ваших приказаний, мастер. — Я же сказал Криану… ах, да, он ушёл. Выдвигайтесь к передовым позициям центра и ждите приказа. Вам откроют коридор, тогда и начинайте. Надерите задницы этим гнидам и выдавите из них все соки, чтобы магических сил на солдат у них уже не хватило. — Слушаемся! — хором рявкнули Дилль и Тео. — Приложим все усилия. — Приложите, иначе будете чистить сортиры до самого конца войны без применения магии. Всё понятно? — Мастер, — усмехнулся Дилль, — видимо вы таким образом выражаете уверенность, что мы выживем. Спасибо за поддержку. — Да пребудет с вами удача, сынки, — тихо сказал старый маг. Больше Диллю шутить не хотелось. Он и Тео молча поклонились командирам и отправились к передовым позициям центра. Там, среди группы магов они обнаружили мастера Криана, громко говорившего о том, что в последний момент Куберт решил отправить гномов в засаду. И если по лицам магов ничего нельзя было понять, то пехотинцы, стоящие неподалёку, смотрели на Криана, как минимум, недоверчиво. А находились и такие, кто открыто говорил, что гномы сбежали. Сержанты цыкали и даже грозили отрезать болтунам языки, но сами при этом выглядели растерянными. Младшие офицеры вертели головами, словно всё ещё надеясь обнаружить неподалёку невысоких, но таких грозных союзников. На узком поле появились тилисцы. Дилль оценил замысел генерала Куберта — ни справа, ни слева обойти ситгарскую армию не получится — только атака в лоб. А, значит, силы будут примерно равны, разве что у тилисцев с союзниками будет больше возможностей заменить уставших воинов. Взревели боевые горны тилисцев, в воздух полетели разноцветные огненные шары. Увидев плотный клин кавалерии, двинувшийся в центр ситгарской обороны, Дилль понял так, что король Энмунд решил не заморачиваться и попросту пробить дыру в их войске. Имея двухкратный перевес в войсках, тилисцы пылали боевым азартом и были уверены в скорой победе. Тяжёлая кавалерия — судя по флажкам — тилисская и мессантийская, постепенно набирала ход и ускорялась. Земля под ногами Дилля слегка дрожала от копыт приближающихся рыцарских лошадей. За переднюю линию поспешно выбежали роты лучников и арбалетчиков, командиры стрелков выкрикнули команды, и тучи стрел взвились в воздух. Дилль проводил глазами крошечные тёмные полоски, прикидывая, долетят ли они до атакующих. Долетели, но большого вреда врагу не причинили. Наверное, рыцари кроме брони использовали ещё и защитную магию, потому что большинство стрел попросту отскакивало от доспехов. Но несколько лошадей и всадников упали, конная лавина тут же поглотила их — скорее всего, они погибли под копытами коней своих же товарищей. Залпы стрелков повторились ещё дважды, а затем последовала команда к вольной стрельбе. Теперь стрелы летели так быстро, как это могли себе позволить лучники и арбалетчики. Потери среди атакующей кавалерии тилисцев увеличились, но это не замедлило её продвижение. Взревели горны, и ситгарские стрелки быстро отступили под прикрытие тяжёлых пехотинцев. Пехота плотно сомкнула ряды, укрывшись ростовыми щитами и выставив перед собой длинные копья. Сквозь гул наступающей конницы до Дилля донёсся надсадный вопль пехотного капитана. — Держать строй, собачьи дети! Третья шеренга, копья выше! Топорники, вашу мать! Фрис, подтяни ближе своих парней. Или ты будешь ждать, пока тилисцы пробьют наш строй и сами к тебе приедут? Карн, твой десяток мага прикрывает или в зубах ковыряется? Десяток пехотинцев окружил незнакомого Диллю архимага. Тот, закрыв глаза, водил перед собой руками, словно вылепляя в воздухе что-то невидимое. Тео уже давно внимательно следил за действиями мага иллюзий, пытаясь разобраться, что именно тот делает. А Дилль просто удивлялся мастерству архимага — там, где ещё недавно виднелись ямы с кольями и глубокие траншеи, теперь сплошным слоем зеленела трава. Только небольшое мерцание воздуха указывало места, которые архимаг до поры скрывал от глаз врагов. Топот копыт тилисских лошадей стал оглушающе громким. Дилль, вытянув голову, пытался разглядеть поверх рослых пехотинцев, что там происходит. В небе хлопнули три красных огненных шара и тут же послышались вопли офицеров. — Двадцать шагов назад! Держать строй! Куда развернулся, баран?!! Спиной отступай, строй держи! Дайте ему кто-нибудь по башке… Центр ситгарской обороны единым движением сместился назад, оставив между собой и невидимыми ловушками расстояние в двадцать шагов. Даже если атакующие рыцари и поняли этот манёвр, то предпринять что-либо были не в силах — конная лава, набрав ход, уже не могла остановиться или отвернуть в сторону. Рыцари, скакавшие на острие клина, первыми пали жертвами ям-ловушек. Кони не видели скрытой магией угрозы и на полном скаку врезались грудью в острые колья, падали в ямы и ломали себе ноги. Вылетевшие из сёдел рыцари не могли подняться самостоятельно даже если и не были ранены — слишком тяжелы были их доспехи. Послышались крики боли, ржание обезумевших от боли лошадей, лязг железа… Перед ситгарским строем на короткое время возникла куча-мала, в которую врезались всё новые и новые рыцари. Дилль даже подумал, что одних только ловушек хватило, чтобы остановить страшную атаку кавалерии. Но ямы мгновенно оказались забитыми трупами коней, а тилисцы и месстантийцы быстро пришли в себя. Потеряв с сотню убитыми, они двинули лошадей по телам своих товаришей. И всё же ловушки сделали своё дело — они замедлили кавалерию, чья сила в неудержимости первого удара. Началась рубка. Дилль не видел, что творится в других местах — скорее всего, то же, что и здесь. Конники били длинным копьями в щиты ситгарской пехоты и, если копьё застревало или ломалось, хватились за мечи. Пехотинцы держались плечом к плечу и старались не позволить рыцарям пробить их строй. Чуть позади наготове стояли топорники с тяжёлыми топорами на длинных ручках, готовые порубить прорвавшихся врагов. Почти ничем не защищённые стрелки, отошли к линии запасных рот, и теперь оттуда навесом обстреливали атакующих рыцарей. Дилль посмотрел, как стрелы по крутой дуге улетают в серое небо и падают далеко за ситгарскими порядками. Ему пришло в голову сделать пару-тройку огненных шаров и, подобно лучникам, отправить их по дуге в тилисцев. Он поделился этой мыслью с мастером Крианом, но тот отрицательно покачал головой. — Вы с Тео не должны тратить силы раньше времени. Ещё успеете. — Когда? — вампир нетерпеливо переступил с ноги на ногу. — Ждём приказа Мернаэля. Не забывайте, ему с помощью Эрстана лучше знать, что делается на поле боя. Отдыхайте, пока есть возможность. Дилль и Тео, поймав несколько насмешливых взглядов архимагов, уже участвовавших не в одном десятке битв, с мрачным видом остались на месте. А около шатра командующего Эрстан, с позеленевшим от непрекращающегося головокружения лицом, рассказывал мастеру Мернаэлю и генералу Куберту о том, что видел с высоты птичьего полёта. —… много. Несколько тысяч, думаю. Центр сдержал удар. Основные силы тилисцев стоят на месте, а вслед за кавалерией неспешно двигается тяжёлая пехота. Человек четыреста. Справа и слева от них средняя конница, но тоже немного — примерно по пятьсот мечей с каждой стороны. Всё… Буэ… Эрстана в очередной раз вырвало, Руди убрал ведёрко, подставил новое и отёр рот архимага платком. Эрстан, всё так же не открывая глаз, продолжил: — Всё, тяжёлые рыцари окончательно завязли. Мы выдержали их удар. Генерал Куберт, несмотря на то, что он и сам видел происходящее, внимательно слушал архимага. Нахмурившись, он посмотрел на Мернаэля. — Я не понимаю, что задумал Энмунд. Бросить на убой рыцарей без поддержки пехоты? Зачем? — Но ведь к ним на помощь уже идут тяжёлые пехотинцы и средняя кавалерия, — сказал Мернаэль. — Эрстан же об этом упомянул. — Ваша мудрость, — вздохнул генерал, — вы не стратег и не тактик. Иначе вы бы сразу поняли, что такими малыми силами помощь не оказывают. Боюсь, Энмунд приготовил нам какую-то пакость, вот только не знаю, какую именно. Эрстан, ты можешь покружить над тилисским лагерем? Я хочу знать, что там происходит. Архимаг направил птицу к стану тилисцев, но вскоре разочарованно открыл глаза. — Сбили. Я видел сокола, перед тем, как потерять контакт. Сейчас займусь другой птицей. Пока Эрстан настраивал контакт с крошечным жаворонком, генерал Куберт с тревогой взглядывался в кипевшую меж Флашских холмов битву. Тилисцы и мессантийцы продавили центр шагов на пятьдесят, но ни пройти дальше, ни порвать строй им так и не удалось. И наступил момент, когда свирепая рубка обескровила ряды рыцарей. Всадники начали понемногу отступать, а фронт пехоты — выравниваться. Эрстан уже послал жаворонка, теперь докладывал, что творится в тилисском лагере. — И средняя, и лёгкая пехота стоят в строю, словно ждут приказа. Кавалерия на флангах тоже не движется. О, я вижу василисков в клетках… Но они глубоко в тылу, значит, выпускать их не планируют. Над тилисским лагерем зажглись два фиолетовых шара, и рыцари начали отступление. Они не бежали, отбивались и огрызались, но отступали. И вскоре контакт между пехотой и кавалерией окончательно разорвался. Из рядов ситгарцев послышались радостные крики, улюлюканье, свист и приглашения приходить ещё раз. Офицеры начали командовать перестроение, раненых оттаскивали в тыл, на их место вставали свежие пехотинцы. Кто-то просил сменить оружие, кто-то другой доспех. Генерал Куберт повернулся к Мернаэлю. — Думаю, самое время испробовать ваших замечательных адептов. Попробуем выманить вражеских магов. Мернаэль кивнул сигнальщику, длинный синий воздушный сгусток взвился в небо и взорвался тройным хлопком. Мастер Криан, увидев сигнал, сказал: — Ну, вот вы и дождались. Действуйте, как договаривались, но дальше сотни шагов от наших не уходите. Ну, удачи! Дилль и Тео быстро создали щиты, призвали элементалей и начали проталкиваться сквозь стеной стоящих пехотинцев. Те с любопытством глядели на необычно одетых магов и даже отпускали по этому поводу шутки. Впрочем, шутили только самые отчаянные — одного взгляда на светящиеся кисти рук Дилля было достаточно, чтобы желание позубоскалить само пропало. Вслед за ними двигались десяток арбалетчиков и пехотинцев — спасательный отряд, который в случае опасности должен был прикрыть адептов или вытащить их, если сами они будут не в состоянии этого сделать. Дилль, чувствуя, как в нём разгорается боевая ярость, забыл о том, что ноги его болят после вчерашних побегушек. Он нёсся вперёд, и Тео едва поспевал за ним. Отступавшие тилисские кавалеристы были уже в сотне шагов от них, но Дилль, нисколько не сомневаясь, вытянул посох в их сторону. Он хотел первым испробовать вакумный взрыв, но расстояние пока было для него слишком большим, а потому обошёлся обычным огненным шаром. К огненной магии, усиленной старшими полупримусами, добавилась разрушительная биомагия, которая всегда появлялась, когда он злился. А сейчас Дилль был неимоверно зол и горел желанием отомстить тилисцам за всё: за искалеченную Илонну и ужасную смерть вампиров, за погибших друзей из форта Ролин, за тех ситгарцев, кто погиб под Арьеном и сгорел от яда во время ночной атаки. Да и сейчас Дилль видел тела убитых пехотинцев — он никого из них не знал, но они были его боевыми товарищами. И огненный сгусток, который исторг его посох, получился огромным и зловеще багровым. — Ого! — сказал Тео, когда огненный шар помчался к отступающим тилисским всадникам. — Ты не слишком много вложил энергии? На щиты останется? — Да, — коротко ответил Дилль, с удовлетворением наблюдая, как ослепительно-оранжевый взрыв разносит в клочья нескольких лошадей вместе с всадниками. Тем, кто был рядом с местом взрыва, тоже досталось: одних вышвырнуло из сёдел ударной волной, другие загорелись, а третьи полетели на землю, сброшенные своими лошадьми. Ещё по два сгустка Дилль отправил на фланги отступающей кавалерии, а потом опять сосредоточился на тех, кто находился напротив него. Десяток огненных шаров, которые Дилль выпустил один за другим, пробили в рядах рыцарей широкий коридор, который был устлан кусками горящей плоти и оплавленными железяками, в которые превратились доспехи. Тилисцы и мессантийцы поспешно ускорились и разъехались надвое, открывая дорогу своим пехотинцам. Ну, или подставляя под огонь уже их. Из рядов ситгарцев послышались насмешливые крики и свист. Один огненный маг превратил в обугленное мясо почти три десятка рыцарей меньше, чем за минуту. Тео вознамерился испробовать себя в создании управляемой молнии, но Дилль, заметив движения его рук, рявкнул: — С ума сошёл? Тебе силы на щит нужны! Смотри, нас уже обстреливают. С явным сожалением Тео перестал готовить атаку и сосредоточился на укреплении щита. В их сторону полетели арбалетные болты, причём, некоторые даже попадали в щит вампира. — Смотри-ка, какие меткие, — удивился Тео. — А ты чего ждёшь? Поджарь этих наглых пехотинцев. Дилль, несмотря на бушующую в нём ярость, не торопился. Странное сомнение овладело им. Что-то здесь не так… — Тео, ты считаешь тилисцев дураками? — проговорил он. — Нет, — немного подумав, ответил вампир. — Они — скоты и уроды, но не дураки. А почему ты спрашиваешь? — Да мне вот стало интересно, — ответил Дилль, глядя на медленно приближающуюся вражескую пехоту, — чем вызвана такая бесподобная наглость? Они же должны понимать, что мы сейчас превратим этих солдат в головёшки. Это даже атакой нельзя назвать. — Думаешь, одержимые? — с сомнением спросил Тео. — Вряд ли, даже Тилис не стал бы этим заниматься. — Угу, — Дилль пригасил драконью ярость мантрой спокойствия. — Давай-ка подберёмся к ним поближе. Укрепи свой щит. — Ты же и отсюда их достанешь, — нахмурился Тео. — Вчера не набегался? Или хочешь попробовать вакуумный взрыв? Только не тяни, а то арбалетчики нас накроют. И вообще, ничего, что справа и слева конница? Я-то, быть может, и сумею удрать, а вот ты лошадь обогнать вряд ли сумеешь. Жить надоело? — Конница явно не спешит лезть к нам, а вот пехота прямо-таки напрашивается на хороший удар. Что-то здесь нечисто. Давай всё же попробуем приблизиться, — сказал Дилль и скомандовал: — Прямо пятьдесят. Они пробежали пятьдесят шагов, после чего, уходя от обстрела, сдвинулись влево на двадцать и отошли на десять. — Вправо тридцать, стоим, и влево тридцать. Тео послушно бегал вместе с Диллем, не понимая, почему другу приспичило заниматься таким нездоровым бегом под арбалетным обстрелом. Один раз Тео едва удержал свой щит от распада, когда с десяток болтов одновременно в него ударили. Если так будет продолжаться и дальше, то арбалетчики, стреляющие с такой ничтожной дистанции, пробьют его оборону. Мастер Криан, поначалу радовавшийся, как легко Дилль разделал убегавших рыцарей, теперь только хмурился, не понимая, что эти два сумасброда делают. — С ума они сошли, что ли? — раздражённо бормотал он себе под нос. — Почему Дилль бездействует? Проклятье, я же говорил им, чтобы не уходили далеко! Ну, вернётесь, я вам устрою такой забег. В результате коротких и, казалось бы, беспорядочных перебежек, оба адепта вскоре оказались в какой-нибудь полусотне шагов от идущих плотным строем пехотинцев Тилиса. Тилисская кавалерия — и тяжёлая и средняя, находилась далеко позади пехоты и вперёд не рвалась. Дилль решил проверить свою догадку и прямо на бегу перенёс разум в астрал. К сожалению, его горизонт видимости не позволил увидеть, есть ли маги среди пехотинцев, а подходить вплотную к мерно шагающим врагам — чистое самоубийство. И без того Тео еле держит удары болтов. Дилль решился, и ударил в ближайшего пехотинца с расписным красным щитом огненным сгустком. Красный шар, оставляя за собой дымный след почти мгновенно преодолел расстояние в пять десятков шагов и… Около адептов грохнул взрыв такой силы, что Дилль едва удержал магический щит. Сквозь звон в ушах он услышал, как радостно завопили тилисцы, а Тео выругался: — Дилль, у них там спрятан маг. Надо его выжечь, пока он нас не накрыл. — Уходим, Тео, — взревел Дилль, пополняя щит энергией. Ничего не понимающий вампир помчался вслед за другом, а тилисские пехотинцы сразу ускорились, но продолжали держать строй. Ситгарцы, наблюдавшие за бестолковой беготнёй, разочарованно вздохнули — все ждали, что сейчас непобедимые маги покажут тилисцам огненное представление, а они просто сбежали при первой же атаке со стороны тилисских коллег. И только гроссмейстер Адельядо, стоявший среди боевых клириков и обряженный в светлую рясу с капюшоном, со свистом втянул воздух, когда после заклинания Дилля мгновенный ответ едва не сорвал магическую защиту адептов.Глава 38
— Ах ты, старая плесень! — гроссмейстер злобно прищурился. — Откуда же ты выкопал зеркало Кридарна? Только не атакуйте больше. Ай, молодцы, сообразили. — Ты серьёзно думаешь, что Дево притащил зеркало Кридарна? — спросил мастер Росс. — Их ведь и в старые времена было не найти. — Значит, он нашёл, — нахмурился Адельядо. — Только бы они не вздумали больше атаковать. Тройной возврат энергии щит Дилля не выдержит. Стоявшая неподалёку Илонна — как и маги, облачённая в светлую рясу, побледнела. — Ваше магс… то есть, ваша премудрость, что там происходит? Гроссмейстер недовольно глянул на дерзкого, осмелившегося вклиниться в разговор высших магов, но, узнав вампиршу, слегка смягчился. — Тилисский гроссмейстер где-то раздобыл чрезвычайно редкий и мощный артефакт, который в тройном размере отражает энергию в атакующего мага. Наверняка Дево спрятался среди пехотинцев и ждал атаки. К счастью, наш младший брат дракона оказался предусмотрительным и использовал всего лишь вторую степень урона. Если бы он атаковал со всей присущей ему силой, и Дилль, и Тео уже сгорели бы в ответном пламени. Что я всегда ценил в Дилле — так это способность соображать. Илонна с облегчением увидела, как Дилль и Тео благополучно добрались до ситгарской пехоты и молча вознесла горячую молитву Единому. А оба адепта, шагая сквозь ряды пехотинцев, ловили на себе насмешливые и неприязненные взгляды. — Слабовата ваша магия оказалась, сопляки, — сплюнул через дырку в зубах высокий воин. — А разговоров было — маги то, маги сё. Тео собрался ответить что-то резкое, но Дилль дёрнул его за рукав. — Пойдём, надо предупредить Криана. Когда они подошли к мастеру Криану, лицо того было мрачнее грозовой тучи. — И что это было? Почему ушли, не выполнив задание? — Мастер, нам показалось странным, что тилисцы прут без всякого магического прикрытия, — доложил Дилль. — Мы побегали, но нас атаковали только арбалетчики. А когда я послал в пехотинцев огонь, он отразился и ударил по нам. Причём, с гораздо большей силой. Я больше не рискнул использовать магию, поэтому мы и вернулись. — Так, значит, это была не атака тилисцев, а отражённый удар? — Криан нахмурился. — Я уверен, что обратно вернулся именно мой удар. Только намного более сильный. — Неужели? Нет, не может быть… Стойте здесь, я должен сказать Мернаэлю. Ахус, ты за старшего. Ни в коем случае не предпринимать магические атаки на этих, — Криан кивнул на тилисских пехотинцев, вставших в двух сотнях шагов от ситгарских порядков. — Пусть с ними арбалетчики разбираются. Криан убежал к шатру командующего, а Тео ткнул в бок Дилля. — Ты почему мне ничего не сказал? — Некогда было объяснять, — отмахнулся Дилль. — Интересно другое: что они замышляют? Адепты уставились на тяжёлых пехотинцев Тилиса, стоящих посреди поля ровным каре. Они, подняв щиты, держали обстрел из луков и арбалетов. Некоторые из них падали, но остальные продолжали стоять, как на смотре перед королём. И кавалерия почему-то не спешила им на помощь — что тилисские, что мессантийские рыцари неторопливо кружили вдали от закованных в латы самоубийц. — Может, они выступают в роли приманки? — развёл руками Тео. — Но тогда их кавалерия не успеет вовремя добраться, чтобы вклиниться в наши ряды. Ничего не понимаю. Не только Тео ничего не понимал. Генерал Куберт тоже с недоумением глядел на безумное стояние тилиской пехоты под обстрелом. Когда к нему подбежал запыхавшийся мастер Криан и рассказал о том, что среди пехотинцев находятся маги, Куберт всё равно не смог найти разумного объяснения действиям тилисцев. — Ну, хорошо! Допустим, они хотели, чтобы наши маги прикончили сами себя. А теперь-то они почему стоят, как истуканы? Мастер Мернаэль, нельзя ли узнать, что ваши коллеги с той стороны замышляют? В этот момент Мернаэль грязно выругался, что выглядело удивительно для такого вальяжного возрастного мага. — Криан, мы кретины! — заорал он. — Они у нас под носом создают ледяной смерч! Генерал, скорее командуйте атаку — нужно остановить их заклятье, иначе всё пропа… — Мернаэль не договорил и замер с остановившимся взглядом. — Поздно. Над четырёхугольником тилисской пехоты появилось сияние. Воздух задрожал, в нём заскользили сначала едва заметные, а потом всё уплотняющиеся белые сгустки. Они с каждым мгновением разрастались, охватывая всё большую площадь, и земля вокруг тилисцев начала покрываться инеем. Белые сгустки закружились в невероятном хороводе и вскоре добрались до ситгарцев. Задул резкий холодный ветер, от которого у Дилля тут же заслезились глаза. Он смахнул слезу и вяло начал формировать магический щит. Тело, скованное непонятно откуда взявшейся слабостью, реагировало медленно, а ещё медленнее работал мозг. Мысли стали тягучими, как масло, а слова заклинания куда-то убегали, не желая выстраиваться в логическую цепочку. Дилль ещё немного поборолся с охватившей его вялостью и бросил заниматься ерундой. Зачем напрягаться, если можно погрузиться в спокойную белую глубь? Эта бездонная безмятежность манила присоединиться к ней — для этого всего-то и нужно, что закрыть глаза и навсегда раствориться в белой пустоте. Тилисцы ввели в заблуждение не только многоопытных генерала Куберта и мастера Мернаэля. Гроссмейстер Адельядо, прошедший не один десяток военных кампаний, тоже оказался обманутым. Он, устранившись от управления магами, сосредоточился на помощи боевым клирикам, а потому лишь наблюдал за происходящим с пригорка, где стояли божьи воины. И появление ледяного смерча у передовых позиций Ситгара явилось для него неожиданностью. — Росс, мы с тобой старые болваны, — простонал он, глядя, как расширяются белые полуразумные смерчи. — Старик Дево обошёл нас по всем статьям. Он использовал зеркало Кридарна для защиты, подобрался вплотную и создал ледяной смерч. Мастер Росс, скривившись, тоже смотрел, как белая мгла поглощает ситгарские построения, как в панике бегут прочь те солдаты, до кого ещё не добрались щупальца ледяной магии. К магам подошёл архиепископ Одборгский. — Ваша премудрость, что это? — Это наш конец, Оди. Мы проиграли эту битву. После потерь, которые нанесёт ледяной смерч, нам уже не оправиться. — А нельзя ли… — Нет, — покачал головой гроссмейстер. — Теперь ледяной смерч уже не остановить, и пока заклинание не отработает до конца, оно будет превращать в лёд всё, до чего дотянется. Там, внизу, теперь только мертвецы. Мы с тобой потеряли Диллитона, а Ситгар — возможность спастись. Рядом с гроссмейстером раздалось короткое восклицание на вампирском и звон вынимаемого меча. Адельядо обернулся — Илонна, стоявшая неподалёку, откинула с головы капюшон и, сурово сжав губы, смотрела туда, где бушевала тилисская магия. Она слышала слова мага и теперь явно намеревалась ринуться в последний и безнадёжный бой. Гроссмейстер застыл, как будто до него дотянулась ледяная магия тилисцев. И не потому, что любовался хищной красотой вампирши — его заинтересовал меч в её руке. Обычный солдатский меч, с рукоятью, обмотанной кожей, и посредственной сталью — скорее всего, Илонна взяла его у кого-нибудь из пехотинцев. Или, что более вероятно, попросту украла. И сейчас по лезвию этого невзрачного меча пробегали яркие огоньки, отчего он выглядел настоящим заговорённым артефактом. Но ведь ни один маг-артефактор, находясь в здравом уме, не станет тратить усилия на заклятье обычного солдатского меча. Вампирша решительно направилась вниз по склону. Сверкающие зелёные глаза, светлая ряса и огненный меч в руке придавали ей вид девы-мстительницы. Адельядо задумчиво посмотрел ей вслед и перенёс свой разум в астрал. Он ожидал увидеть ауру заговорённого меча — возможный прощальный подарок Диллитона возлюбленной, но то, что он обнаружил, повергло Адельядо в ступор. Меч отражался в астрале переливающимся красным свечением, но кроме него Адельядо увидел и нечто другое: аура Илонны пылала багрово-зелёным светом. Гроссмейстер видел такое только у одного человека — Дилля, обладавшего драконьей магией. Времени в астрале не существовало, поэтому Адельядо надолго погрузился в размышления. А когда закончил раздумывать над необъяснимой странностью, нанёс Илонне ментальный удар, сковав её оковами разума. Вернувшись в физический мир, он увидел, как вампирша падает на траву, а огоньки на её мече гаснут. Адельядо развязал шнурок, выступавший в монашеской форме в роли пояса, и бросился к Илонне. — Одборг, быстрее снимай с себя эту верёвку и вяжи ей ноги. Архиепископ, изумлённо глядевший на действия Адельядо, подчинился и начал развязывать пояс. Вскоре руки и ноги Илонны были связаны, а гроссмейстер выпрямился и сказал: — Оди, мы потеряли Дилля. Но вот у этой девицы я вдруг обнаружил ауру драконьей магии. — Но как? — потрясённо спросил архиепископ. — Она же не маг. — Сам ничего не понимаю. Знаешь, о чём я подумал? Вполне может быть, что кровавый дракон — это не Дилль, а она. — Вампирша? Да, ладно! — А ты сам подумай: у неё вдруг откуда-то взялась драконья магия, кровь врагов проливать она просто обожает. Да и к Запретному пределу у неё гораздо больше отношения, чем у Дилля. Во всяком случае, она прожила рядом с этим местом гораздо дольше адепта. — Ты хочешь сказать, что вампиры и есть спасение Ситгара? — нахмурился архиепископ. — Их слишком мало, чтобы перерезать тилисцев и мироттийцев. — Но ведь недаром Единый освятил Орхама тогда во время крещения, — возразил Адельядо. — Нам намекнули, а мы не поняли. Просто мы с тобой ещё чего-то не знаем. Поэтому, прикажи своим клирикам отнести вампиршу в безопасное место и глаз с неё не спускать. Я скоро сниму с неё оковы разума, а твои парни пусть охраняют её в первую очередь от самой себя — если она освободится, то тут же ринется в бой и умрёт либо от мечей, либо на кресте. А потерять её мы не имеем права, — гроссмейстер окинул взглядом кружащиеся белые облака между Флашскими холмами и закончил: — Пожалуй, надо собираться. Скоро сюда придут тилисцы и начнётся избиение тех, кто не успел удрать. … белая мгла шептала и звала. Где-то на краю сознания всплыло воспоминание, что он уже испытывал нечто похожее. Тогда его пытался убить Леклер, и глаза инквизитора были такими же белыми, как и пляшущие сейчас перед Диллем магические облака. Имя Леклера всколыхнуло память. Леклер, смерть, враг, дракон должен убить врага! Жгучая драконья ярость взорвалась в Дилле. Застывшая в жилах кровь моментально превратилась в раскалённую лаву, разгоняя слабость и возвращая жизнь в его почти сдавшийся организм. Вынырнувший из небытия Дилль с изумлением понял, что он едва не превратился в ледяную статую — пальцы кололо иголками холода, иней блестел на наручах и нагруднике и теперь постепенно таял от жара драконьей магии. Стоящий рядом Тео слабо дышал, но не шевелился. Кристаллики инея тускло блестели на его доспехах, а кожа вампира, и без того бледная, стала белой, как снег. Дилль огляделся. Все, кого он смог увидеть — и маги, и солдаты, и лошади под всадниками, все превратились в едва шевелящиеся заснеженные фигуры. И с каждым мгновением движений становилось всё меньше. А те, до кого ледяное заклятье ещё не дотянулось, бежали, спасаясь от смертельной магии. Белое вращение усилилось, воздух стал обжигающе холодным. Дилль призвал полупримусов и горячими руками принялся хлопать Тео по щекам. — Ну, давай же, очнись! Чума на твою голову, клыкастый, открывай глаза! Тео, ты меня слышишь? Единственным видимым результатом были слегка оттаявшие щёки вампира, которые на морозном воздухе тут же начали покрываться корочкой льда. Дилль глянул в сторону тилисцев — за белым вертящимся маревом он их не увидел, но понимал, что они придут, едва кончится действие заклинания. А сколько оно продлится, Дилль не знал. Мысли в его голове лихорадочно заплясали. Чем можно побороть лёд? Огнём, разумеется. И он только что это сделал. Но как передать Тео драконий огонь? Стандартный способ передачи огня на расстояние здесь не подходит — он годится только для сжигания врагов. Попробовать разогнать ледяное марево огненными шарами? Тогда придётся жечь всё вокруг. Всё вокруг… Дилль даже подпрыгнул. Охранный полог, который он так успешно применял при астральной защите. Как же он сразу про него не подумал? Дилль поспешил сделать охранный полог и наполнить его драконьей магией. Около него тут же заплясали красные огоньки — магическая атака шла полным ходом. Дилль выругал сам себя — он совершенно забыл установить магический щит, и тут же принялся исправлять упущение. Томный зов ледяных смерчей тут же прекратился. Под прикрытием щита и охранного полога Дилль вновь принялся тормошить Тео и хлестать его по щекам. Наконец вампир с трудом открыл глаза и, закачавшись, рухнул на колени. — Вставай, некогда валяться! — Дилль встряхнул друга. — Если не успеем удрать отсюда — нам конец. Тео! Да чтоб тебя! Именем клана Григот повелеваю тебе подняться! — Ты не вампир, — посиневшие губы с трудом сложились в подобие усмешки, — тебе нельзя так говорить. — Вставай! — Нет сил, — прошептал Тео. — Уходи, ты спасёшься. Дилль секунду смотрел на вампира, пришёл к выводу, что он гораздо легче каршарца, подсел и одним движением взвалил Тео себе на спину. Тот даже нашёл в себе силы слегка посопротивляться. — Будешь дёргаться, замёрзнем оба, — пригрозил Дилль и зашагал туда, где по егопредставлению должен находиться тыл ситгарской армии. В густом белом тумане он мог легко заблудиться и вместо спасения найти погибель, вернувшись к тилисцам. К счастью Дилль сообразил, что ледяные статуи, в которые превратились ситгарцы, смотрят туда, где был враг. Значит, Диллю в другую сторону. По пути он несколько раз задевал стоящих — ледяные фигуры падали и разбивались на куски, словно стеклянные. Однажды ему пришлось пройти сквозь строй пикейщиков — за ним остались осколки того, что недавно было людьми, и обломки оружия. Оказывается, металл при низкой температуре становится хрупким, как сухая веточка летом. Или это ледяная магия так действует? Магический щит и огненный полог защищали от враждебной магии, но пронизывающий холод легко проходил сквозь них. Видимо, это была уже не магия, а простой воздух, охлаждённый до очень низкой температуры. Несмотря на огонь в жилах, Дилль постепенно замерзал. Сначала ушли полупримусы, затем Дилль понял, что теряет последние силы, и отпустил магический щит — всё равно никто в этом ледяном аду его атаковать не будет. Он оставил только огненный полог, который подогревала драконья ярость, но и она уже не бушевала в нём, а лишь не давала окончательно замёрзнуть. Дилль брёл, машинально переставляя одну ногу за другой и уже не осознавая, кто он и зачем тащит на себе кого-то. Он только помнил слова «я вернусь к тебе даже с того света» — лишь это заставляло его идти вперёд. Он не заметил, когда в стылой мгле начали появляться разрывы, сквозь которые можно было разглядеть пятна зелени, не тронутой ледяной магией. Ещё пара десятков шагов, и Дилль услышал чей-то изумлённый возглас. Сильные руки подхватили его, когда он окончательно обессилел, и последнее, что он запомнил — это куст рябины, над которым хмурилось серое небо.* * *
Рохмиро, сидя на коне, обозревал свои будущие владения с холма. Под ним простирались поля, густые леса, уже слегка подёрнутые желтизной, безымянная речка сверкала под лучами солнца. Рахомские земли — суровый северный край, где, несмотря на лето, уже чувствовалась поступь осени. Барон потянул повод, собираясь ехать в лагерь, но тут же дёрнул его обратно. Конь недовольно мотнул головой. Рохмиро, не обращая внимания на недовольство лошади, вгляделся вдаль. Возможно, ему показалось, но в нескольких лигах отсюда что-то блеснуло. Он прищурился и наконец разобрал, что вдалеке движется какой-то отряд. Тёмная гусеница медленно ползла между холмов, то скрываясь в лесных зарослях, то вновь появляясь на открытом пространстве. — Что за демоны? — удивлённо проговорил Рохмиро. — Это же гномы. Пожалуй, надо поскорее сообщить Криссолю. Рохмиро пришпорил коня и помчался в расположение Аркенирского полка, обеспечивавшего спокойствие на этом участке северной ситгарской границы. Граф Криссоль — командир полка, выслушал Рохмиро и нахмурился. — Гномы? Нет, они без уведомления никогда не вторгались в наши земли. Должно быть, случилось что-то из ряда вон выходящее, если они осмелились прийти сюда с оружием. Может, какого своего преступника ловят. Граф немедленно выслал на север разведчиков, попутно дав нагоняй их командиру за то, что они проглядели гномов. Спустя два часа Криссоль осведомился, где результаты разведки, на что никто внятно ответить не мог — дозор обратно не вернулся. Хотя и должен был. А спустя ещё час показались гномы. Коротконогие пехотинцы спокойно шагали в сторону укреплённого лагеря Аркенирского полка, и граф Криссоль отправился к ним лично, узнать, какого демона они вторглись на территорию Ситгара. Граф взял с собой заместителя и двух солдат. Они не доехали до гномов — между коротконогими пехотинцами показались огневики с арбалетами, и разнесли в клочья приближающихся всадников. Рохмиро, оставшийся старшим по должности в Аркенирском полку, объявил боевую тревогу. Кавалеристы вскакивали на лошадей, пехота хватала копья и алебарды, лучники и арбалетчики полезли на стены, чтобы достойно встретить врага. А в том, что гномы, много сот лет бывшие союзниками, в одночасье стали врагами, уже никто не сомневался. Почему — никто не понимал, но ведь союзники не вторгаются с оружием и не убивают тех, кто едет к ним на переговоры. Началась стрелковая дуэль, которую аркенирцы вчистую проиграли. Стрелы и болты людей, даже если долетали до гномов, то отскакивали от замагиченных доспехов и больших щитов. А вот огненные стрелы гномов, попадая в деревянную стену, производили мощные взрывы и вызывали пожары. Рохмиро снял часть людей с обороны на тушение огня, но вскоре понял всю бессмысленность этого занятия — дружные залпы гномов уже разрушили часть стены, а огонь перекинулся на конюшни. Ещё четыре залпа, ещё четыре громовых раската, и главные ворота лагеря перестали существовать. Пехота выстроилась за разбитыми воротами, но гномы не спешили лезть в рукопашную. Их огневики продолжали методично уничтожать и лагерь, и его защитников. Огненные заряды, попадая в людей, разрывали их на куски, и спастись от этого не было никакой возможности. Потом гномы перенесли огонь вглубь лагеря, и загорелось всё — от кузни до солдатских бараков. Даже деревянный сруб колодца полыхал. Аркенирнцы начали отступать под огнём безжалостного гномского оружия. Рохмиро переговорил с двумя капитанами — командирами кавалерийских сотен, и двести верховых покинули горящий лагерь через восточные и западные ворота. Они разъехались в стороны и начали с флангов атаку на гномский хирд. Коротышки немедленно ощерились острыми пиками и укрылись щитами. А огневики перенесли огонь с полуразрушенного лагеря на ситгарских всадников. До гномской пехоты добралась едва ли половина кавалеристов. Атакующие волны разбивались о нерушимый железный квадрат, в который превратился хирд. Аркенирцы накатывали и отступали, оставляя после каждой атаки павших от пик и топоров гномов. Рохмиро скомандовал общую атаку и лично повёл вперёд пехоту. Поступок его заслуживал глубокого уважения со стороны солдат, но был чрезвычайно небезопасен для него лично. И на полпути окровавленный Рохмиро рухнул, когда огневой заряд разорвался рядом с ним, унеся жизни троих пехотинцев. Люди так и не смогли добраться до гномских огневиков через нерушимую стену щитов пехотинцев. Капитан Огюст — единственный оставшийся на ногах офицер, скомандовал отход. Гномы, как ни странно, прекратили огонь и молча смотрели, как отступают остатки Аркенирского полка. Когда люди ушли, унося с собой раненых, командир хирда снял шлем и вытер вспотевший лоб. — Отлично сработано. А теперь, парни, давайте перетащим все трупы поближе к огню и спалим их вместе с лагерем. — Командир, пусть себе гниют тут, — возразил стоящий рядом огневик. — Зачем тратить на них силы? — Нечего плодить заразу, от которой ты первый и загнёшься. Не забывай, теперь это наша земля. Прячь арбалет и за работу. Чтобы через час все мертвецы лежали в одной куче. Недовольный огневик поплёлся вслед за товарищами переносить убитых аркенирцев. Ловушка для Ситгара захлопнулась. Юг, запад, а теперь и север государства были охвачены войной.Андрей Шевченко Запретный предел
Глава 1
Заклятье надоедливости «Хивапчичи» — незаменимая вещь для обезвреживания величайших магических умов. Стоит повторить сто раз подряд «Хивапчичи», и высший маг гарантированно потеряет концентрацию, а то и просто сойдёт с ума. Кстати, я уже дважды сказал «Хивапчичи»… Вернее, трижды… Мастер Иггер — старейший маг Ситгарской Академии магии У магов и священников куда больше общего, чем принято думать. К примеру, и те, и другие готовы втоптать конкурента в землю по самые уши за то, что он просто существует. А объединившиеся маги и церковники представляют собой силу, конкурентов у которой просто нет. Гроссмейстер Адельядо и архиепископ Одборгский. Драконы — жуткие, суровые и жестокие. Это неправда, на самом деле, они гораздо хуже. Но, милые дамы, пока рядом я, бояться драконов вам не нужно. Сэр Диллитон — драконоборец и маг.* * *
Леди Анаис с удовольствием наблюдала за гибелью ситгарцев. Огромный белый крутящийся смерч между двух холмов — зрелище величественное и захватывающее. Не каждый день увидишь, как действуют настоящие боевые маги. Все эти крохотные огненные шарики и летающие ледышки — просто фокусы бродячих циркачей по сравнению с истинной магической мощью, которую вызвали к жизни гроссмейстер Дево с высшими мастерами тилисской Академии. Сейчас между холмов гибли тысячи ситгарцев. От возбуждения леди Анаис даже искусала губы, и ей как никогда остро захотелось затащить короля Тилиса в свой шатёр. С великим трудом она подавила неуместное желание — даже согласись Энмунд, сейчас не время для любовных утех. Да он и не согласится — Энмунд целиком поглощён зрелищем, которое проливает бальзам на его поруганную страхом душу. Леди Анаис вспомнила ту жуткую ночь и невольно содрогнулась. Тогда горело всё, а громадные огненные смерчи жгли людей, лошадей, палатки и фургоны. Пылала даже земля под ногами тилисцев. Сквозь плотную ткань шатра Анаис видела кровавое зарево, вставшее над тилисским лагерем, а мятущиеся по стенам тени бегавших в панике солдат только добавляли ужаса. Энмунд, находившийся в тот момент у любовницы, выскочил из её шатра в одной белой рубахе и умчался прочь, позабыв и о леди Анаис, и о королевском достоинстве. Потом, когда военачальники и маги собрались с духом и отбили нападение, она собиралась припомнить трусость Энмунду, но решила, что собственная жизнь дороже. Она вспомнила исхлёстанную плетьми вампиршу. Красивая девка, хоть и нечисть. Во всяком случае, красивой она была до того, как с ней поработали священники. Видимо, вампирша — важная шишка в ситгарском войске, если ради неё кто-то отважился сунуться в тилисский лагерь. Потом, когда пожары догорели, дознаватели выяснили, что нападавшие сняли вампиршу с креста и унесли с собой. Архиепископ Тиагед при этом известии выругался совершенно неподобающе священнослужителю. Леди Анаис вспомнила его лицо и злорадно улыбнулась — у этого надутого индюка уволокли добычу из под самого носа. Он оставил женщину-вампира на сладкое, приготовив ей долгую и мучительную смерть, а сам планировал произносить в это время проповеди. Впрочем, напавший на их лагерь маг не только уязвил самолюбие Тиагеда, но и нагнал изрядного страху на всех — от рядового солдата до самого короля. Тилисские воины несколько дней приходили в себя, прежде чем оказались способны продолжать преследование отступающих ситгарцев. Зато наученные горьким опытом солдаты теперь уничтожали всех, кто осмеливался приблизиться на сотню шагов к передовым постам. А потом маги из объединённого отряда совершили ответный рейд и доложили, что уничтожили не меньше ситгарцев, чем погибло тилисцев во время огненной атаки. Леди Анаис многозначительно поджала губки — в этой войне от магов куда больше пользы, чем от церковников. Тиагед, обычно распинавшийся по любому поводу о непревзойдённой боевой мощи клириков, нынче молчит, как воды в рот набрал. А всё потому, что Единый явно отвернулся от Тилиса, и боевые клирики лишились возможности призывать божий огонь. Это не афишировалось, чтобы не угнетать и без того подорванный боевой дух солдат, а Тиагед громогласно объявил новую церковную доктрину — отныне священнослужители любых рангов не участвуют в кровопролитии, чем замаскировал неспособность боевых клириков сражаться. Однако, участвовать в кровопролитии вампиров и прочих пленных церковникам не возбранялось. Маги же совместно с военными разработали план атаки на укрепившуюся армию Ситгара. В подробности леди Анаис не вникала — да её и не пустили в штаб. Она с интересом смотрела на безрезультатную атаку конницы, затем на выступление парочки ситгарских магов, которые задали жару кавалеристам, а потом на поспешное бегство этой парочки. Энмунд радостно захохотал, когда ситгарские маги сбежали с поля боя и, обняв леди Анаис, сказал: — А теперь начинается самое интересное. Смотри. Да, Анаис была согласна с королём — началось такое, чего она никогда в жизни не видела. Старик гроссмейстер и его высшие маги учинили настоящее колдовство, и вся передовая часть ситгарской армии превратилась в ледяные статуи. Кружащиеся белые облака довольно долго вымораживали долину между двух холмов и, когда ледяная магия рассеялась, там царила белая смерть. Даже отсюда леди Анаис видела крохотные заледенелые фигурки ситгарцев, всё ещё стоящие рядами. Квадрат тяжёлой пехоты, под прикрытием которой находились тилисские маги, не двигался, дожидаясь подхода конницы. И когда тяжёлая кавалерия, обогнув пехотное каре, пошла сквозь вымерзшие порядки ситгарцев, леди Анаис не выдержала и захлопала в ладоши. — Какое замечательное зрелище! Стоявший неподалёку граф Бореол последовал примеру королевской фаворитки и выспренно сказал: — Мой король, пусть твои воины так же легко разделаются с остатками ситгарцев, как они сейчас проходят их бывшую оборону. Это рука судьбы ведёт их. — Это ты хорошо сказал, граф, — кивнул Энмунд. — Спасибо за такой поэтический оборот. Смотрите, перст судьбы указывает, как легко и быстро мы сомнём Ситгар и сделаем его своей провинцией. Он посмотрел на секретаря, торопливо записывавшего изречения великого короля, убедился, что тот перенёс на бумагу удачное предложение, и задумался, что бы ещё такого бессмертного изречь. И в этот момент клин тяжёлой кавалерии Тилиса и Мессантии, который беспрепятственно прошёл по трупам замёрзших ситгарцев, вдруг начал замедляться и разделяться надвое. Энмунд нахмурился, не понимая, в чём причина. Но спустя пару мгновений всё стало ясно. А леди Анаис подумала, что напрасно король Тилиса сказал слова «легко и быстро».* * *
— Я убью тебя, старик! — За что? — невозмутимо поинтересовался гроссмейстер. — Немедленно освободи меня! Я должна отомстить им за смерть Дилля. И Тео. — Нет. Ты будешь находиться под защитой боевых клириков до тех пор, пока я не вернусь, а потом… Вампирша издала низкое рычание и заизвивалась. Верёвки, стягивающие её руки, вдруг задымились, и волокна одно за другим начали лопаться. Адельядо поспешно вернул оковы разума на Илонну, после чего велел принести железные цепи и заменить ими обугленные верёвки. Убедившись, что её упаковали, как следует, гроссмейстер снял оковы разума и сказал ругающейся, как портовый бродяга, вампирше: — Ты хочешь отомстить двух-трём десяткам солдат? Я тебе дам шанс отомстить всему Тилису. Одборг, до моего возвращения глаз с неё не спускай. Ругательства Илонны за его спиной не прекращались, но Адельядо уже не обращал на них внимания. Он собрал всех мастеров, вместе с которыми помогал боевым клирикам имитировать божий огонь, и побежал к шатру командующего. Почтенные седобородые маги, бегущие, словно простые адепты — зрелище довольно комичное. Возможно, солдаты не преминули бы отпустить десяток шуток по этому поводу, если бы в большинстве своём не бежали в противоположную сторону. У шатра командующего находились сам генерал Куберт, несколько высших офицеров, кучка гонцов и два десятка боевых магов во главе с Мернаэлем — это всё, что осталось от сводного отряда. Адельядо перестал бежать только когда до Куберта было шагов десять. — Господин генерал, два полка клана Жёлтой ласки покидают позиции. Лейтенант Юкор, привезший ваш приказ, убит герцогом Эшгуном. — Господин генерал, герцог Мерро собрал свои отряды, прорвал охранные посты, и теперь клан Мантикоры движется на север. — Господин генерал, три тысячи пехотинцев из запасных полков на грани бунта. Они уходят с позиций. Полковник Фло пытался их остановить и был затоптан. Гроссмейстер слушал донесения гонцов и понимал, что наступил конец западной армии. После такого удара, который смогли нанести тилисские маги, ситгарцам не оправиться. Да ещё эти демоновы кланы, воспользовавшись моментом, дали дёру. — Господин генерал, — обратился он к Куберту, — это наша вина — мы проглядели магическую атаку. Я попытаюсь отплатить тилисцам этой же монетой. Прошу выделить мне полсотни всадников и… — Адельядо посмотрел на мастеров-магов, стоящих рядом с ним, — пять лошадей. И без того хмурый Куберт стал совсем мрачным. — К чему эти жертвы? Разве вы способны уничтожить хотя бы треть тилисской армии? — Нет, разумеется. Но эта ложбина между холмов позволит нам удержать тилисцев с союзниками от преследования. Минимум — до вечера. А ночью они не станут сюда лезть. При хорошем раскладе ваши солдаты получат фору в один день. Этого должно хватить, чтобы в итоге успеть добраться до Тирогиса. Генерал, решайте быстрее, действие ледяного смерча скоро закончится. — Я выделю вам дизанцев. Всех. В случае обхода они вас прикроют. Действуйте, господин первый маг. Артуг, немедленно сообщи графу Марни, что он вместе со своими конниками поступает в распоряжение гроссмейстера. А теперь, господа, по коням. Высшее военное руководство в полном составе вскочило на лошадей и поскакало вслед своим солдатам, пешком и верхом покидающих Флашскую долину. Мастер Мернаэль подошёл к Адельядо и недовольно сказал: — Ты даже не посоветовался со мной, а ведь именно я руковожу магами в этой войне. — Перестань, Мер, — поморщился гроссмейстер. — Уж, извини, но распоряжаться собственной жизнью я буду без твоего разрешения. — Мы останемся и поможем вам, — Мернаэль шагнул в сторону крутящихся белых облаков, но Адельядо поймал его за рукав и дёрнул обратно. — Нет, ты заберёшь всех оставшихся в живых магов и поедешь вслед за Кубертом. Нельзя оставлять войска безо всякого магического прикрытия. — Хорошо, — кивнул Мернаэль, — тогда я отправлю их, а сам останусь. — Нет, — снова возразил Адельядо. — Если мы тут поляжем, кто будет воспитывать новую поросль? Кто передаст знания молодым? Я возлагаю эту ответственность на тебя. Если не вернусь, ты должен занять место гроссмейстера. В глазах Мернаэля блеснули искры, он кивнул, уже без возражений развернулся и скомандовал остаткам отряда боевых магов «За мной!» Адельядо проводил его взглядом и язвительно прошептал: — Шиш тебе, а не гроссмейстерство. Рано ты меня хоронишь, Мер, — он повернулся к мастерам-магам. — Доррих, Горгун, как подойдём к границе смерча, приготовьтесь к перекачке мне энергии. Росс и Шоджо, вы займётесь «болванами». Высшие маги направились туда, где бушевало мощнейшее ледяное заклятье. К ним подъехал командир полутысячи дизанцев и спросил: — Господа маги, что нам делать? — Расположите своих людей в сотне шагов от нас, граф, — ответил Адельядо. — Если тилисцы всё же осмелятся прорваться или сумеют быстро обойти холмы через леса, вы вступите с ними в бой. Но это вряд ли. Главной задачей будет ждать, пока мы не выдохнемся. Вы просто подберёте нас и всё. — Подберём? — удивлённо спросил граф Марни. — Да. Поднимете нас, взвалите на коней и увезёте отсюда, — невозмутимо ответил гроссмейстер. — Как увидите, что мы упали на землю, так и приступайте к выполнению. — Понял, — граф кивнул. — Не беспокойтесь, всё будет сделано. Всадники остались на месте, а маги добрались к самой границе ледяного смерча. — Ну, друзья, чем угостим тилисцев? — спросил Адельядо у Дорриха и Горгуна. Те долго не думали. — Предлагаю обратный удар, — сказал Доррих. — Поддерживаю, — кивнул Горгун. — Тем более, тилисцы нам подготовили хороший магический фон. — Тогда решено: используем такой же смерч. Росс, Шоджо, постарайтесь не тянуть с «болванами». У Дево наверняка имеется резерв из числа союзников — вполне может быть, что они снова активируют зеркало. Магические «болваны» обычно использовались для тренировок, но сейчас гроссмейстер решил применить их против зеркала Кридарна. Поскольку этот древний артефакт отражал заклинание в мага, так пусть он это сделает против «болвана». Магическая заготовка сгорит, не причинив вреда мастеру. Два-три мощных заклятья, и зеркало Кридарна выйдет из строя. А если тилисцы не сумеют подтянуть зеркало на ударную позицию — тем лучше, значит, «болваны» просто исполнят роль ударных инструментов. Росс и Шоджо начали складывать из брошенных копий пирамиду — основу для болвана, а Доррих и Горгун приготовились передать свою энергию гроссмейстеру, когда Адельядо вдруг удивлённо воскликнул: — Что это? Неужели Дево призвал ещё и ледяного демона? Неподалёку от них из ледяной мглы появилась странная согбенная фигура — покрытая толстым слоем инея и льда, она еле-еле переставляла ноги. И когда нечто выбралось за границу белого морозного тумана, Адельядо, уже приготовившийся к атаке, разобрал, что перед ним никакой не горбатый и многорукий демон, а всего-навсего человек, который тащил на себе другого. — С ума сойти, это же наши адепты! Мастера-маги подхватили Дилля, который без сил рухнул на истоптанную траву. Тео, превратившийся в настоящего снеговика, еле заметно дышал. Адельядо на мгновенье застыл, удивляясь, как эти два юнца сумели выжить в ледяном смерче, затем замахал руками, призывая всадников. — Граф, возьмите этих людей и немедленно доставьте их в лагерь боевых клириков. Если церковники уже в дороге — догоните их и передайте адептов архиепископу Одборгскому лично в руки. И скажите, чтобы он тут же позвал врачевателей. Впрочем, он и сам догадается. Поторапливайтесь, эти парни выжили в ледяном аду не для того, чтобы умереть на руках друзей. Когда дизанцы увезли бесчувственные тела адептов, гроссмейстер посмотрел на вытянувшиеся физиономии старых магов и понадеялся, что у него выражение лица не столь же нелепое. Мастер Росс открыл рот, собираясь что-то спросить, но Адельядо только рукой махнул. — Молчи. Я их уже похоронил, и сам не понимаю, как они сумели выжить в ледяном смерче. Наверняка это драконья магия помогла. Как Дилль смог устоять против заклинания пятого уровня с полуразумными гипнотическими вкраплениями в моей голове не укладывается. Он — просто кладезь тайн. Ну-с, друзья, приступим. К тому времени, когда морозный туман начал рассеиваться, а смерчи перестали водить бешеный хоровод, ответное заклятье было готово. Мастера Росс и Шоджо сделали по два «болвана», отошли от них на безопасное расстояние и теперь сидели полностью обессиленные. Гроссмейстер перенаправил потоки энергии от мастеров Дорриха и Горгуна и застыл в ожидании. Тилисский ледяной смерч прекратил существование, и глазам высших магов предстала удручающая картина. Земля меж Флашских холмов побелела от толстого слоя снега, укрепления из сцепленных телег выглядели, как сугробы. Ситгарские тысячи, превратившиеся в ледяные статуи, по прежнему стояли на своих позициях, но теперь уже никогда эти солдаты не смогут ни поднять меч, ни обнять жён, ни даже сделать один-единственный вдох. Флашская долина превратилась в долину мёртвых. Адельядо, угрюмо сжав губы, смотрел, как тилисские и мессантийские рыцари набрали ход и врезались в ряды заледенелых ситгарцев. Кони крушили ряды мертвецов своими облачёнными в броню телами, а всадники, развлекаясь, рубили на скаку головы безответным врагам. Ещё чуть-чуть, нужно подпустить их ещё ближе… Гроссмейстер призвал секундусов воздушной и водной стихий, придал им силу, полученную от мастеров, и в середине бывшего ситгарского построения завертелся новый белый смерч. Он образовался там, где только что властвовал такой же, а потому энергии для охлаждения пространства ему требовалось куда меньше. И делал это новый ледяной смерч куда быстрее. Передовые тилисские рыцари, только что гордо ломающие заледенелые построения ситгарцев, вдруг обнаружили, что попали в ловушку: впереди виднелись дизанцы, сзади подпирали свои же соратники, а посреди кавалерийского клина началась новая магическая атака. Тилисцы в панике начали разъезжаться в стороны, стараясь уйти от магии, но жадные полуразумные смерчи мгновенно захватили не только центр ложбины, но и часть холмов. Флашская долина вновь окуталась белым крутящимся туманом, но теперь уже жертвами стали самонадеянные тилисцы и мессантийцы. Пехотное каре остановилось, а затем начало поспешно отступать. Маги, создавшие ужасающий смерч, истратили все силы и потеряли сознание — теперь их тащили в тыл сильные воины. А кроме седобородых старцев некому было активировать волшебный артефакт, который по утверждению гроссмейстера Дево отражал любую магию. Уже скакавшие в атаку полки средней и лёгкой пехоты, тоже остановились — даже последнему новобранцу было понятно, что соваться сейчас во Флашскую долину — сущее самоубийство. Король Энмунд молча смотрел, как гибнет цвет тилисского рыцарства, а на лице его не было ни кровинки. Леди Анаис поджала искусанные губы — пожалуй, сейчас самым безопасным местом будет любой уголок, который находится подальше от Энмунда. Она незаметно удалилась, и уже отойдя на десяток шагов от королевского шатра, услышала гневный вопль. — Проклятый болван! — прошипела она сквозь зубы. — О чём он думал, когда соглашался на эту авантюру? Даже мне известно, что маги отвечают магам той же монетой. А кто теперь прикроет наши войска? Королевская фаворитка постояла, послушала крики обезумевшего от злости Энмунда, и решительно направилась к своему шатру. Пожалуй, самое время вечером наведаться в гости к герцогу Силорду — главе тилисского клана Сокола. Пора начинать готовить себе место королевы. А Энмунд, сжимая в бессильной ярости кулаки, едва не убил мага, принесшего в такой неудачный момент срочную депешу, полученную из-под Морано. Герцог Эльдо, который покинул ситгарскую армию вместе с вассалами, засел в своём столичном городе. Энмунд не стал тратить время на осаду провинциального городка, а потому оставил под Морано все медленные катапульты и баллисты, десять тысяч пехотинцев и отряд магов. Этого по расчётам маршалов с лихвой должно было хватить на взятие города. И сейчас маги дальней связи принесли сообщение, что этот «цапель», как Энмунд презрительно звал главу ситгарского клана Цапли, сделал внезапную вылазку, порушил половину осадных машин, уничтожил почти две тысячи пехоты и снова укрылся в городе. Полковник Триир, руководивший осадой, убит, а его заместитель просил подмоги — магов и ещё один пехотный полк. Энмунд в бешенстве отдал приказ повесить всех виновных в этом позоре, и маршалы с риском для жизни еле-еле отговорили короля от такого шага. Скрежеща зубами, Энмунд распорядился отправить к Морано два пехотных полка. Две тысячи солдат в приподнятом настроении покинули основную армию — ещё бы, ведь в Морано нет этих ужасных магов. Тилисская армия осталась перед Флашской долиной, ставшей гекатомбой[1], где и простояла целых два дня, пока разведчики не донесли, что никаких засад врага впереди не обнаружено. [1] Гекатомба — большое жертвоприношениеГлава 2
* * *
Тирогис застыл в ожидании приближающихся ужасов войны. Крестьяне перестали возить в столицу еду. Купцы — те, что ещё остались в столице, несмотря на королевские указы и даже казни некоторых из них, взвинчивали цены на провизию и выпивку. То и дело в городе возникали бунты, чернь — особенно из Нижнего Тирогиса, собиралась в толпы и нападала на склады и дома зажиточных горожан. Сами зажиточные горожане стремились поскорее покинуть Тирогис и поскорее укрыться в каком-нибудь безопасном месте вне столицы. Вот только безопасных мест в Ситгаре уже не осталось. Магическая дальняя связь перестала работать, когда Академия подверглась нападению неизвестного — маги-связисты погибли в первую же ночь. Клан Сокола, распущенный Юловаром, более не поставлял своих птиц для передачи сведений — все соколы и сокольничьи оказались вне закона. Единственным средством связи оставались курьеры. Именно они и привозили каждый день в королевский дворец скверные новости. Большой Тронный зал был превращён в штаб. Здесь заседали оба ситгарских маршала, их военные советники, прокуратор Венген уходил отсюда только чтобы раздать новые приказы и снова возвращался. Мастер Харнор больше не бывал в Академии и делил своё время между казначейством и Тронным залом. Тут же находился ситгарский патриарх, которого архиепископ Одборгский оставил в Тирогисе руководить церковным аппаратом. Гонцы и курьеры один за другим появлялись у входа во дворец, гвардейцы проверяли их значки и пропускали. Лейтенант Настон, командовавший гвардией после гибели капитана Рибрина, зорко следил, чтобы курьеры не отклонялись от пути и шли прямиком в Тронный зал. Маршалы Гернельм и Брунри с красными от недосыпания глазами, выслушивали донесения, вносили правки в карты военных действий и докладывали королеве Белинде о состоянии дел на фронтах. Советов маршалы уже не давали. Линда, несмотря ни на что, старалась быть королевой. Она с каменным лицом выслушивала донесения военных, прокуратора, суперинтенданта, министров и по мере сил пыталась принять верное решение. А потом, когда уходила из Тронного зала в спальню, где умирал Юловар, она превращалась в обычную женщину. И никто, кроме двух служанок, святого отца Григория и господина Луавиля, не видел, как она, заламывая руки, рыдала над безучастным ко всему королём. Потом государственные дела требовали её присутствия в Тронном зале, Линда приводила себя в порядок, и в свет опять выходила настоящая королева. И только опухшие от слёз глаза выдавали, что Её Величество проплакала всю ночь. Вот и сейчас, когда Линда вошла в Тронный зал, присутствующие отметили её бледность, которая особо подчёркивалась чёрным платьем и чёрной же вуалью. Королеву сопровождал бессменный Луавиль. Маршалы Гернельм и Брунри поднялись, отдали честь и тут же приступили к изложению ситуации. — Ваше Величество, ни один гонец, посланный к западной армии, не вернулся, поэтому о состоянии дел у генерала Куберта нам ничего не известно. С севера пришли известия, что король Подгорья Таннил разорвал древнее перемирие и вторгся в наши земли. Три полка: Аркенирский, Амиссарский и Тирджийский разбиты гномскими огневиками и вынуждены отступить к югу. Гномы сожгли восемь городов, причём, они разрешили жителям уйти вместе со скарбом. Очевидцы говорят, что гномы хотят зачистить весь север от людского присутствия. — В Аркенирском полку служит мой дядя, — тихо сказала Линда. — Что-нибудь о нём известно? — Барон Кадьяк лично повёл солдат в атаку. Ваше Величество, он был тяжело ранен, но жив. Линда молча кивнула. — Ополчение, собранное в северных провинциях, стягивалось к Тирогису — мы планировали собрать все силы в один кулак, — тяжело вздохнул Гернельм. — Но теперь, после вторжения гномов мы решили вернуть их в Тригород — наиболее крупный город на севере. Туда же стягиваются и все три пограничных полка. Тригород должен устоять до тех пор, пока мы не пошлём ему помощь. Тут маршал замолк — он просто физически не мог сказать, что взять эту помощь неоткуда. Брунри продолжил: — Ваше Величество, мироттийцы всего в трёх днях пути от столицы. В отличие от тилисцев, их никто ни разу не потрепал, ведь юго-западный кулак распался после предательств кланов. Отдельные части прибывают в Тирогис, остальные либо разбежались по своим землям, либо перешли под знамёна врага. Южная армия по-прежнему держит границу с хиваши, а потому не может воспрепятствовать королю Ниалу и его союзникам. Спустя четыре дня — максимум, пять, Тирогис будет осаждён ими. — Ваши предложения? — безжизненным голосом спросила Линда. — Ваше Величество, вы должны покинуть столицу. Мы соберём все оставшиеся войска и отступим к югу, в Лерис. — Зачем? — В военной истории немало случаев, когда полководцы сдавали столицы, но сохраняли армию. — Их тоже со всех сторон атаковали объединившиеся враги? — Нет, — нахмурился Гернельм. — Но… — Тогда я не вижу смысла уходить из хорошо укреплённого города, — сказала Линда. — Враги всё равно последуют за нами, и нам придётся принимать бой уже в худших условиях. Собирайте всех, кого можно, господа маршалы, мы будем оборонять Тирогис до тех пор, пока у нас останутся солдаты. Маршалы поднялись и отдали королеве честь. — Будет исполнено, Ваше Величество. Кстати, из юго-западной группировки только что прибыли несколько сот рыцарей, оставшихся верными Ситгару, а с ними четыре врачевателя. Мы осмелились тут же их направить в королевскую опочивальню. — Да что же вы сразу-то не сказали?!! — Линда всплеснула руками и, забыв о королевском достоинстве, бегом бросилась в левое крыло дворца. Луавиль поспешил вслед за ней. Магическая Академия разослала в войска всех своих магов, а тех, кто остался в Тирогисе, уничтожил неизвестный. Около сотни выживших врачевателями не являлась — это были артефакторы, интенданты, преподавательница мастер Мариэлла и покалеченный мастер Оквальд. Несколько гонцов, посланных к западной армии, не вернулись, как не приехали и маги-врачеватели. Наконец-то появились те, кто мог помочь умирающему от неизвестного заклятья королю. Линда влетела в королевскую спальню, где и обнаружила приехавших магов. Они стояли около Юловара и о чём-то негромко совещались. — Почему вы стоите? — сорвалась на крик Линда. — Начинайте же скорее лечить его. — Ваше Величество, успокойтесь, — сказал запыхавшийся Луавиль. — Сейчас они сделают осмотр и приступят к лечению. Врачеватели мрачно поглядели на Луавиля, затем виновато — на Линду. — Ваше Величество, мы раньше с таким не сталкивались и пока не знаем, что это такое. Нужно искать в специальных трактатах, которые хранятся в библиотеке Академии. Линда без сил опустилась на пол. В Академию попасть нельзя — об этом ей сказал мастер Оквальд, который несколько раз ходил туда. Подробностей она не знала, но верила этому магу с повязкой на глазу. И если для лечения врачевателям нужны книги из Академии, то король обречён. — Но вы же можете хотя бы поддержать его силы, — Линда поднялась и взяла себя в руки. — Мы уже это делаем, Ваше Величество. Но неизвестное заклятье нейтрализует наши усилия. К тому же, прошло слишком много времени. Будь у нас хотя бы возможность потренироваться, мы бы, вероятно, сумели придать Его Величеству сил. Но любая ошибка может стоить ему жизни. — Я дам вам материал для экспериментов, — на лбу Линды появилась суровая морщинка. — Через две комнаты отсюда лежат два гвардейца и граф, поверженные этим же заклятьем. Они совсем безнадёжны — в момент атаки на них не было защитных амулетов, которые ослабили удар по Его Величеству. Немедленно приступайте к выявлению способа помочь королю. Если вы ошибётесь… что ж, они ведь клялись отдать жизнь за короля. Врачеватели поклонились и покинули спальню. Господин Луавиль тоже ушёл, и Линда осталась одна. Она подошла к лежащему Юловару и погладила его высохшую руку. Исхудавшее до костей и ставшее похожим на череп лицо короля осталось неподвижным, а невидящие глаза глядели в потолок. — О, Единый, почему ты так жесток?!! — её лицо исказилось, когда она посмотрела на икону, принесённую отцом Григорием. — За что ты караешь его? Молю тебя, забери мою жизнь и отдай её Юловару! Слышишь, ты, бессердечный?!! Ненавижу тебя! Линда уткнулась лицом в простыню и разрыдалась. На глазу иконы, нарисованной на сосновой доске, появилась крохотная блестящая капля. Смола, наверное…* * *
Дилль пришёл в сознание, открыл глаза и тут же зажмурился. Лучше бы оставался в беспамятстве — там хотя бы не увидишь, как Илонна целует в щёку Мейса. Или он бредит? А, может, умер? Сердце бешено заколотилось, доказывая, что он жив. Дилль снова открыл глаза — да нет же, ничего ему не привиделось. Вон стоит Мейс, весь какой-то всклокоченный, исхудавший и с ввалившимися глазами, а Илонна ему улыбается. — Я всегда знала, что твои руки просто волшебные и творят чудеса, — она схватила его руку в ладони и добавила: — Ты — замечательный! Дилль почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо. Та, которая обвиняла его в предательстве после прикосновения душ, целует этого блондинчика и говорит, что тот замечательный! Как тогда назвать то, что она только что сделала? И, кстати, что она делала вместе с Мейсом, пока он был в беспамятстве? Бешеная ярость забурлила в Дилле. — Могу ли я что-нибудь для тебя сделать? — Я уже получил награду, — устало улыбнулся Мейс. — Большего, видимо, мне не светит. — Я вам приготовил ещё одну награду, — прохрипел Дилль, поднимаясь. — Получите! В лютом бешенстве он призвал огонь, чтобы сжечь неверную Илонну вместе с любовником, но почему-то перед глазами всё потемнело, и он потерял сознание. Когда сознание вернулось, Дилль понял, что жить не хочет. Зачем жить, если бо́льшая и лучшая твоя часть тебя предала? Он уставился в полотняной потолок фургона, прокручивая в памяти то, что мог бы счесть кошмаром, если бы не видел собственными глазами. Или всё-таки это был бред? Дилль решил подождать умирать и выяснить всё у Илонны. Если она попытается соврать, он сразу это узнает, лишь посмотрев ей в глаза. Надо её найти. Он попытался встать и к своему изумлению обнаружил, что прикован к лежаку. Причём, прикован в прямом смысле этого слова. Он поднял голову и убедился, что руки его притянуты железными цепями к деревяшке. Ноги тоже, и даже в районе живота ощущается холод железа. Тут Дилль догадался, что он в плену, а страшное видение было наслано ему тилисскими магами. Да, по-другому и быть не может. Он подёргался, безуспешно пытаясь освободиться — кто-то поработал на совесть, прикручивая цепи к лежаку. Значит, самое время призвать полупримусов и расплавить эти железяки. О том, что лежак и тюфяк под ним загорятся, Дилль даже не подумал, и взялся за дело с лихорадочной быстротой. Призыв элементалей закончился так же плачевно, как до этого призыв огня. Тьма снова заключила его в свои объятия. Он в третий раз пришёл в себя и обнаружил Илонну, что-то поправлявшую неподалёку от Дилля. Мысли тяжело заворочались в его голове. Если вампирша здесь, значит, он не в плену. Если он не в плену, значит, видение наслали не тилисские маги. Точнее, не было никакого видения… Илонна действительно его предала! Пальцы судорожно сжались в кулаки, вены на руках набухли так, что, казалось их сейчас разорвёт от внутреннего давления. Дилль напряг мышцы, стараясь согнуть руку и порвать цепь. Каршарцем он не был, однако безумная злость и ледяное отчаяние сделали его намного сильнее. Раздался скрип и треск дерева — это звенья цепи выдрали здоровый кусок из лежака. Илонна обернулась и бросилась к нему. — Слава Единому, ты пришёл в себя. — Уйди, предательница! — в ярости прошипел Дилль, силясь освободить вторую руку. — Ты… и Мейс… От бешенства он даже потерял слова. Вампирша схватила его обеими руками за голову. — Дилль, посмотри мне в глаза. Дилль! Очнись же! Посмотри на меня. Он смотрел в её зелёные глаза взглядом, преисполненным животного безумия, и понемногу начал успокаиваться. Зелёная прохлада остудила кипящий от ярости ум, и Дилль перестал дёргать сковывавшую его цепь. От рук Илонны исходила непонятная сила, заставившая его сведённые мышцы расслабиться, и вскоре Дилль бессильно откинулся на жёсткую подушку. Вампирша продолжала, не отрываясь, смотреть ему в глаза и тихо сказала: — Как ты мог такое даже подумать? — Просто я всё видел, — ярость ушла, осталось только опустошение. Дилль криво усмехнулся. — Я невовремя очнулся, да? Илонна гневно выпрямилась. — Ты хотел обидеть меня? Тебе это удалось. Дилль не чувствовал никакого раскаяния — перед его глазами стояла картина: Илонна, целующая Мейса, и её слова «ты — замечательный». Он отвернулся к стене и глухо сказал: — Освободи меня, или я это сделаю сам. Вампирша одним рывком освободила левую руку Дилля и отошла, сердито прищурившись. Он дрожащими от слабости руками принялся распутывать цепи и вскоре полностью избавился от оков. Дилль сел на топчане и, поглядев на Илонну исподлобья, сказал: — А теперь расскажи мне всё. Она прошипела что-то на вампирском, несколько раз глубоко вздохнула и проговорила: — Ты вытащил Тео из магического смерча, но он сильно обморозился. Очень сильно. Архиепископ Одборгский обратился к врачевателям, но те оказались слишком вымотанными. Я знала, что только Мейс, если захочет, сможет помочь, и попросила его. Мейс помог, едва сам при этом не умерев от потери сил, и теперь Тео останется при всех своих пальцах и ушах. Но даже несмотря на помощь Мейса, Тео всё равно очень плох — можешь сам убедиться. Она указала рукой на соседний топчан, где под колючим шерстяным одеялом лежал полностью забинтованный вампир. Даже лицо его было в бинтах, и только сквозь узкую щёлку для дыхания можно было разглядеть распухшие и потрескавшиеся губы Тео. — Я не сделала ничего предосудительного, отблагодарив такой малостью человека, который спас нашему другу жизнь. Дилль угрюмо посмотрел на Тео, потом в угол фургона, затем на дощатый пол — он глядел куда угодно, только не на Илонну. Он не мог найти в себе сил посмотреть ей в глаза — ведь если она сказала неправду, он это тут же поймёт. Так, может, лучше быть в неведении, нежели узнать горькую правду? Нет, драконы так не поступают! Минутная слабость прошла, и Дилль поднял на неё взгляд. Илонна твёрдо смотрела на него, не пряча глаз. Ему хватило доли мгновения. Дилль моментально понял, что он — просто подлый дурак, заподозривший любимую в измене. Что бы он ни видел, как бы превратно ни понимал произошедшее, к реальности это не имело никакого отношения. — Извини, — Дилль опустил глаза. — Наверное, ты не могла поступить по-другому. — Не могла, — подтвердила вампирша. — Так и быть, за это извиняю. — За это? — нахмурился Дилль. — Разве я ещё что-то натворил? — Да, и это куда хуже твоих дурацких подозрений. Дилль посмотрел на Илонну — нет, она не шутила и, кажется, действительно разгневалась. — Скажи-ка мне, кто такая Линда и почему ты, едва очнувшись, начал к ней обращаться? Дилля даже в пот бросило. Он знал только одну Линду, и она была невестой короля. Но зачем он её вспомнил? — Странно, — пожал он плечами. — У меня есть только одна знакомая поимени Линда, и ты её видела. — Кто это? Опять какая-нибудь очередная прачка? — Почти угадала. Она была служанкой в кабаке, а потом ты была у неё свидетельницей на венчании. Изящное личико вампирши сразу заострилось, глазищи распахнулись, а зрачки стали огромными. — Она — настоящая красавица. Вот о ком, значит, ты всё время думаешь. Дилль хотел было отшутиться, но в глазах Илонны кипела ревность, а на дне их плескалась боль. Он медленно опустился на одно колено и взял её руку в свои. — Любимая. Будь она хоть трижды красавица, она не стоит волоска с твоей головы. У меня кроме тебя никого нет и никогда не будет. — Тогда почему ты её звал? — тихо спросила Илонна. — Наверное, надо мной опять Мейс наклонился, а я в полубреду был, — догадался Дилль. — Он своей смазливой физиономией мне девушку напоминает. Так уже было. А поскольку других знакомых блондинок у меня нет, я Линду и вспомнил. — Да, — кивнула Илонна, — Мейс как раз тебя слегка подправлял — это он сам так выразился. Значит, я могу тебе верить? Вместо ответа Дилль распахнул ей душу, и Илонна слилась с ним взглядом. И он, и она перестали быть по отдельности, объединившись в одно целое. Сколько они так просидели, Дилль не знал, но когда он очнулся, фургон остановился на ночёвку. — Ну как, тебе уже легче? — заботливо спросила Илонна. — Да. — Тогда за то, что ты провинился, иди готовь мне ужин. Я от всех этих переживаний жутко проголодалась. От негодования Дилль даже не нашёлся что возразить. К его счастью полог откинулся и внутрь влез пухлый монах с двумя котелками. — Госпожа Илонна, извините, что так поздно. Сегодня остановились только за полночь. Пока приготовил… — Спасибо, отец Перисей, — поблагодарила вампирша. — А у вас не найдётся ещё пары корочек хлеба? — Корочек? — растерялся монах. — С собой нет, но могу принести. Мышек кормить будете? — Нет, это ужин для господина мага — ему много не надо. Дилль, уперев руки в бока, возмущённо посмотрел на Илонну. — Тут два котелка. Ты ещё прожорливее Тео. Я ж тебя не прокормлю. — Придётся тебе постараться, а то так и будешь хлебными корочками питаться. Отец Перисей понял, что это у господ вампиров и магов такие свои шутки и удалился. Дилль поднялся, обул сапоги и шагнул к выходу. — Эй, ты куда? А ужин? — Корочки ещё не принесли, как приду — съем. — Ну, перестань, я же пошутила. — Тогда оставь мне пару ложек. Я скоро вернусь. — Ты куда? — Я скоро вернусь, — повторил Дилль и вышел. Илонна втянула носом аромат пряного супа, вздохнула и выскользнула вслед за Диллем. И если она прекрасно видела в ночи, то Дилль спотыкался на каждом шагу. Он сунулся к ближайшему фургону и осведомился, где ему найти врачевателей. Обитатели фургона явно уже пытались уснуть, а потому послали Дилля совсем не по-монашески и вовсе не к врачевателям. С третьей попытки ему подсказали, где можно найти магов-врачевателей, и Дилль отправился туда. К магии он пока не рисковал обращаться, памятуя о двух неудачных попытках — видимо, его ослабленный организм пока не может с ней работать. Поэтому он сосчитал все кочки и ямы и споткнулся обо все торчащие ноги и оглобли, пока добрался до фургонов с ранеными. Поорав и перебудив всех, Дилль выслушал проклятья в свой адрес, после чего к нему вышел зевающий Мейс. — Какого демона ты сюда припёрся? — грубо спросил водник. — Мейс, я пришёл сказать тебе две вещи. Первая — моя благодарность за спасение жизни Тео. Илонна рассказала мне, что ты для него сделал. Я был должен тебе за спасение Гунвальда, теперь мой долг удвоился. — Я тебе ещё в прошлый раз сказал, что твоя благодарность мне ни к чему, — хмыкнул Мейс. — Тогда меня просил о помощи король, а вчера — Илонна. Свою оплату я уже получил, так что, давай, двигай обратно. Дилль смотрел снизу вверх на Мейса — водник и без того был почти на голову выше, да ещё и стоял на лестнице фургона. — Что ж, прекрасно. Будем считать мой долг тебе аннулированным. Тогда я пошёл. Илонна, прятавшаяся неподалёку и слушавшая разговор, поморщилась — Дилль вёл себя совершенно не так, как подобает настоящему воину. Ну, он ведь маг, а не воин, — попыталась успокоить сама себя вампирша. У магов всё по-другому. — Эй, ты же говорил о двух вещах, — напомнил Мейс. — А разве я не сказал? — притворно удивился Дилль. — Тогда слушай вторую: Мейс, я клянусь всеми силами магии, Единым, нашим королём Юловаром и вообще всем, чем угодно, что если ты попробуешь подкатить к Илонне с чем-нибудь, кроме врачевания, я испепелю тебя. Меня не остановит ни король, ни трибунал, ни совет магов, ни даже сам Адельядо. И вот ещё что: и ты, и я в Академии вели себя, как трусы — мы знали, что находимся под прикрытием суровых законов, поэтому позволяли себе оскорблять друг друга. Отныне я не произнесу в твой адрес ни единого бранного слова. Но также знай и ты: если попытаешься сказать обо мне или Тео какую-нибудь гадость, я вышибу из тебя дух. При дворе за куда меньшие оскорбления вызывают на дуэль. Мейс молчал. Илонна облегчённо вздохнула — ну вот, а она переживала. Пусть Дилль — маг, но ведёт он себя вполне соответствующе кодексу чести воина. Ей нечего стыдиться. — А ты уверен, что удержишься? — усмехнулся Мейс. — Язык-то у тебя поострее моего. — Я дал тебе слово, и пусть я — выскочка, а мой род не столь древен и славен, как род герцогов Витри, но слово своё я сдержу. — Да, род Витри — древний и славный, — усмешка на исхудавшем от усталости лице Мейса была кривая и какая-то злобная. — Ты даже представить не можешь, как я был счастлив, когда меня приняли в Академию и избавили от общества моих братцев. Дилль вспомнил, как после реставрации короля он увидел отца Мейса. И его братьев — точных копий герцога Витри. И как он обнаружил полное несходство Мейса со его прямыми родственниками. — Ты прав, я не представляю, — сказал он. — А вот Тео — очень даже. В клане он считался человеком, в Академии — вампиром. Ни там, ни здесь никто не разглядел в нём того, кто он есть на самом деле. На него всё время пытались навесить какие-то ярлыки, и ты, кстати, первый. А ведь Тео ни разу не отплатил тебе той же монетой. — О чём ты? — мрачно спросил Мейс. — Только лишь о том, что ты — это ты. И ни происхождение, ни древность рода роли не играют. — Такое впечатление, что говоришь ты вовсе не о моих магических талантах. — Как раз о них. А твои отношения с герцогом Витри и его сыновьями — это не моего ума дело. Мейс спустился с лестницы, уставился на Дилля и довольно долго молчал. — Значит, ты тоже это заметил? — невесело улыбнулся он. — Что ж, у тебя есть ещё один повод позубоскалить надо мной. — Я уже сказал, что ни словом не оскорблю тебя, — проговорил Дилль и тут же, опровергая сказанное, добавил: — Дурень ты, Мейс. Ты же сам рушишь то, что могло бы быть если не дружбой, то хотя бы обычными рабочими отношениями. Думаешь, Тео приятно слушать, как ты называешь его ублюдком? — Наверное, нет. — Вот и перестань его доставать. Нам есть с кем воевать, давай же не будем умножать количество врагов. Услышав предложение мира, Мейс, поколебавшись, протянул руку. Они обменялись рукопожатием, Дилль повернулся, чтобы уйти, но остановился. — Не забудь, что я говорил об Илонне. — Ты так меня опасаешься, что готов повторяться по пять раз за ночь? — серьёзный Мейс исчез, а на его место вернулся прежний насмешник. — Ты — более, чем достойный соперник. Да, опасаюсь, — спокойно ответил Дилль. — Я не хочу убивать тебя и потом бежать от гнева мастеров и короля. Но ради Илонны я готов на всё, в том числе и на изгнание. Улыбка пропала с лица Мейса. — Тогда сделай так, чтобы не дать мне шанса. Илонна, притаившаяся неподалёку, сочла, что услышала достаточно и тихо удалилась. Вернувшись в фургон, она проверила Тео и, несмотря на голод, без аппетита съела остывший ужин. Дилля не было довольно долго, и вампирша, глядя на огонёк масляной лампы, гадала, о чём он ещё говорит с Мейсом. Наконец послышались шаги, и вошёл Дилль. — Ну, как погулял? — Продуктивно. Много услышала? — Не понимаю, о чём ты, — Илонна сделала невинное лицо. — О том, что твои глазищи в темноте светятся, как у кошки. — Не может быть, я прижмуривалась… Ой! Дилль усмехнулся и начал разуваться. — Я же знал, что ты не удержишься. А где мои три корочки хлеба? — Мышки увели. Довольствуйся котелком супа. Он принялся за еду, Илонна сидела рядом и смотрела на него. — Знаешь, ты очень изменился с момента нашей первой встречи. — Надеюсь, не в худшую сторону? — Был бы ты хотя бы полувампиром, как Тео, совет старейшин мог бы принять тебя в клан. Ты почти стал воином. — Только не знаю, с какой стороны держаться за меч, — улыбнулся Дилль. — Я возьмусь за твоё воспитание, — подумав, пообещала Илонна.Глава 3
* * *
Шатёр Ковена стоял в самом центре поля Великой Госпожи. На расстоянии двух выстрелов из лука вокруг него не было ни построений, ни людей — только море жёсткой степной травы, слабо колыхавшейся от жаркого иссушающего ветра. Гилиан шла пешком от юрт шаманов к шатру Ковена, раздумывая над символизмом такого устройства. Казалось бы, что проще: доехать до шатра верхом или в повозке? Но ведь если у Хозяйки нет сил добраться самостоятельно даже на такое короткое расстояние, значит, она бесполезна для Ковена. А бесполезные быстро уходят к Великой Госпоже. Тут Гилиан самодовольно усмехнулась. Исполнилась её давняя мечта, к которой она шла столько времени, по пути растоптав жизни своей покровительницы и верной Тернлис. Хозяйка Гилиан! Равная среди высших, повелевающая десятками тысяч воинов, одним жестом могущая умертвить сотню человек. Власть опьяняла даже больше полученного могущества. Гилиан вспомнила, как после долгого расследования Хозяйки вновь собрались и единогласно вынесли вердикт: Ровит виновна. И как окутанная плащом Госпожи Ровит отдала ей все свои знания и силы. А сама Гилиан была вынуждена вскрыть череп ещё живой бывшей Хозяйки и съесть её мозг, чтобы никто при помощи некромагии не смог поднять Ровит и воспользоваться её умениями и знаниями. Гилиан остановилась и поморщилась, вспомнив те ощущения и вкус во рту. Это было мерзко и неприятно, но власть того стоила. Теперь она — одна из тех, кто может перевернуть этот мир, встряхнуть его и вывернуть наизнанку. Гордость и восхищение собой захлестнули хивашку. Обжигающая боль в ноге заставила её подпрыгнуть. Гилиан посмотрела вниз — оказывается, она встала около муравейника, и сабельщики — муравьи с длинными ядовитыми жвалами, немедленно бросились в атаку. Хивашка стряхнула с ноги насекомых и в гневе наслала на мелких негодников дыхание Великой Госпожи. Зеленоватое облачко впиталось в землю, моментально превратив муравьиную нору в обиталище смерти. Она выругала паршивцев, осмелившихся напасть на Хозяйку Ковена и вдруг замерла, поражённая этой мыслью. Ничтожные насекомые, которых она, даже не напрягшись, уничтожила — это знак от Великой Госпожи. Ей дано понять, что теперь она обладает огромной силой, но может пасть жертвой самого незначительного врага. Нельзя витать в облаках, когда твои ноги стоят на земле. — Спасибо Великая Госпожа за твою мудрость, — прошептала Гилиан. — Я не забуду этого урока. Она выбросила из головы все мысли о грядущем величии и, когда вошла в шатёр Ковена, уже была спокойна и уравновешена. Девять Хозяек уже сидели вокруг костра с вечным огнём, три места пустовало, Гилиан заняла своё и закрыла глаза. Минута прошла в полном молчании, лишь с небес доносилось пение невидимого в высоте жаворонка. Наконец старейшая Хозяйка — морщинистая и худая Азра, сказала: — Получены добрые вести от кагана. Он прошёлся по землям, которые отобрали у Ситгара мироттийцы. — Много рабов? — поинтересовалась Хозяйка Силлит — статная красивая женщина с длинными светлыми волосами. Она когда-то сама была захвачена и попала в хивашские степи в роли наложницы. Незаурядный ум, железная воля и магические таланты позволили ей не только освободиться от рабского ярма, но и стать одной из владычиц. Гилиан относилась к Силлит с уважением и опаской. — Достаточно, чтобы наши три Хозяйки и шаманы не скучали, — усмехнулась Азра. — Сейчас мы должны решить, куда направить воинов. Я вижу два пути: продолжать опустошать юго-запад Ситгара, или собрать все силы, и уничтожить, наконец, проклятых вампиров. — А почему не рассматривается вариант с нападением на юг Ситгара? — спросила Хозяйка Тенна — горбатая от рождения и слабая телом, но обладающая поразительной ясностью ума. — Королевская власть сейчас беспомощна, помощь своим южным войскам послать не сумеет. Отобрав южные территории Ситгара, мы без опаски сможем раздавить и вампиров, после чего вплотную заняться Запретным пределом. — Если наши воины продолжат набеги, у нас появится достаточное количество зомби, — последовало возражение. — В боях мы будем использовать их, а не воинов. Я считаю, надо продолжать опустошение юго-западных земель, тогда к захвату Запретного предела мы придём с могучей и непобедимой армией. — Каган сказал, что не трогает укреплённые замки, а ведь именно там находится основное население — чернь скрывается под защитой замковых стен, когда появляются наши тысячи. Где гарантия, что войска из этих укреплений не нанесут нам удар в спину? — Их слишком мало, чтобы причинить сколь-нибудь значимый вред. — А если мироттийцы развернут свою армию? Мы потеряем не только захваченных рабов, но и ударный кулак. Гилиан слушала споры и молчала. Лично она предпочла бы отправиться прямиком к Тирогису, чтобы захватить Гвинарда — лич знает и умеет много чего полезного, что пригодилось бы ей в дальнейшем. Но это несбыточные мечты — столицу Ситгара со дня на день осадят с одной стороны тилисцы, а с другой — мироттийцы. Против двух мощных объединившихся армий шансов устоять нет не только у Ситгара, но и у хиваши, даже если собрать всех воинов и созданных зомби. Жаркие споры подошли к концу. Победили сторонники продолжения похода по юго-западу Ситгара. Когда решение было принято, Хозяйки начали расходиться. Гилиан тоже поднялась, но, заметив лёгкое движением бровями Азры, осталась. — Я наблюдала за тобой, Гилиан, — сказала старейшая Хозяйка, когда они остались вдвоём. — Сказать честно, приятно удивлена твоей выдержкой и благоразумием. Я ожидала, что власть опьянит тебя. — Я получила знак от Великой Госпожи, — и коротко рассказала про эпизод с муравьями. — Занятно, — усмехнулась старуха. — Не знаю, был ли это истинный знак, но мне нравится твой настрой. Считай, что ты прошла последнее испытание, и одаривать тебя дыханием Госпожи мы не будем. Гилиан даже вспотела, услышав эти слова. Оказывается, до сих пор она не была полноправной Хозяйкой? Видимо, Азра хорошо умела читать эмоции на лицах — старуха улыбнулась, обнажив жёлтые зубы, и сказала: — Твоя ложь привела к смерти Ровит. Но настоящая Хозяйка никогда не допустит, чтобы младшие обошли её. Ровит стала слишком мягкой — это недопустимо, а потому она была наказана. Ты же показала не только свой ум и хитрость, но и устремлённость к цели. Такие качества нужны Ковену. Гилиан снова бросило в пот. Оказывается, старуха знала, что она лжёт. Азра помолчала, поглядывая на неё, затем продолжила: — Отныне ты равная среди высших. Но даже в Ковене, как ты правильно сказала в прошлый раз, нет единства. Присмотрись к тому, что делает и как себя ведёт Силлит. Будешь умной — составишь с ней неплохую пару к тому времени, когда настанет моё время попасть в объятия Великой Госпожи. — Азра, может, это и звучит кощунственно, но есть способ избежать объятий Госпожи, — после недолгого размышления сказала Гилиан. Старуха вопросительно подняла бровь. — Гвинард, который стал личем. Я думаю, что объединив наши и его знания, можно достичь если не бессмертия, то омоложения. А ведь даже ситгарские маги не сумели достичь этого — они всего лишь продляют жизнедеятельность. — Гвинарда нам уже не достать — Тирогис вскоре будет осаждён, — покачала головой старуха. — К тому же, прошло уже довольно много времени — его сознание больше не является сознанием человека. Но твоя мысль мне нравится. Ты же сумела взнуздать одного из лучших ситгарских магов, так займись этим направлением. Поезжай-ка к кагану Джарему и передай ему наше повеление — отловить столько живых магов, сколько сумеет. Привози их сюда, посмотрим, вдруг что и получится.* * *
Той же ночью к отступающим остаткам западной армии добрался гонец из Тирогиса. Бдительные часовые едва не прикончили его, и стрела убила ни в чём не повинного коня. Когда гонец предъявил значок курьера и письмо от маршала Брунри, недоразумение было исчерпано. Его тут же провели к генералу Куберту. Куберт, толком не проснувшись, читал послание и с каждой строчкой лицо его становилось всё мрачнее. Дочитав, он велел адъютанту срочно найти мастера Мернаэля. Когда пришёл зевающий Мернаэль, Куберт без слов сунул ему письмо маршала. Мастер-маг пробежался глазами по тексту, затем перечёл снова, уже более внимательно. Наконец он вернул бумагу генералу и сказал: — Мои врачеватели валятся с ног от усталости. Но, разумеется, я тотчас соберу самых лучших. — Жизнь короля важнее, — кивнул Куберт. — Я выделю им в сопровождение две сотни дизанцев — этого должно хватить, чтобы отбить нападение летучих отрядов тилисцев. Виной тому, что гонцы не добирались до них, были так называемые летучие отряды. Команды по пятьдесят клинков рыскали со всех сторон отступающей ситгарской армии, днём и ночью тревожили быстрыми нападениями и всячески пытались задержать и без того медленно движущихся ситгарцев, обременёнными обозами с ранеными. Кроме этого летучие отряды выреза́ли на пути западной армии целые деревни, травили воду в колодцах и даже устроили несколько лесных пожаров. А попутно они убили одного за другим гонцов из Тирогиса, оборвав единственную возможность связи со столицей. Мастер Мернаэль удалился, и вскоре два десятка врачевателей уже выехали в сторону Тирогиса в сопровождении двухсот дизанских всадников. Лагерь ненадолго умолк, но ещё до рассвета послышались горны и команды вечно орущих сержантов. Солдаты поднимались, быстро перекусывали и строились в походные колонны. Возчики запрягали лошадей в фургоны и телеги, всадники вскакивали на коней, разбивались на небольшие отряды и занимали места между пехотными подразделениями, чтобы в случае атаки быстро среагировать на нападение. Две сотни боевых клириков, среди которых оказались Илонна, Дилль и Тео, двигались в середине длинной колонны. Причём монахи сидели по двадцать человек в одном фургоне — как селёдки в бочке, и Дилль искренне недоумевал, почему им троим предоставили отдельный экипаж. Илонна только сказала, что так распорядился лично архиепископ Одборгский. — Он нам свой фургон отдал, представляешь, — хмыкнула вампирша. — Наверное, чувствовал свою вину за то, что приказал связать меня цепями. — Цепями? — изумился Дилль. — Тебя? Но за что? — Ну, вообще-то не он, а твой любимый гроссмейстер. Но архиепископ тоже в этом участвовал. — Чем ты не угодила Адельядо? Хотела покрошить его на много маленьких гроссмейстеров? — Не его, а тилисцев, когда вы с Тео исчезли в ледяном смерче вместе со всей передовой частью армии. Адельядо сказал, что вы погибли… вот я и отправилась убивать. А этот мерзкий старикашка сделал так, что я не смогла даже шагу ступить. У меня будто отняли тело — ни рукой, ни ногой шевельнуть не могла. А когда очнулась, эти два старых му… мудреца уже меня связали. Я почти освободилась от верёвок, Адельядо снова меня обездвижил, и на сей раз сковали железными цепями. — Просил же тебя не лезть в схватку, — укоризненно покачал головой Дилль. — Я обещал тебе вернуться, и сделал это. А ты слово не сдержала. — Я же не знала, что ты такой неубиваемый. — То есть, ты, женщина, не веришь словам величайшего в истории мага? Дилль грозно нахмурился, что вызвало у Илонны приступ смеха. Дилль тоже посмеялся и снова нахмурился. — Всё-таки странно это. С чего бы гроссмейстер на тебя взъелся? Жаль, нельзя у него спросить. Он уже знал, что высшие маги отплатили тилисцам той же монетой. Враг был остановлен, ситгарцы получили время собрать часть разбежавшихся войск, а мастера во главе с Адельядо обессилели настолько, что до сих пор не пришли в сознание. — Не знаю, — Илонна зябко передёрнула плечами. — До этого я как-то не задумывалась, насколько опасно связываться с высшими магами. Всегда думала, что меч легко одолеет любую магию. А теперь, когда ваш гроссмейстер победил меня, даже не шевельнув пальцем, я уже ни в чём не уверена. — Даже не шевельнув пальцем? — переспросил Дилль. — В смысле, не делал никаких пассов и ничего не говорил? — Вообще ничего, — кивнула Илонна. — Представь себе, ты идёшь, и вдруг тебя словно закутывают в толстое одеяло. И ты не можешь пошевелиться, потому что у тебя нет тела. Страшное ощущение. Я не понимаю, как при таких умениях маги до сих пор не захватили власть над всем миром. Ведь даже мастер клинка окажется бессильным… — Погоди, — прервал её Дилль. — Это похоже кое на что, но с тобой такого не могло случиться, потому что Адельядо — не василиск, а человеческая астральная магия не действует на тех, у кого нет магического дара. — Я не понимаю. — Я тоже. Дилль перенёс свой разум в астрал. Владей он в астрале телом, он бы остолбенел, а челюсть его отпала бы до земли. А так он просто застыл в ступоре — рядом с ним находились ауры двух магов. Одна — голубая, принадлежала Тео, а вторая — насыщенного красного цвета с мелькающими зелёными прожилками. Получается, это Илонна, ведь его астральный горизонт слишком мал, чтобы увидеть какого-нибудь другого мага. И, вообще, какой к демонам горизонт? Вот же она, рядом! Вернувшись в реальный мир, он выполнил то, что не сумел сделать в астрале — остолбенел с раскрытым ртом. Илонна удивлённо посмотрела на него и сказала: — Рот-то закрой, не то всех мошек соберёшь. Что случилось? — Э-м-м… ты это… с ума сойти… представляешь? — Дилль от изумления все слова растерял. — Ты отлично объясняешь, — подбодрила его Илонна. — Только слов добавь. — Я увидел тебя. — Неужели только сейчас? Бедненький. — Зря смеёшься, — Дилль пришёл в себя. — Я увидел твою ауру в астрале. — И? — вампирша явно не понимала. — Не обладающие магическим даром в астрале не видны. Сделай усилие, напряги мозги. Илонна сделала требуемое, и Дилль с удовольствием увидел на её лице выражение растерянности. — Я — маг? Ха-ха, — Илонна немного нервно изобразила веселье. — Я тебе больше скажу. Моя аура — багрово-красная с зелёными прожилками. По словам мастера Иггера, да и Оквальда тоже, ни у кого больше такой они не видели. Так мой драконий дар, смешанный с биомагией, отражается в астрале. А теперь я смог увидеть, как моя аура выглядит со стороны, потому что у тебя точно такая же. — А-а, я поняла, — Илонна погрозила ему пальцем. — Разыгрываешь. На какое-то мгновение я тебе даже поверила. — Я понял, почему гроссмейстер обездвижил тебя. Он увидел твою ауру и, конечно, не разрешил тебе погибнуть. Ручаюсь, он изумился до крайности, увидев у тебя драконий дар. — Вообще-то, вид у него был странный, — Илонна стала серьёзной. — Значит, ты уверен? У меня действительно имеется магический драконий дар? Но откуда бы он взялся? Я же драконов видела только высоко-высоко в небе. Это ведь ты у нас драконоборец в тридцать третьем колене… — Мне кажется, я догадываюсь, откуда у тебя это взялось, — Дилль придвинулся поближе к девушке и игриво пошевелил бровями. — Клятые демоны, ты заразил меня своим даром! — Илонна картинно схватилась за сердце и ту же хитро прищурилась. — Теперь-то ты не отвертишься — помнится, кто-то пытался сослать меня на кухню вместо занятий магией. — Кстати, давай проверим, что ты можешь, — Дилль начал вспоминать, с чего начинал он сам. — Первым делом нужно почувствовать энергию. Она у тебя… Он потянулся к животу Илонну, получил шлепок и тут же отдёрнул руку. — Не отвлекайся. — Энергия у тебя там, куда мне нельзя. Теперь представь, что эта энергия понемногу перемещается от низа живота вверх, перетекает в твою правую руку, наполняет её горячей мощью и ждёт только команды, чтобы вырваться. Вытяни указательный палец… — тут Дилль вспомнил свой первый успех, который едва не стоил жизни ему и мастеру Китану. — Нет, подними его кверху — в случае чего, пусть лучше крышу у фургона сорвёт. Так ты дашь направление энергии. Готова? — Да. — Чувствуешь в пальце странный зуд? — Да. — Значит, надо чаще мыть палец, — широко ухмыльнулся Дилль. — Ах ты… — Илонна даже задохнулась от возмущения. — Цыц, адепт! Ты зачем мне врёшь? — И вовсе я не врала. — Я не поленился понаблюдать за тобой через астрал — твоя энергия никуда не переместилась. — То есть, ты можешь следить за мной, а я об этом ничего не знаю? — Не отвлекайся, — теперь настал его черёд сказать эту фразу. — Нет у тебя энергии ни в пальце, ни в руке. Давай ещё раз. Думай о том, как энергия закипает в тебе и рвётся наружу. Ты указываешь ей путь… На улице уже давно рассвело, но Илонна так и не смогла добиться ни малейшего успеха. Дилль периодически нырял в астрал и убеждался, что магическая энергия у Илонны есть, но вампирша, видимо, просто не умеет ей воспользоваться. А он не знает, как её научить. Дилль испробовал все известные ему способы — всё, что проделывали с ним самим, но Илонна не смогла сделать даже слабое подобие световой вспышки. — Я понял в чём дело, — Дилль глубокомысленно сдвинул брови. — Ты не хочешь расставаться с магической энергией. А я всегда подозревал, что ты жадная. Илонна не отреагировала на шутку — она выглядела по-настоящему расстроенной. Дилль обнял её за плечи и прижал к себе. — Не переживай. Дело не в тебе, а во мне. Я же не наставник, а всего лишь ученик. Когда Адельядо вернётся в норму, он живо научит тебя, что нужно делать. — Хорошо бы. А я так обрадовалась… — вампирша вздохнула. — Ладно, буду заниматься тем, что умею — сражаться. Кстати, в отличие от тебя, я вполне могу быть наставником. Ну-ка… Она поднялась, сняла с крючка ножны с мечом и сунула Диллю. — Вставай. Вынимай оружие. Это, конечно, горе, а не меч, но для начала сойдёт. Ну, кто так делает? Ты ведь правша? Тогда придерживай левой рукой ножны, а правой вынимай меч. Что за дурацкий хват? Большой палец на место. Так. В стойку… Ты пьян, что ли? Не шатайся. — Фургон, между прочим, едет, — сказал Дилль. — Думаешь, легко стоять ровно, когда пол уходит из-под ног? — Это даже хорошо — скорее научишься соблюдать равновесие. Носок правой ноги смотрит вперёд, колени чуть согни. Так. Выпад с шагом. Возврат. Остриё выше. Выпад. Возврат. Хм, неплохо. А ты говорил, что ничего не умеешь. — Меня мастер Оквальд пытался научить, но дальше этой стойки дело не двинулось. — Нужен второй меч, — сказала Илонна и недвусмысленно посмотрела на Дилля. Пришлось ему выпрыгивать из фургона и бежать к ближайшей телеге с амуницией. Выпросив у пожилого возчика меч, он вернулся и протянул Илонне оружие. — Этот ещё хуже, — недовольно сморщилась она. — Ладно, нападай. Дилль изобразил выпад — получилось нечто странное. — Что это было? Где выпад? Бей, будто хочешь проткнуть меня насквозь. Что значит «рука не поднимается»? А-а, на меня не поднимается. Всё равно бей, иначе я не смогу показать тебе парирование. Укол! Вот так делается блок. Ещё раз. И ещё. Понял? Теперь я атакую. Илонна, в отличие от Дилля, не колебалась, делая выпад. И если бы он не блокировал удар, меч вампирши вонзился бы ему в грудь. — Слушай, ты же могла убить меня! — возмутился он. — Давай полегче. — Тренировочные удары применяются только при обучении. А ты уже освоил блок, так что не отлынивай. Если ты подставишь мне свою грудь, я буду очень опечалена. — А-а, значит, ты всё-таки переживаешь за меня? — Нет, значит, я плохой наставник. Бью! Дилль вновь блокировал её выпад. А потом ещё раз. И тут он вспомнил мастера Иггера — старик тоже не разменивался на мелочи. Зато Дилль, благодаря своему наставнику, очень быстро научился отражать магические атаки из любого положения. Так почему в фехтовании должно быть по-другому? Вся разница, что в Академии он учился работать с магической энергией, а сейчас орудует мечом. Вампирша, как заведённая, делала выпад за выпадом, при этом качающийся пол фургона ничуть её не смущал. Один из ударов Дилль пропустил, когда фургон въехал в яму — блок получился плохо, и меч Илонны скользнул по его рёбрам, оставив длинную резаную полосу. — Ухфш! — прошипел Дилль. — Сам виноват, — безжалостно сказала вампирша. — И нечего тут изображать гремучего червя. Во время боя молчи, даже если тебе очень больно. Теперь переходим к короткому рубящему удару — сделать полный удар не позволит потолок… Они махали мечами до тех пор, пока рука у Дилля не начала отваливаться от усталости. Илонна же, несмотря на искалеченные ладони, ни разу не выронила свой меч. Сколько она его ещё мучила бы, неизвестно, но вдруг раздался глухой возглас: — Хватит лязгать своими железяками, лучше освободите меня. Они тут же бросились к Тео. Он ворочался на лежаке, пытаясь забинтованными руками содрать с лица повязку. — Тише, тише, — Илонна осторожно прижала руки Тео к бокам. — Пока нельзя снимать — ты весь в каких-то целебных и невероятно вонючих мазях. Врачеватели сказали, что скоро снимут с тебя это безобразие. — Тогда дайте чего-нибудь поесть, — Тео перестал дёргаться. — Я бы сейчас бизонобыка сожрал. — Это хорошо, что у тебя есть аппетит, — Дилль облегчённо вздохнул — если просит еду, значит, идёт на поправку. — Бизонобыка нет, есть немного супа. Илонна, сооруди воронку. — Я тебя самого через воронку буду кормить, — пригрозила вампирша, и начала кормить Тео с ложки. Но поскольку фургон трясло, вскоре бинты на физиономии Тео были заляпаны супом и кусочками овощей. Дилль только плечами пожал — он ведь не шутил насчёт воронки. Упрямая Илонна всё равно сделала по-своему. — Это даже неплохо, — в итоге одобрил Дилль. — Тео, ты когда опять проголодаешься, можешь высасывать суп прямо из бинтов. Илонна бросила на него негодующий взгляд. Тео пообещал так и сделать, после чего спросил, что произошло за время его вынужденного отдыха. Дилль, который сам почти ничего не знал, коротко рассказал. — Адельядо с высшими магами угостил тилисцев таким же ледяным смерчем, которым они заморозили нас. Куберт собрал остатки тех, кто не разбежался, и мы отступаем к Тирогису. Говорят, скоро прибудем. Собственно, всё. — Я ничего не помню, — тихо сказал Тео. — Только зовущие белые вихри и холод. Значит, это и был ледяной смерч? Много наших пострадало? — Все, кто был в передовых полках, — ответила Илонна. — Кроме вас с Диллем никто оттуда не выбрался. — Кроме нас? — Тебя Дилль на себе притащил, — сообщила Илонна, не обращая внимания на его взгляд. — Мне драконья магия помогла. А вот ты сильно обморозился даже несмотря на мой огненный полог. Но Мейс сказал, что хотя ты и облезешь, как подзаборный кот, но никаких важных частей тела не потеряешь — ни пальцев, ни даже ушей. — Сам он паршивый кот! — Тео, я тебе скажу одну вещь, только ты не обижайся. Мейс чуть не погиб, спасая твои конечности, до которых ему, по большому счёту, никакого дела не было. У него на попечении около двухсот раненых, и всё-таки он согласился потратить на тебя последние силы. Поэтому, если ты ещё хоть раз обзовёшь его, я тебе клыки вырву и буду носить на цепочке, как амулет. Илонна не сильно удивилась — она-то слышала начало разговора Дилля с Мейсом. А вот Тео изумился настолько, что надолго замолчал. Наконец он произнёс: — Ладно, буду о Мейсе молчать — мои клыки мне дороги, как память о прошлом. Дай мне руку. — Дилль взял в руку забинтованную ладонь вампира, Тео слегка сжал её и сказал: — Прошу тебя принять мою жизнь, воин. Ты спас её, тебе ей и владеть. — Ты о чём, дружище? — удивился Дилль. — Так у нас принято — спаситель может распоряжаться жизнью спасённого, — пояснила Илонна. — И что мне делать с его жизнью? — недоумённо спросил Дилль. — Хочешь, верни обратно, хочешь, прикажи вспороть живот. — Зачем мне его кишки? Тео, я возвращаю тебе твою жизнь. — Вот и славно, — вампир отпустил руку Дилля. — Но долг всё равно за мной. — Глупости, — фыркнул Дилль. — Ты без разговоров отправился вытаскивать Илонну… Кстати, Илонна, а ты почему не предложила свою жизнь Тео? — Я это делала, просто ты ничего не понял — мы на своём языке говорили. Тео поступил так же, как ты. — Та-ак! А почему тогда ты мне не сделала такого же предложения? Я желаю держать твою жизнь в своих жадных и загребущих руках. — После прикосновения душ наши жизни и без того соединены, — с лёгкой улыбкой сказала Илонна. — Ага. А Руди? Он ведь тоже участвовал. Значит, ты и ему должна. — Руди, судя по всему, славный парень, но он — не вампир. Наша клятва его не касается. — Но ведь и я не вампир. — Знаешь, Дилль, — негромко сказал Тео, — если ты ещё и не вампир, то уже близок к этому. — Странно, я не чувствую, что мои клыки выросли, — усмехнулся Дилль, но ни Тео, ни Илонна не приняли шутки. — Дело не в клыках. Илонна, может, и не сильно это заметила, а я-то с тобой каждый день общаюсь. И пусть ты совсем не умеешь владеть мечом, но внутренне ты стал очень похож на нас. — Я заметила, — подтвердила Илонна. — А насчёт меча — мы уже начали исправлять это недоразумение. — Вот видишь, значит, мне не показалось. Тогда продолжайте тренировку, потому что когда ты появишься в Григоте, фехтование тебе наверняка понадобится. — Я постараюсь сделать так, чтобы он там не появился, — сумрачно сказала Илонна. — А-а… понятно. И ты тоже? — И я. Дилля весьма заинтересовали последние слова, но как он ни допытывался, ни Тео, ни Илонна не пожелали разъяснить ему смысл сказанного. Пришлось ему вновь браться за меч.Глава 4
* * *
Ещё недавно король Ниал находился в превосходном настроении. Эта военная кампания оказалась настолько удачной и плодотворной, что он не верил происходящему. При подготовке к походу на Ситгар, во время переговоров с Тилисом, Эштигером, Гридехом и Беатией он ловил себя на мысли, что не до конца уверен в успехе предстоящей войны. Всё-таки Ситгар, в отличие от них, находился в постоянной боевой готовности из-за непрекращающихся войн с хиваши. А Мироттия, окружённая со всех сторон дружественными или нейтральными государствами, за многие десятилетия мира размякла. Но мироттийская армия оказалась вполне боеспособна, армии союзников, пусть и не столь многочисленные, как изначально планировалось, тоже были на высоте. Ситгарцы же, в противоположность опасениям, рассыпались ещё до первой битвы. Клан Кровавой выдры под предводительством герцога Баморра без боя перешёл на сторону Мироттии. Клан Южного волка вскоре последовал его примеру, и мироттийцы с союзниками прошлись по всему юго-западному Ситгару, не встретив серьёзного сопротивления. Единственная битва, закончившаяся полным поражением ситгарцев, произошла на Аркундском перевале, после чего длинная гусеница мироттийской армии беспрепятственно поползла в сторону Тирогиса. И вот теперь, когда невероятно успешная кампания подходила к своему логическому завершению, королю Ниалу доложили, что хивашские орды, занявшие брошенный Юловаром Винлик, вышли в поход. Они не напали на Эштигер, как того опасался король Гардэл, а двинулись по тем землям, по которым ещё недавно победным маршем шли мироттийцы. Клан Кровавой выдры первым попал под удар хивашских всадников, оставлявших за собой только сожжённые деревни. Людей и скот они угоняли, на укреплённые замки и города не нападали. Герцог Баморр немедленно появился перед Ниалом и сказал, что вынужден покинуть мироттийцев вместе со своими воинами. Ниал счёл, что проще отпустить Баморра оборонять собственные владения, чем делить мироттийское войско, и дал разрешение. Вскоре маги дальней связи доложили, что герцог Баморр нанёс поражение большому отряду хиваши, потеряв при этом более половины своих людей. Потери Баморра Ниала не волновали, зато его встревожило другое: в донесении говорилось, что самих хивашских всадников участвовало в битве едва ли около двухсот, а основную часть их воинства составляли ожившие мертвецы. И, судя по всему, эти зомби в прошлом были жителями Ситгара. Ниал оставил разбирательства с хиваши на Баморра и продолжил путь к Тирогису. От того, кто первым захватит столицу Ситгара зависело и будущее влияние на эту территорию. Мироттийцы, в отличие от тилисцев, двигались практически без потерь и даже усилились за счёт примкнувших ситгарских кланов, а потому Ниал рассчитывал на быстрый успех при взятии Тирогиса. И, быть может, даже до того, как к ситгарской столице подойдут тилисцы. Однако спустя пару дней он был вынужден изменить планы. Проклятые хиваши обнаглели настолько, что устроили кровавый рейд по землям клана Южного волка. Попутно они перерезали линии снабжения провиантом, шедшим с покорившихся земель и из Мироттии. Ниал в погоне за взятием Тирогиса пренебрёг золотым правилом «не оставляй врага в своём тылу», о чём мироттийские маршалы открыто сказали ему. Кроме того, они выразили опасение, что хиваши не просто грабят — они собирают жертв для своей будущей армии. Ниал и сам об этом думал, но не разворачивать же всю армию, когда цель так близка! Военный совет занял целую ночь. Присутствовавшие на нём гроссмейстер Вуднарт и архиепископ Бронкурский почти всё время молчали. Ниал даже знал, почему. Вуднарт изначально был против войны с Ситгаром, а Бронкур — потому что оказался в большой грязной луже под названием «Единый больше не поддерживает свою церковь». Маршалы и генералы охрипли, доказывая друг другу необходимость либо продолжать движение к Тирогису, либо вернуться и уничтожить хиваши. И то, и другое было невозможно, и король это прекрасно понимал. Если заняться Тирогисом, хиваши окрепнут и соберут огромное войско зомби. Если возвращаться — придётся идти до самого Винлика и заняться его осадой — в противном случае смысла возвращаться вообще нет. Но это означало потерю времени и отказ от войны с Ситгаром. А Энмунд, воспользовавшись этим, сам осадит Тирогис — сил у него вполне хватит, после чего если и не присоединит Ситгар к Тилису, то посадит на трон Бореола. И станет Ситгар вассалом Тилиса, а Энмунд укрепится настолько, что через год-другой пойдёт войной уже на Мироттию, как на главного соперника. В конце концов Ниал пришёл к решению: отправить на помощь Баморру воинов клана ситгарского Южного волка, две тысячи гридехских рыцарей и шесть тысяч эштигерской пехоты. Все они кровно заинтересованы в уничтожении хиваши, ведь именно их земли лежат в зоне возможного удара. Остальными силами Ниал продолжил поход к Тирогису. Это решение показалось ему правильным. Так он думал до той минуты, пока краем уха не услышал тихий разговор двоих, стоявших у коновязи. Один из них говорил: — Король Юловар был не так уж и неправ, посылая помощь вампирам. Хиваши поднимут десятки, если не сотни тысяч зомби. А мы уже давно не единая Империя. И всем нам настанет конец. — Скажи это Бронкуру — он тебя за ересь живо на костёр отправит. — Я ещё не сошёл с ума. И всё-таки, Ситгар был нашим щитом, а теперь нам придётся самим расхлёбывать эту заваруху. Ты только представь, что случится, если южная ситгарская армия оттянется к Тирогису. Хиваши тут же займут юг Ситгара, а мы, осаждая Тирогис, сами окажемся в осаде. Останется только надеяться на тилисцев. — А чего ты на совете молчал? — Голова дана для того, чтобы думать, а не просто на ней шлем носить. Его Величество живо велел бы её отсечь. Ниал, разозлившись, хотел было исполнить то, чего так опасался генерал, но передумал. Плохо, очень плохо, что его военные советники боятся высказать собственное мнение. Чего он ещё не знает? И к каким последствиям это приведёт?* * *
Дилль не узнал Тирогиса. Дороги, ведущие в город, словно вымерли. Поля почти обезлюдели, несмотря на то, что сейчас было время сенокоса и сбора урожая. Проезжая мимо пригородных деревень, он видел испуганные лица жителей, выглядывавших из ещё не покинутых домов. Ребятишки, в другое время бежавшие бы рядом с солдатами, вообще исчезли. Гнетущее впечатление производил и сам Тирогис. Внешне он не изменился — всё те же великолепные башни, блистающие разноцветными крышами, те же крепкие стены и мощные ворота, те же караульные. Но у ворот не было столпотворения телег, фургонов и карет, не стояли сотни крестьян с корзинами и узелками, а разносчики не предлагали купить пирожки или горячего ягодного взвара. Колонна с остатками западной армии вошла в город, и караульные на воротах мрачно смотрели на тех, кто должен был остановить врага, но не смог этого сделать. Внутри город словно вымер. По улицам ходили только военные патрули — человек по двадцать в каждом, да курьеры мчались на лошадях в разные концы города. Жители же попрятались кто куда, и даже неистребимые попрошайки исчезли с улиц. Кабаки и лавки стояли закрытыми, а окна и двери многих домов были заколочены — их жильцы покинули обречённый город. В воздухе витала тревога и напряжённость. Дилль хмуро глядел на вымерший город и кусал нижнюю губу, размышляя над задачей невероятной сложности — как убедить Илонну покинуть Тирогис до того, как его возьмут в осаду? Он опасался, что она ни за что не согласится… разумеется, не ошибся. — Что-о? — ноздри вампирши раздулись от возмущения. — Ты предлагаешь мне бежать? — Нет, просто ты донесёшь до своего клана последние новости, — нашёл, как ему показалось подходящую причину, Дилль. — Пусть ваши старейшины в ближайшее время не рассчитывают на помощь Ситгара и обходятся своими силами. — Оказывается, тебя зовут Юловар второй, — язвительно усмехнулась Илонна. — Вот если король прикажет мне, тогда, быть может, я и соглашусь. Но это вряд ли. Тут Дилль подумал, что это хорошая идея. Он должен сходить на приёмк Юловару и убедить его отослать Илонну из города. А что, король обязан ему троном и знакомством с Линдой и не откажет в такой малости. — Ладно, как знаешь, — согласился он. — Скажи лучше, где теперь тебя искать? — Понятия не имею, — пожала плечами Илонна. — Раньше мы жили в королевском дворце, но тогда всё было по-другому. Как только меня определят куда-нибудь, я тебе сообщу. — Мы с Тео будем в Академии. Ты внутрь просто так не попадёшь — специальный пропуск нужен. Скажешь привратнику, чтобы он меня позвал. Илонна чмокнула Дилля, неловко вскарабкалась на лошадь, любезно предоставленную ей лично архиепископом Одборгским, и уехала в сторону королевского дворца. Дилль проводил её глазами и дал себе обещание отправиться к королю сразу же после того, как сдаст Тео на руки врачевателям Академии. — Готов? — спросил мастер Криан, ожидавший Дилля. — Сейчас сюда придут наши, дождись их и вели возчикам ехать к Академии. Да следи за фургоном с гроссмейстером и мастерами. А я пойду посмотрю, куда запропастился арсенал. Мернаэль, чтоб ему пусто было, всё свалил на меня, а сам помчался к королю на доклад. Ворчащий Криан отправился на поиски фургона с магическим арсеналом, свернувшего куда-то не туда, а Дилль остался дожидаться прихода магов, которые вместе с ним должны были ехать в Академию. Из всего сводного отряда магов западной армии осталось едва ли два десятка человек, и в основном это были маги металла, находившиеся в тылу, и несколько врачевателей. Остальные врачеватели, в том числе и Мейс, куда-то исчезли ещё пару дней назад, и никто не мог объяснить, куда именно. Три фургона доехали до главного входа в Академию. Дилль, сидевший на ко́злах рядом с возчиком, спрыгнул на землю, подошёл к воротам и недоумённо уставился на прибитую к ним деревяшку, на которой была выжжена надпись «Не входить». — Что это за шутки? — недовольно спросил архимаг из числа земельщиков, когда приложил амулет мага к считывающему кристаллу. — Испортился, что ли? Ну-ка, попробуй ты. Дилль поднёс свой амулет, но ворота не открылись. — Наверное, опять сменили коды, — догадался земельщик и забарабанил кулаком по воротам. — Эй, сони, открывайте! Небольшая дверца на воротах осталась закрытой, а изнутри не слышалось ни звука. — Что за демонщина! — ругнулся земельщик. — Придётся тащиться к торговому входу. Но и торговый вход оказался заперт, а на нём красовалась такая же деревяшка с надписью. Обескураженные маги переглядывались, не понимая, что могло произойти. Послышался топот копыт, и к стенам Академии подлетел всадник, в котором Дилль с некоторым удивлением узнал мастера Оквальда. — Слава Вашагас, я успел! — выдохнул он и с трудом слез с седла. — Никто не вошёл? — Да как же войти, если заперто? — спросил кто-то из магов металла. — Что произошло? — Позже объясню. Разворачивайте экипажи, едем к пажеским казармам — теперь мы размещаемся там. — Что случилось? Почему? Зачем? — посыпались вопросы Оквальд сказал «Все объяснения потом» и влез на коня. Дилль сел на козлы и, спросив, знает ли возчик дорогу к пажеским казармам, посмотрел на высокую стену. Ему почему-то показалось, что теперь из Академии веет ледяным холодом. Показалось, конечно… Вот и знакомый двор пажеских казарм. Когда-то давно, ещё в прошлой жизни, Дилль бегал по этому мощёному плацу и таскал на спине тяжеленного каршарца. Кстати, как, интересно, поживает Гунвальд? Наверное, он уже извёл короля своими просьбами поехать на войну. А война сама пришла, — невесело подумал Дилль. Он увидел несколько врачевателей из числа тех, кто исчез однажды ночью. Интересно, оказывается, их услали сюда, в Тирогис. Видимо, случилось что-то серьёзное, если армейских магов так срочно отозвали от сотен раненых. Дилль почувствовал, как по спине пробежала холодная дрожь. Такое могло произойти только если в самом Тирогисе не осталось врачевателей. Но ведь в Академии были десятки специалистов, в том числе и сам мастер Грифнерд — главный наставник врачевателей. Значит, никого из них нет, а когда кому-то понадобилась помощь… Кому? Для кого могут отозвать из армии магов, если не для короля или королевы? Гроссмейстер Адельядо, выглядевший, как древний старик, с трудом доковылял до входа. Мастера Шоджо и Росс тоже добрались самостоятельно, а вот Дорриха и Горгуна занесли на носилках — им, отдавшим гроссмейстеру свои силы для создания ледяного смерча, досталось больше всех, и они почти всё время находились без сознания. Диллю помогли внести Тео в здание. Он хотел отнести его к Дорриху и Горгуну, но Оквальд покачал головой. — Нет, пока оставь его здесь. Он ведь в сознании — пусть тоже послушает. Это касается всех нас. Когда прибывшие маги расселись, Оквальд посмотрел на Адельядо, утонувшего в глубоком кресле. — Ваша премудрость, разрешите? — гроссмейстер мрачно кивнул, и Оквальд продолжил: — Восемь суток назад на Академию было совершено нападение. Невероятно сильный маг проник внутрь, не потревожив ни одного сигнального камня. Кто это был до сих пор неизвестно. Он просто шёл по коридорам, кабинетам, спальням и убивал всех подряд. Сердце Дилля сжали холодные клещи. Неприступная Академия, в которую мышь не проскочит, подверглась нападению? Сидящие рядом с ним магистры, архимаги и мастера недоверчиво смотрели на Оквальда, и лишь лицо гроссмейстера было неподвижным, словно вытесанным из камня. — Погибли все связисты — их поразили молниями. Врачеватели и мастер Грифнерд были убиты при помощи водной магии. В женские и мужские спальни нападающий пришёл с воздушными заклятьями. Те, кто встречался ему в коридорах, тоже погибли от воздушных ударов. Мастерские артефакторов… там он применил всё вместе, оставив за собой кровавое месиво. Я не знаю, сколько в первую ночь этот маг бродил по Академии. Когда сработала тревога, он куда-то исчез. — В первую ночь? — тихо спросил Адельядо. — Значит, нападения не прекратились? — Да. Мы находили убитых, но самого убийцы так и не нашли, — Оквальд опустил голову. — Началась паника. Кто-то бросился бежать, кто-то предлагал сражаться. Архимаг Сигус начал составлять списки погибших. Втроём с мастером Вальдени и архимагом Рохардом мы отправились прочёсывать Академию. Мы спустились до самого лабиринта сборника, где нашли мёртвого Согвина с расплавленным мечом в руке. Час спустя, когда мы вернулись, обнаружили Сигуса с оторванной головой, а списки исчезли. В коридорах я слышал звуки взрывов, но когда мы с Вальдени и Рохардом прибегали туда, находили только окровавленные трупы. И тогда мы приняли решение эвакуировать всех выживших из Академии. — А Китан? Он почему не участвовал? — спросил мастер Шоджо. — Он тоже погиб. Его убили во сне, в своей спальне. Дилль сжал челюсти. Мастер Китан погиб. Перебинтованный Тео дёрнулся — тоже, наверное, переживает гибель наставника по медитации. — Кроме меня и мастера Мариэллы никто из наставников не выжил, — проговорил Оквальд. — Связисты, артефакторы, врачеватели, интенданты, маги металла… В Академии поселилась смерть. При этих словах гроссмейстер вздрогнул и выпрямился. — Оквальд, ты говоришь, что нападавший — маг. Почему же ты не сумел найти его через астрал? — Ни во время нападений, ни после я не сумел обнаружить убийцу. Я несколько раз возвращался в Академию именно с этой целью, но ауры мага так и не увидел. Хотя я точно знаю, что он тогда находился внутри — я видел его следы — он зачем-то переворачивал трупы, а некоторые ящики шкафов и коробки были вскрыты. Либо он владеет каким-то артефактом, скрывающим разум в астрале, либо этот человек не маг. Но он маг — никто другой даже при помощи боевых артефактов не сумел бы произвести огромное количество заклятий. — Либо это не человек, а, к примеру, демон, — сказал мастер Росс. — Может быть, — поморщился Оквальд. — Мы же не знаем, отражаются ли демоны в астрале. — Мастер Оквальд, — подал голос Дилль, — что случилось с Его Величеством? — А ты-то откуда узнал? — хмуро спросил тот. — Короля и королеву атаковали через несколько дней после нападения на Академию. Это была толпа одержимых, возглавляемая какой-то девкой и стариком-магом. — Девкой? — переспросил Адельядо. — Такая фигуристая и со шрамом на лице? — Судя по всему — именно она. Первую атаку одержимых отбили гвардейцы и каршарец — королевский телохранитель, а затем мастер Ильминг разнёс нападавших в клочья. После этого старик-маг убил девушку и устроил магическую дуэль с Ильмингом. Ильминг погиб. Кстати, в старика попали несколько стрел, но, похоже, это ему ничуть не повредило. — А король и королева? — Королева не пострадала. Старик нанёс удар по королю и защищавшим его гвардейцам. Врачеватели не могут понять, что это такое. Его Величество жив, но медленно умирает. — Скажи-ка… — Мастер, а что с Гунвальдом? С королевским телохранителем? — Дилль наплевал на условности и оборвал начавшего говорить Адельядо. Гроссмейстер сердито посмотрел на Дилля, затем махнул рукой и кивнул Оквальду. — Он жив, но настолько покалечен, что едва дышит. Лекари, как сумели, помогли ему. Врачевателей же, которые реально могли бы помочь, не было. А когда они появились, все силы направили на поддержание жизни Его Величества. Боюсь, адепт, каршарец уже больше не сможет быть телохранителем короля. — Ваша премудрость, мне нужно в королевский дворец, — Дилль вскочил на ноги. — Сядь, торопыга, — поморщился Адельядо. — Мне тоже нужно, поедешь со мной. Дилль благодарно кивнул. Гроссмейстер тихим голосом сказал: — Криан — на тебе охрана. Оквальд — ты будешь комендантом, раз уж всё тут знаешь. Размести людей по комнатам. Дорриха и Горгуна… и Теовульфа посели вместе — так легче за ними ухаживать. Да, вот ещё: пожалуй, самую дальнюю комнату никому не отдавай. И не забудь вернуть фургоны церковникам. Диллитон, помоги мне встать. Дилль поспешил помочь гроссмейстеру. Адельядо сейчас напоминал дряхлого старца — так сильно вымотало его мощнейшее заклинание. Кожа на лице гроссмейстера натянулась, губы стали тонкими, как ниточки, и только глаза по-прежнему сверкали знакомым злым блеском. Они забрались в один из фургонов, и Дилль велел вознице править к королевскому дворцу. — Вот не думал, что на старость лет буду ездить к королю не в карете, а в разбитой скрипучей колымаге, — усмехнулся Адельядо. — Важно, кто едет, а не на чём, — пожал плечами Дилль. — Ваша премудрость… — Я же сказал, обращайся ко мне «мастер», пока не вернёшься в обучение к Иггеру. — И я об этом же. Что с мастером Иггером? — Не знаю, — вздохнул Адельядо. — Но даже если он жив, то по-прежнему сидит взаперти и выйти не может. Воду он сможет добыть заклятьем, а вот сколько он протянет без еды? — Надо идти в Академию и всё выяснить. — Надо. Но вот кто туда пойдёт? Кто из нас сейчас способен в полную силу сражаться с личем? — Лич? — удивился Дилль. — Маг-зомби? Откуда бы он взялся в Тирогисе? — Хиваши притащили, разумеется, — раздражённо ответил Адельядо. — Или ты думаешь, что обычный человек, получив пару стрел в грудь, будет спокойно продолжать чародействовать? Ты-то лучше других должен знать, каково это. Дилль машинально потёр грудь — если бы не помощь Криана и Мернаэля, а потом и других врачевателей, он бы умер. — Ладно, об этом будем думать после визита в королевский дворец. — Ваш… мастер, могу я попросить вас об одолжении? — Если это не связано с просьбой в одиночку отправиться в Академию, то да. — Я хотел обратиться к Его Величеству, чтобы он отослал Илонну из Тирогиса, но, боюсь, король сейчас не в том состоянии, — сказал Дилль. — А Илонна никого, кроме него, не послушает. — И куда ты хотел её спровадить? — Обратно в Григот. Там, конечно, тоже небезопасно — зомби лезут из Хивашских степей и из Запретного предела. Но Тирогис скоро осадят. И если город будет взят, ей грозит верная смерть на кресте. — Ты хочешь, чтобы я приказал ей? — поднял бровь гроссмейстер. — Вас она тоже не послушает. Вы можете разрешить Илонне поселиться в пажеских казармах? Думаю, в это время с магами ей будет безопаснее. Гроссмейстер помолчал, бросив странный взгляд на Дилля. — Да, я бы тоже предпочёл, чтобы она уехала, — наконец сказал он. — Но она, насколько я её знаю, упрямее ослицы. Пусть переезжает к нам — жильё ей я уже зарезервировал. Дилль вспомнил последние приказания гроссмейстера насчёт самой дальней комнаты и удивлённо покрутил головой. Оказывается, Адельядо заранее всё продумал. Хотя, чему он удивляется? Наверняка гроссмейстер просто решил держать поближе к себе вампиршу, у которой он вдруг обнаружил магию. — Это из-за драконьей магии? — напрямик спросил Дилль. — А-а, ты тоже заметил, — Адельядо слегка улыбнулся. — Да, в том числе и поэтому. Уже пробовали что-нибудь состряпать? — Конечно, — не стал отнекиваться Дилль. — Только ничего не получилось. Плохой из меня наставник. — Любой наставник будет бессилен, если магия ученика заблокирована, — хмыкнул гроссмейстер. — Так вы… Но зачем? — Ты тупой? А если бы она психанула по какому-нибудь поводу и сожгла пару десятков ни в чём не повинных солдат? Или тебя поджарила? Дилль опустил голову — да, он точно тупой. Он ни разу не подумал о том, какую опасность представляет Илонна — необученная, но обладающая огромной мощью. — Меня интересует другое: как ты исхитрился передать ей драконий дар? Вы ещё не… — Адельядо скрестил указательный и средний пальцы и сделал многозначительную паузу. — Мастер, — возмущённо воскликнул Дилль. — А что тут такого? Вы достаточно взрослые, чтобы быть любовниками. Ладно, значит, эта версия отпадает. Тогда как? — Понятия не имею. Точнее, я подозреваю, но… — Ну-ка, ну-ка. — Вы слышали что-нибудь о прикосновении душ? — Странный термин — отдаёт какой-то церковщиной. Нет. — Коротко говоря — это объяснение в любви без слов. Когда двое смотрят друг другу в глаза и чувствуют, как становятся одним целым. — Одним целым? — Адельядо задумчиво погладил седую бороду. — Ты хочешь сказать, что из-за этого редчайший драконий дар перешёл от тебя к вампирше, у которой магии было меньше, чем у глиняного горшка? — Других объяснений у меня нет. — Забавно. Я-то думал, что выражение «получить что-нибудь за красивые глаза» — это просто поговорка. — Оказывается, нет. Вы снимете с неё блок? — Только тогда, когда буду уверен, что она минимально безопасна для окружающих. Кстати, не вздумай применять к ней иггеровы штучки и пытаться снять блок самостоятельно. — Что я, совсем что ли? — буркнул Дилль, у которого именно такая мысль и мелькнула. — Я тебя, как облупленного, знаю, — погрозил ему пальцем гроссмейстер. — Я сам ей займусь… как появится время. Дилль решил, что Адельядо куда лучший учитель, чем он сам, и успокоился. Гвардейцы на въезде во дворец не хотели пускать разболтанный и покрытый грязью фургон, влекомый уставшими лошадьми. Адельядо высунулся и грозно рявкнул. Среди стражи нашёлся один, кто знал гроссмейстера в лицо, он извинился, и странный экипаж поехал к парадному подъезду. В противоположность городу, за стенами дворца было настоящее столпотворение. Повсюду ходили вооружённые дворяне, монахи группами и поодиночке бродили в тени деревьев и на открытом пространстве, чиновники со свитками бумаг стояли в длинной очереди к одному из боковых входов, слуги сновали во всех направлениях, а усиленные патрули королевских гвардейцев зорко наблюдали за всеми присутствующими. Один из таких патрулей, едва увидев гроссмейстера и помогающего ему вылезти Дилля, тут же подошёл. Старший патруля с нашивками сержанта грозным голосом осведомился, кто такие и для чего сюда прибыли. Гроссмейстер находился не в лучшем расположении духа, а потому велел гвардейцу заниматься своими делами, а не приставать к первому магу Ситгара. Сержант побагровел и отдал приказ арестовать наглеца. Дилль, понимая, что сейчас Адельядо не может обращаться к магии, выхватил посох из нарукавного мешка, мгновенно призвал огонь, распределил его по всей длине посоха и ткнул сержанта кончиком оружия в грудь. Гвардеец замер, когда пылающий конец магического оружия упёрся в его нагрудник. Патрульные схватились за мечи и алебарды и бросились в атаку. Диллю ничего не оставалось, как вступить в бой. Крутанув посох, он двумя ударами превратил две алебарды в ручки для мётел, а отбив меч, превратил его в искорёженную железяку. Потом он едва не уложил наиболее настырного солдата, слишком близко подобравшегося к гроссмейстеру с мечом. Ярость заклокотала в Дилле, и он с великим трудом удержался, чтобы не вытянуть руку дальше и не проколоть солдата насквозь. Гвардеец отступил, разглядывая оплавленную дырку на кирасе, сержант заорал «К оружию! Нападение!», и к месту происшествия начали сбегаться другие патрули и дворяне.Глава 5
К счастью, на крики выбежал лейтенант Настон, который отлично знал гроссмейстера. И сейчас, увидев рассвирепевшую физиономию первого мага, командир гвардейцев отвесил здоровущую оплеуху сержанту. — Чарр, ты проклятый болван! Неужели ты не узнал его премудрость? Немедленно извинись! А вы все чего уставились? Марш по своим постам! Последнее относилось к прибежавшим на помощь патрульным. Сержант Чарр, побагровев от возмущения, сквозь зубы процедил что-то похожее на извинение, на что Адельядо даже не отреагировал и с гордо поднятой головой прошёл по ступеням. Дилль поспешил вслед за ним, гася ярость мантрой спокойствия. — Лейтенант, — не глядя, спросил Адельядо, — где сейчас Её Величество? — В Тронном зале, ваша премудрость. Вас проводить? — Я знаю туда дорогу. А вот это передайте патрульным, как благодарность за верную службу королю, — гроссмейстер достал из внутреннего кармана мантии небольшой кошель и отдал его лейтенанту. — И попросите сержанта Чарра и его подчинённых принять от меня извинения за действия моего адепта. Если на обратном пути встречу ваших солдат, я сделаю это лично. Ошарашенный Настон так и остался стоять с раскрытым ртом и кошелём в руке — виданое ли дело, чтобы заносчивый и нетерпимый первый маг королевства извинялся перед простыми солдатами? Когда ступор прошёл, лейтенант вышел во двор и передал кошель вместе с извинениями гвардейцам. Те удивились ещё больше командира, но деньги взяли. Когда Настон остался далеко, гроссмейстер тихо сказал: — Ты молодец, хотя и балбес. Я вижу, ты научился очень быстро обращаться к огню и при этом сдерживать ярость. — Я думал устрашить их, — смущённо сказал Дилль. — А когда не подействовало, пришлось порубиться. — Угу, именно порубиться, — неопределённым тоном проговорил Адельядо. — Забавно. А твой посох отлично рубит металл. — До этого момента я, если честно, и сам об этом не знал. — Тот, кто убил Согвина, расплавил его меч — так сказал Оквальд. Теперь даже не знаю, что и думать: то ли это был огненный маг с посохом, то ли мастер-маг металла. Но таких, как ты и твой посох, больше нет, а мастеров металла, могущих расплавить меч в руках опытного фехтовальщика… тоже больше нет. — Больше? — Дилль решительно не понимал, что так волнует гроссмейстера. — Да. В Ситгаре больше нет. Был только один такой, ты его должен помнить — мастер Гвинард его звали. — Ого! — Дилль даже присвистнул. — Погодите, мастер… но… а ведь всё складывается! Гвинард был убит, хиваши его подняли и отправили уничтожать наших магов. Он знал все секреты защиты Академии и владел водной, воздушной и магией металла. Потому он так спокойно и проник в Академию. И стрелы ему нипочём, если он лич. — Рад, что ты пришёл к такому же выводу, — кивнул Адельядо. — Значит, я ещё не окончательно сошёл с ума. Кроме того, Гвинард также знал много всего, что относилось к некромагии. Каюсь, я смотрел на его эксперименты сквозь пальцы. Боюсь, как бы заклятье, убивающее короля, не оказалось этой принадлежности. В Тронный зал и обратно то и дело проходили курьеры, чиновники и придворные. Гроссмейстер вошёл и сразу же заковылял к возвышению, где на троне сидела одетая в чёрное королева. Дилль последовал за ним, ловя на себе любопытные, а иногда и неприязненные, взгляды военных. Чего им от него надо? Дилль, конечно, не знал, что сплетня о том, как маг обезоружил десяток гвардейцев, уже достигла Тронного зала. Адельядо не доходя десяти шагов до трона, остановился, снял с головы мятую походную шляпу и низко поклонился. Дилль, стоя за его спиной, сделал то же самое. — Здравствуйте, господин гроссмейстер. Здравствуйте, сэр Диллитон. В недобрый час вы вернулись в Тирогис, но я рада вас видеть. Придворные начали удивлённо переглядываться. Королева знает этого молодого адепта? Словно для того, чтобы окончательно добить их, королева сошла вниз и протянула руку для поцелуя сначала гроссмейстеру, затем Диллю. — Ваша премудрость, — обратилась она к Адельядо, — быть может, вы желаете посетить Его Величество? — Я за этим и приехал, — кивнул гроссмейстер. — У меня есть одна мысль, и её необходимо проверить. С вашего позволения, мы покинем вас. — Я пойду с вами. Сэр Диллитон, проводите меня. Нет, вы все останьтесь. Последнее относилось к четверым дюжим гвардейцам и двум фрейлинам. Линда поистине королевским движением взяла под руку Дилля и пошла за гроссмейстером. Среди придворных пронёсся вихрь завистливых вздохов и перешёптываний. — Да кто он такой, демон его побери?!! — шёпотом спрашивал один дворянин другого. — Ну же, граф, неужели вы не узнали? Это ведь сэр Диллитон, который победил Неонинского дракона и помог Его Величеству вернуть трон во время прошлого покушения. — И что, за это королева ему жалует руку для поцелуя? Вы заметили, что он первый, кому она это позволила. — Наверное, они давно знакомы. — Не мешало бы расспросить этого сэра Диллитона о королеве, вы не находите, виконт? Вдруг он расскажет пару-тройку каких-нибудь пикантных подробностей о её прошлом? Рядом с ними послышалось какое-то шипение — оба придворных испуганно обернулись. За их спиной стояла вампирша с порозовевшим от ярости лицом. Зрачки её, ставшие огромными, как у кошки перед прыжком, сверкали так, что оба дворянина отступили на пару шагов от греха подальше. Тяжело дыша, Илонна несколько мгновений стояла неподвижно, затем решительно двинулась в ту сторону, куда ушла королева в сопровождении магов. Шествуя по безлюдному коридору, Линда спросила у Дилля: — Как я справляюсь? — Ваше Величество, превосходно, — искренне ответил он. — Я поражён до глубины души. — Ваше Величество, вы — настоящая королева, — сказал Адельядо, — только спрашивать об этом ни у кого не надо. Даже у нас, которые беспредельно преданы вам. — Спасибо за совет, — она улыбнулась, но уголки её губ тут же скорбно опустились. — Что всё это стоит, если король умирает? Я бы с радостью отдала и корону, и свою жизнь, лишь бы он… Линда всхлипнула, а затем, уткнувшись в плечо Дилля, навзрыд заплакала. Адельядо свирепо глянул на Дилля, тот дёрнул бровями, показывая, что, мол, он тут совершенно ни при чём. Гроссмейстер закатил глаза к потолку, немного подождал и мягко сказал: — Ваше Величество, я бы хотел посетить короля как можно быстрее. — Да, не время предаваться скорби, — Линда выпрямила спину. — Надо действовать. Пройдёмте, господа. Они шли в левое крыло замка, и не замечали, что за ними следует фигура в тёмной одежде. Илонна не скрывалась, но и не афишировала своё присутствие. Она не торопилась, но быстро догоняла идущих впереди — вампирша даже не замечала, что всё время ускоряет шаг. И когда она ступила на лестницу, которую только что миновали королева и оба мага, Илонна услышала голос Дилля. — …поэтому я прошу вас, Ваше Величество, прикажите Илонне отправиться обратно в клан. Нужно убрать её из Тирогиса, как можно быстрее. Илонна даже задохнулась от обуревавшей её ярости. Каков наглец! Просит свою любовницу, чтобы та отправила её подальше отсюда. Наверное, она мешает ему своим присутствием. Рука Илонны сама вынула меч из ножен. Сейчас она отправит кое-кого на тот свет! По лезвию меча забегали кровавые искры, но Илонна этого даже не заметила и только ускорила шаг. — Зачем, сэр Диллитон? Здесь она под защитой крепких стен и армии. — Ваше Величество, если Тирогис падёт, у Илонны не будет ни единого шанса спастись. Её уже один раз прибивали к кресту, второго раза ей не пережить. Прошу вас, попробуйте уговорить её. Илонна замедлила шаг. Что этот изменщик болтает о кресте? — Она — личный представитель короля, а не королевы. Боюсь, ваша любимая меня не послушает. Ревность вспыхнула в душе Илонны с новой силой. Откуда эта женщина знает, что она — любимая?!! И тут до Илонны дошёл смысл сказанного. О, Единый, какая же она дура! В этот момент Адельядо, шедший перед Линдой и Диллем, обернулся, желая о чём-то спросить королеву и увидел невдалеке вампиршу. — Это ещё что такое? — рявкнул он, отталкивая в сторону королеву и закрывая её собой. Дилль тоже обернулся и выпучил глаза, увидев пламенный меч в руке непонятно откуда тут взявшейся девушки. — Илонна! — воскликнул он, устремляясь к ней. — Ты что тут делаешь? И откуда у тебя такая штука? Вампирша только сейчас заметила пламенеющее лезвие меча и от неожиданности бросила его на пол. Огоньки на лезвии тут же померкли, и меч превратился в обычное оружие. — Я шла за вами и всё слышала, — она с вызовом посмотрела на Линду. — Ваше Величество, будь вы хоть трижды королевой, я вам его не отдам. И схватила под руку ошеломлённого Дилля. Линда растерянно смотрела то на вампиршу, то на Дилля, не в силах понять, в чём её обвиняют. Адельядо цыкнул, закатил глаза к белому потолку, громко вздохнул и сказал: — Ваше Величество, не обращайте внимания на этих умалишённых. Они буйные, но, по большому счёту, безопасны. Позвольте предложить вам руку? Доставьте старику радость. — Ваша премудрость, ну какой же вы старик? Пойдёмте, — она взяла под руку гроссмейстера и тихо спросила: — Вы видели, какой у неё ужасный меч? Вы уверены, что она… э-э… не повредит сэру Диллитону? — Уверен. Сейчас они выяснят отношения, потом помирятся, потом придут вместе. Всё случилось так, как и предсказывал гроссмейстер. Сначала Дилль выслушал кучу несправедливых упрёков, затем Илонна назвала его похотливым самцом, недостойным даже погребения в навозной яме, после чего расплакалась. Закончилось всё жарким поцелуем и обещанием отрезать кое-кому кое-что, если он ещё раз позволит себе хоть одним глазом посмотреть на королеву. — Балбесина ты, — улыбнулся Дилль. — Я ж о тебе заботился. — Да я поняла уже, — ответно улыбнулась Илонна. — Но нельзя же было упустить шанс постращать тебя. А то стоило мне отлучиться, как ты тут же подкатился к самой королеве. Всё, теперь от меня ты ни на шаг не отойдёшь. — Даже не знаю, предлагать ли тебе поселиться в пажеских казармах? — изобразил задумчивость Дилль. — Сейчас все маги живут там, и мы с Тео в том числе. Я уже договорился с гроссмейстером, но теперь что-то засомневался. — А ты не сомневайся. Мейс ведь тоже там живёт? — Та-ак… — Ладно, не надувайся, шучу. Вы куда шли? — К королю. — Надеюсь, ты уже оставил мысль попросить его отослать меня подальше? — Говорят, король… — Дилль нахмурился. — В общем, он умирает. Врачеватели ничего не могут сделать. Вся надежда на гроссмейстера. — А если я тоже пойду? — Илонна помрачнела. — Меня не выгонят? — Выгонят, будем вместе ждать, когда Адельядо выйдет. Против опасений Илонны, никто им не воспрепятствовал войти в королевскую опочивальню. Напротив, едва они приблизились, гвардейцы раскрыли перед ними створки дверей. Дилль удивился, сколько, оказывается, там находилось народу. Около королевского ложа сидели пять магов-врачевателей, среди которых был и Мейс. Трое монахов во главе с архиепископом Одборгским тихо бубнили молитвы, прося Единого вдохнуть жизнь в умирающего короля. Гроссмейстер Адельядо негромко разговаривал с мастером Мернаэлем. А в углу опочивальни стояла, кусая губы, Линда. Увидев вошедших, она сделала им знак входить. Дилль приблизился к ложу, на котором лежал король, и вздрогнул. Сейчас Юловар ничем не напоминал того цветущего, ухоженного и сильного мужчину, каким его помнил Дилль. Скорее, он выглядел, как ещё живая мумия. Кожа туго обтягивала кости лица, глаза ввалились, а в уголках растрескавшихся губ запеклась кровь. Высохшие руки, лежащие поверх одеяла, напомнили Диллю те обрубки, которые он видел в кабинете мастера Гвинарда. И которые тот заставлял Дилля оживлять. Илонна горестно вздохнула и отошла от ложа. Поймав взгляд Линды, она подошла к ней и с поклоном сказала: — Простите меня, Ваше Величество. Я ведь едва вас не прикончила. Голубые глаза Линды смотрели в зелёные Илонны. — Любишь? — Да. — Тогда прощаю. И я люблю Юловара. Если бы моя смерть помогла ему вернуть жизнь, я ни мгновенья бы не задумалась. — Гроссмейстер обязательно найдёт средство, — убеждённо сказала Илонна. — На него вся надежда, — еле слышно сказала Линда. — Лекари со своими мазями и настойками беспомощны, врачеватели не знают, что предпринять, два монастыря монахов день и ночь молятся за здравие короля, но Единый не внемлет им. Если и гроссмейстер не сумеет помочь… я умру вместе с Юловаром. Глаза Линды были сухими — все слёзы она уже выплакала. Илонна, поколебавшись, взяла её за руку и слегка сжала, словно пытаясь передать часть энергии королеве. — Он обязательно найдёт средство, — повторила она. Две таких разных женщины сидели рядом и, держась за руки, смотрели на короля. Дилль поглядел на них, но, разумеется, подходить не стал. Здесь он был лишний. Да и вообще, он пришёл сюда узнать, как себя чувствует Гунвальд. Дилль подошёл к гроссмейстеру сказать, что поищет каршарца. — … а я тебе говорю, это явное некромагическое воздействие, — убеждал гроссмейстер Мернаэля. — Неужели зеленоватость кожи тебе ни о чём не говорит? — Это может быть неизвестный яд, — возражал Мернаэль. — Слушай, я тебе уже сказал, что сделал это Гвинард. Он у нас был самым большим спецом по некромагии. Не ты, не я, не покойный Грифнерд. Говорю тебе — надо копать в сторону некромагии. — Да ведь даже последнему ушлёпку известно, что некромагия работает с мёртвыми организмами. Ади, ты меня поражаешь. — Ты кого это последним ушлёпком назвал, пердун старый? Дилль слушал, как высшие мастера ругаются шёпотом и всё не решался встрять в разговор. — Сам ты старый болван! Некромагия вливает энергию в мёртвые ткани — чем это поможет живому королю? — Откуда я знаю? Я же не некромаг. Но уверен, что искать нужно именно в этом направлении. — Ваша премудрость, а если некромагическое заклинание использовать наоборот, оно будет высасывать энергию из живых тканей? — Дилль под предлогом вклиниться в беседу ляпнул первое, что ему пришло в голову. — Извините, если я глупость сказал. Можно мне удалиться, я хотел Гунвальда найти? Адельядо и Мернаэль уставились на Дилля, затем обменялись взглядами. — Слушай, а ведь он прав, — задумчиво сказал Мернаэль. — Если допустить, что Гвинард использовал такое извращённое заклинание, тогда становится понятным, почему жизненная энергия покидает короля, как вода — дырявое сито. Но почему он выжил, хотя трое бывших рядом с ним уже умерли? — Скорее всего, амулеты смягчили воздействие, — гроссмейстер нахмурился. — Погоди, если следовать этой логике, то для возврата Юловара к нормальной жизни на него нужно применить неискажённое заклятье? То есть, ударить истинной некромагией по некромагии искажённой? Ещё живой, но умирающий организм должен получить отрицательное воздействие, но положительную энергию. Так что ли? Мозги Дилля начали закипать — он уже на середине потерял нить рассуждений гроссмейстера. Зато мастер Мернаэль тут же вытащил листок и стилус и принялся что-то писать. Адельядо склонился над писаниной, и на Дилля внимания не обращал. Он огляделся — врачеватели заняты, монахи в полутрансе, Линда и Илонна сидят рядышком, как две статуи скорби. Он вышел из опочивальни и спросил у гвардейцев, не знают ли они, где находится раненый королевский телохранитель. — За поворотом коридора третья дверь справа. Дилль отправился туда и вскоре входил в указанную комнату. Окна были занавешены тёмными шторами, а в воздухе витал густой запах травяных настоек и мазей. На широкой кровати лежал Гунвальд, неподалёку на складном стуле клевал носом старичок-лекарь. Дилль подошёл к кровати. Голова каршарца была в жёлтых от мазей бинтах, грудь и руки тоже — сейчас Гунвальд выглядел братом-близнецом Тео. — Гунвальд, — тихо сказал Дилль, но каршарец не откликнулся. Зато проснулся лекарь и подскочил со стула. — Извините, сударь, я задремал, — лекарь протёр сонные глаза и спросил: — А вы кто такой? Посторонним сюда нельзя — так Её Величество распорядилась. — Я — его друг. Как он? — Другу, наверное, можно, — лекарь плюхнулся обратно на стул. — Честно сказать — плохо. Удар был такой силы, что у него грудина треснула. Лицо превратилось к кровавый блин. Обе руки сломаны, каждая не меньше, чем в двух местах. Внутренности тоже повреждены. Я сделал всё, что мог. Он — необычный человек. Другого удар такой силы убил бы на месте. — Он — каршарец, — с печальной гордостью сказал Дилль. — Маги-врачеватели его смотрели? — Да что вы, сударь? — удивился лекарь. — Они от Его Величества не отходят ни на минуту. Как только один теряет силы, его тут же меняет другой. Ваш друг, если и выживет без помощи врачевателей, то останется калекой. Лицо Дилля окаменело. Гунвальд, в котором жизнь всегда плескала через край, будет калекой? Могучий каршарец, одним своим видом ввергающий врагов в ужас, будет ползать на искалеченных ногах и протягивать скрюченную руку, прося милостыню? Не бывать этому! — Но, сказать честно, я не вижу шансов даже на такой исход, — продолжал лекарь. — Боюсь, ему недолго осталось. — Сколько он ещё выдержит? — глухо спросил Дилль. — Думаю, ещё столько же, но не больше. — То есть, грубо говоря, неделю? — Да. Плюс минус пару дней. Вы хотите ему гроб заказать? — Тьфу, типун тебе на язык! — выругался Дилль. — Слушай меня внимательно: сиди около него круглыми сутками, делай, что хочешь, но Гунвальд должен дожить до того времени, когда врачеватели смогут помочь ему. Ты меня понял? — Я и без ваших указаний всё это делаю, — оскорбился лекарь. — Извиняюсь, просто я очень волнуюсь за друга. Если сумеешь дотянуть Гунвальда, я… — он лихорадочно захлопал по бокам, но вспомнил, что кошель не носил с собой со времён Арьена. — Сотня золотых оксов устроит? — Сколько? — вылупил глаза старичок. — Сделай то, о чём я прошу, и сотня золотых твоя. — Я постараюсь. — Не постарайся, а сделай! — жёстко сказал Дилль. — Приведи помощников, скупи все немагические лекарства, но сделай так, чтобы он прожил ещё десять дней. Старичок клятвенно пообещал выполнить приказ. Дилль бросил взгляд на Гунвальда и вернулся в королевскую опочивальню. Врачеватели у постели короля были уже другие — видимо, отдохнувшая смена. Монахи продолжали молитву, а архиепископ Одборгский слушал всё ещё споривших Адельядо и Мернаэля. — …ты так говоришь, словно знаешь, какое заклятье он наслал на Его Величество. А без этого мы не сумеем определить изменённый вариант. — Не знаю. Но подобных заклятий не так уж и много. Мне нужно попасть в Академию — возможно, дневники и записи Гвинарда уцелели. Од… э-э, ваше святейшество, нет ли у вас каких-нибудь амулетов против нежити? Всё-таки это больше ваша специализация. Архиепископ поджал губы и задумался. — Есть. Вопрос в другом: будут ли они действовать в свете последних событий? Дилль решительно направился к высшим магам и архиепископу. — Ваша премудрость, разрешите обратиться к мастеру Мернаэлю? Гроссмейстер недовольно нахмурился, а Мернаэль побагровел от гнева. — Мальчишка! Как ты смеешь врываться в наш разговор? Давно штрафы не отрабатывал? — Ваша мудрость, — спокойно сказал Дилль, — прошу вас оказать помощь королевскому телохранителю. Он тут неподалёку. Лекари его обмазали мазями, но нужна помощь настоящего врачевателя, иначе он умрёт. — Какая наглость! — почти в полный голос воскликнул Мернаэль. — Ваша премудрость, что вы намерены делать с этим нахалом? — Так, ну-ка оба — вон отсюда! — распорядился гроссмейстер и, подавая им пример, первым вышел в коридор. — Адепт Диллитон, ты что себе позволяешь? Или возомнил себя гроссмейстером, что пытаешься приказывать высшему мастеру? Так я быстро тебя избавлю от подобных мыслей. И много ещё от чего. — Ваша премудрость, я готов понести любое наказание, но врачеватели должны оказать помощь Гунвальду, — твёрдо сказал Дилль. — А ты знаешь, что сейчас все, кто имеет хоть небольшие врачебные умения, находятся здесь, во дворце? Даже Эрстан, хотя генерал Куберт был категорически против. И что Его Величество не умер только потому, что они непрерывно вливают в него свои жизненные силы. И что долго так продолжаться не может, потому что врачеватели не успевают восстанавливаться, — гроссмейстер говорил уже в полный голос. Гвардейцы у дверей на всякий случай расступились в стороны — вдруг старый маг начнёт швыряться чем-нибудь магическим? — А ты хочешь, чтобы они прекратили поддерживать короля и занялись каким-то каршарцем? — Но мастер Мернаэль не участвует в этом, он мог бы хоть немного поддержать Гунвальда. — Не тебе решать, кто чем должен заниматься, — сурово сказал Адельядо. — Сейчас главное — поддержать жизнь короля, поэтому каждый врачеватель на счету. — Тогда научите меня, — не отступался Дилль. — Научите, как передавать жизненные силы, и я сам помогу Гунвальду. — Я всегда подозревал, что ты — полный дурень, — уже не так громко сказал гроссмейстер. — Ты ведь не врачеватель, а боевой маг. Твоя энергия служит для уничтожения, и от неё пациент сгорит до пепла. — А биомагия? У меня есть биомагия. — Биомагия разрушения, не забывай добавлять. Чтобы созидать, а не разрушать, нужно долго учиться. Нет, если ты хочешь превратить каршарца в кучу гниющей плоти — действуй. Возьми свой посох, разозлись, и твой друг моментально перевоплотится. — Тогда я отправлюсь к тилисцам и выкраду у них врачевателя, — Дилль насупился. — И никто не посмеет мне сказать… — Умолкни, болван! — в голосе гроссмейстера появились нотки настоящего гнева. — Считаешь себя всесильным сверхмагом? К тилисцам он отправится… Не может Мернаэль сейчас тратить силы ни на кого другого. Если мы сумеем найти в Академии записи Гвинарда, то Мернаэль останется единственным из сильных врачевателей, кто сумеет применить обращённое некромагическое заклятье. Остальные высшие мастера, и я в том числе, пока на это не способны. — Пусть мастер Мернаэль хоть немного поможет Гунвальду, а в вашем некромагическом заклятьи я тоже могу поучаствовать, — упрямо заявил Дилль. — Гвинард как-то заставил меня оживить мёртвую руку, поэтому я помогу мастеру Мернаэлю, если он поможет Гунвальду. — Он ещё торгуется! — в негодовании воскликнул Мернаэль, а гроссмейстер удивлённо спросил: — Что ты сделал? — Раз тридцать прочитал какое-то некромагическое заклятье, и кисть казнённого преступника начала двигать пальцами. Что-то не так? Гвинард тогда говорил, что все водники занимаются этим. На лице гроссмейстера появилось странное выражение. — А ведь я помню тот разговор с ним. Он желал получить тебя в ученики и упомянул, что ты смог передать энергию. Я тогда, честно говоря, не поверил Гвинарду — он был слишком заинтересован в твоём посохе, — Адельядо задумчиво погладил бороду. — Но я даже представить не мог, что ты передал энергию в мёртвую плоть. — Ты помнишь то заклятье? — мастер Мернаэль вперился грозным взглядом в Дилля. — Нет, конечно. Там слова такие были, что язык сломаешь. Только контрольное слово помню — эйшвергхиум. — Эйшвергхиум? Ты ничего не путаешь? — Мернаэль и Адельядо озадаченно переглянулись, и гроссмейстер сказал: — Если мне не изменяет память, Эйшвергхиум — это один из высших некромагов прошлого. Хочешь сказать, что ты сумел воплотить сложное некромагическое заклятье? — Не думаю, что оно было таким уж сложным, — рассудительно сказал Дилль. — Скорее — наоборот. Гвинард, когда его искал, требовал у фамильяра зелёный список. А если зелёный, значит, не такой уж трудный. Мастер Иггер когда мне отдавал свою книгу, предупреждал, что чёрные заклятья — сложные, красные — трудные, а зелёные я могу и сам пробовать. — Отличный ход мысли, адепт, — криво усмехнулся гроссмейстер. — Вот только у некромагов зелёные заклятья — самые мощные, под цвет биомагии. Дилль ошарашенно умолк. Получается, он при помощи обломка посоха сумел провести настоящий некромагический ритуал. — Так, — Адельядо побарабанил пальцами по стене. — Мер, сходи-ка, проведай каршарца. — Ади! — мастер Мернаэль возмущённо посмотрел на гроссмейстера. — Сходи, сходи. Много сил не трать, погляди, чем его можно укрепить до того времени, когда ему смогут помочь остальные. Мернаэль фыркнул и, стуча посохом, пошёл по коридору. Гроссмейстер ткнул пальцем в Дилля: — В другой раз я твою башку в гнилую тыкву превращу за такие выходки. Совсем страх перед мастерами потерял — никакого уважения, — Адельядо исподлобья посмотрел на него и спросил: — Ты что, в самом деле собирался идти к тилисцам и выкрадывать у них врачевателя для каршарца? — Гунвальд — мой друг, и не раз рисковал жизнью ради меня. Я должен попытаться его спасти. — А как же вампирша? — поднял бровь гроссмейстер. — Ты подумал о ней? — Илонна первая перестала бы меня уважать, поступи я по-другому, — твёрдо сказал Дилль. — Тогда забирай её и иди в пажеские казармы. Мы с Мернаэлем скоро вернёмся, передай Оквальду и Криану… хотя, не надо. Я сам им всё скажу. — Мастер, спасибо вам за Гунвальда, — Дилль поклонился. — Иди уже, — сварливо сказал Адельядо. — И вот что: позанимайся-ка медитацией. Тебе это вскоре пригодится.Глава 6
* * *
Эмтрис — былпоследним крупным городом на пути мироттийцев к Тирогису. Разбежавшиеся остатки юго-западной ситгарской армии стекались в него, и к моменту появления под стенами Эмтриса мироттийцев уже заняли плотную оборону. Король Ниал в очередной раз встал перед дилеммой. Плюнуть на укрывшихся в городе и двинуть армию к Тирогису, опасаясь в любой момент получить удар в спину, или же заняться взятием этого укреплённого города, позволив королю Энмунду захватить первенство в войне против Ситгара. Ситуация для Ниала с каждым днём становилась всё хуже. Виной тому были наглые хиваши, чьи быстрые всадники саранчой налетали на земли, которые Ниал уже считал своими, вырезали или угоняли в рабство поселян и держали в постоянном страхе жителей городов. Баморр с ног сбился, пытаясь уничтожить пустынников, сегодня появившихся на одном участке условной границы, а завтра сжигавших деревни уже в паре десятков лиг восточнее. И, что самое пакостное, хиваши оставляли за собой поднятых мертвецов. Зомби было недостаточно, чтобы нанести существенный вред — их довольно быстро уничтожали силами воинов и ополченцев, но люди стали бояться покидать дома даже в сумерках, не говоря уже про ночь. Страх перед поднятыми разъедал души не только крестьян, но и воинов. Встав под Эмтрисом, Ниал в очередной раз собрал военачальников на совещание. Король долго слушал их высказывания и споры по поводу дальнейшего развития военной кампании, потом нашёл взглядом генерала Юнка, не сказавшего за всё время ни слова. Юнк был тем самым человеком, который в прошлый раз не пожелал лишаться головы, выразив своё мнение, не совпадающее с мнением короля. — Генерал Юнк! — Ниал жестом подозвал его. — Я бы хотел узнать ваши мысли, но вы всё время молчите. — Я всего лишь солдат, Ваше Величество, и не умею красиво и правильно говорить, — генерал вытянулся перед королём. — Говорите, как умеете, я хочу знать ваше мнение. Я так понимаю, голова дана военному, чтобы думать, а не просто шлем носить. И если присутствующие на совещании не поняли, то Юнк очень даже сообразил, о чём говорит король. — Как пожелаете, Ваше Величество, — генерал подошёл к карте, где красными и розовыми стрелками были изображены передвижения мироттийской и тилисской армий, а синими — ситгарских войск. — Моё мнение таково: мы уже находимся в заднице, и если пойдём дальше, то окажемся в полной заднице. Среди присутствующих послышались смешки — действительно, генерал разговаривал, как простой солдат, каковым он, в сущности, и был. Король невозмутимо кивнул Юнку — продолжайте. — На карте видно, что тилисцы, хотя они и изрядно потрёпаны западной армией Ситгара, находятся в очень выгодном положении. В тылу у них остался лишь один незахваченный крупный город — Морано, но они связали деятельность войск герцога Эльдо. По большому счёту линиям снабжения тилисцев ничто не угрожает, поэтому они могут себе позволить спокойно осадить Тирогис и ждать хоть до следующей зимы. Мы же прошли ситгарские земли почти без боёв. Вот он, наш путь — разрезающий Ситгар по диагонали от границы до Тирогиса. Но нельзя забывать о вонючих хиваши, которые стараниями Юловара теперь оказались в Винлике. Они уже сильно беспокоят примкнувшие к нам ситгарские кланы Кровавой выдры и Южного волка. Они не только рушат наши линии снабжения, но и, я уверен, готовят удар на Эштигер. Не знаю, о чём думает каган Джарем, но по-моему легче напасть на слабо защищённый Эштигер, нежели губить войска при захвате южных ситгарских городов. И если таковое произойдёт, уважаемые эштигерские союзники покинут наши ряды, чтобы оборонять собственную страну. Кроме того, нельзя исключать и нападения хиваши на Беатию, а это ещё минус к нашим силам. Генерал посмотрел на карту, собираясь с мыслями, и продолжил: — Эмтрис будет гнойной занозой, если мы оставим его у себя в тылу. Опять же, не стоит забывать о ситгарских городах, куда была оттянута их южная армия. Сейчас ситгарцы сидят, как мыши, боясь удара от нас или от хиваши. Но кто поручится, что через пару недель они останутся на месте, а не ударят нам в спину, когда мы начнём осаду Тирогиса? На первый взгляд ничего страшного в этом нет — мы легко отобьёмся. Но мы окажемся отрезанными от линий снабжения. А голодный солдат — плохой солдат. Наша армия будет зависеть от тилисцев, с которыми я, честно говоря, даже сортир рядом не вырыл бы. Опять же, восточный Ситгар ни нами, ни тилисцами пока не захвачен — оттуда могут прибыть войска и ополчение. Осаду они, конечно, не снимут — сил не хватит, но неприятности доставят. Нам, а не тилисцам. Если сложить всё вместе, получится картина, где мы будем терять силы, а король Энмунд — наоборот. А с уничтожением Ситгара, Мироттия останется единственным соперником Тилиса, и неплохо бы подумать о том, что будет через год-другой. Король Ниал слушал генерала, а сам искоса поглядывал на высших военачальников — как они реагируют. Маршал Торон смотрел на Юнка с сочувствием, словно уже прощался с ним, а маршал Энквист, презрительно выпятив нижнюю губу, то и дело порывался сказать что-то резкое. — Если Вашему Величеству хочется знать моё мнение, то вот оно. Мы должны осадить Эмтрис и отослать обратно мобильную часть армии — лёгкую и среднюю кавалерию, чтобы нейтрализовать угрозу хиваши. А к Тирогису можно отправить, скажем, немного пехоты, десяток инженеров, пару магов и всех церковников во главе с архиепископом Бронкурским — пусть они изображают осаду Тирогиса, а основная работа ляжет на тилисцев. Если же возникнет необходимость, мы за пару дней сможет перебросить основные силы под Тирогис. Но безоглядно рваться к ситгарской столице, рискуя получить удар в спину, нельзя. Генерал Юнк закончил и склонил голову, думая, что гнев короля сейчас обрушится на него. Да и остальные — и военные, и придворные застыли, ожидая, что скажет Ниал. — Теперь понятно, почему вы молчали, господин генерал, — едко сказал маршал Энквист. — Вы говорите не как солдат, а как прожжённый маркитант. Лицо Юнка побагровело от гнева. — Я говорю так, потому что знаю об армии всё, в отличие от некоторых, которые видят её только из шатра и не понятия не имеют, сколько солдату положено каши в день. Вы, господин маршал, никогда не пробовали сесть у солдатского костра и сожрать то, что едят рядовые пехотинцы? Попробуйте, тогда, возможно, при планировании операций вы будете учитывать, что людям нужно хотя бы иногда есть и пить. — Вы забываетесь, Юнк! — возвысил голос Энквист. — А я поддерживаю генерала, — вдруг поднялся маршал Торон. — Может, я бы высказался не столь категорично, но в основном он прав. — Довольно, — негромко сказал король Ниал. — Маршал Энквист, я вижу, что вы устали сверх меры. Поезжайте в своё имение и отдыхайте, пока ваши полководческие таланты вновь не понадобятся Мироттии. — Ваше Величество, я совершенно не устал! — возопил маршал, столь позорно отправленный в ссылку прямо с театра боевых действий, но король лишь холодно на него взглянул и повернулся к Юнку. — Господин генерал, в моём штабе открылась вакансия. Будьте добры занять её и совместно с маршалом Тороном разработайте детальный план наших действий. Завтра утром я желаю его видеть. Все свободны. Королевский шатёр опустел. Ниал склонился над картой. Да, Юнк прав. Как ни печально, но придётся дробить армию — часть войск отсылать обратно для борьбы с хивашскими тысячами. — Всё-таки, молодец Юловар, — хмыкнул Ниал. — Хотя это ему и не сильно помогло, но он грамотно сумел ввести в игру хиваши. Ну, что ж, пусть Энмунд берёт Тирогис, а я займусь обустройством своих новых земель.* * *
Эрстан выблевал остатки завтрака прямо на пол Тронного зала, но никто из присутствующих даже не поморщился. Слуги быстро убрали возникшее недоразумение, а сам архимаг ещё долго раскачивался с закрытыми глазами, словно намереваясь повторить процедуру очистки организма. — Почему так долго? — шёпотом спросил недавно подошедший Адельядо у мастера Мернаэля. — Эрстан говорит, что ястребы очень независимы и своенравны, — так же шёпотом ответил тот, — и связь с Руадо в их голове часто теряется. В этот раз он потерял птицу, едва та взлетела над Тирогисом. — Может, дело вовсе не в ястребах? Может, это наши заклятые друзья из тилисской Академии нашли способ противодействия? — Кто знает? — развёл руками Мернаэль. — Но ведь с жаворонками и совами у него таких трудностей не возникало. — Есть контакт, — наконец изрёк Эрстан. — Тилисцы уже миновали перекрёсток Трёх Дубов. Это разведчики — около полусотни верховых. Они въезжают в деревушку… я не знаю названия. Тилисцы жгут дома и постройки. Я вижу, они вытаскивают из погреба крестьян. Мужчину и мальчика убивают, жену и двух дочерей… М-мрази! — лицо Эрстана побелело и даже заострилось, а губы превратились в тонкую линию. — Они насилуют их, даже младшую девочку. И смеются. Королева, слушавшая о том, что происходит сейчас в нескольких десятках лиг от неё, побледнела, а её синие глаза превратились в две льдины. Господин Луавиль с тревогой смотрел на неё, ожидая взрыва эмоций, но Линда сумела удержаться. В противоположность королеве на лицах обоих маршалов и генерала Куберта никакого волнения не было заметно. Возможно потому, что во время войны описываемое архимагом происходило повсеместно, как с одной, так и с другой стороны. Женщины врага — это часть добычи солдат, и ни один разумный военачальник не отменит этот приз, если не хочет бунта и неповиновения. — Оказывается, с ними был церковник. Он слез с лошади и пинками отгоняет насильников от жертв, — продолжал Эрстан. Архиепископ Одборгский, пришедший вместе с гроссмейстером, облегчённо вздохнул, но, услышав следующие слова архимага, стал белее снега. — Он вспарывает животы женщин ножом и ругается на кавалеристов. Те садятся на коней. Разведчики едут дальше. Вдали вижу армию Тилиса. Сейчас я попробую… нет, слишком далеко. Я опять потерял контакт. Эрстан открыл глаза и устало вздохнул. Слуги помогли ему подняться на ноги. — Простите, Ваше Величество, у меня нет больше сил. — Спасибо, господин маг, — безжизненным голосом сказала Линда. — Увиденное вами лишний раз доказывает, что пощады никому из нас ждать не приходится. Господа маршалы, я желаю знать, как обстоят дела с защитой крепостных стен. — Ваше Величество, Тирогис готов к осаде, — сказал маршал Брунри. — Я неточно выразилась. Я хочу лично осмотреть всё. — Но зачем, Ваше Величество? Стены Тирогиса крепки, в стрелковых башнях скорпионы готовы к стрельбе, а маги активировали защитные заклятья у ворот. — Я хочу увидеть солдат и поговорить с ними. Лейтенант Настон, найдите мне кольчугу подходящего размера и шлем. Кэй, — Линда повернулась к служанкам, — ты поищи толстый шерстяной свитер, я его надену вместо поддоспешника. А ты, Эли, принеси в мою спальню штаны и сапоги. Лейтенант удивлённо уставился на королеву. Да и остальные тоже. И только Луавиль незаметно усмехнулся в усы. — Господа, ждите меня здесь, я скоро вернусь. — Ваше Величество, вы не должны ходить в мужских штанах, — нерешительно сказал маршал Брунри. — Госпожа Илонна ходит в мужской одежде, но вас это не смущает. — Госпожа Илонна — вампирша. К тому же, она — воин, и с мечом обращается лучше многих наших солдат. — Кстати, спасибо, что напомнили, маршал. Лейтенант, заодно принесите лёгкую булаву и пояс пехотинца. Линда величественно удалилась из Тронного зала. Военные, придворные, гроссмейстер и архиепископ проводили её взглядами, а лейтенант Настон ушёл выполнять странный приказ. — Кто поручится, что мы не потеряем королеву, как уже почти потеряли короля? — гроссмейстер Адельядо озвучил вопрос, написанный на лицах военных и придворных. После короткого, но бурного совещания, решение было найдено. Полчаса спустя, когда королева вновь появилась в Тронном зале, её никто не узнал — настолько изменили Линду мешковатая кольчуга, глубокий шлем и пехотные стёганые штаны. — Лейтенант, я поеду верхом. Седло подготовьте мужское, — сказала Линда. — Господа маршалы, генерал Куберт, давайте начнём с главных ворот. — Хорошо, Ваше Величество, — согласились оба маршала, — мы как раз собирались вам предложить именно это. Но мы просим разрешить мастеру Мернаэлю сопровождать вас. Он временно заменит покойного мастера Ильминга. От Линды ускользнуло то, как генерал Куберт выразительно посмотрел на своего адъютанта, и как тот поспешно покинул сначала Тронный зал, а затем и королевский дворец. Она также не знала, что адъютант сообщил о маршруте господину Венгену, который немедленно разослал курьеров. После прокураторского приказа на улицах и в брошенных домах около главных ворот начали появляться люди Венгена, переодетые кто в добропорядочных горожан, а кто и в оборванцев. Но как бы они ни выглядели, у каждого было припасено оружие на случай внезапного нападения на королеву. Прокуратор больше не хотел повторять ошибку, возможно, стоившую жизни королю. По пути Линда, встречая патрульные десятки, останавливалась, разговаривала с солдатами и расспрашивала их о нуждах. При этом королева приказывала своей свите отъехать в сторону, а потому ни маршалы, ни генерал Куберт, ни маг не слышали, о чём Линда беседовала с рядовыми. По окончании каждой встречи королева доставала небольшой лист жёсткой бумаги и стилус и что-то записывала, после чего поездка продолжалась. Патрульные изумлённо обменивались впечатлениями о том, какая красавица у них королева, и как она, оказывается, человечна — не гнушается обращаться с простыми солдатами и сержантами. Проезжая мимо площади Пяти побед, Линда поинтересовалась, почему та заставлена солдатскими палатками. Маршал Гернельм ответил, что здесь расположили раненых в боях против тилисцев. — Я не спрашиваю — кого, я спрашиваю — почему здесь, а не в помещениях, — ледяным тоном спросила Линда. — Но, Ваше Величество, в Тирогисе нет зданий, чтобы вместить такое количество раненых. — Есть, — немного подумав, ответила она. — Отдайте приказ сегодня же перенести этот лагерь в бывший дворец герцогов Фрадбургских. Если кто-либо будет препятствовать — челядь или бывшие приверженцы клана Сокола — сажать в тюрьму. Будут сопротивляться — казнить на месте. Её внимание привлекли вопли военного, орущего на двух мужчин в серых передниках. Линда повернула лошадь и приблизилась к месту ссоры. — … я вас лично изрублю! — пышные усы военного топорщились от гнева. — Думаете, если они раненые, можно у них воровать мясо? Да я за своих парней не только вам — самому суперинтенданту голову отчекрыжу! — Что здесь происходит? Офицер со нашивками лейтенанта кавалерии обернулся, увидел женщину в военном облачении, которую сопровождали маршалы, генерал Куберт и высший маг, и быстро смекнул, что она — важная шишка. Следовавшая в отдалении полусотня гвардейцев подтверждала эту догадку. А кого могут сопровождать королевские гвардейцы? — Ваше Величество, происходит то, что эти два негодяя воруют мясо у раненых. — Ничего мы не воруем, — тихо сказал один из мужчин. — Что дают, то и кладём в котёл. — Тогда почему мяса наполовину меньше, падаль? — заорал лейтенант. — Отвечай! — Погодите, офицер, — Линда посмотрела на поваров. — Сколько мяса вы положили в этот котёл? — Шесть фунтов, Ваше Величество. — Что за мясо? — Говядина, Ваше Величество. — Сколько получилось на выходе? — Четыре фунта. Мы не воровали, и никто к котлу не подходил. Мясо уварилось. — Врёшь, собака! — снова закричал лейтенант. — Я же вижу, что вы раненых объедаете. — Господин офицер, вы знаете, что мясо теряет вес при варке? — осведомилась Линда. — Но не настолько же! — Генерал, — Линда обернулась к Куберту, — распорядитесь доставить сюда ещё шесть фунтов точно такого же мяса. Пусть эти господа в присутствии уважаемого офицера повторят всё, что они делали. После варки контрольной порции мясо взвесить. И если окажется, что оно уварилось до четырёх фунтов, вы, господин лейтенант, прилюдно принесёте извинения этим поварам и всей интендантской службе. Оба повара бухнулись на колени и принялись горячо благодарить королеву. — А если мяса будет больше? — непримиримо спросил пышноусый кавалерист. — Тогда вы лично приведёте в исполнение приговор трибунала. Но я уверена, что вам придётся приносить извинения. — Ну… если Ваше Величество уверены… — он нахмурился, затем выхватил из ножен меч и, подняв его остриём вверх, рявкнул: — Господа, приношу вам свои искренние извинения за необоснованные подозрения. Если этого недостаточно, я готов дать вам удовлетворение любым способом, не затрагивающим честь офицера. Повара смущённо переминались с ноги на ногу, не зная, что им делать. Какое удовлетворение может получить повар от военного? Полторы ладони стали между рёбер. — Как ваше имя, офицер? — Барон Меброн, Ваше Величество. Лейтенант, командир кавалерийской сотни Дизанского полка. — Я запомню. Примите это — я признательна вам за ваше беспокойство о солдатах, — с этими словами Линда сняла с пальца перстень с рубином и протянула его лейтенанту. Тот осторожно взял кольцо, низко поклонился, после чего пылко поцеловал подарок и тут же надел себе на палец. — Едем дальше, — Линда тронула бока коня пятками. — Господин генерал, не забудьте — сегодня же всех раненых переселить во дворец. Куберт поехал выполнять приказ, королева со свитой уехала. И пока она не скрылась из виду, три человека не сводили с неё глаз. — О, Единый, как она прекрасна! — выдохнул лейтенант и повернулся к поварам. — Что, действительно мясо так сильно уваривается? — Мы ж вам, ваше благородие, говорили, но вы не слушали. — С ума сойти! Наша королева не только прекрасна и умна, но даже знает, как готовить мясо. Демоны меня раздери, какая женщина! До самого вечера королева в сопровождении маршалов объезжала стены Верхнего Тирогиса. И офицеры, и солдаты глядели на королеву подобно лейтенанту Меброну — с восхищением и удивлением. Весь день среди войск, заполонивших ситгарскую столицу, только и было разговоров, как прекрасна, умна и справедлива их королева. Вернувшись во дворец, Линда выложила маршалам составленный ею список замечаний и ушла отдыхать — после целого дня в седле спина её разламывалась, а ноги ужасно болели. Маршалы пробежались глазами по бумаге и облегчённо выдохнули — слава Единому, всё по делу и никаких дурацких женских капризов. — Хорошо, что она не поехала в Нижний Тирогис, — мрачно сказал Брунри. — Нам пришлось бы бессмысленно дробить силы. Гернельм согласно кивнул. Спроси их королева, почему ворота и стены нижнего города так слабо защищены, и им пришлось бы сказать то, что станет известно ей позднее, когда тилисцы пойдут на штурм. Верхний Тирогис расположен на холмах и с нижним соединяется мостами через реку Лардиль. Нижний Тирогис невозможно удержать, а это значит, что все его жители, которые не согласились перебраться наверх или не смогли покинуть пределы нижнего города, обречены.Глава 7
* * *
Дилль и Илонна, вернувшись в пажеские казармы, первым делом проведали Тео. Что бы ни говорил гроссмейстер, но не все врачеватели находились около умирающего короля — мастеров Дорриха и Горгуна, и Тео вместе с ними, лечили, как минимум, трое. Во всяком случае именно столько врачевателей Дилль увидел в комнате, где располагались пострадавшие маги. Доррих и Горгун лежали на кроватях — в сознании, но совершенно обессиленные. Тео по-прежнему был забинтован, и на вопрос Дилля «Как он?», врачеватели сказали, что если всякие посторонние не будут мешаться, то вампир вскоре встанет на ноги. Намёк был более, чем прозрачен, и Дилль с Илонной поспешили уйти. Оквальд с чёрной повязкой на глазу, назначенный временным комендантом, показал Илонне её комнату — вампирша осталась обустраивать своё новое жилище, а мужчины вышли. — Ваша мудрость, вы не могли бы ненадолго перейти в астрал? — сказал Дилль Оквальду, когда они оказались в коридоре. — Моя мудрость может. Чего ты вдруг так заофициальничал? — С мастером Мернаэлем наобщался, — буркнул Дилль. — Понятно, — усмехнулся Оквальд. — Старик Мернаэль любит официоз. А зачем мне в астрал? — Покажу кое-что. — Ну, давай, — заинтригованно сказал Оквальд и перенёс разум в астрал. — Ничего странного не замечаете, мастер? — спросил Дилль, когда оказался там же. — Твоя аура стала более насыщенной, если ты об этом. — Дело не во мне. Поищите ауру Илонны. Я-то её уже не вижу, но ваш горизонт больше моего. — Ах, чтоб меня! — поражённо воскликнул Оквальд. — Вампирша — маг? Постой, у неё аура очень похожа на твою… — Вероятно я каким-то образом передал Илонне драконью магию. Гроссмейстер временно заблокировал ей магические способности, чтобы она не натворила по незнанию бед. — Ты передал ей драконью магию? — медленно, словно переваривая сказанное, повторил Оквальд. — Немыслимо. Разве можно передать магический дар? Оквальд долго разглядывал ауру вампирши, сравнивал её с диллевой и в конце концов был вынужден признать полное сходство. — Возвращаемся, — коротко приказал он, исчезая из астрала. — А она об этом знает? — спросил Оквальд после того, как Дилль вернулся в реальный мир. — Да, — ответил Дилль. — Но пока ничего не умеет, даже эрги собирать. Он подробно рассказал обо всём, что успел заметить, в том числе и об огненном мече в руке Илонны. Последнее поразило Оквальда куда больше, чем всё сказанное ранее. — Говоришь, огоньки на лезвии плясали? И меч был вполне обычный? То есть, вампирша, даже несмотря на блок гроссмейстера, каким-то образом сумела направить магию на оружие? Очень любопытно. Интересный талант, очень интересный. Но если она унаследовала дар от тебя, значит, и ты должен уметь так же. — Я же могу распределять огонь на посохе, — пожал плечами Дилль. — Что тут удивительного? — Да ты что! Посох — это мощный магический артефакт, предназначенный для работы с магическими энергиями. А придать обычной железяке свойства зачарованного меча — это надо очень постараться. Ну-ка, мастер огня, давай попробуем. Пойдём. Мастер Оквальд зашёл в свою комнату, дал Диллю тренировочный меч и сказал: — Начинай. Дилль мысленно пожал плечами и приступил к формированию огненного сгустка, после чего попытался распределить его по поверхности меча. Яркая вспышка и рой искр, посыпавшихся с лезвия, — вот и всё, что у него получилось. Дилль огорчённо вздохнул — почему-то он был уверен, что сумеет сделать огненный меч не хуже, чем у Илонны. — Интересно, — мастер Оквальд удивлённо приподнял бровь, — я хотел, чтобы ты понял, как сложно передать энергию в меч. А ты почти сумел это сделать. Ничего не понимаю. — Не понимаю, что вы не понимаете. — Посох — предмет, магически связанный с тобой. И передача ему энергии равносильна тому, как если бы ты пытался переместить огонь из одной руки в другую. А меч для тебя — вещь чужая и для приёма магии не предназначенная. Однако у тебя почти получилось это сделать. — Но ведь артефакторы как-то начиняют совершенно чужие мечи магией, — возразил Дилль. — Вот не знал, что ты преуспел в артефакторике. Какой у нас, оказывается, талантливый и разносторонний адепт, — иронично усмехнулся Оквальд. — Нет, конечно, — смутился Дилль. — Я об этом только слышал. — Артефакторами становятся после долгих лет обучения, и каждый маг работает с материалами своей стихии. Маги металла — со сталью, золотом, бронзой, а земельщики — с камнями для амулетов и медальонов. До сих пор я не замечал у тебя предрасположенности к магии металлов — поэтому меня так озадачила твоя почти успешная попытка. — Маг металла — это интересно, — воодушевился Дилль. — Можно, я попробую ещё разок. — Попробуй, но с другим металлом. Вон бронзовая дверная ручка. Дилль схватился за жёлтую металлическую ручку и попытался распределить по её поверхности магическое пламя. К его огорчению ни одной искры на бронзовой ручке не появилось. — Угу, — промычал Оквальд. — Держи кольцо — посмотрим, как у тебя обстоят дела с золотом. С золотом дела обстояли, как и с бронзой — никак. — Странно, — нахмурился Оквальд. — Бронза — самый лучший металл для наложения заклятий, и начинающие артефакторы свои первые работы проводят именно с ним. Давай ещё раз с мечом. Дилль послушно повторил распределение огня, на сей раз тренировочный меч окутался алым искрящимся облаком, которое продержалось около минуты и исчезло. — Явное предпочтение железа, — пробормотал себе под нос Оквальд. — Так, на плацу в углу я видел горку подков. Пошли туда. Как ни странно, но опыт с железными подковами показал, что они тоже не подвержены огненной магии. Мастер Оквальд выпучил уцелевший глаз, удивлённо уставившись на Дилля. — Так не бывает, — заявил он. — Или ты мне голову морочишь, или… — Или? — Или я не знаю, — признался наставник. — По-хорошему надо бы с твоей Илонной поэкспериментировать, но её способности заблокировал гроссмейстер. Он посмотрел на меч в руке Дилля, затем велел ему ждать и ушёл. Вернувшись, мастер Оквальд протянул ему кинжал. — Хочу проверить одну мысль, — сказал он. Дилль призвал огонь, распределил его по поверхности кинжала и обнаружил, что огонь послушно растёкся не только по лезвию, но даже по рукояти. Правда, вскоре исчез, и кинжал вновь стал прежним. — Прекрасно, — покачал головой Оквальд. — У тебя определённая склонность не просто к стали, а конкретно к боевому её исполнению. Впервые слышу о таком. В этот момент на плац вышла Илонна, увидела Дилля с мечом в руке и, подойдя с мастеру Оквальду, с недовольным видом заявила: — У Дилля уже есть наставник по фехтованию, и новые ему не нужны. Оквальд нахмурился — он, в принципе, не рвался обучать Дилля работе с мечами, но тон вампирши был слишком вызывающим, чтобы игнорировать его. — Наставник имеется, и я от этого не самоустранялся. А что, есть претензии? Теперь нахмурилась уже Илонна. — До того момента, как я взялась обучать его, он фехтовал, как курица лапой. Попрошу больше не портить его навыки. — Сударыня, не будь вы женщиной, за такие слова я бы вызвал вас на дуэль, — сказал Оквальд. — Я — воин, и всегда готова принять вызов. — Прекратите! — завопил Дилль, вставая между ними. — Вы с ума сошли? Мастер, Илонна ранена и не может сейчас сражаться даже вполсилы. Илонна, магов запрещено вызывать на дуэль под страхом смертной казни. Мастер-маг и вампирша продолжали сверлить друг друга сердитыми взглядами. Илонна непримиримо мотнула головой и сказала: — Тогда мы можем провести поединок на тренировочных мечах. Если я сломаю ему пару-тройку рёбер, за это ведь на эшафот не отправят. — Хорошая идея. Поскольку вы ранены, я не буду избивать вас слишком сильно. Дилль посмотрел на Оквальда, затем на Илонну и понял, что остановить этих двоих ему не удастся. — Наденьте хотя бы шлемы, — обречённо сказал он. — Уши ведь лишними не бывают. Оквальд вежливо предложил вампирше пройти за ним и выбрать себе шлем и меч по руке. Илонна придирчиво осмотрела тренировочное оружие, резко высказалась о его качестве и тех, кто этим утилем пользуется, и, наконец, остановилась на среднем мече. Оквальд тоже подобрал себе оружие. На плацу они встали друг перед другом, поклонились и без слов приступили к поединку. Стоявший у входных ворот стражник тут же забыл об обязанностях и с интересом уставился на фехтующих. Трое магов, проходивших мимо, тоже остановились, затем из казарм высунулись ещё двое. Через пять минут на плацу толпилось уже человек двадцать, наблюдавших за схваткой. Повреждённая нога вампирши не позволяла ей быстро перемещаться, а до сих пор не зажившие руки уставали очень быстро, но Илонна демонстрировала всё, что умела. Когда уставала её правая рука, она моментально перебрасывала меч в левую. Когда такое произошло в первый раз, мастер Оквальд на мгновенье стушевался — фехтование с левшой немного отличается. Но, получив болезненный тычок в грудь, маг собрался и больше такие финты вампирши его не смущали. Оквальд довольно быстро понял, что Илонна старается избегать сильных столкновений, боясь потерять оружие. Маг едва не выбил меч из руки вампирши резким паррэ, отсалютовал ей, и больше так не делал. Илонна поняла намёк и перестала перебрасывать меч. Дилль с колотящимся сердцем смотрел на поединок. Он машинально отмечал уколы и касательные удары, которыми фехтующие щедро награждали друг друга, и почему-то был уверен, что ничего страшного не произойдёт. Первые минуты боя были опасными, когда Илонна пылала злостью, а Оквальд был преисполнен желания наказать нахальную вампиршу. За Оквальда он не переживал, а вот за Илонну — очень даже. Причём, беспокоило его не то, что она получит несколько синяков, а то, что её неокрепшие кисти опять будут травмированы. А свободных врачевателей, которые смогут легко восстановить повреждение, нет. Постепенно поединок выровнялся. Теперь уже маг и вампирша на махали мечами с бешеной скоростью, а вдумчиво наносили удары и корректно парировали их. Получив очередной укол, Оквальд отступил на шаг и попросил повторить удар. Илонна слегка поклонилась и повторила хитрый выпад. Маг парировал и нанёс ответный удар, после которого рука Илонны разжалась, и меч со звоном упал на камни плаца. Дилль отметил, как Оквальд при этом слегка вывернул кисть, чтобы остриё меча ударило Илонну в сгиб локтя. — Благодарю вас, сударыня! — Оквальд поднял меч остриём вверх. — Я узнал несколько новых движений. Будет приятно пофехтовать с вами, когда ваши руки приведут в порядок. Илонна подобрала меч, отсалютовала Оквальду и сказала: — Приношу вам свои извинения. Вы больше воин, чем маг. Я заметила, вы щадили меня. Надеюсь, не как женщину? — Разумеется, нет. Я же видел, что ваша хватка слабнет, и счёл недостойным пользоваться ранением противника. Ваше мастерство великолепно. — А ваше, если я правильно понимаю, находится на уровне мастера клинка, — проворчала Илонна. — Что ж, это мне урок — не соваться к кому не просят. — Больше пятидесяти лет ежедневных тренировок не проходят даром, — улыбнулся Оквальд. — В таком случае, почему вы не сумели научить своего адепта хотя бы основам фехтования? — вернулась к тому, с чего начался спор, Илонна. — У нас даже дети орудуют мечом лучше. — Но он и сам никогда не рвался изучать фехтование, — развёл руками Оквальд. — Посох — дело другое, тут Дилль вполне на уровне. А меч не для него. Он даже простейшие приёмы не может освоить. Или не хочет, уж не знаю. Илонна бросила взгляд на Дилля, сразу же уставившегося на флюгер и сделавшего вид, что разговор идёт не о нём. — Я, конечно, не опытный наставник, — сказала она, — но на мой взгляд он очень даже быстро освоил и первую ситгарскую стойку, и короткий выпад, и короткий блок. Большего мы, к сожалению, не успели, но это он освоил за вечер. Вот почему я подумала, что вы — плохой наставник. — Дилль сумел сделать блок мечом? — изумлённо спросил Оквальд. — Да он же все выпады встречал одинаково — своей грудью. Не поверю, пока сам не увижу. Адепт, в стойку! Дилль вздохнул — он так и знал, что этим всё и закончится. Он встал в первую стойку, и Оквальд удовлетворённо кивнул. — Неплохо. Ноги на месте, оборот правильный. Готов? Атакую прямым выпадом. Мастер нанёс быстрый удар, который Дилль автоматически парировал так, как учила его Илонна. Он накрыл лезвие меча наставника и, не разрывая контакта, дождался, когда меч Оквальда остановится, после чего — совершенно неожиданно для себя, сделав короткий шаг, вывернул кисть и повторил удар, которым маг обезоружил вампиршу. Остриё его меча сильно ткнуло в сгиб локтя наставника, Оквальд охнул, и его меч со звоном упал на плац. — Чтоб меня порвало! — изумлённо воскликнул Оквальд, потирая руку. — Как ты сумел?!! Илонна тоже глядела на Дилля с неприкрытым удивлением. Он пожал плечами и сказал: — Не знаю. Просто я увидел возможность атаковать. — Увидел он, — проворчал Оквальд, поднимая меч. — К бою! На сей раз наставник сделал длинный выпад, который Дилль блокировал. Но, поскольку дистанция была большой, он не атаковал Оквальда в ответ. Мастер сделал ещё три выпада, причём, один за другим, и все три Дилль блокировал или отвёл. Не успел он порадоваться своему успеху, как закруглённое остриё меча наставника больно ударило его в грудь. — Не отвлекайся! — рявкнул Оквальд. — Атакую! Теперь уколы посыпались на Дилля, как из рога изобилия. Три из четырёх от блокировал, но последний обязательно его доставал. Дилль начал злиться, но это привело только к увеличению пропущенных ударов. Он вспомнил, что Оквальд советовал Тео на тренировках быть хладнокровным, и постарался унять растущую в нём ярость, после чего его блоки начали работать исправно. Когда же мастер увлёкся, Дилль вновь повторил укол в локоть, и меч Оквальда вторично упал. — Это точно ты? — Оквальд с подозрением посмотрел на Дилля. — Тебя в западной армии не подменили? С ума сойти, я дважды попался на одну и ту же уловку. Дилль победно улыбнулся Илонне, с лица которой так и не сошло удивлённое выражение. — Это точно я. Можете в астрале убедиться. — В астрале вас двое, между прочим, — буркнул Оквальд. — Чудеса какие-то. Дилль научился держать меч, госпожа Илонна стала обладателем драконьей магии… Мир перевернулся с ног на голову. Слова мастера вдруг сделали мутную мозаику в голове Дилля ясной и понятной картиной. Точно — по-другому и быть не может! — Илонна, а ведь мы с тобой поделились друг с другом своими талантами, — сказал он, глядя вампирше в глаза. — Ты, никогда не обладавшая магией, получила драконий дар, а я, не умевший правильно просто держать меч, начал понемногу фехтовать. — И как вы это сделали? — сгорая от любопытства, спросил мастер Оквальд. — Подозреваю, что во всём виновато прикосновение душ, — Дилль улыбнулся Илонне, а она улыбнулась ему в ответ. — Что это за штука? — Что это такое, и как оно работает, не знаю. Думаю, это чисто вампирская магия. Оквальд задумчиво посмотрел сначала на Дилля, затем на Илонну. — Может быть, — медленно сказал он. — Во всяком случае, это объясняет твои успехи в фехтовании. Но всё-таки, я сомневаюсь. — А вы заметили, что я давно хожу без платка? — неожиданно спросила Илонна. До Дилля только сейчас дошло, что вампирша, которая при первой их встрече носила тёмный платок, защищавший лицо от яркого света, действительно, давно уже обходится без этого аксессуара. Сказать честно, он даже не смог вспомнить, надевала ли она его хоть раз за время пребывания в западной армии. — Солнечный свет больше не вредит мне, хотя и обжигает. Не удивлюсь, если ты, к примеру, начнёшь видеть в темноте. Ну-ка, дай посмотреть на твои зрачки. Илонна приблизилась, внимательно осмотрела глаза Дилля и серьёзно сказала: — Плохо дело. Зрачки исчезли полностью, значит, вскоре ты перейдёшь на ночной образ жизни. Мало того, спать будешь, как летучая мышь — вниз головой. Дилль позеленел и в панике помчался к ближайшему зеркалу, а мастер Оквальд изумлённо посмотрел на вампиршу. — А почему спать вниз головой? Илонна не выдержала и рассмеялась. — Чтобы он не задавался. А то возомнит себя великим фехтовальщиком. Оквальд покачал головой. — А я ведь поверил. Вы с ним сто́ите друг друга. Дилль тоже любит сочинить что-нибудь эдакое… — Видимо, этот талант мне тоже от него достался, — усмехнулась вампирша. Дилль вернулся, кипя от негодования. — Мои зрачки на месте. — Значит, я ошиблась, — невозмутимо сказала Илонна. Дилль понял, что его провели, как мальчишку, и погрозил ей пальцем. — Вот когда гроссмейстер снимет с тебя магический блок, я тебе устрою занятия в стиле мастера Оквальда. Будешь бегать от моих огненных шаров, пока не попросишь пощады. — Какой ещё блок? — удивилась Илонна. Дилль рассказал о том, что Адельядо заблокировал ей магические способности, и вампирша немедленно рассердилась. — Старый прохвост! Да как он посмел без моего согласия?!! — Сударыня, — теперь пальцем погрозил ей уже Оквальд, — не стоит так выражаться в адрес своего будущего начальства. А что вы на меня так уставились? Думаете, старик упустит возможность заиметь ещё одного адепта с драконьим даром? Не сомневаюсь, что гроссмейстер, едва вернувшись из королевского дворца, тут же начнёт обрабатывать вас. И ведь обработает, будьте уверены. Дилль, на собственном опыте познавший целеустремлённость и напористость Адельядо, кивнул. — Да, придётся тебе записываться в адепты. — Глупости, — отмахнулась Илонна. — Я — воин, а не маг. — Но ты же хотела изучать магию вместе со мной. — Ну-у, — протянула Илонна, — думала изучить фокус-другой. Но целыми ночами корпеть над заклятьями я не хочу. Так что у вашего гроссмейстера ничего не выйдет. Мастер Оквальд печально улыбнулся и тихо проговорил, обратившись к ней так, словно Илонна уже была ученицей Академии: — Адепт, а ты подумай о том, что с тобой будет, если тебя не обучить владению магическим даром. Ты искалечишь других или изуродуешь сама себя. Или и то, и другое. Это ведь, как дать острейший меч младенцу. Но даже если ты каким-то чудом и сумеешь удержаться от членовредительства, то знай одну вещь: наш гроссмейстер не такой человек, чтобы оставить без внимания потенциальную опасность. А владеющий драконьим даром — это большая угроза, как для ситгарской Академии, так и для самого Ситгара. И если ты не захочешь вступить в скудные ряды наших адептов, то Адельядо сделает всё, чтобы потенциальная угроза когда-нибудь не стала реальной. Я понятно объяснил? Илонна недоверчиво посмотрела на мастера Оквальда, затем перевела взгляд на Дилля и сказала: — Вот ты мне удружил.Глава 8
* * *
Оквальд оказался прав. Адельядо, едва приехав в пажеские казармы, первым делом осведомился, на месте ли вампирша и сразу же направился в дальнюю комнату, где обнаружил Илонну и Дилля. — Освоилась? — даже не поздоровавшись, спросил он. — Отлично. Если что-нибудь нужно приобрести — предметы обихода, одежду или оружие, обращайся к мастеру Оквальду. Он всё сделает. Пока мы не можем вернуться в Академию, придётся тебе довольствоваться тем, что есть, а уже в Академии… — Зачем я должна туда ехать, ваша премудрость? — изобразила наивность Илонна. После разговора с Оквальдом она долго размышляла и была вынуждена признать, что мастер прав. Дилль рассказал ей, как старик Адельядо придумал многоходовый план, чтобы заставить его стать адептом Академии. И, наверняка, для Илонны он уже приготовил какое-нибудь хитрое предложение, от которого она не сможет отказаться. Но узнать всё от самого гроссмейстера, конечно, не мешало. — Затем, что адепты должны жить в Академии всё то время, пока обучаются. Думаю, это известно даже в землях вампирских кланов. — А если я не пожелаю стать адептом? — А ты не желаешь? — вопросом на вопрос ответил гроссмейстер. — Странно, мне казалось, что у тебя ума побольше, чем у некоторых. Палец Адельядо ткнул в сторону Дилля, который негодующе кашлянул. — Не захочешь — уговаривать не буду. Я сниму блок, который не позволяет тебе пользоваться магической энергией, и ступай на все четыре стороны. В другое время я бы отдал приказ уничтожить тебя, как обладателя сильного и неподконтрольного магического дара, но сейчас война. Не знаю, сколько мы ещё проживём. Ситгар гибнет, Академия почти погибла. Поэтому, если ты не желаешь стать полноправным начинающим магом, можешь превратиться в отменного и хорошо прожаренного самоубийцу. Но я думаю, вы уже всё обсудили и пришли к единственно верному решению, а потому предлагаю следовать за мной. И, не дожидаясь их, гроссмейстер вышел из комнаты вампирши. — Он всегда такой? — спросила Илонна. — Нет, конечно. Обычно — гораздо хуже. — Тогда пойдём. В столовом зале, временно превращённом в зал совещаний, сидели сам гроссмейстер Адельядо, мастера Мернаэль, Росс, Шоджо и Криан. Кроме них там же находились мастер Оквальд, мастер Вальдени и незнакомый Диллю архимаг. А теперь к обществу добавились и Дилль с Илонной. — Все в сборе, — кивнул Адельядо. — Тогда первый и самый лёгкий вопрос повестки дня — принятие в адепты вампирши из клана Григот. Ситуацию я вам вкратце обрисовал, сама претендент возражений не имеет. Предлагаю провести инициацию. Илонна недовольно поморщилась — её поставили перед фактом, толком ни о чём не спросив и ничего не рассказав. Но она понимала, что деваться ей некуда, а потому вышла на середину зала. Дилль ожидал, что ей сейчас подсунут амулет — как ему и Тео в своё время, но вместо этого гроссмейстер просто сказал: — Произнеси те слова, которые считаешь нужным. Удивлённая Илонна задумалась, помолчала, собираясь с мыслями, и, пожав плечами, сказала: — Я хочу стать магом. Мастера заулыбались, но гроссмейстер окинул их сердитым взглядом. — Замечательно. Тогда держи инициатор. Уколи им палец. С этими словами Адельядо протянул Илонне крошечный кинжал с ядовито-зелёным лезвием. Илонна кольнула остриём палец, и её тут же окутало жёлто-красное сияние. Дилль восхищённо смотрел на вампиршу — окутанная ореолом, она казалась истинным дитём огня. Вскоре сияние пропало, и гроссмейстер жестом предложил ей сесть на место. — Порядок занятий и наставника мы определим позже… если такое время вообще наступит. Теперь второе и главное: обследование Его Величества показало, что к нему была применена некромагия. Какое именно заклинание высасывает жизнь из короля, мы не знаем, так как специалистов в этой области у нас нет. Однако, с подсказки адепта Диллитона, — кивок в сторону Дилля, — мы узнали, что у Гвинарда имелся список некромагических заклятий. Вполне возможно, что этот список до сих пор находится в покоях Гвинарда… — Адельядо помолчал, словно решая в уме какую-то сложную задачу. — Во всяком случае, я надеюсь, что установленная мной защита не снята. Значит, у нас есть шанс узнать, чем именно был отравлен король и создать обратное заклятье. Осталось только пойти в Академию и добраться до нужного места. А вот это ибудет самым сложным. Присутствующие мастера понимающе качали головами. Из всех только Илонна не была в курсе того, что Академия захвачена, чему она и не замедлила удивиться. — А в чём сложность? — спросила она. — Во-первых, при официальном обращении к главе Академии нужно произносить «ваша премудрость», — брюзгливо заметил Адельядо. — А во-вторых, Академия подверглась нападению сильного мага. Кстати, если кто ещё не в курсе, у меня есть все основания считать, что этот маг — Гвинард. Хиваши, которые, как вам известно, научились отлично оживлять мёртвую плоть, видимо, подняли покойного Гвинарда, превратив его в лича, и отправили в Академию, расплачиваться по старым счетам. Что он, собственно, и сделал. Скорее всего, высшие маги уже обсуждали это меж собой, потому что никто не удивился. — Поэтому, противостоять нам будет чело… лич, который при жизни был вторым магом в Академии. Думаю, никому не нужно объяснять, что умел творить Гвинард. Прибавьте к этому отсутствие физической усталости, и вы получите представление, с какой силой нам придётся столкнуться. — Он наверняка перекодировал охранные системы, — заметил Оквальд. — Во всяком случае мы с мастером Вальдени в последнее посещение Академии не сумели пройти дальше столового зала. Это создаст дополнительные трудности. — С этим мы справимся, — отмахнулся гроссмейстер. — Вопрос в другом: как справиться с личем? Я поговорил с архиепископом Одборгским — он даст нам амулеты против нежити. Но вот будут ли они действовать — неизвестно, ведь Единый по какой-то причине прекратил поддерживать всех боевых клириков. Я даже допускаю, что Единый вообще перестал существовать… только Одборгу об этом ни слова. Итак, церковные амулеты, все наши амулеты и медальоны, плюс собственные защитные таланты — всем этим мы можем обороняться. Но ведь и Гвинард наверняка добрался до кладовых и музея, а, значит, будет увешан защитой с головы до пят. — Зомби очень хорошо подыхают, когда их разрубают на куски, — подала голос Илонна. — Вампирам об этом известно лучше многих. — Не сомневаюсь. Но Гвинард — не обычный зомби. Он — лич, то есть — обладает всеми магическими навыками, присущими ему при жизни. И вряд ли он подпустит к себе кого-нибудь достаточно близко, чтобы можно было пустить в ход меч. Да и зачарованные доспехи он надеть не побрезгует. Я думаю, единственный способ — это долбить его магией до тех пор, пока не сгорят все его амулеты, после чего попытаться уничтожить уже его самого. — Так и сделаем, — сказал мастер Мернаэль. — Нет, Мер, ты в этом походе участвовать не будешь, — сказал Адельядо. — Чего подскакиваешь? Если всё получится, то только у тебя достанет сил применить заклятье к королю. — А Вальдени? Он вполне способен… — Мастер Вальдени будет ассистировать тебе, поэтому тоже останется здесь, — отрезал гроссмейстер. — Будь у короля больше времени, мы могли бы подождать, пока я и Шоджо наберёмся сил, но Юловар может умереть в любой момент. Кроме того, если что-то пойдёт не так… Мер, вспомни наш разговор у Флашских холмов — ты знаешь, что делать. Итак, боевая команда, которая завтра утром отправится в Академию: Криан, Оквальд, Рохард и адепт Диллитон. Я, Росс и Шоджо пойдём в качестве второстепенной поддержки, поскольку в бою от нас сейчас толку нет. — Я тоже пойду, — вскочила Илонна. — Нет. Магия тебе неподвластна, а твоё воинское искусство вряд ли понадобится. Да и не окрепла ты ещё. — Тогда зачем меня сюда позвали? — возмутилась вампирша. — Принять в адепты, — усмехнулся гроссмейстер. — Ты не идёшь, и даже не думай самовольно удрать — ты знаешь, как я умею останавливать. Илонна, кипя от злости, плюхнулась на стул. Дилль успокаивающе похлопал её по руке. — Будь Теовульф в силах, он и Диллитон могли бы использовать боевую связку, которая так хорошо отработала несколько боёв. Но вампир слишком слаб. Придётся тебе, Дилль, на сей раз обойтись без физического прикрытия. Криан, Оквальд — идите в арсенал и приготовьте всё, что нам может пригодиться. Времени вам даю два часа. Остальные могут заняться медитацией. Адепт Илонна, а ты иди за мной. Илонна сердито пропыхтела что-то неразборчивое, бросила взгляд на Дилля и пошла вслед за гроссмейстером. Выйдя из столового зала, Адельядо, не оборачиваясь, сказал: — Магу, как и воину, нужна выдержка. Постарайся сдерживать свой темперамент, потому что для тебя это опасно вдвойне. — Почему вдвойне? — заинтересованно, хотя всё ещё сердито, спросила Илонна. — Если ты унаследовала дар Дилля, а я в этом уверен, то вскоре в полной мере узнаешь, что такое драконья ярость. Это невероятно могущественная штука и весьма полезная, но сдержать её очень трудно — Дилль тебе расскажет подробнее. Пока ни у кого из нас нет времени на твоё обучение, но сейчас я тебя познакомлю с мастером Мариэллой, которая преподаёт важнейший предмет — счисление. Оно не является магической дисциплиной, но необходимо каждому магу. — И что я должна счислять? Цыплят? — услышав, что наставник, женщина, Илонна тут же записала мастера Мариэллу в возможные соперницы. — Зря иронизируешь. От верности счисления зависит, удастся ли твоё заклинание, сколько эргов нужно потратить на огненный сгусток и какую силу приложить, чтобы доставить этот сгусток к цели. Между прочим, Теовульф счисление обожает, и мастер Мариэлла говорит, что он — один из самых многообещающих молодых магов. Так, мы пришли. Гроссмейстер постучал в дверь и, получив приглашение, вошёл. Илонна вошла следом, углядела, что мастер Мариэлла, хотя и является привлекательной женщиной, но соперницей ей в силу возраста не будет, и успокоилась. — Добрый вечер, Мари. — Что в нём доброго? — на лице Мариэллы застыло печальное выражение. — Академия медленно умирала, но я думала, что не доживу до её окончательной смерти. А вот дожила. — Рано ты нас хоронишь. Я привёл тебе нового ученика. Точнее, ученицу. Мастер Мариэлла только сейчас обратила внимание на Илонну. Она тут же собралась, спина её выпрямилась, а лицо стало бесстрастным. — Новый ученик в такое время — это хорошо. — Вот и займись работой. Адепт Илонна — наш новый боевой маг, который унаследовал драконий дар от адепта Диллитона. — Как? — невозмутимое выражение слетело с лица Мариэллы. — Унаследовала? Магический дар? — Как — не знаю, но дело обстоит именно таким образом. — Лишь бы она не унаследовала от него лень, — буркнула наставник. — Дилль — записной врун и ужасный хвастун, но лени за ним я не замечала, — Илонна сочла нужным вступиться за Дилля. — Он — умный и способный, — кивнула мастер Мариэлла, — потому я и говорю, что ленивый. Если бы адепт Диллитон тратил на счисление хотя бы половину тех усилий, которые прикладывает адепт Теовульф, я бы смело могла причислить его к третьей ступени. — А это много или мало? — поинтересовалась Илонна. — Для него — много, для артефактора — ничтожно мало. Гроссмейстер тихо удалился, на что ни мастер Мариэлла, ни Илонна не обратили внимание. Наставник по счислению рассказала вампирше о ступенях, о быте адептов, об учёбе. Постепенно лицо Мариэллы вновь приобрело скорбное выражение. — Я так говорю, словно всё по-старому. А ведь погибли наставники, адепты — даже десятилетние мальчишки. Артефакторы, врачеватели — всех их уничтожили. Что теперь со всеми нами будет? Зачем нужно счисление, если некого учить? Илонна осторожно положила ладонь на руку наставницы. — Всё образуется. Будут новые ученики. А этого гада Гвинарда завтра прихлопнут — в Академию отправляется команда мастеров… и Дилль с ними. — Дилль? Зачем они тащат с собой мальчишку? Он же почти ничего не умеет. — Он не мальчишка, а боевой маг. Дилль вытащил меня из лап тилисцев. Он, Тео и обычный солдат Руди втроём пришли в лагерь тилисцев, сожгли их больше тысячи и сняли меня с креста, — Илонна показала побледневшей Мариэлле свои ладони с грубыми шрамами. — Но всё равно, я очень волнуюсь за него — говорят, этот мёртвый маг очень силён. — Девочка, сколько же тебе пришлось пережить, — мастер Мариэлла сама не заметила, как нарушила своё железное правило обращаться к адептам на «вы». Она обняла девушку, и Илонна, никогда не знавшая материнской ласки, вдруг подумала, что её так могла бы обнимать мама. Они больше не говорили ни об Академии, ни о боях с тилисцами, и даже не пытались заняться счислением. Они некоторое время сидели молча, потом Илонна поднялась, крепко прижала к себе Мариэллу и бросилась вон из комнаты. Женщина проводила её взглядом и тихо сказала: — А ведь у меня могла бы быть такая дочка. Мастер Мариэлла закрыла дверь, а потому никто не видел, как она упала на кровать и заплакала. Илонна, примчавшись в свою комнату, долго ходила из угла в угол — общение с мастером Мариэллой растревожило в её душе что-то до сих пор неведомое. Наконец она легла и принялась вспоминать сегодняшний день — первый день её новой жизни. И не заметила, как провалилась в тяжёлый сон, наполненный ужасными сновидениями.* * *
Четвёрка боевых магов и два мастера ковырялись в горах магических артефактов, выбирая то, что пригодится в предстоящем походе. — Рохард, сдвинь этот демонов ящик, он придавил шнурок. Ага, спасибо, — мастер Оквальд поднял амулет, осмотрел его и удовлетворённо отложил в общую кучу. — Рассеиватель. Пригодится. Дилль, один рассеиватель Раадаля. Мастер Шоджо придирчиво разглядывал зачарованный нагрудник и в итоге положил его на место. — Этот оставим — в нём заряд почти закончился. А эти пять хороши. Адепт Диллитон, запиши их в список. Мастер Росс занимался амулетами, сортируя их по стихиям. — Диллитон, восемь амулетов огненной защиты, двенадцать воздушных, семь водных… Дилль, который пока не умел определять свойства артефактов, работал писарем и едва успевал заносить в список то, что мастера считали необходимым взять. — Дилль, кольца энергетические защитные — сорок три штуки, — вещал мастер Криан. — Кольца энергетические атакующие — шестнадцать штук. Кстати, если будешь пользоваться — не перепутай. Дилль молча кивнул, царапая стилусом. Список удлинялся на глазах, как и куча отобранных артефактов, и Дилль начал всерьёз сомневаться, что всё это они смогут надеть на себя. К тому времени, когда вернулся гроссмейстер Адельядо, писанина закончилась, зато для адепта начался урок владения умными артефактами. Криан, держа в руке кольцо, рассказывал Диллю: — Этот артефакт на порядок сложнее обычного энергетического кольца первого уровня. Он управляемый, значит, ты можешь регулировать размер, плотность и форму защитного поля. Артефакт первого уровня просто создаёт защиту по заранее заданному шаблону, отрабатывает, после чего теряет полезные свойства либо насовсем, либо до следующей подзарядки. Поэтому им могут пользоваться даже обычные люди. С управляемым кольцом способен справиться только маг, зато его полезные свойства длятся гораздо дольше… — Криан, чего ты ему голову морочишь? — поморщился вошедший Адельядо. — Думаешь, у него будет время, чтобы заниматься регулировкой защитного поля кольца? Поставь артефакт на полное отражение и брось в общую кучу. — Это всё равно, что кристаллом Руадо огонь высекать, — вздохнул мастер Криан, но сделал так, как велел гроссмейстер. — Покажи, что вы тут насобирали, — Адельядо взял у Дилля список, внимательно просмотрел его и скривился. — В Академии можно найти гораздо больше. Придётся вам попотеть, вышибая амулеты Гвинарда. — Вышибем, — бодро сказал Дилль. — А ты там не лезь вперёд, — Адельядо грозно поглядел на него. — И без команды ничего не предпринимай. Академия — это не занятие в поле и даже не битва с тилисцами. Там полно ловушек, и по незнанию ты можешь запросто активировать что-нибудь такое, что посчитает твою магию враждебной. Опомниться не успеешь, как превратишься в пепел. Или в кусок дерьма. Я не шучу, так было с незапамятных времён. Сейчас дело обстоит ещё хуже: лич, вполне возможно, либо перекодировал ловушки, либо добавил в них дополнительные условия. К примеру, появление живого организма. Он пройдёт, и ловушка не сработает. А нас накроет. Так что, излишняя инициатива наказуема смертью. Посчитав, что сказанное дошло до адепта, гроссмейстер подошёл к Россу и Шоджо и лично обследовал каждый отобранный артефакт. Спустя час Адельядо закончил ревизию и сказал: — Вот семь кучек. Утром возьмёте каждый свою. А теперь — всем спать. Подъём на рассвете. Дилль ушёл вместе со всеми, долго ворочался в кровати и, едва уснул, как прозвучал мелодичный гонг. Чувствуя себя совершенно не выспавшимся, он поплёлся в столовый зал, где без аппетита принялся ковыряться в тарелке с овсяной кашей. Адельядо, заметив состояние Дилля, посоветовал принять ледяной душ. — Спасибо, — буркнул Дилль, — я и без этого проснусь. — А то могу помочь, — хмыкнул гроссмейстер. Вспомнив, сколько раз Адельядо призывал на его голову порцию ледяной воды, Дилль поспешил расправиться с кашей и умчался из столового зала. Он дошёл до комнаты, где вместе с мастерами лежал Тео. Сунув голову внутрь, он убедился, что сердитых врачевателей в комнате нет, и вошёл. Оба мастера спали, а Тео, с которого уже сняли бинты, крутил в руках небольшое зеркало и мрачно вздыхал. — Да-а, от твоего вида даже тараканы разбегутся, — сказал Дилль. — Ты будто пил не меньше недели. Причём, делал это в зарослях малины. Тео подпрыгнул от неожиданности и спрятал зеркальце. — Привет! Врачеватели говорят, что постепенно всё придёт в норму. Кожа на лице вампира была потрескавшейся и шелушилась. Несколько полузаживших трещин на лбу и щеках, которые врачеватели слегка подлечили, и опухшие глаза придавали Тео вид заправского бродяги. — С магией как? — Никак, — поморщился вампир. — Физическая слабость порождает слабость магическую, сказали мне. Я слышал, вы идёте в Академию? — Ага. Сейчас нацепим на себя все магические побрякушки и выступим. — Ты там поостерегись, — Тео мрачно посмотрел на Дилля. — Если это правда, что мастер Гвинард превратился в лича, он очень опасен. — Я знаю, — серьёзно ответил Дилль. — Поэтому гроссмейстер и собрал такую представительную команду. Жаль, что ты потерял силы, мы бы этому «одуванчику» показали. — Жаль — не то слово. Я бы и в таком состоянии пошёл с вами, но толку от меня не будет. — Илонна тоже сердится, что гроссмейстер её не взял, — кивнул Дилль. — Ладно, ты набирайся сил, а я пойду её повидаю. Они обменялись рукопожатиями, Дилль вышел из комнаты и увидел Илонну. — А я тебя жду, — сказала она. — Как прошла первая ночь в роли полноценного мага? — улыбнулся Дилль. — Ужасно, — Илонна сказала это таким тоном, что улыбка сама собой пропала с его лица. — Мне снились страшные сны. — Говорят, если утром сказать в раскрытое окно «куда ночь, туда и сон», то ничего страшного не произойдёт, — попытался пошутить Дилль. — Я серьёзно. Мне снилось, что ты стоишь и никуда не можешь уйти. В тебя то и дело летели магические разряды, но никто помочь не мог. Потом твой щит пропадал, и… я просыпалась. А когда засыпала, всё начиналось опять. — Милая, это всего лишь сон, — Дилль обнял девушку. — Не переживай, всё будет хорошо. — Пообещай мне вернуться даже с того света, — она посмотрела ему в глаза, — иначе я отправлюсь с тобой. — Давай лучше я скажу, что просто вернусь, — улыбнулся Дилль. — Хватит нам и вернувшегося с того света Гвинарда. — Тебе бы всё шутить! — она с силой ткнула его в грудь и убежала. Дилль посмотрел вслед Илонне и отправился к арсеналу. Там его уже ждали, о чём красноречиво свидетельствовала недовольная физиономия гроссмейстера. — Наконец-то наш брат дракона соизволил явиться. Ничего, что тебя ждут пять высших магов? — Виноват, ваша премудрость! — Дилль стукнул кулаком в грудь. — Больше не повторится, исправлюсь! — Шут гороховый, — буркнул Адельядо. — Нервничаешь? — Есть немного, — признался Дилль. — Это хорошо, значит, не будешь переть сломя голову. Надевай свою защиту. Криан, помоги ему, не то мы и к обеду отсюда не выберемся.Глава 9
Дилль навешал на себя верёвочки с амулетами и медальонами, пока мастер Криан застёгивал на его спине ремни заговорённого нагрудника. — Вот это нацепи на лодыжку, — Криан сунул ему широкий кожаный браслет, — с руки он свалится. — Для кого его делали? — удивился размерам Дилль. — Для великанов? — Ну да. Этот браслет был на мёртвом тролле, а лапы у них, как у меня ноги. Как его заряжать никто не смог разобраться, но артефакторы утверждали, что он рабочий. Ботинки не забудь. Да, и вот ещё. Он протянул Диллю деревянный крестик на просмоленной верёвочке. Дилль удивлённо посмотрел на крест, и Криан пояснил: — Это амулеты против нежити, которыми нас снабдил архиепископ Одборгский. Молчи, я сам удивился, когда гроссмейстер достал эти крестики. Адельядо, убедившись, что все готовы, направился во двор, где их уже ждал крытый фургон. На немой взгляд Дилля мастер Оквальд шёпотом пояснил: — Гроссмейстер не захотел идти пешком. Говорит, успеем ещё по Академии набегаться. Из пажеских казарм вышли мастера Мернаэль и Вальдени и сразу направились к экипажу. Дилль удивлённо покосился на них — вроде бы вечером гроссмейстер говорил, что они не пойдут. Однако никто не сказал Мернаэлю и Вальдени ни слова, поэтому и Дилль промолчал. Значит, так надо. Всё выяснилось, когда фургон доехал до главных ворот Академии. — Мер, если никто из нас до вечера не появится, запечатывайте ворота, — сказал гроссмейстер. — В этом случае сам решай, когда и кого отправлять сюда в следующий раз. Мастер Мернаэль угрюмо кивнул. Адельядо кивнул Оквальду, и тот начал снимать магический блок с ворот. — Готово. — Впереди идут Криан и Оквальд, — сказал гроссмейстер. — Потом мы трое, замыкают Рохард и Диллитон. Щиты поставили? Ну, вперёд. Оквальд и Криан скользнули мимо ворот и исчезли внутри. За ними ушли гроссмейстер и оба мастера, а последними — Дилль и архимаг Рохард. Дилль оказался в хорошо знакомом дворе Академии и покрутил головой — вот никогда бы не подумал, что придёт сюда с посохом наперевес, готовый спалить кого угодно. Или что угодно. Вид внутреннего двора почти ничем не отличался от привычного — только несколько валявшихся на камнях раскрытых книг да брошенная кем-то мантия указывали на поспешное бегство выживших. Оквальд подошёл к высоким двустворчатым дверям, тщательно осмотрел их, после чего осторожно открыл и шагнул в темноту. Из дверного проёма пахнуло вонью разлагающегося мяса, и Дилль поморщился. Если здесь так воняет, то что будет внутри? Внутри вонь была гораздо сильнее. Светильники на стенах не работали, и высокий потолок главного холла скрывался во тьме. Криан зажёг пару небольших световых шаров и отодвинул их от себя шагов на пять. — Справа у выхода в галерею аура мага, — вдруг сказал Адельядо. — Оквальд, Криан. Оба мастера немедленно отправили в ту сторону два заклятья. Воздушный сгусток разбился о колонну и до цели не долетел, а огненный шар Оквальда попал точно в проём коридора в галерею и взорвался где-то внутри. Дилль невольно прижмурился — контраст между темнотой и ярким взрывом неприятно резал глаза. — Он всё ещё там, — сказал Адельядо. — Рохард, Дилль, прикрывайте тыл. Оквальд и Криан начали приближаться к входу в галерею, когда им навстречу ударило водное заклятье. Разбившись о щиты мастеров, оно брызнуло тысячами ледяных осколков, а звук взрыва гулко отразился от стен помещения. Адельядо, Росс и Шоджо, прикрытые слабыми щитами, отступили на несколько шагов. Дилль и Рохард водили посохами, готовясь выпустить магию во врага, если тот объявится в просторном холле. Криан и Оквальд шли плечом к плечу, а их магические щиты образовали двойную защиту. Ледяные заклятья летели в них одно за другим, но маги не останавливались до тех пор, пока не выяснили точное расположение врага. Криан воздушными ударами загнал противника за угол, а Оквальд, чуть помедлив, отправил огненный шар. Огонь полетел по прямой, затем резко свернул туда, где скрылся напавший на них маг. Оквальд создал ещё три шара, и все они повторили путь первого. Дилль догадался, что мастер использовал либо дополнительные параметры, либо управляемые сгустки. И то, и другое требовало больше времени и энергии, но было оправдано в помещении, где полно поворотов, ниш и колонн, мешавших прямому выстрелу. Яркие вспышки осветили галерею, Криан и Оквальд бросились в атаку. Добежав до поворота, где укрывался вражеский маг, они чередой воздушных и огненных сгустков превратили его в пепел, развеянный по ветру. Адельядо удовлетворённо кивнул. — Ауры больше нет. Интересно, кто это мог быть? Оквальд и Криан, вернувшись, доложили, что маг был человеком, а не «болваном» — от него остались куски рук и ног. — Не думаю, что это был Гвинард, — покачал головой гроссмейстер. — Уж слишком легко мы его завалили. — Тогда кто? — спросил мастер Росс. — Хивашский шаман? — Аура была светло-синяя безо всяких примесей, — возразил Адельядо. — Не думаю, что у хиваши появился чистый водный маг. Они направились через просторный холл к лестнице на верхние этажи. Нос Дилля уже притерпелся к витающему в воздухе запаху разложения, а глаза его постепенно осваивались с царящей в Академии темнотой. Он даже начал различать контуры мраморных колонн, которые находились вне круга пространства, освещаемого световыми шарами мастеров. Криан, дойдя до лестницы, сделал знак остановиться и начал разглядывать что-то на стене. — Предохранитель ловушки изменён, — оповестил он. — Мы с Россом займёмся им, не трать силы, — сказал мастер Шоджо и принялся что-то бурчать себе под нос, выписывая в воздухе руками замысловатые фигуры. Мастер Росс присоединился к Шоджо, Криан и Оквальд наставили посохи на лестницу, Адельядо молча ждал. Дилль даже не пытался понять, что делают мастера, и внимательно следил за пустынным холлом. Ему показалось, что у главного входа мелькнуло что-то серое — то ли разыгрались нервы, то ли сбылись россказни Тео про привидения древних магов. Он поглядел на Рохарда — тот стоял спокойно и ничего не видел. — Мастер, — негромко позвал Дилль, — проверьте астрал у главного входа. Адельядо ответил практически сразу же. — Чисто. Показалось? — Наверное. Шоджо опустил руки и сказал: — Предохранитель был перекодирован. Как ты и предполагал, Ади, ловушка сработала бы на живой организм. — Я прямо-таки слышу твою мысль, мол, «накаркал», — усмехнулся Адельядо. — Двинулись. Они поднялись на один этаж и снова остановились, ожидая, пока Шоджо и Росс обезвредят следующую ловушку. На сей раз защитная магия, спрятанная в стене Академии сотни лет назад, была запрограммирована уничтожить любого, кто попадёт в пределы её досягаемости. — Не вижу смысла, — проворчал мастер Росс. — Получается, здесь не мог пройти ни живой человек, ни лич. Дилль тоже не понимал задумки Гвинарда. Зачем настраивать ловушку на тотальное уничтожение, если сам можешь в неё попасть? Лестничная площадка на третий этаж хранила в себе сразу три ловушки, но они оказались неизменёнными. Зато Оквальд обнаружил магическую мину, спрятанную прямо на ступеньках. Мастер Шоджо, что-то недовольно бурча под нос, обезвредил мину. — Похоже на работу Гвинарда. Я его водяные ловушки хорошо помню, — сказал он. — Идём к кабинету Гвинарда, — сказал гроссмейстер. — Криан, Оквальд, глядите в оба. Выйдя на третий этаж, Дилль увидел первый труп. Им оказался магистр-земельщик в коричневой мантии. Одна нога мертвеца была неестественно выгнута в сторону, другая совсем оторвана, а голова разбита, словно огромной кувалдой. От тела исходил сильный запах разложения, и Дилль поспешил заткнуть нос. — Руки тебе могут понадобиться в любой момент, — тут же одёрнул его архимаг Рохард. Дилль смущённо кивнул — действительно, нашёл время нежничать. Пройдя по коридору шагов пятьдесят, они обнаружили ещё троих — двое были разорваны пополам, а третий превращён в мешанину, словно его пропустили через мясорубку. — Элементали ушли, но защита от насекомых продолжает работать, — тихо сказал Диллю Рохард. — Иначе здесь были бы тучи мух. — Впереди аура, — объявил Адельядо. — Судя по всему, как раз за дверью водной лаборатории. Коротко посовещавшись, Оквальд и Криан решили выбить дверь издалека. Криан призвал земляную элементаль и отправил её ворочать камни у дверного проёма. Пока элементаль копошилась в стене, расшатывая кладку, маги настороженно ждали. Наконец две петли с шорохом отскочили, и воздушный удар Криана вбил дверь внутрь водной лаборатории. Из помещения водников в коридор выпрыгнули два зомби. Ничем другим они быть не могли — разве сумеет обычный человек двигаться с развороченной до позвоночника грудной клеткой? Зомби при жизни были магами — на них красовались останки окровавленных мантий. Оквальд и Криан немедленно выпустили в них заклятья, но зомби оказались шустрыми — один сумел увернуться, другой — рухнул на пол, пропуская над собой магический разряд. Уцелевшая половина двери водной лаборатории приняла удар магии на себя, и разлетелась в щепки. Но не от заклятий, а от рванувшейся из лаборатории в коридор толпы оживших мертвецов. Первые два зомби уже преодолели половину расстояния, разделявшего их и магов. Одного Оквальд изжарил, превратив с ходячую огненную статую, а второй, прыгнув несколько раз из стороны в сторону, добрался-таки до Криана. Мастер Криан хладнокровно дождался, пока оживший мертвец приблизится вплотную, и выпустил ему в грудь воздушный разряд. Зомби разорвало пополам, обе его части отлетели назад и остались лежать на полу, подёргивая руками и ногами. После этого Криан разрубил посохом горящего зомби, и тот рухнул на каменный пол, продолжая гореть. Оквальд молниеносно нарисовал кончиком посоха вертикальную звезду, и коридор перегородила огненная стена. Мертвецы пёрли сквозь огонь, загорались, но это ничуть им не мешало атаковать. Посохи Криана и Оквальда заработали в полную силу, коридор наполнился грохотом взрывов, во все стороны полетели ошмётки горящих рук и голов. Дилль, глядя на эту бойню, совсем забыл о том, что должен следить за тылом. Послышался резкий свист рассекаемого воздуха, а за ним последовал ужасный по силе удар, едва не смявший защиту Дилля. Щит Рохарда не выдержал и исчез. Пока он восстанавливал щит после атаки ледяного лезвия, по коридору пронёсся энергетический сгусток, и ударил архимага в грудь. Амулеты отработали, ослепительно вспыхнув, но дали время Рохарду восстановить защиту. Дилль встал впереди архимага, справедливо полагая, что его щит будет покрепче, и приготовился выпустить огненный шар во врага. Но коридор был пуст. — Мастер, что в астрале? — не оборачиваясь, заорал он. — Сзади никого нет, один маг в лаборатории, — ответил Адельядо. — Но ведь кто-то дважды атаковал нас, — Дилль водил кончиком посоха от одной стены коридора к другой, готовый спалить к демонам врага. — Астрал пуст, — повторил гроссмейстер. Дилль вновь уловил смутное движение в темноте — словно какая-то серая тень появилась из-за угла коридора и нырнула обратно. Он отправил туда световой шар, и тот застыл в воздухе, освещая пространство. — Рохард, держись позади меня, — сказал Дилль. — Твой щит опять рассыплется, а амулеты сгорели. За их спиной бойня продолжалась — ноздри Дилля резала вонь сгоревшего мяса, а глаза начали слезиться от дыма. Возможно именно поэтому ему показалось, что на освещённом пространстве вновь появилось движение. Бледная-бледная тень, напоминающая то ли мага в мантии, то ли монаха в длинной рясе. Он не успел решить, кажется ему этот или нет, как мощная синяя ледяная стрела ударила в его щит. Щит выдержал, но Дилля отбросило на несколько шагов назад. Если бы не Рохард, своим телом задержавший его, Дилль бы упал и открыл невидимому магу дорогу к Адельядо и мастерам, у которых из защиты были только амулеты. Второй удар почти выбил энергию из щита, и Дилль, забыв об атаке, поспешил восстановить защиту. Только убедившись, что щит по-прежнему цел и функционален, Дилль решился пустить огненный шар вдоль коридора. Но серая тень уже исчезла, и огонь лишь расплескался о дальнюю стену. — Где-то там Гвинард, — крикнул он. — Оквальд же говорил, что в астрале его не видно. Адельядо, Росс и Шоджо отреагировали быстро. Высшие мастера сплели какое-то заклятье и выпустили его в ту сторону, откуда совершались атаки. Матовое облако проплыло шагов тридцать и лопнуло. — Тварь! — выругался гроссмейстер. — Это точно Гвинард. Росс, Шоджо, пробуем третье заклятье Вербера. — Третьим его не возьмёшь, — возразил мастер Росс. — А на второе у нас сил не хватит. Начали. Дилль, Рохард, по моей команде расступитесь в стороны. Тем временем Криан и Оквальд превратили коридор перед водной лабораторией в подобие скотобойни — пол был завален кусками дымящихся тел. Криан попробовал разогнать дым хорошим порывом ветра, но вдруг понял, что его энергетические резервы истощились. Мастер удивлённо осмотрел себя — никаких ранений, из-за которых магические силы могли бы уйти, на нём не было. — Оквальд, у меня закончился резерв. — У меня тоже, — сквозь зубы процедил одноглазый маг. — Что-то происходит. Адельядо, Росс и Шоджо прекратили создание неведомого третьего заклятья — их запас магических сил, и без того не восстановившийся, тоже истощился. Рохард с ругательствами опустил посох. Дилль вдруг понял, что энергия покидает его, как вода — решето. Из нижней части живота исчезло ощущение магического тепла. Щит пропал, полупримусы ушли — сейчас Дилль чувствовал себя так, словно его опять накрыло ледяным смерчем. Но ведь никаких белых вихрей не было! Из дыма, застилавшего коридор, вновь появились зомби. Но теперь, когда у магов не было их главного оружия, остановить оживших мертвецов было куда труднее. Криан и Оквальд, орудуя посохами, вступили в рукопашный бой с мертвяками. Дилль подумал, что теперь им точно конец — сейчас Гвинард выпустит в них очередное ледяное лезвие, а защититься от магии нечем. Но невидимый лич не появлялся — то ли сбежал, сам оставшись без магической энергии, то ли ждал, пока с магами разделаются зомби. Оставалось одно испытанное средство, к которому Дилль в последнее время старался не прибегать. Он призвал драконью ярость. Окружающее окуталось красноватой дымкой, кровь забурлила, а Дилль превратился в полудракона, жаждавшего смерти врага. Он воплотил драконий огонь, распределил его по всей длине посоха и с рёвом бросился в гущу схватки. Услышав его дикий вопль, Криан и Оквальд посторонились, и Дилль наконец-то получил возможность добраться до врага. Его огненный посох, который он держал на манер меча, наискось разрубил первого же зомби, отсёк второму сначала руку, а затем и голову. После этого Дилль превратился в берсерка с огненным оружием. Куски мертвяков летели во все стороны, а он шёл вперёд, радуясь, что врагов не становится меньше. Внезапно зомби кончились — перед Диллем зиял дверной проём с острыми щепками из остатков дверей. Где-то там спрятался маг, эта мысль пробилась в голову сквозь кровавую ярость, и Дилль решительно шагнул в лабораторию. Внутри всё было переломано и перевёрнуто, но на разрушения он не обратил никакого внимания. Сейчас Дилль видел только одно — врага. Тот стоял в глубине комнаты. Это был мастер Китан! На мёртвом лице застыла кривая усмешка, а со щеки свисал здоровенный лоскут оторванной кожи, обнажая зубы. Убитый Гвинардом и им же поднятый, Китан держал на вытянутых руках посох. Увидев Дилля, Китан вытянул в его сторону посох и выпустил молнию. Длинная извилистая электрическая дуга устремилась к Диллю. Ни мгновенья не сомневаясь, он встретил её посохом и, памятуя уроки мастера Иггера, не стал отводить электричество в сторону, а продолжал удерживать атаку. Он чувствовал, как с каждым ударом сердца кровь закипает всё сильнее — это драконья ярость отбирала у него жизнь ради магии. Соединившая живого и мёртвого электрическая дуга извивалась, как невиданный червяк, пытаясь оторваться от коричневого посоха и пронзить Дилля. Наконец электричество полыхнуло и исчезло, а Дилль тут же перешёл в атаку и послал в бывшего наставника огненный шар. Наверное, на Китане тоже были амулеты, а, может, он успел поставить щит, но только огненный шар разорвался, не добравшись до жертвы. Китана отбросило на несколько шагов назад, Дилль выпустил сразу три сгустка — один за другим. Первый и второй снова были блокированы, а третий ударил мёртвого мага в грудь. Во все стороны полетели ошмётки плоти и горящие кусочки мантии. Дилль, вне себя от ярости, приложил горящие останки ещё двумя шарами, превратив куски лича в горку пепла. Он злобно ухмыльнулся и испустил победный вопль. Но долго радоваться ему не пришлось — за спиной раздался гулкий взрыв и короткий крик боли. Дилль обернулся — в лабораторию водников ввалились Адельядо и Росс, за ними Оквальд затащил окровавленного Криана. — Шоджо и Рохард убиты, — прокричал гроссмейстер. — Дилль, отвлеки его, пока Оквальд не восстановит силы. Рыча от ярости, Дилль метнулся в коридор. На полу среди мешанины мяса и костей уничтоженных зомби лежали мастер Шоджо и архимаг Рохард — оба были истыканы ледяными иглами до неузнаваемости. Дилль не мог назвать их друзьями — мастера Шоджо он почти не знал, а Рохарда впервые увидел только сегодня, но их смерть требовала отмщения. Ледяной разряд Дилль отвёл посохом и тут же пожалел об этом. Заклятье пролетело мимо него и разорвалось далеко за спиной. Он почувствовал удар в спину, и что-то тёплое заструилось между лопаток. Дилль догадался, что один из ледяных осколков всё-таки попал в него. Опять он сделал всё неправильно — нужно было останавливать заклятье перед собой, тогда нагрудник защитил бы его от ранения. Ярость вскипела в Дилле стократно. Он выпустил огненный сгусток, когда заметил серое мельтешение в конце коридора. Созданный из драконьей магии огненный шар, приправленный злостью и ненавистью к убийце, мгновенно преодолел разделяющее Дилля и Гвинарда расстояние и ослепительно взорвался. Лича отшвырнуло куда-то за угол. Дилль взревел совершенно ненормальным голосом и ринулся добивать врага. Гроссмейстер, увидев это, скомандовал: — За ним! Может быть, мы сумеем подобраться к Гвинарду достаточно близко. Раненый Криан остался в лаборатории, а Адельядо, Росс и Оквальд побежали вслед за Диллем. А Дилль, свернув за угол коридора, выпустил уже не огненный шар, а настоящую струю драконьего огня. Ядовито-жёлтое пламя с багровыми сполохами выжгло все на расстоянии десятка шагов от Дилля. Оно раскалило докрасна каменные пол и стены, а, заодно, уничтожило атакующее заклятье Гвинарда, которое лич в этот момент швырнул в адепта. Даже не поморщившись от волны раскалённого воздуха, Дилль зашагал вперёд, послав перед собой несколько огненных шаров. Взрывы, разогнавшие темноту, высветили щуплую фигурку лича — теперь он перестал быть невидимым, хотя по-прежнему оставался неуязвимым. Во всяком случае, огненные сгустки не повредили ему, хотя и отбросили назад. — Получи, тварь! — посох Дилля исторг багровый огонь, и лич окутался пламенем. — Гори, мразь! За всех, кто из-за тебя погиб! Мастера выбежали из-за угла коридора только для того, чтобы увидеть, как с щуплой фигуры Гвинарда огонь осыпается, как жухлая осенняя листва с дерева под порывом ветра. Только что лич горел, и по всем правилам должен был превратиться в горку пепла… но спустя пару мгновений Дилль с изумлением обнаружил, что мерзкий старикашка по-прежнему цел. Скорее всего, это сработали защитные амулеты. Гвинард взмахнул своим сучковатым посохом, и коридор заволокло туманом. — Дилль, назад! — заорал гроссмейстер. — Без щита тебе с этим не справиться. Крик Адельядо всё же дошёл до сознания Дилля. Борясь с желанием броситься в бессмысленную атаку, он отступил, а вперёд вышел мастер Оквальд, к которому уже вернулась часть магических сил. Сквозь туман прилетел ещё один «подарок» от Гвинарда в виде воздушной стрелы, но щит Оквальда устоял. Мастер в ответ отправил с десяток мелких электрических шаров, которые колючими светлячками помчались искать цель. — Дилль, начинай выход или опять перегоришь, — Адельядо сделал несколько пассов, и на Дилля повеяло прохладой. Он произнёс мантру спокойствия и почувствовал, как драконья ярость уходит. Краснота в глазах исчезла, и Дилль несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь унять бешеное сердцебиение. Гроссмейстер без слов приложил ладони к его вискам, и вскоре Дилль почувствовал себя почти нормально. И даже в нижней части живота вновь затеплилась магическая энергия. Её было мало, но это лучше, чем ничего. — В лаборатории находился поднятый мастер Китан, — сообщил он.Глава 10
Адельядо и Росс переглянулись. — Тогда всё понятно, — хмуро сказал гроссмейстер. — Китан любил иной раз проделывать такие штуки над особо упёртыми адептами. Но забрать энергию сразу у нескольких мастеров? Что же с ним сотворил Гвинард, если он оказался способен на такое? — Поднял. И, видимо, придал сил, — мрачно ответил мастер Росс. — Теперь мы знаем, насколько мог усилиться и сам Гвинард. — Росс, иди в лабораторию и сними мой блок с кабинета Гвинарда. Ключ я тебе сейчас передам через астрал. Делай что хочешь, но ты должен отыскать зелёный список и отдать его Мернаэлю, — поняв невысказанный вопрос, Адельядо добавил: — А мы втроём продолжим разбираться с личем. Если оставить его в покое, он вновь навешает на себя амулетов и поднимет новых зомби. Иди, будем надеяться, что к вам с Крианом никто больше не привяжется. Адельядо на секунду застыл, мастер Росс сказал «с ключом всё ясно» и ушёл. Гроссмейстер посмотрел на Оквальда, который вглядывался в серый туман. — Как думаешь, куда он мог сбежать? — Куда угодно, — мрачно сказал Оквальд. — Втроём нам его никогда не найти, здесь понадобится команда человек в сто, чтобы прошерстить Академию снизу доверху. — У нас нет столько боевых магов и нет времени. Сейчас туман рассеется, и мы пойдём по лестнице вниз. Я не знаю, что предпочитают личи, но почему-то мне кажется, что Гвинард будет искать убежища где-нибудь на подвальных этажах. — Ваша премудрость, Академия уходит под землю на девять этажей. Мы не сможем обыскать всё. Плюс возможные ловушки, которые Гвинард установил. Пока высшие маги обсуждали план действий, Дилль вернул полупримусов. Полюбовавшись на светящиеся до локтя руки и чувствуя жар, гулявший по телу от огня элементалей, он приободрился. Ещё бы помедитировать часок-другой, чтобы пополнить запас магических сил… — Пойдём сверху вниз, но расходиться не будем, иначе он нас по одному растерзает, — говорил Адельядо. — Меня, во всяком случае, точно. — Мастер, давайте пойдём снизу вверх, — предложил Дилль. — Если вы правы, и Гвинард решил укрыться где поглубже, то имеет смысл начать прямо со сборника. Ниже находится только клоака, но магам туда хода нет. Кстати, в ту ночь, когда я познакомился с муарами, Согвин и Ильминг видели Гвинарда — он заявился и сказал, что хочет проверить в самом сборнике… не помню что именно. Проверил и ушёл. — Кстати, Оквальд, а лабиринт вы проверяли, когда искали убийцу? — Только зал, — ответил Оквальд. — Там мы обнаружили мёртвого Согвина. А в лабиринт не ходили — времени не было. Адельядо покусал губу и решительно сказал: — Идём до самого низа. Оквальд, сделай коридор в этой дряни, мы и так уже слишком долго ждём. Мастер Оквальд несколькими взмахами посоха сделал тоннель в тумане и первым пробежал через него. Адельядо, подобрав полы мантии, быстро зашагал за ним, а последним пошёл Дилль. Туман остался позади, Оквальд зажёг три световых шара и отправил их перед собой. Шли они медленно — Оквальд всё время искал изменённые стационарные ловушки или мины, заложенные Гвинардом. Дважды они останавливались, и гроссмейстер обезвреживал западни. На минус втором этаже Оквальд не разглядел скрытую на стене мину, и только амулеты спасли его от смерти. Стряхнув с одежды клочки мутной жидкости, мастер угрюмо сказал: — Это что-то новое. Раньше ничего подобного я не встречал. До самого зала сборника ловушки оставались неизменёнными, а мин Гвинарда больше не встретилось. Когда они вошли в зал сборника, Дилль невольно вздрогнул — посередине на полу лежал мертвец. Руки и ноги его были раскинуты в стороны, сквозь чёрную гнилую плоть белели кости, а вместо лица у трупа была страшная маска из засохшей крови. Одежда превратилась в рваные лохмотья, и если бы не знакомая фляжка на широком кожаном поясе мертвеца, Дилль ни за что бы не узнал в нём Согвина. — Эх, дружище, что ж ты не уберёгся, — тихо сказал Дилль, глядя на распластанное тело. — Гвинард что-то с ним делал, — нахмурился Оквальд. — Когда мы увидели Согвина, он лежал на боку со свёрнутой шеей. — Не будем его трогать, — мудро сказал гроссмейстер. — Предлагаю… Адельядо не успел договорить. Труп одним прыжком поднялся на ноги и, теряя куски гнилой плоти, бросился на Оквальда. Мастер успел рубануть его посохом, и две части мертвеца упали на каменный пол. — Похоже, каждый встреченный труп нам придётся сжигать, — сказал Оквальд, с отвращением пиная голову мертвеца. Едва ботинок мастера коснулся зомби, как рука мертвеца вцепилась в его лодыжку. — Тьфу, пакость! — выругался Оквальд, ударом посоха отрубая вцепившуюся в него руку. — Когда же ты угомонишься? Для верности всадив в останки Согвина воздушный разряд, Оквальд поднял взгляд на гроссмейстера. — Ваша премудрость, вы что-то говорили. — Моя премудрость предлагала поглядеть на сборник, раз уж мы забрались так низко. Во всяком случае, после этого мы можем быть уверены, что Гвинарда за спиной не окажется. — А если он пройдёт к сборнику другим путём? — спросил Дилль. — В лабиринте полно входов и выходов. — Но ход к сборнику только один. Однако, весь лабиринт прочесать мы не сумеем, — Адельядо посмотрел на Дилля и спросил: — А что, если к делу привлечь твоих монстров? Сколько помню, муары спокойно ползают по лабиринту, и это имничуть не вредит. — А если они встретят Гвинарда, тут ему и конец придёт, — воодушевился Дилль, но сник. — А что будет с вами, если вы и мастер Оквальд их встретите? Муары уничтожают любую магию, и даже моё слово для них не будет ничего значить. Гроссмейстер задумался. — Ты можешь приказать им, чтобы они обследовали лабиринт, после чего ушли обратно в клоаку? — Да. — Вот и хорошо. Мы будем уверены, что лабиринт чист. Тогда предлагаю проверить сборник, после чего ты пообщаешься со своими круглыми друзьями. А мы с Оквальдом подождём результатов поисков в сборнике. Если Гвинарда здесь нет, мы запечатаем вход в зал сборника и начнём поиски выше. Вперёд. Они вошли в лабиринт, и Дилль будто окунулся в прошлую жизнь, когда не было войны, гибели друзей и мерзких оживших магов. Здесь по-прежнему витал слабо пряный запах слиззов, смешанный с вонью из канализации, всё так же медленно текли в канавках отходы магических заклинаний… Хотя нет, маслянистый ручеёк был куда меньше, чем раньше. Оно и понятно, ведь в Академии больше некому проводить эксперименты. Послышалось громкое хлюпанье. Оквальд повёл посохом, но это оказались всего лишь слиззы. Их мягкие туши плавно перетекали друг через друга, при этом издавая мокрые чавкающие звуки. — Некому ловить вас, — тихо вздохнул Дилль. — Да и не для кого. Адельядо недовольно глянул на него и буркнул: — Выше нос, адепт. Изничтожим всех врагов, и всё будет по-прежнему. Дилль хотел сказать, что по-прежнему уже никогда не будет. Согвина ведь уже не вернуть, как и мастера Китана и многих других. Но замечание гроссмейстера прогнало тоскливые мысли — сейчас не время предаваться унынию. Сначала нужно отыскать неубиваемого лича, а потом видно будет. Слабый сквозняк донёс до ноздрей Дилля едкий запах. — Оквальд, сделай-ка воздушный заслон, — сказал Адельядо. — Ещё пара десятков шагов, и мы начнём задыхаться. Мастер Оквальд начал плести защитную сетку, но движения его были какими-то неуверенными. Он несколько раз сбивался и начинал заново, пока, наконец, не сумел сделать экран, ограждавший магов от ядовитого воздуха сборника. — Что с тобой? — резко спросил гроссмейстер. — Голова кружится, — невнятно пробормотал Оквальд. — Слабость. Нога словно горит. Гроссмейстер наклонился и поддёрнул штанину Оквальда. Лодыжка мастера распухла в том месте, куда его схватил зомби. — Мр-разь! — сжал зубы Адельядо. — Скорее всего, этот трупак отравил тебя. Сколько ты сможешь продержаться? — Не знаю. — Ладно, тогда придётся тратить свои силы, — Адельядо вздохнул, сплёл воздушный заслон и сказал Оквальду: — Отпусти своё заклятье. Больше не трать ни на что силы. Обопрись на меня. Дилль, иди вперёд, но дальше пяти шагов не уходи — там заслон не работает. Световые шары Оквальда погасли, Дилль сделал собственный и запустил его перед собой. Но едва маги прошли шагов тридцать, как длинная извилистая электрическая стрела ударила в шарик, и тот погас. — Там Гвинард, — шёпотом сказал Дилль, готовясь выпустить огонь. — Нет, это сборник так шалит, — ответил Адельядо. — Здесь спонтанные выплески магии случаются регулярно. Твой щит, надеюсь, на месте? — Обижаете, мастер. — Тогда чего встал? Шагай. И Дилль зашагал, а когда дошёл до сборника, остановился. Перед ним было зеленоватое круглое озеро, над поверхностью его клубился сиреневый туман, в котором то и дело проблёскивали голубые росчерки молний. Несколько раз на ровной глади озера вспучивались здоровенные пузыри, с громким чпоканьем лопались, рассыпая в стороны снопы розовых искр. Шагах в десяти от Дилля прямо в воздухе вдруг зажёгся огненный факел, затем пламя свернулось и превратилось в раскалённый смерч, который с громким шипением втянулся в зеленоватую воду. Какое-то существо, состоящее из множества когтистых лап, запрыгало по берегу в сторону людей, но только Дилль нацелил посох, чтобы сжечь этого монстра, как из воды выросло длинное щупальце и слизнуло ужастика. Дилль подумал, что если это подобие паука не растворилось в ядовитой воде, то его сейчас, должно быть, уже обрабатывают муары. — Гвинарда здесь нет, — сказал Адельядо. — Нужно быть полным болваном, чтобы прятаться в сборнике. — А вот тут ты ошибся, мой старый глупый друг, — послышался надтреснутый голос, и словно из стены появился лич. — Сборник — отличное место, правда, не для таких, как вы. Впрочем, если попросишь меня, как следует, я подниму тебя после смерти, и ты убедишься в моей правоте. Дилль смотрел на согбенную фигурку, стоящую по другую сторону зелёного озера. Гвинард больше не был «одуванчиком» — голова его была абсолютно лысой, кожа туго обтягивала череп и стала тёмно-коричневой, как несгораемый пергамент в комнате мастера Иггера. Одежда лича состояла из какого-то рванья, а на плечи был накинут изумрудно-зелёный плащ. И хотя всем своим видом оживший мертвец внушал отвращение, но особо неприятными были его глаза — мутные, словно залитые туманом. — Я могу попросить тебя только окончательно сдохнуть, — хладнокровно сказал Адельядо. — Сделай одолжение, разложись без нашей помощи. — Кэ-кэ-кэ, — рассмеялся лич. — Без вашей помощи? Я слышал, что твои силёнки куда-то подевались — не иначе надорвался. Оквальд, я вижу, познакомился с ядовитым прикосновением. А этот недоделок мне и подавно не страшен. Хотя, конечно, плащ невидимости он мне испортил. Дилль глядел на глумящегося лича и лихорадочно думал, что предпринять. Попробовать сжечь? Но хватит ли у него сил нападать и защищаться? Энергетический резерв был истощён Китаном и едва-едва начал восстанавливаться. Оставалось одно — использовать драконью ярость и перегореть, потому что вряд ли его организм выдержит такую повторную нагрузку. И тогда Адельядо и Оквальд останутся вообще без прикрытия — лич убьёт их когда сгорят амулеты. — В смерти, знаешь ли, есть свои преимущества, — Гвинард никуда не торопился, явно полагая, что они находятся в его руках. — Ты даже представить не можешь, насколько лучше теперь повинуются магические потоки моему телу, когда нет этой дурацкой зависимости от физического состояния. Глупые хивашские колдуньи думали поработить меня, но просчитались, кэ-кэ-кэ. Теперь я создам новое королевство, в которое войдут все ныне живущие. И глупые хивашки тоже. Ади, Ади, если бы не был столь опасен, я бы оставил тебя жить, чтобы было кому стать свидетелем моего грядущего величия. Дилль колебался — призвать драконью ярость или просто уйти в глухую защиту. Несмотря на потерю сил, он был уверен, что его щит выдержит атаку Гвинарда. Но ведь лич не отстанет, будет преследовать их и, вполне вероятно, в конце концов сумеет пробить защиту Дилля. Так, может, рискнуть и попытаться сжечь амулеты, навешанные на Гвинарде? Он даже отсюда видел, что лич увешан разнокалиберными магическими украшениями — некоторые из них почернели, но остальные не были повреждены. — Ой, а что это ты там делаешь? — глумливо спросил Гвинард. — Никак пытаешься сплести заклятье? Ай-яй-яй, старый ты дурак, неужели думаешь, что «челюсти Сатта» смогут повредить мне? Ладно, поболтали и хватит. Дилль не видел, что за его спиной делает гроссмейстер, но, судя по словам лича, Адельядо пытался создать какое-то атакующее заклятье. — Мастер, отступайте с Оквальдом, я задержу его, — свирепым шёпотом сказал Дилль. Гвинард отступил к стене и взмахнул руками. Под окружностью потолка сборника начало формироваться зеленоватое облако. Дилль сосредоточился на щите и попятился, надеясь, что гроссмейстер уже оттащил беспомощного Оквальда в коридор. Из облака ударила зелёная молния, и щит Дилля содрогнулся. По защите побежали зеленоватые искры, выедая энергию щита. Дилль поспешно починил прорехи, но удар следующей молнии вновь выкачал энергию. Щит утончился, но пока ещё держался. Клятые зелёные искры ползали по невидимой поверхности магического щита, как мелкие паучки, и продолжали отбирать энергию. Как их стряхнуть, Дилль понятия не имел. Он мысленно выругался — резерв магических сил таял на глазах, а ведь проклятый лич ещё не начинал атаковать всерьёз. Гвинард неподвижно стоял на той стороне озера, а на его искажённом лице виднелась кривая усмешка. — Что, сопляк, удивлён? Даже твоей драконьей магии не справиться с энергетическими демонами. Сейчас твой щит лопнет, а потом я познакомлю тебя с дыханием Великой Госпожи. Это будет больно. Или перед тем искупать тебя в водах сборника? Решение сверкнуло в голове Дилля не хуже молнии. Сборник! Он же избавляется от слишком мощной магии. Значит всего-то и нужно, что заставить сборник воспринять Гвинарда, как магическую угрозу. Тогда сборник вышвырнет лича вниз к муарам, и неупокоенному исчадью настанет конец. Он убрал щит, и зеленоватые искры тут же пропали, Гвинард отвратительно ухмыльнулся, а Дилль вложил остатки энергетического резерва в заклятье и рухнул на пол. Ослепительно сверкнуло и тут же исчезло пламя, грохот под круглыми сводами сборника оглушил Дилля. Обратная ударная волна вакуумного взрыва выдернула Гвинарда с берега и швырнула его в ядовитые воды озера. Самого Дилля этой же волной протащило по полу несколько шагов, и остановился он, когда до зелёной воды оставалось едва ли поллоктя. Он избежал контакта с отравленной водой лишь для того, чтобы вдохнуть ядовитый воздух сборника — теперь Дилль находился вне воздушной завесы гроссмейстера. Едкий воздух обжёг ноздри и гортань, а глаза заслезились. Это всё ерунда, главное, что Гвинард теперь окончательно мёртв — он наверняка уже растворился. Дилль пополз было обратно, но замер. Сборник не воспринял Гвинарда, как магическую угрозу. Лич, с плеском погрузившийся в озеро, как ни в чём ни бывало поднялся на ноги. Клочки одежды слезали с него, как шкура со змеи во время линьки, но самому Гвинарду, похоже, никакого вреда жидкость сборника не принесла. Дилль встал и в полном отчаянии от неудачи вновь обратился к драконьей ярости. Терять больше было нечего — ему всё равно умирать, так лучше от драконьей магии, чем задыхаться ядовитым воздухом. — Хорошая попытка, щенок, но ты мне надоел. Гвинард крутанул посох, насылая на Дилля морозную волну. Только драконья ярость не позволила вражескому заклятью превратить Дилля в ледяную скульптуру. Чувствуя, как кожу колет миллионами жгуче холодных иголок, Дилль ответил огненным сгустком. Вода сборника вскипела вокруг лича, когда огненный шар взорвался, так и не добравшись до Гвинарда. Дилль, уже чувствуя сильнейшую усталость и головокружение, послал в него ещё шар, наполненный драконьей магией. Но едва драконий огонь оторвался от посоха Дилля, как выросшее из воды магическое щупальце уничтожило заклятье. С громким хлопком огненный шар исчез. Неживой маг захохотал своим странным кудахтающим смехом и начал готовить новое заклятье. Щупальце, уничтожившее огонь, не исчезло. Оно вдруг раздулось в размерах, превратившись в бешено вращающийся смерч, мгновенно переместилось к Диллю и всосало его в себя. Дилль только успел подумать, что умрёт не от драконьей ярости и не от отравленного воздуха, а будет растворён ядовитыми водами. Но ни одна капля жидкости не коснулась Дилля — он словно находился в невидимом коконе. На какое-то краткое мгновение он оказался вне времени и пространства, лишился тела и всех чувств — совсем как в междумирье. И тут же очутился в холодной, вонючей воде. Дилль закашлялся, когда вода попала ему в нос и рот. Отплёвываясь, он вскочил на ноги и тут же начал падать, когда его тело сковала острейшая боль. Его амулеты вспыхнули и с шипением сгорели. Браслет троллей на ноге с громким треском разорвался, а зачарованный нагрудник начал нагреваться. — Мастер? — послышался многоголосый бесплотный возглас, в котором отчётливо сквозило удивление. Острая режущая боль пропала. Дилль, чувствуя дрожь во всём теле, с трудом поднялся. Он находился в том самом зале с тайной комнатой мастера Адогорда. Демонов сборник счёл Дилля опасной магической субстанцией и вышвырнул его прочь. А Гвинард остался наверху и сейчас, должно быть, убивает Адельядо и Оквальда. Тёмный и заполненный водой зал с серыми шарами муаров вдруг осветился. Яркий ореол возник около Дилля, и из него в воду выпала некая фигура, в которой Дилль узнал Гвинарда. Лич на удивление быстро пришёл в себя и, заметив стоящего рядом адепта, поднял посох. — Сбежать думал, щенок? — Убейте его! — прохрипел Дилль. На исковерканном смертью коричневом лице лича промелькнуло удивление. Он явно не понимал, кому Дилль отдал команду. Так и не понял. Со всех сторон к нему потянулись светлые щупальца муаров, воздух задрожал от их непонятной магии. Амулеты, медальоны, зачарованные наручи — всё, что защищало лича от магии, начало вспыхивать и рассыпаться в прах. Дилля скрутило от боли — всё-таки он стоял рядом с местом казни. Впрочем, она длилась недолго — пара секунд, и Гвинард рухнул в воду, теперь уже упокоенный навеки. — Разорвите его тело на мелкие кусочки, — морщась от боли в обожженном горле, сказал Дилль. — Кто знает, вдруг эта нежить вновь восстанет. Муары послушно выполнили приказ, и тело лича было уничтожено, превратившись в мелко нарубленный фарш. Дилль, окончательно обессилев, добрался до колонны с тайной комнатой и рухнул на камни. Муары сгрудились вокруг него, словно чего-то ожидая. Дилль усмехнулся: — Сейчас я немного отдохну и расскажу вам, как оказался в сборнике. Он закрыл глаза, чувствуя себя разбитым и обессиленным. — Мастер, разрешите вам помочь? Дилль только кивнул, и ощутил лёгкие прикосновения. Они прогоняли боль и усталость и даже вливали новые силы в его тело. Сколько так продолжалось, он не знал, но когда муары отступили, Дилль почувствовал, что может не просто встать, а даже пробежаться, если нужно. Голова перестала кружиться, а жжение в горле пропало. Мало того, к нему вернулись и магические силы. — Парни, так вы ещё и врачеватели ко всему прочему? — удивлённо спросил он. — Мы можем отнимать энергию, а можем и возвращать, — последовал ответ. — Ну и дела! Дилль поднялся и сделал несколько наклонов. Ничего не болело, не тянуло и не ныло. Он чувствовал себя замечательно. — Слушайте, а вы можете лечить любого человека? — Мы можем отдать энергию любому, — поправили его муары. — Но мы должны её отнимать, а не возвращать. Исключение сделано только для тебя, мастер. — А если я попрошу вас вернуть энергию королю? Эта тварь, которую вы только что уничтожили, отравила его каким-то некромаговским заклятьем, и наши врачеватели ничего не могут с этим сделать. Король умирает. Сможете вы ему помочь, если я принесу его? — Если ты прикажешь, мастер, то мы с радостью поможем человеку, который позаботился о нашем жилище. Дилль в очередной раз подивился на муаров. Вот ведь нежить полнейшая, а поди ж ты, помнят о том, что для них сделал король. И даже готовы помочь. С радостью. — Спасибо вам. Тогда не будем терять времени. Проводите меня… Дилль ненадолго задумался. Куда податься? Можно выйти в лабиринте Академии. Нет, вдруг он потом нарвётся на какую-нибудь очередную мину, установленную личем? Или на изменённую стационарную ловушку. Пока что его знаний не хватает ни на обезвреживание, ни на простое обнаружение ловушек. Лучше уж сразу идти в город, к королевскому дворцу. Хотя, в таком виде его никуда не пустят. Нужно переодеться и уж тогда идти за королём. — Можете вывести меня к стоку, ближайшему к пажеским казармам? — Да, мастер. Следуй за нами. От толпы муаров отделились четыре самых крупных и поплыли в сторону выхода. Дилль пошёл за ними, жалея, что на нём нет водонепроницаемого костюма. Опять он выберется из клоаки, воняя, как куча дерьма. Пару раз Дилль наступал в невидимые под водой ямы и с головой макался в вонючую жидкость. Трижды бледные и длинные змеи пытались закусить им, но муары уничтожали их прежде, чем те добирались до мастера. Подземные жабоящеры выглядывали из щелей в стенах, скалили зубы, но нападать не решались — они оказались умнее змей. Или осторожнее. И вдруг Дилль сообразил, что он видит притаившихся жабоящеров, хотя не удосужился зажечь световой шар, а тела муаров не испускают свет. Он остановился и огляделся. Он отчётливо видел свод и стены тоннеля, вяло текущую воду под ногами, круглых муаров. Окружающее было серо-чёрным, но вполне различимым. — Вот это да! — восхищённо присвистнул Дилль. — Вот, значит, как видят в темноте вампиры. Да и я теперь не хуже. Радуясь новоприобретённому умению, он помчался вперёд — так не терпелось ему поделиться этой новостью с Илонной и Тео. Но ночное зрение не помогает от ям под водой, и Дилль, снова рухнув и хлебнув вонючей воды, сбавил темп. Наконец муары остановились и сказали, что этот сток — ближайший к пажеским казармам. — Будьте готовы к тому, что в клоаку принесут короля. Пусть один из вас постоянно дежурит около стока, что ведёт в королевский сад. Со мной будут люди, которые понесут Его Величество — их не трогать. — Если они не будут магами, — ответили муары. — Магия здесь запрещена. — Да, знаю, знаю, — проворчал Дилль. — Они будут простыми носильщиками. Он начал карабкаться вверх по узкому колодцу. Ободрав руки и расцарапав колени об острые камни, Дилль добрался до каменной плиты, закрывавшей сток, и с превеликим трудом сдвинул её в сторону. Протиснувшись в узкую щель, он выбрался и рухнул в пыль. Несколько минут он отдыхал — подъём отнял у него все подаренные муарами силы, после чего поднялся, огляделся и побрёл искать пажеские казармы.Глава 11
* * *
За все двести лет жизни гроссмейстер никогда так не был близок к смерти, как сегодня. Начиная с магистерской ступени, он участвовал в войнах и не раз бывал в таких кровавых переделках, что после боя от отряда боевых магов оставались единицы. На него несколько раз совершались покушения, и только непревзойдённое мастерство позволяло ему выжить при нападении наёмных убийц. Много раз Адельядо едва не погибал во время магических экспериментов, завершавшихся совсем не так, как изначально предполагалось. Но, стоя перед лютым врагом под защитой лишь амулетов, гроссмейстер впервые понял, каково это — глядеть своей смерти в глаза. Глаза у неё были мутные и отвратительные, как, впрочем, и вся фигура лича. Магических сил у Адельядо хватало только на поддержание в работе воздушной завесы, защищавшей от едкого воздуха сборника. Он, так и не восстановившийся после создания ледяного смерча, лишился последних сил из-за магии покойного Китана, а взять новые было негде. Когда адепт, так доблестно сражавшийся с личем, был уничтожен магией сборника, Адельядо даже вскрикнул — всё, теперь со смертью кровавого дракона Ситгар точно обречён. Следующей мыслью, посетившей гроссмейстера, было то, что он не успеет увидеть гибель Ситгара, потому что сейчас сам умрёт. Проклятый немёртвый Гвинард словно прочитал его мысли, гадко ухмыльнулся и поднял посох. И тут смерч, вобравший в себя Дилля, быстро переместился к стоявшему в воде сборника личу. Адельядо не успел глазом моргнуть, как Гвинард исчез в крутящемся мареве. Зелёное озеро тут же успокоилось. Прошла минута, другая. Несколько небольших пузырей появилось на поверхности озера, пара синих ветвистых молний ударила в округлый потолок. Сборник вернулся к обычному существованию. Адельядо устало опёрся на стену. Гвинард наконец-то уничтожен, но какой ценой! Дилль мёртв, убиты Рохард и Шоджо, Криан ранен, а Оквальд, отравленный ядом мертвяка, того и гляди свалится без сил. — Пойдём, дружище, надо возвращаться, — гроссмейстер подставил плечо Оквальду, и тот ухватился за него, как утопающий за протянутое весло. — Постарайся не потерять сознание — я тебя один не дотащу. Всё-таки, мне две сотни лет. А ты ещё молодой. Давай, переставляй ноги. Вот так… Адельядо разговаривал с Оквальдом, чтобы тот чувствовал поддержку и находился в сознании. Путь наверх показался гроссмейстеру бесконечной каторгой. Он сбросил зачарованный нагрудник с себя и Оквальда — к чему тащить лишнюю тяжесть? Но всё равно окончательно выбился из сил, таща на себе здоровяка Оквальда, и к тому времени, когда добрался до первого этажа, мантия его была мокрой от пота. Гроссмейстер направился к главным воротам. Там должны ждать Мернаэль и Вальдени. Но у главных ворот никого не было: ни высших магов, ни фургона, на котором они приехали. Адельядо сообразил, что Росс нашёл зелёный список, отдал его Мернаэлю, и тот с Вальдени отправился в королевский дворец — в ином случае Мер никогда бы не покинул пост у ворот. Но где же тогда сам Росс? И Криан? Оставив обессиленного Оквальда у стены Академии, Адельядо пьяной походкой отправился на поиски Росса. К счастью, тот обнаружился почти сразу — гроссмейстер не успел даже добраться до входа. — Слава Озрику, ты жив! — вскричал мастер Росс. — Я отдал зелёный список Мернаэлю, он уже на пути во дворец. А я отправился вас искать. — Дилль погиб, — мрачно сказал Адельядо. — Оквальд отравлен, его нужно поскорее доставить в казармы. — А?.. — Лич уничтожен. Его, как и Дилля, всосал сборник. Пойдём отсюда, по пути расскажу. Росс запечатал ворота Академии печатью мастера, и они вдвоём потащили бесчувственного Оквальда. По пути им встретился конный патруль, и Оквальда посадили на коня. К тому моменту, когда показались пажеские казармы, Адельядо уже не чувствовал ни рук, ни ног — настолько он устал физически и, главное, морально. Несмотря на усталость, он убедился, что врачеватели принялись за обследование Оквальда, после чего, громко вздохнув, поплёлся к дальней по коридору комнате. Гроссмейстер заготовил целую речь, но все слова вылетели у него из головы, когда он открыл дверь комнаты Илонны и увидел вампиршу, спокойно листавшую какую-то книгу. Адельядо почувствовал себя ужасно — у него язык не поворачивался сказать ей о гибели Дилля. Увидев вошедшего гроссмейстера, Илонна подскочила со стула и отложила книгу в сторону. — С возвращением, ваша премудрость. Рада видеть вас в здравии. Лицо Адельядо скривилось — бедная, она даже не подозревает, какой удар её ждёт. Он подошёл к вампирше, положил руки ей на плечи и тихо сказал: — Крепись. Мы с тобой потеряли самого дорогого человека. Зелёные глаза вампирши распахнулись, но ни проблеска горя в них Адельядо не заметил. Она просто не поняла, что гроссмейстер ей сказал. — Он был одарённым магом и храбрым воином. И доблестно сражался, защищая друзей, а погиб, как настоящий герой. Мы впишем его имя в книгу памяти Академии… Позади гроссмейстера скрипнула дверь и раздался хорошо знакомый голос: — Мастер, надеюсь, вы всё это говорите не о личе? Мне кажется, он недостоин числиться в книге памяти. Адельядо обернулся, как ужаленный. В дверях стоял не кто иной, как адепт четвёртой ступени, младший брат дракона сэр Диллитон Альфитрианский. Мокрые рыжие волосы торчали во все стороны, запасная мантия была вся в заплатках, а в глазах его плескалось нескрываемое веселье. — Но как? — только и сумел выговорить Адельядо. — Сам не знаю, — пожал плечами Дилль, вошёл в комнату и уселся на стул. — Почему-то сборник во время переброски ни одной капли ядовитой жидкости на меня не уронил. — Чего? — нахмурился гроссмейстер. — Какой ещё переброски? — Сборник избавляется от излишне опасных магических проявлений, сбрасывая их в канализацию. А уже там эти проявления встречают мои друзья муары и расправляются с ними. Сборник, чтоб ему пусто было, счёл меня таким проявлением и вышвырнул вниз. Муары едва меня не прикончили, но, к счастью, вовремя успели разобраться. А вот личу не повезло. — Значит, Гвинард окончательно мёртв? — Мертвее некуда. Сначала из него высосали всю магию, а потом я приказал разорвать его тело на мелкие части, чтобы он снова не ожил. — Ты просто неубиваемый, — поражённо сказал Адельядо. — И, знаешь, я этому искренне рад. — Спасибо, мастер, но давайте не будем терять время на пустые любезности. Надо спешить в королевский дворец. — Да, Мернаэль там разбирается с зелёным списком. — Список может не понадобиться, — покачал головой Дилль. — Неожиданно выяснилось, что муары могут не только отнимать энергию, но и отдавать её. За пару минут они восстановили меня не только физически, но и магической энергии накачали. — Ты хочешь?.. — с полуслова понял гроссмейстер. — Да. Юловар — не маг, и муары обещали ему помочь. Нужно уговорить королеву, чтобы она разрешила отнести Юловара в канализацию. Хорошо, что вы, мастер, вернулись, меня она не послушала бы. — Ты точно уверен? — Я думаю, хуже от этого не будет, — твёрдо сказал Дилль. — Муары сделают то же, что врачеватели — даже если не вылечат короля, то придадут ему сил. А уж потом можно пробовать и некромаговское заклятье. — Так чего ты тут расселся? — вскипел Адельядо. — Поднимайся и едем во дворец! — Я с вами, — быстро сказала Илонна. — А ты там чего забыла? — тут гроссмейстер вспомнил, что вампирша устроила, когда заподозрила Дилля в симпатии к королеве, и усмехнулся. Если оставить её здесь, она разнесёт пажеские казармы по брёвнышку. — Хотя, поехали.* * *
Судя по недовольно наморщенному носику Илонны, Дилль так до конца и не отмылся. Вампирша, сидя в карете рядом с ним, периодически нюхала воздух и демонстративно вздыхала. — У меня времени не было принять ванну, — сказал Дилль. — Я просто представляю, какие будут физиономии у придворных, когда они учуют тебя ещё от входа, — хмыкнула вампирша, но крутить носом перестала. Всю дорогу Адельядо, сидевший напротив, не сводил с Дилля странного взгляда. В конце концов Дилль не выдержал и спросил: — Ваша премудрость, что не так? — Не обращай внимания, я о своём думаю, — отмахнулся гроссмейстер. Когда карета подъехала к воротам королевского дворца, Адельядо вновь стал прежним — усталый, согбенный маг исчез, а его место занял хорошо знакомый гроссмейстер с надменно вскинутой головой. Открывший дверь кареты гвардеец, узнав гроссмейстера, почтительно поклонился и крикнул, чтобы открыли ворота. Адельядо осведомился у помощника церемониймейстера, где сейчас находится Её Величество, а получив ответ, что королева Линда инспектирует Ташский пехотный полк, рассвирепел. — Разве Мернаэль ничего вам не говорил? Немедленно пошлите курьера… нет, трёх. Пусть Её Величество тотчас возвращается. — Но… — попытался возразить ошарашенный таким напором помощник церемониймейстера. — Речь идёт о жизни короля, — веско сказал гроссмейстер. — И присутствие Её Величества обязательно. Убедившись, что к королеве отправлены гонцы, Адельядо направился в королевскую опочивальню. Дилль и Илонна еле поспевали за ним — старик развил такую скорость, что больше бежал, чем шёл. Он буквально влетел в опочивальню, и его лицо тут же начало наливаться кровью. Дилль, едва зайдя внутрь, сразу понял, почему. Архиепископ Одборгский и мастер Мернаэль ругались — шёпотом, но яростно. Церковник закрыл собой королевское ложе и, расставив руки в стороны, тихо шипел: — Пока я жив, не разрешу использовать на короле нечестивое заклятье! Вы с Адельядо совсем с ума сошли! — Да пойми же, твоё святейшество, нет другого способа. — Истинная молитва Единому в конце концов поможет, — не сдавался архиепископ. — Да где он, этот ваш Единый? Хотел бы — уже бы помог. Или вы чем-то его прогневили. А результат один — король умирает. — Одборг, можно тебя на секундочку, — гроссмейстер бесцеремонно схватил архиепископа за рукав, оттащил в сторону и принялся о чём-то горячо говорить. Тоже шёпотом. Дилль посмотрел на короля — тот больше походил на труп, чем на живого человека. Четверо врачевателей сидели около его постели — трое совсем выдохлись, а Мейс с исхудавшим лицом и горящими глазами водил над грудью короля ладонями. — Он последний, кто ещё держится, — тихо сказал Диллю мастер Мернаэль. — Остальные врачеватели окончательно потеряли силы — они их просто не успевают восстанавливать. Когда и Мейс… — Я знаю, где есть врачеватели, — сказал Дилль, — но короля туда придётся нести. — Где? — удивился Мернаэль. — В канализации. Это муары. Если гроссмейстер уговорит королеву… да и архиепископа тоже, то нужно будет немедленно отнести короля в клоаку. Муары смогут придать ему сил, а уж потом станем разбираться с этим заклятьем. Кстати, вы разобрались? — Почти, — скривился Мернаэль. — Клятый Гвинард, если мы с Вальдени правильно поняли, сделал сводное заклятье. Сейчас ещё гроссмейстер посмотрит… Мастер Мернаэль отвернулся и поглядел на гроссмейстера, всё ещё спорившего с архиепископом. Похоже, убедил — церковник угрюмо кивнул и, нахохлившись, словно птица под дождём, отошёл к монахам, продолжавшим в углу бубнить молитвы. — Порядок, — тихо сказал Адельядо. — Одборг, хоть и упёртый ишак, но способен внять голосу разума. — Это кто упёртый ишак? — взбеленился архиепископ, каким-то невероятным образом услышавший гроссмейстера. — Это у тебя борода, как у столетнего козла. — Тогда уж, как у двухсотлетнего, — усмехнулся Адельядо. — Не кипятись, я же сказал: никаких церковных канонов мы не нарушим. Тебя же не возмущает, что врачеватели используют магию, поддерживая жизнь короля. Архиепископ посмотрел, как один из врачевателей поднялся, сделал несколько шагов и упал бы, не подхвати его мастер Вальдени. Маги обессилели в борьбе с неизвестным и нечестивым колдовством. Одборг занял место врачевателя у головы короля и принялся горячо молиться за его здоровье и за успешный исход заклинания, которое маги собрались применить к Его Величеству. — Господи Боже, дай силы этим болванам в мантиях, чтобы они провели нечестивый обряд и вернули жизнь королю, — вполголоса забубнил он. — Или дай сил мне — твоему скромному слуге, чтобы я мог излечить короля. Он нужен стране и народу в этот тяжёлый час… Мастер Мернаэль возмущённо посмотрел на архиепископа, услышав такую нетрадиционную молитву, но гроссмейстер пихнул его локтём — мол, пусть говорит, что хочет, лишь бы не мешал. В этот момент послышался стук каблуков, и в опочивальню ворвалась королева. Высшие маги выпрямились, Дилль и Илонна тоже встали по стойке «смирно», и только врачеватели и монахи остались неподвижны, продолжая заниматься каждый своим делом. — Ваше Величество, — с поклоном сказал гроссмейстер, — нужно высочайшее соизволение, чтобы доставить короля в клоаку Тирогиса. Муары обещали ему помочь. — Кто? Эти подземные убийцы?!! — голубые глаза Линды сверкнули. — Гроссмейстер, вы шутите? — Отнюдь. Аде… сэр Диллитон утверждает, что они согласны помочь королю. Его жизненные силы на исходе, а врачеватели ослабли до крайности. Перед произнесением заклинания мы должны быть уверены, что Его Величество выдержит. Прошу вас дать согласие. Ради него. Линда пристально посмотрела на Дилля. Он, видевший эту девушку служанкой, которая носила ему пиво и еду, сейчас не мог поверить, что это действительно было на самом деле. Он стоял перед настоящей королевой, и от её пронизывающего взгляда ему даже стало не по себе. Вот что с человеком делает корона. — Это правда, сэр Диллитон? — Да, Ваше Величество. Муары помнят добро, которое им сделал король, и согласились влить в него жизненные силы. Не знаю, сумеют ли они его вылечить, но уж поддержать — точно смогут. Я испытал это на себе. Королева долго молчала, затем сказала: — Я верю вам, сэр Диллитон, и вручаю самое ценное, что у меня есть. Знайте, что если с королём в подземелье что-то случится, на вашей совести будет не только его жизнь, но и моя. Дилль молча поклонился. Королева подошла к ложу и взяла иссохшую руку Юловара. Она хотела что-то сказать, но в этот момент архиепископ Одборгский душераздирающе застонал и начал рвать на себе ворот белой рясы. Присутствующие удивлённо и даже испуганно смотрели на церковника, глаза которого закатились, а из носа потекла струйка крови. — У него, похоже, припадок! — Адельядо бросился к архиепископу, но был отброшен неведомой силой. — Демоны, это ещё что такое?!! То, что отбросило гроссмейстера, также отодвинуло и врачевателей. Мейс, отупевший от усталости, всё пытался протянуть ладони к королю, но его руки натыкались на невидимую стену. Около короля остались только бьющийся в припадке архиепископ и Линда, продолжавшая держать мужа за руку. Монахи прекратили бубнить молитвы и превратились в статуи, не отрывая взгляда от архиепископа. Дилль схватил за руку Илонну и на всякий случай оттащил её подальше от королевского ложа. Изумлённая происходящим вампирша даже не сопротивлялась. Адельядо, Мернаэль и Вальдени несколько раз попробовали пробиться сквозь невидимую стену, чтобы оказать помощь архиепископу, но с таким же успехом они могли толкать и стену замка. Побагровевшее лицо Одборга вдруг посветлело. Нет, оно не посветлело, а само стало излучать свет. Дилль даже глаза протёр, словно это могло рассеять наваждение. Нет, действительно, архиепископ постепенно превращался в статую света. Лицо, шея, затем кисти рук начали источать тёплый золотой свет, на который невозможно было смотреть не щурясь. Внезапно архиепископ схватил руку Линды, и королеву тоже окутало сияние. Дилль глядел на размытые светом фигуры церковника и королевы до тех пор, пока из глаз не покатились слёзы. Он отвернулся — в глазах плясали зайчики, как если бы он долго смотрел на солнце. Остальные тоже отворачивались, не в силах выдержать яркого свечения. — Что это? — Илонна сильно сжала руку Дилля. — Похоже на свет Единого, — сказал он. — Помнишь, в церкви во время венчания? Неужели он внял молитвам? — Скорее всего, — буркнул стоящий рядом гроссмейстер. — Давно мог бы вмешаться, а не доводить до крайностей. Дилль изумлённо посмотрел на Адельядо — тот говорил о Едином, словно об обычном мастере-врачевателе. Золотой свет вспыхнул и погас. Все тотчас обернулись. Дилль увидел архиепископа, лежавшего без сознания, Линду, держащую руку короля, и… он даже вздрогнул. Юловар пришёл в сознание и невыразимым взглядом смотрел на свою королеву. Он по-прежнему был истощён, Единый не придал его мышцам силу и упругость, но Диллю было понятно, что с этого мгновенья неведомая некромаговская зараза перестала убивать Юловара. Король еле заметно сжал руку Линды и тихо сказал: — Я не мог говорить, но всё слышал. Я люблю тебя больше жизни. Слёзы катились из прекрасных глаз Линды, они только молча кивнула и рухнула на колени, вознося благодарственную молитву Единому. — Так, мы все здесь лишние! — громко сказал гроссмейстер. — Мернаэль, помоги мне поднять Одборга. Вальдени, тащи отсюда Мейса. Дилль, Илонна — на вас врачеватели. Господа монахи, немедленно освободите помещение. Монахи, принявшиеся было опять молиться, с негодованием посмотрели на раскомандовавшегося гроссмейстера, но подчинились. Гвардейцы, охранявшие вход, и несколько придворных, которых не пустили внутрь, с удивлением смотрели на выходящую толпу. Один из стражей с беспокойством спросил: — Что случилось? Уж не… — Не беспокойся, гвардеец, — пропыхтел Адельядо. — Единый внял молитвам архиепископа Одборгского и королевы Белинды и вернул королю разум и жизнь. Его Величество отныне вне опасности. — Слава Единому! — прошелестело среди придворных. — Король выздоровел! — Так, солдаты, ну-ка, несите его святейшество в какие-нибудь приличные покои. Мы с Мернаэлем слишком стары, чтобы таскать его на себе. Передав на руки гвардейцам бесчувственного архиепископа, Адельядо с облегчением вздохнул и сказал: — Ну вот, жизнь короля вне опасности, лич уничтожен, теперь можно подумать и о том, как выиграть войну. — Ты не забыл, что Тирогис уже осаждён тилисцами? — саркастично спросил Мернаэль. — А мироттийцы на подходе. — Я прекрасно это помню. Поскольку здесь и сейчас мы лишние, предлагаю вернуться в пажеские казармы для обсуждения наших дальнейших планов. Адепты, — Адельядо посмотрел на Дилля и Илонну, — идите за мной, у меня к вам есть несколько вопросов. — С вашего позволения, мастер, я пока задержусь здесь, — невозмутимо сказал Дилль. — И ещё у меня к вам личная просьба — не могли бы вы распорядиться, чтобы мне выдали невыплаченную стипендию и мои наградные за участие в боях? — Чего-о? — мастер Мернаэль даже головой потряс, надеясь, что ослышался. — Ты соображаешь, что говоришь, адепт? — Мне нужно отдать сто золотых оксов лекарю, который ухаживает за Гунвальдом, — спокойно пояснил Дилль. — И, если уж Его Величество теперь не отправится в клоаку, а наши врачеватели обессилели, я бы хотел отнести вниз каршарца. Не думаю, что муары откажут ему в помощи. Мастер Мернаэль начал набирать дыхания для резкой отповеди нахальному адепту, но гроссмейстер только согласно кивнул. — Хорошо, я распоряжусь насчёт золота. Когда вернёшься… — Адельядо посмотрел на Илонну и поправился: — Когда вернётесь, расскажете, как всё прошло. Мы вас ждём в столовом зале пажеских казарм. Дилль тоже посмотрел на Илонну. — Ты пойдёшь? — И ты ещё спрашиваешь? — Тогда будем ждать, когда выйдет королева и распорядится насчёт носильщиков. Гунвальд далеко не пёрышко, и носильщики понадобятся самые сильные.Глава 12
* * *
Стены Тригорода горели, но пока оставались неприступными. Гномские огневики методично и не торопясь посылали огненные заряды: стреляли и залпами, и поодиночке. Арбалеты подземельцев превосходили по дальности оружие защитников города, чем гномы успешно пользовались. То и дело между защитными зубцами крепостной стены вспыхивали ослепительные взрывы, убивавшие и калечащие солдат и разрушавшие деревянные навесы. Иные огненные заряды перелетали стену и приземлялись внутри города, но большого вреда не приносили — все постройки, что стояли поблизости к стене, уже сгорели. Рохмиро с перебинтованной левой рукой и плечом глядел сквозь бойницу на яркие росчерки, летящие к городу. Гномы никуда не торопились. Коротышки-огневики, когда ими не руководили командиры, устраивали соревнования — кто точнее выстрелит, или кто дальше забросит огненный заряд. А гномские пехотинцы ни разу не сунулись штурмовать Тригород, и с самого начала осады только и делали, что пили своё крепкое гномское пойло, жарили украденных коров и овец да устраивали поединки на топорах. Стоящий рядом с Рохмиро солдат из бывшего Аркенирского полка крепко выругался, когда неподалёку в каменную кладку ударил огненный заряд. Отколотое каменное крошево полетело во все стороны, один из кусочков царапнул солдата по щеке. — Ублюдки коротконогие! Чего им не сиделось у себя в Подгорье? Рохмиро хотел сказать, что гномы попросту воспользовались тяжёлым положением Ситгара, но промолчал. Незачем сеять сомнения среди солдат — и без того меж защитников ходят разговоры, мол, незачем гибнуть в Тригороде, а лучше оставить город и благополучно уйти. Гномы уже не раз и не два присылали переговорщиков с предложением сдать город, взамен обещая не трогать ни солдат, ни мирных жителей, если те уйдут. Рохмиро в который раз в голову пришла мысль, что напрасно король так по-братски относился к вероломным коротышкам. Наступил удобный момент, и гномы напали, презрев многовековую дружбу. И теперь они пытались отжать ситгарцев к югу, до основания разрушая северные города людей. Рохмиро мрачно оглядел предместья Тригорода — все дома с внешней стороны крепостной стены, водяная мельница, поселения были уничтожены, поля истоптаны и выжжены, скот перебит. Сколько ещё продержится Тригород без помощи? Месяц, два? А потом наступит голод. И зима. Конечно, гномы не окружили Тригород полностью — они сосредоточились на главных воротах и постепенно выводили их из строя, а вокруг города шныряли их патрули. Эти патрули не пытались замкнуть кольцо осады — они просто выжигали посевы и уничтожали скотину вокруг осаждённого города. Тактика их была понятна — перекрыть доступ любого продовольствия. — Эх, чтоб их порвало! — воскликнул солдат. — Кажись к ним подкрепление пришло. Теперь нам ещё хуже придётся. Рохмиро посмотрел, куда указывал солдат. Действительно, с юга двигалась колонна фургонов и пехотинцев. Странно, почему с юга? Неужели гномы взяли Бафин и Верхний Станигель, а теперь стягивают к Тригороду силы? — Позови на стену графа Иориса, — приказал Рохмиро. Солдат убежал искать командующего обороной, а сам барон остался стоять, пытаясь сосчитать, сколько подкреплений прибыло к гномам. По приблизительным подсчётам получилось около восьми сотен. И если хотя бы треть из них огневики, то защитникам Тригорода придётся совсем туго. Когда граф Иорис появился на стене, Рохмиро встретил его недоумённым докладом: — Ваше сиятельство, я ничего не понимаю. Граф косо посмотрел на Рохмиро — он уже знал, что барон, хотя и проявил исключительную личную храбрость в бою, но военным не был. — Сейчас разберёмся, — буркнул он, подходя к бойнице. Известие о прибытии новых огневиков под стены Тригорода испортило и без того плохое настроение. — Сколько их? — Меньше тысячи, но они ушли. — Куда? — удивился граф Иорис. — Они пришли с юга, не задерживаясь, миновали лагерь гномов, и ушли на север. Ничего не понимаю. Граф Иорис посмотрел вслед уходящим колоннам и мысленно извинился перед бароном. Он тоже ничего не понимал. Что за странные манёвры совершают гномы? — Ну, и хорошо, — выдохнул граф Иорис. — Может, и остальные за ними последуют? Но осаждавшие Тригород гномы не ушли, хотя на какое-то время обстрелы прекратились. Ни граф Иорис, ни барон Кадьяк не знали, что командир хирда огневиков Ильмрис объявил себя обесчещенным. И что командир пехотного хирда Югост, хотя и не сломал свой топор, но полностью поддерживал друга. Как, впрочем, и остальные огневики и пехотинцы. Все, побывавшие в битве при Арьене, считали себя обесчещенными, но объявить об этом мог только один. И это сделал Ильмрис.* * *
Дилль и Илонна дожидались королеву долго. Прошло почти полчаса, прежде чем двери в опочивальню распахнулись, и в коридор буквально вылетела Линда. — Его Величество попросил еды! — воскликнула она. — Луавиль, немедленно доставить сюда лёгкий бульон и красное вино. — Слава Единому, раз попросил есть, значит,идёт на поправку, — закивал головой господин Луавиль и помчался на кухню, чтобы лично проследить за приготовлениями. Линда собиралась вернуться к королю, но Дилль поспешил обратить на себя внимание. — Ваше Величество! — Что такое? — Линда обернулась, а на лице её читалось нетерпение. — Говорите скорее. — Прошу вас дать четверых человек и носилки — я хочу отнести Гунвальда к муарам. — Найдите лейтенанта Настона и пригласите его сюда, — коротко распорядилась она и захлопнула дверь. Дилль отправил Илонну к Гунвальду, а сам побежал на поиски командира дворцовой гвардии. Вскоре Настон, получив от королевы приказ, выделил Диллю четверых гвардейцев. Когда носилки с каршарцем были доставлены к пруду, через который некоторое время назад Дилль, Гунвальд и король пробирались во дворец, чтобы вернуть Юловару трон, Дилль велел осторожно опускать их вниз. Дюжие гвардейцы с опаской подошли к тёмному сырому провалу — они с детства знали о зловещих чудовищах, обитавших в подземельях, а потому смотрели на Дилля и Илонну, как на сумасшедших. Дилль первым спустился в сток, за ним слезла вампирша. — Аккуратнее, демоны вас раздери! Не мешок с репой опускаете, — рычал он снизу, когда носилки задевали о края стока. — Всё, теперь ждите нас. — Вас там, того… муары прихлопнут, — сказал один из гвардейцев. — Сколько же нам тут стоять? — Сколько надо, столько и стойте, — туманно ответил Дилль, который не знал, надолго ли затянется это мероприятие. — Илонна, я пройду вперёд, поговорю с муарами, затем вернусь. У тебя тоже драконий дар, и муары, по идее, не должны причинить тебе вреда. Но лучше подстраховаться. Он прошёл вглубь стока и едва миновал поворот, около которого они обнаружили тело мастера Орхама, как увидел тусклый шар муара. — Номер? — Сорок восьмой. — Сколько муаров рядом? — Шестнадцать. — Ты старший? — Да, мастер. — Скажи-ка мне, сорок восьмой, — Дилль в нерешительности замялся, не зная, как спросить. — Со мной девушка. Вампир. И у неё тоже имеется драконий дар. Каким-то образом она получила его от меня. Не будет ли опасным для неё появление здесь? Муар молчал так долго, что Дилля начали грызть нехорошие предчувствия. — Если у неё истинный драконий дар, и она не станет применять его против нас, то тоже будет нашим мастером, — наконец изрёк муар. — Два мастера — это не противоречит правилам. — Тогда следуй за мной и убедись, что всё в порядке. Я не хочу, чтобы она пострадала. Муар послушно докатился до того места, где стояла Илонна, и объявил: — Я вижу истинный драконий дар. Приветствуем тебя, мастер. — Здравствуйте, — вежливо поздоровалась вампирша, круглыми глазами глядя на муара. Дилль усмехнулся — несмотря на все его рассказы и уверения, Илонна явно переживала. — Это не король Юловар, — вдруг сказал муар. — Гунвальд — мой друг и друг короля. Кроме вас ему сейчас никто не поможет. — Мы согласились помочь только королю, — последовал холодный ответ. — Мы созданы для уничтожения, а не для лечения. — Послушай, сорок восьмой, этот человек дважды спасал мне жизнь. И король Юловар не смог бы помогать вам, если бы Гунвальд не пробил ему дорогу к трону, едва при этом не погибнув. И сейчас он умирает только потому, что защищал короля от некромага. Вы должны помочь ему. — Мы ему ничего не должны, мастер. Дилль почувствовал, как в груди заколыхался гнев. Эти монстры слишком много о себе возомнили. Мастер он им или нет, в конце концов? Драконья ярость начала возгораться, путая мысли и призывая его уничтожить наглых кругляшей. Окружающее окрасилось в кровавые тона. И даже предостережение Адогорда, что нельзя использовать против муаров драконью магию, не остудило его гнев. Ещё немного, и Дилль сорвался бы, не схвати его за руку Илонна. — Дилль, посмотри мне в глаза! — закричала она, поворачивая его к себе лицом. — Посмотри в глаза, успокойся! В темноте тоннеля глаза вампирши были серыми, а не зелёными, но Дилль вспомнил, как они выглядят при свете. Он погрузился в прохладную зелень, и драконья ярость начала стихать. Гнев ещё несколько раз толкнулся в груди, но Дилль уже успокоился. Он улыбнулся Илонне, благодарно сжал её руку и сказал: — Ты только что нас спасла. Я — проклятый дурак, едва не погубил всех. — Но не погубил же, — улыбка на лице Илонны была испуганной. — Сорок восьмой, — Дилль повернулся к муару, — я не хочу вам приказывать. Я прошу. Помогите моему другу, и больше я не приведу к вам ни одного постороннего человека. Муар долго оставался неподвижным — как понял Дилль, советовался с остальными. Наконец он качнулся вперёд и сказал: — Один раз. — Один раз, — облегчённо выдохнул Дилль. Муар тотчас отрастил щупальце и принялся водить им над каршарцем. Дилль и Илонна отошли в сторону, когда на смену сорок восьмому прикатился другой муар. За тем его сменил ещё один. — Наверное, они теряют силы, вот и меняются, — шёпотом сказал Илонне Дилль. Вампирша глядела на снующих туда-сюда муаров, затем сказала «Я сейчас» и ушла вглубь тоннеля. Дилль посмотрел ей вслед, но решил, что ничего страшного с ней не произойдёт, и остался смотреть, как колдуют над могучим каршарцем муары. Вскоре ему надоело стоять по колено в воде, и он перебрался поближе к Гунвальду. — Что вы сейчас делаете? — спросил он. — Ты не поймёшь, мастер, — в голосе муара Диллю послышалось настоящее пыхтение, словно кругляш напрягался изо всех сил. — Помогаем. Дилль подумал, что маги-врачеватели были более прямолинейны и попросту велели ему не мешаться. Он замолк и больше с расспросами не приставал. Вернулась Илонна, довольная, как кошка, нализавшаяся в погребе сметаны. На вопрос, куда она ходила, вампирша ответила, что прогулялась по тоннелю и посмотрела местные достопримечательности. — Какие тут достопримечательности? — удивился Дилль. — Вон тот жабоящер, что ли? Илонна поглядела на зубастую рептилию, выглядывавшую из трещины в стене и удивлённо спросила: — Ты видишь этого жабоящера? Но ведь… — А, я совсем забыл тебе сказать, — улыбнулся Дилль, — мне от тебя тоже подарок достался. Я начал видеть в темноте. Глазищи Илонны стали совсем огромными. Она схватила его за руку и потащила в тоннель. — Здесь слишком светло, — заявила она. — Пойдём вглубь. Когда свет, падавший из стока окончательно исчез, Илонна отпустила его руку и показала ему язык. — Я же говорил, что мне досталась самая языкастая вампирша, — усмехнулся Дилль. — Давай, покажи мне ещё что-нибудь. — Ты в самом деле видишь! — радостно завопив, Илонна повисла на нём, и они рухнули в грязную воду. — А что тебя так удивило? — отплёвываясь, спросил Дилль. — Не удивило, а обрадовало, — поправила его Илонна. — Это значит, что прикосновение душ работает в обе стороны, а не только для меня, как я опасалась. — Угу, — многозначительно промычал Дилль. — А теперь объясни нормальным языком. — Ничего объяснять я тебе не буду, пока не вернёмся в пажеские казармы, — категорически отказалась вампирша. — А там проверим. Хотя, я и без того не сомневаюсь. Да, так оно и есть. — Ты знаешь, как наказывают гадких девчонок, которые скрытничают? — грозно спросил Дилль. — Нет. И как? — полюбопытствовала Илонна. — Не придумал ещё, — признался он и, притянув к себе девушку, поцеловал. — Какое страшное наказание, — хихикнула она. — А нет ли чего-нибудь более… серьёзного? — Есть, но мне не позволяют это. Илонна погрозила ему пальцем. — Какой ты настырный. Даже не думай. Пойдём обратно. Вернувшись к стоку они увидели, что Гунвальд уже открыл глаза и пытается схватить рукой щупальце муара. Кругляш осторожно, но настойчиво отводил руку каршарца, но тот опять пытался его схватить. Дилль метнулся к Гунвальду, прижал его руку к телу и сказал: — Дружище, потерпи. Он тебе помогает. Глаза каршарца были как у пьяного и глядели куда-то сквозь Дилля. — А ты-то как сюда попал? — промычал он. — Ты же не каршарец. — Сюда, это куда? — В Чертоги воителей. — Он думает, что уже умер, — Дилль поделился с Илонной догадкой. — Гунвальд, тебе ещё рано в Чертоги. Сейчас тебя немного подлатают, и ты будешь, как раньше махать мечом, пьянствовать и задирать девкам подолы. Вампирша что-то прошипела, услышав последнюю часть речи, но Дилль проигнорировал её. Взгляд Гунвальда приобрёл осмысленное выражение, когда он увидел Илонну. — Чтоб меня! Это же та самая вампирша, — прохрипел он. — Женщинам нечего делать в Чертогах. Илонна презрительно фыркнула «Ну и сидите в мужском обществе» и опять удалилась вглубь тоннеля. Гунвальд закрыл глаза — то ли уснул, то ли потерял сознание от слабости. Спустя полчаса муар, водивший щупальцем над каршарцем, заявил, что большего они сделать не могут. Дилль от души поблагодарил муара и с волнением огляделся — Илонны всё ещё не было. Может, она попала в какую-нибудь яму или на неё напала подземная змея? — Ты не знаешь, куда делась Илонна? — спросил он у муара. — Она уже возвращается, — ответил тот. Дилль дождался Илонны, отчитал её за долгое отсутствие, после чего крикнул гвардейцам, чтобы они начинали вытягивать носилки. Когда Гунвальд оказался наверху, Дилль отправил сначала Илонну и только затем полез сам. Щурясь от света заходящего солнца, Дилль обнаружил, что гвардейцы смотрят на них, как на вернувшихся с того света. Он напыжился и важно сказал: — Разве вы не знали, что я единственный в мире муароборец? И тут же, получив тычок под рёбра, съёжился. — В мире два муароборца, — почти пропела Илонна. Дилль посмотрел на неё и обомлел — бугристый лиловый шрам, оставленный тилисцами на щеке Илонны, практически исчез — теперь на его месте виднелась тонкая розовая линия. — Так вот ты куда пропадала, — сложил он два и два. — Шрам почти исчез. — Да, я времени напрасно не теряла, — улыбнулась Илонна. — Нога уже почти не болит, руки тоже. Остальные шрамы, думаю, уменьшились или исчезли. Муары — замечательные! — Полностью согласен, — кивнул Дилль. — Одно условие они уже почти убрали. — Какое условие? — не поняла девушка. — Ну-у, — протянул Дилль, глядя на верхушку посадочной башни дворца, — кое-кто не разрешил мне проверить хранилище эргов, назвав два условия. — Ты просто самец! — покраснела Илонна. — Вот не пойду больше к муарам, будешь знать. — Тогда пойдём за гвардейцами, — протяжно вздохнул Дилль. — Мне нужно сказать кое-что старичку-лекарю.* * *
Уладив все вопросы с лекарем — ещё раз подтвердив оплату и пригрозив превратить в жабоящера, если с Гунвальдом что-то случится, Дилль с Илонной отправились в пажеские казармы. Транспортом их никто не удосужился обеспечить, а потому добрались они, когда солнце уже село. Илонна сразу же потащила Дилля на плац, но он твёрдо отказался. — Извини, дорогая, но у меня есть одно неотложное дело. Илонна нахмурилась, но настаивать не стала. Дилль пошёл на поиски гроссмейстера и нашёл его в комнате, где лежали мастера Доррих и Горгун. Тео там уже не было, зато на его кровати сидели мастера Росс, Мернаэль и Вальдени. Собрание высших магов, да и только. Дилль заколебался — входить ли, рискуя получить по шее, причём, отнюдь не фигурально, но потом решил, что вопрос у него важный и шагнул в комнату. Все высшие маги, как один, уставились на него — кто с любопытством, а кто — Мернаэль, к примеру, с явным неодобрением. — Ваша премудрость, разрешите войти? — Ты уже вошёл. Садись, рассказывай, как прошёл сеанс с муарами. — Ваша премудрость, сейчас нет времени… Мастер Мернаэль отчётливо пробормотал «наглец», а брови Адельядо удивлённо приподнялись. — И куда ты так торопишься, позволь тебя спросить? — Нужно найти мастера Иггера. Возможно, он жив. Адельядо опустил взгляд — за уничтожением лича и попыткой вылечить короля у гроссмейстера совсем вылетело из головы, что старик Иггер, возможно, уцелел в бойне. И, если он жив, то голодает уже довольно долго в своей запертой комнате. Он — гроссмейстер и к тому же ученик Иггера, забыл о своём учителе. А Дилль не забыл. — Да, ты прав, адепт. Мернаэль, Вальдени, нужно сходить в Академию и отыскать Иггера. Возможно, там ещё остались зомби, поднятые Гвинардом, так что поаккуратнее. Росс, иди с ними или дай им ключ от печати на воротах. — Я тоже пойду, — сказал Дилль. — Мой энергетический резерв муары пополнили. — Ну да, и ты тоже, — кивнул Адельядо. — И я пойду, — раздался из-за дверей голос Илонны. — Муары подлечили мне ногу и руки, я снова могу фехтовать. А хороший мечник никогда не помешает. Гроссмейстер наклонился вперёд, заглядывая в полуоткрытую дверь. — Вот же два сапога пара. Хорошо, и ты. Идите все, кто хочет. — Значит, я тоже могу? — в дверях появился Тео, которого изгнали из комнаты на время совета и который не знал, чем ему заняться. — Ты — нет, — отчеканил мастер Росс. — Ни на магию, ни на меч у тебя сейчас сил нет, а потому будешь бесполезен. Тео обиженно фыркнул и удалился в сторону столового зала — явно заедать горе. Илонна с разрешения гроссмейстера сбегала в комнату к Оквальду и вооружилась мечом, после чего поисковый отряд погрузился в карету и поехал к Академии. Теперь улицы Тирогиса уже не освещались магическими фонарями — Адельядо счёл неразумным тратить силы оставшихся магов на такую ерунду. Дилль глядел в окно, своим новым зрением подмечая то, что раньше никогда не увидел бы. Кошка, сидящая на крыше сарая, несколько яблок среди тёмной листвы, летучая мышь, вихляющая над высокой копной сена. Вдруг небо окрасилось яркой вспышкой, а затем до Дилля донёсся отдалённый грохот. — Где-то в Нижнем Тирогисе, — сказал Мернаэль, выглянув в окно. — Тилисцы наладили катапульту. При упоминании о тилисцах в душе Дилля вскипела кровь. Если бы он мог, он бы всех их спалил за то, что они сделали с Илонной. Да и смерть пограничников из форта Ролин требовала мести. Он посмотрел на вампиршу — если Тирогис падёт, ей не выжить. Надо было всё-таки найти способ и отправить её в земли клана Григот. Глухая ярость зашевелилась в нём, и Дилль с трудом успокоился. Рано предаваться унынию, ещё ничего не потеряно. От мрачных мыслей его оторвал возглас мастера Вальдени «приехали». Дилль хотел галантно подать руку Илонне, но шустрая вампирша уже выскочила из кареты и теперь стояла с обнажённым мечом. Она сделала несколько взмахов, изобразила веерную защиту и удовлетворённо сказала: — Муары — замечательные! Я снова в строю. Мастер Росс распечатал ворота, Мернаэль запустил сразу пять световых шаров, осветивших двор Академии не хуже мощного фонаря, и отряд двинулся к главному входу. — Илонна, держись около меня, — тихо сказал Дилль. — Я прикрою нас магическим щитом. — Думаешь, там ещё остались личи? — Всё возможно. Но кроме личей есть ещё и магические ловушки. Держись около меня, — повторил он и создал щит. — Ну и вонища! — с чувством сказала вампирша, когда они переступили порог. — Воздушных элементалей некому было поддерживать, — сказал мастер Росс, — поэтому воздух не очищался. Точно так же ушли и огненные элементали. Дилль только сейчас сообразил, что температура внутри Академии стала ниже, чем раньше, а в воздухе кроме вони от гниющих трупов чувствовалась ещё и влажная затхлость. Видимо, прежде только благодаря элементалям стихий воздух был комфортен, а температура — неизменна. Но ничего — лич и его зомби уничтожены, маги возвратятся и призовут элементалей, и Академия вновь станет прежней. Путь в комнате мастера Иггера занял почти час. Мастер Росс тщательно проверял пол, стены и потолок на предмет магических мин или изменённых ловушек, а остальные настороженно озирались по сторонам, готовые испепелить, разорвать на куски или заморозить поднятых мертвецов, если те вдруг решатся вылезти из какого-нибудь тёмного угла. Но то ли у зомби проснулось чувство самосохранения, то ли Гвинард всех своих поднятых отправил в засаду в лаборатории водного факультета, но только ни одна нежить не побеспокоила магов. Наконец Дилль увидел знакомый коридор, заканчивающийся тупиком. Мастер Мернаэль велел всем отойти и открыл каменный затвор. Едва каменные стены разъехались в стороны, как коридор залило неярким жёлтым свечением, идущим из покоев мастера Иггера. — Ах, чтоб меня лич сожрал! — мастер Мернаэль опустил руки. Остальные начали подходить, осторожно заглядывая внутрь. Когда очередь дошла до Дилля, он просто окаменел. Посередине хорошо знакомой ему комнаты стоял мастер Иггер с раскинутыми в стороны руками и огненным взором глядел прямо на Дилля. Всё его тело светилось жёлтым светом, исходящим от едкого пламени. Но языки жгучего огня застыли, словно пузырьки воздуха во льду. Да и сам старик был неестественно неподвижен. Мастер Иггер превратился в огненную статую. — Дай посмотреть, — Илонна пихнула Дилля и изумлённо спросила: — Ой, что это с ним? — Сам не понимаю. — Что тут непонятного? — поморщился мастер Мернаэль. — Старик закатал себя в поле спокойствия. Не знаю, специально он это сделал, или случайно получилось, но теперь Иггер будет стоять вот так целую вечность. — Почему, мастер? — спросил Дилль, не отрывая взгляда от застывшего учителя. — Потому что никто не знает ключа от его поля, — Мернаэль сделал пасс рукой, каменные створки захлопнулись, и в коридоре сразу стало темнее.Глава 13
* * *
— Нет, нет и нет! — сказал гроссмейстер. — Но почему? — Потому что для тебя воспроизвести такое заклинание слишком сложно. Всё, разговор закончен. Адельядо сурово посмотрел на адепта. Дилль в свою очередь уставился на гроссмейстера. — Ваша премудрость, вы же лучше других знаете, что мастер Иггер один стоит целого отряда боевых магов. А их у нас совсем не осталось. — Мастер Иггер, сам того не желая, может устроить такую бойню среди наших войск, что пусть лучше сидит там, где он сейчас находится. К тому же, в коконе времени ему даже целая армия зомби не страшна. Или ты думаешь, что его насильно заперли в его же покоях? Он добровольно принял заточение, потому что в минуты безумства ничего не соображает. Быть может, ты хочешь, чтобы он спалил участок стены и открыл дорогу тилисцам? — И всё равно, я считаю, что нужно попробовать освободить его из кокона, — упрямо сказал Дилль. — Вы же сами говорили, что у меня хватит энергии. — Так, адепт! — гроссмейстер разозлился по-настоящему. — Ещё слово, и я удалю тебя из отряда. Отправлю на стену, будешь таскать камни для катапульт. — Мастер Оквальд утверждает, что физические нагрузки полезны для магов, — угроза гроссмейстера ничуть Дилля не устрашила. — Ты меня достал! Всё, ты отстранён. И от занятий, и от патрулирования в составе отряда, — гроссмейстер действительно разозлился. — Криан! Криан, демоны тебя побери! На зов явился мастер Криан с перебинтованной головой. — Я отстранил адепта Диллитона от участия в отряде. Немедленно отправь его в расположение… да хоть в Ташский пехотный полк. Сдай командиру, и пусть этот нахальный адепт выполняет всё, что делают рядовые пехотинцы. Да, адепт, верни безразмерный мешок на склад. Там же можешь оставить и свой посох — для перетаскивания тяжестей он тебе не пригодится. — Ваша премудрость, но в отряде и так никого не осталось… — Я. Всё. Сказал, — раздельно проговорил гроссмейстер, и мастер Криан мрачно кивнул. — Пойдём, — сказал он Диллю. Когда они покинули комнату, которую Адельядо выбрал в пажеских казармах под свой кабинет, Криан постучал себя согнутым указательным пальцем по виску. — Ты совсем спятил? Спорить с Адельядо? Какая чумная муха тебя укусила? Дилль мрачно посмотрел на мастера и промолчал. Тот только поморщился и повёл его к складской комнате. Там он принял от адепта безразмерный мешок с посохом и сделал соответствующую запись в журнале. Дилль сердито проводил взглядом отобранный посох и плюнул на пол. — И это благодарность за всё? Пусть больше не обращается ко мне — даже пальцем не шевельну, когда очередной лич будет поджаривать его задницу. — Да что с тобой происходит? — Криан с недоумением уставился на Дилля. — Ты же знаешь, что рассердить гроссмейстера легче, чем наступить на лошадиный навоз на площади извозчиков. С чего ты вздумал с ним пререкаться? — Он не хочет учить меня, как снимать поле спокойствия. — И всё? Из-за этого разгорелся весь сыр-бор? — искренне удивился Криан. — Вообще-то, гроссмейстер прав — заклятье это очень сложное, и в случае неудачи оно убьёт тебя. Я, к примеру, никогда даже не пробовал создавать поле спокойствия — у меня просто не хватит на это сил. Адельядо не хочет терять тебя, вот и всё. Слушай, Дилль, вернись и извинись. Гроссмейстер отменит наказание. — Не буду. Я не сделал ничего, чтобы отнимать у меня посох и изгонять из отряда. Мастер Криан, прищурившись, посмотрел на Дилля, вздохнул и сказал: — Тогда пошли сдавать тебя. Не успели они миновать столовый зал, как к ним подошла Илонна. — Дилль, если ты не занят, то я хотела бы кое-что проверить. Прямо сейчас. — Извини, прямо сейчас я очень занят, — криво усмехнулся Дилль. — А когда освободишься? — Когда гроссмейстер сменит гнев на милость, — вместо него ответил Криан. — Его в пехоту сослали. — За что? — зелёные глаза вампирши потемнели. — Не сошёлся во мнениях с гроссмейстером. Так что, увидимся мы не скоро. Илонна хмуро проводила взглядом ушедших и задумчиво побарабанила пальцами по рукояти меча, который она так и не вернула мастеру Оквальду. А Криан и Дилль, покинув пажеские казармы, зашагали вверх по улице. Полчаса спустя мастер Криан уже разговаривал с графом Витином — командиром ташцев. Граф немало удивился столь необычному наказанию и заверил, что приказ гроссмейстера будет выполнен. Криан ушёл, а Витин лично отвёл Дилля в расположение инженерного отряда и поручил его заботам высокого чернобородого сотника. — Эргемон, вот тебе новый солдат. Поставь его на довольствие, покажи палатку, где он будет жить. Приставь к обслуге катапульты… да хоть во второй расчёт, — и, отозвав его в сторону, тихо сказал: — Этот парень — боевой маг, повздорил с самим гроссмейстером. Так что напрасно злить его не советую. Командир удалился, а сотник сделал знак Диллю идти за ним. — Здесь кухня, — он показал на три дымившие печки. — Не успеешь вовремя, останешься голодным. Жить будешь в этой палатке. Они вошли внутрь огромной бурой палатки, где в два ряда стояли грубо сколоченные нары. Дневальный, подметавший земляной пол веником из прутьев, увидев сотника, выпрямился и отдал честь. Эргемон указал на пустующий деревянный топчан в углу. — Это твоё спальное место. Матрац тебе выдадут, вместо подушки можешь использовать вещмешок — все так делают. Оружием владеешь? — Посох. То есть, копьё, — поправился Дилль. — Это хорошо, сейчас проверим. Но поскольку тебя определили в расчёт катапульты, копьё для тебя будет делом десятым. Как ты — такой тощий, будешь таскать камни и корзины — не представляю. Сотник провёл Дилля к оружейной стойке и велел выбрать копьё по руке. Дилль взял короткую кавалерийскую пику, остриё которой было замотано куском толстой тряпки, несколько раз крутанул её в воздухе и выжидающе посмотрел на сотника. Тот усмехнулся. — Нет уж, уволь. Я больше по мечам специалист. Проверит тебя сержант Нардоза — он у нас отвечает за обучение новичков. А, вот и он. Сержант Нардоза оказался кряжистым мужчиной с большими сильными руками. Диллю он чем-то неуловимо напомнил Руди — разве что ростом был повыше. Сержант окинул взглядом худого новобранца, недовольно хмыкнул и сказал: — Откуда тебя такого тощего выкопали? Эргемон, ты бы хоть откормил его сначала — он же копьё не удержит. — Это мы ещё посмотрим, кто останется на ногах, — сказал Дилль — откровенное пренебрежение сержанта моментально взбесило его. — К бою! Сержанту не нужно было повторять два раза. Он взял из стойки такую же пику и шагнул к адепту. Раздался сухой треск, когда Дилль отбил его выпад и нанёс встречный удар. Сержант отбил и с шагом сделал круговой удар. Дилль блокировал и обратным взмахом ударил по руке сержанта. Тот успел подставить середину пики, но по пальцам всё же получил. — Один-ноль, — усмехнулся Дилль. Он ожидал, что сейчас Нардоза рассвирепеет и бросится в атаку, но сержант только кивнул и продолжил спокойно атаковать. Треск дерева не прекращался — поединщики осыпали друг друга ударами, блокировали их, и делали выпады. Внезапно сержант, начав атаку в голову Дилля, присел и круговым ударом подсёк его ноги. Дилль ругнулся и, прихрамывая, отступил — колено зверски заболело. — Один-один, — невозмутимо сказал сержант и начал новую атаку. Диллю не повезло — блокируя удар сверху, он подставил пику, и она треснула. Сильный удар в грудь едва не вывел его из равновесия, а рёбра заныли. — Два-один. В руках у него осталось пара обломков — подлиннее и покороче. Отбросив в сторону короткий с замотанным остриём, Дилль перехватил оставшуюся деревяшку на манер меча и выставил перед собой. Последовавший выпад он отбил, и, изогнувшись, нанёс рубящий удар по руке сержанта. Нардоза неуловимо быстро повернулся и обратным ударом так врезал Диллю по левой руке, что пальцы сами собой разжались. — Три-один. Дилль честно пытался сохранить спокойствие и сосредоточенность, но получив ещё один удар в плечо, начал приходить в тихое бешенство. Одновременно с этим он старался не дать разгореться драконьей ярости. Видимо из-за потери концентрации он вновь не сумел отразить нижний удар, и теперь многострадальное колено при каждом движении отзывалось резкой болью. Дилль отбил выпад сержанта и, изогнув кисть, использовал тот удар, которым мастер Оквальд поразил Илонну. Нардоза ругнулся и отступил. — Пять-два. Вновь последовал обмен ударами, и Дилль достал сержанта по голове. Шлем с плоскими краями зазвенел. — Пять-три. Сержант поправил съехавший набок шлем и вдруг прыгнул вперёд, надеясь смять оборону противника. И сам нарвался на обломанный торец пики. Густая чёрная борода смягчила удар, но сержант булькнул, схватился за горло и опустил пику. — Неплохо для новичка, — поморщившись сказал он. — Пойдёшь в копьеносцы третьего ряда. — Командир велел определить его в расчёт катапульты, — хмыкнул сотник. — Что за глупость? — опешил сержант. — Парень неплохо владеет оружием, а его в грузчики. Да ты посмотри на него — он помрёт у первого же камня. — Приказ, — развёл руками Эргемон. — Слушай, новичок, — сержант повернулся к Диллю. — Я вижу, у тебя имеются задатки. Если ты будешь заниматься, то есть шанс попасть в мечники, а там жалование не в пример выше, чем у обслуги катапульт. — Да какие задатки? — удивился Дилль. — Я меч держал два раза в жизни. — Нардоза, этот парень — маг, — ухмыльнулся Эргемон. — Откуда ему знать, как фехтовать? — Правда? — удивился сержант. — А что тогда ты здесь делаешь? — Сослали на каторжные работы. Камни таскать. — Идиоты, — ругнулся сержант. — Ты вот что: приходи вечером сюда, будем делать из тебя мечника. Мало ли — вдруг граф Витин передумает? Дилль поблагодарил сержанта и отправился вслед за сотником Эргемоном на стену. На оружейной площадке стояла катапульта — титаническое деревянно-железное сооружение с толстыми канатами и огромной корзиной. На другом конце метательного рычага висел здоровенный валун — противовес. Толстые канаты были густо смазаны дёгтем — его резкий запах заставил Дилля чихнуть. — Мунорт, принимай пополнение, — сказал сотник инженеру. — Это твой новый заряжающий. Инженер критически осмотрел пополнение и указал на бригаду, ворочавшую под стеной камни. — Иди, помогай. Дилль пожал плечами и спустился вниз. Грузчики, или, как выразился Эргемон, заряжающие, перетаскивали разноразмерные камни из телеги к стене и складывали горкой на поддон. Когда поддон наполнялся, несколько человек поднимали его на оружейную площадку и начинали сгружать на неё камни. До обеда Дилль ворочал вместе со всеми отёсанные прямоугольники пористого известняка. На вопрос, откуда взялось такое количество, Диллю пояснили, что попросту разобрали какой-то дом. — Погоди, нас ещё на разборку домов отправят, когда здесь всё перетаскаем, — пропыхтел обнажённый по пояс жилистый мужчина. — Тилисцам наши подарки понравятся. Дилль, периодически поднимаясь на оружейную площадку, видел тилисские войска. Тилисцы и их союзники разбили несколько огромных лагерей и на штурм не спешили. Они занимались своими делами: готовили пищу, сколачивали штурмовые лестницы, строили высокую осадную башню, подковывали лошадей, тренировались в стрельбе из лука. Всмотревшись, Дилль даже разглядел большие клетки с василисками, хотя каким образом тилисцы собирались применить ящеров при штурме, он не понимал. Напротив главных ворот, где как раз и стояла их катапульта, Дилль увидел помост — около него суетились солдаты, колотя и строя виселицы. Звонкий рожок возвестил об обеденном перерыве, и Дилль с товарищами отправился к ташскому лагерю. Высокий и худющий, как щепка, повар положил ему в миску порцию еды, напоминавшей по виду отходы магических заклинаний — нечто жидкое, маслянистое и с крохотными кусочками мяса. То ли жидкая каша, то ли густой суп. Однако, попробовав, Дилль был вынужден признать, что несмотря на невзрачный вид, еда была вкусной. Запив обед кружкой кислого и донельзя разведённого красного вина и недолго передохнув, Дилль снова отправился таскать камни. Ближе к ужину оружейная площадка была заставлена прямоугольными блоками — по словам инженера это был боезапас катапульты на шесть выстрелов. Прикинув в уме, как быстро израсходуются камни, Дилль слегка приуныл — получалось, команда заряжающих должна работать без перерыва полдня, чтобы обеспечить боезапас. Он со вздохом посмотрел на лучников и арбалетчиков, расхаживающих по стене — хорошо им, бродят себе туда-сюда да поглядывают в сторону неприятеля. В этот момент над лагерем тилисцев в небо взмыл, оставляя за собой жирный дымный след, огненный шар. Последовал взрыв, и до Дилля донёсся негромкий хлопок. — Внимание! — послышалась команда кого-то из сержантов. — К бою готовсь! Лучники и арбалетчики начали занимать места между зубцами, солдаты с алебардами и длинными шестами встали рядом, приготовившись отталкивать штурмовые лестницы, наводчики катапульт и скорпионов засуетились около орудий. Но тилисцы даже не думали штурмовать — их солдаты просто собрались у первой заградительной линии из телег, фургонов и брустверов. — Что они ещё задумали? — негромко сказал крепкий мужчина из команды наводчиков по прозвищу Рубака. В руках он держал здоровенный мясницкий топор, которым должен был обрубать удерживающий канат рычага. Поскольку атаки не предвиделось, обрубающий прислонил топор к толстой деревянной раме и приставил ладонь ко лбу, прикрывая глаза от заходящего солнца. Дилль последовал его примеру и увидел, что к длинному деревянному помосту с возведёнными на нём виселицами, движется целая процессия. Впереди шёл какой-то важный священник — возможно, судя по ослепительно белой рясе, даже сам тилисский архиепископ. За ним двигались ещё человек десять церковников в чёрных одеяниях — они несли в руках высокие деревянные кресты и чадящие зажжённые факелы. За ними шагали солдаты в начищенных до блеска кирасах и шлемах, в руках они держали обнажённые мечи. А между солдатами Дилль увидел пленников — оборванные и избитые, они еле передвигали ноги. Кто были эти люди, Дилль не мог разобрать, ясно было одно: все они ситгарцы. Тех, кто останавливался, солдаты пинками и тычками мечей заставляли идти дальше. Священник в белом встал перед помостом и, подняв руки кверху возвестил: — Смотрите, ситгарцы, что ждёт нечестивцев, посмевших дерзнуть против короля Энмунда. Смотрите и запоминайте! Голос священника, несмотря на расстояние, был слышен очень хорошо — не иначе это постарался какой-то маг воздуха. — Эти люди приговариваются к смерти за хулу Единого, всеблагого нашего Господа, а также за сопротивление ревностным поборникам веры, войскам величайшего короля Энмунда, — священник достал небольшой список и начал читать: — Граф Ориостро, капитан фуражирской службы. Барон Лотрэ — лейтенант третьего пехотного полка западной армии. Рядовой Люгг — отдельная разведывательная рота… Священник называл имена, солдаты выводили пленников, ставили их на помост и накидывали петли на шеи. — Зачем они озвучивают? — спросил Дилль. — Чтобы никто из нас не усомнился, что повесили наших боевых товарищей, — сквозь зубы проговорил Рубака. — Твари! Эх ты, они и мага прихватили. Дилль даже вздрогнул, когда священник сказал «Адепт третьей ступени Галл — сводный отряд магов западной армии». На таком расстоянии он не видел выражения лица Галла, но догадался, что тот молит о пощаде — маленькая фигурка рухнула на колени и поползла в сторону церковников. Солдаты пинками повалили Галла, затем подхватили его и поставили на помост с петлёй на шее. Адепт извивался, за что получил ещё несколько ударов. Когда помост был заполнен, архиепископ спрятал список и вновь поднял руки к небу. — Господь карает заблудших, а мы лишь орудия в руках его! Церковник опустил руки — видимо, это было командой. Дно помоста провалилось, и ситгарцы повисли на прочных верёвках. Они дёргались и извивались, но постепенно нехватка воздуха убила всех. — С-суки! — прошипел наводчик. — Могли же сделать высокие виселицы. Дилль, до боли сжав зубы, смотрел на мёртвых товарищей. Будь верёвки длинными, и казнимые, сломав шеи, умерли бы быстро и относительно безболезненно. Но тилисцы специально сделали короткие верёвки, чтобы ситгарцы подольше помучились, задыхаясь в петлях. На этом экзекуция не закончилась. К отдельно стоящему помосту, вокруг которого были разложены вязанки дров, подвели ещё какого-то человека. Солдаты быстро содрали с него лохмотья и прибили руки к кресту в центре помоста. Дилль услышал ругательства тех, кто стоял рядом с ним и дальше на стене. Ноги и талию казнимого примотали верёвками к основанию креста, после чего на помост поднялся священник в белом. — Вот она, нежить, которую ваш нечестивый король пригрел! Вот оно исчадие зла и кровопийца, которое вы, ситгарцы послали убить короля Энмунда. Но никакая нечисть не укроется от священного взора, ни одна тварь не сможет принести вреда истинно верующему. Знайте же, ситгарцы, поддавшиеся на соблазны нежити, вас ждёт кара Господня. Это существо, именующее себя полумастером Коэри из специального ночного отряда, послужит вам назиданием. Мы сейчас отправим вашего вампира в ад, куда и вы все попадёте. Дилль удивлённо застыл и даже поковырялся в ухе, решив, что ослышался. Коэри? Предатель, убивший мастера Орхама и проведший заговорщиков в королевский дворец? С момента его бегства о Коэри ничего не было слышно, и вот он объявился. Интересно, как он попал в лапы тилисцев? Священник достал из рукава нож, его помощники затянули молитву. Лезвие коротко сверкнуло в лучах заходящего солнца и вонзилось в грудь вампира. Священник покопался в трупе и поднял над головой вырезанное сердце. — Смотрите! Свершилось возмездие! Он бросил кровавый комок на помост и растоптал его ногами, после чего спустился на землю и отошёл в сторону. Церковники с факелами начали поджигать вязанки хвороста, и вскоре жирный чёрный дым от просмоленных дров взвился к небу, скрывая фигуру, висящую на кресте. Церковники вновь затянули молитву, тилисские солдаты вторили им, и хоровое заунывное пение разнеслось над пригородом Тирогиса. — Ублюдки паршивые! — выругался Рубака. — Рычаг как раз в них направлен, угостить бы их камушками, да жаль, не достать. Дилль посмотрел на корзину катапульты, полную камней, затем на стоящих вдалеке тилисцев. Да, орудие не добьёт. И у огненных шаров дальности не хватит. Тут ему в голову пришла интересная мысль: если отправить огненный шар на катапульте, а затем придать ему магический импульс, то огонь вполне может добраться до тилисцев. Да, если точкой привязки сделать камни в ковше, то всё получится. Дилль схватил щепку и принялся высчитывать, сколько энергии понадобится для придания шарам скорости. Едва сосчитав, он понял, что всё неверно — камни в полёте будут вращаться, и огненный шар, получив импульс, может улететь демоны знают куда — вверх, в сторону или вообще обратно к городу. Значит, нужно не просто придавать импульс, а целью наметить именно церковников. Но они слишком далеко, и сил Дилля не хватит, чтобы на таком расстоянии точно зафиксировать столь маленькие цели. Задумчиво посмотрев на врагов, поющих у огромного костра торжественную молитву, Дилль вдруг сообразил, что жар костра можно использовать, как точку наведения — достаточно просто изменить параметр привязки. И огонь потянется к огню. Ещё дважды всё проверив, Дилль подошёл к инженеру и сказал: — Мунорт, как насчёт того, чтобы угостить тилисцев? — Не достанем, — отмахнулся тот. — Я могу сделать три огненных шара. Выстрел из катапульты доставит их туда, где дальше сработает магия. Не гарантирую, что попаду в этих тварей, но попробовать можно. — Так ты маг? — удивился Мунорт. — А что ты тут делаешь? — Неважно. Согласен потратить выстрел? Инженер поскрёб в затылке и махнул рукой. — Давай. В крайнем случае скажу, что канат перетёрся, и пришлось перерубить. — Рубака, по моей команде — руби, — сказал Дилль. Он призвал полупримусов, создал три огненных шара и разместил их на прямоугольных камнях в корзине. Стоящие рядом наводчики и заряжающие с любопытством глядели на магическое действо и негромко переговаривались. Известняк тут же начал раскаляться и разрушаться, прутья корзины тоже задымились от жара. — Давай! — заорал Дилль, и Рубака с хаканьем опустил топор. Канат лопнул, рычаг катапульты со скрипом пошёл вверх, с каждым мгновением ускоряясь. Громкий удар о стопорную раму, и тяжёлая катапульта подпрыгнула, словно детская игрушка, а корзина, мотнувшись, избавилась от груза. Известковые кирпичи, некогда бывшие стеной дома, со свистом улетели в сторону тилисцев, а вместе с ними и огненные шары. — Говорил же, не долетит, — с огорчением сказал Рубака. Камни выписали яркую дугу и упали в поле. Но за мгновенье до этого сработала магия по заданным Диллем параметрам. Три огненных шара понеслись в сторону огромного пылавшего костра с телом вампира. Правда, один тут же лопнул, второй улетел далеко вбок, зато третий направился прямиком к цели. И, едва достигнув пламени, огненный шар Дилля взорвался. Во все стороны брызнули раскалённые угли и магические сполохи, крест с обугленным телом вампира повалился в облаке дыма, а церковники бросились спасаться. К великому сожалению Дилля никого из них не задело, но молитва прекратилась. Тилисские солдаты поражённо умолкли, глядя, как убегают с места казни церковники во главе с архиепископом. Торжественная казнь закончилась полным конфузом. А стены Тирогиса взорвались бурей воплей восторга, свистом и криками. — Ай, молодец! — проорал Рубака и так двинул Дилля по плечу, что свалил его с ног. Инженер, наводчики и заряжающие — все они кричали и поздравляли Дилля, хлопали его по плечам и совали в руки фляжки с вином. Стоявшие рядом лучники улыбались и показывали магу большие пальцы. Вскоре примчался сотник Эргемон и потащил его к графу Витину. Командир ташцев, уже наслышанный о совместной катапультно-магической стрельбе, с ходу начал разговор: — Господин маг, приношу вам извинения за то, что отправил вас по наущению гроссмейстера в заряжающие. Забудьте об этом — с вашим талантом нужно не камни таскать. Наливайте вина, вот фрукты, копчёности. Если вы сумеете повторить сегодняшнюю стрельбу, мы сможем намного увеличить дальность. От вина Дилль отказываться не стал, но и не налегал на него. Он грыз копчёные рёбрышки и смотрел на графа Витина, рисовавшего на земле схемы. — Нет, лучше использовать не много камней, а всего один, но большой и, желательно, круглый, — Дилль зачеркнул рисунок. — Смотрите, ваше сиятельство… — К демонам формальности, — отмахнулся тот. — Обращайтесь ко мне по имени — Смотрите, Витин, — не стал упорствовать Дилль, — полная корзина камней разлетается примерно вот так, — он сделал несколько росчерков. — А магический заряд в этом случае… Полчаса спустя заявившийся в палатку командира ташцев мастер Криан с удивлением обнаружил Витина и Дилля, ползавших по полу и споривших над рисунками. — Я вам не помешал? — осведомился он. Немного смущённые, Витин и Дилль поднялись и отряхнули колени. — Граф, я вынужден забрать у вас адепта. Его немедленно требует гроссмейстер. Граф Витин развёл руками. — Если так, то не смею задерживать. Сэр Диллитон, я и мои солдаты всегда будем рады видеть вас. Приходите. — Непременно, ваше сиятельство, — Дилль вежливо поклонился и вышел вслед за Крианом. По пути Криан не проронил ни слова, да и Дилль не очень-то хотел разговаривать — его мысли были заняты подсчётами. Когда они добрались до пажеских казарм, Дилль увидел во дворе фехтующих Илонну и Тео. Вампир, несмотря на слабость, пытался составить девушке достойную пару, но получалось у него это, мягко говоря, не очень. В тот момент, когда Дилль проходил мимо, Илонна выбила оружие из руки Тео и прилично приложила его по боку. — Не задерживайся, — дёрнул его Криан, дошёл до комнаты гроссмейстера и сказал: — Заходи. Дилль кашлянул и вошёл, гадая, что ещё придумал для него рассерженный первый маг. Однако, Адельядо выглядел не сердитым. Он оглядел с ног до головы пропылившегося Дилля и сказал: — Ну, вот куда тебя ещё отправлять? Давай, рассказывай, что ты там умудрился состряпать. Дилль рассказал, что придумал и как это реализовал. Гроссмейстер в задумчивости пригладил бороду. — Теперь понятно. Я уж было подумал, что ты действительно сделал какое-то открытие. — А что я сделал? — физиономия Дилля вытянулась от обиды. — Нет, на самом деле, ты — молодец, — усмехнулся Адельядо. — Ты не только придумал, как достать этих выродков, но и воплотил этов жизнь. Для начинающего ты действовал просто блестяще. К сожалению, этот способ не удастся применить в бою — тилисцы не будут разжигать для тебя огненный ориентир, а ведь именно на огонь ты направил свой удар. Хотя, при случае, почему бы и нет? Возьмём на заметку. — Разрешите вернуться в Ташский полк? — Дилль поднялся. — Сядь. Понравилось камни ворочать? — Граф Витин мне присмотрел другое место, — улыбнулся Дилль. — И я о том же — толку тебя наказывать? — проворчал гроссмейстер. — Иди, отдыхай, завтра предстоит тяжёлый день. Заодно найди и успокой свою вампиршу. — А что с Илонной? — встревожился Дилль. — Она весь день мне говорила всякие дерзости. Видимо, желала нарваться на наказание и отправиться кое за кем в Ташский полк. Ты ей передай, что хоть я и не мастер Мернаэль, но работу золотарём могу найти. — Разрешите идти? — Я ещё минуту назад тебе разрешил, — сварливо сказал Адельядо. — И забери на складе мешок и посох — нечего разбрасываться ценными артефактами.Глава 14
* * *
Утро началось с неприятностей. С утра пораньше в пажеские казармы прискакал курьер из королевского дворца и передал гроссмейстеру записку. Адельядо прочитал, помрачнел, созвал высших мастеров, и они тут же уехали. Дилль, несмотря усталость после вчерашних подвигов по переноске камней, проснулся рано, потому и застал отъезд мастеров. Перекинувшись парой слов с курьером, он узнал, что тилисцы отравили воду в реке Лардиль, которая разделяла Тирогис на верхний и нижний. По словам курьера поверхность и берега реки покрыты дохлой рыбой. Поскольку никого из наставников не было — только мастер Оквальд, ещё бледно-зелёный после ядовитого прикосновения зомби, лежал в своей комнате, Дилль решительно не знал, чем заняться. Он позавтракал в одиночестве и уже всерьёз начал подумывать о походе к ташцам, когда в столовом зале появилась Илонна. — Привет камненосцам! — она чмокнула его в щёку и заглянула в большую кастрюлю, начищенную до блеска поварами. — Что у нас сегодня? Фу-у, варёные яйца. А где мяско, где стерлядочка? — Когда это у нас была стерлядочка? — удивился Дилль. — И я о том же, — Илонна принялась чистить яйцо. — Мне рассказали, как ты вчера развлекался. — Ага, чуть спина не отвалилась. А ты слышала, кого вчера казнили? — Пленных. А что? — Последним тилисцы казнили Коэри. Вырезали сердце и сожгли тело. — Ах, чтоб их порвало! — Илонна хлопнула кулаком по столу, и крышка на кастрюле зазвенела. — Я должна была сама выпустить ему кишки! Но как он попал в плен? — Не знаю. Но я прекрасно слышал, как этот надутый церковник назвал его полумастером Коэри из специального ночного отряда. — Что ж, собаке — собачья смерть, — вместо эпитафии сказала Илонна. — Сейчас я перекушу, а потом мы с тобой займёмся проверкой. — Проверкой чего? — Моей мудрой мысли, — с набитым ртом прошамкала вампирша. — Если бы ты вчера не сбежал, я бы уже знала, правильна ли моя догадка. — Я не сбежал, меня на каторгу отправляли. — А сегодня? — Илонна отхлебнула ягодный настой из кружки и потянулась за новым яйцом. — Помилован, — усмехнулся Дилль. — Гроссмейстер грозился меня чем-то занять, но с утра пораньше уехал в королевский дворец. Представляешь, эти мерзавцы тилисцы воду в реке отравили. — Колодцы есть, — беззаботно махнула рукой Илонна. — Так, лёгкий перекус прошёл, сейчас позанимаемся, а потом я позавтракаю нормально. — Это был всего лишь перекус? — Дилль приподнял бровь. — Ты ещё прожорливее Тео. — Тебе придётся много охотиться, чтобы прокормить меня, — Илонна подмигнула ему и поднялась. — Всё, хватит отсиживаться, бери в моей комнате меч и пошли во двор. — А меч зачем? — Что за глупый вопрос? Разумеется, чтобы фехтовать. Дилль послушно сходил за тренировочным мечом и вышел на плац пажеских казарм. Илонна уже ждала. Он подошёл и без слов встал в стойку. — Неправильно. Где приветствие? — Привет. — Вот я тебе сейчас все рёбра пересчитаю, — рассердилась Илонна, и Дилль вдруг понял, что вампирша вовсе не притворяется. — Воинское приветствие перед началом поединка — это обязательная часть. Делается вот так. Она, положив левую руку на рукоять меча, а правую прижав к телу, слегка поклонилась, при этом не отрывая взгляда от глаз Дилля. Выпрямилась и повела бровями, мол, повторяй. — У меня нет ножен. Куда меч девать? — Не кажись более бестолковым, чем ты есть на самом деле. Возьми меч обратным хватом, чтобы остриё смотрело назад, и прижми оружие к бедру. Давай. Дилль сделал, как сказала Илонна, и вампирша удовлетворённо кивнула. — Приветствие — это часть древней традиции наших воинов. Ты его обязан сделать даже злейшему врагу. Разумеется, это относится только к честным поединкам — в бою, например, твоей первой обязанностью является уложить врага, а самому остаться в живых. Тут уж не до вежливости. Всё, с этим закончили. Дальше — выбор дистанции. Ты должен встать на таком расстоянии, чтобы противник тебя не достал, даже сделав длинный выпад с шагом вперёд. Теперь параду прим. — Чего? — удивлённо вылупился Дилль. — Параду прим — первая защита. Поскольку мечи у нас для хвата одной рукой, первая стойка выглядит вот так. Илонна встала, выставив правую ногу чуть вперёд и вес тела слегка перенеся на левую. Вынув меч из ножен, она оставила согнутую руку на уровне груди, а остриё меча было направлено вниз. — Это классическая стойка. Очень удобна для начала боя — ты оказываешься в ней, едва достав меч из ножен. Если ты опустишь руку до уровня талии — стойка будет называться низкой. Если поднимешь над головой — высокая стойка. Последняя нередко провоцирует неопытного противника к нападению, за что он жестоко платит. Повторяй. Дилль повторил то, что сделала Илонна. — Хорошо. Параду секунда — то же самое, только рука чуть вытянута вперёд. Костяшки пальцев направлены на меня, — убедившись, что Дилль всё сделал правильно, она пояснила: — Прима и секунда защищают от рубящих ударов и уколов в корпус. Атакуй. Дилль сделал выпад, Илонна легко отбила его круговым движением. — Руби! Он рубанул, метясь ей в плечо, Илонна перехватила его удар опять же круговым движением. Дилль даже не понял, как меч покинул его руку. — Ты почему меч не держишь? — разозлилась вампирша. — Где хват? В следующий раз я тебя по пальцам огрею. Параду прим! Едва Дилль поднял меч, как девушка его атаковала. Он отбил укол, но тут же последовал рубящий удар — Дилль отбил его обратным взмахом. Илонна не останавливалась — она делала выпад за выпадом, он их отбивал. — Теперь ты атакуй. Сначала короткие уколы, — Илонна парировала его удар и недовольно прорычала: — Чего остриё вихляет, как гулящая девка задом? Укол должен быть точным. И резким. Вот так. Теперь то же самое с шагом. Она отступала после каждого парирования, давая Диллю возможность атаковать с шагом. — Теперь двойной укол. Удар, шаг, удар. Зачем под ноги смотришь? На меня смотри! Двойной укол! Ещё! Ещё! Теперь двойной укол с двумя шагами. Быстрее, что ты как сонная муха? Живее, живее… Ох! Дилль, увлёкшись, вторым уколом пробил защиту Илонны, и закруглённое остриё тренировочного меча сильно ударило её в грудь. Будь оружие боевым, он бы пронзил девушку насквозь. Бросив меч, Дилль кинулся к ней, но тут же получил удар по голове — хорошо хоть вампирша ударила плашмя. Из глаз у него посыпались искры размером с жабоящеров из канализации. — Я тебя сейчас прибью, что оружие бросил! — зло закричала она. — Что значит «больно»? А-а, мне больно… Так я сама виновата — нечего было пропускать. Теперь рубящий удар. Нет, пальцы на рукояти смотрят вниз… Сколько прошло времени, Дилль не знал. Он превратился в фехтовальную машину, послушно выполнявшую команды разозлённой вампирши, периодически пропуская удары, а иногда доставая Илонну то уколом, то рубящим ударом. Когда она наконец сочла, что сегодняшний урок закончен, правая рука Дилля бессильно опустилась. — Куда? — рявкнула она. — А кто будет обозначать завершение поединка? Меч в ножны и такой же поклон, как в приветствии. Это не просто вежливость, но и твоя безопасность. Если ты не завершишь поединок, как положено, противник будет вправе нанести тебе любой удар — даже в спину. Они совершили церемонный поклон, после чего Илонна радостно взвизгнула и бросилась на шею Диллю. — У-и-и, работает! Дилль, не ожидавший такой прыти, рухнул вместе с ней на камни. Только он хотел воспользоваться удобным моментом и поцеловать Илонну, как послышалось знакомое покашливание. — Вы тут не одни, между прочим. Дилль из положения лёжа посмотрел в сторону входа — там, оказывается, собралась целая толпа из двух зрителей — мастера Оквальда, прислонившегося к дверному косяку, и Тео. Вампир снова кашлянул: — Чтоб я сдох, если ты не начал фехтовать. А мастер Оквальд сказал: — Я глазам не верю. Дилль, это точно ты? Может, Гвинард вместо тебя нам зомби подсунул? — Почему? — Да потому что ты, который не знал, какой стороной меча бить, прямо на моих глазах выучил две защиты и короткие нападения. Исполнение ещё не идеальное, но уже качественное. Может, мне всё это кажется? Наверное, это постэффекты отравления. Дилль удивился горячности мастера Оквальда, Илонна загадочно улыбнулась, а Тео понимающе кивнул. — Мастер, хотите пари? — спросил он и, не дожидаясь ответа, сказал: — Готов поставить все свои премиальные против медного гроша, что через месяц он достанет вас два раза из пяти атак. Оквальд подозрительно посмотрел на ухмыляющихся вампиров, потом на недоумённого Дилля и спросил: — Два из пяти? Через месяц? — Думаю, быстрее, — сказала Илонна, — если мы будем заниматься каждый день. А, лучше, по нескольку раз в день. — Может, мне кто-нибудь объяснит, что вообще происходит? — возмутился Дилль. — Илонна? Она подошла к нему, проникновенно посмотрела в глаза и сказала: — Это всё прикосновение душ. Я получила от тебя магию и сопротивление солнечному свету. И до позавчерашнего дня очень страдала от того, что не смогла тебе ничего передать — думала, что прикосновение душ сработало лишь в одну сторону. А когда ты сказал, что начал видеть в темноте, я решила проверить, как у тебя обстоят дела с владением мечом — это единственное умение, которое я могла бы тебе подарить. — И? — Прикосновение душ работает в обе стороны, — торжественно объявила Илонна. — Потому что ни вампир, ни человек с одного раза не сумеет запомнить движение и безошибочно воспроизвести его. — Вот оно что, — протянул мастер Оквальд. — Ты хочешь сказать, что Дилль сейчас не просто учился, а… — Вспоминал, — кивнула Илонна. — В нём есть моё умение, но тело не привыкло им пользоваться. Пройдёт какое-то время, и Дилль выйдет на один уровень со мной. Или превзойдёт меня. — Это вряд ли, — покачал головой Тео. — Ты физически сильнее его и твоя реакция быстрее — телосложением-то Дилль далеко не каршарец. — А вдруг ему передалась и вампирская реакция? — возразила Илонна. — Скажи ещё, клыки у него вырастут… Илонна и Тео спорили, а Дилль, посмотрев на Оквальда, спросил: — Мастер, как вы думаете, гроссмейстер очень рассердится, если я сниму с Илонны магический блок? — Он тебе башку оторвёт, — уверил его Оквальд. — А я ему помогу. Хотел проверить, что она может и пошвыряться в неё огненными шариками? — Да, была такая мысль. Ладно, подождём возвращения гроссмейстера. Пойду, поваляюсь… — Стоять, адепт! — Оквальд сурово нахмурился. — Валяться будешь в канаве, когда упьёшься. Нечем заняться? Сейчас я тебе придумаю занятие. — Свою порцию физических упражнений я уже получил, — быстро возразил Дилль. — Я видел. Да и Тео ещё не вошёл в норму. Поэтому оба… нет, все трое идите к мастеру Мариэлле. До возвращения гроссмейстера сможете полноценно позаниматься счислением. Видишь, как ты удачно проснулся: всё успеешь. — Чтоб я ещё хоть раз добровольно встал в такую рань? Да ни в жизни!* * *
Во время занятий по счислению Илонна о чём-то пошепталась с мастером Мариэллой и улизнула из комнаты. Дилль завистливо проводил её взглядом — счисление, хотя и очень важная для мага дисциплина, было скучнейшим в мире занятием. — Адепт Диллитон, думайте о задаче, а не о женских ножках, — металлическим голосом сказала наставник. Дилль уткнулся в задачу, пытаясь сообразить, почему у него не хватает эргов для призыва трёх старших примусов огня. Вроде бы решил всё правильно. Мастер Мариэлла наклонилась над ним, посмотрела в цифры и постучала пальцем по столу. — Адепт, будьте внимательнее. Одновременный призыв элементалей разных стихий приводит к короткому провалу, я ведь говорила об этом. — Я и сминусовал эту энергию. — Дважды, — тонкий палец ткнул в ошибку. — В реальной обстановке ваши элементали вышли бы из-под контроля из-за вашей невнимательности. А это чревато взры… В этот момент раздался далёкий взрыв такой силы, что здание пажеских казарм сотряслось. С потолка посыпались кусочки штукатурки, а висячие люстры закачались. — Нападение? — Дилль подскочил. Он и Тео выхватили посохи, выбежали из комнаты и в коридоре натолкнулись на мастера Оквальда. — Тилисцы атакуют, — начал было Тео, но Оквальд жестом руки остановил его. — Это не тилисцы. — А что тогда? — Боюсь, наши мастера взорвали один из мостов между верхним и нижним Тирогисом, — мрачно сказал Оквальд. — Слишком уж сильный взрыв. — Откуда у них такая сила, ведь даже гроссмейстер не восстановился после Флашского побоища, — возразил Дилль. — В опорах каждого моста древние маги спрятали мощные мины, способные разрушить его за мгновение. Видимо, гроссмейстер ими и воспользовался, — хмуро поделился информацией Оквальд. — Плохо это. Значит, тилисцы вот-вот захватят нижний Тирогис. Если уже этого не сделали. Думаю, Его Величество распорядился обрушить мосты, чтобы не позволить тилисцам атаковать с них верхнюю часть города. Его слова подтвердились вторым таким же мощным взрывом. А спустя пятнадцать минут — третьим. Всего же было восемь взрывов — ровно по числу мостов. Взорванные мосты будто символизировали приближение кончины Тирогиса. И каждый раз, когда воздух сотрясался от грома древней магии, Дилль чувствовал себя всё ужаснее. Беспокоился он не за себя, а за Илонну, которая будет казнена тилисскими фанатиками, если Тирогис падёт. Он решил ещё раз поговорить с вампиршей и попробовать убедить её покинуть город, пока тилисцы окончательно не перегородили реку. Но Илонна пропала — ни в комнате, ни на плацу он её не нашёл. Он расспросил магов металла, интендантов и даже поваров, но никто не мог сказать, куда подевалась взбалмошная девица. Дилль вспомнил, как Илонна о чём-то пошепталась с мастером Мариэллой и поспешил к ней. — Мастер, вы не знаете, куда ушла Илонна? — с порога спросил он. — По делам, — строгим голосом ответила чопорная дама. — А куда именно? Вдруг с ней что-то случилось? Вон, высшие мастера мосты взрывают. — Не волнуйтесь, — выражение лица наставницы смягчилось. — Она вскоре вернётся. А взрывы мостов до неё не достанут. Ничуть не успокоенный Дилль выскочил на улицу и огляделся. Куда могла запропаститься Илонна? Где её искать? Словно в ответ на его мысли в нижней части улицы появилась стройная фигурка вампирши. Дилль бросился к ней, собираясь высказать много чего, но замер. И дело было не в том, что одежда Илонны была мокрой и грязной, а в волосах виднелись кусочки буро-зелёной тины. Лицо девушки больше не было изуродовано шрамом — кожа Илонны была, как раньше, матово-белой и гладкой. — Так ты была у муаров, — выдохнул он. — Ага, — радостно улыбнулась она и крутанулась вокруг себя. — Как я тебе? Дилль упёр руки в бока и сказал: — Мокрая и вонючая. Илонна возмущённо посмотрела на него, но, увидев его улыбку, тоже улыбнулась. — Между прочим, я для тебя же старалась. — Ты мила мне в любом виде, — Илонна вскинулась, и Дилль тут же добавил: — Но теперь ты выглядишь ещё прекраснее, чем прежде. — Тогда ладно, — она сменила гнев на милость. — Поспешим, мне нужно отмыться — чувствую, я насквозь пропиталась подземной вонью. Муары, конечно, отличные ребята, но как можно жить в таком ужасе? — Они ничего другого не знают. Им, наверное, нравится. Когда они вернулись в пажеские казармы, Илонну тут же умчалась смывать с себя грязь, а Дилль нашёл Тео. — Слушай, нужно во что бы то ни стало уговорить Илонну покинуть Тирогис. — Да ты что? — искренне удивился вампир. — Легче уговорить тилисцев снять осаду. — Мы должны постараться, — настаивал Дилль. — Особенно ты. — А я почему? — Потому что тебе придётся показать ей личный пример. — С ума сошёл? Ты хочешь, чтобы я бросил всё и, как последняя крыса, убежал? — Нет, я хочу, чтобы ты спас Илонну и спасся сам. Если город падёт, а я боюсь, что его рано или поздно возьмут, ни тебе, ни Илонне пощады не будет. — Дилль, — Тео серьёзно посмотрел на него, — ты мне друг, и ради тебя я готов пожертвовать жизнью. Но не проси меня становиться предателем. Дилль глубоко вздохнул — бесполезно. Ни Тео, ни Илонна не уйдут. Что ж, остаётся только один выход, которого он страшился, но к которому придётся прибегнуть, чтобы спасти Илонну. И Тео. И всех остальных. А самому при этом погибнуть, потому что Адогорд чётко и недвусмысленно написал: попытка унести из канализации яйцо королевы драконов обернётся его смертью. Он буркнул Тео, что ему нужно побыть одному, и ушёл на улицу. Пиная мелкие камушки, Дилль размышлял. Если он откроет тайну Адогорда, гроссмейстер тут же возжелает заполучить яйцо королевы драконов. Насколько Дилль знал Адельядо, старик сразу же попытается послать каким-нибудь способом весточку драконам, что яйцо обнаружено. И потребует их подчинения. А как гроссмейстер сможет связаться с драконами, которые триста лет не поддерживают никаких связей с обманувшими их людьми, кроме как посредством Дилля? Только он один имеет шанс остаться несожранным при встрече с огнедышащими ящерами. Ну, ещё, возможно, Илонна, у которой тоже есть драконий дар. Но если самому Диллю Тринн обещала неприкосновенность, то вампиршу она может испепелить, даже несмотря на родственную драконью магию. Или, наоборот: именно за обладание драконьей магией Илонну могут и сожрать. Кто их, драконов, знает? Дилль прикидывал и так, и эдак, пытаясь предугадать, что произойдёт, когда он сообщит о яйце королевы драконов. Но какой бы вариант развития событий он ни рассматривал, одно оставалось неизменным — его мучительная смерть от магии муаров, когда он попытается унести яйцо. — А, может, плюнуть на всё? — спросил сам себя Дилль. — Скажу Адельядо, что сейчас достать яйцо нельзя, отправлюсь вместе с Илонной и Тео к драконам, а сам останусь жить в Григоте. Тем более, что пока что никакого яйца я действительно на обнаружил. Может, его украли давно. Заманчивая мысль испарилась сама собой — Дилль знал, что он так никогда не поступит. И даже не потому, что всю оставшуюся жизнь будет сам себя казнить за трусость и предательство, а потому, что Илонна, узнав о его поступке, отвернётся от него. Он перестанет существовать для неё. А зачем тогда жить, если в её прекрасных глазах он будет видеть только презрение и отвращение? — Что ж, значит будем погибать смертью героя, — криво усмехнулся Дилль. — И драконы меня жрали, и магия сжигала, и заговорщики пытались убить, и тилисцы морозили. Для полной коллекции мне не хватает только муаров. Ну, во всяком случае, гроссмейстер обещался внести моё имя в книгу памяти. Подбодрив себя такой незатейливой шуткой, Дилль вернулся в пажеские казармы. Илонна вертелась перед зеркалом, любуясь на вернувшуюся красоту, и от занятий фехтованием категорически отказалась. Тео погрузился в задачу по счислению и только отмахнулся от Дилля. — Ну, не очень-то и хотелось, — обиженно буркнул Дилль и уселся медитировать. Он закрыл глаза и принялся воспроизводить в памяти картинку, которую так любил описывать покойный мастер Китан. Но предгрозовая погода никак не хотела вырисовываться в его голове — мысли Дилля переключились на наставника по медитации. Дилль вспомнил, как он убил уже мёртвого Китана, ставшего по прихоти Гвинарда личем, а, заодно, вспомнил странные чары Китана, которыми он высосал энергию даже у мастеров. Интересно, как он это сделал? Кроме варианта с ускоренным сбором эргов Дилль ничего не придумал. Если предположить, что лич Китан действовал именно так, то он собрал бы свободную энергию. А как он сумел опустошить магические резервы мастеров? Получается, лич воздействовал на живой организм. Видимо, это талант неупокоенного… Хотя, гроссмейстер говорил, что Китан и при жизни проделывал такие штуки. Было бы интересно научиться подобному фокусу. Дилль подумал, что если вплести такие чары в его магический щит, то защита станет уже не пассивной, а активной. Это здорово пригодилось бы в будущих сражениях. Тут он вспомнил, что по большому счёту никаких будущих сражений у него нет и закончил так называемую медитацию. Приподнятое из-за исцеления Илонны настроение пропало, и Дилль мрачно отправился в столовый зал. Без аппетита жуя кусок жёсткой говядины, которую ему вручила повариха, он услышал громкие сердитые возгласы гроссмейстера. — Какого демона, Криан?!! Я же ещё вчера приказывал отправить в Академию команду. Не можешь её собрать, сам выгребай оттуда трупы. Адельядо злобным метеором промчался мимо столового зала, вернулся и сердито махнул рукой. — Адепт, иди за мной. Гадая, что так рассердило гроссмейстера, Дилль проследовал за ним в кабинет. Странное дело, теперь, когда он принял решение, его больше не волновало ужасное настроение главы Академии. Возможно потому, что приговорённому к смерти штрафные работы уже не страшны. Гроссмейстер влетел в свой кабинет, швырнул в угол широкополую шляпу и в крайнем раздражении плюхнулся в глубокое кресло. Дилль вошёл следом, сел на стул и безмятежно уставился на Адельядо. — Всё плохо. Его Величество требует от магов действий, а что я могу сделать? Академия больше не существует, сводный отряд магов — это Мернаэль, Криан и ты. Ну, ещё, может быть, Вальдени. Остальные, включая меня, обессилены, и в ближайшее время к активным боевым действиям не способны. Как, спрашивается, я могу остановить тилисских магов? Интендантами? Или врачевателями? Адельядо сердито смахнул со стола какие-то бумаги и уставился на Дилля, словно тот был виной всем приключившимся несчастьям. — Ты чего молчишь? — Ваша премудрость, вы же с собой разговариваете, — пожал плечами Дилль. — Адепт, если король велел немедленно привести тебя к нему, это не значит, что тебе позволено дерзить гроссмейстеру. Дилль не стал оправдываться, как не спросил, зачем его хочет видеть Юловар. Адельядо побуравил его взглядом, затем вздохнул и сказал: — Мастера Стефан и Леонард, которые по моей просьбе изучали муаров, находятся где-то на юге. Поэтому, спросить я могу только у тебя. Могут ли муары передвигаться под землёй, но не в клоаке? К примеру, если кто-нибудь выроет подземный ход… Дилль задумался. — Они говорили, что им нельзя наверх. Может быть, на них влияет солнечный свет. — Но ведь они и ночью не вылезают. — Значит, просто нельзя наверх, — сказал Дилль. — Муары рассказывали, что их щупальца, едва высунувшись из стока канализации, сразу же усыхают. Думаю, если прорыть подземный ход, они смогут в нём передвигаться. Вы хотите сделать такой ход и натравить муаров на тилисцев? — Да что ты, откуда у нас столько земляных магов! Нет, напротив, это тилисцы будут делать подкопы. У них и их союзников вполне хватит сил, чтобы преспокойно дорыться при помощи земляных элементалей от своего лагеря до города. Я просто подумал, что когда они это сделают, было бы неплохо, если бы твои муары встретили их и порвали в клочья. — Они не мои, а Адогорда, — Дилль набрал дыхания, словно перед прыжком в ледяную воду и начал: — Ваша премудрость… — Я тебе уже говорил, пока Иггера нет, обращайся ко мне просто «мастер». — Мастер, вы знаете, зачем Адогород создал муаров? — Ну и вопросы у тебя. Я, что, похож на некромага, который может вопрошать у трупов? Откуда мне это знать? — Я знаю ответ. Мастер Адогорд создал муаров, чтобы они охраняли яйцо королевы драконов. Гроссмейстер, протянувший руку к вазочке с яблоками, замер. Несколько секунд он так и сидел с протянутой рукой, затем положил ладони на стол, выпрямился и внимательно посмотрел на Дилля. — Рассказывай. — Во время одного из моих походов по заданию мастеров Леонарда, Стефана и Игнвара муары упомянули о комнате… Дилль рассказал о тайной комнате, скрытой под сборником. О том, как он сумел преодолеть защиту, о дневнике древнего мага и о том, что там было написано. Адельядо не только ни разу не прервал его вопросом, но даже не пошевелился — гроссмейстер не отрывал взгляда от Дилля, превратившись в статую внимания. — Само яйцо королевы драконов я не нашёл. Муары утверждают, что оно по-прежнему там, но комната пуста, если не считать колченогого стола. Потом вы нас с Тео услали в западную армию, а, вернувшись в Тирогис, я ещё ни разу там не был. Думаю, если муары так уверены, яйцо должно быть на месте. Скорее всего, они просто спрятано. — Что ж ты, собачья душа, молчал? — Адельядо покачал головой. — Значит, поле спокойствия тебя интересовало именно поэтому? — Ну, да, — Дилль не понял странной интонации гроссмейстера. — Фух! — гроссмейстер шумно выдохнул. — А я-то думал… — Что? — Ничего, — Адельядо поднялся и, заложив руки за спину, принялся расхаживать по комнате. — Итак, что мы имеем? Яйцо, которое по какой-то причине очень дорого драконам. Настолько дорого, что они заключили с Адогордом рабский договор и были верны слову вплоть до тех пор, пока не узнали, что яйца у людей нет. — Как это? — удивился Дилль. — А ты думаешь, почему драконы вдруг напали на Мироттию, которая была в то время столицей империи Гариаль? Именно поэтому. Величайшая битва закончилась, некромаги были повержены, орды демонов сожжены Единым. Старейшины драконов объявили, что настало время выполнить данное Адогордом слово и вернуть то, что людям не принадлежит. Но поскольку никто не знал, о чём именно безумный Адогорд договорился с ними, драконам было сказано, что время не наступило, и возвращать им люди ничего не будут. И тогда драконий огонь обрушился уже на людей. Именно благодаря драконам и распалась империя Гариаль. Император был уничтожен, метрополия стала неспособна управлять провинциями. Провинции стали независимыми государствами, а драконы ушли в Запретный предел и с тех пор почти не вылезают оттуда. Дилль никогда не вдавался в историю — как-то не нужно было. Оказывается, зря — очень интересные вещи творились раньше. Настолько интересные, что до сих пор аукаются. Правду говорят, нет будущего у того, кто не знает прошлого. — Допустим, что яйцо по-прежнему находится в клоаке Тирогиса под охраной муаров, — продолжал рассуждать вслух Адельядо. — Значит, мы можем заключить с драконами новый договор. — Но они захотят убедиться, что яйцо существует, — заметил Дилль. — Разумеется. Поэтому необходимо его достать. И когда яйцо будет у нас, мы сможем диктовать драконам условия. Вот оно, спасение Ситгара. И теперь понятно, причём тут Запретный предел. — Мне ничего не понятно. — Не обращай внимания, просто мысли вслух, — отмахнулся Адельядо. — Дилль, мне нужен дневник Адогорда. — Мастер, он самоуничтожился, едва я его прочёл, — не моргнув глазом, соврал Дилль. — Рассыпался в пепел. Не то, чтобы он не хотел отдавать дневник в руки гроссмейстера, просто Адельядо тогда узнает, что изъятие яйца из клоаки чревато смертью для Дилля. Об этом он не желал рассказывать, потому что следующей кандидатурой на роль добытчика яйца станет Илонна, у которой тоже имеется драконий дар. — Уничтожился? — поднял бровь гроссмейстер. — Зачем это понадобилось Адогорду? — Понятия не имею. Может, он уже сходил с ума от драконьей магии? — Странно. Ладно, пёс с ним, с дневником. Дилль, ты должен найти это яйцо и отправиться в Запретный предел. Помнится, Тринн обещала, что не будет жрать тебя. Поэтому, кроме тебя никто не справится. — Я уже думал об этом, — сказал он. — Но придётся брать с собой Илонну и Тео. Он опасался, что Адельядо начнёт возражать против того, чтобы Илонна покидала Тирогис вместе с Диллем, но гроссмейстер лишь согласно кивнул. — Просто замечательно. Забирай её с собой — маг из неё пока никудышный, а как мечник она дорогого стоит. А Тео тебе зачем? — Когда он наберётся сил, наша боевая связка заработает. Думаю, в Запретном пределе она понадобится. Кроме того, придётся идти через вампирские земли, а кто лучше Илонны и Тео знает их? Они будут проводниками. — Ты обо всём подумал, — с одобрением сказал старый маг. — Тогда я отдам команду врачевателям — пусть бросают всех пациентов, включая короля, и начинают восстанавливать вампиров. — Илонне это не понадобится — её муары подправили. У неё даже шрамы сошли. — Тем лучше. Значит Теовульф быстрее войдёт в норму, — Адельядо свирепо почесал бороду. — Сколько ещё человек возьмёшь? — Никого больше. Поедем втроём. — Да, крупный отряд будет заметен. А если на тилисцев напоретесь? Они ведь свои разъезды до самых восточных границ Ситгара разослали. — Если человек тридцать — уничтожим. Мы с Тео уже это проходили. Если больше — проскользнём потихоньку. — Да, это будет лучшим вариантом. Как собираешься покидать Тирогис? — Я и Илонна можем выйти через канализацию — она ведь сливается в реку. Сплавимся, затем вылезем на берег. А Тео придётся пробираться сквозь тилисцев — муары мага не пропустят. Выберем самую тёмную ночь. — А потом? Пешком вы далеко не уйдёте. — Отобьём лошадей у тилисцев, — спокойно сказал Дилль. — Тогда решено, — сказал гроссмейстер. — Сейчас я распоряжусь насчёт Теовульфа, и мы с тобой немедленно едем в королевский дворец. — Зачем? — удивился Дилль. — Тебя желал видеть король. Дилль озадаченно почесал затылок. Зачем он мог понадобиться Его Величеству? — Мастер, вы обещали достать мне сотню золотых…Глава 15
* * *
Королевский дворец кипел. Слуги носились, как угорелые, сновали туда-сюда курьеры, гвардейцы расхаживали по коридорам, придворные кучковались и перешёптывались. Но у всех, как заметил Дилль, было приподнятое настроение. — После чудесного воскрешения короля люди воспряли духом, — пояснил Адельядо, заметив удивление адепта. — Вожак, он что в волчьей стае вожак, что у людей. Они добрались до рабочего кабинета короля, куда Юловар, едва набравшись сил, приказал его перенести. В приёмной сидели военные и придворные, ожидавшие приёма — всё, как в старые времена. Камердинер, увидев гроссмейстера, сказал, что сейчас доложит Его Величеству и скрылся за дверью. Дилль приготовился считать розочки на стенах, но камердинер уже вышел в приёмную. — Ваша премудрость, Его Величество разрешил войти вам и сэру Диллитону. Адельядо с ноткой превосходства оглядел ожидающих и вошёл в кабинет, Дилль последовал за ним. Король полусидел-полулежал в широком кресле с откидной спинкой. Он уже не напоминал труп недельной давности, хотя бы потому, что цвет его лица перестал быть жутко-зелёным. Около короля стояла Линда — увидев вошедших, она приветливо улыбнулась. — Разрешите пожелать Вашим Величествам здоровья, — с поклоном сказал гроссмейстер. — Адельядо, брось эти придворные штучки, — прохрипел Юловар. — Садись. И ты, Дилль, тоже. Линда, любимая, оставь нас ненадолго. Королева слегка нахмурилась, но послушно покинула кабинет. — Сейчас придёт Одборг, — сказал король, — и я скажу, зачем вас позвал. — Мне твой настрой не нравится, — оставил всякую куртуазность гроссмейстер. — Что произошло? — Что может произойти, кроме войны на уничтожение? — криво усмехнулся Юловар. — А я превратился в развалину. И не могу выйти к войскам — боюсь испугать их своим видом. Вместо меня это делает Линда. — Да, образцом здоровья тебя пока назвать трудно, но ты поправишься, — сказал гроссмейстер, приподнялся и заглянул в чашку, стоящую на столе. — Бульон с сухариками? Отличная еда для выздоравливающего. — Я хочу мяса, а мне не разрешают, — король поджал истончившиеся губы. — И правильно делают. Но аппетит — это признак выздоровления. — Брось ты меня утешать, — внезапно разозлился король. — Толку от того, что я встану на ноги? Страна разодрана и находится под властью захватчиков, Тирогис осаждён, помощи ждать неоткуда. Даже гномы, сотни лет бывшие союзниками, напали на Ситгар, как стервятники на раненого оленя. Магия практически уничтожена, церковники бессильны… — Единый излечил тебя, — напомнил Адельядо. — Лучше бы он дал силу боевым клирикам, — в сердцах сказал король. — Зачем он вырвал меня из могилы? Для того, чтобы я своими глазами мог увидеть кончину Ситгара? — Я не знаю мыслей сверхголема, — невозмутимо ответил гроссмейстер. — А ты поменьше нервничай — быстрее встанешь на ноги. В дверях появился камердинер и доложил о прибытии архиепископа Одборгского. Король только махнул рукой. Архиепископ вошёл, церемонно поклонился королю, кивнул Адельядо, затем надолго задержал взгляд на Дилле. Дилль поднялся и поклонился. Архиепископ вздрогнул, словно очнувшись от каких-то своих мыслей, и осенил его крестным знамением. — Установите полог тишины. — Ваше Величество, я всё ещё не восстановился, — гроссмейстер смущённо кашлянул. — Ваше Величество, Единый оставил нас, моя защита будет бесполезной. — Вот иллюстрация того, о чём я только что говорил, — с горечью сказал король. — Глава магов и архиепископ не могут сделать элементарный полог тишины. Что тогда мы можем выставить против Тилиса и Мироттии? Ладно, будем говорить так. Юловар посмотрел на гроссмейстера, затем на архиепископа, после чего остановил взгляд на Дилле. — Здесь и сейчас собрались те, кому я могу доверять, — тихо сказал король. — Адельядо, Одборг, вы будете свидетелями, что я передаю сэру Диллитону вот эту бумагу, находясь в добром здравии… нет, просто находясь в здравии и трезвом рассудке. Дилль, возьми. Дилль хмуро посмотрел на короля, подозревая какой-то подвох. Разумеется, предчувствие его не обмануло. Едва прочитав первые строчки, написанные королём, он почувствовал, как пол кабинета уходит у него из-под ног. — Что там? — Адельядо даже вытянул шею, пытаясь разглядеть текст. — Там я написал, что передаю корону и всю полноту власти сэру Диллитону, — спокойно сказал Юловар. — Ты… — гроссмейстер даже задохнулся. — Ты спятил? — Нет. Я принял решение. Тирогис нам не удержать — тилисцы и мироттийцы нас в конце концов сомнут. Я не покину город до последнего и погибну здесь, но Линда должна жить дальше. Я прошу тебя, Дилль, сделай так, как там написано. Позаботься о ней. Это отречение войдёт в силу после моей смерти — я проконсультировался с Луавилем. Оно даст тебе право повелевать теми, кого ты сумеешь объединить после уничтожения Ситгара. Кто знает, вдруг тебе улыбнётся удача, и ты сможешь возродить былое величие страны. Но прежде поклянись, что ты не оставишь Линду и будешь заботиться о ней. Дилль исподлобья посмотрел на короля. — Только болезнью можно объяснить такой дурацкий поступок, — сказал он. — Во-первых: Линда никогда вас не оставит. Во-вторых: мне на дух не нужна королевская власть. А в-третьих, существует один способ получить помощь, и его премудрость сейчас о нём расскажет. С этими словами Дилль разорвал отречение на две части, потом ещё на две. Потом подумал, бросил обрывки на пол, призвал крохотный огненный сгусток и спалил в пепел ни в чём не повинную бумагу. — Испортил паркет, — хмыкнул Адельядо. — Можно было бы обойтись и торжественным разрыванием. — Ты осмеливаешься перечить своему королю? — гневно спросил Юловар. — Ещё как осмеливаюсь. Ваша премудрость, вы расскажете, или это сделать мне? — Пожалуй, я сам, — Адельядо подмигнул архиепископу и начал рассказ. Король не сводил с Дилля гневного взгляда до тех пор, пока не услышал имя Адогорда. А когда речь зашла о яйце королевы драконов, с исхудавшего лица Юловара исчезла сердитая гримаса. Дилль посмотрел на архиепископа и обнаружил, что высший церковный деятель сейчас очень походит на трёхлетнего мальчишку, который слушает интересную сказку. Только что рот не раскрыл. Когда рассказ гроссмейстера подошёл к концу, Юловар откинулся на спинку кресла и беззвучно что-то прошептал — то ли молился, то ли ругался. Архиепископ Одборгский, с лица которого не сходило изумлённое выражение, посмотрел на Дилля, потом на гроссмейстера и сказал: — Теперь мне многое стало понятным. И когда, сэр Диллитон, вы планируете покинуть Тирогис? — Как только врачеватели восстановят Теовульфа, ваше святейшество. — Да, Юл, я забыл сказать, что временно заберу всех врачевателей из дворца. Даже Мейса. — Он отлично помогает, — поморщился король. — Забирай. Надеюсь, до того времени, как врачеватели придут в норму, я не помру. — Ты уж постарайся. Людям нужен король. — Да. Именно поэтому я… — Юловар бросил взгляд на чёрное пятно на паркете. — Адельядо, Одборг, вы идите, а сэру Диллитону мне надо сказать пару слов. Гроссмейстер и архиепископ поклонились королю и вышли из кабинета. Юловар тяжким взглядом долго смотрел на Дилля, затем спросил: — А если бы не было яйца королевы драконов? — Я поступил бы так же. Я готов защищать королеву до последнего эрга… Но жениться на ней? Могу ли я спросить, с чего вдруг у вас появилась такая бредовая мысль? — Ты не забыл, что разговариваешь с королём? — осведомился Юловар. — Это меня и пугает. Когда глупость пытается сотворить сержант — погибает взвод, а когда то же самое делает король — гибнет государство. — Язык твой — враг твой, — мрачно сказал Юловар. — Скажи, как долго ты знал Линду до того, как я её увидел? — Два раза бывал в том кабаке, — пожал плечами Дилль. — А что? — Я от неё только и слышу про сэра Диллитона. И василиска ты голыми руками убил, и едва ли не половину тилисской армии сжёг, и из катапульты самого Тиагеда едва не поджарил. Она вспоминает тебя при каждом удобном случае. Вот почему я подумал, что в случае моей смерти ты будешь лучшим из всех, кто… позаботится о ней. Дилль посмотрел в глаза королю — там на дне души плескалась боль. Совсем не физическая, причинённая некромагом. Ревность. — Ваше Величество, могу ли я говорить свободно? Как тогда? — получив молчаливый кивок, Дилль подошёл к столу и, упёршись руками в столешницу, наклонился к королю. — Ты — полный болван, понял? Как ты посмел подумать, что Линда может хоть в мыслях изменить тебе? Ты ведь слышал всё, пока лежал при смерти. Так вспомни, как она говорила, что умрёт король — умрёт и она. И после всего этого ты пытаешься её приревновать ко мне? Изумлённый откровенной горячностью Дилля, король промолчал. — Твоя жена — красавица, каких поискать, но у меня есть женщина, которую я люблю и ради которой готов драться хоть со всем миром. — Когда это ты успел? — удивился король. — Да… на венчании неких Юловара и Линды, — усмехнулся Дилль. — Я, правда, об этом узнал гораздо позже… собственно, как раз после того, как мы с Тео и Руди изрядно поджарили задницы тилисцам. — Линда рассказывала мне какие-то небылицы, — Юловар вопросительно посмотрел на Дилля. — Но, думаю, это было изрядно приукрашено. — Куберт приказал вампирам навести шороху в тилисском лагере. Но их обнаружили, схватили и прибили к крестам. Тогда Тео, Руди и я отправились туда и вытащили Илонну. И только после этого я выяснил, что несколько месяцев назад признался ей в любви. В общем, всё закончилось хорошо. — Бр-р! — Юловар даже головой помотал. — Ничего не понимаю. Ты признался девушке в любви и ничего об этом не знал? Погоди! Илонна? Вампирша? Та самая, которую я назначил своим представителем? — Король имеет что-то против? — Нет, но… Просто, несколько неожиданно. Маг и воин-вампир — удивительная получится пара. — Она не просто воин, она уже стала магом, — Дилль не удержался от широкой улыбки при виде выражения лица Юловара. — Я каким-то образом передал ей драконий дар. Правда, пока она ничего не умеет, потому что гроссмейстер заблокировал её способности. Говорит, иначе она бед натворит. Но Адельядо уже принял её присягу, и теперь Илонна не просто представитель короля, а ещё и адепт пятой ступени в Ситгарской Академии магии. Юловар изумлённо посмотрел на Дилля и сказал: — Долго же я валялся. Всё пропустил. — Надеюсь, теперь причин для ревности нет? — спросил Дилль. — Вообще-то, если честно, я поражён: вместо того, чтобы отправить меня на плаху, ты пытался назначить меня своим преемником. — Я хотел, чтобы Линда была под надёжной защитой. — И не просто преемником на троне, а даже в постели! Знаешь что? — Дилль опять подался вперёд. — Позови Линду и извинись перед ней. Просто за то, что ты так о ней подумал. А я ухожу — мне нужно в дорогу собираться. Король протянул ему худую руку, и Дилль несильно её пожал. — Спасибо тебе. И… приведи сюда драконов. — Не обещаю, но сделаю всё, что смогу. Дилль остановился в дверях, поклонился, громко сказал «До свиданья, Ваше Величество» и вышел из кабинета. В приёмной он обвёл глазами присутствующих, но гроссмейстера Адельядо среди них не увидел. К Диллю подошёл камердинер и сказал: — Сэр Диллитон, его премудрость велел вам передать, чтобы вы отправлялись в пажеские казармы. Сам он убыл с архиепископом Одборгским. — Понятно. Скажите, милейший, как мне попасть в комнату, где находится раненый телохранитель короля — каршарец Гунвальд? — Я дам вам провожатого, — церемонно сказал камердинер, подозвал слугу и велел сопроводить сэра Диллитона. — И вот ещё что, — Дилль обернулся к камердинеру. — Его Величество желает немедленно видеть королеву. — Но Её Величество уехала. — Немедленно, то есть, прямо сейчас. Выполняйте. Сделав всё, что мог, Дилльотправился вслед за слугой. В комнате, где лежал Гунвальд, окна были раскрыты, и воздух больше не был спёртым и насыщенным запахом лекарственных мазей. Старичок-лекарь стоял около кровати каршарца и тщетно пытался убедить пациента не подниматься. — Поймите, сударь, вам ещё рано. Я вам запрещаю. И выпейте настойку. — Оставь меня, плесень! — рычал Гунвальд. — Твоё пойло настояно на лосином дерьме, не иначе. И где это видано, чтобы каршарцам запрещали вставать? Никто ещё так не оскорблял сына славного Ольола, никто! — Ты хочешь, чтобы ноги у тебя стали кривые, как у восточных кочевников? — с порога спросил Дилль. — Встанешь без разрешения лекаря, твои ноги превратятся в бублики. Хотя, конечно, на лошади будет удобно ездить. — О, Диллище, привет! — Гунвальд широко улыбнулся, показав два отсутствующих зуба. Дилль с удовольствием отметил, что несмотря на выбитые зубы, искривлённый нос и ещё не сошедшие синяки под глазами, каршарец выглядит бодрым и весёлым. — Сударь, — бросился к нему лекарь. — Хоть вы скажите, что ему пока нельзя вставать. — Я уже сказал. Гунвальд, ты хочешь всю оставшуюся жизнь лежать в постели? — Конечно, нет, поэтому и пытаюсь встать. — Послушай меня, — Дилль сел на краешек кровати. — Твои кости были переломаны, а внутренности раздавлены магическим ударом. Все врачеватели были заняты спасением жизни короля, и только благодаря лечению муаров, ты не только не умер, но и даже начал идти на поправку. Видишь этого достойного человека? Так вот, если бы не он, помощи муаров ты бы не дождался. Гунвальд глянул на сердитого старичка и буркнул что-то неразборчивое. — Ты же не хочешь всю оставшуюся жизнь провести в постели. Ослушаешься мастера-лекаря, и не сможешь не только ходить, но даже держать в руках меч. Я, к примеру, не представляю тебя без меча. Глаза Гунвальда стали откровенно испуганными. — А меч-то тут причём? — Кости на руках ещё не срослись, — тут же придумал причину Дилль. — Что за удовольствие, видеть оружие и быть не в силах им воспользоваться? Это ужасно. Илонна на собственном опыте почувствовала, каково это, и может тебе рассказать. — Илонна? Это та нахальная вампирская девица, которая пыталась пробраться за мной в Чертоги воителей? — Она не девица, — строго сказал Дилль. — Она — воин, немного маг и моя… вторая половина. — Ух ты! — Гунвальд рывком принял сидячее положение и поморщился от боли. — Поздравляю. А она ничего, симпатичная. — Я знаю, — улыбнулся Дилль. — А чего она не может держать меч? Помню, она неплохо им орудовала. — Тилисские святоши прибили её руки к кресту, — улыбка исчезла с лица Дилля, а в груди заворочался гнев. — Она долго не могла даже крепко сжать кулак, не говоря уже об оружии. К счастью, её муары вылечили. — Такого воина к кресту? Сволочи! — Гунвальд зло сверкнул глазами. — Ну, ничего, я поправлюсь и всем им бошки поотрубаю. — Я им уже немного отплатил за её кровь, — сказал Дилль, — но долг ещё в силе. — И скольких ты отправил на тот свет? — живо поинтересовался Гунвальд. — Говорят, тысячи полторы. — Сколько?!! — возопил каршарец. — Ты шутишь? Старичок-лекарь шмыгнул носом и опасливо посмотрел на мага — он явно вспомнил угрозу про жабоящера. — Может, меньше, — пожал плечами Дилль. — Я не считал, некогда было. — Да ты просто берсерк, — во взгляде каршарца читалось искреннее уважение. — Гунвальд, давай об этом в другой раз поговорим. Я… некоторое время не смогу к тебе приходить. Дела магические. Пообещай мне, что будешь слушаться советов уважаемого лекаря. — Ну-у, — уклончиво протянул каршарец. — Мастер, — Дилль повернулся к старичку, — если он будет продолжать пытаться встать, я разрешаю привязать его к постели. — Эй, так нечестно! Дилль, не обратив внимания на возмущение каршарца, достал мешок с монетами и отдал лекарю. — Здесь всё, о чём мы с вами договаривались. Продолжайте за ним ухаживать так, как считаете нужным. Он должен опять стать настоящим каршарцем. Дилль легонько пихнул Гунвальда, и тот снова принял лежачее положение. — Пожелай удачи — она мне понадобится. — Удачи, брат! — Гунвальд поднял забинтованную руку. Когда Дилль ушёл, каршарец посмотрел на кошель в руке лекаря и спросил: — Сколько он заплатил? — С-сто золотых, — старичок шустро спрятал кошель в сумку. Гунвальд сжал зубы. Сто золотых — целое состояние для обычного адепта. Где Дилль раздобыл такую демонову уйму денег? — Слушай, склянка, — ворчливо сказал он. — Ты помнишь, что сказал мой друг? Я должен снова стать настоящим каршарцем, а не развалиной, прикованной к постели. — Тогда слушайтесь меня, сударь. Иначе я действительно вас привяжу к кровати. — Я сделаю всё, что ты скажешь. Давай сюда свою настойку из лосиного дерьма.Глава 16
* * *
— Как ты себя чувствуешь в роли официального святого? — спросил Адельядо у архиепископа, когда они сели в карету. — Тебе бы только зубоскалить, — недовольно ответил Одборг. — Меня ещё не причислили к лику святых. — Ну да, Конклав же надо собирать, — понимающе кивнул гроссмейстер. — Подожди-ка. Адельядо начал делать пассы руками и что-то негромко бормотать. Его и архиепископа окутала слабо светящаяся клетка. — От лишних ушей, — пояснил он удивлённому церковнику. — Мы же в карете. Постой, ты ведь говорил королю, что не восстановился? — Я только что понял, что силы у меня, оказывается, есть, — Адельядо хитро улыбнулся. — Ситгарская братия, надеюсь, ценит, что их начальник пообщался с самим Единым и спас короля? — Кто ценит, а кто, как, например, патриарх, косится. Он явно не верит в произошедшее, хотя и помалкивает. Вот и пусть молчит, иначе я его сошлю в какой-нибудь дальний монастырь. Архиепископ помолчал, затем поглядев в глаза мага, сказал: — Я всегда думал, что святые испытывают радость и благоговение, когда на них снисходит божья сила. — А на самом деле? — Это было страшно, — архиепископ зябко передёрнул плечами. — И больно. Страшно ощущать нечеловеческую энергию в себе, страшно понять, насколько ты ничтожен в сравнении с Богом. А больно было оттого, что мой организм не мог вместить божественную мощь. Я пытался сопротивляться, но мои усилия были тщетными. Адельядо с состраданием поглядел на церковника. — Я думаю, если бы ты не сопротивлялся мощи Единого, то король был бы исцелён сразу. Между прочим, что-то похожее испытывают маги во время восприятия элементалей. Каждое восприятие попросту убивает мага. — Хватит ересь нести. Разве можно сравнить каких-то элементалей и Бога? Кстати, как же вы тогда выживаете? — Маг должен принять силу, слиться с ней. Мало того, он должен отдать всего себя, и только тогда сила покорится ему. Если восприятие не удаётся, маг умирает. Видимо, Единый пощадил тебя, раз ты до сих пор жив. Но чтобы не было боли, в следующий раз попробуй не сопротивляться, а принять силу, даже если тебе покажется, что ещё один эрг, и ты умрёшь. Думаю, у тебя всё получится. — Я больше не хочу испытывать это состояние, — буркнул архиепископ. — Можно подумать, тебя будут спрашивать, — едко усмехнулся Адельядо. — К сожалению, помочь я тебе не могу — ты должен справиться с этим сам. Но во всём произошедшем я вижу один большой плюс — Единый всё-таки не отвернулся от Ситгара, если счёл необходимым спасти от смерти короля. — Тогда почему боевые клирики не могут призвать Божий огонь? И молитвы о мести преступникам тоже не действуют. — Почём мне знать? Скажи лучше, как тебе рассказ о яйце королевы драконов? — Я потрясён, — архиепископ оживился. — Это та недостающая ниточка, которую мы никак не могли увязать в общий узел пророчества. — Вот уж воистину узел. Намудрил Генетт. — Но ведь он всё правильно предсказал. Теперь дело за малым: Дилль отправится в Запретный предел, сообщит драконам, что яйцо королевы у нас и заставит ящеров повиноваться. Это и есть спасение Ситгара. — Не забывай, в пророчестве есть слова «если выживет». Он может и не добраться до драконов. Кроме того, пока что никакого яйца я не видел. — Ты хочешь сказать, что адепт мог всё это придумать? — нахмурился архиепископ. — Нет, слишком уж много всего. Даже буйная фантазия Дилля вряд ли способна выдумать такое, — маг помолчал и нехотя добавил: — Просто мне кажется, что он что-то скрывает. Или недоговаривает. У меня даже мелькнула мысль, что он просто хочет увести из города свою вампиршу. Опять же, дневник Адогорда самоуничтожился, и проверить правдивость слов Дилля мы не сумеем. А, может, и не самоуничтожился, а он его сам спалил. — Сдаётся мне, ты стал излишне подозрительным. — Станешь тут подозрительным, когда каждое слово пророчества имеет несколько смыслов. Кстати, мои опасения по поводу поля спокойствия не оправдались — Дилль интересовался им, потому что яйцо скрыто во временно́м коконе. — Ну, вот видишь! — С другой стороны, это не отменяет вероятности, что он откроет портал в мир демонов. — Ты рехнулся. — Я же не говорю, что он это сделает намеренно. Кто знает, вдруг он будет вынужден это сделать. — Слушай, прими успокоительное. Или, давай заедем ко мне и разопьём бутылку-другую хорошего вина. — Мне бочку нужно выпить, чтобы успокоиться, — проворчал Адельядо. — Мысли, одна глупее другой так и лезут в голову. Вот, например, знаешь о чём я сейчас подумал? — О том, что ты начинаешь выживать из ума? — Сам ты… Ну, ладно. Я подумал, а что, если адепт, заключив договор с драконами, захочет захватить власть? — Ты точно спятил! — воскликнул архиепископ. — Он же при тебе отказался от предложения короля. — Само собой, зачем ему управлять жалким огрызком королевства, если он может стать императором. При помощи драконов он за месяц подомнёт под себя весь цивилизованный мир. Теперь уже задумался и архиепископ. — Может быть, Генетт это и имел в виду, когда писал о гибели мира? Но и не отправлять Дилля нельзя, — Адельядо тяжко вздохнул и спросил: — Какое, говоришь, вино у тебя припасено?* * *
Вернувшись в пажеские казармы, Дилль первым делом нашёл Тео и Илонну, благо, что они были вместе и пытались фехтовать. Точнее, пытался Тео, а Илонна особо не напрягалась. Увидев Дилля, Илонна отсалютовала Тео, обозначая конец поединка. Вампир отёр вспотевший лоб и повторил жест вежливости. — Умаялся, — выдохнул он и протянул ему меч. — Дилль, твоя очередь. — Сначала надо поговорить, — отказался Дилль. — Илонна, пойдём к тебе. Когда они вошли в её комнату, Дилль сразу приступил к разговору. — Тео, ты помнишь, что я тебе рассказывал о муарах и тайном зале? — вампир кивнул, а глаза Илонны заинтересованно сверкнули. — Так вот, я рассказал обо всём гроссмейстеру. — Кто-то говорил, что от меня у него нет тайн, — поджав губки, сказала вампирша. — Адельядо только что не запрыгал от радости, когда узнал о яйце королевы драконов, — Дилль не обратил на её реплику внимания. — И сразу же потащил меня к королю. — Дилль, если ты сейчас же не скажешь, в чём дело, я тебя… я тебе… — вскипела Илонна. — Любопытной кошке нос прищемили, — улыбнулся Дилль. — Дело в том, что муаров создал древний маг Адогорд, с которым драконы заключили договор. После этого драконы честно воевали на стороне людей, и никто — ни императоры, ни высшие маги не могли понять, почему они обязались подчиняться. — Я это слышала, — нетерпеливо сказала Илонна. — Недавно я узнал, что Адогорд завладел яйцом королевы драконов, из-за чего крылатые ящеры и обязались повиноваться. И спрятал он это яйцо здесь, в Тирогисе. Муары охраняют нерождённого детёныша королевы. — А он… разве жив? Ведь столько времени прошло. — Адогорд упаковал яйцо в поле спокойствия, и детёныш внутри в полной безопасности. Так вот, гроссмейстер и король желают, чтобы драконам стало известно о яйце. Они хотят заручиться поддержкой огнедышащих и, тем самым, спасти от гибели Ситгар. — Хорошая мысль, — одобрила Илонна. — Драконы зададут жару и тилисцам, и мироттийцам. — Вот почему вы должны собираться в дорогу. Как только врачеватели восстановят Тео, мы втроём должны покинуть Тирогис и направиться в Запретный предел. Там мы будем искать Тринн. Заодно вы по пути домой заглянете — я так понимаю, что пойдём как раз через ваши земли. Лица Тео и Илонны окаменели. Дилль удивлённо посмотрел на сурово сжатые губы Тео, на прищуренные глаза Илонны и спросил: — Что-то не так? — Дилль, это продолжение нашего недавнего разговора? — хмуро спросил Тео. — Решил так или иначе, но добиться своего? — Не без того, — кивнул Дилль. — Но главным образом я выбрал вас потому, что вам знакомы и земли вампирских кланов, через которые мы будем ехать, и опасности Запретного предела. — Ты не должен ехать в Запретный предел, — безапелляционно заявила Илонна. — Это ещё почему? — удивился Дилль. — Потому что… — Илонна на мгновенье замялась. — Там опасно. — А здесь разве не опасно? Тирогис осаждён — Тилис и Мироттия когда-нибудь его дожмут, если не привести помощь. — Ты не понимаешь, — начала горячиться вампирша. — Запретный предел — это смертельно опасное место. Там на каждом шагу встречаются ожившие мертвецы и хищные зверюги. Причём, по словам тех, кто ходил в патрули, зверюги с каждым годом появляются новые, словно их кто-то специально разводит. — По словам? — Дилль поднял бровь. — То есть, ты сама в Запретном пределе не бывала? — Нет, конечно. Туда отправляют только самых подготовленных. Вот почему у тебя нет шансов добраться до драконов. Ящеры обитают где-то в самой сердцевине Запретного предела. — И всё же я отправлюсь туда. Я должен найти Тринн и заключить с ней новый договор. Другого пути спасти Ситгар нет. — Дилль, ты всё это придумал, чтобы вытащить Илонну и меня из Тирогиса, — мрачно сказал Тео. — Спасибо, конечно, за заботу о нас, но это уже слишком. — Ах, вот оно что! — Илонна разозлилась. — Кто тебе дал право решать за меня? За нас! Думаешь, мы с Тео трусы? Я и шагу не сделаю из Тирогиса, так и знай. — Жаль, — холодно сказал он. — Значит, я отправлюсь без вас. Дилль, уходя, так хлопнул дверью, что от стены отскочили несколько кусочков штукатурки. Вампиры обменялись встревоженными взглядами. — Без нас он даже до границы Запретного предела не доберётся, — сказал Тео. — А с нами он погибнет, едва ступит на земли кланов, — тихо проговорила Илонна. — Если бы ты не поехала, возможно, всё бы обошлось. Но Дилль тебя не оставит здесь. Он боится, что тилисцы… — Я знаю, — ещё тише сказала Илонна. — Но ты-то прекрасно понимаешь, почему ему нельзя встречаться с нашими. — Понимаю, — вздохнул Тео. — А что, если попробовать разделиться? Ты поедешь отдельно от нас, а я, возможно, сумею удержать его от опрометчивых заявлений. Если не заезжать в Григот, может, никто ничего не заметит. — Он не согласится, — покачала головой Илонна. — Мы не сможем его убедить, не открывая истинных причин. — Послушай, — оживился Тео. — Он же хочет встретиться с Тринн. А эта драконица обитает где-то ближе к югу — она оттуда в Неонин пришла. Значит, можно не заходить в земли Григот и проникнуть в Запретный предел через земли Сталгард. Ты же говорила, что Сталгард больше не существует. — И нарваться на хиваши. Тео, что за глупость? Хиваши уничтожили целый клан, нас троих они сожрут и не подавятся. Или ты забыл, сколько у них ручных зомби? — Но отпустить его одного? Я еду в любом случае. — Я тоже поеду, — печально сказала Илонна. — Попробуем пройти по границе Григота и Веира, может, на нарвёмся ни на наши, ни на веирские патрули. — А потом придётся идти по Запретному пределу, когда можно было бы двигаться по безопасной территории. — Ладно, решим по пути, — вздохнула она. — Как я ни изворачивалась, а судьба оказалась хитрее. Тео ничего не ответил, и они пошли искать Дилля. Нашли его у Оквальда. — Трёх комплектов будет достаточно, — сказал Дилль. — Да, такой же набор, как мы брали в Академию. — Доспехи? — спросил мастер Оквальд. — Полный комплект. Мне и мастеру Криану сойдут обычные, но ещё нужен достаточно большой размер. — Насколько большой? — Чуть поменьше двери, — усмехнулся Дилль. — Каршарцы, знаете ли, всегда отличались габаритами. — Придумаю что-нибудь, — нахмурился Оквальд, увидел стоящих в дверях Тео и Илонну и спросил: — А вам чего? Дилль обернулся и помрачнел. Илонна шагнула вперёд и сказала: — Мастер, не ищите большой комплект. С Диллем пойдём мы. — Мне не нужны безумно храбрые спутники, — едко сказал Дилль. — Оставайтесь оборонять Тирогис. — Перестань, — тихо проговорила Илонна. — Без нас ты не доберёшься. — На вас свет клином не сошёлся. Мастер Криан, думаю, согласится, а Гунвальда и спрашивать не надо. Оквальд закатил уцелевший глаз к потолку, покачал головой и сказал: — Так, адепты, брысь отсюда. Когда выясните отношения, тогда и приходите. — Мне нечего выяснять, — хмуро сказал Дилль. — Подбирайте три комплекта, один из них самый большой, какой только найдёте. Я пошёл к мастеру Криану. Он, не глядя на Илонну и Тео, вышел. Оквальд посмотрел ему вслед и спросил: — Чего вы с ним не поделили? И куда он собирается идти? — Гроссмейстер вам всё расскажет, — сказал Тео. — Ваша мудрость, не слушайте его. Готовьте три обычных комплекта. — Нет, вы на них посмотрите! — возмущённо воскликнул Оквальд. — Адепты помыкают мастером, как… Ну-ка, вон отсюда! Пока гроссмейстер сам не распорядится, я и пальцем не шевельну. Тео и Илонна выскочили из комнаты Оквальда. — Его мы сейчас не уговорим, — поморщился Тео. — Надо встретить гроссмейстера прежде, чем с ним переговорит Дилль. Они вышли на улицу и стали ожидать возвращения Адельядо. А Дилль, переговорив с Крианом и получив его предварительное согласие, переоделся в старую мантию и отправился к ближайшему стоку в канализацию. Всё равно придётся туда лезть, так незачем откладывать. На выходе он увидел Илонну и Тео и прошёл мимо них, старательно сделав вид, что с ними незнаком. Девушка окликнула его, но Дилль только ускорил шаг. Обида плескалась в груди — он ради неё готов схватиться с муарами, а она обвинила его в трусости. И Тео туда же. Найдя сток, он ужом пролез в сливное отверстие. Постояв немного, чтобы глаза привыкли к темноте, Дилль убедился, что ночное зрение работает. Пару минут спустя объявился муар, и Дилль велел провести его к залу Адогорда. Разумеется, по пути он несколько раз попадал в ямы, и когда достиг зала с тайной комнатой, был мокрым с ног до головы. Внутри комната была в том же виде, в каком Дилль её оставил. Тот же грубо сколоченный стол, дневник Адогорда и всё. Осмотрев невеликую поверхность комнаты, Дилль вышел наружу, отсчитал шагами расстояние от одного края колонны до другого — получилось четырнадцать шагов. Зайдя внутрь, он прошёлся от стены до стены — двенадцать шагов. Четырнадцать минус толщина стен — получится двенадцать. То есть, тайника в комнате нет. Тогда Дилль принялся простукивать пол — он прыгал и прислушивался, не отличается ли звук. Стук башмаков по каменным плитам был везде одинаков. Либо под полом находится подвал во всю ширину комнаты, либо везде каменный фундамент. Скорее всего, второе. В полном недоумении Дилль уселся на холодный пол и принялся размышлять. Муары утверждают, что яйцо по-прежнему находится здесь. И, что самое интересное, он тоже уверен в этом — откуда ему это известно, непонятно, но Дилль готов был голову прозакладывать, что яйцо в комнате. Но ведь глаза-то не обманешь — комната пуста, как кошелёк пьяницы после ночного загула. И тут Дилль поймал себя на мысли, что как раз глаза-то можно и обмануть — немедленно ему вспомнились маги-иллюзионисты, скрывшие глубокие рвы от глаз тилисцев. Вполне возможно, Адогорд применил такую же магию. Дилль воодушевился, но тут же сник. Нет, тут никаких иллюзий. Тилисцы не видели рва, но падали в него. Они не видели торчащих кольев, но их кони рвали животы, напарываясь на острия. А Дилль ни разу не нащупал ничего похожего на яйцо — всюду пустота. Значит, дело не в иллюзиях. Он уже по третьему кругу обошёл комнату, когда пришла мысль проверить окружающее через астрал. В астрале видны ауры магов и магических артефактов. Он не знал, относится ли поле спокойствия к этой категории, но попробовать стоило. Хотя, припомнил Дилль, он уже пытался посмотреть на колонну через астрал — ещё тогда, когда не мог проникнуть внутрь, и ничего необычного не заметил. Без особой надежды он перенёс разум в астрал и выругался. Прямо в середине комнаты находилось нечто овальное. По его поверхности медленно растекались перламутровые разводы, плавно исчезая и появляясь вновь. Но почему он его не увидел в тот раз? Ответ пришёл сам собой — астральный горизонт Дилля был слишком мал. Он попросту не дотянулся до середины комнаты. Дилль осмотрел яйцо — а что это ещё могло быть? — со всех сторон, но направлять на него магию не решился. Кто знает, вдруг он случайно снимет поле спокойствия? И что тогда делать с яйцом? Высиживать? Вернувшись в реальный мир, он посмотрел туда, где должно было находиться яйцо. На его месте стоял круглый стол. — Вот же я болван! — сказал себе Дилль. Действительно, во время поисков ему ни разу не пришло в голову залезть под стол. Хотя, какой разумный человек будет там искать, если очевидно, что там пусто? Дилль встал на четвереньки и полез под стол. Ну, вот, теперь он нащупал что-то невидимое и скользкое. Адогорд ко всему прочему был ещё и иллюзионистом. Яйцо оказалось не таким уж и большим — если бы Дилль встал рядом, оно было бы чуть выше колена. Но, несмотря на размеры, оно могло быть очень даже увесистым. Недаром же Адогорд писал, что путешествие в Тирогис с яйцом не было делом лёгким. Он не стал даже пробовать вытащить яйцо. Зачем? Чтобы отдать его гроссмейстеру? Адельядо, без сомнения, обеспечит полную сохранность неродившегося дракона, но тем самым Дилль отдаст ему в руки власть над драконами. Адогорд не желал драконам рабства, и Дилль тоже искренне не хотел этого. Он покусал губы, размышляя, что сказать гроссмейстеру, затем махнул рукой и вышел из комнаты. Муары столпились около колонны, но никаких враждебных действий не предприняли. До сих пор Дилль действовал без ошибок. Но потом ему всё равно придётся с ними схлестнуться. Он был уверен, что в схватке с муарами выиграть невозможно. — Мастер, всё в порядке? — самый крупный муар подкатился к Диллю. — Первый? — Да, мастер. — А почему ты спрашиваешь? — Дилль уселся на сырой камень, куда вода не доставала. — Твоя аура потускнела. Дилль посмотрел на окруживших его кругляшей. Забавно, магическая нежить интересуется его состоянием. Муары ведут себя совсем как люди. — Наверное, это из-за того, что вскоре вы все погибнете. И я тоже. Муары зашевелились, и Первый спросил: — Мастер, почему ты так в этом уверен? — Потому что наверху идёт война. Город осаждён тилисцами. Враги слишком сильны и многочисленны — через месяц-другой Тирогис будет взят. И тогда тилисские и мироттийские церковники начнут искоренять магию во всех её проявлениях. Они снесут магическую Академию, а когда узнают о вас, разорят клоаку. Вас ждёт уничтожение. — Мы сильны и будем сопротивляться. Много сотен лет никто не осмеливался пойти на нас войной. — Первый, ты не понимаешь. Ситгарские короли не трогали вас потому, что ничего не знали о яйце королевы драконов. Да, вы убивали попавших в клоаку, зато ситгарские владыки знали, что ни один враг не проникнет к ним через подземелья. Вы были выгодны, пусть и небезопасны. А чужакам не нужна канализационная сеть, как не нужен и сам Тирогис. Они сравняют город с землёй. Муары молчали. Дилль продолжил: — Единственным спасением для Ситгара была бы помощь извне. Но союзников у нас нет. Тилис и Мироттия атаковали с запада и юго-запада, на юге хиваши точат клинки и вот-вот нападут, на севере гномы нарушили давнее перемирие и разоряют наши города. Несколько городков на востоке, даже если ещё не захвачены тилисцами, никакой помощи осаждённой столице не окажут. Ситгар в кольце врагов. — Ты просишь нашей помощи в войне? Но на поверхности мы умираем. — Будет достаточно, если вы обнаружите подкоп и уничтожите нападающих, — хмуро ответил Дилль. — Но это не спасёт ни людей, ни вас — лишь отсрочит падение Тирогиса. — Значит, мы умрём вместе с людьми, — спокойно ответил Первый. — Драконы могли бы переломить ход войны, — сердце Дилля заколотилось, когда он приступил к главному. — Огнедышащие ящеры одним своим видом внушают ужас врагам. Но драконы уже триста лет, как порвали договор с людьми. Возобновить договор можно только показав им яйцо королевы, которое вы охраняете. А для этого его придётся вынести на поверхность. Несмотря на прохладу, царящую в подземелье, Дилля бросило в пот, когда он это сказал. Если он нарушил контур подчинения, то муары сейчас порвут его на мелкие клочки, как лича Гвинарда. Или даже мельче. Но муары не двигались, и Дилль тихо выдохнул. Пока обошлось. — Как только исчезнет охраняемый предмет, мы лишимся смысла существования. Мастер, если ты попытаешься забрать яйцо, мы будем вынуждены убить тебя, — наконец сказал Первый. — Таков завет первого мастера, и мы обязаны ему подчиняться. — Между прочим, в дневнике Адогорда написано, что теперь я вправе решать — оставить всё, как есть, или отдать яйцо драконам, — задумчиво сказал Дилль. — И в то же время он предостерегал от попытки унести яйцо из подземелья. Странно это всё, и одно с другим не вяжется. Он вернулся в комнату, открыл дневник Адогорда и пролистал в конец. 'При создании муаров я использовал драконью магию, чтобы они чувствовали своё родство с охраняемым яйцом. Никогда не используй её против муаров — это твоя быстрая смерть. Попытка унести яйцо из подземелья равносильна нападению на муаров. Они лишатся цели существования, что грозит им гибелью, и контур послушания разрушится. Это твоя мучительная смерть.' — Действительно, бред какой-то, — пробормотал Дилль. — Он допускал, что я могу отдать яйцо драконам, и тут же написал, что это закончится моей смертью. Он перечитал эти отрывки, затем ещё раз. — Муары чувствуют родство с яйцом через драконью магию, — прошептал Дилль. — Вот оно! Он вылетел из комнаты и спросил: — Первый, вы чувствуете родство с драконьим яйцом? — Да, мастер. — А скажи-ка… — Дилль набрал воздуха, страшась узнать, что его догадка была неверной. — Если бы вдруг вместо этого яйца оказалось яйцо какого-нибудь другого дракона? Стали ли бы вы его охранять, как прежде? Не лишило бы это вас смысла существования? — Это не противоречит завету первого мастера. Дилль без сил опустился на порог комнаты. Победа! Значит, всё, что нужно сделать, это поменять яйцо. И муары останутся жить, и Ситгар будет спасён. В приподнятом настроении он попросил отвести его наверх. Дилль брёл по вонючей воде, и улыбался до ушей — ещё бы, он получил помилование в тот момент, когда уже совсем потерял надежду на спасение.Глава 17
* * *
Едва карета въехала во двор пажеских казарм, как к ней подбежали Тео и Илонна. — Ваша премудрость, мы готовы к походу в Запретный предел, — выпалила вампирша. — Тише ты! — рявкнул Адельядо. — Ну, готовы, и хорошо. — Мы ждём вашего приказа, ваша премудрость, — сказал Тео. Адельядо поморщился. Вино у Одборга оказалось не только хорошим, но и весьма забористым, отчего гроссмейстера слегка укачало по пути. Вампиры не так поняли выражение лица главы Академии. — Ваша премудрость, без нас Дилль никуда не доберётся, — сказала Илонна. — Только мы можем провести его безопасными путями, — вторил ей Тео. — Что-то вы заспешили покинуть Тирогис, — в Адельядо проснулись подозрительные мысли. — Мы просто волнуемся за Дилля, — оправдался Тео. — А он не хочет нас с собой брать, — дополнила Илонна. — Говорит, что с ним поедут мастер Криан и Гунвальд. Адельядо даже закашлялся. Вот как? Диллитон, мечтавший спровадить свою возлюбленную из Тирогиса, отказывается её увезти, когда появилась такая возможность? Он внимательно посмотрел на вампиров — быть может, это хитрая игра всех троих, чтобы усыпить его подозрения. — Сейчас я всё выясню, — буркнул он. — Найдите мне Дилля. Однако Дилля нигде не было. К гроссмейстеру пришёл мастер Оквальд с вопросом, какие комплекты доспехов готовить. Адельядо снова удивился, услышав, что Дилль действительно решил идти в Запретный предел с Крианом и каршарцем. Мастер Криан, на лице которого ещё виднелись шрамы от ранений в Академии, но который был вполне боеспособен, подтвердил, что адепт приходил к нему и просил присоединиться к важному походу. — Он спятил что ли? — недоумённо пробормотал себе под нос гроссмейстер. — Криан, как этот баламут появится, сразу его ко мне. Адельядо рассерженно ходил из угла в угол. Дилль своей выходкой рушил его планы. Гроссмейстер на девяносто девять процентов был уверен, что кровавый дракон — это Дилль, но оставалась маленькая возможность, что им может оказаться вампирша. Ведь недаром Дилль передал ей драконий дар. А кровавый дракон должен добровольно сунуться в Запретный предел. Значит, Илонна должна идти — чего-чего, а желания у неё хоть отбавляй. Оставалось выяснить, почему вдруг этот сумасброд передумал. Когда, наконец, Дилль появился в его комнате, Адельядо сразу уловил «ароматы» подземелья, хотя адепт и пытался отмыться. — В клоаке был? — спросил он, глядя на его мокрые волосы. — Да. Я обнаружил яйцо королевы драконов. — Отлично! — Адельядо потёр руки. — Скоро Академию приведут в порядок, я выделю специальное помещение для яйца. А пока оно побудет под моей личной охраной. — Оно осталось в зале, мастер, — последовал ответ. — Тогда снова иди вниз и принеси его, — Адельядо нахмурился — адепт вёл себя как-то странно. — Ваша премудрость, я считаю, что яйцо будет в большей сохранности там, где оно пролежало несколько веков, — спокойно ответил Дилль. — Ты считаешь? — медленно закипая, спросил Адельядо. — Меня не интересует, что ты считаешь. Иди и принеси яйцо. — Нет. Оно останется там до тех пор, пока не понадобится для предъявления драконам. — Мальчишка, — в ярости прошипел гроссмейстер. — Ты смеешь мне возражать? Ты знаешь, что я с тобой могу сделать? — Думаю, что угодно, — меланхолично ответил Дилль. — Но кто тогда отправится к драконам? — Я найду, кто это сделает. — Ищите, ваша премудрость. Правильно ли я понимаю, что меня вы отстраняете от похода в Запретный предел? Ярость в гроссмейстере перешла все допустимые границы. Между пальцев у него засверкали крохотные молнии, а в глазах заклубился жёлтый огонь. С огромным трудом Адельядо удержался, чтобы не испепелить наглого адепта, несколько раз сжал и разжал пальцы, глубоко вздохнул и, восстановив контроль над собой, спросил: — Чего ты добиваешься? — Ваша премудрость, если бы вы не гневались, а рассудили спокойно, то поняли бы, что яйцо должно остаться на месте. Поход в Запретный предел — дело небыстрое. Кто знает, что случится за это время? Я вполне допускаю, что город может быть взят, так зачем же давать клятым тилисцам шанс стать владыками мира? Адельядо почувствовал дикую усталость. Проклятье на его седую голову, а ведь мальчишка прав. Меньше всего гроссмейстер хотел, чтобы тилисцы получили такой подарок. — Вы, конечно, можете возразить, что в случае опасности забросите яйцо в какую-нибудь глубокую пропасть. Но если оно останется под охраной муаров, всегда будет шанс достать его, — продолжал Дилль. — Предполагая худшее развитие событий, я подумал, что даже в случае взятия Тирогиса, король может спастись, чтобы потом при помощи драконов вернуть себе власть. И возродить Ситгар. — У тебя на всё готов ответ, — проворчал Адельядо. — Не мог сразу сказать? А если бы я тебя спалил? — Но не спалили же. К тому же, всегда интересно узнать границы выдержки гроссмейстера. — Экспериментатор нашёлся, — Адельядо почувствовал себя виноватым — он действительно потерял края. Это всё демонов Генетт со своими пророчествами. — Когда собираешься выйти? — Как только врачеватели восстановят каршарца Гунвальда. Ваша премудрость, поскольку вампиры отказались идти, прошу заменить их на мастера Криана и каршарца. Опытный боевой маг и великолепный рукопашный боец будут замечательной командой. — А как насчёт боевой связки? У Криана нет такого таланта, как у Теовульфа. — Пробьёмся. — Почему ты не хочешь брать вампиров? — Я же сказал, они отказались. Я не желаю насильно тащить их в опасный поход, пусть обороняют Тирогис. — Вот что, молодой человек. Вы поедете втроём: ты, Теовульф и Илонна. Всё, решение принято и обжалованию не подлежит. С сегодняшнего вечера врачеватели начнут восстанавливать Тео, и как только он будет готов, вы уйдёте. Всё ясно? — Как прикажете, ваша премудрость. Адельядо напрасно ожидал, что на лице Дилля промелькнёт торжествующая улыбка. Адепт остался невозмутим. — Возьми свою команду и идите к Оквальду. Он вас поучит обращению с атакующими кольцами. По большому счёту эти артефакты — простые безделушки для богатых, но в таком деле всё может пригодиться. Адепт поклонился и ушёл. Адельядо снова принялся ходить из угла в угол, размышляя, не сделал ли он ошибку. Что-то слишком уж спокоен Дилль, наверняка задумал что-то. Возможно, надо было поддаться эмоциям и испепелить нахального адепта. В конце концов, у него в запасе есть ещё один обладатель драконьего дара.* * *
Подгорное королевство называлось так потому, что находилось под горами. Северные горы, вершины которых в любое время года были покрыты ледяными шапками, тысячи лет служили домом племени рудокопов. За это время гномы испещрили недра десятками тысяч коридоров, галерей и тоннелей. Одни из этих ходов были заброшены за ненадобностью, другие использовалось гномами как транспортные артерии, третьи служили складами. Центральный коридор — широченный тоннель с высоким потолком, никогда не пустовал. Здесь сновали фонарщики с небольшими лесенками — они меняли масло в настенных лампах. Раз в четыре часа проходил усиленный караул, звонко цокая набойками на каблуках сапог — к входу в Подгорное королевство шла заступающая смена, а обратно возвращались те, кто отстоял своё дежурство. Пару раз в месяц по Центральному коридору проезжали торговые караваны — крепкие фургоны, оббитые бронзовыми нашлёпками так сильно, что иной раз деревянных бортов не было видно. В последнее время по главной улице королевства прошло много воинов. Коротышки-рудокопы не любили воевать, предпочитая убийству разумных добычу полезных ископаемых, выработку металлов и торговлю. Но не любили, не значит, не умели. И северный Ситгар почувствовал на себе это умение. Подумав об этом, начальник главного караула, крепкий и жилистый Иртуд неодобрительно покачал головой. Подгорное королевство было в союзе с Империей, а затем и с Ситгаром с незапамятных времён. Конечно, многие старейшины были недовольны политикой ситгарских королей, вынуждавших гномов торговать с остальным цивилизованным миром только через специально созданные таможенные станции. Но недовольство — это одно, а предательский удар в спину — совершенно другое. Иртуд опять покачал головой и вздохнул. Король Таннил принял такое решение, а совет старейшин его утвердил, хотя и со скрипом. Что ж, каждый должен заниматься своим делом — король решать, а он, Иртуд, наблюдать за главными воротами и, в случае нападения врага, поднять тревогу. В этот момент Иртуд заметил выползшую из-за поворота гусеницу фургонов. Они находились далеко внизу, но даже с такого расстояния начальник караула понял, что транспорты гномские. Вот кто в них сидит, это другой вопрос. Он дал команду затворить главные ворота, и толстенные двери, обшитые снаружи бронзовыми листами, начали закрываться. Иртуд загнал внутрь всех своих подчинённых, а сам остался снаружи — это было его обязанностью. Час спустя он увидел, что подъехавшие фургоны принадлежат хирдам Ильмриса и Югоста. А вот и сами командиры наёмников. Иртуд удивился, увидев Ильмриса — здоровяк-гном выглядел исхудавшим и донельзя мрачным. Намётанный глаз военного тут же отметил, что топора у Ильмриса нет — ни в руках, ни на поясе. Странно. Ильмрис подошёл к начальнику караула и тихо сказал: — Пропусти. — Если я правильно помню, ваши хирды должны находиться на поле боя, — Иртуд поправил шлем. — Или вы привезли какую-то ценную добычу? — Иртуд, ты можешь вспомнить, чтобы гномы нарушили слово? — вопросом на вопрос ответил Ильмрис. — Не-а, — помотал головой караульщик, но потом помрачнел. — Ты про нападение на северный Ситгар? — Нет, я про то, что мы нарушили контракт и бежали перед боем по приказу Таннила, — коричневое лицо Ильмриса стало чёрным от ярости. — Я объявил себя обесчещенным. Пропусти. Иртуд невольно охнул. Он знал Ильмриса уже лет сто пятьдесят и, хотя они не были друзьями, неплохо к нему относился. Услышав, кем тот объявил себя, Иртуд с сожалением подумал, что больше Ильмриса он не увидит. — Ты же знаешь, что я обязан оповестить… А-а, к демонам всё! Проходи! Иртуд изо всех сил ударил дверным молотом, и ворота начали разъезжаться в стороны. Из Центрального коридора выглядывали удивлённые караульные, помощник Иртуда даже попытался задать вопрос, но начальник лишь грозно посмотрел на него. Ильмрис, ни на кого не глядя, прошёл внутрь и вскоре скрылся из виду. — Дурак ты, Иртуд, — сказал Югост. — Сегодня же ты слетишь с начальников патруля в последние тачковозы. Но мне было бы приятно пожать твою мужественную руку. Гномы обменялись рукопожатиями, затем Югост сказал: — И меня сослали бы в тачковозы, но я вслед за Ильмрисом объявлю себя обесчещенным. А потом и все наши парни по очереди. Иртуд изумлённо уставил на командира пехотного хирда. — Все? — Все, до единого. Нас заставили стать предателями. Иртуд посмотрел на свой топор и тихо сказал: — Чем жить в таком дерьме… Пожалуй, я займу очередь за тобой, а твои парни подождут. И бросил оружие на камни. Ждать конца оставалось недолго. А Ильмрис шагал по гладкому полу Центрального коридора, не отвечая на приветствия встречных знакомых. Он не воспользовался услугой скоростной тачки, на которой мог бы быстро добраться до зала Совета, и не потому, что у него не было денег, а потому, что обесчещенный не смел пользоваться любыми благами. Он имел только одно право — умереть. Показался зал Совета. Личная гвардия короля Таннила в начищенных до блеска кирасах стояла около входа. Ильмрис подошёл к дверям, и гвардейцы заступили ему дорогу. — Идёт совет, никого не велено допускать. — Я — обесчещенный, — Ильмрис показал пустые руки. Гвардейцы переглянулись и расступились. Он вошёл в огромный зал, в середине которого находился большой стол, выточенный из цельного куска малахита. Вокруг стола были расставлены глубокие кресла с высокими спинками — места старейшин. Самое высокое принадлежало королю. Ильмрис мельком глянул на гвардейцев, стоящих вдоль стен зала, и направился прямиком к Таннилу. Король — гном в самом расцвете сил, но располневший от праздной жизни, нахмурился, увидев вошедшего. — Кто его сюда пустил? Стража! — Твоё Величество, это обесчещенный, — послышался голос гвардейца, стоявшего у дверей. — Вот как? — ухмыльнулся Таннил. — Забавно. Как же ты пробрался? Кто сейчас на страже главных ворот? Всех в тачковозы на самую глубокую разработку. Да-а, Ильмрис, не думал я, что тебе так быстро надоест жизнь. — А ты вообще, как видно, не думаешь, — Ильмрис смачно харкнул на пол, едва не попав на подол длинного парчового платья Таннила. — Ну, выскажись напоследок, — разрешил ему король. Ильмрис обвёл глазами старейшин. Они тоже были виноваты, что поддались на уговоры Таннила. — Возможно я чего-то не знаю, — начал он. — Возможно, вы все руководствовались чем-то, простым гномам неизвестным. Зато я знаю одно: теперь люди будут уверены, что слово гномов, раньше бывшее твёрже звёздной стали, уже не сто́ит и гнилой деревяшки. — А что нам до людей? — усмехнулся Таннил. — Тебе плевать на людей, но почему ты наплевал на наши законы? По твоей прихоти два хирда стали предателями, бросив нанимателей перед боем. Мы взяли деньги, но нарушили контракт. Ты навлёк на головы воинов позор и бесчестье. — Я — король, и ваша честь принадлежит мне, — Таннил поднялся. — У тебя чести не больше, чем у прошлогоднего дерьма бизонобыка, — Ильмрис презрительно сморщился. — Я — обесчещенный, вызываю тебя на смертный бой. Выйди и умри, падаль! — Ну, что ж, вызов сделан, — король усмехнулся и сел на трон. — Оро, иди первым. Гвардеец, стоявший рядом с троном, вынул топор из ременной петли на поясе и вразвалку пошёл к Ильмрису. Командир хирда огневиков стоял, широко расставив ноги, слегка наклонившись вперёд и выставив перед собой руки. Он не надеялся победить — безоружный, против вооружённого до зубов умелого бойца. Но даже одолев первого гвардейца, придётся схватиться со вторым, затем с третьим, десятым, сотым… Король был вправе выставить против обесчещенного столько солдат, сколько сочтёт нужным — таковы правила. И обесчещенный должен пробиться сквозь ряды защитников, прежде, чем схватиться с королём. Никогда ещё обесчещенным не удавалось добраться до королей, и Ильмрис не ждал, что у него это получится. Но за воротами стояли Югост и два хирда, поклявшиеся пойти путём командира. Убив хотя бы одного гвардейца, Ильмрис приблизит на шаг победу кого-нибудь из своих парней. Клятый Таннил должен умереть за то, что сотворил с честными воинами. Гвардеец Оро шёл, держа в опущенной руке топор. Ильмрис приготовился перехватить удар, но гвардеец остановился, обернулся к королю и сказал: — Да пошёл ты! Ильмрис прав, ты — сволочь. Лезвие топора зазвенело, ударившись о полированный камень пола. Некоторое время только этот звук и было слышно — такая тишина наступила в зале Совета. А затем из кресла поднялся старейшина Мертир —высохший до костей старик, и надтреснутым голосом громко произнёс: — Молодец, Оро! Вслед за Мертиром поднялись сразу трое. Они ничего не сказали, но встали за спиной Ильмриса. Командир хирда огневиков почувствовал, как в нём оживает надежда. — Кронн, прими вызов! — приказал другому гвардейцу Таннил. Тот молча повернулся к нему спиной и громко испортил воздух. Таннил побагровел. — Что вы стоите? Убейте кто-нибудь этого наглеца! Гвардейцы начали отворачиваться, а те, кто не отвернулся, принялись демонстративно поигрывать топорами, нехорошо поглядывая на короля. — Ты переступил через всех, Таннил! — сказал Ильмрис. — Ты растоптал нашу гордость ради наживы. По твоему приказу мы разрушили людские города, а ведь Ситгар всегда был нашим надёжным союзником. Ты заставил старейшин одобрить своё решение — тем самым ты унизил их. Быстрая смерть слишком хороша для тебя, но я подарю её тебе, если ты заколешь сам себя. — Стража! Ко мне! — заорал Таннил и, путаясь в длинном подоле парчового платья, бросился к выходу. Гвардейцы заступили ему дорогу, и Таннил остановился. Ильмрис подошёл к нему и схватил за горло. Крепкие пальцы воина сжимались, медленно выдавливая жизнь из короля. Таннил вытащил украшенный самоцветами кинжал, но Ильмрис не дал ему воспользоваться оружием, схватившись голой рукой прямо за лезвие. На пол закапала кровь, но командир огневиков не обращал на это внимания — он смотрел в выпученные от удушья глаза Таннила. И когда король обмяк, Ильмрис резким движением руки сломал ему шею. Раздался сухой треск, и в Подгорье не стало властителя. Брезгливо отбросив труп, Ильмрис тяжко посмотрел на старейшин. — Вы виноваты, пусть и меньше него. Я оставляю вам жизнь, но поскольку своим поступком вы доказали, что мудрость ваша ушла, отныне вы более не старейшины. Живите, как хотите, но решения принимать вы больше не будете. Вон отсюда! Старики, как побитые собаки потянулись из зала. Ильмрис посмотрел на Оро. — Гвардеец, иди к главному входу и впусти Югоста с хирдами, — новый король Подгорья посмотрел на секретаря Совета, лихорадочно записывавшего всё происходящее. — Ты! Объяви о выборах новых старейшин. И пришли ко мне птичников — нужно послать воронов к нашим войскам. Пусть возвращаются в Подгорье.Глава 18
* * *
Двое суток пролетели, как два часа. Дилль не знал ни минуты отдыха, готовя амуницию, изучая свойства навороченных магических артефактов и впитывая в себя сведения о географии и истории тех мест, куда он собирался отправиться. В промежутках между этими занятиями Дилль не отдыхал и набирался сил, как кто-нибудь мог бы подумать, а фехтовал. А ведь ему казалось, он был готов к походу с той минуты, как только Адельядо сказал «отправляйся». Врачеватели по приказу гроссмейстера восстановили Тео. По большому счёту, вампир и без их помощи уже пришёл в норму, они лишь подправили ему энергетические каналы и придали жизненных сил. Тео после продолжительного сеанса, когда пятнадцать врачевателей один за другим приложили к нему свои умения, вскочил легко, как кузнечик, и тут же помчался медитировать. Илонна ходила угрюмая, как сыч. От неё шарахался даже сам гроссмейстер, а Дилль старался вообще не попадаться ей на глаза. Но удавалось это редко. Вампирша всюду поджидала Дилля и, едва завидев, мчалась к нему и тут же тащила на плац. А уже на плацу начиналось форменное избиение. Дилля, конечно же, не Илонны. Вампирша требовала от него невозможного — хотела, чтобы он запоминал не только название стойки или фехтовального приёма, но и безукоризненно всё выполнял. С первого же раза. Само собой, у Дилля это не получалось, Илонна моментально впадала в бешенство и начинала лупить его тупым тренировочным мечом. После каждой такой «тренировки» Дилль обнаруживал на себе с десяток кровоподтёков, множество ссадин и царапин, а однажды понял, что «натренировал» себе настоящий перелом кисти — это Илонна в гневе рубанула его по руке. К счастью, врачеватели быстро подлечили руку. Справедливости ради, Дилль должен был отметить, что оторваться на нём старалась не только Илонна. Тео тоже не упускал случая устроить с другом фехтовальный поединок и был ничуть не милостивее вампирши. Скорее, наоборот. Дилль никогда не видел Теовульфа таким сердитым и… откровенно жестоким. Вампир бил расчётливо, явно стараясь другу ничего не сломать, но причинить боль. Впрочем, поединки с Тео прекратились, когда Дилль, совершенно озверев от получаемых побоев, неожиданно для себя ускорился, подавил сопротивление Тео и так врезал ему по башке, что вампир рухнул на камни плаца с окровавленной головой. Придя в сознание, Тео слабо улыбнулся, показал Диллю большой палец и поплёлся искать врачевателей. Один раз к Диллю подошёл мастер Оквальд, дал несколько советов по работе с посохом и удалился. Дилль только облегчённо вздохнул: если бы ещё и Оквальд на него ополчился, то никакого похода к драконам не состоялось бы — он бы просто помер прямо тут на плацу. Зато наставник устроил Диллю, Тео и Илонне настоящий экзамен по артефактам второго уровня — тем самым, которые управляемые. Изучив свойства атакующих колец, Дилль разочаровался — энергетический разряд был одноразовым и бил не дальше, чем на десять шагов. Толку от такого сложного устройства? А вот защитные кольца были, и впрямь, удобны. Но долговечность хранимого заряда делала их тоже скорее игрушками, нежели по-настоящему полезными артефактами. В общем, как понял Дилль, лучше полагаться на собственные силы. Мастер Мариэлла дала Диллю небольшой справочник с часто употребляемыми формулами и подробно пояснила, для чего каждая применяется. Вот уж от кого Дилль не ожидал такой доброты! Тем более, что некоторые формулы ему вполне могли пригодиться. Покончив со справочником, мастер Мариэлла принесла несколько атласов с картами и заставила Дилля учить наизусть всё, что могло ему встретиться на пути: два небольших городка, шестнадцать речек и рек, восемь именованных всхолмий и расположение бессчётного количества лесов и болот. Это была территория восточного Ситгара. Дальше шли ничейные земли, а за ними — сумеречные земли вампиров, но по ним карты давно устарели. — Мастер, мне проще перерисовать карту, — протестовал он. — Рисунок может сгореть или потеряться. К тому же, вам полезно тренировать память. Покажите Долькову пустошь. Нет, это Варамское болото… Хорошо. А теперь нарисуйте мне, изгиб реки Ветлы в районе третьего брода, если идти со стороны восхода солнца. Адепт, не спорьте, а выполняйте! Затем наступил черёд амуниции и оружия. Оквальд и Криан, посоветовавшись, всё же не стали снаряжать адептов заговорёнными нагрудниками и шлемами. — Жарко в них и неудобно, — пояснил свою мысль Криан, а когда Тео спросил о кольчугах, ответил: — И кольчуги не дадим. Утонете, когда по реке будете выбираться. Пойдёте налегке — хватит вам и заговорённых бляшек. Вот, берите и пришивайте к курткам. Каждому путешественнику выдали по непромокаемому мешку. Каждый содержал комплект запасной одежды, тонкий, но тёплый матрац, кошель с двадцатью сребрениками и набор сухого питания на неделю. — Деньги на всякий случай. Наборы питания разные, сами разберётесь, что там, — буркнул Оквальд. — Ещё вам полагается один котелок на троих, походные аптечки и гигиенические наборы. Вам стандартные, а даме — особый. Илонна заглянула внутрь мешочка с гигиеническим набором, покраснела и тут же поплотнее завязала шнурок мешка, потому что Дилль и Тео с любопытством начали тянуть шеи. — Мечи, как и ножи, заговорённые, так что поаккуратнее с тренировками, — Оквальд многозначительно посмотрел на вампиров. — И вот ещё дамские арбалеты с собой возьмёте — они лёгкие, можно хоть одной рукой заряжать, но бьют, сами понимаете, недалеко. Точность стрельбы в пределах десяти шагов, на большее не рассчитывайте. И по два тула болтов к ним. Так, выходим на плац — будем тренироваться в стрельбе из этих малышей. Короче говоря, к вечеру вторых суток Дилль уже считал минуты, когда он, наконец, вырвется из пажеских казарм. Провожать команду пришли гроссмейстер, мастера Мернаэль, Криан, Оквальд и Мариэлла — остальным Адельядо не удосужился рассказать о тайной миссии адептов. Он осмотрел с ног до головы Дилля и критически хмыкнул: — Как близнецы, только куртками отличаетесь. Постарайтесь не попасться тилисцам — они вас вмиг запишут в шпионы и вздёрнут на первом же дереве. Тео и Илонна красовались в тёртых василисковых куртках, а Диллю пришлось надеть обычную кожаную. В остальном они выглядели одинаково: сапоги выше колен, тёмные штаны, непромокаемые плащи и шляпы — всё без опознавательных знаков. Дилль, конечно, знал, чем шпион отличается от разведчика[1], но попади он в плен тилисцам, и его не спасёт бы никакая форма. Недаром тилисцы в первый же день осады устроили показательную казнь. Про Тео и Илонну и говорить нечего. — Пузыри взяли? Комбинезоны непромокаемые? — осведомился гроссмейстер. Все трое одновременно кивнули. Непромокаемые комбинезоны должны были уберечь путешественников от воды канализации и реки, после чего их надлежало утопить. А пузыри… Дилль в который раз посетовал, как легкомысленно он отнёсся к предстоящему походу. Например, не подумал, как будет выбираться из канализации в реку. Наверняка слив находится ниже уровня реки, значит, придётся довольно долго плыть под водой. А поскольку водно-воздушными дисциплинами он не владел, то дышать под водой, само собой, не умел. Илонна — тоже. Вот для чего нужны были пузыри, сшитые из тонко выделанной ягнячьей шкуры. После использования, пузыри тоже нужно было утопить вместе с комбинезонами. — Тогда, удачи вам! — гроссмейстер похлопал каждого из них по плечу. Мернаэль тоже пожелал им удачи, а мастер Мариэлла даже обняла Илонну. Дилль ожидал, что сейчас вампирша разозлится, но Илонна только быстро чмокнула наставницу по счислению в щёку и что-то шепнула ей на ухо. Мастер Мариэлла поцеловала девушку в лоб и убежала, на ходу вытирая глаза. Криан и Оквальд ушли вместе с Тео туда, где вампир должен был перебраться через стену, а Дилль с Илонной добрались до ближайшего стока. Илонна спустилась первой, приняла мешки, и только после этого вниз полез Дилль. Они быстро облачились в непромокаемые комбинезоны и спрятали одежду в мешки. Вскоре подоспели муары, Дилль им коротко обрисовал задачу, и вскоре они уже топали по колено в вонючей воде. — Какое расстояние нам придётся пройти под водой? — по пути спросил Дилль у ближайшего муара. — Шагов тридцать, — ответил тот. — Но выход перегорожен очень толстой решёткой. И почему Дилль не удивился? Разве бывает, чтобы всё предусмотрели? К счастью, муары пообещали раздвинуть прутья решётки и помочь мастерам добраться до неё. — А дальше нам нельзя, — сказал муар, — после решётки клоака заканчивается. И на том спасибо. Дилль подумал, что уж тридцать шагов он сумеет преодолеть. Или даже меньше. Главное, потом не попасться на глаза тилисцам и доплыть до песчаной косы, что находится в лиге от Тирогиса. Эрстан по заданию гроссмейстера отправлял туда птицу и рассказал, что в том месте нет ни тилисских, ни мироттийских войск. Мысли Дилля постепенно переключились на осаду. Смогут ли защитники Тирогиса удержать город до того, как он, возможно, приведёт помощь? Войск в столице Ситгара даже больше, чем нужно для отражения обычных атак. Все боевые клирики вне игры — Единый отвернулся от своих воинов и не поддерживает ни одну из сторон. Но ведь у Тилиса и его союзников ещё есть маги. А ситгарские боевые маги либо полегли в боях, либо находятся в городах, которые теперь стали южной границей Ситгара. Сможет ли горстка мастеров противостоять атакам враждебных магов? Честно говоря, Дилля терзали сильные сомнения на этот счёт. За два дня начавшейся осады тилисцы переправили часть войск на правый берег Лардили и легко взяли штурмом нижний Тирогис. Гроссмейстер, конечно, говорил, что нижний город по приказу маршалов никто и не оборонял, но пылающая нижняя часть Тирогиса как бы намекала, что ждёт защитников. Показался широкий тоннель, свод которого скрывался в воде. Муары нырнули и довольно долго не показывались. Наконец они появились и сообщили, что проделали в центре решётки дыру. Дилль начал развязывать горло пузыря, но остановился. — То есть, теперь кто-нибудь сможет проникнуть сюда снаружи? Поставьте охранника около этого слива. — Не беспокойся, мастер, любой чужак будет уничтожен, — в бесплотном голосе муара Диллю почудилась усмешка. — Тогда ведите нас. Илонна, ты первая. Вампирша вставила полую трубку в пузырь и пошла вперёд. Когда она скрылась под водой, Дилль сделал то же самое. Едва вода накрыла его с головой, как он почувствовал, что муары подхватили его и потащили со скоростью, которую сам он ни за что не сумел бы развить. Вода была мутной, Дилль попробовал открыть глаза и посмотреть, но только заработал резь в глазах. — Выход прямо перед тобой, мастер, — глухо пробулькал муар и подтолкнул его. — Удачи! Дилль нащупал дыру, протиснулся в неё и начал грести одной рукой, второй придерживая пузырь. Воздушный мешок тут же утащил его наверх, и Дилль пребольно стукнулся макушкой о каменный свод тоннеля. Ругаться вслух было нельзя, и он ограничился мысленными проклятьями — надо было сразу подумать о том, что воздух потащит его кверху. Перебирая рукой, он двигался до тех пор, пока скользкий и поросший водорослями камень не закончился. Дилля вновь дёрнуло вверх, давление резко начало меняться, заболели уши. Он пробкой выскочил на поверхность и фыркнул. — Тише ты, — прошипела Илонна. Своим новым зрением Дилль отчётливо разобрал, что девушка находится шагах в десяти от него. — Завяжи пузырь, с ним легче держаться на воде. Не греби — будем просто плыть по течению. Они плыли по самой середине Лардили и видели на берегах множество костров в тилисских лагерях, окруживших Тирогис. Костры остались позади, но Дилль с Илонной не рисковали приближаться к берегу до тех пор, пока слева не показалась тёмная громада водяной мельницы. Дилль воспроизвёл в уме карту, попутно вспомнив добрым словом мастера Мариэллу. Через триста шагов на правом берегу появится та самая песчаная коса, где они должны встретиться с Тео. Выбравшись на берег, Тео они не увидели. — Если он не появится через час — уходим, — мрачно сказал Дилль. К счастью, вскоре послышался лёгкий плеск, и на берег, пошатываясь, выбрался Тео. — Услышали, заразы, — держась за бок, сказал он. — Задело стрелой. Пока Илонна перевязывала бок Тео, Дилль связал непромокаемые комбинезоны и воздушные пузыри в один узел, набил его песком, разделся и утащил его подальше от берега. Булькнув, узел скрылся под водой. — Как говорится, концы в воду, — усмехнулся Дилль и поплыл к берегу.* * *
Архиепископ Бронкурский, нынешний предстатель Единого на земле, в бешенстве метался в своём огромном белом шатре. Король Ниал остановил армию в двух дневных переходах от Тирогиса и категорически отказался идти дальше. А сюда, на осаду столицы Ситгара, послал горстку пехотинцев, инженеров и всех монахов — и боевых, и не боевых. Бронкур вспомнил, как Ниал с усмешкой сказал «Всё равно от вас в бою толку нет», и от злости сломал крышку ларца с мощами святого Игнатия Ожского. — Ты, похоже, забыл, кто поддержал твои притязания на престол, — сквозь зубы процедил он. — Ну, ничего, никогда не поздно связаться с Лориссо. Пусть он незаконнорожденный, зато будет более почтителен к церкви. Правда, выяснить бы ещё, где этот недоумок обретается. Бронкур не знал, куда подевался претендент на мироттийский престол. Следы его затерялись во время пребывания в Гридехе. Но, если жив, отыщется, куда ему деваться? И тогда король Ниал горько пожалеет, что так обошёлся с сынами церкви. Архиепископ в ярости выскочил из шатра и отправился к помосту с виселицами. Зрелище пустующих верёвочных петель ещё больше взбесило его. Здесь должны болтаться маги, приспешники магов и просто враги церкви. Но попробуй излови кого-нибудь, когда в твоём распоряжении только пехота и жалких пять десятков лёгких конников, предназначенных для связи с основной армией. Бронкур вспомнил, что у Ниала есть маги дальней связи, но под Тирогис он их не отправил. Сейчас архиепископ, истово ненавидящий магов и магию, согласился бы терпеть этих еретиков, лишь бы быть в курсе происходящего. Но магов ему не дали. Это ещё один пунктик в счёт к Ниалу. Тут Бронкур увидел въезжающую в мироттийский лагерь белую карету с большими чёрными крестами на дверцах, которую сопровождало человек сорок всадников, и постарался взять себя в руки. Наконец-то Тиагед решился нанести визит начальству. Вот же падаль, не мог сразу приехать? Специально ведь не торопился, показывал, как он занят делами церкви — священные костры около мироттийского лагеря, на которых горят враги, день и ночь не гаснут. Если так и дальше пойдёт, то Конклав может и переизбрать предстателя. Бронкур поспешно удалился в свой шатёр — не хватало ещё показать, что он ждёт прибытия Тиагеда. Он раскрыл толстый фолиант «Жития святых» и сделал вид, что поглощён чтением, хотя не мог разобрать ни строчки. Вошедший Тиагед замер на пороге шатра, дожидаясь разрешения подойти и облобызать руку предстателя. — Здравствуй, брат! — улыбнулся Бронкур. — Рад видеть тебя. Архиепископ Тиагед потянулся к руке Бронкура, но тот подошёл и обнял его. — Отбросим условности, мы же одни. Садись, рассказывай. Слегка удивлённый таким радушием, Тиагед уселся в кресло и сказал: — Вера солдат крепнет с каждым костром, сжигающим еретиков. Клятые маги больше не попадаются, зато пленённых вояк — хоть отбавляй. — Да, я вижу, что священные костры пылают, — кивнул Бронкур и резко изменил тему разговора: — Скажи-ка, Тиагед, что ты знаешь о Лориссо? Архиепископ Тилисский с удивлением посмотрел на предстателя. — Лориссо? Пожалуй, ничего. А почему тебя заинтересовал этот неудачник? — Я решил, что представитель Кровавой выдры — не лучший король Мироттии. Тиагед многозначительно кивнул — теперь всё понятно. Бронкур и Ниал не нашли общего языка, и предстатель решил сменить королевскую династию. — Ниал не оставил не только мироттийских монахов при своей армии, он отослал сюда всех представителей церкви: и эштигерцев, и гридехцев, и беатийцев. Сказал, что мы — дармоеды, — лицо Бронкура исказилось от ненависти. — Тиагед, надо отыскать Лориссо. Насколько я помню, он метался между Ситгаром и Тилисом. Если он сейчас в Тирогисе, то всё пропало. Но если его тайно пригрел Энмунд… — Я бы знал об этом, — покачал головой Тиагед. — Вон у нас сидит граф Бореол из ситгарского клана Сокола. Бывшего клана. И не скрывается — ждёт, когда ему преподнесут королевскую власть. Не думаю, что Лориссо у нас. Бронкур бросил косой взгляд на собеседника. Может, Тиагед решил утаить от него пребывание Лориссо в Тилисе и использовать его в своих интересах? — По-хорошему, надо бы, конечно, связаться с моим человеком в Тирогисе и дать ему задание, — задумчиво сказал Бронкур. — Но связь оборвалась ещё до осады, а сейчас это невозможно тем более. Проклятье, мне нужен Лориссо! Тиагед кашлянул и улыбнулся. — Знаешь, а ведь у меня есть помощник, который сумеет прорваться даже через осаду. — Маг, что ли? — буркнул Бронкур. — Едва он взлетит над стеной, как его тут же заметят и пристрелят. — Почему сразу маг? Хочешь взглянуть на него? — не дожидаясь ответа, Тиагед вышел из шатра и вскоре вернулся в сопровождении какого-то монаха. Бронкур сначала не увидел на лице вошедшего светлой тряпицы с прорезями для глаз, а когда разглядел, бросился в другой конец шатра. — Ты спятил, притаскивать ко мне прокажённого? — заорал он. — Немедленно вышвырни его отсюда! И сам проваливай, придурок! Тиагед ехидно улыбнулся и сделал знак снять тряпку. Когда монах сбросил с головы капюшон и убрал с лица повязку, Бронкур с содроганием понял, что перед ним стоит самый настоящий вампир. Бледное лицо, глаза с кошачьими зрачками, клыки, слегка приминающие нижнюю губу. Предстатель цветом лица стал похожим на вампира и отступил ещё на шаг, уперевшись спиной в стенку шатра. Вампир сделал несколько быстрых шагов — не успел Бронкур опомниться, тот наклонился, поцеловал полу рясы предстателя и замер, склонив голову. — Мой господин, я готов служить делу священной церкви. Бронкур посмотрел на ухмылявшегося Тиагеда, затем на коленопреклонённого вампира и взял себя в руки. Раз Тиагед притащил его сюда, значит, вампир для Бронкура неопасен. — Кто это? — спросил он. — Знакомься — это досточтимый Коэри. Превосходный фехтовальщик и незаменимый специалист в таких тонких делах, как тайные убийства. Я уже проверял. И ещё Коэри — преданный слуга Господа нашего Единого. — И где ты его взял? — Сам пришёл, — продолжал улыбаться Тиагед. — Пришёл и предложил свои услуги. Правда, не все, кто был с ним, согласились. Одного пришлось прилюдно казнить, предварительно вырвав ему язык. — Поднимись, сын мой, — Бронкур посмотрел на вампира и недоверчиво сказал: — Значит, ты веришь в Единого? — Да, мой господин, — с этими словами Коэри достал из-за пазухи верёвочку с деревянным крестиком. — Я был крещён в ситгарской церкви. — И ты… живой? Вообще-то я думал, что святая вода отлично изгоняет всяких демонов и… — Вампиры — не нежить, если ты говоришь про это, господин. Мы такие же, как и люди. — Сколько вас? — Осталось двое, господин. Остальные погибли, одного его святейшество отправил на костёр. Архиепископ Бронкурский недовольно нахмурился — получается, Одборг не врал тогда на Конклаве. Если об этом станет известно, Бронкуру предстателем больше не бывать. И Тиагед хорош — пригрел нежить. Надо срочно избавляться от вампиров, но тилисец не захочет лишаться хороших наёмников. — Вы сумеете незаметно проникнуть в Тирогис? Нужно встретиться и переговорить с моим… давним приятелем. И, быть может, убрать кое-кого. Но я должен быть уверен в тебе. Я должен знать, что ты не переметнёшься к нашим врагам. — О, можешь ему доверять, — вместо Коэри ответил Тиагед. — Мастер Коэри принимал участие на стороне Фрадбурга в неудавшемся покушении на Юловара. Ему некуда возвращаться — ни в Тирогис, ни в земли вампиров. Кстати, именно Коэри обнаружил команду убийц, которую послали к нам на марше. Если бы не его… — Умолкни, — поморщился Бронкур. — Значит, ты готов поработать во славу церкви? — Архиепископ очень точно обрисовал моё положение, — вампир склонил голову, а потому церковники не увидели злых искр в его глазах. — Я сделаю всё, что вы прикажете. И даже больше. Два архиепископа обсудили дальнейшие планы, вскоре Тиагед распрощался и уехал. Бронкур вызвал отца-кастеляна и велел выделить новому брату отдельную палатку. Кастелян с испугом посмотрел на закрытое тряпкой лицо высокого монаха. — К нему вскоре приедет ещё один отшельник. Они дали обет не открывать лиц до полной победы над еретиками, — пояснил Бронкур и взял Коэри за руку. — Видишь, он не прокажённый. Ступай, определи его да не приставай с расспросами. Коэри почтительно поцеловал руку архиепископа — тот с великим трудом сдержался, чтобы не отдёрнуться. Что бы ни говорил Тиагед, но вампиры — это нежить, по какой-то случайности не боящаяся святой воды и креста. Затем в голову Бронкура пришла простая мысль, что вампиров ему послал сам Единый. Они — всего лишь полезный инструмент. Выполнят свою работу, и можно будет избавиться от них без лишнего шума. Иначе для Бронкура образ борца с нечистью будет безвозвратно утерян. [1] Разведчик следит за неприятелем, одетый в военную форму. Шпион прикрывается либо чужой формой, либо одеждой крестьянина, ремесленника, торговца и т. д. Обнаруженного разведчика берут в плен, и он имеет шанс быть выкупленным или обменянным. Раскрытого шпиона вешают без суда и следствия.Глава 19
* * *
Они вышли к почтовому тракту и шли всю ночь по нему, не таясь. Ночное зрение Дилля хотя и было далеко не таким совершенным, как у вампиров, но позволяло не споткнуться в темноте. Отмахав за остаток ночи около двадцати лиг, они устроились на днёвку в густом перелеске. Костра не разводили, перекусили всухомятку и легли спать. Не успел Дилль сомкнуть глаз, как его затряс Тео, сообщивший, что его дежурство закончилось и тут же увалившийся спать. Дилль, чтобы окончательно проснуться, сделал несколько гимнастических упражнений и побродил по округе, прислушиваясь к пению птиц и скрипу деревьев. Ничего подозрительного не слышно — вокруг обычная лесная жизнь. Он вернулся к друзьям, долгим взглядом посмотрел на спящую Илонну и вздохнул. Несмотря ни на что он сумел вытащить её из ставшего ловушкой Тирогиса. Вот только сама девушка совсем не рада этому. Дилль отчётливо понимал, что её что-то угнетает, но поскольку Илонна даже полсловом не обмолвилась о своих тревогах, он счёл неправильным приставать к ней с расспросами. С другой стороны, эта неясность тревожила его. Он настолько задумался, что забыл разбудить её на дежурство. Илонна проснулась сама, посмотрела на солнце и обнаружила, что её смена уже почти закончилась. — Ты почему не разбудил меня? — Решил дать тебе отдохнуть, — пожал плечами Дилль. — В походе нет женщин. Я — воин! Запомни это раз и навсегда, — она ожгла Дилля сердитым взглядом, достала меч и срубила две относительно прямых ветки. — Бери, это сойдёт за тренировочные мечи. Дилль не взял протянутую ему палку. Он посмотрел в глаза девушке и тихо спросил: — Ты ничего не хочешь мне рассказать? — О чём? — она отвела взгляд. — Если бы знал, я бы не спрашивал. Я же вижу, с тобой что-то происходит. — Я просто беспокоюсь, что будет в Запретном пределе. Мы с Тео там не были. — Мы ведь всё равно пойдём по землям вашего клана. Заглянем в Григот, попросим, чтобы нам дали опытных провожатых, тем более, что есть письмо короля. Не думаю, что ваши старейшины откажут королевским посланцам в таком пустяке. — Нет. Мы пойдём сами. Возможно, встретим драконов ещё до Запретного предела. Дилль внимательно посмотрел на Илонну, она по-прежнему отводила взгляд. — Почему ты не хочешь, чтобы я попал в Григот? — он старался оставаться спокойным, но в груди загорелся гнев, а на скулах заиграли желваки. — Ты стыдишься меня? — Ты не воин, но боевой маг. Мне нечего стыдиться. — Тогда в чём дело? Твои родители будут против? — У меня есть только отец. Мама погибла, когда мне был всего месяц от роду. — Прости, я не знал. — Не извиняйся, я же тебе ничего не рассказывала. Отец… он хотел сына. Чтобы тот стал знаменитым воином. Но родилась я, — Илонна наконец подняла взгляд на Дилля. — Боюсь, он не будет рад тому, что я связала свою жизнь с человеком. — И к тому же не воином, — криво усмехнулся Дилль. — У вампиров всё ещё более запущенно, чем у наших дворян. — Вампиры так жили ещё до прихода в этот мир. Там было и так будет. Воины всегда составляли лучшую часть клана. — И… что ты решила? — с трудом выговорил Дилль. Он страшился ответа, но надо было расставить всё по своим местам. — Твой отец будет против, да и остальные, наверное, тоже не обрадуются. — Странно, что ты об этом спрашиваешь, — Илонна наконец посмотрела ему в глаза. — Ты ведь знаешь. Гнев в груди Дилля сам собой утих. Глубина зелёных глаз любимой затянула его, растворила и соединила с Илонной. Он опять оказался непонятно где. Здесь не было верха и низа, не было света и теней. Он больше не видел Илонну, но она была частью него. Здесь не существовало слов, но они не были нужны. Дилль вдруг ощутил, какие мучения испытывала она при мыслях о предстоящем визите в Григот. Это не были чёткие мысли, скорее отголоски тихой печали, что Илонне придётся рассориться с отцом. И вместе с тем он понял: что бы Илонна ни скрывала от него, делала она это только из опасений потерять Дилля. Непонятно откуда, но он знал: любимая ни за что не откажется от него. Илонна была готова на любые жертвы. Он не мог сказать ей ничего, просто подумал, что любит её, пойдёт наперекор дурацким законам вампиров и будет драться хоть со всем кланом за право стать её спутником жизни. Взметнувшаяся при этой мысли драконья ярость словно подтвердила его намерение. Постепенно окружающее стало меняться. Появился зелёный цвет, начали пробиваться звуки — шум ветра в листве и чириканье каких-то птах. Дилль словно вынырнул на поверхность и встряхнул головой. Напротив него сидела Илонна — взгляд её постепенно становился осмысленным. Неподалёку Тео ковырялся в мешке с продуктами. — Хороши караульные, — сердито сказал он. — Я просыпаюсь, а меня охраняют два глухих, слепых и немых пенька. Любой, кто нас бы увидел, мог спокойно прикончить всех. Дилль виновато посмотрел на Тео, потом на Илонну. — Это моя вина. Опять затащил тебя… не знаю куда именно. — В этот раз было куда жарче, — усмехнулась вампирша. — Я думала, что ты меня поджарить вздумал. — Наверное, это была драконья ярость, — догадался Дилль. — Она вдруг проснулась, когда я решил, что буду драться за тебя хоть со всем кланом. И Тео, и Илонна уставились на него странными взглядами. Наконец Илонна вопросительно посмотрела на Тео. — Ты уже говорил с ним? — получив в ответ отрицательное покачивание головой, девушка нахмурилась. — Дилль, с чего ты взял, что тебе придётся драться? Тем более, со всеми. — Не знаю. Я вдруг понял, что просто так мне тебя никто не отдаст. — Ну да, — Илонна выпрямилась и мрачно сказала: — Я же воин, а не обычная свободная женщина. — Дилль, ты помнишь, я тебе ещё в Арьене рассказывал, что в женихи к Илонне набивались самые лучшие воины кланов? — внезапно спросил Тео. — Даже не просто лучшие — настоящие мастера клинка. А всё потому, что согласно нашим законам право на женитьбу на женщине-воине нужно завоевать. — И что, кроме мастеров клинка никто не может сосватать женщину-воина? — Попробовать может любой, даже ученик, — тихо сказала Илонна. — Он должен доказать своё мастерство в поединках. Но только у признанного мастера клинка есть шанс, что с ним не решатся вступить в бой. А даже если кто-то и выйдет против мастера, тот сумеет отстоять и право на женитьбу, и на свою жизнь. — Поединках? — Дилля немного смутило множественное число. — Да. Обычно всегда находится много желающих получить благородную невесту, но их сдерживает мастерство жениха, — Илонна вздохнула и закончила: — В твоём случае, в очередь выстроится весь клан. — Потому что невеста так прекрасна? — улыбнулся Дилль. — И потому что ты едва фехтуешь, — сердито сказала Илонна. — Ну, что ты улыбаешься? Ты ещё не понял, чем тебе грозит визит в Григот? — Нет, просто теперь я понял, почему вы двое так не хотели идти в вампирские земли. Тео, ты ведь тоже об этом знал? — Само собой, — проворчал тот. — Я и сейчас считаю, что не нужно тебе туда соваться. Сидел бы себе в Тирогисе. Илонна, между прочим, вообще больше не собиралась возвращаться домой. — Ты хотела отказаться от всего? Из-за меня? Илонна кивнула. Он обнял её, а Тео тактично уткнулся в мешок с провизией. — Спасибо вам, — наконец сказал Дилль. — Но нам нужно попасть в Запретный предел. Я смотрел карты — на юге хиваши, туда нельзя. А если идти в обход владений вампиров, то придётся двигаться до самых северных гор. А там гномы развоевались. — Мы с Илонной решили попытаться прошмыгнуть между границами кланами. Есть шанс, что мы не нарвёмся ни на патрули веирцев, ни на наших. — Или на тех, и на других, — проворчала Илонна. — Но другого варианта нет. — А что, если… — Дилль замялся, не зная, как отнесётся к его идее Илонна. — Что если мы не будем объявлять о… ну… — Бесполезно, — с полуслова поняла его девушка. — Прикосновение душ уже изменило нас с тобой. Старейшины увидят всё сами — ничего говорить им не придётся. Тогда последуют поединки. И в первом же ты будешь убит. А затем умру и я. Дилль проглотил сухой комок в горле — он волновался не за себя, а за Илонну. — Но, быть может, ваши старейшины повременят с поединками? — сказал он. — Всё-таки мы выполняем важнейшую миссию, от которой зависит не только судьба королевства, но и существование вашего клана. Ведь если Тирогис падёт, никто уже не пришлёт помощи против хиваши. Наоборот, в вампирские земли придут тилисцы со своими церковниками и начнут сжигать на священных кострах вампиров. — Возможно, — вздохнула Илонна. — Но обычай боя за невесту-воина происходит ещё из нашего прежнего мира. Традиции могут оказаться сильнее разума. Вот почему я хочу, чтобы ты как можно быстрее начал фехтовать. — Ты серьёзно считаешь, что я смогу оказать сопротивление вашим воинам? — удивился Дилль. — Мне далеко до твоего мастерства, а ведь ты даже не полумастер клинка. — Нет, любимый, ты не сможешь победить, — тихо ответила Илонна. — Будь у тебя в запасе хотя бы несколько лет для тренировок, ты бы смог выстоять поединок или два, получив от меня навыки фехтования и отточив их. Но времени нет. Просто я хочу чтобы ты погиб с честью, а не бестолково махая мечом. И тогда я смогу пронзить твоим не запятнанным позором мечом своё сердце. Рот Дилля угрюмо искривился. Вот те раз! Оказывается, его просто готовят для красивой смерти, чтобы Илонна могла соблюсти ещё какую-то древнюю вампирскую традицию. Он нагнулся, поднял палку и встал в стойку. — Знаешь, я не согласен. Ведь я буду вызываемым? Значит, право выбора оружия за мной. Я не собираюсь умирать и тебе не позволю. К бою! — Ты не понимаешь, — печально сказала Илонна, беря в руки тренировочную палку. — Настоящий мастер легко расправится с тобой даже будучи безоружным, ведь он быстрее и физически сильнее тебя. — Я с драконами справился, что мне ваши мастера, — усмехнулся Дилль. — Ну, долго тебя ждать? Илонна мгновенно превратилась в прежнюю суровую наставницу. — Кисть выпрями. Носок правой ноги сдвинь. Куда отшагнул? После этого выпада ты должен был встать в параду кватро. Та-ак. Теперь пробуй атаку второго намерения. Чего спотыкаешься? Только не говори, что это и была твоя ложная атака… Тео посмотрел на фехтующих и принялся разбираться в мешочке со съестным. Он уже смирился с тем, что каждый день роль повара придётся выполнять ему.* * *
Едва на землю опустились сумерки, они вновь вышли на почтовый тракт. Утоптанная дорога не оправдывала столь громкое название к тому же петляла, как убегающий заяц. Но по ней было куда удобнее идти, чем спотыкаться о каждую кочку, пытаясь срезать очередную петлю. Вынырнув из густого леса, дорога опять сделала крутой поворот, и Дилль увидел впереди небольшую деревню — дворов в десять. Он вспомнил карту — похоже, это Козий Брод. — Здесь должен быть почтовый ям, — негромко сказал он. — Почтарь обязан выдать нам лошадей. Окна в домах не светились — то ли жители покинули селение и сбежали подальше от тилисцев, то ли просто все уже спали — всё-таки, время далеко за полночь. Войдя в деревню, Дилль не услышал ни собачьего лая из-за заборов, ни сонного кудахтанья кур в сараях. Когда они подошли к самому большому дому в деревне, на воротах которого красовался полустёртый рисунок мчащегося всадника, Тео сказал: — Внутри слишком много лошадей. Дилль уже и сам слышал фырканье и лёгкий топот. Заглянув за ворота, он увидел с десяток лошадей, стоящих у коновязи. И, судя по звукам, ещё несколько стояло в конюшне. — Здесь какой-то отряд, — шёпотом сказала Илонна. — Видишь рисунок вон на том фургоне? Это тилисцы. Дилль посмотрел туда, куда показала Илонна. В углу двора стояли три телеги и два фургона. На одном из крытых транспортов красовался трезубец, пронзивший окорок — знак тилисских фуражиров. — Как поступим? — спросил Тео. — Попробуем напасть или по-тихому уведём лошадей? Илонна вопросительно посмотрела на Дилля — всё-таки, официальный командир в этом походе он. Дилль задумался. С одной стороны, их задача — как можно быстрее и незаметнее пройти восточный Ситгар, а если напасть на фуражиров и перебить их, то пропавший отряд хватятся и начнут его искать. Да и как-то подло нападать на спящих. С другой стороны, где гарантия, что никто из тилисцев не проснётся в тот момент, когда они будут красть лошадей? Придётся драться и применять магию. А это опять же чревато погоней, если кто-нибудь из фуражиров сбежит. Неизвестно, к какому решению склонился бы Дилль, если бы Тео не поднял руку, привлекая его внимание. Вампир молча указал куда-то между фургонами. Илонна выругалась сквозь зубы, а Диллю пришлось сначала приблизиться, чтобы разглядеть. Он подошёл к распростёртому на земле телу девчушки лет десяти и потрогал её шею. Холодна, как лёд. Дилль посмотрел на задранное платье, на окровавленные ноги девочки, на избитое лицо и вывалившийся набок язык… Её насиловали, а потом задушили. Или, задушили во время того. Ярость вскипятила в нём кровь, в глазах всё сразу стало в красных тонах. Дилль услышал, как Тео сказал «А вон и её родители», но глядеть на трупы не стал. Для них он уже ничего не мог сделать. — Режем! — сказал он, словно выплюнул, и выхватил меч. — Тео, на тебе окна, Илонна — иди к выходу во двор. Не дожидаясь, пока они займут позиции, Дилль осторожно открыл дверь и шагнул внутрь дома. Благодаря ночному зрению он не задел нехитрую сигнализацию из висящего на верёвке черпака и оловянного блюда. Он вошёл в большую гостевую комнату, где ещё недавно хозяин принимал и угощал обедами королевских курьеров. Теперь тут вповалку спали тилисцы на походных матрацах. Большой стол в середине был завален объедками и пустыми винными бутылками. Дилля больше не терзали угрызения совести. Наверное, убивать спящих людей нехорошо, но эти твари людьми не были. Кипя от ярости, он рубанул мечом по шее ближайшего тилисца. Глухой удар, бульканье и короткий хрип. Дилль, как демон мщения, метнулся к следующему, вонзил в его горло остриё меча и провернул. Третий тоже умер во сне, а вот четвёртый успел проснуться и даже схватиться за оружие. Коротко замахнувшись, Дилль ударил с оттягом, и голова тилисца со стуком покатилась на пол. В одной из комнат раздался шум, лязг мечей и короткий хлопок заклинания. Из чёрного хода появилась Илонна с уже окровавленным мечом и принялась рубить просыпавшихся тилисцев. Вдвоём они выкосили тех, кто ещё был жив, и ринулись на помощь Тео, но тот уже вышел в общий зал. — Их командир спал в заговорённой кольчуге, — пояснил он. — Пришлось применить заклятье. А вы уже всё? Мне никого не оставили? Дилль оглядел залитый трупами и кровью врагов пол и покачал головой. — Берём по две лошади и уходим. Хоронить никого не будем. Оседлав коней, они выехали со двора почтового яма. Дилль остановил коня, спрыгнул на землю и вернулся к телу девочки. Постояв над ней, он поправил задранное платье и тихо пообещал: — За тебя я заставлю тилисцев кровью умыться. Клянусь! Он не стал резать себе грудь мечом, как это делал Гунвальд, просто запомнил её худое тельце в разодранном холщовом платье. Вернувшись к друзьям, он влез на коня и дал ему шпор. Говорить никому не хотелось, и до самого рассвета они ехали молча. Когда на землю опустился утренний туман, они свернули с дороги в лес и выбрали удобное место для днёвки. Тео наскоро приготовил сухой завтрак из хлеба и кусочков солёного сала. Дилль с трудом сжевал свою порцию — есть ему совершенно не хотелось. Он сказал, что будет дежурить первым и остался бодрствовать в компании шести лошадей. Его не занимали мысли об убитых тилисцах — он совершенно не сожалел о содеянном. Дилль думал о том, как поведёт разговор с драконами, когда их найдёт. Он обязан заставить огнедышащих ящеров помочь Ситгару, чтобы больше не видеть мёртвых и изнасилованных десятилетних девочек.Глава 20
* * *
Юловар стоял в смотровом зале королевской башни — самой высокой в Тирогисе. Обычно он поднимался на предпоследний этаж, чтобы почти с высоты птичьего полёта посмотреть на столицу и пригороды. Но сейчас его привело сюда другое дело — король решил подняться на последний этаж башни. Туда, куда в древние времена садились драконы. Поднявшись по широкой лестнице, он вышел на крышу. Ветер, не ощущавшийся под защитой толстых стёкол, тут же рванул одежды Юловара и растрепал его волосы. Широкая посадочная площадка была сделана из неровно обработанных каменных плит, чтобы драконы, приземлившись, не скользили, а по краям стояли металлические парапеты — это уже для безопасности обслуги из числа людей. Король посмотрел на тощее деревце, проросшее в щели между каменными плитами. Оно словно было символом упадка. Постояв над растением, Юловар выдернул его и бросил вниз. — Оно ведь столько лет боролось за жизнь, Ваше Величество, а вы его одним махом уничтожили, — послышался за спиной короля едкий голос. — Растениям не место на посадочной площадке для драконов, — раздражённо ответил гроссмейстеру король. — Надеетесь, что вскоре она снова начнёт действовать? — усмехнулся Адельядо. — А ты нет? Тогда зачем послал адепта и вампиров в Запретный предел? — Если есть шанс, надо им пользоваться, — Адельядо подошёл к самому краю площадки и бесстрашно посмотрел вниз. — Какой замечательный вид открывается сверху. Город обложили, словно кабана на охоте. Порыв ветра донёс до них клубы дыма. Король встал около поручней, не рискуя приближаться к самому краю. На той стороне реки уже третий день горел нижний Тирогис. Мироттийская пехота почти беспрепятственно взошла на стены нижнего города с востока, тилисцы переправились через Лардиль и атаковали с севера. Короткий — всего в несколько часов, бой закончился, и начался грабёж и убийства горожан. Умом Юловар понимал, что решение маршалов бросить нижний Тирогис на растерзание было стратегически верным, но сердце болело при мысли о тех горожанах, кто не убежал и не перебрался наверх. — Забудь, — Адельядо словно прочитал мысли короля. — Их предупреждали, они не вняли голосу рассудка. К тому же, надо находить во всём положительную сторону. Ты же много раз собирался сжечь к демонам Клятый рынок со всеми обитателями, но всё время тебе что-то мешало. А тилисцы это сделали вместо тебя. Значит, после окончаниявойны ты сможешь построить нижний город с чистого листа и приглядишь, чтобы второго Клятого рынка там не возникло. — Я ничего не забываю, — король косо посмотрел на гроссмейстера — не издевается ли тот над ним. — Как думаешь, что Энмунд предпримет после взятия нижнего Тирогиса? — Я не ясновидящий, — пожал плечами Адельядо. — Скорее всего, сделает паузу в несколько дней — пока его солдатня будет грабить нижний город, инженеры достроят осадные башни. Возможно, маги земли уже начали рыть подкопы, но пока мы никакой магической активности под землёй не обнаружили. На месте Энмунда я бы дождался, когда все наступательные средства будут готовы, и начал штурм только после этого. Но он мне о своих планах, сам понимаешь, не докладывал. — Утешает то, что их боевые клирики лишились сил, как и наши. Во всяком случае, до сих пор они ведь себя ничем не проявили? Было бы совсем печально, если бы Божий огонь обрушился на стены Тирогиса. — Знаешь, после твоего чудесного спасения я уже ни в чём не уверен, — нахмурился Адельядо. — Если в начале войны Единый демонстративно самоустранился, то теперь он может вновь начать поддерживать молящихся. А монахов у врага куда более нашего. — Понадобилась очередная война, чтобы первый маг королевства признал силу за церковными воинами, — не удержался от усмешки король. — А, между прочим, никогда не отрицал очевидного, — вздёрнул бороду Адельядо. — И если ругался с Одборгом, то только на почве философских разногласий. Что же касается боевых клириков… посмотрим, что принесёт первый штурм. Тешу себя надеждой, что вдруг Единый решил склониться на нашу сторону. Это был бы отличный удар — больше моральный, чем физический. — Если бы появились драконы — вот это был бы настоящий удар, — проговорил Юловар. — Я много размышлял над тем, что ты мне рассказал. — И? — Я сомневаюсь, что Диллю удастся привести их. Они могут просто не поверить ему. — Он уболтает кого угодно, — хмыкнул маг. — Даже, между прочим, меня. Я пару раз ловил себя на том, что поддавался на уловки этого рыжего нахала. А ведь он всего лишь начинающий. Что же будет, когда он войдёт в силу? — Но драконы — это не люди, и что у них на уме, никто не знает, — возразил король. — А если Дилль до них попросту не доберётся? Ты же сам говорил, что Запретный предел — смертельно опасное место. — Вампиры туда ходят, как на прогулку. Ты же дал ему рекомендательное письмо. Клан Григот выделит воинов, которые сопроводят наших троих адептов к драконам. И граф Арлик тоже. — А если они вообще до вампирских земель не доберутся? Сейчас весь восточный Ситгар контролируется тилисцами. Может, надо было послать с ними хороший отряд? — Юловар, ты меня поражаешь, — всплеснул руками гроссмейстер. — Ты знаешь, что такое боевая связка? Это группа боевых магов, до которой враги не могут добраться ни магически, ни физически. Правда, наша группа состоит всего из двух адептов, но они уже задали жару тилисцам прямо в их лагере. Тебе должны были рассказать об этом. — Рассказывали, только… я не поверил. Неужели они сожгли больше тысячи тилисцев? — Да. Поэтому я совершенно не волнуюсь за них во время похода. Запретный предел — это, конечно, дело другое. Что им там может встретиться — неизвестно. Надеюсь, всё будет хорошо. — А если… — Юл, да что с тобой? — вскричал Адельядо. — Тебя после покушения словно подменили. Засел в замке, как сурок в норе, в то время, как твоя жена целыми днями мотается по городу, инспектируя войска. Очнись же, наконец! — Ты прав, старина, — тихо сказал король. — После того, как я столько времени находился на грани небытия… Я при каждом вдохе чувствую смрад смерти, словно она поселилась во мне. И даже прикосновение Единого не смогло окончательно изгнать её. — Это пройдёт, — авторитетно сказал Адельядо. — Гвинард всё-таки был одним из лучших мастеров, и его заклятья были весьма сильны. Сумей Одборг воспринять мощь Единого — ты бы излечился полностью и сразу. А так тебе придётся ещё некоторое время понаблюдаться у наших врачевателей. — Прости, я действительно веду себя неподобающе, — вздохнул Юловар. — Ты меня успокоил, старый друг. — Вот и отлично. Тогда хватит любоваться на облака. Помоги, лучше, своей жене — она из сил выбивается, воодушевляя войска и делами доказывая, что королевская власть жива и действует. Гроссмейстер с удовлетворением заметил, как во взгляде Юловара вновь зажёгся огонёк жизни. Король круто развернулся и пошёл к лестнице. Адельядо буркнул «Короля я успокоил, а вот кто бы успокоил меня самого?» и поспешил вслед за Юловаром.* * *
Небольшой отряд покинул границы восточного Ситгара и теперь двигался по ничейным землям. Мастер Оквальд при подготовке похода, видимо, забыл о прожорливости вампиров, а потому продукты подошли к концу задолго до завершения путешествия. Тео достал последний мешочек, рассмотрел его со всех сторон и спросил: — Дилль, как ты думаешь, что может означать «сверхконцентрированная крупа»? Дилль с трудом оторвал взгляд от Илонны, разминавшейся неподалёку и как раз в этот момент делавшей наклоны, и посмотрел на друга. Тео держал в руках мешочек, на котором была нашита светлая тряпица с надписью. — Одна пригоршня на котелок, — прочитал Тео, высыпал себе в ладонь странную коричневую крупу и поморщился. — Тут даже тебе не хватит, чего уж о нас с Илонной говорить. Дилль усмехнулся. Да уж, Тео всегда отличался завидным аппетитом, да и Илонна от него не отставала. Вампиры были сильнее, быстрее и ловчее людей, но за это расплачивались повышенным потреблением пищи. Сколько Дилль знал Тео, тот всегда ходил голодный, а ел за троих. Ну, когда представлялась такая возможность. — Думаю, половины мешка хватит, — прикинул Тео. — Ты поосторожней, — счёл своим долгом намекнуть Дилль. — Всё-таки не зря тебе написали порцию. Тео только фыркнул и от души сыпанул крупы в котелок с водой. Пока Тео рабствовал над приготовлением еды, Илонна решила продолжить занятия фехтованием. Но Дилль только головой покачал. — Это успеем. Давай-ка, лучше, попробуем заняться магией. Надо же узнать, что ты умеешь. Девушка недовольно нахмурилась, но соблазн оказался слишком велик. Она села на тощий походный матрац и спросила: — И как ты собираешься это проверить? Если ты не забыл, гроссмейстер установил на мои магические способности какой-то блок. — Он мне дал ключ, — поднял кверху указательный палец Дилль. — Сама понимаешь, только мудрый и ответственный маг может владеть таким ключом. Та-ак, где он у нас? Дилль достал из безразмерного мешка сначала посох, а потом книжицу с заклинаниями мастера Иггера. Открыв её на последней странице, он прочитал семантический ключ гроссмейстера, который Адельядо лично написал ему перед отъездом, и повторил его несколько раз, едва при этом не сломав мозги. — Неужели он думает, что у меня проблемы с буквой «ш»? — сердито вопросил Дилль и, прислонив пальцы к вискам Илонны, проговорил ключ: — Шишкошелушитель шуршит шелуша сушёные шишки из шишкосушильника. Илонна, услышав эту фразу, со смеху покатилась в траву, а Дилль поклялся отомстить Адельядо, так подставившего его. Мудрый и уважаемый маг, ага! Тео, бросив готовку, тоже ржал, правда, недолго — ровно до тех пор, пока сам не попробовал произнести эту белиберду. Теперь настала очередь Дилля смеяться. — Шишкошелушитель шуршит шуша… Нет, сушкошелушитель… — Тео пытался повторить подвиг Дилля, произнёсшего эту фразу с первого раза и без ошибок. — Шишкошелушитель шуршит шелуша шушки из сушкошушильника. Вот демоны! — Учись, адепт! — важно сказал Дилль. — Если бы гроссмейстер доверил ключ тебе, блок никогда не был бы снят. Тео признал своё поражение и вернулся к закипающему котелку, а Дилль принялся наставлять Илонну, как нужно собирать эрги: — Помнишь наше прошлое занятие? Нет? Ну, конечно, память девичья коротка… Эй, нельзя бить учителей! Давай, вспоминай пример с грозовыми тучами. Закрывай глаза и представляй, что вокруг тебя бушует море грозовой энергии. И каждая капля дождя — это эрг, который ты должна поймать и поместить в своё хранилище. Илонна послушно закрыла глаза и застыла. Дилль тоже зажмурился и принялся медитировать, стараясь отвлечься от позвякивания ложки в котелке и потрескивания дров в костре. Но едва он начал набирать эрги, как некий посторонний звук вывел его из состояния медитации. — Ты спишь! — он обвиняюще ткнул пальцем в Илонну. — Вот ещё, — невнятно пробормотала девушка. — Я уже почти начала собирать эрги, когда ты меня прервал. — А похрапывал, наверное, Тео? — ядовито усмехнулся Дилль. — Врёшь ты всё, я вообще никогда не храплю, — смущённо сказала Илонна. — Дилль, мне кажется, ей достался не только твой магический дар, но и твои способности спать в любое время в любом месте, — заметил Тео. — Себя вспомни. Дилль вспомнил и заткнулся. Четверть часа спустя у Илонны, наконец, получилось собрать некоторое количество эргов, о чём она и возвестила: — Я точно намедитировалась — даже в животе бурчит. И пахнет так вкусно. — Сдаётся мне, ты просто голодна, — Дилль удручённо закатил глаза к небу. — Тео, когда будет готово? Ух ты! Тео, ты что делаешь? Вампир суетился около котелка, ложкой вычерпывая из него вылезающую коричневую массу. Все три миски уже были заполнены, а каша продолжала лезть наружу. Битва Тео против каши была недолгой — вскоре коричневая масса бурным потоком хлынула из котелка и загасила пламя костра, распространив вокруг облако вонючего дыма. Несмотря на то, что огня больше не было, каша продолжала вылезать из котелка ещё несколько минут. Тео только обречённо смотрел на то, как на месте кострища растёт горка каши. — А я тебя предупреждал, — сказал Дилль. — Надеюсь, она хоть сварилась? Илонна взяла миску, попробовала кашу и тут же выплюнула её. — Фу, она совсем сырая. Поздравляю нас — мы остались голодными. Думаю, в наказание нужно заставить Тео сожрать всё, что он наготовил. — Пощади его, госпожа, он нам ещё пригодится, — хихикнул Дилль. — Тогда пусть идёт на охоту. Когда я съем здоровенный кусок мяса, так и быть, я прощу ему эту гору каши. Но котелок будет мыть сам. — Действительно, Тео, почему бы тебе не поохотиться? Заодно потренируешь свой новый навык управляемого электричества. Помнится, ты неплохо прожарил какую-то крысу. — Крыс не хочу, — решительно заявила Илонна. — Подайте мне оленью ляжку. Или даже две. — Хорошо, если я хоть какую-нибудь куропатку найду, — проворчал Тео, поморщился при виде горы исходящей паром и дымом сырой каши и неслышно растворился в ближайших зарослях. Дилль проводил его взглядом, затем плотоядно уставился на девушку и придвинулся к ней поближе. Илонна вздохнула, быстро поцеловала в его губы и сказала: — Даже не думай. Давай, говори, что мне теперь делать, о великий учитель. — Для начала нужно расстегнуть куртку, — сохраняя серьёзное выражение, сказал Дилль. Илонна потянулась к верхней застёжке, но опомнилась. — Ты просто маньяк! Я имею в виду магию. — Тогда обратись к энергии. Ты чувствуешь её? То тепло, которое сейчас с тобой, должно повиноваться твоим мыслям. Представь, что энергия поднимается вверх, растекается по груди и переходит в правую руку. Когда она дойдёт до кисти, твоя ладонь станет горячей, а кончики пальцев будет слегка покалывать. Не пугайся, так и должно быть. Начинай. Вампирша закрыла глаза, выполняя заданный урок, а Дилль переместился в астрал. Аура Илонны слегка изменила форму, значит, девушка всё-таки сумела добраться до своей магической энергии. Поскольку времени в астрале не существовало, Дилль не мог отследить, как изменяется форма ауры Илонны. Поэтому он вернулся в реальный мир и снова нырнул в астрал. Аура вновь видоизменилась. — Теперь что? — спросила Илонна, не отрывая взгляда от своей руки. — По моей команде ты освободишь энергию. Формул перемещения ты не знаешь, но пока тебе это и не понадобится. Слушай меня внимательно: ты должна освободить энергию сразу. Не раздумывать, не тянуть, а одной мысленной командой собрать всё, что у тебя накоплено и швырнуть вон в ту берёзу. Если тебе будет легче, можешь даже взмахнуть рукой, словно бросая метательный нож, — тут Дилль вспомнил свой первый опыт в магии и создал магический щит. — Если не получится — ничего страшного, я прикрыл нас с тобой магическим щитом. Ещё раз: цель — берёза, а не наши лошадки и не те кусты, куда ушёл Тео. Ну, начинай! Илонна изобразила, словно швыряет нож, с её руки сорвался огненный шарик размером с голову младенца и не спеша поплыл к берёзе. По пути он громко шипел и разбрасывал в стороны длинные искры. — А почему шар? Я хотела сделать что-то наподобие стрелы. — По словам мастера Иггера, всё в природе стремится к максимально возможной простоте, — сказал Дилль, не отрывая взгляда от магической поделки Илонны. — Шар — это идеальная фигура, и энергия всегда старается принять её. Хотя, я знаю другую идеальную фигуру, которая мне нравиться куда больше. С этими словами Дилль выразительно осмотрел Илонну с головы до ног. Девушка ощутимо покраснела. В этот момент огненный шар наконец-то добрался до берёзы и взорвался. Ствол, толщиной в ногу Дилля (то есть, совсем даже не толстый) надломился, и берёза с шумом рухнула на траву. — О-о, — протянула удивлённая Илонна, — неужели это я сделала? — Молодец! — похвалил её Дилль. — Для первого раза ты действовала блестяще. Я, к примеру, когда создал свой первый магический разряд, едва не прибил мастера Китана и себя. А теперь давай успокоим коней — похоже, твой огненный шарик им пришёлся не по нраву. Лошади, действительно, волновались, прядали ушами и беспокойно ржали. Две из шести даже попытались ускакать — благо, что они были стреножены и поймать их не составило труда. Дилль посмотрел, как Илонна успокаивающе гладит серую кобылу, и только собрался сказать, что он тоже вдруг разнервничался и тоже требует ласки, как неподалёку раздался характерный треск электрического заклятья. А затем два подряд хлопка воздушных сгустков. — Ого! Тео, похоже, скоро принесёт столько добычи, что вы объедитесь, — усмехнулся Дилль, но тут же нахмурился. — Что за демоны? Опять? Снова раздались хлопки заклинаний, а затем многоголосый вой. Дилль крикнул «Илонна, жди здесь» и помчался на выручку Тео. Вампирша, разумеется, и не подумала оставаться, а бросилась вслед за ним, на ходу вынув из ножен меч. Лошади, которых больше никто не удерживал, подёргались ещё немного, сорвались с привязи и неуклюжими скачками начали удаляться от опасности. Впрочем, несчастным животинам не повезло — из-за кустов на них набросились какие-то невысокие лохматые существа. У стреноженных коней не было ни одного шанса спастись. Пробежав шагов пятьдесят, Дилль увидел Тео, мчащегося ему навстречу. — Бежим! — заорал тот. — Там штук сорок овец безумного мага. За ним скачками неслись овцы. Как и говорил Тео, целое стадо. Они растянулись длинной цепью, словно окружая добычу, и Дилль вдруг понял, что добычей являются он и его друзья. Бред какой-то! Овцы охотятся? Они же травоядные мирные твари… Но если Дилль ничего не понял, то Илонна сразу сообразила. Она рванулся замершего Дилля в обратную сторону, крикнув «К деревьям». — Да подождите вы… — начал Дилль, но не договорил. Сомнения развеялись, когда он разглядел оскаленную морду здоровенного барана — этот предводитель стада был кем угодно, только не травоядным. Длинные острые клыки, торчавшие в его пасти напоминали, скорее, клыки саблезубого медведя. Такими зубками хорошо рвать живую плоть, но никак не состригать зелёную травку. Не считая этого, выглядел баран вполне обычно: такие же круто завитые рога, как у любого другого самца овечьей породы, и такая же шерсть в завитушках. — Наверх! — скомандовала Илонна, но Дилль уже выхватил посох. — Тео, связка! — заорал он, отправляя в вожака стада огненный сгусток. — Илонна, арбалеты! Илонна остановилась и беспомощно развела руками — арбалеты остались на стоянке. Тео быстро создал щит и тоже подключился к уничтожению овец. Его воздушные удары рвали на части мохнатые упитанные тушки, Дилль сжигал их сразу по нескольку штук, но овцы, как обезумевшие, атаковали со всех сторон. — Дилль, не подпускай их! — прокричал Тео. — Их слишком много. Если они кинутся разом — щит не выдержит. — Да понял я, понял, — проворчал Дилль, призывая драконью ярость. Дело сразу пошло веселее. Мощь, захлестнувшая Дилля, легко позволила ему создать драконье пламя, и огненная струя выжгла широкую полосу травы вместе с овцами. Те мохнатые овечки, которых не задел драконий огонь, с душераздирающим воем отбежали назад. Лишившись вожака и потеряв половину сородичей, они заколебались — добыча оказалась не такой уж безобидной. Воздушный удар Тео превратил несколько овец в кучки окровавленной шерсти, пара огненных шаров Дилля изжарила ещё трёх монстров. После этого нервы нападающих не выдержали, и овцы с громким блеянием бросились прочь. — Что это, вообще, было? — с недоумением спросил Дилль, пытаясь разглядеть сквозь дым, нет ли поблизости живых представителей овечьего стада. — Ты разве не слышал об овцах безумного мага? — удивился Тео. — У нас об этом знают даже пятилетние мальчишки. — Если бы слышал — не спрашивал, — поморщился от запаха горелой шерсти Дилль. — Я так понимаю, они — хищники? — Когда-то в ничейных землях поселился один маг, который не любил людей и терпеть не мог вампиров. Вот он и создал этих монстров — с виду обычные овцы, а внутри — настоящие волки. Видимо, он хотел с их помощью отгородиться от досужих посетителей, но его создания первым делом сожрали своего благодетеля, — усмехнулся Тео. — Эти твари расплодились по всем ничейным землям, но ни в восточный Ситгар, ни в земли кланов не суются. То ли это маг в них заложил, то ли они соображают, что там им не рады. — Надеюсь, на вкус они всё же овцы, а не волки, — хмыкнул Дилль. — Как бы то ни было, но теперь у нас столько мяса, что даже вы — два обжоры, не сможете… Илонна, что с тобой? Девушка мрачно сказала: — В первом же реальном бою от меня не было никакого толка. Хорош воин, что и говорить. — Ерунда, — пожал плечами Дилль. — Если бы мы не оставили арбалеты на стоянке, ты бы тоже подстрелила пару-тройку барашков. — Но мы их оставили. Мой меч не пригодился, и даже магией я не смогла вам помочь. Я просто не сумела сделать новый огненный шар. — А чему ты удивляешься? — спросил Тео. — Твоё хранилище ещё слишком мало́ и нетренировано. Занимайся медитацией и концентрацией, и вскоре у тебя появится энергия на несколько разрядов. — Наверное, — всё так же мрачно проговорила Илонна. — Но теперь я даже спать буду с арбалетом. — Понял, Дилль? Даже не думай пытаться ночью пристать к ней — сразу получишь болт в бок, — усмехнулся Тео. Но Илонна была не в настроении шутить — они лишь ожгла взглядом насмешника и решительно зашагала к стоянке. А потом уже и Тео стало не до смеха, когда они увидели изодранные трупы всех шести лошадей, которых рвали на части зубастые овечки. — Вот твари! — выругалась Илонна и, подобрав арбалет, влепила болт одной из овец прямо между глаз. Овца забилась в агонии. Её подружки подняли окровавленные морды от лошадиных трупов, зарычали и бросились в атаку. Сдвоенный огненно-воздушный удар превратил в обугленный фарш сразу пятерых, остальные тут же кинулись наутёк. — Вот твари! — повторила Илонна. — Теперь придётся идти пешком. — Значит, прогуляемся на своих двоих, — нарочито бодро сказал Дилль. — Ты не понимаешь, — вздохнула она. — На лошадях мы могли бы быстро проскользнуть по границе между кланами. А теперь нас обязательно заметит чей-нибудь патруль. — А если мы этот патруль того?.. — Дилль провёл ребром ладони по шее. — Заодно и конями разживёмся. Илонна сердито прищурилась, а Тео нахмурился и сказал: — Дилль, больше даже в шутку не предлагай нам такого. Ни я, ни Илонна не желаем нашему клану зла. Да и веирцам тоже. Дилль понял, что перегнул палку, но извиняться не стал. В конце концов, он-то не член вампирского клана и не обязан соблюдать лояльность. Опять же, это ведь не Тео вызовет на дуэль сотня отличных фехтовальщиков. Он спрятал посох в безразмерный мешок, вынул из ножен нож и направился к ближайшей более-менее целой овечьей тушке. — С собой много мы не унесём, поэтому предлагаю съесть, сколько сможем. Друзья молча присоединились к разделыванию туш, но Дилль периодически ловил на себе их сердитые взгляды. Впрочем, после еды их настроение улучшилось настолько, что Илонна даже не очень-то и ворчала, когда Дилль вернул на место её магический блок.Глава 21
* * *
Что ни говори, но ехать в седле куда приятней, чем тащиться на своих двоих. Дилль после целого дня пути чувствовал себя совершенно вымотавшимся, зато Илонна и Тео выглядели до неприличия бодрыми. Они то и дело поторапливали отстающего Дилля. — Если бы тебя мастер Орхам гонял столько, сколько меня, ты бы радовался этой неспешной прогулке, — сказал Тео в ответ на замечание Дилля, что неправильно быть такими быстрыми и неутомимыми. — Погоди, вот доберёмся до земель кланов, там придётся ускориться. Дилль только еле слышно застонал — если он ускорится, то к вечеру ляжет и уже не встанет. Как назло, солнце пекло немилосердно, а на небе ни одной тучки. Илонна, несмотря на приобретённый иммунитет к ярким солнечным лучам, всё же нацепила на лицо защитную тряпицу, потому что её скулы и нос уже загорели и смотрелись на бледном лице вампирши, мягко говоря, странно. Дилль вытер вспотевший лоб и подумал, насколько лучше было бы идти ночью. Но Илонна и Тео, посовещавшись, вынесли решение, что передвигаться нужно днём. Восточный Ситгар, кишащий тилисскими разъездами, остался позади, а вампирские патрули могут встретиться и в ничейных землях. Но поскольку вампиры предпочитают ночные перемещения, логичным будет идти днём. Дилль согласился с доводами друзей, и теперь пожинал плоды своей уступчивости. На ночёвку остановились рано — солнце ещё только опускалось к верхушкам деревьев. Как заявила Илонна, что это из-за некоторых особо уставших, но Дилль подозревал, что ей просто захотелось отмыться от пота. Дело в том, что неподалёку обнаружилось небольшое озерцо с тёмной, но чистой водой, куда девушка тут же и направилась, едва была объявлен привал. — И не вздумайте подглядывать, — предупредила она, — если не хотите со мной поссориться. Дилль и Тео переглянулись и заверили её, что у них даже мыслей таких не возникло. Илонна скрылась в зарослях ив, а друзья принялись устраивать ночлег. Тео быстро управился с готовкой — просто достал из мешка куски жареной баранины, после чего уселся на свой походный матрац и принялся медитировать. Дилль решил последовать примеру друга, но успокоиться и отвлечься от окружающего у него никак не получалось. В голову лезли дурацкие мысли. К примеру: вдруг на Илонну кто-нибудь нападёт, когда она будет в воде и без оружия? Он, конечно, понимал, что если сунется к купавшейся девушке — даже с благими намерениями покараулить её, ссора неминуема. Но и странное беспокойство не оставляло его. Разрываясь между желанием обеспечить безопасность Илонне и получить от неё нагоняй, Дилль окончательно забросил медитацию. В этот момент со стороны озерца послышался крик девушки «Ах ты, зараза», и Дилль подскочил, словно подброшенный пружиной. Выхватив посох, он бросился к берегу. Продравшись через кусты, Дилль увидел незабываемое зрелище: Илонна, у которой из одежды был только меч, прыгала перед немаленькой ивой, пытаясь поразить оружием шевелившиеся длинные ветви. Удивлённый поведением Илонны, Дилль даже забыл полюбоваться её стройной фигурой. Он застыл, не понимая, что накатило на девушку, если она бросилась с мечом на обычное дерево? Хотя, не такое уж и обычное — длинные, гибкие ветви ивы хлестали, словно живые, и явно норовили достать девушку. Илонна прыгала вперёд и назад, уходя от ударов и атакуя. — Сожги крону ивы! — выкрикнула она, ожесточённо отмахиваясь от веток мечом. — Да быстрее же! Дилль не заставил себя просить два раза и выпустил в верхнюю часть дерева огненный сгусток. Огонь с треском разорвался среди ветвей, раздался душераздирающий стон, и горящие ветки лихорадочно замолотили воздух. Илонна в очередной раз отпрыгнула назад, выждала несколько мгновений, после чего атаковала иву, прорубая себе ход. Ива, превратившаяся в факел, ещё сопротивлялась, но ветви уже замедлились, а узкие листья дождём осыпались на мокрую землю. Дилль с недоумением смотрел, как Илонна, рубанув мечом ещё несколько раз, нырнула в проделанный ход и спустя мгновенье попятилась, вытаскивая за собой какой-то шерстяной комок. — О, живой, — с удовлетворением сказала вампирша, склонившись над комком шерсти. — Какая удача! При ближайшем рассмотрении нечто оказалось зверем, похожим на рысь, только с длинным хвостом. Он был ранен: по боку от шеи до задней лапы шла рваная кровоточащая рана — неглубокая, но, видимо, болезненная. Дилль с сомнением посмотрел на животное: что удачного может быть в кошаке-переростке? К тому же, зверь был худющим — рёбра можно пересчитать. — Ты его съесть собираешься? Должен сказать, мяса в нём немного. — Да ты что?!! — возмутилась Илонна. — Съесть! Скажешь тоже. Держи его задние лапы, чтоб не брыкался. Да, покрепче. Дилль спрятал посох и схватился за жилистые лапы. Илонна взяла голову зверя в руки и приблизила лицо к его морде. Дилль даже дыхание затаил, опасаясь, что кот сейчас очнётся и укусит девушку. Зверь, действительно, задёргался, зашипел, полосанул когтями по руке Илонны, но вдруг затих. Илонна, не обращая внимания на бегущую из руки кровь, продолжала пристально смотреть в глаза животного. Дилль вдруг отметил, что глаза кота и вампирши очень похожи — такие же зелёные и с вертикальными зрачками. — Что тут происходит? — раздался позади голос Тео. — Ой, Илонна, ты совсем… Я на тебя не смотрю. — Порядок, — девушка отпустила голову кота и скомандовала: — Ну-ка, оба вон отсюда! Никакого спасения от вас нет — даже искупаться нельзя спокойно. — Да я же… — Дилль от возмущения даже задохнулся, а Тео поспешил испариться в кустах. — Знаю: воспользовался удобным моментом, — видя, что Дилль готов по-настоящему рассердиться, Илонна чмокнула его и сказала: — Шучу, не злись. — Учти: за такой поклёп одного поцелуя будет мало, — пригрозил Дилль. — Расплачу́сь сполна, — пообещала она, — если ты мне позволишь хотя бы одеться. Дилль вернулся к Тео и застал его в страшном возбуждении. — С ума сойти, — бормотал себе под нос он. — Проклятье, может, мне тоже пойти искупаться? — Вообще-то ты не благоухаешь, — подтвердил Дилль. — Дилль! — Тео вскинул руки. — Ты ничего не понимаешь? Илонна же раздобыла себе настоящего чиала. — Чиала? Ты имеешь в виду этого тощего облезлого кошака? — Этот облезлый кошак, как ты выражаешься, теперь стал её чиалом. Он будет сражаться за неё до последней капли крови, а драться тростниковые коты умеют отменно. Эти звери умны, сильны, преданны. И опасны. Проклятье, да любой из мастеров клинка отдаст свой лучший меч и руку в придачу, лишь бы заполучить чиала. О-о, какого демона я уселся медитировать, вместо того, чтобы пойти к озеру? Дилль не стал отвечать на этот риторический вопрос. Ну, чиал, и чиал, чего так возбуждаться? Сам он пока ничего особо примечательного в большом коте не обнаружил. Расцветка у него, конечно, интересная — песочно-рыжая шерсть с тёмными подпалинами. И морда, вроде бы, тоже тёмненькая. И, кажется, кончики ушей тоже. В остальном, вполне себе обычный дикий кот. Зашуршали кусты, и к ним вышла Илонна, державшая на руках кота. Лапы и хвост зверя бессильно свисали, девушка держала его так, чтобы не потревожить раненый бок. Осторожно положив его на траву, Илонна тут же велела Диллю и Тео отыскать в походных мешках все лекарственные средства, которые им дал с собой предусмотрительный мастер Оквальд. Отмыв от крови шерсть, обработав рану и перевязав туловище кота тонкой тканью, Илонна выпрямилась и облегчённо выдохнула: — Надеюсь, всё будет хорошо. Потерпи, маленький, скоро ты поправишься. — Маленький? — удивился Дилль. — Да он с собаку размером. — Во-первых, это я ласкательно. А во-вторых, он действительно ещё маленький, можно сказать, котёнок. Ласкательно? Дилль ревниво посмотрел на кота, голову которого Илонна положила себе на колени. Тео тоже не сводил со зверя глаз, но совсем по другой причине — на его лице даже неопытный физиономист прочитал бы неистовое желание заиметь такого же чиала. — Скорее всего, именно поэтому он и попался в ветви дриады, — продолжала Илонна. — Я её, конечно, видела, и не стала приближаться, а он… — Дриады? Так эта ива была одушевлённой? То-то она так стонала, когда я её поджаривал. Может, не надо было с ней так круто? — Ага, подберись ты к ней достаточно близко, и от тебя остались бы только кости у её корней, — хмыкнула вампирша. — Дриада не стала бы заморачиваться, круто она обошлась с тобой, или нет. Просто выпила бы всю кровь, а тело пустила бы на перегной. Она и масика сожрала бы, не заметь я его вовремя. Он, похоже, охотился на меня, но сам попался дриаде в плен. — Масик, — фыркнул Дилль. — Постой! Охотился на тебя? И ты после этого чуть ли не целовалась с ним там на берегу? — Я с ним не целовалась, а приручала, — с достоинством ответила Илонна. — Ты же просто смотрела на него. — Это сродни прикосновению душ, — пояснила она. — Кроме тростниковых котов у вампиров так больше ни с кем ни получается. Ой, он же голоден, если пытался напасть на такую большую добычу! Тео, где наше мясо? Учуяв запах жареного мяса у своего носа, кот тут же открыл глаза и впился острыми зубами в еду. Шустро заглотив здоровенный кус, он испустил тяжкий вздох и уронил голову на колени девушке. При этом, Дилль готов был поклясться, кошак бросил на него хитрый и насмешливый взгляд. Илонна принялась гладить его, и кот довольно громко заурчал. — И как ты его назовёшь? — подал голос Тео. — Действительно, ему нужно имя, — лицо Илонны тут же приобрело задумчивое выражение. — Оно должно быть мужественным. И героичным. — Мурло, — предложил Дилль и, увидев негодующий взгляд девушки, пояснил: — Он же мурчит. Значит, Мурло. — Абоссамус, — подключился Тео. Илонна прорычала что-то вроде «болваны», и Тео исправился: — Ну, ладно, тогда Арчибальдус. Или Лаврентиус. Правда, такой святой был… боюсь, церковь не одобрит. — Максимиллиан? — предположил Дилль. — Попроще что-нибудь. — Остролап, не? — Остролап — уже неплохо, — кивнула Илонна. — Но лучше бы в имени у кота был какой-нибудь шипящий звук. — Придумал, — ухмыльнулся Дилль. — Шишкошелушитель — целый набор шипящих звуков. — Да ну вас, помощнички! — фыркнула Илонна. — Я назову его Шеханом. — Неплохо, — кивнул Тео и пояснил Диллю: — Шехан был знаменитым воином и полководцем. Ещё в нашем прежнем мире. При таком имени кот просто обязан быть героем. Остаток вечера Илонна крутилась вокруг кота, изображавшего обессилевший мохнатый коврик. Тео всё-таки ушёл побродить около озера, хотя по его же словам тростниковые коты — звери-одиночки, и второго такого он вряд ли поблизости обнаружит. Так оно и вышло — Тео вернулся ни с чем. Илонна вызвалась первой нести дежурство, и Дилль, засыпая, слышал её воркование над раненым котом.* * *
Следующий день был похож на предыдущий, как две капли воды. Это если не считать того, что продвижение маленького отряда ещё больше замедлилось, так как теперь путникам приходилось тащить на себе кота. Илонна первой понесла его на руках, но вскоре Дилль заметил, что вампирша устала, и взял кота. Поначалу Диллю показалось, что нести зверя будет не так уж и трудно, однако час спустя руки налились свинцом от усталости. Следующим на очереди был Тео, и он продержался до самого полудня. После короткого привала было решено изменить способ транспортировки чиала — из заплечного мешка Дилля вытряхнули всё содержимое, куда и посадили кота. Чтобы ему было удобнее, в мешке прорезали дырки для лап. Зверь молча терпел все издевательства и лишь негромко взрыкнул, когда Дилль забросил его за спину. За два часа пути кот не издал ни звука, но затем начал протяжно гнусить и периодически царапать куртку Дилля. — Шеханчик устал, — заволновалась Илонна. — Надо остановиться и дать ему размять лапы. — Эй, а разве не ты говорила, что нам нужно максимально ускориться? — напомнил Дилль. — Мы ещё не добрались до земель кланов, — возразила девушка, выпуская кота из мешка. Тот вылез, встряхнулся и вальяжно направился к ближайшему кусту. Сделав свои дела, он загрёб лапой сухую траву и листву и так же неспешно отправился в обратный путь. — Сдаётся мне, он уже может идти своим ходом, — сказал Дилль. — Глядите, даже не хромает. Словно поняв, что о нём говорят, кот тут же захромал — причём, на три из четырёх лап. Доковыляв до мешка, он рухнул на траву, всем своим видом показывая, что окончательно потерял силы. — Он притворяется! — Дилль ни на мгновенье не поверил хвостатому обманщику. Тео тоже придерживался этой точки зрения, однако большинством голосов одной Илонны Шехан снова был помещён в мешок, и теперь уже Тео пришлось поработать носильщиком. По пути Илонна подстрелила из арбалета какую-то птицу — Дилль не очень-то разбирался в названиях, и, разумеется, лучшие кусочки были скормлены чиалу. Под вечер, когда они остановились на берегу безымянной речушки, легконогая Илонна оббегала все окрестности, но добычей её была только пара лягушек. От употребления земноводных кот с презрением отказался и скрылся в прибрежных кустах. Пока Тео и Дилль раздумывали, как лучше приготовить лягушек — изжарить или сварить из них суп, кот вернулся, с трудом волоча за собой здоровенную задушенную водяную крысу. — Ой, молодец! — Илонна только что в ладоши не захлопала. — Смотрите, какой ужин он нам принёс. Дилль с уважением поглядел на кота — тот, хотя и раненый, сумел одолеть зверюгу, размером с него самого. И ведь не сожрал в одиночестве, а притащил добычу хозяйке. Тео многозначительно посмотрел на Дилля — мол, что я тебе говорил о чиалах, и принялся свежевать тушу. Шехан улёгся около Илонны и терпеливо ждал, когда ему выделят законную часть добычи. После ужина настало время фехтования. Дилль хотел было выстругать пару палок для тренировки, но Илонна сказала, что хватит заниматься баловством и вынула свой меч. На возражение Дилля, что это опасно, вампирша хищно улыбнулась и ответила: — Значит, постарайся не дать мне тебя ранить. — Вообще-то, я о тебе беспокоился, — заметил Дилль. — Ого! Зубки прорезаются? — удивилась Илонна. — Параду терция, атакую нижним ударом. Мечи, зазвенев, скрестились. Дилль блокировал удары Илонны, отмечая, что ощущения при фехтовании настоящим боевым оружием совершенно другие, нежели при работе с тренировочными мечами. Любая ошибка чревата ранением, возможно, серьёзным. Наверное, Илонна права, решив продолжать тренировки опасными заговорёнными мечами — это заставляет быть особенно внимательным. Постепенно Илонна увеличивала темп. Удары и уколы сыпались на Дилля, он парировал и отступал. Споткнувшись о ветку, он открылся, и очередной длинный выпад девушки пронзил бы его, но в последний момент Дилль круговым ударом сумел не только отбить укол, но и выбить оружие из руки Илонны. Победно улыбнувшись, он вытянул руку, направив остриё меча на Илонну. — Сдавайся, несчастная… Дилль не успел закончить — кот, до этого момента спокойно наблюдавший за схваткой, рыжей молнией метнулся к сражавшимся и, громко зашипев, встал между ними. Прижав уши и вздыбив шерсть, он издал утробное рычание и начал надвигаться на Дилля. — Шехан, всё хорошо, — строгим голосом сказала Илонна. — Это тренировка. Кот не обратил на неё никакого внимания, продолжая наступать на Дилля. — Похоже, сейчас ты узнаешь, что такое настоящий чиал, — сказал Тео. — Лучше спрячь меч, не то он тебя порвёт, как ту водяную крысу. Дилль смотрел в зелёные глаза тростникового кота и понимал, что тот уже не притворяется. Чиал действительно защищал Илонну. — Шехан, он — свой, — сказала Илонна. Кот по-прежнему проигнорировал её. А Дилль вдруг понял, почему тот себя так ведёт. Он чувствует в нём соперника. Нельзя позволить какому-то коту — пусть даже чиалу, победить его. Нужно сразу поставить его на место. Дилль бросил меч на траву и опустился на четвереньки. Теперь его глаза и глаза кота находились почти на одном уровне. Чиал вновь издал басовитое рычание и подступил на несколько шагов. Дилль тоже подвинулся вперёд, наклонил голову и нос к носу столкнулся с котом. — Это моя самка, понял, хвостатый? Кот громко зашипел и оскалился. Тео покатывался со смеху, Илонна с недоумением смотрела на это представление. А вот Диллю было не до смеха. Он совсем не боялся, что чиал вцепится ему когтями в лицо, и уже не изображал выяснение отношений, а действительно оспаривал своё главенство. Кот утробно рычал и бешено хлестал себя по бокам хвостом, а Дилль почувствовал, как в нём разгорается гнев. — Дилль, перестань, он же может порвать тебя! — забеспокоилась Илонна. — Шехан, ко мне! Шехан! Я кому сказала?!! Тео тоже перестал смеяться. Дилль не обращал ни на что внимания — теперь для него существовал только соперник, которого следовало превзойти. Или уничтожить. Так поступают драконы. При этой мысли в нём вспыхнула драконья ярость, и Дилль даже не попытался пригасить её. Ярость помогала выстоять против врагов, почему бы не позволить ей и сейчас помочь ему? Дилль почувствовал себя истинным драконом, готовым без колебаний уничтожить врага. Пусть чиал и не враг в настоящем смысле этого слова, но сейчас он противостоит ему. Оскаленная морда кота стала нерезкой и окрасилась в красноватый цвет. Жар ярости растекался в Дилле, мысли начали путаться. — Она — моя самка! Это было последнее предупреждение, и каким-то непостижимым образом кот это понял. Чиал перестал шипеть и лёг на траву, снизу вверх глядя на Дилля. Дилль навис над ним, чувствуя себя громадным драконом, могущим растоптать кота одним небрежным движением. — Она — моя самка. Это уже было простым подтверждением, и Шехан согласился. Тихо рыкнув, он положил голову между передних лап и перестал прижимать уши. Дилль с трудом начал произносить мантру спокойствия, чувствуя, как его потряхивает от гнева. Постепенно краснота в глазах исчезла, а ярость улеглась. Дилль встал на ноги и буркнул: — А теперь уйди и не мешайся нам. Кот послушно перебрался поближе к Тео, где и уселся, обвив лапы пушистым хвостом. Дилль поднял меч и молча предложил Илонне продолжить тренировку. Девушка не сводила с него удивлённого взгляда так долго, что Дилль не выдержал. — Ты чего? Фехтование закончилось? — Я глазам не верю. Как ты заставил чиала подчиниться? — Ну-у, — протянул Дилль, — мы с ним выяснили отношения, и он признал, что вожак — я. И что ты — моя самка. Твой Шехан нахальный, но совсем не глупый, он всё правильно понял. — Дилль, — подал голос Тео, — чиалы никого, кроме хозяев, не слушаются. И уж тем более, когда считают, что их хозяевам грозит опасность. — Значит, этот чиал — неправильный, — усмехнулся Дилль. — Прикажи ему что-нибудь, — попросила Илонна. — Шехан, ко мне! Кот презрительно сощурился и остался недвижим. Команды «лежать» он тоже не послушал. Зато едва стоило Илонне сказать «иди сюда, мой маленький», как кот сорвался с места и принялся тереться о её ногу. — Всё ясно, ты для него главный, но слушаться тебя он не будет, — усмехнулся Тео. — Не очень-то и надо, — пожал плечами Дилль. — Но как ты сказал «она — моя самка»! — рассмеялся Тео. — Жаль, что ты со стороны себя не видел. Илонна покраснела. Дилль тоже. Кот недовольно заворчал — на сей раз в сторону Тео. — Нет уж, — замахал тот руками. — Она не моя самка, и я не собираюсь с тобой спорить. Кот победоносно задрал хвост, важно прошествовал к ближайшему матрасу и свернулся на нём клубочком. Само собой, матрас принадлежал Диллю.Глава 22
* * *
За два дня они миновали ничейные земли и вошли в земли вампирских кланов. Это стало заметно, когда при ясном небе солнце потускнело. А через несколько часов Дилль с изумлением понял, что наступили самые настоящие сумерки. И это в полдень! А ещё стали заметны гигантские сполохи, то и дело вспыхивающие где-то вдалеке. — Это в Запретном пределе так сверкает? — Да, там часто бывают сухие грозы, — Илонна сняла с лица защитную тряпицу и огляделась. — Начались наши земли. Или клана Веир. Как поступим: останемся здесь, после чего попробуем одним броском пройти до Запретного предела или просто пойдём? — Просто пойдём, — высказался Тео. — Бегом Дилль за нами не угонится и сдохнет задолго до Запретного предела. И потом, когда придётся вступать в схватки с хищниками и зомби, толку от него уставшего вообще не будет. Диллю, конечно, было не очень приятно выслушивать о себе такое, но он признавал, что Тео прав. За вампирами разве что степные волки угонятся. — Да и Шехан ещё не окреп, — кивнула Илонна. — Решено, тогда идём, как и прежде. Надеюсь, мы на наткнёмся на патруль. Дилль тоже надеялся на это — он совершенно не горел желанием драться со всем вампирским кланом. Однако, надеждам сбыться суждено не было — не прошло и нескольких часов, как позади них послышался стук копыт. — Вот и всё, — мрачно сказала Илонна, вглядываясь в приближавшихся всадников. — Это патруль. Осталось выяснить, кто идёт по следам — наши или веирцы. Вскоре и Дилль увидел патрульных — всё-таки его зрение не было столь же острым, как у Илонны и Тео. Всадники, одетые в тёмные одежды, были вооружены до зубов — кроме мечей и небольших круглых щитов, притороченных к сёдлам, у них имелись короткие кавалерийские пики. Когда патрульные приблизились, Дилль разобрал, что тёмные одежды увешаны бронзовыми и золотыми застёжками и нашлёпками — не иначе, все заговорённые. Патрульные разъехались в стороны, окружая трёх путников. Дилль отметил, что у двоих в руках уже были заряженные арбалеты.Остальные держали пики наизготовку. Один из всадников, видимо, командир, выехал вперёд и остановился, не доезжая десятка шагов до вампирши. Он подался вперёд, затем откинулся и с удивлением спросил: — Я ошибаюсь, или ты та самая ученица мастера Орхама, которую король Ситгара назначил своим представителем? — Она самая, мастер Довин, — ответила на ситгарском Илонна. — Очень хорошо, что мы вас встретили. — Вы нас встретили? — удивлённо переспросил командир, тоже переходя на ситгарский. — Мне казалось, что вы всеми силами старались прошмыгнуть по вверенной мне территории. — Просто мы очень торопимся, мастер. Но, раз уж мы повстречались, не сопроводит ли ваш отряд нас до границы Запретного предела? На бледном лице вампира появилось задумчивое выражение. Он посмотрел сначала на Илонну, надолго задержал взгляд на Шехане, прищурился, поглядев на Тео, а Дилля удостоил лишь мимолётным осмотром. — И что, позвольте узнать, вы собираетесь делать в Запретном пределе? — У нас важное поручение от короля Ситгара, — ответила Илонна, поскольку ей пришлось играть роль главного переговорщика. — Цель его вам может раскрыть сэр Диллитон, маг королевской Академии, который является главой миссии. Командир уставился на Дилля холодными синими глазами. Дилль отметил, что патрульные к этому времени уже полностью окружили их и по-прежнему держат на прицеле арбалетов. С некоторым удивлением он понял, что среди патрульных есть и люди — два крепких мужчины, выделявшихся на фоне вампиров своими густыми бородами. Они и были вооружены арбалетами. Вампиры же, все, как один, были безбороды, а в руках держали мечи или пики. — Его Величеством Юловаром вторым, королём Ситгара, мне и моим спутникам поручено провести переговоры с драконами, для чего мы и двигаемся в Запретный предел, — сказал Дилль. Едва он это проговорил, как патрульные начали смеяться, словно услышали какую-то невероятно смешную шутку. Даже на суровом лице мастера Довина промелькнуло подобие улыбки. — Разве я дал повод для веселья? — ледяным тоном спросил Дилль, в груди которого заворошился гнев. Илонна и Тео тут же скорчили ему рожи, долженствующие означать, что нельзя нарываться в разговоре с мастером клинка. Дилль проигнорировал их мимику. — Я спрашиваю, что такого смешного я сказал? Улыбка исчезла с лица командира. — Ты весьма наглый человек, как я погляжу. Или ты думаешь, что здесь от дуэли тебя защитит ситгарский закон о магах? — Мастер Довин, — Дилль сбавил тон и достал королевское письмо, — если вы нашли что-то смешное, то придумал это сам король. Вампир, не сводя пронзительного взгляда с Дилля, взял письмо и только потом пробежался глазами по строкам. Нахмурился, перечитал ещё раз, пригляделся к королевской печати и вернул бумагу. — Странно. Неужели король не знает, что драконы не ведут никаких переговоров? Даже если вы ничего не придумываете, вас первый же встречный дракон попросту сожжёт. — Я знаю великую драконицу Тринн, — сказал Дилль. — Она приглашала меня в Запретный предел и обещала неприкосновенность. — Ты разговаривал с великой драконицей? — недоверчиво сощурился вампир. — И остался цел? — Это долгая история, мастер Довин, но я говорю чистую правду. Прошу вас понять, что мы очень торопимся — каждый день приближает конец Ситгара. А ведь от этого зависит и жизнь клана Григот, давшего вассальную присягу королю Юловару. Патрульные уже не смеялись, их командир долго и внимательно разглядывал Дилля, затем сказал: — Патруль обязан задержать любого нарушителя границы и доставить его в Григот. Поскольку вы — не обычные нарушители, я не буду вас арестовывать и дам сопровождающих, а сам продолжу патрулирование. — До Запретного предела? — спросил Дилль. — До Григота. — Но… — Никаких «но»! Вы пойдёте в Григот и там расскажете обо всём совету старейшин. Тем более, что речь идёт о судьбе нашего клана, — вампир поджал тонкие губы и закончил: — Если вы сумеете убедить их, вам дадут отряд опытных разведчиков. Без их помощи до лежбищ драконов вы просто не дойдёте. Вас сожрут. Орхиль, Сигган, Тифан, вы сопроводите этих троих в Григот, после чего поезжайте к Чёрной излучине. Там встретимся. Трое патрульных кивнули и остались на месте, остальные развернули коней и поехали вслед за командиром. Но мастер Довин остановился и обернулся. — Ученица, это твой чиал? — Да, мастер. Покачав головой и буркнув «везёт же некоторым», Довин дал шпор коню. Когда патруль скрылся из виду, Дилль обменялся взглядами с Илонной и Тео. Деваться некуда, придётся идти в Григот. Они повернули с востока на юг и в сопровождении молчаливых вампиров отправились туда, где Дилля ждала верная смерть.* * *
Большой торжественный зал был, в самом деле, огромным. Эта естественная природная пещера была обустроена и облагорожена гномами уже тысячи полторы лет назад, и с тех пор использовалась для приёма важных гостей или, как сейчас, для особо торжественных мероприятий, в которых должно участвовать большое количество подземельцев. А что может быть важнее празднования в честь нового короля? Сам виновник торжества — Ильмрис, сидел на высоком троне, украшенном огромным количеством самоцветов. В отличие от своего предшественника, он не стал облачаться в помпезные королевские одежды, а остался в той же старой куртке с нашитыми заговорёнными бронзовыми бляшками и утеплённых солдатских штанах. Разве что сапоги Его Подгорное Величество обновил. Поэтому корона на его голове смотрелась несколько неуместно. Ближе к трону располагался совет старейшин. Новоизбранные старейшины бросали неодобрительные взгляды на неторжественное одеяние монарха, но молчали — никаких традиций это не нарушало. Королевские гвардейцы, сверкая начищенными латами и топорами, стояли по обе стороны от трона. Они не собирались защищать короля — в этом не было нужды. Когда стало известно, что обесчещенный Ильмрис добрался-таки до глотки Таннила и придушил его, жители Подгорного королевства практически единодушно одобрили этот поступок. Остальное пространство торжественного зала было заполнено простыми гномами: рудокопами, кузнецами, торговцами, солдатами. Все они ждали, что скажет новый король, чтобы после его речи приступить к празднованию. Ильмрис поднялся и взял в руку боевой топор, прислонённый к боковине трона. — Жители Подгорья! Я, Ильмрис, нынешний король Подгорья, объявляю, что складываю с себя королевские полномочия. Совет старейшин вправе избрать нового короля, ибо негоже государству быть без главы. В торжественном зале воцарилось такое молчание, что можно было бы услышать пролетающую муху, если бы эти назойливые насекомые обитали под землёй. И простые гномы, и старейшины замерли, не веря своим ушам. Король, едва сев на трон, отказывается от власти? — Клятый Таннил вынудил меня стать обесчещенным, — продолжил Ильмрис. — Его кровь смыла мой позор, но кто смоет позор, который он призвал на головы всех гномов? Испокон веку всем было известно, что слово гномов нерушимо. Все — от бешеных северных варваров до чёрных южных племён, от друидов до вероломных хиваши знали, что если они заключили с нами договор, то он будет выполнен. Таннил вверг нас в пучину бесчестья — мы взяли оплату у Ситгара, но нарушили договор. Мы стали дезертирами вынужденно, но это не снимает с нас ответственности. Ильмрис снял с головы тяжёлую корону и положил её на трон. — Я — не правитель и не торговец. Я — простой солдат. Поэтому я должен вернуться на поле боя и отдать долг чести, чтобы никто больше не мог сказать, что гномы не выполняют договора. Судьбу короны я оставляю на старейшин. Будьте мудрыми, отцы, не повторите ошибки прошлого сбора — не возвышайте недостойного гнома. Прощайте! Ильмрис спустился по ступенькам и пошёл к выходу, а гномы молча расступались перед ним. Справа от Ильмриса раздались ругательства, и сквозь толпу протолкался Югост. — Ты, плешивый брюхоног, решил всё без нас? — заорал он. — Я и мои пехотинцы тоже пойдём в этот бой. — Врёшь ты, вовсе я не плешивый — усмехнулся Ильмрис. — Я не хотел никого принуждать идти на верную смерть. Если уж ситгарская армия не смогла выстоять против тилисцев и мироттийцев, то нам в одиночку ничего не светит. — Командир, третий хирд огневиков тоже идёт с тобой, — крикнул сотник Иэген, заместитель Ильмриса. — Долг чести — наш общий. — Спасибо, друзья, — кивнул Ильмрис. — Тогда готовьтесь, уже утром выступаем. — Эй, Ильмрис, — вперёд вышел квадратный гном с руками, похожими на клешни. — Возьми и меня с собой. Я — Гогр, кузнец, и кувалдой любого рыцаря вместе с конём свалю. — У нас нет шансов, — напомнил Ильмрис. — Берёшь меня или я сам пойду? — Беру. Час спустя часть к походу чести присоединились три пехотных хирда и ещё две роты огневиков гарнизонной охраны, о чём Ильмриса уведомили командиры этих отрядов. А ещё спустя три часа к нему пришёл гонец с требованием явиться в зал совета. Ильмрис не думал, что старейшины решатся прикончить его, чтобы остановить самоубийственный поход, но на всякий случай проверил, хорошо ли заточен его топор. Войдя в зал совета, Ильмрис опешил — кроме старейшин там находились все боевые командиры и все самые влиятельные купцы. Глава нового совета старейшин, увидев вошедшего, поднялся и объявил: — Ильмрис, мы тут посовещались и решили, что королём быть тебе. — Вы спятили? — удивился он. — Зачем вам король, который завтра может погибнуть? — Вот когда погибнешь, тогда и изберём нового, — проворчал глава совета. — Так что бери обратно корону и командуй. Ильмрис взял поднесённую ему корону, помедлил и надел её на голову. — Раз так… Тогда объявляю войсковой сбор. Для охраны Подгорья оставить четыре хирда пехотинцев и два огневиков. В пользу армии изъять у купцов лошадей и все транспорты с обязательством выплаты короной их стоимости при потере имущества. Мастеровых в поход не брать… только кузнеца Гогра. Выступим, как только всё будет готово. Мы должны вернуть честь, а для этого придётся надрать задницы тилисцам.* * *
Теперь, когда их обнаружил патруль, Илонна и Тео уже не торопили Дилля. Поэтому путь до Григота занял полных четыре дня. Трое сопровождающих не раз и не два требовали ускорить передвижение, на что Илонна отвечала, мол, это им, верховым, хорошо, а её чиал ранен и не может быстро идти. Кот, словно понимая, всячески изображал смертельно раненого, хотя Дилль подозревал, что Шехан попросту норовит снова усесться в мешок кому-нибудь за спину. Вампиры бросали на Илонну завистливые взгляды и смирялись с неспешным темпом ходьбы. Как Дилль заметил, обращались они только к ней, игнорируя Тео и, тем более, его самого. Что ж, вот и подтверждение, что вампиры ценят только воинов. Правда, после того, как Дилль устроил показательный урок для Илонны, патрульные стали посматривать на него с опаской. Всё-таки, не каждый день увидишь, как кипит здоровенный кусок расплавленной земли. А потом Тео устроил тренировку и, разумеется, совершенно случайно не удержал несколько молний, вонзившихся в землю неподалёку от вампиров. После этого на ночёвки патрульные устраивались подальше от странной троицы. По пути им встретилось пять патрульных отрядов, и с командиром каждого приходилось объясняться. К счастью, делали это сопровождающие и Илонна. Дилль больше не встревал в эти разговоры, опасаясь взбеситься от неприкрытого презрения, которым его окатывали вампиры, и нарваться на быструю и несправедливую смерть. Как его уже просветили друзья, воин только воина мог вызвать на дуэль по всем правилам, что же касалось остальных — их можно было убить любым способом, и это никак не противоречило кодексу чести. Разумеется, Дилль тоже не остался бы в долгу и, вполне возможно, успел бы первым спалить патрульных, но ни к чему хорошему это привести не могло. Пока существовал мизерный, но шанс, мирно покинуть Григот, следовало избегать драки с вампирами. Потому Дилль просто молчал. Как и Тео, который, как и в доакадемические времена, стал угрюмым и немногословным. Чем ближе они подъезжали к Григоту, тем больше встречалось возделанных полей, на которых работали в основном люди с ошейниками рабов. Хотя встречались и свободные люди и даже вампиры-пахари. Иной раз навстречу им брели овечьи стада, и Дилль каждый раз вздрагивал, услышав блеяние — в памяти у него всплывали оскаленные морды овец безумного мага. Когда в сумраке показался Григот, Дилль даже остановился. До этой минуты он представлял, что клан вампиров живёт в какой-нибудь деревушке, обнесённой деревянным частоколом, поскольку никогда не расспрашивал об этом ни Тео, ни Илонну. Увиденное потрясло его — Григот оказался настоящим городом с массивной каменной крепостной стеной, за которой виднелись высокие постройки. Григот разительно отличался от городов людей — он весь был каким-то угловатым и мрачным. А если учесть тёмный камень, из которого были построены дома и крепостные стены, да ещё и сумрачное тёмно-серое небо над городом, то Григот производил гнетущее впечатление. Во всяком случае, на Дилля. Впечатление не улучшилось, когда они въехали в город. Зато Дилль удивился ещё раз — на улицах он увидел множество людей. В основном это были слуги и ремесленники, но встречались также и солдаты. И, как он заметил, воины-люди чувствовали себя здесь очень уверенно — они не уступали дорогу даже вампирам, к воинскому сословию не принадлежащим. Тео коротко пояснил, что независимо от расы, воин всегда выше по положению в обществе. В отличие от Тирогиса и, уж тем более, от Тригорода, улицы Григота были прямыми и пересекались друг с другом только под прямыми углами. Это создавало ощущение, что город на самом деле гораздо просторнее. Дилль подивился — какие, оказывается, вампиры аккуратисты. — Не забудь, о чём ты должен говорить, — шепнул ему Тео, когда впереди показался высокий трёхэтажный дом с полусферой на крыше. Дилль хмуро кивнул. Они втроём уже не раз обсуждали предстоящий разговор со старейшинами вампиров. Илонна и Тео считали, что избежать поединков можно только убедив старейшин в важности переговоров с драконами. Дилль, честно говоря, сомневался, что вампирские старики отнесутся к этому серьёзно — слишком хорошо он помнил смех патрульных, когда рассказал им о целях своей миссии. Перед высоким крыльцом сопровождавшие их воины остановились, двое остались, а третий ушёл внутрь здания. Дилль посмотрел ему вслед и спросил: — И что теперь? — Сейчас он доложит старейшинам о нашем прибытии, совет тут же соберётся, выслушает нас и вынесет решение, — ответила Илонна. — Вот прямо так сразу и соберётся? — удивился Дилль. — В отличие от Ситгара, в Григоте все вопросы решаются быстро. Тем более, важные. Дилль всё равно не поверил. Где это видано, чтобы правители бросали все дела и мчались на собрание только потому, что какой-то рядовой разведчик попросил их об этом? Однако уже через десять минут, входя в просторный полутёмный зал совета, он был вынужден признать, что система управления вампирским городом куда эффективнее, чем в Ситгаре. В Тирогисе, чтобы добраться до любого министра, не говоря уже о самом короле, нужно было пройти не одну инстанцию. И не факт, что это удалось бы сделать за один день. Простые деревянные кресла с высокими прямыми спинками в большинстве своём пустовали. Дилль посчитал — их было двадцать пять. Только шесть старейшин оказались на месте, причём, один из них дремал. Дилль всмотрелся в лица древних вампиров и непроизвольно выпрямил спину и поднял подбородок, словно получив команду «смирно». Старейшины оказались глубокими стариками — лица их были изборождены морщинами, волосы были белыми, как снег, но от каждого из них веяло внутренней силой. Дилль не смог бы объяснить, что именно он почувствовал в этих старых вампирах, но это чувство внушало если не трепет, то глубокое уважение. И оно было знакомым — словно он уже испытывал нечто подобное. Он покопался в памяти и вспомнил — примерно то же самое он испытывал при виде великой драконицы Тринн. — Докладывай, ученица Илонна. Голос одного из старейшин оторвал Дилля от раздумий. Он отметил, что вопрос был задан на ситгарском. Это обнадёживало. Илонна вышла вперёд, поклонилась и коротко сказала: — Ваша честь, я всего лишь сопровождаю посла короля Юловара, рыцаря и боевого мага сэра Диллитона. Прошу вашего дозволения рассказать ему самому. Дилль недовольно подумал, что эти выкрутасы вампирского этикета ему совсем не по душе. Но друзья не раз предупреждали его, что с воинами будет говорить только воин, поэтому Дилль должен ждать разрешения, чтобы сказать своё слово. — Рыцарь? — надтреснутым голосом спросил ближайший к Диллю старейшина — старик с переломанным носом. — Значит, он воин? — Сэр Диллитон получил звание рыцаря за освобождение Неонина от Хранительницы Тринн, — ответила Илонна. Старики переглянулись. — Я помню, Орхам рассказывал об этом. То есть, воином он не является. Дилль гневно подумал, что вампиры просто зациклены на касте воинов. С трудом подавив раздражение, он постарался сохранить каменное выражение лица. — Сэр Диллитон — боевой маг, ваша честь. — Маг? — с оттенком презрения спросил всё тот же старик. — Преподобный Герон невысокого мнения о магах, и я склонен с ним согласиться. Истинная доблесть — поразить врага в рукопашной схватке. А все эти летающие заклинания, как и арбалеты, и луки — так, игрушки. Вот Теовульф, который служит подтверждением этому. Из него так и не получился воин, потому Орхам и сплавил его в маги. Бледное лицо Тео стало совсем белым, он закусил губу, но промолчал. — Мы разрешаем сэру Диллитону обратиться к нам со своей просьбой, — сказал старейшина Илонне, насмешливо выделив его титул. — Сэр Диллитон, вам разрешено обратиться к их чести, — поведала Диллю Илонна, словно он был глухой. — Я не планировал посещать Григот, но имею письмо от Его Величества Юловара второго к своим вассалам, — Дилль достал письмо короля и протянул его старейшине. — Раз уж из-за вашего патруля я был вынужден задержаться, клану Григот надлежит выделить воинов для моего сопровождения в Запретный предел. Илонна бешено сверкнула глазами, а Тео постарался незаметно ткнуть Дилля локтём в бок. Он сейчас сказал совсем не то, о чём они договаривались. Точнее, совсем не таким тоном. Старейшины по очереди прочитали послание короля Ситгара, кроме того, который так и не вышел из состояния дрёмы. — Ситгар вёл неравную войну против объединённых армий нескольких государств, — сказал Дилль. — Сейчас основные города Ситгара находятся в осаде, и столица тоже. Я должен призвать на помощь драконов — это и есть цель моей миссии. — Хранители больше не оказывают помощь людям — это всем известно, — сказал старейшина, у которого не было одной руки. — С чего бы они изменили свои принципы? — У меня есть, что им предложить. — Что? — Это не подлежит огласке. Просто запомните одно: если падёт Ситгар, вампирские кланы прекратят существование. С юга вас поджимают хиваши — один клан уже погиб. Из Запретного предела каждый день лезет всяческая нежить, а когда с запада придут тилисцы, вам настанет конец. Тилисский король, в отличие от Юловара, не считает вампиров равными людям. Тилисский архиепископ с превеликим удовольствием сжигает на кострах ваших воинов. Госпожа Илонна может вам рассказать, чем для вампиров закончился ночной поход в лагерь тилисцев. Взгляды старейшин обратились на девушку. Илонна склонила голову и глухо сказала: — Генерал Куберт дал нам задание уничтожить как можно больше командиров тилисской армии. Мы незаметно проникли в их лагерь, но… нас обнаружили. Не понимаю, как это произошло — такое впечатление, что нас ждали. Двое были убиты арбалетчиками, а остальных забросали железными сетями и оглушили. Вырваться сумел лишь Орри — он добрался до ситгарского лагеря, где и умер от ран. Троих тилисцы казнили сразу — содрали с них кожу живьём, после чего сожгли на костре. Нас пятерых оставили для торжественной казни, — Илонна сглотнула комок в горле и продолжила: — Нас прибили к крестам. Мастеру Улваму вырезали сердце. Меня так засекли кнутами, что я потеряла сознание и больше ничего не помню. — Но ты осталась жива. — Сэр Диллитон и Теовульф пришли в тилисский лагерь, сожгли на своём пути полторы тысячи солдат, магов и церковников и спасли меня, ваша честь. Брови стариков синхронно поднялись, когда они услышали цифру. — Думаю, свидетельства госпожи Илонны будет достаточно для того, чтобы понять ожидающую вас судьбу, — сказал Дилль. — Поэтому прошу оказать содействие чрезвычайной миссии и отправить со мной ваших искусных воинов. Если же вы не захотите понять всю серьёзность ситуации, я имею полномочия от короля Ситгара взять под своё командование кавалерию графа Арлика, которую Его Величество ранее прислал для оказания помощи клану Григот в отражении атак хиваши. Всё это Дилль выпалил на одном дыхании, так как долго репетировал последние фразы. Старейшины довольно долго молчали, затем один из них сказал: — С ситгарскими кавалеристами вы не продвинетесь даже на несколько лиг вглубь Запретного предела. Где гарантия, что найденный вами дракон не испепелит и вас, и наших воинов? — Такой гарантии нет, но драконица Тринн обещала мне неприкосновенность. Поэтому задачей вспомогательного отряда будет довести меня как можно ближе к месту обитания драконов, а дальше действовать буду я. Не могу сказать про других драконов, но с Тринн, я уверен, сумею договориться, и ваших воинов она не тронет. — То есть, мы должны послать самых лучших и опытных воинов на верную смерть, полагаясь лишь на твоё смутное обещание? — Именно так. Я ничего от вас не скрываю. — Он лжёт, — раздался вдруг надтреснутый голос того старца, который с самого начала разговора дремал в кресле. Старейшины тут же повернулись к нему. — Он скрывает от нас, что между ним и этой юной ученицей было прикосновение душ. Вот и всё. Тайное стало явным. Дилль не знал, каким образом этот плешивый старик сумел узнать о прикосновении душ — должно быть, он особо чувствителен к этой чисто вампирской магии. Он посмотрел на Илонну — девушка тут же сделала два шага и встала рядом с ним. — Да, между нами было прикосновение душ, — с вызовом сказала она. — Но это никак не препятствует тому, чтобы помочь сэру Диллитону в достижении цели. — Не тебе решать, препятствует это или помогает, — сурово оборвал её один из стариков. — Значит, ты выбрала себе в спутники жизни обычного человека. Даже не воина. Ты знаешь, чем это чревато для тебя, но знает ли он, чем это грозит ему? — Я знаю, что должен отстоять своё право в поединках, — кивнул Дилль. — А что вы подразумеваете под угрозой госпоже Илонне? — Она будет лишена звания воина, независимо от того, выживешь ты или нет, — снизошёл до ответа один из стариков. — Это обычное наказание для тех женщин-воинов, кто выбирает спутников жизни из других каст. К тому же, ты даже не вампир. Дилль с укором посмотрел на Илонну — про своё наказание она ему не сказала. И Тео тоже хорош. — Илонна права — эта тема второстепенна. Сейчас главное — добраться до драконов. — Щенок! — вдруг взъярился один из стариков. — Ты смеешь обзывать наши многовековые традиции второстепенным делом?!! Вот когда ты докажешь, что достоин стоять перед нами и просить о помощи, тогда мы и обсудим поход к Хранителям. А пока готовься к поединкам. Или, что вернее, к смерти. Терять больше было нечего. Дилль высокомерно задрал подбородок и сказал: — Смерть меня не пугает, иначе я бы не был боевым магом. Я могу поклясться, что как только переговорю с драконами и заключу с ними соглашение, тотчас вернусь в Григот для проведения поединков. Но сейчас гораздо важнее спасти осаждённый Тирогис. — Ты — не воин, и твоё слово для нас — ничто, — сказал старейшина, до сих пор молчавший. Его лицо пересекал грубый рваный шрам, почти закрывший один глаз. — Не боишься смерти — так выходи в круг чести. Только помни — использование любого оружия, которое покинет твою руку, лишает тебя права на поединок и будет караться немедленной смертью. Луки, арбалеты, метательные ножи на поединке запрещены. Ровно, как и магические заклинания. На лице Дилля не дрогнул ни один мускул — всё это он уже слышал от Илонны и Тео. — Я готов выйти в круг чести. Как вызываемый, я имею право выбрать оружие, и оно останется при мне. — Тогда готовься. Мы объявим, что ты претендуешь на руку воина Илонны… ведь она пока ещё воин. Как только кандидаты будут готовы, поединки начнутся. Уходите. Илонна и Тео развернулись и направились к выходу. Дилль остался. — Я сейчас скажу им пару слов и присоединюсь к вам, — сказал он и, видя, что Илонна собирается задержаться, добавил: — Не волнуйся, я не буду их убивать. Когда друзья ушли, Дилль посмотрел на старейшин — те молча буравили его взглядами. Странно, но Дилль больше не трепетал перед ними. Да, эти старики были теми воинами, которые пришли сюда из другого мира. Но их цепляние за отжившие своё традиции, которое может стоить жизни всему клану, уничтожило уважение, испытываемое к ним. — Повторяю, как вызываемый, я имею право выбора оружия. Я остался, чтобы предупредить вас: попробуете изменить правила поединков, я сожгу весь Григот. Дилль создал огненный сгусток, накачал в него энергии, превратив в раскалённый добела огненный шар, и опустил его на мозаичный пол прямо в центр восьмиконечного узора. Кусочки камней тут же раскалились и начали плавиться, а к потолку взвился сизый дым. Дилль круто развернулся и вышел, оставив стариков смотреть на огонь. Вампиры не двигались до тех пор, пока с лёгким хлопком магический огонь не исчез, оставив после себя огромную оплавленную дыру в полу. Один из старейшин открыл створку узкого окна, и в зал совета ворвался поток свежего воздуха. Старики издали смотрели на изуродованный узор на каменном полу, затем однорукий тихо проговорил: — Ну и дела. Не думал я, что он окажется человеком. И даже не воином. — Я не видел, кем он будет, — сказал тот, что проспал большую часть разговора. — Если он выстоит в поединках, значит, ошибки нет. В зале совета воцарилось долгое молчание. Наконец старейшина со шрамом на лице поднялся и ушёл объявлять поединки за право стать спутником жизни Илонны.Глава 23
* * *
— Дилль, пойдём, я представлю тебя моему отцу. — Боюсь наговорить ему дерзостей, — Дилль грустно покачал головой. — Он наверняка будет недоволен твоим выбором, а я не сдержусь. Ваши тупоголовые старейшины взбесили меня сверх всякой меры. Лучше я поищу Герона — уж он-то не станет воротить нос от человека и не воина. Илонна шумно вздохнула и сказала: — Но я должна поговорить с отцом. Тогда вы с Тео идите к монаху, а я туда приду позже. Тео, ты знаешь, где дом Ирме? — Тео кивнул. — Думаю, Герон там. И, пожалуйста, проследи, чтобы Дилль не ввязался в неприятности по пути. — Мне предстоят поединки с мастерами фехтования, а ты беспокоишься о каких-то неприятностях, — улыбнулся Дилль. — Ты так уверена во мне? — По незнанию ты можешь оскорбить какого-нибудь воина и не дожить до поединков, — нахмурилась она. — Совершенно незачем умирать раньше времени. — Действительно. Ты права, — Дилль нежно поцеловал Илонну в губы. — Я буду осторожен. Тео, пойдём. Илонна смотрела ему вслед, глотая рвущиеся наружу рыдания. Она скрывала отчаяние в зале совета, изображала спокойствие в присутствии Дилля, но теперь, оставшись одна, не смогла больше сдерживаться. Илонна смахнула слёзы с глаз и постаралась взять себя в руки. Ей ещё предстоял тяжёлый разговор с отцом. Добравшись до дома, она сделала несколько глубоких вдохов, собралась с духом и дёрнула за верёвку колокола. На звон появился престарелый слуга, который, увидев молодую хозяйку, радостно улыбнулся. — Госпожа Илонна. Наконец-то вы вернулись. — Здравствуй, Донн. Отец дома? — Он в фехтовальном зале, — закивал тот. — Сегодня господин Фиррис приглашён секундантом, но дуэль будет ближе к утру. О-о, госпожа, вы завели чиала? — Да. Шехан, иди с Донном — он даст тебе что-нибудь перекусить. — С радостью, госпожа, с радостью. Старый слуга заторопился на кухню, а чиал важно прошествовал за ним. Илонна прошла через несколько комнат, задержалась на пороге фехтовального зала — непременного атрибута дома любого воина, и ещё раз глубоко вздохнув, вошла. Её отец, обнажённый по пояс, отрабатывал упражнения с двумя мечами. Видимо, довольно долго — его мускулистый торс был покрыт потом. — Здравствуй, отец. Фиррис закончил упражнение и только после этого повернулся к дочери. `— Здравствуй. Надолго вернулась? — Видимо, насовсем, — криво усмехнулась она. — И я зашла попрощаться. Но перед тем я вынуждена сообщить тебе неприятную новость: у меня было прикосновение душ. — Почему же эта новость неприятная? — поднял одну бровь Фиррис. — Моим избранником стал… — Илонна набрала дыхания и выдохнула: — человек. И он не воин. Бледное лицо Фирриса потемнело, а пальцы судорожно сжали рукояти мечей. Он довольно долго мрачно смотрел на дочь, затем подошёл к оружейной стойке, аккуратно положил на подставки мечи и только после этого процедил сквозь зубы: — Говори. Илонна облегчённо вздохнула — если отец сразу не убил её за тот позор, которым она покрыла себя, значит, хотя бы выслушает. — Прикосновение произошло на королевском венчании — он был свидетелем со стороны короля. Сначала я не поверила — слишком редко прикосновение происходит между вампирами и людьми. И только когда Дилль вытащил меня… — Дилль? — поморщился Фиррис. — Имя у него… далеко не героическое. — Когда тилисцы прибили меня к кресту и собирались сжечь, он вместе с Теовульфом пришёл в их лагерь и сжёг полторы тысячи солдат, чтобы вытащить меня из лап тилисских святош. Только после этого… — Тебя прибили к кресту? — нахмурился Фиррис. — Нас пленили, — коротко пояснила Илонна. — Весь десяток и мастера Улвама казнили самыми мучительными способами. Меня ждала та же участь, если бы за мной не пришёл Дилль. После этого я и поняла, что прикосновение душ мне не показалось. — Подожди, — её отец даже головой помотал. — Как могли двое сжечь полторы тысячи солдат? — Могли. Забыла сказать, что он — боевой маг. И Тео, кстати, тоже. Я видела их в действии — незабываемое зрелище. Отец, не перебивай, у меня мало времени, — Илонна торопливо заговорила: — Ситгар почти повержен. Тилисцы и мироттийцы с двух сторон атаковали его. Гномы нарушили соглашение и начали сжигать северные ситгарские города. Остатки ситгарской армии укрылись в Тирогисе, но город обречён. Дилль нашёл способ, как заставить драконов вступить в войну на стороне Ситгара, и нас троих отправили в Запретный предел. Патруль обнаружил нас по пути и заставил прийти в Григот. Только что мы были на совете старейшин. Они почти согласились дать лучших воинов для защиты нас в Запретном пределе, но старейшина Тигоз обнаружил прикосновение душ. Брачные поединки начнутся, как только соберутся претенденты на мою руку. В первом же поединке Дилль погибнет… и я тоже. Вот почему я пришла попрощаться. Фиррис смотрел на дочь, поигрывая желваками. — Он настолько плох в фехтовании? — наконец спросил он. — Он взял в руки меч меньше месяца назад. Я научила его, чему успела. Этого хватит только на то, чтобы потом его мечом я могла провести ритуал вечной верности. — Он не умеет фехтовать, но согласился на поединки? Твой избранник сумасшедший? Или это от безысходности? — Скорее, сумасшедший, — грустно сказала Илонна. — Не забывай, он — боевой маг. Дилль может испепелить половину Григота, передохнуть немного и испепелить вторую половину. Но он не делает этого. Наверное, на что-то надеется, хотя я не понимаю, на что. — Значит, славный род Готвадов прекращается на мне, — тихо сказал Фиррис. — Прости, отец. Единственное, что я могу сделать во имя рода — умереть. И я это сделаю. Фиррис подошёл к дочери, обнял её и поцеловал в лоб. — Перед прикосновением душ все равны. Мне не за что винить тебя. Напротив, я горжусь, что у меня такая дочь. А где твой избранник? Побоялся показаться мне на глаза? — Нет, он побоялся надерзить тебе, — сквозь слёзы улыбнулась Илонна. — Он и Тео пошли искать монаха Герона — он давний друг Дилля. Они вместе освобождали Неонин от захватившей город драконицы. — Так он тот, о ком рассказывал Орхам? — удивился Фиррис. — Который залез в пасть Хранительницы Тринн? — Он самый. Помнишь, я рассказывала, как король вернул себе трон после покушения? Так вот, это Дилль его спас, а потом дрался с инквизитором Леклером. А ещё они с Тео сразили двух василисков — вот эта куртка из кожи одного из тех зверей. И я сама видела, как Дилль и Тео за минуту играючи расправились с несколькими десятками тилисских рыцарей. А по пути в Запретный предел мы нарвались на стаю овец безумного мага — так всё поле было покрыто обгорелыми овечьими трупами. Но всё это меркнет по сравнению с тем, что он учинил в тилисском лагере. — Он просто монстр какой-то, — хмыкнул Фиррис и накинул на себя рубаху. — Пойдём, я хочу познакомиться с этим человеком. Илонна прильнула к груди отца и тихо сказала: — Я, оказывается, совсем тебя не знаю. — Это моя вина, — он погладил её по волосам. — Жаль, что уже нет времени исправить эту ошибку.* * *
— Ты спятил? Ты знаешь, что оскорбил не только старейшин, но и весь клан Григот? — Тео осмотрелся. — Удивительно, что я не вижу желающих убить тебя. Должно быть старейшины ещё просто не опомнились. — И что я такого сделал? — спокойно спросил Дилль. — Ты разрушил знак Григот, тупица, — сердито прошипел Тео. — Этот символ был знаком нашего полка во время вторжения. Это — как флаг у людских воинов. Что с тобой сделали бы кавалеристы, сожги ты флаг дизанского полка? — Думаю, ничего хорошего. Ну, сделанного не вернёшь. Значит, всё-таки мне придётся драться со всем кланом, — он пристально посмотрел на Тео и спросил: — Ты с кем? Тео угрюмо усмехнулся и ответил: — Я прикрою твою спину, болван. — Тогда мы не пойдём к Герону, — решил Дилль. — Незачем подвергать его опасности, если за мной придут ваши воины. Они посмотрели в сторону дома старейшин, ожидая увидеть бегущих к ним воинов. Но прямая улица жила обычной жизнью — какой-то торговец тащил за собой тележку с товарами, из соседнего дома появились два воина и ушли по своим делам, не обратив на друзей никакого внимания, женщина в сопровождении служанки прошествовала мимо. — Ничего не понимаю, — пробормотал Тео. — На тебя уже должны бы объявить охоту, но я не слышу тревожных горнов и криков глашатаев. Ты сказал мне правду? Может, ты наших старейшин того?.. Тео выразительно провёл рукой по горлу. Дилль с негодованием отверг инсинуации. Они довольно долго простояли посреди улицы, и единственное объявление, которое донеслось до них, было объявлением о начале брачных поединков за руку воина Илонны. В конце концов Диллю надоело торчать на месте, и они отправились искать дом вдовы Ирме. — Дилль, не забывай, что в Григоте воины — высшая каста, — по пути инструктировал его Тео. — Им обязаны уступать дорогу абсолютно все. — А если на узкой тропинке встретятся два воина? — полюбопытствовал Дилль. — Младший рангом должен уступить. Равные решают вопрос мирно, хотя не обходится и без дуэлей. Но ты должен уйти с дороги даже ученика воина. Здесь ты — никто. — А ты? Я слышал, что старик сказал, будто тебя так и не признали воином. — Я так и остался учеником, — мрачно ответил Тео. — Я тоже здесь никто. — Странные у вас законы, — хмыкнул Дилль. — А почему бы тебе сейчас не вызвать какого-нибудь старого неприятеля на дуэль и не уложить его, прикрывшись щитом? — Знаешь, я так и сделаю после того, как ты и Илонна… — Погибнем? Не рассчитывай. Я не собираюсь умирать. Тео удивлённо посмотрел на друга. — Но что ты можешь противопоставить мастеру клинка? Или даже младшему полумастеру? Любой из них фехтует куда лучше Илонны, а ты не дотягиваешь даже до её уровня. — Я предложу им то, от чего они сумеют отказаться, — загадочно ответил Дилль. — Угу, — с явным сомнением мыкнул Тео. — А если не откажутся? — Вот тогда ты и начнёшь развлекаться на дуэлях. И, знаешь, я не хочу уступать никому дорогу. Давай-ка сделаем вот так, — с этими словами Дилль создал немаленький световой шар и отправил его перед собой. — Пусть ваши воины дважды подумают, прежде, чем настаивать на праве свободного прохода. А если кто будет настаивать — так поменять световой на огненный никогда не поздно. Тео усмехнулся — хорошо Дилль придумал. Световой шар двигался перед ними, словно тараном раздвигая встречных и освещая даже самые тёмные углы сумеречной улицы. Слуги, торговцы и даже воины щурились, глядя на яркий магический шар, и отступали в стороны. Два мальчишки, ожесточённо сражавшихся небольшими, но вполне себе настоящими мечами, бросили махать оружием и зачарованно уставились на магическую диковинку. Затем один из них подошёл к Диллю, наставил на него меч и что-то сказал. Дилль вопросительно посмотрел на Тео, и тот с непонятным выражением лица перевёл: — Он говорит, сдавайся, проклятый маг, иначе он тебе выпустит кишки. Дилль сел на корточки и развёл руки в стороны. — Мне запрещено сдаваться. Но я мог бы подарить великому воину настоящий зачарованный нож в обмен на позволение спокойно пройти мимо. Тео вновь перевёл, вампирский мальчишка подумал и согласно кивнул. Дилль отстегнул ножны, достал нож и провёл остриём по камню мостовой. На камне осталась длинная царапина, а на острие — ни зазубрины. Он вложил нож в ножны и протянул мальчишке. Тот схватил оружие и улыбнулся зубастой улыбкой. Его приятель тут же выхватил подарок и с завистью принялся рассматривать. Мгновение, и оба пацана уже катались по мостовой, дубася друг друга. — Ну, вот, хотел, как лучше, — хмыкнул Дилль. — Тео, придётся и тебе расстаться с ножом, иначе эти два юных господина прибьют друг друга. Тео рявкнул на вампирском и отдал свой нож второму мальчишке. Оба пацана заулыбались и принялись разглядывать подарки, что-то оживлённо обсуждая. — Ловко ты выкрутился, — сказал Тео, когда они отошли от мальчишек. — Он ведь совсем не шутил. — Чего? — удивился Дилль. — Я должен был в самом деле сдаться? — Нет. Но он вполне мог вонзить меч тебе в брюхо. А если бы ты попытался его обидеть, тебя ждало бы немедленное наказание. Весьма мучительное. Потому что к детям у вампиров отношение очень трепетное. — Я понял, что в вашем Григоте и шагу ступить нельзя, чтобы не нарушить какой-нибудь закон, — мрачно сказал Дилль. — Долго нам ещё идти? — Почти пришли. Дом вдовы Ирме оказался спрятан за высоким забором. Тео подошёл к воротам и дёрнул верёвку. Где-то внутри прозвенел колокольчик, затем послышались шаги и дверь отворилась. — Проходите, господа, вы будете желанными гостями в доме, — с поклоном сказал слуга в вишнёвой ливрее. Тео перевёл, а Дилль слегка удивился — их тут знать не знают, но уже считают желанными гостями. Или у всех вампиров так принято? — Мы бы хотели узнать, здесь ли преподобный Герон? — спросил Тео. Слуга с поклоном ответил утвердительно и приглашающе махнул рукой. Они вошли внутрь, и глазам Дилля предстало занимательное зрелище: посреди блёклого сада (а какими ещё могут быть растения в зоне вечных сумерек?) происходила жаркая схватка. Между деревьев метался монах, то и дело уворачиваясь от разнокалиберных топоров, за рукояти которых держались столь же разнокалиберные дети. Судя по всему вампирские детишки — и малые, и большие, норовили порубить Герона в капусту, а он этого не желал, но боялся причинить им вред. Дилль с Тео озадаченно переглянулись — есть отличный способ отвлечь мальчишек от драки, но ножи-то уже закончились. В этот момент Герон изогнулся, уходя от удара самого настырного из нападавших, после чего ловко перехватил его топор и вырвал из рук. — Плохо, Цики! Отвратительно! Ты не должен так увлекаться. И ты тоже, Орвин, — второй мальчишка тоже лишился топора, да ещё и получил кулаком по лбу так, что плюхнулся задом в траву. — Куда башку суёшь? Уши лишние? По двести отжиманий в быстром темпе каждому. Каварт, не забывай о правильном хвате, если хочешь удержать топор в бою. Дилль и Тео облегчённо вздохнули. Оказывается, монах просто учит детей. — Эй, долгополый! — заорал Дилль, назвав так Герона по старой привычке, потому что сейчас на монахе никакой рясы не было. — Перестань морочить голову детям и рискни выйти против настоящего мастера боя. Дети тут же прекратили гоняться за наставником (и отжиматься, конечно, тоже перестали) и с любопытством уставились на пришельцев. Герон обернулся. Увидел Дилля и заорал в ответ: — Наконец-то ты мне попался, рыжий проходимец! Я сейчас искромсаю тебя на кусочки и съем их на ужин. Иди сюда, отведай моего топора. — Что мне твой топор? Я тебя голыми руками скручу в бараний рог! Герон схватил здоровенную секиру со зловеще поблёскивавшей рубящей кромкой и, поигрывая оружием, двинулся в сторону Дилля. Дилль, в свою очередь, придав физиономии угрожающий вид и расставив в стороны руки, начал приближаться к монаху. Мальчишки, затаив дыхание, ждали кровавой развязки, а Тео уселся на лавку, с улыбкой наблюдая за представлением. — Убей его, наставник! — закричали мальчишки — достойные сыны вампирского клана. — Я вырву твоё сердце и выпью твою кровь, — театрально возвестил Герон и бросился на Дилля. Диллю ничего не оставалось, как столь же театрально вскинуть руки и взмолиться о пощаде — нельзя же ронять престиж наставника перед учениками. Монах, отшвырнув в сторону топор, облапил Дилля и, похлопывая по спине, радостно заулыбался. — Дилль! Дружище! Откуда ты здесь взялся? — В гости заглянул, — пропыхтел Дилль, прижатый к мощной груди монаха. — Отпусти, или я стану плоским и бесполезным. — А какая может быть польза от мага? — не преминул подпустить шпильку Герон. — Или ты перестал им быть? — Не перестал и даже весьма преуспел на этом поприще. Мы с Тео чуть позжетебе одну вещь покажем, а потом ты скажешь, полезная эта штука, или нет. Кстати, ты не забыл Тео? — Что я, из ума выжил? Здорово, парень! Давненько не виделись.Глава 24
Тео был довольно крепок, но и его качнуло от дружеского хлопка монаха. — Всё, ребята, на сегодня занятия закончились. Ко мне приехали старые друзья. Дети, поняв, что их самым наглым образом обманули, с разочарованными физиономиями поставили топоры в стойку и потянулись к выходу. — Ирме! Ирме, дорогая, у нас гости! — заорал монах. — Каюм, беги скорее, найди мастера Волдиви. Пусть он возвращается домой, я хочу познакомить его со своими друзьями. Слуга кивнул и ушёл, а монах потащил Дилля и Тео в дом. На пороге их встретила женщина в длинном светлом платье. Тео вежливо поклонился ей, а Дилль застыл в ступоре — Ирме оказалась настоящей красавицей. Мягкий овал лица, большие синие глаза, полные чувственные губы… А обтягивающее платье подчёркивало формы идеальной женской фигуры. — Это хозяйка Ирме, наша с мастером Волдиви супруга, — сказал Герон и рассмеялся. — Дилль, рот-то закрой. — Простите, госпожа, — смутился Дилль. — Вы настолько ослепительно красивы, что при виде вас я забыл все правила хорошего тона. — Сразу видно, что вы с Героном друзья, — рассмеялась Ирме. — Он в своё время точно так же глазел на меня с раскрытым ртом. Проходите, господа, в дом. Гера, пока накрывают стол, поболтайте о своих мужских делах в синей гостиной. — Гера? — не удержался от улыбки Дилль. — Завидуй молча, жалкий холостяк, — погрозил ему пальцем монах, но тут же улыбнулся и шёпотом сказал: — Гера лучше, чем Гер, как она меня звала поначалу. Давайте, рассаживайтесь, куда захотите. Сейчас я принесу вина. Или, может, сразу начнём с чего покрепче? У меня есть кувшинчик гномской настойки — с ног свалит даже каршарца. — Мне предстоит одно важное дело, и я должен быть в форме, — сказал Дилль. — Так что, извини, дружище, но пока никакого хмельного. — У-у, что магия с людьми делает, — сокрушённо протянул Герон. — А ведь был нормальным человеком. Ну, давай, рассказывай. Последнее, что я слышал — это про покушение на короля. Юная вампирская девица, которую король назначил своей представительницей, рассказывала про ваши подвиги. Я даже пожалел, что меня рядом не было, чтобы помочь вам выпотрошить изменников. — Между прочим, эта юная вампирская девица — пока ещё не супруга Дилля, но его вторая половина, — сказал Тео. — Да ладно! — Герон выпучил глаза. — Дилль, ты же маг. — А ты монах, однако ни тебя, ни госпожу Ирме это ничуть это не смущает, — подмигнул Дилль. — Кстати, ты не боишься, что архиепископ тебя произведёт в евнухи за такие дела? — Есть немного, — признался Герон. — Но у меня уже готовы неопровержимые аргументы в пользу того, что сие деяние не богопротивно, а, значит, мой супружеский брак одобрен свыше. Я уже начал писать на эту тему трактат. Дилль даже закашлялся, а Тео с удивлением посмотрел на монаха. — И какие аргументы, по-твоему, могут повлиять на твоё начальство? — Самые что ни на есть понятные, — усмехнулся Герон. — Если ты не знаешь, то вампиры оказались весьма набожными. Не все, конечно, но многие. Про людей, тут живущих, я вообще не говорю. Мы в Григоте даже церковь уже выстроили. Вы помните, как в королевском дворце во время крещения Единый освятил мастера Орхама? Так вот, в Григоте я наблюдал свет Единого трижды. Последний раз — всего лишь неделю назад на крещении младенца. А ведь я в это время уже был супругом Ирме. — И что? — удивился Дилль. — А то, балда, что если бы я прогневил Единого, он не послал бы свой свет. Значит, мои деяния не противны Богу, иначе он отвернулся бы от паствы, ведомой таким ужасным грешником. Значит, ему угоден брак священника и женщины из клана Григот. Вот аргумент, который я толкую в своём трактате. — Бр-р! — Дилль потряс головой. — Я тебе верю, хотя ничего и не понимаю. Но мне кажется, что твоё церковное начальство не захочет тебя даже выслушать, не говоря уже о чтении трактата. — Тогда я расстригусь, — спокойно сказал Герон, видимо, уже думавший об этом. — Волдиви возьмёт меня топорником в патруль. Мастера уже оценили моё скромное умение и даже, как вы видели, доверяют обучать детишек. Не пропаду. Но хватит обо мне. Давайте, рассказывайте, что у вас ещё нового? Я слышал, идёт война. Как там Гунвальд поживает? — Гунвальд уже выздоравливает, надеюсь, скоро встанет на ноги, — видя, что Герон сразу вскинулся, Дилль успокаивающе повёл рукой. — Говорю ж тебе, всё уже хорошо. Не знаю, известно тебе или нет, но Гунвальда король взял личным телохранителем. С месяц назад на короля и королеву было совершено нападение. Хивашских одержимых отбили, но с ними был лич, который некромаговским заклинанием едва не убил Его Величество. Вот от рук этой нежити Гунвальд и пострадал. К счастью, ему помогли муары. — А это ещё кто? — удивился Герон, в Тирогисе бывавший только проездом и о муарах ничего не знавший. Вошла хозяйка Ирме и пригласила гостей к столу. Изголодавшийся Тео тут же принялся поглощать всё подряд, а Дилль был вынужден лишь изредка откусывать небольшие кусочки мяса, потому что говорить с набитым ртом некрасиво и неудобно. А рассказывать ему пришлось долго. Герон и Ирме вообще к еде не притронулись, поражённо слушая о приключениях, выпавших на долю молодых адептов. В тот момент, когда Дилль рассказывал про атаку овец безумного мага, послышался стук каблуков, и в столовую вошёл вампир невысокого роста. Он был сухощав, быстр в движениях, а выражением лица напоминал какого-то хищного зверя. Тео тут же подскочил и отвесил глубокий поклон, Дилль, поняв, что вошедший — мастер Волдиви, сделал то же самое. Волдиви в ответ церемонно поклонился. — Волд, это мои друзья, — сказал Герон. — Дилль и Теовульф. Они — боевые маги, как выяснилось. А Дилль ещё и драконоборец — ну, я тебе рассказывал, как этот псих залез в пасть к драконице. — Значит, Орхам был не так уж и неправ, отправляя тебя в Академию? — взгляд колючих глаз мастера Волдиви остановился на Тео. — Ну, что ж, тогда ты не совсем безнадёжен. Вампир поцеловал в щёку Ирме и сел за стол. Тео помрачнел. Дилль посмотрел на друга и счёл необходимым сказать: — Мастер Волдиви, таланты адепта Теовульфа мастера магии оценивают по высшему баллу. Ваш клан должен гордиться, что дал Академии такого боевого мага, какого не было уже сотню лет. Кроме искусства полётов Тео освоил защитную и атакующую магию, и враг должен трижды подумать, прежде чем вставать у него на пути. Всё это он умеет, хотя учится меньше года. Тео незаметно пнул Дилля под столом. Во взглядах Волдиви, Герона и Ирме читался интерес, и Дилль, проигнорировав подстольный пинок, предложил: — Мастер Волдиви, Герон, хотите пари? Если вы сумеете пробить защиту Тео, я готов… — он развёл руками, не зная, что предложить. — Выполнить любой ваш приказ. Разумеется, если он не будет противоречить чести рыцаря. Последнее дополнение Дилль сделал не случайно — вдруг им взбредёт в голову приказать ему пробежаться голым по Григоту или какую другую глупость. — А если не сможем? — спросил, поднимаясь, вампир. — Тогда вы перестанете пренебрежительно отзываться о моём друге, — жёстко сказал Дилль. Теперь пронзительный взгляд вампира остановился уже на Дилле. Побуравив адепта несколько мгновений, Волдиви сказал: — Похвально, что ты защищаешь честь друга, хотя у него имеется собственный язык. Однако, почему бы и не попробовать. Бить можно чем угодно? — Таран лучше не применяйте — сильно устанете, — усмехнулся Дилль. — Бейте, чем хотите. Пять минут спустя Тео стоял в фехтовальном зале, а Герон и Волдиви изо всех сил пытались пробить его защиту мечами и тяжёлым топором. Как и сказал Дилль, они всего лишь изрядно вспотели, и после десяти минут безуспешных попыток были вынуждены признать своё поражение. Ирме, наблюдавшая за происходящим, захлопала в ладоши и подарила Тео поцелуй в щёку, отчего тот ощутимо покраснел. — Вот вам, двум болванам, урок, — сказала она. — А то все ваши разговоры только и сводятся к тому, как вы сильны и могучи. Мальчик уделал вас, даже не шевельнув пальцем. — Сударыня, ваши мужья — отменные воины, — вступился за них Дилль. — Вы же не стали бы ругать их за то, что они не смогли пробить мечом каменную стену. А защита Тео будет куда крепче. Я, хоть и люблю приврать, но за столом говорил чистую правду, что таких магов, как Тео, больше нет. — Господин Диллитон, — мелодично рассмеялась Ирме, — если бы они стали рубить мечами каменную стену, я бы назвала их дважды болванами. Сконфуженные Герон и Волдиви вытерли лица полотенцами, после чего все вернулись в столовый зал. Дилль и Тео шли последними — Дилль подмигнул другу, а тот показал ему большой палец. — О, мастер Фиррис! — послышался голос хозяйки. — Госпожа Илонна, рада вас видеть. Дилль увидел Илонну, глаза которой подозрительно покраснели, и высокого темноволосого вампира. Дилль с первого взгляда понял, что это отец Илонны — черты лица она явно унаследовала от него, хотя глаза у него были серые, а не зелёные. Сейчас взгляд этих серо-стальных глаз не отрывался от Дилля, и, судя по их выражению, отец Илонны не нашёл ничего примечательного в женихе своей дочери. — Хозяйка Ирме, — Фиррис вежливо поклонился. — Мастер Волдиви. Преподобный Герон. Илонна повторила за отцом и шмыгнула носом. Дилль почувствовал, что начинает закипать. Отец Фиррис ей или нет, но Дилль не позволит ему унижать Илонну. Тем более, при посторонних. — Прошу вас, будьте хозяевами в этом доме, — произнесла Ирме. — А у нас радость: к моему мужу Герону приехали старые друзья. — Фирр, ты завёл чиала? — потрясённо вскричал Волдиви, когда увидел сидящего около ног Илонны Шехана. — Когда ты успел? Как? — Этот чиал принадлежит моей дочери, — Фиррис скупо улыбнулся, увидев выражение лица Волдиви. — Она вам сейчас расскажет, как и когда она сумела его раздобыть, а я, если никто не возражает, хотел бы переговорить наедине с этим молодым человеком. Можем ли мы занять ваш фехтовальный зал? Дилль поймал ободряющий взгляд Илонны и слегка расслабился — похоже, её отец не собирается шинковать его. Но почему говорить нужно именно в фехтовальном зале? — Весь дом в вашем распоряжении, мастер, — сказала Ирме. — Вас проводить? — Мы сами найдём дорогу, милая Ирме. И Фиррис пошёл первым. Илонна слегка кивнула, и Дилль отправился следом. Уходя, он услышал нетерпеливый вопрос Волдиви: — Ученица, где ты его взяла? Войдя в фехтовальный зал, Фиррис остановился, дождался, пока Дилль приблизится и молниеносным движением достал меч. Дилль не успел опомниться, как кончик меча уже проткнул куртку напротив сердца. — Ужасно, — поджал губы вампир, опуская меч. — У тебя совсем нет реакции. Дилль поглядел на дырочку в куртке и сказал: — Я просто не ожидал нападения. — Тогда возьми оружие. — Не сто́ит, — покачал головой Дилль. — Я не сумею вас победить мечом. — Слизняк, — с отвращением сказал Фиррис. — Как же ты собираешься драться на поединках? Ты знаешь, что Илонна собирается после твоей смерти провести ритуал вечной верности? — Если вы о том, что она хочет пронзить своё сердце мечом — да. Но я не позволю ни Илонне, ни кому другому причинить ей вред. Я выиграю поединки. — Она сказала, что ты — маг. Но едва ты попробуешь использовать любое заклинание, тебя тут же лишат права на руку Илонны и объявят вне закона. — Любое заклинание, которое покинет мои руки, мастер Фиррис, — поправил его Дилль. — Именно так говорится в ваших правилах. Я не могу выпустить стрелу в противника, но могу держать её в руках и колоть ей. Разве нет? — Да, — согласился Фиррис. — Но чем тебе поможет магия, которую ты не будешь швырять в противника? Дилль несколько мгновений поколебался, потом решил, что лучшего экзаменатора, чем мастер клинка и отец Илонны, ему не найти, и достал из безразмерного мешочка посох. Увидев это, вампир удивлённо вскинул брови. Дилль молча призвал огонь, распределил его по всей длине посоха и предложил атаковать. Фиррис нахмурился, поднял меч и сделал пробный выпад. Дилль рубящим ударом парировал укол, при этом огненный посох искорёжил лезвие меча так, что оно согнулось под прямым углом. Дилль просто вытянул руку и кончиком посоха почти коснулся груди вампира. — Мастер, вы убиты. Он победно улыбнулся, когда увидел, с каким изумлением Фиррис разглядывает останки своего меча. Отец Илонны отбросил их в сторону и взял тренировочный меч из стойки. — Ну, допустим. Первый поединок ты выиграл. Начали. Дилль заподозрил, что Фиррис сейчас начнёт использовать свою скорость. Он сосредоточенно наблюдал за его перемещениями, и когда вампир нанёс рубящий удар, уверенно блокировал его посохом. Второй меч разлетелся на две части, но порадоваться Дилль не успел. Другой рукой Фиррис нанёс Диллю удар в челюсть, и свет тусклых ламп совсем погас. Очнувшись, Дилль увидел мрачного Фирриса, державшего в руках новый меч. — Поднимайся. Ты понял? — Понял, — прохрипел Дилль. — Сейчас, отдышусь. — Нет времени — поединки могут начаться в любой момент. Запомни: вампирский воин — это оружие. Лишив его меча, ты не сделаешь его менее опасным. Поэтому уничтожать нужно не меч, но руку, его держащую. А лучше сразу башку отсекать. Если ты уберёшь огонь из своей палки, она по-прежнему будет ломать мечи? — Это не палка, а боевой посох. Нет. — Тогда убирай огонь и бей меня так, словно перед тобой заклятый враг. Ты должен сразить меня, иначе я не допущу тебя до поединков и сам прикончу. Дилль убрал огонь, и посох превратился в обычный коричневый шест. Фиррис атаковал в прыжке, Дилль одним концом посоха отвёл удар, а вторым нанёс ответный удар. — Так, левая рука и грудь. Второй поединок ты выиграл. Дальше. Третий поединок Дилль проиграл бы — Фиррис неожиданно ушёл в перекат и нанёс удар по ногам. Дилль только порадовался, что у тренировочного меча тупая кромка, но даже так нога зверски заболела. — Не забывай про нижнюю часть. Многие не ждут атаки снизу. У тебя превосходство в длине оружия — пользуйся этим. Дальше. Фиррис начал новую атаку, Дилль отбил несколько ударов, но, попытавшись атаковать, сам пропустил. — Не атакуй противника, если не уверен. Жди в обороне — это у тебя неплохо получается. Дальше. На сей раз вампир изменил тактику — он просто бросился на Дилля всем своим весом. Результатом стал ещё один непродолжительный отдых и ноющая нижняя челюсть. — Противник может подавить тебя просто за счёт своих габаритов, даже когда ты лишишь его меча. Дальше. Десять минут спустя на лице Дилля красовались три солидных кровоподтёка, губа была разбита, правая нога болела при сгибании, а одно или два ребра сильно ныли — наверное, сломаны. Зато мастер Фиррис удовлетворённо сказал: — Огненным посохом ты будешь действовать эффективнее. Выстоишь три-четыре поединка — остальные претенденты откажутся. Так что, думаю, у моей дочери есть шанс избежать ритуала вечной верности. — Спасибо за урок, мастер, — Дилль поклонился и поморщился от боли в груди. — Скажи, а почему ты не захотел просто сжечь всех стоящих на твоём пути? — спросил вдруг Фиррис. — Ты же мог уничтожить патрульных и не подвергать смертельной опасности ни себя, ни Илонну. И даже сейчас ты можешь вырваться из Григота — не думаю, что тебя кто-то сумеет остановить, если то, что рассказала Илонна, правда. Дилль спрятал посох в безразмерный мешок и только потом ответил: — Поступи я так, Илонна отвернулась бы от меня. Лучше умереть, чем жить без неё. Серо-стальные глаза Фирриса потеплели. — Эх, как вас двоих проняло, — усмехнулся он. — Пойдём, нас уже заждались. Ещё подходя к столовому залу, Дилль услышал рычание Герона. — … да и плевать! Я не позволю порубить моего друга, как тренировочное чучело! — Да пойми ты, это поединки один на один. — Плевать! — красноречие монаха просто зашкаливало. — Значит, я сам начну вызывать тех, кто захочет его вызвать. Тогда у него противников не останется. — Вот же голова дубовая! Ты же всех не перебьёшь. Ну, ладно, тогда и я подключусь к этому безумию. Но запомни, из-за тебя Ирме опять останется вдовой. — Нет, как раз ты никуда не пойдёшь… Герон замолк, поглядев на вошедших. Илонна подскочила, увидев синяки на лице Дилля и разбитую губу, затем заметила пустые ножны на поясе Фирриса, гневно нахмурилась и начала набирать дыхания, явно собираясь сказать что-то резкое отцу. — Всё хорошо, — Дилль выставил руки вперёд, пытаясь удержать Илонну от опрометчивых заявлений. — Мастер Фиррис просто проэкзаменовал меня. — И? — недоверчиво сощурилась Илонна. — Пожалуй, я изменю своё решение не ходить на поединки, — сказал Фиррис. — И даже поставлю на этого молодого человека десяток золотых. Да, Волдиви, извини за изломанные мечи в фехтовальной комнате. Илонна подошла к отцу и молча обняла его, затем села рядом с Диллем и крепко сжала его ладонь. — Это чтобы я не убежал? — улыбнулся Дилль. — Нет, это чтобы сломать тебе руку, если ты будешь пялиться на прекрасную Ирме, — тихо ответила Илонна. Дилль свободной рукой озадаченно почесал в затылке — он так и не понял, шутит она или нет.Глава 25
* * *
Дилль стоял посередине большого бойцового круга и со спокойным любопытством смотрел на собравшуюся толпу. Поглядеть на поединки пришло много народа и, как ни странно, среди собравшихся было большинство не вампиров, а людей. Судя по одежде, это были ремесленники и слуги, но иногда мелькали и одетые в нагрудники солдаты. Люди стояли вперемешку с вампирами низших сословий. Первые ряды были заняты знатными воинами — теми, кто не захотел участвовать в боях за право на руку Илонны. Старейшины с каменными физиономиями сидели в принесённых для них креслах. Илонна с отцом, Тео, Герон, Волдиви и Ирме стояли плотной группой. Дилль ободряюще улыбнулся девушке, она в ответ сжала кулак и стукнула себя в грудь. Дилль нахмурился, подумав, что таким же ударом она вонзит себе в сердце меч, если он совершит любую ошибку. Одного ранения будет достаточно, чтобы он не смог продолжать поединки. Значит, он должен действовать безошибочно. Он выбросил мрачные мысли из головы и посмотрел туда, где собрались претенденты. Их было около сорока. Высокие и мощные, как Фиррис, сухощавые и, наверное, быстрые, как Волдиви, белобрысые, черноволосые… Они были разными, но их объединяло одно: каждый из них был врагом. Вполне возможно, что они были отличными воинами, преданными товарищами и не имели против Дилля никаких предубеждений, но любой, не задумываясь, убьёт его при первой же возможности. Для того они и пришли сюда. Значит, никакой жалости, никакой пощады. Дракон должен убить врага! Дилль почувствовал, как драконья ярость начала просыпаться, и поспешил произнести мантру спокойствия. Ещё не время. Если он сразу использует всю мощь, то потом может просто потерять силы. Для первых поединков хватит и обычной огненной магии, усиленной полупримусами. Гнусаво заныли горны, и многоголосый гомон толпы начал смолкать. Один из старейшин поднялся и провозгласил: — Воин Илонна, дочь мастера клинка Фирриса, потомок рода Готвад из клана Григот, объявила своим мужем рыцаря Диллитона, человека и боевого мага. Желающие оспорить выбор воина Илонны могут участвовать в поединке за право стать спутником её жизни. Поединки ведутся до тех пор, пока один из участников не откажется от боя, либо не погибнет. Когда победит сильнейший, воин Илонна имеет право принять его в качестве мужа, либо провести ритуал вечной верности. Судья в круге — мастер клинка Нугейр. Брачные поединки объявляются открытыми. Старик посмотрел на Дилля, посовещался с другими старейшинами, и спросил: — Где твой меч, человек? — Обращайтесь ко мне, как положено, ваша честь, — сквозь зубы процедил Дилль. Не то, чтобы ему был важен его эфемерный титул, но обращение «человек» в устах старого вампира низводило его до уровня какого-то жалкого слуги. — Где твой меч, сэр Диллитон? — старика ничуть не возмутила поправка. — Разве в правилах есть пункт, что я обязан сражаться именно мечом? Моё оружие при мне. Меч Дилль отдал Фиррису, который хотя и поморщился, что баланс могли бы сделать и получше, но не побрезговал вложить его в свои ножны. Старейшины перекинулись парой фраз и разрешили начинать поединок. — Если он хочет сражаться голыми руками — это его беда. Начинайте. Воины, стоявшие около большого чана, начали запускать в него руки. Дилль уже знал, что они вытаскивают монетки с нарисованными на них номерами. Первый номер получал право на первый поединок независимо от степени владения мечом — поединщиком мог оказаться и новичок, и мастер клинка. Правда, никакой ученик не осмелится выступать против мастера — разве что, полный самоубийца. Принцип брачных поединков был прост — когда на арене оказывался искусный фехтовальщик, более слабые соперники попросту отсеивались, а равные ему по силам задумывались, стоит ли рисковать жизнью. Таким образом, первый оказавшийся на арене мастер клинка почти гарантировал себе удачную женитьбу. Высокий светловолосый вампир радостно вскинул вверх руку с монеткой, и глашатай, стоявший рядом, объявил: — Первым поединок ведёт мастер клинка Найгель, сын Гольта из рода Бариа из клана Сталгард. Трибуны загудели, обсуждая, как быстро Найгель прикончит невзрачного человека, и сколько поединков он потом выстоит, если против него решатся выйти. Многие, как отметил Дилль, заключали пари, но, судя по всему, на него никто не ставил. Вампир переступил через толстую железную цепь, ограждавшую бойцовый круг, и направился к противнику. Дилль вынул посох, превратил его в огненный, затем, поколебавшись, начал призыв полупримусов. К тому моменту, когда его руки начали светиться жёлтым светом, раздался крик судьи: — Остановить поединок! Мастер Нугейр подошёл к Диллю и, ткнув пальцем в сторону ослепительного огненного посоха, сказал: — Магию нельзя применять. Убирай это, или лишишься права на поединок. — Правилами оговорено, что оружие не должно покидать руки бойца, ни слова про магию там не сказано, — спокойно возразил Дилль. — Но ведь… — нахмурился судья. — То есть, эта магия не покинет твоих рук? — Именно так. Я не собираюсь швырять в противника огненные шары. Но ударить его огненным посохом я имею право. Я — маг, и это моё оружие. Судья сказал «Жди» и подошёл к старейшинам. После короткого совещания с ними он объявил: — Поскольку сэр Диллитон использует магию, претендентам не возбраняется применять зачарованное оружие или иную магическую защиту. Начали. Поединщики обменялись церемонными поклонами. Мастер Найгель лёгкими шагами начал подходить к Диллю. Меч в его руке описывал окружности, но Дилль смотрел не на оружие, а в глаза вампира. И он отчётливо видел в них замешательство. Противник подошёл уже на расстояние атаки в прыжке, но Дилль не двигался, держа посох в классической защитной стойке. Мастер Найгель обошёл Дилля справа, затем начал смещаться влево — он явно опасался незнакомого оружия и не хотел рисковать. На трибунах послышались недовольные крики и свист — толпа требовала крови. Найгель решился и бросился в атаку. Дилль резко отбил свистнувшее лезвие, обратным ударом отсекая руку противника. Вампир не успел удивиться тому, что его меч лишился трети лезвия, а сам он потерял половину руки. Широким рубящим ударом Дилль рассёк противника в районе пояса. Мастер Найгель упал на камни, а из распоротой дымящейся куртки вывалились обугленные кишки. Дилль милосердно добил его ударом в сердце и отступил на два шага. — Давайте следующего! — крикнул он. Быстрота, с которой закончился поединок, ввергла всех если не в шок, то в полное молчание. Трибуны затихли, а потому голос мастера Фирриса прозвучал особенно громко: — Ты проиграл мне сотню золотых. На следующего будешь ставить? Герон и Тео испустили победный рёв, Илонна радостно замахала руками, мастер Волдиви скупо улыбнулся и кивнул. Леди Ирме послала Диллю воздушный поцелуй, и от Дилля не ускользнуло, как сразу нахмурилась Илонна. Собравшийся народ вновь начал заключать пари, но на этот раз в пользу человека уже ставили. Судья даже не стал наклоняться над телом, чтобы убедиться в смерти Найгеля, а сразу сделал жест обслуге. Двое выбежали с носилками, погрузили в них тело и отрубленную руку и вынесли их из круга, освободив место для следующего поединка. Дилль посмотрел туда, где толпились претенденты и усмехнулся, увидев, как один из вампиров что-то бросил в чан и удалился. Всё ясно, один уже отказался. Но остальные пока ещё горели желанием попробовать свои силы. — Поединок продолжает младший полумастер клинка Микид, сын Бренгерна из рода Анаска из клана Григот. Следующий поединщик оказался вампиром предусмотрительным — Дилль с тревогой обнаружил, что у него на шее висит не меньше десятка медальонов, пучков шерсти и амулетов с зубами. Кисти рук тоже были украшены явно магическими изделиями. А ведь среди этой бижутерии может оказаться и амулет против огня. Дилль поморщился — всё-таки он тупица и ни разу не подумал об этом. Вампир, нехорошо ухмыляясь, демонстративно поправил верёвочки на груди и совершил приветственный поклон. Дилль ответил тем же. Он вновь не стал атаковать, ожидая первого шага противника. Но и тот не спешил расставаться со своим мечом — пример оружия мастера Найгеля был у него перед глазами. Дилль понял, что вампир изыскивает новые способы боя, и мысленно поблагодарил Фирриса за преподанный урок. Теперь-то он не будет столь опрометчив и самонадеян. По трибунам пронёсся вздох, когда Микид, распрямившись, словно змея в броске, нанёс удар в падении. Дилль поставил вертикальный блок, противник успел отдёрнуть невредимый меч и подняться на ноги прежде, чем он его достал. Шустрый, зараза. В груди Дилля заклубился гнев, и он постарался унять его. Разгневанный фехтовальщик — мёртвый фехтовальщик. Вот когда настанет пора отдаться на волю драконьей ярости, тогда гнев будет даже желателен. Микид провёл ложную атаку, так и не завершившуюся окончательным ударом — он явно не хотел ни приближаться, ни входить мечом в соприкосновение с огненным посохом. Скорее всего, вампир просто выманивает его. Дилль не поддался на провокацию, продолжая выжидать. На трибунах опять послышались вопли и свист — недовольные нерешительностью бойцов, зрители требовали схватки, а не танцев. Дилль увидел, что Микид немного не рассчитал расстояния, и быстро шагнув вперёд, нанёс длинный выпад ему в грудь. Тут бы и настал конец вампиру, но сработали прокля́тые амулеты — кончик посоха словно отвела в сторону чья-то рука. Мало того, противник ещё и бросился в атаку, и Дилль в последний момент успел подставить посох, блокируя удар. Микид отскочил, убедился, что остриё меча не пострадало, а всего лишь слегка почернело, и издевательски поманил Дилля. — Давай, щенок, попробуй ещё раз. — А ты знаешь, что твои амулеты не бесконечны? — спросил Дилль, опуская посох. — Хорошо, если они выдержат с десяток ударов. А потом ты сдохнешь. В глазах Микида что-то мелькнуло — не страх, но неуверенность. Дилль бросился вперёд, закручивая посох восьмёркой и не давая противнику сделать укол. А рубящий удар тот не мог нанести, чтобы не лишиться меча. Вампир начал отступать, бросаясь то влево, то вправо и выбирая момент для контратаки. Дилль выждал момент, когда противник приземлился, и, присев, широким круговым движением ударил по ногам. Вампир успел подпрыгнуть, но… недостаточно быстро. Вес тела находился на его правой ноге, и по её щиколотке пришёлся удар огненного посоха. Дилль вознёс славу всем богам и богиням — на ногах у вампира не оказалось защитных амулетов. Обгорелый башмак остался на месте, а Микид, лишившись ступни, рухнул на камни, скривившись от боли, но не выпустив из рук меча. Дилль остановился. От того, что он должен был сейчас сделать, его замутило. Одно дело убить противника в бою, и совершенно другое — медленная показательная казнь. Но если он не сумеет внести сумятицу в головы остальных претендентов и вселить нерешительность в их сердца, его убьют. А это убьёт Илонну. Значит, никакой жалости и пощады. Рубящим ударом сверху Дилль отрубил половину лезвия меча. Вторым ударом он отсёк по самое плечо руку, этот меч державшую. Бледное лицо вампира стало белее первого снега, он уже открыл рот, чтобы произнести фразу о сдаче, но Дилль, сжав зубы, рубанул по левому плечу Микида — туда, где не было амулетов. Кровь из ран, прижжённых магическим огнём, почти не текла, и вампиру не было суждено умереть от её потери. Он криво усмехнулся и, уже закатывая глаза, прохрипел: — Добей, не хочу жить безруким калекой. Дилль сделал выпад, посох ударил между глаз Микида и вышел из затылка. Он рванул посох в сторону, и ошмётки горелой плоти разлетелись в стороны. Безголовый и безрукий труп остался лежать на камнях, а Дилль повернулся к старейшинам. — Сколькими ещё воинами вы готовы пожертвовать? Предупреждаю, я больше не буду милосерден — следующих я оставлю доживать в виде обрубков. Зрители возбуждённо зашептались. Среди претендентов началось движение, а затем послышался звон падающих в чан монеток. Дилль повернулся к ним и прокричал: — Я не желаю вам зла, но убью каждого вышедшего в этот круг. Кто из вас не ценит свою жизнь, выходите. Монетки сыпались в чан, и вскоре остался всего лишь один претендент. Это был настоящий гигант — наверное, даже Гунвальд по сравнению с ним показался бы низкорослым обитателем Подгорного королевства. Вампир был обнажён по пояс, и даже отсюда Дилль видел перекатывавшиеся под его бледной кожей горы мускулов. А меч, который он держал в руках, был длиннее посоха Дилля. Проклятье, да этот верзила убьёт его одним плевком! Хотя, метательное оружие ведь запрещено. Здоровенный вампир колебался. С одной стороны перед ним был тщедушный противник, которого он мог перешибить щелчком, с другой — этот доходяга быстро и жестоко разделался с двумя фехтовальщиками. Вполне может статься, что он убьёт человека, но тот своим ужасным огненным посохом успеет нанести ему какое-нибудь увечье. Вампиры слишком ценили жизнь, чтобы заканчивать её глупым самоубийством, и претендент взвешивал на весах души, что предпочтительнее: обладание красивой женщиной или возможная жизнь калекой. Предстояло серьёзное испытание и, главное, последнее. Дилль призвал драконью ярость. Покрасневшими от драконьей магии глазами он смотрел, как уносят из бойцового круга останки Микида, и чувствовал, как нечеловеческая ярость требует крови. Он уже не опасался воина-гиганта — он хотел уничтожить его. Издав дикий вопль, Дилль накачал энергии в посох и кончиком провёл по камням, оставляя на них кипящую раскалённую дорожку. — Я жду! — Дилль с размаху всадил посох в камни. Гигант поиграл мечом, затем поднял его остриём вверх и, отсалютовав Диллю, швырнул монетку в чан. Несколько мгновений царила полная тишина, а потом трибуны взорвались воплями восторга. Свершилось небывалое: не воин смог выстоять в бойцовом круге и победить. Герон прыгал, как мальчишка, и колотил по плечам Тео, а тот дубасил его в ответ. Волдиви потрясал мечом, Ирме смеялась и махала руками. Фиррис отёр вспотевший лоб и с улыбкой посмотрел на Илонну. А Илонна не спускала глаз с Дилля. Почему он стоит посреди круга? Почему он не идёт к ней? И зачем он опять схватился за раскалённый добела посох? Внезапная догадка молнией промелькнула в её голове, Илонна перепрыгнула через толстую цепь и бросилась к нему. — Остановись! Дилль, посмотри мне в глаза! Дилль! Посмотри на меня. Ты не дракон, Дилль! Посмотри мне в глаза. Те, к кому он стоял спиной, продолжали кричать и радоваться. А кто видел его лицо замолкали. Глаза победителя превратились в два раскалённых колодца, в которых бушевала огненная смерть. Илонна не добежала до него, он поднял посох и направил его в грудь девушке. — Дилль, очнись, — взмолилась она. — Вспомни, я — Илонна. Посмотри мне в глаза. Почти оглохший и ослепший от нечеловеческой ярости, Дилль краем сознания узнал любимую. Ту, ради которой он был готов отдать жизнь. Ту, ради которой он дрался с лучшими воинами вампирских кланов. И ту, которую только что едва не убил собственными руками. Он выронил посох, вцепился в плечи Илонны и, глядя ей в глаза, чувствовал, как гаснет драконья ярость. Вскоре его сознание очистилось настолько, что он оказался способным произнести мантру спокойствия. — Я снова с тобой, — прошептал он, бессильно опускаясь на камни. К ним уже бежали Тео и мастер Фиррис. Они помогли Диллю спрятать посох в безразмерный мешок и повели его из круга. В этот момент поднялся старейшина с уродливым шрамом на лице и поднял руку, требуя внимания. Зрители постепенно замолкли, и тогда старик заговорил. — Сэр Диллитон, ты доказал свою храбрость и в честных боях отстоял право называться спутником жизни воина Илонны. Но нанесённое тобою оскорбление клану Григот должно быть оплачено. Выбирай: ты пожертвуешь свою кровь клану или мы предадим твоё имя забвению. Только Тео понял, о чём говорит старик, и тихо выругался. Все остальные недоумённо смотрели то на старейшину, то на Дилля, не понимая, когда и чем тот мог оскорбить целый клан. Зрители, судья, обслуга — все они замолкли, с интересом наблюдая разворачивающуюся драму. Мастер Фиррис поднял руку и крикнул: — Ваша честь, он не нарушил ни одного закона. — Он знает, что сделал. Итак, каков твой выбор? Дилль растерялся. Он не знал, какое решение принять, и что каждое из предложенных наказаний означает. Илонна, видимо, всё поняла и быстро зашептала: — В первом случае ты должен будешь дать глотнуть своей крови любому члену клана. Тебя просто выпьют, поверь, потому что после сегодняшнего представления каждый воин захочет получить частичку твоей силы. А второй вариант — это позор. Все забудут, что ты и твои родственники существовали. Но что ты натворил, если на тебя накладывают такие ужасные наказания? — Он сжёг знак Григот в зале совета, — так же шёпотом сказал Тео. — Теперь там оплавленная дыра. При этих словах Илонна, Фиррис и Волдиви вздрогнули и посмотрели на Дилля. Фиррис, зрачки которого расширились, сквозь зубы спросил: — Ты это сделал специально? — Да. Хотя и не знал, что это такое. — Ну почему моей дочери в мужья достался такой дурень?!! — вздохнул мастер Фиррис и сказал: — Выбирай пожертвование крови, так хотя бы мы сбережём честь. Дилль, которому вообще-то было глубоко наплевать на вампирские традиции, подумывал об обратном. Подумаешь, забвение имени! Ну и пусть вампиры забудут про его существование, он не сильно расстроится. Он не хотел стоять, добровольно подставляя желающим шею или вену на руке, чтобы те по глотку выпивали из него кровь и жизнь — фу, пакость какая! Он набрал дыхания, чтобы озвучить эту мысль ожидающему ответа старику, когда столкнулся взглядом с Илонной. Опять! Опять он попал в ту же ловушку. Согласись он на забвение, и Илонна тоже будет наказана. И, может, даже Фиррису достанется — он ведь теперь тоже его родственник. Но даже если наказание его и не коснётся, то он лишится дочери таким позорным способом. А виноват во всём Дилль — ведь его никто не заставлял оставаться наедине со старейшинами и пакостить в зале совета. — Я выбираю пожертвование крови! — каркнул он, потому что горло отказывалось воспроизводить подобную глупость. — Да будет так! — старейшина поднял руку, но тут вперёд выступил мастер Фиррис. — Мастер Рогор, я клянусь, что вызову на дуэль любого, кто потребует от этого человека свой законный глоток крови, — мрачно сказал он. Мастер Волдиви и Герон встали рядом с Фиррисом, затем к ним присоединились Тео и Илонна. Шехан, вздыбив шерсть и выгнув спину, стоял у ног девушки, показывая, что собирается драться до конца. Старейшина Рогор жестом велел им отодвинуться в стороны. — Поступайте, как хотите, но приговор будет приведён в исполнение. Подойди к нам, сэр Диллитон. Дилль подошёл к Илонне, крепко поцеловал её в губы и шепнул «Уходите немедленно из города». Уже оклемавшийся после приступа драконьей ярости, он твёрдой походкой направился к старейшинам. Не удалось избавиться от него на поединках, так старейшины решили отыграться по-другому? Хорошо, он им сейчас устроит огненный праздник. Перед ним был выбор: превратиться в обескровленную мумию или сгореть от драконьей ярости, и, как боевой маг, Дилль предпочитал второй вариант. Подойдя к старику, Дилль проверил своё эргохранилище и призвал полупримусов. Руки обдало жаром, когда огненные элементали принялись купаться в магическом пламени, растворённом в его крови. Старейшина Рогор бросил взгляд на светящиеся кисти рук человека и объявил: — Мы, члены совета старейшин, решили, что кровь боевого мага не принесёт пользы воинам клана Григот. Поэтому ритуальное испитие мы заменяем на вечное служение клану. Дилль прищурился — его хотят сделать рабом? Гнев загорелся в нём, а драконья ярость опять начала просыпаться. Он стал терять контроль над внутренним огнём, и между пальцами рук заплясали яркие искры. — Ты должен быть готов в любую минуту встать на защиту клана, — возвысил голос старейшина Рогор. — Не по приказу, но по собственному почину ты будешь проливать свою кровь, сражаясь против врагов клана. Искупать вину за совершённое преступление ты будешь до самой смерти, поэтому совет старейшин уполномочил меня… Старик отстегнул ножны с мечом и, держа оружие двумя руками, протянул его Диллю. — Сражайся им против врагов клана, умри, держа этот меч в руке. Отныне ты равный среди воинов клана Григот. Дилль настолько растерялся, что просыпающаяся драконья ярость сама собой испарилась, а полупримусы, лишившись магического огня, исчезли. Он поражённо посмотрел на старика и недоверчиво переспросил: — Я правильно понял, что вы решили принять меня в клан? — Правильно, — еле заметно усмехнулся старый вампир. — Долго мне так стоять? — Простите, ваша честь, — Дилль с поклоном принял оружие. Зрители завопили, вверх полетели шапки, заблестели в свете факелов лезвия вскинутых в приветствии мечей. — Этим мечом я сражался с армией Завоевателей, — тихо сказал старейшина Рогор. — Он помнит старый мир. Носи его с честью, благо, она у тебя есть. — Я не опозорю его, — Дилль выдвинул меч из ножен, поцеловал холодную блестящую сталь и посмотрел на старика. — Ваша честь, мне нужно что-то сказать? Клятву какую принести или что-нибудь в этом роде? — Всё, — пожал плечами Рогор. — Клан согласился принять тебя, ты принял меч и стал одним из нас. Какие ещё нужны клятвы? Сейчас ступай к друзьям, но к полудню ты должен быть в зале совета. — Могу ли я спросить, для чего? — Надо определиться, что с тобой делать дальше. Ты вступил в клан в ранге кандидата в ученики. Ранг будет повышаться, когда твой наставник решит, что ты готов к следующей ступени. У каждого начинающего должен быть мастер. Хотя, с его поиском, думаю, проблем у тебя не будет, — Рогор выразительно глянул за спину Дилля. Дилль обернулся: мастер Фиррис кивнул, словно слышал о чём они говорили. Рядом с ним, схватившись за руки, радостно отплясывали Тео и Илонна. Герон, хохоча во всё горло, от души лупил Волдиви, тот не оставался у него в долгу, а чиал носился вокруг них кругами. И всё это безумие происходило в самом центре бойцового круга под одобрительные выкрики и аплодисменты зрителей. Дилль почему-то был уверен, что ничего подобного раньше здесь не было.Глава 26
* * *
Леди Анаис — могущественная любовника короля Энмунда, сейчас выглядела, как подзаборная девка. Растрёпанные волосы, опухшие и искусанные до крови губы, на руках синяки, оставленные пальцами графа. Воспоминание о том, что творил с ней ночью Бореол, будоражило её кровь. О, да, ситгарец был неплох в постели — он, как дикий зверь брал её раз за разом. Анаис потому и искусала губы, чтобы не кричать от наслаждения — слишком уж много ушей могут услышать её и тут же донести королю, что любовница наставила ему рога. Но всего несколько слов, сказанных графом в пылу страсти, испортили всё полученное удовольствие, а также разбили её мечты о будущей ситгарской короне. Проклятый придурок Бореол за спиной герцога Силорда — главы тилисского клана Сокола, вздумал навербовать собственную армию. И закинул удочку не к кому-нибудь, а к командиру хирда каршарцев Хальвару. Как поняла Анаис из бессвязных жалоб Бореола на «варварское быдло», перемежаемых сладострастными вздохами, Хальвар в ответ плюнул на кафтан графа. Всё, о короне Ситгара можно забыть — в любую минуту Хальвар может прийти к Энмунду и рассказать о том, что беглый ситгарский граф пытался перекупить верность каршарских наёмников. Энмунд, конечно, рассвирепеет и потребует у графа объяснений. И на первом же допросе Бореол расскажет об этой ночи. Плевать на возможную корону — надо спасать себя. Женщина посмотрелась в зеркало — увы, скрыть следы ночной страсти не получится. Значит… надо усугубить их. Анаис взяла каменную шкатулку, высыпала из неё драгоценности, и углом шкатулки ударила себя по скуле. От боли из её прекрасных глаз брызнули слёзы, но она ещё дважды повторила экзекуцию: эта боль — ничто по сравнению с тем, что прикажет сделать с ней оскорблённый Энмунд. Вновь поглядев в зеркало и удовлетворившись полученным кровоподтёком, леди Анаис закуталась в изящный плащ и поспешила к королевскому шатру. Король завтракал. Несколько приближённых придворных развлекали Его Величество разговорами, дожидаясь, когда можно будет насладиться остатками королевской трапезы. Шут — противный уродец Гимзо, обожавший устраивать различные мелкие подлости, сидел у входа и деловито дырявил шилом королевский сапог. — Отберите у этого болвана шило, — рявкнул король, заметивший наконец проделку шута. — Испортил такой хороший сапог, собака. Плетей давно не получал? — Зачем тебе сапог, великий король? — гнусаво спросил шут. — Всё равно армия внесёт тебя на руках в Тирогис. — Хо! — рассмеялся Энмунд. — Дурак, а соображает. Ладно, считай, я тебя простил. Повеселевший король поднялся и промокнул губысалфеткой. — Господа, я предвижу хороший день, — объявил он придворным. — Думаю… О, леди Анаис. Король увидел стоявшую на входе в шатёр женскую фигуру и, несмотря на капюшон, надвинутый на голову женщины чуть ли не до подбородка, тотчас узнал Анаис. Он улыбнулся, но улыбка застал на его губах, когда шут протянул руку и дёрнул плащ. Под плащом у леди была только ночная рубашка. — Миледи, что это значит? — ледяным тоном спросил он. Придворные с любопытством уставились на королевскую фаворитку, наслаждаясь пикантностью ситуации. Неужели холодная и расчётливая красавица Анаис сошла с ума, если позволила себе появиться перед королём почти раздетой в их присутствии? — Ваше Величество, — Анаис поспешила запахнуть плащ, — нижайше прошу вас остаться со мной наедине. Это… дело государственной важности. На лицах придворных заиграли понимающие улыбки, и Энмунд взбесился. Что-то в последнее время его любовница стала слишком уж откровенно демонстрировать свою близость к нему. — Государственной важности? Говорите при всех, миледи, здесь присутствуют мои самые верные друзья. — Ваше Величество, молю, разрешите мне сказать это только вам. — Вы смеете мне перечить, сударыня? — Как пожелаете, Ваше Величество, — покорно сказала леди Анаис и откинула капюшон. — Мне стало известно о заговоре против вас. Я пришла к вам так быстро, как только смогла. Оторопевший Энмунд смотрел на всклокоченные волосы любовницы, на здоровенный кровоподтёк на её скуле и распухшие губы. Придворные с неменьшим изумлением глядели на леди Анаис, обычно столь изысканную и прекрасную, а сейчас похожую на побитую шлюху. И только шут рассмеялся дребезжащим смехом. — Вот ты какая, оказывается, настоящая. — Все вон! — рявкнул Энмунд, и придворные вперемешку со слугами бросились из королевского шатра. — Стража! Никого не впускать! А тебе особое приглашение нужно? — Так ты ж меня чурбаном зовёшь, — скорчил рожу шут и встал на четвереньки. — Можешь присесть на меня. — Пёс с тобой, оставайся, — поморщился король и повернулся к Анаис. — Говори, почему ты в таком виде и что ещё за заговор. — Ваше Величество, вы пригрели на своей груди змею… — Как она самокритична, — тихо сказал шут, но тут же замолк, поймав грозный взгляд короля. — Тот, кого вы облагодетельствовали, решил отплатить вам предательством. Граф Бореол решил обзавестись собственными наёмниками, для чего и склонил на свою сторону каршарцев — этих свирепых северных воинов. Я не удивлюсь, если он раскинул свою паутину и на других. Бореол не хочет ситгарский трон — он желает править Тилисом. — Что ты несёшь? — нахмурился король. — Каршарцы, конечно, простые наёмники, но они свято чтут договор. Откуда тебе это стало известно? — Ваше Величество, граф, видимо, мечтает отобрать у вас не только тилисский престол. Этой ночью он вломился в мой шатёр, избил меня и изнасиловал. Этот мерзавец предлагал мне стать его наложницей, когда он займёт тилисский трон. Энмунд окаменел от ярости. Шут критически посмотрел на леди Анаис и довольно разборчиво сказал: — Сучка не захочет, кобель не вскочит. Король взревел и дал такого пинка карлику, что тот буквально вылетел из шатра. С искажённым от злости лицом Энмунд схватил Анаис за отворот плаща и, подтянув к себе, прошипел: — Ты… с ним… — Энмунд, я не хочу жить после такого позора, — слёзы градом покатились из её глаз, что далось Анаис без труда. — Я пришла единственно предупредить тебя об опасности. И попрощаться. Я всегда любила только тебя, помни же меня не такой, как сейчас, а той, какой я была. Прощай, мой возлюбленный король. С этими словами Анаис выхватила из-за пояса небольшой кинжал, взмахнула им и вонзила себе в грудь. Энмунд попытался перехватить оружие, но не преуспел. На тончайшей ткани пеньюара расплылось кровавое пятно, а леди Анаис, охнув, осела наземь. — Что ты наделала?!! — Прощай, моя любовь, — леди Анаис смежила веки. — Врачевателей сюда! — взревел король. — И лекарей, и монахов! Быстрее, или я велю всем головы поотрубать! В шатре началось столпотворение — забегали слуги, придворные бестолково засуетились вокруг лежащей леди Анаис. Возню прекратил королевский врачеватель мастер Дитрис — он велел положить пострадавшую на кушетку, затем выгнал всех из шатра, осмотрел женщину и сказал: — Ничего страшного, Ваше Величество. Кинжал ударился вот об этот медальон и нанёс всего лишь глубокий порез. А кратковременная потеря сознания — это следствие болевого шока. С леди Анаис скоро всё будет в порядке — я уже затянул рану. Король посмотрел на медальон — на нём были выложены алмазами два переплетённых сердца. Это был его подарок. — Дитрис, ты отвечаешь за здоровье миледи. А пока покинь нас ненадолго, — Энмунд дождался, когда они остались одни и опустился на колени перед женщиной. — Анаис, не делай так больше. Высшие силы подставили этот медальон под удар. Ты нужна мне, как никогда. — Как прикажешь, любимый, — тихо проговорила Анаис, а король осыпал её руку поцелуями. Энмунд поднялся, в глазах его заблестели зловещие огоньки. — Тот, кто едва не стал причиной твоей гибели, скоро пожалеет, что родился на свет. Король выбежал из шатра, а леди Анаис закрыла глаза. Её била настоящая дрожь при мысли о том, что она могла промахнуться мимо медальона и действительно вонзить кинжал себе в сердце. Что ж, рискнув, она не только спасла свою жизнь, но и сохранила положение королевской фаворитки. Точнее, даже упрочила его. А глупец Бореол теперь ничего не докажет — что бы он ни сказал, всё обернётся против него. Леди Анаис, как в воду глядела. Королевские гвардейцы арестовали ничего не понимающего графа, а Энмунд лично присутствовал на его допросе с пристрастием. Бореол вопил, что леди Анаис сама пригласила его в свой шатёр и всю ночь услаждала его, тем самым окончательно лишившись шансов на спасение. Разгневанный король велел вырвать лживый язык беглого графа, но только после того, как тот сдаст своих сообщников по заговору. Пыточных дел мастера не смогли добиться от арестованного никаких имён, кроме имени командира каршарцев Хальвара — но даже под пытками Бореол утверждал, что просто планировал призвать на службу каршарцев, когда взойдёт на ситгарский престол. После казни Бореола Энмунд, переполненный подозрениями, вызвал Хальвара и пригрозил уничтожить его вместе с соплеменниками, если каршарец замыслил предательство. Оскорблённый до глубины души Хальвар высказал в присущей северянам манере нанимателю всё, что о нём думает. Энмунд в бешенстве заявил, что пока каршарский хирд не докажет верность договору и первым не взойдёт на стены Тирогиса, он не выплатит северянам ни единого медяка. И что на штурм он отправит каршарцев уже завтра — без поддержки магов, катапульт и осадных башен. Хальвар грязно выругался и пожелал королю Тилиса подавиться своими деньгами. Энмунд велел арестовать Хальвара и ещё шестерых вождей северян. Ночью они перебили охрану, и сводный каршарский хирд в полном составе ушёл на север. Посланные им вдогонку мессантийцы вернулись ни с чем — каршарцы залезли в лесные дебри, где кавалерия была бессильна. Вот так одна женщина лишила тилисскую армию лучших рукопашных бойцов. Мало того, она сделала из них врагов Тилиса, заставив Энмунда нарушить договор и покуситься на святая святых наёмников — деньги.* * *
Сразу после победы Дилля на поединках, мастер Фиррис пригласил всех отпраздновать появление в клане нового бойца. По пути Илонна удивлённо спросила, что у него с лицом. — А что не так? — А то не так, что исчезли все синяки, которыми тебя наградил мой отец, — осматривая его, сказала девушка. — Даже губа зажила. Как это ты умудрился? — Может, это Герон постарался и призвал на меня силу Единого? — развёл руками Дилль. Герон оказался ни причём, чудесное заживление осталось необъяснённым. За столом Дилль удостоился двух похвал в свой адрес: за то, что проявил милосердие к искалеченным поединщикам, и за выбор наказания, ибо для вампиров не было ничего хуже потери имени. По поводу остального ему пришлось выслушать немало неприятного. Во-первых, как он осмелился повредить знак Григот? За это Фиррис и Волдиви были готовы собственноручно пошинковать Дилля в лапшу, если бы старейшины не назначили ему такое странное наказание — стать членом клана. Оба мастера не понимали, что задумали старейшие вампиры клана, с расспросами к ним обращаться не рисковали, а потому решили принять дела так, как есть. Тем более, что эта «кара» снимала с Илонны её собственное наказание, и девушка оставалась полноправным воином. Но это не избавило Дилля от выслушивания их ругательств в свой адрес. Затем Фиррис и Волдиви вытащили Дилля прямо из-за стола и поволокли в фехтовальный зал, где после короткого экзамена на мечах вынесли вердикт: пока что он является даже не кандидатом в ученики, а кандидатом в кандидаты, и что его будущий мастер ещё с ним намучается. Вернувшись к столу Дилль нерешительно попросил Фирриса стать его мастером, уже искренне сомневаясь, что тот согласится обучать такого неумеху. Мастер Фиррис принял его присягу и пригрозил загонять до полусмерти… но только после того, как Дилль выполнит королевское поручение. Заодно Фиррис принял наставничество над Тео, сказав, что хочет полувампир того или нет, но когда-нибудь он сделает из него настоящего воина. Илонна в свою очередь также принесла присягу мастеру Волдиви, поскольку прежний её наставник, мастер Орхам, был убит. Едва Фиррис, приглашённый секундантом на дуэль чести, ушёл, как появился граф Арлик — командир кавалерийского полка, направленного королём Ситгара в помощь вампирам. Граф посокрушался, что не присутствовал на поединках и предложил всем полком сопроводить посланцев короля хоть на другую границу Запретного предела. Дилль поблагодарил графа и сказал, что достаточно будет и полусотни, ведь старейшины уже пообещали дать опытных воинов. Визит в зал совета был недолгим. Старейшины только кивнули, когда Дилль сказал им, что мастер Фиррис стал его наставником, после чего сказали, что выделят для его сопровождения пятнадцать мастеров клинка, бывавших в Запретном пределе по многу тысяч раз. А на вопрос, почему его приняли в клан вместо того, чтобы казнить, старейшина Рогор буркнул «не твоего ума дело». Очень вежливые старики. Следующий день начался с зубрёжки, чего Дилль никак не ожидал. В дом Фирриса пришёл мастер Нугейр — тот самый, что был судьёй на поединках, усадил напротив себя Дилля, Тео и Илонну и принялся рассказывать об опасностях, ожидающих в Запретном пределе. Когда количество разновидностей хищных тварей перевалило за третий десяток, Дилль не выдержал и спросил: — Мастер Нугейр, неужели в Запретном пределе обитает столько хищников? Чем они питаются? — Друг другом, наверное, — пожал плечами тот. — Мы не стремимся изучать повседневные привычки и способы размножения этих тварей — это бесполезно, монстры изменяются буквально каждый год. Мы их просто истребляем, как можно быстрее. Иначе они истребят нас. Вы должны знать каждую тварь, как она атакует, как передвигается и как маскируется. В противном случае вы не проживёте в Запретном пределе и пары часов. Будь моя воля, я бы вас туда не пустил. — Вы там встречали драконов? — Много раз. Однажды великий хранитель Аид даже спас наш попавший в ловушку отряд. Если не переходить границу их владений, хранители нас не трогают. Но переступивших черту ожидает огненная смерть. — А как вы определяете, где граница их владений? — поинтересовался Дилль. — Это хорошо заметно, — слегка усмехнулся Нугейр. — Там нет ни оживших мертвецов, ни хищных тварей. И земля выжжена. В общем, ошибиться трудно. Всё, не отвлекайтесь. Итак, мы остановились на пауке-сапожнике. Высотой он примерно с мой рост. Выстреливает липкой ядовитой паутиной на расстояние до десяти шагов. Сапожником прозвали, потому что лапы паука оставляют характерные следы, похожие на след сапога. Прячется обычно среди кустов, имитируя своими лапами сухие ветви. При попадании в паутину ни в коем случае нельзя дёргаться — она только ещё глубже разъест тело. Ждите, когда вас освободят товарищи. — Мастер, вы же сказали, что паутина ядовитая, — уточнил Дилль. — Если попавшего в неё освободить быстро, он отделается глубокими ожогами. Через пять минут это делать бесполезно. Следующая тварь: снуггасс. Здоровенная гусеница, которая при атаке начинает светиться. Ядовитые шипы, мощные жвалы, штук двести когтистых лап. Зазубренные когти устроены таким образом, что впиваются в жертву, а вытащить их невозможно. Поэтому, попавший в объятья снуггасса — верный покойник. Скрывается в ложбинах, маскируясь под стволы упавших деревьев. Чем дольше слушал Дилль, тем лучше понимал, в какую авантюру он собирался втянуть Илонну и Тео. Запретный предел просто кишел всевозможными монстрами, каждый из которых жаждал полакомиться неосторожным путником. И это не считая оживших мертвецов, которых монстры не трогали, а мертвяки, в свою очередь, на живых хищников не нападали. В общем, Запретный предел — страшное место. Если только… если только вампиры его не запугивают, намеренно сгущая краски. Впрочем, когда Дилль узнал, что половину содержимого походного мешка составляют различные лекарства и противоядия, он уже не думал, что вампиры его просто стращают. Вторую половину мешка составляли лепёшки из смеси зерна и мяса, по твёрдости напоминавшие камень. Дилль чуть зубы не сломал, попробовав откусить кусок. — Придётся тебе поработать челюстями, — хихикнула Илонна, глядя на озадаченную физиономию Дилля. — Придётся, — кивнул мастер Нугейр. — Потому что всё растущее в Запретном пределе есть нельзя, а эти лепёшки сытные и занимают мало места. Воду тоже возьмём с собой. Теперь о правилах поведения в походе. Во время движения по сторонам не рыскать, от остальных не отдаляться и всегда находиться на виду. Даже когда справляете естественные надобности. Кого это смущает, может остаться здесь. Мастер Нугейр пристально посмотрел на Илонну. Девушка покраснела, но упрямо покачала головой. — И запомните главное: с этого момента вы обязаны беспрекословно и мгновенно выполнять любую команду любого члена отряда. А поскольку я являюсь командиром… Лежать! — рявкнул вдруг он. Тео и Илонна тут же рухнули на пол, а Дилль недоумённо уставился на вампира. — Ты труп — тебя срезала бешеная змея, — бесстрастно сказал тот. — Отряд должен быть одним целым. Сунь палец в котёл с кипятком, и он даст сигнал твоему мозгу, что это опасно. Получив команду от любого члена отряда, остальные должны её выполнить. Если в следующий раз ослушаешься приказа, можешь отправляться в Запретный предел самостоятельно. Мастер Нугейр ушёл, велев им экзаменовать друг друга на предмет хищных тварей. Едва он удалился, как пришёл Герон, ругающийся, как три пьяных сапожника. — Прислали к вам. Сказали, что пока не выучу названия всякой нечисти, меня не возьмут в Запретный предел. — А ты-то там что забыл? — удивился Дилль. — И у тебя язык поворачивается такое спрашивать? — возмутился монах. — Я тоже должен идти, и это не обсуждается. — Но зачем? — А, может, я хочу повидать Тринн? В прошлый раз мы с ней очень мило беседовали. — Ага, так мило, что у тебя голос пропал, — хмыкнул Дилль. — Я рад, что ты поедешь, но… зачем? Герон оттащил Дилля в сторону и хмуро сказал: — Понимаешь, Волдиви точно едет — он сказал, что его утвердили. А со мной старейшины носятся, как с писаной торбой — не разрешают ни подраться, как следует, ни в патрулях поучаствовать. — Наверное, они слишком ценят тебя, как святого отца, — предположил Дилль. — Настолько ценят, что скоро я здесь буду себя чувствовать, как в Верхнестанигельском монастыре, — буркнул монах. — И потом, как я буду выглядеть в глазах Ирме, если Волдиви уедет, а я останусь просиживать задницу в тепле? — А-а, вот оно что, — улыбнулся Дилль. — Так бы сразу и сказал. Я попрошу мастера Нугейра, чтобы он включил тебя в отряд… если моё мнение для него что-нибудь значит. Уж слишком господа вампиры высокомерные. — Спасибо, дружище! — Герон от души пожал руку Дилля, едва не расплющив её. — Добро пожаловать в учебный класс, — Дилль потряс онемевшей кистью. — Приготовься лежать по команде и справлять естественную нужду на виду у всех. Монах удивлённо скривился, а Илонна, услышав последние слова и опять покраснев, сердито сказала: — Лучше бы посочувствовал мне, извращенец. — Возьмёшь длинный плащ и закутаешься в него, — пожал плечами Дилль. — А-а, действительно, — Илонна мигом повеселела и улыбнулась ему. — Я об этом не подумала. Спасибо за идею. — Не за что. Я могу даже подержать плащ, — и тут же замахал руками. — Пошутил я. Давайте расскажем Герону, какие обаяшки нас ждут в Запретном пределе… А мастер Нугейр направился прямиком в зал совета. Шесть старейшин уже ждали его, причём мастер Тигоз откровенно дремал. Нугейр с болью в душе подумал, что вскоре эти последние выходцы из старого мира уйдут, и зал совета окончательно опустеет. Он низко поклонился и застыл, ожидая распоряжений. — До Запретного предела вас сопроводят ситгарцы, помогут отбиться от хиваши… если их встретите. Дальше всадников не пускай — лишние жертвы ни к чему, — сказал старейшина Рогор. — Мы отозвали из патруля Вехильда. Завтра он прибудет в Григот, тогда и выступите. И вот ещё что: монах просил включить его в отряд. Герон — боец хороший, но он нужен Григоту здесь. Принимай решение сам. — Пусть едет — его топор пригодится. — Пусть едет, — согласился Рогор. — С юнцов глаз не спускай. Особенно — с человека. От него зависит, останется ли король Ситгара владыкой своей страны, а, значит, и наше существование. — Ваша честь, неужели только из-за этого вы приняли его в клан? — осмелился задать волнующий его вопрос Нугейр. — Всё-таки, такую честь нужно заслужить, а двух выигранных поединков слишком мало… — Так надо, — оборвал его Рогор. — Настанет время — узнаешь. Твоя задача — обеспечить ему защиту и, если понадобится, вступить в бой даже с великими Хранителями. Он должен выполнить свою миссию и выбраться из Запретного предела живым. Ты понял приказ? — Да, ваша честь. — Тогда выполняй. Мастер Нугейр поклонился неподвижным статуям, в которые превратились старейшины, и покинул зал совета, по пути удивлённо размышляя, почему знак Григот в центре зала прикрыт большим деревянным щитом.Глава 27
* * *
Когда Тео увидел состав отряда, который должен был провести их в Запретный предел, то удивлённо присвистнул. Илонна пояснила Диллю, что в отряде исключительно мастера клинка, побывавшие в той опасной местности не меньше нескольких тысяч раз. А удивляется Тео потому, что обычно в патруль включают одного, максимум, двух мастеров. К тому же, у троих из них имелись чиалы. Дилль с любопытством смотрел на здоровенных котов. Оказывается, Илонна, была права, говоря, что Шехан ещё котёнок. Звери, принадлежащие мастерам клинка, достигали в холке до пояса Диллю, имели длинные когтистые лапы и производили неизгладимое впечатление своей скрытой мощью. Дилль решил, что не хотел бы встретиться в бою с таким котом. Когда Шехан пошёл знакомиться с взрослыми зверями, Илонна дёрнулась было оттащить его, но, поймав взгляд одного из мастеров, остановилась. Взрослые чиалы обнюхали новичка, проворчали что-то на своём кошачьем языке и потеряли к нему интерес. Шехан вернулся к Илонне и уселся около её ног, обвив себя пушистым хвостом. Старейшины не пришли провожать отряд, зато к вящему неудовольствию Илонны появилась Ирме. Фигуристая вампирша поцеловала обоих мужей, после чего сказала какую-то любезность мастеру Нугейру и подошла к Диллю. Дилль оторопел, когда Ирме обняла его, обдав тонким ароматом духов. — Спасибо тебе за Герона, — шепнула она ему в ухо и поцеловала в щёку. Дилль поймал яростный взгляд позеленевшей от ревности Илонны, увидел задумчивые физиономии Герона и Волдиви и поспешно раскланялся с Ирме, разрывая опасную дистанцию. Тео с ухмылкой до ушей принялся подтягивать подпругу. Мастер Нугейр дал команду к выезду, и отряд из пятнадцати мастеров клинка, одного монаха, трёх представителей королевской власти Ситгара и четырёх чиалов покинул Григот. За воротами города к ним присоединилась полусотня рыцарей во главе с графом Арликом. Дилль помнил рассказ Илонны, что хивашские убийцы прокрались в лагерь кавалеристов и уничтожили почти сотню человек. Несмотря на это, полк продолжал стоять вне стен города. Мастер Нугейр, раскланявшись с графом Арликом, счёл нужным ещё раз напомнить, что кавалеристы будут сопровождать отряд только до границы Запретного предела. На это граф заявил, что будет командовать своими людьми так, как считает нужным, и пойдут они туда, куда прикажет он. А он намерен обеспечить безопасность королевских послов. Нугейр сказал, что таков приказ старейшин, а граф ответил, что их приказы на него не распространяются. Дилль был вынужден вмешаться в назревающую ссору. — Ваше сиятельство, могу ли я приватно с вами поговорить? — когда они отъехали в сторону он продолжил: — Я сам не в восторге от высокомерия старших вампиров, но, к сожалению, они правы. Вы же знаете, что нам придётся спешиться, когда доберёмся до Запретного предела. А ваши люди в тяжелой броне не смогут продолжить путь пешком. Быть может, вы с вашими рыцарями останетесь на месте и обеспечите безопасный выход отряда? Вампиры уверяют, что хиваши совсем обнаглели и ходят по землям бывшего клана Сталгард, как у себя дома. Сказать честно, не хотелось бы, выполнив поручение Его Величества, напороться на хивашскую засаду. — Хорошо, — подумав, ответил граф. — Я сделаю так, как вы предлагаете, сэр Диллитон. Будьте уверены, что к моменту вашего возвращения путь назад останется чист. Мастер Нугейр бросил взгляд на графа, затем вопросительно посмотрел на Дилля. Дилль незаметно кивнул, и Нугейр дал команду перейти в рысь. На первом же привале к Диллю подошёл мастер Фиррис и велел подниматься. — Вставай, пора делать из тебя фехтовальщика. Тео, тебе особое приглашение нужно? Илонна, мастер Волдиви уже ждёт тебя. Вот так вместо отдыха Дилль был вынужден вместе с Тео заняться нанесением ударов, блоками, отскоками, прыжками и приседаниями. Спустя час он был мокрым от пота, как попрошайка под дождём. Фиррис критически осмотрел его с головы до ног и проворчал: — Ты же и четверти часа боя не выдержишь. Придётся заняться твоей физической формой. Фехтование — это тебе не заклятия всякие бурчать — здесь думать нужно! Дилль мысленно застонал: мало ему Оквальда — большого любителя физических упражнений, так теперь ещё и отец Илонны решил над ним поиздеваться. — Отдыхайте, — смилостивился Фиррис. — Но как только завершится ваша миссия, я займусь вами всерьёз, особенно тобой, — он ткнул в сторону Дилля. — Я не желаю, чтобы муж моей дочери был хлюпиком. Герон при этих словах усмехнулся, трое мастеров, наблюдавших за тренировкой, откровенно рассмеялись. Дилль начал закипать, Тео бросил на него предостерегающий взгляд. Дилль с трудом унял злость и уселся медитировать. Но заняться медитацией не удалось — Герон не замедлил поинтересоваться, что это он делает: — Ты какими-то магическими упражнениями занят? Или просто спишь сидя? Дилль пояснил, что для магии нужна энергия, а собрать её можно при помощи медитации. Герон глубокомысленно наморщил лоб и заявил: — Дурью ты маешься. Шёл бы в монахи. Нам никакой медитации не нужно — попросил Единого, и он даст тебе сил. — Я предпочитаю всё делать сам, — Дилль даже не заметил, как позволил втянуть себя в спор. — К тому же, Единый — господин капризный. Ты не знаешь, но он отвернулся от всех церквей. В этой войне боевые клирики ещё ни разу не применили божественный огонь, потому что Единый не слышит их молитв. — Да ладно! — не поверил Герон. — Единый всегда слышал боевых клириков. — Но не теперь. Я не понимаю, что происходит… да и гроссмейстер Адельядо тоже. Даже архиепископ Одборгский был уверен, что Единый перестал обращать на людей внимание, и ходил потерянный до тех пор, пока на него не свалилось божье благословение. — Что на него свалилось? — изумился Герон. — Ах, да, ты же не знаешь. В королевской опочивальне на архиепископа снизошла сила Единого, он стал источать золотой свет и орать, как резаный. Через него Единый излечил короля от некромаговского заклятья. Вот только сам архиепископ едва при этом не умер. В общем, зрелище было незабываемое. — Вот видишь, значит, Единый не покинул нас. — Ну и что? Окажись здесь ваши боевые клирики, толку от них всё равно не было бы. Мы ещё посмотрим, как ты станешь именем Единого разгонять хищных тварей и нежить. — Да уж всяко лучше, чем ты. Или, думаешь, что можешь сравняться силой с Единым? Вампиры с усмешками смотрели на спорщиков, уверенные, что единственное достойное оружие — это не молитва или магия, а меч. К тому моменту, когда Илонна, закончившая занятия, пришла и предложила перекусить, Дилль и Герон уже смотрели друг на друга волками. — Вас на минуту нельзя оставить, — всплеснула она руками. — Тео, а ты куда смотришь? — Пусть развлекаются, — махнул рукой Тео. — Когда ещё послушаешь высокоучёный спор. — Илонна, как у тебя дела с энергетическим резервом? — неожиданно спросил Дилль. Получив ответ «есть немного», он повернулся к Герону. — Вот перед тобой начинающий маг. Илонна единственный раз в жизни создала боевое заклятье, но даже она может превзойти тебя с твоими молитвами по части уничтожения нежити. — Может быть, — внезапно согласился монах. — Но она выдохнется, а божья сила никогда не закончится. И я пойду дальше, а вы со своей магией станете бесполезными. — Тьфу на тебя, Герон! — окончательно рассердился Дилль. — Выбирай, что тебе дороже: друзья-маги или желание поддеть нас? — Ну, если ты так ставишь вопрос, то, конечно, я выбираю дружбу, — увидев, что Дилль кивнул, монах закончил: — Но ведь не доставать тебя — это так скучно. Ты так забавно сердишься. — Ты неисправим, — Дилль пихнул Герона в плечо. — Ладно, ёрничай и дальше, но не сильно. — Тогда, давай, показывай, что она умеет, — Герон уселся поудобнее. — А я буду критиковать. — Иди, лучше, защиту Тео покритикуй, — буркнул Дилль. — Может, в этот раз у тебя получится пробить её. Монах проворчал «я спать, а вы, как хотите». Дилль победно улыбнулся, подошёл к девушке, приложил пальцы к её вискам и произнёс семантический ключ про шишкошелушителя. И монах, и вампиры покатились со смеху, услышав скороговорку. Дилль покраснел так, что лицо его сравнялось цветом с волосами, и поклялся припомнить гроссмейстеру это издевательство. Илонна успокаивающе погладила его по руке, и Дилль, несколько раз глубоко вздохнув, выбросил из головы все ненужные мысли. — У тебя точно есть резерв? Хорошо, тогда начинай призыв огня. Когда он достигнет кисти руки, сосредоточься и швыряй его вон в тот кустик травы. Не торопись, мы никуда не спешим. Илонна закрыла глаза и надолго замерла. Затем она вытянула руку в направлении цели и сказала «я готова». — Давай! С руки девушки сорвался здоровенный огненный шар, окутанный устрашающего размера сполохами, не спеша преодолел двадцать шагов до кустика травы и оглушительно взорвался. Окружающий сумрак на мгновенье осветился яркой вспышкой, заставившей всех прикрыть глаза. Шехан, до этого момента сидевший около ноги Илонны, с рычанием попятился. Дилль подошёл к месту взрыва, затоптал загоревшуюся траву, осмотрел оплавившуюся землю и удовлетворённо кивнул. — Просто отлично. Но с огромным огненным шаром справится любой дурак, а сейчас я буду учить тебя работе с тонкими потоками энергии. Ты всё израсходовала? Не беда, для перемещения песчинок требуется всего-то пара эргов. — Что за глупость? — поморщилась Илонна. — Я буду перемещать песчинки? — Не глупость, а тренировка тонкой работе. Кроме того, результат заклинания имеет и практическую пользу. Спроси у Мейса, он тебе расскажет, какова на вкус каша с горкой соли. Тео рассмеялся, вспомнив, как Мейс с Галлом лакомились пересоленной кашей. Дилль принялся объяснять Илонне слова и принцип заклинания, а потому не видел удивлённых физиономий старших вампиров. Мастера клинка недоверчиво разглядывали девушку, которую знали с рождения, и у которой никогда не было магических талантов. А сейчас она из ничего создала огненный шар. Фиррис обменялся взглядами с Волдиви и еле слышно пробормотал: — А я-то ей не поверил, когда она сказала, что получила от Диллитона магический дар. Мастер Волдиви только руками развёл. Мастер Нугейр не поленился подняться и осмотреть чёрное оплавленное пятно среди бледной травы. Вернувшись, он сказал: — Глазам не верю. Илонна — маг, — и совсем тихо добавил: — Не хотел бы я иметь жену, которая в гневе может спалить меня. Мастер Фиррис задумчиво посмотрел на дочь и на всякий случай посоветовал Волдиви не слишком изводить Илонну во время тренировок. А, заодно, подумал, не погорячился ли он, приняв наставничество сразу над двумя магами. Час спустя, когда все, кроме часового уже уснули, Илонна сумела заставить горку песчинок пошевелиться. Радостно взвизгнув, она бросилась на шею Диллю, а Шехан принялся рыть песок, решив, что там находится добыча. Убедившись, что никакая мышь в земле не спряталась, кот бесцеремонно вклинился между Диллем и Илонной. — Пакостный какой, — вздохнул Дилль, с сожалением выпуская из объятий девушку. — Ладно, давай-ка я верну на место блок, да надо ложиться спать. — А зачем его вообще ставить? — Затем, что, рассердившись, ты можешь покалечиться или покалечить других. Кстати, следующим, что ты должна выучить, будет мантра спокойствия. Без неё справиться с драконьей яростью очень сложно. — Но я ни разу не испытывала никакой драконьей ярости, — сказала Илонна. Дилль нахмурился. Он вспомнил, как разбил в щепки стол в королевском дворце, потеряв над собой контроль — а ведь в то время он понятия не имел о магии. Но Илонна даже в минуты гнева не выглядела обезумевшей от нечеловеческой ярости. Зато он вспомнил кое-что другое… — Знаешь, а ведь твоя драконья ярость просто другая, — сказал он. — Ты, когда злишься, передаёшь энергию в свой меч, и он становится у тебя огненным. И это несмотря на блок гроссмейстера. — Ой, как здорово! — Илонна захлопала в ладоши. — Всё, больше никаких магических блоков. Я теперь буду злиться и орудовать огненным мечом. Пусть враги дрожат. — Балбесина, — усмехнулся Дилль. — Представь, что перестараешься с энергией и вместо огненного меча получишь расплавленный огрызок. Лучше такими вещами заниматься с настоящими наставниками, к примеру, с Оквальдом. Илонна с сожалением признала свою неправоту и позволила вернуть блок на место. Они легли спать — разумеется, Шехан тут же увалился под бок Илонне. Дилль решил было напомнить коту, кто здесь вожак, но уснул, едва голова его легла на согнутую руку.* * *
На третий день пути впереди показался Сталгард. Этот город был таким же большим, как и Григот, таким же мрачным и тёмным. Но, в отличие от Григота — мёртвым. Вокруг виднелись заброшенные поля, коровьи и овечьи стада не щипали бледную траву. С такого расстояния Дилль не видел, но старшие вампиры утверждали, что стены Сталгарда повреждены хивашскими атаками. Мастер Нугейр долго всматривался в темнеющий впереди Сталгард, затем дал команду объехать его стороной. Дилль мысленно одобрил это решение — там вполне может оказаться хивашская засада. Да и нечего делать в брошенном городе. Едва Дилль подумал о хиваши, как один из мастеров воскликнул: — Вижу всадников. Похоже, хивашские разведчики. Удирают. Не догоним. — Значит, вскоре приведут сюда подкрепление, — мрачно сказал Нугейр. — Придётся уходить в Запретный предел раньше, чем планировали. Поворот на восток. И пустил коня вскачь. Дилль никаких всадников не видел, но верил вампирам с их острым зрением. Теперь они двигались на восток на еле заметное среди пелены тёмных туч восходящее солнце. Бешеная скачка продолжалась долго, и первыми устали кони кавалеристов графа Арлика. И сами лошади, и рыцари были покрыты защитой, отлично помогавшей в бою, но совсем не подходящей для скачек. Мастер Нугейр придержал своего коня и недовольным тоном заявил, что не собирается ждать отстающих. Граф Арлик сдержался и не вспылил, чему Дилль, честно говоря, очень удивился. Граф предложил мастерам продолжить путь, а сам со своим отрядом вызвался встретить хиваши, если те решатся на преследование. — Так и поступим, — согласился Нугейр. — Если пустынники не нападут, двигайтесь прямо на восток. Как доберётесь до границы тёмной зоны, ищите знак Григот — мы вернёмся к нему. И ни на мгновение не теряйте бдительности — из Запретного предела постоянно лезет всякая гадость. Нугейр и Арлик обменялись рукопожатиями, после чего граф велел спешиться и дать отдых лошадям, а ударный отряд продолжил путь. Час спустя все кони были в мыле, Дилль отбил зад о седло, Илонна и Тео тоже выглядели не блестяще. Зато Герон и старшие вампиры чувствовали себя превосходно — во всяком случае во время короткой передышки никто из них не слезал с сёдел на землю со стонами. Дилль плюхнулся на траву, заработав неодобрительный взгляд одного из мастеров. Измотанный Шехан — ещё бы, ведь ему пришлось бежать за на своих четырёх за лошадьми, рухнул рядом с Диллем, заработав неодобрительный взгляд взрослого чиала. Передышка закончилась, толком не начавшись. Из находившегося неподалёку оврага появились три зомби и с исступлённым мычанием бросились в атаку на живых. Дилль только успел разглядеть, что ожившие мертвяки были основательно сгнившими, после чего вампиры за несколько секунд превратили их в мелко порубленные кусочки. Дождавшись, пока мастера оботрут лезвия мечей травой, Нугейр приказал садиться на коней. Как бы Дилль ни был измотан, но пришлось вновь лезть в седло. В общем-то, он и не возражал — отдыхать рядом с тремя горками отвратительно воняющего тухлого мяса было невеликим удовольствием. Герон ехал, недовольно насупившись, и Дилль даже знал, почему. Монах явно сердился, что не успел добраться до зомби. Впрочем, шанс показать себя у Герона появился уже через полчаса, когда во время следующей передышки к ним пришли ещё пять оживших мертвяков. Дилль, уверенный, что вампиры справятся и без его помощи, остался на месте и лишь смотрел, как Герон, держа в одной руке топор, а в другой большой крест, рванулся в атаку. Он очень хорошо помнил, как во время их драконоборческого похода Герон уже пытался устрашить крестом вылезшего из воды упыря, и как это у него не получилось, а потому уже заготовил пару едких фраз, которыми планировал встретить монаха. К великому удивлению Дилля крест в руке Герона вдруг засиял ярким жёлтым светом, зомби, только что рвавшиеся в бой, замедлились, а потом и вовсе начали от него пятиться. Топор монаха и мечи вампиров разили с беспощадной точностью, и вскоре пять оживших трупов были изрублены. — Ты видел? — поражённо спросил Дилль у Тео. — Или мне это показалось? Тот только руками развёл. Когда монах вернулся к своей лошади, Дилль подошёл к нему и спросил: — Что это было? — Свет Единого, — невозмутимо ответил Герон. — Очень помогает против нежити. Думаю, если бы я не был таким грешником, то божий свет разил бы мертвяков наповал, а так он их только замедляет. Приходится добивать топором. Дилль почесал кончик носа и заявил: — Знаешь, Герон, ты извини, что я усомнился в тебе. Можешь и дальше зубоскалить надо мной, я не обижусь. — Да, ладно, — смутился монах. — Не такое уж и великое это умение. К тому же, это не моя заслуга, а желание Единого. — Вот именно. Значит, он настолько ценит тебя, что даёт тебе часть своей силы. А в то время, когда даже боевые клирики не могут дозваться Единого, это дорогого стоит. В следующие два часа они ещё несколько раз видели оживших мертвецов, ковыляющих вдали. Но поскольку угнаться за лошадьми они всё равно не могли, Нугейр приказал оставить зомби в покое. Дилль, удивлённый таким количеством разгуливающей нежити, спросил у ехавшего рядом мастера Фирриса, почему зомби никто не уничтожает, ведь они могут добраться и до Григота. — Это земли Сталгарда — раньше это было их заботой, — хмуро пояснил тот. — Остатки клана перебрались к нам, а здесь теперь вотчина мертвяков и хиваши. Погоди, как достигнем Запретного предела, ожившие мертвецы будут встречаться на каждом шагу. До вечера было ещё далеко, но небо над головой потемнело, а бледный круг солнца окончательно исчез. Мастер Нугейр дал команду спешиться и распрячь коней. Дилль, как и остальные, снял с лошади сбрую, спрятал её в седельный мешок и похлопал своего скакуна по шее. Мастер Нугейр рыкнул что-то на вампирском, и табун лошадей понёсся прочь. Дилль понадеялся, что умные животные доберутся до Григота без потерь. Вампиры вырезали мечами пласты травы, и вскоре на земле красовалась большая восьмиконечная звезда — символ клана Григот. Здесь их возвращения должны были ждать рыцари графа Арлика. Когда знак был закончен, мастер Нугейр сказал: — Порядок движения следующий: разведчики впереди — Вехильд и Нирио с чиалами. Первая линия — я, Мортиан со своим чиалом и Фиррис. Слева — Волдиви, Шидор, Орнорд и Неу. Справа — Тано, Сульинг, Стокмонд и Эльм. Замыкают — Лувид и Ригаст. Новички и монах идут в центре. Герон начал было возмущаться, что его засунули в середину, но мастер Нугейр ледяным тоном сказал: — Приказ командира — закон. Ещё одно слово недовольства, и у тебя будет выбор: познакомиться с моим мечом или отправиться обратно в Григот, — убедившись, что до монаха дошёл смысл сказанного, он добавил: — И не забудьте: команда любого из мастеров должна выполняться моментально. Промедление может стоить жизни и вам, и тем, кто попытается вас спасти. Вехильд, Нирио — начали! Два мастера ушли вперёд шагов на тридцать, за ними двинулись остальные в порядке, определённом командиром. Дилль шёл с Илонной, за ними двигались Тео и Герон. Шехан мягко ступал, настороженно нюхая воздух. Дилль посмотрел на обнажённый меч в руке Илонны, взялся за рукоять своего оружия, но, поколебавшись, не стал вынимать его из ножен. Он достал посох из безразмерного мешка на рукаве, а, поглядев назад, увидел, что Тео сделал то же самое. Герон, готовый к бою, держал в руках топор и крест. Темнота окончательно победила сумерки — Дилль понял, что они вошли в Запретный предел. Новоприобретённое ночное зрение — пусть и не такое совершенное, как у вампиров, позволяло ему обходить ямы и на спотыкаться о торчащие из земли коряги. Вампиры тоже шли спокойно, а вот Герону пришлось туго. Монах то и дело спотыкался, падал и шёпотом матерился. Мастер Нугейр, весьма раздражённый неловкостью Герона, приказал Тео взять его за руку. Монах выругался ещё раз — теперь уже громче, но подчинился. Он посмотрел на крест, затем на топор, поколебался немного, решительно заткнул крест за пояс и освободившейся рукой взял за руку Тео. Дилль про себя усмехнулся — вера в Единого, это хорошо, но сталь куда лучше. Он начал всерьёз подумывать, а не сделать ли для Герона небольшой световой шарик, когда в голову ему пришла одна мысль. — Пст, Тео, — негромко сказал он. — Когда мы перекладывали вещи из моего мешка в твой, там были очки ночного видения, которые Оквальд дал мне. Ты взял их? Тео раздосадовано прошипел, какой он растяпа, остановился и принялся рыться в своём заплечном мешке. Найдя очки, он вручил их Герону, и монах с удивлением заявил, что он всё видит. Мастер Нугейр недовольно осведомился, в чём причина остановки, а, узнав, что монах теперь может идти самостоятельно, буркнул: — Могли бы сразу ему отдать эти очки.Глава 28
Отряд продолжил движение. Поначалу Дилль с тревогой всматривался вперёд, каждую минуту ожидая нападения каких-нибудь хищных тварей, названия которых он так тщательно заучивал. Но разведчики не подавали сигналов об опасности, и постепенно он успокоился. Илонна, ушедшая чуть вперёд, выглядела кошкой, готовой к атаке, и он невольно залюбовался её красотой. Почувствовав его взгляд, она обернулась и улыбнулась, а Дилль в тысячный раз подумал, как ему повезло повстречать такую замечательную девушку. Поглощённый такими мыслями, он пропустил тревожный свист. Дилль встрепенулся и посмотрел в сторону разведчиков. Оба мастера стояли неподвижно — один разглядывал следы на земле, второй смотрел на засохший кустарник, находившийся от них шагах в пятидесяти. Разведчики коротко посовещались, затем что-то сказали своим чиалам. Огромные коты, припав брюхами к земле, начали подкрадываться к кустам, а сами мастера остались на месте. Все напряжённо смотрели на чиалов, а потому мастер Нугейр даже вздрогнул, когда Дилль тронул его за плечо. — Командир, незачем рисковать чиалами. Мы с Тео сейчас проверим, есть там кто-нибудь или нет. Мастер Нугейр нахмурился и крикнул что-то на вампирском. Разведчики отозвали котов, а Дилль сказал: — Тео, что-то давно мы не практиковали связку. Разомнёмся? Адепты установили магические щиты — Дилль, вспомнив василисков, создал ещё и астральный. Укрытые защитой, они встали перед разведчиками. — Давай я начну, — предложил Тео. — Испробую управляемую молнию. И, не дожидаясь согласия друга, создал воздушный смерч, тут же всосавший в себя пыль и сухую траву. В темноте электрические искры, которыми был пронизан смерч, смотрелись очень красиво, и Дилль подумал, что он тоже не прочь заняться воздушной магией. Воздушный поток приблизился к зарослям, и из него вылетела извилистая молния. С треском ударив в землю, она зажгла несколько сухих веток, а Тео ругнулся. — Промазал. Я хотел… — Щит держи! — заорал Дилль, посылая огненный сгусток в появившегося словно из ниоткуда здоровенного паука-сапожника. Сгусток воспламенил многоногого противника, тот с противным скрежетом пробежал живым факелом ещё несколько шагов и рухнул, дёргаясь в конвульсиях. Дилль направил посох на заросли, и туда полетели ещё три огненных шара. Под треск горящих ветвей и рёв пламени из кустарника выпрыгнули ещё два паука, и оба былиуничтожены — одного сжёг Дилль, другого разорвало в клочья воздушным ударом Тео. Адепты настороженно всматривались в горящие кусты до тех пор, пока позади не раздался голос мастера Нугейра. — Похоже, там уже ничего живого нет. Дилль и Тео сняли щиты и хлопнули друг друга по рукам. — Ну, вот как-то так, — играя на публику, небрежно сказал Дилль. Впрочем, и без его нарочитой небрежности вампиры смотрели на них с изумлением. Юнцы, которые не достигли даже ранга полноценных учеников, магией шутя разделались с тремя пауками, не дав тем возможности приблизиться и пустить в ход ядовитую паутину. А ведь в рукопашной схватке могли пострадать и сами мастера, и их чиалы. Чиалы — в первую очередь. — И долго вы так можете? — мастер Нугейр неопределённо покрутил рукой. — Мы выдерживали до получаса непрерывного боя, мастер, — ответил Тео. — Потом нам нужно восстанавливать энергию. — Сколько времени вам требуется на восстановление? — Минимум — несколько часов, если опустошим свои резервы. Мастер Нугейр задумчиво посмотрел на меч в своей руке, затем на дохлых пауков и сказал: — Вы двое пойдёте с разведчиками. Да поосторожнее, по своим не попадите. Вехильд, Нирио, а вы не перекрывайте им цели. И нечего геройствовать — если что, сразу отступайте к основной группе. Илонна и Герон синхронно прошипели что-то сердитое и неприличное, когда Дилль и Тео весело помахали им и ушли вперёд. Теперь отряд двигался гораздо быстрее. Мастера Вехильд и Нирио по каким-то одним им понятным признакам определяли наличие очередной опасности и указывая, где она притаилась. Дилль и Тео, экономя энергию, зачищали путь по очереди. Так были уничтожены ещё два гнездовья пауков-сапожников, изжарен один снуггасс, штук тридцать неторопливо бродивших зомби и пара октусов — здоровенных фиолетовых собак с двумя головами. Мастер Нирио сказал «Хорошо идём», а Вехильд буркнул «Не каркай». Нирио накаркал. Система сломалась, когда из мёртвого леса послышался громкий и быстро приближающийся треск ломающихся веток. Вехильд заорал «Тревога!», а Нирио, обернувшись к магам, крикнул «Готовьте свои щиты». Дилль увидел, как закачались верхушки деревьев, как сухостои падают под напором чьего-то мощного тела. Но того, кто рвался к ним через мёртвый лес, он ещё не видел. А когда увидел, подумал, что лучше бы такого не видать вообще никогда. Зверь, выскочивший на опушку, был огромным, как бизонобык. У него и тело было похожим — таким же мощным, мускулистым и покрытым коричневатой шерстью. Задние ноги заканчивались раздвоенными копытами, передние же ничуть не походили на ноги травоядного — это были настоящие лапы хищника с длинными когтями. А морда… она напоминала медвежью… если точнее, то морду саблезубого медведя, украшенную парой ветвистых рогов. Позади послышался крик «Это фиенд! Рассредоточиться!». Дилль даже вздрогнул, поймав ненавидящий взгляд светящихся багровым глаз чудовища. Монстр издал трубный рёв, и понёсся на них, с каждым шагом набирая скорость. Дилль, честно говоря, усомнился, выдержит ли такую тушу щит Тео. Хотя, атаку василиска ведь сдержал. Разведчики перекрывали Диллю и Тео сектор обстрела и стояли до последнего и, когда фиенд был всего лишь в пяти шагах от них, прыгнули в стороны. Вехильд ушёл вправо ловким кувырком, а Нирио задержался — его щиколотки оплела какая-то трава. Разъярённое лесное чудовище ударило вампира ветвистым рогом, и, мотнув головой, отбросило окровавленное тело далеко в сторону. Разделываясь с Нирио, монстр остановился, и на него тут же запрыгнул один из чиалов. Большой кот с утробным рычанием впился в загривок фиенда, тот резко задрал голову назад и ударом острых рогов сбросил с себя раненого чиала, после чего, взвившись в прыжке, он всем весом обрушился на кота и трубно взревел. В этот момент второй чиал молниеносно метнулся к врагу и ударом когтистой лапы достал глаз фиенда. Бешеный рёв вновь оглушил Дилля, но теперь фиенд ревел от боли. Монстр махнул лапой, но кот успел отпрыгнуть. Дилль выбрал момент, когда чиал окажется в стороне от фиенда, и выпустил в чудовище огненный шар. Одновременно с ним послал заклинание и Тео. Магический огонь оставил лишь подпалины на коричневой шерсти, а воздушный удар слегка взлохматил её и только. — Проклятье, у него полная сопротивляемость магии! — заорал Тео. Дилль уже и сам это понял. Огромный фиенд, вздымая пыль, кружился шагах в десяти от них с Тео, пытаясь достать юркого и по сравнению с ним, мелкого чиала. Подоспели остальные вампиры, мастер Нугейр первым бросился к чудовищу и, выбрав удобный момент, рубанул мечом по одной из его задних лап и отскочил обратно. На коричневой шерсти появилась окровавленная полоска, монстр не обратил на это никакого внимания, пытаясь достать теперь уже трёх чиалов. Вампиры атаковали фиенда с разных сторон, нанося жалящие уколы и резаные раны и отпрыгивая обратно. Через пару минут шкура лесного чудовища была покрыта кровью, сочащейся из десятка ран, но ни одна из них не причиняла фиенду неудобств. Он, как заведённый, крутился, прыгал, ревел, сотрясая воздух, и пытался поймать чиалов передними лапами или поддеть на острые рога. Дилль уже сделал посох огненным, но в бой пока вступить не решался. Он не был так быстр и ловок, как вампиры, а потому справедливо опасался, что первая же его атака закончится встречей с когтями фиенда. А магия на этого монстра не действует. Впервые за время пребывания в Запретном пределе Дилль почувствовал себя бесполезным. Тео, в отличие от него, уже спрятал посох и теперь орудовал мечом, совершая такие же акробатические трюки, как и вся остальная команда. Герон, уже испробовавший устрашить фиенда крестом и совершенно в этом не преуспевший, прыгнул вперёд и с хаканьем рубанул по задней лапе чудовища. Монах был силён, его топор — тяжёл, а удар — точен. Фиенд взревел так, что у Дилля заложило уши, и ударом копыта отшвырнул монаха в сторону. Герон упал и уже больше не поднимался, а фиенд захромал — видимо, монах повредил ему сухожилие. Вампиры и чиалы ускорились и превратились в размытые тени. У Дилля появилась надежда, что теперь-то монстру точно настанет конец, когда вдруг тот остановился, шумно вздохнул и… Звенящая волна холода ударила во все стороны. Воздух загустел и обжигал льдом, попадая в лёгкие. Лицо Дилля онемело от мороза, глаза заслезились, а слёзы тут же замёрзли на щеках. Если бы не магический огонь, горящий в его крови, он, скорее всего, превратился бы в еле шевелившуюся заснеженную статую, как и все остальные. Теперь, когда враги были обездвижены, фиенд уже не торопился. А, может, он израсходовал слишком много сил на магический удар? Как бы то ни было, монстр не спеша подошёл к слабо рычащему чиалу и одним движением когтистых лап оторвал ему голову. Когда фиенд шагнул к ближайшему вампиру, Дилль, уже вызвавший к жизни драконью ярость, заорал дурным голосом и атаковал врага. Удивлённый, что кто-то ещё может двигаться, фиенд повернулся к нападавшему и взмахнул лапой. Дилль вложил все силы в удар. Огненный посох, без труда перерубающий лучшую оружейную сталь, против фиенда оказался так же бессилен, как и огненный шар. Посох ударил монстра по лапе и отскочил, как будто в руках у Дилля была простая палка. Ответный удар едва не стоил Диллю жизни — он успел отпрыгнуть, а здоровенные кривые когти просвистели в паре пальцев от его носа. Дилль снова нанёс удар — всё такой же бесполезный в плане разрушения, но крайне необходимый в другом. Он выманивал фиенда и тянул время, давая вампирам возможность прийти в себя после ледяной атаки. Зверь, словно поняв мысли Дилля, вдруг резко развернулся и схватил зубами одного из мастеров. Встряхнув его, он отшвырнул мёртвое тело в сторону и атаковал следующего. Дилль, вне себя от злости, швырнул в него багровый огненный шар с зеленоватыми прожилками, от души надеясь, что сейчас биомагия превратит это чудовище в гору вонючей слизи. Но и биомагия оказалась бессильной против фиенда — он только громогласно зарычал и ударом когтистой лапы превратил ещё одного мастера в окровавленную мешанину из мяса и переломанных костей. Сознание Дилля мутилось от драконьей ярости — такой ужасающе мощной и такой бесполезной против фиенда. И тут ему в голову пришла мысль — а ведь этот монстр обладает магией. Значит, всё же есть шанс удержать его. Дилль переместил разум в астрал и с удовлетворением убедился, что его догадка была правильной — рядом с ним кипел ослепительный шар разума фиенда. Аур Тео и Илонны Дилль не видел — они находились вне его астрального горизонта. Поскольку в астрале времени не было, Дилль никуда не торопился. К сожалению, он не знал оков разума — гроссмейстер не удосужился обучить его этому заклятью. Но, вспомнив уроки мастера Оквальда, Дилль представил, как его сила охватывает ауру фиенда клещами. Он нанёс пробный удар. Ослепительное сияние не погасло, но стало мерцать. Дилль усилил нажим, призывая на помощь драконью ярость. Бесплотное пространство астрала стало затягиваться кровавой дымкой, аура фиенда поблёкла, но продолжала светиться. Дилль, чувствуя, как тают его силы, спешил — он должен если не уничтожить врага, то хотя бы замедлить его. А уж вампиры добьют фиенда мечами. Ещё немного, ему нужно ещё немного энергии… Но силы кончились, и Дилль погрузился во тьму. Когда сознание вернулось к нему, первым ощущением была дикая головная боль. Его начало рвать, спазмы выворачивали Дилля наизнанку. Чьи-то руки поддерживали его, не то он упал бы. Когда спазмы прекратились, Дилль всё же рухнул на землю. С трудом открыв глаза, он увидел склонившуюся над ним Илонну. Наверное, она что-то говорила — её губы шевелились, но Дилль не слышал ни звука. Окружающее поплыло перед глазами, и он вновь отключился. Он пришёл в себя, на этот раз чувствуя, что почти жив. Голова ещё болела, тошнота окончательно не прошла, но резь в глазах пропала, а слух вернулся. Дилль со стоном приподнялся и увидел мастера Нугейра, во взгляде которого смешались злость, презрение и отвращение. — Очнулся? Когда ты сможешь продолжать путь? — Не знаю… сил нет. Вы одолели этого?.. — хрипло спросил Дилль — пересохшее горло отказывалось служить. — Фиенд мёртв, — лицо мастера Нугейра заострилось, взгляд стал колючим и неприязненным. — Он разорвал в клочья трёх моих старых друзей, двух чиалов, ранил монаха и Теовульфа. Лучше бы тебе найти в себе силы — эти смерти не должны быть напрасными. Дилль трясущимися от слабости руками вытащил пробку из фляжки и начал пить, проливая большую часть воды на себя. Нугейр процедил что-то на вампирском и ушёл. Тут же подошла Илонна, помогла Диллю напиться и заставила его лечь. — Я попил воды, и мне уже лучше. Что с Тео? А Герон как? — он порывался встать, но Илонна уложила его обратно. — Герон… он жив. Фиенд переломал ему рёбра. Идти он не сможет — ему нужен покой. А Тео попал под удар, у него сломаны левая рука и ключица. Боюсь, ваша боевая связка не скоро заработает, — Илонна взяла его за руку, посмотрела в глаза и тихо спросила: — Что с тобой было? Почему ты не смог вступить в бой? — Почему я что? — Дилль удивился. — Но я дрался с фиендом, когда вы все замёрзли и стояли, как ледяные статуи. Мой огненный посох не действовал на него, и тогда я атаковал его в астрале. Эта тварь ведь обладала магией, и я смог добраться до него. Я хотел задержать его, чтобы дать вам время прийти в себя. Ты же помнишь, как тебя обездвижил гроссмейстер? Вот и я думал проделать что-то подобное. Но, оказывается, атаки в астрале забирают куда больше энергии, чем защита, вот я и отключился. — Так это ты… — Илонна поцеловала его и порывисто вскочила на ноги. — Я сейчас. Дилль проводил её недоумённым взглядом. Илонна подошла к мастерам клинка, стоящим около туши фиенда. Фиррис сумрачно посмотрел на дочь, когда она решительно заявила: — Я знала, что мой муж не может оказаться трусом. Это он убил фиенда. Все старшие вампиры перестали разглядывать мёртвого монстра и уставились на девушку. — Похвально, что ты пытаешься защитить честь мужа, даже если он того не стоит, — процедил сквозь зубы мастер Нугейр. — Мы же видели, что от страха у него ноги отнялись. — Мастер, ещё одно оскорбительное слово в его адрес, и я вызову вас на дуэль, — ледяным тоном сказала Илонна. — Когда фиенд обездвижил нас холодом, Дилль дрался с ним, не позволив убить всех. А потом он перешёл в астрал и там сразил фиенда, едва сам не умерев от истощения. Я бы попросила вас принести ему извинения за то, что заподозрили его в трусости. Нугейр, прищурившись, посмотрел на дерзкую ученицу, затем подошёл к Диллю и спросил: — Что такое астрал? Дилль, в голове которого сложились кусочки головоломки, догадался, что вампиры посчитали его трусом. Они, околдованные ледяной магией, скорее всего, просто не видели, как он носился вокруг фиенда со своим огненным посохом. А уж битву в астрале и подавно видеть не могли. Он рассказал о том, что драконья магия помогла ему избежать участи ледяной статуи, о своей способности видеть в астрале ауры магов и магических существ и о том, как пытался задержать фиенда. К Нугейру подтянулись остальные мастера клинка, и по мере продолжения рассказа с их лиц исчезало презрительное выражение. Когда Дилль закончил, мастер Нугейр сказал: — Да, теперь всё ясно. А мы-то не могли понять, почему вдруг сдохла эта тварь. Наши мечи оставили на ней лишь царапины, а самую серьёзную рану нанёс топор Герона. — То есть, я её всё-таки прикончил? — удивился Дилль. — Видимо, да, иначе мы все были бы мертвы, — Нугейр поджал губы, посмотрел на Дилля, достал из ножен меч и протянул его рукоятью вперёд: — Воин, ты спас мою жизнь, тебе ей и владеть. Дилль с трудом поднялся на ноги, прикоснулся к рукояти протянутого оружия рукой и ответил: — Мастер, я принимаю вашу жизнь и возвращаю её. Нугейр отсалютовал Диллю и спрятал меч в ножны, а на его место тут же встал Фиррис. Только Дилль хотел сказать, что незачем устраивать долгое представление, и что он принимает оптом жизни мастеров и возвращает их, как наткнулся на предостерегающий взгляд Илонны. Пришлось повторить ритуал с каждым. Даже Тео с висящей, словно плеть, рукой сподобился соблюсти традицию. Когда всё закончилось, Дилль подумал, что вампиры — ужасные педанты во всём, что касается их традиций. — Ученица, — Нугейр посмотрел на Илонну, стоявшую рядом с Диллем, — я прощаю тебе неразумные слова, поскольку сам был неправ. Но в следующий раз твой вызов будет принят. — Простите, мастер, погорячилась, — сказала Илонна, но никакого смирения у неё в глазах Дилль не заметил. Мастер Нугейр, судя по всему, тоже. Он покачал головой и сказал Диллю: — Когда сможешь продолжить путь? — Боюсь, не скоро. Я едва стою. — Тогда отдыхай. И… — старший вампир помедлил. — Надо решить, как действовать дальше. Дилль сразу понял, о чём он. Герон, который не может идти. И, возможно, Тео. Остальные, как Дилль уже убедился, были невредимы. — А как вы обычно действуете в таких случаях? — спросил он. — Обычно мы сразу возвращаемся, унося раненых на себе. Смертельно раненые получают удар милосердия, после чего мы обезглавливаем мертвецов. Но сейчас у нас задача другая — мы должны продолжать путь. Ты — посланник короля, тебя старейшины велели оберегать, значит, твоё слово и будет решающим. Дилль даже задохнулся от возмущения. Как ловко старший отряда спихнул на него ответственность! То есть, он должен решить: бросить друзей ради спасения Ситгара или вернуться с полпути, обрекая королевство на верную гибель. Дилль мрачно посмотрел на бесстрастное лицо вампира и задал неожиданный вопрос: — Почему вы ничего не рассказывали об этом монстре? — Потому что не думал, что встретим эту пакость, — неохотно пояснил Нугейр. — Про фиенда мы узнали от единственного выжившего из патруля, встретившегося с ним. Возможно, те патрули, что пропадали в Запретном пределе в полном составе, тоже сталкивались с такими тварями. Но об этом мы не знаем. — То есть, таких чудищ здесь не очень много? — Немного. Нам просто не повезло нарваться на него. — То есть, четыре мастера клинка смогут пройти обратный путь до сумеречных земель? — продолжал допытываться Дилль. — Вполне. Что ты предлагаешь? — Соорудим носилки. Двое понесут Герона, двое будут охранять их. Один из четверых мастеров путь будет хозяином чиала. Тео, думаю, пойдёт сам. А мы продолжим поиски драконов. — Восемь клинков и молодой чиал? — задумчиво сказал Нугейр. — Что ж, попробуем пробиться дальше. Он ушёл выбирать тех, кто вернётся, и до Дилля сразу же донеслись ругательства на вампирском. Он и без перевода понял, что мастера клинка не желают возвращаться и высказывают Нугейру всё, что они о нём думают. Больше всех горячился, конечно, Тео, настаивавший, что вполне способен продолжить путь и даже драться, но мастер Нугейр рявкнул железным голосом, и возмущённые крики смолкли. Пока старшие вампиры сооружали носилки для монаха, так и не пришедшего в сознание, к Диллю и Илонне подошёл Тео. — Не удастся мне повидать драконов, — криво усмехнулся он. — Илонна, ты там присматривай за этим балбесом. Девушка поцеловала Тео в щёку, а Дилль осторожно пожал ему не раненую руку. — Ты, главное, себя донеси до Григота, — сказал ему Дилль. — Обратно поедем в карете — я не я буду, если не уговорю ваших старейшин выделить тебе транспорт. — Лучше фургон — там спать можно, — улыбнулся Тео. Послышался окрик мастера Мортиана — старшего возвращавшегося отряда. Тео ещё раз пожелал им удачи и ушёл. Дилль смотрел им вслед до тех пор, пока воины не скрылись во тьме, затем повернулся к Илонне. — Знаешь, я тут подумал… — Надеюсь, не о том, о чём всегда? — лукаво улыбнулась она. — Нет. Но мысль хорошая, — ответно улыбнулся Дилль. — Я хочу попробовать проделать с тобой кое-что. — Ну, я же говорила! — Помнишь, мы с тобой попадали в какое-то странное место? — Я с тобой всё время попадаю в странные места, — хмыкнула Илонна. — Вот даже в Запретный предел пришла. — Цыц, адепт! Я про то, как мы медитировали. После этого я был просто переполнен энергией. Астральная атака высосала мой резерв до дна. Думаю, если мы с тобой сейчас проделаем тот же фокус, то я буду готов к бою гораздо раньше. Ну, как? — С удовольствием, мой господин, — Илонна схватила его за руки и посмотрела ему в глаза. Дилль хотел сказать глядевшему на них Фиррису, что они так просидят часа два-три, но омут зелёных глаз Илонны уже затянул его. Мгновение, и Дилль оказался в том месте, где не было ничего и никого — только он и Илонна, ставшая его частью. Он с усмешкой подумал: несмотря ни на что, они сумели уединиться даже в присутствии старших вампиров и скрылись там, где их никто не найдёт. Дилль хотел бы уединиться по-настоящему, но чтобы такая возможность появилась, нужно закончить войну — это было одним из условий Илонны. А для этого нужно найти драконов. А для этого нужно собрать эрги. И Дилль занялся медитацией. Когда он вернулся в реальный мир, Илонна открыла глаза и тихо прошептала: — Я тоже хочу уединиться с тобой. Но я — воин. Спасибо, что ты поддерживаешь меня. — Может, хватит любезничать? — послышался напряжённый голос отца Илонны. — Вы закончили свои странные действа? — Да, — Дилль поднялся на ноги и с удовольствием ощутил в себе полный магический резерв. — Мы готовы к бою. — Тогда можно начинать прямо сейчас, — мрачно сказал Фиррис, указывая мечом куда-то вперёд. Там, где заканчивался мёртвый лес, простиралось поле засохшей травы. Всё поле было покрыто непонятной шевелящейся массой, Илонна пригляделась и выругалась, совершенно не по-девичьи. А вскоре ругнулся и Дилль, во время вспышки молнии разглядев, что шевелящаяся масса — это не что иное, как тысячи оживших мертвяков. Они ровным ковром покрывали поле от края до края. — А чего стоим, кого ждём? — спросил Дилль. — Думаю, самое время отступить и поискать обходной путь. — Дело в том, что с той стороны нас давно поджали, — пояснил Фиррис. Дилль оглянулся — там, откуда они пришли, зомби было не меньше. Если не больше. Среди засохших стволов деревьев мёртвого леса тоже мелькали полусгнившие трупы: одни были высохшими до состояния скелетов, другие щеголяли в проржавевших латах и шлемах, третьи были вооружены мечами и копьями. А некоторые поднятые при жизни вообще не были людьми: огромные рогатые медведи, скелеты летающих ящеров с клочками кожи на костяных крыльях, многоногие и многорукие твари в панцирях. Дилль сразу сообразил, что эти нелюди были погибшими солдатами из воинства демонов. — Кажется, нам придётся повторить Величайшую битву, — пробормотал он, призывая элементалей. — Вот только сумеем ли мы её выиграть?Глава 29
* * *
— Н-да, не повезло! — сказал Хальвар, глядя на гномьи транспорты, разворачивавшиеся в боевой порядок. — До ближайшего леса с десяток лиг, — поморщился Гаюр — один из вождей. — Побежим — их клятые огневики всё равно достанут. — А останемся на месте — расстреляют, — хмыкнул Хальвар. — Лучше погибнуть в бою, чем быть мишенью или получить болт в спину. Две сотни каршарцев стояли на вершине пологого холма, откуда им было отлично видно гномов. Тяжёлые фургоны разворачивались, коротышки торопливо распрягали лошадей и заводили их внутрь боевого круга. Пехотинцы носились со щитами и топорами, строясь для боя, а огневики занимали места для стрельбы. — Атакуем как обычно? — спросил вождь Брондгиль — возрастной мужчина с лицом, изборождённым морщинами и шрамами. — Рассыпаемся, а кто прорвётся — лупит коротышек? — А что ещё остаётся? — пожал плечами Гаюр. — Смотри, сколько их понаехало. Не меньше трёх тысяч. А то и все четыре. Недаром Хальвара выбрали главным вождём в этом походе. Несмотря на относительную молодость, он был опытным воином и, главное, неплохим командиром. Он выслушал замечания вождей, задумчиво поскрёб русую бороду и сказал: — Можете назвать меня гнилым тилисцем, но коротышки строятся для обороны. Вожди смущённо переглянулись — почему-то эта простая истина не сразу дошла до них. — Мы, конечно, знаменитые воины, — продолжал Хальвар, — но я не верю, что три тысячи гномов испугались двух сотен каршарцев, тем более, что сейчас у них такое огромное преимущество. Коротышки от доброй драки никогда не отказываются. Значит, они опасаются не нас. Но кого? Кроме нас тут никого нет. Совет вождей так и не решил — атаковать гномские фургоны или всё же попытаться добежать до ближайшего леса, где болты огневиков будут уже не страшны. Рядовые каршарцы, ожидая, пока командиры примут решение, сидели на траве, потягивали кислое пиво и спорили, кто больше набьёт гномов. То, что их самих подстрелят ещё раньше, каршарцев не смущало. — Пойду, узнаю, чего им от нас надо, — сказал Хальвар. — Если они меня пристрелят, вломите им, как следует. Вожди не стали отговаривать Хальвара от рискованной затеи — каждый каршарец должен решить сам, как и когда ему умирать. Но отомстить за смерть вождя — это святое. Хальвар бросил на землю щит, усиленный бронзовыми полосками, поправил ножны на поясе, нахлобучил поглубже шлем и решительно зашагал в сторону гномского табора. Не доходя шагов ста до первых фургонов, он приставил ладони ко рту и зычно крикнул: — Эй, коротконогие! Давайте сюда переговорщика. Хальвар ждал недолго. Борт фургона, опущенный для отражения атак, поднялся, и из-под него колобком выкатился гном. Хальвар с интересом выслушал ругательства, которыми гном наградил кого-то из своих, когда борт отпустили раньше времени, и он крепко приложил коротышку по ноге. Когда гном приблизился, каршарец разглядел суровое выражение на его физиономии. Крохотные глазки жителя Подгорья мрачно глядели то на рослого каршарца, то на остальных северян, по-прежнему сидевших на холме в ожидании начала битвы. — Слышь, короткий, — вежливо начал разговор Хальвар, — чё вам от нас надо? — Ты только за этим пришёл, дылда? Если хочешь, я отвечу. Мы пришли отдать долг чести. — Ну-у, долг чести, это, конечно, дело хорошее, — протянул Хальвар. — А мы-то вас чем обидели, убогие? — Ты, дубина северянская! — рассвирепел гном. — Я тебе покажу убогого — коленями назад отсюда помчишься, плесень почешуйная! Когда мы и вас, и ваших хозяев тилисцев поджарим, посмотрим, как ты запоёшь, ядоног плешивый. Гном ругался, а Хальвар старательно запоминал незнакомые выражения. — Здорово ты ругаешься, — искренне похвалил он гнома. — Хотите драки — будет вам драка, чего орать-то? Вот только вонючих тилисцев ты среди нас не найдёшь. Гном нахмурил кустистые брови. — Что ты врёшь? Я с вами дрался при Арьене — вы же тилисские наёмники, других каршарцев в этих землях нет. — А-а, при Арьене, — Хальвар кивнул. — Да, славный был махач. Не, коротышка, мы уже сами по себе. Король Энмунд, чтоб ему кол проглотить, расторг наш договор. — Он спятил? — изумился гном. — Разорвать договор с каршарцами во время войны? — Да, заподозрил нас в измене, отказался платить. Посадил меня и вождей под арест. Пришлось вломить страже и бежать. Так что, короткий, нам с Тилисом не по пути. — То есть, вы не передовой отряд тилисской армии? — переспросил гном. — Плохо слышишь? — осведомился Хальвар. — Уши прочистить? — Я тебе сейчас мозги прочищу, — огрызнулся гном. — Хотя, откуда мозги у каршарца. — Так я не понял, мы драться будем или нет? Если нет, то освободите дорогу. — Ну ты наглец, — покачал головой гном. — Ладно, идите куда шли, не будем вас трогать. Гном пошёл к своим, но Хальвар его окликнул: — Эй, а вы-то чего с Тилисом не поделили? Сидели бы спокойно в пещерах. Гном остановился, посмотрел снизу вверх на каршарца и буркнул: — Наш бывший король отозвал нас в самый разгар войны. Мы стали дезертирами. Теперь я веду войска к Тирогису, чтобы вернуть долг. Никто больше не сможет сказать, что гномы нарушили договор. — Бывший король? — нахмурился Хальвар. — А кто нынешний? — Я, — ответил гном. — Да ладно, — не поверил каршарец. — Что-то физиономия у тебя совсем не королевская. — А я и не претендую, — против ожиданий Хальвара, гном совсем не обиделся. — Я всю жизнь был солдатом, им и остался. Теперь вот приходится быть королём, пока не убьют. — А-а, то-то ты так психанул, что вас… Слушай, короткий, а ведь у нас тоже должок к королю Тилиса. Услышав предложение о сотрудничестве, гном посмотрел на северного варвара с интересом. Каршарцы — бойцы отменные. Гномы не раз на себе это испытывали. — Меня Ильмрисом зовут, — буркнул гном. — Да-а, имя у тебя тоже не королевское. А я — Хальвар по прозвищу Сокрушитель гномских черепов. Шучу, не ерепенься. Просто Сокрушитель. — За такие шутки можно в ногах укоротиться, — Ильмрис многозначительно погладил рукоять топора. — Можно, — согласился каршарец. — При Арьене против вас даже мы завязли. — Да. Но и мы от вас получили. Я даже склонен думать, что вы почти сто́ите тех денег, что вам обещал Энмунд. — Мы-то сто́им, потому что один каршарец в бою может уложить столько, сколько и десяток коротышек не сумеют. — Это если в атаке. А в защите мы получше будем. Да и нас куда больше… Каршарцы и гномы с двух сторон ещё довольно долго ждали, пока вожаки договорятся — что драки не будет, все уже поняли. Хальвар и Ильмрис то хвалили друг друга, то начинали перечислять достоинства своих солдат. А пустое на первый взгляд бахвальство сводилось к очень простой вещи: стороны уже подготавливали почву для договора, в котором будет чётко и недвусмысленно сказано, на какую часть добычи могут претендовать каршарцы, а на какую — гномы. Долг чести — это хорошо, но военную добычу никто не отменял. Каршарцы тоже хотели совместить приятное с полезным: отомстить вероломному Энмунду, а, заодно, и вернуть свои кровно заработанные золотые. И даже с лихвой. В конце концов вождь северян и король гномов хлопнули по рукам. Два часа спустя гномский караван продолжил движение, но теперь среди коротышек возвышались рослые каршарцы. Северяне и подземельцы переругивались и напропалую хвастались своими военными подвигами. В общем, Каршар и Подгорье нашли друг друга.* * *
— Здесь всё время так? — хладнокровно спросил Дилль у Фирриса. — Впервые вижу столько нежити, — вампир отрицательно покачал головой. — Никто из наших не понимает, почему они здесь собрались. Всё случилось настолько быстро, словно они из-под земли выкопались. Мы попросту не успели сбежать. Дилль смотрел на ковыляющих мертвецов, не испытывая к ним ничего, кроме отвращения. Даже страха не было, хотя он понимал, что такая толпа зомби задавит их просто массой, не говоря уже о применении оружия. Кстати… — Илонна, давай-ка я сниму с тебя блок, — предложил он девушке. — Только постарайся не очень сердиться, не то расплавишь свой меч. Мастер Фиррис не понял, о чём они, но Илонна радостно улыбнулась. К тому времени, когда блок был снят, к ним подошли остальные мастера, и Нугейр сказал: — Всё — нас полностью окружили. Будем пробиваться обратно. Быть может, удастся прорубить дорогу через мертвяков. А потом поищем другой путь. — Тогда я пойду первым, — сказал Дилль. — А вы прикрывайте фланги и тыл. И постарайтесь не попасть под огонь. Вампиры встали по четверо, в середине оказалась Илонна с чиалом. Дилль призвал полупримусов, достал посох и зашагал навстречу толпам мертвецов. Пробный шар он запустил, когда до первых зомби оставалось меньше тридцати шагов. Двух мертвецов разорвало на куски, несколько вспыхнули и продолжали идти, теряя по пути куски гнилой плоти и рваной одежды. Дилль пустил сразу три огненных сгустка, расширяя предполагаемый коридор. А потом начал швырять огонь перед собой, разрезая строй зомби на две части. К отвратительной вони гнилой плоти добавилась вонь горелых костей. Дилль остановился — коридор-то он пробил, но идти по нему нельзя — там бушевал огненный ад. Ряды мертвецов качнулись в едином порыве, и бросились в атаку. Дилль удивился, насколько они, оказывается, быстрые. Только что трупаки еле шевелили конечностями, спотыкаясь на каждом шагу и периодически падая, как вдруг всё изменилось. Мертвецы словно получили приказ и новые силы — один за другим они ускорялись и с невнятным мычанием бросались на живых. Мечи вампиров заработали, рассекая гнилую плоть и хрупкие кости. Шехан с рычанием бил мертвецов по ногам, а потом добивал уже лежащих — кусать зомби кот явно брезговал. Илонна орудовала мечом, пока безо всяких признаков огня. А Дилль был вынужден смотреть, как дерутся его товарищи — перед собой он всех мертвяков спалил, а выпустить огонь по бокам не решался, опасаясь попасть в своих. Наконец он подумал, что с передними рядами вампиры разберутся сами, и начал планомерное уничтожение прибывающих подкреплений. Теперь огонь запылал с трёх сторон от крохотного отряда. Сквозь пламя пробивались мертвецы, вампиры их встречали ударами мечей, и вскоре вокруг них возник настоящий бастион из порубанных тел, рук, ног и голов. Это затрудняло воинам обзор, зато ничуть не мешало зомби, которые переваливались через возникший барьер и бросались на живых сверху. — Надо отходить, иначе они нас тут завалят! — крикнул мастер Нугейр. Сказать это было легче, чем сделать. С трёх сторон лезли мертвецы, а с четвёртой по-прежнему горела сама земля — ступить туда означало изжариться заживо. — Все ко мне и держитесь крепче друг за друга! — заорал Дилль, готовя вакуумный взрыв. — И чиала держите! Несмотря на то, что команду дал кандидат в кандидаты в ученики, мастера клинка тут же её выполнили. Они встали вплотную к Диллю, выставив наружу острия мечей и отбиваясь от нападавших мертвецов. А он сформировал огненное облако в тридцати шагах от себя и только тогда воплотил огонь. Короткая яркая вспышка осветила тьму, и громовой удар сотряс воздух. — И что? — прокричал Фиррис, отрубая башку тянувшего к нему сгнившие руки мертвецу. Отвечать было некогда, Дилль формировал новый взрыв — теперь правее. Раздался второй громовой удар, затем третий. Ряды нападавших стали реже. С четвёртым взрывом Дилль немного не рассчитал и сделал ближе, чем следовало. Обратная ударная волна растащила часть порубанных трупов, а трёх мастеров и Илонну повалила наземь. Они, словно выдернутые невидимой рукой, пролетели около десятка шагов и оказались на том месте, где только что был барьер из мертвецов. Зомби тут же начали атаковать столь внезапно приблизившуюся добычу. Шехан взвился в громадном прыжке, сбивая с ног зомби, уже занёсшего меч над не успевшей подняться Илонной. Длинное копьё с ржавым наконечником прилетело откуда-то из-за голов атаковавших и пронзило живот мастера Неу. Вампира пришпилило к земле, встать на ноги он так и не успел — десятки костлявых и гнилых рук дотянулись до него и порвали заживо. Дилль, увидев, что Илонна в опасности, взбеленился. Заорав, он ринулся в толпу мертвецов, разрубая их огненным посохом. Его атака дала возможность подняться на ноги Илонне и двум мастерам. А потом атака захлебнулась, когда посох застрял в щели доспехов какого-то мёртвого паука. Дилль, уже привыкший, что его сверхоружие легко рубит металл и плоть, сильно удивился, когда доспехи здоровенного паука остались невредимы, хотя само мёртвое страшилище лишилось доброй половины лап. Эта секундное замешательство едва не стоило ему жизни — не подоспей на помощь чиал, оставшиеся целыми паучьи лапы достали бы Дилля. Драконья ярость вспыхнула сама по себе, и Дилль не стал её сдерживать. Пришло время нечеловеческой магии. Триста лет назад драконы сжигали врагов в Величайшей битве, и Дилль тоже превратился в огнедышащее существо. Он не стал ещё драконом, но уже не был и человеком. Раскалённое добела драконье пламя испарило дохлого паука вместе с его непробиваемыми доспехами. Шехан, только что спасший Диллю жизнь, с визгом отскочил назад от жаркого потока воздуха. Струя огня выжгла среди мертвецов длинный коридор, а потом Дилль перешёл в атаку. Хватит стоять на месте, дракон должен убить врага! Водя посохом перед собой, он сжигал в пепел десятки и сотни зомби, при этом стараясь не воспламенить землю. Илонна должна выйти из ловушки, а по огню она ходить не умеет. С каждым следующим заклинанием Дилль чувствовал, как увеличиваются его силы, как драконий огонь становится всё горячее — хотя, казалось бы, куда уж дальше. Он испытывал дикую радость, уничтожая сотни врагов, жалея лишь об одном: что все они — мертвецы. А ему хотелось пролить чью-то кровь, впитать в себя угасающую жизнь врага и с новыми силами продолжать сражение. В этом смысл существования дракона! А ведь рядом с ним есть те, в ком течёт горячая кровь. Так зачем тратить силы на тухлых мертвяков? Дилль повернулся к вампирам и, оскалившись, поднял посох. Мастера клинка с ужасом смотрели на мага, понимая, что ничего противопоставить ему не могут. Он сжёг бы их всех, если бы его взгляд не натолкнулся на испуганные глаза Илонны. В мозгу Дилля вдруг зазвучал её голос, и он пожалел, что не понимает слов. На каком языке она говорит? И что, вообще, происходит? Почему он вдруг перестал разбирать человеческую речь? — Я — человек, а не дракон, — сухие губы с трудом выговорили раскалённые слова. — Я — человек. А… не… драко… Драконья магия, словно обидевшись, ушла. Бешеная ярость исчезла, оставив в душе звенящую пустоту. Гнев, поддерживавший Дилля, пропал, и он бессильно опустился на обгорелые останки мертвецов, из-под которых не было видно земли. Илонна оттолкнула мастеров и бросилась к нему, что-то говоря и пытаясь поднять. — Прости, любимая, больше я не смогу тебя защищать, — Дилль с трудом встал на ноги. Илонна и мастер Тано оттащили его, а остальные встали спинами друг к другу. Мертвецы, избежавшие огня Дилля, начали вновь собираться. Он уничтожил сотни их, но ещё оставались тысячи. — Ну, вот и настал момент последней схватки, — сказал Нугейр. — Перебьём этих тварей, сколько сможем. Где-то в высоте раздался гулкий рёв, затем над их головами послышался свист воздуха, рассекаемого могучими крыльями, и длинная струя огня выжгла в рядах зомби большую проплешину. Громадное тело промелькнуло, скрылось в темноте, но уже через пару мгновений новая порция ослепительного пламени зажгла мертвецов. — Хранитель! — выдохнул Фиррис. — Он пришёл нам на помощь. Вампиры воодушевились и с утроенной энергией принялись отбиваться от мертвецов. А Дилль смотрел, как дракон зачистил территорию вокруг, после чего приземлился и, перестав выдыхать огонь, просто начал давить зомби лапами и расшвыривать хвостом. За ним оставалась дорожка из расплющенных и разорванных тел. Войско поднятых перестало лезть в бой — будь они живыми, Дилль подумал бы, что зомби испугались дракона. Дракон успел сделать над отрядом круг, когда поднятые, словно по команде развернулись и бросились наутёк. Вампиры опустили мечи, не веря своему спасению. Илонна вцепилась в Дилля, а глаза её стали совсем огромными, когда громадный ящер подошёл к ним. Дилль подумал было, что это Тринн, но тут же понял, что ошибся. Этот дракон тоже был великим, но ему недоставало той грации, какую Дилль видел у Тринн. Дракон приблизил к ним огромную голову, шумно вдохнул воздух и что-то громко прошипел. Вампиры переглянулись, и Нугейр что-то ответил. Дилль ничего не понял — они говорили на вампирском. Дракон изогнул шею, глянул на них сверху и взревел. — Что происходит? — заорал полуоглохший Дилль. — Он спрашивает, где дракон? — крикнула в ответ Илонна. — Мастера сказали, что не видели никакого дракона, кроме него. Дилль покачал головой. А ведь это он — тот, кого ищет великий. Наверняка крылатый ящер заметил драконье пламя и решил, что в ловушку попал кто-то из его сородичей. И если ему сейчас не предоставить пропажу, то дракон закончит то, что не успели сделать толпы мертвяков. Дилль вышел вперёд и крикнул: — Здравствуй, старший брат! Благодарю тебя за спасение наших жизней. Драконья голова приблизилась. Дилль уставился в огромный жёлтый глаз, борясь с желанием зарыться поглубже в землю. Со времён Неонина он уже забыл, каково это — стоять так близко от великого дракона, могущего в одно мгновение убить десятком разных способов. — Уф-ф, — дракон опять шумно втянул воздух и заговорил на ситгарском: — Старший брат? — Прости, если я сказал что-то не то. Великая и благородная Тринн назвала меня младшим братом дракона, вот почему я обратился к тебе таким образом. — Тринн? — рыкнул дракон. — Младший брат? Так ты тот заморыш, что спас её от отравы? Дилль возмущённо шмыгнул носом. Заморыш! Хотя, для драконов даже каршарцы — заморыши. — Это был я, — поклонился он. — Прости, великий, я не знаю твоего имени. — Аид, — прорычал дракон. — А ты — Дилль. — Я польщён, что великий дракон запомнил моё имя, — Диллю действительно было приятно — всё-таки, немногие могут похвастаться тем, что их имена знают великие. — Ещё бы не запомнить! — фыркнул, подняв тучу пыли, Аид. — Тринн своим рассказом мне все уши прожгла. Я был вынужден выслушать его раз пятьдесят. Или сто. Дракон уселся по-собачьи и обвил своим длинным хвостом ноги. Дилль посмотрел на стоящих столбами вампиров, на Илонну, схватившую за шерсть рычащего Шехана, и прошёл вперёд. — Великий Аид, позволь ещё раз высказать тебе нашу благодарность за спасение жизней. — Позволяю. Высказывай. Дилль на мгновенье растерялся, а затем до него дошло, что дракон шутит. С ума сойти! Хотя, почему бы и нет? Тринн, помнится, тоже шутила. — Мы пришли в Запретный предел, чтобы повидать Тринн. Но, я думаю, что поговорить можно с любым из племени драконов. Потому что это касается всех. — Нет, — рыкнул Аид. — Если ты пришёл просить поддержки, то напрасно. Нас дела людей уже давно не касаются. Единственное, что я могу для тебя сделать — отпустить восвояси, если вы все вернётесь, а не потащитесь вглубь Запретного предела. — Я пришёл поговорить с драконами о яйце королевы Ингрис. Но раз ты не хочешь об этом говорить… — Дилль развёл руками. — Пожалуй, мы пойдём обратно. Дракон задрал голову и издал такой рёв, что в ушах у Дилля зазвенело. Аид, с невообразимой для такого огромного тела быстротой, метнулся к нему и, приблизив морду к самому лицу человека, прорычал: — Что ты об этом знаешь, заморыш? Дилля обдало жарким драконьим дыханием, но он не отступил ни на шаг. Страх перед громадным ящером прошёл, и Дилль нахально заявил: — Слушай, Аид, не считаешь меня младшим братом, так хотя бы обращайся ко мне по имени. Я же не зову тебя крылатым жабоящером. За спиной Дилля послышался отчётливый шёпот «он спятил что ли?». Дракон отстранился, несколько секунд разглядывал человека, а потом начал издавать громкие кудахтающие звуки. Дракон смеялся. — Правду мне говорила Тринн, что ты — самый нахальный из всех людей, — крылатый ящер перестал смеяться и вновь приблизил к нему морду. — А, может, сожрать тебя? По-братски, так сказать. — То есть, ты не желаешь услышать о яйце королевы драконов? — Давай, рассказывай, а сожру я тебя потом. — Между прочим, Тринн обещала мне неприкосновенность, — Дилль был уверен, что дракон не собирается его сжирать, но подстраховаться не мешало. — Тринн обещала — вот пусть и не трогает, — хмыкнул Аид. — Ну, хватит. Выкладывай. Всё, шутки кончились. Дилль приступил к разговору, который он десятки раз прокручивал в голове. И от которого зависела судьба Ситгара. И ради которого отдали жизни мастера клинка. — Я нашёл дневник Адогорда, прочитал его и узнал о яйце. Я знаю, где оно находится, и готов сделать то, что в своё время не сумел сделать Адогорд. Вернуть вам яйцо Ингрис. Великий дракон молчал. Молчали вампиры. Даже чиал перестал утробно рычать. Дилль ждал, что скажет Аид. — Значит, ты готов предать интересы своих сородичей? — растягивая слова, медленно произнёс дракон. — Неужели это дар Тринн так на тебя повлиял? — Я никого не предаю. Но согласен с покойным Адогордом, что такие благородные создания, как драконы, не должны ни у кого находиться в услужении. Мастера клинка, — Дилль повёл рукой в сторону вампиров, — рассказывали, что несколько раз ты спасал вампирские патрули от верной смерти. Ты, великий, действовал по собственной воле, а не по принуждению. Такими и должныбыть отношения между разумными существами. — Где яйцо? — Оно тщательно спрятано и укрыто полем спокойствия. Не рождённый детёныш в полной безопасности. — Я знаю, что детёныш в безопасности — это ещё Адогорд утверждал, — прорычал дракон. — Я спрашиваю, где оно находится? — Прежде, чем сказать это, я бы хотел заручиться твоим словом, что, добывая яйцо, ты не подвергнешь не причастных ко всему этому жителей Ситгара смертельной опасности. — Ф-р-р! — дракон даже головой помотал. — Говори проще. За последние столетия я мало практиковался в ситгарском. — Попросту говоря, я хочу, чтобы ты дал слово не нестись, сломя голову, в место хранения яйца и не жечь оказавшихся рядом ситгарцев, не рвать их когтями и не давить, как вот этих мертвяков. Разумеется, твоя клятва должна соблюдаться всеми драконами. — А если я не дам такой клятвы? — полюбопытствовал Аид. — Тогда я буду огорчён, что ошибся в тебе, и направлюсь на поиски Тринн. Уж в её-то мудрости я уверен. — Ну, ты нахал, — на чешуйчатой морде дракона отчётливо проявилось удивление. — А как ты отнесёшься к тому, что я устрою огненный рейд в Ситгар, а по пути сожгу вампирский Григот? Я буду жечь всё на своём пути до тех пор, пока ты не пожелаешь сказать, где яйцо Ингрис. И начну вот с этих бледных клыкастиков. — Ты не сделаешь этого, Аид. — Ты уверен? Думаешь, я пожалею людишек? Возможно, ты слышал, что ваша могучая Империя распалась после того, как мы сожгли столицу вместе с императором. Так что может остановить меня сейчас? — Я, — спокойно заявил Дилль. — В этом случае я не стану снимать поле спокойствия с яйца, и оно останется в коконе времени навсегда. Даже если ты и сумеешь раздобыть его, в чём я сомневаюсь, то не сможешь освободить нерождённого дракона. А если ты попытаешься пытками заставить меня снять поле, я убью себя. Выбирай, великий хранитель: твоё слово или жизнь нерождённого дракона королевы Ингрис. Дракон так долго молчал, что Дилль начал сомневаться — а правильно ли он повёл разговор? Может, надо было действовать в стиле Адогорда и просто заставить принести новую клятву верности? — Допустим, я дам такое слово, — сказал наконец Аид. — Что будет дальше? — Тогда я раскрою, где находится тайник, и расскажу, что понадобится для извлечения из него яйца. Потом можно будет отправляться туда. Дракон, склонив голову, долго разглядывал Дилля, потом фыркнул: — Ты — глупец. Я не могу принести клятву за всех драконов. Нас, великих, осталось мало, а остальные… Они просто неразумные дети и могут в любой момент нарушить мою клятву. — Это печально, — хладнокровно сказал Дилль. — Я-то думал, что старших и мудрых слушают все. Что ж, значит, пусть всё остаётся так, как и было. Позволь нам откланяться, великий Аид, мы должны продолжать путь. Я найду Тринн и договорюсь с ней.Глава 30
Огромная драконья морда вновь приблизилась к Диллю. — Скажи, почему ты решил вернуть нам яйцо и что требуешь взамен? Дилль уставился в жёлтый драконий глаз, мучительно размышляя, сказать правду или всё же придерживаться продуманной версии. Тяжко вздохнув и выругав себя за глупость, которую он собирается сделать, он проговорил: — Я знаю, что яйцо очень дорого для драконов, хотя не знаю, почему. Вы даже заключили договор с Адогордом. Он… он не желал вам зла, просто хотел, чтобы его народ стал сильнее при поддержке драконов. А получилось, что он сделал из вас рабов людей. Гросс… мне говорили, что я должен заставить вас возобновить прошлый договор, но я не стану этого делать. Вы слишком благородные и великодушные создания, чтобы быть в услужении у кого-либо. Я готов вернуть вам яйцо, не требуя ничего взамен. Но просто прошу о помощи. Ситгар почти погиб — ему объявили войну сразу несколько государств. Когда падёт Тирогис, моя страна перестанет существовать. С падением Ситгара Григоту тоже настанет конец. Своим вмешательством драконы могли бы спасти Ситгар и Григот. Но даже если ты, Аид, откажешься, я всё равно помогу драконам вернуть яйцо. Просто пообещай не причинять зла ни охраняющим яйцо, ни людям, которые защищают свой город от врагов и скоро умрут. Дракон повернул морду, и огромный жёлтый глаз приблизился к Диллю настолько, что он мог бы потрогать его рукой. Дилль вполне отчётливо разглядел третье веко, которое закрывало глаз ящера в полёте или в бою. Чёрный зрачок пульсировал, и оттого взгляд дракона, казалось, проникает в самую глубь души человека. — Значит, яйцо находится в Тирогисе? — Да. — Понятно, — Аид выпрямился и расправил чёрные крылья. — Жди меня, я скоро вернусь. — А, может, мы откочуем отсюда? — Дилль показал рукой на груды трупов и костей. — Здесь очень уж воняет. Да и новые мертвяки могут собраться. — Кочуйте, если ваш нюх так тонок, — фыркнул дракон. — А новых мертвяков можешь не опасаться — раз Единый увёл оставшихся, значит, больше не пришлёт. Уж не знаю, чем вы ему так не приглянулись, если он собрал сюда все кости из округи на много лиг. Возможно, он счёл твою магию слишком опасной. — Как? — Диллю показалось, что он ослышался. — Единый? — Ну да. А кто, по-твоему, поднимает эту нежить по всему Запретному пределу? Тот самый сверхголем, которого вы прозвали Единым. Так он защищает Запретный предел от незваных гостей. А тех, кто прорывается сквозь зомби и хищных зверюг, встречаем мы — драконы. Поскольку я здесь и не уничтожил вас, будь уверен, Единый уже не направит против вас мертвяков. Если, конечно, вы не отправитесь вглубь. — Нет, нет, мы пойдём обратно. Ты сумеешь нас отыскать, великий? Дракон в ответ лишь презрительно фыркнул, взмахнул крыльями и, подняв тучу пепла и пыли, скрылся в темноте. Дилль повернулся к вампирам и ошарашенно спросил: — А вы знали, что мертвяков поднимает Единый? — ответом ему послужило одновременное покачивание головами. — Тогда, уходим отсюда. Даже если новые зомби и не появятся, всё равно тут ужасно воняет. Что бы ни говорил дракон о безопасности, мастер Нугейр отправил вперёд разведчиков. Дилль шёл рядом с Илонной, то и дело бросавшей на него странные взгляды. — Что не так? — Не знаю, — она нахмурилась. — Сначала я боялась, что великий сожрёт тебя. И нас всех. А теперь я волнуюсь о другом. — О чём же? — Что ты скажешь королю и Адельядо, если драконы откажутся помочь Ситгару и просто заберут яйцо? — Мне кажется, что ты выбрал самый странный способ спасения государства, — сказал шедший рядом Фиррис. — Ты подумал, что обрекаешь на гибель не только Ситгар, но и наш клан? Твой уже клан, между прочим. При этих словах мастера клинка начали оглядываться — их тоже интересовало, что скажет Дилль. Фиррис пристально смотрел на него, ожидая ответа. Дилль остановился и, нахмурившись, попытался объяснить: — Я не знаю, почему так поступил. Просто мне показалось неправильным и недостойным выкручивать руки… то есть, крылья драконам. У меня было такое чувство, что попробуй я заставить Аида принести клятву верности, он бы сделал всё наоборот. Скорее всего, я совершил ошибку, открывшись ему, но теперь от своего слова не отступлюсь. Я верну им яйцо королевы… а потом… король меня казнит. Или гроссмейстер в жабоящера превратит. — Даже если король и гроссмейстер тебя не тронут, остаются враги, осадившие город, — Фиррис, поджав губы, покачал головой и посмотрел на Илонну. — Дочь моя, тебе в мужья достался весьма благородный и храбрый болван. Как ты относишься к тому, что станешь вдовой, не успев почувствовать себя женой? — Я буду с ним рядом, отец, — Илонна схватила Дилля под руку, — поэтому вдовой стать просто не успею. Мастер Нугейр, внимательно слушавший разговор, усмехнулся: — Фиррис, ты бы провёл с ними разговор, что добровольно заканчивать жизнь раньше срока — это неприлично, — и, посмотрев на Дилля и Илонну, добавил: — Если после этой авантюры вы останетесь живы, в Григоте вам всегда будут рады. Выбравшись на относительно ровное пространство, откуда просматривались подходы, вампиры остановились. Дилль сел на пыльную землю, рядом пристроилась Илонна. Не прошло и двух секунд, как между ними втиснулся Шехан. — Это моя самка, — буркнул Дилль, выталкивая настырного кота. Тот тихо рыкнул и устроился с другой стороны от Илонны. — Думаешь, дракон согласится взять меня? — Без тебя ничего не получится, — уверил её Дилль. — Возьмёт. — Почему без меня не получится? — тут же оживилась девушка, а её кошачьи глаза возбуждённо заблестели. — Когда Аид вернётся, всё узнаешь. — Фу, какой ты скрытный и противный, — она пихнула Дилля в бок. — Наверное, это страшно — летать на драконе. — Страшно, — кивнул Дилль, вспомнив свой полёт на спине Тринн. — Особенно когда дракон в этот момент уничтожает твоих товарищей. Хотелось бы надеяться, что на этот раз обойдёмся только полётом. Рядом с ними сели Фиррис и Нугейр. Мастера несколько нерешительно попросили рассказать им о таинственном яйце. Дилль подумал, что ничего страшного не случится, если вампиры узнают больше, чем уже услышали, и посвятил их в историю Адогорда и муаров. Когда рассказ закончился, мастер Фиррис задумчиво посмотрел на дочь. — И ты тоже, получается, хозяин этих ужасных подземных убийц? — Вовсе они не ужасные, — запротестовала Илонна. — Такие милые кругляши разных размеров. И замечательные врачеватели. Смотри, у меня ни одного шрама не осталось — муары вывели всё за пару сеансов. — С ума сойти, — усмехнулся Нугйер. — Юная ученица — повелительница монстров. — Это благодаря магии, что Дилль мне передал. Так что я не только повелительница монстров, но и крутой маг, — Илонна задорно улыбнулась. — Раньше в клане не было ни одного мага, зато теперь сразу три. Дилль, а я тоже буду в вашей с Тео связке? Я ведь уже умею делать огненные шары. — Нет уж, пока на натренируешься — никаких связок, — категорично заявил Дилль. — Ты же взорвёшь огонь внутри защиты. — Ах, ты… — Илонна от возмущения даже задохнулась. Мастера улыбнулись её горячности, а Дилль погрозил ей пальцем. — Нет, нет и нет. Если всё будет хорошо, гроссмейстер определит тебе мастера. Возможно, даже мастера Иггера. Вот когда старик погоняет тебя и выяснит все твои умения и недостатки, тогда и будем говорить о боевой связке. — Между прочим, — Фиррис с прищуром посмотрел на Дилля, — у неё уже есть мастер-наставник — Волдиви. Она ему принесла присягу и обязана выполнить любой его приказ. Любой, ты понимаешь? — Вы спрашиваете, что будет, если мастер Волдиви запретит ей принимать наставника-мага? — догадался Дилль. — Ну, во-первых, она уже приняла магическую присягу и теперь является магом, хочет этого Волдиви, или нет. А во-вторых, я не думаю, что мастер Волдиви окажется настолько недальновидным, что запретит своей ученице развивать способности, которые умножат её мощь в бою. — А если случится наоборот? — Не случится. У нас есть мастер Оквальд — наставник по физическому развитию. Мучить адептов различными упражнениями, бегом, фехтованием на мечах и посохах — это его любимое времяпрепровождение. — Оквальд фехтует на уровне мастера клинка, — сказала отцу Илонна. — Я сдуру вызвала его на дуэль. К счастью, тренировочную. — Отрадно, что и среди магов есть благородные воины, — хмыкнул Фиррис. — А Дилль? — тут же возмутилась Илонна. — Только по духу, но не по мастерству, — поморщился Фиррис. — Махание огненной палкой, рубящей железо, как солому, я фехтованием не считаю. Но я возьмусь за его воспитание. — Тогда быстро в Григоте меня не ждите, — проворчал Дилль. Все замолчали — каждый подумал о том, что, возможно, он вообще не вернётся в Григот. Никогда. В ожидании прилёта Аида они достали из мешков жёсткие лепёшки. Дилль, как ни странно, думал не о том, что решит дракон и за каким демоном он улетел — его сейчас занимал совершенно никчёмный вопрос: этот перекус является завтраком или обедом? Время определить в темноте, царившей в Запретном пределе, было невозможно — солнца не видно, а никаких умных магических часов под рукой не имелось. — На, — Дилль отдал одну лепёшку Шехану, переводившему с него на Илонну голодные глаза. Кот схватил зубами плитку из прессованного зерна и мяса и с урчанием принялся её грызть. Вдруг он поднял голову и зарычал, глядя куда-то вверх. Дилль посмотрел в тёмное небо, ничего не увидел, зато услышал равномерное хлопанье крыльев. Вскоре над головой пронёсся огромный тёмный силуэт, за ним второй. Драконы сделали круг и приземлились, взметнув в воздух пыль. Дилль прочистил глаза, откашлялся и направился к ящерам. Одним был Аид, а вторым… — Тринн! — завопил он. — Здравствуй, прекрасная драконица! — Ты всё такой же льстец, младший брат! — прогрохотала Тринн и склонила голову к земле. — Не думала, что увижу тебя вновь. — Это почему ещё? — удивился Дилль. — Ты же звала меня в гости, вот я и пришёл. — Сказать честно, это была просто форма речи, — фыркнула драконица. — Я никак не предполагала, что ты окажешься настолько сумасшедшим и сунешься в Запретный предел. — Ничего не знаю, — Дилль упёр руки в бока. — Приглашала — принимай гостей. — Вот же мелкий нахалёныш! — закудахтал Аид. — Тринн, придётся тебе слетать на охоту. Но только после того, как мы решим, как поступим. — Как поступим? — переспросила драконица. — Ты о чём? — А ты думала, я тебя позвал просто повидать младшего брата? Сейчас он тебе кое-что расскажет. Дилль удивлённо смотрел на Тринн. Надо же, драконица прилетела просто повидать его. — Тринн, всё рассказывать долго. Если коротко, то я искал драконов, чтобы вернуть вам яйцо королевы Ингрис. Тринн вскинулась, расправила крылья и издала громовой рёв. Дилль непроизвольно отступил на пару шагов, позади него слышались сдавленные ругательства Илонны «Сидеть, я кому сказала! Ты ей на один зуб». Дилль оглянулся — так и есть, опять она воюет с Шеханом. Остальные вампиры изображали неподвижные статуи — присутствие двух великих драконов способно заставить замереть даже обычно высокомерных мастеров клинка. Тринн шумно выдохнула, подняв облако пыли и прорычала: — И ты, чёрная душа, не мог мне сразу этого сказать? — Сюрприз, — обнажил здоровенные клыки Аид. — Где оно? — Тринн посмотрела на Дилля. — Я не вижу его. — Его со мной нет. Яйцо спрятано в Тирогисе. — Тогда летим туда немедленно, — она расправила крылья. — Погоди, есть пара спорных моментов, — Аид демонстративно лёг на землю. Дилль опять подошёл поближе и начал рассказ. Тринн внимательно слушала, периодически нервно постукивая хвостом по земле. А поскольку хвост великого дракона был большим и тяжёлым, после каждого удара вверх вздымались облачка пыли. — Я не хочу, чтобы вы навредили жителям Тирогиса и муарам, — закончил рассказ Дилль. — Первые вообще ничего не знают, а вторые всего лишь выполняют своё предназначение. — Но если мы дадим тебе такую клятву, это может помешать нам получить яйцо, — возразила Тринн. — Драконы всегда держат данное слово, потому-то мы и не клянёмся попусту. — Я постараюсь, чтобы эта клятва не помешала. — Дилль, — Тринн приблизила к нему морду, — всё, что ты сказал — это прекрасно. Я к тебе отношусь вполне сносно, учитывая, что ты спас меня от гибели да ещё и стал близким нам по духу. Но это не помешает мне сжечь тебя сию же минуту, если ты попытаешься воспрепятствовать нам достать яйцо. Никаких обещаний не вредить жителям Тирогиса я тебе не дам. Яйцо Ингрис важнее всего, и мы должны вернуть род королевы к жизни. Дилль ни на мгновение не усомнился, что Тринн так и сделает. Его даже в пот бросило. Однако, отступать было некуда. — Тринн, я тоже к тебе очень хорошо отношусь, — как можно более спокойным тоном сказал он. — Ты не сожгла меня тогда, в Неонине, и даже давала мудрые напутствия, которые помогли мне позже и помогают до сих пор. Но если ты не хочешь прислушаться к голосу разума и предпочитаешь быть моим врагом… Я помню то, что ты мне сказала. Дракон должен убить врага. — Ты вызываешь меня на бой, безумец? — в пасти Тринн заклубился дым. — Если хочешь, да. Но запомни одну вещь: убив меня, ты никогда не сможешь освободить детёныша Ингрис из временно́го кокона, даже если и раздобудешь яйцо. Ключ известен только мне. Драконица с такой силой врезала хвостом по земле, что Дилль даже подпрыгнул. — Я-то думал, что великий Аид несговорчив, и надеялся договориться с тобой. А, оказывается, ты совсем не желаешь слушать голоса разума. Аид опять закудахтал, Тринн сердито зарычала и выпустила огненную струю. К счастью, вверх, а не в него. — Хорошо. Я клянусь, что не причиню вреда жителям Тирогиса и муарам до тех пор, пока не получу яйцо. Устраивает это тебя, мелкий? — Вполне, — Дилль посмотрел на дракона. — А ты, великий Аид? Тот повторил слова клятвы, и Дилль сказал: — Ладно, с первой частью разобрались. Теперь вот ещё что: мне нужно другое драконье яйцо. — Зачем? — одновременно спросили Тринн и Аид. — Дело в том, что муары обязаны убить любого, кто попытается унести яйцо из тайника, — пояснил Дилль. — Это — основной закон их существования. Так придумал Адогорд. — Да я их в пепел сотру! — зарычала Тринн. — Пусть только попробуют не отдать тебе яйцо. — Вы поклялись не трогать их, — напомнил Дилль. — Ты ничего мне об этом не говорил! — Илонна, забыв страх перед драконами, подбежала к нему и сердито ткнула кулаком в плечо. Шехан, шипя, как вскипевший чайник, тоже приблизился. — Почему ты скрыл, что муары могут убить тебя? — Ну, не говорил, — Дилль потёр плечо — удар у рассерженной вампирши был неслабый. — Не злись, я уже нашёл способ, как обойти это. Я же говорю, нужно драконье яйцо. Тринн, я выяснил, что если вместо яйца Ингрис положить яйцо любого другого дракона, муары не потеряют смысл существования. Вопрос только — где его взять. Драконы переглянулись, о чём-то поворчали на своём драконьем языке, и Аид проговорил: — Мы можем найти самку на сносях. И надо её уговорить пожертвовать своим детёнышем. Дилль помрачнел. Почему-то до этого мгновения он ни разу не подумал о том, что собирается обречь на погибель живого детёныша дракона. — Тогда найдите, — хмуро сказал он. — Иначе яйцо Ингрис не достать. Драконы опять побурчали, Аид взмыл в тёмное небо, а Тринн осталась на земле. — Я вижу, что ты хорошо усвоил драконьи истины, — она зубасто ухмыльнулась и передразнила его: — Дракон должен убить врага. От этой ухмылки Илонна спряталась за Дилля, а Шехан укрылся уже за её спиной. Тринн вытянула длинную шею и заглянула за спину Дилля. — Вампирша. С драконьим даром, — протянула она. — Как такое может быть? — Это я ей передал драконий дар. Кстати, познакомьтесь. Тринн, это — Илонна, воин клана Григот, маг ситгарской Академии и моя вторая половина. Илонна, а это — Тринн, великодушная, могучая и прекрасная драконица. Тринн шумно втянула воздух и отстранилась. На её морде отчётливо проявилось удивление. — Чудеса. Впервые слышу, чтобы магический дар передавался. И ауры у вас почти одинаковые. Значит, ты обзавёлся второй половиной? На свадьбу позовёшь? Илонна, в отличие от Дилля, не поняла, что драконица шутит. — Пусть только попробует не позвать! Великая Тринн, я буду счастлива видеть тебя на нашей свадьбе… — тут Илонна поникла и тихо добавила: — Хотя, мы до неё не доживём. Прости, я сказала глупость. — Почему? — зубастая улыбка исчезла с морды Тринн. — Потому что Дилль нарушил все приказы, которые ему давали. Король и гроссмейстер Адельядо хотели, чтобы он заключил с драконами договор — это помогло бы Ситгару не просто избежать гибели, но и победить в войне. А Дилль сказал, что не может сделать драконов рабами, и решил просто вернуть вам яйцо. — Пф! — из пасти драконицы вырвалось облачко дыма. — Если они с ним что-нибудь сделают, я весь Тирогис спалю. — Я потому и требовал от вас с Аидом клятвы, — напомнил Дилль. — Ты клялась не причинять вреда. — Ну ты и дурень! — фыркнула Тринн. — Зачем беспокоиться о тех, кто тебя готов казнить? Ну, хорошо, тогда я просто заберу тебя с собой, когда ты вытащишь яйцо. — Илонна, — Дилль повернулся к девушке, — мне нужно поговорить с Тринн наедине. Ты не возражаешь? — Ещё как возражаю. Я же чувствую, что ты опять придумал что-то эдакое… Вроде того, как любыми способами вывести меня из Тирогиса. Я никуда не уйду, — Дилль молча смотрел на неё, и Илонна сдалась. — Ну, хорошо. Но предупреждаю, что оставить меня здесь у тебя не получится. Илонна удалилась с гордо поднятой головой, Дилль буркнул «Отойдём» и направился подальше от вампиров с их острым слухом. Когда они ушли на приличное расстояние, Тринн сказала: — Настырная она у тебя. — Тринн, Илонна отправится с нами в Тирогис — без неё у меня не получится отдать вам яйцо. Я прошу тебя: забери её оттуда. — А ты? — Я могу и не выбраться обратно, — криво усмехнулся он, — и тогда Илонна останется единственным, кто сможет вернуть вам яйцо. Понимаешь, поле спокойствия, в котором оно скрыто, это очень мощное заклятье. Я никогда не пробовал ни возвести его, ни снять. Я даже не знаю, что и как устроено. — Не пойму, к чему ты клонишь. — Я сейчас объясню, — вздохнул Дилль. — Заклятье временного кокона — высшая магия. Ну, может, не самая высшая, но достаточно сложная. И это заклятье требует много магических сил. Древние маги легко творили это заклинание, а теперь у наших мастеров уже нет таких сил. Зато по словам гроссмейстера, такую энергию мне может придать драконий дар. Гроссмейстер научит меня этому заклинанию — он же думает, что я заключил с вами договор. И я сниму поле спокойствия с яйца Ингрис. — Не понимаю, что здесь смертельного. — Дело в том, что в случае неудачного исполнения, маг сам попадает во временной кокон. А я собираюсь создать поле спокойствия вокруг того яйца, которое вы дадите мне для подмены. Если у меня это не получится, то только Илонна сможет проникнуть в клоаку и освободить нерождённого детёныша Ингрис. — Ты хочешь закутать подменное яйцо в поле спокойствия? Зачем? — Я не буду убивать ни в чём не повинного детёныша. В поле спокойствия он будет в безопасности. Когда-нибудь представится возможность ещё раз подменить яйцо, и детёныш будет спасён. Тринн внимательно смотрела на Дилля и молчала. — В ваших интересах вытащить из Тирогиса Илонну, — продолжал убеждать драконицу Дилль. — Пусть не сразу, но она овладеет заклятьем поля спокойствия. Но, думаю, если вы ждали шесть веков, то пара-тройка лет не сыграют большой роли. — Хорошо, я унесу твою вампиршу из Тирогиса. Даже в зубах, если понадобится. А если у тебя всё получится? Как мне быть тогда? — Ты заберёшь её в любом случае, — глухо сказал Дилль, — Потому что когда тилисцы возьмут город, Илонну ждёт верная смерть. А я останусь в Тирогисе. После того, как я лишил город вашей поддержки, я должен встать на стену и жечь тилисцев до тех пор, пока у меня останутся силы. — Да-а, — протянула Тринн, — странная получилась смесь: человек с замашками дракона. Но, ты знаешь, мне это нравится. Пожалуй, мы с Аидом разомнём крылья над тилисцами, когда доберёмся до Тирогиса. А потом посмотрим, уносить твою вторую половину или нет. Дилль молча подошёл к драконице и обнял её переднюю лапу. Обнял, это, конечно, громко сказано — лапа Тринн толщиной была с четверых таких, как он. Драконица фыркнула и стряхнула его. — Вот ещё, нежности! Драконы — жуткие, суровые и жестокие. Это тебе на будущее. — Врёшь ты всё, — улыбнулся Дилль. — Ты — прекрасна, умна, благородна и великодушна. Тринн, скажи, а если бы я попробовал принудить вас снова заключить договор с людьми? — Я бы сожрала тебя, — невозмутимо ответила драконица. — И всех, кто с тобой. Мы уже давно смирились с потерей королевы и привыкли к мысли о собственной гибели. — А как связана ваша гибель с королевой? — Дилля пробрала дрожь при мысли о том, что Тринн могла убить Илонну. — Ты должен знать, что драконы — Хранители миров. У каждой королевы драконов есть уникальный талант — связываться с другими королевами и создавать между мирами мост, по которому прибывает помощь, когда возникает угроза охраняемому миру. С гибелью Ингрис и потерей её детёныша, мы лишились возможности призвать драконов из других миров. Вот почему вторжение Завоевателей во время Величайшей битвы мы не смогли остановить. И именно поэтому мы поселились неподалёку от всё ещё действующего портала. С исчезновением королевы мы больше не можем воспитывать молодняк, раса драконов почти умерла. — Но теперь-то вы перестанете… э-э-э, погибать? — Перестанем. Лет через пятьдесят, когда дитё Ингрис подрастёт, наберётся сил и будет готово к воспроизводству королевского рода. А пока… нам придётся по-прежнему караулить демонский портал вместе с Единым, — проворчала Тринн. — Ну, ладно, надо возвращаться. Я вижу, что Аид с мелкой самкой уже на подлёте. Да, кстати, не вздумай говорить этой самке, что она прекрасна. — Почему? — удивился Дилль. — Потому что я страшно ревнивая, — Тринн обнажила зубищи в ухмылке. — Шучу, расслабься. Дилль улыбнулся шутке, но улыбка завяла, когда драконица задумчиво сказала: — Хотя, вообще-то, не шучу. Сборы были недолгими — больше всего времени пришлось потратить на то, чтобы посадить Шехана в мешок и привязать на спину Илонне. Кот категорически отказался оставаться, пришлось брать с собой. Дилль уселся на спину Тринн, Илонна вскарабкалась на Аида. Два огромных чёрных и один маленький красный драконы взлетели одновременно и скрылись в темноте. Мастера клинка долго смотрели вслед улетевшим, затем Нугейр тихо сказал Фиррису: — С ума сойти, твоя дочь выбрала в мужья повелителя драконов.Глава 31
* * *
Король Энмунд в бешенстве пнул шута и не поленился самолично вышвырнуть его из шатра. Мелкий уродец посмел сказать, что его — великого короля Тилиса, обвели вокруг пальца. И кто? Сопляк Ниал, ставший правителем Мироттии пять лет назад лишь благодаря везению и склокам Кланов? Пометавшись по шатру, он уставился на карту, разложенную на столе. А ведь демонов горбатый карлик прав — Ниал, посылая ему заверения в дружбе и клянясь во всемерной поддержке его действий, тихим сапом подгрёб под себя изрядный кусок территории Ситгара. Когда Энмунд впервые получил известие, что мироттийцы не собираются участвовать в осаде Тирогиса, он возрадовался. А теперь он уже не был уверен, что поступил правильно. Возможно, надо было сделать то, что сделал Ниал — укрепиться на территории западного Ситгара, отдав Тирогис заботам мироттийцев. До вчерашнего дня всё шло согласно задуманного плана. Нижний Тирогис был взят почти без боя, верхний осаждён так, что мимо тилисских войск и мышь не могла проскочить. Тилисская и мессантийская кавалерия зачищала территорию к востоку от Тирогиса — маршалы докладывали королю, что кроме нескольких городков, весь восточный Ситгар уже оккупирован. Инженеры спешно сооружали осадные башни и постоянно устраивали артиллерийские дуэли на катапультах с ситгарцами. Длинные осадные лестницы изготавливались сотнями. Маги рыли при помощи магических зверей тоннели, травили воду в реке, насылали отравленный дождь и делали вылазки, сжигая и уничтожая защитников стен. Ситгарские же маги почти не отвечали — то ли экономили силы, то ли просто некому было. Только боевые клирики оставались бесполезным балластом. Объединённый отряд боевых монахов из Тилиса, Мессантии, Гергвальда, Йоли и Лемирра, который в другое время мог бы проделать огромную брешь в крепостной стене и спалить к демонам ситгарских солдат, оказался неспособным призвать даже слабую искру, не говоря уже о небесном огне. Архиепископ Тиагед, перед началом военной кампании высокомерно задиравший нос перед магами, ныне молчал, как в рот воды набравший. В этой войне от святош толку не было. Точнее, толку не было до вчерашнего дня. Вчера, услышав возбуждённые крики, Энмунд выскочил из шатра, думая, что ситгарцы отважились на самоубийственную вылазку. Но солдаты — от рядовых до генералов, смотрели куда-то вверх. Плотные тучи над Тирогисом сначала просто посветлели, затем пятно яркого света начало разрастаться, становясь ослепительным. Глазам на него было больно смотреть — создавалось впечатление, что солнце опустилось с небес на землю и вот-вот прорвёт тучи. Энмунд, как и прочие, щурился и прикрывал глаза рукой. Он не раз видел призыв Божьего огня, а потому не мог ошибиться. Это был призыв. Но кто сумел донести молитвы до Единого? Судя по расположению светового пятна — прямо над городом, это сделали мироттийские священники. Энмунд приготовился к тому, что сейчас небесный огонь сожжёт часть городской стены, и даже начал представлять, как его храбрые солдаты ринутся в пролом, когда с небес ударил столб света. Яркий свет заставил всех зажмуриться. Когда король Тилиса открыл глаза, он увидел облака раскалённой пыли, витающие над лагерем мироттийцев. Энмунд мрачно смотрел на разбегающиеся в панике остатки мироттийской пехоты, на огромное расплавленное пятно земли в том месте, где только что располагались мироттийские церковники во главе с самим предстателем Бронкуром, и чувствовал, как липкий страх заполоняет его душу. Единый встал на сторону ситгарцев. Со стен Тирогиса ещё долго неслись радостные крики и задиристые ругательства, а тилисские солдаты только угрюмо переглядывались и косились на своих монахов. Энмунд тотчас призвал Тиагеда и потребовал нанести такой же удар силами боевых клириков. Бледный, как подземный жабоящер, архиепископ в ответ лишь промямлил, что его отряду мощь Единого по-прежнему недоступна. А на вопрос короля, почему же тогда ситгарцы сумели дозваться Единого, Тиагед предположил, что во всём виноват предстатель Бронкур, устроивший показательную казнь. Дескать, Бронкур прогневал Единого тем, что отправлял на костёр не только пленённых ситгарских солдат, но и мирных жителей, включая женщин и детей. За что и был наказан. В бешенстве Энмунд поколотил священника и велел не появляться перед ним до тех пор, пока его клирики не сумеют призвать Божий огонь. Посоветовавшись с маршалами, Энмунд назначил на сегодняшний день первый большой штурм. Божьего огня можно было уже не опасаться — повторный призыв будет доступен ситгарцам не раньше, чем пару недель, ведь все их боевые клирики сейчас валяются в отключке. Пока моральный дух солдат окончательно не упал, нужно было начинать атаку. И вот сегодня утром, когда Энмунд уже готовился выйти к войскам и пламенной речью отправить их на штурм, настроение ему испортил проклятый карлик. Он не стал ораторствовать, просто вышел на пригорок и взмахнул рукой. Послушные воле суверена, полки тилисцев начали штурм. Заревели боевые горны, в небе засверкали сигнальные магические шары. Высоченные и тяжёлые осадные башни пришли в движение, два громадных тарана, поставленные на колёса, медленно покатились к стенам Тирогиса. Полки тилисской пехоты и союзников рассыпались на небольшие отряды, чтобы минимизировать потери от падания метательных снарядов противника, и ринулись на штурм. Первыми в дело вступили солдаты инженерных войск — они, осыпаемые градом стрел и арбалетных болтов, подбегали к защитному рву, бросали в него вязанки хвороста и мешки с землёй и тут же мчались обратно за следующей порцией. Отряды стрелков и боевых магов прикрывали инженеров, уничтожая ситгарцев на стенах. К тому времени, когда ров местами был заполнен, осадные башни уже подошли на расстояние выстрела из катапульты. И ситгарцы не замедлили начать обстрел. Корзины с некрупными камнями они заменили на большие валуны, и эти каменюки начали падать в опасной близости от башен. Дважды ситгарцы попали в одну из башен, но не повредили её основу, а лишь сорвали защитное покрытие, предохраняющее от огня. Тилисские мастера тут же восстановили покров из бычьих шкур, пропитанных особым составом, а потому попытки ситгарцев зажечь башню из скорпионов успехом не увенчались. Энмунд смотрел, как зачарованные стрелы скорпионов взрываются, не причиняя вреда башням, и удовлетворённо кивал головой. Молодцы инженеры. Если бы церковники и маги были столь же деятельны, он бы взял Тирогис, едва подойдя к городу. Но священники были бессильны, а маги — ограничены в энергии. Поэтому архиепископ Тиагед отирался где-то на краю тилисского лагеря, боясь показаться королю на глаза, а гроссмейстер Дево придерживал своих боевых магов до момента, когда их удар будет наиболее эффективен. И всё же, магов нельзя назвать бесполезными. Они прорыли два тоннеля — от тилисского лагеря до самых стен Тирогиса, и в этот самый момент должны бы разрушить последний слой земли. А в тоннелях, по словам маршалов, уже ждут две сотни отборных кирасиров, которые ударят защитникам ворот с тыла и откроют тилисской пехоте путь в город. На забросанных участках рва уже вовсю орудовали штурмовики с лестницами. Ситгарцы лили кипяток и расплавленное олово на головы штурмующих, отталкивали от стены приставленные лестницы, стреляли из луков и арбалетов. Кое-где даже мелькали магические взрывы. Энмунд, закусив губу, неотрывно смотрел на крохотные фигурки, карабкающиеся по лестницам вверх — то и дело они падали, сражённых вражеским огнём. Потери среди тилисских солдат были ужасающими, но они взбирались всё выше и выше. Король от нетерпения начал постукивать себя хлыстиком по ноге. Когда, ну когда же осадные башни доберутся до стен? В этот момент одна из амбразур на стене осветилась ярким светом, со стены сорвался ослепительный голубой луч, и земля под одной из башен провалилась. Высокая башня накренилась и медленно-медленно рухнула. Поднялась туча пыли, а треск ломающихся брёвен был слышен даже Энмунду. Но радостные ситгарские вопли скоро стихли — вторая башня добралась-таки до рва, съехала в него передним краем и, накренившись вперёд, упала на стену. Энмунд в очередной раз мысленно похвалил инженеров — они всё точно рассчитали, и укреплённая верхняя часть башни намертво зацепилась за верх стены. Теперь дело было за штурмовиками и боевыми магами. Из башни выдвинулись три широкие площадки, по которым в рёвом бросилась в бой элита тилисской пехоты — дорланы. Из башни их прикрывали арбалетчики и маги. Но и ситгарцы не сидели бездумно — они подтянули к месту атаки столько стрелков и магов, что первые ряды дорланов были уничтожены в мгновение ока. На этом участке стены завязался ожесточённый бой, раненых в котором не было. Энмунд, глядя на эту схватку, пожалел, что рассорился с каршарцами. Вот кто сейчас пригодился бы. Неудержимые северные варвары могли бы взломать непробиваемую оборону ситгарцев только за счёт своей ярости. Но, каршарцев уже нет, а потому и думать о них Энмунд перестал. На других участках стены тоже кипели схватки. Но там, взобравшиеся по лестницам штурмовики, не имели никакого превосходства, и ситгарцы легко уничтожали дерзнувших ступить на стену врагов. Король посмотрел на тараны — один застрял в мягкой земле — не иначе это ситгарские маги напакостили, зато второй уже добрался до главных ворот, и теперь инженеры, теряя людей, пытались развернуть его в боевое положение. Если им это удастся, то уничтожить таран будет очень сложно, а его тяжёлые удары всё равно рано или поздно взломают прочные ворота. А ведь есть ещё и подземные отряды. Конечно, существует вероятность, что ситгарские маги обнаружили прорытые тоннели и нападавшим уже обеспечена встреча. Но гроссмейстер Дево клялся, что ни один из его земляных магов не учуял приближения вражеских элементалей. Значит, подземная операция будет успешной. В этот момент к королю Тилиса подбежал бледный курьер и дрожащим голосом доложил, что из одного тоннеля в лагере выбрались трое перепуганных штурмовиков. По их словам, под землёй отряд встретил бледных демонов, которые разорвали на части и магов, и солдат. Из сотни выжили только трое, и только лишь потому, что успели удрать. Из второго тоннеля не появился никто. Энмунд проглотил ругательства, призвал гроссмейстера Дево и приказал ему отправить вниз лучших боевых магов. Старик имел наглость отказаться, сказав, что, вероятнее всего, штурмовики напоролись на муаров, а справиться с ними у магов шансов нет. Гроссмейстер порекомендовал послать туда новый отряд пехотинцев, но король в гневе прогнал мага. Битва на стенах разгоралась. Несмотря на отчаянное сопротивление ситгарцев, тилисцы всё же умудрились закрепиться на нескольких участках стен и теперь постепенно расширяли плацдарм для атаки. Особенно сильная сеча шла у осадной башни. Энмунд, конечно, не видел, что там делается, но очень хорошо представлял, что и помосты, и стена сейчас усыпаны горами трупов. — Пока всё идёт неплохо, — вслух сказал король Тилиса и распорядился подать ему вино и второй завтрак.* * *
А король Ситгара в этот момент стоял в сотне шагов от того места, где осадная башня закрепилась за крепостную стену города. Рядом с ним находилась Линда, облачённая в кольчугу и шлем, а в руках держащая средней увесистости палицу. Вокруг Юловара и Линды столпились гвардейцы, не сводившие глаз с опустевших городских улиц, в любой момент готовые грудью встать на защиту короля и королевы. — Ваше Величество, умоляю, давайте отойдём подальше. Неровен час, долетит стрела, — лейтенант Настон встал перед королём. — Или маги какое заклятье швырнут. — Изыди, служивый, видишь, король опечален, — Гунвальд легко отодвинул лейтенанта в сторону. — ВашВелич, а ведь он прав. Сколько можно тут стоять? Давай уже или в драку впишемся, или пошли отсюда. А то у меня кулаки чешутся, того и гляди твои гвардейцы в ухо схлопочут. Несмотря на серьёзность ситуации, Юловар не мог не улыбнуться. Гунвальд, ещё не оправившийся после ранения, остался тем же задиристым, грубоватым и верным каршарцем. — Ну, куда тебе в драку? Ты же свалишься, даже до верха стены не добравшись. — Тогда вели меня туда отнести, — предложил неугомонный Гунвальд. — А там я с тилисцами найду, как разобраться. — Погоди, нам с тобой ещё придётся помахать мечами, — посерьезнел король. — Линда, свет мой, как себя чувствует Одборг? Королева, только что вернувшаяся из архиепископского дворца, кивнула. — Уже лучше. Пока даже голову от подушки оторвать не может, но уже ругается на рядовых монахов, которые орут по всему городу про святого Одборга. Юловар усмехнулся. После вчерашнего представления не только монахи решили, что архиепископ святой. Все, кто присутствовал на восточной стене в тот момент, тоже были в этом уверены. Юловару рассказали очевидцы, что Одборг в сопровождении десятка боевых клириков благословлял караулы на стене и стал свидетелем массовой казни ситгарцев в лагере мироттийцев. Архиепископ рассвирепел и прилюдно выругался матом на гнусных убийц и ослепшего Единого, который дозволяет мерзавцам безнаказанно творить такую жестокость. И после этих слов фигура Одборга вдруг окуталась светом. Он крикнул боевым клирикам, чтобы они присоединились к нему, после чего на головы врагов обрушился Божий огонь невиданной силы. Несколько тысяч пехотинцев, инженерный полк и все боевые клирики, засевшие в мироттийском лагере, были мгновенно сожжены. Потери мироттийцев, в осаде практически не участвующих, были неважны, зато огромное значение имел тот факт, что Единый откликнулся на зов Ситгара. Стены Тирогиса едва не обрушились от криков солдат, радовавшихся этой внезапной победе. Юловар и Линда вышли на площадь Пяти побед и помолились вместе с солдатами, благодаря Единого, не оставившего город в беде. Сам виновник торжества едва не умер от переизбытка божественной мощи — его и клириков унесли в архиепископский дворец, где маги-врачеватели во главе с мастером Мернаэлем еле сумели вернуть Одборга к жизни. Юловар поискал глазами Адельядо. Гроссмейстер метался от одного участка стены к другому вместе с отрядом боевых магов. Магические атаки этого маленького отряда помогали удержать штурмующих, но ситгарских магов было слишком мало, а у тилисцев было слишком много солдат. Адельядо просто не успевал оказаться всюду. Не найдя гроссмейстера, Юловар велел подать ему и королеве лошадей, после чего кортеж двинулся к главным воротам города. Юловар не помышлял вступать в схватку лично — просто солдаты должны видеть, что король и королева с ними, не сбежали из осаждённого города и будут здесь до конца. Из-за поворота улицы вылетел всадник на взмыленном коне. Гвардейцы тут же сплотили ряды, но, узнав всадника, расслабились — им оказался их товарищ. Гвардеец спрыгнул на землю ещё до того, как конь остановился, и бросился к королю, махая какой-то тряпкой и крича во весь голос: — Ваше Величество, Ваше Величество, во дворец прибыл ворон с посланием от гномов! Сержант Чарр осмелился сам его прочесть и велел как можно быстрее найти вас, Ваше Величество. Юловар взял серую тряпицу, на которой угловатыми буквами по-ситгарски было написано «Я, Ильмрис, нынешний король Подгорья, пришёл отдать долг чести, потому что слово гнома — твёрже звёздной стали. Мы умрём под стенами Тирогиса, но договор будет исполнен». — Ильмрис? — недоумённо сказал Юловар. — В Подгорье же правил Таннил. Он ещё раз перечитал послание и вдруг вспомнил. — А не тот ли это командир огневиков, который был у меня на приёме? Того, насколько я помню, тоже Ильмрисом звали. И он увёл свои хирды прямо перед битвой во Флашских холмах. Линда забрала у него тряпицу, прочитала, её лицо просветлело, но она тут же нахмурилась. — Гномы идут к нам на помощь? Но ведь они объявили нам войну. — Ничего не понимаю, — признался Юловар. — Пожалуй, надо подняться на смотровую башню… Нет, поехали в штаб. Там находится архимаг Эрстан. Королевский кортеж помчался к штабу, который маршалы и генерал Куберт устроили в здании комендатуры. Офицеры и солдаты при виде королевской четы застывали по стойке «смирно» и отдавали честь. Юловар влетел в зал совещаний, нашёл глазами архимага Эрстана и бросился к нему. — Господин маг, вы можете послать птицу? — Да, Ваше Величество, — Эрстан вскочил, но король усадил его обратно. — Куда? — На север, — немного подумав, ответил Юловар. — Я хочу знать, нет ли там гномьих хирдов. — Ваше Величество подозревает, что гномы решили урвать свой кусок пирога? — спросилгенерал Куберт. — Генерал, вы помните некоего Ильмриса? Какого вы о нём мнения? Куберт удивился неожиданному вопросу и несколько секунд собирался с мыслями. — Гном, как гном. Невоспитанный и наглый. Отличный командир. Покинул наши ряды по приказу короля Таннила. — А его личные качества? — Храбр, вспыльчив, — пожал плечами генерал. — Был достаточно честен, чтобы сломать свой топор в знак того, что не согласен с приказом короля Подгорья. Однако, приказ он всё же выполнил. А почему вас это интересует? Юловар молча сунул генералу тряпицу, а сам ждал результатов воздушной разведки. Наконец Эрстан заговорил: — По северному тракту едут гномьи фургоны. Много… наверное, штук шестьдесят. Нет, больше. А к ним через поля скачет отряд мессантийских всадников. Старший, видимо, требует остановиться… О-о, ну и дела. — Что? — в один голос воскликнули король, генерал Куберт и оба маршала. — Гномы нашпиговали мессантийцев огненными стрелами. Всю полусотню положили за пару секунд. Теперь обыскивают трупы. Ничего не понимаю. С ними, оказывается, северные варвары. Все, они опять поехали. Первый фургон примерно в пяти лигах от Тирогиса. — Спасибо, господин Эрстан, — сказал король и посмотрел на военных. — Если я вам понадоблюсь — буду у северных ворот. На северной стене тоже кипела битва, правда, не такая ожесточённая, как на западе. Король, проигнорировав протесты лейтенанта Настона, взобрался на стену по скрипучей деревянной лестнице и устроился в стрелковой башне. А вот Линде он категорически запретил подниматься наверх, чему королева обиделась и пообещала ночью ему припомнить. Гвардейцы тактично начали отворачиваться, Юловар ощутимо покраснел, но твёрдо повторил свой запрет. А вскоре к нему присоединился пыхтящий Гунвальд, которому на подъём понадобилось в три раза больше времени. — Сидел бы внизу, — буркнул король, глядя в узкую стрелковую амбразуру. — Двоим тут места мало. — Тогда подвинься, — Гунвальд бесцеремонно отодвинул короля и сунул голову в амбразуру. — О, я их вижу. — Кто из нас король? — возмутился Юловар. — Ну-ка, немедленно уступи мне место! — Ладно, ты смотри снизу, а я буду наверху, — согласился Гунвальд. — Никакой почтительности к монаршим особам, — проворчал король, устраиваясь у нижней части амбразуры. — Любопытно, что сейчас будет? — Ну, если гном написал тебе правду, то сейчас гномьи транспорты подъедут и встанут в боевой круг. А их огневики выйдут, дадут пару залпов в спину тилисцам и спрячутся под защиту фургонов. — А ты откуда знаешь? — удивился король. — А мы с коротышками не раз воевали — все их повадки наизусть знаем. Подземельцы хоть и маленькие, но в рукопашной дерутся, как демоны. А, главное, пробить их тяжело. Представляешь, подкатывает к тебе такой бронированный колобок, ты его — хрясь, а у него на башке шлем толстенный, плечи закованы в броню, да ещё и всяких заговорённых амулетов понавешано. Вот и получается, что вроде бы противник мал, да только убить его ты не можешь. А чуть зазеваешься — он тебе ноги враз укоротит до самого брюха. Да и вообще, удары снизу вверх — самые пакостные… Юловар вполуха слушал словоохотливого Гунвальда, а сам не отрывал глаз от происходящего. Как Гунвальд и сказал, гномы приблизились к тилисскому лагерю, и пока их фургоны становились в боевое построение, несколько сот стрелков выступили вперёд и начали спокойно и методично обстреливать тилисцев. Гномы успели сделать пять полных залпов, когда тилисские командиры опомнились и бросили в атаку против наглых коротышек кавалерию. Тилисская кавалерия в непосредственной осаде участия не принимала — ну, какой безумец будет штурмовать стены на лошади? Рыцари ждали, когда пехота пробьёт брешь в обороне или откроет ворота — вот тогда конникам будет, где разгуляться. Кавалеристы уже истомились ждать, когда вдруг появилось такое развлечение. — Чтоб меня! — воскликнул Гунвальд. — Это же наши. Каршарцы. Чтоб мне лопнуть, ничего не понимаю! Юловар и сам ничего не понимал. Он тоже видел между фургонами возвышавшихся над гномами северян, потрясавших мечами и топорами. Северные варвары и гномы, вроде как, давние противники. А, поди ж ты, вдруг оказались вместе. Тилисская кавалерия принеслась к фургонам, но, разумеется, проникнуть внутрь боевого построения не смогла. Рыцари принялись кружить, выискивая слабое место в защите, а гномьи огневики их отстреливали. Да так успешно, что вскоре перед фургонами лежало не меньше пары десятков трупов тилисцев. Рыцари откатились, от них к лагерю поскакали несколько всадников. — Ага, получили по зубам, — злорадно пропыхтел Гунвальд и мрачно добавил: — Сейчас тилисцы подтянут какую-нибудь артиллерию, и тогда коротышкам не поздоровится. Юловар кивнул — любой разумный военачальник так и поступит. Разобьёт защитные порядки, после чего кавалерия вновь возьмётся за дело. Да, вон два отряда тилисских инженеров покатили скорпионов. Король поднялся и направился к выходу. Гунвальд бросил ещё один взгляд туда, где разворачивалась неожиданная битва, и пробурчал: — Жаль, что я не могу встать рядом с нашими парнями. ВашВелич, а, может, дашь команду и меня выпустят? — Нет, у тебя на хорошую драку сил не хватит, а погибать просто так — глупо, — покачал головой король. — Сиди тут и докладывай, если произойдёт что-нибудь. А я вниз. Он спустился, отправил гонца к дизанским всадникам, после чего подозвал командира Ожского полка, оборонявшего северную стену и велел построить людей у северных ворот. — Пусть будут в полной готовности к выходу. Воспользуемся моментом и немного прочистим мозги тилисцам. Солдаты, узнав о неожиданной поддержке гномов, воодушевились, а тилисцы, штурмовавшие стены, напротив, почти перестали идти в атаки. Тилисские командиры отозвали солдат и начали перестроение. Маги и сигнальщики уже передали в штаб донесение, что с севера к осаждённым подошло подкрепление в виде гномских огневиков. Гунвальд смотрел сквозь амбразуру, как скорпионы начали обстрел фургонов. Одно орудие стреляло обычными снарядами, другое — замагиченными. И если простая стрела прошивала фургон насквозь, то стрела с магическим наконечником взрывалась, разрушая стенки транспортов. Гунвальд помнил, что гномы обвешивают заговорёнными бляхами свои фургоны, но и магическую защиту можно пробить, если несколько раз попасть в одно место. Наводчики орудий, без сомнения, знали это, а потому вскоре один из фургонов был разрушен и загорелся. Тилисские рыцари терпеливо ждали, когда проделанная брешь станет шире, а пока дуэль между скорпионами и гномьими арбалетчиками продолжалась. Вскоре к тилисцам подошло подкрепление — около тысячи пехотинцев, три сотни тяжёлой кавалерии и… Гунвальд даже глаза протёр. Тилисцы притащили здоровенные клетки, в которых бесновались огромные приземистые ящеры. Каршарец понял так, что тилисцы собираются натравить этих зверюг на гномов, а пока те будут разбираться с ними, атакуют основными силами. Когда Гунвальд высунулся, чтобы доложить королю обо всем, что увидел, он удивлённо застыл. Пространство между стеной и первыми городскими постройками, от которых ныне остались одни головёшки, — так называемая красная зона, было заполнено дизанскими конниками. И площадь перед северными воротами тоже. И на прилегающих улицах толпились всадники и пешие. Он поискал глазами короля и крикнул: — ВашВелич, сейчас тилисцы начнут. Юловар кивнул в знак того, что услышал, и продолжил разговор с графом Марни — командиром дизанских всадников. Граф Кобер — командир ожцев внимательно слушал короля. Гунвальд вернулся на свой наблюдательный пост. Тилисские дрессировщики выпустили ящеров из клеток. Те громко рычали и огрызались, но люди уверенно стрекали их длинными палками. Ящеры гнусаво поорали и сначала медленно, а затем всё ускоряясь, бросились в атаку. Животных встретил дружный залп. Поле осветилось сотней ярких взрывов, и одного ящера разорвало на куски. Двух других ранило, но не настолько, чтобы лишить их возможности передвигаться. Разъярённые болью ящеры с рёвом кинулись на стену фургонов. Гномам удалось подстрелить ещё одного, когда тот приблизился, но последняя зверюга всё же прорвалась. Ударив своим громоздким телом в фургон, она сдвинула его и протиснулась в пролом. Что происходило внутри, Гунвальд не видел. Тилисцы сделали ещё пару выстрелов из скорпионов, окончательно разрушив сгоревший фургон, и их рыцари ринулись в атаку. Укрытые бронёй, кони набрали ход и смертоносным клином мчались прямо туда, где были прорехи между фургонами. Их встретили гномские огневики, несколько десятков лошадей упало, клин потерял форму, но атака не разрушилась. Тилисские рыцари вломились внутрь защитного периметра. Началась отчаянная рубка. Гномы топорами рубили ноги лошадям, каршарцы стояли насмерть, и те, кто проникали внутрь, погибали быстро. Но уже подоспела вспомогательная команда — всадники, за спинами которых сидели пехотинцы. Пехотинцы спрыгнули наземь и начали растаскивать фургоны. Часть из них перебили, но в обороне гномов появилось несколько новых брешей. И тогда — тут Гунвальд испытал чувство гордости за родственников — каршарцы вышли наружу. Они быстро перебили пехотинцев и бросились в бой с конными. Пока северные варвары устраивали жестокую сечу, гномы поставили фургоны на место. Потеряв убитыми около двух десятков человек, каршарцы вернулись, а тилисская кавалерия вновь откатилась назад. Поле перед фургонами было покрыто трупами лошадей и людей. Стороны вернулись к тому, с чего начинали. Тут Гунвальд с высоты своего наблюдательного поста увидел, как по тилисскому лагерю ползёт катапульта. Сотня солдат облепила её, как муравьи — дохлую гусеницу, и тащила на север. Когда орудие подтянут на дистанцию выстрела, гномам наступит конец. Их просто перебьют издалека, а остатки отутюжат тяжёлой кавалерией. Словно этого было мало, Гунвальд разглядел скачущих на лошадях магов — они, похоже, тоже решили принять участие в уничтожении наглых гномов. Он высунулся и посмотрел вниз — почему медлит Юловар? Почему он не даёт команды вывести ситгарскую конницу на помощь коротышкам и его собратьям по клану? Но король уже поднимался к нему. Поймав вопрошающий взгляд Гунвальда, Юловар сказал: — Ты уверен, что это не военная хитрость тилисцев? Вдруг гномы примкнули к ним и сейчас просто имитируют бой? А потом, едва мы откроем ворота, вся толпа ринется сюда. В лучшем случае мы понапрасну потеряем людей, а в худшем — позволим тилисцам ворваться в город. Гунвальд удивлённо поморщился — такая мысль в его варварскую голову не приходила. Юловар усмехнулся. — Вот когда я увижу, что бой настоящий, тогда и дам команду. А пока ждём.Глава 32
* * *
Тринн внезапно резко пошла вниз. Дилль судорожно вцепился в спинной гребень, мысленно ругая драконицу. Могла бы и предупредить. Хотя, честно говоря, ветер так ревел в ушах, что он вряд ли бы её услышал. Земля приближалась с такой скоростью, что Дилль уверился — сейчас они точно разобьются, и в который раз пожалел, что не умеет, как Тео, летать. Но Тринн в последний момент замедлила падение и, несколько раз взмахнув огромными чёрными крыльями, плавно приземлилась, взметнув тучу пыли и песка. — Слезай, — она положила одно крыло на землю. Дилль неуверенно спустился — после долгого полёта ноги еле слушались. Рядом приземлился Аид и так же, как Тринн, положил одно крыло на землю, чтобы Илонна смогла сойти. Девушка с привязанным за спиной чиалом спускалась гораздо дольше Дилля. Он поспешил помочь ей и удивился, насколько холодны руки Илонны. А лицо её, обычно просто бледное, сейчас приобрело отчётливый синеватый оттенок. — Замёрзла? Она, стуча зубами, кивнула. Дилль выругал себя. Ему-то хорошо, он, когда замёрз, просто призвал полупримусов и согрелся. А вот Илонна не могла сделать того же самого, и пронизывающий холодный воздух довёл её до состояния настоящей снегурочки. Дилль тут же сделал пару огненных шаров, и Илонна протянула к ним замёрзшие и трясущиеся руки. Только после этого Дилль снял с её спины мешок с чиалом. Шехан, в отличие от хозяйки, выглядел как обычно — то есть, самодовольным и нахальным. Кот подошёл к огромному когтю Аида, поднял лапу и сделал своё чёрное дело. К его счастью, дракон этого не заметил, не то Илонна мгновенно лишилась бы чиала. — Мы поохотимся, — рыкнула Тринн. — А вы ждите Гейрге. Взметнув облако пыли, оба чёрных дракона взлетели и вскоре исчезли в небесной сини. Дилль, прикрыв от солнца глаза рукой, поискал красную драконицу — куда она запропастилась? Гейрге летела гораздо медленнее Тринн и Аида и давно отстала. Найдёт ли она их? А, вдруг, она обессилела и упала? Где тогда брать подменное яйцо? К тому времени, когда Илонна согрелась настолько, что перестала трястись, прилетела Гейрге. Молодая драконица тяжело опустилась и без сил распласталась на земле. Тринн говорила, что беременным самкам трудно летать, да и в дневнике Адогорд писал, что королева Ингрис тоже чувствовала себя плохо из-за того, что была на сносях. Дилль с любопытством посмотрел на Гейрге — красная драконица была миниатюрной, особенно в сравнении с великими. Размером она была с того зелёного дракона, которого Дилль увидел в лесах Тригорода и с которого начались его приключения. Гейрге выглядела грациозной — тонкая лебединая шея, изящные спинные гребни, красивые лапы. А морда её не была столь же свирепой, как у чёрных драконов. Но говорить ей комплименты Дилль не решился, памятуя о шутке-нешутке Тринн. — Могу ли я тебе чем-нибудь помочь, Гейрге? — только и спросил он. Красная открыла один глаз, зло ожгла его взглядом и промолчала. Дилль отошёл. Чем он может ей помочь? Не забирать дитя? Дилль уселся рядом с Илонной и обнял её. Шехан поглядел на них и ушёл к ближайшим кустам — наверное, охотиться. Час спустя чёрные драконы вернулись, причём, Аид держал в пасти целую лошадь. Приземлившись, он бросил добычу на землю, прижал лапой тушу и оторвал ей заднюю ногу. Тринн что-то прорычала, Гейрге поднялась, подошла к лошади и начала рвать её зубами. Дилль отметил, что лошадь всё ещё была под седлом, и понадеялся, что её бывший хозяин не являлся ситгарцем. Аид улёгся на землю, положив голову между передних лап, а Тринн прорычала: — А вы чего ждёте? Вот ваша часть, — и кивнула в сторону лошадиной ляжки. Дилль не стал привередничать — конина, так конина. Это лучше, чем каменные лепёшки. Пока он собирал дрова для костра, Илонна быстро настрогала мясо. Вернувшийся с охоты чиал притащил в зубах суслика, но тут же бросил его, увидев, сколько мяса ему досталось. Поев, Дилль посмотрел на дремлющих драконов. Интересно, сколько они так проваляются? Час? Два? Сутки? Он понимал, что драконам нужен отдых — особенно Гейрге, но ведь в Тирогисе ситгарцы сражаются с захватчиками. Или, быть может, Тилис уже взял город. — Тринн, — решился он побеспокоить её, — далеко ещё до Тирогиса? Зелёный глаз открылся — Дилль прочёл явное неодобрение во взгляде драконицы. — Две трети пути мы пролетели, — буркнула она. — Отдохнём до полудня, потом продолжим полёт. — А?.. — Уймись, не то до Тирогиса пойдёшь пешком. Дилль отошёл от драконицы и предложил Илонне позаниматься магией. — Какая магия? — страдальчески сморщилась она. — Я и без того чуть живая. Она легла на землю, положив под голову мешок, и тут же уснула. А Дилль, как ни странно, чувствовал себя бодрым и полным энергии. Спать он совершенно не хотел, но, поскольку, все вокруг дремали, он тоже прилёг. И уснул, едва коснувшись головой мешка. Из сна он был вырван самым варварским способом — Тринн топнула рядом с ним. — Подъём! Дилль откашлялся и стряхнул с себя пыль, которую Тринн подняла. Илонна, хлюпая носом, принялась устраивать чиала в мешок. Дилль покачал головой и заставил девушку надеть его куртку — всё ж теплее будет. Аид потянулся, оставив когтями в земле глубокие борозды, и прорычал: — Я готов. Когда Дилль и Илонна заняли свои места на спинах великих драконов, Тринн сказала: — Через пару часов мы долетим до Тирогиса. Значит, говоришь, он осаждён со всех сторон? Тогда мы просто сожжём тех, кто вне города. Этого будет достаточно твоему королю? Дилль не знал, удовлетворит ли это короля и гроссмейстера, но ответил утвердительно. Тринн взлетела так резво, что Дилль едва не свалился. Ветер опять заревел у него в ушах, он тут же замёрз и был вынужден с самого начала полёта призвать полупримусов. Когда на горизонте показался Тирогис, Дилль с тревогой заметил клубы дыма. Город горит. Успел ли он, или тилисцы уже хозяйничают в Тирогисе? Подлетев поближе, Дилль облегчённо выдохнул. Да, город горел, но это пылали дома, стоявшие неподалёку от крепостной стены. Видимо, штурмующие использовали зажигательные стрелы и огненные заклятья. — Эх, сколько, оказывается, их! — удивился Дилль. С высоты драконьего полёта он прекрасно видел, как обширен тилисский лагерь, плотным кольцом окруживший город с трёх сторон. Через реку ещё дымились сожжённые руины нижнего Тирогиса. А там, где раньше был лагерь мироттийцев, Дилль с изумлением увидел огромное чёрное пятно. И ни одного мироттийского солдата. Интересно, что там произошло? Тринн заложила крутой вираж и громогласно прорычала: — Держись крепче, начинаю атаку. Драконица вошла в пике и камнем рухнула вниз. Аид сделал то же самое парой мгновений позднее. Два огромных чёрных дракона падали, сложив крылья, и расправили их только когда до земли оставалось каких-нибудь сто шагов. От резкой перемены высоты у Дилля заложило уши, потом, когда Тринн переходила в горизонтальный полёт, его вдавило в спину драконицы. А когда она начала бреющий полёт над тилисским лагерем, Дилль, вопреки всем разумным мыслям и предостережениям драконицы, выхватил посох и накачал в него энергии. Чёрной молнией Тринн пролетела над палатками, телегами, походными кузнями. Огненная струя, которую она выпустила, превратила всё внизу в раскалённое пекло. Позади и правее пролетел Аид, и за ним тоже осталась горящая дорога. Дилль швырнул огненный шар в большой шатёр, и Тринн недовольно повернула к седоку голову. — Свалишься — поднимать не буду, бестолочь. Она поднялась и снова спикировала, теперь уже на войска. Кавалерийские сотни, стоящие в ожидании, и пехотные построения, готовые вступить в бой вместо уставших, не сразу поняли, что происходит. Когда Тринн нанесла первый удар, большинство тилисских солдат его попросту не заметило — настолько всё быстро произошло. А когда драконица пролетела над их головами, мгновенно испепелив несколько сот человек… Ну, это заметила уже вся южная часть тилисских войск. Тринн занялась пехотинцами, а Аид — катапультами. Дилль тоже не сидел без дела, швыряя направо и налево огненные шары. Тилисцы бросились врассыпную. Всадники пришпоривали коней и мчались прочь, пехотинцы бросали оружие и пытались спрятаться… Телеги и палатки — плохая защита от драконьего пламени. Длинные борозды огня на земле оставались за драконами, люди метались в поисках укрытия, но его не было. Дилль, чувствуя, как проснувшаяся в нём драконья ярость требует крови, с воплями рассылал огонь: — Это вам за Илонну, твари! Это за форт Ролин! Это за девочку, мрази! За короля! За Гунвальда! За весь Ситгар! Штурм на южной стене Тирогиса полностью прекратился. Те, кто только что лез на стену, спускались вниз и бежали прочь, те, кто уже успел взобраться — сдавались. Но ситгарцы пленных почему-то не брали — наверное, слишком свежи в их памяти были показательные казни, устроенные тилисским архиепископом. Когда Тринн вновь поднялась на приличную высоту, Дилль сквозь дым увидел, что южная часть тилисской армии перестала существовать. Всадники нахлёстывали коней и мчались прочь от города, уцелевшие пехотинцы, сверху напоминавшие крохотных муравьёв, спасались бегством. — Тринн, давай в центр! — прокричал он, сомневаясь, что она услышит. То ли Тринн услышала его, то ли сама решила, но драконица вновь вошла в пике и обрушилась на тех, кто вёл штурм на западной стене Тирогиса. Разумеется, тилисцы не были глухи и слепы — все видели, что творится в паре лиг от них на юге, а потому Тринн и Аиду пришлось жечь не плотные построения, а бегущих в разные стороны одиночек. — А так даже веселее! — рыкнула драконица, опустившись почти до самой земли и выжигая широкую полосу перед собой. Дилль с ней не согласился — он едва не задохнулся от встречного раскалённого воздуха. Он съёжился и постарался поглубже укрыться между спинных гребней. Когда его обдало едким дымом в десятый раз, он крикнул: — Тринн, я сейчас задохнусь! Взлетай выше! — Задохлик, — фыркнула драконица, но поднялась. Теперь её огонь бил вниз, и Дилль смог вздохнуть свободнее. Он посмотрел вниз — там царил огненный ад. Горело всё, даже земля. Смрадные клубы дыма не позволяли разглядеть подробности, но Дилль был уверен — никого живого там уже не осталось. Рядом промелькнуло чёрное тело Аида со скрючившейся на его спине Илонной и сжавшимся в комок Шеханом. Аид уже не выпускал огненную струю — а наносил точечные удары. Дилль с тревогой подумал, что даже великие драконы устают — ведь у них был долгий перелёт, а теперь им пришлось жечь, не переставая. Хватит ли у них сил на последнюю часть тилисской армии? А если не хватит, значит, за дело возьмётся он — пусть только Тринн донесёт его туда. Драконица вновь набрала высоту и начала перемещаться к северу. Сверху Дилль разглядел, что тилисцы уже бегут, а вышедшая из города ситгарская конница утюжит их. Заодно Дилль увидел какое-то странное построение — фургоны, стоящие кругом. Из них выбегали чёрные точки солдат и рубили в капусту отступающих тилисцев. — Тринн, на севере уже и без вас справятся. Приземляйся в Тирогис. Ты знаешь, где магическая Академия? Драконица утвердительно рыкнула и начала кругами снижаться. Дилль глядел вниз и видел, что все без исключения солдаты и горожане стоят, задрав головы, не спуская глаз с летящих драконов. Под ним мелькали городские улицы, и Дилль тщетно пытался сообразить, где что находится. К счастью, Тринн, видимо, ориентировалась лучше него, а потому вскоре пошла на посадку на башню Академии. Ох, напрасно она это сделала. Каменная кладка треснула под тяжестью огромного тела, и большой кусок стены с грохотом обрушился. Тринн замахала крыльями так, что Дилля едва не сдуло с её спины, и попыталась угнездиться на посадочной площадке повторно. Вторая попытка закончилась так же — вниз полетел ещё кусок башни, Тринн сердито рыкнула и приземлилась во двор Академии. Через минуту рядом с ней сел Аид и устало выдохнул дымное облако. Диллю опять пришлось отогревать Илонну, только после этого он подошёл к чёрной драконице. — Теперь ждём, когда сюда придут король и гроссмейстер. — Думаешь, придут? — фыркнула драконица. — Не побоятся? — Уверен, что не придут, а прибегут. Опять же, увидеть живого дракона — да не обычного, а великого… Тринн, скоро здесь соберутся все, кто есть в Тирогисе, — тут Дилль посмотрел на драконицу и задал вопрос: — Тринн, извини, если я лезу куда не надо. Я помню, в Неонине ты сказала, что у драконов друзей нет. Но ведь ты и Аид мирно общаетесь, он сразу позвал тебя… — Какие друзья, мелкий? Мы с ним уже триста лет, как составили пару, — широко ухмыльнулась драконица. — А друзей у драконов нет, как я тебе и говорила. — А я для тебя кто? — Младший брат, конечно. Мелкий, надоедливый и нахальный. — А как же вы тогда с Гейрге… Кстати, где она? — Она на сносях, если ты не забыл, — проворчала Тринн. — Драконицы в это время очень ослаблены. Я велела ей не торопиться, чтобы не рухнуть по пути без сил. Наверное, отдыхает где-нибудь. А-а, вонючие демоны! Я поищу её. Аид проводил улетевшую Тринн глазами и еле разборчиво проворчал, «Ох уж эти самки». Из-за стены Академии послышались крики. Дилль понял так, что жители Тирогиса и военные, попавшие в столицу для её обороны, уже собрались поглазеть на дракона. Он подошёл к воротам Академии и отодвинул створку. — Эх, ну и дела! — Что там? — спросила Илонна, выглядывая из-за плеча Дилля. — Ого! Прямо как в Запретном пределе. Действительно, на площади люди стояли плотными рядами, напоминая Диллю толпу мертвецов из Запретного предела. Правда, в отличие от зомби, они не потрясали оружием и не пытались напасть. Все они — от детей до стариков, от рядовых солдат до офицеров, от стоящих на земле до забравшихся на крыши домов, абсолютно все не сводили глаз с Дилля и Илонны. Правда, когда над стеной появилась голова Аида, взоры собравшихся устремились на него и раздался восторженный гул. Дилль помахал людям рукой, в ответ раздались приветственные крики, в воздух полетели шапки. Дилль поспешил затворить ворота — не хватало ещё, чтобы драконы рассердились столь назойливому вниманию. Спустя десять минут он услышал громкий стук входного молотка и выглянул в смотровое окошко. — Уснули вы там… О-о, это ты! Гроссмейстер Адельядо жестом велел кому-то остаться снаружи, а сам прошмыгнул в открывшуюся щель и с удивлением уставился на громадного чёрного дракона, спокойно лежавшего на камнях двора Академии. А сам Дилль с неменьшим удивлением глядел на гроссмейстера — лицо Адельядо было закопченным, в разводах грязи, седая борода, явно сожжённая, укоротилась наполовину, а полевая мантия зияла дырами. Судя по горсти почерневших защитных амулетов, первый маг королевства получил не один магический удар. — Рад видеть вас живым, ваша премудрость, — улыбнулся Дилль. — И я тебя тоже, — Адельядо по-прежнему не сводил глаз с дракона. — Он… он слушается тебя? — Нет, — теперь уже не было смысла врать, и Дилль сказал правду: — Я не смог заключить с драконами договор. Мы должны вернуть им яйцо королевы немедленно, безо всяких условий. Гроссмейстер наконец оторвался от созерцания дракона и уставился на Дилля. — Что ты сказал? Не смог заклю… То есть, в любой момент этот дракон может испепелить нас? — Вы, как всегда, зрите в корень, ваша премудрость, — с лёгким поклоном ответил Дилль. — Великие Аид и Тринн по собственной воле решили помочь Ситгару. Мы же должны вернуть им то, что раньше присвоили. — Рассказывай всё, — мрачно проговорил Адельядо. Дилль коротко рассказал обо всём, что произошло в землях вампиров и в Запретном пределе. Илонна, всё ещё обряженная в две куртки, встала рядом с ним, хмуро теребя рукоять меча, с другой стороны от Дилля сел чиал, нервно подёргивая хвостом. Слушая, гроссмейстер переводил взгляд с адепта на вампиршу, с неё на кота, с кота на дракона. Дилль не успел закончить рассказ, когда вновь раздался настойчивый стук в ворота. — Думаю, это прибыл Его Величество, — буркнул Адельядо. — Стойте на месте, я сам открою. Первый маг ушёл исполнять роль привратника, а Дилль обменялся встревоженным взглядом с Илонной. — Не отходи от меня ни на шаг. И Шехана держи. Если что пойдёт не так, я прикрою нас магическим щитом. Гроссмейстер вернулся, сопровождая короля и королеву. Юловар с опаской глядел на спокойного, как гора, Аида, а в голубых глазах Линды читались восхищение и ужас. Гроссмейстер нахмурился, увидев в руках Илонны обнажённый меч, затем стал совсем мрачным, заметив, что Дилль демонстративно достал посох из безразмерного мешка. — Что это значит, адепт? — ледяным тоном спросил он. — Это значит, ваша премудрость, что я от имени людей и вампиров поклялся вернуть драконам яйцо королевы. И сделаю для этого всё от меня зависящее. Юловар с недоумением поглядел на Дилля, затем на гроссмейстера. — Господа, не могли бы вы ввести меня в курс дела? — с истинно королевским величием сказал он. — Дело в том, Ваше Величество, что этот юный адепт обязался просто так отдать яйцо, — сердито сказал гроссмейстер. — А великий дракон не связан никаким договором. И в любой момент может спалить не только нас, но и весь Тирогис, если у него возникнет такое желание. — Это так? — Юловар вопросительно посмотрел на Дилля. — Да, Ваше Величество. — Ты понимаешь, что подверг смертельной опасности не только своего короля, но и весь народ Ситгара? — Да, Ваше Величество. — Адельядо, — Юловар повернулся к гроссмейстеру, — я думаю, если сэр Диллитон так поступил, значит, другого выхода у него не было. — Значит, адепт, ты решил пожертвовать целым народом ради благополучия ящеров? — спросил Адельядо. — А ты подумал, сколько пользы Ситгар мог бы извлечь, если бы драконы подчинялись нам? — Ваша премудрость, Тринн мне сказала, что попытайся я принудить их к такому договору, она просто сожрала бы меня. А после этого, думаю, драконий огонь обрушился бы на Тирогис, а не на тех, кто его осаждал. Король покачал головой, Линда зябко передёрнула плечами, вспомнив реки огня, затопившие пригороды Тирогиса. Гроссмейстер вдруг ссутулился, сразу став старше на полсотни лет. — Ты молодец, Дилль, — проговорил он. — Я никогда не сомневался ни в твоём уме, ни в твоей способности уговорить кого угодно. Ваше Величество, если вы не возражаете, давайте вернём великому дракону яйцо королевы. Дилль недоверчиво посмотрел на гроссмейстера — только что старик чуть ли не брызгал слюной от злости и вдруг стал таким покладистым. С чего бы? — Сэр Диллитон, могу ли я выразить ему благодарность? — тихо спросил король, взглядом указав на чёрную тушу дракона. — Можете, Ваше Величество, — сказал Дилль и, вспомнив шутку Аида, добавил: — Выражайте. Король, однако, на полном серьёзе кивнул и нерешительно направился к дракону. Аид даже не повернул в его сторону огромную голову, лишь открыл один глаз. Юловар остановился, не доходя десятка шагов до драконьей морды, и сказал: — Великий дракон, я — король Ситгара Юловар. Прими мою искреннюю благодарность за спасение… — Благодарностью сыт не будешь, — рыкнул Аид. — Пожрать дашь? — Всё, что пожелаешь, великий, — Юловар тут же обернулся крикнул: — Адельядо, немедленно распорядись привести сюда коров. Великий, мы можем изжарить или ты предпочитаешь… — Так съем, — Аид сел и, приблизив морду к королю, рыкнул: — И вели тащить сюда всё золото, что у тебя есть. Да поживее. Юловар обескураженно посмотрел на дракона, затем кивнул и сказал: — Да, конечно. Но… зачем? Дилль, в отличие от удивлённого короля и ещё более удивлённого гроссмейстера, тут же вспомнил слова Тринн, сказанные ею в Неонине, и сообразил, для чего понадобилось золото. Вернее, для кого. Он подбежал к Юловару и непочтительно дёрнул его за рукав. — Ваше Величество, великий Аид прав — быстрее прикажите нести сюда столько золота, сколько есть в Тирогисе. Монеты, золотые чаши, ювелирные украшения, всякие фигурки — всё сгодится. — Но… — Быстрее, Ваше Величество, если опоздаем… всем будет плохо. Поверьте, так надо. Ничего не понимающий король направился к воротам, а Дилль повторил просьбу гроссмейстеру. Адельядо хмуро кивнул и, обойдя драконью тушу по большой окружности, вошёл в главный вход в Академию. Дилль заметил, что из дверей выглядывают физиономии тех магов, кто не решился выйти во двор, но не удержался от соблазна поглазеть на дракона. Сокровищница Академии была ближе королевской, и вскоре во дворе загремели золотые блюда, мешки монет и целый ворох различных украшений — заготовок для артефактов, заблистал драгоценными камнями. Носильщики из числа артефакторов крадучись пробирались мимо дракона, сваливали ношу и тут же бегом пускались в обратный путь. Дилль сгребал рассыпавшиеся драгоценности в кучу, а гроссмейстер Адельядо с недовольным видом пытался вести подсчёт. Когда же к Академии привели стадо бычков, реквизированных у запасливых армейских интендантов, Аид поднялся и вперевалку направился к воротам. Бычки при виде чёрного страшилища замычали дурными голосами и бросились наутёк прямо сквозь толпу народа. Приведшие их солдаты, узрев огромную зубастую пасть, тоже рванули прочь. После короткой, но интенсивной давки площадь сама собой очистилась — ни собравшихся зевак, ни бычков. Гроссмейстер выругал идиотов-военных и решительным шагом покинул Академию. Двадцать минут спустя к воротам привезли уже коровьи туши, и Аид соблаговолил откушать одну из них. Линда, увидев, как в пасти дракона исчезает целая корова, побледнела — Илонне пришлось поддержать королеву. Женщины отошли на возможно большее расстояние от обедавшего дракона, как, впрочем, и все, кто находился во дворе Академии. В этот момент огромная тень на мгновенье закрыла солнечный свет, и вскоре на камни со скрежетом и громовым хлопаньем крыльев приземлилась Тринн. Увидев жующего Аида, драконица испустила негодующий рёв, от которого у людей заложило уши. Аид сконфуженно рыкнул, быстро заглотил остатки коровьей туши и кивком головы указал на горку золота. Дилль ухмыльнулся — он и без перевода с драконьего понял, что разговор был примерно таким: «Пока я, истирая крылья, ищу красную драконицу, он жрёт». Аид же оправдывался тем, что занимался делом и велел собрать золото, чтобы восстановить силы Гейрге. А маленький перекус не считается.Глава 33
Спустя несколько минут между чёрными драконами на камни двора тяжело опустилась красная драконица и тут же свалилась на бок. Тринн что-то прорычала и носом подтолкнула её к куче золота. Аид сердито фыркнул и сгрёб золотые побрякушки к Гейрге. Дилль бросился к молодой самке и начал набрасывать на её красный бок золотую посуду. К великому удивлению Дилля он вдруг заметил, что ему помогают — не кто иной, как гроссмейстер Адельядо собственной персоной. Когда с этим делом было покончено, Тринн рявкнула по-ситгарски: — Вам, мужикам, только бы пожрать да самку завалить! — Тринн, но Аид не виноват — Его Величество сам решил угостить великого дракона, — вступился за Аида Дилль. — Великого обжору, — прорычала уже не так гневно Тринн. — Ты нашёл своего начальника? — Да. Позволь представить тебе главу Академии, гроссмейстера Адельядо. Ваша премудрость, а это — великая Тринн. Адельядо вежливо раскланялся, что, впрочем, на драконицу не произвело впечатления. Она лишь фыркнула и спросила: — Ты уже научил его работе с полем спокойствия? — Ваше драконство, но это заклятье не из тех, что можно выучить за кружкой пива, — осмелился возразить Адельядо. — На изучение заклинания Диллю понадобится много времени… Громовой рёв заглушил гроссмейстера. Адельядо шарахнулся в сторону, а сам Дилль непроизвольно отступил на несколько шагов. Какие бы клятвы не произносила Тринн, но вид огромной оскаленной пасти внушает необоримый ужас даже ему, уже, в общем-то, привыкшему. Чего уж говорить про гроссмейстера. — Я не желаю ждать, человечишка! — драконица нависла над первым магом. — Если он не сумеет снять заклятье с яйца Ингрис, сделай это сам. — Позволь, Тринн, — Дилль собрался с духом и встал перед ней, чувствуя, как предательски дрожат колени. — Дело в том, что снять заклятье могу только я — у его премудрости нет драконьего дара, а именно он и есть ключ к полю. Поэтому тебе придётся подождать. — Я в бешенстве! — заявила драконица. — Я должна кого-нибудь сожрать. Адельядо побледнел, а Дилль успокоился. Тринн просто играет на публику. И действительно, драконица постояв несколько томительных мгновений над гроссмейстером, проворчала: — Ладно, живи. Сожру корову, что ли… Когда Тринн ушла выбирать тушу пожирнее, Адельядо отёр вспотевший лоб и тихо сказал: — Не понимаю, как ты тогда в Неонине просто от страха не умер. — Сам не понимаю, — хмыкнул Дилль. — Ваша премудрость, она ведь долго ждать не будет. Лучше бы вам начать рассказывать мне про поле спокойствия прямо сейчас. — Дурень ты, — беззлобно сказал гроссмейстер. — Или ты думаешь, что сумеешь запросто заучить двадцать восемь жестов и сто сорок три слова заклятья? И ещё нужно соблюдать правильные интервалы и интонации. Я же тебе говорил, что любая ошибка в этом заклинании обернётся твоей гибелью. Рыжие волосы Дилля непроизвольно зашевелились. Нет, он не сумеет безукоризненно воспроизвести двадцать восемь жестов, перемежаемые ста сорока тремя словами. Во всяком случае, произойдёт это не раньше, чем через несколько лет усиленной зубрёжки. — Ну, чего глазами хлопаешь? — невежливо спросил Адельядо. — Знаешь, мы, пожалуй, отдадим яйцо драконам… но только по-прежнему в поле спокойствия. И слово ты сдержишь, и… у нас останется рычаг давления на них. — Всё-таки придётся мне учить это заклятье, — упрямо сказал Дилль. — Мы должны вернуть дитя Ингрис драконам, потому что только у королевского дракона есть возможность призвать на помощь других Хранителей. Между прочим, если бы Адогорд не отнял у драконов это яйцо, то во время Величайшей битвы они призвали бы своих собратьев из других миров и стёрли бы в пепел демонов. Гроссмейстер, в глазах которого Дилль уже видел далеко идущие планы, сник. Адельядо помолчал, глядя то на Дилля, то на жующую Тринн, а потом покачал головой. — Старый я дурак. Хорошо, неси яйцо, и я помогу тебе снять с него поле. — Ваша премудрость, я вам не всё рассказал, — и Дилль поведал Адельядо обо всём. Гроссмейстер посмотрел на лежащую без сил красную драконицу и пробормотал: — А я-то никак не мог сообразить, зачем она здесь. Что ж, это меняет дело. Значит, ждём, когда красная принесёт яйцо, накладываем на него поле спокойствия, ты относишь его к муарам и возвращаешься с яйцом Ингрис. А пока ты начнёшь учить другое заклинание. — Какое? — Передачу энергетических потоков. У меня просто не хватит энергии для снятия или наложения поля спокойствия. А твоя драконья магия поможет мне в этом. Её участие должно иметь такой же эффект, как если бы поле наложил ты. Итак, первое: ты должен создать из своей силы трубу. Формула её вот такая… Обучение неожиданно прервалось — Тринн рявкнула: — Ну-ка, все пошли вон! Дилль поднял голову — у Гейрге начались роды. Он не знал — присущ ли драконам стыд или Тринн руководствовалась какими-то своими мыслями, но предпочёл поскорее выполнить приказ. Когда он шмыгнул в дверь Академии, Илонна и Линда уже были там. За Диллем, отдуваясь и пыхтя, ввалился Адельядо и сердито сказал: — Совсем никакого уважения к моему сану. А попробуй ослушайся… — тут взгляд Адельядо упал на Илонну. — О, кстати, а ведь у тебя тоже драконий дар. Давай, адепт, садись рядом и слушай. Быть может, и у тебя что-нибудь получится, а лишняя энергия не помешает. Илонна вежливо поклонилась королеве, которая кивнула, а сама тут же прильнула к щели — поглядеть, что там во дворе происходит. Адельядо начал рассказывать заново, но Илонна, понятия не имевшая ни о каких формулах, только глазами хлопала, и в конце концов рассердившийся гроссмейстер прогнал её. — Уйди и не показывайся мне на глаза до тех пор, пока мастер Мариэлла не обучит тебя началам счисления. Магия — это тебе не мечом махать — здесь думать нужно! К тому времени, когда у Дилля получилось передать гроссмейстеру порцию эргов, со двора послышался громовой рык — это Аид звал их. Дилль выглянул из дверей — Гейрге лежала на боку, свернувшись клубком, а над ней стояли два огромных чёрных дракона. Тринн сурово осведомилась, готовы ли маги? — Может, потренируемся на чём-нибудь другом? — предложил Дилль. — У тебя всё получится, — приободрил его гроссмейстер. Дилль нерешительно подошёл к Гейрге — та подняла голову и зашипела. Тринн и Аид одновременно зарычали, и красная драконица встала на ноги. Испустив громкий рёв, она отошла в сторону, и Дилль увидел драконье яйцо — не такое большое, какое было скрыто в недрах клоаки. Он взял в руки тёплое желтовато-оранжевое яйцо и тихо сказал: — Прости, Гейрге. Я клянусь, что когда-нибудь верну твоего малыша. Красная драконица вновь трубно заревела и рухнула на камни, распластав крылья и вытянув лебединую шею. Аид отвернулся. Илонна и Линда утёрли глаза, а Шехан спрятался за спину хозяйки. — Давай быстрее, — рявкнула Тринн. — Сделай двойной октет над яйцом, — скомандовал гроссмейстер. — Теперь начинай первую трансформацию… Пять минут спустя драконье яйцо окуталось лёгкой переливающейся дымкой. Гроссмейстер устало выдохнул, а Дилль провёл над скорлупой рукой. Пальцы не дотянулись до шершавой поверхности — поле спокойствия окутало яйцо красной драконицы. — Теперь ему не страшны ни удары, ни магия, — сказал Адельядо. — Иди. Да не забудь убедиться, что оно подходит твоим круглым друзьям. Дилль схватил в охапку яйцо и направился к воротам. — Ты куда? — удивлённо спросил гроссмейстер. — Через ближайший сток на улице быстрее, — пояснил Дилль. — Не нужно будет спускаться столько этажей. Не глядя на красную драконицу, он вышел из ворот Академии. На улице стояли два крытых фургона под охраной двух десятков гвардейцев, а между транспортами нервно расхаживал король. — Я привёз всё золото, которое было в сокровищнице, — сказал он. — Можно его завозить? — Не знаю, Ваше Величество, спросите у Тринн, — расстроенно сказал Дилль и побрёл искать ближайший сток в канализацию. Найдя сливную тумбу, он под удивлёнными взглядами горожан и солдат полез в узкое отверстие. — Эй, парень, там смерть, — счёл нужным предупредить его военный — судя по форме, из городской стражи. — Знаю. Помоги, лучше, убрать эту каменюку. Когда верхняя плита была сдвинута, Дилль спустился вниз, осторожно прижимая к груди яйцо. Умом он понимал, что яйцо не пострадает, даже если он уронит его, но ничего поделать с собой не мог. Подождав, пока глаза начнут видеть в темноте, он зашагал по тоннелю, утопая у грязи. Вскоре появился первый муар. — Рад видеть тебя, мастер. — И я тоже, — буркнул Дилль. — Смотри, вот драконье яйцо. Посовещайся с остальными и скажи, можно ли им заменить то, которое находится в тайной комнате? — Можно, — тут же ответил муар. — На нём лежит печать драконьей магии. — Что ж, — Дилль крепче прижал к себе яйцо, — принесём эту жертву. Прости, Гейрге, и ты, малыш. Он пошёл вслед за проводником. Вскоре к муару присоединились ещё штук десять круглых собратьев. — Мастер, мы сделали, как ты велел, — сообщил по пути один из них. — Когда враги прорыли подкопы, мы уничтожили всех. — Хорошо, — тускло сказал Дилль. — Мы знаем, что ты призвал драконов на помощь. У тебя всё получилось? — Да, — настроения разговаривать у Дилля не было. — Тогда почему ты расстроен? Дилль остановился, чувствуя, как в нём заклубился гнев. Не на муаров, нет. На несправедливость судьбы. — Я был вынужден забрать ребёнка у матери. Там, наверху, на камнях лежит красная драконица, которая пожертвовала своим дитём ради яйца королевы. Она сделала это ради блага других и теперь убита горем. А я — да, всего лишь расстроен. Всё, хватит болтать. Ведите меня — нужно поскорее покончить с этим делом. Муары нерешительно потолкались на месте, затем двинулись вперёд. Кругляши исправно зачищали дорогу, уничтожая на пути Дилля клубки подводных щупалец. Когда муары порвали на части наглую подводную змею, не уступившую им дорогу, один из них сказал: — Мастер, мы посовещались и решили, что нам подойдёт любое яйцо. Только оно должно быть облачено в поле с драконьей магией. От неожиданности Дилль оступился и рухнул в вонючую воду. Отплевавшись, он с изумлением уставился на кругляшей. Один из них вырастил щупальце, сунул его в щель в стене и вытащил небольшое яйцо. — Там была змеиная кладка. Можешь использовать его. А это верни драконице. Дилль проглотил комок в горле и положил руку на ближайшего муара. — Спасибо вам. — Мы помним добро. Ты уговорил драконов не трогать нас. — А вы откуда это знаете? — изумился он. — Впрочем, неважно. Поспешим обратно. И… сами несите змеиное яйцо — я точно раздавлю его по дороге. Обратный путь до стока занял раза в три меньше времени — Дилль просто летел, не обращая внимания на скрытые ямы и скользкую грязь. Выбравшись из колодца, он помчался к Академии, держа крохотное змеиное яйцо так осторожно, словно это была величайшая ценность в мире. Оба чёрных дракона вопросительно уставились на Дилля, когда он влетел во двор Академии — при этом Тринн изображала неподвижную статую, а Аид опять жевал. — Как ты быстро. Принёс? — Нет ещё, — отмахнулся Дилль. — Где гроссмейстер? — Внутри, — ответила Тринн. — Мы прогнали его — он начал задавать слишком много вопросов. Дилль метнулся в главный вход. За дверями он обнаружил вышагивавшего туда-сюда разгневанного Адельядо. Кроме него в огромном холле никого не было: оно и понятно, сердитый первый маг — не лучшее соседство. Увидев Дилля, гроссмейстер поглядел на небольшое яйцо в его руке и приподнял бровь. — Оно такое маленькое? — Ваша премудрость, муары сказали, что если наложить такое же поле вот на это яйцо, то драконье им не понадобится, — выпалил Дилль. — Давайте снимем поле с яйца Гейрге, а на змеиное — наложим. Адельядо уткнул руки в бока и сердито уставился на Дилля. — Адепт, ты спятил? Чего ради я должен разбрасываться сложными и смертельно-опасными заклинаниями? — Ваша премудрость, хотя бы ради того, чтобы установить хорошие отношения с драконами, — вкрадчиво сказал Дилль, предвидевший реакцию гроссмейстера. — Пусть Гейрге не великая драконица, но заручиться её поддержкой было бы весьма неплохо. Думаю, она будет благодарна нам за спасение её детёныша — вдруг это выльется во что-нибудь полезное Ситгару? — Хм, — гроссмейстер задумчиво потеребил опалённую бороду. — Да, пожалуй, ты прав. Говоришь, змеиное яйцо? А почему раньше не предложил заменить им? — Я об этом не знал. Муары только что мне сказали, что такое возможно. — Удивительные создания, — проворчал Адельядо. — Ладно, начинай передачу энергии. Полчаса спустя сияющий, как начищенный медяк, Дилль появился во дворе, держа яйцо красной драконицы на вытянутых руках. За ним вышел гроссмейстер, устало потиравший переносицу. Дилль прошагал к Гейрге и аккуратно положил яйцо перед ней. — Благородная Гейрге, ты пожертвовала своим ребёнком, но муары вернули его тебе. Он отступил, красная драконица наклонила голову к яйцу, обнюхала его и тут же обвилась вокруг него. Возможно Диллю показалось, но на её глазах появились слёзы. — Мелкий, а где яйцо Ингрис? — раздалось за его спиной рычание. — Не волнуйся, Тринн, — поспешил успокоить он чёрную драконицу. — Я скоро принесу. Вот его замена. С этими словами он подбросил на руке змеиное яйцо, облачённое в поле спокойствия, и выбежал наружу. Чёрные драконы проводили его глазами, после чего Аид сказал гроссмейстеру: — Слушай, маг, если у тебя не останется сил на снятия поля с яйца Ингрис, я сожру тебя. Адельядо буркнул «Подавишься», но тихо-тихо, чтобы драконы его не услышали. Тринн и Аид больше не проронили ни слова, да и сам гроссмейстер не был расположен разговаривать. Он бродил по большому двору Академии и размышлял о пророчестве Генетта. Оно завершилось полным успехом. Всё, что предсказывал бывший мастер-маг и признанный святой, сбылось. Так почему же Адельядо не чувствовал никакой радости? В общем-то, гроссмейстер знал, почему. Он понадеялся на то, что драконы станут подчиняться Ситгару, и теперь, когда этого не случилось, чувствовал себя обманутым. Получив такую ударную мощь, Ситгар стал бы империей. А теперь что? Да, Тилис разгромлен и не скоро ещё оправится от полученного поражения. Он больше не конкурент Ситгару. Но оставалась Мироттия, армия которой почти не понесла потерь в этой войне. И это не считая хивашского каганата, у которого придётся отбивать два города и который научился управлять мертвяками. Но даже не это беспокоило Адельядо. Главным итогом этой кровопролитной войны было усиление позиций церкви Единого. При непосредственном участии Одборга, между прочим. Божий огонь, который он призвал на головы мироттийцев, доказал, что Единый поддержал Ситгар в войне. А магия по-прежнему умирает. Академия понесла самые страшные потери за всё время, которое Адельядо помнил. Гроссмейстер зло пнул кирпичную стену. Маги должны объединиться — только совместно они могут противостоять нападкам церквей. Адельядо вспомнил спор между ним, Вуднартом и Дево и усмехнулся. Дево проиграл вчистую, и тилисскую Академию можно считать более несуществующей. А вот с мироттийской «Колыбелью магии» не всё так однозначно. Посчитает ли гроссмейстер Вуднарт, что Адельядо победил? А даже если и так, то Ниал — слишком разумный монарх, и не захочет лишаться оружия в угоду священникам, как бы те ни бесились и ни призывали к уничтожению нечестивых магов. Гроссмейстер остановился, поражённый мыслью. Интересной мыслью. А ведь можно попробовать обратить на пользу магии всё, что произошло в этой войне. И даже дар, столь неожиданно обретённый Одборгом. Главное — это правильно провести беседу с архиепископом, и тогда он из противника превратится в союзника. Если задумка сработает, то не придётся никому ничего объяснять… Гроссмейстер даже запрыгал от восторга — совсем, как мальчишка, получивший долгожданный подарок. Чёрные драконы обменялись недоумёнными взглядами. — Эй, маг, ты не сходи с ума, пока не вернёшь нам яйцо Ингрис, — сказал Аид. — Не беспокойся, уважаемый, я в полном порядке, — весело ответил Адельядо. — Мы честно выполним всё, что обещали. — А куда вы денетесь? — хмыкнула Тринн. — Скажи, лучше, сможешь ли ты обеспечить безопасность Гейрге до тех пор, пока она не высидит своего детёныша? Она слишком слаба, чтобы улететь отсюда. Адельядо бросил взгляд на красную драконицу, ворковавшую над яйцом. — Мы почтём за честь предоставить в распоряжение благородной Гейрге всё, что понадобится, — церемонно ответил он. — Избавьте её от любопытных — этого будет достаточно, — фыркнула Тринн. — И сами не доставайте. Гейрге ещё слишком молода, чтобы овладеть вашим языком, поэтому можешь даже не пытаться расспросить её о чём-нибудь. А через пару месяцев мы проверим, как вы к ней относились. — Вы опять прилетите в Тирогис? — Нет, достаточно будет зова младшего брата, как в прошлый раз, — ответила Тринн. — И я всё увижу. — Зова? — нахмурился гроссмейстер. — Как в прошлый раз? А когда это случилось? — Не так давно. Дилль позвал меня, я видела тебя, и короля, и королеву. И юную вампиршу со священником. Вид у вас был, кстати, весьма глупый — как у последних ротозеев на ярмарке. Догадка молнией мелькнула в голове гроссмейстера. Заклинание кровавого салюта в исполнении Дилля, оказывается, способно призывать драконов! Ни о чём подобном в трактатах не говорилось — скорее всего, никто из древних мастеров даже не подозревал о такой возможности. Ну, конечно, ведь ни у кого не было драконьей магии. — Великая Тринн, а во время такого призыва ты можешь только видеть? Или, к примеру, сжечь кого-нибудь? — Кажется, кто-то опять задаёт слишком много вопросов, — рыкнула драконица. — Но ведь когда ещё мне представится возможность поговорить с великими и мудрыми существами, — честно сказал Адельядо. — Вот я и пользуюсь. Гроссмейстер так и не успел воспользоваться возможностью. Ворота скрипнули, и внутрь вошёл грязный и мокрый Дилль, державший в руках… пустоту. Адельядо удивлённо уставился на адепта, но, перенеся разум в астрал, увидел ауру яйца, скрытого магией иллюзий. Драконы же легко проникли взглядами сквозь невидимую личину и в один голос воскликнули «Это оно». Дилль осторожно поставил невидимое яйцо на камни, Адельядо тут же снял иллюзию. Драконы склонили головы над яйцом, но гроссмейстер махнул на них рукой. — Ну-ка, не мешайтесь! И чтоб ни звука. Дилль, готовь канал. На этот раз постарайся передать максимум — Адогорд был весьма силён, и мне понадобится много энергии… Тринн негромко фыркнула «наглец», но Аид пихнул её в бок и отодвинулся. Тринн тоже отступила и уставилась на чародействующего старого мага. Драконица уже и забыла, когда в последний раз видела действующего мага — хивашские шаманы, разумеется, не в счёт. И сейчас она с интересом наблюдала за плетением сложного заклятья. Наконец Адельядо произнёс завершающее слово, и поле спокойствия исчезло. Дилль, чувствуя слабость во всём теле, обессиленно уселся на камни, а гроссмейстер, сказав «Готово», вдруг рухнул, потеряв сознание. Тринн приблизила морду к яйцу, осторожно лизнула скорлупу языком и удовлетворённо сказала: — Можно забирать. Аид аккуратно подцепил яйцо языком и спрятал его в пасти. Дилль усмехнулся — это хранилище по надёжности едва ли уступает полю спокойствия. — Дилль, я рада, что однажды встретила тебя, — Тринн посмотрела на него пронзительным взглядом. — Ты вернул жизнь драконам — спустя каких-нибудь пятьдесят лет мы снова сможем воспитывать молодняк, а не бросать его на произвол судьбы, как сейчас. Мы с Аидом возвращаемся в Запретный предел — теперь мы отвечаем за жизнь нашей королевы. Поэтому больше не надейся на нашу помощь. — Вы и так сделали больше, чем я просил. Спасибо тебе, Тринн, за всё. И тебе, Аид. Чёрные драконы взмыли в небо и, сделав круг над Академией, они улетели на восток. Дилль проводил их глазами, похлопал по щекам гроссмейстера, приводя его в сознание, и помог ему подняться. Адельядо потряс головой и сказал: — Всё, больше никаких полей спокойствия. — Ваша премудрость, вам придётся ещё раз использовать это заклятье, — и в ответ на удивлённый взгляд Адельядо, Дилль пояснил: — Мастер Иггер. Я тут подумал и, кажется, догадался, какой ключ к своему полю он мог применить. Я вам его скажу, только вы не обижайтесь…Глава 34
* * *
Юловар был всего лишь человеком. Ему очень хотелось, как и всем прочим, поглазеть на легендарных драконов, но королевские обязанности требовали его присутствия в другом месте. А потому он, отдав распоряжение о доставке провизии для крылатых ящеров, вскочил на коня и помчался к северным воротам Тирогиса. Разгром тилисцев, учинённый драконами, помог гномам и каршарцам не просто отстояться в обороне, но и перейти в наступление. Гномские огневики собрали богатый урожай, топоры гномской пехоты и мечи каршарцев были в крови по самые рукояти. И подземельцы, и северные варвары понесли потери в этом бою, но оставшиеся в живых с лихвой отомстили тилисцам и их союзникам за гибель товарищей. Юловар выехал из города в сопровождении гвардейцев. Дизанские рыцари, рассеяв отступавших в панике тилисцев, уже вернулись к стенам Тирогиса, а потому королевский эскорт был более, чем впечатляющ. Король Ситгара остановил коня в пятистах шагах от гномских фургонов и послал к подземельцам гонца. Вскоре перед Юловаром стояли двое — коротышка в броне, увешанной бронзовыми бляшками, и здоровенный каршарец в покорёженном шлеме. — Здоров, твоё величество, — поприветствовал Юловара в присущей северянам манере каршарец. — Я — Хальвар, вождь сборного хирда. — Я — король Подгорья, Ильмрис, — хмуро сказал гном. Юловар с любопытством посмотрел на него — да, действительно, тот самый гном, что был у него на приёме. Командир огневиков. А теперь — король. Чудно всё это. Король Ситгара придал лицу суровый вид и сказал: — Я получил твоё послание, Ильмрис. Всегда знал, что слово гномов — твёрже звёздной стали, и ты доказал это. Хорошо, я готов забыть то, что вы сбежали с поля боя у Флашских холмов. — Тогда неплохо бы рассчитаться, — заявил Ильмрис. — Мы выполнили договор, он должен быть оплачен. — Наглости гномам не занимать, — покачал головой Юловар. — Во-первых, договор ещё не окончен. Когда настанет срок, тогда будет и оплата. А во-вторых, давай-ка поговорим о моих северных владениях, которые сожжены вами. Ильмрис шмыгнул носом и отвернулся. Каршарец Хальвар в ожидании, когда короли закончат разговор, тихо болтал с Гунвальдом. — Наша беседа будет долгой, поэтому приглашаю тебя во дворец. Твои воины могут остаться здесь — их не тронут. Ильмрис вскинулся, явно желая сказать, что гномы сами кого хочешь тронут, но, вспомнив что-то и взглянув в небо, только кивнул. Юловар развернул коня и направился в город, бросив через плечо: — Через час жду вас во дворце. — ВашВелич, я тут останусь, с парнями поболтаю. Юловар согласно кивнул. Впрочем, никакой роли это не играло — Гунвальд не спрашивал разрешения, а поставил его в известность. Да, понятие «дисциплина» всё же не для каршарцев. Проезжая по улицам Тирогиса, Юловар улыбался в ответ на радостные крики солдат и горожан, а голова его была занята мыслями о будущем. Осада Тирогиса, так эффектно и эффективно снятая силами двух великих драконов, завершилась разгромом тилисцев. Всё, Тилис можно списывать со счетов — он ещё долго не будет серьёзным соперником Ситгару. Мессантия — главный союзник Тилиса, тоже потеряла в этой бойне свои лучшие кавалерийские полки. Гергвальд, Йоли, Лемирр — они всего лишь герцогства, ранее зависевшие от Тилиса. Сейчас самое время переманить их на свою сторону, а для этого придётся оттяпать у Тилиса кусок западной территории — тогда у Ситгара появится общая граница с герцогствами, а, заодно, рычаг давления на них. Юловар мысленно пожал плечами. Как гласит древняя поговорка — горе побеждённым. Он не собирался прощать герцогствам их участие в войне против Ситгара… ну, разве что, не собирался налагать на них очень большую контрибуцию. А вот Тилису придётся раскошелиться по полной. Энмунд оплатит ему всё до последнего медяка. Но если с западом всё было понятно, то что делать с Мироттией и примкнувшим к ней Гридехом, Беатией и Эштигером, Юловар пока не понимал. Мироттийская армия почти без боя прошла половину Ситгара, в осаде Тирогиса не участвовала — не считая пары тысяч пехотинцев и бесполезных боевых клириков. Да ещё и кланы, предавшие ситгарскую корону, перешли под руку короля Ниала. А остатки ситгарской армии, хотя и воодушевлённые сокрушительной победой, пока не способны вести боевые действия против мироттийцев. Конечно, неплохо было бы собрать в единый кулак все войска из южных городов и обрушиться на мироттийцев с союзниками. Но проклятые хиваши не дремлют, и тут же нападут на оставшиеся без защиты поселения. Да и по восточному Ситгару рыщут отряды тилисцев, которых Энмунд отправил на зачистку территории. Вот и получается: надо очистить от тилисцев восток, обеспечить надёжную защиту юга, отправить войска на добивание бегущих тилисцев. Где уж тут воевать с Мироттией? Придётся слать посла к Ниалу и просить невыгодного перемирия. Ситгар должен окрепнуть, а там видно будет. Юловар остро нуждался в хороших воинах, и гномы оказались как нельзя кстати. Да ещё и каршарский хирд с ними — вообще чудеса. И те, и другие — известные забияки, и, став союзниками Ситгара, придадут уверенности ситгарским войскам и вселят сомнения в сердца врагов. Король собирался извлечь максимальную выгоду из создавшегося положения, а потому велел провезти нового правителя Подгорья и каршарского вождя мимо Академии, где находились два огромных чёрных дракона. Юловар не собирался докладывать Ильмрису и Хальвару, что драконы не подчиняются Ситгару, но если гном и каршарец так подумают, то будут более сговорчивы. В тот самый момент, когда Ильмрис с командирами хирдов в сопровождении королевских гвардейцев проезжали по площади, в небо взмыли два великих дракона. Кони запрядали ушами и беспокойно загарцевали, а гномы хмуро проводили взглядами крылатый ужас. Во дворец вернулась Линда в сопровождении вампирши и сказала, что королевский дракон возвращён родне. А потом королева потребовала внимания и оповестила всех, что Илонна прилетела на одном из чёрных драконов. Юловар в присутствии собравшихся придворных, гвардейцев, слуг и военачальников провозгласил её героиней, достойной воспевания в легендах. Вампирша покраснела, как варёный рак, и сказала, что просто присутствовала, а основная заслуга принадлежит сэру Диллитону. Юловар пообещал достойно вознаградить героя, но попозже. Когда Ильмриса и командиров хирдов ввели в Тронный зал, Юловар с удовлетворением отметил на лицах гномов некую растерянность. Каршарец Хальвар, шедший чуть в стороне от коротышек, выглядел истинным сыном северных пустошей — то есть, самоуверенным и непосредственным, а потому откровенно пялился на королеву. Впрочем, недолго — Гунвальд, который приехал вместе с ним от северных ворот, что-то тихо шепнул Хальвару и выразительно провёл ребром ладони по горлу. Что бы Гунвальд ни сказал, оно подействовало — Хальвар перестал глазеть на королеву и тут же нашёл новый объект пристального разглядывания — Илонну. Тогда Гунвальд вновь продемонстрировал образчик убедительной дипломатии и сделал движение, словно что-то отрывает у себя между ног. Хальвар поперхнулся, довольно громко спросил «Вот прямо так и вырвет?», после чего демонстративно уставился на короля. Юловар еле сдержал улыбку, глядя на это короткое представление, и сказал: — Я так понимаю, что гномы пришли к Тирогису, чтобы восстановить своё честное имя. А что привело сюда храбрых каршарцев? — Король Энмунд разорвал с нами договор и даже пытался арестовать нас, — пожал плечищами Хальвар. — Вот мы и пришли, чтобы вернуть честно заработанные деньги. Ты, твоё величество, не будешь против, если мы заберём свою долю из военных трофеев? — Нет, конечно. Вы сможете получить долю. Вождь, что твой хирд намеревается делать дальше? — В Каршар вернёмся. — Всему цивилизованному миру известны храбрость и доблесть каршарцев, — сказал Юловар. — Если кто-нибудь из твоих воинов не захочет сейчас возвращаться домой, я готов нанять их. Даю слово, что они получат оговорённое жалование при любом раскладе. Даже если воин погибнет, деньги будут выплачены его семье или клану. Оплаты не будет только в случае дезертирства. Но, поскольку я никогда не слышал о сбежавшем с поля боя каршарце, уверен, это лишнее. — Надо подумать, — сказал Хальвар, получил тычок в бок от Гунвальда и добавил: — О размере жалования. — Тогда начинай думать. Мастер Харнор, будьте любезны переговорить с вождём Хальваром. Харнор, всё ещё исполнявший обязанности суперинтенданта, жестом предложил каршарцу проследовать за ним, а король обратил взор на гномов. — Король Ильмрис, я ценю то, что ты сделал. Те тысячи золотых, которые были оговорены контрактом, будут уплачены гномам сполна по завершении военной кампании. Но пока меня занимает другой вопрос: двинуть войска к северным горам прямо сейчас или сначала разделаться с Мироттией? В первом случае, разумеется, все гномы, которые стоят под Тирогисом, попадут под мой удар немедленно. — Почему это? — мрачно спросил Ильмрис. — Потому что Подгорное королевство вероломно напало на Ситгар, сотни лет бывший верным мирному договору. — Это Таннил устроил. За это я его задушил собственными руками. Юловар посмотрел на ручищи гнома и не усомнился в его словах. — Смерть короля не искупает вины государства, — холодно сказал Юловар. — Вы, предательски ударив в спину, сожгли мои города, обездолили тысячи поселян, убили сотни солдат. Кто должен ответить за это? Ильмрис молчал — он осознавал правоту ситгарского короля, но решения найти не мог. Молчали и командиры гномских хирдов. Юловар долго сверлил взглядом коротышку, затем сказал: — Ильмрис, по-человечески я понимаю тебя. Ты не виноват — напротив, сделал всё, чтобы загладить вину Подгорного королевства. Но как король Ситгара я не имею права на снисхождение. Я готов начать наши отношения с чистого листа только в одном случае: если гномы восстановят разрушенные и сожжённые ими города, выплатят компенсации жителям северных территорий, в том числе и семьям погибших, и на десять лет безвозмездно предоставят в распоряжение Ситгара хирд огневиков и хирд пехоты. Ильмрис, услышав последнее условие, возмутился: — Никогда гномы не воевали бесплатно! Не бывать тому. Города твои мы восстановим, а за наёмников ты должен заплатить. — Ильмрис, — устало вздохнул Юловар, — я готов заплатить… доброй сталью. Выбор у тебя небогатый: или ты соглашаешься на мои условия, или я буду безжалостен. Твои воины полягут под стенами Тирогиса, все перевалы северных гор будут перекрыты, любой, даже мирный купец, попытавшийся проникнуть с севера в Ситгар, будет уничтожен. Ваша торговля заглохнет, потому что после разгрома Тилиса герцогства Гергвальд и Йоли примкнут к Ситгару, и возить товары через их территорию вы не сможете. Я не буду даже пробовать вторгаться в Подгорное королевство — я ещё не выжил из ума, но устрою вам полноценную осаду. Вот моё слово. Возвращайся к своим воинам — если откажешься от условий мирного договора, можешь умереть вместе с ними. Король Подгорья сердито потеребил густую бороду, круто развернулся и направился к выходу, остальные гномы потянулись за ним. Юловар нашёл взглядом вождя каршарцев и громко сказал: — Вождь Хальвар, тебе лучше поспешить вывести своих людей, если не хочешь подставить их под удар моих войск. Ильмрис замедлил шаг. Каршарец, активно торговавшийся с мастером Харнором, крикнул: — Эй, короткий, подожди, всё равно в одну сторону ехать. Ильмрис сквозь зубы выругался, повернулся к королю Ситгара и сказал: — Пёс с тобой, я согласен. Но срок найма двух хирдов начинается с этой минуты. Юловар сохранил каменное выражение лица, но сердце его заколотилось от радости. Он победил! Он не только получил хороших воинов, но и обезопасил северные границы. — Господин Луавиль, подготовьте договор на несгораемом пергаменте. И пусть гроссмейстер Адельядо… кстати, а где гроссмейстер? — Я здесь, Ваше Величество, — Адельядо начал пробираться сквозь толпу придворных и военных. — Как только сделка с драконами была успешно завершена, мы с сэром Диллитоном поспешили к вам. Юловар мысленно похвалил старого мага — тот явно не случайно упомянул о сделке с драконами. Наверняка Адельядо сказал это для гномов. — Ваша премудрость, когда мы с Его Величеством Ильмрисом подпишем договор, скрепите его магической печатью, — распорядился Юловар, после чего встал с трона и направился к Диллю, стоявшему за спиной гроссмейстера. Дилль вежливо поклонился, но король, презрев все условности этикета, схватил его за плечи, потом обнял и тихо сказал: — Спасибо тебе, дружище. По рядам придворных пронеслись удивлённые вздохи. Не все из них знали в лицо героя-драконоборца. Многие помнили лишь имя и безумно-зелёную шевелюру человека, спасшего короля от покушения и вернувшего ему престол. Военные офицеры из бывшей западной армии знали о боевых подвигах Дилля, но остальные — нет. А потому присутствующие удивились поведению короля, столь горячо и открыто выразившего свои чувства какому-то бродяге в разодранной и грязной куртке и даже без шляпы на голове. Словно в ответ на начавшиеся перешёптывания, Юловар громко сказал: — Господа, перед вами стоит человек, которому мы обязаны победой над Тилисом. Он не только сохранил наши жизни, но спас сам Ситгар. Сэр Диллитон не побоялся пойти в Запретный предел, чтобы найти и уговорить великих драконов Аида и Тринн прийти на помощь осаждённому Тирогису. Сэр Диллитон и досточтимая госпожа Илонна привели сюда драконов. Тилис сполна испытал на себе огневую мощь древних ящеров, осада снята, враг разбит. Дилль чувствовал, что лицо его становится одного цвета с волосами. Он, который мог легко приписать себе любой выдуманный подвиг, сейчас испытывал ужасную неловкость, словно король перечислял не настоящие его заслуги. Он попытался незаметно дёрнуть короля за рукав, поймал суровый взгляд гроссмейстера Адельядо и вздохнул — придётся выслушивать всё по полной программе. — …и хотя война не закончена, главный и злейший враг Ситгара повержен. Тилису уже не подняться с колен, и низверг его — славный сэр Диллитон. Безумной храбрости поступок… Дилль нашёл глазами Илонну, о чём-то оживлённо болтавшую с королевой, и понял, что лавры спасителя Ситгара придётся пожинать ему одному. Придворные, раскрыв рты, слушали короля, не веря, что этот тощий молодой человек сумел обуздать двух огромных, страшных и коварных великих драконов. Но ведь все они видели бойню, учинённую великими, когда земля горела под ногами тилисцев, а сами враги превращались в пепел. Многие даже припоминали, что на одном из драконов действительно сидел маг, то и дело пускавший со спины крылатого ящера огненные шары. — … мы должны ещё сокрушить Мироттию, и вернуть два южных города, которые вынуждены были оставить. В этом нам помогут и наши новые союзники из Подгорного королевства, и великолепные каршарские мечники. Но пока у нас есть такие маги, как сэр Диллитон, и такие воины, как госпожа Илонна, даже прекрасное боевое мастерство каршарцев и гномов будет всего лишь тенью истинных сил Ситгара… Дилль мысленно застонал. Теперь король делает из него величайшего и непобедимого воина. Каршарцев разозлить хочет что ли? Или гномов? Или и тех, и других? После брачных поединков Дилль уже не опасался дуэлей, но ведь можно и кистенем из-за угла по башке получить. — …великие драконы, ещё в Величайшей битве сокрушавшие орды некромагов и полчища демонов. И Божий огонь, призванный при непосредственном участии архиепископа Одборгского. И Единый, и драконы на нашей стороне… Да и вообще, зачем ему такая слава? Ещё в западной армии Дилль понял, что такое слишком назойливое внимание, и больше не желал испытывать ничего подобного. Честно говоря, он сам себе удивлялся, ведь прежде он просто бредил всеобщим почитанием, выдумывая совершённые им подвиги. В этот момент Дилль понял, насколько он изменился. Раньше он был никчёмной пустышкой и пыжился в тщетных попытках изобразить из себя нечто большее. А теперь, став магом… нет, боевым магом, уничтожив лича, сразившись на дуэлях с мастерами клинка, одолев фиенда и полчища мертвяков в Запретном пределе, он уже не нуждался в чьих бы то ни было восхвалениях. Ну, разве что, от Илонны. Кстати, а ведь король сказал, что война не закончена. Проклятье, он хочет, чтобы Дилль обет безбрачия принёс, что ли? Хотя, конечно, Юловар ведь не знает о двух условиях вампирши. — …орден «Красного льва» первой степени — это ничтожно малое выражение моей благодарности сэру Диллитону за спасение страны. Я жалую сэру Диллитону титул графа и передаю в вечное владение ему и его потомкам замок Шото с прилегающими к нему землями. Господин Луавиль, всё это должно быть внесено в Ситгарскую Скрижаль немедленно, — тут Юловар увидел, что Луавиль уже подготовил договор между Ситгаром и Подгорным королевством, и сказал Диллю: — Подожди немного, мы сейчас закончим официальную часть. Воспользовавшись временной свободой, Дилль, ловя на себе заинтересованные взгляды придворных, удалился из центра Тронного зала и направился прямиком к королевскому камердинеру, стоявшему с важной физиономией у одного из боковых входов. Увидев приближающегося героя, камердинер низко поклонился, а гвардейцы, охранявшие вход, взяли на караул. — Слушай, дружище, — Дилль наклонился к уху камердинера, — мне срочно нужна отдельная комната с ванной. Сам понимаешь, идёт важное мероприятие, а я в таком ужасном виде. Нет, нет, никакой новой одежды и никаких слуг. Просто проводи меня… я сейчас. Дилль, изобретая благовидный предлог, чтобы оторвать Илонну от беседы, направился в сторону королевы. Ничего придумать он не успел, Илонна, увидев его, сделала книксен королеве, та улыбнулась вампирше и кивнула. — Так нечестно, — с ходу заявил Дилль. — Драться с мертвяками и летать на драконах — это мы вместе, а как выслушивать дифирамбы — так я один. Ты чего там застряла? — У меня был важный разговор с Её Величеством, — загадочно сказала Илонна. — Знаешь, я тут подумал и решил, что войне конца ещё долго не видать. Поэтому нас ждёт отдельная комната. Вот прямо сейчас — я уже обо всём договорился. В зелёных глазах девушки засверкали лукавые огоньки. Она усмехнулась и показала ему небольшой ключ. — А я тоже подумала — ну их к демонам, эти мои условия, и попросила ключ от отдельной комнаты у Её Величества. Дилль даже задохнулся от избытка чувств. Он схватил Илонну за руку и потащил к выходу. Шехан, конечно, проследовал за хозяйкой. Камердинер провёл их вереницей коридоров и остановился перед одной из дверей. — Вот здесь, ваше сиятельство. Дилль даже оглянулся, думая, что за ними кто-то стоит. Но позади никого не было, а камердинер смотрел на него. Ах, да, ведь он теперь граф… — Сейчас я пришлю… — Никого не надо — сам управлюсь. Ванна с водой здесь есть? — Да, но вода остывшая. — Я — огненный маг, и сам подогрею, — Дилль нетерпеливо забрал ключ у камердинера, пропустил вперёд Илонну и со словами «Это моя самка» выпихнул Шехана, вознамерившегося тоже шмыгнуть в комнату. Оторопевший камердинер посмотрел на закрывшуюся дверь и, желая что-то ещё сказать, протянул руку, чтобы постучать. Шехан грозно рыкнул, и придворный счёл за лучшее убраться подальше. Чиал неподвижно сидел на пороге, охраняя покой хозяйки, и лишь однажды настороженно посмотрел на дверь — когда из комнаты послышался еле слышный стон Илонны. Но чиал знал, что никакая опасность ей не угрожает, поэтому продолжил грозно рычать на назойливых слуг, то и дело пытавшихся пройти мимо. К этому времени в Тронном зале торжественное подписание договора завершилось, Юловар и Ильмрис пожали друг другу руки, а гроссмейстер Адельядо скрепил договор магической печатью. Юловар, чувствуя необычайный подъём от удачно завершённых переговоров, поднялся к трону и сказал: — А теперь настало время… — тут король обнаружил, что спасителя Ситгара нигде нет. — Гроссмейстер, где ваш адепт? Адельядо оглянулся, не нашёл Дилля и побагровел. — Ваше Величество, потерпите минуту, я его сейчас найду, — и тихо добавил: — И устрою ему. Линда подошла к Юловару и что-то прошептала ему на ухо. Король удивлённо посмотрел на супругу и задумчиво почесал в затылке. — Гроссмейстер, не ищите его. Он… не скоро освободится, — король оглядел присутствующих: — Господа маршалы, генерал Куберт, прошу пройти за мной в рабочий кабинет. Гроссмейстер, вы тоже. И после некоторого колебания, Юловар сказал гному: — Король Ильмрис, если желаешь, ты можешь присутствовать на малом совете. У меня нет тайн от старых союзников Ситгара. Гном только кивнул и пошёл вслед за Юловаром.Глава 35
* * *
На следующий день в Тирогис прилетел сокол с письмом от короля Ниала. Юловар, уже составивший послание к Ниалу о перемирии, с удивлением прочитал, что король Мироттии сам предлагает прекратить боевые действия. Несколько раз перечитав письмо, Юловар дал прочитать его маршалам. Гернельм только удовлетворённо кивнул головой, а Брунри хмыкнул: — Ну, конечно, во всём был виноват Энмунд, а Ниал — белый и пушистый. Ваше Величество, если мироттийцы начинают отступление, значит, мы можем смело посылать кавалерию преследовать остатки тилисской армии и зачищать восток Ситгара. Юловар тоже первым делом подумал об этом. При находившейся под боком сильной армии мироттийцев, было безумием разделять и без того ослабленную ситгарскую армию. Но теперь, когда король Ниал заявил, что покидает территорию Ситгара, нужно было закончить то, что начали драконы. — Господа, пошлите всю кавалерию вслед выжившим тилисцам. Думаю, генерал Куберт заслужил честь командовать этим походом. Пленных не брать, — тут король вспомнил разговор с гроссмейстером и поправился: — Для всех магов сделайте исключение. Обозы не трогать — ими потом займётся отдельная команда. Если Морано ещё держится, то воины герцога Эльдо присоединятся к карательной миссии. Когда полки доберутся до Арьена — предателю Эйну отрубить голову. То же относится и к Мерро и Эшгуну. Кланы Василиска, Жёлтой ласки и Мантикоры получат новых глав. Выполняйте. Маршалы отдали честь, и тут же зазвучали их приказы. Гонцы поскакали к командирам конных полков, а генерал Куберт, получив приказ, нехорошо улыбнулся, явно предвкушая такую сладкую месть. Юловар велел немедленно вызвать к нему гроссмейстера Адельядо и архиепископа Одборгского. Когда они прибыли, король отметил, что гроссмейстер, несмотря на самое активное магическое участие в битвах, выглядит совсем не уставшим. Он, как и прежде, был наряжен в дорогущую переливающуюся мантию, на голове его красовалась широкополая шляпа с россыпью драгоценных камней вместо пряжки, а опалённая в битвах борода вновь была завита по последней моде. Архиепископ Одборгский, напротив, был облачён в грубую рясу с верёвкой вместо пояса, а с лица его не сходила печать усталости. — Как ваше здоровье? — осведомился король у него. — Уже лучше, Ваше Величество, — с поклоном ответил тот и, поколебавшись, закончил: — Благодаря магам Академии. — Хорошо, — кивнул король. — Вы нужны Ситгару, ваше святейшество. Кстати, господа, почитайте, что мне прислал Ниал. Гроссмейстер и архиепископ внимательно прочитали послание короля Мироттии, после чего Адельядо сказал: — Уверен, тилисские маги связи успели оповестить мироттийских коллег о нападении драконов. А об уничтожении своих боевых клириков во главе с Бронкуром Ниал уже и так знал. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять — следующая атака начнётся на мироттийцев. Вот он и заскулил о мире. — Гроссмейстер, у Ниала армия, почти не пострадавшая в битвах, — напомнил Юловар. — Ну и что? — невозмутимо спросил Адельядо. — Уже одно то, что Одборг призвал Божий огонь, должно вселить ужас в сердца мироттийцев. А когда к делу подключились драконы… Думаю, если бы сегодня Ниал не дал приказ к отступлению, завтра такой приказ ему некому было бы давать. Он просто решил сохранить армию. — Гроссмейстер, мне нужна связь с мироттийцами, — сказал Юловар. — Ваше Величество, магов связи уничтожил лич, сейчас Академия не может никого выделить. Вот когда из южных городов вернутся команды… — Мне связь нужна срочно, а соколы Ситгару больше не подчиняются. Я собираюсь послать к Ниалу гонцов. Как вы думаете, позволит ли он мироттийским магам связи приехать сюда? Адельядо задумчиво пожевал губами и от-ветил: — Гроссмейстер Вуднарт — тот ещё жлоб. Он может и не захотеть расстаться со своими магами. И королевский приказ ему не указ, извините за рифму. Пожалуй, я смог бы уговорить старого ворчуна. — Я надеялся, что вы это скажете, гроссмейстер, — кивнул король. — Тогда выезжайте немедленно вместе с графом Криссом, который повезёт мой послание Ниалу. Охрану я вам выделю. Архиепископ, а к вам у меня тоже срочное задание. Вы должны покинуть Тирогис, и как можно скорее. Поедете в Мироттию, соберёте там Конклав и заставите его снять интердикт с Ситгара. Теперь, когда Бронкур погиб, а, возможно, и Тиагед тоже, вы сумеете без труда склонить на нашу сторону колеблющихся. — Тем более, ты теперь отмечен личной печатью Единого, — усмехнулся гроссмейстер. — Я поеду вместе с гроссмейстером, — тихо сказал Одборг. — Нельзя откладывать такое важное дело. — Отлично, господа. Я знал, что могу на вас положиться. Гроссмейстер и архиепископ вышли из королевского дворца молча. И только подойдя к каретам, архиепископ заговорил: — Пророчество сбылось. Война почти остановлена. И всё возвращается на круги своя. Но теперь я не знаю, как мне быть, — поймав вопросительный взгляд гроссмейстера, Одборг пояснил: — Мы же с тобой раньше были, как два цепных пса — при каждой встрече готовы были порвать друг друга на куски. А теперь, когда ты и твои мастера проявили такое участие в поддержании веры в Единого у солдат, а твои врачеватели вытащили меня с того света… Я боюсь, что Конклав заклеймит меня, как еретика, поддерживающего нечестивую магию, потому что я собираюсь выступить в защиту магов. — Ну, во-первых, магия не такая уж и нечестивая, — спокойно ответил гроссмейстер. — Ты в этом на личном опыте убедился. Никто из нас не пытается противопоставит себя твоему Единому. А во-вторых… на Конклаве ты не будешь защищать магов. Напротив, ты будешь клеймить нас всем, чем только можно. И даже неплохо было бы объявить святой поход против магов всех мастей — особенно против тех, кто состоит в гильдиях. Челюсть архиепископа отвалилась от удивления. — Ты спятил? — наконец сказал он. — Ты хочешь, чтобы я призвал церкви к уничтожению магов? Или я ослышался? — Ты всё верно услышал, — довольно усмехнулся гроссмейстер. — Я уверен, что после таких воззваний от человека, которого выделил среди прочих лично Единый, все архиепископы не только поддержат тебя в этом, но и изберут предстателем. Тем более, что фанатик Бронкур сгорел по твоей милости. — Но для чего всё это? — Оди, магия гибнет. Ситгарская Академия практически растоптана в пыль. Я понимаю, что по большому счёту тебе нет дела до моих переживаний, но ведь ты сам видел, какую мощь могут применить маги на поле боя. Маги нужны Ситгару. А Ситгару, если ты не забыл, предстоит война с хивашским каганатом. — Но как связан святой поход против магов и война против хиваши? — недоумевал архиепископ. — Ведь если я сделаю то, что ты просишь, это только усилит позиции пустынников. — Ты не дослушал. Я предлагаю вот что… Архиепископ слушал гроссмейстера и качал головой. Когда Адельядо закончил, Одборг развёл руками. — Ты точно сумасшедший. Но, если ты уверен, я сделаю это. — Конечно, не уверен, — раздражённо сказал гроссмейстер. — Но другого пути я не вижу. — Мир сошёл с ума, — усмехнулся архиепископ. — Глава Академии призывает к войне против магов, а меня — первого священника Ситгара, делает соучастником и спасителем магии. А если твой план не сработает? Думаю, хиваши только возрадуются, когда маги не смогут уничтожать их мертвяков. — Кстати, о мертвяках… — Адельядо сделал паузу, пристально глядя в лицо архиепископа. — Скажи, ты знал, что зомби, бродящие по всему Запретному пределу и около него, это дело рук Единого? — Что-о?!! — вскричал Одборг. — Да как ты смеешь богохульствовать?!! — Тише ты! Это не я придумал. Об этом сказал великий дракон Аид нашему адепту и вампирам. — Ересь! — прошипел архиепископ. — Да? Я раньше думал, что поднятие мертвецов происходит спонтанно из-за огромного магического потенциала, растраченного во время Величайшей битвы. Но тогда чем объяснить, что толпа зомби в несколько тысяч штук сначала собралась около поискового отряда, а затем, как по команде, рассосалась, когда там объявился Аид? Поднятые никогда себя так не вели. Слова дракона весьма похожи на правду: Единый охраняет подступы к порталу в мир демонов при помощи поднятых мертвецов. Между прочим, очень здравый подход — магии у него немерено, а зомби не нужны ни сон, ни еда, ни отдых. Идеальные часовые. Вонючие, правда. И тупые. Зато их много. Архиепископ сердито посмотрел на мага, буркнул «Встретимся у меня через два часа» и пошёл к своей карете. Гроссмейстер поморщился — похоже, напрасно он вывалил на Одборга эти сведения. Кто его, церковника, знает — вдруг он взаправду объявит святой поход против магии? Добравшись до главного входа в Академию, Адельядо по привычке сунулся к воротам и ругнулся, вспомнив, что теперь путь сюда закрыт. Двор Академии оккупирован красной драконицей, и он сам отдал подчинённым приказ никому лишний раз туда не соваться. Пожелание великой драконицы — это не просто наказ. Это — настоящая угроза. Адельядо вошёл через торговый вход и, поколебавшись, прошёл к главному. Всё-таки, посмотреть на живого дракона, мирно сидящего во дворе учебного заведения гроссмейстеру хотелось не меньше, чем любому из рядовых магов. Приоткрыв дверь, Адельядо увидел восседающую на россыпи золота Гейрге, стоящие около неё две человеческие фигуры и бродившего неподалёку большого кота. — Вот я вам… — угрожающе пробормотал гроссмейстер осмелившимся нарушить его приказ, когда узнал Дилля и Илонну. — А-а, ну, им, наверное, можно. Интересно, что это он делает? А Дилль в этот момент призывал полупримусов. Когда огненные элементали принялись купаться в магическом огне, Дилль протянул руки к драконице и сказал: — Как ты думаешь, это не принесёт ему вреда? Гейрге склонила голову, шумно втянула воздух ноздрями и негромко рыкнула. — Тогда я погрею твоего детёныша. А ты можешь размять крылья. Дилль начал водить ладонями около скорлупы яйца, даря ему тепло огненных элементалей, а Гейрге поднялась, потянулась и, взмахнув крыльями, взмыла в небо. Илонна проводила драконицу глазами и сказала: — Какая она красивая. Как красная стрела. — Не вздумай об этом сказать Тринн, — усмехнулся Дилль. — Она, оказывается, страшноревнивая. Шехан улёгся на камни, не сводя глаз с яйца и подёргивая кончиком хвоста. Илонна легонько стукнула его пальцем по носу. — Даже не думай. Она тебя испепелит. Так они просидели довольно долго. Дилль старательно водил ладонями около яйца, Илонна просто молчала, а Шехан постепенно подбирался всё ближе и ближе. Наконец кот осмелел настолько, что сделал последние пару шагов и лёг около яйца, прижавшись к нему боком. Илонна хотела прогнать настырного чиала, но Дилль сказал: — Мне кажется, он тоже хочет погреть маленького дракона. Не прогоняй его. — А мне кажется, что он просто греется о яйцо, — хмыкнула Илонна. — Сиди, но если Гейрге сожжёт тебя, будешь сам виноват. Чиал громко замурчал. Вскоре послышалось хлопанье крыльев, и во двор Академии приземлилась красная драконица. Увидев кота, прижимавшегося к её драгоценному яйцу, Гейрге недовольно рыкнула, впрочем, не очень сердито. Дилль и Илонна поспешили отойти в сторону, когда драконица подошла, сминая в лепёшки своей тяжестью золотые статуэтки. Шехан даже не двинулся. Гейрге проворчала что-то на своём драконьем языке, потопталась по россыпям золотых монет и грузно легла на бок. После чего когтистой лапой подгребла к себе и яйцо, и прижимавшегося к нему чиала. Илонна вскрикнула, но Шехан, как ни в чём ни бывало, продолжал мурчать. Гейрге громко фыркнула и закрыла глаза. — Сдаётся мне, он нашёл тёплое местечко, — усмехнулся Дилль. — Пойдём. — Но… — Не думаю, что с ним что-то случится. Вернётся, когда захочет. Или когда надоест драконице. Войдя в здание Академии Дилль увидел гроссмейстера, что-то сердито бурчавшего себе под нос. — Я же велел не беспокоить её, — вместо приветствия сказал Адельядо. — Мы подумали, что Гейрге нужно размяться. Ваша мудрость, ничего страшного не случилось. — Подумали они, — проворчал Адельядо. — Ладно, тогда будете главными смотрителями. Так, Дилль… Я уезжаю, скорее всего, надолго. А у нас осталось ещё одно нерешённое дело. — Мастер Иггер? — догадался Дилль. — Да. Ты уверен, что знаешь ключ от его поля? Всё-таки, не хотелось бы лишний раз подвергать себя смертельной опасности впустую. — Не уверен, но предполагаю, что именно это слово и есть ключ. — Тогда следуйте за мной, — бросил гроссмейстер и направился по коридору к лестнице. По пути он зашёл в кабинет к Криану, велел ему взять моток крепкой верёвки и идти с ними. Заинтригованный мастер Криан прихватил толстую верёвку и пошёл вслед за гроссмейстером. Дилль и Илонна обменялись недоумевающими взглядами. Впрочем, подойдя ко входу в покои мастера Иггера, гроссмейстер сам пояснил: — Старик, как видите, находился в полном боевом безумии, когда вокруг него свернулось поле спокойствия. И как только мы его снимем, нам тут же придётся познакомиться с иггеровым огнём. А я слишком ценю свою жизнь, чтобы позволять ему поджарить меня. Криан, Илонна, как только я закончу заклинание, вы выдернете нас с Диллем отсюда. С этими словами Адельядо обвязал один конец верёвки вокруг пояса. Дилль последовал его примеру. Он, конечно, мог противопоставить огню старого мастера драконью ярость, но на таком малом расстоянии это привело бы к смерти Иггера. Или смерти самого Дилля, если бы он не успел. Способ гроссмейстера был менее травмоопасен. Для всех. — Ключ? — Это очень тайное слово, и его никто не должен знать, — Дилль наклонился к уху гроссмейстера и прошептал: — Хивапчичи. — Что за ерунда? Будто кто-то чихнул. Ну, ладно, попробуем. Делай энергетический канал. Пока Дилль создавал энергетический канал, Адельядо делал пассы и вполголоса произносил слова заклятья. Когда заклинание подошло к завершающей стадии, гроссмейстер перекачал в себя энергию Дилля, произнёс ключевое слово и широко развёл руки. Дилль затаил дыхание — неужели его догадка была неправильной? Языки жёлтого огня, застывшие вокруг старика, какое-то время оставались неподвижными, и Дилль уже собирался извиниться перед гроссмейстером, когда тишина вдруг взорвалась рёвом пламени. Дилль не успел сказать ни слова, как верёвка на его поясе резко натянулась. Он, сложившись пополам, вылетел в коридор спиной вперёд вместе с гроссмейстером. Каменные двери схлопнулись, отсекая огонь безумия Иггера. — Успели, — облегчённо выдохнул мастер Криан. Пока Илонна помогала Диллю развязать верёвку, Адельядо уже поднялся. — Так, Криан. Эти два адепта будут ухаживать за драконицей — обеспечь им всё, что потребуется. Я уезжаю дней на семь-десять. К моему возвращению вы с Оквальдом должны привести Академию в полный порядок. — Но, ваша премудрость, все боевые маги должны выехать с отрядом, который возглавляет генерал Куберт, — возразил Криан. — У тилисцев вполне могли уцелеть маги, и кавалерия ничего не сможет им противопоставить. — Забудь о тилисских магах. Услуги боевой магии нашим конникам не понадобятся. Делай, что я сказал. И, оставив в полном недоумении Криана, а вместе с ним и Дилля с Илонной, гроссмейстер ушёл. Поднявшись в свой кабинет, он быстро собрал походный саквояж и, не теряя ни минуты, направился к выходу. Когда карета подъехала к архиепископскому дворцу, Адельядо увидел полсотни королевских гвардейцев, которые должны были сопровождать его и Одборга в поездке. Поднимаясь к кабинету архиепископа, Адельядо выстраивал в голове предстоящий разговор. Всё-таки напрасно он сказал Одборгу о том, что Единый поднимает мертвяков в Запретном пределе. Нужно каким-то образом успокоить его, иначе Одборг наломает дров на Конклаве. Секретарь архиепископа поднялся, увидел мага, но ничего не сказал. Гроссмейстер вошёл в кабинет и с порога проговорил: — Знаешь, я тут подумал и решил, что, возможно, дракон имел в виду… Оди? Что случилось? Архиепископ сидел за столом, а на его лице застыло странное выражение. — Дракон сказал правду, — проговорил он. — Погляди. С этими словами архиепископ подтолкнул к гроссмейстеру помятый бумажный лист, в котором Адельядо узнал пророчество Генетта о кровавом драконе. Приглядевшись, маг замер. Под текстом пророчества, ниже приписки, появилась ещё одна строчка. В отличие от выцветших букв, написанных когда-то Генеттом, эта надпись была яркой, словно сделанной из золотого света. — Жду вас двоих в Запретном пределе, — вслух прочитал гроссмейстер. — Безопасность гарантирую. Едва он произнёс это, как буквы вспыхнули и исчезли, а на бумаге не осталось и следа от надписи. — Если это не какой-то фокус, — нерешительно сказал Адельядо, — то, получается… — Единый ждёт нас с тобой, — закончил архиепископ. — Ади, я боюсь. — Да, ладно! Поговоришь с начальником, что тут страшного? — Я боюсь того, что принесёт этот разговор, — тихо сказал архиепископ. Адельядо помолчал и, вздохнув, сказал: — Я, честно говоря, тоже. Придётся отправляться в Запретный предел — нам не предложили, нам приказали. Но сначала надо завершить все текущие дела. — Но ведь… — Будь это срочно, он бы так и написал, — решительно возразил Адельядо. — Нет уж, сначала нам надо объединить все церкви под твоей властью и всех магов — под моей. Поездка — потом. В конце концов, если я не прав, получим ещё одно послание. Они посмотрели на пожелтевшую бумагу, но никаких золотых букв на ней не появилось. — Значит, всё правильно. Поехали, времени мало, а сделать нужно много.Глава 36
* * *
Хивашские степи, выжженные летним зноем, переживали странные времена. Как и раньше по бескрайним степным просторам мчались отряды вооружённых всадников. Как и раньше эти отряды сопровождали низшие шаманы, обеспечивающие воинам магическую поддержку в бою. Как и раньше отары овец и гигантские табуны лошадей кочевали под присмотром многочисленных пастухов к местам кормёжки. Но теперь степи были пронизаны запахом тлена. Жаркий ветер, иссушавший водоёмы, нёс с собой вонь гниющих трупов. Эта вонь шла от длинных караванов смерти, что неторопливым ручьём стекались в столицу хивашского каганата — Эрмелеку. А сам город превратился в ожившее кладбище — на каждой улице можно было заметить несколько пару-тройку поднятых, занимавшихся каким-нибудь несложным делом. Сгнившая плоть источала смрад, многие зомби кишели червями, а большинство из них превратилось в ходячие скелеты. Впрочем, потеря мышц и суставов не мешала поднятым — их существование зависело не от плоти, а от магии. Эрмелек практически обезлюдел — только одержимые с безразличием к собственной судьбе продолжали послушно выполнять приказы хозяев. Простые воины, мастеровые и пастухи не боялись зомби, но жить по соседству с гниющими ходячими трупами не желали. А потому пастухи старались попасть в воинские отряды, а воины, в свою очередь, старались поскорее покинуть провонявший город и отправиться в набег — желательно, куда-нибудь подальше от Эрмелека. Ковен Хозяек не препятствовал им — набеги приносили новых рабов, которые превращались в одержимых или поднятых мертвецов. Гилиан, вернувшаяся в столицу из захваченного Винлика, не обращала внимания на вонь — она давно привыкла к запаху Великой Госпожи. Хозяйка слезла с двухколёсной арбы, в которую были впряжены восемь поднятых, и пешком направилась к шатру Ковена. Старуха Азра приветственно кивнула вошедшей. — Долго же ты добиралась, Гилиан. — Что поделать, лошади не любят поднятых. Мне пришлось даже впрячь в тележку восемь зомби. Зато я привела караван — в нём две тысячи. — Это хорошо. А как дела с магами? — Воинам удалось захватить живьём четверых магов. Двое из них — никчёмные пустышки, один врачеватель и один боевой маг. — И? — Пустышки погибли, когда я тренировалась на них. С боевым магом тоже не получилось. Зато из врачевателя мне удалось сделать отличного лича. — Какой прок во врачевателе-личе? — старуха нахмурилась. — Как может мёртвый лечить живых? Гилиан, не заставляй меня жалеть о том, что я ввела тебя в Ковен. — Госпожа Азра, мёртвый будет лечить мёртвых, — торжествующе улыбнулась Гилиан. — Я уже провела несколько опытов — даже порубанные на куски зомби восстанавливаются после вмешательства моего лича. Отряд поднятых, где он будет находиться, окажется непобедимым. Морщинистое лицо старухи озарилось беззубой улыбкой. — Ты неплохо поработала. Думаю, на ближайшем совете мы примем решение начать решительное наступление на вампирские земли. Хватит тратить время и силы впустую. Твой лич пройдёт проверку боем там. — Как скажешь, госпожа. Я готова. Но могу ли я задать вопрос? Просто для того, чтобы знать, как правильно вести себя на совете. — Задавай, — водянистые глаза старухи без выражения уставились на Гилиан. — Почему не Ситгар, где можно получить много заготовок для зомби? Не Эштигер? Почему вампирские земли? Я знаю, что вампиры мешали нам пройти к границам Запретного предела, но ведь один из их городов мы уже превратили в кладбище. Дорога к порталу открыта. Зачем нам терять силы впустую, пытаясь уничтожить клыкастых? Быть может, нам стоит сосредоточиться на драконах, которые представляют собой настоящую опасность? И Единый тоже. Простите за глупые вопросы, я наверняка многого не знаю… — Да, не знаешь, — медленно сказала старуха. — Ты, конечно, права. В так называемых цивилизованных землях много жителей, которых мы могли бы превратить в слуг Великой Госпожи. Вампиры же, надо отдать им должное, дерутся насмерть — они очень хорошие воины. Жаль, что они не с нами. Азра замолкла. Гилиан ждала, пока не понимая, к чему клонит самая старая Хозяйка Ковена. — Восемь лет назад нашему отряду посчастливилось добыть труп одного из старших вампиров. Из тех, кто пришёл в этот мир вместе с армией демонов. Отряд, получив целого, а не обезглавленного вампира, прервал путь к Запретному пределу и вернулся с добычей. Я участвовала в поднятии этого вампира, — заметив вопросительный взгляд Гилиан, Азра пояснила: — Скажу сразу, поднятие полностью не удалось. Эти существа отличаются от нас чем-то, что мы так и не смогли понять. Но и того, что получилось, хватило. Старуха вновь замолчала, вспоминая произошедшее восемь лет назад. — Мы узнали о видении, которое посетило одного из вампирских старейшин, — Азра подняла взгляд на Гилиан. — Это видение относилось к нам. Поднятый сказал, что однажды шатёр Ковена будет проглочен огнём, Ковен исчезнет, а хивашские степи превратятся в поле боя. И сделает это выходец из вампирского клана Григот, — Азра поморщилась и добавила: — Поднятый сказал, что уничтожение знака Григот даст этому начало. Больше мы ничего не узнали — наш контроль над вампиром окончательно пропал. Он сгорел, при этом погибли три Хозяйки. Мы долго размышляли над услышанным. Когда будет уничтожен вампирский знак, мы не знаем. — Но ведь среди вампиров никогда не было ни магов, ни провидцев. — Ты же общалась с младшей в Тирогисе. И знаешь, что один из вампиров поступил в магическую Академию. Раз появился маг, значит, могут быть и пророки. — Тот маг — полукровка, — нахмурилась Гилиан. — Но… да, всё возможно. — Мы должны уничтожить вампиров — чтобы однажды сказанное не превратилось в реальность. Сейчас мы сильны, как никогда прежде. — Я поняла, — кивнула Гилиан. — Ситгар вот-вот погибнет, тилисцы же и мироттийцы сами не прочь поджарить вампиров. Вампирским кланам никто не поможет. Давайте же подарим дыхание Госпожи этим выродкам. — А потом займёмся Единым и драконами, — прошамкала Азра.* * *
Спустя неделю в Академию вернулся гроссмейстер Адельядо, привезя с собой мироттийских магов связи. Гроссмейстер, словно запамятав, повёл приезжих к главному входу, а когда Гейрге взревела, увидев посторонних, извинился и предложил мироттийцам зайти через торговый зал. Дилль, видевший это, только усмехнулся — старик ничего не делает просто так, и наверняка сунулся во двор Академии, чтобы показать мироттийцам дракона. Живого и настоящего. Маги связи через цепь магических шаров соединились со ставкой короля Ниала, Юловар пришёл в Академию и долго вёл переговоры с мироттийским королём. О чём они говорили, Дилль не знал, но Юловар вышел весьма довольный. Наверное, не последнюю роль в переговорах сыграли маги связи, лишний раз подтвердившие невероятный факт, что у Ситгара теперь есть драконы. После этого гроссмейстер развил бурную деятельность. Он выругал Криана, Оквальда и Дилля, что они не удосужились соорудить навес для драконицы — от дождя и любопытных глаз. Затем от Адельядо досталось уже только Криану — почему он выделил Диллю и Илонне раздельные комнаты? Дилль получил выговор за то, что не сумел уговорить Иггера взять ещё одного ученика. Затем досталось Илонне — почему она не озаботилась поиском мастера? На робкие возражения вампирши, что мастер выбирает ученика, а не наоборот, гроссмейстер сердито сказал, что сейчас он сам переговорит с Иггером. Переговорив и, по всей видимости, получив отказ, рассвирепевший Адельядо потащил Илонну к мастеру Оквальду и приказным тоном велел сделать из неё боевого мага. Ошалевший Оквальд, конечно, согласился. Да и Илонна не возражала. Дилля и Илонну пригласили в королевский дворец, где в официальной обстановке в присутствии двух десятков важных вельмож из Кланов и толпы придворных король вручил Диллю патент на графский титул и орден «Красного льва» первой степени. Отдав ему бумагу с гербом Ситгара, Юловар с улыбкой сказал Илонне: — Госпожа Илонна, вам, несмотря на ваши заслуги, я не буду даровать титулов и замков. Если я правильно понимаю, всё, что принадлежит Диллю, ваше. Смущённая Илонна только кивнула, а король посмотрел уже на Дилля. — Когда свадьба? — Мы ещё не думали, — признался он. — Не до того было. — Нам с Линдой тоже было не до празднеств. Как ты смотришь на то, чтобы отпраздновать два торжества одновременно? Через неделю. Разумеется, все расходы берёт на себя корона. Дилль посмотрел на Илонну, прочитал в её взгляде то, о чём подумал сам, и сказал: — Ваше Величество, мы благодарны вам за столь щедрое предложение, но вынуждены отказаться, — увидев, что король нахмурился, Дилль поспешил добавить: — Отец Илонны — мастер Фиррис, должен присутствовать на свадьбе дочери. Но он в Григоте и за неделю не успеет добраться до Тирогиса. — Значит, придётся праздновать вашу свадьбу отдельно, — хмыкнул Юловар. Когда торжественная часть была закончена, Илонна отправилась засвидетельствовать своё почтение королеве, а Дилль остался выслушивать господина Луавиля. Оказывается, титул графа налагает определённые обязательства, и Дилль с тоской решил, что ему вовек не запомнить всего, что бубнил главный хранитель традиций. Едва он подумал, что неплохо бы свести меж собой господина Луавиля и вампирских старейшин и посмотреть, кто кого победит в состязании на занудность и педантичность, как к ним подошёл король. — Брось, Луавиль. Всё равно граф не будет появляться при дворе слишком часто. Лучше расскажи ему о его привилегиях. — Каких это? — оживился Дилль. — Ну, например, как полный кавалер ордена «Красного льва» ты имеешь право спорить с королём хоть до посинения, если дело не касается государственной важности, — король посмотрел на расплывшееся в улыбке лицо Дилля и погрозил ему пальцем. — Между прочим, какое дело государственной важности, а какое — нет, решаю я. Кроме того, в исключительных случаях ты имеешь право обращаться к коронованным особам Ситгара «на ты». На всякий случай, запомни, что в отличие от меня, коронованные особы других государств могут и обидеться — их-то государствам ты не оказывал таких услуг, как Ситгару. И даже наоборот. — С чего бы мне часто разговаривать с королями? — скептически спросил Дилль. — Ну, хотя бы с того, что ты единственный, с кем запросто общаются великие драконы. Неужели ты думаешь, что когда король Ниал пришлёт в Тирогис своего брата, я упущу шанс познакомить его с человеком, который впервые за триста лет уговорил драконов вступить в битву на стороне людей? — А брат короля приедет? — Да. У нас оказалось слишком много тем для личных разговоров, которые даже магам связи знать не обязательно. Но сам Ниал, разумеется, не рискнёт покинуть Мироттию в такое время — приедет его брат — герцог Фиал. Надо будет решить вопрос с кланами, перекинувшимися к мироттийцам. Ниал настаивает, чтобы я пощадил изменников — всё-таки, он с Баморром из одного клана. Ещё есть хиваши, засевшие в моих городах и превращающие пленников в зомби — мироттиец, наконец-то, внял голосу разума и сам предложил объединить усилия против пустынников. Опять же, он желает получить некоторые территории Тилиса, а мне это не с руки. — Сдаётся мне, вы с ним пересчитываете клыки неубитого саблезубого медведя, — счёл нужным заметить Дилль. — Всё-таки Тилис ещё жив. — Это ненадолго, — зловеще пообещал Юловар. — Ладно, не забивай себе голову. Просто, когда Фиал приедет поздравить меня со свадьбой, постарайся наплести ему чего-нибудь эдакого… заковыристого. В общем, напусти туману. Ну, как ты умеешь. — Это легко, — улыбнулся Дилль. — Вот и замечательно. А пока можешь потренировать свои ораторские способности на своём друге. — А что Гунвальд натворил? — он сразу понял, о ком ведёт речь Юловар. — Пока ничего, — хмыкнул король. — Но собирается. Иди сюда, бестолочь. Каршарец, возвышавшийся на целую голову над королём, подошёл, щербато улыбнулся Диллю и тут же состроил скорбную физиономию. — ВашВелич, ну, отпусти, а? Я ж тебе целый хирд взамен себя привёл. Они тебя от кого хочешь заохраняют. Дилль непонимающе переводил взгляд с Гунвальда на Юловара. Король объяснил: — В армию просится, а сам еле ходит. Дурья башка, я о нём же забочусь. Дилль не удержался от усмешки. — Лучше отправьте его в вампирские земли. В Григоте хорошие мечники в цене. Там мастера клинков каждый день состязаются меж собой, а в Запретном пределе целые полчища мертвяков бродят. Пока Гунвальд доедет до Григота, уже и сил наберётся. Король с негодованием посмотрел на него. — И ты туда же. Зато в глазах у каршарца зажглись азартные огоньки — примерно такие же, как во время похода в Неонин, когда он жаждал сразиться с великим драконом. — Всё, решено! ВашВелич, я тогда к вампирам подамся. Король только беспомощно развёл руками и сдался. — Делай, что хочешь. Но если тебя сожрут зомби, обратно не возвращайся. Юловар ушёл, а на лбу каршарца появилась отчётливая складка — он явно задумался над тем, не напутал ли чего король? Как Гунвальд сможет вернуться, если его сожрут заживо? — Чего тебе в Тирогисе не сидится? — спросил Дилль. — Ты же сейчас занимаешь такое высокое положение, за которое другие правую руку отдадут. С королём каждый день видишься, по-свойски с ним болтаешь. — Скукота тут жуткая, — поморщился Гунвальд. — Только и знай, что протирай сапогами полы в приёмной да кланяйся всяким хлыщам придворным. Не с кем ни напиться, ни подраться. Одно хорошо, во дворце столько всяких миленьких служаночек, которые обожают, когда я их хлопаю по филейным частям. — В Григоте тебе придётся забыть об этом — вампиры к женщинам относятся весьма трепетно. И к детям тоже. Так что, если не хочешь нарваться на поединки со всем кланом, держи руки при себе. Потому что драться с целым кланом фехтовальщиков не очень приятно. Это я тебе по собственному опыту говорю. — Расскажи, — глаза Гунвальда загорелись, и Диллю пришлось вкратце пересказать произошедшее в Григоте. Каршарец только изумлённо качал головой и недоверчиво глядел на друга. Вот вроде бы всё такой же худющий и рыжий, а поди ж ты, на равных сражался с вампирскими мастерами. Вернее, даже не на равных, а победил их. — Ты точно умалишённый! Жаль меня там не было, я бы им тоже навалял. — Герон тоже собирался им навалять, — Дилль невесело улыбнулся. — А когда он теперь сможет взять в руки топор, я не знаю. Дилль рассказал о битве с фиендом, в которой пострадали монах и Тео и погибли несколько мастеров клинка. Гунвальд злобно сжал кулаки. — Я найду эту тварь и выпотрошу её! Будет знать, как нападать на моих друзей. — Успокойся, я уже прикончил её. Каршарец замер с раскрытым ртом. Наконец он кашлянул и сказал: — Прикончил? Значит, мне нужно ещё быстрее отправляться в вампирские земли. — Зачем? — удивился Дилль. — Затем, что ты со всем вампирским кланом подрался, фиенда одолел, драконов привёл и тилисцев попалил. Если я задержусь в королевском дворце, на мою долю подвигов совсем не останется. Дилль хлопнул каршарца по плечу. — Гунвальд, не расстраивайся. На востоке для твоего меча враги найдутся — там и мертвяки бродят, и зверюги хищные, и хиваши то и дело наведываются. Но ты же не собираешься пропустить королевскую свадьбу? Король, думаю, обидится. На лице Гунвальда отразилась внутренняя борьба, и он кивнул. — Ну, ладно. Но, как только протрезвею, сразу в путь. — Конечно, о чём разговор. Дилль с трудом сдержал улыбку. Хорошо, если Гунвальд протрезвеет через неделю после свадебных торжеств.Глава 37
* * *
Следующая неделя оказалась ещё более суматошной. Началось с того, что в Тирогис прибыла целая вампирская делегация, возглавлял которую уже знакомый Диллю мастер клинка Нугейр. С ними приехал и раненый Тео, которого гроссмейстер тут же отправил к врачевателям, а также отец Илонны — мастер Фиррис. После аудиенции у короля Нугейр и Фиррис были приглашены в Академию, где гроссмейстер лично провёл их к главному входу и через щёлку показал красную драконицу. Изумлённые вампиры увидели чиала, нахально разлёгшегося под боком у драконицы, и Дилля, что-то рассказывавшего Гейрге. Понимала она, или нет, но слушала внимательно. Адельядо тихонько свистнул, красная бросила в сторону двери недовольный взгляд, а Дилль поспешил поздороваться с мастерами клинка. — Где твой меч, ученик? — вместо приветствия суровым тоном спросил мастер Фиррис. — В стойке, в комнате, ждёт своего часа. — Ты не должен расставаться с мечом даже в постели — А где твоя жена? — спросил Нугейр, которому Адельядо уже рассказал, что только Дилль и Илонна допущены к общению с драконицей. — Где, где, — проворчал Дилль, — у королевы, конечно. Её оттуда вакуумным взрывом не вытащить — целыми днями сидят, обсуждают свадебные наряды и предстоящие мероприятия. — Илонна обсуждает наряды? — удивился Фиррис. — Я думал, что её интересует только фехтование. — Ну, она всё-таки девушка, а тут свадьба и всё такое, — хмыкнул гроссмейстер. — Кстати, о фехтовании: ученица рассказывала, что в Академии есть маг, который владеет мечом на уровне мастера клинка, — Нугейр вопросительно посмотрел на Адельядо. — Есть, и я отдал адепта Илонну ему в обучение, — кивнул гроссмейстер. — Позвать? — Если вас и его это не затруднит, — церемонно поклонился Нугейр. — Я бы желал проверить его искусство фехтования, — добавил Фиррис. Дилль с любопытством смотрел на встречу мастеров. Оквальд и Фиррис раскланялись, обменялись приветствиями и, не сговариваясь, вынули мечи. Прямо в центре холла Академии, среди статуй и колонн, начался поединок. Фехтовальщики обменялись неспешными ударами, прощупывая защиту противника, затем ускорились, отчего лязганье сталкивавшихся мечей превратилось в непрерывный звон, потом вдруг оба прекратили поединок, отсалютовали друг другу и спрятали оружие: Фиррис — в ножны, а Оквальд — в безразмерный мешок. — Илонна не преувеличила ваше мастерство, — сказал Фиррис. — Я рад, что она попала в надёжные руки. — Мастер, вы не возражаете, если я попрошу вас показать тот укол на противоходе? Я его едва парировал. Разумеется, если у вас найдётся для этого время. — Для этого у меня время всегда найдётся, — широко улыбнулся вампир. — Тем более, что теперь мы с вами будем видеться довольно часто. Оквальд и Дилль недоумевающе посмотрели на Фирриса. Гроссмейстер пояснил: — В связи с тем, что в Академию ожидается прибытие большого количества новых магов, я попросил мастера поработать наставником по физической подготовке. Дилль уже знал, что Оквальда гроссмейстер назначил наставником по медитации вместо покойного Китана. Оквальд с довольным видом улыбнулся, но тут же нахмурился. — М-м, ваша премудрость, вы упомянули о большом количестве магов? — Да, — спокойно сказал Адельядо. — Я ожидаю, что уже в ближайший месяц они начнут прибывать к нам. — Но почему? — Потому что архиепископ Одборгский, избранный на днях на Конклаве предстателем Единого и признанный прижизненным святым, объявил магам священную войну. — И вы так спокойно говорите о предстоящей войне магии и церкви? — вскричал Оквальд. — А чего мне нервничать? Это я надоумил Одборга. Дилля пояснение гроссмейстера запутало ещё больше. Оквальда, судя по всему, тоже. Нугейр и Фиррис заинтересованно поглядывали на первого мага Ситгара, но молчали. — Оквальд, ты во мне глазом дырку протрёшь, — раздражённо сказал Адельядо. — Что тут непонятного? Одборг пошёл проторенной Бронкуром дорожкой, подмял под себя это сборище длиннополых и заставил церковников ополчиться на магов. А они, разумеется, с радостью согласились. Теперь и тилисская Академия, и мироттийская Колыбель магии, окажутся на осадном положении. И единственным местом, где маги смогут продолжать работать, творить заклинания и чувствовать себя в безопасности, будет Ситгар, потому что Одборг заявил, что он сумеет управиться с нечестивыми подражателями Бога. Разумеется, ему поверили и подчинились — после призыва Божьего огня, в котором сгорел Бронкур и все боевые клирики Миротии, никто не осмелился возражать Одборгу. Так что, Ситгар вскоре станет единственной державой, имеющей магов. А мы, объединившись, сможем более уверенно противостоять нападкам. Дилль удивлённо подумал, насколько всё-таки расчётливый и изворотливый Адельядо. Он умудрился использовать в роли союзника врагов магии — церковь. Интересно, какие будут физиономии у высших священников, когда они поймут, что вместо уничтожения магов они добились их объединения и усиления? — Вот почему мне остро необходимо, чтобы сейчас все самые важные посты в Академии заняли люди, которым можно доверять. Я не желаю, чтобы приехавшие маги начали плести за моей спиной интриги. Кстати, мастер Фиррис, если это неприятно, что я включил вас в число людей, скажите, не стесняйтесь. — Не беспокойтесь, гроссмейстер, мы с вами очень похожи. А вы, если вам сделать нормальные клыки, вполне сойдёте за настоящего старейшину вампиров. — Мои клыки ничуть не меньше ваших, но не так заметны, — рассмеялся Адельядо. — Итак, господа, теперь позвольте познакомить вас со старейшим магом Академии. Иггер, между прочим, воевал против некромагов в Величайшей битве, и, получается, против ваших предков тоже… Гроссмейстер повёл вампиров к старику Иггеру. Дилль посмотрел им вслед и отправился было в королевский дворец, чтобы рассказать Илонне о том, кто теперь будет официальным мучителем адептов, когда из двора Академии послышался громкий рёв драконицы. Первой мыслью Дилля было то, что настырный Шехан чем-то напакостил ей, и Гейрге сожрала-таки его. В панике он бросился во двор, но, едва выбежав из дверей, в восторге подпрыгнул. Нет, Гейрге не сожрала чиала Илонны — просто-напросто из яйца проклюнулся крошечный дракон. Гейрге рыкнула на кота, который слишком близко сунул свою усатую любопытную морду к её детёнышу, и Шехан обиженно прижал уши. Дилль осторожно приблизился, не сомневаясь, что Гейрге и его сейчас шуганёт. Но красная драконица лишь принялась аккуратно обкусывать скорлупу, помогая дракончику выбраться. Новорожденный дракон был, честно говоря, страшненьким. Чёрно-фиолетового цвета, беззубый, слепой — он походил на слизза с лапами и хвостом. Кожа его была, как отметил Дилль, мягкой, но прямо на глазах начала твердеть и менять цвет. Закончив обламывать скорлупу, Гейрге осторожно нагребла лапой горку из золотых монет и посуды и носом подтолкнула к ней детёныша. — Гейрге, поздравляю тебя! — негромко, но от души сказал Дилль. — Шехан! Не смей! Чиал и новорожденный дракон одновременно повернули головы к Диллю. Кот с громким мурчанием улёгся около дракончика и ткнулся в него носом. Дилль даже голову в плечи втянул, ожидая, что сейчас Гейрге прихлопнет надоедливого кота. Но та лишь негромко фыркнула. Позади скрипнула дверь, и во двор Академии выглянули гроссмейстер и вампиры. Адельядо поймал предупреждающий взгляд Гейрге, остановился и жестом показал Диллю подойти. — Ты помнишь заклинание кровавого салюта? — Сказать честно, подзабыл. — Записывай, если память дырявая, — сварливо сказал Адельядо. — Иггер тебе дал сборник — вот и пополняй его. — Вы хотите дать салют в честь новорожденного? — Нет, я хочу, чтобы ты сообщил своей подружке Тринн о том, что детёныш Гейрге благополучно вылупился. Оказывается, заклинание кровавого салюта в твоём исполнении может призывать Тринн. Хотя, скорее, не призвать… но позволяет ей каким-то образом увидеть то, что происходит рядом с тобой. В прошлый раз, к примеру, она видела короля с королевой и всех нас, когда мы стояли около церкви после венчания, — поглядев на изумлённую физиономию Дилля, гроссмейстер усмехнулся. — Удивлён? Я тоже раньше не знал. Так что, давай, действуй. Тринн очень убедительно приказала сообщить ей, что с Гейрге и её новорожденным всё в порядке. Прослушав слова и повторив пассы, Дилль освежил в памяти заклинание кровавого салюта, после чего под надзором гроссмейстера воспроизвёл его. И когда магия взметнулась ввысь, слизнув по пути пожертвованную ей кровь, в небе появился дракон. Тринн. Дилль с интересом смотрел, как кроваво-красная драконица сделала круг над Академией, снизилась, словно стараясь получше разглядеть новорожденного, а затем взмыла вверх. Выпустив длинную огненную струю, Тринн начала подниматься всё выше и выше, после чего заклинание потеряло силу, и её изображение распалось на тысячи красных осколков. — Думаю, теперь она удовлетворена, — буркнул гроссмейстер и повернулся к вампирам. — Господа мастера, продолжим нашу экскурсию — мы же собирались наведаться к старейшему магу… Кстати! — Адельядо, как ужаленный, развернулся к Диллю и вперил в него грозный взгляд. — Адепт! Старик едва не прибил меня, когда я произнёс твоё дурацкое «хивапчичи» вслух. Признайся, ты сам его придумал, чтобы злить Иггера? Сейчас мне некогда, но потом я желаю поговорить с тобой. Хивапчичи, хех! Дилль состроил невинную физиономию, едва удержавшись от улыбки. Так и надо гроссмейстеру, будет знать, как составлять шипящие скороговорки для могучего и уважаемого мага Диллитона. Когда Адельядо и Нугейр с Фиррисом ушли, он поспешил в королевский дворец, чтобы рассказать Илонне о рождении дракона. Несмотря на все свои заслуги перед Ситгаром, в Академии Дилль по-прежнему был адептом четвёртой ступени, а, значит, карета ему не полагалась. Он отправился во дворец пешком — благо, идти было недалеко. По пути Дилль раздумывал, как назвать новорожденного дракона и согласится ли Гейрге, чтобы люди дали ему имя, а потому не обращал внимания на происходящее на улицах Тирогиса. Когда неподалёку раздались громкие крики и ругань, Дилль вернулся в реальность и посмотрел туда, где несколько стражников молотили кого-то на мостовой древками алебард. Рядом с ними стоял торговец и верещал: — Воры проклятые! Из-за них я по миру пойду и с голоду сдохну! Убейте его господа, чтоб другим неповадно было. А я вас пивком угощу. Торговец выглядел весьма упитанным, и голод ему явно не грозил. Но стража была в своём праве казнить пойманного вора, и Дилль собрался пройти мимо, когда вдруг увидел окровавленное лицо несчастного. Это оказался Шаберт — тот самый мальчишка, который несколько раз выручал Дилля. И короля, кстати, тоже. Дилль не колебался ни мгновенья. — Смирно! — рявкнул он. — Разойтись! Что тут происходит? Стражники удивлённо оглянулись. Старший из них, увидев фигуру в оранжевой мантии, презрительно сплюнул и сказал: — Мы вора поймали. Сейчас в каталажку потащим… если выживет. — Много он украл? — Дилль решил не обращать внимания на откровенное пренебрежение солдата. — Каждый день воруют! — заорал торговец. — Хотят разорить меня. — Я спрашиваю, сколько он украл? — Дилль начал терять терпение. — Иди, ваше магство, своей дорогой, — вновь сплюнул стражник. — И не мешай нам справлять правосудие. Мысли о мирном продолжении разговора сами собой улетучились. Дилль выхватил посох и призвал огонь. Стражники, увидев огненную палку в руках мага, тут же подались в стороны. Он крутанул посох, с трудом удержавшись, чтобы не рубануть им по выставленным в его сторону алебардам. — Спрашиваю последний раз… — Хлеб он украл, — мрачно сказал старший стражник. — Ясно. Дилль отпустил магический огонь, спрятал посох в безразмерный мешок и полез в кошель. Выудив оттуда серебряный окс, он швырнул его торговцу, который радостно улыбнулся и поспешил уйти — ещё бы, не каждый день удаётся обменять зачерствевший хлебец на полновесный сребреник. Дилль немного поколебался, достал второй сребреник и протянул старшему из солдат. — Держи. Стражник недоверчиво посмотрел на серебряный окс. — Выпейте за упокой души этого вора. Я забираю его с собой — буду в Академии на нём опыты ставить. А то что-то давненько я не превращал людей в жабоящеров. — Вообще-то мы его на каторгу хотели, — нерешительно сказал солдат и сгрёб монету. — Но если вашему магству угодно… — Моему магству угодно. Эй, поднимайся! Идти можешь? Шаберт отёр рукавом окровавленные губы и кивнул. — Иди за мной, да не вздумай сбежать. Поверь, жабоящером стать куда лучше, чем заживо гнить на каторге. Будешь сидеть в коробочке, питаться мухами и комарами. И никаких забот. Разве я не прав, господа? Стражники кивнули и поспешили удалиться, пока странный маг не вздумал и их осчастливить безбедной жабоящерной жизнью. Дилль проводил их взглядом и спросил: — И давно ты промышляешь воровством? — Да как папашка помер, — мальчишка поморщился, потрогав распухший и начавший чернеть кровоподтёк. — Сударь, вы меня отпустите? — Отпусти тебя, ты ж опять попадёшься, — хмыкнул Дилль. — И дорога у тебя одна — на каторгу с обрубанными ушами и вырванным носом. Нет уж, пойдём со мной. Я ненадолго в королевский дворец заскочу, а потом будем решать, как с тобой поступить. — Я не люблю мух и комаров, — на всякий случай сказал парнишка. — А вы вправду маг или это был фокус какой? А в королевский дворец зачем? Опять кого-нибудь нагреть? — Кто-то задаёт слишком много вопросов, — сказал Дилль. — Я и вправду маг, а во дворец иду, чтобы забрать оттуда свою жену. — Она там работает? А кем? Говорят, горничные хорошую деньгу заколачивают. Чтобы унять поток вопросов, Дилль купил мальчишке пирог с капустой. А, заодно, отметил, что цена на него была в два раза выше, чем до войны. Но хорошо уже то, что торговля оживилась. А цены король поправит… наверное… когда-нибудь. У ворот замка Диллю пришлось ждать, пока не придёт сержант, который вспомнит его. Сержант Чарр, конечно, вспомнил — ещё бы, не каждый день королевскому гвардейцу угрожают огненным посохом. На сей раз он был куда вежливее, любезно рассказал, что госпожа вампирша с утра сидит вместе с королевой и даже разрешил мелкому оборванцу подождать в караулке, с условием, что тот и носу из неё не покажет. Дилль оставил Шаберта у стражников и поспешил во дворец, размышляя, у кого бы спросить дорогу к покоям королевы. Не успел он подняться по высоким ступеням главного входа, как увидел бегущего ему навстречу лейтенанта Настона. — Как замечательно что вы здесь, ваше сиятельство! — крикнул лейтенант, а Дилль с трудом подавил желание обернуться и посмотреть, кто у него за спиной — он всё никак не мог привыкнуть к своему новому титулу. — Его Величество немедленно требует вас к себе. Я как раз шёл, чтобы отправить в Академию гонца. Пришлось Диллю вместо визита к королеве идти к королю. Лейтенант провёл его чередой коридоров, и вскоре они пришли к дверям Тронного зала. Дилль внимательно осмотрел двустворчатые двери, которые он в своё время разворотил — разумеется, ни следа от его огненной магии уже не осталось. Лейтенант лично отворил одну из половинок дверей и жестом показал, чтобы он входил. Дилль мысленно пожал плечами и вошёл. — Эх, чтоб меня! — тихо сказал он. Кроме короля и королевы в зале находились человек тридцать придворных, многие из которых были одеты в цвета клана Красного льва. Но были и Высокорожденные из других кланов. За троном стоял с каменной физиономией Гунвальд, рядом с ним — господин Луавиль. Стайка фрейлин толпилась у стены, и около них Дилль заприметил Илонну. В оранжевой мантии, с мечом на перевязи и без головного убора она смотрелась среди разодетых барышень неуместно и вызывающе. Впрочем, Илонну это ничуть не смущало. Возможно потому, что рядом с ней стоял не кто иной, как Мейс. Водник, назначенный личным королевским врачевателем, что-то тихо говорил Илонне, а она тихонько хихикала, деликатно прикрывая рот ладонью. Дилль сердито прищурился, чувствуя, как в груди разгорается жгучая ревность. Умом он понимал, что это глупо, но поделать с собой ничего не мог. Поглощённый зрелищем смеющейся Илонны и склонившегося к её уху Мейса, он остановился. — А вот и наш славный граф Альфитриан, — послышался голос короля. — Граф, подходите, не стесняйтесь. Илонна и Мейс перестали шептаться и посмотрели на него. Дилль очнулся и направился к трону. Юловар выглядел как обычно, а вот выражение лица королевы было странным — бесстрастным, но в то же время напряжённым. Дилль даже мог поклясться, что Линда готова в любую минуту сорваться и сдерживается из последних сил. Что тут происходит? — Ваше Высочество, позвольте представить вам человека, который причинил столько неприятностей тилисцам. Ваши солдаты на себе испытали его гнев, особенно когда он привёл великих драконов на помощь Ситгару. Дилль только сейчас обратил внимание на восседавшую неподалёку от трона женщину, окружённую десятком придворных кавалеров и дам. В отличие от остальных, она сидела в присутствии монарших особ. Опять же, Юловар обратился к ней «ваше высочество», то есть, она принцесса. Но, насколько Дилль помнил, в Ситгаре нет принцесс. Да и принцев тоже. Значит, она из какого-то другого государства. А точнее, из Тилиса — чьих же ещё солдат Дилль так щедро косил огнём? Юловар подтвердил его догадку. — Граф Альфитриан — рыцарь, драконоборец и боевой маг. Благородный и достойный человек. Граф, позвольте представить вас прекрасной принцессе Лорне, в жилах которой течёт кровь императора Гариаля великого. Принцесса Лорна? Та самая, которой Юловар отказал ради Линды? Теперь понятно, почему Линда сидит, будто ежа проглотила — не очень-то ей приятно видеть, пусть и бывшую, но соперницу. Интересно, а что здесь делает Лорна? Дилль несколько скованно поклонился принцессе, которая улыбнулась ему, поднялась и протянула руку для поцелуя. Он ещё раз поклонился, осторожно прикоснулся губами к надушенной белой перчатке и выпрямился. — Вот, значит, кто выиграл войну для Ситгара, — принцесса Лорна окинула его оценивающим взглядом. — Про вас рассказывают столько невероятных историй, что я даже не знаю, верить им или нет. Дилль посмотрел на женщину. Возраст её он бы затруднился назвать — что-то около тридцати. А в остальном… Лорна была просто копией Линды. Такие же пышные белокурые волосы, огромные синие глаза, чувственные губы, изящный овал лица. Прямо-таки две сестры. — Ваше Высочество, не верьте этим рассказчикам — врут они всё, — Дилль перестал робеть в присутствии прямого потомка императора Гариаля и стал самим собой. — Если пожелаете, я могу рассказать вам о своих похождениях без прикрас, но в подробностях. — Граф, будьте осторожнее — о ваших подвигах мне рассказал сам король Юловар, — рассмеялась Лорна. Дилль поймал насмешливый взгляд Юловара и поперхнулся — получается, он только что обвинил короля во лжи. К счастью, тот не стал заострять на этой неловкости внимание — напротив, пришёл на помощь. — Он просто слишком скромен. Ваше Высочество, вы можете представить, чтобы человек,столько сделавший для государства, ничего не потребовал взамен и попросту удалился в Академию продолжать изучение магии? — обратился к Лорне король. — Однако, такой человек перед вами. Причём, проделывает всё это он уже не в первый раз. — Мне было бы чрезвычайно интересно послушать ваши рассказы, граф, — Лорна мило улыбнулась. — Вечером я буду ждать вас в своих апартаментах. — Всенепременно, Ваше Высочество, — Дилль поклонился. — Буду счастлив поведать вам, как правильно приручать драконов. — Кстати, — спросил Юловар, — как себя чувствует Гейрге? Дилль чуть было не брякнул, что король и сам знает, что Гейрге чувствует себя неплохо, но вовремя одумался. Недаром он задал этот вопрос — не иначе хочет показать принцессе Лорне, что у Ситгара есть драконы. — Ваше Величество, у Гейрге только что вылупился детёныш. Так что поголовье драконов в Ситгаре увеличилось, — он поймал одобрительный взгляд короля и закончил: — Чуть позже я запланировал ещё пару-тройку походов в Запретный предел, после которых, думаю, мы создадим полноценный драконий отряд. Глаза принцессы Лорны стали в два раза больше, стоящие за её спиной тилисские дворяне и фрейлины зашептались. Юловар еле заметно улыбнулся и сказал: — Граф, не уходите из дворца. Мне нужно переговорить с вами после того, как мы побеседуем с Её Высочеством. И, разумеется, вы приглашены ко мне на ужин в честь приезда принцессы Лорны. Теперь уже зашушукались и ситгарские придворные — всё-таки не каждый удостаивается чести быть приглашённым к королевскому ужину. Когда Юловар и Линда покинули тронный зал, а вслед за ними вышла и тилисская принцесса в сопровождении пары фрейлин и трёх тилисских дворян, к Диллю подошёл господин Луавиль и пригласил его последовать за ним. Дилль хмуро посмотрел на Илонну, около которой всё ещё возвышался Мейс в тёмно-синей мантии, Илонна ответила ему не менее хмурым взглядом. Дилль погрозил ей пальцем, Илонна ткнула в сторону ушедшей принцессы Лорны и показала ему кулак. Дилль посмотрел на Мейса и провёл себе по горлу большим пальцем — водник заметил это, широко улыбнулся и, склонившись, что-то шепнул на ушко вампирше, отчего та вновь рассмеялась. Дилль собрался было наплевать на приглашение господина Луавиля и всерьёз заняться настырным приставалой Мейсом, но главный хранитель традиций бесцеремонно дёрнул его за рукав. Пришлось идти за ним.Глава 38
Беседа короля и тилисской принцессы длилась довольно долго. За это время Дилль успел поболтать с Гунвальдом, выслушать от господина Луавиля двадцать три ценных замечания, как правильно себя вести в присутствии высокопоставленных особ, насчитать двести сорок восемь розочек на гобелене и передумать кучу мыслей о том, чем сейчас занята Илонна и почему она не пришла за ним. Наконец в приёмной появился король, кивком головы предложил Диллю заходить и сам вошёл в кабинет. — Фух, кажется, дела пошли хорошо, — Юловар плюхнулся в кресло и указал на соседнее. — Садись. — Это большая честь для меня, Ваше Величество, — церемонно ответил Дилль и сел. — Что это с тобой? — удивился король. — Неужели ты стал завзятым придворным? — С господином Луавилем пообщался, — мрачно ответил Дилль, настроение которого из-за Мейса стало совсем паршивым. — Вот… стараюсь соответствовать. — А-а, теперь ты понимаешь, каково мне приходится, — усмехнулся Юловар. — Как тебе принцесса? Кстати, спасибо, твоя придумка про драконий отряд очень облегчила переговоры. — Всегда пожалуйста. А вы не находите, что принцесса весьма похожа на вашу жену? Или наоборот. — Я когда её увидел, даже дар речи потерял, — признался Юловар. — А Линда так рассердилась, что я её еле унял. — А зачем тилисская принцесса сюда пожаловала? — полюбопытствовал Дилль. — Покровительства и помощи просит, зачем же ещё, — хмыкнул Юловар. — Энмунд погиб, как и большинство глав Кланов Тилиса, наследника у него не осталось. Сейчас в Тилисе такая драка за престол начнётся, что только клочки во все стороны полетят. Вот Лорна и решила заручиться моей поддержкой. Дилль недоумённо нахмурился — как можно просить помощи у того, с кем твоё государство только что воевало? Хотя, у Высокорожденных свои правила игры — так было всегда. Юловару виднее, как поступить — скорее всего, он окажет поддержку Лорне, не упустив при этом и собственной выгоды. И если она сядет на тилисский трон, то у Ситгара будет сосед, который не ударит в спину. Ну-у, хотя бы первое время. — Я, собственно, тебя позвал не обсуждать внешнюю политику. В мою светлую голову пришла одна мудрая мысль, когда я наблюдал за Линдой и Илонной… — увидев, что Дилль витает в облаках, Юловар щёлкнул пальцами. — Эй! Ты слушаешь меня или нет? — Я весь внимание, Ваше Величество, — выспренно изрёк Дилль, выпрямив спину и вперившись взглядом в короля. — Я специально погрузился в полумедитацию, чтобы дословно запомнить все ваши высказывания. — С тобой невозможно говорить о серьёзных вещах, — покачал головой король. — Теперь я даже и не знаю, рассказывать ли о моей мудрой мысли. Раздался лёгкий стук в дверь, в кабинет заглянул камердинер и доложил: — Ваше Величество, прибыл гроссмейстер Адельядо и просит вашего соизволения засвидетельствовать вам его почтение. Король вздохнул и сказал: — Пусть входит. В кабинет, как смерч, ворвался гроссмейстер и, забыв поздороваться, не говоря уже о выражении почтения, с порога поинтересовался: — Мне доложили, что Лорна приехала. — Приехала, — кивнул Юловар. — Мы с ней уже переговорили и даже кое до чего договорились. — А Дево с ней? — Нет, но с принцессой прибыл мастер Ликон — насколько я понимаю, он второй в тилисской Академии. — Ликон? Отлично. Ю… то есть, Ваше Величество, мне нужно переговорить с ним, но я не хочу, чтобы это выглядело так, словно я напросился с Ликоном на встречу. — Это можно устроить. Принцесса изъявляла желание послушать рассказы о драконах. Гроссмейстер, забирайте вашего адепта и идите к сиреневым покоям — Лорна расположилась там. Пока он будет услаждать слух принцессы, вы без помех переговорите с мастером Ликоном. Я так понимаю, речь пойдёт о переезде тилисской Академии в Тирогис? — Разумеется, — энергично кивнул Адельядо. — Адепт, иди за мной. — Ваша премудрость, мне нужно с Илонной поговорить, — вякнул было Дилль, но гроссмейстер в ответ лишь прорычал что-то явно нецензурное Пришлось Диллю тащиться вслед за ним в сиреневые покои. По пути в одном из залов он увидел королеву в сопровождении фрейлин, но Илонны среди них не было. Дилль сжал кулаки — наверное, она сейчас с Мейсом. А этот блондинчик всячески её развлекает. Гнев закопошился у него в груди, и только троекратно повторённая мантра спокойствия вернула Диллю если не душевное равновесие, то хотя бы его видимость. Покои охранялись королевскими гвардейцами и двумя дворянами из свиты принцессы. Когда Лорне доложили о прибытии первого мага Ситгара и героя-драконоборца, Адельядо и Дилль вошли. В нос Диллю ударили изысканные ароматы благовоний и духов — он не удержался и чихнул, прервав велеречивое приветствие Адельядо. Гроссмейстер недовольно посмотрел на Дилля, а принцесса Лорна улыбнулась. — Проходите, господа, располагайтесь. Гроссмейстер, я рада вас видеть в добром здравии. Адельядо рассыпался в комплиментах, а Дилль подумал, что ему всё-таки не понять этот высший свет. Ведь не сумей он уговорить драконов вмешаться в битву при Тирогисе, тилисцы победили бы, а эта женщина вполне могла бы отдать приказ о казни ситгарских магов. Хотя, нет, не могла бы — покойный король Энмунд не допускал Лорну к управлению государством. Но всё равно, Дилль не понимал ни Лорну, ни Адельядо. Гроссмейстер к тому времени любезно раскланивался с высоким мужчиной в неброском сером костюме — к удивлению Дилля им оказался мастер Ликон. Второй маг Тилиса не носил мантии и широкополой шляпы, а борода его была коротко постриженной — в общем, он был прямой противоположностью Адельядо. Высшие маги обменялись несколькими фразами, после чего гроссмейстер испросил у принцессы дозволения приватно переговорить с мастером Ликоном, и они удалились в соседнюю комнату. Дилль остался на растерзание дам. Три фрейлины не сводили с него заинтересованных взглядов, а принцесса предложила гостю сесть. — Садитесь, граф. — Вы делаете мне честь, Ваше Высочество, — пробормотал Дилль. — Расскажите, как обычный человек сумел стать повелителем драконов, — промолвила Лорна. — Мы сгораем от любопытства, — прощебетала одна из фрейлин. Дилль тихонечко вздохнул. Сейчас он не испытывал никакого желания развлекаться и развлекать тилисскую принцессу из-за мыслей где Илонна, и что она делает. И что сейчас ей говорит этот приставучий красавчик Мейс. Но пожелание короля «напустить туману» оставалось в силе, и Дилль начал: — Дело в том, Ваше Высочество, что я — не обычный человек. Я открою вам страшную тайну, но только вы никому об этом не рассказывайте, — и, оглядевшись, словно убеждаясь, что тут нет посторонних, Дилль перешёл на громкий шёпот: — Ваше Высочество, я — наполовину человек, а наполовину — жабоящер, потому что в детстве меня заклял злой хивашский шаман. — Ой! — вскрикнула одна из фрейлин. Дилль глянул на девушку и даже вздрогнул. Фрейлина неуловимо напомнила Реллу — такая же круглолицая, с большими карими глазами и алыми губами. Вот только фигура у неё была гораздо стройнее, а волосы были не каштановыми, а чёрными. — Вы серьёзно? — с недоумением спросила Лорна. — Разве такое может быть? Выглядите вы… вполне нормально. — Теперь — да. Потому что меня поцеловала великая драконица Тринн. Однажды драконица была голодна настолько, что готова была съесть даже жабоящера, а тут как раз я ей на глаза попался. Вот Тринн и решила меня сожрать. Но едва она коснулась меня, как я из жабоящера превратился в человека. Поражённая моей красотой Тринн тут же влюбилась в меня, поклялась не разлучаться со мною и одарила драконьей магией. Фрейлины и принцесса смотрели на Дилля круглыми глазами, явно не решаясь поверить в такую чушь. Но ведь драконы действительно прилетали и сожгли половину тилисской армии. — Но ничто не даётся легко, — продолжал беззастенчиво врать Дилль. — Оказалось, что у Тринн есть супруг — великий дракон Аид. Вы же понимаете, Ваше Высочество, что он жутко обозлился. Он вызвал меня на бой за право обладания драконицей. — Ах, — прижала руки к груди одна из фрейлин. Довольно соблазнительной груди, как отметил Дилль. — Я вступил с ним в схватку, но, как вы понимаете, силы были слишком неравны. Аид победил меня и, чтобы Тринн не помешала ему учинить надо мной казнь, поволок в Запретный предел и бросил там на съедение зомби. Так бы оно и произошло, если бы не вмешательство прекрасной вампирши. Илонна увидела меня, истекающего кровью от многочисленных ран, и спасла от полчищ зомби. Ну и, конечно, тоже влюбилась. — Как романтично, — улыбнулась Лорна. — Вы, граф, просто покоритель женских сердец. Берегитесь, присутствующие здесь настоящие женщины тоже могут потерять из-за вас голову. В её голосе прозвучал неприкрытый намёк. Услышав такое, девять из десяти придворных кавалеров придвинулись бы поближе к принцессе и продолжили бы наступление на прекрасную даму. Дилль почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо. Но не из-за многообещающего взгляда Лорны, а от тона, каким было сказано «настоящие женщины». То есть, Илонну она женщиной не считает? Да будь она хоть трижды принцессой и четырежды красавицей, ей никогда не сравняться с Илонной. — А потом я вернулся в Тирогис, где под руководством старейшего мага Академии начал учиться боевой магии, — с трудом взяв себя в руки, продолжил Дилль. — Так что теперь я днём человек и маг, а ночью — жабоящер, изрыгающий драконий огонь. Лица фрейлин вытянулись — провести ночь с жабоящером вовсе не так привлекательно, как с человеком. Тем более, с огнедышащим. Принцесса задумчиво посмотрела на Дилля и сказала: — Знаете, граф, по-моему вы мне морочите голову. Мне сказали, что эта вампирша — ваша любовница. Но даже вампирша не согласилась бы терпеть в постели жабу. Ярость взметнулась в груди Дилля, как пожар в сухом лесу. Если эта тилисская двойняшка Линды посмеет произнести об Илонне ещё что-нибудь в таком тоне, он сожжёт её прямо здесь и сейчас. И наплевать, что потом скажет Юловар. Наверное, в его лице что-то промелькнуло — принцесса отпрянула, а фрейлины ойкнули и отступили на несколько шагов. В этот момент в коридоре послышался громкий топот сапог и крики. Дилль, радуясь, что может дать выход душившей его ярости, выхватил из нарукавного мешка посох, призвал огонь и наставил оружие на дверь. Выбежавшие из соседней комнаты гроссмейстер Адельядо и тилисский маг тоже приготовились к отражению возможной атаки — между ладоней у них засверкали льдисто-синие шары боевых водных заклятий. Послышался стук в дверь. Один из тилисцев, охранявших вход, вошёл, увидел направленные на него боевые заклинания и тут же юркнул обратно. Из коридора донеслось «Если такой умный, сам попробуй зайти». Дилль сообразил, что никакого нападения не предвидится, и с трудом начал гасить магический огонь. Адельядо и Ликон тоже уничтожили магические шары и выжидающе уставились на дверь. — О-о, граф, оказывается, вы пытались защитить меня, — выдохнула Лорна. — А я даже испугалась, когда ваше лицо так исказилось… — Это было всего лишь боевое безумие, Ваше Высочество, — буркнул Дилль. — Я ведь частично дракон. — Дракон, — Лорна пристально посмотрела ему в глаза, — звучит возбуждающе. Я бы желала подробнее изучить это ваше… свойство. Но что этим бездельникам нужно? — и, возвысив голос, крикнула: — Мессир Риви! Что там происходит? В дверях появилась голова тилисца. Он окинул взглядом магов и только после этого осмелился войти внутрь. — Ваше Высочество, прибыл командир королевских гвардейцев. Он настоятельно просит графа Альфитриана пойти с ним. Утверждает, что дело не терпит отлагательств. Дилль нахмурился. Адельядо бросил на него задумчивый взгляд, выступил вперёд и сказал: — Ваше Высочество, вы не возражаете, если я спрошу Настона, в чём дело? Получив согласие, гроссмейстер велел лейтенанту войти. Когда командир гвардейцев вошёл, поклонившись принцессе и дамам, Адельядо поинтересовался: — Какого демона ты пытаешься ворваться в покои высокочтимой принцессы, Настон? Забыл этикет? Луавиля на тебя натравить, что ли? — Ваша премудрость, там… — запыхавшийся лейтенант махнул рукой куда-то себе за спину. — Там прилетел огромный чёрный дракон Аид. Сидит на главной площади и требует подать ему графа Альфитрианского. Немедленно. Скажи лейтенант, что небо минуту назад рухнуло на землю, даже это не произвело бы такого впечатления, как слова о драконе. Глаза принцессы Лорны стали испуганными, фрейлины бестолково засуетились, мастер Ликон зачем-то захлопал себя по боку — наверное, искал какой-то свиток с заклятьями да так и не нашёл. Гроссмейстер задумчиво потеребил седой ус и посмотрел на Дилля. А Дилль невозмутимо пожал плечами и сказал Лорне: — Этот Аид всё никак не уймётся. Придётся мне с ним снова драться. Ваше Высочество, оставайтесь в своих покоях и не выходите наружу — там сейчас будет море огня и крови. На этот раз я ему задам, как следует, а потом вернусь и продолжу свой рассказ. Адельядо уставился на него, как на полоумного — он же не слышал того потока вранья, которое Дилль обрушил на впечатлительных дам. — Пожалуй, я тоже схожу на площадь, — решил гроссмейстер. — Позвольте откланяться, Ваше Высочество. Дилль тоже поклонился принцессе, задержал взгляд на «Релле» и покинул сиреневые покои. Адельядо осведомился у лейтенанта: — Ты говорил серьёзно или придумал, чтобы вытащить нас оттуда? — Куда уж серьёзнее! — воскликнул Настон. — Здоровенный дракон плюхнулся на площадь около памятника императору Гариалю, выпустил вверх струю огня и заревел, чтобы ему немедленно нашли Дилля… то есть, прошу прощения, графа Альфитрианского. Сейчас около площади ни пройти, ни проехать — полгорода собралось. К счастью, никто на саму площадь не выходит. Лейтенант рассказывал, а Дилль размышлял, за каким демоном он мог понадобиться Аиду. Когда об этом же его спросил Адельядо, он лишь развёл руками. — Ладно, сейчас узнаем, — проворчал гроссмейстер. По пути к ним присоединился солидный отряд гвардейцев, сопровождавших короля и королеву. На вежливый вопрос Адельядо какого демона Его Величество попёрся на площадь, Юловар только хмыкнул: — Надо же убедиться, что там действительно находится дракон. — Незачем так рисковать, — недовольно сказал гроссмейстер. — Тем более, тащить с собой Её Величество. — Между прочим, это она тащит меня на площадь, а не я её, — усмехнулся Юловар, и Адельядо умолк. Лейтенант был прав — все улицы, ведущие к площади, были запружены народом. Пузатые купцы стояли рядом с оборванцами, ремесленники соседствовали с нищими, солдаты не пытались прогнать гулящих девок, встававших на носочки и тянувших шею в сторону площади. Чиновники в фиолетовых сюртуках, забыв о важности, оживлённо делились впечатлениями со словоохотливыми домохозяйками. А вот и десяток здоровенных каршарцев, ругающихся с гномами, которые в силу своего малого роста ничего не могли разглядеть… — Пропусти! — орал один из сопровождавших Дилля и Адельядо гвардейцев. — Посторонись, окаянный! Дай пройти, говорю! Народ неохотно расступался перед гвардейцами. Там, где улица Королей примыкала к площади, толпа была особенно плотной. Посередине площади у памятника восседал огромный, как чёрная гора, дракон. Аид сидел по собачьи, обвив шипастым хвостом ноги, и периодически зевал, издавая басовитое «о-у-у». Каждый раз, когда раздавалось драконье подвывание, люди на площади охали и ахали, но никто не уходил. Дилль только головой покачал — похоже, здесь собрались все самоубийцы города. Ведь каждому известно, насколько опасен дракон. Тем более, великий дракон. Так нет же — стоят. — Дальше не ходите, — сказал Дилль, когда под ногами показалась коричневая брусчатка площади. — Помнится, в прошлый раз драконам не понравилось, что им надоедают. — Нам и отсюда неплохо видно, — фыркнул Адельядо. — Иди, узнай, чего ему надо. Дилль зашагал к Аиду, чувствуя на себе тысячи взглядов. Толпа замолкла, наступила такая тишина, какой он не слышал даже в Запретном пределе. Аид повернул голову и прорычал: — Наконец-то! Давай, забирайся, у нас мало времени. — Куда забираться? — удивился Дилль, поглядев на памятник Гариалю. — На меня, куда же ещё, — громогласно взревел дракон. — Летим в Запретный предел. — Зачем? — Дилль оторопел. — Затем, что дитя королевы Ингрис вылупилось. Тринн велела тебя привезти, чтобы ты дал нашей новой королеве имя. — О-о, поздравляю, — разулыбался Дилль. — У Гейрге тоже детёныш родился. — Отлично. Забирайся. — Погоди, мне надо… — Чего ещё? — нетерпеливо спросил Аид. — Ну-у, много чего, — Дилль лихорадочно принялся соображать. — Я думаю, Илонна тоже хотела бы посмотреть… — Где твоя самка? — Не знаю. Но я её поищу. — Нет времени, — отрубил Аид. — Пока я тут с тобой болтаю, Тринн в одиночку охраняет королеву. А ведь мне тебя ещё потом и обратно везти. Ты сам заберёшься, или тебя в когтях тащить? — Сам, сам, — буркнул Дилль. С Аида станется, он ведь, действительно, может выполнить угрозу. А болтаться в когтях весь полёт ему совсем не хотелось. Дракон распластал одно крыло по земле, Дилль прошёл по жёсткой чёрной чешуе и начал устраиваться между спинными зубцами, когда послышался вопль «Подождите». Он оглянулся — через площадь к нему мчался Гунвальд. — Это ещё кто? — недовольно спросил Аид. — Мой друг, — быстро сказал Дилль. — Мы с ним в Неонине были… ну, Тринн тебе рассказывала. Пожалуйста, не причиняй ему вреда. Он же каршарец, а, значит, не соображает, что делает. Каршарец остановился шагах в десяти от дракона и крикнул: — Великий, позволь и мне ехать с вами. — Гунвальд, ты куда собрался? — спросил Дилль. — Подкиньте меня до вампирских земель, а? Вам же всё равно по пути. — Я тебе что, ездовая лошадь? — взревел Аид, выпустив клуб едкого дыма. — Мелкий нахалёныш! — Гунвальд, Аид торопится к Тринн, — начал объяснять Дилль, но каршарец радостно воскликнул: — Ещё лучше, я опять повидаюсь с драконицей. — Опять ей голую задницу будешь показывать? — не удержался от подколки Дилль. — Надеюсь, больше не придётся, — стушевался Гунвальд. Дракон приблизил морду к каршарцу, и Гунвальд, несмотря на свою отчаянную храбрость и бесстрашие, отступил на несколько шагов. — Что ты сказал про голую задницу? — Понимаешь, великий, в Неонине мне пришлось это сделать, чтобы выманить Тринн. Мы думали, что она хочет сожрать Дилля, вот и… Аид вдруг громко закудахтал, выпустив несколько облачков дыма. — А ведь она мне не рассказывала об этом. Интере-есно, — дракон отодвинул морду от каршарца и рыкнул: — Ладно, забирайся и ты. Расскажешь мне по пути неонинскую историю без купюр. Но если Тринн сожрёт тебя и твою задницу, пеняй на себя. — Спасибо, великий, — Гунвальд шустро забрался по драконьему крылу, уселся между спинных зубцов позади Дилля и помахал рукой в сторону короля. — Прощай, ВашВелич! — Гунвальд, деньги! — послышался крик Юловара. — Твоё жалованье! — Потом заберу! — беспечно отмахнулся каршарец. Аид расправил крылья, а Дилль замахал руками и прокричал: — Ваша премудрость! Мальчишка в караулке во дворце. Шабертом зовут. Присмотрите за ним. Гроссмейстер кивнул в знак того, что услышал. Взмах огромных драконьих крыльев разнёс по площади клубы пыли и мелкий мусор. Аид взмыл вверх, и все без исключения собравшиеся пригнули головы. Дракон начал набирать высоту и вскоре скрылся в небесной синеве, унося на себе одного начинающего боевого мага и одного бесшабашного каршарца. Юловар проводил глазами дракона и сказал гроссмейстеру: — Опять не получилось. — Что? — Я хотел сказать Диллю, что собираюсь создать новый клан. Клан дракона. И главой его сделать сам понимаешь кого. — Неплохая задумка, — одобрил гроссмейстер. — Лишний голос на Сборе кланов тебе не помешает. Вот только что это за клан без войск? — Я уже переговорил с приехавшими вампирами — они согласны стать кланом Дракона с Диллем во главе. Мастер Нугейр — глава миссии, сообщил мне, что имеет все полномочия от старейшин, и он полностью поддерживает эту идею. Вампиры получат представительство на Сборе, я — важного союзника. С Одборгом я ещё не говорил, но, уверен, он выделит для вампирских земель священников и деньги на постройку храмов. Осталось лишь сообщить о моей идее Диллю и узнать, как он ко всему этому относится. Адельядо приподнял бровь. — А чего ты тянул и молчал? — Собирался сегодня поговорить с ним по душам, но ты примчался и забрал его с собой к Лорне. А теперь вот дракон… — Ага, дракон, — гроссмейстер почесал кончик носа. — Мне бы твои проблемы. — Что случилось? — встревожился Юловар. — Да ничего особенного, кроме того, что мне теперь придётся сообщить об отлёте господина Диллитона его дражайшей половине. Ты видел вампиршу в ярости? Нет? Вот и радуйся. Меня утешает только одно — что этому непоседе достанется куда больше, когда через несколько дней он вернётся, — тут лицо гроссмейстера посветлело, и он обратился к королеве: — Ваше Величество, а если вы скажете Илонне… Линда с лёгкой улыбкой покачала головой, и гроссмейстер сокрушённо пробормотал: — Может, Оквальдом пожертвовать? Ладно, придётся самому. Надеюсь, меня не покромсают мечом на сотню маленьких гроссмейстеров. Ух, вернётся Дилль, я ему устрою! Гроссмейстер, надеясь на скорое возвращение своего адепта, не знал, что война с хиваши уже началась, а орды поднятых хивашскими колдуньями и шаманами мертвецов вошли на вампирские земли.Андрей Шевченко Пламя смерти
Глава 1
Хорошая шутка продляет жизнь. Это утверждает сама госпожа Смерть. Граф Альфитриан, маг и драконоборец Когда мужчина рассказывает о страданиях и лишениях во время путешествий по дальним странам, не верьте ему. Он попросту шлялся по бабам. Графиня Альфитриан, воин и маг— Эх, ё-ё-ё! Вперёд, Каршар! Окажись кто здесь, среди выжженной жарким солнцем степи, он бы весьма удивился народным каршарским воплям, раздававшимся с небес. — Заткнёшься ты или нет?!! Сейчас сброшу. А это уже громогласный рык дракона, на бреющем полёте пронёсшегося над зарослями чахлого кустарника. Степные суслики не успели испугаться и спрятаться в норы — так быстро пролетел над ними дракон. Однако Гунвальда даже эта скорость не впечатляла. — Великий, а ещё быстрее можешь? Я-то думал, драконы как молнии летают. Поднажми! Дилль, у которого встречный поток воздуха вышибал слезу, не давая нормально вдохнуть, совершенно не поддерживал стремление друга испытать ещё бо́льшую скорость. Но уговаривать каршарца не подначивать дракона бесполезно — как известно, если в голову Гунвальда запала какая мысль, то выковырять её из черепа северного варвара очень затруднительно. Взревев, дракон взмыл вверх, на несколько мгновений завис, а затем стремительно спикировал к земле. Сердце Дилля провалилось куда-то в район эргохранилища, то есть, в самый низ живота. Земля, покрытая жёлтой травой, приближалась так быстро, что Дилль уверился — сейчас Аид не сумеет погасить скорость, и они шмякнутся. Но дракон изменил положение тела, замахал крыльями и, погасив скорость, плавно совершил посадку. — Отдыхаем, — прорычал Аид и распластал крыло по земле, чтобы пассажиры сошли на землю. Пока Дилль осторожно ступал ко скользкой чёрной чешуе крыла, Гунвальд шустро скатился, гордо возвестил «Я — первый летающий каршарец» и отбежал в сторону, где его вывернуло. Аид фыркнул, а Дилль только головой покачал. — Гунвальд, какого пса ты приставал к великому Аиду и просил его ускориться? — Потому что каршарцы не отступают, — еле ворочая языком, буркнул бледный Гунвальд. — Тогда после отдыха я покажу тебе фигуры с переворотом, — рыкнул Аид. — Но если ты мне обгадишь спину, я тебя сожру. Услышав про фигуры с переворотом, Гунвальд схватился за горло, из последних сил сдерживая новые рвотные позывы, и стал цветом лица похожим на древнего эльфа — то есть, глубоко зелёным. Говорят, цвет лица ушастых с возрастом становится таким же, как листья лесов, где они обитают. Молодые эльфы, опять же по слухам, имеют слабо-салатовый цвет кожи. Дилль никогда не встречал скрытных обитателей лесных чащоб, зато теперь представлял, как они выглядят. Он мог бы поклясться, что на зубастой драконьей морде появилась самая настоящая усмешка. — Ну, как знаешь, — громыхнул Аид и довольный тем, что заставил наконец-то утихнуть надоедливого каршарца, вытянулся на земле. — Погрызть бы чего-нибудь, — сказал Дилль. — Гунвальд, ты бы не отказался пожевать… Каршарец скривился и поспешно уковылял подальше от насмешников. Дилль улыбнулся ему вслед и уселся напротив огромной драконьей морды. Его обдувало горячим дыханием Аида. — Какой он, королевский детёныш? — спросил Дилль. — Не он. Она, — проворчал дракон. — У королев всегда рождаются королевы. Когда вылупилась, была молочно-белая. А потом стала золотистой, как и должна выглядеть королева. Ты уже придумал ей имя? — Нет, конечно, я ведь только что узнал, что детёныш — девочка, — возмутился Дилль. — Тогда начинай. Предупреждаю сразу — придумаешь какое-нибудь дурацкое имя, вроде Мощнокрылой, я тебя сожру. Но можешь подумать насчёт Златоглавки. Тогда тебя сожрёт Тринн. Дилль не удержался и в голос рассмеялся. Так-так, теперь ясно, почему вдруг он столь срочно понадобился великим драконам. Тринн и Аид попросту не сошлись во мнениях, как назвать новорожденную королеву. Однако, смех смехом, а имя нужно придумать — не то его точно сжуют. По-братски, так сказать. Аид отдыхал долго. За это время Гунвальд успел прийти в нормальное состояние, о чём свидетельствовали его слова «А во дворце сейчас ужин дают в честь принцессы. Пожрать бы. И выпить тоже.» Но отлёт из Тирогиса был настолько скоротечным и заполошным, что ни у Дилля, ни у Гунвальда с собой не оказалось даже сухой корочки хлеба, не говоря уже о бутылочке вина. Неунывающий каршарец поскрёб живот и сказал: — Даже хорошо, что у нас ничего с собой нет. Великий опять начал бы выделываться в воздухе, и вся еда снова оказалась бы… Аид открыл один глаз. — Я всё слышу, задохлик. Ещё слово, и едой станешь ты. Каршарец ничуть не устрашился. Он встал перед самым носом дракона и сказал: — Великий, я никогда не летал. Это так здорово. Спасибо, что ты подарил мне настоящий полёт. И даже на скорости. Дракон открыл второй глаз, поднялся и буркнул: — Ладно, живи, козявка. Залезайте — нужно лететь. — Долго нам ещё? — поинтересовался Дилль, карабкаясь по крылу. — Нет. Скоро начнутся сумеречные земли, где живут твои дружки — бледные клыкастики. А там и до Запретного предела недалеко. По Запретному пределу ещё столько же, и мы на месте. Ну, вы долго там? Взлетаю. Аид одним прыжком оттолкнулся от земли, взмахнул мощными крыльями и взлетел. Дилль уже успел привыкнуть к такому способу взлёта, а потому лишь покрепче схватился за жёсткий спинной гребень дракона. Зато Гунвальд выругался на Аида — от души, но тихо-тихо. Дилль понял, что они достигли сумеречных земель, когда солнечный свет потускнел. И дело было вовсе не в том, что близилось время заката. Сверхмощная магия Единого, создавшего Запретный предел, закрывала доступ к некромаговскому порталу любому живому существу, и побочным результатом этой защиты являлась кромешная темнота в самом Запретном пределе и сумерки вокруг его границ. Каршарец не замедлил удивиться произошедшей перемене, и Дилль, как сумел, объяснил Гунвальду. — Подожди, — прокричал ему Дилль, — вот когда доберёмся до Запретного предела, там совсем темно станет. Когда они пролетали над Григотом, и Дилль, и Гунвальд проводили вампирский город глазами, но не стали просить дракона высадить каршарца. Аид ведь ясно дал понять, что он торопится. Сначала нужно дать имя новорожденной королеве, после чего дракон обещал вернуть их в обитаемые земли. Тут Дилль тихонечко вздохнул — по возвращению в Тирогис ему предстоит выслушать о себе от Илонны немало нелестных эпитетов за то, что он не взял её с собой. Он даже начал выстраивать в голове линию защиты, дескать, она сама виновата — нечего было заигрывать с блондинчиком Мейсом, когда творятся такие важные дела. Аид вдруг взревел и, заложив крутой вираж, начал снижаться. — Что случилось? — в один голос заорали Дилль и Гунвальд. — Внизу, — проревел дракон. Дилль свесился вниз и разглядел толпы вооружённых людей, неспешно бредущие с юга на север. Аид опустился так низко, что Дилль даже успел разглядеть — идущие внизу люди… вовсе не люди. Ну не может человек идти, когда у него горло перерезано от уха до уха. — Зомби! — заорал он. — Хивашские зомби! За его спиной выругался Гунвальд, впервые увидевший такое количество поднятых мертвяков. Зомби двигались, как саранча — Дилль не видел, где заканчиваются ряды мертвяков. Зато он очень хорошо разглядел всадников, ехавших по бокам толпы. Живые хивашские воины явно не опасались своих мёртвых союзников, хотя и не приближались к ним. Зомби были вооружены и многие тащили на себе длинные лестницы. На дракона они не обращали внимания в отличие от живых хиваши — всадники в панике начали разъезжаться в стороны. — Аид, они идут к Григоту! — прокричал Дилль. — Нужно предупредить вампиров. — Нет! — проревел дракон. — Тринн одна, и против такой армии на земле ей долго не выстоять. — Аид, высади нас около Григота, мы же недалеко, — взмолился Дилль. — Зомби идут против вампиров, а не в Запретный предел. Тринн и королева сейчас в безопасности. Аид ещё некоторое время летел на юг, затем прорычал что-то на своём драконьем языке, круто развернулся и направился к Григоту. Армия зомби осталась позади, Дилль принялся прикидывать, сколько времени мертвякам понадобится, чтобы достичь Григота. Получилось не так уж и много — через часа три, максимум, четыре, они доберутся к стенам города. Интересно, вампиры знают, что к ним движется такая орда? Ведь у них есть конные патрули, которые должны поднять тревогу. Но предупредить не помешает. Аид, сложив крылья, спикировал вниз. Ветер засвистел у Дилля в ушах, он покрепче ухватился за жёсткий драконий гребень. Аид опустился неподалёку от высокой городской стены и рявкнул: — Выметайтесь оба! Они скатились по скользкой чёрной чешуе. Не успел Дилль поблагодарить дракона, как тот взмахнул крыльями и рванул в тёмное небо. Каршарец проводил ящера глазами, потом посмотрел на стены Григота, откуда сверху на них удивлённо глазели вампиры, и сказал: — Всё-таки получилось по-моему. Великий довёз меня до Григота. — Ты видел, сколько там мертвяков? — озабоченно спросил Дилль. — Ерунда, покрошим, — невозмутимо ответил каршарец. — Ну, долго мы тут стоять будем? — Да, что-то я… — опомнился Дилль, нашёл на стене взглядом вампира, показавшегося ему начальником, и крикнул: — Я — Диллитон Альфитрианский, воин клана Григот. Откройте ворота. Возможно его узнали, а, может, вампиры просто не опасались двух человек, но только ворота тут же распахнулись. Навстречу им вышел закованный в кожу и металл здоровенный вампир. Мельком глянув на каршарца, он остановил взгляд на Дилле и сказал по-ситгарски: — Я помню твои брачные поединки. Где твой меч, ученик? Дилль узнал гиганта вампира — это оказался тот самый последний поединщик, из-за которого Дилль был вынужден призвать безумную драконью ярость. Он с трудом сдержался, чтобы не вспылить: самое время спрашивать, где его меч, когда к городу подступают орды поднятых мертвецов. — Не знаю вашего имени, но… — Старший полумастер клинка Вальдор, — коротко кивнул вампир. — Ученик, потеря меча грозит тебе лишением чести быть членом клана. — Послушай, Вальдор, — Диллю было не до витиеватых приветствий, — давай об этом позже. К Григоту приближаются хиваши, а с ними орды поднятых мертвецов. Через два-три часа они подойдут к стенам города. Их очень много. Вампир внимательно посмотрел на человека в мантии мага. Вальдор помнил тот день, когда этот юнец вышел на брачные поединки и жестоко расправился с двумя хорошими фехтовальщиками. Сам Вальдор тоже был в числе претендентов, но счёл, что сражаться с бойцом, вооружённым магическим огненным посохом — не лучший способ завершить жизненный путь. Конечно, некоторые поговаривали, что это против правил — разрешать на фехтовальном поединке магический посох, но ведь этот рыжий юнец был вызываемым, а, значит, имел право выбора оружия. Вот он и выбрал. А сейчас мальчишка вдруг свалился прямо с неба, да не просто так, а прилетев на великом Хранителе. Те, кто вернулся из похода в Запретный предел, рассказывали, что новый ученик клана и ученица Илонна улетели в Ситгар на великих драконах, но Вальдор, честно говоря, не очень в это верил. А теперь он убедился, что драконы подчиняются этому человеку. Невероятно! — Слушай, дружище, — Гунвальд, которому надоело торчать перед воротами, легонько пихнул вампира. — Пропускай нас и начинай готовиться к обороне — там уйма мертвяков. «Легонько пихнул» в исполнении каршарца отбросило Вальдора, бывшего выше и крупнее Гунвальда, в сторону на пару шагов. Вампир отреагировал мгновенно — выхватив меч, он нанёс варвару быстрый секущий удар. Вернее, в то место, где только что стоял Гунвальд. Каршарец отпрыгнул и тоже выхватил меч, но Дилль заорал: — Именем клана Григот, воин, я приказываю остановиться! Враги идут! Гунвальд, спрячь меч! Вальдор отступил на шаг, его расширившиеся зрачки сузились, и, убрав меч в ножны, он сказал: — Берегись, ученик, если ты решил спасти своего дружка именем клана. А с тобой я разберусь позже, — это он сказал уже Гунвальду. — Всегда пожалуйста, — пожал плечами каршарец и пошёл вслед за вампиром и Диллем. Вальдор что-то отрывисто сказал стражникам на вампирском, а сам направился к центру города. Дилль уже догадался, что ведёт он их к зданию Совета. Догадка подтвердилась, когда впереди показался знакомый дом с высоким крыльцом. Здоровяк велел им ждать и зашёл внутрь. — Гунвальд, здесь сидят вампирские старейшины, — просветил друга Дилль. — Ты постарайся не слишком им грубить — это чревато поединками со всем кланом. Хотя до поединков вряд ли дойдёт — хиваши слишком близко. Каршарец принял к сведению слова Дилля, но, судя по выражению его лица, на сверхвежливость варвар был явно не способен. Ожидание закончилось быстро — вскоре появился Вальдор и кивком головы предложил им войти. Зал Совета, как и в прошлый раз, был почти пуст. Сейчас только двое старейшин занимали свои места. Одного Дилль помнил — именно этот старейшина Рогор вручил ему свой меч. Второй сидел в глубоком кресле, погружённый в полудрёму. Кажется, Илонна звала его Тигозом. — Где твой меч, воин? — послышался вопрос Рогора. — Ваша честь, меч остался в Тирогисе. Хранитель Аид очень торопился, мне пришлось вылетать в чём я был. С великим драконом, как вы понимаете, не очень-то поспоришь. Старый вампир недовольно поджал тонкие губы, затем осведомился: — Значит, ты прилетел сюда на драконе, чтобы предупредить нас об опасности? — Нет, ваша честь, мы должны были лететь в Запретный предел к Хранительнице Тринн. Но по пути Аид увидел целую армию зомби, движущуюся на север. Мы с другом едва сумели уговорить Аида вернуться и высадить нас. Сам Хранитель полетел охранять Тринн. — Армия зомби? — задумчиво переспросил Рогор. — И насколько по-твоему она большая? — Не знаю, — ответил Дилль. — Большая. — Думаю, не меньше тридцати тысяч мертвяков, — подал голос Гунвальд. — Они идут неплотным строем, колонна широкая и длинная. А по бокам мертвяков сопровождают конные. Конных я видел пару тысяч, но, скорее всего, это просто авангард. Наверняка всадников гораздо больше. Дракон развернулся обратно, и всех хиваши мы не увидели. Ещё я заметил между конников кибитки — возможно, в них едут шаманы, а рядом бегут здоровенные, как лошади, странные собаки. — Кто это? — спросил у Дилля старейшина. Дилль мысленно ругнулся заплесневелым вампирским традициям. Ведь Рогор мог бы и у Гунвальда спросить — так нет же, воин говорит только с воином. Сейчас Гунвальд взбесится от неприкрытого пренебрежения к себе и устроит тут бойню. — Ваша честь, позвольте представить вам знаменитого бойца-рукопашника из Каршара, Гунвальда, сына Ольола. Гунвальд служил личным телохранителем короля Ситгара и недавно был почти смертельно ранен при отражении атаки лича на Его Величество. Гунвальду, как истинному воину, надоело торчать в королевском дворце, и он упросил Хранителя Аида подбросить его до сумеречных земель. Мастер Орхам, высоко оценивший умение Гунвальда фехтовать, много рассказывал о великолепных вампирских мечниках, и он решил посетить Григот с целью научиться новым приёмам. Дилль специально столь витиевато изложил краткую биографию каршарца — пусть надменные вампиры знают, что перед ними не дровосек какой-нибудь, а настоящий воин. А Орхама он упомянул не случайно. Без сомнения, упоминание о мнении покойного мастера клинка возымело действие: взгляд старика слегка потеплел. — А-а, помню, Орхам что-то упоминал об одном северном варваре. И ученица Илонна рассказывала про то, как ты мстил за его смерть. Рогор обратился напрямую к Гунвальду — это свидетельствовало, что его признали если не равным, то достойным уважения. — Значит, ты утверждаешь, что к нам идут около тридцати тысяч зомби? — Не меньше. И живых воинов не забудь. И куча каких-то горбатых собак. Старик посмотрел на гиганта Вальдора. — Ваша честь, северные патрули возвращаются в Григот, — ответил тот. — Земледельцы и пастухи уже в городе. Дилль облегчённо вздохнул — оказывается, вампиры уже знали о наступлении хиваши. Впрочем, чему удивляться — их конные патрули именно для этого и рыщут вдали от Григота. — Из Веира пока нет никаких известий, — продолжил гигант. — Если и сейчас веирцы окажутся настолько глупы, что не пришлют нам помощь, значит, они будут следующими, — тихо сказал старейшина. — Ситгарцы? — Ваша честь, граф опять заупрямился, — нахмурился воин. — Говорит, что они сумеют защитить себя и без нашей помощи. И что без королевского приказа он не сдвинется из своего лагеря, упрямый болван. — Вальдор, надо сказать графу Арлику, что этот приказ от короля ему привёз граф Диллитон, которого он сопровождал в Запретный предел, — сказал Дилль. — Слышал, Вальдор? — сказал Рогор. — Отправь к ситгарцам гонца сейчас же. Вампир-гигант поклонился и неслышно покинул зал Совета. Старейшина посмотрел на Дилля и удивлённо переспросил: — Граф? — Да, Его Величество пожаловал мне титул за снятие осады с Тирогиса при помощи драконов. — Кстати… — Нет, ваша честь, — с полуслова понял вопрос Дилль. — Хранители больше не будут помогать ни Ситгару, ни Григоту. Они охраняют малютку королеву, которая на днях вылупилась из яйца. Придётся нам справляться с хиваши и зомби самим. — Нам? Значит, вы остаётесь? Дилль и Гунвальд лишь кивнули — чего говорить, и так всё понятно. Рогор еле заметно улыбнулся и сказал: — Нам пригодятся и хороший меч, и твоя огненная палка. — Это не палка, а магический посох, — проворчал Дилль. — Куда нам вставать, когда начнётся драка? — Твой мастер сейчас в Тирогисе, а каршарец вообще не принадлежит к клану. Я определю вас в команду… — Рогор ненадолго задумался. — Да хоть к тому же Вальдору. Я вижу, вы успели с ним поладить. Ступайте. Дилль и Гунвальд вышли из здания совета. Каршарец недоумённо покрутил головой. — Мы с этим громилой чуть кишки друг другу не выпустили, и это называется «поладить». Как же тогда у вампиров выглядит настоящая ссора?
Глава 2
* * *
Гроссмейстер Адельядо приоткрыл высокую дверь и выглянул во двор Академии. Глазам его предстало занимательное зрелище: красная драконица сидела под навесом, прижимая к себе крошечного детёныша, вокруг Гейрге прыгал кот, а за котом гонялась вампирша. Адельядо довольно долго не мог сообразить, что тут происходит. Потом услышал гневные крики Илонны и понял — её чиал всего-навсего гоняется за кончиком хвоста драконицы. Сама Гейрге, ничуть этим не обеспокоенная, дёргала хвостом туда-сюда, Шехан совершал умопомрачительные прыжки в тщетных попытках схватить кончик хвоста драконицы, а вампирша, ругаясь не хуже рыночных нищих, силилась поймать чиала. — Бестолочь усатая! Сейчас она прибьёт тебя. Оставь госпожу в покое, лишенец! Гейрге, дай ему по башке. Шехан! Драконица жмурилась и продолжала махать хвостом из стороны в сторону — очевидно, игра ей нравилась. Гейрге только периодически прижимала покрепче детёныша, то и дело норовившего пуститься вслед за котом. Гроссмейстер поглядел на запыхавшуюся Илонну и решил, что момент удачный — вампирша явно подустала, может, она не слишком разозлится. — Вот придёт Дилль, он тебе покажет, — пригрозила Илонна Шехану. — Кстати, куда, интересно, он запропастился? Адельядо сразу же перерешил, что момент неудачный, но было поздно — Илонна его заметила. Она поправила сбившую на бок оранжевую мантию и сказала: — Ваша премудрость, вы случайно не знаете, где пропадает ваш адепт Диллитон? Мне он очень нужен для воспитания одного нахального чиала. Нахальный чиал с обиженным видом перестал гоняться за кончиком хвоста драконицы и спрятался от хозяйки за Гейрге. Адельядо кашлянул, не зная, как потактичнее сообщить о том, что Дилля в Тирогисе нет. Илонна уставилась на него своими кошачьими глазами и с подозрением спросила: — Ведь он не может до сих пор торчать у этой жалкой копии Линды? Ваша премудрость? — Видишь ли, адепт, пока ты тут развлекалась со своим котом… — Так он до сих пор у тилисской принцессы? — зрачки Илонны угрожающе расширились. — Ваша премудрость, я ненадолго сбегаю во дворец. Нужно кое-кому кое-что сказать. — Нет его у принцессы, успокойся. Дело в том, что прилетел великий Аид и срочно затребовал Дилля. В общем, он и Гунвальд уселись на дракона и улетели. — Улетели? — судя по всему, до Илонны ещё не дошёл смысл сказанного. — Удивительно, что ты пропустила прилёт великого дракона — весь город только об этом и говорит. Я слышал разговор Аида и Дилля — всё-таки голос у великого дракона достаточно громкий. Аид сказал, что ему и Тринн требуется помощь. Королева драконов благополучно вылупилась из яйца, и Дилль должен дать ей имя. — А как же я? — личико Илонны вытянулось. — Адепт хотел поискать тебя, но Аид сказал, что Тринн нельзя оставлять надолго одну. Не переживай, через пару-тройку дней дракон обещал вернуть Дилля. Хотя, быть может, дракон вернёт его и Гунвальда в Григот, а оттуда адепт будет добраться своим ходом. — То есть, этот рыжий проходимец бросил меня и улизнул вместе с бабником-каршарцем в Григот? — в голосе вампирши прозвенел раскалённый металл. — Мало ему, значит, принцесс всяких… Адельядо счёл свой долг исполненным и поспешно попятился к дверям. — Гейрге, ты слышишь? — вампирша с раздувающимися от гнева ноздрями уставилась на драконицу. — Этот нахал посмел оставить меня! Гейрге трубно взревела, поддерживая негодование Илонны. Шехан, словно поняв, что лично ему больше ничего не угрожает, вылез из-за спины драконицы и принялся деловито чесать за ухом задней лапой. Это его и погубило. — А-а, ты считаешь, что ничего страшного не произошло? Проявляешь с ним мужскую солидарность? — прошипела вампирша. — Иди-ка сюда, я тебе сейчас почешу… всюду. Чиал с утробным мявом вновь спрятался от хозяйки за драконицей, Илонна сделала пару кругов вокруг Гейрге, не поймала Шехана и уселась прямо на брусчатку. — Пусть только вернётся, я ему… я его… Драконица согласно рыкнула и легла на измятые золотые лепёшки, некогда бывшие золотой посудой. — Гейрге, а давай, я посторожу твоего младенца, а ты слетаешь за Диллем и спалишь его к демонам? Нет? Ну, хорошо, просто поджарь ему что-нибудь. Думаешь, плохая мысль? Тогда, когда он вернётся, просто дай ему хвостом по башке. У тебя-то удар послабже — я ведь его прибью… Адельядо осторожно закрыл за собой дверь и облегчённо вздохнул. Всё прошло куда более мирно, нежели он предполагал. Гроссмейстер всерьёз опасался, что вампирша в ярости начнёт размахивать огненным мечом. — Найду-ка я Оквальда. Пусть он сегодня отложит свои фехтовальные занятия с ней — не хватало ещё лишиться мастера из-за взбалмошной вампирской девчонки.* * *
Против ожиданий Дилля, полумастер Вальдор вполне спокойно отнёсся к известию, что под его командованием появились два человека. Он лишь многообещающе посмотрел на Гунвальда и сказал: — Когда отобьём хивашскую атаку, встретимся. А пока ваше место на стене у второй стрелковой башни. Каршарец презрительно фыркнул и демонстративно плюнул себе под ноги, но гигант уже отвернулся и начал говорить что-то на вампирском другим воинам. — Вальдор, — окликнул вампира Дилль. — Обращайся ко мне, как положено, ученик. — Старший полумастер клинка? — Слишком длинно. Просто полумастер. — Полумастер Вальдор, мы с Гунвальдом хотели бы поздороваться с нашим другом — монахом Героном. — Здоровайтесь, — бросил Вальдор. — Но если к моменту нападения вас не окажется на месте — не обижайтесь. Зарублю. Дилль ни на мгновение не усомнился, что здоровяк так и поступит — всё-таки вампиры просто помешаны на своих правилах. — Рубилка у него ещё не выросла, каршарцев рубить, — проворчал Гунвальд, когда они ушли от стены. — И всё-таки, лучше не нарываться, — миролюбиво сказал Дилль. — Мечом намахаться успеешь — видел, сколько мертвяков сюда идёт? — Ага. Но впервые вижу, чтобы столько за раз. — А я видел, когда на нас в Запретном пределе навалилась орда поднятых. Хотя, нет, тогда их было меньше. Беседуя, они добрались до очередного перекрёстка, где Дилль заблудился. Спросив дорогу у уличной торговки — обычной женщины, не вампирши, они вскоре добрались до дома бывшей вдовы Ирме, а ныне жены мастера клинка Волдиви и монаха Герона. Гунвальд, узнав, что монах теперь женатый человек, от удивления потерял дар речи и до самого дома Герона молчал. Их встретил тот же самый слуга. Он проводил гостей через сад к дому, предложил им обождать в гостиной, а сам удалился. Вскоре появилась Ирме. Как и в прошлый раз на ней было длинное платье, облегавшее великолепную фигуру. Гунвальд кашлянул и начал приглаживать руками сорочье гнездо, служившее ему причёской. — Здравствуйте, господа, будьте хозяевами в этом доме. — Здравствуй, прекрасная Ирме, — низко поклонился Дилль. — Позволь представить тебе Гунвальда, сына славного Ольола. — Я много наслышана о вас, сударь, — улыбнулась Ирме. — И всё только самое хорошее. — Гунвальд, это госпожа Ирме — самая прекрасная женщина Григота. После Илонны, уж простите. Ирме понимающе улыбнулась. — Я сражён наповал, — сказал каршарец и вдруг, к вящему изумлению Дилля, сделал весьма куртуазный поклон. — О-о, как ты, оказывается, умеешь, — Дилль даже рот от удивления раскрыл. — Насмотрелся при дворе всякого, поневоле научился, — отмахнулся Гунвальд. — Госпожа, могу ли я увидеть моего друга Герона? — Конечно. Пройдёмте. Ему уже намного лучше. Герон, действительно, чувствовал себя куда лучше, чем в то время, когда Дилль его видел в Запретном пределе. Сейчас монах сидел на кровати и, держа за конец рукояти тяжеленный топор, неловко помахивал оружием. Судя по тому, как Герон другой рукой потирал грудь, упражнение давалось ему нелегко. — Гера, лекарь тебе запретил нагружать рёбра, — Ирме подскочила к монаху и отобрала у него топор. — Спрячу эту железяку, будешь знать. — Да я… — тут Герон увидел вошедших и заорал: — Дилль! Гунвальд! Вот это да! Он, скривившись, поднялся с кровати. У Гунвальда хватило смекалки, чтобы не сжимать монаха в объятиях. Дилль же только слегка хлопнул Герона по плечу. — Ирме, дорогая, накрывай скорее на стол, — начал было Герон, но Дилль покачал головой. — Не сейчас. Мы с Гунвальдом зашли только поздороваться. — А я бы чего-нибудь перекусил, — похлопал себя по животу каршарец. Ирме тут же ушла. — Ты не забыл, что к моменту нападения мы должны быть на стене? — напомнил ему Дилль, знавший, сколь долго Гунвальд может сидеть за столом. — Какого нападения? — тут же поинтересовался Герон. — Да, мертвяки хивашские идут, — отмахнулся каршарец. — Мы их с дракона увидели, вот Аид нас и высадил около города. — Мертвяки? Дракон? — глаза монаха стали как две плошки. — Ты пьян? — Да у меня со вчерашнего вечера во рту капли вина не было, — возмутился Гунвальд. — Сейчас Дилль тебе всё расскажет. Дилль коротко рассказал монаху, каким образом они попали в Григот. Герон завистливо вздохнул. — Я бы тоже не отказался прокатиться на драконе. — Не, — помотал головой Гунвальд, — он возит только тех, кто залезает драконам в пасть или показывает им голую задницу. Вошедшая Ирме удивлённо приподняла брови, услышав последнюю часть фразы. — Прошу к столу. Дилль свирепо посмотрел на Гунвальда, который, едва усевшись за стол, принялся поглощать куски ветчины, предварительно намазывая их утиным паштетом. — Госпожа Ирме, — Дилль остановил хозяйку, уже велевшую слуге принести новый окорок и вино, — не нужно. Мы спешим — вскоре начнётся нападение хивашских зомби, и мы с этим обжорой должны стоять на стене. А если вы принесёте ещё и вина, он из-за стола вообще никогда не выйдет. Гунвальд возмущённо просипел что-то неразборчивое, но Дилль уже поднялся. — Мы надеемся ещё раз воспользоваться вашим гостеприимством, — велеречиво сказал он. — Только отгоним мертвяков от города. Монах нахмурился и поднялся. Ирме тут же вскочила. — Ты никуда не пойдёшь. Тебе ещё рано махать топором. — Но, дорогая, если я не буду тренироваться, то никогда не поправлюсь. — Лекарь ясно дал понять, что тебе нужен покой. — Я сам себе лекарь. Дилль красноречиво показал Гунвальду взглядом на дверь. Каршарец схватил со стола кусок хлеба и вазочку с какой-то сладостью. — При дворе меня научили, что ужин нужно завершать десертом, — пояснил он. — Будешь? — Ты ещё прожорливее вампиров, — покачал головой Дилль. — Мне нужно силы восстанавливать после нападения того дохлого колдуна. Гунвальд по пути прикончил десерт и посетовал, что не прихватил вина. Дилль, опасаясь, что сейчас каршарец захочет посетить какой-нибудь кабак, потащил его к главным воротам. Они успели — зомби ещё не появились. Зато на стенах теперь находилось множество воинов — в большинстве своём вампиры, но среди них Дилль видел и людей. В основном все были вооружены разнообразным колюще-режущим оружием — оно и понятно, уничтожить неупокоенного мертвяка можно, только разрубив его на части. А стрелы и арбалетные болты зомби не страшны. Однако, лучники и арбалетчики тоже находились на стенах — ждали, когда подберутся живые хиваши. — Ты, ученик, встанешь здесь, — сказал полумастер Вальдор. — Посмотрим, на что твоя огненная палка способна в настоящем бою. — Это магический посох. Лучше бы мне встать, где обзор получше, — Дилль критически осмотрел узкую бойницу. — Любишь ловить стрелы грудью? — еле заметно усмехнулся гигант. — Тогда хотя бы сними эту оранжевую тряпку, не то все хивашские стрелки будут в тебя метиться. Возьми в оружейной куртку и кольчугу. Встанешь в стрелковую башню — всё равно от скорпионов первое время толку не будет. А ты иди за мной. Дилль прислушался к совету, вспомнив, заодно, наставления покойного Офолла — в бою магов выбивают первыми. Да и прохлада наступающей осенней ночи не располагает к лёгкой одежде. Он подошёл к оружейной комнате, что была пристроена к стене, и выбрал себе подходящую куртку из толстой грубой ткани с нашитыми на неё бронзовыми бляшками и шлем по размеру. Поколебавшись, взял и меч — он не думал, что в бою меч ему пригодится, но чувствовать на себе косые взгляды вампиров не хотелось. Ведь по их понятиям настоящий воин должен быть вооружён мечом. Или топором, на худой конец. Гунвальд, которого разместили между двумя неразговорчивыми вампирами, с подвыванием зевнул и уселся на корточки, прислонившись спиной к стене. — Разбудите меня, когда начнётся, — сказал он соседям и тут же захрапел. Дилль подивился спокойствию каршарца — как можно спать, когда приближаются тысячи врагов? Сам он испытывал странное лихорадочное возбуждение, но не от страха, а от предвкушения предстоящей битвы. Тут Дилль поймал себя на мысли, что о неминуемой схватке он думает с неким удовольствием. Каждый раз, когда он призывал к жизни драконью ярость, он испытывал ни с чем не сравнимое наслаждение от уничтожения врага. Сейчас драконья ярость спала где-то глубоко в его груди, но её отголоски заставляли Дилля возбуждённо вглядываться в густеющие сумерки. Он поразмышлял над тем, как его изменил дар Тринн. Да и прикосновение душ с Илонной тоже, наверное, сыграло свою роль. Драконья ярость и кровожадность вампиров — убойное сочетание. Убойное, разумеется, для врагов. Порыв ветра донёс смрад гниющего мяса. Дилль всмотрелся вдаль, но пока ничего не увидел. Зато стоящий неподалёку молодой вампир вскинул руку. — Полумастер, враги у третьего брода. Дилль вгляделся в ту сторону, куда показывал молодой воин. Его ночное зрение не было столь совершенным, как у истинных вампиров, но Дилль сумел разглядеть какое-то неясное шевеление. Вскоре он уже вполне отчётливо мог разглядеть мерно шагающих зомби. Теперь запах гниения уже не налетал порывами, а висел в воздухе, заставляя Дилля морщить нос. От вони проснулся даже Гунвальд, выглянул за стену и ругнулся на неупокоенных мертвяков, которым делать больше нечего, кроме как бродить по земле и будить честных каршарцев. Зазвучали сигнальные рожки, воины на стенах приготовились к отражению атаки. Около стены разгорелись большие костры, на которых кипятили смолу. Дилль встал между двумя зубцами, прикидывая сектор обстрела, и остался доволен — здесь его огненные сгустки не будут ограничены узкой амбразурой. — Ну, идите сюда, твари, — прошептал он и вытащил из безразмерного мешка посох. Однако мертвецы не пошли в атаку. Они остановились, не доходя пары сотен шагов до стен Григота, затем начали разделяться на две колонны, которые не спеша направились в обход города. Вдалеке маячили хивашские всадники, здоровенные пустынные псы и шаманские кибитки. Ни воины, ни колдуны явно никуда не торопились, потому что вскоре Дилль увидел множество разведённых костров. Пока их поднятые брали в кольцо Григот, живые хиваши с удобствами расположились вне досягаемости вампирского оружия. — Эти ублюдки хотят нас уморить вонью, — поделился мыслью подошедший Гунвальд. — Похоже, они всерьёз решили взять город в осаду. Дилль озадаченно почесал в затылке — по всей видимости, в Тирогис вернётся он не скоро.* * *
— Куда?!! Куда ты столько энергии набрала?!! У-у, бестолочь! Мастер Оквальд отпрыгнул назад, и вовремя. Меч в руках вампирши окутался магическим огнём, ярко вспыхнул и разлетелся в стороны каплями расплавленного металла. Илонна, взвизгнув, отшвырнула от себя обугленную рукоять и затрясла обожжённой кистью. — Сколько тебе говорить — не торопись, — негодовал Оквальд. — Ты должна была накачивать энергию плавно, без рывков, постепенно увеличивая накал. Тогда твой меч превратился бы в настоящее магическое оружие. А ты, балбесина, что сделала? Молчи, не отвечай, я и без тебя знаю. Ты вбухала разом все собранные эрги. Конечно, ни один меч не выдержит такого. Мастер Фиррис задумчиво щурил серые глаза, наблюдая за неуспехами дочери на магическом поприще. У него до сих пор не укладывалось в голове, что она каким-то невероятным образом обрела магический дар. Однако раньше Илонна не умела ни швыряться огненными шарами, ни превращать свой меч в огненный. Точнее, в расплавленный. Поначалу он довольно скептически отнёсся к тому, что Илонна должна долго обучаться в магической Академии. Ну, стала она обладателем непонятных магических сил, и зачем забивать голову заумными заклинаниями? Но теперь скепсис исчез — мастер Фиррис убедился, что для необученного владение магическим даром ничуть не менее опасно, чем обладание острейшим мечом. Вернее сказать, намного опаснее. — Начинай второе заклятье Биана, — скомандовал Оквальд. Илонна начала бормотать слова, но заклинание немедленно вышло у неё из-под контроля. Еле заметная дымка магической энергии, окутывавшая её руку, вспыхнула и исчезла. Оквальд свирепо засопел и вперил взгляд единственного глаза в ученицу. — Адепт, что с тобой? Ещё вчера ты спокойно выполняла второе Биана. Илонна угрюмо уставилась в песок, покрывавший часть гимнастического зала. Вчера было вчера. А сегодня она не могла сосредоточиться из-за непонятного чувства, глодавшего её сердце и душу. В общем-то, ничего страшного в том, что Дилль улетел в Запретный предел, нет. Тем более, он не сбежал от неё — по свидетельству гроссмейстера, Дилль хотел найти её и взять с собой, но великий Аид торопился. Илонна тихо вздохнула — она сама виновата. Ну какого демона ей взбрело в голову позлить Дилля, демонстративно заигрывая с Мейсом? Если бы не эта дурацкая выходка, к моменту прилёта Аида она не пошла бы в Академию, чтобы поздравить Гейрге с новорожденным. И сейчас Илонна не стояла бы перед разгневанным мастером Оквальдом, а находилась бы в Запретном пределе в обществе Дилля, двух великих драконов и новорожденной королевы. И, наверное, непутёвого каршарца — ведь Гунвальд тоже улетел вместе с Диллем. Вот уж чудеса — с чего бы это Аид согласился взять с собой варвара? — Ученица, ты оглохла? — воздушный сгусток жёстко хлестнул Илонну по лицу. — Ты слышишь меня или нет? Только не говори, что ты медитируешь. Илонна отёрла побежавшую из носа кровь и глухо сказала: — Мастер, я боюсь, что с Диллем что-то произойдёт. Оквальд, уже собиравшийся сказать какую-то резкость, осёкся. Фиррис удивлённо поднял бровь. — Дилль — взрослый мужчина и, хотя он всего лишь адепт четвёртой ступени, уже довольно опытный боевой маг. Он способен постоять за себя, — проговорил Оквальд. — Ты же сама видела, что Дилль творил с тилисцами. — Думаешь, он нарвался на дуэль с кем-нибудь из наших? — спросил Фиррис. — Нет, — Илонна покачала головой. — Не знаю… не понимаю. Просто чувствую, что-то не так. Оквальд недоумённо посмотрел на Фирриса, мастер клинка со вздохом сказал: — Это из-за прикосновения душ. Она просто слишком переживает, что рассталась с Диллем. Потом это пройдёт. А сам подумал, что древняя магия, объединяющая души двоих, не может ошибаться. И это значит, что парнем уже что-то произошло. Но что может случиться с боевым магом, находящимся под защитой великого дракона?Глава 3
* * *
Ночь прошла в напряжённом ожидании. К утру орда зомби окончательно окружила Григот, и теперь мертвецы — все, как один с перерезанными глотками, стояли шагах в трехстах от городских стен в ожидании приказа к атаке. Дилль понял происходящее так, что хиваши попросту ждали времени, когда тёмная ночь сменится сумеречным утром. Мертвецам-то без разницы, светит солнце или нет, но управляют ими хиваши. А те — люди, и в темноте видят куда хуже вампиров. Пустынники явно не желали предоставлять преимущество врагам. К этой же мысли склонялся и Гунвальд. Когда тусклое солнце появилось из-за горизонта, а с реки начали наплывать клочья утреннего тумана, в стане хиваши раздались звуки гнусавых горнов. Там началось движение, разрозненные десятки и сотни всадников перемещались и выстраивались в плотные прямоугольники — тысячи. Между конными и ордами мертвецов ездили двухколёсные кибитки, в которые были запряжены… тут Дилль даже глаза протёр. В кибитки были запряжены зомби — по пять-шесть штук. Видимо, лошади боятся чёрной некромагии или самих шаманов, а зомби ничего не страшно. Да и не устают мертвецы, хотя, лошадиную скорость, конечно, развить они не смогут. Однако, изобретательны хивашские колдуны. Тысячи неупокоенных мертвяков, всю ночь простоявшие под стенами Григота, послушно ждали приказа хозяев, и вскоре он последовал. Раздался громкий басовитый рёв сигнальных рогов, шаманы, сидящие в кибитках, замахали руками. Около каждого из пустынных колдунов появилось зеленоватое облако — что это было, Дилль издали не разобрал. То ли пары какой-то зеленоватой жидкости, то ли светло-салатовое свечение некромаговских заклятий. Прошло несколько томительных минут, и зеленоватые облака разрослись настолько, что соединились, образовав единое кольцо. Дилль отметил, что живые хивашские воины и гигантские псы отступили почти на сотню шагов — они явно не хотели иметь ничего общего с шаманским колдовством. Кольцо зелёного свечения двинулось вперёд и окутало зомби. И мертвецы, получив негласную команду, зашагали к стенам Григота. Дилль глядел на мерно шагавших мертвяков и не понимал, на что хиваши надеются. Нет, он, конечно, помнил, как шаманы при штурме Неонина ускорили своих подручных, и мертвецы тогда стали настолько шустрыми, что даже мастер Орхам с трудом отбивался от них. И сейчас хивашские колдуны наверняка повторят эту уловку, вот только для рукопашной схватки зомби должны сначала преодолеть высокую — в четыре роста самого Дилля, стену. Как мертвяки собираются взобраться на стену, он решительно не понимал. Когда зомби приблизились на расстояние пятидесяти шагов, Дилль призвал огонь. Он помедлил, выбирая цель, потом сообразил, что искать среди мертвецов вожаков бессмысленно, и выпустил огненный сгусток в шедших плотной группой зомби. Ослепительный шар сорвался с конца посоха и, почти мгновенно преодолев расстояние от стены до врагов, взорвался. Троих зомби разметало на куски, ещё трое загорелись. Раздался приветственный клич Гунвальда «Жги», который подхватили и другие воины. Дилль не заставил себя долго ждать — он веером пустил ещё штук пять огненных шаров, каждый из которых превратил в обугленные куски плоти по несколько мертвяков. Зомби, ничуть не устрашённые магическим огнём, продолжали мерно шагать к стенам города. Пока мертвяки подступали, Дилль успел расчистить перед второй стрелковой башней широкий дымящийся коридор. А затем раздался пронзительный визг — это хивашские шаманы применили свою непонятную магию для ускорения зомби. Дилль зажал уши, чувствуя, что ещё немного, и от невыносимого звука его голова расколется, как пустой орех. На остальных: и вампиров, и людей, визг не оказал никакого видимого влияния. Во всяком случае, Дилль не заметил, что кто-нибудь из стоящих поблизости воинов хотя бы поморщился. Мертвецы, получив команду от хозяев, бросились на стены Григота. Собравшись в кучки по пять-шесть штук, они вставали у основания стены, другие шустро взбирались по их телам. Те, кто тащил на себе осадные лестницы, приставляли их к стене и повисали на перекладинах, не позволяя защитникам города оттолкнуть лестницу. Не прошло и минуты, как у стен города образовалось множество импровизированных осадных башен, созданных мертвяками из собственных тел. Зомби быстро и уверенно взбирались наверх по телам своих товарищей, вцеплялись в выступы и неровности стен. На их головы полилась расплавленная смола и кипящая вода. Будь под стенами Григота живые люди, их атака уже захлебнулась бы, но мёртвому смерть не страшна. От горячей смолы с мертвяков кожа и мясо слезали клочьями, обнажая белые кости, но зомби не обращали на это внимания — их псевдожизнь поддерживалась магией, а не мышцами. Ещё минута, и мертвецы начали заскакивать на верх стены. Вампиры рубили их мечами, воины из числа людей орудовали топорами, алебардами и секирами. Зомби, даже получившие от шаманов способность ускоряться, не могли соперничать с таким количеством противников. Забравшиеся наверх превращались в мёртвые куски плоти ещё до того, как успевали взмахивать мечами. Дилль действовал спокойно и хладнокровно. Стрелковая башня, в которой он находился, выступала над стеной, а потому он не опасался, что мертвяки доберутся до него. Дилль перешёл к левой боковой амбразуре и выпустил несколько огненных сгустков в ближайшую пирамиду из зомби. Нижние мертвяки, служившие основанием пирамиды, взорвались кусками обугленной плоти, стоявшие на них посыпались вниз, и атака в этом месте на время прекратилась. Затем он перешёл к правой амбразуре и повторил операцию. С двух сторон от второй стрелковой башни атака зомби захлебнулась — горящие мертвецы бестолково суетились у стены, пытаясь вновь построить штурмовую пирамиду, но Дилль методично уничтожал тех, кто собирался в кучки. Дилль опустил посох, улыбнулся Гунвальду, показавшему ему большой палец, но тут же нахмурился — к нему бежал Вальдор. Гигант, напоминавший бегущего бизонобыка, подлетел к Диллю и рявкнул: — Ученик, почему остановился? Иди к третьей башне и зачисть стену рядом с ней. Дилль недовольно фыркнул, услышав рычание вместо благодарности, но послушно прошёл к соседней башне. Внутри копошились пять человек, разворачивавших скорпиона. — Освободите место! — послышалось громовое рычание Вальдора. — Ученик, приступай! Обслуга скорпиона быстро выскочила из башни, Дилль оценил обстановку, призвал огонь и принялся жечь мельтешащих внизу зомби. Мертвяки исправно горели, их атаки замедлились, те, кто успел взобраться на стены, были изрублены на куски. Вальдор, успевший лично вспотрошить забравшегося наверх зомби, крикнул: — Возвращаемся ко второй башне. Дилль побежал вслед за гигантом на исходную позицию. У второй башни мертвецы опять выстроили из своих тел пирамиды, и новые атакующие то и дело появлялись на верхних площадках стены. Их, конечно, быстро уничтожали, но теперь в бой вступили живые хиваши. Их всадники сотня за сотней подъезжали к стенам Григота, выпускали по несколько стрел и мгновенно откатывались обратно. Стрелы градом застучали по камню стен и доспехам защитников. Несколько вампиров были ранены, один убит. Мертвякам, лезшим наверх, тоже досталось, но им стрелы были не страшны. Лучники и арбалетчики Григота вступили в бой, но их ответная стрельба практически не принесла пользы — шустрые кочевники откатывались до того, как городские стрелки успевали сделать залп. Дилль заметил, что в результате ответной стрельбы лишь пара лошадей захромала, да один хиваши свалился с раненого коня — впрочем, пустынник тут же вскочил на ноги и помчался к своим. Дилль выпустил пару огненных шаров в сторону всадников — не достал, конечно, но хиваши после этого атаковали участок у второй стрелковой башни уже не столь напористо. Опять разрушив несколько пирамид из зомби, Дилль осмотрелся. На стенах Григота кипела битва — вампиры с умопомрачительной скоростью вращали мечами, рубя в капусту мертвяков. Впрочем, нежить тоже в долгу не оставалась, и среди защитников города появились раненые и даже убитые. Но ни атаки мертвых, ни стрельба живых не позволили хиваши не то что взять город, а даже закрепиться хотя бы в одном месте. Вновь послышался пронзающий мозг вой, и толпы мертвецов начали отступление. Воины на стенах разразились насмешливыми криками. Дилль, уже чувствовавший сильную усталость, всё же пустил вдогонку уходящим зомби пару шаров, превратив их в пепел. Одинокие хивашские всадники ещё некоторое время крутились вдали от стен, изрыгая ругательства и выпуская по две-три стрелы, но вскоре и они отъехали к своему лагерю. У стен города остались лежать горы изрубленных мертвяков. Воины Григота сбрасывали вниз останки тех, кто успел взобраться и закончить свою псевдожизнь под мечами защитников. Только сейчас Дилль сообразил, что с момента начала битвы прошло не меньше часа — тусклое солнце уже сделало изрядный путь по небосклону. А ему-то казалось, что сражение длилось всего несколько минут. Теперь понятно, почему он чувствует усталость, а магическая энергия почти закончилась. — Глупость какая-то, — проворчал Гунвальд, подходя к Диллю. — Демоновы хиваши совсем обезумели, если думали, что сумеют с наскоку взять хорошо укреплённый город. Тем более, что вампиры дерутся почти так же хорошо, как каршарцы. — Ну ты и наглец, — послышался бас Вальдора. — Хоть ты неплохо сражался, но тебе ещё далеко до воинов клана Григот. Гунвальд обернулся и, к удивлению Дилля, не стал лезть на рожон. — Я ещё не восстановился после ранения, — вполне мирно пояснил он. — Вот наберусь сил, и тогда ты узнаешь, на что способен каршарский воин. Гигант уставился своими кошачьими глазами на Гунвальда, помолчал и сказал: — Хорошо. Я дождусь того времени, когда ты сможешь сражаться по-настоящему, ибо одолеть ослабевшего противника — это не честь для воина. — Мы, каршарцы, тоже так думаем, — кивнул Гунвальд. — Но если тебе не терпится испробовать меня на прочность — я к твоим услугам, громила. — Нет, — покачал головой Вальдор. — Сначала отобьём хиваши. Для человека ты неплохо сражаешься, и клану пригодится твой меч. Полумастер повернулся к Диллю. — И ты, ученик, тоже хорошо действовал. Мастер Таль — командир соседнего отряда, хотел взять тебя под своё командование, но я осмелился возразить ему. И… приношу извинения, что назвал твоё грозное оружие палкой. Дилль опешил. Надменный высокопоставленный вампирский воин прилюдно приносит извинения ученику и человеку. Да ещё и повздорил из-за него с мастером клинка. Ну и дела! — Надеюсь, и дальше ты будешь действовать столь же эффективно, иначе и мне, и тебе придётся пожалеть о сказанном мастеру Талю, — закончил Вальдор. Дилль еле заметно усмехнулся. Другими словами, ему намекают на дуэль. — Буду, — заверил он. — Только мне нужно накопить магическую энергию, пока клятые хиваши вновь не полезли. Они посмотрели в сторону хивашского лагеря. Дилль увидел, что хотя зомби по-прежнему стоят плотным кольцом вокруг города, хивашские всадники уже явно не хотят драться. Пустынники распрягали коней и разводили костры. — Хиваши всегда были такими тупыми? — спросил Гунвальд. — Как можно атаковать укреплённый город без осадных орудий? Или думают уморить нас осадой? — Я не понимаю, чего они добиваются, — хмуро сказал Вальдор. — Мы легко выдержим и десять подобных атак, после чего у хиваши попросту не останется поднятых. Клан Веир должен прислать подмогу, поэтому полноценной осады у хиваши не получится. Но ведь пустынники пришли сюда. Значит, они что-то придумали. — Кстати, об осаде: Вальдор, где у вас тут кормят? — поинтересовался Гунвальд. — После этой разминки у меня аппетит разыгрался. Полумастер указал на стоящую шагах в ста от стены палатку. — Там. Скажете старшине кухни, что из второго отряда. И долго там не торчите — сразу же возвращайтесь на стену. — Ага, сразу же, — проворчал Гунвальд, когда они с Диллем отошли от стены. — Нет уж, я буду сидеть на кухне, как можно дольше — не хочу дышать этой вонью. Дилль был вполне согласен с другом — вонища на стене стояла такая, что глаза резало. Густой запах гниения от сотен расчленённых гниющих трупов висел в воздухе, и, казалось, его можно потрогать руками. Может, Гунвальд не ошибся, когда предположил, что хиваши хотят уморить защитников города вонью? Дилль даже не подозревал, насколько провидческими окажутся слова каршарца.* * *
— Вот. Забирай его. Илонна с недоумением уставилась на тощего мальчишку. — Ваша премудрость, и что мне с ним делать? — Можешь выпить из него кровь на завтрак, — невозмутимо сказал Адельядо и легонько пихнул пацана в спину. Тот с опаской посмотрел на вампиршу и неловко поклонился. — Дилль зачем-то притащил его в королевский дворец и перед отлётом просил позаботится о нём. Вот и заботься. Илонна посмотрела на пацана — ничем не примечательный, худющий, оборванный. Таких сотня бегает по Тирогису. Какого демона он понадобился Диллю? — Но что мне с ним делать? — повторила она. — Дилль вернётся, у него и спросишь. Я распорядился поставить его на довольствие, — ворчливо сказал Адельядо. — Питаться он будет в академической столовой. Если не знаешь, чем его занять, пусть отправляется на черновые работы на кухню. Илонна ещё раз окинула пацана внимательным взглядом. Она не знала, зачем Диллю понадобился этот парнишка, но уж точно не для того, чтобы таскать помои из столовой. — Ваша премудрость, вы не будете возражать, если я возьму его оруженосцем? Или магическим уставом это запрещено? — Вообще-то адептам не полагается иметь ни оруженосцев, ни денщиков, — гроссмейстер нахмурился. — Совет мастеров не одобрит таких нововведений. Но… — Но? — Илонна выжидающе посмотрела на гроссмейстера. — Он может стать оруженосцем, к примеру, наставника по физической подготовке. — Парень, лучше сразу иди на кухню — хотя бы живым останешься, — усмехнулась Илонна. — Мастер Фиррис из тебя душу вынет. Гроссмейстер буркнул «Некогда мне с вами болтать» и удалился. Илонна скептически оглядела тощего мальчишку и сказала: — Зачем ты понадобился Диллю? — Он меня от стражников спас, — шмыгнул носом Шаберт. — Я хлеб украл, меня поймали и хотели на каторгу сослать. А господин драконоборец меня забрал у них. Сказал, что будет в жабоящера превращать. А он вправду маг? — Боевой маг, — кивнула Илонна. — На всякий случай запомни: злить его не советую. Не знаю, как насчёт жабоящера, но в горку пепла он тебя превратит запросто. — Господин Диллитон не такой, — нахмурился мальчишка. — Он — настоящий драконоборец. Благородный и справедливый. Он прощелыгу Джилбруна так наказал, что над торгашом до сих пор смеются. А мы ему помогали. Илонна выслушала авантюру с карлисским эликсиром и посмеялась над жадным торговцем. — Ты драконов боишься? Шаберт выпучил глаза и кивнул. — Кто ж их не боится? Разве только сэр Диллитон. — Пойдём, я тебя познакомлю с красной драконицей. Если она тебя сразу не сожрёт, то будешь помогать мне ухаживать за ней и её новорожденным сыном. Глаза мальчишки стали совсем круглыми. — А потом мы пойдём к моему отцу — мастеру Фиррису. Если он согласится взять тебя в оруженосцы, то ты пожалеешь, что не отправился на каторгу.* * *
Берега Гранитной реки, что неспешно катила свои воды по землям клана Григот, заросли камышами и ивняком. Небольшой отряд хивашских всадников неторопливо ехал вдоль берега, тщательно обследуя изгибы реки. Воины беспокойно крутили головами, ожидая в любую минуту нападения — хиваши много раз убеждались, как вампиры мастерски умеют прятаться и нападать из засады. А вот две женщины, возглавлявшие отряд, не спускали глаз с береговой линии. — Как думаешь, Гилиан, похоже? — светловолосая статная женщина указала на полузатопленный ствол ивы. — Сейчас проверим, — её полноватая спутница сделала жест пешему, закутанному с головы до пят в грубую холщовую ткань. — Лезь в воду. Фигура покорно ступила в реку и вскоре скрылась под водой. — Ты хорошо его выдрессировала, — похвалила светловолосая. — Сказать честно, я удивлена. — Погоди, Силлит, когда увидишь моего лича в деле, удивишься ещё больше, — усмехнулась Гилиан. — Он не только слушается команд, но и сам способен принимать решения. — Надеюсь, ты учла ошибку с Гвинардом и не повторишь её? — Это была не ошибка, — еле заметно улыбнулась Гилиан. Силлит умолкла — старуха Азра говорила ей, что эту тему с Гилиан лучше не затрагивать. Прошло несколько минут, вода забурлила, и на поверхности показался лич. Он выбрался на берег и просипел: — Госпожа, здесь ничего нет. — Едем дальше, — сказала Силлит. — Впереди я вижу ещё один упавший ствол. Отряд проехал шагов пятьдесят и остановился около полусгнившего комля ивы, торчавшего из воды. Лич опять полез в воду, высшие колдуньи спокойно ждали, а воины, приготовив оружие, мрачно оглядывали прибрежные заросли. На этот раз поднятого долго не было видно. Гилиан начала беспокоиться — не сожрала ли его какая-нибудь здоровенная хищная тварь? Всё-таки, Запретный предел не так уж и далеко. А его обитателям без разницы кого жрать — что живых, что поднятых. Тёмная вода заволновалась, и лич вылез на берег. Его одежда была в грязи. — Госпожа, я нашёл ход и прошёл по нему. Женщины обменялись довольными улыбками. Старая Азра говорила правду — подземный ход в Григот существует. — Через двадцать шагов от воды он перекрыт толстой железной решёткой. — Придётся копать, чтобы обойти её, — с досадой проговорила Силлит. — Госпожа, — бесстрастно проговорил лич, — ход укреплён большими камнями. — Значит, будем выламывать, — недовольно нахмурившись, сказала Силлит. — А это шум и лязг. Плохо — вампиры услышат. — Не придётся ни выламывать, ни выкапывать, — слегка улыбнулась Гилиан. — Мы можем послать туда не живых, а мертвяков. Заодно испробуем способности лича, не дожидаясь начала нового штурма. Предлагаю вот что… Силлит выслушала и кивнула. Молодец, хорошо придумала. Недаром старая Азра рекомендовала ей присмотреться к Гилиан. Лич смотрел на Хозяек мутными глазами, готовый выполнить любой их приказ.Глава 4
* * *
Хотя Гунвальд и не был членом клана, здоровяк Вальдор поставил его в ночной караул наравне с воинами. Дилль счёл это хорошим признаком, о чём и сказал недовольному каршарцу. — Гунвальд, вампиры с теми, кто не воин, даже не разговаривают, не то что доверяют им охрану. Что бы Вальдор ни говорил, он явно оценил твоё умение сражаться. Каршарец буркнул, что не нуждается в одобрении какого-то «громилы», но отправился на стену. Сам Дилль в караул не попал — ему нужно было накопить энергию. В нижней части второй стрелковой башни имелась подходящая комнатка — туда Дилль и забрался, чтобы спокойно помедитировать. Но едва он зажёг небольшой световой шарик и разостлал на полу куртку (не сидеть же на холодном камне), как в комнату ввалился какой-то воин. Это был не вампир — обычный человек. Он сделал несколько неверных шагов, держась руками за стену, и рухнул на пол лицом вниз. Пьян, что ли? Или ранен? — Эй, дружище, что с тобой? — Дилль перевернул воина и выругался. Лицо человека было покрыто почерневшими гноящимися шишками. Он прохрипел что-то неразборчивое, и изо рта на густую бороду потекла слюна, смешанная с кровью. Дилль выпрямился и отступил на несколько шагов. Признаки чёрной чумы, которой уже давно не было в цивилизованных землях, знали все. Дилль, забыв о куртке, выскочил из комнаты. Найдя взглядом Вальдора, он бросился к гиганту. — Полумастер! Здесь чумной больной! — выпалил он, указав себе за спину. — В комнате под башней. — Ещё один? — бледное лицо вампира скривилось. — Вэйн, Тихв, добейте его, отрежьте голову и тащите труп в общую кучу. Диллю показалось, что он ослышался. Добить больного, вместо того, чтобы позвать лекарей? Да ещё и голову отрезать? Ну и замашки у вампиров! Вальдор, заметив отвращение на его лице, хмуро сказал: — Заболевшие — уже мертвы. — Но ведь у вас есть лекари, — Дилль не мог согласиться с хладнокровным убийством больного. — От хивашской чумы нет лекарств. Любой, кого зомби хотя бы оцарапал — верный мертвец. И не только из-за трупного яда. Хивашские шаманы любят заражать своих поднятых разными болезнями — мертвякам-то всё равно. В этот раз они не помелочились — использовали чёрную чуму. Дилль понял. Клятые хиваши! Они нашпиговали своих зомби чумой и отправили их на штурм. Теперь понятно, почему пустынники не спешат начинать новую атаку — они ждут, когда болезнь выкосит защитников города. — Это уже восьмой воин из моего отряда, — тихо сказал Вальдор. — Пять человек и три вампира. На других участках то же самое. Единственное, что можно сделать для заболевших — это подарить им быструю смерть. И сжечь тела. А головы мы всегда отрезаем, чтобы хивашские колдуны не добрались до трупов и не подняли их. Так что, ученик, постарайся в следующем бою не дать немёртвым добраться до тебя. Вальдора позвали, и он ушёл. Два вампира крючьями вытащили из комнаты второй башни обезглавленное тело и поволокли его к остальным жертвам чумы. Мертвецов с раздувшимися от гноя телами складывали на открытом месте, чтобы потом сжечь скопом. Дилль насчитал не менее двадцати тел — сюда притаскивали мёртвых из соседних отрядов. Получается, чума уже нанесла вред гораздо больший, чем прямая атака, ведь во время боя погиб всего один воин из отряда Вальдора. А сколько ещё может заболеть. Дилль поспешил к Гунвальду. Найдя каршарца, он рассказал ему о разговоре с Вальдором. Гунвальд выругался, но не на хивашских колдунов, а на Вальдора. — Пенёк бледный! Мог бы и предупредить нас перед началом боя. Дилль только плечами пожал. — Ты не из клана, да ещё и поссорился с ним. А я… кстати, помнится, ко мне Вальдор старался не подпускать мертвяков, когда те прорывались на стену. Но теперь-то мы предупреждены. Так что, Гунвальд, мой руки по пять раз на дню и не трогай ничего подозрительного. Каршарец посмотрел на свои ладони и на всякий случай вытер их о куртку. Дилль вспомнил, что касался одежды заболевшего, задумался на пару секунд и призвал полупримусов. Теперь, даже если какая зараза и была, жар элементалей уничтожил её. Спустившись со стены, Дилль решительно зашагал к мертвецам. Вскоре восемь огненных шаров, подпитываемых магией Дилля, исправно жгли чумные трупы. Подошедший Вальдор осведомился, какого демона ученик тратит силы, которые могут понадобиться для боя. Дилль хмуро пояснил, что магический огонь уничтожает заразу куда эффективнее обычного пламени. Бледное лицо вампира осталось бесстрастным, он лишь только сказал: — Тогда пойдём у другим участкам. Тебя ждут не меньше шести костров. Дилль тихонько выругался — ну вот, он сам себя записал в профессиональные могильщики.* * *
— Старина, а вот один из наших самых многообещающих и талантливых адептов, — Адельядо приглашающе указал на кресло вошедшему в его кабинет Тео. —Садись, Теовульф. Тео сел в кресло и с любопытством уставился на худенького старичка в буро-зелёной мантии. Надо же, сам гроссмейстер Дево из тилисской Академии, собственной персоной. Дево с неменьшим любопытством разглядывал ученика. Оно и понятно — всё-таки старый маг впервые видел вампира. — Адепт четвёртой ступени факультета воздушной стихии. За год обучения освоил полётную дисциплину и ударные заклятья воздуха и электричества. Кроме того, обладает неимоверно крепкой защитой от физического проникновения. В общем, достойный образчик начинающего боевого мага, — Адельядо перечислял заслуги Тео, поглядывая на Дево. — Между прочим, он один из двух, что устроили ночное побоище вашей армии… ну, ты должен помнить. Дево кашлянул и поморщился. — Ещё бы не помнить. Я, когда утром увидел, во что превратилась передовая часть армии, подумал, что ты к нам старика Иггера отправил. — Нет, — усмехнулся Адельядо, — мастер по-прежнему не покидает своих покоев. Спонтанное сумасшествие, знаешь ли, чревато. В первую очередь, для собственных солдат. Нет, у вас побывал его новый ученик, адепт Диллитон. К сожалению, пока его с тобой познакомить не могу — на днях в Тирогис прилетел великий дракон Аид и попросил Дилля отправиться с ним в Запретный предел. Тео с трудом удержался от усмешки при виде изумлённой физиономии гроссмейстера Дево. Адельядо невозмутимо продолжал: — Пока вы в Тилисе пытались воевать с церковью, мы времени не теряли. И, как ты мог заметить, поладили не только с архиепископом Одборгским, но и установили контакт с драконами. Тео, попозже, когда мастер Росс освободит тебя от занятий, выдели время и расскажи гроссмейстеру о походе в Запретный предел. — Как прикажете, ваша премудрость, — с поклоном ответил Тео. Он прекрасно понял, что Адельядо хочет произвести на Дево впечатление успехами ситгарской Академии и поразить тилисца до глубины души. Тео, поговорив с мастером Россом, уже знал, что тилисские маги готовы покинуть свою академию и влиться в состав Ситгарской. Как Адельядо этого добился, Тео решительно не понимал. — Адепт, найди мастера Оквальда и предупреди его, что гроссмейстер Дево скоро придёт посмотреть на его ученицу. Тео вышел, а Адельядо нарочито небрежно пояснил: — Понимаешь, Дев, Илонна вечно торчит около красной драконицы и её детёныша. Беда с этой вампиршей. — Я смотрю, у вас тут целый вампирский клан поселился. — Это, конечно, преувеличение, но ты не так уж далёк от истины. Илонна — воин, и мечом орудует получше многих наших знаменитых фехтовальщиков. А ведь она всего лишь ученица. Это должно тебе дать представление, как фехтуют вампирские мастера клинка. А её отец согласился временно побыть в Академии наставником по физической подготовке. — Я никогда не увлекался маханием железяками, — поморщился Дево. — Я тоже. Но с вампиршей — случай уникальный. Представь себе, что хороший фехтовальщик обладает навыками магии огня и металла. Против такого не устоит ни одна защита. — И она обладает этими качествами? — Пока только в теории, — хмыкнул Адельядо. — Илонна получила драконий дар чуть больше месяца назад и ещё не успела освоить даже начальные заклинания. Оквальд сейчас работает с ней, пытаясь нащупать границы её таланта. — Драконий дар? Но ведь мне говорили, что обладатель драконьего дара — мужчина. — Да, тот самый адепт Диллитон, который улетел на драконе. И с которым ты познакомился через астрал при Арьене. — А-а, так вот кто это был, — многозначительно поджал губы Дево. — Багровая аура, пронизанная зелёными сполохами. — Она самая. Драконий дар смешанный с биомагией хиваши. И у вампирши точно такая же. Дилль каким-то непостижимым образом сумел передать ей драконий дар. Не спрашивай, я не понимаю, как такое возможно. Он у нас просто кладезь тайн. — Любопытная личность. — Любопытная — не то слово. Уникальная. Иггер утверждает, что адепт находится на уровне хорошего боевого мага времён Величайшей битвы, а уж в этом вопросе ему можно верить. Впрочем, ты же видел, что эта парочка — Дилль и Тео, вытворяли на поле боя. Между прочим, они выжили после твоего ледяного смерча. — Да ладно, — воскликнул Дево. — Пятый уровень? — Видимо, да. А чего ты удивляешься? Ведь твой ледяной смерч на настоящего дракона окажет не больше влияния, чем обычный снегопад. Так почему бы адепту с драконьим даром не преодолеть воздействие заклятья массового урона пятого уровня? — Но… хотя, да… — Дево задумчиво пригладил седую бороду. — Знаешь, Ади, до этой минуты я сомневался, что поступаю правильно. Но теперь я готов к переезду. В глазах Адельядо блеснула искра торжества. Он поднялся и протянул руку тилисскому гроссмейстеру. — Дев, сейчас церковники ополчились на магов с новой энергией, и только вместе мы сможем противостоять их нападкам. Объединившись, мы станем силой, с которой не смогут не считаться. И ради этого… — Адельядо проникновенно посмотрел в глаза Дево, — я готов отказаться от звания ведущего гроссмейстера. Ты — общепризнанный мастер и отличный руководитель. Если пожелаешь, я уступлю тебе роль первого мага. — Нет уж, — проворчал Дево. — Мы с тобой знакомы уже лет сто восемьдесят, и я знаю тебя, как облупленного. Адельядо изобразил невинность, но Дево погрозил ему пальцем. — Лучше сразу сожрать огненную саламандру, чем иметь в подчинении такого человека, как ты. Ты же через неделю начнёшь строить козни, чтобы вернуть себе звание первого мага. Я удовольствуюсь ролью второго мага — по крайней мере, мне не нужно будет то и дело ездить во дворец на всякие пустые приёмы и совещания. Я смогу спокойно заняться теоретической магией. Адельядо расхохотался и хлопнул по плечу худенького тилисского гроссмейстера. — Дев, ты всё так же прямолинеен, как и раньше. Удивляюсь, как ты так долго продержался на посту, ведь, насколько я знаю, покойный Энмунд не любил откровенности. — Что его и погубило, — буркнул Дево. — Ладно, пойдём, покажешь мне эту вашу замечательную вампиршу. Хочу посмотреть на обладателя драконьего дара вживую.* * *
Через двое суток Дилль понял, что насквозь пропах вонью. Густой, удушающий запах смерти, исходивший от полчищ окруживших город мертвецов, пропитал всё вокруг. Дилль, несмотря на голод, не мог нормально поесть — порывы ветра, приносившие с собой вонь, начисто отбивали аппетит. Но ещё больше досаждали тучи мух, с громким жужжанием носившихся в воздухе. Назойливые насекомые не просто надоедали, но ещё и разносили заразу. Чёрная чума, уже унесшая жизни сотни раненых в бою воинов, появилась и среди горожан. Орды мертвецов по-прежнему стояли плотным кольцом вокруг Григота. Хиваши — и воины, и шаманы, перенесли свои шатры подальше от гниющих зомби. Все — от молодых воинов до мастеров клинка, сходились во мнении, что хиваши ждут, пока болезнь ослабит ряды защитников города. Дилль и Гунвальд поселились у Герона — монах едва ли не силой притащил их в дом Ирме. Каршарец не особо и сопротивлялся — еда тут была куда лучше, чем кормёжка на воинской кухне. Да и вонь от тысяч трупов за стеной меньше чувствовалась. А вот Диллю было неуютно — ему казалось, что своим присутствием они стесняют хозяев. Возможно, потому, что Герон то и дело порывался отправиться на стену по примеру своих друзей, а Ирме настойчиво ему запрещала. Мастер Волдиви, ненадолго появившийся дома, кратко поприветствовал гостей и вновь удалился к отряду, командиром которого он был. Во время очередного спора Герона и Ирме, Дилль, которому надоели их препирательства, предложил: — Госпожа, пусть Герон идёт с нами. Мы с Гунвальдом проследим, чтобы он не брал в руки ничего тяжелее нательного креста. Монах с возмущением глянул на Дилля, Ирме тоже нахмурилась, подозревая, что её хотят провести. Дилль поспешил развить свою мысль: — Герон, ты ведь во время похода в Запретный предел призывал святой огонь, который замедлял мертвяков. В случае атаки этот твой талант очень пригодился бы — хивашские мертвецы куда шустрее тех, из Запретного предела. Вот и займись своими непосредственными обязанностями — борьбой с нежитью. А махание топором оставь воинам. Ирме успокоено улыбнулась Диллю, а Герон хмыкнул: — И как это я сам до такого не додумался? — Потому что тебе думать вредно, — с набитым ртом сказал Гунвальд, державший в одной руке здоровенный кусок мяса, а во второй — устрашающего размера кружку с пивом. — И мне тоже. Для этого у нас есть Дилль. Ирме хихикнула, глядя на возмущённого Герона. Дилль слегка покраснел. Монах достал из-за пазухи нательный деревянный крест, задумчиво повертел его в руке и сказал: — Маловат будет. Займусь-ка я изготовлением креста, более подходящего для настоящей битвы. И, не откладывая дела в долгий ящик, Герон отправился в сад, подбирать материал для боевого креста. Дилль и Гунвальд откланялись и поспешили к второй стрелковой башне. Сменив на посту двух часовых, друзья встали около бойницы. Каршарец выглянул наружу, удостоверился, что толпы мертвецов по-прежнему стоят на месте и фыркнул: — Хороши воины. Они сгниют прежде, чем доберутся сюда. — Они уже добрались сюда, Гунвальд, — мрачно сказал Дилль. — Зомби мышцы не нужны, их поддерживает нечестивая некромагия. Или ты забыл, как быстро мертвяки начинают двигаться после того, как шаманы дают им команду? — Не забыл, — проворчал Гунвальд. — А вот интересно, если бы шаманы не смогли командовать своими мёртвыми поделками, как повели бы себя трупаки? — Чего тут гадать? Они бы из организованной армии превратились в толпу и просто бросались на всё живое, — пожал плечами Дилль. — И тогда вампиры с их скоростью и ловкостью без труда могли бы… — Что? — поинтересовался Гунвальд, когда Дилль замолк. — Эй, ты уснул что ли? На посту спать можно только каршарцам. — Погоди, — отмахнулся Дилль. — Я вспомнил разговор генерала Куберта и мастера Орхама, когда мы возвращались из Неонина. Помнится, они удивлялись, что хиваши не дают своим ручным зомби доспехов. — А ведь действительно, — Гунвальд не поленился вновь высунуться и посмотреть на стоящих вдалеке мертвецов. — Из брони у них только окровавленные тряпки. Даже шлема завалящего ни у кого нет. Я думаю, хивашские шаманы просто не считают нужным защищать зомби, ведь мертвецу раны не страшны. А стрелы и подавно. — Гунвальд, не тупи, — раздражённо сказал Дилль. — Хоть ты и не мыслитель, как ты сам недавно сказал, но подумай, насколько опаснее зомби, защищённый доспехами. Ведь его с двух-трёх ударов даже ты не одолеешь, а он за это время вполне может ранить или убить тебя. — Ну-у, да, — согласился каршарец. — И что? — А то, что люди, сумевшие подчинить себе поднятых, далеко не дураки. И если бы у них была возможность создать отряд бронированных зомби, они бы уже давно это сделали. Получается, железо не позволяет шаманам командовать мертвяками. Или ослабляет эту возможность. — Думаешь? — с сомнением спросил каршарец. — Уверен. Поставь себя на место шаманов… — Никто ещё так не оскорблял каршарца, — лениво возмутился Гунвальд. — Представить себя хивашским шаманом — это же надо такое придумать. — Да, так оно и есть, — не обращая внимания на буркотню друга, продолжал размышлять Дилль. — Очевидно, что зомби в доспехах просто выходит из-под контроля. Тогда понятно, что шаманы, не желая рисковать собственной шкурой, отправляют мертвецов на битву с одними лишь мечами и топорами. — Даже если оно так, то чем это может нам помочь? Мы же не можем обрядить трупаков в железо. — Нет. Но можно попробовать кое-что другое, — Дилль принялся лихорадочно обдумывать возникшую мысль. — Скажи-ка, насколько далеко ты сможешь забросить, к примеру, кирасу? — Зачем? — удивился каршарец, но, увидев нетерпение на лице друга, ответил: — Шагов на двадцать. Но предупреждаю сразу, попасть в зомби так, чтобы кираса на него наделась, не смогу. — Этого и не требуется, — отмахнулся Дилль. — Ты сиди здесь, а я найду Вальдора. Нужно проверить мою мысль в действии. Дилль буквально слетел по деревянной лестнице, узнал у ближайшего вампира, где находится командир второго отряда, и помчался на поиски Вальдора. Гигант нашёлся на занятиях — он тренировал молодых воинов. Дилль бросился к нему. — Полумастер, мне срочно нужны доспехи. Можно поломанные. Вальдор с недовольным видом повернулся к Диллю. — Ученик, ты знаешь, что бывает с теми, кто прерывает наставника? — Всё потом, — нетерпеливо сказал Дилль. — Нужно проверить мою задумку. Если получится, я сумею обезвредить некоторое количество зомби. Он вкратце рассказал о разговоре между генералом Кубертом и мастером Орхамом, о своей догадке и о том, как именно он хочет попробовать лишить шаманов возможности управлять мертвецами. Вот что Диллю нравилось у вампиров, так это быстрота решений. Вальдор не стал испрашивать разрешения у вышестоящих мастеров, лишь сказал «иди за мной» и отправился к ближайшей оружейной комнате. Там он повёл рукой, указывая на оружие и доспехи. — Бери, что сочтёшь нужным. Дилль схватил тяжёлую блестящую кирасу и потащил её на стену. Вальдор остался внизу, наблюдать за экспериментом и следить за тем, чтобы никто не приблизился к опасному месту. Сунув кирасу Гунвальду, Дилль призвал огонь и приготовился выпустить его по мишени. — Давай. Каршарец размахнулся и швырнул кирасу со стены. Дилль создал огненный сгусток и, выбрав момент, когда кираса на мгновенье застыла в верхней точке полёта, швырнул в неё магический разряд. Огненный шар пролетел мимо, а кираса загромыхала, упав на землю. — Хороший фейерверк, — одобрил Гунвальд, глядя, как вдали взорвался огненный шар. Дилль сконфуженно начал раздумывать, в чём он ошибся. Поняв, что слишком промедлил, со второй попытки он сумел поразить летящий доспех. Но рассмотрев дыру на искорёженной кирасе, Дилль с разочарованием был вынужден признать, что его идея дала совсем не тот результат, на который он рассчитывал. — Нужно не дырявить кирасу, а расплавить её в пыль, — мрачно пояснил он наблюдавшему Вальдору. — Тогда мелкие частички металла упадут на мертвяков и, возможно, лишат их поддержки шаманов. — Сколько этих частичек нужно? Если их окажется слишком мало? — Узнать это можно только в бою. Но пока у меня и этого не получается — на доспехах металл слишком прочный. Вальдор без выражения посмотрел на Дилля и спросил: — Подойдёт любое железо? — и, получив в ответ кивок, тут же ушёл. Пока полумастер где-то ходил, Дилль при помощи Гунвальда превратил кирасу в бесформенный кусок железа. После каждой попытки он тщательно осматривал землю в поисках расплавленной металлической пыли. И каждый раз обнаруживал, что нужно вкладывать больше энергии. К тому времени, когда Вальдор вернулся в сопровождении трёх человек, тащивших на себе мешки с различным металлическим хламом, Дилль уже убедился, что обычной огненной стихии явно недостаточно. Значит, придётся использовать драконью ярость. — Здесь всё, что я нашёл в ближайшей кузне, — сказал Вальдор, указывая на мешки. Дилль порылся в металлическом хламе, выбрал всё, что потоньше — серпы и солидную связку подков, после чего связал всё это верёвкой. Попытавшись поднять связку, Дилль только вздохнул — тяжеловата будет. Вальдор молча отпихнул его в сторону, поднял узел с железяками так легко, словно это была котомка с краюхой хлеба, и поднялся на стену. Дилль поспешил вслед за ним. — Готов? — спросил гигант и, коротко размахнувшись, подбросил узел. Дилль решил ещё раз попробовать расплавить металл без драконьей ярости, оставив её на крайний случай. На сей раз он увеличил размер магического сгустка. Огненный шар метнулся к летящему свёртку и взорвался. Во все стороны полетел дождь капель расплавленного металла, а наблюдавшие внизу люди бросились врассыпную. Дилль спустился и в который уже раз начал исследовать утоптанную землю. Вальдор стоял рядом и ждал. Наконец Дилль выпрямился, отряхнул испачканные руки и с удовлетворением сказал: — Похоже, на сей раз получилось. Подождём, когда мертвяки вновь полезут на приступ, посмотрим, как это на них подействует.Глава 5
* * *
На берегу Гранитной реки было оживлённо, если термин «оживлённо» можно применить к немёртвым. У комля полузатопленной ивы стояло не меньше сотни зомби. Один за другим они ступали в реку и скрывались под водой. Гилиан и Силлит смотрели на мертвяков и обменивались редкими замечаниями. Стоявшие поодаль шаманы не осмеливались приблизиться, чтобы не прервать разговор могущественных Хозяек. Про воинов и говорить нечего — судя по опасливым взглядам пустынных всадников, бросаемых на Хозяек, они предпочли бы оказаться где угодно, только подальше от зловещих колдуний. После того, как штук пятьдесят зомби скрылось под водой, движение прекратилось. Очередь мертвецов застыла, некоторые из них так и остались в воде. — Что-то там случилось, — встревоженно проговорила Гилиан. — Вдруг вампиры обнаружили их. Силлит только нахмурилась — откуда ей знать, что происходит под землёй? Вскоре всё выяснилось — вода заволновалась, и на берег реки выбрался грязный лич. Уставившись своими блёклыми глазами на Гилиан, он просипел: — Госпожа, мои силы заканчиваются. Хозяйки переглянулись и одновременно махнули шаманам. Те приблизились и, взявшись за руки, встали в круг, в центре которого оказались колдуньи и лич. Один из шаманов начал произносить заклинание, остальные подхватили, и вскоре над Гранитной рекой разнеслось тихое пение. Фигуры шаманов начали светиться слабым зеленоватым светом, колдуньи вобрали энергию в себя и перенаправили её в лича. Искривлённое лицо поднятого исказилось оскалом, а из его груди вырвался утробный крик. Кони живых хиваши беспокойно запрядали ушами и заволновались. Да и сами всадники тоже. Но сеанс некромагии уже подошёл к концу: шаманы без сил попадали на землю, колдуньи вновь застыли чёрными изваяниями, а лич поспешил погрузиться в воду. Найдя дыру подземного хода, он выбрался из реки и зашагал в сторону перегораживающей решётки. Там его уже ждали трое зомби. Лич сделал знак одному из них, державшему в руках топор с широким лезвием. Зомби принялся рубить своего товарища. Минута, и на земле уже лежали куски мяса, ничем не напоминавшие человеческое тело. Лич сделал знак другому зомби, и тот начал просовывать куски сквозь решётку. Туда же последовала и сабля. Когда работа была закончена, в дело вступил лич. Взмахнув сморщенными руками, он издал негромкое рычание. С пальцев его сорвалось мутное серо-зелёное облако и окутало горку полусгнившего мяса и костей. Пару секунд спустя облако рассеялось, а зомби, только что лежавший на сырой земле в виде кучи мяса, поднялся на ноги. Его тело восстановилось, чего нельзя было сказать об одежде, от которой остались жалкие обрывки. Нагота мертвяка ничуть не смущала — подобрав с земли саблю, он присоединился к тем, которые уже ранее прошли подобную операцию. Лич послал неслышную команду, и вскоре у решётки встал очередной зомби. Опять раздались глухие удары топора, кромсавшего мёртвую плоть, опять разрубленный зомби перекочевал за решётку по частям, а лич восстановил его. Команда по внезапному вторжению в Григот продолжала пополняться.* * *
На четвёртый день осады хиваши начали новый штурм. Возможно, они сочли, что болезнь уже достаточно обескровила ряды защитников, а, может, у них были ещё какие-то задумки — Дилль об этом не знал. Он только призвал старших полупримусов и покрепче сжал магический посох, когда после пронзительного визга шаманов ряды зомби в едином порыве качнулись в сторону городских стен. Стоящий рядом Герон ругнулся совсем не по-монашески и деловито взмахнул здоровенным крестом, в верхней перекладине которого блестело острое лезвие. Как сказал монах, божье слово — хорошо, но старая добрая сталь не помешает. Едва увидев поделку Герона, Дилль спросил, что сказала на это Ирме. Монах ответил уклончиво, Дилль понял так, что не одобрила. Тактика хиваши осталась прежней — зомби вновь подступили к стенам и принялись строить из своих тел пирамиды. Мертвецы карабкались друг по дружке, цеплялись за неровности камней и запрыгивали на верх стен, где их встречали мечники и топорники. Вампиры и люди отбили первую волну, затем вторую. Вальдор и Гунвальд в бою участия не принимали — они ждали команды Дилля около мешков с металлическим хламом. А Дилль ждал, когда у стены соберётся побольше мертвяков. Сочтя, что толпа внизу достаточно плотная, махнул рукой, призывая огонь. Гигант Вальдор поднял один из мешков и, коротко размахнувшись, швырнул его высоко вверх. Дилль воплотил огненный сгусток, и с конца посоха сорвался магический шар. Вспышка, и сноп ослепительных искр брызнул во все стороны. — Ещё! — крикнул Дилль. Гунвальд бросил ещё один мешок. Новый шар, новая вспышка, и рой огненных искр вновь упал на головы мертвецов. Дилль высунулся в амбразуру, молясь отцу огненных элементалей Вашагас, чтобы его задумка сработала. — Да-а! — в полном восторге заорал он. — Получилось! Мертвецы, на которых попали многочисленные расплавленные металлические искры, прекратили атаку. Зомби ничуть не пострадали от крохотных капель раскалённого металла, но перестали действовать, как единый механизм, и теперь бессмысленно перемещались туда-сюда — ведь добраться до живых на стене они не могли. Две пирамиды разрушились, потому что на тех, кто стоял внизу, тоже попала раскалённая металлическая пыль. — Вальдор, Гунвальд, идём дальше по стене! — Дилль махнул рукой на соседний участок. Каршарец и гигант подхватили по две связки железяк и побежали к первой стрелковой башне. Дилль, выбрав момент, скомандовал «Бросай». На этот раз двух мешков не хватило — то ли железные заготовки оказались прочнее, то ли Дилль сбавил накал огня. Но после четвёртого взрыва атака и на этом участке стены оборвалась. Под стенами у первой и второй башен бродило около двух сотен неупокоенных. Дилль с удовлетворением подумал, что шестью шарами он бы ни за что не сжёг столько. Сплошная экономия магических сил. Вальдор, быстро высунувшись меж зубцов стены, убедился, что придумка мага сработала. Мастер клинка Таль — командир первого отряда, получившего небольшую передышку, только головой покачал. — Интересно. И долго они так будут? Старший вампир при этом посмотрел на Дилля. Он в ответ пожал плечами — откуда ему знать, он же не некромаг. Вальдор ощерился в зубастой ухмылке. — Мастер Таль, какая разница? Главное, что сейчас трупаки к бою не способны. Ученик, выдвигаемся на третий участок. Когда и третий участок был обезврежен, хиваши заметили неладное. Их шаманы засуетились, несколько фигур в чёрных длинных одеяниях замахали руками. Дилль конечно, мог ошибиться, но ему показалось, что эти в чёрном даже убили нескольких шаманов. Во всяком случае, трое шаманов в дурацких пернатых головных уборах упали и больше не поднялись. Чёрные собрались в кружок, посовещались, после чего хивашские всадники пришли в движение. Очень организованно пустынные воины начали подъезжать к стенам Григота, пускать стрелы и откатываться обратно. Но на трёх участках «карусель» не сработала. До сей поры бестолково бродившие зомби, на которых обрушился металлический душ Дилля, почуяв вблизи живых, ринулись в атаку. Всадники, не ожидавшие такого от своих мёртвых союзников, были вынуждены в беспорядке отступить. Потерь хиваши не понесли, но и стрелять по защитникам города тоже не могли. Получилось так, что мертвецы встали на защиту города. На стенах раздались приветственный вой и улюлюканье, а хиваши, напротив, прекратили орать «Хурра». Шаманы ринулись было к непокорным мертвякам, но быстро поняли, что их команды не действуют, и поскорее отступили под защиту войск. Те зомби, что оставались послушными воле колдунов, подчиняясь приказу, принялись рубить своих товарищей, и вскоре поле перед Григотом было усеяно кусками тел. Перегруппировав неживые войска, хиваши вновь двинули их на штурм. Дилль не успел насладиться зрелищем уничтожавших друг друга зомби. К Вальдору прибежал гонец — совсем юный вампир, и что-то торопливо сказал на вампирском. Гигант нахмурился и повернулся к Диллю. — Ученик, на пятом участке появился лич. Он оживляет уже порубанных мертвяков. Ты можешь противостоять ему? Лич? У Дилля даже холодок по спине пробежал. Он уже имел дело с одним личем, и никаких приятных воспоминаний это не вызывало. Хотя, быть может, этот лич не окажется настолько сильным — всё-таки, мастер Гвинард был одним из лучших магов Ситгара. В тот раз разделаться с личем помогли муары, а теперь придётся полагаться только на свои силы. Дилль помчался вслед за гонцом. Когда он прибежал на пятый участок, глазам его предстало удручающее зрелище: десятки раненых вампиров и людей, и ещё больше мёртвых. На верху стены цепь оборонявшихся была куда реже той, что защищала второй участок. — Эта тварь подошла к стенам и послала сюда какое-то облако, после чего все порубанные мертвецы ожили, — без предисловий сказал командир отряда. — Лич восстановил мертвяков, а они оказались среди моих воинов. Дилль отметил разодранную кольчугу на груди мастера клинка — похоже, у неупокоенных стальные когти, если они могут так разорвать прочное железо. — Он ещё здесь? — Не знаю, — процедил вампир, — его от прочих не отличить. Дилль поднялся на стену и тут же едва не получил стрелу, которая с сухим треньканьем ударилась рядом с ним в камень. Пожалев, что рядом нет Тео с его крепким щитом, Дилль высунулся меж защитными зубцами и оглядел поле боя. Мастер клинка говорил правду — внизу мельтешили зомби, одинаковые в своей псевдожизни, и все они целенаправленно двигались к стене. А, нет, не все. Вон один стоит, как истукан. Должно быть, лич. Решив, что хуже не будет, Дилль выпустил по стоящему мертвяку огненный шар. Расстояние в шестьдесят шагов магический огонь преодолел быстро. Дилль выругался — похоже, он нашёл лича, вот только толку от этого нет — огненный шар бессильно взорвался, даже не опалив мертвяка. Судя по всему, при жизни этот маг был весьма искусным — во всяком случае, его защита спокойно держит третью степень одиночного урона. Дилль почувствовал, как в нём закипела драконья ярость, и постарался пока сдержать её — ещё не время. Мощь драконьей ярости огромна, но кратковременна. Надо попробовать сначала вплести в огненное заклинание биомагию. Помнится, некий мастер Леклер тоже хорошо отражал огонь, а вот с биомагией справиться не сумел. Поскольку Дилль основательно разозлился, следующий огненный шар уже нёс в себе биомагию, о чём свидетельствовали яркие зелёные прожилки. Он злорадно подумал, что сейчас лич, уверенный в собственной неуязвимости, поплатится — мёртвый колдун или нет, но тело его состоит из мышц и костей. И сейчас биомагия Дилля превратит его в груду вонючего гнилого мяса. Щит лича отразил огонь, биомагия прошла сквозь него и… ничего не случилось. Лич, окутанный матовой дымкой, лишь пошатнулся и поспешно зашагал прочь от стены. — Мерзкая тварь! — взвыл Дилль. — А я — полный дурень! Конечно, дурень. Надо было сразу использовать драконью ярость, а не надеяться, что биомагия, корень которой кроется в обломке хивашского посоха, сумеет одолеть хивашское же колдовство. Дилль в бешенстве послал вслед удиравшему личу целую серию шаров, но они только испепелили оказавшихся рядом зомби. — Я так понимаю, ты его не достал, — сухо сказал мастер клинка, наблюдавший за магическим поединком. — Отогнал, и на том спасибо. — Выбрасывайте порубленных зомби за стену, — посоветовал Дилль, — пусть оживают там. — Без тебя уже догадались, — буркнул вампир. — Готовься, скоро тебя позовут на другой участок, когда эта пакость появится там. Я пошлю гонцов к командирам отрядов с предупреждением. Когда там объявится лич, пусть зовут тебя. Слова у вампиров не расходились с делом. Мастер клинка тут же подозвал двух молодых воинов, они выслушали командира и побежали в разные стороны — оповещать прочих командиров о возникшей угрозе и способе её устранения. Дилль искренне восхитился быстротой как принятия решений, так и их воплощения. В ситгарской армии сотнику понадобилось бы сообщить командиру полутысячи, тот пошёл бы к полковнику, который отправился бы к генералу. И только генерал отдал бы приказ действовать. В Григоте же командиры сначала действуют, а лишь затем сообщают старейшинам, являющимися координационным центром обороны. С другой стороны, засомневался Дилль, если командир примет неверное решение, не владея информацией обо всём происходящем в городе, он может погубить не только свой отряд, но и подставить всех прочих. Но ведь вампиры действуют подобным образом уже сотни лет, значит, это оправданно. Командир пятого отряда как в воду глядел. Вскоре примчался посыльный из отряда, обороняющего северные ворота. Дилль с трудом поспевал за легконогим вампиром, и когда прибыл к воротам, был уже изрядно вспотевшим и уставшим. Не слушая объяснений худого, как жердь, мастера клинка, которого Дилль смутно помнил по совместному походу в Запретный предел, он тут же взобрался на стену, отыскал среди беснующихся зомби неподвижную фигуру лича и, призвав драконью ярость, выпустил по нему два огненных шара. Огненные сгустки по пути выжгли в пепел штук пять зомби, а лич с неимоверной быстротой отпрыгнул в сторону. Покрасневшими от ярости глазами Дилль проводил удиравшего с поля боя лича и пустил ему вслед ещё пару шаров. От души выругавшись на шустрого мертвяка, он начал произносить мантру спокойствия, и вскоре драконья ярость улеглась. В этот момент на верх стены вскочили сразу четверо зомби. Десяток вампиров и два человека с топорами вступили в бой. Один из мертвецов успел разодрать крепкую куртку человека прежде, чем его изрубили, остальные превратились в груду мяса, не принеся никому вреда. Пострадавший, у которого из длинной рваной раны на груди лилась кровь, достал узкий кинжал, приставил остриё туда, где сердце, поколебался пару секунд и спрятал оружие. — Нет, пока чума не свалила меня, мой топор пригодится клану. Просто отойдите от меня подальше. — Мы гордимся, что у нас был такой брат по клану. Прощай воин! Вампиры отсалютовали заражённому и уже стоящему одной ногой по ту сторону жизни собрату по оружию. Мужчина, морщась от боли, запахнул разодранную куртку и, взяв тяжёлый топор, отошёл в сторону, приготовившись забрать с собой ещё несколько врагов. Дилль в сотый раз пожалел, что он не врачеватель и не может лечить чуму. Час спустя он в третий раз попытался достать лича — для этого ему пришлось переместиться на противоположный конец Григота. Там, где появлялся лич, зомби действовали быстрее, их гниющие тела восстанавливали целостность, а ряды защитников города, напротив, постепенно таяли. Меньше всего потерь было у рыцарей графа Арлика, закованных с головы до пят в броню. Граф спе́шил своих людей и отправил их на стены отражать натиск мертвецов. До глубокого вечера атаки зомби не прекращались, и Дилль успел оббежать весь Григот. И физические, и магические силы его были на исходе, а проклятый лич — неутомимый и шустрый, продолжал появляться то там, то здесь, внося оживление в действия мертвяков. И вот настал момент, когда Дилль понял, что от усталости больше не может призывать огонь. Магия перестала подчиняться его изнурённому организму. Мастер Волдиви, в отряде которого в этот момент Дилль оказался, увидев, что маг покачнулся и готов упасть, подхватил его и приказным тоном велел ложиться отдыхать. Дилль попытался возразить, что без него справиться с личем будет сложно. — Не переживай, одолеем, — хмуро сказал Волдиви. — Раньше у нас магов не было, и ничего — справлялись. К тому же, скоро хиваши отзовут своих мертвяков — уже вечереет. Дилль уснул, едва лёг на жёсткий соломенный матрац. По-хорошему, сначала нужно было бы помедитировать, чтобы восполнить запас магической энергии, но сил у него совсем не осталось. А Волдиви мрачно смотрел на продолжающих штурм зомби — не похоже, что шаманы собираются отозвать их. Плохо. В отличие от живых, мертвецы не устают. Где же веирцы? Неужели они и сейчас проигнорируют призыв о помощи?Глава 6
* * *
Гарлик считал себя везунчиком, и, в общем-то, не без оснований. Всё-таки не каждому попавшему ещё в детстве в полон удаётся избавиться от рабского ярма и стать если не хозяином жизни, то одним из самых значительных членов общества. А шаманов в Хивашском каганате если не уважают, то боятся. Старший шаман Эрмин заметил у мальчишки проблески магического таланта и взял его в ученики. Конечно, жизнь у Эрмина лёгкой не назовёшь, но это куда лучше, чем быть бесправным рабом, которого за любую провинность могут попросту убить. Спустя много лет после паломничества к пескам Лис-Эт-Таш Гарлик стал признанным шаманом. Теперь он мог безнаказанно говорить любые гадости тем, кто убил его семью, а его самого увёл в хивашские пустыни. Он даже сумел отомстить. Гарлик с глубоким удовлетворением вспоминал, как он лично перерезал горло и превратил в зомби одного из военачальников, принимавших участие в давнем набеге на его некогда родное кочевье — тысячник осмелился убить одну из младших сестёр Ковена. Эмир Джагатай тогда смотрел на гибель своего воина и скрежетал зубами от бессильной злости… С другой стороны, Гарлик считал, что судьба могла бы быть к нему более благосклонной. Да, пустынники — и воины, и простой люд его боялись, как и прочих представителей колдовской касты. Но злодейка-судьба уготовила ему участь жить в вилайете Джагатая. Клятый эмир истово ненавидел Хозяек Ковена и шаманов и осмеливался публично критиковать кагана Джарема, позволившего колдуньям захватить верховную власть. И ведь это сходило с рук Джагатаю, потому то его вилайет был самым большим и по призыву эмира мог дать до десяти тысяч сабель. Гарлик трижды обращался с просьбой к Эрмину позволить ему перебраться в Эрмелек и каждый раз получал отказ — дескать, Хозяйкам нужны верные люди в таком ненадёжном вилайете. И только с началом грандиозного похода против вампиров Гарлик покинул войско Джагатая и попал в большой отряд шаманов, которым командовали три Хозяйки — самые молодые и агрессивные из Ковена. Подумав об этом, Гарлик поморщился — всё оказалось совсем не таким, как ему мечталось. Находясь в вилайете Джагатая, он ни разу не сталкивался лично с высшими колдуньями, и опыт общения с ними не придал Гарлику уверенности. Младшие и старшие сёстры Ковена, с которыми Гарлику довелось ранее пересекаться, демонстрировали ему своё открытое презрение, но им было далеко до Хозяек. Высшие колдуньи попросту ненавидели шаманов-мужчин, хотя охотно пользовались их услугами. Спустя две недели с начала похода Гарлик начал мысленно благодарить старого Эрмина, который раньше держал его вдали от этого змеюшника, не позволяя перебраться в столицу. Жизнь Гарлика омрачало не только отношение к нему Хозяек и воинов. Как ни странно, но он — успешный и сильный шаман, овладевший тайнами жизни и смерти, терпеть не мог присутствия неживых. Возможно, дело было в неистребимой вони, которую испускали гниющие зомби. Да и вид бродячих трупов, кишащих червями и окутанных тучами зудящих мух, не придавал Гарлику воодушевления. Попав в сводный отряд шаманов, он постоянно видел около себя поднятых, пропитался запахом тлена насквозь и не мог нормально поесть. Не помогал даже арак — крепкий напиток, которым пустынные воины любили побаловать себя после битв. Слуг — двух бездушных, которых раньше имел Гарлик, по приказу высших колдуний забрали и превратили в зомби, и теперь он всё был вынужден делать сам. Гарлик похудел, почернел и ослаб — а ведь магическая сила напрямую зависела от физического состояния. Из-за этого Гарлика наказали. Хозяйка Силлит — статная, красивая женщина с длинными светлыми волосами (говорят, она когда-то тоже была рабыней), во время обряда передачи магической силы личу, обнаружила, что один из шаманов отдал ей слишком мало энергии. Колдунья буркнула «слабак» и небрежно, словно наказывая провинившуюся собаку, дала пощёчину Гарлику. Но пощёчина была непростой — Хозяйка вложила в удар ещё и какое-то заклятье, отчего на щеке Гарлика остался уродливый шрам. Незаживающий, постоянно ноющий и сочащийся сукровицей. Снять заклятье высшей колдуньи у него не получилось. Прочие шаманы косились на Гарлика и молчали, а воины открыто усмехались над ним. Уроды! Зато сегодня Гарлик получил настоящее удовольствие при виде переполошённых Хозяек. Надменные колдуньи, обычно бесстрастные, как изваяния, метались около своего шатра, кричали на младших сестёр, как базарные торговки, и явно были растеряны. А всё из-за мага, неведомо как оказавшегося в осаждённом вампирском городе. Хозяйка Силлит переругалась с Хозяйкой Гилиан, обвиняя ту в небрежении, а Гилиан в ответ орала на белокурую красавицу. Гарлик, наблюдавший за представлением, втихомолку радовался неудаче высших колдуний. Лич, на которого Хозяйки возлагали такие большие надежды, поначалу действовал безупречно — он успешно восстановил несколько десятков зомби, порубанных на куски вампирами, отчего защита города на этом участке дала ощутимую трещину. На стене начался переполох, вампиры и их людские приспешники забегали, словно муравьи около подожжённого муравейника, и с трудом справились с восставшими из небытия поднятыми. А потом вдруг появился маг. Он швырнул всего несколько огненных шаров в лича, и тот был вынужден бежать с поля боя. Гарлик стоял неподалёку и слышал, что лич рассказал Хозяйкам. Оказывается, огненные шары неведомого мага были чрезвычайно сильны, и половину имеющейся энергии личу пришлось потратить на защиту. А в довершение всего маг нанёс удар, в котором присутствовала некромагическая сила, и тело бессмертного лича уцелело только благодаря укрепляющим заклятьям Хозяек. Вот почему энергия у него закончилась намного раньше, чем рассчитывали колдуньи — у лича хватило сил только на то, чтобы самостоятельно добраться до их шатра. Хозяйки, прокричавшись, вновь взялись за дело. Собрав шаманов, они выкачали из них магическую энергию и передали её личу. Тот, на глазах взбодрившись, вновь бросился в бой. Но вскоре он опять вернулся — опустошённый и еле двигающий ногами. Вампирский маг быстро перебрался к месту атаки лича и обезвредил его. А затем всё повторилось… и не единожды. Маг оказался просто вездесущим — куда бы лич не направлял свои заклятья, вскоре там появлялся маг и отгонял лича от стен. Изрубленные зомби так и оставались лежать грудами мёртвого мяса. Гарлик перестал радоваться, когда настала его очередь передать энергию. Хозяйка Силлит с презрением фыркнула, узнав в нём «слабака». Гарлик встал в круг шаманов, отдал всю имевшуюся магическую энергию Хозяйкам и рухнул без чувств. Лич в который уже раз помчался к стенам города, а три высшие колдуньи, глядя ему вслед, обменивались едкими замечаниями. — Лучше бы мы истратили эту уйму энергии на ударные заклятья, — фыркнула Силлит. — Тогда нам пришлось бы самим подбираться к стенам, — возразила Квай — самая молодая Хозяйка Ковена. — Пусть уж это делает лич, которому ни стрелы, ни копья не страшны. И отражает огненные шары. Гилиан мысленно поблагодарила Квай за поддержку, когда та закончила: — Всё равно от него толку нет. Даже если его и сожгут — невелика потеря. Гилиан начала гневно раздувать ноздри. Её не волновала судьба лича, но ведь речь идёт о её творении. Получается, эти двое обвиняют её в бесполезности. Силлит поняла, что Квай перегнула палку, и примирительно сказала: — Он не бесполезен, просто мы ещё не придумали, как использовать его в полную силу. Кстати… Силлит с недовольным видом умолкла, Гилиан и Квай уставились на неё, ожидая продолжения. — Сёстры, увлёкшись личем, мы совершили ошибку, — лицо Силлит побледнело. — У нас осталось слишком мало действующих шаманов. Гилиан только сейчас поняла, что они натворили. Заряжая энергией лича, они бездумно лишили магических сил большинство шаманов. И пока шаманы не наберут энергии, они не смогут управлять ордами поднятых. А случится это не раньше утра. Сил оставшихся на ногах мужчин не хватит для управления ордами зомби. Получается, толпы мертвецов будут всю ночь тупо лезть на стены и превращаться в разрубленные куски плоти под мечами вампиров. Как бы презрительно не относились колдуньи к мужчинам-шаманам, но именно их сила позволяла управлять поднятыми. У женщин таких талантов не было, а потому десятки старших сестёр и сотни младших, присутствовавших при осаде вампирского города, сейчас ничем помочь трём Хозяйкам не могли. Напротив, каждая из них с превеликим удовольствием доложит старшим Хозяйкам, оставшимся в Эрмелеке, о преступной самонадеянности командующих. — Старшие нам не простят такого промаха, — простонала Квай. — Ничего с нами не случится, — Гилиан обрела хладнокровие. — Мы скажем, что отправили всех поднятых на длительный штурм, чтобы обескровить защитников города перед решающим натиском. — Но ведь решающий штурм назначен через неделю, — возразила Силлит. — Ты не забыла, что мы сами отговорили Джарема от общей атаки? За эту неделю чума должна была выкосить большинство вампиров и людей в городе. — Помню. Допустим, заклятье ослабело, а вампиры оказались не подвержены чуме. Кроме того, если скажем, что длительной атакой мертвецов мы сохраняем жизни воинов, ни Джарем, ни, тем более, Джагатай против этого ничего не возразят. Да и тараны уже приехали. Так что, решающий штурм начнётся завтра, а не через неделю. — Отзывай своего лича, — хмуро сказала Квай. — Он же должен восстановить тех, кто прорвётся через подземный ход. Энергия завтра ему понадобится. — Если он не справится, нам будет трудно объяснить Ковену, почему мы истощили всех шаманов поголовно, — поддержала её Силлит. Гилиан кивнула и послала сигнал личу. Три Хозяйки Ковена смотрели на штурмующих стены зомби, и у каждой в голове крутилась мысль о дыхании Великой Госпожи — именно эта «награда» постигнет их, если завтра штурм закончится неудачей. Старшие Хозяйки им не простят, если сильная армия в сопровождении тысяч мертвецов не сможет овладеть Григотом.* * *
Дверибольшого Тронного зала были распахнуты на одну створку — обе створки открывались только для королевских особ, а герцог Фиал королём не был. После объявления герольда посланец и брат мироттийского короля вошёл в зал в сопровождении блистательной свиты, приблизился на диктуемое этикетом расстояние к трону и поклонился Его Величеству Юловару второму и его супруге — королеве Белинде. Юловар в ответ спустился с тронного возвышения и, подойдя к герцогу, пожал ему руку. Для посвящённых этот жест выглядел многобещающе — король Ситгара продемонстрировал своё искреннее расположение как к Мироттии, так и лично к её посланцу. — Ваше Величество, я уполномочен передать вам послание короля Ниала, — сказал герцог, доставая из украшенного драгоценностями кошеля свиток. — На словах могу передать его искреннее почтение и восхищение вашими решительными действиями против тилисских войск. — Любезный герцог, рад видеть вас. Благодарю за добрые вести, что вы, безусловно, привезли мне от Его Величества Ниала, — проговорил Юловар, разворачивая свиток. — Луавиль. Господин Луавиль, хотя уже и не являющийся главным церемониймейстером дворца, сделал знак, придворные и гвардейцы расступились, освобождая пространство справа от трона. Герцог Фиал увидел кресло, в которое ему надлежало сесть, и с удовлетворением подумал, что король Ситгара явно старается произвести на него самое лучшее впечатление — ещё бы, не каждому посланцу другого государства оказывается честь сидеть в присутствии правителя. — Садитесь, ваша светлость, нам предстоит важный разговор. — Ваше Величество, позвольте мне прежде засвидетельствовать своё почтение Её Величеству Белинде. — Разумеется, герцог. А, заодно, можете поздороваться с её высочеством принцессой Лорной — будущей правительницей Тилиса, которой Ситгар окажет самую деятельную поддержку, — с этими словами Юловар повёл рукой влево. Герцог Ниал был неприятно удивлён тем, что при ситгарском дворе вдруг обнаружилась тилисская принцесса и претендентка на тилисский трон. Мало того, она тоже сидела в богато украшенном кресле. Из-за толпы гвардейцев и придворных Ниал поначалу не разглядел её. О, как! Непрост король Ситгара — не успела закончиться бойня, как он уже вмешивается в дела другого государства. Фиал с тревогой подумал, что его брат ещё даже не приступил к воплощению своих планов насчёт Тилиса, а Юловар уже начал ткать сеть, которая, без сомнения, в итоге удушит Мироттию. Герцог велеречиво приветствовал королеву Белинду, затем засвидетельствовал почтение тилисской принцессе, отметив при этом удивительное сходство двух женщин. Юловар жестом руки выпроводил всех лишних из Тронного зала, Фиал оставил при себе лишь секретаря, также отпустив свою свиту. В зале остались королевская чета Ситгара, сам Фиал с помощником и принцесса Лорна. Господин Луавиль, превратившийся в статую, молча стоял за троном. — Ваше светлость, вы должны понять меня — времени мало, а сделать нужно много, — без предисловий начал Юловар. — Я прочёл послание короля Ниала. Если опустить вежливые словоизлияния, то в сухом остатке получается, что Мироттия не желает объединять свои усилия с нашими в борьбе против хивашского каганата. — Не совсем так, Ваше Величество, — возразил Фиал. — Просто король сейчас не рискует отправлять армию далеко на юг — вы же понимаете, обстановка слишком сложная. — Обстановка станет ещё сложнее, когда орды мертвецов двинутся на Мироттию, — резко сказал Юловар. — Мне нужна помощь Миротии. Это общее дело, от исхода которого зависит судьба не только Ситгара, но и всего цивилизованного мира. Да и прочих стран тоже. С нами уже объединились гномы и каршарцы. Остальные северные варвары готовы прислать несколько хирдов — как известно, северяне — лучшие в мире рукопашники. Разве что, за исключением вампиров. Которые, кстати, тоже с нами. — А драконы? — не удержался Фиал. — С драконами мы нашли общие точки соприкосновения, как вы могли заметить, — с нарочитой небрежностью ответил Юловар. — Когда настанет час, они присоединятся к общей битве против хиваши, которые превзошли даже некромагов в искусстве оживления мёртвых. Вот почему остро необходимо, чтобы ваши маги в первую очередь объединили свои усилия с ситгарской Академией. На святых отцов Мироттии, как я понимаю, надежды нет — все ваши боевые клирики пали жертвой небесного огня архиепископа Одборгского. Фиал проглотил высказанную шпильку. Юловар опять поглядел в свиток и покачал головой. — Ваша светлость, есть ли у вас ещё что-нибудь, что Его Величество Ниал пожелал бы передать на словах? — Увы, — развёл руками мироттиец. — Разве только то, что король Ниал готов содействовать Ситгару, послав войска к Винлику. Хиваши укрепились в этом городе, и выбить их оттуда будет нелегко. Но король готов на определённые жертвы — это докажет вам, Ваше Величество, что Мироттия остаётся другом и союзником Ситгара. Лицо Юловара окаменело. Если Ниал займёт Винлик, выбить из города мироттийские войска будет куда сложнее, чем хиваши. Хороша помощь, нечего сказать. — Ваша светлость, мы вынуждены закончить аудиенцию, — сухо сказал он. — Если вы не возражаете, сегодня вечером мы отпразднуем ваше прибытие узким кругом — придут только его святейшество Одборг и гроссмейстер Адельядо. А, заодно, я представлю вам моего полномочного посла, которого намереваюсь отправить с вами в Мироттию для решения всех важнейших вопросов. Впрочем, вы должны знать его — это граф Кастер. При этих словах лицо герцога Фиала приобрело отчётливый бледный оттенок. Граф Кастер некогда был верноподданным мироттийской короны и ближайшим другом и соратником Лориссо. А Лориссо — беглый претендент на мироттийский престол, которого Ниалу не удалось отправить на тот свет. Получается, Лориссо скрывается где-то в Ситгаре? И отправляя графа Кастера в Мироттию, Юловар явно даёт понять, что не намерен оставаться в стороне от политических разборок. Казнить Кастера за измену Ниал не сможет — статус личного посланника короля Ситгара охраняет его жизнь не хуже заговорённой кольчуги и роты гвардейцев. Герцог Фиал с невольным уважением посмотрел на Юловара — вот так, не обмолвившись ни одним словом король Ситгара и угрожает, и даёт понять, что шутить с ним небезопасно. Бросив короткий взгляд на тилисскую принцессу и увидев на её лице тонкую улыбку, Фиал понял, что она тоже оценила игру Юловара. — До встречи вечером, ваша светлость. Господин Луавиль, проводите герцога в его покои и проследите, чтобы посланник короля Миротии и его свита ни в чём не нуждались. Фиал вышел в сопровождении Луавиля. Король посмотрел на Лорну, та поднялась и сказала: — Ваше Величество, вы — достойный соперник. Я рада, что вы решили выступить в мою поддержку, и жалею только об одном — что мы с вами не познакомились раньше. Синие глаза королевы Белинды сверкнули обжигающим льдом. Юловар положил ладонь на руку супруге и успокаивающе сжал её. Тилисская принцесса откланялась и тоже покинула Тронный зал. Едва она вышла, как Линда подскочила. — Нахалка! Она смеет в моём присутствии жалеть, что не захомутала тебя раньше! Я ей волосы выдеру и раздам фрейлинам на парики! Юловар с трудом сдержал улыбку. Сейчас в Линде не было ничего от королевы — перед ним была обычная женщина, готовая драться за свою собственность. — Любимая, оставь Лорну в покое. Она не стоит ногтя на твоём мизинце. Лучше скажи, как идёт подготовка к празднованию. — Хорошо идёт, — буркнула Линда. — Приглашения главам кланов и всем значимым дворянам разосланы, провизия как для празднования, так и для раздачи народу доставлена в Тирогис. Дворец уже готов к чествованию. Даже моё платье готово, хотя, я считаю, оно стоит неприлично дорого. — Ты должна затмить королев всех веков и народов, любимая. Пусть платье будет самым лучшим. — Лучше бы мы пустили деньги за украшения с этого платья на нужды армии. Да и оплату гномских огневиков никто не отменял. Король с улыбкой посмотрел на супругу — какая она всё-таки замечательная. Кто из женщин высшего света любого государства готов променять своё свадебное платье на оплату наёмникам? Юловар таких не знал. — Юл, может, отложим празднество? — вдруг спросила Линда. — Почему? — удивился король. — Ты же помнишь, что Илонна и Ди… то есть, граф Альфитриан отказались от празднования собственной свадьбы из-за того, что отец Илонны не сможет присутствовать. Теперь мастер Фиррис в Тирогисе. — Зато самого Дилля здесь нет. — Именно. Давай подождём его возвращения и отпразднуем сразу две свадьбы. Всё-таки, он — спаситель Ситгара. Это придаст церемонии дополнительную значимость. — Вдруг он надолго застрянет где-то в Григоте? А в Тирогис уже начал съезжаться весь высший свет Ситгара. Нет, мы организуем для наших героев отдельное торжество. — Ладно, — вздохнула Линда. — Как ты думаешь, а не подстроил ли он эту спешную поездку в Запретный предел? Может, он просто сбежал от… Юловар совершенно неприлично хрюкнул от смеха — похоже, Линда озвучивает опасения досточтимой госпожи Илонны. — И подговорил для этого великого дракона? Нет, я уверен, что он не сбежал от своей вампирши. — Надеюсь, ты не последуешь его примеру? — прищурилась Линда. — И не отправишься срочно, к примеру, на какую-нибудь войну? — Я планирую войну, но не столь быстро, — усмехнулся Юловар. — А сейчас извини, мне нужно переговорить с гроссмейстером. Поцеловав жену, Юловар отправился в рабочий кабинет, где его уже дожидался гроссмейстер Адельядо. Поздоровавшись, он сунул первому магу свиток с письмом короля Ниала. Гроссмейстер внимательно прочитал послание и положил бумагу на стол. — Я знал, что этим закончится. Очень жаль, Ваше Величество, но, похоже, мы не сумеем заполучить мироттийских магов. — Похоже, — согласился Юловар. — Адельядо, а с чего ты был так уверен, что прочие Академии решат влиться в состав ситгарской? Нет, то, что тилисцы в полном составе перешли к нам, я вижу и, честно говоря, поражён этим до глубины души. Но как тебе удалось этого добиться? Первый маг Ситгара вздохнул и проговорил: — Юл, всё очень просто. Ещё до начала всеобщей войны мы — гроссмейстеры трёх самых крупных Академий цивилизованного мира, договорились о том, что проигравшая сторона передаёт всех своих магов выигравшей. Только так можно было гарантировать, что магия не умрёт окончательно. Ситгар победил, правителя в Тилисе нет, остановить гроссмейстера Дево некому. Он выполнил обещание. Сделать ему это было тем легче, что церковники с подачи Одборга, которого надоумил я, объявили священную войну магам. А вот с Мироттией так не получилось. Мы с ними даже не подрались, как следует, не говоря уже о выигрыше в войне. А все их самые ярые священники во главе с Бронкуром погибли при осаде Тирогиса — сейчас в Миротии некому выполнять заветы Конклава. И Ниал — он ведь совсем не дурак, не станет лишать государство поддержки магов. Старина Вуднарт не сможет объединиться с нами. Жаль, жаль. Король, выпучив глаза, смотрел на гроссмейстера. Однако! Договорились они. — То есть, — медленно закипая, начал он, — если бы мы проиграли, ты бы покинул меня и перебрался в Тилис под крылышко Энмунда? — Нет, — спокойно ответил Адельядо. — Если бы мы проиграли, перебираться в Тилис было бы некому. Ты злишься, что я раньше тебе ничего не сказал? — Злюсь? Да я в ярости! Человек, которому я верил больше, чем самому себе, за моей спиной ведёт предательские переговоры с врагами. — Да ладно тебе, — отмахнулся гроссмейстер. — Сказать честно, договариваясь, я был наполовину уверен в том, что мы победим. А после того, что творил наш доблестный младший брат дракона на полях сражений, уверенность только окрепла. — Младший брат дракона? Дилль? А он-то причём? Адельядо пригладил седую бороду и сказал: — Думаю, теперь уже можно тебя посвятить. Лучше бы, конечно, рассказать тебе всё в присутствии Одборга, но он сейчас занят — налаживает контакт с гроссмейстером Дево. Ладно, слушай: сразу после твоего венчания в церкви Святого духа я узнал от Одборга…Глава 7
* * *
— Разрешите, мастер? Я привёл адепта Илонну. — Заходите, хе-хе, — послышалось старческое кряхтение. — Мне самому убрать огненный полог или это сделаете вы? — Ну, убери. Мастер Оквальд сделал несколько пассов, и языки пламени, перегораживающие вход в логово Иггера, опали. Маг спокойно шагнул, а Илонна быстро шмыгнула вслед за ним, опасаясь, что сейчас огонь вновь вылезет из стены. Дилль рассказывал ей о странном чувстве юмора старейшего мага Академии. Совершенно лысый старик сидел на полу на коврике, а на лице его застыла безмятежная улыбка. Он кивнул, указывая на лежащие рядом коврики, и Оквальд тут же сел, скрестив ноги. Илонна последовала его примеру. — Ну? — Мастер, адепт Илонна, как вы знаете, обладает точно таким же даром дракона, как и ваш ученик Дилль… — начал было Оквальд, но старик повёл рукой в сторону выхода. — Ступай, мальчик. Я побеседую с твоей ученицей наедине. Илонна непроизвольно фыркнула. Семидесятилетний маг — «мальчик»? Хотя, для четырёхсотлетнего мага, наверное, да. Оквальд поднялся, ободряюще улыбнулся Илонне, одними губами прошептал «Помни, что я тебе говорил» и вышел. Вампирша нахмурилась — Оквальд ей сказал, что если старик перестанет хихикать и начнёт разговаривать, как любой нормальный человек, она должна тут же бежать прочь из его покоев. Ещё бы понять, что момент настал, если вдруг это случится. — Вот, значит, как выглядят завоеватели из другого мира, хе-хе, — усмехнулся старик, пронзительно глядя на Илонну. — Никогда не видел твоих сородичей вживую. Вы, и вправду, настолько замечательные фехтовальщики, как мне рассказывали? — Пришедшие в этот мир были воинами, и мы свято чтим древнее искусство. Владение мечом — это первое, что должен уметь вампир. — Именно поэтому ты ходишь в мантии, но на перевязи носишь меч? — Наши занятия с мастером Оквальдом включают фехтование. А мой отец, который временно согласился поработать в Академии наставником по физическому развитию адептов, не упускает возможности устроить очередной поединок на мечах. — Мир перевернулся с ног на голову, хех, — усмехнулся лысый старик. — Магов учат вампиры, которые считались нежитью и кровососами. Кстати, а ты любишь кровь? — Я люблю проливать кровь врагов, но не пить её, — холодно сказала Илонна. — Почему? Я слышал, что после нападения вампиров находили трупы с прокушенными шеями. — Это древняя традиция — испить крови поверженного врага, чтобы получить часть его сил. Но клан Григот редко придерживается её, — холодно ответила Илонна. — Возможно потому, что достойных врагов остаётся всё меньше и меньше. Разговор становился всё более странным. Иггер, прикрыв глаза, помолчал и спросил: — Как ты чувствуешь себя в роли мага? Ну и вопрос! Илонна пожала плечами. — Нормально чувствую. А что? — Да, ничего, — старик открыл глаза и вдруг, ткнув рукой куда-то за спину Илонны, вскрикнул: — Откуда он тут взялся?!! Убей его! Илонна среагировала моментально — выхватив меч, она пружинисто подпрыгнула, разворачиваясь для удара, но остановилась. За её спиной никого не было. — Что за дурацкие шутки? — недовольно осведомилась она, пряча меч в ножны. — Всё ясно, хех. Ты по-прежнему воин. Маг среагировал бы заклинанием. — Само собой, фехтованию я обучалась с детства, а магический дар получила недавно, — согласилась Илонна. — Разве это плохо? — Не знаю, не знаю, — проворчал Иггер. — Ты хоть понимаешь, что Дилль передал тебе талант к боевой магии? Посмотрев на её бесстрастное лицо, старик покачал головой. — Вижу, не понимаешь, хе-хе. Знаешь, чем отличается боевой маг огненной стихии от обычного огневика? Они оба могут призывать огонь и швыряться огненными сгустками. Но боевой маг делает это мгновенно. А обычному магу, даже мастеру, понадобится какое-то время для призыва огненной сущности и формирования боевого заряда. Илонна кивнула, не понимая, к чему клонит старик. — Начинающий боевой маг, не обладающий, хех, большой убойной силой, способен моментально причинить вред врагу, — с обычным дурацким смешком проговорил Иггер. — Продвинутый боевой маг уничтожал противника с вероятностью девяносто процентов в течение трёх ударов сердца. Боевой мастер-маг мог убить за мгновение до сотни врагов, если они были настолько глупы, чтобы встать в плотную кучку. Но, хе-хе, так было раньше, до того, как Единый отобрал магическую силу у людей. Теперь на мгновенный призыв способны немногие. Мой непутёвый ученик и ты — унаследовавшая от него драконий дар, в числе этих немногих. — И что дальше? — довольно невежливо осведомилась вампирша. Илонна, конечно, понимала, что перед ней самый старый и могущественный маг Ситгара, но заставить себя воспринимать его, как угрозу, не могла. Слишком уж тщедушен этот старик — она ведь может прибить его одним ударом. Словно прочитав её мысли, старик вдруг зажёг над ладонью световой шар. — Смотри, это обычный осветительный шар, который я могу превратить в огненный. И сделаю это, хех, так быстро, что даже ты со своей реакцией не успеешь увернуться. — Я это понимаю, — отводя взгляд от яркого шарика, сказала Илонна. — Тогда чего кочевряжишься? — О чём вы, мастер? — уже гораздо вежливее спросила она. — Просто прими, что теперь ты боевой маг. Тебе это дастся куда легче, чем Диллю — ведь он, в отличие от тебя, не был воином. — Да я и не сопротивляюсь, — возразила Илонна, но старик сердито нахмурился. — Молчи, девчонка! Думаешь, хех, я ничего не понимаю? В глубине души ты считаешь, что все эти огненные шарики и сложные заклинания — пустая трата времени. Вот меч — дело другое, да? — Да, — с вызовом сказала Илонна. — Меч будет служить мне до тех пор, пока не откажут руки. А эта ваша магия заканчивается, едва я успеваю призвать огонь. — Адельядо говорил, что ты неглупая девушка. Вижу, он ошибся. Ты — тупа, как пробка, хех. Зрачки Илонны расширились. Гнев вспыхнул в ней, в любую секунду грозя вырваться наружу. — Даже последний тупица мог бы сообразить, что к мастерству ведут годы упорных тренировок. Но тебе это знание, по-видимому, недоступно. А-а, хе-хе, я понял, дело в том, что ты — вампир. Человек бы сразу сообразил… Да будь этот старик хоть трижды самым старым магом, это не даёт ему права оскорблять воина клана Григот. Душу Илонны опалила волна жгучей ярости. Вампиры ему не нравятся, видите ли! Может, стоит преподать урок вежливости этому полудохлому старикашке? — Ты — ноль, пустышка. И я уверен, что с мечом ты так и не научилась работать по-настоящему, как положено истинному воину. Последнее оскорбление переполнило и без того невеликую чашу терпения вампирши. Илонна с низким рычанием выхватила из ножен меч и взмахнула им, намереваясь отчекрыжить лысую голову мага. Но в то же мгновение на её разум была совершена ментальная атака — нечто подобное Илонна уже испытывала, когда её атаковал гроссмейстер. Ноги вампирши подогнулись, но атака уже прекратилась. Слегка оглушённая Илонна мгновенно вновь приняла боевую стойку. — Хватит! — в голосе старика прозвенел металл. — Я уже увидел всё, что хотел. И меч не прячь. — Чего? — удивилась Илонна. — Успокаивайся, хех. Извини, если обидел, но мне нужно было посмотреть на твою настоящую драконью ярость. Дай-ка мне… Илонна протянула меч старику. Он взял оружие, и красные искры, блуждавшие по лезвию, тут же погасли. Иггер довольно долго сидел с закрытыми глазами, наконец вздохнул и сказал: — Занятно, хе-хе. В астрале ауры меча нет. Получается, ты временно передаёшь этой железяке магию. — А разве другие так не могут? — Могут. И даже делают так, что магия надолго вживается в металл. Этим занимаются маги-артефакторы и маги металла. Но я впервые вижу, чтобы это делала необученная девчонка. Илонна решила игнорировать «девчонку» — старик уже доказал, что может остановить её, даже не шевельнув пальцем. Но вот когда она найдёт способ нейтрализовать невидимые атаки, тогда старик пожалеет обо всём сказанном. Словно прочитав её мысли, Иггер улыбнулся и сказал: — Злишься? Возьми меня за руку. Нахмурившись, Илонна вложила ладонь в костлявую руку старика и почувствовала, как волна тепла побежала вверх по её руке, перекинулась на грудь, разлилась по всему телу. Она не отрываясь смотрела в пронзительно синие глаза старого мага. И ярость, ещё недавно бушевавшая в ней, постепенно исчезла. — Драконья ярость у тебя не такая, как у Дилля, — тихо сказал Иггер. — Может быть, потому что ты — вампир, а, может, оттого, что ты женщина. — Это плохо? — Я не сказал, что это плохо, хе-хе. Просто к тебе нужен другой подход. Я скажу своё мнение Оквальду — он опытный наставник, разберётся, как поступать дальше, — старик выпустил руку Илонны. — Ступай. Илонна поднялась, немного постояла и, набравшись храбрости, сказала: — Мастер, а вы дрались с… моими предками? Тогда, в Величайшей битве. Старик прищурился и усмехнулся. — Думаешь, у меня было время разбираться, кто передо мной? Там было такое месиво. — Расскажите, — глаза вампирши загорелись. — Это долго. Хотя… Дилль ведь ещё не вернулся? — и, получив в ответ отрицательное покачивание головой, Иггер сказал: — Ну, хорошо. Садись.* * *
Дилль подпрыгнул на жёстком, как камень, лежаке от рёва боевых горнов хиваши. Крики воинов на стенах подсказали ему, что началась новая массированная атака. Сон и отдых придали ему сил физических, а вот с магической энергией дело обстояло куда хуже. Вчера Дилль исчерпал свой резерв до дна, а восстановить его так и не успел. Коротко поразмышляв, он пришёл к выводу, что сейчас от него толку в обороне нет, а потому решил заняться медитацией. Но прежде следовало предупредить мастера Волдиви, в расположении отряда которого Дилль застрял на ночь. Дилль выбежал из казармы и тут же едва не погиб. Раздался удар грома, часть защитных зубцов на стене разлетелась осколками, один из которых сбил с головы Дилля шерстяную шапочку. После магического удара от защитников города в этом месте остались только кровавые ошмётки. Полуоглохший Дилль увидел, как оставшиеся в живых вампиры и люди отчаянно рубятся с ринувшимися в атаку мертвяками. Он в нерешительности остановился — что ему делать? Броситься на помощь воинам или заняться медитацией? От его меча толку будет мало, а сил на магию нет. Хотя… Драконья ярость поможет. И хотя в последнее время Дилль старался не использовать этот грозный дар драконов, опасаясь, что не сможет удержать его под контролем, другого выхода не оставалось. Он взлетел по искорёженной деревянной лестнице на верх стены, по пути возрождая к жизни драконью ярость. Взмахнув посохом, он разрубил пополам слишком наглого зомби, и выпустил здоровенный огненный шар в карабкающихся вверх по стене мертвяков. Взрыв пламени сжёг пятерых, остальные попадали вниз. Покрасневшим от ярости взглядом Дилль отыскал новую цель — пирамиду из зомби шагах в тридцати от него. Пара огненных сгустков, и около трёх десятков неупокоенных обрели вечный покой, превратившись в обугленные туши. Душу Дилля затопило волной неистовой радости. Враги гибнут, и это прекрасно. Куда ещё направить свой гнев? С великим трудом удержавшись от соблазна спалить сражавшихся неподалёку от него вампиров, Дилль обратил взор за стену. Там примыкающее к городу поле было черно от всадников. Живые хивашские воины горячили коней, периодически пускали в сторону города стрелы из коротких луков и непрестанно выкрикивали угрозы на своём гортанном языке. Дилль прикинул расстояние — этих не достать. Зато он тут же нашёл новую цель. Толпа зомби тащила на плечах здоровенное бревно, один конец которого был закован в железо. Всё ясно, хиваши снабдили своих подручных тараном. Мертвым не страшны ни стрелы, ни кипяток, ни смола. Они будут исправно долбить тараном до тех пор, пока ворота не треснут. Значит, самое время испортить столь гениальную задумку хивашских военачальников. Пылая от гнева, Дилль помчался в сторону надвратной башни. Отмахнувшись от воина, пытавшегося ему что-то сказать, он, рискуя получить стрелу, высунулся из амбразуры и швырнул в приближавшуюся таранную команду очередь из трёх огненных шаров. Три взрыва превратили штук двадцать зомби в угли, и тяжеленое бревно рухнуло на землю. Оставшиеся на ногах мертвецы попробовали поднять таран, но Дилль испепелил и их. Вот как надо, с ликованием подумал он — пара секунд, и угроза устранена. Но тут же к упавшему тарану со всех сторон начали сбегаться зомби — они явно получили команду завершить то, что не смогли сделать их менее удачливые собратья. Что ж, сейчас Дилль и этих отправит в небытие, пусть только соберутся в плотную кучку. Стоящий рядом вампир крикнул «Справа» и указал рукой куда-то в сторону. Дилль еле подавил в себе желание сжечь наглеца — как он смеет прерывать великого уничтожителя нежити?!! В этот момент над стеной раздался удар грома, а в воздухе заплясали синие искры. Одна из таких искр вонзились в вампира, и воин упал, дёргаясь в конвульсиях. Самому Диллю повезло — смертоносная хивашская магия почему-то до него не добралась, хотя магического щита он не устанавливал. Несколько синих разрядов ткнулись в него и с громкими щелчками испарились, так и не добравшись до жертвы. — Что, не нравится моя антимагия? — захохотал Дилль. Он увидел тех, кто наслал это заклятье — штук десять фигур в серых длинных одеяниях и ещё столько же шаманов с дурацкими перьями на голове. Поскольку колдуньи и шаманы были существенно ближе, чем гарцующие вдалеке всадники, Дилль не раздумывал ни мгновенья. Огненные шары, переполненные драконьей яростью, полетели в группу врагов, и вскоре на этом месте осталось только пятно обугленной и расплавленной земли. Волна нечеловеческой радости от уничтожения врагов затопила его. Краем сознания Дилль смог сообразить, что ещё немного, и драконья ярость окончательно выйдет у него из-под контроля. Путаясь в словах и мыслях он начал произносить мантру спокойствия. Жгучая ярость постепенно улеглась, и Дилль едва не рухнул на холодный камень — настолько его высосала драконья магия. — Эй, тебе нужна помощь? Дилль посмотрел на коренастого вампира и отрицательно покачал головой. — Ты мне не поможешь. Дальше справляйтесь без меня. Сейчас я скажу мастеру Волдиви… Воин хмуро сказал: — Спасибо за помощь. А мастер… он погиб во время последнего заклятья. Дилль, как сомнамбула, спустился со стены и подошёл к лежащим на земле телам. Мастер Волдиви не был его близким другом, но Дилль хорошо помнил, как он готовился встать на его защиту во время брачных поединков. В душе Дилля опять загорелся гнев. Клятые хивашские колдуны — это они виновны в смерти воина. Стоя над телом Волдиви, Дилль хрипло пообещал: — Клянусь, мастер, за твою смерть хивашские шаманы заплатят своими жизнями. Он отвернулся, когда двое воинов с топорами принялись отрубать головы убитым. Дилль понимал, что тем самым они не дадут шанса хивашским шаманам поднять мертвецов и управлять ими, но смотреть на это не мог. Над городом то и дело громыхали магические разряды, уносившие жизни защитников, а в Григоте не было магов, которые могли бы придумать что-нибудь против магии хиваши. Дилль смотрел на медленно наплывающие зелёные облака, исторгающие из себя яд, на гибель защитников, и чувствовал своё полнейшее бессилие. Магических сил у него не было от слова «совсем», повторное использование драконьей ярости было чревато безумием и смертью. Оставалось одно — лезть на стену и уничтожать врагов при помощи меча. Дилль не успел приступить к выполнению замысла — к нему подбежал запыхавшийся юный вампир и, заикаясь на каждом звуке «о», проговорил: — Маг, на во-осьмо-ом участке по-оявился лич. Мастер О-оркуд про-осит тво-оей по-омо-ощи. Дилль не стал рассказывать посланцу, что магически опустошён, а просто побежал вслед за ним. На восьмом участке дела обстояли совсем плохо — здесь за оружие взялись даже женщины. Тела поверженных защитников города лежали среди разрубленных на куски зомби, а цепь обороны на стене была куда реже, чем на других участках. А ведь в драку ещё не вступали сами хиваши. Мастер Оркуд — вампир, выглядевший едва ли старше самого Дилля, рассказал, что лич, едва объявившись, обрушил на его участок сначала вонючее облако, в котором задохнулось не меньше десятка воинов, а потом издали поднял их. Защитникам пришлось сражаться со своими же товарищами, ставшими послушными рабами нежити. Едва атака лича была отбита, как из подземного хода, выход из которого был в квартале от восьмого участка, повалили зомби. Как зомби обнаружили тайный ход и прокрались в него, мастер Оркуд не знал. К счастью, проходивший мимо отряд ополчения помог в уничтожении нежити. Вампир тяжко вздохнул и закончил: — А потом эта пакость вновь послала магическое облако. Облако преодолело стену и направилось туда, где валялась куча уничтоженных мертвяков. Они опять поднялись, словно это не их недавно изрубили на куски. А остановить их было уже некому — мой отряд почти весь полёг. — То есть, сейчас по городу бродит толпа зомби? И в любой момент они могут ударить нам в тыл? — Ты правильно понимаешь, — поджал губы вампир, отчего его верхние клыки обнажились. — Мало того, лич продолжает поднимать порубленных нами мертвяков, вот почему я послал за тобой, маг. Отгони его, иначе зомби сомнут нас. Что ж, придётся вновь обратиться к драконьей ярости, пусть даже это грозит ему смертью. Дилль поклялся отдать свою кровь клану, и настал час сделать это. Илонна будет гордиться своим мужем. На мгновенье перед внутренним взором Дилля вспыхнул образ любимой, словно Илонна была рядом. Согретый её незримым присутствием, он почувствовал прилив сил — к сожалению, не магических. — Мастер, у меня есть только одна попытка, — хмуро сказал Дилль. — Если я просто отгоню лича от вашего участка, он перейдёт к следующему, а я уже не смогу его остановить. Нужно попытаться подобраться к нему поближе, чтобы действовать наверняка. Вампир недоумевающе приподнял бровь. — Он ведь за стеной под защитой прочих мертвяков. — Говорю же — я должен выйти наружу. Но чтобы я смог приблизиться к нежити и сжечь её, мне нужна защита. Дайте воинов, готовых умереть во имя клана. — Ты просто сумасшедший, — криво усмехнулся вампир. — Любой из моих воинов готов умереть во имя клана. Но если я сниму воинов со стен, оборонять участок будет некому. Жди. Мастер Оркуд куда-то побежал — видимо, собирать отряд поддержки для самоубийственного рейда. Дилль честно попытался заняться медитацией, но тут же отказался от этого — ну сколько эргов он сможет собрать за то короткое время, что ему осталось? Этого не хватит даже на нормальный магический щит, не говоря уже об атаке. Поэтому он просто ждал возвращения Оркуда, держа в памяти образ Илонны. Оркуд вскоре вернулся в сопровождении двадцати вампиров и тут же спросил, как маг намерен поступить. — Мы выйдем через ворота и начнём пробиваться к личу, — мрачно ответил Дилль. — Магию я не буду использовать до последнего момента — иначе лич почувствует её и сбежит. А второй попытки у меня уже не будет. Ваша задача — позволить мне подобраться к личу хотя бы шагов на пятьдесят. С этого расстояния я гарантированно сожгу нежить. Мастер Оркуд угрюмо кивнул. — Хорошо, мы пробьём тебе коридор. — Это ещё не всё. Во время призыва драконьей ярости… — Дилль вздохнул, — я, скорее всего, ничего не буду соображать. Постарайтесь не попадаться мне под руку. — Я так понимаю, — медленно сказал Оркуд, — обратно ты не планируешь возвращаться. — Вряд ли у меня это получится, — честно ответил Дилль. — Поэтому те из вас, кто выживет в драке с мертвяками, должны будут отрубить мне голову, чтобы хиваши не сделали из меня нового лича. Оркуд спросил у остальных, все ли поняли свою задачу. Отряд смертников вразнобой закивал головами. Мастер Оркуд сдал полномочия командира восьмого отряда — для этого потребовался всего лишь лёгкий хлопок по плечу одного из товарищей и слова «теперь ты старший». Дилль, внутренне содрогаясь от принятого решения, пытался сохранить внешнюю невозмутимость. Жить ему оставалось недолго — ровно до тех пор, пока лич в очередной раз не приблизится к стене города. В этот момент над стеной появилось зеленоватое облако, раздались крики пострадавших, среди которых Дилль разобрал «Вижу лича в сотне шагов на восток». Оркуд рявкнул что-то на вампирском, четверо воинов откинули запорное бревно, и одна створка невысоких ворот со скрипом отворилась. Вампиры один за одним скользнули в образовавшуюся щель, Дилль услышав крик Оркуда «Маг, не отставай» и бросился вслед за товарищами по отряду смертников. Мечи вампиров превратились в сверкающие полукружия — с такой скоростью воины принялись прорубаться сквозь ряды мертвецов. Зомби, по видимому, имели чёткий приказ лезть на стены, потому что первое время ни один из мертвяков не атаковал выбравшихся из города вампиров. В течение пяти ударов сердца вампиры пробили довольно широкую просеку в рядах мертвяков, и Диллю оставалось только бежать, стараясь не споткнуться о разрубленные тела. Везение закончилось — кто-то из хивашских колдунов, а, может, и сам лич, заметил отряд мечников, и дал команду зомби. Сотни мертвяков одновременно развернулись к вампирам, окружая маленький отряд со всех сторон. Оркуд рявкнул, и вампиры бросились вперёд, рубя стоящих перед ними врагов и игнорируя опасность нападения с флангов и с тыла. А Дилль высматривал лича и даже подпрыгнул на бегу. Это помогло — он увидел его. Фигура в сером балахоне стояла шагах в шестидесяти и деловито размахивала руками, формируя перед собой мутное облако. Неживой колдун явно не подозревал о близости мага. Дилль понадеялся, что успеет атаковать до того, как его накроет колдовское облако, и призвал драконью ярость. Неземной жар взорвался в груди, раскалённая ярость смешалась с кровью. Он прыгнул вперёд, оставляя за спиной мечников. Покрасневшими от драконьей магии глазами Дилль опять отыскал лича, обнаружил, что между ним и нежитью стоят с десяток зомби и, прорычав какое-то проклятье, запустил первый огненный шар. Шар взорвался, трое зомби превратились в пепел, а остальных разбросало в стороны. Путь к личу открыт. Радость уничтожения захватила Дилля. Где этот неживой выродок? Сейчас он испытает на своей шкуре мощь драконьей ярости. Два огненных сгустка полетели в лича. Один взорвался, едва коснувшись мутного облака, второй добрался до лича. Ослепительный взрыв и… Дилль грязно выругался. Огненный шар не причинил личу вреда, разве что спалил бесформенную серую одежду. Голая фигура, застыв на мгновенье, развернулась и пустилась бежать прочь от города. — Сдохни, тварь! — взвыл Дилль, выпуская вслед личу серию из трёх шаров. Шустрый лич увернулся от двух, а третий сгусток умудрился отвести посохом в сторону. Безумный гнев окончательно затопил сознание Дилля. Для него перестало существовать всё, кроме обнажённой фигуры мёртвого мага. Он должен любой ценой убить врага, превратить в пепел и развеять этот пепел по ветру, чтобы никакой шаман больше не смог восстановить мерзкую нежить. В этот момент лич взмахнул руками, и от него во все стороны разнеслась отчётливо видимая волна. Все зомби в радиусе пятидесяти шагов попадали на землю, а лич, впитав их энергию, воздвиг вокруг себя защитное поле. Иначе чем ещё можно объяснить, что все три пущенные Диллем огненных шара не причинили мертвяку вреда? Вампиры за спиной Дилля рубили в капусту наступающих зомби, а сам он, забыв обо всём, рванулся к личу. Неживой колдун быстро-быстро взмахивал руками — видимо, готовя очередное пакостное заклятье. Хватит швыряться маломощными шарами, настало время для настоящего драконьего пламени. Струя раскалённого драконьего огня сорвалась с конца посоха, ударила в защиту лича, и на мгновенье опала. А затем щит лича не выдержал. Ровно один удар сердца понадобился на то, чтобы превратить нежить в чёрный прах. — Получи, тварь! — опьянённый радостью, взвыл Дилль. — А теперь займёмся остальными. Он повернулся и выжег пару десятков подступающих зомби. Вне себя от ярости, Дилль одним прыжком перемахнул раскалённую полосу выжженной земли и уже сам атаковал зомби. Вампиры остались где-то в стороне, но в их поддержке он уже не нуждался. Всё, что ему было нужно — это как можно больше врагов. И, превратившись в огненный смерч, Дилль ринулся прямо в ряды наступающих мертвецов. Он шёл, оставляя за собой раскалённую докрасна землю и густой шлейф дыма. Поглощённый уничтожением врагов, он не заметил, как в отряд вампиров ударило несколько ветвистых молний. Он не знал, что на помощь своим мёртвым союзникам уже примчались несколько десятков шаманов и младших колдуний и пара сотен всадников с копьями, наконечники которых светились холодным голубым светом. Даже если бы поле боя не заволокло густым чёрным дымом, Дилль, ослеплённый драконьей яростью, всё равно не увидел бы, как пали последние вампиры под ударами хивашских всадников. Как не увидел бы и гибели Оркуда, пытавшегося выполнить его наказ — мастер клинка отстал от Дилля всего на десяток шагов и погиб, когда на него одновременно навалились всадники и шаманы. Дилль почувствовал сильный едкий запах, и тут же тело сковало жуткая слабость. Он сообразил, что это какая-то магия хивашских колдунов, но противопоставить ей ничего не мог. Выронив посох из ослабевших рук, он затаил дыхание и заковылял прочь, пытаясь покинуть пределы действия отравляющего заклятья. Из густого дыма на него выскакивали зомби, и Дилль из последних сил выжигал их. Лёгкие немилосердно жгло, сердце бешено колотилось, а задыхающийся организм требовал воздуха. И наступил момент, когда сдерживать дыхание сил не осталось. Дилль вдохнул, и окружающее завертелось у него перед глазами. Земля поднялась на дыбы и ударила его в лицо. Неимоверным усилием воли Дилль сумел подняться на ноги, но лишь для того, чтобы увидеть, как из клубов чёрно-серого дыма медленно появляется хивашский всадник. Дилль вытянул меч из ножен, понимая, что не успеет. Хиваши занёс руку, и светящийся наконечник копья начал неотвратимо приближаться к Диллю. Он даже успел сообразить, что хивашское оружие явно заговорённое, и в этот момент копьё ударило его в грудь. Яркая вспышка, резкая боль, удар о землю. Дилль услышал странный многоголосый вопль «мастер, не уходи», и чернота небытия обволокла его. В этот момент Илонна, находившаяся за сотни лиг от Григота на занятиях по счислению, вскочила на ноги, заработав неодобрительный взгляд мастера Мариэллы. Девушка помертвевшими губами прошептала «беда» и рухнула без чувств. А вскоре в Тирогисе появился измученный долгой скачкой посланец графа Арлика с известием, что хиваши осадили Григот.Глава 8
* * *
Вот уже несколько дней Академия магии Ситгара напоминала разворошённый муравейник. Переселившиеся маги из тилисской Академии во главе с гроссмейстером Дево пытались освоиться на новом месте, старожилы — те немногие, кто выжил после бойни, учинённой личем, недоумённо смотрели на новоприбывших, не понимая, как к ним относиться. Ещё недавно ситгарские и тилисские маги рвали друг друга на запчасти в боях, а теперь — поди ж ты, оказались в одной лодке. Ни те, ни другие не понимали, какая муха укусила гроссмейстеров, что они решили объединить Академии. Новый Совет высших магов, спешно сформированный из мастеров-магов обоих Академий, безвылазно заседал в кабинете гроссмейстера Адельядо, пытаясь выработать новые правила жизни и поведения. Адельядо и Дево стоило большого труда не дать сцепиться мастерам друг с другом. Чего уж говорить о рядовых магах, стычки между которыми происходили с регулярностью, достойной лучшего применения. Криан, вернувшийся к обязанностям смотрителя, ежедневно получал по десятку кандидатов на отработку штрафов. До магических дуэлей дело пока не доходило, но отношения между тилисцами и ситгарцами были весьма напряжёнными. Тео, к примеру, удостоился не менее десятка угрожающих взглядов, правда, пыл вероятных противников поугас, когда они стали свидетелями показательного боя между Тео и мастером Фиррисом. Несмотря на то, что Тео вчистую проиграл, всем смотревшим на бой стало ясно, что повторить фехтовальный подвиг адепта против мастера клинка они не смогут при всём желании. А ведь вызвав полувампира на дуэль они могли нарваться не на магический поединок, а с применением обычного оружия. Илонну, как ни странно, никто не пытался задеть. Возможно, дело было в том, что женщин магов в тилисской Академии никогда не было, и прибывшие маги просто не считали для себя достойным связываться со слабым полом. А, быть может, особо горячие головы поостыли, когда увидели, как вампирша запросто общается с красной драконицей. Да и её чиал, свирепо шипевший на любого не понравившегося ему человека, не добавлял уверенности. Илонна, едва придя в чувство, тут же бросилась на поиски мастера Оквальда. Выслушав её сбивчивое объяснение, что с Диллем произошло что-то плохое, и она должна немедленно ехать в Григот, Оквальд только развёл руками. — Возможно, ты права, но ведь ничего толком не известно. Как ты думаешь, одобрит гроссмейстер, если я отпущу необученного адепта только потому, что тебе показалось… — Мне не показалось! — оборвала его Илонна. — Я точно знаю, что с Диллем стряслась беда. — Странно всё это. Мне нужно переговорить с гроссмейстером, — хмуро сказал Оквальд. — Жди здесь. И, оставив её в своём кабинете, ушёл к Адельядо. Илонна металась из угла в угол, дожидаясь возвращения наставника. А когда в Академию прибыл курьер из дворца с известием, что на вампирские земли вторглись хиваши, она побежала в гимнастический зал. Её отец занимался с Шабертом. Взмыленный мальчишка неистово махал тренировочным мечом, пытаясь поразить те места на деревянном манекене, которые называл наставник. — Укол в грудь. В сердце. Живот, шея, живот. Куда остриё смотрит? Секущий удар по руке. Ты и меч должны стать одним целым. Куда падаешь? Вставай, дохляк… Мельком глянув на вбежавшую дочь, мастер Фиррис собрался продолжить истязаниямальчишки, навязанного ему в оруженосцы, но Илонна выпалила: — Хиваши атаковали Григот. — Откуда ты узнала? — Прибыл курьер из дворца. Гроссмейстер тут же объявил общий сбор. Отец, с Диллем что-то случилось — я ведь и раньше это чувствовала. Вампиры привыкли принимать решения быстро, и в этот раз мастер Фиррис не стал медлить. Он тут же направился к выходу. — Ты куда? — К мастеру Нугейру. Если всё это правда, наше посольство сегодня же покинет Тирогис. — Я поеду с вами. — Нет. Ты останешься здесь и продолжишь обучение. Я сам разберусь, что случилось с твоим Диллем. — Отец! — Я всё сказал, — металлическим голосом ответил мастер Фиррис и ушёл. Илонна знала этот тон — когда отец так говорит, спорить с ним бесполезно. То ли он действительно считает, что Илонне лучше продолжить обучение магическим дисциплинам, то ли просто не хочет подвергать её опасности в драке с хивашскими ордами, но только переубедить его Илонне не удастся. Она посмотрела на захлопнувшуюся дверь и приняла решение. Рявкнув Шаберту «Иди за мной», Илонна разъярённой фурией промчалась по коридорам Академии и стрелой вылетела в главный двор. Вспотевший мальчишка едва поспевал за ней. — Гейрге, — бросилась к красной драконице Илонна, — беда! Хиваши напали на Григот. Дилль где-то там, и ним что-то случилось. Я должна уехать. Красная драконица склонила голову, словно пытаясь понять, что тараторит вампирша. — Гейрге, прошу тебя, не отгоняй Шаберта. Он будет ухаживать за тобой и твоим малышом пока мы с Диллем не вернёмся. Прошу тебя. Красная повернула голову к мальчишке, стоящему в дверях и не рисковавшему приближаться к драконице. Дело было в том, что при первой же попытке познакомить Гейрге с Шабертом, она едва не спалила парнишку. Уж чем он ей не понравился, Илонна не знала. Впрочем, и остальных людей — как магов, так и простых слуг, драконица не жаловала и не подпускала к своему драгоценному детёнышу. Даже гроссмейстера Адельядо. Исключение составляли Дилль и Илонна. Ну и чиал, разумеется. — Гейрге, я должна уехать, понимаешь? Дилль в беде. Я всё равно уеду, пусть даже весь Тирогис будет против. Но твоему малышу нужен уход, позволь этому мальчишке быть рядом с тобой. Он не причинит вам вреда. Красная драконица повернула голову к вампирше, потом опять посмотрела на стоящего в отдалении Шаберта и негромко рыкнула. Илонна обхватила лебединую шею Гейрге. — Спасибо тебе за понимание. Шаберт, иди сюда. Иди, не бойся, благородная Гейрге не будет тебя сжигать. Мальчишка осторожно приблизился. — Твоя задача проста: будешь приносить мясо, уносить отсюда кости и чистить двор. Малыша не трогай. Шехан. И чиал, и мелкий дракон одновременно повернулись к Илонне. Она уже заметила, что новорожденный дракон откликается на имя, данное коту. Ну, пусть будет два Шехана, тем более, что Гейрге не возражала. — Шехан, ты останешься здесь. И не спорь! — Илонна погрозила коту пальцем, когда тот прижал уши и возмущённо зашипел. — Охраняй малыша и благородную Гейрге от любопытных. Я вернусь. Кот издал жалобный вой, но Илонна осталась непреклонной. — Шаберт, ты всё понял? Не надоедай драконам и следи, чтобы никто сюда не пробрался — иначе от любопытных останутся только обгорелые кости. Всё, я должна идти — мне ещё надо лошадь где-то украсть. Красная драконица взревела и распластала одно крыло по земле. Илонна остановилась. — Гейрге, неужели ты… Драконица ещё раз рыкнула. Илонна быстро вскарабкалась ей на спину. Гейрге повернулась к Шаберту и грозно прорычала какое-то длинное драконское ругательство, потом взмахнула крыльями и взмыла в воздух. — Шехан, Шаберт, охраняйте малыша, — послышался крик Илонны, и силуэт драконицы исчез в небесной вышине. Мастер Фиррис рассвирепел, когда узнал, что Илонна всё же нарушила его приказ. Но гнев мастера клинка был лишь бледной тенью по сравнению с яростью гроссмейстера, который в своих далеко идущих планах выделял Гейрге особое место. А теперь из-за взбалмошной вампирши он лишился не только обладателя драконьего дара, но и такого нужного рычага давления, как взрослый дракон, обитающий в Академии. Бедолаге Шаберту пришлось выслушать немало нелестных эпитетов, словно это он был виноват в бегстве вампирши. Получив известие о нападении хиваши на клан Григот, Адельядо и Дево начали формировать команду боевых магов для отправки на восток. Мастер Фиррис уведомил гроссмейстера, что сегодня же покидает Академию и выезжает вместе с вампирами из посольства. Тео сказал, что тоже должен идти на помощь клану, и попытался присоединиться к мастеру Фиррису, на что мастер Росс пригрозил ему пожизненной отработкой кухонных штрафов. Впрочем, старик тут же добавил, что Тео непременно войдёт в состав команды боевых магов. Тео, понимая, что от него будет больше пользы в составе магов, был вынужден остаться. А когда он узнал, что Илонна улетела на красной драконице, только завистливо вздохнул и мысленно пожелал ей удачи.* * *
Лабиринт миров был прекрасен. Яркие искорки кружились в безумных хороводах, плели замысловатые узоры, гасли и зажигались, словно подмигивая ему. Перламутровая полутьма лабиринта неотвратимо влекла к себе, затягивая всё глубже и глубже. Он парил, выбирая среди сонма искр самую привлекательную. Быть может, устремиться к той, что сверкает ярким зелёным светом? Или ту красную с бледно-салатовым ореолом? Или мрачно-коричневую — такую тёплую и манящую? Когда-то давно он уже был здесь и совершил долгое путешествие среди бескрайних перламутровых просторов лабиринта. Помнится, в тот раз едва он сунулся в первый открывшийся ему мир, как путешествие превратилось в череду меняющихся со страшной скоростью картинок. Интересно, в этот раз будет так же? Какая разница? Любой мир хорош, если только он не окажется одним из демонских. Память услужливо подсунула видение из прошлого. Багрово-красное небо, красно-чёрные скалы, каменистая площадка, на которой стоят вооружённые до зубов воины разных рас. Отрывистый рёв громадного командира, и две шеренги бросаются друг на друга. Короткий бой, после которого на камнях остались лежать трупы неудачников. Оставшиеся в строю объединяются, вновь делятся на две команды, готовясь к очередной смертельной схватке. Это тренировка — выжившие станут несгибаемым хребтом армии Завоевателей, безжалостно спаливших не один десяток миров. Следом пришло воспоминание о сказанных кем-то словах, что Завоеватели сожгли мир вампиров. Оставшиеся в живых предпочли примкнуть к армии демонов, нежели влачить жалкое существование в испепелённом дотла мире. И потом вампиры поселились на Тангрине, когда армия Завоевателей потерпела там сокрушительное поражение. Мысли понеслись вскачь. Вампиры, считавшиеся среди людей нежитью, оказались очень даже живыми. И поклонялись Единому, который и уничтожил передовые части армии Завоевателей. Сверхголем, кстати, вовсе не возражал против новых поселенцев и разрешил им поселиться в сумеречной зоне, окаймлявшей Запретный предел. Воспоминания хлынули бурным потоком. Золотой свет Единого во время крещения мастера Орхама и Тео, и такой же, только тусклее, призванный Героном по время похода в Запретный предел. Коренастый монах пытается утащить бесчувственное тело из-под бдительного надзора драконицы, перед которой неистовствует Гунвальд. Каршарец, замотанный, как мумия, в бинты, и дремлющий старичок лекарь. А вот и Тео, который тоже забинтован так, что осталась только узкая щель для дыхания. И Илонна, пытающаяся покормить Тео. Огромные зелёные глаза вампирши и слова «Я вернусь к тебе даже с того света»… Перламутровая мгла дрогнула. Дилль собрал рассыпающиеся кусочки воспоминаний и стал самим собой. Лабиринт больше не манил его, искорки миров стали чужими и колючими. Будь Дилль в теле, он бы зябко передёрнул плечами, а сейчас лишь беспомощно завис в переливающейся мгле. Мириады искр, окружающих его, были такими разными, но такими одинаковыми в своей неизвестности. Как найти обратную дорогу? Куда двигаться? В прошлый раз вернуться он смог, вызвав в памяти образ Тринн, но теперь это не помогло. Как Дилль ни пытался вспомнить великую драконицу, как ни вызывал в памяти ощущение присутствия могучей Тринн, ни одна из искр не замигала, показывая дорогу домой. Дилль попробовал обратиться к Аиду — ведь он тоже великий дракон. Пустой номер. В отчаянии он даже призвал Гейрге, вспомнив её рубиново-красную чешую, лебединую шею и изящное узкое тело. Ничего! Итак, драконы сейчас ему не помогут. Илонна. Вот кто послужит ему путеводной звездой. Дилль вспомнил её точёную фигуру, шелковистые каштановые волосы, ставшие такими короткими после неудачного похода против тилисцев. Вспомнил, как, глядя в зелёные глаза девушки, он становился с ней единым целым… Посмотрев вокруг, Дилль убедился, что лабиринт по-прежнему не желает его отпускать. Даже Илонна не смогла помочь ему отыскать путь назад. Возможно, потому что она находилась в Тирогисе — слишком далеко от него. А кто был рядом с ним? Вампиры, обеспечившие ему выход из города. Так они никакой магией не обладают, да и, наверняка, уже мертвы. Паника начала затапливать его, искры миров заплясали, а перламутровая мгла начала вращаться, словно предчувствуя его поражение. Дилль зло выругался — шиш вам! Драконы не сдаются! Он всё равно найдёт способ вернуться домой, пусть для этого придётся перебрать в памяти всех его друзей и знакомых, включая муаров. И едва Дилль вспомнил про обитателей вонючей тирогисской клоаки, как почувствовал еле заметное дрожание одной из искорок. Она была ярко-голубой. Почему путь открылся при воспоминании о муарах Дилль не стал задумываться. Какая разница, что указывает ему дорогу? Лишь бы это оказался верный путь. Голубая аура распахнулась, Дилля втащило внутрь. Спустя несколько мгновений пред ним предстала картина, которую он уже когда-то видел. Поле боя, усыпанное костями, земля, превратившаяся в спёкшуюся корку, и холм, на котором стояли тринадцать скелетов с жезлами в руках. Мертвецов по-прежнему окружало зеленоватое поле, от которого исходило стойкое ощущение зла и смерти. Радость затопила Дилля. Он дома! Теперь дело оставалось за малым — найти, где находится его тело и воссоединиться с ним. В прошлый раз, помнится, в этом ему помог Единый… во всяком случае, так утверждал гроссмейстер Адельядо. Теперь же сверхголем ничем не проявил себя — или попросту не обнаружил прибытия бесплотного человеческого духа, или не пожелал ему помогать. Дилль некоторое время покружился над гигантским кладбищем, в которое давным-давно превратилось поле боя Величайшей битвы. Перемещаясь туда-сюда, он прислушивался к своим ощущениям — ведь связь духа и тела должна как-то проявиться. Однако, если таковая связь и существовала, то Дилль обнаружить её не сумел. Куда бы он ни перемещался, направление к своему телу он определить не мог. А ведь его предупреждали, что дух без тела не может долго существовать. Неужели это и произошло с ним? А, может, его тело мертво? Ведь в Дилль оказался в лабиринте миров во время самоубийственной атаки на лича. Последнее, что он помнил, это светящийся наконечник копья и удар, нанесённый рукой хивашского воина. Неужели это конец? Неужели он обречён влачить жалкое существование без тела… очень недолгое существование. Дилль попытался успокоиться и начал рассуждать. Для начала нужно найти Григот. Город — не камешек, обнаружить его будет достаточно легко, хотя он и прячется в сумеречной зоне Запретного предела. Григот находился на юго-западной окраине предела, значит, всё, что надо сделать, это подняться повыше, чтобы понять, в какую сторону двигаться. Так он и сделал. Поднявшись до облаков, он увидел под собой чернильно-чёрное пятно Запретного предела. Сориентировавшись по солнцу, Дилль определил западную границу владений Единого и ухнул вниз, туда, где клейкая чернота переходила в размытую серую мглу. И где должен находиться город клана Григот. Спустя мгновение он уже находился над осаждённым городом. Дилль увидел, что осада продолжается: живые хиваши и их подручные мертвецы по-прежнему штурмовали стены Григота, а вампиры отбивались от нападавших. Но рассмотреть обстановку с высоты птичьего полёта ему не удалось — что-то неодолимо повлекло Дилля туда, где располагались хивашские шатры и палатки. Похоже, он наконец-то почувствовал зов собственного тела. Мимо него промелькнули толпы мертвяков, целеустремлённо шагавших на штурм, сотни конников, с визгом нёсшихся в атаку. Он пронёсся мимо оскаленных морд здоровенных горбатых псов, мимо заунывно поющих шаманов в дурацких одеждах из лохмотьев и перьев, мимо собравшихся в круг женщин в серых одеяниях. Дилль увидел себя. Он стоял около шатра из войлока и шкур, и никто из хиваши не обращал на него внимания. Как он оказался глубоко в тылу у пустынников? И, что самое странное, никакой охраны рядом не было. В прошлый раз он сумел попасть в собственное тело после того, как Тринн посоветовала вспомнить чувства, присущие организму. Дилль начал вызывать в памяти боль от жгучих ожогов после атак мастера Иггера — не помогло. Быть может, нужно вспомнить чувства приятные? Дилль попытался воспроизвести прикосновение тёплых губ Илонны и ту трепетную дрожь, которую вызывали в нём её ласки. Опять безрезультатно. Он пробовал вспомнить усталость и ломоту в ногах после долгих пробежек, резкую боль от посоха безжалостного мастера Оквальда, чувство голода, сонное отупение после бесконечных ночных отработок штрафов. Его тело по-прежнему было рядом и оставалось недосягаемым. Словно невидимая стена отгородила бесплотный дух от физического тела. Он кружился вокруг самого себя, тщетно пытаясь прорваться сквозь непонятный заслон. В полном отчаянии Дилль попробовал воспроизвести в памяти жар драконьей ярости, когда кровь превращается в кипящую лаву, магия рвётся наружу, а сознание мутится от нечеловеческого гнева. И чудо свершилось. Он почувствовал тихий шёпот — еле слышный и почти неразборчивый. Какое-то странное бормотание. Дилль потянулся в сторону зова и вскоре сумел разобрать, что ему говорит неведомый собеседник. — Мастер, мы рады вновь быть с тобой. От удивления Дилль едва не потерял контакт. Мастером его звали только муары. Но как они оказались здесь, в сотнях лиг от клоаки Тирогиса? — Муары? — Да, мастер. Возвращайся скорее, мы без тебя погибнем. Дилль потянулся к непонятно как оказавшимся тут муарам. На мгновение его бесплотный разум словно окунулся в ледяную прорубь, а потом окружающее померкло. Дилль перестал чувствовать и видеть. Пропали и голоса муаров. А потом зрение вернулось. Дилль стоял посреди хивашского лагеря. Пустынники занимались своими делами. В нескольких шагах от него три шамана о чём-то разговаривали, периодически бросая взгляды на женщин в сером. Надсмотрщик кормил здоровенных горбатых собак мясом и частями человеческих тел и длинной палкой бил по хребтам особо нетерпеливых. Псы громогласно рычали и огрызались, но на человека броситься не осмеливались. Шагах в пятидесяти находилась походная кузня, где два кузнеца лупили кувалдами по раскалённым заготовкам. Хивашские воины — те, кто не участвовал сейчас в штурме Григота, под руководством десятников фехтовали и стреляли из луков по мишеням. К нему вернулись и чувства. Грудь ныла в том месте, куда он получил удар копьём. В нос било невыносимое зловоние от тысяч гниющих зомби. А ещё обоняние терзал дым от множества костров — он был едкий и нёс в себе незнакомый аромат. Страшная мысль пришла ему в голову: он погиб во время вылазки, сопровождавшие вампиры не успели отрубить ему голову, а хиваши подняли при помощи некромагии. Дилль стал личем — вот почему он стоит посреди хивашского лагеря, а его охраной никто не занимается. И, словно подтверждая эту догадку, один из шаманов обернулся к нему и гортанно крикнул: — Принеси из шатра маленький барабан, что лежит у очага. Да поживей. Дилль не успел удивиться, что понимает хивашский язык, как бросился выполнять приказ. Пальцами он ощущал ребристую поверхность небольшого барабана, его босую ногу пронзила резкая боль, когда он наступил на осколок кости, его плечо ожгла плётка, которую держал в руках шаман. Он всё чувствовал, но ничем не мог управлять. Словно кто-то действовал вместо него — сам же Дилль был простым зрителем. И он послушно встал у входа в шатёр, когда шаман это велел ему. Дилль не мог сопротивляться приказам. Вот так, оказавшись в своём теле, он обнаружил, что перестал быть ему хозяином.Глава 9
* * *
Гарлик с удовлетворением подумал, что жизнь налаживается. Он, так и не ставший своим среди шаманов — в основном выходцев из главной школы Эрмелека, наконец-то начал пользоваться уважением. Причём, не только шаманов, но даже сестёр Ковена. Во всяком случае, после того памятного случая собратья по ремеслу уже не посмеивались над ним, а младшие и старшие сёстры перестали демонстрировать Гарлику открытое презрение. А всё благодаря Хозяйке Силлит. Гарлик вспомнил вчерашнее утро и вздрогнул. Должно быть на него снизошло временное сумасшествие, иначе чем ещё можно объяснить то, что он сделал? Когда осаждённые вампиры предприняли самоубийственную и дерзкую вылазку, Гарлик волею Великой Госпожи оказался среди тех, кого бросили против огненного мага. Десяток шаманов, около двадцати младших и старших сестёр во главе с Хозяйками Силлит и Квай устремились к атаковавшему лича магу. Гарлик видел, как лич отражал вражеские огненные шары, как он пытался убежать, как вытянул энергию из стоящих рядом зомби. Личу это не помогло. Невероятной силы огонь превратил поднятого колдуна в пепел. Кстати, Хозяйка Гилиан после этого упала без сознания, а потом целый день лежала без сил — всё-таки, магическая связь с личем — страшная штука. А Хозяйки Силлит и Квай возглавили атаку на сумасшедшего вампирского мага, который причинил столько неприятностей хиваши. Гарлик вспомнил облака чёрного дыма, заволокшие поле битвы, и клубы едкого огня, выжигавшие по нескольку десятков зомби за раз, и содрогнулся. Осада на огромном участке попросту прекратилась, потому что лезть на стены оказалось некому. Где, интересно, вампиры раздобыли мага такой силы? Хотя, что за вопрос — понятно, в Ситгаре. У самих клыкастых магов отродясь не было, иначе разведчики уже доложили бы. Шаман зябко передёрнул плечами. Если один маг сумел столько наворотить, то что натворят другие, которые, без сомнения, придут на помощь осаждённым вампирам? Шаман вспомнил обжигающий воздух, разносившийся над полем боя, и поморщился. Он едва не сварился всухую, а ведь до клятого мага было ещё далеко. Если бы Гарлик успел подойти поближе, он бы повторил судьбу своих товарищей по шаманскому цеху и Хозяйки Квай. Но ему повезло. И даже дважды. Самая молодая Хозяйка Ковена неосмотрительно ринулась вперёд, готовя заклятье, когда невидимый за клубами дыма маг вдруг изменил направление атаки. Хозяйка Квай в мгновение ока превратилась в обугленный скелет, а вместе с ней полегли с десяток младших сестёр и ещё столько же шаманов. Атакующее заклятье Хозяйки Силлит тоже было разрушено, а сама она оказалась на границе действия ревущего магического пламени. Гарлик тогда, обезумевший от грохота и жара, совершил самый необдуманный поступок в своей жизни — он, уже создавший свой лучший магический щит, бросился вперёд и закрыл собой Хозяйку Силлит. Он сам не понял, сумел ли щит отразить атаку ситгарца, или тот просто свернул в сторону, но только Хозяйка Силлит осталась жива. Обожжена местами, но жива. Она поднялась на ноги, призвала едкое облако и швырнула его туда, где бушевал огненный ад. А затем повелительным жестом послала в атаку всадников Джагатая, занимавшихся избиением остатков отряда вампиров. И те, продравшись сквозь пламень и дым, сумели не убить, но обезвредить мага. Ситгарец после атаки конников, прекратил извергать жгучий огонь и, вероятнее всего, под прикрытием дыма сбежал обратно в осаждённый город. Чем воспользовался маг — плащом невидимости или применил какое-то другое заклинание, никто так и не узнал. Ситгарский маг бесследно исчез, и даже астральный поиск, учинённый Хозяйкой Силлит, ничего не дал. Единственной добычей был магический посох, брошенный вражеским магом на поле боя. Одна из старших сестёр попыталась подобрать посох с земли, и её едва не убило чужой магией. Хозяйка Силлит обезвредила посох, шваркнув по нему громовым ударом и расколов его. А потом Силлит, стоя на выжженной до пепла земле, в ярости орала, как последняя базарная торговка, требуя подать ей труп наглого мага, сорвавшего столь хорошо спланированное наступление и убившего одну из Хозяек и лича. Но поиски на месте побоища ни к чему не привели. Обнаружили только тела павших вампиров, совершивших самоубийственную вылазку и одного окровавленного человека с мечом в руке. Джагатаевы конники принялись отсекать головы вражеским мертвецам, как это у воинов заведено. Один из них — сотник, судя по лисьему хвосту на шапке, спрыгнул с коня и, приподняв голову худого рыжеволосого человека, собирался отрезать её, когда Гарлик заметил, что вражеский воин ещё дышит. Он приказным тоном велел джагатаеву сотнику прекратить портить заготовки. Милосердие было свойственно шаману в той же степени, как и доброта — гремучему червю. Нет, он всего лишь не позволил сотнику своевольничать, ведь запрет Хозяек отсекать головы поверженных врагов был доведён до каждого хивашского воина. Сотник — здоровенный мужик, заросший чёрной бородой до самых глаз, зло послал шамана куда подальше и собрался уже чиркнуть кривым ножом по горлу поверженного врага, когда к месту ссоры подошла Хозяйка Силлит. При виде высшей колдуньи желание спорить у сотника бесследно пропало, и он поспешил вскочить на коня. А Хозяйка Силлит, узнав того, кто, жертвуя собой, встал на её защиту, благосклонно кивнула. — Берите пример с этого верного слуги, — она бросила суровый взгляд на выживших младших и старших сестёр и шаманов. — Он не только не пожалел собственной жизни, закрывая меня от магического огня, но и рьяно блюдёт интересы Ковена. Почему никто из вас даже не попытался остановить ослушников? Немедленно прекратить это безобразие. Вампирские мертвецы нам могут пригодиться для допросов. Услышав это, младшие колдуньи бросились останавливать воинов, деловито кромсавших тела убитых вампиров. А Хозяйка Силлит, лёгким движением прикоснувшись к щеке Гарлика, сняла болезненное заклятье, которое не так давно она в порыве гнева и наложила на него. — Храбрый шаман, ты заслужил мою благосклонность. Чем вознаградить тебя за преданность? Гарлик доверял приветливому выражению лица светловолосой колдуньи не больше, чем оскалу гиенны, а потому пробормотал, что никаких желаний у него нет, кроме служения Ковену и лично Хозяйке Силлит. Высшая колдунья одобрительно улыбнулась и отправилась в тыл — подальше от стен города и периодически пролетающих мимо стрел. А Гарлик, подумав, что глупо упускать такой шанс, всё же решился. — Госпожа, у меня есть одна маленькая просьба, — он смиренно склонил голову. — Разрешите мне держать бездушного. Всех бездушных по приказу Ковена превратили в зомби, усиливая армию поднятых. Даже у самого кагана не осталось бездушных слуг. Хозяйка Силлит остановилась и, приподняв одну бровь, спросила: — Зачем? Гарлик сбивчиво пояснил, мол, к стыду своему никак не может привыкнуть, что в услужении у него находятся поднятые, из-за чего он теряет физические и магические силы. А вот будь у него слуга-бездушный, Гарлик тогда смог бы отдать госпожам высшим колдуньям намного больше магической энергии. Высшая колдунья, подумав немного, кивнула. — Ты заслужил это. Когда приведут новую партию, можешь выбрать себе раба. — Госпожа, вот этот ещё дышит, — Гарлику настолько опротивели прислуживавшие ему зомби, что он готов был иметь даже раненого, но живого человека. Силлит на мгновенье застыла, потом пожала плечами. — Хорошо, забирай его. Я распоряжусь, чтобы твоего раба никто не отобрал. И ушла. Гарлик посмотрел на залитого кровью вражеского воина — хотя тот был тощ, но нести его на себе шаман не собирался. Он крикнул ближайшему воину, чтобы тот помог отвезти пленного к юрте шамана. Воин процедил сквозь зубы «сам справляйся» и дёрнул узду, явно не собираясь помогать. Гарлик пообещал отдать воину одежду и оружие пленника. Конник Джагатая презрительно фыркнул, глянув на окровавленную и разодранную на груди куртку врага, но согласился — сапоги на пленном были, как новенькие. Да и меч, который всё ещё сжимал в руке лежащий, был хорош. Вампирское оружие всегда ценилось среди хивашских воинов. Уже около юрты Гарлика, пока шаман готовился к обряду похищения души, конник раздел пленного. Содрав с пленного остатки разодранной кожаной куртки, он с недоумением посмотрел на холщовый мешочек, привязанный к левой руке человека. Оторвав завязки, хиваши заглянул в мешок, убедился, что тот пуст и выбросил его. А ведь обладай воин магическим даром, он бы мог достать из мешка весьма любопытную книжицу. Но всадник магом не был, Гарлик, который мог бы использовать безразмерный мешок, был занят, а потому бесценный магический артефакт был небрежно брошен в ближайший костёр. Шаман к этому времени уже приготовил заклятье. Прислонив кончик посоха к лбу лежащего человека, он начал обряд похищения души. Фиолетово-зелёный огонь на мгновенье окутал голову человека. Заклятье отработало превосходно, правда Гарлик был раздосадован тем, что по окончанию действа он не получил через свой посох новой энергии. Такое бывало не раз, когда тело жертвы по какой-то причине не содержало разума. Причиной тому могла быть болезнь или вмешательство магии. Но на конечном результате раньше это не сказывалось. Не сказалось и сейчас. Из пленника получился отличный одержимый. Гарлик бросил взгляд на стоявшего около юрты бездушного, пустыми глазами глядящего куда-то вдаль, и довольно ухмыльнулся. Завершив заклятье, он получил преданного лично ему раба. Хотя, конечно, шаман предпочёл бы, чтобы на месте этого рыжего тощего юнца оказался сильный мужчина, при случае могущий защитить своего хозяина. Но живой, не разлагающийся и не смердящий мертвечиной слуга, вокруг которого не клубятся сонмы жужжащих мух, это лучше, чем вообще никакого слуги. И, что самое главное, этого бездушного никто не осмелится у него отнять, ибо это значит пойти против приказа всемогущей Хозяйки Силлит. Шаманы, сёстры Ковена и военачальники — все они остались без бездушных рабов. А у Гарлика такой есть. И это существенно повысило его статус. Потому Гарлик повсюду таскал за собой новое приобретение — не столько из необходимости, сколько показать всем, что пользуется благосклонностью Хозяйки Силлит. Шаману пришлось подлатать рану на груди бездушного, хотя, она не была такой уж сильной. Гарлик удивлённо подумал, что обычно смертоносные копья «неистовых» убивают наповал. А этот парень выжил. Не иначе, на нём был какой-то мощный защитный амулет — даже крепкую кожаную куртку разорвало в клочья, а на груди у бездушного осталась всего лишь небольшая рана, которую Гарлику не составило большого труда залечить. Он потрогал щёку, на которой ещё вчера был уродливый шрам, и мысленно улыбнулся своим тайным мыслям. Возможно ему показалось, но Хозяйка Силлит явно подразумевала нечто большее, чем простую благодарность за спасение её жизни. Да нет, не показалось. А что — Гарлик, мужчина, хоть куда! А сама Хозяйка — женщина видная, красивая и, скорее всего, мужским вниманием обделённая. Чем Великая Госпожа не шутит, быть может у него появится возможность доказать прекрасной колдунье свою преданность не только передачей магических сил, но и другим, более приятным способом. От этих мыслей Гарлика оторвал шум в лагере. Послышались крики воинов, команды десятников, дикое ржание сотен лошадей. Шаман встрепенулся и поискал взглядом причину переполоха. Ею оказался невесть откуда взявшийся дракон. К счастью, это был молодой красный дракон, а не чёрный ужас, уничтоживший не одну сотню разведчиков. Выпустив на лету струю пламени, красный дракон пролетел над лагерем хиваши и направился к городу. Гарлик не успел подумать, какого пса понадобилось дракону в вампирском городе, как сумеречное небо заискрилось тысячами зелёных вспышек. Дракон взревел, когда ослепительные и жгучие колдовские огни преградили ему путь, и попытался облететь внезапно возникшее на пути магическое препятствие. Над шатром Хозяек разлилось яркое голубое сияние, и красного дракона окутали сотни новых вспышек. Магические огни хорошо разгоняли царящий вокруг сумрак, а потому Гарлик сумел отчётливо разглядеть, что на спине дракона, вцепившись руками в драконий гребень, сидит человек. Шаман только рот раскрыл от удивления — с ума сойти, неужели кто-то сумел приручить дракона? Он знал, что Хозяйки не так давно нашли способ обходить драконью магию, и что высшим колдуньям уже почти удалось создать действующего зомби-дракона. Но одно — подчинять своей воле мёртвого, и совершенно другое — заставить служить себе живого дракона. Несколько магических огней попали в драконьего наездника — Гарлик это тоже увидел. Красный дракон взревел, отчаянно захлопав крыльями, и повернул назад. Зелёные огни жалили огнедышащего монстра, а его громкий рёв заглушал даже ржание обезумевших лошадей. Гарлик в оцепенении проводил взглядом дракона, который, вырвавшись из тучи огней, вихляя и периодически теряя высоту, скрылся в сумеречном небе. Высшие колдуньи, увидев, что их атака не добыла им ценный трофей, пришли в ярость. Одна из старших сестёр, неосторожно что-то сказавшая Хозяйкам, в мгновение ока превратилась в истекающую гноем статую. Не успела несчастная рухнуть на землю в виде груды костей, как младшие и старшие сёстры бросились врассыпную — подальше от разгневанных Хозяек. Шаманы срочно нашли дела в других местах. Даже погонщики гиенн спрятались за своих подопечных, а сами рослые горбатые псины перестали рычать и поджали хвосты. Гарлик подумал, что его далеко идущие планы по установлению более близких контактов со светловолосой Силлит никогда не исполнятся, если сейчас он останется торчать около разгневанных Хозяек. А потому шаман велел бездушному следовать за ним и поспешил в расположение воинов Джагатая. Эмир терпеть не мог ни шаманов, ни колдуний, но лучше выдержать пару пренебрежительных взглядов и выслушать несколько оскорблений, нежели превратиться в склизкую жижу. Бездушный шагал вслед за Гарликом. Шаман в раздражении остановился и вытянул раба плёткой. — Шевелись, скотина! Беги впереди меня. На спине и плече бездушного тут же вздулся рубец, но раб даже не поморщился и послушно выполнил приказ. Гарлик ухмыльнулся и поиграл плёткой, которую завёл не для наказаний, а чтобы лишний раз показать прочим, что у него есть бездушный. Впрочем, даже обладание бездушным рабом не спасло Гарлика от плевка, которым наградил его один из проезжавших мимо военачальников Джагатая. — Чего тебе здесь нужно, шаманское отродье? — отрывисто спросил тысячник и смачно харкнул. Разумеется, плевок попал в шамана. Сопровождавшие командира воины заухмылялись. Гарлик подавил бешенство, вскипевшее в груди, и смиренно ответил: — Я иду проверить, достаточно ли в кострах противочумного снадобья. — Надо же, — усмехнулся тысячник. — А я думал, что ты просто сбежал подальше от этих безумных женщин. Проверяй. Если кто-нибудь из моих людей подхватит вашу клятую чуму, я лично с тебя живого шкуру спущу. Воины уехали. Шаман стёр плевок с одежды и поклялся припомнить это высокомерному воину. Когда-нибудь.* * *
Гунвальд мрачно посмотрел на кромку своего меча — зазубрин на ней больше, чем у собаки блох. Надо заняться оружием, иначе в один непрекрасный момент он окажется обладателем сломанного меча и умрёт лап от вонючих хивашских зомби. Каршарец достал оселок и принялся механически водить камнем по острию. Гунвальд за неполные три десятка лет участвовал в сотнях боёв. Это были поединки один на один, схватки с несколькими противниками, а пару раз ему приходилось драться в полном окружении врагов. И могучий каршарец всегда выходил победителем — иногда раненым, но чаще — целым и невредимым. Гунвальду не раз приходилось терять боевых товарищей. Он не мог вернуть их к жизни, но мог отомстить за их смерть. И он мстил. А сейчас он не смог отплатить врагам за смерть Дилля. Сотни полторы полуразложившихся мертвецов, которые были порубаны на куски могучим варваром, не считались — они всего лишь неживые рабы своих мерзких хозяев. Гунвальд должен убить того, кто убил его друга. А добраться до шаманов и колдуний каршарец пока не мог. Узнав, что Дилль в сопровождении отряда вампиров выбрался за стены города, чтобы уничтожить лича, и, выполнив задачу, погиб, Гунвальд пришёл в дикую ярость. Он рванулся к воротам, чтобы мечом прорубить себе путь до хивашского лагеря и уничтожить клятых колдуний. Гунвальд погиб бы — или от мечей вампиров, охранявших ворота, или его разорвали бы толпы зомби, или нашпиговали бы стрелами хивашские конники. От самоубийственного поступка его спас не кто иной, как Вальдор. Здоровенный вампир так двинул кулаком в челюсть каршарцу, что могучий варвар рухнул, как подкошенный. Когда Гунвальд пришёл в себя, Вальдор поинтересовался, желает ли каршарец повторить или всё же подчинится голосу разума. Гунвальд, уже поостыв, с горечью сказал: — Ты не дал мне отомстить хиваши за смерть друга. — Разве дав убить себя, ты отомстишь за него? — Я бы забрал с собой множество врагов. — Оставшись в живых, ты заберёшь жизни куда большего количества врагов. — Ты не понимаешь, громила, — покачал головой Гунвальд. — Дилль несколько раз спасал мне жизнь. Он даже залез в пасть к великой Тринн, чтобы не она не спалила меня, потому что я ничего не соображал из-за пакостного заклятья. Он вернул мне возможность держать меч и сражаться, когда я валялся с переломанными руками и расплющенной грудью. Он сражался бок о бок со мной. Я должен пролить кровь тех, кто убил моего друга — так поступают каршарцы. — Я знаю, каково это — терять боевых товарищей, — глухо сказал гигант. — Ты подумай о другом: он вышел на безнадёжный бой, чтобы остальные могли выжить и уничтожить врагов. Те, кто сопровождал его, знали, что не вернутся, и он тоже это знал. И всё равно вышли. Ученик Диллитон уничтожил лича и штук триста зомби. Те, кто видели эту схватку, рассказали, что он сжёг ещё и целый отряд шаманов и колдуний. Его огонь погас только тогда, когда в драку вступили сотни хивашских конников с заговорённым оружием. Диллитон был достойным членом клана Григот, и все воины будут мстить за его смерть. — Вот и мстите, а мне не мешайте, — Гунвальд исподлобья посмотрел на Вальдора. — Я — не член вашего клана, и приказывать вы мне не можете. — Воля твоя, каршарец, — Вальдор поднялся. — Хочешь бесславно умереть — иди и пролей жалкий ручеёк вражеской крови прежде чем тебя разорвут на куски. Но продолжая жить, ты соберёшь кровавый урожай и, быть может, сумеешь добраться до тех, кто виновен в смерти твоего друга. Кроме того, не забывай, что ты мне должен дуэль. Гунвальд скрипнул зубами и остался в городе. Он ушёл на стену, где остервенело рубил мертвяков до тех пор, пока Вальдор силой не оттащил его от бойницы. Гунвальд в бешенстве собрался было зарубить наглого вампира, и только слова «ты отстоял уже три смены» вернули его к действительности. В самом деле, уже трижды боевая и отдыхающая смены сменились, и только Гунвальд продолжал махать мечом, не жалея сил. И вот теперь он правил зазубренный меч, готовя оружие к новому бою. К Гунвальду подошёл Вальдор и протянул ему полоску тонкой кожи. — Рукоять твоего меча насквозь пропиталась кровью врагов. Возьми, перемотай. Гунвальд содрал заскорузлую от крови кожу с рукояти меча, тщательно намотал новую, проверил, насколько удобно держать оружие, и только потом сказал: — Я не успокоюсь, пока за Дилля не убью тысячу хиваши. И не вздумай больше меня останавливать. Если после этого выживу, вызовешь меня на дуэль. Гунвальд ожидал, что вампир начнёт возражать или спорить, но тот лишь сказал: — Я помогу тебе. А что до дуэли… если выживем, там видно будет. Два воина пожали друг другу руки.Глава 10
* * *
Мастер клинка Кенн ехал в первых рядах. И хотя он знал, что разведчики предупредят о приближении врагов, но всё равно продолжал внимательно обшаривать взглядом окрестности. Слишком много раз он был свидетелем тому, как минутная расслабленность стоила жизни даже самым лучшим воинам. Мастер Кенн возглавлял отряд, который после долгого обсуждения старейшины клана Веир всё же решили послать на помощь Григоту. Мнения стариков разделились: одни считали, что Григот преувеличивает опасность, а потому незачем помогать им, другие настаивали, что помощь надо послать — Сталгард уже прекратил существование, а если падёт и Григот, то Веир будет следующим. Прошла неделя с тех пор, как в Веир прибыл посланец Григота, а старейшины так и не смогли прийти к единому мнению. Наконец они сошлись на том, чтобы послать конную сотню. Старейшина Голтиц сказал мастеру Кенну — мол, разведайте, что к чему. Если сумеете — поможете Григоту, а если опасность велика — вернётесь с донесением в Веир. Мастеру Кенну такое половинчатое решение не понравилось. Что сумеет сделать сотня воинов, если хиваши действительно пригнали к Григоту тысячи? Сам он считал, что веирцам нужно забыть древние склоки и выступить на помощь Григоту. Но предрассудки, вышедшие из тех времён, когда мир вампиров ещё не был разрушен демонами, оставались слишком сильны. Вампир прищурился, напрягая зрение. В сумеречном небе появилось подозрительное движение. Возможно, это одна из тех бестий, что иногда вылетают из Запретного предела. Не раздумывая, он рявкнул: — С коней! Луки и арбалеты готовь! Как бы презрительно ни относились вампиры к стрелковому оружию, но пользоваться они им умели. Не успела прозвучать команда, как воины попрыгали с коней, вскинув короткие луки и небольшие арбалеты. Все с тревогой наблюдали за приближавшимся летающим существом. — Это дракон, — сказал полумастер Каэр, обладавший самым острым зрением. — Только… он пьяный, что ли? Мастер Кенн уже и сам видел, что дракон летит как-то странно — то отчаянно машет крыльями, пытаясь набрать высоту, то заваливается набок и почти пикирует к земле. — Может, он охотится на кого-то? — послышалось предположение. Мастер Кенн с сомнением покачал головой. — Не похоже. Кажется, он ранен. Судя по размеру — молодой. Наверное, подрался с кем-то, вот и хромает на одно крыло. Словно подтверждая это предположение, дракон в очередной раз завалился на бок и рухнул вниз. И только у самой земли ему удалось немного выровнять падение. Мастер Кенн посмотрел на облачко пыли, поднятое упавшей летающей ящерицей. — Едем дальше. Он вскочил на коня. А когда кто-то предложил глянуть на дракона, хмуро буркнул: — Нам до него нет дела. Вампиры сели на коней, но нет-нет да и посматривали туда, где вдалеке лежал упавший дракон. Отряд проехал бы мимо, если бы не удивлённое восклицание всё того же полумастера Каэра, зрение у которого было не хуже, чем у орла. — У дракона на спине что-то есть. Что-то оранжевое. Как будто какая-то поклажа Мастер Кенн потянул узду, остановив коня, и всмотрелся вдаль. Лично он никакого груза не видел — он и дракона-то с трудом различал. — Ты хочешь сказать, что это почтовый дракон? — недоумённо пожал он плечами. — Разве такое бывает? Однако Каэр продолжал утверждать, что не ошибается. — Съезди туда, — разрешил мастер Кенн. — Только не приближайся. Полумастер, гикнув, пришпорил коня. Вскоре Каэр остановил скакуна, а сумрак озарила вспышка драконьего пламени. Каэр помчался обратно ещё быстрее. — Командир, — заорал он ещё не подъехав к отряду, — это не груз. Там вампирша из Григота. Я помню её. Девчонка совсем. Лежит на спине дракона — кажется, без сознания. Мастер Кенн даже головой потряс, не веря сказанному. Вампирша из клана Григот летела на драконе? Интересно, как ей удалось на него взобраться, и зачем она это сделала? Быть может, воины Григота пытались укротить летающего ящера? Он дал короткую команду, и вампиры начали приближаться к лежащему на земле дракону, охватывая его широким полукругом. Подъехав на расстояние в пятьдесят шагов, мастер Кенн убедился, что Каэр говорил правду: между спинных гребней дракона неподвижно лежала юная вампирша в странной оранжевой одежде. Он даже вспомнил имя — Илонна, дочь мастера Фирриса. Помнится, на празднике обмена к ней пытался посвататься мастер Долчи и получил корректный, но твёрдый отказ — дескать, Илонна — воин, и сама вольна выбирать свою судьбу. И вот теперь эта самая девчонка вдруг обнаружилась на спине у летающей ящерицы. А ведь к драконам даже приближаться опасно, не говоря уже о том, чтобы летать на них. Дракон, красные крылья которого были местами порваны и обожжены, поднял голову и предупреждающе взревел. Конь под мастером Кенном задрожал всем телом и подался назад. Ему пришлось вылезти из седла и успокаивающе похлопать коня по боку. Красный дракон не делал попыток взлететь или напасть, но и к себе не подпускал. Мастер Кенн озадаченно нахмурился. Стрелять в дракона из луков — пустой номер. Его чешую можно пробить из баллисты, только где её взять посередь степи? Соваться же к огнедышащему ящеру с мечом — чистое самоубийство. Но и бросить вампиршу он не мог — слишком интересной оказалась загадка. Он приказал воинам отъехать на сотню шагов. Быть может, девушка вскоре очнётся и сможет самостоятельно выбраться из-под опеки злющего дракона. Едва он так подумал, как от очередного рывка дракона девушка сползла с его спины и упала на пыльную траву, бессильно раскинув руки. Дракон, изогнув длинную шею, наклонился над неподвижным телом и горестно взревел. Мастер Кенн потрясённо подумал, что ящер явно переживает за своего наездника. Получается, девчонка не укрощала дракона — она на нём действительно летела. И они с кем-то дрались. А с кем ещё может драться воин из клана Григот, если на клан совершено нападение? Конечно с хиваши. Возможно, она везла посланиев Веир… Мастер Кенн расставил руки в стороны и начал медленно приближаться к дракону. — Я хочу помочь ей. Ты понимаешь меня? Красный дракон зарычал, вампир остановился. — Эта девушка из клана Григот. Мы едем им на помощь. К нам прибыл гонец — Григот просил помощи против хиваши. Понимал красный вампирскую речь или нет, но услышав слово «хиваши», он громогласно взревел. Мастер Кенн приободрился. — Хиваши — наши враги. Мы едем, чтобы помочь Григоту в войне против хиваши. Разреши мне посмотреть, что с Илонной. Красный дракон услышал имя девушки и, волоча по земле израненные крылья, сделал несколько шагов в сторону. Кенн понял так, что разрешение получено, и осторожно подошёл поближе. Вампир был испытанным воином, он побывал в Запретном пределе не одну тысячу раз, где дрался с великим множеством самых разнообразных существ. Но он впервые по собственной воле подходил к смертельно опасному огнедышащему дракону, против которого всё его воинское искусство было бессильно. Кенн склонился над лежащей в беспамятстве девушкой. Он смутно вспомнил, что раньше волосы у неё были гораздо длиннее, но, без сомнений, это была именно та девушка, к которой пытался посвататься мастер Долчи. У вампиров вообще цвет лица бледный, но сейчас лицо её было белым, как мел. Кожаная куртка в нескольких местах сожжена, а сквозь прорехи проглядывали запёкшиеся раны. Выглядело это так, словно она побывала под обстрелом гномских огневиков. Мастер осторожно коснулся шеи девушки и уловил слабое биение пульса. — Она жива, — сообщил он дракону. Тот, положив голову на землю, не двигался. И, кажется, даже не дышал. Мастер Кенн подождал минуту, другую, но дракон оставался неподвижен. Мастер клинка только сейчас разглядел длинную рваную рану, идущую от груди дракона куда-то вниз к животу. И около ящера на земле расплывалось огромное пятно крови. А ведь он сразу не увидел крови, потому что она была одного цвета с чешуёй. Вампир долгим взглядом посмотрел на мёртвого дракона, взял лёгкое тело девушки на руки и пошёл к коню. Раны Илонны намазали целебной мазью и забинтовали, но большего воины сделать не могли. Девушка по-прежнему оставалась без сознания, а потому мастер Кенн не мог узнать, что произошло. Он долго раздумывал, как поступить, и в конце концов решил вернуться в Веир, благо, что они не успели отъехать далеко от города. Он должен лично рассказать старейшинам о странном происшествии и уговорить их послать настоящую помощь южным соседям. Эта девушка на драконе была зна́ком, что посланцы Григота не преувеличивали опасность.* * *
— Ты мне нужен в Тирогисе. — Ваше Величество, я должен ехать в вампирские земли вместе с отрядом боевых магов, — твёрдо ответил гроссмейстер. — А ты подумал, что отдаёшь всю полноту власти человеку, который месяц назад воевал против нас? — сердито спросил король. — Ты же сам говорил, что в нашей Академии остались единицы. И что сейчас большинство магов — это бывшие тилисцы. Что если Дево решится на какой-нибудь… — Не решится — я его знаю. Кроме того, здесь останется мастер Мернаэль — уж он-то со своей манией дисциплины не допустит никаких беспорядков. Юловар тяжёлым взглядом посверлил Адельядо и обратил взор на архиепископа Одборгского, с безмятежным видом слушавшего разговор короля и первого мага. — Одборг, надеюсь ты не собираешься тащиться в сумеречные земли? — Собираюсь, Ваше Величество. Я поеду в сопровождении отряда боевых клириков. — Но зачем? — Истребление поднятых мертвецов — это первейшая задача клириков. И моя тоже. А ваши вассалы подверглись нашествию зомби. Кому как не божьим воинам надлежит вернуть поднятых туда, откуда они явились благодаря нечестивой некромагии? Юловар совсем не по-королевски выругался и забегал по кабинету. — Вы мне нужны на моей свадьбе — это раз. Надзор за новыми магами и обуздание своевольных священников — это два. Мне, в конце концов, нужны ваши советы. Вы — два первых лица в Ситгаре, а собираетесь, как простые солдаты, ехать к демонам на рога, чтобы подраться с ордами оживших мертвяков. — Я рад, Ваше Величество, что вы всё правильно понимаете, — церемонно поклонился Адельядо. Юловар остановился, шумно посопел и выдохнул. — Ну, хорошо. Я отпущу вас, если вы мне приведёте хоть одну вескую причину. Не просто «мы желаем», а действительно убедительное доказательство. Гроссмейстер и архиепископ обменялись взглядами, и Адельядо сказал: — Юл, нам приказали. Король поперхнулся, изумлённо глядя на него. — Приказали? Что за бред? Кто смеет приказывать первому магу Ситгара и предстателю Единого? — Он и смеет, — усмехнулся Адельядо. — Мы получили от Единого послание. Он ждёт нас в Запретном пределе. Мы с Одборгом посовещались и решили, что случай для подобного визита как нельзя более удобный. — О-о, — поражённо протянул король, но в его глазах тут же зажглись недоверчивые огоньки. — Сдаётся мне, вы эту причину только что выдумали. К тому же, Адельядо, помнится, ты никогда не был почитателем Единого. — Не был, — согласился гроссмейстер, — и не являюсь. Но, согласись, глупо не подчиниться требованию существа, могущего стереть тебя в пыль и ничуть при этом не напрячься. Поэтому, пока пожелание видеть нас с Одборгом было высказано в мирной форме, я предпочитаю ехать в Запретный предел добровольно, а не ждать, пока меня туда потащат силой. — Так вы собираетесь ехать в Запретный предел? — до короля только дошло, что два его самых лучших советника собираются наведаться в эту смертельно опасную местность. — Жить надоело? — Его начальник нам обещал неприкосновенность, — Адельядо кивнул в сторону архиепископа. — Так что, Юл, уж извини, но на твоей свадьбе нам погулять не удастся. Скажи лучше, кого ты собираешься отправить командовать? Куберт, насколько я знаю, ещё не вернулся. — Сам бы поехал, но сейчас я не могу покинуть Тирогис, — буркнул король. — Гернельма отправлю. Хватит ему штаны просиживать в столице — пусть проветрится. — Маршал — это хорошо, — скептически наморщился гроссмейстер. — Отправь лучше кого-нибудь из боевых офицеров — кто помоложе и полотковей Гернельма. — Ты сомневаешься в командирских способностях маршала? — Ты же говорил, что тебе нужны советы. Вот и считай, что я его только что дал. Король долгим взглядом посмотрел на гроссмейстера и сказал: — Я подумаю. И напоследок проясни мне ещё один момент: будут ли маги подчиняться военному командиру или продолжится прежняя свистопляска? — Ваше Величество, маги будут находиться в подчинении того, кого вы назначите командовать этим походом, — торжественно пообещал Адельядо. — Предваряя ваш следующий вопрос, отвечаю: да, я тоже. О как! Если сам гроссмейстер собирается слушаться приказов военного командира, значит, эта поездка действительно важна. — Ударный отряд выезжает завтра утром. Его задача — достичь Григота как можно быстрее. Обозы поедут следом. Вам придётся скакать в сёдлах, как простым кавалеристам. — Мы готовы пойти на эту жертву, Ваше Величество, — страдальческим тоном ответил архиепископ. Король только руками развёл. Что ж, значит, какое-то время ему придётся обходиться без помощи этих мудрых людей. — Поезжайте. И берегите там себя, — буркнул он.* * *
С момента начала осады Герон изрядно похудел. Куртка с бронзовыми защитными бляшками, которую ему выдали вампиры, уже не обтягивала некогда выпирающее брюшко. Да и ремень, поддерживающий штаны, монах застёгивал на следующую дырку. И всё же, несмотря на дикую усталость и слабость после ранения, физически Герон чувствовал себя вполне сносно. А вот морально… Морально он был раздавлен. Гибель Дилля словно оборвала что-то в его душе. Герон поначалу не поверил, что друг погиб — ну не может весёлый рыжий насмешник просто взять и умереть. Жизненная энергия била из Дилля так, что его задора хватало, даже с избытком, всем окружающим. Герон решительно отказывался верить в гибель друга. Монах трижды расспросил воинов, находившихся в то утро на восьмом участке обороны, и каждый из вампиров рассказал одно и то же. Дилль почему-то решил выйти из-под защиты городских стен, и мастер Оркуд собрал отряд, который должен был пробить магу сквозь ряды мертвецов дорогу к личу. Ударный отряд вышел из города, вампиры выполнили свою задачу, а Дилль — свою. Лич, восстанавливавший мертвяков, был уничтожен, как и все зомби, находившиеся рядом. Никто из ударного отряда назад в Григот не вернулся. Вампиры рассказывали, что когда дым над полем боя рассеялся, они увидели хивашских воинов, сновавших среди тел вампиров и отсекавших головы поверженным врагам, пока шаманы и колдуньи не разогнали их. Лучники пытались пристрелить хивашских колдуний, но те магией отводили стрелы. А потом живые хиваши ушли, утащив с собой трупы вампирских воинов, на их место пришли новые зомби, и штурм возобновился. Герон был вынужден признать, Дилль погиб, и теперь молил Единого только об одном — чтобы хивашские шаманы не превратили его в лича. А если такое случится… что ж, Герон подарит своему другу вечный покой. Словно ему было мало одной потери, пришло известие о гибели Волдиви. Монах, мрачный, как грозовая туча, отправился к участку, оборону которого ещё недавно возглавлял Волд. Отдать дань памяти было некому — Волдиви вместе с другими мертвецами уже обезглавили и сожгли. Душа требовала мести. Герон совершил горячую молитву Единому, прося для себя хоть немного божественных сил, чтобы он мог успешно уничтожать зомби святым светом. Но Единый, похоже, был занят чем-то другим — монах так и не ощутил в себе присутствия божественной мощи. Тогда Герон залез на стену, где принялся бить своим самодельным полутопором-полукрестом мертвецов. После ранения он ещё не полностью восстановился, а потому довольно быстро устал. Герон отправился домой, по пути раздумывая, как потактичнее сказать Ирме о гибели Волдиви. Так ничего и не придумав, он добрался до дома, где увидел сорванную с петель решётчатую калитку. Полный нехороших предчувствий, Герон метнулся внутрь. Во дворе он увидел окровавленное тело слуги — одна рука того была отрублена напрочь, а грудь разодрана так, что белые рёбра торчали наружу. — Ирме! — голос Герона прервался, и он бросился к входу. Из распахнутой двери на него выскочил зомби. Это была мёртвая женщина, полностью обнажённая, зато вооружённая кривой хивашской саблей. Взревев, Герон обрушил на неё удар креста, от которого нежить уклонилась. В ответ она попыталась проткнуть монаха остриём сабли. Герон умудрился извернуться, пропустив мимо себя остриё, и обратным взмахом размозжил башку зомби. Тот боеспособности не потерял — разве что стал двигаться медленнее. Герон, вне себя от тревоги за Ирме, несколькими взмахами превратил мертвеца в кучу обрубков, и тот наконец успокоился. — Ирме, — прошептал Герон, опускаясь на колени возле лежащей в луже крови жены. Голубое платье на груди и животе было разодрано и пропитано кровью. Сквозь обрывки ткани монах увидел белые рёбра. В руке Ирме всё ещё сжимала кинжал, по испачканному лезвию которого монах понял, что она сражалась с зомби. На какое-то мгновение у Герона мелькнула безумная мысль, что Ирме ещё можно помочь — вдруг найдётся лекарь, который сможет заживить эти ужасные раны? Но следом пришло осознание, что все раненые мертвяками заражаются чёрной чумой, от которой в Григоте лекарства нет. Герон взмолился Единому, прося у него врачебных сил, но так и не ощутил божественное прикосновение. Он сидел на коленях около прекрасной вампирши, запоминая каждую черту её лица. Ирме открыла глаза, уже затуманенные поволокой смерти. — Любимый, я не сдалась без боя. Вы с Волдиви можете гордиться мной. Нет, не трогай меня — заразишься. Проглотив горький комок в горле, Герон удержал руку, которой хотел погладить Ирме по щеке. Почему, ну почему он не пришёл чуть раньше?!! — Очень больно, — из уголка её рта потекла тонкая струйка крови. — Окажи мне последнее милосердие, муж мой. Как в тумане Герон взял из оружейной стойки кинжал с самым узким лезвием. Прислонив остриё к окровавленной груди Ирме, он прошептал: — Прощай, любовь моя. Резким ударом он вогнал лезвие до самой рукояти. Тело Ирме дрогнуло и выпрямилось. Сколько Герон просидел около Ирме, глядя в её навечно закрытые глаза, он не помнил. Наконец он поднялся. Надлежало известить о смерти команду могильщиков — те придут, отрубят головы Ирме и слуге и сожгут их тела. Монаху претил столь варварский обычай, но он понимал его необходимость и всей душой не хотел, чтобы Ирме была потревожена нечестивой некромагией после смерти. Он выполнил сам мрачную обязанность, использовав самый лучший и острый топор. Герон угрюмо огляделся — это место, бывшее ему домом, таковым быть перестало со смертью Ирме и Волдиви. Так пусть же этот дом сослужит последнюю службу своей хозяйке — станет погребальным костром. Целый час Герон смотрел, как пылает огонь, превращая в пепел тело Ирме, а потом бездумно отправился куда глаза глядят. Оказавшись у стены, он взобрался наверх, не слушая возражения какого-то полумастера, и в дикой злобе погрозил топором стоящим вдалеке хивашским шатрам. — Мерзкие некромаги! Я вас уничтожу! Стоящие рядом вампиры шарахнулись в стороны, когда фигура монаха вдруг окуталась светом. Зомби, что упорно лезли на стену, посыпались вниз, превращаясь в комки слизи и костей. В небе над Григотом появилось светлое пятно, из которого по земле ударил ослепительно яркий луч. Штук триста хивашских шатров, а вместе с ними и все, кто находился рядом, исчезли в жгучем пламени. Ореол света вокруг Герона исчез, и монах рухнул на камни.Глава 11
* * *
Дилль отчаянно боролся. Этой борьбы никто не видел, но оттого она не становилась менее ожесточённой. И безрезультатной. Его разум оказался в тюрьме собственного тела. Что произошло, какую магию к нему применили хиваши, Дилль не знал. Но какое бы заклятье на него ни наложили, действовало оно безотказно. Единственное, что немного обнадёживало его — это осознание, что он не превратился в лича. Он под заклятьем, но живой. Дилль владел всеми чувствами, присущими человеческому организму. Он дышал, его постоянно терзало чувство голода и жажды, у него болела грудь, куда ударило копьё кочевника, его босые ноги были покрыты ссадинами. Плётка шамана оставляла болезненные рубцы. Всё это он чувствовал в полной мере. Он выяснил, что может совершать некоторые действия по собственной воле. Задерживать дыхание, вытащить из глаза соринку или почесать укус комара. Он мог сесть на землю и даже лечь. Но вместе с тем он абсолютно не мог сопротивляться чужому влиянию. Любое пожелание шамана Гарлика воспринималось его организмом, как приказ. И от желания или нежелания Дилля тут ничего не зависело. В этот момент он переставал владеть своим телом. Да и не только Гарлик — любой хиваши мог велеть ему сунуть руку в горящий костёр, и Дилль сделал бы это. Собственно, только что это и произошло. Четверо шаманов в дурацких шапках из клочков ткани, перьев и кусков шкур довольно долго обсуждали что-то вполголоса, а потом один из них велел ему схватить раскалённые угли из костра. Дилль, разумеется, сделал это, зачерпнув пригоршню ярко-алых углей. Кожа на руке почернела и вздулась волдырями, боль была такая, словно он опять призывал полупримусов. Только в отличие от призыва элементалей, на сей раз ожоги были вполне реальными. Он не заорал от дикой боли только потому, что ему велели молчать. Он кричал безмолвно. Шаманы осмотрели сожжённую ладонь раба, и один из них сказал: — Нет, не он. Думаю, маг, спаливший саму Хозяйку Квай, лича и несколько сотен зомби, мог бы жрать горящие угли на завтрак. — Я же тебе говорил, что Хозяйка Силлит не сумела обнаружить ауры мага, — пожал плечами другой. — Будь этот дохляк магом, она бы сразу увидела. Остальные согласились. Они ещё некоторое время рассуждали, как можно выявить огненного мага, и совсем уже собрались заставить его действительно съесть горящие угли, когда из шатра вышел Гарлик. Увидев сожжённую до черноты руку своего раба, шаман принялся орать на своих коллег. Дилль даже проникся к нему некоей благодарностью — всё-таки он не саламандра, чтобы питаться огнём. Гарлик влепил ему затрещину и велел спрятаться в юрте. Дилль выполнил приказ и, слушая, как Гарлик ругается со своими товарищами, задумался. Он почему-то стал понимать язык хиваши. Он понимает, что ему говорят, и даже может отвечать. Откуда это взялось? Помнится, Илонна и Тео утверждали, что вампиры быстро осваивают чужие языки. Может быть, ему от Илонны достался и этот талант? Нет, ерунда какая-то. Даже вампиры не сумели бы выучить столько слов за такой короткий период. Скорее всего, дело в хивашской магии — той самой, что заставляет его подчиняться приказам. Это логично — если раб не понимает языка, как он узнает, чего хочет хозяин? Видимо, хиваши каким-то образом вложили в него знание. Что они ещё с ним сделали и как от этого избавиться? При помощи магии, конечно, как ещё? Вот только он перестал ей владеть. Его эргохранилище было пусто, как кошелёк пьяницы на третий день запоя. Он раз сто пытался медитировать, но не сумел собрать хотя бы один-единственный эрг. И даже драконья ярость, иной раз вырывавшаяся вопреки его желаниям, оказалась в плену неведомого хивашского колдовства. Как Дилль ни пытался вызвать её к жизни, магический гнев и нечеловеческая ярость оставались глухи к его воззваниям. Он превратился в раба своего тела, ставшего рабом шамана. И как разорвать невидимые путы, Дилль понятия не имел. Возможно, кто-нибудь из более опытных и знающих магов сумел бы преодолеть действие заклятья, но у него знаний не хватало. А, учитывая, что магия ему больше неподвластна, задача становилась вовсе неразрешимой. Скривившись от боли в сожжённой руке, он смотрел на небольшой каменный очаг посреди юрты. На нём стояла небольшая жаровня, на которую шаман периодически высыпал какие-то сухие травы. От трав исходил пряный ароматный дым — он вился в воздухе затейливыми кольцами и постепенно уходил через отверстие в верхней части юрты. В этот момент через отверстие Дилль увидел, как небо озарилось невероятно ярким светом. Он даже прищурился — настолько резок был контраст между постоянно царящим сумраком и раскалённо-жёлтым режущим глаза светом. Дилль успел удивиться — откуда в небе над Григотом взялось солнце? А потом где-то неподалёку раздался оглушительный грохот. Волна жаркого воздуха ударила в стенку юрты и смела её, как пушинку. Дилля вместе с обломками жилища шамана швырнуло и протащило по земле. Воздух был наполнен облаками пыли и песка, отовсюду слышались вопли боли, гортанные хивашские выкрики, дикое ржание обезумевших лошадей, вой гигантских собак. Он поднялся на ноги и, кашляя и чихая, силился разглядеть, что произошло. Когда дым рассеялся, а пыль осела, глазам изумлённого Дилля предстала картина разрушения. Шагах в пятистах от него хивашский лагерь, сплошным кольцом опоясывающий осаждённый город, превратился в ровное пепелище. В этом месте не осталось ничего: ни юрт, ни людей, ни животных. Только ровная оплавленная поверхность, источавшая жар. Глядя на переполошённых хивашских воинов и колдунов, Дилль мысленно порадовался. Он не знал, кто и каким образом учинил столь ужасающий удар, но пожелал неизвестному и дальше так же эффектно и эффективно уничтожать пустынных захватчиков. Мысль о том, что он сам может пасть жертвой, ему в голову даже не пришла. Неподалёку от Дилля из-под развалин кибитки выползла фигуры, в которой он узнал Гарлика. Шаман, витиевато ругаясь, принялся копаться среди запорошённых песком обломков. — Что встал? — заорал Гарлик на Дилля. — Ищи мой посох, мразь! Тело Дилля послушно выполнило приказ — он принялся рыться среди расколотых деревяшек и обрывков ткани. Мысленно он пожелал шаману сдохнуть триста раз, но продолжал перебирать мусор до тех пор, пока шаманский посох не был обнаружен. Увидев, что черепушка в навершии посоха раскололась, Гарлик злобно выругался и несколько раз хлестнул Дилля плёткой. Мимо пробежал другой шаман, на ходу крикнув Гарлику: — Брат, Хозяйки объявили общий сбор. Беги скорее, они в ярости. Опоздавшим пощады не будет. Гарлик с досадой отбросил расколотый череп и спросил: — Не знаешь, что они задумали? — Нет. Думаю, они хотят наказать клятого вампирского мага. Смотри, что он наделал. Если его не остановить, он же всех нас сожжёт. Посыльный помчался дальше. — Беги за мной, — приказал Гарлик Диллю и припустил в сторону шатров Хозяек. Дилль послушно выполнил приказ. Он бежал за шаманом, а сам недоумённо раздумывал — кто мог учинить такое мощное колдовство? Неужели кольцо осады было прорвано, и в Григот прибыла помощь из Академии? Видимо, так, ведь «клятый вампирский маг» сейчас находится в самой середине хивашского лагеря и не способен зажечь даже махонькую свечку.* * *
Тео, который никогда не жаловался на свою физическую форму, чувствовал себя древним старцем. Ноги его болели, спина разламывалась, а от облаков пыли, поднятых тысячами лошадиных копыт, непрестанно свербело в носу и слезились глаза. Дело было в том, что он уже пятый день не вылезал из седла. Для Тео было проще спрыгнуть с коня и бежать рядом — покойный мастер Орхам частенько практиковал подобные занятия. Но тогда Тео ещё не был полноценным магом, которому предстояло вступить в магический бой сразу по прибытии к родному городу. А, может, и раньше. Поэтому он продолжал трястись в седле — каким бы выматывающим ни был этот способ передвижения, но затраты энергии у конного куда меньше, чем у бегущего на своих двоих. А силы ему понадобятся. Тео с сочувствием глядел на собратьев по магическому цеху. Если он, привыкший к тяжёлым нагрузкам и находящийся в отличной физической форме, так устал, каково же тогда приходится, к примеру, гроссмейстеру Адельядо? Первый маг, разменявший уже третью сотню лет, как и прочие, который день скакал на лошади. Почему он не поехал вместе с обозами, Тео понять не мог. Обычно маги — тем более, высокопоставленные, путешествуют именно таким образом — не из-за комфорта, который обеспечивает поездка на фургоне, а потому, что транспорт везёт уйму магических ингредиентов. Но по приказу гроссмейстера медленные фургоны ехали среди воинских обозов с амуницией и продовольствием. Три тысячи конников под командованием графа Керсона, шесть десятков магов во главе с гроссмейстером Адельядо и отряд боевых клириков под руководством самого архиепископа Одборгского уже находился в ничейных землях на самой границе сумерек. По прикидкам Тео, если они выдержат такой темп, то через день-другой окажутся в землях Григота. Правда, передвижение отряда сдерживали каршарцы. Северные варвары — великолепные рукопашные бойцы, но кавалеристы из них получились так себе. Тех, кто умел сносно держаться в седле, вождь Хальвар усадил на коней, а остальных распределил по гномским фургонам. К удивлению Тео гномы, которые по велению короля Ситгара тоже выехали в вампирские земли, не очень-то и возмущались. А ведь Тео помнил рассказы Ронхеля, который утверждал, что гномы и каршарцы с давних пор воюют меж собой. Да, мир перевернулся в ног на голову: теперь два враждовавших северных народа совместно идут на помощь вампирскому клану. Но и других странностей хватало. Например: гроссмейстер ещё до начала марша объявил, мол, маги и он лично находятся в полном распоряжении графа Керсона, назначенного королём командующим. Тилисцы, вошедшие в отряд магов, глаза выпучили от удивления. Впрочем, у ситгарцев глаза были не меньше. Где это видано, чтобы сам глава магической Академии — он же герцог Реканский, принимал участие в боевых действиях, подчиняясь какому-то графу, бывшему даже не генералом, а всего лишь полковником? Тео отыскал глазами Эрстана — вот уж кому точно не позавидуешь. Если прочие маги на вечерних привалах валились отдыхать, то Эрстану приходилось по нескольку часов работать разведчиком. Архимаг доставал из клетки сову с вживлённым в голову кристаллом Руадо, и подолгу «летал» с ней, изучая окрестности. Проезжая мимо рощицы чахлых берёз, Тео вспомнил, как вместе с Диллем и Илонной он отбивался от стаи овец безумного мага. Теперь эти волки в овечьих шкурах куда-то подевались. Мысли Тео в какой уже раз вернулись к Диллю. Интересно, где он сейчас? Наверное, в компании двух великих драконов и каршарца. А, может, великий Аид, как и обещал, уже вернул Дилля в Тирогис. Вот, должно быть, Дилль сейчас злится, обнаружив, что все его друзья уехали, а Илонна улетела на красной драконице. Тео тяжело вздохнул. Кого он обманывает? Илонна ведь почувствовала, что с Диллем что-то стряслось, а прикосновение душ ещё никогда не подводило. Но что могло с ним случиться? Неужели хиваши добрались до самой сердцевины Запретного предела? Какую же тогда силу они смогли собрать, если сумели одолеть даже великих драконов? Нет, Тео в это не верил. Но и догадаться, что произошло с его другом, он тоже не мог. С Илонной всё понятно — она, скорее всего, добралась до Григота, куда её отнесла Гейрге, и сейчас, должно быть, вовсю машет мечом, сражаясь с хиваши. Уж чего-чего, а кровожадности Илонне было не занимать. А вот Дилль… От этих мыслей Тео оторвал протяжный вой горна. Привал. Он спрыгнул с коня и размял затёкшую спину. Рядом со стонами и ругательствами на землю слезали маги. С тилисцами Тео так и не завёл знакомств, хотя мастер Криан и настаивал — дескать, надо учиться взаимодействовать в мирное время, в бою будет не до того. Тилисцы смотрели на полувампира, мягко говоря, косо, а Тео в долгу не оставался. До дуэлей, к счастью, не дошло, но никаких перспектив улучшить взаимоотношения с новыми магами не наблюдалось. Как, впрочем, и с некоторыми ситгарцами — Мейсом, например. Несмотря на примирение, которое состоялось между ними благодаря Диллю, ни Тео, ни Мейс не горели желанием общаться друг с другом. Ну, не очень-то Тео и хотелось. Он расседлал коня, обтёр его, проверил, не попали ли ему мелкие камешки в копыта, и только после этого достал из мешка кусок вяленого мяса. Тео не успел вонзить зубы в мясо, напоминающее по жёсткости дерево, как увидел бегущего мастера Оквальда. — Адепт, хватит жрать! За мной! Тео не успел даже возмутиться — Оквальд развернулся и помчался обратно. Пришлось ему бежать вслед за мастером, гадая, какая муха того укусила. Оказалось, бежали они к походному шатру командующего ударным отрядом. Кроме самого графа Керсона и нескольких офицеров Тео обнаружил здесь гроссмейстера Адельядо, архиепископа Одборгского, Эрстана и всех мастеров клинка из посольства Григота. Эрстан деловито засовывал к клетку сову-сплюшку, гроссмейстер и архиепископ, морщась, растирали себе бока и ноги, старшие вампиры стояли с каменными лицами. Мастер Оквальд взглядом единственного глаза показал Тео, куда встать, и сам застыл, словно изваяние. Граф Керсон посмотрел на адепта, кивнул и обратился к мастеру Нугейру. — Значит, вы уверены, что они не станут вступать с нами в бой? — Да. Скорее всего, это помощь, которую веирцы всё же решили послать Григоту. — Поправьте меня, если ошибаюсь, но вы говорили, что от Веира до Григота пара дней пути, — нахмурился граф Керсон. Получив в ответ молчаливый кивок, он продолжил: — Похоже, что они не слишком торопились оказать помощь. С момента нападения хиваши на Григот гонец успел доехать до Тирогиса, а мы — почти добраться до цели. Веирцы же только вышли. Вдруг они едут, чтобы оттяпать у вас кусок земли, тем более, что защитить её воины Григота сейчас не смогут? Вы же сами мне рассказывали, что между вашими городами имеется… хм… определённое соперничество. Тео с любопытством слушал разговор, пытаясь сообразить, что произошло. Вскоре он понял, что Эрстан, не успев отправить в разведывательный полёт сову, обнаружил приближающийся большой конный отряд вампиров из Веира — примерно в тысячу мечей. И теперь граф Керсон опасался, что эти вампиры могут оказаться враждебно настроенными. — Мы готовы выехать навстречу им, — коротко кивнул мастер Нугейр. — Если они… если мы не вернёмся, значит, ваши подозрения были оправданы. Но я уверен, что старейшины Веира вняли голосу разума. Граф Керсон — приземистый и кряжистый, словно гном-переросток, задумчиво побарабанил по рукояти меча. — Хорошо. Я поеду с вами. — В этом нет необходимости, — мягко возразил мастер Нугейр. — Для переговоров будет достаточно мастеров клинка. — Григот — вассал Ситгара. И обязанность сюзерена защищать своих подданных, — хмуро сказал граф. — Кроме того, я не привык прятаться за спины подчинённых. Я еду с вами. Тео заметил, как при этих словах графа Адельядо и Одборг обменялись взглядами. Мастер Нугейр несколько мгновений колебался, затем покачал головой. — Как пожелаете, ваше сиятельство. Но на всякий случай на вашем месте я бы заранее передал бразды правления. Тео только усмехнулся ещё одной завуалированной попытке отговорить командующего от рискованного свидания. Граф Керсон невозмутимо кивнул и сказал стоящему рядом офицеру: — Ольсен, ты старший. Если мы не вернёмся — задайте им жару. Мастер Нугейр легко вскочил на коня, словно он не пылил целый день в седле. Мастера клинка последовали его примеру, как и граф Керсон. — Ученик, а ты чего стоишь? — мастер Фиррис сурово посмотрел на Тео. — На коня! — Но… — Тео слегка растерялся — он-то зачем потребовался? — Адепт, твоя защита может понадобиться, — коротко пояснил гроссмейстер. — Возьми моего коня — вон тот, серый в крапинку. Тео вскочил в седло и похлопал коня по шее. Граф дал команду, и отряд из десяти мастеров клинка, одного адепта магической Академии и одного командующего отрядом выехал навстречу веирцам. Когда они отъехали на пару сотен шагов от бивака, Тео переместился в авангард. На вопрос мастера Нугейра «жить надоело?», он коротко буркнул «держитесь за мной». Нугейр вспомнил подвиги Тео и Дилля в Запретном пределе и согласно кивнул. Граф Керсон при этом только удивлённо вскинул бровь. Десять минут спустя вдали мелькнули несколько всадников. Веирские разведчики. Тео приготовился создать свой знаменитый щит и дал шпор коню. Если веирцы нападут, он окажется самым защищённым, и пока нападающие будут с ним разбираться, остальные успеют уехать. Хотя, Тео искренне сомневался, что мастера клинка покинут поле боя. Уж Фиррис-то точно останется — не в правилах наставников бросать своих учеников в беде. Значит, в этот раз придётся постараться и прикрыть щитом всех. Веирцы вновь показались — теперь уже гораздо ближе. Мастер Нугейр дал команду, и небольшой отряд остановился. Один из веирцев, привстав в стременах, поглядел вдаль, явно высматривая, не едет ли за небольшой группой ещё кто-нибудь. Никого не увидев, командир веирцев направил коня к григотцам. Веирские разведчики остановили коней шагах в двадцати, и их старший, вынув до половины меч из ножен и вбросив его обратно, представился: — Старший полумастер клинка Минс. Командир разведотряда. — Мастер клинка Нугейр. Полномочный посол клана Григот. Тео, как и прочие вампиры, отметил движение веирца — это означало, что он не собирается вступать с ними в схватку. Тео облегчённо выдохнул — кажется, до драки дело не дойдёт. Но щит не снял и остался стоять на месте, закрывая товарищей от возможной атаки. Веирец Минс недоумённо посмотрел на молодого воина, выехавшего перед мастерами, но, поскольку сами григотцы ничего тому не сказали, он тоже промолчал. — Я помню твоего отца, Минс, — сказал Нугейр. — Мы трижды дрались с ним на праздниках обмена. Как он? — Погиб три года назад, когда стая виверн напала на северные землевладения. — Он был великим воином. Клан Веир может гордиться, имея таких сыновей. — Отец рассказывал мне о вашем великолепном обманном ударе, мастер, — с поклоном ответил веирец. — Льщу себя надеждой, что вы когда-нибудь покажете мне этот удар. — Поссоримся — покажу, — без улыбки ответил Нугейр. Обмен любезностями кончился. Минс подобрался, один из веирцев отъехал назад, явно готовясь ускакать к основным силам с донесением. — Мастер, я вынужден спросить вас, куда ваш отряд направляется? — Скажи мне полумастер, — вопросом на вопрос ответил Нугейр, — та тысяча всадников, что едет за твоей спиной, это помощь Григоту или вы собрались вступить с хиваши в союз? Тео увидел удивление на лице Минса — он явно не мог понять, откуда григотцам стало известно о войске Веира. — Старейшины послали помощь клану Григот, мастер. — Долго же вы раскачивались, — буркнул Нугейр. — Проводи нас к командиру. — Я дам сопровождающего. Извините, мастер, но мне нужно продолжить разведку. — Не нужно. Там, — Нугейр ткнул себе за спину, — три тысячи мечей, маги и боевые священники. Не советую приближаться к ситгарцам — пока мы не вернёмся, они будут слишком подозрительными. — Так вы ехали не в Веир? — удивился Минс. — Но вы же сказали, что посол… — Посол клана при дворе короля Ситгара, — сухо пояснил Нугейр. — Его Величество, как только узнал о нападении на Григот, тут же выделил все свободные войска для помощи клану. Кто у вас командует? — Мастер Кенн. — А-а, — слегка улыбнулся Нугейр, — он — славный вояка. Я с ним дрался дважды, и второй раз он мне чуть кишки не выпустил. Тео, снимай щит. Веирцы уставились на Тео, который, играя на публику, сделал несколько сложных, но ничего не значащих пассов, поскольку щит он уже убрал. — Он у нас маг, — небрежно сказал удивлённому Минсу мастер Нугейр. — Точнее, один из магов клана. А теперь, позволь, я переведу сказанное нами графу Керсону. Он, хоть и командующий ударным отрядом, но, как видишь, лично поехал сюда. Ваше сиятельство, разрешите представить вам старшего полумастера Минса из рода Веррас из клана Веир… Пока Нугейр, соблюдая древние традиции, представлял воинов друг другу, Тео отъехал в сторону. Хоть он и маг, но по-прежнему ученик, который в воинской иерархии стоит в самом низу, а, значит, ни в каком представлении не нуждается. Тем сильнее было его удивление, когда он услышал голос мастера Фирриса. — Теовульф из рода Варга из клана Григот. Хотя он всего лишь ученик, но недавно участвовал в дальнем походе в Запретный предел, где был ранен в схватке с фиендом. Фиенда тогда убили. Тео еле сдержал усмешку, глядя на выпученные глаза веирцев. Ещё бы — фиенд был смертельно опасным существом, встреча с которым заканчивалась неминуемой гибелью патрулей. — И вот ещё что, — зрачки мастера Фирриса расширились. — Запомни, полумастер, и передай остальным: кто посмеет вызвать Теовульфа на дуэль, пусть сначала испробует на остроту мой меч. Вот тут уже и Тео выпучил глаза. Никогда ещё такого не было, чтобы наставник не просто запрещал ученику устраивать дуэль с кем-либо, но ещё и сам был готов выступить вместо него. Ну и дела! — Рот закрой, — шёпотом сказал Фиррис. — Но, мастер, а как же воинская честь? — так же шёпотом возмутился Тео. — Ты не просто воин, но ещё и маг, а потому слишком ценен для клана, чтобы позволить пошинковать тебя в капусту. В общем, если что — говори мне, я разберусь. Тео вспыхнул от злости, но покорно кивнул. А в душе пообещал обязательно устроить какую-нибудь дуэль, когда мастера Фирриса не окажется рядом. Он — воин и маг, прошедший тяжёлые бои с тилисцами, и вполне способен постоять за себя сам.Глава 12
* * *
Джагатай сидел по правую руку от трона Джарема. Его чёрные глаза были налиты злобой, а побелевшие пальцы сжимали рукоять сабли. Сам каган — располневший, с лицом, похожим на чёрную от копоти сковороду, в противоположность эмиру выглядел статуей спокойствия. Тысячники и эмиры сидели справа и слева от трона на парчовых подушках, брошенных прямо на белую кошму. Каждый из них тем или иным способом проявлял недовольство, но им было далеко до эмира Джагатая. Напротив располагались обе Хозяйки, окружённые старшими сёстрами. Колдуньям пришлось выслушать немало упрёков в свой адрес. Воины, обычно предпочитающие держать язык за зубами, сегодня как с цепи сорвались. Каждый военачальник считал своим долгом высказать всё, что думает по поводу ситуации, которая сложилась под Григотом. И пуще всех разорялся Джагатай. И только каган Джарем молчал, щуря свои масленые глазки. Гилиан сидела, с трудом сохраняя каменное выражение лица. Её душила ярость. Колдунье хотелось наградить дыханием Великой Госпожи этих высокомерных мужланов. Но нельзя. Не время. Не в том положении сейчас Хозяйки, чтобы вносить раздор в действия армии. Вот когда будет взят неприступный вампирский город, а его жители станут верными слугами Ковена или просто трупами, тогда Гилиан и не откажет себе в удовольствии наказать воинов. И в первую голову — эмира Джагатая. Она и Силлит, против обыкновения, были вынуждены прийти на военный совет, объявленный каганом. Здесь воины принялись обвинять колдуний в том, что они, подчиняясь их требованиям, так до сих пор и не добились никаких успехов. Гилиан в душе признавала, что действия тысяч зомби оказались совсем не так эффективны, как на то рассчитывали Хозяйки. В планах Ковена был практически мгновенный захват Григота при участии одних только поднятых, но проклятые вампиры оказались им не по зубам. Хозяйки обещали воинам быструю и малокровную победу при помощи тысяч зомби, но этого не случилось. Осада продолжается уже больше десяти дней. Горы расчленённых трупов зомби устлали поля перед стенами города, живые воины тоже погибали в попытках взобраться на неприступные стены. Внутри Григота свирепствовала чёрная чума, защитники города несли страшные потери, но хиваши так и не смогли захватить хотя бы один участок стены, не говоря уже о том, чтобы ворваться в город. Вампиры дрались, как бешеные. Словно этого было мало, в Григоте оказались маги. Сколько их было в городе, ни Гилиан, ни Силлит до сих пор не знали. А демонов Джагатай, чтоб ему сдохнуть от чумы, сейчас напирал именно на то, что Хозяйки не сумели нейтрализовать вражеских магов. — Скажи, о свет степей, разве это не забота колдуний и шаманов? — вопросил Джагатай у Джарема, не сводя ненавидящего взгляда с Гилиан. — Разве нам не говорили, что воинам нечего опасаться магов, потому что у вампиров их нет? Разве я — скромный слуга кагана, не говорил о набегах джучеев? Они налетают подобно чёрной саранче и вырезают наши пограничные поселения. Но эта опасность ничтожна для Хозяек, ведь джучеи далеко от них. Разве ты, великий каган, не предлагал обрушить всю мощь твоей армии на южные ситгарские города? И что ты услышал в ответ от Хозяек Ковена? Ступайте в сумеречные земли — вампиры будут лёгкой добычей. Вместо того, чтобы занять земли Ситгара, разодранного войной и не способного защитить свои владения, и взять богатую добычу и рабов, мы потащились сюда. Хотя вампиры никогда не высовывали носа из сумеречных земель и ничем нам не досаждали. Так сколько мы ещё будем слушать приказов этих безумных женщин? — Ты будешь слушать Хозяек Ковена столько, сколько потребуется, эмир, — ледяным тоном сказала Силлит. — Поднятые ещё не закончили грязную работу. Если ты не забыл, они отнимают силы у защитников города и гибнут вместо твоих воинов. На это возразить Джагатаю было нечего, но он тут же переключился. — Вампиры — отличные воины, и сражаются вдвойне яростнее, защищая свой город. Что мы получим, когда возьмём Григот? Всем нам хорошо известно, что из вампиров бездушных не сделать, а рабы из них никудышные. В итоге мы захватим пару сотен рабов из числа обитающих у вампиров людей, и всё. При штурме мы потеряем куда больше. Не шаманов и колдуний, а воинов. Твоих воинов, каган. Военачальники одобрительно закивали головами. Джагатай ткнул в сторону осаждённого Григота. — Вчера магический огонь сжёг пять сотен всадников вместе с лошадьми. А до этого вампирский маг уничтожил несколько сот зомби, лича и Хозяйку Квай, после чего преспокойно сбежал под защиту стен. Что же сделали те, кто обещал защитить нас от вражеской магии? Ничего! Ни колдуньи, ни шаманы даже пальцем не пошевелили, чтобы отыскать и уничтожить вражеского мага. — Ты ошибаешься, эмир, — презрительно проговорила Гилиан. — Вчера был не магический огонь. Это был огонь Единого. Того самого, который охраняет Запретный предел. Теперь военачальники примолкли, с недоверием глядя на высшую колдунью. Эмир Джагатай нахмурился. Каган протянул руку, взял в блюда кусок жирной баранины и принялся невозмутимо жевать мясо. — Кроме магов в Григоте оказались ещё и монахи церкви Единого — именно их призыв и породил этот ужасный огонь. Что ты, воин, можешь противопоставить этому могущественному существу? Удар саблей? Стрелу? Копьё? Без нашей помощи тебе даже за три жизни не взять вампирский город. Только мощь Ковена сумеет противостоять магии Единого. Если бы не наша защитная магия, пятью сотнями жизней мы бы не отделались. Старшие сёстры позволили себе одобрительное бормотание за спиной Гилиан. Она, конечно, сказала неправду насчёт защиты, но знать об этом воинам ни к чему. Хозяйка надменно обвела взглядом сидящих. — Мы услышали вас, — это сказала уже Силлит. — Пусть ваши храбрые воины подождут ещё немного, и прекрасные вампирские женщины станут их добычей. Каган Джарем отбросил кусок мяса, вытер ладонь о полу расшитого золотом халата и хлопнул себя по ляжке. — Совет окончен. Мудрость Хозяек ведёт нас к славной победе, и тебе, Джагатай, не след вести подстрекательские речи. Вампиры — зло, которое мы должны истребить. Славные хивашские воины очистят этот мир от них. А потом мы двинемся на Ситгар, где возьмём всё, что пожелаем. А затем настанет и черёд джучеев. Мы сожжём их орду, опустошим их степи, а голову Джучея водрузим на остриё копья и поставим на главной площади в Эрмелеке. Я всё сказал. Эмир Джагатай внезапно перестал сверлить злобным взглядом колдуний, а лицо его приобрело безмятежное выражение. Он поднялся и поклонился кагану. — Прости, каган, мне далеко до твоей мудрости. Жажда воинской славы затмила мой разум, но ты вернул меня на путь праведников. Слава кагану! Военачальники нестройно подхватили клич, недоумённо поглядывая на Джагатая — они ожидали от него совсем иного. Джарем кивнул и сказал: — Вот, другое дело. Оставьте меня. А вы, уважаемые Хозяйки, останьтесь. Я хочу испросить вашего совета. Когда в огромной юрте остались только каган и обе высшие колдуньи, Гилиан подпрыгнула, словно подброшенная пружиной и, сжав кулаки, яростно прошипела: — Он стал слишком опасен. Нужно избавляться от него. Я лично заражу его чёрной чумой. Светловолосая Силлит покусала губы и с сомнением покачала головой. — Треть армии из его вилайета. Неужели ты думаешь, никто не спросит, почему мы не вылечили заболевшего эмира? Ну, хорошо, Джагатай умрёт, его воины выйдут из повиновения. На Джарема в этом деле надежды мало. Ты хочешь провалить штурм? Старшие Хозяйки и без того будут недовольны потерями поднятых и нашей медлительностью. Если не возьмём Григот, нас с тобой ждёт поцелуй Великой Госпожи. — А ты хочешь и дальше разрешить этому высокомерному ублюдку прилюдно поноси́ть нас и Ковен? — Нет, но надо придумать более благовидную кончину эмира. Он же рвётся в бой. Всего-то и нужно, что направить какую-нибудь летящую мимо стрелу в нужную цель. — Ты права, сестра. Осталось найти того, кто направит стрелу. — Есть у меня на примете один шаман, — светловолосая колдунья тонко улыбнулась. — Он как раз из Джагатаева вилайета и, надо же, какое совпадение, терпеть не может эмира. — Прошу тебя, поспеши, — Гилиан нахмурилась. — Сегодня я видела неприятный сон, в нём был хохочущий над нами Джагатай. Боюсь, как бы мой сон не оказался вещим. — Хорошо, — согласилась Силлит. — А пока надо заняться каганом. Каган Джарем, не обращая внимания на разговаривающих колдуний, продолжал невозмутимо жевать кусок баранины. Жирный мясной сок тёк по губам и подбородку, капая на расшитый халат и волосатую грудь. Гилиан с отвращением посмотрела на правителя. — Животное. Когда уже мы сможем убрать его и править именем Ковена? — Скоро, сестра, скоро, — сказала Силлит, щедро обсыпая кусок в руках кагана оранжевым порошком. — Но пока он нужен. Жри, скотина! Каган послушно впился зубами в мясо. Вскоре кусок был съеден, а Силлит, взяв двумя пальцами жирный подбородок правителя хиваши, посмотрела ему в глаза и заговорила: — Ты — верный раб Ковена. Хозяйки — мудрейшие создания, и ты должен почитать их каждое слово и подчиняться любым приказам. Повтори. Каган послушно повторил. Пока Силлит гипнотизировала Джарема, Гилиан вспоминала свой сон. Она вздрогнула, когда издевательский смех Джагатая всплыл в её памяти. Это был смех победителя. Гилиан отёрла внезапно вспотевший лоб — нужно уничтожить эмира, как можно скорее. Когда ещё Силлит сумеет обработать шамана? А сколько ему времени понадобится, чтобы воплотить план в действие? Нет, яд — вот самый верный и быстрый способ. Завтра же эмир получит отравленное вино и умрёт. И тогда Гилиан посмотрит, как он будет смеяться, корчась от боли. Но планам колдуньи не было суждено сбыться. Ночью Гилиан проснулась от шума и криков. Она приготовилась призвать дыхание Великой Госпожи, решив, что это вампиры совершили очередную вылазку. Но шума сражения не было слышно. Чуть позже она узнала, что эмир Джагатай ушёл в степи вместе с верными ему воинами. А таких верных было около шести тысяч. Армия хиваши в одну ночь лишилась трети воинов, но преследовать дезертиров Гилиан и Силлит не решились.* * *
Свободного времени у Дилля было много. По большому счёту, он занимался только тем, что всюду сопровождал Гарлика. Когда шаман участвовал в обрядах передачи магической энергии, Дилль грузил бесчувственное тело на тележку и отвозил в юрту. Потом он приносил укрепляющий мясной бульон, поил шамана и ждал, когда тот придёт в себя. Вот и всё. В остальное время Дилль был предоставлен сам себе. Каждую свободную минуту он пытался разорвать вражеское заклятье, сделавшее его рабом шамана. Но магия ушла от него, а потому все попытки были тщетными. Дилль вспомнил, как он пробовал избавиться от амулета с заклятьем подчинения, когда королевский курьер Пембл вручил ему заговорённую золотую безделушку. Тогда он тоже искал способ избавиться от навязанной ему магии, и, кстати, нашёл. Даже два способа: вино и огонь дракона. Первое ослабляло действие заклятья, а второе… Второй способ попросту уничтожил человеческую магию, освободив Дилля от заклятья. Вот только где взять дракона посреди хивашского лагеря? К тому же, дракон должен выпустить своё пламя на заговорённый предмет, а на этот раз таковым являлся не амулет, а сам Дилль. Так что, дракон своим пламенем уничтожит не только заклятье, но и самого Дилля. Нет, этот способ не подходил категорически. Он вспомнил, как Эрстан признал, что действие заклятья подчинения очень похоже на некромагическое. Да и сам гроссмейстер подтвердил, что покойник Гвинард вовсю занимался некромагией. Значит, воздействие вина может ослабить и то заклятье, которое сейчас наложено на Дилля. Но вариант с хмельным он не мог проверить. Закавыка была в том, что шаман запретил ему пить арак. Шаман попросту опасался, что раб, опьянев, не сможет выполнять свои обязанности, но оттого запрет не становился менее действенным. Когда Гарлик в очередной раз валялся без чувств после передачи магической энергии, Дилль взял бурдюк с араком, который лежал в сундуке с посудой, и не смог сделать даже глотка. Он положил бурдюк на место и задумался. Если нельзя пить хмельное в шаманской юрте, надо попробовать сделать это в другом месте. Возможно, запрет действует только на то, что принадлежит самому Гарлику. Запрета покидать юрту не было, поэтому Дилль спокойно вышел наружу. Он постоял, принюхиваясь к горьковатому аромату противочумных костров, затем направился к ближайшему загону гиенн. Здоровенные горбатые пустынные псы бродили за крепкими деревянными загородками, рычали и дрались друг с другом. Погонщики гиенн — два мужика в рваных халатах, рубили в корытах мясо — корм дли собак. Присмотревшись, Дилль с содроганием понял, что рубят они не только конину, но и части человеческих тел. Похоже, гиенн кормят не только павшими лошадьми, но и мертвяками. Он подошёл к погонщикам. Один из них — скуластый с жидкой бородёнкой, безразлично глянул на раба и продолжил рубить мясо. Второй — коренастый с густой чёрной бородой, выпрямился, поморщился, разминая спину, и спросил: — Чего тебе? Вот тут Дилль в очередной раз убедился, что хивашское заклятье, снабдившее его знанием языка, вовсе не такое уж замечательное. Хотя он почти всё понимает, но говорить на хивашском может не лучше трёхлетнего ребёнка, при том, что ситгарским по-прежнему владеет свободно. При попытке высказаться хивашские слова то и дело исчезали из памяти, поэтому Дилль с трудом смог сказать корявую фразу: — Арак пить нельзя. Я. Погонщики обменялись удивлёнными взглядами. Наконец скуластый сообразил. — Так он же бездушный. Эй, ты чей раб? — Шамана Гарлик хозяин моя. Коренастый почесал нос пальцем, испачканным в крови. — Клятые шаманы, — проворчал он. — У нас всех бездушных отобрали, а себе оставили. А чего ему от нас надо? — Я арак пить нельзя, — попытался объяснить Дилль. — Хочу. Мал-мал. — Ага, сейчас все дела бросим и станем тебе наливать, — сплюнул скуластый. — Вали обратно — нечего тут шаманским прихвостням делать. Тело Дилля восприняло эти слова, как приказ, и он пошёл обратно к юрте Гарлика. Но тут за спиной прозвучал окрик «Стой!» Дилль обернулся — погонщики что-то оживлённо обсуждали. — … башку снесут. Хочешь в мертвяка превратиться? — Подумаешь, поработает немного. У меня уже спина разламывается, а надо ещё лошадиную тушу порубить. — Да и у меня тоже. Но шаман разозлится. Дилль сообразил, что погонщики задумали припахать его к рубке мяса, но опасаются мести шамана. У него забрезжила надежда. — Шамана спит, — сказал он. — Хозяйки сила брать. Моя помочь вам. Арак дай. — О, видишь, он сам хочет помочь нам, — оживился коренастый. — А шаман в отключке. Эй, раб, бери топор и руби вон ту тушу. Дилль схватил топор с широким лезвием и принялся ожесточённо рубить заднюю часть лошадиной туши. И хотя обожжённая рука зверски болела, Дилль старался вовсю. Погонщики смотрели и указывали, какого размера должны быть куски. За перегородкой бесновались, истекая слюной при виде мяса, горбатые собаки. Когда туша была разрублена, мужчины в рваных халатах побросали куски мяса гиеннам, а Дилль с трудом выпрямился — все мышцы спины у него болели. — Арак, — попросил он, глядя на погонщиков. — Шаман свой арак нельзя дай. — Совсем оборзел, нежить, — возмутился коренастый. — Иди отсюда, пока гиеннам тебя не скормили. — Подожди, — скуластый схватил Дилля за рукав ветхой драной куртки и посмотрел на своего товарища. — Эмгерей, он же нам помог, пусть выпьет. Может, он в прошлом горьким пьяницей был, а теперь ему даже глотка нельзя сделать. Слышал же, шаман запретил ему. Смотри, как его корёжит. — Вот скотина, — Эмгерей сплюнул на землю. — Шаман — одно слово. — Моя потом помочь опять, — пообещал Дилль, ругаясь на свой скудный словарный запас. — Ладно, жди здесь. Погонщик ушёл и вскоре вернулся с небольшим бурдюком. — На, пей. Дилль принялся глотать тёплую жгучую жидкость, от которой сразу же начало саднить в горле. Когда бурдюк наполовину опустел, Эмгерей опомнился и отобрал кожаную посудину. — Во, присосался. Ты прав, Кенес, он раньше пьянью был. В голове Дилля уже зашумело. Он пробормотал «Моя снова помогать вам» и вихляющей походкой направился к юрте Гарлика. Не очень-то и крепкий напиток степняков подействовал на голодного Дилля просто убойно — ноги его заплетались, а голова кружилась. Ввалившись в юрту, он с облегчением убедился, что шаман по-прежнему отдыхает, и уселся на соломенную циновку у порога. С чего начать? Конечно, с проверки, ослабло ли его заклятье. А проверить это можно очень просто. Он поднялся, достал бурдюк с араком и с трудом, но сделал глоток. Ага, выкуси, Гарлик! Дилль в полном восторге заткнул бурдюк и положил его на место. Итак, первая часть сделана — он нашёл способ ослабить заклятье. Теперь нужно отыскать, как от него избавиться окончательно. В памяти всплыло заклинание мастера Иггера, при помощи которого он так успешно избавлялся от заклятого амулета. Эргов для него требуется немного, но проблема в том, что выполнять снятие нужно в астрале. А для перемещения разума в астрал несколькими эргами не отделаться. Дилль тяжко задумался, потому что хмельной напиток путал мысли. Ещё недавно он мог спокойно переместиться в астрал, просто пожелав этого, но тогда он владел своим телом и магией. Существовал ещё один способ — то самое заклинание мастера Иггера, которое он выучил самым первым, когда его только отдали в ученики полусумасшедшему старику. Оно тоже позволяло перемещаться в астрал и требовало мало эргов. Но… Дилль его попросту забыл. Он давно не использовал его и теперь помнил только начало «Я сверхмаг. Нет преград для могущества…» Да и сопутствующие жесты он тоже не помнил. Одно неверное слово, один неправильный жест, и заклинание не сработает. Что ж, придётся собрать эрги. Но медитация займёт несколько часов, а к тому времени Гарлик очнётся. Дилль совсем не был уверен, что шаман не обнаружит его появившейся магической энергии. Это сейчас он пустышка, а потому никто — даже высшие колдуньи, не обнаружил в нём магической ауры. Но что будет, когда в его организме появятся эрги? К тому же, через час действие хмельного пройдёт, и Дилль вновь превратится в раба шамана, полностью послушного его воле. Гарлику достаточно будет спросить, а чем это он тут занимался, и Дилль выложит всё. И тогда в нём признают того самого «клятого мага». А дальше… дальше хиваши сделают из него лича. Нет, так рисковать нельзя. Собирать эрги нужно только тогда, когда он будет полностью уверен. В душе Дилля заклубились гнев и злость. Проклятые хиваши! Он стоит в одном шаге от свободы, но не может его сделать. Или всё же рискнуть? Вслед за гневом проснулось слабое подобие драконьей ярости — не пламя, но еле тлеющий огонёк. Дилль обрадовано принялся раздувать его — возможно, драконья ярость сумеет разбить хивашское заклятье. Ведь убирала же она оковы разума. Как Дилль ни старался, но вызвать пожар ярости в душе он не сумел. То ли это действовала хивашская магия, то ли он был слишком пьян. Зато он услышал невнятное бормотание. Оно шло не снаружи, оно было внутри него. Дилль сосредоточился, пытаясь разобрать хотя бы одно слово. Кто это? Что он говорит? А когда понял, радость, смешанная с удивлением, затопила его. — Мастер, ты снова с нами. — Муары? — Да мастер. Ты сумел одолеть этот щит? — Какой щит? — Который отделяет тебя от твоего тела. Дилль сообразил, что муары говорят о наложенном на него заклятьи. — Частично сумел, но это ненадолго. Но где вы? — Мы в твоём теле, мастер. Он ненадолго впал в ступор. Муары находятся в его теле? Вот так фокус! — И давно вы… здесь? — Ещё с тех пор, как ты впервые появился в клоаке. Старшие муары поделились нами с тобой. — Зачем? — недоумевал Дилль. — Чтобы защищать тебя. — Защищать? — недоумённо переспросил Дилль. — Неужели? — Ну-у, — в многоголосье муаров послышалось отчётливое смущение, — не только. Вообще-то мы ещё хотели узнать мир, но дальше клоаки нам было нельзя выходить. И только ты — носитель драконьей магии, создавшей нас, помог нам выйти за её пределы. Благодаря тебе мы узнали много нового. Дилль вспомнил своё удивление, когда муары сказали, что он уговорил драконов не уничтожать их. Тогда он не придал значения этим словам. А зря, выходит. — Подождите, но как вы поместились… э-э-э, во мне. — Нас много, но мы очень малы, мастер, — пришёл ответ. — Мы растворены в твоей крови. Ты нас не чувствовал, но мы видим и слышим всё, что видишь и слышишь ты. Вот теперь огонёк ярости начал разгораться безо всяких стараний со стороны Дилля. Та-ак! Получается, эти крохотные шпионы знают про него всё. И когда Дилль с Илонной… — То есть, вы, мерзкие пакостники, наблюдали за мной, когда я и Илонна… — Нет, мастер, — в многоголосье муаров засквозила настоящая паника. — Мы спим, и только драконья ярость пробуждает нас к действию. Потом, когда она уходит, мы через некоторое время вновь засыпаем. Дилль с трудом заставил себя успокоиться. — Ну, погодите, как только освобожусь — первым делом изгоню вас. — Мастер, но мы тебе полезны. — Как это? — подозрительно спросил Дилль. — Когда в грудь тебе попала тилисская стрела, ты хотел спасти друзей и пожелал, чтобы силы на оставляли тебя до самого конца. Мы сделали так, как ты хотел, хотя это и грозило нам гибелью. Дилль вспомнил, как во время рейда к тилисцам он взмолился драконьим богам, чтобы они даровали ему несколько минут полной жизни. Получается, никакие это были не драконьи боги. Это муары помогли ему спасти друзей и Илонну, выкачивая последние силы из его организма. — И сейчас, когда ты получил удар заговорённым копьём, мы, как смогли, залечили твою рану. Без нашей помощи ты бы умер через несколько минут. Мы живём, благодаря тебе, но мы и поддерживаем тебя в опасные моменты. Не изгоняй нас, мастер. Дилль машинально потёр грудь, куда ударило его копьё хивашского всадника. А ведь они не врут. Заговорённую мощь копья, скорее всего, отразила антимагия, присущая Диллю. Но удар металлического наконечника хивашского оружия и страшный хруст костей он помнил очень хорошо. Да, он должен был погибнуть. Видимо, муары действительно сумели остановить кровотечение, срастить разорванные мышцы и вены и исправить сломанные рёбра. Тут он вспомнил ещё кое-что. — Скажите-ка, а во время брачных поединков… — Да, мастер, мы немного подлатали тебя. Ты призвал драконью ярость, пробудив нас. Мы сочли, что твоё лицо будет выглядеть гораздо лучше без синяков и порезов. Сочли они! Дилль вспомнил, как удивилась Илонна, когда после поединков все его синяки и ушибы исчезли. Тогда ещё они заподозрили, что это Герон обратился к помощи Единого, чтобы излечить друга. Но монах всё отрицал. — Спасибо вам, парни, — от души поблагодарил он. — Вы спасли мне жизнь, да и не только мне. Тео, Руди, Илонне… Кстати, а ведь она — тоже обладатель драконьего дара. — Ты очень догадлив, мастер, — закудахтали муары. — Старшие поделились и с ней. — Вот вы прощелыги! — невольно улыбнулся Дилль. — Вот погодите, когда я расскажу Илонне о ваших проделках, она вам устроит. Улыбка тут же погасла — он вспомнил, кто и где он сейчас. — Вы можете снять с меня это заклятье? Вы же уничтожаете любую магию. — Нет, мастер. Мы не смогли сопротивляться, когда на твоё тело накладывали заклятье, потому нас осталось слишком мало. В тот момент мы могли бы уничтожить эту магию, но теперь — нет. Это убьёт тебя, потому что она является частью твоего организма. — Поня-ятно, — разочарованно протянул он. — Значит, помощи от вас ждать нечего. — Мастер, но мы прямо сейчас помогаем тебе. Дилль с удивлением понял, что муары действительно помогают ему. Обожжённая ладонь больше не болела, ссадины и раны на ногах исчезли, и даже грудь почти перестала ныть. — Полезные вы, ребята, — покачал он головой. — Спасибо. — Мы не можем помогать тебе слишком часто — нас при этом становится меньше. Но если понадобится, мы до последнего будем восстанавливать тебя, мастер. Вызови к жизни драконью ярость, и мы проснёмся. Дилль только сейчас сообразил, что давно перестал поддерживать огонёк драконьей ярости, и она ушла. Но муары по-прежнему разговаривают с ним. — Мы же говорили, что ещё некоторое время бодрствуем, — словно прочитав его мысли, ответили муары. — А ваша антимагия? Вы сможете использовать её, если мне понадобится? Дилль не получил ответа. Жестокий удар в ухо заставил его свалиться на бок. — Спишь, собака?!! — над ним навис шаман. — Твой хозяин голоден, а ты дрыхнешь на коврике? Немедленно беги к походной кухне и принеси мне мяса и шурпы. Остатки арака ещё не выветрились, а потому Дилль совсем не испытывал желания мчаться к походной кухне. Но он поднялся и, пошатываясь и спотыкаясь, побежал. Нельзя заронить хоть малейшее подозрение в голову шамана теперь, когда Дилль нашёл способ ослабить заклятье и обрёл неожиданных союзников в виде муаров.Глава 13
* * *
— Щит, Тео! — рявкнул мастер Оквальд. — Почему не прикрыл товарищей? Тео бросил мрачный взгляд на стоящих шагах в пяти от него тилисских магов и огрызнулся: — Их сиятельства брезгуют стоять рядом со мной. — Вот я тебе устрою «сиятельств»! — прорычал Оквальд и обрушился на троих тилисцев: — А вам надо трижды повторить? Я же сказал: держитесь ближе к Теовульфу. — Мастер, наша команда и без него справляется, — возразил сказал один из бывших тилисских магов. Тео знал его имя — Магнус. Это был невысокий архимаг с нашивками воздуха и земли на мантии. И он был боевым магом. Оставшихся двоих Тео раньше видел только издали, но Оквальд утверждал, что и они исповедуют боевую магию. А потому этих троих, как и Тео, отдали в непосредственное подчинение Оквальду. Их пятёрка должна была составить мобильный ударный отряд, который по замыслу гроссмейстера будет мотаться вдоль линии боя и действовать там, где это необходимо. — Во-первых, «наша команда» — это не вы трое, а мы пятеро, — Оквальд нехорошо прищурился. — А во-вторых…. Не договорив, мастер Оквальд поднял с земли осколок кремня и изо всех сил швырнул его прямо в лицо Тео. Камень отскочил от магического щита и со стуком покатился по земле. Оквальд вновь наклонился, и второй снаряд полетел уже в троицу. Слегка замедлившись о поле Магнуса, он ударился архимагу в грудь. Тео, чтобы скрыть широкую усмешку, отвернулся в сторону, но слышал, какие непечатные выражения издал пострадавший. — А теперь подумай, что с тобой было бы, выстрели я из арбалета. С Тео, будь уверен, ничего бы не случилось. Урок был наглядным и даже чувствительным. Потирая ушибленную грудь, Магнус первым подошёл к Тео и с мрачным видом встал рядом. Вскоре вся троица и Тео стояли плотной группой, а Оквальд, указав на чахлый засохший куст шагах в пятидесяти от себя, скомандовал: — Атака! Тео использовал воздух с элементами электричества. Магнус применил подземный взрыв. Двое архимагов швырнули ледяные заклятья. Куст перестал существовать, разметённый в клочки, а на его месте осталась довольно глубокая заледенелая воронка. — Отвратительно, — фыркнул Оквальд. — Вот это и называется — не сработавшаяся команда. Вот что вы сейчас сделали? — Атаковали, как вы и приказали, мастер, — сказал высокий худой архимаг. — Атаковали, — передразнил его Оквальд. — Вы, Никола, не атаковали, вы попросту бездумно истратили энергию и подставились. Скажи, почему ты использовал воду, а не огонь? — Ледяные заклятья у меня выходят лучше, чем огненные. — Но ледяные заклятья Садда сильнее — пусть он и применяет их. А ты должен был обратиться к огню. У Магнуса — земля, у Тео — воздух. Ваш удар должен содержать все четыре стихии — так он будет намного разрушительнее. Теперь вот ещё что: ваша атака хороша против обычных солдат. Но представьте себе, что перед вами маг, щит которого держит удар всех четырёх стихий. Вы его атаковали одновременно и, возможно даже, сообща разрушили его защиту. Но у врага в этот момент будет небольшой промежуток времени на ответную атаку. Ваша задача — не дать ему развеять ваш прах по ветру. И для этого вы должны атаковать по очереди, один за другим. — Но, мастер, тогда ударная сила уменьшится, — возразил Садд, — и мы можем не одолеть защиты противника. — Да, — кивнул Оквальд, — но атакуя непрерывно, вы не дадите врагу возможности нанести ответный удар. Он будет занят только латанием собственного щита. Первый из вас, допустим, Магнус, сделав свой выстрел, получит время на подготовку следующего удара, пока остальные трое будут по очереди заниматься противником. За ним пусть наносит удар Садд — земля подготовит магический фон для заклятья воды. Затем очередь Тео — его воздух хорошо ляжет на водяную основу. И завершающий удар за тобой, Никола — огонь и воздух достаточно дружны. После этого в дело вновь вступает Магнус и так далее. Всё понятно? Четвёрка магов нестройно ответила «да». Оквальд критически осмотрел их своим единственным глазом и дал новую команду: — Цель: куст в восьмидесяти шагах слева. Атака! На сей раз ударные заклятья били по очереди, но точность оставляла желать лучшего. Когда начался третий круг, а куст оставался невредим, Оквальд в раздражении остановил подопечных и рявкнул: — Вы пьяны, что ли? Не можете попасть в неподвижный куст? — Но, мастер, первой степенью урона трудно попасть в далёкую цель, — осмелился возразить Магнус. На сей раз Тео молча согласился с тилисцем. По распоряжению Оквальда они не использовали мощные заклятья, экономя силы, а попасть слабеньким воздушным сгустком в отдалённую цель — задача непростая. Мастер Оквальд молча вытянул руку, с конца посоха сорвался небольшой огненный шарик и мгновенье спустя взорвался точно в середине кустика. — Это была даже не первая степень урона, скорее, её половина. Поэтому не желаю слушать ваши оправдания. Цель — соседний куст. Тео вместе с тремя тилисцами ещё около часа отрабатывал совместные атаки, пока их магическая энергия не закончилась. Сам он чувствовал, что ещё может продолжать тренировку — его эргохранилище было опустошено едва ли наполовину. О чём с удовлетворением и сказал. Мастер Оквальд посмотрел на сумрачные лица тилисцев, на сверкающую физиономию вампира и покачал головой. — Тео, ты расходовал меньше энергии благодаря посоху. У твоих товарищей его нет. Поэтому нечего тут скалить зубы. И, кстати, раз уж ты счёл себя таким уникально мощным, мы с тобой ещё позанимаемся. А вы трое отдыхайте, а потом займитесь медитацией. Тилисцы откровенно усмехнулись и ушли, а Тео пришлось не просто швыряться воздушными сгустками, но ещё и бегать при этом. Издали наблюдавшие за тренировкой магов ситгарские кавалеристы подбадривали Тео криками и улюлюканьем. Когда Тео полностью истощил свой энергозапас, мастер Оквальд удовлетворённо кивнул и вытащил из ножен меч. — А теперь мы отражаем нападение внезапного отряда. К бою. Тео пришлось изрядно потрудиться, чтобы не позволить мастеру Оквальду располосовать его куртку из кожи василиска. Он видел, что мастер не работает в полную силу, однако к концу тренировки Тео превратился в водяную крысу, только что вылезшую из реки на берег. Пот с него стекал ручьями, а рука, державшая меч, дрожала. Отсалютовав, мастер Оквальд спрятал меч в ножны, велел ему отдыхать, а сам отправился к походному шатру гроссмейстера Адельядо. Тео поплёлся к костру, где лежал его походный мешок. У огня сидела тройка тилисцев — уже отдохнувших. Магнус подвинул в сторону Тео котелок с дымящимся бульоном. — Твоя порция. Дождавшись, когда Тео съест, архимаг спросил: — Он всегда так лютует? — Лютует? — удивился Тео. — Что ты, Оквальд был сегодня добродушен, как никогда. Обычно после его занятий даже я падаю с ног. А Дилль, к примеру, вообще подыхал. — Нам рассказывали про вашу боевую связку. Этот Дилль, он хотя бы магистр? — Адепт четвёртой ступени, как и я, — усмехнулся Тео. — Так что, когда он вернётся, вам придётся терпеть в своём обществе сразу двух учеников. Иерархия в магических гильдиях была жёсткой, и Тео уже не раз сталкивался с пренебрежительным отношением только потому, что он — адепт, а не магистр. И, тем более, не архимаг. Глядя на поморщившихся тилисцев, Тео усмехнулся. — А твой физический щит хорош, — сменил тему Магнус. — Ты действительно выдерживаешь выстрел из арбалета? — И не из одного. Большого залпа щит не сдержит, но десяток-другой — запросто. Тилисцы многозначительно поджали губы, затем Никола спросил: — Фехтование тоже входит в программу подготовки боевых магов? В нашей академии такого не было. — Нет, — помотал головой Тео. — Мечом Оквальд только меня мучает. Ну, ещё Дилля и Илонну. Вампиршу, которая улетела на драконе. Оквальд больше напирает на владение шестом, говорит, боевому магу посох нужен не только для заклятий, но и как обычное оружие. С посохом у меня не очень. Вот Дилль — это да. К тому же посох у него огненный, и металл рубит, как хворост. Гроссмейстер заказал его у друидов… Они беседовали ещё с час. Архимаги больше не кривили презрительно губы, а общались с ним, как с равным. Тео со своей стороны тоже не выпячивался, хотя когда он рассказал об их с Диллем ночном походе в лагерь тилисцев, все трое магов поражённо выпучили глаза, а Магнус при этом пробормотал «хорошо, что мы тогда были на другом конце колонны». Садд достал небольшую флягу с вполне приличным эштигерским. А затем и Магнус принёс оплетённую бутыль. К тому времени, когда прозвучал сигнал отбоя, все четверо уже изрядно навеселе и напропалую хвастались собственными достижениями. Подошедший мастер Оквальд, увидев поддатую компанию, собрался было устроить магам жёсткую выволочку за пьянство в боевом походе, но передумал. Похоже, все четверо наконец-то наладили контакт — и это главное. А выволочку он им и завтра устроит, благо, время до вступления в бой ещё есть. Оквальд разогнал подопечных спать, а сам уселся около костра и, глядя на пляшущие язычки пламени, задумался. На совещании, с которого он только что пришёл, прозвучали очень неприятные вещи. Например, что численность хивашских войск, осадивших Григот, пятикратно превосходит ударный отряд ситгарцев и конный полк веирских вампиров. И это не считая армии зомби, которую хиваши притащили в сумеречные земли из своих степей. Командир веирцев — мастер Кенн, граф Керсон, мастера клинка из Григота, гроссмейстер Адельядо и архиепископ Одборгский долго обсуждали, что предпринять. Лобовая атака хиваши было делом самоубийственным — всё-таки, пустынники — хорошие воины, а перевес в численности — огромен. Даже если допустить, что хиваши не соберут свои силы в единый кулак, а оставят часть войск осаждать Григот, даже в этом случае прибывшая помощь будет уступать вдвое, а то и втрое пустынникам. И это не считая многочисленных шаманов и колдуний. После долгих споров и даже ругательств, командиры пришли к выводу, что единственным приемлемым вариантом действий остаётся жалящая тактика. На первом этапе предполагалось быстрым рейдом двух вампирских полутысяч нанести удары в спину осаждавшим город хиваши, после чего отступить. Пустынники, несомненно, бросятся догонять пришедших на помощь вампиров. Веирцы должны будут отступить туда, где в засаде встанет разделённый надвое ударный отряд ситгарцев. И когда хиваши, увлёкшись погоней, окажутся в засаде, с трёх сторон на них обрушатся мечи и магия. Оквальд не был ни стратегом, ни тактиком, но даже ему было понятно, что такая уловка сработает только один раз — пока хиваши не узнают о прибытии ситгарских войск. Как действовать дальше, начальство пока не решило. Скорее всего, решил Оквальд, жалящие удары будут продолжаться. Потом подъедут гномские хирды и Ошский пехотный полк. А там, глядишь, прибудет и пополнение из Ситгара — ведь король обещал прислать помощь, как только армия генерала Куберта вернётся из тилисского похода. Вот тогда можно будет подумать и о настоящей схватке. Лишь бы до того времени Григот выстоял. Жаль, что великие драконы, за день превратившие огромную тилисскую армию в толпу беглецов, не смогут оказать помощи. Тут мастер Оквальд вздохнул. Когда гроссмейстер Адельядо вслух высказал эту мысль, веирский командир бросил на мага странный взгляд и сказал, что григотцы, похоже, сумели найти способ укротить драконов. Удивление на лице гроссмейстера было ничуть не меньше, чем у мастеров клинка из Григота. Да и сам Оквальд выпучил единственный взгляд на вампира. С чего бы это веирцы так решили? Разве им неизвестно, что драконов приручить нельзя, а по собственной воле они не вмешиваются в дела ходящих по земле? Мастер Кенн нахмурился и спросил, почему тогда юная ученица Илонна летела в Веир на красном драконе? Он рассказал, что Илонна явно участвовала в каком-то бою, потому что когда её обнаружили, вампирша была изранена, а дракон истекал кровью. Мастер Фиррис при этих словах подскочил, да и сам Оквальд тоже. Мастер Кенн поспешил их успокоить — ученица Илонна, жива, хотя так и не пришла в сознание. Лекари Веира ухаживают за ней. Тут мастер Кенн помялся и дополнил, что по их мнению, Илонна отравлена хивашским колдовством. Оквальд снова вздохнул. Когда он предложил отправить врачевателя в Веир, гроссмейстер Адельядо сурово поджал губы и заявил, что врачеватели скоро понадобятся воинам. Оквальд знал, что раненых будет много, и врачевателям придётся день и ночь работать, чтобы поставить на ноги воинов. Но тревога за судьбу ученицы заставила его повторить просьбу. Лучше бы он этого не делал. Гроссмейстер рассердился так, что его окутало кроваво-красное облако, а между пальцев засверкали электрические искры. И люди, и вампиры бросились вон из шатра графа Керсона — настолько ужасен был облик первого мага Ситгара. Сам Оквальд превратился бы в кучку пепла, не сумей гроссмейстер совладать со своей яростью. Но теперь Оквальду придётся рыть сортирные ямы, как простому адепту. Правда, после снятия осады с Григота. Единственное, что слегка утешило Оквальда, это крепкое рукопожатие мастера Фирриса после того, как закончилось совещание.* * *
Дилль беспомощно смотрел на штурмующих стены Григота мертвяков и молча ругался. Он призывал ужасные проклятья на головы хивашских воинов, шаманов и колдуний, и если бы сбылась хоть их десятая часть, лагерь пустынников уже превратился бы гигантскую гекатомбу. Но его проклятья так и остались пожеланиями, хиваши здравствовали, а их мертвецы по-прежнему штурмовали город. Даже с такого расстояния Дилль видел, что количество защитников на стенах уменьшилось. Сколько ещё продержатся вампиры? Почему тот маг, что призвал на головы хиваши смертельный огонь, бездействует? Как там Гунвальд и Герон, живы ли они? А, может, тут Дилль тяжело вздохнул, его друзья уже пали под ударами хивашских сабель или сгнили от чёрной чумы? А он бродит посреди вражеского лагеря, не в силах ничем им помочь, не владеющий магией и не способный сопротивляться чужим приказам. Единственное, что слегка внушало надежду — это обнаруженные им муары, каким-то непостижимым способом вживлённые в его тело. Дилль невольно усмехнулся изобретательности кругляшей — надо же было до такого додуматься! Переселить часть себя в организм человека, чтобы узнать больше об окружающем мире. В сотый уже раз Дилль восхитился мастерством и могуществом мага Адогорда, создавшего муаров шестьсот лет назад. Вот у кого создателям големов надо поучиться. Но пока в борьбе с хивашским заклятием муары ему не помощники. Разбудить их он может только призвав драконью ярость, а призыв этой специфической магии в его нынешнем состоянии возможен только после принятия изрядной дозы хмельного. В прошлый раз Диллю повезло, что шаман, ещё не оправившийся от магического обморока, ничего не заметил. Но если Гарлик увидит своего раба пьяным или почувствует его, пусть очень слабую, но всё-таки магию, и всё. Конец. Его хозяина каждый день вызывали для передачи магической энергии высшим колдуньям. Множество шаманов в дурацких головных уборах собирались неподалёку от шатров Хозяек, где колдуньи собирали с них энергетическую дань. После этого мертвяков окутывало зелёное облако, и они лезли на стены с утроенной скоростью, превращаясь в мелко нарубленное мясо, но отнимая жизни защитников города. А живые хиваши, несколько раз попытавшиеся штурмовать город, теперь просто ждали, когда зомби и чёрная чума сделают всю работу. Правда, не все. Сегодня ночью Дилль слышал шум, лязг, заполошные крики и ржание лошадей. А утром выяснилось, что несколько тысяч хивашских воинов снялись и ушли обратно в степи. Огромный участок осаждающего лагеря опустел. Шаманы меж собой яростно ругали какого-то Джагатая, обзывая его предателем и сыном собаки. А воины, как заметил Дилль, стали мрачными и неразговорчивыми. Они кидали злобные взгляды шаманов и женщин-колдуний в серых одеяниях, но молчали. Что самое странное, никакой погони за дезертирами хивашский каган не отправил. Возможно, сообразил Дилль, он просто опасался, что посланные в погоню примкнут к беглецам. Но то, что численность осаждающих уменьшилась, очень радовало Дилля. Быть может, через пару дней и остальные хиваши решат уйти домой? В очередной раз притащив бесчувственного Гарлика в юрту, Дилль поспешно отправился к погонщикам гиенн. На сей раз он решил не выпивать арак, а упросить погонщиков дать ему с собой. Он собирался припрятать трофей, чтобы потом, когда появится время, вновь разбудить муаров и всё-таки попробовать освободиться от зловещего заклятья. Погонщики были на месте — они дрессировали здоровенных собак. Выкрикивая гортанные команды, смысла которых Дилль не понимал, мужчины заставляли гиенн выполнять команды. Одни псы слушались, другие, получив по хребтине толстой палкой, тоже становились послушными. Дилль, разинув рот смотрел на бесстрашных мужчин — любой из псов мог легко перекусить им ногу. Но гиенны только рычали и огрызались, не решаясь броситься на обидчиков. Наверное, вид у Дилля был довольно глупый, потому что один из погонщиков, обернувшись, рассмеялся. — Смотри, Кенес, опять этот тупой раб пришёл. Второй погонщик опустил палку и неприветливо спросил: — Чего тебе? Опять арака захотелось? — Арак да! — закивал головой Дилль. — Работай вам много, арак мал-мал дай. Погонщики переглянулись, и один из них махнул в сторону корыта. — Иди, работай, нежить. Дилль схватил топор с длинной ручкой и принялся расчленять лошадиный труп. К тому времени, когда погонщики закончили стращать псов, перед Диллем высилась гора нарубленного мяса и костей, а сам он перемазался в крови, как заправский забойщик на скотобойне. Коренастый Эмгерей одобрительно покивал головой, а его товарищ начал кормить псов. Дилль молча ждал, когда ему выдадут награду, в душе опасаясь, что погонщики сейчас его прогонят. Однако Эмгерей только мотнул головой в сторону другого корыта с затхлой водой. — Умойся, нежить, не то бурдюк мне перепачкаешь. Дилль поспешно смыл с рук запёкшуюся кровь. — Пей, заслужил. — Мне туда дай, — Дилль показал принесённый с собой небольшой котелок. — Возьми сам юрта. — Чего? — удивлённо переспросил Эмгерей. — Зачем тебе с собой? Лечиться? Не произнеси погонщик последнее слово, и Диллю пришлось бы попытаться рассказать, для чего на самом деле ему нужен крепкий арак. А так он только закивал головой. — Да, лечить. Рука, нога болит. Арак лечить. Кенес — второй погонщик, хмыкнул: — Может, он в прошлой жизни лекарем был? Эмгерей плеснул в котелок мутной жидкости, подумал и добавил ещё немного. — Хватит. Арак пить надо, а не ноги мазать. Пить-то будешь, нежить? — Нельзя, шамана плётка бей, — вздохнул Дилль. — Спина болит, нога болит, арак лечить. — Понятно, — сказал коренастый Эмгерей. — Жрать хочешь? — Да, — честно ответил Дилль. — Оно и видно, уж больно ты тощ. Шаман, наверное, тебя совсем не кормит. — Совсем мал-мал. Эмгерей подошёл к котлу, над которым вился парок, и ножом достал кусок варёной конины. Отрезав от куска немаленький ломоть, он достал из мешочка на поясе щепотку какого-то порошка и щедро обсыпал им мясо. — Остынет — съешь. Да жри здесь, не то твой шаман отберёт. Дилль, истекая слюной, смотрел на кусок серого варёного мяса, а в животе у него урчало от голода. Погонщики достали себе по куску и тоже обсыпали мясо тёмным порошком. Кенес ткнул пальцем в мясо, счёл, что оно уже достаточно остыло и кивнул. — Бери. Урча, как голодный зверь, Дилль впился зубами в жёсткое мясо. Сейчас он не пытался изобразить из себя тупого бездушного — он оголодал настолько, что забыл любые правила приличия. Жуя волокнистое мясо, он вдруг почувствовал во рту жжение. С каждой секундой жжение усиливалось, и спустя минуту он сидел на земле в раскрытым ртом и хватал воздух, а на глазах его выступили слёзы. Погонщики рассмеялись. — Ой, не могу! — хлопая себя по ляжкам, стонал Эмгерей. — Ты что, никогда кереша не пробовал? Дилль отрицательно промычал, что вызвало новый приступ смеха у мучителей. — Без кереша конину только гиенны жрут, — сквозь смех сказал Кенес. — Кереш — лучшая в мире пряность. А ты, нежить, не ценишь. Постепенно жжение во рту прошло, и Дилль с удивлением понял, что на самом деле мясо не такое уж и жёсткое, да и вкус у него, оказывается, очень даже приятный. Он даже не заметил, как уговорил данный ему кусок. Погонщики жевали мясо, поглядывая на бездушного. Дилль понюхал оставшийся на пальцах тёмный порошок, лизнул его и вновь ощутил лёгкое жжение. — Кереш — хорошо, — вынес он вердикт. — Смотри-ка, распробовал, — рассмеялся Эмгерей, пихнув напарника в бок. — За такой мешочек на рынке Габрада дают пять золотых, понял? А ты только что сожрал не меньше, чем на пару сребреников. Радуйся, что у нас в хивашских степях кереша, как грязи. — Вы — хорошо. Моя помогай вам. Ещё. Моя идти. Шамана бей. — Приходи ещё, — согласился Эмгерей. — Наших-то рабов того… всех в зомби превратили. Вот, самим приходится. Дилль отправился к юрте, в которой валялся бессознательный шаман, по пути размышляя, что эти два хиваши не такие уж и злыдни. Арака с собой разрешили взять, накормили. И даже ни разу не ударили. Будет крайне печально, если после его освобождения Эмгерей и Кенес попадутся ему на пути. Печально для них, разумеется.Глава 14
* * *
Гунвальд легонько похлопал по руке Герона и поднялся. Монах ничем не показал, что чувствует дружеское присутствие. После того, как Герон призвал силу Единого, вот уже три дня он лежал без сознания, дыхание его было слабым, а лицо стало похожим на восковую маску. Вампирские лекари только разводили руками — их лекарства и припарки ничем помочь монаху не могли. Каршарец уже знал, что жена Герона — красавица Ирме, погибла от лап прорвавшихся в город зомби. Будь у Гунвальда такая жена, он бы тоже неистовствовал. Что ж, монах отомстил хиваши, превратив в пепел солидный кусок их лагеря вместе с обитателями. Вот только теперь Герон даже глотнуть воды самостоятельно не может, не говоря уже о сражении. — Поправляйся, дружище, — тихо сказал каршарец. — Я поквитаюсь с врагами и за Дилля, и за тебя. Гунвальд наскоро перекусил в походной кухне и полез на стену. Второй участок, к которому он был прикреплён, сейчас оборонял едва ли десяток воинов во главе с Вальдором. Раньше отдыхающая смена состояла из трёх десятков воинов, да ещё столько же находилось на стене. И это не считая вспомогательных сил в виде кузнецов, поваров, пастухов, земледельцев, носильщиков, обслуги скорпионов, каменщиков и плотников. Теперь в обороне принимали участие даже женщины и дети. Улицы города опустели — все жители Григота собрались у стен, отражая бесконечные атаки мертвецов. Земледельцы, покинувшие свои поля при угрозе нашествия, торговцы, которым больше некому было продавать свои товары, ремесленники — все они сражались. Гунвальд видел на стенах даже людей с ошейниками рабов — тех, кого когда-то вампиры захватили в походах по ситгарским пограничным землям. Даже они — кто не сумел подняться с самой низшей ступени в иерархии Григота, отчаянно дрались с хивашскими мертвяками. Каждому было понятно, какая судьба ожидает его, если город будет взят. Гунвальд увидел, как один из таких рабов — тщедушный мужичонка-оборванец, размозжил кувалдой головы трём зомби и упал, истекая кровью. Смертельно раненый раб попросил каршарца о последней милости — снять с него ошейник. Гунвальд срезал кожаную полосу с шеи несчастного, и тот умер с улыбкой на лице. Гунвальд нашёл Вальдора и спросил: — В твоей власти снять ошейники с рабов? — Зачем? — удивился гигант. — Если человек или вампир не может постоять за себя и готов влачить участь раба, это его судьба. Так у нас принято. — Получив свободу, рабы будут драться в два раза яростнее, — мрачно ответил каршарец. — Сними ошейники с этих троих, или это сделаю я. Вальдор посмотрел на трёх рабов, сражавшихся бок о бок с воинами, поколебался мгновение,после чего подошёл к одному из них и безо всяких усилий разорвал кожаную полосу руками. — Именем клана Григот я дарю тебе свободу. Отныне никто не осмелится назвать себя твоим хозяином. Сражайся и умри свободным. Человек, только что бывший рабом, пнул разорванный ошейник и с новой энергией обрушился на лезших через стену зомби. Вальдор успел подарить свободу второму рабу, а третий пал под ударом шустрого мертвяка. Гунвальд разрубил зомби от плеча до пояса и посоветовал Вальдору освободить и других рабов. Гигант только кивнул, дал короткий приказ одному из воинов, а сам встал на самом опасном участке стены, который был разрушен громовым ударом колдуний. Гунвальд вскоре присоединился к нему. Удары гиганта-вампира и каршарца сносили головы зомби, отрубали руки и кромсали тела мертвяков. Вдвоём они стоили целого отряда. Гунвальд бросил выщербленный и погнутый меч — это уже четвёртый, и схватил валявшуюся хивашскую саблю. Колоть ей было неудобно, но уколы мертвякам и не вредили. А рубить саблей куда удобнее, чем мечом, обнаружил каршарец. Обезглавив очередного трупака, он отобрал у него саблю и теперь с оружием в каждой руке превратился в смертоносную мельницу, перемалывающую врагов. Вот только сил у Гунвальда уже почти не оставалось. А времени на передышку не было совсем. Руки его налились свинцом, мышцы спины болели, а удары становились всё медленнее. Каршарец не привык сдаваться, но был вынужден признать, что вскоре наступит конец. Защитники Григота устали, их становилось всё меньше и меньше, чёрная чума косила всех без разбора. У хиваши ещё мертвяки не закончились, а ведь в запасе у них многотысячное войско живых и шаманы с колдуньями. Сегодня или завтра пустынники пойдут на решающий штурм, и город будет взят. Единственное, что мог предпринять Гунвальд — это забрать с собой как можно больше врагов, чтобы в Чертогах Воителей ему было не стыдно смотреть в глаза предкам. В этот момент он заметил какое-то движение на севере хивашского лагеря. Что-то там происходило. В царящем над Григотом сумраке он видел плохо, но стоящий рядом с ним вампир удивлённо воскликнул: — Кто-то атаковал хиваши!* * *
— Даже не вздумайте приближаться к ним, — предостерёг Тео товарищей. Три бывших тилисских мага и мастер Оквальд и не приближались к стае из трёх десятков чиалов, но с интересом смотрели на здоровенных котов веирцев. Вампиры из Веира ушли в рейд, а чиалов оставили здесь, потому что хотя тростниковые коты и были отличными бойцами, но угнаться за лошадьми не могли. А ведь веирцам придётся проехать почти десять лиг до лагеря хиваши, там вступить в короткую, но кровопролитную схватку, а потом мчаться обратно, таща разъярённых пустынников за собой на хвосте. Чиалы в такой операции были явно лишними. Ситгарцы разделились на две части и заняли позиции там, куда, по задумке, веирские вампиры должны были завлечь хиваши. Гроссмейстер Адельядо также разбил магов надвое, как и архиепископ Одборгский — своих боевых клириков. Все: и кавалеристы, и маги, и церковники получили приказ соблюдать тишину, чтобы хиваши до последнего момента не знали о присутствии ситгарцев. Пустынники должны быть уверены, что против них выступили только вампиры из соседнего города. Исключение составили лишь стая чиалов и маленький ударный отряд Оквальда. Чиалы остались ждать возвращения хозяев, категорически отказываясь стронуться с места, а ударный отряд должен был вступить в бой, когда мастер Оквальд сочтёт это нужным. Оквальд попытался было поспорить с гроссмейстером насчёт их расположения, но первый маг хмуро сказал, что на флангах магов и без них хватает, а отступающим веирцам может понадобиться магическая помощь. — Не забудьте: если среди хиваши не увидим шаманов, бьём тройным залпом. Если шаманы будут среди всадников — бьём, как на тренировке, по очереди. Потом садимся на лошадей и отступаем, — в десятый раз напомнил Оквальд подчинённым. Тео посмотрел на свою кобылку — лошадка была послушной, хотя и нервничала из-за близкого присутствия чиалов. Как она отреагирует на магический разряд, когда её наездник начнёт магическую атаку? Вполне может и взбеситься. А остаться пешим перед наступающими хивашскими всадниками — верная смерть. Вот почему мастер Оквальд велел спешиться и стреножить коней. Тео всмотрелся вдаль, его кошачьи зрачки расширились. Спустя секунду он объявил: — Вижу веирцев. Впрочем, его предупреждение было излишним — топот тысяч копыт глухим рокотом уже катился над землёй. Вскоре и остальные маги смогли разобрать то, что минутой ранее увидел Тео. Веирцы мчались во весь опор, прижимаясь к шеям лошадей, а за ними среди облаков пыли угадывались преследующие вампиров хивашские всадники. Хиваши орали и визжали в боевом запале и на скаку пускали стрелы в удиравших наглецов, осмелившихся напасть на их хорошо укреплённый лагерь. Сколько Тео ни пытался разглядеть среди скачущих пустынников шаманов, ничего у него не получилось. Он видел только мелькавшие в пыли силуэты хивашских воинов. Видимо, Оквальд тоже не сумел определить, есть ли там шаманы, потому что скомандовал: — Приготовиться к общему залпу. Тео, уже призвавший полупримусов, наставил посох туда, где за удиравшими веирцами виднелись хиваши. — Они ещё далеко, — послышался голос Оквальда, — ждём. Залп только по моей команде. Краем глаза Тео видел колышущееся марево в руках архимага Магнуса. Судя по размеру, тот собирался послать врагам солидный сгусток. Сам Тео дрожал от нетерпения — наконец-то он сможет собственноручно отомстить хиваши, по вине которых полегло столько вампирских патрулей, а клан Сталгард вообще перестал существовать. Веирцы начали объезжать собравшихся в кучку чиалов и стоящих неподалёку от зверей магов. Мастер Оквальд рявкнул «Залп», и Тео выпустил очередь из четырёх воздушных сгустков прямо в скачущих на него всадников. Под ногами хивашских лошадей взорвалась земля — кони с диким ржанием падали, калеча своих наездников и мешая тем, кто скакал за ними. Несколько огненных шаров выжгли в рядах преследователей довольно широкий коридор — те хиваши, кого миновало огненное несчастье, шарахнулись в стороны. Тео отметил, что хотя огненные шары Никола хороши, но им далеко до Диллевых. Ледяные заклятья Садда взорвались, сея смерть от острых осколков. Воздушные сгустки Тео тоже собрали кровавую дань, превратив штук пять всадников вместе с лошадьми в кровавое месиво. Мастер Оквальд выждал момент и выпустил ледяное лезвие. Среди вопящих хиваши образовалась широкая просека из десятков покалеченных лошадей. Обезноженные кони так исступлённо ржали, что у Тео поневоле защемило в душе — животные ведь ни в чём не виноваты. Но он подавил приступ жалости и выпустил следующую порцию воздушной магии. А после третьего залпа по команде Оквальда он вместе с товарищами бросился к лошадям. Вскочив на коня, он с удовлетворением увидел, как развернувшиеся веирцы бросились в атаку на деморализованных хиваши. Чиалы с рычанием метались между вражескими всадниками, прыгая на шеи лошадям и вгрызаясь в их всадников. С двух сторон на пустынников уже неслись две лавы. Ситгарские рыцари, в противоположность пустынникам, не сотрясали воздух боевыми криками, но от этого их удар был не менее смертоносен. Зажатые с трёх сторон, хиваши, тем не менее, довольно быстро пришли в себя, и началась отчаянная рубка. Пустынников было около полутора тысяч — этого было явно недостаточно, чтобы противостоять объединённым силам вампиров и ситгарцев. — За мной! — крикнул мастер Оквальд и направил коня в сторону от схватки. Тео, борясь с желанием выхватить меч и ворваться в сечу, с проклятьями последовал за Оквальдом. Трое тилисцев подчинились молча. Пятёрка магов объехала рубившийся правый фланг засады — по пути мастер Оквальд обменялся жестами с гроссмейстером, возглавлявшим отряд магов и до сих пор так и не вступивших в битву. Тео их жестикуляции не понял, но Оквальд и Адельядо явно друг друга поняли. Мастер Оквальд увёл их маленький отряд туда, где почти сомкнулись две лавы ситгарцев, и крикнул «Ждём». Тео недоумённо подумал, зачем нужно они сделали такой здоровенный крюк, если можно было принять участие в битве там, где они встретили хиваши. Он посмотрел на Магнуса — тот в ответ лишь пожал плечами. Словно прочитав их невысказанные мысли, мастер Оквальд произнёс: — Сейчас хиваши начнут пробиваться назад. Наша задача: расстрелять бегущих. Даже если вы увидите, что не попадёте — бейте. Те, кто сумеет удрать, должны видеть пятерых магов. Оквальд словно в воду глядел. Так и не сомкнувшиеся края засады подались под напором хиваши, ринувшихся искать спасения там, откуда они недавно прискакали. Ситгарские всадники атаковали пустынников, стремясь навязать им бой и задержать, чтобы дать время подобраться основным силам, но хиваши уклонялись от схватки и рвались прочь из смертельного кольца. Тео взмахнул посохом и выпустил в бегущих несколько воздушных сгустков. Пронизанные молниями, они были заметны в сумраке очень хорошо. А ещё лучше виднелись огненные шары архимага Никола — взрываясь, они ярко освещали поле битвы. Ледяные заклятья Садда и земляные Магнуса были не столь заметны. Сам Оквальд тоже перешёл к огненной стихие, и его кроваво-красные шары унесли не один десяток жизней. Никто из бегущих хиваши не осмелился атаковать стоящих в стороне магов — среди пустынников самоубийц не нашлось. Преследовавшие их по пятам ситгарцы добивали тех, кто оказался в пределах досягаемости их мечей и копий, но примерно две сотни хивашских всадников всё же ускользнули и вскоре скрылись в сумраке. Мастер Оквальд удовлетворённо скомандовал «Отбой» и направил коня туда, где находился гроссмейстер Адельядо. Когда пыль над полем битвы начала оседать, Тео разглядел, что веирцы бродят среди павших, добивая раненых хиваши. Сам он не находил в этом ничего предосудительного — хиваши были настоящими воинами, рабов из них сделать никогда не получалось, а потому дорога им была только одна — на тот свет. Но, по-видимому, граф Керсон придерживался другой точки зрения. Тео увидел, как командир ситгарских рыцарей в ругательствами бросился останавливать веирцев. Ближайший к нему вампир лишь зло что-то прошипел сквозь зубы и резким ударом вонзил в грудь раненого хиваши острый нож. Залитый кровью пустынник дёрнулся и затих. — Остановиться, я приказываю! — заорал Керсон. — Немедленно прекратить! На шум начали съезжаться люди и вампиры. Мастер Кенн, сдвинув на затылок кавалерийскую шляпу с жёсткими полями, высокомерно произнёс: — Ваше сиятельство, не вмешивайтесь. Мы поступаем с этими степными собаками, как должно. Поверьте, окажись счастье на их стороне, они поступили бы с нами ещё хуже. Отрезали бы головы каждому — что живому, что мёртвому. — Но это же дичайшее варварство! С пленными так не поступают! — негодовал граф. Ситгарцы поддерживали командира — это было видно по их хмурым лицам. Веирцы тоже начали бросать угрожающие взгляды на своих союзников. Неизвестно, чем бы всё это закончилось, если бы вперёд не выступил гроссмейстер Адельядо. Первый маг взмахнул рукой, над ним вспыхнул здоровенный световой шар и тут же погас. Взоры присутствующих обратились на первого мага, а тот, сделав жест в сторону графа Керсона, подошёл к мастеру Кенну и сказал: — Мастер, не уделите ли мне минуту? Вампир, угрюмо сжав и без того тонкие губы, кивнул и отъехал вместе с гроссмейстером в сторону. Как и говорил Адельядо, их разговор занял всего минуту, после чего мастер Кенн развернул коня и, подъехав к своим подчинённым, скомандовал: — Добить только смертельно раненых хиваши и покалеченных лошадей. Остальных собрать здесь. Выполняйте! Тео удивлённо посмотрел на невозмутимого гроссмейстера — интересно, что же он сказал мастеру Кенну, что тот моментально сменил точку зрения? На лицах ситгарцев было написано такое же удивление, как и на бледных лицах веирцев. Граф Керсон откашлялся и сказал: — Благодарю, ваша премудрость, за своевременное вмешательство. Сказать честно, не подозревал за первым магом такого истинно воинского благородства. Позвольте полюбопытствовать, но как вы сумели убедить этого надутого… гм, командира вампиров? — Ну что вы, граф, откуда у меня воинское благородство? — Адельядо прищурился — по мнению Тео, весьма сердито. — А сказал я мастеру Кенну, что выжившие хиваши нам пригодятся, поэтому им нужно сохранить жизни и отпустить восвояси. — Отпустить? — брови графа взлетели вверх. — Отпустить врагов, которые только что сражались с нами? И которые снова возьмутся за оружие и вступят с нами в бой? Вы с ума сошли? — А вы собираетесь нянчиться с чужими ранеными, граф? Кормить их, лечить? Выделять для их охраны людей, которые нужны будут вам в битве? Нет, мы отпустим всех пленных — пусть они топают в свой лагерь, а их лечением занимаются шаманы. На мой взгляд, пусть шаманы лучше тратят магическую энергию на своих раненых, чем на атаку наших воинов. — Но… — граф Керсон нахмурился. — Хотя, доля правды в ваших словах есть, ваша премудрость. Но всё же, те, кто ранен не сильно, вскоре встанут в строй, а шаманам, чтоб залечить их раны, потребуется немного энергии. — Не беспокойтесь, граф, — усмехнулся Адельядо. — Господа вампиры, когда соберут всех пленных хиваши, позаботятся, чтобы легко раненых среди них не осталось. Хивашским шаманам придётся потрудиться на славу, чтобы вернуть их в строй. Тео только усмехнулся. Старик Адельядо всё предусмотрел. — А вы, ваше сиятельство, распорядитесь, чтобы наши раненые собрались вон там, — гроссмейстер махнул рукой в сторону. — Не нужно, чтобы пленные видели ни врачевателей, ни остальных магов. Пусть хиваши думают, что у вас есть только пять боевых магов. Преподнесём им небольшой сюрприз.Глава 15
* * *
Дилль радовался, как никогда в жизни, а потому всеми силами старался сохранить каменное выражение лица. Проклятые хиваши получили по зубам от вампиров и ситгарцев. Каким образом Веир и Ситгар пришли к соглашению, Дилль не знал, как не знал этого и Гарлик. Шаман, сердито ругаясь, перебирал свои колдовские причиндалы, аккуратно разложенные в окованном железом деревянном сундучке. Другой шаман — его Дилль видел впервые, терпеливо ждал, пока товарищ найдёт нужную ему вещь. — … а теперь, Костык, мы должны отдуваться, — бурчал Гарлик. — Не будь вояки столь глупы, они подождали бы, пока Хозяйки соберут отряд. — Зато воины получили очередной урок, что без нас они — никто, — ухмыльнулся Костык, отчего лицо его, изборождённое глубокими морщинами, стало совсем сморщенным. — Чего ты возишься? Шевелись, иначе Хозяйки с нас шкуру спустят. — Не могу найти челюсть оборотня, — Гарлик перестал ворошить содержимое сундучка и принялся выбрасывать его на серую кошму. — Чувствую, она мне понадобится. — Фу, перестань, — нахмурился Костык. — Выжившие сказали, что там всего пять магов. Хозяйки сомнут их и даже не вспотеют. — Да, если только Хозяйки поедут с нами, — буркнул Гарлик и удовлетворённо крякнул, найдя закутанную в бурую тряпку кость. — Вот она. Дилль, во время их разговора изображавший лиговый столб, не удержался и вытянул шею, стараясь разглядеть, какая же она — челюсть оборотня. Он думал, что увидит нечто большое с длинными зубищами, но костяшка оказалась крошечной с двумя торчащими вперёд резцами. Какая-нибудь степная крыса, не иначе. Вот тебе и оборотень! Однако, второй шаман уважительно качнул головой. — О, солиантр! Где раздобыл? — Где, где, — проворчал Гарлик, пряча костяшку в поясную сумку. — Сам убил. — Да ладно! — не поверил Костык. — Ты в одиночку одолел солиантра? — Разве я сказал, что в одиночку? — усмехнулся Гарлик. — Солиантр перед этим вспорол пару десятков лошадей, убил шестерых пастухов и успел уничтожить пятерых воинов, которых послали против него. Я просто ждал, пока он разбухнет от крови. Но даже так эта тварь чуть мне кишки не выпустила, я едва успел. Зато, как видишь, теперь я могу при случае перекинуться. — Мне кажется, ты паникуешь раньше времени, — покачал головой Костык. — Тебе же сказали — там только солдаты и всего несколько магов. — Как будто смерть от меча лучше смерти от магии, — поморщился Гарлик. — Ты же сам сказал, что на помощь Григоту приехало несколько тысяч конников. А вдруг это ещё не всё? И мы попадём в засаду, как и тупоголовые воины? Кто знает, вдруг и плащ невидимости не поможет? Так что я предпочитаю держать под рукой средство ещё одно спасения. — Лучше молчи, — буркнул Костык, — не то за такие речи Хозяйки вырвут тебе язык. — Уже молчу, — Гарлик огляделся — не забыл ли чего, и сказал: — Раб, ты остаёшься здесь. Сиди около юрты, никого внутрь не впускай, даже если сам каган сюда припрётся. И никуда не уходи. Ну, всё, Костык, я готов. Дилль посмотрел на упавший войлочный полог, закрывавший вход в юрту, и скрипнул зубами. В течение всего разговора шаманов он надеялся, что Гарлик возьмёт его с собой. Как он понял, хиваши собрали ударный кулак из воинов, шаманов и колдуний и намереваются «вбить немного ума» — так выразился Гарлик, в напавших на них ситгарцев и вампиров. Дилль надеялся, что шаман возьмёт его с собой, а там среди боевой суеты и толчеи он сможет незаметно сбежать из-под бдительного надзора Гарлика. Оказавшись от шамана на большом расстоянии, Дилль, возможно, тем самым ослабил бы магические путы. Конечно, существовала опасность, что тело, послушное приказам шамана, попробует вернуться, но Дилль сумел бы объяснить ситгарцам, что с ним случилось. Его отправили бы в Тирогис, пусть даже связанного по рукам и ногам, а уж в Академии гроссмейстер сумел бы найти способ освободить своего адепта от пакостной магии хиваши. Но Гарлик оставил его в юрте. Дилль откинул полог и заглянул внутрь юрты. Войти он не мог, как не мог и уйти от жилища шамана — тело послушно выполняло приказ «оставаться здесь». Он смотрел, как сотники собирают воинов при помощи гортанных выкриков и оплеух, как шаманы и младшие колдуньи садятся в двухколёсные повозки и едут вслед конным. Он видел, как Эмгерей и Кенес, щёлкая кнутами, повели стаю горбатых гиенн туда же, куда поехали остальные. Лагерь практически опустел. Дилль кинул взгляд направо, затем налево — везде та же картина. Похоже, хиваши сняли с осады почти всех живых воинов, оставив мертвяков продолжать штурм. Несладко придётся ситгарцам и вампирам, прибывшим на помощь Григоту. Сейчас осаждённым сделать бы вылазку — самое удачное время. Но, Дилль это понимал, защитников Григота осталось слишком мало, чтобы вступать в открытый бой. А жаль, григотцы могли бы нанести оставшимся хиваши хорошую оплеуху. Выругав предусмотрительного Гарлика, Дилль приподнял полог юрты, пошарил рукой и нащупал спрятанную заначку с араком. Раз он остался в одиночестве, самое время попробовать вновь призвать муаров. Он выпил тёплую жгучую жидкость и стал ждать, когда ослабнет действие заклятья. Когда в голове зашумело, Дилль для проверки попробовал войти в юрту. Получилось. Он вышел, осмотрелся, никого из колдуний и шаманов не обнаружил и уселся на сухую траву, постаравшись слиться с бурым войлоком жилища. Дилль принялся возрождать драконью ярость. Задумать это было легче, чем выполнить. Драконья магия категорически отказывалась слушаться хозяина. И лишь когда Дилль в отчаянии подумал, что вскоре действие хмельного арака подойдёт к концу, огонёк драконьей магии начал тлеть в его груди. А вскоре послышались голоса муаров. — Мы с тобой, мастер. — Сколько ещё вы будете бодрствовать? — вместо приветствия спросил он. Дилль серьёзно опасался, что даже такую слабую магию могут заметить. Высшие колдуньи умеют перемещать свой разум в астрал — это он знал из разговора шаманов. Может, и не только высшие умеют, кто их, хиваши, знает? А, значит, любой хивашский маг сумеет обнаружить его, если вдруг решит посетить астрал. — Около получаса, мастер. — Тогда я отпущу драконью магию. Боюсь, колдуньи заметят, — тут Дилль вспомнил кое-что и нахмурился. — Странно, почему Хозяйка вас не обнаружила тогда, на поле боя? Ведь вы не спали, а она искала меня в астрале. Я же точно помню, что в клоаке видел ваши ауры. Они такие бледно-зеленые… — Но, мастер, в клоаке мы ни от кого не скрываемся, — в голосах муаров Дилль услышал отчётливое удивление. — Поэтому ты и видел наши ауры. — Вы хотите сказать, — медленно спросил Дилль, — что умеете прятать свои ауры в астрале? — Да, в этом нет ничего сложного. Мы просто экранируем себя своей магией. — Ну, разумеется, проще некуда, — саркастически хмыкнул Дилль. — Ничего сложного, — повторили муары. — Ты тоже сможешь сделать это, когда мы покажем. — Так чего вы ждёте? — вскипел Дилль. — Объясняйте скорее. — Сначала ты должен понять, как действует наша магия, — прошелестели муары. — Первый мастер заложил в нас способность уничтожать связи между магическими эргами. Никакой разницы между видами стихий нет… Дилль довольно долго вникал в то, что пытались втолковать ему невидимые собеседники. На поверхности всё было просто — для разрушения чужой магии требовалось лишь нарушить взаимосвязи магического поля. И тогда, независимо от того, к какой стихии принадлежит магия, вражеское заклятье разрушится, а высвободившаяся энергия будет впитана муарами. Перед внутренним взором Дилля мелькали образы, когда муары показывали ему, как нужно действовать. В теории всё понятно. Но на деле уничтожить связь между притягивающимися друг к другу эргами было гораздо сложнее. Для этого требовалось сначала «увидеть» чуждую магию, на что Дилль сейчас был совершенно не способен. — Принцип я понял, — задумчиво подумал Дилль. — Но у меня нет энергии, чтобы начать разрушение связей эргов. — Мы могли бы помочь тебе, мастер, если только это не будет сложное заклятье. После того, как мы залечили твоё ранение, нас осталось слишком мало. Дилль вспомнил, что муары говорили ему в прошлый раз — их количество уменьшалось, когда они приходили ему на помощь. А, как он помнил, уменьшение их общего количества ведёт к гибели муаров. Но ведь они не погибли после того рейда к тилисцам, хотя ранение Дилль получил серьёзное. — Мы восстанавливаемся, когда ты призываешь драконью ярость, — муары прочли его мысли, — ведь мы созданы ею. Сейчас призванной тобой ярости слишком мало, чтобы мы восстановили численность — её хватает только на то, чтобы пробудить нас. Но когда ты вызовешь настоящую ярость, мы сумеем размножиться. — Понятно, — буркнул Дилль. — Так что там с прятками в астрале? — Скрывать свою ауру легко — нужно всего лишь начать рассеивание магии в астрале. Тем способом, который мы только что тебе объяснили. Тогда вокруг твоей ауры в астрале создастся магическая пустота, и тебя никто не увидит. — То есть, — медленно повторил Дилль, — фокус в том, чтобы применить ваши способности в астрале? И всё? По-другому никак? — Нам известен только этот способ, мастер. Дилль вспомнил покойного Гвинарда — некогда второго мага Ситгара, превратившегося волею хивашских колдуний в лича. Помнится, он тоже отлично прятал свою ауру в астрале. Но у него ведь не было инквизиторских способностей. Что ж, Гвинард унёс тайну с собой в могилу, Диллю же остаётся воплотить способ, который ему подсказали муары. И лучше бы у него всё получилось — в противном случае ауру Дилля могут обнаружить. — Хорошо, давайте попробуем разрушить что-нибудь магическое, — решился Дилль. Он, конечно, предпочёл бы начать с того заклятья, что было наложено на него самого. Но муары чётко сказали, что магия не должна быть сильной, да и риск превратиться в случае ошибки в мертвеца слишком велик. Нет уж, начинать нужно с чего-нибудь достаточно безобидного. Он посмотрел на юрту. В сундучке шамана полно магических вещиц, но все они наверняка пропитаны сильной магией. Нужно что-нибудь попроще. — Мастер, ты должен принять нас, как часть себя, тогда ты сможешь увидеть мир нашими глазами. — У вас же нет глаз, — криво ухмыльнулся Дилль. — Да я и не против. — Тогда постарайся стать единым целым с нами. Мы в тебе. Мы — это ты. Нет ни нас, ни тебя по отдельности. Есть только мы. Дилль закрыл глаза, пытаясь понять и принять слова муаров. До сих пор он не видел их — только слышал негромкий шёпот внутри себя. Но как можно объединиться с крошечными существами, которых шесть веков назад создал мастер Адогорд? Они ведь уже в нём. Нет, речь идёт явно не о физическом контакте. Духовное соединение? Но как? И тут Дилль вспомнил то странное состояние — нечто среднее между медитативным трансом и астралом, в которое он погружался благодаря Илонне. Он смотрел в её прекрасные зелёные глаза и переставал быть только собой. Он становился с ней одним целым. Именно благодаря этому странному состоянию единения душ он подарил Илонне драконью магию, а взамен получил вампирское ночное зрение и навыки фехтования. Дилль приободрился. Конечно, у муаров нет прекрасных зелёных глаз, но попробовать стоило. Он попытался вызвать к жизни то ощущение, когда превращался в чистый разум, чувствуя присутствие Илонны. Только теперь вместо любимой он должен представить безликих муаров. Некоторое время ничего не происходило, а затем Дилль словно нырнул в небытие. Окружающая обстановка пропала, исчезло ощущение собственного тела, обоняние перестал донимать едкий запах противочумных снадобий. Дилль вновь оказался непонятно где, только теперь вместо вампирши он чувствовал смутное присутствие множества крошечных существ. Они окружали его и одновременно были частью его. Дилль застыл, опасаясь нарушить хрупкое чувство единства с муарами. Что делать дальше, он не понимал. В прошлые разы, когда он и Илонна погружались в этот странный бестелесный мир, передача способностей происходила сама собой и независимо от них. А сейчас? Что он должен предпринять? Пожелать, чтобы муары стали огненными магами? Или захотеть стать муаром? Ответа не было. Муары, если что-то и знали, то никак не сообщили ему. Дилль в полном огорчении решил вернуться в реальный мир. В нос ударил запах пахучего хивашского снадобья, горевшего в десятках костров. Грудь — там, куда ударило копьё, по-прежнему слегка ныла. Хмель окончательно прошёл, и Дилль вновь оказался пленником собственного тела — это он выяснил, когда не смог войти в шаманскую юрту. И присутствия муаров он больше не ощущал — наверное, они снова уснули, ведь Дилль давно отпустил драконью магию. Итак, он ничего не достиг, только напрасно истратил имевшийся арак. Погонщики гиенн ушли, и достать новую порцию негде. А, значит, больше не мог призывать даже то жалкое подобие драконьей магии, которое ему было доступно. Да, он теперь знал, как муары уничтожают чужую магию и прячут свои ауры в астрале, но применить на практике новоприобретённое знание не мог. Для этого была нужна магия. А магию могут заметить колдуньи. А чтобы скрыть свою ауру, он нуждался в магии, которую могут заметить колдуньи. Замкнутый круг. И тут Дилль обнаружил, что сквозь плотный войлок стенки юрты он различает слабое мерцающее свечение. Как раз в том месте, где стоит сундук шамана. Словно… — Дилль выпрямился, — словно он видел ауру магических вещей, спрятанных Гарликом.* * *
Гунвальд устало прислонился к полуразрушенному зубцу стены. Что бы Вальдор ни говорил, но прибывшая помощь в виде веирских вампиров оказалась недостаточной для прорыва осады. Однако, обороняться стало намного легче. Когда веирские вампиры атаковали северную часть хивашского лагеря, защитники Григота воспряли духом и принялись рубить мертвяков с утроенной силой. Но веирцы, совершившие дерзкий налёт, откатились куда-то в сумрак, а зомби продолжали лезть на стены города. Правда, уже на следующий день атаки мертвяков ослабли, а затем Гунвальд стал свидетелем того, как хивашские всадники начали седлать коней и под звуки гнусавых горнов покидать свои походные шатры. Несколько часов каршарец, Вальдор и оставшиеся на ногах вампиры со второго участка наблюдали, как живые хиваши огибают город и уезжают куда-то на север. Вместе с воинами уехали шаманы в странных одеждах и женщины-колдуньи. А после этого атаки мертвяков практически прекратились. Защитники Григота получили временную передышку. — Несладко придётся веирцам, — проговорил Вальдор. — Похоже, хиваши решили обрушиться на них всей толпой. — Как думаешь, сколько воинов выставил Веир? — поинтересовался Гунвальд. — Хватит у них сил драться с пустынниками? — Не думаю, — мрачно покачал головой гигант. — Веир расположен севернее. Первые удары хивашских зомби пришлись на Сталгард — теперь этот город мёртв. Сейчас наступила наша очередь. А веирцы всё это время отсиживались за нашими спинами. У них должно быть не меньше нескольких тысяч воинов, включая людей. Но даже если старейшины Веира послали сюда всех, в чём я сомневаюсь, им не выстоять против хиваши. Слишком их много. Да ещё колдуньи и шаманы. Думаю, веирцы не будут вступать в открытое сражение и предпочтут беспокоить хиваши внезапными набегами. — Ну, хоть что-то, — проворчал Гунвальд и выглянул между зубцов. — Эх, сейчас бы выйти за ворота да вломить оставшимся в лагере. Вальдор посмотрел на практически обезлюдевший лагерь хиваши, затем перевёл взгляд на вампиров и людей, воспользовавшихся полученной передышкой и упавших прямо там, где они ещё недавно сражались. Воины вяло правили зазубренные мечи, остальные — плотники, каменщики, бывшие рабы — уже спали. — Нас слишком мало. Все устали, — покачал он головой. — Давай-ка и ты отдохни, пока клятые мертвяки вновь не полезли на стены. Я останусь в карауле. Гунвальд было запротестовал, но Вальдор пообещал разбудить его через час. Он прислонился спиной к каменной стене и уснул, по-прежнему сжимая рукоять трофейной хивашской сабли. Наверное, здоровяк Вальдор обманул его и разбудил сразу же, потому что Гунвальд и глаз-то не успел сомкнуть. — Вставай, вставай, — буркнул Вальдор. — Ты и так спал два часа. Гунвальд с ругательством поднялся — тело ломило, руки были словно чужие, а в глазах щипало, словно в них песка насыпали. Два часа сна не принесли облегчения. Вальдор рухнул на камни, завернулся в тёмно-красный плащ и тут же уснул. Гунвальд сделал несколько разминочных движений и выглянул наружу — не приближаются ли зомби? За стеной было тихо. Мертвяки, словно истуканы, стояли в двух сотнях шагов от города, ожидая очередного приказа хозяев. Из хивашского лагеря доносились редкие выкрики и непонятные лязгающие звуки. Гунвальд чихнул, когда порыв ветра донёс до него резкий пряный запах. Интересно, что это хиваши жгут и зачем? Но каким бы резким ни был этот запах, он не шёл ни в какое сравнение с ужасной вонью тысяч разлагавшихся тел зомби. Гунвальд в какой уже раз пожалел, что имеет обоняние. Каршарец прищурился, вглядываясь на север — ему показалось, что там возникло какое-то движение. Проклиная царящие над Григотом сумерки, Гунвальд пытался разобрать, что там происходит. Может быть, не все живые хиваши покинули осаду? Или это мертвяки начали атаку? Но частокол зомби по-прежнему стоял неподвижно. Нет, если бы на севере зомби пошли в атаку, те, кто стоял напротив второго участка, тоже полезли бы на стены. Послышались крики часовых — тех, кто находился севернее. Гунвальд разбудил Вальдора и коротко объяснил, почему он прервал его сон. Гигант, чьё ночное зрение было куда острее, высунулся меж зубцов стены и всмотрелся вдаль. Спустя несколько секунд он взревел: — Подъём! Хивашским мертвякам прибыло пополнение! И пинками начал поднимать спавших. Гунвальд уже и сам видел, что происходит шагах в шестистах на севере. Там, огибая город, тёмной рекой текло войско мертвецов.Глава 16
* * *
— Похоже, хиваши отнеслись к нам с уважением, — сказал мастер Оквальд, глядя на стоящие в пятистах шагах от них плотные ряды пустынных всадников. — Наверное, сняли с осады всех, кого могли. Тео уже прикинул, что врагов не меньше десяти тысяч. Возможно, это только ударный кулак. Он посмотрел на ситгарское построение, на веирцев, стоящих отдельно — их в три раза меньше. Каган Джарем хитёр, наверняка он отправил ещё столько же в объезд, чтобы в нужный момент ударить в тыл противнику. И это не считая орд зомби, которые, несомненно, движутся к месту битвы. Что могут противопоставить хиваши три тысячи ситгарцев и тысяча веирцев? Магию? Так ведь и у хиваши есть колдуньи и шаманы. Хорошо, если сборный отряд под руководством гроссмейстера Адельядо нейтрализует магические атаки хиваши. Но ведь и атаковать они не смогут. Остаются боевые клирики. Но монахи в последнее время стали бесполезны в сражениях — непонятно, зачем их вообще потащили сюда? Всё будет решать физическая сила. А сила на стороне хиваши. Тео не понимал, что задумали командиры. Да, ситгарские рыцари хорошо защищены, да, веирцы искусны в битве и быстры, но численный перевес никуда не денешь. Проклятье, хиваши просто забросают их стрелами, а потом рассекут построение. Но Тео никто не посвятил в план предстоящей битвы — даже мастер Оквальд. Оквальд только и сказал, что их маленькая команда будет драться на краю правого фланга. Единственное, что хоть немного утешило Тео, это целая гора защитных амулетов, которую ему навешали на шею, грудь и руки. Ещё столько же досталось его коню. Большинство из них, как он отметил, были биомагическими. Оно и понятно — хивашские шаманы весьма поднаторели в этом виде магии. Тео вздохнул, вспомнив непробиваемый магический щит Дилля. Эх, сейчас бы вдвоём они навели шороху. Но Дилля здесь не было. — Ещё раз повторяю: друг от друга далеко не отъезжать, — говорил мастер Оквальд. — Тео, ты прикрываешь нас от стрел, поэтому про атаку забудь. Мы должны долбить хиваши до тех пор, пока их шаманы на обрушат на нас всю свою мощь. Как только начнётся магическая атака, по моей команде мы должны уехать в сторону от наших войск. Всё понятно? — То есть, мы будем живцами? — поморщился архимаг Магнус. — Правильно понимаешь, — кивнул Оквальд. — Наша задача — вызвать магический огонь на себя после чего драпать, что есть сил. Гроссмейстер с командой предпримет атаку в нужный момент. Чем больше мы оттянем на себя сил, тем неожиданнее и успешнее будет атака сборного отряда. — А если нас атакуют только всадники? — Тогда будем продолжать драться, — пожал плечами Оквальд. — Но я уверен, что к нам стянутся все шаманы и колдуньи. Поэтому, находиться рядом друг с другом и ждать моей команды. Тео, ты всё понял? Только защита. Тео буркнул, что понял. Умом он понимал, что его защита куда крепче, чем у товарищей, но ему очень хотелось лично принять участие в уничтожении старых врагов клана. Тео понадеялся, что он отыграется, когда надобность в его щите отпадёт. Молчаливое противостояние продолжалось довольно долго. Тео смотрел на частокол хивашских копий и недоумённо размышлял, почему граф Керсон не даёт сигнала к атаке. Или к отступлению? Ведь пеньку понятно, что хиваши попросту ждут, когда их засадный отряд выйдет на удобную позицию. А граф почему-то медлит. Чего он ждёт? Когда хиваши ударят с двух сторон? И только потом Тео сообразил, что хивашский каган попросту ожидает, когда уйдёт ночная тьма, дающая вампирам преимущество. Волнение Тео разделяли не только архимаги. Мастер Оквальд тоже беспокойно поглядывал то на темнеющие хивашские построения, то на штандарт с красным львом посреди ситгарских рыцарей. Кавалеристы горячили коней, ожидая приказа к атаке, а тихий ропот постепенно переходил в громкие ругательства. Тео подумал, что ещё немного, и ситгарцы ринутся в битву, не дождавшись приказа. Со стороны хиваши послышался коллективный вой. Тео знал что это — так шаманы распределяют боевую ярость среди своих воинов. После этого хивашские всадники начинают драться с неистовством берсерков, не обращая внимания даже на смертельные раны. Завыли горны, послышался гулкий звук боевых барабанов, и хиваши бросились в бой. Топот тысяч лошадей заставил вздрогнуть землю. С визгом и криками «Хурра» несколько тысяч хиваши помчались с обнажёнными саблями и копьями наперевес. Вторая лава всадников достала кривые луки и принялась на ходу выпускать во врагов тучи стрел. К некоторым стрелам были приделаны свистульки, издававшие в полёте зловещее гудение. Мастер Оквальд взревел «В атаку» и пришпорил коня. Пятёрка магов выехала перед ситгарским построением и по команде мастера выпустила в приближавшихся хиваши магические разряды. Стрелы колючим дождём начали падать рядом с магами. Ситгарцы сплотили ряды так, что всадники теперь стояли стремя к стремени, и выставили вперёд копья. Послышался вой ситгарского горна, и рыцари двинулись навстречу хиваши. Расстояние между противниками сокращалось так быстро, что мастер Оквальд едва успел дать команду к отступлению вправо. Тео, держа щит, направил своего коня вслед за конём Оквальда, остальные архимаги поспешили последовать его примеру. Пятёрка магов быстро откатывалась на край битвы, огрызаясь в сторону хиваши магическими разрядами. Тео с тревогой отметил, что левый фланг хиваши куда длиннее, чем предполагалось. А это значило, что пятёрка магов может попросту не успеть сместиться вправо и выйти из-под обстрела хивашских стрелков. Ряды всадников столкнулись с ужасающим лязгом и грохотом. Послышались крики, ругань на нескольких языках, вопли смертельно раненых людей и неистовое ржание гибнущих лошадей. Тео не смотрел туда — его главной задачей было держать щит, о который то и дело стучались падающие стрелы. Оквальд и архимаги рассыпали во все стороны боевые заклятья, и преследовавшие их хивашские всадники замедлились — никому из воинов не хотелось заживо сгореть или получить увечья от магии, против которой у них не было защиты. Пятёрка «живцов» уже почти вышла из-под обстрела, когда над ними разверзлась настоящая гроза. Тео едва не вылетел из седла, когда шагах в десяти перед его конём в землю ударила зловещего вида ветвистая молния. А за ней ещё несколько. Воронки в земле дымились, трава начала гореть. Конь Тео встал, как вкопанный, наотрез отказываясь бежать туда, где безумствовал рукотворный электрический шторм. Воздух содрогнулся от удара грома, и около пятерых магов вырос лес молний. Ветвистые сверкающие электрические змеи вырастали из ничего и били в землю, с каждым мгновением приближаясь к цели — пятёрке магов. Оквальд крикнул «Установить защиту», но архимаги уже и без того прекратили атаку и выставили магические щиты. Тео почувствовал, как жарко вспыхнул защитный медальон на груди — это одна из молний ударила прямо в него. Едва не ослепший от яркой вспышки, он не увидел, как от следующего разряда взбрыкнул конь архимага Садда. Водник не вылетел из седла только потому, что успел вцепиться в луку, но лошадь вынесла его из-под защиты Тео и помчалась прямо на хиваши. Пустынники с радостными воплями начали стрелять, и спустя мгновение маг и его конь были утыканы стрелами. Смерть одного из магов хиваши встретили мощным «Хурра», но в атаку не спешили, предпочитая подождать, пока отработает громовое заклятье колдуний. Тео ещё трижды ощутил, как отработали защитные амулеты, а громовые удары, сопровождающиеся злобными молниями, продолжали долбить с небес. Не успел он подумать, что вскоре хивашская магия его достанет, как очередной электрический разряд ударил буквально в шаге от застывшего в ступоре коня. Животное заржало и рухнуло. Тео не успел выдернуть ноги из стремян, и упал вместе с конём. Он отчаянно пытался вытащить ногу из-под дёргавшегося в конвульсиях скакуна, а его щит, разумеется, исчез. Когда Тео почти удалось освободиться, удар грома страшной силы раздался прямо над его головой. Полувампир застыл и больше не двигался. Словно молний было мало, со стороны хиваши в магов полетело зеленоватое облако, быстро разрастающееся в размерах. Мастер Оквальд, тщетно пытаясь усмирить своего беснующегося коня, с отчаянием подумал, что план гроссмейстера сработал слишком хорошо. Похоже, хиваши обрушили на них всю магию, что имелась у них в запасе. Садд уже погиб, Тео, из носа и ушей которого лилась кровь, если ещё и жив, то ненадолго. Сам Оквальд и два оставшихся архимага не могли ни спастись бегством, ни сопротивляться хивашской магии. А за зелёной волной виднелись ряды всадников, ждущих удобного момента для атаки. — Ну же, гроссмейстер, — простонал Оквальд, — поторопитесь. Словно услышав мольбу мастера, между магами и хиваши заклубились воздушные смерчи. Их было около десятка. Смерчи вобрали в себя хивашскую магию, отчего стали светло-салатовыми, и двинулись на хивашских воинов. Вслед за воздушной атакой сборный отряд применил атаку земляной магией — от мощного удара над землей заклубилась пыль, хивашские скакуны заржали и понеслись прочь от того места, где в самом центре построения образовался огромный провал. Светло-зелёные смерчи продолжали кружить на поле боя, отравляя находившихся рядом хиваши. Атака на правом фланге была полностью остановлена, и ситгарские маги переключились на дуэль с хивашскими колдуньями. Оквальд дождался, когда громовое заклятье прекратится, спрыгнул с коня и бросился к лежащему без движения Тео. — Никола, Магнус, помогите его вытащить. Втроём они сумели достать Тео из-под трупа лошади. Из носа и ушей вампира текли ручейки крови, но он был жив. Не успели они забросить бесчувственное тело на коня Оквальда, как Магнус вскрикнул, указав рукой куда-то в сторону. Оквальд посмотрел туда и обомлел — оббежав ядовитые смерчи, к ним приближались здоровенные, ростом почти с лошадь, собаки. Передние лапы у них были куда длиннее задних, а потому громадные псы двигались неуклюжими скачками. Неуклюжими, но быстрыми. Оквальд выругался. Хиваши, не рискуя лезть на магов, послали на них этих монстров. Ускакать от псов они не успеют, значит, остаётся только драться. Без сомнения, оба оставшихся на ногах архимага пришли к такому же выводу, потому что выпустили заклятья одновременно с Оквальдом. Огненные шары Никола сожгли двух передних псов, ещё трое сгинули в земляной ловушке Магнуса. Трое с визгом покатились по земле, когда напоролись на огненную завесу Оквальда. Но уцелевшие монстры обогнули огненную стену и с рычанием бросились на троих людей. Оквальд успел хлестнуть своего коня, который, коротко всхрапнув,помчался прочь, унося на себе бесчувственное тело Тео. «Только бы он не свалился с лошади», — подумал Оквальд, взмахом посоха разбивая голову первого пса. Больше о Тео он не думал — теперь настало время беспокоиться только о себе. Вторая гигантская собака атаковала его, нарвалась на огненный шар и с визгом покатилась по земле, тряся сожжённой мордой. Оквальд оказался сбитым с ног, но даже лёжа он умудрился воздушным ударом перебить ноги ещё одному псу. Покалеченный, тот всё же пытался добраться до человека — у него это почти получилось, но Оквальд успел вытащить кинжал и вонзить его псу под нижнюю челюсть. Оквальд поднялся до того, как его атаковали снова. Он увидел, как погиб Магнус, разорванный пополам двумя собаками, а Никола исчез под навалившимся на него лохматым монстром. Но ничем помочь ему он не мог — на самого мастера насели сразу три пса. Магические силы его были на исходе. Оквальд бросил посох, достал меч и призвал на помощь всё своё искусство фехтовальщика. Он уходил от щёлкающих пастей, прыгал из стороны в сторону, совершал кувырки, уворачивался от ударов когтистых толстых лап. Он даже сумел покалечить одного из псов. Но на помощь трём собратьям подоспели ещё две собаки. Мастер Оквальд успел отсечь лапу ближайшему псу, когда удар мощного тела швырнул его на землю. Над ним нависла зловонная пасть, полная острых зубов. В этот момент что-то мелькнуло, и морда собаки, нависавшая над Оквальдом исчезла. Он поднялся, пытаясь сообразить, что происходит. Гигантские собаки, забыв о людях, с воем и рычанием дрались с мелькавшими словно серо-жёлтые тени огромными котами. Это были вампирские чиалы, а вслед за ними к месту боя мчались несколько десятков вампирских всадников. Чиалы с рычанием метались меж неуклюжих собачьих туш, полосуя их когтистыми лапами. Несмотря на быстроту, один из чиалов попался — здоровенный пёс схватил его за загривок и резким рывком встряхнул, ломая шею кота. На пса тут же набросились два чиала, и во все стороны полетели клочья окровавленной шерсти. Гигантский пёс умудрился ударом лапы ранить ещё одного вёрткого противника, но вскоре получил когтями по морде. Лишённый глаза, пёс взревел, его атаки замедлились, и чиалы прикончили его без особого труда. Оквальд не стал вмешиваться в драку животных и отошёл в сторону. По уму надо было бы поискать брошенный посох, но возобновлять знакомство с пустынными псами ему не хотелось. Поискать можно и позже, когда вампиры и их чиалы разделаются с собаками. Вампиры вступили в бой, попрыгав с лошадей — кони, хоть и были боевыми, явно не желали приближаться к здоровенным псам. Замелькали мечи, несколько псов, сдерживаемых чиалами, превратились в изрубленные туши. Оставшиеся псы, огрызаясь и рыча, отступили. Оквальд осмотрел поле боя — здесь валялось около полутора десятков здоровенных собачьих туш. Слишком большая цена за жизни двух архимагов. Морщась от боли в груди, куда его ударила когтистая лапа, Оквальд принялся искать посох. Подняв посох, он увидел, как один из вампиров резким взмахом отсёк голову мёртвого Никола, а другой сделал то же самое с трупом Магнуса. — Хиваши теперь не смогут поднять их, — по-ситгарски сказал старший отряда, заметив, как посуровело лицо мага. — Теперь — нет. Оквальд вспомнил, что вампиры поступают так даже со своими мертвецами, и проглотил ругательства. — Иди к своим, — вампир махнул рукой куда-то в центр схватки. — Маги сдержали хивашских шаманов, но наши дела плохи. Хиваши попросту слишком много. Не знаю, на что надеялись ваши командиры и мастер Кенн. Ещё немного, и нас сомнут. Оквальд бросил прощальный взгляд на тела боевых товарищей и заковылял туда, где реял штандарт графа Керсона, по пути оценивая обстановку. Мастер-маг, хотя и не являлся тактиком и стратегом, прекрасно понимал, что дела объединённых ситгарских и веирского полков плохи, несмотря на то, что левый фланг хиваши был разбит. Хиваши, лишённые магической поддержки шаманов и колдуний, просто бросили все силы на противника. Как понял Оквальд, сводный отряд магов, в свою очередь связанный борьбой с хивашским колдовством, не смог оказать поддержки своим войскам. Теперь хиваши медленно, но верно окружали ситгарцев и вампиров, бросая в бой свежих воинов и позволяя уставшим отдохнуть в тылу. Оквальд добрался до шатра графа Керсона, чувствуя себя неимоверно уставшим. После работы «живцом», магического боя, гибели товарищей и схватки с здоровенными хивашскими собаками он был морально и физически опустошён. Словно этого было мало, он увидел графа Керсона, орущего на архиепископа Одборгского, как на последнего рекрута. Что же тут произошло, если военный позволяет себе такие выражения в адрес высшего церковного деятеля? — Слышать не желаю! — орал граф. — Где твоё божье копьё, церковник? Я согласился на эту авантюру после ваших с магом уверений. Маг держит слово — шаманов не видно и не слышно. А что ты сделал со своими толстопузыми монахами? — Да как ты смеешь, граф?!! — в ярости кричал в ответ архиепископ. — Ты помнишь, с кем говоришь? — Конечно помню! С человеком, из-за которого сейчас гибнут мои парни. Они ждут поддержки Единого, которую ты обещал. Где она? — Боевые клирики обращаются к Единому, — сбавил тон архиепископ. — Он услышит наши молитвы и даст нам силу. — Тьфу! — смачно харкнул граф под ноги церковнику. — Я иду в бой. А ты молись. И помни — наша кровь на твоих руках. Граф Керсон запрыгнул в седло и, пришпорив коня, помчался туда, где шла жестокая сеча. Штаб графа в полном составе последовал за командиром — знаменосец со штандартом, вестовые, несколько сотников и даже маги, обеспечивающие передачу сигналов. Около шатра остались только Оквальд, архиепископ Одборгский, пара десятков растерянных боевых клириков и несколько тяжело раненых воинов, отошедших в тыл. — Что происходит? — спросил Оквальд, уже зная ответ. — Единый не слышит нас, — с окаменевшим лицом произнёс архиепископ. — Мы рассчитывали, что воины и маги сдержат хиваши, а святой огонь нанесёт им ужасный урон. Маги сцепились с хивашскими колдунами, воины гибнут, а мы… мы бессильны. Оквальд посмотрел на архиепископа, в глазах которого стояли слёзы, и промолчал. Все жестокие слова, которые он мог бы сказать, уже были сказаны графом. Да и не вина Одборга, что Единый не желает помочь своим монахам. — Молитесь, ваше святейшество, — развёл он руками. — Быть может Единый услышит вас до того, как падёт наш последний воин. Если не возражаете, я возьму коня кого-нибудь из ваших святых отцов. Архиепископ убито кивнул. Мастер Оквальд залез в седло, посмотрел туда, где под руководством гроссмейстера Адельядо команда магов создавала заклятья и антизаклятья, и решил, что сейчас он им не помощник. Магические силы его закончились, а меч держать он ещё может. Значит, в бой. Оквальд не успел проехать и половины расстояния до арьергарда ситгарцев, когда ситуация внезапно изменилась. На левом фланге, уже почти смятом хивашскими атаками, возникла непонятная суета. Хивашские всадники, только что азартно рубившиеся, вдруг начали выходить из боя. А затем и напор в центре ослаб. Прошло ещё несколько минут, и бой совсем прекратился. Хиваши отошли, оборонявшиеся ситгарцы и веирцы получили неожиданную передышку. Оквальд придержал коня, пытаясь разобраться, что там происходит. А когда понял, самые грязные ругательства сорвались с его уст. Теперь стало понятно, почему клятые хиваши начали отступать — на помощь им подоспели толпы мертвяков. Действительно, зачем тратить силы живых, если есть поднятые мёртвые? Оквальд попытался прикинуть численность пришедшей пустынникам подмоги. Насколько позволяли сумерки, он видел нескончаемые ряды мертвяков, вооружённых самым разнообразным оружием. Орда зомби целеустремлённо двигалась к месту схватки, и Оквальд подумал, что теперь самое время трубить отступление. Хивашские всадники разорвали контакт, значит, у ситгарцев и веирцев будет время для перестроения и организованного отступления. А мертвяки медленные — они попросту не успеют угнаться за конными. Но почему же граф Керсон не даёт приказа? Или его убили? Под гнусавый рёв горнов и суматошные крики сотников хиваши начали отступать — сначала организованно и постепенно, а затем всё быстрее и беспорядочнее. Что происходит? Оквальд изумлённо выпучил глаз, когда понял, что орда зомби вместо помощи пустынникам, напала на них. Вот это да! Хиваши оказались зажатыми с трёх сторон — перед ними объединённые силы ситгарцев и веирцев, слева — отравленные магические смерчи, а справа — войско неживых. Приглядевшись, Оквальд обнаружил, что пришедшие поднятые были давно погибшими воинами. Среди зомби были не только люди в сгнивших шлемах и кольчугах, но и странные тела, напоминавшие полуразложившихся медведей — и те, и другие были вооружены копьями, топорами и ржавыми мечами. Многоногие трупы, напоминающие пауков, разбегались и прыгали в гущу построений хиваши, разрывая на части людей. Над толпами мертвецов то и дело взлетали скелеты то ли драконов, то ли виверн и пикировали, сминая хивашских всадников вместе с лошадьми. Мастер-маг нашёл взглядом штандарт с красным львом. Тот качнулся, затем в небо взвились два световых красных шара. Граф остановил свои полки. Он с ума сошёл? Почему он не атакует бегущих хиваши? Впрочем, Оквальд тут же нашёл ответ на свой вопрос. Граф попросту не желает рисковать своими людьми, ведь они непременно столкнутся с армией зомби, когда хиваши отступят достаточно далеко. А зомби издревле славятся тем, что нападают на всех живых без разбора. Так пусть лучше неожиданный союзник продолжит битву с хиваши. Сборный отряд магов не преминул воспользоваться тем, что атаки хивашских шаманов прекратились, и вслед отступавшим хиваши понеслись три воздушных смерча, огненные шары и несколько небольших ледяных смерчей. Большого вреда они не нанесли, зато заставили ускориться хивашских всадников. Оквальд ещё довольно долго смотрел, как разворачивается орда древних зомби, и как мертвецы медленно, но неотвратимо преследуют отступающих пустынников. Мастер-маг потянул узду коня. Кавалеристы и гроссмейстер обойдутся и без него. Надо найти своего коня с раненым Тео.Глава 17
* * *
Гилиан была в такой ярости, что даже могущественная Силлит опасалась приближаться к сестре по Ковену. Остальные — и колдуньи, и шаманы просто старались не попадаться Хозяйке на глаза. Про воинов и говорить нечего — те просто шарахались в сторону от обезумевшей женщины, только и искавшей повода, чтобы превратить кого-нибудь неосторожного в гнойный труп. Но укрыться от Хозяйки было нелегко, потому что против обыкновения Гилиан ехала не в двуколке, а верхом. В душе Гилиан смешались горечь внезапного поражения, злость на клятых ситгарцев, бешенство при мысли о вмешательстве Единого в дела Ковена и, наконец, вполне обоснованный страх за свою жизнь. Причём, последнее занимало мысли Гилиан больше всего, потому что сделанного не воротишь, а будущее зависит от того, насколько правильно она поведёт себя. Самым разумным сейчас было бы утихнуть и вместе с Силлит и военачальниками обсудить дальнейшие действия, но… Но Гилиан не могла сейчас рассуждать здраво. Первая внезапная атака веирских вампиров разозлила военачальников. Эти пустоголовые сочли, что справятся без помощи колдуний, а потому тысячник Тугирей пустился в погоню, не уведомив Хозяек. Тысячник, к своему счастью, погиб, когда вместо горстки вампиров отряд нарвался на несколько тысяч ситгарских рыцарей, не то каган велел бы превратить Тугирея в поднятого. Обратно вернулись всего пара сотен воинов да позже приковыляли ещё столько же — обессилевших от многочисленных ран и к бою неспособных. Гилиан вспомнила рассказы израненных воинов — те утверждали, что у ситгарцев пара тысяч всадников и всего пять магов. И около тысячи мечей вампиров. Несложный подсчёт показывал, что втрое превосходящие по численности хиваши легко одолеют так некстати прибывшую Григоту помощь. Тем более, что враги будут располагаться на открытой местности, а не укрываться за неприступными стенами города. А если учесть, что магов у них практически нет, то разгром должен был быть полным. И Хозяйки с согласия кагана (кто бы его спрашивал на самом деле) возглавили битву, которая должна была укрепить пошатнувшийся моральный дух воинов. В груди Хозяйки заполыхал огонь ненависти к коварным ситгарцам. Какими же дурами оказались она с Силлит, когда позволили ввести себя в заблуждение! Пять магов! Ситгарцы приволокли сюда, в сумеречные земли, не меньше половины Академии! Гилиан и Силлит, рассчитывавшие легко уничтожить пришлых магов, беспечно истратили на них огромную мощность. Сама Гилиан рассчитывала смести магией заодно и весь правый фланг врагов… как она же просчиталась. Когда Хозяйка почувствовала всплеск магического поля и увидела, как из ниоткуда возникли воздушные смерчи, впитавшие в себя ядовитое дыхание Великой госпожи, она впала в ступор. Смерчи нейтрализовали её атаку, впитали в себя хивашскую магию и начали хаотичное путешествие по рядам хивашских воинов, даря Великой Госпоже десятки и сотни жизней — но не ситгарцев или вампиров, а хиваши. Левый фланг захлебнулся в собственной крови, атака там прекратилась ещё до того, как Силлит отдала приказ прекратить наступление. Гилиан довольно быстро пришла в себя. Шаманы были заняты раздачей боевой ярости войскам, поэтому она, собрав младших и старших сестёр, начала перекачку в себя энергии колдуний, чтобы нанести мощный магический удар прямо в середину ситгарских построений — туда, где за спинами воинов спрятались вражеские маги. Силлит, взявшая на себя руководство войсками, тем временем двинула в бой тысячи всадников, уже воодушевлённых шаманами. И если у Силлит всё получилось, то Гилиан потерпела поражение. Началось с того, что на Гилиан была совершена астральная атака. Хозяйка сумела отбиться, и больше атак через астрал не было. Но любая попытка атаковать биомагией врага превращалась в борьбу с глухой каменной стеной. Сколько Гилиан ни пыталась, она так и не смогла преодолеть невидимый барьер, воздвигнутый клятыми ситгарскими магами. Времени разбираться с природой этой защиты у неё не было, а потому Гилиан решила ударить громовым заклятьем. Великой Госпоже без разницы, каким способом ей подарят жизни врагов. Электричество для этой цели ничуть не хуже биомагии, разве что сил отнимает куда больше. И Гилиан ударила. В сумрачном небе возникла тёмная туча, из которой по земле начали бить ослепительные молнии. Хозяйка с удовлетворением смотрела, как после ударов её магического детища на земле остаются глубокие оплавленные воронки. Рядом с воронками вповалку падали лошади с вспоротыми животами и трупы ситгарцев в дымящихся доспехах. Не успела Гилиан порадоваться, как неподалёку от неё молния ударила в группу младших сестёр. Двадцать женщин в серых одеяниях мгновенно превратились в пепел. Сама Гилиан не пострадала только благодаря кавайзеру — мощному амулету из гробниц Лис-Эт-Таш, найденному ей во время первого посещения древней некромагической столицы. Вторая молния ударила, затем третья, четвёртая, и били они куда сильней, чем её детище. Пространство вокруг Гилиан за какую-нибудь минуту превратилось в выжженное поле, заполненное изуродованными телами колдуний и нескольких шаманов. Кавайзер сумел нейтрализовать ещё два электрических удара, после чего почернел и рассыпался в пыль. Наверное, она бы вскоре погибла, так и не поняв, что происходит, если бы не гонец, присланный Силлит. Молоденький парень, умудрившись невредимым проскочить меж бьющих с небес молний, крикнул Гилиан «Хозяйка передала, что они отражают твою магию». Гилиан немедленно вскочила на коня и умчалась в тыл, оставив за спиной десятки погибших сестёр. Ни о какой магической поддержке войск больше не было и речи, оставалось надеяться на простое численное превосходство. Силлит мудро отозвав уцелевшие войска с разбитого левого фланга, бросила их в центр. Уже подуставшие передовые постепенно отошли в тыл для отдыха. Правый фланг хиваши был остановлен вампирами — там шла жестокая сеча. Воины в центре сменяли друг друга, постепенно продавливая ситгарскую защиту. Ещё немного, и ситгарские построения будут рассечены надвое, после чего добить врагов будет проще простого. Судьба, словно издеваясь над двумя Хозяйками Ковена, преподнесла им очередной ужасный сюрприз. На правом фланге началось какое-то непонятное движение, послышались возбуждённые крики. Гилиан увидела, как из полумрака появляются тысячи и тысячи зомби. Хозяйка со злобным недоумением успела подумать, что жестоко накажет оставшихся в лагере сестёр, которые самовольно сняли с осады мертвяков, когда сообразила, что неторопливо бредущие зомби вовсе не принадлежат хиваши. В отличие от свеженьких хивашских поднятых, те, кто притащился к месту битвы, были старыми мертвецами — давно сгнившими, без некоторых частей тел и облачёнными в доспехи. А некоторые из зомби вовсе не были при жизни людьми. Гилиан смотрела, как над рекой неживых взлетают драконы-скелеты, как вприпрыжку движутся существа, похожие на мёртвых пауков, как грузно шагают здоровенные скелеты медведей в толстой броне, и не могла поверить, что видит тех, кто триста лет назад погиб в Величайшей битве. Все эти странные существа были остатками армии демонов, исчезнувшей после вмешательства Единого. А сейчас и они, и люди, три столетия назад погибшие в битве с демонами, объединились и пришли к месту схватки. Объединил их Единый — больше некому, но вот для чего? Ответ на этот вопрос Гилиан получила уже спустя минуту, когда орда тухлых мертвяков набросилась на тылы правого фланга хиваши. Хозяйка в бешенстве смотрела, как хивашские всадники, оказавшиеся меж двух огней, сначала сместились в центр, а потом побежали — и это в тот момент, когда противостоящие им вампиры уже дрогнули и были готовы отступать. Ситгарцы и вампиры не стали атаковать и просто смотрели, как хиваши отбивались от столь неожиданно подошедшей помощи. Силлит дала приказ отступить так быстро, как только возможно — Гилиан поняла её задумку и всецело одобрила. Зомби, лишившись цели в виде хивашских воинов, должны броситься на ближайших живых — то есть, ситгарцев и вампиров. Так было всегда — мёртвые ненавидят всё живое. Да, задумка была хорошая, но клятый Единый решил по-другому. Мертвецы неторопливо развернулись и целеустремлённо поплелись вслед за хиваши, начисто проигнорировав стоящих неподалёку изумлённых вампиров. Гилиан с ругательствами начала собирать выживших колдуний и шаманов, чтобы попытаться перехватить управление мертвяками у Единого, но и из этой затеи ничего не вышло. Все притащившиеся сюда зомби были облачены в железную броню, мешавшую управлять ими, да ещё и Единый, будь он проклят, словно издеваясь над потугами Хозяйки и её соратниц, поднял несколько десятков погибших пустынников. Вид мёртвых товарищей, ещё недавно сражавшихся в рядах хиваши, а теперь атакующих бывших собратьев по оружию, окончательно лишил воинов боевого духа. И даже Гилиан дрогнула, поняв, что бессильна противостоять натиску Единого. Битва, которая должна была принести славу Хозяйкам, лишить осаждённый Григот надежды на помощь и открыть дорогу на север к Веиру, закончилась потерей полутора тысяч воинов и позорным отступлением. Кроме воинов хиваши потеряли больше половины сестёр Ковена и одну из свор гиенн. Но отступлением дело не закончилось — мертвецы из Запретного предела неспешно двинулись вслед хиваши. Гилиан ехала верхом и была свидетельницей того, как на Силлит с ругательствами обрушились два тысячника, до того бившихся на многострадальном правом фланге. Воины, свирепо потрясая саблями, требовали от Силлит остановить преследующих их мертвяков, справедливо указывая на то, что биться с такой ордой поднятых на открытом месте подобно самоубийству. — Это вампирам хорошо — они сидят на стенах и легко крошат зомби, — орал тысячник по имени, как помнила Гилиан, Туган. — А мы-то на равнине. Нас просто задавят численностью, если мы по глупости вступим с ними в рукопашную. — Где ваша хвалёная магия, женщина? — вторил ему другой. — Уничтожьте мертвяков и дайте нам сразиться с живыми. Нас больше, а мы бежим, как испуганные зайцы. Бледное лицо Силлит порозовело от злости, но она сумела ответить почти спокойно. — Эти мертвецы нам не подчиняются. Поэтому я приказываю отступить к Григоту — там мы выпустим навстречу старым зомби наших поднятых. Только после этого твои воины будут драться с теми, кто уцелеет. — Я готов драться с живыми, но не желаю иметь дела с мертвецами, — заорал Туган. — Это из-за вашей поганой некромагии древние мертвецы вышли на бой против нас. Будьте вы прокляты, мерзкие кол… Гилиан больше не могла сдерживаться. Взмах руки, и два всадника вместе с лошадьми превратились в истекающие гноем скелеты. Воины, мгновенье назад с ухмылками слушавшие перепалку между командирами и высшей колдуньей, тут же пришпорили коней и помчались прочь от разъярённой Хозяйки. Силлит неодобрительно покачала головой, но, поглядев в бешеные глаза Гилиан, промолчала. И только когда сестра по Ковену отъехала, светловолосая колдунья жестом подозвала глашатая и отдала приказ к ускоренному маршу до Григота. Горны завыли, и хивашские тысячи в угрюмом молчании двинулись в обратный путь. Гилиан по пути то и дело оглядывалась — армия мертвяков осталась далеко позади, но никуда не делась. По её подсчётам зомби доберутся до осаждённого города часа через два-три после того, как туда прибудут сами хиваши. За это время нужно принять решение — устраивать новое сражение или отказаться от осады Григота и уйти обратно в хивашские степи. Злость на несправедливость судьбы душила Гилиан, но не мешала ей мыслить трезво. Хозяйка, тщательно обдумав сложившиеся положение, пришла к выводу, что самым разумным будет отступление. Драться с неизвестным количеством мертвяков — значит просто потерять и собственных поднятых, и живых воинов. Кроме того, нет никакой гарантии, что клятый Единый, по какой-то причине решивший встать на сторону ситгарцев и вампиров, не пришлёт новых зомби. Или не нашлёт на хиваши зловредных тварей, в изобилии обитавших в Запретном пределе. Сейчас хивашские воины деморализованы долгой осадой и двумя неожиданными поражениями. И не просто деморализованы — они ещё и кипят от злости на Хозяек. Джагатай ушёл, но и без него недовольство воинов подогрето сверх меры, и только страх перед колдовством ещё держит их в узде. Но страх пропадёт, если ещё одна битва закончится неудачей. Когда впереди замаячили тёмные стены Григота, Гилиан увидела, что штурм прекратился. Мертвецы, послушные воле хивашских колдуний и шаманов, стояли столбами в отдалении от стен города. Гилиан только головой покачала — как же мало осталось поднятых. Проклятые вампиры бились, как бешеные, и теперь под стенами Григота лежит столько костей, что из них можно воздвигнуть целый курган. Оставшихся в строю зомби слишком мало, чтобы дать достойный отпор их собратьям из Запретного предела. Значит, выход один — уходить в степи. Силлит придерживалась такого же мнения. Нельзя потерять часть армии в бестолковом бою с трёхсотлетними мертвяками, потому что оставшиеся воины взбунтуются. И тогда никакое колдовство не спасёт Хозяек — даже дыхание Великой Госпожи будет бессильно остановить такое количество воинов. — Так мы и поступим, — сказала Силлит, расчёсывая спутавшиеся светлые волосы костяным гребнем. — Мы сохраним армию и остатки младших сестёр и шаманов. Гилиан промолчала, пытаясь подцепить ногтями занозу. Заноза была довольно болезненной, но вытащить её колдунье не удавалось. И тут Гилиан пришла в голову мысль, что она занимается глупостью. Какая разница — торчит в пальце заноза или нет, если по возвращении в Эрмелек её ждёт смерть? — Да, остатки армии мы сохраним, но нас это не спасёт, сестра, — медленно сказала Гилиан. — Этот провальный поход нам с тобой старухи не простят. — Как ты невежливо назвала старших Хозяек, — усмехнулась Силлит. — У тебя есть мысли? Гилиан посмотрела на светловолосую красавицу. Насколько можно ей доверять? Хотя, — тут Гилиан мысленно пожала плечами, — сейчас Силлит с ней в одной тележке. Ей некуда деваться. — Мы могли бы попробовать создать новый Ковен, — рискнула и открылась Гилиан. — Думаю, в Ковене развелось слишком много Хозяек, которым давно пора в объятия Великой Госпожи. — Рада, что у тебя схожие мысли, сестра, — снова усмехнулась Силлит. — Но, к сожалению, мы вдвоём не сумеем одолеть оставшийся десяток. Будь жива Квай — можно было бы попробовать. Трое самых молодых и сильных против десяти старых и беззубых — да. Двое — нет. Гилиан замерла, поражённая возникшей мыслью. — Послушай, а ведь нас троих недаром отправили в этот поход. Старухи наверняка решили избавиться от нас. — И снова ты читаешь мои мысли. Я тоже об этом думала. Мой план состоял в том, чтобы, вернувшись, попытаться уничтожить старших поодиночке. Но, вполне вероятно, старухи предусмотрели подобный исход, а потому нас встретит Ковен в полном составе. — Так неужели мы вернёмся в Эрмелек, как ангцы на заклание? — А разве есть другой выход? — подняла бровь Силлит. — Мы создадим новый Ковен в другом месте, — медленно сказала Гилиан. — А потом вернёмся в Эрмелек. И тогда Великая Госпожа получит в свои объятия целый десяток старух. А кагана мы уберём — лично мне до колик в печёнке надоело издавать приказы от его имени. — Хороший план, но где ты собираешься отсидеться? Хозяйки не оставят нас в покое. Их лапы дотянутся даже в далёкие южные земли. А в цивилизованных странах нам, сама понимаешь, развернуться не дадут. — Мы укроемся в Лис-Эт-Таш. — О-о, — удивлённо протянула Силлит. — Да ты безумна, сестра. — Там нас искать никто не будет. А если и найдёт, то не достанет. Зато, если мы в Лис-Эт-Таше отыщем библиотеку, то после этого превратить в прах десять Хозяек станет для нас детской забавой. Моё мнение — стоит рискнуть, ведь терять нам нечего. Силлит молча обдумала убийственное предложение. Лис-Эт-Таш — столица некромагов прошлого. Каждая сестра должна была отправиться в паломничество к этому заброшенному городу древних колдунов. Главной целью паломничеств была библиотека некромагов, однако по слухам располагалась она в самом центре Лис-Эт-Таша, куда никто не сумел проникнуть. Живым, во всяком случае. А, может, библиотека и вовсе была мифом. Как бы то ни было, но искатели так и не сумели обнаружить кладезь некромаговских тайн. Находили обрывки знаний в виде манускриптов, крупицы сведений в виде полуистлевших книг и, изредка, магические артефакты. Сама Силлит даже дважды бывала в той местности — правда, не в самом городе, а лишь в предместьях. И оба раза едва не рассталась с жизнью из-за коварных магических ловушек и множества колдовской нежити, расплодившейся за три сотни лет. Но в сам город она так и не попала, как и многие до неё. Попытки были, но все закончились одинаково — смертью искателей. А теперь Гилиан предлагала отправиться туда по собственной воле. С другой стороны, в Эрмелеке их ждёт верная смерть. Так почему бы не отсрочить свидание с Великой Госпожой? — Безумный план, сестра, — криво ухмыльнулась светловолосая колдунья. — Я согласна.Глава 18
* * *
Гроссмейстер Адельядо чувствовал себя двухсотлетним — но не магом, а обычным человеком. Всё тело болело после долгой изнурительной скачки: спина разламывалась, ноги затекли, руки дрожали, а голова кружилась. Однако, несмотря на физические страдания, гроссмейстер находился в отличном моральном состоянии. Битва с хиваши прошла не совсем так, как предполагалось, а потому едва не закончилась полным разгромом объединённых сил Ситгара и Веира. На совете перед началом сражения Адельядо и Одборг уверили графа Керсона, что сумеют не только отразить магию хиваши, но и привлечь к делу уничтожения пустынников Единого. Граф Керсон поддался их убеждениям и совместно с мастером Кенном составил план предстоящей битвы. Поначалу этот план сработал, как задумывалось, а вот потом… Потом, когда Единый в очередной раз не услышал молитв боевых клириков и не сжёг хивашские тысячи небесным огнём, Адельядо едва не впал в отчаяние. Сам он и мастера-маги из сводного отряда действовали успешно — они сумели смять левый фланг хиваши, отразили все биомагические атаки, а затем при помощи зеркала Кридарна, привезённого гроссмейстером Дево из Тилиса, обратили против колдуний их собственную магию. Громовые удары, трёхкратно усиленные древним артефактом, оставили от колдуний горстку пепла. Во всяком случае, Адельядо после этого уже не видел магических атак. А вот боевым клирикам не повезло. Своенравный Единый, в последнее время так редко отзывавшийся на их молитвы, в очередной раз не даровал монахам свою силу. А потому хивашские тысячи не сгорели в небесном огне и продолжили драться, с каждой минутой всё глубже вгрызаясь в ситгарские построения. Вампиры, сражавшиеся на левом фланге, с трудом сдерживали атаки превосходящих сил пустынников. План, согласно которого монахи должны были нанести хиваши решающий удар, с треском лопнул. Адельядо увидел рвущего на себе волосы Одборга и понял, что ждать от Единого помощи не стоит. Похоже, скоро хиваши окончательно сомнут их порядки, ситгарцы и вампиры окажутся отрезанными друг от друга, и тогда настанет пора отступать. Точнее, бежать. Гроссмейстер не был уверен, что колдуньи вновь не атакуют, а потому приказал всем магам сосредоточиться на защите и не тратить силы на хивашских воинов. И в этот момент пришла помощь. Да какая! Когда гроссмейстер увидел многотысячную орду мертвяков, то первым делом подумал, что теперь ситгарцам точно наступит конец. Хиваши обманули их: вступив в битву, они просто ждали прибытия своей неживой армии. Но мертвецы вдруг напали на тылы пустынников. И только тогда Адельядо разглядел, кем они когда-то были. Неупокоенные останки воинов, триста лет назад сложивших головы в Величайшей битве — вот кого Единый прислал к месту битвы. Зомби из Запретного предела рвали на части хивашских воинов, рубили их ржавыми мечами, сминали своими костлявыми полусгнившими телами. Хиваши довольно быстро перегруппировались и отступили, но мертвяки, против ожиданий Адельядо, не переключились на стоящих неподалёку вампиров, а начали преследовать отступающих пустынников. С момента, когда сражение должно было превратиться в разгром объединённой армии, и до момента бегства пустынников прошло около получаса. От ситгарских тысяч осталась едва ли половина, вампиров — чуть больше трети. Всё поле боя было завалено убитыми и ранеными, сухая земля пропиталась кровью настолько, что чавкала под копытами лошадей. Но главное было сделано — они выстояли. Врачеватели вместе с лекарями лечили раненых, команды могильщиков пересчитывали потери, а граф Керсон собрал военный совет. И если перед началом сражения он был спокойным и уверенным командующим, то теперь перед Адельядо предстал разгневанный солдат в погнутой от ударов кирасе и с замотанной окровавленной тряпкой рукой. Во всяком случае, выражался граф именно по-солдатски. Трёхэтажным матом он высказал всё, что думал о монахах вообще и об архиепископе в частности. Ситгарские офицеры делали вид, что оказались здесь случайно, мастер Кенн щурил свои кошачьи глаза и одобрительно кивал, а архиепископ Одборгский молчал. Оправдаться церковнику было нечем. — …поддавшись твоим лживым россказням, я отправил солдат на бойню! — бушевал Керсон. — Если я ещё хоть раз послушаюсь убеждений церковных крыс, пусть меня называют вонючим пустынником! Раньше Адельядо не преминул бы насладиться зрелищем унижения своего давнего неприятеля, да ещё и сам бы с удовольствием высказался бы. Но те времена прошли. На фоне совместных действий по поводу пророчества Генетта гроссмейстер как-то незаметно сблизился с архиепископом, и теперь совершенно не желал слушать уничижительные речи в сторону Одборга. — Позвольте, граф, — гроссмейстер выступил вперёд. — Я знаю, что вы переживаете за жизнь вверенных вам людей, но винить уважаемого архиепископа в том, что Единый поступил по-своему, это чересчур. — Вы, гроссмейстер, виновны не меньше, — запальчиво крикнул граф. — Именно вы с архиепископом убедили меня в том, что в нужный момент нанесёте хиваши удар такой силы, что они от него не оправятся. Где был этот ваш хвалёный удар? Где был Единый с его ужасающим светом? Хорошо хоть обычно никчёмные маги сумели сдержать хивашских шаманов — и на том спасибо. А от клириков вообще толку не было. Адельядо с раздражением посмотрел на графа, хотел было напомнить ему, что бывает с невоздержанными на язык людьми, которые смеют оскорблять магов, но передумал. Сейчас не время. Потом, при случае, он припомнит Керсону эту дерзость. — Вы ослепли, граф? — ледяным тоном спросил Адельядо. — Или перестали понимать, что именно вмешательство Единого заставило хиваши бежать с поля боя? — И когда это случилось? — Когда тысячи зомби атаковали хиваши с тыла, — невозмутимо ответил Адельядо. — Это он их прислал нам в помощь. — Что-о? — выпучил глаза граф, как, впрочем, и остальные офицеры. Мастер Кенн тоже удивлённо вскинул брови. — Вы в своём уме, ваша премудрость? Это же были хивашские мертвяки. — Уж простите, что мы с уважаемым архиепископом не посвятили вас во все тонкости, — Адельядо вздёрнул подбородок. — Ваше дело — командовать солдатами и махать мечом. Вот этим и занимайтесь, ваше сиятельство. А высокие материи оставьте тем, кто в них понимает. Единый внял молитвам боевых клириков и позаботился о том, чтобы нанести сокрушительный удар в нужный момент. — Вы хотите сказать, что вонючие зомби подчиняются Единому? — недоверчиво пробормотал Керсон. — Впервые слышу подобную ересь. — А между тем, это правда, — невозмутимо сказал Адельядо. — Мы с архиепископом знали, какого рода будет оказана помощь, и не сказали вам ничего из опасений, что это введёт вас в смущение. Как видите, мы были правы. Единый прислал мертвяков с полей Величайшей битвы, хиваши в панике сбежали. И вы всё ещё недовольны. — Но… — граф Керсон недоумённо развёл руками. — Зачем? Почему Единый не подарил клирикам силу небесного огня, а использовал мерзких зомби? — Потому, граф, — внушительно ответил гроссмейстер, — что удар небесного огня силён, но только единожды. А если бы после этого хивашские тысячи не дрогнули? Если бы они продолжили атаку? Нет, Единый это предусмотрел и сделал так, чтобы пустынные захватчики отступили не только с поля боя, но и вообще из сумеречных земель. Я уверен, что поднятая им армия будет преследовать хиваши до тех пор, пока они не уберутся в свои степи. А, может, зомби будут шлёпать и до самого Эрмелека. Знаю только одно — мы получили временных союзников, которые сделают за нас грязную работу. Единый ударил по хиваши их же собственным оружием. И вам, граф, не след сомневаться в мудрости высшего существа. А потому, предлагаю вам извиниться перед архиепископом Одборгским за высказанные вами оскорбления. Заметьте, Одборг не ответил вам даже просто резким словом, хотя имел на то полное право. Ошарашенный граф молча переваривал полученную информацию. Офицеры переглядывались — они не рассматривали произошедшее с такой точки зрения, ведь каждый из них был уверен, что огромная толпа зомби пришла сюда по приказу хиваши и по какой-то случайности вышла у них из-под контроля. Но слова гроссмейстера были убедительны. — Э-э-э, ваша святейшество, — уже тоном существенно ниже обратился к Одборгу Керсон, — это правда? Адельядо сверлил взглядом архиепископа — если тот сейчас скажет, что Единый не причастен к поднятию орды мертвяков, то неизвестно, чем всё кончится. Одно Адельядо знал точно — его назовут лжецом и еретиком. И если к последнему ему не привыкать, то обвинения во лжи он не потерпит. А это чревато тем, что ситгарцы лишатся всей командной верхушки от вспышки огненного шара. На Одборга было жалко смотреть. Лицо архиепископа стало белым, как простыня из королевской прачечной. Если он подтвердит, что мерзкие зомби подчиняются Единому, то это может подорвать самые основы веры. Но и не признавать очевидное он не мог. — Его премудрость сказал правду, — выдавил из себя Одборг. — Ради спасения жизней своих верных сыновей, Единый поднял убитых триста лет назад и прислал нам на помощь. — Но как же так? — развёл руками граф. — Единый, который борется с любыми исчадиями тьмы, вдруг поднимает мертвецов. — Получается, — выступил вперёд мастер Кенн, — мертвяки, что лезут из Запретного предела, тоже дело рук Единого? Значит, это ему мы должны быть благодарны за гибель наших воинов? — Единый защищает Запретный предел от вторжений, — пожал плечами Адельядо. — Возможно, он не может уследить за всеми мертвяками. Или посылает их в сумеречные земли в качестве предупреждения. Я не знаю. Но, согласитесь, немногие отваживаются сунуться в Запретный предел, зная, что он кишит поднятыми. Вампир сощурился, процедил сквозь зубы что-то неразборчивое и отступил. Адельядо принялся ковать железо, пока оно не остыло. — Граф, после того, как вы извинитесь перед архиепископом и мной, мы можем обсудить план дальнейших действий. — Но… — Извинения, граф! — между пальцев Адельядо заискрились крохотные молнии. Граф Керсон выпрямился — в пылу праведного негодования он позабыл, что у него в подчинении оказались два самых могущественных человека в Ситгаре. И один из них сейчас готовился продемонстрировать это самое могущество. — Ваше святейшество, — граф поклонился архиепископу. — Ваша премудрость, — теперь поклон в сторону гроссмейстера. — Прошу принять мои искренние извинения за резкие слова. Одборг кивнул. Адельядо встряхнул рукой — крохотные молнии исчезли. — Тогда, думаю, самое время, чтобы решить, сколько воинов мы можем послать к Григоту, — сказал он. Граф Керсон дёрнул раненой рукой, нахмурился и сказал: — Если то, что вы предположили, правда, то хиваши должны снять осаду с Григота. Во всяком случае, я бы на их месте не рискнул продолжать осаждать город, зная, что на армию могут напасть зомби и объединённые силы людей и вампиров. Но нестись, сломя голову, нельзя. Мы вышлем разведчиков. А здесь останутся тяжело раненые, врачеватели и лекари и три сотни охранения. Мастер Кенн, вы не будете возражать, если разведчиками будут ваши воины? Они лучше знают местность, да и видят в сумерках лучше. Вампир кивнул. Адельядо в душе одобрил выбор короля. Этот Керсон — толковый командир. Ладно, возможно, гроссмейстер и забудет дерзости, которые выслушал от него пару минут назад. — Тогда действуем следующим образом, — граф вынул кинжал и принялся чертить остриём линии на песке. — Чтобы избежать нападения хиваши на марше, мы выстроимся…* * *
Дилль с тревогой смотрел на возвращающихся хиваши. Неужели они добились успеха и разгромили пришедшую помощь? Но потрёпанный вид всадников и их злобные ругательства навели его на мысль, что сражение прошло явно не так, как задумывали хивашские военачальники. Дилль укрепился в этом мнении, когда к юрте прибежал Гарлик. Шаман в бешенстве пнул котёл, в котором кипело противочумное варево, и едкий пар взвился к небу, загасив часть тлеющих углей. — Что стоишь, падаль?!! — заорал он на Дилля. — Сворачивай юрту, собирай вещи и грузи всё в тележку. Быстро и молча! Проклиная хивашскую магию, сделавшую его рабом, Дилль принялся за дело. И пока его тело послушно выполняло приказ, он прислушивался к разговору, который вели Гарлик и ещё двое шаманов. Судя по всему, хиваши не ожидали, что вместе с конницей в сумеречные земли прибудут маги, и это неведение стоило Хозяйкам дорого. Дилль молча порадовался неуспехам хивашских колдуний. Когда же речь зашла об орде мертвецов, пришедших из Запретного предела на помощь ситгарцам, Дилль завопил бы от восторга, если бы приказ шамана не содержал слово «молча». Сворачивая в тугой тюк войлок юрты, Дилль мысленно злорадно улыбался, представляя физиономии хивашских колдуний, когда войско поднятых атаковало хиваши, и пожалел, что сам не присутствовал при этом замечательном событии. Гарлик закончил разговор с собратьями по колдовскому цеху и начал спешно собирать свои магические аксессуары. При этом шаман то и дело трогал черепушку неведомого зверя, висевшую у него на груди, и периодически всматривался в сторону северной части хивашского лагеря. Как Дилль понял, шаман боялся прихода армии мертвецов, что поплелась следом за отступающими хиваши. Догадка Дилля подтвердилась, когда все хивашские зомби сосредоточились в одном месте — явно для отражения атаки своих неживых собратьев из Запретного предела. После этого десятки и сотни всадников пустыни начали спешно оттягиваться к югу, проезжая мимо Дилля. Некоторые из них плевали в сторону шаманов, другие презрительно морщились, третьи цедили сквозь зубы какие-то ругательства, но ни одного равнодушного лица Дилль не заметил. Как он понял, воины и раньше относились к шаманам, мягко говоря, с прохладцей, а теперь они открыто выражали враждебность. Такое отношение одной касты врагов к другой не могло не радовать Дилля, но ведь он находился в подчинении у того, кто был в меньшинстве. Как бы ему самому враждебность хивашских воинов не вышла боком. Вскоре пожитки шамана были собраны и уложены в двухколёсную повозку. Гарлик привёл лошадь и велел Диллю впрячь её. Дилль только порадовался, что шаман не использовал вместо лошади зомби — соответственно, ему не пришлось обматывать упряжью мертвецов. Видимо, мертвяки не так быстры, как Гарлику хотелось. Впрочем, Дилль тут же пожалел об этом. — Беги за повозкой. Да не отставай, — распорядился шаман, усаживаясь в двуколку. Гарлик щёлкнул хлыстом, лошадь недовольно мотнула головой и пошла, постепенно набирая ход. Дилль, повинуясь приказу, побежал за повозкой, изо всех сил стараясь не отстать. Колонна отступающих хиваши растянулась на много лиг. Вокруг скакали угрюмые всадники. Изредка мелькали двуколки наподобие той, в которой ехал Гарлик. Однажды Дилль увидел свору здоровенных пустынных собак — гиенн, но кто были их погонщиками, он не разобрал. Дилль только понадеялся,что это Эмгерей и Кенес — всё-таки, они неплохо отнеслись к нему, и он не желал им смерти. Поначалу он считал, сколько сделано шагов, но на шестой лиге сбился. Периодически Дилль поскальзывался, когда наступал в свежие катяхи навоза, оставленные хивашскими скакунами. Жёсткие стебли высохшей травы ранили его босые ноги. Острые комки земли больно врезались в подошвы. Дыхание давно сбилось, и Дилль жадно хватал ртом воздух. Мышцы ног налились свинцом, и каждый шаг отдавался болью. Но проклятая хивашская магия ничего не желала об этом знать — она заставляла его тело выполнять полученный приказ. Бессильный что-либо предпринять, Дилль подумал, что вскоре он попросту упадёт без сил, и тогда или его прикончит магия, или сам шаман. Шаман продолжал нахлёстывать коня и совсем не обращал внимания на мучения своего раба. Когда вечные сумерки начали сменяться настоящей тьмой, раздался рёв походных рогов. Всадники попрыгали с коней, тележки с шаманами и колдуньями остановились. Дилль рухнул на жёсткую траву, дыша, как загнанная лошадь. Он с некоторым удивлением отметил, что до сих пор жив. По его прикидкам они отъехали от Григота уже лиг на пятнадцать. Интересно, надолго ли привал? Ведь, если он правильно понял, то орда мертвяков Единого преследует хиваши. Мёртвым не нужен отдых, они будут тащиться вслед за хиваши до тех пор, пока не достанут их. А это значит, что времени на отдых будет мало. Вряд ли тот, кто командует войском, решится стоять всю ночь. Эту мысль подтверждало то, что костров никто не развёл. Воины жевали холодное мясо, запивая его чем-то из кожаных бурдюков. Тут Дилль поневоле застонал. Его иссушённый организм требовал воды. Шаман налил в ведро воды и поставил перед конём. Животное опустило голову в ведро. — Хозяин, пить, — прохрипел Дилль. Гарлик посмотрел на бурдюк, затем на Дилля, поморщился и ткнул пальцем в сторону коня. — Пей вместе с ним. Дилль чуть ли не ползком добрался до ведра, отпихнул лошадиную морду и принялся черпать ладонью тёплую воду. Конь недовольно фыркнул и попытался оттолкнуть незваного конкурента, но Дилль вцепился в деревянную посудину, словно клещ. — Хватит. Пусть конь пьёт. От него хоть толк есть, — буркнул шаман. Дилль был вынужден подчиниться. Шаман наскоро перекусил, швырнув рабу объедки — несколько полуобгрызенных бараньих рёбер. Поклявшись испепелить шамана, Дилль схватил кости и принялся обгладывать их. Ему нужны силы, чтобы выжить. Он дочиста обглодал рёбра, после чего рухнул на землю и забылся в беспокойном сне. Отдых, как Дилль и предполагал, был коротким. Вскоре шаман пинком поднял его и коротко буркнув «Беги следом», уселся в двуколку. Ночной переход Дилль запомнил плохо. Он был занят только тем, что переставлял ноги и старался не упустить из виду серую тряпку, служившую повозке тентом. В этот раз он даже не пытался считать шаги, а потому понятия не имел, сколько лиг отмахал за ночь. От неимоверной усталости он превратился в живого зомби. Мысли путались, одеревеневшие ноги двигались только благодаря хивашской магии. Когда был объявлен очередной короткий привал, ничего не соображающий Дилль рухнул на землю. Единственным желанием его было умереть прямо сейчас, ведь тогда ему не нужно будет бежать вслед за повозкой шамана. Гарлик бросил на него недовольный взгляд, задумчиво потрогал рукоять висевшего на поясе кривого ножа и вынул его из ножен. Дилль понял, что сейчас его желание умереть исполнится — судя по всему, шаман решил избавиться от обессилевшего раба. В этот момент чей-то крупный конь едва не наехал на шамана, и Гарлик выругался на неосторожного всадника. Впрочем, шаман, увидев, кто сидит на лошади, тут же склонился в почтительном поклоне и спрятал нож в ножны. Дилль поднял взгляд и увидел светловолосую всадницу. Судя по одежде, она была одной из Хозяек Ковена. Его догадка подтвердилась, когда женщина повелительно бросила: — Иди за мной. У меня к тебе разговор. Женщина, развернув коня, скрылась в темноте. Гарлик, забыв о Дилле, бросился вслед за ней. Дилль ползком добрался до повозки, нашёл бурдюк с водой и, зубами вытащив затычку, принялся жадно пить. К счастью, шаман этого ему не запрещал. Наверное, когда он вернётся, Диллю не поздоровится. Хотя, шаман и без того решил его прикончить, так уж лучше утолить жажду. И голод, заодно. Опустошив бурдюк на треть, Дилль нагло забрался в мешок с сушёным мясом и принялся ли лихорадочно жевать жёсткие кусочки, по твёрдости скорее напоминающие камни. А Гарлик бежал вслед за Силлит, гадая, зачем он ей понадобился. У шамана мелькнула мысль, что, возможно, прекрасноликая решила узнать его, как мужчину, но он тут же отбросил это предположение — сейчас не время предаваться любовным утехам. Тогда зачем она позвала его? Впрочем, размышления Гарлика были недолгими — вскоре показалась крытая повозка, в которой Хозяйки держали своё имущество. Легко спрыгнув с коня, Силлит откинула тканевый полог и кивком головы велела Гарлику залезать внутрь. Шаман залез и оторопел, увидев перед собой Хозяйку Гилиан. — Чего застрял? — проворчала Силлит, впихивая шамана внутрь и влезая сама. — Гилиан, сделай щит. Хозяйка Гилиан плавно повела руками, и Гарлик тут же перестал слышать шум лагеря. Негромкие разговоры и заунывное пение воинов, всхрапывания коней, лязг железа — всё это исчезло. Шаман уважительно посмотрел на Гилиан — силы ей не занимать. Ему самому, к примеру, потребовалось бы не меньше пяти минут на создание такого заклятья, а она создала полог тишины одним небрежным движением. — Теперь мы можем говорить свободно, — выдохнула Силлит и посмотрела на Гарлика. — Храбрый шаман, я помню, как ты в бою стоял между мной и врагом. Ты заслужил мою искреннюю благодарность. Колдунья прикоснулась к Гарлику, и горячая волна прокатилась по его телу. Он с трудом сдержался, чтобы не впиться губами в губы Силлит — настолько сильно оказалось воздействие её магической ауры. Гилиан едва заметно усмехнулась и сказала: — Силлит, давай с этим подождём. Гарлик, ты не просто храбр, но и умён. Ты должен понимать — ничто не даётся даром. К примеру, благосклонность Хозяйки Ковена. Мысли о манящей близости Силлит тут же улетучились из головы Гарлика. — Силлит рекомендовала мне тебя, как сильного и преданного шамана. Вижу, она не ошиблась. Поэтому я дам тебе задание, о котором никто не должен знать. Никто, ты понимаешь? В голове у Гарлика мелькнула мысль, что Хозяйки решили устранить его руками кого-нибудь из тысячников Джарема. Шаман похолодел — только не сейчас, когда воины озлоблены сверх всякой меры. Да его же после этого проволокут на аркане до самого Эрмелека. Гилиан, словно прочитав мысли шамана, сказала: — Не беспокойся, пока никого убивать не придётся. Твоя задача проще, чем развести костёр из сухой травы. Ты должен перенести в свою повозку наши вещи, вот эти, — Гилиан указала рукой на пару объёмных сундуков. — Кроме того, нужен хороший запас воды и еды на двоих. Особенно воды. Достань также запасную лошадь. Времени у тебя немного. Когда армия проедет уничтоженный Сталгард и покинет сумеречные земли, мы уедем. А ты на каждой стоянке будешь ставить свою повозку у самых костров часовых — поближе к краю. — Госпожа, — Гарлик нерешительно почесал куцую бороду, — лошадь я раздобуду. Провизию достать трудно, но я постараюсь. А вот воду мне не во что набирать. — Я пришлю тебе младшую сестру с бурдюками. Наполни их у первого же ручья. Если кто спросит, зачем тебе столько, соври что-нибудь. К примеру, скажешь, что вода тебе нужна для вызова дождя, чтобы затруднить дорогу преследующим нас. — Как прикажешь, госпожа, — Гарлик поклонился. — Но позволь спросить, для чего эти приготовления? — Хозяйка Силлит решила оказать тебе великую честь, и ты поедешь с нами. — Но разве мы не возвращаемся в Эрмелек? — Нет, мы получили знамение от Великой Госпожи. Мы должны ехать в Лис-Эт-Таш, причём, как можно скорее. Так что, радуйся — теперь и ты, храбрый шаман, принадлежишь к причастным, кому Великая Госпожа доверяет воплощать свои планы на земле. Гарлик потерял дар речи. Однажды он уже путешествовал в сторону столицы некромагов древности, и никаких приятных воспоминаний та местность не вызывала. Не будь паломничество к Лис-Эт-Ташу обязательным, он бы никогда не решился сунуться туда, где из жёлтых песков торчат башни заброшенного города, а вокруг рыскают стаи нежити, охочей до живых людей. А сейчас Хозяйка говорит, что он снова должен ехать туда и рисковать жизнью, да ещё и преподносит это, как величайшую милость. Но у Гарлика хватило ума промолчать. Гилиан долгим взглядом посмотрела на шамана, словно пытаясь проникнуть в его душу, после чего подмигнула Силлит и выбралась из повозки. Светловолосая Хозяйка улыбнулась Гарлику и провела рукой по его щеке. — Наконец-то мы одни, и нас никто не слышит. Иди же ко мне, мой храбрый шаман. Сила колдуньи была так велика, что голова у Гарлика закружилась, а кровь забурлила от вожделения. Он отбросил робость и провёл рукой по ноге светловолосой красавицы. — Возьми же меня, — простонала Силлит и впилась в его губы жарким поцелуем. Страсть ослепила Гарлика. Он, рыча, как дикий зверь, набросился на женщину, шаря руками по её телу и целуя всё, до чего мог дотянуться. Шаман сдёрнул с себя грязный и пропахший потом балахон и утонул в водовороте любовной магии, а потому совершенно не запомнил, как всё произошло. Он лишь смутно помнил, как вскрикивала от страсти Силлит, и как она впивалась ногтями ему в спину. Остальное память отказывалась воспроизводить. Когда всё кончилось, Гарлик словно вынырнул на поверхность после затяжного ныряния. Сердце его бурно колотилось, в ушах стоял звон, а спина, исцарапанная колдуньей, сильно болела. Сама Силлит с довольным выражением лица приводила в порядок пышную гриву волос. — Ты был настоящим зверем, любимый, — улыбнулась она. — Жаль только, что здесь так мало места. Когда у нас будет просторное ложе, я покажу тебе, на что я способна по-настоящему. Лицо Гарлика расплылось в самодовольной улыбке. Могущественная Хозяйка назвала его любимым. А пройдёт совсем немного времени, и она будет звать его господином. И тогда перед Гарликом склонятся остальные чванливые сёстры и угрюмые шаманы. А, может, и сам каган. — А сейчас ступай, — колдунья ласково провела по его щеке. — Сделай то, что нужно, и вскоре мы уедем. А потом мы с тобой будем вместе. Навсегда. И я назову тебя своим господином. Но не забудь — никому ни слова. Шаман, шатаясь, как пьяный, еле сумел выбраться из экипажа и отправился к своей повозке. Не успел он скрыться в темноте, как появилась Гилиан и подняла серый полог. — Ну как? — Грязное животное! — прошипела Силлит с искажённым от злости лицом. — Он лапал меня так, словно я кабацкая шлюха. — Ради дела можно и потерпеть. — Терпела-то я, а не ты, — огрызнулась Силлит. — Это ведь мне пришлось отвечать на его слюнявые поцелуи. К счастью, внушение подействовало раньше, чем дошло до дела. Зато я ему от души разодрала спину — пусть думает, что я пылала от страсти. — Я не сомневалась в силе твоего таланта, сестра. Надеюсь, он сделает всё, как надо. А Гарлик в полном смятении брёл к повозке. С одной стороны он должен радоваться — никто из мужчин на его памяти не мог похвастаться тем, что стал любовником Хозяйки Ковена. С другой — за обладание колдуньей он должен расплачиваться собственной жизнью, ведь путешествие к Лис-Эт-Ташу — занятие смертельно-опасное. Мало того, что там полно всяких тварей, так ещё и придётся идти через безводные пески. Правда, Хозяйка Гилиан обещала дать бурдюки, так что вопрос с водой можно считать решённым. Но где взять столько сушёного мяса и курта[1], чтобы хватило троим? Видимо, придётся красть у воинов. И если его застукают за таким неблаговидным занятием, то, как минимум, изобьют. А как максимум — отрубят башку. Тут Гарлик вдруг вспомнил, что сказала Гилиан про еду. Она велела собрать еды для двоих. Для двоих! Но разве она сама не поедет? Шаман споткнулся о чью-то ногу и растянулся на земле. Не обращая внимания на ругательства лежащего воина, он поднялся и побрёл дальше, поглощённый своими мыслями. Получается, либо в Лис-Эт-Таш поедут он и Силлит, либо колдуньи поедут в столицу некромагов вдвоём. А он? Что они собираются сделать с ним? Память услужливо подсказала ему историю скитаний отряда эмира Бертея, когда его воины убивали и съедали самых слабых, чтобы остальные могли выйти из пустыни. Уж не собрались ли колдуньи взять его в роли живой еды? Гарлик поёжился. А что, это вполне в духе Хозяек. Как выкрутиться из положения, в которое он попал, шаман совершенно не представлял. Отказаться он не может, а, поехав с колдуньями, рискует превратиться в обглоданный скелет. Причём, обглодать его могут как хищники, так и сами Хозяйки. Вернувшись к своей повозке, он увидел тощего раба, сидевшего около раскрытого мешка с сушёным мясом. Бездушный активно жевал жёсткое мясо, запивая его водой из бурдюка. Гарлик хотел было закончить то, что собирался сделать до приезда Силлит — перерезать горло уже ненужному и обессилевшему рабу, когда его посетила одна интересная мысль. Ведь новые бездушные не появятся до тех пор, пока армия не вернётся в Эрмелек. А что, если взять с собой этого тощака? Еды ему нужно немного — какое-то время продержится, а когда окончательно потеряет силы, можно будет его предложить Хозяйкам. Тем самым Гарлик избежит участи быть съеденным. Главное, чтобы раб не подох раньше времени. — Поднимись! — резко сказал шаман. — Стой и не двигайся. Бездушный послушно выполнил приказ. Шаман осмотрел его и удручённо покачал головой. Похоже, он возлагает на него напрасные надежды. Бездушный слишком тощ и ослаблен, чтобы вынести хотя бы треть пути до Лис-Эт-Таша. А бросив взгляд на сбитые в кровь ноги раба, Гарлик окончательно убедился в этом. Нет, раб не проживёт достаточно долго, чтобы стать кормом, так лучше прикончить его прямо сейчас. Гарлик взялся за рукоять ножа, но выпустил её. Зачем торопиться, ведь перерезать ему горло он всегда успеет. В конце концов, можно отправить раба наворовать мяса у воинов — тогда самому Гарлику не будет нужды заниматься этим унизительным делом. — Отдыхай, — буркнул шаман. — Когда прозвучат горны — залезешь в повозку. Со мной поедешь. Дилль только удивлённо выпучил глаза, не понимая, почему вдруг шаман не только не прибил его за самовольное поедание припасов, но и разрешил ехать в повозке, а не бежать за ней. [1] Курт — сушёный творогГлава 19
* * *
Защитники Григота получили передышку. Гунвальд с удовлетворением отметил, что дела у хиваши явно пошли наперекосяк. Сначала их потрепали веирские вампиры, затем огромная толпа мертвяков, пришедших откуда-то с востока, не только не начала осаждать Григот, но, напротив, зачистила всю северную часть осаждающего лагеря и, лязгая железом, утопала в сумерки. Каршарец удивлённо смотрел вслед армии зомби и спросил у стоящего рядом Вальдора: — Ты что-нибудь понимаешь? Гигант пожал плечищами, отчего бронзовые защитные полоски звякнули, и ответил: — Нет. И мне не нравится, что около Григота развелось так много мертвецов. Гунвальду это тоже было не по душе, однако он счёл нужным заметить: — Мне показалось, что те, которые разнесли северный лагерь хиваши, на нашей стороне. — Возможно, — хмуро буркнул Вальдор. — Но сколько я себя помню, мы всегда дрались с мертвяками. С чего бы им становиться на нашу сторону? Ближе к вечеру предположение Гунвальда подтвердилось. Каршарец увидел, как вернувшиеся хивашские конники в страшной спешке принялись сворачивать свои войлочные жилища и сжигать что-то ненужное на кострах, а хивашские ручные зомби, до того частоколом стоявшие между лагерем и Григотом, начали стягиваться к северной оконечности города. К моменту, когда наступили плотные вечерние сумерки, все хиваши уже умчались на юг, оставив под стенами города несколько тысяч зомби. Защитники Григота радовались неожиданному снятию осады: и вампиры, и люди скакали, вопили от радости и потрясали оружием. Некоторые даже предлагали выйти на равнину и истребить толпу оставшихся зомби, но командиры охладили горячие головы. Гунвальд услышал, как Вальдор резко осадил воина. — А если хиваши сейчас вернутся? Что ты, умник, будешь делать, когда перед тобой будут стоять зомби, а с тыла ударит конница? Гунвальд, в голове которого тоже крутились мысли о сражении, был вынужден признать правоту Вальдора. Действительно, всё происходящее могло быть лишь хитрым хивашским планом по выманиванию защитников из города. Но вскоре оказалось, что хиваши на самом деле сбежали, а толпа их мертвецов осталась лишь для того, чтобы задержать преследователей. А преследователи появились — каршарец не мог разобрать, кто они, лишь с трудом различал в темноте непонятную колеблющуюся массу да слышал лязг железа. Ни боевых криков, которым воины сопровождают свои удары, ни рёва боевых горнов он не услышал. Но, тем не менее, на равнине перед Григотом шла схватка. К Гунвальду присоединился Герон. Ослабевший, похудевший, с ввалившимися глазами, монах ничуть не напоминал того здоровяка, каким был ещё недавно. Друзья всматривались в темноту, пытаясь понять, что же там происходит. Гигант Вальдор поднялся на стену и коротко сказал, что северные посты сообщили о драке между мертвяками. — Ничего не понимаю, — закончил он. — Похоже, каршарец, ты был прав. Те мертвецы, что днём прошли мимо наших стен, вернулись и теперь дерутся с зомби, поднятыми хиваши. Час спустя битва неживых закончилась. В темноте перестал раздаваться лязг оружия, а потом Гунвальд услышал шорканье тысяч ног — это армия мертвецов отправилась на юг. До самого утра под стенами Григота больше не раздавалось ни звука. А когда взошло мутное солнце, Гунвальд увидел всадников. И если он не сумел определить их принадлежность, то стоящий рядом вампирский воин радостно воскликнул: — Веирцы. Это их флаги. Несколько отрядов веирских вампиров объехали Григот и скрылись. А затем появились новые всадники. Уж теперь-то Гунвальд сумел понять, кто это. Ситгарцы — штандарты с красным львом чётко это показывали. Не меньше тысячи конных. На стенах города раздались приветственные вопли. Гунвальд поспешил спуститься со стены и присоединиться к Вальдору. Гигант уже распоряжался: — Вы трое — растаскивайте в стороны мешки. Да поживее! У-у, доходяги. Уйдите с глаз моих! Вальдор сердито оттолкнул в сторону невысокого плотника, который тщетно пытался взвалить на плечо тяжеленный мешок с песком. Во время осады ворота изнутри были завалены этими мешками до самого верха, и теперь настало время освободить выход. Гунвальд присоединился к Вальдору, и дело пошло веселей. Герон попытался помочь другу, но Гунвальд заметил, что ему рановато таскать тяжести. Монах вздохнул и отошёл в сторону. Вскоре ворота были освобождены, тяжёлые засовы из цельных брёвен сброшены на землю, и створки со скрипом раскрылись. Гунвальд с шумом выдохнул — выйти было невозможно. Перед воротами лежали груды частей человеческих тел, ещё недавно бывших бродячими зомби. Ужасающая вонь гниения заставила каршарца заткнуть нос, хотя он за время осады уже в общем-то привык к ней. Под командованием Вальдора группа гражданских начала крючьями растаскивать в стороны гниющие тела зомби, а Гунвальд отошёл в сторону. На вопрос Вальдора, почему он не помогает, варвар с независимым видом ответил, что каршарцы созданы воинами, а не могильщиками. Гигант хмыкнул и отстал. Вскоре в груде порубанных тел была проложена дорожка, по которой Гунвальд наконец-то смог выйти из города. Но первыми были, конечно, вампиры. В порядке существующей иерархии сначала вышли несколько мастеров клинка, затем командиры рангом помладше — в их числе был и Вальдор. Гунвальд и Герон шли вместе с рядовыми воинами, и никто из надменных вампиров не сказал им ни слова. Остальные — гражданские и бывшие рабы остались внутри города. Шагах в двухстах от крепостной стены их уже ждали ситгарцы и веирцы. Гунвальд услышал короткий рык кого-то из мастеров клинка «Построиться», и флегматично проигнорировал приказ, продолжая идти в сторону всадников. — Чужак, тебе отдельное приглашение нужно? — старший, кажется, его звали мастер Таль, уставился своими кошачьими глазами на каршарца. — Встань к отряду, куда тебя прикомандировали. — Гунвальд, не нарывайся, — Герон потянул его в сторону Вальдора, около которого стояли три вампирских воина — всё, что осталось от второго отряда. — Вот ещё! — фыркнул варвар. — Я числился в отряде только на время драки с мертвяками. Теперь всё закончилось, и никто больше не смеет мне приказывать. — Ты знаешь, что бывает с ослушниками? — прошипел мастер, начиная вытягивать меч из ножен. Каршарец подозревал, что бывает вызов на дуэль, но, поскольку ему уже предстояла дуэль с Вальдором, то он не слишком беспокоился ещё об одной. Вампиры — отличные рубаки, Гунвальд убедился в этом во время осады, но и каршарцы не ложкой сделаны. Гунвальд нехорошо прищурился, прикидывая расстояние для знаменитого варварского боевого прыжка, но в этот момент к мастеру Талю подошёл Вальдор, сказал что-то на вампирском, после чего повернулся к Гунвальду и Герону и громко сказал: — Доблестный Гунвальд, преподобный Герон, буду рад, если вы окажете мне честь присоединившись к моему отряду. Хотя бы на ближайший час. Каршарец удивлённо застыл — обычно высокомерный Вальдор прилюдно попросил их! Герон свирепо зашептал в ухо другу: — Гунвальд, не глупи. Тебе не хватило драк с мертвяками, решил испробовать мастеров клинка? — Драк много не бывает, — громко ответил Гунвальд, бросив многозначительный взгляд на старшего вампира, после чего вежливо поклонился Вальдору и ответил: — Если ты готов потерпеть в своём отряде наше присутствие, мы согласны. Мастер Таль пожал плечами и, убедившись, что теперь никто не покушается на воинскую дисциплину, скомандовал: — Построиться! Тех, кто ранен и хромает — в арьергард. Амуницию поправить! Пусть Веир и Ситгар видят, что воины Григота по-прежнему сильны духом. Старший сказал это на вампирском, Вальдор вполголоса перевёл. Герон только угрюмо поморщился, а Гунвальд выпятил грудь колесом и сделал самую свирепую физиономию — пусть все видят, что каршарцы ни в чём не уступают вампирам. Примерно полусотня воинов — всё, что осталось от защитников главных ворот Григота, торжественно отправилась на встречу с союзниками. Ситгарские рыцари и веирские всадники ждали. Их командиры плотной группой стояли впереди строя. Гунвальд пригляделся — ни командира ситгарцев, ни его офицеров он не знал. Зато рядом с ними находились гроссмейстер Адельядо и архиепископ Одборгский, которых он не раз видел при дворе короля. Он ткнул Герона в бок и тихо сказал: — Смотри, твоё начальство. Наверное, приехал проверить, как ты тут ведёшь церковные дела. Герон мрачно поглядел на архиепископа и так же тихо ответил: — Плевать. Каршарец озабоченно посмотрел на друга — что-то монах в последнее время совсем сдал. Желая подбодрить его, Гунвальд сказал: — Пусть только попробует наехать на тебя — я ему башку расколочу. — Спасибо, — Герон даже не улыбнулся. — Забудь о нём. Старший из григотских вампиров приблизился к сидевшим на лошадях командирам союзной армии, коротко поклонился и представился: — Мастер клинка Таль из рода Бальмон из клана Григот. Гунвальд тем временем размышлял, что это довольно невежливо — встречать пешего союзника, сидя на коне. Словно прочитав его мысли, командир ситгарцев спрыгнул с лошади и, сделав несколько шагов навстречу григотцу, с поклоном представился: — Граф Керсон, командир особого сборного полка, присланного на помощь Его Величеством Юловаром вторым своим вассалам. Его примеру последовал и веирец. За ним на землю спрыгнули и ситгарские офицеры, которых граф Керсон по очереди представил мастеру Талю. А вот, как отметил Гунвальд, ни гроссмейстер Адельядо, ни архиепископ Одборгский не удосужились проявить вежливость и остались в сёдлах. Ну, а чего удивляться? Маги и церковники всегда считались отдельной кастой. Граф Керсон обвёл взглядом григотских воинов, отметил их измятые и покрытые потёками засохшей крови доспехи, затем посмотрел на горы тел, валяющихся у стен города и спросил: — Большие потери? — Достаточно, — поморщился мастер Таль. — Клятые хиваши в этот раз притащили тысяч тридцать поднятых. Граф не удержался и удивлённо присвистнул, а среди ситгарцев начались перешёптывания. Веирский вампир нахмурился. — Господа, я имею полномочия от старейшин Григота провести первые переговоры, — сказал мастер Таль. — И предлагаю сделать это в вашем лагере. В городе чёрная чума, которой хивашские шаманы заражали своих мертвяков. Поэтому… Мастер Таль не успел договорить. Едва услышав про чёрную чуму, гроссмейстер Адельядо двинул коня и выехал вперёд. Впившись взглядом в вампира, он рявкнул: — Если у вас чума, то какого демона вы сюда заявились?!! Хотите заразить нас всех? И ситгарцы, и веирцы отступили на несколько шагов. — Мы не заразны, — холодно ответил вампир, но на гроссмейстера это не произвело ни малейшего впечатления. — Граф, — он повернулся к командиру ситгарцев, — немедленно отдайте приказ оцепить город. Каждого, кто покинет Григот без осмотра и разрешения наших врачевателей, уничтожить, а тело сжечь на костре. И отправьте солдат рубить дрова — нам понадобится много костров, чтобы сжечь горы этих мертвяков. Керсон хотел сказать что-то резкое, но передумал и только кивнул. — Гроссмейстер, вы слишком много на себя берёте, — вперёд выступил вампир из числа приехавших вместе с ситгарцами. — Григот… — Мастер Нугейр, цивилизованные земли не раз переносили чёрную чуму, — оборвал его маг. — Десятки тысяч трупов, опустошённые города, обезлюдевшие деревни и заброшенные поля — вот что оставалось после неё. Я не допущу, чтобы хивашская зараза перенеслась в Ситгар. Гунвальд увидел, как глаза мастера Нугейра нехорошо прищурились, но гроссмейстер успокаивающе повёл рукой. — Мастер, не забывайте, со мной приехало много врачевателей. Двух-трёх я оставлю снаружи, а остальные пойдут в город, чтобы помочь тем, кого ещё можно спасти. Поверьте, я вовсе не желаю, чтобы Григот превратился в братскую могилу. Мастер Нугейр обменялся взглядом с мастером Талем и еле заметно кивнул. Тот выхватил меч из ножен и отсалютовал. — Да будет так. Я тотчас передам, чтобы никто не покидал пределов города. Маг, мы ждём врачевателей. — Я распоряжусь, — кивнул гроссмейстер. Тут его взгляд остановился на каршарце и монахе. Он двинул коня в их сторону, но близко подъезжать не стал. — А где мой адепт и ваш друг? Почему Дилль нас не встречает? Надеюсь, он не ранен? Гунвальд хмуро посмотрел на мага и с трудом выдавил из себя: — Дилль погиб. Гроссмейстер отшатнулся, словно его ударили в грудь. — Ты уверен? — глухо спросил он. Гунвальд кивнул. Гроссмейстер слез с коня, подошёл к каршарцу и принялся водить около его лица руками, словно пытаясь вылепить вокруг него что-то невидимое глазу. При этом некоторые жесты показались Гунвальду весьма неприличными. Он недоумённо поразмышлял — может, стоит дать в репу этому сумасшедшему магу? Никто ещё не так не оскорблял каршарца. Все присутствующие с удивлением смотрели на это представление, и никто не мог понять, что оно означает. В этот момент гроссмейстер перестал водить руками и громко сказал: — Я проверил, на нём нет печати чёрной чумы, каршарца можете не опасаться. Остальные пусть ждут, пока их проверят врачеватели, — Адельядо жестом велел Гунвальду следовать за ним. — Идём. Я хочу знать, как погиб мой лучший ученик. — Без Герона я не пойду. — Я не собираюсь тратить свои силы на то, что может сделать любой врачеватель, — высокомерно ответил гроссмейстер. — Тогда обойдёшься и подождёшь, пока врачеватели проверят Герона, — непочтительно сказал Гунвальд. То, что нагрубил он не кому-нибудь, а первому магу Ситгара, ничуть его не заботило. Адельядо уже почти вспылил, когда к нему подъехал архиепископ и сказал: — Ади, проверь монаха. Я хочу поговорить с ним. Гроссмейстер сердитым жестом велел Герону подойти, сделал несколько пассов руками и буркнул: — Тоже чист. Архиепископ и Герон удалились в сторону, и о чём они говорили, Гунвальд не услышал. К тому же, гроссмейстер всё равно не дал послушать. — А теперь рассказывай, — властно приказал он. Гунвальд коротко пересказал последнюю битву Дилля против полчищ зомби, лича и целого отряда колдуний и шаманов. Гроссмейстер тяжело вздохнул, горестно покачал головой и удалился, не сказав больше ни слова. Приехавшие с ситгарцами вампиры с затаённым дыханием слушали рассказ. И когда Гунвальд закончил, один из них выхватил меч и отсалютовал. — Вечная память достойному воину клана Григот! Я назову его именем сына. Остальные вампиры взмахнули мечами и громко воскликнули «Вечная память». Затем к Гунвальду подошёл высокий вампир — судя по багрово-красному плащу — мастер клинка. — Я — мастер клинка Фиррис. Отец Илонны. Супруги Дилля. Гунвальд посмотрел в его льдисто-серые глаза и развёл руками. — Но её не было в Григоте, мастер. — Илонна улетела на помощь Диллю из Тирогиса на красной драконице, — тихо сказал Фиррис. — Веирцы сказали, что по пути она подверглась нападению хиваши. Они подобрали её, тяжело раненую. Илонна до сих пор в Веире без сознания. И не знает о гибели мужа. Ты точно уверен? — без перехода спросил Фиррис. Гунвальд понял и скрипнул зубами. — Сам я не видел этого сражения, но очевидцы подтвердили, что погибли все, кто вышел за стены. Мастер Фиррис с горечью посмотрел на меч с ножнах, который держал в руке. — Я вёз сюда этот меч, чтобы вернуть его Диллю. Теперь остаётся отдать его Илонне. Если она придёт в себя. Гунвальд посмотрел на бледное и угрюмое лицо вампира и с недоумением подумал, а почему отец Илонны сразу не поехал к тяжело раненой дочери? Ведь он может и не успеть повидать её живой. Словно прочитав его мысль, мастер Фиррис глухо сказал: — Клан превыше всего. Всё остальное — потом. Отец Илонны ушёл, а Гунвальд остался. Каршарец почесал нос, раздумывая, как ему теперь быть дальше. Ситгарцы, судя по всему, ему не очень-то и рады — для них он уже не королевский телохранитель, а лишь очередной бродяга-наёмник. Хорошо, если разрешат поселиться в своём лагере. А то ведь могут и сказать «проваливай». Гунвальд пожал плечами и решил вернуться в город. Правда, там у него тоже друзей нет. Но он должен Вальдору дуэль, а нарушить данное слово истинный каршарец не имеет права. Надо расквитаться с долгом, а там видно будет. Гунвальд задержался ровно настолько, чтобы попрощаться с Героном. Он дождался, пока монах закончит разговор с начальником, и крикнул: — Герон, я возвращаюсь в город. Прощай, дружище! Коренастый монах, даже не поклонившись на прощание архиепископу, бегом направился к Гунвальду. — Куда собрался без меня? Я тоже иду. — Мне кажется, или твой начальник тебя не отпускал? — поинтересовался каршарец, глядя на растерянное лицо архиепископа. — Он больше мне не начальник, — буркнул Герон. — А я уже не монах. От удивления Гунвальд оступился и едва не растянулся на земле. — Ты что, в отставку подал? Или как это у вас называется? — Как ни называй, смысл не меняется, — проворчал Герон. — Пойду к Вальдору, принесу ему присягу — пусть берёт меня простым топорником. Думаю, не откажет. — Ты бы повременил вставать под начало Вальдора, — заметил Гунвальд. — У меня с ним дуэль назначена. — Чтоб меня! — заволновался бывший монах. — Он — достойный противник. Проклятье, ни у кого из мастеров в Григоте нет такого длинного меча. Гунвальд, хорошо, что предупредил. Представь, каково бы мне пришлось: я бы дал ему клятву верности, а потом вызвал бы его на дуэль. В Григоте такое не поощряется. — Ты? Его? Но за что? — удивился Гунвальд. — Как за что? — ответно удивился Герон. — Вальдор — прекрасный воин, и вполне может выйти победителем в вашей схватке. А, значит, я должен отомстить ему за гибель друга. — Тьфу на тебя! — возмутился Гунвальд. — Я предупредил не потому, что собираюсь умирать. Я имел в виду, что тебе придётся ещё раз приносить присягу кому-нибудь другому. К тому же, ты ещё слишком слаб, чтобы по-настоящему драться. — Хочешь, я тебе в лоб дам? — поинтересовался Герон. — И ты поймёшь, что силы у меня есть. — В лоб дать любой задохлик может, — фыркнул каршарец. — Вопрос: выживет ли он после этого? — Ты меня задохликом назвал? Ну, погоди, после твоей дуэли я тебя сам вызову… Так, мирно беседуя, они дошли до распахнутых главных ворот Григота и сопровождаемые удивлёнными взглядами караульных отправились на поиски Вальдора. Гигант нашёлся в обществе двух мастеров клинка — он слушал приказы, которые раздавал мастер Таль. Несколько воинов, отдав честь, умчались куда-то — наверное, передать распоряжение на другие посты. Поскольку говорили они на вампирском, ни Гунвальд, ни Герон ничего не поняли. Тут мастер Таль обернулся, заметил каршарца и, прервав свою речь, направился к нему. Не доходя трёх шагов, вампир вынул меч из ножен, поднял его остриём вверх и рявкнул: — Ты, чужак, посмел ослушаться приказа командира. В наказание я мог бы просто зарубить тебя, но я дарю тебе возможность умереть с честью. Вынимай оружие! Каршарцам такие предложения дважды делать не нужно. Едва мастер Таль договорил, как Гунвальд уже обнажил трофейную хивашскую саблю. Но поединок не успел начаться, к командиру подошёл Вальдор и на ситгарском сказал: — Мастер, у меня уже назначена дуэль с этим каршарцем. Она была отложена на время атаки хиваши. Мастер Таль сердито зыркнул на гиганта, пожал плечами и сказал: — Хорошо. Но я не намерен ждать. Приступайте к поединку прямо сейчас. Если вдруг по какой-то случайности ты не сумеешь прикончить этого наглеца, тогда его убью я. Гунвальд долготерпением не отличался и в лучшие времена. А неприкрытое высокомерие, с которым вампир говорил о каршарском воине, окончательно взбесило его. — Слушай, громила, — обратился он к Вальдору, — уступи ему очередь. Я сейчас по-быстрому проткну этого надутого индюка и буду в полном твоём распоряжении. Бледное лицо мастера Таля порозовело от гнева, гигант Вальдор покусал губы и нехотя кивнул. — Моим секундантом будет Горр. Высокий вампир в алом плаще — тоже мастер клинка, подтвердил своё согласие. Герон, ошеломлённый столь быстрым развитием событий, только и успел сказать: — Я буду секундантом каршарца. Мастер Таль и Гунвальд сошлись без ритуальных объявлений — только традиционные поклоны. Раздался звон металла, и лезвия меча и сабли превратились в сплошное размытое сияние. После первой ожесточённой стычки поединщики отошли каждый на шаг, после чего, не сговариваясь, снова бросились в атаку. Герон от волнения даже забыл дышать и, кусая губы, смотрел, как его друг начал отступать под натиском вампира. Дуэль началась без условий, а, значит, как секундант, Герон имел право вмешаться в случае появления первой крови. И, судя по всему, её появления долго ждать не придётся — мастер Таль в третьей атаке почти достал противника. Кончик его меча свистнул в опасной близости от лица Гунвальда. Каршарец отпрянул, отступил на шаг, споткнулся и открылся. Вампир, устремившись вперёд, сделал быстрый выпад, целясь ему в грудь. Гунвальд, невероятным образом изогнувшись, сумел отвести остриё меча, одновременно с этим крутанувшись вокруг себя и подсекая ноги противнику. Мастер Таль успел отдёрнуть меч и подпрыгнуть, после чего едва не пронзил спину противника. Гунвальд откатился вбок и замер в полуприсяде. Мастер Таль остановился, выжидая, что предпримет каршарец. То, что сделал Гунвальд, не ожидал никто. Он из абсолютно неудобного положения взвился в воздух и всей своей немаленькой тушей обрушился на вампира. Попытайся мастер Таль пронзить противника, тогда он и сам мог бы получить смертельный удар — вампир предпочёл отпрянуть. Выждав короткое мгновение, когда каршарец приземлится, мастер Таль рубанул Гунвальда мечом, каршарец блокировал удар и… Герон даже застонал. Лезвие сабли с сухим треском переломилось. Гунвальд выпрямился и с презрением отшвырнул рукоять с обломком лезвия. Кончик меча вампира застыл в пальце от его горла. Мастер Таль с каменным выражением бледного лица смотрел на обезоруженного противника. — Ты неплохо сражался. Если извинишься, я подарю тебе жизнь, человек. Гунвальд плюнул на землю сквозь дырку в зубах и сказал: — Ты победил хивашское железо, а не каршарского воина, и извинений от меня не дождёшься. Герон начал оглядываться в поисках какого-нибудь топора, с которым он встанет против мастера Таля после гибели Гунвальда. К его изумлению вампир поднял меч остриём кверху и сказал: — Воин, я горд, что ты оказал мне честь в поединке. Я больше не имею к тебе претензий. Гунвальд удивлённо глянул на вампира и бросил вопросительный взгляд на Герона. Тот быстро шагнул вперёд и озвучил фразу, которую должен был бы сказать каршарец при подобном исходе поединка: — Воин Гунвальд благодарит мастера Таля за урок мастерства. Он не имеет к нему претензий. И бросил на друга свирепый взгляд. Гунвальд сообразил. — Да, спасибо и всё такое. Мастера клинка усмехнулись, но, как отметил Герон, не слишком широко — чтобы не обидеть вспыльчивого варвара. Гунвальд между тем повернулся к Вальдору и сказал: — Подожди, пару минут. Я сейчас найду что-нибудь получше той занюханной хивашской сабли и буду в твоём распоряжении. Гигант невозмутимо кивнул. Один из мастеров вынул свой меч и протянул его каршарцу. — Возьми, он не сломается. Гунвальд с поклоном взял оружие, сделал несколько взмахов и сказал: — Отличный баланс. Герон хотел было предложить отложить дуэль, но, посмотрев на возбуждённого Гунвальда, отказался от этой мысли. Только подумал, откуда у него столько сил? Ведь ещё недавно после нескончаемых атак поднятых хивашских мертвяков каршарец сам походил на зомби от усталости. А сейчас, поди ж ты, скачет легконогим кузнечиком. Герон опять шагнул вперёд и сказал, что будет секундантом каршарца. Секундантом Вальдора выступил мастер Таль. Они оговорили условия дуэли: бой длится не больше пяти схваток или до первой крови. К облегчению Герона, опасавшегося что мастер Таль будет требовать бой до гибели одного из участников, тот согласился на облегчённый вариант. Сами дуэлянты не возражали. На сей раз поединок начался по всем правилам воинского этикета. Мастер Таль встал между дуэлянтами и объявил: — Объявляю бой между старшим полумастером Вальдором и воином Гунвальдом. Причина дуэли… — тут он бросил вопросительный взгляд на поединщиков. Каршарец пожал плечами и буркнул: — Пёс его знает. Просто дерёмся. — Каршарец толкнул меня, — пояснил Вальдор. — Причина дуэли — оскорбление действием, — сказал мастер Таль. — Поединок проводится до пяти схваток или появления первой крови. Оружие — только прямые мечи. — Вообще-то у Вальдора меч в полтора раза длиннее, — заметил Герон. — Не по правилам. — С обычным мечом Вальдор будет выглядеть смешным, — мастер Таль пожал плечами. — Но если ты возражаешь… Героне поймал яростный взгляд Гунвальда и безнадёжно махнул рукой. Мастер Таль дал команду сходиться. Вальдор совершил церемонный поклон, Гунвальд скопировал его движение. На сей раз поединок начался не с бешеных атака — и Гунвальд, и Вальдор фехтовали не торопясь, Герон сказал бы даже, вдумчиво. Он смотрел, как дуэлянты обменялись серией небыстрых ударов, и отметил, что длина меча не очень-то помогает гиганту-вампиру. Или тот попросту не желает сражаться? Странно, ведь Герон, прожив в Григоте много месяцев, уже знал привычки клыкастых воинов. Вампиры готовы драться по любому поводу. Впрочем, Гунвальда Герон тоже знал, как облупленного — каршарец тоже готов был схватиться с кем угодно. Хотя бы вспомнить их неонинский поход, когда он буквально бредил схваткой с драконом. А сейчас Гунвальд едва ворочал мечом и явно не от ужасной усталости. Герон поймал взгляд мастера Таля — тот явно думал о том же. Старший вампир покачал головой, шагнул вперёд и взмахнул рукой. — Остановить поединок! Гунвальд и Вальдор опустили мечи. Мастер Таль спросил гиганта на вампирском, тот буркнул что-то и пожал плечами. Старший вампир повернулся к Герону и сказал на ситгарском: — Старший полумастер клинка Вальдор готов прекратить поединок, если каршарец Гунвальд принесёт ему извинения. Глаза Герона стали, как две плошки. Вампирский воин, почти мастер, и вдруг отказывается от поединка? Немыслимо! Впрочем, это ничего не меняет — сейчас Гунвальд откажется извиняться, и поединок возобновится. Герон бросил взгляд на друга — тот, к его величайшему удивлению сделал куртуазный поклон и возвестил, что приносит извинения великому воину за то, что необдуманно толкнул его при встрече. Не успел Герон опомниться, как здоровяк вампир бросился к Гунвальду и облапил того. — Отлично, дружище! Я не хотел убивать тебя. — Сказать честно, я тоже, — каршарец улыбнулся щербатой улыбкой. — Я горд тем, что в битве за Григот сражался рядом с тобой, — высокопарно заявил Вальдор. — Если ты не возражаешь, я подарю тебе один из моих мечей. — Не, — помотал головой варвар, — таким зомбирезом мне орудовать неудобно. Слишком длинный. — Я подберу самый маленький, — усмехнулся гигант. — Что-о? Никто ещё так не оскорблял каршарца, предлагая ему маленький меч! — захохотал Гунвальд. — Самый маленький. Суровые лица стоящих рядом мастеров клинка озарились скупыми улыбками. Тот, чей меч Гунвальд держал в руке, отстегнул с пояса ножны и сказал: — Как правильно заметил Вальдор, ты превосходно сражался, отбивая атаки врагов Григота. Я уверен, что ты не опозоришь этот меч. Физиономия Гунвальда стала серьёзной. Он прикоснулся губами к холодному лезвию и вложил оружие в ножны. — Благодарю, мастер. Владеть твоим оружием — это высочайшая честь для меня. Вампиры обменялись взглядами, коротко пошушукались на вампирском, имастер Таль, выпрямившись, торжественно объявил: — Ты храбро сражался, не требуя ничего взамен. Ты ведёшь себя достойно даже в минуту поражения. Ты — настоящий воин. Правом, данным мне Советом, я объявляю тебя, каршарец Гунвальд, членом клана Григот. С этого момента ты — один из нас. И вампиры один за другим поклонились. Гунвальд глуповато улыбнулся и раскланялся в ответ. Герон тоже улыбался, радуясь, что его друг не только не погиб в схватках с двумя отличными фехтовальщиками, но и стал одним из уважаемых членов вампирского общества. Однако неожиданности ещё не закончились. Мастер Таль повернулся к Герону и сказал: — Преподобный брат, не будь ты монахом, я с великим удовольствием объявил бы и о твоём принятии в клан. Ты заслужил наше искреннее уважение ещё с момента своего появления в Григоте. И во время осады сражался достойно. Быть может, у тебя есть какие-нибудь пожелания? Совет клана выполнит всё, что в наших силах. — Так ведь он уже того… — послышался голос Гунвальда, — не монах. Он в отставку подал. — Да, — кивнул Герон, глядя на изумлённых вампиров. — Думаю, скоро церковь пришлёт сюда нового отца. Раз ты, мастер Таль, предлагаешь, я бы хотел войти в состав какого-нибудь патрульного отряда — большего мне не надо. — Если так, — мастер Таль отстегнул ножны с мечом от пояса и протянул Герону. — Воин Герон, объявляю тебя членом клана Григот. С этого момента ты — один из нас. Герон принял меч, проделал ту же процедуру, что и Гунвальд минутой ранее, пристегнул ножны к поясу, и тут же едва не свалился от дружеского поздравления — каршарец изо всех сил двинул его в плечо. Но уже в следующее мгновение он всё-таки рухнул, когда с другой стороны его поздравил гигант Вальдор. Бывший монах погрозил им кулаком и сказал: — Ну, погодите, как только наберусь сил — вызову вас двоих. Одновременно. Мастер Таль поднял руку, привлекая внимание. — Всё, пошутили, и хватит. Вальдор, за тобой двенадцатый и тринадцатый отряды. Гунвальд, иди к шестому посту и передай полумастеру Грилью мой приказ — никого за стены не выпускать и ждать ситгарских врачевателей. Герон, ты пока слишком слаб, чтобы бегать. Оставайся здесь, у главных ворот — присмотри за разборкой завалов. А вечером я жду вас двоих в казарме патрульного дома. Будем присваивать вам ранг. Вальдор, ты тоже приходи. — Ранг? — в один голос спросили Гунвальд и Герон. — Официально сейчас вы — кандидаты в ученики, — пояснил мастер Таль. — Проведём экзамен и присвоим вам надлежащие ранги. Думаю, Герон потянет на полумастера, а Гунвальд — даже на старшего. Заодно и наставников подберём. А теперь — за дело. Гунвальд хлопнул себя в грудь кулаком и удалился. Вальдор подмигнул Герону и тоже ушёл. Сам же Герон остался руководить командой гражданских, расчищавших улицу от гор мусора, брёвен и мешков с песком. Он периодически трогал меч, данный ему вампиром, и думал о том, как круто повернулась его судьба всего за один день. Он больше не монах и снова стал воином. Архиепископ, наверное, ему этого не простит. Да и плевать!Глава 20
* * *
Дилль стал вором. Не по собственному почину, а из-за приказа шамана. За две ночи он притащил в кибитку Гарлика шесть ворованных мешков в провизией. К его счастью, никто из жертв не заметил воровства, не то быть бы Диллю казнённым прямо на месте преступления. Часть добычи шаман отложил, а то, что могло храниться долго, спрятал в объёмный мешок и прикрыл его рваной дерюгой. Гарлик настолько раздобрился, что разрешил рабу съесть несколько кусков варёного мяса, которые Дилль проглотил, практически не жуя. Чем вызвана такая доброта со стороны шамана, Дилль не понимал. А сам Гарлик мучился от неразрешимой проблемы: как ему уцелеть? Путешествие в Лис-Эт-Таш было чрезвычайно опасным, а, учитывая возможность быть съеденным по пути колдуньями, грозило верной гибелью. Но и отказаться нельзя — тогда Хозяйки превратят его в гнойное желе. Умирать шаману не хотелось, но найти выход из создавшегося положения он не мог. Некоторое время Гарлик обдумывал, а не пойти ли к кагану и не рассказать ли о предстоящем побеге Хозяек? Вполне возможно, что глава каганата прикажет арестовать колдуний, чтобы передать их на суд Ковена. А что, ведь этот поход провалился именно под их руководством. Каган наверняка захочет очистить своё имя и объявит виновными Гилиан и Силлит. Но по зрелом размышлении Гарлик отказался от этой затеи. Да, воины сейчас кипят от ярости, потому что победоносный поход превратился в позорное бегство — и это при многократном превосходстве хиваши над вампирами. Но убить высших колдуний воины не посмеют, а где гарантия, что каган сумеет их обезвредить? Не по силам ему это. Вот если бы младшие и старшие сёстры взбунтовались против Хозяек, тогда да — каган мог бы воспользоваться ими и нейтрализовать силу высших колдуний. Но сёстры преданы Ковену, а не кагану. Значит, идти на поклон к Джарему нельзя. Когда отступающая армия пустынных воинов миновала разрушенный Сталгард и вышла из сумеречных земель, Дилль заметил, что шаман, и до того бывший не в лучшем расположении духа, стал невыносимо дёрганным. Гарлик угрюмо огрызался в ответ на попытки собратьев по шаманскому цеху заговорить и даже повздорил с кем-то из военачальников. Сотник велел шаману убраться с края лагеря и не мешать часовым, а Гарлик почему-то отказался. Дело едва не дошло до драки — воин вынул саблю, а шаман наставил на него свой посох. Дилль, глядя на их свару, озабоченно подумал, что с ним станется, если шамана сейчас убьют? Наверное, передадут в собственность кому-нибудь другому. А то и просто прирежут. В этот момент раздались гортанные крики. Часовые, в обязанности которых входило известить о приближении преследующих хиваши мертвецов, бросились врассыпную. Кони заржали и забились, пытаясь сорваться с привязи. Причиной переполоха оказался всего лишь один дракон, на бреющем полёте пронёсшийся над хивашским лагерем. Сердце Дилля радостно забилось, когда он подумал, что это Тринн или Аид сумели его найти. Но он тут же понял свою ошибку — этому дракону было ещё далеко до Великих. Это был всего лишь зелёный дракон, размером чуть больше Гейрге. Его чешуя блеснула изумрудными отсветами по лучами солнца, когда крылатый ящер развернулся в воздухе и снова спикировал для атаки. Хивашские воины забегали: одни пытались спрятаться, другие стреляли в дракона из луков. Несколько десятков стрел — тех, что попали в него, не причинили ящеру никакого вреда, и он с рёвом обрушился вниз. Стремительное падение, удар когтистых лап, и лошадь с переломанным позвоночником скрылась в клубах пыли, поднятых при приземлении ящера. Дракон выпустил длинную струю пламени, отгоняя возможных противников, вцепился в конский труп лапами и тяжело взлетел. Дилль сопроводил глазами охотника с добычей и мысленно пожелал ему удачи. Пусть он ещё не раз огорчит хиваши, которые сунулись в чужие земли. Пожеланиям Дилля не было суждено сбыться. Когда дракон поднялся, из центра лагеря — оттуда, где располагались кибитки колдуний, к нему понеслись несколько магических разрядов. Зеленоватые сгустки взорвались в воздухе, породив сонм ярких искр. Каждая из магических искр взорвалась, оставив после себя облачка сизого дыма. Крылатый ящер взревел, выпустил добычу из когтей и отчаянно замахал крыльями. Дилль выпучил глаза, глядя, как падает дракон. Человеческая магия никогда не могла повредить драконам — даже мастерам прошлого не удавалось уничтожить этих могучих бойцов. А хиваши, поди ж ты, сумели изобрести что-то такое. Зелёный ящер падал, вращаясь вокруг себя, словно ему связали крылья невидимыми путами. Ударившись о сухую землю, дракон взревел, замахал крыльями, подняв тучи пыли, но в воздух подняться не сумел. Хивашские воины обменивались гортанными воплями, но к упавшему ящеру никто не спешил. Дилль в который уже раз пожалел, что магия покинула его — возможно, он сумел бы помочь дракону избавиться от пут хивашского колдовства. Хотя, возразил он сам себе, если уж даже дракон не сумел справиться с этой магией, то Дилль и подавно не смог бы развеять хивашское заклятье. Мимо него промчались две всадницы, в которых Дилль узнал Хозяек. Гарлик крикнул «Госпожи, я с вами» и побежал вслед колдуньям. Дилль покусал губу, посмотрел на стоящих столбами воинов и заковылял вслед за шаманом. Никто из хиваши не сказал ему ни слова. По пути его обогнали с десяток младших колдуний и четверо шаманов — похоже, хивашская колдовская нечисть решила принять участие в избиении дракона. А что дракона будут убивать, Дилль не сомневался — иначе зачем вообще Хозяйки атаковали крылатого ящера? К тому времени, когда он добрался до места событий, колдуньи уже возвели магический барьер, не позволявший вырваться дракону. Громадный ящер бился о невидимую преграду, утробно рычал и всё пытался взмахнуть крыльями. Но теперь-то Дилль видел, почему дракон не может взлететь — его крылья, покрытые изумрудной чешуёй, были разодраны в нескольких местах, а на теле ящера зияли несколько обожжённых ран. Какой же силы колдовство применили Хозяйки, если сумели пробить прочнейшую драконью чешую? Одна из колдуний неосмотрительно приблизилась к ящеру, за что и поплатилась — дракон дыхнул на неё пламенем, и женщина тут же превратилась в факел. Защитный барьер сдерживал пленника, но не его огонь. Старшие колдуньи выругались, причём, как отметил Дилль, на нескольких языках, в том числе и на ситгарском. Хозяйки рявкнули на подчинённых, младшие колдуньи и шаманы встали в круг, взялись за руки и принялись тянуть заунывную песню. Тем временем обе старших колдуньи принялись хлестать пленного дракона ветвистыми молниями. Дилль ощутил внезапную дрожь во всём теле и жуткую слабость. Ноги подогнулись, и он рухнул на сухую траву, едва не теряя сознание от подступившей тошноты. Каждое заунывное слово, издаваемое хиваши, словно вытягивало из Дилля последние силы. Что бы сейчас ни готовили хивашские колдуньи, он это чувствовал. Почти теряя сознание, он бросил взгляд на дракона — ящер, кажется, ощущал то же, что и Дилль. Во всяком случае, зелёный дракон перестал биться о невидимые стены, распластал израненные крылья по земле и гулко взревел. «Твари! — в бессильной ярости подумал Дилль. — Будь у меня хотя бы частичка прежней мощи — сжёг бы вас всех! Муары, мать вашу, где вы, когда так нужны?» Но присутствия муаров он не ощущал. Между тем старшие колдуньи продолжали бить дракона колючими молниями — трава вокруг зверя горела, а воздух был пронизан блестящими искрами. Чем бы эти молнии ни были, они причиняли дракону сильную боль. А Дилль… а Дилль вдруг понял, что чувствует боль крылатого собрата. Возможно, не такую сильную, какую испытывал дракон, но достаточную для того, чтобы свести его с ума. Каждая молния, жалящая ящера, отдавалась на теле Дилля острой болью. Мышцы судорожно дёргались, боль иглами впивалась то в руки, то в ноги. После очередного удара сознание Дилля померкло — он перестал чувствовать тело, а вместе с этим и жуткую боль. Он стал чистым разумом, не обременённым слабостями физического тела. С некоторым удивлением он понял, что оказался в астрале. Наверное, это пытка болью, которую он почему-то испытывал, перенесла сюда разум Дилля. Да, вот он видит светло зелёные ауры ближайших к нему шаманов и младших колдуний. Ауры Хозяек не видны, но это не значит, что они не смогут увидеть его. Дилль в панике принялся использовать то, чему его научили муары: уничтожать магические эрги. Именно так должен создаться магический вакуум вокруг его ауры, если муары не соврали, а сам он ничего не напутал. Сколько прошло времени, он не знал — в астрале эта единица измерения отсутствует. То ли он всё сделал правильно, и его аура стала невидимой, то ли Хозяйки попросту не перемещали свои разумы в астрал, но только никакой атаки он не почувствовал. Зато сквозь неясное марево, скрывавшее всё, что находилось дальше его астрального горизонта, к Диллю что-то пробилось. Нечто, не оформленное в чёткие мыслеформы, содержащее боль, дикий гнев, кровавую ярость и одновременно похожее на просьбу о помощи. Дилль потянулся туда, откуда шло странное послание, пытаясь перевести его на человеческий язык. Он уже понял, что чувствует дракона. Видимо, хивашское колдовство, направленное против драконьей магии, объединило Дилля и крылатого пленника. Но чем он может помочь? Ответ пришёл моментально. Он был бессловесный, но не непонятный. Дракон просил об освобождении. А, попросту говоря, просил убить его, чтобы он перестал быть пленником собственного тела. — Но я не могу тебя убить! Всплеск кровавой ярости, чёрная злоба, неистовое желание уничтожить пленителей и полная беспомощность. — Я не могу, не потому что не хочу тебе помочь, — в отчаянии подумал Дилль. — Я не могу освободить тебя от оков хивашского колдовства, потому что у меня нет сил на астральную атаку. Драконья ярость залила астрал. Дилль словно купался в ней, чувствуя, как прибывают магические силы. О, как прекрасно это уже забытое ощущение — он вновь владел магией. Пришла настойчивая просьба, почти приказ — умереть, чтобы не стать рабом. Дилль колебался — возможно теперь, когда он получил от дракона немного энергии, вдвоём они сумеют справиться с колдуньями. И тут же почувствовал, как дракон просит поторопиться — силы его на исходе, ещё немного, и хиваши смогут управлять не только телом, но и духом крылатого. Дилль больше не колебался. Он потянулся туда, где находился разум дракона. Он не видел его, но ощущал присутствие. Дилль вытянул невидимые астральные щупальца и начал вбирать в себя жизненную энергию ящера, сам удивляясь этому внезапному умению. Последняя вспышка драконьей ярости озарила астрал, последняя мысль, которую можно было бы трансформировать в короткое «спасибо, брат», и Дилль перестал чувствовать присутствие дракона. Дилль застыл. Что делать дальше? Попробовать атаковать разумы хиваши? Но скольких он убьёт? Одного, двоих? А потом он потеряет даже те крохи сил, что подарил ему на прощание дракон, вернётся в собственное тело и вновь станет рабом шамана. Колдуньи встревожатся после внезапной гибели своих помощников и, разумеется, свяжут эту странность с присутствием бездушного раба, который вдруг оказался рядом с местом казни дракона. Во всяком случае, Дилль непременно бы связал одно с другим. А Хозяйки ничуть не глупее его. Вариант с атакой отпадал, если он хочет выжить. Оставалось вернуться в физическое тело и попробовать скрыть в себе ту искру магии, которую сейчас Дилль ощущал в себе. Муары учили, что расщепление эргов создаёт в астрале магический вакуум, значит, это должно сработать и в физическом мире. Он может скрывать свою энергию при помощи сил, полученных от дракона, пока эти самые силы не закончатся. А после этого скрывать ничего и не нужно будет — он вновь станет магической пустышкой. Пока Дилль раздумывал в астрале над тем, как ему вести себя дальше, в физическом мире события развивались. Причём, не совсем так, как предполагали Хозяйки. Гилиан и Силлит ждали, пока младшие приготовят необходимую энергию, а сами били дракона заклятьями, замешанными на дыхании Великой Госпожи. С каждым ударом дракон слабел — сначала он перестал биться о призрачную клетку, затем прекратил реветь и изрыгать пламя, а потом и вовсе замер. Заунывное магическое пение — слава Великой Госпоже, высосало силы из этого могучего существа. Гилиан приготовила магическую петлю, которая, если верить старшим Хозяйкам, должна была заточить в вечное рабство разум дракона, а Силлит продолжала стегать ящера парализующими молниями. Но в тот момент Гилиан уже готовилась завершить заклятье, а петля вечного рабства должна была затянуться, дракон умер. Хозяйка в растерянности замерла — какой смысл заклинать сознание трупа? К счастью, более опытная Силлит тут же пришла ей на помощь. — Гилиан, трансформируй формулу подчинения. Быть может ты сумеешь поднять мёртвого дракона. Если поторопишься, сил должно хватить. Гилиан опомнилась и приступила к изменению заклятья. Колдунья перенаправила управляющие потоки, зачерпнула магические силы, которые Силлит забрала у младших сестёр и шаманов, и обволокла драконью тушу в кокон Смерти. Трижды кокон разрушался, но Гилиан терпеливо его восстанавливала, не обращая внимания на бешеный расход магической энергии. Уже все младшие колдуньи и шаманы валялись на земле без сил, Силлит шаталась, как пьяная, а Гилиан всё не удавалось замкнуть управляющие потоки. Наверное, всё дело было в специфической драконьей магии, которая и после смерти ящера продолжала разрушать человеческую. Но магия Гилиан была смешана с могучими силами Великой Госпожи, а против неё даже драконы бессильны. Наконец Хозяйка сумела успешно завершить заклинание, и теперь она получила власть над мёртвым драконом. Гилиан дрожащей рукой отёрла выступивший пот со лба и горделиво выпрямилась — никому из Хозяек ещё не удавалось стать повелительницей дракона-зомби. Она сумела совладать с бушующей энергией Великой Госпожи, правда, при этом, сама лишилась последних эргов. Гилиан стряхнула с кончиков пальцев остатки смертельной эманации, и сухая трава под ней рассыпалась в прах. — Тебе удалось, сестра? — хрипло спросила Силлит. Лицо её блестело от бисеринок пота, а глаза ввалились от огромной растраты магических сил. — Да, — слегка дрожащим голосом ответила Гилиан. — Смотри. Она взмахнула рукой, и послушный её воле труп дракона поднялся на ноги. Мёртвые глаза его помутнели, а из пасти капала окровавленная слюна. — Он может извергать огонь? — Сейчас проверим. К великому сожалению Хозяек, дракон-зомби не смог выпустить даже облачка дыма, не говоря уже об огне. Наверное, решили они, это свойство присуще только живым драконам. Гилиан обошла крылатого зомби со всех сторон, сочла, что он вполне может летать и повернулась к Силлит. — Подруга, а ведь у нас появился прекрасный транспорт. Зачем нам трястись несколько недель в тележке и опасаться атак всяких тварей, если мы вполне безопасно можем за пару дней добраться до Лис-Эт-Таша по воздуху? Силлит слабо улыбнулась и тихо сказала: — Ты молодчина, Гилиан. Отлично придумано. Только не забудь прихватить воды. — И еда не помешает. Отдыхай, сейчас я всё организую. Гилиан велела поднятому дракону идти за ней. Толпа воинов со страхом смотрела на неторопливо шагающего мёртвого дракона. Но ещё больший ужас вызывала у них эта полноватая женщина, сумевшая поднять одного из могучих летающих монстров. Поднятые человеческие мертвецы хотя и внушали омерзение хивашским воинам, но к их виду они хотя бы привыкли. А вот зрелище дракона-зомби повергло их в настоящий шок. Люди отступали при приближении Хозяйки и её творения, а кони начинали ржать и рваться с привязей. Гилиан высокомерно задрав подбородок, дошла до первого костра и повелительным жестом подозвала ближайших воинов. — Эй, смерды! Принесите сюда два больших бурдюка воды и мешок с сушёным мясом. И перенесите наши вещи из кибитки шамана Гарлика. Живо! Несколько воинов с покрасневшими от гнева лицами исполнили требуемое. Возможно, в другое время они бы и попробовали ответить высшей колдунье в той же манере, но не сейчас, когда за её спиной возвышался зелёный дракон. Гилиан безо всякой магии чувствовала, что люди пронизаны страхом перед её могуществом. Она злобно усмехнулась — это только начало. Вот когда она отыщет библиотеку древних некромагов, убьёт старух Хозяек, уничтожит кагана и подомнёт под себя своенравных эмиров, тогда народы пустыни узнают, что такое настоящий страх. Вскоре всё необходимое для путешествия было принесено. Поскольку воины побоялись подходить к поднятому монстру, а Силлит была слишком слаба, чтобы помочь, Гилиан пришлось самой привязывать мешки к шее дракона. Потом она помогла Силлит залезть на спину крылатого зомби, бросила безразличный взгляд на лежащих в беспамятстве младших сестёр и шаманов и обернулась к толпе воинов. Найдя какого-то сотника, Гилиан ткнула в его сторону пальцем и сказала: — Ты, раб, передай старухам, что скоро мы вернёмся. И лучше бы им уйти к Великой Госпоже самим, а не дожидаться, когда мы их отправим. Высказав эту угрозу, колдунья начала карабкаться по драконьему крылу, но силы почти покинули её, а чешуя оказалась скользкой. Гилиан съехала вниз и неэстетично шмякнулась на землю. Покраснев от мысли, что предстала перед скопищем ничтожных воинов в смешном виде, Гилиан злобно выругалась. Магических сил у неё почти не осталось, но урок уважения может преподать дракон-зомби. Колдунья обернулась — к счастью воинов ни один из них даже не улыбнулся. Вторая попытка вскарабкаться оказалась успешнее, и вскоре Гилиан сидела на драконьей спине. Придерживая ослабевшую Силлит, она небрежным движением руки приказала зомби взлетать. Дракон взмахнул рваными крыльями и взмыл в небо. Хивашская армия — все воины без исключения, проводили взглядами улетевших женщин. Сотник, которому Гилиан велела передать весточку старшим Хозяйкам, сплюнул через плечо и тихо проворчал: — Наглости колдуний надо положить конец. Его товарищ, стоящий рядом, пожал плечами. — Она назвала тебя рабом, а ты даже пикнуть не посмел. Что ты можешь сделать против колдуний и Ковена? Видел, какого монстра они подняли? Лицо сотника покраснело от гнева. — В одиночку, может, ничего и не могу. Я пойду к кагану — он обязан вступиться за честь воинов. И если он откажется восстановить справедливость… — То? — То я поеду к Джагатаю. Уж он-то не откажется. Его товарищ многозначительно покачал головой и сказал: — Если что — я поеду с тобой.Глава 21
* * *
Адельядо морщился от смрада тысяч гниющих под стенами Григота трупов. В шатре небольшая жаровня с травами успешно боролась с этой напастью, но на открытом воздухе спасаться от зловония было нечем. Разве что, поставить щит, отсекающий запахи. А, заодно, и мух. А ещё, звуконепроницаемый экран, ибо слушать беспрерывное карканье стай сотен ворон, кружащихся над трупами, не было никакого терпения. Но так недолго и совсем без энергии остаться. Гроссмейстер уже смирился с необходимостью постоянно держать у носа платок, пропитанный благовониями. Интересно, а как от вонищи и туч мух спасаются те солдаты, которые должны сжигать трупы? Вопрос был интересный, но не настолько, чтобы он лично отправился к стенам города выяснять это. Сейчас его мысли были заняты другим. Адельядо с удивлением должен был признать, что известие о смерти Дилля оказало на него самое гнетущее впечатление. Он, кто прошёл все ступени в магической иерархии, стал главой Академии, первым магом государства и главным советником короля давно уже лишился всякой сентиментальности. Кровопролитные войны, в которых он терял друзей и соратников, многочисленные покушения на самого гроссмейстера, постоянные дворцовые и академические интриги давным-давно превратили его в человека, лишённого сочувствия. В случае необходимости — если того требовали интересы государства или магии, он мог пожертвовать даже самым нужным и близким человеком. Но факт оставался фактом — Адельядо искренне скорбел по Диллю. Он, конечно, сначала попытался доказать самому себе, что попросту переживает из-за гибели перспективного адепта с редчайшим магическим даром. Но потом Адельядо отбросил в сторону шелуху чёрствости. К чему притворяться перед самим собой? Пусть остальные видят в нём непреклонного и жестокого первого мага, а в одиночестве он может просто погоревать о том, кто был ему дорог. До определённого момента гроссмейстер ещё крепился. Но когда он узнал от григотцев, что Дилль не только отыскал способ нарушить связь между хивашскими колдунами и послушными им мертвяками, но и успешно воплотил его, нервы Адельядо сдали. Гроссмейстер удалился в свой походный шатёр и, подобно запойному пьянице, принялся опустошать небольшой бочонок с вином. Даже не закусывая. — Светлейшая голова, — бормотал он. — Какой молодец! Никто ведь и подумать не мог, что обычное железо нейтрализует хивашскую некромагию. Как же ты не уберёгся, дружок? Ведь ты в таких передрягах выживал… Гроссмейстер глотал вино, не чувствуя его вкуса — он хотел просто напиться и забыться. А потому, когда кто-то попросил разрешения войти, Адельядо послал его. Цензурная часть высказывания содержала лишь слова «к демонам». Несмотря на это посетитель вновь повторил просьбу. Адельядо с трудом подавил желание швырнуть в назойливого человека молнию и буркнул «входи». Полог шатра отодвинулся, и внутрь вошёл Мейс. Адепт поклонился и велеречиво извинился за столь неожиданный визит, старательно делая вид, что не замечает нетрезвого состояния гроссмейстера. Адельядо поморщился и сказал: — Перестань. Говори, зачем пришёл, и выметайся. Мейс выпрямился и сказал: — Ваша премудрость, прошу вашего разрешения на отъезд в Веир. — Веир? — нахмурился Адельядо. — Вампирский город? Что ты там забыл? — Илонна находится там — по словам веирцев, она так и не пришла в сознание. Ей необходима помощь квалифицированного врачевателя. — Да, — гроссмейстер устало вздохнул. — Из-за всего этого я даже не вспомнил. Но врачеватели нужны здесь. — Ваша премудрость, я должен позаботиться о ней! — горячо воскликнул Мейс. Поймав взгляд гроссмейстера, он добавил: — В Академии осталось не так уж много новых адептов. Тем более, с драконьим даром. Намёк был более, чем прозрачный. Адельядо снова вздохнул. Он, конечно, знал, почему Мейс так рвётся в Веир. Адепт и раньше неровно дышал в сторону симпатичной вампирши, но тогда между ним и Илонной стоял Дилль. А теперь… а теперь Диллю всё равно. Так почему Адельядо должен запрещать Мейсу поехать и помочь Илонне? Кто знает, быть может когда-нибудь она ответит ему взаимностью. — Ты не забыл, что Веир не приносил присяги Ситгару? — осведомился он. — И что вампиры уважают только воинов. А ты ведь маг, то есть для них — никто. — Мастер Фиррис сегодня выезжает туда. С ним я буду в безопасности. Кроме того, я и сам неплохо орудую мечом. — Да, помню, — проворчал Адельядо. — Ладно, езжай. Но пообещай мне не ввязываться в поединки с вампирами. Слишком жирно для них будет — убить на дуэли королевского врачевателя. — Но, ваша премудрость, а если мне нанесут оскорбление? Я, что, должен смолчать? — сверкнул глазами Мейс. Адельядо вспомнил рассказы мастеров клинка о том, как Дилль провёл брачные поединки, и покачал головой. Мейс — не боевой маг, он не сумеет повторить этот подвиг. — С мечом у тебя нет шансов против мастеров клинка. Либо ты клятвенно обещаешь мне не вступать в поединки и едешь, либо ждёшь, пока мастер Фиррис не привезёт сюда Илонну. — Но она может умереть! — И я о том же. Мейс сердито засопел носом и выдавил: — Обещаю, что буду молчать даже в ответ на оскорбления. — Тогда поезжай и сделай всё, чтобы вампирша поскорее встала на ноги. — Спасибо, ваша премудрость! Мейс вылетел из шатра. Гроссмейстер посмотрел на бочонок с вином и пробормотал: — Ладно, хватит. Жизнь не остановилась. Надо действовать. Заклинание отрезвления вышло у Адельядо только со второго раза. Когда хмель улетучился, гроссмейстер переоделся, привёл себя в порядок и отправился к архиепископу Одборгскому. Главу ситгарской церкви и предстателя Единого на земле он обнаружил в белом шатре. Два боевых клирика попытались воспрепятствовать магу пройти внутрь, но стоило Адельядо гневно сверкнуть глазами, и стражи тут же нашли себе менее опасное занятие — уставились куда-то вдаль и старательно сделали вид, что стоят у шатра просто так. Гроссмейстер вошёл внутрь и покачал головой — Одборг занимался тем же, чем и сам Адельядо полчаса назад. Напивался в одиночестве. — Оди, хватит, — сказал он. Архиепископ отодвинул в сторону полупустой бурдюк с вином и посмотрел на Адельядо мутным взглядом. — Тебе легко говорить «хватит», — заплетающимся языком сказал он. — Это ведь не твоё божество поднимает орды мертвецов. Что я теперь скажу прихожанам? Что тухлая нежить — это благословение от Единого? Гроссмейстер понимал архиепископа. Мир перевернулся с ног на голову: то, что вчера было явным злом, сегодня вдруг оказалось не такой уж и страшилкой — вампиры тому подтверждение. Словно этого было мало, стало общеизвестно, что ходячие мертвяки — это результат действий Единого, который, по идее, должен бороться с этой нечистью. У Одборга, само собой, голова кругом идёт от всего этого. А уж про простых церковников и говорить нечего. — А чего ты меня спрашиваешь? — удивился Адельядо. — Мы же собирались наведаться к твоему начальнику. Так что собирайся — ему и задашь свои вопросы. — А, да, — вяло пробормотал архиепископ. — Но я сейчас не могу. — Сейчас сможешь, — зловеще пообещал маг и приступил к заклятию отрезвления. Поскольку воды под рукой не оказалось, процесс прошёл намного болезненнее. Церковника скрутило, он весь покрылся потом и застонал. Адельядо безжалостно довёл процедуру до конца, и вскоре Одборг сидел на коврике абсолютно трезвый. И злой. — Что ты себе позволяешь? Так ведь и убить можно. — Я тебе не личный врачеватель, — пожал плечами Адельядо. — Помолился бы Единому, он бы тебя в два счёта в чувство привёл. Если бы пожелал. Архиепископ, сердито бурча, переоделся в чистую рясу. Адельядо невозмутимо пробовал вино. — У меня получше будет, — сказал он. — В следующий раз приходи ко мне. — Некогда предаваться лености и пьянству, — неожиданно строго сказал архиепископ. — Вставай, нужно ехать. Гроссмейстер широко ухмыльнулся и вышел вслед за Одборгом. Два высших ситгарских сановника направились к шатру, в котором заседал военный совет в лице графа Керсона, мастеров клинка Кенна из Веира, Нугейра и Таля из Григота и графа Арлика, отряд которого после битв с нежитью сократился до полутора сотен человек. Гроссмейстер, особо не чинясь, вошёл внутрь шатра и довольно невежливо прервал совещание. — Господа, договорите потом, — проигнорировав сердитые взгляды военных, маг закончил: — Мы с его святейшеством должны проехать к центру Запретного предела. Господа вампиры, не дадите ли нам провожатых? В сам предел им ехать не придётся — достаточно будет довести нас до его границы. Скажи гроссмейстер, что он — женщина, и то присутствующие не удивились бы больше. Все, как один, уставились на высокого старика, подозревая, что он сошёл с ума. Наконец молчание прервал мастер Нугейр. — Ваша премудрость, вы должны знать, что поход по запретным землям смертельно опасен. Каждый четвёртый патруль недосчитывается воинов… — Мастер, — невозмутимо сказал Адельядо, — пусть наши жизни вас не волнуют. Просто дайте пару-тройку сопровождающих, которые проводят нас до границ Запретного предела. — Но, ваша премудрость, Его Величество мне голову оторвёт, когда вы поги… если с вами что-нибудь случится, — вскричал граф Керсон. — Ваше сиятельство, — официально обратился Адельядо, — король знает о наших с Одборгом намерениях. И всецело их одобряет. Даже несмотря на эти слова спор затянулся, и гроссмейстер уже решил отправиться без провожатых — хоть это и чревато возможностью заблудиться, зато не придётся убеждать упёртых военных. К счастью, веирский вампир, до сих пор молчавший, поднялся и сказал: — Господа, я выделю вам тридцать лучших воинов. Все они не по одной сотне раз бывали в Запретном пределе и сумеют защитить вас в случае необходимости. Нугейр тут же вскочил и заявил: — Не бывать тому, чтобы Григот не дал воинов лучшим умам Ситгара. Ваша премудрость, ваше святейшество, Григот выделит вам любое количество сопровождающих. Я сам их возглавлю. Мастер Кенн что-то сердито сказал на вампирском, Нугейр ответил почти злобно. Спор был готов перетечь в настоящую схватку, и Адельядо поспешил унять разгорающуюся ссору. — Господа, господа, уймитесь. Чтобы никого не обидеть, мы возьмём с собой по два че… по два воина от каждого клана. Мастера клинка продолжали переругиваться, дело кончилось тем, что сопровождать гроссмейстера и архиепископа в их самоубийственное путешествие отправились по два десятка лучших воинов от Веира и Григота. Мастер Кенн тут же передал бразды правления своему помощнику, мастер Нугейр рыкнул «Сейчас приведу своих» и удалился. Не прошло и десяти минут, как отряд григотцев уже стоял наготове. Веирцы к тому времени давно сидели в сёдлах. Адельядо только головой покачал — как у вампиров быстро решаются вопросы. В Ситгаре он бы потратил целый день на то, что здесь заняло едва ли четверть часа. — Ваша премудрость, разве вы не хотите отдать приказы вашим магам? — спросил граф Керсон. — Хоть я и номинальный ваш командир, но… — Не беспокойтесь, граф, — остановил его Адельядо. — Мы с Одборгом уже распорядились обо всём. И да, приказывайте магам так же, как и вашим солдатам. Если возникнут затруднения, обращайтесь к мастеру Оквальду. — Это который одноглазый? — Граф, не советую так говорить об Оквальде, он может обидеться, — улыбка Адельядо была далека от доброй. — Он столько же фехтовальщик, сколько маг. Можете спросить у мастеров клинка — они подтвердят. Оставив за спиной стушевавшегося Керсона, гроссмейстер покинул шатёр, легко вскочил на коня и коротко приказал вампирам: — Ведите нас. Адельядо ехал мимо полуразрушенных стен Григота и гор гниющих трупов, но даже убойная вонь, тучи жужжащих мух и непрекращающееся карканье ворон-падальщиков больше не омрачали его. Гроссмейстер наконец вновь стал самим собой — целеустремлённым, умным, дальновидным и безжалостным человеком. И сейчас перед ним стояла важнейшая задача — посетить логово Единого. Впервые за триста лет туда ступит нога человека, и этим человеком будет он — гроссмейстер Адельядо. Ну и Одборг, конечно.* * *
Дилль принял все меры предосторожности, чтобы скрыть свою появившуюся магическую энергию. Он вспомнил занятия у мастера Китана по созданию пирамид силы и использовал это знание, чтобы делать одновременно несколько дел. А именно: уничтожать эманацию своих магических эргов по методу муаров и делать вид, что он всего лишь жалкий бездушный раб. Старания принесли результат — никто, ни колдуньи, ни шаманы не обнаружили, что среди них появилась новая магическая аура. Впрочем, им явно было не до того — женщины колдуньи и мужчины шаманы валялись на земле в отключке. Зато обе Хозяйки и пленённый зелёный дракон отсутствовали — куда они подевались, Дилль понятия не имел. Он чувствовал себя препаршиво после сеанса хивашской некромагии, которая почему-то оказала на него влияние и едва не прикончила. Но не прикончила же. Дилль поднялся на дрожащие ноги и огляделся. Колдуньи и шаманы лежат на земле, воины стоят в пределах временной стоянки и не спешат на помощь своим магам. Вид при этом у них какой-то растерянный. Что тут произошло? Дилль постоял в раздумье, решил продолжать исполнять роль бездушного, нашёл бесчувственного Гарлика, взвалил его на спину и с трудом поволок к кибитке. Тактику он выбрал правильную — воины решили, что бездушный просто выполняет приказ хозяина и не только не остановили его, но даже сделали вид, что вообще не замечают. Это было отлично — ведь спроси кто из них, зачем раб потащился к раненому дракону, и Дилль честно сказал бы, что собирался помочь пленнику. Дилль положил шамана на полосатую шкуру, приготовил бурдюк с целебным отваром и задумался. Он недоумевал. По заверениям Иггера, Оквальда и Адельядо в астрале времени нет. То есть, разум мага всегда возвращался в тот же момент, когда и покидал тело. Да и сам Дилль не раз испытывал это. Но сейчас он, вернувшись, не увидел ни дракона, ни старших колдуний. Значит, он застрял в астрале достаточно надолго, чтобы пропустить какую-то часть колдовского действа. Это была странность, которую объяснить Дилль не мог. Так ни к чему путному и не придя, он решил отложить решение этого вопроса на будущее. Судя по всему, Дилль провёл в астрале не так уж много времени. Так куда же могла подеваться здоровенная драконья туша? На том месте осталось только пятно выжженной земли и потёки заскорузлой драконьей крови. Он был уверен, что сделал то, что просил дракон — уничтожил его разум. Или душу. То есть, дракон в физическом мире умер. Но тела-то его нет. Значит, напрашивался логический вывод, после смерти ящера высшие колдуньи каким-то образом сумели поднять его. А ведь драконья магия всегда превосходила человеческую. Дилль невольно присвистнул — наверняка Хозяйкам для своего колдовства потребовалось гигантское количество энергии. Теперь понятно, почему младший колдовской состав хиваши оказался полностью опустошён. А сами высшие колдуньи, скорее всего, предпочли улететь на созданном драконе-зомби, чем тащиться по земле. Догадка слегка воодушевила Дилля. Астральные маги — вещь достаточно редкая, и если среди оставшихся с армией таких больше нет, то он в относительной безопасности. Но на всякий случай он продолжил уничтожать магические эрги по методу муаров. Энергии при этом расходовалось мизерно мало, и Дилль прикинул, что ему придётся скрываться минимум всю ночь, пока он не растратит всё, что подарил ему перед смертью дракон. Тут его посетила мысль, от которой Дилля бросило в пот. Если он уснёт, то не сможет продолжать скрывать своё магическое «я». И его могут обнаружить. Истощённый и ослабевший, он долго без сна не протянет. Проклятье, да он уже сейчас хочет спать, хотя ещё только четыре пополудни! Всю ночь без сна ему не выдержать. Остаётся одно — бежать, как можно быстрее. Задумать это было легче, чем выполнить. Самым главным препятствием к свободе было хивашское заклятье, сделавшее его рабом шамана. Муары сказали, что не могут уничтожить хивашское колдовство без риска для жизни Дилля. Остаётся ещё один способ — хмельное. Напиться, и бежать подальше, уповая на то, что с расстоянием хивашская магия перестанет действовать или хотя бы ослабнет. Но шаманский бурдюк с араком брать ему запрещено, а приятелей — погонщиков гиенн, Дилль не видел с тех пор, как хивашская армия покинула пригороды Григота. И он искренне сомневался, что кто-нибудь из воинов решит поделиться араком с бесправным рабом. Скорее, его угостят ударом сабли по шее. Так он ничего придумать и не успел. Шаман пришёл в чувство и заворочался. Потом окинул взглядом невеликую поверхность кибитки, увидел бурдюк и тут же присосался к нему. Дилль старательно изображал тупого раба, продолжая расщеплять магические эрги. В голове у него билась мысль, что настал момент истины — если шаман заметит его ауру или каким-нибудь другим способом узнает о появившихся магических способностях раба, Диллю конец. То ли шаман ничего странного не заметил, то ли просто был не в силах совершать магические действия, но только, напившись, он откинулся на шкуру и довольно долго лежал без движения. Затем, приподнявшись на локте, спросил: — Ты меня сюда приволок? — Да, господин. — И тебе никто не приказывал? — Нет, господин. — А ты не так уж туп, как я думал, — хмыкнул шаман. Гарлик вылез из кибитки и, пошатываясь, отправился куда-то. Не прошло и десяти минут, как шаман вернулся и возбуждённо потёр ладони. — Замечательно, — бормотал он. — Слава Великой Госпоже, они улетели и оставили меня в покое. Дилля разбирало любопытство — о чём толкует шаман? Но спросить его, конечно, он не мог — во-первых, не было на то разрешения, а во-вторых, шаман сразу заподозрил бы неладное. Дилль молча ждал, что будет дальше, но больше ничего интересного не случилось. Шаман велел ему впрячь в кибитку лошадь и быть готовым к отъезду. Вскоре завыли горны, и хивашская армия вновь тронулась в путь. Дилль правил лошадью, тащившей кибитку, шаман дрых до самого вечера. Когда начали сгущаться сумерки, армия вновь встала на привал. Как Дилль понял из обрывков разговоров проезжавших рядом воинов, преследующие их мертвецы давно отстали, и теперь хиваши больше не беспокоились о них. Хотя, несколько разведывательных отрядов, оставленных в тылу, так и не вернулись. Скорее всего, их разодрали мертвяки. Но как бы то ни было, хиваши проводили уже вторую ночь не на марше. Выспавшийся и немного оклемавшийся Гарлик велел Диллю развести костёр и приготовить ужин, а сам ушёл и вскоре вернулся в компании ещё одного шамана. Непонятно с чего воодушевившийся Гарлик щедро угощал приятеля мясом и араком, а тот рассказывал, что произошло после того, как сам Гарлик отключился из-за потери магических сил. — Мне одна из младших по секрету сказала, что Хозяйки испытывали какое-то великое чародейство, — щуря и без того узкие, будто прорезанные ножом глазки, говорил второй шаман. — По словам Фелеи, оно способно уничтожить даже драконью магию. — Фелея? — спросил Гарлик. — Это, которая хромая? С чего это она к тебе так прониклась? — Ну-у, мы иногда практикуем совместные молитвы Великой Госпоже, — смутился шаман. — И нечего лыбиться — только молитвы. Не буду ничего рассказывать! — Всё, всё, молчу! И что это за чародейство? — Гарлик сделал знак Диллю — подлить гостю арака в чашку. — Даже старые Хозяйки не осмеливались прибегнуть к нему, — шёпотом поведал шаман. — Потому что оно доступно только тем из них, кто отдастся во власть Великой Госпожи не меньше пяти раз, иначе Великая Госпожа не вольёт свою силу в чародейство. Гилиан и Силлит превзошли старых Хозяек. Даже старая Азра сливалась с Великой Госпожой только трижды. Не представляю, как это: добровольно принять смерть. Да не один раз… Дилль сосредоточенно слушал негромкий разговор, периодически выполняя молчаливые жесты хозяина. Из болтовни шаманов он сумел узнать кое-что полезное для себя. Как интересно — получается, высшие колдуньи практикуют самопожертвование смерти. Дилль нашёл, что это очень похоже на призыв элементалей — там тоже нужно отдаться на волю магических стихий, чтобы овладеть ими. — … а дракон взял, и сдох, — хохотнул шаман. — Шлёпнулся на землю и больше не двигался. Я уж подумал, что придётся снова прятаться от гнева Гилиан — даже с сотни шагов я видел, как её лицо побагровело от ярости. Но потом Хозяйки пошушукались, и Гилиан снова начала собирать энергию. Все шаманы — и ты тоже, уже лежали в отключке, поэтому Хозяйка начала сосать магию из младших и старших сестёр. Силлит тоже стала донором, — шаманзалпом проглотил арак и зашептал: — Гилиан выпила всех до капли, даже сама Силлит едва могла двигаться. — Да, Беркет, тебе повезло, что ты не успел, — покачал головой Гарлик. — Я до сих пор чувствую себя так, словно из меня все жилы вытянули. — Ещё бы, не каждый день участвуешь в великом обряде, — посочувствовал тот. — Так вот, мёртвый дракон окутался синей дымкой и поднялся. Когда Гилиан пошла к воинам, зомби потащился за ней. Хозяйка велела принести еды и воды и передать старшим Хозяйкам, что они вернутся. Представляешь, так и сказала, мол, лучше старухам умереть самим, а не ждать, когда она и Силлит убьют их. После этого Хозяйки уселись на дракона-зомби и куда-то улетели. Но куда именно — никто не знает. Послушницы в растерянности, каган ходит какой-то странный, а простые воины совсем потеряли страх перед нами. Как думаешь, Хозяйки улетели в Эрмелек? — Нет, — покачал головой Гарлик, — они направились в Лис-Эт-Таш. Я краем уха слышал о каком-то видении, посетившем их. Мол, сама Великая Госпожа выбрала Гилиан и Силлит для тайной миссии. — Что теперь будет? — заволновался Беркет. — Если начнётся драка внутри Ковена, каган снова захватит власть и перестанет слушаться советов Хозяек, а эмиры поднимут головы. Уж ты-то получше других знаешь, как тот же Джагатай относится к нашему брату. — Будь на то воля Джагатая, он всех шаманов и колдуний разрубил на куски и бросил на съедение гиеннам, — кивнул Гарлик. — Надеюсь, свара Хозяек будет недолгой, и всё станет, как прежде. — Только состав Ковена обновится, — пьяно хихикнул Беркет. — Как думаешь, кто победит? — А какая нам разница? — резонно спросил Гарлик. — Кто бы ни сидел в Ковене, к нам с тобой колдуньи лучше относиться не станут. — Твоя правда, брат. Эй, раб, налей ещё. Дилль в который уже раз плеснул в глиняные чашки мутного арака, при этом изыскивая возможность припрятать немного хмельного для себя. Но напрасно — клятая хивашская магия цепко держала его, не позволяя нарушить приказ шамана. Пользуясь тем, что шаманы не обращают на него никакого внимания, Дилль отлил арака в чашку, но рука предательски отказалась брать её. Итак, этот путь закрыт. Он смотрел на постепенно пьянеющих шаманов, хладнокровно просчитывая дальнейшие действия. Физически убить Гарлика он не может — тело откажется повиноваться разуму. То же относится и Беркету. Создать магический шар и испепелить врагов? Энергии у него мало, но на пару-тройку убийственных огненных сгустков хватит. Но где гарантия, что магия тоже не откажется повиноваться, как и тело? Он только переполошит шаманов и раскроет себя. Остаётся астрал — там его разум свободен от пут хивашской магии. Энергии и сил на атаку хватить должно. Но что будет потом? Не обнаружит ли Дилль, вернувшись из астрала, что его тело, покорное хивашскому заклятью, умерло вместе с Гарликом? Все мастера из Ситгарской Академии и сам гроссмейстер Адельядо предостерегали его от опытов с заклятьем подчинения. А ведь заклятье мастера Гвинарда было куда слабее хивашской некромагии. Но ничего другого Дилль придумать не мог. Если сегодня он не попробует освободиться, то второго шанса получить хоть немного магической энергии у него уже не будет. И быть ему рабом шамана до тех пор, пока Гарлик не сочтёт, что бездушный ему больше не нужен. А он никак не сможет защититься и покорно, словно овца на убое, будет сидеть и смотреть, как шаман потрошит его. Не бывать тому! Дракон должен убить врага, даже если при этом погибнет сам. Лучше погибнуть в бою, нежели влачить жалкую участь раба. Злость вспыхнула, как сухой хворост. В душе Дилля затлел огонёк драконьей ярости. Он перестал уничтожать магические эрги — теперь необходимость в маскировке отпала. Или он убьёт шаманов и освободится, или погибнет от зловредного заклятья. Поэтому опасение, что кто-нибудь заметит его магическую ауру, было делом десятым. Дилль раздувал и пестовал драконье пламя, чувствуя, как она разносится по организму вместе с кровью. Возможно, драконья магия даже сумеет уничтожить или нейтрализовать хивашскую — пусть ненадолго, хотя бы на то время, какое Диллю необходимо для атаки. Наконец он почувствовал себя прежним — огненным магом, которому повинуются элементали и который дрался с сотнями врагов. Что ему какие-то жалкие два шамана? Перейдя в астрал, Дилль увидел две ауры — Гарлика и Беркета, и только теперь подумал, что поторопился. Надо было дождаться, когда шаманы уснут. Но поздно — ему может попросту не хватить энергии для второй попытки. Значит, атака! Беркет был более пьян, а потому Дилль напал на него первого. Он не решился использовать силовые оковы, которыми нападал на Иггера и Оквальда во время тренировок — уж слишком много они отнимают энергии. Он применил новоприобретённую способность — ту самую, при помощи которой убил дракона. Незримые щупальца, высасывающие магическую энергию и жизнь из ауры. Наверное, так действует магия муаров, которой он овладел. Коричневато-салатовая аура Беркета померкла. Дилль усилил давление, аура шамана замигала и начала гаснуть. Дилль с удивлением понял, что по мере угасания шаманской ауры, в нём самом растёт энергия. С каждым мгновением он становился сильнее, а шаман… шаман медленно умирал. Его аура моргнула в последний раз и исчезла. Дилль с усмешкой подумал, что теперь он стал настоящим муаром, и тут же приступил к второй атаке. Воодушевлённый победой и наполненный украденной энергией, он был уверен в успехе, а потому был неприятно удивлён тем, что произошло. Аура шамана, сначала послушно отдававшая энергию, вдруг стала неуловимой. Если можно так сказать — скользкой. Мало того, она начала видоизменяться — теперь вместо переливающегося зелёного шара перед ним находилось нечто бурое с зелёными прожилками. Дилль не понимал, что происходит, ясно было одно: Гарлик почувствовал нападение и пытается спастись. Или это действует заклятье подчинения? В любом случае, Дилль должен довести дело до конца. Он высвободил всю драконью ярость, которая только была ему доступна, и обрушился на скользкий комок сознания шамана. Он давил его силовым захватом, одновременно вытягивая из него жизненную энергию. Как ни вертелся бурый шар, но ему не удалось избежать печальной участи. Постепенно размер ауры Гарлика уменьшился, а затем она и вовсе исчезла. Дилль остался в астрале один. В противоположность прошлым схваткам в астрале, теперь он не был энергетически измотан — настолько метод муаров оказался эффективным. Дилль больше не наблюдал ничьих аур. Итак, шаманы мертвы. Но, с тревогой подумал он, возможно в этот момент в реальном мире его тело тоже умирает. И тогда он останется бесплотным сознанием, правда, ненадолго. Помнится, Тринн предупреждала, что сознание без тела умирает очень быстро. Возвращаясь в реальный мир, Дилль, честно говоря, очень трусил. Но к его огромной радости, он очутился в собственном теле, и оно было вполне живым. Болела поясница от долго сидения в скрюченном положении, затекла правая нога. Дилль с восторгом пошевелил пальцами — ему удалось! Он уничтожил шамана и при этом остался жив. Рядом с ним на спине лежал Беркет — с разинутым ртом, уставившийся щёлочками мёртвых глаз в парусиновый потолок повозки. А Гарлик… тут Дилль вздрогнул. Вместо Гарлика на шкуре лежало нечто непонятное — наполовину человек, наполовину чешуйчатый червь. Сразу вспомнился рассказ охотника на оборотней, который когда-то давно Дилль слышал в таверне мамочки Августины. Мол, однажды он успел убить эту нежить во время превращения, и тело было частично человеческим, а частично — медвежьим. Дилль, сморщившись, смотрел на вздувшееся лицо мёртвого шамана: рот почти превратился в пасть, полную острейших зубов, вместо носа — две дырки, а глаза повылезали из орбит. Кожа на шее Гарлика местами заменилась тусклой чешуёй, а руки стали лапами с крупными загнутыми когтями. Тут Дилль заметил, что в одной из них шаман всё ещё сжимает черепушку, которую достал из сундука перед битвой с прибывшей осаждённому Григоту подмогой. Вот оно что! Клятый шаман почувствовал опасность и пытался превратиться в зверя. Как там его звали? Название Дилль забыл, помнил только, что собеседник Гарлика в тот раз изумлялся, как тот сумел одолеть зверюгу. Теперь понятно, почему разум шамана начал ускользать — видимо, после превращения в зверя он терял магические навыки. А существо, магией не обладающее, Дилль в астрале видеть не мог. Хорошо, что он успел его прикончить раньше. — Мастер, ты сумел сломать барьер! — раздался в его голове многоголосый хор. — Мы снова тебя чувствуем. Муары проснулись после вспышки драконьей ярости. — Привет, кругляши! — поздоровался с ними Дилль. — То есть, думаете, теперь я свободен от заклятья? — Истинно так, — торжественно объявили муары. — И ты отлично освоил наш способ маскировки. Для проверки он взял бурдюк с запретным араком и сделал глоток — крепкое хмельное зажгло в горле. Дилль выплюнул арак и поморщился — как хиваши пьют эту гадость? — Да, запреты исчезли. Кстати, похоже, я освоил не только маскировку в астрале, но и ваше умение пить чужую энергию, — поделился мыслью Дилль. — Так что теперь я — энергетический вампир. — Глупо не брать то, что жертве уже не нужно. — Мысль правильная, — усмехнулся он. — Ладно, парни, некогда с вами болтать. Нужно как-то выбираться из хивашского лагеря. — Мастер, призови ярость, и мы поможем тебе, — пообещали муары и замолкли. Наверное, они и сейчас ему немного помогли — во всяком случае Дилль чувствовал себя превосходно. Исчезли слабость и сонливость, он чувствовал себя способным свернуть горы. Или это просто душевный подъём после удачного уничтожения рабского заклятья? Как бы то ни было, нужно этим пользоваться. Дилль быстро собрал в котомку солёное мясо и курт. Эта еда не протухнет: хиваши — не дураки, недаром таскают её с собой во всех дальних походах. Наполнив не очень объёмистый бурдюк водой, Дилль сунул его в мешок и огляделся — что ещё ему может пригодиться? Он снял с трупа второго шамана хорошие сапоги — мертвецу обувь ни к чему. Быть может, взять что-нибудь из колдовских запасов Гарлика? К примеру, ту самую черепушку? Или шаманский посох? Но по здравом размышлении он отказался от этой мысли. Будет ли подчиняться ему посох, Дилль не знал, а превращаться в чешуйчатого червя никакого желания у него не было, даже если бы он знал, как это сделать. Плюнув на прощанье в мёртвых шаманов, Дилль выскользнул из кибитки, развязал ноги стреноженной лошади и повёл её туда, где на краю лагеря горели костры караульных. Ему предстояло незаметно проскользнуть мимо часовых. Поначалу Дилль решил просто вскочить на коня и умчаться в ночь, но передумал — хиваши, хотя и уверены, что орда древних мертвецов отстала, но всё время держат усиленные охранные посты на краю лагеря. Да и конные разведчики день и ночь снуют поблизости от армии. Где гарантия, что промчавшись меж часовых и переполошив их, он не нарвётся на конный разъезд? Пока что он магически слишком слаб, чтобы драться с превосходящими силами врагов. Дилль предпочёл пустить в ход своё умение убеждать. Правда, на хивашском изъяснялся он весьма косноязычно, поэтому придётся серьёзно постараться, чтобы уболтать часовых. Минуту подумав, Дилль вернулся в кибитку шамана и забрал непочатый бурдюк с араком — пригодится. Ведя коня в поводу, он добрался до одного из горевших на краю лагеря костров. Около огня сидели шесть воинов: трое прихлёбывали из почти пустого бурдюка и резались в кости, вполголоса ругаясь друг с другом, один правил кривую саблю, водя по острию точильным камнем, один смотрел в темноту. А последний — судя по всему, старший караула, увидев Дилля, поднялся и наставил в его сторону копьё. — Стоять! — рявкнул он. — Куда прёшь, рабская морда? Игроки перестали бросать кости и посмотрели на подошедшего. Правивший саблю отложил в сторону камень и взялся за рукоять оружия. И только дозорный по-прежнему пялился во тьму. Дилль скорчил жалобную физиономию. — Насяльника, шаман посылай мертвяк-траву собирай. Много-много надо. — Не врёшь? — Правда-правда честно! Старший поморщился. Но, поскольку бездушные врать не могут, поверил. — Где разрешение? — Шамана ругайся, — сообщил Дилль. — Бей моя много. Сказала мертвяк-трава собирай до утра или моя мертвяк стать. Воины переглянулись, старший пожал плечами. — Мне плевать, убьёт тебя шаман или нет. Если он хочет выпустить тебя за пределы лагеря — пусть идёт за разрешением к сотнику Утаю. Всё, пшёл отсюда! — Насяльника, — заканючил Дилль, — Шамана гнида злая. Убить моя совсем. Арак на, моя мертвяк-трава собирай. Хороший арак, шамана сам пей много. С этими словами Дилль достал шаманский бурдюк с араком и протянул главному. Воины оживились. Один из них довольно громко сказал: — А нежить прав — шаманы все гниды. Но арак у них неплохой. — Вся ночь впереди, а согреть нутро нам нечем, — поддакнул другой. Старший поколебался, забрал объёмистый бурдюк из рук Дилля и буркнул: — Вали, собирай свою траву. Только коня здесь оставь. — Трава много надо, — заволновался Дилль — пешком далеко ему не уйти. — Шамана сказала целый куча надо. Конь увезти. — Хореке, пусть он уже идёт, — сказал один из игроков, поднимая кости. — А вдруг раб сбежит? — Э-э, перестань, куда бездушный от хозяина сбежит, — игрок встряхнул кости. — Ну, по медяшке на кон? Я первый бросаю. Хореке, ты в игре? Старший махнул рукой в темноту. — Иди. Но если тебя, дурака, найдут и порвут мертвяки, сам виноват. Дилль поспешил воспользоваться разрешением, пока воин не передумал. Уходя, он услышал за спиной огорчённый возглас «Проклятье, две двойки и единица». Да, похоже кому-то не повезло с броском. Но наутро этим стражам не повезёт ещё больше, когда хиваши узнают о бегстве раба. И тогда, возможно, за ним пошлют погоню. А, может, и не пошлют — решат, что он сам помрёт от голода и жажды, или вовсе попадёт в лапы диких зомби. В любом случае нужно до рассвета проложить между ним и хивашской армией как можно большее расстояние. Когда костры хивашских постов превратились в крохотные огоньки, Дилль остановился. Куда идти? По уму, надо двигаться на север, если он хочет вернуться в Григот. Но вполне возможно, что по пути он нарвётся на древних зомби. На юге, насколько Дилль знал географию, сплошные пески, тянущиеся на тысячи лиг. Где-то там находится царство некромагов, откуда они триста лет назад начали грандиозную войну против всех. Итак, север и юг отпадают. Если пойти точно на запад, то в конце концов он выйдет на ситгарские территории в районе провинции Неонин. Но армия хиваши идёт почти в том же направлении — на юго-запад. Верх глупости, бежать перед армией, опасаясь, что в любой момент тебя могут настигнуть. Остаётся восток. Если Дилль двинется туда, то через день-другой он достигнет южной оконечности сумеречных земель. Пройдя по ним, он сделает крюк, но в конце концов придёт к разрушенному Сталгарду. А оттуда можно двигать и к Григоту. Решив, куда ехать, Дилль вскочил в седло и пустил коня рысью. Он хотел бы перевести его в галоп, чтобы быстрее оказаться подальше от хиваши, но решил не рисковать. В темноте лошадь может попасть ногой в нору какого-нибудь грызуна, и тогда он из всадника превратится в пешего. В принципе, существовал ещё один вариант быстро оторваться от пустынников — сделать кровавый салют и призвать Тринн. Или Аида. Кто-нибудь из них двоих прилетит и заберёт отсюда Дилля. Но в темноте салют хиваши непременно заметят. Кто знает, вдруг они решат выяснить, что происходит неподалёку от их армии? И вполне могут добраться до Дилля вперёд драконов. Нет, нужно дождаться рассвета. Дилль качался в седле, полной грудью вдыхая прохладный ночной воздух, и радостно улыбался. Нет, это не просто горьковатый аромат полыни, это — запах свободы.Глава 22
* * *
Адельядо с любопытством и опаской глядел по сторонам. Вечные сумерки, царящие над вампирскими землями, скрывали то, что находилось от гроссмейстера дальше трёх сотен шагов. Но и того, что он видел, хватало. К примеру, два здоровенных бревна, на поверку оказавшиеся какими-то животными. Вампиры назвали их снуггассами и пояснили, что в лапы этим существам лучше не попадать — кончина будет недолгой, но мучительной. — Обычно снуггассы обитают в Запретном пределе, но иногда выбираются наружу. Как эти двое. Вампиры не стали уничтожать снуггассов — просто объехали их стороной. На вопрос Адельядо, почему их оставили в покое, а не убили, всё тот же Нугейр пояснил: — Если драться с каждой зверюгой и каждым бродячим зомби, никакой крови не хватит. Пока на нас не нападают, мы предпочитаем просто проехать мимо. Гроссмейстер счёл подобную тактику неразумной — ведь на обратном пути можно напороться на этих же снуггассов. Но поскольку вампиры действуют так уже три сотни лет, им виднее. До момента, когда появилась чернильная темень Запретного предела, отряд всё же успел трижды подраться: дважды с бродячими гнилыми мертвяками и один раз с виверной. Летающая бестия внезапно спикировала с небес на ехавшего первым всадника. Вампир успел выпрыгнуть с седла, а вот его скакуну не повезло — болотно-зелёный летающий ящер цапнул коня за шею ядовитыми зубами. Пока вампиры рубили мечами виверну, не желавшую расставаться с добычей, конь издох, а его раны начали издавать отчётливый гнилостный запах. Как узнал Адельядо, достаточно одного укуса виверны, чтобы лошадь скончалась в течение пары минут. Человека или вампира на тот свет отправляла даже простая царапина, нанесённая когтём твари. — Виверна — сплошной яд, — буркнул Нугейр, старательно очищая лезвие меча от липкой зелёной крови. — К счастью, у нас их не так уж много. Вот веирцам в этом плане не повезло. У них ядовитых тварей куда больше, чем в землях Григота. Старший отряда веирских вампиров, услышав эти слова, кивнул. Адельядо обменялся с архиепископом озабоченными взглядами. Одборг явно думает о том же, о чём и сам гроссмейстер. А именно: не погорячились ли они? Вдруг Единый не доглядит за своими тварями и мертвяками, и паломников сожрут в Запретном пределе? Или в них ударит одна из молний, что то и дело сверкают в чернильной темени? Или, может, Единый вообще пошутил и не собирается защищать мага и церковника? Адельядо точно знал, что големы шутить не умеют, но Единый — создание уникальное. Вдруг он и чувством юмора обладает? Разведчик остановил коня и оповестил: — Запретный предел начинается здесь. Адельядо вгляделся в темноту — никакой границы он не видел. — Ну, здесь, так здесь. Господа, спасибо, что проводили нас до этого места, дальше нам с архиепископом придётся ехать без вашего сопровождения. — Ваша премудрость, вы совершаете самоубийство, — вздохнул мастер Нугейр. — Дозвольте нам ехать с вами. — Мастер, — поклонился Адельядо, — спасибо за предложение. Но нам была обещана безопасность. — Кем? — удивился вампир. — Единым, кем же ещё, — небрежно ответил Адельядо и облегчённо вздохнул: — Да вот, можете убедиться. Шагах в двадцати от них зажглись два крохотных светляка. Затем, чуть подальше, ещё два. И ещё. Вскоре Адельядо вполне отчётливо различал светящуюся дорожку, конец которой терялся во тьме. — Думаю, нам указывают путь. Мастер, — обратился Адельядо к Нугейру, — ждите нас здесь. Без вас мы просто заблудимся на обратном пути и до Григота не доберёмся. — А если вы не вернётесь? — прямо спросил Нугейр. — Подождите нас дня три, — пожал плечами Адельядо. — Думаю, этого времени нам хватит. Если не вернёмся к этому сроку, возвращайтесь без нас. — Мы будем ждать вас неделю, — решил вампир. — Как пожелаете. Оди, едем? Архиепископ глубоко вздохнул и дёрнул поводьями. Кони послушно зашагали по светящейся дорожке. Вампиры проводили уехавших изумлёнными взглядами — они, побывавшие в Запретном пределе по многу сотен раз, ничего подобного не видели. — Может, они, и вправду, сумеют вернуться, — пробормотал мастер Нугейр и дал команду обустраивать лагерь. Вскоре Адельядо надоел размеренный шаг, которым шли кони. Он дал шпор своему скакуну и перевёл его в рысь. Архиепископ тут же взбунтовался: — Я тебе, что, кавалерист? Чем тебя шаг не устраивает? — Хочу повидаться с твоим шефом поскорее, — рассмеялся Адельядо. Он действительно испытывал необычайный душевный подъём. Гроссмейстеру не терпелось увидеть того сверхголема, о котором он только слышал. Ну, ещё читал описания древних магов. Архиепископ был вынужден подчиниться произволу и тоже пустил коня вскачь. Прошёл час, другой, дорожка исправно указывала безопасный путь, но конца её по-прежнему не было видно. Лошади взмокли. Гроссмейстер испытывал сильные боли в пояснице и отбил о седло свой тощий зад. Одборг, судя по всему, вообще находился на грани сознания. — Устроим привал? — предложил Адельядо. Архиепископ тут же остановил коня, сполз с седла на землю и растянулся прямо на сухой траве. — Надеюсь, в траве нет каких-нибудь мелких хищников, — заметил Адельядо. Даже угроза быть сожранным заживо не заставила архиепископа пошевелиться. Он лишь простонал «К демонам всё» и закрыл глаза. Адельядо озадаченно почесал в затылке — такими темпами они за три дня не успеют не только туда и обратно, но и просто туда. В этот момент чернильная тьма посветлела, и шагах в десяти от людей прямо в воздухе возникла светящаяся точка. Адельядо уставился на золотой шар, и даже Одборг приподнялся на локте. — Прямо как тогда, в церкви святого духа. Похоже, твой начальник решил придать нам сил, — высказал Адельядо догадку. — Сейчас он подлатает тебя, и мы поскачем с новой силой. Но маг ошибся. Он не ощутил от золотого шара прилива ни магической, ни физической энергии. Зато после яркой вспышки, от которой Адельядо на время ослеп, он начал различать, что их общество увеличилось ровно на одну персону. — Чтоб меня! — поражённо выдохнул он, протирая слезящиеся глаза. — Единый! Рядом с людьми находился тот самый сверхголем, которого создали четыре гроссмейстера во время Величайшей битвы. Он был человекоподобным. Кряжистые каменные ноги, плавно переходящие в туманный смерч, состоящий из сгустков воздуха. Руки — огненные отростки. А голова изо льда. Лицо голема состояло сразу из всех четырёх стихий: оно было словно высечено из камня, покрытого коркой льда, рот — воздушный вихрь, а глаза — бездонные огненные колодцы. Голем не двигался. Маг выпрямил спину и сказал: — Оди, ты бы поднялся. Всё-таки, это невежливо — валяться в присутствии начальства. Впрочем, можешь упасть перед ним ниц — думаю, Единому к этому не привыкать. Раздался громкий нечеловеческий смех. — Ты всё так же остроумен, маг. Архиепископ, можешь не падать предо мной ниц — так разговаривать неудобно. Одборг, уже собиравшийся именно это и сделать, в нерешительности замер. А Адельядо удивлённо подумал, что Единый, в самом деле, обладает чувством юмора. Интересно, а другие человеческие черты характера ему присущи? — Я призвал вас для важного разговора, — голос голема был гулким, словно исходил из глубокого пустого чана. — Располагайтесь удобнее, разговор будет долгий. Адельядо уселся на траву, Одборг тоже принял сидячее положение. Голем придвинулся к ним, и кони, беспокойно запрядав ушами, отступили на несколько шагов. Единый сделал короткий пасс огненной рукой, животные тут же успокоились и принялись щипать сухую траву. — Бедолаги, — покачал каменной головой голем, — эта трава уже триста лет, как мертва. Новый огненный взмах, и под ногами лошадей зазеленели новые ростки. Не прошло и минуты, как возле животных возникла настоящая поляна из свежей травы. Одборг изумлённо смотрел на сие чудо, а Адельядо счёл нужным заметить: — Друиды тоже так умеют. — У них этому я и выучился, — сказал голем. — Но у друидов нет таких сил, как у меня. — Кстати, о силах, могу ли я спросить? — дождавшись подтверждения, Адельядо сказал: — Ведь тебя создали, чтобы защищать человечество, а ты лишил людей магии. Зачем? Голем довольно долго молчал, и гроссмейстер с тревогой подумал, а не перегнул ли он палку? Вдруг у голема, кроме чувства юмора, есть ещё и способность обижаться? А вопрос, чего уж скрывать, совсем нетактичный. Но не задать его Адельядо не мог. — Ответ — это часть предстоящего разговора, и мы вернёмся к этому, — выговорил наконец голем. — Забавно, я выстраивал в голове наше предстоящее общение в восьмидесяти вариантах развития беседы. Ты, маг, своим вопросом, создаёшь восемьдесят первый вариант. Впрочем, нет разницы, в какой последовательности излагать прошлые и будущие события. — Будущие? — тут же вцепился в обронённое слово Адельядо. — Ты умеешь предвидеть будущее? — Это часть моих способностей, — голем вполне по-человечески вздохнул, и из его рта вырвалось облачко морозного воздуха. — Именно из-за этого мне пришлось ограничить помощь церкви имени меня. Архиепископ выпрямился и осторожно спросил: — Единый, что ты имеешь в виду? — Давайте сразу расставим всё по своим местам. Я — не Бог. Я — всего лишь голем, сплетённый из магических сил и личностей гроссмейстеров, пожертвовавших свои жизни для создания меня. И я бы предпочёл, чтобы в разговоре вы звали меня не Единый, а Мико. — Мико? — выпучил глаза Адельядо, а Одборг, опасаясь, что оскорбил голема, схватился за левую сторону груди. — Да. А что, мне нравится. Или вы считаете, что у голема не может быть имени? — Наверное, может, — развёл руками гроссмейстер. — В конце концов, в тебе слились четыре души древних магов — наверняка, ты личность куда бо́льшая, чем был каждый из них по отдельности. — Бо́льшая, — кивнул голем. — И совершенно новая. Когда я начал это осознавать, я и придумал себе имя. Но никому не говорил. Вы — первые. — Мы польщены оказанной нам честью, господин Мико, — выспренно сказал Одборг. — Просто Мико, без господина, — поправил его голем. — Итак, с этим покончили. А теперь к главному, для чего я вас позвал. Вы должны приготовиться к тому, что вскоре моя физическая оболочка прекратит существование. А c ней исчезнет и нематериальная часть меня. Гроссмейстер изумлённо вскинул брови, а архиепископ подскочил, как в зад ужаленный. — Единый… то есть, Мико, что такое ты говоришь? — Правду, — голос голема стал тихим. — К сожалению, моё время почти ушло. Слишком тяжела оказалась ноша. Слишком много я вобрал магической энергии — она разрушает меня изнутри. — Как такое может быть? — нахмурился Адельядо. — Магия — она или есть, или её нет. Но никогда магия не разрушала людей. — Разве? Вспомни Адогорда — его человеческая личность рухнула под напором драконьей магии. Я намного сильнее обычного мага, но и груз мой куда больше. — Прости, Мико, я не понимаю, о чём ты говоришь, — развёл руками Адельядо. — Портал в мир демонов. Он был открыт триста лет назад и до сих пор функционирует. Только воздвигнутые мной щиты удерживают Завоевателей от вторжения сюда, на Тангрин. Именно для создания этой защиты мне пришлось собирать магическую энергию. И с каждым днём количество потребляемой магии росло, пока всё магическое поле этого мира не перешло в моё владение. Вот почему люди с магическим даром стали рождаться всё реже. Именно поэтому ваши Академии опустели, а магов стало так мало. Но не сделай я этого, и не стало бы не только магов, но и простых людей — их всех уничтожили бы орды Завоевателей. Вы же разговаривали с вампирами и знаете, как демоны обошлись с их прежним миром. — Он стал пепелищем, — сказал архиепископ. — Е… Мико, дозволь спросить, почему ты не уничтожил вампиров? Ведь они были во вражеской армии. — После битвы уцелевшие остатки разбитой армии вторжения разбрелись по окрестностям. Я находил и уничтожал их. Но, послушав разговор вампирских воинов, понял, что они — не такие, как прочие демонские солдаты. Они были очень похожи на людей. Вампиры суровы и жестоки, но в них есть благородство. И они были изгнанниками из своего мира. В тот момент я просто пожалел их и не стал трогать, когда они начали строить поселения на краю той местности, что теперь зовётся Запретным пределом. Адельядо покачал головой — Единый пожалел вампиров. С ума сойти! Вот как судьба целого народа может зависеть от минутной прихоти высшего существа. Но маг оставил эту мысль при себе. — Ты говорил о тяжком грузе, — вернул он разговор в прежнее русло. — О портале. — Я ведь уже сказал, — удивился голем. — Хорошо, повторю: непрерывная блокировка портала между мирами оказалась даже для меня слишком тяжёлой. Адельядо пожал плечами — Единый говорит с ними, словно с неразумными детьми. А, может, у него такой стиль разговора? — Как ты правильно заметил, маг, меня создали для защиты людей, — продолжал голем. — Я просматривал варианты развития будущего после того, как я исчезну. Первое и самое главное следствие: портал из демонских миров будет разблокирован. И путь на Тангрин для армий Завоевателей откроется. Когда они воспользуются им — в этот же день или через десяток лет, зависит от множества событий, которые произойдут вне нашего мира, а потому точную дату я сказать не могу. Зато знаю наверняка, что вторжение обязательно случится. И только в одном из ста восьми вариантов развития событий демоны будут побеждены и изгнаны отсюда. Адельядо слушал голема и чувствовал, как по спине бегут ручейки холодного пота. Бесстрастная интонация его голоса придавала словам окончательную безысходность. Один шанс на победу из ста восьми. Судьба этого мира практически предрешена. Проклятье! — Мико, но это лучше, чем вообще никаких шансов, — сказал он. — Что нужно сделать, чтобы воплотился этот вариант? — Я сделал всё, что мог для этого развития событий, — в голосе голема послышалась неимоверная усталость. — Я развязал всеобщую войну на цивилизованных землях… — Как?!! — в голос вскричал архиепископ. — Ты развязал кровопролитнейшую войну, в которой едва не погиб Ситгар и все его жители? Адельядо выпучил глаза — ну и методы заботы о людях у этого существа. — Сначала дослушай, церковник, — невозмутимо ответил голем. — Эта война была необходима, чтобы определить в ней лидера. Если бы Ситгар не смог выстоять и пал в борьбе против объединившихся государств, то забота о дальнейшей судьбе мира легла бы на плечи Тилиса. Но вы сумели правильно понять моё послание, переданное через Генетта, и выиграли, пусть ценой больших потерь. Да, пролились реки крови, но эти жертвы ничто по сравнению с тем, что случится после вторжения демонов. Разрозненные армии государств не сумеют оказать достойного сопротивления Завоевателям и будут раздавлены поодиночке в течение нескольких недель. Я видел эти сражения — люди проиграли во всех. Сначала цивилизованный мир, а затем и прочие страны будут повержены в прах. Тангрин станет пепелищем. Голем помолчал и продолжил: — Только объединившись, вы имеете шанс на спасение. После всеобщей войны к мнению Ситгара будут прислушиваться все — от северных варваров и гномов до короля Мироттии. Юловар сможет собрать под своё командование армии всех государств цивилизованного мира и соседних с ним, когда в том наступит необходимость. К сожалению, южные страны, что за Янтарным морем, находятся слишком далеко от портала, чтобы осознать его опасность, а потому помощи от них не ждите. Это я тоже видел. Догадка молнией сверкнула в голове Адельядо. — Так вот почему ты привёл к нам вампиров! Чтобы они выступили вместе с нами против своих бывших хозяев? — Да, — кивнул голем. — Этот мир уже давно стал их родиной. Вампиры — отличные воины. Я сделал всё, чтобы вы вступили с ними в союз. Я даже благословил их на крещении в королевском дворце да и потом не раз доказывал своё к ним расположение. Адельядо бросил на архиепископа взгляд — помнится, тот долго не хотел верить, что золотой свет не был его рук делом. Одборг удручённо покачал головой и сказал: — Ты перевернул мир с ног на голову. Не все, но многие монахи восприняли весть о вампирах, как о наших братьях. И если это ещё хоть как-то укладывается в головах простых людей, то как они воспримут известие о том, что Единый поднимает мертвецов? Уж не прикажешь ли ты и тухлых зомби считать нашими братьями? Голем гулко рассмеялся. — Нет, достойный Одборг, нет никакой нужды принимать мертвецов в ряды живущих. Я лишь воспользовался знаниями некромагов, чтобы получить разрешение на поднятие мертвецов и создать непроходимый барьер в Запретном пределе. — А зачем ты использовал поднятых против хивашской армии? — хмуро спросил архиепископ. — Куда лучше было бы дать нам божью силу. Это испепелило бы большую часть врагов и подняло бы авторитет боевых клириков, подорванный во время последней войны. По твоей милости, между прочим, подорванный. — Ты так ничего и не понял, — тихо ответил голем. — Я отстранился от боевых действий, чтобы не плодить ненужные жертвы. И в вашей последней схватке я не дал вам мощь по той же причине. Позволь я вам использовать частичку своей силы, и тысячи пустынных воинов погибли бы напрасно. А так они отступят до самой столицы — целые и невредимые. Потому что хиваши должны влиться в будущую объединённую армию, как и все прочие. Адельядо даже закашлялся, а Одборг застыл с раскрытым ртом. — Ты спятил? — невежливо спросил гроссмейстер. — Хиваши, которые практикуют поднятие мертвяков и превзошли в этом даже древних некромагов? Которые отрезают головы пленникам и гордятся этим? Хиваши, которые разорили один вампирский город, и едва не уничтожили другой? Которые заразили чёрной чумой жителей Григота? Ты хочешь, чтобы мы вошли в союз с этими исчадиями? — Да, — спокойно ответил голем. — Хиваши — хорошие бойцы, их умения и сила пригодятся в решающей битве. Что до некромагии — этим промышляют колдуньи и шаманы, которых обычные воины терпеть не могут. Между прочим, головы пленникам они отрезают именно для того, чтобы тех нельзя было превратить в управляемых мертвяков — это часть противостояния между воинами и шаманами. Возможно вы не знаете, но послушные зомби получаются только из людей, у которых цело всё тело. Самые послушные поднятые получаются из ещё живых, но и с мёртвыми колдуньи Ковена научились превосходно справляться. Отрезанная же голова гарантирует, что хивашская некромагия не сможет управлять трупом. Адельядо нахмурился — в свете сказанного замашки пустынников обретали другой смысл. Неприятный и отвратительный, но в определённой мере понятный. Кстати, а ведь вампиры делают то же самое. И по той же самой причине. — Хивашские земли — граница. Все государства, что южнее, не присоединятся к вам. Поэтому вы должны сделать всё, чтобы прийти к соглашению с хивашскими эмирами. Если всё пройдёт, как я предвидел, власть Ковена в каганате будет разрушена. Это удобный момент для установления отношений. Запомните: хиваши — один из важных союзников в битве против демонов. — Пустынники алчут нашей смерти и наших земель, — развёл руками Одборг. — Ты предлагаешь отдать им города и убить себя? — Как вы будете договариваться с пустынниками, сказать не могу — это вы должны сделать сами. Запоминайте главное — детали проработаете потом и без меня. На это у вас есть около трёх лет. Может, чуть больше. — Мико, — сказал Адельядо, — ты всё время говоришь «вы», «вас». Ты имеешь в виду нас с Одборгом или вообще людей? — Людей, — сухо ответил голем. — А позвал конкретно вас двоих, потому что вы представители двух важных слоёв общества. Причём, лучшие представители. Именно церковники и маги должны стать цементом в обороне против демонов. — Ну, маги, ладно, я могу понять, — буркнул архиепископ. — Они могут драться и вообще всякое такое. А чем так важны мои братья? Ведь когда ты уйдёшь, мы окончательно лишимся сил. Некому будет наказывать преступников, никто не даст мощи в бою клирикам. Никто не вызовет дождь на засушенные поля. Мы станем бесполезными для народа. Адельядо удивлённо подумал, что Одборг задал тот самый вопрос, который хотел озвучить он сам. И озвучил бы, если б не опасался обидеть церковника. — Ты говоришь правильно, священник, — на льдистом лице голема появилось странное выражение. — Но не совсем. То, что я сейчас скажу, будет неприятным для вас, но это — правда. Я долго наблюдал за жизнью людей и пришёл кое к каким выводам. Что касается магов… — голем помолчал, словно собираясь с мыслями. — Маги — закрытая каста могущественных людей. Вы многое умеете, вам подчиняются силы природы, по сравнению с прочими людьми вы — почти небожители. Но маги давным-давно живут только ради себя. Адельядо сразу же вскинулся. — Что значит, только ради себя?!! Да мы только и делаем, что воюем вместе с обычными солдатами. И каждый день изобретаем заклинания, облегчающие жизнь народа. — Да? — неподвижное лицо голема изобразило ироническую улыбку. — Ну-ка, гроссмейстер, назови мне хотя бы десяток заклинаний, которые мог бы применить простой человек. Быть может, заклинание твоего ученика Эрстана, меняющее вкусоароматическое восприятие продуктов? А ты знаешь, сколько обычный извозчик должен отдать за него, чтобы насладиться вкусом севрюги, когда ест солёного карася? Этот извозчик должен несколько месяцев работать, чтобы купить это заклятье. Или ты думаешь, что заклинания магов металла очень помогают кузнецам? Поверь, им куда проще выковать молотом алебарду, чем пользоваться услугами магов. А замагиченные артефакты так дёшевы, что доступны любому портному? Даже представители Кланов Высокорожденных иной раз не могут купить магическую безделушку — такую цену вы ломите за свои поделки. — Магия, как и любой труд, стоит денег, — буркнул неубеждённый Адельядо. — Краснодеревщик берёт куда больше, чем обычный столяр. — Дело даже не в цене. Да, вы изобретаете новые заклятья, но кому они нужны? Институт магии существует тысячи лет, а в народ пошли едва ли пара десятков ваших заклинаний. Вы изобретаете ради изобретений. Ваша наука никому не нужна. Напротив, она тормозит развитие ремёсел и механики. Разве не ты, гроссмейстер, издал тайный приказ о запрете использования огненного порошка, который изобрёл некий даровитый крестьянин? И разве не по твоему наущению с бедолагой провели сеанс, после которого он потерял память? А ведь с помощью огненного порошка можно было бы, к примеру, куда быстрее разрушать горы, чтобы прокладывать через них дороги. — И с его помощью можно было бы куда быстрее уничтожать солдат противника, — проворчал гроссмейстер. — Гномы, между прочим, то ли пронюхали об этом изобретении, то ли сами додумались. И даже превзошли его. Теперь их огневики — одна из самых крупных сил на полях сражений. — Да, вы применяете любое изобретение для уничтожения себе подобных, — кивнул голем. — Но ты уходишь в сторону, гроссмейстер. Ведь даже после появления у гномов этого оружия, ты не пустил в жизнь изобретение. И положил его «под сукно» не потому, что стремился защитить солдат. Ты просто понял, чем это грозит магам. Вы попросту утратили бы часть могущества, ведь тогда любой пехотинец мог бы противостоять в бою магу. — Да. Ну и что? — Будь честным хотя бы сам с собой. Мастера магии изучают тонкие материи, не обращая внимания на жизнь вне стен Академий. Да, вас боятся и даже уважают. Но вы далеки от народа. Вы — сила, которая существует вне жизни государства. Адельядо нахмурился. Голем был прав. Гроссмейстер давно знал то, о чём говорил сейчас Единый, но поделать с этим ничего не мог. Так было до него, так будет и дальше. — Но мы не бесполезны, — упрямо сказал он. — Я и не говорил этого. Маги сильны, а с возвращением магического поля станут ещё сильнее. Возможно даже, некоторые из вас успеют сравняться по силе с мастерами древности. Но за вами не пойдут. Ни простые крестьяне, ни солдаты. Тем, что скрепит их в единый монолит, будет вера. И мы переходим к церкви. Архиепископ сразу же выпрямился. — Церковь Единого, — медленно проговорил голем. — Орган, который должен вселять в людей веру в лучшее. Важный инструмент в деле управления государством. Монахи должны быть образцом для подражания у простого народа. Когда-то поначалу так оно и было. Теперь же церковь превратилась в сборище алчных бездельников, рвущихся к власти. Монахи — от простого бечёвочника до высших сановников только и делают, что пытаются тем или иным способом вытянуть из прихожан побольше денег. Ну-ка, архиепископ, припомни негласный приказ твоего предшественника — оканчивать любую проповедь напоминанием о том, что Единый лучше всего слышит молитвы монахов. А потому прихожане должны нести деньги святым отцам, если хотят, чтобы их пожелания исполнились. Разве не было этого? — Ну, допустим, — признался Одборг. — А молитвы о придании здоровья? Сколько вы берёте за них? Даже высшее дворянство иной раз не может оплатить ваши услуги, о простом народе и говорить нечего. Ты, церковник, разве не замечал, что уже давно никто из простых сословий не приходит к вам, чтобы попросить здоровья себе и своим близким? Люди знают, что это им не по карману. И молятся дома, прося меня услышать их. При неярком свете, исходящем от Единого, Адельядо заметил, как покраснел Одборг. — Ваш Конклав погряз в раздорах и грызне за власть. Ваши патриархи стали просто древними трухлявыми пеньками. А ведь когда-то мнение старейших монахов было действительно важным и, что самое главное, мудрым. Но вы втоптали в землю нужное, оставив на поверхности худшее. Вы извратили мои заветы, что я передавал через первых старцев. Разве ты, Одборг, не заметил, что в последнее время моя помощь сократилась настолько, что эти случаи можно по пальцам перечесть? — Заметил. И не я один. — И ничего не сделал для исправления ситуации, — безжалостно закончил голем. Повисло долгое молчание. И гроссмейстер, и архиепископ осмысливали сказанное этим странным и могущественным существом. — Получается, мы прожили наши жизни напрасно, — криво усмехнулся Адельядо. — Ещё нет. И делами можете доказать это. Помогайте друг другу, как делали это во время сражений с тилисцами, когда маги имитировали божий огонь для боевых клириков. Маги должны во всём поддерживать церковь, а священники в свою очередь должны всегласно утверждать, что магия — это божья благодать. Только совместно вы сумеете статьнеодолимой силой, за которой охотно пойдут. Вы — два высших сановника Ситгара, должны сплотить вокруг короля дворянство, солдат и простой народ. Вы подадите пример вашим подчинённым, они передадут это начинание другим. Король Ситгара должен быть уверен в тех, кого выведет на поле битвы. — Юловар никогда не страдал от нерешительности, — заметил гроссмейстер. — Я знаю. Он жёсткий, но изворотливый. Он хитёр, но благороден. Он честен и удачлив. Тем больнее мне было наблюдать, как он умирал. И он умер бы, несмотря на молитвы королевы, монахов и всего народа Ситгара даже после спасения от некромаговского заклятья. Но ваш адепт, гроссмейстер, выбрал другой путь. — Адепт? Дилль, что ли? А как он повлиял на судьбу Юловара? — удивился Адельядо. — Решающая вилка случилась тогда, когда Диллитон не разрешил адепту Мейсу идти с ним выручать вампиршу из тилисского плена. Если бы Мейс участвовал в том огненном походе, вампирша в итоге ответила бы ему взаимностью. В этом развитии Диллитон не обрёл бы вторую половину в лице Илонны, а потому принял бы отречение короля, и судьбы всех изменились бы навечно. Ситгар был бы разрушен, но на его осколках король Диллитон возвёл бы новое королевство. При помощи драконов и вампирских кланов железной рукой он подчинил бы все государства цивилизованного мира в кратчайшие сроки. И в этом случае шансы на успешное отражение армии демонов были бы куда выше — около сорока шести из девяноста. Но ваш адепт выбрал другой путь. Адельядо обменялся растерянным взглядом с Одборгом, после чего оба уставились на голема, молчаливо требуя продолжения. — Юловар умер бы от вторичной инфекции, не дожив до конца осады, — проговорил тот. — Диллитону пришлось бы жениться на Белинде — её императорская кровь придала бы особый статус притязаниям Диллитона на первенство… — Императорская кровь? — выпучил глаза Адельядо. — Ну да. Линда — такой же потомок Гариаля, как и принцесса Лорна. Они даже выглядят, как единоутробные сёстры, если вы заметили. Недаром же я когда-то давно спас барона Кадьяка от смерти. Если пороетесь в императорском генеалогическом древе, то найдёте сведения о Торре — сыне графини Блант, которого Гариаль не успел официально признать своим наследником. Торр погиб, когда ему не было шестнадцати, но успел оставить после себя сына от связи с простой крестьянской девушкой. Кадьяки — его прямые потомки. В Белинде течёт кровь императора. Гроссмейстер и архиепископ обменялись удивлёнными взглядами. — Белинда после нового замужества тоже долго не прожила бы, приняв яд и беспрестанно тоскуя об умершем Юловаре. Илонна стала бы женой Мейса, — продолжал голем. — Вампиршу изгнали бы из клана, Мейсу пришлось бы покинуть Академию и бежать в южные страны от гнева вампирских старейшин. Все в обозримом мне будущем были бы глубоко несчастными, отдав личное на растерзание всеобщей необходимости. Разумеется, в том случае, если война против демонов закончилась бы вашей победой. — Дилль поступил так, как велела ему совесть, не приняв отречение короля, — сказал Одборг. — И я бы посоветовал ему вновь поступить так же, доведись мне присутствовать при подобной ситуации. — Даже если бы знал, что на кону стоят жизни всех людей мира? — ледяная бровь голема приподнялась. — Да, — твёрдо ответил архиепископ. — Мы должны оставаться прежде всего людьми. — Мико, неужели ты не мог сохранить жизнь Диллю? — тихо спросил Адельядо. — Ведь он столько сделал для других, ничего не требуя для себя. Почему же ты не спас его? Кривая ухмылка смотрелась очень странно на каменно-ледяном лице — от этого Адельядо просто оцепенел. — События идут так, как определено, — сказал наконец голем. — Маг, ты ничего не знаешь о пророческих видениях. Думаешь, это благодать, видеть будущее? Нет, это проклятье. И чем больше сила твоего дара, тем меньше ты можешь сделать. — Почему? — в один голос спросили Адельядо и Одборг. — Как бы вам объяснить… Вы помните свару между мироттийскими кланами Жёлтой ласки и Мантикоры? Когда герцог Фьёрн оскопил сына герцога Энжи за то, что тот обрюхатил его дочь. А приближённые герцога Энжи напали на замок Фьёрнов и убили всех, включая его беременную дочь. — Ещё бы, тогда они едва не вырезали друг друга поголовно, — кивнул Адельядо. — Наши кланы уже собрались посылать им помощь, но отец Юловара сумел удержать их в стороне. — Эта резня была необходима. Потому что дочь герцога Фьёрна принесла бы на свет сына, потомок которого стал бы нынешним королём Мироттии. И к моменту атаки демонов он отказался бы даже слушать короля Ситгара, не говоря уже о подчинении. Единства государств не случилось бы, Тангрин был бы обречён, а Завоеватели праздновали бы очередную победу. Но произошло то, что произошло. И как ни молили меня мироттийские подданные отомстить за смерти близких и друзей, я не мог ничего сделать. — Понимаю, — сказал Одборг. — С этим случаем всё ясно. Большее побеждает меньшее. Но, Мико, почему же ты не помогаешь тем самым простым людям, о которых так печёшься? Пять лет назад в южных провинциях была засуха. Крестьяне умирали прямо на полях от страшной жары. Цены на зерно в Неонине подскочили вчетверо. Монахи всех монастырей Ситгара молили тебя о дожде. Почему ты позволил погибнуть сотням ни в чём не повинных крестьян? Почему их семьи умерли от голода? Адельядо подумал, что со стороны церковника не очень-то разумно бросаться такими обвинениями. Но ему самому было любопытно, что ответит голем. — Ты же сказал: «большее побеждает меньшее». Если бы я пригнал тучи к засыхающей провинции, то в другом месте катастрофа стала бы ещё сильнее. Это всё равно, что схватить правой рукой горящий уголь, а потом, чтобы унять боль в правой руке, взять уголь в левую. В итоге пострадают обе руки. — Но ты же можешь даровать счастье и благоденствие людям. Ведь это в твоей власти, — не унимался Одборг. — А что в твоём понимании счастье и благоденствие? — усмехнулся голем. — Парень полюбил девушку, но она не отвечает ему взаимностью. Если я отвечу на молитву парня, он, возможно, будет счастлив. А девушка? Что если она покончит с собой, предпочтя смерть нелюбимому мужу? И вот счастье парня разрушено, девушка мертва. Как бы ты поступил, церковник, окажись в такой ситуации? Одборг промолчал. — И благоденствие тоже не для всех. Та засуха, о которой ты говорил, это настоящая беда для крестьян. А вот для торговцев зерном — благо. — Но крестьян много, а торговцев мало. — А ещё есть купцы, перевозящие подорожавшее зерно. И экипажи кораблей. И портовые грузчики. И наёмники, охраняющие караваны. Для всех них появилась работа. А ведь у каждого есть семьи, которые надо кормить. Нет работы — нет денег. Наёмники ушли бы разбойничать, погибли бы и сами, и ни в чём не повинные люди. Портовые грузчики опустились бы на самое дно общества, превратившись в окончательные отбросы. Моряки, корабль которых так и не ушёл в рейс, могли начать пиратствовать. Так что бы ты сделал: остановил засуху или оставил бы всё как есть? В одном случае при твоём потворстве умерло бы несколько сотен человек, в другом, умерло бы столько же, но от других причин. Одборг молчал, молчал и Адельядо. Гроссмейстер действительно никогда не задумывался над тем, насколько это тяжело — иметь провидческий дар. — Потому мастер-маг Генетт и ушёл в монастырь, чтобы больше не видеть и не слышать будущего. Но и там он не лишился этого дара. Или проклятья. Я слышал его молитвы — он признавался, как это ужасно, смотреть на человека и знать, что через час он умрёт. Генетт много раз пытался вмешаться и предотвратить смерть. Человек всё равно погибал. Как говорится — от судьбы не уйдёшь. — Сдаётся мне, Мико, ты противоречишь сам себе, — счёл нужным заметить Адельядо. — То ты говоришь, что опасаешься изменить что-либо, потому что видишь несколько вариантов будущего, то «от судьбы не уйдёшь». — Всё правильно. До определённого момента любой из нас может управлять ситуацией, но после решающей развилки событий включается постулат «от судьбы не уйдёшь». Мой дар по силе несравним с человеческим. А потому я могу проследить последствия любого своего поступка. И потому мне приходится тщательно продумывать каждый свой шаг, просчитывая, сколько вреда принесёт моё действие. — А если просчитывать не сколько вреда, а сколько пользы принесёт действие? — пошутил Одборг. — Быть может, станет легче? — Я пробовал, — не принял шутки голем. — Польза для одного оборачивается вредом для другого. Я уже приводил примеры. Адельядо невольно посочувствовал голему — это ужасно: знать, что можешь помочь и не иметь возможности сделать это. — Герон, — неожиданно сказал архиепископ. — Монах, которого я послал в Григот. Он сказал мне, что отрекается от сана. Знаешь почему? Потому что ты, Единый, жесток и безразличен. Ты позволил мертвяку убить женщину, которую этот грешник полюбил. Ты не дал ему сил исцелить её. А ведь монах был так предан делу церкви. Почему ты так поступил с ним? — Священный свет останется с Героном, называет он себя монахом или нет, — пожал переливающимися плечами голем. — После потери одного из мужей, прекрасная Ирме обратила бы взор на Гунвальда, друга Герона. Герон был согласен делить женщину с Волдиви — потому что у вампиров это принято. Но делить её с Гунвальдом он бы не смог. Всё закончилось бы смертью Ирме и Герона, а Гунвальд остался бы калекой и закончил жизнь в кабацкой драке с выпущенными кишками. Считаешь, этот вариант лучше? Оторопевший архиепископ покачал головой. Адельядо набрался смелости и спросил: — Скажи, Мико, а как насчёт нас с Одборгом? Что с нами будет? — Нет. Не скажу. Вы счастливы тем, что не зрите будущего, оставайтесь же в своём неведении и живите полной жизнью. Представь, маг, что я предрёк тебе смерть от руки блондина. Ты бы начал подозревать всех встречных светловолосых и пытаться уничтожить их. Твои действия привели бы к тому, что какой-нибудь парень, опасаясь за свою жизнь, подлил бы тебе в чашу яд. Вот пророчество и исполнилось, но виной тому стал ты сам. — Понятно, — хмыкнул Адельядо, — ты предпочитаешь, чтобы я убивал блондинов по собственной воле, а не по твоей подсказке. — Именно, — невозмутимо ответил голем. — Во всяком случае, ты проживёшь собственную жизнь, а не написанную моей рукой. Адельядо подумал и согласился. — Да, это была глупая мысль. Спасибо тебе за мудрость, Мико. — Всегда пожалуйста. А теперь отправляйтесь обратно. Помните, что я вам сообщил. Действуйте, исходя из того, что через три-четыре года я уже ничем не смогу помочь. И не думайте, что если я сказал, будто Юловар сможет собрать под свои знамёна огромную армию, то до этого момента он неуязвим. Я имел в виду, что именно он должен вести войну против демонов — тогда единственный шанс на выживание может стать реальностью. А потому оберегайте его пуще собственного глаза. Ещё я бы посоветовал сделать так, чтобы к моменту битвы с демонами вампирша Илонна была жива и находилась в здравом разуме. Без её участия единственный шанс уменьшится втрое. А, может, и вовсе исчезнет. — Ясно, — серьёзно сказал гроссмейстер. — Подробностей мы не услышим, я правильно понимаю? — Правильно, — голем еле заметно усмехнулся. — Не сходите со светящейся дорожки, иначе обитатели Запретного предела полакомятся вами. Если поторопитесь, успеете предотвратить ссору между григотцами и веирцами. Вампиры, как вы уже знаете, очень любят помахать мечами. — А как же насчёт невмешательства? — не удержался и съязвил Адельядо. — На сей раз страшных последствий не случится, — улыбнулся голем. — Прощайте, больше мы не увидимся. Адельядо вежливо поклонился магическому существу и пошёл к коню. Архиепископ постоял в нерешительности и сказал: — Ты всего лишь плод работы древних магов. Но ты обладаешь могуществом, какого нет и не было ни у кого. Ты знаешь намного больше любого человека и даже всех нас вместе взятых. Ответь мне на последний вопрос: есть ли Бог? Настоящий Бог. Адельядо замер и оглянулся. Силуэт голема светился в окружающей тьме, а перед ним стоял Одборг. — Прости, священник, я не могу однозначно ответить. Скажу лишь, что Бог в сердце каждого из вас. И, объединившись, вы можете стать могущественнее любого божества. Пока люди не понимают этого. Когда-нибудь поймут. А потому просто делай то, что велит тебе твоё сердце. Архиепископ некоторое время стоял молча, затем, к изумлению Адельядо, бросился к голему и обнял его. Гроссмейстер ужаснулся — сейчас Одборг сгорит в магическом пламени или превратится в замороженную ледышку. Но ничего страшного не случилось, голем приобнял человека своими огненными руками, и ни одна искра не опалила церковника. — Ступай, — голем отстранился. — Ты — достойный и благородный человек, другой бы не справился с тем, что предстоит тебе. Я буду помогать тебе пока… пока существую. Одборг как-то странно всхлипнул и бросился к коню. Адельядо не успел взяться за узду, а церковник уже вскочил на коня и пустил его вскачь. — Прощай, Мико! — крикнул гроссмейстер. — Спасибо тебе за всё! Одборга Адельядо догнал только минут через десять. — Что это на тебя накатило? — ворчливо спросил он. — Сначала бросаешься на Единого, затем от него. — Ты знаешь, Ади, в его объятьях я почувствовал себя маленьким ребёнком, согретым родительским теплом, — тихо сказал архиепископ. — И сейчас я второй раз осиротел. Закоренелый циник и насмешник, живший в душе Адельядо, не нашёлся, что сказать в ответ на эти слова. Маг промолчал, но признался себе, что испытывает что-то похожее. До самой стоянки вампиров они не обронили ни слова.Глава 23
* * *
Мейс пребывал в состоянии непрекращающегося бешенства, потому что поездка в вампирский город оказалась настоящим мучением. И дело вовсе не в том, что он находился в седле уже которые сутки — физически Мейс чувствовал себя довольно сносно. Нет, его неимоверно бесили вампиры. Точнее, их открытое презрение к нему. В детстве Мейс постоянно подвергался насмешкам и оскорблениям со стороны старших братьев и отца. Мать умерла рано — Мейс её почти не помнил. Герцог Витри не любил младшего сына, совершенно непохожего на него, и братья во всём следовали его примеру. Такое отношение к нему закалило характер Мейса. С юных лет он научился делать вид, что его не задевают сомнения братьев по поводу его происхождения. А, став чуть постарше, Мейс начал отвечать им кулаками в ответ на оскорбления, даже если после этого его, избитого и окровавленного, уносили с поля боя. Проявившийся магический талант позволил ему покинуть ненавистный отчий дом и стать тем, кем он сейчас был — не просто без пяти минут магистром, а королевским врачевателем. Но даже герцогу Витри и его сыновьям было далеко до вампиров. Надменные вояки делали вид, что не замечают присутствия чужака среди них. На вопросы Мейса они демонстративно отворачивались, а первые с ним и вовсе не заговаривали. Причём, совсем не потому, что он не вампир — в составе отряда, кроме него, были ещё два человека из Веира. Которые, кстати, Мейса тоже игнорировали. Единственный, кто общался с Мейсом, был мастер Фиррис — отец Илонны. При любой мысли о девушке кровь у Мейса начинала кипеть. Она лежит где-то — раненая и беспомощная и в любой момент может умереть. А он плетётся вслед за никуда не торопящимися вампирами. Мастер Фиррис, если и спешил увидеть дочь, то внешне ничем этого не проявлял. Покачиваясь в седле, Мейс думал об Илонне. Он, кто сумел покорить самых прекрасных дам Ситгара, не заметил, как попал в плен зелёных кошачьих глаз вампирши. Мейс то и дело вспоминал её звонкий смех, точёную фигуру и понимал, что не мыслит своей дальнейшей жизни без этой девушки. Причём, это была не сиюминутная похоть, хотя именно с этого и начались отношения. Адепт в тысячный раз проклял тот вечер, когда рыжий Дилль отправился в самоубийственный поход и спас Илонну из тилисского плена. Окажись на его месте Мейс, и прекрасная вампирша принадлежала бы ему. Хотя, с горечью констатировал он, у него не было бы никаких шансов не то что спасти Илонну, но и выжить самому. Мейс — не боевой маг, он — полная противоположность. Благородная способность возвращать людям здоровье ничем не помогла бы ему в тот раз завоевать сердце девушки. Зато теперь, когда соперник погиб, у Мейса появился шанс. Он должен сделать всё, чтобы Илонна выздоровела и встала на ноги. И тогда, быть может, она будет более благосклонна к нему. Когда вдали показались высокие стены Веира, Мейс еле удержался, чтобы не пустить коня вскачь. Остановило его только то, что стражники всё равно не впустят в город чужака. Потом отряд, сопровождавший мастера Фирриса и Мейса, приличное время стоял перед главными городскими воротами — ждали разрешения на въезд. Затем вышел командир стражников, и Мейс довольно долго наблюдал, как он и мастер Фиррис обмениваются церемониальными приветствиями. Разумеется, самого Мейса никто командиру стражи представлять не стал. Наконец створки ворот распахнулись, и Мейс попал в город. Он с любопытством осматривался — в вампирском городе он, само собой, был впервые. Мастер Фиррис негромко приказал ему не вертеть башкой по сторонам, не то веирцы решат, будто к ним заслали шпиона. Шутил ли отец Илонны или говорил правду, но Мейс предпочёл последовать совету — не хватало ещё, чтобы его сочли соглядатаем. Он и без того сдерживался из последних сил, чтобы не ввязаться в ссору с надменными веирцами. Мастера Фирриса и Мейса проводили до высокого трёхэтажного дома, видимо, аналога ситгарского госпиталя. Сопровождающие опять устроили церемонию — на сей раз, прощания. Только после этого мастер Фиррис бросил магу «иди за мной» и направился к входу. — Мастер, а разве нас никто не будет караулить? — удивился Мейс. — Нет нужды, — коротко ответил отец Илонны, не удосужившись объяснить, почему такой нужды нет. Мейс пожал плечами и последовал за вампиром. Внутри дома было тихо. По пути он увидел обычную человеческую женщину, вымачивавшую заскорузлые бинты. И всё. Ни охраны, ни лекарей. Да и больных тоже не видно. Отец Илонны уверенно направился к лестнице на второй этаж, словно знал дорогу. Когда мастер Фиррис отворил одну из дверей, Мейс увидел просторную комнату, окна которой были занавешены плотными шторами. В углу тлела небольшая масляная лампа, свет которой слабо освещал широкую кровать. На ней лежала Илонна, закутанная в пожелтевшие от мазей бинты. — Гроссмейстер сказал, что ты — лучший, — глухо сказал мастер Фиррис. — Приступай. Мейс подошёл к кровати. Лицо девушки было белее простыни, а дыхание — слабое. Адепт сначала поводил руками над головой девушки, пытаясь определить возможные магические повреждения. Биоаура Илонны была наполнена непонятной субстанцией, с которой Мейс уже однажды сталкивался. Адепт задумчиво опустил руки. Как ему говорили, девушка и дракон вступили в схватку, скорее всего, с хиваши. Значит, её странное состояние вызвано хивашским колдовством. И, вполне возможно, это колдовство сродни тому, которым был отравлен Его Величество после атаки лича. Но в отличие от прошлого раза, сейчас Мейс не чувствовал бешеной утечки природной энергии. Он осторожно снял одну из повязок. Правая грудь девушки обнажилась. Мейс увидел незаживающую рану, покрытую лёгкой коричнево-зелёной коркой. В этот момент за его спиной раздался звон вынимаемого меча, и адепт почувствовал холод стали на своей шее. — Как ты смеешь оскорблять мою дочь, мерзавец?!! — прошипел отец Илонны. — Мастер, — не оборачиваясь, сказал Мейс, — чтобы понять, как лечить твою дочь, мне нужно видеть всё. Сейчас я не обычный мужчина, я — врачеватель, для которого нет никаких условностей. И передо мной не прекрасная девушка, а всего лишь больной. Поэтому если ты ещё раз наставишь на меня меч, лечить дочь будешь сам. За спиной Мейса раздалось тихое ругательство на вампирском, и остриё убралось от его шеи. Мейс продолжил осмотр. Он полностью освободил Илонну от одежды и бинтов. Что бы он ни говорил Фиррису, но у Мейса дух захватило от вида обнажённой девушки. Он с трудом взял себя в руки — не время предаваться любованию. Мейс наклонился над животом Илонны, где виднелись две раны, подобные той, что была на груди. Аккуратно отодрав кусочек бурой корки с раны, он погрузился в свой магический дар, анализируя материал. Результат Мейса не воодушевил. Когда он закончил анализ и попытался изъять чужеродную магию из кусочка повреждённой плоти вампирши, то почувствовал страшную слабость. Из него словно выкачали все силы. И всё из-за крохотного кусочка, пропитанного неизвестной магией. А что будет, если он попробует рассеять всё заклятье? Сомнений у Мейса не было — он умрёт. И, возможно, убьёт Илонну. — Что? — с тревогой спросил мастер Фиррис. — Пока всё плохо, — буркнул Мейс. — Не мешайся. Вампир гневно раздул ноздри, но промолчал. Тем более, что адепт этого всё равно не заметил. Мейс сосредоточенно водил раскрытыми ладонями над обнажённым телом девушки. Прошло около получаса. Мастер Фиррис изображал неподвижную статую, а Мейс продолжал вливать жизненную энергию в Илонну. Он уже срастил порванные связки, устранил многочисленные тромбы около раненых участков, заживил ткани мышц. Сами странные раны Мейс не решился трогать — они остались зиять уродливыми буро-зелёными язвами на прекрасном теле вампирши. Когда он почувствовал, что от потери сил готов грохнуться в обморок, веки Илонны задрожали. Она глубоко вздохнула, закашлялась и открыла глаза. Илонна несколько секунд бездумно смотрела в лицо Мейсу, узнала его, слабо улыбнулась, затем нахмурилась. — Где я? — Всё потом, — сказал Мейс, чувствуя, как с его лба катит пот. Илонна приподняла голову, увидела, что полностью обнажена, взвизгнула, натянула на себя простыню и гневно посмотрела на Мейса. — Что ты себе позволяешь? — Возвращаю тебя к жизни, — заплетающимся языком проговорил Мейс и опустил руки. — Не двигайся, тебе нужен покой. А мне надо набраться сил для следующего сеанса. — Покинь нас, маг, — сказал мастер Фиррис. Мейс был настолько опустошён, что даже злиться сил у него не было. Он только покачал головой и сказал: — Тебе придётся помочь мне выйти. Вампир посмотрел на готового упасть мага и буркнул: — Ладно, сиди тут. Илонна с удивлением смотрела то на Мейса, то на отца, явно не понимая, откуда они тут взялись. И где это «тут»? — Что происходит? — стараясь поплотнее закутаться в простыню, спросила она. Мастер Фиррис без слов достал меч в ножнах, который, как видел Мейс, во время поездки всё время держал при себе. Вампир опустился на одно колено и протянул меч Илонне, держа его перед собой на вытянутых руках — одной за рукоять, другой — за ножны. Мейс не понимал, что это значит, зато Илонна, без сомнения, поняла. Она побледнела (хотя, казалось бы, куда уж дальше) и разжала руки. Простыня вновь соскользнула с неё, открыв взору Мейса небольшие упругие груди. Но девушка не обратила на это внимания. Из её прекрасных глаз покатились крупные слёзы, когда она взяла меч. — Ты уверен? — Его гибель видело больше сотни воинов, — глухо ответил мастер Фиррис. — Он погиб, как настоящий герой. Трое мастеров хотят назвать именем Диллитон своих будущих сыновей. Я горжусь, что у тебя был такой муж. Илонна так закусила губу, что на подбородок ей брызнула алая кровь. — В последнем бою Дилль уничтожил не только несколько сотен зомби. Он убил отряд шаманов и колдуний и избавил защитников Григота от лича, погубившего множество воинов и причинившего огромный вред. Вальдор, в отряде которого числился Дилль, рассказал, как он яростно сжигал хивашских зомби во время обороны города. Он даже нашёл способ, как оборвать связь между мертвецами и шаманами, — мастер Фиррис помолчал и добавил: — Совет решил начертать его имя на стене Славы. — Это огромная честь для меня, — положенной ритуальной фразой сказала Илонна, но голос её был безжизненным. — Где его похоронили? — Тела не нашли. Хивашские шаманы унесли его вместе с остальными погибшими, вышедшими за стены Григота, — уловив хмурый взгляд дочери, Фиррис сказал: — Сейчас я расскажу, что мне известно. Мейс долго слушал разговор, ведущийся на вампирском, силясь понять, о чём говорят отец и дочь. Но их языка он не знал, а по лицам ничего понятно не было. Нет, то, что мастер Фиррис сообщил Илонне о смерти мужа, Мейс понял. После минуты отчаяния Илонна закуталась в простыню, а на лице её появилась маска каменного бесстрастия, словно все эмоции в девушке умерли. Мейс молча поклялся сделать всё, чтобы Илонна не просто вернулась к жизни, но и стала той же задорной и весёлой озорницей, которую придворные ловеласы сопровождали восхищёнными взглядами.* * *
К утру Дилль чувствовал себя далеко уже не таким бодрым, каким покидал хивашский лагерь. Организм, измождённый долгими переходами, когда Дилль бежал за шаманской повозкой, требовал отдыха. Глаза сами собой закрывались, и только отчаянными усилиями Дилль не позволял себе уснуть прямо в седле — так недолго свалиться и сломать шею. У него мелькнула мысль, что можно призвать драконью ярость, тем самым пробудив муаров. А уж кругляши расстараются, придадут бодрости и подлатают его тело. Но по здравом размышлении он отказался от этой затеи. Призвав настоящую ярость, он рискует не остановиться. Что с ним будет, когда драконья магия захлестнёт его с головой? Ничего хорошего — в лучшем случае, он «перегорит», а в худшем — просто умрёт. К тому же, муары не могут бесконечно лечить его тело, беря из него же энергию. Дилль слишком хорошо помнил, каким он был после похода к тилисцам. Магическая энергия, которую он получил, уничтожив двух шаманов, постепенно улетучивалась, потому что, как говорил мастер Оквальд, слабость физическая порождает магическое бессилие. А Дилль очень устал. Несмотря на это сразу после восхода солнца он попытался сотворить кровавый салют и сообщить Тринн о себе. И тут же понял, что не сможет довести заклинание до успешного конца. Адельядо предупреждал, что малейшая неточность в контроле высосет из него всю кровь, а сейчас Дилль не мог даже полностью сосредоточиться. От кровавого салюта пришлось временно отказаться. Надо бы остановиться, отдохнуть и помедитировать. Но нельзя. Вполне возможно, хиваши пустились за ним в погоню. И хотя он проложил между собой и хивашским лагерем вполне приличное расстояние, но найти его не сможет только слепой — следы Диллева коня виднелись на песке очень хорошо. Подумав об этом, Дилль в очередной раз поморщился. Клятые пески начались внезапно. Копыта коня глубоко погружались в светлый песок, животное уже выбилось из сил, взбираясь на барханы и спускаясь с них. Мало того, когда взошло солнце, Дилль обнаружил, что оно светит не перед ним, а слева. Ночью он сбился с пути и ехал не на восток, а на юг. Дилль повернул коня мордой на восход, ехал уже два или три часа, но пески всё не заканчивались. Куда ни кинь взгляд — везде простиралось море жёлто-белых барханов. В очередной раз взобравшись на верхушку бархана и обозрев окрестности, Дилль увидел далеко позади несколько чёрных точек. Вот и погоня. Он попытался сосчитать преследователей — их было не больше десятка. Но и десять — слишком много для одного уставшего и безоружного человека. Из оружия у него был только маленький кривой нож. Магия почти на нуле — хватит на три-четыре огненных сгустка небольших размеров. То есть, половину отряда преследователей он успеет сжечь, а вторая половина прикончит его. Или пленит и приволочёт на аркане обратно. А там шаманы и колдуньи превратят его в лича. Правда, в запасе имеется драконья ярость, но это средство для последнего боя. Дилль слез с коня и задумчиво посмотрел на него. По уму, надо бы коня стреножить, чтоб потом не искать беглеца. Но если Дилля убьют или пленят, животное умрёт от голода и жажды или падёт жертвой хищников. Он снял с коня всю упряжь, похлопал его по шее и сказал: — Дружище, ты свободен. И, перестав обращать на него внимание, Дилль уселся на брошенное на песок седло. Какой смысл терять последние силы, пытаясь убежать, если его всё равно настигнут? У него есть не меньше часа — так лучше потратить время на короткую медитацию. Медитировать под пекущим солнцем, сидя на горячем песке, было неуютно. Дилль то и дело прислушивался, не приближается ли погоня? Но даже такой короткий отдых позволил ему набрать эргов. Он поднялся в полный рост, обнаружил, что преследователи уже близко и пожалел только об одном — что его замечательный посох остался где-то под Григотом. С посохом его заклинания получили бы дополнительную мощь. Дилль вспомнил слова, произнесённые мастером Иггером перед отправкой на войну с Тилисом. Старик тогда сказал, что посох — это всего лишь инструмент. И потеря его не делает мага беспомощным. Маг — сам оружие. Смертельно опасное, между прочим. Тилисцы и хиваши уже убедились в этом. И настало время преподать врагам новый урок. В груди зашевелилась драконья ярость. Дилль уже не опасался грядущей схватки — он с нетерпением ждал, когда появятся хиваши. И когда в двухстах шагах от него между барханами мелькнула тёмная тень, Дилль призвал полупримусов. Хиваши хотят драки? Сейчас они её получат. Преследователи окружили его — Дилль видел только четверых всадников, ехавших по его следам. Хиваши не спеша готовили арканы, а за луки даже не взялись, чему Дилль только порадовался. Остальные, видимо, зашли справа и слева. В этот момент за его спиной раздалось громовое рычание. Как ужаленный, Дилль обернулся — увязая в светлом песке к нему мчался один из степных псов, которых хиваши называли гиеннами. Собака тяжело дышала, а из её оскаленной пасти капала мутная слюна — видимо, погоня по жаркой пустыне далась псу нелегко. Сочувствовать гиенне Дилль не стал — сотворив небольшой огненный сгусток, он швырнул его прямо в раскрытую пасть пса. Несчастное животное с воем покатилось по склону бархана. Поглядев на развороченную морду пса, Дилль счёл, что тот больше не опасен и огляделся в ожидании следующих гиенн. Те не заставили себя долго ждать — три горбатые собаки появились одновременно с двух сторон. Несмотря на бушующую в груди ярость, действовал Дилль хладнокровно. Он небольшим сгустком отогнал ту гиенну, что приближалась одна. С визгом обожжённая собака отскочила назад, а Дилль повернулся направо, где шагах в десяти от него стояли две гиенны. — Очень удобная позиция, — одобрил Дилль и создал вакуумный взрыв. Он взмахнул руками — совсем как гроссмейстер Адельядо во время тренировки. Ослепительный огонь вспыхнул и тут же исчез. Раздался гулкий хлопок. В созданный магический вакуум оказались втянуты не только обе гиенны, но и изрядное количество песка, отчего в воздухе на некоторое время зависло кроваво-песчаное облако. Самого Дилля сбросило с верхушки бархана, но, к счастью, взрывная волна не дотащила его до эпицентра взрыва. Отплевавшись от попавшего в рот песка, Дилль огляделся. Где-то за барханом выла обожжённая гиенна. Две её подружки превратились в кровавый фарш. Та, что напала первой, молчала — похоже, сдохла. Итак, гиенны закончились, теперь очередь всадников. Где же они? Диллю пришлось карабкаться на верхушку бархана. Оттуда он увидел, как один из всадников мчится прочь, а остальные… Проклятье! Только чудом можно объяснить, что стрелы не ранили Дилля. Одна просвистела у самого уха, вторая порвала ветхую рубаху, чиркнув его по рёбрам, а третья вонзилась в песок между ступней. Не хуже зайца, удирающего от лисицы, Дилль скакнул вбок и снова покатился по склону бархана. Там, где он только что стоял, просвистели ещё три стрелы. Ах так! Теперь Дилль окончательно озверел и, наплевав на возможность перегореть, отдался на волю драконьей ярости. Светло-жёлтые барханы окрасились в красное, небо оплыло багровыми тонами. Мутящимся от злости взглядом Дилль смотрел туда, откуда могли появится враги. Да, вот на песке мелькнула тень одного из них. Огненный шар, наполненный драконьей магией рванулся туда. Взрыв. Во все стороны полетел расплавленный песок и ошмётки того, что мгновенье назад было человеком. Взвыв от радости, Дилль помчался в атаку, совсем не думая, что его может настигнуть хивашская стрела. Он оббежал расплавленное пятно песка и, заметив движение шагах в десяти в стороне, швырнул туда следующий разряд. Новый взрыв оставил в воздухе клуб чёрного дыма, но пустыннику, похоже, удалось избежать смерти. Заревев дурным голосом, Дилль бросился в погоню, всем своим существом желая уничтожить врага. Дракон должен убить врага! Хиваши он вскоре обнаружил — пустынник уже вскочил на коня и даже успел дать ему шпор. — Получи! — и огненный шар, пронизанный зеленоватыми сполохами, помчался к всаднику. Хиваши не успел издать ни звука, а конь только всхрапнул. Пару мгновений спустя оба рухнули на песок в виде груды обожжённых костей и гнилого мяса. — Где ты?!! — озираясь, заорал Дилль. — Иди сюда, я подарю тебе быструю смерть! Последний из хиваши не показывался. Драконья ярость требовала крови врага, и Дилль был готов принести ей в жертву пустынника. Вот только сначала нужно найти его между этих клятых песчаных гор. — Мастер, остановись, иначе погибнешь. Закоулком сознания Дилль сообразил, что это проснулись муары. Но он совсем не испытывал желания останавливаться. Драконы не останавливаются на полпути. Враг должен умереть! — Мастер, ты — не дракон. Ты — человек. — Я — младший брат дракона, — проскрежетал Дилль, красными от ярости глазами обводя окружающее. — Мастер, если ты сейчас не остановишься, ты больше никогда не увидишь Илонну. — Какая ещё Илонна? — отмахнулся было Дилль, но замер на полшаге. Илонна! Прекрасная вампирша с огромными зелёными глазами, точёной фигурой и вспыльчивым характером. Девушка, ради которой он сунулся в логово тилисцев. Потомственный воин и огненный маг. Его вторая половина, которой он непонятно каким образом передал драконий дар. Та, с которой он обменялся частичками души. Что будет с ней, если он умрёт? Не потеряет ли Илонна часть себя? Воспоминание о любимой сделало Дилля сильнее. Он с великим трудом начал произносить мантру спокойствия и гасить драконью ярость. Вскоре последние всплески нечеловеческой магии улеглись, кровавый гнев покинул Дилля, и он смог посмотреть на окружающее нормальным взглядом. — Спасибо, кругляши. — Мастер, мы ведь о себе беспокоились, — в бесплотном хоре голосов Дилль отчётливо услышал иронию. — Живёшь ты, существуем и мы. Видимо, муары подправили его внутреннюю энергетику, потому что после этой вспышки драконьей ярости он не испытывал никакой слабости — ни физической, ни магической. В отличие от прошлых использований драконьей магии. И это было очень хорошо, потому что где-то рядом находился ещё один хиваши. Дилль отпустил полупримусов, чтобы понапрасну не тратить энергию. Просто ускакать прочь? Но сначала придётся поискать коня, которого он так сердобольно расседлал и отпустил на все четыре стороны. Так недолго получить стрелу в спину. Придётся искать выжившего пустынника, убить его и только потом думать о поисках коня. За соседним барханом раздалось негромкое лошадиное всхрапывание и чьё-то тихое ругательство. О, вот и враг, а, заодно, и транспорт. Дилль уверенно двинулся туда, держа на ладони небольшой огненный шар. Хиваши не успеет пустить в него стрелу — магия быстрее. Глазам его предстала занимательная картина — хивашский воин стоял к нему спиной и яростно дёргал поводья коня, запутавшиеся в корявом сухом кустарнике. Дилль, ничуть не смущаясь тем, что ударит врагу в спину, уже готовился отправить в путь смертельный огонь, когда пустынник выпрямился и повернулся к нему. Это был Эмгерей — один из двух погонщиков гиенн. Тот, что поил его араком и угощал мясом с вкуснейшей хивашской приправой. Единственный, кто в хивашском лагере по-человечески отнёсся к бесправному рабу. Дилль опустил руку, но не отпустил огонь. Он понял, что хиваши тоже узнал его — в глазах Эмгерея промелькнули все оттенки удивления, сменившиеся настороженностью. Пустынник отступил на шаг и осторожно протянул руку к рукояти сабли, по всей видимости решив драться до конца. — Эмгерей, нет! — на ломаном хивашском сказал Дилль. — Моя помнить добро. Уходи живой. Рука хиваши замерла, так и не дотронувшись до сабли. — Ты, оказывается, шаман? — Моя — огненный шамана, — Дилль, как сумел, интерпретировал на хивашский название боевой маг. — Моя защищай Григот. — Так ты тот, за кем тогда охотились Хозяйки? Но как? — потрясённо спросил Эмгерей. — Шаман ведь сделал из тебя бездушного. — Шамана укради душу, моя вернись назад и убей Гарлик. Моя — воин и огненный шамана. Уходи живой, Эмгерей. Моя нужна лошадь. Пустынник отступил ещё на несколько шагов и развёл руками. — Хорошо, забирай моего коня. Но тебе всё равно далеко не уехать. Теперь за тобой в погоню пустятся все шаманы и колдуньи. Кенес уехал за помощью. Дилль вспомнил, что один из хиваши ускакал обратно. Да, теперь, когда пустынники узнали, что он — не простой раб-беглец, за ним пошлют вся колдовскую рать. — Пусть, — Дилль пожал плечами. — Моя погибать в бою. Эмгерей внимательно посмотрел на бывшего раба. — Ты больше воин, чем шаман. Ты — не такой, как наши. Воины были бы рады тебе. — Моя и ты — враги, — сказал Дилль. — Но помнить добро. Живи. — А как ты убил Гарлика? — в глазах хиваши Дилль прочёл искреннее любопытство. — Когда его обнаружили, шаман почти превратился в солиантра. А против этого червя мало кто устоит. — Мерзкий шамана, — поморщился Дилль. — Еле убил. Эмгерей покусал губу, затем осторожно вынул до половины саблю из ножен и с силой вогнал её обратно. — Не знаю твоего имени, воин, но я — твой должник. Если наши дороги снова пересекутся, я отплачу тебе добром за добро. — Моя — Диллитон. — Уезжай к югу, Диллитон. Потому что погоня за тобой перекроет все пути на север. А на востоке находится Джибба — владения пустынной девы. Никто ещё не смог совладать с этой нежитью, даже сами Хозяйки Ковена. И тебе дева будет не по зубам. Дилль нахмурился. Что несёт этот хиваши? Какая ещё Джибба, какая дева? Если поехать на юг, то там, по рассказам, только бесконечные пески, вроде тех, что сейчас окружают его. Он же попросту погибнет от жажды. Но Дилль сделал вид, что последует совету Эмгерея. — Ехать юг. Давай лошадь. Уходи. Он дождался, когда Эмгерей скроется за изгибами песчаных гор, и принялся распутывать поводья. Исколов пальцы, он всё же освободил кожаные полоски из цепкого плена корявого куста. Посмотрев на каплю крови, бегущую из длинной ссадины, Дилль подумал, что нет нужды никуда плестись. Достаточно успокоиться, тщательно продумать слова и жесты и воспроизвести заклинание кровавого салюта. Прилетит Тринн и заберёт его из этих жарких песков. Так он и сделал. Прошло не меньше получаса, когда Дилль всё же решился сделать кровавый салют. Заклинание отработало превосходно. В голубом небе, покрытом белёсой дымкой, появилась Тринн. Огромный дракон, свитый из магии и крови Дилля, покружился над песками, выпустил струю огня и с громким хлопком лопнул. Дилль удовлетворённо вздохнул. Самое время уехать отсюда. Тринн, без сомнения, обнаружит его, но пусть это произойдёт раньше, чем его настигнет хивашская погоня. Он вскочил на коня и двинул его прямо на восход. А Эмгерей, идущий пешком, увидев красного дракона высоко в небе, зябко передёрнул плечами и ускорил шаг.Глава 24
* * *
Мейс отлежался и набрался сил. Спал он в этом же здании, в соседней с Илонной комнате. Ещё не полностью восстановившийся после огромной траты магической энергии, тем не менее Мейс чувствовал себя неплохо. Он сделал разминочную гимнастику, потом поупражнялся с воображаемым мечом, привёл одежду в порядок и только после этого отправился к Илонне. Комната вампирши была пуста. Мейс посмотрел на смятую постель и выбежал в коридор. Увидев двух женщин, он спросил, не видели ли они раненую вампиршу из клана Григот. — Она ушла, — ответила одна из женщин. — Собралась куда-то ехать. Мастер, что её сопровождал, был очень недоволен. Мейс сообразил, что она говорит об отце Илонны, и бросился на улицу. Проклятье, ей ещё рано даже просто ходить, не говоря уже о какой-то поездке. Выбегая из здания, он столкнулся с вампирами — два воина тащили под руки третьего. Окровавленная голова раненого бессильно моталась из стороны в сторону, куртка на груди была разорвана и залита кровью. — Пшёл с дороги! — по-ситгарски рявкнул один из воинов. В другое время Мейс так бы и поступил, памятуя об обещании, данном гроссмейстеру. Но вид истекающего кровью человека, то есть, вампира, напомнил ему о врачебном долге. А потому Мейс остался стоять в дверном проёме. — Что с ним произошло? — Сейчас мы отведём его к лекарям, и я выпущу тебе кишки, — пообещал один из вампиров, плечом отталкивая Мейса с дороги. — Я — личный врачеватель Его Величества Юловара второго, короля Ситгара, — Мейс не позволил отпихнуть себя. — Спрашиваю ещё раз: что произошло с раненым? Вампиры переглянулись, затем один из них буркнул: — Попал под атаку тепласса. Название ни о чём не говорило Мейсу. Кем бы ни был этот тепласс, зверюга он — явно неприятная. Адепт шагнул вперёд и провёл ладонями от головы до пояса раненого. — Сломаны три ребра и ключица. На голове простая царапина. В ране на груди яд — если не остановить, раненый умрёт от заражения крови. Вампиры вновь переглянулись. — Ты действительно маг-врачеватель? Можешь помочь Крессу? — Попробую, — скупо ответил Мейс. — Положите его. Вампиры беспрекословно выполнили приказ. Мейс склонился над раненым, сделал несколько разминочных пассов руками и погрузился в магию. Первым делом он нейтрализовал действие яда, от которого края раны уже почернели. Заблокировав омертвевшие ткани, Мейс начал очищать кровь от проникшей в неё заразы. Это заняло длительное время, но результат того стоил. Теперь организм был освобождён от яда. Мейс срастил мышцы и восстановил порванные кровеносные сосуды. Под его умелым воздействием костная ткань начала регенерацию, и вскоре за рёбра можно было не опасаться. С ключицей Мейсупришлось повозиться, но и с этим он управился. Когда Мейс вышел из магического транса, раненый уже пришёл в себя. Его кошачьи глаза удивлённо глядели на склонившегося над ним белокурого человека в мантии. Взгляды его товарищей были не менее изумлёнными. Мейс устало выпрямился и сказал стоящим около него вампирам: — Яд нейтрализован. Рёбра я немного подлатал, но нагрузку на них давать не рекомендую. На ключицу надо наложить шину и носить её не меньше недели. Рану на груди пусть зашьют лекари — омертвевшую ткань я убрал, поэтому шрам останется солидный. А царапина на голове и так заживёт. Для восстановления кровопотери пусть раненый пьёт больше красной жидкости. — Кровь, что ли? — Можете и кровь пить, — фыркнул Мейс. — Я имел в виду красное вино и свекольный сок. Раненый потрогал грудь, поморщился, и знаком попросил товарищей поднять его. Вампиры подхватили его под руки, раненый с трудом вытянул из ножен меч и протянул его рукоятью вперёд. — Ты спас мою жизнь, тебе ей и владеть. Мейс озадаченно почесал в затылке. О чём говорит раненый, и что Мейсу делать? Вампиры поняли его затруднение, один из них подсказал: — Спасённый должен посвятить жизнь спасителю. Ты можешь принять меч и жизнь Кресса, либо вернуть ему и то, и другое. В груди Мейса зажёгся огонёк тщеславия. О как заговорили надменные вампиры! То не желали с ним даже словом перемолвиться, а теперь свою жизнь предлагают. А что, неплохо! Ему не помешает личный телохранитель. Быть может тогда к нему станут относиться куда вежливее. — Бросьте, я просто выполнял свой долг, — буркнул он. — Так что живи, как жил. Раненый отсалютовал ему мечом, товарищи помогли ему убрать оружие в ножны, после чего он потерял сознание. — Через пару недель он будет бегать, — поймав странный взгляд одного из вампиров, сказал Мейс. — Не переживайте. — От яда тепласса умирают девять из десяти, — сказал вампир. — И только если успеть оказать помощь в первые минуты. Кресс был ранен час назад, мы уже попрощались с ним. — Да? Ну, я ничего об этом не знал, поэтому лечение прошло успешно, — усмехнулся Мейс. — Понадобится помощь — позови, — сказал вампир. — Я — старший полумастер клинка Мерр. — Я — полумастер клинка Эвейд, — представился второй. — Мейс — адепт первой ступени Ситгарской Академии и королевский врачеватель. Слушайте, вы случайно не знаете, куда ушла раненая девушка из клана Григот? Её сопровождает мастер клинка Фиррис. — Григотцы? — вампиры переглянулись. — Мы видели их на площади у главных ворот. Девица лежала без сознания, а мастер клинка сидел рядом и никого к ней не подпускал. Не поблагодарив, Мейс ринулся к главным воротам, благо, что дорогу он помнил. Как и говорили вампиры, Илонна лежала у стены дома, а рядом сидел угрюмый мастер Фиррис. — Давно она так? — не поздоровавшись, спросил Мейс. — Около часа. Шла, и вдруг упала. Привести её в сознание не получилось. Мейс коротко проинспектировал биоауру Илонны и сжал зубы. Такое впечатление, словно он вчера не лечил её. Опять та же картина. Похоже, хивашская магия продолжает действовать. — Неси её обратно, — буркнул он. — Как только я восстановлю силы, начну её лечить. Мастер Фиррис без слов взял на руки девушку. Мейс поплёлся следом, чувствуя, как накатывается усталость. Если бы он не взялся лечить раненого вампира, у него сейчас были бы силы, чтобы помочь Илонне. — Куда она так рвалась? — спросил он у Фирриса, когда тот уложил девушку в постель. — Веирцы сказали, что дракон, на котором она летела, ещё жив. Изранен, обессилен, не может даже ходить, но жив. Веирцы издалека подкармливают его. Илонна хотела доехать туда. Вот оно что! Дракон тоже выжил после атаки хивашских шаманов. И, скорее всего, на нём такие же раны, как у Илонны. Незаживающие и лишающие сил. Мейс задумчиво погладил подбородок. Интересно, как хиваши смогли наложить заклятье на дракона? Ведь человеческая магия на крылатых не действует.* * *
Граф Керсон внимательно слушал рассказ гроссмейстера и архиепископа. И хотя он являлся номинальным командиром над магами и боевыми клириками, но знал, какую грань переходить не следует. А потому готовился выполнить то, что говорили два высших сановника Ситгара. В отличие от графа, мастер Нугейр — официальный представитель Совета Григота, и мастер Кенн — представитель Веира, были откровенно недовольны. — Ваша премудрость, как мы можем верить вашим словам? — сжав кулаки, спросил Нугейр. — Мы воюем с хиваши почти три сотни лет. А последние лет двадцать — не только с пустынниками, но и с их ручными мертвяками. Сталгард уничтожен, Григот едва выстоял. И вдруг вы заявляете, что мы должны идти на мировую с этими дикарями! — Веир пока не так пострадал от хивашских нашествий, но я полностью поддерживаю мнение мастера Нугейра, — мрачно сказал Кенн. — Вампиры никогда не уклонялись от доброй драки, пустынники нас не победили, так почему мы должны кланяться им и просить о мире? — Как я уже сказал, это приказ Единого, — гроссмейстер с трудом сдерживался, чтобы не вспылить. — Граф Керсон оставит в Григоте полутысячу — она войдёт в состав полка графа Арлика. Точнее, в то, что от него осталось. Солдаты помогут Григоту восстанавливать город. Остальные силы необходимы Ситгару на других направлениях. Это мне сегодня сказал Его Величество через мага связи. С королевским приказом спорить не решился никто — даже веирец, хотя его клан не являлся вассалом Ситгара. — Что касается хиваши, — медленно сказал Адельядо, — Единый намекнул, что в каганате грядут какие-то изменения. И что власть там может смениться. Мы должны воспользоваться этими изменениями и установить контакты с хивашскими эмирами. Как — не знаю. Пусть Юловар думает. — Не воспримите мои слова, как оскорбление, — осторожно изрёк мастер Кенн, — но откуда я могу знать, что сказанное вами исходит именно от Единого. Что это, возможно, не ваша личная прихоть? Гроссмейстер хмуро улыбнулся — какой обходчивый господин, этот вампир из Веира. Выражается так, словно всю жизнь прожил при дворе Юловара. — Мастер, ваши воины видели, как мы с Одборгом уехали вглубь Запретного предела по дороге, созданной Единым. И вернулись обратно, целые и невредимые. Это вас не убеждает? — Вдруг вы просто могущественный маг, который сумел обезопасить себя от хищников и зомби? — поднял бровь вампир. — Да, тяжело с вами договариваться, — вздохнул Адельядо. — Теперь я не удивляюсь, что вы послали помощь собратьям лишь в последнюю минуту. И если бы не Ситгар, Григот последовал бы за Сталгардом. Кенн пожал плечами. Нугейр промолчал. Граф Керсон хмуро крутил ус. Адельядо начал закипать. Архиепископ Одборгский, до сей поры безмятежно сидевший на походном стуле, вдруг сказал: — Вам будет послано знамение. Если и оно вас не убедит, пеняйте на себя. Веир падёт. А Григоту — вассалу Ситгара, король всегда окажет поддержку. — Вы угрожаете нам? — кошачьи глаза мастера Кенна сощурились. — Нет, — спокойно ответил архиепископ. — Веир падёт не от рук людей. Это сделают демоны. И чтобы не допустить этого, Веир должен принести присягу Ситгару. — Не вижу в том необходимости, — резко ответил Кенн. Адельядо пожал плечами и повернулся к Нугейру. — Мастер, Его Величество уполномочил меня сообщить вашим старейшинам, что собирается учредить новый клан Высокорожденных взамен упразднённого клана Сокола. Как вы смотрите на то, чтобы Григот стал основой этого клана? От вас потребуется постоянный представитель, который будет заседать на Сборе кланов и решать вопросы, касающиеся судьбы всего Ситгара. Ошарашенный Нугейр согласно кивнул. — Мы горды оказанной нам честью, ваша премудрость. Мне необходимо уведомить старейшин, но я уверен, что они согласятся. — Если бы Веир не отверг предложение помощи, его представитель тоже мог бы заседать на Сборе кланов, — заметил гроссмейстер. Мастер Кенн с мрачным видом проигнорировал шпильку. — Итак, ваше сиятельство, — гроссмейстер повернулся к графу Керсону. — Пять сотен всадников переходят под командование графа Арлика. Остальным трубите сбор. Мастер Нугейр, я оставляю в Григоте десять врачевателей. Когда последние следы чёрной чумы будут уничтожены, они помогут вашим раненым поскорее встать на ноги. Обеспечьте магов защитой и… — тут гроссмейстер сделал паузу, — уважением. Если с голов моих подчинённых упадёт хоть волос, не обижайтесь — я лично приеду в Григот и изжарю виновника. Будь он хоть вашим старейшиной. Мастер Нугейр невозмутимо кивнул. — Кроме врачевателей я оставлю вам мага связи. Не используйте его по пустякам — слишком долго у связистов идёт восстановление способностей. Маг связи останется в Григоте до тех пор, пока ему не пришлют замену. Врачевателей же отправите под надлежащей охраной в Тирогис, когда острая необходимость в них отпадёт. Кстати, — Адельядо повернулся к мастеру Кенну, — у вас в городе два моих адепта — вампирша Илонна и личный королевский врачеватель Мейс. Всё, что я сказал мастеру Нугейру, справедливо и для вас. Если Илонна или Мейс пострадают по вине ваших вампиров, клянусь, я не буду дожидаться, когда демоны сотрут Веир в пепел. Я сам это сделаю. Мастер Кенн хмуро сказал, что лично проследит за безопасностью адептов. Удовлетворённый гроссмейстер сел, зато поднялся архиепископ. В отличие от мага, он угрожать не стал. — Единый поручил мне позаботиться о душах вампиров. По приезду в Тирогис я сразу же распоряжусь о выделении средств на постройку новой церкви в Григоте. А сейчас, если никто не возражает, я оставлю в городе десять боевых клириков. Кто знает, быть может Единый не оставит их без своего благословения в трудный час. — Если они дерутся хотя бы вполовину так же хорошо, как брат Герон, мы с удовольствием примем ваших святых отцов, — с поклоном сказал Нугейр. — Герон больше не монах, как вы уже знаете, — безмятежно сказал архиепископ. — Но будьте спокойны — мои парни умеют махать топорами. Против мертвяков они точно не будут бесполезны. — Какой смысл в монахах, если через несколько лет Единый исчезнет? — хмыкнул мастер Кенн. — Кто даст вам силу? Архиепископ нахмурился и промолчал. Зато поднялся гроссмейстер. — А кто вам сказал, что настоящего Бога нет? Единый — лишь могущественный передатчик божьих сил. Молитва истинно верующего дойдёт до Бога. Быть может, чуть позже, но обязательно дойдёт. И преступник будет наказан, а священный огонь поразит врага. Так что, не судите опрометчиво. Одборг, пойдём. Оставив за спиной задумчивых военных, гроссмейстер и архиепископ вышли из шатра графа Керсона. — Ади, здорово ты сказал, — шёпотом проговорил Одборг. — Даже я лучше не смог бы. — Мико же сказал, поддерживать друг друга, — хмыкнул гроссмейстер. — Я уже начал. Очередь за тобой. Я горю желанием послушать твою первую проповедь в пользе магии. Можешь начинать составлять текст прямо сейчас. — Уже составил, — буркнул Одборг. — Начнётся она с того, что не все маги одинаково полезны. Особенно, первый маг Ситгара, ядовитый, как виверна…* * *
Дилль до боли в глазах вглядывался в бескрайнее небо — там царило только жгучее пустынное солнце. И никаких драконов — ни великих, ни обычных. Он отёр мокрый лоб и выругался: — И я, дурень, говорил Гунвальду, что хотел бы жить в южных странах! Накаркал, называется. Уж куда лучше морозить зад где-нибудь в Каршаре. Там сейчас, должно быть, уже первые снежинки падают. Да, здесь, в пустыне, осенью и не пахло. А, может, просто здесь такая осень? А, заодно, зима, весна и лето. Песок в любое время года одинаково жёлт. Косматая лошадка, доставшаяся Диллю от Эмгерея, мерно перебирала копытами, шагая между барханами. Периодически Дилль заставлял её взбираться на верхушку песчаной горы, чтобы убедиться, что погони за ним нет. Въехав в очередной раз на вершину бархана, он тяжко вздохнул — везение когда-нибудь заканчивается. В нескольких лигах позади появились всадники. Хиваши. Возможно, опять сопровождаемые своими горбатыми собаками. И, уж наверное, с толпой шаманов и колдуний, жаждущих его крови. Он задержался на вершине, чтобы сосчитать врагов — насчитал около трёх десятков, потом сбился. Плохо. День уже клонится к закату — за это время драконица должна была прилететь. Не смогла Тринн или не захотела, теперь уже неважно — враги его снова достали. Несмотря на жуткую усталость, Дилль был готов драться. Но против толпы воинов и шаманов ему не выстоять. Пока одни будут швырять в него свои пакостные заклятья, другие издали нашпигуют стрелами. Остаётся одно — скакать во весь опор. Возможно, погоня растянется, тогда справиться с врагами будет легче. Дилль стукнул косматую лошадку ногами по бокам и хлестнул поводьями. Животина фыркнула и нехотя двинулась вперёд. Он повторил приказ, но бег лошади не ускорился. Пришлось идти на крайние меры. Дилль достал кривой трофейный нож и ткнул остриём мохнатого скакуна в круп. Негодующе заржав, конь помчался вперёд, не выбирая пути. Он надеялся, что его косматый скакун окажется достаточно выносливым, чтобы продержаться до темноты. А с наступлением ночи у Дилля появится шанс. Доставшееся от Илонны ночное зрение обеспечит ему преимущество в бою. — Давай, милая, поднажми. Но лошадь бежала всё медленнее, несмотря на жестокую шпору в виде острия ножа. Она испуганно косила глазами и всё пыталась свернуть куда-то вправо. К югу. Дилль никогда не отличался способностями общаться с животными, а потому никак не мог сообразить, что происходит. Так и не сообразил. Едва он въехал в просторную и довольно ровную ложбину, посреди которой торчала огромная скала, как окружающее вдруг потемнело. В воздухе закружились смерчи, несущие в себе тучи песка. Неимоверная слабость сковала Дилля — он выронил из рук поводья и кривой нож и начал заваливаться набок. Удержался он в седле только потому, что лошадь в этот момент скакнула вбок. Но уже при следующем прыжке коня Дилль вылетел из седла и рухнул в тёплый песок. Подняв голову, он увидел, как один из смерчей задел бегущего коня, и несчастное животное с жалобным ржанием было втянуто внутрь воздуховорота. В течение трёх ударов сердца от коня остался скелет — вся плоть невероятным образом исчезла. Окрасившийся красным смерч двинулся дальше, оставив за собой горку белых костей. Дилль замер, что далось ему без труда. Смерчи кружились неподалёку, выискивая новую жертву. Жуткая неестественная слабость, сковавшая его члены, явно была магического происхождения. Как отражать магическую атаку, он знал — перенеся разум в астрал, он создал защитный экран, пронизанный драконьей магией. Экран тут же засветился, отражая магическое нападение. Он вернулся в реальность, тут же начав рассеивание эргов по методу муаров. Обладает ли неизвестный противник способностью находить магию или нет, но лишним это точно не будет. Наверное, ухищрения Дилля помогли — смерчи так и не приблизились к нему. А потом и вовсе исчезли. Слабость ушла, но Дилль не двигался, разглядывая горку лошадиных костей. Вот же чума! И как ему, спрашивается, теперь двигаться дальше? На своих двоих? Но поскольку альтернативой была смерть от стрел и магии хиваши, он осторожно встал на ноги и зашагал прочь от странной ложбины. Не успел он сделать нескольких шагов, как на гребне бархана появился десяток хивашских всадников — воины тут же достали луки и приготовились выпустить в Дилля стрелы. С расстояния в жалких пару десятков шагов пустынники точно не промахнулись бы. И быть бы ему нашпигованным стрелами, но тут около скалы словно из воздуха возникла непонятная фигура. Дилль только успел разглядеть, что фигура худа, как скелет, и одета в лохмотья. А потом невероятной силы ментальный удар выключил его сознание. Дилль погрузился в небытие, а потому не видел, как хивашские всадники один за другим падают с коней. Как кони, словно получившие обухом по голове, безмолвно падают рядом. Как отставшие от передовой части воины и шаманы в ужасе пытаются развернуть лошадей и тоже рушатся на жёлтый песок. Из многочисленного отряда ментального удара избежало около трети — их кони оказались слишком уставшими и далеко отстали от основной части. Всадники — и воины, и шаманы с гортанными воплями поворачивали обратно и мчались прочь от зловещей долины. Впрочем, спастись удалось далеко не всем. Существо в лохмотьях взмахнуло костлявыми руками, и вдогонку за беглецами полетели ветвистые молнии. Чёрно-фиолетовые электрические стрелы настигали, превращая их в обугленные тушки. Только двое смогли избежать смертельных попаданий и теперь неслись вскачь, нахлёстывая коней нагайками. Впрочем, перепуганные кони не нуждались в поощрении, и вскоре два хивашских воина затерялись меж песчаных складок. Кроме них выжили только пять гиенн, почуявших опасность ещё раньше и наотрез отказавшихся идти вперёд. Костлявая фигура подошла к лежащему в беспамятстве Диллю, небрежно схватила его за руку и поволокла к скале. Забросив бесчувственное тело внутрь тёмной расщелины, существо отправилось за новой добычей. К тому времени, когда солнце закатилось за горизонт, весь хивашский отряд, успевший проникнуть в зловещую долину, был перенесён в пещеру. — Славная добыча, — радостно потирая руки, проскрежетало странное существо. — Давно столько не было. Ну, начнём! Оно подняло того, кто был принесён последним. Глаза существа загорелись ярким голубым светом — под взглядом этих страшных глаз плоть на хивашском воине начала оплывать, словно свечка от жара костра. Вскоре оно держало в руках мумию. Труп был небрежно вышвырнут в угол пещеры, заваленный костями предыдущих жертв, и настала очередь следующего — шамана в головном уборе из перьев и кусочков кожи и просторном балахоне. Затем были поглощены ещё три воина и колдунья. Поглощая одну за другой жертвы, существо постепенно преображалось. Костлявые руки, покрытые серой и сухой, как пергамент, кожей, начали наливаться мышцами. Кожа стала упругой и приобрела оттенок топлёного молока. Тусклые клочки волос на голове существа превратились в пышную рыжеватую гриву. Тело, до того бывшее высохшим скелетом, стало телом молодой женщины — фигуристым и с соблазнительными формами. Только одно осталось прежним — глаза, горящие неземной синевой. Она сбросила с себя вонючее рваньё, служившее ей одеждой, и раскинув в стороны руки, закружилась. Радостный смех разнёсся под сводами пещеры. — Ах, я снова молода и полна сил! Как давно я не испытывала этого! Женщина прошла вглубь пещеры. Там были свалены всевозможные вещи, доставшиеся ей в наследство от жертв. Одной из них было небольшое зеркало. Женщина стёрла с его поверхности толстый слой пыли и принялась разглядывать себя. — Да. Хороша, как и встарь, — удовлетворённо сказала она. — Теперь, пожалуй, перед едой можно и позабавиться. Она придирчиво осмотрела неподвижных пленников и выбрала самого здоровенного воина. Сняв с него заклятье, женщина ласково улыбнулась и томным голосом сказала: — Ты мужественен и силён. Покажи мне, на что способен, и я отпущу тебя. И даже вознагражу. Возьмёшь столько золота, сколько сможешь унести. В глазах пустынника, до того парализованных страхом, зажглись похотливые огоньки. Стоящая перед ним обнажённая красавица мгновенно возбудила в нём желание. С рычанием сорвав с себя одежду, воин бросился к женщине. — Не здесь, мой пустынный лев. Пойдём туда, где есть удобное ложе. Пара удалилась вглубь пещеры. Некоторое время оттуда доносились сладострастное пыхтение и тонкие стоны. А потом всё стихло. Обратно женщина вернулась одна. Проверив надёжность заклятия, сковывавшего пленников, она подошла к горе старых сухих трупов прошлых жертв. За этой грудой костей в углублении в стене скрывался чёрный посох. Ненавидящим взглядом она долго смотрела на него, а затем вышла из пещеры. — Завтра, — тихо прошептала она, вглядываясь в ночное небо. — Завтра звёзды встанут в Мёртвый круг. И тогда я наконец-то сниму заклятье Джиббы и выберусь к людям. Как удачно, что ко мне попала эта толпа — я выйду из заточения молодой и красивой. Вот уж повеселюсь.Глава 25
* * *
Вот уже в который раз Мейс выкладывался по-полной. И спустя несколько часов все его труды оказывались пшиком. Жизненная энергия, переданная им Илонне, утекала, как вода из решета. По всей видимости проклятое хивашское колдовство не могло убить вампиршу, но ослабляло её настолько, что Илонна вновь впадала в кому. Мейс экспериментировал. Он использовал всё, что знал и умел. Он испробовал даже средства, которые ему предоставили вампирские лекари — вроде вытяжки из желёз снуггасса. Эта вытяжка прекрасно затягивала резаные раны, но не смогла залечить те, что остались после хивашского колдовства на теле Илонны. Три бурые язвы по-прежнему уродовали прекрасное тело девушки. Мастер Фиррис всё время находился рядом с дочерью. Он пристально следил за действиями ситгарского мага. Иногда он покидал палатку. Мейс знал, что вампир уходит к красной драконице. Когда он впервые увидел, как Фиррис подходит к смертельно опасному ящеру, то решил, что сейчас мастер клинка и погибнет. Раненая драконица, или нет, но она по-прежнему может дышать огнём. К удивлению адепта Гейрге не спалила вампира. Она выслушала, что говорил ей Фиррис и негромко рыкнула. Что сказал ей мастер клинка, осталось для Мейса загадкой. С тех пор Фиррис покидал дочь только для того, чтобы поговорить с драконицей, принести ей куски мяса, что привозили веирцы, или убрать от неё драконье дерьмо. Да-да, высокомерный мастер клинка добровольно взял на себя обязанность чистильщика драконьего помёта. Мейс с неудовольствием подумал, что надо было настоять на своём и запретить Илонне поселиться здесь. Всё-таки, соседство с раненой драконицей — это не лучшая среда для выздоровления. Но вампирша жёстко настояла на том, чтобы быть рядом с Гейрге. И вот теперь Мейс был вынужден жить не в безопасном городе, а в палатке посреди сумрачной степи. Единственное, что слегка утешало его — это присутствие отца Илонны. Всё-таки вампир — мастер клинка, и сможет отбить атаку какого-нибудь хищника. Да и вампирские патрули то и дело мелькали неподалёку — не приближались к крохотному поселению и драконице, но и не упускали его из виду. Мейс вошёл в палатку Илонны. Девушка лежала на импровизированном ложе, сбитом из нескольких досок и покрытых мягким матрасом. Бледное лицо вампирши словно заострилось, отчего её глаза стали просто огромными. Илонна безучастно смотрела куда-то вверх и на приход Мейса никак не отреагировала. — Ну-с, как у нас дела? — нарочито бодрым тоном спросил Мейс. — Выглядишь неплохо. — Спасибо тебе, Мейс за всё, что ты делаешь для меня, — тихо сказала Илонна. — Но не нужно. Не трать больше сил — ты и так уже похож на привидение. — Ерунда. Я скоро разберусь, что хивашские шаманы натворили, и уберу из тебя эту пакость. Ты должна стать прежней. — Прежней я уже никогда не буду. — Илонна, надо жить дальше. Я скорблю о твоей потере, но ты должна стать той же прекрасной госпожой воином, которая поражала воображение придворных кавалеров и которой люто завидовали великосветские дамы. — Зачем мне это? — безразлично спросила вампирша. Мейс постоял, набираясь храбрости, и, наконец, решился. Он опустился на одно колено возле ложа девушки, взял её руку в ладони и сказал: — Затем, что я люблю тебя. Никогда не думал, что всерьёз скажу эти слова. Ты знаешь, у меня было много женщин. Но ни одна из них не может сравниться с тобой ни красотой, ни умом. Ты — прекраснее всех. И я хочу, чтобы ты была счастлива, как прежде. Я сделаю для этого всё, что в моих силах. Грустная улыбка промелькнула на губах Илонны. — Мейс, когда-то я вполне могла ответить тебе взаимностью. Прикосновение душ не всегда связывает влюблённых — так уже бывало. — Не понимаю, о чём ты, — недоумённо сказал Мейс. — Прикосновение душ — это особая магия. У нас с Диллем это произошло ещё до того, как я приехала в Арьен. Скажи ты мне эти слова тогда и сделай то, что совершил Дилль, вполне вероятно я бы ответила согласием на твои слова. Мейс понял, о чём она говорит, и еле подавил в себе вспышку гнева. Проклятый Дилль, даже после смерти он стоит между ним и Илонной! — Вы с ним совсем разные, — глядя куда-то мимо него, сказала девушка, — Ты — красавец и атлет, признанный магический талант и любимец великосветских дам. А Дилль — всего лишь тощий рыжий парень с драконьим даром. — Клянусь, я никогда не посмотрю в сторону других женщин, если ты осчастливишь меня, — пылко воскликнул Мейс. — Мне нужна только ты. — Ты не понимаешь, что значит: обладать одной душой на двоих, — покачала головой Илонна. — Я потеряла Дилля и часть себя. Я больше не чувствую его. Во мне словно что-то умерло. — Я верну тебе сторицей всё, что ты утратила. Илонна молча откинула колючее одеяло из шерсти. Мейс изумлённо уставился на меч, лежащий рядом с девушкой на постели. — Этот меч Диллю вручил старейшина Рогор. Убрать его отсюда может только мой муж. — То есть, если я стану твоим мужем, то смогу его взять? — Мейс не понимал, куда клонит Илонна. — Чтобы стать мужем женщины-воина, претендент должен выдержать брачные поединки, — безучастно сказала Илонна. — Так принято в вампирских кланах. Жениха может вызвать любой желающий добиться руки невесты, и он должен выйти в круг чести и победить всех, чтобы брак считался законным. — Ты хочешь сказать, что Дилль выходил на поединки против вампиров и победил их? — недоверчиво поднял бровь Мейс. — Но он ведь совсем не умел фехтовать. — Против него вышли все холостые мужчины клана — от учеников до мастеров клинка. Он дрался огненным посохом и убил двух отличных фехтовальщиков, один из которых был мастером клинка, — Илонна посмотрела на Мейса. — Ты сможешь повторить это? Сможешь сражаться с целым кланом воинов, зная, что в любом поединке тебя могут убить? Мейс поднялся. Сражаться с мастерами клинка? Да его на кусочки порежут в первом же поединке. Он провёл много боёв с мастером Оквальдом в Академии и несколько тренировочных с отцом Илонны здесь, а потому очень хорошо представлял, на что способны настоящие мастера клинка. — У меня нет огненного посоха, — натянуто улыбнулся Мейс. — А нельзя ли обойтись без этих ваших брачных поединков? Во взгляде Илонны что-то промелькнуло — Мейс не понял, что именно. — Я же говорила, вы с ним совсем разные, — кривая усмешка появилась на её лице. — Дилль, практически не умея фехтовать, вышел на смертельные поединки. В душе он — воин. Именно поэтому его приняли в клан. И при осаде Григота своей смертью он доказал, что старейшины не ошиблись. Илонна мрачно посмотрела на Мейса. — Поэтому только Дилль может взять с моего ложа этот меч. — Но он умер! Зачем ты пытаешься заживо похоронить себя? — Тебе не понять. Уходи, Мейс. Вернее, уезжай в Тирогис. Возвращайся к королю, дамам и балам. Мейс угрюмо сжал губы и выскочил из палатки Илонны. Его душила злость на упрямую вампиршу и рыжего Дилля. Этот проходимец чем-то заморочил ей голову — возможно, своим уникальным драконьим даром. Что ж, значит Мейсу придётся сделать всё, чтобы эта дурь выветрилась из головы прекрасной вампирши. Можно даже… — тут Мейс улыбнулся, — можно даже использовать его навыки, чтобы пробудить в Илонне животный магнетизм. И привязать её к нему. Ну и что, что она ответит ему, находясь под воздействием магии? Зато Илонна будет принадлежать только ему одному. И тогда никаких брачных поединков не потребуется. Приняв это решение, Мейс глубоко вздохнул, успокоился и вернулся в палатку. — Давай забудем об этом разговоре. Я — прежде всего врачеватель. Адельядо мне голову оторвёт, если я не вылечу тебя. Ты должна вернуться в Академию в полном здравии. Так что, давай-ка продолжим лечение. Илонна закрыла глаза. Мейс принялся водить над ней раскрытыми ладонями, примешивая к жизненной энергии чуточку того, что называется животным магнетизмом. Пусть не сразу, но это подействует. И тогда уже Илонна не будет вспоминать при каждом случае рыжего Дилля.* * *
Придя в сознание Дилль понял, что вновь не владеет собственным телом. В который уже раз он испытывал это ужасное ощущение. Впервые это случилось, когда Тринн вознаградила его драконьим даром — тогда ему пришлось разбираться с драконьей магией. Затем, когда хивашская магия сделала его рабом пакостного заклятья. И вот теперь снова. Его организм работал — он дышит и слышит звуки. Глаза, наверное, тоже функционируют, но проверить это Дилль не мог — веки отказывались подниматься. Как отказывались сгибаться руки и шевелиться пальцы. Он снова ничем не мог управлять. Он постарался успокоиться и размышлять трезво. В первый раз, по словам Тринн, он определялся с принадлежностью магии и выбрал огонь. Соответственно, сейчас ему тот способ ничем не поможет. Во втором случае ему помогла драконья магия, заблокировавшая хивашское заклятье на время, необходимое ему для схватки в астрале. Значит, всего-то и нужно, что пробудить в себе драконью ярость. Дилль услышал мелодичный женский голос. Неведомая женщина говорила на каком-то хивашском наречии — или на другом языке, очень похожим на язык пустынников. Она предлагала кому-то доставить ей удовольствие, и тогда она отпустит пленного. Послышались звуки шуршания одежды и падающих на камень доспехов, затем пара куда-то удалилась. Вскоре послышались лёгкие шаги, а до обоняния Дилля донёсся тонкий аромат. Женщина ушла. Одна. А куда делся её… э-э-э, любовник? Отпустила, должно быть, как и обещала. Кто она? И чем таким она пригрела Дилля, что он не только отключился, но и стал беспомощным пленником? Ответов на эти вопросы у него не было. Разве что всплыло в памяти предупреждение Эмгерея о какой-то пустынной деве. Вот же невезуха! Похоже, именно к этой деве Дилль и угодил. Хотя, что в том страшного? Судя по всему, эта дева так страдает от одиночества, что готова совокупляться с первым попавшимся путником. Дилль уже сообразил: тот, кому она предлагала доставить ей удовольствие, один из хиваши, что едва не нашпиговали Дилля стрелами. Интересно, скольких она заграбастала? И когда очередь дойдёт до самого Дилля? Сколько времени прошло, он не знал. Вновь послышались шаги, вновь до него донёсся тонкий аромат. Неподалёку раздалось лёгкое потрескивание — словно в воздухе летала одна из тех крохотных молний, которыми так любил швыряться в учеников покойный мастер Китан. А потом послышались грубые хивашские ругательства. — Мерзкая нежить, ты не получишь мою душу! — Тогда я получу твоё тело. Звуки короткой схватки, продолжительный стон, странное шипение. И падение чего-то. Кто победил? Дева или воин? Снова потрескивание. — Надеюсь, ты будешь благоразумнее своего товарища. Всё ясно, воин был повержен. Однако, что за дева такая, если за пару секунд убила мужика? — Госпожа, отпусти меня, — послышался прерывающийся мужской голос. — Три жены и восемь детей ждут меня. — О-о, три жены? Тогда ты должен знать толк в плотских удовольствиях. Покажи мне, что умеешь. — Госпожа, я всего лишь воин. — Я отпущу тебя на свободу. — Но ведь… ты убиваешь всех. — А тебя отпущу, если не разочаруешь меня. — Я постараюсь, госпожа. Дилль услышал, как они ушли. Одержимая какая-то, эта дева. Любовь ей подавай! Похоже, этот воин оказался ещё худшим любовником, чем первый, потому что незнакомка вернулась обратно очень быстро, при этом ругаясь и шипя, как вскипевший чайник. Дилль понял так, что бедолага её разочаровал. — Вонючее пустынное мясо! Вы ни на что не способны — только скакать на косматых конях и махать своими жалкими мечами. Снова потрескивание неведомой магии, и ещё один пленник удостоился чести оказать любовные услуги. Им, к изумлению Дилля, оказалась женщина — видимо, одна из хивашских колдуний. Деву ничуть не смутило, что предполагаемый партнёр одного с ней пола. Послышался резкий свист, грохот, и сквозь закрытые веки Дилль увидел яркую вспышку. А потом послышался голос девы: — Какая глупая затея. Забыла, что теперь твоя магия — это моя магия? Всё, что ты направишь против меня, обернётся против тебя. Желаешь продолжить? Колдунья что-то сказала — что именно, Дилль не понял. Похоже, ей здорово досталось от своего же заклятья. Видимо, дева сочла, что колдунья для неё бесполезна, потому что послышались знакомое шипение и звук падения. О как! Этот монстр, которого хиваши зовут девой, косит пленников одного за другим. Что воинов, что магов. Если так пойдёт дальше, то скоро она доберётся до него. Первым делом Дилль воздвиг вокруг себя магический щит, а затем начал возрождать драконью ярость. Правда, как он будет атаковать нежить, ещё не придумал. Запустить в неё огненный шар и получить его же в ответ? Нет уж, спасибо! Однажды он уже испытывал нечто подобное, когда тилисский гроссмейстер притащил на поле боя древний артефакт. Тогда щит Дилля едва выдержал возвращённый удар. Дева, возможно, использует либо похожий артефакт, либо обладает собственной магией отражения. Ярость проснулась и начала разливаться по телу. Кровь забурлила, драконий гнев заклокотал в груди Дилля. Но на сей раз даже драконья ярость не помогла Диллю избавиться от оков неведомого заклятья. — Ух ты, что этот у нас тут? Магический щит? Неужели настоящий маг? Давненько я не видала вашего брата. Наверное, лет триста, если не больше. Кипящий от злости Дилль понял, что пришла его очередь. Нежить заметила его магию, а он лежит тут в позе бревна — неподвижный и беспомощный. Беспомощный ли? А астрал? Пусть здесь, в физическом мире он не может атаковать врага, но в астрале это возможно. Он не знал, может ли магический талант нежити отразить астральную атаку, но других вариантов у Дилля не было. Он перенёс разум в астрал. Около него переливался всеми оттенками синевы шар — разум нежити. Она водница, что ли? Только у магов водной стихии такие ярко-синие ауры. — Да ты, оказывается, ещё и астральный маг, — в голосе девы он услышал иронию. — Вот это находка! Ты мне обеспечишь не меньше года жизни в молодом теле. — Кто ты? — спросил Дилль, окружив свой разум щитом с драконьей магией. Тут же последовала атака, впрочем, сразу же прекратившаяся. — Забавно, — озадаченно сказала дева, — никогда не видела ничего подобного. Ты ведь человек, но магия у тебя какая-то странная. Кто ты? — Я спросил первый, — Дилль вспомнил ещё один способ защиты, который довёл старика Иггера до белого каления, и тут же применил его. Оставив на поверхности дурацкое «хивапчичи», он скрыл от противника настоящие мысли. — Хивапчичи? — будь у женщины в астрале лицо, оно бы сморщилось от отвращения. — Несколько сотен лет не слышала этой мерзости. Последние поклонники культа зла сгинули полтысячи лет назад. Так откуда тебе известно древнее заклятье? Дилль бурчал «хивапчичи», а сам лихорадочно решал, как поступить. Атаковать или нет? Что, если его атака отразится? Он убьёт сам себя. — Слушай, заткнись по-хорошему! — рассерженно сказала дева. — Или я немедленно прикончу тебя в реальном мире. Ага, хивапчичи действует! Враг начал сердиться, значит, может допустить ошибку. — Как только ты уйдёшь из астрала, я раздавлю твой разум, как гнилой орех. — Ух, как страшно, — с насмешкой протянула женщина. — Ну, хорошо, я остаюсь. И что ты намерен делать дальше? Сколько ты просидишь в астрале? Час, два? Сутки? Твой тощий организм не выдержит, и ты всё равно вернёшься в реальный мир. А я временем не ограничена. Проклятье, она права. Дилль не спал уже больше суток, его тело измучено и ослаблено. Что ж, придётся действовать быстрее. Он попробовал надавить на разум девы. Как и ожидал, его же давление вернулось обратно и было отражено щитом. С одной стороны — неплохо. Он может атаковать, зная, что щит отразит возвращённый удар. С другой стороны, энергия у него закончится очень быстро, ведь ему придётся и атаковать, и расходовать эрги на щит. — Понял, чем пахнет? — мелодично рассмеялась дева. — Ну, давай, попробуй ещё разок. Драконья ярость взметнулась в Дилле с новой силой. Астрал окрасился в красные тона. Эта нежить смеет издеваться над ним — младшим братом дракона? Сейчас она узнает, что не стоит связываться с владельцем драконьей магии и таланта муаров. То, что задумал Дилль, должно было сработать. Лишь бы ему хватило концентрации и умения выполнить сразу несколько задач одновременно. Он вспомнил пирамиды силы, которые заставлял их с Тео составлять мастер Китан — сейчас ему предстояло сделать вещь гораздо более сложную. Он продолжил поддерживать разделение сознания — бурчать «хивапчичи», иначе его мысли враг тут же услышит. Одновременно с этим Дилль начал рассеивать эрги вокруг собственного разума — так, как его научили муары. И третьей задачей была подготовка к мгновенной атаке. — Эй, что происходит? Ты где? Сработало!!! Его разум стал невидимым. Дилль тут же перестал «хивапчичить» — незачем сообщать деве, что он всё ещё здесь. Если его догадка правильная, то он сможет безнаказанно атаковать разум девы, ведь магии не во что будет отразиться. Дилль протянул невидимое щупальце, высасывая жизнь из вражеской ауры. Он почувствовал, как украденная магическая энергия вливается в него. Аура девы поблекла, но тут же вспыхнула с новой силой. — Проклятье на тебя, маг! — вскричала она. — Прятки не помогут тебе! Я всё равно убью тебя и высосу твою жизнь до последней капли! Дилль усилил нажим, усиливая похищенной энергией ментальное щупальце. И чем больше он вкладывал энергии, тем больше получал её в ответ. Астрал заполнил визг — не женский, как того можно было ожидать. Услышь Дилль этот пронзительный визг в реальности, его душа сама собой отделилась бы от тела. А здесь, в астрале, он просто оказался парализованным. Он больше не мог ни защищаться, ни нападать. Магический щит тоже исчез. И перед тем, как его вышвырнуло из астрала, Дилль успел подумать, что теперь ему точно конец. Сейчас эта нежить либо распылит его разум в астрале, либо убьёт его тело в физическом мире. Толчок, означавший переход в реальный мир, и Дилль оказался в собственном теле. В нём больше не было магии — даже самого завалящего эрга. Все его магические резервы — и собственные, и украденные у противницы, оказались опустошены. Наверное, всему виной тот ужасный визг, отобравший у Дилля последнюю возможность защитить свою жизнь. И тут он понял, что может двигаться. Магические путы перестали сковывать его. Дилль открыл глаза и увидел, что находится в каменной пещере. Потолок её слабо светился, и в этом свете он разобрал, что рядом лежат десятки хиваши. Некоторые из них были неподвижны, другие шевелились, приходя в себя. А в трёх шагах от Дилля стояла полностью обнажённая женщина. Стройная фигура, длинные ноги, тонкая талия, крутые бёдра, копна рыжеватых волос, высокие груди с тёмными сосками — такой набор женских прелестей мог свести с ума любого мужчину. В другое время Дилль не преминул бы полюбоваться на эту красотку. Особенно, если бы не знал, что она — нежить. Женщина покачнулась и едва не упала — похоже, астральная атака не прошла для неё даром. Пока она не опомнилась, Дилль бросился к лежащей в груде одежды хивашской сабле. — Думаешь, меня так просто одолеть? — хрипло рассмеялась женщина, и в глазах её заплясали слабые голубые искры. — Даже лишив меня магической силы, ты по сравнению со мной всего лишь жалкая букашка. Опа! А ведь не только он оказался опустошённым. Что ж, это в корне меняет дело. — Даже букашка может больно укусить, — по-ситгарски буркнул Дилль, сжимая рукоять сабли. — А-а, так ты не из этих вонючих сынов пустыни, — она перешла на один из диалектов цивилизованных стран. — Наверное, северянин? Надеюсь, на вкус ты лучше, чем эти бродяги. — Не подавись, — Дилль два раза шагнул и сделал длинный выпад. Женская фигура будто размылась в воздухе — так стремительно она двигалась. Уклонившись от укола в грудь, нежить одним ударом вышибла из рук Дилля саблю, а другим прикончила бы его, если бы не один из воинов пустыни — тот прыгнул на спину нежити, тем самым ослабив её удар. Но даже смягчённого удара оказалось достаточно, чтобы Дилль пушинкой улетел к стене. Ударившись о камень, он на какое-то время потерял дыхание, а в глазах у него начали водить хоровод искры. Когда зрение вернулось, Дилль обнаружил, что валяется на куче высохших трупов. Он попытался встать на ноги. Под его, в общем-то невеликой, тяжестью кости мертвецов хрустели и ломались — видимо, лежали они тут не одну сотню лет. А посреди пещеры уже вовсю шла схватка. Освобождённые от заклятья хивашские воины один за другим вступали в бой с обнажённой женщиной. И один за другим падали, поверженные её быстрыми и жестокими ударами. Толком не пришедший в себя Дилль смотрел, как один хиваши упал со свёрнутой набок шеей. Второй схватился за окровавленное лицо — вернее, за то, что от лица осталось. Две колдуньи швырнули в нежить два мутных облака — женская фигура мгновенно упала на пол, перекатилась, после чего выпустила колдуньям кишки голыми руками. Шаман достал из-за пояса кривой серп, но воспользоваться им не успел — упал, пронзённый своим же оружием. Зал пещеры заполнился криками умирающих и раненых, в воздухе повис тяжёлый запах крови. Количество стоящих на ногах хиваши стремительно убывало, а тел на полу, напротив, увеличивалось. А обнажённая женщина всё так же быстро убивала противников — ни следа усталости Дилль в её действиях не заметил. Он огляделся в поисках оружия. Рядом с ним из груды старых трупов торчал здоровенный заржавевший топор — таким только Герону орудовать. Дилль пока замахнётся этим монстром, нежить три раза прибьёт его. Нужно что-нибудь полегче. Тут его взгляд упал на стоящую в углублении стены чёрную деревяшку. Высотой она была почти с Дилля, а на конце слегка раздваивалась. Деревяшка стояла вертикально, ничто её не поддерживало, тем не менее, она не падала. Разбираться с этой странностью времени не было. Сойдёт за шест, лишь бы не сгнила. Дилль метнулся к деревяшке — она оказалась прочной и вовсе не трухлявой, как он опасался. Шест в руке придал ему немного уверенности — при самом худшем раскладе он умрёт с оружием в руках. Дождавшись, когда нежить повернётся к немуспиной, Дилль быстро шагнул и сделал длинный выпад, наметившись точно в затылок пустынной деве. К сожалению, в этот момент нежить удалялась от Дилля, и удар не получился. Раздвоенный торец шеста лишь слегка задел цель. Но и этого слабого касания хватило — женщина запнулась и едва не упала. Заминкой воспользовался один из хиваши — воин с хаканьем взмахнул саблей, намереваясь разрубить женщину пополам. Невероятным образом та изогнулась и отделалась длинной кровоточащей царапиной меж грудей. — Её можно ранить! — завопил Дилль, совсем забыв, что хиваши вряд ли понимают по-ситгарски. Впрочем, хиваши поняли. С утроенной энергией они начали нападать, а Дилль выжидал удобного момента, потому что орудовать длинным шестом в такой кутерьме было делом непростым. Ещё двое воинов пали от страшных ударов нежити — теперь хиваши осталось только пятеро. На мгновенье схватка замерла. Нежить застыла в середине пещеры, пол вокруг неё был завален разорванными и окровавленными телами людей, а стоящие вокруг хиваши смотрели на женщину, наставив на неё острия сабель. — Мерзкий маг, ты осмелился выступить против меня, — прекрасное лицо нежити исказилось от злости, когда она повернулась к Диллю. — За это я буду убивать тебя долго. Очень долго. Ты будешь молить меня о смерти. — Я уже не раз умирал, — хмыкнул Дилль. — Ничего нового ты мне не откроешь. — Ты просто не знаешь моих талантов, — зловеще усмехнувшись, сказала дева и шагнула к Диллю. И остановилась, расширившимися глазами глядя на шест в его руке. — Впрочем, ради разнообразия, я готова отпустить тебя, — алые губы женщины растянулись в улыбке. — Ты — храбрый юноша и заслужил помилование. Ступай, я не буду задерживать тебя. Дилль настороженно следил за девой, разумеется, не поверив ей. С чего это вдруг она так расщедрилась? Тем временем один из хиваши попытался воткнуть ей саблю в спину — неуловимо быстрым движением дева нанесла ему удар ногой, и воин рухнул с размозжённой головой. — Уходи, — повторила она. — Клянусь, я не трону тебя. Пока мне хватит этих. — Мы уйдём все вместе, — сказал Дилль. — А ты можешь остаться и жрать трупы. — Дерзкий мальчишка! Ну, ты сам напросился. Она рванулась к нему, её длинные пальцы промелькнули возле носа Дилля, и тут же женщина отпрыгнула назад. А ведь эта тварь боится приблизиться, хотя совсем недавно едва не убила его одним ударом. Значит, дело не в нём самом, как она утверждает, а в деревяшке, что он держит в руках. Дилль почувствовал прилив сил. Похоже, он завладел каким-то артефактом, которого нежить если не боится, то опасается. — Все разом атаковать! — заорал по-хивашски Дилль и закрутил шест. Концы шеста по очереди описывали восьмерки, не позволяя нежити приблизиться к Диллю. Он наступал на неё, хиваши тоже замахали саблями. Один из воинов не рассчитал расстояния и рухнул со сломанной рукой. Вторым ударом нежить добила его, увернувшись сразу от трёх сабель и шеста. Дилль взбеленился. Да сколько можно гонять эту увёртливую тварь?!! Он яростно заорал, вкладываясь в удар. Шест задрожал в его руках, словно живой. Знакомое ощущение — когда-то посох, что вручил ему Адельядо, так же отзывался на эмоции. Дилль махал чёрным посохом — теперь он был уверен, что это именно магический посох, а не обычная деревяшка, — пытаясь достать мечущуюся по пещере нежить. Дева вдруг бросилась на Дилля. Он поставил блок посохом. Между нежитью и посохом проскочила чёрная искра, дева завизжала (к счастью, гораздо слабее, чем в астрале) и отпрянула. — Получи, тварь! — вне себя от бешенства Дилль с силой ударил торцом оружия прямо в её грудь. Дерево вошло в плоть, как горячий нож в масло. Конец посоха вышел из спины девы. Крови не было — края раны тут же запеклись. Рот нежити раскрылся в безмолвном крике. Оставшиеся в живых хиваши принялись рубить обездвиженного врага, но в этом уже не было необходимости. Тело молодой и прекрасной женщины на глазах превращалось в мумию. Кожа сморщилась, потемнела и осыпалась на пол, обнажая тёмные кости. Копна рыжих волос, словно обрубленная, опала, обнажив голый череп. Руки, схватившиеся за торчащий из её груди посох, ссохлись, почернели и рассыпались в прах. Не прошло и минуты, как на месте пустынной девы высилась лишь кучка пепла. Дилль некоторое время так и стоял — вытянув вперёд посох. Хиваши опустили сабли, глядя на чёрную кучку. Наконец Дилль встрепенулся — сообща они одолели ужасную нежить, но что дальше? Вообще-то, если вспомнить, хиваши ехали за ним, чтобы убить или пленить. И это им почти удалось. Временный союз закончился. Из-за проклятой нежити вся его магия оказалась на нуле. Придётся драться с тремя воинами врукопашную. Дилль, поигрывая посохом, придал лицу выражение свирепости и по-хивашски сказал: — Моя и вы враг. Жаль. Должен убить. Пустынники опомнились и разошлись в стороны — окружая и наставив на него острия сабель, но атаковать не стали. Один из них, с лицом, изуродованным ожогом, хрипло сказал: — Ты — большой шаман и храбрый воин. Давай отложим драку. Дилль, конечно, был рад перемирию, но показывать это пустынникам нельзя. Как нельзя и говорить им о том, что сейчас он не только не «большой шаман», а совсем никакой шаман. — Моя — воин Григот. Моя — великий шамана Григот и Ситгар. Моя убить ваша шамана и убить это, — Дилль патетически ткнул концом чёрного посоха в сторону кучки пепла. — Зачем моя пощада вас? Воины переглянулись, затем другой — совсем юный с едва заметными усиками над верхней губой, сказал: — Мы же дрались вместе с тобой против пустынной девы. Но здесь, в окрестностях Джиббы, есть ещё много опасностей, против которых выстоять можно только вместе. — Нас и так слишком мало, — мрачно проговорил третий. — Если нарвёмся, к примеру, на солиантра, всем конец. Один ты из Джиббы не уйдёшь. Дилль вспомнил разговор двух шаманов о солиантре — Гарлик говорил, что этот червь напился крови множества лошадей и воинов, прежде, чем сам шаман сумел совладать с ним. А четверо пеших окажутся ему вообще на один зуб. Дилль прагматично подумал, что пока солиантр будет заниматься его спутниками, сам он успеет либо сбежать, либо убить эту тварь. Короче говоря, от общества хиваши есть польза. Приняв его раздумья за колебания, воин с ожогом сказал: — Клянусь светом всемогущего солнца, что не буду покушаться на твою жизнь до тех пор, пока мы будем вместе! Двое других повторили клятву. Дилль опустил посох и сказал: — Хорошо. Моя тоже не убивать вас. Перемирие было заключено. Дилль, конечно, не доверял этим сынам пустыни, но другого выхода у него просто не было. Он вынужден будет провести в обществе хиваши не один день, ведь лошади либо погибли, сожранные песчаными смерчами, либо разбежались. Придётся выбираться из пустыни пешком. Но перед выходом надо отдохнуть и выспаться, иначе он свалится и больше не никогда встанет. Опять же, надо показать хиваши, что он их не боится. Дилль, презрев опасность, что хиваши могут убить его во сне, выбрал место в пещере, где не было ни старых, ни свежих трупов, и улёгся. Чёрный посох он положил рядом с собой. — Моя спать. Вы ждать и караулить. Измученный организм отключился моментально. Дилль провалился в сон, едва положив голову на согнутую руку. Хиваши изумлённо смотрели на него. — Могучий шаман, однако, — покачал головой один из воинов. — Ничего не боится. — Он убил деву, а ведь даже Хозяйки не могли с ней справиться, — сказал юнец. — Он лишил её колдовской силы, — заметил третий, — иначе мы деву не одолели бы. — А ведь стань он нашим союзником, он и с Хозяйками мог бы обойтись так же, как с девой, — задумчиво проговорил воин с ожогом. — И тогда воины могли бы… — Будь на месте кагана Джагатай… Трое хиваши обменялись взглядами. У Джарема не хватит духу выступить против Ковена, Хозяек и десятков младших сестёр и шаманов. Вот Джагатай смог бы воспользоваться помощью этого могучего мага и низвергнуть власть женщин над воинами пустыни. — Ладно, не будем загадывать, — воин с ожогом поморщился. — Если выберемся отсюда, там видно будет. А пока надо хорошенько пошарить здесь. Эта нежить за тысячи лет должна была накопить что-нибудь ценное. И пустынники принялись осторожно обследовать пещеру в поисках сокровищ, которые непременно должны были остаться от многочисленных жертв пустынной девы.Глава 26
* * *
Мейс издалека смотрел, как Илонна разговаривает с красной драконицей. Девушка говорила негромко, а расстояние было приличным — он ничего не слышал. До него доносились только взрыкивания Гейрге, когда драконица отвечала вампирше. Адепт сердито подумал, что будь у него хоть капля драконьего дара, он мог бы сейчас сидеть рядом с Илонной. Но у него не было драконьей магии. А у Илонны была. Поэтому драконица не подпускала к себе Мейса ближе, чем на пару десятков шагов. Хотя красная очень ослаблена — на ней виднелись такие же незаживающие раны, как у Илонны, но ей хватает сил, чтобы извергать пламя. Мейс не желал превратиться в кусок хорошо прожаренного мяса, а потому держался от Гейрге подальше. Наконец Илонна закончила разговор, обняла Гейрге за лебединую шею и побрела к своей палатке. Сейчас вампирша ничем не напоминала ту жизнерадостную и задорную девушку, какой она была несколько недель назад. Хивашская магия высасывала из неё жизненные силы. Мейс так и не смог найти средство против этой напасти. — Илонна, нам нужно ехать в Григот, — уже в двадцатый раз предложил он. — Без Гейрге я никуда не уеду, — в двадцатый раз ответила отказом Илонна. — А взять её с собой мы не сможем. — Но ты же понимаешь, что только мастера Академии могут найти средство против хивашского заклятья! — вскричал Мейс, которому жутко надоело жить посреди сумрачной степи. — Поэтому нужно ехать в Григот, а затем — в Тирогис. И как можно быстрее. Я вливаю в тебя жизненные силы, но этого мало. Надо найти настоящее лекарство. — Без Гейрге я никуда не уеду, — повторила Илонна. — Мейс, поезжай сам. Отец проводит тебя до Григота, а там наши дадут тебе сопровождение. — А я не уеду без тебя. Ты нужна мне. — Я даже не подозревала, что ты такой настойчивый, — слабо улыбнулась девушка, положив ему ладонь на грудь. — И, всё-таки, Мейс, ты должен съездить в Тирогис. Вдруг среди арсеналов Академии, ты сумеешь найти то, что нужно. — И чтобы проверить, что я нашёл, мне понадобится пациент, — Мейс горячо сжал руку девушки. — Илонна, поехали. Веирцы заботились о драконице и без тебя. — Спасибо тебе за всё, — Илонна прильнула к груди Мейса. — Я ценю это. Мейс даже задохнулся от избытка чувств. Похоже, животный магнетизм подействовал. Он осторожно погладил девушку по волосам, пока не рискуя позволить себе большего. Илонна подняла голову, посмотрела ему в глаза и прошептала: — От тебя веет таким теплом и надёжностью. Мейс больше не сдерживался и впился губами в губы Илонны. Девушка не отпрянула, хотя и не ответила на поцелуй. Мейс понял, что требуется ещё несколько сеансов, и тогда Илонна будет принадлежать ему. С трудом Мейс оторвался от неё и сказал: — Пойдём в палатку — нужно продолжить твоё лечение. — Какое заманчивое предложение, — игриво улыбнулась вампирша, уже немного напоминая прежнюю себя. — Его можно понять по-разному. — Любимая, пока мы говорим только о лечении, — усмехнулся Мейс и увлёк её в палатку. Вслед им глядел мастер Фиррис, стоящий около своего парусинового жилища. Взгляд его серо-стальных глаз был задумчивым.* * *
Дилль проснулся и долго не мог понять, где он. Вокруг полумрак, потолок слабо светится, в нос шибает застарелая вонь разложения и свежей крови. В памяти пронеслись события последних часов, и Дилль подпрыгнул, как ужаленный. Он же в пещере пустынной нежити. И где-то должны быть три хивашских воина. Нащупав возле себя посох, он поднялся и осмотрелся. Хиваши он обнаружил возле входа в пещеру — воины сидели на камнях и увлечённо делили на три части горку потускневших монет, колец и золотых браслетов. У одного на поясе Дилль приметил меч с резной рукоятью и богато украшенными ножнами. На голове другого красовалась круглая шапка с драгоценными камнями. На плечи третьего был накинут красивый плащ — местами истлевший, зато с рисунком из золотых нитей. Всё ясно, парни успели помародёрствовать. — Хорош сторож! — рявкнул он. — Хищник приди, всех жрать, никто не крикни. Хиваши подскочили от неожиданности. — Здесь никаких хищников нет — ни одна тварь не сунется в логово девы по доброй воле, — пояснил тот, что с ожогом. — Животное умный — человек глупый, сам залезь засада, — усмехнулся Дилль. — Ну да, — поморщился воин. — Мы за тобой гнались, хотя кони и не хотели бежать сюда. Дилль вспомнил, как его конь упорно хотел свернуть в сторону — чувствовал, бедолага, что впереди опасность. Вот уж действительно, конь был куда умнее всадника. — Моя — Диллитон, — стукнул он себя в грудь кулаком. — Вы? — Десятник Гиджетай, — коротко поклонился воин с ожогом. — Теник, — это воин средних лет. — Гаюн, — обнажил белые зубы в улыбке самый младший. Дилль осмотрелся — повсюду трупы. Просто царство мёртвых. — Живые? — Нет, — помотал головой Гиджетай. — Эта тварь разила наповал, раненых не осталось. Дилль попинал горку пепла — всё, что осталось от пустынной девы. Хиваши в страхе пригнули головы. Чего это они? До сих пор боятся останков нежити? — Еда? Вода? Младший тут же указал на несколько мешков, стоящих у выхода из пещеры. О, хиваши уже приготовились к походу. Неплохо. Дилль махнул им рукой — мол, продолжайте свой делёж, а сам принялся жевать сухое, как камень, мясо и запивать его тёплой водой. Соседство множества мертвецов его ничуть не смущало. А что такого? Под Григотом их было куда больше, к тому же, там они бегали и дрались. А эти лежат себе мирно, никого не трогают. Прелесть, а не мертвецы. Насытившись, он тоже прошёлся по пещере. Искать золото и драгоценности Дилль не собирался — он ещё не сошёл с ума, таскать с собой в жару тяжести. Просто его интересовало, как тут поживала нежить. Забавное сочетание — нежить поживала. Он подошёл в разваленной куче вещей — видимо, это хиваши разворошили её. Покопавшись и не обнаружив ничего примечательного, он поднялся и поискал взглядом ту нишу, откуда добыл чёрный посох. Ага, вот и углубление в стене. А перед ним — гора древних тел. Такое впечатление, словно дева специально заваливала это углубление, чтобы не видеть чёрного посоха. Многие из тел были сломаны — это Дилль постарался, когда дева одним ударом отправила его в полёт. Он растащил лёгкие тела в стороны, освободив проход к нише. Приблизившись к углублению, он попытался вставить посох обратно, но тот больше не желал стоять вертикально и всё время падал. Что бы ни держало его, оно больше не работает. Дилль опустился на корточки и провёл рукой по шершавой стене — быть может, он просто не заметил ямку? Пальцы нащупали гладкую поверхность — это не камень. Он разгрёб пыль и труху и достал небольшую книжицу. Бронзовые застёжки еле держались на полуистлевшем кожаном переплёте. Дилль осторожно открыл книжицу и разочаровано вздохнул — не понятно ни слова. Текст состоял из завитушек, крючков и росчерков. А он-то размечтался, что сейчас прочтёт какое-нибудь древнее могущественное заклятье. Недолго подумав, Дилль всё же решил прихватить книжицу с собой. Тяжесть невелика, а в Академии мастера смогут разобрать непонятный язык. Завернув книжку в тряпку, Дилль спрятал её в наплечную суму. Туда же отправил мешок сушёного мяса и бурдюк воды — хиваши, конечно, всё приготовили, но свой запас не помешает. Тщательно осмотрев мертвых воинов, он снял с одного сапоги. Мертвецу они ни к чему, а те, что были на ногах Дилля совсем истрепались — видимо, хивашские шаманы не привыкли к долгим пешим переходам. Когда подготовка была закончена, настало время поговорить с хиваши о будущем. Дилль подошёл к воинам, рассовывавшим золото по сумкам. — Моя идти в Григот, — без обиняков начал он, едва все расселись на песке. — Вы вести меня до Тёмные земли, потом иди куда хоти. Воины переглянулись. — Мы должны идти на запад — так безопаснее. Там пески скоро закончатся. — Север, — настойчиво повторил Дилль. — Как пожелаешь, — пожал плечами Гиджетай. — Хорошо. Вы сейчас ждать моя. Скоро час два три. Воины переглянулись, и Гиджетай сказал: — Через пару часов самая жара начнётся. Тогда уж лучше до вечера ждать. — Вечер идём, — кивнул Дилль и уселся медитировать, потому что без запаса магических сил в тяжёлый путь он идти не собирался. Воины посмотрели на ситгарца, сидевшего с закрытыми глазами, и занялись своими делами. Юнец лёг спать, а два его старших товарища принялись резаться в кости. Когда верхушки барханов окрасились в алый цвет, четверо людей вышли из пещеры. Против ожиданий Дилля, ни один смерч-убийца не появился, чтобы превратить их в кровавый фарш. Они благополучно вышли из зловещей ложбины и углубились в пески. Дилль потерял направление почти сразу. Первым шёл Гиджетай, находя дорогу по одному ему ведомым признакам. Наверное, шёл по звёздам, которые вскоре засверкали на небосводе. Дилль некоторое время глазел на сверкающие огоньки звёзд, вспоминая Лабиринт миров, пока не споткнулся. После этого он уже смотрел только под ноги. Вампирское зрение, полученное от Илонны, действовало. Окружающее стало серым, но Дилль всё прекрасно видел, в отличие от спутников. Те брели, периодически спотыкаясь и запинаясь — всё-таки света звёзд было недостаточно, а луна ещё не взошла. Именно благодаря новообретённому зрению Дилль и заметил, что Гиджетай готов шагнуть на странное пятно песка. Оно слегка отличалось более тёмным цветом. Что это было, Дилль не знал — он действовал инстинктивно. — Стоять! — заорал он. — Назад идти! Гиджетай замер, занеся ногу над пятном, и обернулся. В этот момент песок под ним взметнулся, ногу воина схватило какое-то щупальце. Не успели Теник и Гаюн обнажить сабли, как Дилль метнул в середину песчаного пятна огненный шар. Яркая вспышка осветила ночь, во все стороны брызнул раскалённый песок и куски чего-то горящего и вонючего. Гиджетай с ругательствами стащил с ноги остатки щупальца и быстро отполз назад. Воины настороженно смотрели на алое раскалённое пятно на песке, но там больше ничего не двигалось. — Что этот быть? Знать? — Растение, — поморщился Гиджетай, пиная обгорелый ошмёток. — Кровью питается. Днём бы я его издали заметил. — А здорово ты его приложил, шаман! — воскликнул с юношеской непосредственностью Гаюн. — Я идти первый, — сказал Дилль. — Ты, Гиджетай, дорога говори. Порядок следования сменился. Теперь во главе отряда шёл Дилль, которому хиваши охотно уступили сомнительное право оказаться первым в очередной ловушке. Дилль внимательно глядел, выискивая подозрительные признаки, но до самого утра ничто больше не пыталось напасть и сожрать путников. Когда на востоке появились первые признаки восхода, Дилль объявил привал. После короткого отдыха они вновь отправились в путь. Солнце взошло, и сразу же от песка начал подниматься жар. Неподвижный нагретый воздух напомнил Диллю духоту около печи в котельной Академии. Как давно это было — наверное, в прошлой жизни. Он тогда ещё жаловался на жару. Вот где настоящая жара! Бурдюк с водой устрашающе быстро пустел, потому что Дилль то и дело прикладывался к горлышку. Когда тени на песке стали короткими, Гиджетай остановился. — Полдень. Спим. Хиваши тут же упали на горячий песок, завернувшись в свои просторные одежды. Дилль попытался последовать их примеру и едва не задохнулся под накидкой. Хорошо этим пустынникам — они привыкшие. А он — человек северный. Какая жалость, что он не маг-воздушник. Сделал бы сейчас себе сквознячок. Так, ругаясь на превратности судьбы, Дилль не заметил, как уснул. Проснулся от того, что кто-то немилосердно тряс его. — Просыпайся, шаман, надо идти. — Чтоб вас, — пробурчал Дилль по-ситгарски. — Выспаться по-человечески не дадите. Едва он принял сидячее положение, как в его голове взорвался настоящий фейерверк. Так и не успев открыть глаза, он свалился на песок. Склонившийся над ним Гиджетай осмотрел окровавленный затылок Дилля, пощупал вену на его шее и сказал: — Жив. Придурок ты, Теник. Говорил же — не бей слишком сильно. — Чтобы он нас спалил? Нет уж, лучше так, — буркнул Теник. — Гаюн, беги к нашим, скажи, что ситгарец обезврежен, — приказал десятник. Юный воин умчался. Двое хиваши ловко связали бесчувственное тело и уселись на песок, ожидая прибытия второго поискового отряда. Острия сабель они держали у горла Дилля, готовые пронзить его при малейшем признаке опасности. Когда из-за барханов показались всадники, ведомые Гаюном, Гиджетай облегчённо вздохнул и поднялся. Теник продолжал держать саблю над Диллем. — Это он? — одна из колдуний склонилась, не слезая с лошади, и с любопытством посмотрела на связанного пленника. — Совсем мальчишка. Эй, ты, можешь убрать от него оружие — теперь этот маг под нашей надёжной охраной. Теник бросил недобрый взгляд на колдунью, убрал саблю в ножны и отошёл. Гиджетай подошёл к сотнику Катаю, возглавлявшему второй отряд. — Хорошо сработал, Гиджетай, — похвалил его сотник. — Думаю, тебе давно пора командовать полусотней. Сотник посмотрел, как несколько младших сестёр и шаманов орудуют над пленником, и тихо спросил: — Он, что, в самом деле сумел убить пустынную деву? — Человек тридцать из полусотни попали в плен к этой твари, — так же тихо ответил Гиджетай. — И он тоже. Сначала дева выбирала себе жертв и высасывала из них жизни. Потом маг каким-то образом освободился. Не знаю, что он сделал, но только дева лишилась всех своих магических сил. Я слышал, она сама так сказала. А потом началась бойня. Нежить убила всех, до кого смогла дотянуться — и воинов, и колдуний. Голыми руками. А потом ситгарец убил её чёрным посохом. Вон тем, что валяется рядом с ним. Сотник посмотрел, куда указывал Гиджетай. В этот момент одна из младших сестёр как раз поднимала посох. Раздался громкий треск, тёмное облако окутало колдунью, и через пару мгновений от неё осталось только несколько дымящихся на песке клочков одежды. И колдуньи, и шаманы бросились врассыпную, а в руках у них засверкали боевые заклятья. Но ситгарский маг по-прежнему лежал без сознания. — Надёжная охрана, — злобно усмехнулся Теник. — Да они даже от его посоха не могут защититься. Гиджетай бросил многозначительный взгляд на сотника и еле слышно прошептал: — Он очень силён. Если умения этого мага направить в нужное русло, то пока он разбирался бы с Хозяйками… — Т-с-с, — шикнул сотник. — В гниль захотел превратиться? Джарем никогда не осмелится. — Я знаю, кто осмелится, — буркнул Гиджетай и замолчал. Сотник Катай тоже знал эмира, который мог бы воодушевить воинов и уничтожить власть колдовского Ковена над хивашскими землями. Но Джагатай уехал в свои владения ещё из-под Григота. Сотник вздохнул. Что ж, остаётся надеяться, что когда-нибудь Джарем поймёт, как низко он пал. Возможно тогда позорное подчинение мужчин женщинам-колдуньям закончится.* * *
Григот постепенно восстанавливался после осады и жестокого мора, насланного хивашскими колдуньями. Уже начали появляться уличные торговцы, вразнос торгующие с лотков выпечкой и разнообразными напитками. В кварталах мастеровых ожили кузни — оттуда день и ночь раздавались удары молотов. Каменщики восстановили разрушенную стену и теперь чинили полуразрушенные дома. Земледельцы вернулись к своим наделам, а пастухи погнали оставшихся после осады коров и овец на пастбища. Но Григот всё же не был прежним. И самым главным было то, что после осады клан лишился всех рабов. Рабы были в Григоте всегда — им становились либо захваченные в набегах на ситгарские пограничные земли, либо те из григотцев, кто не нашёл в себе силы духа умереть, предпочтя жалкую участь раба. Но теперь Григот стал городом свободных. Тео уже знал, как это произошло. Полумастер Вальдор рассказал ему, что не кто иной, как каршарец Гунвальд поспособствовал освобождению тех, кто находился на самой низшей ступени в иерархии клана. Тео спросил Гунвальда, как ему пришла в голову такая мысль — освободить рабов. Каршарец почесал русую бороду и пожал плечами. — У нас, в Каршаре, тоже есть рабы. Если человек не имеет достоинства умереть с оружием в руках, значит ему только одна дорога — носить ярмо до конца дней. Но тот, кто нашёл в себе силы подняться над смертью, достоин свободы. Вот я и подумал… Тео усмехнулся — один-единственный северный варвар перевернул устоявшийся за сотни лет порядок, просто «подумав». — За Гунвальда-освободителя! — провозгласил он тост и поднял глиняную кружку. Вальдор и каршарец стукнули своими кружками о посудину Тео. Троица сидела в кабаке, открывшемся всего пару дней назад. Выбор еды был не особо велик, зато вина оказалось предостаточно. Гунвальд, у которого денег было меньше, чем у последнего нищего, вначале отказывался пировать за чужой счёт, но Тео, которому лично гроссмейстер Адельядо оставил кошель с парой десятков золотых оксов, настоял, что платить будет он. — Мне всё равно некуда девать подъёмные, — сказал он. — Ладно, — согласился каршарец, — гроссмейстер говорил, что мне должны переслать королевское жалование. Как получу — рассчитаемся. Тео только махнул рукой — ему было не до денег. Настроение у него было препаршивым, особенно после того, как Вальдор и Гунвальд рассказали ему в подробностях, как погиб Дилль. Уже разгорячённый парой кружек, Тео со злостью грохнул кулаком по столешнице. — Проклятье, почему меня здесь не было!!! Вдвоём с Диллем мы бы зачистили и лича, и всех хивашских колдунов. На это запальчивое восклицание Вальдор позволил себе усомниться. Тео вперил горящий взгляд в гиганта. То ли от воздействия хмельного, то ли от осознания себя магом, но только он перестал робеть в присутствии старших воинов. Во всяком случае, Вальдора, известного силача и удачливого дуэлянта, он совсем перестал опасаться. — Ты не знаешь, но у нас с Диллем была боевая связка. Мой щит отражает физические удары, а его — магические. Сам гроссмейстер говорил, что давненько такого не видывал. Тилисцы не раз на своей шкуре испытали силу нашей боевой связки. Гунвальд вспомнил, что Дилль упоминал о «походе троих», и попросил рассказать, как было дело. Тео залпом высосал очередную кружку и рассказал, как он с Диллем и Руди наведались в лагерь тилисской армии. — Вот почему я сожалею, что меня здесь не было, — закончил он. — Тогда Дилль был бы жив. — Он был достойным воином и хорошим магом, — сказал Вальдор и поднял кружку. — Мир его праху и вечная память. Не чокаясь, они осушили кружки. А дальнейшее Тео запомнил плохо. Здоровяк Гунвальд и гигант Вальдор в силу своей комплекции пьянели куда медленнее, чем он. К тому же, Тео совсем не восстановился после ранения. Единственное, что Тео запомнил из этого вечера в кабаке — как он демонстрировал Вальдору свой щит. Гигант схватил прочную дубовую скамью и изо всех сил огрел ею Тео. Скамья рассыпалась на щепки, изумлённый Вальдор тут же предложил выпить за воина-мага, а дальнейшее истёрлось из памяти Тео. Очнулся он в казарме. Ни Вальдора, ни Гунвальда рядом не было — как оказалось, они уехали в патруль. Тео по частям оторвал себя от лежака и подивился выносливости каршарца и полумастера. Всю ночь пить, а поутру уехать в дозор — нет, на такой подвиг он не способен. Тео вышел из казармы и отправился на прогулку по городу. Свежий воздух слегка прочистил ему мозги, но не настолько, чтобы он почувствовал себя нормально. Он брёл по мостовой, раздумывая, чем заняться. Теперь, когда он стал магом, в клане к нему относились куда уважительнее, чем раньше. Наверное из-за этого старейшины категорически запретили ему выезжать из города. Тео недовольно поморщился. Гроссмейстер оставил его в Григоте со словами «родные стены помогут выздоровлению», и отбыл в Тирогис. Чем родные стены могли ему помочь, Тео не понимал. Врачеватели, которых в Григоте оставил Адельядо, были загружены работой выше макушки, и восстанавливать Тео у них не было ни сил, ни желания. И сам Тео не мог им помочь лечить раненых и заболевших — его талант был далёк от врачевания. Поэтому он уже который день болтался неприкаянным. Если так пойдёт и дальше, то он отупеет от безделья. Хватит бездействовать! В конце концов, у него есть наставник — мастер Фиррис. Он должен поехать к нему в Веир, и старейшины не вправе отказать ему в этом. Заодно и раненую Илонну проведает. Она, должно быть очень страдает от потери мужа. Утешить её он не утешит, но хотя бы окажет моральную поддержку. Тео решительно зашагал к зданию Совета.Глава 27
* * *
Второй поисковый отряд, который оказался куда удачливее первого, двигался прямо на запад, не рискуя сместиться к северу. И хотя северная граница песков была куда ближе, чем западная, сотник Катай предпочёл идти трудной, но более безопасной дорогой. Лучше жариться в песках, чем напороться на орду зомби, что преследуют отступающую хивашскую армию. По расчётам сотника Катая они должны были догнать армию через неделю. Если не столкнутся с ордой зомби. Тогда придётся брать круто к югу и вновь углубляться в пески. Разведчики скакали далеко впереди, но сам сотник периодически привставал в стременах и озирал горизонт — не появились ли немёртвые из Запретного предела? Увидев чёрные точки далеко на севере, Катай выругался — придётся-таки сворачивать, удлиняя себе путь. Но зоркий глаз кочевника различил, что точки — это не пешие. Конники. У зомби всадников отродясь не было, значит, это либо собратья хиваши из владений эмира Джагатая, либо вампиры. Или ситгарцы, что, впрочем, маловероятно. Катай свистнул и махнул рукой — два всадника тотчас выехали из строя и помчались на север. Вскоре они вернулись, возбуждённо крича «Джагатай». Сотник облегчённо вздохнул и дал команду сворачивать к северу. По пути он размышлял, что вряд ли воины Джагатая нападут на них, но на всякий случай велел своим воинам быть настороже. Всё-таки, Джагатай увёл верные ему войска с осады. Кто знает, вдруг он решит отыграться на поисковой полусотне? Лишь бы джагатаевых конников было не больше сотни. Подъехав поближе, Катай напряжённо выдохнул. По пескам ехала не сотня. Катай окинул взглядом торчащие вверх копья с меховыми бунчуками — их не меньше десяти. То есть, в длинной веренице едет не меньше десяти сотников, с каждым из которых, естественно, сотня воинов. А вот и бунчук самого Джагатая — три рыжих лисьих хвоста. Интересно, куда едет эмир с такими силами? Задать этот вопрос Катай, конечно, не решился. Простому сотнику не следует спрашивать эмира о его делах. Тем более, такого горячего и скорого на расправу, как Джагатай. Поэтому, подъехав к эмиру, Катай сдёрнул шлем с головы и поприветствовал Джагатая поднятием руки. — Мир тебе, светлейший эмир! Я — Катай, сотник из вилайета эмира Эттая. Джагатай хмуро ответил на приветствие и окинул недовольным взглядом полусотню Катая, надолго задержавшись на колдуньях и шаманах. — Что вы здесь делаете? — Два отряда были отправлены на поиски сбежавшего бездушного, — не видя смысла скрывать правды, ответил Катай. — Этот раб убил двух шаманов и убежал в пустыню. Он убил стаю гиенн и несколько сопровождающих. После этого за ним в погоню отправили две полусотни в сопровождении колдуний и шаманов. — Сотню воинов против одного раба? — недоверчиво поднял бровь эмир. — Он, что, из племени вымерших титанов? — Он — маг. Тот самый маг, за которым охотились Хозяйки под Григотом. — Маг? Из Григота? — медленно переспросил Джагатай. — Который перебил толпу зомби, уничтожил лича и Хозяйку? И как же его обнаружили? — Никто ничего толком не знает, — развёл руками Катай. — Оказывается, он всё время был у нас под самым носом. Его сделал своим бездушным шаман Гарлик. А потом раб убил шамана и его дружка и сбежал. — Гарлик? Я помню этого выродка, — сквозь зубы процедил Джагатай. — Он превратил моего друга в бездушного, и я ничего не мог тогда сделать. Значит, этот урод мёртв? — Мертвее некуда. Он пытался перекинуться в солиантра, но маг успел его прикончить раньше. — Мне начинает нравиться этот ваш маг, — тут эмир нахмурился. — Подожди! Как может бездушный восстать против хозяина? Такого никогда не было. — Стервятницы очень хотят знать ответ на этот вопрос, — Катай показал себе за спину в сторону колдуний. — А, заодно, хотят знать, что использовал этот маг против пустынной девы. — Пустынной девы? Только не лги мне, что вы побывали в Джиббе. — Мы — нет. Первый отряд, который настиг мага, попал в плен к деве. Нежить убила почти всех, а маг убил её. Вот воины, которые видели всё своими глазами, — Катай сделал знак, и к нему подошли три воина. — Гиджетай, расскажи досточтимому эмиру о том, что произошло в пещере девы. Десятник, робея под суровым взглядом эмира, рассказал о кровопролитной схватке и о том, как они обезвредили ситгарца. Джагатай молча слушал, его сотники изумлённо переглядывались меж собой. Пустынная дева, которая сотни лет лишала жизней неосторожных, попавших в её владения, мертва. Когда-то давно её пытались уничтожить, чтобы освободить караванный путь, но ничем хорошим та война не закончилась — воины напоили своей кровью пески. Говорят, даже некромаги древности не смогли одолеть эту могучую нежить. А теперь она мертва, и сделал это какой-то ситгарский маг. — Должно быть он очень силён, этот ситгарец, — сказал наконец Джагатай. — Силён, но глуп, если позволил свалить себя ударом по голове. Где он? — Колдуньи опоили его сонным зельем, — сказал Катай. — Вон он, привязан к седлу. Колдуньи разъехались в стороны, освобождая эмиру путь. Джагатай остановил коня около пленного мага и удивлённо покачал головой. Худой, рыжий юнец. Неужели это он вызывал на поле боя клубы огня, спалившие сотни поднятых и одну из Хозяек? Это он одолел неуязвимого лича? Это он уничтожил могучую пустынную нежить? Невероятно! — Ты! — эмир ткнул кончиком хлыста в сторону ближайшей колдуньи. — Сними с него заклятье. Я желаю поговорить с этим человеком. — Светлейший эмир, это слишком опасно, — возразила колдунья. — Ситгарец может превратить всё вокруг в огненный ад. — Вы разве неспособны остановить его? — с насмешкой спросил Джагатай. — Я всегда знал, что колдуньи бесполезны. Что ж, я велю воинам направить на него стрелы. Дёрнется — умрёт. Снимай заклятье! Колдуньи прекрасно знали, как ненавидит их эмир, и предпочли не связываться с ним, когда находятся в меньшинстве. Поэтому старшая из женщин молча сняла с пояса бутылочку с каким-то зельем и сунула в рот пленному. Некоторое время ничего не происходило, затем пленник закашлялся и открыл глаза. — А теперь пошли вон отсюда! — приказал эмир. — Я желаю поговорить с этим человеком наедине. Окинув Джагатая ненавидящими взглядами, колдуньи и шаманы отъехали на пару десятков шагов. Эмир остался один около вражеского мага, а его воины натянули луки, готовясь выпустить в пленника стрелы при любом подозрительном движении. Дилль открыл глаза и тут же зажмурился от режущего солнечного света. Затылок болит, словно по нему дали хорошей дубиной. Осторожно открыв один глаз, он понял, что сидит на лошади. И связан. Итак, он снова пленник. Около себя Дилль увидел всадника. Одет, как и все пустынники, в просторную светлую одежду. Разве что пояс богато украшен золотой вязью и на голове золотой обруч. Эмир, наверное. Вождь тех парней, что окружили Дилля и натянули луки. Ого! Да их тут не меньше пары сотен! Дилль понял так, что едва он шевельнётся, как тут же превратится в ежа. На всякий случай он решил даже дышать потихоньку. — Ты ситгарец? — вопрос был задан на ситгарском, хотя и с хивашским акцентом. — Да, — Дилль не видел смысла запираться. — Ты маг? — Да. — Если ты попробуешь колдовать, тотчас умрёшь. — И не подумаю, — заверил собеседника Дилль. Даже не будь он в обессилен после удара по башке, магичить под прицелом сотни луков — чистое самоубийство. А поскольку клятые пустынники владеют луками очень хорошо — могут птице на лету глаз пробить, то шансов выжить — ноль целых ноль десятых. — Люблю понимающих людей, — усмехнулся эмир. — Ты вправду был бездушным? Как ты освободился? — Был. Вернулся обратно из небытия и убил шамана. — И других тоже можешь возвращать? — Нет. Только сам. Эмир задумчиво бил себя кончиком хлыста по колену. — Ты убил пустынную деву? — Да. — Ты убил Хозяйку Квай? — Наверное, — Дилль пожал связанными плечами. — Мне некогда было разбираться, хозяйка передо мной или служанка. Эмир усмехнулся. — Шутить любишь? Знаешь, что с тобой сделают колдуньи за то, что ты убил одну из них? — Вообще-то убил я их больше, чем одну, — равнодушно ответил Дилль. — Догадываюсь, что ничего хорошего. Эмир уставился на Дилля своими чёрными, как ночь, глазами, довольно долго молчал, затем тихо сказал: — Будешь служить мне, я не отдам тебя на растерзание колдуньям. В душе Дилля зашевелилась надежда на спасение. Ему предлагают покровительство в обмен… На что? — Что я должен буду делать? — Ты не ответил. Теперь долго молчал Дилль. — Если то, что ты мне предложишь, не будет связано с бесчестьем, я согласен. — Бесчестьем? — удивился эмир. — Разве шаманы знают, что такое честь? — Я не шаман, а маг Ситгарской Академии, — задрал Дилль подбородок. — Боевой маг, посвящённый королём Ситгара в рыцари. И я — воин клана Григот. Поэтому мне не всё равно, что ты мне предложишь. Если собираешься моими руками совершать подлые дела, то лучше сразу оставь меня на расправу своим колдуньям. — О как! — во взгляде эмира что-то промелькнуло. — Воин, говоришь? Значит, вместо подлых дел ты готов идти на пытки? Откровенно говоря, Дилль совсем был не готов. Но, поведя таким образом разговор, отступать было нельзя. Он мрачно кивнул, понимая, что отказывается от возможного помилования. Эмир усмехнулся и крикнул колдуньям: — Он ваш. Забирайте его. И отъехал. К Диллю приблизились женщины, одна из которых сунула ему в рот небольшую бутылочку. — Пей. Дилль попытался выплюнуть горлышко бутылки, но другая колдунья сплела какое-то заклятье, и на него навалилась неимоверная слабость. Он почувствовал терпкий вкус колдовского снадобья и провалился в крепкий сон.* * *
Мастер Фиррис смотрел, как Мейс лечит пострадавшего веирца. Адепт водил руками над раздавленной грудью вампирского воина, лицо его блестело от бисеринок пота, а дыхание было тяжёлым и прерывистым, словно он пробежал много лиг без остановки. Но жесты мага оставались твёрдыми, и раненый постепенно перестал стонать. Что происходило с воином мастер Фиррис мог только догадываться, но ясно было одно — с каждой минутой он чувствовал себя всё лучше и лучше. Наконец Мейс устало опустил руки и сел рядом с раненым. Стоящие поодаль воины бросились поднимать мага. — Не надо, я сам, — невнятно пробормотал Мейс. — Займитесь товарищем. Пусть лекари дадут ему укрепляющий кости настой. И никаких тренировок ближайшие две недели. Потом можно начинать с небольших нагрузок. Веирцы принялись горячо благодарить ситгарца. Мастер Фиррис удивлённо подумал, как быстро переменилось у них мнение — ещё недавно они вообще не замечали Мейса, а теперь носятся с ним, как с величайшей ценностью. В принципе, мастер Фиррис понимал их — он и сам прошёл через подобное. В его случае презрение к человеку и не воину сменилось уважением, когда Дилль доказал, что у него — душа воина. А вот в случае с Мейсом он до сих пор колебался. Он несколько раз проэкзаменовал адепта в бою на мечах и нашёл, что тот вполне сносно для человека мирной профессии владеет оружием. Это был плюс. Мейс был искусным врачевателем — Илонна уверяла, что никто другой не может сделать того, что умеет Мейс. Фиррис и сам видел результаты его умения — Илонна на глазах оживала после целительных сеансов, а несколько раненых воинов, которых веирцы приносили на приём к Мейсу, быстро выздоравливали. Мастер Фиррис никогда не видел ничего подобного. Такое искусство тоже было плюсом. Ко всему прочему Мейс был атлетом и красавцем. Мастер Фиррис это тоже признавал. С длинными белокурыми волосами, породистым лицом, прекрасно сложенный, с широкими плечами, узкой талией и рельефными мышцами, Мейс, должно быть, поразил не одно женское сердце. Тем значительнее были слова, услышанные мастером Фиррисом, которые Мейс говорил Илонне. Что она — единственная, которая ему нужна. И что на других женщин он даже не посмотрит, если Илонна снизойдёт к его мечтам о ней. Мейс состоял из одних плюсов. Мастер Фиррис уже почти смирился с тем, что его дочь выберет в мужья этого белокурого красавчика. Она — молодая вдова, и не ему запрещать ей выбирать нового мужа. Единственное, что неприятно резало душу Фирриса — это как быстро Илонна забыла Дилля. И ещё один вопрос волновал его — брачные поединки. Традицию никто не отменял. Илонна — воин. Значит, Мейс обязан выйти на брачные поединки, чтобы доказать своё право на женитьбу. Но он не сумеет выжить, не говоря уже о победе — мастер Фиррис после очередной тренировки снова убедился в этом. Будь у Мейса огненный посох, он мог бы поступить, как Дилль. Но у него нет такого оружия. И, тем не менее, Илонна по-прежнему льнёт к Мейсу и поддерживает его разговоры о женитьбе. Мастер Фиррис видел, какими глазами она смотрит на врачевателя, и начал подозревать, что дочь хочет попросту сбежать и, тем самым, спасти своего будущего мужа от брачных поединков. А это значило, что на голову мастера Фирриса и весь род Готвадов падёт бесчестье. Мейс ушёл отдыхать после сеанса, а мастер Фиррис наведался к красной драконице. Суровый вампир излил ей душу, рассказав о своих подозрениях и попросил совета. Но Гейрге только сочувственно рыкнула. Мастер Фиррис порубил мечом конскую тушу, что привезли веирцы, убрал от драконицы гору вонючего и едкого навоза и только потом вернулся в свою палатку. До самого вечера он раздумывал, как начать разговор. Такничего и не придумав, он вышел из палатки. Послышался конский топот, и подъехал всадник. Спрыгнув на землю, всадник поклонился Фиррису и сказал: — Мастер, рад видеть вас в здравии. — Теовульф? — удивлённо воскликнул Фиррис. — Откуда ты здесь взялся? Мне же говорили, что ситгарцы уехали из сумеречных земель, а вместе с ними и маги. — Гроссмейстер оставил меня в Григоте, — улыбнулся Тео. — Сказал, что я должен служить веирцам примером. Каким примером — я так и не понял, тем более, что веирцы покинули Григот. Я там от безделья чуть с ума не сошёл. Старейшины запретили единственному магу клана выезжать из города, поэтому для моих магических навыков дела не нашлось. А после того, как чуть не помер после попойки с Вальдором и Гунвальдом, понял, что надо ехать к вам. Хотя бы фехтование поправлю. Веирцы показали мне, где вас искать. — Похвально, — еле заметно улыбнулся мастер Фиррис. — Как себя чувствует Илонна? — поинтересовался Тео. — Она в порядке? — Да… почти. Хивашская магия высасывает из неё силы, и только лечение Мейса возвращает её к жизни. Но потом всё повторяется. В общем, замкнутый круг. — Плохо, — с вздохом сказал Тео и тут же вскинулся. — Мейс? Вы сказали, здесь Мейс? — Да. Сам гроссмейстер отправил его на помощь Илонне. Без его лечения Илонна была бы мертва. Или, в лучшем случае, лежала бы без сил. — Ну-у, Мейс, конечно, лучший из врачевателей, — странным тоном произнёс Тео. — Вы не будете возражать, мастер, если я проведаю вашу дочь? — Напротив, даже настаиваю. Они подошли к палатке Илонны. Мастер Фиррис громко кашлянул и сказал, что привёл к Илонне гостя. Изнутри послышалась возня и шуршание. Мастер Фиррис откинул полог палатки и застыл. Полуобнажённая Илонна торопливо запахнулась в простыню, Мейс сел на кровати и принялся поправлять сбившуюся на бок измятую мантию. Вид что у Илонны, что у Мейса был встрёпанный. Мастер Фиррис отметил меч, лежащий на полу. Это был тот самый меч, что старейшина Рогор вручил Диллю, когда принимал его в клан. И который Фиррис принёс дочери в знак того, что она теперь вдова. — Мастер, мы просто проводили очередной сеанс лечения, — смущённо пробормотал Мейс. Серые глаза Фирриса налились стальным блеском, а рука сама потянулась к рукояти меча. Тео, сначала изумлённо уставившийся на Илонну, помрачнел, а когда посмотрел на Мейса, в глазах его заплясали злые огни. — Илонна, что ты себе позволяешь? — в голосе отца прозвенел металл. — А что такого я себе позволяю? — в противоположность отцу голос девушки был мягок и тих. — Ты обнажена в присутствии чужого мужчины. — Это необходимо для лечения. Зато Мейс одет, поэтому тебе нечего волноваться о моей чести, — зелёные глаза Илонны потемнели. — А даже было бы по-другому, я — вдова и воин. Я могу сама выбирать себе спутника жизни. И я уже сделала выбор. Челюсть Тео отвалилась книзу. Нет, он, конечно, не смел осуждать Илонну — она действительно воин, вдова и всё такое. Но выбрать Мейса? Да ещё так быстро после гибели Дилля. — Я ехал сюда, чтобы попытаться хоть немного утешить тебя, — тихо сказал он. — Вижу, напрасно торопился. Тебя есть кому утешить. — Не твоё дело, с кем мне быть, — резко ответила девушка. — Конечно, не моё. Но так быстро выбрать его, — Тео сделал короткий жест в сторону Мейса. — Ты глумишься над памятью Дилля. — Дилль мёртв, — в зелёных глазах Илонны засверкали злые искры. — Ему всё равно. А мне — нет. Я хочу прожить жизнь с человеком, который любит меня. И не просто любит — обожествляет. Тебе — жалкому полукровке, этого не понять. Тео дёрнулся, словно его ударили по лицу. Он помрачнел и замолчал. Зато заговорил мастер Фиррис. Теперь его голос был спокоен, оттого слова казались ещё тяжелее. — Значит, ты сделала выбор? Пусть так. Тогда я объявляю брачные поединки за право назвать тебя, воин Илонна, своей женой. Все: и сама Илонна, и Тео, и Мейс удивлённо посмотрели на мастера Фирриса. Кто будет принимать участие в поединках? Тео, что ли? Так Мейс владеет мечом не хуже полувампира. Не сам же отец будет претендовать на руку дочери. Впрочем, мастер Фиррис тут же пояснил: — Я иду в Веир. Через час здесь будут все веирские холостяки. — Ты не посмеешь отказать мне в счастье! — лицо Илонны исказилось от гнева. — Зачем ты пытаешься довести меня до смерти? Я клянусь, что совершу ритуал вечной верности, если Мейса убьют. Самодовольная улыбка появилась на лице Мейса, но тут же угасла, когда мастер Фиррис жёстко сказал: — Честь превыше всего. Значит, ты умрёшь. Илонна вскочила на лежаке. Простыня соскользнула с неё, и девушка предстала перед отцом и Тео полностью обнажённой. Она нагнулась, выхватила меч из ножен на поясе Мейса и прошипела: — Не бывать тому! Остановись, отец, или я убью тебя! Лезвие меча начало накаляться. По стали поплыли красные разводы, а с режущей кромки начали сыпаться крохотные искры. Тео отступил на шаг и выхватил меч. Мастер Фиррис, напротив, остался неподвижен. — Значит, ты предпочитаешь забвение имени и жизнь с ним вдали от родного дома? — Да! — крикнула Илонна, а в глазах её заплескалось дикое бешенство. — Ненавижу! И тебя, с твоими строгостями, и клан с его трухлявыми устоями. Я хочу жить с любимым… Девушка вдруг замолкла. Тео напряжённо смотрел на неё, не зная, на что решиться, если Илонна бросится в атаку. И хотя она была явно не в себе, он просто физически не мог ударить её — ту, которую больше жизни любил его друг. И ту, которая раньше была его другом. Мейс поднялся и сказал: — Мастер Фиррис, позвольте нам с Илонной спокойно уехать. Я… Мейс не договорил, уставившись на меч в руках девушки. Красное полыхание пропало — теперь это было обычное оружие. Взгляд Илонны перестал метать молнии, а на её лице появилось сначала выражение задумчивости, потом замешательство, потом понимание, потом душевная боль. А потом зрачки Илонны расширились, как у кошки в полночный час. Повернувшись к Мейсу, она приблизилась к нему и тихо спросила: — Мразь, как ты посмел сделать это со мной? — Илонна, но… Меч вспыхнул с такой силой, что лезвие его разлетелось во все стороны расплавленными каплями. И мастер Фиррис, и Тео отпрянули. А Мейс нет. Потому что раскалённый огрызок, оставшийся в руках Илонны, вонзился ему в сердце. Мантия на адепте загорелась, из раны хлынула горячая кровь. Мейс схватился за белую от жара сталь, и его пальцы задымились. Илонна молча провернула в ране остаток меча, и Мейс рухнул ей под ноги. — Мразь! — тихо повторила она. — Какая же ты был мразь. Девушка рухнула на постель и зарыдала. Тео поймал взгляд мастера Фирриса и понял, что здесь и сейчас он лишний. Он тихо удалился из палатки Илонны, озадаченно поскрёбывая затылок. Тео так и не понял, что всё это значило.Глава 28
* * *
Уже в третий раз Дилль просыпался от колдовского сна. Первое, что он видел, это мрачные физиономии женщин. Потом женщины удалялись, и вместо них появлялся чернобородый эмир, так похожий на коршуна. И дело было не в крючковатом носе, напоминающем клюв этой птицы — эмир напоминал хищника своими повадками. Первые две беседы заключались в том, что Дилль отвечал на разные вопросы эмира. Ему пришлось рассказать о себе, о том, как он получил драконий дар и стал магом. Он рассказал о боях с тилисцами и поединках со всеми вампирами Григота. О том, как действовал во время осады Григота и почему вышел за стены в самоубийственную вылазку против лича. Эмир слушал, гладил густую чёрную бороду и задавал новые вопросы. Дилль честно отвечал, не понимая, чего хочет от него этот странный человек. Сегодня был третий раз, когда Дилля освободили от магического сна. Мало того, сняли опутывавшие его верёвки. Тело его одеревенело, ноги отказывались идти, а руки — повиноваться. Два воина подхватили его и усадили на мягкую шкуру какого-то пустынного зверя, после чего встали рядом, уткнув ему в шею кончики кинжалов. Эмир уселся рядом, налил в пиалу арака и протянул Диллю. — Пей. — Не могу. Руки не слушаются. — Наверное, верёвки затягивали слишком туго, — меланхолично заметил эмир. — Я слышал, что физически слабый шаман не может колдовать. Правда это? — Правда. И я сейчас не способен ни на что. — То есть, если дать тебе отдых, колдовать ты сможешь? — получив в ответ молчание, эмир налил себе арака и пододвинул к Диллю блюдо с мясом. — Когда руки начнут слушаться, ешь. А вы, оставьте нас. Воины спрятали кинжалы и ушли, оставив эмира наедине с пленником. — Не боишься? — усмехнулся Дилль. — Вдруг я тебя обманул, что не могу колдовать? — Я же вижу, что ты неглуп. А умный предпочтёт выслушать предложение, прежде чем решиться на самоубийство. — Самоубийство — лучше, чем то, что приготовили мне ваши колдуньи. Меньше всего я хочу стать личем. — Колдуньи сильны, — задумчиво сказал эмир. — Очень сильны. С их помощью каганат стал таким большим и сильным. И именно из-за них хивашские воины больше не могут быть теми, кем были наши отцы. Глаза Джагатая загорелись недобрым светом. — Некромагия, которая дарила нам одержимых. Она казалась благодатью. Ещё бы: где ты возьмёшь такого послушного раба, как одержимый? Кто беспрекословно выполнит твой любой приказ? Только тот, у кого отняли душу. Поначалу мы радовались дарованной власти. А потом, — эмир взял кусок мяса и сдавил его так, что во все стороны брызнул сок, — потом некоторые из нас начали понимать, что эта власть лишила нас сил. Мы перестали быть воинами, полагающимися лишь на храброе сердце и острую сталь. Мы начали жить советами старух, пекущихся лишь о благе для Ковена. Мы перестали идти в бой без поддержки магии крови шаманов. Наши знахари постепенно исчезли — их заменили сёстры Ковена. И опять мы начали зависеть от них. К Диллю вернулась чувствительность. Он долго разминал пальцы, после чего осмелился взять с блюда кусок мяса без опаски уронить его. Заметив рядом пиалу с серым порошком, он вспомнил приправу, которой потчевали его погонщики гиенн, посыпал кусок ею кусок и впился в него зубами. Умопомрачительный вкус мяса с приправой заставил голодного Дилля зарычать от наслаждения. Эмир даже не заметил этого, продолжая говорить. — Самое главное — старухи оживили древнее искусство поднятия мёртвых. И превзошли в нём даже некромагов — этих могущественных колдунов древности. Когда-то наши предки подчинялись некромагам, пока тех не разбили армии Империи. Осколки некромаговской империи рассеялись во всему свету, и Ковен — самый большой из них. Он, словно язва, впился в народ хиваши, — эмир вдруг наклонился к Диллю и сказал: — Надо вырезать эту язву. Ты меня понял? — И что ты придумал для меня? — деловито спросил Дилль, обсасывая косточку. — То, что я придумал, вполне возможно, убьёт тебя. Скажу больше — наверняка убьёт тебя. Но смерть в бою — это благословение для того, кто приговорён Ковеном. Выбирай — ты со мной или с колдуньями? — С тобой, конечно, — пожал плечами Дилль. — Особенно, если обещаешь кормить меня настоящим мясом, а не сухими камушками из мешков твоих воинов. Эмир отпрянул, долго смотрел на усмехавшегося пленника, затем расхохотался. — Фух, а я уж подумал, что ты спятил со страху! — Другой давно бы уже спятил, — проворчал Дилль, вытирая об себя жир с рук. — Ладно, говори, что надо делать. — Твоя задача — отвлечь на себя старух, — сказал эмир. — Когда приедем в Эрмелек, тебя отвезут к ним. Как ты их займёшь, не знаю. Сделай так, чтобы ведьмы не могли вмешаться. — Вмешаться во что? — Во всё. Пусть они будут заняты тобой. Тем временем я разберусь и с этим жирным дураком Джаремом, и с прихвостнями Ковена. После неудачного похода в вампирские земли эмиры со своими войсками разъедутся по вилайетам. До следующего созыва время есть. В Эрмелеке с каганом останутся полтысячи Железных — это его личная охрана. Со мной тысяча лучших моих людей — этого хватит. Если Эрмелек будет взят, а Ковен — уничтожен, остальные эмиры встанут под мою руку. Дилль почесал в затылке — отличная задачка. Пусть колдуньи будут заняты им! Они будут так заняты, что из их шатра он выйдет личем. О чём и сказал. — Ты же одолел пустынную деву, — нахмурился эмир. — Неужели не сможешь бороться с десятком древних старух? — Однако, так их десять? — Дилль был неприятно удивлён. — И как я должен противостоять им, если магии у меня — кот наплакал? Магическая энергия, знаешь ли, во сне не прибывает. — Я распоряжусь, чтобы тебя больше не усыпляли, — сказал эмир. — Тогда ты сможешь набраться сил? — Да, — ответил Дилль и не удержался: — Если будут кормить мясом с керешем. — Если желаешь, я велю тебя всего керешем обсыпать, — не принял шутки эмир. — Еду обеспечу. Что ещё нужно? — Эх, мне бы посох. Кстати, чёрный посох, что я добыл в пещере девы. Он где? — Мне рассказали, что одна из колдуний поплатилась жизнью, когда пыталась взять его. Потом они завернули его в какую-то специальную тряпку и спрятали. — А-а, сдохла, гадюка, — удовлетворённо сказал Дилль. — Значит, инициация прошла успешно. Мне нужен этот посох. Пусть он будет со мной, когда отправите меня к вашим старухам. — Сделаю, — после недолгого колебания кивнул эмир. — Что ещё? — Всё. Когда мы приедем? — Завтра к вечеру. — Как быстро доехали, — удивился Дилль. — Три дня, и мы в Эрмелеке. — Три дня? — в свою очередь удивился эмир. — А-а, понял. Ты решил, что если тебя будят в третий раз, то едем мы три дня? Нет, дорога к Эрмелеку занимает почти две недели. — Мог бы и сам догадаться, — буркнул Дилль. — Тогда дай мне выспаться и оставь меня в покое на пару часов перед тем, как мы въедем в вашу столицу. И, — тут Дилль пронзительно посмотрел на эмира, — сделай так, чтобы твои воины не попадались мне на глаза. Потому что смерть будет ждать всех. Эмир поднялся. — Отдыхай. Когда тронемся в путь, я велю дать тебе тележку — можешь спать в ней в дороге. Джагатай ушёл. Дилль посмотрел на блюдо с остывшим мясом. Почему бы и нет? Ему нужны силы. К тому же, быть может, сытно ест он в последний раз в своей жизни. Дилль опустошил блюдо, запил жгучим араком и увалился на мягкую шкуру. Теперь можно и поспать без всяких колдовских штучек. А эмир, выйдя из шатра, подозвал двух сотников и дал короткую команду: — Режьте. Сотники убежали. Вскоре все колдуньи и шаманы, сопровождавшие поисковый отряд, были убиты. Воины, вытирая от крови лезвия кривых сабель, вполголоса говорили, что наконец-то эмир решился выступить против Ковена.* * *
— Нет, я останусь здесь, — тихо, но твёрдо сказала Илонна. — Гейрге бросила своего детёныша и рисковала ради меня жизнью. Я не оставлю её умирать в одиночестве. Мы умрём вместе. Мастер Фиррис беспомощно посмотрел на Тео. Он уже отчаялся уговорить Илонну покинуть предместья Веира. Теперь, когда Мейс больше не вливал в Илонну жизненную силу, она ослабла настолько, что не могла поднять головы. Судя по прошлым разам — ещё до ночи она лишится сознания. — Ты скоро впадёшь в кому, из которой вывести могут только врачеватели, — Тео вмешался в разговор отца и дочери. — Мейс был мерзавцем, но он был прав — тебе нужна квалифицированная помощь. Нужно ехать в Григот. — Нет. — Дилль не одобрил бы твоего поведения. Илонна закрыла глаза и попросила: — Отнесите меня к Гейрге. И… меч Дилля тоже. Мастер Фиррис взял дочь на руки и отнёс туда, где лежала красная драконица. Сколько помнил вампир, Гейрге ни разу не вставала. И драконицу, и Илонну поразило одно и то же заклятье. И последствия одинаковые: неимоверная слабость и незаживающие язвы на теле. Просто у Гейрге больше сил — видимо, она продержится дольше, чем Илонна. Мастер Фиррис положил девушку рядом с тёплым красным боком драконицы. Тео с опаской подошёл к Гейрге и вложил в руку Илонны меч Дилля, но драконица даже не посмотрела в его сторону. Очень хорошо — вчера, например, она едва не спалила адепта. — Оставь нас, отец. И ты, Тео. Мастер Фиррис и Тео отошли. Илонна долго молчала — набиралась сил. — Даже говорить уже трудно. Гейрге, скоро я умру. Прости, что я втянула тебя в эту историю. Из-за меня твой малыш останется без матери. Драконица подняла голову и тихо рыкнула. Илонна, словно понимая, что ей сказали, слабо улыбнулась. — Думаешь, полетаем ещё? Нет, это уже не для меня. Ты — сильная, ты сможешь одолеть эту заразу. Рык драконицы на сей раз был утробнее — похоже, она начала сердиться. Стоящие вдали мастер Фиррис и Тео озабоченно переглянулись. — И не спорь, я тебя не покину. И Дилль поступил бы так же, — Илонна надолго замолчала, потом тихо сказала: — Знаешь, на какой-то краткий миг мне показалось, что я по-прежнему чувствую его. Но потом это чувство исчезло. Это было ещё до того, как Мейс… Услышав это имя, драконица взревела. — Забудь о нём. Он не достоин, чтобы его имя помнили, — Илонна из последних сил подняла руку и положила на изящную драконью морду. — Прощай, сестра! Девушка закрыла глаза, её рука упала на землю. Гейрге горестно заревела. Мастер Фиррис и Тео бросились к Илонне. Драконица, подняв голову, громко зарычала, и они остановились. Гейрге опять зарычала и мотнула головой. — Мастер, мне, наверное, кажется, но Гейрге велит нам увезти её. Смотрите, она показывает на юг. Драконица снова зарычала и повторно мотнула головой. Мастер Фиррис взял бесчувственное тело дочери и понёс к палатке. Тео постоял, глядя ему вслед, затем повернулся к драконице. — Госпожа, тебе нужна помощь. Мастер Фиррис увезёт Илонну в Григот, а я останусь здесь и буду ухаживать за тобой, пока ты не выздоровеешь. Не возражаешь? Драконица проворчала что-то на своём драконьем языке — Тео понял так, что не возражает. Он подобрал с земли меч и пошёл вслед за мастером Фиррисом, сказать ему о своём решении.* * *
Юловар поцеловал жену и на цыпочках вышел из опочивальни. Теперь, когда стало известно, что Линда готовится стать матерью, он старался лишний раз не беспокоить её. Увидев слуг, толпившихся в ожидании, когда их величества проснутся, Юловар приложил палец к губам и сделал грозную физиономию. Намёк был понят — слуги неслышно удалились. Осталась одна старая Герда, которая нянчила самого Юловара. — Герда, гони всех прочь, будь они хоть герцогами, — тихо сказал король. Нянька поклонилась и заперла за ним дверь. Юловар вышел, сделал такое же распоряжение гвардейцам, стоящим на страже, после чего направился в свой кабинет. Уже вторую неделю он изнывал от желания узнать, что же сообщил Единый Адельядо и Одборгу, но эти два вредных старикашки не пожелали ничего рассказать ему, мотивируя тем, что магия связи — вещь ненадёжная. Юловар знал, что произошло далеко на востоке: как его конники совместно с веирскими вампирами дрались против хиваши, как Единый послал орду поднятых на помощь его войскам, как хиваши снялись с осады и умчались в свои степи, а мертвяки поплелись им вслед. Юловар знал, что Григот охвачен чёрной чумой, которую, по заверениям гроссмейстера, удалось остановить. Король не знал самого главного — зачем Единый вызывал на разговор мага и священника. И вот сегодня примчался гонец, сообщивший, что ударный отряд вернулся к Тирогису. А, значит, скоро гроссмейстер и архиепископ предстанут пред светлые очи своего короля. Юловар распорядился привести Адельядо и Одборга, едва они появятся во дворце, а сам принялся перебирать бумаги. Дел невпроворот. За этим занятием и застали его Адельядо и Одборг. Юловар поднялся им навстречу и горячо обнял каждого из них. — Ну, рассказывайте, — с нетерпением проговорил он, едва гроссмейстер и архиепископ уселись в глубокие кресла. — Как прошла свадьба? — осведомился Адельядо. — Говорят, церемония была потрясающей. — Свадьба, как свадьба, — буркнул Юловар. — Истратили столько, что можно было бы два года содержать три полка гномских огневиков. И столько же каршарцев в придачу. — Кстати, твой бывший телохранитель — каршарец, жив и здоров. Его даже приняли в клан. — Значит, с Гунвальдом всё в порядке? — Юловар улыбнулся, вспомнив наивного, прямодушного и вспыльчивого варвара. — Это хорошо. А Дилль? Они, помнится, вместе улетели в Григот. Лицо гроссмейстера помрачнело. Одборг тяжко вздохнул. — Погиб. Говорят, он дрался, как лев. Даже вампиры были впечатлены его храбростью. Юловар выпрямился. Некоторое время он молчал, затем поморщился, словно внутри у него что-то заболело. — Мир его праху. Я позабочусь, чтобы его супруга не знала тягот. — Илонна тяжело ранена и находится где-то возле вампирского Веира, — хмуро сообщил Адельядо. — Я отправил к ней Мейса. Он подлатает её, потом привезёт в Григот. В городе я специально для неё оставил десяток врачевателей, которые до её приезда будут лечить раненых вампиров. — Я думал, что ты оставил своих магов, чтобы искоренять остатки чёрной чумы, — заметил Одборг. — Глупости! — отмахнулся гроссмейстер. — Те, кто должен был умереть от чумы — уже умерли, остальных — вылечили. Трупы сожжены, новых источников болезни в Григоте нет. Но до прибытия в Григот адептов, врачеватели, конечно, будут заниматься своими прямыми обязанностями. — Не пойму, а почему ты не отправил их сразу к вампирше? — недоумённо спросил король. Архиепископ заинтересованно глядел на мага. Гроссмейстер смутился и даже покраснел. — Ну-у, — протянул он, — Мейс очень хотел поехать в Веир и лично спасти Илонну от хивашской заразы. Вот я и дал ему шанс заслужить её благосклонность, но в помощь оставил коллег по врачебному цеху. Возможно, Мейс сумеет сам вернуть Илонну в строй, а, возможно, он привезёт её в Григот. В любом случае это займёт время, поэтому, Ваше Величество, Мейса обратно быстро не ждите. — Жаль, его умения вскоре понадобятся Линде. — Что случилось с Её Величеством? — в один голос воскликнули гроссмейстер и архиепископ. — Ничего страшного, — успокаивающе сказал Юловар. — Просто в Ситгаре скоро появится наследник престола. — Ух, наконец-то! — улыбнулся Адельядо, а архиепископ совершил краткую благодарственную молитву. — Хватит о моих делах, — приказал Юловар. — Не тяните, рассказывайте, зачем Единый вызвал вас. Два высших сановника государства переглянулись, и Адельядо сказал: — Если коротко, то года через три-четыре Единый прекратит существование. — Как? — выпучил глаза король. — Одборг? — Ваше Величество, гроссмейстер говорит не ересь, но чистую правду, — развёл руками архиепископ. — Единый — не Бог. Он — всего лишь голем, созданный могучими магами древности. Он сказал это сам. — То есть, церковная доктрина меняется? — уточнил Юловар. — Мы теперь молимся голему? — Нет, вы молитесь Богу, — поправил его Адельядо. — Просто Единый и Бог — это разные сущности. Голем — всего лишь представитель неких высших сил. Могущественный, но всё же представитель. Так что, ничего не меняется. — Адельядо, ты стал поборником веры? — глаза короля округлились. — Вот ещё, — фыркнул гроссмейстер. — Просто Единый дал нам умный совет: не ссориться по пустякам. — Ты считаешь пустяком основополагающую церковную доктрину? — В преддверии того, что нас ждёт — да, — спокойно ответил Адельядо. — А ждёт нас война, по сравнению с которой Величайшая битва покажется всего лишь заурядным локальным побоищем. Демонский портал, который был создан триста лет назад и который запечатал Единый, будет вновь открыт. В наш мир хлынут орды демонов. Это произойдёт после того, как исчезнет Единый. С каждым произнесённым словом лицо короля мрачнело всё больше и больше. Он долго слушал пересказ разговора своих друзей с големом и периодически что-то записывал на чистом листе. Когда рассказ подошёл к концу, Юловар посмотрел на свои записи, в сердцах скомкал лист и швырнул его в ажурную корзину. — Значит, всего один шанс из ста? — Из ста восьми, — поправил его Адельядо. Он с Одборгом заранее условились не рассказывать королю о том, что было возможно другое развитие событий. То, что прошло — не вернуть, а Юловару совсем незачем знать, что под руководством Дилля шансы на выживание у людей были бы куда больше. Это только придало бы королю нерешительности. — Три года, — Юловар побарабанил пальцами по столу. — Неутешительные вести принесли вы. — Времени осталось мало. С этой минуты маги и церковь будут действовать, как один государственный механизм. Насчёт этого можешь не волноваться. А вот с остальным… Мы с Одборгом уже составили предварительный план твоих действий. Оди, покажи Его Величеству наши наброски. Архиепископ достал из внутреннего кармана рясы свернутую в трубку бумагу и развернул перед королём. Тот пробежал глазами строчки. — Так, договор с Мироттией, аннексия части Тилиса… С Тилисом всё в порядке — Лорна при моей поддержке почти утвердилась на троне. Всеобщая воинская повинность. Отмена налогов на оружие. Разумно. Мирный договор с хиваши? И как вы это себе представляете? Вы не забыли, что пустынники хотят моих городов? — Которыми сейчас они уже и так владеют, — счёл нужным заметить архиепископ. — Вы, Ваше Величество, без сомнения собираетесь отправить к Неонину и Винлику войска. Быть может, не стоит торопиться? — Это он о том, что Единый предупредил о каких-то изменениях в каганате, — поспешил пояснить вскинувшемуся королю Адельядо. — Мы подумали, что надо подождать известий из хивашских земель, прежде, чем идти туда войной. Единый не раз подчеркнул, что хиваши будут нужны в последней битве. Правда, эта каменюка так и не сказала, как можно договориться с пустынниками. — Ищущий — обрящет, — смиренно произнёс архиепископ. Адельядо косо посмотрел на церковника. — Вот и обрящи, раз ты такой умный, — проворчал он. — Я уверен, Его Величество найдёт выход. — Не ссорьтесь, — успокоил их король. — Думаю, я пошлю в хивашские степи посольство. Власть кагана не абсолютна — там есть несколько эмиров, с которыми можно договориться. Если бы не колдовской Ковен… — Единый упоминал, что власти Ковена может прийти конец, — сказал архиепископ. — А старейшины вампиров в разговоре со мной обмолвились о каком-то видении, которое лет десять или двадцать назад посетило одного из них, — добавил Адельядо. — Что Ковен сгорит в огне из-за выходца из вампирского клана. Старики признались, мол, думали, что этим выходцем из клана станет Дилль. — Дилль? — поднял бровь Юловар. — Да, — кивнул гроссмейстер. — Я тоже удивился. Оказывается, наш адепт умудрился сжечь в их зале Совета священный знак Григот, а это и было основным признаком. Там, кстати, здоровенная оплавленная дыра в полу. Я даже начал думать, что это видение было послано вампирам Единым — почерк очень схожий. Но Дилль погиб. Значит, это не он должен уничтожить колдуний. Значит, есть кто-то ещё. Надо просто подождать, когда этот «кто-то» объявится, и тогда действовать. — И ты мне ничего не говорил об этом вампирском видении? — возмутился архиепископ. — А я-то думал, что у нас уже нет секретов друг от друга. — Я же тебя звал, но ты предпочёл произнести проповедь вампирам. Кто собрал на площади целую толпу и до самого вечера вещал о небесном благе? Пошёл бы со мной, сам бы всё узнал. — Зато две сотни господних детей стали чище душами. А ты, старый сквалыга, и словом не обмолвился… Юловар покачал головой. Даже визит к Единому не излечил гроссмейстера и архиепископа от привычки нападать друг на друга. А, может, это и неплохо? Мир, который вот-вот разрушится, должен иметь что-то постоянное. Даже если это язвительные споры двух высших сановников меж собой.Глава 29
* * *
Дилль приник в дырке в выгоревшей на солнце ткани и с любопытством смотрел на проплывающие мимо пейзажи. Повозка, в которой он ехал, тащилась в середине конного строя, но Дилль всё равно видел стада овец, около которых бродили пастухи. Он видел хивашские жилища — округлые войлочные юрты. Несколько оазисов виднелись вдали от караванного пути — там зеленели остролистые пальмы. По какой-то причине эмир Джагатай не стал заезжать в оазисы, иначе Дилль увидел бы воочию то, что рассказывали бывалые путешественники — прохладу и колодец с холодной водой посреди моря зноя. А ещё говорят, что в некоторых оазисах обитают духи пустыни, и если разозлить их, можно навеки превратиться в камень. Чем ближе подъезжали воины Джагатая к столице, тем больше встречалось вдоль дороги поселений. В основном это были те же юрты, но иногда встречались и каменные дома. Смотрелись они нелепо посреди выжженной степи. А вот когда вдали замаячили стены Эрмелека, Дилль не удержался от удивлённого посвистывания. Столица хивашского каганата оказалась не запылённым степным городишкой, окружённым глинобитной стеной, а огромным городом. И крепостные стены этого города высотой раза в два превышали стены Григота. Дилль не удержался и высунулся из повозки. Вот тебе и пустынные кочевники! Стены Эрмелека были сложены из нескольких видов кирпичей — светло-жёлтого, как южные пески, красного, как затухающие угли костра и чёрного, как ночь. Мастера, создавшие защиту города, позаботились и о красоте своего творения: разноцветные полосы складывались в разнообразные узоры, отчего стены выглядели нарядными и праздничными. Над стенами виднелись несколько башен, чьи позолоченные верхушки сверкали на солнце так, что глаза резало. В общем и целом город выглядел необычно. Вблизи, правда, впечатление портилось. Огромные груды мусора вдоль дороги, сама дорога завалена горами лошадиного навоза, который никто не думал убирать. Туда-сюда бродили толпы нищих, у некоторых из которых Дилль с содроганием заметил признаки проказы. Несколько пастухов у дороги разделывали овечьи туши — над горой кишок в жужжанием летали здоровенные зелёные мухи. Но не это отличало Эрмелек от тех городов цивилизованного мира, где Дилль уже побывал. Зомби. Поднятые мертвецы, бродившие или стоящие на месте. Они были здесь повсюду. Именно от них исходил сладковатый смрад разложения, которым пропитался воздух хивашской столицы. Сами хиваши, видимо, притерпелись к этой вони, но не к самим мертвякам. Во всяком случае, Дилль не единожды видел, как местные пастухи, крестьяне, мастеровые и воины плюют в сторону бредущего полуразложившегося трупа и стараются поскорее убраться от него подальше. А к фигурам в серых балахонах колдуний или шаманов и вовсе старались не приближаться. У главных ворот была долгая остановка. Увидев приближение огромного отряда всадников, городская стража заперла ворота и подняла мост через ров. Узнав своих, стражники слегка расслабились, но не настолько, чтобы ворота открыть. Джагатай сам выехал к поднятому мосту и долго ругался на ленивых ублюдков, не знающих своих отцов. Спустя час мост опустился, навстречу Джагатаю выехал вельможа в шитом золотом халате — наверное, начальник стражи. О чём они говорили, Дилль не слышал, но догадывался, что начальник не хочет пускать в город такую толпу. Переговоры закончились тем, что вместе с эмиром в город въехало два десятка доверенных воинов и Дилль, скрытый в тележке. Остальные джагатаевы люди разбили лагерь невдалеке от стен Эрмелека. Тележка громыхала по улицам города, но Дилль больше не глазел по сторонам. Он сидел, скрестив ноги по-хивашски, и просто ждал. За последний отрезок пути он выспался, помедитировал и был готов к предстоящему бою настолько, насколько это вообще возможно в подобных условиях. Он выбросил из головы все посторонние мысли и стал спокоен и сосредоточен. Возничий, управлявший тележкой, громко сказал «тпру», и лошади остановились. Полог откинулся, и в проёме показался эмир Джагатай. — Ты помнишь своё обещание, маг? — Помню. — Тогда готовься. Сейчас мы поедем к дворцу кагана. Я буду каяться перед этой жирной свиньёй и подносить ей богатые дары, чтобы вымолить снисхождение. Ты будешь одним из этих даров. Уверен, что колдуньи не узнают о твоей силе? — Уверен. Если ты не выдашь сам себя или твои воины не подведут, за меня можешь не волноваться. — Помни, что не только от тебя зависит моя жизнь, — нахмурился эмир. — Если ты уцелеешь, твоя жизнь будет в моих руках. — Главное в твоих словах — если уцелеешь, — хмыкнул Дилль. — Меня свяжут? — Да, иначе колдуньи заподозрят неладное. — Тогда вяжи пеньковыми верёвками, а не кожаными ремнями, — поймав недоумённый взгляд эмира, Дилль пояснил: — Верёвки горят быстрее. Он бросил взгляд на свой новый посох. — Сможешь устроить, чтобы посох был рядом со мной? С ним я буду действовать успешнее. И дольше. Эмир поскрёб чёрную бороду и сказал: — Мы привяжем тебя к этой тележке — прямо на ней и завезём в дворец кагана. Посох положим рядом с тобой. Из дворца кагана колдуньи заберут тебя — скорее всего, потащат прямиком в шатёр, где и заседают самые главные ведьмы. Он стоит вне стен Эрмелека — с другой стороны от главных ворот, через которые мы въехали, — чёрные глаза эмира полыхнули бешенством. — Туда никто не смеет приближаться — ослушника ждёт смерть. Но сейчас это мне на руку. Мои люди позаботятся, чтобы к старшим ведьмам не пробрался ни один гонец, и они не пришли на помощь кагану. Задержи их, маг, настолько, насколько сумеешь. Выживешь, и ты больше ни в чём не будешь знать нужды. — Звучит так, будто ты собираешься убить меня, — не удержался от усмешки Дилль. — Только мёртвые не знают никакой нужды. — Хорошая мысль, — ответно усмехнулся Джагатай. — Но даже если я решу убить тебя, будь спокоен — никто после этого не потревожит твой мёртвый сон. — Отрадно это слышать, — поморщился Дилль. Он так и не понял — шутит сейчас эмир или говорит правду. Кто их, пустынников, знает? Но пока существовал крохотный шанс на выживание, Дилль был готов драться на стороне эмира. Альтернативой была верная смерть в лапах колдуний Ковена. — Книжица, — вдруг вспомнил Дилль. — Ветхая, почти рассыпающаяся, которую я нашёл в пещере пустынной нежити. Где она? — Ты понимаешь, что там написано? — удивился Джагатай. — Мои люди нашли книгу среди вещей убитых колдуний, я поглядел и ничего не понял. Она написана на древнем языке магов, что жили задолго до того, как некромаги решили завоевать мир. — Нет, я там ни буквы не понимаю, — признался Дилль. — Зато эта книжонка может заинтересовать старых ведьм. Тебе же нужно время — если повезёт, книга надолго отвлечёт их внимание. Джагатай тут же рявкнул кому-то из своих людей, и вскоре около Дилля лежала полуистлевшая древняя книга. — И ещё, — Дилль глубоко вздохнул, — сейчас мне нужно сделать кое-что. Особый магический ритуал. Если это не убьёт меня, то сделает сильнее. Если я не справлюсь, — он помедлил, — тебе придётся действовать без меня. Эмир нахмурился, но кивнул. Воины с любопытством смотрели, как ситгарец закрыл глаза и выставил перед собой руки, словно держа небольшую чашу. Что бы чужак ни делал — это выглядело не страшным. Во всяком случае, не страшным по сравнению с ритуалами шаманов, в каждом из которых лилась кровь. Меж ладоней мага замерцал огненный шарик. Воины пошушукались и на всякий случай отступили. Джагатай в сомнении помедлил и тоже отошёл. А Дилль совершал призыв элементалей. Умом он понимал, что ему рано призывать младших примусов, но перед схваткой с ведьмами он должен обладать всей доступной ему мощью. — Дочери Вашагас, сердце огня, явитесь пред мной взывающим. Будьте хозяйками моей крови. Слова заклятий призыва, которые написал ему мастер Иггер, врезались в память не хуже пресловутого хивапчичи, а потому Дилль без труда воспроизвёл текст призыва младших примусов. И едва он произнёс (молча, как и требовал старик Иггер) последнее слово, как меж ладоней у него появились яркие бордовые огоньки. Само собой, ровно двенадцать — похоже, драконья магия не знает полумер. Дилль собрался с духом и убрал защитный экран вместе с огнём. Лишившись среды обитания, младшие примусы поспешили туда, где был магический огонь. В Дилля. На сей раз он не испытывал боли от пронзающих уколов, а плоть не корёжилась от магического жара. Просто его кровь стала пламенем. Это было странное ощущение — Дилль словно превратился в сплошной огненный сгусток. Огонь тёк в его венах. Подобное Дилль уже испытывал, когда отдавался во власть драконьей ярости, а потому с отрешённым спокойствием ждал, когда начнётся дикая боль. Но боли не было. Элементали, вдоволь искупавшись в его крови, дали согласие. Он пошевелил светящимися изнутри пальцами, и над ладонью завертелись малиновые искры. Дилль ещё немного полюбовался на крохотный фейерверк и с сожалением отпустил элементалей. — Это и был смертельно опасный ритуал? — недоумённо спросил эмир. — Этот фокус с огоньками? — Этот фокус с огоньками мог стоить мне жизни, — подтвердил Дилль. — К счастью, всё прошло мирно. Теперь я окончательно готов. С повозки сорвали ткань, принесли верёвки, Дилль улёгся на дощатый пол и положил рядом с собой чёрный посох. Два воина сноровисто примотали его колючими верёвками к доскам. — Ты уверен, что сможешь освободиться от пут? — с сомнением спросил эмир, подёргав конец верёвки. — Вполне. Скажешь, что меня опоили зельем, лишающим сил. Это должно усыпить бдительность колдуний. А посох… допустим, не смогли вырвать у меня из рук. Или просто побоялись трогать. — Тогда в путь. И да будут благосклонны к нам духи пустынь. Эмир и его люди вскочили на коней, возница щёлкнул кнутом, и тележка вслед за воинами покинула постоялый двор, где Джагатай сделал последнюю остановку перед решающей схваткой. Из щели между высоким глинобитным забором и стеной дома вылез оборванец. Он с прищуром посмотрел на воинов, почесал жидкую бородёнку, запахнул рваные лохмотья и побежал в сторону казарм городской стражи. Дилля везли по тесным улочкам, сжатым высокими заборами, но он смотрел в небо. Это — владения драконов. Быть может, сегодня Дилль в последний раз смотрит в бескрайнюю синь. Что будет потом, он не знал. Возможно, он опять попадёт в лабиринт миров. Или просто перестанет быть. Или, как утверждают церковники, он попадёт в объятья Единого. Или даже, как закоренелый грешник, он возродится в каком-нибудь из демонских миров. Но что бы ни готовила ему судьба, Дилль был спокоен. Он должен выполнить клятву — так поступают драконы. И воины клана Григот. А он — полноправный воин. Илонна, если когда-нибудь узнает подробности о его кончине, будет гордиться своим мужем. Диллю как никогда остро захотелось увидеть любимую, почувствовать тепло её рук, утонуть в её зелёных глазах. «Прощай, любовь моя! Ты всегда в сердце моём» На какой-то краткий миг ему почудилось, что Илонна рядом. На грани восприятия прозвучал её неслышный шёпот «И я тебя люблю». Послышался окрик «Стоять» — теперь не эфемерный, а вполне реальный. Приехали. Дилль, старательно изображая опоенного дурманом, лежал с закрытыми глазами, а сам приступил к рассеиванию эргов — пусть колдуньи до последнего не знают, что у него есть магические силы. Послышался короткий разговор Джагатая и стражников, после чего движение возобновилось. Опять остановка. Опять разговоры с кем-то. Долгое ожидание. Воины вполголоса переговаривались меж собой, но о чём — Дилль не слушал. Наконец послышался голос Джагатая «Тащите его прямо так», повозку подняли и понесли. Дилль понял так, что прямиком в каганские хоромы. Его подмывало открыть глаза и посмотреть вокруг. Шорканье шагов носильщиков стало гулким — должно быть, его тащат по коридору. Потом послышался еле слышный скрип отворяемых дверей — наверное, они достигли цели. — Что, пёсий сын, — раздался густой бас, — приполз вымаливать прощение? Послышался многоголосый смех — похоже, вокруг немало народа. — Великий каган, солнце пустынь, ты, как всегда зришь в корень, — голос Джагатая был едва ли не робким. — Свет твоих очей, да не погаснет он никогда, пронзает тьму лжи и наветов, и правда не укроется от тебя, о, мудрейший из величайших правителей. Дилль подивился, как умеет выражаться грубый воин. А, может, эмиры пустынников всегда так меж собой разговаривают? Но нет, судя по ругани кагана, не все. — О чём ты бормочешь, сын шлюхи? Ты сбежал с поля боя и увёл с собой третью часть войск! Если бы не твоя трусость, мы бы взяли вампирский город, — разъярённый рёв кагана был просто оглушающим. — А теперь ты хочешь, чтобы я забыл об этом, падаль? — Прошу выслушать меня, мудрый каган, прежде, чем рубить неповинную голову, — покорно сказал Джагатай. — Ты не знаешь, но три моих бывших ближайших советника замыслили поднять бунт против тебя. Они подговорили воинов, и среди нас могла начаться братоубийственная война на потеху вампирам. Мне удалось предотвратить восстание, только уведя войска прочь от Григота. А по пути домой я разделался с предателями, как и казнил четыре сотни трусливых шакалов, что больше всех кричали о своей ненависти к тебе, о величайший из воинов. Мне пришлось отпустить часть эмиров по домам, но я привёл тысячу отборных воинов. Могучий каган, я и мои люди в полной твоей власти. Скажи слово, и мы ринемся на врага. Я сделаю всё, чтобы кровью искупить свою невольную вину перед тобой и Ковеном. — Как ты заговорил, эмир, — послышался дребезжащий старушечий голос. — Что с тобой случилось, если ты готов покориться власти Хозяек? Не ты ли больше остальных сопротивлялся тому, чтобы сёстры Ковена жили среди твоих людей? Не ты ли изгонял шаманов из своих владений? — Мудрая Хозяйка Азра, время крошит камни в пустыне. Камень моей нелюбви к твоим сёстрам тоже раскрошился. И не в последнюю очередь из-за этого. Наверное, эмир что-то показал кагану и Хозяйке, решил Дилль и тут же понял — не что-то, а кого. — Что за дохлятина? — презрительно спросил каган. — Это тот самый маг, что досаждал нам при осаде Григота, — спокойно ответил Джагатай. Среди собравшихся пронеслись взволнованные перешёптывания — видимо, некоторые из них лично участвовали в походе против вампиров и видели, что Дилль творил на поле боя. — Это тот самый маг, что уничтожил могучего лича и сжёг Хозяйку Квай. Мои разведчики обнаружили его по пути в Эрмелек. — Ты хочешь сказать, — медленно проговорил каган, — что вампирского мага пленили всего несколько воинов? — Он погибал от жажды, — пояснил Джагатай, — и был полностью обессилен. — Дай-ка мне посмотреть нанего поближе, — сказал старушечий голосок, и вскоре около Дилля послышалось хриплое сопение, а в нос ему ударил запах давно немытого тела и затхлости. И появилось ощущение мертвящего холода, словно рядом оказалась большая глыба льда. Если старуха обнаружит, что перед ней полный сил маг, его тотчас убьют. Дилль активно уничтожал магические эрги, одновременно готовясь к атаке. Главное, не пропустить момент. — Ты лжёшь, эмир! — гневно сказала старуха. — В этом человеке магии не больше, чем у бродячего пса. Он не может быть могущественным магом. Хотя… хотя у него в руках артефакт. Откуда у него этот посох? — Мы не знаем, Хозяйка Азра. Пленник так и не отпустил деревяшку, а мои воины побоялись трогать эту вещь. Зато мы отобрали у него вот это. Лёгкое шуршание ветхих страниц — это Джагатай отдал книжицу из пещеры девы. — Не может быть! — в полный голос воскликнула старуха. — Это же личная книга Джиббы — величайшего мага древности. Где ты её нашёл? — Я же сказал — отобрали у этого человека. Опять шуршание страниц и тяжёлое дыхание. — Он, что, побывал у девы? — Мы не знаем, госпожа. Перед тем, как напоить его дурманящим зельем, мы успели выяснить, что он — маг из Григота. И что он был бездушным, убил шамана и сбежал. А потом пленник потерял сознание. Я решил, что не дело — воинам связываться с чужим магом, поэтому велел обезвредить его и связать. Так он и ехал — связанный, теперь, боюсь, он не сможет не то что ходить, но даже шевелить пальцами. Я нижайше прошу принять его в дар, Хозяйка Азра. Только высшим колдуньям под силу заставить его говорить. Или даже сделать из него лича. Думаю, по силе он превзойдёт того, что погиб под стенами Григота. И тогда, имея такого полководца, армии поднятых будут воистину непобедимы. — Сестра Ву, дай мне этот посох. Послышались шаги, кто-то попытался выдернуть посох из руки Дилля. Посох завибрировал, волна горячего воздуха окутала руку Дилля и раздался громкий треск. А потом он услышал со всех сторон крики ужаса. — Один из моих воинов тоже превратился в пепел, когда пытался забрать у него посох, — невозмутимо сказал Джагатай. Дилль понял, что одна из колдуний повторила судьбу предшественницы — стала кучей обугленных костей. — Мог бы и предупредить, подлец, — прошипела старуха. — Но ты прав, эмир, с этим человеком справиться под силу только нам, Хозяйкам. Сильный маг, вернувшийся бездушный, к тому же, обладатель древней книги — с ним интересно будет позаниматься. Я забираю его. — Рад, что сумел угодить тебе, — в голосе Джагатая Дилль услышал скрытую насмешку. — Великий каган, дозволь привезти из моего лагеря сундуки. В них подати за прошлый год, а также деньги, которые я велел собрать с вилайетов эмиров-предателей. Мертвецам они уже не нужны, а ты сумеешь найти применение золоту. О чём дальше вели разговор Джарем и Джагатай, Дилль уже не слышал. Тележка, на которой он лежал, поднялась в воздух и, покачиваясь, начала куда-то перемещаться. И, судя по всему, не без помощи магии. — Аглая, пошли гонцов Хозяйкам, я объявляю общий сбор. Эмера, ты собери всех младших сестёр и шаманов — через час они должны стоять вокруг шатра и петь благодарственную песнь Великой Госпоже. Нам понадобится вся мощь, если это действительно тот, кто был в Григоте. А пока, пожалуй, не будем рисковать. Дилль почувствовал, как что-то плотно охватило его тело. Его словно закутали в толстую ткань, и звуки исчезли. Теперь он не мог пошевелить даже пальцем. Тележка, сопровождаемая Хозяйкой и несколькими старшими сёстрами, плавно двигалась в сторону западных ворот города — туда, где посреди поля стоял шатёр Ковена. Несколькими минутами ранее у входа во дворец появился оборванец. Стражники не пожелали пустить его даже к воротам, и оборванец сказал, что у него есть сведения величайшей важности, касающиеся жизни великого кагана, но скажет он их только за большое вознаграждение. Один из стражников кликнул товарища и велел позвать старшего караула. Десятник Кулаш вышел в недовольным видом. — Чего тебе, бродяга? — Хочу сообщить о заговоре против кагана, — обнажил жёлтые зубы в улыбке нищий. — И жду вознаграждения за спасение его жизни. — Наглец! — десятник побагровел. — Если это правда — насчёт заговора, выкладывай. А потом уж мы решим, какое вознаграждение тебе следует. — Сначала два золотых, — упёрся оборванец, — а потом я скажу, что задумал Джагатай. Услышав имя эмира, десятник задумался и велел нищему следовать за ним. Зайдя в оружейную, он затворил за собой дверь, порылся в кошеле и выудил из него два потёртых сребреника. — Держи. А теперь рассказывай. — Мы говорили о золоте, — оборванец шустро спрятал монеты в лохмотья. — Если твои сведения действительно важны, я дам тебе пять золотых. Но если ты вздумал обмануть меня — шкуру с живого спущу. Нищий понял, что пока из сурового десятника больше не удастся ничего вытянуть и заговорил. Он рассказал, что видел и слышал разговор нескольких всадников, среди которых был эмир Джагатай, с худым рыжим человеком, которого они называли магом. Воины говорили о том, что собираются напасть на правителя, а маг должен задержать высших колдуний, чтобы они не пришли на помощь охране кагана. Потом маг учинил какое-то огненное колдовство, и над его руками появились огни. А потом всадники привязали мага к тележке и уехали. Десятник Кулаш внимательно слушал оборванца. Да, всё совпадает. Он, разумеется, видел и Джагатая с телохранителями, и худого рыжего человека на тележке. Должно быть как раз сейчас они находятся перед великим каганом. И если он, Кулаш, поспешит, то заговорщики не успеют причинить вреда ни кагану, ни Хозяйкам. А под пытками они запоют. Кулаш задумался. Он, служивший в дворцовой страже уже больше десяти лет, видел, как постепенно менялся каган. Прежде это был великий воин, бесстрашный и безжалостный, собственными руками задушивший брата, вознамерившегося отравить его и захватить власть. Джарем вёл за собой войска, личным примером воодушевляя воинов на битву. Джарем был решительным, суровым и жестоким. А потом, когда его советницами стали колдуньи, каган изменился. А вместе с ним изменилось всё. Власть незаметно перешла в руки женщин, войска без поддержки шаманов и колдуний уже не осмеливались выступить в походы. Да ещё и мертвяки, которые с благословления колдуний шляются по Эрмелеку, словно издревле живут здесь. Последние годы воздух столицы отравлен мертвечиной и колдовством. Десятник всей душой желал смерти колдуньям. И если неизвестный маг может убить пару-тройку мерзких старух, то так тому и быть. А Джарем… — тут Кулаш сурово сжал челюсти, — Джарем уже давно превратился в придаток Ковена. Джагатай обладает всеми качествами настоящего кагана. За ним воины пойдут и в огонь, и в воду. Да они уже и пошли — под стенами Эрмелека сейчас стоит тысяча отборных солдат эмира. И они явно готовятся утопить город в крови. Сквозь решётку небольшого окна Кулаш увидел, как по двору идёт старая колдунья Азра. За ней семенили несколько сестёр в серых одеяниях, а между ними по воздуху плыла тележка со связанным человеком. Тем самым магом. Десятник принял решение. — Ты сообщил действительно ценные сведения, — сказал он. — Пожалуй, пять золотых — слишком мало. Десять. Я дам тебе десять монет, но обещай, что не скажешь никому ни слова, иначе заговорщики ускользнут от правосудия. Оборванец начал клясться, что будет нем, как рыба, горящими глазами следя, как десятник полез в кошель. Но Кулаш выхватил саблю и нанёс рубящий удар. С сухим стуком отрубленная голова упала, заливая кровью земляной пол. Кулаш вытер лезвие, спрятал саблю в ножны и вышел во двор. Когда процессия колдуний скрылась из виду, он подозвал к себе одного из стражников и тихо сказал: — Если появится ещё какой-нибудь соглядатай — убей его сразу. А я схожу к Джагатаю, скажу, что «неистовые» с ним. Глаза воина блеснули — он с полуслова понял, о чём говорит начальник.Глава 30
* * *
— Адепт, — строгим голосом проговорил архимаг, — сейчас не время для женских капризов. Тем более, капризов безумных. — Это не каприз, — резко ответила Илонна. — Я должна поехать в Запретный предел, и трое из вас будут сопровождать меня в пути. — Кто-нибудь слышит это? — всплеснув руками, вскричал архимаг. — Девчонка собралась в Запретный предел. А ты не забыла, что живыми оттуда не возвращаются? — Воины клана по несколько раз в месяц ходят в патрули в Запретный предел, — хмуро сказала Илонна. — Да, иногда они гибнут. Но я попрошу старейшин дать мне мастеров, которые были в Запретном пределе по тысяче раз. С такой командой ничего не страшно. На лице мага — старшего команды, оставленной гроссмейстером в Григоте, появилось смущение. Да, он не раз слышал о безумных походах вампиров. Но сам он соваться в смертельно-опасную местность не собирался. И никого из своих врачевателей отпускать с девчонкой тоже. — Я сказал — никаких запретных пределов! — отрезал он. — Что за блажь? Зачем ты собралась погибнуть сама и погубить лучших специалистов Академии? — Мне нужно поговорить с великими драконами. На сей раз архимаг Фрол замолк надолго. Пару месяцев назад он бы в лицо рассмеялся тому, кто сказал бы о разговорах с драконами. Тем более, с великими. Но после того, как Тринн и Аид сожгли половину тилисской армии под стенами Тирогиса, подобная фраза не вызывала смеха. Тем более, что драконов привели адепт Диллитон и вот эта самая девица-вампир. Что у погибшего Диллитона, что у девушки есть драконья магия. Так что, вполне возможно, драконы и поговорят с ней, а не сожгут и не съедят. По всем канонам и законам Академии старший отряда, а именно он — архимаг Фрол, должен командовать. Но гроссмейстер перед отъездом чётко дал понять, что без вампирши ему лучше не возвращаться в Академию. Драконий дар, чтоб его, видите ли слишком важен! А упрямая девчонка вбила себе в голову дурацкую мысль и наотрез отказывается выезжать в Тирогис. Илонна настойчиво смотрела на архимага, медленно закипала и думала, почему гроссмейстер назначил командовать отрядом врачевателей такого нерешительного тупицу. — О чём ты хочешь говорить с драконами? — Это касается только тех, в ком имеется драконий дар. — Я должен связаться с Тирогисом и получить личное распоряжение гроссмейстера. Но, чтоб ты знала, вряд ли он разрешит. Он и без того будет зол из-за гибели Мейса. А ведь Мейс был лучшим из нас. Адельядо будет просто в ярости, поэтому давай по-хорошему собирайся в дорогу. — В Запретный предел? — В Тирогис. Илонна выругалась по-вампирски и снова перешла на ситгарский. — Пока вы устраиваете канал связи с Академией, я схожу к старейшинам. Нужно договориться о военном сопровождении. Она вылетела из комнаты, громко хлопнув дверью. — Накачали её жизненной силой на свою голову, — проворчал архимаг. — Может, не связываться с Академией, а просто подождать, пока эта упрямица лишится сознания? И увезти её в Тирогис. А что, мысль неплоха. Но Фрол знал, что в любом случае придётся связываться с гроссмейстером. Хотя бы для того, чтобы сообщить о смерти Мейса. По рассказам Илонны и её отца адепт настолько сильно вкладывался в восстановление Илонны, что сердце его не выдержало. Однажды утром они нашли его бездыханным. Похоронив Мейса, мастер Фиррис повёз едва живую дочь в Григот. Все врачеватели во главе с Фролом совместными усилиями едва откачали вампиршу. И если с ней что-нибудь случится, то отвечать за это перед гроссмейстером будет он, Фрол. Архимаг поднялся и пошёл в другой конец коридора — туда, где квартировал маг связи. А Илонна пошла к дому Совета. Она то и дело останавливалась, делая передышки. Несмотря на магическую поддержку врачевателей, хивашские заклятья продолжали действовать. Справиться с незнакомой магией врачеватели пока не смогли. Умом Илонна понимала, что Фрол прав — нужно ехать в Тирогис, ведь настоящую помощь ей могут оказать только мастера. Да и то не сразу. Но сердцем она чувствовала, что не должна уезжать. Она дошла да зала Совета, поколебалась и, набравшись смелости, вошла без стука. Кресла старейшин были заполнены — кроме древних воинов теперь в Совет избрали новых мастеров. В их числе был и отец Илонны. Мастер Фиррис, как и прочие, посмотрел на вошедшую дочь. И как прочие, промолчал, хотя подобное нарушение дисциплины всегда каралось жёстко. Немного робея под суровыми взглядами, Илонна вышла на середину и сказала: — Прошу извинения за вторжение, но я должна получить ответ на один вопрос. Старейшина Рогор нахмурил белые брови и спросил: — Что за неотложный вопрос мучает ученика, если он осмеливается прервать совет мастеров? — Я должна ехать в Запретный предел, чтобы переговорить с Хранителями Тринн и Аидом. Прошу выделить мне сопровождение. Члены совета начали удивлённо переглядываться. Никогда такого не было, чтобы ученик не просто напрашивался в поход в Запретный предел, а ставил Совет в известность об этом. Но Илонна была не простой ученицей — она также являлась магом ситгарской Академии и владела драконьим даром. И, в отличие от остальных, с ней драконы разговаривали и даже позволяли летать на себе. — Что за острая необходимость? — спросил мастер Таль. — Я… — Илонна запнулась. — Я хочу попросить Хранительницу Тринн поискать Дилля. Мастер Фиррис нахмурился и встал. — После хивашского нашествия у нас осталось слишком мало воинов. И рисковать их жизнями только ради того, чтобы ты могла отыскать тело мужа и похоронить его, это слишком. Илонна исподлобья посмотрела на отца, затем обвела взглядом присутствующих и тихо сказала: — Он жив. Если бы девушка превратилась в дракона прямо посреди зала совета, и то мастера не удивились бы больше. Даже дряхлый Тигоз, большую часть заседаний проводивший во сне, встрепенулся и заинтересованно поглядел на юную вампиршу. Старейшина Рогор — тот самый, кто вручил Диллю свой меч во время принятия в клан, и чей меч сейчас висел на поясе Илонны, кашлянул. — Ты в своём уме? Сотни воинов видели его гибель в колдовских облаках. — Они видели всего лишь, как Дилль перестал жечь врагов, — возразила Илонна. — Мёртвым его никто не видел. — Даже если он выжил на поле боя, — хмуро сказал мастер Фиррис, — то хиваши захватили его в плен. И это куда хуже, чем он просто погиб бы. Вряд ли тебе доставит удовольствие видеть мужа, превращённого в лича. — Он не был убит и поднят. Он — жив. Я знаю, — Илонна заколебалась, но продолжила. — Мне и раньше казалось, что я почти почувствовала Дилля. Это было до того, как королевский врачеватель начал меня лечить. Присутствующие, кроме мастера Фирриса, не поняли, причём тут королевский врачеватель. Сам Фиррис помрачнел — он-то догадался, о чём говорит его дочь. — Уже здесь, в Григоте, едва врачеватели вернули меня в сознание, я вдруг уловила пришедшее извне послание. Это был Дилль. Он сказал, что любит меня. И я ответила, что тоже люблю его. Потом голос Дилля пропал. — Врачеватели говорили, что ты была на волосок от смерти от потери жизненных сил, — скептически заметил мастер Таль. — В бреду и не такое привидится. Ты ведь больше… э-э-э, не общалась с ним? — Нет. Но я знаю, что Дилль — жив. И я хочу попросить великих драконов поискать его. — Великие драконы откажутся. — Он — их младший брат. Для него они сделают это. — Ты не доедешь до Запретного предела, — сказал мастер Нугейр. — Уже следующим утром ты упадёшь без сил. — Со мной поедут врачеватели. Троих будет достаточно, чтобы поддерживать меня в сознании. Большего мне не потребуется. Поэтому прошу Совет выделить мне отряд, способный защитить меня и врачевателей по пути в Запретный предел. Члены совета начали переглядываться. Старейшина Рогор указал ей на дверь. — Выйди и жди нашего решения. Когда девушка покинула зал, поднялся мастер Фиррис. — Я больше других заинтересован в том, чтобы выяснить, жив ли воин клана Диллитон, муж моей дочери. Но я против того, чтобы рисковать жизнями воинов впустую, полагаясь лишь на слова юной девушки. — У неё с Диллитоном было прикосновение душ, — заметил мастер Вальт — кряжистый и с лицом, покрытым шрамами. — Эта древняя магия никогда не обманывала. — Хранители охраняют королеву, — сказал мастер Таль. — Диллитон говорил об этом. Они могут отказаться искать его. Мастера поднимались и высказывали своё мнение. Голоса разделились поровну. Остались только двое — Рогор и Тигоз. Старейшина Рогор, прежде, чем вынести решение, посмотрел на Тигоза. Тот подниматься не стал, а лишь тихо сказал: — Если Диллитон мёртв, то поиски будут бессмысленными. Если он действительно жив, то нам не следует отправлять его жену на поиски. Она только помешает ему выполнить свой долг. Те из мастеров клинка, кто был выбран в совет недавно, не поняли, о чём речь. Рогор кивнул, бросил взгляд на укрытый деревянным щитом знак Григот, который в своё время Дилль превратил в оплавленную дыру, и сказал: — Пусть она войдёт. Илонна вошла в зал, пытаясь по непроницаемым лицам членов совета понять, что они решили. Рогор поднялся и объявил: — Воин Илонна, Совет отказывает тебе в праве поездки в Запретный предел. Более того, если ты вознамеришься покинуть Григот без разрешения Совета, любой патруль будет обязан арестовать тебя. Решение вынесено. Илонна закусила губу, глаза её засверкали, и она с великим трудом сдержалась, чтобы не наговорить грубостей. Круто развернувшись, она буквально вылетела из зала совета. Правда, выйдя из здания, едва не упала от накатившей слабости. — Я всё равно найду способ добраться до Тринн и Аида, — прошипела она. — Никто меня не остановит. Придя к себе, она рухнула на кровать и залилась слезами. Теперь, когда её никто не видит — это можно. До самого вечера она не поднималась, изыскивая способы, как заставить врачевателей поехать с ней и как незаметно покинуть Григот. Можно обратиться за помощью к Гунвальду и Герону — уж они-то не станут отказываться искать Дилля. Но они сейчас где-то в патруле. А остальные сговорились против неё — и маги, и совет клана. Без помощи врачевателей она просто никуда не доберётся — рухнет посреди степи и умрёт от воздействия хивашского заклятья. Если бы Гейрге сумела выздороветь, она бы отвезла Илонну к великим — в этом случае никакой охраны ей не понадобилось бы. Но Гейрге поражена тем же заклятьем, что и Илонна — несчастная драконица не может даже подняться на ноги, не говоря уже о длительном полёте. Раздался стук в дверь, внутрь вошли два врачевателя. Земельщик и водник. Без слов они приступили к накачке жизненных сил, а Илонна молча лежала на кровати, ожидая конца процедуры. Когда маги закончили, один из них сказал: — Адепт, к комнате связи тебя ждёт архимаг Фрол. Илонна пошла на третий этаж, где жил маг связи. Он был из тилисской Академии, а потому Илонна никогда не пыталась узнать его имя. Упоминание о Тилисе вызывало в её памяти море вопящих людей, огни факелов, церковников, произносящих лживые проповеди, жгучие удары бича, рассекавшие её плоть до костей. И смерть товарищей, погибших в страшных мучениях. И хотя тилисские маги стали частью ситгарской Академии, Илонна не горела желанием общаться с ними. Но сейчас пришлось. Войдя в комнату, она окаменела. Кроме тилисца там находился архимаг Фрол — глава врачевателей, а также старейшина Рогор, мастер Нугейр и её отец — мастер Фиррис. Исключая мага связи, находившегося в медитативном трансе, вся четвёрка посмотрела на неё весьма странными взглядами. Наконец Фрол сказал: — С тобой хочет поговорить гроссмейстер. Приватно. Положи ладони на кристалл — так маг связи ничего не услышит из вашего разговора. Илонна с некоторой опаской положила руки на синий кристалл. — Где ты болтаешься, адепт? — раздался в её голове раздражённый голос Адельядо. — У мага связи, знаешь ли, силы не бесконечны. — Ваша премудрость, я пришла, как только меня позвали. — Ладно, некогда рассусоливать. Коротко говоря, я получил от Его Величества пергамент с указом о создании клана Дракона. Основой его будет клан Григот со всеми вытекающими отсюда привилегиями и обязанностями. Если веирцы образумятся и принесут вассальную присягу Ситгару, они тоже вольются в новый клан. Ваш Совет был ранее осведомлён об этом намерении короля, и только что его представители дали своё согласие. — Ваша премудрость, я не вхожу в Света клана. От меня вы что хотите? — Не прикидывайся тупой пробкой, — судя по голосу, гроссмейстер явно разозлился. — Главой клана Юловар пророчил Дилля, но теперь это место займёшь ты. Илонна от неожиданности оторвала руки от кристалла, и контакт с Тирогисом прервался. Архимаг Фрол взглядом велел ей продолжать, Илонна вновь положила ладони на холодную поверхность. — Куда ты делась? Что у вас там происходит? — Простите, ваша премудрость, просто у меня был приступ слабости. — Я Фролу голову отверну, если он не поставит тебя на ноги, — прорычал Адельядо. — Он не сможет. Врачеватели только поддерживают мои жизненные силы, но не могут удалить заклятье. — Ладно, как приедешь в Тирогис, первым делом я соберу консилиум мастеров. Мы осмотрим и обязательно отыщем способ излечить тебя. А пока тебе надлежит собрать наиболее влиятельных мастеров клинка и выехать вместе с ними в Тирогис. Вас ждёт Сбор кланов. — Нет. — Что значит «нет»? — Я не могу уехать прямо сейчас. Мне нужно наведаться в Запретный предел к великим Хранителям. — Зачем? Илонна не стала говорить о настоящей цели поездки. Старейшины не поверили ей — даже её отец, так с чего вдруг поверит гроссмейстер? — Я должна известить Аида и Тринн о создании клана имени драконов. Вполне возможно, что они захотят помочь чем-нибудь нашему клану. Или даже решат войти в него. — Хм, а я об этом не подумал, — задумчиво сказал гроссмейстер. — Но ты слишком слаба, а кроме тебя ни с кем ящеры говорить не станут. Да и с тобой, возможно, тоже. Нет. Когда мы излечим тебя от хивашской заразы, тогда и наведаешься. Пальцы Илонны побелели — так сильно она сжала кристалл. Ей нельзя уезжать в Ситгар. Она решилась использовать последний шанс, пусть это даже грозит ей смертной казнью. — Ваша премудрость, нас кто-нибудь слышит? — Нет, конечно. Ты же обладаешь магическим даром, значит, мы с тобой говорим наедине. Вот общаться с твоими старейшинами мне пришлось через Фрола. А почему ты спрашиваешь? — Вы знаете, как погиб Мейс? — Да. Мне сказали, что он отдал тебе все жизненные силы, его сердце не выдержало. Уж не хочешь ли ты сказать, что в его смерти виновны веирцы? Если так, я вернусь в сумеречные земли и устрою на месте этого городишки огненный ад — я их предупреждал. — Нет, веирцы, напротив, отнеслись к Мейсу очень даже хорошо. Его убила я. — Я понимаю, что ты чувствуешь себя в некоторой степени виноватой. Но Мейс более, чем хорошо относился к тебе, и… — Он настолько хорошо относился ко мне, что сделал меня своей рабыней! — ненависть проснулась в Илонне. — После того, как он понял, что я никогда не буду принадлежать ему, он начал что-то делать со своей магией. И мой разум постепенно погрузился в туман. Я даже не заметила, как забыла о Дилле, как начала тосковать по Мейсу, когда его не было рядом. Я думала только о нём. И я была готова бросить всё и уехать с ним на край света. Как раз приехал Тео, когда произошла ссора. Я обозвала Тео полукровкой, чего никогда не позволяла говорить ни себе, ни другим. Я назвала законы клана трухлявыми. Я даже подняла меч на отца. Всё это произошло из-за колдовства Мейса. Гроссмейстер молчал. Илонна продолжила: — Во мне проснулась драконья ярость. Меч в моей руке стал раскалённым, и я уже готовилась убить отца и Тео, когда мрак, окутывавший мой разум, рассеялся. Я поняла, кто тому виной. Это сделал Мейс — он превратил меня в свою рабыню. За это я убила его ударом в сердце. Вот так умер ваш адепт и королевский врачеватель. Именно поэтому мне нельзя возвращаться, в противном случае вы будете вынуждены отдать меня под суд. Последовало долгое молчание. — Это называется приворожить, — сказал наконец Адельядо. — Деревенские ведьмы практикуют такое при помощи своего природного дара. У Мейса этот дар намного сильнее. Был. Илонна ждала. — За твой проступок совет мастеров должен лишить тебя магии навечно. Мернаэль, к примеру, если бы узнал, заодно потребовал бы и твоей крови — он всегда был ярым поборником традиций. — Если бы узнал? — переспросила Илонна. — Да. Если бы. Я не собираюсь никому рассказывать подробности смерти Мейса. Он совершил бесчестный поступок и поплатился за это жизнью. Для остальных он останется благородным врачевателем, отдавшим последние крохи жизни девушке, в которую был влюблён. Тео, надеюсь, будет молчать? — Само собой. И отец тоже. — Прекрасно. Для убедительности, можешь даже пролить пару слезинок по Мейсу. — Скорее я достану его труп из могилы, отвезу к хиваши, чтобы из мерзавца сделали зомби, и ещё раз воткну ему в сердце меч, — мысленно прорычала Илонна. — Ну, ладно, слёз не надо. Сделай хотя бы скорбную физиономию, когда кто-нибудь упомянет при тебе о Мейсе. Вспомни о чём-нибудь печальном. И всё, забыли об этом. Я жду тебя в Тирогисе вместе со старшими вампирами. Илонна тяжело вздохнула — судьба решительно против неё. Ничто не может помочь ей остаться в Григоте. — Ваша премудрость, я должна отыскать Дилля. Я знаю, он жив. На этот раз молчание длилось куда дольше. — Эй, ты там окончательно спятила? — невежливо поинтересовался гроссмейстер. — Или это хивашское заклятье высосало из тебя последние мозги вместе со здоровьем? — Я слышала его призыв и ответила ему. Дилль говорил со мной. Он жив. И я должна поехать к великим драконам, чтобы они помогли мне найти Дилля. — А-а, вот почему ты так рвёшься повидать Тринн, — догадался гроссмейстер. — И вот почему ваши мастера вместе с Фролом так настаивали, чтобы я приказал тебе ехать в Тирогис. Но ничего толком не сказали, интриганы доморощенные. То есть, у тебя есть доказательства, что ты не сошла с ума? — Я не сошла с ума, — сердито сказала Илонна. — Могу посчитать до ста или спеть песенку. — Я знаю умалишённых, которые могут считать до тысячи и петь песенки одновременно, однако это не делает их здравомыслящими. Чем ты можешь доказать, что Дилль по-прежнему жив? Кроме, разумеется, твоих слов о некоем контакте. — Ничем. Но прикосновение душ однажды сработало — я почувствовала Дилля. Будь он мёртв — этого бы не случилось. — А если хиваши убили его и превратили в зомби? В лича. — Нет. Тогда прикосновение душ умерло бы навеки. Я уверена в своей правоте. — А ведь забавно, — задумчиво пробормотал Адельядо. — Интересная, получается, картина. Значит, ты хочешь добраться до великих драконов? И что потом? — Попрошу их отыскать Дилля, — сказала Илонна. — И они могут залететь, гм, даже в хивашские степи, — задумчиво проговорил гроссмейстер. — И там может заполыхать драконий огонь. Вполне возможно, ваши старейшины ошиблись — он был не тем, кто устроит пожар, но его причиной. — О чём вы, ваша премудрость? — в замешательстве спросила Илонна. — Так, мысли вслух. Передай кристалл Фролу. Илонна оторвала руки от кристалла связи и кивнула архимагу. Тот положил руки на кристалл, долго молчал, затем сердито засопел. А когда снял руки с камня, сказал: — Господа старейшины, гроссмейстер нижайше просит вас оказать всяческое содействие госпоже графине Альфитриан. А если вы откажетесь, он распорядился от имени короля отдать приказ графу Арлику сопровождать главу клана Дракона в любое место, куда она пожелает направиться, — и хмуро добавил: — Адепт, команда врачевателей в полном твоём распоряжении. В ответ на изумлённые взгляды вампиров, Фрол сказал: — Не знаю, какая муха его укусила. Он орал, как резаный. Грозился лично приехать и довести её хоть на край света. Ты чего ему наговорила, адепт? — Много всякого, — буркнула Илонна и повернулась в троим старшим вампирам. — Так что? Вы согласны с королевским приказом и избираете меня главой клана? Старейшина Рогор едва заметно усмехнулся, отчего шрам на его лице словно ожил. Отец Илонны только развёл руками, а мастер Нугейр сказал: — Гроссмейстер передал нам слова короля — главой клана должен быть обладатель драконьей магии. Поскольку ты единственная, у кого этот дар есть, выбор у нас был невелик. — Тогда я принимаю главенство над кланом Дракона, — торжественно сказала Илонна. — Но временно — до тех пор, пока не вернётся ещё один обладатель драконьего дара. Вы его знаете — это мой муж, граф Диллитон Альфитрианский, воин клана Григот и боевой маг.Глава 31
* * *
Граф Диллитон Альфитрианский, воин клана Григот и боевой маг безуспешно боролся с охватившим его коконом. Хивашские колдуньи окутали его своей магией, и Дилль чувствовал себя погребённым заживо. Тело было сковано крепче, чем стальными оковами гномьей ковки. Зато разум — свободен. Дилль перешёл в астрал, продолжая рассеивать эрги. Его астральный горизонт вырос вдвое — теперь он мог обозревать астрал на расстоянии десятка шагов. Возможно, дело было в магии муаров, а, возможно, помог призыв младших примусов. Дилль оставил это до лучших времён и осмотрелся. Рядом чернел посох. Рассеивание эргов не влияло на артефакт. Странно. А вокруг находились ауры колдуний. Бледно-сиреневые, с проблесками синего, с оранжевыми вкраплениями — каких только цветов он не увидел. Основным цветом был насыщенно зелёный — цвет биомагии. Получается, он находится среди колдуний, владеющих многими стихиями. Серьёзные противники, что и говорить. Дилль насчитал десять аур, окружавших его. Возможно, чуть далее находятся ещё пара десятков помощников или помощниц главных ведьм. А, может, сто или двести. Лучше готовиться к худшему, придумал Дилль неловкий каламбур. Пусть будет двести. Итак, для его казни собрались все колдуньи Ковена. Осталось лишь задержать их настолько, чтобы Джагатаю хватило времени прирезать кагана. Не то, чтобы Дилль болел душой за то, кто будет у власти в каганате — исконном враге Ситгара, но сейчас он был с Джагатаем в одной лодке. Кто знает, возможно, эмир, решив свои проблемы, придёт на помощь Диллю. Хотя, вряд ли — эмир же говорил, что воины боятся колдуний до икоты. Что ж, придётся драться в одиночку. Он подождал, не появятся ли Хозяйки в астрале. Если и появлялись, то ничем не обнаружили своё присутствие. Да и зачем это им? Они владеют ситуацией, они видят, что пленник обездвижен, а магии при нём нет. Дилль вернулся в реальный мир, с неудовольствием отметив, что по-прежнему не может двигаться. Если бы он слышал, о чём говорят ведьмы, ему было бы легче понять, когда начинать действовать. Но кокон отсекал все звуки внешнего мира. А Хозяйки обсуждали, что делать с пленником. Мнения разделились — одни голосовали за то, чтобы безвозвратно уничтожить его безо всяких ритуалов, другие настаивали, что нужно использовать мага, превратив его в лича. Хозяйка Азра молчала, слушая сестёр. Она колебалась. С одной стороны неожиданное появление ситгарца тревожило. В её памяти горело воспоминание о вампирском видении, что Ковен исчезнет в огне. Пленник был огненным магом — это свидетельствовали все, кто участвовал в походе против Григота. И сейчас он тут, в шатре Ковена. Сложить два и два не составляет труда. В её власти было склониться на сторону осторожных, уничтожить чужака прямо сейчас и развеять его прах по ветру. Или… Или всё же попробовать узнать, каким образом этот ситгарец сумел обойти заклятье, крадущее душу. Это заклинание делало бездушным любого — хоть последнего пастуха, хоть могучего мага. Оно было проверенным средством — ещё некромаги древности применяли его в миллионных масштабах. Оно никогда не сбоило. И вдруг ситгарец сумел не просто сохранить душу, но и восстать против хозяина. И убить его. Смерть какого-то шамана ничуть Азру не печалила, но сам факт тревожил её очень сильно. Если в безошибочном заклинании появился сбой, значит, другие бездушные тоже могут обрести власть над телами. Кто знает, вдруг это происки ситгарской Академии? Вдруг старик Адельядо сумел докопаться до чего-то, что им, высшим жрицам Великой Госпожи до сих пор неведомо? Этот вопрос требовал ответа. Не ради утоления любопытства, но чтобы исключить ошибки в будущем. Другим аргументом за то, чтобы не сразу казнить чужака, был дневник Джиббы. Как этот оборванец стал обладателем ценнейшей реликвии древности? Если верить сёстрам, то пленник сбежал у самой границы песков. А там, к востоку, простираются владения девы. Могущественная нежить, успешно противостоявшая даже попыткам некромагов уничтожить её, убила не один десяток сестёр Ковена и не одну сотню воинов. Справиться с ней Хозяйки так и не сумели, а потому оставили в покое. Пленник убил свору гиенн и сопровождавших их людей — никто ведь не подозревал, что он — маг. Вдогонку послали две полусотни, усиленные командами сестёр и шаманов — назад вернулись только две гиенны со следами укусов. То ли пленник уничтожил всех, то ли они попали в лапы пустынной девы, то ли нарвались на солиантров. Но если преследователи пропали, то сам беглец выжил. И у него появился дневник и посох Джиббы. А взять его он мог только в обиталище девы. Так как, спрашивается, он выжил? Неужто бессмертная нежить отпустила его, снабдив богатыми дарами? Бред какой-то! Третьим аргументом было то, что Азра не обнаружила у пленника ни малейшего признака магической ауры. Получается, либо он истощён сверх меры и почти мёртв, либо вовсе не маг. И в том, и в другом случае он не представляет опасности. Последний из трёх стал решающим. Азра приняла решение и вернулась в реальность. Её сёстры ругались меж собой, как настоящие базарные торговки. — Ты выжила из ума, — визжала одна. — Посмотри в астрале: он — ничто! Пустота! Что он сделает нам? — Сама ты старая дура! — орала другая. — Ты не видела, что этот посох сделал с сестрой Ву. Превратил в горстку пепла за время меньшее, чем требуется сказать «ой». И ты утверждаешь, что он безобиден. — Так ведь это посох сделал, а не пленник. Посох мы у него сейчас отберём. — Возьми, возьми, одной дурой станет меньше. — И возьму. Вот только приготовлю «тиски чёрного камня» — тогда удар придётся в них. — Да твои «тиски» рассыплются после первого же удара. А если шарахнет второй раз? Ты же слышала, что это — посох самого Джиббы. — Хватит! — рявкнула Азра. — Стрекочете, как сороки бестолковые. Хозяйки пристыженно примолкли — действительно. Из-за стенок шатра доносилось протяжное пение младших сестёр и шаманов. — Надо узнать, как почему он не умер после кражи души и как вернул контроль над телом, — сказала Азра. — Если ситгарцы сумели разрушить это заклятье, нас ждут большие неприятности. — Это слишком опасно, — сердито проговорила Хозяйка Хмени. — Если он действительно тот, кто был в Григоте, то наши щиты могут не устоять. К тому же, у него этот чёрный посох. — Великая Госпожа даст нам силы, — безмятежно ответила Азра. — Перед её мощью не может устоять ни одно живое существо. Младшие готовы? — Да, — невнятно пробормотала Хозяйка Тенна. Её горбатое немощное тело походило на мумию, обряженную в груду тряпья, зато разум был остёр и ясен. Сейчас она контролировала силовые потоки от собравшихся вокруг шатра сестёр и шаманов. — Когда начинать? — Прямо сейчас, — дала команду Азра. — Ну, взялись за руки, сёстры. Каждая из колдуний взяла соседку за руку, образовав замкнутый круг, в центре которого лежал ситгарский маг. Азра почувствовала, как с двух сторон в неё начала вливаться энергия, собранная младшими, сконцентрированная Тенной и усиленная остальными Хозяйками. Азра сейчас стала если не божеством, то сверхчеловеком точно — никто из живущих не мог обладать такой магической мощью. Старая колдунья обратилась с молитвой к Великой Госпоже, дождалась когда придёт ответ и сняла обездвиживающее заклятье с пленника. Дилль почувствовал, как спали невидимые оковы. Тело обрело подвижность, вернулись слух и зрение. Он, едва открыв глаза, тут же создал магический щит, а за ним и астральный. И только после этого принял сидячее положение. Он находился в просторном шатре, через отверстие в верхней части которого били лучи солнца. Из-за стенок шатра доносился гундосый хор сотен шаманов и колдуний. Вокруг него, взявшись за руки, сидели высшие жрицы Ковена. Дилль отметил, что все они в весьма преклонном возрасте — самой младшей на вид было около шестидесяти. Остальные и вовсе старухи. Но внешний вид ни о чём не говорит — помнится, Гвинард тоже выглядел божьим одуванчиком, а был опаснее гремучего червя за пазухой. Нельзя упускать инициативу. Пока ведьмы думают, что он не опасен — самое время напасть. Он покрепче сжал чёрный посох, призвал элементалей и буквально взорвался огненным смерчем. Он не создавал огненных сгустков, а попросту воплотил вокруг себя пламя. Ревущие смерчи магического огня заволокли окружающее. Огненное безумие длилось около минуты, после чего Дилль перестал вкачивать энергию. Языки пламени опали. — Чтоб вам сдохнуть! — от души пожелал он, когда глазам его предстали старухи, как ни в чём ни бывало сидящие вокруг него и по-прежнему держащиеся за руки. Ковер уцелел там, где был магический щит Дилля. Пространство между его щитом и ведьмами превратилось дымящийся чёрный круг, но магический огонь не оказал на старух ни малейшего влияния. Дилль выругался на себя — сначала стоило проверить, защищены ли ведьмы. Но теперь об этом поздно думать. Он раскрыл себя, сделал первый ход, который оказался неудачным. Теперь надо ждать ответной атаки. Дилль сосредоточился на магическом щите, но нападения не последовало. — Хитрый мальчик, — еле заметно усмехнулась та, что сидела напротив него. — И способный. Ты хорошо умеешь прятать свою магическую сущность. Дилль перенёс разум в астрал и попробовал на главной ведьме свою новоприобретённую способность. Но астральные щупальца бессильно скользили вдоль вражеской ауры, не причиняя ей вреда. То же вышло и с остальными. Дилль признал временное поражение и вернулся в реальность. — Ситгар воспитал нам достойного противника, — сказала старуха. — Как тебя зовут, маг? — Что в имени тебе моём? — прищурился Дилль. — Боишься назвать себя? — подняла одну бровь старуха. — Думаешь, мы получим над тобой власть? Но ты и так наш пленник. Я — Азра, главная жрица Великой Госпожи. А это — мои сёстры, Хозяйки Ковена. Не буду их представлять, ты всё равно не запомнишь. Да и ни к чему тебе это. — Меня зовут Августус, — буркнул Дилль. — Мастер-маг Ситгарской Академии. — Врёшь ты — и насчёт имени, и насчёт мастера-мага, — поморщилась Азра. — Нет в Ситгарской Академии таких. Ну, да ладно. Пусть будет Августус. Так что, желаешь ещё раз попробовать устроить костерок или сразу перейдём к делу? Дилль отрицательно покачал головой. Он ещё не выжил из ума — вхолостую тратить силы. Вот когда представится удобный момент, тогда он им покажет «костерок». — Прекрасно. Тогда ответь мне на пару вопросов. Первое: где ты взял дневник Джиббы? — Пёс его знает, — пожал плечами Дилль. — Я заблудился в ваших песках. Где-то среди барханов. Иду себе, смотрю, лежит сундучок, открыл, а там книжка. Ну я и прихватил её с собой. — Врёшь, — покачала головой Азра. — Каждое слово — ложь. Дилль понял, что ведьма каким-то образом видит, когда он говорит правду, а когда лжёт. Да, с ней будет нелегко. Он решил проверить и сказать правду. — Я взял книжку в логове нежити, которую вы зовёте пустынной девой. — Хорошо, — кивнула Азра. — Продолжай. Дилль поморщился — она его насквозь видит, что ли? — Дева пленила меня и всех, кто меня преследовал. Потом я убил её. — Правда, — прошептала Азра. — Ты действительно убил деву. Как? — Вот этим посохом. Потом взял книжку и ушёл из пещеры. А как попал в плен к Джагатаю — не помню. Старуха долго молчала, изучающе глядя на него, затем нахмурилась. — Да, это правда. Хочешь знать, почему ты смог одолеть могущественную нежить? — Потому что она не пережила удара посохом в грудь, — хмыкнул Дилль. — И превратилась в горстку пепла. То же самое будет и с вами. — Это посох самого Джиббы, — старуха ткнула костлявым пальцем в сторону чёрного посоха. — Из дневника мы вычитали, что этот величайший маг древности заточил свою любовницу в песках, потому что ранее подарил ей сверхвласть над живущими. Она убивала, чтобы возвращать себе молодость, и от её непомерных аппетитов опустел целый город. — Она выглядела настоящей красоткой, — кивнул Дилль. — У этого мага был хороший вкус. Дева таскала ваших воинов одного за другим в уголок пещеры, чтобы заняться с ними любовью. А потом высасывала их до состояния скелетов. — Джибба так и не смог убить её — рука не поднялась. Но он оставил в пещере свой посох, охранявший его ограждающее заклятье. Тебе просто повезло, что заклятье закончило действие именно тогда, когда ты оказался в логове девы. К сегодняшнему моменту она уже освободилась бы, и неизвестно, сколько бед могла бы причинить нам — ведь мы ближе остальных. Спасибо, что избавил от необходимости драться с этой тварью. — Не за что. Я и вас отправлю вслед за ней, если не освободите меня. — Мы ещё не всё узнали, — покачал головой Азра. — Как ты сумел воспрепятствовать обряду похищения души? — Вас интересует только это или есть ещё что? Давай, выкладывай всё сразу и побыстрее — у меня куча дел. — Ну ты и наглец, — скривилась старуха. — Тем интереснее будет усмирять тебя. — Усмирялка у вас ещё не выросла, — дерзко сказал Дилль, вспомнив Гунвальда. Быть может, он разозлит колдуний, и они начнут совершать ошибки. А чтобы сразу воспользоваться шансом, Дилль начал будить в себе драконью ярость, но пока не позволяя ей завладеть им. — Напрасно ты надеешься такой малостью вывести нас из равновесия, — фыркнула Азра. — Мы и не таких обламывали. Настоящих мастеров. Причём, делали это в одиночку. У тебя же против всех нас шансов нет. Ни одного. Остальные старухи противно рассмеялись. Непонятно почему, но Дилль поверил главной ведьме. Похоже, на этот раз он влип крепко. Ведьмы не убивают еготолько потому, что он их ещё интересует. Как только они вызнают всё, что хотят, его убьют, потом поднимут и сделают личем. А он ничем не может им даже просто навредить, не говоря уже о победе над колдуньями. Магический огонь не причинил им вреда, астральные атаки результата не принесли. Остаётся испробовать истинную драконью ярость, смешанную с магией муаров. Кстати, а где эти кругляши? Они ведь должны проснуться. — Мы здесь, мастер, — хор голосов муаров был какой-то печальный. — Что скажете? Можно разрушить их щит? — Нет. — Проклятье! Вы же уничтожаете любую магию. — Прости, мастер, одолеть эту магию ни нам, ни тебе не под силу. Слишком она сильна, сильнее, чем даже щиты Единого. Дилль мысленно присвистнул. Однако! Это как же колдуньи сподобились сделать такой щит, который крепче, чем созданный могущественным големом? — И всё же попытаться стоит. — Мастер, мы с тобой до конца. Дилль поморщился — даже муары поют ему заупокойную. Что ж, драконы не сдаются! Он будет драться до тех пор, пока есть силы. А в конце он просто отпустит все свои щиты и сожжёт себя, чтобы не позволить мерзким старухам сделать из него лича. Вряд ли они умеют возрождать пепел. Придя к такому решению, Дилль обрёл хладнокровие. Обречённому на смерть простуда не страшна. — Решаешь, как выкрутиться? — усмехнулась Азра. — Не старайся. И можешь убрать свои детские щиты — всё равно от них толку нет. — Во! — Дилль выкрутил ей фигу. — Попробуй, взломай его. — Глупый мальчишка, — покачала головой Азра. — Даже если твой щит выдержит один вздох Великой Госпожи, то от второго он непременно рассыплется. — Что за госпожа такая? — полюбопытствовал он. — Та, что правит всем. И чью волю мы несём в этот мир. — Вас послушать — прямо как с ситгарскими церковниками пообщаться. Те тоже с Единым носятся. — Не смей сравнивать Великую Госпожу с каким-то Единым, — старуха, похоже, рассердилась. — Он — всего лишь голем, созданный людьми. Госпожа — была, есть и будет. — Имя хоть у неё есть? — Дилль нарочито зевнул, стараясь вывести колдунью из себя. — О, да. С ней знаком каждый. Имя её — Смерть. — Тю! Всего-то? Да я с этой тёткой встречался раз двадцать. И ничего — живой до сих пор. — Гадёныш! — прошипела Азра и швырнула в него клубок зелёной субстанции. Зелёное нечто ударилось о щит Дилля и разлетелось по сторонам, не причинив ему вреда. Дилль быстро подлатал повреждённый щит и ядовито сказал: — Слабовато. Можете попробовать все разом, вдруг у вас что и получится. Но старуха уже взяла себя в руки. — Ну, нет, так легко ты не отделаешься. Простите, сёстры, я поддалась гневу. А ты, молокосос, пользуйся последними минутами, запоминай, каково это — быть живым и дышать. Потому что когда ты станешь слугой Великой Госпожи, такой возможности у тебя уже не будет. Дилль уже начинал чувствовать усталость от неимоверного напряжения. Похоже, пора устроить последний пожар в своей жизни, пока есть энергия. Лучше сгореть в огне, чем стать личем. Ведьмы могут даже не атаковать его — просто возьмут измором. Дождутся, пока он не лишится сил, и тогда сделают с ним всё, что захотят. Это займёт немало времени. А вдруг Джагатай сумеет убить кагана и придёт на помощь Диллю? Умом он понимал, что шанс на это мизерный, но надежда, хоть и крохотная, была. Так на что решиться: огненное самоубийство или ожидание с риском стать поднятым мертвецом? — Ты не ответил на мой вопрос, — уже совсем спокойным тоном сказала старуха: — Как ты преодолел обряд похищения души? — Было бы что преодолевать! — фыркнул Дилль. — Я вернулся в своё тело и обнаружил, что какой-то гадкий шаман стал моим хозяином. Нашёл способ, как снять заклятье и убил шамана с его дружком. — Что за способ? — Слушай, старая, а зачем ты спрашиваешь? Ты же хотела сделать из меня зомби. Делай, а потом спросишь. Я тебе всё выложу, как на духу. — Иногда у поднятых страдает память. Если с тобой произойдёт такое несчастье, мы лишимся интересных сведений. Так что, отвечай — тем самым ты продляешь свою жалкую жизнь. — Иди ты… — дальше последовали нецензурные выражения, которые обычный житель Тригорода усваивает куда раньше, чем начинает говорить. — Ну, как пожелаешь, — с вздохом сказала Азра. — Будем надеяться, что после смерти ты вспомнишь и расскажешь нам всё. Хватит малодушничать! Надо решиться и покончить с собой. Дилль сбросил магический щит и призвал драконий огонь. Наверное, будет больно, но это ненадолго. Мгновение — и едкое пламя превратит его в пепел. Но драконье пламя не успело родиться — его ещё в зародыше погасил мертвящий холод. Во время войны с Тилисом Дилль испытал на себе воздействие морозных вихрей, превращавших всё в лёд. Люди и железо от того холода становились будто стеклянные и разламывались от случайного прикосновения. Тот холод был белым, он убаюкивал. То, что испытывал Дилль сейчас, было другим. Тело его не замёрзло, морозный воздух не сжигал льдом гортань и не вышибал слёзы из глаз. Это холод просто шёл откуда-то из глубины веков, он был изначальным и чёрным, он леденил не тело, но душу. — Сейчас ты предстанешь перед Великой Госпожой, щенок, — прошелестел голос Азры. — Я сама проведу тебя к ней. Дилль отчаянно пытался возродить в себе драконье пламя, но вся магия в нём исчезла. Как после схватки в астрале с пустынной девой. Но тогда он хотя бы мог драться, а сейчас тела он не чувствовал. Из него словно высосали все жизненные соки. Возможно, именно это чувствуют перед смертью жертвы муаров. И, да, вместе с магией пропали и кругляши. Дилль остался один на один с необъятным холодом. Хотя, нет — он чувствовал, что где-то рядом разум главной ведьмы. Чернота начала рассеиваться. Появились огоньки — мерцающие, движущиеся, разноцветные. Когда-то Дилль уже был здесь. Как он оказался в Лабиринте миров? Одна из точек стала крупнее и постепенно увеличивалась в размерах. Вскоре Дилль сумел разобрать, что точка — это человеческая фигура в светлом плаще и с капюшоном, закрывавшим лицо. Фигура была довольно далеко, и вдруг мгновенно оказалась рядом. «Прямо как во сне», — подумал Дилль. — Госпожа, не гневайся, что призвали твой образ. Молю, прими всё, что у меня есть — мою жизнь. Дилль с изумлением увидел, что рядом с ним находится Азра. Старая ведьма упала ниц, вытянув вперёд руки. Поскольку пола видно не было, старуха словно висела в перламутровой мути. Дилль посмотрел на себя — он тоже перестал быть бесплотным разумом и теперь обладал телом. И, подобно Азре, он стоял на невидимой поверхности. — Поднимись, верная моя слуга, — послышался мелодичный голос. — Пока ещё рано брать твою жизнь. — Благодарю, госпожа. Дилль с любопытством посмотрел на фигуру, закутанную в светлый плащ. Под сияющей тканью угадывались вполне себе женские формы. Талию женщины подчёркивал серебряный пояс, на котором висел меч в ножнах. Жаль, лица не видно — вместо него сплошной чёрный овал. Итак, он перед Великой Госпожой, а, попросту говоря, перед самой Смертью. От неё веяло зловещей неодолимой леденящей силой. И в то же время от фигуры исходила непонятное тепло — такое неуместное здесь, в Лабиринте Миров. — Здравствуйте, — ляпнул он. Женская фигура повернулась к нему и послышался звонкий смех. — Желать здоровья мне? Ты всё такой же шутник, Диллитон. — А вы — сама Смерть? — Нет, но для тебя — да. Я та, которую ты не так давно назвал тёткой. Воздух наполнился морозной пылью. Дилль увидел зловещую улыбку на сморщенном лице старухи. Радуется. Вот же тварь! — Простите, госпожа, я всего лишь хотел разозлить эту старуху. Мы с вами лично не встречались, поэтому мне казалось… — Разве? Мы с тобой встречались не единожды, но ты каждый раз ускользал из моих объятий. — Госпожа, согласие должно быть обоюдным, иначе свидание не принесёт удовлетворения никому. — Глупости! Меня устроит лишь моё желание. — Госпожа, — прохрипела снизу старуха, — я предугадала твоё желание и привела сюда этого мага. Прими его в жертву от своих верных слуг. — Ваше Смертство, а чего это она распоряжается? — возмутился Дилль. — Может, я сам сюда пришёл. — Умолкни, нечестивец, — раздалось тихое шипение Азры. — Она распоряжается, потому что я дарую частичку своей силы ей и другим, кто несёт мою волю в ваш мир. Она привела тебя ко мне, значит, ты — жертва. — И умрёшь ты задыхаясь, — злорадно сказала Азра. — Твои кишки будут выворачиваться от боли, кости будут трещать, глаза лопнут, а кровь превратится в яд. Вот такая кончина ожидает тебя. А потом мы поднимем твой труп и превратим в лича. И ты будешь долго, очень долго служить Великой Госпоже в этой ипостаси. — Вообще-то, ты встряла в чужой разговор, ведьма. Госпожа, кажется, ваша раба слишком многое себе позволяет. — Она имеет на это право, — фигура выдохнула, и крохотные ледяные кристаллы с лёгким звоном начали падать на невидимый пол. — И она права — именно такой будет твоя смерть, как только вы покинете эту обитель. — А зачем мы сюда вообще пришли, если не секрет? — Какой же ты неугомонный, — но в голосе женщины недовольства он не услышал. — Давненько мне таких не попадалось. Азра привела тебя сюда, чтобы получить моё разрешение на твою послежизнь. И я даю такое разрешение. — Погоди, погоди, госпожа. Ты же Смерть. Какая ещё послежизнь? — А как, по-твоему, действует некромагия? Имеющие особые силы взывают ко мне, и я дарую им возможность повелевать умершими. Обычно личное свидание не требуется — только в особых случаях, таких, как с тобой. — И всё равно, не пойму, — Дилль даже головой помотал. — Смерть должна уничтожать, а ты даришь новую жизнь, пусть и другую. Как же так? Снова послышался мелодичный смех — будто разом зазвенели тысячи колокольчиков. От этого металлического смеха душа Дилля жалась в тугой клубок, а старуха вновь рухнула на пол. — Какая любознательная жертва попалась сегодня, — сказала женщина. — Ну, хорошо, давай поговорим. Что ты знаешь обо мне? — Ну-у, всё живое когда-нибудь умирает, — задумчиво протянул Дилль. Как ни странно, он потерял страх перед этим существом в образе женщины. Наверное потому, что терять больше было нечего. — То есть, ты, госпожа — противоположность жизни. — А также я и есть жизнь. Всё живёт за счёт убийств кого-нибудь другого. Трава выбирает из почвы полезные вещества, траву ест скот, на который охотятся хищники. Хищники тоже умирают, разлагаясь в почве и давая жизнь новой траве. Круг замкнут, его ни прервать, ни начать заново. Так было всегда, так и будет. — Борьба и единство противоположностей, — вспомнил Дилль лекции Шетерна. — Да, кажется я понимаю. Прости, госпожа, но тогда зачем ты нарушаешь свои же законы, позволяя мёртвым разгуливать по владеньям живых? Они не становятся перегноем, не дают пищу новой жизни, они выпадают из твоего замкнутого круга. — И неупокоенным приходит конец. Ты знаешь об этом не понаслышке — ты же сжёг не одну сотню поднятых. Так что они просто временно вне всеобщего круга жизни и смерти. Они обладают послежизнью по воле моих верных слуг. — Но разве Единый твой слуга? А те, кого он поднял? Те, что умерли триста лет назад и которые сейчас охраняют Запретный предел? Почему они живут послежизнью? — Единый или простой ученик некромага — какая мне разница, кому даровать частичку силы? Достаточно того, что просящий знает, как просить. — Но зачем? — с горячностью воскликнул Дилль. — Зачем ты позволяешь этим старухам губить толпы народа? Ведь смерть и жизнь идут рука об руку — разве не случится перекоса, если возобладает одна из сторон? Я не представляю себе мир, в котором нет смерти. Вечная жизнь — хуже казни не придумаешь. Никто не умирает, никто не торопится жить. Такой мир был бы просто ужасен, существуй он на самом деле. — Рада, что ты это понимаешь, — в голосе женщины проскользнула усмешка. — Но ведь и обратное плохо! Вампиры рассказывали, во что превратили их мир демоны. В сожжённое пепелище. Там, где нет жизни, нет и смерти, ведь там попросту некому умирать. — Надо же, как ты проникся философией, — женщина рассмеялась. — Ещё немного, и ты убедишь меня, что меня не существует. — Но, согласись, госпожа, — Дилль уже не замечал, что давно обращается к высшему существу на «ты», — что мёртвый мир — плохой мир. Тебе нечего там делать. — Да, демоны — мои верные последователи, зачастую слишком стараются, — новый вздох принёс новое облачко звенящих кристаллов. — Ты прав, в некоторых мирах мне больше делать нечего — моей власти там нет. — Значит, ты должна сама пропалывать грядки, чтобы не дать сорнякам загубить урожай. Но демоны далеко, а эти ведьмы — здесь, в моём мире. И они всеми силами стараются лишить тебя, Великая госпожа, власти. На словах они превозносят тебя, на деле — убивают саму Смерть. — Бр-р! — фигура совсем по-человечески потрясла головой. — Ну ты и загнул, адепт. То есть, ты хочешь сказать, что чем больше убивают мои слуги, тем я становлюсь слабее? — Люди — не черви. Это ведь деля червяка надвое, ты умножаешь его надвое, — Дилль снова вспомнил один из философских казусов из лекций Шетерна, — Был один, стало два. А мы, люди, просто погибаем. — Какая прелесть, это сравнение с червяками, — женщина рассмеялась так искренне, что Дилль тоже разулыбался. — Никогда такого не слышала. Ты забавен. — Госпожа, дозволь мне увести этого мага, — проскрежетала старуха. — Мы вскоре принесём тебе его кровь. — Я и без вашей помощи готов отдать свою кровь госпоже, — резко оборвал ведьму Дилль и повернулся к женщине в светлом плаще. — Великая Госпожа, от тебя ничто не укроется. Ты знаешь, что перед тем, как попасть сюда, я был готов умереть. За последнее время я много раз был за гранью жизни, но, похоже, время моё кончилось. Прошу тебя, дай мне умереть в бою, а не будучи беспомощной овцой. — Чего захотел, — расхохоталась Азра. — Ты обречён — Великая Госпожа уже решила твою судьбу. Дилль, не обращая внимания на зловредную старуху, смотрел в чёрный овал под светлым капюшоном. Он понимал, что ничем не может повлиять на ту, которая снабжает частичкой своей силы самого Единого, по сравнению с которым сам Дилль был всего лишь младенцем. Женщина молчала, превратившись в неподвижную статую. Старуха тоже умолкла, лишь было слышно её хриплое дыхание. — Ты не был рождён воином. Но иногда ты был хорош — особенно в лагере тилисцев, — произнесла наконец женщина. — Ты просишь о милости, но что ты готов дать взамен? Свою жизнь? Так ведь она и без того станет моей. — Что я должен сделать, госпожа? — Стань моим верным слугой и неси своему миру мою волю. Мне нравится, когда мои слуги отнимают жизни у тех, кто обладает душой. Я люблю войну, кровопролитие и тех, кто правильно понимает мои желания. У тебя друг каршарец, а каршарцы — одни из моих любимцев. Ты состоишь в клане вампиров, которые являются образцами воинов. Ну, что? Готов ты стать моим адептом? Согласишься — и я подарю тебе власть над этим миром. Дилль глянул на колдунью — та сжалась в комок, но не осмелилась произнести ни слова. Он посмотрел в чёрный овал, словно пытаясь пронзить взглядом завесу и увидеть лицо женщины. Она предлагала ему не просто помилование — она готова была вознести его на высочайшую вершину власти. Для этого всего-то и требовалось, что согласиться. — Госпожа, — Дилль опустил голову. — Ты милостива ко мне, сверх крайности. Ты же знаешь, что я — не твой верный слуга. Да, я убивал. Да, я убивал многих. Я защищал свою жизнь, жизни своих друзей или мстил за их гибель. Но никогда я не делал этого из удовольствия. Я — боевой маг и воин, но не палач. Прости, Госпожа, я отказываюсь от твоего щедрого предложения. Рядом раздался тихий смешок старухи и шёпот «глупец». Капюшон слегка пошевелился, словно женщина укоризненно покачала головой. — Жаль. Я знаю, что ты способен утопить в крови целые государства, доведись тебе принимать такие решения. — Госпожа, могу ли я попросить тебя о последней милости? — и Дилль торопливо, пока женщина не отказала, проговорил: — Не для себя. Прошу тебя, когда наступит время, подари Илонне лёгкую смерть. — Вампирша? Да, у неё неплохие задатки. Там видно будет. — Значит, теперь я могу его забрать, Госпожа? — старуха поднялась с колен. — Да. Забирай. Подари мне его кровь. Ведьма так громко заверещала от радости, что Дилль еле сумел разобрать последние два слова женщины в светлом, перед тем, как невидимый вихрь подхватил его и потащил прочь.Глава 32
* * *
Внушительная колонна ехала по сумрачным землям. Далеко впереди скакали разведчики, за ними ехало около сотни лучших воинов Григота. В середине располагался небольшой отряд, окружавший главу клана Дракона, а замыкал шествие кавалерийский полк графа Арлика. Илонна, несмотря на требования врачевателей, ехала верхом. Она категорически отказалась ехать в повозке, и теперь пожинала плоды своего упрямства — из-за периодически накатывающей слабости она уже в третий раз едва не свалилась с лошади. — Эй, подруга, тебе снова плохо? — Гунвальд подъехал к лошади Илонны и подхватил девушку. — А вы, раззявы, куда смотрите? Придержите её. Последнее относилось к врачевателям, которые помогли каршарцу опустить девушку на землю и тут же принялись вливать в неё жизненные силы. Колонна остановилась. К месту событий подъехали мастер Нугейр и отец Илонны. — Дочка у тебя, мастер, упрямая, как ишак, — сказал Гунвальд. — Выпорол бы ты её, что ли. — Гунвальд, воинов пороть нельзя, — заметил Герон, одетый в кожаную куртку и увешанный разнообразным колюще-режущим оружием. — К тому же, уже поздно, — хмыкнул мастер Фиррис. — Не забывай, каршарец, она — глава клана, — строго сказал мастер Нугейр. — И ты в этот клан входишь. Так что, будь поаккуратнее в выражениях. При этом мастер Нугейр прекрасно понимал, что каршарец не будет следовать его совету. Что Гунвальду глава клана, если он с самим королём Ситгара на «ты» общался. — Так-то оно так, — варвар свирепо почесал русую бороду, — но ведь она нас всех задерживает. Ехала бы в тележке — мы бы уже давно добрались до драконов. — Врёшь ты всё, — послышался тихий голос Илонны. — До драконов ещё ехать и ехать. Но ты прав. Перенесите меня в повозку — я поеду вместе с врачевателями. — Давно бы так, подруга, — хмыкнул варвар и легко поднял Илонну на руки. — Ну-ка, народ, посторонись! Уложив Илонну и прикрыв её лёгким покрывалом, Гунвальд повернулся к троим врачевателям и рыкнул: — Если она ещё раз сознание потеряет, я вам бошки поотрубаю. Маги с негодованием промолчали — все уже давно знали, что с каршарцем спорить бесполезно, как и обижаться на него. Илонна с улыбкой посмотрела на Гунвальда и легонько сжала его ручищу. — Спасибо тебе за заботу обо мне. Не переживай, они сделают всё, как надо. — Я не уберёг Дилля, — каршарец стал мрачным, как грозовая туча. — Поэтому я сделаю всё, чтобы жила ты. И до драконов мы доберёмся. Тринн, конечно, та ещё дамочка, но Аид — вполне нормальный. Уговорим его полетать туда-сюда… Она тихо сказала: — Не просто туда-сюда. Я верю, что Дилль жив, и драконы отыщут его. — Я бы тоже хотел верить, подруга, — поморщился каршарец. — Но с того света возвращаются только зомби. На огромные глаза Илонны навернулись слёзы, и Гунвальд сердито стукнул себя кулаком по голове. Поскольку на нём был шлем, удар получился звонким. — Чего ты пристал к ней? — подошедший Герон оттёр в сторону здоровяка каршарца. — Иди, тебя уже Вальдор обыскался. Гунвальд смущённо улыбнулся Илонне и ушёл. — Не обращай на него внимания — он же дубина стоеросовая, — попытался хоть немного утешить девушку Герон. — Мелет, что в голову придёт. — А ты? — Илонна требовательно посмотрела на бывшего монаха. — Ты веришь, что Дилль жив? Герон кашлянул и отвёл взгляд в сторону. От необходимости соврать его спас возглас одного из дозорных. — Разведчики возвращаются. Их кто-то преследует. Герон бросился к коню. Послышались крики командиров, воины начали выстраиваться в боевой порядок. Тележку с Илонной и всех врачевателей тут же упрятали в самую середину строя. Но вскоре стало ясно, что хотя верховые разведчики и возвращаются бешеным галопом, никто их не преследует. Когда разведчики рассказали, что увидели впереди, мастера клинка коротко посовещались и пошли к Илонне. — Впереди орда зомби, — мрачно сказал Фиррис, которому остальные мастера делегировали полномочия сообщить эту неприятную весть главе клана. — Похоже, те самые, что вынудили хиваши отступить и уйти в свои пески. Илонна закусила губу. Да что же это такое?!! Теперь, когда она смогла переломить сопротивление врачевателей и старейшин, судьба подбрасывает ей новое препятствие. И оно куда серьёзнее, чем всё остальное. Илонне уже рассказали, как проходило сражение с хиваши, как со стороны Запретного предела появилась огромная толпа старых зомби, и как мертвяки напали на пустынников. Этих зомби прислал Единый — именно из-за них хиваши прекратили осаду Григота и ушли в свои земли. И теперь эти неупокоенные стоят между ней и драконами. — Сколько их? — Примерно тысяч десять, — мрачно сказал мастер Нугейр. — Похоже на то, что Единый не хочет твоего свидания с драконами. — Почему вы так решили, мастер? — Зомби не нападают. Они даже не двигаются. Просто стоят у нас на пути. В глазах Илонны засверкали злые огни. Она положила руку на меч и так сжала рукоять, что пальцы у неё побелели. Когда Илонна наполовину достала меч, мастера увидели, что лезвие его засветилось. Ну, вот, глава клана в ярости, и теперь никакие разумные доводы на неё не повлияют. — Даже Единый не сможет остановить меня. Прикажите построиться клином и… — Илонна вдруг замолкла. Мастера клинка озадаченно переглянулись. Как они и ожидали, вспыльчивая девчонка, которой они принесли клятву верности, хочет отправить их в безнадёжный бой. Но что с ней случилось? Почему Илонна вдруг замолчала и сидит с таким видом, словно её огрели по затылку дубиной? — Отставить, — тихо сказала девушка. — Вышлите вперёд разведчиков — пусть они докладывают обо всех движениях армии зомби. Остальным — отдыхать, но быть готовыми к бою. А теперь оставьте меня наедине с архимагом Фролом. Мастера клинка удивлённые странным поведением Илонны, ушли, остался только архимаг. — Хочу узнать у вас, — не сводя неподвижного взгляда с врачевателя, спросила Илонна, — может ли считаться нормальным вампир, у которого в голове раздаются посторонние голоса?* * *
Дилля вышвырнуло из Лабиринта Миров. Невидимый вихрь прекратился столь же внезапно, как и начался. Миг краткого затмения прошёл, и Дилль увидел перед собой Азру, оскалившуюся в злобной ухмылке, а по обеим сторонам от неё сидели, взявшись за руки, главные ведьмы Ковена. — Сёстры, Великая Госпожа благословила эту жертву! — торжествующе возвестила Азра. — Ну, ситгарец, сейчас ты испытаешь всё, что я тебе обещала. Дилль спокойно смотрел на беснующуюся старуху. По-видимому, она из-за собственного радостного визга не расслышала последних слов безликой госпожи. Что ж, тем ей хуже. — Ничего не замечаешь, ведьма? — спросил он, воздвигая вокруг себя магический щит. Высшая колдунья не поняла, что к пленнику вдруг вернулись магические силы. — О чём ты, щенок? — над ладонями Азры заплясали зелёные огни. — Знаешь, что это? Это печать смерти. Это заклинание, если оно одобрено Великой Госпожой, свалит с ног даже дракона. Испробуй на себе его силу. С этими словами старуха протянула руки в сторону пленника, от её пальцев к Диллю протянулись зелёные шевелящиеся нити и взорвались колючими синими огоньками. Натыкаясь на его магический щит, огоньки взрывались, освещая синими сполохами окружающее. Дилль хладнокровно устранял нарушения в структуре щита, вызванные мощными ударами. Мощными, но не настолько, чтобы пробить его защиту. — Что такое? — нахмурилась Азра и посмотрела сначала на свои ладони, затем обвела взглядом колдуний. — Сёстры, где ваша концентрация? Почему с ним щит? — Потому что надо было слушать, что говорит Великая Госпожа, — сказал Дилль, призывая младших примусов и переходя в атаку. Драконья ярость зажгла кровь, примусы увеличили мощь заклинаний, а проснувшиеся муары подмешали к его атаке собственное уникальное умение. Огненный выдох, полетевший в сторону Азры, был способен расплавить даже крепчайший камень. Но, как убедился Дилль, он совершенно не повредил вредной старухе. Когда волна пламени растаяла, ведьма по-прежнему стояла невредимая, правда, судя по выражению её лица — весьма удивлённая. Впрочем, её удивление длилось недолго. Азра быстро затараторила какую-то тарабарщину, схватившись одной рукой за руку соседки слева, а другой ухватив за плечо правую. Воздух перед Диллем замерцал, и его щит потряс сильнейший удар. Громыхнуло так, что Дилль оглох. Даже драконьей энергии не хватило, чтобы удержать щит, и на какое-то время Дилль был ничем не прикрыт от хивашского колдовства. К счастью для него, главной ведьме потребовалось несколько секунд на сбор новой порции энергии, и Дилль успел восстановить щит. Второй удар был слабее, а последний и вовсе оказался не сильнее обычного воздушного сгустка третьей степени одиночного урона. Дилль отдался на волю драконьей ярости. Он перестал быть магом и превратился в дракона в человеческом обличье. Теперь имело значение лишь одно — он должен уничтожить врагов. Окружающее подёрнулось кровавой дымкой, разум Дилля пылал от нечеловеческой ярости, а всё его существо требовало схватки. — Великая Госпожа, спасибо, что разрешила мне погибнуть в бою! — закричал он, взрываясь огненным дыханием. Вокруг Дилля заполыхало кроваво-жёлтое пламя. Оно билось о колдовскую стену, не причиняя вреда старухам. Но Дилль видел, как им приходится нелегко. Лица ведьм от сверхусилий побагровели, двое из колдуний упали и не двигались, остальные перестали держаться за руки и активно формировали вокруг себя сиреневые облака. Азра стояла, раскинув руки в стороны и закрыв глаза — колдовские облака стекались к ней. Либо старуха укрепляла свой щит, либо готовила новый удар — в любом случае, надо достать её. — Мастер, убей их всех! — раздался в его голове кровожадный хор. — Непременно, — процедил он сквозь сжатые зубы. — Я сказал Великой Госпоже неправду — от убийства этих мразей я получу истинное удовольствие. Со всех сторон на него посыпались магические удары. Колдуньи в панике швыряли в него молнии, сгустки биомагии, превращающие в гнилую плесень всё живое, били ледяными заклятьями и даже взрывали под ним землю. Часть ударов сдержал щит, часть из них растворила антимагия. Грохот и яркие разноцветные вспышки заполнили шатёр Ковена, а затем и вовсе уничтожили его. Ярко вспыхнув, ткань шатра, ранее защищённая какими-то заклинаниями, исчезла, явив взорам собравшихся шаманов и колдуний картину магического боя. — А теперь моя очередь, — захохотал Дилль, полубезумный от драконьей ярости. Он поднял над головой чёрный посох, чувствуя, как через него приходит нечеловеческая мощь. Дилль не понимал, что входит в него, он чувствовал только одно — эта сила была намного древнее даже драконьей магии. По сравнению с ней драконья ярость, сжигавшая его несколько мгновений назад, казалась лишь крохотной искоркой. Когда Дилль переполнился неведомой мощью, он понял, что это — всего лишь лёгкое касание Великой Госпожи. От её краткого прикосновения он превратился в квинтэссенцию смерти, заключённую в человеческое тело. Воздух стал густым и обжигающе-морозным — Дилль с великим трудом сделал вдох, чувствуя, как леденеют лёгкие. Кровь в его жилах застыла — а ведь недавно она была подобна жидкому огню. Драконья ярость ушла, элементали исчезли, и даже муары поспешили стать незаметными. Дилль остался один на один с той, которая слегка прикоснулась к нему, и теперь незримо присутствовала на поле магического боя. — Прими в жертву этих тварей, Великая Госпожа! — прошептал онемевшими губами Дилль. Он вонзил один конец посоха в землю перед собой. Во все стороны ударила волна пламени. Оно было чёрным, ледяным и неотразимым. Оно смело все щиты старух, словно те были бумажными. Высшие колдуньи в мгновение ока истлели, превратившись в чёрный прах. Странная тёмная тень взмыла над умершими и унеслась прочь. Шквал чёрного пламени не остановился, уничтожив Хозяек — Дилль поддерживал смертельный огонь силой Великой Госпожи. Чёрный посох трясся в его руках и продолжал источать смерть. Ряды шаманов и младших колдуний рассыпались. Одни бросались бежать в сторону города, другие ставили магические щиты, третьи пытались облачиться в плащи невидимости, четвёртые взывали к Великой Госпоже. Клубящийся чёрный огонь настиг каждого, кто окружал шатёр Ковена. Не помогли ни щиты, ни бегство, ни плащи, ни молитвы. Через пару мгновений всё на расстоянии двух выстрелов из лука от шатра превратилось в чёрное замёрзшее пепелище. Истратив последний эрг чёрной энергии, Дилль зашатался. Оледеневшие пальцы разжались, и посох откатился в сторону. Сожжённые льдом лёгкие отказывались вдыхать воздух. Его скрутила дикая боль, пронзавшая каждую клетку тела. Прикосновение высшего существа даровало ему победу, но отняло жизнь. Прежде, чем кануть в небытие, он успел поблагодарить Великую Госпожу за смерть в бою. До самого утра в Эрмелеке царила тишина. Его жители — простые пастухи, крестьяне, ремесленники, нищие, воины — все они видели буйство магии над тем местом, где стоял шатёр Хозяек Ковена. Оттуда доносились громы, сверкали молнии и вспышки магического огня. А потом всё исчезло в волне чёрного пламени: и ряды собравшихся шаманов и колдуний, и сам шатёр Ковена. До города волна смерти не дошла. Люди удивлялись — что там произошло? Никогда ещё Хозяйки не призывали такой ужасающей магии. Но если любопытство раздирало буквально всех, то осмелиться подойти поближе не смог никто. Слишком хорошо знали жители Эрмелека заповедь: смерть любому, кто не приглашён Хозяйками. А потому, когда рано утром эмир Джагатай выехал из главных ворот Эрмелека в сторону шатра Хозяек в сопровождении всего лишь десятка телохранителей, и стража, и простой люд весьма удивились его отчаянной храбрости. Это было тем непонятнее, что глашатаи орали на каждом углу Эрмелека о внезапной кончине кагана Джарема и о восшествии на престол Джагатая. Должно быть, новоявленный каган сошёл с ума, если едет к шатру без приглашения Хозяек. Каган Джагатай ехал верхом, сохраняя каменное выражение лица. Лица же сопровождавших его воинов, напротив, были красноречиво испуганными. Джагатай и сам до жути боялся того, что посреди чернеющей пустоты возникнут Хозяйки и превратят его в гниль, но показать этого ни своим воинам, ни жителям Эрмелека он не мог. Он, возглавивший восстание против власти колдуний, не имеет права выказать страх. Все должны видеть, насколько их новый каган силён и храбр. Джагатай был почти уверен, что высшие колдуньи мертвы. Ситгарский маг хорошо сделал свою работу — он не просто отвлёк Хозяек от дворцового переворота, он уничтожил всех шаманов и младших колдуний Эрмелека. Наверняка он прибил и старух. И чтобы убедиться в этом, Джагатай лично отправился туда, где степь превратилась в чёрное поле. На это решение повлияло и то, что все зомби, бродившие в Эрмелеке и его пригородах, вдруг умерли. Немёртвый умер — это звучало глупо, но как ещё можно назвать то, что поднятые перестали двигаться? Теперь зомби повсюду валялись грудами мёртвого тухлого мяса и костей. А это значило, что власть некромаговских заклятий на них уже не распространялась. Каган доехал до того места, где раньше стоял шатёр. Никакое колдовство не ударило ни в него, ни в его коня. Телохранители нервно переговаривались где-то позади, боясь приблизиться, а сам Джагатай, уже убедившийся, что здесь больше не осталось опасностей, подъехал к распростёртому на земле телу. Это был ситгарец. Джагатай спешился и склонился над телом. Да, это тот самый маг — худой, с торчащими во все стороны рыжими волосами и веснушчатым лицом, сейчас залитым кровью. Совсем юнец, а какую мощь он преодолел! Никто на памяти Джагатая не мог противостоять собравшимся вместе Хозяйкам. Сам он планировал, убив Джарема, уйти из Эрмелека, объявить себя каганом и поднять общее восстание против засилья колдуний. Но этот мальчишка выполнил то, что обещал сделать — убил старух. Именно благодаря ему Джагатай теперь стал абсолютным властителем хивашских земель. Джагатай прищурился — ему показалось, что маг дышит. Он склонился и с удивлением обнаружил, что тот, действительно, ещё жив. Грудь ситгарца вздымалась, хотя и очень слабо. — Вот так дела, — удивлённо протянул Джагатай. — И что мне с тобой делать? Он некоторое время раздумывал, как поступить. С одной стороны он должен быть благодарен этому мальчишке, но с другой… С другой стороны — это не просто юнец. Он — боевой маг такой силы, что сумел победить всех Хозяек. И уничтожить толпу шаманов и младших колдуний. И при всём этом, он — враг. Если позволить ему жить, то через год-другой этот самый мальчишка придёт вместе с вампирами на земли хиваши и будет жечь хивашских воинов так же, как только что сжёг колдуний. Джагатая начнут обвинять в слабости — ведь это по его воле ситгарец остался жив. Трон под Джагатаем начнёт шататься, а эмиры, бывшие вчерашними союзниками, поспешат заключить новые союзы и ударить ему в спину. Вот что ждёт Джагатая, если ситгарец останется жить. Он вынул саблю, на лезвии которой ещё виднелась кровь кагана Джарема, и приставил остриё к горлу мага. Одно движение руки, и ситгарец умрёт. Джагатай, конечно, не мог видеть стоящей рядом женской фигуры в светлом плаще. Безликая женщина подняла руку к чёрному овалу, закрывавшему её лицо, но так и не сняла его. — Деля червяка надвое… — пробормотала она и усмехнулась. — Это же надо было такое придумать. Ладно, приду за тобой позже. Фигура растаяла. Джагатай вздрогнул от странного морозного дуновения. А зачем, собственно, убивать этого могучего мага, если можно привлечь его на свою сторону? Ситгарец не якшается с мертвяками, он — боевой маг, и знает, что такое воинская честь. К тому же, Джагатай искренне не хотел становиться клятвопреступником, а ведь он обещал ситгарцу жизнь. — Эй, чего там встали? — крикнул он телохранителям. — Поднимите его и везите во дворец. Да осторожнее — маг ранен. Джагатай возвращался в Эрмелек, раздумывая, что предпринять. В первую очередь нужно вырезать всех пособников ведьм, которых в городе осталось немало. Затем послать гонцов к эмирам с известием, что на хивашском троне отныне сидит настоящий воин, а не жалкая марионетка колдуний. Вот уж эмиры обрадуются — прямо до зубовной боли. Но деваться им некуда — приедут на празднование и будут восславлять Джагатая — освободителя хиваши от нечестивой некромагии. Главное, не дать эмирам отравить его на пиру…Глава 33
* * *
Григотский отряд миновал мёртвый Сталгард и теперь двигался на восток. Путь был открыт, когда армия зомби неожиданно снялась с места и уковыляла к Запретному пределу. Почему мертвяки стояли посреди сумрачной степи, почему они вдруг ушли, никто не понял. Мастера клинка и граф Арлик рекомендовали главе клана подождать на случай, если Единый вздумает вернуть мертвяков на исходную позицию. Илонна выслушала их и настояла, что необходимо продолжить путь. Если Единый решит натравить на них древних зомби, он это сделает когда угодно — либо здесь, либо в любом месте Запретного предела. А если он решил пропустить их, то тем более незачем терять время. Илонна ехала в тележке. Не обращая внимания на тряску, она раздумывала, каким образом отыскать великих драконов. Где живут Тринн и Аид она понятия не имела. Наверное, они забрались в какое-нибудь труднодоступное и хорошо защищённое место, ведь на их попечении оказалась малютка-королева. В прошлый раз, когда драконов искал Дилль, Аид прилетел, привлечённый драконьей магией её мужа. Но сама Илонна не умела создавать такое пламя, как у Дилля. Значит, придётся искать драконов обычным способом — идти вглубь Запретного предела, надеясь, что они сами увидят большой отряд, нарушивший границу. Но Илонна не была уверена, что, к примеру, Аид, успеет разобраться, что перед ним не обычные нарушители, а те, кто нуждается в его помощи. Спалит всех с небес и улетит, так ничего и не узнав. Она твёрдо решила ограничить число тех, кто войдёт в Запретный предел. Когда мастера клинка узнали об этом, подняли страшный шум. Мастер Нугейр, свято соблюдавший все традиции, забыл о приличиях и обозвал её глупой девчонкой. Мастер Таль долго ругался вслух. А отец Илонны пригрозил выполнить наказ каршарца и выпороть Илонну, если она не передумает. Но Илонна сказала, что после войны с хиваши клан сильно уменьшился, а потому она возьмёт с собой лишь десяток воинов. После этого среди мастеров начались ссоры, кто будет сопровождать её. Дело едва не дошло до дуэлей. В итоге решили, что мастер Нугейр и граф Арлик остаются командовать отрядами григотских воинов и ситгарцев, а Илонну отправятся сопровождать лучшие воины клана, в число которых, разумеется, вошёл и её отец. И, разумеется, в отряд вошли Гунвальд и Герон, которые и слушать не захотели ничьих приказов. Когда до Запретного предела осталось несколько часов пути, Илонна отдала приказ остановиться. Перед строем вампиров она объявила, что в случае её гибели бразды правления кланом она передаёт мастеру Нугейру, а потом пусть совет старейшин делает свой выбор. И вампирские воины, и ситгарские всадники пожелали ей удачи. Теперь Илонна пересела на лошадь. С одной стороны от неё ехал Гунвальд, с другой — гигант Вальдор — оба готовы были подхватить её, если Илонна почувствует себя плохо и начнёт падать. Четверо врачевателей во главе с архимагом Фролом тоже вошли в отряд — без них Илонна не сможет выполнить то, что задумала. Маги, в отличие от воинов, были преисполнены любопытства, они глазели по сторонам и вели себя, как дети. Григотцы сердито шипели на магов, норовящих свернуть в сторону и разглядеть что-то интересное. Впрочем, когда отряд миновал границу Запретного предела, маги утихомирились, но не потому, что любопытство иссякло, а лишь по той причине, что в темноте они ничего разглядеть не могли. А очками ночного видения их никто не снабдил. Гунвальд тоже оказался беспомощным в клейкой темноте. Каршарец от души ругался на Единого, создавшего такую непроглядную темень. Но больше всего бесило Гунвальда то, что у Герона оказались очки, выданные ему ещё в прошлый поход Диллем. Бывший монах только улыбнулся в ответ на ругательства друга и ушёл вперёд. А каршарец был вынужден остаться около Илонны. Как ни странно, за несколько часов пути на отряд не было совершено ни одного нападения. Зомби, которых в другое время можно было повстречать десятками, куда-то исчезли. А разнообразные хищники то ли попрятались, то ли перекочевали в другое место. Как бы то ни было, но передовым ни разу не пришлось оповестить о тревоге. Неугомонный Гунвальд начал ворчать, что его, оказывается, обманывали. — Ты о чём? — удивилась Илонна. — О том, что все меня стращали этим вашим пределом, — буркнул каршарец. — Дилль рассказывал, что здесь полно нежити и ужасных созданий. Вальдор расписывал, как он дрался с мертвяками и зверюгами. Герон хвастался, как он рубился с фиендом. Я думал — вот место, где я от души помашу мечом. А что на самом деле? Тьфу! Да прогулка по парку в королевском дворце и то опаснее — там садовники так и норовят запустить в тебя навозной лепёшкой, если ты наступишь на какой-нибудь цветок. Илонна против воли улыбнулась, а Вальдор серьёзно заявил, что очень рад отсутствию хищников и нежити, хотя и не понимает, куда они все подевались. Отряд остановился, чтобы врачеватели смогли заняться Илонной. Воины с обнажёнными мечами встали в круг и зорко вглядывались в темноту, готовые отбить нападение врагов. В тот момент, когда архимаг Фрол закончил вливать новую порцию жизненных сил в Илонну, в небе раздались хлопанье крыльев и свист рассекаемого воздуха. — Дракон! — выдохнул мастер Фиррис. Вампиры и Герон, не отрываясь, смотрели, как над ними кружит громадная драконья туша, а Гунвальд и врачеватели безрезультатно пытались разобрать хоть что-нибудь в темноте. Сделав несколько кругов, дракон пошёл на посадку и приземлился в полусотне шагов от отряда, подняв тучу пыли. Илонна поспешила к дракону — им оказался Аид. Изогнув длинную шею, он сверху вниз смотрел на приближающуюся вампиршу. Когда Илонна подошла, Аид громогласно прорычал: — Вы, что ли, нас ищете? — Здравствуй, Аид! Мы. А откуда ты об этом узнал? — Единый оповестил, — буркнул дракон. — Сказал, что нас ищут. Зачем? — Аид, мне нужна твоя помощь. — Нет, — громыхнул дракон. — Никакой помощи, пока королева не встанет на крыло. Даже тебе, сестрёнка. — Я хотела сказать тебе и Тринн, что король Юловар создал новый клан. Клан Дракона. В вашу с Тринн честь. Все григотцы вошли в него, а я временно являюсь главой нового клана. — Это приятно, но помогать вам я всё равно не стану. — Аид, я знаю, что Дилль жив. — А он разве умирал? — удивился Аид. — Хиваши, которых вы видели, атаковали Григот. Дилль дрался с ними, уничтожил лича и пропал, когда на него навалилась толпа колдуний и шаманов. Все уверены, что он погиб, но я знаю — он жив. Быть может, в плену, но жив. — У-р-р, — прорычал дракон. — Жаль мальчишку. — Аид! — вскричала Илонна. — Ты не слышишь меня? Я же тебе говорю, Дилль не умер. Я чувствовала его. — Послушай, малявка, — дракон склонился над Илонной. — Хивашские шаманы научились хорошо превращать живых в мёртвых, а потом из обычных покойников делать послушных зомби. Даже если Дилль и выжил в той битве, но попал в плен, его уже превратили в поднятого. Я ничем не могу помочь ни ему, ни тебе. Но позже я обязательно наведаюсь в хивашские степи и отомщу их колдуньям за младшего брата. — А ты не мог бы сейчас слетать туда? — Илонна решила зайти с другого бока. — Вдруг ты увидишь его. — И как я его узнаю среди тысяч прочих? Я мог бы обнаружить его драконий огонь. Тринн могла бы увидеть Дилля посредством заклинания. Подумай сама,неужели Дилль, будь он жив, не призвал бы Тринн? Но призыва не было — Тринн непременно мне об этом сказала бы. Неумолимая драконья логика пробивала бреши в надеждах Илонны. — Аид, пожалуйста, — взмолилась она. — Неужели нет никакого способа отыскать Дилля? — Прости, сестрёнка, я его не знаю, — покачал громадной головой дракон. — Если его превратили в зомби, он уже не обладает драконьей магией. Да и к чему искать того, кто уже не жив? Из прекрасных глаз Илонны покатились слёзы. Она закусила губу и молча смотрела на Аида. — Единственное, что я могу тебе обещать — если будет призыв, я прилечу на помощь младшему брату. А теперь — уходите. Единый — существо странное, может передумать и вернуть обратно своих зверюшек. — Куда вернуть? — безжизненным голосом спросила Илонна. — Сюда. Он убрал всех, чтобы дать вам возможность добраться до этого места. А толпа зомби стоит отсюда в нескольких лигах. — Подожди, — встрепенулась Илонна. — Раз Единый очистил путь, значит, хотел, чтобы я с тобой встретилась. Значит, он уверен, что ты можешь помочь. Дракон задумался. — Действительно, зачем ему понадобилось вести вас сюда? Да ещё и сообщать нам с Тринн, что вы нас ищете. — Затем, что Дилль — жив! Единый знает, что ты сможешь отыскать его, поэтому и помог нам. — Хватит трещать мне в ухо! — рыкнул дракон. — Заладила «жив, жив». Аид расправил огромные крылья и сказал: — Я, пожалуй, слетаю к голему — если он соизволит рассказать мне, что да как, я полечу на поиски. Если нет — не обижайся. А вы отправляйтесь обратно — нечего вам тут делать. — Аид, спасибо тебе, — Илонна поклонилась. — Ты — благороднейший из драконов. — Не вздумай сказать об этом Тринн, — широко ухмыльнулся Аид, взмахнул крыльями и взмыл в небо. Илонна проводила его глазами после чего вернулась к отряду. Все прятали от неё взгляды. И только отец подошёл, обнял дочь и шепнул ей на ухо: — Знаешь, я, пожалуй, начинаю верить, что ты права.* * *
Дилль открыл глаза и уставился в сводчатый потолок. На нём разноцветными мозаиками были выложены красивые картины — охотники, сражающиеся с тиграми, стаи белых птиц, кружащиеся над синим озером, три обнажённые девы, скрывающиеся в зарослях камыша от взоров нескромного пастуха. На женских фигурках Дилль немного задержал взгляд, потом решил осмотреться. Приподняв голову, он увидел, что лежит посреди огромного зала на горе мягких тюфяков. Сидевшая на полу девушка подскочила, заметив его движение. — Господин, я к твоим услугам, — она низко склонила голову. Дилль выпучился на девушку. Она была одета в сетчатое одеяние, абсолютно не скрывавшее ни стройной фигуры, ни женских прелестей. Кто эта девушка и где он находится? Дилль уже решил было, что после смерти он попал в какое-то специальное место, вроде Чертогов Воителей, где павших воинов ублажают красотки, но сообразил, что вряд ли те красотки будут говорить по-хивашски. А девушка изъяснялась на языке пустынников. — Где моя? — на своём ломаном хивашском спросил он. — Господин, ты во дворце кагана Джагатая. Всемогущий велел всем лекарям Эрмелека оказать тебе помощь. Сейчас они ждут, когда ты очнёшься. Я позову их. Девушка упорхнула, а вскоре в зал заявились несколько десятков мужчин — от безусых юнцов до седобородых старцев. Они начали щупать Дилля, мять ему руки и ноги, жечь на тиглях травы, смешивать разноцветные жидкости. И безумолчно болтали. Дилль терпел издевательства довольно долго — минут пять, наверное. Затем чаша его терпения переполнилась, и он рявкнул: — Убирайтесь! Приказ, хоть и отданный на ситгарском, лекари поняли очень хорошо — через пару мгновений зал опустел, и Дилль остался один. Некоторое время он лежал, бездумно глядя в потолок, затем понял, что его мучает сильная жажда. Девицы в одежде из рыболовной сети видно не было, поэтому ему пришлось самому налить вина из кувшина с высоким горлышком. Вино оказалось прекрасным — такое Дилль пил только в королевском дворце. Поскольку жажда была сильная, он приговорил ещё пару бокалов и тут же уснул. Когда проснулся, то обнаружил, что количество девушек увеличилось — теперь около него находились три юные гурии. Увидев, что он проснулся, одна тут же принялась массировать ему ступни, другая поднесла рубиновое вино, третья — блюдо с фруктами. В животе Дилля заурчало. — Моя мясо бы хотеть. — Сейчас, господин! — чирикнула девушка и убежала. Дилль глотнул вина, посмотрел на ту, что втирала ему в ноги какое-то душистое масло и качнул головой — мол, не надо. Девушка тут же вскочила и застыла, готовая выполнить другой его приказ. — Однако, тут неплохо, — оценил он девушек. — Интересно, они любое желание выполняют? — Всё, что пожелаешь, — раздался от дверей мужской голос. Говорил вошедший по-ситгарски со знакомым акцентом. Дилль обернулся — к нему шёл эмир Джагатай, разодетый в шелка и позолоту. На голове его сиял золотой обруч с здоровенным прозрачным камнем. На ногах эмира красовались туфли с загнутыми носками. Словом, он выглядел, как заправский южный правитель. И только на боку висела сабля в старых потёртых ножнах. Джагатай сделал жест рукой, и девушки исчезли из зала. — Я так понимаю, кагана тебе удалось прикончить, — сказал Дилль. — Зарезал, как паршивую свинью, — отмахнулся Джагатай, — какой он и являлся. — Неплохо, — одобрил Дилль. — Помнится, ты обещал кормить меня настоящим мясом, а сам подсовываешь какие-то фрукты. Я, между прочим, совсем не веган. — Ты, между прочим, должен обращаться ко мне соответствующе, — заметил Джагатай. — Не забывай, что я — каган всех хивашских земель. — Пф, — фыркнул Дилль. — Чтоб ты знал, я имею право даже к королю Ситгара обращаться на «ты». Об этом есть запись в скрижали. Так что, не надо мне тут морочить голову своей должностью. Джагатай несколько секунд молчал, затем от души расхохотался. — Таких нахалов я давненько не видывал. Так и быть, наедине можешь обращаться по-прежнему. Но при народе всё же соблюдай приличия. — И как? Ваше каганство? — Достаточно будет обращения «всемогущий». Или «величайший». Или царь царей. Дилль даже вином поперхнулся. — От скромности вы, хиваши, точно не умрёте. Царь царей. И скольких царей ты царь, если не секрет? — С полгода назад я захватил джучейский город Ишкек и сделал его царицей свою дочь. А теперь, когда я стал каганом, у меня таких городов штук десять. Не считая, само собой, исконно хивашских земель. Кстати, в Неонине и Винлике, которые мы отвоевали у Ситгара, тоже находятся мои наместники. Правда, пока их царским званием я не наделил. — Не моё дело, но Неонин и Винлик надолго в твоих руках не задержатся, — Дилль прищурился. — Юловар не такой правитель, чтобы бросить важные города. — Однако именно это он и сделал, — усмехнулся Джагатай. — То была вынужденная мера. Теперь, когда враги разбиты, а Ситгар снова стал могущественной страной, Юловар захочет видеть эти две южные жемчужины в своей короне. Теперь прищурился уже Джагатай. — Ты разбираешься в политике, как я погляжу. Ты — могучий маг и храбрый воин. Мне нужны такие люди. Для тех, кто мне предан, я не пожалею ничего. Дилль насупился. Вот так — открыто и незатейливо ему предлагают стать одним из хиваши. — Я тебе даже больше скажу, — чёрные глаза Джагатая неотрывно смотрели на Дилля. — Я мог бы выдать замуж свою любимую дочь за такого человека. И этот человек мог бы наследовать трон пустынной империи после моей смерти. — Дочь, которая царица? — Она самая. Вот, посмотри, — с этими словами Джагатай снял с шеи медальон и протянул его Диллю. На небольшом овале был портрет девушки. Чёрные кучерявые волосы обрамляли миловидное лицо, а раскосые миндалевидные глаза чем-то напомнили Диллю глаза Илонны. Даже на портрете было понятно, что девушка очень хороша — в жизни она должна была оказаться куда красивее. — Просто красавица, — Дилль вернул Джагатаю медальон. — Её муж станет самым счастливым человеком. — Им мог бы стать ты. Дилль тяжко вздохнул. Похоже, каган не привык принимать отказы. Если сказать ему, что у Дилля уже есть жена, в лучшем случае Джагатай не примет это во внимание, а в худшем — рассвирепеет. Вспомнив случай с принцессой Лорной, Дилль тут же придумал новую историю и сказал: — Ты был со мною честен, а потому я не могу не предупредить тебя. Магия ваших колдуний, что отняла у меня душу, отравила мой организм. Я вернул себе своё тело, но не смог излечить его. Поэтому, — Дилль понизил голос до шёпота, — моё семя до сих пор ядовито для женщин. — Не может быть! — нахмурился Джагатай. — Никогда не слышал о таком. — А ты думаешь, как я одолел пустынную деву? Она пыталась совокупиться со мной, очень пострадала от моего… гм… яда, ослабла, из-за чего мне и удалось убить её. Нет, ты, каган, не думай ничего такого. Я не отказываюсь от женитьбы на твоей дочери, просто хочу, чтобы ты знал — первая наша с ней ночь станет для неё последней. Джагатай почесал в затылке с таким ошарашенным видом, что Дилль с огромным трудом удержался от усмешки. — Ну, ладно, женитьбу оставим в покое. Захочешь женщину, вон тебе наложницы — их много. Так что? Ты готов стать моей опорой в битвах? Веселье улетучилось. Дилль поглядел в глаза Джагатая и сказал: — Каган, зачем ты спрашиваешь, когда знаешь ответ? Я — адепт ситгарской Академии магии. Я — воин клана Григот. И, в конце концов, я — граф Альфитрианский и подданный Ситгара. Неужели ты допускаешь, что я могу стать предателем? А, если даже так, то будешь ли ты верить человеку, который изменил своему королю ради собственной выгоды? — Я знаю многих, кто переходил на сторону сильнейшего. Из некоторых получались хорошие военачальники и советники. — А остальные вновь предавали, когда наступал тяжёлый час, — усмехнулся Дилль. — Джагатай, мы с тобой оказали друг другу услуги — я сжёг ведьм, а ты спас мне жизнь. Во всяком случае, не убил меня. Мы квиты. Я предан Ситгару, королю, Академии и клану Григот. Все мои друзья — там. Ситгар и каганат воюют меж собой уже сотни лет. Вы разрушили Сталгард, до которого мне, по большому счёту нет никакого дела, но вы напали на Григот. А это — мой клан. Мы с тобой — враги. Ты, насколько я знаю, прекрасный воин и военачальник. Ты знаешь, что такое воинская честь. Поэтому не предлагай мне того, что отказался бы делать сам. Джагатай долго молчал. — Желал бы я иметь друзей, которые обладали бы малой толикой чести моего врага, — сказал он. — Ты был честен со мной, я отвечу тебе тем же. Ты выбрал свой путь. Надеюсь, ты понимаешь, что просто отпустить тебя я не могу. Маг, в одиночку уничтоживший Ковен, когда-нибудь обрушится на мои земли. Надо быть безумцем, чтобы самому себе рыть могилу. И держать тебя в тюрьме я тоже не стану — ты же устроишь какую-нибудь магическую штуку и сбежишь. Отказываясь от моего предложения, ты вынуждаешь меня убить тебя. — Вот и делай добро людям, — проворчал Дилль. — Я понимаю твои затруднения, каган. Но, раз уж ты совершил ошибку и не убил меня до сих пор, то изволь. Знаешь, как я одолел ваших старух? При поддержке той самой Великой Госпожи, именем которой они творили зло на хивашской земле. Она разрешила мне не стать обычной жертвой, а умереть в бою. И даже поделилась крохотной частичкой своего могущества. Результаты ты видел. Как думаешь, что останется от твоего дворца и от города, если я призову Великую Госпожу? Лицо Джагатая помрачнело, а рука легла на рукоять сабли. Дилль зажёг крохотный световой шарик над ладонью. — Он быстрее. Давай пока обойдёмся без смертоубийства. Джагатай снял руку с сабли, но лицо его осталось напряжённым. — Ты ведь должен знать, как Ситгар выиграл войну против всех, — спокойно продолжил Дилль. — Это произошло благодаря драконам. Великим драконам, которые участвовали ещё в Величайшей битве. Их привёл я. Тринн и Аид прислушались к моей просьбе и сожгли половину тилисской армии, после чего улетели обратно в Запретный предел. — Я слышал, что великие снизошли до битвы на стороне Ситгара, — осторожно сказал Джагатай. — Но почему — никто не знает. — Знаешь, почему они это сделали? Потому что я — младший брат дракона. А теперь подумай, что они сделают с Эрмелеком, когда узнают, что меня предательски убили здесь. Этот прекрасный город превратится в пепелище. И все его жители тоже. А потом и все ваши кочевья, табуны лошадей, верблюдов и овец. И тот город, в котором царицей является твоя дочь, тоже сгорит дотла. Хивашский каганат станет выжженной пустыней. И всё это произойдёт потому, что ты, каган, не захотел сдержать своего слова. Лицо Джагатая почернело от гнева. — Напрасно ты мне угрожаешь, маг. — Ты сам вынудил меня к этому, — спокойно ответил Дилль. — Вместо того, чтобы обсудить, как можно примирить две страны, ты предпочитаешь продолжить древние распри. Будь по-твоему. Великая Госпожа сказала мне, что обожает кровопролитие и войны. Пожалуй, я доставлю ей некоторое удовольствие, заодно надолго сделаю южные границы Ситгара безопасными. — Ты серьёзно думаешь, что можно примирить нас с ситгарцами? — усмехнулся Джагатай. — Мне нужны северные территории, чтобы откочёвывать на них во время летнего зноя. Разве Юловар согласится оставить под моей рукой Неонин и Винлик? — Это вряд ли, — был вынужден признать Дилль. — Ты прав в одном — мне нужен мир с северным соседом. Джучеи, будь они прокляты, уже много лет разоряют восток и юг каганата. Мой вилайет много раз подвергался их набегам. Джарем, чтоб ему на том свете черви глаза выели, слал угрозы эмиру Джучи, отколовшемуся от каганата и вставшему под руку хана кочевников Сарды. Но дальше угроз дело не продвинулось. Теперь каган — я, и джучеи — моя забота. Я должен вырвать с корнем этот ядовитый шип, засевший в теле каганата. — Тогда какого рожна вы попёрлись на вампирские земли? — неподдельно удивился Дилль. — Уж кто-кто, а вампиры вам сроду не досаждали. Им неуютно под палящим солнцем, хотя, если надо, они приедут драться хоть сюда, в Эрмелек. — Сам не знаю. Мы всегда уважали клыкастых, как отличных воинов. Хозяйки — эти отродья демонов, сказали, что надо направить войска на Григот. Я был против, но Джарем приказал. Чем всё закончилось, ты знаешь. — Ковен вам изрядно напакостил, — покачал головой Дилль. — Теперь власть женщин закончилась. Больше ни одной колдуньи не увидят хивашские земли. А также и шаманов. — Это я одобряю, — усмехнулся Дилль. — Старухи были крайне несимпатичными. Оба замолкли, не зная, как поступить дальше. Каган сожалел, что сразу не убил мага, Дилль размышлял, что даже если он устроит огненный праздник и сожжёт дворец и половину Эрмелека, ему всё равно не уйти отсюда живым. Первым нарушил молчание Джагатай. — Я знаю, что ты — человек чести. Я готов отпустить тебя, если ты дашь мне клятву не обращать против народа хиваши свои магические умения. Дилль опустил голову. Каган даёт ему последний шанс. Однако, если король прикажет ему участвовать в штурме Эрмелека, он должен будет пойти в атаку. Но Тринн и Аид говорили, что драконы всегда держат данное слово, потому и не клянутся попусту. Значит, ему — младшему брату дракона, должно сделать то, в чём он поклянётся, даже если потом это будет стоить ему жизни. Дилль поднялся и протянул руку. — Дай мне свой кинжал. Джагатай поколебался, затем вынул из ножен кинжал с узким лезвием и протянул рукоятью вперёд. Дилль взял оружие и резанул себе по груди — как в своё время сделал Гунвальд, поклявшись отомстить убийцам Орхама. На тонкой рубахе расплылось кровавое пятно, а Дилль с трудом заставил себя не поморщиться. — Клянусь своей кровью, что не обращу против народа хиваши свои умения и навыки — ни магию, ни меч. Лишь в том случае, если хиваши первыми нападут на клан Григот или Ситгар, я буду считать себя свободным от этой клятвы. — Удивительно, — Джагатай спрятал в ножны кинжал со следами крови на лезвии, — ты ведь маг, но знаешь воинские традиции. — У друзей насмотрелся. Они — настоящие воины. Джагатай поднялся. — Ты волен покинуть Эрмелек в любое время, когда пожелаешь. Я велю дать тебе сопровождение до границ каганата, дальше поедешь сам. Но если ты задержишься на пару дней, то сможешь уехать с посольством, которое я хочу послать в Ситгар. Ты доедешь с моими людьми до самого Тирогиса. Дилль благодарно кивнул и сказал: — Ты — достойный человек, Джагатай. Жаль, что мы находимся на разных берегах реки. Спасибо за предложение, но я бы хотел отправиться в Григот, и чем скорее, тем лучше. — Значит, поедешь туда. Тебе выделят полусотню, которая доставит тебя до сумеречных земель. И ещё, — тут Джагатай усмехнулся, — я прикажу снабдить тебя настоящим мясом, а то ведь скажешь, что я не сдержал слова. — Только пусть его обильно обсыплют керешем, — ответно улыбнулся Дилль. — Между прочим, отличная штука, этот ваш кереш. Я никогда такого не пробовал, даже при дворе короля Юловара. — Он только у нас растёт, — пожал плечами Джагатай. — А в Ситгар мы, сам понимаешь, его не продавали. Тебе я выделю здоровенный мешок кереша. — Погоди, каган, — Дилль подошёл к Джагатаю. — Я помню, мне твои воины говорили, что за небольшой мешочек кереша где-то на юге платят чистым золотом. Почему бы тебе не начать торговлю с цивилизованными странами? Уверен, у нас тебе будут платить больше, чем на юге. — Мы воюем, тут не до торговли, — развёл руками Джагатай. — Глупо сидеть на берегу реки и не напиться. Ты ведь отправляешь посольство в Ситгар не для того, чтобы объявить Юловару полноценную войну, разве я не прав? Вот и предложи ему для начала кереш. Когда наши вельможи его распробуют, они последнее отдадут за мешочек этой пряности. — Последнее мне не нужно, — усмехнулся каган. — Мне нужно заговорённое оружие, которым так славятся ваши оружейники. Дилль вспомнил Иннариха — контрабандиста, который был вынужден стать драконоборцем. Его приговорили именно за незаконные поставки заговорённого оружия в хивашские степи. — Если подпишешь мирный договор, думаю, король согласится поставлять твоим воинам зачарованные мечи. — У каганата с Ситгаром слишком много разногласий. Те же Неонин и Винлик, — поморщился Джагатай. — Пока мне будет достаточно, что Ситгар не станет вмешиваться в дела каганата. Это даст мне возможность разобраться с эмирами, оставшимися приспешниками Ковена и джучеями. — Я ничего не понимаю в государственной политике, — сказал Дилль, — но Винлик Юловар у тебя отберёт — это к деревенской ведьме не ходи. Там ведь выход к морю. Предложи ему мир, верни Винлик и выплати компенсацию за причинённые разрушения. Тогда он, возможно разрешит каганату выкупить Неонин. Особенно, если ты пообещаешь неприкосновенность торговых караванов, идущих через ваши земли с севера на юг. Не забывай, кроме наших торгашей есть ведь ещё и гномские купцы. А уж в качестве гномских доспехов и оружия никто не усомнится. Подумай, что для тебя важнее: получать доходы от торговли, или продолжать проливать кровь, зная, что вас всё равно вышибут из южных провинций Ситгара. Джагатай долго смотрел на Дилля, постукивая пальцами по рукояти меча. — Ты снова заставляешь меня жалеть, что я не сумел уговорить тебя, — произнёс он наконец. — Я отправлю Юловару письмо с предложением мира на условиях, которые ты сказал. Посмотрим, что получится. В конце концов, воевать мы умеем — одной войной больше, одной меньше, роли не играет. И я отправлю королю в подарок пару мешков кереша. — Кстати, о пряности, — Дилль многозначительно поднял указательный палец. — Если всё пройдёт хорошо, вы с Юловаром договоритесь, и в Ситгар начнутся поставки кереша, как ты будешь его продавать? — Как обычно, — пожал плечами Джагатай. — Мои купцы приедут в Тирогис, встанут на рынке и будут торговать. А что? — Да ничего. Просто тут же найдутся ушлые люди, которые будут перепродавать твой товар. А, быть может, наоборот, начнут сбивать цену. И в том, и в другом случае твои купцы понесут напрасные убытки. Думаю, тебе нужен хороший посредник. — Ты на себя намекаешь? — Ну что ты! Я ведь всего лишь простой адепт. Нет, в Тирогисе есть человек, который ведает всеми финансами государства и является главным казначеем Академии. Его зовут мастер Харнор. Пусть твой посол свяжется с ним и предложит продавать весь кереш Академии. А дальше забота о продаже пряности ляжет на плечи мастера Харнора. — А мне-то с этого какая выгода? — удивился Джагатай. — Во-первых, ты будешь знать, что сколько бы ни отправил товара, всё будет куплено. Во-вторых: безопасность. За твоими караванами будут приглядывать маги, а это, сам понимаешь, в любом другом случае будет стоить немалых денег. И в-третьих, не забывай: мастер Харнор распоряжается всеми поставками Академии. В том числе и зачарованного оружия. Ты ведь не хочешь излишних трудностей? Так он может помочь — как эти трудности создать, так и устранить их. — Для простого адепта ты слишком хорошо разбираешься во всём, — прищурился Джагатай. — А если этот твой Харнор не захочет даже выслушать моего посланника? — Пусть он скажет, что к нему посоветовал обратиться адепт Диллитон. Это на тот случай, если твой человек прибудет в Тирогис раньше меня. В противном случае я сам переговорю с мастером Харнором. Он, конечно, за сребреник удавится, как и любой торговец, но если даст слово, можешь быть спокоен — Харнор его сдержит. — Так, быть может, ты всё же поедешь с посольством? Чувствую, твоя помощь в переговорах не будет лишней. — Нет, мне нужно в Григот, — покачал головой Дилль. — И на твоём месте я бы послал вампирам переговорщика, который заверил бы старейшин, что власть Ковена уничтожена, и хивашские воины больше не станут лезть в сумеречные земли. И в Запретный предел, как я понимаю. — Правильно понимаешь. Множество воинов сгинуло в Запретном пределе — их посылали туда колдуньи. Что они там искали — не знаю. Назад возвращались единицы. — Колдуньи рвались к демонскому порталу, чтобы открыть демонам путь к нам. Если бы им это удалось, то весь наш мир ожидала бы лютая смерть. К счастью, Единый и драконы тщательно охраняют подступы к порталу. Ну, и вампиры тоже. — Моим воинам нечего там делать, — решительно сказал Джагатай. — Будь по-твоему, я отправлю посольство и в Григот. — Только пусть твой человек будет воином — с другим старейшины даже словом не обмолвятся, будь он хоть трижды мудрец. В дверях появилась процессия слуг, несших блюда с едой и кувшины с напитками. — О, высочайший и светлейший каган, твоё приказание выполнено, — кланяясь на каждом слове вымолвил заплывший жиром евнух в богатой одежде. — Вносите. Любое желание моего гостя должно выполняться, как моё собственное. Если досточтимый гость будет недоволен, головы всем поотрубаю. — Благодарю тебя, могучий каган за гостеприимство, — Дилль сдержанно поклонился, чтобы не выглядеть, как тот евнух. — Если не возражаешь, сначала я бы желал немного попрактиковаться в магии. Слуги, по-ситгарски не понимающие, молча ждали, а вот евнух заметно побледнел и отступил на несколько шагов. — Думаешь, пища отравлена? — удивился Джагатай. — Ешь, не опасаясь яда. Во всяком случае, пока я жив. — Великий каган, не доверять тебе было бы с моей стороны оскорблением, — велеречиво ответил Дилль. — Нет, мне всего лишь нужно выпустить избыток магических сил. Лучше сделать это вне дворца. — Ну, пойдём, — хмыкнул Джагатай. Когда Дилль оказался во дворе, заросшем виноградными лозами и цветами, он сделал несколько глубоких вдохов, уколол палец шипом от розы и проговорил заклинание кровавого салюта. Подняв руку, он сказал завершающее слово и поднял вверх руку. Магический сгусток взмыл в небо, и над дворцом появился здоровенный кроваво-красный дракон. Тринн. Драконица замахала крыльями, сделала несколько кругов над дворцом, потом снизилась. Дилль помахал ей рукой, Тринн выпустила струю пламени, после чего растаяла. — Ну, вот, теперь я готов отобедать, — Дилль отряхнул руки. — Что это было? — поинтересовался Джагатай. — Я же младший брат дракона, поэтому избыток магии у меня трансформируется в его образ, — на ходу придумал Дилль. — К счастью, я могу управлять им. Вот если бы мы с тобой не договорились, этот дракон вышел бы из-под моего подчинения, и тогда от дворца остались бы одни головёшки. Джагатай помрачнел: всё-таки, что старухи-ведьмы, что ситгарские маги — люди странные. И страшные. Владеют непонятными силами, которые простому воину не понять. То ли дело острая сабля и верный лук. — Тебя проводят в гостевые покои. Что понадобится — весь дворец и все слуги в твоём распоряжении. Когда соберёшься в путь, скажи — я предоставлю тебе своих телохранителей. — Завтра. Или послезавтра, — подумав, ответил Дилль. Он искренне надеялся, что на этот раз Тринн всё же отзовётся на призыв — в противном случае ему придётся несколько недель пылить по хивашским степям и сумрачным землям.Глава 34
* * *
Дилль хотел полюбоваться роскошным каганским дворцом, побродить по Эрмелеку, а вечерком полюбезничать с раздетыми в рыбачьи сети и прозрачные шарфики служанками. Первые два пункта плана ему выполнить не удалось. Когда Дилль осведомился, где его магический посох, выяснилось, что он остался лежать там, где когда-то стоял шатёр Ковена. Воины даже под страхом смерти не пожелали прикасаться к чёрной деревяшке — все уже были осведомлены, как закончила жизнь одна из колдуний. Диллю пришлось самому выехать к месту боя. Сопровождавший его отряд стражи свирепо разгонял толпу, поэтому до ворот Дилль добрался так быстро, что не успел разглядеть ничего, кроме высоких глиняных заборов. Обратно они вернулись ещё быстрее, после чего телохранители препроводили гостя в его покои и поспешили скрыться. Дилль понял так, что они его боятся пуще своих старых ведьм. Над городом начали сгущаться сумерки, Дилль, обложившийся подушками, лежал на громадном мягком тюфяке, потягивал пряное вино и смотрел на танцовщиц, услаждавших его взоры затейливыми движениями. Пятеро музыкантов старательно извлекали из своих инструментов мелодию, непривычную уху исконного обитателя Ситгара. В самый разгар танца, когда одна из девушек, извиваясь в танце, словно песчаная змейка, подошла к гостю и собралась положить ему в рот спелую виноградину, за дверью раздались громкие крики. Дилль тут же позабыл очаровательную танцовщицу, сделал магический щит и призвал огонь. Когда в распахнутые двери вошёл каган собственной персоной, он увидел ослепительный шар, горевший над ладонью досточтимого гостя. — Там, — без предисловий выдохнул Джагатай и указал себе за спину, — за тобой пришли. Дилль вытянул шею, пытаясь разобрать, кто находится в полутёмном коридоре, но кроме стражников никого не увидел. Джагатай махнул рукой и досадливо поморщился. — Не здесь. Там, за стенами Эрмелека, приземлился огромный чёрный дракон. Он заревел, чтобы ему немедленно привели младшего брата, иначе он обрушит свой огонь на город. Дилль еле сдержал усмешку при виде всклокоченного кагана и перепуганных стражников. Он погасил огненный шар и по-хивашски сказал девушке, всё ещё державшей виноградную кисть: — Извиняйсь, милая, моя надо лететь. Другой раз танцуй очень хорошо ты. — Хватит любезничать, — прорычал Джагатай. — Если она тебе так понравилась — дарю. Всех их. И музыкантов тоже. Поторопись, дракон сильно разгневан. — Ну, подумаешь, сожжёт он полгорода, зато другая половина останется, — пошутил Дилль. Джагатай скривился, как от зубной боли. — Иду уже. В полном молчании его сопроводили к конюшне, где Дилля уже ожидал осёдланный жеребец. Дилль запрыгнул в седло, пристроил чёрный посох в напятник для копья, в сотый раз пожалев, что при нём уже нет безразмерного мешка, и сказал: — Я готов. Джагатай рявкнул, стража распахнула ворота, и полусотня телохранителей выехала на пыльные улицы Эрмелека. На сей раз до главных ворот они добрались ещё быстрее — кони буквально летели. Дилль с усмешкой подумал, что каган очень хочет поскорее спровадить дорогого гостя. Главные ворота города были распахнуты настежь, хотя по всем правилам с наступлением вечерней зари их уже должны были затворить. Стражники, как один, глядели куда-то за ворота — видимо, глазели на дракона. По обеим сторонам улицы стояли воины, очистившие дорогу для кагана и его всадников. Толпившийся народ взволнованно обсуждал, что понадобилось Великому в Эрмелеке. Мужчины размахивали руками, женщины ловили детей, то и дело норовивших пробраться через оцепление и попробовать удрать через ворота. Сумерки озарились яркой вспышкой, и до Дилля донёсся знакомый рёв. Аид. — Долго мне ждать, заморыши? — дракон, к удивлению Дилля, говорил на хивашском, причём, куда лучше его самого. — Где мой младший брат? Даю вам время до восхода луны. Джагатай остановил коня в воротах. — Значит, всё-таки он за тобой прилетел? — задал очевидно глупый вопрос каган. — Разумеется, — небрежно ответил Дилль. — Твоё счастье, Джагатай, что ты — человек слова. Убил бы меня, сейчас Эрмелек сгорел бы дотла. Исполни, что ты говорил мне, и, быть может, с этого дня история наших стран пойдёт другим путём. Джагатай без слов протянул ему руку. Дилль обменялся с каганом крепким рукопожатием и пришпорил коня. Вслед ему смотрели тысячи глаз. Жители Эрмелека — от мала до велика, знали, насколько опасен Великий дракон, а потому ждали, что сумерки озарятся очередной вспышкой пламени, и человек, осмелившийся подойти к ужасному крылатому ящеру, будет испепелён. Конь, несмотря на понукания и удары хлыстом, категорически отказался приближаться к дракону, Диллю пришлось слезть и последнюю сотню шагов идти пешком. Когда до дракона осталось шагов двадцать, Аид поднялся и расправил крылья. — Ну ты и забрался, — вместо приветствия прорычал он. — В следующий раз выбери дыру поближе. — Как себя чувствует королева? Как Тринн? — Да что с ними станется? — фыркнул Аид. — Лучше бы поинтересовался, как себя чувствую я. Между прочим, я два дня в полёте — мотаюсь туда-сюда. — Спасибо тебе, Великий, что прилетел за мной, — поклонился Дилль и нахмурился. — Погоди, Аид, как два дня? Я ведь кровавого дракона запустил только сегодня утром. И в заклинании была Тринн, а не ты. — Значит, я вылетел раньше, — зубасто ухмыльнулся дракон. — Залезай, по дороге расскажу. — А ты не желаешь перекусить? — Дилль вспомнил, как ругалась Тринн на своего обжору супруга. — У меня тут кое-какие знакомства завелись, думаю, каган будет рад угостить великого дракона всем, что ты пожелаешь. На драконьей морде отчётливо обозначилась внутренняя борьба. — Нет, — отказался он. — Тринн одна с королевой. Потом поем. Залезай. Дилль вскарабкался по скользкой чешуе крыла и плюхнулся между спинных гребней Аида. Дракон взмахнул крыльями, подняв тучу пыли, и взлетел. Сделав круг над городом, он набрал высоту и вскоре скрылся в быстро темнеющем небе. Жители Эрмелека — от простого нищего до кагана, смотрели ему вслед до тех пор, пока чёрная точка не растворилась в небесах. — Знаешь, Джагатай, теперь я не удивляюсь, что он сумел сжечь поганых старух, — тихо сказал сотник, друг детства нынешнего кагана. — Хорошо, что он был на нашей стороне. — Именно что был, — хмуро ответил Джагатай. — Эреке, если мы скрестим сабли с ситгарцами, этот маг со своим ручным драконом обрушится на нас. Эреке почесал кончиком нагайки затылок и ещё тише сказал: — Умный ищет союза с сильным. — Рад, что ты это понимаешь, — усмехнулся Джагатай. — Вот ты и поедешь в Григот. Маг сказал, что послом должен быть настоящий воин… А Дилль вжался между спинных гребней Аида, безрезультатно стараясь укрыться от пронизывающего ветра. Пришлось призывать элементалей, вскоре Дилль перестал коченеть и был готов к разговору. Но дракон явно торопился, а потому беседы в полёте не предвиделось. Только часа через два Аид заложил крутой вираж и пошёл на посадку. — Надо передохнуть, — устало фыркнул Аид. — Всё-таки моя чешуя давно перестала быть зелёной. — Спасибо тебе ещё раз, Аид, — сказал Дилль, слезая на землю. — Так, всё-таки, как ты узнал, что я здесь? — Твоя подруга приезжала, требовала, чтобы я отправился на поиски, — буркнул дракон. — Уж на что Тринн настырная, но до твоей вампирши даже ей далеко. Сама чуть живая, а ведь потащилась в Запретный предел… — Как «чуть живая»? — Дилль похолодел. — Что с Илонной? — Не знаю. На её ауре — печать смерти. — Печать смерти? — сердце Дилля заколотилось, как заяц в силке. — Что ещё за печать? — Это одно из немногих заклятий, которым можно поразить нас, драконов. Уж не знаю, где твоя половина умудрилась его заполучить. Ей, конечно, маги вливают жизненные силы, но тот, на ком эта печать, обречён. Даже наша драконья магия бессильна перед той, именем которой эта печать накладывается. Перед взором Дилля возникла фигура в светлом плаще и чёрным овалом вместо лица. Он ведь просил её подарить Илонне лёгкую смерть — выходит, он сам погубил любимую? — Так вот, твоя Илонна притащилась к Запретному пределу в сопровождении григотских клыкастиков и ситгарцев, — продолжал Аид. — Она хотела найти меня или Тринн. Единый почему-то разрешил этой толпе приблизиться к запретной территории, хотя у него наготове стояла орда поднятых. Да и своих зверюг он разогнал. А потом он сообщил нам с Тринн, что григотские вампиры едут для переговоров. — Сообщил? — переспросил Дилль. — Каким образом? — У него магии — до дури, — прорычал Аид. — Создал около нашего гнездовья голема, который сказал, что велено, и рассыпался. Пришлось мне лететь. Сестричка утверждала, что ты попал в плен к хиваши, но она уверена, что ты жив. Сказать честно, я ей тогда не поверил. Уж если люди попадают в плен к колдуньям, обратно живыми их не жди. Так ей и сказал. — Значит, Илонна по-прежнему чувствует меня? — Получается, да. Мы с ней ещё немного поговорили. Я сказал, что будь ты жив, то непременно послал бы призыв. Но призыва не было, значит, ты или мёртв, или обращён в зомби. — Как это не было? — удивился Дилль. — Я ещё в песках делал кровавый салют. Но ни ты, ни Тринн не прилетели. — Не было, — озадаченно подтвердил Аид. — Неужели ты думаешь, что Тринн или я не прилетели бы на помощь тому, кто вернул нам королеву? — Э-э, вообще-то, именно так я и подумал, — смущённо сказал Дилль. — Всё-таки охрана малютки куда важнее. — Тринн и так с неё глаз не спускает, — фыркнул Аид. — В общем, после разговора с твоей вампиршей я подумал-подумал, да и полетел к Единому. Мы с ним раньше не очень-то общались, но тут случай особый. Представь моё удивление, когда голем не только не отказался говорить со мной, но и очень даже любезно рассказал, что ты действительно жив и находишься в Эрмелеке. Вот я и полетел за тобой. — А Илонна? Где она сейчас? — Понятия не имею. Я отправил их всех обратно, должно быть, эта толпа вернулась в Григот. — Аид, надо лететь туда, — Дилль вскочил на ноги. — Давай, отдыхай быстрее, и в путь. — Как ты себе это представляешь — отдыхать быстрее? — возмутился Аид. — Вот же нахалёныш! — Да, что-то я… — смутился Дилль. — Прости, я очень переживаю за Илонну. — Понимаю, — буркнул дракон. — Но я — не воздушная элементаль, чтобы сутками порхать в воздухе. Жди. Дилль, кусая пальцы от нетерпения, ждал, пока Аид отдохнёт. Илонна в опасности, на ней какая-то смертельная печать, а он сидит тут посреди то ли хивашской степи, то ли сумеречных земель. Врачеватели вливают в Илонну жизненные силы, но по словам Аида, это не поможет. Илонна должна умереть. Значит, остаётся одно — попасть в Лабиринт миров и попросить Великую Госпожу снять печать с Илонны, предложив ей взамен себя. Дилль был готов к смерти, его смущало только одно: в свои прошлые посещения Лабиринта миров, когда он был на грани жизни и смерти, он не встречал Великую Госпожу. Что, если он убив себя, он не встретит её опять и не сможет помочь любимой? Возможно, близость этой ужасной печати поможет отыскать Великую Госпожу в Лабиринте миров. Значит, первым делом нужно добраться до Илонны, а там… там видно будет. Приняв это решение, Дилль уселся медитировать. Он пытался войти в то состояние, когда он и Илонна объединялись и становились одним целым, чтобы передать ей, что он жив, и скоро они будут вместе. Но медитация получилась обычной — Дилль всего лишь поднакопил эргов, но обрести единство с Илонной у него не получилось. Зато ожидание прошло незаметно — за это время Аид отдохнул. Весь полёт до Григота Дилля снедало беспокойство. Он едва дождался, когда внизу появятся слабые огоньки города вампиров, а дракон начнёт снижаться. Аид приземлился неподалёку от ворот, и Дилль скатился по чёрному крылу. — Аид, спасибо тебе! — он поклонился дракону в пояс. — В любое время ты можешь потребовать мою жизнь, и я с радостью отдам её тебе. — Пф, зачем мне твоя жизнь? — выпустил облако дыма Аид. — Скажи лучше, ты имя королеве придумал? А то ведь Тринн мне уже макушку прожгла — всё хочет назвать малышку Мощнокрылой. Где это видано, чтобы королева носила такое дурацкое имя? Давай, скажи, что ты согласен на Златоглавку, да я полетел, обрадую Тринн. Против воли Дилль улыбнулся — именно из-за имени малютки королевы всё и началось. Великие драконы не сошлись во мнениях. Принять точку зрения одного — значит, обидеть другого. Не то чтобы Дилль их опасался, но кто их, Великих, знает, вдруг рассердятся? — Аид, — сказал он, — если вы назовёте королеву Златокрылой, то не обидно будет ни тебе, ни Тринн. По-моему, это замечательное имя для королевы драконов. На морде Аида появилось странное выражение. Дилль уже начал опасаться, что Аид всё-таки обиделся, когда дракон расхохотался. — Что может быть проще?!! Златокрылая! И никому не обидно. А ты молодец, младший. И как это я сам не догадался? Теперь-то Тринн точно обрадуется. Аид взмыл и скрылся в ночи. Дилль потопал к воротам. Со стен и из амбразур надвратной башни на него глядели изумлённые стражники. — Чего рты раскрыли? — заорал он. — Открывайте, или мне тут всю ночь стоять? Послышался скрип отодвигаемого засова, и одна из воротин медленно открылась. Перед Диллем появился незнакомый вампир с отвалившейся книзу челюстью. — Рот-то закрой — клыки простудишь, — посоветовал Дилль. — Где Илонна? — Полумастер клинка Жуар, командир полночной стражи, — представился вампир. — А ты… жив? — Как видишь, — нетерпеливо сказал Дилль и повторил: — Где сейчас Илонна? — Глава клана в доме мастера Фирриса. — Это замечательно, а где моя жена? Вампир и Дилль уставились друг на друга с недоумением. Наконец вампир сообразил и сказал: — Воин Илонна избрана советом старейшин главой клана Дракона, который создан указом короля Юловара. Клан Григот в полном составе вошёл в новый клан. — Долго же я отсутствовал, — удивлённо пробормотал Дилль. — Ученица — глава клана? Командир, не дашь мне проводника? — Разумеется. Но только после того, — вампир подобрался, — когда докажешь, что ты жив. Дилль посмотрел на готового пустить в ход меч командира, на стражников, наставивших на него арбалеты. — Думаешь, Великий Хранитель согласился бы таскать на себе мертвяка? — Обычного — нет, но всем известно, что ты был дружен с драконами, — возразил вампир. — Хорошо, дай мне нож. Командир стражи протянул ему свой кинжал, Дилль оттянул рукав рубахи и резанул себя по запястью. — Видишь, у меня идёт кровь. Этого хватит? — Ну-у, не знаю, — протянул вампир. — Вдруг ты стал настолько могущественным личем, что у тебя даже кровь идёт. — Слушай, — рассердился Дилль, — будь я личем, и ты, и твои парни уже превратились бы в кучу гнилых кишок. Давай мне провожатого, иначе я заплутаю. Полумастер поколебался и отдал приказ сопровождать буквально свалившегося с неба мага. Один из стражников шёл, указывая дорогу, двое других не спускали с Дилля глаз, вооружённые арбалетами. Он не преминул это отметить. — А чего это вы за стрелялки схватились? Вроде как настоящий воин должен орудовать только мечом. Воины хмуро проигнорировали откровенное ехидство и только покрепче сжали ложа арбалетов. Наконец тот, что шёл впереди, остановился. — Это здесь. Жди, я сообщу мастеру Фиррису. Вампир постучал. Вскоре послышались шаги, дверь распахнулась, и на пороге показался отец Илонны. Он окинул суровым взором воина и хмуро спросил: — Что случилось? Разве вы не знаете… — Я случился, — сказал Дилль, выходя вперёд. — Приветствую тебя, мастер. Фиррис даже отшатнулся, а его глаза стали огромными. — Ты?!! Живой?!! — Я, — улыбаясь до ушей, ответил Дилль. — Живой. Мастер Фиррис подошёл, вглядываясь в его лицо, затем покачал головой и сказал: — Глазам не верю. Выходит, Илонна была права, когда говорила, что почувствовала тебя. — Где она, мастер? — веселье Дилля мигом улетучилось. — Могу я увидеть её? — Она, — лицо мастера Фирриса окаменело, — умирает. Ты можешь увидеть её, но она тебя уже не сможет. Оттолкнув его, Дилль бросился внутрь дома. Фиррис поспешил за ним, говоря, куда свернуть. Дилль промчался по тёмным коридорам и комнатам и влетел туда, где неярко горели несколько масляных ламп. Посреди комнаты стояла большая кровать, на которой лежала Илонна. Вокруг сидели врачеватели с усталыми лицами. У стены Дилль приметил Гунвальда, Герона и Вальдора — лица воинов были мрачнее грозовых туч. В углу тихо утирал глаза старый слуга дома Готвадов. Ни с кем не поздоровавшись, Дилль бросился к кровати. Вошедший за ним мастер Фиррис остался в дверях. При появлении Дилля все поднялись, обмениваясь изумлёнными взглядами. Вальдор до половины вынул из ножен меч, Гунвальд затряс головой и даже глаза протёр, а Герон быстро перекрестил Дилля. Врачеватели шарахнулись в стороны, словно он был прокажённым. Дилль, не обращая ни на кого внимания, положил чёрный посох на пол, опустился на колени перед Илонной и взял её исхудавшую руку в ладони. — Илонна, любимая, — он с болью смотрел на её заострившееся лицо. — Я вернулся к тебе с того света. Как и обещал. Ни один мускул не дрогнул на её лице, не задрожали веки — Илонна походила на статую, высеченную из белого мрамора. — Она тебя неслышит, — тихо сказал один из врачевателей. Дилль поднял взгляд на мага. — Я — архимаг Фрол. Гроссмейстер оставил нас здесь, чтобы помочь ей, — архимаг кивнул в сторону Илонны. — Но мы не можем удалить заклятье, убивающее её. Мейс погиб, пытаясь это сделать, а он был самым талантливым. — Это заклятье называется печать смерти, — тихо сказал Дилль. Известие о гибели Мейса его ничуть не взволновало. — Оно убивает даже драконов. — Если бы адепт согласилась уехать в Тирогис, быть может, мастера сумели бы найти средство, — вздохнул Фрол. — Но она не захотела уезжать. Моя команда сумела только поддерживать её жизненные силы. Гроссмейстер в ярости, хочет вернуться в Григот с остальными врачевателями Академии. Но они не успеют. — Неужели вы ничего не можете сделать? — Дилль не отрывал глаз от бледного лица Илонны. — Любая попытка снять или хотя бы изменить структуру заклятья приводит к сильнейшей отдаче. Я пробовал, и после каждой попытки чувствовал, что едва жив. А ведь я пытался оперировать с крохотным участком. Снять заклятье целиком никому из нас не под силу — ни по отдельности, ни сообща. Кроме того, оно действует тем сильнее, чем больше пытаешься ему воспрепятствовать. Если бы Мейс не начал вливать в Илонну жизненные силы, сейчас она была бы очень ослаблена, но жива. Чем больше мы старались, тем хуже ей становилось. Дилль поднялся, чувствуя, как каменеет его лицо. Это он виноват в том, что любимая умирает. Он попросил Великую Госпожу, значит, ему и исправлять эту ошибку. Быть может, госпожа Смерть смилостивится над Илонной и заберёт его душу в обмен на её жизнь. Вопрос только в том, как до Великой Госпожи добраться. Он ведь не знает методов хивашских колдуний. Единственное, что он мог сделать, это вознести ей молитву. — Великая Госпожа, — зашептал Дилль, — прошу тебя, отступись от Илонны. Забери мою жизнь. Подай знак, как я должен умереть. Вонзить мне меч в сердце или сгореть в магическом пламени? Ответь, я выполню любой твой приказ. Великая Госпожа ничем не показала, что слышит его. Безликая явно хочет в жертву Илонну. А зачем ему жить без любимой? Дилль не может противостоять той, что властвует над миром мёртвых, но он может избрать путь собственного ухода. И он понял, как должен умереть. Дилль сурово сжал губы, а в душе против воли начала разгораться драконья ярость. Он попробует сам снять заклятье. Умение, полученное от муаров, уничтожает практически любую магию. Пусть врачеватель говорит, что последует откат — Дилль был готов обменять свою жизнь на жизнь Илонны. Это и способ попасть в Лабиринт миров, и шанс встретить там Великую госпожу, и возможность спасти любимую. И лучше всего воплотить его в астрале. Он перенёс разум в астрал. Вокруг светились ауры врачевателей — водников и земельщиков. А рядом с ним мерцала аура Илонны. Теперь это был не яркий шар, а тусклое свечение, подёрнутое бурым налётом. Аура слабо пульсировала, словно в такт ударам её сердца. — Илонна, ты меня слышишь? Я здесь, с тобой. Она не ответила, зато послышался многоголосый хор муаров, разбуженных драконьей яростью. — Мастер, ты понимаешь, против кого собираешься выступить? — Понимаю. Простите, но вскоре вы перестанете быть, потому что умру я. — Мы будем поддерживать твои силы, сколько сумеем. Удачи, мастер. — Спасибо, друзья. Дилль сосредоточился. Он собрал в раскалённый пучок драконью ярость, приправил её магией муаров и вырастил силовое щупальце. В этот раз он не должен отбирать всю энергию — ему нужно лишь отделить чужое заклятье от Илонны. Коричнево-бурая дымка — это оно и есть. Он не рискнул сразу удалять всю дымку, а решил поэкспериментировать на части заклятья. Как можно отщипнуть частичку от магии? Дилль знал только одно заклинание, позволяющее оперировать с малыми энергиями — перемещение песчинок. Он воспроизвёл его, мысленным щупом оторвал несколько эргов от бурой дымки и при помощи таланта муаров уничтожил их. Как и предупреждал врачеватель Фрол, мгновенно последовал откат. Дилль почувствовал, как невидимый насос начал откачивать из него силы. Но магия муаров в свою очередь дала ему энергию от уничтожения — в результате получилась ничья. Он потерял сотню эргов и столько же получил. Это воодушевляло. Дилль проверил своё состояние — он по-прежнему полон сил, а драконий гнев клубился в нём. Бурая дымка, покрывающая ауру Илонны не выглядела повреждённой. Дилль не стал рисковать отщипнуть порцию побольше, а продолжил кромсать хивашское заклятье по крохотным частичкам. Снова магический откат, снова накатившаяся слабость, снова прилив сил. Ничья. Следующая порция. Цикл повторился. Дилль работал без перерыва, страшась только одного — что ему не хватит сил. Но муары — там, в физическом мире, поддерживали его организм своими неведомыми способами. Он должен успеть! Дымка стала светлее, в ней появились прорехи, а аура Илонны начала светиться ярче. И вот наступил момент, когда бурое покрывало смерти полностью исчезло. Аура Илонны была очищена от скверны и теперь сияла всеми оттенками красного с заметными зелёными прожилками. Дилль ещё раз позвал Илонну, ответа не получил и решил вернуться в реальный мир. А перед тем он горячо поблагодарил Великую Госпожу. Возможно ему показалось, но в момент перехода он услышал далёкий смех, похожий на звучание тысяч крохотных колокольчиков. Вернувшись в реальный мир, он едва не упал. Если бы врачеватель Фрол не подхватил его, Дилль рухнул бы на пол. — Проверь её сейчас, — прохрипел он. Фрол сделал знак наименее уставшему коллеге-земельщику. Тот провёл руками над телом девушки, задержался над её лицом и потрясённо воскликнул: — Я больше не чувствую утечки сил! Заклятье исчезло. Фрол тут же перестал поддерживать Дилля и скомандовал: — Фраум, Вурт, проверьте нервные узлы. Адосс — за тобой работа сердечной мышцы. Я и Василь займёмся восстановлением. Фил, как отдохнёшь, сразу включайся. Даверт — вливай в неё энергию, но понемногу, не торопись. Мастер Фиррис шагнул вперёд. — Маг, скажи… — Теперь с ней всё будет хорошо! Все вон отсюда! — рявкнул Фрол. — Не мешайте нам! Дилль поднял с пола посох и, пошатываясь, пошёл к дверям. Его тут же подхватили под руки — это оказались Гунвальд и Вальдор. Словно котёнка они вытащили Дилля из комнаты Илонны, за ними вышли Герон, мастер Фиррис и слуга. — Диллище! — улыбаясь до ушей щербатой улыбкой, сказал Гунвальд. — Ты живой! Герон подошёл к Диллю и обнял его так, что кости затрещали. — Пусти, — задушено пропищал Дилль на остатках дыхания. — Расплющишь же. — Здоро́во, бродяга! — Герон ещё раз сжал Дилля в объятиях, выдавив из него последнюю порцию воздуха. Вальдор, к счастью, воздержался от обнимания, иначе Дилль стал бы похожим на жабоящера в засуху — плоским и дохлым. Гигант ограничился лёгким похлопыванием по плечу — от этого Дилля даже в сторону отбросило. Далеко он не улетел — его поймал мастер Фиррис. Железными пальцами схватив его за плечи, он посмотрел ему в глаза и сказал: — Благодарю высшие силы, что однажды на пути Илонны встретился ты. Ты вернул жизнь и радость в мой дом, — Фиррис, всё ещё не выпуская из рук Дилля, повернулся к слуге. — Донн, доставай всё, что есть. Открой тот бочонок, что запечатал ещё мой отец. Вальдор, будь любезен, помоги Донну принести из погреба бочонок. Старый слуга убежал, Вальдор утопал вслед за ним. Фиррис потащил Дилля в гостиную, Гунвальд и Герон, разумеется, тоже пошли. — Что ты сделал? — усадив Дилля в мягкое кресло, спросил Фиррис. — Фрол, который полчаса назад советовал мне готовить посмертный обряд, сказал, что теперь с Илонной будет всё хорошо. Гунвальд и Герон уставились на Дилля — у них на языках явно вертелось множество вопросов, но они молчали, признавая первоочерёдность хозяина дома. Дилль усмехнулся: — Мастер, я просто убрал эту заразу. — Илонна умирала, врачеватели ничего не могли сделать, — всплеснул руками Фиррис. — И вдруг заявляешься ты, просто стоишь над ней, и на щеках моей дочери появляется лёгкий румянец. Ты врачевателем стал? — Нет, конечно. Это долго рассказывать, — вздохнул Дилль. — Начни с того, как ты избежал хивашского плена, — вклинился Гунвальд. — Но я был у хиваши в плену. — Тогда расскажи, как ты умудрился сделать так, чтобы не превратиться в лича, — выдал неугомонный каршарец. — Гунвальд, да заткнёшься ты или нет?!! — не выдержал Герон. — Дай ему хоть слово сказать. — Личем я не стал, потому что из меня сделали бездушного, — пожал плечами Дилль. — Я вернулся, отобрал обратно своё тело и убил шамана. Все трое уставились на него так, словно перед ними сидел сам император Гариаль, правда, слегка сошедший с ума. Дилль улыбался, наслаждаясь произведённым эффектом. Наконец мастер Фиррис откашлялся и сказал: — Ты ничего не путаешь? Эта хивашская магия никогда не знала осечек. Если жертва лишается души, то это навсегда. — Как видишь, мастер, не навсегда. Ладно, слушайте… Но тут в гостевой зал вошёл Вальдор, сгибаясь под тяжестью огромной бочки, которую мастер Фиррис почему-то назвал уменьшительным «бочонок». За ним семенил Донн, державший в руках целый набор разнообразной еды — в основном, копчёностей. — Господин, сейчас я начну готовить. Через час будет хорошее мясо, — сказал слуга и, разложив на столе разносолы, удалился. Вальдор осторожно поставил бочку на пол. Мастер Фиррис снял со стены топор и с трёх ударов вышиб крышку бочки. По комнате поплыл аромат хорошего вина. Лично наполнив небольшие серебряные кубки, мастер Фиррис раздал их присутствующим и сказал: — Это вино мой отец закупорил для особо торжественного события. Я держал его, чтобы открыть на вашей, — Фиррис качнул кубком в сторону Дилля, — с Илонной свадьбе. Но что может быть радостней, чем возвращение к жизни дочери? За тебя, Дилль! Все пятеро чокнулись. Дилль попробовал вино и сказал: — Превосходное вино. Оно даже лучше того, которым меня угощал каган Джагатай. — Какой ещё каган Джагатай? — изумился Фиррис. — Ах да, вы же ещё не знаете. Теперь у хиваши новый каган — Джагатай. — А старый где? — поинтересовался Вальдор. — Старый умер от несварения желудка. Никакой желудок не выдержит порции доброй стали. — Так, Диллище, если ты сейчас всё не расскажешь, я тебя прибью! — Герон, который недавно урезонивал Гунвальда, показал другу здоровенный кулак. Дилль улыбнулся его горячности и начал рассказ. Его слушали, затаив дыхание и даже забывая прихлёбывать отличное вино. А копчёности оставались и вовсе нетронутыми. Дилль начал рассказ с того, как во время боя лишился сознания, а, вернувшись в своё тело, обнаружил, что стал рабом хивашского шамана. — Пакостное ощущение, скажу я вам. Я ничего не мог сделать даже тогда, когда четверо шаманов велели мне схватить пригоршню углей из костра. Взбреди им в голову приказать мне вспороть себе живот, и моё тело послушно выполнило бы приказ. — Вот уроды! — с чувством сказал Гунвальд. — А потом я вспомнил, как хмельное ослабляло действие заклятья подчинения, которое на нас наложил старикашка Гвинард, — при этих словах Гунвальд и Герон понимающе закивали головами. — Но даже это не могло мне помочь освободиться. И я бы остался вечным рабом шамана, если бы… В этот момент дверь распахнулась, и в зал вошли несколько мастеров клинка. Нугейра Дилль знал, как и Таля. Двое последних ему были незнакомы. Все четверо уставились на него, как на привидение. — Садитесь, друзья, — предложил Фиррис. — В моём доме сегодня двойная радость: вернулся воин, боевой маг и муж моей дочери, и Илонна начала выздоравливать. Мы как раз начали праздновать. — А он… точно живой? — спросил мастер Нугейр, не сводя глаз с Дилля. — Разрешаю пустить мне немного крови, — Дилль закатал рукав и показал на свежую царапину. — Ваших стражников это убедило. — Они нас и оповестили, — ошарашенно сказал Нугейр. — Но как ты выжил? — Если ты не будешь задавать дурацких вопросов, — сказал мастер Фиррис, — он расскажет. Берите кубки, наливайте себе сами. Закуска на столе. Мастера клинка послушно наполнили посуду. Дилль отхлебнул вина и продолжил рассказ: — Так вот, когда армия хиваши бежала от орды мертвяков, по пути на них напал молодой дракон — зелёный, как весенняя травка. Колдуньи обездвижили его каким-то сильным заклятьем — возможно даже тем самым, что едва не убило Илонну. Я был рядом, когда они начали мучить бедного ящера, хлеща его всяческими заклятьями. Что-то из их магии подействовало на меня, я потерял сознание и оказался в астрале. А уже там… Входная дверь снова распахнулась — теперь пришли сами старейшины. Приковылял даже вечно спящий на совещаниях старейшина Тигоз. Мастер Фиррис согнал Гунвальда, Герона и Вальдора с мягких кресел и усадил в них старейшин. Изгнанная троица удовольствовалась стульями. Опять начались те же самые вопросы — уважая седины, Диллю пришлось начать рассказ по-новой. Периодически смачивая горло, он в красках описывал всё, что произошло с ним в хивашском плену. Старейшины не пили, больше не задали ни одного вопроса — только слушали. Правда, когда Дилль дошёл в своём повествовании до Джиббы, старейшины удивлённо выпучили глаза, ровно как и мастера клинка. Только Гунвальд и Герон остались невозмутимыми — они ни про какую Джиббу не слышали. — Ты, что, побывал в Джиббе? — переспросил старейшина Рогор. — Там ведь обитает колдовская нежить — пустынная дева, которая убивает любого, кто попадает в её владения. — Побывал, — Дилль, разгорячённый вином, уже давно вошёл в азарт. — Подумаешь, дева. Нет, она, конечно, противником была страшным. Я не видел, что происходило в её пещере, поскольку не мог открыть глаз, но всё слышал. Эта дева сожрала нескольких хивашских воинов, а перед тем она требовала от них любви. Я понял, что скоро и до меня очередь дойдёт, перенёс разум в астрал и там задал ей взбучку. Никто нашей схватки не видел, но дева бежала от меня в реальный мир. Не знаю, что она сделала, но только и моя, и её магия исчезли. Но даже оказавшись без своей ужасной магии, она за пару минут превратила человек двадцать хивашских воинов и с десяток колдуний и шаманов в полноценные трупы. Эта тварь вырывала у них кишки голыми руками, ломала шеи, руки и рёбра. Б-р-р! Просто боевая машина какая-то. Особенно страшно было то, что она… — Дилль повёл рукой, и вино плеснулось из кубка, — она была прекрасна. Вы только представьте себе абсолютно обнажённую женщину с длинными стройными ногами, высокой грудью, осиной талией, пышными бёдрами и при этом очень красивую. Представили? — тут Дилль поперхнулся вином и быстро закончил: — В общем, нежить полнейшая. Столь неожиданное завершение описания пустынной девы, присутствующих, мягко говоря, очень удивило. Всё прояснилось уже в следующую секунду, когда со стороны дверей, ведущих в спальную часть дома, послышалось едкое замечание: — Я так и знала, что ты всё это время по бабам шлялся.Глава 35
— Илонна! — Дилль бросился к ней. — Ты как? — Мерзкий рыжий негодяй, не смей больше бросать меня, — Илонна обвила шею Дилля руками. — Да уж! Стоило оставить тебя ненадолго, как ты подцепила смертельное заклятье. Больше глаз с тебя не спущу. Дилль, забыв обо всём на свете, смотрел в глаза Илонне. Движимые одним чувством, они слились в поцелуе, а присутствующие тактично отвернулись. Наконец Дилль сумел оторваться от губ возлюбленной и провёл её к тому креслу, где только что восседал сам. — Как ты себя чувствуешь? — повторил он. — Неплохо для недавней смертельно больной, — слегка усмехнулась Илонна. — Но слабость ещё не прошла. Врачеватели выложились так, что даже встать не могут. А я добрела сюда. И что я слышу? Ты расписываешь свои приключения с какой-то бабой. — Не какой-то, а с самой пустынной девой, — поправил её Дилль. — Эта нежить, в самом деле, была прекрасна. Она обладала какой-то особенной магией, позволявшей ей высасывать жизни из людей и становиться молодой и красивой. Она и мне сказала, что я — как маг, обеспечил бы ей не меньше года полной жизни. — А почему ты о ней говоришь в прошедшем времени? — поинтересовался Герон. — Потому что я убил её, — просто сказал Дилль. — Воткнул ей в грудь вот этот самый посох, она тут же превратилась в сморщенную мумию и рассыпалась в прах. — Умеешь ты с женщинами обходиться, — заметил Гунвальд. Старейшины и мастера клинка заулыбались. — То есть, пустынной девы больше нет? — переспросил мастер Нугейр. — И Джибба больше не опасна? — Ну да. А потом я и трое выживших хиваши ушли оттуда. Клятые пустынники дали мне чем-то по башке, и когда я очнулся, был уже связан с ног до шеи. А рядом со мной сидел эмир Джагатай. — Тот самый, который увёл свои войска из-под Григота? — Угу. Он предложил мне оказать ему услугу, за что обещал, если я выживу, отпустить на волю. Я согласился. — Что за услуга? — подозрительно прищурилась Илонна. — Опять что-нибудь связанное с женщинами? — Если можно назвать высших колдуний Ковена женщинами, то да. При этих словах старейшины переглянулись. — Джагатай сказал, что я должен отвлечь и задержать высших колдуний на то время, которое ему будет нужно для свержения кагана Джарема. Когда мы приехали в Эрмелек в каганский дворец, Джагатай начал плакаться, что был неправ, и клясться, что кровью искупит позор. В общем, артист тот ещё. Потом, как я понимаю, он прирезал кагана и стал правителем хивашских земель. А меня старухи забрали к себе в шатёр, чтобы превратить в лича. Илонна так сжала его руку, что Дилль удивился — откуда у неё взялись силы? — Я даже пальцем не мог шевельнуть. А потом, когда ведьмы освободили меня, я попытался сжечь их. Но всех их защищал какой-то очень сильный щит — даже драконий огонь не смог его преодолеть. Старейшины опять переглянулись. Дилль отметил их странное поведение. — А потом мои магические силы вдруг исчезли, и самая главная ведьма поволокла меня на свидание с Великой Госпожой. — Куда? — в один голос воскликнули несколько мастеров клинка. — Куда — не знаю. Я оказался в призрачном мире, рядом была старуха, а вскоре появилась и Великая Госпожа. Я так понял, что она — сама Смерть. И старуха начала вымаливать у неё разрешения на то, чтобы сделать меня личем. Оказывается, в особых случаях для послежизни требуется согласие Великой Госпожи, иначе из мертвеца получится обычный зомби. Как сказала Великая Госпожа, обычно ей нет разницы, кто просит уделить частичку её силы. Она, кстати, даже Единому разрешила поднимать зомби. Уж извини, Герон, но, получается, она куда сильнее его. Герон нахмурился, но промолчал. — А как она выглядела? — поинтересовался старейшина Рогор. — Как женщина в длинном светлом одеянии. На голове — капюшон, а на поясе у неё висел меч в ножнах. Про лицо ничего сказать не могу — вместо него у Великой Госпожи чёрный овал. Гунвальд, услышав это, поднялся. — Дилль, может хиваши и зовут её Великой Госпожой, но у нас она известна, как воительница Агнес. Она — не Смерть. Она — старшая из дев-воительниц, приходит только к величайшим воинам и отводит их в Чертоги славы. Погибшим она открывает своё лицо, а те, кто ещё не закончил свой жизненный путь, видят лишь чёрный овал. Ты удостоился чести увидеть Агнес, значит, ты — настоящий воин, — Гунвальд вынул меч из ножен и поднял его остриём вверх. — Я горжусь тем, что я — твой друг. — Скажешь тоже, величайший воин, — смутился Дилль. — Меня приволокли к ней на свидание в роли жертвы. Я только и взмолился, чтобы она разрешила мне умереть в бою. Старуха принялась верещать, Агнес послушала её и разрешила ведьме подарить ей мою кровь. От радости старуха, видимо, не расслышала последних слов воительницы. Агнес сказала «если сможешь». Тогда-то я и понял, что она разрешила мне умереть в бою. Все не спускали глаз с Дилля. Он развёл руками. — Собственно, после этого я снова оказался в шатре, а меня окружали мерзкие старухи. Но теперь ко мне вернулись магические силы. Мы немного подрались, а потом я почувствовал частичку силы Великой Госпожи, которая пришла ко мне через вот этот посох. В общем, Ковена больше нет. Вместе с ним в чёрном огне сгорели и все собравшиеся младшие колдуньи и шаманы. А тех, что ещё остались в каганате, Джагатай велел вырезать нещадно. Так что, хивашские мертвяки больше не будут досаждать нашим патрулям. Кстати, каган собирается прислать в Григот посла. Мира он не запросит — не тот Джагатай человек, но, думаю, объявит, что первым нападать на наш клан не станет. Вы уж, — Дилль посмотрел на старейшин, — хотя бы поговорите с этим послом. Я посоветовал Джагатаю прислать сюда настоящего воина, а не какого-нибудь политика. — А почему ты думаешь, что он не станет нападать на нас первым? — спросил старейшина Рогор. — Потому что я дал ему клятву, что не обращу против хиваши оружия — ни меча, ни магии. Но только в том случае, если они не нападут на Ситгар или Григот первыми. Его впечатлило торжественное сожжение Ковена. Думаю, прибытие к Эрмелеку Аида наверняка закрепило этот эффект. — Значит, силами одного человека хивашский каганат стал если не нашим союзником, то государством, которого можно не опасаться, — усмехнулся Рогор. Старейшина поднялся, вслед за ним встали и остальные, даже Илонна. Рогор торжественно сказал: — Воин Диллитон, ты выполнил предначертанное. Совет клана благодарит тебя за то, что ты сделал для нас всех. Тут старик вампир посмотрел на Илонну. Она без слов поняла его и отстегнула с пояса ножны с мечом — как отметил Дилль, его собственным. — Я, воин Илонна, избранная глава клана Дракона, с согласия совета старейшин отрекаюсь от предводительства кланом. Дилль недоумённо выпучил глаза. Девушка между тем продолжала: — Я передаю этот меч — символ главы клана, совету старейшин. Теперь в вашей воле избрать нового главу. Пусть ваш выбор будет мудрым. Рогор сделал лёгкое движение бровями, мастер Нугейр подошёл к Илонне и с поклоном взял у неё меч. Потом он подошёл к Диллю, опустился на одно колено и сказал: — Совет единогласно решил, что быть тебе, воин Диллитон, главой клана Дракона. Прими этот меч и властвуй. Защищай клан мечом и магией, отдай свою кровь во имя клана, если понадобится. Отныне любое твоё слово — приказ для всех. Присутствующие подобно Нугейру опустились на одно колено. Даже старики вампиры. — Да что это за клан такой? — не удержался Дилль. — Его Величество Юловар второй создал новый клан — имени Дракона, — пояснил Нугейр. — В него вошёл клан Григот. Главой он хотел сделать тебя, но ты исчез. Тогда король избрал Илонну. Но она заявила, что это временно — до тех пор, пока ты не вернёшься. Поэтому теперь ты — глава клана Дракона. — С ума сойти! — Долго нам так стоять? — буркнул мастер Фиррис. — Бери меч, ученик. Дилль невольно улыбнулся. Будь он хоть трижды главой клана, для мастера он останется всего лишь учеником. — Я принимаю этот меч и главенство над кланом, — Дилль взял из рук Нугейра оружие. — И что теперь? — Теперь ты должен собрать мастеров клинка и выехать в Тирогис для участия в Сборе кланов, — сказал Нугейр. — Ученица Илонна, пока ещё была в сознании, отказалась это делать. Мы, честно говоря, ей не поверили, что ты жив, но подчинились, когда она направилась к Великим Хранителям. А король, между прочим, всё ещё ждёт. Дилль помог Илонне встать и усадил её в кресло. Старейшины уже заняли свои места, Гунвальд, Герон и Вальдор разливали по кубкам вино. Пятеро мастеров клинка устроили тихое совещание. — Аид сказал, что ты чувствовала меня, — прошептал Дилль. — А я не сумел пробиться к тебе, как ни старался. — Наверное потому, что я тебя люблю сильнее, — улыбнулась Илонна. — Фрол сказал, что ты сумел убрать хивашское заклятие. Как ты это сделал? Ведь никто, даже этот гад Мейс не смог удалить его. — Гад? — удивлённо поднял брови Дилль. — Раньше ты была о нём другого мнения. — Я потом тебе расскажу, что он сделал, — хмуро сказала девушка. — Так всё-таки, как? — Тайна сия велика есть, — напыжился Дилль. — И доступна только величайшим магам всех времён и народов. — Я тебя сейчас укушу. — Ты тоже относишься к величайшим магам, поэтому я открою тебе эту тайну, — ухмыльнулся Дилль, а глаза Илонны заблестели от любопытства. — На самом деле — всё просто. Я воспользовался умением муаров и по частям уничтожил вражеское заклятье. — Муаров? Откуда ты узнал, как они действуют? — Они мне сами сказали и научили своему способу уничтожать магию. Теперь я — немного муар. — И ты мне ничего не сказал? — Но тебя же не было со мной в хивашском плену. — А причём тут плен? Муары ведь в Тирогисе. — Понимаешь, часть из них отправилась со мной. Этим кругляшам захотелось попутешествовать и узнать мир, так что теперь они живут во мне. А потом — когда я вернусь в Тирогис, они расскажут остальным обо всём, что видел и слышал я. Илонна даже головой потрясла. — Ничего не понимаю. — Что тут непонятного? Эти хитрецы обнаружили, что могут переселиться в обладателя драконьей магии и не погибнуть, когда покидают клоаку Тирогиса. Они стали настолько крохотными, что я ничего не заметил. Наверное, и по сю пору не знал бы о том, что они во мне, если бы не хивашское заклятье похищения души. Именно муары помогли мне вернуться обратно в собственное тело. Тогда я всё и выяснил. — Значит, — медленно проговорила Илонна, а в глазах её заблестели сердитые огоньки, — они видят и слышат то же, что и ты? Всё, всё? — Не кипятись, тебе пока вредно, — усмехнулся Дилль. — Я тоже разозлился, что они присутствовали, когда мы с тобой… Оказалось, они спят, и разбудить их может только всплеск драконьей ярости. Муары помогают мне — либо пытаясь придать организму сил, либо вылечивая его от всяких ран, после чего снова засыпают. Они оказались полезными ребятами. Они научили меня своей магии, и теперь я могу стать магически невидимым, даже в астрале. — Хм, теперь даже не знаю, буду ли я тебя целовать, не говоря уже о большем, — Илонна прищурилась. — А ты не думай, потому что у тебя самой есть целая стая мелких муаров. Ты ведь тоже обладатель драконьей магии. Это мои муары сказали. — Что-o?!! Если до этого момента присутствующие беседовали меж собой и внимания на влюблённых особо не обращали, то теперь все, как один, посмотрели на Илонну. Она постаралась взять себя в руки, но получалось это у неё не очень. Обстановку разрядил Гунвальд. — Наверное, Дилль рассказал ей об очередном приключении с какой-нибудь женщиной, — громовым шёпотом поделился он с Героном. И старейшины, и мастера клинка усмехнулись и вернулись к своим разговорам. — Ты врёшь, — еле слышно прошипела Илонна. — Скажи, что всё придумал. — Муары сказали, что часть из них переселилась в тебя, — пожал плечами Дилль. — Думаю, когда ты пробудишь драконью ярость, сможешь поговорить с ними. Весьма странное ощущение — разговаривать с толпой невидимых собеседников. На лице Илонны появилось странное выражение. Дилль начал подозревать, что она пытается пробудить драконью ярость прямо сейчас, но Илонна вдруг сказала: — Действительно, очень полезные ребята. Я, оказывается, уже разговаривала с ними, правда, думала, что просто сошла с ума, — поймав вопросительный взгляд Дилля, она пояснила: — Они отговорили меня посылать войска на армию зомби. Но, самое главное, они не позволили Мейсу сделать меня его рабыней. — Что?!! Теперь присутствующие посмотрели уже на Дилля. На лицах вампиров вновь появились усмешки, а Гунвальд с Вальдором начали спорить: подерутся или нет. И даже поспорили на сребреник. Но Диллю было не до смеха. — Этот мерзавец решил, что раз ты погиб, то я стану его женой, — тихо сказала Илонна. — Я ему дала понять, что между нами ничего быть не может, и тогда он… Тогда он, вливая в меня жизненные силы, начал примешивать какое-то особое колдовство. И я, — голос Илонны упал до еле слышного шёпота, — я забыла, что у меня есть ты. Я думала только о Мейсе, я ждала, когда он придёт. В крови Дилля загорелась ярость. Если бы он не знал, что Мейс уже мёртв, то помчался бы на поиски, чтобы лично вырвать его сердце из груди. — В тот момент, когда приехал Тео, я была готова уехать с Мейсом куда угодно. Отец сказал, что раз я сделала выбор, то он объявляет брачные поединки и собрался отправиться в Веир. Во мне проснулась ярость, я была в таком бешенстве, что отец хочет разлучить меня с Мейсом, что была готова убить его. Я даже подняла на отца меч. И в этот момент я вдруг почувствовала, как пелена дурмана слетает с меня. И услышала внутри себя голоса «будь собой, а не его рабыней». Теперь-то я поняла, что это муары после вспышки ярости проснулись и освободили меня от заклятья Мейса, за что им моё искреннее спасибо. На лице девушки появилось жестокое выражение. — А Мейса я убила. Остатками его собственного меча. — Очень жаль, — поморщился Дилль. — Тебе жаль этого подонка? — Нет, жаль что ты опередила меня. Но ты понимаешь, что теперь тебе нельзя появляться в Академии? За убийство мага полагается смертная казнь, а ведь он был одним из лучших врачевателей. — Гроссмейстер сказал, что не собирается оповещать совет магов о настоящих причинах смерти Мейса, — усмехнулась Илонна. — И даже велел пролить пару слезинок, когда кто-нибудь при мне заговорит о благородном врачевателе, отдавшем жизнь в борьбе за пациента. Официально он умер от полного истощения сил. Дилль покачал головой и сказал: — Надо же, сколько ты всего успела наворотить. Стоило мне отлучиться, как тебя уже захомутал какой-то прощелыга. — Отлучиться, — всплеснула руками Илонна. — На два месяца сбежал от меня, и это называется отлучиться. Шлялся по каким-то задворкам мира, любовался на нежить в женском образе. И даже в потустороннем мире успел пообщаться с девой-воительницей. И кого после этого нельзя оставить одного? — Ты ещё забыла про дворец кагана, — расплылся в улыбке Дилль. — Там были такие прелестные танцовщицы… — Я так и знала. Хорошо, что своих дружков не прихватил, иначе вообще бы не вернулся. — А ещё меня царицей соблазняли, но я не поддался, — еле сдерживаясь, чтобы не расхохотаться, сказал Дилль. — Та-ак, — в глазах Илонны появились настоящие гневные искры, — что я ещё не знаю? — Ладно, не злись, — усмехнулся Дилль. — Просто каган мне предложил жениться на его дочери, а она — царица какого-то городишки. Я, разумеется, отказался, хотя это было нелегко. — А, то есть, царица тебе всё-таки понравилась? — Нет, просто Джагатай не из тех людей, кто легко принимает отказы. Пришлось соврать, что моё семя после битвы с колдуньями стало ядовитым. Он не захотел рисковать дочерью. — Семя стало ядовитым? — глаза Илонны стали в два раза больше. — Ну ты и врун! Или ты правду сказал? Тогда в постели меня не жди. — Что ж, придётся довольствоваться каким-нибудь гулящими девками, — делано вздохнул Дилль. — Я тебе подовольствуюсь, — Илонна притянула его к себе. — Вот погоди, я немного наберусь сил, и устрою тебе такое, что навек забудешь про всяких девок, танцовщиц и цариц. — М-м, заманчиво. Хотя и звучит так, словно ты собираешься мне кое-что отрезать. — Хорошая мысль, но это «кое-что» мне самой пригодится. Дилль собрался наплевать на всё и всех, схватить Илонну в охапку и унести в спальню. Но в этот момент пришёл Донн с большим блюдом, а по комнате разнёсся запах жареного мяса. Пришлось временно отложить поход в спальню. Мастер Фиррис принялся рассаживать гостей, а Дилля усадил на самое почётное место. Дилль попытался сесть рядом с Илонной, но мастер Фиррис зыркнул на него своими серыми глазищами и сказал: — Ученик, ты — герой дня и всё такое. Так что, садись и молча слушай, как мы тебя будем восхвалять. Даже за едой разговоры не прекратились. Все болтали без умолку, в основном, конечно, обсуждая невероятное возвращение Дилля и то, как он излечил Илонну от смертельного заклятья. Про то, что Дилль — глава клана, все как-то забыли. Правда, Гунвальд об этом всё-таки вспомнил. — Дилль, — с другого конца стола воскликнул он, — слушай, будь другом, скажи этому здоровенному чурбану, что каршарцев нельзя долго держать в городе. «Здоровенный чурбан», он же — старший полумастер Вальдор, ничуть не обиделся на такое обращение. — Дилль, — громовым голосом сказал он, — ты же ходил в Запретный предел. Скажи бестолковому варвару, что туда может пойти только тот, кто выучит всех опасных зверюг. — Никто ещё так не оскорблял сына славного Ольола! — возмутился Гунвальд. — Где это видано, чтобы каршарец что-то учил?!! Мастера клинка с трудом скрыли улыбки, а Герон, поперхнувшись вином, вытер усы и бороду и сказал: — В Запретном пределе тебя схватит за задницу какая-нибудь тварь, а ты даже названия её не знаешь. — Каршарцев за задницу только драконы могут кусать, — с достоинством парировал Гунвальд, — да и то, если догонят. Зачем мне знать название твари? Я её порублю на куски и имени не спрошу. Дилль, ты же глава клана, прикажи Вальдору отпустить меня в патруль в Запретный предел. — Гунвальд, но ты же не член клана. — Что-о? — начал было Гунвальд, но вспомнил, что Дилль ничего не знает. — Ах, да. Меня приняли в клан после окончания осады. — Тем более. Значит, у тебя есть наставник и командир, которым ты должен подчиняться. Когда они решат, что ты готов к Запретному пределу, тогда и пойдёшь. Мастер Фиррис одобрительно кивнул. Гунвальд не сдавался. — Герону, значит, можно, а мне нет? Он-то уже три раза туда ходил. Дилль отчётливо помнил, что Герона раньше старейшины не выпускали из города, боясь потерять единственного святого отца в Григоте. А теперь вдруг он повадился ходить в патрули. Странно. Он посмотрел на мастера Фирриса и спросил: — Вы уже не дорожите монахом? — Он больше не монах, а топорник в отряде мастера Таля, — ошарашил Дилля Фиррис. — Да ладно, — не поверил Дилль и посмотрел на Герона. — Дружище, ты расстригся? Из-за Ирме? Или архиепископ тебя изгнал? — Нет, архиепископ тут ни при чём, — Герон помрачнел. — Ты прав, из-за Ирме. Она погибла, сражаясь с зомби. Я не успел всего на пару минут. Дилль поднялся, обошёл стол и приблизился к Герону. — Извини. Прими мои соболезнования. Ирме была прекрасной женщиной. — Спасибо. Ты же не знал ничего. После её гибели я подумал, что Единый слишком несправедлив и бессердечен, чтобы быть моим кумиром. Он позволил умертвить женщину, которую я боготворил. А ведь в его силах было протянуть руку помощи и залечить её рану. Но он не захотел этого сделать. Поэтому, когда архиепископ приехал сюда, под Григот, я сказал ему, что больше не являюсь монахом. Так что, дружище, больше у нас с тобой не будет споров о том, кто сильнее — магия или Единый. Дилль покачал головой. — Знаешь, Герон, в последнее время у меня вообще нет желания спорить о том, кто сильнее и могущественнее. Я не общался с Единым. Но, повидав безликую, я словно прикоснулся к чему-то… Она — не вселенское зло, как и не вселенское добро. Она молода и в то же время в ней чувствуется дремучая древность. Она дарит смерть и рождает жизнь. Нет, не могу объяснить. — Объясняй, как умеешь, — встрял Гунвальд. — А правда, что воительница Агнес прекрасна, как утренняя заря? — Я ж не видел её лица. — А, ну да. Но фигурка-то у неё ничего? — Гунвальд, я бы не советовал тебе шутить о Великой Госпоже, — серьёзно сказал Дилль. — В разговоре со старухами я назвал её тёткой. И, оказалось, она это слышала. Я уж подумал, что мне конец наступил. Поэтому твоё желание увидеть её лицо может исполнится куда быстрее, если ты будешь скалиться насчёт воительницы. — Понял, друг, — почти серьёзно промолвил Гунвальд и тут же спросил: — А меч у неё какой? Наверное, как у Вальдора? Или больше? — Ты неисправим, — усмехнулся Дилль. — Меч у неё достаточно большой, чтобы дотянуться до кого угодно и где угодно. Между прочим, в разговоре она упомянула одного моего друга. И сказала, что каршарцы — её любимцы. Гунвальд перестал ухмыляться, с серьёзной физиономией встал, поднял кубок и коротко сказал: — За воительницу Агнес! Осушив кубок, он сел и подмигнул Вальдору. — Понял, клыкастый? Теперь-то ты просто обязан отпустить любимца Великой Госпожи в Запретный предел. — Гунвальд, — усмехнулся Дилль, — ты особо не старайся. Она ещё сказала, что вампиры — образцы настоящих воинов. Так что, не только ты ходишь у неё в любимцах. Не видать тебе Запретного предела, пока не выучишь названий всех зверюг. Вальдор расхохотался и хлопнул Гунвальда по спине, отчего немаленький каршарец едва не зарылся носом в тарелку. Тут Дилль обнаружил, что все сидящие за столом внимательно слушают их разговор. — Она так и сказала? — надтреснутым голосом спросил старейшина Тигоз. — Да. Древний вампир с трудом встал и поднял кубок. — Благодарю тебя, воительница, что не оставляешь нас. Все присоединились к тосту, после чего разговоры возобновились. Дилль посмотрел на Илонну и отметил, что она едва сидит, а на лбу её блестят бисеринки пота. Он склонился к мастеру Фиррису и тихо сказал: — Мастер, я думаю, поездку в Тирогис мы отложим, — и взглядом показал ему на дочь. — А ты не забыл, что теперь в первую очередь должен думать о делах клана? — поднял бровь мастер Фиррис. — Король ждёт наших представителей и главу. — Я думаю, хватит и представителей. Без Илонны я никуда не поеду. — И не сомневался, — усмехнулся Фиррис. — Вы с ней — два сапога пара. Она тоже не хотела уезжать, пока ты не вернёшься. Да и от Гейрге я её увёз только тогда, когда Илонна потеряла сознание и не могла сопротивляться. — Гейрге? — нахмурился Дилль. — Она же в Тирогисе. — Нет, драконица в предместьях Веира. Илонна летела на ней в Григот, где они и попали под хивашское заклятье. Красная улетела на север настолько, насколько у неё хватило сил, и упала в десятке лиг от Веира. Веирцы подобрали Илонну, а Гейрге осталась лежать в степи. Она не может ни лететь, ни даже встать — её поразило то же заклятье, которое едва не убило Илонну. С ней сейчас Тео — ждёт, когда драконица поправится. Или, что вернее, когда умрёт. Дилль подошёл к Илонне. — Почему ты мне ничего не сказала о Гейрге? Если на ней такое же заклятье, я смогу его разрушить. — Я собиралась сказать тебе завтра. Я же знаю, что ты сразу соберёшься в путь и опять оставишь меня одну. — Ничего подобного, — отмёл подозрения Дилль, который как раз собирался объявить, что немедленно уезжает. — Мы поедем утром. Поэтому ты должна поесть мяса… — Я не хочу есть. — Чтобы набраться сил. И выспаться. Иначе я уеду без тебя. — Злыдень, — проворчала Илонна, впиваясь зубами в здоровенный кусок. Дилль поднял руку, требуя внимания. — Уважаемые старейшины, господа мастера клинка. Друзья. Я только что узнал, что около Веира находится раненая Гейрге — благородная драконица, спасшая жизнь Илонны. Я вынужден отложить поездку в Тирогис в составе делегации клана. Если вам не по нраву, что я предпочитаю заботу о драконице интересам клана, то я готов сложить с себя полномочия. Среди вас, достойнейших воинов, любой может занять это место. Ответом ему было молчание. — Я так понимаю, что остаюсь главой. Тогда поступим следующим образом: мастер Нугейр, мастер Фиррис, вы уже были в Тирогисе. Соберите команду и завтра же выдвигайтесь. Мастер Нугейр, вы будете старшим. Если я не успею на Сбор кланов, вы будете вести дела от моего имени. Прислушивайтесь к тому, что говорит гроссмейстер Адельядо или архиепископ Одборгский. Но если их мнения разойдутся с мнением короля, вставайте на сторону Его Величества. Ваша честь, — повернулся он к старейшине Рогору. — Я не собираюсь лезть туда, где ничего не понимаю. Совет мудро правил Григотом триста лет, надеюсь, совет будет столь же мудр и в делах клана Дракона. Единственное, о чём я вас прошу, выслушайте посла хивашского кагана. Я знаю, что пустынники причинили нам немало бед, но Григот сейчас ослаблен. Великие драконы не станут нам помогать. Ситгар далеко. Примите предложение мира, если оно последует. Нам нужно время, чтобы набраться сил. А там видно будет. — Ты не знаешь, ученик, но заключить мир с хиваши повелел сам Единый, — усмехнулся старейшина Рогор. — Гроссмейстер и архиепископ ездили в Запретный предел, он им лично сказал об этом. Потому что через три или четыре года демонский портал откроется, и на наши земли хлынут армии Завоевателей. Адельядо голову сломал, раздумывая, как устроить мировую с хиваши. А ты, оказывается, уже всё сделал. Дилль удивился, услышав, что его мнение вдруг совпало с прямым повелением Единого. — Отлично. Значит, завтра я еду в Веир. Прошу Совет выделить мне сопровождение. — Диллище, я с тобой! — Гунвальд махнул обглоданной костью. — Надеюсь, в Веире есть красивые и свободные женщины. — Ты ж сразу на дуэль нарвёшься, — хмыкнул Дилль. — Отлично, заодно и подерусь. — Я тоже еду, — Герон поднялся. — Сочту за честь сопровождать главу клана, — гигант Вальдор встал и стукнул себя в грудь кулаком. — Как и весь мой отряд. — Спасибо, друзья. Значит, выезжаем на рассвете. Илонна, хватит жрать — куда в тебя лезет? — Ты же сам говорил, что я должна набраться сил, — с набитым ртом возмутилась вампирша. — Такими темпами ты скоро растолстеешь. — Ну, знаешь, — Илонна даже не нашлась, что сказать. — Пойдём, я провожу тебя. Дилль помог Илонне подняться и, поддерживая под локоть, увёл из зала. Мастер Фиррис поглядел им вслед и тихо сказал Нугейру: — Давай выпьем за их удачу.Глава 36
* * *
На третий день пути они встретили патрульный отряд веирцев. К этому времени Дилль уже знал всё, что произошло в его отсутствие — в том числе и о предложении, сделанном гроссмейстером Веиру. Ну и, разумеется, об отказе веирцев. Командир патруля окинул взглядом отряд, увидел Вальдора, восседавшего на мощном коне мышастой масти, и подъехал к нему. — Полумастер Суог, — коротко представился он. — Командир шестого патрульного отряда Веира. — Старший полумастер Вальдор, — кивнул в ответ гигант. — Командир третьего патрульного отряда клана Дракона. Сопровождаю главу клана в Веир. — Дракона? — усмехнулсявеирец. — Значит, Григот окончательно продался на милость Ситгара. Бледное лицо Вальдора покраснело от гнева, и он еле сдержался, чтобы не вызвать наглеца на дуэль. Но Дилль чётко дал понять, что от драк следует воздержаться до тех пор, пока Гейрге не встанет на крыло. Потом — сколько угодно. Веирец Суог снова усмехнулся и спросил: — И кто ваш глава клана? Вальдор молча развернул коня и подъехал к Диллю, ожидавшему, когда ему представят веирца. — Ваша честь, это полумастер Суог. Суог — ты перед главой клана Дракона, воином и боевым магом, графом Диллитоном Альфитрианским. Дилль, слышавший насмешку веирца, сохранил ледяное выражение лица и еле заметным кивком ответил на поклон Суога. — Цель вашей поездки? — поинтересовался тот. — Забрать красную драконицу. — О, как! — удивился Суог. — А разве вы не собираетесь встретиться с нашими старейшинами? — Зачем? — скривил губы Дилль. — Веиру сделали щедрое предложение, вы отказались, говорить не о чем. Я прибыл на ваши земли с единственной целью — забрать своего друга Теовульфа и драконицу Гейрге. — И как вы собираетесь её тащить? Насколько я знаю, она уже долгое время лежит на месте. — Не твоя забота, воин. Я — маг, и мне многое под силу. Сопроводи нас туда, где находятся Теовульф и Гейрге, большего от веирцев нам не требуется. Суог с сомнением посмотрел на худого человека с рыжей шевелюрой. — Хорошо. Веирец послал гонца с сообщением в город. Десяток веирцев и двадцать воинов клана Дракона поехали туда, где находились Тео и Гейрге. До места они добрались часа через три. Дилль увидел небольшую палатку и лежащую на боку Гейрге, около которой сидел Тео, и пустил коня вскачь. Тео увидел приближающегося всадника, поднялся и приветственно махнул. А, узнав, кто подъезжает, Тео так и застыл с поднятой рукой. — Истукана изображаешь? — поинтересовался Дилль, осаждая коня. — Хорошо получается. — А мне сказали, что ты погиб, — глуповато улыбаясь, сказал Тео. — Все врут — наверное, с меня пример берут, — Дилль сжал Тео в объятиях. — Ты сам-то как? Мне сказали, что ты был ранен в драке с хиваши. — Контузило меня тогда крепко, но всё уже прошло. Но ты? Как ты выжил? Рассказывай. — Потом, Тео, сначала нужно заняться Гейрге. — Она совсем плоха, — погрустнел тот. — Раньше хотя бы пыталась подняться, а теперь лежит без движения. И огонь у неё совсем пропал. Боюсь, она умирает. — Ничего, вылечим, — бодро сказал Дилль и направился к драконице. — А ты пока принимай гостей. И дай Илонне чего-нибудь пожевать — у неё аппетит стал просто зверский, а ведь она и раньше была прожорливой. — Илонна? — Тео круглыми глазами смотрел на улыбающуюся девушку. — Ты выздоровела? — Ага. У тебя есть мяско? — Конина в разных видах, — развёл руками Тео. — Веирцы любезно снабжают Гейрге мясом, но почему-то только кониной. — Давай сюда всё. — Привет, Теовульф, — рядом с Тео на землю спрыгнул Вальдор, и земля немного сотряслась. — Гунвальд, Герон! — Тео бросился к друзьям. — Хоть вы расскажите про Дилля. — Сейчас он вылечит драконицу и сам всё расскажет, — сказал Герон, слезая с коня. — Не желаешь промочить горло? — Слушай, а как в Веире насчёт прекрасной половины? — поинтересовался Гунвальд. — Тео, ты обещал мне мясо, — прорычала Илонна. — Мне нужно силы восстанавливать. — Да погодите вы! — у Тео голова пошла кругом. — Хоть кто-нибудь объясните, что происходит. А Дилль, подойдя к беспомощной драконице, уселся рядом и осторожно потрогал бурую корку на незаживающей ране. Красная чешуя вокруг раны поблекла и пропиталась засохшей сукровицей. Гейрге лежала, вытянув лебединую шею, и ничем не показала, что видит Дилля. Дилль вспомнил разговор с Тринн. Великая утверждала, что драконы болеют не так, как люди, и могут сражаться до последней капли энергии. А потом умирают. Когда Дилль избавил Тринн от отравленного посоха, драконий организм тут же начал восстанавливаться. Но сейчас всё было по-другому. Печать смерти медленно и неотвратимо высасывала жизнь из Гейрге, и даже могучий организм дракона не мог сопротивляться этому. — Потерпи, сестра, сейчас я помогу тебе, — прошептал Дилль, призвал младших примусов и перенёс разум в астрал. Теперь он знал, как действовать. Возродив драконью ярость, он дождался пробуждения муаров и попросил их поддержать его силы в реальном мире. Кругляши пообещали помочь, и Дилль приступил к уничтожению хивашского заклятья. Заклинание песчинок, которое он некогда считал бесполезным и бестолковым, послушно выделяло из общей массы враждебной магии несколько эргов, которые Дилль уничтожал способом муаров. Каждый раз его настигал магический откат, отнимавший силы, но умение муаров восстанавливало энергию. Опытным путём Дилль выяснил максимальную безопасную порцию эргов, и теперь методично уничтожал печать смерти. Гейрге досталось куда больше, чем Илонне, а потому Диллю пришлось изрядно постараться. Наконец он уничтожил последний эрг смертельного заклятья, полюбовался на чистую ауру драконицы и перешёл в реальный мир. Он почувствовал, что его поддерживают за руки — это оказались Тео и Илонна. Сквозь звон в ушах Дилль услышал глухой рёв драконицы, прошептал «значит, удалось» и потерял сознание. Когда он пришёл в себя, вокруг царила темнота. Рядом сидела Илонна, деловито обгрызавшая мосолок и не спускавшая с Дилля глаз. — О, очнулся, наконец. Пожалуй тебе больше не стоит этим заниматься. — Долго я валяюсь? — Не так, чтобы очень. Уже утро. — Ого! — поражённо сказал Дилль. — Как Гейрге? — Превосходно. Сожрала лошадь Вальдора. А нечего ему было оставлять несчастную животину неподалёку от голодного дракона. Теперь она от нетерпения готова сожрать любого, поэтому кроме меня и Тео к ней никто на пятьдесят шагов не приближается. — Нетерпения? — Дилль ничего не понимал. — Ну да, — Илонна осмотрела обгрызенный мосол и вышвырнула его из палатки. — Гейрге не терпится вернуться в Тирогис к Шехану. — А зачем ей твой кот? — Мелкий дракон тоже откликается на это имя, — пояснила Илонна. — Я дала ему имя Шехан, Гейрге не возражала. Наверное, детёныш ещё в яйце наслушался, как мы зовём чиала, и привык к этому имени. Так что, теперь есть два Шехана. — Понятно. Но почему Гейрге не улетает? — Думаю, твоя заторможенность — это результат долгой отключки. Конечно потому, что она не хочет улетать, не убедившись, что с тобой всё хорошо. Дилль со стонами принял сидячее положение — всё тело ломило, а голова была словно набита сухим мхом. Он проинспектировал себя и с удовлетворением обнаружил, что цел, невредим и даже остался с кое-каким магическим запасом. — Ты очень вовремя очнулся — к нам приехала целая делегация из Веира. Хотят поговорить с тобой. — О чём? — Я так поняла из их намёков, что веирцы очень желают заиметь собственных драконов, — Илонна звонко рассмеялась. — Они думают, что Гейрге — твой ручной дракон. — А даже если бы было так, то чем я им мог бы помочь? — Дилль был не в настроении разгадывать загадки. — Пусть катятся обратно. — Хотят, чтобы ты им продал яйцо Гейрге, когда она вновь понесёт. — Сейчас они у меня сами понесут, — злобно пообещал Дилль. — Мне не о чем с ними говорить. — И всё-таки, вспомни, что говорили гроссмейстер и архиепископ. Дилль нахмурился. Ему рассказали, что Единый настойчиво рекомендовал всем объединиться перед угрозой вторжения демонов. — Хорошо, — Дилль поднялся. — Я поговорю с ними, после чего пусть проваливают. — Какой, оказывается, мой муж дипломатичный, — хихикнула Илонна. — Твои методы будут изучать все будущие послы. — Мои методы уже заставили кагана задуматься о мире с кланом. — Это да, — вынуждена была согласиться Илонна и вышла из палатки вслед за Диллем. В тусклом свете восходящего солнца он разглядел трёх веирских воинов — судя по манере держаться, рангом не меньше мастеров клинка. Остальные веирцы стояли вдалеке. Троица о чём-то разговаривала с Вальдором, который отвечал скупо и односложно. Увидев Дилля, Вальдор коротко поклонился собеседникам, подошёл к нему и тихо сказал: — Эти трое желают переговорить с тобой с глазу на глаз. Я бы на твоём месте не стал рисковать: один из них — каратель. Илонна за спиной Дилля с шипением втянула воздух. Вальдор, заметив недоумение на его лице, пояснил: — Каратели — превосходные воины, при этом не обременённые кодексом чести. Они — сами себе закон. В Григоте карателей давно не осталось. — И? — Когда-то давно, ещё в старом мире, каратели наблюдали за порядком в войсках. Когда воин нарушал какое-нибудь правило, каратель мог безнаказанно убить его, если считал это нужным. И если мастер Цивин сочтёт, что ты поступаешь неправильно, или ему просто что-нибудь не понравится, он может убить тебя. Его не остановит то, что ты — глава другого клана и маг. Он может не вызывать тебя на дуэль чести. Он просто воткнёт тебе в спину отравленный нож. Конечно, мы потом убьём его, но тебе это уже не поможет. — А почему он решит напасть на меня? — недоумённо спросил Дилль. — Хотя бы потому, что твой начальник пригрозил сжечь Веир, — пожал плечищами Вальдор. — Карателям не нужна причина, как не нужно и ничьё одобрение. Я же говорю — они сами себе закон. Вот почему не стоит соглашаться на уединённый разговор. — Я буду рядом, — сказала Илонна. — Мы все будем рядом, — подтвердил Вальдор. — Хорошо, — согласился Дилль. — Но я предпочитаю, чтобы рядом со мной был Тео. Илонна признала, что лучшей защиты не найти, да и Вальдор, уже знакомый с щитом Тео, пробурчал что-то одобрительное. После церемониального представления, совершённого по всем правилам вампирского воинского этикета, Дилль и Тео остались наедине с веирцами. — Господа, благодарю клан Веир за помощь раненой драконице. — Нас очень заинтересовало, как воины Григота сумели приручить дракона, — сказал седоусый вампир. — Драконы — разумные существа. Мы не приручаем их. — Но всё же красная драконица слушается девицу и этого полукровку. Дилль почувствовал, как за его спиной Тео напрягся. — Прислушивается, не более того, — холодно ответил Дилль. — И прежде, чем продолжить наш разговор, я бы хотел предостеречь вас от повторных оскорблений. Девица — воин клана Дракона и моя супруга. А, как вы выразились, полукровка — воин клана, маг и мой друг. Ещё одно подобное слово, и я сожгу вас на месте. Дилль посмотрел на того, кого Вальдор назвал карателем. — Мастер Цивин, я не желаю напрасных жертв, но если вы сделаете хоть одно подозрительное движение, этот огненный шар выжжет вам лицо. Вальдор сказал, что вам закон не писан. Я тоже сам себе закон, и меня ничуть не тревожит, что я использую магию против воина. С этими словами Дилль создал между собой и вампирами огненный сгусток, который завис в воздухе, распространяя вокруг шипение и жар. — Мы — гости на вашей земле, и только это удерживает меня от уничтожения вас всех, — продолжил Дилль. — Сейчас мы уедем, а Гейрге — улетит. А вы на досуге поразмышляйте, какую ошибку сделали, отказавшись вступить в клан Дракона. — И в чём же наша ошибка? — усмехнулся седоусый мастер клинка. — В том, что мы, подобно григотцам, не надели на себя ярмо ситгарского раба? — Ошибка в том, что вы приговорили сами себя. Только последний глупец может надеяться, что сумеет в одиночку выстоять, когда начнётся вторжение. Вместе… Мастер Цивин серой тенью метнулся к Диллю. Коротко сверкнуло лезвие меча и бессильно отскочило от щита Тео. Каратель, ругнувшись, сделал ещё серию рубящих ударов — таких же безрезультатных. В ответ ему в лицо — как и предупреждал Дилль, полетел огненный шар. Раздался взрыв, и безголовое тело упало, заливая землю потоком крови. Двое мастеров замерли. Те, что стояли вдалеке, выхватили мечи. Дилль создал ещё три огненных сгустка и расположил их между собой и веирскими воинами. — Прикажите им не двигаться, иначе они повторят участь вашего карателя. Со стороны палаток послышался громкий возглас Гунвальда: — Надеюсь, он оставит мне хоть одного, а то мой меч уже заржавел от безделья. — Так вот, — как ни в чём ни бывало продолжил Дилль, — вы отказались стать одним кланом с Григотом. Я знаю, что между кланами есть древние разногласия, но перед лицом смерти это должно уйти. Если же вы предпочитаете продолжать упрямиться — не буду вас заставлять. Делайте, что хотите. Но на вашем месте я бы убил своих жён и детей прямо сейчас, чтобы они не дождались тех ужасов, которые их настигнут после нашествия демонов. Над ними что-то со свистом пронеслось, и в паре десятков шагов приземлилась Гейрге. Красная драконица взревела, выпустила вверх струю пламени и потопала прямиком к Диллю. По пути она затоптала бы двух мастеров клинка, если бы те шустро на отскочили в стороны. Тео поспешно снял щит. — Гейрге! — завопил Дилль. — Ты стала ещё прекраснее! Ответом было громкое урчание. Драконица подошла к нему и осторожно ткнулась мордой в грудь. Её дыхание было дымным и горячим. — Лети в Тирогис, сестра, — Дилль положил ей руку на шею. — Тебя уже заждался малыш. Гейрге что-то проворчала на драконьем языке и распластала одно крыло по земле. — Ты хочешь, чтобы я летел с тобой? — Гейрге, так нечестно! — послышался крик Илонны. — А как же я? Драконица мотнула головой, и Илонна шустро вскарабкалась ей на спину. Уже оттуда она сказала Диллю: — Думал опять удрать от меня на драконе? Дилль усмехнулся и повернулся к веирцам. — Я в одиночку уничтожил всех колдуний Ковена, что правили в хивашском каганате. Если кто-нибудь из моих друзей не доедет до дома по вашей вине, я вернусь и сожгу Веир. После чего Дилль повернулся к ним спиной и подошёл к своим. — Гунвальд, пожалей веирцев, не вызывай их на дуэль. Если тебя ранят, я же вернусь и устрою им огненный праздник. — Тогда прикажи Вальдору, чтобы он отпустил меня в Запретный предел, — ухмыльнулся каршарец. — Ты ещё в Тирогисе мне обещал множество драк. — Вальдор, — сказал Дилль, — отправь этого болвана в патруль в запретные земли. Он ведь не успокоится, пока не перебьёт половину тамошних зверюг. — Я присмотрю за ним, — скупо улыбнулся гигант. Гунвальд обнял Дилля так, что кости затрещали. Затем настал черёд Герона, после чего Дилль едва не задохнулся. Вальдор почти расплющил Диллю руку. Воины из его отряда пожелали удачи, от души похлопывая главу клана по плечам и спине. Когда экзекуция закончилась, Дилль едва стоял на ногах. — Это всё потому, что тебя все уважают, — рассмеялся Тео, наблюдавший за процессом прощания. — Страшно подумать, что со мной было бы, уважай меня друзья хоть немного больше, — улыбнулся Дилль. — Вальдор, веди отряд в Григот и постарайся сделать так, чтобы кое-кто, — тут он ткнул в сторону Гунвальда, — не ввязался в драку на веирских землях. — То есть, на землях нашего клана можно? — тут же спросил каршарец. Послышались смешки воинов, а Дилль только глаза закатил к небу. — Как думаешь, Гейрге согласится взять и меня? — тихо спросил его Тео. Гейрге согласилась. Когда все трое разместились на её спине, драконица взмахнула крыльями и взлетела. Вальдор подошёл к веирцам. — Господа, ещё раз благодарю вас за гостеприимство, — он бросил взгляд на безголовое тело. — Надеюсь, вы прислушаетесь к словам его чести Диллитона и не вынудите нас обнажать против вас мечи. — Вас никто не задерживает, — холодно ответил седоусый. — И пусть ваш глава не думает, что его угрозы способны заставить нас стать рабами Ситгара. Ничто не убедит нас пожертвовать своей свободой. Едва он это сказал, как вечный сумрак, царящий на вампирских землях, начал редеть. Окружающее постепенно приобретало краски, а солнце стало светить ярче. Спустя минуту сумрак окончательно исчез, и теперь окрестности Веира ничем не отличались от земель Ситгара. Вампиры закрывали глаза ладонями, а Гунвальд и Герон щурились. — Что такое? Что случилось? — слышались изумлённые возгласы. Никто ничего не понимал. Гунвальд вгляделся вдаль и сказал: — Надо же, я вижу стены Веира. Герон, погляди. Эй, что с тобой? — Это значит, что щит Единого перестал работать, — лицо Герона посерело. — И демонский портал теперь открыт. — Чтоб меня! — ругнулся Гунвальд. — А ведь и правда. Вампиры — что григотцы, что веирцы, пытались закутать лица, пряча глаза от яркого света. Но внезапный день уже закончился. Солнце начало тускнеть, небо затянулось дымкой, и вскоре сумрачные земли стали теми же, какими были уже триста лет. Ошеломлённые вампиры открывали лица и оглядывались, словно пытаясь отыскать причину неожиданной погодной выходки. Седоусый веирский мастер клинка посмотрел на восток — туда, где был Запретный предел, и тихо сказал: — Похоже, Единый услышал мои слова. Так вот какое знамение он нам явил.Глава 37
* * *
— А я говорю, что мы обязаны наказать магистра Гарфея. Устав Академии однозначно говорит об этом. — Подумаешь, ну заклял Гарфей гражданского. Зато этот тип сразу же вернул долг. — Это возмутительно! Члены гильдии магов не должны вмешиваться в дела государства без разрешения Совета. Я требую для нарушителя годового лишения магии. — Не забывайте, ваша мудрость, что за снятие заклятья должник заплатил нам чистым золотом. Мастер Харнор был весьма рад. — Никакими деньгами нельзя купить нарушение устава. — Это вы так говорите, потому что архимаг Гарфей из тилисской Академии. Будь он ситгарцем, вы бы сейчас хвалили его. — Что-о? Неслыханно! Мастер Комуз, ещё одно слово, и я вызову вас на магическую дуэль. — Всегда к вашим услугам. Мастер Оквальд закатил уцелевший глаз к потолку гроссмейстерского кабинета. Обсуждение проступка архимага Гарфея — честно говоря, не такого уж и тяжёлого, грозило превратиться в настоящую бойню с участием мастеров-магов. Так происходит на каждом заседании совета — бывшие тилисцы то и дело норовят сцепиться с представителями ситгарской школы. И это — мастера, что уж говорить о магах низших ступеней? — Хватит! — рявкнул гроссмейстер и грохнул кулаком по столу. Оба спорщика — и мастер Комуз, и мастер Мернаэль, тут же умолкли, хотя и продолжили сверлить друг друга злобными взглядами. — Вы должны подавать пример остальным, а ругаетесь, как две торговки. Архимаг Гарфей будет наказан сотней часов штрафных отработок в лаборатории мастера Мернаэля. И нечего так сладко улыбаться, Мер! Если архимаг после отработки штрафов не сможет выполнить любой норматив из-за того, что ты его загоняешь, я, клянусь, отправлю тебя на кухню в помощь адептам. Адельядо сурово оглядел совет магов. — Мастер Комуз, дело даже не в том, что ваш архимаг нарушил правила. Он занялся тем, что является прерогативой церкви. А ссориться с церковниками по такому ничтожному поводу нам совершенно ни к чему. — Ваша премудрость, — сердито сказал бывший тилисец, — вы же нам сказали, что скоро Единый прекратит существование. Соответственно, молитвы церковников больше не будут иметь силу. Так почему бы нам не занять эту нишу — очень доходную нишу, я бы сказал. — Именно потому, что их молитвы станут бесполезными, мы и не должны так яро показывать наши умения. Сделай Гарфей то, что он сделал, но под эгидой церкви — я бы только похвалил его. Кстати, мастер Комуз, раз уж ваш архимаг так хорошо справился с заданием, назначьте его старшим по этому направлению. Разумеется, после отработки штрафов. А кураторами будете вы и мастер Харнор. Деньги нам не помешают. Тилисец кашлянул, посмотрел на главного казначея Академии и согласно кивнул. Мастер Харнор поморщился. — Нам придётся делиться с церковниками, а они отчаянно жадны, когда речь заходит о доходах. — Мастер Харнор, я уверен, что вы сумеете найти с ними общий язык. Оквальд еле сдержал саркастическую усмешку — Харнор будет хлеще любого сквалыги из церковных. Интересно было бы взглянуть на то, как будет происходит делёж доходов от совместной деятельности. — Оквальд! — гроссмейстер обратил на него грозный взор. — Почему я до сих пор вижу драконьего детёныша во дворе Академии? Сколько можно принимать гостей у торгового входа? И когда, наконец, мы сможем оттуда забрать гору золота? Получается, приходи добрый человек, бери сокровищ, сколько хочешь. — Уважаемый мастер Харнор до сих пор не выделил денег на восстановление помещения для дракона, — пожал плечами Оквальд. — Но, ваша премудрость, — главный казначей даже подпрыгнул от возмущения, — Оквальд представил счёт на триста сорок золотых. Я готов выделить сорок три окса на ремонт помещения, где будет жить драконий птенец, но зачем восстанавливать посадочные башни? У нас нет драконов, а напрасно транжирить средства… — Мастер Харнор, — глаза гроссмейстера нехорошо сощурились, — если все будут рассуждать, как вы, у нас и не будет драконов. А если сюда опять прилетит Тринн или Аид? Хотите, чтобы они окончательно развалили башни и погребли нас под обломками? — Да с чего им сюда прилетать? — буркнул неубеждённый казначей. — Даже красная драконица улетела, а мелкий пока летать не научился. — Харнор, Оквальд, идите и обсчитайте, сколько нужно денег на восстановление помещения для драконов и приведение в нормальный вид главного двора Академии. Мне надоело смотреть на наши стены с торчащими над ними деревянными щитами. Через час я желаю видеть вас с точной сметой. А теперь вернёмся к совещанию. Гроссмейстер Дево, на прошлой неделе мы говорили о создании полноценного факультета погодной магии. Думаю, настало время… Окончание речи Адельядо Оквальд не услышал — вместе с мастером Харнором он вышел из кабинета. В сердитом молчании они дошли до главного входа и остановились перед высокой двустворчатой дверью. Личным распоряжением гроссмейстера всем в Академии строго воспрещалось выходить в главный двор, чтобы понапрасну не беспокоить птенца дракона, и только мальчишка Шаберт имел на то право. — Что тут обсуждать? — недовольно проворчал мастер Харнор, приоткрывая одну из створок. — Я же сказал: сорок три золотых на полную перестройку сарая. Ну, ещё пару золотых на приведение в нормальный вид двора. Оквальд выглянул в образовавшуюся щель. Посреди двора Академии лежала куча золотых монет, расплющенных статуэток и россыпь золотых же ювелирных изделий. На этой горе гордо восседал мелкий дракон и пристально наблюдал за котом, который, подёргивая хвостом, подкрадывался к нему. Чиал припал к земле, сделал несколько шагов и прыгнул. Мелкий дракон громко зашипел, махнул когтистой лапой, не удержался на вершине золотой горы и скатился вниз. Кот занял его место, и теперь настала очередь дракона подкрадываться. — А где мальчишка? — брюзгливо осведомился Харнор. — Опять торчит у Шетерна? — Наверное, — пожал плечами Оквальд. — Харнор, думаю, парой золотых тут не отделаться. Щиты ведь укреплены заклинаниями земельщиков, придётся просить декана их факультета. А, насколько я помню, вы на днях повздорили. Сдаётся мне, что мастер Дилон затребует за снятие заклинаний куда больше, чем пару оксов. — Шиш ему! — сердито сказал Харнор. — Поговорю с Крианом, он пришлёт сюда нарушителей — пусть отрабатывают штрафы, снимая эти заклятья. — Земляных элементалей не всем дано использовать, — глубокомысленно сказал Оквальд. — Не собираюсь тратить деньги на то, что можно сделать бесплатно, — отрезал Харнор. — К тому же… Оквальд так и не дождался, что ещё хотел сказать суперинтендант — тот замер, уставившись куда-то вверх. Оквальд поднял взгляд и увидел, как над высокой стеной Академии, ставшей ещё выше из-за деревянных щитов, появился силуэт дракона. Красного дракона. — Гейрге вернулась, — прошептал Оквальд. Драконица заложила крутой вираж и спикировала вниз. С силой замахав крыльями, она погасила скорость и приземлилась на камни около кучки золота. Мелкий дракон с восторженным писком бросился к матери, Гейрге, ворча что-то на своём драконьем языке, обнюхивала детёныша. Со спины драконицы на камни спрыгнули трое. Кот с громким мявом метнулся к хозяйке, отчего Илонна едва не упала. — Шеханчик, соскучился? — она присела около кота. — Как ты тут без меня? — Он растолстел, — ухмыльнулся Тео. Кот, словно понимая, свирепо зашипел. Но Оквальд не смотрел ни на драконицу, ни на Илонну с Тео — он не отрывал взгляд своего единственного глаза с худощавого человека с рыжей шевелюрой. — Харнор, мне кажется, или это в самом деле Дилль? — шепотом спросил он. — В самом деле. А говорили, что он погиб. Оквальд, забыв о запрете, вышел во двор. Дилль, заметив его, пошёл навстречу. — Ты? Живой? — Мастер, я этот вопрос уже в сотый раз слышу, — усмехнулся Дилль. — Живой и даже не превращён в лича. Приятно видеть вас в добром здравии. — Спасибо, — растерянно ответил Оквальд. — Но… — Мастер, я всё расскажу, но попозже. Для начала мне нужно доложить о прибытии гроссмейстеру. И ещё увидеться с мастером Харнором. — Гроссмейстер занят на совете магов. А Харнор там, — показал себе за спину Оквальд, — за дверью. — Замечательно. А чего он не выходит? — Адельядо запретил всем, кроме Шаберта, выходить во двор, — пояснил Оквальд. — А где Шаберт? — Дилль огляделся. — У Шетерна, наверное. — У Шетерна? — выпучил глаза Дилль. — Так он жив? А я думал, он погиб, когда на Академию напал лич. — Шетерна посылали в южную армию — это было уже после того, как вас с Тео отправили в войска. Недавно вернулся. — А что у него Шаберт делает? — недоумевал Дилль. — Шетерн его грамоте учит — он ведь теперь вместо Сигуса риторику преподаёт. — О как! — Дилль озадаченно взлохматил рыжую шевелюру. — Ладно. Мастер Харнор! Суперинтендант, стоя в дверном проёме, кивнул — мол, иди сюда. Дилль подошёл, поздоровался и сразу приступил к делу. — Мастер, у нас наклёвывается одно дело. Нужна ваша помощь, как главного казначея Академии и суперинтенданта Ситгара. — Денег нет, — поджал губы Харнор. — Мастер, я рад, что вы ничуть не изменились, — широко усмехнулся Дилль. — А как насчёт заработать? — Как именно? — Хивашские послы ведь ещё не приехали? — Послы? Нет, не приехали. А должны? — Должны. Если переговоры короля с послами пройдут хотя бы терпимо, то у Академии появится шанс стать единственными в Ситгаре поставщиками кереша. — Поставщиками чего? — удивился Харнор. — Кереш. Это такая пряность, которая растёт только в хивашских степях. Вкус у неё — ум отъешь! Пустынники продают кереш на южных рынках по пять золотых вот за такой мешочек, — Дилль показал размер. — С моей подачи каган хочет торговать керешем в Ситгаре. Я вспомнил, как вы организовали торговлю магическими услугами, и убедил кагана, что лучше работать с единственным поставщиком. То бишь, с Академией. — Ну-ка, а с этого места поподробнее, — оживился Харнор. Дилль рассказал о разговоре с каганом и своей задумке, и мрачное лицо суперинтенданта прояснилось. — Ты молодчина! — похвалил он. — С заговорённым оружием вопрос мы утрясём. Не думал, что у простого адепта такая торговая хватка. Хочешь пойти в интендантство? Я поговорю с гроссмейстером о твоём переводе. — Мастер, зачем мне ваше интендантство? Будет достаточно, если Академия выделит мне простой процент от продаж кереша. Скажем, четверть. — Ты спятил! Никаких процентов! Три, и не больше! — Мастер, я ведь мог и сам заняться этим — достаточно было попросить короля. Ради родной Академии я готов на двадцать процентов. — Не будь жаднее гномов. Академия никогда не платила адептам таких деньжищ. Но для тебя я готов сделать исключение — пять процентов. — Мастер, хиваши ведь прислушиваются ко мне. А кто знает, какие трудности возникнут во время переговоров? Пусть будет пятнадцать, я готов и дальше вести нищенский образ жизни. — Иди в церковники — там сквалыги сидят почище, чем гномские торгаши. Восемь процентов и ни грошом больше. — Десять, и по рукам. — Уговорил, я сообщу гроссмейстеру. Ты точно не хочешь перейти в интендантство? — Мастер, я же боевой маг. — Страшно подумать, что было бы, будь ты финансистом, — проворчал Харнор. — Кстати, мастер, а не завалялось ли у вас на складах безразмерного мешка? Мой хиваши отобрали. — Безобразие! Потерял ценнейший артефакт. За это полагается штраф в размере восьмидесяти золотых. — Вычтете из моих будущих доходов. Ну, так есть, или нет? А то мой новый посох некуда спрятать. — Так ходи, — буркнул Харнор. — Зайдёшь на третий склад, скажешь кастеляну, что я велел выдать. — Спасибо, мастер! — расплылся в улыбке Дилль. — О, наставник, рад вас видеть. И тебя, юный разбойник, тоже. К ним подошли Шетерн и Шаберт. Лошадиное лицо бывшего преподавателя философии и истории магии вытянулось ещё больше, когда он услышал, что один из адептов рад его видеть. — В самом деле? — кисло спросил Шетерн. — Или вы с Теовульфом по штрафам соскучились? — Наставник, — Дилль стал серьёзным, — занятия по вашему предмету — та ещё мука, но именно благодаря знаниям, полученным на ваших уроках, я сумел выжить. — Вообще-то я теперь преподаю риторику, — заметил Шетерн, — а философию и историю магии ведёт архимаг Нешел из бывшей тилисской Академии. Поверь, адепт, по сравнению с ним, я — сущий агнец. — О как! — физиономия Дилля тоже вытянулась. — Наставник, быть может, вы найдёте время поднатаскать нас с Тео? За нами числятся кое-какие долги по философии. Шетерн посмотрел на Дилля, затем на Тео, с удивлением пялившегося на друга, и кивнул. — Найду. Неужто вы за ум взялись? — Знаете, наставник, за последнее время я понял одну важную вещь — знания никогда не бывают лишними. — Похвально, — раздался резкий голос. — Наконец-то я вижу не мальчика, но мужа. Дилль повернулся в сторону говорившего — им оказался гроссмейстер Адельядо собственной персоной. Позади главы Академии стояли мастера из совета магов, среди которых с улыбкой до ушей находился и Оквальд, который успел оповестить главу Академии о возвращении адептов и Гейрге. Адельядо подошёл к Диллю, осмотрел его с ног до головы, провёл ладонями вдоль его лица и хмыкнул. — Аура в порядке, на вид вполне живой. Оквальд, ты был прав — это действительно наш младший брат дракона. — Здравствуйте, ваша премудрость, — поклонился Дилль. — Здравствуй, адепт! К величайшему удивлению Дилля, гроссмейстер вдруг обнял его и похлопал по спине. — Жив, демоны меня раздери! — Адельядо отпрянул и снова осмотрел его. — Глазам не верю. Вампиры утверждали, что ты попал в плен к колдуньям — я уж давно оплакал тебя. — Гроссмейстеры ведь не плачут, ваша премудрость, — улыбнулся Дилль. — Само собой, это фигуральное выражение, — усмехнулся Адельядо. — Не хватало ещё проливать слёзы по какому-то адепту. Вот ведь каменюка бессердечная, мог бы и сказать… — О чём вы, ваша премудрость? — удивился Дилль. — Так, ни о чём. О, Илонна тоже в порядке? И драконица? — Да, мне удалось снять с них печать смерти, — небрежно ответил Дилль. — Ваша премудрость, мне бы на склад сбегать за безразмерным мешком. — Сдаётся мне, это не тот посох, что был у тебя раньше. Или он изрядно почернел с того времени, как я тебе его вручил. — Прежний, увы, пропал. Этот я раздобыл в Джиббе. — В Джиббе? — протянул Адельядо, на пару секунд замолк и сказал: — Аура у него странная. Чёрная. Никогда такого не видел. — Ведьмы сказали, что этот посох мага Джиббы. Ну, того, кто заклял пустынную деву. — Деву? Ты везде поспел, как я погляжу. Подожди, какие ведьмы? — Колдуньи Ковена, которого больше нет. Гроссмейстер даже головой потряс. — Ты и с ними пообщаться успел? А почему больше нет? — Я их того… попалил. За это каган Джагатай проникся ко мне такой благодарностью, что решил пойти на мировую с Ситгаром и даже начать торговлю. Мы с мастером Харнором уже обсудили одну сделку, которая принесёт Академии кое-какую прибыль. — Так, ну-ка, пошли ко мне в кабинет! — распорядился Адельядо. — Все трое. Я должен всё знать в мельчайших подробностях. Илонна, хватит сюсюкаться с котом! Теовульф! В просторном кабинете гроссмейстера стало тесно от собравшихся мастеров. Диллю пришлось в который уже раз рассказывать о своих приключениях. Магистр Марзан — помощник Адельядо, лихорадочно записывал повествование, некоторые мастера тоже делали пометки. А потом Диллю устроили настоящий допрос. Гроссмейстера и мастеров интересовало всё, особенно когда речь шла о магии хиваши. Час спустя Дилль чувствовал себя выжатым до предела. Адельядо велел Диллю передать новый посох для изучения, и четверо мастеров удалились из кабинета главы Академии, бережно держа в руках чёрную деревяшку. Потом гроссмейстер утвердил готовящуюся торговую сделку с хивашскими купцами, правда, сократив размер премиальных выплат Диллю до пяти процентов. — Ваша премудрость, — возмутился Дилль, — клану Дракона нужны деньги. Адельядо, который теперь знал, что Дилль стал главой нового клана, небрежно отмахнулся. — Обойдёшься, — буркнул он. — А замок, который король пожаловал мне? На его содержание нужны деньги. — Слушай, адепт, — разозлился Адельядо, — Академия будет вкладывать свои финансы, торговать зачарованным оружием и этой пряностью. А ты получишь пять процентов, палец о палец не ударив. Хватит тебе и пяти. И вообще, пока что мы делим шкуру неубитого саблезубого медведя. Диллю пришлось смириться, но особо он не расстраивался — честно говоря, изначально он вообще не надеялся, что Академия согласится на выплату своему адепту хоть каких-нибудь процентов. Адельядо выгнал из кабинета всех, остались только он, гроссмейстер Дево и Дилль. — А теперь показывай, чему тебя научили муары, — буркнул Адельядо. Оба гроссмейстера остались сидеть с разинутыми от удивления ртами, когда Дилль устроил исчезновение своей ауры в астрале и короткое нападение на их ауры. Потом он показательно уничтожил заклятье, заложенное в защитное кольцо, и магическая безделушка превратилась в обычную бижутерию. Дилль попытался объяснить, как нужно рассеивать эрги, гроссмейстеры даже поняли принцип действия, но воспроизвести не сумели. Посовещавшись, гроссмейстеры пришли к выводу, что талант муаров доступен только тому, в ком они находятся. — Ладно, ступай, а нам с Дево нужно обсудить кое-что, — Адельядо потёр переносицу. — Приведи себя в порядок, бери Илонну и езжайте в королевский дворец. Его Величество был искренне опечален известием о твоей гибели, а королева до сих пор сильно переживает, что Илонна тяжело ранена. Думаю, они обрадуются вам не только как представителям клана Дракона. — Ваша премудрость, я сначала к мастеру Иггеру зайду. — Само собой. Старик сильно сдал, когда услышал, что ты погиб. Приступы сумасшествия у него участились. Может, теперь он придёт в относительную норму. Когда дверь за Диллем закрылась, гроссмейстеры обменялись изумлёнными взглядами. — Драконий дар, а теперь ещё и инквизиторский талант, полученный от магической нежити, — сказал Дево. — Думаешь, он остался человеком? — Даже не знаю, — развёл руками Адельядо.Глава 38
* * *
Первые дни после возвращения в Академию были просто сумасшедшими. На Дилля свалилось столько, что он не успевал даже толком поспать. Его терзали расспросами мастера: одним хотелось знать даже мельчайшие подробности, касающиеся хивашской некромагии; другие желали разобраться с чёрным посохом и кляли «бестолкового мальчишку», не сумевшего сохранить книгу древнего мага; третьи мучили его экспериментами и тестами, связанными с его инквизиторскими способностями. Он чёрной завистью завидовал Тео, спокойно углубившемуся в учебный процесс, и Илонне, которая по личному распоряжению гроссмейстера получила право покидать Академию когда ей вздумается. Вздумывалось Илонне часто, а потому она не вылезала из покоев королевы Белинды и совсем не стремилась начать занятия. Вместе с Илонной, разумеется, королевский дворец посещал и чиал, который ни на шаг теперь не отходил от хозяйки. Дилль искренне недоумевал, с чего вдруг Адельядо начал смотреть сквозь пальцы на столь вопиющее нарушение дисциплины. Он наведался к мастеру Иггеру, который, как и говорил Адельядо, заметно сдал. Старик обрадовался возвращению ученика — причём настолько, что на него накатил очередной приступ. Дилль был вынужден отступить, затем вспомнил слова гроссмейстера, что ранее только инквизитор Леклер смог устоять против неистребимого огня старого мастера, и остался. Когда облако жёлтого пламени окутало старика, Дилль примешал к драконьему огню умение муаров и установил защитный полог. На какое-то страшное мгновение ему показалось, что он сейчас сгорит, но щит выдержал, поглотив энергию и даже вернув часть её хозяину. Дилль осторожно начал атаковать, и постепенно сумел обуздать буйство безумного огня мастера. Десять минут спустя Иггер очнулся. Старик почесал лысую голову и тут же начал экспериментировать. В результате из покоев наставника Дилль вышел только спустя четыре часа, уставший, как ломовая лошадь после дневного перехода. Зато Иггер сияя, как начищенный медяк, сказал, что теперь можно не прерывать занятия из-за его приступов. И даже попозже собрался вместе с Диллем выйти из добровольного заточения. В королевский дворец Дилль отправился вместе с Илонной и, разумеется, гроссмейстером. Там в узком кругу из короля, королевы, гроссмейстера и Илонны, ему пришлось в который уже раз поведать о своих приключениях. К счастью, король не мучил его, требуя рассказать подробности о магических схватках с колдуньями. Зато рассказ о новом кагане Юловар выслушал с неослабным вниманием, обменялся задумчивыми взглядом с Адельядо и хмуро спросил: — Кто тебе дал право распоряжаться моими городами? Ты зачем сказал кагану, что я разрешу ему выкупить Неонин? — Это сказал я, а не король Ситгара, — пожал плечами Дилль. — Когда приедут послы, вы, Ваше Величество, можете договариваться с ними о чём хотите. Единственное, о чём прошу не забывать — я дал кагану клятву не обращать против хиваши оружия и магии, если только они первыми не нападут на Ситгар или Григот. — И? — поднял бровь Юловар. — Поскольку я являюсь главой клана Дракона, моя клятва распространяется на весь клан. Нижайше прошу учитывать это, когда вы, Ваше Величество, будете планировать военные операции с участием воинов клана Дракона. Адельядо откинулся на высокую спинку стула и нахмурился. Королева и Илонна перестали шептаться и с тревогой посмотрели на короля. А Юловар смотрел на Дилля так, словно видел его в первый раз. — Н-да, — наконец сказал он, — не успел стать главой клана, а уже показывает зубы. Хорошего же союзника я себе создал. — Ваше Величество, и я, и воины клана Дракона преданы вам, — с поклоном сказал Дилль. — Но я — младший брат дракона, а драконы не дают пустых клятв. Если вам не по нраву то, что я сказал, замените главу. Среди мастеров клинка есть много достойных вампиров. И тогда новый клан не будет связан клятвой предводителя. — Надеюсь, ты будешь так же верен мне, как и своей клятве хивашскому кагану, — проворчал король. — Ваше Величество, я буду верным вам до последнего своего вздоха. Клянусь кровью! Дилль поднялся, вынул из ножен кинжал и, в который уже раз, резанул себя по груди. Оранжевая мантия расползлась и тут же напиталась кровью. Королева тихо ойкнула, гроссмейстер удивлённо вскинул брови, Илонна одобрительно улыбнулась, а король встал. — Последнее было лишним, — Юловар положил Диллю руку на плечо. — У каршарцев научился? — У Гунвальда, — кивнул Дилль. — Ясно, — король вздохнул. — И всё-таки, что мне теперь делать с хиваши? Города я им не отдам — не для того наши воины проливали там свою кровь. А ты же сам сказал, что кагану нужны эти территории. Значит, придётся воевать. Хорошо хоть у них больше нет колдуний и шаманов. — Юл, — кашлянул гроссмейстер, — не забывай, Единый советовал заключить мир с хиваши. Он прямо сказал, что их воины должны драться вместе с нами против демонов. — Но отдать им Неонин? — А ты подумай, если через несколько лет мы не отобьём вторжение, кому достанется этот город? На лице короля отразилась борьба чувств. Наконец он махнул рукой и сказал: — Я подумаю. На том аудиенция закончилась. Дилль отправился вместе с гроссмейстером к архиепископу Одборгскому, а Илонна осталась вместе с Шеханом у королевы. Дилль думал, что наконец-то его мучения закончились, и он сможет приступить к занятиям. Ошибся, однако. Наступил черёд побывать на Сборе кланов. Дилль вынужден был проторчать там целый день, выслушивая обсуждение вопросов взаимоотношений, установления правил и законов, ругань глав кланов с мастером Харнором по поводу налогов. А затем ещё один день. И ещё. На четвёртый день он забастовал и, сославшись на важные магические дела, сбежал в Академию. Там его с распростёртыми объятиями уже ждали мастера — Диллю пришла в голову спасительная мысль, и он укрылся от домогательств в канализации. Муары — славные кругляши: не приставали с вопросами, подновили находившихся в нём собратьев и оставили мастера в покое. Дилль спокойно просидел в сырой и вонючей канализации пару часов. Правда, потом едва отмылся. Илонна красноречиво морщила очаровательный носик даже после того, как Дилль повторно наведался в бани. В общем, спасительного логова из клоаки не получилось. Когда, наконец, в Тирогис приехала делегация, возглавляемая мастером Нугейром, Дилль с превеликим облегчением спихнул на него все обязанности по заседанию на Сборе кланов. Но даже теперь приступить к занятиям, как это сделал, например, Тео, у Дилля толком не получилось. После очередного визита к королеве, Илонна ненавязчиво поинтересовалась, а когда любезный граф Альфитриан собирается официально отпраздновать свадьбу? Отец невесты приехал, свадебное платье при непосредственном контроле Её Величества почти готово, король и гроссмейстер уже обсудили все детали предстоящего торжества. Дело за малым — проследить, чтобы жених опять не сбежал куда-нибудь в самый последний момент. Дилль пошутил было,что на свадьбу нужно пригласить и великих драконов, но Илонна вполне серьёзно ответила, что уже подумала об этом. — Ты сделаешь кровавый салют и сообщишь Тринн. Она прилетит. Думаю, денёк Аид и без неё справится. Во время начавшейся предсвадебной суматохи в Тирогис приехали послы хиваши. Об этом Диллю сказал лично Адельядо и тут же потащил его с собой в королевский дворец. — Да я-то вам зачем? — запротестовал Дилль. — А кто у нас великий сжигатель колдуний? Ты нужен королю на переговорах. Переодевайся в гражданское и поехали. Дилль сменил оранжевую мантию на чёрный с серебром костюм и длинный бордовый плащ, прицепил к поясу меч, вручённый ему мастером Рогором, проверил, хорошо ли привязан к руке безразмерный мешок с чёрным посохом внутри и вышел во двор, где его уже ожидал в карете гроссмейстер. — Брильянт на пряжку можно было бы и поменьше сделать, — проворчал он, усаживаясь рядом с Адельядо. — У меня шляпа из-за него набок сползает. — Между прочим, этот камень из моей личной коллекции. Хиваши должны видеть, что ты богат, знатен и могущественен. Приедем обратно, вернёшь, — фыркнул гроссмейстер. Против этого возразить было нечего, и Дилль смирился с тем, что у него на шляпе располагается целое состояние. Главное, не потерять брильянт, не то расплачиваться с гроссмейстером придётся долго. Когда они добрались до Тронного зала, приём хивашских послов уже подходил к концу. Вдоль стен толпились придворные кавалеры и дамы, а перед ними выстроились гвардейцы в начищенных до блеска кирасах. Среди собравшихся Дилль увидел и вампиров, стоявших тесной группой — у каждого на груди виднелся расправивший крылья золотой дракон. Мастер Фиррис одобрительно кивнул, явно отметив его праздничный наряд. Хиваши, одетые в белые длинные одежды, стояли посреди зала. Юловар сидел на троне с суровым видом, рядом с ним на троне поменьше сидела королева, а сбоку от неё Дилль увидел Илонну. Рядом с хозяйкой сидел Шехан. В отличие от Дилля, Илонне не предложили переодеться, а потому она щеголяла в своей оранжевой мантии и с мечом на поясе. Дилль совсем некстати подумал, а на свадебное платье Илонна тоже нацепит меч? — Гроссмейстер Адельядо, герцог Реканский, глава Ситгарской Академии магии и граф Диллитон Альфитрианский, глава клана Дракона, рыцарь и маг, — оповестил глашатай и отступил в сторону. Дилль прошёл вслед за Адельядо, поклонился королю и королеве, поймал улыбку Илонны и встал с другой стороны от трона. Хивашские посланники о чём-то пошушукались, и тот, что стоял впереди, сказал: — Каган Джагатай, правитель тысячи земель, да никогда не померкнет свет его глаз, помнит о том, что сделал для народа хиваши великий маг Диллитон. Толмач перевёл, хотя Дилль и без его помощи всё понял. Он вопросительно глянул на короля, тот кивнул, и Дилль, получив разрешение говорить, ответил: — Я польщён, что царь царей помнит моё имя. Передайте величайшему из каганов, что я помню свою клятву. Как не забыл и того, почему эта клятва может перестать действовать. Толмач затараторил по-хивашски, Дилль прислушался и оборвал его. — Эй, я сказал «царь царей», а не просто «царь». Толмач всплеснул руками и снова залопотал по-хивашски. Хивашский посол — высокий чернобородый воин, обнажил белые зубы в улыбке и поклонился Диллю. — Досточтимый Таюн-багатур рад, что великий маг знает обычаи хиваши, — перевёл толмач. — Таюн-багатур привёз тебе личный подарок от кагана Джагатая. Великий каган помнит, что тебе так понравилось в Эрмелеке и прислал всё в двойном количестве. Таюн-багатур спрашивает, когда можно передать подарок кагана. Дилль вспомнил обещанный Джагатаем кереш и подумал, что будет выглядеть глупо, получая при всём королевском дворе мешок с травой. Вернее, с двумя мешками, ведь каган прислал вдвое больше обещанного. — Спасибо, лучше после торжеств. Когда Таюн-багатуру будет удобно. Высокий бородач кивнул, и его лицо стало серьёзным. Он посмотрел на короля и сказал: — Король Ситгара, мы будем ждать ответа неделю. В каганате больше нет подлых ведьм, поработивших ум прежнего правителя. Каган Джагатай готов забыть прежние распри на тех условиях, что изложены в его письме. Теперь только от тебя зависит — будем ли мы и дальше лить кровь наших воинов или станем соседями, которые не будут опасаться друг от друга удара в спину. — Я дам ответ завтра, — сказал Юловар и величественным жестом отпустил послов. Хиваши вместе с толмачом удалились. Юловар дёрнул бровью, церемониймейстер Ригинд понял и объявил: — Высокочтимые главы кланов, дамы и господа, приём окончен. Его Величество разрешает вам покинуть Тронный зал. Придворные потянулись к дверям. И тут Дилль с изумлением отметил, что у некоторых мужчин весьма импозантный вид: у кого-то из-под шляпы выглядывали парики салатового цвета, а кто-то и вовсе щеголял с зелёными бородами и усами. Он даже глаза протёр, не поверив себе. Нет, ему не померещилось. Что за демонщина творится при дворе? Вскоре в Тронном зале остались только король, архиепископ Одборгский, прокуратор Венген и гроссмейстер с Диллем. Илонна удалилась вместе с королевой, а вслед за ними и гвардейцы оставили свои посты. В Тронном зале воцарилось молчание. Дилля так и подмывало спросить, что за зелёное поветрие прошло по придворным модникам, но он сдержался — ведь не для этого король оставил его. И действительно, вскоре боковая дверь отворилась, и в зал вошёл Таюн-багатур. Хивашский посол прошёл в середину зала и на довольно сносном ситгарском сказал: — Я пришёл, как ты, король, и велел. — Теперь, когда здесь присутствуют только мои самые мудрые советники и давние друзья, я могу говорить открыто, — сказал Юловар. — И хочу, чтобы ты отвечал честно. Таюн-багатур кивнул. Король помедлил, словно подбирая слова. — Вы, хиваши, ещё не знаете, но всё равно это станет вам известным. Первые лица Ситгара были приглашены на свидание с Единым, — Юловар указал на гроссмейстера и архиепископа. — Единый предупредил нас о грядущей опасности. Через три или четыре года его физическая оболочка перестанет быть, и то, что ваши колдуньи мечтали сделать, исполнится. Портал в мир демонов будет открыт. На лице посла промелькнула недоверчивая улыбка. — Наш мир ждёт жесточайшая схватка. В прошлый раз хиваши были на стороне некромагов. И проиграли. Хочет ли каган Джагатай и сейчас повторить ошибку прошлого? Таюн-багатур нахмурился. — Мне неведомы мысли кагана. — Я и не требую от тебя невозможного. Ты, воин, можешь не давать сейчас никаких обещаний от имени кагана, но я желаю, чтобы правитель южных земель знал, с чем всем нам предстоит столкнуться, — Юловар слегка подался вперёд. — Я любыми способами объединю разрозненные силы цивилизованного мира, и когда настанет время, мы выступим одной армией. Вы можете попробовать отсидеться в своих пустынях и не участвовать в кровопролитнейшем сражении. Я не могу принудить кагана вступить с нами в союз. Я даже не буду пытаться мстить хиваши, если вы откажетесь выйти против кровожадных, свирепых и умелых воинов из демонских миров. Просто знайте, что пощады от демонов не будет никому. Они превратят наши земли в сплошное пепелище, на котором не взойдёт ни одного ростка. Они вырежут и людей, и гномов, и вампиров. Если случится такое, что мы не сумеем отбить атаку и уничтожить портал, наш мир станет обиталищем мертвецов. Это придумал не я, это — слова Единого. — Если бы портал можно было уничтожить, то ваш Единый уже сделал бы это, — заметил хиваши. — Но раз это не смог сделать он, как ты собираешься вырезать эту язву на теле мира? — Пока не знаю, — честно ответил Юловар. — Но не будь такое возможно, Единый вряд ли стал бы предупреждать нас. Опять же — ведь это ваши шаманы толпами лезли в Запретный предел. Значит, они знали способ, как открыть портал. — Может, и знали, — пожал плечами посол. — Теперь уже не у кого спрашивать. Шаманов больше нет, как нет и колдуний. Могучий маг, — кивок в сторону Дилля, — уничтожил осиное гнездо, против которого бессильны были даже храбрые сердца и острейшие клинки наших воинов. — Между прочим, — бесцеремонно встрял в беседу Дилль, — я — далеко не самый могучий. У нас есть куда более сильные маги, которые не связаны клятвами с царём царей. Хиваши намёк понял. — И каган, и остальные наши воины счастливы, что маг Диллитон — человек слова. Ты обещал сжечь колдуний и выполнил это. Уверен, ты сдержишь своё слово, даже если наши страны продолжат враждовать. — Сдержу, — кивнул Дилль. — Ни я, ни клан Дракона, в который вошли все воины клана Григот, не обнажим первыми оружие против каганата. Но я говорил кагану, повторю и тебе: Великим драконам моя клятва — не указ. Ты же видел Аида? Представь, что останется от Эрмелека, если он решит сделать на город налёт. — С чего бы Великому прилетать к нам? — Аид может подумать, что вы решите примкнуть к демонам, — пожал плечами Дилль. — Это ведь из ваших земель в Запретный предел лезли послушные колдуньям мертвяки. Это ведь ваши воины пытались пробраться к демонскому порталу. Аид или Тринн могут предположить, что ваше государство — слишком опасный сосед, который ударит нам в спину в трудный час. И тогда они прилетят к вам. — Наши воины шли в Запретный предел из-за колдуний, — хмуро сказал Таюн-багатур. — Теперь с этим покончено. — Великие об этом не знают. Я бы, к примеру, мог попробовать поговорить с ними, но… — Дилль многозначительно умолк. Адельядо отвернулся, чтобы скрыть усмешку. Архиепископ Одборгский одобрительно кивнул. Прокуратор Венген по-прежнему изображал статую безмолвия. Король пронзительным взглядом смотрел на посла, словно желая прочитать его мысли. Таюн-багатур мрачно сказал: — Величайший разрешил мне договориться о начале торговых отношений, но я не волен решать судьбу каганата. Я передам ему твои слова, маг. — Передай царю царей, что я отношусь к нему с бесконечным уважением, — слегка поклонился Дилль. — И в знак этого я отправлюсь в Запретный предел, чтобы попросить Великих драконов пока воздержаться от налётов на хивашские земли. Если, конечно, Его Величество даст мне такой приказ. Хивашский посол посмотрел на короля, Юловар откинулся на спинку трона и сказал: — Винлик должен быть передан мне не позднее, чем через две недели. Этого времени хватит тебе, Таюн-багатур, чтобы послать гонца к кагану, и чтобы его приказ дошёл до войск, захвативших мой город. — Можешь сократить срок вдвое, король, — блеснул белозубой улыбкой хиваши. — Великий каган уже послал в Винлик приказ оставить город, когда туда придут ситгарцы. Приказ он подкрепил тысячей лучших всадников на случай, если те, кто находятся в Винлике, воспротивятся. Там ведь ещё остались шаманы и колдуньи. — Вот как? — поднял бровь Юловар. — А почему я не должен думать, что каган попросту усиливает гарнизон Винлика? — И это тоже, — кивнул Таюн-багатур. — Мироттийцы стоят неподалёку и явно готовятся идти на приступ города. Думаю, прибытие ситгарских войск позволит нашим спокойно уехать, а тебе, король, взять город под свою руку. — Вот когда Винлик вернётся Ситгару, тогда мы и продолжим переговоры. И граф Альфитриан, возможно, отправится к Великим драконам. — В таком случае, наше посольство останется в Тирогисе до завершения передачи Винлика, — поклонился Таюн-багатур. — Оставайтесь, — разрешил король. — За это время мои финансисты подсчитают убытки, которые каганат нанёс Ситгару. А потом мы подумаем о том, как нам быть с Неонином. Хивашский посол явно услышал больше, чем ожидал — его чёрные брови удивлённо поднялись. Мгновение спустя он вернул себе спокойный вид, но теперь его манера говорить стала куда более вежливой. — Ваше Величество, каган Джагатай — воин и человек слова. Я имею честь передать вам его слова, которые он велел сказать, если король Ситгара не станет настаивать на продолжении войны между нашими государствами, — посол выпрямился и произнёс: — От имени кагана Джагатая я уполномочен заключить с Ситгаром мирное соглашение. Каган готов оказать поддержку своему собрату, если она ему потребуется — против Мироттии под Винликом или любого другого недруга. Гроссмейстер шумно выдохнул, архиепископ начал креститься, прокуратор Венген продолжил изображать статую. Король кивнул и сказал: — Хорошо. С Мироттией я разберусь сам. У кагана, насколько мне известно, и без того хватает собственных проблем. Например, с джучеями и ханом Сарды. Мне будет достаточно его слова, что каган приведёт войска на поле боя с демонскими отродьями. Но договор, скреплённый магической печатью, лишним не будет. — Слово кагана — крепче гранита, — ударил себя кулаком в грудь посол. — Даже гранит точит вода, — выступил вперёд Дилль. — Магия — это, конечно, хорошо. Таюн-багатур, поклянись от имени кагана кровью, как поступают настоящие воины. — Я смотрю, ты неплохо узнал нас, — рослый хиваши криво усмехнулся и взял протянутый ему Диллем кинжал. — Я, Таюн-багатур, глаза и голос величайшего кагана Джагатая, клянусь, что с этого дня народ хиваши ни словом, ни делом не причинит вреда Ситгару, если Ситгар первым не нарушит обоюдную клятву. А в трудный час воины хиваши придут на зов короля Ситгара. Мы будем в нужное время в нужном месте. Клянусь кровью! Таюн-багатур распахнул светлое одеяние и резанул себя кинжалом по груди. Юловар поднялся, подошёл к послу и протянул руку. Тот молча протянул королю кинжал рукоятью вперёд. — Я, король Ситгара, Юловар второй, клянусь соблюдать условия мира с каганатом. Пусть на меня и моих потомков падёт бесчестье, если я первым нарушу эту клятву, — Юловар расстегнул камзол и последовал примеру хиваши. На белоснежной сорочке расплылось кровавое пятно. — Если кагану понадобится помощь, к примеру, против кочевников Сарды, Ситгар окажет её. Посол низко поклонился и выпрямился. — Да будет так! Адельядо громко фыркнул: — Магия, всё-таки, куда надёжней. Из-за тебя, — гроссмейстер ткнул пальцем в сторону Дилля, — король испортил сорочку. Хиваши бросил на гроссмейстера сердитый взгляд и сказал: — Даже магию можно обмануть. Только клятва на крови нерушима. То, что король Ситгара принёс её, означает, что он уважает наши традиции. — Да я ведь и не спорю, — усмехнулся Адельядо. — Но договор на бумаге, скреплённый магической печатью, тебе всё-таки придётся подписать. — Теперь — всё, что угодно, — согласился Таюн-багатур. — Особенно если в договоре будет пункт о поставках нашим воинам ситгарского зачарованного оружия. — Моим советникам нужно время, чтобы подготовить договор, — сказал Юловар. — А до того момента… Не желаешь ли, Таюн-багатур, съездить на охоту? Я слышал, хиваши любят охоту с соколами. — Благодарю вас, Ваше Величество, — поклонился посол, — я и мои люди с удовольствием оценим ваших соколов. Но сначала мне бы хотелось переговорить с вашим главным финансистом. — Зачем? — удивился король. — Каган хочет начать торговлю с Ситгаром — не только покупать зачарованное оружие, но и продавать товары, которых вы больше нигде не найдёте. К примеру, кереш. Это пряность, произрастающая в жарких хивашских песках. Ваш могучий маг, — лёгкий поклон в сторону Дилля, — уже оценил достоинства этой пряности. Именно с его подачи каган и решил установить полноценные торговые отношения с Ситгаром. — То есть, каган готов обеспечить безопасность торговых караванов на территории каганата? — прищурился король. — Само собой. С этого дня от наших западных границ до степей Сарды любой торговый караван, пришедший из Ситгара, будет в безопасности. Дальше ваши купцы будут действовать на свой страх и риск, потому что кочевники Сарды не гнушаются грабежа. — А что это за кереш? — во взгляде короля зажглось откровенное любопытство. — Ваше Величество, — сказал Дилль, — это такая штука, по сравнению с которой даже магические заклинания, изменяющие вкус еды, покажутся пресной отравой. Адельядо при этих словах поморщился. — Ваше Величество, каган прислал вам в подарок сундучок с пряностью. Я велю передать его вашим людям. И, — тут посол повернулся к Диллю, — маг Диллитон, твой подарок от величайшего тоже ожидает тебя. — Тогда вели нести сюда подарки, Таюн-багатур, — решил король. — Хочу попробовать, что это за штука — кереш. А когда посол удалился, король вполголоса добавил: — Надеюсь, каган не вздумал отравить меня. Гроссмейстер сказал: — Ваше Величество, я проверю дары на предмет яда. В тронном зале воцарилось молчание. Наконец, дверь бокового входа отворилась, и в неё сунулся лейтенант Настон. — Ваше Величество, вернулся посол. Я не пущу его к вам. Брови короля удивлённо поднялись. — Что случилось? — Этот хиваши притащил сюда целую толпу. Правда, там… Адельядо выступил вперёд и сказал: — Настон, здесь я и граф Альфитриан. Как ты думаешь, гроссмейстер и лучший боевой маг Ситгара смогут защитить короля? — Но их же… — Настон увял под немигающим взглядом Адельядо и, обернувшись, сказал: — Входите. Мимо Настона прошёл Таюн-багатур с большой шкатулкой в руках. По его знаку в Тронный зал начали входить мужчины с музыкальными инструментами. Они быстро расселись вдоль стены — там, где недавно стояли ситгарские придворные, и заиграли хивашскую мелодию. Едва послышалась музыка, как в зал вбежал десяток девушек. Они сбросили с себя покрывала из плотной светлой ткани и остались в традиционной одежде танцовщиц из рыболовных сетей и прозрачных вуалей. Под звуки музыки девушки начали танцевать, извиваясь, словно пустынные змейки. Король, выпучив глаза, смотрел на танец обнажённых девиц. Адельядо забыл про магию, и синие искры над его ладонью сами собой угасли. Архиепископ Одборгский отвёл взгляд куда-то в сторону, но нет-нет, да и посматривал на танцовщиц. И даже вечно невозмутимый прокуратор Венген изобразил на своём лошадином лице нечто похожее на удивление. А Дилль почувствовал, как у него на голове зашевелились волосы. Он шагнул к послу и свирепым шёпотом спросил: — Это что? — Подарок от кагана, — сверкнул белозубой улыбкой Таюн-багатур. — Я же сказал, каган прислал то, что так тебе понравилось в Эрмелеке. И даже вдвое больше. Ведь ты не обидишь царя царей, могучий маг, отказавшись от его подарка? — Э-э-э, нет конечно, — промямлил Дилль. — Передай ему спасибо и всё такое. Но я думал, он пришлёт мне мешочек кереша. — Вот ещё! — фыркнул хиваши. — Поверь, маг, эти наложницы куда ценнее мешка пряности. Каган отобрал самых юных и лучших. Они умеют не только танцевать. У них множество достоинств. Ты сможешь убедиться в этом уже сегодня вечером. А музыкантов можешь не брать — на это каган не обидится. Я бы не взял. Посол подмигнул Диллю и обратился к Юловару: — Ваше Величество, в этом ларце — кереш. За ужином вы лично можете убедиться, как восхитительна эта приправа. Недаром мы зовём её дитя солнца… Адельядо тут же принялся нюхать открытый ларец, громко чихнул, поводил руками над его содержимым и вынес вердикт «безопасно». Пока король, архиепископ и прокуратор с любопытством разглядывали невзрачный серый порошок, Дилль подошёл к гроссмейстеру и непочтительно дёрнул его за рукав. — Ваша премудрость! — А? — Адельядо повернулся к нему. — Ваша премудрость, сделайте что-нибудь с этим, — Дилль ткнул пальцем себе за спину, где кружились юные танцовщицы. — Я уже староват для такого рода развлечений, — усмехнулся Адельядо. — Да я не про то, — смутился Дилль. — Илонна мне башку отвернёт, когда их увидит. И тогда вы лишитесь очень нужного адепта. Надо от них избавиться. — И как ты себе это представляешь? Это ведь подарок от кагана. Ты же не хочешь, чтобы едва зародившийся мир между странами нарушился из-за твоего отказа. — Да. То есть, нет, конечно. Ваша премудрость, придумайте что-нибудь. — Вообще-то, мастер придумок у нас ты, — гроссмейстер откровенно улыбался, глядя на взъерошенного Дилля. Дилль понял, что помощи от Адельядо не дождаться. Во всяком случае, не сейчас. Он принялся лихорадочно придумывать очередную историю, которую Таюн-багатур должен передать Джагатаю вместе с извинениями и танцовщицами. Но, как назло, в его обычно изобретательную голову ничего не приходило. Мало того, посол, увидев его задумчивый вид, подошёл и спросил: — Маг Диллитон, я вижу на твоём челе тень недовольства. Тебе не нравится подарок? — Нравится. Каган щедр сверх всякой меры, — буркнул Дилль. — Ты понимаешь, Таюн-багатур, у меня скоро свадьба… — О-о! — хивашский воин вскинул руки. — Ни слова больше! Я всё понял и сейчас же пошлю гонца к кагану об этом известии. Не сомневайся, для того, кто избавил нас от ведьм, царь царей не поскупится на дары. — Да я не про дары. Я имел в виду, что эти девушки… — Каган посвятил меня в твою тайну, маг, — посол снизил голос. — Не переживай, вместе с дарами он пришлёт тебе в десять раз больше танцовщиц. — Теперь мне точно конец, — пробормотал Дилль, глядя в спину отошедшему послу. — Похоже, самое время спросить у короля, нет ли у него какого-нибудь очень срочного поручения, которое выполнить может только боевой маг. И, желательно, куда-нибудь на край света.Глава 39
* * *
Если посмотреть с высоты драконьего полёта на пустыни, что простираются южнее хивашских земель, то можно увидеть в самой их середине город мёртвых. Лис-Эт-Таш. Уже сотни лет жёлтые горячие пески медленно, но неотвратимо поглощали заброшенную столицу царства древних некромагов. Полуразрушенные здания, зияющие чёрными окнами, постепенно утопали в песке и становились обиталищем различных существ — как живых, так и возникших после магических опытов некромагов. Около нескольких колодцев, на дне которых ещё плескалась вода, зеленели остролистые пальмы — остальной город превратился в засыпанное песком и прахом времени кладбище. Лис-Эт-Таш являл собой лишь высохшую мумию былого великолепия. Тем удивительнее было видеть две человеческие фигуры, идущие по мёртвым улицам. Закутанные с головы до пят в длинные одеяния, они шли, тщательно осматривая местность на предмет хищников и магических ловушек. — Не хочешь поохотиться на джейранов? — спросила Гилиан. — Мне надоело жрать сусликов. К тому же, их становится всё меньше. — В предместьях Лис-Эт-Таша, кроме джейранов, есть и куча хищников, — саркастически усмехнулась Силлит. — Забыла, сколько нам пришлось драться в прошлый раз? Гилиан поморщилась — сестра права. Они уже предприняли одну попытку добыть нормального мяса — им пришлось долго сражаться не столько за добычу, сколько за свою жизнь. Пожалуй, овчинка не стоит выделки. — К тому же, мы почти добрались до главного хранилища, — добавила Силлит. — Если с тобой что-нибудь случится, мне одной не одолеть стаи тварей, что за века наплодились в подземельях библиотеки. Как и тебе. Гилиан кивнула, признавая её правоту. Она и Силлит сумели сделать то, что было не под силу никому — найти библиотеку древних некромагов и путь к хранилищу, где согласно обрывкам сведений находились многие артефакты. Но подземелья кишели полчищами крыс-мутантов, здоровенных пауков и змееподобных существ, обладавших странной магией, против которой было бессильно даже дыхание Великой Госпожи. Высшие колдуньи остановились в паре шагов от раскрытия грандиозной тайны. Да, сейчас совсем не время отвлекаться на охоту. Но как же Гилиан надоело ловить пугливых сусликов! Колдуньи не без приключений добрались до провала, где начинались подземные катакомбы. Гилиан и Силлит ходили этой дорогой каждый день, но за ночь на улицах Лис-Эт-Таша магические ловушки появлялись сами собой, а новые хищники приходили на зачищенное колдуньями место. По пути им пришлось уничтожить гнездовье восьмикрылых шершней, чьи ядовитые жала оставляли на теле незаживающие гнойные раны, а также отбиться от своры пустынных ящеров. Уже перед провалом на них с ближайшего здания бросилась летучая змея, которую колдуньи сумели обезвредить с большим трудом — настолько шустрой была тварь. Около провала лежал мёртвый дракон. За то время, пока колдуньи проводили поиски, дракон-зомби, послушный воле Гилиан, покорно ждал. А многочисленные хищники и падальщики — летающие, ходячие и ползающие потихоньку объедали его. Теперь от дракона остался обглоданный скелет с остатками чешуи. — Ты уверена, что сможешь управлять им, когда понадобится? — спросила Силлит, с сомнением глядя на огромный скелет. — Сумею, — уверенно ответила Гилиан. — Лишь бы сил хватило. — Возможно, мы найдём что-нибудь энергетическое в хранилище, — с надеждой сказала Силлит. — Что-нибудь, вроде кавайзера. Тогда ты сможешь править драконом в любое время. Управление драконом-зомби высасывало все силы из Гилиан, поэтому колдуньи не рисковали использовать его без острой надобности. Они подошли к провалу, приготовили боевые заклятья и только ступили на засыпанные песком ступени, как над их головами появилось нечто. Тёмная тень, напоминающая рваное покрывало, колышащееся на ветру. Такого ни Гилиан, ни Силлит ещё не встречали в Лис-Эт-Таше, а всё незнакомое подлежало сначала уничтожению, и лишь потом — изучению. Если оставалось, что изучать. Они метнули в тёмную тень заклятья. Раздался грохот, яркие разноцветные вспышки оставили в воздухе дымные следы. Несколько крыс, обитавших в соседних развалинах, разбежались подальше от опасной магии, а тёмная тень осталась невредимой. Она опустилась на песок неподалёку от колдуний, завертелась волчком и превратилась в тёмную фигуру, напоминавшую человека в длинном одеянии и с капюшоном на голове. Новые магические разряды, посланные колдуньями, бессильно разорвались около фигуры, не причинив ей видимого вреда. — Силлит, Гилиан, — послышался надтреснутый голос, в котором колдуньи к своему изумлению узнали голос старой Азры. — Если вы сейчас слушаете это, значит, Ковен уничтожен. Колдуньи с тревогой переглянулись и уставились на колыхавшуюся тёмную фигуру. — Мы вложили часть своих душ в это создание, чтобы донести до вас известие о гибели Ковена, если таковая случится. Не старайтесь уничтожить его, не тратьте понапрасну сил — наш призрак исчезнет, когда выполнит предназначение. Гилиан и Силлит опустили руки, свечение боевых заклятий ушло. — То, что мы когда-то узнали о видении вампиров, не давало нам покоя. Вампиры, у которых не было ни магов, ни настоящих пророков, не могли придумать такое. Значит, это пришло к ним извне. Именно это заставило нас отнестись к предсказанию столь серьёзно. Именно поэтому мы всеми силами старались уничтожить вампиров. Именно поэтому мы — старшие Хозяйки Ковена, отправили вас троих — самых молодых и сильных в последний поход. Жаль, что погибла Квай, но вы и вдвоём сумеете возродить Ковен. Колдуньи опять переглянулись. — Точное время исполнения предсказания было неизвестно, но мы сделали всё, чтобы вы оказались вдали от Ковена. Мы предполагали, что у вас хватит духу нарушить волю Ковена, и наши надежды оправдались. Так вы оказались в безопасности. — Она называет безопасным Лис-Эт-Таш? — удивлённо сказала Силлит. — Подожди, она ещё не закончила, — хмуро ответила Гилиан. — Маг, что убил Квай, жив. Он был бездушным, но каким-то образом вернул себе контроль над отнятым телом. Мы ещё не выяснили, как ему это удалось. Он убил пустынную деву, затем его захватили в плен воины Джагатая и привезли в Эрмелек. Сейчас мы готовимся обратиться к Великой Госпоже, чтобы она дозволила превратить его в лича. Возможно, именно про этого мага и говорило вампирское пророчество, мы не знаем. — Тогда почему они просто не убили его? — спросила Гилиан. — Ситгарец — сильный маг. Но он один, ему не справиться с объединёнными силами Ковена и младших сестёр и шаманов. А даже если бы он и нашёл в себе мощь противостоять нам, то Великую Госпожу одолеть не под силу никому. Ситгарец обречён, и вскоре он станет нашим послушным личем. Но мы активировали заклятье душ, чтобы в случае нашей смерти вы получили это послание. Призрак отправится к вам и когда-нибудь обязательно вас найдёт. — Обречён, как же! — хмыкнула Силлит. — Откуда же тогда взялся этот призрак? — Если случится невероятное, если Великая Госпожа встанет на сторону этого мага, если Ковен прекратит существование, вы останетесь единственными, кто сможет продолжить наше дело. Возродите Ковен, убейте этого мага и откройте портал древних. Таково наше завещание. Прощайте! Тёмная тень рассыпалась, словно от дуновения ветра. Колдуньи довольно долго молчали, осмысливая услышанное. — Если это не хитрость наших старух, то… — То получается, Великая Госпожа предпочла отдать победу ситгарцу, — закончила Гилиан. — Почему же они просто не убили его? — повторила Силлит. — Они знали, что обречены, и что пророчество исполнится, — задумчиво проговорила Гилиан. — Старухи подстраховались, удалив нас. — Убейте этого мага, — передразнила Азру Силлит. — Как, интересно, мы его убьём, если он в одиночку уничтожил весь Ковен? — Он был бездушным, — задумчиво проговорила Гилиан. — А ведь я его помню. — Тощий задохлик, — кивнула Силлит. — Он был в наших руках. И ведь я сама разрешила шаману взять его рабом. Но кто мог подумать, что он — тот самый огненный маг? У него не было ни ауры, ни единого эрга. — Он смог вернуть себе тело. Не иначе, Великая Госпожа поспособствовала ему. — Получается, мы должны пойти против неё, если она благоволит к ситгарцу. — Я испрошу свидания с ней, — решила Гилиан. — Ты рискуешь, сестра, — заметила Силлит. — Великая Госпожа не любит, когда ей досаждают. — Или я получу разрешение Госпожи, или умру, — решительно сказала Гилиан. — Если… действуй, как сумеешь, сестра. Силлит молча кивнула. Гилиан уселась на песок около скелета дракона и начала произносить заклятье, переносящее её душу в обиталище Великой Госпожи. Теперь, когда её не поддерживали младшие сёстры и шаманы, заклинание далось Гилиан с большим трудом. Светловолосая Силлит держала наготове боевые заклятья, готовая уничтожить любое существо, которое осмелится помешать сестре, а сама нет-нет, да и посматривала на Гилиан, в любой момент ожидая увидеть, как та превращается в прах. Ибо те, кем Великая Госпожа недовольна, долго не живут. Прошло не меньше часа, когда Гилиан вздрогнула и со стоном распростёрлась на жёлтом песке. Силлит наклонилась к ней и облегчённо вздохнула — несмотря на крайне усталый вид, на губах Гилиан играла улыбка. — Да, — прошептала она. Силлит выпрямилась и, воздев руки к небу, захохотала. — Спасибо, Великая Госпожа! Клянусь, мы зальём этот мир кровью!Олег Филимонов Злой среди чужих
Шевелится – стреляй! Зеленое – руби!
Дьявол в аду – образ положительный.С. Е. Лец
Предисловие автора
Изначально этот роман задумывался чуть ли не как пособие по выживанию, написанное в доступной, легкоусвояемой форме и стилизованное под фантастику. И призвано было это произведение дать конкретное представление о том, что и как нужно делать, попади вы в беду. Проведя часть жизни в экспедициях, основная масса которых пришлась на 90-е годы, поневоле станешь специалистом в подобных вопросах (выживания, в смысле). Но потом все пошло наперекосяк… Поместив героя в мир с палеолитической фауной, я быстро понял: обыкновенному человеку там делать нечего – просто не выжить! А если он случайно и уцелеет, то будет обречен влачить жалкое существование. Пришлось срочно наращивать герою мускулы и всячески его накручивать (не выходя, однако, за рамки человеческих возможностей). В результате герой получился гремучей помесью Тарзана, Робинзона и Сайреса Смита, мощностью в три Шварценеггера. Но тут я угодил в другую крайность: большинство хитростей, предназначенных помочь человеку уцелеть в экстремальной обстановке, оказались моему герою просто не нужны, разве что для комфорта! Пришлось выкручиваться, создавая персонажу достойные его проблемы. Придумывать, куда приложить немереную силищу героя. (Но все же хочу отметить, что большинство совершаемых героем подвигов человеку по силам: и медведей заламывали, и быкам шеи сворачивали… и самолеты зубами таскают.) Дальше – больше… Подробное описание процесса выживания входило в противоречие с художественными достоинствами произведения. Пришлось выбирать… Чтобы не получилось очередной «Борьбы за огонь», добавил фэнтезийного колорита. В результате пособие по выживанию превратилось в полноценный фантастический роман с саблезубыми тиграми, пещерными медведями, драконами, эльфами, гномами и прочей живностью. И пошло-поехало… И все это в ущерб подробному описанию изготовления необходимых робинзону вещей. В результате получилось совершенно не то, что предполагалось вначале. Но надеюсь, стало интереснее. Хотя об этом судить читателю…Глава 1
О богах я не могу знать, есть ли они, нет ли их, потому что слишком многое препятствует такому знанию – и вопрос темен, и людская жизнь коротка.Родись я лет на сто раньше и следуй принятым тогда литературным канонам, эта повесть началась бы примерно так: с той поры прошло немало лет, но я до сих пор отчетливо помню те страшные дни в мельчайших подробностях… Но, к сожалению, на дворе век двадцать первый, и большинство подобных историй начинается следующим образом: упал, потерял сознание, очнулся – гипс… или что-то в этом роде. И мне, пожалуй, придется соответствовать современным стандартам. Тем более что все примерно так и случилось… Похоже, влип! Это нехитрое умозаключение посетило меня сразу после того, как вернулось сознание. Едва очнувшись и даже не успев осмотреться, я уже чувствовал изрядный дискомфорт. Неудивительно! Я лежал на голой земле, в спину впивались острые камни, а ног от холода так и вовсе уже не чувствовал. Отложив на потом размышления о причинах подобного положения дел, я открыл глаза и резко сел, готовясь к решительным действиям в случае такой нужды. Предшествующий, прямо скажем, непростой жизненный опыт приучил меня сначала адекватно реагировать на непонятную ситуацию, а уж потом рефлексировать. Однако никого, с кем надо было немедленно биться или же от кого поспешно спасаться, поблизости не оказалось. И то ладно. Быстро оглядев доступные взору окрестности и убедившись, что в ближайшее время неприятности мне не грозят, я перешел к осмотру собственного тела. Похоже, все на месте – удачно! Лишнего тоже ничего нет… даже одежды! Но это нормально, так и планировалось. Самочувствие вполне приличное, хотя ощущается легкое недомогание, слегка кружится голова и закладывает уши. От лежания на камнях побаливает спина: видимо, без сознания я пробыл не меньше получаса – а это уже непорядок, хорошо хоть не съели! Ноги же ломит оттого, что они до сих пор находятся в воде, но это дело поправимое. Отодвинувшись от воды, я встал и осмотрелся по сторонам… Мать!!! А вот этого в плане не было! Увиденное мне совершенно не понравилось. Определенно я попал не совсем туда, куда было задумано, – скорее, совершенно не туда. По крайней мере окружающий пейзаж ничуть не походил на тот, что я наблюдал в рамке контура перед переходом. Должна была быть лесная поляна, а тут… Я находился на маленьком горном плато, километра три в длину и два в поперечнике, на каменистом берегу небольшой речки, наискось пересекающей плато и метрах в двадцати от меня обрывающейся в пропасть. С одной стороны плато ограничивал обрыв, с остальных – отвесные скалы, за которыми далеко ввысь поднимались увенчанные коронами ледников горы. Неровную, заросшую кустарником поверхность хаотично загромождали скатившиеся сверху обломки камней. Кое-где между ними скудно росли небольшие деревья: в основном кривые сосенки да можжевельник. Подойдя к обрыву, я глянул вниз. Взгляду предстала зажатая со всех сторон горами, поросшая лесом долина с синим пятном озера почти точно в центре. Навскидку прикинуть размеры долины не получалось – явно не маленькая, очертания гор напротив меня терялись в дымке. Красота! Лепота! Едри ее в корень! Теперь по крайней мере понятны причины головокружения и прочих радостей – перепад давления. Итак, я в горах! На высоте порядка от полутора… до трех километров, точнее сказать сложно, все зависит от широты – на экваторе я или за полярным кругом. Хотя это крайности, судя по… общим впечатлениям, скорее, нечто среднее. Автоматически разминая затекшие мышцы, я сделал несколько резких движений, а потом уселся на край обрыва и крепко задумался. По всему выходит, у меня большие неприятности! Начнем рассуждать по порядку. Прежде всего, оказался я не там, где рассчитывал. Неизвестно даже, то ли это место, куда меня собирались отправить?.. То есть теперь известно – место не то! А вот мир, интересно, хотя бы тот?.. Судить об этом пока рано, слишком мало набралось данных. Будем ждать… Пойдем дальше. Во время перехода я потерял сознание. Не должно было этого случиться. По крайней мере с крысами, которых запускали в контур до меня, ничего подобного не происходило. Хотя кто его знает – может, с людьми при перемещении все обстоит по-другому. Материала для анализа нет, или я о нем ничего не знаю. Насколько мне известно, я прошел первым. Последнее, что я помню, – это кусочек другого мира, ограниченный рамкой перемещающего контура, и шаг в него. Дальше провал. Потом берег горной реки. Да-а… Все это, конечно, неприятно, но ни о чем не говорит. И, наконец, главное! Где точка перехода?! Как выглядит контур с другой стороны, до сих пор никто, конечно, не знал. Но то, что оттуда, то есть для меня теперь отсюда, что-то определенно видно, было известно. Об этом недвусмысленно свидетельствовало поведение как лабораторных животных, так и местной фауны. Это «что-то» договорились условно называть проекцией контура, а в моем случае и точкой перехода. И вот этой самой точки, или, если хотите, проекции, поблизости не наблюдалось. И хотя перебросить кого-то сюда или, наоборот, забрать в ближайший месяц было нельзя, но в режиме наблюдения контур должен был работать постоянно, и я, соответственно, должен был его видеть! Но, черт возьми, не видел! Что следовало из всего вышеперечисленного? Все пошло вразнос, и я крепко влип. И не важно, наши ли умники что-то намудрили, произошел ли сбой по независящим ни от кого причинам или вмешалось еще что-то, итог один – полная задница! Ясно то, что из этого дерьма надо как-то выбираться! Ну что ж, значит, будем выкарабкиваться в меру сил и способностей. Силой я не обижен, ну а насчет способностей… В конце концов недаром же сюда отправили именно меня! Для начала следовало выработать план действий. Таковой у меня, как ни странно, уже был. Хороший план на все случаи жизни. Пункт первый. Выжить. Пункт второй. Выбраться. Пункт третий. Оторвать головы виновным. Оставалось только подогнать его к местным реалиям и слегка детализировать. Итак… Сидеть и тупо ждать, уповая, что контур все-таки себя проявит, явно не стоит. Тем более что открывался он всегда в одном и том же вполне определенном месте, и место это не здесь! Все же дадим им там… скажем, месяц. Если за это время ничего не изменится, то не изменится никогда. За месяц можно отгрохать новый контур, если этот, допустим, сгорел… или что там могло с ним случиться. Пойдем дальше. Логично предположить, что если точка перехода где-то и существует, то именно там, где ей и следует быть. На поляне, у кромки дремучего первобытного леса, который я видел собственными глазами. И никаких гор! Удивительно, сколько можно выудить информации, наблюдая чужой мир через небольшое окошко контура. Тем более что забросить туда любые приборы оказалось невозможно. Контур по неизвестным причинам пропускал только живую органику. Да и то: до сегодняшнего дня на другой стороне побывали только животные не крупнее кролика. С билетом в один конец! Вечная слава! Институтские умники, обложившись аппаратурой, денно и нощно фиксировали, замеряли и исследовали все, что можно было исследовать на той стороне. Потом данные обрабатывались, и часть полученных результатов доводилась до меня, обычно как руководство к действию. Хотя информации набиралось и немало, но реально полезной было – кот наплакал, да и та в основном в виде неудобоваримых расчетов, графиков и диаграмм. Все же кое-что о месте предполагаемой дислокации я знал. Состав атмосферы, продолжительность суток, размер планеты, климат, немного о фауне, чуть-чуть о флоре, ну и т. д., и т. п. Среди прочего, я был знаком с рисунком созвездий, наблюдаемым через контур ночью, и в случае нужды мог сориентироваться по звездам. Так что дождемся ночи, и, если она будет звездная и… Возможно, я смогу понять, куда попал. Глядишь, и определюсь, куда направляться потом. А там и будем разбираться, как дальше жить. Такие дела… Пока же следует подумать о проблемах насущных. В любом случае на какое-то время я здесь застрял. А возможно, и очень надолго. Поэтому стоит озаботиться вопросами непосредственно выживания. И первым делом обзавестись каким-то оружием, после можно будет подумать и об остальном. Пропитанием я себя обеспечу в любом раскладе, а потом наступит черед одежды. Разгуливать без штанов, конечно, неприятно, но для меня не смертельно, тем более что погода довольно теплая. Для начала мне нужен нож, без сомнения, самый универсальный и многофункциональный инструмент, придуманный человечеством: имея его, можно сделать и все остальное. Оставьте меня с одним ножом на необитаемом острове – проживу, забросьте в джунгли – выберусь. Собственно, чем-то подобным я дома и занимался, потому, наверное, и оказался здесь… Вообще-то ножа можно и не давать. Сделаю! То есть собираюсь сделать прямо сейчас. Пружинисто поднявшись с камня, я подошел к речке и спрыгнул в воду. Речка была неглубокой, а перепад высот на плато небольшой, поэтому и течение несильное, такое с ног не собьет. Перейдя на другой, более пологий берег, я побрел вдоль него вверх по руслу, высматривая кое-что очень мне нужное. В геологии я не то чтобы силен, но необходимым минимумом владею, когда-то, среди прочего, даже закончил геофак, правдазаочно, и ни дня геологом не работал… Приблизительно через час поисков, прошерстив около километра берега, я обнаружил искомый предмет. Река здесь делала изгиб, образуя небольшую отмель. Место показалось довольно перспективным, и я решил исследовать его поподробнее. За что и был вознагражден. Этот неказистый рыжевато-черный камень привлек мое внимание не сразу. Вообще-то искал я кремень или на худой конец кварц, но дареному коню… Если я не ошибся, то получится нисколько не хуже. Подняв камень, я взвесил его в руке и, присев на корточки, осторожно тюкнул по нему подобранным рядом булыжником. Так и есть! Разбитый на две неровные половины, невзрачный с виду камень сверкнул на сколе. Обсидиан – вулканическое стекло! Можно сказать, повезло: насколько мне известно, своей твердостью и остротой режущей кромки он превосходит даже металл. Кажется, в середине прошлого века обсидиан собирались использовать для изготовления бритв и хирургических инструментов, однако способа добиться не только острой, но и ровной кромки, найдено не было, и дело заглохло. Как известно, труд сделал из обезьяны кого? Правильно: уставшую обезьяну! Но мне деваться некуда, так что начнем… помолясь. Не откладывая дела в долгий ящик, я расположился здесь же на отмели и принялся за работу. В прошлом мне приходилось заниматься подобными вещами, правда, не в силу суровой необходимости, а скорее ради забавы, но некоторый навык имелся. Аккуратно постукивая камнем по куску обсидиана, я отколол от него несколько острых пластин. Выбрав из них наиболее приглянувшиеся, подобрал камешек поменьше и тщательно взялся за доработку изделий. Не самая привычная работа, да и материал попался незнакомый – раньше я имел дело с кремнем или просто бутылочным стеклом. В результате часть заготовок я загубил. Ничего – зато приобрел необходимую сноровку. Надо отметить, что, несмотря на массу достоинств, обсидиан все-таки довольно хрупкий минерал, так что делать из него крупные орудия вроде топора нерационально, на них предпочтительнее использовать кремень, нефрит или яшму, но на что-то большое я пока и не замахивался. Вволю поизмывавшись над хрупкими осколками и несколько наловчившись, я перешел к другим. Дальше дело пошло легче, и через некоторое время я смог наконец оценить плоды своих усилий. Передо мной лежали вполне приличный двусторонний клинок, средних размеров ножа с хвостовиком для крепления рукояти и еще парочка ножевидных изделий. Еще несколько осколков могли послужить вполне сносным оружием или инструментом и без дополнительной обработки: их острые, как бритва, грани не особо нуждались в усовершенствовании. Отобрав один из валявшихся на отмели камней и несколькими ударами обколов его, я сделал грубое ручное рубило, или, правильнее будет сказать, чоппер, поскольку, по мнению авторитетных специалистов, рубилом можно называть только орудие строго определенной формы, совершенное в своем роде и являющееся вершиной палеолитической индустрии. Меня, однако, такие тонкости заботили мало: если орудие должно рубить, то пусть рубилом и называется. Изготовление рукояти для ножа я решил отложить на потом, благо для моих ближайших целей хватало и этого. Распрямив затекшую от сидячей работы спину, я поднялся на ноги и потянулся, осматриваясь. В окружающем пейзаже ничего не изменилось: все та же река, те же скалы. Хотя, судя по солнцу, да и по моим ощущениям тоже, времени прошло изрядно. Очнулся я ранним утром, а сейчас, судя по всему, уже далеко за полдень. Так что, если мне суждено добыть себе что-нибудь на ужин, стоит поторопиться. Оставалось, правда, еще одно незаконченное дело. Но тут уж ничего не попишешь – если я не хочу таскать все свое имущество в руках, придется что-то изобретать. Тем более что останавливаться на достигнутом я не собираюсь, надеясь и дальше обрастать необходимыми в хозяйстве вещами. Придумывать что-то вовсе уж изощренное не пришлось. Подойдя к растущим по краю берега кустам, я просто нарезал молодых побегов, заодно испытав остроту ножа. Качество инструмента меня вполне устроило, впрочем, как и материал для будущего изделия. Не ротанг или ивовая лоза, конечно, но сойдет. Решив, что прутьев достаточно, я быстро сплел из них некое подобие сумки с одной лямкой и сложил в нее свой нехитрый скарб: обсидиановые орудия и наиболее выдающиеся осколки. Потом, пройдясь по отмели, насобирал подходящей для метания округлой гальки. Положив все, что приглянулось, в сумку, я повесил ее на плечо и, расправив плечи, окинул себя мысленным взором. Хорош, ничего не скажешь! Здоровенный голый мужик с плетеной авоськой через плечо, каменным ножом в одной руке и примитивным рубилом в другой. Однако для законченности образа махрового троглодита чего-то не хватало – небольшого штришка. Подумав, я решил восполнить недостающую деталь экипировки и направился к одиноко стоящему неподалеку можжевельнику подходящих, на мой взгляд, пропорций. Подложив с одной стороны ствола плоский булыжник, я пригнул деревце так, чтобы оно легло на него, как на плаху, и перерубил, нанеся несколько ударов рубилом, а затем приступил к дальнейшей обработке. Пришлось приложить немало усилий, чтобы пружинящий под ударами камня ствол дерева превратился в узловатую дубину, да и времени ушло порядком. В результате на охоту я отправился позже, чем планировал. Неизвестно, какую дичь можно найти на этом почти голом плато, разве что какую птицу, но попытаться все же стоило, да и провести разведку на местности всегда полезно. Напившись из реки, кое-где обходя скальные выступы или перепрыгивая с камня на камень, я отправился вверх по течению к виднеющейся вдали группе утесов, по дороге внимательно изучая окрестности на предмет потенциальной добычи. Глухо! Совершенно безжизненная местность! Между тем облюбованные мной скалы приближались, и что-то в их облике настораживало, что-то было в них необычное, неестественное. Слишком правильные очертания, слишком прямые, ровные линии. Желая разглядеть их лучше, я прибавил шагу. Так и есть! Терявшиеся раньше на фоне ограничивающей плато каменной гряды, утесы представляли собой несомненное творение рук человеческих. Более того, творение необычное, несколько пугающее и в то же время завораживающее красотой. Подойдя ближе, я смог наконец оценить замысел неизвестных скульпторов. Кисть руки, сжимающая невидимый шар! Или не руки, а, скорее, лапы?! На эту мысль наводили несоразмерно длинные пальцы-скалы с острыми когтями вместо ногтей. И на каждом из когтей был высечен неизвестный мне символ, не похожий ни на что, виденное мной до сегодняшнего дня. Прихотливые пересечения линий полностью уцелели лишь на двух пальцах: указательном и мизинце, на остальных они были покороблены то ли временем, то ли чьими-то целенаправленными усилиями. Коготь же большого пальца был, насколько я мог судить, и вовсе оплавлен неведомой силой. Дальше, за утесами, рушился вниз со скал красивейший водопад. Скапливаясь в углублении каменной ладони, вода образовывала небольшое озерцо, а затем, прорываясь между утесами-пальцами, вновь соединялась в одно русло. В основании гигантской ладони возвышался треугольный уступ, с одной стороны отрезанный водопадом, а двумя другими вклинивающийся в озерцо. Над всем этим клубились брызги и водяная пыль. Пробравшись между колоннами пальцев великанской руки, я очутился на краю примостившегося в каменной ладони озерца, тело мгновенно покрылось каплями воды, а от грохота ревущего потока заложило уши. Не знаю, что меня подтолкнуло, но я без раздумий прыгнул в воду и, не обращая внимания на обжигающий холод, поплыл к уступу. Расстояние было небольшое; после нескольких мощных гребков я коснулся руками мокрого камня и, вскарабкавшись наверх, оказался на треугольной площадке с очень ровной поверхностью. Определенно, тут поработали руки, а не природа. Пройдя по скале, я на миг остановился перед водной стеной, а потом, задержав дыхание, нырнул под ледяные струи водопада. Три шага под тяжестью потока, и завеса воды расступилась, открывая взгляду скрытый за водопадом грот. Не задерживаясь, я пересек его и углубился в вырубленный в скале коридор, настолько узкий, что плечи задевали за стены. Вскоре проход закончился, и я очутился на пороге большого зала. Сквозь находившиеся где-то наверху отверстия пробивались лучи солнца, но большая часть пещеры терялась во мраке. Наваждение схлынуло. За каким дьяволом меня сюда понесло? И как, скажите на милость, я догадался о проходе за водопадом, под который полез, рискуя свернуть себе шею? Почему пер напролом без единой мысли в голове? Обычно я не склонен к подобным поступкам. Временное помутнение рассудка? Это не ответ! Что-то словно вело меня, туманя сознание, и я очертя голову ломился бог знает куда – черт знает зачем! Творящиеся странности изрядно напрягали, но толком разобраться в ситуации я не успел. Неожиданно что-то в окружающем пространстве изменилось, и я явственно ощутил направленный в спину взгляд. Готов поклясться, что еще мгновение назад там никого не было. Как правило, я очень хорошо чувствую подобные вещи – помогает остаться в живых, знаете ли. Резко разворачиваясь, я одновременно отпрыгнул в сторону, уходя с линии возможной атаки и готовя к бою оружие. Правая рука посноровистей перехватила палицу, а левая уже выхватывала из сумки нож. Завершив пируэт и оставаясь при этом целым и невредимым, я получил возможность разглядеть противника. Он стоял шагах в пяти от меня, в расслабленной позе, без оружия и вроде бы не помышляя о нападении. Но не это главное. Это был не человек! «Эльф, мать твою!» – первое, что пронеслось у меня в голове, но секундой позже пришло осознание ошибки. Действительно, на хрестоматийный образ эльфа, знакомый по книгам и фильмам, находящееся передо мной существо походило мало. Имелись некоторые общие черты, но не более того. Прежде всего притягивали внимание его заостренные уши, торчащие из-под свободно спадающих на плечи снежно-белых волос. Большие, вытянутые к вискам глаза цвета серебра казались слепыми из-за полного отсутствия белков. Бледное, заостренное книзу, с тонкими чертами лицо пересекал широкий тонкогубый рот. Ростом почти с меня, а это немало! Существо было одето во что-то вроде хитона или туники серого цвета, облегающее фигуру свободными складками. Нечто знакомое почудилось мне в очертаниях его рук с длинными, заканчивающимися когтями пальцами. И было во всем его облике, пусть необычном, но не совсем уж из ряда вон, нечто потустороннее, необъяснимое, внушающее трепет. – Я ждал тебя, человек, – прервал молчание незнакомец, неторопливо направляя в мою сторону правую руку с хищно растопыренными пальцами. И все во мне буквально завопило от предчувствия опасности. Игнорировать обострившуюся интуицию и ждать продолжения я не стал. Еще не смолкло эхо от его голоса, еще только поднималась его рука, а я уже летел в прыжке вслед за брошенным без замаха ножом, готовясь нанести удары дубиной в голову и ногой в пах. Нож скользнул по шее существа, не причинив вреда и не оставив даже следа, но удивляться этому уже не было времени. Палица пошла вниз, и враг просто не мог успеть уклониться, но произошло неожиданное. Удар в голову противник отразил, просто подставив левую руку, и по всем законам ее должно было снести вместе с черепом. Но результат получился иной: такой же, как если бы рука была закрыта мощным наручем[17] или щитом. Никаких тебе крови, сломанных костей и размозженного черепа. Коварный пинок в промежность, похоже, почти прошел, но оценить результат и добавить пальцами левой руки по глазам я не успел. Какая-то сила подняла меня в воздух и, с маху впечатав в пол, почти лишила подвижности. По телу разлилось непонятное онемение, я понял, что совсем скоро не смогу шевельнуть даже пальцем! Мать! Как все запущено!.. Надо мною склонилась голова этого непостижимого создания. Рот приоткрылся, и между губ сверкнул ряд мелких острых зубов. – А ты ловок, смертный, – зазвучал у меня в ушах ровный, невозмутимый голос. На лице существа не отражалось ровным счетом никаких эмоций. – Прими мою печать! – с пафосом продекламировал вражина. Еле уловимым движением взметнулась рука и, вычертив в воздухе замысловатый знак, метнулась ко мне, метя когтями в лицо. Содрогнувшись от напряжения всем телом, я дернул головой, пытаясь увести из-под удара глаза. Стремительным росчерком когти мазнули по лицу, пробороздив лоб и щеку, и быстро отдернулись. Рана моментально вспыхнула адской болью, как будто когти были смазаны ядом или кислотой, кровь моментально залила левую глазницу, но глаз, я надеялся, уцелел. Хотя тело почти не подчинялось, чувствительности я не терял. Остроухий ублюдок поднес кисть ко рту и, слизнув с пальцев красные капли, задумчиво кивнул как будто собственным мыслям. – Все правильно. Ты тот, кто мне нужен, – промолвил он. Сидя рядом на корточках, ушастый внимательно таращился на меня своими серебристыми бельмами. Чувствуя неумолимо охватывающее тело оцепенение и изо всех сил пытаясь этому противостоять, я заскреб еще сохраняющими подвижность кистями рук по земле. Потом с усилием повернул к нему голову не задетым глазом и, не очень надеясь на ответ, прохрипел: – Кто ты? К моему удивлению, он ответил: – Валар. – И что это должно значить? – В этом мире нас называют богами, – отозвался он. «Понятно – манией величия не страдал, хотя временами и мучился», – пронеслась в голове шальная мысль. Еле ворочая ставшим непослушным языком, я продолжал задавать вопросы. Моей целью было не столько разговорить его и утолить неуместное в данной ситуации любопытство, сколько отвлечь внимание от елозящих по полу пещеры рук. Рядом со мной лежала слетевшая с плеча сумка с частично высыпавшимися из нее осколками обсидиана. Один из них мне удалось, подцепив кончиками пальцев, незаметно подтянуть к себе и сжать в кулаке. – Ну а что тебе нужно конкретно от меня? – поинтересовался я. – Твоя жизнь, – спокойно просветил меня Валар. Исчерпывающая информация. Спрашивать «Для чего?» я не стал. Если до сих пор жив – значит, зачем-то ему нужен, а это – шанс! Не дрогнув лицом, последним усилием немеющих пальцев я вогнал острый осколок обсидиана себе в бедро…Протагор
Глава 2
Волк остался бы жив, если бы не заговорил в темном лесу с незнакомой девочкой в красной шапочке!Мою жизнь никак нельзя было назвать пресной и скучной, отнюдь! Но временами я чувствовал, что принадлежу другой эпохе, остро завидуя героям Хаггарда, Буссенара и Майн Рида, для которых на земле оставалось достаточно белых пятен. И наконец жизнь расставила все по местам, предоставив мне шанс применить свои способности на всю катушку, и даже сверх того! Для меня вся эта история началась чуть больше месяца назад в не самый светлый день жизни звонком из прошлого. В другой раз я, может быть, и послал бы всех лесом, но тогда не сподобился, а потом стало поздно – все закрутилось и понеслось. Впрочем, по порядку. В тот знаменательный день я сидел дома, пил глинтвейн, хмуро глядя на заоконную слякоть, и пытался свыкнуться с питерскими реалиями. Погодка не радовала совершенно, наводила хандру и к излишним телодвижениям не располагала. Такая мерзопакость на улице любого может ввести в депрессию. Что уж говорить о человеке, только что вернувшемся в родные пенаты из теплых далеких стран, у которого по квартире до сих пор разбросаны нераспакованные чемоданы, а в памяти еще не потускнели сочные краски африканской саванны. А тут на тебе… В общем, контраст разительный. Одним словом, обстановка как нельзя лучше располагала к унынию и самобичеванию, которым я, собственно, и предавался. Черт бы все подрал! Мне сорок пять лет, а занимаюсь бог знает чем. Жены нет, детей вроде тоже, работы нормальной – и то нет. Мотаюсь туда-сюда по белу свету, развлекаюсь. Эти метания имели бы смысл и приносили реальную пользу, родись я хотя бы лет сто назад, а в наше время мои эскапады служат только остренькой темой для СМИ на потребу жаждущей экстрима и экзотики публике. Какой, спрашивается, толк в том, что я делаю? Зачем продираюсь сквозь джунгли, покоряю вершины, сплавляюсь по горным рекам? Для чего охочусь с масаями на львов, ныряю с ножом к акулам, хожу с рогатиной на медведя? Проще было бы с голой попой на ежа: и острых ощущений навалом, и не надо забираться в такую даль. А может, пересечь Атлантику в коробке из-под апельсинов? Или еще чего глобального совершить – оставить, так сказать, след в истории?! Размышляя в подобном ключе, я все глубже погружался в трясину апатии. Собственно, в этике стоиков апатия – это свобода от страстей, идеал нравственности и состояние, к которому надо стремиться. Но поскольку стоиком я себя не числил, то и в подобном состоянии удовольствия не находил. Мои терзания о смысле жизни прервал телефонный звонок. Все еще пребывая в задумчивости, я рассеянно протянул руку и поднял трубку. Этот голос я узнал сразу, хотя не слышал его лет семь. Все переживания сразу как рукой сняло – звонил генерал Панин. – Здравствуй, Волх. Узнал? – прозвучало в трубке. – Здравствуйте, Всеслав Игоревич. – Вижу, помнишь. Это хорошо! Видел тут тебя по телевизору. Ты знаешь, впечатлен! Молодец, формы не теряешь! – Панин многозначительно умолк, предлагая мне вставить положенную фразу. – Это вы о чем? – не стал отмалчиваться я. – Ну как же, – живо подхватил генерал, – как ты там эту гориллу! Голыми руками! В бараний рог! Лихо! Прям Тарзан! – продолжал ерничать он. – Компьютер и комбинированные съемки, к тому же горилла была ручная, – заявил я. – Да ладно, не прибедняйся – я тебя знаю! Скажи еще: с каскадерами снимали. Сознавайся, все честно было? – Честно, честно. Вы только это и хотели узнать, товарищ генерал? Как будто зная о моих недавних невеселых раздумьях, Панин продолжал развивать тему: – Да нет, не только это. Ты сам-то как? Паутиной еще не зарос, плесенью не покрылся? – Нас деградацией личности не запугаешь! – гордо отозвался я. – Ну-ну… – протянул генерал. – А о настоящем деле не думал? Я промолчал, и, немного погодя, Панин продолжил, уже сменив тон: – Ладно, шутки в сторону. Для тебя есть работа, как раз по твоей специальности. Как ни странно, но в этом я и не сомневался: стал бы Панин названивать просто так, почесать языком! Интересно другое: почему вдруг обо мне вспомнили, через столько-то лет? – Если как в последний раз, то благодарю покорно, я пас. Извините за высокий штиль, само вырвалось, – едко добавил я. Панина, похоже, проняло, он немного помолчал, переваривая мою сентенцию, и осторожно продолжил: – Прости, я, наверно, неправильно выразился. Я предлагаю тебе постоянную работу по твоей нынешнейспециальности. Мой тебе совет: плюнь на все и приезжай! Этот проект как под тебя и задуман! О деньгах тоже можешь не беспокоиться: сколько запросишь – столько и заплатим, без вопросов. Короче, гарантирую – не пожалеешь. Тут он сумел здорово меня удивить. Во-первых, что собой представляет моя так называемая нынешняя специальность, я затрудняюсь сказать и сам. Самое близкое по смыслу – эксперт по выживанию. Во-вторых, я уже имел удовольствие работать в панинском ведомстве, точнее служить, и впрягаться обратно не собирался ни за какие коврижки. Генерал об этом прекрасно знал. В-третьих, что означает фраза: «Гарантирую – не пожалеешь»? Врать Панин не будет, но скажите на милость, как он может что-то гарантировать, когда я сам не знаю, чего хочу? И, наконец, последнее: для моей бывшей конторы такой подход к вопросу оплаты труда – это нонсенс, из ряда вон и ни в какие ворота…. Все эти непонятности требовали прояснения. – Хотелось бы поподробнее. Что все это значит, и что от меня требуется на этот раз? – Это не телефонный разговор, – отрезал Панин. – Подробности узнаешь при личной встрече. Адресок, надеюсь, не забыл? – Мудрено забыть. – Ну и отлично, вылетай завра в одиннадцать, билет тебе забронирован. – Всеслав Игоревич, давайте не так быстро, тут думать надо… – Вот и подумай. До завтра время есть. Ну, все, Волх, бывай, у меня еще куча дел. В общем, жду! – скомкал разговор генерал. Ответить я не успел – трубка уже пищала короткими гудками. Содержательная получилась беседа, ничего не скажешь. Озадачили по полной программе. Положив трубку, я откинулся в кресле, прокручивая в голове состоявшийся разговор. Надо признать, Панин хорошо меня зацепил, после такого предложения усидеть на месте будет трудно. Тем более с моим теперешним кризисом жанра… или среднего возраста? Кому как больше нравится. Что же это за работа такая небывалая? Черт ее дери! Постепенно от проблем насущных мои мысли перекочевали к событиям давнего прошлого, к ведомству генерала Панина – моей альма-матер. Контора наша существовала как один из отделов засекреченного «по самое некуда» НИИ, бьющегося над проблемами оружия завтрашнего дня. Занимался отдел так называемыми аномальными явлениями, или, проще говоря, откровенной чертовщиной и иже с ней, с гипотетическим прицелом на военные нужды. Названия, по сути, не имел, только номер – девятый. Курировался непосредственно ГРУ ГШ, что, в общем, не странно, поскольку его сотрудники значительную часть своего времени проводили за железным занавесом, занимаясь делами темными и зловещими, вырывая тайны у природы или коллег из-за бугра. В некотором роде аналог Аненербе[18]. Заправлял всем этим генерал-майор Всеслав Игоревич Панин. Карьера моя в епархии Панина начиналась непрезентабельно: с роли подопытного кролика и объекта исследований. Так что составить некоторое представление о произошедших со мной событиях я смог только гораздо позже, со слов сослуживцев. Случилось так, что в нежном возрасте четырнадцати лет я оказался единственным уцелевшим после авиакатастрофы. Кроме многочисленных ран и переломов я получил тяжелейшую черепно-мозговую травму, приведшую к полной потере памяти. До уровня овоща не дошло, но амнезия превратила мой мозг в чистый лист, я забыл даже родной язык. Однако суть не в том, при травмах головного мозга все это не редкость. Что сместилось у меня в голове, не ясно, но это привело к неожиданным последствиям. Кроме того, что мои раны, к удивлению врачей, заживали поразительно быстро, я и сам начал расти, прибавляя чуть не по сантиметру в день. Так что за месяц, проведенный в больнице, я не только полностью поправился, но и вымахал почти до двух метров. И продолжал расти дальше, правда, уже не с такой скоростью. Наряду с этим мой организм приобрел и другие интересные возможности! Например, я мог регулировать температуру тела (в определенных пределах естественно); по желанию убыстрять или замедлять сердцебиение – вплоть до полной остановки сердца; задерживать дыхание на пятнадцать минут, ну и еще кое-что. Некоторые новые способности, как, к примеру, чувство направления и времени, я осознал гораздо позже. Зрение, слух и обоняние тоже претерпели изменения в лучшую сторону. А скорость реакции, мышечная сила, координация движений и выносливость оказались далеко за рамками возможностей обычных людей. Хуже дело обстояло с памятью – я так ничего и не вспомнил. Представлений об окружающем мире у меня имелось не больше, чем у новорожденного ребенка. Всему пришлось учиться заново, правда, новую информацию я впитывал как губка, да и, как выяснилось, обладал фотографической памятью. Несмотря на это, даже сейчас о том промежутке времени я имею весьма смутное представление – примерно так человек помнит первые годы своей жизни. Так или иначе, но вскоре информация о феномене просочилась куда следует, и мной заинтересовались будущие коллеги. К тому времени стало понятно, что личность мою установить, скорее всего, не удастся. Сам я ничего не помнил, документы после аварии не уцелели, а родственники не спешили заявить о пропаже. Это обстоятельство изрядно облегчило жизнь панинским архаровцам, изъявшим меня из больницы без шума и пыли и доставившим по месту назначения. Там за меня вплотную взялись умельцы девятого отдела. Скоро, правда, выяснилось, что никакими паранормальными способностями, интересными конторе, я не обладаю, а все новоприобретенные свойства организма давно известны и по отдельности встречаются у многих людей в большей или меньшей степени. «Тут у нас все в комплексе, такое практически не встречается, плюс спонтанный прорыв… Механизм явления, конечно, не ясен… В общем, случай интересный, но это не наш профиль», – таков был окончательный вердикт. Интерес к моей персоне постепенно угасал. Иногда кто-то придумывал новый тест или еще какую проверку на вшивость, но энтузиазм явно иссяк. Примерно к этому времени я окончательно пришел в себя, осознав окружающую действительность в полной мере. До этого момента мои воспоминания отрывочны и туманны, и все, что на сегодняшний день мне известно о своем появлении в конторе, собрано по кусочкам. Тогда и встал вопрос: что со мной делать дальше? Отдавать на сторону – жалко, оставить себе – хлопотно. Решили все же оставить, подучить и приставить к делу. – Будешь сыном полка, – пошутил Панин. Он же и стал «крестным отцом», осчастливив меня именем Волх, что в сочетании с отчеством Всеславич показалось ему вполне уместным[19], а потом надолго оставил в покое. Остальным сотрудникам, как людям, по роду деятельности имеющим некоторое отношение к фольклору, идея понравилась, и меня совместными усилиями наградили подходящей, с их точки зрения, фамилией – Зверев. В дальнейшем меня чаще называли Олегом, чтоб не ломать язык. И в документах прописали так же – людям моей профессии лишнее внимание ни к чему. Только Панин неизменно обращался – Волх. Образование я получил «домашнее». Правда, с учетом специфики заведения, несколько неординарное, потому как натаскивали меня попеременно светила советской науки и зубры разведывательно-диверсионного спецназа. В таком деле, как наше, отправлять на задание откровенных костоломов бессмысленно, а тащить с собой «ботаников» – чревато. Поэтому все офицеры девятого отдела кроме обязательной спецназовской подготовки были отличными специалистами по меньшей мере еще в одной-двух областях человеческого знания. И мне надо было соответствовать… Факультет спецназа Рязанского высшего воздушно-десантного училища я заканчивал экстерном и практически заочно! С такими наставниками, какие были у меня, это совсем и не странно, другое дело, что такая форма обучения там напрочь не предусмотрена, но Панин нажал на какие-то свои рычаги и кнопки, и это вопиющее безобразие спокойно прокатило. Подобным же образом я обзавелся дипломами исторического и геологического факультетов университета. Но профанацией это не было. Предметом я владел на отлично. Кроме того, что это было необходимо по работе, так еще и служило неплохим прикрытием. В развивающихся странах, где в основном и лежали интересы нашей конторы, такие специалисты всегда в цене. К двадцати одному году, получив звание лейтенанта, я уже давно и плотно пахал на оперативной работе, в поте лица добывая для советской науки крохи тех самых оккультных знаний, бескомпромиссно отвергаемых ею с позиции материализма. А с учетом того, что моя внешность и габариты везде вызывали повышенный интерес, большую часть времени я проводил в самых недоступных уголках планеты. К этому моменту я наконец перестал расти, остановившись на отметке в два метра пятнадцать сантиметров и набрав около двухсот килограммов веса – тренированного, жилистого мяса. Кроме того, от обычных людей меня отличали чрезвычайно массивные кости черепа и скелета. На них могло крепиться большее количество мускулатуры, в том числе и той, которая обычно плохо развита у современных людей. Из всего вида Homosapiens подобным строением костяка и удлиненными пропорциями тела могли похвастаться лишь кроманьонцы[20]! И только среди них я не выглядел бы переростком. Ну, еще в команде баскетболистов… Видимо, травма пробудила во мне какие-то спящие гены, заставив выглядеть похожим на далеких предков. Как уже сказано, внешность моя довольно примечательна… Это трудно объяснить: она не космополитическая, а наоборот. То есть, с одной стороны, я – безусловно, четко выраженный европеоид, а с другой – представитель любой европейской нации сразу распознает во мне чужака, спинным мозгом почувствует. Проверено! Темные волосы, зеленые глаза, чуть смугловатая кожа, черты лица крупные, грубые. Не красавец, но и уродом, конечно, не назвать… Казалось бы, этакий усредненный тип – ан нет! Паршивое качество для шпиона… Хотя плевать – я-то диверсант! От науки… Куда пристроить здоровенного бугая с силой медведя и ловкостью леопарда? Правильно, туда его… к этим самым крокодилам и тиграм, в тайгу, джунгли, горы, льды, пески и саванны. Так и покатилось. Шастал я за тридевять земель по лесам и болотам, добывая «то, чаво на белом свете ваабче не может быть». Если же, не дай бог, это самое уже надыбали и спрятали за семью замками конкуренты, требовалось все это выкрасть… желательно вместе с замками и еще чем-нибудь полезным!.. Ну а если и выкрасть нельзя, то хотя бы разнести все вдребезги и пополам, чтоб неповадно было… Такая вот непыльная работенка. Закончилась моя служба, как и у многих других, в начале девяностых годов прошлого века. Все разваливалось, этой участи не избежал и секретный НИИ, а с ним и наша контора. Новое, насквозь демократическое правительство страны со страшной силой и самоотдачей внушало населению немудреную мысль о том, что патриотизм – цитируя классиков, «разрушительная, психопатическая форма идиотизма», и своего, кажется, добилось. Так что в звании капитана я ушел в отставку, подался на вольные хлеба, с дюжиной дырок в шкуре, неплохой коллекцией орденов и медалей и с полным недоумением, как жить дальше… Уходить в охрану беречь толстопузых толстосумов совершенно не тянуло. На фоне последних событий в стране скорее хотелось «мочить их в сортире». Да и обучен я был другому: нападению, а не защите. В большом спорте мне тоже ничего не светило: там своя специфика и нюансы, и что из того, что я не знаю человека, который мог бы выстоять против меня хотя бы несколько минут, будь то бокс, борьба или что еще. Моя базовая подготовка построена на довольно специфической системе рукопашного боя, где после проведения приема по всем канонам и инструкциям требуется «противника пристрелить или добить ногами» или же уделать как-то еще! Другие боевые стили, которыми я владею, тоже совершенно не пригодны для «честной» спортивной борьбы, а предназначены сугубо для того чтобы просто и незамысловато уничтожить врага, стерев того в порошок, максимально эффективно и с минимумом усилий. Ну и скажите на милость, куда мне с такими навыками на ринг или татами?! Кончилось тем, что я от безысходности махнул «диким гусем» в жаркие страны. Оттуда не так давно убрались белые угнетатели-колонизаторы. Чем сразу воспользовалось местное население, моментально взобравшееся обратно на свои пальмы, правда, на этот раз прихватив с собой автоматы. Принимать участие в дележе кокосов я не собирался, как и следовать по стопам Конго Мюллера и Боба Денара – времена уже не те. Подняв старые связи и обзаведясь новыми, провернув несколько впечатляющих операций и сформировав соответствующую репутацию, я отвоевал себе местечко под жарким африканским солнцем. Моей спецификой стало проведение акций устрашения, направленных против некоторых зачастую в прямом смысле людоедских режимов. Или же, напротив, контрпартизанские рейды по душу укрывшейся в джунглях не менее каннибальской оппозиции. То есть физическое уничтожение зарвавшихся вождей, политиков и разномастных команданте, и не по-тихому, а со всей возможной помпой – в воспитательных целях! По принципу: впереди все горит – позади все рыдает! В общем, честно нес «бремя белых». А что вы хотите? Если других методов не понимают! Понасмотревшись на то, что творили с людьми иные деятели, я без зазрения совести мог порезать таких на куски или, действуя с выдумкой и огоньком, придумать чего похлеще – на страх агрессору. Примитивным скармливанием крокодилам местных не запугаешь – это у них в порядке вещей. Безумно хотелось провернуть нечто подобное у себя на родине, но, увы, приходилось довольствоваться местными «слугами народа». Кроме того, я не упускал возможности подгадить америкосам с их великой кадаврианской мечтой, идеологией сытого брюха и демократией толстожопых, в меру сил стараясь надавать по загребущим лапкам. Заказчиком подобных мероприятий, напрямую или через посредников, обычно выступало дышащее на ладан российское ГРУ ГШ в лице своего восьмого управления. В общем-то все спецслужбы используют наемников в своих целях, взять того же Боба Денара. Так что исключением я не стал, а возможные альтернативы были куда неприятнее. По крайней мере я имел возможность выбирать и брался только за то, что отвечало моим принципам и соответствовало понятиям о справедливости. Хотя бы в первом приближении… Надо сказать, что в определенных кругах я заработал соответствующий авторитет. Не знаю, пугали моим именем детей или нет, но известие о том, что в их краях появился Белый Дьявол, вызывало у заинтересованных лиц неконтролируемое расслабление сфинктера. Такую реакцию я всячески приветствовал и поощрял, а со временем, для создания нужного настроя перед проведением акции, стал отсылать объектам влияния упаковки подгузников. Чем в конце концов породил народную африканскую примету: если с гуманитарной помощью пришли подгузники – жди беды! Постепенно, поддерживая нужный имидж, я стал для негров тем, кем был для бандерлогов Каа. И отнюдь не желтым земляным червяком! Что меня вполне устраивало – до сих пор приятно вспомнить. Но ничто не может длиться вечно… В один прекрасный день меня крупно подставили, втравив в довольно паскудную историю, так что я лишь чудом сумел выбраться живым и не замараться при этом по уши. Черный континент пришлось покидать, теряя тапочки, чуть ли не под огнем танков и вертолетов. Кстати, наших советских танков и вертолетов, подаренных бандерлогам, наверное, для того, чтобы они могли поделить кокосы честно и по справедливости. Увы… они не умели считать! На том моя африканская эпопея и закончилась. В общем, помыкавшись солдатом удачи, я решил завязывать и, пораскинув мозгами, отыскал-таки свою уютную экологическую нишу, позволяющую оставаться вольным стрелком. Занятие я себе нашел нетривиальное, в достаточной степени отвечающее моим способностям и желаниям: этакая гремучая смесь из экстремального туризма, экстремального спорта и такой же охоты. В своем роде бестиарий[21] наших дней. Плевались и шипели, правда, многочисленные общества защиты животных, но мне до этого было глубоко параллельно, благо разрешениями и лицензиями я укомплектовался под завязку. Так что я преспокойно рвал пасти тиграм и крокодилам голыми руками, вместо того чтобы гуманно пристрелить их из-за угла. Все это время Панин продолжал барахтаться в своей стихии и, по всей видимости, успешно. Связи мы не теряли. В Африке я несколько раз выполнял его поручения, уже в качестве наемника. Потом приключилась та нехорошая история, и Панин оказался каким-то боком замешан. Генерал, конечно, сумел отбрехаться, хотя, может, и правда не знал подробностей, и расстались мы мирно, но я ясно дал ему понять, что с такими делами завязал навсегда. И он, казалось, это понял хорошо… А теперь вот этот звонок… Еще не успев повесить пищащую трубку, я уже знал, что приму предложение Панина. И плевать, что он толком ничего не сказал, – я просто спинным мозгом чувствовал: наклевывается что-то необычное, а раз так, надо в этом поучаствовать. Хандра и уныние куда-то бесследно испарились. Я бодро вскочил из кресла и, осматриваясь, прошелся по квартире. Почему-то казалось, что опять попаду я сюда не скоро. Так что баулы полностью можно не распаковывать, просто что-то вынуть, что-то добавить. Этим и займемся, времени до вылета остается не так много. А мне хотелось напоследок немного расслабиться: допить глинтвейн, почитать хорошую книгу… Когда еще получится? На следующий день я вылетел в Архангельск, где меня сразу встретили чуть ли не у трапа самолета. Черная 31-я «Волга» с немногословным шофером за баранкой мигом доставила меня на военный аэродром. Там я пересел в вертолет и уже через час был на объекте. Надо сказать, Панин не обманул ни в едином слове! Работа оказалась как раз по мне и по специальности. Узнав подробности предстоящего дела, я понял – теперь меня отсюда и за уши не оттащишь! Похоже, у меня появился реальный шанс реализовать свои способности в настоящем деле, стать первопроходцем! Да, черт возьми! Это было именно то, о чем я мечтал! Не знаю, чего изначально хотели добиться панинские умники; являлись ли плоды очередного эксперимента следствием незапланированного сбоя или заранее ожидаемым результатом, – скорее, первое. Как бы то ни было, открытие случилось эпохальное, и перспективы просматривались впечатляющие! Достоверно известно одно: усилиями не известных широкой общественности гениев удалось прорубить окно в другой мир! Да что там окно – дверь! (Правильнее было бы сказать – дверцу, ну да ладно.) Что это за мир и где он находится, было неясно. Гипотезы звучали разные. Планета в чужой галактике? Параллельная реальность? Другое время? В пользу той или иной версии свидетельствовали различные факторы, истина же, как обычно, ускользала. Особенности функционирования окна, портала или, как его начали называть позже, контура тоже вызывали немало вопросов. Открытый один раз, проем в неведомое продолжал существовать сам по себе, не требуя никакого вмешательства со стороны. Большую часть времени квадратный размером три на три метра контур позволял только любоваться пейзажами чужого мира. Однако один раз в лунный месяц, а именно в последний день полнолуния, грань между мирами размывалась, давая возможность переправить на ту сторону или доставить оттуда материальный объект. Правда, только туда или только обратно и только живую органику весом до трех килограммов… Насчет последнего пункта меня клятвенно заверили, что над этим работают и решение проблемы веса объекта не за горами, в остальном – извините… А пока исследователи занимались обработкой визуальной информации да баловались, запуская в контур кроликов, крыс и мышей на радость хищной фауне иноземелья. В общих чертах наблюдения и эксперименты выявили примерно следующее: диаметр, сила тяжести, время обращения вокруг светила и собственной оси у неизвестной планеты приблизительно соответствуют земным, небольшой разницей можно пренебречь. Рисунок созвездий в ночном небе совершенно другой. Луна в наличии имеется, но большего, по сравнению с нашей, размера. Климат, видимо, ровнее земного, что обусловлено меньшим наклоном оси планеты. Флора, в принципе, почти идентична земной. Фауна, насколько можно судить, имеет много общего с палеолитической фауной нашего мира. По поводу разумной жизни ничего определенного сказать пока было нельзя. Мне в намечающемся проекте отводилась роль лазутчика на вражеской территории. Нужен был человек, способный голым и босым продержаться месяц в чужом первобытном мире, и я по всем статьям подходил для этого как нельзя лучше. Как меня проинформировали, подготовка к переходу объекта моих габаритов близится к завершению, до победы около месяца, а старт будет дан в последний день полной луны. Так что оставшееся время в преддверии возложенной на меня миссии я должен был провести, усиленно тренируясь и выслушивая наставления маститых ученых. Собственно, вся подготовка оказалась сплошной профанацией, потому как отыскать инструкторов по «выживанию где бы то ни было» лучше меня представлялось попросту нереальным. Говорю об этом без ложной скромности, потому как знаю это доподлинно. В обычной жизни я человек уравновешенный и сдержанный, но вот в острых ситуациях легкий налет цивилизации мгновенно улетучивается, оставляя под собой дикого зверя, – это люди так говорят. Я же считаю, что веду себя единственно правильным образом! Это качество, помноженное на некоторые специфические знания и умения, а также количество разнообразных способов смертоубийства, которыми я владею, как правило, давало хороший результат, позволяя уцелеть там, где выжить, считай, невозможно. Это все так, к слову, чтоб было понятно, почему взор нанимателей обратился именно на меня, уже давно миновавшего пик формы и призывной возраст. В общем, я сомневаюсь, что могла появиться лучшая кандидатура. Про теоретическую часть подготовки могу сказать следующее: лекции на тему палеолита, мезолита, неолита и иже с ними поражали редкостной обтекаемостью формулировок и полным отсутствием любой полезной информации. Короче, слово в слово по максиме: историк – это специалист, способный рассказать о том, чего не видел, на основании того, в чем сам сомневается. Несколько лучше дело обстояло с палеонтологией, хотя тоже не фонтан… Реконструкция подлинного облика животного по осколку челюсти или кусочку зуба представлялясь мне делом весьма сомнительным. В общем, в оставшееся до дня X время я просто поддерживал физическую форму, созерцал ландшафты по ту сторону прозрачной преграды да пролистывал научно-популярную литературу по теме, нахально игнорируя спецсеминары. А потом был шаг в контур, и все тщательно выверенные планы полетели псу под хвост…К. Мелихан
Глава 3
Когда враг потирает руки – твой час! Давай волю своим!Пол в пещере был неровный. Острые камни впивались мне в спину, угрожая, казалось, продавить тело насквозь. Полностью обездвиженный, я лежал на том же месте, куда швырнул меня клятый Валар, и лежал довольно давно. Да я просто ненавидел этот чертов пол! Однако все эти неудобства были далеко не самой главной неприятностью в моем нынешнем положении… – Тебе лучше согласиться с моим предложением. Так, по крайней мере, умрешь быстро, а своим упрямством ты ничего не добьешься, только продлишь и несказанно усугубишь свои мучения. Поверь, я еще не принимался за тебя всерьез, – увещевал склонившийся надо мной Валар. – Лучше бы, конечно, помучиться, –процитировал я. – Это ты шутишь? Зря! Тебе стоит отнестись к моим словам серьезно, у меня мало времени. Обряд надо провести в полночь, но оставшихся часов мне вполне хватит, чтобы полностью сломить твою волю. Мне кажется, пора продемонстрировать, чем чревата твоя несговорчивость. – То, что вам только кажется, нам давно мерещится, – пробормотал я. Сознание мутилось, мысли ворочались с трудом. Собравшись, я поймал ускользающую мысль и спросил: – Ответь мне еще на один вопрос. Как мы разговариваем друг с другом? Допустим, ты знаешь русский, но почему я понимаю тебя? – Я прекрасно отдавал себе отчет, что звуки речи Валара совершенно мне не знакомы, и вместе с тем улавливал даже малейшие смысловые нюансы. В свою очередь сам я продолжал говорить по-русски, и Валар, по-видимому, тоже не испытывал никаких затруднений. – Ты пытаешься тянуть время? Хорошо, я отвечу. Язык один! И если подправить кое-что здесь, – Валар ткнул пальцем мне куда-то в область виска, – проблема коммуникации снимается, – просветил он меня. – То есть теперь я буду понимать любой язык? – К сожалению, недолго. Времени попрактиковаться у тебя не будет, – ответила эта падла. За все время нашего с ним общения я так и не понял, умеет ли он шутить или говорит всегда серьезно. – К сожалению? Тебе что, действительно жаль, или это просто фигура речи? Валар ненадолго задумался, а потом все же снизошел до ответа: – Удовольствия я не получаю, но все это необходимо. – Что же это за крайняя нужда такая? Пытать человека, а потом принести его в жертву незнамо кому? Просвети, будь другом, может, и я проникнусь твоими идеями? Валар посмотрел на меня с нескрываемым сомнением, но объяснить попытался: – Пытать тебя я еще не начинал, а если ты проявишь благоразумие, то этого делать и не придется… – Что же тогда ты делаешь сейчас? – перебил его я. Вопрос не лишний, если учесть, что я лежал в луже собственной крови, а Валар тщательно выводил по моему телу замысловатые узоры, пользуясь вместо кисточки своим острым когтем! – Я готовлю тебя к ритуалу, – невозмутимо продолжил он. – Что касается остального… – Валар склонился ближе ко мне и повысил голос: – Жертва нужна мне! Ты человек из другого мира, и все взятое у тебя понадобится мне там… за гранью. После ритуала мои способности в полной мере останутся со мной и в твоем мире, а ты в любом случае умрешь! Но жертва, принесенная добровольно, стоит дороже… – Даже если согласие вырвано под пыткой? – Даже так! Обманом, пыткой, шантажом – неважно… Тебя ждет пытка. – А твоя ворожба? Ты же притащил меня сюда, чего тебе стоит получить мое добровольное согласие? – Магия здесь не годится, это не будет твоим собственным решением, чем бы оно ни было продиктовано. К тому же во время ритуала действие любого заклятья прервется. За предыдущие пару часов я сумел почерпнуть для себя некоторое количество полезных сведений. Валар, с самого начала пояснивший, что от меня требуется всего лишь безропотно и добровольно умереть на алтаре, охотно отвечал на вопросы и иногда спрашивал сам. Не забывая попутно разукрашивать мое тело прихотливой вязью замысловатых символов, процарапывая линии когтем. Подобная словоохотливость меня не удивляла: совмещая болевое воздействие с задушевной беседой, можно добиться того, что жертва начнет воспринимать своего мучителя чуть ли не как близкого друга, и, похоже, Валару был знаком этот прием. По крайней мере разговором он не пренебрегал. Что-то, я чувствовал, он утаивает, где-то не договаривает, но мне нужны были любые крохи информации о происходящем. Обездвиженный враждебными чарами, я терпел и спрашивал – он терзал и отвечал! Вкратце картина вырисовывалась следующая: сбой контура и все из этого вытекающее – дело рук самого Валара. Да и вообще все, связанное с работой контура и перемещениями из одного мира в другой, – его непосредственная заслуга. С его слов выходило, что именно он инициировал окно в нашем мире и дожидался только удобного для себя момента, чтобы осуществить перенос подходящего объекта, то есть меня! (Чем, скажите, ему не угодили другие постоянно толкущиеся возле контура люди?) И этот час пробил! Насколько я понял, переход в наш мир не составлял для ушасто-когтистой сволочи проблемы. Но вот для того чтобы в полном объеме сохранять там свою эпически-магическую силу, требовалась специальная, отвечающая определенным условиям жертва, принесенная в нужное время в нужном месте. Вот такие пирожки с котятами. По-моему, Валар темнил, но вывести его на чистую воду в моей ситуации не представлялось возможным. Что касается места, где я очутился, то мир этот называется Сид, и здесь правят балом чародейство, магия и колдовство – одним словом, сплошная парафизика! Само наличие в этом мире магии как таковой меня не удивляло. Слава богу, большую часть сознательной жизни я провел, пытаясь обнаружить ее следы у себя дома. Интересно другое – учитывая способность этаких уродов без проблем шляться туда-назад, следов этих у нас находилось на удивление мало. Населяет Сид кроме людей еще без малого пара дюжин разумных рас, и некоторые из них поразительно напоминают волшебные народы наших сказок и преданий: гномов, эльфов, троллей… Эта новость тоже не вызвала у меня недоумения – навряд ли мифы и легенды родной земли возникли на пустом месте. Все эти племена, народы и расы находятся между собой в весьма запутанных отношениях, варясь в котле непрерывных свар и междоусобиц. Раса валаров отстоит как-то на отшибе и, насколько я понял, претендует на роль богов этого мира, как мне показалось, не всегда успешно. Кроме того, существуют еще какие-то высшие силы, но что они собой представляют, я прояснить так и не смог. Если говорить о том, где находится Сид… Это как бы продолжение Земли, другая сторона медали, кривое зеркало. Представляя с Землей одно целое, он с другой стороны уравновешивает ее, так что некие глобальные процессы, происходящие у меня на родине, так или иначе обязательно находят свое отражение и здесь. И наоборот. Мне эта космогония показалась весьма туманной и маловразумительной, но как раз с этим ничего не поделаешь. В то же время, если на Земле почти не работает магия, то здесь трудно заставить функционировать что-то сложнее парового двигателя. Вся фишка в том, что вместо привычного для меня электричества его роль здесь выполняет магическая энергия, доступная, правда, не всем, а лишь ограниченному кругу избранных. Возможности местных магов остались для меня загадкой. Учитывая, что и на родине с электричеством до сих пор не все ясно, что уж говорить о законах магии, используемой здесь. В общих чертах, это было практически все, что мне удалось выяснить. Не то чтобы много, но в сложившейся ситуации и немало. Кроме того, все это время я лихорадочно прокручивал в голове различные варианты дальнейшего развития событий, судорожно отыскивая лазейку в намертво захлопнувшейся ловушке. Хиленький план, дающий малюсенький шанс на успех, был набросан только в первом приближении, но другого у меня не было, а время, отведенное Валаром для диалога, вышло. – Я ответил на все твои вопросы? – Что тебе нужно у нас, Валар? – Тебя это не должно волновать, – отрезал он. Все вопросы о том, что он позабыл на Земле, Валар почему-то предпочел обойти молчанием, невзирая на мое безвыходное положение. Оставалось только строить предположения. Но, по всей вероятности, никому ничего хорошего от этой экскурсии ждать не приходилось. – Итак, спрашиваю еще раз: ты согласен принять свою судьбу? – Нет! – выплюнул я ему в лицо. – Тогда ты познаешь боль! – с пафосом провозгласил остроухий ублюдок. Безжалостный удар когтями поставил точку в разговоре и начисто вымыл из головы все мысли. Все десять его когтистых пальцев погрузились в мое тело, отыскивая нервные узлы и болевые точки. Сознание затопила вспышка чудовищной боли! Существует множество методик преодоления боли, но когда за дело берется специалист, по-настоящему не действует ни одна, и сейчас мне приходилось убеждаться в этом на собственной шкуре! Валар оказался неплохим палачом, ему были прекрасно известны все уязвимые места человеческого тела. Его увенчанные когтями пальцы порхали по моему телу, как по клавишам рояля, не нанося серьезных увечий, но причиняя невыносимые страдания. Время для меня остановилось, нескончаемая мука чередовалась с краткими моментами передышки, и тогда Валар снова задавал свой вопрос… Последующие несколько часов я запомнил плохо. Человеческий мозг имеет свойство вычеркивать из памяти особенно неприятные моменты жизни, наверное, это к лучшему. Не знаю даже, кричал ли я, или и на это не оставалось сил. Терять сознание Валар мне не позволял. Несколько раз я пытался остановить сердце, я умею это делать, но он не оставил мне даже такого выхода. Виновата ли здесь магия или великолепное знание Валаром человеческой анатомии, но умереть мне не дали… Валар не бросал слов на ветер! Не помню точно, как это случилось, но, измученный нескончаемой пыткой, я в конце концов прохрипел: «Да!» Полностью обессиленный, сломленный и равнодушный ко всему, я желал только одного – скорейшего прекращения мучений! И только где-то в глубине души тлели, тщательно скрытые до поры, искры дикой ненависти и сжатая до предела пружина отчаянной ярости! Испытующе посмотрев мне, казалось, в самую душу, Валар произнес: – Время подходит. – И, легко подхватив меня на руки, направился к выходу из пещеры. Там, где я продирался по подземному проходу, царапая плечи, Валар со мной на руках шагал свободно. Стены, такое впечатление, расступались, пропуская его. Мой рост больше семи футов, а вес около двух центнеров, он же шел, как будто вовсе не замечая тяжести. Пройдя под смывшим с меня кровь водопадом, Валар вышел на клином врезающийся в озерцо уступ и возложил мое неподвижное тело на небольшое возвышение в вершине треугольника. Я находился посередине заполненной лунным светом сферы, на импровизированном алтаре, готовый к закланию! По всему выходило, что церемония вот-вот начнется… Безучастный ко всему, я лежал на залитом лунным светом утесе, в основании каменной ладони. Грохотал в ушах водопад, водяная пыль со всех сторон окутывала мое тело, холодные брызги попадали на лицо, и я жадно хватал их пересохшими губами. Падая с неба, лунный свет удивительным образом преломлялся в клубящемся над водопадом водяном пару, являя взору невероятную картину: каменные пальцы, бережно сжимающие сотканную из призрачного света сферу! Но мне не было дела до красот… Стоя надо мной, Валар простер перед собой руку ладонью вверх. Свел немного пальцы, и между ними проявился налитый лунным светом шар. Такой же, как и сияющая вокруг нас сфера, только гораздо меньше размером. Осторожно накрыв его другой рукой, Валар опустился подле меня на колени и торжественно провозгласил: – Перед лицом Сил спрашиваю: ты готов к Ритуалу?! Рев близкого водопада словно куда-то отодвинулся, и я отчетливо слышал каждое его слово, хотя мгновение назад это казалось невозможным. Мне было известно, что последует, ответь я отказом. Валар реалистично живописал мне медленную и мучительную смерть здесь же на алтаре вместо быстрой и почти безболезненной. Я видел, как пульсируют, наливаясь силой, странные руны на сжимающих сферу когтях Валара. Три на одной руке и две на другой. Точно такие же, я вспомнил, были высечены и на каменных утесах-пальцах! – Готов, – обреченно прошептал я. Руки Валара резко рванулись вниз, разбивая лунную сферу о мою грудь. Сполохи серебристо-синих молний рванулись от меня во все стороны, ударились о границу внешней сферы и, не найдя выхода, закружились внутри нее, рисуя фантастические узоры. – Ты услышан! – оценил результат Валар. В ту же секунду я почувствовал, что много часов сковывающее мое тело онемение бесследно исчезло! Однако что в этом толку – после пыток и многочасовой неподвижности тело мне почти не повиновалось, к тому же я только что подтвердил свою готовность умереть. Валар поднял к небу свои, словно залитые расплавленным серебром глаза. Кисти его рук чертили в воздухе замысловатые пассы, оставляя за собой фосфоресцирующий след. Все понижаясь, голос его сливался с грохотом водопада, а с губ падали рокочущие слова, резонируя во всем моем теле. Хотя теперь, не без помощи этого ублюдка, мои способности к языкам неизмеримо возросли, но сейчас смысл его завываний ускользал от моего понимания. Читаемое на неизвестном языке заклинание не было предназначено для уха человека. И тут я увидел, как над нами начинает формироваться пронизанная молниями воронка смерча, нацеливаясь своим хоботом прямо мне в грудь! Я понял – истекают последние мгновения моей жизни! Ну что ж… исправить уже ничего нельзя, но окончательно испортить – еще можно! Не отрывая глаз от нарождающегося смерча, Валар дочитал заклинание и обратился уже ко мне: – Повторяй за мной! – скатываясь на инфразвук, прогремел в моей голове его голос. «Если не сейчас, то все – конец! Другого шанса уже не будет. Хотя какой шанс?! Его и так, считай, нет», – пронеслись в мозгу сбивчивые мысли. Сердце ускорило свое биение, мощными толчками прогоняя по жилам застоявшуюся кровь, в которую выплеснулись огромные порции адреналина. Затекшие мышцы набухали, обретая подвижность и силу. – Отдаю жизнь свою! – продекламировал вступление к последнему акту драмы Валар. – Отдаю жизнь свою! – эхом отозвался я. В это же время, подчиняясь моему приказу, организм спешно мобилизовал все доступные резервы. – Отдаю душу свою! – низкий голос Валара заставлял вибрировать каждый нерв. – Отдаю душу свою! – сохраняя полную неподвижность и отрешенное выражение лица, вторил я, одновременно вгоняя себя в состояние боевого транса. – Отдаю силу свою! – Слова Валара становились тягучими, время для меня замедляло свой бег. – Отдаю силу свою! – Я позволил тщательно копившейся в глубине души ненависти затопить сознание. Скоро мне понадобится все, на что я способен. – Отдаю плоть свою! – продолжал Валар. – Отдаю плоть свою! – Багровая пелена уже застилала разум, и я еле сдерживал себя, чтобы она не выплеснулась наружу раньше времени. Нащупав в ране на правом бедре скользкий осколок обсидианового лезвия, я крепко ухватил его пальцами и потянул наружу, раздирая живое мясо. – Отдаю кровь свою! – тянул свою песню Остроухий. Да! Вот оно! Теперь это только его песня! Оплошал Валар – его промах! И даже неважно, каким будет исход, но теперь игра пойдет по моим правилам. Такой поворот событий просто не мог прийти ему на ум. Идя на жертвоприношение, я всего лишь давал согласие на проведение ритуала, а вот кто будет жертвой – решится сейчас, промелькнуло у меня в голове. – Беру!!! – с ревом выдохнул я, позволяя наконец до предела скрученной внутри меня пружине распрямится. Все свои силы, всю ярость – все я вложил в один-единственный удар острейшим лезвием Валару в горло! Время для меня почти остановилось, все вокруг замерло, в тягучем, ставшем вдруг упругим воздухе двигалась только моя рука, метнувшаяся к пульсирующей на шее Валара артерии. Целиком поглощенный ритуалом Валар даже не успел отреагировать на мой бросок, в то время как каменное острие вошло ему в горло! Он еще только подносил руки к раненной шее, когда я, продолжая движение, оттолкнулся всем телом от земли и, ударив головой в лицо, навалился на него, опрокидывая навзничь. Однако надо отдать ему должное, сдаваться без боя Остроухий не собирался. Зажимая одной рукой рану на шее, растопыренными когтями другой он нанес удар, метя мне в голову. Я почти физически чувствовал, как утекают отпущенные для схватки мгновения. Ввязываясь в борьбу, очень просто было упустить единственный шанс на победу. Опомнившись, Валар покончит со мной немедленно. Блокировать его удар я не стал, а, пригнув голову, просто подставил под когти плечо – разбираться с травмами будем после, если повезет… Вцепившись когтями в мое плечо, Остроухий оторвал от горла другую руку и, опершись на нее, начал привставать мне навстречу. С ним надо заканчивать, еще чуть-чуть – и будет поздно. Двинув приподымающегося с земли Валара коленом в промежность так, что его выгнуло от боли, левой рукой я схватил его за волосы, с размаху ударяя головой о выступающий позади него острый камень. Что-то хрустнуло. А потом с силой опустил кулак другой руки на горло, сминая гортань и вбивая застрявший в ней осколок камня до самого хребта! Валар подо мной забился, из его рта и горла хлестала кровь, если это и был ихор – кровь богов, то по цвету он ничем не отличался от простой человеческой крови. Содрогающийся в конвульсиях Валар полосовал меня когтями, но это была уже агония. Хотя если она продлится еще какое-то время, он способен просто разодрать меня на куски. Продолжая колотить его башкой о камни, я, выбрав подходящий момент, напряг пальцы на правой руке и молниеносным движением ударил Остроухого в лицо, выбивая глаз. Его руки рефлекторно метнулись к пораженному месту, а я перехватил их и придавил всем весом, пытаясь не дать им снова вцепиться мне в тело. Что подтолкнуло меня к последующему поступку, я не знаю до сих пор, хотя такой неистовой ненависти мне не приходилось испытывать никогда раньше. Возможно, причиной тому послужил рисунок церемонии, ведь я обещал взять его кровь, возможно, виновато боевое безумие, когда одержавший победу воин съедает горячую печень еще живого врага. А может быть, я просто использовал последнее оставшееся в моем распоряжении оружие. Скорее всего, все вместе… По телу Валара пробегали судороги, он хрипел, однако жизнь не желала покидать его тело. Мне стоило гигантских усилий сдерживать его руки, лишая возможности творить волшбу. Говорить он уже не мог, но я инстинктивно чувствовал, что и взмах руки колдуна способен натворить немало дел. Любой человек на его месте был бы уже трупом: перерезанное, да вдобавок раздавленное горло, перебитый хребет, пробитая голова – но, видимо, Валару и этого было мало. От неимоверного напряжения все человеческое окончательно покинуло меня, оскалившись, я зубами вцепился ему в горло, рвя и терзая плоть. – Беру кровь твою, Валар, забираю до капли! – в бешенстве хрипел я, захлебываясь потоком хлещущей из перерезанных артерий крови. Горячая соленая волна прокатилась по пищеводу и взорвалась в желудке вспышкой нестерпимого жара, мгновенно затопившего все тело до кончиков пальцев. В голове вспыхнул ослепительный свет, вымывая из сознания муть. Сравнивать с чем-либо трудно. Ну-у… Возможно, хлопнутый залпом стакан спирта даст отдаленное представление… Право, не знаю. И тут все кончилось. Тело Валара содрогнулось в последний раз и, наконец, обмякло. Я победил!!! Еще не веря в произошедшее, я сполз с трупа и обессилено откинулся на спину, приходя в себя. Потом, повернув голову, посмотрел на залитое кровью тело Валара, а его голова уставилась на меня пустой глазницей. – Вот так, падаль! Глаз за глаз! – Я прикоснулся рукой к тройному рубцу, наискось пересекающему лоб и левую скулу. У меня, правда, глаз уцелел, но заслуги Валара в том не было. – Печать, говоришь, а как тебе моя роспись с росчерком по горлу? – все еще не отойдя от пережитого напряжения, прохрипел я. Постепенно успокаиваясь, я отвел взгляд от трупа и посмотрел в ночное небо. Нет, закончилось еще не все! Надо мной, извиваясь, висел вызванный Валаром смерч, а его хобот рыскал из стороны в сторону, словно принюхиваясь. Я замер, боясь пошевелиться: доверия этот объект не вызывал. Наконец, видимо, определившись с целью, хобот потянулся к телу Валара, на мгновение замер над ним, а затем бесшумно всосал в себя! На том месте, где только что лежал покойник, не осталось ровным счетом ничего, кроме голого камня! Для бестолково снующих под куполом лунной сферы молний это, похоже, послужило сигналом к действию: как по команде они метнулись ко мне, ударив в грудь! Да, пожалуй, это напоминало удар током, и меня основательно встряхнуло, ненадолго лишив сознания. Очнувшись от кратковременного затмения, я сразу же осознал, а скорее, даже почувствовал: вот теперь точно все! Эта неприятная страница моей жизни закончилась, можно приниматься за следующую. Я лежал спиной на камне и смотрел в небо, в ушах снова в полную мощь грохотал водопад, а туча, скрывшая луну, погасила наконец охваченный великанскими пальцами фантастический радужный шар. Я опять выжил, победил! А враги умылись кровью! Я вынес пытки, протянув время и усыпляя подозрения Валара, убедил его, что полностью сломлен. Дал согласие на жертвоприношение, но вывернул его наизнанку. А потом, дождавшись момента, того единственного мига, когда можно было нарушить ритуал, я его сломал, обернув слова Валара против него самого. У меня был только микроскопический шанс, тень шанса, но я сумел им воспользоваться в безнадежной, казалось, ситуации… и выиграл! Мысли в голове скакали и путались, но, несмотря на предельную усталость, все во мне пело и ликовало от ощущения победы! Если верить Валару, получается, что путь домой мне в любом случае заказан. Но это мы еще посмотрим, были в его рассказе кое-какие подозрительные моменты. Осталось немало вопросов, на которые я бы хотел получить ответы. Хотя я еще плохо представляю, кому их задать. Но побарахтаемся…С. Е. Лец
Глава 4
Охотник – человек, отстаивающий свою любовь к природе с оружием в руках.Немного отлежавшись, я нехотя поднялся с каменного ложа и направился к водопаду – надо забрать в пещере свои вещи (в моем положении дорога любая мелочь) и отправляться на поиски людей. В этом мире они существуют, теперь мне это известно доподлинно, так что время терять незачем. Ледяные струи водопада ударили по израненным плечам, пригибая к земле, и эйфория, накатившая на меня после боя, наконец схлынула. Грядущее уже не выглядело настолько безоблачным, как несколькими минутами раньше, и я задумался о суровой правде жизни. Все мое тело было покрыто кровоточащими ранами и ссадинами, часть из которых Валар нанес мне еще в пещере, остальные же я заработал во время схватки. Больше всего беспокоили рваные раны на плечах и груди, из которых все еще сочилась кровь, но тут сделать я мог немного. Промыв их водой, я решил больше об этом не беспокоиться, предоставив остальное организму. Все равно зашить, перевязать или дезинфицировать их совершенно нечем. К тому же на мне все заживает очень быстро, что в свое время приводило в изумление врачей, да и сепсиса бояться, пожалуй, не стоит. Валар, конечно, тварь когтистая, но вряд ли у него под этими когтями оставались куски гнилого мяса, как у некоторых из тех хищников, с которыми мне приходилось пересекаться в жизни. – Ерунда, моржи не болеют, пока не околеют, – подбодрил я себя. Покончив таким образом с самолечением, я прошел в пещеру и, собрав валявшиеся там плетеную сумку, дубину и куски обсидиана, отправился обратно. Больше здесь делать было совершенно нечего, к тому же я хотел побыстрее покинуть это проклятое плато. Несколько удивило меня только одно обстоятельство: я и раньше неплохо видел в темноте, но сейчас в кромешном мраке пещеры ориентировался как при свете дня. На поверхности я списывал это на полнолуние и светлую ночь, но под землей такое объяснение не годилось. Однако сейчас ломать себе голову я не стал – оно и к лучшему, проще будет ползать по скалам, спускаясь с плато. Откладывать спуск в долину на утро, судя по всему, не стоит, слишком много неприятных вещей произошло со мной здесь. Выбравшись из пещеры и переплыв озерцо, я направился вниз по речке к тому месту, где оставил обломки обсидиана. Материал это ценный, неизвестно, отыщется ли что-то подобное в другом месте, так что стоит все прибрать про запас. Отыскав свое богатство, я сложил его в сумку, предварительно выкинув оттуда часть голышей – таких можно набрать где угодно. Импровизированное рубило тоже не взял – лишняя тяжесть, и сделать его элементарно, подобными пользовались еще син-, палео– и прочие антропы. Добравшись до конца плато, я подошел к краю обрыва и посмотрел вниз на скрывающуюся в пелене долину. Может, тут мне повезет больше. По крайней мере там наверняка водится какая-нибудь живность, и, следовательно, я буду одет, обут и сыт. Пристроив с помощью лозы палицу за спину и закрепив поудобнее сумку, я подошел к обрыву и полез вниз… Сам по себе процесс спуска особой проблемы не составлял, за свою жизнь я вдоволь полазал по всякого рода скалам, как с альпинистской снарягой, так и без оной. Свободное соло меня привлекало даже больше, тем более что при моей профессии нужного снаряжения под рукой зачастую не оказывалось. И раненым ползать по горам тоже было не впервой. Однако сейчас я был весьма сильно покарябан Валаром и ослабел от потери крови, так что задача передо мной стояла непростая. Но отступать было нельзя. Я полз по стене вниз, выкинув из головы ненужные мысли и все же горько жалея о том, что не уродился гекконом. Сосредоточившись только на неровностях скальной поверхности и всецело положившись на силу пальцев, переставляя руки и ноги на автомате, без всякого участия сознания, я отыскивал в камне мельчайшие трещинки, медленно продвигаясь к цели. Мышцы сводило от напряжения, левое, наиболее пострадавшее в схватке плечо от каждого движения стегало болью, из открывшихся ран снова потекла кровь, но расслабляться я себе не позволял. Время для меня перестало существовать, моя жизнь теперь измерялась в количестве оставшихся до земли метров и имеющихся в запасе сил! Можно сказать, висела на кончиках пальцев. Наконец ноги коснулись ровной поверхности. Отцепившись от стены, я рухнул на землю, переводя дыхание. Эта долбаная скала чуть меня не доконала, еще немного – и она доделала бы работу за Валара! Распластавшись на траве, я потихоньку приходил в себя. Расслабляться долго и качественно я позволить себе не мог. Если я хочу выжить, придется еще напрячься и отыскать для отдыха другое место. Немного отдышавшись, я заставил себя подняться и осмотрелся по сторонам. А потом, отцепив на всякий случай со спины дубину и взяв в другую руку камень, отправился исследовать окрестности. Ограниченный отвесной стеной, с многочисленными каменными осыпями, край долины был не лучшей площадкой для прогулки, но забираться сейчас в лес смысла не имело. Я был крайне измотан и нуждался в надежном укрытии, где удалось бы спокойно отлежаться, не опасаясь быть сожранным местным зверьем, а чего-то лучше пещеры или грота на данный момент измыслить было сложно. Двигаясь вдоль скальной стенки, я выискивал подходящее убежище и настороженно сканировал обстановку, когда с громким хлопком крыльев прямо у меня из-под ног вспорхнула крупная птица. Мгновенно отреагировав, я швырнул камень, сбивший пернатую прямо на взлете. Быстро подхватив трепещущую добычу, я свернул ей шею и принялся ощипывать. Птица оказалась неизвестной мне породы, но вроде из отряда тетеревиных, что-то среднее между тетеревом и куропаткой, размером с хорошую курицу. Впрочем, проблемы ее классификации и идентификации меня сейчас волновали мало – хорошо, не ворона! Хотя сейчас я бы с удовольствием сожрал и ворону. Наскоро выпотрошив ощипанную тушку, я с жадностью накинулся на сырое мясо. Перенесший тяжелейшие испытания и большую потерю крови организм требовал немедленного восполнения сил. Подходящую пещеру я обнаружил только под утро. Вероятно, раньше она служила логовом какому-то зверю. К этому моменту я был уже совершенно вымотан и еле держался на ногах, продолжая двигаться только усилием воли – укатали сивку крутые горки. Кроме того, у меня явственно подскочила температура, тело сотрясал озноб, бросая то в жар, то в холод. Как бы инфекция какая не завелась! В дальнем углу небольшой пещерки в беспорядке были навалены сухие листья, ветки и хворост. Сами они сюда попасть не могли, так что, скорее всего, весь этот мусор сюда натащило неизвестное животное, устраивая себе уютное лежбище. Ну что ж, сгодится такое убежище и мне. Утро было весьма прохладное, а тут какая-никакая защита от холода, что очень кстати, да и лежать мягче. Хоть сейчас и середина лета, но вокруг горы, и холодных ночей будет предостаточно, а я к тому же до сих пор гол как сокол… В известных пределах я умею регулировать температуру тела и при желании смогу повторить фокус тибетских лам: сидя на леднике, высушить на себе вымоченные в горном ручье простыни, – но проблемы это не решало. На длительный многодневный срок такая практика не рассчитана, да и внутренних ресурсов требует немало, а в моем потрепанном состоянии это непозволительная роскошь. Так что пойдем простым, не требующим лишних энергозатрат путем и с завтрашнего дня подумаем насчет одежды. А если сюда явится хозяин берлоги, то пусть пеняет на себя. В общем, будем решать проблемы по мере их поступления. Вот так. – Наша постель – попона боевого коня, – хмыкнул я и полез устраиваться. Разворошив кучу древесного мусора, я закопался в нее целиком. – Нет, наша постель – нора лесного зверья! – поправил я себя, уже засыпая. Проснулся от голода. Сон мой никто не потревожил, и я уже сильно об этом жалел. Попадись мне этот «кто-то» сейчас (кем бы он ни был!) – задавил бы голыми руками. И съел! Сожрал бы с костями и шкурой! Пожалуй, такого всепоглощающего приступа голода я до сих пор не испытывал. Никогда! Да я и не подозревал, что голод может быть настолько силен, хотя доводилось голодать по несколько недель! Челюсти сводило судорогой, а живот, казалось, прилип к позвоночнику. Выбравшись из своей импровизированной постели, я вышел из пещеры на вольный воздух. Судя по солнцу, да и по моим внутренним часам тоже, спал я часов десять – день был в самом разгаре. Не самое лучшее время для охоты, но дожидаться сумерек не будем. Волка ноги кормят. Тут я обратил внимание на то, что больше не испытываю так досаждавших мне вчера болезненных ощущений. Осмотрев свое тело, я обнаружил, что все раны, считай, исчезли, оставив после себя только неровные красные рубцы. Неглубокие царапины и вовсе пропали бесследно, о них едва напоминали белые полоски на загорелой коже. Неудивительно, что так хочется есть: мой организм за несколько часов проделал работу, на которую у обычного человека уходит по меньшей мере пара-тройка недель. На мне и раньше все заживало как на собаке, но не настолько же быстро! Подобные сюрпризы настораживали. Если прибавить к этому новоприобретенную способность видеть в полной темноте, получалось и вовсе интересно. Оставалось посмотреть, что последует дальше, какие еще новые фокусы выкинет разбушевавшийся организм? Утешало и даже радовало одно: новые возможности мне очень пригодятся, тут жаловаться грех, но откуда все это взялось? Собственно, несколько предположений у меня имелось. Все эти изменения могли быть последствием ритуала. А могли появиться и после перехода через контур, ведь никому не известно, как он влияет на человека. Однако не исключен вариант, что тут виновата кровушка Валара, которой я так неосторожно хлебнул. Как ни крути, однозначного ответа сейчас дать нельзя, потому следует отложить проблему до лучших дней и заняться другими, действительно жизненно важными вопросами. Не откладывая дела в долгий ящик, я наскоро собрался, благо не был перегружен вещами, и отправился на поиски зазевавшейся дичины. Углубившись в чащу, я прошел около километра в сторону центра долины, а потом немного изменил направление и начал забирать левее, стараясь держаться против ветра. Маневр нехитрый, а шансов незаметно подобраться поближе к какому-нибудь неосторожному зверю все же побольше. Бесшумно скользя между деревьями, я внимательно сканировал окрестности, стараясь первым почувствовать присутствие дичи или по крайней мере моментально среагировать на любое подозрительное движение. Такая тактика, конечно, не слишком надежна, поскольку рассчитана на случай и большую плотность зверья. Но особого выбора у меня не было. Из метательного оружия я располагал только камнями, а уложить любого достаточно крупного зверя, просто швырнув в него булыжником, представлялось проблематичным. Оставалось попытаться подкрасться вплотную и ввязаться в рукопашную. В том случае, если животное окажется хитрее и обнаружит меня раньше, можно попробовать его догнать. На короткой дистанции я вполне на это способен. Тропить, скрадывать-выслеживать дичь, устанавливать ловушки или устраивать засады я не собирался – это дело не быстрое. Вызванный ускоренной регенерацией голод грыз меня с каждой минутой все сильнее, и если в ближайшее время его не утолить, то последствия могут быть самыми печальными. Я наверняка сильно ослабну, а этого в моей ситуации допускать никак нельзя – мало ли какие еще сюрпризы подкинет этот мир. Лес вокруг сильно напоминал нашу дальневосточную тайгу. Деревья в основном хвойные: все больше ели, сосны да кедры; изредка попадались и обыкновенные березы. Не слишком густой подлесок, под ногами – мох, трава, папоротник, кусты брусники и черники. Пользуясь терминологией геоботаники: сосняк-брусничник, переходящий в ельник-хвощатник, – где-то так. Встречались и незнакомые породы деревьев, но уверенно сказать, что такие неизвестны на Земле, я не мог – все же не ботаник. В свободных от травы и растений местах земля пестрела следами. Это внушало надежду. В основном, конечно, натоптало мелкое зверье, но следы оленей и кабанов тоже встречались часто. Свежих отпечатков мне пока не попадалось, но это и понятно – утром зверь ушел на лежку и днем без особой нужды шляться не будет, а вот ближе к вечеру непременно потянется на кормежку. Давя ногами спелую чернику, я направлялся в сторону увиденного мной еще с края плато озера. Может, подстерегу кого на водопое? Ягоды, в изобилии растущие вокруг, я собирать и не думал, толку с них ноль, а вот время потеряешь. Хотя иногда, пытаясь обмануть голод, прямо на ходу нагибался и срывал по несколько штук, сразу же закидывая в рот. На эту прогалину я выбрался уже в сумерках. К этому моменту спазмы в животе стали просто нестерпимыми, и я боялся, что его урчание распугает всю живность на километр в округе. Не собираясь выбираться на открытое пространство, я стал обходить поляну по окружности, когда заметил невдалеке движение. Мгновенно замерев, я впился глазами в промелькнувшие между деревьями силуэты. Семейство кабанов, наискось пересекая прогалину, торопилось куда-то по своим поросячьим делам. Я насчитал их девять штук. Впереди шел огромный кабан, за ним – свинья и пара подсвинков. Сзади трусили полосатые, уже немного подросшие поросята. Рот сразу наполнился слюной, а рука сама потянулась в сумку, нащупывая камень. Расстояние до стада было приличное, поэтому, как ни жалко, от мысли подбить камнем подсвинка стоило отказаться. На такой дистанции серьезно ему не повредишь. Я выбрал своей жертвой пару поросят, семенящих последними, и один за другим метнул два голыша. Бросок вышел удачным. Первый камень пришелся замыкающему свинтусу точно в голову, и тот, убитый наповал, без звука покатился по траве. По второму я тоже не промазал. Сбитый ударом, он забился на земле, оглашая окрестности истошным визгом. Не теряя времени, я выскочил на поляну и кинулся к добыче, нимало не заботясь об остатках улепетывающего семейства. Однако, к моему удивлению, место трагедии покинули не все – кабан остался. Обычно в таких случаях, если оставлена дорога к отступлению, звери стараются уйти. Но то земные звери, приученные опасаться вооруженного огнестрельным оружием охотника. Я забыл, что нахожусь в другом мире, и повадки животных здесь могут быть совершенно иными. Наглядным подтверждением чему служил стоявший напротив меня изготовившийся к атаке кабан. Кстати, дома такие со стадом не ходят. За те мгновения перед броском, что он подслеповато разглядывал противника, я тоже успел хорошо его рассмотреть. До сего момента я много раз встречался с кабанами, но такое животное видел впервые. Его размеры просто поражали. Домашних хряков, бывает, откармливают до гигантских объемов, но они становятся просто куском жира, а здесь одни сплошные мышцы. Чудище размером с быка и весом в полтонны! Такого зверя, наверное, и называли вепрем, если, конечно, такие вообще когда-нибудь водились на Земле. По крайней мере клыков такого размера я не встречал ни в музеях, ни среди трофеев знакомых охотников. Ко всему прочему это был секач. Если кто не знает, секачом называют молодого кабана пяти-шести лет. В этом возрасте клыки его еще почти прямые и способны наносить страшные раны. Со временем клыки растут и загибаются назад, и хотя кабан может становиться еще больше и сильнее, он все-таки не так опасен. У моего зверя из нижней челюсти росли просто бивни, за которые любой любитель трофейной охоты наверняка продал был душу. Мгновения, что мы оценивали друг друга, истекли, и вепрь ринулся в бой. Ухмыльнувшись, я поудобней перехватил в руке палицу. Атакующий кабан набрал скорость, опустив голову и целясь клыками мне в живот. Знакомая картина. Если бы у меня в руках была рогатина, я бы оставался на месте и принял бы на нее зверя, но моим оружием была палица, и это диктовало другие условия схватки. Дождавшись, пока кабан приблизится почти вплотную, я слегка отступил в сторону, уходя с траектории атаки, и взмахнул палицей, опуская ее вниз и вправо так, что инерцией меня развернуло боком к нападающему зверю. Продолжив рукой движение, я круговым замахом вскинул набравшую скорость дубину над головой и, обхватив ее второй рукой, с силой обрушил оружие на шею проносящегося мимо вепря, в месте, где голова переходила в мускулистый загривок. Что-то хрустнуло, и в первый момент мне показалось, что сломалась палица. В этот удар я вложил силу, достаточную, чтобы свалить средних размеров дерево. Шея кабана не выдержала – его пригнуло к земле, и он кубарем, как подстреленный на бегу заяц, покатился по земле, ломая заросли. Расчет был правильный, я приложил дубиной в самое уязвимое место практически любого зверя, тут или шейные позвонки не выдержат, или проломится основание черепа, где кости слабее. Я перевел дыхание. Кончено! Если бы я не свалил его первым ударом, пришлось бы повозиться. В следующий раз переть на рожон он бы точно не стал и вполне мог достать меня клыками. Пришлось бы спасаться на дереве. После короткой, но напряженной схватки меня просто скрутило от голода, волной накатила противная слабость. Вытащив из сумки обсидиановый клинок, я подошел к подрагивающей туше и, одним движением перехватив горло, припал к ране, жадно глотая соленую кровь и мысленно усмехаясь – похоже, это входит в привычку. Напившись, я вспорол кабану брюхо, вырезал сердце, и немедленно съел прямо сырым. Потом, почувствовав себя гораздо лучше, отправился подбирать подбитых ранее поросят. Сначала я собирался сожрать одного из них прямо сырьем, но теперь решил, что недолго можно и потерпеть, чтобы попробовать состряпать горячий ужин. Добыть огонь можно десятками способов, но все они требуют больших затрат времени и сил. Долго возиться мне совсем не улыбалось, поэтому я пошел по наиболее короткому пути, надеясь, что все выйдет, как надо. Еще по дороге в лесу я подобрал старое птичье гнездо – это отличный трут. Для моих целей больше подошла бы вата, но где ее тут возьмешь! Стоило попробовать с тем, что нашлось под рукой. Побродив вокруг поляны, я отыскал сухой березовый сук подходящего диаметра. Обломал его так, чтобы осталось сантиметров тридцать длины, и, удовлетворенный получившимся результатом, отправился обратно на поляну, подобрав по дороге подвернувшуюся корягу. Необходимые ингредиенты в наличии, и можно было приступать к работе. Используя кусочки обсидиана как клинья и осторожно постукивая по ним корягой, я расколол сук вдоль, получив два полешка с почти ровной поверхностью на сколе. Изделие следовало доработать. Пользуясь острыми осколками и шероховатым камнем, я принялся старательно строгать, скрести и тереть дерево, добиваясь ровной плоскости на обоих кусках. Хрупкие обсидиановые пластины часто ломались, но в конце концов я получил то, что хотел: два ровных, плотно прилегающих друг к другу куска дерева. Можно было приступать к следующему этапу – непосредственному разведению костра. Запасшись хворостом и сухими ветками, я подготовил растопку из бересты и оставшихся стружек. Затем из внутренней части птичьего гнезда скатал небольшой рулончик, добавив в него берестяных пленок, и вложил его между дощечками. Наступил самый ответственный момент: двигая дощечками вперед-назад, я принялся раскатывать между ними рулончик трута, постепенно увеличивая скорость движения и усиливая нажим. Через пару минут запахло паленым, отбросив дощечки, я выхватил потемневший рулончик и, разорвав пополам, помахал им в воздухе. Получилось! В месте разрыва теплился маленький уголек. Осторожно поднеся тлеющий трут к растопке, я дыхнул на него, раздувая искры, и увидел, как бересту лизнул крохотный язычок пламени. Растопка занялась, а через минуту костер пылал уже вовсю. Разделав одного из поросят и насадив на ветку, я приспособил его над огнем, поворачивая из стороны в сторону. Прожаривать его до готовности я не стал, а минут через двадцать, рассудив, что горячее не может быть сырым, снял его с огня и, впиваясь зубами в полусырое, истекающее соком и кровью, мясо, приступил к трапезе. Поросенка я съел целиком. Некоторое время спустя, полулежа у костра, раздувшийся, как удав, я лениво обдумывал свои дальнейшие действия. Над чащей сгустилась ночь, чуть разгоняемая отблесками затухающего костра. Но темнота мне теперь не помеха, я и сейчас видел не хуже, чем днем, разве что в зеленоватом свете и куда-то пропали ярке краски. Примерно так выглядит окружающий мир в окуляр хорошего ночного прицела. Отправляться куда-то на ночь глядя с полным животом не очень хотелось, но и оставаться на поляне с кучей свежего мяса не стоило. Еще днем, пробираясь через чащобу, я не раз замечал характерные отпечатки волчьих и рысьих лап, кроме того, без сомнения, здесь водятся и другие хищники, готовые составить мне конкуренцию. Вопреки распространенному заблуждению, большинство крупных хищников не слишком боятся огня, а выяснять с ними отношения из-за добычи я сейчас был совершенно не расположен. В общем, надо возвращаться в облюбованную пещеру – так оно будет надежнее. Вздохнув, я поднялся с земли и принялся за неприятную, но необходимую работу. Ободрать тушу вепря с помощью обсидиановогоножа непросто, но я справился – извозившись, правда, по уши. Шкура мне понадобится очень скоро. Потом тщательно вынул мозг и отделил сухожилия со спины и ног. Мясо такого чудища будет жестким как подошва, но мало ли что – сейчас не до изысков. Отрезав несколько приглянувшихся кусков, я сложил все это на шкуру и, бросив сверху оставшегося поросенка, тщательно завернул. Выбитые камнем кабаньи клыки положил в сумку. Вот вроде бы и все. Взвалив сверток с добычей на плечо, я подхватил с земли палицу и двинулся по направлению к пещере. Поначалу идти было тяжеловато, но вскоре съеденное немного утряслось, и я зашагал бодрее. Ветер сменился и снова дул в лицо, под ногами мягко пружинил мох, до цели оставалось рукой подать. Великан-лось поднялся из зарослей буквально в двух шагах от меня и, ломая кусты, прянул в сторону. Я находился с подветренной стороны, шел практически бесшумно, и чуткий зверь до последнего мгновения не подозревал об опасности. А может, он хрустел чем-то так, что за ушами пищало, и поэтому прозевал мое появление. Неважно… Несмотря на то что эта встреча и для меня стала сюрпризом, терять время, стоя с открытым ртом, я не стал. Шкура с упакованной в нее добычей полетела в сторону, а я в три прыжка нагнал зверя и повис на нем, ухватив за рога с правой стороны головы. Нашаривать в сумке нож не было времени, да и особой необходимости. Лось взревел, мотая головой, и ударил копытом, пытаясь стряхнуть меня на землю и растоптать. Увернувшись от копыта, я навалился сильнее, что есть мочи выкручивая ему голову влево. Началось противостояние. Наконец, не выдержав напряжения, сохатый повалился на колени, мучительно выгибая шею. Вздувшиеся на ней жгуты мышц, казалось, готовы были лопнуть, уступая моему напору. Лось зашатался, собираясь повалиться на землю, но переводить борьбу в партер я не собирался. Внезапно ослабив нажим, я перехватил зверя за другой рог и, пользуясь им как рычагом, рванул голову животного в другую сторону. Усилия почти и не потребовалось, напряженные мышцы лося помогали мне сами. Завершая движение, я довернул голову зверя, и хруст позвонков неприятно отдался в ладонях, поверженный великан медленно завалился на бок. Отпустив рога, я позволил ему упасть, а потом, достав нож, перерезал горло, спуская кровь. Способ, которым я расправился с лосем, не был моим изобретением, так ломают шею быкам: скручивая голову сначала в одну сторону, а затем резко в другую. Правда, я никогда не слышал, чтобы так поступали с лосями или другими оленями. Хотя северных оленей похожим образом укладывают на землю для клеймения, но шею при этом, конечно, не ломают. Напрягши свои полузабытые познания в палеонтологии и осмотрев убитого зверя, я с большой долей вероятности определил, что моей добычей стал ныне вымерший на Земле широколобый лось. Весил зверь, наверное, около тонны и почти на треть превосходил размером все встречавшиеся мне до этого экземпляры этих животных. Дождавшись, когда туша немного остынет и с нее уберутся паразиты, я освежевал и разделал добычу, а затем в три захода перетащил ее в пещеру, благо оставалось недалеко – с полкилометра. Переложив мясо крапивой для сохранности, я сложил его в дальний угол, про запас. Лосятину, особливо такую мускулистую, хорошо пускать исключительно на котлеты, ну да ничего – перебедуем, зубы не сотрутся. Зато мясом я был обеспечен надолго. Теперь можно задуматься об изготовлении необходимой экипировки. Но все это завтра, утро вечера мудренее. Замочив кабанью и лосиную шкуры в ручье, протекавшем шагах в двадцати от моего убежища, я вернулся в пещеру и, зарывшись в сухие листья, начал готовиться ко сну. После столь бурно проведенного дня можно было подвести итог: дичи здесь немерено и умереть с голоду мне не грозит. Надо только опасаться, чтобы кто-нибудь не пообедал и мной! Здесь обязательно должен водиться кто-то, стоящий на вершине пищевой цепочки. Хотелось, чтобы это оказался я, но такое везение вряд ли возможно. Проснувшись, я сходил на ручей умыться и собрал дров, а потом озаботился костром. Дощечки и трут не подвели и на сей раз. Скоро в глубине пещеры пылал костер, а над ним доходил до готовности поросенок. Дым стелился по потолку и, ничуть мне не мешая, уходил наружу. А вот если бы огонь был разведен у входа, в пещерке было бы не продохнуть. Все бы ничего, но опять ужасно хотелось есть! Да что ж я за проглот такой?! Если так пойдет дальше, мне придется убивать все свободное время только на заботу о пропитании. «Убивать время или убивать все время? Интересно. Ладно, оставим…» Раньше такие приступы голода меня не беспокоили, и я мог неделями существовать на очень скудном рационе или вовсе без оного, не теряя работоспособности. Оставалось надеяться, что всему виной ускоренная регенерация тканей и со временем все вернется на круги своя. С такими приправами, как зверский голод и свежий воздух, мясо показалось мне удивительно вкусным, но вот соли не хватало. Позже об этом придется подумать серьезно – человеку соль просто необходима, и не только как вкусовая добавка. Травоядные животные отыскивают соль на солонцах, хищники получают ее с мясом и кровью жертв. Но не могу же я питаться кровью и сырым мясом – или могу? Я отнюдь не возражаю против сырого мяса, но у животных могут водиться паразиты, и мне совсем не улыбается подцепить каких-нибудь глистов. Все равно соль придется поискать… Осмотрев на себе места, где раньше были раны, я отметил, что они исчезли совершенно, даже рубцы практически рассосались. Тело просто бурлило энергией, хотелось взять да взлететь. Давненько я не чувствовал себя настолько великолепно – скинул, казалось, лет двадцать, тянуло на подвиги! Слегка саднил только шрам на лице. Проведя по нему пальцами, я нащупал три глубоких борозды, наискось пересекающие лоб и левую щеку – они-то пропадать и не собирались. Печать, однако! В памяти сами собой всплыли недавние события. В глубине души зародилось смутное предчувствие, что история с Валаром далеко не окончена и в покое меня не оставят. В то, что Валар действовал один и его исчезновения никто не заметит, верилось с трудом. Какой-никакой, а бог! Впрочем, кто его знает? Ну да будем решать проблемы по мере их поступления, а сейчас вернемся к первоочередным задачам. Обгладывая косточки поросенка, я задумался о своих дальнейших планах. Раньше было просто некогда, а тут выдалось время разложить все по полочкам. Итак, если принимать на веру слова Валара, что вся эпопея с моим перемещением на Сид – его рук дело, тогда получается, контура больше не существует? Если же он сгустил краски, то все равно отыскать точку перехода будет очень и очень непросто! Нужно, конечно, попытаться, координаты мне известны, а приблизительно определить широту и долготу места, где нахожусь, худо-бедно сумею. Еще ночью сориентировавшись по звездам, я прикинул направление движения. Получалось на юго-запад. Но сердце вещует: не врал Валар. Однако выбора все равно нет – о географии Сида, что физической, что политической, мне ровным счетом ничего не известно. Так что любое другое направление подходит еще меньше, а тут есть хоть какая-то надежда. Ну а не получится отыскать контур, попробую найти людей (или кого-то на людей похожего) – участь Робинзона меня совершенно не устраивает. С этим все ясно, пойдем дальше… Сейчас у нас середина лета, поэтому со сборами мешкать не стоит, путешествовать по горам глубокой осенью или тем паче зимой мне не улыбается. В то же время к дороге надо хорошо подготовиться, потом будет не до того. А из этого следует, что задержаться все же придется. Сейчас у меня нет почти ничего, а понадобятся хорошая крепкая одежда, надежное оружие… Да, черт возьми, много чего понадобится! Значит, придется все это как-то изваять в сжатые сроки! Так что приступаем немедленно и не сходя с места. Начну с одежды и оружия, в промежутках – все остальное, а вот благоустраивать жилье смысла просто нет.Неизвестный
Глава 5
Принимаясь за дело, соберись с духом.Подойдя к ручью, я напился, а потом извлек из него отмокшие за ночь шкуры. Бросив их на толстый ствол поваленного дерева, я сел рядом и крепко задумался, перебирая в голове этапы обработки кожи и прикидывая, как это можно провернуть в моей ситуации. Перво-наперво отмока и мездрение, то есть удаление остатков мяса и жира – ну это придется сделать в любом случае. Затем золение и дернение, то есть удаление подкожной клетчатки и волоса – тут необходима известь. Ну, скажем, пережгу известняк… Дальше обеззоливание – нет проблем, просто промыть в воде, потом мягчение – для него потребуется птичий помет. Ха, нет ничего проще. Следующая стадия – собственно дубление, на этом этапе лучше всего использовать ивовую кору. Ну и, наконец, жирование – нужны сало или деготь. Вроде бы все… Ах да, еще сушка! Мда-а… Это ж надо, какой геморрой. А сколько времени займет! И где взять емкости для растворов? Что теперь, устраивать тут кожевенное производство? Нет, мы пойдем другим путем! Кожу будем делать сыромятную. Поплевав на ладони, я взялся за работу… На гладком бревне, пользуясь заточенным лосиным ребром как скребком, я сначала соскоблил мездру, а потом, перевернув шкуры, согнал волос. Работенка еще та! По уму делается несколько иначе, но меня поджимало время. Растянув шкуры колышками, я оставил их сушиться, отрезав предварительно полосу кожи на пращу. Эту полосу я как следует прокоптил над костром, а затем, вооружившись ножом, вырезал из кожи ремень, придав ему требуемую форму. В середине ремень расширялся, образуя гнездо для камня, а один из концов заканчивался петлей, накидывающейся на кисть руки. Праща была готова! Не бог весть что, но на первое время сгодится. Принцип стрельбы из пращи достаточно прост. Ремень сгибается пополам, конец с петлей надевается на кисть, а другой зажимается в кулаке, в середину ремня вкладывается метательный снаряд. Затем праща раскручивается в вертикальной или горизонтальной плоскости, как кому удобнее, а конец, удерживаемый в кулаке, отпускается… Кто не спрятался!.. В общем, снаряд усвистывает куда бог пошлет! Прицелиться из пращи нереально, нужный результат достигается только многочисленными тренировками, нарабатывающими необходимый навык, который у меня, к счастью, имелся. Существуют и иные типы пращей: один выглядит просто как большая ложка, а другой – палка с расщепом на конце, куда вкладывается камень, действующие по принципу увеличения рычага руки, но КПД у них ниже. Собственно, к этому типу пращей можно отнести и копьеметалку. Устроена она тоже достаточно просто: палка с желобом, куда вкладывается дротик, на одном конце снизу, рукоятка – на другом сверху, упор для древка. Кстати, из нее можно запульнуть и камнем – австралийские аборигены так и поступали, швыряя что ни попадя во все, что шевелится. Не окажись у меня кожи, я бы, наверное, изобразил что-то в этом роде. Неотложных дел в пещере у меня пока не нашлось, а стало быть, можно отправиться исследовать долину, пройтись вдоль реки, добраться, наконец, до озера. Так и поступим. С прогулки я вернулся только поздно вечером в прекрасном расположении духа, обремененный изрядной добычей. С одного плеча свешивалась антилопа неизвестной породы, подбитая мной у озера. На другом плече болталась полная кремня сумка – на него я наткнулся, пошарив по берегам реки. В руке я держал глухаря и связку битой утки. В общем, жизнь удалась, а праща зарекомендовала себя отлично. Огорчало только одно – до смерти надоело ходить голым. Хотя я подметил одну любопытную деталь – мной совершенно перестали интересоваться кровососущие насекомые, просто облетали стороной. Немалое, надо отметить, достижение! Достав подсохшие шкуры, я тщательно втер в них лосиные печень и мозг, а потом, свернув, отложил в дальний угол пещеры до тех пор, пока не исчезнет клейкость, а это еще пара дней. Придется потерпеть. Шкуру антилопы я, напротив, положил отмокать. Потом, поужинав запеченными в углях утками и застелив постель еловым лапником – для пущего удобства, завалился спать. Следующие несколько дней я корпел над изготовлением каменных орудий, почти не отвлекаясь. Разложив перед собой остатки обсидиана и кремень, я вдумчиво изучал каждый обломок камня, а затем старался придать ему нужную форму. Обсидиан можно обрабатывать двумя способами. Первый: нагрев камень на огне, капнуть на него водой – отскочит кусочек. Хитрость в том, что заготовку надо держать, наклонив так, чтобы капля стекала по линии будущего скола. В этом случае необходима изрядная сноровка, которой у меня, к сожалению, не было. Другой метод, знакомый мне гораздо лучше, был аналогичен способу обработки кремня. Тут тоже возможны варианты. От исходного материала (нуклеоса) отбиваются отщепы, и в орудие превращается ядро камня. То ли, наоборот, инструмент изготовляется из сколотых пластин. Я действовал и так и этак. Пластины пускал на мелкие предметы, скребки и заготовки наконечников стрел, предполагая обзавестись луком в ближайшее время. А в технике двусторонней обработки отделывал орудия посерьезней. Покончив с черновой обработкой изделия, отжимом и ретушью (скалыванием мелких чешуек по грани) доводил его до ума, добиваясь потребных кондиций. В качестве рабочих инструментов я, не мудрствуя, использовал все, что подвернется под руку: обломок рога, твердую палочку, подходящий кусочек камня… Увлекшись творческим процессом и набив руку, я, перепрыгнув через ступеньку, скакнул из палеолита прямо в неолит, понаделав геометрически правильных пластин в технике микролитов. Для этого камень раскалывается на аккуратные, квадратные или треугольные в сечении, столбики, которые в свою очередь расщепляются поперек на одинаковые по форме фрагменты, толщиной около миллиметра. Вклеенные в рукоятку, они образуют практически ровное лезвие, а утерянный фрагмент легко заменить. Надо заметить, современные первобытные племена утратили знания предков и зачастую используют в быту гораздо менее совершенные орудия, чем существовали в палеолите (не говоря о неолите), а уж над поделками тасманийцев угорал бы и питекантроп. Реэволюция, мля… деградация… И это не только и не столько о дикарях речь. Существует такая теория, что человечество не эволюционирует, а напротив, скатывается обратно. Доказательств достаточно, за примерами далеко ходить не надо. Взять тех же кроманьонцев: и поздоровее современных людей будут, и объем мозга побольше, и кариеса не знали – куда все делось?! Стоит задуматься! А что первобытные племена деградируют, неудивительно – ни тебе саблезубых тигров, ни пещерных медведей, одни кокосы да бананы или змеи да ящерицы, а то и пиявки да личинки – приспособленцы… С другой стороны, кондовые дикари хоть и выродились, но приспособились использовать попадающие им в руки отходы цивилизации: гвозди, стекло, обрывки сетей, полиэтилен и тому подобное… Так, например, в свое время аборигены оставили пол-Австралии без связи, посшибав с телеграфных столбов фарфоровые изоляторы и употребив их на свои изделия. С гордостью я обозрел плоды своих усилий: микролиты, наконечники стрел, несколько ножей разного размера, пара больших листовидных наконечников для рогатины[22] и два топора, напоминающих по форме колун. Несмотря на более-менее привычную форму, топоры задумывались не для колки дров или валки леса – овчинка выделки не стоит, – а предназначались исключительно для проламывания черепов и нанесения прочих увечий. Да и вообще, каменный топор, в отличие от стального, всегда был не многофункциональным инструментом, а только оружием, по характеру воздействия на противника подобным чекану. В трудовом порыве я пустил на дело и лосиные рога, из них получились вполне симпатичные гарпун и острога. Теперь оставалось только закрепить все это на рукоятях. В углу пещеры подсыхали, дожидаясь своего часа, подготовленные загодя березовые заготовки для рукояток ножей и кленовые для топорища и древка рогатины. Я, конечно, предпочел бы бук и ясень, но этих деревьев в здешнем лесу мне пока не встретилось. Можно было и приступать, но существовала одна загвоздка: чем крепить?! Смолой и сырой кожей ненадежно – отсыреет и развалится. Так что куда ни кинь… все равно придется варить клей! А для этого нужна посуда, для которой понадобится глина, и подходящую еще придется хорошенько поискать. Зато потом можно будет внести разнообразие в меню и еду – варить, что существенно полезней для организма, чем трескать только жареное мясо. Но сначала надо закончить еще одно очень важное дело… Достав доходящие до кондиции шкуры, я промыл их, натер жиром и принялся с остервенением мять, тереть и скрести, периодически смазывая горячим салом. Через несколько часов такой работы в моих руках наконец оказались два больших куска сыромятной кожи. Можно было приступать к раскройке. Вот тут я помучался вволю, но терпение и труд… Короче, результат меня вполне устроил. Сшить изделия оказалось гораздо проще. Растрепав на волокна высушенные сухожилия, я свил из них нитки и, пользуясь заостренной костью из голени лося как шилом, сшил выкройки, а затем – с чувством глубокого удовлетворения – примерил обновки. Теперь у меня были: штаны и плотная куртка из лосиной кожи, плюс безрукавка и мягкие мокасины из кабаньей. Остатки кожи пошли на сумку, заплечный мешок и пояс. Собственно, у меня на эту кожу были большие виды и громадье планов, но материал закончился. Удивительно, что хватило и на это. Из последнего приличного куска я изобразил наруч на левую руку – пригодится, когда я обзаведусь луком. Вместе с подсыхающим материалом для рукояток у меня в пещере дожидался своего часа ствол молодого клена – заготовка для лука. С этим кленом мне вообще очень повезло: для лука требуется хорошо высушенное дерево, а вот как раз необходимым для просушки временем я и не располагал. Приходилось или вообще отказаться от лука, или довольствоваться посредственной поделкой. Отказываться от такого оружия или следовать по стопам халтурщика Гвидона не хотелось, но тут мне подфартило… Бродя вдоль реки, я наткнулся на небольшой грот, а в нем нашел кусок кленового ствола, сохнущий там практически в идеальных условиях, похоже, еще с прошлого года. Как его туда занесло, другой вопрос. По всей видимости, молодое деревце срезали бобры – для собственных нужд, во всяком случае характерный погрыз присутствовал. А сюда его затащило течением во время половодья. На следующий год вода не поднималась так высоко, и стволик остался на месте. Наверное, так… Впрочем, это не важно, главное, что этот прямой, почти без сучков ствол идеально подходил для задуманного мной дела. Все упиралось опять-таки в клей… ну и кое-что еще. На следующее утро, одевшись и испытав при этом непередаваемые ощущения подзабытого комфорта, я отправился за глиной. Кроме того, следовало подумать и о мясе: то, что было запасено, успело слегка подпортиться. Небольшое количество мяса я успел закоптить, но этого было явно недостаточно – так, аварийный запас. Правда, в двух шагах от дома всегда можно было насшибать непуганых глухарей или тех похожих на тетеревов птиц, а на озере набить уток, но мне требовалось что-то посерьезнее, чтобы, не отвлекаясь, продолжать заниматься своими делами. Время утекало стремительно, а надо было успеть подготовиться к походу до наступления осени. Пласты синей глины я обнаружил там, где и рассчитывал, – у озера. Еще в первый раз побывав тут, я заметил это обнажение, но тогда не стал интересоваться подробностями, а вот теперь вдумчиво исследовал находку. Отковырнув кусочек глины, смочил его водой, а потом размял в руке. Я, конечно, не великий специалист в гончарном ремесле, но, по всей видимости, эта глина сгодится. В конце концов мне и требуется-то всего пара горшков – что-нибудь, глядишь, и выйдет. Вооружившись подходящим булыжником, я принялся отбивать куски от глиняного пласта, складывая их в кучку рядом. В результате горка получилась приличная – для моих целей хватит с избытком, но и запас не помешает – многое наверняка уйдет в брак. Пока я возился с глиной, с другой стороны к озеру подошло небольшое стадо туров. На Земле последнего тура убили в начале XVII века в беловежских лесах, а здесь, смотри-ка, живут и здравствуют. Хотя эти, по-моему, другой породы – наши были помельче. По моим прикидкам, вес отдельных особей из этого стада зашкаливал за полторы тонны. Массивные косматые звери утоляли жажду, косясь на меня без особой опаски. Видимо, в их глазах я не выглядел серьезным противником. И правда, с тем оружием, что у меня есть сейчас, с турами не совладать, отбить от стада одно животное вряд ли выйдет. Они наверняка прекрасно знают, как обороняться от хищников, и шансов у меня нет – сомнут и затопчут. Ничего, займемся ими в следующий раз. Сначала я собирался устроить гончарный цех прямо у озера, но теперь передумал – нечего распугивать зверье. Набил свой новый рюкзак глиной и отправился через лес к родной пещере. Конечно, придется сделать несколько ходок да еще принести песка, но это не страшно, зато дома все будет под рукой. Уже подходя к пещере, я почуял неладное. Земля перед пещерой была истоптана медвежьими следами, и, судя по величине отпечатков, это был отнюдь не обычный бурый мишка, не кадьяк и даже не гризли, а скорее, их дедушка! Интересно, он пришел проведать свое старое жилье или просто почуял запах мясца? Без боя отдавать на поругание пещеру я не собирался. Быстро прокрутив в голове сценарий предстоящей схватки, я принял некоторые необходимые меры. Несколькими ударами ножа свалил небольшую сосенку и, отхватив от нее кусок сантиметров в сорок, заточил его с обоих концов. Существует распространенное заблуждение, что перед тем как напасть, медведь становится на дыбы, и его спокойно можно принять на рогатину – это в корне неверно! Обычно медведь прет буром, и тут зевать не приходится! Рогатиной же бьют в грудь, между шеей и плечом или сбоку под лопатку. В случае, если все же удалось поднять зверя на дыбки, при известной ловкости можно расправиться с медведем в рукопашной, одним ножом. Мне и самому не раз доводилось развлекаться подобным образом – специфика профессии. Но, боюсь, сейчас этот номер не пройдет, наверняка у этого животного совершенно другие повадки, а потому и действовать придется по другим правилам. Будь у меня готовы топор и рогатина, все бы значительно упростилось, но на нет и суда нет. Палица здесь совершенно бесполезна – с одного удара такого не угробишь, а прежде чем я успею нанести медведю значительный урон, он, весьма вероятно, нанесет мне гораздо больший. Зайти сбоку или же пропустить его мимо себя и треснуть потом по шее, как в случае с кабаном, не удастся – у медведей другие повадки. Такое могло прокатить, подыми я его сонного с берлоги, чем-то расшевелив и встав с дубиной сбоку от входа. Но сейчас явно не тот случай, тут надо действовать по-другому… Скинув с плеч мешок с глиной, я зажал в одной руке заостренный кол, а в другой – нож и направился к разоряемому дому. Немного печалило то, что у ножа еще не было рукояти, это значительно снижало его боевые характеристики, но что уж теперь… будем справляться тем, что есть. В глубине пещеры слышались громкое чавканье, возня и копошение – похоже, мишка всерьез мародерствовал на моих продуктовых запасах. Подойдя вплотную ко входу, я громко проорал внутрь матерную конструкцию и застыл в ожидании. Долго ждать не пришлось. Не прошло и пары секунд, как он появился на пороге. Матерый! Свирепый! Большой!.. И пещерный! Больше трех метров в длину, явно за тонну весом, с массивной головой, длинными лапами и мощной передней частью туловища, медведь стоял передо мной во всей своей красе. «Пожалуй, он будет побольше и белого собрата», – подумалось мне. Принято считать, что пещерные медведи были вегетарианцами, но, судя по клыкам и по тому, с каким энтузиазмом он жрал честно добытое мной мясо, этот зверь к травоядным себя не относил. Может, это какой-то неправильный медведь? Посмотрим… Увидев врага, не теряя времени даром и не отвлекаясь по пустякам, ведметь взревел и кинулся в атаку. Отпрыгнув назад, чтобы зверь не смял меня первым же броском, я выбросил вперед левую руку с заостренным колом и с силой вогнал его в распахнутую пасть, развернув как распорку. Теперь, вонзаясь в язык и небо, острый штырь не давал ему сомкнуть челюсти. Подавившись ревом, медведь затормозил и, вскинув к морде передние лапы, приподнялся на дыбки – на это я и рассчитывал! Бросившись вперед и поднырнув под лапами, я до основания вогнал каменный клинок медведю в грудь, напротив сердца, поставив все на один удар. Вытащить нож назад и ударить еще раз теперь было невозможно, рукояти у него не было, а длины клинка и так едва хватало. Тут я пожалел, что поленился приделать к ножу хоть временную рукоятку. Клинок не достал до сердца! Ударив основанием ладони по клинку, я вогнал его еще глубже. Медведь снова взревел и сжал меня в объятьях, пытаясь смять и раздавить. Напрягшись всем телом, я приник к туловищу зверя, обхватив его руками и пригибая голову, чтобы не дать зацепить себя когтями. Потянулись мучительные секунды борьбы. Постепенно рев перешел в хрип, и медведь, теряя силы, повалился вперед, погребая меня под своей тушей. Вся битва не заняла много времени, впрочем, так оно обычно и бывает, затянутые схватки и поединки – это прерогатива кино, для зрелищности, в жизни все иначе. У меня были отменные наставники, учившие решать проблемы одним ударом, и лучше, если твой удар придется первым. Затягивать баталию нельзя ни в коем случае, тем более если противник заведомо сильнее – очень велика вероятность подставиться. Этими соображениями я всегда и руководствовался, и, надо сказать, не безуспешно. Как и сейчас. Выбравшись из-под медвежьей туши, я отправился инспектировать размеры нанесенного зверем убытка. Выяснилось, что пострадало только мясо, но вот как раз оно погибло безвозвратно. Ну что ж… В таком случае сегодня на обед будет медвежатина, будь она неладна! Тщательно осмотрев убитого зверя, я пришел к выводу, что, скорее всего, это не пещерный, а так называемый гигантский короткомордый медведь – арктодус, пожалуй, самый большой из хищников, обитавших на Земле в эпоху оледенения. Абсолютно плотоядный зверь, как и его отдаленный сородич – белый медведь. К моему глубокому огорчению, медвежатина оказалась практически несъедобна, воняла и на вкус явственно отдавала падалью. Хищники вообще не слишком вкусная пища – есть их, конечно, можно, но только от большой нужды. Передо мной опять в полный рост вставала проблема пропитания. Что-то происходило с моим телом, и желудок настойчиво требовал огромного количества пищи. Раньше я был не в силах и представить, что можно столько есть! Индейцы, подобно волкам, способны в один присест слопать невообразимое количество мяса, как бы про запас, но тут я далеко переплюнул и их. Если же я пытался игнорировать возросшие потребности организма, то через некоторое время был уже не способен думать ни о чем другом, кроме еды! Оттащив подальше от пещеры разрубленную на части тушу, я тяжело вздохнул и взялся за работу. Выбрав из кремневых отщепов парочку подходящих, я придал им необходимую форму и приладил на древка, закрепив полосками сырой кожи. Получилось два коротких копья, или дротика. Затем подсушил кожу над костром так, чтобы она стянулась, достаточно плотно удерживая наконечники. Скептически осмотрел изделия. Халтура, конечно, но для одного удара достаточно, а больше, надеюсь, и не потребуется. В принципе наконечники можно было и не закреплять, но так все же надежнее, да и древко, застрявшее в ране, прибавит оружию убойности. Вот и все, можно отправляться на охоту. Жертвой я наметил тех самых туров, которых видел на водопое по другую сторону озера. Подойдя к озеру, я разделся, оставив только штаны, засунул за пояс пару ножей, взял в руку копья и, удерживая оружие над водой, поплыл на другой берег. Там влез на растущее у воды дерево и удобно устроился в развилке ветвей. Турам, как и другим травоядным, требуется много воды, а других удобных подходов к озеру с этой стороны нет, из чего следует, что деваться им некуда и стадо здесь непременно появится, ну а я тоже не подкачаю. Опять же, ветер дует в мою сторону, так что вряд ли животные меня почуют, а если и заметят, то, скорее всего, не воспримут как угрозу. Надо только запастись терпением и подождать. Как я и надеялся, стадо появилось к вечеру. Впереди, поводя внушительными рогами, важно шествовали девять огромных самцов, черных с белой полосой по хребту. Сзади толпились рыже-бурые самки и молодняк. Я напрягся, выбирая жертву. По-очереди напившись, самцы уступили место остальным, рассредоточившись вокруг стада, готовые отразить возможную опасность. Один из них оказался всего метрах в двадцати от меня, и я приготовился действовать. Выбрав момент, когда он отвернет голову в другую сторону, я спрыгнул с дерева и понесся к нему, занося для удара копье. Тур еще только оборачивался на звук моих шагов, когда брошенное с двух метров копье вонзилось ему под лопатку, уйдя в мощное тело больше чем до половины. Не задерживаясь рядом, я пробежал дальше и, воткнув второе копье в шею пьющего из озера молодого бычка, нырнул в воду. Проплыв метров тридцать, я вынырнул на поверхность и оглянулся. Молодой бычок, быстро теряя силы, бился на мелководье, а вокруг него расплывалось маслянистое алое пятно. Взрослый самец, прошитый дротиком, уже лежал, не подавая признаков жизни, а возле них волновалось стадо, оглашая окрестности паническим ревом. Бешено всхрапывая, торопились к месту происшествия остальные самцы, но я знал – в воду они не полезут. Дело сделано, остается дождаться момента, когда стадо уйдет, и забрать добычу. Пока стадо на месте, падальщики мою добычу не тронут, просто не рискнут приблизиться к тушам, а вот когда оно уйдет, могут и сожрать. Да обязательно сожрут! Надо поторапливаться. Повернувшись спиной к неистовствующим на берегу быкам, я спокойно поплыл на другую сторону озера. Предстояло решить проблему транспортировки мяса с того берега. Побродив вдоль речки, я нашел несколько срезанных бобрами сухих стволов и перетащил их к озеру. Потом развел костер, пережег бревна до требуемой длины а затем связал их ивовыми ветвями. Получился плот. На словах выходит быстро, но я провозился допоздна. Вообще к этому моменту я начал замечать, что, пользуясь ночным зрением, подобно хищникам, постепенно перехожу на ночной образ жизни. Ничего плохого я в этом не видел: в смысле охоты это плюс, но вот заниматься делами по хозяйству все же лучше при дневном свете, придется перестраиваться. Достроив плотик, я, пользуясь топором как клином и ударяя по нему суком, расколол на три части подходящий кусок бревна. Взял центральную и выстругал себе грубое подобие весла. Теперь можно было отправляться за трофеями. Туры уже ушли, но им на смену явились бизоны… или зубры, впрочем, разница не велика – это почти одно и то же. Значит, мясо пока в безопасности, однако в следующий раз, прежде чем убивать зверье направо и налево, желательно как следует раскинуть мозгами. Иначе можно остаться и без добычи. У меня чесались руки завалить еще и парочку зубров, до этого я видел их только в питомниках и заповедниках и мог только исходить слюной, но делать глупостей я не стал. Еще неизвестно, кто кого завалит… Дротики остались в тушах туров, а другого подходящего оружия у меня не было. Не стоит думать, что мне просто хотелось потешить охотничьи инстинкты, хотя не без этого, но чтобы выжить, не меньше чем мясо, мне нужны были шкуры, сухожилия и внутренности животных. Без этого я был обречен если и не погибнуть, то влачить жалкое существование уж точно!К. Прутков
Глава 6
Со креста снурок шелковый Натянул на лук дубовый, Тонку тросточку сломил, Стрелкой легкой завострил…В последующие дни дел у меня было по горло. Памятуя о прошлых ошибках, я насадил на древко наконечник рогатины, временно закрепив его прокопченными кожаными ремешками, и с оружием теперь не расставался. Еще раз удачно сходив на охоту, я убил оленя, а на обратном пути сцепился с редкостным представителем отряда кошачьих. Напоминающий сложением леопарда зверь был размером с хорошего тигра, имел красновато-бурый с размытыми черными пятнами окрас и отличался выдающимися клыками. Безусловно, моя тернистая тропа пересеклась с кем-то из представителей семейства саблезубых кошек. Пардус совершил последнюю в жизни ошибку, сиганув с дерева, когда я шел с добычей на плечах. Клыки и когти достались многострадальной оленьей туше, а меня швырнуло на землю. Считается, что здоровый мужчина, имея, допустим, нож, способен справиться с животным своего веса (не без потерь, скорее всего). Тренированный боец может проделать это и без оружия (с тем же, видимо, результатом). Что касается меня, долгое время зарабатывавшего себе на жизнь подобными вещами, – стыдно было бы оплошать. Хотя кто знает, как обернулось бы дело, не прими на себя первый удар лежащий у меня на плечах олень. Зверь оказался невероятно силен и быстр. Пока я пытался подняться, он снова прыгнул, не оставляя мне времени дотянуться до выпавшего из рук оружия. Налету перехватив хищника за передние лапы, я, воспользовавшись инерцией прыжка, скорректировал его полет в сторону ближайшего дерева, а сам, сбитый с ног, опять очутился на земле. Пока несколько оглушенный зверь приходил в себя, я успел подготовиться к следующей атаке. Не поднимаясь с земли, я остановил его следующий бросок, поймав за шею, под челюстью, и опрокинул на траву, разворачивая спиной к себе. И все же он успел зацепить когтями мое плечо и, ударив задними лапами, распороть бедро. Не давая саблезубу опомниться, я сцепил ноги у него под брюхом, а шею захватил руками в замок. Зверь хрипел и бил лапами в воздухе. Теперь он не мог ни сбросить меня, ни дотянуться когтями, ни достать клыками. Оставалось выяснить, что пересилит: его вздувшиеся на шее мышцы или мои сцепившиеся в мертвой хватке руки… Я оказался сильнее! Отбросив в сторону задушенного махайрода, я занялся своими ранами на бедре и плече. Ничего особо опасного, но, несмотря на благоприобретенные регенеративные способности, я решил подстраховаться – вдруг заведется какая исключительно зловредная инфекция. Дойдя до ближайшего ручья, промыл раны, потом, залепив их разжеванной кашицей из тысячелистника, стянул края и щедро замазал еловой смолой. Вот и все лечение. Перетащив к пещере оленя, а следом и саблезуба, я собрался ободрать их, добавив оленью шкуру к доходящим до кондиции шкурам туров и антилопы, а кошачью выделать – на случай холодов. Освежевав оленя, я взялся за пардуса… И тут меня поджидал сюрприз – его шкуру лезвия не брали! Хорош бы я оказался, попытайся справиться с ним при помощи ножа или рогатины – видать, непростой был зверь. Вот палица, возможно, оказалась бы полезной, но умерла так умерла… Путем титанических усилий, загубив чертову уйму каменных лезвий, мне таки удалось сделать разрез на брюхе животного, где шкура была мягче и тоньше. А после, с грехом пополам, распороть ее дальше – пошью себе бронежилет! И называться буду – витязь в тигриной шкуре! Еще одним приятным событием стала находка соли. Соляной источник отыскался невдалеке от озера – даже странно, что я не наткнулся на него раньше. Кроме того что еда теперь стала просто вкуснее, появилось больше возможностей для заготовки провизии впрок. Я уже завялил порезанное на тонкие полоски мясо бычка, а теперь собирался засолить часть оленины, используя под тару сплетенные из ивовой лозы корзины. Хозяйственные заботы отнимали уйму времени – быт затягивает. В результате я оказался завален делами, плавно вытекающими одно из другого. На очереди была посуда. Сложив из камней у ручья нечто, напоминающее печь, я поставил туда вылепленные из смешанной в разных пропорциях глины с песком горшки и приступил к обжигу. С первой попытки, естественно, ничего не вышло, но я не стал впадать в отчаяние, а слепил посуду по другой технологии, обмазав глиной изнутри сплетенные из ивовой лозы небольшие корзинки. Не знаю, что сыграло свою роль на этот раз – ивовый каркас или удачное сочетание компонентов в растворе, – но своего я добился! Целых три горшка и миска не развалились при обжиге, приобрели темно-бурый цвет и даже отзывались на удар по ним мелодичным звоном. Такая удача окрыляла. Получив посуду, я наконец занялся тем, для чего все и затевалось, – приготовлением клея. Вообще-то лучшим клеем всегда считался рыбий, приготовленный из белужьего плавательного пузыря. Но, скажите на милость, где я тут найду белуг или осетров? С другой стороны, турецкие луки – кстати, одни из лучших – делали с помощью мездряного клея! Вот от этого и будем плясать. Сложив в один из горшков мездру[23] с оленьей шкуры, турьи и оленьи копыта, я долил в него воду и, поставив на огонь… занялся другими делами. Больше от меня почти ничего не зависело, следовало только поддерживать несильное, ровное пламя и вовремя подливать воды. Оставшееся до вечера время я убил на изготовление стрел. Для начала сделал из полой кости струг, а потом занялся непосредственно стрелами. Кусок сухого, срезанного бобрами березового ствола с помощью клиньев был расщеплен на части. После, расколов их на более мелкие заготовки, я остругивал будущие древка, вместо стального ножа вкладывая в прорези костяного струга обсидиановые осколки, а потом шлифовал стрелы шероховатым камнем, добиваясь идеальной прямизны и круглых сечений. Прямолинейность древка проверял, прикладывая его к натянутой нити. Когда клей был готов, я размягчил в нем сухожилия и с их помощью закрепил каменные наконечники на уже готовых древках. Так же я поступил с топором и наконечником рогатины, а потом перешел к ножам. Вставляя в заблаговременно вырезанное в древке или рукоятке отверстие наконечник, я плотно приматывал его вымоченными в клею сухожилиями. Таким образом, я, наконец, стал счастливым обладателем мощной рогатины, каменного топора, четырех ножей и двух десятков стрел. На стрелы с другой стороны я наклеил костяные втулки с прорезью для тетивы, а потом приладил оперение из глухариных перьев, следя, чтобы на каждой стреле они были из одного крыла. Пять стрел я сделал с тупыми костяными наконечниками – на птицу. Пернатые чрезвычайно крепки на рану, и пробитая острой стрелой дичь может преспокойно улететь, а вот с переломанными костями особо не полетаешь. Что бы ни рассказывали об английских, индейских и прочих луках, лучшими во всех отношениях, бесспорно, являются сложные азиатские луки! За доказательствами далеко ходить не надо, приведу только один пример. Турецкий султан Селим в 1798 году выпустил стрелу на расстояние 766 метров, в то время как рекордный выстрел из современного блочного лука составляет 690 метров, а лучшие английские стрелки, по самым оптимистичным данным, вряд ли могли пустить стрелу на дистанцию, превышающую 300 метров! Правда, для стрельбы на дальность турки брали короткие, легкие стрелы, пользуясь специальной накладкой, но и с боевой стрелой результат был немногим хуже. К слову, средневековый арбалет со стальным луком бил всего лишь на 350—360 метров. Естественно, лук у меня будет азиатский или русский, что в принципе практически одно и то же. В моих условиях добиться совершенства, точно следуя технологии, было нереально, и я решил компенсировать возможные недочеты мощностью конструкции. Пробивная способность и дальность полета стрелы зависят от множества факторов. Среди них решающими являются сила лука и начальная скорость стрелы. И если со скоростью я ничего поделать не мог – что выйдет то и выйдет, – то мощность можно и увеличить. Тут все зависит от способностей стрелка – достанет ли силенок натянуть тетиву такого лука. Перво-наперво я обработал имеющийся в моем распоряжении кленовый стволик до получения идеально прямой плоской планки – это основа лука. Затем, распарив, придал ей необходимую конфигурацию, превратив практически в обруч, и с помощью кожаных ремешков закрепил на сделанном из сучковатого бревна шаблоне: пускай сохнет. К сожалению, немотивированные приступы голода случались у меня до сих пор, конечно, с первым разом было не сравнить, но все равно приятного мало. Приходилось бросать зачастую недоделанную работу и срочно мчаться на поиски еды. И даже когда этого не происходило, потребляемое мной количество провизии зашкаливало за всякие рамки, я почти постоянно что-то жевал. Заготовленное впрок мясо исчезало просто с катастрофической быстротой. Раньше я никогда бы не поверил, что человек может столько есть, но факты – вещь упрямая! Короче, постоянный жор, переходящий в обжорство. Вне всякого сомнения, мой организм претерпевал какие-то изменения, но, к счастью, в большинстве своем, если не касаться еды, они носили положительный характер. Меня постоянно переполняла энергия, а для полноценного сна стало хватать трех-четырех часов. Вкупе с ночным зрением это давало дополнительное время для занятия делами. Куда-то подевалось чувство усталости. Как-то раз я для эксперимента попробовал отжаться от земли, сколько смогу, – результат обескураживал: после тысячи отжиманий я просто сбился со счета, задумавшись о чем-то другом, но чувствовал, что могу заниматься этим еще очень и очень долго! А мускулы в свою очередь сделались чуть ли не каменными. Я подозревал, что изменяется сама структура мышечного волокна, на что и уходит та прорва энергии, получаемая из пищи. Перед заброской, мне на всякий случай удалили зубные протезы, а теперь на их месте резались новые зубки. Нет, кариесом я не страдал и раньше, видимо, сказывались пробудившиеся кроманьонские гены[24], но пару зубов потерял в различных жизненных перипетиях – пришлось вставлять, а теперь, похоже, и эта проблема стала неактуальна. Так что все свободное время я рыскал в поисках добычи, решив заодно разнообразить себе меню. Во-первых, бил острогой рыбу, а во-вторых, уделил пристальное внимание растительной пище. До этого, не считая мяса, я довольствовался только тем, что прямо подворачивалось под руку, – щавелем, диким чесноком, черемшой и грибами, но теперь задумал ввести в рацион и еще кое-что. К слову о грибах: считается, что белка в них как в мясе. Так-то оно так, но вот беда: этот белок совершенно не усваивается. К тому же грибы на 98 процентов состоят из воды – попробуй такимнаесться! Нет, ощущение сытости на какое-то время получишь, но долго на такой диете не протянешь. Недаром северные народности в пищу грибы не употребляют. Они подходят к пище не с точки зрения вкусовых качеств, а с позиции питательности. Зато такое жрут… Закачаешься! Одно только протухшее в мясных ямах квашеное мясо чего стоит! Мне вспомнилась услышанная когда-то легенда одной из этих самых народностей. Суть в том, что мужское население племени погибло: то ли на войне, то ли еще от чего – не суть важно. Тогда оставшиеся женщины воззвали к богам, ну или шаман подсуетился – точно не помню. И в ответ на мольбу из земли выросли фаллосы! Женщины благополучно решили свои проблемы, ну а потом фаллосы завяли и… стали грибами! Особенно хороша была концовка легенды: «А русские их едят!» Откровенно говоря, даже в северных лесах чертова уйма того, что при необходимости можно пустить в котел, и это не считая дичи, естественно. Но при таком наличии зверья, как здесь, опускаться до вовсе уж экзотических продуктов вроде исландского лишайника или древесной заболони я счел ниже своего достоинства. Это годится, если совсем уж загибаешься от голода. Я помирать решительно не собирался и поэтому ограничился лишь теми растениями, которые легко нашел на озере и от которых будет больше проку: рогозом, белой кувшинкой и стрелолистом. Корневища кувшинки и рогоза я измельчил, высушил и растер в муку. Правда, муку из кувшинки пришлось вымачивать и снова сушить, чтобы избавиться от горечи. Со стрелолистом и вовсе все просто, как мычание: его сырые клубни по вкусу напоминают орех, вареные – горох, печеные вкуснее картофеля! По ходу дела я наткнулся (и, естественно, разорил) на гнездо диких пчел, обзаведясь таким образом медом, и соответственно, в перспективе бражкой. Короче говоря, налаживая быт, я развернулся на всю катушку, и если бы не тяга к перемене мест и общению с себе подобными, мог бы обустроиться получше Робинзона и остаться в этой долине надолго, тем более что всегда испытывал тягу к такого рода жизни. Но подобные мысли посещали меня нечасто и не всерьез. Такая жизнь со всеми ее опасностями через некоторое время обязательно превратится в рутину, а у меня слишком деятельная натура, чтобы застрять где бы то ни было на одном месте на долгое время. Это не говоря уж о других побудительных факторах (например, явлении возмущенных зверским убийством родственников Валара), заставляющих поторапливаться со сборами. На следующем этапе работы с уже подсохшей заготовкой для лука я с двух сторон обклеил ее частями выточенной из березового капа[25] рукояти. А на внутреннюю сторону будущего лука (на живот) налепил вырезанные из турьего рога пластины, предварительно выгнутые в горячей воде по форме плеч. Туго обмотав ремешками получившуюся конструкцию, я опять отложил ее для просушки. В принципе больше всего напрягает в подобной работе то, что нельзя сделать ее сразу, от начала и до конца. И даже спланировать, сколько она займет времени, не получается. А сроки поджимают, я ковыряюсь в этих горах почти месяц, и конца-края этому не видно. Затянулись что-то мои сборы и акклиматизация! Исходя из этого, я забросил исследование долины, но по мере надобности отвлекаясь от совершенствования оружия главного калибра, все силы бросал на ускоренную доработку экипировки, вкалывая не покладая рук. Сделал еще несколько сложных стрел. Для этого брусок квадратного сечения раскалывается на четыре части, а потом склеивается наружными сторонами внутрь. После чего получившаяся заготовка обрабатывается как и древко обычной стрелы. Такие стрелы не изгибаются и не коробятся. Обработав оставшиеся шкуры, я сшил налучье, колчан, и ножны. Нарезав по спирали одну из получившихся кож, сделал аркан, метров двадцать длиной, в горах всяко не помешает. Турий желудок пустил на бурдюк – в горах-то вода не проблема, но мало ли где я окажусь потом. Решив не пренебрегать никаким оружием, я употребил в дело и кабаньи клыки, приспособив их на наруч, – вышел неплохой боевой браслет. Подготовил кое-что еще, и так по мелочи. Например, прокалив известняк, получил известь. Потом выгнал деготь, пережигая в обмазанной глиной яме бересту, и приготовил водостойкий дегтярный лак, смешав горячий деготь с известью. В древности лучшим считался лак китайский (3 части бычьей крови, 4 гашеной извести, квасцы), но, думаю, мой ему не уступал. Наконец, из кусочка рога выточил кольцо лучника, на большой палец руки. Здесь стоит пояснить: в отличие от западного стиля, где применяют двух– или трехпалый хват, я привык стрелять в восточной манере, используя для натягивания тетивы кольцо на большом пальце, – если разобраться, это гораздо удобнее и результативнее: как будто спускаешь курок. С другой стороны, стрелу я накладываю слева от лука, а это европейская техника… Но все это чисто мои заморочки – мне так привычнее. Отдельное внимание я уделил тетиве – она того стоит. Слишком многое зависит от этой веревочки. Обидно будет, а возможно и смертельно, если она подведет в самый неподходящий момент – порвется или, скажем, отсыреет. Я по случаю знал неплохой рецепт. Длительное время скручивая и растягивая почти на разрыв кожаные ремешки, одновременно шлифуя их и смазывая жиром, я добился необходимого качества. Получившиеся тетивы с успехом могли выдержать большую нагрузку и не боялись ни жары, ни мороза, ни влаги. Дополнительно изготовил несколько свитых из сухожилий колец. В местах соприкосновения с концами лука тетива будет перетираться. А если нарастить ее сменными элементами, этой проблемы можно избежать. Продолжая совершенствовать лук, я оклеил его расщепленными, вываренными в клею сухожилиями с наружной стороны (по спинке). Сухожилия работают на растяжение, а рог, напротив, – на сжатие. Потом нарастил концы лука направленными вперед накладками с прорезью для тетивы. Кроме своей основной задачи (фиксация тетивы) эти накладки выполняют функцию, подобную той, для которой служат блоки (эксцентрики) у современного лука. И я не берусь судить, что на практике работает лучше. Благодаря накладкам во время выстрела тетива как бы наматывается на загнутые вперед концы лука, ее длина уменьшается, а скорость стрелы, соответственно, увеличивается. На последнем этапе я отшлифовал лук и, наклеив на него предварительно вываренную бересту, покрыл лаком – это надежно защитит его от влаги, жары и холода. Попутно с луком я доводил до ума охотничьи лыжи – широкие и короткие. Подклеил их камусом[26] – лосиный мех не дает лыжам скользить назад. Потом приладил кожаные крепления и подогнал пьексы[27] – гениальное изобретение финнов. Благодаря им лыжи снимаются и одеваются в одно движение, без участия рук. Терпеливо дождавшись, пока лук окончательно просохнет, я наконец-то взял его в руки и залюбовался совершенным оружием. Удобно лежа в руке, лук отливал черным лаком, просвечивая каповым узором на рукояти. В ненатянутом состоянии плечи лука выгибались в обратную сторону, практически смыкаясь в кольцо. Благодаря этому они накапливали больше энергии для выстрела, чем плечи простых луков. Кроме того, такая форма позволяет увеличить длину натяжения тетивы, не увеличивая общую длину оружия, что положительно сказывается на скорости стрелы. Этот лук я делал под себя, и натянутым он будет больше полутора метров в длину, в отличие от значительно более коротких турецких, татарских, монгольских и прочих азиатских луков. По уму готовый лук следует выдерживать еще чуть ли не год, но этого времени у меня как-то нет, но хочется надеяться, что его боевые характеристики от этого сильно не пострадают. Сейчас проверим! Зацепив тетиву за нижний конец лука, я пропустил его под правой ногой и, налегая на него всем телом, потянул верхний рог на себя, подтаскивая к другому концу тетивы. Ничего себе! Лук сопротивлялся как живой, потрескивая и норовя вывернуться из рук. Пришлось приложить немало усилий, пока тетива не заняла свое законное место. Осталось только испытать оружие. Выбрав одну из готовых стрел, я наложил ее на тетиву, выбрал приглянувшееся дерево метрах в пятидесяти от меня и, растянув тетиву до уха, выпустил стрелу в цель. Сложно сказать с уверенностью, но мне показалось, что приложенное при этом усилие было эквивалентно чуть ли не сотне килограммов. Тетива звонко щелкнула по наручу, а оперенная смерть просто исчезла из виду… чтобы через долю секунды, ударив в мишень, взорваться веером щепок. – Мощь! – не удержался от комментария я и направился к дереву, чтобы тщательнее оценить последствия выстрела. Подойдя вплотную к стволу, я поковырял пальцем отверстие, оставленное стрелой, глубокомысленно изучая нанесенные дереву повреждения. Результат впечатлял! Наконечник стрелы засел где-то в глубине ствола, вероятно, превратившись в каменное крошево, а древко разнесло просто в мелкие дребезги. Щепки торчали из ствола и валялись повсюду вокруг. Можно заключить, что испытания прошли успешно, но в следующий раз стоит выбирать мишенью более подходящие объекты, чтобы не транжирить попусту сложные в производстве боеприпасы. Повернувшись, я направился к пещере, обдумывая дальнейшие планы. Лук был последним в списке необходимых мне вещей, все остальное давно готово. Если бы не он, я мог бы уйти еще две недели назад, но сложная технология производства не оставляла выбора. А оказаться один на один с целым неисследованным миром, не имея надежного дальнобойного оружия, я, как человек не совсем потерявший чувство самосохранения, совершенно не желал. Теперь же в долине меня ничто не держит, можно собирать манатки и выдвигаться в дорогу. – Ухожу завтра! – решил я. Итак, почти через два месяца с момента появления на Сиде я был наконец готов к отправлению в свободное плавание. Оружие, амуниция, экипировка – все собрано. Погода радовала: безоблачное голубое небо, яркое солнце, ни намека на сырость и ненастье, но вот в воздухе уже отчетливо пахло осенью – вовремя я. Не знаю, как здесь, но на Земле осень в горах – явление препаскудное, особенно если горы незнакомые. Собственно, я так торопился со сборами, потому что знал – выпадет, допустим, снег, завалит перевалы, и пиши пропало, куковать придется до весны. А я ведь даже отдаленно не представляю, как далеко простираются эти хребты и сколько времени потребует дорога. Но и отправляться в путь без подготовки было бы откровенной глупостью. В ранних изданиях книги «Робинзон Крузо» список барахла, спасенного им с корабля, занимал несколько страниц – упоминался чуть ли не каждый гвоздь. Подобной дотошностью отличались и другие авторы приключенческих романов от Жюля Верна и Буссенара до Майн Рида, а уж дневники путешественников непременно содержали полный перечень прихваченного с собой имущества. Такой подход, не скрою, вызывал некоторую симпатию и у меня. Согласитесь, приятно было прочесть что-то типа: «…кроме этого у меня были: винтовка Маузера калибром 7,9 мм и 200 патронов к ней, охотничий нож „Боуи“ и полуметровое мачете, подобное тем, какими пользуются дикари…» Поэтому перечислю свое снаряжение и я, благо вещей набралось не так уж много. На спину и в низ рюкзака я уложил одежду: запасные штаны, безрукавку, куртку и накидку из шкуры леопарда – я бы взял и медвежью, но больно уж она тяжела и некомпактна. Потом три пары обуви: одну простую, другую с пьексами и третью, под альпинистские кошки из медвежьих когтей, – в ней я буду передвигаться по ледникам. Затем настала очередь запасного оружия и инструментов: три ножа – обсидиановый и два кремневых, наконечники для стрел, наконечник для рогатины и топор без топорища, острога, скребки, проколки и прочее… Туда же отправились тетивы, сухожилия и нитки из них, кожаные ремешки, несколько хороших кусков выделанной кожи и маленький горшочек с клеем – в общем, все то, что может потребоваться для ремонта в дороге. Из еды я взял соленое и вяленое мясо, пеммикан[28], топленый жир, сушеные ягоды и грибы, лепешки из рогоза и кувшинки, черемшу с чесноком, мешочек соли… небольшой горшочек, чтобы все это готовить, и пару глиняных мисок. Еще положил берестяной туесок с медом и листики малины, смородины и брусники – для чая. Конечно, при моих аппетитах это капля в море, но об охоте забывать тоже не следует. Остальное – это, скорее, приправы, или же аварийный запас. Поверх рюкзака я приторочил бурдюк с медовой бражкой, лыжи и аркан, а в специально нашитый сбоку карман вставил рогатину, укороченную и превращенную, по сути, в пальму[29], – пристроив так, чтобы было удобно выхватить правой рукой. Одет я был в штаны из лосиной кожи и такую же безрукавку с грубыми швами, на ногах – нечто среднее между мокасинами и мягкими сапожками. Над последними я изрядно потрудился, но зато теперь был уверен, что они прослужат долго. Левую руку защищал ощетинившийся кабаньими клыками наруч. А правую я обмотал ремнем пращи – мелкую дичь из нее бить сподручнее, чем из лука. Такой монстр, как у меня, даже тупой стрелой прошьет птицу насквозь, стрела усвищет в неизвестном направлении, а их количество не бесконечно. Топор я повесил в петлю на поясе, а на бедрах пристроил ножи в кожаных ножнах, прихваченных у колена ремешком, чтоб не болтались. Ножны полностью скрывали клинок, а рукоять на две трети – как у пуукко[30]. Лук в налучье, когда я надену рюкзак, разместится за спиной слева – так, чтобы не мешал, а колчан с полусотней смертей – за правым плечом. До сих пор не приспособленные к делу микролиты[31] я устроил в кармашке на поясе, намериваясь в случае чего использовать острые пластины на манер сюрикенов[32]. Собственно, почти все! Если месяц назад я по степени оснащения находился в верхнем палеолите, то сейчас выглядел кондовым охотником из неолита – прогресс, однако, эволюционируем помаленьку. Под конец я сунул в сапог любовно вырезанную из березы ложко-вилку – дань тому, что я еще не совсем порвал с цивилизацией. – Все, вот теперь никого не боюсь! Закинув на плечо мешок, я двинулся в путь.А. С. Пушкин
Глава 7
Энто как же, вашу мать, Извиняюсь, понимать?Для начала я решил подняться на плато, с которого все началось, – почему-то захотелось еще раз осмотреть место происшествия. Где-то подспудно таилось ощущение, что сделать это надо, а интуиции я привык доверять… Попутно гляну, как там контур поживает. Я специально выждал пару дней, протянув с выходом, чтобы оказаться рядом с точкой перехода в момент, когда контур мог сработать, – ровно через два лунных месяца. Надежды на это было мало, но кто знает… Дойдя до места, откуда можно было начать подъем, я взглянул на скалу, примерился и, недолго думая, полез вверх. Я и раньше был неплохим скалолазом, но теперь восхождение практически не требовало усилий. Я будто и не полз по вертикальной стене, а спокойно шагал себе по ровной поверхности. Руки и ноги сами находили опору, а мышцы почти не испытывали напряжения. Казалось, это может продолжаться часами, а я так и не почувствую усталости. Просто чтоб проверить себя, я не стал обходить участок скалы с отрицательным уклоном, а полез прямо. В принципе такие места непроходимы без специального снаряжения, но меня это не смутило. Где упираясь руками и ногами, где действуя в раскачку, а где просто подтягиваясь на одних пальцах, я преодолел и этот карниз. Увлеченный новыми ощущениями, я и не заметил, как оказался наверху. Взгляду открылась знакомая с прошлого раза неровная поверхность плато. Постояв на месте, где я впервые появился в этом мире, и, естественно, ничего не дождавшись, я направился к виднеющимся невдалеке легко узнаваемым скалам-пальцам. Пока я двигался к знаменательному месту, в голову сами собой полезли непрошеные мысли. Раньше, занятый насущными нуждами и лишенный возможности как-то повлиять на ситуацию, я гнал их прочь, но сейчас, видимо, настало время просчитать варианты. Почему именно мной заинтересовался Валар, я решил не гадать – дело неблагодарное. То же и с изменениями в организме – отчего да как? Черт его знает! Поживем – увидим, во что это выльется. А пока новые способности мне не досаждают – скорее, наоборот, даже приступы голода почти сошли на нет. В общем, я безусловно помолодел, скинув лет двадцать, к тому же все возможности организма оказались доведены до оптимума и, как я чувствовал, обещали такими и оставаться даже без поддерживающих форму тренировок. А возможно, чуток силы и прибавилось? Непонятно… Переживать, разоряться и рефлексировать по этому поводу не стоит – все равно ничего не изменишь, а нервная система пострадает. Вот с контуром стоило бы разобраться, но и тут всего два варианта: либо он есть, либо его нет. Доберемся до места, все станет ясно. Если есть… Ну, тогда и думать нечего – домой! А вот если его нет… Получается, действительно важных вопросов вырисовывается всего два. Первый: известно ли кому-нибудь, что я угробил Валара, и что мне за это будет?! Второй: что делать, если контур накрылся совсем?! По первому пункту. Здраво рассуждая: разумеется, известно… Или непременно выяснится, если я не успею вовремя улизнуть домой. С достаточной долей уверенности можно предположить, что в заинтересованных кругах реакция на это известие будет резко негативной. А вот какие последуют меры?.. Спрогнозировать невозможно. Остается держать ушки на макушке и быть готовым достойно ответить. Ну так я и не расслабляюсь! По второму пункту. Если с контуром беда – надо выбираться к людям. Глубокомысленное решение, не правда ли? Пойдем по стопам Маугли? Что там меня ждет у людей, тоже неясно, но действовать надо осторожно – смотри пункт первый! Но все же, насколько мне известно, в этом мире действует магия, и уж если кто-то здесь смог соорудить контур (это если верить Валару), найдется и тот, кто сумеет это повторить. Другое дело, придется отыскать этого кого-то и попросить заняться моими проблемами. Ну а если не захочет? Тогда заставим! А если не умеет? Тогда научим… Так, что ли? Звучит, признаться, не очень, но других вариантов я пока не вижу. В общем, ничего нового я так и не измыслил, а все мои умозаключения лежали на поверхности. Но что делать, если никакой значимой информацией о местных реалиях я не располагаю?! Подведем черту: «Делай, что хочешь, и пропади все пропадом»[33]. Подобравшись наконец к намеченной цели, я выкинул из головы бесполезный мусор и сосредоточился на делах сиюминутных. С тех пор как я покинул это место, здесь ничего не изменилось. Каменная лапа, сжимающая воображаемую сферу. Тот же водопад, те же скалы, то же озерцо. Подойдя к воде, я неторопливо разделся, оставив на себе только пояс с ножами, и поплыл к уступу, на котором пару месяцев назад чуть не отдал богу душу. Взобравшись на него по мокрым камням, я внимательно осмотрел место трагедии. Так и есть: камень украшали отчетливые борозды – значит, и тогда мне не показалось. В это место умирающий Валар ударил когтями. Интересно, из чего же у него были коготки? Как же я уцелел, черт подери?! Проведя кончиками пальцев по царапинам на камне, в конце одной из бороздок я нащупал небольшой выступ и, крепко ухватившись за него ногтями, потянул на себя. Поддавшись неожиданно легко, искомый предмет вышел из камня и остался у меня в руке. Напряженными пальцами я держал перед собой выдранный с корнем коготь Валара – единственное вещественное свидетельство нашей встречи! Я помнил: еще перед тем как тело Валара слизнул смерч, мне бросилась в глаза его рука с отсутствующим на пальце когтем. Теперь он находился у меня перед глазами – перламутрового цвета предмет из неизвестного мне материала: не кость, не металл, не пластик, не камень, с выдавленным на нем загадочным символом. Символ или иероглиф как будто плыл, ускользая от взгляда, и я чувствовал – попробуй его скопировать, и ничего не выйдет. Слабо изогнутый коготь с острым кончиком и внутренней гранью имел порядка трех сантиметров в длину и был почти треугольным в сечении. На пробу я чиркнул кончиком артефакта по скале, выбив сноп искр и оставив на ней глубокую борозду. М-да… Впечатляет. В случае чего можно использовать вместо огнива. Налюбовавшись на находку вдоволь, я сунул ее в кармашек на поясе и, поднявшись на ноги, отправился сквозь водопад в пещеру. Хотелось внимательно осмотреться и там. Пройдя по коридору, я очутился в подземном зале, где в прошлый раз столкнулся с Валаром. Тщательно обшарив все закоулки пещеры и не найдя ничего достойного внимания, я уже было собрался возвращаться на поверхность, когда краем глаза ухватил намек на движение в одной из каменных ниш в стене пещеры. Развернувшись и перехватив половчее пальму, я осторожно направился к месту, где заметил неясное копошение. Не претерпи мое зрение модификаций, точно ничего бы не увидел, а так рассмотрел неясное дрожащее марево в глубине маленькой ниши. Подойдя вплотную, я присел на корточки и всмотрелся получше. Постепенно зрение сфокусировалось, и стали различимы некоторые детали. Передо мной на полу пещеры, свернувшись калачиком, притулилась полупрозрачная и какая-то нематериальная ящерка, сотканная как будто из дрожащего воздуха. Нет! Не ящерка – дракончик! Присмотревшись, я увидел крылышки на спине неведомой зверушки, да и остальной экстерьер однозначно свидетельствовал – именно дракончик! Я с интересом разглядывал животинку, и она в ответ уставилась зелеными бусинками глаз. Некоторое время мы изучали друг друга, а потом у меня в голове неожиданно раздался еле уловимый шепоток: «Покормишь?» Без сомнения, таким образом ко мне обращался сказочный дракончик – невероятно! Каким-то образом догадавшись, что от меня требуется, я достал нож, чиркнул им по коже и протянул руку с набухающей на пальце кровавой каплей к мордочке дракона. Мелькнул раздвоенный язычок, и капля с пальца исчезла, а на коже не осталось даже следа от пореза. С дракончиком тем временем произошли значительные метаморфозы: потеряв прозрачность и в значительной степени эфемерность, его тельце налилось чернотой, позволяя рассмотреть удивительное создание в деталях. Оставаясь еще не до конца материальным, дракончик тем не менее уже не производил впечатления бесплотного духа, значительно больше напоминая полноценное существо, просто иной природы. По его черному, как будто отлитому из живого металла телу то и дело проскакивали зеленоватые разряды, а шепоток в моей голове сделался отчетливей: – Спасибо! – Всегда пожалуйста, – хмыкнул я. Вежливая, однако, зверушка. – Ну и кто ты такой? – немного помолчав, продолжил я, впрочем, не сомневаясь в ответе. – Дракон! – гордо заявило существо, не обманув моих ожиданий. – Откуда же ты такой взялся… дракон? – Родился. – Что, прямо здесь? – удивился я. – Да. Сначала я не хотел рождаться, но потом появилось много еды, и пришлось вылупиться, – серьезно поведал дракончик. – А потом еда пропала, – обиженно закончил он. – И давно ли произошло столь знаменательное событие? – Позавчера, – забавно повернув голову и ненадолго задумавшись, сообщил зверек. И опять мне как-то сразу стало ясно, что его «позавчера» – это два месяца назад. Видимо, этакие драконы воспринимают время по-другому. Позавчера, по его счету, мы с Валаром как раз выясняли отношения. Совершив нехитрое умозаключение, я поинтересовался: – Ты что же, собирался сожрать Валара? – Я не ем мясо! – возмущенно отмел мои инсинуации дракончик. – Ну, пока не ем… Я еще маленький, мне нельзя, – подумав, уточнил он. – А вот вырасту большой-пребольшой, тогда… – мечтательно облизнувшись, протянул мелкий хищник. – Чем же ты собирался поживиться? – перебил я его. – Мы, драконы, питаемся Силой! – отчеканил ящер. – Ну, магией, – пояснил он для непонятливых. – А когда вырастаем, то можем и мясом. – Давай-ка отсюда поподробнее, – попросил я. – Чем вы там питаетесь? – Мы убиваем плохих зверей. Невербальный способ общения, используемый дракончиком, давал значительное преимущество перед обычной беседой. Я сразу же отчетливо понимал, о чем идет речь, даже если его объяснения звучали маловразумительно. – Ты имеешь в виду, что вы охотитесь на существ, использующих магию? – уточнил я. – Ну да. – И магами, понятно, тоже не брезгуете? – Ага! – подтвердил убийца чудовищ и облизнулся. – То есть если сейчас подвернется подходящая добыча, ты ее тут же схарчишь? – задумчиво поинтересовался я, прикидывая, попадаю под категорию магического существа или нет. С одной стороны, однозначно нет, но с другой – учитывая мои новые способности… – Нет, не съем, – горестно вздохнул ящер. – Меня родители должны кормить, пока я маленький. – А моя кровь тебе чем приглянулась? Я же не маг. – Так ты убил какого-то мага, сильного очень, у тебя много магии было – очень вкусной! – Так ты что, сожрал мою магию?! – возмутился я. – Не твою, у тебя своей нет – ты же не маг. Я остатки съел. Того, что от колдуна осталось, – рассудительно пояснил дракончик. – А кровь у тебя хорошая – полезная, – непонятно добавил он. До меня стало доходить то, что пытался поведать мне дракончик. – Подожди, ты хочешь сказать, что питаешься посмертной эманацией магических существ? – тщательно подбирая слова, спросил я, задумчиво изобразив пальцами в воздухе неопределенный жест. – Да! – радостно согласился звереныш. – Ну и еще Силой чуть-чуть, мне много пока нельзя. – Ясненько: сначала, выходит, молочко, потом детское питание и кашка, а затем и мясца кусочек, – пробормотал я. Доверчивый взгляд ящера недвусмысленно подтверждал, что я все понимаю правильно. – Кстати, а где твои папа с мамой? – вдруг обеспокоился я, представив явление сердитых родителей, питающихся к тому же плохими зверями и магами. – Не знаю, я в яйце был. Вылупился, а тут никого нет и есть нечего… Вот, сижу… – расстроенно поведал свою историю дракончик. – А что ты делал в яйце? – рассеянно спросил я, занятый своими мыслями. Скорее всего, яйцо притащил сюда Валар для своих непонятных нужд, похитив или отобрав у драконов. Эта пещера мало напоминала драконье гнездо… Или, точнее, логово? Каким бы оно ни было на самом деле. Старшие драконы, как ни прискорбно… скорее всего, погибли, но случилось это не здесь, иначе я бы уже заметил останки. Однако делиться своими предположениями с дракончиком я не стал. – Думал, – сообщил младенец. – Что?.. А, думал, значит… А скажи-ка, мыслитель, мне кажется, или ты развит не по возрасту? Для младенца у тебя слишком обширные познания, да и словарный запас… – А у меня память наследственная, – проинформировал вундеркинд. Переваривая его утверждение, я некоторое время помолчал, а затем поинтересовался: – И каковы твои дальнейшие планы? – Я думал, ты заберешь меня с собой, – безапелляционно заявило существо. – То есть теперь… я буду должен… таскать тебя с собой и периодически забивать по парочке чудовищ или на худой конец колдунов тебе на корм? – риторически осведомился я. Дракончик преданно смотрел на меня, всем своим видом показывая, что, без сомнения, в дальнейшем стоит именно так и поступать. Решение о дальнейшей участи змееныша я принял уже к середине беседы – негоже оставлять животину на произвол судьбы. Оставалось только воплотить задуманное в жизнь. Откровенно говоря, у меня имелись и шкурные интересы – чертовски надоело довольствоваться единственным, пускай и на редкость интересным, собеседником. Кроме того, я автоматически получал какой-никакой источник информации. – Ладно, полезай, – я протянул к дракону руку, подразумевая, что тот взберется ко мне на плечо. Однако дальнейшие события поставили под сомнение целесообразность скоропалительно принятого решения. Молниеносно вскарабкавшись по руке, дракончик обвился вокруг моей длани от локтя до плеча, его оформившиеся было очертания задрожали и расплылись, окутывая руку коконом светящегося черного марева. Успев только матерно удивиться, я завороженно наблюдал, как неизвестная субстанция стремительно впитывается в плоть, в то же время интуитивно чувствуя, что от дракончика особых пакостей ожидать не следует, и потому оставаясь относительно спокойным. Кожу ожгло болью, рука онемела, а через миг все закончилось. От ящера не осталось и следа… Зато на моем левом плече теперь красовался татуированный черный дракон! Пребывая в некотором ступоре, я рассматривал появившееся на плече украшение – на родине я не был поклонником подобных изысков: поначалу не предполагала специфика работы, а потом… Просто не хотелось расписывать тело в угоду шоу-бизнесу. Однако теперь некоторые свои взгляды, похоже, придется пересмотреть. Правда, что греха таить, наколка мне понравилась – смотрелось стильно. Вытянутое почти змеиное тело со сложенными крыльями обвивалось вокруг руки, а с плеча, высунув раздвоенный язык, нахально скалилась драконья морда. Я напряг мышцы, и рисунок под кожей заиграл как живой. Мать! Да он и есть живой! Стряхнув с себя оцепенение и постепенно закипая, я грозно вопросил распоясавшееся существо: – Это что еще за фокусы?! Мне ответило недоуменное молчание – поганец прикидывался, что не понял. Я бушевал еще минут пять, щедро используя ненормативную лексику. Дракончик заинтересованно внимал. Наконец, немного остыв, я задумался, какие выводы об общении полов может сделать опирающийся на мои высказывания ребенок, тем более срисовывающий соответственные сцены прямо у тебя в мозгу! К счастью, змееныш не принял все это на счет драконов и заявил: – Какие сложные у вас – людей – взаимоотношения, – отчетливо раздалось в голове. – Не тебе судить, земноводный! – грубо буркнул я. – Ты мне, пожалуйста, подробно растолкуй, зачем это ты картинкой прикинулся? – А чего тут такого? Как бы ты меня носил? А мне спать скоро надо! Драконы, кстати, детей всегда так носят! – авторитетно заявил звероящер. – И кормить удобнее. Ты кого-нибудь убьешь, сила к тебе перейдет, усвоится как следует – а я ее съем и эти… эманации. Вот! – Стало быть, ты паразит?! – почувствовав себя кем-то вроде кенгуру, если не хуже, зловеще вопросил я. – Нет! – возмущенно откликнулся ящер. – Я симбионт! – Понятненько… Кукушонок ты! Стало окончательно ясно – ящер беззастенчиво пользуется не только моим телом, но и моим же лексиконом. Навряд ли такие слова подкидывает ему память, пусть даже и генетическая. В процессе общения я наконец прочувствовал, что злость отпустила и можно попробовать мыслить логически. А что я хотел – дракон откровенно нематериальный (судя по его словам – пока)! Ему что, просто на плече сидеть, на ветру развеваться? Плохого он не замышлял! Так что все в норме… Пожалуй… Короче, заморачиваться не стоит. А мне так даже и удобнее – не надо переживать, что потеряю приемыша во время очередной эскапады. Да может, он и в правду симбионт? Допустим, магию враждебную вовремя учует или, например, шандарахнет меня заклятием, а он его возьми и съешь… Польза, однако! Но это, наверно, потом, когда подрастет. В сознании сама собой возникла апокалипсическая картинка: я, попирающий трупы многочисленных предназначенных на прокорм ящеру чудовищ с изрядно подросшим полуматериальным, уже не помещающимся на плечах драконом, жадно пожирающим летящие со всех сторон файрболы. Жуть! Мои самоуспокоительные и прочие измышления прервал восторженный визг усыновленного, считай, существа. – Что там у тебя внизу?! – бесновался дракончик, от чего в голове шумело, а кожу на плече явственно покалывало. – Где? – поморщившись, подозрительно спросил я. – На поясе! Недоуменно пожав плечами, я осмотрел кучу оружия, что болталось у меня на ремне, а потом, сообразив, что могло заинтересовать дракона, полез в кармашек на поясе. – Ты это имел в виду? – осведомился я, выудив наружу Валаров коготь с непонятным символом. – Да! Да! Повезло нам! Теперь живем! Царапай скорей ноготь! Когтем царапай! – не унимался дракон. – Это еще зачем? – подозрительно спросил я. – Как зачем? Магом станешь! – всполошился ящер. – Ну не совсем магом… Колдуном, наверное… Понимаешь, – принялся сбивчиво объяснять возбужденный дракончик, – у тебя своей силы нет… Ну магии то есть, а коготь как амулет – он магию собирать будет! Правда, только огненную, на нем знак – руна огня. Мы, драконы, огню посвящены, ну и воздуху еще, поэтому могу тебя посвятить, раз у нас целая руна есть. Только надо руну принять. Зато потом ты сможешь очень много силы собрать и пользоваться ей – я тебя научу… Ну и мне запасец будет… – закончил он. – Значит, коготь работает как амулет, аккумулирующий магию, которую потом можно использовать. Ты знаешь, как с ним работать, но для этого я должен его активировать, а ты будешь ассистировать. Я правильно тебя понял? – я попытался разложить все по полочкам. – Угу. – Я так подозреваю, что набираться сил придется, убивая плохих зверей? – Ну не только… – неуверенно протянул подстрекатель. – Можно у заклятий силу отбирать, у некоторых… Терять мне было уже нечего. Да и чем этот коготок грозить может? Валар так мне теперь вообще… как братишка… кровный – к счастью, уже покойный! А польза налицо! Ритуал принятия руны и посвящения огню оказался незамысловат. Видимо, основную, скрытую от глаз работу взял на себя дракон. Тяжко вздохнув и покорно следуя указаниям симбионта, я провел артефактом по ногтю среднего пальца левой руки. Ускользающий от взгляда знак полыхнул зеленым светом, тело тряхнуло как от удара током, и… коготь пропал! Зато причудливый символ появился у меня на ногте. Теперь он уже не выглядел настолько заковыристым, и при желании я мог бы попытаться его воспроизвести. Повинуясь внезапному импульсу, я взмахнул рукой и легко вычертил в воздухе замысловатый знак. Сложное сплетение пылающих линий продержалось пару секунд, потом ослепительно вспыхнуло и исчезло. Надо же, работает! Переведя взгляд на руку, я обнаружил интересную деталь: вместо ногтей на пальцах красовались длинные острые когти!.. – Ну и как это понимать?! – форменным образом зверея, зарычал я. – Это из-за когтя, наверно… – промямлил чертов птеродактиль. – Руна с сущностью амулета срослась, так бывает… – Я вот тебе сейчас покажу, как бывает! Дракончик притих и затаился, давая мне выговориться. А потом, когда я несколько поостыл, подбил разобраться с феноменом, раз уж так получилось. В общем, у посвящения оказался любопытный побочный эффект: стоило мне колдануть, разозлиться или просто пожелать, как на руках мгновенно появлялись дюймовые когти. «Удар „тигриной лапой“ теперь выйдет на загляденье, от настоящего и не отличишь», – подумалось мне. Мало того, во рту отрастали клыки, не то чтоб большие – смыкаться челюстям они не мешали, но и не маленькие, их я сейчас и демонстрировал. Откуда взялись клыки, не мог предположить и дракончик: – Видать, накладочка вышла… Хитрый зверь все больше усваивал мой лексикон, черпая соответствующие понятия и фразы прямо из моей головы. Пожалуй, все эти трансформации были не так и плохи – мало ли что может пригодиться в жизни, но вот человеческий облик я, похоже, постепенно утрачиваю. Психика тоже изменялась: заводиться я стал с пол-оборота, а вот паники и переживаний по поводу того, что происходит с моим телом, не испытывал, хотя и понимал, что это не вполне нормально. Короче, гормональный баланс окончательно порушен! Покончив с экспериментами, я выбрался из пещеры и, преодолев водные преграды, оказался наконец там, где оставил вещи. Все это время дракон помалкивал. Не спеша одевшись, я собрался и двинулся к западному краю плато, продолжая общаться с попутчиком. – Что делать будем? Куда путь держать? – Не знаю, я нигде не был. – Ладно, это мои проблемы. Скажи лучше, как тебя называть? Имя у тебя есть? – Нет. Мне же никто не давал. – Хорошо… – Я ненадолго задумался. Вспомнились записки Довлатова: «Подскажи, как назвать сына, чтобы коротко, звучно и хорошо запоминалось? – Назови его Рекс!» – Значит так! Наречем тебя – Мэд. Пойдет? – А что это значит? – Маленький Энергетический Дракончик! – А нельзя как-то по-другому назвать? Мне показалось, что ящер расстроился. – Не переживай, – я решил утешить ребенка. – Твое имя можно и по-другому расшифровать: Молодой Энергичный Дракон, например; или даже – Могучий Экстраординарный Драконище. Мегадракон, короче! Звучит? Дракончик зачарованно внимал, а его проекция у меня на плече вроде как увеличилась в размере. Похоже, он уже примерял на себя погоняло Мегадракона. – У нас еще прозвища дают: Парящий Над Бездной или… – окончательно обнаглел звереныш. – Ну, тогда ты будешь Сидящий На Плече!.. – перебил я. Такой вариант дракончика почему-то не устроил. Видимо, плохо сочетался с Мегадраконом, и я сжалился. – Добро, Дающий Советы тебе годится? Ему годилось. – А тебя как зовут? – поинтересовался именинник. – Волх. Это значит Волк и еще много чего, – предвосхищая обязательные вопросы, пояснил я. – Еще можешь называть Командиром. Усек? До края плато оставалось уже недалеко, но добраться туда я не успел.Л. Филатов
Глава 8
Он посыпал себе голову пеплом своих жертв.Первым забеспокоился Мэд – даже кожу на плече засаднило. Заразившись его беспокойством, я принялся внимательно сканировать горизонт. Предчувствие не обмануло! С запада, постепенно увеличиваясь в размерах, в небе появились пять темных точек. Похоже, по мою душу пожаловали долгожданные неприятности. Сорвавшись на бег, я кинулся к отдельно стоящей группе камней, сулящей хоть какую-то защиту. На то, что меня могут не заметить, я даже не рассчитывал, а, укрывшись в камнях, продолжал наблюдать за приближающейся напастью. Когда стало возможно различить детали, я рассмотрел всадников, сидящих на странных существах. Издалека наездники ничем не отличались от людей, а вот животные под ними выглядели действительно необычно. Если в двух словах, это были крылатые змеи! – Зиланты! Отродья Змиулана! – прошипел Мэд. Кажется, у драконов с этим племенем свои счеты. – А говорят, рожденный ползать… – пробормотал я. Решив не начинать боевые действия первым, я скинул рюкзак, расчехлил лук и стал терпеливо дожидаться развития событий. Сверху и сзади меня прикрывал огромный наклонный валун, а с боков и спереди какую-то защиту обеспечивали беспорядочно разбросанные крупные обломки скал. Заложив вираж, подозрительная группа развернулась, описав петлю вокруг моего укрытия. Затем всадник на переднем змее сделал какое-то движение руками, и от него в мою сторону ударила зеленая молния. Спасли меня интуиция и то, что за мгновение до удара, ощутив, как вспыхнула болью оставленная Валаром отметина на лице, я успел рухнуть за камень. Громыхнуло, на спину посыпались осколки камня. Нехило! Впредь, на будущее, стоит сделать в памяти зарубку – грамотно реагировать на всякое подозрительное шевеление руками. В чем, на мой взгляд, самый большой недостаток лука, так это в том, что из него нельзя выстрелить лежа. Отдыхая за камнем, я наложил на тетиву стрелу, а затем, резко вскочив, навскидку отправил ее в колдуна. В ответ по мне ударили с трех сторон. Маг отправил в меня шаровую молнию – я бы назвал ее файрболом, если бы не радикально зеленый цвет. Еще двое всадников атаковали стрелами. Ныряя обратно за камень, я успел заметить, что вреда колдуну стрела не причинила, а просто отскочила в сторону. Повторялась история с Валаром – того, помнится, тоже не взял брошенный нож. Магия, мать ее ети! За те мгновения, что потребовались для выстрела, я рассмотрел, как оставшиеся два змея с наездниками пошли на посадку. Тактика нападающих как будто стала вырисовываться: с земли атакуют два штурмовика, с воздуха их прикрывают стрелки и маг в качестве тяжелой артиллерии. Ну и летучие анаконды в довесок в качестве не знаю уж кого… – Эх, колдуна бы угробить, а с остальными я бы уж как-нибудь да разобрался! – посетовал я. – Зиланта бей, – раздался в голове голос дракончика, – его магия не защищает! Послушавшись Мэда, я выскочил из-за укрытия и рванул по непредсказуемой траектории между камней, сбивая противнику прицел и посылая стрелу за стелой в аспида под чародеем. Качание маятника не предполагает точную стрельбу из лука, но я постарался компенсировать качество количеством, высадив в бешеном темпе целых пять стрел. За это время колдун успел выпустить по мне еще два заклинания, не причинивших, правда, вреда. Разве что осколки разлетевшихся под ударами магии камней слегка посекли кожу. Лучники тоже стреляли, но мне не составило труда уклоняться. В свою очередь три из пяти моих стрел нашли цель! Я стремился поразить шею и голову чудовища и не оплошал. Одна из вонзившихся в шею стрел, видимо, повредила позвоночник змея, и тот, забившись в воздухе, начал стремительно терять высоту. А вскоре полет и вовсе превратился в беспорядочное падение. Мага, конечно, стоило немедленно добить, но я оказался лишен такой возможности. Рухнувших на землю зиланта и его седока скрыла россыпь камней, и мне пришлось перенести огонь на остававшихся в воздухе лучников. Надо сказать, я находился в более выгодном по отношению к стрелкам положении. Мои рваные, непредсказуемые перемещения не позволяли им прицелиться, в то время как неспособность змеев резко поменять направление давала такую возможность мне. К тому же мой лук оказался намного мощнее, бил дальше, чем их оружие, а стрел в полете почти не было видно. Через несколько секунд один из врагов ссыпался на землю, следом последовал и его нашпигованный стрелами змей. Я уже собирался покончить с последним стрелком, как вдруг почувствовал за спиной движение. – Берегись! – полоснул сознание вопль Мэда. О двух спешившихся врагах я не забывал, но, по моим расчетам, они еще просто не могли достигнуть убежища – времени с начала схватки прошло совсем мало. Однако я совершенно упустил из виду зилантов. Те, как выяснилось, и по земле могли перемещаться гораздо быстрее людей. Отбросив лук, я скакнул в сторону, разворачиваясь и выхватывая изпетли на поясе топор. Очень вовремя! В камень, у которого я только что стоял, с маху впечаталась тупорылая змеиная морда. Ошеломленный ударом аспид на мгновение застыл, чем я тут же воспользовался. Взмахнув топором, я обрушил его на голову змея. Сила удара была такова, что, пробив череп, каменный топор по топорище погрузился в мозг чудовища и намертво застрял там! Выдирать его обратно уже не было времени: в нескольких метрах от меня между камней скользнуло тело второго гада. Выпустив из рук топорище, я рванул в сторону сброшенных вещей, где из чехла на рюкзаке соблазнительно выглядывало древко рогатины. Левая нога неожиданно подломилась, и я рухнул на землю в двух шагах от цели. Последний стрелок, подловив-таки момент, когда я отвлекся, всадил стрелу мне в бедро. Сзади настигал зилант, время пошло на секунды! Оттолкнувшись от пола, я запредельным усилием бросил тело вперед и, схватившись за рукоять пальмы, вырвал ее из ножен… Тут меня и настигла вторая стрела, ударив в спину чуть выше левой лопатки и выйдя спереди под ключицей. Рана неприятная, но не смертельная. Пока меня спасала только неспособность зилантов неподвижно зависать в воздухе, и змей кружил над моим убежищем, вынуждая седока выгадывать подходящий момент для выстрела. Будь по-другому, я был бы уже мертв! Не обращая внимания на боль, я, ломая черенки впившихся в тело стрел, перекатился в сторону, под защиту камня, и выставил перед собой рогатину. Уже готовый к решающему броску зилант притормозил. Такое поведение твари однозначно свидетельствовало о наличии некоторого интеллекта и нежелании переть на рожон. Изогнувшись, змей приподнял верхнюю часть туловища и зашипел. В пасти мелькнул раздвоенный язык. Соображай змей лучше, он бы дождался подмоги, но, видимо, решив, что управится сам, зилант ринулся в битву, ударив головой. Я подставил копье, и змей отпрянул, заработав царапину на морде. Вообще такая манера нападения характерна для неядовитых змей – сначала оглушить, сбить с ног, а затем давить, обвив кольцами. Решив уточнить этот вопрос у дракона, я спросил: – Мэд, они ядовиты? – Еще как! – скупо поведал дракончик. Это сулило дополнительные опасности. Дожидаться следующего удара я не стал и атаковал сам, метнув пальму в шею чудовища. Ударивший из его горла фонтан крови засвидетельствовал, что попал я удачно! Не задерживаясь, проскочил мимо занятого теперь собственными проблемами змея, стараясь не подставиться под выстрел парящего над головой лучника. Змей с проломленным черепом уже издох, и лишь его хвост продолжал конвульсивно подергиваться. Зато раненный копьем зилант беспорядочно бился на земле, ударами тела кроша камни. Увернувшись от очередного удара, грозившего размазать меня по скале, я побежал в сторону, откуда должны были появиться оставшиеся враги. Столкнувшись с нападавшими лицом к лицу, я наконец рассмотрел их детально. Думаю, не ошибусь, если предположу, что судьба свела меня с эльфами. Лица по-своему красивые; большие раскосые глаза; длинные светлые волосы; вытянутые острые уши; бледная, аж с прозеленью кожа; были еще некоторые моменты, как, например, скошенные лбы, но главное – это выражение лиц: не людское, совершенно безэмоциональное, остро напомнившее мне Валара. Еще одна странность: было совершенно непонятно, куда направлен их взгляд, повальное косоглазие что ли? Несомненно, они приходились валарам родичами, только глаза относительно нормальные – со зрачком, и нет когтей на руках. Высокие, гибкие. Их выверенные, стремительные движения выдавали опытных бойцов, но без своих зверюшек они мне не соперники. Повезло, что змеи могли приземляться только на ровную, без камней, поверхность, так что, сев достаточно далеко, зиланты и седоки добрались до меня по отдельности. Собираясь напасть с двух сторон, эльфы разделились. Один остался на месте, отвлекая мое внимание, а второй двинулся по кругу, пытаясь зайти за спину. Наблюдая за противниками, я злорадно ухмыльнулся. У них не было шансов: несмотря на раны, я двигался намного быстрее. Уделать их можно было, просто метнув ножи или микролиты-сюрикены, но хотелось крови! Обычно я не страдаю излишней мстительностью, но сейчас накатило. Они ведь оказались здесь не просто так, это как-то связано с Валаром – к гадалке не ходи. А любое воспоминание о нем приводило меня в ярость, да и раны болели немилосердно. Хотя дело не только в этом, еще мне хотелось проверить, насколько хороши ушастые в рукопашной. Когда-нибудь такое знание может пригодиться. Один из эльфов держал в руках короткое копье, или, скорее, глевию[34], а другой был вооружен мечом, похоже, костяным. Интересно… Действовать вороги начали одновременно, синхронно нанеся удары с разных сторон. Уходя от рубящего удара, я с удивлением заметил, как костяной клинок прочертил борозду на камне. Колдовство, не иначе. Уклоняться от выпада копьем я не стал, а перехватил древко и, отводя наконечник в сторону, дернул на себя. Эльф, почувствовав, что оружие вот-вот вырвется из рук, рефлекторно вцепился в рукоятку, рванув ее в свою сторону. Ожидая этого, я немного ему помог, резко надавив на ратовище, посылая копье обратно. Вток[35] копья вонзился эльфу в рот, выбив зубы, и, пройдя голову насквозь, вышел в основании черепа. Все, этот не жилец! Резко сместившись в сторону, я развернул насаженного на копье эльфа, поместив его между собой и оставшимся противником, мешая тому рубануть мечом. А затем толчком послал оседающее тело под ноги мечнику и, выхватывая из ножен на бедре клинок, прыгнул вслед сам. Замешкавшийся эльф только заносил меч, но фехтовать с ним я не собирался, да и обсидиановый нож совсем не годился для парирования ударов. Пнув врага ногой в колено, я перехватил руку с оружием и полоснул эльфа ножом по животу. Выронив меч и зажимая руками распоротое брюхо, он плюхнулся на колени. Не задерживаясь рядом, я юркнул за ближайший камень и осторожно осмотрелся. Помня об оставшемся стрелке, я старался постоянно находиться в движении или оставлять между нами какую-либо преграду. Опасался я зря. Оценив результат побоища, последний супостат разворачивал змея, собираясь смыться с поля битвы. Допустить этого было нельзя! Одно дело, если посланная на разведку группа просто пропала – мало ли что… Совсем другое, если станет известно, почему так получилось. Перспектива заполучить на свою голову еще пару-тройку таких отрядов меня совсем не радовала. Откровенно говоря, хватит и одного, конечно, если действовать он будет грамотно. Лук остался где-то позади, около истребленных змиев. Пока я буду бегать туда-обратно, эльф, несомненно, уйдет. Да и удастся ли выстрелить? Очень уж досаждает рана на плече. Остается разменять последний козырь. Подхватив с земли обломок скалы, я бросился вслед за врагом, на ходу срывая с предплечья ремень пращи. Змей еще не успел набрать скорость, оставаясь в пределах досягаемости хорошего броска. Раскрутив пращу, я послал камень в спину седоку. Попал! Насколько мне было видно, снаряд угодил эльфу куда-то в район поясницы. Он сполз вбок, а затем, вывалившись из седла, рухнул на землю. Не знаю, как была устроена упряжь зиланта, не успел рассмотреть, но она явно не предусматривала фиксации всадника какими-либо страховочными ремнями. Ну и славно! Нет! Черт возьми! Не славно! Ситуация неожиданно сложилась не лучшим для меня образом – змей, осознав потерю груза, передумал улетать. Напротив, заложив разворот, он вошел в пике и атаковал. А вот подходящего оружия, дабы достойно встретить противника, у меня и не осталось! Распластавшись на земле, я пропустил его над собой, испытав ощущения, как от обкатки танком. А затем, пользуясь неповоротливостью зиланта, с низкого старта рванул к служившим мне укрытием камням. Благополучно достигнув цели, я схватил валяющийся около мертвого зиланта лук и почувствовал себя гораздо увереннее. Обстановка опять кардинально переменилась. Ударная порция адреналина, выплеснувшаяся в кровь, заглушала боль в плече. Благодаря этому я смог справиться с тетивой. А спустя несколько секунд с последним врагом было покончено! Выронив лук, я опустошенно опустился на землю. Вся схватка заняла буквально несколько минут, но протекала в бешеном темпе, так что вымотался я изрядно – должно быть, сказалась большая потеря крови. В пылу сражения, подхлестнутый выбросом гормонов, я этого не замечал, но вот сейчас несколько сдал. Вообще-то странно: я полагал, что мой мутировавший организм справится с повреждениями и слабостью несколько легче. Немного отдышавшись, я занялся ранами. Первым делом отломил торчащий под ключицей наконечник стрелы, а потом, заведя руку за спину, выдернул остатки черенка. Одна есть! Продолжая лечение, залепил входное и выходное отверстия раны жеваным тысячелистником – он оказывает обеззараживающее воздействие и улучшает сворачиваемость крови. Потом с грехом пополам перевязался, наложив на раны высушенный сфагнум[36] и прихватив все это дело кожаной полоской. Не бог весть что, но пока сойдет. В большей степени я полагался на свои возросшие регенеративные способности. Вот со второй стрелой придется повозиться: костяной наконечник застрял в бедре, паскудно царапая кость при каждом движении. Судя по первой стреле, форма наконечника не позволит вытащить его из раны, скорее он соскочит с черенка. Но этим придется заняться позже. У меня еще остались незаконченные дела, а операция предстоит не быстрая и неприятная. Собравшись с силами, я поднялся с земли и, прихрамывая, двинулся осматривать тела врагов. Выпотрошенный эльф был еще жив, но для беседы уже не годился. Свернутая шея прекратила его мучения. А вот насаженный на копье правки не требовал, и я направился дальше. Обратив внимание на то, что давно не было слышно дракона, спросил: – Чего притих-то? – Кушаю, – степенно ответствовал Мэд. Выяснилось, что пока я крошил врагов, ящер вдумчиво питался. А как же, зиланты и есть те самые «плохие звери». То есть подходящая растущему организму пища. Поэтому, покуда я воевал, дракончик жадно впитывал испускаемые подыхающими змеями флюиды. – Ну-ну, вкушай, дело хорошее. Переходя от одного к другому, я проверил стрелков. Первый был надежно и бесповоротно мертв, а тот, которого я ссадил из пращи, напротив – пока жив и, похоже, протянет еще какое-то время. Удачно! Мне хотелось прояснить несколько вопросов. Перевернув находящегося в беспамятстве эльфа на живот, я подобрал валяющийся рядом эльфийский лук, срезал тетиву и стянул за спиной руки пленника. Таким образом обезопасил себя от неожиданностей и нацелился на последнего из пятерки – колдуна. Тот вместе с зилантом находился шагах в тридцати, скрытый от меня грудой камней. Наверное, я непростительно расслабился. Некоторым оправданием может служить то, что до этого дня с колдунами мои дороги не пересекались, если не брать в расчет Валара. Да, сложно было предположить, что, грохнувшись с без малого двадцати метров, живое существо может уцелеть. А ведь случаи бывали… Мне ли не знать! Ну чего стоило хотя бы запульнуть в чародея сюрикеном? Контроль – он и в Африке контроль! Позже Мэд утешил: – Он глаза отводил, себя-то спрятать уже не мог – ты о нем знал, но вот чары незначительности навести сумел. Короче, я нарвался! Сам виноват! Когда до колдуна оставалось не больше пяти шагов, тот, с виду выглядевший изломанным трупом, выпростал руку, с которой мне в лицо сорвался смертоносный зеленый разряд! Я и так никогда не жаловался на реакцию, а последние метаморфозы в организме и вовсе вывели мои способности на другой уровень. Потому, наверное, и успел заслонить голову рукой. Энергетический импульс ударил в раскрытую ладонь. По нервам полоснуло болью, отсушив руку до плеча. Вокруг кисти, начал разрастаться пронизанный разрядами кокон зеленого света. Дальше я действовал инстинктивно, ударив ладонью по стоявшему рядом камню. Светящийся кокон стек на него и впитался внутрь. Через мгновение камень с треском рассыпался. Успел! Промешкай я секунду, нечто похожее могло случиться с рукой. Больше не медля, я метнулся к колдуну. Залитый кровью, он лежал, полупридавленный тушей зиланта. Выдернув колдуна из-под змея, я безжалостно переломал ему руки. Его ненавидящий взгляд, скользнув по моему лицу, остановился на оставленном Валаром тройном рубце. – На тебе знак, ты должен умереть! – прохрипел окровавленным ртом умирающий. Я только глумливо ухмыльнулся. – Ты уже мертв! – прошипел колдун, а затем с его губ начали срываться непонятные рокочущие звуки нечеловеческого языка. – Убей его! – панически заверещал Мэд. – Это проклятье! Вспышка ярости накрыла внезапно. Схватив колдуна за волосы, я, как будто всю жизнь только этим и занимался, одним движением мгновенно отросших клыков разорвал ему горло, щедро отхлебнув крови, смывая соленой, терпкой жидкостью затопившее сознание бешенство. В голове сразу прояснялось, я почувствовал, как тело наливается силой, уходит усталость, отступает боль от ран! Через несколько секунд, немного придя в себя, я отшвырнул уже мертвое тело и оторопело пробормотал: – Поганая привычка, надо отвыкать! Все еще пребывая в глубокой задумчивости по поводу своих вновь обретенных вкусов, я медленно поднялся с земли, утер рукой испачканный рот и мысленно обратился к сыто похрюкивающему дракончику: – Ну что, брат, схарчил душу-то? – Не, я души не ем, – лениво отозвался обожравшийся ящер. – Ты же сам ее выпил. – Ну ни хрена себе! Поначалу небрежное замечание дракона повергло меня в шок. Но немного подумав, я пришел к выводу, что, возможно, все не так уж и плохо. В любом случае поделать с этим уже ничего нельзя. Предаваться раздумьям будем потом. Есть дела поважнее. Конечно, очень хотелось поговорить с колдуном, но в связи с приключившимися накладками придется довольствоваться уцелевшим стрелком. Надеюсь, он еще жив. Направляясь к последнему «языку», я задал дракону глубоко интересовавший меня вопрос: – Мэд, скажи, почему меня заклинанием не угробило? – Руна помешала: часть энергии в нее впиталась, что-то я съесть успел, а остатки заклятья сразу сработать не смогли – у тебя кровь сильная, – не очень понятно пояснил ящер. – Я думаю, будь расстояние побольше, оно бы вообще от тебя отскочило. – Значит, магия мне теперь не страшна? – Я бы не сказал… Сама магия, может, и не очень, а вот ее последствия… – Это какие, например? – Да любые! Дерево на тебя свалят или камнем запустят – и привет! – А чего ты проклятья испугался? Это же, как я понимаю, как раз только магия. – В каком-то смысле да. Только магия не совсем обычная. Она вокруг тебя висеть будет и неприятности притягивать. – Понятно, закон Мэрфи[37] в действии. За беседой мы подошли к эльфу. Тот был еще жив, более того – уже пришел в себя, хотя выглядел паршиво. На губах эльфа пузырилась кровь – похоже обломки ребер проткнули легкие. Да и позвоночник, видимо, сломан. Надо торопиться! – Поговорим? – обратился я к нему, присаживаясь рядом и доставая нож. Эльф молчал. Вздохнув, я для начала откромсал эльфу ухо и повторил вопрос. Это подействовало. – Что тебе надо, убийца?! Я не понимаю тебя! – заорал эльф. Приступая к допросу, я как-то упустил из виду один момент: я-то, спасибо Валару, понимал эльфа, хоть и с пятого на десятое, видимо, мозги у нас были устроены по-разному, но все же терпимо, а вот донести до него свои мысли абсолютно не мог! Ну да ничего, пусть сначала просто поболтает, глядишь чего интересное и узнаю, а потом, поднакопив словарный запас, я задам свои вопросы. Надо лишь простимулировать разговорчивость пленника. Я не склонен к мучительству и не считаю себя жестоким человеком. Однако добывать нужные сведения умею. Методику экспресс-допроса освоил еще на службе, да и применять свои знания случалось и тогда, и позже… Иногда без этого не обойтись. Быстро настрогав несколько колышков из валяющегося вокруг мусора, я приступил к допросу. Загнав первый из колов эльфу в локтевой сустав, а второй в нужную точку на шее, остальные я… в общем, не вдаваясь в ненужные подробности, применил с не меньшей эффективностью. Кроме этого, я использовал нож, а иногда, стимулируя словоохотливость, обходился руками, нанося короткие, резкие удары по болевым точкам. Через несколько минут обработки эльф, захлебываясь словами, говорил не переставая. Неудивительно – лучше быстро умереть, чем так жить! Сначала я просто слушал, запоминая слова, а потом начал подавать реплики, направляя рассказ в нужное русло. К сожалению, знал эльф не так много, как бы мне хотелось, да и умер быстро. Видать, внутренние повреждения оказались нешуточными, и тут поделать я ничего не мог. Вот если бы удалось пообщаться с колдуном… но не судьба! Как я и предполагал, пятерка эльфов была послана разузнать о судьбе Валара. Пропавший бог должен был объявиться еще месяц назад строго в соответствии с возможностями портала. Наверху задержку списали на форс-мажор, но все же обеспокоились. Отдавали распоряжение племенные жрецы, в свою очередь получив указания от валаров, которым поклонялись все эльфийские племена, почитая тех высшими существами. Как мне удалось выяснить, могущество эльфийских богов напрямую зависело от количества приверженцев. Поэтому валары настойчиво стремились расширить границы своего влияния, борясь за умы и души верующих, и, по словам эльфа, небезуспешно. Про дальнейшие планы правящей верхушки эльф не знал ничего. Себя эльфы считали избранным народом, выводя родословную от тех же валаров. Соответственно, все остальные расы эльфы и в грош не ставили, независимо от того, признавали те валаров богами или нет. Структура эльфийского государства осталась мне не ясна. За исключением того, что оно состоит из различных племен, которые делятся на кланы. И воюет со всеми, кто эльфами не является. Мне показалось, что исключительная особенность зеленокожих – их неспособность идти на компромисс! Отсюда и все проблемы. Не будь у них власти над лесами и поддержки валаров, их бы уже давно стерли с лица земли и благополучно забыли. Магия эльфов – магия самой жизни! Пленник, не будучи магом, не мог ответить на мои вопросы. Знал только, что силу шаманы берут от живой природы и ее же могут заставить повиноваться собственной воле. В географии эльф тоже оказался не силен, являясь, с моей точки зрения, на редкость приземленным и ограниченным существом. Хотя чего удивляться – его скошенный череп, на мой взгляд, не мог вмещать большого количества мозгов. Я еще раньше отметил эту особенность строения эльфячьих черепов, рассматривая сплюснутые с боков головы убитых. И так-то небольшая черепушка выродка была напрочь замусорена религиозной шелухой и подробностями эльфийского быта. Будь у меня больше времени, и из этого можно было извлечь что-то полезное, но эльф слабел на глазах. Эльфийская ойкумена[38] охватывала только непосредственно примыкающие к месту обитания длинноухих страны. Горная система, где мы находились (эльфийское название я не запомнил), простираясь с юга на север, ограничивала эльфийские леса с востока и считалась непроходимой – из-за горных троллей. По словам пленника, отсюда до эльфийских территорий день полета на зиланте, строго на запад. Если принять скорость змея за 30 км/ч, получалось около трехсот километров. С юга и юго-востока у эльфов были море и обитающие в горах и на побережье орки. С севера – жившие в предгорьях гномы. На юго-западе простиралась степь, населенная многочисленными, по большей части людскими, кочевыми племенами. Там же, кстати, водились и зиланты. А вот на западе и северо-западе эльфийская страна граничила с Гиперборейским Царством – конгломератом из нескольких небольших государств, главным из которых было Великое Княжество Русь. С населявшим его народом русов эльфы находились в состоянии непримиримой вражды. Крайне заинтересовавшись, я допытывал эльфа детально, но ничего полезного выдавить так и не смог. Для него все народы делились на эльфов и остальных. Особняком стояли только валары, но это вроде как и божки. Подробности же устраиваемой эльфами в набегах резни меня не интересовали. Еще эльф упоминал земли Ордена – там валаров почитали Архангелами Господа, но где этот Орден находится и что собой представляет, он не знал. К концу допроса я считал эльфов ничем не лучше насекомых. Ничего личного. Просто поганый народец. Если не оставят меня в покое, в чем я глубоко сомневаюсь, придется изобретать убойные инсектициды. Переиначу поговорку: «Я не люблю две вещи: расизм и эльфов». Хотя какой к черту расизм! Если верны мои подозрения, эльфов едва ли можно отнести к виду хомо сапиенс. Так что бери выше – тут ксенофобией попахивает! Но это пусть правозащитники разбираются. А я в случае нужды геноцидом не побрезгую, а так же ксеноцидом… с биоцидом и экоцидом в придачу! Вот вкратце почти и все, что мне удалось выбить из эльфа, – потом он издох. К слову говоря, в плане выдержки представитель «избранного народа» оказался пожиже среднестатистического человека. Для религиозного фанатика даже странно. Возможно, у эльфов низкий болевой порог? Им же хуже! Собрав с трупов трофеи, я отнес их к своим вещам и вплотную занялся раненой ногой. Все оказалось несколько лучше, чем я думал. Наконечник, вонзившись в бедро, не уперся в кость, как мне казалось раньше, а прошел рядом. Это позволяло не кромсать ногу в надежде достать зазубренный наконечник, а поступить несколько иначе, значительно упростив операцию. Чтобы немного заглушить боль, я нажал на ноге несколько известных мне точек, а затем надавил на торчащий из бедра обломок древка, проталкивая его дальше. Под моим давлением наконечник, прорезав мясо, прошел ногу насквозь и показался с другой стороны бедра. К этому моменту обломок древка уже целиком погрузился в ногу, и мне пришлось, схватившись уже за наконечник, вытаскивать древко с другой стороны. К концу операции с меня градом лился пот и сводило от напряжения челюсти. Оставалось еще перевязаться. Покончив с раной и немного отдохнув от пережитого, я решил перекусить, попутно обмозговав полученную сегодня информацию. На ее основе выстроить дальнейшие планы, ну и разобраться наконец с трофеями. – По верованиям многих народов, душа содержится именно в крови! В моем случае эти понятия можно не разделять, – рассуждал я, анализируя отрицательные и положительные стороны душегубства. Как просветил меня дракон, душу эльфийского колдуна я именно выпил – с кровью! Более того, подобные проблемы у меня, похоже, будут возникать со всеми встреченными по пути магами и волшебниками – это теперь как инстинкт, хуже того – безусловный рефлекс! Однако если чародей будет настроен не агрессивно, возможно, я смогу сдержаться! Больше всего мне не нравилось, что в подобной ситуации у меня сносит крышу, и я не могу себя контролировать, а это чревато серьезными проблемами. С этим надо бороться! Как?! На ум приходит единственный способ. Клин клином вышибают! Будем душить магов… плохих… потихоньку. И учиться держать себя в руках. Да и дракона кормить надо! В плюсах: магия меня почти не берет. В смысле угробить меня ей хотя и возможно, но проблематично. Она теперь с меня как бы соскальзывает… Хотя осколками посечь может! Что еще? Для здоровья кровь, безусловно, полезна… Да не то слово – чувствую себя другим человеком! Правда, человеком ли? Но своими новыми способностями я обязан именно выпитой крови. А вот для общения с колдовской братией теперь есть хороший такой аргумент (убойный!): или будем конструктивно сотрудничать, или душу выну – прямо сейчас! Короче, не доводите до греха, я за себя не ручаюсь! Думаю, поверят. Одним словом, поразмыслив, я решил, что пожирать души не так уж и плохо. В конце концов раньше, убивая врагов, я получал моральное удовлетворение, не считая того, что и сам оставался в живых, а теперь получу кроме этого еще и, как бы сказать… вещественное, что ли – здоровье поправлю! А что касается души – я атеист… Ну, теперь буду воинствующий! И шабаш! Не сомневаюсь, что мне еще придется столкнуться с валарами, и моя нежданная способность может сослужить хорошую службу. По ходу дела придется проредить их пищевую базу. Особливо, конечно, эльфов. «Еще ни один бог не пережил утраты верующих в него»[39]. Пощипать, так сказать, эгрегор[40]. А что, нормально получится, усмехнулся я, представив гипотетический разговор: – Вы верите в богов? Что-о?! Да?! Ну тогда… кто не спрятался, я не виноват. Дров на плато было не густо, но, наломав сухих веток можжевельника, этот вопрос я решил. Волевым посылом отрастил когти и, прищелкнув ими, выбил на трут порядочный сноп искр – во как теперь умею! Огненный бог марранов отдыхает. Затем, раздув уголек, поднес его к растопке. Через минуту костер горел. Сходив к текущему рядом ручейку, набрал воды в горшок, поставил его на огонь и перешел к трофеям. Те меня порадовали, хотя и оказались на удивление скудны: железные вещи отсутствовали как класс. Из пятерки длинноухих лишь один оказался вооружен бронзовым оружием; его я и позаимствовал. Мне достались симпатичный топорик, напоминающий по форме канадский, копье и большой обоюдоострый кинжал – все черной бронзы. Что это за сплав, оставалось неясно: явно не бериллиевая бронза, но похожа. Я провел лезвием ножа по камню… Однако и по качеству ей не уступит. Остальные эльфы, похоже, предпочитали дерево и кость. Позже я узнал, что эльфийская магия способна придавать органическим материалам типа дерева, кости и кожи замечательные свойства, позволяющие с успехом заменить ими металл. Лишь некоторые из длинноухих пользуются трофейным бронзовым оружием, а железа так и вовсе избегают… по невнятным причинам. Цельнолитой кинжал в ножнах я сразу повесил на пояс вместо одного из каменных, а топор и копье решил пересадить на другие рукоятки. Из остального трофейного имущества мне глянулась только небольшая поясная сумка змеиной кожи, в которую я сложил неправедно нажитое богатство. Хотя почему неправедно? Оружие и ценности, взятые с убитого тобой врага, всегда считались честной добычей! Костяные мечи и кинжалы меня не впечатлили, да и брать их было страшновато – мало ли какой дрянью заряжены. Луки у эльфов были простые, вроде английских, только короче. Нет, скорее, они больше напоминали индейские. Я подозревал, что их очень приличные боевые характеристики достигаются только посредством вмешательства магии. От типичного простого лука ожидать таких результатов, какие продемонстрировали эльфы, было просто наивно. Вода в горшке закипела, и я потянулся к рюкзаку, собираясь достать продукты… Внезапно тело скрутило судорогой, и я, хрипя от боли, рухнул на землю. Что происходит?! Ответ был прямо перед глазами: в шаге от меня валялся обломок извлеченной из ноги эльфийской стрелы. На испачканном кровью костяном наконечнике были отчетливо различимы неровные бороздки, в которых наверняка еще оставался яд! Как же я сразу-то не заметил! В глазах темнело, перехватывало дыхание, судороги безжалостно ломали тело. «Ты уже мертв!» – всплыли в сознании слова колдуна. – Достали-таки, суки! – было моей последней мыслью.С. Е. Лец
Глава 9
Выкорчевывайте корни зла, они зачастую питательны и вкусны.Очнувшись по ощущениям часа через два, я осознал, что еще жив. Жизнь, конечно, не удалась, а в остальном все нормально! Эльфийская отрава не смогла меня угробить: видать, сказались положительные мутации, хотя навредила изрядно. Иммунная система, бросив все силы на борьбу с ядом, почти исчерпала резервы организма. От слабости темнело в глазах, и я практически не мог шевелиться. Ощущая себя выжатой тряпкой, весь покрытый липким потом, я лежал на земле и мечтал о глотке воды, но сил дотянуться до бурдюка не было. Минут через пятнадцать, борясь с головокружением и напрягая все силы, я с величайшим трудом, преодолев полтора метра, дополз до рюкзака и смог наконец напиться. Захлебываясь, выдул литра три и почти столько же пролил на себя – руки совсем не слушались. Немного полегчало. Хорошо, что загодя догадался наполнить водой запасной бурдюк, а то бы пришлось ползти к ручью. Метров пятьдесят всего, но для меня сейчас это как до Китая раком – вполне корректное сравнение. Жажду я утолил, но теперь проснулся Голод – именно так, с большой буквы. Ускоренная регенерация, как я успел убедиться, имеет свои побочные эффекты. А тут организму пришлось бороться еще и с отравлением, причем отравлением очень сильным, для любого другого, без сомнения, смертельным. Модифицированный организм сумел выделить антидот, но и жизненные ресурсы оказались потрачены. Так что мое плачевное состояние, скорее всего, вызвано не последствиями отравления, а банальным истощением. Это надо немедленно исправить. То есть пожрать! Много! Очень много! Известно, что сразу после долгой голодовки набивать живот нельзя: желудок отвык работать, и может случиться (однозначно случится) кирдык! Но мое истощение другой природы, так что мне можно и даже нужно как следует поесть и продолжать это занятие вплоть до полного исцеления! Приступим. Запас продуктов у меня имелся, но его хотелось поберечь напоследок. К тому же в последнее время мои аппетиты значительно возросли, и все немногочисленные припасы придутся на один зуб. Нехорошо… Эти соображения меня, конечно, не остановили бы, но существовал другой доступный источник пищи – зиланты! Вон их сколько – надолго хватит! Пока не испортятся… Меня совершенно не смущало, что зилант, по сути, змея: в жизни приходилось жрать и не такое, а змеи все без исключения съедобны и, кстати, довольно вкусны. Не окажись под рукой зилантов и если бы сильно прижало, не побрезговал бы и эльфами. Вы не любите эльфов? Просто вы не умеете их готовить! Выпитая вода меня взбодрила, и расстояние в двадцать метров до ближайшего зиланта – того, которому проломил топором череп, – я преодолел всего за десять минут. С трудом прорезав жесткую чешуйчатую шкуру змея (хорошо, выручил бронзовый нож – мои могли и сломаться), я вырезал несколько крупных кусков мяса и пополз обратно. «Хорошая шкура, потом надо будет откромсать пару кусков на сапоги, коли мне пока не встретились крокодилы, – думал я в пути, отвлекая себя от мыслей о еде и о том, сколько еще ползти. – А можно и на колет[41] пустить… Черт! Что я за кретин такой?! Есть же у меня шкура! Получше другой кольчуги будет! Вон в рюкзаке лежит, – вспомнил я про с таким трудом снятую шкуру пардуса. – Мог бы перед боем и накинуть – глядишь, не изображал бы сейчас недокормленного червяка. Хотя одна из дырок у меня в ноге, а шкура ноги не закрывает, так что изображал бы или нет, еще бабушка надвое сказала. В любом случае проехали», – успокоил я себя, но отметочку на будущее поставил. Добравшись до костра, я сгреб золу и, раздув не успевшие еще погаснуть угли, подкинул дров. Особенно изгаляться с готовкой я не хотел, да и не мог. Все, на что меня хватило, это просто нанизать посыпанные солью куски мяса на прутья, пристроить над огнем и выждать несколько минут. Мясо где подгорело, где недожарилось, но мне было наплевать. Кадавр жрал! Наконец поняв, что вот-вот лопну, я притормозил и развалился на земле, чувствуя, как в тело возвращаются силы. Истощение носило взрывной характер; остается надеяться, что и восстановлюсь я так же скоропостижно. «Здоровая пища, отдых и крепкий сон – вот что поставит меня на ноги! – решил я. – Ага, размечтался – отдых! Скоро здесь эльфов кишмя кишеть будет, разведка-то тю-тю! – повел я внутренний диалог. – Надо ноги уносить! В горы надо – там не возьмут! Во-первых, зиланту на склонах даже не сесть будет, и зависать он не умеет – ну ни хрена на вертолет не похож, так что десант им не выбросить. Во-вторых, с хорошей позиции, не отвлекаясь на пехоту, я их сам перещелкаю – у меня лук раза в два дальше бьет, да и мощнее раз в пять. Ну и в-последних, меня там просто не найдут!» Да нет, со вторым и третьим пунктом я погорячился: нет у меня преимущества – лук не винтовка, сверху эльфам бить куда как удобнее, чем мне в белый свет, да и колдуны… Что от этих ждать – непонятно. Мне их возможности неизвестны, надо будет с Мэдом потолковать. Одно несомненно – утекать надо! Здесь или в долине – обложат, и того… Митькой звали. А в горах будем смотреть. Дело за малым – оклематься в рекордные сроки! А то останется только принимать последний и решительный… Не сходя с этого места. Не катит! Надо понять, сколько осталось времени. Посчитаем: со слов пленника, от эльфов досюда день лета. Интересно, а ночью они летают? Нет, все же надо Мэда поспрошать: может, у него в генетической памяти чего завалялось. По идее, должно было, вон как на зилантов шипел, да и Змиулана какого-то поминал, хотя не видел до этого ни разу. Ладно, будем исходить из того, что ночью они спят, иначе вообще труба. Итак, допустим, прилетели они сегодня, все разведали, переночевали и улетели обратно. Получается, ждут их там завтра – это если брать по минимуму. Ну так и возьмем. Завтра они, естественно, не появятся, и начнется переполох. Скорее всего, он начнется позже, но плясать будем от этого. Так что ждать врагов надо послезавтра. Такие дела… Значит, на поболеть у меня остается от силы полтора дня: сегодня и завтра. А потом хоть тушкой, хоть чучелком, но нафиг отсюда! Кстати, а почему эльфы оказались здесь в середине дня, если им день только лететь? Абанамат! Все расчеты насмарку! – Мэд! Нет ответа. – Мэд! Нет ответа! – Черт, куда мог деваться этот ящер?! Мэд, отзовись! Ответа нет. Разозлившись, я сильно хлопнул ладонью по изображению дракона на плече. Не знаю, кому было больнее – предполагаю, что мне, – но это подействовало. – Что случилось?! – всполошился дракончик. – Это я у тебя хотел спросить. Ты почему не отзываешься? – Сплю я, мне после еды отдыхать надо. – Оказывается, пока я валялся без чувств, Мэд успел задремать. За мою судьбу он не беспокоился, убежденный, что я выкарабкаюсь. Мне бы его уверенность. – Хорошо, ответишь на пару вопросов – и отдыхай сколько влезет, я тебя больше не потревожу, утомленный ты наш. – А потом нельзя? Очень спать хочется, – заныл ящер. – Нельзя! – отрезал я. – Иначе никакого потом может не быть. Уяснил? Мэд покорно промолчал. – Что ты знаешь о зилантах? Мэд продолжал молчать. – Ладно, поставим вопрос по-другому. Где они живут? Молчание. – Ну в горах? В лесу? В болоте? – Знаю! В степи живут! – радостно отозвался Мэд. Ага, дело пошло. Кажется, я нащупал нужный подход. – Отлично! Продолжим. А почему, кстати, вы их так не любите? Плохие звери? – Плохие… – задумчиво протянул Мэд. – Очень! Они Змиулану служат и яйца у нас воруют. Может, и меня украли. – А Змиулан – это кто? – попутно поинтересовался я. – ВРАГ! – отчеканил дракон. – Царь змей! Мы с начала времен враждуем. – М-м-м-да, исчерпывающе. Ну да бог с ним. Это пока неважно. Скажи лучше, какой образ жизни эти самые зиланты ведут. Нет, я понимаю, что предосудительный, – остановил я начавшего отвечать Мэда. – В смысле дневной или ночной? – Дневной, наверное, – неуверенно сказал Мэд. В конце концов, настрополившись правильно ставить вопросы, я потихоньку вытащил из дракона то, что меня интересовало. Выяснилось, что хоть по ночам зиланты и не спят, а, как большинство пресмыкающихся, погружаются в спячку после плотного обеда, независимо от времени суток и на длительный срок – пока все не переварится, но летать предпочитают все же днем. Что касается длительности полета, то находиться в воздухе змеи могут не больше шести-семи часов. Это не могло не радовать: мои расчеты оказались верны. Получается, день полета – это всего шесть часов. К тому же расстояние, которое мне придется преодолеть по горам, будет теперь километров двести (это напрямую), а не триста, как я считал раньше, принимая продолжительность перелета зиланта за десять часов. Итак, у меня есть два дня. Послезавтра надо сваливать. Наверняка я сильно сжимаю сроки, и армия возмездия появится только дней через пять, а то и поболе: пока врубятся, пока раскачаются, – но так будет надежнее, остается простор для маневра. – Хорошо, Мэд, а теперь еще поднапрягись и подробно изложи все, что ты знаешь о магии! Иначе мы долго не протянем! О магии дракончик, безусловно, знал немало, но вот рассказать… Как мы с ним уже убедились, генетическая память – штука такая… тонкая. По объяснениям Мэда, пробуждается, только когда надо. Кому надо? Насколько я понял, память предков не наследуется в полном объеме, передаются только общие знания, необходимые для выживания вида, а отнюдь не личные воспоминания прародителей. Просто взять и что-то припомнить из прошлой жизни нельзя, нужное знание может прийти только в ответ на конкретную ситуацию, включая и правильно заданный вопрос. В общем, получается такой гипертрофированный инстинкт. Если у человека наследственная память зашифрована в генах и клетках тела и на сознание никак не влияет (или влияет мало), то у драконов, появляющихся на свет в виде некой энергетической структуры, все взаимосвязано, отсюда и результат… Как я это себе представляю… А вот как такая форма жизни могла возникнуть? И каким образом драконы обретают плоть? Боюсь и предположить! Магия, однако… Короче, опять пришлось задавать наводящие вопросы. Учитывая то, что я сам плавал в предмете, не зная толком, что спрашивать, картина получалась далеко не полной, но в общих чертах, для предварительного ознакомления и осмысления пока хватило. Дело несколько облегчал тот факт, что во время общения с драконом многие вещи становились понятны на интуитивном уровне – плюсы невербального общения. Стало быть, магия – это волшебство, колдовство, ворожба, чародейство, называй как хочешь. Сама по себе магия – энергия, разлитая везде в окружающем нас мире, и маг отличается от всех прочих тем, что умеет ее аккумулировать и использовать в созидательных или не очень целях. Собственно, в нем самом циркулирует магия – она у него в крови. Научиться этому нельзя! Это врожденный дар! Что-то в организме магов есть такое… чего нет у других. – Мутанты, мать их за ногу! А вот развить имеющиеся способности – возможно. Кстати, в моих жилах теперь тоже течет колдовская кровь, но полноценно воспользоваться ее возможностями, то есть сплести заклятие, я не способен, поскольку не обладаю какими-то нужными для этого органами. Могу лишь впитывать силу, как называют магию драконы, или же выплескивать ее наружу в виде чистой разрушительной энергии. Да и то только благодаря вросшему в меня живому артефакту – Валарову когтю. Учитывая, что направленная вовне магия будет выглядеть как огонь, собственно им и являясь, и используя земную околонаучную терминологию, меня смело можно назвать пирокинетиком. И при желании я могу сотворить файрбол, но моей заслуги в этом как бы и нет: шаровая молния, она сама по себе круглая, потому так и называется. Таков предел моих возможностей! А колдовская кровь обеспечивает мне только могучее здоровье и некоторый иммунитет к магическому воздействию. Но и это уже не мало! Не правда ли? Существуют расы, поголовно наделенные магическим даром, взять тех же валаров, хотя не очень понятно, можно ли считать их расой и кем вообще считать (лично я считаю ублюдками), очень уж мало известно о них и их возможностях. Еще Мэд упомянул асов, да и сами драконы служили хорошим примером. Правда, способности драконов ограничивались только умением летать и выдыхать пламя, зато на инстинктивном уровне. Кроме того, они магией просто питались! И состояли, как мне казалось, из этой самой воплощенной магии. За примером далеко ходить не надо, стоит только взглянуть на плечо. Среди других рас встречаются лишь отдельные самородки по части ворожбы, и, например, среди эльфов таких больше, чем среди людей. Настоящие, прирожденные маги предпочитают не расходовать силу попусту, а создавать из нее заклинания, что дает несравненно больший эффект при меньших затратах энергии, которая у мага не бесконечна. Формируя заклинание, маг пользуется словами или определенными жестами – пассами, и чем сложнее волшба, тем больше она требует времени и усилий. Требуется создать нужную структуру и напитать энергией. Поэтому в бою маги предпочитают пользоваться короткими заклятьями или просто голой силой. Как давеча поступил колдун. А вот когда магия подчиняется просто твоим желаниям – это уже высший пилотаж, доступный только избранным, в частности, опять же валарам. И это страшный противник. Есть еще один существенный момент. Прирожденные маги черпают свою силу от одной, редко – двух, из стихий-первоэлементов: земли, воды, воздуха или огня, а еще жизни и смерти – и ими же повелевают… в той или иной степени – зависит от силы и мастерства волшебника. Различными проявлениями высшей магии являются нечисть и волшебные существа. Это что касается высокой или высшей магии. Если честно, судя по количеству и качеству информации, драконы в волшебстве понимали немного, используя, как уже говорилось, только два приема: летать и жечь – да и те не задумываясь. Но какими-то сведениями владели, видимо, из чувства самосохранения – полезно все же иметь представление о том, чего можно ожидать от вероятного противника. Потом мы залезли в такие дебри, где Мэд почти не ориентировался, поскольку драконье племя такими видами чародейства вообще не пользовалось и, соответственно, ни хрена о них не знало, только если в плане пожрать. В смысле – что съедобно, а что и не очень. Однако кое-что я вынес и отсюда. Помимо высшей магии, доступной только прирожденным магам, существуют и другие отрасли колдовской науки: ритуальная магия, рунная магия, наговоры и их различные комбинации, а также магия артефактов, зелий, камней, металлов… и многое другое. Черт ногу сломит! Путем определенных манипуляций, используя опытным путем выявленные закономерности, можно заставить работать магию, рассеянную в пространстве или заключенную в различные объекты, и на этом поприще грамотный чародей может достигнуть впечатляющих успехов. Эти методики в той или иной мере доступны практически всем, хотя и здесь нужны талант, чутье… и знания, много знаний. Искусство творитьзаклинания, насколько я понял, можно сравнить с мастерством художника, но если бездарному мазилке грозит только презрение окружающих, то неумелый колдун может закончить весьма печально. Простейшим заговором может воспользоваться любой, а вот, например, правильно изобразить (не говоря уж о составить) нужную руну сможет не каждый. Вот в общих чертах и все… Хотелось разузнать об этих видах чародейства побольше – вдруг удастся овладеть некоторыми полезными навыками, но познания Мэда на этот счет исчерпались. Конкретно важным в моей ситуации было следующее: в магическом поединке любому прирожденному магу, а у эльфов таких хватает, я не противник! Но кто говорит о честной дуэли? Кроме того, я неплохо защищен от воздействия магии. И в моем распоряжении остается немало способов расправиться с ворогами, используя свои сильные стороны: например, сойтись в рукопашной! А еще лучше порешить супостатов, напав из засады! Да мало ли что еще?! Повоюем! А в плане розыскной работы обычные колдуны для меня даже опаснее. Но дабы взять след, им потребуются моя кровь, волосы или ногти. Или хотя бы что-то из вещей. Надо озаботиться, чтоб им ничего такого не попалось, – короче, уничтожить улики! Выложив все, что смог извлечь из глубин генетической памяти, дракон тут же отрубился, крепко и надолго. До следующей кормежки! – Дракон не спит никогда!.. – пробормотал я всплывшее откуда-то из глубин памяти изречение. – Что? – встрепенулся было Мэд. – Нет-нет, ничего, давай баиньки. – Я невесело усмехнулся. Вот ведь геморрой себе поимел. Для меня снабжение ящера пищей оборачивалось нешуточными проблемами, а радужные надежды обзавестись постоянным собеседником накрывались… медным тазом, короче. Но я ни о чем не жалел: дракончик вызывал искреннюю симпатию, да и не бросать же было зверушку, в самом деле. Значит, буду кормить врагами! Следующие два дня я посвятил отдыху и лечению, которое сводилось к кормежке. Я поглощал гигантские порции змеиного мяса в жареном, печеном или вареном виде. А чтобы не слишком изнывать от безделья, решил еще раз перебрать трофеи и кое-что подшаманить. Как уже говорилось, в наследство от эльфов мне досталось исключительно бронзовое оружие. Вернее, досталось много чего, но от всего прочего я предпочел избавиться и сжег. Остается учинить апгрейт только кинжалу, копью и топору. Массивный цельнометаллический обоюдоострый кинжал в кожаных ножнах никаких усовершенствований не требовал: лучшее – враг хорошего. Я лишь подточил его о камень, еще раз подивившись качеству бронзы, да присобачил на ножны ремешок, позволяющий крепить оружие на бедре. На мой взгляд, так носить нож удобнее – он всегда под рукой и в то же время совершенно не мешает, что бы ты ни делал. Полуметровый наконечник эльфийской глевии, похоже, достался ей в наследство от чего-то вроде скрамасакса. Я ограничился тем, что закрепил наконечник надежнее и укоротил ратовище. Так мне привычнее и в походе сподручнее, а выходить с копьем супротив конницы я пока не собираюсь. За топор я взялся в последнюю очередь и сразу обратил внимание, что материалом и исполнением он несколько отличается от копья и кинжала. Так это не заметно, но стоит приглядеться, и разница становится очевидна. Вроде тоже черная бронза, но оттенок другой, как будто из глубины просвечивает золото. На покрытом патиной металле видны полустертые руны, а от оружия так и веет седой древностью. Что-то не так с этой бронзой, сердце вещует! Хотя магией как будто не пахнет. Я взял кинжал и царапнул им по топору – нет эффекта. Обратная операция оставила бороздку на клинке кинжала. Интересно… Форма топора предельно проста, но в то же время функциональна. А вообще он больше всего напоминал охотничий топорик: небольшой, лезвие чуть скруглено, прямая сверху лопасть, снизу немного расширяется к лезвию – отличная вещь. Вот топорище – явный новодел, просто прямая палка – эльфы, видать, постарались. Ничтоже сумняшеся я сунул топор обухом в костер и выжег уродское топорище из проушины. Бронзу этим не испортишь, в отличие от стали, закалка делает ее мягче, а при отпуске она, напротив, становится тверже. Взамен прежнего топорища я приспособил рукоятку от своего каменного топора – эргономичную, хитро изогнутую, предназначенную свести к минимуму отдачу от удара. Затем, расклинив топорище в проушине, положил топор в воду – разбухать. Закончив с оружием, я, как и собирался, вырезал кусок шкуры зиланта – про запас, а затем методично уничтожил все улики, которые могли навести врага на мой след. Вернее, уничтожил то, что смог, – трупы-то никуда не денешь. Все, здесь делать больше нечего, здоровье пришло почти в норму, по крайней мере жрать хочется уже не каждые пять минут. Так что завтра с рассветом отчаливаю. Ночи стали прохладные, поэтому я сгреб с костра угли и ввиду отсутствия елового лапника застелил прогретую землю ветками можжевельника – тоже нормально. Улегшись на импровизированную постель, попытался уснуть, но сон не шел. В голову лезли непрошеные мысли. Возможно, я повторяюсь, но последнее время я все чаще задавался вопросом: как мне вернуться обратно? Домой, в смысле на Землю! Если отбросить версию, что это неосуществимо, остается всего три варианта. Либо крепко надавить на валаров, что, учитывая предыдущие события, весьма сомнительно. Либо отыскать равных им по силе магов и попробовать договориться с ними. Либо начать поиск собственных путей. Честно признаться, на данный момент все варианты выглядят весьма бледно. Хотя последний все же предпочтительней и не исключает второй. С магов по крайней мере можно поиметь полезную информацию. Да! С ней у меня бо-ольшие проблемы! Но прежде надо определиться с вопросами. А то спрашивать: «Подскажите, дяденьки, как домой попасть!» – как-то неловко, да и сомнительно, что прокатит. А если попробовать взглянуть на все с другой стороны? Поменять приоритеты. С чего все началось? Валар захотел попасть на Землю. А что он там забыл? Нет ответа. Но из этого вполне логично вытекает третий вопрос: зачем ему был нужен именно я? Нет, я, конечно, понимаю, что несколько отличаюсь от обычных людей, взять хоть физические кондиции, но вряд ли только это послужило причиной. Видимо, дело в чем-то другом. В свете последних событий история моего появления в отделе выглядит откровенно натянуто. Я и раньше замечал некоторые несуразности в рассказах сослуживцев, но списывал их на царящий в конторе режим секретности. И копаться в прошлом не пытался – видимо, зря. Пожалуй, надо будет потянуть за эту ниточку. Если надо, то и на обследование лечь! В смысле выяснить, что во мне такого особенного. С этим и можно обратиться к магам. А там слово за слово, глядишь, чего еще надыбаю. А какие им резоны со мной возиться? Найдем резоны! Если понадобится, за горло возьму и по капле выдавлю. Но это все в будущем, сейчас меня больше волнует, что предпримут валары. Надеяться, что тот гад был единоличником и отщепенцем, череповато. Даже если оставить в стороне месть за собрата, остаются их планы в отношении Земли. И в связи с этим валаров тоже должна сильно интересовать моя персона, если я не беру на себя слишком много и эта связь существует. Но все известные мне факты прямо кричат, что она есть. Пока я насшибал только первых ласточек, то есть эльфов, этой заинтересованности, но что впереди? Ситуация усугубляется тем, что себя я расшифровал полностью. Если раньше валарам был неизвестен сам факт моего существования, то теперь это не секрет. Я не обольщался насчет того, что сумел замаскировать улики, а связать гибель разведгруппы и исчезновение соплеменника в зоне их интересов валарам труда не составит. Надо ждать неприятностей… и готовить адекватный ответ! Просто удирать и прятаться – никуда не годится! Рано или поздно достанут! Надо переходить в наступление, и на этот счет у меня уже появилась парочка идей. А там, глядишь, кое-что и прояснится. Но пока рано. Я нахожусь в невыгодном положении, и охота идет за мной. Нужно поменяться ролями, тогда и посмотрим! А сейчас моя задача – стряхнуть хвост и замести следы. Так что ноги в руки! Проснувшись на следующее утро, я плотно позавтракал, упаковал про запас куски подкопченной змеятины и, еще раз проверив амуницию, резво двинул дальше в горы. Ищи ветра в поле!С. Е. Лец
Глава 10
Да я на медведя без ружья ходил!Две с небольшим недели спустя я находился по другую сторону считавшихся непроходимыми гор, но радости от этого было мало. Застрял в предгорьях, и виной тому вовсе не труднопреодолимые особенности рельефа или какие иные природные препятствия. И даже не эльфы с валарами. Впрочем, по порядку… Сам по себе переход через горы особыми событиями не блистал. Горы как горы, чем-то Алтай напоминают. Дело знакомое, не впервой: мне приходилось и жить в горах, и воевать там. К тому же покорять местные эвересты я не стремился, отыскивая обходные пути через седловины и перевалы. Полазить, конечно, пришлось изрядно, но все же в пределах разумного. Иногда я сам предпочитал штурмовать скальные стены в лоб, нежели отыскивать далекие обходные маршруты. Пропитанием меня надежно обеспечивали архары[42] и горные козлы, во множестве попадавшиеся на склонах. Причем предпочтение я отдавал первым – у них мясо вкуснее. Что касается козлятины, то козочки еще туда-сюда, а вот мясо козлов изрядно отдает мускусом и почти несъедобно. Охота была не сложной и много времени не отнимала. Зачастую мне даже не приходилось отклоняться от маршрута. Животные никогда не видели человека, и подобраться к ним на выстрел не стоило почти никакого труда. Горы поднимались. Наступил момент, когда я передвигался исключительно в поясе ледников и вечных снегов. Тогда-то и пришлось притормозить. На такой высоте большую проблему стали составлять ночевки в снегу – все же я не белый медведь – и отсутствие дров. Как-то так получилось, что теплых вещей у меня оказалось негусто. На ходу оно еще ничего, к тому же всегда можно накинуть шкуру пардуса, но вот ночью порой становилось весьма неуютно. Пришлось задержаться и озаботиться решением насущных вопросов. Первую проблему я решил, сшив из козьих шкур спальный мешок мехом внутрь. Таскать, конечно, тяжело, но оно того стоило. Теперь, останавливаясь на ночевку, я отрывал в снегу пещеру или строил из камней укрытие от ветра, забирался в теплый мешок и в ус не дул. Некоторое время пришлось потратить и на изготовление теплой одежды, хорошо что нужный материал был под рукой, а заморачиваться особыми изысками смысла не было. Набив архаров, я на скорую руку скроил себе свободный бараний полушубок (думал сделать бурку, но потом от идеи отказался – лазать по скалам неудобно), что-то вроде папахи и подобие меховых рукавиц, связанных кожаным шнурком, чтоб ненароком не потерять. Плохо выделанные шкуры воняли, но на холоде это не так заметно, а потом я собирался от них избавиться. Пришлось устранять и другие недочеты: так, например, проблему снежной слепоты решила полоска кожи с тонкими прорезями для глаз, ноги, на манер портянок, я оборачивал кусками шкуры вовремя подвернувшейся росомахи – наглая зверюга попыталась стащить у меня припасы, за что и поплатилась. Ледоруб и лыжные палки мне с переменным успехом заменяли бронзовый топор и рогатина. Кстати, лыжи почти и не пригодились, слишком плотным был снег – так называемый фирн. А вот кошки из медвежьих когтей на таком снегу зарекомендовали себя неплохо, хотя на льду оказались почти бесполезны – не сталь все-таки, но с этим ничего поделать я не мог, только смириться. С топливом было сложнее, но я приспособился готовить горячую еду на козьем или бараньем жире, сжигая его в глиняной плошке. А временами обходился и вовсе сырой пищей или жарил мясо, пользуясь прорезавшимися способностями пирокинетика. Правда, в таких случаях оно частично сгорало, а частично оставалось сырым. А вот кипятить подобным образом воду и варить бульон я приноровился, хотя с непривычки сильно уставал. Из крупных хищников на такой высоте мне встретились только снежные барсы. Но и с ними мы разошлись без эксцессов. Ирбис, зверюга такая, лишний раз искать неприятностей на свою пятнистую задницу не станет. Эльфы в пути тоже не досаждали – похоже, мне удалось стряхнуть погоню с хвоста. Правда, несколько раз я видел вдали парящих зилантов, но меня они заметить не могли. В общем, так себе и пер по горам на запад и слегка забирая к северу. Самая большая проблема заключалась в выборе оптимального маршрута, что в незнакомых горах архиважно и архисложно. Но прорвался! Претерпев полагающиеся всякому уважающему себя альпинисту лишения, горы я превозмог. Тем более обидно было так глупо вляпаться уже в самом конце. Все началось с медведя. Да, именно! В какой-то момент я обратил внимание, что меня преследует косолапый хищник, непонятно – пещерный или еще какой, но здоровый! Вроде опять короткомордый – уж больно высок на ногах. Поначалу я не придал этому особого значения: ну идет себе и идет, может, нам по дороге, но потом это стало здорово допекать. Я чувствовал на себе его нехороший взгляд и непроизвольно напрягался. Зверь держался поодаль, не приближаясь на дистанцию прицельного выстрела, и упорно следовал за мной уже который час. Окончательно озверев, я развернулся и двинул ему навстречу, рассчитывая расставить точки над «i», не откладывая дела в долгий ящик. Видимо, почувствовав мои намерения, топтыгин остановился, а потом резво чесанул назад, недвусмысленно давая понять, что сейчас выяснять отношения не намерен. Какое-то время я пытался его преследовать, но потом плюнул. Догнать на пересеченной местности медведя, если он того не хочет, – дело заведомо безнадежное. Но стоило мне двинуться дальше, как хитрый зверь опять пристроился в кильватере, все так же держась в отдалении. Похоже, хищник хорошо знаком с дальнобойным оружием, с луком например, – а следовательно и с теми, кто его использует. По всему выходит, что эта местность обитаема, и надо держаться настороже. Учтем! Ну а от меня-то ему чего понадобилось? Сожрать хочет? Непохоже. Насколько я понимаю в медведях, хотел бы напасть – уже напал бы. И скорее всего, из засады. Надеется подобраться ночью? Сомнительно. Разбираться с побудительными мотивами животного мне было неохота. Один черт не догадаешься, что там у него в башке делается. Непонятный зверь… Но меня уже достал! Значит, нарвется! Я прибавил шагу, лелея коварные планы и подыскивая подходящее местечко для западни. Проверяя реакцию медведя на незнакомые предметы, я вынул из рюкзака кусок выделанной кожи, порезал его на полосы и стал поочередно бросать их на тропу за спиной, украдкой посматривая, как поведет себя зверь. Перед первой полоской кожи медведь ненадолго задержался, тщательно обнюхал ее, а потом, спокойно переступив, двинулся дальше. Остальные полоски он вообще проигнорировал, не задерживаясь перед ними и даже не поведя носом. Отлично! Что и требовалось доказать. Вскоре удачное место было найдено, петляющая вдоль горного отрога над ущельем тропа делала здесь очередной поворот, на время скрывая меня от взгляда косолапого. Кроме того, и что более существенно, невдалеке поперек дороги валялся вывернутый камнепадом переломанный ствол дерева, размером… ну то, что доктор прописал! Такие деревья попадались мне и раньше, но были или слишком велики, или слишком малы для моих целей. Или же находились в неудобном месте. Следовало действовать очень быстро, пока не появился мишка; ну и аккуратно, естественно. Хорошо, что у меня все было подготовлено заранее, да и чего там готовить? На эту акцию я скрепя сердце пожертвовал кусок аркана – вот, собственно, и все. Дальнейшие действия заняли всего пару минут. При известной сноровке большего и не требуется. Выбрав нужный участок, я насторожил на тропе петлю, слегка замаскировав ее камнями и ветками кустарника. Сойдет! Другой конец кожаного ремня надежно примотал к куску ствола. Готово! Рванув по тропинке вперед, я отбежал подальше, чтобы заранее не спугнуть зверя. А потом перешел на шаг и, как ни в чем не бывало, двинулся дальше, злорадно предвкушая развязку. По моим расчетам медведь должен был появиться из-за поворота примерно через минуту. Устроенная мной ловушка проста до изумления, а ведметь – зверь сообразительный… это его и губит! Все прошло как по нотам, ну да я почти и не сомневался – метод, апробированный в веках. Ничего не подозревающий мишка, перебираясь через бревно, угодил задней лапой в петлю, сделал пару шагов и резко застопорился. Окрестности огласил изумленный рев. Я тоже остановился и с удовольствием стал наблюдать за развитием событий. Медведю до меня дела уже не было, у него появились другие проблемы. Попробовав идти дальше, зверь потащил за собой и дерево. Рев стал уже откровенно рассерженным. Быстро связав между собой происходящие с ним неприятности и волочащийся сзади ствол, сообразительный зверь набросился на врага, с маху отвесив тому богатырскую затрещину, а затем добавил еще – до кучи. Посчитав супротивника убитым, медведь оставил бревно в покое и опять попытался уйти. Все тщетно! Так продолжалось еще какое-то время: медведь то пытался идти, таща за собой многострадальное бревно, то в ярости накидывался на него, рвя и терзая предполагаемого виновника всего творящегося непотребства. Делу это помочь, понятно, не могло – петлю я закрепил надежно, но у медведя на сей счет, видимо, были свои соображения. Перегрызть же ремень зверь так и не догадался. Наконец, видимо, подустав, медведь сел на задницу и, похоже, задумался. Я застыл соляным столбом, опасаясь неловким движением привлечь внимание и сбить животное с мысли. Приняв решение, медведь деловито направился к бревну, обхватил его лапами и натужено потащил в сторону обрыва, задумав избавиться от балласта наиболее кардинальным способом. Дальше можно было и не смотреть – в смысле, итог ясен. Но зрелище все же вышло достойное. Подтащив ствол к пропасти, медведь с чувством исполненного долга отправил его вниз, наподдав напоследок лапой. Привязанный к бревну ремень подсек его за охваченную петлей заднюю конечность, и незадачливый хищник просто исчез с края обрыва. Еще некоторое время был слышен отдаляющийся недоуменный рев, а потом раздался смачный шлепок, и все стихло. Финита! Снимаю шляпу. Долго радоваться избавлению от настырного преследователя мне не пришлось. Не прошло и нескольких секунд с момента трагической гибели медведя, как неприятности начались уже у меня. Воздух содрогнулся от многоголосого вопля, а неизвестно откуда прилетевший булыжник саданул меня по правому плечу, сбив на землю, что спасло от другого снаряда, нацеленного уже в голову. Следом сыпались еще камни, но я уже катился по земле в сторону, суматошно отыскивая взглядом ближайшее укрытие. Таковое обнаружилось поблизости, но по дороге к нему я еще пару раз чувствительно схлопотал камешками. Забившись в щель между двух небольших стоящих рядышком обломков скалы, я первым делом бегло осмотрел плечо. Удар был очень сильный, но перелома, похоже, не случилось. Покрутив рукой, я убедился, что она хоть и болит зверски, но слушается исправно. Это радует! Без правой руки мне пришлось бы тяжко. Остальные удары прошли вскользь и серьезных повреждений не нанесли. Значит, о них можно забыть. Сейчас главное – найти более серьезное убежище, разобраться, кто же на меня напал, да и вообще подумать, как выпутываться. Камни прилетали сверху, со стороны хребта, и некоторые, ударяясь о скалу за спиной, сыпались затем мне на голову. Не смертельно, но весьма неприятно! Пока спасал поднятый над головой рюкзак, но не держать же его так до бесконечности, и руки заняты, даже из лука не стрельнуть. Надо менять дислокацию! Метрах в пятидесяти, почти на краю обрыва, находилась еще одна скала – возможно, это будет то, что надо, всяко лучше, чем тут. Недолго думая, я выскочил из-за камней и понесся к казавшемуся более надежным укрытию, успев, однако, бросить взгляд за спину. Бежал я зигзагом, и в этот раз никто по мне не попал, хотя булыжники сыпались в опасной близости. Схоронившись за скалой, я перевел дыхание и с чувством выругался: – Ети твою мать! То есть… Йети! Я не оговорился. Создания, которых я мельком разглядел на гребне хребта, казалось, сошли с иллюстраций статей о снежном человеке. Желая убедиться, что мне не показалось, я выглянул из-за скалы. Камни сюда уже не долетали, но глупо подставиться я не хотел. Поэтому выглядывал осторожно. Нет, все правильно. Полтора десятка существ, изрядно смахивающих на бигфутов или йети, подвывая, потрясали дубинами шагах в двухстах от меня. Ну все, приплыли… в реликтовый заповедник, мать, будь он неладен! Ну а как, скажите на милость, еще можно назвать человекоподобных созданий ростом за два с половиной метра, длинноруких и покрытых редкой серовато-бурой шерстью? Разве что… Теперь понятно, кто здесь выступает в роли троллей! Да, пожалуй, тролли и есть. Ну не снежными же человеками называть – слишком длинно получится. Необычная окраска гоминидов прекрасно маскировала их на фоне скал: временами мне даже казалось, что они просто исчезают в одном месте и затем появляются в другом. Глаза, что ли, отводят? Весьма вероятно. Иначе я заметил бы их гораздо раньше, несмотря на любую маскировку. Даже сейчас стоило чуть отвлечься, и уже приходится прилагать некоторое усилие, чтобы снова отыскать перемещающиеся вдоль гребня фигуры. О чем-то в этом роде касательно снежных людей я слышал и дома. Жалко, Мэд дрыхнет – уже почти месяц, кстати, может, просветил бы. Нехорошее внимание к своей персоне я почувствовал уже давно, но списывал все на медведя. Определенно зря, расчет на то и был! Медведь – это только отвлекающий фактор. Однако хорошо задумано. Интересно, мишка у них что-то навроде любимой охотничьей собачки? То-то мне показалось странным его поведение. Может, напрасно я его угробил – вон как волосатые разнервничались?! Да нет, не зря, конечно, какие-то сюрпризы они мне, ясен пень, готовили, и сомнительно, что приятные. С добрыми намерениями не устраивают засад, предварительно пустив по следам дрессированного зверя. А засада, похоже, была! Я лишь немного до нее не дошел. Впереди тропа уходит в расщелину, и там бы меня с гарантией накрыли камнями. Такие места я обычно преодолеваю с повышенной осторожностью, но кто знает, чем все могло обернуться. Значит, как ни крути, а планы я им спутал, вынудив напасть раньше времени, и это, безусловно, радует, но в целом ситуевина у меня паршивая. С одной стороны – горный хребет и обосновавшиеся там гуманоиды, с другой – обрыв в ущелье. Дорога по тропе назад наверняка перекрыта – проверять что-то не хочется. Про расщелину впереди я и вовсе молчу – натуральная ловушка. Что делать? Надо думать! Прямо сейчас я мог снять парочку йетих троллей из лука, но боюсь, пользы от этого не будет. Скорее, может спровоцировать их на атаку. А оно мне надо?! Прикрываясь скалой от троллей, я подошел к обрыву и заглянул вниз. До дна заросшего лесом ущелья метров сто, если не больше, – лететь и лететь! Правда, метрах в трех подо мной обнаружилась узкая каменная полка, но изображать тут известного сыщика я и пытаться не буду. У звероватых недругов наверняка достанет ума глянуть вниз и приласкать чем-нибудь тяжелым по голове. В обе стороны, на сколько хватало взгляда, отвесные скалы уступами обрывались в ущелье. И почему я не горный баран? Вроде они могут спрыгнуть с высокого уступа вниз головой и остаться при этом в живых, спружинив о скалу или землю рогами. Прям зависть берет! А так я баран, конечно, только не горный – обыкновенный. Надо же было так нарваться… В общем, быстро спуститься не выйдет, если только очень быстро – моментально… Как медведь или баран! А если спускаться по-человечески, то пока я буду колупаться, тролли десять раз успеют добраться до обрыва и что-нибудь на меня уронить. Зато метров на пятьдесят левее и двадцатью ниже есть кое-что интересное – там начинается более-менее пологий склон с каменной осыпью. Который, впрочем, обрывается, не доходя до дна ущелья, а на сколько именно не доходя, разглядеть с этого места мне не удалось – мешал скальный выступ. Я еще раз прикинул другие возможные варианты спасения – их не было! Прорываться – в любую сторону – бесполезно: или закидают камнями, или забьют дубинами. Значит, путь у меня один – вниз. Номер, конечно, будет смертельный, но другого выхода я не вижу. Приняв решение и стараясь не задумываться о том, чем для меня это обернется в случае неудачи, я начал спешно готовиться к спуску. Вдруг сейчас гоминиды опомнятся и навалятся всей толпой или еще что нехорошее измыслят. Даже интересно, почему они до сих пор не напали – наверное, надеются взять меня без потерь. Понимают, твари, что если попрут в лоб, то без жертв с их стороны не обойдется. Но не лезут – и хорошо! Прежде всего надо предохраниться. В смысле утеплиться. В смысле… Короче, постараться свести к минимуму возможные повреждения. А то получится, как в анекдоте: до конца склона одни уши доедут. Я достал из рюкзака запасные куски кожи, порезал на полосы и обмотал ими колени и локти. Затем нахлобучил на голову папаху, надел полушубок. А сверху, связав лапами, нацепил еще и пуленепробиваемую шкуру саблезубого пардуса. Вот и пригодилась! Потом тщательно закрепил оружие и снаряжение. Больше всего я беспокоился о луке, так что упаковал его как можно надежнее и сунул в рюкзак. Проверив петлю и завязав на конце ремня узел, подготовил аркан – от него у меня осталось еще метров пятнадцать. Мало, конечно, но что делать?! Да и вообще с арканом, как его ни жаль, придется распрощаться. Ну, вроде бы все, готов. Очень хотелось шугануть напоследок троллей, но это могло привести к непредсказуемым последствиям, да и лук был уже упакован, а камнем из пращи я их только раззадорю. Ну, сейчас начнется! Собравшись с духом, я ринулся к тому месту, где разглядел под обрывом осыпь. Вопли со стороны гребня усилились, но кидаться за мной в погоню никто пока не спешил. Я уже почти добежал до нужного места, когда рядом, как из-под земли, вырос тролль! Он будто отделился от находившейся рядом скалы – только что не было, и на тебе… Выходит, пока я ковырялся со сборами и выискивал пути к отступлению, меня грамотно скрадывал один из йети. И ведь врасплох застал, подлюга. Увернуться от занесенной дубины я уже не успевал. Он атаковал внезапно и почти не уступал мне в скорости. Вдобавок мои движения сильно стесняли многочисленные слои одежды. Удалось только слегка отклонить голову, да пособила папаха. Несмотря на это, удар дубиной стесал мне кожу с правой стороны лба и с отчетливым хрустом обрушился все на то же многострадальное плечо. Смягчить его получилось лишь частично – подогнув ноги в коленях и заваливаясь на землю. Тролль уже заносил палицу для следующего удара, и избежать его вряд ли удастся. А вздумай я откатиться в сторону, тролль обязательно достанет в следующий раз. Действуя на автомате, я сделал единственное, что мне оставалось: разогнув ногу, со всей дури пнул врага в колено. Троглодит заревел от боли и, потеряв равновесие, всей массой рухнул на камни рядом со мной. Правда, дубину не потерял, попытался достать меня ею даже лежа, но я сумел уклониться. Из оружия у меня в руках находился только аркан. Остальное было надежно упаковано или принайтовано за спиной, даже достать висящий на поясе топор не успеть, а метать в этакую махину кремневые сюрикены просто глупо. Правая рука не слушалась, но я, абсолютно не желая оставаться в долгу, перехватил аркан в левую и в свою очередь хлестнул свернутым в кольцо ремнем троллю по роже, надеясь задеть глаза. Кажется, попал: по крайней мере тролль взвыл еще сильнее и схватился лапами за морду. Надо действовать, пока эта сволочь не проморгалась. Кровь заливала правый глаз, а при каждом движении рукой, даже несмотря на адреналиновую подкачку, в плече вспыхивала адская боль – как бы не перелом ключицы. – Пипец тебе, реликтовый гоминид! – прошипел я, отшвыривая аркан и выдергивая обсидиановый клинок из ножен на левом бедре. – Порву как Тузик грелку! Не поднимаясь во весь рост, подхватился с места и прыгнул на противника, нанося удар ножом в горло. Животным чутьем почувствовавший неладное, тролль отнял лапы от морды и попытался перехватить меня на лету – но было поздно. Хрупкий каменный клинок с хрустом вошел ему в глотку и, пробив почти насквозь, обломился. Из перерезанной артерии плеснула кровь, а я, перекатившись через тушу еще не понимающего, что убит, тролля, быстро вскочил на ноги. Очень вовремя! Набегая справа, на меня уже замахивался дубьем еще один материализовавшийся неизвестно откуда питекантроп. Их тут что, целый засадный полк, что ли, затаился?! Уклоняясь от драки, я сломя голову бросился к обрыву. Это сработало: тролль, так и не успевший опустить мне на голову сучковатую дубину, разочарованно взревел и припустил вдогонку. Затормозив на краю пропасти, я круто развернулся и нырнул в ноги не успевшему притормозить преследователю. Здоровой рукой обхватил под коленями потерявшего равновесие гиганта и резко распрямился, перебрасывая его немалую тушу через себя – туда, где в двух шагах за спиной скалы обрывались в ущелье… Полетай! Покончив со вторым троллем, я быстро огляделся. С начала побоища не прошло и минуты, но со стороны хребта ко мне уже спешили остальные троглодиты. Еще немного, и в меня опять полетят камни, и если не угробят сразу, то дело дойдет и до рукопашной свалки… С предсказуемым заранее результатом – забьют, как мамонта! Действовать надо не мешкая, но и не суетясь, а то я окажусь внизу раньше, чем собирался. Не теряя ни секунды, я метнулся за арканом, оставленным возле все еще булькающего кровью тела первого великана. Подрагивающими от мощного выплеска адреналина пальцами отделил от свернутого ремня петлю и накинул ее на загодя присмотренный обломок скалы. Потом пропустил ремень спереди между ногами, обхватил им правое бедро, провел наискось через грудь и перекинул через левое плечо за спину. Такой способ спуска предполагает, что, держась левой рукой за веревку спереди, человек удерживает равновесие, а сжимая правой сзади – регулирует скорость скольжения. Но моя-то правая рука почти не действует. Черт! Но делать нечего, надо как-то выкручиваться. Притом очень быстро! Попробуем так: я зажал ремень подмышкой, отступил на шаг и, налегая всем телом, сильно натянул аркан – вроде работает. – Ну, с богом, пошел! Перевалившись через край обрыва, я соскользнул немного вниз, а потом, отклонившись от скалы, начал довольно бодро спускаться, отталкиваясь от стены ногами. Поначалу немного опасался, что, зажимая ремень подмышкой (скорее, даже придерживая), контролировать скорость будет проблематично, но потом приноровился. Все же кожаный ремень – это не скользкая веревка, и, несмотря на мой внушительный вес, такая обвязка обеспечила очень приличное трение. А потом ремень кончился… и я завис. До начала склона оставалось еще порядочно, но надо было прыгать. И тут у меня возникло серьезное затруднение: как выпутаться из обвязки, пользуясь при этом только одной рукой? Покрепче ухватившись левой рукой за ремень, извиваясь, как червяк на крючке, я попытался избавиться от опутывающей тело подвесной. Получалось не очень. Тогда пойдем другим путем. В этот раз все получилось как надо. Я чуть расслабил сжимавшую ремень руку и, разматывая петли обвязки, заскользил вниз, выиграв еще пару метров. Достигнув узла на конце ремня, ненадолго задержался, выбирая место для посадки, а потом разжал руку и полетел вниз… Пролетев метров пять по воздуху, я упал на покатый склон осыпи и… кубарем покатился вниз, на мгновение потеряв сознание от боли в плече. Чуть погодя мне удалось остановить беспорядочное падение (изрядно помог попавшийся по дороге куст), превратив его в скольжение по осыпи на спине. Однако скорость все же была очень велика. Если бы не защитные слои одежды, уже превратился бы в отбивную – на пути то и дело попадались приличные булыганы, вдобавок сверху, обгоняя меня, гвоздили стронутые с осыпи камни. Как-то извернувшись, я вырвал из петли на поясе топор и, выбросив назад руку, вонзил его в землю… Так или иначе, но цепляясь когтями, зубами и топорами, своей цели я достиг, чудом затормозив на самом краю склона. Дальше опять начинался обрыв. С трудом поднявшись на ноги, я посмотрел сначала вниз – до дна ущелья оставалось еще метров двадцать, а потом вверх – по моим расчетам, там вот-вот должны были появиться тролли. А затем дело довершат сброшенные ими вниз каменюги. После этакого катания с горок в голове у меня мутилось, ноги подкашивались, но останавливаться на достигнутом было нельзя. Сначала вниз полетели топор и стащенный с плеч рюкзак, следующим буду я. Через силу сосредоточившись, я хорошенько, насколько еще мог, примерился и, взяв небольшой разбег, сиганул вниз, целя в крону ближайшей мохнатой ели…Из советского фильма «Крепкий орешек»
Глава 11
Вовсю смеясь, за разом раз Спускал он тетиву, И каждый раз один лесник Валился на траву.Лежа на дне ущелья, я тихо радовался, что остался жив после такого аттракциона. Пережитые ощущения остро напомнили прыжок с парашютом на ночной лес, хотя приземление там бывает помягче – все же скорость поменьше. Правда, тут я хоть видел, куда прыгаю. В общем, так на так получается. Пролетев сквозь крону и спружинив по веткам, я отделался… не знаю еще, чем отделался, но в живых остался и ноги вроде не переломал – и то удачно! С неба сыпались стронутые с осыпи или сбрасываемые троллями камни, но, задевая о ветви дерева, под которым я находился, отклонялись в сторону. Метрах в десяти покоился труп скинутого с обрыва тролля, но мне было не до исследований, хотя в другое время не поленился бы внимательно осмотреть тушку настоящего снежного парня. Смутно понимая, что до бесконечности так продолжаться не может и очередной прилетевший с обрыва камешек может стать последним, я подобрал валяющиеся невдалеке рюкзак с топором и отполз за ствол спасительной елки. Потом, немного очухавшись и поднапрягшись, перебрался еще дальше от камнепада. Находясь вне досягаемости обстрела и приглядывая за столпившимися над обрывом троллями, я прикидывал свои дальнейшие действия. Спускаться следом за мной враги пока не рисковали – значит, какое-то время для подсчета убытков и повреждений еще есть. Итак, что мы имеем? Похоже, пара ребер сломаны, да и ключица. С ключицей тролль удружил, а вот ребра пострадали от столкновения с елкой. Само плечо тоже опухло – там багровела огромная гематома, но вроде не перелом, в худшем случае трещина. Содрана кожа на лбу и лице, на голове несколько внушительных шишек – папаху по дороге, естественно, потерял. Еще вывихнута нога, но, похоже, несильно. И по всему телу неподдающиеся исчислению синяки, ссадины и царапины – да живого места нет! Но серьезных ран не нашлось – хоть это радует. А так по ощущениям – как в мясорубке побывал. Если бы не шкура пардуса, было бы хуже: она защитила от острых камней, а сами удары смягчила одежда. Изрядно обшарпанный рюкзак я перебирать не стал, лишь убедился, что заботливо упакованные в спальник лук и стрелы уцелели. На остальное плевать, да и нет там ничего особенно хрупкого, за исключением глиняной посуды. А та если и окажется побитой – то это не катастрофа. Опять пришлось по-быстрому оказывать себе первую помощь. Покопавшись в бауле, извлек оттуда остатки дубленой кожи и раскроил на полосы – перевязочный материал готов. Стянув одежду, я восьмеркой наложил на плечо повязку, зафиксировав сломанную ключицу, а потом крепко стянул пострадавшие ребра и перебинтовал ногу. На остальные повреждения предпочел плюнуть: кровь уже свернулась, а инфекции я не боялся. Да и время дорого. Если долбаные питекантропы не спешат вниз, то это не значит, что они не пойдут в обход и не спустятся где-то в другом месте, впереди или сзади по ущелью. От изодранных в клочья полушубка и шкуры саблезуба пришлось избавиться. Шкуру было особенно жалко, но, даже несмотря на свою запредельную прочность, такого обращения она не перенесла. Штаны тоже пострадали, но пока не сваливались, потом переодену, благо запасные имеются. Спустя пятнадцать минут я уже бежал вдоль речки, струящейся по дну заросшего лесом ущелья, одновременно прокручивая в мозгу ситуацию. Что касается скалолазания, то на отвесных стенах фору я троллям дам – хотя и это еще не факт: я пока не видел, как они лазают по скалам. А вот просто в передвижении по горам эти парни, скорее всего, меня переплюнут. К тому же местность для них знакомая, все ходы-выходы должны быть известны. Положим, сейчас, двигаясь прямо по ущелью, какое-то время выгадаю, а вот потом… когда оно начнет петлять или станет плохо проходимым, непременно нарвусь, враги обойдут поверху. Стрелок из меня сейчас никакой, а вот тролли швыряют булыжники далеко и метко – успел уже убедиться. Да и в рукопашной… с одним еще совладаю, а вот против двух и более одновременно мне не светит – видел я, как они двигаются, и хотя ни черта не смыслят в боевых искусствах, но своими дубинами владеют умело, а у меня действует только одна рука. Короче, куда ни кинь… Эх, нам бы день простоять да ночь продержаться, потом дышать станет легче – подживут раны. Мне ж сейчас даже из ущелья не выбраться. Да и вывихнутая нога досаждает, регенерация регенерацией, но при такой травме лучшее лекарство – покой, а я тут горным козлом скачу. Но выхода нет, пока есть возможность, надо, стиснув зубы, отрываться и устраивать передышку, иначе край. Правда, как тут оторвешься? Хотя… в голове смутно забрезжила идея – может, что и получится. А пока бежать! Как я и предполагал, лафа (относительная, конечно) вскоре закончилась: впереди, суживаясь, ущелье превращалось в каньон! Река бурлящим потоком захватила все пространство между уходящих ввысь скал. Но к такому повороту событий я был морально готов. Это мне где-то даже на руку, тут тролли не смогут спуститься вниз – некуда. Хотя лучше бы это случилось несколько позже – успел бы удрать подальше. Сейчас опасность грозит только сзади… ну и сверху, естественно, – надо поглядывать, как бы чего не скинули. Некоторое время я, похоже, выгадал и от преследователей оторвался: вряд ли тролли сумеют спуститься так же быстро, да и, часа три двигаясь по ущелью, темп держал хороший. Правда, для моей задумки времени все равно катастрофически мало, но что делать?! Внимательно осмотрев реку ниже по течению, я задумался. Впереди, метрах в двухстах от меня, каньон изгибался влево. На излучине вода размыла скалу, образовав каменистую отмель с кусочком пологого берега, и это сулило дополнительные шансы. Сначала я собирался на скорую руку изваять из пары стволов некую конструкцию… Или просто свалить сушину и с ее помощью попробовать сплавиться вниз, насколько сумею, хотя это и отдавало авантюрой. А связать плотик по-человечески не было возможности – по самым оптимистичным расчетам до появления погони оставалось не больше часа, а скорее всего, гораздо меньше. Усмотрев отмель, я несколько изменил планы, задумавшись о полноценном плоте, а уплыть верхом на бревне я всегда успею. Отринув сомнения, я взялся за дело. Двигаясь вдоль берега, выбирал подходящие деревья и одно за другим валил их в воду. Бронзовый топор рубил нисколько не хуже стального, и, хотя действовать приходилось одной рукой, работа продвигалась быстро. Упавшие в реку стволы тут же подхватывало течением и уносило вниз, а я напряженно следил за их маршрутом. Наконец третий по счету ствол оправдал мои ожидания, застряв в камнях на излучине реки. Вскоре к нему прибавился и еще один, а после еще… Удовлетворенный результатом, я перешел к дальнейшей реализации плана. Быстро нарезал стволиков в изобилии растущего по берегам ивняка и ивовым же прутом связал их в пучок. Затем вырубил длинный шест и пару жердей потолще и покороче. Можно было переходить к заключительному этапу. Срубив еще одну сушину, я прутьями прикрутил к ней жерди, шест и охапку ивняка. Крепление получилось не слишком надежное, но мне недалеко. Больше не мешкая, я столкнул дерево в воду и, обхватив его рукой, поплыл, подхваченный стремительным потоком, правя в сторону уже прибитых к берегу стволов. От холода перехватывало дыхание и немело тело, но река сама несла меня куда надо, оставалось только слегка подкорректировать движение и, избежав по дороге удара о камни, выброситься на берег в нужном месте… Однако повезло, добрался без потерь! Выбравшись на сушу, я вытащил за собой ствол, а потом и три других. Снял промокший рюкзак и не мешкая принялся за работу – так и согреюсь скорее. Для начала очистил стволы от веток и обрубил их в размер. Потом вырубил на получившихся бревнах пазы – это убережет связки от камней, да и плот будет прочнее. Троллей я пока не наблюдал, но уже чувствовал на себе чье-то нехорошее внимание, да и периферийному зрению что-то мерещилось: видать, вороги уже рядом, прикинулись ветошью и скрадывают… Хамелеоны, тля! А я и не вижу. Хотя меня здесь и не достать, но думаю, убираться надо побыстрее, пока пакости не начались. Будем поспешать! Порубив излишки дерева на дрова, я распалил костер и распарил над ним ивняк. Затем установил один из оставшихся обрубков бревна вертикально и закрепил камнями. Сделав на нем зарубку, вставил в нее верхушку ивового стволика. А потом начал оборачивать стволик вокруг бревна, одновременно скручивая… Следом добавил еще стволик. В результате у меня получилась петля, свитая из размочаленной древесины. Сработав таких четыре штуки, я немного подумал… и скрутил еще парочку. Сложив четыре бревна вместе, комель к комлю, я попарно надел на них петли, по две с каждой стороны, перекинул их через пущенные поперек слеги и внатяжку заклинил колами, выточенными из обрубков тех же жердей. А затем, захлестнув удавкой вокруг слег, примострячил на получившийся плотик две оставшиеся петли – в них можно будет просунуть ноги или уцепиться рукой, что на горной реке далеко не лишнее, авось сразу не смоет. Слегка подтесал бревна в передней части плота, чуточку увеличив мореходность изделия. Все! Плавсредство готово! Такая конструкция, конечно, мало пригодна для горной реки и наверняка скоро развалится, но сплавляться днями и неделями я не собираюсь – только бы оставить позади преследователей. Затылком чувствуя неприятельские взгляды, я взобрался на плот и, оттолкнувшись шестомот берега, направил его в поток. За следующие два часа я отмахал по реке порядочное расстояние, навскидку чуть ли не пятьдесят километров, вдоволь напрыгавшись по перекатам и порогам, и это путешествие вымотало меня до предела. Хорошо еще, что речка была не из самых могучих и бурных. Мало того что ворочать шестом одной рукой оказалось чертовски сложно, так и шест в данной ситуации – не лучшее решение, тут больше подошло бы рулевое весло, позволяющее управлять движением, а не просто отталкиваться от препятствий. Так что после нескольких столкновений с камнями и стенами теснины, чуть не кончившихся трагически, и плотик, и я уже дышали на ладан. Не стоило искушать судьбу, сплавляясь дальше, тем более что теснина закончилась, и река опять текла по ущелью. Присмотрев подходящее местечко, я направил плот к нему и через минуту уже десантировался на берег. До половины вытащив многострадальный плотик на каменистый берег, чтобы его не унесло течением, – на всякий пожарный, мало ли еще пригодится, – я прихватил имущество и отправился немного осмотреться. Минут пятнадцать побродив по заросшему хвойным лесом дну ущелья, место для лагеря я отыскал – под обрывом, рядом с ручьем. Ну, «для лагеря» – это громко сказано, скорее для лежки, обживаться я тут не намерен – только раны зализать. Нависающий козырек скалы вкупе с растущей вплотную к ней густой елью обеспечат мне надежное укрытие от ветра, дождя, буде такой случится, и любопытных глаз. Ну а в случае нападения скала прикроет меня с тыла, оставляя при этом пространство для маневра, козырек еще и убережет от возможного камнепада, а большего и не требуется. Пока бродил, пришел к выводу, что от плотика надо избавляться. Я был далек от мысли, что в ближайшее время тролли сумеют меня нагнать, но рисковать, засвечивая место высадки, все же не стоило. Да и мало ли кому может попасться на глаза плотик? Что я знаю об этих местах и о том, кто здесь обитает? Так что, вернувшись к плоту, я перерезал стягивающие его петли и, раскатав по бревнышку, отправил их вниз по течению, печально проводив взглядом. Честно говоря, даже несмотря на все сложности, я предпочел бы сплавляться по реке и дальше, естественно, перед этим построив более надежный корабль, но река сильно забирала к югу, что в корне расходилось с намеченным мной маршрутом. Возвратившись на стоянку, я нарубил лапника и выстелил лежбище, потом быстро набрал дров – в таком лесу это занятие на пять минут – и запалил костерок. За время путешествия я здорово наблатыкался, и теперь для разведения огня мне не требовалась даже растопка. Стоило простереть руку над поленьями, сосредоточиться и хорошенько пожелать, как с пальцев срывались языки огня, моментально воспламеняя даже сырую древесину. Жалко, что на какие-то более серьезные свершения я был пока не способен. Чтобы себя не слишком демаскировать, костер я развел в ямке под елкой: ее ветки рассеют дым, хотя это, конечно, полумеры – запах дыма можно учуять за несколько километров, но так его хотя бы не будет видно. Лучше бы вообще обойтись без огня, но мне нужно просушить вещи. Развешивая на кольях у костра одежду и мокрый спальник, от которого умопомрачительно несло козлом, я решил, раз выдалось время, проинвентаризировать уцелевшее имущество и привести в порядок то, что пострадало, но еще может послужить. Из одежды у меня осталась одна пара штанов в рюкзаке. Те, которые сейчас на мне, восстановлению уже не подлежат, разве что шорты сделать – но не буду, выкину на фиг. Папаха, полушубок и шкура саблезуба – утрачены. А вот куртка хоть и поистрепалась, но уцелела, немного подлатать и все. Еще есть две безрукавки… и варежки. Пока живем! С обувью тоже порядок: то, что на ногах, надо выкидывать, но остались еще одна даже ненадеванная пара сапог и те, что с пьексами, а вот лыжи накрылись – видать, во время поспешного спуска с обрыва. И рюкзак чинить надо: дырка на дырке. Еще раз принюхавшись к исходившим от сушащихся у костра вещей ароматам, я решил, что, пожалуй, спальник с собой дальше не потащу. Да прямо сейчас и выкину! Все равно сегодня его толком не просушить, и очень уж он вонюч. Влажные, халтурно выделанные козлиные шкуры будут запахом оповещать о моем приближении все живое в окрестностях пары километров… И лезть в него противно. Как я и догадывался, вся глиняная посуда оказалась размолота в кашу, но это переживем, да и с едой у меня не густо – остались только соль и немного баранины. А вот то, что прорвался бурдюк, немного печалило – все-таки вещь полезная. Всякая мелочевка типа запасных тетив, проколок, ниток и даже горшочка с клеем не пострадала и не потерялась. От всех каменных изделий, кроме пары запасных ножей, сюрикенов и наконечников стрел, я давно уже избавился. Зачем таскать лишнюю тяжесть, если есть отличное бронзовое оружие? С ним, кстати, все было в порядке: ни копье, ни нож, ни топор в передрягах не пострадали. А главное, уцелели стрелы и лук! Лук я осматривал и обнюхивал особенно придирчиво, но никаких повреждений, на счастье, не обнаружил. Зато острога сломалась – не то чтобы невосполнимая потеря, но жалко. За время странствий я частенько бил ею форель в горных ручьях и речках, внося разнообразие в состоявшее в основном из баранины и снежных куропаток меню. Еще у меня сохранились кольцо для стрельбы, наруч и праща… ну и ложка, но вот непонятно, что ей хлебать, – супчика-то в ближайшее время не предвидится. Подводя итоги, можно сказать, что с амуницией негусто, зато рюкзак почти ничего не будет весить; а самая большая утрата – аркан, он не раз меня выручал. Придется как-то обходиться. Пока сохли вещи, я зашивал куртку и чинил рюкзак. Потом, поужинав куском печеной баранины из скудных запасов, запил ее водой из ручья, улегся на лапник и, укрывшись одеждой, уснул. На следующее утро я проснулся практически здоровым, но голодным и злым как собака. Позавтракав опять же осточертевшей бараниной, прикопал барахло, которое решил оставить, и, как мог, замаскировал следы своего здесь пребывания – есть у меня такая привычка. Настроение улучшаться не желало: чтоб восполнить потраченные на выздоровление резервы, небольшого куска мяса организму было явно недостаточно, но продукты окончательно и бесповоротно закончились. Оттого и пребывал в мрачном расположении духа. Конечно, можно было немедленно заняться охотой, а потом обожраться до отвала – дичи здесь хватает, тут уже далеко не бесплодные снежные вершины, а поросшие нормальным лесом предгорья. Но какая-то неосознанная тревога гнала в путь, не позволяя отвлечься даже на неотложные нужды, и я решил довериться интуиции. Ладно, поскакали! Глядишь, что по дороге подвернется. Скакать мне, конечно, не пришлось. А пришлось… даже не лезть – ползти вверх по разрушенному эрозией, осыпающемуся склону. Надо было выбираться из уводившего к югу ущелья и снова двигаться на северо-запад. Вскарабкавшись наверх, я отдышался, осмотрелся и порысил дальше. С этой стороны ущелья лес стал несколько другим: кроме обычных елей и сосен во множестве попадались пихты и лиственницы. В нужном мне направлении протянулась зажатая горами долина, и продолжать путь по ней было бы куда удобнее, но вместе с тем и рискованней. Поэтому я предпочел перемещаться вдоль долины по верхам, имея возможность периодически подниматься на возвышенности и оценивать обстановку. Как в воду глядел! В очередной раз выбрав наблюдательный пункт, я окинул взглядом окрестности, тут же распластался на скале и… не сдержавшись, грубо выматерился. Внизу, не очень далеко от меня, с севера по распадку двигалась дюжина знакомых сутулых фигур. Как, черт возьми, они смогли меня вычислить? Или это парни из другого племени? Непонятно… Но чапают гады больно уж целеустремленно и как раз в мою сторону. Наблюдая за троллями, я заметил, что один из них держит в руках какую-то загогулину, периодически поводя ею из стороны в сторону, как будто сканируя местность. Никак шаман?! Меня прямо скрутило от желания попробовать на вкус его кровь. Да что со мной творится?! Ну-ка выдохнуть и собраться! Вроде отпустило. Но все равно этого надо валить первым! Теперь понятно, как меня нашли. Видимо, на месте схватки или под обрывом остались следы моей крови, а этого, по словам Мэда, вполне достаточно для магического поиска, конечно, если имеется грамотный колдун. А вот гляди-ка, нашелся. Кто бы мог предположить наличие таких самородков среди троллей?! Я точно не предполагал! Интересно, а расстояние до цели эта приспособа указывает? Вероятно, если и указывает, то очень приблизительно, иначе тролли уже засуетились бы, а так чешут себе как ни в чем не бывало. Однако сильно они осерчали, раз, несмотря ни на что, решили нагнать меня и поквитаться. Ну да им же хуже: в этот раз я заметил их первым и миндальничать не буду, пусть даже эти реликты – последние представители вида и в Красную книгу занесены, если здесь таковая имеется. И угрызений совести, переписывая троллей на ее черные страницы, не испытаю. Потому что не фиг! Тролль, кроме всего прочего, – это не только ценный мех, но и 200—300 килограммов вкусного, легкоусвояемого мяса! А я голоден! Между прочим, по их вине. Но если я хочу устроить им «сладкую жизнь», надо поторапливаться – преследователи будут здесь меньше чем через десять минут. Соскользнув со скалы, я рванул было вперед, где высмотрел отличное местечко для засады: лощина, по которой двигались тролли, заворачивала вправо и резко сужалась. Если расположиться на изломе и, пропустив троллей, открыть огонь им в спину, можно успеть положить всех! Оттуда просто некуда деться. Стоп! Я резко притормозил – в обоих смыслах. У них же этот долбаный… ну, назову его «индикатор»! Если мы двигаемся перпендикулярными курсами, то, имея нужный навык, расстояние до объекта можно оценить довольно точно, просто отслеживая скорость смещения конца загогулины-индикатора по горизонтали. А шаман, без сомнения, такой навык имеет. Также и пропусти я их вперед, моментально себя обнаружу. Получается, что, не выдав себя преследователям, достичь приглянувшегося местечка вовремя я не успею. Чудо, что они до сих пор не врубились, насколько я близко! Или до этого мы двигались параллельно друг другу? Выход у меня один: надо расположиться у самого края распадка на оси движения отряда, ну или почти на оси. И ползти туда медленно, как бы нехотя, при этом не засветиться и успеть занять выгодную позицию. Во, блин, задачка! К тому же с такой позиции нанести значительный урон троллям вряд ли получится. Обнаружат меня сразу, как начну стрелять, и там им есть куда бежать спасаться. Склоны лощины пологие, вдобавок густо заросли деревьями. Но оставлять в живых шамана нельзя, иначе все попытки играть с врагом в прятки просто теряют смысл. До намеченного ориентиром камня на краю ложбины я добрался, когда троллям до него оставалось еще метров сто. Особо маскироваться смысла не было, я просто залег, подпуская их ближе и приготовив лук. Как уже отмечалось, у лука только один недостаток – стрелять приходится стоя или в крайнем случае с колена, представляя собой в этот момент прекрасную мишень. Но сейчас это ничего не значило. Заметят меня в любом случае, а вот ответить ничем не смогут: камни не в счет против лука, да еще снизу вверх – они не пляшут. Стрела ударила идущего впереди шамана в голову, навылет пробив череп и расплескав мозги. Вторая и третья уложили еще двоих. Причем последней я достал тролля в спину уже на чистом везении. А потом стрелять стало не в кого: тролли с непостижимой скоростью прыснули с тропинки в разные стороны и моментально скрылись из виду, буквально растворившись в лесу. Конечно, отстрел следовало начинать с тыла, перенося огонь от задних к передним, так бы они опомнились несколько позже, и я положил бы их больше. Но так я рисковал упустить шамана – уж больно проворны эти мерзавцы. Плечо кольнуло. Я буквально почувствовал, как, почуяв поживу, там завозился спящий дракончик… но так и не проснулся. Видимо, расстояние до еды оказалось слишком велико. Оставив у меня полное ощущение, что он перевернулся на другой бок, зверек продолжал почивать. Я даже взглянул на наколку – нет, там ничего не изменилось. Похоже, это просто издержки плотного ментального контакта. Если я что-то понимаю в тактике, теперь тролли попробуют меня обойти, попутно заняв господствующие высоты. С них станется устроить, например, обвал, обеспечив мне выдающееся надгробье, или затаиться и напасть из засады. Что-что, а прятаться гоминиды умеют отлично. Значит, мне надо или по возможности выбирать открытые пространства, где преимущество будет за луком, или подстерегать их самому. В отличие от прошлого раза, сейчас у меня имеется простор для маневра. А вот рыскать в поисках врагов явно не стоит. Спускаться в лощину и осматривать трупы я тоже не стал – зачем давать противникам возможность себя окружить или навалиться всем скопом? – а, снявшись с места, побежал вдоль распадка, планируя оторваться от неприятеля. С тем, чтобы, когда супостаты оклемаются и пустятся вдогонку, успеть подготовить им достойную встречу. Добежав до места, где ложбина изгибалась, я пересек ее и двинулся дальше вдоль долины. Не сомневаюсь, что враги скоро меня найдут – надо полагать, читать следы умеют, да и с нюхом у полулюдей наверняка все в порядке, но это и неплохо – не мне же за ними гоняться, а хвосты рубить надо. Километра три я двигался по прямой, давая троллям втянуться в преследование; стремясь хоть немного усыпить их бдительность, создавал впечатление, что жертва удирает, больше не помышляя о засадах. Наконец, решив, что отбежал достаточно, я заложил петлю и залег на невысокой скале над собственным следом. Интересно, а как у троллей с верхним чутьем? Ну да все равно ветер в мою сторону. Тролли появились минут через двадцать. Двигались они хоть и быстро, но осторожно, перемещаясь от укрытия к укрытию. Немного подумав, я отложил уже взятый на изготовку лук. Врагов было всего трое. Похоже, отряд разделился. Одна группа пошла прямо по следу, а другие, видимо, крадутся параллельными курсами. Если начну стрелять, эту тройку, вероятно, уничтожу, но подать остальным сигнал они, скорее всего, успеют. Надо гасить всех сразу! Не знаю, как обстояло с обонянием у троллей, но на меня псиной пахнуло, когда вороги находились еще метрах в пятидесяти. Надо учесть на будущее… На руку было и то, что тролли двигались довольно компактной группой. Дождавшись, когда гоминиды окажутся прямо подо мной, я распрямился и с двух рук метнул в двух идущих позади копье и топор. А затем, не теряя ни секунды, выхватил на лету кинжал и спрыгнул на плечи третьего. Мигом перехватив клинком горло сбитому с ног, ошарашенному троглодиту, я оглянулся на остальных. Один, с застрявшим в черепе топором, уже не ворохался, а второй, получив копье справа в основание шеи, пока еще подергивался и булькал кровью, доживая последние секунды. Хорошая работа! Получив наконец возможность подробно рассмотреть реликтовых гоминидов, я не преминул ей воспользоваться, но долго созерцать и исследовать тушки мне не дали… Я был готов поклясться, что снял эту троицу почти бесшумно. Во всяком случае вякнуть враги не успели. Однако уже через пару минут имел возможность наблюдать шестерку уцелевших обезьян-переростков, с двух сторон спешащих на выручку. Телепаты они, что ли?! Принимать бой со всеми сразу было глупо, поэтому я предпочел ретироваться. Следующие несколько часов мы с троллями играли в прятки и догонялки на склонах долины. Установилось шаткое равновесие. После того как я, грамотно подловив, подстрелил еще одного троглодита, они четко осознали безопасную дистанцию и приближаться на расстояние выстрела не рисковали. И нападать не осмеливались: пока до меня доберутся, часть успею положить стрелами. А чего стою в рукопашной, они уже имели возможность выяснить. Оставалось им выжидать, надеясь, что я допущу ошибку и как-то подставлюсь. Я в свою очередь был предельно осторожен, избегая мест, где на меня можно было обрушить камнепад или просто засветить из засады дубиной. От идеи опять уйти в отрыв тоже пришлось отказаться. Как я успел заметить, тролли передвигаются по горам не хуже меня – вернее, лучше. Сомнительно, что они опять упустят меня из виду, позволив устроить очередную западню. Скорее, обойдут и подготовят ловушку сами. Мне уже давно казалось, что эти игры пора заканчивать, но как?! Рано или поздно я устану, внимание притупится, и все кончится плохо. Для меня плохо! Сидеть на одном месте тоже бессмысленно – тролли не отвяжутся, а я и так уже сам не свой от голода. Плюс в этих многочасовых маневрах был только один, правда, довольно жирный – в конце концов я научился отслеживать троллей, несмотря на отвод глаз и маскировку. На ходу отводить глаза тролли не умели. Если двигались очень медленно, их можно было заметить периферийным зрением, а вот когда замирали, становились буквально невидимыми. Но выход нашелся. Хитрость заключалась в том, чтобы не окидывать орлиным взором местность всю сразу, а последовательно, не перескакивая с места на место, вести взглядом, как прожектором, тщательно фиксируя детали и приметы. А когда почувствуешь, что взгляд хочет вильнуть, напротив, усилить внимание на этом участке. Тогда пелена спадает, и враг становится виден. На этом погорел еще один тролль. Понадеявшись на свои хамелеоньи способности, он неподвижно застыл возле скалы, подпустив меня слишком близко. Чем я и воспользовался: сделал вид, что прохожу мимо, а затем, резко развернувшись, с тридцати метров навскидку всадил ему стрелу между удивленно расширившихся глаз. Жалко, что еще раз этот номер не пройдет – тролли учились быстро. Еще одного раза не понадобилось. Исчезло давящее ощущение чужого взгляда, и я как-то сразу понял, что тролли ушли… совсем! Определенно какие-то телепатические способности у них имелись. Это трудно объяснить, но я доподлинно знал, что враги не вернутся, и склонен был своим ощущениям поверить. Что подвигло гоминидов отступить, осталось неясно. То ли они осознали, что их маскировка больше не работает и ловить больше нечего, то ли их что-то спугнуло, а возможно, я слишком сильно проредил их невеликую популяцию, и гибель очередного сородича оказалась последней каплей. В любом случае мне можно было с облегчением вздохнуть!Английская баллада
Глава 12
Надбровный валик – это результат болезненной гримасы, не сходившей с лица израненного в боях воина.Побродив по окрестностям и убедившись, что уцелевшие тролли действительно отправились восвояси, я вернулся к туше последнего, убитого стрелой в переносицу. Оттащил его немного в сторону – туда, откуда удобнее было наблюдать за окрестностями, а затем присел рядом и тяжко задумался… Есть или не есть?! Меня терзали смутные сомнения и вбитые в голову стереотипы: мол, «есть людей нехорошо». С одной стороны, тролль, конечно, обезьяна обезьяной, а с другой – и от человека в нем что-то есть… Пока раздумывал, руки уже сами набрали дров и развели костер, оставалось освежевать тролля и повкуснее приготовить… В научном мире и то до сих пор не пришли к соглашению, где провести границу между обезьяной и собственно человеком – куда уж мне, да на голодный желудок! Если б вопрос стоял ребром и от этого зависело выживание, я бы не сомневался, записывая в провизию любого врага без дискриминации по видовому, расовому, половому и другим признакам. Да и так уже, прислушавшись к доводам желудка, склонялся волевым решением определить реликтового гоминида в один ряд с человекообразными обезьянами (хотя и их некоторые умники предлагают отнести к роду людскому) и немедленно употребить в пищу. Но мне помешали! Необычайно обострившееся за последнее время шестое чувство подсказывало, что в окрестностях появился кто-то еще заинтересованный моей персоной. Что-то людно сегодня в горах… или обезьянно? Отложив дилемму с принадлежностью тролля на потом, я оставил в покое труп и вскарабкался на ближайшую скалу, с которой открывался хороший обзор. Чутье не подвело. Со стороны распадка, по которому за мной пришли тролли, приближался отряд человек в двадцать, и солнце отблескивало на доспехах закованных в металл воинов. Нет, это не тролли. Да и не эльфы. Неужто действительно люди?! Присмотревшись, я обратил внимание на непропорционально широкие силуэты незнакомцев. Может, это из-за лат? Дожидаясь, когда группа подтянется ближе, я продумывал дальнейшую линию поведения. А гори оно все… Надоело бегать! Вот сейчас посмотрим на их реакцию. С этими мыслями я выпрямился во весь рост на вершине скалы. Заметили! Цепочка воинов на мгновение застопорилась, а затем так же целеустремленно двинулась дальше. Но повели себя незнакомцы правильно и никаких, обычно предшествующих нападению действий предпринимать не стали. Отряд не разделился – значит, окружить не стремятся. Попробуем вступить в диалог. Понаблюдав за приближающейся группой еще немного, я спустился со скалы и приготовился встречать гостей, правда, оставаясь настороже и не убирая оружия. Расовая принадлежность пришельцев сомнений уже не вызывала – меня навестили гномы! Странно… Судя по словам пленного эльфа, гномы обитают гораздо севернее. Или я сильно уклонился от намеченного маршрута? Хотя вряд ли. Ну да ладно, скоро все выяснится. Наверное… Вопрос о пригодности в пищу тролля отпал сам собой. Жрать гоминида на глазах у гномов было несколько неудобно, мало ли как они к этому отнесутся. Не хотелось с самого начала портить отношения. Хотя, может, и напротив, стоило пригласить гостей к костерку, предложив отведать что бог послал. Посмотрим по обстановке. Выбравшись на прогалину, гномы столпились шагах в десяти от меня, за спиной предводителя, не проявляя агрессивности и внимательно меня изучая. Я ответил им тем же. Здоровенные, приземистые, поперек себя шире мужики. Далеко не карлики – их средний рост колебался где-то в районе метра шестидесяти сантиметров, но некоторые были и повыше. Рыжеволосые и бородатые, они смотрели на мир и меня голубыми глазами из-под массивных надбровий. Бородачи выглядели на одно лицо – как родные братья, отличить которых друг от друга можно только по доспехам. Большинство гномов было в кольчугах и байданах, хотя некоторые носили бехтерцы или юшманы. Тяжелых панцирей и броней, как, впрочем, и набедренников с наголенниками, я не заметил, ну да не дураки ж они груду металла по горам таскать, а вот наручи и наплечники были у многих. Шлемы открытые, без изысков, в основном просто железные колпаки, правда, с брамицей, но без наносников, нащечников или забрал. У каждого – небольшой круглый щит. Вооружены гномы были отнюдь не топорами и секирами… хотя и их отдаленными сородичами и прямыми потомками каменного топора: всевозможными боевыми молотами и кирками – чеканами, клевцами и им подобными. Часть вояк имела тяжелые короткие копья, скорее даже рогатины, остальные были вооружены арбалетами, сейчас, на счастье, не взведенными. На поясе у каждого болтались то ли тесак, то ли полумеч и как минимум еще один нож. Плюс «козья нога» у арбалетчиков. Если гномы действительно, как им и положено, обитают в пещерах и подземельях, то такой набор оружия кажется вполне оправданным – большими железками типа секиры или эспадона там не размахнешься. Да и из доспеха самый подходящий – кольчуга и ее модификации: меньше стесняет движения в узких коридорах и переходах. В общем, серьезные ребята! Надеюсь, и я произвел хорошее впечатление. Друг друга мы разглядывали около минуты, а затем стоящий впереди осанистый гном в богатом доспехе, определенный мной как предводитель, разразился длинной тирадой, из которой я понял только то, что меня похвалили и поздоровались. – И вам не кашлять, – пробормотал под нос я, а затем алаверды выдал витиеватый спич, больше заботясь о длине, чем о смысле. Использовав эпитеты, которые почерпнул о гномах из земного фэнтези, – все равно ни черта не поймут, но звучит внушительно. К моему удивлению, гном тут же перешел на русский, хоть и несколько архаичный, но даже не церковно-славянский. Черт, хорошо, что я ничего лишнего не ляпнул! А ведь мелькали мысли позабавиться… Впредь надо избегать подобных порывов! – Ты русич? – поинтересовался гном. – Или уламр? – Русский, – уточнил я и, видя непонимание на лицах, указал рукой в сторону востока. – Я пришел с той стороны гор. – Ты похож на человека с Холодных равнин, а разговариваешь на языке русов. Это твой родной язык? – продолжал любопытствовать гном. Не желая сразу открывать карты и вдаваться в пояснения, я неопределенно пожал плечами: – Нет, мне неизвестны эти народы, – чуть покривив душой, сказал я и, уводя разговор в сторону, пригласил гномов к костру. – Простите, что не могу предложить ничего кроме отдыха и беседы, но в последнее время у меня были некоторые сложности с охотой, если не считать этих, – небрежно махнув в сторону дохлого тролля, пояснил я. А потом, усмехнувшись, прощупал гномов на предмет гастрономических предпочтений, вроде как пошутив: – Но не знаю, каковы они на вкус. Центровой гном понял не слишком завуалированный намек правильно, но на тушу тролля не позарился. Степенно усевшись у костра, он отдал несколько распоряжений. Воины засуетились, развив бурную деятельность: часть ломанулась за дровами, остальные споро принялись извлекать из торб многочисленные припасы. Я мысленно облизнулся и потер руки. Перехватив мой голодный взгляд, гном понимающе ухмыльнулся. «Неплохие вроде парни, – подумалось мне, – но далеко идущие выводы делать пока рано». – Меня называют Анар Медвежья Пасть, – представился гном. – Волх, – в ответ кратко отрекомендовался я, непонятно почему заработав еще один удивленный взгляд. Затем гном представил еще двоих соотечественников, младших командиров: Вейга и Свиора. И еще одного очень молодого гнома – Яри, – пояснив, что это его сын и заместитель. «Общество у них, похоже, сословное», – тут же сделал выводы я. Если первые два гнома ничем особым среди остальных не выделялись, разве что более богатым доспехом, то Яри, напротив, обращал на себя внимание своим необычно высоким для гнома ростом – навскидку около метра восьмидесяти, и это при столь же мощном телосложении. Вдобавок из-под нижней губы у него торчали натуральные клыки. Колоритный персонаж! Парню бы к стоматологу. А потом мы плотно взялись за еду, попутно ведя неспешную беседу. У костра мы сидели впятером, остальные воины расположились несколько поодаль, разведя собственные костерки. Вейг и Свиор в разговоре почти не участвовали, подавая лишь отдельные реплики, а Яри и вовсе помалкивал. Пища была непритязательна, но сытна и обильна: лепешки, сыр, буженина, вяленое мясо, дикий лук и пиво… вроде ячменное. Мне стоило большого труда сдерживаться и стараться есть неторопливо. Хорошо, что на съестное гномы не поскупились, сами будучи хорошими едоками. Меня интересовало множество вопросов, но с ними решил пока повременить, так что спрашивал в основном гном. – Куда ты направляешься? – поинтересовался Анар, смолов мощными челюстями очередной кусок жесткого, как сапог, вяленого мяса. – На запад, собираюсь выйти к людям. Гном покачал головой: – Ты не пройдешь, там владения скоге. – Анар скривился. – А длинноухие не терпят в своих лесах чужаков. Почему ты не вернулся к своему народу? Решив кратко поведать отредактированную версию своей эпопеи, я ответил: – Я не знаю, где моя страна. Очнулся в горах, один. Потом на меня напали… Такие длинноухие ублюдки на крылатых змеях… Скоге? – Гном кивнул и я продолжил. – Мне удалось отбиться и даже захватить пленного. Тот и рассказал, что людей надо искать на западе. Вот вкратце и все. – Тебе стоит поговорить с моим отцом, – что-то прикидывая, задумчиво произнес гном. – Примешь ли ты наше гостеприимство? – С благодарностью! – ответил я, не видя причины, по которой стоило бы отказаться. – Тогда собирайся, по дороге поговорим. Мне собраться было – только подпоясаться, а гномы быстро погасили костры и свернули стоянку. Через несколько минут мы уже топали обратно, в сторону, откуда появились тролли, а за ними и гномы. Не удержавшись, я спросил Анара: – А что делали здесь вы? Троллей выслеживали? – Да. Разведчики заметили большой отряд, и мы решили проверить, что им понадобилось. Обычно тролли держатся на своей территории, а в набег ходят небольшими группами, по три-пять особей, а тут целых двенадцать. Чем ты им так насолил? – Ручного медведя угрохал. А почему они ушли? Вас почуяли? – Не знаю. Скольких ты убил? Мы видели семь тел. – Десятерых. Еще одного – в скалах, а двоих – вчера выше по ущелью, – сказал я. Гном уважительно хмыкнул. – Скорее всего, у них мало самцов, большую часть ты уничтожил… И медведя. Так что они предпочли отступить, не рискуя потерять еще воинов и оставить племя почти без защиты. Двигаясь в центре отряда, мы с Анаром продолжали содержательно беседовать. Я интересовался житьем-бытьем гномов и, как правило, получал ответы. Гном в свою очередь хотел знать, как я осилил горы, доступны ли они в принципе и чего хорошего там имеется, особенно в плане полезных ископаемых. Геологоразведкой я по дороге, естественно, не занимался, поэтому на его вопросы ответить мог не всегда. Но в целом общением были довольны оба. Сославшись на полученную от эльфа информацию, я поинтересовался, откуда гномы взялись в этих местах, ведь их поселения должны находиться гораздо севернее. – Твоя правда, – ответил Анар. – Сейчас народ двергов обитает в горах к северу отсюда, но когда-то, очень давно, мы жили и тут, пока нас не вытеснили орки. Двадцать лет назад мой отец привел сюда почти пять сотен отборных бойцов, выбил орков из наших древних городов и закрепился здесь. Но вернуться обратно или принять переселенцев мы не смогли, оказавшись в ловушке. Пока мы воевали с орками, вычищая от них окрестности, длинноухие скоге захватили северные леса, отрезав нас от остального мира… Слушая разговорившегося дверга, я оценивал сложившуюся расстановку сил и свои, в связи с ней, планы. Нелегкая занесла меня в небольшой анклав гномов, окруженный со всех сторон врагами. С одной стороны – горы и тролли, на юге – точащие зубы орки, с остальных сторон – эльфы! Ситуация у гномов препаршивая. Да и у меня теперь тоже… А когда за последнее время она была хорошей?! Ладно, сиюминутной опасности нет, погощу пока у гномов-двергов, а там видно будет… До твердыни двергов мы добрались без приключений. Тогда я и увидел город – нависший над небольшой долиной, сложенный известняком скальный массив, источенный жерлами пещер. Первое, что пришло в голову, когда рассмотрел вырубленные в скале проемы, лестницы и галереи, – это пещерные города в Крыму. Действительно очень похоже. Только несравнимо грандиознее! По словам Анара, сеть залов и ходов раскинулась на десятки километров, пронизывая горный отрог насквозь и уходя неизвестно на сколько в глубь земли. Некоторые ходы были даже не исследованы, а другие двергам пришлось завалить, обезопасив себя от непрошенных визитов кого бы то ни было. Что сказать? Карстовые пещеры, доработанные вручную, – колоссальный труд, хоть это и не Мория, но все равно впечатляет! Возвращающихся воинов встречали у подножья горы. В небольшой толпе встречающих большинство составляли женщины и дети – видимо, ближайшие родственники. Когда же мы подошли ближе, мне попался на глаза стоящий в первых рядах подросток, и тут меня осенило. Я понял!.. С момента, как повстречал гномов, каждый раз поглядывая на них, я постепенно проникался убеждением, что где-то видел подобных людей и раньше. Мучительно ломал голову, как такое может быть, но ответа не находил. Озарение настигло только сейчас, когда увидел ребенка, подростка лет тринадцати по человеческим меркам. До этого осознать истину мешали инертность мышления и выбивающиеся из образа штрихи: окладистые бороды, наличие доспехов и хорошей одежды. Но тут в голове щелкнуло, и все стало на свои места. Вывод очевиден: гномы – неандертальцы! Это бесспорно! Мало, что ли, я видел реконструкций их внешнего облика. Посудите сами: все, известное нам о неандертальцах, детально совпадает с описанием гномов. Привычка представлять неандертальцев одетыми в шкуры дикарями и замаскированные густыми бородами подбородки гномов помешали мне сразу разглядеть их разительное сходство. Вот они, стереотипы сознания! А сейчас факты складывались один к одному. Прежде всего характерные особенности строения черепа: массивные надбровные дуги, скошенный лоб и слабо развитый подбородочный выступ присутствуют у тех и у этих. Идем дальше: мощный скелет, бочкообразная, расширяющаяся книзу (что обуславливает отсутствие талии) грудная клетка, небольшой рост – все сходится. Одинаковые пропорции тела: относительно короткие нижние и длинные верхние конечности. Считается, что неандертальцы были лишены воображения, что связано с малоразвитыми (по сравнению с современными людьми) лобными долями мозга. Эту же черту, наряду со скверным характером, приписывают и гномам. Хотя объем мозга у неандертальцев не меньше, а то и больше, чем у людей современного типа. Наконец, и легендарные, и реально стоящие рядом со мной гномы, и ископаемые неандертальцы – жители пещер и подземелий! Достаточно? Ах да! И те, и другие рыжие… Стройный ряд рассуждений портило только одно: меня несколько смущали женщины двергов, в смысле озадачивали. Смуглые и черноволосые, они разительно отличались от мужчин, были гораздо грациознее и выше, а вдобавок обладали выпирающими из-под нижней губы клыками. «Наверное, чтобы из мужиков кровь пить было удобнее», – подумалось мне. Просто какая-то другая раса. Нет, я понимаю, это можно сказать и про женщин в целом, но тут было что-то другое. Кстати, несмотря на длительное воздержание, влечения к неандертёлкам я не испытывал, хотя среди них попадались и почти совсем не страшные. Как-то это зоофилией отдавало. Видимо, есть что-то в предположении о том, что наши предки не смешивались. Надеясь прояснить для себя такую вопиющую, выходящую за рамки обычного разницу между полами, я обратился с этим вопросом к Анару. Дверг отчетливо помрачнел, но все же ответил: – Когда мы пришли сюда, женщин с нами не было. Мы надеялись послать за ними позже, но помешали скоге. Чтобы не вымереть, мы вынуждены были захватывать женщин у орков. Да и теперь многим молодым гномам приходится красть себе жен из стойбищ, и живым возвращается не каждый. Что-то дверг не договаривал, но с этим можно будет разобраться позднее. Присмотревшись, я заметил, что многие дети носят признаки смешения рас. Похоже, и с самого начала заинтересовавший меня сын Анара – Яри – полукровка. Не сказать, что это ему как-то повредило, скорее напротив – вон какой лось! Получается, орки – это еще одна разновидность неандертальцев. Вроде были и такие, решил для себя я и на этом успокоился. А клыки… Ну что клыки? Мутация какая-то. Негры – те вон вообще почернели! Ну, с гномами и орками понятно… Тролли, то бишь йети, – еще какой-то подвид гоминид. А эльфы, видимо, – потомки какой-нибудь из разновидностей хомо эрэктуса. Были у меня такие подозрения. Похоже, все вымершие на Земле расы перебрались сюда. Ну просто заповедник гоблинов какой-то! Или это на Земле заповедник… а то и заказник, а вдруг питомник?! А здесь как раз все нормально. Может, и на Землю люди пришли отсюда?! Честно говоря, ни одна из существующих на сегодняшний день гипотез о происхождении человека не выглядит убедительно и никакого доверия не внушает. Тут меня посетила еще одна мысль: интересно, а искусственно скошенные черепа майя и других народов, косоглазие, вытягивание ушей или маниакальная тяга ацтеков к жертвоприношениям – это не дань ли моде на эльфов и валаров? Хотя какая сейчас разница. На данный момент все эти теории никакой практической ценности не имеют. Или все же имеют? Сопровождаемые чадами и домочадцами двергов, мы поднялись по каменным лестницам ко входу в одну из пещер, зашли внутрь и двинулись по широким коридорам в глубь скального массива, перемещаясь, вопреки ожиданиям, не вниз, а вверх. Как мне объяснили, сейчас жилыми были только верхние ярусы, ниже располагались мастерские, еще ниже – кладовые. Туда уходили карстовые полости, а все, что выше, было вырублено вручную. Кое-где стены украшали причудливые фрески и барельефы, а освещались подземелья какими-то непонятными, дающими мертвенный свет светильниками, как я подозревал, магического происхождения – ну не электричеством же?! Тем более что никакой проводки не наблюдалось. Пока шли, я с интересом прислушивался к оживленным разговорам вокруг. Не слишком вникая в содержание, больше вслушивался в звучание речи. По дороге сюда дверги болтали не слишком много, а мы с Анаром беседовали по-русски. Он отлично знал язык (который называл языком русов или русичей) и лишь иногда вставлял в разговор слова двергского наречия, что мне, естественно, нисколько не мешало. Язык двергов как будто состоял из двух совершенно разных частей. Некоторые слова я, улавливая смысл, повторить не мог при всем желании. Дело, видно, в строении гортани. Другие же выражения по звучанию напоминали какой-то из германских диалектов, искаженный до неузнаваемости. То же и с именами: одни были совершенно не произносимы, а другие, с некоторыми поправками, даже где-то знакомы. Часть народа по пути рассосалась, и под конец меня сопровождало только семеро двергов. Наконец мы достигли довольно большого сводчатого зала, стены которого были обильно увешаны оружием, черепами и шкурами животных. Там, где остались свободные места, проглядывала наскальная живопись, в основном на военную и охотничью тематику. Кроме уже знакомых светильников зал освещали большие масляные лампады, рассеивающие полумрак светом живого огня. Центр занимали массивные деревянные столы и лавки. По сторонам зала топились огромные камины. В общем, строго и сердито! Где-то даже уютно. Похоже, помещение выполняло функции одновременно пиршественного, тронного… и бог его знает какого еще залов. Почти на пороге нас встретила группа осанистых гномов, видать, старейшин… хотя, глядя на их иссеченные шрамами рожи, я бы скорее охарактеризовал их как отъявленных головорезов. Правда, внешность обманчива – взять хоть меня… Анар представил меня отцу, на вид самому матерому из двергов – князю Альбриху (по крайней мере так я интерпретировал титул), а потом и остальным, отрекомендовав как непревзойденного Убийцу троллей. Я, понятно, не возражал, всем видом давая понять, что класть реликтовых гоминидов пачками и есть их на завтрак – мое обычное времяпрепровождение… После взаимных расшаркиваний началась пьянка… обильно сдобренная тостами и здравицами. Меня, как почетного гостя, усадили слева от князя, по правую руку сел Анар, и понеслось!.. Веселились дверги от души, даже звуки музыки, исполняемой на волынках, флейтах и барабанах, еле пробивались сквозь общий гвалт. На пиру подавали дичь! Много дичи! Оленей, косуль, кабанов и битую птицу. Была и медвежатина. Это не считая сыров, колбас и холодных закусок. Как я уже знал, местные гномы разводили коз и овец, в свое время отбив отары у орков. А врубившись, что застряли здесь надолго, одомашнили еще и диких свиней. Вся эта живность вольготно чувствовала себя на горных лугах, служа двергам надежным источником пищи. Кроме того, в долине дверги выращивали рожь и ячмень, а недостаток витаминов с успехом восполняли разнообразной зеленью. Все остальное добывалось охотой. Всего за столами нас собралось человек пятьдесят, а прислуживали и подавали еду двергско-оркские женщины. Видать, до этих мест зараза феминизма еще не докатилась. И не скажу, что это меня огорчало. Истекающее соком мясо готовилось прямо в пиршественном зале – в каминах, на решетках и вертелах. А запивали все это пивом, медовухой, настойками и хлебным вином – то бишь водкой, правда, последняя, на мой вкус, была слабовата. Менделеева на них нет! Впрочем, недостаточная крепость напитка компенсировалась отменным качеством. Особого смысла описывать пирушку нет, она мало отличалась от какого-нибудь банкета у меня на родине, с поправкой на средневековый колорит, естественно. Застолье продолжалось до глубокой ночи, а способностью уничтожать огромные количества снеди и не меньшие объемы спиртного дверги поразили даже меня. Однако разбредались все на своих ногах. Уже под занавес князь Альбрих сообщил, что серьезный разговор будет завтра, а пока меня проводят в апартаменты. Комната? Келья? Камера?… Да нет, скорее, все же комната, что мне предоставили, оказалась очень даже ничего. Метров двенадцати, с застеленным циновками полом и завешанными шкурами стенами. В одной из стен комнаты находился уже кем-то протопленный камин. Здоровенная кровать, или, скорее, нары, тоже была застелена медвежьей шкурой, а сверху было положено шерстяное одеяло. Что-либо напоминающее белье отсутствовало как класс. Надеюсь, клопов или блох у них нет?! Из другой мебели в комнате присутствовали: массивные деревянные стол, лавка и табурет, а также плетеное кресло возле камина. Нет, ну почти как в лучших домах… Единственное, что огорчало, – это полное отсутствие книг и некоторых других предметов обихода. Сопровождающий меня гном показал, как пользоваться закрепленным на стене магическим светильником – всего-то потереть начертанную на нем руну. Был в комнате и еще один осветительный прибор… Подойдя к столу, я взял лампу, снял стекло и понюхал фитиль. Хм… Керосин. Значит, где-то рядом есть нефть, и дверги умеют ее перегонять. Хотя чего там хитрого, не сложнее, чем гнать спирт. Вон, дикие чечены и то сподобились! А в зале-то лампы были масляные, наверное, чтоб ненароком не провонять парадное помещение. Но нефть – это хорошо, есть над чем подумать… А еще в комнате было зеркало! Самое настоящее, стеклянное, в которое я не преминул заглянуть. М-да, хорошо Валар отметился. Слева, наискось через все лицо, от лба до края нижней челюсти, тянулся рваный тройной рубец. Если шрамы действительно украшают мужчину, то теперь я редкостной красоты экземпляр – писаный красавец!.. Или расписанный? Женщины должны штабелями падать от восторга… ну, или от ужаса, что более вероятно. Дальнейший осмотр подтвердил мои внутренние ощущения – я действительнопомолодел и выглядел теперь лет на двадцать пять, не больше. А это, что ни говори, неплохо! Пожалуй, положительные моменты перевешивают отрицательные. Сменять двадцать лет на шрам – такая сделка меня вполне устраивает. В целом удовлетворенный увиденным, я наконец отлип от зеркала. Шкафов в комнате не было и в помине, только полки, куда я разложил невеликое имущество. А в отдельном закутке наличествовали даже закопченная ванна над тлеющим очагом, раковина… и удобства. О как! У них тут и водопровод с канализацией имеются! В общем, жить можно. И неплохо! А первым делом – принять теплую ванну. Уже забыл, что на свете такое бывает!.. На следующее утро, сопровождаемый все тем же молчаливым двергом, я посетил сначала трапезную, где сытно позавтракал, а потом предстал перед главой анклава. В кабинете у князя кроме него находились Анар и еще какой-то дверг преклонного возраста. И вот он как раз соответствовал прозванию гном как никто другой из двергов: хоть и широкий, как шкаф, но ростом менее полутора метров, да еще и сгорбленный – его руки почти доставали до пола. Вчера на пиру я его не видел, но сейчас буквально почувствовал переполнявшую карлика Силу… вызвавшую обильное слюноотделение. Маг! Как есть маг! Пока с трудом подавлял желание тут же разорвать ему горло, за мной заинтересованно наблюдала вся троица, а маг, похоже, несколько напрягся. Одновременно с этим в голове раздался панический вопль: – Командир, тревога! Опасность! Враги! Беда! Маги! Еда! – на всех диапазонах вещал внезапно проснувшийся и, видимо, ошалевший от неожиданности дракончик. Меня аж подбросило… но и окончательно привело в чувство. Наверное, теперь начинаю понимать молодых мамочек… Вот не было печали! – Спокойно, Мэд, все под контролем, – транслировал я дракону. – Ща разберемся… Поприветствовав присутствующих, я замолчал и вопросительно уставился на князя. Тот тянуть не стал: – Это Виндальв, – представил карлика Альбрих. Я сдержанно кивнул. – Среди двергов настоящие маги рождаются крайне редко, а Виндальв наш – единственный. Он захотел с тобой познакомиться и принять участие в разговоре. Надеюсь, ты не против? – Нет, напротив, мне будет интересно. Внимательно рассматривая колдуна, я обратил внимание на знак, красовавшийся у него на щеке: чем-то похожий был у меня на ногте. Почувствовав мой интерес, несколько успокоившийся Мэд счел своим долгом проинформировать: – Это посвященный земли. – Мне кажется, ты не все рассказал Анару, – скрипучим голосом на резком двергском наречии вступил в разговор чародей. – И что? – Я неопределенно пожал плечами, давая понять, что не обязан отчитываться перед первым встречным. – Мы не желаем тебе зла. Напротив, можем помочь, но, возможно, попросим кое-что взамен. Для начала хотя бы большей откровенности, – вмешался в разговор Альбрих. Я внимал, не пытаясь поддержать беседу, и дверг, вздохнув, продолжил: – Хорошо, для начала расскажу, что нам известно, и, думаю, ты согласишься, что наш интерес оправдан… Ты попал в Сид с Земли! – припечатал князь и, не наблюдая никакой реакции, продолжил: – Не стоит делать из этого тайны, так здесь оказывались не только отдельные люди, но и целые племена и народы, по тем или иным причинам вынужденные покинуть Землю… Не исключение и дверги. «И впрямь заповедник!» – подумалось мне. Из дальнейшего рассказа выяснилось, что сюда люди попадали как случайно – ненароком наткнувшись на проход между мирами, – так и вполне осознанно – активируя переход определенным ритуалом, прежде широко известным. Кроме того, в прошлом между мирами существовало сообщение, и отсюда туда тоже можно было переместиться без особых проблем. Но с течением времени проходы по непонятной причине исчезали или переставали открываться, и сейчас гости с Земли – большая редкость, а вернуться назад и вовсе практически невозможно… Если и существует способ, то он известен только небольшому количеству посвященных – понимай, старейшим магам. Вопрос о прародине человечества (в широком смысле) пока оставался открыт. Земля ли это, Сид или какой другой мир – дверги понятия не имели. После князя слово опять взял Виндальв: – Что касается тебя, Волх… Ты, скорее всего, Призванный, то есть человек, проведенный в Сид магом… Или, – Виндальв скривился, – богом! И эта метка говорит в пользу последнего! – Колдун обличающее ткнул пальцем в след от когтей Валара у меня на лице. – Такую печать может наложить только один из Высших, это поймет любой маг и даже некоторые колдуны. И это неопровержимо свидетельствует о том, что ты посвящен кому-то из богов и преследуешь его цели! Это уж не говоря о других интересных способностях, – многозначительно заявил вредный карлик, – наделить которыми тебя мог только кто-то очень могущественный. Ты ведь не маг… я вижу?! – На двергском все звучало несколько иначе, но синхронный переводчик в голове интерпретировал сказанное магом примерно подобным образом. Я ненадолго задумался, а потом решил открыть карты – судя по всему, валары не пользовались здесь особой любовью и популярностью. – Вы, наверное, правы. Может, я действительно и Призванный – что бы это ни значило. По крайней мере встретивший меня Валар утверждал, что мое появление в этом мире – его заслуга, – с нехорошей ухмылкой произнес я, – а печать… Печать – да, это тоже его подарок. Кстати, а валары – это действительно боги? – поинтересовался я и, не получив ответа от напряженно застывших двергов, продолжил: – Но вот в остальном вы несколько ошиблись. Я преследую только свои цели, и никакие драные во все дыры боги… или демоны… мне не указ! – отчеканил я. – А ублюдка, что оставил мне эти шрамы, уже нет! – Что ты хочешь этим сказать? – напряженно поинтересовался князь. – Я его убил! Зарезал! Несколько секунд длилась потрясенная тишина, а потом Виндальв и Альбрих одновременно выдохнули: – Этого не может быть! – рявкнул князь. – Как?! – буквально прошипел колдун. Как ни странно, но поверили мне сразу. Может, у них такими вещами не шутят? После надо бы разобраться, но сейчас спрашивать об этом было как-то не с руки. После моего заявления беседа продолжалась уже в более теплой обстановке. Мы наконец перестали стоять друг напротив друга, готовясь в случае чего вцепиться оппоненту в глотку, а расселись у камина. Князь приказал подать выпивку и закуски – хоть и с утра пораньше, но после такого напряга всяко не повредит. Пожалуй, только сигар не хватало. Тогда я и выложил свою историю почти полностью, оставив за кадром только ручного дракона и некоторые мелочи – в загашнике тоже надо что-то иметь. Стоит отметить, что внимали мне, затаив дыхание! Интересно, что Земля интересовала двергов поскольку-постольку, а вот мельчайшие подробности общения с Валаром из меня просто тянули клещами. О своей способности пожирать души я тоже умолчал. Однако чертов маг как-то прочухал это и сам, мимоходом упомянув, что в будущем это создаст мне нешуточные проблемы. И грозит утратой душевного здоровья. Проще говоря – сорвет башню! – Я думал, что убить бога невозможно, – переварив мою историю, выдавил князь. – Валары, – брезгливо протянул Виндальв, – они любят корчить из себя богов, а на деле являются даже не магами, а капризом природы, недалекими паразитами, как-то приспособившимися тянуть Силу из паствы и получившими за счет этого небывалое могущество… Но я тоже считал, что они бессмертны, по крайней мере пока доят безмозглое стадо верующих. Однако теперь есть надежда… – задумчиво закончил маг. По-видимому, базируясь на полученной информации, он уже выстраивал антибожественную военную доктрину. Дверги интересовались моими ближайшими планами. А когда я объяснил, что собираюсь пробираться дальше к людям, горячо поддержали это начинание, пообещав любую возможную поддержку. Дверги собирались покончить со своей изоляцией и прорвать блокаду, но для этого требовалась помощь извне. Стало быть, необходим был человек, способный пробраться через эльфийские кордоны, дабы наладить связь и скоординировать действия сторон. Я, с их точки зрения, как нельзя лучше подходил на эту почетную роль. Тем более что все равно по пути. Дверги же – лазутчики неважные, и все предыдущие попытки просочиться через заслоны окончились полным провалом. Одним словом, в главном наши устремления совпадали. Когда консенсус был достигнут, меня тут же принялись вводить в курс дела, обрисовывая проблемы, с которыми придется столкнуться по дороге, и щедро снабжая информацией о внешнем мире. Я жадно впитывал! Попутно мы набрасывали черновой вариант генерального плана, а время детализировать его еще будет. Уже сейчас было видно, что одна только подготовка потребует значительных усилий, не говоря уж о воплощении задуманного в жизнь! И прежде всего придется навести шороху в змеином эльфийском гнезде. Заседали мы до самого вечера, прерываясь только на то, чтобы оторвать зубами кусок поданного служанками мяса или отхлебнуть глоток-другой пива. Неожиданно мне пришла в голову мысль: а чего же я хочу на самом деле? Вернуться домой? Да что я там забыл! Всю жизнь не мог найти себе место, страдая от невозможности реализовать свой потенциал. А теперь вдруг, когда, можно сказать, сбылись мечты, рвануть обратно? Задумавшись об этом, я вдруг отчетливо понял, что к родным осинам меня давно уже не тянет. Нет, конечно, если появится возможность уходить на Землю и снова возвращаться сюда – это прекрасно, открываются невиданные возможности. Ну а если я застрял здесь навсегда? Значит, так тому и быть! Тоже мне, катастрофа. В общем, меняем приоритеты. Решения выбраться к цивилизации все это не отменяет, тем более уже есть договоренность с двергами, а вот в общении с магами упор теперь стоит делать на помощь в противостоянии с валарами. Кроме того, возможно, маги помогут разобраться с грозящей мне одержимостью. Виндальв утверждает, что это им по силам. Да и с печатью надо что-то решать: если каждый встречный кудесник будет знать, чья это метка, рано или поздно информация просочится куда не надо, и я спалюсь! Помнится, меня беспокоило, с чем идти к магам? Сейчас ситуация изменилась, вернее, изменился мой взгляд не нее. Можно даже попробовать повернуть дело так, что уже не я буду в роли просителя, а чародеи выступят заинтересованной стороной. В конце концов информация о том, как убить бога, дорого стоит, а доказательства… Они у меня на лице!А. Майер (о неандертальцах)
Глава 13
Сейте разумное, доброе, вечное, Сейте! Спасибо вам скажет сердечное…На следующий день я опять посетил князя, чтобы окончательно согласовать генеральную линию нашего сотрудничества и уточнить некоторые детали, а потом отправился в мастерские. В помощь мне был откомандирован Яри, долженствующий взять на себя организационные вопросы. Мне оставалось без помех воспарять духом. К тому же Яри прекрасно говорил на языке русов, которому его обучали с детства, натаскивая, кроме того, как бойца, лазутчика и следопыта. Именно на него возлагалась почти безнадежная задача: проникнуть сквозь эльфийские кордоны… пока у двергов не появилось лучшей кандидатуры. Первым этапом грандиозного замысла было создание оружия массового поражения! С последующим испытанием его на тех, кому сильно не повезет. Судя по всему, не повезти должно было троллям. Это входило в многоходовую комбинацию, существенно увеличивая вероятность благополучного исхода для всего гениального замысла. Ушлые дверги таким образом убивали нескольких зайцев, дополнительно решая собственные проблемы, малость подчистив окрестности от неудобных соседей. Впрочем, по поводу уготованной реликтовым гоминидам участи никаких сожалений я не испытывал – приличней надо было себя вести и медведей не науськивать! Для начала я собирался осчастливить этот мир и конкретно братский двергский народ боеприпасом объемного взрыва (БОВ, который иногда ошибочно именуют «вакуумной бомбой»). Кроме всех своих замечательных свойств термобарический заряд бесподобно работает в подземельях, проникая в любые негерметичные укрытия. Что бывает очень полезно при выкуривании противника из всевозможных щелей и нор. Вообще-то я думал использовать для своей затеи природный газ, но потом от этой мысли пришлось отказаться. Метан, конечно, всем хорош, но с ним будет слишком много геморроя – сжимать там его, сжижать. Нам бы чего попроще… По уровню развития техники дверги находились где-то в начале (максимум – середине) XIX века, а внедрять здесь продвинутые технологии я не собирался – все приготовления следовало закончить до наступления зимы. Военное дело и вовсе застряло на уровне позднего Средневековья, что, впрочем, не удивительно – по причине отсутствия огнестрельного оружия, когда роль артиллерии выполняют немногочисленные маги. Меня вообще удивляло, как они и до этого дотянули, с учетом того, что время здесь течет в три раза медленней, чем на Земле. Видимо, благотворно сказался приток людей оттуда. Как выяснилось, порох и некоторые горючие и взрывчатые вещества на Сиде были прекрасно известны, но… пользоваться ими избегали – виной тому клятая магия! Оказывается, из-за наличия в окружающей среде сильного магического фона большинство взрывчатых веществ вело себя крайне нестабильно, угрожая в любой момент сдетонировать и разнести все округ. Вдобавок большинство магов умело дистанционно инициировать возгорание, надежно обеспечивая большие проблемы всем тем, кто рискнет применить какой-либо заряд. Потому речи об использовании пороха, горючих смесей и взрывчатки в боевых действиях и быть не могло! Ну, это мы еще посмотрим! У меня есть рецептики, о которых тут и слыхом не слыхивали. А для экспериментов по воздействию магии на взрывчатые вещества вполне подойдет Виндальв – маг как-никак… да и сам я, возможно, сгожусь. Но все это чуть позже… Раз здесь все так запущено – пойдем другим путем. Решением проблемы будут двух– и более компонентные взрывчатые вещества, отдельные части которых до смешения абсолютно нейтральны и безопасны. Мой мрачный гений уже измыслил подходящие варианты… пока в сфере чистого разума, но будем пробовать!.. Осмотрев кузницы, литейные цеха и прочие мастерские двергов, я искренне восхитился – есть с чем работать! Особых проблем возникнуть не должно. – Яри, скажи, а негашеная известь у вас имеется? – Что? – Похоже, у нас возникло некоторое непонимание. Я не учел, что некоторые термины моего времени двергам могут быть непонятны. Пришлось объяснять на пальцах. – М-м-м… То, что получают, прокаливая известняк. – Для наглядности я ткнул в сложенную этим самым известняком стену. – Кипелка? Есть, – кивнул дверг и отвел меня к печам, где известь получали. В дальнейшем мы научились понимать друг друга лучше, тем более что ничего запредельно сложного мне не требовалось. Под моим чутким руководством печь загрузили уже полученной известью, но на этот раз вперемешку с измельченным антрацитом[43] – посмотрев на качество угля, я решил, что кокс[44] не понадобится. Только попросил раскочегарить топку несколько сильнее, чем обычно. Как дверги добивались высокой температуры в своих не слишком совершенных печах, для меня осталось загадкой, но я не слишком вникал – выходит, и ладно. Оставалось немного подождать… На выходе должен был получиться карбид кальция. В общем, мои ожидания оправдались: полученный продукт вполне соответствовал предъявленным к нему требованиям. То есть при взаимодействии с водой исправно выделял ацетилен! Что я не преминул немедленно проверить, поджигая газ на глазах довольных, как дети, двергов. Дальше следовало заняться корпусом бомбы. Мне нужен был стальной, разделенный на секции баллон. При взрыве хотелось по возможности избежать распыления воды, и отделение, куда будет поступать газ, должно было быть несколько менее прочным, чем те, где будут помещаться вода и карбид. Объяснив двергам, чего хочу, и набросав чертеж, я занялся приблизительным расчетом нужного для хорошего взрыва количества воды и карбида. Хотя чего там рассчитывать – наливай… да прячься! Насколько я помнил, с килограмма карбида получается примерно триста литров ацетилена, может, чуть меньше. А сам ацетилен взрывается уже при давлении в полторы-две атмосферы! Чего еще надо?.. Но для гарантии думал прицепить к баллону тлеющие фитили или что-то в этом роде. Посмотрим… Короче, испытания прошли успешно: еб… бабахнуло – мама не горюй! Естественно, не с первой попытки… Нет, сам баллон взрывался исправно, но, чтобы получить ожидаемый объемный взрыв, пришлось повозиться, хотя результат того стоил! Путем проб и ошибок удалось добиться того, что боеприпас срабатывал в заданном интервале времени, плюс-минус лапоть, конечно, но все же… Изначально для инициации заряда я думал использовать простейшее приспособление – винт, закручивая который, нужно было прокалывать в переборке между карбидом и водой отверстие необходимого диаметра – в зависимости от количества оборотов винта. Но Виндальв подсказал другой способ решения проблемы – магический! Заклятая должным образом переборка разрушится сама, когда это потребуется подрывнику. А для того чтобы активировать процесс, магом быть вовсе не обязательно, достаточно просто обвести пальцем одну из выдавленных на корпусе баллона рун – удобно, ничего не скажешь! Да здравствует единение магии и взрывного дела! На радостях и в качестве бонуса я познакомил двергов с ацетиленовой горелкой и карбидной лампой, учитывая, что и самому может пригодиться – особенно лампа. Там все предельно просто, нужны только сопла и регуляторы подачи в емкость воды и выхода газа, плюс зеркальный рефлектор для карбидки. Ими можно было заниматься без отрыва от основной задачи, а вот остальные взрывоопасные примочки пришлось отложить на потом – время дорого! И так несколько дней уже потеряно, а пробираться через вражеские территории зимой, когда отчетливо виден каждый след, – дохлый номер! Пока я только озадачил двергов поисками потребных ингредиентов, подробно разжевав, что может понадобиться, да на пару с Виндальвом малость поэкспериментировал с простейшими взрывчатыми веществами. Едва стало понятно, что бомба работает, заказал изготовить таких для начала десяток – запас карман не тянет. А потом немедля переключился на подготовку к рейду, подгоняя снаряжение и востря клинки. Меня по такому случаю приодели – без изысков, но добротно: штаны, рубаха и камзол из некрашеной кожи. Плюс шерстяное белье и крупной вязки свитер – под землей это необходимые элементы одежды. Моя одежда к этому моменту настолько провоняла дымом и химией, что для скрытных налетов категорически не подходила – учуют моментом. По исполнению обновки мало отличались от того, что я в свое время скроил сам, но качеством значительно превосходили. Особенно порадовали сапоги – псевдомокасины моего производства им и в подметки не годились, ну не сапожник я. Затем, сопровождаемый Яри, я проследовал в арсенал, где мне очень понравилось – так бы жить и остался! Но вот кольчуги или приличного доспеха нужного размера там просто не нашлось. Стоило позаботиться об этом раньше, сейчас терять время на подгонку и переделку не хотелось, а пользоваться кое-как сидящей броней было еще хуже. Из предложенного многообразия я выбрал только что-то типа портупеи (не знаю, как назывался подобный изыск), состоящей из усиленных металлическими бляшками и кольчужным полотном широкого пояса и плечевых ремней. Вдобавок с закрепленными на ней наплечниками и нагрудными щитками. Мне до сих пор был памятен удар тролльей дубины, а портупею возможно было подогнать по фигуре. На глазах удивленных двергов я тут же закоптил блестящие, полированные поверхности над факелом – скромнее надо быть, особенно когда готовишь диверсию. Потом буду чернить-воронить основательней. Присмотрел похожий на немецкую каску шлем – в подземельях будет нелишним, – заказав закрепить на нем карбидку и присоветовав поступить так же остальным диверсантам: свободные руки – большое преимущество. Вся операция была затеяна ради того, чтобы раздобыть живого тролля, а лучше двух или трех!.. Идея отлавливать троллей в их же угодьях отдавала идиотизмом. Поэтому мы пойдем другим путем – подземным. Вынырнув на поверхность там, где никто этого не ждет, обделав делишки, напакостив и тут же скрывшись обратно. Соответственно, на эту задачу и был ориентирован выбор оружия. Из оружия я выбрал два ножа, которые тут же пристроил за голенищами сапог, и кинжал, подвесив его на бедре, – взамен кремневого. Еще взял кистень как нелетальное оружие – то есть не всегда летальное, нам ведь нужны пленные, а оглоушить кистенем можно и аккуратно. Топор оставил свой. Единственное – усилил топорище металлическими кольцами. По поводу топора, кстати, кузнецы восхищенно закатывали глаза. Необычная бронза, из которой он был сделан, называлась орихалком, секрет выплавки которого был утерян еще в незапамятные времена. А в наложенном на оружие заклятии не смог разобраться и Виндальв, хотя утверждал, что вреда от него однозначно не будет. Поверим. Верный лук, естественно, тоже остался со мной, я только пополнил запас стрел: воспользовавшись заготовками двергов, выстругал себе пару десятков, на этот раз оснастив их стальными наконечниками. Напоследок подобрал себе короткий, чуть изогнутый меч, которым смогу в случае чего грамотно пырнуть противника. Меч не слишком отличался от бебута (разве что формой рукояти и наличием перекрестья), каковым я владел неплохо. Я не великий мастер меча, скорее наоборот… собственно, в наше время на Земле таких мастеров просто не существует, соответственно и учится не у кого, но короткие клинки – это что-то вроде хобби. В прошлой жизни, если можно так выразиться, я отдавал дань увлечению фехтованием, впрочем, как и другим способам умерщвления ближнего, как с помощью различного оружия, так и без оного, заодно штудируя сопутствующую литературу, в частности фехтовальные трактаты XIV—XIX веков. В процессе познания выяснилось, что ни спортивное, ни тем паче сценическое фехтование к подлинно боевому не имеют ни малейшего отношения. Ну совершенно! Спортивное фехтование, хоть и позаимствовало у боевого (французского дуэльного) некоторые ухватки (речь о фехтовании на шпагах, рапира и сабля никакого отношения к действительно боевому искусству вообще не имеют), все же выродилось, превратившись просто в один из видов спорта. Даже стойка, вернее, постановка ног современного фехтовальщика крайне затрудняет перемещение в какую-либо сторону, кроме как по прямой. Что неприемлемо даже для дуэли, не говоря уж о настоящей схватке, где противников может быть больше одного. С историческим «типа фехтованием», усиленно пропагандируемым реконструкторами, дело обстоит не лучше. Скорее, много хуже! Поскольку не осталось не только людей, реально владеющих приемами боя на мечах, но и достоверной информации о предмете. Кое-что до нас дошло только из эпохи позднего Средневековья. Изображения на гравюрах, миниатюры, те же трактаты, да и шпага – по сути ведь тот же меч. Что сказать? Даже пользуясь современными самоучителями по боевым искусствам, где все предельно разжевано, мастером или даже сносным бойцом никогда не станешь, что уж говорить о средневековых методичках. А еще дальше в прошлое – вообще темный лес! Можно привести один конкретный пример, наверняка не известный широким массам, да и нешироким, пожалуй, тоже, который, однако, напрочь перечеркивает все современные представления о фехтовании мечом. Рукоять меча в ладони удерживалась: большим пальцем с одной стороны и тремя пальцами с другой, а вот указательный палец ложился сверху на перекрестье, упираясь в уплощенную часть клинка (иногда утверждают, что мизинец ложился на навершие, но это весьма сомнительно). За доказательствами далеко ходить не надо. Не вдаваясь в подробности вроде колец или выемок под этот самый палец, достаточно взять в руку что-то вроде любимого всеми «каролинга» или просто посмотреть на его рукоять – четыре пальца там элементарно не укладываются! И не надо пороть чушь о субтильном сложении предков! Представьте себе натруженную о весло лапу варяга: неужели она будет меньше вашей?! Хотя как раз их мечи наиболее ярко иллюстрируют приведенное выше утверждение. Позже появились кольчужные перчатки и латные рукавицы, так что рукоять меча несколько удлинилась. Справедливости ради надо отметить, что не все средневековые мечи допускали подобный хват, но как все это выглядело на практике, нам доподлинно не известно. Что уж тут говорить о фехтовании. Споры идут даже о том, как парировать удар: плоскостью или лезвием? А в общем-то, реконструировать то, что не имеешь возможности проверить в реальном бою, с моей точки зрения, попросту бессмысленно! Получается просто еще один вид спорта, почему-то претендующий на историческую достоверность. Ну и еще пара моментов: в ряде случаев меч использовали как копье, зажав подмышкой или держа обратным хватом над плечом. Не слишком похоже на то, что показывают в кино, неправда ли?! О приемах владения двуручником разговор особый. Здесь достаточно сказать, что у него существует так называемое рикасо – незаточенная часть клинка возле перекрестья, за которую можно перехватить меч, например в ближнем бою. Ну и, конечно, техника владения фламбергом или эспадоном не подразумевает таких элементов, как имитация взлета тяжелого вертолета. Что касается японского искусства фехтования, то оно и заточено под японское оружие и мироощущение. Строго говоря, в европейском понимании оно и фехтованием-то не является. Ну, к примеру, как ножевой бой, который называть фехтованием тоже немного некорректно. В Японии существует в основном две системы боя. Первая, собственно Кен-до, заключается в выборе наиболее уязвимой зоны у противника и нанесении туда одного или серии ударов при использовании минимума фехтовальных элементов. Вторая техника и вовсе ограничивается одним, правда, очень быстрым ударом. Тут главное рубануть первым, а там хоть трава не расти. И этим все сказано! Что касается «бить первым», я, безусловно, согласен – дело хорошее, но вот что делать, если удар один, а врагов несколько? Проблемка, однако! А видели вы, как они бегают – на полусогнутых? Нормальный человек так передвигается, только если опаздывает в сортир… ну или уже безнадежно опоздал! А они так воюют! Хотя, может, в этом и таится разгадка? Страшно ведь… Короче, мне не понять – самобытная культура. Остальные азиатские стили единоборств и владения холодным оружием тоже достаточно экзотичны. Выработанные в определенных, весьма отличных от Европы условиях, с фехтованием европейским они имеют только очень отдаленное родство. И для европейца, обладающего другими менталитетом, пластикой, биомеханикой и сложением, совершенно не годятся. Недаром некоторые исследователи имеют наглость предполагать, хотя это чудовищно неполиткорректно (о ужас), что европеоиды, монголоиды и негроиды произошли от разных обезьян – по-моему, не исключено… В общем, если брать чисто членовредительские и смертоубийственные техники, то мне больше всего импонируют казачий спас, сават и, конечно, боевое самбо (которое раньше именовали рукопашным боем) – родное и надежное, как автомат Калашникова! А никак не гимнастика и балет… Ну представьте здорового русского мужика, играющего главную роль в каком-нибудь китайском боевике… с «кия!», стилем пьяной обезьяны, прыжками и ужимками (про стиль пьяного тракториста, рессору и х…як – отдельный разговор). Забавно? А в исполнении азиатов смотрится органично. Я склоняюсь к мысли, что большинство приемов и лишних телодвижений, например в кунг-фу, позаимствовано из богатейшего арсенала кошачьей разборки и подобных брачных игрищ – когда прежде всего надо испугать противника угрожающей позой и истошным воплем или устыдить роскошным хвостом. Слабый духом отступит! Собственно, это и не скрывается, просто стоит взглянуть чуть глубже. Известно, что звериные стили скопированы с поведения животных. А когда происходят поединки у животных? Правильно, во время брачного сезона, и смертельные исходы там не правило, а исключение! Недаром утверждается, что настоящему мастеру даже не обязательно вступать в бой, достаточно принять позу… допустим… задумчивого орла – все сразу и поймут, что связываться не стоит. Разводка высочайшего класса! По-моему, для побоища не на жизнь, а на смерть все это не слишком подходит. Большинство популярных сейчас восточных единоборств – распиаренные СМИ новоделы и просто гимнастика. Кроме того что в реальном бою бесполезны, так еще и адаптированы под белого человека, как бывает адаптирована под европейцев китайская кухня – иначе жрать ее не станешь! Естественно, и так-то не слишком доступное европейцу качество страдает! Хотя с качеством большой вопрос… Например, великих китайских воинов не бил только ленивый. Они берут другим – количеством, плодовитостью и приспособленчеством – просто ассимилируя завоевателей. Ну а если лезть к самым истокам… то восточные единоборства и вовсе пришли в Китай из Индии вместе с буддизмом. Бодхидхарма обучил шаолиньских монахов некоторым воинским ухваткам – из жалости! Уж больно быстро откидывали копыта проводящие время в постах и молитвах монахи. Потом учение творчески перерабатывалось под себя, добавлялся «зверский» национальный колорит. А затем все это расползлось дальше по Азии. Из европейской школы фехтования до нашего времени со скрипом дотянули только приемы владения шашкой, ножом, штыком и кинжалом. Ну, с некоторым натягом, шпагой – в смысле боевой шпагой – умельцы кое-какие остались. Навыками обращения с этим оружием я ни в коем случае не пренебрегал, скорее напротив. А вот с людьми, действительно умеющими рубиться на саблях (не говоря уж о мече), если таковые остались, мне, к сожалению, пересечься не довелось… Хотя почему не довелось? Кое-где в исламском мире до сих пор помнят, с какой стороны браться за саблю, но с носителями традиций я находился по разные стороны от мушки, поэтому было как-то не до обмена опытом. Отсюда пробел в образовании. Но, чувствую, здесь, на Сиде, у меня еще будет возможность восполнить недостаток знаний – если раньше не прикончат… Однако я отвлекся. Наше альпинистское снаряжение особой изощренностью не отличалось: веревки, кошки, стальные костыли. Кроме того, я показал двергам способ спуска дюльфером и несколько хитрых узлов. И заказал изготовить простейшие карабины. Мы выступили под покровом тьмы… хотя в подземельях это совершенно без разницы. Собирались пощупать троллей за вымя на рассвете – как и положено в подобных случаях. Дверги споро размуровали ведущий в нужном направлении проход, и мы углубились в лабиринт пещер. Вместе со мной в набег отправилось двадцать двергов под командованием Анара и Яри. В роли колдуна выступал Свиор, как выяснилось, кое-что понимавший в магии и в отрядной табели о рангах занимавший место сразу за командиром. Итого, ровно две дюжины. Правда, чисто двергами были далеко не все. Десяток Яри состоял из полукровок и орков, плененных в детстве и воспитанных надлежащим образом – янычарами! Пожалуй, это будет самым верным определением. Младшая дружина тащила на себе боеприпасы. Я не собираюсь описывать красоты подземелий: сталактиты, сталагмиты, кораллиты и прочие прелести. Также не буду заострять внимание на трудностях, подстерегающих исследователя пещер. Тем, кто бывал в пещерах, это и так известно, а тем, кто не был, объяснять бесполезно – это другой мир! Надо почувствовать и ощутить на себе для начала хотя бы вечный мрак и давящий груз тверди над головой. Человек не создан для полета, но ползание под землей по большому счету тоже не его! Метров через триста извилистый ход оборвался, превратившись в почти отвесный колодец. Скинув вниз веревки, мы приступили к спуску… В авангарде отряда двигалась парочка матерых двергов, участвовавших в исследовании подземелий еще до того, как те были замурованы, и ориентировавшихся в пещерах по каким-то только им понятным приметам. Одним из которых оказался уже знакомый мне Вейг. Двигаясь по карстовым полостям, мы должны были пройти горный хребет насквозь и появиться в самом сердце территории троллей. Однако была одна сложность – в некоторых залах обосновались колонии летучих мышей… К сожалению, это были не обычные насекомоядные мышки, устрашающие только своим видом и опасные лишь тем, что могут быть переносчиками заразы, и даже не кровососущие нетопыри. Обжившиеся в подземельях твари мутировали в настоящих плотоядных чудовищ, став одной из причин, по которой двергам пришлось замуровать ходы. Ночами мышки выбирались на поверхность, охотясь за мелким зверьем, и поодиночке были не слишком опасны, но вот потревоженные в подземельях всем скопом способны были порвать на куски кого угодно… Дверги рассказывали, что на нижних уровнях подземелий завелись и вовсе невообразимые существа, но, к счастью, туда мы лезть не собирались. Продвинувшись километра на два, мы в первый раз наткнулись на мышиную колонию. Сунувшись в очередной зал, разведчики мигом вернулись обратно и доложили, что тот облюбован нетопырями, гроздьями свисающими с потолка пещеры. Собственно, изготовленный мною боеприпас был предназначен, кроме всего прочего, решить и эту проблему. Активировав заклинание, мы закатили баллон ацетиленовой бомбы в пещеру и поспешили убраться подальше. Но даже на приличном расстоянии ударивший по ушам грохот и толчок взрывной волны оказались весьма чувствительны. Объемный взрыв в замкнутом пространстве – страшная штука! Когда мы вступили в зал, его пол сплошным ковром покрывали тысячи изодранных, обгорелых тушек. Я остался доволен, а вот хоть уже и знакомые с действием боеприпаса дверги пребывали в некотором обалдении. Пройдя в буквальном смысле по трупам, отряд пересек ставший кладбищем зал и втянулся в уводивший дальше проход. Этот день стал для мышей воистину черным: нам еще пару раз пришлось зачищать от них подземелья с тем же успехом – уцелевших не было. Сложнее оказалось расправиться с нетопырями, небольшими сообществами гнездящимися в коридорах и проходах, где подорвать заряд и уцелеть при этом самим было весьма проблематично. К тому же запас бомб был не бесконечен, и расточать его по мелочам совершенно не хотелось. Однако даже относительно небольшие колонии летучих мышей способны были доставить массу неприятностей. Заранее предупрежденный двергами, я знал, с чем придется столкнуться. И на такой случай у меня имелась еще парочка приспособ по сути элементарных, но от того не менее действенных. Сами дверги в подобных случаях пользовались сетями, в которых запутывались ориентирующиеся с помощью ультразвука мышки, а потом их забивали дубинками. Но подобный метод работал не всегда, требовал много времени и сильно тормозил движение. Все же перед нами стояла задача провести диверсионный рейд, а не полностью очистить от тварей подземелья. И целью были вовсе не эти летающие портянки – ими дверги смогут заняться позднее. В общем, я пошел несколько дальше, добавив к способам двергов свои девайсы. Изделие номер один было предназначено сделать из нас нечто среднее между Соловьем-Разбойником и гамильтонским Крысоловом: свисток, испускающий неповторимый, душераздирающий визг во всех диапазонах вплоть до ультразвукового и напрочь дезориентирующий нетопырей. От такого звука сводило зубы и у меня, что уж тут говорить о чувствительных эхолокаторах летучих мышей. Второе изобретение дополняло первое: нечто вроде теннисной ракетки с расположенными вертикально тонкими лезвиями – вместо мяча предполагалась дезориентированная свистом мышь. Кто знает, может, потом это станет спортом?.. Обе конструкции проявили себя великолепно. Правда, вторая работала излишне кроваво и негигиенично, превращая мышей в фарш. Если не помогало и это или мышей было слишком много, то на сладкое оставались светозвуковые гранаты нашей с Виндальвом конструкции – моя идея, его исполнение. Яркую вспышку и грохот, оказалось, несложно получить с помощью одной магии без всякой взрывчатки. Просто раньше это было никому не нужно, а применять магию только для дезориентации противника пока никто не догадался, предпочитая использовать в бою заклинания помощнее. После применения этих хлопушек нетопыри листопадом осыпались на землю и могли только слабо шевелиться. Настоящие гранаты делать я пока не рискнул, уж больно непредсказуемо вели себя взрывчатые вещества. Надо сказать, что проводники справились отлично: мы не только вышли там, где надо, но и избежали многих сложностей по дороге. Шкурники пришлось проходить только три раза, а сифонов мы и вовсе не встретили. Собственно, я с трудом представлял, как их преодолевать без водолазного снаряжения. Что касается колодцев, то, если нужные нам вели вверх, вперед выступал я, провешивая остальным страховку, что сильно экономило время. Пять часов спустя через узкий лаз мы наконец выбрались на поверхность с другой стороны горного отрога. Была еще глубокая ночь. Как я успел убедиться, дверги видели в темноте лучше людей, но все же хуже меня, да и как лазутчики значительно мне уступали. К тому же точное местообитание троллей двергам было неизвестно. «По ту сторону хребта» – не самый надежный ориентир. Как проводники здесь они оказались бесполезны. Поэтому на разведку я отправился один, осторожно двигаясь по лесу вдоль хребта и до предела напрягая все органы чувств. Троллей надо было обнаружить до рассвета, иначе весь день придется где-то отлеживаться, а разведку продолжать следующей ночью. Поселение троллей я обнаружил только часа через полтора довольно просто – вляпавшись в троллье дерьмо! Неудивительно – ближайшие подступы к берлогам оказались невероятно загажены нечистоплотными гоминидами… С другой стороны, не ждать же от них теплого сортира. По дороге я разорил муравейник, тщательно извалявшись в нем, и пах, наверное, как один громадный муравей. Теперь к этому добавился еще один характерный запашок… Но нет худа без добра: будем надеяться, такой букет, если что, забьет мой собственный дух и собьет с толку засранцев. Скальный массив дырявили три хода: два внизу и один повыше, по-видимому, сообщающихся где-то внутри и служивших троллям жилищем. Лежа метрах в двухстах от облюбованных троллями пещер, я, затаившись, следил за жизнью высших приматов. Собственно, никакого шевеления пока не наблюдалось, тролли вели дневной образ жизни и сейчас преспокойно дрыхли в своих норах. На виду оставались только четверо дозорных, подремывающих около входов в подземелья. Интересно, что мимикрию они сейчас не включали. Тихо снять часовых я бы, пожалуй, смог, но существовала одна серьезная загвоздка – обладающие некоторыми зачатками эмпатии-телепатии (хрен разберешь) тролли тут же почувствуют неладное. С такими задачами мне сталкиваться еще не доводилось – это хуже, чем радиосвязь. Надо было искать решение. Провалявшись в засаде еще около часа, я тщательно изучил окрест все, что можно было изучить, а потом потихоньку отполз еще метров на сто назад в лес и, уже безбоязненно встав на ноги, рысью отправился обратно – обсудить с соратниками диспозицию. Что-то предпринимать этой ночью было уже поздно, и весь следующий день мы провели, схоронясь в каменной щели, из которой до того и выбрались, пытаясь выработать оптимальный план действий и уничтожая сухой паек: сыр, лепешки и вяленое мясо. Ничего экстравагантного так и не выдумали: как ни крути, акция получалась простой, как мычание, и ничего поделать с этим было нельзя. Стоит нам убить первого тролля, как об этом автоматически станет известно и остальным. Будь моя воля, я попытался бы просто выкрасть парочку троглодитов средь бела дня, предварительно их придушив или оглушив, но дверги настаивали на крупномасштабной диверсии. И возможно, были правы… Погоня на хвосте нам совершенно не нужна! Тягаться с троллями в скорости отряду не под силу. А так, может, и гнаться будет некому… В общем, нам могла помочь только высокая слаженность действий, когда каждый из бойцов досконально знает свой маневр. Потренироваться или провести боевое слаживание мы не могли, но очередность и порядок шагов (кто с кем, куда, когда, как и по какому сигналу) дверги усвоили намертво, чему изрядно посодействовали набросанные мной схемы. К тролльим пещерам мы подобрались в середине ночи и залегли рядом, дожидаясь первых признаков рассвета. Воины поудобнее устраивали оружие. Я обматывал полосками кожи гирьку кистеня. Через какое-то время ко мне подполз Анар и зашептал на ухо: – Тут только самцы, это воинский лагерь. Как ни странно, меня это порадовало. Во-первых, не придется резать самок и детенышей, а во-вторых, что гораздо существеннее, не надо будет ожидать мести взбешенных самцов – все здесь и полягут. Будем надеяться… – Почему ты так думаешь? – тоже прошептал я. – Караульные слишком молодые, в женских поселках таких не бывает. Честно говоря, лично я отличить молодых троллей от пожилых не мог при всем желании, да и про то, что у троллей бывают раздельные поселения, слышал впервые, но Анару стоило верить. – Как считаешь, сколько их может быть? – Двадцать-тридцать, вряд ли больше. Тролли не живут большими группами – не прокормиться. – Хорошо. Все остается без изменений. Ждем. Когда небо на востоке посветлело, я жестом подал команду «Начали!» и пополз к пещерам. Сзади группами выдвинулись дверги, поочередно держа под прицелом четверку караульных, охраняющих две нижние пещеры. Когда до первого часового оставалось несколько шагов, он подозрительно зашевелил носом – видимо, что-то почувствовав. Медлить было нельзя: я бросил в сторону камешек, на мгновение отвлекая его внимание – трюк старый, но от того не менее действенный, а затем взметнулся в прыжке, занося кистень. Среагировать он не успел и, схлопотав гирькой в лоб, завалился набок. Черепа у троллей, конечно, крепкие, но не настолько, чтобы без потерь перенести удар кистенем. Надеюсь, хоть жив остался – не зря же я гуманно усовершенствовал кистень, обернув гирьку кожей. Одновременно с этим щелкнули арбалеты двергов, и, получив понесколько болтов каждый, умерли двое караульных у другого входа в подземелье. Все! О скрытности можно забыть! Теперь вся надежда на скорость и слаженность действий. Прикрывающие меня двое двергов сноровисто пеленали оглушенного тролля. Не теряя ни секунды, я ринулся к последнему оставшемуся дозорному. Успев понять, что происходит что-то не то, тот поднимал дубину и возмущенно ревел. Я оказался быстрее. Взмахнув кистенем, обрушил его на тролля, и тот предсказуемо подставил под удар дубину. Гирька просвистела возле удивленной морды незнакомого с таким оружием гоминида, а затем цепь обмоталась вокруг палицы, и я, продолжая движение, рванул оружие вправо и вниз. Отпустить дубину тролль не захотел, и его развернуло боком. Ну да это еще и лучше. Сильно ранить или калечить тролля не хотелось, поэтому, выпустив кистень из рук, я, заходя с открывшегося бока, резко сократил дистанцию и ребром ладони нанес удар ему по горлу. Тролль захрипел. Однако обольщаться не стоило: вряд ли такую махину можно вывести из строя одним, пусть даже могучим ударом. Даже изрядно ошарашенный бибизян был еще вполне способен наделать делов. Так что, не останавливаясь на достигнутом, я переместился ему за спину и капитально приложил кулаком в основание черепа. А потом, обхватив сгибом руки за шею, что из-за разницы в росте оказалось довольно сложно, подбил под колено, заваливая противника на землю. Вражина и не думал сдаваться: сначала он пытался избавиться от захвата, а когда это не удалось, попросту попробовал оторвать мне голову. К счастью, тоже безрезультатно. Руки коротки! Еще с минуту я, вцепившись клещом, удерживал пытающегося сбросить меня тролля в партере. Мощные мышцы шеи не давали пережать артерии. Вот же живучая скотина! Человеку хватило бы любого из ударов, а этот еще барахтался. Я уже подумывал плюнуть на все и всадить ему в почку кинжал, но обошлось – тролль, наконец потеряв сознание, затих. В следующий раз нужно будет десять раз подумать, прежде чем пытаться взять тролля живьем, голыми руками. Или хоть удавкой воспользоваться. Взвалив на себя обмякшую тушу, я потащил ее прочь от пещер. Пока я возился, беря в плен охрану, дверги зря времени не теряли. Первых выскочивших из пещер троллей встретил арбалетный залп, оставивший перед входом парочку трупов, заставив остальных откатиться обратно. Перезаряжающих самострелы двергов подстраховывали умеющие грамотно обращаться с луком Яри и еще двое янычар. Под прикрытием стрелков к пещерам метнулись четверо молодых бойцов, таща с собой две оставшиеся бомбы. Магически выставленные на самый короткий запал снаряды благополучно улетели внутрь, а саперы проворно брызнули прочь. Самым паршивым в боеприпасах была невозможность точно рассчитать время их срабатывания – баллон разрывает далеко не сразу после разрушения перегородки между водой и карбидом, должно создаться нужное давление газа. Максимум, чего удалось достичь, – это срабатывание боеприпаса через пару минут с люфтом приблизительно в полминуты – это был предел! Догадайся питекантропы вышвырнуть заряды обратно – вся затея пошла бы прахом, да и нам мало бы не показалось. Поэтому реакцию мы запустили заранее, при этом сильно рискуя. До сих пор все шло как по нотам, но любая боевая операция, насколько бы хорошо продумана и подготовлена ни была, не застрахована от случайностей. Можно только постараться свести их к минимуму. В общем, у нас появились потери. Возникший в проеме верхней пещеры тролль, уже истыканный болтами и стрелами, все же успел уронить вниз огромный булыжник, умудрившись при этом попасть прямо в одного из подрывников. Не спас того и шлем. К счастью, если можно так выразиться, это произошло уже после минирования пещеры, иначе последствия могли быть непредсказуемыми. Подхватив тело, оставшаяся троица саперов что было сил рванула к лесу. О случившемся я узнал позже, а в это время был занят, оттаскивая пленного на безопасное расстояние. Стрелки тоже организованно отступили подальше, под прикрытие деревьев. Первый взрыв раздался, когда почти весь отряд уже успел укрыться. Только саперов уронило на землю взрывной волной, но серьезно никто не пострадал, их лишь слегка оглушило. Из левой пещеры вырвался здоровенный сноп огня, а окрестности осыпало разлетающимся щебнем. Хорошо, что у БОВ небольшая бризантность, не то каменной шрапнелью могло достаться и нам. Да и пещеры могло завалить. Хотя завалило бы – и черт с ним, меньше возни. Через несколько секунд жахнуло во второй раз. Что творилось в самих подземельях, мне было страшно и представить. Достаточно сказать, что, подтверждая догадку о соединяющихся ходах, из верхней пещеры взрывом выбросило затаившегося там тролля, по которому сразу отработали арбалетчики, нашпиговав болтами, как подушечку для булавок. Зачищать подземелья пошли дверги… Вернее, младшая дружина. – Яри, бери своих и посмотри там… – скомандовал Анар, без колебаний свалив грязную работу на молодежь. Взяв свой десяток, исключая минеров, Яри отправился инспектировать подземные ходы. Остальные дверги оставались на поверхности – беречь тылы. А вот я не удержался и тоже полез за разведчиками. Но вперед не рвался – свое дело сделал: «языков» взял (хороши «языки» – одно название), а сражаться под землей двергам привычнее. Да и сложностей особых не ожидалось. Так и вышло: там, куда не достал огонь, поработала ударная волна. Пока соратники дорезали слабо шевелившихся уцелевших, которых, собственно, почти и не было, я, двигаясь следом, просто прикрывал группу штурмовиков, попутно осматривая пещеру, которая оказалась не такой уж и большой, разве что имела три входа. Мы осматривали последние уголки, когда идиллию нарушил догнавший нас Свиор. Причем его левая рука кровила из-за содранной от плеча до локтя кожи. – Заканчивайте здесь, – с ходу рыкнул колдун и только потом отрывисто пояснил: – Снаружи появились тролли. У нас потери. Анар приказал занять оборону у входа в пещеры…. – Их много… Очень много! – помолчав, добавил он. Этого еще не хватало, такого сюрприза не ожидал никто! – Оставь мне двоих и живо наверх, – скомандовал Яри Свиор, а потом обратился ко мне: – Волх, тебе тоже надо к командиру. Вот черт! Отметим наши успехи минутой молчания…Н. А. Некрасов
Глава 14
Чаще всего выход там, где был вход.Дойдя до места, где подземный ход разветвлялся, проинструктированный колдуном Яри свернул налево, уводя за собой четверых бойцов, а мне нужен был правый коридор. Туда я и направился. Метрах в пятидесяти от входа в пещеру я заметил два неподвижных тела на полу. Рядом, привалившись к стене, сидел дверг с окровавленной ногой и серым от боли лицом. Еще один раненный в руку воин стерег связанных троллей. Анар и еще трое двергов находились у самого входа, выставив наружу взведенные арбалеты. – Ну, что там? – спросил я предводителя. – Сам посмотри. Только аккуратнее, твари еще и где-то наверху засели. Может камнем прилететь, – предупредил дверг. Следуя совету, я осторожно выглянул из пещеры. – Ядрена кочерыжка! Откуда их столько? Анар только пожал плечами. В лесу около пещеры, там, где недавно прятались мы, теперь толпились тролли – голов этак сто! На уцелевшие остатки уничтоженного нами сообщества такое сборище гоминид походило мало, да и на другое племя тоже. Скорее уж союз племен. Со всех окрестностей, видать, сбежались – и быстро-то как, часу не прошло! Вконец оборзевшие обезьяны даже не утруждали себя маскировкой, просто держались вне досягаемости выстрела. Хотя… я мог бы снять парочку из лука, но смысла в этом не видел – только разозлишь, а штурм нам сейчас ни к чему. Ситуация выглядела паршиво. Прорваться нам явно не удастся, а если и случится такое чудо, то оторваться и уйти все равно не получится. Других выходов из подземелья тоже нет. Если тролли пойдут на приступ, то, скорее всего, мы отобьемся, если, конечно, они не решат положить тут почти всех, задавив нас массой. А вот обычную осаду нам долго не выдержать – здесь даже воды нет. Короче, полная жопа! Вариантов нет. Остается только красиво умереть, подороже продав свою жизнь. Но такой исход меня почему-то не устраивал. – Что делать будем? – повернулся я к двергам. Анар, видимо, уже прикинул возможные варианты, поэтому ответил сразу: – Если Свиор ничего не придумает, мы отвлечем внимание, ударив по троллям, а ты попытаешься проскользнуть. Шанс у тебя будет. Я кивнул. Готовность двергов пожертвовать собой, позволяя мне уйти, не удивляла, но уважение вызывала. На мне был завязан весь план кампании, а сейчас мы реализовывали только ее первую часть. Что до двергов, то, как я успел убедиться, ценность отдельной личности у них стояла гораздо ниже интересов всего клана. Впрочем, такой подход раньше был не чужд и людям. Положить живот за други своя считалось нормой. Но это в прошлом. В последнее время на первый план вылезло беспокойство о собственном сытом брюхе и ни о чем другом. Можно сколько угодно хаять аристократию, которая, возможно, этого и заслуживает, но она никогда не позволяла себе превратиться в воющее от ужаса стадо… на терпящем кораблекрушение судне, допустим… Бывали примеры. Но это ни в коем разе не касается современной так называемой аристократии: эти ублюдки озабочены только собственным благополучием. Может, именно поэтому я и не чувствую ностальгии по превратившейся в помойку Земле. Но что-то не вовремя меня пробило на отвлеченные темы, остались ведь незаконченные дела… Что может сделать для нашего спасения Свиор, я уточнять не стал – колдун он и есть колдун. Авось чего измыслит. У меня другие задачи. Я молча повернулся и пошел в глубь пещеры к надежно упакованным пленным троллям. В принципе вся дальнейшая процедура была продумана и отработана раньше еще Виндальвом, мне оставалось только четко следовать его указаниям. А идея дотащить троллей до самого дома и там плотно ими заняться хоть и была заманчива, но с самого начала представлялась откровенно неосуществимой. Ну как их будешь, например, по шкурникам протаскивать? И даже если это не брать в расчет, в такой ситуации пытаться тащить с собой пленных было, мягко говоря, неразумно. Свиор и пара остававшихся с ним янычар из молодежи были уже на месте. Что надумал колдун по поводу нашего гипотетического спасения, я спрашивать не стал – все потом, сейчас главное – дело. Значит, мой выход! Подойдя к пленникам, я отрастил на руках когти и несколькими отрепетированными движениями поочередно прочертил на лбу и груди у троллей некий символ, более всего напоминавший угловатую незаконченную восьмерку или знак Зорро… в корявом исполнении. Затем, скинув доспех, камзол и рубаху, окровавленными когтями процарапал то же самое схематическое изображение песочных часов у себя на предплечьях. Смысл подобных манипуляций от меня ускользал, но раз сказано, надо сделать. Попутно я бормотал тщательно заученное заклинание, сильно подозревая, что это просто мантра, предназначенная настроить сознание на нужный лад, хотя… кто его знает? Здесь вам не там! За спиной не в такт подвывал Свиор. Краем глаза я заметил, что колдун камлает над раненным в ногу бойцом. Это в планы не входило, но удивляться было уже некогда. Я тонул в ритме ритуала. Перевернув троллей на живот, я когтями рассек ремни, стягивающие им запястья и щиколотки, и отскочил в сторону. Почувствовав свободу, тролли проворно взметнулись на ноги (ну правильно: времени прошло немного, конечности еще не затекли) и тут же разошлись в стороны, обходя меня с боков. Чует кошка, чье мясо съела! И что сейчас произойдет. Ну так на то они и эмпаты, да и так несложно догадаться было… даже их куцыми мозгами. Но надо отдать врагам должное – сбежать и не попытались. Да и куда им бежать, если разобраться: из пещеры деваться некуда, а дверги мигом болтами нашпигуют. Исчезать же прямо на глазах они, к сожалению, не умеют. Один из троллей подхватил с полу увесистый обломок скалы, и его примеру тут же последовал другой. Пусть себе… Я, напротив, за оружие хвататься не стал. Что толку от того, что нашинкую их в капусту? С оружием это проблемы не составит – сейчас я в себе уверен, а возможности троллей мне известны. Тут нужно другое… И дело не в том, что мне претило кромсать безоружных, тем более сейчас уже и не совсем противников – было б надо, без проблем зарезал и связанных, они того заслуживали. А если и нет… то у меня на этот счет вполне определенные взгляды – на войне как на войне! А под любые конвенции, которыми, кстати, здесь отродясь и не пахло, я по роду своей деятельности не попадал и дома, как, впрочем, и мои там противники. Сейчас мне нужны души троллей! И я собираюсь их взять! Риск, конечно, есть, изрядный риск, но что делать? Как утверждал Виндальв: получить душу жертвы я мог только после определенного ритуала. Кроме того, проблема состояла в том, что толком хлебнуть кровушки я мог, только достигнув изрядно взвинченного состояния. Иначе бессмысленно – просто попьешь гемоглобина. Это, безусловно, полезно, но не более того. А что лучше всего способствует подобному состоянию с выбросом нужной порции адреналина, как не хорошая драка?! Колдуны – это отдельный разговор, тут на душегубство меня и без церемоний провоцирует одно только их присутствие поблизости. Тролли же магами и волшебниками не являлись, просто имели кой-какие гипертрофированные способности к мимикрии, в меньшей степени присущие и некоторым животным… вроде тех же хамелеонов, головоногих моллюсков, камбал и т. д. К тому же, как мне теперь казалось, сообщество троллей было самоорганизовано наподобие рыбьего косяка или пчелиного роя, обладая чем-то вроде коллективного сознания и временами действуя как единый организм. Подтверждая мою мысль, атаковали враги на редкость слаженно. Как будто до этого долго оттачивали умение действовать в паре. Один метнул камень, а другой в тот же момент рванулся ко мне, занося для удара руку с зажатым в ней острым осколком. Уйдя в сторону и чуть присев, я увернулся от метательного снаряда, перехватил атакующего тролля на замахе и, выламывая руку в суставе, перебросил его через себя, аккурат в сторону кинувшегося на меня второго троглодита. В спортивных единоборствах таких приемов просто нет, а всего-то и надо во время броска чуть довернуть захваченную руку, остальное сделает инерция. Обладающий завидной реакцией тролль сумел перепрыгнуть брошенное ему под ноги тело собрата, но все же замешкался, потеряв темп. Чем я тут же и воспользовался. Уклонившись от тянущихся ко мне лап и памятуя о невероятной живучести троллей, со всей дури влепил ему «тигриной лапой» в область сердца. Увенчанные когтями пальцы почти полностью погрузились в грудную клетку недруга, хрустнули ребра. У человека такой удар вызвал бы моментальную остановку сердца. Да что там остановку, я бы его просто вырвал! Но тролль сложением, комплекцией и крепостью скелета не уступал хороших размеров медведю. А медведь, как известно, даже с простреленным сердцем иногда может пробежать еще значительное расстояние. Поэтому я предпочел перестраховаться и ударом другой руки вырвал троллю гортань. Этого в любом случае должно было хватить! Меня окатило кровью, а тролль, зажимая разорванное горло, стал заваливаться назад. Готов! Он уже фактически труп. В этот момент зашевелился качественно припечатанный о пол пещеры второй супротивник. Давать троллю время очухаться не стоило. Подпрыгнув, я с маху рухнул коленями ему на грудь, выбивая дух. А когда его согнуло, залепил основанием ладони в переносицу, ломая ее и смачно прикладывая тролля головой о каменный пол. Оставалось довершить дело, ради которого и затевался рейд по душу гоминидов. Правая рука оглушенного тролля, выломанная в локтевом суставе, опасности не представляла, а левую я на всякий случай заблокировал, взяв за пальцы на болевой – теперь не рыпнется. Клыки отросли сами собой, и, наклонившись, я рванул ими горло врага. Рот наполнился соленой влагой. Тело пронизало вспышкой наслаждения и наполнилось силой, а бьющийся тролль неожиданно затих – мертв! Легко отшвырнув не менее чем трехсоткилограммовый труп, я поднялся на ноги, переполненный бурлящей энергией, прислушался к себе и миру вокруг. Что-то явно изменилось. Затрудняюсь сказать что, но теперь я ощущал себя и окружающую действительность несколько по-другому, чем до схватки. Похоже, сработало! Но необходимо проверить. Ударом ноги в висок добив все еще бьющегося в агонии и никак не желающего помирать тролля с вырванной гортанью, я скользнул за выступ скалы, ненадолго скрывшись от глаз стоящих в некотором отдалении двергов. Как включается маскировка троллей, я и понятия не имел, поэтому, оказавшись за выступом, не мудрствуя лукаво просто сильно пожелал стать как можно более незаметным. А потом осторожно выступил из-за прикрытия, наблюдая за реакцией двергов. Судя по тому, что они продолжали пялиться на скалу, за которой я прятался до этого, меня не видели. Все удалось, как надо! Меня вдруг захлестнул волна эйфории. Появилось шальное желание немедленно отчебучить что-то эдакое! Мелькнула даже идиотская мысль, пользуясь невидимостью, малость подшутить над соратниками. Но тут события завертелись со страшной силой, проветривая мозги и напрочь отметая любые поползновения помаяться дурью. От входа в пещеру раздался крик дозорного, оповещающего, что тролли двинулись на приступ. Сразу после этого Свиор проорал команду об отступлении. И немедленно из проходов начали появляться оставленные охранять входы в пещеру бойцы. Как будто они только этого и дожидались! Это что – у нас теперь колдун за главного и мы позиции сдаем?! Не успел я как следует удивиться таким пертурбациям, как стало еще интереснее… Повернувшись к раненому двергу, над которым колдовал до этого, Свиор что-то ему сказал, и тот, кивнув, не мешкая и без колебаний вонзил себе в грудь кинжал. Ну ни хрена себе! Что здесь у нас вообще творится?! Я-то думал, что Свиор пытается подлечить бойца, а тут такое… Подлечил, называется! Я почувствовал, как на плече обеспокоенно завозился Мэд. Последнее время дракончик ничем о себе не напоминал, довольствуясь ролью картинки. Являясь личностью в высшей степени самодостаточной, он самоуглубленно разбирался с доставшимся от предыдущих поколений обширным багажом знаний или размышлял о высоком – точно не знаю… А тут вдруг очнулся. – Большое колдовство, командир! Очень опасное! – проинформировал подрабатывающий магическим детектором ящер. Каким-то образом отреагировать на предупреждение я не успел. Свиор завыл что-то вовсе нечленораздельное, и словно в ответ на этот зов стены пещеры содрогнулись, а с потолка посыпались камни. А затем раздался оглушительный грохот обвала. «Ну все, трындец! Щас завалит на хрен!» – пронеслось в голове. На мгновение почудилось, что на меня оценивающе смотрит кто-то огромный и не слишком добрый, а потом это ощущение пропало… Одновременно закончился и камнепад. И вопреки моему пессимистичному прогнозу, мы оставались целы: обрушились только выходы на поверхность, удачно отрезав нас от троллей и, видимо, похоронив рвавшихся в первых рядах. Наши уцелели все, успев вовремя отступить, и теперь толкались вокруг. Неслабо Свиор колданул! Это все, конечно, хорошо, но как теперь выбираться? Пещера-то других выходов не имеет, сам видел. Даже если нам удастся разгрести завалы, в чем я лично глубоко сомневаюсь – конкретно все обвалилось, – за ними будут подстерегать враги. Получается, что пнем по сове, что сову об пень – все одно помирать. Только теперь гораздо дольше и паскуднее: от голода и жажды. Если только у Свиора в запасе не осталось других полезных фокусов? Да и вообще странно… обычный колдун, каковым, собственно, Свиор и являлся, выдать заклятие такой силы был просто физически не способен. А тут на тебе! Надо прояснить ситуацию. Потом… Как выяснилось, Свиор знал, что делает. Следуя за ним, наш уменьшившийся до двадцати бойцов отряд углубился в подземелье и, пройдя пещеру до конца, оказался перед рассекающей пол трещиной. Раньше ее здесь не было. То есть изначально проход, естественно, существовал, должна же была куда-то уходить промывшая пещеру вода. Но потом, видимо, осыпался, а тролли довершили дело, похоронив его под вековыми отложениями «культурного слоя»[45]. Теперь проход открылся опять! Не теряя времени, один за другим мы спустились в уводящую в неизвестность узкую трещину. Метров триста сосредоточенно пыхтя, мы двигались в глубь земли почти ползком по тесному лазу, а потом ход вывел в обширный зал. Анар объявил привал – всем требовалось немного прийти в себя. Последние несколько часов оказались очень напряженными. И только тут я наконец собрался задать Свиору поднакопившиеся за последнее время вопросы. Но колдун опередил, обратившись ко мне сам: – Ты хочешь знать, что произошло наверху? Я молча кивнул. – Я воззвал к Рюбецалю – только он мог открыть нам проход. Это делают очень редко – слишком велика бывает плата, да и помогает он не всегда. – Про плату это он верно подметил, должно быть, закалывающий себя кинжалом дверг – хорошая цена! – Когда я увидел, что у тебя все получилось, – продолжал колдун, – я посвятил Рюбецалю жизнь второго тролля, а затем принес себя в жертву Текк! Сложись иначе, нам пришлось бы кидать жребий. И неизвестно, сколько раз!.. – многозначительно добавил Свиор. Значит, пожертвовавшего жизнью дверга звали Текк. Я и не знал… – Рюбецаль – кто это? – без особого интереса спросил я. – Очередной местный божок? – Не совсем… – замялся Свиор. – Горный дух. Душа гор, можно сказать. Мне трудно объяснить… Дух – это одушевленная стихия. А бог… – Понятно, проехали, – оборвал колдуна я. Все, что надо, выяснил, а тонкости классификации сверхъестественных существ меня сейчас волновали несильно. Испытанные недавно эмоциональный подъем и сильное нервное напряжение уступили место апатии. Да и смерть Текка оставила неприятный осадок – все, что связано с жертвоприношениями, с некоторых пор сильно меня нервировало. Отойдя от колдуна, я развалился на полу и попытался расслабиться. Дверги тоже отдыхали. Кто-то, как и я, разлегся на камнях, кто-то перекусывал, некоторые бинтовали раны, а уж совсем неугомонные подгоняли снаряжение. Где-то через час мы двинулись дальше. Часть карбидных ламп оказались утрачены, поэтому некоторые воины извлекли из мешков тусклые магические светильники, а другие спешно готовили факелы. Не знаю, стоит ли сказать спасибо горному духу, но дорога через подземелья оказалась относительно несложной – по крайней мере без шкурников и сифонов. Даже когда выбрались к подземной реке, вдоль русла оставалось место для прохода, так что сплавом или скалолазанием заниматься не пришлось. С берега в воду проворно порскнуло несколько непонятных зверюг, обеспокоенных нашим неожиданным появлением. – Что это было? – поинтересовался я у Свиора. – Скр-рхи, – доходчиво объяснил колдун. Синхронный переводчик в голове буксовал, но для себя я тут же обозвал редкостную живность сикарахами, попутно подивившись созвучности непонятно откуда всплывшего в голове слова с внешним видом тварюг. Они выглядели как обыкновенные полутораметровые ракоскорпионы, вымершие на Земле – дцать миллионов лет назад. Не буду я в этой речке купаться… На хрен надо! А потом мы нырнули в очередной проход, уводящий в нужную сторону. Вел нас теперь Свиор, ориентируясь в пещерах то ли внутренним чутьем, то ли получив необходимые рекомендации от Рюбецаля. Об этом колдун не распространялся. Летучих тварей нам тоже почти не встретилось – несколько гнезд летучих мышей не в счет, они даже не пытались напасть. Ну и мы оставили их в покое. Кроме этого, заслуживающее упоминания событие случилось только одно: виляющий подземный ход вывел нас в гигантский зал, где когда-то случилась битва! Свет от факелов, светильников и карбидок растворялся во мраке, не достигая противоположных стен и потолка пещеры. Зато там, куда доставали лучи, плотно устилая пол, виднелись сотни полуистлевших костяков, облаченных в траченные временем доспехи. От останков веяло невообразимой древностью. Тут не веками – тысячелетиями попахивает! Думаю, только редкостно благоприятный микроклимат пещеры обеспечил костям и оружию такую замечательную сохранность. Ну, может, и без магии не обошлось… об этом мне судить сложно. Славно парни повоевали! Не знаю, остались ли после этой битвы уцелевшие, но мне почему-то казалось, что нет. Давя сапогами рассыпающиеся в прах кости, мы вошли в зал. Это не от неуважения к павшим воинам – просто ступить было почти некуда. Скелеты лежали сплошняком, а иногда и вовсе образовывали небольшие курганы, скорее всего, на месте наиболее жарких схваток. Когда-то здесь сошлись в бою три расы существ, три непримиримых врага – судя по положению костей, можно было предположить, что каждый бился сам за себя. Большинство скелетов, безусловно, принадлежало оркам – уж очень характерно скалили клыки некоторые черепа. Другая часть, по-видимому, являлась останками двергов… или кого-то очень на них похожих – те же пропорции тел. Но больше всего меня заинтересовали скелеты последней расы. Эти были в меньшинстве и находились как раз в тех местах, где огромные груды костей неопровержимо свидетельствовали о наиболее жестоких побоищах. Стараясь не слишком тревожить мощи, мы разбрелись по залу, осматривая место давней битвы. Я заметил, что дверги потихоньку мародерствуют, перебирая валяющееся на полу оружие и части доспехов, но без особого энтузиазма. Оно и понятно, с орков брать было и вовсе нечего: расползшиеся от времени кожаные панцири с костяными накладками, каменное и медное оружие никому не интересны. Разве что археологам… Но таковых среди нас не случилось. Древние дверги… или кто они там, были экипированы получше: большинство в бронзовые доспехи, сейчас окислившиеся и позеленевшие, но от этого пострадавшие не слишком сильно. Чем-то они мне древнегреческие напомнили, хотя сходство было весьма отдаленным. Может, просто первая ассоциация с бронзовым доспехом? Некоторые шлемы, кирасы, наплечники, поножи или наручи оказались богато украшены – златом-серебром и даже самоцветами… которые теперь увлеченно выковыривали их потомки! Оружие предков, именно как оружие, двергов почти не заинтересовало – неудивительно, бронзовые мечи, топоры и копья на фоне стальных выглядят довольно убого. Мои соратники брали только те, которые выделялись богатой отделкой или драгоценностями, да и то как бы неохотно. Позже я выяснил причину такого пренебрежительного отношения к ценностям – сказалась длительная изоляция, торговать стало не с кем, кичиться богатством тоже не перед кем. Если бы не врожденная тяга двергов к блестящим предметам, не взяли бы вообще ничего! Оживление наблюдалось только тогда, когда кто-то находил клинок или изделие из черной бронзы. Такая вещь бережно укладывалась на самое дно заплечной торбы, а нашедший ее счастливчик всем своим видом излучал полное довольство. Но таких находок было мало… Как мне показалось, костей, оружия и доспехов третьей участвующей в битве расы дверги вообще не касались, чуть ли не обходя стороной. Такая избирательность заслуживала особого внимания. Антропология – не мой конек, но тут и не надо быть крутым специалистом, и так понятно – эти скелеты принадлежали людям! В смысле именно Homo Sapiens. Хотя… мало кто из современных людей мог бы похвастаться подобными ростом и комплекцией – при жизни любой из павших воинов был гигантом могучего сложения, не менее чем двухметрового роста… Мне подстать! Я живо представил себе этих людей и вдруг мучительно захотел оказаться среди них, пусть даже готовящихся принять последний бой. Усилием воли выкинув из головы непрошеные мысли, я тяжко вздохнул и, вытащив кинжал, принялся выковыривать грубо отшлифованные рубины из валявшегося рядом бронзового наруча – пригодятся. Постепенно золотая лихорадка поглотила меня с головой, я перемещался от одной груды костей к другой, выискивая наиболее ценные доспехи, а потом варварски кромсал и курочил их, выламывая золотые пластины и драгоценные камни. Стальные латы и оружие людей были гораздо лучше остальных, намного лучше! Но именно что были… их съела ржа! Сталь, если она не легированная, отвратительно переносит время. Но, к сожалению, нержавейкой тут и не пахло. Проржавевшие насквозь панцири, клинки, кольчуги и секиры разваливались от первого прикосновения. Кроме того, в отличие от своих противников, пустым украшательством древние воины явно пренебрегали, судя по всему, их девизом была голая функциональность. В итоге полный облом для мародера. Оставалось довольствоваться тем, что было на скелетах двергов. Зато на них побрякушек было в достатке! Иные доспехи оказывались украшены не хуже новогодней елки. А некоторый «золотой запас» мне точно не повредит. Мало ли, как жизнь повернется?! Добравшись до одной особенно выдающейся груды скелетов, я уже привычно начал разгребать завалы перемешанных с металлом костей, откладывая в сторону особо приглянувшиеся находки, чтобы потом заняться ими плотнее. Внезапно моя рука наткнулась и извлекла на свет неожиданный предмет: разомкнутый шипастый обруч из тяжелого металла, цвета черненого серебра, ни капельки не пострадавший от времени. Шлем – не шлем, корона – не корона, но что-то вроде. В передней части изделия красовались три острых, слегка изогнутых шипа или рога, если такими кого боднуть, мало не покажется! Примеренный на голову обруч оказался впору. Полезная вроде вещица, да и цены, похоже, немалой! Заинтригованный, я продолжил раскопки и вскоре откопал владельца короны. То, что это был именно он, сомнений не вызывало – остальная амуниция воина была подстать короне. Скорее всего, мне повезло наткнуться на предводителя людей. Его оружие, а пуще того габариты и, главное, гора вражеских скелетов, под которой он оказался погребен, вызывали нешуточное уважение. Дал он им тут прикурить! К сожалению, большая часть оружия и доспехов вождя не избежала участи остальных, превратившись в труху, но кое-что уцелело. Копаясь в останках, никаких моральных терзаний я не испытывал: моя прежняя специальность приучила к подобным вещам. А что касается мародерства… в данном случае это как наследство получить – ему оружие уж точно не пригодится, а вот мне еще хорошо послужит. Я бы лично не возражал, попади мои вещи, естественно, после смерти, в хорошие руки. А свои руки я считал вполне достойными. Как уже говорилось, кольчуга, панцирь и остальное железо на воине сгнили, но вот наручи оказались целы. Изготовленные из того же непонятного сплава, что и корона, и так же ощетинившиеся шипами, они остались абсолютно не тронуты коррозией. Их я тут же защелкнул на предплечьях, предварительно избавившись от самодельной клыкастой краги. По моему разумению, подобная защита должна преспокойно выдерживать удар меча или сабли. Следующим приятным сюрпризом стала обнаруженная на покойнике сложная двойная перевязь, позволяющая крепить оружие как на боку, так и за спиной, с прицепленными к ней мечами. Перевязь, как и ножны мечей, изготовленные из черной чешуйчатой шкуры неизвестного зверя, оказались неподвластны времени. То же касалось и самого оружия. Потянув за рукояти, я обнажил клинки и, крутанув мечи в ладонях, нанес несколько ударов воображаемому противнику. Рассекаемый воздух отозвался недовольным шипением. Когда гипотетический враг оказался повержен, я перекинул левый меч в обратный хват и добил мерзавца! Баланс у оружия оказался отменным. Но подобных клинков мне доселе не встречалось. Короткий прямой меч под левую руку хоть и являлся вспомогательным оружием, был одинаково пригоден и для резни в сутолоке, и для парирования ударов, представляя собой некую помесь из даги и кацбальгера[46]. Буду звать кошкодером. Второй меч был несколько длиннее, к тому же слегка изогнут, он будет хорош и для фехтования, и для рубки. А его как окрестить – живопыром, что ли?! Продолжая вертеть драгоценные находки в руках, я в задумчивости звякнул одним клинком по другому, и они вдруг отозвались необычайно чистым, высоким звоном. Заинтересовавшись, я теперь уже придирчиво осмотрел оружие. По черному с красным отливом металлу клинков змеился прихотливый, коленчатый с поперечными прядями узор. Так и есть – это настоящий булат! Булат часто путают с дамаском, но делать этого не стоит – разница очень велика. Обе стали узорчатые, но дамасская хоть и хороша, уступает булатной по всем статьям. Булат или вутц[47] – литая сталь, секрет изготовления которой в наше время безвозвратно утерян, и ни один другой металл не обладает таким удивительным сочетанием твердости, вязкости и упругости! Дамаск же, иногда называемый сварным булатом, получают, многократно перековывая стальные полосы разной твердости и состава. Хороший булатный клинок можно согнуть в кольцо, рассечь им подброшенный в воздух волос или рубить гвозди без ущерба для тончайшей заточки лезвия. Точно определить, какой булат пошел на этот клинок, мне так и не удалось: среди известных разновидностей похожих не встречалось. Безусловно, один из лучших сортов, вроде хорсана или кара-тобана[48]. Но оттенок металла другой, да и узор необычный. Незаметно подошедший Свиор мельком взглянул на клинки в моих руках и скупо прокомментировал: – Харалуг. Лучше оставь здесь. – С чего бы это вдруг? – удивился я. – Ничего хорошего от него не будет. Это оружие наших врагов. – Ну так не моих же, – уперся я, совершенно не собираясь бросать отличное оружие, притом из легендарного харалуга, которого на Земле с седой древности никто и в глаза не видел. К тому же у меня было четкое ощущение, что оно досталось мне не просто так и я все делаю правильно. Интуиции надо доверять! Убедившись, что я не намерен следовать его рекомендациям, хмурый Свиор ушел, а я продолжил свои археологические изыскания. Следующим найденным артефактом[49] стал кривой харалужный кинжал, вышедший, без сомнения, из-под того же молота, что и оба меча. Ломать голову над тем, почему уцелело именно это оружие, я не стал: хрен его знает, что они в этот харалуг добавляли и каким колдовством при этом пользовались – уцелело, и отлично! Последним был найден массивный, прикрывающий фаланги сразу трех пальцев перстень-кастет, который тут же занял свое место на среднем пальце моей левой руки – самое то, будет челюсти крошить. Была еще здоровенная двухлезвийная секира, скорее всего из орихалка, которой воин и накрошил этакую тучу ворогов, но ее я брать не стал – топор у меня имеется, и не хуже, а жадность до добра не доведет. Учитывая вооружение, которое было у меня до этого, я и так теперь напоминал передвижную оружейную лавку. Дверги кидали на секиру вожделенные взгляды, но никто не позарился. На этом добыча закончилась. Вообще-то для князя или вождя не густо, хотя… это как посмотреть, может, так и надо. Святослав, вон, из всех княжеских регалий довольствовался одной золотой серьгой, а князем и воином был не из последних. Под осуждающими взглядами двергов я довольно бесцеремонно разбросал остатки костей, скрывающих скелет вождя, а потом завалил его найденными поблизости камнями. Напоследок водрузил на могилу героический топор и, отдавая дань уважения павшему воину, отсалютовал мечом. Моя «золотая лихорадка» как-то сразу закончилась. Дверги тоже постепенно угомонились, под завязку набив защечно-заплечные мешки. Минут через пятнадцать мы покинули ставшую полем битвы пещеру. А еще через пару часов наконец увидели свет в конце туннеля. От выхода из подземелья открывался прекрасный вид на… раскинувшееся внизу стойбище орков! Мне послышался рокочущий хохоток. Надо полагать, это последняя шутка Рюбецаля? Вот ведь падла!С. Е. Лец
Глава 15
Гарантия мира: закопать топор войны вместе с врагом.Схоронившись за обломками скал у выхода из пещеры, Анар, Яри, Свиор и я наблюдали за стоянкой орков, дожидаясь ночи и обсуждая, что будем предпринимать. Остальных двергов мы пока загнали обратно в подземелье – такое скопление народа неподалеку от стойбища орки могли и приметить. По моим впечатлениям, сдобренным комментариями двергов, жизнь орки вели простую и безгрешную, изрядно смахивающую на быт североамериканских индейцев. Разве что лошадей не имели. Но те тоже до появления европейцев с лошадьми были не знакомы. Здесь с лошадьми все было в порядке, но, похоже, орки просто не знали, что с ними делать, разве что сожрать. Одежда из сыромятной кожи, прямые черные волосы и размалеванные то ли боевой, то ли ритуальной раскраской рожи дополняли сходство. А то, что эти рожи клыкастые, издалека было не особенно и заметно. В довершение картины некоторые носили в волосах перья. Пожалуй, единственным существенным различием были только сами фигуры орков, малость отличные от человеческих. Оружие оказалось тоже вполне индейское: копья, простые луки, боевые дубинки… ну и ножи, естественно. Большинство орков имели томагавки – куда ж без них?! Хотя томагавки это или боевые топоры, с нашего места было не распознать, да и отличие в принципе не велико. Щиты тоже попадались. Доспехов воины не носили, хотя дверги утверждали, что хоть кожаные, но они обязательно должны быть, скорее всего, орки просто не надевали их в лагере, что понятно – кто же будет таскать броню дома. А мечей я заметил только пару штук, да и те наверняка были трофейные, как, собственно, и большинство из имеющегося у них металлического оружия. Сами по себе орки с грехом пополам умели плавить только медь и бронзу. Даже жилища клыкастых, наблюдаемые мной сверху, сильно напоминали классические типи… Ну или чумы с ярангами, кому как больше нравится. Разница не велика: и одно, и другое, и третье – конической формы жилища на каркасе из деревянных шестов, крытые шкурами или другим подходящим материалом – шатер, одним словом. И не путать с вигвамом – ошибался Шарик. Со слов моих спутников, нравы в среде орков тоже царили самые что ни на есть дикарски-бесхитростные. В двух словах: если просто набег, то чисто с целью воспитания молодого поколения и поддержания имиджа бывалых вояк. Не упуская, естественно, материальной выгоды, как то: покражи имущества и женщин. Если межплеменная резня, то обычно без фанатизма, ну а если рейд на чужаков, то тут уж как получится. Единственное, что неприятно, – парни не брезговали человечинкой… или двергятинкой… или даже эльфятинкой, не говоря уж о троллятинке. Что у соседствующих с ними народов симпатии, разумеется, не вызывало, провоцируя естественную ответную реакцию – вырезать заразу под корень, от мала до велика. Что и понятно – поглодать берцовые кости пленных врагов, предварительно их как следует помучив, орки обожали всем кагалом, включая старых, малых и слабый пол. Хотя самые вкусные части доставались, разумеется, вожакам или же особо отличившимся в бою экземплярам. Так что меня не особенно поразил вкопанный посреди лагеря столб с привязанным к нему пленником, как это было принято у «настоящих индейцев». Я даже умилился такой картине, отчетливо отдающей романтикой Дикого Запада. Судя по антуражу и следуя законам жанра, скоро должны были налететь отважные ковбои, пострелять дикарей и освободить заложников… тьфу, то есть пленников. Но бравые парни не налетят – приползем мы. И не сейчас, а ночью. Только вот пленнику жить осталось недолго, уж больно рьяно взялись за него орки, тыкая в тело жертвы различными острыми предметами. Жаль его, конечно, но ничего не поделаешь, мы не в Голливуде. А вдвойне жалко было потому, что, похоже, это был человек! Точно сказать было нельзя, отсюда хрен разглядишь, но общие пропорции тела пленника наводили именно на такую мысль. Как его сюда занесло? Поспрошать бы! По моим прикидкам, взрослых орков, а значит воинов, в лагере было около полусотни, может, чуть больше. Это не считая стариков, женщин и детей. Многовато, конечно, нас всего двадцать, но на нашей стороне будут превосходное оружие двергов, их выучка и, главное, внезапность. Попробуем. Деваться нам некуда, обойти клыкастых индеанистов не выйдет никак – заметят и обязательно нападут. Вот прорваться напрямик у нас бы получилось. Но это означает отдать инициативу врагу и потом иметь за спиной обозленного противника и, соответственно, большой геморрой – нет уж, спасибо! Будем резать! Наблюдая за лагерем, я поймал себя на том, что тихонько напеваю: «А чукча в чуме ждет рассвета». Пожалуй, не дождется! Нападать решили не на рассвете, как это обычно делается, а сразу после полуночи. Тому были свои причины – они тут тоже не дураки и в «собачью вахту» заступают только самые опытные воины, которых сложно застать врасплох. Уж о повадках своих извечных врагов дверги осведомлены были прекрасно, да и сами зачастую действовали схожим образом. Диспозиция была предельно проста. Дозорных мы насчитали семерых, разместившихся попарно с трех сторон от стойбища, плюс еще один в центре лагеря у костра. Хотя последний был, скорее, не дозорным, а так… дежурным – много ли увидишь в темноте, учуешь или услышишь, сидя у огня. Опасность со стороны гор орки проигнорировали. Караулы сменяются примерно каждые два часа. Одной парой часовых мне и предстояло заняться в первую очередь. После наступит черед шамана, жилище которого располагалось несколько на отшибе. Шамана даже издали безошибочно опознал Свиор, тут же расставив приоритеты. Потом по обстановке… Главное, пользуясь тролльей маскировкой, по-тихому взять в ножи как можно больше врагов, а дальше в дело вступят дверги! Четверо из «янычар», лучше всех обращающихся с луком, снимут стрелами оставшихся караульных, а после будут прикрывать ударный отряд, заодно занимаясь отстрелом разбегающихся орков. Оставшиеся бойцы, разбившись на тройки, пройдут по стойбищу стальной метлой, уничтожая все живое на своем пути. А там как карта ляжет… Вот, собственно, и весь план. Не шедевр, конечно, но лучшего у нас не было – слишком мало нас для подобной операции. Дождавшись нужного часа, я жестом подал сигнал двергам и размытой тенью скользнул в сторону орочьего дозора, со стороны, должно быть, напоминаяпресловутого Хищника из одноименного фильма. Не повторить бы его судьбу: заметить меня было сложно, но вот слуха и обоняния орков никто не лишал. Хотя, может, «отвод глаз» действует и на другие органы чувств? Возможности проверить у меня пока не было, так что на это полагаться не стоит. Надо быть поаккуратнее! Чтобы не заснуть, караульные неторопливо прохаживались вдоль периметра стоянки, то сходясь вместе, то расходясь в стороны. Дождавшись, когда они повернутся друг к другу спиной и разойдутся шагов на двадцать, я начал действовать. Подобравшись к первому орку, я вырос у него за спиной и встречным движением рук резко скрутил ему голову, левой рукой толкая в затылок, а правой рванув за подбородок, на себя и вверх. Хрупнув шейными позвонками, он умер, так и не успев ничего понять. Осторожно опустив обмякшее тело на землю, я выхватил кинжал и метнулся к следующему часовому. Тот, видать, что-то почувствовал, уже начал оборачиваться, распахивая для крика рот… в него-то и угодил выдранный из-за пояса и брошенный орку в лицо кистень. Гирька влетела прямо в открытую пасть, кроша зубы и заставляя врага подавиться криком. Сделать что-либо еще занятый своими проблемами орк не успел – я был уже близко. Вогнав кинжал часовому в левую почку, я провернул клинок в ране, надежно отправляя врага в Края Счастливой Охоты. Или куда там положено отправляться оркам после кончины? Такие ранения гарантированно вызывают мгновенную потерю сознания с последующим летальным исходом. Так что о нем можно было больше не беспокоиться. «Черт! Чуть было не погорел! Просто удача, что орк не успел заорать – весь план насмарку бы полетел». Переведя дух, я осмотрелся. Вроде все тихо. Поддерживающий огонь орк беспокойства пока не проявлял. Ну и отлично! С другой стороны стойбища оставалось еще четверо дозорных, но это уже не моя забота, ими займутся остальные несколько позже, когда я наведу шороху… во всех смыслах. Как бы ни хотелось, но провернуть подобное мероприятие без шума невозможно. Рано или поздно, но кипеж обязательно поднимется. По плану моей следующей целью был шаман, который мог доставить нам массу проблем в случае драки. Свиор утверждал что местный колдун из прирожденных магов – то есть опасен вдвойне. По его душу я и отправился, дежурного оставив на сладкое. Подкрадываясь к жилищу шамана, я уже издали ощутил запах его крови, вернее, магии в ней. Каждая новая встреча с магами обостряла мою чувствительность к колдовству. Экий я теперь чувствительный! Похоже, скоро научусь чуять магов за километр даже без помощи Мэда. Оказавшись у примеченного засветло шатра, я разрезал завязки входа у самой земли и, готовый к любым неожиданностям, ужом скользнул внутрь. Неожиданностей, к счастью, не случилось – там все спали. Ну пусть и продолжают почивать – скоро уже вечным сном! Кроме колдуна в чуме оказалась еще парочка орков, от которых тоже отчетливо пованивало колдовством: неопределенного возраста орка (видимо, жена или подручная) и молодой мужчина (наверное, сын или ученик)… Но в любом случае не жилец. Орке я без сожаления приложил кулаком в висок: выживет – значит повезло, а нет – да и хрен с ним, не очень-то и хотелось, небось, немало человеческих косточек перемолола на своем веку зубками, теперь уже частью выпавшими, частью гнилыми. А молодого орка, предварительно зажав ему ладонью рот и придавив ноги, чтоб не взбрыкнули в агонии, я аккуратно пригвоздил кинжалом к земле… пару раз, для гарантии. Все это не заняло и пары секунд. Настала очередь шамана. Разорвать ему глотку хотелось до скрежета зубов, но гигантским усилием воли я сдержался. Разрабатывая диспозицию, решение, как поступить с колдуном, оставили на мое усмотрение – по обстановке. С одной стороны, вывести его из строя было необходимо в любом случае. Иначе наш налет мог окончиться с непредсказуемым результатом. С другой, живым он нам тоже нужен – были на него некоторые виды в свете грядущего прорыва блокады. Не придется еще раз ходить в рейд на орков за другим шаманом. Конечно, лучше бы подошел обыкновенный шаман, не прирожденный, его Свиор смог бы контролировать, а от этого не знаешь, каких сюрпризов и ожидать. К тому же, если что-то пойдет не так и наша авантюра потерпит фиаско, шаман может уцелеть, а это грозит нам большими неприятностями. Но волков бояться… я решил рискнуть, правда, основательно подстраховавшись. Тюкнув рукояткой кинжала по темечку, я погрузил сладко спящего колдуна уже в полную отключку, а затем начал вязать запасливо прихваченными как раз на подобный случай ремнями. Надежно спеленав шамана, дополнительно растянул его между поддерживающими шатер шестами так, чтоб не мог и шевельнуться. Затем, разжав кинжалом челюсти, вставил в рот обрезок подобранной тут же палки и зафиксировал ее ремнем, крепко стянув узел на затылке. Теперь не вякнет! Потом и глаза завязал – от греха… вдруг он каким телекинезом владеет, нехорошо может выйти. Оставался последний штрих. В который раз остро пожалев об отсутствии гранат – растяжку бы поставить, – я принялся изобретать некую конструкцию, призванную обезопасить нас от мести шамана в случае провала операции. Над распятым колдуном я на ремне подвесил найденное в чуме копье. Наконечник копья, чтоб не болтался, ременной петлей зафиксировал на направляющих, не пожалев на это дело парочки стрел, воткнув их в землю по обе стороны от шеи шамана. Другой конец привязанного к копью ремня закрепил на входе таким образом, чтобы при откидывании заменяющей дверь шкуры он неминуемо соскочил. Вроде нормально получилось. Теперь, попытайся кто войти в жилище, сорвавшееся копье, пробив горло, пришпилит шамана к земле. Ну, своих-то я предупрежу, да и не полезет никто – это оркам в случае чего сюрприз будет. Уходя, я на всякий пожарный решил связать и орку: мало ли очухается. Но этого не понадобилось – она уже окочурилась. Что ж, значит, не повезло! Выйти через дверь я не рискнул, опасаясь потревожить настороженное устройство, а покинул шатер через стену, прорезав почти незаметную щель у самой земли. Собой я был зело доволен. Главное сделано! Особо меня радовало, что сумел сдержаться и не выпил мага, даже несмотря на недовольное ворчание Мэда. Самолюбование до добра не доводит! Пробираясь между шатрами к центру стойбища, я нос к носу столкнулся с выбравшимся «до ветру» или подышать свежим воздухом орком. Треск сучьев в близком уже костре помешал мне вовремя расслышать его шаги, а стелющийся в мою сторону дым – учуять. Не знаю, что подумал орк, неожиданно узрев перед собой крадущуюся размытую фигуру, но издать удивленный возглас успел. Правда, негромко. Больше в этой жизни он не успел ничего, я среагировал быстрее. Выбросив вперед левую руку, схватил его за шею, перекрывая кислород и сминая в ладони горло. А сжимающей кинжал правой снизу вверх один за другим быстро нанес три удара в левое подреберье. Отбросив мертвое тело, я замер, сканируя обстановку. Все было тихо, только сидящий у костра орк завертел головой, видимо, что-то почувствовав. Освещенный костром, он представлял собой отличную мишень, и я, особо не раздумывая, метнул ему в спину кинжал. Клинок вошел под левую лопатку, и орк, хрипя, завалился лицом в костер. Зашкворчали сгорающие волосы, в воздухе отчетливо потянуло палеными шерстью и мясом. Можно считать свою миссию выполненной, а заползать в каждый шатер и резать там всех подряд – занятие неблагодарное. Сон дикаря чуток, в конце концов обязательно нарвешься и либо получишь нож в брюхо, либо окажешься в западне! К тому же теперь счет пошел на минуты – любой вылезший проветриться орк сразу заметит непорядок. Надо подавать сигнал своим. Кричать диким зверем или лесной птицей да еще посреди лагеря я не собирался, не надеясь обмануть слух прирожденных охотников своими потугами. Они почувствуют диссонанс даже во сне, и это сработает лучше любой побудки. На этот счет у нас с предводителями отряда существовала отдельная договоренность. Дверги должны были ударить, ориентируясь на панику в лагере, а если ее не будет, то по моему знаку. Достав из кармашка на поясе небольшую изрезанную рунами палочку, я переломил ее в ладони. Вторая такая же сейчас должна была сломаться в кулаке у Свиора, который все это время не выпускал ее из рук. Он сообщит об этом Анару, тот подаст команду, и тут же, пронзенные стрелами, умрут оставшиеся часовые. Наверное, уже умирают. А вслед за этим дверги войдут в стойбище. Скоро здесь станет очень жарко! Надо бы и мне подбросить дровишек. Неожиданно мой взгляд зацепил привязанного к столбу пленника, которого я в глубине души давно уже похоронил. Тот смотрел на меня ясным пристальным взором, явно отчетливо различая даже сквозь отводящие взгляд установки. Тоже колдун? Хотя, нет… магией от него и не пахло. Тело пленника с ног до головы покрывала кровавая короста, но серьезных ран я не заметил. Странно… Насколько можно было разглядеть издали, орки с ним не миндальничали. Но этот вопрос можно будет прояснить и позже. Подумав, я направился к столбу, собираясь перерезать удерживающие человека ремни. Обидно будет, если в последний момент его угробит случайной стрелой или еще чем. Пускай лучше в сторонке полежит. А если у нас что-то пойдет наперекосяк, пусть у парня будет хотя бы шанс. Подойдя ближе, я смог точнее оценить внешность и габариты пленника. Мужик оказался здоровенный. Ростом под два метра, чрезвычайно широкоплечий и ширококостный. Но не мясистый, перегруженный горой дурных мышц, а поджарый и невероятно жилистый. На вид лет тридцати, русоволосый и кареглазый. От всего его облика как будто веяло хищным зверем. Волчара! – Ну, гуляй теперь, узник совести. Если сможешь, – пробормотал я себе под нос, перерезая притягивающие человека к столбу ремни. При этом прекрасно понимая, что гулять ему еще долго не светит. Хорошо, если ползать – слишком долго он простоял связанным. Пленник, казалось, понял мои слова и, насмешливо хмыкнув, твердо встал на ноги, как бы опровергая мои инсинуации. А затем, кивнув в сторону подгорающего в костре орка, спросил: – Можно? – Да, пожалуйста, – обалдело ответил я, не сразу поняв, что вопрос задан по-русски. Хотя и сообразив, что он имел ввиду – оружие, естественно! Двигаясь так легко, как будто никогда и не стоял у столба связанный и израненный, бывший невольник ловко освободил мертвеца от излишков оружия, вытянув у того томагавк из-за пояса… и мой кинжал из спины. Это правильно – мой ножик всяко получше будет, чем болтающееся на поясе у орка недоразумение. Сразу видно понимающего человека! Продолжая меня удивлять, освобожденный воин резво рванул к ближайшему шатру, самому большому из виденных мной в стойбище, – должно быть, палатке вождя и иже с ним. Препятствовать я и не пытался – пусть себе развлекается. Наверное, ему есть за что посчитаться! А даже если нашумит, значения не имеет – дверги уже должны входить в лагерь. Я только переместился поближе к входу в жилище, рассчитывая в случае чего прийти на помощь. Помощь не потребовалась. Напрягая слух, я так и не смог уловить в шатре никакого подозрительного оживления – грамотно мужик сработал! А через минуту мой новый знакомец вынырнул из шатра, на ходу застегивая на себе широкий боевой пояс с двумя закрепленными на нем странного вида кривыми кинжалами. Мой окровавленный кинжал он небрезгливо держал в зубах, а томагавк сунул подмышку. Надо думать, живых в чуме не осталось! Обтерев кинжал о стенку шатра, воин рукояткой вперед протянул его мне и произнес: – Меня называют Хорт. – Волх, – в ответ представился я, в очередной раз заработав удивленный взгляд. И почему все о мое имя спотыкаются? На этом наш разговор и завял, разводить политесы не было времени. С окраины стойбища уже доносились крики. Сейчас и здесь зашевелятся. Пожалуй, пора внести свою лепту. Сосредоточившись и поднапрягшись, я метнул в ближайший шатер шаровую молнию. Пирокинетик я теперь или где?! Прожигая стенку жилища, огненный шар влетел внутрь и там взорвался – шатер аж вспух изнутри! Во как! Знай наших! Воодушевленный таким могучим заделом, я перенес внимание на следующее жилище… Моих способностей поджигателя хватило ровно на… два чума! Потом я иссяк. В запале принялся было расшвыривать головни, выхватывая их из костра, но быстро остановился, не достигнув вожделенного эффекта. Загораться от обычного огня жилища категорически не желали. Да и черт с ними! Баловаться с огнем было уже некогда. В воздухе стоял непрекращающийся ор. Вокруг в панике метались полуодетые орки, а от края поселения прямо на нас дверги гнали целую толпу дикарей. Выхватив из ножен на спине мечи, я взглянул на Хорта и обомлел – он менялся! Тело стремительно покрывалось шерстью. Руки удлинились, а на пальцах отросли здоровенные когти. Грудная клетка раздалась, клином выдвинувшись вперед. Набухли мышцы, заострились уши. Но самое странное происходило с его, как бы это сказать, лицом – оно вытянулось вперед, превращаясь в клыкастую звериную морду! Охренеть! На этом метаморфозы вроде бы закончились, и я наконец вышел из ступора. В целом Хорт оставался вполне антропоморфным – этаким Анубисом. Почему, интересно, превращение дальше не зашло? Зато теперь хоть стало понятно, чего он такой живучий. Оборотень – одно слово! Интересно, что будет дальше, чего от него теперь ожидать? На всякий случай я напрягся, приготовившись к любым неожиданностям. Дальше все было просто… Наверняка догадавшийся о моих сомнениях, Хорт подобрал валявшееся рядом с костром копье и, заткнув томагавк сзади за пояс, молча встал рядом со мной, плечом к плечу. Мозги, значит, на месте остались. Это несказанно радует! – Ну что, повоюем?! – обратился я к зубастому соратнику. В ответ мне одобрительно оскалилась волчья морда. Орки накатывались волной. Причем впереди бежали отнюдь не охваченные паникой дикари, а целеустремленные воины. И удирать они вовсе не собирались. Их цель была понятна – сначала оторваться от противника, а потом, сплотившись, дать ему отпор. А прямо у них на дороге стояли мы! Другая часть орков, то ли оставшаяся для прикрытия, то ли просто не догадавшаяся отступить, погибала сейчас под мечами и топорами двергов. С окраин стойбища к его центру тоже стекались клыкастые воители. Сейчас как навалятся со всех сторон, и нам станет кисло. Надо прорываться к своим! Я много чего видел в жизни, но, честно признаться, до сих пор мне не приходилось участвовать в подобных баталиях, даже в штыковую не хаживал. На Земле это теперь как-то не принято. Так что мои боевые навыки лежали в несколько иной плоскости. Но все когда-то происходит впервые. Сознание окатило злым весельем. Проорав неизвестно откуда всплывшее в голове: «Сарынь на кичку!» – я ринулся в бой! Первый из набегающих врагов попытался достать меня копьем. Отклонив наконечник наручем, я наискось рубанул орка по плечу. Клинок оправдал ожидания – казалось бы не слишком сильный удар развалил противника до середины груди! Замахнувшийся топором второй животом напоролся на кошкодер в моей левой руке. Третий воин оказался вооружен мечом и щитом. Не мудрствуя, я саданул ногой в нижний край щита, так что окованный медью верхний размозжил ему челюсть. А затем добил, полоснув мечом по шее. А потом орки пошли валом! Время для меня замедлилось, движения врагов стали плавными и предсказуемыми. Я колол, рубил и кромсал всех вокруг, целиком отдавшись битве, с лихвой восполняя недостаток умения мечника скоростью, силой и яростью. Оставив меня на острие атаки, немного недоделанный вервольф держался рядом, левее и чуть позади. Двигаясь невероятно проворно, он орудовал копьем скорее как шестом, используя все части оружия. Вертясь юлой, оборотень успевал везде, надежно прикрывая меня с тыла и левого фланга. Вот, выдернув прямо из воздуха летящий томагавк, он отправил его обратно, раскраивая череп неудачливому метателю. Вот, резанув широким наконечником, выпустил кишки очередному противнику, сразу за этим ударив подтоком копья в промежность другому. И моментально дорезав согнувшегося врага неведомо как очутившимся в руке кривым кинжалом. Знатный мне достался напарник! Враги закончились неожиданно быстро, да, наверное, и было их не слишком много, хотя мне они помстились целой толпой. Прорезав вал отступающих орков, мы с Хортом очутились перед строем двергов, вернее жидкой цепочкой из пятнадцати бойцов, разбитых на тройки: один чуть впереди, двое прикрывают по бокам. И, развернувшись на сто восемьдесят, тут же влились в отряд, встав в центре. Недоверчиво косясь на оборотня, дверги все же раздались в стороны, пустив нас в шеренгу. Дверги двигались не торопясь. Насколько я понял, мы собирались покончить с врагом одним ударом, чтобы потом не гоняться за одиночными орками по всему стойбищу. Поэтому и давали врагам время собраться вместе. Им бы, наоборот, рассыпаться, а потом наносить нам булавочные уколы, заставляя терять бойцов и не вступая в ближний бой. И ничего бы мы с этим поделать не смогли – дверги сильны в строю, а не в игре в прятки между шатров. Но ничего подобного орки предпринять не пытались. Видимо, тут сказалось отсутствие грамотного руководства – шамана обезвредил я, а вождя зарезал в чуме Хорт. А с другой стороны, откуда им знать, сколько нас и не берут ли сейчас стойбище в клещи другие отряды супостатов. Уж больно нахально и неправдоподобно выглядела атака на целое поселение небольшой горстки ратников. Одним словом, уцелевшие орки сейчас сбивались в подобие строя, собираясь дать нам достойный отпор. Ну, поглядим… Драться в строю я был не обучен, и Хорт, видимо, тоже. Не сговариваясь, мы выдвинулись вперед, чтобы не мешать остальным, а себе оставить пространство для маневра. Мне вспомнилась тактика средневековых ландскнехтов, выпускающих вперед лучших бойцов, вооруженных двуручными мечами, которыми воины проделывали бреши в строю противника, круша щиты и копья. У нас двуручников не имелось, но внести сумятицу и разлад в ряды неприятеля мы с волколаком, думаю, сумеем. Готовясь к сече, я заметил, что Хорт проделывает некие странные манипуляции со своими кинжалами. Размотав с боевого пояса обвивающую его цепь, он за кольца на рукоятях цеплял к ней свои кривые клинки. Это что еще за оружие такое? Ничего, сейчас узнаем! Завывая на разные голоса, толпа орков ринулась нам навстречу. Хотя какая там толпа – бойцов тридцать от силы, но все же вдвое больше, чем нас. Если они прорвут строй и битва разобьется на индивидуальные схватки, где каждый сам за себя, их будет двое на одного. И нам хана! Сомкнув ряды и не сбиваясь с шага, дверги ответили слитным ревом. Мы столкнулись… Мне в грудь оказались нацелены сразу два копья. Одному я взмахом правого клинка срубил наконечник, другое, пригнувшись, пропустил над собой, а сжимающего его двумя руками орка, продолжая движение, резанул мечом по бедру. Одновременно дотягиваясь лезвием кошкодера до руки лишившегося копья и теперь замахивающегося томагавком воина. Вцепившаяся в топорик кисть, срубленная у запястья, полетела на землю. Мимоходом я отслеживал действия оборотня, а вот за двергов почти не переживал. Там не просто строй – монолит! Если не случится ничего неожиданного, оркам их не взять. Использовать свое трофейное копье в ближнем бою Хорт не намеревался. И правильно, в общем. В сутолоке с ним не развернешься. Перехватив копье за середину, он в упор метнул его в толпу врагов, прошивая одного из противников вместе с щитом. А затем взмахнул над головой цепью с кинжалами. С невероятной скоростью рассекающее воздух диковинное оружие выхлестнуло глаза одному из врагов, а потом кровавой бороздой прошлось по груди другого… А дальше я смотреть не стал, занятый навалившимися делами. И так видно, что напарник справляется. Трудно описать рукопашную свалку, сознание выхватывает только отдельные моменты. Какое там, к чертям поросячьим, фехтование?! Сплошное месиво! Я даже оружие ни разу с противником не скрестил! Орущие, перекошенные морды врагов, внезапно возникающие перед тобой, а потом пропадающие за спиной. Успеть бы удар нанести да самому увернутся от ответного. Краем глаза заметив, как на оборотня насели сразу двое противников, я, проносясь мимо, перехватил кошкодер обратным хватом и вонзил его в спину ближайшему орку, аж почувствовав, как перерубается хребет. С оставшимся волк, думаю, разберется сам. Пройдя сквозь орков насквозь, мы с оборотнем развернулись и ударили тем в спину. А пока наша пара свирепствовала в тылу врага, дверги методично перемалывали остальных… До последнего! Победа была полной. Кто-то наверняка ушел, но нас это не тревожило. Особых проблем выжившие доставить не должны, в худшем случае пустят одинокую стрелу из засады, да и то вряд ли: они сейчас, скорее всего, пытаются унести ноги подальше отсюда и о мести пока не помышляют. А мы будем грабить становище!С. Е. Лец
Глава 16
Некролог был бы лучшей визитной карточкой.Дверги разбрелись по лагерю, высматривая уцелевших и добивая раненых. Детей и женщин особо не трогали, если, конечно, те не пытались размахивать оружием; кого-то брали в полон. А вот стариков мужеского полу резали безжалостно – видать, в свое время попортили они двергам кровушки, такое не забывается. Со сбором трофеев дверги особо не усердствовали. Оно и понятно – что здесь брать-то? У нас своего да взятого в пещере барахла набиралось – не утащить! Конечно, некоторую часть имущества можно взвалить на полон, но не слишком много, если мы не хотим тащиться, как беременная черепаха. А есть еще раненые, которых надо нести… Как выяснилось, потерь у нас, считай, не было. Погиб только один из оставленных для прикрытия янычар. Для подобной авантюры результат, надо признать, поразительный! А молодому двергу просто не повезло: на него выскочило сразу трое спасающихся от побоища орков. Двоих дверг положить успел, а вот третий заколол копьем его. Но и сам не ушел от расплаты: орка нашла стрела другого янычара. С ранеными дело обстояло хуже: пострадал каждый второй, но тяжелых было только двое. Остальные смогут идти сами. Я отделался несколькими синяками и царапинами, даже не замеченными в пылу сражения, а уже вернувший себе человеческий облик волколак на раны вообще не жаловался. Может, уже заросло? Тут и не разглядишь – крови на нем… Хорт мародерствовал на полную катушку, ну да ему простительно – у него кроме пояса с кинжалами и нет ничего. Забравшись в шатер, где он отметился сразу после нашего знакомства, оборотень несколько минут шуровал там, а потом выбрался наружу, обремененный целой охапкой оружия и еще какого-то барахла. Затем, разложив оружие на земле, принялся придирчиво перебирать его, примериваясь к каждому экземпляру. Первым делом Хорт нацепил себе на руки боевые браслеты, кольчужные со стальными вставками, подозреваю, что, как и пояс, они ему и принадлежали – уж больно привычно устроились на предплечьях. Затем выбрал понравившееся копье взамен своего и томагавк в пару к уже имеющемуся. Подумав, отложил штуки четыре ножа. И куда ему столько? После чего занялся одеждой… Дальше я смотреть не стал, а отправился вызволять шамана. Никому другому-то не поручишь – еще угробят по неосторожности. Где-то через час все дела были закончены. Перевязав раненых и смастерив для них носилки из фигвамных шестов и шкур, мы наконец выдвинулись в дорогу. Анар возглавил колонну. Полон – пятерых молодых женщин и с десяток детей не старше десяти лет – поставили в середину. Я так подозреваю, это будущие жены и янычары – рабов дверги не держали. Пленного шамана конвоировал лично Свиор. А мы с Хортом замыкали процессию. Волчара успел где-то отмыться и приодеться. Теперь он щеголял в мокасинах, кожаных штанах и длинной рубахе, перехваченной в талии поясом. С боевыми браслетами на руках. И имел вид весьма воинственный – во все стороны топорщились рукояти ножей, кинжалов и топоров. Томагавки были засунуты сзади за пояс, на нем же висели кинжалы, а вот ножи располагались в самых разных местах: на бедре, на голени, на предплечье и даже на груди. Копье он нес в руке. В горах прямых дорог нет, так что до твердыни двергов чапать нам пару дней – Анар так сказал. Ну, ему виднее, он тутошний. Видать, подземные тропы завели нас чёрти куда. Мы шли уже несколько часов. Меня постепенно стала напрягать атмосфера в отряде. Нехорошая она была. Оборотень с двергами держался ровно, а вот те от него чуть ли не шарахались. Надо разруливать ситуацию. Собираясь этим заняться, я прибавил шагу и направился к неформальному лидеру отряда – Свиору. Поравнявшись с ним, я какое-то время молча шел рядом, думая, как завести разговор – ну не с погоды же начинать. Так ничего и не придумав, рубанул напрямик: – Послушай, Свиор, скажи честно: чем вам Хорт насолил? Я же вижу, как вы его сторонитесь. Оборотней, что ли, не видели? – сразу наехал я, делая вид, что с вервольфами общаюсь каждый божий день. – Таких – не видели! – отрезал колдун и замолчал, явно не склонный продолжать беседу. Нет, дверги, конечно, ребята неплохие, но вот менталитет у нас разный, и порой мне совершенно непонятно, что за тараканы у них в бестолковке шуршат. Почему по-человечески не объяснить-то? – И что с ним не так? – терпеливо продолжал я гнуть свою линию. – Да все не так! Это не оборотень – это Ругару! – рявкнул дверг. «Я не Негоро – я Себастьян Перейра!» – отчего-то сразу вспомнилась мне фраза Плохиша из «Пятнадцатилетнего капитана», ну того, который с компасом мудрил. – Ну! И? Что?! – продолжал давить я. Что за народ такой! Каждое слово приходится клещами тянуть. Видимо, поняв, что так просто от меня не отделаешься, Свиор наконец выдал некоторую информацию: – Демон это. Душу человеческую сожравший и в тело вселившийся. Куснет – таким же станешь. Его и убить-то нельзя – удачи лишишься… а то и помрешь! Посмертное проклятье всем нам будет, – с тоской в голосе протянул он. – В бою-то еще ничего, может и обойтись. А с этим… Он же вместе с нами бился, кровь проливал. – Колдун безнадежно махнул рукой. – Даже прогнать нельзя – осерчает, да и законы наши не велят. – От расстройства Свиор начал сбиваться на высокий штиль. Вот только суеверий с проклятьями мне и не хватало. В демоническую сущность Хорта я не верил ни на грош, благо уже успел пообщаться и посмотреть на него в деле – нормальный мужик. Конкретный и обстоятельный. На поле брани в амок[50] впасть не стремится, пену изо рта не пускает и берсерком совершенно не выглядит, а действует продуманно, четко и результативно. Короче, нет в нем ничего демонического, как я это самое демоническое себе представляю, – голову на отрез! К сожалению, я уже знал, что если дверг вбил себе чего-то в башку, то никакими силами его не переупрямишь – хоть кол на голове теши. – И как вы определили, что он этот самый Ругару? Колдун посмотрел на меня как бы даже с жалостью, как на слабоумного. – Оборотень, всем известно, полностью перекидывается, посередине застрять он не может. А Ругару, наоборот, звериный лик до конца накинуть не способен – плоть человеческая не позволяет. Вот полузверем и остается, так и отличают. Неужто тебе это неведомо?! – Ведомо – неведомо… Мне такое ведомо, что вам и не снилось, – буркнул я себе под нос, озадаченный открывшимися обстоятельствами. – Слушай, твое колдунство, а почему ты магией по оркам не долбанул? Вон, даже я отметился, – сползая со скользкой темы, поинтересовался я. По поводу ликантропии и демонологии я пообщаюсь лучше непосредственно с неправильным оборотнем. Колдун усмехнулся: – Так без толку, потому что ничего серьезного я сделать не мог, я ведь не природный, как вот он. – Свиор кивнул на пленного шамана. – Молниями швыряться не умею, а на орках амулеты – от моего колдовства защита достаточная. С оружием от меня больше проку было. Немного поболтав с колдуном на отвлеченные темы, я узнал еще кое-что о магии. Выходило, что от обычного колдуна в битве пользы немного. А если он и способен что учинить, то только после серьезной подготовки (своей-то силы у него нема), на что в бою обычно нет ни времени, ни возможности. Еще колдун может заговорить оружие или зачаровать что-то еще – те же амулеты, к слову, но ничего сверхубойного ожидать от таких заколдованных артефактов не стоит. И чары на них обычно накладывают пассивные – оберегающие. Такой амулет, кстати, у каждого дверга имеется, а у многих и по несколько. Потом я малость приотстал и опять пошел рядом с Хортом. Нам надо было серьезно поговорить, и я подыскивал нужные слова. Не заявишь же прямо в лоб – ты, мол, демон… такой-то и такой-то, давай колись! Разные могут случиться неожиданности… Особенно если это окажется правдой. Но даже начать разговор я не успел – оборотень, видимо, почуял, о чем пойдет речь, и заговорил первым, сразу взяв быка за рога: – Я знаю, что обо мне думают твои друзья, – невесело усмехнулся он. – Должно быть, они считают меня нечистью. Я прав? Ты об этом хотел спросить? – Ну… что-то в этом роде… – ошеломленный таким напором, промямлил я. Но быстро собрался и, тоже решив не юлить, прямо добавил: – Демоном тебя считают. Вот в лоб и получилось! – Каким, если не секрет? – заинтересовался полуволк. – Ругару. Я замолчал, ожидая продолжения. – Что ж… Логично, этого следовало ожидать, – задумчиво протянул Хорт. – Все признаки налицо. Но думаю, я смогу рассеять ваши подозрения. Только давай подождем до вечера, в дороге как-то не с руки. Мне оставалось только согласно кивнуть. Действительно, пока вроде не горит, а вечером все разрешится… тем или иным образом. Анар гнал отряд скорым маршем, насколько это было возможно. Мы шли целый день почти без отдыха. Дверги, несущие носилки с тяжелоранеными, менялись каждый час. На привал останавливались только один раз – слегка перекусить. Думаю, если бы не полон и раненые, которым требовалась хоть небольшая передышка, жевали бы вообще на ходу. Лагерь разбивали уже в сумерках. Хотя «разбивали» – звучит слишком громко. Просто выбрали подходящее место в заросшей лощине между скал, нарубили лапника для лежанок да выставили караулы. Даже костров разводить не стали – ни к чему лишнее внимание привлекать, а перекусить можно и сухим пайком. Вражеского шамана надежно принайтовили к ближайшему дереву, а полон просто согнали в центр стоянки. Даже вязать не стали – никуда они не денутся… с подводной лодки. Недружелюбные взгляды двергов то и дело цеплялись за расположившегося несколько в стороне Хорта. Атмосфера ощутимо накалилась. После боя и на марше было не до того, да и шли мы позади других. А теперь претендующий на звание демона волколак оказался на виду. Поесть ему тоже никто не предложил, а это для двергов ну о-очень показательно. Своих же припасов у него, естественно, не было, а на привале с ним делился я. Понимающе хмыкнув, Хорт встал и принялся раздеваться, предварительно избавившись от целой груды оружия – свалив его рядом на землю. Дверги хмуро и настороженно наблюдали за стриптизом. Под конец на оборотне остались только боевые браслеты, которые он снимать почему-то не стал. А пояс с кинжалами, сняв с талии, застегнул на шее. К чему бы это? Наконец, завершив свои не слишком понятные манипуляции, оборотень стал меняться! На этот раз я наблюдал превращение с самого начала и не в горячке боя, а в спокойной (почти) обстановке. Потрясающее зрелище! По телу Хорта пробежала дрожь, и плоть как будто потекла. Менялись мускулы, кости, пропорции – все! Ощерившись клыками, вытянулись челюсти, конечности превратились в лапы, тело покрылось шерстью, и оборотень упал на четвереньки… На этот раз Хорт обернулся полностью. Меньше чем через минуту после начала представления, довольно скалясь и помахивая хвостом, перед нами стоял громадный серый волчище! Ну да, закон сохранения массы[51] здесь никто не отменял, а у Хорта вес прилично за сотню будет – вот и имеем волка-переростка. На передних лапах зверя, охватывая их пружинящим кольчужным плетением, плотно сидели стальные браслеты. Горло же на манер шипастого ошейника надежно защищал боевой пояс. Немного насладившись нашим замешательством, оборотень перекинулся обратно, вернув себе человеческий облик, а потом неторопливо оделся. Защитный ошейник опять превратился в боевой пояс, заняв свое место на талии. Дверги оживленно загомонили. Пожалуй, о волчьем поясе стоит сказать несколько слов. Благо он того заслуживает, и доселе я подобного не видел. Как выяснилось позже, боевой пояс волколака представляет собой до предела продуманную конструкцию – снаряжение и многофункциональное оружие сразу. Забегая вперед, скажу – каждый раз, когда вскрывалась его очередная функция, мне оставалось только поражаться. По верху пояс охватывала, извиваясь между стальными шипами, сложенная в два раза цепь, наискось по бокам крепились два кривых кинжала с кольцами в навершии рукояти. Цепь и сама по себе грозное оружие в умелых руках, а вкупе с прицепленными за кольца на рукоятях кинжалами становилась и вовсе убийственна. Пряжка пояса на поверку служила ножнами для еще двух небольших тычковых[52] ножей, а за подкладкой помещалась плетеная волосяная праща, из которой оборотень разил без промаха. К слову, кривые кинжалы волколаки величали «клыками», а ножи, как можно догадаться, носили гордое прозвание «когти». В поясных кармашках хранились деньги и ценности – если таковые имелись… Или что другое. Сзади, в небольшом подсумке, обретались разнообразные полезные мелочи: огниво и трут, соль, мешочек с лекарственным зельем, толстая кривая игла – одинаково пригодная и заштопать рану, и починить одежду. Еще моток тонкой и прочной бечевки, рыболовные крючки и кусок медной проволоки, который можно было пустить, допустим, на силки, а можно использовать для расправы с врагом – как гарроту[53]. И это еще не полный набор… Там разве только складной наковальни не было! В общем, «малый комплект для выживания», как сказали бы на Земле. Если оборотень собирался перекинуться в волка, он переодевал пояс на шею и спокойно оборачивался, не боясь расстаться с имуществом. Пояс превращался в шипованый ошейник, отлично защищающий самую уязвимую часть – горло, а минимум снаряжения и удобно размещенное оружие не мешали вервольфу в его волчьей ипостаси. Браслеты на волколаке тоже были непростые – их стальные вставки скрывали под собой метательные ножи. Уже много позже, плотно пообщавшись с Хортом и узнав больше о волколачьем племени, я сделал для себя соответствующие выводы: весьма специфический ассортимент оружия, может, малость и ограничивал возможности вервольфов в бою, но с тем, что имелось, оборотни обращались мастерски. В этом я уже успел убедиться. К тому же кроме кинжалов, цепи и метательного оружия волки бесподобно владели посохом. Вырубить в лесу шест не проблема, и, естественно, волколаки не пренебрегали таким орудием, освоив его в совершенстве. Одним словом, снаряга у перевертышей была на диво толковая – ни отнять, ни прибавить. Для лесной войны в обеих ипостасях самое то. Особенно учитывая некоторые связанные с оборотничеством неудобства: доспехи с мечами и прочим на волка не навесишь. После устроенного оборотнем представления отношение к нему двергов мгновенно и кардинальным образом переменилось. Казалось, они стыдились своего недавнего пренебрежения и всеми способами пытались загладить вину, наперебой предлагая несостоявшемуся демону местечко получше и кусок побольше. Как дети, право! Только Свиор смотрел по-прежнему недоверчиво, хотя и ощутимо расслабился – действительно, умение Хорта перекидываться не полностью противоречило представлениям колдуна об оборотнях и пока еще не получило должного объяснения. Но оказалось, что сольное выступление волколака еще не закончено. Дождавшись, когда гомон несколько утихнет, волк жестом попросил внимания и добил всех окончательно: – Разрешите представиться, – бросив подбородок к груди и прищелкнув несуществующими каблуками мокасин, отрапортовал оборотень, – поручик Хорт Леший. Первый Туземный полк пограничной стражи Великого княжества Русь, волк-оборотень, с вашего позволения, – шутливо отрекомендовался Хорт. – Был в плену у эльфов. Бежал. Пробираюсь к своим. Занавес! Окруженный материнской заботой двергов, Хорт жрал в три горла. Но это не в упрек: регенерация регенерацией, но кровопотеря у него была солидная – орки постарались на славу, да и ускоренное заживление ран требует изрядной подпитки калориями, по себе знаю. Попутно оборотень излагал почтительно внимавшей публике историю своих злоключений. Надо заметить, что, несмотря на внешнюю суровость, он оказался отличным рассказчиком, к тому же не обделенным юмором. В изложении оборотня выпавшие на его долю тяжелейшие испытания иногда выглядели просто забавным приключением, но как только речь заходила об эльфах, глаза вервольфа вспыхивали мрачным огнем. Видать, от ушастых он натерпелся по полной. Вкратце его эпопея выглядела следующим образом. Командуя разведвзводом пограничной стражи, поручик Леший преследовал вырезавший приграничный поселок отряд эльфов и напоролся на грамотно устроенную засаду. Завязался бой. К несчастью, среди устроивших западню длинноухих оказался сильный колдун – в результате сражение было проиграно. Сам Хорт попал под заклинание и очнулся уже в плену. О судьбе остальных бойцов своего отряда Хорт ничего не знал – скорее всего, погибли. – Надеюсь, это случилось в бою, – мрачно промолвил оборотень. – Тем, кто живым попал в лапы к длинноухой сволочи, не позавидуешь. Дверги согласно закивали. – В плену нас оказалось трое, и все трое оборотни, как позже выяснилось, не случайно, – продолжил рассказ поручик. – Ты хотел знать, почему я могу остановить обращение на середине? – неожиданно повернувшись к колдуну, спросил Хорт. – Так это эльфы постарались! Естествоиспытатели в душу мать!.. – Что над нами колдуны вытворяли, рассказывать не буду – вспомнить тошно, но мои товарищи этих опытов не перенесли… а я вот выжил! – скрежетнул зубами волколак. – Зачем это длинноухим понадобилось, не спрашивай – не знаю. Они передо мной не отчитывались. Выжившего после экспериментов оборотня в покое не оставили и даже не убили. Продолжая тешить научное или не совсем любопытство, волколака стравливали с различным зверьем и нечистью, заставляя оборачиваться то целиком, то наполовину, а то и вовсе изменяя только отдельные части тела. В доказательство Хорт как бы между делом продемонстрировал нам метаморфозу левой руки в когтистую лапу и обратно. Свиор был поражен, он о таком и не слыхивал. Оборотня перегоняли с места на место, устраивая целые представления из его схваток. А потом он бежал, воспользовавшись моментом, когда на конвой случайно налетела банда отправившихся в очередной рейд орков. На счастье, это произошло недалеко от края эльфийских владений. – Иначе не ушел бы! – признался Хорт. От орков эльфы с трудом, но отбились, хотя это их не спасло: – Ох уж я и повеселился! – кровожадно прорычал волколак, рассказывая, как, воспользовавшись кинжалом убитого в свалке эльфа, освободился от пут, а потом рвал на куски сплоховавшую охрану. Затем, обыскав трупы, ему даже удалось вернуть отнятые ранее браслеты и пояс – обязательные принадлежности любого уважающего себя волка-оборотня. Пробиваться к своим через Эльфийскую Пущу Хорт не рискнул. – Без шансов это… даже волком не проскользнуть. Там эльфы хозяева – изловят обязательно, – посетовал волколак. Хорт двинулся к горам, надеясь найти обходной маршрут, но вскоре наткнулся на орков и… снова угодил в плен, где его опять пытали и, видимо, собирались сожрать! Ну а потом появились мы… В общем, приключения оборотня заслуживали отдельного романа! Утром мы тронулись дальше и без приключений шли часов восемь. Потом горное ущелье, где пролегал наш путь, вильнуло в последний раз и вынырнуло в долину, над которой господствовала вырубленная в скале твердыня двергов. – Ну вот, считай, дома! – облегченно выдохнул Анар, а вслед за ним и все остальные. Со сторожевой вышки, где обосновался двергский дозор, нас уже заметили. В воздух взвились дымы сигнальных костров. Значит, в цитадели сейчас начнут готовиться к встрече героев. А чем мы не герои? Рейд прошел удачно, задание выполнили и перевыполнили, дел наворотили изрядно. То ли еще будет!..С. Е. Лец
Глава 17
И взял он меч, и взял он щит, высоких полон дум. В глущобу путь его лежит, под дерево Тум-Тум.Осень была в самом разгаре, сроки катастрофически поджимали. Хотя зима на этих широтах наступает поздно и особой суровостью не отличается (все же почти субтропики), надо было поторапливаться. А дел еще завались! После устроенного в честь нашего возвращения грандиозного пира я уже неделю, как проклятый, вкалывал в подземных мастерских двергов. Корпел над «оружием возмездия». У эльфов, под сенью лесов, колдунов немерено развелось. Совсем забурели и двергам кислород перекрыли?! Ну так и получите несимметричный ответ! У нас с колдунами напряженка – значит, пойдем другим путем… Это как в свое время в Союзе: в ответ на американскую программу СОИ[54] отечественные кулибины предложили не париться, а без затей выкинуть на орбиту побольше болтов и гаек – дешево и сердито! В рамках уже нашей оборонной инициативы, так сказать… Пускай себе вражьи спутники среди металлолома летают. Недолго… Ответ, прямо скажем, даже не асимметричный, а, скорее, неадекватный. Ну да так и надо! Я собирался поступать по такому же принципу. Вместо вражеских спутников у нас тут эльфийские маги будут, вот на них управу и найдем. На фоне здешних магов каким-то запредельным «оружием завтрашнего дня» мои новшества не выглядели – иной маг может выступить и покруче. Другое дело, что у него быстро «сядут батарейки», как давеча у меня. К тому же для достаточно серьезного магического воздействия требуется непосредственное участие волшебника. А любая взрывчатка этих недостатков лишена. На Земле, особенно в то время, когда был наемником, мне не раз приходилось изготавливать заряды из подручных средств, вот навыки и пригодились. Селитра и соляровое масло – исходныекомпоненты для взрывчатки[55] – у двергов имелись. Керосином они пользовались вовсю, а где керосин – там и солярка. Добывали и селитру – для изготовления черного пороха, запасы которого дверги хранили в самых дальних пещерах и изредка использовали в горных работах. С сахаром и углем тоже проблем не было. Сложнее было с алюминиевой пудрой для аммонала. По понятным причинам, электролизом дверги воспользоваться не могли и получали алюминий химическим путем в ничтожных количествах. Соответственно, и ценился он на вес золота! Но ради прорыва блокады дверги были готовы пойти на любые жертвы! Все запасы драгоценного металла были безропотно предоставлены в мое полное распоряжение. И я тут же начал переводить его на алюминиевую пудру, подписав на это дело несколько вооруженных напильниками двергов. Как известно, смешав вышеперечисленные немудреные ингредиенты в нужной пропорции, мы получим боеприпас, по характеристикам ненамного уступающий тротилу. С аммоналом и соляро-селитровой смесью я и экспериментировал. Проблема была в другом – в этом мире взрывчатые вещества вели себя самым непредсказуемым образом, особенно бурно реагируя на присутствие любой активной магии! Нужные пропорции для ингредиентов мне пришлось выявлять опытным путем. Занятие, как выяснилось, жутко неблагодарное, если не сказать смертельно опасное – в процессе меня основательно контузило и чуть не покалечило! Тому, что я уцелел, дверги радовались очень трогательно – еще бы, едва не похерили последнюю надежду! Зато я понял, почему на Сиде пренебрегали взрывчаткой: думаю, попавшие сюда с Земли новаторы не раз пытались воссоздать взрывчатые вещества по земным рецептам без учета магической среды… а потом их соскребали со стен. Естественно, что такие казусы отбивали всякую охоту заниматься подобными вещами у остальных. И на любые изыскания в области подрывного дела поставили клеймо – лучше не связываться, магия надежней! Существовала и другая проблема: легковоспламеняющиеся смеси – например, порох или греческий огонь – хороший маг мог поджечь с дальней дистанции, что сводило на нет их военное применение. Нет, поджечь маги могли практически что угодно, но для этого все-таки надо было подобраться поближе. А вот для таких вещей, как черный порох, исходя из сведений о его составе, давным-давно были разработаны специальные заклинания, способные воспламенить его за версту. С пироксилиновыми порохами, видимо, была та же петрушка, что и со взрывчаткой, – непроизвольная детонация! По крайней мере так говорил Хорт, которому это дело в военном училище доходчиво объяснили. Был у них там такой предмет – «основы магического воздействия» назывался. В общем, магия мешала прогрессу. Надо было попытаться это дело как-то обойти. Поселили оборотня рядом со мной – в соседней келье, а большую часть времени он проводил в мастерских, помогая мне в работе, и по большей части его советы оказывались весьма толковыми. Как-то само собой выходило, что идти через территории эльфов нам тоже вместе, и я нисколько не возражал против такого напарника – напротив, был этому рад. Собственно, то, что ему надо в ту же сторону, было понятно с самого начала. Вот вдвоем и будем прорываться! А то, что Хорт глаза отводить не может… зато видит сквозь морок и лес ему как дом родной, да и других достоинств масса! Я видел, как он упражнялся с оружием… и надо признать, мне до него далеко. С кинжалом он управлялся однозначно лучше меня, не говоря уж о посохе… Хотя и уступал в скорости. Конечно, надумай мы устроить спарринг на ножах, на моей стороне будет еще и владение приемами рукопашного боя. Так что результат схватки заранее предсказать нельзя, но мастерство оборотня вызывало уважение. Может, уроки у него брать? Кроме всего прочего, Хорт оказался настоящим кладезем информации об эльфах, что позволило существенно скорректировать наши планы. В общем, его компания солидно увеличивала шансы на успех. Я уж не говорю о том, что оборотень просто пришелся мне по душе. Наконец взрывчатка была готова. Созданный мною боеприпас на Земле или вообще не взорвался бы, или сдетонировал не полностью. А здесь работал отлично! Но оставалась проблема запалов, которую я надеялся решить с помощью Виндальва: если всплеск магии инициирует подрыв заряда, так отчего же этим не воспользоваться?! С такой задачей я и отправился к магу. Мое совещание с Виндальвом от вопросов инициации взрывчатки неожиданно ушло в сторону. Заметив у меня на руке найденный в подземельях перстень-кастет, маг сильно заинтересовался и попросил посмотреть его поближе. Я не возражал. Немного покрутив перстень в руках, Виндальв вернул его мне, попросил надеть и стукнуть кулаком по стене. Пожелание я выполнил. Эффект был как от удара кувалдой! Не слишком сильный удар оставил в камне приличную выбоину! – Непростое у тебя украшение, – прокомментировал результат маг. – Попробуй еще. Войдя во вкус, несколькими ударами я окончательно изуродовал стену кабинета мага. А потом мы перешли к опытам над железом и деревом. Стальная кираса, извлеченная откуда-то двергом, после того как я саданул в нее кастетом, основательно промялась. Такая же участь постигла сначала шлем, а потом и висящий на стене щит – удар в умбон расколол его в щепу! После пробы на бронзовом зеркале на том остались явственные отпечатки перстня, и использовать погнувшееся зеркало по прямому назначению больше не представлялось возможным. С деревом эффект был меньше, но тоже присутствовал – во всяком случае я с одного удара запросто разнес массивный дубовый стол, а вслед затем и лавку. Очень хотелось испытать вещицу на живом объекте, но, к сожалению, никого подходящего под рукой не оказалось. Ладно, потом на домашней живности попробую. Я подумывал показать Виндальву и другие найденные в подземелье вещи, но потом замотался и как-то забыл. Посмотрев на руины кабинета, Виндальв сказал, что, пожалуй, опытов достаточно, и предложил заняться непосредственно тем делом, ради которого я к нему и пришел. Предварительно переместившись в другое помещение… Вопрос с детонаторами мы благополучно решили, и я снова вернулся к своим изысканиям на ниве взрывотехники. В какой-то момент я даже начал подумывать о чем-то вроде фаустпатрона, то бишь гранатомета. А что, конструкция несложная: труба с запальным механизмом да граната со снаряженной взрывчаткой боевой частью на реактивной пороховой тяге. Но потом от этой идеи отказался – нет достойных целей, да и не для лесной войны это. К тому же дистанция выстрела у такого оружия будет небольшая, и конкуренции магу оно составить не сможет, а вот непроизвольно сработать – запросто. Вернее, элементарно рвануть в руках. Плюс несовершенство конструкции: проще простого и самому пострадать, и своих угробить. Но на будущее надо запомнить, может пригодиться. Следующим номером программы стало изготовление напалма и, соответственно, огнеметов, чтоб было из чего этим напалмом поливать. Но тут сложностей не предвиделось. Смешав керосин, солярку и гудрон, я получил напалм, а уже дверги разливали его по кувшинам, запечатывали их и вставляли запалы из силитрованого фитиля. Часть напалма я несколько усовершенствовал, получив пирогель, добавил туда селитры и алюминиевого порошка – и весь бы таким сделал, да вот алюминий вышел. Температура горения у этой смеси значительно выше, да и потушить ее практически невозможно. Потом настала очередь огнеметов. Я остановил свой выбор на конструкции времен Второй мировой войны – фугасном огнемете. Для наших целей лучше не придумаешь, да и в изготовлении он до изумления прост. Металлический резервуар для горючей смеси с двумя отверстиями: одно – для емкости с вышибным пороховым зарядом, другое – для сифонной трубы с прикрытой мембраной соплом. Еще зажигательная шашка, воспламеняющая одновременно и пороховой заряд, и выбрасываемую под давлением пороховых газов огнесмесь. Вот и все устройство! Под моим руководством дверги быстро изваяли опытный экземпляр, и он успешно прошел испытания. Изготовление остальных огнеметов можно было смело поручать работавшим со мной умельцам – теперь и сами справятся. Параллельно с работой над огнеметом я подготовил для эльфов еще пару приятных сюрпризов, не столь серьезных, как предыдущие, но и не безобидных. И вот наконец наступил день, когда я с удивлением понял, что все приготовления в основном закончены и откладывать выход больше не имеет смысла: «Когда ни умирать, а день терять». Возвращаясь после трудового дня к себе в келью, я окликнул уже открывающего дверь соседней комнаты оборотня: – Хорт, постой, давай ко мне зайдем, поговорить надо. – Чего ж не поговорить, – отозвался оборотень. – Только погоди, не на сухую же лясы точить. Схожу, принесу чего-нибудь… В отношении кормежки дверги исповедовали чуть ли не коммунизм и питались в основном централизованно, в общих трапезных. Не без исключений, безусловно… Руководящая верхушка столовалась отдельно и по другой разнарядке. Ну, это нам знакомо… Кроме того, для «партии и правительства», в ряды которого временно затесались и мы с волколаком, существовал «спецраспределитель», где в любое время дня и ночи можно было разжиться дефицитной снедью и алкоголем. Хотя, если честно, ничего особенного там не имелось – в пище дверги были непривередливы, всему другому предпочитая мясо. Деликатесами не злоупотребляли, и гурманами их было не назвать. Так что притащенный Хортом ассортимент продуктов особенными изысками не блистал: колечко копченой и пара колец сырой колбасы, хороший кусок буженины, сыр, лепешки и зелень. Ну и пиво разумеется… Много! Можно было взять и сырого мяса, а потом приготовить его прямо в камине, но не хотелось возиться – обойдемся. А вот колбасу нужно обжарить… Утолив первый голод, я перебрался в кресло, а Хорт вольготно развалился на лавке, опершись о стол. Обрывочная до того беседа потекла размеренно и плавно. Теперь мы больше налегали не на еду, а на пиво, прихлебывая его из глиняных кружек. Настало время для серьезного разговора. Одна из составляющих глобального плана требовала качественно напакостить эльфам, да так, чтоб как следует проняло! И… перевести стрелки на орков, втравив эльфов в войну с ними. А там и дверги ударят. Только в таком случае у нас с Хортом был шанс просочиться через эльфийские леса – когда основные силы эльфов будут брошены на борьбу с агрессором. К тому же мы собирались существенно проредить поголовье их магов. Чтобы все выглядело еще более правдоподобно и у эльфов не оставалось никаких сомнений относительно виновников беспредела, Виндальв сейчас обрабатывал пленного шамана. На месте преступления мы собирались оставить неопровержимые улики, недвусмысленно указывающие на оркскую ворожбу – это не подделаешь! – Как думаешь, чем можно сильнее зацепить эльфов? Так, чтобы обидеть насмерть? – спросил я. – Первое, что приходит в голову, – это поубивать побольше колдунов и осквернить святыни, – особо не задумываясь, ответствовал волколак. – Вот отсюда можно поподробнее, – заинтересовался я. – Да вырубить их священные деревья, и все дела! Обидятся дальше некуда! – отмахнулся Хорт. Я слышал о священных рощах от двергов и сам склонялся к подобному варианту, но, к сожалению, никто из них не только не знал, где они находятся, но и как выглядят сами деревья. Эту информацию мы надеялись получить, взяв «языка». Похоже, теперь, когда в наших рядах появился побывавший в эльфийском плену оборотень, все значительно упростилось. – И ты, конечно, знаешь, как их найти? – продолжал допытываться я, желая окончательно убедиться в компетентности Хорта как ботаника. – Конечно, знаю, – невозмутимо заявил волколак, а потом прочел мне небольшую лекцию: – Для эльфов эти деревья больше, чем святыня, – они от них жизненную силу получают. Я видел, как к такому дереву принесли раненого – с дыркой в брюхе, аж кишки наружу, – а на следующий день он уже на ногах был! – Они, случайно, не мэллорны называются? – не удержавшись, вставил я. – Такого слова я не слышал, но все может быть… Пусть будут мэллорны, – пожал плечами Хорт и продолжил: – Я так думаю, и жизнь эльфам деревья продлевают. Не знаю, как там с бессмертием… Но то, что живут эльфы очень долго, – это правда. А в плену, кстати, быстро загибаются. – Слушай, а может, то, что у них магов так много, тоже как-то с мэллорнами связано? – озвучил я пришедшую в голову мысль. – Не исключено, но утверждать не берусь, – подумав, ответил оборотень. – С эльфами вообще много неясностей. Есть у них что-то еще… Со мной вот случай был, – принялся рассказывать Хорт. – Казнили мы как-то пойманного ушастого – много, сволочь, дел натворил, – качественно убивали, с гарантией, и труп потом закопали… А года через три опять его ловим… даже помолодевшего вроде. Скажешь, похожего? Нет! Узнал он меня и перед смертью страшно отомстить обещал! Вот как ты это объяснишь? Я только пожал плечами, не слишком поверив оборотню, – магия магией, но это уже слишком. Тот все понял, но не обиделся, а только хмыкнул и, переводя разговор, сказал: – Ладно, это дело прошлое, давай к делу. Смотри. Взяв из камина уголек, Хорт сдвинул в сторону остатки трапезы и прямо на столешнице быстро набросал какой-то план, а потом, обозначив на нем жирную точку, пояснил: – Нам сюда надо. Из тех, что я знаю, эта роща будет ближе всех, она на самом краю Пущи. Мы склонились над схематичной картой, водя пальцем по плану. Хорт комментировал предлагаемый им маршрут… Обсудив животрепещущие вопросы, дальше мы просто пили пиво и беседовали на отвлеченные темы – когда еще получится спокойно посидеть? Хорт расспрашивал меня о Земле, а я в свою очередь сильно интересовался жизнью в Русском княжестве. Разошлись мы уже далеко за полночь. А незадолго перед этим я наконец задал оборотню вертевшийся на языке вопрос. – Скажи, а о валарах ты что-нибудь знаешь, они не вмешаются? – аккуратно поинтересовался я. – Да никто о них толком ничего не знает, но в наши дрязги они не полезут – это точно. Никогда такого не было. Что им до этого?! – даже удивился оборотень. «Хорошо, если так!» – подумалось мне. Следующий день был целиком посвящен сборам, хлопотам и дебатам. Уточнялись важные моменты назревающей кампании, вносились последние коррективы… Хотя все и было обмусолено уже несколько раз. За отсутствием четкой информации о противнике принятие большинства тактических решений лежало на плечах «полевых командиров». На совести командования оставались общая стратегия и оборона рубежей. Собирать мне было особо нечего – все, что может пригодиться в пути, было давно отобрано. К тому снаряжению, что имелось, я добавил только подогнанную двергами под мой размер короткую кольчугу да перевязь с метательными ножами. Потом отдал указания касаемо боеприпасов. Кому за этим проследить, найдется и без меня. Хорт перевооружился почти полностью, заменив трофейные ножи, топоры и копье на изделия двергов, намного превосходящие оркские по качеству, и дополнив свой арсенал коротким мечом и баклером[56]. Только от любой брони отказался наотрез, ограничившись свободными рубахой и штанами, мотивируя это тем, что в доспехах не сможет оборачиваться, а в ипостаси полуволка он гораздо быстрее, сильнее и живучее. Аргумент понятный. Вечером опять была пьянка, но без фанатизма, а утром мы выступили в поход. Проводы прошли без особой помпы – и правильно, с моей точки зрения… Князь Альбрих отечески благословил отправляющихся на битву воинов, а провожали их только члены семей. Уходящее войско было небольшим и насчитывало всего около полутора сотен воинов – все остальные бойцы двергов оставались оборонять твердыню. Состав командования был прежний: воевода Анар, его заместитель Вейг, колдун на подхвате и командующий своими головорезами Яри. Ну и мы с Хортом были кем-то вроде военных советников. Дверги поставили на карту все. Такого им эльфы не простят. Будет полномасштабная война, и если наша миссия окончится провалом и подкрепление не придет, двергам хана – задавят! Сила не на их стороне. Вперед выслали дозор из янычар, они же двигались в авангарде и по флангам отряда в боевом охранении, готовые принять на себя первый удар в случае непредвиденных осложнений. Центр занимал ударный кулак, состоящий из закованных в железо с головы до ног двергов – эльфийские луки не слишком сильны, но стрелы отравлены, поэтому наличие на каждом из бойцов такого количества брони казалось оправданным. За ними, немного приотстав, двигались наши саперы, перегруженные взрывчаткой, напалмом и огнеметами. Яри с оставшейся частью своих бойцов и мы с Хортом обосновались в арьергарде, замыкая процессию. Условная граница с эльфами проходила по краю гор. Выйти к ней мы рассчитывали к вечеру следующего дня. Не считая боеприпасов, огнеметов и деталей для катапульт, обоза у нашего войска не было. Гужевого транспорта у двергов не существовало в принципе, да и сложно с ним в горах. С вьючным тоже было не густо. Имелось только небольшое количество ослов – всего голов пятьдесят. Путем невероятных усилий двергам удалось одомашнить местную разновидность куланов. Но пока прирученных особей было прискорбно мало. Сейчас, навьюченные имуществом по самые уши, все они двигались вместе с нами. Просить перетаскивать скарб воинов, которыми являлись все взрослые мужчины, было слишком расточительно – их и так невеликое количество. Вот и ходили на войну налегке. Даже запасов провизии брали по минимуму – в основном вяленое мясо, сухари, пеммикан и приправы (лук и чеснок), крупа для кулеша[57] и котлы для него же. Весь этот груз равномерно распределялся среди воинов и был не слишком обременителен. В дальнейшем предполагалось добывать пищу охотой. Эта функция лежала на рыскающих в стороне от отряда янычарах, и они с задачей справились на отлично, завалив оленя и целое семейство кабанов. Волколак тоже отличился! Я считал себя неплохим пращником: по крайней мере, пользуясь ремнем, веревкой или другими подручными средствами, сбить с ветки птицу или закинуть куда надо гранату умел, но у волка мне стоило поучиться – дичь из пращи он бил влет! Просто на ходу, даже не задумываясь! Но думаю, это чуть ли не врожденное свойство. Так, на Земле охотники некоторых первобытных племен просто не умеют промахиваться! И даже не понимают, как подобное может случиться, если уж удалось подобраться к добыче на расстояние броска или выстрела. Заночевали мы у реки, в небольшой долине, предварительно выставив караулы. Командиры – Анар, Яри, Свиор, Вейг и примкнувшие к ним мы с Хортом – расположились чуть на отшибе, у отдельного костерка. Рядом была уйма боеприпасов, а как взрывчатка реагирует на магию, я уже говорил. Поэтому разжигать костер пришлось по старинке, то есть с помощью огнива. «Кашеварить» взялся Хорт, и повар из него оказался знатный! Над углями, истекая жиром и соком, уже шкворчали насаженные на самодельные шампуры куски оленины и поросенка. Нам, как начальству, достались лучшие части. Это чушь, что мясо для шашлыка нужно замачивать и мариновать, она придумана, чтобы скрыть маринадом несвежесть или другие недостатки продукта. Нет ничего лучше свежей дичи! И выдерживать его, «чтобы созрело», тоже не надо. Парная убоина несравнимо вкуснее! Подержав мясо над пламенем, чтобы оно схватилось корочкой и сок оставался внутри, Хорт приспособил его над тлеющими углями. В них к этому моменту уже запекались обмазанные глиной нещипаные тушки подбитых оборотнем тетеревов. Перья снимутся потом вместе с глиной, а мясо будет очень сочное. Набрав листьев брусники, смородины и малины, оборотень заварил в одном из взятых с собой котлов чай. Пить чай, равно как и другие отвары, у двергов было не принято. В походе они довольствовались сырой водой, а дома, кроме этого, утоляли жажду пивом и разнообразными морсами. А вот сладости очень любили – и у каждого с собой был небольшой запас меда и леденцов. Вот, отобрав у некоторых сладкоежек леденцы, Хорт и подсластил напиток. Напоследок, видимо, решив поразить воображение двергов, Хорт замутил грибной супчик. Грибов кругом было как грязи, и проблемой это не стало. Другое дело, что есть его дверги откровенно опасались и опробовать согласились с большим скрипом. До этого они изредка использовали в хозяйстве только два вида грибов: мухомор – для изготовления шаманской настойки «мухоморовки» и бледную поганку – для потравы врагов. – Грибы очень полезны! – наставительно изрек Хорт. – У нас в племени ими глистов морили, ну как лоси делают, когда мухоморы едят, – пояснил он. – Мы не лоси, поэтому средство будет не столь радикальное. Увидев, как вытянулись лица двергов, оборотень рассмеялся и сообщил, что шутит. – Ешьте давайте. Не бойтесь, глисты из вас не полезут! Все при своих останетесь… В общем, ужин удался на славу! На следующий день мы ускоренным маршем проделали остаток пути и спустились к подножью гор. Дальше начиналась эльфийская территория – еще не сама Пуща, но ее преддверие. Здесь мы должны были разделиться. Основная масса двергов оставалась на месте оборудовать позиции, а небольшой отряд отправлялся в самое сердце эльфийских владений – пощупать ушастых за вымя и основательно им напакостить! В диверсионную группу входили только те из янычар, которые являлись чистокровными орками. Исключением стали сам Яри и еще двое полукровок, почти не отличимых от орков внешне и хорошо владевших луком. На их фоне мы с оборотнем сильно выделялись, хотя бы ростом, и на орков походили мало. Но от двергов отличались еще больше, и по этому поводу было решено не заморачиваться – мало ли кто мог среди дикарей затесаться? Главное, что не дверг! С оборотнем, если засветится, и вовсе получалось очень правдоподобно: сбежал, натурализовался среди орков и пожелал отомстить! С собой брали и низведенного Виндальвом до состояния зомби оркского шамана – будет хоть один натуральный орк. Нас набиралось двенадцать бойцов, с шаманом будет чертова дюжина. Большему отряду будет трудно двигаться скрытно, а меньший значительно потеряет в боеспособности. Дюжина – это разумный компромисс. Отобранные в рейд янычары неохотно избавлялись от части доспехов и переодевались в орочьи шмотки. Для нас с волколаком опять было сделано исключение – без толку нас переодевать! Свиор оставался. Толку от его колдовства в рейде не будет, возможен только вред. В таком деле, мягко говоря, неразумно использовать двергскую магию. А проще говоря, это будет форменным идиотизмом – торчащие двергские уши эльфы вычислят на раз! Выступили с рассветом. Лес на равнине несколько отличался от растущего в горах, сами деревья стали мощнее и выше, попадалось больше лиственных пород, хотя и хвойные никуда не исчезли. Листья на деревьях уже пожелтели, но облететь еще не успели: осень здесь начинается позже, чем в горах. Часто встречались завалы и буреломы. Мы с оборотнем находились в головном дозоре, еще по двое янычар осуществляли походное охранение с флангов. Орочий шаман находился в середине отряда, перемещаясь с размеренностью бездушного манекена, да, собственно, таковым и являясь. Не знаю, что проделал с ним Виндальв, но теперь орк был послушен любому приказу, а от стылого взгляда его помутневших глаз становилось как-то не по себе. Я бы никому не желал подобной участи! Двигаясь «волчьей рысью» – чередуя ходьбу и бег, – диверсионная группа пожирала версту за верстой. Бежать было трудно: ноги утопали во мху и путались в кустарнике. Частенько приходилось продираться сквозь заросли. А троп, даже звериных, мы старались избегать – так меньше шансов напороться на эльфов. Они хоть и лесные жители, но ломиться через чащобу не будут, предпочтя выбрать более удобную дорогу. А нам не до комфорта. Мы и костров на привалах не жгли, довольствуясь для еды вяленым мясом и сырой водой. А на марше периодически закидывались леденцами – сладкое помогает восстановить силы. Кроме длинноухих следовало опасаться хищников. Но пока они предпочитали убираться у нас с дороги. Только однажды дозорного чуть не сцапала притаившаяся в засаде гигантская куница, но тот не сплоховал, успев принять зверя на копье. И мы просто истыкали медведеросомаху стрелами. Размером со среднего медведя, зверь оказался поразительно живуч и сопротивлялся до последнего, зацепив при этом двоих двергов, и испустил дух только после того, как Яри проломил ему голову чеканом. Но это свойство всех куньих: и обычная росомаха может быть пострашнее медведя, а тут такой переросток. К счастью, воины пострадали не сильно, отделавшись только царапинами от когтей, и мы могли продолжать путь. Лес был наполнен звуками, но особенно выделялись лосиные «стоны» – у них в это время гон. От лосей тоже стоило держаться подальше, учитывая размеры местных особей и особенно резко возросшую агрессивность на время брачного сезона. Нам ведь не нужны лишние случайности. На ночлег схоронились в непролазном буреломе, к вящему неудовольствию облюбовавшего это же место семейства кабанов. Утром двинулись дальше. Постепенно лес стал меняться, становясь еще более могучим и первобытным. Гигантские стволы деревьев устремлялись ввысь на огромную высоту. Начиналась Эльфийская Пуща. Она воистину поражала воображение: величавый реликтовый лес в несколько уровней! Сосны перемежались с кедрами, дубы – с ясенями и могучими елями. А над всем этим возвышались секвойи! Многие виды деревьев мне были и вовсе незнакомы. Изменился даже климат – резко потеплело. Осень сюда, похоже, еще не добралась. Хорт подтвердил мои наблюдения: – Весны и осени в Пуще почти не бывает. И та, и другая здесь длятся не более пары недель. А почему так происходит, не знает никто, – поведал оборотень. Еще через пару часов, углубившись в Пущу километров на десять, мы были у цели. К священной роще мы буквально подползали, двигаясь с предельной осторожностью. По словам Хорта, такие места эльфы без охраны не оставляют. Должны быть секреты. – Это они? – спросил я Хорта, разглядывая натуральные эвкалипты. – И откуда они здесь?! Волколак только пожал плечами. Священные деревья эльфов вызвали у меня неподдельное удивление. – «Мама ты не брала мои таблетки… от насморка?» – «Сыно-ок, у нас не может быть на-асморка… Мы коа-алы и едим эвкалипт!» – пробормотал я. – Ну чем не про эльфов?! Поймав удивленный взгляд Хорта, я пояснил: – Не обращай внимания. Так… вспомнилось кое-что. – Ну не растолковывать же ему наркоманский анекдот. На разведку мы отправились вдвоем, оставив двергов неподалеку. Выбор был очевиден. Хорт, обратившись или нет – без разницы, умел двигаться совершенно бесшумно и почти незаметно. Я же, используя продвинутые методики троллей, и вовсе мог раствориться на фоне окружающего пейзажа. Секретов не оказалось. Мы ползали вокруг небольшой рощицы больше часа. Эльфы совершенно не ожидали угрозы с этой стороны, а держать замаскированные дозоры в течение множества лет не хватит терпения ни у кого. Двое выдвинутых с разных сторон от рощи караульных, видимо, лишь как дань традиции, находились почти на виду. Остальные эльфы в количестве пятнадцати голов кучковались в хорошо обустроенном лагере недалеко от священной рощи. Укрытием от непогоды им служили даже не шалаши, а натуральные плетеные хижины. Но сейчас в них, похоже, никого не было: длинноухие занимались какими-то своими делами на улице. А если кто и находился в хижинах, беда не велика, зачистим. Вернувшись к своим, мы тщательно обсудили стратегию и тактику налета, а потом, не теряя напрасно времени, приступили к воплощению планов в жизнь. Как-то незаметно получилось, что командование операцией перешло ко мне. Никто и не возражал. Часового я снял, подкравшись к нему под пологом псевдоневидимости. Удар ребром ладони сбоку под ухо просто свернул ему шею – всё же эльфы гораздо хлипче орков, двергов и даже большинства людей. Наколов дохлого эльфа на копье, я пристроил труп стоймя, придав ему по возможности естественное положение. Это чтобы отсутствием на посту дозорного раньше времени не всполошить остальных. Убедившись, что все прошло нормально, сзади ползком подтянулись дверги. Распределив между стрелков цели, я шепотом распорядился: – Стреляем залпом сразу после Хорта, потом добиваем уцелевших. – А затем, обратившись к оборотню, спросил: – Мага видишь? Сам я отчетливо ощущал таящуюся в одном из эльфов Силу. – Вижу. Как не видеть? Только это не маг, а жрец, я на таких насмотрелся! – с ненавистью сплюнул Хорт. Выяснять разницу между колдунами и жрецами было не ко времени, и я просто уточнил: – Снять сможешь? Только его желательно живым оставить, но так, чтобы и навредить не смог. – Справлюсь, – уверенно ответил волколак. Размотав с пояса пращу, оборотень вложил в нее округлый камень, предварительно взвесив его в ладони, а затем, приподнявшись на колене, ловко взмахнул оружием, отправляя снаряд в цель. Просвистев в воздухе, булыжник смел жреца на землю, угодив ему прямо в лоб! Не знаю, убил или только оглушил, но из строя точно вывел надолго. Сразу вслед за этим, отправляя стрелы в полет, щелкнули тетивами по крагам луки остальных диверсантов. Стрелы нашли не всех: уцелело пятеро эльфов, тут же попытавшихся укрыться между деревьями. Еще двое раненых силились отползти куда-то в сторону, их черед придет потом – добить всегда успеем. Вскинув лук, я одну за другой выпустил по врагам две стрелы. Первая расцвела оперением в глазу бестолково крутившего головой и затравленно озиравшегося остроухого, вторая ударила в удаляющуюся спину его более проворного и сообразительного товарища. Рядом опять свистнула праща волколака. Еще раз распрямились луки двергов, посылая пернатую смерть оставшимся на ногах эльфам… На мгновение все замерло. Глухо стонал только один из раненых, видимо, потерявший сознание. Но это ненадолго – скоро его успокоят навсегда. Второй решил прикинуться мертвым, но его это тоже не спасет. Оставался еще один дозорный, с другой стороны рощи. Роли были распределены заранее, а представление нужно было разыграть до конца с предельной достоверностью. Оставив двергов зачищать хижины, а Хорта паковать подбитого им жреца, я сорвался в погоню за последним эльфийским воином. Вся молниеносная расправа с врагами заняла не больше минуты, и далеко уйти он не успел. Мелькавшую между деревьев спину беглеца я видел метрах в трехстах перед собой. Но я двигался куда быстрее него – не уйдет! Через несколько минут, сократив расстояние между нами метров до ста, я остановился, тщательно прицелился и, выбрав момент, когда его не заслоняли деревья, спустил тетиву. Попал! Эльф вскрикнул, схватившись за бок, но продолжал бежать, не снижая темпа. Дальше преследовать его я не стал – зацепившая эльфа стрела была пропитана трупным ядом! В качестве домашней заготовки мы подготовили эльфам сюрприз, по особой методе выдержав зазубренные наконечники стрел в тухлой рыбе, действуя так, чтоб в специально нанесенных на наконечники бороздках застряли еще и мелкие рыбьи косточки. Рассчитаемся с эльфами их же монетой, да и настоящие орки иной раз пользуются отравленным оружием. Так что пускай ушастые на собственной шкуре кадаверина испробуют. Этот яд хоть и не убивает сразу, но противоядия от него нет! Заражение крови и гангрена, считай, обеспечены, а антибиотиков тут еще не придумали. Помочь может только немедленная ампутация пострадавшей конечности, выжигание или иссечение пораженного участка. А это возможно далеко не всегда. Есть еще магия… но Виндальв утверждал, что если случай запущенный и после ранения прошло достаточно времени, бесполезна и она. Так что до своих подранку не добраться. А если и дойдет, не велика беда – будет живым (надеюсь, недолго) очевидцем учиненного «орками» непотребства. Нам это только на руку! К моему возвращению так и не пришедший в себя эльфийский жрец был крепко скручен ремнями и награжден надежным кляпом. Кроме него на земле рядком лежали еще трое связанных эльфов. Двое – это подранки, а третьего дверги взяли в хижине, где тот пробовал затаиться. Там же прятался еще один ушастый, но его, когда попытался рыпнуться, пойдя на прорыв, сразу прикололи. – Жреца заберем с собой, может, поведает что интересное, а остальных в расход, – распорядился я. Не медля ни секунды, оборотень с готовностью выполнил приказ, своим кривым клинком перехватив эльфам горло, методично – одному за другим. Настало время переходить к главному номеру программы, и я отправился за оставленным неподалеку орком. Там я его и нашел. Все это время, покорно подчиняясь отданному мной ранее приказу, шаман недвижимо пролежал в зарослях кустарника. – Иди за мной, – скомандовал я ему и пошел обратно к роще. Механически переставляя ноги, шаман поплелся за мной след в след. В роще я развил бурную деятельность. Достав из заплечного мешка некие магические инструменты, которыми меня снабдил Виндальв, я подробно объяснил остальным, что с ними нужно делать. Часть колдовского оборудования выглядела просто как несколько горстей крупных медных гвоздей, правда, густо покрытых непонятными символами. Их я раздал двергам, наказав тупо заколотить в стволы наиболее могучих эвкалиптов, а остальным барахлом занялся сам. Другая половина магической оснастки представляла собой охапку узловатых кожаных ремешков с вплетенными в них перьями, костями, деревяшками и еще каким-то мусором, чем-то напоминая Кипу[58]. – Пойдем – поможешь, – попросил я оставшегося не у дел волколака. Тот охотно согласился. Работа нам предстояла тоже не слишком обременительная. Переходя от дерева к дереву, мы обхватывали ствол ремешком, концы которого я связывал специальным узлом. Вот и все! В те деревья, для обвязки которых не хватало длины ремня, я забивал по одному из оставшихся у меня гвоздей. В самом центре рощи росла группа странного вида деревьев, родственная, по-видимому, древовидным папоротникам. – А это что такое? – спросил я у Хорта. – Они тоже священные? – Не знаю, – пожал плечами тот, – но эльфы их стороной обходили. – Ладно, давай и эти заминируем – хуже всяко не будет, – предложил я. – У меня еще несколько ремешков осталось и пара гвоздей есть – не пропадать же добру?! – А давай! – бодро поддержал меня волколак. Вскоре со всеми предварительными приготовлениями было покончено. – Яри, берите жреца в охапку и отводи своих в лес. Есть у меня нехорошие предчувствия. Хорт тебя это тоже касается, – обратился я к спутникам. Дождавшись, когда все отойдут подальше, я подошел к так и стоявшему столбом на краю рощи шаману и произнес несколько выученных под диктовку Виндальва слов, смысла которых не понимал, несмотря даже на свои способности полиглота. Запрограммированный Виндальвом набор звуков должен был запустить цепную реакцию в мозгу орка. Едва выговорив последнюю букву, я тут же бросился наутек, стараясь оставить между собой и шаманом как можно большее расстояние. Как бомбу с часовым механизмом активировал, право слово! Без помех добежав до углубившихся метров на двести в лес соратников, я обернулся и вместе с ними принялся наблюдать за разворачивающимся в священной роще действом. Шаман громогласно завывал какой-то речитатив, активно помогая себе пасами рук. Провыв последнюю фразу заклинания, колдун, воздев руки, застыл… и неожиданно от него в стороны проскочили фиолетово-зеленые разряды, ударив по деревьям в тех местах, где мы закрепили артефакты. А потом началось форменное светопреставление! Я увидел, как облаком кровавых брызг взорвалась голова оркского мага. Рядом, бешено вращая глазами, что-то мычал через кляп очнувшийся эльфийский жрец. Земля дрогнула, по ушам ударил оглушительный грохот. С треском валились в разные стороны огромные деревья. Некоторые стволы вспыхнули и пылали, как гигантские факелы! «Это, наверно, те, что были обмотаны ремешками», – почему-то пришло мне в голову. Другие со звуком орудийного выстрела раскалывались от комля до макушки. «А это, видимо, гвоздики работают!» Священная эльфийская роща заканчивала свое существование! Внезапно виски сдавило обручем боли. На сердце навалилась тяжесть, и меня захлестнуло волной потустороннего ужаса. Казалось, что сотни и тысячи голосов проклинают меня на разные лады. Усилием воли я взял себя в руки и тряхнул головой, избавляясь от наваждения. Не время раскисать! Посмотрев на двергов и Хорта, я увидел, что они тоже очумело мотают головами, потихоньку приходя в себя. Значит, не только меня зацепило… Однако, неслабо долбануло! Пожалуй, такого Армагеддона местного разлива я не ожидал. Эффект как от боеприпаса объемного взрыва, которым американцы для вертолетов джунгли во Вьетнаме расчищали. М-да… Не зря над изготовлением артефактов два прирожденных мага трудились, а один из них – шаман – еще и отдал приводящему их в действие заклинанию всю свою силу. Правда, не по своей воле… Закинув на плечи опять бухнувшегося в обморок пленного жреца, я в последний раз окинул взглядом бывшую священную рощу – как ураган прошел! Вместе с пожаром и землетрясением… Теперь эльфам точно найдется, что предъявить оркам. А нам надо рвать когти! – Уходим! – скомандовал я остальным.Л. Кэрролл
Глава 18
Страдания очищают душу.Из Пущи мы выбрались быстро – ведь и углублялись не далеко, зацепив только самый краешек. И сразу стало как-то легче дышать. Находясь в этом рассаднике эльфов и реликтовой флоры, я постоянно чувствовал подспудную тревогу, а в нормальном лесу это ощущение пропало. Даже хмурая осенняя погода и мерзкий моросящий дождик не портили приподнятого настроения. Погони мы почти не опасались: так быстро отреагировать на наши художества ушастые не успеют. А вот случайно нарваться на их патруль было вполне реально. Поэтому в передовом дозоре двигался Хорт в своей волчьей ипостаси. Шансов на то, что он первым заметит врага, у оборотня было больше, чем у любого из нас: волк – очень чуткий зверь. Шли очень быстро, почти без остановок, на этот раз не брезгуя удобными тропами и продолжая движение даже ночью. Возвращались не той дорогой, что привела нас сюда, а, резко поменяв направление, держали курс в сторону орочьих стойбищ. До реки, отмечающей границу орочьих земель, добрались уже к середине следующего дня, отмахав немереное количество километров и никого не встретив по пути. Но это и хорошо! Реку форсировали вплавь, раздевшись и сложив одежду, оружие и снаряжение на небольшие, связанные из тростника плотики. Сделать такой занимает несколько минут. На другом берегу нам с Хортом пришлось расстаться с двергами. Яри и остальные янычары уводили погоню, если таковая была, дальше, в глубь оркских владений. Следуя плану, там они должны были затаиться, выжидая и наблюдая за развитием событий, и подать условный сигнал, когда эльфы двинут войной на «села и нивы» клыкастых супостатов. Исходя из того, что было известно двергам об эльфийском характере, и принимая во внимание то, что мы сотворили с их священной рощей, долго ждать не придется. Прощание вышло недолгим. Мы с Яри молча обнялись, а волколак просто хлопнул дверга по плечу и отсалютовал двумя пальцами остальным янычарам. Потом цепочка из десяти воинов скрылась в начинающемся сразу от берега лесу. Наша с Хортом дорога лежала в другую сторону – обратно, в расположение двергского войска. Но перед этим мы решили немного задержаться и плотно пообщаться со жрецом. Тащить его дальше не было никакого смысла, да и опасно – мало ли какие он может преподнести сюрпризы. Или навести преследователей на наш след – что мы знаем об эльфийской магии? А немного времени у нас есть. Подойдя к пленнику, я выдернул у него изо рта кляп и… тут же пожалел об этом, так как был немедленно проклят! Как выяснилось несколько позже, жрец опознал меня с самого начала по фонящему высокой магией шраму на лице. Но силы в его проклятье не имелось, и я отнесся к этому наплевательски. А жрец сразу лишился обоих ушей – в назидание. Потом им занялся оборотень, и эльфу стало вообще хреново. Многое повидав в жизни, да и сам натворив изрядно дел, я думал, что удивить меня сложно. Но тут проняло даже меня. Видимо, как-то почувствовав это, Хорт обернулся ко мне и зло ощерился: – Видел бы ты, как эти суки над людьми изгаляются, еще бы не то с падлой сотворил! А у меня к этой братии особый счет. – Потом, остывая, добавил: – Вопросы задавать будешь? Для ответов он уже созрел. Сам оборотень знал порядка пары сотен эльфийских слов, но для полноценного допроса этого было явно недостаточно. После волколачьей обработки на вопросы эльф отвечал очень охотно. Он уже не грозил нам местью соплеменников и небесными карами, а старательно выкладывал все, что знает, мечтая только о немедленной смерти. К сожалению, жрец знал не слишком много. Если местоположение священных рощ и эльфийских поселков было ему хорошо известно и он смог пометить их на плане, то о заставах, секретах, дозорах, даже численности эльфийских воинов не знал ничего. Но с паршивой овцы… Спрашивал я и о валарах, но ничего особо толкового по этому поводу служитель культа сообщить тоже не мог – сам он никогда их не видел, получая божественные откровения во время камланий. От эльфов требовалась истовая вера, а взамен обитающие где-то в горних высях валары дарили им свое покровительство. В частности этим объяснялось наличие среди эльфов большого количества магов. Впрочем, по понятным причинам вопрос веры как таковой не стоял. Зачем верить в тех, кто действительно существует и иногда показывается во плоти? Валарам были нужны поклонение и требы. Хотя что приносилось в жертву, я так толком и не уразумел. Судя по всему, речь шла о какой-то частичке души. Но в богословии я не силен, да и эльфа понимал не всегда – сказывалась разница в устройстве мозгов. Так что мог и попутать. О жрецах выяснилось следующее: озвучивая волю богов, те получали от них Силу. Но был один момент… Полноценно использовать дареную Силу жрецы могли только в пределах капищ, то есть священных рощ, и в меньшей степени по всей остальной Пуще. За ее пределами они теряли всесвои возможности. Это не могло не радовать. Однако в своей роще обычный жрец ничем не уступал природному магу. А это уже плохо. Большинство выдаваемых жрецом сведений откровением для меня не являлись. Но проскальзывало и что-то новенькое. В частности мы получили ценную стратегическую информацию о направлении эльфийской экспансии. И это должно было очень сильно заинтересовать Русское княжество. Если мы, конечно, туда доберемся… Планы намечающейся эльфийской кампании вообще не предусматривали двергов. То есть предполагалось, что к этому моменту как-то повлиять на ситуацию они уже не смогут… Делайте выводы! В связи с этим наша провокация, направленная на разжигание конфликта между эльфами и орками, оказалась очень своевременной – до этого трогать орков эльфы не собирались. Оставалось надеяться, что теперь они поменяют приоритеты! Простимулированный[59] (в прямом смысле этого слова) оборотнем жрец охотно шел на сотрудничество, стараясь побыстрее избавиться от всего, что ему было известно, и даже помочь советом. Конкретно на меня божественной ориентировки эльфы не получали. Но должны были прояснить все обстоятельства исчезновения одного из Высших, а заодно и отправленной на его поиски группы. Правда, коловшийся до донышка жрец утверждал, что следствие зашло в тупик, так толком ничего и не нарыв. Однако проигнорировать появление человека с отметкой Валара на лице, вовремя не сложив два плюс два, будет сложно. Мне стоит поостеречься и не попадаться на глаза эльфийским жрецам и магам. Иначе информация пройдет по команде наверх, и на меня спустят всех собак. А то я не знал! Просто живых эльфов за спиной оставлять нельзя. Меня сильно тревожил еще один неизвестный фактор – военно-воздушные силы эльфов! В прошлой стычке с всадниками на зилантах я уцелел практически случайно. А достойного противодействия этой напасти до сих пор не нашел, так и не обзаведясь зенитной артиллерией или чем-то вроде РПГ. Выяснилось, что беспокоился я почти напрасно – ВВС являлись своего рода личной гвардией валаров, действовавшей сугубо в их интересах, и количество ее было невелико. Это не снимало вопроса в целом, но позволяло дышать несколько свободнее. Правда, только до того момента, пока я вновь не окажусь на прицеле у выдающих себя за богов ублюдков. Волколак понимал эльфа с пятого на десятое, а переводил я далеко не все, но и этого ему хватило, чтобы начать поглядывать на меня со всё возрастающим удивлением. Раньше в свои непростые взаимоотношения с валарами я его не посвящал. Под конец речь зашла об эльфийских деревьях, и тут начали всплывать поразительные вещи. По поводу эвкалиптов-меллорнов подтвердилась информация Хорта. Они действительно лечили и продливали эльфам жизнь, хотя и в некоторых пределах, а никак не до бесконечности. Но вот когда я вскользь задал вопрос про реликтовые папоротники, не ожидая услышать ничего интересного, эльф внезапно попробовал запираться. Хотя и недолго… Как выяснилось, эти древовидные растения служили накопителями душ! То есть душа умершего или убитого эльфа перемещалась в ближайшее папортниковое дерево. И могло их там накапливаться до нескольких сотен. Охренеть! Кстати, еще одной функцией жрецов было общение с душами умерших. Выходит, эльфы и в самом деле бессмертны! Интересно, не отсюда ли легенды о цветке папоротника пошли? Мол, он заветное желание исполняет, такое, как вечная жизнь, например?! Правда, работала эта система только в пределах Пущи, являющейся, по сути, единым организмом с эльфами в виде симбионтов… или паразитов. Я не биолог, поэтому точно определить их место в экосистеме затруднялся. Хотя, скорее, все же симбионтов – леса они холили и лелеяли со страшной силой, куда там земному Гринпису. Эльфы – всем зеленым зеленые… зеленоватого оттенка, к тому же! За свою вечность эльфы держались крепко: не желая обладать ею только в пределах Пущи, они высаживали волшебные растения везде, куда только могли дотянуться. Саженцы служили своего рода ретрансляторами душ, перемещая сознание умершего вдали от дома эльфа в родные пенаты, где его и улавливали папоротники священных рощ. Получалось, чтобы гарантированно уничтожить эльфа, нужно было прикончить его вдали от Пущи и саженцев-ретрансляторов, которые, по утверждениям жреца, захватывали пространство радиусом около десятка километров. Эта новость сильно меня обеспокоила, она сулила нешуточные проблемы в будущем. Хорошо хоть среди убитых в роще эльфов магов не было. Все равно с эльфами надо что-то решать… кардинально! Дальше мы пытали жреца с удвоенным энтузиазмом, вызнавая всю подноготную процесса переселения душ. Особенно меня поразил способ воспроизводства эльфов. Нет, детей они делали обычным способом, в этом смысле ничем не отличаясь от остальных приматов. Но вот как они поступали с потомством после… Некоторые животные могут пожирать свой приплод, но эльфы пошли гораздо дальше – превратив собственных детей просто в сосуды для пересадки душ. Давить гадов надо, жестоко и до последнего! Без пощады, жалости и сострадания. По достижению ребенком определенного возраста проводился обряд инициации, вследствие которого его личность замещалась до поры обитающим в древесном хранилище сознанием мертвого эльфа. Вот такая, мля, реинкарнация! Насчет очередности получения тел у эльфов существовали свои градации, так и оставшиеся мне непонятными. Обряд переселения душ проводился, когда ребенку исполнялось восемь лет, и по меркам эльфийского племени он был почти взрослым. До этого дети содержались в специальных лагерях, где готовились к этому знаменательному событию. Ну да, мне было известно, что, например, неандертальцы взрослели раньше людей современного типа и к двенадцати годам сформировывались практически полностью. В лице двергов я получил этому яркое подтверждение. Яри, к слову, было шестнадцать лет, а большинству из янычар не исполнилось еще и четырнадцати. Помню, как я был удивлен этим фактом, случайно проскочившим в разговоре с командиром двергской молодежи. Но потом вспомнил, что так и должно быть. Кстати, считается, что именно из-за этой своей особенности неандертальцы и отстали в развитии от кроманьонцев. Мозг неандертальцев по размеру не уступал кроманьонскому, а вот времени на его созревание и формирование приходилось в полтора раза меньше. Результат известен. А у эльфов, выходит, все запущено еще сильнее… В связи с последними неприятными открытиями нам потребовались образцы саженцев, чтобы самим знать, как они выглядят, и заинтересованным лицам продемонстрировать. Да и личный состав настропалить не лишним будет: увидишь что похожее – немедленно уничтожь! А еще лучше действуй по методу Урфина Джюса – сожги до основания… и желательно вместе с окрестным лесом! Короче, смерть папоротникам! Пришлось опять переправляться на другой берег и под руководством жреца собирать гербарий. Хорошо хоть, что нужное растение он нашел довольно быстро, словно чувствовал, где надо искать. А скорее всего, действительно чувствовал… Мы потрошили эльфа еще пару часов. В конце концов он совсем потерял связь с реальностью, сомлел и стал заговариваться. – Тебе он еще нужен? – поинтересовался вервольф. – Нет, – мотнул головой я, – похоже, все выложил. А если и нет, то это только потому, что мы не знаем, о чем еще спросить. Ты вот, к примеру, знаешь? Ответом Хорт меня не удостоил. Повернувшись к скулящему куску мяса, в которое в процессе допроса превратился колдун, он с сожалением вздохнул и потянулся перерезать тому горло, при этом посетовав: – Эх, на кол бы его… да нельзя, могут еще живого найти, а нам светиться не след. – Подожди, – остановил я волколака, – ты кое-что забыл. Если мы его сейчас просто кончим, проблемы это не решит. Душа-то улепетнет, а там ей и новое тело подыщут. Сечешь момент? Откуда мы знаем, сколько здесь этих хвощей и папоротников понатыкано. Нам что теперь, весь лес прочесывать? – А что делать? – растерянно озвучил вечный вопрос оборотень. – Да, в общем, и делать ничего не надо, – плотоядно ухмыльнувшись, ответил я, – сейчас все решим… Подойдя к эльфу, я приподнял ему подбородок и впился в шею моментально отросшими клыками. Душегуб я в конце-то концов или погулять вышел?! На плече, впитывая переработанную Силу, довольно заурчал дракончик. – Мэд, как там душа этого поганца, усвоилась? – мысленным посылом вопросил я дракона. – Тебе там должно быть видно… – Очень хорошо поели. Теперь надолго хватит, – серьезно отозвался ящер. – А про душу я не знаю, ты ее опять просто съел. Судя по его осуждающему тону, так дела не делаются, и бездарно сожранную душу возможно было использовать с гораздо большим толком. Ладно, проблемы правильного питания оставим до лучших времен… Глоток смешанной с магией крови опять подействовал на меня бодряще, без следа смыв многодневную усталость. Однако когда я закончил процесс кормежки дракона и усвоения магических энергий, то обнаружил Хорта почти что в панике – не человеком, а схватившимся за оружие и встопорщившим на загривке шерсть полуволком. Видимо, настала его очередь подозревать во мне демоническое существо. Так что некоторое время пришлось потратить, успокаивая встревоженного оборотня и доводя до его сведения некоторые моменты своей биографии. Труп эльфа, мы бросили прямо в лесу. Через несколько часов от него и косточек не останется – постарается лесное зверье. С моей точки зрения, вполне достойные его похороны. Пора было уходить, нас и так слишком задержала возня со жрецом. Оставлять следы, ведущие в сторону двергов, было никак нельзя. Поэтому мы воспользовались домашними заготовками: надули по паре связанных между собой кожаных мехов и бросились на них в реку, предварительно с ног до головы обмазавшись жиром и его же, почти до рвоты, наевшись. Температура воды составляла не больше восьми-десяти градусов, а скорее и меньше, поэтому долго находиться в ней мы не рассчитывали, зато течение было довольно быстрым – даже за короткое время оно унесет нас далеко и позволит сбить врага со следа. Тем более что основная группа, уводя погоню, почти не скрываясь, ушла в сторону орков. Сомнительно, что будут искать именно нас. Где-то через час мы выбрались на берег. Я, подпитанный взятой от эльфа энергией, чувствовал себя вполне прилично, а вот оборотень сильно задубел. Ничего, сейчас разойдется. Спрыснув место высадки неким подобием кайенской смеси (ни перца, ни табака я здесь не отыскал, так что пришлось довольствоваться заменителем – приготовленной из хрена и мяты настойкой) и натерев обувь чесночным грибом, мы бегом устремились дальше. Жрец упоминал, что некоторых животных эльфы могут использовать в качестве ищеек. Надо было исключить и эту возможность. Власть эльфов над зверьем, обитающим в Пуще, была почти безграничной. К счастью, это не касалось хищников, а собак они и вовсе на дух не переваривали, питая к ним неистребимое отвращение и убивая при каждом удобном случае. Почему так – неизвестно… Возможно, виновата родовая память, хранящая отголоски воспоминаний о тех временах, когда только слезшие с деревьев приматы являлись излюбленной добычей собачьих и волчьих стай. Волков в эльфийских лесах вообще не было, как и крупных кошачьих. Однако других хищников хватало, но с ними ушастые как-то уживались. Бежали почти два часа, до самых сумерек. Несмотря на свою поразительную выносливость, оборотень выглядел не лучшим образом, держась на одной силе воли. Интересно, каково же приходится двергам? Хотя в случае с оборотнем, скорее всего, сыграло роль переохлаждение, сильно его подкосив… Около часа в практически ледяной воде для обычного человека – почти неминуемая гибель. Организм оборотня обладал гораздо большим резервом прочности, но, как видно, не беспредельным. Поэтому на стоянке, наплевав на маскировку, я развел костер и тщательно прогрел землю, а потом сгреб угли в сторону и, застелив ее лапником, уложил на импровизированное ложе расклеившегося волколака. Тем же лапником накрыл его сверху. Рядом разжег нодью, которой должно было хватить на всю ночь, а отражающим тепло экраном послужит выворотень, под которым мы расположились. Специально откормленных теток, типа тех, что в войну отогревали телами спасенных из воды немецких моряков, под рукой не оказалось, так что ему придется довольствоваться теплом костра. После этого я занялся отпаиванием волколака, заварив ему отвара из малиновых листьев и рябины, за отсутствием посуды умудрившись вскипятить воду в берестяном кульке. Волколак удивленно наблюдал за этим действом, очевидно предполагая, что без магии здесь не обошлось. О чем и спросил. – Нет, никакой магии. Учите физику, поручик, – просветил я его. К утру оборотень оправился достаточно, чтобы продолжать путь, и я вздохнул с облегчением. Было бы неприятно, заработай он бронхит или пневмонию. Но обошлось. А к вечеру мы уже входили в расположение двергских войск, на подходе нас перенял выставленный Анаром дозор и сопроводил к командиру. В стане царила деловая суета, и на наше появление почти не обратили внимания. Шатер воеводы – кстати, трофейный – был в лагере единственным, остальные воины довольствовались шалашами, так что дорогу было найти не сложно, но провожатый все равно довел нас до самого места. Может, он нам по статусу положен? Внутри шатра нас ждали Анар, Вейг и Свиор. Им я и доложил о результатах рейда, а потом нас наконец накормили горячей едой и отпустили отдыхать. Следующие несколько дней прошли в ожидании сигнала от оставшихся в тылу у орков разведчиков и возведении оборонительных укреплений на месте будущего сражения. Если, конечно, все пойдет по плану… Узкая горная долина или, скорее, ущелье, где мы закрепились, была единственной подходящей дорогой, ведущей к двергской крепости, – натуральные Фермопилы. Конечно, существовали и другие проходы, но они не годились для продвижения войск. Да и перекрыть их можно было невеликими силами. К тому же эльфы не любят воевать в горах – это не их родные леса, а значит, будут стремиться дать решающее сражение именно здесь, используя подавляющее преимущество в количестве магов и надеясь одним ударом разбить основные силы двергов. Они даже не подозревали, что среди нас магов не было вообще! С точки зрения местной стратегии такое просто в голове не укладывалось и лишало нас любых шансов на победу. Это уж не говоря о гигантском численном превосходстве эльфов. На нашей стороне была только выгодная позиция… но это только на первый взгляд. Долгожданный сигнал мы получили на пятый день ожидания – сломалась одна из рунных палочек Свиора. Таких у него было несколько – и столько же у Яри, каждая из них была помечена и имела определенное значение. В данном случае нас извещали, что эльфы купились и крупными силами ударили по не ожидающим такой подляны оркам. Однако оперативно эльфы на войну собрались! А еще через три дня до нас добрался отправленный Яри гонец – он и сообщил подробности. По донесению разведчиков, эльфы устроили оркам страшную резню. Те в долгу не оставались: немного опомнившись, яростно огрызались и заключали межплеменные союзы, намереваясь расквитаться с длинноухими по полной программе. Группа Яри перехватила парочку гонцов, поэтому информация была из первых рук. Операция «Прорыв» вступила в следующую фазу. На этот раз по тылам врага, сея хаос и разрушения, должен был прогуляться отряд двергов, не скрывая своего истинного лица. Отряд должен был имитировать попытку прорыва к границе Русского княжества, а заодно попытаться уничтожить еще одну из священных рощ – это дополнение мы внесли чуть ли не в последний момент. Даже если эльфы догадаются, что предыдущий набег был нашей провокацией, этим уже ничего не изменишь: война на два фронта им так и так обеспечена. Да и злее будут, а нам только этого и надо! Уходило пятьдесят бойцов под началом Вейга. С ними отправился и колдун, а для нас опять потянулись томительные дни ожидания. Уж лучше бы еще раз в рейд сходить, но нельзя. Там и без нас справятся, а здесь я нужен для подготовки радушной встречи врагу как единственный грамотный подрывник. Еще несколько небольших групп отправлялись чистить окрестности от папоротников-ретрансляторов. На основе доставленного нами образца Свиор изготовил несколько индикаторов-указателей, наподобие того, с помощью которого меня отыскали тролли. Только вместо крови в них использовались части растения. Уничтожать эльфов надо с гарантией, не оставляя им лазейки в виде переноса души в Пущу и последующего воскрешения. Крепя обороноспособность наших рубежей, дверги перегородили ущелье невысокой каменной стенкой. А теперь вкапывали в землю заостренные колья. Вязали что-то вроде противотанковых ежей, только из дерева. Хорошо бы еще все это дело «колючкой» заплести, но чего нет, того нет. Хотя, наверное, стоит посоветовать им использовать в этом качестве колючие кустарники: палирус, терновник или акацию – они тут растут. Не линия Маннергейма, конечно, но сойдет. Для эльфийских магов наспех возводимое укрепление помехой не станет – сметут и не заметят, но несколько ударов оно выдержать должно и на какое-то время врага задержит, а большего, надеюсь, и не потребуется. По верху ущелья, с обеих его сторон, мы разместили катапульты[60]. Часть деталей, вроде зубчатых передач и волосяных канатов, была доставлена сюда на мулах, а несущие конструкции собирали на месте из подручного материала – дерева в округе было достаточно. Конечно, можно было не тащить с собой запчасти, а соорудить прямо здесь требушеты от начала и до конца как наиболее простые в изготовлении и наиболее мощные осадные машины, но уж больно они громоздки и для наших целей не слишком пригодны – нам города не брать. Наши камнеметы были не столь могучи, а рассчитаны зашвырнуть камень весом в пять килограммов метров на триста-четыреста – этого вполне достаточно. Что роднило их с требушетами, так это только закрепленная на конце рычага праща, увеличивающая мощность катапульты минимум на треть и позволяющая метнуть снаряд почти в два раза дальше против обычной конструкции. Бьющие, считай, прямой наводкой баллисты хотя и имелись у двергов, но оказались и вовсе не востребованы. Тем более что в условиях противостояния с магами расчет баллисты – это стопроцентные смертники. Другое дело – катапульты, укрытые стенами ущелья: они били навесом и находились вне досягаемости вражьей магии, в то время как сами были пристреляны по ориентирам на дне долины, перекрывая ее целиком. Оборудуя позиции, дверги устанавливали и маскировали огнеметы. Я с помощью Хорта и нескольких выделенных мне для этой цели двергов вдумчиво минировал само ущелье. В общем, занятие нашлось для всех. Как-то вечером после очередного трудового дня я решил расспросить Хорта о волколаках. – А чего там рассказывать, – отмахнулся оборотень. – Нас теперь, считай, и не осталось! – чуть погодя, мрачно добавил он. – Ну расскажи хоть, как ты в русской армии оказался. Или для оборотней это обычное дело? – продолжал упорствовать я. Через некоторое время под моим нажимом Хорт все же разговорился. История волколачьего племени терялась в веках. По легенде, предком и прародителем оборотней являлся некий бог, соблазнившийся смертной красавицей. В общем, мотив знакомый: практически в любой мифологии встречаются похожие сюжеты. Правда, тут был один существенный момент – передо мной сидел натуральный волк-оборотень. А в межвидовое скрещивание, несмотря на всю здешнюю магию, я не верю. Если бы такое было возможно, на Сиде на каждом шагу попадались бы невероятные гибриды. Нет, тут работает какой-то иной принцип. Может, действительно какой бог отметился? Ну, бог – не бог, а какое-то высшее существо. Одно такое существо – Валара – я имел удовольствие лицезреть лично и даже помог ему покинуть этот мир. Правда, не совсем в том направлении, куда он собирался двинуться изначально. Так почему и другим богам-демонам не быть? И периодически не вносить свою лепту в демографическую ситуацию на Сиде? В общем, для этого мира версия оборотня выглядит вполне приемлемо. – Может, угадаешь, как звали нашего пращура? – меж тем обратился ко мне волколак. – Судя по тому, что ты задал этот вопрос, могу предположить, что он был моим тезкой. Я прав? – Да, Волх. Прав. – Замолчав, оборотень испытующе взглянул мне в глаза. – Расслабься, Хорт, я к тому Волху не имею никакого отношения. Ты уж поверь, это просто совпадение, – усмехнувшись, я спокойно выдержал его взгляд, не давая волку повода записать меня в родственники. – Как знать… – пробормотал под нос оборотень, но потом продолжил рассказ. Кровь бога оказалась сильна, и волколаки смогли расплодиться, беря в жены человеческих женщин, а не вырождаясь от близкородственных связей. При этом последующие поколения не утрачивали способностей к оборотничеству. Правда, это касалось исключительно мальчиков. Девочки рождались, считай, обычными людьми, разве что отличались завидным здоровьем, и никакая хворь их не брала. За что и ценились девицы у соседних народов в качестве жен. Ни укладом, ни языком от соседних, славянских, племен волколаки особо не отличались. Разве что жили на отшибе да одежды носили мало, имея шокирующую посторонних людей привычку иногда оборачиваться хищным зверем. Ко всему, они славились отличными бойцами и следопытами, что и понятно. Обитали оборотни в лесах, аккурат на стыке границ княжества Русь, Эльфийской Пущи и двергских владений. Именно в тех самых лесах, которые вместе с частью двергской территории оказались захвачены эльфами, отрезавшими от сородичей небольшую часть двергов-переселенцев, вместе с которыми нам предстояло вскоре принимать бой. Вот такой получался расклад. – Эльфы вырезали всех, – глухо промолвил Хорт. – Я случайно спасся – в то время со старшими друзьями в княжество отлучался. Двое наших жен себе у казаков присматривать поехали, а остальных для компании прихватили. Вот от всего племени мы семеро только и уцелели. Что нам оставалось делать? Меня, как самого молодого да к тому же грамотного, в пехотное училище уговорили пойти. Я до этого в школу ходил в поселке при русской заставе, – пояснил оборотень. – А шестеро родичей моих сразу в ряды русского войска вступили, простыми солдатами. – Кстати, Леший – это действительно твоя фамилия или все же кличка? – Опять влез с вопросом я. Волколак пожал плечами: – В школе так называли, а когда в училище документы выправляли, потребовалась фамилия, вот я так и назвался. У нас фамилии как-то не в ходу были – такой сын такого-то, и всем все понятно. А когда в княжество ездили, нам в подорожной дополнительно прописывали: из рода волков. – Оборотень усмехнулся. – Так что Волковы мы назывались – всем племенем… После пехотного училища, дав подпоручика, Хорта распределили в пограничную стражу, где уже служили его соплеменники, люто мстя эльфам за свой народ. – Почему все-таки Туземный полк, неужели для оборотней лучшего места не нашлось? – А куда нас еще? – даже удивился волколак. – В армии что главное? Отвечаю – мундир! А у оборотня всей одежки – это набедренная повязка да боевой пояс. Одень нас в мундиры, толку тоже не будет – для чего нужен такой оборотень, который, перекинувшись, тут же в тряпках запутается? Да и мундиров не напасешься… Это только я теперь обычную одежду носить могу, да и то не всякую, а что посвободней, – невесело хмыкнул Хорт. – Феномен, понимаешь… Так что кроме туземных полков или батальонов девать нас было больше некуда. Да и держать следовало подальше от высоких чинов. А если все же попадешься на глаза какой шишке, то вне строя в туземных полках национальную одежду устав допускает. А мы, считай, постоянно «вне строя»… Или в лесу. В полку, кстати, мы егерями считались. Сформировали в составе полка отдельный разведвзвод, да всех нас туда и определили. Меня поставили на должность командира взвода, а остальных наших – унтерами. А личный состав из лесовиков набрали, есть такое племя – дикое до невозможности, но болтают по-нашему и оборотней сильно уважают. Уважали… От них, кстати, наши тоже жен привозили. – Вот, считай, и вся история. Дальше ты уже слышал… И теперь ни взвода нет, ни родичей моих не осталось, – подвел печальный итог Хорт. – Ладно, давай спать, что ли, поздно уже, – помолчав, добавил он. Спорить я не стал и пошел укладываться. Вскоре в лагере объявился Яри со своими разведчиками – все были живы. У орков с эльфами заваривалась такая каша, что оставаться в гуще событий стало просто самоубийственно, да и бессмысленно… Все, что надо, разведчики давно выяснили, а рисковать головой понапрасну у двергов было не принято, хотя в случае нужды они без колебаний жертвовали жизнью. Но тут был явно не тот случай, и Яри предпочел увести разведгруппу, пока это еще было возможно. Очень правильное решение! А еще через некоторое время вернулся из рейда отряд Вейга, сильно потрепанный и поредевший – от него уцелела едва половина, да и то многие воины оказались ранены. Эльфы преследовали двергов до последнего, буквально повиснув у них на плечах, и отстали только у самого входа в ущелье, видимо, подозревая засаду… В общем, правильно подозревая. Несмотря на большие потери, миссию Вейга со товарищи можно было считать успешной. Они вырезали и сожгли пару эльфийских селений, а в заключение всласть поглумились над священной рощей. Уничтожить ее полностью они не смогли, но этого и не требовалось. Кроме того, без подставного мага и артефактов Виндальва это было вообще нереально. Но вот вырвать ей сердце, начисто вырубив хранилища душ, дверги сумели, этим спровоцировав эльфов на легко предсказуемый, отвечающий нашим планам ответ. Оставалось дождаться развязки. На несколько дней все замерло. Высланные на разведку дозоры сообщали, что расположившиеся перед входом в долину эльфы спешно накапливают силы. К ним постоянно подходят подкрепления, стекаясь со всего леса. Мы на помощь не рассчитывали. Мы просто ждали… И в один из дней наше ожидание наконец закончилось. Войско эльфов стронулось с места и вошло в долину.Неизвестный
Глава 19
…И тогда живые позавидуют мертвым!Вклинившаяся между гор и тянувшаяся около пяти километров долина постепенно сужалась. В месте, где мы заняли оборону, она превращалась уже в ущелье с отвесными склонами и шириной метров двести. Так что вступившее в долину войско, продвигаясь по ней вперед, волей-неволей сплачивало ряды. Этому способствовало и то, что эльфийское воинство старалось держаться подальше от постепенно сходящихся стен ущелья, опасаясь рукотворных обвалов и камнепадов. На мой взгляд, эльфов набиралось не меньше пяти-шести тысяч, то есть раз в тридцать-сорок больше чем нас. Хорошее соотношение сил, можно собой гордиться! А тесные шеренги противника как нельзя лучше способствовали успешной реализации нашего замысла. Обычно привыкшие к лесной войне эльфы действуют в рассыпном строю. Не подозревая о том, враги сами загоняли себя в западню. В первых рядах надвигающейся на нас рати шла кавалерия. Я даже обалдел – вот уж чего от эльфов не ожидал, да и не предупредил никто. Кавалерии, правда, было немного, к тому же выглядела она довольно странно… Потому как верховыми животными эльфам служили птицы! Здоровенные страусы-переростки – что-то типа нелетающих новозеландских моа или мадагаскарских эпиорнисов, в тех местах, правда, уже выбитых или вымерших. «Ну, сейчас и здесь вымрут!» – злорадно подумал я. Главное, чтоб они первыми в атаку не рванули. Такой цыпленок птицы Рух[61], поднапрягшись, может наш заборчик и перемахнуть. Знать бы заранее, я бы сообразил, что им можно противопоставить. Думаю, вполне подошли бы аргентинские бола[62]. Но теперь поздняк метаться… Практически единственным слабым местом в тщательно спланированном сражении была ситуация, если нас просто тупо начнут давить массой. Конечно, и на такой случай существовала подстраховка, но тогда уцелеть самим становилось крайне проблематично. Утешало то, что такое развитие событий было весьма маловероятно ввиду бережного отношения эльфов к собственной шкуре. Хотя для бессмертных это довольно странно. Наверное, чего-то мы о них не знаем. Так или иначе, но эльфы предпочитали действовать издали, а не переть на рожон. Мы угадали. Конница… тьфу. Ну как ее назвать? Не страусятницей же. В общем, кавалерия расступилась, пропуская вперед пешую рать, состоящую в основном из лучников. Битва началась сразу, как только эльфы приблизились настолько, что появилась возможность пустить в ход оружие. Безо всяких прелюдий – переговоров, схватки поединщиков и подобной муры. Ни той, ни другой стороне обсуждать было нечего, война намечалась на уничтожение. Пользуясь преимуществом своего более мощного оружия, дверги через узкие бойницы успели дать по эльфам слитный залп из арбалетов, а я и немногочисленные лучники – выпустить в противника по несколько стрел. Бок о бок со мной со скоростью лопасти вертолетного винта бешено вращал пращой волколак. Большинство выпущенных нами болтов и стрел нашли свою цель, собрав богатую добычу в плотном строю врагов и оставив лежать на земле около сотни тел – лесное племя почти не носило способных остановить тяжелую стрелу доспехов. Однако эльфов это не остановило: они быстро сократили дистанцию, и на нас обрушился ответный залп – пришлось спешно прятаться. Нырнув под прикрытие стены, я закрылся сверху заранее припасенным щитом. Все остальные защитники рубежей поступили подобным образом. А куда деваться? Заполучить отравленную стрелу в лицо или другое не прикрытое доспехом место не хотелось никому. Любое ранение неминуемо становилось фатальным. Пренебрегавший броней оборотень укрывался аж двумя щитами. Наверное, находиться на переднем крае нам с Хортом все же не следовало – слишком многое зависело от того, останемся ли мы в живых. Но к таким вещам дверги относились с присущим им фатализмом, воспринимая присутствие вождей и командиров на острие атаки или в гуще сражения как нечто вполне естественное и даже необходимое. При таком отношении отсиживаться в тылу было как-то неудобно, да и не хотелось, честно говоря. Непрекращающийся ливень стрел не давал поднять головы. Я наблюдал за противником сквозь небольшую щель между не плотно пригнанными валунами. Под прикрытием стрелков вперед выдвинулась небольшая группа эльфов. Ага, вот и артиллерия пожаловала. Сейчас начнется! Маги воздели руки, готовясь ударить по нашим позициям разрушительными заклятьями. Я буквально почувствовал, что пространство вокруг наполняется Силой, на теле встопорщился каждый волосок, как перед грозой. – Ложись! – изо всей мочи проорал я, ссыпавшись в предусмотрительно отрытый прямо за стеной окоп и накрывшись сверху щитом. По обеим сторонам от меня прыгали в укрытие дверги. Маги ударили. Грохнуло! По щиту забарабанили куски камней от принявшей на себя колдовской удар стены. И тут же ахнуло еще раз, да так, что содрогнулась земля! Не дожидаясь, пока пройдет звон в голове, я выскочил из окопа и бросился посмотреть на результат наших усилий. Следом за мной тенью последовал Хорт. Похоже, он назначил себя кем-то вроде телохранителя, постоянно стараясь держаться поблизости от меня. Ладно, позже разберемся… Кое-где еще бухали взрывы, в воздухе посвистывали осколки. Чем ударили маги, я не видел, но мог наблюдать последствия атакующей магии. От порушенной местами стены тянуло жаром. Укрепления перед стеной тоже были практически сметены. Пожалуй, я недооценил силу эльфийских чародеев. Но это им не помогло… Минируя ущелье, я действовал с огоньком и выдумкой – теперь эльфы пожинали плоды моего творчества. Несколько десятков зарядов были размещены так, чтобы накрыть как можно большую площадь. Ударив магией, эльфы подорвали сами себя: чуткий к колдовству боеприпас сдетонировал практически одновременно, и под раздачу попала почти вся эльфийская армия. Закладывая взрывчатку, большую часть фугасов я расположил над поверхностью земли, замаскировав их на деревьях и рядом с обломками скал, густо усеивающими дно ущелья. В грунт мины устанавливались только там, где невозможно было поставить их по-другому. Поражающим элементом служил каменный щебень, которого вокруг было предостаточно. Выполненные по типу МОНок[63], фугасы давали хороший разлет осколков, обеспечив потрясающий эффект против живой силы противника, а другой тут и не было – бронетехникой эльфы, к счастью, пока не располагали. Затянутое пылью дно ущелья представляло собой страшное зрелище! Повсюду громоздились сотни трупов, некоторые из которых были разорваны на куски. Еще больше эльфов было ранено и контужено, но врагов уцелело еще порядочно. Над ущельем стоял многоголосый вой. Страшно кричали раненые. По полю битвы с паническим клекотом носились совершенно ополоумевшие от происходящего верховые страусы-переростки, которым, кстати, досталось меньше всего, так как они находились в стороне от эпицентра взрыва. Гигантские птицы вносили дополнительную сумятицу, давя выживших эльфов. В этот момент заработали наши катапульты, посылая во врага начиненные напалмом глиняные горшки – избиение продолжалось! Установленные над ущельем с обеих сторон метательные машины простреливали его насквозь, позволяя залить горючей субстанцией все вокруг. Узкая долина превратилась и вовсе в некий филиал ада. Началось что-то неописуемое. Перед моими глазами разворачивалась совершенно апокалипсическая картина: среди вздымающихся тут и там языков пламени заполошно метались почти скрытые густым черным дымом фигурки нелюдей и животных, многие из них горели. Даже дверги от подобного зрелища выглядели слегка обалдевшими. В некотором отдалении раздалось еще несколько взрывов – видимо, кое-кто из магов уцелел и теперь пытался колдовать в надежде защититься от огня. Вот их и накрыло не сработавшими раньше зарядами. В такой неразберихе вряд ли можно было сообразить, что магичить нельзя ни в коем случае. Наверное, эльфы принимали творившийся вокруг ужас за какой-то ранее не известный вид чародейства. Потом, конечно, допрут, но это еще когда будет. Один из снарядов катапульты упал слишком близко, и мне на щеку брызнуло горящей каплей напалма. – Мать! Больно-то как. Я содрал напалм рукой вместе с кожей, и он продолжал гореть у меня на наруче. На вас когда-нибудь капало расплавленной пластмассой? Вот примерно такие же ощущения… только гораздо хуже! Хорошо, что капля была небольшая и попала не в глаз. Вдвойне приятно, что снаряды для катапульт мы снаряжали не пирогелем с добавками, не то скулу могло прожечь и до кости. А эльфам я вообще не завидую! Почуяв, что в буквальном смысле запахло жареным, остатки эльфийской армии рванули по ущелью назад. Отступлением это назвать было нельзя, скорее паническим бегством. Сверху, добавляя прыти, по спасающимся эльфам продолжали молотить работавшие с четкостью метрономов катапульты. Дать эльфам уйти не входило в наши планы, поэтому я достал приготовленные Виндальвом амулеты и мысленным приказом активировал их, подрывая неразорвавшиеся прежде мины. Стоявшие на фугасах детонаторы были очень просты: они давали небольшой всплеск магии, и чуткому к подобным вещам боеприпасу этого оказывалось достаточно, чтобы бабахнуть. А магически связанные с детонаторами амулеты играли роль подрывного устройства. Мин осталось немного, и большого урона они нанести не могли, но среди них затесалась парочка ацетиленовых бомб! Еще три таких же было установлено в глубине за нашими позициями. Их я приберегал как последнюю гранату, собираясь подорвать в случае, если эльфам удастся прорвать оборону. Но тогда рассказать о последствиях, скорее всего, было бы некому… Главное, сейчас не перепутать! По сравнению с предыдущей партией эти бомбы были сильно усовершенствованы. Они стали гораздо мощнее, из неуклюжей самоделки превратившись в настоящий термобарический заряд. Изменения в основном коснулись способа подрыва боеприпаса с последующей детонацией газового облака. А так как вся эта система основывалась на магии, то целиком и полностью была творением Виндальва на пару со Свиором, я лишь обозначил, что и как надо сделать. Концепция объемного взрыва была им уже известна, и справились волшебники отлично на всех стадиях процесса, кроме собственно получения ацетилена, используя магические наработки, в которых разбирались гораздо лучше меня. Через положенное время бомбы сработали. Вспышка была впечатляющей! Расходясь двумя концентрическими кругами, огненная воронка поглотила еще энное количество эльфов, а взрывная волна докатилась даже до нас, правда, уже сильно ослабевшая – просто в лицо ударило порывом горячего ветра. Ни малейшего сочувствия к эльфам я не испытывал. Хотя какое может быть сочувствие в битве? Но тут ведь у нас не битва, а избиение. И все же, смотря на гибнущих сотнями врагов, я чувствовал только смешанное с гадливостью удовлетворение. Ощущение было сродни тому, какое испытываешь, давя сильно досадивших тебе насекомых – клопов, например. Об уважении к достойному противнику речи, естественно, тоже не шло. Если раньше у меня могли возникнуть какие-то сомнения в правильности своих поступков, то после общения со жрецом любые иллюзии напрочь исчезли. Осталось стойкое убеждение – эльфов надо извести под корень! Между тем события разворачивались очень быстро. Обстановка на поле битвы, если можно его так назвать, поменялась кардинально. Смертельно впечатленные действием огненного смерча, пожравшего самых торопливых, эльфы повернули обратно! Несмотря на устроенную им кровавую баню, ушастых все еще было во много раз больше, чем нас. Даже наши изуверские методы не могли полностью изничтожить огромную армию. Настало время привести в действие последний довод… Подпустив противника поближе, мы подожгли огнепроводные шнуры, тянувшиеся к закопанным перед укреплениями фугасным огнеметам. Через несколько секунд бегущие по пропитанному селитрой фитилю огоньки воспламенили вышибные заряды, и два десятка огнеметов плюнули огнем, выплескивая на противника по тридцать литров горючей смеси каждый. Нападающих накрыл огненный вал! Потери эльфов были ужасны! Десятки и сотни бойцов, атакующих впереди, погибли полностью. Горящий с огромной температурой пирогель прожигал мясо до костей: хватало нескольких попавших на тело брызг, и эльф умирал просто от болевого шока. Что уж говорить о тех, кому напалма досталось побольше, – от них оставались лишь фрагменты скелетов, да и то не всегда. В воздухе стоял оглушительный стон-крик! Уцелели только те воины, что оказались в задних рядах, и этих было уже не остановить. Эльфы словно обезумели! Окровавленные, закопченные, обгоревшие, они напоминали вырвавшихся из пекла чертей. Эльфы не рвались в бой, они просто хотели выжить, даже помутневшим от ужаса сознанием понимая, что спасение от бушующей вокруг смерти можно найти только за нашей спиной. Ими двигала не храбрость, а отчаяние. А может, их вел инстинкт… Еще какое-то количество нападающих сгорело, угодив в пылающие лужи напалма, некоторые запутались в остатках оборонительных сооружений или были насажены на колья напирающими сзади соплеменниками. Но несколько сотен все же смогли прорваться и пойти на штурм полуразрушенной стены, служившей нам защитой. До этого момента все сражение выглядело не боем, а бойней – натуральным побоищем, куда там Ледовому!.. У нас до сих пор даже убитых не было, только несколько раненых обломками стены, в самом начале, да и те несильно. Теперь пойдет другой разговор! Впервые за этот день я обнажил мечи… – Бей! – разнесся по окрестностям зычный крик Анара, перекрывая несущийся со стороны противника непрерывный нелюдской вопль. Дверги вторили командиру слитным ревом. Взметнулись копья, принимая на свои жала первых врагов и отбрасывая их за стену. А потом копья стали бесполезны – эльфы шли сплошной толпой, не считаясь с потерями. Мертвые тела повисали на наконечниках, и дверги не успевали вырвать оружие из одного врага, чтобы ударить оказавшегося рядом другого. В дело пошли мечи. Прикрываясь щитами и бешено работая короткими клинками, жидкая цепочка двергов попятилась под напором более чем троекратно превосходящего противника… Но потом остановилась и снова шагнула вперед. Наступательный порыв эльфов иссяк. Вернее, им просто не хватило живой силы, чтобы опрокинуть строй и задавить нас массой. С головы до ног закованный в железо дверг мало уступал по весу троим, пришедшимся на каждого, худосочным эльфам. А защищен был несравнимо лучше и отлично умел действовать в строю. К тому же количество нападавших таяло с каждой секундой, а резервов у них уже не было. Мы с Хортом опять сражались рядом. Но от использования в этом бою копий нам обоим пришлось отказаться. Моя техника владения этим оружием базировалась на приемах штыкового боя, разработанных для автомата, то есть кроме штыка предполагала действие прикладом и магазином, что в данной ситуации было излишним… А волколак и вовсе проделывал с копьем нечто невообразимое, пользуясь им как шестом. Исходя из этого, ему скорее подошло бы нечто вроде двусторонней глевии. В общем, наши умения были не совсем те, что требовались для согласованных действий в строю. Подозреваю, что вооружись мы копьями, находиться рядом с нами в бою было бы опасно и для своих. Поэтому я вытащил из ножен за спиной мечи, а волколак в дополнение к мечу взял в левую лапу баклер. Как всегда перед битвой, оборотень выглядел полуволком, а ранее свободная рубаха теперь плотно облегала его изменившийся торс, обрисовывая могучие мускулы. Первого эльфа я срубил, едва его голова показалась над стеной, раскроив мечом череп, и сразу же воткнул второй клинок в раскрытый рот другого. Стена была невысока, и для ее преодоления врагам не потребовалось штурмовых лестниц или других осадных приспособлений. Достаточно было подпрыгнуть и, уцепившись руками за край, подтянуться. Парочку таких рук я успел отрубить, а потом эльфы горохом посыпались нам на головы, быстро заполняя свободноепространство за стеной. Началась форменная мясорубка! Я еле успевал наносить и отражать удары, часть из них принимая на наручи. Все же пару раз меня чувствительно достали, и если бы не кольчуга, мог бы заработать серьезные раны. Видимо, не хватает умения во владении мечами – все-таки это не то оружие, которым я привык пользоваться. Почувствовав боль в ноге, я на мгновение опустил взгляд и увидел раненого эльфа. Лежа на земле, он ударил кинжалом мне в бедро и теперь замахивался во второй раз. Осатанев, я врезал носком сапога ему в переносицу, отбрасывая оглушенного или уже мертвого врага под ноги нападающим. Что-то совсем я нюх потерял! Хорошо еще, что он не догадался подрезать мне сухожилия. Эльфы заваливали нас телами, приходилось пятиться назад. Но и далеко отступать было нельзя. В нескольких шагах сзади находился выкопанный двергами окоп, и чтобы его перепрыгнуть, придется повернуться к эльфам спиной. Вряд ли они упустят такой прекрасный шанс… Кто-нибудь да успеет ткнуть чем-нибудь острым. В тесноте и сутолоке сражения даже короткий меч моментами становился неудобен. Одного подобравшегося слишком близко эльфа я ударил навершием рукояти в лицо, а следующему засветил кастетом в лоб. До этого мне так и не удалось испытать его на живой мишени, а тут как раз подвернулся подходящий случай… Эффект был поразительным! Голова просто разлетелась на куски, заляпав все вокруг кровью и мозгами. Рядом, видимо, следуя моему примеру… или завидуя результату, Хорт вогнал шип баклера какому-то эльфу в висок. Силы эльфов иссякали, чаша весов с победой начала клониться в нашу сторону. Неожиданно на поле боя появились новые действующие лица. Прямо передо мной стену перемахнули сразу две птицы Рух! Причем одна из них была с седоком на спине. Как ему удалось все это время удерживаться в седле, а потом подчинить взбесившуюся птицу – ума не приложу! Я видел, что уже после первых взрывов наездников почти не осталось – всех их моментально посбрасывала вышедшая из повиновения пернатая скотина. Птицы ломились напрямик, не смущаясь топча попавшихся на дороге эльфов. Уклонившись от клюва вырвавшейся вперед бескрылой птицы и счастливо избежав удара гигантской лапы, я смахнул ей голову… И она промчалась дальше, разбрызгивая по округе бьющую из обрубка шеи кровь, до удивления напоминая в этот момент обезглавленную курицу, только очень большую. Восседавший на второй пташке наездник метил в меня длинным копьем. Отбив пику наручем, я приготовился полоснуть всадника по ноге и… получил страшный удар в грудь, приподнявший меня в воздух и отбросивший метров на пять, аж перекинув через траншею! Удар птичьей лапы выбил из меня дух и наверняка сломал несколько ребер, но оружия я не потерял, так и продолжая сжимать мечи в обеих руках. А вот разлеживаться было нельзя. Чертово пернатое уже перешагивало окоп, а эльф-наездник опять заносил копье. Не обращая внимания на раздирающую внутренности боль, я с трудом привстал на колено и приготовился встретить врага. Вырвавшись из гущи схватки, спешил на выручку Хорт, но он явно не успевал. Столкновение произойдет раньше. Пика вонзилась в руку. Лишенный маневра, полностью избежать удара я не мог, а отбить не успевал. Получилось лишь свести урон к минимуму, вовремя отклонив корпус в сторону и подставляя под удар копья защищенное наплечником плечо. Скользнув по металлу наплечника, наконечник вспорол рукав кольчуги и погрузился в тело. Эту цену пришлось заплатить, чтобы успеть отрубить птичью лапу, уже замахнувшуюся втоптать меня в землю. Лишенная опоры, громадная туша начала медленно заваливаться в мою сторону. Единственное, что я мог сделать, – это выбросить ей навстречу клинок, на который тварь и напоролась брюхом. Меня тут же окатило потоком вываливающихся из утробы дымящихся внутренностей. А последнее, что я увидел, – это опускающийся на голову огромный клюв! На этом сражение для меня закончилось… Очнувшись где-то через час, я узнал, чем все закончилось: ловкого эльфа убил Хорт, а «страус» издох сам. Хорт поведал, что после того как я выбыл из строя, эпическая битва продлилась недолго. Сумасшедшая атака эльфов захлебнулась, а потом дверги прижали выдохшегося противника к стене и методично уничтожили. Огромное по здешним меркам войско окончательно перестало существовать. Уйти удалось единицам. Их не преследовали: пускай донесут «радостную» весть до своих. Потом дверги выбрались из-за укреплений и прошли по ущелью, добивая раненых. Собственно этим они занимались до сих пор. Пленных на этой войне не брали, «языки» – исключение. Наши потери составили двадцать шесть двергов убитыми, еще десятков семь было ранено. Из них половина – довольно серьезно. То есть досталось практически всем, но победа того стоила! Кстати, наибольший урон нанесли именно неожиданно атаковавшие сразу в нескольких местах птички. Похоже, ими как-то управлял единственный всадник. После его смерти птицы потеряли «атакующий настрой», и их легко добили. М-да… Славная виктория! Это ж надо умудриться столько эльфов угробить. По правде говоря, увидев, какое войско собралось по нашу душу, я думал, что нас посетил мелкий пушной зверек! Обошлось… Моими ранами занимался Свиор. Самой серьезной неприятностью были сломанные ребра – осколки кости прокололи легкое, и я постоянно сплевывал кровью. Но оклематься надеялся быстро. Такую уверенность обеспечивали новые возможности моего организма и лекарские способности Свиора. Кроме того, были еще две раны: на плече и бедре. Ну и отбитые внутренности до кучи. Рана на голове опасности не представляла, но досталось мне по ней хорошо – в глазах двоилось до сих пор. Волколак отделался несколькими незначительными ранениями, которые уже подживали. Вот это я понимаю – регенерация! – Да ты не завидуй, – правильно истолковал мое задумчивое молчание Хорт. – От магического оружия мне вообще туго придется. Тебя вон рунным копьем ткнули, и ничего… А я бы уже богу душу отдавал! Правда, распознавать я такое умею и стараюсь не подставляться, – добавил он. – А если оружие будет серебряное? – заинтересовался я. – Да хоть золотое! Сказки все это – мы же не нечисть, – отмахнулся волколак. Поколдовав над моим телом, колдун напоил меня какой-то отравой и отошел к другим, требующим его внимания раненым. В голове зашумело. Лежа на заботливо расстеленном оборотнем плаще, снятом им с кого-то из убитых эльфов, я тихо радовался, что еще жив, тому, что мы победили, и умилялся собственной гениальности и стратегическому таланту… Ай да я! Просто Наполеон, Суворов и Кутузов в одном лице… Ну и Денис Давыдов в придачу. Нет, Кутузова не надо – Москву мы сдавать не планировали. Хотя бы просто потому, что других городов у двергов нет… Чего уж тут скромничать: такую баталию спланировал и выиграл… а перед этим еще и спровоцировал. Значит, зря раньше зарывал полководческие таланты в землю… Ну ладно, не один, конечно, планировал… Альбрих, Виндальв и Анар над планом тоже мозгами скрипели – вынужденно отдал я должное двергам. Сознание туманилось, мысли ворочались в голове какие-то шальные и вялые. Глаза слипались. Чем это меня Свиор напоил? С этой мыслью я и уснул… Проснулся только на следующее утро. Самочувствие было вполне приличное, и я почти без усилий смог подняться на ноги. Главное, что не беспокоила проломленная грудь. Только очень кружилась голова и невероятно хотелось жрать! Аппетит не могли перебить даже вонь напалма и уже начинавшие попахивать трупы эльфов. Хоронить их дверги явно не собирались, предоставив позаботиться о трупах зверью. Да и как такую ораву похоронишь? Надо побыстрее сниматься с этого места. Оглядываясь по сторонам, я направился на поиски того, кто мог бы меня покормить, и вскоре наткнулся на движущегося навстречу Хорта. В руках он держал насаженный на шампур – или, скорее, небольшой вертел – огромный кусок жареного мяса. Перехватив мой голодный взгляд, оборотень широко улыбнулся и тут же протянул еду мне. Ну просто мать родная! Пока шел, среди мертвых эльфов с удивлением заметил множество женщин – почти треть. Вчера и не разобрался, как-то не до того было… Хотя на первый взгляд от мужчин они отличались мало – полового диморфизма почти не наблюдалось. Чуть обозначенная грудь и немного более широкие бедра – вот и вся разница. Сложением эльфийки сильно напоминали недокормленных земных моделей. Впрочем, в этом отношении и мужчины от них недалеко ушли, благодаря своей внешности имея несколько педерастический видок. На мой вопрос Хорт ответил, что это обычное дело, и на войну эльфийки ходят наравне с мужчинами, а приплод приносят один, редко два раза на протяжении всей своей долгой жизни. Со слов жреца мы знали, что благодаря меллорнам дети выживают все. Учитывая огромную продолжительность жизни среднего эльфа, это позволяет популяции не вымереть. Воспитанием потомства мамаши не заморачивались, а дальнейшая судьба детишек нам тоже была известна… Переваривая завтрак и подумывая о добавке, я размышлял об итогах битвы и наших будущих планах. Полагаю, мы взяли хорошую фору. В ближайшее время сунуться к двергам эльфы не рискнут, а если и попробуют, то кто мешает заминировать проходы и перевалы?! На горных тропах эльфов удержат и небольшие отряды, а если попытаются встрять маги, то результат известен… Жаль только, что повторить побоище вряд ли удастся. Не настолько эльфы «по уши деревянные», чтобы подобная шутка прокатила с ними еще раз. Мы и до битвы могли забаррикадироваться в горах, перекрыв все подступы, но это была дорога в никуда… Даже если представить, что ушастые не смогут захватить твердыню двергов, то погрузить их в полную изоляцию они вполне способны. А если, как и задумывалось, уничтожат орков, то анклаву двергов и вообще финиш! Им даже негде будет взять себе жен. Разве только у троллей… Сейчас мы хорошенько дали эльфам по сопатке, сильно напугав ублюдков и существенно проредив популяцию – их в Пуще не миллионы. К тому же с нашей подачи немерено проблем им обеспечат орки, оттягивая на себя значительные силы, что тоже приятно. Все это давало нам хороший шанс просочиться через эльфийские владения, что раньше было почти невозможно. Да и сейчас придется нелегко… Через два дня я был совершенно здоров. А о том, что недавно чуть не околел, напоминал только зверский аппетит, но я по опыту знал, что скоро жор закончится. За эти дни раненые дверги под чуткой опекой Свиора сумели несколько оклематься, а остальные собрать трофеи. Теперь они собирались домой. А наш с Хортом путь лежал в другую сторону – через Эльфийскую Пущу в Русское княжество. Неубранные тела на поле брани пахли уже очень ощутимо, вдобавок они привлекали хищников. Дверги похоронили только своих мертвецов. Надо было сниматься с места. Мои доспехи, пока я лечился, отчистил Хорт. А потом кольчугу залатали дверги. Одежду вот пришлось выкинуть: после вывалившего на меня содержимое своего желудка «страуса» восстановлению она не подлежала. Хорошо, что в рюкзаке была запасная. Еще мне понравился эльфийский плащ, напоминавший пончо с капюшоном или сюрко[64] – сам по себе он был непонятного зеленовато-бурого цвета, но, полежав некоторое время на земле, менял окраску, сливаясь с окружающим фоном – отличная вещь! Особенно для засад. Кроме того, он был теплым, достаточно прочным и почти не промокаемым. Но вот материал его был мне неизвестен – какое-то растительное волокно. Подумав, Хорт обзавелся таким же. Правда, учитывая наши габариты, плащ на каждого пришлось кроить из двух эльфийских. Мне удалось уговорить Хорта надеть оставшийся от погибшего дверга кожаный доспех без рукавов – тегиляй. Доспех был с разрезами по бокам, что делало его, считай, безразмерным. Двергу он доставал до колена, а на оборотне выглядел коротким колетом, но, простеганный стальной проволокой, давал неплохую защиту от скользящего удара. – Надо избавляться от старых привычек, – попенял я волколаку. Убедившись, что обновка не будет стеснять движений, Хорт с ворчанием согласился. Себе я присмотрел то самое копье, которым был ранен. Оно сильно напоминало ассегай, с которым мне приходилось иметь дело в Африке у масаев и зулусов. Мне приглянулся его широкий и длинный наконечник – по сути, короткий меч, – весь покрытый вязью непонятного письма. В лесу, да против крупного зверя лучше такого копья или рогатины и быть ничего не может. По совести, это был трофей оборотня, но тот держался от него подальше, уверяя, что от оружия так и разит нехорошей магией, опасной для его здоровья. Приглашенный для консультации Свиор внимательно осмотрел перо копья и выдал свое заключение: да, магия есть, но не эльфийская, и пользоваться этим оружием не возбраняется. Хотя оборотня это не убедило, и он остался при своем мнении. Наконец все сборы были закончены. Напоследок я присоветовал двергам, как поступать, если вдруг к ним в руки попадут еще живые эльфы. Просто убивать их нерационально: нельзя быть застрахованными от того, что рядом не окажется ретранслятора душ. – И что нам с ними делать? – с интересом спросил Анар. – Я предлагаю сводить их с ума! – заявил я, с удовольствием наблюдая ошарашенные лица двергов. – Можно, конечно, и Виндальву отдать для опытов. Он любого с ума сведет. – Мне живо вспомнился зомбированый оркский шаман. – Но если действовать по-простому, в полевых условиях, можно и иначе сделать… После чего я подробно растолковал благодарным слушателям, как добиться желаемого результата, проведя эльфа через довольно неприятную процедуру. Всего-то и надо, что несколько раз с определенными промежутками не давать эльфу дышать – кислород перекрывать, если буквально. – В воду, например, макать, – пояснил свою мысль я. Кислородное голодание вызывает необратимые изменения в мозгу, и свихнувшегося эльфа можно спокойно отправлять к праотцам. Думаю, что обработанная таким образом душа и дороги-то никуда не найдет, а если и найдет, то на хрен она такая кому сдалась… Хорт и дверги смотрели на меня с нескрываемым уважением. Настала пора прощаться. Мы поочередно обнялись с Анаром, Свиором и Яри. А потом Анар сунул мне в руку какой-то мешочек. Такой же, только чуть меньше, он отдал волколаку. – Думаю, пригодится, – скупо пояснил он. Потом дверги развернулись и быстрым шагом отправились догонять ушедший к твердыне отряд. Мы с Хортом остались вдвоем. Развязав кожаный мешочек, я высыпал себе на ладонь горсть сверкающих камней. Рядом зачарованно рассматривал прощальный подарок двергов Хорт. – Да здесь баронство купить хватит! – потрясенно выдавил он. Ссыпав самоцветы обратно, я сунул мешочек в потайной кармашек на поясе. Там же у меня были спрятаны депеши к русскому князю и двергам большого мира. Кроме того, там хранилось несколько рунных амулетов – для связи, – гораздо более затейливых и многофункциональных, чем обычные сигнальные палочки, которыми я пользовался до сих пор. Изготовленные Виндальвом артефакты позволяли получать и принимать сигнал на расстоянии как по рации, но, в отличие от нее, перехватить такой сигнал было невозможно. А подобие азбуки Морзе на основе двергского алфавита разработал я сам. Возможно, я больше никогда не увижу успевших стать мне близкими двергов, но я навсегда запомню их как отважных воинов и надежных товарищей! Я поклялся себе, что сделаю все от меня зависящее, чтобы привести сюда помощь. И для этого в Русском княжестве готовился развернуть бурную деятельность. Если понадобится, действуя силой, шантажом и подкупом – боюсь, что чиновники везде одинаковы. Ну а если не получится направить сюда армию, я попытаюсь пробиться через Пущу с отрядом наемников – средств для найма бойцов и даже магов теперь должно хватить с избытком. Плюс то, что я нашел в подземельях. И если потребуется, всю дорогу перед собой залью напалмом! Думаю, Хорт с удовольствием поможет в моих начинаниях… Пора! Закинув на спину вещмешки и взяв в руки копья, мы прорысили по ущелью в сторону эльфийского леса.Дж. Сильвер
Глава 20
Ни одна бойня не предотвращает следующей.Дело шло к зиме. Деревья стояли голые, под ногами шуршащим ковром стелились опавшие листья. Лес просвечивал насквозь. Поэтому мы старались держаться в ельниках, выбирая для движения самую непролазную чащобу. Несмотря на такие ухищрения, в этот раз дорогу до Эльфийской Пущи мы проделали за один день, пробежав по буеракам километров семьдесят. На ночевку мы тоже остановились в густом ельнике, не разводя костра, а только закутавшись в теплые плащи. Ночами температура могла падать ниже нуля. Волколак в очередной раз читал мне лекцию о правилах поведения в эльфийских угодьях. В прошлом рейде мы побывали на самой окраине Пущи, а теперь собирались пройти ее насквозь. Оборотень утверждал, что это две большие разницы. В глубине леса нас могут поджидать любые сюрпризы. Там выжили такие реликты, которых давно уже не встретишь в других местах. Или бродят измененные эльфийской магией чудовища. Только ушастые там могут чувствовать себя спокойно. По его словам, даже отряды русских егерей не рисковали забираться в Пущу больше, чем на день пути, а туда кого попало не брали. – В Пуще может быть опасен любой куст, любое животное – самое безобидное с виду. Если увидел или почувствовал что-то подозрительное, сначала выстрели или ткни копьем, а разбираться будем потом! Но один к десяти: если кто-то вовремя не убрался с дороги – значит, собирался напасть сам, – консультировал меня Хорт. – Шевелится – стреляй! Зеленое – руби! – кратко сформулировал я наставления оборотня. – Именно так! – без улыбки подтвердил он. На следующий день мы вступили в пределы Пущи. Впечатление было, как будто вошли в оранжерею, – разительно изменилась растительность, пахнуло теплом бабьего лета. Глубокой осени тут совершенно не чувствовалось, сказывался особый микроклимат. Темп движения значительно снизился. Теперь мы крались, озираясь на каждый шорох. Предсказания Хорта начали сбываться уже через пару часов пребывания в реликтовом заповеднике – меня попыталась схватить колючая лиана! Срубленная копьем, она продолжала извиваться и на земле. Я впечатлился! Еще через некоторое время на нас из кустов прыгнул какой-то непонятный зверь. Я успел только разглядеть полную зубов пасть и отшатнуться. Промахнувшись, животное тут же скрылось в чаще. – Что это было? – спросил я Хорта. – А я откуда знаю. Тут полно всякой живности. Надо смотреть в оба, – невозмутимо ответил он, опуская копье. Потом подобные неожиданности стали случаться чуть ли не на каждом шагу. Чаще всего нас пыталась попробовать на зуб какая-то мелкая фауна… а иногда и флора! Но случались и серьезные стычки. В этом отношении больше всего досаждали отдаленные сородичи кабанов – энтеладонты, здоровенные и клыкастые, а вместе с тем поджарые и проворные. Управиться с ними бывало нелегко, зато свинообразные звери в избытке обеспечивали нас вкусным мясом. Обычно один из нас отвлекал внимание зверя, держа его на расстоянии, или принимал на копье, а другой в это время атаковал сбоку. К счастью, они не собирались в стаи, не вынося конкуренции в своей среде. Мы не раз наблюдали жестокие схватки самцов с последующим поеданием проигравшего. Описывать наши битвы и столкновения по дороге я не буду – все они походили одно на другое и заканчивались нашей победой. Могу сказать только одно: нам везло! На узенькой дорожке не встретился никто, кто мог бы положить конец нашему путешествию. Хотя попадались такие кошмарные твари, что стыла в жилах кровь! К счастью, наблюдали мы их издали… Костры мы по соображениям безопасности не жгли, и в этом походе я научился готовить… наложением рук! Некоторые так лечат, а я вот, смотри-ка, по кулинарной части пошел. Сначала, конечно, получались одни головешки, а потом ничего, приноровился. Войдя в Пущу, мы как будто переместились в другую эпоху, куда более древнюю, чем та, что осталась за пределами этого необычного леса. Мне приходилось изо всех сил напрягать свои невеликие познания в палеонтологии, что бы попытаться понять, с каким животным мы столкнулись в тот или иной раз. Но разобраться получалось далеко не всегда. Однажды нам пришлось удирать от совершенно невообразимого зверя, напоминающего помесь мастодонта черт знает с кем, которого волколак называл Индрик. А еще пару раз мы спасались на деревьях, отстреливаясь от стай тупых и злобных животных с совершенно крокодильими пастями. Вернее, отстреливался я – волколачья праща могла только раззадорить здоровенных хищников. Возможно, это были креодонты, но ручаться я бы не стал. Слишком сильно они отличались от тех изображений, которые реконструируют палеонтологи. Из-за них нам как-то пришлось провести на дереве почти сутки. Целое стадо этих крокодилов пускало слюну под нашим убежищем, никак не желая понять, что слезать мы не собираемся и пообедать за наш счет им не удастся. Нам и самим уже хотелось подкрепиться – припасы были подъедены, а свежего мяса мы с собой не таскали, не собираясь приманивать хищников на запах крови. Волколак даже выдвинул идею заарканить одного из особенно надоедливых экземпляров, подтянуть его наверх и здесь оприходовать. В смысле сожрать. Сил на это нам, возможно, и хватило бы, но от зверей так шибало падалью, что всерьез развивать эту мысль мы не стали. Масла в огонь подливало то, что буквально на расстоянии нескольких метров от нас на ветвях соседнего дерева сидели тетерева. Но добыть их не было никакой возможности. Сбитые из пращи или лука, они неминуемо упадут на землю и достанутся на корм стерегущим внизу отвратительным животным. Глядя на такой подарок, те могут подзадержаться еще. Нам это надо?! Развязав рюкзак, я пошуровал в нем и наскреб горсть завалявшихся ягод рябины и брусники – иногда мы заваривали их для питья. – Веревка есть? – обратился я к оборотню. Покопавшись в своем поясе, он извлек оттуда и протянул мне моток бечевы. – Пойдет? Кивнув, я занялся изготовлением нехитрого приспособления; волколак с интересом наблюдал за моими манипуляциями. Отрезав кусок бечевы, я с небольшими промежутками нанизал на него ягоды и закинул получившуюся снасть так, чтобы она горизонтально легла на соседнюю ветку. А потом принялся ждать… Минут через пятнадцать приманкой заинтересовалась одна из птиц, перепорхнув на наше дерево. Еще минут десять птица недоверчиво косилась на нас, не решаясь вплотную заняться кормежкой, но потом все же соблазнилась… Затаив дыхание, мы следили, как она склевывает ягоды, исчезающие в ее желудке вместе с бечевой. – Подсекай, – азартно прошипел мне на ухо Хорт. – Рано еще, – солидно ответствовал я. Выждав, пока птица заглотит метра два бечевы, я потянул трепыхающуюся добычу к себе, а потом свернул ей голову. – Учись, пока я жив! – демонстрируя трофей, гордо бросил оборотню я. – Мог бы просто стрелу бечевой привязать, – отпарировал он. Я ошарашенно замолчал. Нет, ну надо же какой кретин – столько возни, а сколько времени потерял, когда можно было поступить гораздо проще. – А ты чего раньше не сказал? – накинулся я на волколака. – Хотел посмотреть, что у тебя получится, – пожал плечами тот. Крыть было нечем. Через несколько минут я добавил к первой добыче еще три тетеревиных тушки. Банально подстрелив их из лука, а потом подтянув за бечеву. Расстреливаемые почти в упор непуганые птицы даже не пытались улететь. В дороге мы были уже десять дней. За это время я освоился в Пуще, почти слился с ней, научившись чувствовать опасность издалека по каким-то и самому до конца не ясным признакам. Это помогло избежать многих ненужных столкновений. Эльфов мы видели несколько раз (небольшие отряды следовали куда-то по своим делам), но отлежались в зарослях, и нас не заметили. До границы с Русским княжеством оставалось уже совсем недалеко, но начались хорошо охраняемые приграничные территории. Сейчас мы затаились на берегу не слишком широкой реки, а километрах в двух ниже по течению располагалась эльфийская застава. Подойти ближе мы не рисковали – уже обожглись. Все подступы к границе были густо усеяны разнообразными магическими ловушками. Чувствовать я их чувствовал, но вот поделать ничего не мог – маг и волшебник из меня никакой. Как завещала некая лысая мумия: «Учиться, учиться и еще раз учиться!» А стоит ловушки потревожить, то если и не помрешь на месте, накрытый какой-нибудь смертоубийственной магией, то уж тревогу поднимешь точно. И пожалует «вся королевская рать»! Хорт утверждал, что раньше такого не было и это какие-то последние нововведения. Я, кажется, догадывался, в чем дело, – после знаменательного сражения магов у эльфов резко поубавилось, и таким образом они решили заткнуть прорехи в обороне. Но нам от этого было не легче. Попробовали было обойти посты и сторожевые заклятья, сунувшись левее, но там начиналось непроходимое болото. Сплетя болотоступы и вооружившись шестами, мы попытались его преодолеть, но потерпели фиаско и вынуждены были повернуть обратно. Места были действительно гиблые, а зыбкая почва ну совершенно не желала держать наш вес. Про болото волколак знал, но надеялся пройти – не удалось… Справа за рекой была уже не Пуща, а местность, захваченная эльфами сравнительно недавно – родина Хорта. Произошло это двадцать лет назад, но до сих пор пробраться по этим местам было совершенно нереально. Волколак рассказывал, что после захвата территории эльфы проводят настоящий биологический террор, заселяя ее невероятным количеством разнообразной живности, по большей части весьма зловредной, таким образом подготавливая новые земли к включению в состав Пущи. Первое время флора и фауна бывают настолько агрессивны, что появляться там эльфы не рискуют и сами! Наш марш-бросок по Пуще по сравнению с тем, что могло ожидать там, – детская прогулка! Чтобы не подвергаться нападениям самим, эльфы метили границы территории каким-то ферментом, не позволяющим тварям вырваться за периметр. А иногда таким же макаром они науськивали чудовищных созданий на врагов. Закончив зачистку, которая может длиться годами, если не десятилетиями, магически выведенная фауна и флора в большинстве своем вымирает, освобождая место для эльфов. – Хорт, а сколько тебе лет? – произведя в голове некоторые подсчеты, поинтересовался я. – Тридцать шесть, – ответил оборотень. Выглядел Хорт от силы на тридцать, и то с большой натяжкой, но и я теперь смотрюсь как его ровесник, если зеркало не врет… – А в армии ты давно? – Не считая училища, восемнадцать лет. – И до сих пор поручик?! – поразился я. – А чего такого? – удивился в свою очередь волколак. – Штабс-капитана скоро должны дать. Служат у нас долго, а чины и звания дают не часто – войны-то сейчас нет. Я в отставку дай бог капитаном уйду, даже подполковником не светит[65]. Вопрос был исчерпан… Спереди дорогу преграждала застава. Места для Хорта были насквозь знакомые, буквально в паре верст за заставой эта река впадала в другую, которая и являлась естественным рубежом с Русским княжеством. Но преодолеть эти несчастные несколько километров стало для нас неразрешимой задачей. В итоге мы куковали здесь уже второй день, пытаясь придумать, что делать дальше. В принципе план уже созрел, оставалось дождаться подходящего момента… Скучающие на заставе эльфы иногда развлекались рыбалкой с лодок. Рыбу били острогой по затонам, поднимаясь на шестах почти до того места, где затаились мы. Этим и решено было воспользоваться. Вегетарианцами эльфы не были, предпочитая, правда, мясо с душком[66], а рыбкой любили побаловаться особо – это, наверное, в них гены говорят. Будем брать, когда рыболовы окажутся поближе к нам и будут не видны с заставы. Ждать пришлось долго – видимо, рыбы хватало и около погранпоста. Но наконец наши ожидания были вознаграждены – подгоняемый шестом, один из челнов направился в нашу сторону. Раздевшись, мы скользнули к берегу и притаились в камышах. – Одного живьем надо, – напомнил я волколаку. – Бери того, что спереди. В ответ он продемонстрировал мне скатанный из глины, а затем высушенный шар. Действительно, таким убить сложно, а вот ненадолго выключить запросто. Незаметно подплыть и перевернуть лодку, скорее всего, не выйдет – в прозрачной воде заметят. И чего доброго, могут острогой приколоть. Значит, буду бить стрелами. Челн шел вдоль камышей. Один эльф отталкивался шестом, стоя на корме, а другой замер с острогой на носу. Дождавшись, когда он минует место засады и эльфы окажутся к нам спиной, мы начали действовать. – Давай! – шепотом скомандовал я. Выстрелили мы одновременно. Снаряд оборотня попал рыболову точно в голову, и тот, перевалившись через борт, плюхнулся в воду. А моя стрела вошла под лопатку тому, что был с шестом, бросив его на дно лодки. Отбросив оружие, мы синхронно нырнули в воду и рванули как наперегонки: я – догонять челнок, а оборотень – вылавливать тонущего эльфа. Вытащив спасенное плавсредство на берег и по-быстрому замаскировав его в камышах, я опять вошел в воду и помог буксирующему бессознательного эльфа волколаку. Затащив ушастого в лес, мы быстро привели его в чувство, надавив на нужные точки, и учинили экспресс-допрос, вставив ему в ухо заостренный колышек и тихонько постукивая по нему рукояткой ножа. Очень действенное средство! Ломался эльф недолго. Если вкратце, то полученная от «языка» информация была такова. Сторожевые заклятья действительно расставили маги, но на заставе их нет. Основная масса уцелевших волшебников сейчас воюет с орками. Это радовало… Однако по тревоге сюда тут же примчится звено зилантов. А вот это было совсем нехорошо! Выходит, валары оторвали от сердца свою гвардию. Не означает ли это, что они решили вмешаться в земные дела?! А зачем? Но гадать о том, что сподвигло валаров на этот шаг, было бесполезно – может, они потрепанную паству пожалели? У нас были и другие проблемы, и одна из них – могущие в любой момент свалиться на голову зиланты со своими наездниками. Эльфов на заставе было четырнадцать… то есть уже двенадцать. Еще семеро находились в патруле и должны были вернуться к вечеру. Службу эльфы несли посменно: одна смена отдыхает, другая несет боевое дежурство, а третья шастает дозором по округе. Эта парочка была из отдыхающих. Больше никакой ценной на данный момент информацией эльф не располагал. Разве что указал расположение постов и описал планировку заставы. Теперь он стал нам совершенно не нужен. Возиться, доводя эльфа до умопомрачения по оригинальной методе, мы не стали, а просто его прирезали. Один ушастый погоды не сделает, а времени у нас в обрез. Вспоров мертвым эльфам животы и набив их камнями, мы притопили трупы у берега. Как выяснилось, это было ошибкой! Неожиданно появившуюся опасность я почувствовал буквально спинным мозгом. И, резко обернувшись к воде, увидел взметнувшееся из нее длинное гибкое тело. Единственное, что я успел, – это подставить руки, отталкивая в сторону разинутую пасть твари. Ударом тяжелого тела меня швырнуло на землю, а рядом плюхнулся напавший на меня здоровенный крокодил! Видимо, пресмыкающееся привлек запах крови, но мертвечине оно предпочло живую добычу. За крокодилами водится такая особенность, хотя потом они все равно прячут жертву на дне, заталкивая под какую-нибудь корягу, и дожидаются, пока мясо малость протухнет. Так им вкуснее… А может, полезнее – не знаю. Увернувшись от щелкнувших перед носом челюстей, я, не вставая на ноги, прыгнул рептилии на спину, вцепившись в нее, как клещ. Тут я был в безопасности от его зубов и когтей. Воинственно размахивая копьем, уже спешил на подмогу волколак… но малость не рассчитал: крокодил ударил хвостом, и оборотня унесло в прибрежные заросли. Видя, что помощи ждать пока не приходится, я решил действовать сам. Крепко обхватив рептилию рукой за шею и сжав коленями ее бока, я оттолкнулся ногами от земли и рывком завалился на спину, опрокинув крокодила на себя, переворачивая его кверху брюхом. Кулаком другой руки я что есть силы давил ему под нижнюю челюсть. Этот прием мне показали в Австралии на крокодиловой ферме. Некоторое время пресмыкающееся еще трепыхалось, но скоро затихло, впав в транс! Я осторожно выбрался из-под придавившей меня к земле тяжеленной туши. Своим змеевидным телом рептилия сильно отличалась от любых других видов известных мне крокодилов. Но это волновало меня в последнюю очередь. Главное, что и на этом гаде уловка сработала! – Что это ты с ним сделал? – спросил выбравшийся наконец из колючих зарослей волколак. – Заколдовал! Не видишь что ли? – еще не отойдя от схватки, грубовато ляпнул я. Оборотень смотрел недоверчиво, пришлось пояснить: – Как куриц гипнотизируют, знаешь? Кладут набок и мелом от клюва черту проводят – та в транс и впадает. Или голову под крыло заворачивают, и с тем же успехом. А эти от куриц недалеко ушли… Или курицы от них, – подумав, добавил я. – В общем, главное – животному неестественное положение придать, оно на время и вырубится. Крокодила вон, надо на спину перевернуть и голову ему назад немного оттянуть. Понятно? – Ну надо же… – задумчиво протянул Хорт. Подобрав копье, я мстительно приколол загипнотизированного крокодила к земле. Копье прошло через шею насквозь, перерубая спинной мозг в районе шейного отдела позвоночника. По телу пресмыкающегося пробежала предсмертная судорога, и оно издохло, так и не приходя в сознание. Вот так! Никакой тебе агонии и опасного размахивания хвостом. «Интересно, как эти рептилии выживают в холодной воде?» – некстати подумалось мне. Хотя чему удивляться – насколько я убедился, на Сиде возможно еще и не то… Кроме того, крокодил и сам по себе зверь живучий – моря переплывает, пустыни пересекает. В древности отдельные экземпляры вроде даже под Псковом встречались. Если летописи не врут… Медлить было нельзя – через некоторое время на заставе забеспокоятся и пошлют кого-нибудь на поиски пропавших, а еще хуже, если забьют тревогу и на помощь прилетят зиланты. Поэтому придется прорываться прямо сейчас, средь бела дня. Осмотрев эльфийский челн, я пришел к выводу, что он вполне сгодится на роль подводной лодки. Выдолбленный из одного бревна и расширенный распорками, он не должен был травить воздух, оставляя нас без кислорода и демаскируя пузырьками. Так что аварийных всплытий возможно будет избежать. Под распорки мы запихали набитые амуницией рюкзаки и оружие, привязав их покрепче. Они послужат балластом, не давая лодке пузырем выскочить на поверхность. Балласта, естественно, не хватило, и пришлось догружать рюкзаки камнями, периодически пробуя всю конструкцию в воде. Под конец мы замаскировали лодку водяными растениями и водорослями, сглаживая узнаваемые контуры. Теперь, даже если ее заметят в толще воды, то, скорее всего, примут за затонувшее бревно, принесенное к заставе течением. Мы уже собирались отчаливать, когда я неожиданно спохватился: – Хорт, а эти нас не сожрут? – кивнул я в сторону убиенного крокодила. – Не бойся, не тронут, – усмехнулся волколак и протянул мне пучок какой-то травы. – Натрись хорошенько, это их отпугнет. Брезгливо понюхав вонючую травку я спросил: – Побрезгают, что ли… И, не дождавшись ответа, все же последовал его совету. Лицо и тело тут же покрылись зеленоватыми разводами. Из одежды я оставил на себе только штаны, а из оружия – закрепленные на бедрах кинжалы. Вдобавок к кинжалам нацепил на голое тело перевязь с метательными ножами и дополнил получившийся костюм наручами. Волколак выглядел примерно так же. В общем, смотрелись мы так, ничего себе подводными диверсантами. Времен Второй мировой… или Первой пунической… Занеся перевернутую вверх дном лодку подальше в реку, мы погрузили ее в воду и, поднырнув под нее, отдались на волю течения. Теперь челн работал по принципу водолазного колокола, позволяя нам свободно дышать скопившимся под днищем воздухом. Вот только перископа у нас не было – предполагалось держаться поближе к берегу и ориентироваться на сваи причала. Вцепившись в борта перевернутой лодки, мы отталкивались ногами от дна и как будто парили под водой, совершая огромные прыжки. Со сваями мы просчитались: их совершенно не было заметно на фоне тут и там торчащих вдоль берега корней и стволов. Положение спасла тень, падающая от перекинутого через реку подвесного моста. Не будь ее, заставу мы бы просто проскочили. А так как сразу за заставой начинались пороги, наша субмарина пройти там физически не могла. В итоге пришлось бы в аварийном порядке выбрасываться на берег, и нас бы непременно засекли, подготовив теплый прием. А так высадка прошла успешно: развернув лодку поперек течения, мы тихой сапой подгребли к берегу и легли на грунт в двух метрах от причала, прикинувшись невзрачной корягой. Такой подляны, как нападение из-под воды, эльфы не ожидали никак. И даже ловушками не озаботились. Правда, в текущей воде магия почти и не действует. Так что наш хитрый маневр застал их врасплох. Застава выглядела настоящим фортом, своего рода маленькой крепостью. По периметру она была обнесена частоколом, а за ним еще и живой изгородью. Искусственно выведенные растения с ядовитыми шипами представляли серьезную преграду для нападающих, если, конечно, среди них не было магов. Но маги предполагались и с другой стороны. Правда, теперь их заменили магическими капканами. Соответственно, всегда была возможность продержаться до прихода подкрепления. Единственным слабым местом укрепления был подход с реки, но со стороны русской границы надежной защитой служили пороги, а удара в спину эльфы не ждали. Они не учли только нас с Хортом… и нашего стремления любой ценой добраться до цели! Откинув лодку в сторону, мы взметнулись из воды, держа по паре метательных ножей в каждой руке. Прыжок был таков, что приземлились мы уже на причале. Без ласт подобный номер проделать трудно, но справились – видимо, сказался могучий выброс адреналина. Волколак обернулся чуть ли не в полете. Со стороны это, должно быть, выглядело устрашающе. Из воды выпрыгивал вооруженный до зубов и раскрашенный зелеными разводами человек, а по пристани, ощерив клыкастую пасть, несся полуволк. Я тоже не отставал – мой силуэт был размыт тролличьей магией. Ни дать ни взять, психическая атака! Ну и физическая… Свистнув в воздухе, клинки поразили четверых оказавшихся в пределах досягаемости эльфов. Острые лезвия ударили без промаха, не оставляя после себя раненых – только трупы. Почти не отставая от летящих ножей, мы рванулись в глубину форта, заранее занося для броска оставшиеся в ладонях клинки. Еще трое эльфов, обернувшихся на звук падающих тел, получили свою порцию стали. Одному из них досталось по ножу сразу от нас двоих. Врагов осталось пятеро. Волколак метал ножи виртуозно! Впрочем, я от него не отставал, потому как знал и любил это дело, а времени тренировкам посвятил достаточно и продолжал их постоянно. Для метания… чего угодно требуются хорошие координация и глазомер. Для ножа этого недостаточно. Тут нужно отлично ощущать баланс оружия и правильно оценивать расстояние до цели. Метать можно держа нож за лезвие или же за рукоятку – без разницы. В зависимости от способа нож делает в полете половину, полтора, два с половиной… или же один, два, три и так далее оборотов, что не слишком принципиально. Правда, бросать нож с большим количеством оборотов гораздо сложнее – требуется очень точный расчет. А бросок более чем на десять метров – это вообще цирковой номер, где все рассчитано до миллиметра и к которому готовятся годами. Надо учитывать еще одну вещь: чем дальше от центра тяжести ты берешь нож, тем быстрее он делает в полете оборот, соответственно, ближе должна быть цель, и наоборот… Все это относится и к метанию топоров, но не подходит, например, к метанию сюрикенов и им подобных предметов, которые как ни швырни (если только не плашмя на землю), все одно куда-нибудь да воткнутся, правда, не глубоко. Двое эльфов несли караул на насыпи у частокола. Они уже разворачивались к нам, натягивая луки, и что-то кричали. Как будто стелясь над землей, к ним рванулся волколак, на ходу выхватывая из ножен на перевязи еще пару клинков. Еще один ушастый находился на сторожевой вышке, вернее, дереве, где для него был сделан деревянный настил. Оттуда он и выпустил в меня стрелу. Тоже мне, «кукушка»[67]! Если видишь, как в тебя стреляют, уклониться не сложно. Труднее придется, если стрелков будет двое или больше, а если они еще и действуют грамотно… не спасут никакая реакция или мастерство, рано или поздно зацепят. Эльф был один, поэтому особой опасности для меня не представлял. Но и я достать поганца не мог – ножом до него было не добросить. Однако без толку торчать посреди крепости тоже было никак нельзя – где-то скрывались еще двое врагов. Все постройки форта состояли из одного длинного округлого барака или казармы. Было еще несколько навесов и что-то вроде сарая, но не считать же их полноценными строениями. Единственное здание было довольно странным: не срубленное из бревен, а как будто сплетенное из стволов целых деревьев с живой зеленой крышей. Видимо, в нем оставшиеся эльфы и находились. А где им еще быть? Входом в жилище служило овальное отверстие с какой-то ширмой, сейчас откинутой в сторону. Увернувшись от второй стрелы, я метнулся к казарме и рыбкой нырнул в дверной проем, априори предполагая за дверью засаду и сжимая в обеих руках кинжалы. Догадался я правильно, там меня уже ждали. Что-то явно смертоносное просвистело над головой – к тому, что я просочусь понизу, противники явно не готовились. Резкий переход со света в полумрак на несколько мгновений лишил меня зрения. Вслепую отмахнувшись кинжалом и вроде кого-то зацепив, я перекатом ушел в сторону, а потом вскочил на ноги и замер, привыкая к освещению и оценивая обстановку. Оказывается, слепой удар кинжалом не пропал даром – стоящий у двери эльф, выронив топорик, зажимал руками резаную рану на бедре. Второй приближался ко мне, выставив вперед бронзовый меч и закрываясь круглым щитом. Шагнув ему навстречу, яотклонил кинжалом выпад меча, взяв защиту низкой терцией. А потом без затей впечатал в щит перстень-кастет на левой руке. Щит разнесло вдребезги, а эльфа отбросило метра на три, конкретно приложив о стену. Не дожидаясь, пока он придет в себя, я подскочил к нему на расстояние удара и вогнал в грудину кинжал. Покончив с одним противником, я моментально развернулся к другому, которого ни на мгновение не терял из вида. За время короткой схватки эльф успел немного оправиться и обнажить кинжал, но нападать не торопился. Сблизившись на дистанцию атаки, я снизу вверх обозначил удар в живот, а когда он попробовал защититься, перехватил клинок обратным хватом и, обведя его кинжал, полоснул по запястью. В ту же секунду ударил вторым клинком ему в горло. Как правило, сшибки на ножах молниеносны. Обтерев кинжалы о трупы врагов и убрав оружие в ножны, я подошел к дверям и осторожно выглянул наружу. И тут же спрятал голову обратно – эльф на вышке был начеку и немедленно отреагировал на мое появление стрелой. – Ты как там, жив-здоров? – послышался со стороны оконца на противоположной стене казармы искаженный волчьей глоткой рык Хорта. Однако сам оборотень в окне благоразумно не маячил. – И тебе не кашлять, – отозвался я. А потом чисто для проформы спросил: – Как там твои – готовы? – Готовей не бывает! – бодро ответил Хорт. – Ну и у меня все пучком, – проинформировал его я. – Надо что-то с последним, на дереве, решать. – Что ты предлагаешь? – А что тут можно предложить? Давай я его отвлеку, а ты снимешь. Мой лук, надежно упакованный в чехол вместе с остальной амуницией, покоился сейчас на дне реки, а у волколака праща всегда была с собой. – Идет, – согласился Хорт. Дуэль пращника с лучником, особенно если последний занимает более выгодную позицию, обычно оканчивается для пращника плачевно. Хороший стрелок мечет стрелы быстрее, да и бьет лук дальше. Поэтому и был нужен отвлекающий маневр. – Тогда поехали! Выметнувшись из укрытия, я начал быстро перемещаться в сторону засевшего на верхотуре эльфа, «качая маятник» и по дороге смещаясь влево. «Качание маятника» подразумевает не просто уход от выстрела (хотя и это тоже): непредсказуемая траектория движений сбивает стрелку прицел. В бойца, двигающегося таким образом, легче попасть, просто лупя наобум приблизительно в сторону цели. Есть еще одна небольшая хитрость – смещаться надо в ту сторону, куда стрелку будет неудобно переносить огонь. Для стрелка это будет вправо (если он правша). Эльф старался вовсю, посылая в меня стрелу за стрелой, но мазал… С секунды на секунду должен был вступить в дело волколак. Он дожидался удобного момента, когда эльф окончательно отвлечется на меня и уже не сможет увернуться от пущенного снаряда. Наконец этот миг настал… Свистнула праща, и сбитый с насеста эльф полетел вниз, ломая встреченные по дороге ветви. Этот был последним… Застава наша! То, что мы захватили заставу, конечно, радовало, но, как выяснилось, несильно облегчало нам жизнь. Окружающие форт ловушки, а со стороны границы их было даже больше, никуда не делись. Мы оказались в западне! Пока суд да дело, мы собрали свои ножи, вытащив их из трупов, и подняли со дна реки лодку со снаряжением. А потом просто осмотрели форт, хотя смотреть там было особо и не на что. Проделывая все это, мы усиленно размышляли над сложившейся ситуацией… Выход все же нашелся, и решение лежало на поверхности, стоило только немного пошевелить извилинами. Видимо, от перенапряжения последних дней у нас почти отключились мозги. Эльфы ведь как-то шастают через магические заграждения?! И, как утверждал «язык», магов среди них не было. Значит, должен быть проход или что-то еще… Но хорошая мысля приходит опосля. Жаль, мы не догадались расспросить об этом пленника. Но так всегда и бывает – чтобы получить нужные ответы, надо заранее знать, какие задать вопросы… А не владея информацией, сделать это бывает очень трудно. Даже самый жесткий допрос не всегда дает хороший результат – пытаемый же не знает, что может заинтересовать допрашивающего. И вываливает на него кучу лишних сведений, а действительно ценная информация остается за кадром. Так что работа следователя – долгий и сложный процесс! Вернувшийся к вечеру дозор мы побили камнями и стрелами из-за частокола, когда они вышли из леса на прогалину перед заставой. Как водится, оставив одного из эльфов в живых в качестве «языка» и проводника. Ни о чем не подозревающие эльфы спокойно дали себя уничтожить. Да и мудрено было что-нибудь заподозрить. Следов штурма не наблюдалось, а какими-то условными знаками эльфы не озаботились. Одного из мертвых эльфов мы посадили на дозорную вышку, а сами с успехом изобразили караульных за частоколом. Примитивной маскировки хватило, чтобы подпустить возвращающийся дозор на расстояние выстрела. Я подстрелил пятерых, а Хорт, соответственно, двоих, зато его клиенты были еще живы… и относительно здоровы. Того, кто пострадал больше, мы добили, а вот другому не повезло – он еще должен был вывести нас за пределы опасной территории. Должным образом настроенный на сотрудничество эльф не подкачал, благополучно проведя нас через все ловушки, а потом умер… Сусанина из эльфа не вышло, зато мы остались целы. Через несколько минут ходьбы мы достигли края леса и увидели невдалеке пограничную реку. До Русского княжества оставалось рукой подать. Они появились без предупреждения и совершенно беззвучно, просто возникли над лесом, когда мы отошли от него метров на двести. Меня предупредил внезапно забеспокоившийся Мэд, и я обернулся. Но было уже поздно… От леса на нас спикировали зиланты! Чертово племя! Два змея с седоками на спине атаковали на бреющем, держась почти над самой землей. Совершенно не существенно, почему они тут оказались: прибыли по тревоге, которую все же успел поднять кто-то из эльфов, сработала незамеченная нами ловушка или это просто плановая проверка… Впрочем, я склонялся к последнему, иначе их было бы больше. Важно одно – сейчас нас начнут убивать! А тут и укрыться-то негде – на всем пространстве до реки росли лишь трава да жидкий кустарник. Прямо полоса отчуждения! Предвосхищая то, что должно было сейчас произойти, я толчком в плечо отшвырнул волколака в сторону и прыгнул вбок сам. Прямо в то место, где мы только что находились, ударил зеленый разряд, сорвавшийся с руки правого всадника, и там сразу почернела трава. Ага, вот и маг обозначился! Сорвав с плеча лук, я одним слитным движением наложил на тетиву стрелу и выпустил ее в зиланта. Памятуя о первой встрече с эльфами, стрелять в мага я даже не пытался. Наверняка у него предусмотрена какая-нибудь защита. Выпущенная в спешке стрела вошла змею под крыло, но тот как будто ее и не заметил, продолжая пикировать прямо на меня. Выстрелить повторно я не успел – опередил маг. В глазах сверкнула зеленая вспышка, меня как будто ударило током и одновременно с головы до ног обдало кипятком. Боль была страшная! Пронзительно, на одной ноте, визжал дракончик. Но я был жив! Хотя и понимал, что второго удара магией мне, скорее всего, не перенести. Открыв глаза, я убедился, что все случившееся уложилось в одно мгновение. Как бывало и раньше, время для меня растянулось. Двигаясь как во сне, я вновь натянул лук и прицелился в надвигающуюся змеиную морду. Зилант был уже метрах в пятидесяти, когда я спустил тетиву, уже точно зная, куда попаду. Стрела вошла змею в глаз, погрузившись в череп почти полностью, – с такими ранами не живут! На деле иллюстрируя это утверждение, зилант клюнул головой вниз, входя в штопор. Но до земли было недалеко, и он просто воткнулся в нее, не успев завершить фигуру высшего пилотажа. Будто находясь в трансе, я зачарованно наблюдал, как кубарем катится по земле змеиное тело и, отделившись от него, отлетает в сторону изломанная фигурка мага… В этот момент и ударила мне в бок эльфийская стрела. Оторвав взгляд от поверженного зиланта, я перевел его в сторону другого врага, успев увидеть, как вылетает из седла ранивший меня эльф. Видимо, выведенный из равновесия гибелью мага, второй наездник отвлекся на меня и тут же получил камнем от волколака. Но я тоже хорош – прощелкал! Нельзя было терять его из вида. Даже лишившись седока, крылатый гад не прекратил атаку. Спикировав на землю и извиваясь всем телом, он, почти не теряя темпа, несся на Хорта. Хорошо хоть зиланты не умеют атаковать с воздуха. Против такой опасности праща была бессильна, и волколак взялся за копье. Оборотню надо было помочь… Вскинув лук, я одну за другой послал две стрелы в чешуйчатый бок пресмыкающегося. Метил я в шею, но перетекающее тело рептилии сбивало прицел, и стрелы ударили чуть позади. Тело змея конвульсивно дернулось, сжавшись подобно пружине, движение застопорилось. Подобно атакующей кобре, гад приподнял над землей голову и зашипел. Низкий вибрирующий звук был на грани слышимости, находясь за порогом человеческого восприятия, виски прошило болью. Пропустив удар, сбилось с ритма сердце. Зилант глушил нас инфразвуком! Оборотня такими вещами было не пронять. Испустив ответный рев, он метнулся вперед и, воспользовавшись моментом, ударил копьем под нижнюю челюсть гада. И сразу же проворно отскочил в сторону. Из перерубленной артерии хлестнула кровь, и тварь забилась на земле. Все было кончено… Напряжение схватки уходило. Бросило в дрожь. Меня колотило так, что я не сразу смог вернуть в колчан уже извлеченную оттуда стрелу. Ломило все тело, отвратительными ощущениями напоминали о себе последствия магического удара. И только теперь я ощутил боль от застрявшей в боку стрелы, но сразу рвать ее из себя не стал – эта операция может и подождать, – только наполовину обломил торчащее из тела древко, чтоб не мешало. Мельком глянув на волколака, я убедился, что он цел, и с трудом побрел в сторону авиакатастрофы, надеясь кровью мага подправить себе здоровье. Зря надеялся… Волшебник выглядел стопроцентным трупом – при падении он переломал себе все, что возможно, и вдобавок пробил голову. Обманув мои ожидания, он ускользнул в эльфийские кущи ожидать скорой реинкарнации. В будущем это могло обернуться большими неприятностями – если он успел разглядеть шрамы у меня на лице, то наверняка понял или, вернее, почувствовал, кто мог их оставить… Обернувшись, я посмотрел на Хорта. Уже вернув себе человеческий облик, он шел ко мне, весело скалясь. Неожиданно оборотень запнулся, недоуменно посмотрел на меня и пластом рухнул на землю. Через мгновение я был уже рядом с ним. Рука оборотня была в крови, видимо, его все же зацепило стрелой, а он даже не заметил этого в горячке боя. А стрелы у эльфов почти всегда бывают отравлены. Я чуть не взвыл от отчаяния. Ну до чего же обидно, совсем немного не дошли! Тело волколака начали бить судороги, глаза закатывались, на губах выступила пена. Кривящимся ртом он пытался мне что-то сказать. Я вдруг понял, что он доживает последние минуты. Даже могучее здоровье оборотня и его необычный метаболизм не смогут справиться с эльфийской отравой. Всего в двух шагах от цели я терял друга! Только сейчас я понял, что у меня никогда не было таких друзей! Было боевое братство, были хорошие товарищи, куча знакомых, но людей, которых я действительно мог назвать друзьями, мне так и не встретилось… пока я не попал сюда. Я всегда был одиночкой, предпочитавшим полагаться только на себя и трудно сходившимся с людьми… Мозг лихорадочно перебирал различные варианты, отыскивая хоть какой-то выход. Несмотря на засевшую во внутренностях стрелу, я до сих пор не ощущал никаких признаков отравления – видимо, организм приобрел иммунитет к эльфийскому яду. Это и натолкнуло меня на мысль. Достаточно дикую, но все же… В моих жилах теперь бежала не обычная кровь, а унаследованный от Валара ихор – в свое время он и помог мне выжить. Может, я смогу поделится им с волколаком?! Смущало одно – там был хоть и порушенный, но ритуал, и вокруг было не продохнуть от магии, а я как волшебник или даже колдун пока представлял собой пустое место. – Я помогу, – шепнул в голове голос Мэда, и я неожиданно понял, что нужно делать. Это называлось обрядом кровного братства. В воздухе явственно запахло магией, по моим рукам пробежали огненные всполохи. Похоже, за время наших странствий, усиленно исследуя доставшуюся в наследство память, дракончик многому научился. Действуя как будто по указке, а, наверное, так и было, я вытащил кинжал и рассек себе ладонь в районе мякоти большого пальца, а затем проделал ту же операцию с рукой Хорта. Капнул несколько капель своей крови ему в рот и, облизав кинжал, в свою очередь отпробовал его. Потом я просто взял Хорта за руку, прижав рану к ране… Окружающий мир неожиданно исчез, и на мгновение я почувствовал себя парящим в небе драконом, улавливающим малейшие движения воздушных потоков недоступным для человека чутьем. А уже в следующую секунду ощутил себя несущимся через лес волком, с легкостью ориентирующимся в целом море запахов… Так же быстро все и закончилось… Я снова был самим собой! Но чувствовал себя совершенно разбитым, опустошенным и обессиленным. А вот Хорту явно стало лучше. Дыхание оборотня выровнялось, а тело больше не корежили судороги. Теперь, может, и обойдется… Как бы плохо я себя ни чувствовал, но задерживаться на этом берегу было никак нельзя. – Держись, брат! Выкарабкаемся! – прохрипел я и, взвалив оборотня на плечо, пошатываясь, побрел к пограничной реке. Не слишком пока понимая, как смогу ее переплыть…Э. Канетти
Эпилог
Охотничья команда[68] отдельного батальона егерей особого назначения, а вкратце ОБЕРОНa, уже второй день куковала в засаде. Вернее даже не в засаде, потому как назвать это недоразумение засадой было никак невозможно – подстерегать-то некого. Егеря русского княжества, просто замаскировались в зарослях, причем со своей стороны границы, выжидая неизвестно чего. Первые две попытки проникнуть на вражескую территорию пошли прахом, и это еще мягко сказано – погибли командир и отрядный ведун, а разведчики вынуждены были спешно отступить. Но приказ-то никто не отменял, и оставшийся за старшего вахмистр просто не знал, что делать: без чародея соваться на тот берег – верная смерть! Командовавший разведгруппой молодой подпоручик[69] уже попробовал… и благополучно сложил голову. Первая вылазка лишила команду ведуна – настороженные на подходе к эльфийской заставе западни ставил маг явно повыше отрядного классом. Собственно, для того, чтобы выявить природу многочисленных появившихся в последнее время магических ловушек, а заодно прояснить причины непонятного шевеления у эльфов, и была отряжена охотничья команда. Выявили на свою голову… Магические западни недолговечны, требуют постоянной подпитки и по большей части одноразовые, но разведчикам от этого было не легче… Командир группы на достигнутом не остановился и выждав, когда уберется восвояси примчавшееся по тревоге звено зилантов, предпринял вторую попытку нащупать проход в заграждениях… столь же неудачную… Прихватив тело подпоручика, охотничья команда снова была вынуждена ретироваться за реку, а на сигнал потревоженной западни опять прилетала эльфийская гвардия. Третья попытка никакого ощутимого результата принести тоже не могла… кроме как минимум еще одного трупа. Так что у принявшего командование группой вахмистра было, над чем подумать. Неизвестно, до чего мог бы додуматься оказавшийся крайним унтер-офицер, но обманчиво спокойная обстановка на другом берегу пограничной реки вдруг резко поменялась, и события понеслись вскачь… Вахмистр Велет наблюдал за вражеским берегом в сильный морской бинокль, прикрыв линзы сверху листом лопуха, чтоб случайно не дали бликов от лучей заходящего солнца. Когда-то подаренный отчимом оптический прибор был предметом его тайной гордости вот уже на протяжении многих лет. Второго такого не было ни у кого в батальоне. Отличная оптика позволяла рассмотреть происходящие на другом берегу события в мельчайших подробностях. Рядом смотрел в принадлежавшую раньше подпоручику подзорную трубу урядник Жила. Остальным бойцам приходилось полагаться только на зоркость собственных глаз. Правда, расстояние было не слишком велико, и чтобы наблюдать разворачивающуюся драму, обычного зрения вполне хватало. Со стороны эльфийской заставы в сторону реки целеустремленно двигались двое мужчин, явно не принадлежащих к племени остроухих. Это можно было понять даже издали, достаточно было разглядеть силуэты их мощных фигур. Однако без помех добраться до берега им было не суждено. По всей видимости, чужаки, как до этого охотники, потревожили одно из сторожевых заклятий, спровоцировав этим появление змеиных всадников. Правда, на этот раз зилантов было только два: видимо, разведчики уже задолбали эльфийских гвардейцев ложными вызовами. Тем не менее, облегчить судьбу чужаков это не могло: на равных сражаться с зилантами и их всадниками могли только прирожденные маги княжества – волхвы. – Хана парням… – выражая чувства остальных егерей, пробормотал один из разведчиков. Однако ситуация за рекой пошла по совершенно неожиданному сценарию. – Во дает, сучий потрох! – восхищенно прокомментировал действия одного из чужаков другой боец. Каким-то образом сумев отразить магическую атаку, неизвестные воины уничтожили сначала эльфийского мага, вместе с зилантом, а потом расправились и с оставшимися врагами. Но и сами, похоже, не убереглись… В бинокль и подзорную трубу было отчетливо видно, что один из воинов ранен стрелой, а второй всего через пару минут после битвы рухнул на землю, видимо его тоже сильно зацепило. Некоторое время оставшийся на ногах воин что-то делал над телом павшего товарища, а потом, взвалив его на плечо, тяжело двинулся к реке. Решение Велет принял мгновенно. – Будимир, Лютый со мной. Жила, Упырь и Потрох остаетесь здесь, – скомандовал вахмистр. – Да брось, Велет, они уже покойники: после эльфийских стрел не выживают. Зачем нам впустую шкуру подставлять?! Уже не раз обожглись… – протянул Жила. Урядник намекал на то, что рейд, считай, сорван, и есть потери. – Вот и не подставляй, – шепотом рявкнул похожий на вставшего на дыбы медведя вахмистр. И добавил: – Последний раз со мной идешь, Жила. Дурак ты, не пойму, как только в урядники пролез. Ты видел, откуда они пришли? Работу нашу за нас, почитай, сделали. Да с них теперь пылинки сдувать надо! А угробили кого, видел?! Не верю я, что такие бойцы за просто так помереть могут… В общем, команду все слышали? Выполнять! Вытащив из кустов замаскированный там плот, тройка разведчиков столкнула его в воду и, упираясь шестами, отчалила к противоположному берегу, где остановился огромного роста воин с залитым кровью лицом. На плече у него обвисло неподвижное тело товарища, а в боку торчал обломок стрелы. Стоя на медленно пересекающем реку плоту, вахмистр с интересом разглядывал незнакомца. До сих пор Велет не встречал людей больше и сильнее себя. Что, впрочем, для, унаследовавшего от отца гигантскую силу и впечатляющие пропорции, полутролля, не удивительно. Так вот в отношении роста и комплекции чужак ему, похоже, не уступал. Наконец, плот ткнулся в песок на другой стороне реки. – Вахмистр отдельного егерского батальона Корнеев, – спрыгнув на землю, козырнул Велет. – Волх, – протянув для пожатия руку, коротко представился незнакомец.Конец первой книги
Уходя, гасите всех!
Пролог
Темная августовская ночь, четыре часа утра. Лязгнув сцепками, поезд остановился, и я стал поспешно скидывать на железнодорожную насыпь тюки и рюкзаки. Стоянка меньше минуты, а барахла у меня немеряно – весь тамбур забит, надо как-то успеть все выгрузить. Полустанок называется «Большая дорога», хотя никаких дорог тут и в помине нет, ни больших, ни маленьких, как и платформы… И станции нет, и деревень на ближайшие километров пятнадцать… Вообще ни хрена нет – лес кругом. А остановку поезд делает, похоже, просто по привычке. Может статься, громкое название – это намек на то, что когда-то здесь обитали людишки, промышлявшие на больших дорогах? Не знаю… В любом случае, сегодня такой человек здесь появился. Может и с кистеньком пошалить, было бы где. Мне терять нечего, а то, что бандитом и убийцей меня уже ославили – это однозначно! По ящику, наверняка, захлебываясь слюной вещали про очередные зверства Кровавого Маньяка. Про меня, то есть… Если не знать истинной подоплеки событий, с этим можно и согласиться. Как всегда за кадром осталось то, что вершилось справедливое возмездие, как я его себе понимаю. А понимаю я его правильно – око за око!.. Без слюнявого подставления щек и задниц – «принцип талиона»[70] называется. А вот в розыск меня, скорее всего, не объявили. Официальные власти просто не знают, кого искать – следов я не оставлял. Вернее, то, что осталось, конкретно на меня указать не могло. Есть только подозрения, а этого не достаточно… Ищут некоего монстра-убивца, без лица и фамилии. А тем, кому что-то известно, озвучивать свое знание невыгодно – скорее, они попытаются действовать втихую и взять меня своими силами. Но не исключен и вариант, что силовые структуры будут использовать в темную. Ну и флаг им в руки… Вот обустроюсь и начну помаленьку партизанить, эшелоны под откос пускать… или что там еще настоящему партизану делать положено? К селянкам буду наведываться: «Меня накормить и спрятать». Заживу! Ага, размечтался… Не успею я развернуться, скоро здесь от «полицаев» не продохнуть будет, а там и «ягдкоманда» [71] подтянется… Придется по самым медвежьим углам шхериться… и кусать больно! Жалко, не известно, какие силы будут задействованы для поимки опасного преступника. В моей ситуации хорошо только одно: скрываться и воевать надо не слишком долго – «Нам бы день продержаться, да ночь простоять!». И так пять дней подряд… Потом уйду туда, где никто никогда меня не найдет. И унесу с собой Главную Тайну, которую плохишам и буржуинам в любом раскладе знать не следует. Как бы им ни хотелось заграбастать ее своими жадными ручонками. А когда вернусь… кровью умоются! Паршиво, что не известно, как далеко наверх ушла информация и сколько хвостов понадобится обрубить, чтобы она не просочилась дальше. В общем-то, поэтому и пришлось бежать. Так высоко мне уже не достать и даже не доплюнуть. Ну, да ничего, сейчас не сложилось – может, получится когда-нибудь потом. Главное, засветятся заинтересованные лица. Состав дернулся и тронулся дальше. Выбросив из тамбура последний рюкзак, я выпрыгнул уже на ходу. Неловко приземлившись на больную ногу, выругался: – Балять… мои раны! Следом за мной на насыпь спрыгнул огромных размеров котище и тут же навострил когти в чащу – ничего, не потеряется, лес ему – дом родной! Оттащив вещи от железнодорожного полотна, прежде всего я достал из чехла карабин и, откинув складной приклад, прислонил оружие к дереву – пусть находится поблизости. Постоянно таскать с собой будет, конечно, неудобно, но теперь без него никуда. Потом навьючил на спину тюк с байдаркой, повесил спереди рюкзак и, прихватив в одну руку карабин, а в другую сумку, тяжело двинулся по еле заметной тропинке в лес. До реки две версты, но за один раз весь груз не утащить, и придется сделать несколько ходок, так что в итоге километров я намотаю прилично. Поэтому лучше брать сразу много – хоть таскать и тяжелее, зато меньше ходить. В поезде на меня смотрели с удивлением. Еще бы: один человек и такая прорва имущества. Хоть собирался я и в спешке, необходимых вещей получилось очень много – ТАМ все пригодится. Не желая привлекать излишнее внимание, я отбоярился тем, что собрались, мол, на охоту, но друзья не успели на поезд, вещи отправились со мной, а они будут добираться на перекладных. Хотя маскировался, наверное, зря – где меня искать, кому надо известно и так. Вернее, известно как раз тем, кому не надо, но с этим уже ничего не поделаешь. Правда, чтобы найти, придется сильно попотеть, прочесывая район лесов и болот почти в две с половиной тысячи квадратных километров – сюда, наверное, весь Люксембург влезет. Интересно, враги на вертолетах прилетят или поездом приедут? А иначе никак – дорог здесь нет. Через несколько часов груз был перетащен к реке, и я наконец позволил себе немного отдохнуть, потому как умотался страшно – болячки до конца еще не зажили, а рюкзаки, почти сплошь набитые железом, что ни говори, были тяжеленные. Вот поваляюсь немного на травке и начну собирать байдарку. Рукав куртки задрался, и мой взгляд упал на плотно обхватывающий левое запястье массивный серебряный браслет. Привычный, как часть тела, он и стал основной причиной моих злоключении. Вернее, одной из них… Судьба, сделав хитрый зигзаг, вновь привела меня в места, где около года назад все и началось…Часть 1 Робинзон
Глава 1
Наверное, стоит поведать, как я дошел до жизни такой: почему вынужден был скрываться в лесах, а если не повезет, то и принимать последний бой. Думаю, свою роль тут сыграло множество факторов. А в первую очередь, моя генетическая предрасположенность ко всякого рода авантюрам, плюс соответствующее воспитание, плюс характер. Да и случай помог, куда уж без него – если бы не эта находка… А вообще-то, если взглянуть глубже, виновата была общая ситуация, сложившаяся на сегодня в насквозь прогнившей стране. Если привести давно затасканное сравнение государства с рыбой, то в голове копошились опарыши, брюшко неприлично раздуло газами, а хвостик, так считай, и вообще отвалился. Одним словом, причин было множество… Пожалуй, чтобы все стало понятно, начну издалека, то есть с самого начала – родился, учился… Трудное детство, тяжелые деревянные игрушки… Да нет, не так все было. Родился я в городе, названном… нет, переименованном в честь вождя мировой революции с петушиным погонялом Ленин. В детстве кликуха вождя наводила на недетские размышления: почему, например, не Надькин или Инесскин? Определенно, взрослые что-то недоговаривали… Да и само определение «вождь» всегда вызывало во мне искреннее недоумение: я никак не мог увязать в голове образ гордого пернатого краснокожего, каким представлял себе настоящего вождя, с обличьем плюгавого, лысого и картавого человечка. Но не о том речь… Детство мое было безоблачным и счастливым, жизнь портила только музыкальная школа, но со временем я ее благополучно похерил, через пень-колоду отдудев два года на трубе. На скрипку меня, к счастью, не взяли, потому как на прослушивании я догадался исполнить арию Винни-Пуха из одноименного мультфильма. Забегая вперед, скажу, что на гитаре, позже, будучи уже подростком, я выучился играть сам. Интересно, почему родители частенько стремятся привить своим чадам совершенно ненужные в наше время навыки игры на скрипке или фортепьяно? При этом, не преследуя цели сделать из ребенка музыканта? Ответ один – дремучие инстинкты, доставшиеся нам от предков, когда противоположный пол завлекали игрой на этих замечательных инструментах. В наше время гитара или даже барабан в этом отношении куда полезнее! Но и это к делу не относится… Попытки матери сделать из меня еще и фигуриста тоже не проканали – лыжи мне нравились гораздо больше. Научившись держаться на коньках, я освоил только один элемент фигурного… возможно, катания – разбег и прыжок в сугроб. Зато его выполнял безупречно. С младых ногтей я отдавал предпочтение с моей точки зрения куда более подходящим мужчине занятиям: охоте и контактным видам спорта, благо было с кого брать пример… Вообще-то, посещал я неисчислимое множество кружков и секций – от рисования и авиамоделизма до шахмат и бальных танцев, но надо сказать, что ко всему этому моя душа совершенно не лежала, требуя чего-то этакого… Тогда же мне привили стойкое отвращение к театрам, картинным галереям и подобным мероприятиям, перекормив культпоходами до безобразия. Например, в театр меня можно было заманить только хорошим буфетом, да и то с трудом. Тяги к прекрасному в ребенке совершенно не наблюдалось. В конце концов, общими усилиями мы с отцом настояли на необходимости занятий пятиборьем. Если кто не знает – это бег, плаванье, стрельба, фехтование и конкур[72]. К увещеванию матери мы подошли основательно, железно аргументируя свои требования наставлениями по воспитанию дворянских отпрысков из тех времен, когда дворянство зарабатывало свои привилегии с шашкой наголо, а не как теперь – голой жопой… А добили впечатлительную мамочку примером античной Греции, где пентатлон[73] пользовался огромной популярностью, способствуя гармоничному развитию тела. С нашей стороны уступкой была как раз музыкальная школа. Под той же эгидой был преподнесен и рукопашный бой как без сомнения прямой наследник панкратиона[74]. В детали мама не вникала и нашим доводам поверила. Привитием остальных, необходимых всесторонне развитой личности, навыков отец обещал заняться со мной сам, и надо сказать, свои обязательства выполнял исправно. Но об этом позже… Рос я почти исключительно на натурпродуктах: медвежатине, кабанятине, котлетках из лосятины и прочих деликатесах. С удовольствием жевал рябчиков, тетеревов и прочую пернатую дичь. Ананасами, правда, не закусывал, и как выглядит этот зверь даже не подозревал – в наших широтах такого не водилось, ну разве что в консервных банках. Всем этим изобилием исправно снабжал семью работающий охотоведом отец. Придется, видимо, отвлечься и все же немного рассказать об нем, а заодно и о дяде, принявшим деятельное участие в моем воспитании. Отца всегда прельщал бродячий образ жизни (что, впрочем, унаследовал и я). Отслужив свое в химвойсках – это те, которые первыми идут в очаги заражения под девизом «пришел, увидел… помер!», – и удачно избежав подобной участи, он поступил в Горный институт на геологоразведочный, видимо, соблазнившись романтикой профессии и возможностью путешествовать по стране. Зато постранствовал он вволю, нанимаясь в экспедиции техником, а в силу неистребимой страсти к охоте обычно выполнял там функции Дзерсу Узала, то есть разведывал маршрут и снабжал отряд свежей дичью. В одной из таких экспедиций отец и повстречался с моим будущим дядей, наткнувшись где-то в горах Алтая на собственного двойника, да еще и тезку. Казалось бы, ситуация неправдоподобная – ан нет! Похожих людей тянет в схожие места, и в городе пройти мимо своего Альтер-эго гораздо проще, чем в малонаселенной местности. В то время, как отец работал техником в геологической экспедиции, его новый друг исполнял схожие обязанности в биологической. Поддавшись на уговоры, отец решил, что геологии с него достаточно, и по возращению из поля перевелся в Лесотехническую академию, где учился на охотоведа двойник. Дядя Андрей тогда подрабатывал в зоопарке – не крокодилом, естественно, а занимал должность повыше. Наводя ужас на все население зверинца оценивающим взглядом охотника и склонностью к нетривиальным дисциплинарным мерам. Его боялись даже слоны! Еще бы не бояться, если в хобот могут дунуть табачным дымом или вслух задуматься, как этот самый хобот пойдет с гречневой кашей. Остальное зверье также относилось к дяде с большим почтением. Он мог запросто зарядить в пятак, допустим, разбушевавшемуся медведю, поскольку кроме внушительной комплекции обладал серьезным навыком рукопашного боя, помноженным на отличное знание зверских повадок. Такие вот у меня были наставники… Надо ли говорить, что к охоте меня приучали чуть ли не с пеленок, а в зоопарке я общался с животными не через решетку. Возможно, именно поэтому какого-то пиетета перед крупными хищниками у меня и не выработалось. Ну откуда ему было взяться, если ребенок катался верхом на медведях и играл с леопардами? Знакомством с ружьями воспитание, естественно, не ограничивалось – первые рогатки и луки я получил от отца. И эти изделия на несколько порядков превосходили то, что могли сварганить себе мои сверстники, и были, по сути, довольно серьезным оружием. А когда я немного подрос, отец вооружил меня поджигой[75]. Ну, это объяснялось просто: по себе зная тягу подрастающего поколения к опасным игрушкам, он здраво рассудил, что его изделие будет намного безопаснее всего того, что я могу сляпать на коленке. А заодно можно просветить сына по поводу правил обращения с самодельной пищалью. Но, если честно, то как оружие охоты самопал значительно уступал тому же луку, а вот как средство устрашения работал исправно. На приблатненную шпану доброе слово и самопал действовали гораздо лучше, чем просто доброе слово… кулак, свинчатка, «розочка» и даже нож – у них были не хуже, а вот подобного девайса не имелось ни у кого. Это вам не послевоенные времена, когда, если верить отцу, с таким пугачом разгуливал каждый уважающий себя подросток… не имеющий чего посерьезнее. Хотя, думаю, он несколько идеализировал свою молодость. Метание ножей, топоров и вообще всего, что втыкается, было необходимым умением для подрастающего индейца. Этому занимательнейшему занятию я с воодушевлением отдавался летом на даче. Хотя и в городе изуродовал дверь в ванну, и не раз ставил под угрозу жизнь родителей. Однако только лук давал возможность почувствовать себя настоящим вождем краснокожих. С ним я охотился на чибисов, скрадывая пернатую дичь не хуже, чем подлинный индеец бизонов. «Летающая портянка» – так называл чибисов дядя, не отказывая, однако, им в прекрасных вкусовых качествах. С рогаткой я и вовсе не расставался, научившись владеть ею поистине виртуозно. Поэтому вечерами весь дачный поселок погружался в непроглядный мрак – лампочек на фонарях не осталось, а если появлялись новые, то долго не жили. Кроме лампочек моей законной жертвой были дрозды, паразитирующие на садовых участках. Так что и некоторая польза от снайперской стрельбы имелась. А бабушка, сетуя на бесчинствующих по окрестностям хулиганов, нахваливала любимого внука, вкусно готовя ему его добычу. Бабушка была из «бывших» и толк в кулинарии понимала не хуже Елены Молоховец[76]: «Если к вам пришли гости, а у вас ничего нет, пошлите человека в погреб…», – разве что, по нынешним временам, холодильник открывала сама. К слову, дрозд когда-то считался царской дичью, как вообще-то и лебеди с цаплями. Перед приготовлением дроздов даже не потрошили. А зачем? Сами себя ягодами нафаршируют. Но вот фаршированную лягушками цаплю есть все же не стоит… Вообще-то многие виды дичи сейчас незаслуженно забыты и серьезной добычей не считаются. Хотя еще в недавнем прошлом шли на ура. Взять хоть журавля – по вкусу от гуся и не отличишь. Белка – тот же заяц… только маленький. Бобр тоже неплох. В постные дни его любили навернуть монахи, конечно, предварительно подведя базу и обозвав рыбой! Изобретательный у служителей культа умишко, ничего не скажешь. Ну да им положено. Но я отвлекся… Приняв посильное участие в воспитании ребенка, дядя подсказал подходящего тренера по рукопашному бою, у которого занимался и сам, с неподдельным уважением отзываясь о нем, как о настоящем убивце. Дальний родственник дяди, отставной офицер каких-то хитрых войск, давал питомцам такие техники боя, которые нереально было получить в любых других спортивных школах и секциях. Не всем, конечно, давал – выборочно… В секции занимались боксом, самбо и ушедшим в подполье карате, удачно прикрывшимся псевдонимом – «рукопашный бой». А так же их помесью, известной как АРБ[77]. Кроме этого, со мной и еще несколькими «блатными» ребятами тренер, за отдельную, естественно, плату, занимался факультативно. Обучая нас боевому самбо. Для обычных людей это боевое искусство было совершенно недоступно, с самого момента своего появления оставаясь прерогативой исключительно советских спецслужб. Органично вобрав в себя все лучшее из различных боевых стилей и продолжая совершенствоваться. К обычному самбо и спорту вообще боевое самбо не имеет никакого отношения: оно создавалось на основе самых смертоубийственных и костоломных техник из дзю-дзюцу[78], бокса, савата[79], ушу[80] и прочих… Постоянно пополняясь и развиваясь. Соответственно, и арсенал приемов в нем далек от спортивного, а рассчитан на уничтожение противника или нанесение ему тяжких телесных… К слову, о системе Кадочникова тренер отзывался довольно прохладно, не советуя относиться к ней всерьез. И я с ним, в принципе, согласен. Прежде всего бросается в глаза театральность и наигранность действа. Возможно, так кажется из-за медленного проведения приемов, что тоже вызывает недоумение – в настоящем бою перестроиться на нужную скорость будет сложно. Постулируемое отсутствие в системе Кадочникова приемов, может, и работает, если речь идет исключительно о самозащите, но, когда требуется напасть, такие установки неприемлемы. Тут нужны вполне конкретные шаги, хотя бы необходимый, отточенный до совершенства, минимум ударов или приемов. Что касается предложения осмысливать свои действия, то это вообще ни в какие ворота. Безусловно, думать в бою полезно… О тактике и стратегии, например – стоит ли продолжать баталию или уже пора спасаться бегством? Во всех остальных случаях это строго противопоказано! Пока будешь размышлять, прикидывая как половчее заломать супротивника, он уже вышибет тебе мозги. Конкретный, адекватный ситуации прием должен быть наработан, забит в подкорку и осуществляться на рефлексах практически без участия сознания. Иногда можно планировать связку приемов. Да и то… схватка редко развивается по заранее подготовленному сценарию. Если, конечно, дело не решилось одним ударом, что, вне всякого сомнения, предпочтительнее всего. А красивые слова о биомеханике… так любая борьба эту самую биомеханику и использует, а как иначе?! В таком вот ключе… Но меня опять унесло в сторону. Шли годы… Отец вовсю воевал с браконьерами, нарабатывая бесценный партизанский и контрпартизанский опыт, вкупе с сопутствующими этому повреждениями… Да и я времени даром не терял, помимо спорта занимаясь самосовершенствованием: делал «солнышко» на качелях или прыгал с подходящих крыш с самодельным парашютом, готовя себя в космонавты или на худой конец в каскадеры. Тогда эти профессии еще считалась почетными, приоритеты в сторону бизнесменов, моделей и банкиров (читай – спекулянтов, блядей и ростовщиков) сместились несколько позже. Сменив работу, отец завел себе новое хобби – реконструкцию луков. И не примитивных английских деревяшек, а сложных, азиатских… ну или русских, если угодно. Как выяснилось позже, чуя к чему идет дело в стране, он уже тогда замышлял недоброе… Само собой разумеется, отцовское хобби подразумевало не только изготовление луков, но и стрельбу из них. Оттачивая мастерство лучника, мы с папой переломали десятки неудачных экземпляров, зато уцелевшие представляли собой действительно грозное оружие. Наше, мягко говоря, убогое законодательство (и тогда и сейчас) запрещает охоту с луком. Да и вообще луки и арбалеты мощностью больше 20 кг считаются… даже не знаю чем – не огнестрельным же оружием? Наверное, ужасным хладнострельным[81]! Но запрещены однозначно. Видимо, богатенькие буратины по старой памяти Робин Гудов опасаются. Долгожители, мать их… Наверняка, кому-то из законодателей когда-то в зад стрелой угодило: «…Оля нагнулась – в жопе топор, метко кидает индеец Егор!» – что-то в этом роде. Иными обстоятельствами объяснить эдакий выкрутас сложно. Но не будем о грустном; в любом раскладе на вывихи раненных в попу законотворцев отец клал с прибором, изготавливая луки подстать средних размеров богатырю. Хотя тут есть одна тонкость: в кустарных условиях сделать слабый композитный лук почти не реально – сломается. Так что уцелевшее после испытаний оружие требовало от стрелка значительной физической силы. Вот с ножами нынче стало полегче – великое дело откат! Так как принадлежность к холодному оружию определяется по целой куче параметров, среди них: марка стали, длина и толщина клинка, наличие долов, упора и т. д., любой свинокол можно провести как нож «хозяйственно-бытового» назначения, надо только отбошлять кому следует – и торговать сколько влезет. Да зайдите в любой охотничий магазин и убедитесь сами. Новая работа оставляла отцу мало времени для охоты – на выходные далеко не заберешься. Только во время отпусков он мог оторваться по полной программе, отправившись на промысел куда-нибудь подальше, в один из глухих уголков нашей необъятной родины, где еще окончательно не повывели дичь. Обычно компанию ему составлял дядя. Естественно, брали и меня. Мы добирались до места самолетом, поездом и попутным транспортом, а потом сплавлялись на байдарке по подходящей водной артерии, по пути давая волю звериным… в смысле, охотничьим, инстинктам. Надо сказать, что взгляды отца на охрану угодий существенно изменились – треснули розовые очки. Теперь он считал, что природу надо охранять вовсе не от браконьеров, а от любой «хозяйственной» деятельности, а пуще того от направляющей эту деятельность руководящей верхушки. Такие идеи посещали его уже давно, еще в те времена, когда он устраивал царские охоты членам единственной и неповторимой вульгарной[82] партии, следя, чтобы те по пьянке не отстрелили друг другу члены. Однако глаза окончательно открылись только теперь: вернувшись в места, которые кишмя кишели дичью еще год назад, запросто можно было обнаружить там безжизненную пустыню. Как, например, случилось на Кушумском канале, где, борясь с неведомой напастью, степь потравили с самолетов. Не известно, победили напасть или нет, но любую живность вывели под корень, а на неоглядных степных просторах зримым свидетельством беспредела догнивали сотни и тысячи туш сайгаков. И это только единичный пример… С наступлением в стране демократических преобразований, то есть когда жрать стало вообще нечего, а «члены» поменяли окрас с красного на любой другой, напрочь избавившийся отлюбых иллюзий папаша извлек из шкафов свой нехилый арсенал и теперь уже сам, матерым браконьером скрылся в лесных дебрях. Там он был в своей стихии. В городе ловить было нечего – на любую более-менее нормальную работу устроиться оказалось практически невозможно. Наглядным примером был дядя Андрей, тоже давно ушедший из охотоведов, и теперь мыкавшийся по нескольким работам в несбыточной надежде прокормить семью на получаемые там гроши. И от этого постепенно зверевший. Вот тут-то в полной мере и пригодились любовно изготовленные луки – настоящему браконьеру сподручнее пользоваться бесшумным оружием, да и с дорогущим боеприпасом заморачиваться не надо. Теперь большую часть времени отец пропадал в лесах, лишь изредка наведываясь домой, заросший дикой бородой и перегруженный свежей дичиной, что в эпоху нарождавшихся рыночных отношений, местами выглядевших как возврат к натуральному хозяйству и меновой торговле, было весомым подспорьем. Когда выдавалась возможность, то есть в основном во время школьных каникул, к отцовскому промыслу присоединялся и я. Наслаждавшийся свободой папа сожалел только об одном – ответственные за развал страны деятели в лесную глухомань забредают редко, и к его трофеям нельзя добавить их рога, головы и шкуры. Правда, вонючее мясо и гнилую требуху все равно пришлось бы выкинуть, ну или оставить приманкой для других… Между тем, к окончанию средней школы я был уже мастером спорта по пятиборью. Несмотря на то, что несколько позабросил тренировки, появляясь там от случая к случаю – постоянно находились более интересные занятия. Если бы не это, мог бы добиться и большего – глазомер, реакция, выносливость и прочие данные у меня были очень неплохими, но вот техника, из-за раздолбайства, прихрамывала. К тому же меня подводил конкур. Не то, что я был плохим наездником, как раз напротив, просто всадник ростом 195 сантиметров и весом больше ста десяти килограмм для выбранной жеребьевкой лошадки чаще всего оказывался тяжеловат. Недаром в жокеи подбирают маленьких и легоньких, а я, как не раз подмечали окружающие, телосложением напоминал Дольфа Лундгрена, только в отличии от киноактера был другой масти. То есть не «белокурая бестия», а напротив, черноволосая и смугловатая. Порода такая – от отца и деда я ни внешностью, ни статью почти не отличался, разве что был чуть тяжелее. А если смотреть старые фотографии, то и прадед мой был такой же крепкий и цыганистый на вид. Мне не раз советовали выбрать что-нибудь одно: например, фехтование, стрельбу или плаванье, – но к тому моменту спортивная карьера меня уже не интересовала, да и стране спортсмены оказались не нужны. А вот занятий рукопашным боем я не бросал, справедливо полагая, что в жизни оно пригодится. Находил время посещать тренировки или занимался самостоятельно. Когда пришло время отдавать долг Родине, я на него просто нас… наплевал короче, следуя по проторенной родителем дорожке – свалив в экспедицию. Потому как в должниках себя не числил. За державу было обидно, но, по-моему, это как раз государство, возглавляемое прорвавшимися к рулю ворами и ублюдками, кинуло своих граждан, дочиста ограбив население и продолжая разбазаривать страну направо и налево. А высокопарный трындеж с трибун и экранов о неких демократических преобразованиях никого давно уже не обманывал. Правда, позже сия чаша не миновала и меня. Я загремел в армию «пиджаком», и впечатления об этом моменте жизни остались самые отвратные. Долго шляться по просторам любимой страны не вышло, суровые девяностые оказались для науки фатальны, финансирование прекратилось, а экспедиция захирела и зачахла. Не удивительно – последнее время в поле приходилось полагаться только на полученные ранее навыки выживания, находясь полностью на подножном корму и самообеспечении. По примеру далеких предков занимаясь охотой и собирательством, да ходя в набеги… Так что я решил подвязывать с экспедициями и получать вышку. Конечно, можно было продолжать партизанить вместе с отцом, но превращаться в совершенного маугли мне все же не хотелось, да и родители, по старой памяти, считали высшее образование чем-то абсолютно необходимым. К тому же кочевая жизнь совсем не способствовала плодотворному общению с женским полом. Что для меня в то время, видимо, и явилось решающим фактором. В итоге я поступил на геофак университета, получать специальность гидрогеолога. А чтобы не сдохнуть за время учебы от голода, подался в бизнес или, называя вещи своими именами, в бандиты. Благо для человека с моими данными вакансии имелись. Ну не совсем, конечно, в бандиты, но около того, к тому же в те времена отличить коммерсанта от бандита было достаточно сложно. В общем, я зарабатывал на хлеб, проводя через границы с сопредельными, всеми из себя независимыми, государствами конвои с контрабандой. И решая сопутствующие этому вопросы, иногда и с помощью оружия – уж больно много развелось на дорогах швали. О самой учебе сказать почти что и нечего – ну, учился… уже прекрасно понимая, что по специальности работать не выйдет, не те времена. Стипендии не могло хватить даже на дорогу, но как я уже говорил, у меня были и другие заработки. Честно говоря, несмотря ни на что, годы обучения в университете я вспоминаю с удовольствием, возможно, благодаря окружению из множества только что вырвавшихся из-под родительской опеки студенток. Ну, это понятно… Кроме того, именно в универе я всерьез увлекся скалолазанием и аквалангизмом (модное нынче слово «дайвинг» тогда было не в ходу), для студентов обучающихся на факультетах естественных наук подобные занятия только поощрялись. А плаванье и альпинизм наряду со спортивным ориентированием и вовсе входили в обязательную программу. Разве что парашютного спорта не было… По окончании уже не ЛГУ, аСПбГУ я оказался на распутье: приобретенная в процессе обучения профессия гидрогеолога, как и предполагалось, на хрен никому не сдалась, в бизнесе дела тоже не заладились – в стране малость подзакрутили гайки, а подельников и компаньонов кого постреляли, кого посадили. Да и над моей головой сгущались тучи. На счастье, долго раздумывать не пришлось: родное государство озаботилось проблемой занятости для выпускников ВУЗов. В чью-то светлую голову пришла идея отправлять их в армию, послужить годик-другой лейтенантами. Тем более, что в Чечне срочно требовалось свежее мясцо. Там как раз наметился очередной виток войны, стыдливо называемой конфликтом или контртеррористической операцией… хорошо хоть не неувязочкой. Так я и оказался в рядах вооруженных сил, возможно, только поэтому избежав тюрьмы или уютной могилки. Но тогда это совершенно не радовало, проливать кровь в защиту демократических ценностей и олигархической собственности я был категорически не согласен. Растоптали, падлы, пионерское детство, а другой идеологии не привили, не считать же ею идеологию сытого брюха, откуда тут патриотизму взяться?! Остались от него жалкие огрызки. Правда, мое мнение никого не интересовало. Одним словом, мне выпадало – служить. А тащить службу предстояло на Северном Кавказе в составе доблестной 7-й Гвардейской Воздушно-Десантной дивизии. В десантуре то есть. Военная кафедра университета готовит артиллеристов. Хотя мне сложно понять, как толковый артиллерист может получиться из гуманитария – например, философа? Технические факультеты другое дело. А вот для студентов геофака кафедра делает исключение – пестуя из них метеовзвод и артиллерийскую разведку. Ну, еще бы – факультет естественных наук, с геодезией, картографией, метеорологией и тому подобными прибамбасами. Тут надо заметить: артиллерийская разведка – это вовсе не то, что разведка войсковая. Достаточно сказать, что за линию фронта она не ходит, а располагается на некотором отдалении от переднего края. Хотя какая может быть линия фронта на войне типа чеченской? Артиллерист из меня был никакой – и то правда, ну чему можно научиться на военной кафедре? А метеовзвода в артполку и вовсе не оказалось, ну что тут поделаешь – обычный бардак. Да и с самой артразведкой в местных условиях дело обстояло несколько не так, как объясняли нам на занятиях по военной подготовке. Так куда прикажете девать столь ценного кадра – лейтенанта «пиджака», да с пользой для дела? Однако мне и тут свезло. Ознакомившись с личным делом – «Ага, спортсмен значит! Мастер спорта, пятиборец, альпинист и прочая-прочая…», – меня быстренько сплавили в отдельную разведроту. В общем, за время службы я вдоволь наползался по горам в составе разведгрупп. Обычно выступая корректировщиком арт-огня, а под командованием у меня оказался аж цельный боец с рацией. Если же корректировщик не требовался, то воевал как все. Засады, налеты, рейды, просто разведка – обычная практика. Уже под занавес, когда до конца «срока» оставалось всего пару недель, я очутился в госпитале, словив сразу минометный осколок и пулю. На этом война для меня закончилась, и не скажу, чтобы это сильно расстроило. Нет, «чехов» я бы с удовольствием давил и дальше, вот только делать этого в составе наших вооруженных сил категорически не хотелось. Причины, думаю, понятны… Орденов и медалей я не выслужил. Ну, да и не печалился – висюльки от такой власти и принимать-то зазорно. А их статус скатился ниже плинтуса. У нас ведь кому высокие награды и героические звезды принято вручать – политикам, генералам, чиновникам и бывшим бандитам. А вовсе не тем, кто этого действительно достоин. Исключения есть, но их немного – как водится, только в подтверждение обычной практики… Не знаю, заслужил ли я медаль или только прижизненный памятник… на коне и в полный рост, но нохчей изничтожил порядочно, и в этом отношении сам собой был вполне доволен. А на память о войне у меня остались пара мужественных шрамов да трофейная снайперка ВСС[83], которую я втихаря прихватил со службы домой, благо укладывалась она в небольшой чемоданчик. По моей просьбе сослуживцы притащили нигде не числившуюся винтовку прямо в госпиталь. Ну не дарить же ее было государству – моя добыча, взятая в бою. К тому же давно уже не рабоче-крестьянское государство посредством своих не чистых на руку функционеров запросто могло «передарить» ее боевикам обратно. А как иначе нулевый «Винторез» да еще с парой цинков дефицитных патронов мог у абреков оказаться? У нас ВСС были чрезвычайной редкостью, все больше обычные СВДС[84], а вон у чеченских «братьев»… наших меньших, пожалуйста. Хотя, может, винтовки сначала пиндосам загнали, вроде покупали у нас штаты «Винторезы», а те уж для своих протеже расстарались – снабдили бесшумным оружием «борцов за независимость». С трупа собственноручно зарезанного в рейде «борца» я и снял винтовку, а вдобавок разжился двумя едва початыми цинками патронов – СП-5 и СП-6[85]. Не все же им людей резать, может и обратка случиться. Вот и случилась… А с винтовкой я потом почти и не расставался, заменив бесшумной снайперкой свой штатный АК-74М. После войны жизнь моя выписывала удивительные зигзаги и кренделя. Люди с высшим образованием требовались в дворники, подсобные рабочие, грузчики. Или, если брать повыше, в учителя – куда стройными рядами ломанулись сокращенные со своих предприятий инженеры. Нужны были и менеджеры по продажам – это когда тебе в руки дают телефон и желтые страницы, и можешь продавать в свое удовольствие. Ни одна из этих замечательных специальностей меня не прельщала. В итоге я еще несколько раз скатался в экспедиции, но быстро разочаровался и в таком времяпрепровождении. Да и средств к существованию подобная работа не давала. Это вам не прежние времена, в красках расписанные мне отцом, когда, проведя полгода в поле, следующие полгода можно было спокойно жировать в городе, почивая на лаврах и занимаясь чем душеньке угодно, не испытывая при этом материальных затруднений. Теперь такая практика не работала. Да что там говорить – денег за экспедицию можно было вообще не получить, или получить, но с большой задержкой, в очередной раз обесценившимися фантиками. Отец в это время сменил беспокойную профессию браконьера на размеренную жизнь пастуха. И теперь отстреливал медведей на скотомогильнике, а кабанов прямо на совхозных полях. С тех же полей ему на стол попадали и все остальные продукты. Впрочем, для пастухов это в порядке вещей – не мотаться же к черту на куличики в магазин, бросая на произвол судьбы выпасаемое далеко на отшибе стадо. «Все вокруг колхозное – все вокруг мое!» – бодро напевал папаша, угощая меня очередными разносолами, когда я, наконец, выбирался за тридевять земель к нему в гости. Денег пастуху практически не полагалось, но отец не расстраивался, приторговывая кабаньим мясом и медвежьими шкурами. Дядя в свою очередь устроился на притравочную станцию натаскивать по зверю охотничьих собак. И там ощущал себя на своем месте. Помыкавшись по нескольким работам от стеклодува в химлаборатории до геодезиста и кузнеца по художественной ковке и не найдя ничего себе по вкусу, вернее, по нормальному заработку, я на все плюнул и отправился заколачивать бабки шабашником. Рубить загородные терема и возводить хоромы успевшей поднакопить жирка публике. Пробатрачив с годик на дядю и заработав немного денег, я решил, что со строительством пора завязывать, надо обзаводиться собственным делом. А потому открыл пару павильонов и занялся торговлей туристическим снаряжением. Лелея грандиозные замыслы и надеясь вскоре неприлично разбогатеть. Однако с собственным бизнесом что-то не заладилось, и я довольно быстро прогорел. То ли сам оказался хреновым предпринимателем, то ли мелкий бизнес у нас не приживается, чему поборами и взятками с необычайным энтузиазмом способствуют чиновники и милиция. В общем, подарив шакалам из ОБЭПа[86] товара на очень приличную сумму и заплатив штрафы, я опять оказался на бобах, да еще и по уши в долгах. Загрустив, я уже подумывал лезть на антресоли за оружием, рассчитывая напоследок поквитаться хотя бы с непосредственными участниками кидалова, а потом хоть трава не расти… Видимо придется уходить в бега, для начала на «дальний кордон» к отцу, а дальше как выйдет… Других перспектив на тот момент у меня не имелось. Но тут изменчивая фортуна выкинула очередной фортель, на этот раз в виде исключения повернувшись ко мне лицом, а не как обычно – задом. Как ни удивительно, работа подвернулась практически по специальности и непосредственно к гидрогеологии, как и к геологии в целом, имела самое прямое отношение, правда, с весьма неожиданной стороны… Я заделался лозоходцем! Откуда во мне взялись подобные экстраординарные способности, я и понятия не имел. Ведьм и колдунов у нас в роду вроде бы не было. Но еще в детстве с подачи отца поэкспериментировав с лозой и рамкой на деле убедился, что они имеются. Вообще-то я полагал, что никакая это не мистика и парапсихология, а свойство человеческого мозга подсознательно подмечать некие, незаметные обычному взгляду признаки и посредством лозы выдавать свои рекомендации. Как-то так… Потом эти забавы несколько позабылись – не было им тогда реального применения, но выветрились из памяти не до конца, а возможно и как-то сказались на последующем выборе профессии. Предложение поработать лозоходцем на меня тоже не с неба свалилось. Подобным образом я частенько отыскивал места для колодцев в то время, когда вкалывал на строительстве загородной недвижимости. Оказалось, что один из моих тогдашних коллег об этом не забыл и в нужный момент сумел составить протекцию. За время, что мы не виделись, он сильно приподнялся и занимал теперь довольно высокую должность в фирме, специализирующейся на поиске грунтовых и артезианских вод. За хорошие деньги, естественно. На рытье колодцев на приусадебных участках эта контора не разменивалась. А конкретно сейчас собиралась прощупать на предмет водички какую-то из пустынных областей в центральной Монголии. Тут и всплыла моя кандидатура. Существуют, конечно, современные методы разведки подземных вод и без таких кардинальных мер, как лозоходство, но они зачастую оказываются не слишком точны. Так что наличие специалиста моего профиля при условии, что он действительно владеет нужными навыками, посчитали оправданным. К тому же возможность бурить скважины в разведанных мной местах, а не по всей площади пустыни, обещало значительную экономию средств. Была, правда, одна тонкость – при бурении по моим данным процент ошибок не должен был составлять более тридцати процентов, иначе мне грозило остаться без гонорара. А уж каким образом я этого добьюсь, никого не волновало – хоть камлай, хоть с высшим разумом совещайся, главное, чтоб был результат! Но в своих силах я был уверен, и надо сказать, не оплошал, выдавая в своих прогнозах погрешность меньше десяти процентов, да и эти проценты можно было списать на раздолбайство бурильщиков. Неудивительно, что заказы пошли косяком, как у нас, так и за рубежом, в основном там, где сухо, жарко, а зачастую и опасно. С тех пор так и потянулось… На постоянную работу в фирму я не пошел – если разобраться, невыгодно это было. Да и кабала, опять же… А так внушительные гонорары позволяли оставаться вольным стрелком, беря отдельные заказы и посвящая достаточно времени занятиям, которые до этого были мне просто не по карману – вояжам по всему белу свету, то есть любым видам экстремального туризма. Хотя, надо признаться, и сама работа лозоходца экстримом снабжала исправно – все же шастал я зачастую один, чаще всего пешком, вдобавок по малонаселенным и диким местам. Специфика профессии… Приличные заработки наконец-то дали возможность привести в чувство догнивающий на даче девятиметровый морской катер, который мы с отцом за бесценок приобрели еще в начале девяностых. Да какое за бесценок – как дрова купили! Мы установили на него мачту и оборудовали швертом[87], немного нарастили борт и, снеся все старые надстройки, заново возвели рубку и настелили палубу. Еще кое-чего добавили или переделали. Денег на ремонт, переделку и оснастку я грохнул немерено, зато в итоге стал владельцем вполне симпатичного, очень даже мореходного кораблика – вооруженной бермудским шлюпом[88] яхты! Теперь я мог отважно бороздить просторы Финского залива и Балтики. На большее, правда, не замахиваясь – лавры совершивших одиночную кругосветку яхтсменов мне пока были не по плечу. В общем, так и жил в свое удовольствие. Даже жениться успел, но брак оказался неудачным и меньше чем через год мы с супругой расстались, а детей, к счастью, завести не успели. Вот, в общих чертах, и вся моя пятнисто-полосатая биография. Надеюсь, появилась и некоторая ясность – привычка к различным, жизненным неурядицам, у меня имелась, как и разносторонняя, довольно специфическая подготовка. Соответственно и шансы уцелеть в намечающейся заварухе присутствовали. А в общем-то, даже странно, что вся случившаяся позже чертовщина приключилась со мной считай в «родных пенатах», а не где-нибудь в экзотических краях, которых к тому моменту я посетил немало. Но не буду забегать вперед.Глава 2
Не ошибусь, если скажу, что вся эта история началась почти ровно год назад. Я как раз вернулся из очередной командировки в Среднюю Азию и теперь подумывал отдохнуть от чуждых моей натуре степей и полупустынь под сенью родных лесов – сменить обстановку. Семьей к тридцати пяти годам я так и не обзавелся; была, конечно, подруга, но в силу жизненных обстоятельств она сейчас находилась довольно далеко, так что дома меня ничего не держало. Да и что дома делать, не в ящик же пялиться? Отреставрированный корабль я решил не трогать – для не слишком опытного яхтсмена осенняя Балтика не очень подходящий вариант. Поэтому местом для релаксации выбрал заброшенную деревеньку в дебрях Новгородской области. Заброшенной она стояла, как мне кажется, испокон веку. А сведенья о ней передавались из поколения в поколение, чуть ли не от отца к сыну. Во всяком случае, я узнал о ней именно от отца, тот в свою очередь от дяди, а уж каким образом проведал о заброшенной деревеньке тот – тайна, покрытая мраком. Случайно отыскать ее в лесах мне представлялось делом крайне проблематичным, а на картах она не прослеживалась. Несмотря на это, народная память сохранила даже название деревни – Одрино. Большинство домов там давно развалились, но вот один находился в приличном состоянии. Возможно, ему помогли уцелеть изредка забредавшие в деревню охотники, но во время своих редких визитов я так и не обнаружил никаких следов недавних посещений. Однако факт на лицо – дом стоял… свет хоть и не горел, зато исправно функционировала русская печь, а в окнах уцелели все стекла. К числу неоспоримых достоинств деревни можно было отнести то, что там по утрам можно было стрелять тетеревов прямо с крыльца. А в сумерках заполевать прямо под домом кабанчика. Одним словом, райское местечко для охотника. Удивительно, что такие еще остались, и не слишком-то далеко от цивилизации. Кстати, именно там я подстрелил своего первого лося. Помнится, в далекую детскую пору – мою, естественно, – мы завалились туда зимой, но отца скрутила язва желудка, а дядю поразил конъюнктивит. Так что дичь по лесам я гонял, считай, в одиночку, на пару только с отцовской лайкой. Снега тут выпадает до двух метров. В лесу, естественно, снежный покров бывает чуть поменьше, а вот на открытых местах оно так и есть. Я хорошо запомнил, как сложно бывает встать на ноги, упав с лыж в снег. А если попробовать пройтись без лыж, рискуешь оказаться в сугробе с головой. Сейчас я планировал забазироваться в деревне и уже оттуда налегке совершать охотничьи набеги по окрестностям. Конечно, можно было обойтись обычным лагерем в лесу и без опаски оставлять вещи там – в этой глуши покуситься на них было просто некому. А на тот маловероятный случай, что случатся похитители… «закон – тайга, прокурор – медведь» – такая у меня гражданская позиция. Но все же ночевать в теплом доме было существенно приятнее – на дворе стоял холодный и дождливый сентябрь. Добраться в Одрино можно было только двумя способами, если, конечно, не ломиться напрямик через лес. Первый путь посуху – от железнодорожного полустанка пройти километров пятнадцать по заброшенной узкоколейке, а потом свернув в лес еще примерно столько же пробираться до места лесной тропой. Другой вариант – это спуститься по реке до нужной, основательно заросшей протоки, которая, в свою очередь, и выводила к маленькому озерцу возле деревеньки. Я решил двинуться сухопутным маршрутом, рассчитывая подстрелить что-нибудь уже по дороге, к тому же лодки с собой не брал, а ройку,[89] которой можно было бы воспользоваться, еще в прошлый приезд перегнал на озеро. Так что, глянув в инете расписание, я наскоро собрался, прыгнул в поезд, и уже несколько часов спустя бодро шпарил по лесу в Новгородской области. Ну, «бодро» это как сказать… Вы пробовали ходить по узкоколейке? Да к тому же заброшенной. Смею заверить, удовольствие ниже среднего. Прогнившие бревна, заменяющие шпалы, навалены как попало, и ритм движения поймать невозможно. А уж если они присыпаны снежком… это вообще песня! К счастью, до снега было еще далеко, а вот два года назад я здесь изрядно намучился, проваливаясь между шпалами через каждые два шага. Идти же вдоль полотна не всегда возможно – болотины, колдобины, заросли и буреломы. По дороге несколько раз подымал глухарей, но мне было просто не до них – все внимание уходило на то, чтобы проследить, куда в следующий раз ставить ногу. Одним словом, я вздохнул с облегчением, когда наконец добрался до еле заметной тропинки, уводящей в сторону от железной… м-мм, дорожки. Тропинка хитро виляла между деревьев, но я знал, что к деревне она выведет. Надо только не потерять ее на старых вырубках. Иначе придется ломиться через буреломы, которых здесь предостаточно. Лес в этих местах самый обычный – смешанный, сосновых боров мало, а вот густые ельники встречаются часто. Для меня в них есть какое-то мрачное очарование. Оказываясь в таком, ощущаешь себя как в сказке, кажется, что вот-вот за поворотом покажется избушка Бабы-Яги. Ну да и домик в Одрино от той избушки недалеко ушел. Однако ельники я люблю не только за это. А тот, что показался впереди, был особенно симпатичен, поскольку я давно знал, что его облюбовали для себя рябчики – вариант почти беспроигрышный. Скинув двустволку с плеча, я заменил патроны в обоих стволах на мелкую дробь – семерка будет самое то. На ходовой охоте, особенно когда хожу без собаки, я заряжаю бокфлинт[90] двумя номерами дроби – средней и крупной. А иногда, если есть вероятность наткнуться на что-то серьезное, в один из стволов идет пуля или картечь. Вот когда охотишься с лайкой, почти всегда есть возможность сменить патроны, если есть опыт, по тону лая без проблем можно определить, на что она там гавкает – на белку, глухаря, кабана или медведя. К примеру, на белку лай тонкий с подвизгиваньем, а на крупного зверя – глухой и злобный. В этот раз собаки со мной не было, да и не могу я их держать по причине своей непоседливой профессии – все поголовье зверовых лаек, аж из трех штук – восточника и двух западников[91], – воспитывает отец. Когда он выходит со своей сворой на прогулку, все живое старается попрятаться. А трупики не успевших убраться с дороги кошек отец потом собирает и аккуратно складывает по помойкам. Зато бродячих кошек рядом с его домом не встретишь. А вот сердобольные старушки стенают и ругаются – некому, понимаешь, объедки скормить. На охоте эта страшная стая без проблем держит на месте лося, кабана или медведя – подходи да стреляй, а подраненного зверя может порвать и самостоятельно. Мне без четвероногого помощника оставалось уповать на удачу и хорошее знание местности. И сменить дробь, а то палить семеркой по глухарю или нулевкой по рябчику – дело не слишком разумное. В своих предположениях я не обманулся: рябчики порскнули в стороны, едва я углубился в ельник метров на сто. Ружье само собой взлетело к плечу, поочередно плюнули дробью оба ствола… Подобрав тушки убитых птиц, я принялся ощипывать их прямо на ходу – это лучше делать, пока они не остыли. Ну вот, вкусный обед у меня уже есть, возможно, подстрелю еще чего-нибудь и на ужин. Припасов я брал с собой не слишком много, рассчитывая прокормиться охотой. А от того, насколько это получится, зависела и продолжительность самому себе устроенного отпуска. Рябчиков я вспугивал еще несколько раз, но они настолько быстро исчезали в зарослях, что стрелять было бесполезно. А без толку жечь патроны я давно уже отучился. Вернее, к экономии боеприпасов был приучен с самого детства. Зато на вырубке подстрелил зазевавшегося тетерева. При моем появлении несколько штук снялись с берез, но улететь удалось не всем… Я не считаю себя снайпером в современном смысле этого слова. И поражать цель за полтора километра не умею, мои достижения гораздо скромнее. Хотя в Чечне часто работал именно со снайперской винтовкой. Правда, СВДС и уж тем более ВСС, с которыми мне приходилось иметь дело, назвать настоящими снайперками довольно сложно. Они под другое заточены – одна, чтобы, быстро перемещая огонь по фронту, выбивать первоочередные цели, а другая вообще для работы по тихому, считай, накоротке – до 400 метров. Так что на дистанции прямого выстрела я вполне на уровне, а дальше начинаются разнообразные поправки или вообще сплошной Дзен, в силу недостаточной религиозности и склада характера мне недоступный. Мой конек – стрельба навскидку, что из пистолета, что из винтовки, что из ружья. Да и из лука тоже. Ну, это еще можно обозвать интуитивной стрельбой. И вот здесь вполне уместно упомянуть звание снайпера в его первоначальном смысле – раньше так называли стрелков по бекасам. Птичка, размером чуть больше воробья, на большой скорости выписывающая в полете фигуры высшего пилотажа. Попробуй попади! Я обычно попадаю. Хотя именно бекасов стреляю очень редко, предпочитая дичь покрупнее. Зачастую я даже не понимаю, когда и как в руках оказывается до того висящее на плече ружье. А палю по наитию, совершенно не целясь. Да и улепетывающая дичь, обычно не дает возможности тщательно прицелится, а, поднявшись с места, сразу норовит скрыться в зарослях. На все про все остаются доли секунды. Надо заметить, что стендовая стрельба нужным для охоты навыком в полной мере не обеспечивает, и классные стрелки-спортсмены частенько мажут по живой мишени – это все же не тарелочка. Хотя если сочетать спорт с охотой, результат может быть впечатляющим. Еще часа через два лес расступился, и я вышел, наконец, к Одрино. Живописное все же местечко: сама деревня, вернее ее остатки, расположилась на холме, под холмом озеро и река, а вокруг глухой стеной встали дремучие леса. С домом никаких неожиданностей не произошло – как стоял себе, так стоял. Ну, может, еще обветшал чуть-чуть, хотя точно и не скажешь. Отворив подпертую поленом дверь, я через сени прошел внутрь. Здесь с прошлого приезда тоже ничего не изменилось. Запылившиеся стекла, облупившаяся с окон краска, заросшие паутиной углы. На пол откуда-то нанесло мусор. А вот обстановка небогата – крепкий стол, пара лавок, нары… и занимающая половину дома русская печь с полатями. На печи несколько горшков и чугунков, еще какая-то посуда… В углу у дверей рукомойник и раковина. На стенах несколько полок, а вот шкафов и в помине нет. Считай и все, никаких излишеств. Повесив на вбитый в стену гвоздь ружье и скинув с плеч рюкзак, я уселся на лавку и блаженно закурил – курю я редко, но с удовольствием. Вот сейчас немного отдохну, и надо будет браться за уборку… Отыскав старый веник, тряпки и черпанув воды из заросшего пруда, я быстро привел жилище в порядок, а потом, распаковав рюкзак и разложив вещи по местам, взялся за готовку. Раскочегаривать русскую печь не стал, ее топить замаешься. Для того, чтобы прогреть дом и сготовить еду, вполне сгодится обычная печка с плитой, тут и такая есть, сложенная с русской одним целым. С дровами же здесь проблем вообще нет – что-то осталось с прошлого раза в покосившейся сараюшке, или можно пустить на топливо остатки соседних домов, а если захочется, и в лесу сушину завалить, но это потом… Малость подымив, печка разгорелась, а я, взяв в сенях ведра, сходил на родник за водой. Он тут недалеко под горкой. Серьезно заморачиваться с едой не стал – очень уж проголодался – какие-то изыски, если будет желание, сготовлю себе потом. Поэтому порубленного на куски косача слегка обжарив на сале, я без затей потушил в чугунке, и за милую душу навернул с черным хлебом. А без гарнира вполне обошелся – крупы надо экономить, да и тетерев птица немаленькая, почти килограмма мяса мне хватило за глаза. На охоту я сегодня решил не ходить: прошуршу немного по хозяйству и буду отдыхать. Все же около тридцати верст по буеракам да под рюкзаком – это очень прилично. К тому же, первый почин уже есть, так что совесть моя спокойна. Ну, может, в сумерках пройдусь с ружьишком около деревни… До вечера я протопил печку еще несколько раз, и сырость в доме почти исчезла, стало гораздо уютнее. Особенно при свете керосиновой лампы. Керосинка здесь родная, вся из себя раритетная, а вот канистру с горючим когда-то доставил сюда на лодке я. Свечи тоже водились, но при наличии лампы были не нужны. Вечером, прогулявшись вдоль леса, я шлепнул еще одного рябчика и, раз такие дела, собрал пару горстей брусники и немного ягод можжевельника – будет чем приправить мясо. Ужинал опять дичиной, на этот раз пожарив всех трех рябчиков в печи – мясная диета меня вполне устаивает, я могу вести хищный образ жизни неопределенно долгое время, разве что иногда разнообразя его чем-нибудь еще. Потом были чай и сигарета… Следующие несколько дней я провел, как и собирался. Вставал, завтракал и отправлялся в лес. Неторопливо бродил с ружьем на плече и изредка постреливал. А вернувшись домой, изощрялся в кулинарных изысках. Добычей обычно становились тетерева, глухари и рябчики, а как-то сходив на вечерку к озеру, я набил и пяток уток. Один раз наткнулся на лося, но стрелять не стал, выстрел получался неудачный – в угон, а добирать подранка удовольствие ниже среднего. Да и куда такую прорву мяса девать? Я здесь не на промысле, а на отдыхе. И попусту изводить зверье не собираюсь. Вот кабанчика взять можно… А что не съем, подсолю, подкопчу и увезу в город – будет чего друзьям презентовать. Дичина она по любому вкуснее домашней живности. А чтобы не перенапрягаться перетаскивая добычу, загружу мясом ройку и на шесте поднимусь почти до станции по реке. Там и лодку спрячу – пригодится в следующий раз. Кабаны, как и ожидалось, выходили прямо к деревне, но уже в полной темноте, так что тут я пока пролетал, поскольку ночной прицел с собой не брал. Ну да ничего, ими можно будет заняться несколько позже, как раз полнолуние намечается, надеюсь, и облачность разгонит. А пока присмотреть место для засидки. А может, и с подхода попробую… Однако человек предполагает, а… поросям повезло, и сбыться моим кровожадным замыслам было не суждено. В этот день я как обычно вернулся из леса к вечеру. Достал из печки приготовленного еще вчера глухаря с гречневой кашей и отдал должное изысканному блюду. Мясо глухаря несколько суховато, но если запекать его обвязав полосками сала, вкус получается выше всяких похвал. Не вредно бывает добавить в стряпню растертые можжевеловые ягоды, бруснику или клюкву. А вот забивать вкус любыми другими специями, кроме соли, не рекомендуется. Томленая в чугунке греча с луком и шкварками тоже выходит пальчики оближешь. Кстати, в поездки я беру только крупы, а из овощей – лук, с ним любое блюдо идет на ура. А набивать рюкзак, например, картошкой, мне кажется излишним. Единственное, в чем я иду на компромисс между требованиями желудка и тяжестью ноши – это хлеб. И всякий раз тащу с собой как минимум пару буханок ржаного круглого – он долго не сохнет и не плесневеет, да и просто вкусный. А к сухарям и галетам я себя так, до конца, и не приучил, хотя частенько приходится их вместо хлеба брать… С охотой в этот раз не заладилось – всего-то один тетерев, к остальным так и не удалось подойти на выстрел – снимались и улетали. Да и вообще складывалось ощущение, что зверье забилось куда-то по норам и углам, и носа не кажет. Может это к перемене погоды? Неплохо бы – постоянная облачность и склизкая морось уже достали! Однако за последнее время я набил столько дичи, что в ближайшую неделю даже намек на голод мне не грозил. То есть не придется переходить на невеликие прихваченные из дому припасы. Скорее нужно было переживать, чтобы добыча не испортилась. Этим я и решил озаботиться. Притащил из сеней шаткую лестницу, взял фонарик и, откинув люк в потолке, полез на чердак исследовать дымоход на предмет коптильни. Раньше все как-то руки не доходили – то есть я знал, что коптильня имеется, но сам ей никогда не пользовался. Как ей и положено, коптильня обнаружилась на своем месте – у дымохода. Осмотрев незамысловатое устройство, я полез было обратно, но зацепился взглядом за сваленный на чердаке хлам. Помнится, я ковырялся в нем еще в детстве, но ничего интересного, кажется, не нашел. За исключением здоровенного медвежьего капкана, он и сейчас тут лежал. А кроме него: тележные колеса, хомут и другие остатки конской упряжи – ну а как же, не даром деревня Одрино называется. Сломанная прялка, горшки, чугунки и крынки, ржавые железяки, трухлявые деревяшки, развалившиеся бочонки, сгнившие мешки с тряпьем, еще какая-то рухлядь – в общем, мечта этнографа. Однако сейчас меня заинтересовало не это. В дальнем углу чердака полузасыпанный мусором стоял большой обитый позеленевшей от времени медью сундук, закрытый на кованый замок. Я смутно помнил, что когда-то его уже видел, но открыть почему-то не попытался. Даже странно… Пожалуй, стоит исправить это упущение. С годами я, может, и стал чуть менее любопытным, но исследовательский дух подрастерял не совсем. Сказано-сделано! Шустро смотавшись вниз за топором, я опять влез на чердак и вплотную подступил к сундуку. Замок сопротивлялся недолго: подцепив топором, я варварски сорвал его вместе с проушинами и приподнял тяжелую крышку. Сверху сундук был завален старинной одеждой, когда-то жутко богатой, о чем однозначно свидетельствовали золотое и серебряное шитье и пуговицы из драгметаллов. Теперь одежда немного выцвела и обветшала, но на первый взгляд оставалась достаточно крепкой. Откуда в этой глуши такая роскошь? Я поочередно доставал и складывал рядом разнообразные предметы гардероба. Какие-то кафтаны, штаны, несколько облезший волчий полушубок… еще что-то, чему я и названия не знал, сапоги, кстати, вполне приличные… Какому времени принадлежат находки, я определить затруднялся, все же не специалист, но в голове мелькали ассоциации с семнадцатым, почему-то, веком. Однако поражала невероятная сохранность имущества, для одежды более чем трехсотлетней… ну пусть даже столетней давности она выглядела просто отлично. Правда, когда пошли вещи поинтереснее еще больше удивил тот факт, что до сундука не добрались раньше меня. Такого просто быть не могло! Но вот случилось… Уже через пару минут раскопок меня обуяла «золотая лихорадка». Из-под груды одежды показались обернутые промасленной кожей свертки… Достав самый большой, я перерезал стягивающую его бечевку и аккуратно развернул. В руках у меня оказалось старинное, исключительной работы кремневое ружье, вернее нарезной штуцер. Подстать штуцеру оказались и извлеченные несколько позже пара пистолетов. Если меня удивила сохранность одежды, то все остальное выглядело, как будто его сложили в сундук буквально вчера. Утрирую, конечно, но не слишком. К огнестрельному оружию прилагались чехлы с наборами принадлежностей для чистки, заряжания и мелкого ремонта. Смотри-ка как все серьезно! Дальше последовал целый арсенал холодного оружия. Первым мне попался здоровенный нож, по исполнению напоминающий медвежьи ножи Самсонова[92] – строго и сердито. В общем, его и кинжалам назвать можно – для подобных вещей четких градаций не существует. Рукоять из черного дерева, черт его знает какого… похоже, что мореный дуб. Прямая крестовина и массивное оголовье рукояти черненого серебра. Клинок полуторной заточки, с долами и пониженной линией обуха, то есть почти симметричный, длиной сантиметров тридцать – ну надо же, чуть ли не полумеч. На пяте клинка клеймо – медвежья голова. Сам нож совершенно без украшений, если не считать ими серебряную насечку на лезвии, не поймешь то ли хитрый узор, то ли рунические надписи. А вот сталь явно булат, и не сварной[93], что было бы не столь удивительно, а литой[94] – черный с красным отливом и коленчатым узором! После Аносова[95] у нас (да и нигде больше) таких булатов не получали, секрет опять был утерян. А все вопли о том, что он внезапно нашелся, и вот такой-то мастер кует булатные клинки – обычная разводка и пиар. Значит, ножик не моложе середины девятнадцатого века. Если, конечно, его не сработал какой-нибудь неизвестный науке самородок, что маловероятно – слишком хорошо сделан, да и материалы не из арсенала сельского кузнеца. Да какая там середина девятнадцатого, судя по остальным вещам, он постарше будет! Ножны – тоже мореный дуб, а прибор – черненое серебро. В общем, обалденная вещь! Еще один нож, но кривой и покороче – похоже засапожник, по виду вышедший из той же кузни, что и первый – булат, мореный дуб и серебро. Из той же серии оказался и булатный наконечник рогатины, его перо украшала все та же насечка. А вот сабля и кинжал на изукрашенной золотом двойной перевязи, или скорее портупее, из общего ряда выпадали. Потому как если остальное оружие, несмотря на использование ценных материалов, было сугубо функционально, то это отличались вызывающим богатством отделки. Саблю, насколько позволяли мои невеликие познания, я отнес к поздним, польско-венгерским или даже гусарским образцам – слабо изогнутый клинок, гарда полукорзиной из нескольких выгнутых дужек с закрытым эфесом[96]. В общем, оружие подходящее не только для конного, но и для пешего боя. В истории я конечно профан, но касаемо оружия не полный. Материал клинка тоже булат, но не такой, как на ножах и рогатине, а отливающий золотом. На память я сорта булата не помню, но и этот явно был не из последних. Эфес оружия был отделан золотом, а в навершие красовался не маленьких размеров рубин. В пару сабле был и слегка изогнутый, также украшенный рубином, кинжал. Одним словом, оружие если и не парадное – так как по своим характеристикам вполне боевое, то статусное, уж точно. Затем я вытащил из сундука стальные наруч и короткую кавалерийскую кольчугу. Ну, кольчуга это объяснимо – на медвежью охоту их надевали нередко, а чтобы уберечь скальп, еще и шлем напяливали, но его я в сундуке не приметил. А вот наруч зачем? Тогда уж и другие части доспеха должны быть или хотя бы второй наруч, а их не наблюдается. Хотя, может, наруч предполагалось медведю в пасть пихать, если уж совсем край?.. Я как-то подсознательно настроился, что вещи принадлежат охотнику-медвежатнику. Ну а кому еще могут пригодиться рогатина и медвежий нож? Надо ли говорить, что, разбирая сундук, я находился в полном обалдении. Дальше шли предметы покомпактнее. Арапник[97] с вплетенными в него серебряными шипами и кольцами, серебряная гирька кистеня в форме многолучевой звезды, на стальной цепочке. Патронташ с пороховыми навесками в вощеной бумаге, подсумок с пулями и оправленная в серебро пороховница из рога. Порох наверняка пришел в негодность, но чем черт не шутит, потом, ради интереса, можно будет проверить. Вроде черный порох, в отличие от пироксилинового, храниться может очень и очень долго. После был закрученный баранкой серебряный охотничий рожок. Не удержавшись, я дунул в него и поразился бархатной чистоте звука. Вообще-то явно просматривался некий перебор с аргентумом[98]: не считая чисто серебряных изделий, практически все металлические части снаряжения и амуниции были из него же. А окончательно меня добил мешочек ссеребряными пулями – им что тогда, драгметаллы девать некуда было, или хозяин добра на оборотней охотился?! В найденном раньше подсумке пули обретались самые обыкновенные – свинцовые. Кстати, все пули, что обычные, что нет, были конструкции Минье[99], а это, если мне не изменяет память, середина девятнадцатого века. Взвесив в руке кожаный кошель, я мельком глянул в него и, подивившись разнообразию золотых и серебряных монет, отложил пока в сторону – позже надо будет исследовать его основательней. Возможно, появятся ответы на некоторые вопросы. Потом я извлек на свет пулелейку в комплекте с куском свинца и приличным мотком опять же серебряной проволоки. Тут и призадумался… Судя по набору вещей, найденный мною скарб явно принадлежал охотнику, но охотнику какому-то неординарному. Он что, действительно нечисть промышлял? Последующие находки косвенно подтверждали такую мысль. Широкий кожаный пояс с парой подсумков, усиленный металлическими бляшками, был увешан непонятными штуковинами, смутно ассоциировавшимися у меня с какими-то оберегами. В подсумках кроме огнива тоже оказались предметы, судя по всему, ритуального значения. Например, россыпь костей, наподобие игральных, с выгравированными на них руническими символами, или небольшие фигурки уродливых то ли демонов, то ли божков. Принадлежность других вещей я определить не смог, но и от них явственно попахивало язычеством. Последним я достал из сундука небольшой ларчик или шкатулку. Ключа к ней не было, но, повертев вещицу в руках, я быстро сообразил, что нужно делать, и нажал на выступ в районе замка. Шкатулка тут же открылась, а я как-то даже не удивился, что все оказавшиеся в ней изделия из серебра. Наверное, уже привык. Массивный браслет – чуть ли не наруч, перстень-печатка, который запросто можно было использовать вместо кастета, и большая серьга с зеленым камнем, видимо изумрудом. Кроме этого в шкатулке находился… наверное, амулет – изукрашенная непонятной символикой, круглая блямба на толстой цепи. На символ веры она нисколько не походила – видимо, действительно какой-то талисман. Чего-то вроде креста или каких других христианских регалий в сундуке не обнаружилось. Странно все это… ну да плевать, и прочих странностей предостаточно. На дне шкатулки оказался небольшой кожаный мешочек. Развязав стягивающий его горловину шнурок, я высыпал содержимое мешочка в ладонь. В свете фонаря блеснули необработанные драгоценные камни… Охренеть! В том, что это не стекляшки, сомнений у меня практически не было. Но потом надо будет проверить те, что напоминают алмазы, хотя бы на стекле. Вот вроде и все… Однако, не мало! В несколько приемов перетаскав найденное барахло вниз, я уселся за столом, закурил и задумался. Вообще-то интересно, наблюдаются некоторые анахронизмы и смешение стилей. Если одежда вроде допетровских времен[100], то ружье и пистолеты я бы отнес к середине девятнадцатого века – уж больно совершенные замки, до казнозарядных систем буквально один шаг. Пули Минье, опять же… Кольчуга, наруч, все эти амулеты с оберегами – чертовщина какая-то! Хотя дремучей стариной от вещей и не пахнет, но и на новоделы они совершенно не похожи. Опять же выглядят как бывшие в употреблении – царапины там, потертости… хотя следили за ними хорошо. Из штуцера и пистолетов явно стреляли – вопрос как и в кого? А вот холодное оружие совершенно точно побывало в серьезном деле – характерные отметины на клинке, будь он хоть трижды булатным, и зарубки на гарде ни с чем не спутаешь. Видно, что их любовно заполировывали, но следы все равно остались. А с монетами и вовсе полная чехарда. Так бывает с кладами, если они копились веками, а тут все просто в кошеле. Ладно, датировать находку все равно принято по году последней выпущенной монеты, уж это-то мне известно. Ну-ка, посмотрим! Разложив на столе монеты, я принялся внимательно их изучать… тут-то меня и накрыло! Как мне показалось еще наверху, монеты находящиеся в кошеле, представляли собой жуткую мешанину – от чешуек, ходивших на Руси до реформы Петра I, до рублей и червонцев Николая II. Ан нет! Не Николая… просто немного похожи. Удивительно, как я, даже глянув на них мельком, мог впасть в заблуждение. Наверное, сработали стереотипы сознания, и я увидел то, что ожидал увидеть. В задумчивости я вертел в руках так поразившую меня монету. С виду очень похожа на царский червонец, вот только вместо портрета Николая II какой-то неизвестный дядька. Надпись: «Государь и Великий князь всея Руси Святослав V». На реверсе монеты не двуглавый орел, а пикирующий сокол, надпись 10 кун, и русским языком… то есть арабскими цифрами обозначен год выпуска… или чеканки – 7510[101]! Что прикажете думать?.. Первое, что приходит в голову, это дата от сотворения мира, а не от рождества христова, но хоть убей, не помню, как они соотносятся. И я совершенно уверен, что ничего похожего на такую монету в России, на Руси, да и вообще в мире не существовало! Остальные монеты, внешне немного похожие на старые российские, тоже оказались с портретами совершенно неизвестных мне людей. И даты под ними, и надписи… Мне эти государи оказались совершенно не знакомы. Были среди монет подобия российских рублей, была серебряная мелочь, что-то вроде копеек, только с надписью столько-то вевериц, попадались и чешуйки из расплющенной серебряной поволоки, а разброс по датам составлял лет девяносто – сто. По крайней мере, дата на одной из попавшихся мне монет была 7416г. О «чешуйках» судить было сложнее, то есть совершенно невозможно, поскольку на штемпеле даты для них было вообще не предусмотрено – дай бог рисунок с гербом нормально пропечатается. Вообще-то я люблю почитать фантастику, но вот сталкиваться с ней самому мне еще не приходилось. Нет, конечно, за свою богатую впечатлениями жизнь я был очевидцем многих выходящих за рамки обыденного вещей. Но вот чтобы такое!.. Любые розыгрыши я отбросил сразу – некому меня разыгрывать, тем более здесь. К тому же, для такого розыгрыша потребовалось бы ограбить как минимум Оружейную палату. Я еще могу ошибиться в злате-серебре и самоцветах – правда, и это вряд ли, все же геолог, хоть и гидро… и камень от стекляшки отличу, – но вот булат точно ни с чем не перепутаю. Да и прикладывать запредельные усилия для… да хоть чеканки никогда не существовавших монет никто не будет. Исходя из этого, единственное, что приходило в голову – эти вещи не принадлежат нашему миру! Как бы дико это ни звучало… Если исходить из этой гипотезы, то все становится на свои места… ну почти все. Неясностей все же остается немало, но меньше чем в любом другом случае. В связи с находкой меня одолевали какие-то нехорошие предчувствия. К тому же по самым скромным подсчетам свалившееся на голову имущество потянет не меньше, чем на «лимон енотов», а скорее в несколько раз больше! Это не считая драгоценных камней. Но в расценках на драгметаллы, ювелирку и антиквариат я ориентируюсь плохо. То есть вообще ничего не смыслю. А все это надо еще умудриться продать, не влипнув при этом в историю. Такие деньги имеют свойство притягивать неприятности. Можно, конечно, все себе оставить, но я не коллекционер, хотя с оружием расставаться будет жалко. Оставлю, пожалуй, ножи и рогатину – уж больно хороши. Но все это можно будет обдумать потом, уже в городе. Показательно, что мысли сдать находку государству у меня даже не возникло. Ну, это и понятно – сначала обдерут как липку, а потом разворуют. Я был знаком с человеком, которому посчастливилось найти сборный клад монет XIII – XVIвв, из чешуек, кстати, там и очень редкие попадались – удельных княжеств, и он по дурости потащил его сдавать. Несколько килограммов старинных серебряных монет оценили как лом металла, выплатили четверть стоимости и похоронили в запасниках Эрмитажа, откуда клад со временем благополучно испарился – знакомый, ради интереса, не поленился навести справки. Происходило это еще в советские времена, но с тех пор если что и изменилось, то только к худшему. Предполагаю, что сейчас, не имея нужных связей, можно остаться не только без клада, но и без вознаграждения, а то и жизни лишиться – у людишек, занимающихся подобными вопросами и греющих задницу на антиквариате, давно все схвачено. Да и не предполагаю – стопроцентно уверен! Так что вещи придется вывозить из страны и реализовывать окольными путями. Там, конечно, тоже вероятны проблемы, но по сравнению с теми, что могут возникнуть здесь, они даже не котируются. А их бандиты против наших – как «плотник супротив столяра»: если и ограбят, то цивилизованно, и в бетон не закатают. Ну а с таким подходом можно будет и побарахтаться… В общем, изначально понятно, что легально реализовать находки не выйдет. А вообще-то большую часть вещей и, конечно, монеты придется заныкать, иначе могут возникнуть различные вопросы. А мне оно надо? К тому же совершенно не понятно, можно ли отнести найденные предметы к антиквариату и какие еще непонятки вылезут при вдумчивой экспертизе? Такие дела… Остаются только драгоценные камни. Кстати, надо бы их проверить. Наугад выудив из россыпи самоцветов один из тех, в которых подозревал алмазы, я подошел к окну и провел камнем по стеклу. Любые сомнения тут же отпали – алмаз был настоящий! Думаю, подвергать сомнению остальные камни было излишне… Если так, то этот мешочек один стоит бешенные миллионы. Камни все крупные и без видимых изъянов, по весу в мешочке их будет грамм двести… наверное. Сколько это будет в каратах[102], я представлял смутно, раз в пять, вроде, больше… Еще пару часов я перебирал вещи, ломая голову над загадкой их происхождения. Но стройных гипотез не складывалось, и ничего, кроме откровенной фантастики, в голову не лезло. Ясно было одно – неожиданная находка внесла серьезные коррективы в мои планы. Пожалуй, задерживаться здесь я не буду. Вот прогуляюсь завтра в последний разок по лесу, приведу мысли в порядок и буду выбираться в город. На том и порешим, а сейчас надо отбиваться ко сну – утро вечера мудренее… Проснувшись и позавтракав, я задумался, что делать с найденными вчера сокровищами. Оставлять их просто валяться в комнате духу у меня не хватало. Хотя вероятность появления здесь кого-то чужого исчезающе мала, но она есть. Поэтому разволновавшаяся жаба настойчиво требовала находки спрятать. Пойдя на поводу у разбушевавшегося земноводного, я встал из-за стола и, перетаскав нежданную добычу обратно на чердак, сложил в сундук – стоял он нетронутым столько лет, думаю, и еще денек простоит. Вот только завалить его валяющимся вокруг хламом вовсе не помешает – от греха, так сказать… Оставить при себе я решил только мешочек с драгоценными камнями – не велика тяжесть, а цены немалой. Возьму с собой, мало ли что… Кроме того, не стал укладывать в сундук охотничий нож. Сойтись с медведем в рукопашную я давно уже отчаялся, поэтому здоровенных свиноколов на охоту с собой не таскал, ограничиваясь парой ножиков поскромнее и более удобными для работы. Обычно, финским пуукко и чем-нибудь еще. Но тут я решил отступить от своих правил и прицепил медвежий нож на бедро – уж больно он оказался хорош, а я, как любой нормальный мужик, испытываю слабость к оружию, холодному в особенности, и с ножом еще не наигрался. Вернувшись вниз, я увидел, что забыл на столе браслет. Странно, обычно рассеянностью я не страдаю, а не заметить его было сложно. Но заново разгребать сундук было лень – черт с ним, перед выходом спрячу где-нибудь в доме. Сборы на охоту много времени не заняли, да и чего там собирать, все давно подготовлено, каждый день ведь хожу. Надо только добавить в патронташ несколько патронов взамен расстрелянных, да сунуть в небольшой рюкзачок немного еды. Он же служит мне ягдташем. А кроме провианта на пару перекусов я таскаю в нем несколько необходимых мелочей, алюминиевый солдатский котелок и охотничий топорик – без топорика в лесу никуда. После этого останется только куртку накинуть. Вот и готов. Покурю, и можно двигать… Надев рюкзачок и сняв с гвоздя ружье, я вышел на крыльцо и только тут заметил, что держу в руке браслет. Как прихватил его со стола даже и не помнил – неужели склероз начинается? Возвращаться плохая примета, а я, как и все охотники, немного суеверен. Так что, немного повертев браслет в руках, я, недолго думая, защелкнул его на запястье, и он пришелся точно по руке. Когда массивный браслет сошелся на предплечье, я ощутил укол, вроде как от статического электричества, на мгновение потемнело в глазах и закружилась голова. Но внимания на это не обратил, списав легкое недомогание на свежий воздух, и, сойдя с крыльца, двинулся к лесу. Я еще не догадывался, что со щелчком браслета закончилась прошлая жизнь, и начался новый этап моей биографии.Глава 3
Звериной тропой углубившись в лес, ничего странного я поначалу не заметил. Разве что необычно большое количество дичи – всего за час я настрелял пару тетеревов, глухаря, залетного вальдшнепа и несколько рябчиков. Казалось, все они игнорировали присутствие охотника, совершенно не собираясь удирать и прятаться. Если так пойдет дальше, скоро придется возвращаться домой: рюкзачок и так раздулся, потяжелев килограмм на десять. Не то, чтобы я был недоволен результатами охоты, как раз напротив, но количество и безалаберное поведение дичины вызывало искреннее недоумение. Здесь хоть и глухомань, но подобного изобилия я раньше не замечал. В голове же назойливо бились мысли о находке. Весь сегодняшний день я ощущал некоторое беспокойство, а с момента выхода из дома в мозгу свербила непонятная заноза. Думая отвлечься, я попытался сосредоточиться на охоте. У меня так часто бывает – хочешь получить нужный результат, отвлекись и выкини проблему из головы, ответ выскочит сам собой. Но пока почему-то не выскакивал… Да и сама слишком уж добычливая охота неожиданно подбросила пищу для размышлений. К тому же, я начал подмечать и некоторые другие несуразности. Не сказать, что я знаю окрестности до последнего кустика, но все же исходил здесь немало, поэтому окружающая действительность стала вызывать во мне удивление – подобного леса я здесь раньше не наблюдал. Окрестные леса хоть и отличаются изрядной дремучестью, но реликтовыми пущами я их бы не назвал. А вот места, куда я неожиданно забрел, отойдя не больше трех-четырех километров от деревни, под это определение как раз подходили очень и очень хорошо. Дерева-то все какие могучие! Что за хрень? Вспомнив о деревне, я встал как вкопанный. Вот оно! Заноза в мозгу, наконец, получила свое объяснение. Но не скажу, что оно порадовало. Я неожиданно понял, что не знаю, в какой стороне находится Одрино – то есть потерялся! И это отойдя от дома всего километра три. Нет, такое, конечно, случается, но только не со мной. Поймите меня правильно – заблудиться я не могу в принципе! Чувство направления у меня врожденное; возможно, это качество как-то сочетается со способностями лозоходца. Не знаю… Но такое свойство организма очень помогало по жизни во время разнообразных странствий и скитаний, а в особенности на войне. А тут на тебе – отказало! Чтобы картина моих, несколько необычных, способностей была полной, добавлю: еще я хорошо чувствую чужой, особенно недобрый, взгляд, а иногда вообще могу предчувствовать опасность. И опять же, это не раз спасало мне шкуру в Чечне. Дураком я тоже не был и мгновенно связал произошедшее недоразумение со вчерашней находкой. И к гадалке не ходи – это как-то взаимосвязано. Там голимая фантастика, и здесь сплошные непонятки. Что из этого следует? Объяснение напрашивается одно – я уже где-то в других краях, а вовсе не в новгородской области! Все один к одному – тут и потеря направления, и ненормальное количество дичи, и пуща эта дремучая. Вопрос только – в каких краях? Загадочное и непонятное происхождение найденных вещей навевало совсем нехорошие мысли. От таких догадок продрало ознобом – голову я не потерял, но стало весьма неуютно. А может, я все-таки фантастики перечитал и сейчас себя накручиваю? Ведь могут быть и другие объяснения? Короче, надо не паниковать, а сориентироваться и попытаться выйти к деревне или хотя бы найти знакомые места; возможно, по дороге что-то и прояснится. А пока буду перебирать копытьями, шевелить мозгами и смотреть в оба! Неожиданно мне в голову пришла еще одна мысль – может, все дело в браслете. Вспомнить хоть его странное поведение – он все время оказывался у меня в руках и никак не хотел укладываться в сундук. Ну-ка, посмотрим… Сниматься браслет не пожелал! Я потыркал его и так, и эдак, даже ковырнул застежку ножом, но результата не добился – намертво сидел, зараза! Рубить браслет или руку топором я все же не стал – сердце вещует, что это не поможет, а вот ухудшить ситуацию может вполне… Отрубленная рука однозначно ухудшит. Значит, пока оставим все, как есть и просто попытаемся выбраться. Как говаривал один из книжных героев: «Главное определить, где запад, где восток!». Вот, значица, и будем определять… по солнцу… Которого за тучами и не видно. Но не по муравейникам же и мхам на стволах ориентироваться. И уж тем паче не по густоте ветвей и годовым кольцам на спилах деревьев. А в голове только эта муть и застряла. Нет, все же какие кретины подобные пособия по выживанию пишут! Как же, почитывали… Вот прям бы взял и выбросил такого автора в глухой тайге с одним только его опусом в руках! Пущай он с его помощью самолетам семафорит или количество калорий в сосновой шишке высчитывает. Но подозреваю, что этакая методичка сгодится только для борьбы с последствиями «медвежьей болезни». Ну, да и бог с ним… с автором этим – вечная память! И забыли… А вот мне что делать? Для ориентации на местности у меня не было даже часов, привык мобильником пользоваться, хотя и часы помогли бы не сильно. Раньше у меня не возникало необходимости прибегать к подобным рецептам – вот ничего толкового и не запомнил. А на небе только ковши Медведиц и Полярную звезду найти могу… ну еще Южный крест отыскать, если дело происходит с другой стороны шарика… и, естественно, только ночью. И по солнышку направление прикинуть, при хорошей погоде – чего нам, по-моему, не грозит: морось как сыпалась, так и капает. Однако не все так печально – примитивный компас я себе сварганить все же смогу. Хорошо, есть из чего… Найдя подходящую низинку, я продавил мох ногой и нацедил в крышку от котелка немного воды. Затем отщипнул от ближайшей сосны кусочек коры и выстругал из него малюсенький поплавочек. За лацканом куртки у меня была воткнута толстая, с большим ушком, игла – не раз убеждался, что она может пригодиться. На скорую руку заштопать дырку в одежде самое то. Да и по-другому можно использовать – например, как сейчас. Обмотанная вокруг иглы суровая нитка мне не понадобится, поэтому я смотал ее и убрал в карман. Насадив поплавочек на иглу, я немного задумался: нарисовалась небольшая проблема. Вопреки пособиям и советам бывалых, намагнитить иголку я не озаботился. Хотя все решаемо – натер ее о волосы. Аккуратно опустив иглу в крышку с водой, я пару раз легонько крутанул ее пальцем и с удовольствием убедился, что самодельная буссоль работает – каждый раз, останавливаясь, наконечник иголки указывал в одну и ту же сторону. Дело было за малым: определить, куда это он, зараза, смотрит – на север или на юг?.. Небо, конечно, затянуто, но логично будет предположить, что юг находится в том направлении, где оно посветлее. Или, может, там просто туч поменьше? Однако делать нечего, надо плясать от того, что есть. То есть от объективной реальности, данной нам в ощущениях… Представив в голове карту, я попытался осознать себя в пространстве. Выйдя из дому, я углублялся в лес, держа курс приблизительно на запад. Ежу понятно – возвращаться надо на восток… но тоже весьма приблизительно. М-ммда… глубокие выводы, но хоть что-то. Вот на этот приблизительный восток и двинем… Главное – не промахнуться! Уже через двадцать минут пути, я практически полностью уверился, что оказался в другом мире – наткнувшись на зубров. На фоне последних событий возможность того, что звери сбежали из зоопарка или меня каким-то образом перенесло в Беловежскую пущу, показалась мне очень натянутой. А может, в прошлом очутился? Хотя и это вряд ли – совсем уж перебор получается. Если я еще допускал возможность существования параллельных миров, да и наука там что-то такое накопала, то в машину времени не верил напрочь. С зубрами мы разошлись мирно: они почти не обратили на меня внимания. В свою очередь, не стал стрелять и я, экономя патроны – теперь каждый на счету. Если все действительно так плохо, как мне кажется, возможность ими заняться еще подвернется. Еще через некоторое время я вышел в знакомые места. Ну, относительно знакомые, конечно – просто местность стала более-менее узнаваема, хотя и сильно изменилась. Одрино в природе больше не существовало, а вот бугор, на котором оно стояло, остался. Правда, теперь он почти весь порос лесом. Озерцо, как и речушка, тоже оказались на своем месте, только сейчас ранее заросшая протока стала выглядеть куда приличнее, да и воды в ней явно прибыло. Такие дела… В голове что-то щелкнуло, и чувство направления встало на место – видимо, найдя точку отсчета. Итак, я в другом мире. Слабая надежда, что это не так, окончательно похоронена. А раз округа все же похожа на ту, что я знал, то это явно не другая планета, а какое-то из отражений Земли. Вероятно, так… Значит, нужно держать ухо востро: зубров я уже видел, мало ли кто еще здесь водится, – в общем, расслабляться не стоит. С такими размышлениями я перезарядил ружье, загнав в один ствол пулю, а в другой картечь. Вот ведь тормоз, надо было это сразу, как только непонятки начались, сделать. Поднявшись на горку, я осмотрел место, где раньше стоял дом. Сундука там, естественно, не обнаружилось, ну да на это я особо и не рассчитывал. Замануха, блин! Как пить дать, замануха! Усевшись на поваленный ствол, я стал обдумывать свои дальнейшие планы. Собственно, вариантов было всего два: обустраиваться на месте или двигать куда-то на поиски людей. По зрелом размышлении, я решил остановиться на первом варианте. В общечеловеческую любовь к ближнему своему я не верил, и прежде, чем соваться к цивилизации, если она здесь вообще есть, нужно будет разведать обстановку и, возможно, взять «языка». А для начала аккуратно обследовать окрестности. К тому же, как мне кажется, сорвавшись в путь, я окончательно отрежу себе дорогу домой. А оставшись на месте, можно будет попытаться отыскать какой-то выход. Как это сделать, я пока не представлял, но может, со временем появятся какие-то идеи… Вон хоть браслет попробую вдумчиво раскурочить. Значит, остаюсь. Лагерь я решил разбить ниже, у озера – торчать на бугре не хотелось. Вот и отправился выбирать местечко. Лагерь – это, конечно, слишком громкое название, но уж какое есть. В общем, буду оборудовать стоянку. Первым делом я нарубил елового лапника и выстелил им на земле лежанку. Затем наискось растянул над ней тент. Так он и от дождя защитит, и жар костра отражать будет. Мало ли что, заблуждаться я раньше не заблуждался, и блуждать не блудил, но вот не успеть выйти к лагерю или куда еще до темноты – это запросто. Вот и таскал с собой на всякий пожарный тент. Весит он всего-ничего, а польза бывает немалая. Раньше тентом служил кусок полиэтиленовой пленки, но это материал не слишком крепкий, к тому же быстро прожигается искрами, так что последнее время я брал с собой кусок синтетического полотна – легкий и прочный. Покончив с оборудованием ночлега, я срубил и вбил в землю на месте будущего костра рогатины, а на них приспособил перекладину. Вот, собственно, и все, теперь можно и по дрова. Отойдя недалеко в лес, выбрал и завалил подходящую сосновую сушину, потом разделал ее на четыре части и оттащил в лагерь. Ветки пойдут в костер прямо сейчас, а из бревен я на ночь запалю нодью[103]. Разведя костер и сходив к роднику за водой, я взялся за приготовление обеда. Ничего особенного изобретать не стал, просто потушил в котелке рябчиков, а потом замутил чайку. Покуривая после еды, я наметил себе первостепенные задачи. А чтобы грамотно воплотить их в жизнь, для начала не мешало бы произвести инвентаризацию имущества и уточнить, с чем мне придется тут робинзонить. Этим, пожалуй, и следует заняться. Итак, что мы имеем? В первую очередь ружье – штучная двустволка 12 калибра ИЖ-27М, магнум то есть, под патрон 76мм, но и 70мм подходит. Обычное такое ружье, типа как ТОЗ-34, только чуть получше – туляки там что-то с механизмом перемудрили, сразу и не соберешь, особенно на морозе, а у ИЖа все просто. Да и всяким «бенелли» с «фабармами» оно не уступит, хоть и намного дешевле. Разве что качеством отделки. Но мне им не на коллективных охотах с понтом светить. К тому же, свое ружье я приобрел, перебрав и вдумчиво обнюхав десятки стволов в десятке магазинов. К ружью, естественно, патроны. Два подсумка по двенадцать штук на поясе и еще дюжина россыпью в рюкзачке. Плюс два в стволах… Но восемь штук я сегодня расстрелял – значит, осталось всего тридцать. М-ммда… не густо. Из них четыре пулевых и два с картечью, остальные дробь, правда, в основном крупная и средняя – накоротке тоже убойный аргумент. Вот и воюй, как хочешь, с таким-то арсеналом. Придется боеприпас экономить, а на мелкую дичь вообще забить. Кстати, забавно, что для самообороны у нас именно гладкоствол разрешен… в некоторых случаях. Заряд дроби в упор (а больше, чем на пять метров стрелять низя – уже не самооборона выходит) – стопроцентная смерть гарантирована, куда ни попади, если уж не от повреждений, то от болевого шока точно! Там не рана, а сплошной фарш получается… К слову, дичь, если в нее угодило несколько дробин, именно от шока и помирает. Из ножей у меня с собой финка и тот самый медвежий нож, есть еще раскладник – бутерброды делать и которым не жалко консервы открывать. Плохо, что еще один в доме оставил – ножей много не бывает. Еще у меня был небольшой топорик, упаси боже не туристический, а вполне человеческий, то есть охотничий. Сейчас стало популярно с собой мачете таскать, но оно хорошо в джунглях и зарослях, а в наших лесах прорубать себе дорогу как-то не принято, легче обойти. Да и настоящее дерево им рубить замаешься. А сахарного тростника и кокосов у нас не растет. Мачете я беру, только если отправляюсь куда-нибудь на юга. На этом перечень оружия… или предметов двойного назначения, был исчерпан. Ну, про тент и котелок я уже говорил, а ложка и кружка как бы сами собой подразумевается. Добавлю, что крышку от котелка можно как сковородку использовать, или как миску, или еще каким нетривиальным образом… вон как я давеча – компас из нее смастерил. В рюкзачке лежали: маленький, но мощный фонарик на светодиодах… который почему-то не работал – обидно, батарейки что ли сели? Двадцатиметровая лавсановая стропа и пара крепких и больших полиэтиленовых мешков – мало ли, добычу упаковывать придется. Какой-то специальный комплект для выживания я себе не собирал, но всегда имел с собой несколько рассованных по карманам полезных мелочей. Например, моток медной проволоки, скотч, оселок, пару запасных одноразовых зажигалок и огарок свечи – полезная штука, а в случае чего можно настрогать парафин для растопки костра, хотя до подобных крайностей я обычно не опускался. Даже если все вокруг отсырело и идет проливной дождь, растопку изобрести не проблема. Ну, про бересту все знают, а еще можно сделать затес на елке или сосне и, дождавшись, когда выступит смола настругать щепочек – отличное топливо! Вот только принадлежности любого набора выживателя – хваленых презервативов – у меня не имелось… Чушь это, что в них воду хорошо таскать: любая веточка или колючка – и кирдык. Да и интересно было бы посмотреть, как выживальщик станет наполнять свой презерватив водой, например из озера, а не из водопроводного крана – напора-то нет! Использовать этот девайс возможно только по прямому назначению, а в лесу с такими вещами обычно напряженка. Если конечно не планировать вступить в противоестественные отношения с лесной живностью… Правда, можно натянуть презерватив на раненый палец в целях предохранения от инфекции… и с ним попрощаться. Сгниет палец. Нет, если у вас с собой оказался только запас гандонов, то конечно… на что-нибудь и сгодятся – может, плохонькую рогатку смастерить получится, но брать их с собой специально… За отворотами воротника, кроме иголки, было воткнуто по паре обмотанных леской крючков и мормышек – я даже когда куртку стираю их не вытаскиваю, так там и живут. А, что им нержавеечным сделается?.. Кроме этого на шее болталось новомодное огниво из ферросплава – это если уж совсем край и зажигалки в труху рассыпались – от друзей подарок, таскаю только для понта бандитского. Имелись две французские булавки – это когда что-то неожиданно порвалось, а зашивать влом или совсем некогда. Да и вообще вещь полезная. Еще был спиннинг… нет, не то, что вы подумали, а из консервной банки, вернее из кофейной – она лучше, стенки вогнутые, так что леска не соскальзывает, и крышка у нее есть, блесны носить удобнее. В общем, компактная такая снасть, и пользоваться ею просто – одной рукой блесну закидываешь, как донку, а большим пальцем другой регулируешь ход сматывающейся с банки лески. Ненамного сложнее, чем спиннинг с инерционной катушкой использовать. В банке три запасные блесны с поводками, переложенные ватой, чтоб не гремели. Так что при желании я смогу наловить рыбки. В общем-то к рыбалке я довольно равнодушен, разве что люблю бить рыбу острогой, ну так этот промысел охотой называется, а не рыбалкой вовсе, и у нас опять же запрещен. Считается, что лучить рыбу неспортивно и жестоко – бывает много подранков. А подводная охота как же? Вот там подранков действительно много, однако можно… Если умеешь пользоваться острогой никакой покалеченной рыбы не будет – только тушки и трупики. А насчет неспортивности… так это смотря когда колоть – не в нерест же. В общем, класть я хотел на подобные запреты, у нас много чего запрещено. Как говорится: «Несовершенство законов компенсируется необязательностью их исполнения». Так что и острога у меня была с собой, маленькая такая острожка – трезубый наконечник гарпуна к подводному ружью, в кожаном чехольчике. Вот, пожалуй, и все… Если не считать оружия: ножей, топора, ружья и патронов, – все снаряжение не больше, чем на килограмм потянет. Ах да, в кармашке рюкзака лежал мешочек с драгоценными камешками – вот уж совершенно бесполезная в моем положении вещь! Лучше бы засапожник или рогатину из сундука прихватил… Одет я в камуфляжные штаны и куртку. Под курткой шерстяной джемпер с матерчатыми вставками на плечах, на ногах легкие «вибрамы». Шляпа тоже камуфляжная, а из запасных вещей только шерстяные носки и взяты, пятка и носок у них прошиты толстой нитью, чуть ли не веревкой, чтобы меньше протирались. Шерстяные носки чем хороши… Если даже промочишь ноги, такой носок отжал и можно опять надевать – шерсть и сырая греет. Да и если приходится в лесу заночевать, спать лучше не в обуви, а утеплившись носочками. Частенько я прихватывал с собой и складной коврик из пено… там чего-то, а вот сегодня не стал – он хоть и очень легкий, но некомпактный. Теперь вот жалею… Даже обычного подзадника дурень не взял – совсем не рассчитывал сегодня по лесу блудить… только заключительный аккорд сделать и обратно. Дальше я стал подсчитывать припасы. Кроме битой сегодня дичины, в рюкзаке обретались: половинка хлеба, кусок сала, пара луковиц, чай и кусковой сахар. Литровая фляга с родниковой водой. Еще с прошлых поездок завалялись три пакетика «змеиных»[104] супчиков и упаковка бульонных кубиков – гадость они, конечно, изрядная, но иногда замутить горячего бульончика бывает неплохо. По карманам отыскалось несколько леденцов: тоже вещь недурственная – тонизирует; правда, ненадолго… Полторы пачки сигарет – вот с куревом, похоже, придется подвязывать. Из специй – черный перец горошком и лавровый лист. Грамм двести соли в пластиковой баночке. Если я не буду делать заготовок, то на некоторое время хватит. А потом придется как-то изворачиваться – без соли грустно, да и организму она необходима. Судя по всему, география тут от земной не отличается, соответственно и геология должна быть похожа. А насколько мне известно, под Старой Руссой есть соляные источники, может, придется туда наведаться – отсюда это не слишком далеко. Лекарств у меня было немного, зато почти на все случаи жизни. Для ран, кроме бинта и пластыря, перекись водорода и марганцовка. Ну и антибиотик до кучи… Глазные капли. Как обезболивающее – кетанов. Активированный уголь и лопаринит от расстройства желудка. Кстати, марганцовка для этого тоже сгодится, ну да она вообще много для чего подходит – воду обеззараживать, например… Мне казалось, что на охоте этого более чем достаточно – все же не на войну собирался. Кто ж знал, что оно так выйдет… Ну, буду уповать еще и на дары природы, во многих случаях они не хуже лекарств работают. Вот со всем этим и придется тут выживать, и неизвестно насколько долго… Прожить, конечно, проживу, но как бы совсем не одичать. Может, все-таки плюнуть, и на поиски человеческого жилья податься? Нет, хоть недельку, но обожду – а ну как лазейка обратно отыщется… Оставшееся до вечера время я посвятил разведке ближайших окрестностей и в очередной раз убедился – дичи здесь действительно немерено. Я такого изобилия, считай, никогда и не видел. Думаю, и без ружья получится себя пропитанием обеспечить, а патроны оставить на крайний случай. Кроме того, по ходу насшибал немного грибов – беленьких и красненьких – тут, впрочем как и там, их как грязи. Пользы от грибов, конечно, немного, сплошной неусваивающийся организмом хитин, но как добавка в меню сойдут. Сушить их сейчас тоже бессмысленно – сыро, но пока не приелись, сготовлю себе на ужин. На сале обжарю и с хлебом употреблю. Можно было бы и супчик сварганить, но без картошки он сплошная профанация. А вообще-то я присмотрел, чем можно будет картошку заменить, но это потом, сейчас заморачиваться не буду – возни много. Еще и брусники насобирал, вкупе с листьями, потому как чай буду экономить, заваривая вместе с ними. Для тех же целей надо будет красной смородины и малины поискать. После ужина стал укладываться. Одеяла у меня не имелось, поэтому я снял куртку и набросил ее на себя сверху – так теплее получается. А дополнительно укрылся лапником – колется, конечно, но не так чтоб и очень. Ботинки тоже снял, и надел запасные носки. Устраивать нодью по всем правилам не стал, чай не зима, просто зажал угли концами двух бревен – надеюсь, до утра хватит; когда в одном месте прогорят, и начну подмерзать, просто передвину стволы. Проснулся я посередь ночи, но не от холода, а от нехорошего предчувствия. Тучи, наконец, разогнало, и на небе, заливая призрачным светом окрестности, стояла полная луна. Игнорировать интуицию я не стал, а надел обувь и взял в руки ружье. Надо сказать, сделал я это вовремя – появилось отчетливое ощущение чужого взгляда. Поднявшись на ноги, я встал чуть в стороне от костра, рядом с воткнутым в ствол дерева топором, и так, чтобы тент не заслонял обзор. Висящее в воздухе напряжение сгустилось еще. Они появились как из-под земли и сразу, без малейшего предупреждения, рванулись в атаку. Я так и не смог понять, откуда они вынырнули, а ко мне, стелясь над землей, уже беззвучно летели три смазанных серых силуэта. Волки! Здоровенные, ростом… «ну, вам по пояс будет», килограмм по семьдесят-восемьдесят навскидку. Такими крупными бывают единицы из волчьего племени, а тут сразу трое. Да и вообще, подобные повадки для волков не характерны – это очень острожный зверь, и с человеком предпочитает не связываться. Это вам не одичавшие собачки, вот те да, человека не боятся и на людей кидаются запросто. Даже увидеть волка в лесу непросто. А напасть на человека они могут только с большой голодухи, да и то… лично я таких случаев не знаю, но в литературе вроде описывали. Удивляться мне был некогда. К тому же, кто их знает, местных хищников, может, у них такое поведение в порядке вещей. Все эти мысли промелькнули в голове за те мгновения, пока волки неслись ко мне. Само собой взлетев к плечу, рявкнуло два раза ружье. Словив пулю, один из волков покатился по земле. А другому заряд картечи вместе с мордой разнес и череп. Третьего я встретил мощным ударом приклада, отшвырнув в сторону. К моему изумлению, сваленный пулей зверь как ни в чем не бывало вскочил на лапы и опять ринулся в наступление. Вообще-то, такая пуля медведя останавливает и лося с ног валит, если удачно попасть. Получивший прикладом волк этого тоже как будто не заметил. Оба зверя кинулись на меня снова. И только безголовый лежал, подрагивая лапами в агонии. Отбросив разряженное ружье, я, надавив на топорище, выдернул из сосны торчавший в ней топор и, размахнувшись, обрушил его на подскочившего первым зверя. Удар пришелся волку спереди, в плечо около шеи. Глубоко погрузившись в туловище зверя, топор застрял в грудине, но вытаскивать его было некогда – последний противник уже взметнулся в прыжке, метя мне в горло. Выпустив из рук топорище, я перехватил волчару в воздухе, ухватив за лапу и складку шкуры под челюстью. И пользуясь инерцией летящего тела, провернулся на месте, с маху саданув зверя о сосну. Отчетливый хруст ломающихся ребер и позвоночника сообщил, что беспокоиться о нем больше не следует. В ту же секунду я краем глаза уловил движение сбоку, но отреагировать уже не успел. Бедро резануло болью. Оказывается, волк с застрявшим в грудине топором подыхать и не думал, а напротив, выждав, когда я отвлекусь на другого противника, разорвал мне ногу, хорошо хоть с внешней стороны – сухожилия и артерию вроде не зацепил. По крайней мере, кровью не фонтанирует, и нога не подкашивается. Это мне вообще-то повезло – ведь именно рванул клыками, по-волчьи, и сразу отскочил в сторону, а не повис, вцепившись, как это делают собаки. Да что здесь вообще творится?! Они что, заговоренные?! Кое-какие мысли по поводу неубиваемости волков у меня уже промелькнули, но разбираться с ними не было времени – волк опять нацелился в бой. Топор в груди ему явно мешал, ограничивая подвижность, но не сказать что бы слишком сильно. Черт! Значит, и второй еще жив, переломанные кости и позвоночник ему помехой не станут, скоро очухается. А вот третий, со снесенным черепом, явно издох. О чем это говорит? Голова – их слабое место! Надеюсь, во всех смыслах… Прыгнул раненый зверь все же несколько неуклюже, и я не преминул этим воспользоваться, сумев поймать торчащую из груди рукоятку топора. Пользуясь ею как рычагом, перевернул волка в полете, уронил на спину и, навалившись на топор, прижал тварь к земле. Теперь достать клыками он меня не мог, а когтей на мелькающих в воздухе лапах, я не опасался – это все же волк, пусть и необычный, а не тигр, и даже не рысь. Поцарапать, конечно, сможет, да и только… Приземлившись коленом волку на брюхо и продолжая удерживать его левой рукой, правой я выхватил из ножен на бедре медвежий кинжал. И перехватив здоровенный клинок обратным хватом, сильным ударом вогнал его прямо в раззявленную пасть. С таким расчетом, чтобы, пробив небо, он погрузился в мозг. Суматошные рывки и злобный рык пытающего освободиться из-под меня монстра сразу превратились в хрип и предсмертные конвульсии. Но порадоваться этому я не успел, спиной почувствовав новую опасность… Выдернув из головы поверженного врага кинжал, я моментально откатился в сторону. Надо сказать, очень вовремя – прямо на подергивающуюся тушу, клацнув челюстями, приземлился последний, оправившийся от повреждений, вервольф. В том, что на меня напали именно волколаки, сомнений практически не осталось – ну не бывает таких живучих волков. Да и избыток серебра в амуниции неизвестного охотника настойчиво подталкивал к подобным мыслям. А я вот ничего серебряного оттуда прихватить не догадался, кроме браслета, но не им же оборотням по головам лупить. На счастье, с умишком у волколаков оказалось негусто или, понадеявшись на свою неуязвимость, они, несмотря ни на что, сочли меня не слишком серьезным противником. Навалившись вдвоем, да с разных сторон, они бы разделали меня под орех. А так… получилось, что атаковали с наскока и по отдельности. Между тем, волколак прыгнул опять. Лежа на земле, я принял его на колено и выставленный вверх нож, глубоко вспоров оборотню бок, а затем, наподдав ногой, перебросил через себя. И тут же метнулся вслед сам, намериваясь навалиться на него сверху и добить ударом в голову, а если потребуется, то и покромсать на куски. Однако правки почему-то не потребовалось, волчина явно отдавал концы. Некоторое время сучил лапами и подергивался, а потом затих… Хоть он и выглядел стопроцентным трупом, но наученный предыдущим негативным опытом, недоверчиво косясь на тело оборотня, я сходил к предыдущему зверю и выдрал из него топор. А потом проломил им голову уже этому гаду – так оно надежнее будет… Только после этого я уселся на землю, расслаблено привалился спиной к дереву, и подрагивающей рукой закурил. Что-то меня малость потряхивало. От отходняка, да и от страха запоздалого – ведь запросто могли порвать! Странно, конечно – то эти зверюги помирать ни в какую не желали, ни от пули, ни от топора, а то вот последний от удара ножом копыта откинул. Хотя… Обтерев окровавленное лезвие об мох, я всмотрелся в клинок. Я ведь еще раньше заметил, да особого значения не придал – насечка по клинку серебряная, да руны эти еще… Я их сначала просто за украшение принимал, а оно может и не так вовсе… Вот, наверное, и разгадка – видать, не по душе оборотням пришлось это оружие. Надо запомнить на будущее, если в другой раз доведется пересечься с ними на узенькой дорожке. На фоне переноса в другой мир, сам факт существования оборотней меня особенно и не удивил – перегорел, наверное. Или я просто эмоциональный чурбан… Пожалуй, стоит заняться раной, а то недолго и кровью истечь, вон уже вся штанина красная. Нет, ну не сволочи ли! Как мне теперь штаны в божеский вид приводить? Других-то у меня нет. По правде говоря, для такой заварухи я просто необычайно легко отделался. А уж каким чудом руки от волчьих зубов уберег… Неожиданно накатили головокружение и слабость, я кряхтя поднялся и направился к рюкзаку за лекарствами и перевязочным материалом. С трупамиволков что-то происходило, и я даже догадывался что… В лунном свете разглядеть подробности было сложно, но подходить любопытствовать я не стал – рана сейчас важнее. И устроившись на лежанке из лапника, занялся самолечением. Рана на бедре выглядела паршиво – рваная, глубокая и неровная. Кусок мяса почти выдран и болтается на соплях. Но ничего важного, похоже, не затронуто, иначе, даже, несмотря на мощный выброс адреналина, так бодро скакать я бы не смог. Расшевелив костер я приступил к неприятной процедуре. Жаль, что фонарик сдох, было бы проще, но тут уж ничего не поделаешь, придется в неровном свете костра себя латать и штопать. Прежде всего, промыл рану перекисью и в ней же продезинфицировал иголку с ниткой. Затем закинулся парой таблеток обезболивающего и. выждав несколько минут, пока лекарство подействует, приступил к штопке. Раньше зашивать на себе раны мне не доводилось, но как это делается, я знал. Вот тут-то я сильно пожалел, что не брал с собой, настоящую медицинскую иглу и особенно нормального анальгетика, а к компоновке аптечки отнесся довольно безответственно. В общем, швы накладывал с шипением и зубовным скрежетом, а выступавшую кровь смывал, щедро сдобренной марганцовкой водой из фляги. Под занавес наложил марлевый тампон и перевязался. Ну, вот рану заштопал, а штанами можно будет и потом заняться… Операция вымотала у меня все силы, поэтому, проглотив две таблетки антибиотика и жадно выхлебав остатки чая, я повалился на лежанку и тут же уснул. Утро ничего хорошего не принесло, состояние было препаршивое, к тому же меня мучил сушняк и колотил дикий озноб. Никак, несмотря на предпринятые меры, воспаление началось. С трудом заставив себя подняться, я доковылял до воды и набрал котелок под чай. А по дороге, без особого удивления, обратил внимание на валяющиеся неподалеку трупы голых людей с изуродованными головами. Вот они какие волки оказались… Других повреждений на телах я не заметил – ничего себе регенерация, мне бы так! Все трое покойников были крепкими поджарыми мужчинами, длинноволосыми и заросшими бородами. Первоначальный цвет волос и бород из-за крови и грязи определить было затруднительно, как и настоящий цвет кожи. К тому же, сейчас на все на это мне было глубоко плевать – как бы самому не окочуриться. Может, потом внимательней осмотрю… Раздув угли и подбросив к ним дровишек, я подвесил над огнем котелок и стал дожидаться, пока закипит вода. Есть совершенно не хотелось, но организм изнывал от желания хлебнуть горячего сладкого чаю. После чая я заставил себя проглотить бутерброд с салом, заел это дело антибиотиком и опять провалился в полусон-полубеспамятство. Первое, что я увидел, очнувшись в следующий раз – это стоящего метрах в пяти от потухшего костра человека! Высокого, широкоплечего старика, одетого в костюм, напоминающий помесь одеяния американского траппера и запорожского казака. Под стать одежде было и оружие – длинное, старинное ружье, пара заткнутых за пояс пистолетов, кинжал и кривая сабля. Ну просто Тарас Бульба и Соколиный Глаз в одном флаконе. Как-то рыпаться я не стал – если бы он хотел сделать что-то нехорошее, давно бы уже сделал, пока я в отключке валялся. Да и агрессией от него не тянуло, старик просто стоял и спокойно на меня смотрел. Сделав приглашающий жест рукой, я сел на лежанке и занялся костром, а незнакомец подошел и устроился напротив меня на бревне. Вообще-то со стариком я погорячился – просто пожилой, лет пятидесяти-шестидесяти… а может и меньше, мужчина, судя по прямой осанке и легкой походке очень даже бодрый, а старили его, обветренное лицо, совершенно седые волосы и борода. Некоторое время мы оба молчали, и изучающе друг друга рассматривали, а первым начал разговор неожиданный гость. – Ну здравствуй, чужеземец. Как же это тебя сюда занесло? Да без нужных ВЕЩЕЙ, – как мне показалось, с иронией, выделив интонацией последнее слово, промолвил он. – И ты здравствуй. Сдается, тебе об этом больше моего известно. Может, ты и поведаешь? – не остался в долгу я. С первых его слов стало понятно, что передо мной если и не виновник всего случившегося, то уж точно причастное к моим злоключениям лицо. – Может, и поведаю… но для начала давай знакомиться. Святополк Олегович, князь Ильменский, – вполне дружелюбно представился он. – Игорь Андреевич Брасов, – в свою очередь официально отрекомендовался я, и не удержавшись, добавил: – не князь. Мы не вставая кивнули друг другу. Обстановка как-то не располагала к вскакиванию и расшаркиванию по всем правилам этикета. – Ну, может, еще станешь, какие твои годы, – в ответ на мою реплику ухмыльнулся Святополк. – На, хлебни – глядишь, полегчает, – протянул он мне баклагу с каким-то напитком. Ломаться я не стал и охотно отпил пряно пахнущего настоя, тем более что жажда мучила опять. Что уж там было намешано, не знаю, но мне сразу стало гораздо лучше. – Что ж ты браслет сразу не надел. Да еще и гулять отправился. Примерил бы сразу, как такое желание появилось, все наследство при тебе бы и осталось. А там ох как много полезных вещиц было. Да просто необходимых, по правде сказать. А теперь даже и не знаю, чем тебе помочь… Речь князя звучала необычно, напоминая смесь украинского, белорусского и еще какого-то говора – сербского что ли… но вполне понятно. Непривычные выражения я автоматически заменял в голове близкими по смыслу русскими, как это бывает, когда разговариваешь с представителем братского народа. А о смысле совсем уж незнакомых слов догадывался по контексту, да и они, в общей массе, были интуитивно понятны. Потом я заметил, что с каждой минутой понимаю собеседника все лучше и лучше. Святополк, при общении со мной, особых затруднений, видимо, тоже не испытывал. В ответ на его реплику я только пожал плечами, ну не рассказывать же, что терпеть не могу любые украшения и, воспринимая браслет как подобную цацку, всячески противился желанию его нацепить. Вместо этого я задал самый насущный в моем положении вопрос: – Скажи, это действительно другой мир? – Ну, для кого другой, а для кого и нет, – опять ухмыльнулся князь. – Только это еще не настоящий мир – граница это, прихожая, если хочешь. А ко всему, и для нечисти пристанище. И обычному человеку сюда ходу нет. – А я что, необычный, что ли? – вырвалось у меня. – Раз сумел сундук увидеть и добро из него взять, значит, необычный, – пояснил Святополк. – Обратно-то я вернуться смогу? – Были бы с тобой нужные вещи, со временем смог бы, а теперь и не знаю… как бы тебе вообще здесь не застрять. А попробуешь к нам без оберегов дорогу найти, леший завертит. Тут его владения. И я тебя вывести не могу, иначе или сам здесь останусь, или оба пропадем: оберег – он для каждого человека свой. Тебя вот твои нашли, да ты их потерять умудрился. – А если это снять? – Я продемонстрировал князю браслет. – Если сумеешь… – с сомнением протянул он, – может, обратно и выкинет… Но я бы не советовал. Таким же станешь, – Святополк кивнул на трупы оборотней. – Тебя ведь покусали? – Он глазами указал мне на ногу. – А браслет, он кроме прочего, обернуться не даст. – И кому же я обязан этим украшением? – Да другу моему обязан, Всеславу, – охотно отвечал князь. – Пришло ему время ведовскую силу наследникам передать, вот и оставил он дар для достойного. А меня, буде такой найдется, встретить, к людям вывести да помочь на первых порах просил. Видать, ты подходящим оказался, только вот правильно воспользоваться подарком не сумел… – Выходит, и ты, и благодетель мой – колдуны? – Колдуны, ведьмаки, ведуны, волхвы… Нас как только не называют, – кивнул Святополк. – Да и ты теперь тоже колдун, только плохенький. Можно сказать, совсем никакой. А вообще-то, колдун неправильное название, мы не чародейство творим, а ведаем – то, что другим людям недоступно. В общем, сам потом поймешь… коли доживешь, конечно. Хотя, если трех волколаков одолел, ничего о них не зная, без оберегов и правильного оружия, думаю, выживешь – такое не каждому по силам. Разговаривали мы с князем-колдуном долго. Много интересного я узнал… А прежде всего, что попал капитально! И застрял даже не в другом мире, а его предбаннике, где людей отродясь не водилось, а обитала всякая дрянь. Типа недоброй памяти вервольфов и прочих, ненамного более симпатичных, персонажей. Края эти простирались где-то на день конного пути, точнее князь сказать затруднялся. А попытайся я выбраться, меня просто завернет обратно. И заслугой тому отсутствие у меня колдовских амулетов. Кстати, причина невозможности вернуться назад тоже в них. Обереги, талисманы и амулеты со временем должны были настроить на меня браслет и научить им пользоваться. Плюс к этому помочь раскрыться завещанному колдуном ведовскому дару, в тот же браслет и вложенному. Сам по себе браслет являлся мощным артефактом, помимо многих замечательных свойств, дающим его обладателю возможность перемещаться между мирами. Вот только без грамотного управления стоил недорого. А на перенос подходящего объекта сюда был изначально запрограммирован. У князя, кстати, браслета не имелось. Соответственно, и посещать сопредельный мир он не мог, а знал о нем по рассказам своего доброго знакомого Всеслава. Тоже князя и, естественно, колдуна, от которого мне и достались: ценное имущество, ведовской дар и большие неприятности! Насколько я понял, по наследству способности к ведовству передавались не всегда. И тогда колдуну приходилось искать приеемника на стороне, а то, как, например, в моем случае, и другом мире. Только передав начавшую тяготить его силу, колдун мог перейти в иное качество – стать волхвом. В общем, шагнуть на следующую ступень, высшую в колдовской иерархии. Остальные две ступеньки занимали ведуны и ведьмаки. А вот о том, где волхвы обитают, чем, собственно, занимаются и какими силами владеют, Святополку было неизвестно. В негласной табели о рангах колдовского братства он пока числился ведуном – гораздо выше, чем ведьмак, но и до волхва далеко. Упоминал Святополк и о мире, на пороге которого я очутился, но как-то вскользь, да и я на этом внимания заострять не стал. Если вкратце, то государство, на территории которого я находился или, вернее, где окажусь, если отсюда выберусь, называлось Русское Царство или Русь, и являлось феодальной монархией. А по уровню технологического развития Русь застыла где-то на уровне начала нашего девятнадцатого века. Что-то в этом роде… Если честно, сейчас меня больше интересовали проблемы сиюминутного выживания и информация, относящаяся непосредственно к этому вопросу. А времени на ее получение было очень мало – не имея браслета, князь мог находиться здесь не слишком долго. А если этим пренебречь, тоже рисковал застрять тут навсегда. Вообще-то, много о чем мы с князем говорили… Например, Святополк провел со мной беседу о последних достижениях ведовской науки в целом. И о методиках защиты от нечисти в частности. Заставил выучить пару заговоров и показал, как делать примитивные обереги. Мои познания в этом отношении стремились к нулю или были почерпнуты из фантастики. К тому же, он снабдил меня необходимым инвентарем… по минимуму. Матерый колдунище большого количества магических приспособ и ингредиентов с собой не таскал, ему они без надобности были. Да и не было там, если честно, ничего магического. Одним словом, получился у нас краткий курс начинающего колдуна… очень краткий! По типу – как стать магом и волшебником за пару часов! В конце концов поинтересовавшись, почему он со мной так возится, я получил от князя ответ – он не только выполнял волю своего друга, но и следовал обычаям колдовского братства. Черт! Ну почему у меня все не как у людей? Гуру и тот всего несколько часов смог уделить. Интересно, но после лекции князя у меня сложилось стойкое ощущение, что именно волшебством и чародейством в умениях ведунов действительно не пахнет. И настоящими, в полном смысле этого слова, чародеями ведунов не назвать. Все было гораздо проще… и одновременно сложнее. Ведовством могли заниматься люди, имеющие некоторые необычные способности, ну как мои чувства направления и опасности, к примеру. А ведовской дар – это просто искра, которая запускает процесс, к слову не быстрый, их дальнейшего развития, задействуя ранее не используемые зоны мозга. Вероятно, результатом этого процесса становилось и частичное включение наследственной памяти. Ведуны действительно умели то, что обычному человеку было недоступно, и обладали знаниями, которые люди утратили в процессе эволюции. Кроме этого они могли чувствовать суть вещей, и соответственно их использовать. Не бездумно читать заговор или обкладываться амулетами, а приспосабливать к своим нуждам то, что требуется в конкретной ситуации. Но тут скрывался и некий минус – ведовская сила служила только владельцу и посторонним могла помочь только опосредованно. Например, ведун, прекрасно знал, каких травок ему нужно пожевать в том или ином случае, но вот прописать их другому было уже сложнее. Так же и изготовить для постороннего человека действительно сильный амулет ведуну было не под силу. Составление же различных зелий было доступно многим, и этому можно было обучить, но в случае с ведунами такая практика выглядела более осмысленно. Ну и последнее – передать свой дар, вернее его частицу, можно было только человеку со схожими способностями. Оттого и специализировались ведуны в различных областях. К слову, настоящие волшебники и чародеи в этом мире существовали, да и волхвы, судя по всему, входили в их число, но об этом мы говорили мало. А уж проявления магии я имел удовольствие наблюдать на примере вервольфов. Беседа затянулась почти до вечера, а попутно мы пообедали запеченным в углях глухарем. Припасы, что были у князя с собой, он оставил мне: мясной пирог, вяленое мясо и сыр – то, что брал в дорогу перекусить. Больше меня порадовал приличный комок соли. Оставил он и баклагу с живительным напитком. А кроме того, несколько зелий и лечебных снадобий, предварительно объяснив, как ими пользоваться. И на этом стал собираться в обратный путь. Напоследок князь снял с плеча кожаную сумку, достал оттуда лист бумаги и письменные принадлежности. Что-то быстро чиркнув на листе и оттиснув штемпель перстнем-печаткой, он сложил все обратно и протянул сумку мне. – Возьми, изучишь на досуге. Здесь кое-какие записи Всеслава и грамотка тебе на всякий случай. – Спасибо, ознакомлюсь, – ответил я. – Ну, прощевай, ведьмак, – поднимаясь, усмехнулся князь. – Извини, оружия оставить не могу – самому еще выбираться. И задерживаться мне не след, до ночи обернуться надо. Да, вот еще, – спохватился князь, – надеюсь, догадаешься, как с толком распорядиться, – он снял с пояса и вложил мне в руку увесистый кошель. – Может, свидимся еще, подумаю, как тебя выручать, а жив буду, навещу. Но скоро не жди – государева служба. Ну, а коли смилуются боги, и в Словенске будешь, тоже не забывай. Князь-колдун заливисто, по-разбойничьи, свистнул, и буквально через несколько секунд до меня донесся чуть приглушенный мхом конский топот. На прогалину галопом вынесся вороной жеребец и застыл возле хозяина. Ласково потрепав его по холке, князь, не касаясь стремян, лихо взлетел в седло, отсалютовал мне зажатым в руке ружьем и был таков… Нет, все же князь хоть и легок в общении, но голубая кровь и белая кость сказываются. Сдается, у него еще много полезного по вьюкам завалялось, но вот покопаться в них и оставить что-то из этого мне, да хоть ту же попону, ему и в голову не пришло. А я просить не стал – для постороннего человека он и так сделал немало… Думаю, у него и конь для меня был, но остался где-то неподалеку привязанный. Тоже ведь не оставил. Но это, наверное, правильно – сожрут здесь коняшку. Проводив Святополка взглядом, я достал из сумки заполненный им лист и, с трудом продираясь через жуткую помесь кириллицы с глаголицей, внимательно изучил. Хорошо хоть не чертами и резами писано! Лист оказался чем-то вроде дворянской грамоты на имя Сына боярского Игоря Брасова, которое туда вписал князь. Ну вот, документом я уже обзавелся, только кому его здесь предъявить? Не лешему же… Визит Святополка дал ответы на многие мои вопросы, но еще больше их появилось. Ну, не верю я, что ведуну просто вдруг приспичило передать свою силу. Практически на кого бог пошлет. Плюс к этому, организовать это дело в другом мире. Что-то тут нечисто… Но кидать князю какие-то предявы, и добиваться полной ясности во всем, сейчас было несподручно. Не в том я положении. Подождем… Тяжко вздохнув, я оттащил подальше в лес трупы оборотней и принялся готовиться ко второй в этом мире ночи, используя указания ведуна. Пробуждающейся колдовской силы я в себе не чувствовал, поэтому тупо следовал рекомендациям. А готовиться надо было всерьез, поскольку возможности появления новых незваных гостей никто не отменял, и вероятность такого события была весьма велика.Глава 4
Вопреки опасениям ночь прошла спокойно. Несколько раз я с тревожным ощущением просыпался и хватался за ружо, но ничего не происходило, и, подправив нодью, я укладывался опять. Возможно, благодарить за это стоило выстроенный с вечера защитный контур, но до конца я ведовским штучкам пока не верил – уж больно все просто… Я всего лишь окружил лагерь выданной князем бечевой с вплетенными в нее клочками шерсти, перьями, зубами и еще черт знает чем, да прочитал заговор. Чем-то мне это патагонские примочки напомнило – от змей и ядовитых насекомых, гаучо окружают бивуак лохматой веревкой, через которую те не могут перебраться, и спят себе спокойно. Я спал беспокойно, но без эксцессов. Патроны я переснарядил. Вытащил пули, вытряхнул картечь и дробь, а на их место засыпал порубленные на куски серебряные монеты из оставленного князем кошелька. Но там еще много осталось, да и золотишко позвякивало. Сверху залил патроны парафином от свечки, чтобы заряд не высыпался, и посчитал себя готовым к встрече с оборотнями и прочей нечистью. Но сегодня, к счастью, обошлось… Драгоценный боеприпас я решил оставить на крайний случай, а для охоты придумать что-то еще… Утро нового дня оказалось ясным, но холодным – октябрь на носу. Рана на ноге меня беспокоила не сильно – похоже, помогли ведовские зелья, да и чувствовал я себя вполне прилично. Поэтому, не откладывая в долгий ящик, решил заняться постройкой капитального жилища – «Мой дом, моя крепость!», да и зима скоро. Раз уж застрял тут, надо готовиться. Припасы пока есть, а при нужде добыть еще, думаю, проблемы не составит – при местном-то обилии дичи. Да и рыбка в озере должна быть. Значит, сначала дом! Зимовье я решил строить на месте, где в моем мире стоял дом в Одрино – а что, место удачное. Если малость открытое и на пригорке, то это от нехороших людей надо в чащобе хорониться, а со зверьем и нечистью совсем даже наоборот. Ну а тут людей нет: ни плохих, ни хороших – никаких… Строить на века я тоже не собирался, поэтому решил обойтись без фундамента – если потом приспичит, отгрохаю себе хоромы, благо умею, а пока не стоит. Делаем просто и без изысков. С этой мыслью взяв топор, я и отправился в лес. Материалом для избушки после некоторых раздумий выбрал ель. Поначалу думал класть сруб сразу из неокоренных бревен, но потом свою точку зрения пересмотрел – не фиг короедов и прочую живность плодить, да и сама кора потом на крышу сгодится. Крыть жилище дерном или тесом не хотелось – в первом случае сыровато будет, а со вторым возни много. Присмотрев себе делянку в ельнике, я взялся за работу. Смахнув первую елку, сразу взялся за следующую и так далее… Выбирая стволы сантиметров двадцать в диаметре. Потом обрублю сучья, разделаю на бревна и буду перетаскивать. До темноты, надеюсь, управлюсь… Так и вышло. Перетаскав получившиеся бревна к месту будущей стройки, я плотно поужинал и, проверив защитный контур, стал готовиться ко сну. Потянулись трудовые будни… Ни этой ночью, ни в последующие меня особо никто не беспокоил, хотя среди обычных ночных шорохов и шумов выделялись такие, которые я не смог опознать. Вскрикивали ночные птицы, выли волки… или оборотни, кто их тут разберет? Но это дело знакомое. А вот от некоторых звуков буквально стыла кровь, создавалось ощущение, что они в инфразвук переходят, действуя непосредственно на организм. Другие шумы, напротив, вызывали неприятные ощущения своими высокими тонами, аж передергивало – как железом по стеклу провели. Нечисть, что ли, шалит… Приходили и кабаны, но ко мне не совались, и тратить на пятачков серебряную картечь я не стал. В остальном все было тихо и мирно. Может, оборотни мне проверку на вшивость устраивали, но получили по соплям, а все остальные сделали нужные выводы… Не знаю… Но если так, то оно и к лучшему. Избушку я рубил «в охряпку»[105] – это самый простой способ, перекладывая каждый новый венец мхом для гидро и теплоизоляции. Ставить зимовье не слишком долго, если умеючи, так что к вечеру третьего дня сруб уже стоял[106]. Дело было за крышей и отделочными работами. Домик получался небольшой, где-то два на три метра в поперечнике и около двух метров в высоту – только чтобы головой о потолок не чиркать. А небольшое жилище и протопить легче. В промежутках между работой, я покидал на озерце блесну, вытащив несколько вполне приличных щучек, так что на поиски еды в лесу мог пока не отвлекаться. А вечерами занимался бытовыми мелочами. Например, наделал берестяной утвари – ведерко там, посуду и прочее… Это достаточно просто – складываешь из бересты коробочку и прошиваешь углы еловыми корешками. Или просто веточкой защемляешь. Существуют и другие варианты, тоже не сложные – труднее найти и содрать подходящий кусок коры… Пол и потолок я выстелил жердями, и наступила очередь крыши. Возведя стопила и положив конек, я покрыл скаты опять же жердиной, а уже по ней еловым корьем, тщательно замазывая дырки от сучков смолой. Дом был почти готов. Небольшое оконце я затянул взятым в оклад полиэтиленом от мешков, затем сделал ставень. С ним, как и с дверью пришлось повозиться, сбивая их без гвоздей из обтесанных с двух сторон стволиков, заодно сколотил небольшой столик и нары. Оставалось самое сложное – печь! Класть печку из речных камней я не рискнул: они от нагрева не только рассыпаться, но и рвануть могут – в микротрещинах и порах вода остается. А других мне тут не найти. Значит, надо ограничиться одной глиной. Подходящий пласт выходил как раз на берегу речушки, совсем недалеко. Песка, уже в самой глине было достаточно, нужной пропорции я все равно не знал, поэтому решил что и так сойдет… Натаскав потребное количество материала, я принялся лепить, вернее, как обычно говорят – сбивать печурку. Печник из меня не слишком хороший, но худо-бедно справился, конусовидная печка получилась хоть и корявой, но основательной, и больше всего напоминала собой термитник. А если конструкция треснет, той же глиной и замажу, главное чтоб совсем не развалилась и тягу нормальную давала. Вот немного подсохнет, и можно будет испытывать. Больше всего проблем доставила труба, но я и тут как-то выкрутился – приспособив под это дело выдолбленный и обмазанный глиной ствол. Пока возился с глиной, вылепил и некоторое количество посуды, если малость и кривоватой, зато прочной и толстостенной – будем надеяться, обжиг выдержит. Ну и еще кое-что сделал… Наконец избушка была закончена – можно переселяться, вот только строительный мусор вымести. На всю стройку ушла почти неделя – один день я заготавливал лес, два дня возводил сруб, еще два возился с крышей и всем остальным. Плюс целого дня потребовала печка. За это время у меня полностью закончились продовольственные припасы, значит завтра, кровь из носу, надо подаваться на промысел, иначе оголодаю. Зато пока занимался стройкой, несмотря на нагрузки, практически полностью зажила рана на ноге, наверное, надо сказать спасибо ведовским зельям. Перетащив в зимовье свое невеликое имущество, и блаженно развалившись на нарах, я, с чувством выполненного долга, закурил последнюю сигарету, пуская дым в потолок. Как ни экономил курево, закончилось и оно – придется бросать. На столе в глиняной плошке, создавая уют, горела моя последняя и единственная свеча, и я лениво размышлял, что с освещением надо будет что-то делать – потому как к лучинам не привык. От этих мыслей меня отвлекло какое-то шебуршание за печкой. Вот зараза! Не успел жилище построить, как уже мыши завелись. Неохотно поднявшись с нар, я вооружился веником и отправился изгонять вездесущих грызунов. Однако баталии с вредителями не получилось… по причине их фактического отсутствия. Вместо мыши за печкой сидело непонятное, чрезвычайно мохнатое существо размером с крупную кошку… даже очень крупную, если подумать, и таращилось на меня огромными глазищами. Этакий северный лемур. Опустив веник, я замер, разглядывая тварюшку. На мордочке выделялись только огромные глаза и черная пуговка носа, а очертания тела с трудом просматривались сквозь густой мех. Передние лапки животинки можно было назвать и ручками – пальчики почти как у приматов, правда украшены нехилыми коготками. Интересно, как и когда она сюда просочиться успела? – Ну, здравствуй, неведома зверушка, – пробормотал я. – Здравствуй, хозяин, – неожиданно и несколько невнятно, но вполне членораздельно отозвалось существо. Мать!.. моя женщина – а оно, оказывается, говорящее! – Ты кто такой? – ошарашено спросил я. Магия магией, но в живую повстречать говорящую помесь кошки, чебурашки и еще чего-то мохнатого – это кого угодно из колеи выбьет. – Когорша я, – гордо представилось существо, но имя это или название вида, я не понял. – А здесь что делаешь? – на автомате продолжал спрашивать я. – За порядком следить пришел, – сверкнув остренькими зубками в немаленькой пасти, отозвался пришелец. – В смысле надзирать, что ли? Чтобы безобразий не нарушали? – немного оправившись от изумления, попытался пошутить я, но гость юмора не уловил и серьезно пояснил: – По хозяйству помогать буду! – А-аа… это другое дело. Ну, так и помогай, – окончательно взяв себя в руки, усмехнулся я, уже понимая, что передо мной некая разновидность домового. Появился дом и он уже тут как тут – надо думать, в этих местах с жилыми строениями проблема, как бы ко мне очередь не образовалась… – Сначала покормить надобно, хозяин, – солидно ответствовал новоявленный работник. – Чтобы все честь по чести… Вот ведь помощничек на мою голову. Как же, помним – «напои, накорми и спать уложи» да кажется, еще и в баньке попарь – или это из другой оперы? – Что же тебе дать-то?.. – потянувшись за скромными остатками провизии, задумчиво протянул я. – Людское что-нибудь, – счел нужным вмешаться Когорша. Ага, что-то я такое припоминаю… Вроде домовых принято подкармливать домашней пищей, чем-то таким, чего они не могут раздобыть себе сами – это для них лучшее лакомство. Обычно им хлеб и молоко оставляют – как ежикам, блин… Но ни того, ни другого у меня нет. Будем посмотреть, что подойдет… Разводить пришельцу бульонных кубиков я все же не рискнул – загнется еще с непривычки. А пошарив по сусекам, отдал ему остатки подсохшего сыра. Кстати, кусман остался немалый, что мохнатого вполне устроило. Я бы даже сказал – чуть ли не в экстаз привело. Во всяком случае, трескал он сыр жадно, с довольным урчанием и подмел все до последней крошки. Я так понимаю, скрепляя этим рабочий подряд вместо подписи и печати. Подождав, пока домовой насытится, я все же решил уточнить: – А зовут-то тебя как – Когорша или другое имя есть? Как выяснилось, имя есть, но произнести его я при всем желании не мог. Так что и остался домовой Когоршей. Домовой оказался существом вполне разумным, хотя и малость дремучим – так что иногда я его понимал через слово. Да и он меня, думаю, тоже. Однако общий язык мы нашли. Завалившись обратно на нары, я предоставил новому жильцу и сотруднику все обширное поле деятельности. Прекрасно осознавая, что домовые с точки зрения церкви – это тоже нечисть, никакой угрозы я не чувствовал. Ну так я мнения посредников от религии не разделяю. Пускай стаду своему втюхивают. Из дел на сегодня у меня осталось только возведение охранного периметра вокруг дома. Вот сейчас выложу, а потом на боковую… Весь следующий день я собирался провести на охоте. Так что, проснувшись, умывшись и почистив зубки смесью древесного угля и мяты, я слегонца перекусил «змеиным» супчиком, и приступил к сборам. Когорше, к моему удивлению, супчик тоже пришелся по вкусу. Ну, раз так, в следующий раз рискну его бульонным кубиком накормить. Ружье я с собой брал, но стрелять из него не собирался – если только в крайнем случае. Значит, надо придумать, с чем охотиться-то буду. Выбор, честно говоря, невелик. Отхватив ножом кусок стропы, я завязал на ней несколько хитрых узлов, так, чтоб в центре будущей пращи оказалось расширение под метательный снаряд. На одном конце стропы сделал петлю, чтобы накидывать на кисть, а на другом затянул узел – так удобней выпускать его из руки при броске. Вот праща и готова. Подходящих для метания камней в ближайшей речушке было не слишком много, поэтому я загодя, пока возился с печкой и лепил посуду, скатал и обжег в костре несколько десятков глиняных шаров. Часть из них после обжига рассыпалась, но оставшихся мне вполне хватало. Сложив боезапас в рюкзачок, я, поколдовав с лямками пристроил его на бок на манер сумки, и оставив домового на хозяйстве, выдвинулся в лес. Последний раз пращей я пользовался в армии. Пару раз всего. А до этого только в детстве. Должный навык хоть и остался, что я проверил, швырнув несколько камней по стоявшей невдалеке сосне, но оставлял желать лучшего. Да и вообще, обращаться с пращей очень не просто – из метательного оружия она, наверное, самая примитивная в изготовлении, но самая сложная в употреблении. Поэтому, оставляя без внимания во множестве попадающихся по дороге непуганых тетеревов и рябчиков, я выискивал мишень покрупнее – хотя бы глухаря. А вообще-то раз дичь тут такая наглая, надо будет попробовать подбить ее, просто кидая камни рукой. Раньше я бросал снежки и камни по окнам очень неплохо – прямо скажем, мастерски бросал. Недовольных… то есть довольных, не было! А позже и гранату мог закинуть очень удачно – так чтобы недовольных… да любых, вообще не осталось. Первую жертву я обнаружил довольно скоро – поднявшись у меня практически из-под ног, глухарь нахально уселся на ветку росшего буквально в нескольких метрах дерева и, чувствуя себя в полной безопасности, принялся заинтересованно поглядывать вниз. Свистнула праща…первый снаряд ушел правее и выше. Еще несколько бросков прошли с тем же результатом. Кося то одним, то другим глазом, глухарь с любопытством наблюдал за моими манипуляциями. Наконец, очередной снаряд разбился о ствол рядом с глухарем, обдав его глиняной крошкой, птица с недовольным квохтаньем поднялась и … пересела на другое дерево – улетать от такого интересного представления она явно не собиралась. Такой наглости я снести не мог. К следующему выстрелу я готовился тщательней. И уже раскручивая пращу, понял – не промахнусь. Не ошибся: глухаря просто снесло с ветки и отбросило метров на десять, превратив в комок перьев – интересно у него целые кости-то остались? Вскоре за первым глухарем последовал второй, а там и третий… Последний, правда, оказался не чистокровным глухарем, а межняком – то есть помесью с тетеревом, что меня не слишком расстроило, поскольку размерами и весом он обычному глухарю почти не уступал. Обращаться с пращей я постепенно наловчился и промахов делал меньше, а непуганые птицы улетали только если снаряд проходил совсем уж близко или задевал ближайшие ветви. С такой добычей можно было и домой поворачивать. Ну, я и повернул… хотя шлялся по лесу меньше двух часов. Зверья в лесу было действительно немеряно: о пернатой дичи я уж и не говорю, но и земля пестрила разнообразными следами как копытных, так и хищников. Из последних мне попались волчьи, рысьи и медвежьи следы – это если только крупных перечислять… А вот некоторые отпечатки я вообще затруднялся идентифицировать, если, конечно, здесь не водятся леопарды … За время прогулки я успел спугнуть косулю и видел маленькое стадо зубров – из четырех голов. Нет, надо чем-то серьезным из оружия озадачиваться – с пращей против них не попрешь, а ружье у меня теперь для других целей. Пока остается только глотать обильную слюну… Вот косулю завалить мог бы, но она слишком быстро скрылась в зарослях. Кстати, какой-то нечисти мне не встретилось, к счастью… но надо думать, она тут не табунами ходит и, скорее всего, предпочитает ночное время. До дома оставалось рукой подать – с полкилометра, когда судьба столкнула меня с лосем. Вот буквально нос к носу повстречались – и он меня проморгал, и я неподвижно стоящего зверя проворонил. В это время у сохатых гон, по лесу далеко разносятся лосиные стоны, а самцы бродят совершенно ополоумевшие. Да и самки опасны… И в обычное-то время лось – серьезный противник, даже старинная поговорка существует: «На медведя идешь – соломки бери, на сохатого идешь – гроб тащи», – что уж тут про брачный сезон говорить… В общем, ничего хорошего эта встреча мне не сулила. Даже с медведем есть возможность побороться и побарахтаться, в результате уделав его ножом, а вот с лосем такой номер не пройдет – если не рогами забодает, то копытами прибьет или зубами достанет. Надо понимать, когда стоит принимать бой, а когда правильнее будет достойно отступить. Короче, бодаться я с ним не стал, а исходя из соображений безопасности, резко развернулся на месте и бросился наутек. Кляня себя последними словами за то, что сгоряча переснарядил все патроны рубленым серебром. Если пальнуть, лосю, конечно, мало не покажется, но и на месте не уложит – меня достать всяко успеет. Видать, нападение оборотней произвело на меня сильное впечатление… и последние мозги отшибло – ну нет бы, хоть пару пуль про запас оставить! Промедлив пару секунд, зверь рванул за мной. Соревноваться с лосем в беге все равно, что пытаться обогнать автомобиль: он скорость чуть не до 60 км развивает, но такой глупости я делать не собирался. И вместо этого постоянно меняя направление, метался между деревьями, прикрываясь ими от сохатого. Зверюга ломился за мной так, что от деревьев летели щепки, трещали сломанные сучья и подлесок. Такой туше трудно бороться с собственной инерцией – только это пока, и спасало. Намного превосходя в скорости, здоровенный зверь поигрывал мне в проворстве. Однако долго так продолжаться не могло – даже игра в пятнашки рано или поздно заканчивается сменой водящего. А у нас тут все было серьезней… Не знаю, получилось так случайно или все-таки лось подловил меня целенаправленно, но в один прекрасный момент я схлопотал рогом в спину и кубарем покатился по земле. К счастью, удар был скользящим, а от копыт меня спасло только то, что я сумел сгруппироваться и катился не абы куда, а опять же под защиту дерева. Однако нет худа без добра – удар рогом что-то прояснил у меня в голове и дал понять, что тактика уклонов себя исчерпала. Прошмыгнув у свирепствующего животного чуть ли не между ног, я со всей силы рванул в отрыв, выгадывая некоторую фору, пока лось не развернулся. Отрывался не долго. Приметив подходящее дерево, я подпрыгнул, цепляясь за нижнюю ветку, а затем, выдирая себя наверх, совершил акробатический кульбит, куда там Тарзану. Белкой взлетел по стволу и только тут перевел дух. Все! Здесь ему меня не взять! Лось тоже понял, что достать меня не светит, и даже не попытался повалить сосну. Но и отступить не захотел, а взял меня в планомерную осаду. То есть просто принялся пастись невдалеке, отрезая любые пути к отступлению. Я в свою очередь, сидя на ветке, форменным образом зверел. Славное сидение продолжалось примерно час, и за это время я окончательно убедился, что рогатая скотина уходить никуда не собирается, а так и продолжает околачиваться по округе. Мои злость и раздражение постепенно превратились в холодную ярость – на деревья меня еще никто не загонял. Ну что ж… он сам себе враг! Настала пора действовать… Вытащив из рюкзачка стропу, я завязал на ней скользящую петлю и накинул ее на ветку ближайшей молодой сосенки. Потянув за веревку, я пригнул деревце к себе, и перехватив его рукой, парой ударов топора обрубил верхушку. Затем укоротил ее до нужного размера и принялся очищать от сучков и коры. Ну и плевать, что весь в смоле буду, зато рука не соскользнет. В итоге у меня получилась оструганная двухметровая жердь, сантиметров пяти-шести в диаметре. Достав из ножен медвежий кинжал, я накрепко примотал его к концу ратовища куском стропы – вот и рогатина готова! Однако этим дело не ограничилось – хаживать на лося с одной рогатиной занятие неблагодарное – мгновенно убить или удержать на копье прущую на тебя тушу бывает что и под тонну весом, совершенно нереально. Но, слава богу, были у меня и другие задумки… Пристроив между ветвей копье так, чтобы не упало, я разулся и стянул носки – они у меня крепкие и не слишком вонючие. Ну так и с душком сгодились бы. Кстати, со стиркой надо будет что-то придумывать: мыла у меня нет и приходится обходиться золой, а это не лучший вариант. Надо хоть мыльный корень найти, если нормальное мыло сварить, пока руки не доходят. Но разговор не о том… Достав из рюкзачка пару глиняных снарядов, я вложил их внутрь каждого носка, после чего завязал те узлом. Скрепя сердце, отчекрыжил еще кусок стропы, привязал к обоим концам по носочку с начинкой и критически осмотрел получившееся изделие. Не фонтан, конечно, но на один раз сойдет. Неумолимо приближался момент истины! Держа в одной руке доморощенный болас, а в другой самодельную рогатину, я решительно спрыгнул на землю… Для стоящего метрах в двадцати лося этот маневр не остался незамеченным. Набирая скорость, склонив рогатую голову, он ринулся в бой. Я ждал его, раскручивая болас… и выпустил его, когда могучий зверь сократил разделяющее нас расстояние до половины. Прошелестев в воздухе, оружие захлестнуло передние ноги животного. Споткнувшись на полном ходу, лось кувырнулся с копыт и, воткнувшись головой в землю, пару метров пропахал рогами мох. Остановился он практически у моих ног. Терять время я не стал, а, перехватив поудобнее рогатину, подскочил ближе и ударил ошеломленного падением зверя в шею. Служащий наконечником кинжал на конце древка вошел в тело животного на всю глубину. Выдернув тяжелое копье обратно, я тут же отпрыгнул в сторону. С такой раной сохатый уже не жилец, но обидно будет схлопотать от него напоследок рогом или копытом. Путаясь в обмотавшемся вокруг ног болас и фонтанируя кровью из пробитого горла, лось неуклюже пытался подняться. Сделать этого я ему не дал, а, снова приблизившись, всадил копье зверю в бок, чуть пониже лопатки. Всхрапнув, гигант завалился обратно на землю – все было кончено… Немного обождав для порядка, я осторожно приблизился к поверженному зверю, но опасался зря – труп гарантированно, контроль не нужен. Это довольно легко определить – прикидывающееся мертвым и затевающее пакость животное прижимает уши к голове, а у этого они были расправлены лопухами. Ну и еще один момент – подходить всегда нужно со спины, да и добивать так удобнее. «Особенности национальной охоты» смотрели? Так вот сохатый – это не корова: в случае чего костей не соберешь. Перерезать лосю горло и спускать кровь, не требовалось – это сделала рогатина. Теперь надо немного подождать, пока кровь стечет, потом выпотрошу, дам туше немного остыть, и можно будет свежевать. Отдохну, что ли, чуть-чуть, а то хорошая нервная встряска случилась, вымотался весь… Освежевав и разделав тушу лося на части, я обкорнал пару елочек и, соорудив из них волокушу, занялся многотрудным делом перетаскивания мяса. Хорошо хоть до дома было недалеко. По большому счету такое количество мяса мне было ни к чему – испортится и пропадет. Ну да ничего, что-нибудь придумаю… А вот шкура, сухожилия и требуха мне в скорости понадобятся. Сделав несколько ходок, я складировал добычу возле избушки и дальнейшую заботу о ней предоставил домовому, а сам опять отправился в лес. Я не тягловая скотина и за сегодняшний день очень устал, но идти пришлось – настал момент обзавестись серьезным дальнобойным оружием. Откладывать это дело на потом просто нельзя. Лось это сегодня доступно продемонстрировал. Ружье не в счет, оно у меня для других целей заточено, хотя, как показала практика, переснарядить обратно пару-тройку пуль будет не вредно. Жизненно необходимо, я бы сказал… Для хорошего лука требуется подходящая древесина. В наших условиях это ясень, клен и можжевельник. Но ясень я тут скорее всего не найду, с можжевельником тоже все не просто – отыскать прямой и без сучков ствол большая проблема. Значит, надо сосредоточиться на клене, благо с ним сложностей нет. Не забираясь далеко в лес, я без проблем отыскал то, что требовалось – кленовую рощицу. Там и вырубил четыре молоденьких деревца – запас не помешает, потом выберу самый лучший. Придя домой, я ободрал клены от коры, затем с помощью топора и деревянных клинышков аккуратно расщепил каждый стволик на две части, а потом поставил все восемь получившихся заготовок в угол у печки – пускай сохнут. Мне, конечно, столько луков не нужно, но во время сушки дерево может треснуть или его поведет, тем более, что эта процедура будет проводиться ускоренными темпами. По уму, сушить древесину надо долго и качественно, но у меня нарисовался форс-мажор со временем, и делать все придется по быстрому. Так что необходимо иметь некоторый запас материала. Разобравшись с заготовками для луков, я занялся другими делами. Стоило провести испытания печки: она уже подсохла и скоро может понадобиться, да и в доме теплее станет. Загрузив печь дровами, я произвел первую… не знаю, как и назвать, не плавку же… Короче, растопил и с тревогой принялся наблюдать за результатами испытаний… Печка потихоньку нагревалась, и через некоторое время ожидаемо треснула, но не критично – просто потом надо будет замазать. Несмотря на трещины, печка совсем не дымила, то есть делала это исключительно через трубу, и это радовало – угорать, топить по черному или перекладывать печь мне совершенно не улыбалось.Успокоенный и умиротворенный, я вышел из дому, полюбовался дымком из трубы и занялся приготовлением еды. Готовить я пока продолжал на улице – летняя кухня, так сказать… Так что я развел костер и пожарил нам с Когоршей лосиные печень и сердце. А на вечер закопал в угли, обмазанного глиной глухаря – пускай потихоньку доходит, к ужину как раз и поспеет… Следующие несколько дней прошли в заботах и хлопотах. Я подремонтировал печь и обжег, наконец, посуду. Часть сервиза, естественно, оказалась утрачена, но и лепил я с запасом. Теперь у меня появились предметы, отдаленно напоминающие горшки, и такая необходимая в хозяйстве штука, как глиняная сковородка. Нарезав у реки ивняка, сплел несколько корзин, а потом до кучи и верши. Поставлю их в реку, и будет у нас постоянно рыбка, как добавка в меню. Плести из лозы несложно, но если не знаешь, как это делать, лучше и не браться. Начал копать погреб, и не палкой-копалкой, а сделанной из лосиных рогов лопаткой, хотя даже до саперной ей было далеко – припасами на зиму я собирался запастись серьезно, и их надо было где-то хранить. Ближе к зиме оборудую и ледник. Пока же оставленное на попечение домового лосиное мясо было аккуратно складировано снаружи возле стены, переложено крапивой, что б не испортилось, и прикрыто лапником. За прошедшее время я убедился, что на когоршу можно положиться, да и домишко сверкал чистотой. Вот готовить я ему поручить не мог, по какому-то выверту природы домовые были напрочь лишены кулинарных способностей. Поэтому готовил глухарей и лосятину я сам. Как выяснилось, в естественных условиях домовые не могли даже добыть огонь – ну не получалось это у них, и самостоятельно изготавливать любые предметы быта тоже не умели, хотя вот пользоваться вполне… Наверное, у них с мелкой моторикой не слишком ладно или что-то в это роде… Но мохнатое племя всеми способами стремилось нарушить сложившийся порядок вещей и, как следствие, селилось поближе к людям. Овинники, банники, полевые и прочие – это просто те, которым не хватило места в доме. Жилистое мясо лося лучше пускать на котлетки, но ввиду отсутствия мясорубки, его я преимущественно тушил или варил, а если собирался жарить, то предварительно отбивал обухом топора в тонкий блин. К тому же мы не привередничали, а мясо нужно было уничтожать, пока оно не стухло. Чтобы избежать порчи продукта, часть лосятины я решил попытаться высушить в печи, пожертвовав на это немного соли, а в качестве приправ использовать можжевеловые ягоды и бруснику – если получится, будет запас на черный день. Выделал лосиную шкуру. Пару дней она отмокала в яме с зольным раствором, а потом, пользуясь деревянным скребком, я согнал с нее волос и ножом удалил мездру. Работа, признаться, не из легких. Дав шкуре подсохнуть, я втер в нее лосиный мозг и на некоторое время отложил. Когда шкура, по моему мнению, дошла до кондиции, я достал ее, тщательно промыл, высушил, а потом долго мял и скреб, втирая лосиный жир. На выходе получился хороший кусок сыромятной кожи, на которую у меня уже имелись планы. Параллельно я выделал лосиные камусы[107] – технология почти та же, но отмокали они просто в реке, и волос я не сгонял. Ну и тягомотное, скажу, это занятие – выделка шкур… За это время постоянно стоявшие за горячей печкой заготовки луков подсохли, и я решил заняться ими вплотную. Четыре из восьми заготовок треснуло, еще две сильно повело, и только пара оставшихся годилась для дальнейшей обработки. Начерно обтесав деревяшки топором, я взялся за нож и начал придавать будущим лукам форму. Выстругав луки, я на время отложил их и перешел к следующему этапу. Выкопал около дома небольшую ямку, вернее канавку, и обмазал ее глиной. Затем сходил на реку за камнями и, разведя костер, бросил их в огонь. Сам я предусмотрительно убрался в дом и затащил туда Когоршу – если начнут взрываться, здесь не достанут. К неудовольствию любопытного домового, камни взрываться не захотели, и я продолжил свое занятие. Натаскал в обмазанную глиной канавку воды и побросал в нее выуженные из костра раскаленные камни. Некоторые из них рассыпались, но большинство оставалось цело. Подождав пока вода нагреется, а камни напротив остынут, я вытащил их и снова сунул в костер. Теперь эту занудную процедуру придется повторять много раз – для начала пока вода не закипит, а потом чтобы кипеть не переставала. Орудовать двумя палками было неудобно, так что я не поленился отойти и срубить молодую иву, чуть-чуть поработать ножом и, перегнув пополам, сделать из нее щипцы. Манипулировать камнями стало гораздо легче. Этим архиважным делом, торжественно вручив щипцы, я поручил заниматься Когорше: ему как ребенку нравилось развлекаться с огнем и дрызгаться в воде, а уж с каким удовольствием он закатывал шпицами в воду разогретые камни… Треска, шипения, пара и счастья было выше головы! Тем временем я принес и положил в горячую воду заготовки луков. Надо было выгнать из дерева все соки. Вываренная древесина становится более упругой и эластичной, к тому же ей легче придать нужную форму. Пока суд да дело я смастерил для будущих луков два шаблона – просто вырубил в подходящих деревяхах несколько желобов под нужным наклоном. Если точно, то по четыре на каждый лук. Вот и вся работа. Дождавшись, пока заготовки хорошенько проварятся, я вытащил их из воды и, изогнув как надо, вставил в шаблоны. И сразу же окатил холодной водой – дерево тоже закаляют, тогда оно приобретает требуемую форму. Напоследок я крепко зафиксировал заготовки стропой и прямо в шаблонах отнес сушиться за печку. Теперь можно только ждать… Там же за печкой сохли и сосновые колобахи для стрел. Как известно, самые лучшие стрелы – каленые, то есть наколотые из чурбачков или досок. А из побегов или веток нормальной стрелы не выйдет, ну или лук надо использовать ей под стать – убогий, типа английского, который от обычной деревяшки не далеко ушел. Правда, английскому крестьянину другой было и не сделать. А выезжали они только за счет отменных качеств древесины – тиса. В общем, я склоняюсь к мысли, что в споре с Робин Гудом были правы лесники – из английского лука «оленя за пятьсот шагов, хоть тресни не убьешь» – стрела просто не долетит!.. Вот из азиатского или русского, это возможно… Мне, конечно, сложного композитного лука тоже не изваять, но все же надеюсь добиться приемлемого качества. Работу с луками я закончил только к вечеру, так что сегодня оставалось только поужинать и ложиться спать. Стремясь ухватить как можно больше светового дня, вставал я рано, поэтому и ложился не за полночь. На ужин была уха и уже несколько опостылевшая лосятина – надо вводить в рацион что-то из растительной пищи, но пока на это просто не было времени. А на сладкое Когорша получил бульонный кубик. Кстати, кубики произвели на домового неизгладимое впечатление – он смаковал их часами, откусывая по маленькому кусочку, закатывая глаза и похрюкивая от счастья. Предполагаю, что в рационе домовых ощущался серьезный недостаток соли, вот и результат. А может, на него химия так подействовала, или общая тяга этого народца к человеческой пище: кубики – это ведь практически предельный экстракт, концентрат и квинтэссенция достижений человечества в области сублимированного питания. Интересно было бы на нем сукразит попробовать, но, наверное, это слишком жестоко… Понравится еще, да и нет его у меня. А вот леденцы домового особо не впечатлили – насколько я успел разузнать о жизни домовых, в лесу они частенько лакомились диким медом. Пожалуй, и мне стоит запастись. А ночью к нам пришли… и постучались в дверь… Вернее, ломанулись со всей дури! Получилось как в песне: «…покой нам только снится»! Когорша еще с вечера был неспокоен, маялся и говорил, что чует нехорошее, да и мне что-то такое мерещилось. Вот нехорошее в гости и пожаловало… Из необычных способностей домовые владели только даром предчувствия, который сегодня себя и проявил, да слабеньким телекинезом. Во всяком случае, Когорша мог передвигать небольшие предметы, не касаясь их лапками. Он даже дверь так иногда открывал. Еще умели глаза отвести… Ну какая они, к чертям собачим, нечисть! Нечистью стоит называть как раз тех, кто их так заклеймил. Или того, кто явился по нашу душу. У меня же ведовских способностей так пока и не прорезалось, хотя, кажется, получше стал видеть в сумерках. Да рана на ноге очень быстро зажила, но, скорее всего, это заслуга оставленных Святополком зелий. Кто там свирепствует за дверью, я так и не понял. Домовой пытался объяснить, но мы не сошлись в терминах. У нас и раньше такое случалось, я пытался выяснить что-нибудь по поводу обитающей в округе нечисти, но не понимал его названий, а он соответственно моих. Популярно и доходчиво описать конкретного персонажа у Когорши тоже не получалось… Ну не составишь же нормальную картинку из описаний типа: «Клыки – во! Уши – во! Яйца – во!». Вот и сейчас из его пояснений было понятно только то, что снаружи ярится что-то большое и злобное, а нас оно, скорее всего, порвет и съест! Ну, так это и без него ясно – дверь того и гляди вылетит! Как нечисть проникла за охранный периметр, тоже оставалось загадкой, но с этим разбираться будем потом, сейчас есть задачи поважнее… Например, уцелеть! Когда неизвестное создание вынесло дверь, ружье давно было у меня в руках. Здоровенная, поперек себя шире, как только в дверь пролезла, мохнатая тварюга схлопотала заряд серебра из обоих стволов прямо в грудь. К моему глубочайшему удивлению, ее это не остановило… Только пошатнуло и на мгновение притормозило. Святополк, конечно, говорил, что серебро – это не панацея, просто у нечисти на него аллергия. А раны от серебра для нечисти можно сравнить с ранами, нанесенными обыкновенному зверю или человеку обычным оружием. Но дело-то в том, что выпущенный в упор заряд рубленой картечи в любом раскладе должен был нанести просто устрашающие повреждения, однако этого почему-то не произошло… Ко всему прочему тварь оказалась невероятно быстра и чудовищно сильна. Выбитое ударом когтистой лапы ружье полетело в одну сторону, а я соответственно в другую. Лететь, правда, было недалеко, размеры зимовья полетам не слишком способствовали, и меня просто впечатало в стену, порядком при этом оглушив. Тварюге оставалось сделать только один шаг и поставить на мне жирный крест ударом другой лапы, но в этот момент в битву вмешался Когорша. Сорванные со своих мест неведомой силой, в морду нечисти полетели разнообразнее предметы, от горшков до веника. А следом, испустив пронзительный боевой клич, прыгнул сам домовой. В бою Когорша оказался необычайно ловок, искупая небольшие размеры и недостаток силы проворством. Полоснув по морде нечисти когтями, он оттолкнулся от нее и мгновенно отскочил в сторону. Тварь душераздирающе взревела, а я заметил, что погас один из ее горящих глазищ. Ну, дает мелкий хищник – на ходу подметки режет! В этот момент домовой удивил меня еще раз. Около печки внезапно возникла моя точная копия, целящаяся в чудовище из ружья. Оказывается, я недооценивал всех талантов Когорши, это наглядно доказал наведенный им морок. По крайней мере, дезориентированное потерей буркала и летящей со всех сторон утварью, существо купилось и повернулось в сторону нового, показавшегося наиболее опасным, противника. Упускать такой момент было нельзя. Выхватив из ножен кинжал, я рванулся вперед и с маху, на всю длину всадил заговоренный клинок под челюсть твари. Однако и сам получил от верткой нечисти удар лапой в плечо и, сломав собой стол, оказался на полу. Радовало, что и чудищу не поздоровилось… мягко говоря. Хрипя и булькая, нечисть осела на пол и забилась в конвульсиях. Лежа в обломках мебели, я злорадно наслаждался этой чудесной картиной. С виду издыхающая тварь напоминала помесь медведя, бабуина и еще черт знает чего – ну так черт знает чем и была! Ростом на голову ниже меня, но чуть не в два раза шире, и с длиннющими передними лапами. Пускай упырем будет – вон какие клычищи торчат. Однако сейчас не до классификации видов нечисти, найдутся занятия и поважнее. Сражение длилось всего несколько секунд, настолько быстро все происходило, а по жилищу как Мамай прошел. Пришло время считать раны и оценивать материальный ущерб… Когорша был цел и невредим, а вот мне досталось изрядно. Болели все кости, кружилась голова, да вдобавок было отбито и распорото плечо – так что рука слушалась с трудом. Со скрипом поднявшись на ноги, первым делом я подобрал с пола ружье. На первый взгляд ничего непоправимого с ним не произошло, только на вороненом металле стволов появилось несколько глубоких царапин. Но надеюсь, это ему повредило несильно. Зарядив оружие, я отложил его в сторону. Сейчас будем врачевать раны и приводить жилище в порядок, а первым делом вышвырнем за порог труп упыря и навесим обратно дверь…Глава 5
Утро началось с того, что я отправился проверять охранный периметр – ночью на это просто не было сил, да и сомнительно, что в темноте можно было разобраться в причинах, по которым он пропустил тварь. Даже сейчас я ничего подозрительного не обнаружил – окружающая зимовье бечева с нанизанной на ней тряхомудией на всем протяжении была цела! А заговоры я исправно бормотал каждый вечер… Ясность внес Когорша, указав мне на недочеты – оказывается, периметр пересекал кровавый след, оставшийся с момента, когда я приволок сюда разрубленную тушу лося, и это сводило на нет все ведовские ухищрения. Выходит, все это время мы жили без защиты – вот это номер! Такое положение дел надо было срочно исправлять… Заново наладив охранную систему, я более-менее успокоился. А пока налаживал, обратил внимание, что домовой скакал туда-обратно через заклятую бечеву безо всяких проблем, и это опять же таки свидетельствовало о том, что к нечистой силе он отношения не имеет. Следующим на повестке дня стояло вдумчивое изучение и обследование дохлого упыря. Он так и валялся там, куда я его оттащил – рядом со входом в дом. Меня все же сильно тревожила его нечувствительность к серебряной картечи. В следующий раз, не дай боже этого раза, с ножом можно и не успеть… При осмотре выяснилось, что картечь хоть и пробила шкуру, но сразу под ней и застряла, не нанеся существу почти никакого ущерба. Этого я объяснить никак не мог, разве только присущей твари магией… Получается, что если у волколаков фантастическая регенерация, которую, впрочем, можно блокировать серебром, то упырю и рану-то нанести проблематично… заговоренный клинок не в счет. В голове вертелось что-то о пользе осиновых колов, но так вроде с вампирами обращаться положено… – А ты что скажешь, Когорша? Как таких убивать-то? – пнув труп ногой, обратился я к домовому. – Известно как: одолень-травою их надо, и огня они не любят, – без запинки ответствовал тот. – Вот как?! Интересно… Скажи, а кровь они пьют? – я все же решил уточнить на счет кулинарных пристрастий подобных тварей. – Зачем? – удивился когорша. – Они все целиком съедают. – Понятненько… – пробормотал я. Не сказать, что новость меня утешила, но некоторая ясность появилась. Что такое одолень-трава, мы выяснили достаточно быстро – домовой просто сводил меня к озеру и указал на белую кувшинку. Значит, придется собирать и уточнить у когорши как ее использовать. Оттащив труп существа в лес, там я его и бросил, даже прикапывать не стал – пусть зверушки полакомятся. А потом навалились обычные заботы – о хлебе насущном. Надо было готовить запасы на зиму. Ответственность за сбор даров природы я повесил на домового. Озадачив натаскать побольше ягод, грибов и орехов. По рассказам Когорши, племя домовых к зиме готовилось плотно, поэтому для него подобное занятие было делом привычным. Облаченный высоким доверием Когорша гордо выступил в сторону леса, сжимая в лапках плетеное лукошко и вырезанный мной из дерева комбайн для сбора ягод – по сути, совок с гребенкой – смотрелось это презабавно. Кроме самой заготовки хомячьего запаса, меня беспокоил вопрос его хранения и тара под это. Надо было поднапрячься, наделать еще корзин и докопать погреб… Запасы пополнялись с потрясающей скоростью, подозреваю, что со сбором орехов домовой не заморачивался, а попросту грабил беличьи кладовые, и в этом, да и остальном тоже, ему активно помогали родичи. Это, конечно, хорошо, что они помогают, но в долгу я оставаться не привык, поэтому отправил в лес гостинцев – копченой рыбы. С рыбалкой, почти не требуя моего участия, отлично справлялись поставленные в реке верши. Так что пришлось даже строить коптильню, но это дело элементарное. Прямо в береге реки я прокопал канавку, накрыл ее дерном, а в дальнем конце установил берестяной короб, вернее трубу – вот и копти себе на здоровье. А с племенем лесных когоршей у нас организовалось нечто вроде меновой торговли, и мой домовой челноком сновал между избушкой и чащей. Кстати, продвинутый ягодный комбайн до глубины души потряс лесных жителей, и у меня появились заказы. Идущие непрерывным потоком грибы мы сушили над печкой, а ягоды и лещину прямо в корзинах составляли в погреб. Орехам все нипочем, клюква и брусника тоже долго не портятся, а потом я планировал замочить их в меду… который еще только предстояло раздобыть… Однако, если дело будет идти прежними темпами, то эдакой запас мне просто некуда будет девать, да и не съесть его ни в жизнь. Хотя… Голодной зимой тем же когоршам отправлю. Малость одичавшие в местных условиях домовые занимали нишу где-то между мелкими хищниками, запасливыми грызунами и всеядным зверьем, и особо не бедствовали, но и у них случались трудные времена… Охотился я недалеко от дома, а так как здорово наловчился управляться с пращей, без добычи не возвращался. Правда, утки, глухари и тетерева начинали надоедать – есть у птичьего мяса такая особенность, – так что я всячески изощрялся в их приготовлении, приправляя кроме ягод грибами, кислицей и диким луком, которого отыскал аж два вида – мышиный и черемшу. Кроме того, задумал вводить в рацион другие растительные продукты: выбрав время, соорудил на озере плотик и отправился на сбор урожая… Чуть ли не в первый день я обратил внимание на некое расплодившееся в озере растение – чилим. Он легко узнаваем – рогатенький такой. Раньше водяного ореха везде была пропасть, заготавливали возами и… повывели «чертов орех» к чертовой матери, так что он повсюду стал редкостью. Но только не здесь… Попутно с чилимом, я решил запастись рогозом и стрелолистом, раз уж все равно с озера урожай снимаю. У первого в пищу идут корни, а у второго клубни и говорят, они очень неплохи на вкус. Корни лопуха я здесь уже пробовал, но впечатления они на меня не произвели, а по вкусу были сродни петрушке. А вот употребления в пищу крапивы, одуванчиков и прочей… сныти я не сторонник. Может, витаминов в них и достаточно, но толку ноль. Правда, крапиву хорошо добавлять в щи из щавеля, но где я здесь возьму остальные ингредиенты? Скажем, со щавелем проблем не будет, растет он тут, а вот чем заменить картошку, яйца и сметану? Хотя, может, заместо картошки как раз клубни стрелолиста и сойдут… Так что надо будет исследовать водные растения. Вот вкусовые качества и питательность чилима, сомнений у меня не вызывали – довелось, будучи в Казахстане, откушать. Кувшинкой тоже стоило заняться, правда, не с гастрономической точки зрения, а в целях повышения боеготовности. Если уж она, как выяснилось, и есть та самая мифическая одолень-трава. Нет, муку из кувшинки тоже делают, и хлеб пекут, но уж больно много с этим возни – надо долго избавляться от горечи. На муку я рогоз попробую пустить, ну или тростник – посмотрим, что лучше окажется. А водяной лилией будем исключительно упырей шугать. Так, в мирных заботах, и проходили дни… Пострадавшее в схватке с упырем плечо зажило на удивление быстро и неудобств почти не доставляло, хотя руку я все же старался беречь и сильно не нагружал. А общая помятость организма перестала беспокоить меня уже на следующий день после эпической битвы. Определенно что-то во мне менялось, просто здоровым образом жизни это не объяснишь. За это время я наконец-то доделал лук. Из двух сохнущих в шаблонах заготовок, выбрал ту, что получше – вторую чуть-чуть повело. При желании это можно поправить, но зачем – одна заготовка вполне приличная, а другую оставлю на всякий случай. В глиняном горшочке я целый день вываривал сухожилия лося, а затем, размягчив в получившемся клею еще порцию сухожилий, налепил их на спинку лука. На следующий день все это дело подсохло, сухожилия стянулись, и лук еще больше выгнуло в обратную сторону – оно и хорошо! Оставалось только кое-где подстругать, чтобы лук сгибался равномерно, и отшлифовать изделие. Что я и сделал, а потом занялся тетивой. Тетиву я скрутил из лавсановых прядей, перед этим распустив кусок стропы. А петли на концах сделал сменными – если они перетрутся в местах соприкосновения с луком, заменить их будет гораздо проще, чем менять тетиву целиком. Закончив с работой, я надел тетиву на лук и, натянув ее, примерился к оружию – мощная получилась штука! Вообще-то лук я мог сделать чуть ли не в первый день, вот только получился бы он совсем плохоньким, пригодным разве что для охоты на мелкую дичь, но с этим отлично справлялась и праща. К тому же, дело упиралось в отсутствие наконечников, и эта проблема в полный рост вставала передо мной прямо сейчас… Стрелы на птицу можно делать и тупыми… вернее, нужно! Пернатые крепки на рану, а такая стрела ломает им кости и не дает упорхнуть. Но при встрече со зверем без нормальных наконечников, желательно срезней, не обойтись. И вот материала для них у меня как раз-то и не было! Сами стрелы я выстругал из наколотых чурбачков, а изощряться в склеивании стрелы из четырех частей не стал – и так нормально получилось. Да и предки наши так делали далеко не всегда: склеенная из четырех реек стрела – это уже почти произведение искусства, и пользоваться такой каждый день не будешь. На оперение пошло перо глухаря. Я аккуратно обрезал его, приматывал сухожилием к древку и тщательно проклеивал… и все это время думал, где взять наконечники. Выход напрашивался только один – сделать каменные. Как я ни ломал голову, ничего другого придумать так и не смог. Роговые и костяные изделия меня не устраивали – пробивная способность у них не та. А это значит, волей-неволей придется отправляться на поиски подходящего материала. Без нормального оружия одеждой на зиму мне себя не обеспечить, а если закончатся патроны, то и от нечисти не отбиться. А упыря так пуля вообще не берет! В покинутом мной мире ближайшая речушка впадала в Ольшу – реку, по которой можно было сплавиться почти до Одрино от железной дороги. Как мне было известно, еще один приток Ольши на каком-то участке ныряет под землю и выходит на поверхность только через пару километров, здесь наверняка происходит то же самое. Название этой водной артерии я запамятовал, но где она находится представлял хорошо, думаю, там и стоит поискать… Часть стрел наконечниками я все же оснастил – сплющив и заточив несколько серебряных монет – будут на оборотней… или кого-то в этом роде. Серебро хоть и мягкий металл, но надеюсь, выпущенная из мощного лука стрела шкуру нечисти все же пробьет. А если нет… остается ружье, главное успеть из него бабахнуть… Под конец, пользуясь вместо ниток сухожилиями, я сшил из лосиной кожи налучье и колчан. Наруч на левую руку не потребовался – от ударов тетивы прекрасно защитит и мой неснимаемый браслет – хоть какая польза от него будет. Напоследок выточил из рога кольцо на большой палец руки, потому как предпочитаю стрелять в азиатском стиле. На этом комплектация оружия была закончена. После того как большинство хозяйственных работ было проделано, я начал готовиться к рейду в глубь неисследованной территории. Собственно, вся подготовка сводилась к небольшому усовершенствованию и модернизации оружия. По совету Когорши, я обработал серебряные наконечники соком кувшинок, ту же операцию провернул и с топором. Теперь есть надежда, что оружие придется не по вкусу упырям. Еще перед тем, как вымачивать топор в соке лилий, я провел над ним несколько дополнительных манипуляций, предназначенных сделать его опасным и для оборотней. Булатным клинком прочертил на лезвии несколько бороздок и вбил в них немного серебра с монет – инкрустировал, значит. Так что теперь топорик у меня с драгоценной насечкой! Большая часть серебра, естественно, вывалилась, но что-то и задержалось, хотелось верить, что оно там и останется, если, конечно, по дороге деревьев не валить. Болас я тоже усовершенствовал, заменив носки кожаными мешочками – так оно надежнее, да и носки на своем месте пригодятся. На следующий день, я выдал ЦУ Когорше и, вооружившись до зубов, выдвинулся в путь. За спиной у меня висел лук со стрелами, на правом бедре был приспособлен кинжал, другой нож болтался слева на ремне, сзади за пояс был заткнут топорик, а в руке я сжимал ружье. Надеюсь, нечисть будет просто разбегаться с дороги. До нужного места я добрался без приключений – и идти-то было километров двадцать, а карту я помнил неплохо. По пути снова поразился количеству и разнообразию живности, опять видел зубров и лосей, но на этот раз в неприятности не влип. К безымянному притку Ольши, форсировав ее, я вышел там, где он вновь появлялся на поверхности. Спустился с берега вниз и пошел вдоль воды, высматривая необходимый мне минерал. Дело шло вяло… За пару часов блужданий у реки я отыскал только маленький кусочек кремня, которого могло хватить от силы на пару наконечников. Подумав, я решил испробовать другой способ поиска… Когда-то мне довелось увидеть, как работают с рамкой продвинутые в биолокации специалисты. Нет, в принципе, результат они, бывало, выдавали и неплохой, но вот методы и сама подготовка к действу меня потрясли. Сначала, нагнетая энергию, разогревалась нижняя чакра… путем втягивания ануса – тут главное не переборщить! С раскочегаренной таким образом чакры напряжение подавалось на остальные энергетические узлы организма. В этот момент надо не забыть заземлиться, иначе… Точно не знаю, что должно было случиться, но явно что-то неприятное… Теперь можно было окинуть мысленным взором вселенную и дать себе нужные установки. Под конец, следовало волевым посылом замкнуть энергию на рамке и… можно работать! Что-то в таком роде… Ну, и конечно, перед всем этим была необходима настроечная медитация. Возможно, я плохо рассказываю – терминология и прочие ухватки спецов несколько подзабылись, но в целом, все это примерно так и выглядело. Точнее, так преподносили это матерые лозоходцы, посвящая меня в тайны биолокации. Я с лозой обращался несколько проще – сначала сосредотачивался на цели, а потом выкидывал все из головы и отдавался на волю инстинктов – то есть брел, куда вздумается, и размышлял о чем угодно, только не об искомом. Единственное что: отслеживая поведение лозы. Отыскав подходящий куст ивняка, я срезал раздвоенную ветку и двумя ударами ножа превратил ее в инструмент лозоходца. Потом немного подержал в ладони кремешок, настраиваясь на нужный лад. Вернув камень в карман, я взялся за получившуюся из ветки рогульку и пошел вдоль берега… Лоза «клюнула» почти сразу. Наклонившись, я разгреб песок и вытащил из-под него еще один кусочек кремня. Отлично! Теперь живем! Все же были у меня сомнения, что лоза сработает на камень. Потом «поклевки» последовали одна за другой, и где-то через час мой рюкзачок изрядно потяжелел – кремня в реке хватало, только в большинстве своем он был занесен песком, поэтому поначалу и не попадался мне на глаза. С таким уловом уже можно отправляться домой. Вот только успею ли до ночи? Дорога к реке и поиски кремня заняли большую часть дня, и времени до сумерек оставалось не так много. На Земле я бы не задумываясь рванул в дорогу, а здесь приходилось осторожничать – мало ли кто шастает в лесу по ночам? Некоторые из этих «мало ли кто» мне уже знакомы, и нарываться как-то неохота. Может, прямо у реки ночлег оборудовать, а двинуться завтра с утра? Надо думать… Только желательно быстро!.. Итогом моих недолгих раздумий стало решение двигать к дому. Если поднапрячься, до ночи должен успеть, а оставаясь здесь, я ведь тоже не буду застрахован от какой-нибудь напасти. С этой мыслью я и прорысил в обратную сторону. Окончательно стемнело, когда, по моим прикидкам, я преодолел больше трех четвертей пути. Все же со временем малость промахнулся. Но я каким-то образом продолжал различать дорогу и в темноте, видать ведьмачий дар все же потихоньку просыпается. Однако спокойно добраться до дому мне было не суждено… Уж не знаю как, но я умудрился сбиться с пути. Причем был абсолютно уверен, что двигаюсь в нужную сторону, а компас в голове работал исправно. Дело в том, что дорогу преградило болото. А я ведь совершенно точно знал, что болот в этом месте быть не должно – да и проходил тут не далее как сегодня утром, а некоторое время назад видел знакомое приметное дерево. Чертовщина начинается, не иначе… То, что болото удастся обойти, я сильно сомневался. По рассказам Святополка, местная нечисть умеет выкидывать шутки с пространством, да и само пространство на границе миров штука изменчивая – расстояние меду двумя точками не всегда одинаково, а параллельные прямые могут пересекаться, прям как у Лобачевского. Начнешь обходить, и уж тогда точняк заплутаешь, а искривление реальности наберет силу. В таких случаях лучше ломиться напрямик, тогда есть шанс прорваться. Да еще был вариант – болото не что иное, как наведенный, пусть очень качественный, но морок. Но что бы это ни было, ничего хорошего меня, конечно, не ждет, тут закон Мерфи работает в ста процентах случаев. Как говаривали знающие люди: «Остерегайтесь выходить на болота ночью, когда силы зла властвуют безраздельно». Мать! Да тут и днем неприятностей можно огрести вагон и маленькую тележку, а уж сейчас… На первый взгляд болото выглядело проходимым. Смирившись с неизбежным, я начал готовиться к путешествию через топь. Первым делом вырубил слегу, а потом занялся плетением снегоступов… ну в данном случае болотоступов – одна малина. Нарезал ивняка и, не мудрствуя, быстренько изваял нечто среднее между теннисной ракеткой и донышком от корзины… в двойном экземпляре. Единственное что: концы лыж выгнул вверх, иначе при ходьбе они будут зарываться в мох. А к ногам веревкой примотаю. Трясина издевательски подмигивала болотными огоньками. Где-то что-то ухало, булькало, пузырилось. Жутковато, если честно, все это выглядело. И я очень сильно пожалел о закончившемся куреве. Сейчас бы нервишки успокоить не помешало… Как перед броском с гранатой под танк! Одно утешает – шансов уцелеть у меня все же поболе будет. Надев лыжи и проверив напоследок оружие, я шагнул в топь. Двигаясь от кочки к кочке, тщательно прощупывая дорогу слегой и избегая промоин, я медленно брел по болоту. Пружинил под ногами мох, и иногда я погружался в бурую жижу почти до колена. А клюквы-то вокруг сколько! Будь она неладна… Не до нее. В принципе, болото оказалось не из самых паскудных, а изредка встречались даже островки с более-менее твердой поверхностью, поросшие корявыми деревцами и тонкими сосенками, в большинстве, правда, уже сухими. Впрочем, зыбучих трясин тоже хватало… К тому же меня сильно нервировало поведение вымахавших тут просто до неприличных размеров росянок, распространявших сладковатый запах разложения. Стоило только притормозить, как они начинали тянуться к ногам, норовя присосаться на манер пиявок. Такая бородавку сведет вместе с рукой[108]! Это уже не просто плотоядные растения получаются, а нечто совсем иное… Выглядели потуги растений отвратительно, меня аж передергивало. Все же есть в питающейся мясом флоре нечто отталкивающее. Как-то ненормально это… Шевелиться и кушать травку должны животные, а не наоборот. Мутанты, мать их за ногу! До конца топи оставалось уже недалеко – я явственно различал темную стену леса на другом берегу, когда сбылись мои худшие опасения. Сидя на небольшом островке, предварительно, конечно, изничтожив на нем плотоядную растительность, я поправлял сбившуюся лыжу. Когда жидкая поверхность трясины пошла волной и вспучилась, явив из себя здоровенную распахнутую пасть! Все, что я успел – это, подхватившись на ноги, вогнать в нее лежавшую рядом слегу. Пасть с клацаньем захлопнулась, перемолов дерево в труху и укоротив мое орудие чуть не на пол метра. Пока неизвестная тварюга, чуть застопорившись, переваривала угощение, я сорвал с плеча ружье, крутанув стволами в воздухе, и дуплетом высадил серебряные заряды прямо в морду чудища. Обычно я не злоупотребляю фокусами в духе вестернов, если только не надо произвести впечатление на девиц, но тут как-то само собой получилось. Со стороны смотрится очень эффектно – заведя руку за спину, хватаешь оружие за шейку приклада и тянешь вниз и вперед, проворачивая ружье вокруг своей оси, потом другой рукой ловишь за цевье и палишь… Главное, пока вращаешь, стволами за что-нибудь не задеть – впечатление смазывается… По ушам ударил переходящий в ультразвук визг, и тварь забилась на поверхности трясины, но подыхать болотная мерзость явно пока не собиралась. Картечь разворотила ей морду и вышибла глазища, но череп, похоже, не пробила. Насколько мне теперь было известно, серебро наносит нечисти такие же повреждения, как обычный свинец или оболочечная пуля нормальному животному. И чтобы ее уничтожить, надо нанести смертельное ранение. Да и то, это работает не всегда… Очень живучи, сволочи! Упыря только вспомнить. Как я оказался на дереве, уж и не знаю… даже лыжи не помешали! Корявая ольха обеспечила мне пару метров дистанции от твари, и небольшую передышку. Как бы отсиживание на деревьях теперь в привычку не вошло. Раньше я таких поползновений за собой не замечал. Подрагивающими от избытка адреналина руками, я переломил ружье и, выкинув стреляные гильзы, вставил на их место новые патроны. За те секунды, что я перезаряжал оружие, тварь успела немного оклематься и опять скрылась под поверхностью болота. Однако я успел ее рассмотреть – мерзость, по-другому и не скажешь! Длинное, серо-зеленое туловище, пупырчатое и покрытое гадкой слизью, плавно переходило в хвост. Не рыбий, а расположенный горизонтально, как у водных млекопитающих. От туловища отходили длинные когтистые и перепончатые… руки! На голове что-то напоминающее пучок спутанных шевелящихся щупалец или ложноножек, а саму морду было уже не рассмотреть: она превратилась в кровавое месиво. Зато утыканную треугольными зубами пасть я еще в первые секунды разглядел отлично – впечатлился! От головы до хвоста длины в твари было метра три. Самое кошмарное, что нечисть отдаленно напоминала человека. Непонятное чудовище пугает не так сильно. Если, конечно, у вас нет каких-нибудь фобий… Сидя на дереве, по расходящимся в болотной жиже волнам я наблюдал, как нечисть нарезает круги вокруг ставшего моим убежищем зыбкого островка. А потом дерево потряс удар – видимо, тварь добралась до уходящих под воду корней. – Если дерево завалится, мне хана! – мгновенно пронеслось в голове. В водной стихии я болотнику – или как его там – не соперник, да и на земле… Серебряная картечь его, похоже, беспокоит не сильно. Эх, пулю бы! А с ножом или топором мне до него просто не добраться – лапами своими длиннющими сграбастает и голову откусит. Насчет потери монстром зрения я не обольщался – есть у него и другие органы чувств, а глаза в болотной грязи не очень-то и нужны. Пока я рассуждал, болотная тварь нанесла еще несколько ударов по островку. – Мля! Чо делать-то?! Куда ни кинь… Озарение пришло внезапно, и я лихорадочно взялся за работу. Первым делом вытащил из ружья патроны, отрезал от них кусок гильзы с картечью, и аккуратно, чтобы не просыпать порох, вставил оставшееся обратно в стволы. Потом безжалостно покромсал остальной боезапас – все равно теперь не понадобится, – и всыпал добытый порох в оба дула. Можно было и в одно, но так будет надежнее. Накрепко запыжил заряды, в качестве шомпола используя древко стрелы. Достал стропу и надежно захлестнул ею спусковые крючки, а напоследок прошелся по казеннику огарком парафиновой свечи – проникнуть в стволы влага, конечно, не успеет, но надо исключить любые случайности. Оружие возмездия было готово! Размахнувшись, я швырнул снаряженное ружье в болотную воду рядом с островком и, выждав несколько секунд, пока оно уйдет поглубже, выбрал слабину и резко дернул за привязанную к нему стропу… – Получай, паскуда, глубинную бомбу! Оружие было чертовски жалко, но жизнь дороже! Где-то в глубине глухо ухнуло, и поверхность болота вспучило пузырем – сработало! А через некоторое время всплыл и оглушенный гидродинамическим ударом, потерявший ориентацию болотник. Тварь слабо шевелилась и противно поскуливала. Этого я и дожидался: прямо с дерева сиганулв на ошеломленного монстра, занося в могучем замахе топор! Удар пришелся точно – топор с хрустом вломился в череп твари, и этого она пережить уже не смогла. А я плюхнулся рядом с чудовищем в болотную жижу и… моментально стало не до издыхающего болотника – надо было выбираться из трясины. Ухватившись за свисающие с островка ветки кустарника, я вытянул себя на сухое место, и тут же схватив остатки слеги, принялся подтягивать к себе медленно погружающийся в болото труп твари – не хотелось лишиться еще и топора. С горем пополам подтащив к островку тяжеленную тушу, я выдрал из нее топор и, плюнув на труп, отправился снимать с дерева оставленные на нем лук, рюкзак и лыжи. Остаток пути по болоту и дальше через лес прошел без приключений. К зимовью я вышел где-то через час, грязный по уши, но живой и здоровый. А там меня встретил выглядевший несколько виноватым домовой и тут же огорошил последними новостями – нас ограбили! Пока я отмывался, Когорша посвящал меня в подробности случившегося… Выходило следующее: пока я отсутствовал, нас посетил медведь и разорил погреб. Происходило это прямо на глазах у домового, но ничего поделать и как-то воспрепятствовать произволу хищника он не мог – морок на животных почти не действует, они больше полагаются на чутье и слух, а телекинезом мелких предметов медведя не прошибешь – пофиг ему это! В результате мы лишились большинства заготовленных припасов. Сходив к погребу, я убедился – так оно и есть. То, что мишка не сожрал, он попортил, а в довершение всего и нагадил – буквально, то есть навалил в погребе здоровенную кучу. Убить суку мало! При этом он как-то умудрился открыть надежно запертую дверь – не выломать, а именно отпереть! Обычно на такие фокусы способны обезьяны или в крайнем случае росомаха, а тут косолапый… Судя по словам Когорши и следам на земле, медведь был небольшой, но при взгляде на огромную зловонную кучу, у меня в этом закрадывались некие сомнения. Да плевать – в любом случае ответит за все! Однако изобретать медведю казни египетские прямо сейчас сил у меня уже не было, так что, отложив это дело на потом, я просто завалился спать. На следующий день я решил дать медведю еще немного пожить, а в первую голову заняться оружием. В свете утраты ружья эта проблема выходила на первый план. Вот и думай теперь – стоили добытые кремешки таких жертв, или нет. В любом случае, надо приложить все усилия, и хоть частично но восполнить потерю. Достав рюкзак и вывалив перед собой гору кремня, я взял сверху пару кусков камня и начал пробовать… С процессом изготовления каменных орудий я был знаком только теоретически – читал что-то, поэтому поводу, да пару передач видел. Но духом не падал – все же руки не из задницы растут, а дело, судя по всему, не слишком сложное. Просто надо набить руку и приобрести необходимый навык. Вот я и приобретал… переводя в мелкие осколки запасы кремня. В процессе пришлось понаделать себе еще несколько инструментов из рога, камня и кости – ударники, отбойники, скалыватели… На самом деле, я не очень представлял, как эти штуки называются, зато они существенно помогали в работе. Это как раньше кузнецы… да и сейчас, в общем-то, тоже, прямо по ходу дела отковывают себе нужные приспособления. Насколько мне был известно, при изготовлении каменных орудий можно применять различные методики. В итоге, наконечник копья я изваял из цельного желвака, откалывая от него по кусочку, а в изготовлении наконечников стрел, использовал более прогрессивную технологию. Расколов кусок кремня на пластины, уже из них, отжимом и ретушью, выделывал наконечники. Изделия получались хоть и неказистые, но вполне смертоносные. Готовые наконечники я вставлял в аккуратно расщепленные древки и тщательно приматывал вымоченными в клею сухожилиями. В довершение всего и с прицелом на нечисть, я оснастил каждую стрелу прикрученным рядом с наконечником кусочком серебра, и вымочил все это дело в соке одолень-травы. Подобным образом поступил и с приспособленным на ратовище наконечником рогатины. На исходе второго дня оружие было готово. Какие там у меня дела на завтра запланированы? Наверное, лабаз на дереве надо строить, да и с медведем посчитаться не помешает – он, падла, сейчас отъелся, а медвежий жир и теплая шкура мне зимой сильно пригодятся, да и мясо в дело пойдет, если ведьметь, конечно, где-нибудь падали не обожрался – они это дело любят. На хрен лабаз! Сначала с поганцем разберусь, что-то хитрая сволочь повадками сильно на росомаху смахивает, а той и лабаз зачастую не помеха. Ведь сколько выжидал, пока я отлучусь, и сработал грамотно! Для поимки медведей существует множество ловушек, но у меня были большие сомнения в том, что зверь полезет в западню, какая бы соблазнительная приманка там ни лежала. И на выстрел он, скорее всего, не подпустит – дюже сообразительный. Засады на него устраивать тоже не вариант – сколько времени угроблю. Значит, надо изобрести нечто такое, что его не отпугнет. Вообще-то существует такая приспособа – достаточно простая и в то же время оригинальная. Вот завтра ей и займусь, а Когорше поручу снова пополнять закрома. И уборку в погребе навести, что ли… так третий день и воняет! Заданием разгрести дерьмо Когорша остался недоволен, всем своим видом показывая, что он домовой, а не какой-нибудь овинно-гуменно-сортирный. Но меня это не тронуло – проморгал налетчика, не смог отогнать, теперь вот расхлебывай. А пока домовой будетповторять один из подвигов Геракла, я решил провести подготовительные к поимке медведя мероприятия, то есть раздобыть меду – перед такой приманкой топтыгин точно не устоит, да и нам самим мед очень даже пригодится. Выслеживать пчелиные нычки, привязывая к пчелам ниточки, травинки или еще как-то, не пришлось: еще несколько дней назад на подходящее гнездо указал Когорша – вломил, что называется, насекомых, сдал с потрохами, и, видимо, с прицелом на свою долю лакомства. Ну, обделенным не останется, будет ему за ассенизаторские работы презент. С этой мыслью я и выдвинулся разорять пчелиные запасы. Дойдя до отмеченного зарубкой дерева, я вскарабкался к облюбованному пчелами дуплу, поджег и засунул туда заранее приготовленную из хвои и сухой травы дымовуху, а затем заткнул отверстие мхом. Спустившись на землю, немного переждал, пока пчелы передохнут или хотя бы как следует обалдеют, а потом, взявшись за топор, принялся валить дерево. Жалко пчелок конечно, но я тут бортничеством и пчеловодством заниматься не собираюсь, а медок нужен… Свалив дерево, я врубился в ствол, расширяя дупло, а потом начал извлекать из него соты, предварительно стряхивая с них слабо шевелящихся насекомых. Наводчик Когорша не промахнулся! Пчелиное жилище оказалось старым, и соты с медом почти целиком заполнили взятый мной с собою большой берестяной короб. – Ну что, труженик, говно убрал?! – весело поприветствовал я домового, вернувшись домой. – Все как есть выгреб, Хозяин. Там теперь даже и не пахнет… почти, – смирив гордыню, но всем своим видом показывая, как это ему было неприятно, ответствовал домовой. – А чего это ты меня опять Хозяином величаешь? Договаривались же, зови просто Игорь. Ну, или масса Игорь… если совсем припрет, – не удержавшись, добавил я и, глядя на его непонимающую моську, рассмеялся. – Ладно, кончай дуться, удачно я сходил – давай мед пробовать! – Я бухнул на стол полный короб. Настроение было приподнятое, а последнее предложение и Когоршу наконец-то примирило с нелегкой судьбиной. Он с готовностью потянулся за миской… Западню на медведя я оборудовал вдумчиво и с выдумкой, сделав вид, что попросту прячу от него уцелевшие запасы. Найдя рядом с жилищем дуплистое дерево, я перетащил и спрятал в дупле некоторое количество ягод, грибов и чилима – в основном то, что было этой сволочью и подпорчено, туда же добавил малость сушеного мяса – для запаха. А напоследок положил меда в сотах, им же измазал ствол дерева и бросил немного прямо на земле – распробовав, медведь точно не устоит и полезет за остальным. Вокруг дерева я вкопал несколько заостренных колов, а над дуплом с приманкой подвесил на стропе здоровенную колоду. Хорошо хоть сейчас стропу кромсать не пришлось, каждый раз я делал это буквально со слезами на глазах – уж очень полезной вещью она оказалась. Конечно, не будь ее, придумал бы что-нибудь другое, но жизнь она облегчала здорово, да пожалуй, уже пару раз и спасла! А с ловушкой все было готово – оставалось только ждать… и верить. Медведь заявился на следующий же день. Я как раз возвращался с охоты, набив по обыкновению глухарей и тетеревов недалеко от дому, когда услышал негодующий рев и громкую возню со стороны, где была поставлена ловушка. И я уже догадывался, что там происходит. Положив добычу на землю и взяв наизготовку лук, я очень осторожно, почти ползком, двинулся на звук, дабы, не спугнув раньше времени зверя, иметь возможность в подробностях насладиться действом. Крадучись преодолев около полутора сотен метров, я замер на краю прогалины. Открывшаяся взгляду картина, несказанно радовала сердце. На дереве с ловушкой сидел медведь и, обиженно ревя, со всей дури молотил лапой по висящей колоде. Она, зараза, не давала ему добраться до лакомства. Более того, отброшенная в сторону, колода прилетала обратно и чувствительно прикладывала мишке по кумполу. Медведь ярился, но занятия своего не прекращал. Я уселся на землю и с удовольствием стал наблюдать за эпической битвой… Итог противостояния был закономерен: в очередной раз подданная медведем колода на обратном ходу влепила ему особенно удачно и… снесла с дерева. Прямо на заботливо вкопанные мною внизу колья. Амбец котенку!.. Поднявшись на ноги, я сходил за брошенной невдалеке добычей и направился к месту происшествия. Теперь туда можно и не торопиться – мишка уже никуда не убежит. Когда я подошел ближе, над тушей медведя уже исполнял победный танец Когорша. Видимо, он тоже хоронился где-то неподалеку, наблюдая за разворачивающейся трагедией. Не простил домовой мишке погром и надругательство. – Ну что, друг ситный, победа?! – обратился я к приплясывающему от избытка чувств Когорше. И тот радостно закивал. – Значит, будем свежевать и перетаскивать к дому, – подвел я итог охоте и добавил: – Закон джунглей, брат! – но домовой последнего замечания, кажется, не понял. Ну так он и не Маугли, я не мудрый Каа, и медведь тоже далеко не Балу… Снятая с медведя шкура была выскоблена и теперь дожидалась дальнейшей обработки, медвежье мясо покоилось в оскверненном мишкой же, но успевшем проветриться погребе, а я мастерил свечи. Надоело как-то при лучинах сидеть, а вытапливаемый мною из добычи жир, сгорая, сильно вонял. Отжимать из орехов масло тоже пока было некогда, но вот проигнорировать появившийся в моем распоряжении пчелиный воск было просто нельзя. Сцедив из сот мед, я растопил воск на водяной бане и разлил в глиняные формы, а фитили скрутил из сухих крапивных волокон. Из них, кстати, и веревки отличные получаются, но они мне пока без надобности – стропа выручает. Свечей я отлил порядочно, но большую часть воска все же оставил – буду в светильниках использовать, так оно экономнее получается. В общем, нормальным освещением я себя обеспечил, и это немаловажно – ночи становятся все длиннее, а дрыхнуть большую часть суток я не планировал, найдется, чем и вечерами заняться. Изготовлением свечей я не ограничился – дел было невпроворот. Снова нужно было заполнять разоренные кладовые, требовалась новая одежда, к зиме будут необходимы лыжи, и заготовки для них надо вырубить уже сейчас. Настоящее мыло хотелось сварить – жир у меня теперь есть, спасибо медведю – выручил, и поташ из золы получить несложно, а больше для мыла ничего и не надо. Еще бы баню отгрохать, но это, пожалуй, не сейчас, пока можно и в речке мыться. В общем, много чего хотелось сделать… Все чаще я задумывался об охоте на лосей или зубров. Мясо, правда, девать будет некуда, и долго оно не проживет… если только его не высушить или пеммикан не сделать, но других возможностей заготовить его в прок у меня нет. А что? Высушу в печи, часть так оставлю, а часть разотру в порошок, перемешаю с толченым орехом, ягодами и жиром – полезно, питательно, компактно и храниться может сколько угодно! Но дело вовсе не в мясе, просто мне до зарезу необходимы шкуры, и их надо добыть любой ценой! Теплой одежды у меня совсем нет, да и вообще камуфляж сильно поистрепался – что с ним будет к зиме, даже представить страшно, при моем-то образе жизни. Кстати, в таком разрезе надо и о ловушках на пушного зверя подумать – шуба и меховая шапка мне тоже не повредят. Но это может и обождать – первым делом большие шкуры на кожаную одежду! Одним словом, зубры были обречены… На охоту я вышел как всегда утром, снаряженный по полной программе. Долго раздумывал, брать ли копье – оно могло помешать, если понадобится быстро стрельнуть из лука, но все же решил прихватить. Отбросить в случае чего недолго, а в ближнем бою на него вся надега – противника на расстоянии можно удержать. Конкретной задачи я себе не ставил, но без хорошей добычи до вечера решил домой не возвращаться. Поэтому на птиц и мелкую живность, внимания совсем не обращал. Даже в косулю стрелять не стал. А на зубров наткнулся уже приблизительно через час бессистемного поиска – все же не устать удивляться количеству зверья в местных дебрях И интересно, как оно с нечистью взаимодействует, чтобы экологический баланс не нарушался?.. Маленькое стадо из трех европейских бизонов чем-то с хрустом лакомилось в густом кустарнике. Все же хреново живется травоядным – жрать им надо почти непрерывно! И все равно бывает чего-то им в пище не хватает – зверье чахнет, болеет… и это специализированные на таком корме животные. А у нас вегетарианцы туда же лезут и, соответственно, имеют хороший букет заболеваний – ну не дурость ли?! Японцам вон как мяса в рацион немного добавилось, так они сразу и подросли. Но плевать – все это не мои проблемы… Один из зубров – без сомнения, бык – выделялся своими огромными размерами. С него я и решил начать, а коровами займусь позже. В любом случае, они представляют меньшую опасность, хотя бы только потому, что чуть не в половину меньше по весу. Подобравшись поближе к кормящимся зверям, я прислонил к дереву копье и, выцеливая самца, натянул лук. Щелкнула тетива, и стрела размытой тенью ушла в сторону жертвы. Бык всхрапнул, тяжело подпрыгнул на месте и попер на меня через кусты… но, не сделав и нескольких шагов, завалился набок и забился в агонии. В это время я одну за другой всаживал стрелы в оставшихся животных. Второго зверя я положил тоже как в тире, а вот с третьим вышла промашка. Видя, что с сородичами творится что-то неладное, последняя самка суматошно рванулась в сторону, и стрела угодила ей не под лопатку, куда я метил, а куда-то в брюхо. Ранение тяжелое, но не смертельное – по крайней мере, не сразу… Заприметив обидчика, зубриха, низко склонив голову, ломанулась ко мне. Вторая и третья стрелы пришлись ей в плечо и холку – естественно, не остановив, а только добавив злости и прыти. Выстрелить еще раз, я уже не успевал. Отбросив в сторону лук, я схватил копье и метнулся под защиту дерева, а здоровенная махина промчалась впритирку к стволу, обломав об него торчащее из боку древко. Однако развернуться и атаковать снова я зверю не дал, а в момент, когда туша проносилась мимо, всадил в нее тяжелое копье. Ратовище вырвало из рук, а меня чуть не уронило на землю, но это было уже не опасно – пробежав десяток метров, самка остановилась, сделала еще шаг на подкашивающихся ногах и рухнула в мох. Последний удар достиг своей цели! Взяв на изготовку топор, я пошел осматривать еще подрагивающие туши зубров. Могучие все же звери! Особенно самец – в холке, наверное, за два метра будет, и веса под тонну наберется! Однако против стрелы не устоял – она вошла по оперение и, проткнув легкие, пробила зубра почти насквозь. – Ну вот, самое интересное позади, остается грубая проза и тяжелая, грязная работа. Зато именно она поможет мне выжить! – подумал я, достав нож и подступаясь к первому зверю… Разделка и свежевание туш заняли гораздо больше времени, чем сама охота, но, наконец, и с этим было покончено. Теперь надо подумать, как все это отсюда вытаскивать? Зубров я ухайдакал в густых зарослях, да и весь лес в округе настолько густой, что продраться тут с волокушей и думать нечего, придется делать понягу. Побродив по окрестностям, я срубил пару молоденьких деревьев и, усевшись на поваленный ствол, принялся мастерить нехитрое приспособление. Поняга – штуковина элементарная: просто деревянная рама, по типу как у станкового рюзака, или доска с лямками, и груза к ней присобачить можно сколько угодно… главное потом унести. Доски у меня нет, так что делаем из жердей каркас, к которому все и привяжем. Лямки, кстати, и от рюкзачка подойдут. Но вот как подумаю, сколько ходок придется сделать, пока все не перетащу, аж тоска берет… А вообще-то, костерок надобно развести. Передохну, соберусь с силами, пожарю свежей печенки, да и нежелательных гостей, буде такие на запах крови пожалуют, дымком отпугнет. А не отпугнет – им же хуже… Устраивать битву за мясо с каким-нибудь хищником, совершенно не хочется, но и делиться своей добычей я не намерен – ни с кем!Глава 6
Под широкими полозьями подбитых камусом лыж весело поскрипывал снежок. Зима выдалась морозная, но не слишком снежная, по крайней мере, в моем мире в этих местах снега выпадает до двух метров, а здесь подобного не наблюдалось. Хотя, до конца зимы еще далеко… и даже сейчас без лыж далеко не уйдешь. Размеренно скользя по снежной целине, я совершал очередной обход своих угодий – надо было проверить ловушки и западни. В последнее время я ставил их не слишком много – пушнины и так набралась гора. Но и совсем это дело не забрасывал – мало ли как жизнь повернется… С тех пор как я тут очутился, минуло больше трех месяцев, и я уже вполне освоился в здешнем мире. Вот только напрягала его совершенная безлюдность и собственные неясные перспективы… В поставленных на заячьих тропах петлях я обнаружил только одного косого. Еще один силок был спущен, но никого в нем не оказалось, а на снег под ним был забрызган кровью – видать кто-то добрался до добычи раньше меня. Следы уже занесла поземка, и точно определить вредителя я не мог. Но не сказать, что сильно расстроился и переживал по поводу утащенной тушки. Зайчатина в любых видах мне уже поднадоела, хотя в качестве портянок шкурки зверьков зарекомендовали себя отлично. Но у меня этих портянок уже скопилось – за пару лет не сносить… Силки я ставил самые простые из возможных, что, однако, не сказывалось на их уловистости. В детстве я зачитывался романами Шульца, где герои как раз подобную снасть и использовали, правда, ловили они не зайцев, а совсем даже кроликов. Но от этого в конструкции силка почти ничего не меняется, разве что петлю надо располагать повыше: заяц – он куда крупнее своего заокеанского родственника. Конечно, будь я в земных лесах, пришлось бы придумывать что-то похитрее. Например, завалить осину, да еще помочится на нее – зайчики любят солененькое; и петли расставлять поблизости от приманки, но при здешнем изобилии зверья такие изыски были не совсем не обязательны. Я просто сгибал над тропой подходящее деревцо и подсовывал его вершину под сук другого дерева. Привязывал скользящую петлю и закреплял ее парой воткнутых в снег веток. А если подходящего сучка, за который можно было зацепить согнутое дугой дерево, рядом не оказывалось, захлестывал его верхушку кожаным ремнем и притягивал к вогнанному в землю колышку. Только на колышке должна быть зарубка, и такая же на привязанном к ремню сторожке – вот они друг за друга и цепляются. Прыгая по тропинке, заяц неминуемо влетал в петлю, та затягивалась, а косой начинал дергаться. Согнутое над тропинкой деревце высвобождалось и распрямлялось, а заяц оказывался вздернут в воздух. Так что на следующий день мне оставалось только собрать висельников и снова насторожить силки. С ловушками на пушного зверя я тоже не оригинальничал, а пользовался несложным, однако надежным, проверенным веками приспособлением – кулемой, где сунувшегося за приманкой и зацепившего сторожок зверя, давит бревном. А с наступлением зимы появилась возможность делать западни просто из снега. Выкопав в нем норку, полив ее водой – чтобы схватилась льдом, и приспособив открывающуюся только в одну сторону деревянную дверцу. Кроме проверки капканов, была и другая причина, выгнавшая меня совершать утренний моцион. Последнее время оборотни окончательно обнаглели, и просто не давали мне прохода. Стоило только выйти за ограниченный бечевой периметр и все – жди неприятностей. Это обстоятельство существенно осложняло мне жизнь и препятствовало нормальной охоте. Вылазки теперь приходилось делать с оглядкой, не слишком удаляясь от дома. За прошедшее время я уложил еще нескольких вервольфов, и уцелевшие теперь осторожничали, но своих намерений не бросали и пакостили из-за угла. Если бы не чутье на опасность, наверное, меня бы уже сожрали. Но была у перевертышей одна особенность, помогающая мне уцелеть, несмотря на их хитрости и подавляющее численное превосходство. В своей звериной ипостаси перевертыши совершено дуреют: оборотничество – это как наркотик. Появляются непреодолимая жажда крови и маниакальная тяга к убийству, туманящие оборотням мозги. Обычные волки, даже с голодухи, соображают намного лучше. Хотя вот в рассчитанные на обычных животных западни, волколаки не идут. Ну, да ничего, с маньяками и наркоманами у нас разговор короткий, я им тут особенный сюрпризец приготовил… Вот и бегаю теперь по лесу, подманивая волколаков на живца. Пришло время сквитаться за все обиды, включая ворованную из капканов дичь! Существует ошибочное мнение, что оборотни перекидываются только ночами в полнолуние – оно в корне не верно! Обернуться они могут в любой момент – сам неоднократно убеждался. А в некоторых, особо запущенных случаях, волколаки находятся в волчьей ипостаси постоянно. Но такие напрочь отмороженные особи, долго, как правило, не живут – свои же давят. Я тут настоящим экспертом в этом вопросе стал – жизнь заставила! Несколько ловушек подряд оказались пустыми, а вот следующая порадовала меня куницей. Достав добычу из-под придавившего ее бруса, я сунул промерзшую тушку в рюкзак – шкурку дома снимать буду. Все же местную живность я малость повывел – раньше, считай, в каждую западню кто-нибудь да попадался. Но это и не удивительно, ловушки-то приходится ставить совсем недалеко от дома, вот здесь дичь и закончилась. Снова насторожив ловушку, я тронулся дальше, и тут почувствовал на себе чей-то нехороший взгляд. Ага, пожаловали, голубчики! Сделав вид, что ничего не замечаю, я продолжил свое занятие, неспешно скользя к следующей западне. Через некоторое время лютые взгляды ощущались уже с нескольких сторон – окружают, сволочи! Прикидываться дурачком и дальше становилось слишком опасно, да и просто неправдоподобно – неподалеку уже мелькали серые шкуры волколаков. Я заполошно метнулся из стороны в сторону, и стая ликующе взвыла – в этот раз им удалось отрезать мне дорогу домой! А бегать наперегонки с вервольфами по лесу, на лыжах, вариант не самый разумный – где-нибудь да застряну. Уйти от них можно только по целине на открытом пространстве: там преследователей притормозит снег, и у меня будет выигрыш в скорости. Путь оставался только один – к реке. Туда, пытаясь вырваться из сжимающегося кольца оборотней, я и навострил лыжи. Мчащаяся по пятам стая могла торжествовать победу – у реки они меня и возьмут, пока буду карабкаться на крутой противоположный берег. А уходить по льду тоже не вариант – часть стаи просто срежет изгиб русла и встретит меня впереди. Но быть разорванным вервольфами сегодня в мои планы не входило. За время бескомпромиссной лесной войны мне удалось примерно оценить численность свирепствующей в здешних краях стаи. На мгновение обернувшись, я быстро сосчитал преследователей. Восемь голов – похоже, все, оставшиеся здесь. Это удачно! А если один-другой и не присоединились к охоте, то большой проблемой они уже не будут. Берег реки приближался. Заложив вираж, я наискось рванул вниз по крутому склону. Скопившиеся плотной группой оборотни тоже наддали… Окутанный снежной пылью, постепенно набирая скорость, я летел к заранее выбранному у речного обрыва месту. Трамплин оказался там, где ему и положено было быть. Взмыв вверх, я пролетел несколько метров по воздуху и, приземлившись у самого края обрыва, резко затормозил, подняв лыжами целый фонтан снега. От преследователей меня отделяло не более ста метров, и с точки зрения оборотней деваться мне было некуда. Веселой гурьбой они неслись по моим следам. Так всей оравой, волколаки с разгону и влетели на перепрыгнутый мной участок склона. Я уж несколько дней подряд заботливо поливал его водой, превратив в настоящую ледяную горку. А сегодня ночью склон припорошило снежком, под которым лед стал совсем незаметен, вот я и выбрался проведать жаждущих моей крови недопесков. Затормозить или удержаться на лапах не удалось ни одному из преследователей – все восемь штук, падая и кувыркаясь, скользили к обрыву. Отрадно было видеть! Но на этом их злоключения не оканчивались… Что для оборотня падение с пяти метров?! Встанет, отряхнется и опять за старое примется… Нет, я приготовил им развлечение получше… вырубив под обрывом здоровенную прорубь. И каждый день подновлял, не давая снова схватиться крепким льдом. Прямиком в нее и угодили рухнувшие сверху волколаки! Не давая врагу времени опомниться, я скинул лыжи и быстро спустился с обрыва к барахтающимся в ледяной шуге вервольфам. Те пытались выбраться на лед, и дай им такую возможность, могли бы уцелеть – просто холодной водичкой оборотня не проймешь. Но ни единого шанса я им оставлять не собирался! Да и стрел тратить тоже… Взяв в одну руку копье, а в другую топор, я приступил к кровавой но необходимой работе – колоть, крушить черепа и рубить цепляющиеся за лед лапы. Попавшие в западню вервольфы пытались спастись от меня у другого края полыньи, но все было напрасно: если было не дотянуться топором, я пускал в ход копье, даже не утруждая себя беготней вокруг проруби. Я в очередной раз взмахнул топором, опуская его на голову нечисти, и труп последнего волколака затянуло течением под лед. Поверхность полыньи успокоилась, о случившемся напоминали только следы крови на снегу и моем оружии… Славная была охота! Натуральное Ледовое побоище! «Кто с мечем к нам придет…», – и далее по тексту. Идя к дому, я постарался загнать поглубже неприятный, оставшийся после учиненного избиения, осадок в душе. Нет, виноватым я себя не ощущал, и оборотней было совсем не жалко. Видимо, меня угнетало отсутствие упоения битвой: бойня – она бойня и есть! Но вопрос стоял ребром: или я, или они! Как сказал герой одного любимого мной романа – «это не Олимпийские Игры!». Конечно, удирая от погони, адреналина я хватанул достаточно, но, согласитесь, это все-таки далеко не азарт боя. К тому же, я хоть парень в достаточной степени рисковый, но адреналиновым наркоманом меня все же не назвать… Понапрасну щекотать себе нервы мне особого удовольствия не доставляет. Вот хорошая драка, это другое дело. Войдя в избушку, я составил в угол оружие и разоблачился. Снял шапку из рыси и волчий полушубок, оставил у дверей унты – Когорша неодобрительно относился к расхаживанию по дому в обуви. Встретив меня прямо на пороге, домовой сразу забросал вопросами. Теперь придется все подробно излагать, благо слушатель он признательный. За время общения со мной, Когорша значительно расширил свой словарный запас, справедливости ради надо признать, что иногда и не в лучшую сторону. Ну что поделаешь, если самые выразительные и запоминающиеся фразы срываются с языка, когда, например, уронишь себе на ногу бревно. Одним словом, домовой сильно прогрессировал. Ум у Когорши оказался хоть и не слишком глубоким – во всяком случае, отвлеченные понятия он воспринимал с трудом, – но цепким и острым. Так что долгими вечерами мы вели познавательные беседы, или разговаривали «за жизнь». Особенно хорошо оно под выпивку получалось… Мой сляпанный из глины самогонный агрегат вид имел неказистый, но продукцию выдавал отменную, а я ее потом сквозь березовый уголь пропускал, да на корешках и ягодах настаивал. Очень способствовало для расслабления и снятия стресса, которого у меня тут хватало. Вот и сейчас домовой за штанину тащил меня к уже накрытому столу, предлагая «накатить по маленькой» и надеясь, что за обедом, под водочку я смогу утолить и его информационный голод. Сам Когорша тоже с удовольствием употреблял, но умеренно и что-нибудь послабее, иначе страдал его тонкий нюх. В общем, привычки надираться до зеленых соплей за домовым не числилось, впрочем, и за мной тоже… Наваристая уха с чилимом вместо картошки, диким лучком и рогозовыми лепешками, печеный кабаний окорок с хреном и гарниром из жареных клубней стрелолиста, да под калгановку – самое то, что нужно усталому победителю вервольфов. Вот только жалко, солений я никаких не делал – соль на это экономил. И послеобеденной сигареты страшно не хватало, хотя от курева я начал потихоньку отвыкать. Историю бесславной гибели оборотней я домовому, естественно, поведал, в красках, и он, полностью удовлетворенный, отправился шуршать чем-то по хозяйству. А я засел за оставленные Святополком записи наградившего меня ведьмачим даром колдуна. Это была единственная доступная здесь литература, а честно признаться, именно печатного слова мне временами и не хватало. Или даже, как в данном случае, прописного – хоть сам садись и пиши. Только вот на чем? Все же до стадии создания берестяных грамот я еще не дошел. Ту часть записей, которая касалась приемов ведовства и истребления нечисти, я проштудировал давно и в первую очередь. И даже испробовал некоторые примочки по назначению. К сожалению, понятных и доступных мне колдовских штучек там упоминалось не слишком много – скорее, до обидного мало. Видимо, эта часть записей предназначалась для уже вошедшего в силу ведуна, вооруженного нужными знаниями и амулетами, или имеющего наставников, способных разжевать нерадивому ученику, что к чему. Поэтому, большую часть записок я просто не понял, настолько они изобиловали спецтерминами. Что касается остальных дневников, то они были посвящены жизни Всеслава и некоторым сведениям по истории Русского царства, а по объему тянули на пару-тройку хороших книжных томов. Жизнь у чародея выдалась длинная и богатая событиями – ему было о чем рассказать читателю, буде такой найдется… Ну, я вот подвернулся, и теперь в который раз с интересом перечитывал историю похождений ведуна, но тут приводить ее не буду… Скажу только, что Всеслав тоже угодил сюда с Земли. Он возвращался с чужбины домой, а оказался в неведомых краях… Правда, произошло это довольно давно – почти два века назад, в 1814 году, аккурат после Наполеоновских войн, в которых колдун, а тогда еще просто русский офицер, принимал посильное участие. Не в пример пожалованной мне Святополком дворянской грамоте, дневники были написаны нормальным русским языком, немного архаичным, но вполне читабельным, а на «яти» и прочую непривычную орфографию я, приспособившись, перестал обращать внимание. Именно благодаря тому, что колдун тоже оказался попаданцем, в дневниках оказалось довольно много сведений по истории сопредельного мира. Будучи человеком широких взглядов, получивший хорошее образование Всеслав кроме того обладал и недоступным местным жителям взглядом со стороны, и мог проводить параллели с земной историей, подмечая ключевые моменты. В эти части повествования я вникал особенно внимательно – глядишь, все же выберусь из междумирья и навещу Русское царство-государство, а там такие познания окажутся весьма полезны! Сведения и параллели, конечно, несколько устарели, но на их основании можно было сделать и собственные выводы… Найденная Всеславом точка бифуркации[109] приходилась на IX век. Хотя, забегая вперед, скажу – позже у меня в этом возникли некоторые сомнения… Основателем Древнерусского государства и первым Киевским князем, как и у нас, стал Вещий Олег, но вот дальше история пошла по другому пути. Наследовал Олегу не умерший в детстве Игорь Рюрикович, а собственный сын Олега – названный Рюриком в честь родственника, соратника и друга. Рюрик Олегович покончил с Хазарским каганатом, частью передушив, частью разогнав хазаро-иудеев по норам и углам. Но взамен получил геморрой с явившимися на свободное место половцами и печенегами, с которыми потом с переменным успехом боролись потомки князя. Дело отца и деда продолжил сын Рюрика Святослав, продолжая собирать под своей рукой доселе разрозненные племена и княжества и раздвигая границы государства. Князя Владимира здесь не случилось – соответственно, и крещения Руси не состоялось, она так и осталась языческой. Правда, гонений на христиан не было, и некоторая часть населения усердно разбивала лбы, поклоняясь святой троице. Рабов божьих внуки сварожьи не любили и относились к ним с долей презрения, тем не менее, не препятствуя желающим лизать пятки присвоившему себе право распоряжаться божественной благодатью духовенству. Царями правители Руси стали именоваться не во времена Ивана III, которого тут, естественно, тоже не было, а гораздо раньше. Святослав Рюрикович пошел дальше деда и не ограничился прибиванием щита к вратам Царьграда. В одном из походов на Византию он захватил и разграбил Константинополь, а потом возложил на себя венец кесаря. Положив тем начало династии русских царей. Пройдя путь от раннефеодальной монархии, государственное устройство Руси хоть слегка и не дотянуло до монархии абсолютной, но рыхлым совсем не выглядело: управлялось централизованно и на уделы не рассыпалось. А лествичного права здесь вовсе никогда не существовало, и наследование престола изначально шло по прямой линии. Без татаро-монгольского нашествия не обошлось и здесь, вот только на пути Орды встали не раздробленные княжества, а единое, монолитное государство. В результате нескольких кровопролитных сражений Орду отбросили обратно в степи. Однако кочевникам необходимо было спустить пар: в итоге, замирившись с тогдашним государем Руси Ярославом Игоревичем, Батый вместе с ним ударил по Европе. Одним словом, на Руси Ига не было, а вот западу пришлось солоно. Последствия в историческом плане оказались весьма значительны… Что уж там – глобальные были последствия! После нашествия поделенная на мелкие королевства и герцогства разоренная Европа оказалась в глубокой заднице, и об Эпохе Возрождения, а тем более промышленной революции там речи вообще не шло, а как следствие – и технологического прорыва не случилось. Америку, кстати, тоже не открыли. Может, туда и мотались скандинавы, но делали это втихаря. Собственно, ведущим в технологическом плане государством было как раз Русское царство, но и оно, по меркам нашего мира, ушло не далеко – максимум до уровня середины девятнадцатого века дотянуло, и в границах было значительно меньше России, и уж тем паче Российской Империи. Правда, в других отношениях оно выглядело несравнимо более привлекательно, чем наша сегодняшняя действительность. Но все это только мои, основанные на записях Всеслава, суждения, и где-то даже домыслы… Чтобы делать окончательные выводы, надо было взглянуть на Русь собственными глазами, а этого пока как-то не получалось… Чтение рукописи оставляло после себя ощущение некоторой неправильности… Уж очень много было неясных, не укладывающихся в рамки обычного исторического процесса, моментов. Например, с какой стороны в историю Русского царства вписывается существование колдунов и нечистой силы? Или упоминание Всеславом ни на что не похожих загадочных стран и государств? Приводимые в заметках сведения в этом отношении выглядели очень размыто. Да и вообще дневники зияли большими пробелами – их автор явно упирал на художественную составляющую произведения и собственные похождения, оставляя за рамками важные для понимания общей картины происходящего вопросы. Даже момент обретения им ведовской силы был описан очень расплывчато. Да и о доставшемся мне браслете нигде не упоминалось. Оставалось неясно: колдун намеренно о многом умалчивал, многого не знал (хотя вот это как раз сомнительно), или просто так получилось… В результате, по прочтении возникало больше вопросов, чем было получено ответов – одни загадки! У меня даже сложилось впечатление, что со времен Вещего Олега и на протяжении веков Русью правила династия колдунов! Косвенно об этом свидетельствовали и неправдоподобно большие сроки царствования монархов. Кстати, и сам Всеслав отличался изрядным долголетием, но он-то ведуном и был. Такие дела… Однако, как художественное произведение, заметки были очень неплохи, и я получал от них истинное удовольствие, частенько зачитывая Когорше самые интересные, с моей точки зрения, места… В эти моменты домовой застывал неподвижной статуей, пошевеливая только ушами и зачарованно внимая повествованию – да он вообще обожал любые рассказы. Следующий день я решил посвятить охоте: раз уж оборотней извел, можно позволить себе почти без опаски забраться подальше в лес и подстрелить что-нибудь большое и вкусное. Кабанятина на леднике, конечно, еще осталась, но и запас свежатинки не повредит. В последнее время я промышлял дичь, практически не выходя из дому, простым и незамысловатым способом. А именно: вморозив на кабаньих тропах острые кремневые лезвия. Дуром прущий по проложенной в снегу тропинке кабан осознавал приключившуюся с ним неприятность, только уже выпустив себе кишки. Мне оставалось сходить и подобрать тушку очередного сведшего счеты с жизнью клыкастого самурая, если, конечно, ее уже не утащили волколаки, или кто еще… И не скажу, что я часто успевал первым. К тому же, подметив нехорошую закономерность между близостью моего жилья и убылью в их рядах, пятачки перестали появляться рядом с моим домом, предпочитая выходить на кормежку где-нибудь в другом месте. Следовательно, визит в лес надо было нанести самому. Все мои планы подкосило внезапное, но долгожданное событие – второе пришествие Святополка! Я надеялся, что князь все же изобретет способ, как извлечь меня из этой межмировой задницы. Век вековать в глуши мне совершенно не хотелось, несмотря даже на то, что за последнее время я здесь хорошо освоился и даже поучил нечисть уму-разуму. Тут, кстати, свою роль сыграл и домовой, распространив через обитающих в дикости родственников нужные сведения о том, что упырей я кушаю на обед, а тех, кто поменьше и послабее, вообще давлю походя. Некоторые прониклись, и среди местной нечисти и нелюди я заработал определенный авторитет. По крайней мере, среди той, что могла малость соображать. Хотя вервольфы, например, предупреждению не вняли, ну да они за это и поплатились… В этот раз Святополк приехал по замерзшей реке, я заметил его еще издали, и вышел встречать. Князь гнал коня переходя с галопа на рысь, и мне сразу показалось, что он чем-то сильно взволнован. И второго коня с ним не было, значит, на спутника князь не рассчитывал, но я сделал рожу кирпичом и не подал вида, что расстроен этим обстоятельством. Может, конь и не понадобится? А князь придумал что-то другое. Так оно и вышло… Окинув взглядом мое разросшееся хозяйство: избушку, недавно отстроенную баньку, буграми выпирающие из земли погреб и ледник, Святополк поздоровался, спрыгнул с коня и мрачно изрек: – Хорошо устроился, жалко бросать будет. Я ограничился приветствием и, ожидая продолжения, замолчал. – Времени у нас мало, так что собирайся, – промолвил князь, – домой тебя отправлю. Ну, кто бы сомневался, что опять будет какая-то спешка. Вместо того, чтобы мухой метнуться собирать имущество, я уселся на служившее мне скамейкой бревно, вытащил нож и принялся невозмутимо остругивать подобранную тут же палочку. Сигарета сейчас была бы уместнее, но где ж ее взять? Конечно упрямство не слишком хорошая черта, но отправляться куда бы то ни было, хоть бы и домой, без объяснений я не собирался. Достаточно того, что меня сюда, не спрашивая согласия, вытянули и маринуют вот уже больше трех месяцев. Печенкой чую, князь к этому отношение тоже имел, хоть и перекинул все стрелки на Всеслава. – Скоро здесь будут варлоки! Если жить хочешь, надо шевелиться! – раздраженно глядя на мою сидячую демонстрацию протеста, рявкнул ведун. – А кто такие варлоки, и что они здесь забыли? – спокойно спросил я, как ни в чем не бывало продолжая свое вдумчивое занятие. Князь еще некоторое время сверлил меня злобным взглядом, а потом, сообразив, что таким макаром меня не проймешь, устало вздохнул и опустился рядом на бревно. – Времени действительно мало, ты, конечно, уйти успеешь, а вот мне придется побегать, – понуро вымолвил он. – Хотя, наверное, ты прав – кое-что рассказать я должен. Но извини, буду краток… Из торопливого и действительно не слишком подробного рассказа Святополка, я вынес главное – меня конкретно подставили! Хотя и не со зла. История выглядела следующим образом. Замануха в виде браслета и сундука с добром действительно была рассчитана на любого обладающего маломальскими ведовскими способностями человека. А нужно все это было для того, чтобы убедить врагов Всеслава – он передал свою силу, выпал из расклада и удалился от дел. Враги, кстати, эти самые варлоки и есть. По описанию Святополка, просто воплощение вселенского зла – колдуны, затеявшие опасные игры с настоящей тьмой, которой местная нечисть и в подметки не годилась. С ними Всеслав что-то сильно не поделил и теперь вынужден был до поры скрываться, сбивая врага со следа и пожертвовав для отвода глаз браслет и часть амулетов. И не просто скрываться, а готовить ответный ход, долженствующий нанести врагу непоправимый ущерб! Но в детали хитроумного плана Святополк посвятить меня нужным не счел. В общем, как уже говорилось, подробностями его рассказ не блистал. Князь упирал на отсутствие времени и незнание мной местных реалий. Что касается моей роли в событиях, то, как утверждал князь, я был нужен исключительно в качестве декорации – изображать наследника Всеслава. Прознав о передаче дара (существовали, оказывается позволяющие это выяснить методы), враги должны были расслабиться и успокоится. А принявшему дар реципиенту,[110] то есть мне, почти ничего не грозило – в глазах варлоков начинающий ведьмак представлял собой слишком незначительную величину, чтобы открывать на него охоту. Конечно, если он случайно подвернется, могли и шлепнуть… То есть шлепнули бы однозначно, хотя бы ради браслета, представлявшего нешуточную ценность, но такая встреча была маловероятна. К тому же, я по собственной небрежности застрял в междумирье, и добраться до меня было сложно, что весьма порадовало Святополка, так как снимало множество проблем. Убедившись, что я способен тут выжить, князь со спокойной душой вернулся восвояси, собираясь при случае навестить и чем-нибудь помочь. А в дальнейшем вывести отсюда и поспособствовать акклиматизации в Русском царстве. Ну, это он так утверждал… Хотя на откровенном вранье я его пока не ловил – князь просто многое не договаривал, а в прошлый раз обрисовывал ситуацию в несколько ином свете. Только что-то в тщательно продуманных планах дало сбой, хитрая комбинация рухнула, а тайно помогающий Всеславу Святополк засветился сам и тоже вынужден был пуститься в бега. Только сначала, невзирая на мчащуюся по пятам погоню, завернуть сюда и помочь мне переместиться домой. Ага, так я и поверил, что его настолько волновало мое благополучие, что ради него князь рискнул собственной жизнью, теряя драгоценное время. Скорее всего, дело в браслете, который нужно укрыть от охотников, а лучшим местом для этого будет другой мир. Мать его! Опять этот Гэндальф недоделанный что-то темнит. Да и что там у них в этом варианте Руси творится, если князья и ведуны от каких-то варлоков шхерятся?! Но пытать его дальше смысла не было. Скоро эти проблемы будут от меня далеки, да и вряд ли он добавит что-то полезное к уже сказанному. Скорее всего, рогом упрется и промолчит. А в лучшем случае, еще туману наведет… Была, однако, во всех поведанных мне событиях некоторая нестыковка, о которой я не преминул спросить: – Скажи, Святополк, насколько я понимаю, передавший свой дар ведун переходит в иное качество – ты говорил волхвом становится, и дела до этого суетного мира ему уже нет. Так, а что же с Всеславом произошло, почему он этой завидной участи избежал? – Не все становятся и не всегда, – поправил меня князь. – Большинство просто передает начавший тяготить дар и получает возможность спокойно умереть, когда срок подойдет. Без этого смерть ведьмачья очень уж плохая – за все есть расплата, а за силу и долгую жизнь особенно. – Тяжко вздохнув, князь продолжил: – Слукавил я тогда немного, рано Всеславу в волхвы, а станет ли когда, никому про то не ведомо. Да и жизнью тяготиться он пока не начал – есть у него на этом свете дела, которые бросить нельзя. Смерив меня взглядом, словно прикидывая, говорить ли, что собирался, или не стоит, Святополк все же продолжил: – Другому человеку ведун силу свою только глядя в глаза передать может, а браслет помогает это правило обойти – прямо в него дар вложить можно! Преемника он сам отыщет. – Это если избавиться от силы хочешь, – помолчав, добавил ведун. – А можно по-другому поступить и дар свой в него скопировать. Но самому браслетом пользоваться уже не получится. Только тот, кто дар получил, владеть им может, – со значением посмотрев на меня, закончил князь. Вот оно! Угадал я с браслетом – в нем все дело! И заваруха вся из-за него. Не за князем сюда варлоки пожалуют, а за браслетом. Но уточнять даже не буду – незачем князя врать заставлять, а правду он, скорее всего не скажет. Ведь даже промолчи он на конкретный вопрос, это уже ответом будет. И так почти все выложил, только напрямую говорить почему-то не хочет. – А откуда у Всеслава браслет взялся, не спрашивай – не знаю, – подвел итог разговору на отвлеченные темы князь. Но сильно же Всеслава припекло, чтобы он с такой вещью расстался, подумалось мне. Кроме всего прочего, браслет ведь еще и гарантия от мучительной смерти, подстерегающей не нашедших себе замену ведунов. Не Кольцо Всевластия, конечно, но штука знатная! Кстати, зла на вовлекших меня в свои разборки и интриги колдунов, я не держал – они выкручивались как могли, да и вознаграждение было царским. В качестве компенсации за причиненные неудобства я мог оставить все попавшее мне в руки имущество себе, а там одних драгоценностей на миллионы. И ведовские способности теперь всегда со мной будут. Возможность сюда вернуться у меня тоже останется – опять же, браслет ее предоставит – завладев амулетами, я смогу совершить переход осмысленно. Единственное ограничение: переместится в другой мир возможно только в определенное время в определенном месте. Да знаем мы это место – Одрино называется, хотя и другие есть, но далече. А время, по словам князя, браслет сам подскажет, но ориентироваться надо на начало полнолуния. Проще простого! А какие возможности открываются… Вот только с хождением между мирами есть один маленький нюанс: соваться сюда или в Русское царство мне теперь строго противопоказано, может печально кончиться – грохнут, попросту говоря, и все дела! Здорово, да?! – А как ты меня домой отправлять будешь? – спросил я Святополка, переходя к насущным вопросам. – Сейчас браслет снимем, там и окажешься, – не замедлил с ответом он. – Руку давай. С этими словами князь принялся колдовать над моим украшением, что-тонашептывая и поводя над ним дланями. – А как насчет того, что я оборотнем могу стать – ты в прошлый раз об этом кажется, толковал, – поинтересовался я. – Да ничего с тобой не случится, коли первое после укуса полнолунье не обернувшись провел, – отмахнулся князь. – Тебе теперь и без браслета волколачий укус не страшен. Но браслет все же носи. Как амулеты свои найдешь, так сразу и его обратно надень – если, конечно, дар развить желаешь. Иначе без наставников на полпути застрянешь. Оставив, наконец, в покое браслет, ведун взялся уже за меня – достал нож и поочередно надрезал кожу на обеих ладонях. А затем приложил к порезам какую-то подозрительного вида травку. – Разрыв-трава это, всякий металл ей подвластен, – просветил меня он. – Теперь любые засовы тебе нипочем будут, и оковы никакие не удержат. На счет любых запоров я позволил себе усомниться – как там будет обстоять дело с электронными замками и легированной сталью, еще бабушка надвое сказала, да и с оковами он явно погорячился – видимо, о пластиковых наручниках был не в курсе, да и обыкновенную веревку никто не отменял. Ранки затянулись прямо на глазах, и о них напоминали только оставшиеся на руках разводы крови. А ведун отодвинулся чуть в сторону, всем своим видом демонстрируя, что работа удалась. – И что теперь делать надо? – спросил я. – Да ничего особенного, просто сильно пожелай снять браслет и открывай защелку – это сработает, – пожал плечами Святополк. – Только погоди немного, – остановил мою, уже потянувшуюся к застежке руку, колдун, – ты ничего не забыл? И верно, что-то я не дотумкал – собраться не помешает. Вещей, которые надо взять с собой, у меня негусто, так что много времени сборы не отнимут. – Да, и нечисть свою дрессированную можешь прихватить, – князь таки приметил домового, старавшегося не мозолить глаза, но усердно гревшего уши на нашей беседе. – Или обратно в лес отправляй – его тоже в оборот взять могут. На «дрессированную нечисть» Когорша явно обиделся и гордо удалился метров на пятьдесят, но по шевелящимся ушам можно было понять, что прислушиваться он не перестал, а слух у домовых тонкий. Наш разговор с князем не затянулся. Святополк счел свою миссию исполненной и тут же стал собираться в дорогу. В отличие от меня, скрыться от врагов в другом мире он не мог. Приходилось рассчитывать только на отделяющее его от преследователей расстояние. По мнению Святополка, варлоки должны были появиться здесь примерно через пару часов, и задерживаться он не хотел. Быстро со мной распрощавшись, князь вскочил на коня и с места взял в галоп. За здорово живешь оставлять дом на поток и разорение мне все же как-то не улыбалось. Надо, что ли, о себе на память сюрпризец какой ворогам оставить – с этой мыслью я и вернулся в зимовье. Там своего часа дожидались парочка самострелов. Раньше из-за оборотней поставить их в лесу было затруднительно, да и бессмысленно – утащили бы добычу. Но теперь, похоже, пришел и их черед. Конструкция у самострелов была самая что ни на есть примитивная. Деревянное ложе из обтесанного бревнышка с закрепленным на нем простым луком. Курка и спускового крючка вовсе не было, их заменял привязанный к ложу сторожок. Хорошенько замаскировав самострелы рядом с тропинкой к дому, я насторожил их и протянул через тропинку бечеву. Бечева в свою очередь крепилась к сторожкам на самострелах – не один, так другой сработает. Кто-нибудь да зацепит присыпанную снегом веревку, петелька соскочит со сторожка, и вражина получит подарочек в виде стрелы с кремневым наконечником. Который, кстати, на редкость поганая штука – например, попав в кость, такой наконечник имеет свойство разлетаться на множество осколков, каковые потом извлекать замаешься, будь ты хоть три раза колдуном и варлоком. В общем, я не завидую тому, кто словит мой гостинец. Оставалось решить последний вопрос. – Когорша, ты со мной или останешься? – спросил я домового. Честно говоря, оставлять его здесь мне не хотелось – привязался я к мохнатому. Но как ему понравится в нашем мире, представить тоже не мог. Хотя, с другой стороны, среди своих ему теперь тоскливо будет и скучно. Короче, пусть сам решает. Видимо, домовой разделял мои мысли и ощущения, поэтому без колебания ответил: – С тобой пойду. – И добавил: – Вот только хорошо бы здесь кого-то на хозяйстве оставить, а то все в запустение придет. Ну, если обозленные моим прощальным сюрпризом варлоки не пожгут все дотла, а у домового на сей счет есть какие-то соображения, то почему бы и нет. Так я Когорше и сказал. – Тогда я думаю своих пригласить. Можно? – Зови, конечно, только по-быстрому – времени у нас почти нет, скоро гости незваные нагрянут. Родственников домовой высвистал практически не сходя с места – похоже, они давно ошивались где-то поблизости, ожидая только условного сигнала. И как только прочухали, к чему дело идет?! Ах да, они же предвидением обладают, не сильным, но и его, наверное, хватило, чтобы понять – грядут перемены. Вот и подтянулись поближе к центру событий. – Ну, и чего они там встали? – спросил я Когоршу, оглядывая замершую неподалеку пятерку лесных братьев. – Пускай ближе подойдут, знакомиться будем. – Не могут они пройти, там же черта охранная. Их пригласить надо, – просветил меня домовой. – А ты тогда как ко мне проник? Да и потом это тебя не беспокоило, – сразу заинтересовался я. – Так я же раньше пришел, когда защиты еще не было. А потом ты мне в доме жить разрешил – поэтому она на меня и не действует. Ах, вот оно что. Значит, домовые все же нечисть, а я признаться, их за каких-то неведомых зверушек держал. Но моего отношения к Когорше и его собратьям это знание не изменило – ну, нечисть и нечисть, довольно симпатичная, кстати. И я тут же воспользовался советом Когорши. – Заходите, гости дорогие! Милости просим, – пригласил я мохнатую братию. Рассмотрев прибывшую компанию вблизи, я убедился, что друг от друга домовые почти не отличались, разве что была небольшая разница в размерах и оттенке шерсти. Хотя Когоршу я ни с кем из них точно не перепутаю, даже издали – его-то я изучил достаточно. Он, кстати, сразу начал отдавать какие-то распоряжения и показывать вновь прибывшим хозяйство – авторитетный у меня домовой, вон как раскомандовался! Оставив домовых заниматься своими делами и вникать в бытовые тонкости, я пошел собираться. Много времени сборы не заняли: я брал оружие, одежду, лыжи и немного припасов, плюс то, с чем появился здесь. Так что вскоре был уже готов, а вот домовые продолжали шуршать. Как раз сейчас Когорша показывал, как открывается погреб. Крышка у него, конечно, тяжелая, но думаю, навалившись вдвоем-втроем, справятся. Усевшись на бревно, я ждал, когда окончатся хозяйственные хлопоты Когорши, с тревогой поглядывая на реку, откуда должны были появиться идущие по следу Святополка варлоки. Признаться, мысль о том, что князь брешет как сивый мерин, и гипотетические варлоки мне только добра желают, у меня проскальзывала, но задержаться и проверить эти выкладки на собственной шкуре желания почему-то не возникало. Тем более, что, насторожив самострелы, я однозначно перевел их в разряд своих противников. А от князя, как ни крути, плохого не видел. От этого и будем плясать! Думаю, подотчетная сдача имущества в надежные руки могла продолжаться еще долго, но это увлекательное занятие прервало ожидаемое появление врагов. Всадники возникли из-за поворота реки и стремительно приближались. Стоило поспешать и нам. Напоследок я подарил домовым зажигалку – она новая, так что надолго хватит. Добыть огонь огнивом домовым, в силу некоторой неуклюжести когтистых верхних конечностей, было затруднительно, а вот воспользоваться спичками или зажигалкой – вполне. На кнопку нажать они были способны – Когорша это демонстрировал неоднократно. Значит, и дом протопить смогут, и сготовить себе что-нибудь, так ими любимого, домашнего. С кулинарией у мохнатых, конечно, тоже проблемы, ну уж похлебку-то сварганить, надеюсь, сумеют, а дров и припасов мы им столько оставили, что на всю зиму хватит – одним чилимом полпогреба забито, а на леднике битая птица и остатки кабанятины, и это только малая часть заготовок. Мы тут с Когоршей запасались – любой хомяк отдыхает! Получивших прощальный подарок домовых как ветром сдуло – ну и правильно, скоро здесь станет неспокойно. До идущих бодрой рысью всадников оставалось метров пятьсот. Значит, через пару минут они будут здесь, и ничего хорошего нам это событие не сулит – пора сматываться! Окинув взглядом места, где провел без малого четыре месяца, я подозвал домового и усадил себе на плечо. Вот вроде и все – поехали! А все же волнительное событие – бегство в другой мир прямо из-под носа у врага. – Если что-то не сработает, нам трындец! – ободрил я Когоршу и щелкнул застежкой браслета… .Глава 7
К счастью мои опасения не оправдались, сработало все нормально. То есть перемещение между мирами прошло успешно. Я особо и понять-то ничего не успел, только на мгновение потемнело в глазах, и я обнаружил себя уже в другом месте. Вообще-то место было то же самое, но вот пейзаж вокруг разительно изменился – лес раздвинулся далеко в стороны, а на бугре вместо моей одинокой избушки выросла целая деревенька. Если можно так выразится… Целым стоял только один дом, остальные были полуразрушены или вовсе развалились. Одрино, однако! Вот и дома! Спрыгнув у меня с плеча, домовой тут же начал исследовать окрестности, в этот момент изрядно напоминая повадками кота – здоровенного такого кота! А я, глубоко проваливаясь в снег – здесь-то тропинок естественно никто не натоптал, – направился прямиком к дому. Чтобы попасть в жилище, пришлось убрать с крыльца целый сугроб, и только потом я потянул за ручку двери. Та нехотя открылась. Но не успел я перешагнуть через порог, как мимо проскользнул шустрый Когорша. Ну, на то он и домовой: его к человеческому жилью со страшной силой тянет, – пусть осваивается. За время моего отсутствия в доме ничего не изменилось, вещи лежали на своих местах – там, где я оставил их, уходя на охоту четыре месяца назад. Значит, посторонних тут не было. Ну что ж, первым делом надо протопить дом, а потом можно будет заняться другими вопросами. Сразу бежать к железной дороге и подстерегать проходящий поезд в сторону Питера, думаю, не стоит. Так что горячку пороть не будем, надо все хорошенько обдумать, а пока немного обустроиться тут. Через пару часов в доме значительно потеплело, стало вполне уютно и комфортабельно. В добротной кирпичной печке (куда там моему корявому термитнику) потрескивали дровишки, а помещение освещала настоящая керосиновая лампа, выгодно отличающаяся от тусклых светильников, которыми мне пришлось пользоваться в последнее время. Я вольготно развалился на нарах и, отхлебывая горячий сладкий чай, с наслаждением курил послеобеденную сигарету. Наткнувшись в рюкзаке на початый блок курева, я резко передумал бросать, хотя провел без никотиновой соски несколько месяцев. Когорша в это время самозабвенно наворачивал уже третью порцию макарон с тушенкой из моих старых запасов. Из всего приключившегося за последнее время на домового произвели сильное впечатление только три вещи: сигареты, макароны и консервы. И если к первым он отнесся очень настороженно и неодобрительно фыркал, когда я закуривал, то макароны очень одобрил, а тушенка вообще привела его в полный восторг. Уж не знаю, что его так восхитило – вкус продукта или сама концепция? Больше ничего способного удивить Когоршу в новом мире не оказалось; правда, почти ничего особенного он здесь пока и не видел – глухомань, однако. Посмотрим, что будет, когда до цивилизации доберемся. Никакой нечисти и варлоков поблизости не наблюдалось, и это дарило уже подзабытое чувство безопасности. Думать о том, как выжить, и что еще необходимо для этого сделать или запасти, больше не требовалось. Одним словом наступило полное умиротворение. Пуская дым в потолок, я лениво обдумывал свои дальнейшие действия. В общем-то, и обдумывать было особенно нечего. Завтра соберусь, дотопаю до железки и сяду на проходящий поезд – расписание, будем надеяться, не изменилось. У меня часов хоть и нет, но, думаю, не промахнусь, да и выйду с запасом. Единственный вопрос, это что с собой брать? В смысле, тащить сундук с наследством ведуна целиком или ограничится несколькими вещами из него, а все прочее схоронить здесь? Помня слова Святополка, амулеты и обереги оттуда я нацепил на себя сразу по прибытию, перед тем как снова надеть браслет. А вот что делать с остальным – оружием, амуницией и ценностями? Рассуждая здраво, нечего их домой тащить, распродавать я ничего не собираюсь – во-первых, спалюсь, а во-вторых, делать этого не хочется, мало ли как жизнь повернется. Вешать оружие на стенку или хранить под диваном тоже не желательно, а нечисти и супротивников под которых то оружие и сброя заточены, в ближайшее время явно не предвидится. Только вот камешки стоит взять, но они со мной и так все это время путешествовали. Да медвежий кинжал прихвачу обязательно – я с ним, можно сказать, сроднился! Остальное оставлю. Стоял здесь сундук столько времени, и еще постоит – никуда не денется, а случайному человеку его просто не увидеть. Поднявшись рано поутру и наскоро перекусив, я приступил к сборам. Когорша путался под ногами, стараясь помочь, но, честно говоря, больше мешал. Хоть я и не собирался брать с собой все содержимое сундука, но имущества набиралось порядочно, включая то, что пролежало несколько месяцев в рюкзаке, и тащить его на своем горбу почти тридцать км как-то совсем не хотелось. Подумав, я решил немного облегчить себе жизнь и по-быстрому сварганить сани. Находясь в лесу, сделать охотничьи сани достаточно просто. Если в двух словах, то вырубаешь пару рогулин подлиннее, и слегка подтесываешь у них одно из ответвлений – это будут полозья. Ставишь рогатины набок, параллельно друг другу, скрепляешь спереди и сзади двумя дугами и приспосабливаешь несколько поперечен – все сани готовы. В хороший мороз не вредно бывает полить полозья водой, чтобы образовалась ледяная корка для лучшего скольжения. В общем, доходчиво объяснить на пальцах достаточно сложно, лучше один раз увидеть… Но поверьте на слово, изготовление саней не великая проблема. У меня под рукой материала было предостаточно, и в доме кое-что нашлось, поэтому санки оказались готовы очень быстро, за каких-то полтора часа. Да и то, больше всего времени занял поиск подходящих рогатин. Погрузив на сани имущество, я переоделся в потрепанный камуфляж – нечего моими самопальными шмотками людей пугать, – надел лыжи и тронулся в путь. Обнаглевший вконец домовой тут же устроился на санях, как на нартах, мотивируя это тем, что по глубокому снегу ему за мной не угнаться, а мне, соответственно, пришлось впрягаться в постромки. Я бы, конечно, предпочел обратную схему, но на ездового зверя Когорша явно не тянул. К железной дороге мы выбрались часов через пять и устроились невдалеке от нее в ожидании поезда. Я нарубил лапника, чтобы не сидеть прямо на снегу, распалил костерок и замутил чайку, устроив легкий перекус. Когорша опять наворачивал тушенку, а я предпочел жареную глухарятину – хоть и поднадоела она изрядно. Несмотря на предусмотрительно проведенные инструктаж и ликбез, длиннющее громыхающее чудовище перепугало домового чуть не до полусмерти. Каковых усилий мне стоило заставить его садиться в поезд, и вспоминать неохота, однако совладал! Но в вагоне пришлось приводить в чувства уже проводницу, скармливая ей разнообразные небылицы. Судите сами, как это выглядело со стороны, и какое мы с Когоршей представляли зрелище… На каком-то полустанке, где отродясь никто не садился, в вагон влезает здоровенный, заросший мужик с устрашающих размеров шипящим и изо всех сил упирающимся котом, которого, накинув морок, изображал из себя домовой. Прикидывающийся кошаком перепуганный Когорша, изрядно смахивал на только что отловленную в лесу рысь или, по меньшей мере, дикого камышового кота. Да и вел себя соответственно… Я развешивал лапшу, что котик малость одичал в лесах, а так он мирный и спокойный. Правда, эти откровения воспринималась окружающими несколько скептически, потому как и мой внешний вид доверия не внушал. В общем-то, правильно, мало кто сейчас расхаживает в глухой волчьей дохе. Но когда я ее таки стянул, ситуацию это не улучшило, скорее наоборот, оказавшийся под ней камуфляж пестрел грубо заштопанными прорехами и бурыми пятнами плохо отстиравшейся крови. Так что могло создаться ощущение, что я снял его с покойника. Одним словом, в плацкартном купе мы ехали отдельно. А сидящий там до этого народ поспешил переместится куда-то в дальний конец вагона… Когорша малость отойдя от пережитого, взобрался на верхнюю полку и зачарованно наблюдал в окошко быстро проносящиеся мимо пейзажи, а я просто отдыхал. В Питере мы были уже поздним вечером – почти ночью. У вокзала таксисты ломят просто космические цены, легче чуть-чуть отойти и доехать в три раза дешевле, а в метро я решил не соваться. Поэтому, пройдя квартал, я поймал частника уже там и назвал ему адрес. Встречи с ментами счастливо удалось избежать – от них всегда ожидаешь какой-то подляны, тем более когда твой внешний вид существенно выбивается из толпы, карманы набиты брюликами, а в рюкзаке болтается антикварный кинжал. Ну да этого, думается, объяснять не надо, народ у нас больше ментов, чем бандитов опасается. И правильно делает! От родной милиции и на ровном месте огрести неприятностей можно по самое не хочу, гораздо больше, чем от кого-либо еще, а управы на нее никакой. Бандитам все же отпор дать можно, как-то ситуацию разрулить… даже пристрелить реально, а ментовский беспредел требуется сносить покорно и беспрекословно, иначе моментом на нары загремишь, они ведь при исполнении… Выгрузившись у самого дома, я поднялся по лестнице, открыл ключом дверь и наконец-то оказался в собственной квартире, вдали от поднадоевших за последнее время путешествий и приключений. Прибалдевший от изобилия впечатлений Когорша, нетвердо держась на лапах, отправился изучать новое жилище. В поезде он малость освоился, но город, количество людей, машин и прочие прелести цивилизации опять ввергли его в шок, хорошо хоть на этот раз обошлось без истерики. Раздевшись и свалив барахло в коридоре, первым делом я полез отмокать в ванну. А потом еще какое-то время приводил себя в порядок – бороду, например, сбрил. Завтра надо будет заскочить в парикмахерскую, а то оброс я до неприличия. Покончив с наведением лоска хотя бы в первом приближении, я загнал в ванну и Когоршу – ему тоже отмыться не помешает. Интересно, а блохи у домовых бывают? Вроде пока не замечал, да и почесывается он не слишком активно, но мало ли… надо, наверное, «Бим» какой-нибудь прикупить – пусть у него свой шампунь будет. Следующим на повестке дня стоял визит в ближайший круглосуточный магазин – в доме шаром покати, а опять лопать макароны с тушенкой меня совершенно не тянуло. Хотя домовой со мной, возможно бы, и не согласился. Ну да ничего, куплю ему что-нибудь эдакое… В темпе пробежавшись по окрестностям и затарившись продуктами, я взялся за приготовление обеда, а вернее позднего ужина. Начистил, порезал дольками и поджарил картошки, отбил несколько кусков говядины и, обваляв их в яйце с сухарями, тоже обжарил, настругал салат – помидорно-огурцовый с укропом и зеленым лучком. А главное, все это можно было употребить с хлебом, по нему я чертовски соскучился – лепешки из рогоза, которыми я питался эти несколько месяцев, все же не то… Пиршеством гурмана ужин, конечно, было не назвать, но для меня еда вполне подходящая. Когорша картошку тоже оценил, особенно когда я предложил ему кетчуп, да и салат понравился – все эти овощи ему были незнакомы и пошли на ура. Однако специально купленный пакетик чипсов показался ему соблазнительней – ну кто бы сомневался! Тут в пору было призадуматься – как бы он с такими вкусами желудок себе не попортил, а ведь бедняга еще фастфудов не пробовал. Мне представилась ужасная картина: страдающий изжогой, одышкой, гастритом и ожирением домовой, целыми днями тупо пялящийся в телевизионный ящик. Б-рр!.. Так что мультики я включал ему с некоторой опаской, но и держать мохнатого друга в черном теле показалось мне не слишком честным – это как детей от излишних проблем оберегать, наседку изображая, подрастут и хлебнут то, что им запрещалось, полной ложкой. В общем, все нужно подавать в пропорции… Все равно придется Когорше в здешний мир врастать, а моя задача – правильно расставить приоритеты. Одним словом, скрепя сердце, я оставил впившегося в экран и даже позабывшего про чипсы домового наедине с «Ну, погоди!», и уселся за компьютер сам. В почтовом ящике висела целая куча сообщений, и с ними следовало разобраться. Большинство из них было с вопросом – куда это я пропал, и ответить на них я собирался в первую очередь. Родителям я решил позвонить завтра, а не посередь ночи, да и привыкли они к моим длительным отлучкам – зачастую в такие места, откуда было не позвонить, так что, надеюсь, волновались они не слишком сильно. А вот разговор с подругой предстоял непростой, и его я тоже трусливо отложил на завтра. Следовало хорошенько подготовиться и продумать непротиворечивую легенду, и в дальнейшем ее придерживаться – правде-то никто не поверит, да и не думал я ни с кем делиться историей своих похождений. Врать же про срочную командировку куда-то, куда Макар телят не гонял, тоже было бессмысленно – наверняка она справлялась обо мне на работе. Хотя такую версию, можно будет преподнести родителям, а вот Лене придется втирать что-то поинтереснее… На завтрак у нас с домовым была яичница с ветчиной, бутерброды и кофе. Доев и свалив грязную посуду в раковину, я наконец взялся за телефон – откладывать это и дальше было просто не хорошо. Когорша же опять потребовал мультиков, и я осчастливил его Шреком. Разговор с родителями прошел как и планировалось – я самозабвенно врал про командировку в дебри Юго-Восточной Азии. Меня, конечно, пожурили, назвали разгильдяем и еще как-то, но в целом сердились не особо, да и волновались не очень сильно, чего-то подобного от меня и ожидая. Отец в мою сказку, кажется, поверил не слишком, но как выяснилось, все время, что я отсутствовал, успокаивал мать аналогичными предположениями, приводя примеры из собственной биографии. Ну да мы похожи – неудивительно, что он меня раскусил. Кстати, вот отцу что-то можно будет и рассказать, он в психушку не потащит, а мне еще камешки сбывать надо и над этим делом лучше подумать вместе. Напоследок я обещал в ближайшее время заскочить в гости и распрощался. Следующий звонок обещал оказаться куда сложнее. Собравшись с духом я набрал Ленкин номер… Последующий разговор мне и вспоминать не хочется – я вертелся, как уж на сковородке, признавался в любви, уверял, что сообщить о себе было решительно невозможно и обещал привести веские доказательства того, что провел это время в непролазных джунглях, а не на курортах с очередной любовницей. В итоге был условно прощен, и мы договорились встретиться у меня дома, когда Лена освободится после работы. Ленка жила с родителями, так что встречались мы всегда у меня, а поход, например, в ресторан не слишком способствует серьезному разговору с приведением убойной аргументации, в кабак можно будет пойти и в другой раз. Повесив трубку, я утер со лба холодный пот и отправился по магазинам: надо было основательно подготовиться к визиту любимой. Я как раз заканчивал дорезать салаты, когда раздался звонок в дверь. На пороге стояла Ленка – высокая, красивая шатенка двадцати пяти лет. Мы познакомились года два назад на каком-то сборище у одного из моих знакомых. И с тех пор встречались, хотя во что-то более серьезное наши отношения не переросли. Возможно, тому виной мои постоянные разъезды, да и Лена на месте не сидела, работая биологом и частенько пропадая в командировках. Видимо, стоило, наконец, и пожениться, но я уже имел возможность оценить прелести брака и создавать ячейку общества вторично пока не торопился, а Елена не настаивала. Вручив Ленке загодя купленный огромадный букет, я проводил красивую, но все еще сердитую гостью в комнату и принялся спешно накрывать на стол. Ну, что за напасть! Собирался сделать это заранее, но малость промахнулся со временем, рассчитывая, что Ленка будет позже. Пока я метался с тарелками между кухней и гостиной, Елена молча и чинно дожидалась за столом. Разговор как-то не складывался… При встрече я только и успел сказать: «Привет! Проходи», – да чмокнуть Лену в подставленную щеку, а она и вовсе ограничилась холодным: «Здравствуй». Надо было что-то срочно предпринимать, но я просто не знал, с чего начать. На мое счастье, возникшее напряжение разрядил очень вовремя решивший появиться на сцене Когорша. – Ой, кто это?! – донесся восторженный вопль из комнаты. Вообще-то: «Кто это?» – вопрос вполне правомерный. Дело в том, что как ни старался Когорша походить на кота, но получалось у него это все же не слишком удачно. Во-первых, домашних кошек он и в глаза не видел, а имел дело только с их лесными собратьями, а это, согласитесь, две большие разницы. Во-вторых, не имея перед глазами оригинала даже из лесных котов, копировал их внешность весьма отдаленно. И, в-третьих, его размер – домовой весил как небольшая рысь, килограмм пятнадцать. – Гигантский Манул[111]! – гордо отрекомендовал я Когоршу. – Редчайший вид джунглевого кота, европейцам до сих пор не встречался и в научной литературе не описан. Вот так! – Не ври! Таких не бывает! – тут же откликнулась на это Ленка. Да уж, задача передо мной стояла непростая – переубедить биолога, да еще и женщину, к тому же обиженную. Дело немного облегчалось тем, что живой экземпляр Гигантского Манула из Дебрей, находился прямо здесь, и спорить с этим даже сердитой женщине было трудно. А о том, что это единственный экземпляр в природе, я благоразумно упоминать не стану. Зато стена молчания сломана, и теперь можно поговорить на отвлеченные вроде темы, мимоходом реабилитировав себя в глазах подруги. А не вести пустой разговор, выдавливая из себя слова, или начинать с оправданий. – Как это не бывает! Вот, пожалуйста, смотри сама! – указал я на Когоршу. – Просто вылитый! Хотя про манула – это я действительно загнул. Но согласись, немного похож, разве что хвоста почти нет. А то, как его называют местные, мне просто не выговорить. В переводе на человеческий получается нечто вроде «злой ночной дух», если я не ошибаюсь… – начал вдохновенно втирать я. – В общем, это «Ужас, летящий на крыльях ночи!», гроза джунглей! Местное население, кстати, таких, как он, опасается чуть не больше, чем тигров! У этих зверюг вроде и некие мистические способности имеются… Услышав такое о себе, Когорша аж приосанился. А Ленку я, похоже, сильно заинтриговал. – Да это вообще не кот! – взбеленилась она. – А кто? Кошка, что ли? Вон, погляди, какие причиндалы – натуральный самец! – продолжал гнуть свою линию я. – Кончай придуриваться! Я прямо сейчас могу назвать десяток признаков, по которым он к кошачьим вообще отношения не имеет. – Ну вот на досуге классификацией и займешься. Я же говорю, редкий зверь! Но сразу предупреждаю – на опыты не отдам. – Я постарался перевести все в шутку. Ленка только фыркнула. – Игорь, я серьезно! Таких животных никто никогда не видел! Я даже не знаю, к какому виду его можно отнести. – Ну, а как же Целакант[112] – совсем недавно ведь выловили, или Окапи взять, в него тоже долго не верили. Я уж не говорю про Снежных Человеков, а ведь есть свидетельства, есть… – сбивая Ленку с мысли, тут же перевел стрелки я. – Так что воспринимай его просто как еще одно до сих пор ускользавшее от взгляда науки животное. А уж относится он к кошачьим или вообще к лемурам – дело второстепенное. Вон бросишь своих пиявок, займешься млекопитающими, еще и диссертацию по нему защитишь. Назовешь как-нибудь типа: Манул Красницкой, и будешь лавры пожинать. Или что там с ними делать полагается… Доводить дело до пристального изучения Когорши я, естественно, совсем не собирался, но сейчас можно было и дурака повалять. Потом как-нибудь выкручусь или все само устаканится… Под шумок я разлил по бокалам вино и предложил для начала выпить, пообещав, что сейчас все подробно расскажу. – Умен до безобразия, понимает все с полуслова, вот смотри: Когорша, беда! – На эту команду домовой изобразил нам предварительно отрепетированную сценку из Шрека – Кота в Сапогах с большими жалостливыми глазами, разве что шляпы в лапках не хватало. Ленка немедленно умилилась. – А погладить его можно? – Погладь, только на руки не бери – может цапнуть, только меня, зараза, терпит. – разрешил я. Домовой метнул на меня недовольный взгляд, но стерпел. А потом, поднапрягшись, изобразил и нечто вроде мурчания, но, прямо скажем, получилось у него это не ахти. – Достался мне почти котенком, а уже смотри как вымахал. Не обращая на меня внимания, Лена продолжала гладить домового, а тому вроде как и понравилось. Больше цирковых фокусов мы с Когоршей демонстрировать все же не стали, но я опять поставил мультики – на этот раз «Том и Джерри», и домовой намертво прилип к экрану, не забывая пожирать чипсы из врученного ему пакетика, и бурно реагируя в нужных местах. Болел он почему-то за мышей, выглядело это очень трогательно, и Ленку впечатлило изрядно! Смотрелось и в правду достаточно необычно, не сказать фантастично…. Я даже начал переживать, чтобы он, от избытка чувств, не ляпнул что-нибудь по матушке (набрался все же от меня выражений, поганец) – вот это объяснить было бы действительно сложно! Но пронесло. Когорша вел себя сдержанно и членораздельной речью не злоупотреблял. Хотя, как он потом признался, иногда и подмывало. Тем временем мы, наконец, смогли отдать должное ужину, ведя неспешную беседу, впрочем, говорил, считай, только я, не забывая почаще подливать нам вина – надеюсь, и ее отстраненность скоро пройдет. Так оно вскоре и произошло… – Может, расскажешь, наконец, где тебя носило, и откуда ты это чудо приволок? – через некоторое время поинтересовалась Ленка. – Где-то между Камбоджой и Лаосом был – точнее не скажу, – с готовностью отозвался я. – Мне там сложно определиться было – границ в джунглях нет. – Что-то ты не очень загорел в жарких странах-то, – небрежно бросила Елена. – Да какой там загар – сезон дождей. По уши в грязи барахтался, – не моргнув глазом, тут же нашелся я. И продолжил повествовать о своих вымышленных странствиях в джунглях Индокитая. По мотивам могла бы получиться неплохая приключенческая повесть. На мой взгляд, получалось достаточно правдоподобно. – Ты как раз в отъезде была, и я хотел куда-нибудь на охоту съездить, но тут подвернулась возможность слетать в Лаос. Я, недолго думая, и сорвался, а уже там услышал интересные вещи про некоего обитающего в глуши колдуна… И я поведал о своем непреодолимом желании встретиться с тамошним чародеем, который, по слухам, кроме непосредственно магии, был еще и непревзойденным асом в биолокации. – Конференция по обмену опытом, так сказать… Как ты понимаешь, при моей профессии это не лишнее. – «Уехал на конференцию, у нее и заночую», так что ли? – недоверчиво хмыкнула Ленка. – Не так. Застрял я у этого самого «Дона Хуана» – он взялся обучить меня нескольким новым приемам с рамкой и лозой, да и другие весьма необычные вещи показывал. – Шаманские фокусы? – Не совсем. Это всамделишный колдун был, и кое-чему я от него таки научился. – Тут я решил продемонстрировать скептически настроенной подруге парочку освоенных мной ведовских трюков. Ведьмак я теперь или погулять вышел?! Взяв со стола нож, я резанул им по пальцу, а потом, дав Ленке осмотреть ранку, чтобы она убедилась – это не фокус, зарастил царапину. На такую мелочь моих способностей уже хватало. В довершение программы я вычертил в воздухе некий, виденный мной в дневнике ведуна, символ. И он, на мгновение проявившись, полыхнул багровым светом. Этим я сразил недоверчивую подругу окончательно! Насколько мне было известно, охранный знак реагирует на нечисть, а рядом находился домовой, который, этой самой нечистью и являлся. Так что все получилось как надо. – А еще что-то такое можешь? – неопределенно покрутив рукой в воздухе, заинтересованно спросила Ленка. – Да почти ничего, – не особенно покривив душой, ответил я. – А ритуальная магия не так зрелищна и интересна, да и результаты не так очевидны. Так что хреновый из меня волшебник. По верхам только нахватался. После небольшого сеанса магии я поведал благодарной слушательнице, как вляпался в нехорошие заморочки с местными бандитами-партизанами, долго скитался в джунглях, и выбирался из глуши через несколько границ без денег и документов… Кстати, похожий случай в моей жизни был, и почти в тех же местах, но происходило это еще до знакомства с Еленой, и рассказать о нем я как-то забыл. Но это и к лучшему, иначе пришлось бы изобретать другую историю. Почему я выбрал местом действия для своей сказки именно тропики? Так все просто – человеку трудно поверить, что нечто необычное может происходить у него прямо под боком. Специфика сознания! Да и невозможность как-то сообщить о себе было бы трудно объяснить. Другое дело, если речь идет о дальних странах. К тому же выдумывать пришлось не так и много – почти все было взято мной из реальной жизни, да и с различными колдунами и шаманами мне общаться доводилось. – Ладно, хватит врать уже, – изрядно подобревшим голосом сказала Лена и потянула меня за рукав. – Пойдем, что ли… Мы плавно переместились в спальню, а когда не прерывая объятий разоблачались, очень кстати обнаружились и мои новые шрамы, которые затруднительно было приобрести, отдыхая где-то на курорте. Тут Лена оттаяла окончательно – учитывая все прочее, выходило, что правды в моих словах все же довольно много. В таком случае меня можно было и приголубить, и даже пожалеть немного, не забывая, правда, попенять на раздолбайство и неосторожность. Я честно обещал исправиться. Все же золотая у меня подруга! После четырех месяцев отсутствия, без звонков, писем и телеграмм, простили меня достаточно быстро – не каждая женщина на это способна! Может, стоит таки жениться? Но додумывать эту мысль я пока не стал. Ну, а затем была ночь любви… Утром, мы еще раз, как это сказать, м-мм… слились в экстазе, а потом я накормил Лену завтраком и проводил на работу. Вот мне все же в этом отношении проще – не надо никуда торопиться, работаю по договорам и как редкий специалист нарасхват. Если с Ленкой таки распишемся, думаю, надо будет убедить ее работу поменять, или вообще с ней завязать – денег нам и так с лихвой хватит. Только вряд ли жизнь домохозяйки придется ей по вкусу. Если только после рождения детей… Ну, да бог с ним – жизнь покажет, чего пока загадывать?.. На повестке дня стоял ликбез для домового, я объяснял Когорше как пользоваться бытовой техникой – мне надо будет часто отлучаться, и возможно надолго, а хотелось, чтобы он мог позаботиться о себе самостоятельно. Сантехнику и телевизор с ленивчиком он уже освоил, оставалось познакомить его с плитой, микроволновкой и электрочайником. Да и стиральной машиной – до кучи. Ну и покажу, как мультики на компе ставить. Читать Когорша, конечно, не умеет, но куда мышкой тыкать, думаю, запомнит. А уметь обращаться с пылесосом ему просто по статусу положено – домовой как-никак, тоже пусть тренируется. Спецом для домового холодильник был забит предусмотрительно купленными сосисками, пельменями и прочей подобной снедью – надо будет, разберется как приготовить, не велика наука. А в кухонные шкафчики загружены макароны, крупы и некоторое количество «бомжпакетов» – сильно подозреваю, что на них Когорша и будет налегать в первую очередь, но горбатого могила исправит. Все же пока не буду посвящать его в таинство приготовления этого волшебного продукта, пускай по старинке каши варит, ну или хотя бы обыкновенные макароны – всяко полезнее. Раздав домовому необходимые ЦУ, я, наконец, отправился заниматься накопившимися проблемами. Следовало заехать в контору, поинтересоваться причитающимися мне деньгами и соврать что-то про свое длительное отсутствие, ну а потом и другие дела намечались… – И дверь никому не открывай! – напоследок озадачил я Когоршу и, сдерживая смех, сбежал вниз по лестнице. Что-то настроение было приподнятое. Выгонять из гаража машину не стал – без нее быстрее обернусь, – а пешком отправился к метро. Там заскочил в книжный павильончик к своему хорошему знакомому Роме – раньше я тут частенько бывал, так как фантастикой никогда не пренебрегал, да и не только ею, а вообще хорошими книгами. Вот сейчас, например, захотелось взять что-то легонькое почитать – душой отдохнуть, да и соскучился я по печатному слову. А то, что приключившаяся со мной история ничуть не менее фантастическая, чем описанные в этих романах вещи, ничуть меня не смущало. Наоборот, было интересно сравнить собственные ощущения с переживаниями книжных героев. Кстати, сюда захаживает и пара авторов, посмотреть как свои книжки продаются, да чужие покритиковать. Может, подкинуть популярным писателям сюжет для романа? Было бы забавно потом про свои приключения читать. А может, стоит что-то свое навалять? Типа: «Путевые заметки начинающего ведьмака!» Или записать то, что Ленке втирал. Глядишь, и издадут как фантастику. А чем я хуже? Полистав новинки, я по совету Ромы выбрал книжку с броским названием – что-то про зеленое и шевелящееся со стрельбой, рубиловом и здоровенным, полуголым героем на обложке. Судя по аннотации, могучий герой повергал все на своем пути, но Рома утверждал, что геройствует персонаж осмысленно, а врагов крушит изобретательно и со знанием дела. Ладно, посмотрим… Поболтав с Ромой еще некоторое время, мы сошлись во мнении, что большинство выходящих сейчас произведений – полный отстой, читать почти нечего, а нишу боевой фантастики заполонили скучающие домохозяйки, впору новый жанр вводить – «женский боевик». А потом я отправился дальше по делам… Со временем жизнь вошла в размеренную колею. Я встречался с Леной (мысли о женитьбе как-то опять отошли на задний план), дрессировал, приучая к окружающим реалиям, Когоршу, на которого, без зазрения совести, взвалил все заботы по хозяйству, и работал – но без фанатизма. Просто пару раз скатался отыскать очередную водную жилу. Остальное время я посвящал самообразованию, рыская по архивам и библиотекам, пытаясь уточнить, систематизировать и воплотить на практике сведения почерпнутые мной из записей Всеслава. А так же штудируя другие материалы по теме – долгая жизнь и выдающиеся способности ведунов были весьма заманчивы. К сожалению, особых успехов я на этой ниве не достиг, похоже, без грамотного педагога ведьмачью науку было не осилить. Но искать себе учителя среди расплодившихся экстрасенсов и потомственных магов, меня как-то не тянуло, я резонно предположил, что с этой братии толку будет ноль. Разве что действительно в куда-нибудь джунгли, к тамошним шаманам за наукой отправится, но это может и подождать. Пока же, максимум на что меня хватило, это наложить порчу на соседа снизу. Эта падла отравляла жизнь всему подъезду, исправно и по любому поводу строча жалобы в инстанции, а особенно доставалось мне. Так что я с чистой совестью намалевал на его двери притягивающий неудачу знак, нашептал нужный заговор и некоторое время с удовольствием наблюдал за посыпавшимися на соседушку бедствиями – то у него пробки перегорят, то дверной замок сломается, то машину угонят. Закончилось мое развлечение вполне предсказуемо: поскользнувшись на ровном месте, лишенец переломал себе все, что можно переломать, и надолго загремел на больничную койку. Почти как в песне получилось: «Куда девался кляузник-сосед?». Больше врагов, с которыми можно было поступить подобным образом, у меня не нашлось. Ну а те, что остались, были далеко, и с ними было надежнее рассчитаться пулей в голову. М-да, какой-то из меня совсем не добрый волшебник получается, если получается… Единственное в чем я неплохо насобачился, это варка разнообразных эликсиров, хотя и тут пришлось попотеть, доставая нужные ингредиенты. Но еще сложнее было понять, какие именно составляющие нужны – приходилось состыковывать названия компонентов из записок Всеслава, с тем как они называются у нас. Не всегда это получалось, но пяток снадобий приготовить я таки смог. И сила в синтезированных эликсирах была! Уж не знаю, почему… Толи оттого, что я шептал над ними вычитанные в тетрадях заговоры, толи от браслета, толи еще от чего – в теории я, по понятным причинам, оказался откровенно слаб, зато как практик зельеварения достиг некоторых успехов, которыми справедливо гордился. Браслет и амулеты я почти не снимал, и вот это, надо сказать, приносило свои плоды. Например, на тренировках по боевому самбо я теперь поражал наставника быстротой реакции – сказывались разбуженные ведьмачьи способности. В конце весны, решив совместить приятное с полезным, мы с отцом совершили морской круиз по Балтике. Хотелось проверить в деле себя и яхту, а заодно реализовать в Европах часть драгоценностей – сделать это за границей показалось надежнее. От путешествия мы получили море удовольствия, которое не испортил даже небольшой шторм. «Морскими волками» нас, конечно, не назвать, скорее уж «сухопутными крысами», даже гальюн сортиром или трап лестницей иногда можем назвать, но совладали со стихией почти без проблем, да и яхта показала себя отлично! Операция «Алмаз» тоже прошла без эксцессов, и теперь я был весьма обеспеченным человеком, хотя на образе жизни это почти не сказалось. Только и всего, что теперь мог позволить себе несколько больше. Однако запросы у меня не слишком большие. Так что я ограничился ремонтом в квартире – мог бы и новую купить, но на данный момент, сталинская трешка меня вполне устраивала. Вот если женюсь… Кроме того, приобрел себе новую машину – Ленд Крузер 100, а имевшийся у меня до этого УАЗ «Хантер» отдал отцу, уж очень тот ему нравился. Предлагал купить что-то другое, но патриотически-настроенный, папа резонно заявил, что уазик он в любой глуши с помощьюкувалды и какой-то матери починить сможет, и, если понадобится, запчасти от трактора в него воткнуть, а к импортной технике он, в этом смысле, относится с сомнением. Еще я, наконец, смог спонсировать отцу африканское сафари, во исполнение его давней мечты. А чтобы не терять связи, и иметь возможность вытащить его из каких-то гипотетических, но, с его подходом к охоте, весьма вероятных проблем, наградил спутниковым телефоном. Не исключал вариант, что ему захочется заиметь чучело какого-нибудь африканского вождя – особенно если тот не вовремя перебежит дорожку. Да и болтающиеся на поясе скальпы бледнолицых (помешавших в благих начинаниях), его совсем не смутят. Глядя, с каким воодушевлением, отец собирается в поездку, я не сомневался – планов у родителя громадье, и на дороге у него, лучше не вставать! Дядя Андрей тоже не удержался от соблазна, и собирался принять деятельное участие в намечающемся мероприятии. Так что теперь папа с дядей от души развлекались в Восточной Африке, где-то на границе Уганды, Танзании и Кении. Бодрые пенсионеры, которые, кстати, были не намного старше небезызвестного Аллана Куотермейна[113], дорвавшись до сладкого, играли в Белых охотников, притравливая по Большой африканской пятерке[114]… семерке и десятке, своих мохнатых лаек. Сильно подозреваю, что осуществлялись охотничьи мероприятия не вполне законно – все же цена вопроса на подобную охоту зашкаливает за все разумные рамки и измеряется в сотнях тысяч баксов. А на такое раскошелится я все же не мог… Но такие мелочи остановить битых жизнью, матерых охотников и браконьеров не могли. Им главное было до Африки добраться, а уж там они развернулись и действовали под девизом – «Если не мы, то кто?!». Зажравшиеся европейцы и америкосы, что ли?.. Так те почти всю крупную фауну уже повывели, а что не успели, успешно добивали негры в своих межплеменных разборках. Так что охотники собирались урвать свой кусок слоно-бегимотятины, не отмусоливая бабла присосавшимся к природным богатствам временщикам! А руководящих сбором средств местных вождей и правителей, вообще видели… на развесистой пальме, или в пиндостанских президентах. Я с приятелями в этот раз не поехал – нашлись какие-то неотложные дела, и пришлось остаться в городе. В общем, пока нормальные люди геройствовали в джунглях и саванне, я, сам того не подозревая, доживал последние спокойные деньки. А события полугодовой давности стали казаться совсем далекими и малореальными. Если бы не кинжал, браслет и Когорша, могло показаться, что все это мне вообще приснилось. А мое увлечение ворожбой и ведовством просто необычное, новое хобби. Но, к сожалению все было совсем не так, параллельная реальность сама напомнила о себе – меня нашли! И я сильно пожалел, что расслабился и вовремя не обратил внимания на нехорошие предчувствия, бередящие душу последнюю пару дней.Часть 2 Партизан
Глава 8
В тот вечер я возвращался домой после тренировки, и уже подходил к подъезду, когда внезапно почувствовал опасность. Это было вполне определенное чувство, а не та смутная тревога, испытываемая мной последнее время. Взглянув на темные лестничные окна, я никого не заметил, но продолжал ощущать чье-то нехорошее внимание, поэтому и в подъезд заходил осторожно. Смущало и отсутствие света на лестнице. Время похитителей лампочек прошло, да и дверь в подъезде кодированная, а в то, что лампочки перегорели разом на трех этажах, верилось слабо. Полной тьмы на лестнице, конечно, не будет – через окна пробивается свет от уличных фонарей, но для неожиданного нападения это как раз то, что требуется. Противнику ведь тоже надо что-то видеть, а в полном мраке действовать затруднительно. Паранойей, конечно, такие мысли отдают, но береженого бог бережет. Побренчав ключами перед дверью, я на несколько секунд прикрыл глаза, приучая зрение к темноте, и под писк электронного замка вошел в парадную. А войдя, сразу ощутил чужое присутствие. Сделав несколько шагов вверх по лестнице, я различил впереди размытую тень, а слух подсказывал что и сзади кто-то есть – как минимум пара человек поднимались снизу от подвала. Они старались двигаться бесшумно, но я уже был настороже. Над вопросом – кто эти люди, я голову не ломал, и о причинах засады не задумывался, банальное это ограбление или что-то другое, разбираться буду, если уцелею. Сейчас жизненно важно быстро прикинуть расстановку сил и действия противников. Стрелять они, скорее всего, не будут – нашуметь побоятся. К тому же, если бы меня собирались пристрелить, достаточно было бы одного человека с пистолетом, а никак не троих да еще с разных сторон – нападающие друг у друга на линии огня окажутся. Ну не настолько же они дебилы, чтоб этого не понимать. Значит, будут использовать ножи или что-то типа того. Из этого и будем исходить. Как только я рванул вверх по лестнице, начали действовать и двое за моей спиной. Но там, куда они нацеливались, меня уже не было. Двумя прыжками преодолев расстояние до первого врага, я снизу вверх влепил апперкот противнику под подбородок. Зрение уже немного адаптировалось к темноте, так что контур его головы вырисовывался достаточно ясно, и этого мне хватило – иначе бил бы в корпус. Зажатые в кулаке ключи сами по себе являлись неплохой свинчаткой[115], значительно усиливая удар, а учитывая то, что один ключ я оставил торчать между пальцев эффект получился и вовсе замечательный. Не ожидающий ничего подобного вражина отреагировать не успел, он лишь только заносил руку для удара, а мне уже хруст челюсти в кулаке отдался – хорошо вмазал, качественно! Враг странно хрюкнул и начал заваливаться назад. Но рухнуть я ему не позволил, а, схватив за грудки, с разворота швырнул уже бессознательное тело под ноги двоим сзади. Внизу сверкнула вспышка электрического разряда – ого, у кого-то там шокер имеется! На несколько мгновений на лестничном пролете образовалась настоящая куча мала, чем я не преминул воспользоваться, мощно зарядив ногой в голову одному из замешкавшихся ублюдков. Вообще-то мой стиль боя не предполагает удары ногой в голову (если речь не идет о добивании лежачего), это только в фильмах хорошо смотрится, а на практике почти не работает – подловить на таком приеме достаточно просто. Так что в реальной схватке удары идут только по нижнему уровню, но очень уж соблазнительно противник подставился, находясь ниже меня по лестнице, да еще и в полусогнутом состоянии – как раз нижний уровень и получился. Думаю, скоро он не встанет – это опять же не голливудский боевик, где после падения с небоскреба герои, малость отряхнувшись, продолжают эпическую битву, а суровая реальность. Огребший в торец супротивник улетел вниз и крепко впечатался в железную дверь подъезда, которая отозвалась звучным гулом. А вот это плохо – любопытствующие соседи, а тем паче вызванная милиция мне сейчас совсем ни к чему. Но будем надеяться все, как теперь водится, будут тихо сидеть у себя по норкам. Однако всерьез расстроиться из-за поднятого шума я не успел – последний из нападающих оказался на удивление ловок и проворен. Бессознательное тело товарища с ног его не сбило, а только ненадолго притормозило, а потом он перепрыгнул неожиданное препятствие и атаковал. В воздухе отчетливо пахнуло смертью! В густом сумраке я скорее почувствовал, чем разглядел движение метнувшейся ко мне руки и, скручивая корпус, ушел в сторону. В свою очередь с левой руки нанося удар противнику в солнечное сплетение. Однако удар вышел несколько смазанным, хотя и отбросил врага к стене, выбив из него сдавленный хрип. Не давая неприятелю опомниться, я перехватил внушающую опасения руку противника, взяв ее в залом и, коротким тычком костяшками пальцев, врезал гаду по горлу, сминая гортань. Боец, всхлипнув, обмяк, а из разжавшегося кулака, что-то выпало, звякнув о ступени. Так и знал, что без ножа не обойдется! Уронив бесчувственную тушку на пол, я еще некоторое время напряженно сканировал обстановку – нет ли где еще засадного полка, и не спешит ли на помощь подкрепление, а потом, наконец, расслабился. Все сражение уложилось буквально в несколько секунд. Пару раз глубоко вздохнув, и немного успокоив дрожь от мощного выброса адреналина, я начал спешно устранять следы происшествия – не дай боже кто-то не вовремя в парадную войдет, или из квартиры появится. Хотя, чувствую, неприятности мне и так обеспечены, но надо выгадать фору… Первым делом я, подсвечивая висящим на брелоке с ключами фонариком, обыскал тела и собрал трофеи: телескопическую дубинку, электрошокер и кастет. Очень меня удивил оказавшийся у одного из них здоровенный мачете – ну на хрена им здесь эта железяка сдалась? По карманам отыскались еще пара выкидух, оружие не серьезное – так, китайская поделка, только бутерброды нарезать. У того, что я успокоил последним, арсенал оказался серьезнее: с пола я подобрал выпавшую у него из руки финку, очень неплохого качества, а вдобавок вытащил из плечевой кобуры ПМ[116]. Машинка, конечно, довольно убогая, но чтобы понаделать в человеке дырок с близкой дистанции, вполне подходящая. Задумка у нападающих, похоже, была такая: пока один отвлекает внимание, второй сзади глушит меня шокером, а третий страхует и вмешивается в случае форс-мажора. Но их схема не сработала, хотя, застань они меня врасплох, имела все шансы на успех. Повезло мне, а вот им не очень… Содрав с одного из несостоявшихся то ли грабителей, то ли убийц куртку, я по-быстрому затер на лестнице следы крови – ее, к счастью, пролилось немного. Собственно, только из носа, припечатанного ногой, и из ранки под подбородком напоровшегося на ключ у меня в кулаке. Да и то, она не лилась ручьями, и в основном запачкала им только одежду. Покончив с заметанием следов, хотя бы в первом приближении, я по очереди перетащил бессознательные тела на третий этаж и внес их в квартиру. Под ногами вертелся, стенал и сыпал вопросами донельзя взволнованный домовой: – А ведь знал я, что нехорошее что-то случится! Предупреждал ведь! Кто они? А как ты справился? Вот весь на нервы изошел! Ну, разве так можно?! – И откуда только мохнатый выражений-то таких набрался? Словно взбалмошная супруга себя ведет. Небось опять тайком сериалы смотрел… Вот выкину на хрен телевизор! Чтобы прекратить ненужную суету и причитания, я рявкнул суровое: «Цыц!», вручил домовому ведерко с водой, моющее средство, тряпку, и отправил на лестницу окончательно устранить оставшиеся улики. Ему это делать сподручнее, а если кто появится, прикинется ветошью, и все дела. – Когорша, на тебя вся надежда, на лестнице кровью и пахнуть не должно! Иначе если собак приведут – нам хана! Ну, и вообще прибери там… – распорядился я. – Исполнять! Потихоньку приучаемый к дисциплине домовой проникся ответственностью, отсалютовал тряпкой и чуть не строевым шагом отправился выполнять поручение. Я же занялся пленными. Их надо было грамотно упаковать, привести в чувство и хорошенько расспросить. Как выяснилось, пообщаться удастся только с одним бандитом, с двумя другими поговорить не получится уже никогда – перестарался я немного. У того, кого я обработал первым, была сломана шея – я еще когда по лестнице его тащил обратил внимание, что голова как-то нехорошо болтается. Да и тот, которому удар пришелся по горлу, уже не подавал признаков жизни, хотя еще недавно сипел и подергивался – неудачно получилось… Ну да в такой ситуации сдерживать удары было бы глупостью – сам бы на их месте мог оказаться. Так что бил я от души, и сожалеть об этом поздно, да и не нужно совсем. А все внимание уделим последнему. На счет своей дальнейшей судьбы я не обольщался, даже если это случайные налетчики получу я за них на полную катушку – наша ублюдочная и продажная правоохранительная система благосклонна только к подобной мрази и избранным, а у меня на лицо превышение самообороны. Хоть они и напали первые, в добавок с оружием… но поди это докажи! Примеров не то что масса – исключений практически нет! В общем, если это всплывет, сяду я надолго! А подобный исход меня никак не устраивает. Значит, в любом случае, буду зачищать, и концы в воду… Но сдается мне, эти ребята не просто грабежом промышляли – тут что-то посерьезнее. Вот сейчас и попытаем. Достав из шкафчика веревку, я скрутил пленного и примотал его к батарее – теперь не рыпнется. А после, нажимая в нужные точки, занялся приведением его в чувство. Устраивать на дому филиал гестапо я пока не собирался, так что обойдемся без совсем уж изуверских наработок и, например, паяльники в задницу пихать не будем. Но выложить он должен все. К счастью, методике экспресс-допроса меня обучили еще в армии, и пару раз, мне случилось применить эти знания на практике. А еще до этого, прошедший всю войну дед, заложив, бывало, за воротник, по поводу быстрого потрошения «языков» кое-что рассказывал. Не мне, конечно, отцу, но и ребеночек что-то почерпнуть успел. В общем, наука развязывания языков в полевых условиях серьезных изменений с тех пор не претерпела – карандаш в ухо и легонько по нему постучать, обычно этого бывает вполне достаточно. Ну и еще несколько похожих ухваток… Сегодняшний клиент на пионера-героя и Зою Космодемьянскую вместе взятых ни разу не походил, так что информацию я надеялся получить малой кровью. Ну, а на кого он похож сейчас вообще было сказать затруднительно – расплющенный в лепешку нос и расплывшиеся под глазами синяки существенно затрудняли фейс-контроль. А так, крепкий светловолосый парень лет двадцати-пяти – тридцати. Похоже, из «братков». Наколок я на нем не заметил, зато его ловкий компаньон, чуть не доставший меня пером но теперь совсем мертвый, изукрашен был основательно – видать, бывалый сиделец. Как только ему разрешение на ствол-то выправили? На нем же вся его биография аршинными буквами прописана. Хотя, не особо это и удивительно, у нас и в думе таких хватает, и чиновничьем аппарате, вообще где угодно, вплоть до самой верхушки – народные избранники, едри его в корень! Третий налетчик был здоровенным, рыхловатым детиной без особых примет. Чем-то он у меня с бывшим ментом ассоциировался – мордатостью, наверное… Занимательная подборка персонажей, кстати. Пока вражина приходил в себя, я решил ознакомиться с вытащенными у убивцев документами. Почему-то, идя на дело, они прихватили их с собой. Впрочем, удивлялся я не долго, так как у всех троих обнаружились удостоверения некоей охранной фирмы «Мушкет». Мушкетеры, значит, на меня напали! Все интереснее и интереснее становится. А вот и разрешение на оружие присутствует. Кстати, с пистолетом я немного ошибся, это оказался не ПМ, а его клон под более слабый патрон – ИЖ-71, как раз для охранных структур и выпускаемый. Уцелевший «мушкетер» по документам значился Василием Николаевичем Квачковым. – Ну что, родной, очухался? – спросил я, когда вышеозначенный индивидуум зашевелился бодрее и глазами начал лупать осмысленно. – Тогда рассказывай, Василий Николаич: кто? откуда? зачем? С самого начала и подробно. В ответ раздалась прочувственная матерная тирада. Может, и не в мой адрес, а просто от понимания того, в какой заднице он очутился. Однако разбираться с этим было лень, и я предпочел сразу перевести беседу в более конструктивное русло. Для чего щелкнул трофейным шокером рядом с его промежностью. Это помогло, Василий сразу сменил тональность, и принялся облегчать душу. Даже к болевым воздействиям мне пришлось прибегать всего пару раз – просто чтобы окончательно убедится в его искренности. К сожалению, многого он не знал, а ситуация вырисовывалась следующая: группа товарищей, а именно несколько доверенных сотрудников фирмы «Мушкет», получила от своего непосредственного начальника (фамилия и адрес прилагаются) задание: захватить одного человека – меня то есть – и доставить по указанному адресу. Если живым взять не получится, то можно было и убить, но обязательным условием стояло привезти браслет. Для чего следовало откочерыжить объекту руку, иначе снять браслет, скорее всего, не получится – теперь понятно для чего им такой тесак понадобился. Это почти ничего не проясняло, но не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять – ниточка тянется к запредельной реальности, где я не так давно побывал. О том, что в действительности представляет собой браслет, в это мире знал только отец, которому я описал свою робинзонаду почти без купюр. Ну и Ленка чуть-чуть о его необычных свойствах была осведомлена – надо же было как-то пояснить смену имиджа, и то, что я теперь таскаю это украшение постоянно. От них я утечки информации не ожидал. А уж о том, что браслет нельзя снять, если я того не пожелаю, здесь не знал никто! Старший группы, это который в наколках и с разбитым кадыком, наверняка знал больше, но он, увы, поведать уже ничего не мог. Ничего странного в том, что старшим оказался матерый зэчара, я не видел. Судя по словам Василия, контора их была откровенно бандитской, только прикрывавшейся вывеской охранного агентства. А сотрудников набирали из бывших «братков», урок и уволенных из органов ментов, почти в равной пропорции. Кстати, и оружие должно было быть у всех, но в этот раз его разрешили взять только самому опытному – на крайний случай. К счастью, воспользоваться пистолетом он не успел, уж слишком быстро все случилось. Под конец своей горячей исповеди Василий с надеждой спросил: – Ты ведь теперь меня убивать не будешь? Я все рассказал! Ну вот, до чего люди наивными бывают! Пошел с напарниками человека выкрадывать, калечить и убивать. Акция провалилась, подельники полегли, а он теперь надеется, что его пощадят. Не говоря уж о том, что я в таком случае поимею немеряных проблем. – Извини, Вася, никак не получится тебя в живых оставить, – не стал обманывать недоумка я и резко пробил основанием ладони ему под сердце. Он захрипел, закатил глаза, пару раз дернулся и обмяк. Если синяка на груди не останется, то врачи и разрыв сердца диагностировать могут. Впрочем, это не важно – по нему, да и по двоим другим видно, что умерли они совсем не от естественных причин, если не подразумевать под ними несчастный случай в моем лице… Надо бы начальство этих «мушкетеров» проведать, пока своих не хватилось, и вопросы ему вдумчиво позадавать – с какой это стати моей персоной заинтересовались? Но это чуть позже. Появилось у меня нехорошее предчувствие, что сначала надо решить другие проблемы. Достав телефон, я набрал Ленкин номер и с надеждой стал вслушиваться в гудки – напрасно, трубку никто не брал. Потом я набрал телефоны ее родителей, и с тем же успехом. Заноза в сердце стала ощутимее. Черт! Не нравится мне это – совсем не нравится! Надо срочно ехать к ней домой, выяснять, что там случилось! Но делать это следует без суеты и спешки. В свете последних событий необходимо хорошенько подготовиться к визиту – мало ли что может случиться. Но и медлить нельзя. Значит, будем вооружаться. К этому времени Когорша покончил с уборкой лестницы и теперь ошивался рядом, недовольно косясь на трупы. Ничего, придется ему это соседство еще потерпеть, а чтобы не маялся от безделья, пускай теперь уборкой квартиры займется. От идеи взять с собой трофейный ИЖ, я сразу отказался – не надо мне такого счастья, а поэтому полез инспектировать собственные запасы. В тайнике на антресолях, я хранил «Винторез» и еще пару единиц оружия, которые мне иметь совсем не полагалось. Оттуда я извлек АПБ[117] – тоже сувенир с войны. С ним вообще история темная и зловещая получилась – как-то в рейде мы случайно перехватили партию уходящего к боевикам оружия. Кстати, свои же, суки, и продавали – тыловики в смысле. Там несколько таких пистолетов и обнаружилось. И продавцов, и покупателей пришлось валить наглухо, а стволы решено было оставить себе. Разведке почти бесшумное оружие совсем не помешает, а нас таким не баловали. Разве что было несколько глушителей ПБС[118] для АКМСов[119], да и то, патроны к ним считались жутким дефицитом. В общем, АПБ мы сразу расхватали, да и другой неучтенке потом применение нашлось. Лежал в тайничке и еще один трофей, только дедов, и с другой войны – Р-38[120]. Дед, как много позже я, воевал в разведке, и снял пистолет с немецкого офицера, в общем, у нас чуть ли не военная династия получалась, с передаваемым по наследству оружием. Вальтер я тоже решил прихватить с собой – запас карман не тянет, а пистолет, что ни говори, отличный. А этот, к тому же, был из первых выпусков, когда немцы еще не начали упрощать конструкцию. Оба пистолета, конечно, немаленькие, особенно АПБ, и для скрытного ношения совсем не подходящие, но надеюсь, под курткой будут не слишком заметны. Прихвачу к ним по паре запасных магазинов, больше не стоит – все же устраивать натуральной войны я пока не планирую, да и не с таким оружием это делать. В узкий карман на бедре я вложил цельнометаллический с обвитой шнуром рукоятью нож, его в случае чего и метнуть неплохо можно. А в карман куртки сунул изъятый у бандитов кастет – хорошее фирменное изделие оказалось, и мне может пригодиться. Вот и готов. Трупы налетчиков я пока в квартире и оставил – придется позднее с ними что-то придумывать. Напоследок приоткрыл балконную дверь и наказал Когорше в случае каких-то неожиданностей семафорить, цветочные горшки, например, на северо-запад поворачивать, или еще какие условные сигналы подавать – вон хоть тряпку вывесить. А если уж совсем туго придется, он через балкон и уйти сможет – прямо напротив тополь есть развесистый, из тех, что спилить не успели, вполне допрыгнет. Выйдя из подъезда, я направился к своей машине, по пути обратив внимание на стоявшую рядом с ней неприметную, синюю «Ладу девятку», на которой прикатили враги – покойный Вася и про нее упомянуть не забыл. Надо будет потом куда-то отогнать, нечего ей у меня под домом торчать. Ехать до Ленки было недалеко, и уже через десять минут я стоял возле ее дома. Еще раз перезвонив Елене, ответа я не дождался, а нехорошее предчувствие только усилилось. Поднявшись по лестнице, я ненадолго притормозил, навинтил на АПБ глушитель и спрятал пистолет обратно под куртку. А затем позвонил в дверь и, давая себя рассмотреть, замер перед глазком, напряженно вслушиваясь в звуки из квартиры. Раздавшиеся за дверью шаги подтвердили мои худшие предположения – это не Лена, и не ее родители, такие моменты я и на слух просекаю хорошо. Решив пистолеты по возможности не использовать, я вытащил из кармана кастет и приготовился действовать. Лязгнул замок. Я резко присел и рванул открывающуюся дверь на себя. За ней оказался целящий в меня мент, но сидя на корточках, я оказался ниже линии огня. Не давая времени сместить прицел, я кулаком левой руки пробил «стражу закона» в пах. Учитывая, что кулак был утяжелен кастетом, пришлось блюстителю порядка не сладко – как бы кони не двинул. Его скрючило, и я тут же добавил другой рукой ему по горлу, на этот раз стараясь не переусердствовать, а только вырубить. Милицейская форма на этом типе меня смущала не очень, скорее всего блюститель порядка он липовый – с чего бы это милиции здесь находиться, да еще с порога целить в гостей из пистолетов, да и чувствовал я, что правильно поступаю, но мало ли… Так что убивать пока не стоит, да и расспросить будет полезно. Сомлевший стрелок, складываясь вперед, валился на пол, но дальше по коридору маячил еще один в форме, который и понять еще ничего не успел. Раздумывать было некогда, а прятаться за телом было нельзя: не стоило полагаться на то, что второй по своему стрелять не будет, да и шума мне не хотелось, а вот время в любом случае потеряю, и преимущество окажется на стороне вооруженного противника. Поэтому я метнул в него нож не особо стараясь ранить, а просто вынуждая рефлекторно закрыться от летящего в лицо предмета и лишая возможности стрелять. Ну а как еще брать штурмом квартиру с неизвестным количеством противников, и без перестрелки? Наверное, с этой идеей я сильно рисковал, но других вариантов на данный момент не видел. Похоже, что в отличие от предыдущей группы, этим парням живым я был не нужен, и они сразу схватились за стволы, а может, просто, пробив мои данные по базе, понимали, что без оружия меня будет не взять. Даже если это не менты, достать базу данных сейчас проблем нет, а за несколько большую сумму можно и досье на клиента получить. А там наверняка упоминается мое спортивное прошлое, да и что-то из похождений времен службы на Кавказе должно быть отражено – остальные этапы своей биографии я старался не афишировать. Сам момент попадания снаряда в цель я упустил, так как вслед за броском, с кувырком нырнул вперед, но, судя по звуку удара и болезненному вскрику, прилетело гаду хорошо. Сейчас еще добавим! Выйдя из переката, я сходу влепил только отрывающему руки от лица врагу ногой в колено. Удар оказался такой силы, что его ногу с противным хрустом выломало назад. Даже добавлять не пришлось – он мгновенно потерял сознание от болевого шока и рухнул прямо на меня. Столкнув с себя тело, я вскочил на ноги и, прижавшись к стене, выхватил АПБ – внезапность утеряна, и если тут есть еще кто-то, без пистолета мне будет не справиться. Замерев, я вслушивался в звуки и шорохи. Было тихо. Да и ответственный за предчувствия орган молчал. Кажется, враги закончились. Однако и никого другого в квартире не ощущалось, а вот это плохо – очень плохо! Соблюдая предельную осторожность, я заглянул сначала на кухню, проверил туалет и ванную, а потом и комнату. Пусто. Ленку я нашел во второй комнате, и ее родителей тоже. Ее отец был убит выстрелом в голову, мать, похоже, забили дубинками, а Ленку задушили, но перед смертью еще насиловали и пытали. Ее изуродованное голое тело за руки было приковано наручниками к батарее. Чувствуя, как смерзается все внутри, я стоял и смотрел на тело Лены. А потом перевел взгляд на валяющихся в коридоре убийц в ментовской форме. Есть такое выражение, категорический императив даже: «Поступай с другими так, как хочешь, чтобы поступали с тобой». Я эту мразь за людей уже не держал, но вот поступлю с ними, так как они обошлись с ней, и еще круче – гораздо круче! А о своей карме подумаю как-нибудь после… Подойдя к Ленке, я опустился на колени и взялся руками за наручники – наверняка ключи есть у ряженых ментов, но мне они без надобности. Я просто пожелал сломать замки – Святополк утверждал, что мне это теперь доступно, вот и посмотрим. Хотя я предпочел бы это совсем не проверять, но хотелось порвать наручники собственными руками! С разрыв-травой князь не обманул. В замке браслетов что-то хрустнуло, и они развалились. Подняв Ленку на руки, я перенес ее на кровать, поцеловал в искусанные мертвые губы и накрыл покрывалом. Вот и попрощались… Больше я сделать для нее ничего не мог, даже похоронить ее и родителей не получится – только отомстить! Но вот этим я займусь со всей серьезностью, без оглядки на либерастические взгляды дуреющей от убогих западных «ценностей» общественности. От бессилия что-то изменить просто выть хотелось, и внезапно я осознал, что теперь залью кровью все! Безжалостно уничтожая любого, кто встанет на пути. На куски рвать буду! Правда, война на все фронты пока подождет – прежде всего, надо заняться непосредственными убийцами, потом дело дойдет до заказчиков, даже если ниточка потянется в другой мир… Да оттуда она и тянется – это уже понятно! А вот после, в перспективе, и у нас по верхам можно будет пройтись – для улучшения экологии. Вот такая у меня будет программа максимум. Сходив в кладовку, я принес пассатижи, молоток и электродрель – найдется что просверлить, а потом, оттащив бесчувственные тела на кухню, скрутил их проволокой. Через часок-другой, стянутые таким образом конечности будет уже не спасти, но они им больше и не понадобятся. Потом я достал набор разделочных ножей, отыскал ветоши на кляпы, вскипятил чайник и начал приводить подонков в сознание – очень болезненно приводить. Допрос будет по самому жесткому варианту, да какой там допрос – ад для них начнется уже сейчас, они это честно заслужили! Я придерживаюсь мнения, что всякому должно воздаться по делам его, полной мерой, желательно еще при жизни. И просто смертной казни может быть недостаточно, например, для насильников детей. А самое мягкое, что для такой погани можно придумать, это кастрация и сажание на кол. Методы, конечно, средневековые, но иногда по-другому нельзя! Ну, а к этой сволочи у меня счеты были личные. Даже чувства свои затрудняюсь описать. Да и не стану… В общем, где-то за час я превратил ублюдков в скулящие куски окровавленного, переломанного и местами обожженного мяса, а заодно и выяснил все, что хотел. Но легкой смерти они так и не дождались. Под конец, теперь уже намертво вбив им в глотку кляпы, я усадил изломанные тела спиной к спине на табуретку… перевернув ее ножками вверх – веселее подыхать будет! Несмотря на включенную вытяжку, в кухне жутко воняло кровью, дерьмом и паленым мясом, а меня изрядно потряхивало – все же в роли палача я себя еще не пробовал, хотя на войне насмотрелся всякого. Никакой жалости к этой падали я не ощущал. Однако и облегчения от содеянного не испытал, внутри продолжала клокотать тоскливая злоба. Ленку не вернуть, и тут поделать уже ничего нельзя, но не успокоюсь, пока всю кодлу не изничтожу! Справедливости не существует, но хоть так ее немного в мир добавлю. Пока человеческие остатки в агонии корчились на превращенной в изуверское орудие казни табуретке, я вернулся в комнату и включил компьютер. Процедуру допроса, где налетчики подробно объясняли что, как и почему они сделали, я записывал на камеру. А следствие эту информацию подтвердит. Теперь скопирую запись на комп и малость отредактирую, убрав все лишнее. Просмотрев то, что получилось, я набил сопроводительный текст, а затем, невесело усмехнувшись, поставил подпись: Румата. Видеозапись с прилагающимися комментариями отправилась по нужным адресам. А потом я вывесил ее и на нескольких сайтах. После чего отформатировал диск, а подумав, и вовсе его из компа вытащил – мало ли какие умельцы тут ковыряться будут. Карту памяти из камеры тоже с собой захвачу. Сломаю, для пущей надежности, и выброшу их где-нибудь. На меня, конечно, выйдут – тут сомнений нет никаких, связать происшедшее с любовником жертвы труда не составит, но явных доказательств не будет – косвенные улики только, и адвокатов я теперь могу дорогих оплатить. Но сердце вещует – до суда я в тюрьме не доживу. Так что до этого лучше не доводить, и в лапы к властям не попадаться. Да я и не собираюсь… А вот повесить на меня еще и убийство Ленки с родителями теперь никак не получится, и замолчать все это дело тоже. Скандал будет знатный, а под шумок я еще много чего могу наворотить. И с другими заинтересованными лицами разобраться без малейшего снисхождения. Да и общественное мнение будет на моей стороне, хотя… оно ведь легко в нужную сторону формируется – главное, куда надо проплатить или с высокого поста авторитетом надавить, СМИ в нужном ракурсе и обозначат. Так что на счет симпатий толпы загадывать не буду, да и не нужны мне эти симпатии. Но в любом раскладе, дорога у меня теперь только одна – уходить в подполье. Пройдясь по квартире, я методично уничтожил следы своего пребывания, не все конечно – некоторые удалить не получится никак, но хоть отпечатки пальцев, везде куда дотрагивался, стер. Буду уходить, и дверную ручку протру. Здесь конечно есть и мои старые отпечатки, но их к делу не пришьешь. А может, и нет их уже, черт его знает, сколько они сохраняются, а я здесь в гостях довольно давно был. Зайдя в последний раз на кухню, я убедился, что живых там уже нет, и добивать никого не надо – сами подохли, видимо от внутреннего кровоизлияния, а может что-то важное им повредило, плевать. Я вышел из квартиры, захлопнул за собой дверь, не забыв, как и собирался, протереть ручку, и направился вниз по лестнице. Дел на сегодня было еще невпроворот. Долгая будет ночка! К сожалению, хоть я и выпотрошил ментов до донышка, много информации это не дало. Кстати, они и впрямь ментами оказались, купленными, конечно, но тем не менее… И теперь у меня имелась масса вопросов к непосредственному начальнику милиционеров – подполковнику Геращенко. И ему придется на них ответить. Хотя приказа убивать Геращенко не давал, это была собственная инициатива исполнителей. Задание было как следует прижать, попугать и выяснить как можно больше подробностей про меня. А если я появлюсь собственнолично, то настоятельно пригласить с собой для разговора. Что со мной должно было произойти дальше, доблестным милиционерам было не известно, зато вполне понятно мне – ничего хорошего! Но случилась накладка. Ленкин отец на угрозы не повелся, а когда люди в форме попробовали применить силу, дал отпор. Странно, что в квартиру их пустил, видать убедительно размахивали корочками, и поначалу прав не качали… В прошлом неплохой боксер, Станислав Сергеевич легко мог бы спустить их с лестницы, а мог и вообще не открывать. Безумно жаль, что он так и не сделал… В общем, когда эти суки начали действовать стандартными для них методами, Станислав, без затей, попытался выкинуть их из квартиры, но непривычные к такому обращению мусора растерялись и пустили в ход оружие. В результате чего получили на руки труп. Терять им сразу стало нечего, и они решили избавиться от свидетелей, замаскировав все под налет отморозков. Заодно и сами повеселились. Похоже, от содеянного совсем с катушек слетели. Потом ублюдки собирались подчистить следы. За этим занятием я их и застал, эти твари как раз обдумывали, как извлекать из черепа выпущенную из табельного оружия пулю. Подъехав к дому, я посмотрел на окна своей квартиры, но сигнальной тряпки на балконе не обнаружил – значит, все спокойно. Это радует. Поднявшись на этаж, я мрачно сообщил Когорше, что Лену убили, а нам надо собираться и, не отвечая на дальнейшие расспросы – настроение не располагало, – начал перетаскивать тела бандитов в их же машину, подогнав ее вплотную к подъезду – незачем мне лишние глаза. Потом, разорив аптечку и сахарницу, сделал еще некоторые приготовления из курса прикладной химии – заметать следы пригодится. Расстроенный донельзя домовой сидел и обескуражено хлопал глазами, но видя мой настрой, дурацких вопросов задавать больше не решался. Машину с трупами я отогнал за несколько кварталов на пустырь. Бензина в багажнике не обнаружилось, а я этого как-то не предусмотрел, так что полил тела найденным там машинным маслом, и на этом успокоился. После чего, уходя, сунул в бензобак презерватив со смесью из марганцовки и сахара – резину скоро разъест, тогда и полыхнет[121]! Все на хрен спалить – это наивная, конечно, предосторожность, но избавляться от трупов меня никто не учил. Все мои знания по этому поводу были почерпнуты из литературы. А так хоть следствие затруднит. Ехать же с таким грузом за город и там прикапывать – благодарю покорно, напороться легче легкого, а тогда и гаишников придется валить. Их конечно ни разу не жалко, но это будет уже перебором. Плюс, такой вариант развития событий предполагает и новые проблемы. Не говоря уж о том, что на шальную пулю можно запросто нарваться. Мне это надо?.. Конечно, можно было тела просто в помойку выкинуть, копающиеся в мусорных баках бомжи если и наткнутся, то доносить всяко не побегут, но сжечь мне показалось проще. Да и скрыть я хотел не сам факт убийства, а свою к нему причастность. Хотя бы на первое время, чтобы вводить разнообразные планы «перехваты» и обкладывать начали не сразу. Зарево на пустыре я заметил уже минут через пять – значит, улики сгорают, возвращаться и кидать спичку собственноручно не придется. Вернувшись домой, я сварил себе кофе, подробно ввел Когоршу в курс дела, и обозначил наши дальнейшее перспективы – мы съезжаем и скрываемся! Домовой засуетился, заполошно стаскивая в кучу необходимые по его разумению вещи, и очень серьезно осведомился: много ли можно продуктов с собой брать? Чем заставил меня усмехнуться – все же в некоторых моментах он так и остался на уровне пятилетнего ребенка. И сейчас его сильно беспокоил вопрос – сможет ли он как прежде неумеренно употреблять макароны быстрого приготовления, перемежая их с растворимым пюре, и запивая все это дело порошковым лимонадом. Ну, некоторое время, надо думать, сможет, а уж как потом дело обернется, мне совершенно не понятно… Так я Когорше и сказал. Хотя любая помощь мне бы не помешала, друзей в это дело я решил не впутывать. Не стоит втравливать их в неприятности – убитая Ленка тому пример. Их наверняка и так милиция трясти будет. Даже звонить никому не стану – коли друзья и знакомые ничего не знают, то и врать им не придется. А вот отцу позвонить стоит, но не подмоги у него просить, а ввести в курс дела и предупредить, чтобы держался от меня подальше. Он сейчас в Африке, вот пускай там и остается как можно дольше, а за это время я или решу свои проблемы или уведу преследователей за собой. Папа человек разумный, должен понять, что его вмешательство только все осложнит. Заодно, пускай с матерью свяжется и что-нибудь придумает, что бы ее подальше отсюда держать. Мать совершала турне по Европам, и вычислить ее маршрут было никому не под силу. Изгибы ее логики абсолютно непредсказуемы. Разве что могут телефон засечь… вот пусть над этим и подумает. А может, и к себе ее вытащит… Так оно надежнее будет. Я с трудом мог представить как можно взять отца и дядю в пампасах без полноценной войсковой операции. Кстати, надо не забыть предоставить отцу доступ к моему счету – тому, что за бугром, деньги им могут понадобиться. Не став откладывать дело в долгий ящик, я набрал номер отцовского спутникового телефона, вкратце поведал ему о последних событиях, и выдал некоторые пришедшие на ум рекомендации. Потом сказал, что исчезаю на неопределенное время, а куда, он легко может догадаться и сам. Отношение к происходящему он выразил непечатной тирадой, но возражать не стал. Мы оба прекрасно понимали, что в сложившейся ситуации это единственный выход – здесь меня точно достанут, или придется бегать всю жизнь, а там есть вероятность отыскать зацепки и как-то повлиять на ситуацию. На худой конец, просто отсидеться пока все не утихнет… – Ладно, тут я разберусь, – под конец разговора, хмуро буркнул папаша. – А ты смотри, окончательно не вляпайся. Где-то через полгода, по возможности, проявись, думаю, к этому времени все уляжется… Тут мы условились о том, как будем оставлять друг другу сообщения. В инете, конечно, где же еще… – Ну, ни пуха! – на прощанье пожелал я отцу доброй охоты. – К черту! И тебе того же. Будь там поосторожнее, – отозвался он. – Буду, папа, не переживай. Пока. О том, что собираюсь тут немного задержаться и доделать некоторые дела, я отцу говорить не стал – ни к чему ему лишняя нервотрепка. В общем, теперь я о родственниках особо не волновался, их будет не достать, а вот африканской фауне стоило бы всерьез обеспокоиться – чувствую, отведут на ней душу. Настало время заняться сборами, и я стал набивать рюкзаки и сумки всем тем, что могло понадобиться для кочевой жизни. Благо в этом отношении опыт у меня богатый. Правда, в этот раз одежду брал не только полевую, но и городскую – она еще пригодится. Хотя почти любую вещь из моего городского гардероба спокойно и в лес надеть можно, так как всегда и везде я предпочитаю крепкую, удобную, немаркую и неброскую одежду, отдавая предпочтение черным, серым, зеленым или коричневым тонам – ее и тактической одеждой назвать можно. Или взять хоть мои джинсы с кармашком под нож, ну и тому подобное… А костюмов, например, я вообще не ношу – только несколько раз за всю жизнь и надевал. Собрал аптечку, в машине у меня и так неплохая есть, но лекарства лишними не бывают, тем более при моей неспокойной жизни. Может, еще и в аптеку потом заскачу. Затем я упаковал цифровую камеру и ноутбук. Взял фонари – налобный и обычный, аккумуляторы, зарядные устройства и раскладной блок солнечных батарей. Дальше последовали: походный набор инструментов, альпинистское и туристическое снаряжение, топоры. В пару к своему, я захватил трофейный мачете – нечего его здесь оставлять. А от ИЖака я уже избавился, в помойку выбросил по дороге – сам пистолет дерьмо, а вот как улика очень даже хорош будет. Из тех же соображений я и ПММы[122] у дохлых ментов брать не стал. Если придется стрелять, мне своих пушек хватит, и совсем не надо чтобы все случившиеся и еще только намечающиеся убийства можно было легко между собой связать. Подготовил тюк с байдаркой – были у меня на нее планы. Кроме байдарки в тюке были запакованы рыболовные снасти – спиннинг, катушки, удочки. Извлекать я их не стал, а наоборот – добавил к этому делу острогу и сетки. Подумав, присовокупил к ним подводное ружье и маску с ластами. Был бы акваланг, и его бы, наверное, прихватил, но, к сожалению, нету. Не забыл и отличные, подклеенные камусом охотничьи лыжи – отцовское изделие, в магазинах таких не купишь! Закончив с вещами, я перешел к оружию – вот ничего здесь не оставлю! Первым делом достал с антресолей чемоданчик с «Винторезом». К нему у меня было шесть десятизарядных магазинов и два на двадцать патронов – от «ВАЛ»а[123], достал как-то по случаю. Они взаимозаменяемы, а иногда хочется иметь побольше выстрелов в запасе. Вот патронов, к сожалению, у меня осталось не слишком много, только магазины набить, да еще примерно столько же останется – пострелял в свое время вволю. А приобрести их хоть на законном основании, хоть как-то иначе совершенно не реально. Для меня, по крайней мере. Пистолеты из тайника я уже забрал, а больше там ничего и не было, остальное оружие у меня легальное… в основном. Надо только выгрести из тайничка оставшиеся там патроны. Для путешественника-экстремала и любителя охоты, оружия у меня было не слишком много. Внезапно разбогатев, я собирался прикупить еще стволов, но руки пока не дошли. А раньше было не надо – в моем распоряжении всегда был богатый отцовский арсенал. Да и того, что имелось, хватало на все случаи жизни. Таскать с собой по нескольку ружей и карабинов всегда было влом, а носильщиков из шерпов или негров я никогда не предусматривал – не 19 век на дворе, в наше время, такиепутешествия не особо интересны. Максимум что я с собой брал – это карабин и дробовик, а чаще всего обходился чем-нибудь одним, а то и вовсе луком. Пройдя в комнату, я открыл сейф и вытащил из него карабин – «Тигр». И не современную халтурную штамповку! Тяжелое, матово отблескивающее вороненым металлом оружие удобно легло в руки. Винтовка у меня из тех СВД, что пошли на продажу в девяностых. Тогда я купить такую не успел. Но потом, по знакомству, мне придержали сданный на комиссию карабин, из тех самых, качественных. Со временем, поэтапным тюнингом и обвесом я превратил и так отличное оружие в привычную мне СВДС, только несколько удобнее. К сожалению, палить из карабина по врагам было нельзя – есть такие неприятные штуки, как отстрел находящегося на руках у охотников нарезного оружия и гильзотека. По ним меня быстренько и вычислят. Значит, будет на крайний случай. Следующими на очереди были ружья: двустволка ИЖ-12 – старше меня по возрасту, и помповый «Ремингтон 870», 12 и 20 калибра соответственно. ИЖ-12 отец переоформил на меня давным-давно, сразу как я получил охотбилет. До этого я пользовался его оружием, а после покупал ружья сам. Мое любимое ИЖ-27 героически погибло в болоте, но 12 модель ему не слишком уступит, а по качеству исполнения, может, и превзойдет – собственно, разница между ними совсем невелика, к тому же, и это ружье было из штучных. Ремингтон тоже вещь отличная, например, для целевой охоты… ну, или для боя накоротке – поэтому их так любят американские гангстеры и полиция. И к патронам помповые ружья не так привередливы как полуавтоматы, да и просто надежнее. К той модели, что была у меня, полагались: сменные короткий и нарезной стволы, удлинитель магазина и пистолетная рукоятка – довольно редкая, кстати, комплектация. Это позволяло превратить ружье в мощный карабин или натуральный обрез, по желанию, что в некоторых ситуациях бывает очень полезно. Вот сейчас обрез больше подойдет. Так что я по быстрому заменил ствол – это быстро, надо только крышку магазина отвинтить, извлечь ствол вперед и вставить другой. Потом поменял приклад на пистолетную рукоятку. Теперь дробовик для скрытного ношения подойдет, и в машине рядом со мной полежит. Сейчас сразу картечью и заряжу. Правда, если захочу помповик с собой таскать, куртку придется выбрать подлиннее, и что-то для фиксации оружия изобрести – не будешь же его постоянно рукой придерживать, да и смотреться это будет не очень… В отдельную сумку сложил приборы для снаряжения патронов, гильзы, капсуля, порох, пыжи, контейнеры, дробь и пули. И патроны, патроны, патроны… Потом настал черед оптики: биноклей – 3 штуки, оптический и ночной прицелы для «Тигра», пара коллиматорных прицелов на ружья, и даже лазерный целеуказатель, хотя ни разу им и не пользовался. А на ВСС у меня штатно ПСО-1-1[124] ставится, и он в укладке чемоданчика есть. Дополнял это богатство прибор ночного видения, поколения 2+, «Юкон», как и прицелы. Вот жалко тепловизором я так и не разжился. Зато тактический фонарь имеется, нафига он мне сдался не пойму, но есть – ладно, тоже берем. Отдельно у меня хранились луки. Один, углепластиковый охотничий компаунд[125], то есть блочный, а другой изготовленная отцом реплика древнерусского лука. На компаунд мне в магазине отыскали плечи силой натяжения в 100 фунтов[126] – мощнее уже и не нашлось. Конечно, у нас такие запрещены, но фирма плевала на такие мелочи – клиент хочет, значит, все будет, и тетиву подберут и блоки нужные, короче, все скомпонуют. Но исключительно на мой страх и риск – продать мы вам все продадим, но вот собирать будете сами, и перед законом отвечать тоже. А приди мне в голову блажь заиметь арбалет чуть ли не сильнее осадного, и тут бы справились, единственное, что кроме плеч и тетивы, еще спусковой механизм пришлось бы менять, но у них и такие были – я из интереса уточнил. Реконструированный лук был как бы ни мощнее покупного – не знаю, намного ли, не мерил, но стрелять из него было нелегко. Да я потому и блочный такой сильный брал, что уже к богатырским лукам отца привык. А к другим как не примерялся, все они мне слабенькими казались. Кроме того, компаунд он на то и блочный, что, при натяжении, значительную часть усилия со стрелка снимает. Из всех сделанных отцом сложных луков, у меня был, наверное, лучший. Во время работы над этим экземпляром, отец ни на шаг не отклонился от старинной технологии, не заменяя, например, сухожилия стекловолокном, или рыбий клей эпоксидкой, – предельно точная реплика, и думается, вершина его мастерства! Клееный настоящим осетровым клеем, композитный лук из ясеня и можжевельника с роговыми накладками на «брюшке» и сухожилиями по «спинке», дополнительно обклеенный берестой, он не боялся ни жары, ни мороза, ни сырости. Со снятой тетивой лук выгибался в обратную сторону, сходясь почти в кольцо. И из всех людей, которым я давал попробовать натянуть на него тетиву, не пользуясь при этом специальными приспособлениями, кроме нас с отцом, это смог сделать только дядя Андрей. Да и то не с первой попытки. А ведь среди любопытствующих попадались очень сильные люди. Хотя это и не удивительно, не было у них нужного навыка, да и необходимые для этого группы мышц у большинства людей совершенно не развиты – не требуются они в жизни. Про стрелы для блочного лука сказать почти и нечего – просто хорошие стрелы с древками из металло-карбона и навинчивающимися сменными наконечниками. А вот на изделиях отца можно остановиться немного подробнее – тоже своего рода произведение искусства. Клееные из четырех частей, чтобы не коробились и меньше деформировались в полете, с оперением из глухариного крыла и роговой втулкой под тетиву. Наконечники – это отдельная песня! Их отец делал из напильников: один напильник – один наконечник. Из плоских получались листовидные и срезни, а из трех и четырехгранных выходили отличные бронебойные. Были и тупые стрелы – на птицу. Колчаны со стрелами, и луки в чехлах я аккуратно упаковал в одну из сумок. Напоследок я рассовал по карманам рюкзаков свою немаленькую коллекцию ножей. Начиная от фирменных до изготовленных отцом изысков, и заканчивая дедовыми НР[127], трофейным эсэсовским кинжалом, и конечно, моим медвежьим ножом. Пройдясь по квартире, я еще раз внимательно осмотрелся – не забыл ли чего? Ага, забыл. И не что-нибудь, а оружие! Хотя это не странно: оно настолько намозолило глаза, что воспринимались уже просто как часть интерьера. В служившей мне кабинетом комнате, прямо на настенном ковре, висели казачья шашка и пара старинных пистолей… Вернее, старинными они выглядели только на первый взгляд. Хотя больше ста лет – это ведь тоже старина? Как-то по случаю ко мне в руки попала пара тульских ружей начала ХХ века: двустволки-горизонталки 12 калибра. Убиты они были страшно, но еще стреляли, что, впрочем, не удивительно – делали тогда на совесть. Взял я их из жадности, ну не мог мимо пройти, а вот что делать с ними дальше, придумать поначалу не мог. Ну не на охоту же ходить, а для реставрации они уже не годились – раздутые, исцарапанные стволы, расшатанный механизм, растрескавшиеся приклады. Только потемневшие серебряные накладки неплохо сохранились. В общем, какое-то время я ломал голову, что с этой рухлядью делать, пока как-то не забрел в госте к дяде. У него в ореховом ящичке хранилась пара старинных дуэльных пистолетов, которые и навели на дельную мысль… Короче, я засел за работу, а потом привлек к этому делу и отца – у него с художественным вкусом получше будет. Плодом наших усилий стали два двуствольных пистолета, стилизованные под рейтарские. То есть с тяжелой шишкой на рукояти, чтобы, отстрелявшись, можно было перехватить оружие за ствол и использовать в качестве булавы. Ну, а мы выбрали подобную конструкцию, чтобы у оружия получился нужный баланс, и шишка на рукояти служила противовесом. Если сильно не присматриваться, то и не поймешь, что новодел. Хотя заряжались пистоли, естественно, не с дула, а переламываясь, обычным патроном 12 калибра, и курок бил не по кремню, а по бойку. Так что вполне себе боевое оружие получилось – натуральные хаудахи[128]. Надо брать! Ну, а остальную развешенную по стенам кабинета экзотику, типа малайских крисов или привезенных мной из Африки ассегаев, придется оставить – не видел я им применения. А вот шашку оставлять просто нельзя! Она осталась от прадеда, и в нашей семье переходила по наследству, от отца к сыну. Как уберегли, ума не приложу – от прадеда только она и уцелела, да еще несколько фотографий… К тому же, это не просто офицерская шашка, а наградное, сделанное на заказ Золотое оружие! С Георгиевским и Аннинскими орденскими крестами на эфесе, оранжево-черным Георгиевским же темляком, и надписью «За храбрость». Мой отважный предок, явно понимал толк в холодном оружии, поэтому шашка только с виду походила на уставные образцы. На самом деле, являясь натуральным черкесским «волчком», с клинком отличной дамасской стали. С нее и пошло мое увлечение фехтованием и холодным оружием. Сунув драгоценную шашку и почти антикварные стволы в одну из сумок, я, наконец, начал стаскивать вещи в машину. Закончив с погрузкой, сел за руль, закурил и завел двигатель. Справа, на переднем сиденье Тойоты, вольготно устроился Когорша. Вытащив из кобуры АПБ, я положил его рядом на кресло и прижал бедром – если по пути возникнут проблемы, пусть под рукой будет. Прикрытый курткой Ремингтон, тоже был недалеко. Вот теперь я окончательно готов к свободному плаванью. Негромко рыкнув, машина плавно тронулась с места.Глава 9
Куда ехать, вопроса передо мной не стояло. Все было уже решено – для начала навещу милицейского начальника. Надо думать ночами он не работает, а дома отдыхает, вот туда и направлюсь – адресок у меня есть. Проехав дворами, я вырулил на Московский проспект, и двинулся прямо, в сторону Пулковского шоссе. Ехать не слишком далеко – подполковник обитает в собственном домике около Пушкина. Плохо, что на выезде из города придется миновать пост ГАИ, нервишки уже сейчас шалить начинают. Будем надеяться, даже если остановят, то шмонать машину не станут. Да и с чего бы вдруг? Но все равно, стремно как-то. Нет, обратно точно обходными тропами пробираться буду. На счастье, пост ГАИ я проскочил без эксцессов, после чего немного расслабился и втопил по трассе. Быстро долетел до поворота на Пушкин, свернул, и уже через пятнадцать минут был на месте. Прямо к дому подполковника я подъезжать не стал, а остановился за квартал, и двинулся дальше пешком – наверняка, если не у него, так у соседей видеонаблюдение ведется, так что светить машину не стоит. Когорша в салоне тоже не остался и увязался за мной – пусть себе идет, не помешает. Среди окрестных домов хоромы подполковника ничем особенным не выделялись – здесь люди состоятельные живут. До дворца его скромная трехэтажная каменная домина не дотягивала – немного. На милицейскую зарплату такой коттеджик точно не отгрохать, даже лет сто на него копив. Может, господин Геращенко еще где-то подрабатывает? Собственно в этом у меня сомнений и не было – вкалывает он на чужого дядю, используя для этого служебное положение. А подчиненные уже у него на окладе – об этом они мне сами рассказали, словами захлебываясь. Одним словом, Сергей Васильевич Геращенко представлял собой типичный пример «оборотня в погонах». Ну, да ничего, опыт общения с оборотнями у меня уже есть, а в погонах они или вообще без штанов, дело второстепенное. Забравшись на дерево неподалеку от дома, я осмотрел подходы к объекту в ПНВ[129]. Видеокамер не заметил, да и поста охраны тоже – ну, для простого мента это уже перебором будет. Ну, а если камеры потом и обнаружатся, просто их уничтожу вместе с записью, а в то, что, контролируя подступы, в мониторы пялится сам подполковник, я ни разу не верю. Одно из окон в доме горело – бдит подпол! Небось, на благо отечества вкалывает – «наша служба и опасна и трудна, и на первый взгляд обычно не видна…». Правильно, на второй взгляд эту службу тоже не очень заметишь. А вот работая на доброго дядю, усилий прилагается существенно больше. Но не думаю, что он и ночами бабло отрабатывает – чай, не шалава, хотя это как посмотреть… тоже ведь подстилка продажная. Но, это все рассуждения отвлеченные, а скорее всего мент там в ящик уставился или комп мучает. Дети у подполковника уже взрослые и живут отдельно, а вот жена тоже здесь может быть – проблема, однако. Ну не готов я женщин в расход пускать, даже если некоторых реально стоит… Значит, попытаемся обойтись без крайних мер, правда, задачу это усложнит – не хочется чтобы потом кто-то мог меня опознать. Решив для себя некоторые вопросы, я продолжил наблюдение за домом. По участку слонялся здоровенный среднеазиат[130]. Двухметровый кирпичный забор с пиками поверху для меня препятствием не станет, а вот то, что дом караулит собака, уже хуже – справиться не проблема, но поднять шум она сможет. Можно, конечно, пристрелить алабая прямо вот отсюда, с дерева, но не хочется раньше времени «Винторез» в ход пускать и давать будущему следствию зацепки. То же самое касается и АПБ, да и не настолько бесшумный он, звук примерно как от выстрела из мелкашки[131] получается, а ночью, на тихой улице это будет хорошо слышно, и может насторожить клиента. От взглядов любопытных соседей участок надежно прикрывали росшие вдоль забора деревья – это удачно! Тем более что над крыльцом горел фонарь, а действовать прямо на глазах заинтересованной общественности, в мои планы не входило. В задумчивости я посмотрел на примостившегося на соседней ветке домового. Не вызывало сомнений, что со псом он управится – в боевых качествах Когорши я успел убедиться, когда он давал прикурить упырю. Но если он сцепится с собакой, лишнего шума точно будет не избежать. Причем похуже, чем от кошачьей разборки. Да и серьезные противники эти волкодавы – без ранений, скорее всего, не обойдется. Значит, у домового другая задача будет… Сходив к машине, я прихватил нужные для штурма вещи и вернулся обратно к дому. Можно было начинать, а Когорша дожидался только моей отмашки. – Сейчас на забор полезешь и будешь вконец охамевшего кошака там изображать, – пояснил я диспозицию домовому. – Главное, внимание отвлеки, а дальше не вмешивайся. Понял? – Есть! – четко ответил Когорша. Интересно, он ответственностью проникся, мое воспитание сказывается, или из фильмов про войну это почерпнул? Но не важно, главное, что сейчас подобное поведение и реакция на приказ очень кстати, а потом похвалю и закреплю тренировкой. По моей команде, домовой взлетел на забор, и тут же зашелся лаем сторожевой волкодав. За время жизни в городе Когорша настолько вжился в образ кота, что личину накидывал просто мастерски – заподозрить подмену было практически нереально. Несмотря на это, пес жался к крыльцу и тявкал просто панически, со скулежом и подвизгиванием – чует, однако, нечисть! Ухватившись за пики на заборе и подтянувшись, я наблюдал, что произойдет дальше. Через некоторое время на крыльцо ожидаемо выскочил сам подполковник, оказавшийся крепким, среднего роста мужиком, лет сорока пяти. Ну а кто это еще мог быть? О том, что мне могли соврать, я и мысли не допускал, очень уж серьезный допрос был учинен. В руках потревоженный хозяин сжимал пистолет. Рассмотрев, что собака разоряется всего лишь по поводу кота, он тут же покрыл матюгами проштрафившегося и нарушившего покой бобика. – Сдурел совсем, скотина! Кота испугался! … в душу мать! Подогревая страсти, Когорша шипел, выгибал дугой спину, но с забора уходить не собирался, дразня собаку и ее хозяина, надежно приковав все внимание к себе. Домовой устраивал свое представление в одном углу забора, а я находился с другого края. Черт! Так они всю округу перебудят, надо этот галдеж прекращать! Удерживаясь за пики, я мощно оттолкнулся от стены ногами и, рывком выйдя в стойку на руках, перебросил себя через забор. Сгруппировавшись, приземлился и, уже распрямляясь, выхватил висящий в чехле за спиной лук. В этот раз я отдал предпочтение компаунду, а три стрелы были зажаты в кронштейне на самом луке. Конечно, закрепленные подобным образом, они несколько влияют на баланс лука, а соответственно и на точность выстрела, но на небольшой дистанции это не существенно. И выхватывать стрелы так гораздо быстрее, а сейчас это главное! Первая стрела ударила даже не успевшего развернуться в мою сторону подполковника в бок, а второй я пробил шею алабаю. Подавившегося лаем пса швырнуло на землю, и он, суча лапами, забился в агонии – такие раны смертельны. Жалко, конечно собачку, но ничего не поделаешь… Подпола же скрючило, он застыл, согнувшись пополам, прижимая ладони к бочине, выпучив глаза и безуспешно пытаясь что-то просипеть. По нему я бил тупой стрелой, но сейчас подполковнику Геращенко должно быть препаршиво – внутренности точно отбиты. Буквально за пару мгновений преодолев разделяющие нас 30 метров, я без затей влепил Сергею Васильевичу боковой в челюсть. Удар у меня поставлен хорошо, поэтому мент, сразу перестав мучатся от боли в потрохах, отправился в глубокий нокаут. Первая фаза операции прошла успешно, несмотря даже на некоторое дилетантство исполнителя – ну, не совсем этому меня учили. Убрать пса совершенно бесшумно у меня бы в любом случае не вышло – успел бы гавкнуть, а знающего человека, внезапно замолчавшая собака как раз и могла насторожить. Откуда мне знать, может, подполковник из грамотных собачников и есть? А ближайшее место, откуда можно было пса подстрелить тихо, было тем самым деревом, с которого я наблюдал за домом. Но росло оно в полутора сотнях метров от объекта, что для точного выстрела из лука явно далековато. Так что спектакль с Когоршей виделся лучшим выходом, заодно и подпола под выстрел выманили. Потому как, даже убив собаку, в одиночку и без должной подготовки лезть в незнакомый дом чревато разными неприятными неожиданностями. Но теперь все равно придется. Утешает, что вооруженных пистолетами подполковников там уже нет. Но все равно, осторожность не помешает – мало ли что… Может, подполковник друзей к себе сегодня пригласил? Вытащив из кармана, я натянул на голову спецназовскую шапочку-маску и, держа наготове АПБ, приоткрыл входную дверь. Жену подпола, как уже говорилось, я убивать совершенно не хотел, поэтому и предпочел замаскироваться. А лук в помещении будет только обузой, так что пришлось оставить его на крыльце. Тщательно, комната за комнатой осмотрев дом, я больше никого там не обнаружил и вздохнул с облегчением. Вернувшись на улицу, я за шкирку втащил мента в дом и занялся становившимся уже привычным делом – приведением клиента в сознание. Придя в себя, подпол сразу начал с наезда: – Ты кто такой?! Да ты знаешь, что теперь с тобой будет, придурок?! – Крепкий мне орешек попался, или просто привык к вседозволенности, и теперь не соображает, насколько вляпался сам. – О себе подумай, говнюк, – не остался в долгу я и стянул с головы маску. – Узнал? Судя по тому, как изменилось лицо подпола, мою фотографию он точно видел, что под ней написано тоже читал, и раз уж я не стал сохранять инкогнито, выводы о своей дальнейшей судьбе сделал сразу. Наверное, поэтому и попробовал рыпнуться. Я его не привязывал, и попытка вышла неплохая – Василич попытался боднуть меня головой в лицо, но моментально недосчитался нескольких зубов, неудачно напоровшись на внезапно оказавшееся у него во рту дуло пистолета, собственного ПММ, кстати. А потом, во избежание дальнейших эксцессов, я сломал ему обе руки. Заодно и настрой он правильный получил. После этого дело пошло на лад – хамить мент уже не пытался, и на вопросы отвечал гораздо охотнее. Даже взбадривать особо не пришлось. Учитывая, что вся подноготная этой сволочи меня не интересовала, полный расклад по последнему заказу я получил быстро. Серьезной информации там было кот наплакал, но, по крайней мере, стало известно имя заказчика – служащий городской администрации, некто Климов Алексей Валерьевич. Немного радовало то, что ориентировку на меня Геращенко дать не успел, да и не просили его об этом. Задача была прикрыть по своим каналам «мушкетеров», если у них возникнут неприятности с правоохранительными органами. Подпол не в первый раз этим занимался, а с вышеозначенной фирмой давно поддерживал хорошие отношения и плодотворно сотрудничал, где-то даже крышевал. Узнав, что речь идет о похищении и возможно убийстве, подполковник решил прикрыть задницу и выяснить, что происходит. Для чего, по личной инициативе, послал к Ленке домой двоих подчиненных. Что из этого вышло уже известно – не лучших он выбрал исполнителей. Как выяснилось, Геращенко и сам это осознавал, но других в тот момент под рукой не оказалось. К тому же, та пара ублюдков с задачей запугать и выбить нужные сведения до этого справлялась хорошо. За что их и держали. Сначала они должны были наведаться к моим родителям, но там никого не застали и отправились по запасному адресу. Досье на меня у подпола имелось, вот прямо здесь, на компьютере. Да и с другими документами Сергей Васильевич предпочитал работать дома. Ну, это и понятно – некоторые его дела и контакты следовало скрывать от чужих глаз, и уж точно информацию о них не на работе держать. Я включил комп и принялся выяснять, что обо мне может быть известно правоохранительным и не очень, структурам. Информации в личном деле было не так уж и много, в основном то, что я предполагал – спортивное прошлое, учеба, служба и работа. Да и это было представлено кратко и фрагментарно. Оно и понятно – раньше я с законом не конфликтовал, по крайней мере, не засветился и на заметку не попал. Даже не слишком праведная жизнь в девяностых в документе оказалась не освещена. Хотя тогда такой бардак творился, что на фоне многих и многих я просто ангелочком смотрелся – просто зарабатывал, как мог. В общем, ничего действительно важного и для меня опасного в досье не оказалось. Наибольший интерес представляло то, что известно о моих знакомых. Про Лену упоминание нашлось – скорее всего, информацию слили из фирмы, на которую я работал, там о наших отношениях было известно. На эту мысль наталкивало и то, что именно моя последняя работа в документе оказалась отражена подробнее всего. Стучат, падлы! Какой вывод? Никаких контактов с сотрудниками этой организации! Родители в списке, естественно, фигурировали – но они, к счастью, далеко. Было упомянуто и еще несколько друзей и родственников. Значит, и с ними связываться нельзя, но по другой причине – их будут шерстить, а грамотно соврать умеют не все, да и ни к чему людей в неприятности втравливать и лишней опасности подвергать. А вот про дядю Андрея в досье ничего не нашлось, но он ведь мне дядя не родной. Потом, конечно, начнут копать и выйдут, но какое-то время у него можно пересидеть, да и арсенал из его запасов пополнить – точно не обидится. После я бегло просмотрел материал на Климова и Тищенко. Про руководителя охранно-бандитской структуры было накоплено довольно много, но, к сожалению, не того, что интересовало меня в первую очередь. Информация о многочисленных темных делишках этого агентства меня пока волновала не сильно, а вот полезных сведений – опираясь на которые этих уродов можно прищучить оказалось прискорбно мало – не в суд же я собирался идти. Про Климова было и того меньше, единственная польза, что место жительства узнал, да на фотографию взглянул. Портрет госслужащего, кстати, не впечатлил – румяная жирная мразь с поросячьими глазками и отвисшими брылями. Закончив с изучением документов, я выдрал из компьютера «винчестер», и вернулся к допросу подполковника. – Кому еще может быть известно про всю эту карусель? – Не знаю я, – поморщившись от боли, пожал плечами подпол. – Мне Климов только подстраховать поручил, если что-то не так пойдет. Он же и Тищенко задачу ставил, тот уже своих в курс вводил, а больше никто знать не должен. В такие дела лишних людей не вмешивают. Хочется верить, что он прав, и из слышавших о возникшем ко мне интересе людей в живых осталось только двое: директор охранной фирмы Тищенко и непосредственный заказчик – большой чиновник Климов, сам подпол уже не в счет. Но обычно, информация имеет крайне неприятное свойство расползаться, из этого и будем исходить. Да и выше, наверняка, кто-то есть – не сам же Климов придумал меня захватывать. Но будем решать проблемы по мере их поступления… Больше из Геращенко выжать было нечего. Разве что… Следуя его указаниям, я отыскал ключ от сейфа, открыл и выгреб имеющуюся там наличность: несколько пачек наших рублей, еще немного зеленых американских и некоторое количество евро-енотов. Сумма набиралось приличная – навскидку, не меньше пятидесяти тысяч долларов. Может, сочтут за ограбление, да и лишние деньги мне не помешают. Остальное Геращенко хранил в банке, и снять их не получится. На этом подпол исчерпал свою полезность, и срок его жизни подошел к концу. Он и сам это понимал, поэтому попытался торговаться, суля мне золотые горы и защиту от любой напасти, всей дружной милицией страны сразу. Я, однако, не внял, а, вытащив нож, почти без замаха вогнал ему в солнечное сплетение и провернул клинок в ране – это почти всегда мгновенная смерть, в худшем случае, умрет где-то через минуту, от внутреннего кровотечения. Если бить в горло, то кровищи слишком много будет, а сердце хорошо защищено грудной клеткой – можно напортачить, да и мгновенной смерти такой удар, вопреки устоявшемуся мнению, не обещает. А если уж нацелился достать сердце, то бить надо снизу, под ребра, но для гарантированного результата мой нож был коротковат – не таскаю я с собой свиноколы. Вот и лишил семью кормильца, но думается, с голоду никто не помрет – покойный на «государевой службе» хорошо защечные мешочки набить успел. Да и детишки уже взрослые, а если они хоть немного похожи на папашу, то лучше бы им со мной не пересекаться – для здоровья полезнее будет. Зарезав подпола, раскаянья я не испытал, да вообще ничего не почувствовал, будто насекомое прихлопнул. Впрочем, не место таким среди живых, если они преспокойно покрывают похищения, убийства и прочие подобные вещи, у Геращенко это далеко не первый случай в жизни был. Вряд ли он собственноручно грязными делами занимался, но соответствующие приказы отдавал точно. В этом доме у меня оставалась только одно незаконченное дело. Сходив в гараж, я принес канистру с бензином и прошелся с ней по комнатам, щедро поливая все вокруг. Потом зашел на кухню, закрыл форточку, чтобы избежать сквозняка, и включил на плите газ. В доме нашлось несколько сувенирных свечей, они запалом и послужат. Расставив зажженные свечи по шкафчикам и полочкам, я счел свою работу законченной и, притворив дверь, вышел на улицу – скоро рванет, и не слабо! Природный газ в замкнутом пространстве эффект объемного взрыва дает. А потом и коттедж займется. Конечно, огонь может и на другие дома перекинуться, но не сразу, так что спастись сумеют все. На убытки окопавшихся здесь что-то где-то вовремя уворовавших буржуинов я плевал, а других в этом поселочке и нет. Тут публика один к одному подобралась. Валяющегося рядом с крыльцом волкодава я тоже затащил в дом, предварительно выдернув из него стрелу и ткнув в шею ножом, расширяя раневой канал – если после пожара от пса что-нибудь останется, пусть гадают, чем и как его убили. Негоже наводить на ассоциации с луком и стрелами – слишком необычное это оружие. Когорша в мои дела не лез и все это время пасся во дворе, то есть ходил дозором. Поблагодарив его за службу, я скомандовал отступление, и мы в темпе покинули участок. Так же как сюда и попали – через забор. Уже выезжая из поселка, я услышал глухой взрыв, а немного позже разглядел в зеркала заднего вида разогнавшее темень зарево. Значит, все как надо получилось – что не разнесло взрывом, сгорит. Теперь можно спокойно другими делами заняться. Следующим по списку у меня стояло посещение директора фирмы «Мушкет». Но тут сложностей намечалось гораздо больше. Во первых, господин Тищенко мог обеспокоиться отсутствием известий от группы захвата и предпринять некоторые меры предосторожности. А во вторых, по существующей у меня информации, в данный момент этот субъект проживал под Гатчиной, на имеющейся у охранного агентства тренировочной базе. Ага, и такая у них, оказывается, была, совмещенная с базой отдыха. Кстати, именно туда, в случае успешного захвата, меня и должны были доставить, накачав предварительно какой-то химией. Что это за дрянь, Василий ответить не смог, но, судя по данным ему инструкциям, после укола человек выглядит как пьяный, и не способен ни к каким активным действиям – очень удобно для транспортировки. Конфискованный у «мушкетеров» препарат, сейчас лежал в машине, но применения я ему пока не видел. Вообще-то, я и сам мог создать нечто подобное – больше полугода занятий ведовской наукой даром не прошли, и в конспектах у Всеслава похожие рецепты имелись. Но испытывать сваренные зелья было не на ком, так что я с ними особо и не фанател, откладывая это дело на потом… Мушкетерский директор обитал на базе, естественно, не один, а в окружении соратников и подчиненных, что в данном случае равносильно наличию неизвестного числа телохранителей. Вот и думай, как в одиночку против них воевать… Но делать нечего, эта банда с меня не слезет: не говоря уж о том, что у них есть проплаченный заказ, так теперь к этому прибавится исчезновение нескольких сотрудников. Такого расклада ни одна подобная организация не потерпит, да и пятно на репутации получить не захочет. В общем, нельзя «мушкетеров» за спиной оставлять! Если бы этим ограничивались все мои проблемы, было бы не так страшно. Однако ситуация выглядела намного сложнее. Имя того, кто «заказывал музыку», мне теперь известно, но уже завтра он тоже неминуемо всполошится, и тогда достать его станет существенно труднее. Мало того, этот Климов вполне способен привлечь новые действующие лица – о его возможностях мне известно мало, но такого варианта исключать никак нельзя. А как источник информации, этот чиновник для меня намного важнее Тищенко, и если я хоть немного, но могу спрогнозировать действия охранного агентства, то, что предпримет этот персонаж, совершенно непонятно. Вот и выбирай теперь с кого начать. А времени в обрез! Одним словом, куда не кинь… Еще немного поразмыслив, я все-таки решил начинать с того, кто больше знает, и к кому протянулась ниточка – Климова. Если на него нажать, может получиться размотать и весь клубочек. Глядишь, после этого и «мушкетеры» притихнут, сообразив, что намечаются большие сложности, зубы можно обломать, а заказчик уже в стране вечной охоты. Значит, меняем планы и приоритеты. Придя к такому выводу, я решительно взял курс в сторону города. На коленке спланированная акция отдавала откровенной авантюрой, да таковой и являлась! Подобная операция в одиночку, без прикрытия и подготовки, это нонсенс. Ладно бы я собирался просто прихлопнуть чинушу – это легче, но он был нужен мне живым! Собственно, и плана-то, считай, никакого не было – просто не от чего отталкиваться, только некоторые мысли присутствовали, – значит, действовать придется по обстановке, всецело положившись на импровизацию. Брать Климова на рабочем месте, то есть в Смольном, представлялось ненаучной фантастикой. По дороге тоже не получится, а где он проводит свободное время, мне не известно, и выяснить не успею. Оставался единственный вариант – накрыть его дома. Учитывая, что дом находится на Каменном острове, этом питерском заповеднике больших «шишек», которые, вдобавок, очень любят окружать себя охраной, задача передо мной стояла не простая. Но другого выхода, похоже, просто нет. Возвращался я другой дорогой: по Колпинскому шоссе до Московской трассы, потом на Софийскую, а с нее ушел на кольцевую. Варианта приехать на Каменный остров прямо на машине я даже не рассматривал. Если, не дай бог, уходить придется шумно, на автомобиле оттуда и не выбраться будет – перекроют дороги и мосты, и все, натуральная мышеловка получится. А в случае форс-мажора бросать транспорт со всей кучей барахла совершенно не хочется. Мы пойдем другим путем. По дороге, обнаружив мексиканский ресторанчик, мы заскочили туда перекусить – есть хотелось уже просто нечеловечески. Там несчастному Когорше пришлось маскироваться под ручную обезьянку, чего он почему-то категорически не любил. Но если отказывается есть из мисочки, как порядочному коту положено, пусть страдает – лишнее внимание нам не к чему. С необходимостью выглядеть обезьяной домового мирила только вкусная еда, а именно – острые блюда мексиканской или, например, грузинской кухни, которым он оказывал предпочтения даже перед фастфудами и сублимированной пищей – специи, видать, по вкусу пришлись. Так что, страдальчески изображая мартышку, Когорша, тем не менее, с большим аппетитом наворачивал «кошачий» суп и фахитос, впрочем, и я не отставал. К Кировским островам я подъехал по Приморскому проспекту, вдоль Большой Невки. Зарулил в «карман», остановился и вышел осматривать подступы. Тут и спуск с набережной есть. Можно было и просто спрыгнуть, но вот на обратном пути, вскарабкаться обратно не выйдет. От цели меня отделяла река, и на том берегу еще с полкилометра будет – совсем недалеко, да и весь островок не слишком большой. Хорошо, что «белые ночи» закончились, и фонарей с той стороны нет, а сюда свет с трассы почти не доходит – для темных дел самое то. Правда, рассвет уже скоро, надо поторапливаться. Раздевшись, я сложил одежду в рюкзачок, а потом сунул туда нож, АПБ, Ремингтон и запас патронов. Потом, разворошив тюк с байдаркой, достал оттуда герммешок и упаковал рюкзачок уже в него – сейчас мешок немного надую, и будет он совсем не потопляемый. Маска с трубкой мне сейчас не понадобятся, а вот ласты стоит взять – здесь метров двести всего, но и их лучше как можно быстрее пересечь, особенно когда сматываться буду. Вроде готов. Спустившись к реке, я натянул ласты и, удерживая в руках раздувшийся герммешок, мягко скользнул в темную, прохладную воду. Когорше я в этот раз наказал сидеть в машине, да он и сам не горел желанием форсировать реки вплавь, хотя плавал очень неплохо, просто не очень это дело любил. А вот к бане или душу, напротив, относился с понятием. Так что, скорее всего, дело было не в водобоязни, а в застарелых привычках – в местах, где он раньше обитал, в воде любая пакость водиться могла. А домовые, хоть и представляли собой некую разновидность нечисти, у водных обитателей авторитетом не пользовались – схарчить могли за милую душу. «Ворон ворону глаз не выклюет», – это не про взаимоотношения подобных существ. У них все проще устроено, по принципу «пищевой цепочки». И в водной среде домовые автоматически оказывались почти в самом низу этой цепочки – то есть становились лакомой добычей. Большая Невка в этом отношении ничем не грозила, даже пираний, акул и крокодилов не водится, единственная опасность – подцепить какую-нибудь заразу: все-таки по городу речка течет, – но будем надеяться, этого не случится. Добравшись до противоположного берега, я вылез из воды, оделся и, повесив за спину рюкзачок с ластами, свернутым гермешком и оружием, трусцой двинулся в сторону вычисленного по карте особнячка. Помповик целиком в рюкзачок не влезал, и наружу оставалась торчать рукоятка. Правда, еще на том берегу я замотал ее черным полиэтиленовым пакетом, так что теперь она напоминала то ли ручку от зонтика, то ли клюшку для гольфа. В общем, оружие в ней заподозрить было сложно, а выхватить и пальнуть можно в любую секунду, тонкий пакетик этому не помеха. Одежда на мне неприметная, и для ночного налета вполне подходящая: черные кроссовки, черные джинсы и такая же футболка. В кармане рюкзачка лежали тонкие перчатки – потом надену, не стоит отпечатки свои оставлять, а уничтожающих следы пожаров и взрывов я здесь не планировал. Неплохо было бы руки и лицо затемнить, но сейчас это лишним будет – нарвусь случайно на кого-нибудь, могут и не понять. Двигаясь безлюдными, темными аллеями мимо одиноких особнячков, уже минут через пять я без приключений достиг нужного места. А неплохо, кстати, тут вра… простите, слуги народа живут. Даже не на улицах, как остальные горожане, а на аллеях – они так здесь и называются: Большая аллея, Березовая, и т.д. Действительно, парки сплошные кругом. И домишки почетные, интересно, сколько тут участочек может стоить? Боюсь даже цифру такую представить – даже выложи я все за камушки полученное, мне такое не потянуть. И за какие же такие заслуги Климов в этом «заказнике» жилье отхватил? Будет возможность – поинтересуюсь, хотя меня сейчас не его «нажитое непосильным трудом» имущество волнует, а совсем другие вопросы. Оказавшись у ограды чиновничьего особнячка, я достал из кармана мензурку с бурой жидкостью и, поморщившись, проглотил содержимое. ПНВ я в этот раз не брал, а решил обойтись ведьмачьей микстуркой – не зря же над ней колдовал, вот и испытаю в полевых условиях. У меня теперь ночное зрение и так неплохое, а после этого зелья почти как днем видеть буду – проверено уже. Единственный недостаток созданного по ведовским рецептам препарата это то, что, пока его действие не закончится, с людьми лучше не встречаться – мало кто спокойно воспримет типа с вертикальными кошачьими зрачками в фосфоресцирующих, как у ночного хищника, глазах. Через пару минут зелье подействовало, и ночь стала совсем прозрачной, превратившись, по ощущениям, в пасмурный день, каких в Питере каждый второй, не считая остальных. Достав из рюкзака АПБ, я навернул на него глушитель и, дослав патрон, поставил на огонь одиночными – пальба очередями и проволочный приклад, сейчас совершенно не нужны. Честно говоря, по моим представлениям, автоматический огонь для пистолета, а тем более пистолета с глушителем, вообще бесполезное излишество. На то пистолеты-пулеметы есть, а универсальность, которой, видимо, пытался добиться Стечкин, это не всегда хорошо. Как выяснилось несколько позже, я был не совсем прав. Нацепил на брючный ремень пару подсумков с магазинами для пистолета, натянул перчатки и, стащив с рукоятки помповика пакет, проверил, удобно ли его будет выхватывать. Подготовился, в общем. От поползновений недоброжелателей и просто любопытствующих, особнячок отделяли живая изгородь и кованая решетка. Свет в окнах не горел, охраны во дворе я не заметил и, решив орудовать без затей, подошел к калитке. Маску, правда, надел – расплодилось в последнее время различной аппаратуры видео-наблюдения. Да и охранных систем тоже, но как с ними бороться мне просто неизвестно – другие интересы имелись, а воевал я в горах и «зеленке», где с умной электроникой было совсем туго. Придется действовать лихим кавалерийским наскоком. Положив руку на замок, я от души пожелал ему сломаться, а когда там что-то хряпнуло, открыл калитку и вошел во двор. Подойдя к крыльцу, так же поступил и со входной дверью. При желании, даже без помощи кувалды я теперь мог испортить и испоганить любую вещь, где имелись металлические детали. Тревоги, вроде, не поднялось, сирены нигде не заверещали. Немного успокоившись, я шагнул в коридор и осторожно двинулся по дому. Как тут же выяснилось, расслабился я сильно рано – сволочь Климов таки подстраховался! Охраны прямо в доме я никак не предполагал: обычно ей какая-нибудь будочка или пристройка положена, если речь не идет о серьезном объекте. А заподозрить у чиновника, пусть и высокого ранга, наличие нескольких телохранителей было сложно – не по Сеньке шапка! Однако вот случилось… Озаботился, падла, охраной тушки. Наверное, и датчики какие-нибудь имелись. Сильно сомневаюсь, что так было всегда, скорее всего, сработала чувствительная к надвигающимся неприятностям чиновничья задница. Но мне от этого было не легче… Не успел я пройти нескольких шагов по коридору, как в глаза ударил яркий свет фонарей и тишину прорезали две выпущенные практически в упор автоматные очереди. Ни здрасти тебе, ни руки верх, били сразу на поражение. Распахнув пинком дверь, нападающие выметнулись откуда-то из бокового помещения, как чертики из табакерки, и действовали, надо признать, грамотно – один стрелял стоя, а другой, видимо, с колена, не перекрывая друг другу линию огня и залив свинцом весь коридор. Шансов выжить у меня не было почти никаких… Спасла меня только проявившаяся в последнее время почти нечеловеческая реакция. Я и раньше был достаточно быстр, несмотря на внушительные габариты, но после приобретения браслета, рефлексы улучшились раза в полтора, если не больше… Даже видавший виды тренер по боевому самбо сильно удивлялся, интересуясь таким невероятным прогрессом. На что мне оставалось только пожимать плечами. А сейчас я убедился, что в стрессовой ситуации можно действовать и еще быстрее. В момент, когда начала распахиваться дверь, я уже падал на пол, выбрасывая вперед руку со Стечкиным. Мне повезло – очереди прошли выше, лишь ожгло пулей плечо. А стрелять сам я начал чуть ли не раньше, чем враги – еще не коснувшись пола, – и за какое-то мгновение успел опустошить пол магазина, посылая пулю за пулей в сторону противников. На такой дистанции, даже стреляя в падении, промахнуться было проблематично. А вот моим оппонентам как раз наоборот, попасть оказалось сложно – я вовремя ушел вниз, а при стрельбе очередями оружие уводит вверх, и сместить прицел они просто не успели. Бой накоротке скоротечен: еще несколько мгновений назад охранники пытались меня убить, а теперь их тела бесформенной кучей замерли на полу, и я на всякий случай всадил в них еще по пуле – контроль. После трескотни автоматов приглушенные хлопки АПБ показались практически бесшумными, тем более, что, перекрывая звук выстрелов, откуда-то из-за стены раздался истошный женский визг. Черт! Не хуже сирены завывает – мы и так сильно нашумели, а тут еще это… Особняк хоть и немного на отшибе, но перестрелку в соседних домах должно было быть слышно хорошо. Подозреваю, что скоро здесь от стражей порядка не протолкнуться будет – счет на минуты пошел. А в довершение всего, меня не покидало чувство, что в доме есть еще кто-то из охраны – всплеск адреналина здорово обострил инстинкты. И, скорее всего, этот кто-то в той же комнатезатаился, есть у меня такое ощущение. Не вставая на ноги, я с низкого старта рванул к распахнутой настежь двери и, подхватив с пола почему-то погасший фонарь одного из убитых, с криком: «Граната!», – зашвырнул его в помещение. А сам упал за трупы, выставив поверх них руку с оружием. Лежащий на полу фонарик второго стрелка продолжал исправно работать, освещая сейчас просто стену. А у этого, видать, контакт от удара отошел, или пулей я фонарь зацепил – удачно получилось. Хотя, не было бы фонарика, швырнул бы автомат или еще что-то – нож свой, в конце-то концов. Когда во время боя, в котором только что погибли твои товарищи, в темное помещение влетает тяжелый предмет и кто-то орет про гранату, спокойным не сможет остаться ни один человек. А чтобы на звук отличить, что это там прилетело и не запаниковать, надо быть уж не знаю каким спецом! Часто ли рядом гранаты падают, и люди после этого живыми остаются? Так что ход почти беспроигрышный. Исключением из правил мой противник не стал, а с рвущимся из горла криком, наобум лупя из пистолета, ринулся вон из комнаты. Однако, только появившись в проеме дверей, сразу напоролся на мои пули – два выстрела в грудь, чтобы остановить, и последний в голову, на случай, если он носил броник. Выбравшись из своего временного укрытия, я мельком заглянул в помещение, откуда все эти парни повыскакивали – кухня это оказалась. Естественно, никого там больше не нашлось. Окна были прикрыты плотными жалюзи, а на столе стоял ноутбук, транслирующий картинку со двора. Вот оно, значит, как – проморгал я камеру. Но именно наличие ноута наводило на размышления. Кажется, система слежения не стационарная, а установленная на скорою руку, совсем недавно. Не прямо ли сегодня? По всему, очень похоже. Надо будет с собой эту технику прихватить – комп, в смысле. Ну и накосячил же я с этим захватом! Хотя, конечно, никто не берет дома в одиночку, без прикрытия и подготовки, и то, что у меня не было выхода, совсем не оправдание. Запросто нарваться мог! Собственно, и нарвался. Все прахом могло пойти… со мной вместе. В общем, сыграл, типа, в «гусарскую рулетку» – как только последние мозги не вынесли, если они были… А теперь и дальше резаться придется. Да и подготовился я хуже некуда… Хватит! Просто учтем на будущее, а все самобичевание потом – времени не то, что мало осталось, его просто нет! Попрыгали. Вытащив из подсумка на поясе магазин, я заменил им почти расстрелянный. В нем двадцать патронов было, а сколько осталось, хрен его знает, может и вообще пустой. Но это вряд ли, я чувствовал, что могу пальнуть еще пару раз. Сразу за кухней коридор сворачивал влево. Осторожно выглянув за угол, я никого там не обнаружил, впрочем, обнаружить и не ожидал. Подстерегать меня в темном, хоть глаз выколи, коридоре было бы глупо, а в наличие у врагов ПНВ или чего-то вроде того, я сильно сомневался, по крайней мере, у тех, кого я уложил, ничего кроме фонарей не было. Предчувствие говорило, что опасных противников в доме больше нет, но в этот раз я предпочел немного подстраховаться – что ж оно раньше-то молчало? Хотя, при желании, и этому можно найти объяснение: залезая в чужой дом, тревогу в душе я списывал на разгулявшуюся нервную систему – не каждый день такими делами заниматься приходится. Потому и не стал анализировать нехорошие ощущения. Да и особого толку от этого нет – ну, совсем не провидец я! А Когорша просто говорил, что чует большие неприятности – ну, так вот они уже во всей красе нарисовались, и конца-края им не предвидится. По уму, с самого начала следовало поставить на этой операции крест, нормально подготовиться и прощупать подходы. Но наобум полез. Признаться, вообще с катушек слетел, но уж больно много на меня сегодня навалилось. К тому же, акцию я давно уже провалил, нашумел, и по всем понятиям пора было отступать, бежать-спасаться, пока за задницу не взяли. Но как раз этого делать было нельзя, иначе все предыдущие усилия пойдут псу под хвост. А следующего раза не будет. Значит, что? Если методично зачищать все помещения подряд, я, в конце концов, дождусь, что сюда примчится «вся королевская рать» – уже, наверное, всполошилась. Окончательно на все плюнув и положившись только на интуицию, я направился к двери, за которой продолжала верещать какая-то баба. Пинком открыв дверь, я взял помещение на прицел, а затем скользнул в комнату и сразу сместился вправо, что бы не маячить на входе. Клиент был здесь! По комнате, панически заламывая руки, заполошно метался рыжий рыхлый толстяк в трусах и майке. Слизняк, даже сделать ничего не попытался, хоть бы за дверью с чем-нибудь тяжелым подстерегал. Сидя на здоровенной кровати, надрывалась от крика такая же откормленная бабенка – жена, без сомнения. Времени на церемонии не осталось, и я сразу прострелил Климову ногу – стопу, а не колено, чтобы от болевого шока не вырубился, зато разговорчивее будет. Чиновник свалился на пол и, схватившись за ногу, завыл. А хрюшка на кровати, напротив, замолчала и как-то обмякла – сознание потеряла. Это хорошо, свидетели предстоящей беседы мне не нужны, а убивать не хотелось – вряд ли она в делах мужа замешана. Хотя благами от этой его деятельности пользовалась с удовольствием. Не профессионально, конечно, свидетелей оставлять, но и я не наемный убийца. Лица под маской она не видела, а то, о чем мы будем говорить, не услышит. Подойдя к кровати, я положил руку женщине на шею, собираясь ненадолго передавить сонную артерию, чтобы гарантированно выключить ее из разговора, но пульса не прощупывалось. Похоже, кони двинула от переживаний. Да и не жалко совсем, честно-то говоря. – В доме еще кто есть, кроме троих, что на кухне были? – первым делом, бросил я стонущему жирдяю. Затравленно глядя на меня, он что-то невнятно просипел, отрицательно помотав головой. – Если соврал, тебе же хуже, – добавил я, и на этот раз он сумел выдавить из себя более членораздельное – «нет». Остановившись перед стенающим на полу Климовым, я навел на него пистолет, стянул с головы маску и сказал: – Рассказывай, давай, зачем меня заказал? И в темпе, а будешь юлить – вторую ногу прострелю, для начала… По его взгляду, я понял, что о чем речь, он осознал моментально. Неприятный все же тип – очень! Во всем облике что-то отталкивающее есть – бывают такие люди, а уж когда он заговорил, и вовсе муторно стало, сразу захотелось придавить гниду, а не разговоры с ним разговаривать. Но придется, за этим я сюда и пришел. Запираться Климов не стал, а, подвывая от боли и страха, начал частить, выкладывая нужную информацию и подробно отвечая на мои вопросы. Жути ему добавляли мои отблескивающие, ставшие совсем не человеческими глаза. В первый раз, испытав препарат, я и сам себя в зеркале пугался. В общем, вилять он и не пробовал. – Мне из Москвы позвонили, с самого верха, Сбруев. Сказал, что придет человек, представится Любомиром Бориславичем и надо будет ему помочь, что бы ни попросил. А им самим не интересоваться. Заплатит хорошо. Кто такой Сбруев, я знал – мелькал он по ящику периодически, действительно большая шишка! Мне до него и не дотянуться будет. Нет, убить, наверное, смогу, при очень большом желании и с огромным риском, но вот взять живьем лучше и не пытаться – без шансов это! Значит, Сбруева пока оставим, да и не при делах он, скорее всего, просто за «дольку малую» кому-то способствует. – Что за человек приходил? – перебил я Климова. – Непонятный какой-то, даже не знаю, как его пропустили, я распоряжения не давал, думал снизу позвонят, а он сразу в кабинет зашел. – Дальше давай, – подбодрил я распинающегося чинушу. – Иностранец, серб или болгарин, наверное, говорил странно, я даже понимал не всегда. Сказал, что надо найти Игоря Андреевича Брасова. Что это за Любомир непонятный и почему он по Смольному спокойно разгуливать может, я, кажется, догадывался – варлоками запахло. Однако неплохие у них здесь связи – на самый верх тянутся! А вот откуда ему мои паспортные данные известны? В том мире я их только Святополку называл. А говорил я ему, что в Питере живу? Черт! Не помню совсем, может, и сболтнул. Или варлок сам меня выследил, по браслету, например, запеленговал? А потом пошел помощи просить? Не, что-то здесь не складывается, да и сомнительно мне, что браслет что-то там излучает – тогда бы давно уже нашли. Значит, утечка, скорее всего, от князя идет, других вариантов я пока не вижу, а в то, что мной и браслетом заинтересовались местные, не верится совсем. Если исходить из этого, то есть три равновероятных версии: или Святополк где-то что-то неудачно ляпнул, или его поймали и раскололи, или он сдал меня умышленно. Но вот выбрать из этих вариантов я не могу – недостаточно информации, и от Климова ее уж точно не получить. К тому же, все, что я знаю о варлоках, да и, по большей части, о ведунах, известно мне именно от князя. До этого я наивно полагал, что Всеслав и Святополк расплатились со мной очень щедро, но получилось, что они втравили меня в какую-то очень серьезную пакость, и теперь крепко задолжали, как минимум за смерть Ленки, пусть и случайную. И рассчитываться будут, для начала, честными ответами на мои вопросы, а там посмотрим… Что же мне князюшка рассказать-то забыл? А с легким сердцем подальше сплавил, вместе с браслетом… И что за хрень такая этот самый браслет, если из-за него меня и здесь достали и средств на его изъятие не жалеют? Впрочем, и ведуны хреновы не пожалели, камушки, что мне достались и у них явно не как стекляшки проходят. А, судя по тому, какие «шишки» были привлечены, игра совсем нешуточная идет. Кое-что мне о браслете известно – непростая вещица, но это явно не все, есть еще что-то мне совсем не известное. Ладно, об этом будет время подумать, а лучше поспрошать кого знающего, желательно с пристрастием. А пока с этим уродом продолжим… – Только меня найти? Или Любомир еще что-то просил? – поинтересовался я у чиновника, а когда он несколько замялся с ответом, добавил: – Колись давай, скотина, – и многозначительно пошевелил глушителем пистолета. – Захватить требовал, а если не получится, то браслет забрать, – отведя глаза, проблеял Климов. Как браслет собирались забирать, я и спрашивать не стал – понятно, что с трупа, да и известно мне это уже. – Что дальше? – Я Тищенко позвонил, это директор ЧОП[132] а одного, – пояснил толстяк. – И заняться этим делом попросил. А Любомира к нему отправил. У ЧОПа база своя есть, за городом, там они должны быть. Потом, я еще подполковника Геращенко предупредил, из милиции, чтобы со своей стороны на контроле это все держал. – Кстати, а откуда здесь эти трое орлов взялись? – Я мотнул головой в сторону кухни, где остались трупы. – Тебя же не все время так стерегут? – Тищенко прислал, часа три назад приехали. Сказали, что те, кого за тобой посылали, не вернулись, и мне лучше с охраной побыть, – тоскливо протянул совсем заскучавший Алексей Валерьевич. Сообразительный этот Тищенко мужик, это не есть хорошо! Куда он еще людей заслать мог? Об этом я и спросил, но ответа не дождался – просто не знал Климов. Ну, правильно, мы только указания давать умеем, а в нюансы нам вникать некогда. – Кто еще обо мне что-то знать может? Вообще о том, что такой существует? – задал я стандартный, но очень важный на сегодня вопрос. – Я никому больше не говорил, подполковник не знаю, а Тищенко своим должен был поручить, – честно сознался чиновник. – Как Любомир выглядит? – поневоле я начал говорить короткими рублеными фразами, уж больно это общение было неприятным. С грехом пополам описав мне варлока как высокого темноволосого мужчину лет сорока и без особых примет, Климов иссяк. Не густо, однако. Единственным дельным моментом в этом словесном портрете была обратившая на себя внимание чиновника деталь – на руках Любомир носил несколько золотых перстней с камнями. Больше ничего полезного про варлока узнать не удалось. Задав еще несколько вопросов и уточнив кое-какие моменты, я решил, что пора сворачивать разговор. Наверное, можно было выжать из него еще что-то полезное, но я буквально физически ощущал, как утекают мгновения – скоро здесь станет очень жарко, надо срочно закругляться и сматываться! Если не поздно уже… Подняв пистолет, я разрядил его прямо в жирную харю чинуши. Многих тянет блевать, когда придется убить человека, особенно по первости, у меня же эта мразь вызывала позывы к рвоте только пока была жива. А сейчас отпустило. Развернувшись, я быстро вышел из спальни и направился к выходу из дома. А по пути заглянул на кухню, где остался ноутбук. Его я безжалостно раскурочил, и уничтожил жесткий диск – нефиг потом кому-то на запись любоваться. Убитые бойцы, были одеты в черную униформу, а поверх нее легкие бронежилеты, но их это не спасло. Пистолетные пули броник выдержал, но динамический удар-то остался, плюс, на каждого по нескольку пуль пришлось – чтобы вырубить, хватило, а потом я сделал контроль в голову. Несмотря на жуткую спешку, оружие неудачливых охранников я решил прихватить – теперь мне все пригодится. У того, которого я подстрелил последним (водитель их, наверное), оказался ПММ и пара магазинов к нему. А у двоих других пистолеты-пулеметы, вроде «Кедр», но не уверен – я в них не очень разбираюсь, а за последнее время наклепали много всяких моделей. К ним тоже нашлось по два запасных магазина. Не густо, но и парни не на войну ехали. Один из ПП[133] был поврежден моей пулей, и его я, предварительно вытащив магазин, оставил, а остальное хозяйственно уложил в рюкзачок. Была мысль пистолет-пулемет не прятать, но ее я сразу отбросил – незнакомым оружием лучше не пользоваться, потом с ним разберусь. Вместо этого вытащил Ремингтон, сейчас он уместнее будет. Трубка магазина у него увеличенная, на семь патронов, а восьмой уже в стволе, учитывая, что заряжены патроны картечью, на небольшой дистанции это пострашнее любого автомата будет. А ночью, да в парке среди деревьев, на других дистанциях воевать просто не получится. АПБ, сняв предварительно глушитель, я сунул за пояс – некогда кобуру навешивать. Все. Рвем когти! Больше нигде не задерживаясь, я выскочил из дома и, перебежав двор, выглянул за калитку. Именно в эту секунду с ближайшей аллеи резко вывернул большой черный джип и тут же, со скипом покрышек, затормозил. Распахнулись двери, и оттуда начали выпрыгивать люди с оружием, но почему-то в костюмах. Что за перцы такие? Неужто президентская охрана вниманием почтила? Кажется, наш очередной президент где-то рядом гнездо вить собирался, на случай визитов в любимый город. Другие бы не поехали – на то милиция всяческая есть, с ОМОНами и прочими группами быстрого реагирования. Обычная охрана, которой на этом островке, кстати, тоже навалом, точно никуда не сунется – им деньги не за это платят. Хотя, вроде, и этим парням как раз гнездо и тушку охранять положено, так сказать, неприступной стеной стоять, а совсем не злоумышленников типа меня ловить. Во какой чести нежданно удостоился, но и обязательства это накладывает… Что они здесь-то делают? Может, просто заскучали и решили развеяться? Да плевать, в общем-то, кто это и зачем прикатили, сейчас точно скучать перестанут! Буквально за секунду выскочить из машины успели трое: один с одной стороны и двое с другой – шустрые, однако, ребята! Не раздумывая, я, вскинув ружье, выстрелил по противникам, быстро передернул цевье и бабахнул еще раз – это слегка охладит их пыл. Не задерживаясь, чтобы оценить результат, я метнулся вперед через дорогу. От машины послышались матюги и вопли – значит, зацепил кого-то. Перепрыгнув канаву, я перекатом ушел за ближайшее дерево и растянулся на земле. Вовремя! Воздух прорезала очередь, по дереву стегануло пулями, а меня осыпало древесной щепой – кто-то у них там очень грамотный остался, успел заметить, куда я сиганул, и это в предрассветных сумерках. Сваливать надо! Прикрываясь деревьями и пользуясь малейшими неровностями местности, я начал потихоньку отползать, даже не пытаясь огрызаться – ну его на фиг с ними тут воевать! По вспышкам заметят и огнем накроют. К этому моменту прикатила вторая машина, и меня поливали уже из пяти стволов хором. Точно серьезные парни – такую войнушку, в таком месте затеять, не все себе могут позволить. Хорошо, догонять пока не лезут, понимают, что нарваться можно. Тут хоть и не настоящий лес, но деревья растут достаточно густо, так что, отползя метров на тридцать, я смог подняться на ноги, особо не опасаясь получить пулю. Да и огонь уже стихал, только для порядка постреливали. Сейчас они что-то изобретать начнут, чтобы меня надежно взять, ну а я их, собственно, обманывать. В общем-то, обманул уже, через дорогу рванув – мне в другую сторону надо было, но там по пути укрытий никаких не наблюдалось. Еще можно было вернуться, и, обогнув дом, через забор перелезть, но и там дальше метров сто-пятьдесят открытой местности. Если бы догадались объехать и там меня перехватить, паршиво могло бы выйти. А так нормально все получилось. Отбежав еще где-то на сотню метров, я стал забирать влево, делая крюк, и совсем скоро выбрался к идущей перпендикулярно аллее. Где-то вдали уже завывали сирены, милиция значит, на подмогу к парням в костюмах мчится. Но накрыть меня им уже не светит, если конечно сам не сглуплю или случайно не вляпаюсь. Постараемся этого избежать. Что для разведчиков, что для партизан, что для меня сейчас, пересекать дороги самое опасное – заметить очень легко. Но наблюдателей выставить пока не успели. Так что без помех преодолев открытое пространство, я опять углубился в парк и почти галопом помчался в сторону реки не забывая, однако, и об осторожности. Но перед любым встречным-поперечным у меня есть серьезное преимущество, хотя бы потому, что вижу в предутренних сумерках не хуже, чем днем. Набережную я опять переползал на брюхе, заметив в некотором отдалении милицейский уазик. Но все прошло благополучно. Спустившись к реке, вошел в воду и поплыл к противоположному берегу. Даже раздеваться не стал, только на ходу засунул в герммешок рюкзачок, оружие и оставшиеся патроны. Царапину от пули на плече, про которую я уже успел забыть, сильно защипало, но внимания это не стоило. Против инфекции антибиотик вколю, а потом ведьмачей мазью замажу, я ей теперь даже больше обычных лекарств доверяю. Учитывая ускоренную регенерацию, через пару дней и следа не останется. На той стороне, взволнованно бегая из стороны в сторону, меня поджидал Когорша. Не усидел в машине, паршивец, а открывать дверцу он давно наловчился. – Все нормально, брат, – выбравшись из воды, успокоил я его и, не отвечая на расспросы, еле переставляя ноги, поплелся к машине. – Потом все. Все случившееся за последнее время вымотало меня до крайности, и именно сейчас, когда, наконец, схлынуло возбуждение от опасности, я ощутил полную опустошенность и неимоверную усталость. Надо отыскать какую-то безопасную нору, как следует отдохнуть и тщательно обдумать все последующие ходы – достаточно я глупостей уже наделал, и жив только чудом остался. Поблизости я знаю только одно место, где можно на время затаиться, чтобы привести мысли и чувства в порядок; значит, туда и направимся. Достав из машины сумку с одеждой, я быстро переоделся – не лезть же на сидения мокрым. Футболку пока надевать не стал, а, вытащив аптечку, подозвал домового: – Когорша, иди сюда, помогать будешь, мне там дотягиваться неудобно. – Я тут уже. А что делать надо? – Лечить меня будем. Сейчас все покажу. Вражеская пуля пропахала борозду от плеча и дальше к лопатке. После купания подсохшая было рана размокла и опять кровила. Неплохо бы пару швов наложить, но самому мне не дотянуться, а Когорша не справится. Бог с ним, и так заживет. Я вколол себе антибиотик, и домовой сноровисто замазал рану еще Святополком подаренной мазью, а потом прилепил сверху тампон. Вот и вся операция. Натянув сухую футболку, я сел за руль, взял из пачки с верблюдом и надписью «самец», сигарету, оторвал у нее фильтр и с наслаждением закурил – жалко солдатский Кэмел, без фильтра который был, уже не выпускают. Правда, его и раньше у нас не купить было, мне знакомые из Штатов привозили. Сделав первую, самую вкусную затяжку, я обратился к домовому: – Забирайся давай, сейчас перекурю и поедем. На курение домовой давно уже не морщился, более того, иногда покуривал сам. Я, в общем-то, не запрещал, только предупредил, что нюх подпортить может, да и вообще это не очень полезная привычка. На что Когорша только отмахнулся, сказав, что нюх и здоровье, ему от табака потерять не грозит. Вполне может быть, кстати, он же какая-никакая, а нечисть, хорошо хоть серой не пахнет. Так что сейчас, домовой задымил вместе со мной – забавное, надо сказать, зрелище.Глава 10
Добираться нам было совсем не далеко – до Старой Деревни. К дяде в гости отправимся, хотя он и не приглашал, да и дома его нет, но отец по телефону намекнул, что можно воспользоваться этим вариантом, так что в обиде дядя не будет. Ключей у меня, конечно, нет, но вот способность вскрывать любые замки никуда не делась, и отцу об этом было известно. После развода с женой и размена жилплощади, дяде досталась неплохая однокомнатная квартирка. А уже ту он совсем недавно обмахнул с доплатой на двушку – кому-то из его родственников срочно понадобились деньги. Так вот, хотя дядя жил уже в новой квартире, документы еще переоформить не успели и особо не торопились – свои люди, все на доверии. А об этом обмене даже его бывшая не знает, да и вообще очень немногим известно. Могут меня там найти? Со временем, конечно, отыщут, но вот денек-другой там точно будет безопасно. Если бы не эта оказия, пришлось бы за город ехать – была у меня там пара вариантов пристроиться, а на худой конец, ночевать можно и в лесу, с палаточкой или даже в машине, но пока не нужно. Кстати, про машину: раскатывать на моей по городу скоро станет очень и очень неосмотрительно, надо срочно ее менять. К счастью, и по этому поводу у меня идея есть – дядину Ниву возьму. Во он попал! Ничего, с деньгами у меня напряга нет, сочтемся, другую машину себе купит, не хуже. Докурив, я завел машину, и мы тронулись. По дороге притормозили у торгового центра, и я опустошил пару банкоматов, а потом, собственно, и приехали – от универмага до цели всего пару минут езды было. Новенькая многоэтажка в новом районе. Дядин родственник покупал квартиру еще в строящемся доме, в результате по срокам его прокинули, и тут пожить вообще не удалось – поменялся, а Андрей Николаевич заселился всего пару месяцев назад, и тоже почти сразу свалил. Теперь вот мы с Когоршей перекантуемся. Оставив машину у подъезда, мы поднялись на седьмой этаж и, не заметив на лестничной площадке посторонних, взялись за взлом квартиры. Хотя это громко сказано – в этот раз замок хотелось не сломать, а просто открыть, что вполне удалось – в общем, ничего удивительного, браслет я тоже не испортив снимал. С последнего посещения, когда я помогал дяде перевозиться, тут ничего не изменилось. Большая прихожая, одна комната проходная – типа гостиная, другая служила дяде сразу кабинетом и спальней. Задуманный ремонт Андрей еще не начал, а мебель приволок из старой квартиры. Оглядевшись в доме, я направился в кабинет и тяжело плюхнулся в кресло у большого письменного стола. Следом прошмыгнул домовой, примостился рядом на диване, и вопросительно на меня уставился – мол, что теперь делать будем? Несмотря на усталость, сразу будет не заснуть – слишком состояние взвинченное, – есть тоже совсем не хотелось. Значит надо нервишки подлечить. В голову приходил только один способ, как это можно сделать. Неохотно поднявшись из мягкого кресла, я подошел к серванту, открыл бар, заглянул внутрь и только присвистнул – а нехило так дядюшка алкоголем запасся! Разномастные бутылки оттуда только что не сыпались. – А что я пью – я пью коньяк французский. Простой коньяк «Наполеон». Простой коньяк «Наполеон». Я им уставил весь балкон, – напел я, перебирая емкости с напитками, и раздумчиво обратился к Когорше: – А мы что пить будем? Шампанское по утрам… ну, ты в курсе. Водку тоже, вроде, как моветон. Хотя для нас сейчас и не утро совсем. Вино – это по другому поводу… – Я как ты, – всецело доверился моему выбору домовой. От спиртного он не отказывался никогда, правда, сам обычно предложений выпить не выдвигал. – Значит, на коньяке и остановимся, – резюмировал я и, достав приглянувшуюся бутылку «Хеннеси», разлил нам по бокалам. Для снятия стресса лучше коньяка и не придумаешь. – Давай Лену и ее родителей помянем. По первой и второй мы махнули сразу, без оглядок на этикет и правила употребления подобных напитков. А с третьей и последующими порциями поступали почти как положено – неторопливо потягивая коньячок из бокалов. Правда, букетом я особо не насладился, да и плевать на него было, по правде-то говоря. После всего случившегося попусту трепаться совсем не хотелось, да и делиться переживаниями я не привык – это дело сугубо личное; обычно разговорчивый домовой, похоже, разделял мои чувства. В общем, я кратко поведал Когорше о событиях на острове, а дальше мы выпивали молча. Так незаметно бутылку и приговорили. От выпивки нервы немного успокоились, можно было и еще бутылочку раздавить, но назавтра дел очень много, и похмелье мне совсем не нужно. Значит, пора укладываться. Я оккупировал дядин диван, а Когорша удобно устроился в кресле. Проснувшись почти в четыре часа дня, я сходил в ванную и привел себя в порядок, заодно поменяв повязку на ране – та, кстати, уже начала затягиваться. После душа, пошуровав в стенном шкафчике на кухне, замутил нам с Когоршей по чашке растворимого кофе – больше ничего съедобного в доме не нашлось, – а потом включил телевизор: новости посмотреть. Ничего хорошего я там увидеть не ожидал, но показывали нечто вообще невообразимое. Диктор замогильным голосом вещал о прокатившейся по городу волне смертей и зверских убийств. О гибели чудесных людей и невосполнимых потерях в рядах милиции и аппарата. А так же о нечеловеческой жестокости неизвестных убийц. Ник, которым я подписался, отправляя видеоролик в сеть, тоже озвучили. А вот сам ролик где «чудесные люди» каялись в грехах, почему-то не показали. Но другого я и не ожидал. Хуже, что хоть в прямую и не говорилось, но от репортажа складывалось четкое ощущение, что и Ленку с родителями, и ментов убивал один и тот же человек – какой-то спятивший маньяк. Ну, не твари ли, а? Моего имени пока не упоминалось, но, без сомнения, уже ищут. Кто там держит руку на пульсе и контролирует поступающую в эфир информацию и кто музыку заказывает, мне, естественно, не известно, но если когда-нибудь выясню, этим людям сильно не поздоровится. Взрыв и пожар в доме подполковника, троих «мушкетеров» в сгоревшей машине, смерть чиновника с женой и пять трупов на квартире у Лены между собой еще не связали, надеюсь, и вообще не допрут. Но тот же Тищенко, без сомнения, знает, чьих рук это дело. Хотя как раз он, скорее всего, никому свои подозрения озвучивать не будет, сам попытается проблемы решить. Есть у меня такая уверенность. Ребром вставал вечный вопрос: что теперь делать мне? Бежать и прятаться или, напротив, нападать? Пожалуй, последнее… Захватить и расспросить Тищенко в компании с варлоком и думать нечего – с такой-то охраной, а вот убрать их точно стоит. Меньше останется тех, кто знаком с подоплекой событий, а может и вообще никого… в этом мире. Не уверен, что даже Сбруеву что-то лишнее известно, он просто дал указание помочь конкретному человеку – Любомиру этому хренову. В общем, уничтожить руководящую верхушку и как следует прорядить «мушкетеров» в любом случае надо – не нужен мне этот ЧОП на хвосте! Да и заказчик еще жив. А может, все-таки повезет и поговорить с варлоком получится… жестко так побеседовать, с разматыванием кишок. Но самое главное, разобравшись с ЧОПом, я выведу из-под удара своих родственников и знакомых. Милиция немного потрясет – и только, а вот если ими займется откровенно бандитская структура, будет гораздо хуже! Решат, например, что через родных и друзей меня прищучить возможно, что тогда? Исходя из этого, и надо действовать. Кроме того, мне просто хотелось крови! И не абы кого, а вот этих гадов конкретно. Не стоит ставить себя в положение дичи, оно заведомо проигрышное; значит, охотником и буду – дело знакомое. Приняв решение, я подошел к столу, включил дядин компьютер, подсоединил к нему изъятый у подпола «винчестер» и углубился в досье на Тищенко и его охранное предприятие. В доме у Геращенко, я на него только мельком взглянул. Закончив с изучением документов, я полазал в инете и скинул себе на флешку некоторую полезную информацию, а кое-что и распечатал. Не вызывало сомнения, что, в конце концов, придется уходить в параллельную реальность, а там любая информация придется очень кстати. Жаль только, времени на подготовку у меня очень немного, даже толком не прикинуть, что может пригодиться. А отсюда надо съезжать немедленно, иначе скоро найдут – судя по тому, что я прочел, у «Мушкета» имеются очень неплохие розыскной и аналитический отделы. Но здесь, у дяди, оставалось еще одно дело – запасы надо пополнить. Подойдя к оружейному сейфу, я, уже почти автоматически вскрыл замок и заглянул внутрь. Мог бы и не напрягаться – его спичкой открыть можно, но так показалось быстрее. Все-таки фикция эти жестяные шкафчики, только чтобы денег с народа содрать – проплатил изготовитель кому-то жирному и важному наверху, и всех охотников обязали купить. Ну, да так у нас, считай, везде. Тут почему-то вспомнилось, как во время саммита гоняли участковых проверять наличие этих ящиков чуть ли не по три раза на дню, а заодно и боезапас подсчитывать. Очень уж были озабочены «всенародно избранные» деятели, что наши, что забугорные, собственной безопасностью. То есть опасаются они собственного народа буквально до неконтролируемого расслабления сфинктера. Так что даже подхалимы на местах перебдели и перестарались. Например, большинство оружейных магазинов на это время вообще позакрывали. А в тех, которые случайно открытыми оставили (не случайно, конечно, а за мзду немалую), запретили продавать буквально все стреляющее, включая пневматику, детские луки и рогатки – без шуток! В сейфе обнаружились жалкие остатки дядиного арсенала – неудивительно, все самое хорошее он в жаркие страны забрал – львов, носорогов и гиппопотамов стрелять. Две одностволки 12 и 16 калибров, мелкокалиберная винтовка и карабин «Вепрь» – все, что было. Поразмыслив, я решил ничего отсюда не брать: огнестрельного железа у меня и так хватает. И если, не дай бог, попадусь с этим оружием, у дяди могут нарисоваться большие неприятности. А если нарезняк в деле использовать, то и вообще… Наверное, будь тут что-то получше, не удержался бы и прихватил, но что, например, мне с мелкашкой делать? Это оружие промысловиков – белку-куницу-соболя и тому подобное бить, а я такими вещами заниматься не собираюсь. «Вепрь» тоже машинка неоднозначная, паршивая совсем, если честно. С этим карабином даже охота кое-где запрещена, как и с СКС[134] – для крупной дичи промежуточный патрон 7.62х39мм слабоват. Не говоря уж про топорное исполнение «Вепря» – его и вдумчивым «напилингом» до ума довести сложно. Как-то раз я углядел в магазине карабин, выполненный под левшу, и уж было решил порадоваться такой заботе о клиентах, но не тут-то было! Переделав приклад, отечественные «кулибины» позабыли переместить окошко выброса гильз на другую сторону, то есть стрелку левше эти самые гильзы должны были вылетать прямо в рожу – офигенная модернизация! Единственный, если можно так выразиться, плюс карабина – это неприхотливость. Оно и понятно, его полностью с РПК[135] содрали, как, например, «Сайгу» с АК, заблокировав только возможность ведения автоматического огня, но качество изготовления совершенно неприемлемое получилось. Короче, «Вепрю» наше решительное – нет! И какого черта его дядя покупал? Он в оружии куда лучше меня шарит. Загадка… Думается, что только для коллекции. В общем, содержимое сейфа несколько опечалило, зато патроны под свои калибры я выгреб оттуда подчистую. Однако совсем расстраиваться было рано – я твердо знал, что кроме зарегистрированного оружия, у дяди, с его неистребимой тягой к различному железу, имеется и энное количество левых стволов – сам некоторые видел, а о других слышал… Найти тайник труда не составит, мне теперь для этого даже рамка не требуется. Все же, с такими способностями, мне бы цены в криминале не было. Или в шпиенах, если подучить немножко. А что?! В темноте почти как кошка вижу, особенно микстурки хлебнув, найти могу практически все, что угодно, и взломать тоже, а неприятности вообще задницей чувствую. Только вот душа к подобным занятиям не лежит. Хотя смежные специальности – налетчика и диверсанта – скоро придется изображать на полную катушку. К счастью, эта специфика мне малость знакома – в разведке, что ни говори, служил, и схожие задачи решать приходилось. Другое дело, что не в одиночку… Вызвав у себя нужный настрой и сформулировав в голове задачу, тайник я отыскал уже через минуту. Собственно, с ним Андрей Николаевич особо и не парился, элементарно складировав арсенал в ящике под диваном. А может, не успел еще нормальную нычку сделать, все-таки недавно сюда переехал. С трудом вытащив на свет божий занимавший все поддиванное пространство тяжеленный зеленый ящик, я откинул крышку и натурально обалдел! Дядюшка небольшую войну, что ли, собирался развязать? Или чего другого нехорошего удумал? Одним словом, даже зная дядину тягу к огнестрельным орудиям убийства, увидеть здесь такой склад я просто не ожидал – но какой подарок! Почти выпав из реальности, я начал извлекать оружие из ящика. Сверху лежал до боли знакомый десантный АКМС – новье совсем, в смысле, даже в загустевшей заводской смазке – наверное, с консервации, и несколько рожков к нему. Теперь понятно, зачем дяде «Вепрь» понадобился – патроны можно легально покупать, калибр-то у них с «калашом» один. Значит, заберем из сейфа все, что там 7.62х39 есть. Ломать голову где дядя достал автомат, я не стал – в девяностых можно было купить практически все что угодно. Потом пошли огрызки трехлинеек, обрезы то есть. Оба беру. И мосинский карабин обр. 1938г. ни за что не брошу – отличная штука, и состояние великолепное! Боеприпаса 7.62х54 у меня достаточно, да и тут кое-что есть – чуть ли не пол ящика именно этим калибром забита, остальных-то по чуть-чуть. Правда, патроны в основном старые, осечки могут давать – с оглядкой надо ими палить и из чего попроще, тогда не слишком критично будет. Появившийся следом «Наган» тоже без размышлений присвоил, а дальше поджидал настоящий сюрприз: дюжина толовых шашек, отдельно отыскались колпачки детонаторов и бикфордов шнур – слов нет как удачно! И я даже знаю, откуда тут взрывчатка взялась – еще во «время оно» она была конфискована у браконьеров, нацелившихся глушануть рыбки, вот дядя и запасся. Но и это еще не все: последним из ящика появился ни много ни мало натуральный миномет[136], наш, времен войны. И мин в комплекте 14 штук, насколько я понимаю, ровно два лотка. Калибр у артиллерии оказался не слишком серьезный, всего 50мм – со знакомым мне «Подносом»[137] не сравнить, но почти килограммовая мина тоже серьезный аргумент. Зато сам миномет всего 10кг весит, что немаловажно. Гранатомет выглядел бы предпочтительней, но не стоит губу раскатывать – его мне раздобыть не светит. К тому же, дареному коню… Радоваться надо, что это чудо здесь оказалось. Вот я и радуюсь, а свои преимущества даже у небольшого миномета есть, взять хоть возможность стрельбы из-за укрытия и по крутой, навесной траектории. Это и надо использовать, а кое-какие идеи уже есть… Было в ящике и еще какое-то железо, типа браконьерских вкладышей[138], распаянных тройников[139] или ППС[140] времен войны, но этого я брать не стал – лишняя тяжесть, морока, и с патронами напряг. Ну, блин, Андрей Николаевич дает! Только пулемета в коллекции не хватает. «Максима» нам, конечно не надо – надорвемся таскавши, а вот ПК[141] любой модификации или даже ДП[142], меня бы вполне устроил. Мечты, однако – не оказалось здесь ничего подобного. А ведь у дяди и на даче что-то есть, может, и пулеметы с пушками приныканы, после таких находок в городской квартире, там всего можно ожидать – маньяк он оружейный! Но на дачу я сейчас не поеду – далековато она, в Карелии. К тому же, и так непонятно как все это без машины утащить, а придется. Байдарка, правда, есть – будем надеяться, что она под грузом не утонет, мне ведь и еще кое-что прикупить надо. Опустошив дядин арсенал, я достал пачку евро – тех, что у подполковника экспроприировал, и сунул их в ящик, а потом задвинул его обратно под диван. Окупятся дяде его стволы, а заодно и новую машину купит – «Ниву» я собираюсь забрать. Кстати, ключи от гаража и машины надо поискать, но мне это быстро. Заодно неплохо найти что-то, куда можно оставшееся оружие упаковать и сматываться пора. Незачем, тут дольше задерживаться – передохнули немного, и ладно. Потратив на поиски ключей и сборы минут десять, мы с Когоршей погрузились в машину и покатили к дядиному гаражу, там я открыл ворота и выгнал на улицу «Ниву». А потом быстро перекидал имущество из одной машины в другую, и поставил на освободившееся в гараже место уже свою, пустую «Тойоту». После чего выписал себе доверенность на управление новым транспортным средством. Если за меня возьмутся всерьез, это не спасет, но пока должно срабатывать, а от приметного джипа я избавился. Все, можно ехать. Первым делом мы заскочили в торговый центр и как следует затарились продуктами, все больше теми, что могут долго храниться – чай, сахар, соль, крупы, макароны, тушенка и тому подобное… Подумав, я прихватил и несколько бутылок коньяка – в лекарственных, естественно, целях. Там же в кафе и перекусили – выпитую у дяди чашку растворимого кофе, при всем желании, завтраком посчитать было нельзя. Заехав на заправку, я залил бензобак под пробку и наполнил запасную канистру, а потом прикупил еще пару двадцатилитровых и тоже заправил, но уже соляркой – пригодится. Сразу после этого мы махнули на рынок в Автово: здесь все, что угодно, купить можно, наверное, даже оружие, но делать этого, в смысле оружие покупать, явно не стоит – проблем не оберешься, но я сюда по другому вопросу. Побродив по рядам, где торговали теле/радио деталями и подобной тряхомудией, я пообщался с народом, бахнул кучу денег и скупил чуть ли не всю имеющуюся в наличии серебряную проволоку и золотые контакты, одного золота на килограмм получилось, не меньше, но там, куда я вскоре собираюсь, оно должно быть в цене. А серебро против нечисти неплохо работает, и тоже как средство расчета подойдет. Все доставшиеся от ведуна монеты целы, но драгметаллы лишними не бывают, так что еще в ломбард зарулим, что-то прикупить. А вот отсюда пора сваливать, продавцы уже нехорошо коситься начинают, того и гляди, стукнут «крыше», что деньгами запахло – лишние неприятности мне сейчас совсем ни к чему. Но есть тут рядом еще кое-что нужное… пробежавшись по рынку, я приобрел несколько пакетиков алюминиевой пудры – теперь все. Дальше мой путь лежал в магазин «Все для садоводов и огородников». Учитывая, что есть некоторая вероятность снова застрять в междумирье, я решил подстелить соломки и запастись некоторым количеством семян: подножный корм – это, конечно, хорошо, но и приусадебное хозяйство не помешает. Главным образом хотелось приобрести семена картошки: и тащить не тяжело, и робинзонить, в случае чего, будет веселее. Ну и другие, м-мм… растительные культуры лишними не окажутся. В общем, берем все, что под руку подвернется, а разбираться потом будем. С поставленной задачей я успешно справился и особо не разбираясь, накупил целую кучу разнообразных шуршащих пакетиков и пять килограмм меленькой семенной картошки – мне объяснили, что если брать чисто семена, то результат можно получить только на второй год, хотя и их немного взял. Если прижмет, буду осваивать новую для себя специальность земледельца-огородника, надо только не забыть инструкции в инете посмотреть, а то загублю на хрен все урожаи – при моих-то знаниях и умениях. Когда была жива бабушка, от огорода я как от огня бегал, а теперь там «ковылем, травою да бурьяном» все поросло, и такое положение дел меня вполне устраивало, а бочком пробираться между грядок никогда не нравилось, и тем более эти грядки как-то обихаживать. Теперь же, не исключено, свои взгляды придется пересмотреть, но не будем о грустном… Проследовав в отдел с удобрениями, я взял еще пятидесятикилограммовый мешок аммиачной селитры и на этом, наконец, успокоился. Нет, с ума я пока не сошел, и ничего удобрять не собирался, селитра мне для другого нужна… После магазина для садоводов были ломбард и ювелирный, где я накупил еще немного серебра, уже в изделиях и несколько дюжин золотых колец – все что были. Пока покупал и бродил между витрин, родилась еще одна идея, и я решил запастись синтетическими рубинами – насколько я помню, от настоящих эти камни не отличить, потому как полный аналог натуральных только выращены искусственно, а стоят относительно недорого. В результате, объехав несколько ювелирных, рубинов я приобрел около трех тысяч карат[143], и почти столько же искусственных сапфиров – и те и другие это корунд, только разных цветов. Учитывая, что все камни ограненные, а часть из них «звездчатые», если продавать их как натуральные просто невероятные суммы получатся! Потом я посетил еще несколько магазинов, начиная с военторга и вплоть до игрушечного – как ни странно там тоже продавались нужные мне вещи, а дальше на повестке дня стоял охотничий магазин. И любой не подойдет, а только тот, где работает мой старый знакомый, кстати, бывший мент с некоторыми благоприобретенными за время службы «тараканами», но человек очень неплохой. Заехав на стоянку перед магазином, я оставил Когоршу в машине и пошел за покупками. Ассортимент развешанного в витрине оружия радовал глаз, но я сейчас не за ним – своего хватает, да и не купить его без разрешения. За прилавкомстоял среднего роста крепкий мужчина, с виду лет сорока, а на самом деле ближе к полтиннику. – Привет, Володя, – поздоровался я и пожал протянутую руку. – О, Игорь, здорово, давно тебя видно не было. Чего не заходишь? – Да все как-то некогда – то одно, то другое… – расплывчато отозвался я и перевел разговор на другую тему. – А сам как? На охоту не собираешься? Открытие скоро. – Нормально все. Старшая, вон, в институт поступила. А на охоту поеду, конечно, неделю отпуска взять собираюсь, и на уток махну. Присоединиться не хочешь? – Я бы с радостью, но не получится, никак – дела замучили. Немного поболтав на отвлеченные темы, я дождался, пока рядом не будет никого из покупателей или просто любопытствующих, и перешел к главному: – Такое дело, Вовка, патроны нужны, много. – Не проблема, решим, тебе чего и сколько? – бодро откликнулся Володя. – В том-то и дело, что дофига и разные. – Я перечислил требуемые калибры и добавил: – Вообще все, что есть, возьму! – Куда тебе столько? – присвистнув на мои запросы, поинтересовался Володя. – Да уезжаю надолго, в далекие страны и глухомань несусветную. Ты же знаешь, где и как я работаю. Вот подвернулся выгодный контракт, но не меньше, чем на год, а то и дольше застрять придется. Там с пополнением боезапаса проблемы могут возникнуть. То есть стопроцентно возникнут, – не моргнув глазом, ответил я, и почти не соврал, разве что про контракт. – Ну, раз так надо, значит поможем. – Спрашивать, зачем мне, например, 7.62х39, Володя даже не стал, хотя оружия под этот калибр на меня зарегистрировано не было. С пониманием человек! Наверное, потом мои покупки на других раскидает. Или еще, каким образом проведет – ходы-выходы у него имеются. Он только уточнил: – А через границу как повезешь? Вопрос, кстати, резонный – если я попадусь, выяснить «откуда дровишки» будет несложно. Как бывший работник органов, Володя это представлял великолепно. – Борт грузовой с экспедиционным имуществом скоро вылетает, с ним и отправлю. Там шерстить никто не будет, – уже откровенно соврал я. Не стоит ему лишнего знать: «больше знаешь – меньше живешь», сейчас для моих знакомых это особенно актуально. Володя кивнул и удалился открывать закрома, а я – смотреть и выбирать, чем еще надо запастись. Кроме снаряженных патронов, я капитально затарился и просто гильзами для гладкоствола, главным образом латунными, сейчас это становится дефицитом, но у Володи они нашлись. Порох, пули, картечь, капсуля – жевело и пистоны, войлочные пыжи и пластиковые контейнеры… Под боеприпас и все прочее пришлось прикупить еще пару баулов и рюкзак – что-то я имуществом со страшной силой обрастаю. Но просто так уйти из оружейного магазина было никак нельзя. Поэтому скупал я все, что может понадобиться – неизвестно когда представится другая такая возможность. Может, и никогда… В общем, много чего накупил. Не говоря про всякую мелочевку, типа охотничьих спичек, пару разгрузок, еще бинокль, кое-что из одежды и чехол-кобуру под «Ремингтон», и такой девайс нашелся – теперь по желанию помповик можно было носить под полой, или пристроить за спину. Одним словом долго перечислять, что взял… Отягощенный снаряжением и боеприпасом, я тепло распрощался с Володей и, выйдя на улицу, направился к машине. Однако выручку я магазину сегодня хорошую сделал, Вовка тоже доволен остался, а часть денег прямо ему в карман пойдет. В городе мне больше делать нечего, будем на природу перемещаться. Погрузив рюкзак и сумки, я вывернул со стоянки и поехал в сторону Таллиннского шоссе – так удобнее будет, и милицейские посты миную. За делами и разъездами время пролетело незаметно – темнеет уже, а мне еще лагерь ставить. Следующие несколько дней я собирался провести, живя в палатке – буду туриста изображать. Притормозив на очередном перекрестке, я стал свидетелем небольшой аварии, не аварии даже, а так, недоразумения. Девица на стареньком «Фольксвагене» слегка тюкнула в зад тоже далеко не новый «Опель». Откуда моментально выскочили два, так называемых «лица кавказкой национальности» и, что-то негодующе вопя, бросились к обмершей на сидении девахе. Проделано это было настолько четко и быстро, что, само собой, закрадывалось подозрение – столкновение подстроено, хотя… может, просто излишне темпераментные джигиты попались. Задерживаться и выяснять, что происходит, я таки не стал, а, дождавшись зеленого, тронулся дальше. Еще не хватало вмешиваться, своих проблем выше крыши, да и всякий знает: баба за рулем – это опасно, скорее всего, сама и виновата. Уже выкинув из головы происшествие, я отъехал метров на пятьдесят-семьдесят, но, бросив взгляд в зеркало заднего вида, резко дал по тормозам и остановился, от чего Когоршу снесло на пол. Негодующе ворча, он пополз обратно на сиденье. – Пристегиваться надо, – мимоходом бросил я возмущенному до глубины души домовому и, открыв дверцу, вылез из машины. События у перекрестка развивались как-то совсем не так, как надо – двое кавказцев силком вытаскивали из «Фольксвагена» брыкающуюся девицу. – Не, а вот это уже херня какая-то неправильная… – пробормотал я и решительно двинул в сторону творящегося беспредела. Нет бы гаишников вызвать или полюбовно все решить, а эти абреки недорезанные, похоже, решили бабенку по полной программе опустить. По шляпку в землю вобью мразь! «Здесь вам не там»! Кстати, там… не знаю уж, откуда эти орлы горные вылезли, они себе никогда такого и не позволят – свои же зарэжут, а у нас, значит, можно? Да хрен в грызло! Иногда можно и нарваться, вот как эти птахи комнатные сейчас… Пока шел, оценивающе разглядывал горцев. Оба высокие, крепкие, двигаются неплохо. Один совсем молодой, а второй примерно моего возраста будет, и похожи сильно. На отца с сыном не тянут, но, возможно, братья. Деваху из машины уже вытащили и теперь что-то ей втолковывали, периодически встряхивая. Когда до места аварии осталось всего метров пятнадцать, меня, наконец, соизволили заметить. – Тебе чего надо? Дальше иди! – высказался тот, что постарше. Ага, похоже, старые знакомцы – чечены, мать их! Этот горловой акцент спутать трудно. – Нет, это вам куда подальше, – медленно закипая, процедил я, продолжая целеустремленно сокращать дистанцию. – Девушку в покое оставьте и двигайте. Чеченец ощутимо напрягся и полез в карман куртки – почуял, видать, зверюга, чем дело запахло, что, если пушку сейчас достанет? Не исключено, что и на Кавказе мы когда-то пересекались. А что? Вполне даже возможно, по повадкам заметно – воевал он, а на какой стороне, так и гадать не надо. Я моментально пожалел, что оставил оружие в машине. Только нож всегда под рукой. Может, метнуть попробовать? Хотя нет, не поместился бы у него в кармане пистолет, да и не настолько они еще обнаглели, чтобы прямо по городу с огнестрелом шастать. У него там тоже нож, скорее всего – просто драться эти горячие южные парни не любят, сразу норовят чем-нибудь острым пырнуть, и надо признать, здорово это делать умеют, куда там любой шпане или расплодившимся адептам ножевого боя, освоившим во всеразличных секциях что-то этакое. Одним словом, противник мне попался серьезный. Ну, да не помогут ему любые умения. Увидев, что внимание горцев отвлеклось на меня, девица попыталась вырваться и сбежать, но это у нее, к сожалению, не получилось. – Стоять, коза! Куда собралась, с тобой еще не договорили, – молодой удержал ее за руку и с размаху отвесил звучную оплеуху. Похоже, это они для меня представление устраивают, то ли испугать хотят, то ли спровоцировать. Кто их, дикарей тупорылых, знает? Сами-то только язык силы понимают, значит, таким манером с ними и поговорим, объясним все популярно, разжуем даже… – Ты что, не понял, баран, тебя рэзать надо? – криво ухмыльнулся второй чечен, извлекая из кармана руку с ножом, и, двинув кистью, выбросил лезвие. Правильный у него ножик, не выкидуха какая-то, а инерционник. Схватки было не избежать, да и просто так я их отпускать совсем не собирался. Дай бог, если уползти смогут. Правда, и драку на ножах устроить было соблазнительно, порезал бы ублюдков на лоскутки, и уши в качестве трофея захватил, но кровищи много будет, и без этого обойдемся. – Пасть захлопни, сука черножопая, баранов резать и коз трахать у себя в горах будешь, – уже просто чтобы разозлить и вынудить действовать, нагло усмехнувшись ему в рожу, отозвался я. – Уе..ывайте, мрази, пока я добрый. Этого хватило с избытком – абрек аж зарычал и, выбрасывая руку с ножом, метнулся вперед. Чего мне было и надо: нападать на вооруженного и ожидающего атаки противника не всегда хорошо. А так дистанцию он сам сократил. Почти без замаха, я швырнул «чеху» в лицо зажатые в кулаке ключи от машины. Вынуждая его рефлекторно моргнуть и закрыться рукой. И в тот же момент отоварил ногой в промежность – хорошо удар прошел, того аж в воздух подбросило! Все, теперь ему даже с козами пообщаться не грозит – никогда! Пока потерявший сознание и репродуктивные функции ублюдок бесформенной кучей складывался на земле, я подскочил к не ожидавшему ничего подобного второму горцу, у которого на лице уже начало появляться обиженно-удивленное выражение. Привык, видать, что матерый старший братец все вопросы решает, а тут такой облом! Молодой джигит только и успел, что оттолкнуть зареванную девчонку и выставить перед собой руки с растопыренными пальцами. Однако жалеть эту обнаглевшую погань я был совершенно не расположен. Поэтому, перехватив его руку, резко ее вывернул, выламывая пальцы, и заставив присевшего от боли поганца заорать. А затем пробил кулаком под дых и добавил скрючившемуся телу локтем в затылок. Со звучным чваканьем чечен впечатался мордой в асфальт и затих. Вот и порядок! Теперь в темпе за собой прибраться надо и застывшую в оцепенении подругу, немного успокоив, спровадить. – Вот видишь, все нормально. Проклятые вороги повержены, а добро, как всегда, победило зло,. – неся какую-то успокоительную пургу, обратился я к девушке, могучим усилием воли преобразуя застывшую на лице оскаленную гримасу в обаятельную улыбку. Вроде, даже получилось – по крайней мере, бежать она в панике не бросилась, и даже кивнула. – С тобой все в порядке? – Да, испугалась только очень. – Ну, нечего уже бояться. Сейчас мы быстренько этих придурков в машину погрузим, – подтаскивая бесчувственные тела к «Опелю», продолжал вещать я, – и сами поедем. Домой, к маме. Тебя, кстати, как зовут? – Настя. – Ты, Настенька, иди пока в машине посиди, я сейчас тут первую помощь окажу, и поговорим, – впаривал я. Никакая помощь нохчам уже не требовалась. Тот, что помоложе надежно отдал концы, видимо ударом локтя я пробил ему основание черепа или сломал шею. Вообще-то убивать я не хотел: серьезно искалечить – это да, но вот переборщил… Второй был еще жив, но мертвенная, какая-то желчная бледность и неровное дыхание явственно свидетельствовали, что и ему долго не протянуть. Понятно, в общем-то – хозяйство в лепешку, а может, и еще что внутри повредилось… я от души ведь приложил. – А что с ними? – послушно направляясь к машине, как-то автоматически спросила Настя. – Да ничего особенного. Полежат пару часиков и очухаются, только прямо на дороге их оставлять не стоит. Затащив тела в машину, я убедился, что Настя не смотрит и свернул шею еще живому абреку, а то еще оклемается ненароком – кровники-мстители ни мне, ни Насте не нужны. Да и не стоит таким жить – почище дышать будет. С чувством выполненного долга, захлопнул дверцу «Опеля» и пошел к Настиному «Фольксвагену». Усевшись рядом с девушкой на переднее сидение, я охлопал себя по карманам, достал сигареты и закурил. – Дай и мне, пожалуйста, – попросила спасенная. – Я вообще-то совсем редко курю, но сейчас очень хочется… – На, травись на здоровье, – протягивая пачку, прервал поток оправданий я. Некоторое время мы молча дымили, я вскользь рассматривал новую знакомую, а она, кажется, меня. Даже, несмотря на зареванность и некоторую встрепанность, девчонка очень симпатичная – большеглазая такая брюнетка. И фигурка очень ничего – спортивная, подтянутая, но в тоже время женственная, что хорошо подчеркивали джинсы и топик, это я еще на улице рассмотрел. На вид совсем молоденькая. Хотя сейчас иногда бывает трудно понять – пятнадцать лет девушке или пятьдесят… Но тут явно другой случай, если ей и больше двадцати, то не на много. Я, кстати, тоже пенсионером не выгляжу, больше тридцатника редко когда дают, обычно даже меньше, особенно с тех пор как браслет носить начал – благотворно он на организм влияет. В общем, в другое время и при других обстоятельствах можно было бы продолжить знакомство: классическая ситуация получилась – отважный герой и спасенная красавица, – но не сейчас, когда рядом остывают два трупа, да и не с моими проблемами и настроением девиц кадрить. Наконец, видимо решившись, Настя прервала молчание и с чувством выдохнула: – Спасибо вам большое! Я и что делать не знала! Думала, уже все… Возражать или поддакивать было бы глупо, поэтому, изобразив рукой некий неопределенный жест, я сказал: – Давай на «ты» и забудем про это… – и тут же переводя разговор, продолжил: – тебе до дома далеко, доехать сможешь? – Да, доеду, мне близко совсем. Похоже, действительно сможет, от испуга уже почти оправилась – еще слегка потряхивает, но сигарета, как поначалу, в пальцах уже не пляшет. Значит нервная система крепкая. – Вот и отлично! Тогда надо ехать, тут задерживаться не стоит. Девушка понятливо кивнула. Все больше она мне нравится – истерик не закатывает, дурацких вопросов не задает. – Извини, но проводить тебя не смогу – спешу очень. На самом деле сопроводить ее было не сложно, но устраивать кавалькаду из двух машин показалось мне неуместными и ненужным, а на дальнейшее развитие отношений я не рассчитывал. Да и номера своей машины светить не хотелось – отсюда-то их не рассмотреть, а если поедем, может запомнить. Мне это совершенно ни к чему. Девушка растерялась – видимо не так представляла последующие события. – Я даже не знаю, как тебя зовут… – протянула она. – Пусть будет Таинственный Незнакомец или Странствующий Рыцарь… – попробовал, было перевести в шутку я, но потом опомнился: какого черта комедию тут ломаю, не паспортные же данные она требует. Поэтому, оборвав себя на полуслове, представился: – Игорь. – Ты их убил? – вдруг очень серьезно спросила Настя. – С чего ты взяла?.. – начал было отнекиваться я, но передумал, решив сказать правду. Все равно новости посмотрит и все поймет, лучше предупредить, чтобы глупостей не наделала. – Да, убил. Случайно, перестарался. Так что сматываться нам надо, и язык за зубами держать. Такие вот пироги с котятами… Новость об убийстве Настя восприняла почти спокойно, только зябко повела плечами, похоже, и сама уж догадывалась. – Возьми хоть мой телефон, – помолчав, грустно улыбнулась она. – Позвони, когда сможешь… Свой мобильник я, от греха, выкинул, чтобы по нему не вычислили, поэтому сказал: – Телефона сейчас нет, запиши на чем-нибудь номер. Покопавшись в бардачке, девушка достала оттуда блокнот и ручку, быстро что-то написала, вырвала страничку и, протянув мне, повторила: – Игорь, обязательно позвони! – Позвоню, но не скоро – странствия, будь они неладны, сама понимаешь… – сунув листок с номером в карман, невесело усмехнулся я. На мгновение прижавшись, Настя поцеловала меня в щеку. – Иди тогда, тебе быстрее уезжать надо. – Тебе тоже, Настя… Ощущая в груди какую-то щемящую тоску, я выбрался из машины и, не оборачиваясь, пошел к «Ниве», на ходу пытаясь привести в порядок мысли и чувства. Чем-то Настя меня сильно зацепила… буквально за несколько минут общения! Было тяжело сознавать, что, скорее всего, мы больше никогда не увидимся. Срочно надо брать себя в руки и перестраиваться – другие сейчас заботы. А позвонить, может, когда и позвоню, если с делами разделаюсь, в обоих мирах… Дальше наше путешествие проходило без приключений. Выбравшись из города, я ушел с Таллиннского шоссе на Киевское и уже по нему миновал Гатчину. Там свернул вправо на грунтовку, уже с нее на какую-то лесную дорожку, а потом и вовсе углубился в лес, совсем без дороги. По просторному сосновому бору, при желании, и если машина подходящая, проехать вполне реально. «Нива», например, тянула великолепно, правда, насколько мне известно, и над ее движком и над ходовой в свое время изрядно поработали, сомневаюсь, что тут прошла бы неподготовленная машина. Место для стоянки выбрал у небольшого оврага с протекающей по нему речушкой. Чуть в нее не рухнул, кстати! Стемнело уже совсем, а в свете фар овраг и речка оказались совершенно незаметны, еле успел затормозить – хорошо, что ехал совсем медленно, ну да по лесу гонять и не будешь. Лагерь я ставил буквально пять минут, а чего там ставить, только палатку натянуть. Потом вырубил и забил в землю, над местом будущего костровища, пару рогатин и подготовил перекладину. После этого набрал сушняка – в сосновом лесу и рубить ничего не надо: прямо с земли дрова бери или сухие нижние ветки с деревьев обломай. Распалил костер и, сходив на речку за водой, подвесил над огнем два котелка: один под чай, а в другом макароны с тушенкой будут – не до изысков. Можно к ним еще лучка на сале обжарить, но сейчас не буду. Разве что еще майонезом макарошки заправлю, кетчупы я особо не жалую, но полевая жизнь приучила сдабривать чем-то однообразную, пресную пищу, вот на майонезе и остановился. Когорша, тот так вообще вываливает в миску и кетчуп, и майонез, и горчицу, и перец с хреном – железный у нечисти желудок. Закончив с готовкой, мы плотно поужинали, и я стал собираться в дорогу – этой ночью поспать не светит, но я днем отдохнул. Да и вообще, в ближайшее время придется переходить на ночной образ жизни. Правда, для меня это совсем не страшно, скорее наоборот – «сова» я натуральная, и наибольшей работоспособности добиваюсь именно в ночное время. А то, что по утрам привык вскакивать, так это подстройка под общество «жаворонков» была – теперь все поменяем. «Навигатор» уверенно утверждал, что отсюда до базы «Мушкета» напрямую всего четыре километра. А если по дорогам объезжать, то не меньше тридцати выйдет – я специально, для подхода к объекту, такое место выбирал. Вот сейчас и пробегусь, разведаю, что там к чему. Когоршу здесь оставлю – отпугнуть не вовремя забредшего сюда человека он вполне способен, диким зверем или еще кем-то страшным прикинувшись. Хотя до этого вряд ли дойдет – появление в ночном лесу людей маловероятно. Вот завтра с утра запросто – грибники могут начать мимо шастать, ну и я такого же буду изображать, у меня даже корзинка есть. Переодевшись в камуфляж, я нацепил разгрузку[144] и распихал по подсумкам магазины, пристроил на левом боку АПБ, а с другой стороны подвесил «Вальтер» – немного сомневался брать его или ПММ, но сделал выбор в сторону первого. Эта машинка получше будет, хоть и полвека ей. Пара тротиловых шашек с детонаторами и шнуром – тоже берем, жалко гранат нет. Но мы вот как поступим – укоротив у шашек фитили, я примотал к ним охотничьи спички. Не намного хуже гранаты получается – чиркнул обо что-то и бросай, разве что осколков не будет, но и это дело, в принципе, решаемое… Потом я закрепил на бедре, голени и предплечье три ножа. Сунул в нарукавный карман куртки ИПП[145], а в другой пару «Сникерсов» – калорийность у них невероятная, для восстановления сил лучше и не придумаешь. Еще что-то по мелочи прихватил… Отдельно, сзади на пояс, повесил сумочку с собственноручно приготовленными ведьмачьими эликсирами, хотя надо постараться их не использовать – лучше на потом приберечь, да и неслабый отходняк от некоторых бывает. Залил во флягу сладкий чай, взял ПНВ и бинокль, «навигатор» уже в кармане – кажется, почти готов. Последним, извлек из чемоданчика и быстро собрал «Винторез». Воевать я сегодня не собираюсь, но мало ли как дело обернется, а если обернется плохо, то бесшумное оружие выглядит предпочтительней. – Когорша, остаешься за старшего – никого не подпускать и пресекать. Короче, бди! – напутствовал я домового и, в последний раз проверив оружие и снаряжение, выдвинулся в сторону вражеской базы.Глава 11
Меньше чем через полчаса, я был у цели. Последние метры прополз, и залег в густых зарослях, на самой границе леса. До базы ЧОПа отсюда оставалось всего метров двести через поле. Достал ПНВ и приготовился наблюдать. Инфракрасную подсветку включать не стал, и так нормально все видно: ночь ясная, еще и огрызок луны наличествует – света для прибора вполне хватает. А подсветку могут засечь – достаточно им там в такой же «ночник» на окрестности посмотреть. Вряд ли в обычное время охрана базы в ПНВ по ночам пялится, но возможно, в связи с последними событиями, личный состав чем-то эдаким и оснастили, хвосты накрутили, и теперь караульную службу там несут прилежно. Так что рисковать не стоит, да и ни к чему совсем. С моего места высмотреть что-то на территории базы оказалось нереально – по периметру логово врага окружал высоченный каменный забор, хорошо хоть колючку поверху не пустили и сторожевых вышек не натыкали. Хотя зачем им колючка и вышки, это же не «зона» и не режимный объект – почти база отдыха. Стенкой от любопытных отгородились, охрану на КПП у ворот поставили – и достаточно. Пришлось лезть на дерево. Выбрав подходящую сосну, я вскарабкался повыше, расположился в развилке ветвей и продолжил наблюдение уже оттуда. База оказалась не слишком велика: большое двухэтажное здание с гаражом, три коттеджа, столовая и несколько хозяйственных построек. Плюс на территории умещались спортивная площадка и небольшое стрельбище, тир даже. Сколько там народа обитает, понять было сложно: при желании можно разместить человек пятьдесят, мне кажется… Но вряд ли Тищенко сюда весь штат фирмы нагнал. Думается, десяток-полтора лучших бойцов, аналитический отдел, штаб то есть, и сам отсюда руководит, а остальные в городе делами занимаются – меня, например, ищут… Я бы примерно так поступил. Сам Тищенко, скорее всего, в городе сидеть не станет: там его подловить и шлепнуть легче, а частный ЧОП все же не госконтора, и снайпера, например, надежно отсечь не сможет. Скрываться же еще где-то директор наверняка ниже своего достоинства посчитает. И то верно: уходить в бега, испугавшись одного человека, владельцу и начальнику охранного агентства совсем не пристало. А тут у него верная охрана и, считай, неприступная твердыня. Ну, это он так думает, не знают они еще, на кого нарвались! Кстати, действительно, что они обо мне знают? То же, что и я в досье прочел? Вряд ли много чего еще накопали. Ну, спортсмен хороший, ну в десантуре на Кавказе воевал, без подробностей. По документам, так вообще в артиллерийской разведке служил. Даже если как-то выяснили, что это не так, хотя очень сомнительно, то всей правды все равно не узнали. А про некоторые моменты операций мы и командованию не докладывали – во избежание утечки информации, а то бывали, знаете ли, неприятные случаи… Все мои недавние подвиги вполне укладываются в образ отмороженного десантника, да и накосячил я порядочно. Поэтому особых изысков, будем надеяться, от меня не ждут, да и штурма базы не предполагают. Действительно, как ее в одиночку штурмовать? Моментально положат! Любомир тоже наверняка здесь. Вот он – величина неизвестная: что знать может, какими способностями обладает? Сплошные вопросы, а в таких вариантах принято рассчитывать на худшее. Будем считать, что это матерый колдун, и ожидать разнообразных пакостей. А если он, как и я, внимание нехорошее чувствует? Или, того хуже, даром предвиденья владеет? Хотя последнее вряд ли: тогда я бы уже давно в зиндане сидел или трупом был. А чувство опасности, если верить Святополку, – дар врожденный, к тому же просыпается не у всех и только в определенных условиях – чаще всего на войне, в атмосфере постоянной опасности, и далеко не все колдуны-ведуны им обладают, скорее единицы. Пусть даже в процентном соотношении среди них таких больше, чем среди обычных людей, так то в процентном, а сколько их, колдунов-то, всего наберется… Остается надеяться, что этот не из самородков. Была бы возможность, отработал бы по колдуну из снайперки, но даже не знаю, как он, собака, выглядит. Если подстрелить только Тищенко, последствия, с учетом вмешательства варлока, непредсказуемы, а второй попытки мне не дадут – со всех сторон обложат. Неплохо бы «языка» взять, расспросить, как следует, заодно и про Любомира что-нибудь уточнить, но тогда на базе точно встревожатся – наверняка связь предусмотрена. Даже если и нет, не очень понятно, как без шума врага из движущейся машины выковыривать, а пешком ни сюда, ни отсюда никто не пойдет, и даже не поедет в одиночку. Допустим, колеса прострелю и ворогов как-то спеленаю, а куда потом саму машину девать? Одним словом, это не вариант. Сейчас на базе тихо и пустынно – правильно, ночь на дворе. Свет горит только в нескольких окнах, да бодрствуют двое охранников на КПП у ворот. Еще пара каждый час обходит территорию. Текло время, на базе все было по-прежнему, только сменились охранники, да погасли все окна, кроме двух в главном здании – дежурка там, скорее всего. Часа три просидев на дереве, я понял, что пора отступать на заранее подготовленные позиции, то есть к лагерю. Лучше отдохну и отосплюсь, а завтра, вернее уже сегодня с утра, опять сюда наведаюсь посмотреть, что тут днем происходит. А акцию надо планировать на следующую ночь – без тщательной разведки и подготовки действовать никак не получится. Как же их достать-то? Ниндзя из меня никудышный – незаметно пробраться на базу и всех там вырезать вряд ли сумею. Да и варлок этот чертов – совершенно не верится, что его запросто можно в теплой кровати взять. И не надо забывать, что это, как ни крути, база ЧОПа, и уж собственной безопасностью они точно озаботились. Например, охранных систем повсюду навешав, а я в них ни в зуб ногой – моментально всех переполошу, к гадалке не ходи! Любые варианты штурма, понятно, тоже отпадают, потому, как и в «терминаторы» я не гожусь. Разнести все вдребезги и пополам однозначно не смогу, как и перестрелять кучу людей, подготовка которых в этом отношении (типа огневого контакта), моей может и не уступать. Без сомнения, некоторые из них воевали. Короче, мне надо использовать свои сильные стороны – что-то из области партизанской войны и тактики диверсионных операций плюс некоторые отцовские и собственные наработки вкупе с ведьмачьими способностями. Правда, последних пока до обидного мало. Короче, думать надо сильно… пока только наметки плана есть. Спустившись с дерева, я отполз глубже в лес и, поднявшись на ноги, порысил к лагерю. Проспав всего часа четыре, утром следующего дня я опять пробрался к облюбованному наблюдательному пункту и просидел там почти весь день. А Когорша снова остался отпугивать грибников. Ничего особенно интересного на базе не происходило, «мушкетеры» занимались своими делами, несколько раз приезжали и уезжали автомобили. Последний раз привезли трех каких-то девах откровенно шалавистого вида. Для оторванного от семьи начальства, что ли? Если девки здесь заночуют, что скорее всего, может и зацепить, когда я тут шухер устраивать начну. И поголовье путан окажется слегка прорежено. Лес рубят – щепки летят. Бабцов, конечно, немного жалко. Но не настолько, чтобы операцию сворачивать. Надеюсь уцелеют… Особой суеты или каких-то приготовлений к боевым действиям было не заметно – значит, не ждут меня или не сильно опасаются. Хотя… все, кого я видел, были как минимум при пистолетах, и вряд ли они постоянно оружие здесь носят. Делаем выводы: клювом таки не щелкают, а какие-то оборонные мероприятия могли быть проведены и раньше. Из этого и надо исходить… Наблюдать жизнь на базе было довольно скучно, но крайне необходимо, и пользы от такого времяпрепровождения я поимел немало. Даже Тищенко в оптический прицел рассмотрел! Вычислил подходы, приблизительно оценил количество противников – порядка двадцати человек, может, чуть больше. Из них серьезными боевиками выглядели не больше половины, остальные то ли рядовые сотрудники, то ли аналитики… или вообще обслуживающий персонал. Извиняйте, но отделить «агнцев от козлищ» никак не получится, да и не хочется, в общем-то – работа в такой организации на любого свой отпечаток накладывает. А то, что на базе иногда пленников держали, мне известно. Значит, все замазаны, вот под раздачу и попадут. Пока я наблюдал за базой, в голове, наконец, выкристаллизовался четкий план действий, и пора было приступать к его реализации. Вернувшись в лагерь, я поел и, под охраной Когорши, вздремнул часа три. Сил сегодня понадобится много, но и разлеживаться нельзя – время дорого. Проснувшись, еще раз перекусил и свернул лагерь – потом будет некогда. И вплотную занялся подготовкой к диверсионному рейду. Вопреки распространенному заблуждению, сделать взрывчатку не просто… а элементарно! Если, конечно, знаешь как. А я, по случаю, знал. Был у нас в роте подрывник, фанатик своего дела и пироманьяк, так он мог приготовить взрывчатку буквально из ничего и подорвать все, что угодно. От него и я этой премудрости немного нахватался, надо только поднапрячься и нужные пропорции вспомнить. Достав из багажника мешок с селитрой, я отсыпал ее в большое ведро и, долив из канистры солярки, тщательно перемешал – все, вот и первая порция взрывчатки готова, только как она называется за давностью лет из головы вылетело… Зато точно помню, что по мощности эта смесь не слишком тротилу уступит. Единственная тонкость: солярки надо не переборщить, а то детонирует не полностью. Хотя не долить тоже плохо – может вообще не взорваться. Правда, некоторые допуски туда-сюда не критичны. Одним словом, процентное соотношение хоть приблизительно надо соблюдать, вот и вся наука! Закончив с первой порцией, я расфасовал ее в приготовленный пакет и принялся за следующую… В итоге у меня получилось пять пакетов где-то по десять килограмм ВВ[146] в каждом. Много, в общем… Пожалуй, здесь мне столько и не понадобится, пакетик про запас оставлю. Сунув четыре пакета с ВВ в рюкзак, я принялся снаряжаться дальше: толовые шашки, шнур, детонаторы. С четырьмя шашками надо было еще поработать. Я достал из машины купленные в игрушечном магазине коробки с радиоуправляемыми автомобилями и, безжалостно раскурочив модели, извлек начинку. Предстоял довольно тонкий, хотя и не слишком сложный процесс превращения внутренностей игрушек в подрывные машинки и стыковка их с детонаторами тротиловых шашек. Модельки я покупал сильно дорогие, поэтому радиус действия приемо-передатчиков будет приличный – метров триста с хорошим запасом. Провозившись больше часа, с задачей я справился, изготовив четыре радиоуправляемых взрывных устройства. Пометив на получившихся зарядах и пультах управления какой для какого, я сложил все это в отдельную сумку. После этого подготовил миномет и лоток с семью минами. Проверил холодное оружие, к трем имеющимся ножам прибавился еще один: закрепленный на правом бедре НР я перевесил на разгрузку, а на его место приспособил медвежий кинжал – показалось, что так будет правильно. На левой голени у меня оставалась «финка», а на предплечье метательный нож. Взял саперную лопатку, моток крепкого нейлонового шнура и пару вещиц из арсенала альпинистской снаряги – тоже сегодня пригодятся. Еще несколько полезных мелочей… Из стрелкового оружия, вдобавок к «Винторезу» и АПБ, прихватил «калаш» и добавил на разгрузку пару подсумков с рожками. Вместо Р-38, в этот раз я брал трофейный «Кедр». В голове появилась смутная пока задумка, как этот пистолет-пулемет можно использовать наилучшим образом. Короче, как ишак нагружен буду, где-то на восемьдесят кило оружие, снаряжение и боеприпасы потянут, а может, и больше… Хорошо хоть, тащить не слишком далеко. Немного подумав, я выщелкнул из АПБ магазин и, вышелушив из него патроны, кончиком ножа процарапал на каждой пуле руну «смерть», а потом прошептал над ними нужный наговор. В заговоренные пули я не очень верю, и испытать их пока не доводилось, но при встрече с варлоком никакая перестраховка не помешает. Ту же операцию проделал и с патронами к ВСС, а затем снарядил магазины обратно. Ведьмак-самоучка, однако! На это мероприятие Когорша отправлялся вместе со мной – важное задание ему будет! Поэтому, чтобы не оставлять машину совсем без присмотра, а вернее, чтобы свести к минимуму вероятность появления здесь незваных гостей, я, взяв из костра головешку, пробежался вокруг стоянки, рисуя на деревьях охранные знаки. Полностью гарантировать неприкосновенность имущества этот нехитрый ритуал, конечно, не может, но обычно, и человек и зверь неосознанно избегают ограниченных таким образом мест. Теперь только посидеть на дорожку, и вперед – на мины!.. Вышли уже в полной темноте, и до места добирались гораздо дольше, чем я один, прежде – еще бы, столько на себе преть! Правда, Когорша двигался налегке, нарезая вокруг меня круги – разведчик, елки зеленые… а извращаться, пристраивая на него рюкзачок как на собачонку, я не стал. Складировав взрывчатку, снаряжение и большую часть оружия в некотором отдалении от кромки леса, я слазал на облюбованное дерево и осмотрелся – вроде, все тихо. Никакого шевеления ни на базе, ни на дороге к ней не наблюдалось – значит, можно действовать. Вернувшись к оставленному имуществу, взял пару мешков с взрывчаткой и осторожно пополз с ними к базе «Мушкета». Волочить за собой около двадцати килограмм было чертовски неудобно, но ничего не попишешь, лучше за один раз все сделать – меньше риска засветиться. В месте, которое я выбрал для подхода, от леса до базы было метров сто пятьдесят через луг, но темнота и высокая трава хорошо скрывали мои передвижения. Будь у них наблюдатели с ночниками на вышках, могли бы заметить, а так как ничего этого нет, то и беспокоиться сильно не стоит. Мин или сигналок я тоже не опасался, не стали бы они их расставлять – тут и случайные люди шастают нередко, да хоть те же грибники – днем парочку сам видел. Без происшествий добравшись до забора, я пополз вдоль него в сторону КПП. Можно было бы и на ноги подняться, я уже в мертвой зоне, и из-за стены меня заметить просто невозможно, но вдруг у них где-то снаружи наблюдатель сидит? Это, конечно, очень сомнительно, и за полтора дня, я бы его засек, но все же не будем лишний раз испытывать судьбу. И так все возможное везение сегодня понадобится – ну не выполняют такие задачи в одиночку, это против всех правил! Однако, именно поэтому и не ожидают от меня ничего подобного… Первый заряд я заложил рядом с КПП, а второй там, где к забору примыкал один из коттеджей. Для этого пришлось двигаться сначала в обратную сторону, а потом, свернув за угол, проползти вдоль ограды еще метров пятьдесят. Воткнул в мешки со взрывчаткой толовые шашки с радио-взрывателем и прикопал фугасы под стеной. Только вывел наружу антенну, и в меру сил замаскировал. При вдумчивом осмотре мины заметить можно, но сейчас вполне сойдет – не патрулируют они здесь. Также ползком я вернулся обратно в лес за оставшейся взрывчаткой, на очереди была дорога. Не исключено, что «мушкетеры» на машинах прорваться попытаются, да и сюда кто-то не вовремя нагрянуть может – исключить эти варианты и обезопасить тылы совсем не помешает. Как я успел заметить днем, инженерной разведкой тут и не пахло, да и не до нее им будет, когда свистопляска начнется. Поэтому я спокойно заложил мину прямо на дороге, метрах в двухстах от базы, где грунтовка делала зигзаг. Быстро проскочить это место на машине не получится, придется притормаживать, тут я ее, в случае чего, и подловлю. Немного огорчало, что подрывных устройств всего четыре. Будь их побольше, можно было бы заряды разделить и вообще все тут фугасами и МОНками[147] утыкать – взрывчатки-то немеряно! Но сам дурак – понадеялся, что четырех машинок хватит. Конечно, на дороге можно было мины с контактным взрывателем расставить – его тоже не сложно изваять, но случайно и не ко времени подорвавшаяся машина будет совсем не в тему. Для последнего заряда я присмотрел и вовсе замечательное место, правда, всего метрах в двадцати от КПП – считай, на виду у охраны. Но риск того стоил! Прямо у дороги была вывалена здоровенная куча щебня, и если мину туда закопать, то круче любой МОНки получится. Десять кг взрывчатки и огромное количество поражающих элементов – амбец всему! К куче щебня я подбирался со всей возможной осторожностью – тихой сапой, сначала по канаве, а когда подполз ближе, переместился так, чтобы эта куча меня от взглядов охранников и закрывала. Самым сложным оказалось по-тихому разворошить щебень, чтобы закопать заряд на достаточную глубину, иначе взрывная волна уйдет в другую сторону и эффект от «сюрприза» будет несравнимо меньше. Провернув это благое дело, я так же тихо убрался обратно в лес. Направленного взрыва, как от натуральной МОНки, конечно, не выйдет, но это с успехом искупается количеством взрывчатки и камней, которыми перемелет все вокруг. Установкой мин подготовительные мероприятия не закончились. Углубившись в лес, саперной лопаткой я срубил несколько молоденьких деревьев и обкорнал с них ветки. Топора я с собой не брал, но и отточенная лопатка неплохо справлялась, а валить вековые деревья в планах не было. Жерди затащил на дерево и устроил между ветвей помост. После чего хорошенько замаскировал позицию. Такие же насесты организовал на двух соседних деревьях, с которых тоже открывался хороший обзор, и натянул между ними нейлоновый трос. Это чтобы не спускаться каждый раз на землю и не карабкаться на другое дерево, если придется быстро менять дислокацию. В общем, буду тут помесь «кукушки»[148] и Тарзана изображать. Закончив с оборудованием снайперских точек, мы с Когоршей отправились выбирать позицию для миномета и минут через пятнадцать поисков присмотрели подходящую полянку метрах в четырехстах от базы. Забыл сказать: за минометчика у нас сегодня домовой. Должен справиться: мины в ствол подавать – дело не хитрое, а весу в них меньше девятисот грамм. Росту тоже хватит – из таких машинок вообще лежа стреляли, а наводку делать ему не потребуется, сейчас сам все организую. До сегодняшнего дня стрелять из миномета мне доводилось с десяток раз. У нас из похожего «Поднос» был, только он калибром побольше, но, думается, и с этим управлюсь. Припомнив славное боевое прошлое, я навел миномет в сторону базы, выставил нужный угол возвышения (тут их всего два) и отрегулировал дистанционный кран[149] – расстояние будет порядка пятисот метров, а то, что точно в цель не попадем, не так уж и важно. Главное – панику навести, а уж мимо территории базы я не промахнусь. Еще раз прочитал Когорше наставления по пользованию минометом. Как обращаться с этой артиллерией, я ему уже объяснял, и даже ролик на ноуте прокрутил, но повторить никогда не помешает. – Слушай сюда. Торопиться не надо – нет у нас задачи массированный огонь вести, да и не получится. Мину в ствол сунул, мигом отпрыгивай и залегай, желательно уши прикрыв. А то оглушить может. – Да понял я все, справлюсь! – Вот и отлично. Стрелять начнешь, после того как взрыв на базе услышишь, а как все мины выпустишь, сразу уматывай. Если получится, миномет я сам потом захвачу, а если нет, то и бог с ним… Подумав, я все же решил использовать в намечающемся противостоянии еще один козырь и дополнительно вооружить домового. Воевать ему не придется, а вот изобразить группу поддержки мохнатый сумеет. Сняв с себя сбрую с «Кедром» и парой запасных магазинов я торжественно вручил ее Когорше. – На, держи – огнем прикроешь. Как здесь закончишь, обходи базу, лезь на дерево и влепи падлам от души. Попадать не надо, просто базу обстреляй. Отвлекающий маневр будет, сечешь? – Понимаю, сделаем. – Проникшись важностью задачи, ответствовал домовой. – С одного места не больше пары очередей делай, потом позицию меняй. В общем, действуй без фанатизма, не хочу друга из-за случайной пули лишиться. Одним словом, я кратко и доходчиво объяснил домовому, что от него требуется, и показал как пользоваться оружием – менять магазин, досылать патрон, снимать с предохранителя и откидывать приклад. Ничего сложного там нет, а машинка небольшая и совсем не тяжелая, всего полтора килограмма – совладает. Напоследок, подогнав ремни, я нацепил на Когоршу портупею с оружием. Вид у домового получился жутко воинственный и донельзя забавный. Оставив Когоршу на боевом посту, я отправился занимать свою позицию на верхотуре. Есть мнение, что затаившиеся на деревьях «кукушки» – это миф и легенда. Не знаю… и за, и против доводы есть. Но мне-то по-другому никак. С земли территория базы не просматривается, и возвышенностей здесь нет. А возможность отхода или быстрой смены позиции я себе обеспечил. Подготовка акции вступала в завершающую фазу, но прежде, чем лезть на дерево, я разделся и достал боевые эликсиры. Тот, что ночное зрение улучшает, я выпил еще перед выходом из лагеря, теперь пришло время остальных. Сначала, сморщившись, проглотил препарат за номером два. Почему-то все получающиеся у меня зелья очень гадостны на вкус. Ароматизировать их как-то, что ли? Но боюсь, тогда они могут свойства свои потерять. Принятый мною эликсир отвечал за слух, обоняние и тактильные ощущения, но не только – после него и голова лучше работает, и координация движений существенно прогрессирует, и даже шестое чувство обостряется. Вот только, когда действие эликсира заканчивается, как пыльным мешком стукнутый ходишь. Но это все потом, и надеюсь, удастся где-то отлежаться, а сейчас от меня потребуются все возможности и силы. Поэтому я без колебаний принял следующий препарат, от которого отходняк вообще зверский. По действию это снадобье напоминало боевые коктейли, изредка применяемые в некоторых спецподразделениях – скорость реакции и сила значительно возрастают, выносливость становится запредельной, а болевые ощущения почтиблокируются. Сам такими не пользовался, но от знающих людей слышал. Вот и от моего зелья эффект похожий, единственное, что вреда здоровью меньше… если отходняк переживешь! В последнюю очередь, я тщательно натерся, опять же, собственного приготовления, мазью, у которой тоже сразу пара достоинств имеется. Натертая ею кожа настолько уплотняется, что и ножом поцарапать не просто. Пулю, конечно, не остановит, но тоже очень неплохо! Своего рода «железная рубашка», только получше, и работает вне зависимости от внутренней концентрации. В общем, не всякий осколок такую защиту пробьет, и режущий удар ножом тоже, а например, в колючем кустарнике о царапинах можно совсем не беспокоиться. Даже колючая проволока не слишком страшна, только что за одежду цепляться будет. Ну, и как небольшой бонус, след человека, этой мазью натертого, собаки не берут – мелочь, а приятно! Недостатки, естественно, тоже есть – если мазаться часто, кожа лохмотьями слезать начнет, а, кроме того, несколько часов после применения зелья выглядишь как огурчик… буквально! То есть зелененьким и в пупырышку. В запасе оставалась еще пара снадобий, но они для другого случая… Заново одевшись, вооружившись и переждав несколько минут, пока зелья подействуют, на дерево я почти взлетел! Не задумываясь за что цепляться, куда ставить ногу, и почти не прилагая усилий! Не буду детально описывать свои ощущения, но окружающий мир приобрел необычайную резкость, и своротить горы мне казалось вполне по плечу, или хотя бы чутка подвинуть. В переносном смысле естественно, поскольку, в отличие от наркотического опьянения, это было не мнимое ощущение всемогущества, а вполне реальная оценка своих возможностей – на многое я сейчас был способен. Еще раз прикинул расстановку сил. Что у нас по объекту нападения? Во-первых, преимущество в численности – подавляющее! Но это нас не остановит: рота спецназа может полк с дерьмом смешать или бригаду, а то и дивизию на уши поставить, не в открытом бою, естественно, а действуя по профилю – в смысле веселый бардак устроив. А у нас тут все не столь запущенно – немного другое соотношение. Надо справляться… Пойдем дальше: наличие у противника укрытий и зон ограниченной видимости. Это тоже решаемо, почти… К тому же, моя задача – не выбить врагов подчистую, а уничтожить конкретных персонажей. С одной стороны, дело это облегчает, а с другой может сильно осложнить… Остается лишь положиться на удачу. Следующее: преимущество противника в стрелковом вооружении и возможность перекрестного обстрела. И здесь уж точно ничего не поделаешь, можно только постараться с первых же минут боя это преимущество, по возможности, сократить. Средства эвакуации – есть у них такие. Но на хитрую жопу… Короче, если они начнут эвакуировать свое начальство, для меня оно даже лучше выйдет. Вот последний, имеющийся у противника козырь меня смущал сильнее всего – варлок! Что от него ждать – непонятно, и колдуна можно считать за бронированную огневую единицу… или нечто подобное. Притом, что средств борьбы с этой единицей я не знаю. Но не отступать же теперь! Правда, в планировании таких операциях фактор неопределенности обойти невозможно. Однако спецназ это не останавливает, а тем более не остановит и меня! Наличие группы поддержки и быстрого реагирования вблизи зоны боя вызывает сильные сомнения, но и на случай случайных гостей сюрпризы заготовлены. Это по врагу, а теперь: что в активе у нас. Группа снайперская и атакующая – я в одном лице. М-мм… не густо, однако, но других вариантов нет и не предвидится. Будем исходить из того, что есть, то есть из собственных скромных возможностей и способностей. Зато отвлекающая группа у нас на уровне – вооруженная до зубов нечисть. Страшная сила! Надеюсь, даст им Когорша просраться. И преимущество в вооружении у нас, как ни крути, имеется – тот же домовой с минометом, в качестве артиллерийской поддержки. Плюс к тяжелому оружию можно отнести и минные фугасы. И тут с нами врагу точно не тягаться – я сорок кило взрывчатки под него уже заложил! Опять же, за нами преимущество инициативы – выбор цели, места, времени, фактор неожиданности. Что не может не радовать! И природные факторы на нашей стороне – ночь, когда я вижу как днем, а освещаемая территория противнику только в минус. Да и лес, как укрытие, выглядит куда привлекательнее открытой со всех сторон базы – забор не в счет. Про мобильность в границах зоны боя можно и не говорить. Тем более что я исхитрился подготовить запасные укрытия и средства быстрой смены позиций – то есть, натянутые между снайперскими гнездами тросы. В таком вот ракурсе… Что ж, шансы есть – будем работать. Расположившись на помосте, я поудобнее пристроил ВСС, достал из сумки пульт управления игрушкой, издевательски переделанный в подрыв-машинку и, дождавшись подходящего момента – когда в поле зрения окажутся совершающие обход охранники, нажал на кнопку «пуск». Ну, понеслось! Рвануло изумительно! Участок забора, под которым я заложил взрывчатку, просто перестал существовать, а вместе с ним и примыкающий к ограде коттедж. Его элементарно покрошило обломками стены и сдуло взрывной волной – вот что значит грамотно заряд расположить! Сразу после взрыва я двумя выстрелами снял охранников. База простреливалась насквозь, до ограды метров двести, и еще столько же территория, как раз для «Винтореза» дистанция. Правда, в дальних углах выбивать противников станет сложнее. И двоих на КПП с моей позиции было не достать, но долго на этом свете они не задержатся. Когорша тоже не подкачал! В воздухе раздался пронзительный вой, и на территории базы одна за другой начали рваться мины. Я взял на прицел выходы из домов и приготовился стрелять снова – сейчас как тараканы оттуда полезут, под обстрелом в помещении оставаться никто не будет. На то и был расчет. Третья по счету мина очень удачно проломила крышу главного здания и разорвалась где-то внутри. Особых повреждений она там, скорее всего, не нанесла, но нервы врагам точно попортила. Первыми на улицу выскочили четверо бойцов – судя по всему, дежурная смена. Двоих я положить успел, а вот оставшихся упустил, они грамотно ушли из-под огня за угол дома. Хлопки у «ВСС» негромкие, а в творящемся на базе бедламе их расслышать вообще не реально, значит, с какой стороны стреляют, по тому, как убитые падали, определили и моментально отреагировали – битые волки! Я перенес огонь на вылетающих из другого домика растерянных, сонных и полуодетых «мушкетеров». Шестью выстрелами положил еще троих, а одному опять удалось скрыться. Магазин на «Винторезе» у меня от ВАЛа, и в нем еще десяток патронов остался, вот только стрелять пока не в кого… Выход из третьего коттеджа мне был не виден, поэтому там зацепить никого не получилось, а противник успел сориентироваться и под пули уже не лез. Подстрелил только одного ворога, заполошно выметнувшегося из центрального здания. Остальные, похоже, покидают помещения через окна со стороны, где мне их не достать – быстро, сволочи, опомнились! Однако грех жаловаться: за прошедшее с начала боя время мне удалось уничтожить восемь человек, как минимум – кого-то наверняка вместе с подорванным коттеджем похоронило. Между тем, на территории рванула последняя посланная Когоршей мина, а мне начали отвечать огнем из автоматов, пока не прицельно, наобум, просто паля в нужную сторону. Ориентируясь по вспышкам, я дострелял магазин, выбив еще одного противника. Ранил, убил или просто спугнул – не знаю, но там замолчали – вроде попал. Получается, я уже чуть не половину «мушкетеров» положил – отрадно! Но мог бы и больше. Взрывы у них кругом, снайпер неизвестно откуда работает, плюс все это ночью и, в отличие от меня, не видят они ни черта! В общем, полный раздрай и паника, но очухались гады на удивление быстро, попрятались кто куда и огрызаются. Теперь выкурить их будет гораздо сложнее. Сменив магазин, я шарил прицелом по территории базы, но больше никто не высовывался. В течение следующих нескольких минут я стрелял еще пять раз, но, кажется, безрезультатно. Черт! Теряю инициативу, а в моем случае промедление смерти подобно. Если что-то срочно не придумать, операцию можно считать проваленной – сомнительно, что я Любомира или Тищенко зацепил, а здесь оставаться с каждой минутой становится все опаснее. По мне били сразу с нескольких мест, и тут же меняли позиции, а пули начали стричь листву в опасной близости от помоста. Догадались, что снайпер только на дереве может быть. Еще немного – и нащупают, или шальной пулей прилетит. Пора и мне в другое место перебираться. Защелкнув на натянутом между деревьев тросе карабин, я скользнул над землей к следующему помосту и, устроившись на новой позиции, снова взялся за ВСС. Моих перемещений враги, похоже, не заметили и продолжали поливать огнем верхушки деревьев гораздо правее. Но скоро и с этого рубежа придется уходить – несколько выстрелов и враги или вычислят меня, или просто увеличат сектор обстрела. А плотность огня, чтобы хорошенько причесать все деревья с этой стороны, у них достаточная. У меня же тут, в конце концов, не канатная дорога построена – далеко не уедешь. Останется только вниз, в мертвую зону прятаться, а это, что ни говори, полный провал! А потом, отвлекая внимание противника на себя, с другой стороны от базы, короткими очередями заговорил автомат Когорши. Вовремя это он вмешался, главное чтобы указаний моих не забыл и не увлекся. А я, под шумок, еще кого-нибудь подстрелю… Перестрелка продолжалась еще какое-то время… Неожиданно огонь со стороны противника резко усилился, а из распахнувшихся дверей гаража, одна за другой, вылетели две машины и понеслись к воротам базы. Начальство спасают?! А несколько человек остались отход прикрывать? Вот и отлично: признаться, на это я и рассчитывал. Если бы сами не сообразили, пришлось бы мне их еще пугнуть, один из оставшихся зарядов почти впустую потратив. А так они в ловушку на всех парах и без моих намеков влетят. Вот сам не знаю, как бы на их месте поступил? С одной стороны, стоит на базе отсиживаться, подмоги дожидаясь, если такая, конечно, запланирована… А с другой, для обороны база предназначена плохо, что я им наглядно и продемонстрировал: укрытий почти нет, тяжелого вооружения нет, а домики – далеко не крепости, и в лес не сдернешь: высокий забор и открытое пространство помешают. Натуральная западня! А тут еще Когорша не подкачал и пищи для размышления им подкинул. Будь со мной еще пара-тройка человек с пулеметом и снайперками и хоть один РПГ, настал бы им полный и окончательный финиш. Отработали бы по зданиям из гранатомета, а все, что после этого шевелиться будет, с нескольких позиций бы перещелкали. Это «мушкетеры» понимать должны, а количество и возможности нападающих им неизвестны. После одновременного минометного и снайперского огня, вряд ли их посещала мысль, что это мог устроить один человек. Вот тут и думай… К счастью для меня, они надумали прорываться, ну тогда и земля им пухом… Впереди несся неизвестной мне модели небольшой джип, а чуть приотстав шла машина поинтереснее – «Тигр»[150]. Не удивлюсь если еще и бронированный. Должно быть, в нем интересующих меня персон и вывозят, а первый на разведку пустили. Железные створки ворот начали разъезжаться. Не дожидаясь пока они откроются полностью, первый внедорожник вылетел за забор, но по дороге не поехал, а, оправдывая свое название, сразу свернул в чисто поле. Мин опасаются, суки… и правильно, между прочим! Следом уже протискивался «Тигр». Пора! Нужный пульт управления был у меня в руке, оставалось только кнопку нажать, что я немедленно и сделал. Взрыв вышел не хуже предыдущего – участок забора и пристройку КПП разнесло практически в пыль, а ворота и выезжающий через них «Тигр», превратились в искореженный кусок метала, который отшвырнуло обратно на базу и прокатило вдоль стены. Выжить в этой мясорубке не смог бы никто! Похоже, свою задачу я выполнил, но останавливаться на достигнутом не стоит. Несмотря на близкий разрыв, первый, успевший отъехать от базы, джип уцелел, и даже остался на ходу – его только слегка посекло кирпичными осколками стены. Хотя контузить там всех тоже должно было основательно – даже меня тут взрывной волной достало, вызвав преждевременный листопад и сдув часть маскировки. Но, несколько раз вильнув, машина продолжала нестись по полю. По живучему автомобилю я выпустил все оставшиеся в магазине патроны, а потом, быстро перезарядившись, добавил еще, хотя встал он уже после третьего выстрела. Но в таких вопросах лучше перестараться. Теперь самая сложная часть – зачистка. А сложная, потому как никакая это к хренам собачим не зачистка будет, на базе еще бойцы осталось! Огневых точек, старающихся меня прижать, когда машины на прорыв пошли, я насчитал три штуки! Натуральный бой получится. Но без правки никак, может, это вообще отвлекающий маневр был, а главные фигуранты на базе и остались… До конца надо дело доводить! Закинув «Винторез» за спину, я соскользнул по тросу на землю и рванул через поле к расстрелянному джипу – сначала его проверить надо. В руках я теперь держал АКМС – накоротке с ним удобнее управляться будет. Пули со стороны базы можно было не опасаться – забор помешает, да и оставшиеся в живых в себя еще не пришли. От базы и не стреляли, длинная очередь ударила, откуда я ее вообще не ждал – из-за подбитой машины. Сложно было представить, что там мог кто-то уцелеть – патронов-то я не жалел… Даже не знаю, что меня спасло: то ли раненый и оглушенный стрелок всего с двадцати метров не смог взять точный прицел, то ли он промахнулся из-за того, что я, в последний момент почувствовав опасность, набегу вильнул в сторону. Пуля ударила в левый бок, и я тут же рухнул на землю, автомат уже бился в руках, поливая огнем машину с притаившимся за ней неприятелем. А я судорожно выискивал хоть какое-то укрытие. Когда же он из машины выбраться успел, и как я мог этого не заметить? Следующая очередь прошла совсем рядом, обдав меня брызгами земли, и захлебнулась – магазин, наверное, меняет или патрон заклинило, не думаю, что я в него попал. В те несколько мгновений, пока молчал автомат противника, я успел откатиться за какой-то бугорок. Укрытие, конечно, никакое, но, надеюсь, и этой падле стрелять неудобно, а если высунется, шансы у нас немного сравняются. Но позиция у него куда более выгодная, это с какой стороны ни посмотри. Похоже, сейчас меня убивать будут… Страха не было вообще, только бодрящая ярость и ясность сознания удивительная. Мозг с невероятной скоростью просчитывал варианты, как выровнять шансы, а желательно вообще склонить удачу на мою сторону. Выхватив из кармана на рукаве толовую шашку, я чиркнул примотанной к фитилю охотничьей спичкой по цевью автомата и швырнул взрывчатку за машину. Как раз в этот момент враг снова полоснул очередью, а я перекатом ушел в сторону. Запальный шнур отмерян где-то на пять секунд, вот и надо эти секунды уцелеть постараться. Полностью уберечься не удалось, и я схлопотал еще одну пулю в плечо и касательное ранение в голову – как кувалдой приложило, но сознания, к счастью, не потерял, а потом у машины ухнул взрыв. Кровь заливала лицо, жутко кружилась голова и двоилось в глазах, но я заставил себя подняться на ноги и, пошатываясь, двинулся к машине. Преодолевая эти чертовы двадцать метров, я умудрился пару раз упасть, но потом дело пошло на лад, и в голове несколько прояснилось – боевых эликсиров, видать, заслуга. Того, кто в меня стрелял, я обнаружил с другой стороны джипа, и он был еще жив. На кого похож этот человек, разобрать было невозможно: он был весь залит кровью, а от одежды остались одни лохмотья. Но глаза смотрели ясно, а потом он что-то прошипел, и из меня как будто вышибло дух, тело скрутило судорогой боли, а ноги подломились. Уже падая, я успел нажать спусковой крючок автомата, очередь наискосок прошлась по распростертому телу, но я продолжал видеть его открытые, живые глаза. Колдун! Вот где я на него напоролся… Неудивительно, что его пули не берут и взрывом не разметало, хотя и приложило неплохо – даже мои доморощенные снадобья от некоторых повреждений защищают, а тут волшебник классом куда повыше. Ощущая себя раздавленным бетонной плитой, я почти не мог шевелиться. Тело корчилось от чудовищной боли, из горла рвался сдавленный вой, а варлок уже начал приподниматься, но сдаваться я был не намерен. Я лежал на животе. Выбитый отдачей из внезапно онемевших ладоней автомат валялся где-то в стороне, но подвернутая правая рука оказалась недалеко от рукоятки пистолета. Невероятным усилием приподнявшись, я вытащил АПБ из кобуры, развернул ствол в сторону колдуна, непослушными пальцами сдвинул флажок предохранителя и, обжигая выстрелами лежащее на пистолете плечо, выпустил очередью все двадцать пуль. Очередь раздробила сидящему колдуну ноги и таз, и теперь кричал уже он – истошно, нечеловечески орал от нестерпимой боли. Часть пуль, наверняка, ушла в молоко, но и оставшихся вполне хватило – значит, есть от заговоренных пуль толк! Ощущение давящей плиты исчезло, но мышцы продолжало крутить болезненными судорогами, а от перенапряжения темнело в глазах. Но я понимал, что ни секунды терять нельзя: если колдун опомнится и приложит меня еще чем-то, это смерть! Вытащив из ножен на бедре кинжал, почти ничего не видя перед собой, я пополз к раненому варлоку. Эти полтора метра дались мне сложнее, чем все остальные пройденные в жизни километры. А потом я дополз и ударом клинка вспорол колдуну живот. Крик захлебнулся и перешел в протяжный стон, а я, не помня себя от боли и ярости, продолжал кромсать и резать тело врага… Боль отпустила так же резко, как и началась, и я понял, что колдун, наконец, мертв – ну и живучая же тварь, я ведь его почти на куски разделал! Обессилено рухнув рядом с трупом я попытался привести в порядок мысли и немного собраться с силами. Чем он меня шарахнул, было совершенно непонятно, заклинание, что ли, какое? Или необычная способность из серии теле-, пиро-, психо– и всяких других кинезов? В арсенале ведьмаков ничего подобного не было… или мне об этом ничего не известно. В этом бою я уцелел только чудом – по-другому и не скажешь! А в дальнейшем надо избегать сходиться с колдунами вплотную. Когда я стрелял издалека, ничего сделать он явно не мог, иначе бы как-то себя проявил. Зря я заговоренную обойму для ВСС по базе расстрелял, надо было машину ими дырявить, но кто ж знал… А вот то, что поленился побольше патронов рунами пометить, это серьезный промах! Мало ли, что не очень в их действенность верил, не стоило пренебрегать любыми ухищрениями. Однако самобичеванием заниматься некогда, будет еще время с ошибками разобраться, а сейчас двигаться надо – на базе еще живые враги остались. Если, конечно, они не выдвинулись прикрывать прорывающиеся через ворота машины, тогда и им на орехи досталось. Но рассчитывать на это не стоит – опять нарваться можно. Вынув из подсумка на поясе нужный эликсир, я тут же влил в себя содержимое баночки – сейчас заряд бодрости получу, и регенерацию он подхлестнет. Жалко, зелья не в шприц-тюбиках, но неизвестно, как они на организм повлияют, если вводить внутримышечно, и какая доза нужна. А когда я их готовил, экспериментировать на себе было неохота. После этого я достал ИПП и залепил дырку в боку – пуля прошла насквозь, но ранение, видимо, не слишком серьезное: по ощущениям, важного ничего не зацепило. С плечом дело обстояло несколько хуже, пуля засела где-то в мышце. Хорошо хоть дальше не прошла, и это, видимо, заслуга мази, которой я перед боем натерся. Да и стрелял Любомир не из автомата, а из пистолет-пулемета. Я это еще раньше, по звуку трещотки заподозрил, а теперь убедился окончательно – его ПП буквально в метре от меня валялся. Перевязочных пакетов больше не было, но кровило плечо не сильно, поэтому я просто замотал его оставшимся куском бинта. На плече было еще несколько обожженных царапин, которые я самострелом из «Стечкина» заработал. Но с ними даже возиться не стоило, как и с раной на голове. Там вражеская пуля чиркнула по краю лба и немного повредила скальп, но даже кровь уже запеклась. Выпитое лекарство скоро подействовало, и мне изрядно полегчало. Поднявшись на ноги, я подобрал свой автомат, шагнул к джипу и через открытую дверцу заглянул в салон. Там находились два изрешеченных пулями трупа, в одном из которых я, без труда, опознал самого Тищенко. Это откровенно порадовало: можно считать, выполнил программу максимум – на все сто процентов! Теперь можно и уходить, а оставшиеся в живых рядовые бойцы меня не интересуют. Но все же провели меня «мушкетеры» – я ожидал, что главные персонажи в «Тигре». Будь у меня, например, гранатомет, по броневичку бы и стрелял, а вырвавшийся вперед джип я первоочередной и значимой целью не считал, предполагая там разведывательный дозор. Грамотно, паршивцы, сработали! Хотя им это и не помогло… Неожиданно я различил шум приближающегося по дороге транспорта, и явно не одной машины. Вот не было печали, кого еще сюда несет?! Все-таки обостренный эликсирами слух – это не всегда хорошо, от близкого взрыва ушам сильнее досталось, надо учитывать на будущее… Вот это влип! На базе еще боевики остались, а в лесу скрыться уже не успею, тем более, что бежать придется практически в сторону надвигающейся опасности, а в других направлениях до леса почти в два раза дальше – заметят меня и пристрелят. Значит, эти пути отрезаны. Но на базе молчат, может, их там всех взрывом положило? Приняв решение, я рванул к месту, где раньше были КПП и ворота базы, а теперь зиял здоровенный пролом. Добежав до ограды, я прижался к ней спиной, а потом, сделав пару шагов в сторону, осторожно выглянул в проем. Навстречу тут же ударила автоматная очередь – живы, сволочи и ПНВ или, того хуже, тепловизор там у кого-то есть! Моментально отпрянув под защиту стены, я принялся просчитывать варианты дальнейших действий, но много времени мне на это не дали – на сцене появились новые действующие лица. На дороге один за другим показались аж четыре «Хаммера», или это вообще «Хамви»[151] – и откуда здесь такие звери? Кстати, как-то очень быстро они здесь очутились – или итак сюда направлялись, или ехать было совсем недалеко, других вариантов я не вижу. Неспроста это! Но проблема сейчас в другом: если меня с двух сторон зажмут – совсем хана! Правда, и огрызнуться я еще могу. Приготовив очередную подрыв-машинку, я дождался, пока на изгибе дороги кавалькада слегка притормозит, и выжал кнопку. Грохнул взрыв, и идущая впереди машина взлетела на воздух – с этой все, там только фарш мог остаться. Явно досталось и следующей, но досматривать, что там получилось, я не стал, а выхватил две толовые шашки и, чиркнув ими по кирпичу, перебросил за стену. Один за другим ухнули еще два взрыва, и с той стороны кто-то закричал. В ту же секунду, поливая из автомата, я метнулся вдоль разрушенного участка стены и перекатом ушел за следующее укрытие. Им оказался покореженный, перемешанный с остатками ворот, «Тигр». Под ним расплывалась бензиново-кровавая лужа, а о том, какая каша внутри, и подумать было страшно. Теперь от тех, кто на базе остался, меня эта куча железа прикрывать будет – главное, чтобы бензин ненароком не полыхнул, а от тех, кто приехал, стена заслонит. Правда ненадолго – подберутся поближе и гранатами закидают. Надо полагать, что, в отличие от «мушкетеров», у новоприбывших они имеются. Получается, сам себя в ловушку загнал… Но это на первый взгляд. Вариант отхода у меня все же есть; правда, сильно рискованный и во многом зависящий от удачи. На мгновение высунувшись за стену, я глянул, что там у «Хаммеров» творится. Все четыре машины стояли. Передняя горела, и около нее суетилось несколько человек, а по полю в сторону базы россыпью двигались порядка десяти бойцов. Дав по ним очередь, чтобы не расслаблялись и слишком быстро на расстояние броска гранаты не подошли, я отпрянул обратно. С той стороны ответил нестройный хор автоматов, и несколько хлопков от подствольников[152]. Часть гранат ударила в стену, а парочка разорвалась на базе. Это даже неплохо: меня они тут не зацепят, а вот «мушкетерам» дружественный огонь неприятности доставить может. Однако то, что я увидел за стеной, оптимизма не внушало. Наступающие были экипированы как бойцы спецназа – цифровой камуфляж, бронежилеты, каски-сферы и прочие навороты. Но откуда тут спецназу взяться, да еще и на «Хаммерах»? Чай, не пиндосия! Может это опять какая-то частная армия, только классом повыше ЧОПа? Что, впрочем, не отменяет вопроса: какого хрена они здесь забыли? Но эти вопросы придется оставить на потом, если выкручусь… Следующие пару очередей, развернувшись на 180 градусов, я адресовал уже охранникам. Оттуда отвечали в два ствола – если это все, кто остался, то неплохо я ЧОП проредил, да считай начисто выбил! Теперь что-то с последними защитниками делать надо… Отложив автомат, я перекинул со спины «Винторез» и внимательно его осмотрел. Прицел уцелел, и само оружие, за исключением нескольких новых царапин, не пострадало. Из него и будем работать. Точки, откуда стреляли, я засек. Один враг притаился за углом главного здания – там фундамент каменный, и угол обстрела для меня неудобный, так что этого достать вряд ли получится. Зато со вторым шансы есть: тот укрылся в развалинах какой-то сараюшки метрах в тридцати от меня – зря он это, сдутое взрывом у ворот, деревянное строение ненадежная защита. Осторожно всунувшись из-за останков «Тигра», я выпустил по позиции противника весь магазин, и кажется, попал: начавший огрызаться пистолет-пулемет подавился и замолк. Зато последний оставшийся охранник молотил по мне просто истерично – патронов, что ли, завались? Пускай жжет, от него я надежно прикрыт бронированной тушей автомобиля. За спиной тоже стреляли. Предоставив возможность запаниковавшему охраннику попусту переводить боеприпас, я опять развернулся и, выглянув из-за стены, посмотрел, что происходит перед базой. По полю, поочередно залегая, и прикрывая друг друга огнем, перемещались фигурки по-спецназовски упакованных бойцов. Как по учебнику действуют, но это точно не спецназ – сильно недотягивают ребята. Нехорошо усмехнувшись, я прицелился в одну из перебегающих по полю фигур. «Винторез» негромко хлопнул, и человек упал. В ответ обрушился целый шквал огня, и я поспешил убраться под защиту стены. Пора последнего «мушкетера» гасить и уходить. За спиной его оставлять нельзя, достанет он меня – подходящих укрытий на пути, которым собираюсь отступать, нет. Достав из кармана последнюю толовую шашку, я приготовился швырнуть ее в сторону противника, но тут взгляд зацепился за валяющийся под ногами кусок выхлопной трубы. В голову сразу пришла неплохая мысль. Подобрав железяку, я, поднатужившись, загнул один конец трубы и сунул в нее шашку. Потом наскреб по земле мелкого гравия и всыпал его туда же. После чего законопатил отверстие, забив туда камешек побольше, и оставив торчать снаружи только запал. Вот теперь не хуже гранаты будет, и кроме взрыва осколками сыпанет. Запалив фитиль и выждав пару секунд, я примерился и запустил получившуюся бомбу так, чтобы она с небольшим перелетом легла за углом здания, где скрывался враг. Думаю, он даже не сразу понял, что за непонятная хрень к нему прилетела. Потом раздался крик, и сразу за ним рванула бомба. Крик оборвался… Похоже, и этот готов. Подхватив оружие, я приготовился давать деру, но сначала, в последний раз, выглянул за стену. Увиденное там мне сильно не понравилось. Как раз в это мгновение сразу двое противников целились в мою сторону из чего-то сильно напоминающего гранатометы. Кусок «Тигра» в проломе торчит, и если попадут в него, тут меня и похоронит. И даже если выстрелы в стену придутся, ее вполне может обвалить, если вообще не разнести – черт знает, что у них там за орудия. Хорошо, если «Мухи», а если что-то серьезнее? Эту мысль я додумывал уже на бегу, стремясь оказаться подальше от места, куда придется удар гранат. Напрягая все силы, успел отбежать метров на тридцать, когда за спиной грохнул сдвоенный взрыв. Что-то сильно ударило сзади в ногу, а по спине хлестнуло осколками. Накатившая следом взрывная волна приподняла меня в воздух и швырнула о землю. Проехавшись мордой по гравию, контуженный и оглушенный, я с трудом понимал, что еще жив. В голове тяжело ворочались обрывки мыслей: по всем правилам и понятиям получалось, что сейчас враги должны на штурм пойти. Как бы в подтверждение этому слитно ударили несколько автоматов, и где-то невдалеке начали бухать перелетающие через стену гранаты. К счастью, совсем рядом со мной пока ничего не рвануло, но, даже находясь в заторможенном состоянии, я понимал, что долго так продолжаться не может – любой следующий гостинец мог стать для меня последним. С трудом заставляя двигаться непослушные конечности, я дотянулся до сумки на боку и активировал заряд, заложенный в куче щебня перед базой. Тряхнуло даже здесь, а сверху на меня посыпался поднятый взрывом за стеной мусор и обломки щебня, хорошо хоть ошметки тел не прилетели. Стрельбу как ножом отрезало – если там кто-то и уцелел, то приходить в себя они будут еще долго. И на штурм опять не скоро пойдут, если вообще рискнут – включая подорванные на дороге машины, потери у непонятного противника, должны быть очень серьезными – с такими в атаки уже не ходят. Плюс, сюрпризов теперь на каждом шагу опасаться будут. Но задерживаться здесь мне никак нельзя – черт его знает, чего враг придумать может… Попытавшись встать, я тут же со стоном рухнул обратно: подкосилась правая нога, в голове помутилось, а по нервам резануло болью. Сильно же меня приложило… Зажмурив глаза и переждав, пока пройдет головокружение, я покосился на ногу – сзади из бедра торчал здоровенный кусок металла. Спине, кстати, тоже досталось, но там, вроде, ничего серьезного, просто шкуру мелкими осколками посекло. С такой железкой в ноге уйти было нереально. Не давая себе времени задуматься о последствиях, я схватился за выступающую часть осколка и с силой рванул его из тела. Несмотря на анестезирующие препараты, вспышка боли от раздираемого зазубренным осколком живого мяса чуть не погасила сознание, но вытащить железную занозу я смог. А потом опять обессилено растянулся на земле… Однако те зелья, что я сегодня принял, могут поднять на ноги и мертвого! Уже через минуту, слегка отдышавшись, я опять попытался встать, и на этот раз это удалось. Я подобрал оружие и, шатаясь из стороны в сторону, побрел к пролому в стене – тому, что от первого взрыва остался, и со стороны нападающих был не виден. Разрушенный участок стены преодолел без помех и, припадая на раненую ногу, но уже почти бегом, двинул через поле к лесу – боевые эликсиры быстро приводили организм в чувство. Так, незамеченным, леса я и достиг, а потом не смог отказать себе в удовольствии, прокравшись вдоль кромки зарослей, взглянуть, что делает противник. При этом полностью отдавая себе отчет, что делаю что-то не то, и надо поскорее рвать когти, тем более в моем состоянии, а не любопытствовать. Похоже, эликсиры действуют не только на организм, но и на голову… Однако открывшаяся мне картинка этого дурацкого риска стоила. На поле перед базой были в беспорядке разбросаны тела, только некоторые из которых еще слабо шевелились. А к ним переползая и пригибаясь двигались человек пять – видимо, те, что раньше у машин оставались. Отсюда они все были как на ладони. Удержаться я не смог: встав за деревом, поднял ВСС и начал отстрел. Первые трое легли под пулями, даже не успев ничего сообразить, а оставшаяся парочка плюхнулась на землю, и попыталась отстреливаться. Это их не спасло: еще двумя выстрелами я расставил точки над сегодняшней битвой. Несмотря на многочисленные ранения, меня просто распирало от эйфории и жажды деятельности. Но, пересилив себя, от сбора трофеев сумел воздержаться – глупо будет так подставиться уже в самом конце, а вдруг там кто-то еще остался… Давая выход нездоровой энергии, я сделал контроль по всем оказавшимся в поле зрения телам, а потом отвалил в лес. Не надо задерживаться, мало ли, что… После неизвестно откуда взявшихся «Хаммеров», я и вертолетам не удивлюсь, а запас удачи на сегодня полностью исчерпан. Миномет я решил не бросать, поэтому, сделав небольшой крюк, заскочил на полянку, где осталось наше орудие главного калибра. Явно нервничающий Когорша был уже здесь. Не задерживаясь, я подхватил на плечо десятикилограммовую бандуру, и выдохнув: – Уходим! – Рванул дальше. Оставшиеся до лагеря километры, я промчался на одном дыхании, забыв об усталости и ранах. Оказавшись на месте, не теряя ни секунды, открыл багажник машины, сгрузил туда оружие и быстро стряхнул часть амуниции. После чего, даже не переодеваясь, плюхнулся за руль, мимоходом подумав, что чехол с сидения потом придется выкинуть. Домовой был уже тут как тут. С портупеей и «Кедром» он пока расставаться не собирался – пусть таскает, не жалко. После всех событий и последней, бешеной пробежки, меня трясло и колотило. Слишком много я сегодня эликсиров принял, и хотя они помогли мне уцелеть, но сейчас явно вступили в противодействие между собой, и организм пошел в разнос. Да и с головой творилось что-то неладное, а скоро и серьезный отходняк начнется. До этого момента надо успеть убраться отсюда подальше и найти безопасное место для отдыха. Заводя двигатель, я мельком взглянул на себя в зеркало и поразился – оттуда смотрела зеленоватая, покрытая грязью и кровавой коростой рожа, с вертикальными зрачками в горящих потусторонним огнем глазах. Фильмы ужасов отдыхают! Если кто меня такого увидит, насмерть может перепугаться. А, да и черт с ним! Пускай это ГАИшник будет – нервно хохотнул я. Поехали!Глава 12
Светало. От лагеря удалось отъехать километров на пятьдесят, а потом меня окончательно скрутило. Эликсирный наркоз тоже отошел, и нормально сидеть и вести машину, стало решительно невозможно. Пришлось сворачивать в лес и выбирать место для новой стоянки. Чтобы не ломиться наобум, я выпустил из машины домового с наказом найти поблизости что-то подходящее, а сам обессилено откинулся на мокрое от крови сиденье. Хотя зелья и остановили кровотечение, но, управляя машиной, я опять разбередил раны на бедре и спине. Долго ждать не пришлось, и уже через десять минут я, аккуратно выруливая между деревьями, вел машину вслед за показывающим дорогу домовым. К счастью, ехать было недалеко. Остановившись на краю лесной полянки, открыл дверцу «Нивы» и вывалился наружу. Немного отлежавшись на земле, я, пересиливая себя, поднялся, поставил палатку и закинул туда пенку и спальник. Потом разжег костер, подвесил над ним котелок, а Когоршу погнал за дровами. Чтобы не зависеть от обстоятельств, еще готовясь к операции на базе, я запасся четырьмя пятилитровыми канистрами с водой. Так что хоть этой проблемы перед нами не стояло. Теперь надо было заняться ранами, и в первую очередь плечом – пуля вошла не глубоко, но невероятно досаждала шкрябая о кость, так что левой рукой действовать было почти невозможно. Достав из машины аптечку и лекарский инструмент, я приступил к операции. Разделся, промыл поверхность раны перекисью и, стиснув зубы, начал кромсать. Обезболивающее после эликсиров колоть просто побоялся – неизвестно как подействует, может и вообще вырубить, – поэтому резал на живую. Через несколько минут мучений пулю я извлек, а потом зашил и забинтовал рану, предварительно наложив лечебную мазь. И, не давая себе расслабиться, тут же занялся ногой. Осколок основательно пропорол бедро, да еще я, в спешке извлекая железяку, повреждений добавил. В обычном состоянии с такой раной передвигаться было бы проблематично, да и потеря крови могла быть огромной, но меня опять спасли эликсиры, ускорив регенерацию тканей, погасив боль и остановив кровотечение. Кстати, после приема зелий и об инфекции можно не беспокоиться – по сравнению с ведовскими средствами, современные антибиотики просто отдыхают. Однако дополнительно позаботиться о ноге все же не помешает. Поэтому, промыв рану от грязи, я наложил на нее несколько стяжков и перевязался. Дырку в боку я просто обработал мазью и сменил повязку; так же поступил и с царапиной на голове, перед этим смыв с нее кровь и грязь. На последнем этапе проводимой над собой экзекуции пришлось привлечь и Когоршу. Вручив ему скальпель и пинцет, я улегся на живот и стойко вынес неуклюжие и, прямо скажем, изуверские действия домового, пытающегося извлечь мелкие осколки из-под шкуры у меня на спине. Возился он где-то пол часа, все это время причитая, стеная и охая. А когда, наконец, справился, и я смог выплюнуть изо рта зажатую в зубах палку, домовой благоразумно убрался на недосягаемое расстояние – ну да он же еще и эмпат[153] неплохой. С трудом пересиливая желание прибить мохнатого эскулапа на месте, я поднялся на ноги и, шипя под нос ругательства, стал заваривать в котелке травяной сбор. Этот отвар должен был немного облегчить последствия от приема эликсиров. Обжигаясь выхлебав кружку гадкого пойла, я привычно оставил Когоршу на карауле, а сам, вымотанный до последней степени, заполз в палатку, и рухнул на спальник. Наваливался отходняк от эликсиров, и с каждой минутой мне становилось все хуже и хуже. Следующие сутки были, наверное, самыми паршивыми в моей жизни. Ощущения я испытал непередаваемые, не знаю с чем и сравнить… В общем, часов двенадцать я находился между жизнью и смертью, и был уверен, что в ближайшее время скончаюсь. Все время, что я помирал, Когорша заботливой сиделкой хлопотал рядом, периодически поднося мне целебный отвар, чай или просто воду. Меня крутило, корежило и колотило, бросая то в жар то в холод, скручивало судорогами, а все выпитое выходило с потом. Но это, наверное, и неплохо: вместе с жидкостью организм освобождался от отработанных эликсиров, вот только лежал я уже в луже. Хотя на тот момент такие мелочи меня не волновали… Потом мне чуть полегчало, а еще через пару часов я смог, наконец, забыться сном… Утром следующего дня на подкашивающихся ногах я вылез из палатки на свежий воздух. Слабость была просто дикой, а любое движение требовало неимоверных усилий, после которых начинали трястись конечности. А в пустой и гулкой до звона голове накрепко засела одна единственная мысль – больше никаких эликсиров! И уж точно никогда их не мешать! Второго такого отходняка можно и не пережить. Однако по сравнению с тем, что творилось со мной вчера, самочувствие можно было считать приличным, а раны уже начали затягиваться. Когорша притащил пенку и весь день я приходил в себя, лежа на улице, а вечером даже заставил себя поесть приготовленные домовым макароны с тушенкой. Это блюдо он теперь готовил великолепно, хотя если вместо макарон пробовал сварить рис или какую-то другую кашу, могло и не получиться. Двигаться дальше, я почувствовал себя готовым только на следующий день. Некоторое недомогание и упадок сил еще ощущались, но это было уже не критично. Надо было поспешать: неизвестно, что в мире творится и какие ходы предприняли мои противники. И так двое суток уже потеряны. Наскоро собравшись и позавтракав, мы сели в машину и отчалили. Дальнейшие планы были давно продуманы – минуя оживленные трассы, мы добрались до Новгородской области, а точнее до Неболочей, где оставили машину у давнего отцовского знакомого. От него же я вышел в инет и сбросил сообщение на заранее оговоренный сайт, с описанием последних событий и советом для родственников – подзадержаться за границей. А ночью мы с Когоршей и кучей имущества садились на поезд. Выбросившись на пустынном полустанке, я в несколько приемов перетаскал вещи к реке. До Одрино, места, где начались мои злоключения, оставалось совсем недалеко, и это настраивало на определенный лад. Устроив передышку, я развалился на рюкзаках, закурил и уронив взгляд на браслет, невольно задумался о прошлом. Если поначалу я умудрился выкрутиться из свалившихся на голову неприятностей и даже остаться с прибытком: существенно поправить свое материальное положение, разжиться ценным артефактом, и заполучить ведовскую силу, – то последние события напрочь перечеркнули все предыдущие достижения: лишили меня близкого человека и заставили встать на тропу войны. Не говоря уж о том, что шансы выжить самому стремительно уменьшались, а количество противников, притом неизвестных, нарастало как снежный ком. Откуда, например, парни в костюмах на Каменном острове взялись, и что за подмога прикатила на «Хаммерах» к базе «Мушкета»? Сомнительно, что все это случайность, наверняка кто-то наверху за веревочки дергает… И это не варлоки, хотя заказ, безусловно, был от них. Будем надеяться, мне еще представится возможность разобраться и с теми и с другими. Да и что вообще означает вся эта возня вокруг браслета? Я по-прежнему находился практически в полном неведении, что происходит, и как с этим бороться, а возможные ответы на все вопросы находились почти так же далеко, как и раньше – в другом мире. О котором мне тоже известно очень мало, и стоит ли доверять даже этой скудной информации… Выкинув из головы неприятные мысли, я поднялся на ноги, распаковал тюк и принялся собирать байдарку – сейчас главное убраться подальше от железной дороги, забиться в лес, да и вообще уцелеть, а от беспочвенных рассуждений проку не будет. Полнолуние, когда возможен переход в другой мир, наступит только через пять дней, и это время надо как-то продержаться – почти не сомневаюсь, что на мою поимку бросят серьезные силы. Хорошо, что здесь заслоны пока еще не расставили. Хотя, если о конечной точке моего маршрута враги догадываться могут, то перекрыть туда все подходы им реально не под силу. Да и времени бы не хватило. Я даже догадываюсь, почему противник не поспевает и совершает ошибку за ошибкой – плохо налажено взаимодействие между варлоками и их союзниками у нас. Первые банально не ориентируются в реалиях нашего мира, а вторым информация о колдовстве и проходах в мир другой наверняка выдается очень скупо. Сомнительно, что колдуны и купленная сволочь на верхах могут ужиться душа в душу, каждый на себя одеяло тянет, отсюда и результат… Думаю, только это пока и спасает, но теперь в лесу им меня не взять! Многовремени сборка байды не заняла: смонтировав каркасы носа и кормы, я запихнул их в расстеленную на земле «шкуру» лодки и там соединил. После этого осталось только поддуть баллоны и закрепить фальшборт. Байдарка, без сомнения, натуральный корабь, а в мою почти четыреста кило загрузить можно, но, укладывая вещи, я всерьез опасался, что все не влезет. Тогда бы пришлось что-то оставлять, с чем я почти смирился, решив избавиться от продуктов – и без них не пропаду. Однако обошлось. Правда, когда я, оттолкнув лодку от берега, забрался в нее сам, плавсредство опасно просело и чуть не черпануло воды, но и тонуть вроде пока не собиралось. Перегруз изрядный получился, но порогов на этом участке реки не предвидится. Есть пара перекатов, но через них лодку можно будет протащить. В общем, прорвемся. Я помахивал веслом, сидя сзади, а Когорша устроился на носу байдарки. Для домового путешествия по воде были в новинку, но он явно получал удовольствие. Уходящей к Одрино протоки мы достигли без приключений, а через перекаты я провел байду вручную – в другой раз их бы и не заметил, но сейчас совершенно не хотелось рисковать имуществом. Свернув в заросшую, почти не заметную с реки протоку мы поднялись по ней километров на пять, и я начал высматривать место для выброски – с наскока соваться в деревню было неразумно, мало ли кто там сейчас… Сначала надо разведку провести. Подходящее место отыскалось достаточно быстро – маленький, каменистый пляжик у впадающего в протоку ручья. Тут можно высадиться, не оставляя следов. Причалив к берегу, я выскочил из лодки и, пройдя немного по ручью, осмотрел окрестности. Хорошее место, и груз удобно перетаскивать будет – от ручья на высокий берег наискосок шла еле заметная тропинка. Поднявшись по ней и пройдя метров двадцать по лесу, я обнаружил небольшую густо заросшую со всех сторон прогалину. Решено: здесь временный лагерь и поставим – тут меня найти можно будет только случайно наткнувшись, что кажется почти невероятным. Разгрузив лодку, я протащил ее вверх по ручью, вытащил на берег и замаскировал в зарослях, а потом взялся за переноску груза. Перетаскав все наверх к прогалине, я тщательно уничтожил за собой следы, и теперь понять, что тут кто-то высаживался, было под силу только следопыту уровня Чингачгука или Соколиного Глаза, а они – персонажи вымышленные… Не откладывая дела в долгий ящик, я побродил по лесу и отыскал место под схрон – мне мобильность требуется, а оставлять вещи без присмотра, даже на хорошо скрытой от постороннего взгляда прогалине, или маскировать их просто в кустах не годится. Тут нужен другой подход. Надрезав саперной лопаткой дерн, я аккуратно отогнул его в сторону, а потом принялся копать яму, выбрасывая грунт на расстеленный рядом полиэтилен. Когда глубокий шурф был готов, я похоронил в нем большую часть имущества, оставив только необходимое на ближайшее время. Тщательно утрамбовал грунт и снова накрыл получившийся тайник дерниной. Привел все в порядок, сметя веткой остатки земли и расправив траву, а излишки грунта оттащил и вывалил в ручей. Теперь схрон нельзя было заметить и с двух шагов, а через пару дней отыскать его станет вообще невозможно. В довершение всего, распотрошив пакетик с перцем и пару сигарет, посыпал сам схрон и ближайшие подходы к нему наспех сварганенной кайенской смесью[154] и на этом, наконец, успокоился – теперь и с собаками не найдут. И все же нужных вещей оставалось довольно много. Пришлось делать еще несколько нычек, хоть и не таких капитальных – под камнями, пнем, в кустах и дупле. Там я спрятал излишек оружия, боеприпас и продукты на следующие несколько дней. От ран я еще не оправился, ночью не спал, а за сегодняшний день успел наворотить кучу дел – одно перетаскивание груза чего стоит, – но расслабляться было нельзя. Поэтому, перекусив сухим пайком – хлебом с салом и твердокопченой колбасой, – и запив это дело родниковой водой, мы с Когоршей выдвинулись на разведку. До Одрино отсюда оставалось километров пять-шесть, так что уже через час мы были рядом с заброшенной деревней – где-то в полукилометре. Ближе подбираться я не рискнул и залег на границе леса, не вылезая на лысый бугор. С моего места была видна только верхушка дома, в котором я останавливался прежде, и остатки нескольких других домов. Тут и дерево не сильно поможет – деревня на высокой горке. Хотя можно наблюдательный пункт и получше выбрать, но тогда придется идти в обход еще километра полтора-два, а это пока не нужно. Домовой-то мне на что? За время общения со мной язык жестов Когорша освоил на отлично, поэтому когда я ткнул пальцем сначала в него, а потом в сторону Одрино, все прекрасно понял и, юркнув в траву, исчез –даже если его увидят, то за зверя лесного примут. Хотя заметить домового, когда он этого не хочет – удача из области фантастики! Я, например, потерял мохнатого из виду, стоило ему удалиться всего метров на десять. Минут сорок я лежал, наблюдая мертвую, заброшенную деревню через прицел «Тигра», а потом передо мной предстал выросший как из-под земли домовой, с докладом. Честно говоря, разведсведения совсем не радовали – засада была! – Двое там, – отрапортовал Когорша. – И колдовством плохим все пропахло. Варлоки это! – Там – это где? – В доме они, я близко подходил и хорошо их слышал. В способности домового определить на слух количество находящихся в помещении людей я и не сомневался. А то, что внутрь, даже через окно, он заглядывать не решился – правильно, неизвестно чего от этих гадов ожидать можно, мог и вляпаться, или врагов насторожить… – Точно только двое, или, может, в деревне еще кто-то есть? – на всякий случай уточнил я. – Нет больше никого, я все вокруг осмотрел. – Значит, будем гасить! Пока к ним подмога откуда-нибудь не нарисовалась, – резюмировал я. Из оружия у меня «Тигр», как вспомогательное АПБ, и «Наган» на самый крайний случай. Еще две толовые шашки – вот, считай, и все. Кроме ножей, естественно. Но должно хватить. Для боя на дальней дистанции и карабина достаточно, а воевать с колдунами вблизи или сходиться врукопашную я зарекся. Вот жалко, что гранатомета нет – зафигачил бы гранату в окно избушки – и все дела! Будь они хоть десять раз варлоками – не выживут! Но на нет и суда нет… К тому же, в окошко можно и не попасть – маловата для гранатомета мишень, и толовую шашку туда зашвыривать я не полезу – настолько близко подбираться к колдунам совсем не хочется… Плавали – знаем. В общем, будем исходить из того, что имеется. В соответствии с этим и задачи перед собой ставить. Гадать как, почему и зачем в Одрино оказались варлоки, я не стал, а, подыскивая подходящую позицию, двинулся по лесу, обходя деревню по кругу. А на случай наличия у противника затаившихся в лесу секретов, передовым дозором пустил Когоршу – от него не спрячешься. В том, что существуют наблюдатели, секреты или засады, я сильно сомневался – кажется, это не в духе колдунов, но осторожность в таких делах лишней не бывает. От леса стрелять по-любому не получалось – дом, стоящий почти посередине длинного холма, снизу был просто не виден, в лучшем случае виднелись только его труба и крыша. А деревьев, с которых можно было бы вести огонь по деревне, натурально не попалось. На нужных рубежах произрастали только чахлые осинки да березки… Да ну к лешему – если сразу всех не положу, с них меня как глупого тетерева снимут! Положение спасала соседняя горушка, с которой на деревню открывался неплохой вид. Паршиво, что она была такая же лысая, как и та, где располагался объект наблюдения. Подползая к жидким кустикам на вершине возвышенности, с тыла я был виден как на ладони. Утешало только одно – сзади, в лесу, быть никого не могло, мы с Когоршей это дотошно проверили. Но все равно было как-то неуютно… Забравшись в куст, я осторожно раздвинул ветки и через седловину между холмами бросил взгляд на деревню. Отсюда дом просматривался хорошо, хотя и не с лучшей стороны – входной двери не разглядеть. Остается дожидаться, когда варлоки появятся с нужной стороны от дома, причем оба вместе. Но когда это случится, одному богу известно… А отстреливать их по отдельности слишком рискованно. Засядет оставшийся в жилище – как его оттуда выкуривать? И чего ждать от загнанного в угол колдуна? А того хуже, прикрываясь домом, он может уйти вниз по склону в лес, а идея играть потом в прятки с волшебником меня совершенно не вдохновляла. Процедуру превращения патронов в противоколдунский боеприпас с заговором и нанесением рун я проделал еще в лесу и был готов стрелять в любую секунду, вот только секунда эта может настать очень не скоро… Кроме того, мне сильно не нравилась собственная позиция, но другой тут нет. Вот потому, кстати, и не нравилась – после первого же выстрела любому моментально станет понятно, где снайпер засел. Имей я дело не с двумя варлоками, а с несколькими обычными вояками из наших, ни в жизнь бы сюда не полез. Хорошо хоть, что в этот раз я «Тигра» взял, а не ВСС, хотя такая мысль и мелькала. До домика отсюда почти пятьсот метров, и для «Винтореза» эта дистанция уже велика. В кустах, я лежал больше часа и, разглядывая в прицел Одрино, перебирал способы как-то форсировать ход событий, но ничего толкового в голову не приходило. За это время я успел увидеть одного из колдунов: он ходил на родник за водой. Ракурс был неудобный и в поле зрения враг находился всего секунд тридцать, но рассмотрел я его довольно хорошо. Обычный бородатый мужик, среднего роста и телосложения, вот только одет очень непривычно. Я бы сказал, малость попугаисто: красная конусовидная шапка, короткие красные сапоги, синие штаны и, подпоясанный красным же кушаком, зеленый кафтан. Ну правильно, эти парни здесь в глуши сидят, и познакомиться с достижениями нашей цивилизации и современной модой, судя по всему, еще не успели. В отличие от тех, кто отправился в большой мир. Очень интересно, кстати, сколько их всего было, но пока мне этого не узнать… Однако вызывает невольное уважение, как быстро тот же, чуть не угробивший меня, Любомир смог адаптироваться в совершенно чуждом ему мире, развить бурную деятельность и даже найти сильных союзников где-то у вершины власти. Получится ли так у меня… Или у варлоков связи были налажены заранее? Одни вопросы… На поясе у колдуна висела сабля, а за кушак был заткнут пистоль – не расслабляются они, даже за водой с оружием ходят. Но, к счастью, оружие оказалось под стать одежде – мягко говоря, не современное. Попытавшись избавиться от любой направленной в сторону врага агрессии, я наблюдал за варлоком совершенно отстраненно, даже перекрестье прицела направив не на него, а чуть в сторону – перестраховка, на случай если он может чувствовать чужой взгляд. Похоже, настроился я правильно, или враг, в отличии, например, от меня, не обладал обостренным чувством опасности. Он продолжал спокойно заниматься своими делами: сходил к роднику и вернулся с ведрами в дом – смотреть опять стало не на кого… Увидеть варлоков вместе я смог только часа через два, когда уже начинало смеркаться. До этого, если они и появлялись на улице оба сразу, то, как назло, крутились с другой стороны от дома, и на мушку попадались исключительно поочередно. Второй колдун походил на первого почти как брат близнец – по крайней мере, с расстояния в полкилометра их бородатые рожи выглядели почти неотличимо. Одежда тоже была похожа, отличалась только цветовой гаммой. В довершение всего, второй, вместе с саблей и пистолетом, таскал еще и ружье – на вид что-то старинное, типа того штуцера, что был в сундуке Святополка. Да может, это он и есть, сундук-то с барахлом так на чердаке дома и стоит. Как выглядел штуцер, я помню хорошо, но он это или не он – непонятно, отсюда таких подробностей не разглядеть. Да и не важно, в общем-то… Нужного момента я таки дождался – враги вышли из-за дома вместе и один, что-то показывая другому, махнул рукой в мою сторону. Почувствовал все же что-то, наверное… Вот только, что такое снайпер и на каком расстоянии он опасен, догадаться не смог – видать, у них военная наука до нужного уровня еще не дотягивает. Да и как ей дотягивать, если на вооружении кремневые ружья стоят и тактика боя, без сомнения, соответствующая. Упускать такой удобный случай было нельзя. Рявкнул карабин, и один из колдунов, получив пулю в грудь, стал заваливаться назад, а я тут же перенес прицел на другого и повторно потянул за спусковой крючок. Однако варлок, проявляя чудеса сообразительности и проворства, успел отпрыгнуть за угол дома. Я даже не понял, сумел попасть в него или нет, вроде все же зацепил немного. Для контроля, и что уж скрывать – со злости, я высадил по лежащему телу еще три патрона, последним попаданием разнеся врагу череп – теперь точно не встанет. Ну что за невезуха такая! С таким же результатом я мог отстреляться уж давно. Что теперь с оставшимся колдуном делать? Как его брать-то? На месте варлока я бы, прикрываясь домом, уже уходил вниз по склону к лесу. Хотя… он же не знает, что я один. А в любом другом случае возможные пути отхода должны быть перекрыты. И человек на голой возвышенности – очень удобная мишень. Надо было хоть Когоршу в лесу с другой стороны от деревни посадить с пистолетом: попасть он, естественно, ни в кого бы не попал, но пальнуть и отпугнуть ворога смог бы. Да и выстрел мне бы сигналом послужил, что вражина уходит. Короче, лопухнулся я конкретно, и то, что варлок таким резвым оказался, совсем не оправдание – надо было возможность промаха предусмотреть. Мои размышления прервал выстрел со стороны дома. Ага, значит, не попытался колдун сбежать и в доме не затаился, а отстреливаться вздумал. Это он зря – его карамультук против переделанного из СВД «Тигра» с оптическим прицелом никак не пляшет! Пальнув, варлок опять скрылся за углом. Судя по высоте вспышки, стрелял он стоя – это понятно, дульнозарядное оружие лежа перезарядить сложно. Вот на следующем выстреле его и подловим: хоть немного, но высунуться ему придется. Внезапно грудь прошило болью, и, от неожиданности выронив карабин, я скорчился на земле. Не хватало дыхания, а где-то в районе сердца застряла раскаленная заноза. Первой мыслью было – допрыгался, сердце прихватило, но почти сразу пришло понимание, что виноват колдун, как-то и здесь меня допечь смог. Пока я валялся, хватаясь за сердце, ударил еще выстрел. Пуля прошла где-то далеко – хрен он в меня из своей пищали попадет, но меня обуяла просто дикая злоба, главным образом на себя, но и колдун, сука, достал! Сцепив зубы, я распрямился, схватил карабин, и, не обращая внимание на выворачивающую нутро боль, взял на прицел угол дома, за которым скрывался этот гребаный волшебник. Секунд через тридцать, оттуда высунулся ствол, а вслед за ним я разглядел показавшиеся следом руку, плечо и голову противника. И уложил в них все оставшиеся в магазине пять пуль. От угла дома брызнуло щепой, но на этот раз я попал. По крайней мере, пара пуль врага нашли, к тому же остроконечная пуля калибра 7.62х54 шьет бревно насквозь! Выронив оружие, вслед за ним вывалился из-за укрытия и варлок. Быстро сменив магазин, я добавил по слабо шевелящемуся телу еще пять пуль, и враг, наконец, затих. Вот только сидящая в груди игла продолжала терзать меня так же, как и раньше. Неужели где-то еще живые варлоки остались?! Но в таком состоянии даже нескольких минут боя мне просто не выдержать. Стараясь не стонать, я отполз пару десятков метров вниз по склону, а потом продолжил отступление, поднявшись на ноги – здесь меня из деревни уже не видно. Странно, но казалось с каждым шагом, боль в груди отпускает. Окончательно я в этом убедился, стоя уже у кромки леса. Совсем боль не прошла, но теперь ощущалась не ножом в сердце, а прострелом невралгии. Это наводило на определенные размышления… Жестом подозвав следующего по пятам домового, я хрипло распорядился: – Сходи глянь, что там. Сдается, колдунов мы таки прихлопнули, но что-то нехорошо мне, как будто каким колдунством приложили. Ты, кстати, ничего такого не чувствуешь? – Не, нормально все, – удивленно отозвался Когорша. Значит, заклятье только на меня направлено было. Или не действует оно на домовых, а может, это и не заклятье вовсе…. – А чего мы ушли? Ты же варлоков убил. – Вот и разведай точно, только осторожней будь и внимательней. Все. Двигай, давай. Отойдя еще немного в лес, я уселся, привалившись спиной к дереву, пристроил на коленях карабин и стал дожидаться Когоршу с донесением. В этот раз туда-обратно домовой слетал мухой и сразу разразился докладом: – Нет там никого, все мертвые! – Точно? – Да все я осмотрел. – И странного или опасного ничего не заметил? Когорша на некоторое время задумался, а потом ответил: – Ничего, вроде… Колдунами больше не пахнет, только вещи нехорошие остались, я к ним и подходить не стал. – Понятно… Вот черт! Придется самому в деревню лезть. Похоже, в «нехороших вещах» все дело. – Пошли, разведчик. Я обреченно вздохнул, поднялся и двинулся в сторону Одрино, а домовой опять умчался вперед. Дорога до деревни далась мне очень нелегко – шел на одном упрямстве. Боль в груди усиливалась с каждым пройденным метром, а к дому я добрался, почти теряя сознание и шатаясь из стороны в сторону. – Где? – задыхаясь, прохрипел я. – Что где? – удивился взволнованно скачущий вокруг меня Когорша. – Вещи плохие – где? – собравшись с силами, сумел выдавить я. – Так вон же одна, рядом с варлоком лежит. Не в силах больше стоять, я рухнул на колени и пополз к лежавшему в трех метрах трупу колдуна-стрелка. Не смотря на плывущие перед глазами круги, нужную вещь я увидел практически сразу – валяющуюся на земле небольшую тряпичную куклу, насквозь проколотую длинной иглой. Вот она, зараза! Выпустив из рук карабин, я жадно схватил куклу и выдрал торчащую в ней иглу – боль как отрезало, а я обессилено завалился в бок, прямо рядом с трупом. Перевернувшись на спину, я смотрел в темнеющее небо, испытывая непередаваемое блаженство только от того, что больше не чувствую этой сводящей с ума боли. А на лицо сама по себе выползла счастливая улыбка. Магия подобия – вот как эта дрянь называется! Вудуисты хреновы эти варлоки. Правда, вопреки распространенному заблуждению, опасна симпатическая магия только на расстоянии прямого взгляда, дальше сила воздействия стремительно убывает. Будь я километрах в пяти отсюда, мог и вообще ничего не почувствовать. Хотя я, какой-никакой, а ведьмак, обычному человеку пришлось бы хуже, особенно если его просветить насчет наложенной на него порчи. Тогда воздействие идет сразу на двух уровнях – физическом и психологическом, а человек может и на другом конце земли помереть. В общем, есть некоторые тонкости… Кроме того, чтобы эта магия действовала, колдуну необходимы кусочки тела жертвы – кожа, волосы, ногти или кровь. Поднеся зажатую в кулаке куклу к глазам, я рассмотрел затянутую у нее на шее волосяную петельку. Наверняка и внутри мои волосы зашиты. Откуда они у них, вопрос не сложный – в зимовье могли отыскать, а могли и здесь уже, в этом самом доме. Я тут последний обитал. Другое дело, как варлок, так не вовремя, догадался за куклой в дом заскочить (все же сомнительно, что он таскал ее постоянно) и иголку в нее воткнуть. Наобум действовал, именно меня почуял или кроме меня здесь никого и не ждали? В общем, непростой персонаж этот колдун был – и от пули увернуться сумел, и меня чуть своей игрушкой не доконал. Защититься от симпатической магии довольно просто, нужен только подходящий амулет, но сделать его я как-то не озаботился – просто не смог подобного случая предусмотреть. Зато прямо теперь и сработаю – лучше поздно, чем никогда, а дело это минутное. Самым надежным оберегом, кстати, как раз извлеченная из куклы игла и будет. Ладно, хватит разлеживаться. Я сел, поднес кованую, испещренную рунами иглу к левой руке, и до крови наколов большой палец, шепнул наговор, после чего, спокойно заколол иголку за лацкан куртки. Вот и готов оберег, надо только не забывать его на другую одежду переносить, когда переодеваться буду. А куклу потом сожгу – просто выкинуть эту гадость я почему-то не желал, хотя никакой опасности она теперь не представляла. Потом я обыскал трупы варлоков, но ничего особо интересного не обнаружив, собрал с них оружие и отправился осматривать дом. Главным образом меня интересовала судьба сундука Всеслава. С сундуком ничего не случилось, и казалось, он был даже не тронут. Как стоял себе на чердаке, так и стоял. Все оружие и вещи тоже оказались на месте. Его не нашли, что ли, или просто открывать побоялись? Помнится, Святополк говорил, что этот сундук не всякий заметить сумеет, может, и открыть не каждому по силам… А то и неприятностей можно огрести на полную катушку, особенно если до добра пытается добраться недруг того, кто прятал. Я в ведовстве пока не очень силен, но про заклятия на клады и тому подобное слышал, и сейчас склонен считать, что это не сказки. Хотя сам таких заговоров не знаю – уж больно с учителями плохо было, а в конспектах Всеслава, из которых я почти все известные мне работающие заговоры и почерпнул, о подобных вещах ничего не говорилось… Убедившись, что с сундуком все в порядке, я учинил глобальный шмон по всему остальному дому. А собрав и перетряхнув все найденное имущество, разбогател на порядочную сумму золотом и серебром. Сколько это будет по меркам другого мира, совершенно не понятно, но явно не мало. Из оружия, среди трофеев оказалось четыре пистолета, гладкоствольное ружье, два штуцера и две сабли дамасской стали, плюс восемь штук разнообразных кинжалов и ножей. Неплохие попались вещицы, особенно среди холодняка, но хранящимся в заветном сундуке они сильно уступали, что сталью, что качеством, что отделкой. Честно говоря, так и подмывало не возиться, а спалить избушку вместе с трупами и остальным барахлом, но на этот домик у меня были другие планы… Все же хоронить варлоков я не стал, а, оттащив к озеру, вспорол им животы и, набив камнями, утопил. Так же поступил с их вещами и оружием – последнее было особенно жалко, но ничего выдающегося среди него не было. А вот какие на этом оружии могут лежать заклятья и заговоры, было неизвестно – уж лучше избавиться, чем от жадности лишних неприятностей себе на задницу заработать. Так что из всего найденного себе я оставил только монеты. Да и то подстраховался: перед тем, как забрать, опалил в костре, в нем же спалил и куклу – огонь большинство заклятий уничтожает, кроме самых уж зловредных. Но кто такие будет накладывать на собственные лежащие в кошельке деньги? Чревато, знаете ли… Да и расплачиваться такими будет проблемно. Когда было покончено со всеми делами, уже совсем стемнело, а я просто валился с ног от усталости. Но и оставаться в деревне не планировал. Взвалив на себя тюк с наследством Всеслава, я двинулся к лесу – его сброя и оружие, без сомнения еще пригодятся. А оставить их или бросить, почему-то, даже мысли не заходило – ни при каких условиях! И то, что в доме я первым делом ринулся проверять сохранность сундука – уже показатель… Поначалу я хотел отыскать место для нового схрона где-то рядом, невдалеке от деревни, но теперь передумал. Даже несмотря на мое неплохое ночное зрение, маскировать нычку надо днем, иначе заметно будет, да и сил на это дело нет – значит, сегодня все надо тащить до лагеря. Но потом все равно придется перемещать схрон ближе к Одрино. Переход в другой мир возможен только в радиусе двух-трех километров от деревни. И если я хочу оказаться там со всеми вещами, придется отыскивать место для тайника где-то в этом районе. Но все это потом. На данный момент все мои устремления сходились только к уютной палатке. Мать! До стоянки еще около пяти километров, когда же закончится этот бесконечный день, и я смогу, наконец, отдохнуть… Часть следующего дня я посвятил переброске имущества поближе к деревне, и оборудованию нового схрона. Но сожалений о вчерашнем, считай, напрасном труде совершено не испытывал – в деревне могли оказаться не пара варлоков, а рота спецназа. Так что все правильно делал. Пока там еще кто-то не появился, надо было заняться тайником, потом это может стать непосильной задачей. Напичкать окрестности деревни бойцами, пусть даже и не спецназом, моим противникам вполне по силам. Сам-то я, просочившись через кордоны, переместится смогу, а вот снаряжение, в таких условиях, в другой мир перетащить не удастся – могут помешать. Хм-м… а я ведь даже не знаю, как тот мир называется. Русское Царство есть, другие государства… а как они планету свою величают? Тоже Земля? Терра?.. Для меня это не слишком важно, просто иногда удобнее четкими терминами оперировать. Не буду оригинальничать, пусть будет Земля-2. В этот раз местом для схрона я выбрал непролазный бурелом в полутора километрах от Одрино. Вещи транспортировал сначала на байдарке, а дальше опять на спине. Потом разобрал, перенес и спрятал там же саму байду. Чтобы затащить в бурелом такую прорву имущества, пришлось попыхтеть, но дело того стоило – здесь тайник ни в жизнь не найдут. Когорша на это время был отправлен к деревне контролировать обстановку, так что неприятных неожиданностей я почти не опасался, и с делами смог закончить без помех. На подходах к тайнику я установил несколько ловушек, но старался не переусердствовать. Большое количество капканов именно на этом участке, может привлечь сюда особое внимание, поэтому я расставил западни и в других местах. Как таковых мин у меня не было, вернее взрывчатка-то была, а вот с детонаторами и средствами подрыва наблюдалась некоторая напряженка. Да и бездарно переводить дефицитное, в моей ситуации, ВВ, усеивая им лес, совершенно не хотелось. Так что я пошел другим путем, взяв на вооружение богатый опыт вьетнамских партизан. Установленные мной на тропах и проходах западни были ужасающе примитивны, но от того не менее эффективны. В большинстве случаев ловушка представляла собой просто замаскированную ямку, с закрепленными на дне и в стенках отточенными сосновыми колами, которыми пришлось заменить редкий в наших краях бамбук. Но были конструкции и похитрее… А в нескольких, особо привлекательных местах, я не пожалел для капканов и невеликий запас гвоздей-двухсотки. Провалившийся в такую западню человек, с ногой может смело прощаться. В зависимости от устройства капкана конечность или схлопывает гвоздятыми челюстями, или пропускает через мясорубку – ну а как, по-вашему, работают два параллельно закрепленных в яме утыканных железными штырями, крутящихся бревнышка, когда между ними попадает нога… После этого, неудачнику обеспечена как минимум инвалидность. Кстати, раненый враг – он иногда даже лучше убитого – и возни своим добавит, и негативное моральное воздействие на других окажет, каждый сможет живо представить себя на месте потерпевшего. Одним словом, если тут появится неприятель, пыла это ему поубавит. Еще три ловушки были давяще-крушаще-пугающего типа – по моей терминологии. То есть установленные в шатком равновесии подпертые шестами сучковатые древесные стволы. Эти давилки могут и не сработать, да и выскочить из-под падающего дерева возможно, но они заставят врага понервничать и не дадут расслабиться. Противодействие ямам-ловушкам выработать достаточно просто: надо только дорогу перед собой прощупывать, а так будет приятный элемент неожиданности. Но и этими милыми сюрпризами я ограничиваться не собирался. Дополнительно, там, где позволяли условия и местность, насторожил пружинно-пронзающие ловушки – отогнутый гибкий шест или ветка с прикрученными к ним колами. Проволоки, лески или шнура, как при установке растяжек[155] из гранат или мин, я избегал, а для сторожков использовал подходящие ветки. У прошедших войну людей, которые наверняка среди моих противников окажутся, на растяжки глаз наметан, а такая конструкция им незнакома, значит, будут попадаться. А я этих вещей нахватался от, бывшего военным советником во Вьетнаме, тренера по самбо. Очень много интересного он рассказывал, и показывал даже… В некоторых случаях достаточно куст задеть или на неприметный сучек наступить, чтобы получить в лицо, шею или ногу заостренную деревяху. На случай, если противник окажется в бронежилетах, упругие элементы ловушек располагались на уровне головы или бедер. Мысль, что на западни может напороться посторонний человек, у меня, признаться, мелькала, но тут уж ничего не поделаешь… Правда, через некоторое время подавляющее большинство ловушек придет в негодность или станут отчетливо заметны. К тому же, есть у меня стойкое ощущение, что Одрино – место непростое, навроде его копии в сопредельном мире, и случайные люди здесь появляются не часто. Я вот достоверных следов чьего-то присутствия не разу ни обнаруживал. На установку капканов и ловушек я убил оставшийся кусочек светлого времени, и большую часть следующего дня. Будь у меня больше времени, сделал бы окрестный лес почти непроходимым, а так все эти примочки служили в основном одной цели – страху на врага нагнать и заставить проявлять поменьше активности. В том, что неприятель появится, я почти не сомневался, вот и принимал меры. Дом в Одрино без внимания тоже не остался. Я заложил в русскую печь оставшуюся взрывчатку, замаскировав ее стенкой из кирпичей, а детонатором добавил толовую шашку с бикфордовым шнуром. Вот кому-то не повезет, когда попробует домик протопить, или покушать на печке сготовить! Потом отправился по деревне шарить в полуразвалившихся домах, и в руинах одной из изб меня поджидал настоящий подарок – ржавая кровать! О чем-то подобном я и мечтал. Вытащив из развалин находку, я отломал от нее спинки с ножками и потащил их в лес. Потом сходил в деревню еще раз и принес оттуда несколько подходящих досок – тоже пригодятся. Место для стоянки я облюбовал в дремучем ельнике недалеко от деревни – туда и стаскивал все найденное. Палатку в этот раз не ставил, а соорудил из лапника шалаш – в двух шагах можно пройти и не заметить. Да и «пройти» – слово не очень подходящее, тут местами проползать и продираться надо, так что со спинками кровати я намучался. В общем, хорошее с точки зрения маскировки местечко, и даже слабый дымок небольшого костерка, выдать меня не мог: его рассеивала еловая крона. Поужинав, я коротал вечер, распиливая ножовочным полотном на короткие куски железные трубки от кровати. Из обрезков получатся великолепные мины, к тому же очень простые, и ставить их минутное дело. Этих самых трубок мне и не хватало, а переводить алюминиевый каркас байдарки, даже на такое благое дело, откровенно не хотелось. А больше ничего подходящего у меня до этого момента не имелось. Так что старая кровать оказалась подарком свыше: в остальных домах были нары, а в той избушке, наверное, люди зажиточные, по местным масштабам, проживали. И диаметр у трубочек то, что доктор прописал. Мины, которые я собирался сделать, просты до безобразия. Напилив достаточно обрезков, я вертикально закрепил их на деревянных дощечках, в которые снизу набил гвоздей так, чтобы острия торчали четко по центру трубок. Все, мины, считай, готовы! Если вставить в трубку патрон, то его капсюль придется на острие гвоздя, а пуля будет немного выступать из трубки. Остается только прикопать это сооружение там, где потребуется, предварительно прикрыв его куском доски, фанеры… даже кора подойдет, – и мы получим противопехотную мину. При нажатии на пластину, капсюль накалывается на гвоздь, и происходит выстрел. Стопу разносит вдребезги, а пострадавший, с вероятностью в пятьдесят процентов, становиться инвалидом. Трубки у меня получились двух диаметров, так что одни пойдут под охотничий патрон, а другие под автоматный. Теперь, в случае появления врага, я смогу быстро расставить мины прямо у него на пути – по времени это не дольше, чем грамотную растяжку устанавливать. А может, и не придется их использовать: у меня начинала теплиться слабая надежда, что враг может и не появиться. Я здесь уже три дня, и никакого шевеления не наблюдается, варлоки уже не в счет – свое они отшевелились. А через два дня полнолуние и я перемещусь на Землю-2, вернее в ее предбанник – заповедник нечисти. Мне для этого даже делать ничего не надо, просто, как в прошлый раз, оказаться в нужное время в нужном месте, то есть рядом с Одрино, и, естественно, с браслетом на руке. Ну, так я его и не снимаю. В общем, может, и не придется тут воевать – слишком уж долго противник ковыряется и активности никакой не проявляет. Это обнадеживает – вдруг я уже почти всех фигурантов повыбил, или те, кто остался, не владеют всей полнотой информации, не знают, например, где меня искать и что предпринять? С этой приятной мыслью я и отправился спать в шалаш. Сбыться надеждам было не суждено. Побудку мне устроил вертолет, пройдя почти над самой головой. Разглядеть сквозь густые еловые кроны я его не разглядел, но слышал прекрасно. Шум удалялся в сторону деревни. Сгоняя остатки сна, я мигом подхватился, схватил оружие и, продираясь через ельник, поспешил к Одрино. Следом несся Когорша. К моменту посадки вертолета я не успел, а был у кромки леса именно в ту секунду, когда МИ-8 (вернее, какая-то его современная версия), сделав свое подлое дело, уже поднимался в воздух. За недолгое время пребывания на земле, напакостить стрекозел сумел капитально – выбросил посреди Одрино десант. Притаившись в зарослях, я наблюдал в бинокль, как бойцы, в знакомом цифровом камуфляже, рассредоточиваются по деревне. Сейчас, наверное, дом проверять будут. Черт! Опять позиция у меня неудобная, не видно почти ничего, и на соседнюю горушку лезть нельзя – другой теперь расклад будет, мало-мальски соображающие в военном деле люди наблюдательный пост там установить должны. К тому же вертолет пока не улетал, а завис над деревней, прикрывая десант сверху. Он, к счастью, не военной модификации, как МИ-171, например, но пулеметчик в дверях торчит. Стрелять я не спешил – это всегда успеется. Ну, шлепну одного-двух, а с остальными что делать? Одним словом, надо стратегию и тактику продумывать, как их укусить побольнее и самому при этом не подставиться, но и отдавать инициативу не следует. Для начала стоит хоть позицию получше выбрать. Отступив немного в лес, я двинулся в обход деревни, Когорша привычно шнырял в разведке, где-то впереди по курсу. Кстати, он и свой любимый «Кедр» по тревоге прихватил – растет боец! А вот сбрую с магазинами и кобурой, застегнуть на себе не успел или не сумел, в лапе так и волочит – непорядок! Чуть позже со снаряжением ему помогу, сейчас времени нет – опять война началась…Глава 13
Второй час я нарезал круги вокруг Одрино, как кот вокруг сметаны. Ну не найти нормальную позицию, не просматривается деревня снизу хоть ты тресни, а на соседнем холме, как я и предполагал, разместился вражеский дозор. Близок локоть, да не укусишь! Вертолет уже улетел, а враги до сих пор не проявляли никакой особой активности, только выставили боевое охранение – видимо, ждут чего-то. Вот чего они ждут, почти до боли, и хотелось выяснить. Наверняка ведь меня это не обрадует, но лучше быть в курсе заранее. Но как узнать? Даже языка не взять – к дозорным подобраться не получится, а в лес никто из десантников пока не совался. Можно было, конечно, плюнуть: не ввязываясь в боевое столкновение, уйти в леса, и в ожидании открытия прохода отсидеться под кустом, но что-то подсказывало мне – делать этого не стоит. Другие варианты изобретать надо… Возможно, стоит вернуться в лагерь за «винторезом» или луком и попытаться бесшумно снять часовых. А еще лучше дождаться ночи и провернуть это мероприятие в темноте. Вот только чувствую, что и времени терять нельзя. С моей стороны дозорных было двое, и расположились они практически в том самом месте, откуда я отстреливал варлоков. Я же укрылся ниже по склону, где на холм вползал язык леса. Подозреваю, нарастающее чувство тревоги в конце-концов заставило бы меня сделать какую-нибудь глупость, но тут ситуация в деревне кардинальным образом изменилась – мощно грохнул взрыв. Видеть, что там произошло, я не мог, – холм загораживал, – зато вполне мог представить: это взлетел на воздух заминированный мной дом. Знать, печурку они там раскочегарить пытались, вот и раскочегарили на свою голову! Более подходящей ситуации, чтобы начать боевые действия, и придумать невозможно. Да и дозорные отвлеклись, разглядывая, что там у них в тылу приключилось. С моего места один из залегших часовых виден был почти полностью, а от второго торчала только голова в зеленой бандане. С головастика я и начал. Вскинув карабин, плавно потянул спусковой крючок, и голова противника взорвалась облаком кровавых брызг – а вот каску надо носить! Хотя, от прямого попадания, да еще и винтовочной пули, никакая каска не спасет. Все, этот труп. Не теряя ни мгновения, я чуть повел стволом, смещая прицел, и еще два раза выстрелил во второго, еще не успевшего понять, что происходит. От попаданий его тело дернулось и тут же обмякло – еще один покойник. Теперь действовать надо очень быстро, пока оставшиеся боевики не очухались. Выскочив из зарослей я понесся верх по склону, но немного не добежав до вершины холма, плюхнулся на живот и пополз – спешка спешкой, но и мишень не стоит из себя строить. Проползая мимо, бросил взгляд на тела врагов – нет, тут правки не требуется, некуда ее делать: у обоих попадания в голову – сплошная каша из крови, костей и мозга. Вид с вершины холма открылся замечательный. Единственного целого дома в деревне больше не было – вообще! От него осталась только воронка в земле, да разбросанные далеко по округе части сруба и прочий мусор. Но что гораздо приятнее, в деревне и десантников мало осталось. По крайней мере, я наблюдал только разорванные и изломанные тела, насчитав пять штук. Возможно, и еще есть, просто мне не видно. Это только те, кто около дома кучковался, там их и накрыло. Еще кто-то в доме был – печурку же растопили. Должно быть, этих просто в пыль разнесло. Весь дом как огромная бомба сработал, взрывчатки-то я не пожалел, и как оказалось не зря! Вон и зримые свидетельства тому остывают. Постройку они, конечно, проверили, но предположить, что заряд за фальшивой перегородкой в печке, не смогли. Не минируют сейчас так – подрыв от огнепроводного шнура, считай, устаревшая экзотика времен каких-нибудь «динамитных войн». Великой Отечественной, на худой конец… Но иногда такие вещи полезными оказываются – как сейчас, например: вражеский отряд, по меньшей мере, уполовинен. Посчитаем. Насколько я помню, вертолет типа МИ-8 может брать до двадцати восьми человек десанта, то есть взвод. Это от модификации вертушки зависит. Но народу высадилось явно меньше – от силы пара отделений. Пять трупов я наблюдаю, как минимум еще один враг должен был находиться в доме. Кроме того, обходя деревню, я вычислил четыре секрета, по два бойца в каждом. Но один дозор уже убрал – еще минус два человека. Значит, остаться должно было восемь-десять противников максимум. Да и то вряд ли, сомнительно, что в доме только один человек был. Но исходить все же стоит из этого – меньше вариантов нарваться. Где засели шестеро уцелевших, мне известно: если сместиться метров на пятьдесят в сторону, одну пару и отсюда разглядеть можно будет. Вот и поползли потихоньку… Пошарив биноклем, вторую двойку дозорных я обнаружил почти на том же месте, где засек их раньше – наверное, не понимают, что случилось, затаились и выжидают чего-то… Вот и дождались! Замаскировались они не плохо, укрывшись в небольшой рытвине рядом с зарослями кустарника, но подвоха ожидали или со стороны леса, или от места взрыва. Но вот оттуда, где находился другой дозор, огрести неприятностей явно не рассчитывали. А ведь должны были, они что – выстрелов с этой стороны не расслышали? Хотя, может, и не слышали: стрелял я сразу после взрыва. Наверное, поднятые в воздух, бревна еще попадать не все успели, да и глушануть ворогов могло – сильно рвануло! А они там не так уж и далеко от эпицентра оказались, здесь самый дальний пост был. Но мне все это только на руку. Действуя медленно и очень осторожно, стараясь не шевельнуть даже травинку, я поудобнее пристроил карабин и взял на мушку бойца, находившегося чуть правее – из винтовки влево огонь переносить удобнее (с пистолетом наоборот), а иногда важны даже доли секунды. До цели почти шестьсот метров, а для нас с «Тигром» это почти предельная дистанция, он, как и СВД, все же не настоящая снайперка, с которой можно работать и на километр, да и я на такие расстояния стрелять просто не привык – нужды обычно не возникало. Хлопнул выстрел, и приподнявшийся на локтях враг ткнулся в землю – попал! Добавить потом можно будет. Быстро переведя прицел на второго, я опять выжал спуск. А мгновение спустя с его стороны тоже раздался выстрел, но оба мы промахнулись. Однако реакция его уважение вызывает: как быстро сориентироваться и ответить сумел, правда, считай, в белый свет! А ведь тоже снайперка у него, сначала я и не разглядел. Быстрей надо с этим шустриком кончать. Я выпустил по врагу оставшиеся пять патронов, откатился назад и сменил магазин. Со стороны противника ответа не последовало – готов, наверное. Но со снайперами шутки плохи, поэтому высовываться и смотреть, как там дела, я не спешил, а пополз в сторону – с другой позиции любопытствовать буду, а то и пулю можно словить. Спустя пять минут, выбрав невдалеке новый огневой рубеж, я предельно осторожно поинтересовался результатами своих усилий. Снайпер был мертв. Он лежал все в той же рытвине и в прицел был хорошо виден его испятнанный кровью камуфляж, а винтовка валялась рядом. Интересно, что за оружие? Отсюда толком не разглядеть, но не СВД точно – короче намного. Бесшумка какая-то видимо – выстрел еле различим был. Но сейчас это не существенно. Гораздо важнее, что врагов стало еще на двух меньше. Тот, в которого я стрелял первым, признаков жизни тоже не подавал. Но на всякий случай я добавил обоим по пуле – так оно надежнее будет. Отсюда можно уходить: с другой стороны от деревни, как минимум, четверо противников осталось. И с ними посложнее будет – нет там такой удобной позиции. Наоборот, преимущество по высоте у врагов окажется, а из моих плюсов – только то, что лес прикроет. Перед тем, как заняться оставшимися вояками, я решил осмотреть трупы бойцов из уничтоженного первым дозора на предмет трофеев –что-то и пригодиться вскоре может. Знаков различия никаких не оказалось, но упакованы они были очень серьезно. В общем, кто это такие, совершенно не понять. Ладно, может, позже выяснить удастся, а пока есть дела поважнее. Я присел на корточки и взялся за мародерку, вернее, законный сбор честной добычи: что с бою взято, то свято! Первым делом подобрал и осмотрел автоматы. Два АК-103 – ну надо же! Нашу армию и силовые структуры такими не снабжают – на экспорт все идет. В лесу калибр 7.62 выглядит куда предпочтительней, чем 5.45, так что выбор оружия вполне оправдан – веточка или листик пулю не отклонят. Но откуда у них такие изыски? К тому же, комплектация автоматов не заводская: обвес другой, планки Пикатини[156], где только возможно, и куча приблуд. Точняк, частная армия какая-то. Видать, наши долбанные политики и олигархи уже не просто службами охраны обзавелись, а такими вот спецподразделениями. Хотя, может, и заграничной какой конторы филиал, типа «Блэкуотера»[157] что-то. А что оружие наше, а не импортное, которое эти наемники обычно предпочитают, так это тоже понятно: действуют-то у нас, и с боеприпасами проблем нет – патронами для АКМ (соответственно и АК-103) военные склады еще с советских времен завалены – достать не сложно. В общем, не буду пока гадать, кто эти парни да откуда: враги – и точка! Автоматы мне понравились необычайно! Кроме нормального калибра на каждом коллиматорный прицел и тактический фонарь, складные телескопические приклады. Думается, фонари мне ни к чему, но со всем этим потом разбираться буду… Главное, оба АК с подствольниками – знакомые ГП-30, просто праздник какой-то! В разгрузках у каждого бойца отыскалось по десятку ВОГов к подствольникам и по четыре ручных гранаты – две оборонительные РГО и две наступательные РГН: в принципе, практически то же самое, что Ф-1 и РГД-5, только есть возможность поставит на срабатывание от удара, иногда полезно бывает. У обоих боевиков по двенадцать магазинов к автоматам – нормально так парни затарились! По боевому ножу неведомой мне фирмы и пистолету – разные, кстати, что опять же на мысль о наемниках наталкивает. У одного оказался австрийский «Глок», а у другого наша «Гюрза» – обе пушки очень неплохие! Никаких документов я на трупах не нашел. Стащив с них разгрузки с боекомплектом, бронежилеты и прихватив оружие, я потащил это дело к лесу – ничего не брошу, иначе жаба насмерть задавит. А то, что броники немного кровью заляпаны, не страшно – почистить не сложно. Винтовочную пулю они, как я уже смог убедиться, не держат, но защиты и добавить можно, конструкция вроде позволяет, у нас в свое время попроще были. В общем, потом разбираться буду, глядишь, и пригодятся… Большую часть трофеев я спрятал в лесу – потом заберу. С собой прихватил только один из автоматов и четыре рожка к нему – больше в мою разгрузку, к сожалению, не лезло, а если все же как-то исхитриться и еще запихать, то просто мешать будут. Зато гранаты взял все, что обычные, что для подствольника. Вот и что-то вроде артиллерии у меня появилось. Теперь со спокойной совестью и оставшимися ворогами можно заняться. В очередной раз обогнув деревню, я стал высматривать противника, но там, где раньше были выставлены дозоры, сейчас никого не наблюдалось – успели куда-то свалить. Впрочем, я и не ожидал, что они будут торчать на одном месте. Если просто сменили позиции и затаились где-то на склонах, это пол беды, а вот если переместились к центру деревни, то гораздо хуже – там их не достать. Надо этот вопрос как-то прояснить, и на ум только один способ приходит – разведка боем. Но это успеется, повременю пока, сначала еще понаблюдаю. Минут через десять я засек на холме движение. Значит, не оттянулись к центру деревни, по крайней мере, не все – кто-то там с места на место переползает. Такой момент упускать нельзя. Три раза рявкнул «Тигр», и движение на холме прекратилось. Снял, вроде… Додумать я не успел: от деревни в мою сторону ударили два автомата, но на такой дистанции их можно почти не опасаться. Словно желая доказать обратное, еловый ствол, которым я был прикрыт, насквозь прошила пуля, запорошив щепой мне лицо. Черт, на десяток сантиметров ниже – и привет!.. Рухнув на землю, я быстро отполз в сторону и залег за небольшим бугорком. Каким это калибром по мне саданули? Вон как толстенную елку размочалило! Похоже, еще один снайпер у них остался, и с чем-то серьезным. Какая-то мощная пушка у него. А это очень и очень печально – против грамотного стрелка, да с такой пушкой, шансов у меня почти никаких. Лежа на земле, я стащил со спины автомат, упер приклад в землю и пару раз пальнул из подствольника в сторону противника, почти наобум, чтобы не расслаблялись, и для проверки некоторых своих соображений. В ответ раздались две короткие автоматные очереди, а следом мой холмик вспахала тяжелая пуля – ну точно снайпер лупит! Причем на звук. Меня он тут видеть не может, и по выстрелам подствольника ориентируется. А вот если я попытаюсь высунуться и в свою очередь ответить, никакие деревья не спасут, его винтовочка их навылет шьет. Ну и что теперь? Плюнуть на все, в леса отступить и там отсиживаться? А вот не дождутся! Надо дело до конца доводить! Есть у меня еще пара мыслишек. – Когорша, ползи сюда, – негромко позвал я домового. Неплохой все же из него напарник получился, и под руку не лезет, и все время где-то рядом, а команды четко выполняет. Еще бы стрелял нормально… Ну да ничего, сейчас он у меня страшным секретным оружием поработает, почти психотронным… – Помнишь, как мы упыря мочили? – спросил я, когда домовой оказался поблизости. – Очень хорошо помню, еле справились – очень сильный был, редко такие встречаются. Из Старых, думаю… – Это здорово, что ты все так прекрасно запомнил, – прервал я намечающуюся лекцию. – Про упыря мне интересно, но давай на потом отложим, я другое спросить хотел – ты морок такой же, как тогда, навести сумеешь? – Тебя этим показать? – кивнув в сторону деревни, моментально въехал Когорша. – Конечно, могу, ничего сложного. – Вот и отлично! Значит, давай так договоримся. Ты сиди здесь, а когда свистну, начинай в воздух палить. Высовываться только не вздумай, тебя и случайно зацепить может – там снайпер хороший засел, и на звук неплохо бьет, – проинструктировал я Когоршу. – А по второму свистку морок напускай. Задачу понял? – Чего тут не понять – сижу, стреляю, потом колдую немного, – серьезно и обстоятельно ответил домовой. – Молодец, правильно! Ты, кстати, сколько моих копий показать сможешь, и на каком от себя расстоянии? – Не знаю, не проверял… – немного растерялся мохнатый. – Ну, не важно, просто действуй на всю катушку. И все у нас получится! – успокоил я Когоршу. – Будет им магически-психическая атака. Обсудив с домовым еще некоторые моменты предстоящей операции, я оставил его на позиции, отполз немного в лес и, поднявшись на ноги, отправился отыскивать удобный огневой рубеж уже для себя. Для начала неплохо бы вычислить, откуда ведет огонь снайпер. Достав из кармана ультразвуковой собачий свисток, я подал Когорше условный сигнал. Слух у домового тонкий, и высокочастотный свист он различает прекрасно. Впрочем, как выяснилось за последнее время, я тоже его слышу, правда, уже на грани восприятия. От места, где остался Когорша, раздалась заливистая очередь на пол магазина – воюет мохнатый. С холма ему тут же ответили в два ствола, а потом я разглядел вспышку одиночного выстрела. Вон он, гад, где засел – в остатках крайнего дома. Но отсюда снайпера не взять, надо ближе подбираться, а там, считай, открытое пространство, только кустики редкие кое-где. Но придется рисковать. Вгоняя сознание в нужное состояние, я начал зачитывать наговор, гоняя его по кругу и сопровождая комплексом определенных движений. Минут через пять чтения мантры и упражнений, восприятие мира изменилось, и я почувствовал отстраненность от всего сущего. Все происходящие воспринималось как взгляд со стороны. Теперь можно действовать. Не быстрое заклятье, но полезное, глаза врагу должно отвести. Раньше пару раз испытывал – вроде работает, вот сейчас и убедимся точно, в боевой обстановке. Главное, пока убеждаюсь, пулю не словить. Со стороны Когорши продолжали раздаваться выстрелы, уже редкие – видать, высадил почти весь боезапас. Отвечали ему и вовсе лениво, а снайпер так вообще больше не стрелял – сообразил, видимо, что это отвлекающий маневр, и почти перестал интересоваться. Но сейчас мы это поправим – опять заинтересуется. Пора разнообразие в эти игры внести. Поднеся свисток ко рту, я дунул в него еще раз. Что после сигнала начало происходить рядом с Когоршей, я видеть не мог – лес загораживал. Но вполне мог представить – фантомы он там наколдовывает, а они у него весьма убедительные получаются. Вон и враги заметно оживились, автоматный огонь усилился, да и снайпер опять присоединился. Значит, и мне пора. Подобравшись к кромке леса, я юркнул в траву и пополз к ближайшему кустарнику. Не стучать зубами от страха в ожидании пули помогала только настройка сознания, но чувствовал я себя преотвратно. Не будь Когорши с его мороками, так подставляться я бы никогда не рискнул. Сейчас я у врагов как на ладони, а заговор на отвод глаз почти непроверенный, в боевых действиях так точно! Да и не панацея он – невидимым не делает, только внимание отвлекает. А насколько хорошо, сейчас вот и выясниться… Если у снайпера хороший прицел с электроникой, то никакие мои ухищреня не помогут. А он у него наверняка хороший… Одно утешат, у мощных прицелов поле зрения узкое, и снайперу сейчас явно не до того, чтобы местность через прицел обшаривать – спасибо Когорше! Спасительных кустов я достиг мокрым от холодного пота, но живым и без потерь, низкий поклон домовому и спасибо заклятью – не подкачали. Немного осмелев, двинул дальше. Еще два таких рывка, и выйду на позицию выше по склону. Оттуда снайпер должен быть виден. В худшем случае его будут загораживать только прогнившие бревна разрушенного дома, а они и для моего карабина не преграда. Так и получилось: проползя на брюхе еще около сотни метров, я смог, наконец, разглядеть стрелка, вернее часть его головы и руку на цевье винтовки. Остальное тело было скрыто развалинами. Но того, что на виду, вполне достаточно – я изготовился к стрельбе. Отсюда и один из автоматчиков хорошо заметен – его следующим ухлопаю, а потом займусь последним. Взяв снайпера на прицел, я унял адреналиновую дрожь в руках, задержал дыхание, и, плавно выжав спуск, выстрелил ему в голову, а когда она исчезла, всадил пять пуль в скрывающее врага бревно. Судя по тому, как бессильно разжалась, выпуская винтовку, его рука – не промахнулся. Скорее всего, уже первым выстрелом попал. Покончив со снайпером, моментально перенес огонь и опустошил магазин по автоматчику – ему тоже хватило! Вот чем СВД и ее производные хороши – очень быстро стрелять позволяют, и на дистанции до шестисот метров бьют довольно точно. Для меня этого более чем достаточно. На результат пожаловаться не могу. По всему выходит, последний противник у меня остался, но его отсюда не видать – изгибом холма скрыт, и оттуда только суматошные очереди раздаются. Чего, кстати, он так разволновался и боеприпас переводит? Вскочив на ноги, я добежал до укрытия снайпера, заскочил в развалины и плюхнулся рядом с трупом. Отсюда вид на окрестности открывался вообще великолепный и простреливалось все отлично – умел покойный позиции выбирать. Бросив взгляд вниз, я понял, что вывело из себя последнего, оставшегося в живых, автоматчика. Признаться, увидев, что наворотил домовой, я и сам малость прибалдел – цирк натуральный! Неудивительно, что вражина выпал в осадок, и бессчетно жжет патроны. Даже не знаю, как я бы на его месте себя повел… Наверняка эту свалившуюся мне на голову банду наемников (или кто они там), во все тонкости дела не просвещали, и уж точно про колдовство и сопутствующие спецэффекты ничего не говорили. А посмотреть было на что! Как раз в этот момент когоршины мороки выбрались из леса на открытое пространство. По склону вверх, дружно в ногу, в зловещем молчании маршировали три громадных фигуры, ростом где-то под два с половиной метра. Меня фантомы напоминали весьма отдаленно, походя скорее на каких-то звероподобных, увешанных оружием коммандос из низкопробных боевиков. Явно когорша фильмов ненужных пересмотрел и, не имея рядом образца, с которого надо лепить иллюзию, отдался на волю фантазии. Почему-то вспомнился фильм со Шварценнегером, где у героя некий хитрый приборчик был, транслирующий голографическую копию владельца. Пожалуй, Когорша покруче этого девайса работает, у меня вон копий целых три, да какие – сам чуть не испугался!.. Однако ворога проняло! Убедившись, что пули этих дуболомов не берут, он впал в панику и кинулся в бегство. Но далеко, естественно, не убежал, схлопотав свинец в спину от меня. Вот вроде и все, закончились противники… Еще немного полюбовавшись на устроенное Когоршей представление, я опять взялся за свисток – пора заканчивать балаган. Тройной свист, и милитаризированные монстры пропали, а через пару минут передо мной материализовался вынырнувший неизвестно откуда Когорша. – Молодцом. Благодарю за службу! – похвалил я домового. – Рад стараться, ваше-ство! – вытянувшись по струнке, браво гаркнул в ответ Когорша. Ну точно, вредно ему телек смотреть. Или он чувством юмора начал обзаводиться?.. – Вольно, разойдись… – немного очумело отозвался я, но тут же взял себя в руки. – Стоп. Погоди расходиться, медаль уже с меня, но еще дело есть. Опять в разведку пойдешь. – Разрешите исполнять?! – Хм-м… Ну, выполняй… – задумчиво протянул я, еще не успев привыкнуть к переменам в поведении Когорши. Схватывает все на лету, ничего разжевывать не приходится. Однозначно, личное оружие, серьезные задания и война на него положительно действуют, а то дома все больше ленивого кота изображал. В ожидании пока вернется разведчик, я решил осмотреть тело снайпера на предмет трофеев. Особенно интересовала винтовка, из которой меня чуть не угрохали. Она и впрямь оказалась неплоха – крупнокалиберная снайперка АСВК[158], пятизарядная, неавтоматическая, калибра 12.7х108мм., в компоновке «булл-пап»[159]. Видеть такие раньше доводилось, хотя сам стрелять и не пробовал. Может теперь возможность попрактиковаться представится, хотя лучше бы не надо… Да уж, в снайперской дуэли с этим парнем мне ничего не светило. Наверняка его как контрснайпера использовать собирались, других целей для его пушки тут нет. Я поднял винтовку. Тяжелая, зараза, – больше десяти кг потянет. Вытащил у снайпера четыре запасных магазина и забрал гранаты, аж восемь штук. Ну, в принципе понятно: оборудуя позицию, подходы к ней снайпер обычно минирует, вот и гранат у него больше, чем у других – растяжки ставить. Бронежилет и разгрузку снимать не стал, уж больно их кровью уделало и пулями порвало. Взял нож – «Ка-бар» и пистолет, то есть вовсе даже револьвер, которым брутальный кольт «Питон» оказался. Пока разбирался с трофеями, вернулся Когорша. – Деревню проверил, все нормально. – Живые остались? – на всякий случай поинтересовался я. – Только двое, – огорошил в ответ домовой, и я насторожился. – Где? Показывай! – Да нет, беспамятные они, сильно ранены. – Так бы сразу и говорил, а то я уж подумал, что недобитки где-то затаились. Ладно, пошли смотреть, чего мы там навоевали. Центр деревни выглядел как после некоего локального катаклизма – какие-то обломки, куски бревен, мусор, мертвые тела, кровища… Неплохо десять кило взрывчатки поработали. Потом все тщательно осмотрю, первым делом надо глянуть на уцелевших. Ведомый Когоршей, я направился к раненым. Первого бойца расспросить уже не получалось. Он был при последнем издыхании, удивительно даже, что так долго протянул. Ему чем-то основательно прилетело по голове, проломив череп. Этого я просто добил, полоснув ножом по горлу. Зато второй боевик уже очухался и тихонько постанывал, но шевелиться, вроде, не мог – видать, хорошо переломало. Удачно, что жив – язык мне позарез необходим. Увидев меня, боец затих и попытаться прикинуться трупом, но неудачно. Присев рядом, я поднес нож к его глазу и легонько ткнул острием под нижнее веко. – Ну, давай, что ли пообщаемся. Или глаз сначала вынуть? Сомнений и жалости я не испытывал, тут места для них нет – это война! А тот, кто оказался на другой стороне, никакого снисхождения не заслуживает, какие бы причины им не руководили, и каким бы прекрасным человеком он ни был. И преимущества надо добиваться любыми способами. Между прочим, методике полевого экспресс-допроса меня научили именно в армии… И это не зверство, а насущная необходимость. Если будешь думать по-другому – не выживешь, эту аксиому я тоже усвоил отлично, там же на Кавказе. Как-то так… В общем, можно сказать и короче – на войне все средства хороши! Или ты – или тебя! А у меня тут война натуральная. Единственно, что сейчас я выбираю противников сам (или они сами меня находят), а не убиваю тех, на кого укажут жирные дяди наверху. К сожалению, пленный прожил недолго. Говорить ему было тяжело, и он периодически захлебывался кровавым кашлем. Наверное, сломанные ребра легкие проткнули. А шевелить я раненого боялся, только вколол шприц-тюбик из его же аптечки, но и это не сильно помогло. Но кое-что выпытать успел. С количеством бойцов я угадал – два отделения их было, но все, кроме дозорных и двоих раненых, погибли от взрыва. Причем трое, во главе с командиром, прямо в доме – то есть этих совсем на молекулы разнесло. Уничтоженное мной подразделение входило в состав Отряда особого назначения «Лось»[160]. Что этот за группа такая, к какому ведомству относится и какие функции выполняет, я так толком и не уяснил, но создавалась она на базе ОМОНа. В общем, ясно, что МВД их крышует, а работать отряд может и на какого-то левого дядю – у нас это запросто. Развелось, блин, спецназов, плюнуть некуда! Ну, хоть что-то прояснилось. По крайней мере, стало понятно, чего от этой братии ожидать можно. И какая бы ни была у них подготовка, но в лесу воевать они не обучены: у ОМОНа, откуда бойцов в отряд набирали, совсем другая специфика – хоть это радует… Отцом-командиром «Лося» числился полковник Державин, Николай Викторович (надо запомнить фамилию, может и сведет судьба на узенькой дорожке). Впрочем, почему числился – он и руководил. Но вот от кого полкан задания получает и на кого работает, пленный не знал. К сожалению, этого бойца интересовали только запредельно высокие оклады в отряде и всевозможные льготы. Получается, прав я был, наемники это и есть, только немного под другой вывеской, что сути совсем не меняет… Оказывается, по мою душу был выдвинут весь отряд, а десантировавшаяся группа – это только первые ласточки. Остальные прибудут ближе к вечеру по железной дороге. Это, кстати, целый батальон – именно такова численность этого поганого ООНа.[161] Одной живой силы больше четырехсот человек, плюс средства усиления… Заодно с отрядом прибудут и розыскные собачки, есть они у этой организации, и проводники-кинологи грамотные имеются – что уж совсем плохо! Но и это еще не все – вертолет должен совершить вторую ходку и доставить сюда еще взвод бойцов. И произойти это может с минуты на минуту. Такие дела… Услышав про вертолет с подкреплением, я сильно занервничал и допрашивал бойца уже не так вдумчиво – просто по инерции. Одномоментно прокручивая в голове все варианты будущего сценария. Похоже, сваливать надо! Стоп. А чего я так туплю, это ведь не боевой вертолет будет! Не «Черная Акула»[162] и не «Терминатор»[163] даже – обычный транспортник. На нем не только оружия нет, но и брони никакой. И чего я, спрашивается, так переживаю? С войны, наверное, привычка: вертолет – это значит все серьезно. А ведь видел уже, с чего десант скинули – этот геликоптер и из рогатки сшибить можно. Утрирую немножко, но не то, чтобы слишком… Когда пленный начал заговариваться и пытаться терять сознание, я чиркнул ему ножом по сонной артерии – это будет легкая смерть. Других вариантов для него и не предвиделось… Кстати, ножом по горлу это не от изощренного садизма, просто враги в бронежилетах – сразу в сердце пробить, может и не получиться, да и портить броники не хотелось, а патроны я экономлю. Закончив с допросом, я занялся подготовкой к приему гостей. Сначала надо позицию подыскать и глянуть, какие трофеи мне достались. Даже беглый осмотр добычи показал, что теперь никаких проблем с оружием у меня не будет – просто глаза разбегались, и пела душа! Но порыв сразу тащить все в лес и прятать в нору, я жестко пресек – нехорошо может получиться, если меня за перетаскиванием барахла накроют… И сильно мародерствовать сразу не буду, пускай вид у побоища натуральный будет – просто последствия взрыва, тогда и засаду не заподозрят. Побродив по деревне, жадно пожирая глазами трофеи, я все же не удержался и подобрал пулемет, а потом отыскал тело пулеметчика (или его второго номера) и снял с него короб с патронами – теперь птичку с подкреплением можно по полной программе встретить! Крупнокалиберного «Корда» с бронебойно-зажигательным боеприпасом этой вертушке хватит выше крыши. Ее и из моего карабина подбить можно, но тут уж с гарантией будет! Донельзя довольный находкой, я отправился выбирать место для засады. Пулеметное гнездо я решил устроить в развалинах одного из домов с южной стороны деревни. Вертушка с того направления прилетала, с чего бы ей маршрут менять? Без станка в зенитки «Корд» не годится, и вертеться с такой махиной, поливая горизонт на все 360 градусов, никак не получится. Значит, желательно, чтобы вертолет в сектор обстрела попадал, вот и попробуем подгадать. А на случай, если вертушка все же с другой стороны зайдет, у меня теперь и тяжелая снайперка имеется, ну и карабин, на худой конец. Отдав Когорше браслет, я шуганул его в лес, с заданием патрулировать окрестности. И если все пойдет наперекосяк и меня, например, подранят и возьмут в плен, не допустить попадания артефакта во вражеские руки. Ну, а в самом плохом раскладе, жестоко отомстить. Последнего варианта мы не обсуждали, но как-то и так было понятно. Немного растащив завалы из кусков прогнивших бревен, и установив пулемет на остатки стены, оборудовал в развалинах огневую точку. Нормально получилось – около ста двадцати градусов перекрыть смогу, и, при желании, ствол немного вверх задрать удастся. Выбрав мишенью, одиноко стоящее деревцо, дал пару пристрелочных очередей и даже попал – можно работать. Сделал подпорки и, уложив поверху куски рубероида, замаскировал позицию – теперь, сверху она должна выглядеть как часть обвалившейся крыши. После чего устроился в засаде, оставалось только ждать… В том, что вертушка будет «с минуты на минуту», пленный ошибался – она появилась где-то час спустя. Чему я несказанно обрадовался – хуже нет, чем ожидание боя, особенно когда в голову лезут нехорошие мысли. Кроме неожиданностей типа появления не одного вертолета, а сразу нескольких, я уже и ракетно-бомбовый удар по деревне успел предположить – группа-то на связь не выходит. Не глупость ли я делаю, подстерегая вертушку здесь? Может, стоило в лесу укрыться? Хотя… радиосвязи тут может и совсем не быть – аномальная зона, ети ее в корень… Помнится, и обычный приемник здесь не работал, не говоря уж о мобильнике – у того покрытия сети и не ожидалось. А вот интересно, что со спутниковой связью?.. В общем, так я и мучался в ожидании… К счастью, мои домыслы оказались беспочвенны. Низко летящий вертолет показался с нужной стороны и в одиночестве. Изматывающее ожидание закончилось, и я приник к пулемету. Короткая, на три патрона, очередь ударила по вертушке. Затем еще очередь, и от вертолета полетели куски обшивки. Попасть-то попал, вот только ощутимого результата это не принесло, бронебойные пули просто прошили фюзеляж. А Ми-8 стал забирать вбок, стремясь выйти из-под огня. Напрасно я за «Корд» схватился, надо было из снайперки бить, а с этим пулеметом у меня практики совсем нет, только из ПКМа[164] стрелять приходилось. Но спешно хвататься за винтовку было уже поздно – с вертолета ответил пулеметчик. Ему, конечно, сразу меня нащупать сложно, зато со своей машинкой он наверняка управляется куда лучше, чем я со своей. Дело на секунды пошло – сейчас решится, кто кого первым достанет. Но состязаться в меткости с пулеметчиком тоже не выход, даже если я успею его срезать, вертолет за это время, покинет простреливаемый сектор, а это ой как нехорошо! С другой стороны зайдут, и накроют – там стрелков хватает, и деваться отсюда некуда! Вот, ей богу, зря я так подставился… Чертыхнувшись, я взял упреждение, и пулемет выплюнул следующую очередь. На этот раз вышло лучше, и тяжелые пули замолотили по кабине. Рядом, обдав крошевом от бревен, прошла строчка очереди противника, но я даже не дернулся, а, закусив губу, продолжал лупить по вертушке – теперь или пан, или пропал! Неожиданно вертолет как будто споткнулся в воздухе и задымил. Есть контакт! Что-то я ему повредил, да и пилотам, видать, досталось. Воодушевленный успехом, я продолжал стрелять, и какая-то из пуль оказалась решающей. Вертушка потеряла управление и пошла вразнос. Пулемет бился в руках, расстреливаемый вертолет крутился на одном месте, а потом резко свалился в штопор. Удар! Вот так вот – «Малыш очень любил Карлсона, но папе был нужен лодочный мотор»! Вертолет четко вошел носом в землю, сложившись чуть не гармошкой, хвост отломился, а во все стороны полетели обломки винта и части обшивки. Топливо не взорвалось, но машину сразу охватило пламя. Вот и долеталась птичка, вместе с пассажирами. Сколько бы их там не было… Взрыв громыхнул чуть позже. Уже выбираясь из укрытия, я увидел, как над изуродованной, горящей вертушкой вспухает огромный огненный шар, и тут же скатился обратно за бревна – успел! Тушу вертолета разнесло в мелкие дребезги! Хорошо, что случайным осколком не задело – до подбитой вертушки было больше двухсот метров, но часть обломков просвистела рядом. Что-то мощное и взрывоопасное они с собой везли, не иначе. К счастью, не довезли! Смотреть на горящие останки вертолета я не пошел – нечего там смотреть. От людей одни головешки остались, если вообще остались… и снаряжение уцелеть не могло. Таща на себе пулемет, снайперку и карабин, я выбрался из развалин дома, уселся на бревно и закурил. Можно и передохнуть некоторое время, а то сплошная нервотрепка. Уничтожив еще около тридцати человек, или сколько их там в вертушке было, никакого душевного дискомфорта я не испытывал, лишь моральное удовлетворение – врагов меньше осталось. Пока, остывая после боя, курил, из леса появился Когорша, подошел и молча пристроился рядом. Я протянул ему открытую пачку сигарет. – Курить будешь? – Не, нюх притупляется, – отказался домовой. Я слабо удивился – раньше он об этом не переживал и смолил с большим удовольствием, а теперь, после расслабленной городской жизни, видимо решил обратно форму набирать и блюсти здоровый образ жизни. – И то верно – нюх это наше все. А коньяк-то не повредит? – вытаскивая из чехольчика на поясе небольшую плоскую фляжку, поинтересовался я. Как выяснилось, коньяк для нюха совершенно безопасен, поэтому мы накатили по паре хороших глотков, и я снова закурил. Когорша протянул мне браслет. – Нет, пускай у тебя пока побудет. Мало ли… – Заканчивать мысль я не стал. – Ладно, пошли с трофеями разбираться. Дел еще невпроворот. Затушив окурок, я поднялся с бревна и пошел осматривать поле боя. Да уж, прибарахлиться мы сможем очень серьезно. А для начала надо хотя бы все собрать и в одно место снести. Часть оружия и амуниции пострадало от взрыва, а что-то вообще найти не удалось – обломками засыпало или еще что приключилось… но и оставшегося было не утащить. Особенно приятной находкой стал второй пулемет, на этот раз не крупняк, а очередная вариация на тему ПК – «Печенег». Я его чуть не прозевал, лишь чудом заметив под грудой мусора. Но само оружие вроде не пострадало – потом проверять буду, некогда сейчас. Не меньше, чем груда разнообразного оружия, меня порадовало количество боеприпасов к нему. Десант же не с пустыми руками выбрасывали, вернее, личным оружием, и носимым боекомплектом дело не ограничилось. С вертолета сгрузили дополнительные экипировку и снаряжение для группы. Часть его уцелела, и теперь баулы и ранцы были разбросаны вокруг эпицентра взрыва вперемешку с телами бойцов. Я проверил содержимое парочки рюкзаков и остался очень доволен – запасные боекомплекты, сухпай (причем не наш, а НАТОвский), снаряжение… Вряд ли и в остальных ранцах что-то другое окажется; в любом случае, подробно инспектировать трофеи будем потом. Пока их собрать надо и в лесу припрятать. После «Корда» и тяжелой снайперки ожидать можно было чего угодно, но, наткнувшись на очередной сюрприз, я на некоторое время впал в ступор. Они лежали рядком, целехонькие, скрепленные попарно во вьюках – РПО «Шмель»[165], восемь штук! Все же основательно парни подготовились… только не по уму. Эти «Лоси» что, всерьез за мной по лесу с эдакой «шайтан-трубой» бегать собирались? Выкуривать, типа? Ну да это их проблемы, для многих уже и не актуальные, а вот мне огнеметы могут и пригодиться. Я даже мимолетно пожалел, что никакой технике сюда не пробраться, отличные были бы мишени. Ну, да ничего, по скоплению живой силы РПО тоже неплохо работает. Пришлось даже немного себя одернуть – зверею я потихоньку, и эйфория после сбитого вертолета еще присутствует. Война даром не проходит, если уж об уничтожении техники мечтаю… Не сглазить бы. Против танка, например, со «Шмелем» выступать противопоказано, он таки на уничтожение легкобронированных целей рассчитан. Зато теперь понятно, что так хорошо в вертолете рвануть могло, если там еще подобные игрушки были. Обшарив деревню, я направился снимать оружие и амуницию с дозора, что был на отшибе. У одного из бойцов набор оказался стандартным – нож, пистолет, автомат, гранаты. А вот «быстрый и мертвый» снайпер был вооружен такой же как у меня ВСС. Правда, его оружие я неудачно своей стрельбой расколошматил. Жалко. Ну хоть патроны возьму. Кстати, на такой дистанции, что мы с ним перестреливались, мне почти ничего не грозило – не предназначен «Винторез» для работы на этом расстоянии. Рации и любую электронику я совсем не брал, а поразмыслив и от бронежилетов отказался: может, на них маячков, как блох на барбоске. Тут , конечно, не американские летчики смертью храбрых почили, у которых с маячками все именно так и обстоит, но лучше не рисковать. Немного титановых пластин вытащу, и достаточно. Когорша ходил за мной как привязанный, одобрительно кивая, когда я брал что-то нужное, и недовольно ворча, когда что-то, по его мнению, необходимое в хозяйстве, как, к примеру, армейские палатки и полевую кухню, пытался оставить. – А фонарики как же? – канючил домовитый Когорша. – Смотри, какие замечательные! – Изыди, нечистый! Искуситель, блин… Ладно, берем. – Командир, совсем негоже сапоги-то бросать… мдя. Ох, совсем плохо… – в очередной раз попытался вмешаться с предложением хозяйственник. – Предлагаешь снимать? – Ага, я и сам могу, – засуетился домовой и веско добавил: – Что с бою взято, то свято! – А тебе-то зачем? Ты же босиком. – Могут понадобиться… – туманно высказался мохнатый. – И денег стоят. – Ну ты мародер! – восхитился я. – Тогда сам и потащишь. – Дак мы это запросто! А можно я тогда еще и часы прихвачу? Больно уж хороши. – Да хватай что хочешь, – устало махнул я рукой на запасливого домового. – Только у меня подозрения закрадываются, что ты нечистокровный домовой, а с хомяком или бурундуком помесь. – Шучу! – видя, как Когорша раздувается от негодования, поспешил поправиться я. – Давай, собирай, что душа просит. Вон палатки из чехлов вытряхни, и в них хабар складывай – сподручней таскать будет. Вот, теперь можно не беспокоиться – выпотрошено будет абсолютно все! Мне на мелочи можно и не отвлекаться. По итогам сражения я невероятно обогатился. Одних автоматов (считая в лесу припрятанный) шесть штук набралось. А еще пулеметы, винтовки, «Шмели», пистолеты… снаряжение, амуниция и гора боеприпасов! Вот только, как когда-то сказал классик: «…Темза в своем верхнем течении недостаточно судоходна и по ней не сможет подняться судно, которое вместит все, что мы сочли необходимым взять с собой…»[166]. В общем, такая куча трофеев – это, конечно, здорово, но и порядочная головная боль мне обеспечена. Как все это транспортировать-то? Впрочем, есть одна мысль, а пока надо к схрону добычу тащить и прятать.Глава 14
Следующие три часа я переносил трофеи. Проклиная все на свете, затаскивал их в бурелом и набивал схрон. К сожалению, все в одном месте должно быть, иначе во время переноса я со своими вещами попрощаюсь. Когда с работой было покончено, мы с Когоршей смогли, наконец, перекусить: а то завтрак нам вертолет сорвал, а потом и вовсе не до того было… Не смотря на обилие событий, времени до вечера оставалось еще много, и я задумался, как его с пользой потратить. Не сидеть же мне сторожем над этим железом до завтрашней ночи. Конечно, одна из главных сейчас задач (кроме, собственно, выживания) – «нажитое непосильным трудом» добро сберечь. Если бы не оно, спокойно мог бы отсидеться в лесах, а в нужное время оказаться в нужном месте. Батальон, и даже полк, этому помехой стать бы не смогли. Так ведь найдут они схрон, особенно если с собаками, а принимать тут последний бой, защищая имущество, в мои планы не входит. Значит, веселую жизнь врагам надо устроить, чтобы не до поисков было. Однако и это целиком проблемы не снимает. В любом случае, враг сюда доберется, и сильно задержать я его не смогу, хотя и постараюсь. Главное, с собаками-то что делать? Наследил я тут изрядно. Кайенской смесью, конечно, кое-где посыпал, но это не спасет: грамотный проводник сообразит, что к чему – такие ухищрения со следа сбить помогают, да и то не всегда, а надежно отвадить от тайника проблематично. Если все вокруг схрона этой смесью засыпать, тем более станет понятно – именно в этом месте и надо искать получше. Где выход? Собак перебить я, конечно, попробую, но ведь может и не получиться… Пришедшая в голову идея была несколько необычной, но попробовать стоило – чем черт не шутит, может, чего хорошее и выйдет. Суть в чем: домового-то собаки панически боятся – нечисть все-таки, не раз в городе было проверено, из-за этого даже проблемы иногда случались, когда его на улицу с собой брал. Вот ему и карты в руки, пускай ужас на барбосов наводит. Правда, есть один момент… Не знаю, как у Когорши это получается, и какие он испускает флюиды, но когда мохнатый в плохом расположении духа, собаки обходят его десятой дорогой. А вот в другое время, просто не обращают внимания. Значит, надо домовому настроение подпортить… – Когорша, реально боевое задание тебе будет. – Что делать надо? – тут же отозвался домовой. – Собак отпугнуть надо, а ты в этом деле специалист. – Сделаем! – Только вот что… – немного замялся я. – Тут все несколько сложнее. Надо, чтобы они вообще сюда не подошли, поэтому будешь территорию вокруг схрона метить. Условия тебе создадим. С этими словами я поставил перед оторопевшим домовым котелок с чаем. – Не понял. Как метить? – Очень просто, как собачки – на деревья и кустики писать будешь! – пришлось разжевать ему задачу. – В общем, что хочешь делай, но тут все пометь. Приказ понятен? – пресек я любые возражения. – Действуй, боец! Взяв котелок, вконец обалдевший Когорша отправился выполнять задание, а я еле сдерживался, чтобы, глядя на него не заржать. Но если без шуток, то такая хитрость может и сработать. Многие хищники, волки к слову, так границы своих владений и отмечают. А у собачек реакция на когоршины отметины будет совсем не такая, как на кайенскую смесь. Это должно ввести противников в заблуждение. Могут подумать, к примеру, что где-то рядом засел медведь. Большинство собак (в том числе и служебных) на мишку примерно как на домового реагируют – в смысле, что запросто и обгадиться могут от одного только запаха. Пока Когорша занимался важным и полезным делом, описывая (буквально) круги по окрестностям, я начал готовиться к предстоящей операции – надо «лосям» еще на подходе рога поотшибать. Дорога сюда одна, по узкоколейке. Напрямки, через лес никто, понятно, не пойдет, да и идти пришлось бы очень долго. Через болота, буреломы и заросли быстро не проскочишь, а тут везде так – совсем не просторные сосновые боры в округе. В общем, понятно, откуда «гостей» ждать, там их и встречу. Пленный успел сказать, что основные силы только к вечеру прибудут – значит, время еще есть. С собой только бесшумное оружие возьму: сражение затевать чревато, а тактика булавочных уколов подойдет. Значит, берем лук, компаунд который, «Винторез», АПБ, ножи, естественно. Стоит и пращу в карман сунуть – она почти ничего не весит, а польза с нее может быть. Гранаты не помешают, и мины мои самодельные тоже. Шашки толовые… А из сегодняшних трофеев парочку «Шмелей» прихвачу – очень полезная вещь! К моменту, как я закончил со сборами, и Когорша тоже хм… освободился. – Ну что, оправился, то есть справился? – хмыкнул я. В ответ домовой что-то неразборчиво буркнул. Кстати, надо и его как-то снарядить. Сегодня работать по-тихому будем, и «Кедр» тут не годится, да и толку от него – только внимание отвлечь. Надо домовому что-то эффективное придумать: то, чем он реально воспользоваться сможет, а не таким манером, как с ПП обращается. Прикинув, что из моих запасов подойдет, я вручил Когорше небольшой тычковый нож, с острейшим, хищно изогнутым лезвием. – На, владей! Можешь не благодарить. Если зажать рукоятку ножа в кулаке, клинок между средним и безымянным пальцами выглядывает. Домовому как раз по руке будет, то есть по лапе, как лишний коготь – внушительный такой коготок! Настроение у мохнатого сразу подскочило, и он принялся развлекаться, пробуя новую игрушку. «Кстати, неплохо получается!» – глядя, как ловко Когорша разделывает воображаемого противника, подумал я. В технике «Тигриная лапа» работает. Ну, с его моторикой и данными оно и ожидаемо. Немного размашисто получается, но это можно поправить. Вот дурень я конкретный – надо было домового тренировать пока время было, а не озаботился… Сам уже как помесь домашнего кота и ребенка-подростка, начал воспринимать, а надо было вспомнить как Когорша упыря драл! И что я домовому жизнью обязан! В общем, забыл я с кем дело имею, а он-то ведь натуральная нечисть, реально приспособленная жить в условиях конкуренции с, неизвестными академической науке, потусторонними тварями. Не говоря уж об обыкновенных, лесных хищниках. Если из этой заварухи выберемся, слово себе даю – наверстаем! И оружие Когорше грамотно подберу, с учетом склонностей и возможностей, особенно холодняк. На первый взгляд, моему ручному демону что-то из арсенала кшатриев подойдет. И боевые перстни домовому могут пригодиться… Короче, думать, примерять и пробовать надо… С метательным оружием у Когорши паршиво – не умеет он точно ножи кидать, не так устроен. Даже мячик плохо бросает… но ведь телекинезом слегонца владеет! Надо и с этим как-то разобраться. Может с сюрикенами у него что-то получится… Или, например, с чакрами попробовать – не теми, что придуркам поддельные экстрасенсы вправляю, а оружием таким. Ну, вот почему раньше не озаботился? Ладно, проехали, крутого ниндзя из домового потом буду готовить. А сейчас – «от каждого по способностям – каждому по потребностям». Например, врагам пулю, или ножом по горлу! На это мы вполне способны, и потребности у нас не зашкаливают – свалить из этого мира без проблем, и все дела… – Успеешь наиграться, пора двигать, – прервал я когоршины упражнения. – Нам с тобой еще фашиста сегодня бить. Вот там ножик и опробуешь. Будем партизанским отрядом имени Дениса Чегеваровича Ковпака называться. Готов? – Всегда готов! – бодро рявкнул Когорша. – Это хорошо, что ты пионерский салют знаешь, но в пионеры-герои не рвись, при всем уважении, большинство из них героями, почему-то, посмертно оказались. Так что, с гранатой под танк не надо – это не наш метод. У нас другая стратегия – кусать больно, и бежать быстро! Усек? – Понял, Командир. – Тогда ноги в руки и побежали. Может, и глупость делаю, но просто прятаться и выжидать я не в силах. Плевать на схрон с барахлом, все самое нужное со мной, и провались он пропадом остальной хабар! Даже если, что-то для пользы дела может пригодиться… Честно, хоть самому себе надо признаться – просто убивать гадов хочу! Не профессионально? Так я и не профессионал, зато, любитель хороший. Люблю, знаете ли, всякую мразь (и тех, кто у нее на подхвате) давить! Теперь, пожалуй, делом всей своей жизни это сделаю. Я же ведьмак, а ведьмачья задача всякую нечисть уничтожать. А те, кого я собираюсь убирать, натуральная нечисть и есть! Или ее приспешники – руки и исполнители, так сказать. Щупальца, короче. Вот от этого и пляшем… Почти два часа рысью по лесу, и мы выбрались к узкоколейке. Здесь «лоси» попрут однозначно. Значит, надо подыскивать место для засады. Враг не пройдет! Вообще-то пройдет, конечно, но, надеюсь, не без потерь, и притормозить его вполне реально. Мне любые промедления и задержки противника на руку. Место я отыскал отличное: метрах в пятидесяти от дороги, с краю небольшой прогалины. И стрелять нормально, и скрыться можно быстро, а от ответного огня деревья прикроют. Пути отхода тоже присмотрел: отступать будем по ручью – дно у него хорошее, каменисто-песчаное и совсем невязкое. Быстрее получится, чем через заросли прорываться. Враги, понятно, тоже не дураки, и преследование этим же маршрутом организуют, но не сразу – успею оторваться. А чтобы энтузиазма им убавить, сейчас пару-тройку растяжек тут установлю. Надо только замедлители из гранат выковырять, чтобы с гарантией никто отпрыгнуть не успел… Покая, шлепая по воде и оскальзываясь на склонах, минировал ручей, матерно ругаясь, если что-то выходило не так, Когорша ошивался поблизости и комментировал мои действия глубокомысленными высказываниями типа: «Оно ж растяжку ставить – не сиську щупать!». – Знаешь, что, кладезь народной мудрости, иди-ка ты… лесом… дорогу, что ли, посторожи. Или сам ставить будешь, коли такой умный. А я потом то, что от тебя останется, по окрестностям соберу и похороню с почестями. Компренде, компаньеро?! Домовой проникся и испарился, а я смог спокойно закончить возню с растяжками. Гранаты крепил к деревьям скотчем, потом пускал над землей или в воде зеленую леску, устанавливая растяжки «на булавку» – то есть, вставив булавку вместо чеки. Такой способ довольно безопасен, и позволяет отрегулировать усилие натяжения. Пока манипулируешь с гранатой, булавка застегнута, потом открываешь ее и, придерживая скобу, осторожно выставляешь спуск, вгоняя булавку на всю длину, или наоборот, только самым кончиком – в зависимости оттого, что требуется в данный момент. В последнем случае, мина сработает от малейшего шевеления. Еще три гранаты насторожил у дороги, там же прикопал и все самодельные патронные мины – чувствую, суеты здесь много будет. Глядишь, кто и нарвется. Потом их где-то в другом месте расставлять, времени может и не быть… Растяжки ставить всяко быстрее. Покончив с саперными делами, я занял позицию, подготовил к выстрелу «Шмели», и настроился ждать… Время тянулось нескончаемо медленно… Неожиданно сидящий рядом Когорша насторожился и завертел ушами. – Шумит… – сообщил домовой. А потом добавил: – Вроде, едет сюда что-то. – Где шумит? Что едет? – удивился я. – Не знаю, на поезд похоже, постукивает еще… Слух у домового превосходный, поэтому сомневаться в его выводах не приходилось. Меня как бревном по голове шибануло. Вот зараза! Ведь и предположить не мог, что по узкоколейке можно что-то самоходное пустить, настолько она древней казалась: со ржавыми рельсами и прогнившими, просевшими, кое-как наваленными шпалами – даже не шпалами, а обыкновенными бревнами. Но ведь рельсы-то целы! Видимо, и составчик пройти может – это ведь узкоколейка, и паровозики с вагончиками по ней почти игрушечные ползают – с обычной железкой никакого сравнения. Значит, я дурак, а кто-то верно сообразил – зачем гнать бойцов пешедралом, если большую часть пути можно проехать. Дальше дорога крюк делает, и оттуда до Одрино всего километров пять будет. Это пешком далеко – кругаля здоровенного давать, а на поезде почему бы и не прокатиться. И ведь едут, суки! Хреновый из меня партизан. Даже пути заминировать не озаботился. Ведь много времени было, а теперь в спешке что-то придумывать надо! Или плюнуть? Нет, пожалуй, несколько минут еще есть. Я пока ничего не слышу, да и не летят враги на всех парах – не рискнули бы по такой железке. Цейтнот, конечно, но небольшой сюрпризец организовать успею. Вытащив из разгрузки гранату и толовую шашку, я быстренько скрутил их скотчем – вот и готова мина! Теперь к узкоколейке. Дорогу мне минировать минуту, если ничего сложного не изобретать. А я и не собираюсь изощряться: простота – залог успеха. Главное – место для закладки подходящее найти, но тут это не сложно… Пробежав немного по шпалам, я почти сразу отыскал очередное шатающееся бревно (они здесь почти все на соплях болтаются) – два соседних с ним тоже просели, как раз перед мостиком через ручей. То, что надо: когда состав пойдет, тут все ходуном ходить будет. Ну, мостик мы минировать не будем – не мост это, а одно название, да и времени не хватит. И под откос тут эшелон не пустишь – нет здесь откосов, чисто просека в лесу, бревна накиданы и рельсы положены. Идея попроще – с рельс паровоз снести. Ну, а при удаче, он и в ручей завалиться может. Да почти наверняка кувырнется… Разогнув на гранате усики и выдернув чеку, я аккуратно засунул заряд между рельсом и качающейся шпалой. Хорошо получилось – сейчас спусковую скобу бревно прижимает, а как паровозы пойдут, она от сотрясения выскочит, и будет бабах!.. Теперь слегка замаскировать, и можно обратно на позицию отбегать, тем более что и шум приближающегося состава мне уже слышен, даже рельсы слегка вибрируют. Поезд я увидел минуты через три – он оказался ближе, чем ожидалось, хотя и полз неторопливо – километров 20-30 в час, не больше. Просто шумел не сильно, да и лес звуки хорошо скрадывает. М-мм… да… совсем не эшелон. Небольшой состав из слабо пыхтящего тепловозика и трех маленьких вагончиков. Плюс две платформы – одна сзади, а другая перед локомотивом. Вряд ли в этот поезд больше роты влезло, да и то сомнительно. Может, следом еще чего двигается?.. Сколько народу в вагонах, мне, понятно, разглядеть не удалось. И что на последней платформе, не ясно – ракурс для наблюдения неудобный. Но вот на передней все было серьезно – десяток бойцов при двух пулеметах. Да в придачу АГС-30[167]. Этих надо в первую очередь валить! Немного расстроило другое обстоятельство – перед составом «лоси» пустили дрезину с железнодорожниками. Не иначе, состояние путей оценивать, или по каким другим соображениям, но парням реально не повезло… Через несколько секунд дрезина должна оказаться у моста. Вот он – момент истины, сейчас все и завертится! Я подтянул к себе один из «Шмелей» и приготовился действовать сразу после взрыва на дороге. Пару мгновений спустя выяснилось, что железнодорожников я хоронил рано – дрезина преспокойно проскочила через мостик, а взрыв громыхнул только перед толкаемой тепловозом платформой. Что за ерунда? Тут же пришло понимание – из-за нервотрепки и спешки, я замедлитель не убрал, вот граната с задержкой и сработала. Косяк, на самом деле, но тут он как нельзя лучше пришелся. И такое случатся… Пути взрывом таки разнесло. Подталкиваемая тепловозом платформа сошла с рельс, проскочив над ручьем, впилилась в противоположный берег и покосилась, но не перевернулась. Скорость состава была небольшой, и от удара с платформы снесло только пару человек… которым сильно повезло, потому что в следующую секунду я, вскочив на ноги, влепил в платформу выстрел из РПО! Отшвырнув трубу использованного огнемета, я схватил второй «Шмель» и выпустил заряд в окошко следующего за тепловозом вагона. Надо было уходить, но, завороженный зрелищем, я промешкал еще пару мгновений – вагон вспух огнем изнутри и просто разлетелся на части! Уцелеть там ничего не могло. Загорелся и следующий вагон, ярким пламенем пылала передняя платформа… Опомнившись, я метнулся за деревья и спрыгнул в ручей. Надо постараться свои же растяжки не зацепить. Чуть погодя от поезда раздались первые истеричные очереди – пускай воюют, придурки… Меня здесь даже случайной пулей не зацепить, а с артиллерией, чтобы по квадратам накрыть, у недругов все же напряженка. А если что-то типа минометов имеется, то просто развернуть не успеют – меня, считай, здесь уже и нет! Пробежав метров сто по ручью, я выбрался на берег и решил пока не уходить, а еще раз глянуть, что происходит у противника. Только с другой стороны зайду. Судя по канонаде, лупят они из всех стволов и наугад – меня-то там нет. Значит, надо паникой воспользоваться. Надрывались автоматы, колотили пулеметы, заработал АГС. Несколько раз бухнули гранаты – или сами наобум швыряют, или мои растяжки зацепили. Лучше бы последнее, естественно… Сработали другие мины или нет, непонятно – поди тут одиночный выстрел различи! Но даже если пока нет, может, они потом настроение врагу подпортят. Вокруг места крушения их достаточно понатыкано, и ворогов там сейчас много ползает – наверняка кто-то напорется. Заложив петлю по лесу, я вышел к «остановке последнего вагона». То есть подполз к узкоколейке уже позади поезда. Вернее того, что от него осталось – полностью уцелели только последние вагон и платформа, ну и сам тепловоз не сильно пострадал. Враг залег у состава, стрельба уже стихала, слышались неразборчивые команды. Надо поторапливаться, пока совсем в себя не пришли и правильной обороны не организовали. Разброд и шатание недолго продлятся. Наметив цели в задних рядах противника, я в быстром темпе выпустил им в спины весь магазин, не очень заботясь о летальной точности выстрела. Главное, побольше раненых оставить: с ними и возни больше, и моральный дух остальных бойцов страдает. Быстро отстрелявшись, я, так же не медля, отполз обратно в лес. На фоне основной пальбы, хлопки «Винтореза» почти совсем не слышны, но лишний раз судьбу искушать не стоит. Скоро сообразят, что к чему… Короче, сматываться надо! Я тут уже и так конкретно выступил. Оставлять врага в покое я и не думал, но прямо сейчас продолжать войну опасно. Надо чуток переждать и подготовить другую засаду в удобном для меня месте: нанести, по возможности, значительные потери и с наименьшим для себя риском. Оказавшись под прикрытием деревьев, я поднялся на ноги и побежал. Позади опять разразился автоматическим огнем в очередной раз извращенно поиметый противник. Но поздно – я уже в безопасности. Преследования я не опасался. Темнеет уже. Не полезут враги на ночь глядя в лес – в ночном поиске от ПНВ или тепловизоров толку мало. В этих дебрях и днем-то видимость несколько метров, а уж в темноте… Да и на «ягдкоманду»[168] эти парни ни разу не тянут. Или главных спецов я в Одрино повыбил? Если даже и так, то до своих немецких коллег времен войны им было далеко. Даже с собачками не полезут. Бобиков я, кстати, и не видел пока – или в вагоне сгорели… или с подкреплением ожидаются. А может вертолет с четвероногими не долетел… Прочесывание такими силами тоже не организовать. Для начала тут все обложить надо, чтобы было не проскользнуть, а потом уже чесать. Да и в таком случае одиночке просочиться сквозь заслоны не так уж и сложно. Или, пеньком прикинувшись, облаву переждать. Один человек – это не партизанский отряд, в лесу спрятаться не проблема. Хотя дел я наворотил столько, что и целому отряду было бы не стыдно. Удалившись на пару километров от железки, мы с Когоршей остановились на привал. Отдохнуть, перекусить и спланировать ночную вылазку – спать «лосям» сегодня не придется. Зато завтра вялыми и дергаными будут. А вот мне часика три-четыре вздремнуть не помешает. Поэтому, обсудив с домовым, как будем устраивать противнику «ночь длинных ножей», я оставил Когоршу на страже, а сам завалился спать на удобное устроенное из лапника, лежбище. Проснулся я в полной темноте, глянул на часы – пол второго ночи. Нормально поспал. Домовой размытой тенью маячил в паре шагов от меня – бдит мохнатый! – Когорша, как обстановка? Шевеления никакого не наблюдалось? – Спокойно все. Вертолет только летал. – Давно? – Да часа два назад, наверное… – Вертолет – это, конечно, паршиво, но в принципе ничего страшного, – пробормотал я и опять обратился к Когорше: – А ты как думаешь? – Справимся, командир, – бодро отрапортовал домовой. – Ясен пень, справимся, – подбодрил я личный состав. – Но в этот раз мы на вертолеты охоту устраивать не будем, да и улетел он, наверное, уже. Ты как, не слышал? – Слышал. Точно улетел, – кивнул Когорша. – Черт! Так что ты мне голову морочишь?! Так бы и сказал, что прилетал, а потом восвояси отправился, – немного озлился я, но тут же остыл: – Ладно, извини, проехали… Что-то я спросонья раздражительный. Наверное, раненых вывозили, или подкрепление скинули. А скорее всего, и то, и другое вместе. Давай, что ли, перекусим слегка. – Я достал из кармашка и протянул домовому сникерс. – А потом пойдем, глянем, что там у врага делается. Перед выходом я с некоторым сомнением принял одну из своих микстурок: уж очень памятны были отходняки, но деваться некуда, ночное зрение сейчас необходимо – облачно, и темень хоть глаз выколи. Как раз для данного момента сравнение – в лесу точняк глаз на ветке можно оставить. А конкретно этот препарат особого вреда здоровью не наносит, вроде как… Для начала мы наведались к узкоколейке. Наполовину сгоревший состав так и стоял на рельсах – пустой, и вокруг никого не было. Обследовать поезд я не стал – на собственную мину можно нарваться, да и супостаты какую-нибудь пакость оставить могли – я бы на их месте оставил. Ну его к лешему – нечего там смотреть! «Лоси» обнаружились примерно в километре от железки, на старой вырубке. Не надо быть великим следопытом, чтобы такую толпу выследить, да и у Когорши нюх не хуже собачьего. На подходе к лагерю противника пришлось обойти выдвинутые в лес секреты. Чего-то подобного я и ожидал, но с мохнатым разведчиком вычислить засады и незаметно проскользнуть мимо оказалось совсем не сложно. Вырубка, где встал лагерем враг, изрядно заросла, поэтому определить, сколько там расположилось бойцов, я не мог, но насчитал восемь здоровенных, армейских палаток. Наверняка и еще были, но не разглядел. Слабо подсвечивая территорию лагеря, дотлевало несколько костров, по периметру бродили часовые с ПНВ. Может, и сигналки какие расставлены – не настолько же они идиоты, чтобы этим не озаботиться?! В общем, охранение они, похоже, более-менее нормально организовали. Но и не сказать, чтоб неприступную твердыню. Так себе, если честно… Не знаю, может и есть среди «лосей» хорошие бойцы, в своей области… ну, демонстрации там разгонять, или что-то вроде того… но как контрдиверсионное или контрпартизанское подразделение этот ООН никуда не годится. Мне кажется, обычный мотострелковый батальон лучше бы справлялся. Но и за дураков их тоже держать нельзя – расслаблюсь и нарвусь. Будем считать, что имеем дело с серьезным противником, и не лезть на рожон. Тогда шансы уцелеть сильно возрастут. Собственно и считать ничего не надо, если прикинуть, сколько против меня недругов выступает… какими бы они ни были. При таком количестве у неприятеля всевозможных стволов даже случайная пуля становится не такой уж и случайной, а весьма вероятной, просто по закону больших чисел… Отползая от вырубки, я обдумывал полученные данные. Вывод один. Прямо сейчас войну начинать нельзя, иначе мне пути отхода отрежут, и между двух огней окажусь. Значит, сначала надо с секретами по-тихому разобраться, а потом уже шуметь начинать. Все засады уничтожать ни к чему, да и не получится – наверняка у дозоров имеется связь между собой и с лагерем, так что неладное заподозрят довольно скоро. Поэтому ограничимся двумя ближайшими караулами, что мне путь к отступлению перекроют. Кстати, у них, в отличие от часовых по периметру лагеря, ПНВ в пассивном режиме работают (после принятия препарата я инфракрасную подсветку почти как луч фонаря различаю). Облачно, ночь темная и без подсветки в ночники видно паршиво, что как раз хорошо! Как с секретами закончу, в темпе по лагерю отработаю и смоюсь. Дозоры я решил брать в ножи. «Винторез» – оружие только условно бесшумное, звук выстрела немногим тише, чем у мелкашки, и если на трехстах метрах это нормально – слышно выстрела не будет, – то уже на ста очень даже слышно. А между секретами не особо больше расстояние: пока один отстреливаешь, другой уже всполошится. «Стечкина» из тех же соображений отбрасываем – на противнике каски и бронежилеты, их пистолетная пуля не возьмет. Поэтому и лук не очень подходит, хотя стрелы с бронебойными наконечниками у меня есть, но не знаю, смогут ли они бронежилет пробить, а проверить не удосужился. Прокол, однако… К тому же, я не сказочный стрелок, который держит в воздухе сразу несколько стрел. Если такие мастера вообще существовали… Мои способности в этом смысле куда скромнее, да и не требовалось на охоте подобных умений. Собственно говоря, подобная скоростная стрельба с точностью не очень сочетается – думается, чтобы из лука как из пулемета поливать, цель должна быть размером с вражеское войско. Да что там говорить – в секрете трое; из лука моментально всех завалить я точно не успею, а если буду пытаться, то просто не попаду. Насчет ножей тоже были некоторые сомнения – нас двое против троих. Получится ли вырезать секрет по-тихому?.. Даже метнуть ножи нельзя: та же история, что и с пистолетами – броники у «лосей». В результате, после некоторых раздумий, я решил все же попытаться. А какие варианты еще есть? Если все же нашумим, то сразу уходить – даже в таком случае операция окажется проваленной не до конца. Программу минимум мы выполним, и неприятеля на уши поставим. Теперь надо дождаться, когда дозоры сменят: не хочется нарваться именно на тот момент, когда развод часовых и патрулей происходит. Смены караулов пришлось дожидаться почти час, замаскировавшись в зарослях неподалеку от лагеря и обсуждая детали предстоящей акции. Причем сменившаяся из секрета тройка бойцов, возвращаясь в лагерь, прошла метрах в пяти от нас. Но не заметили… Еще минут пять-десять переждать на всякий случай, и можно действовать. Подобравшись к залегшему в зарослях секрету метров на двадцать, я, еле разжимая губы, шепнул Когорше: – Бьешь только в горло. Начинаешь сразу после меня. Помнишь? – все это я ему уже вдалбливал, но и еще разок повторить не помешает. Теперь оставалось только распределить цели. – Берешь крайнего справа, остальные мои. Понятно? – Все помню! Все понял! – прошипел в ответ домовой. – Ну, раз так, поползли. Оставшиеся до противника метры мы преодолевали с удвоенной осторожностью. Замирая на месте всякий раз, когда кто-то из бойцов пошевелится. Я наговаривал отводящую взгляд мантру – чисто как успокоительное, сомнительно, что она подействует: быстро в нужный транс не впасть, а без него заговор – простой набор слов. Хуже того, на человека в ПНВ этот заговор не действует, как и на видеокамеры, например… И если с последними более-менее понятно почему, то с первым не очень… Видимо, дело в несовместимости волшбы и электроники. Потому как с обычной оптикой дело обстоит нормально, – для меня то есть, – после применения заклятья и вхождения в транс меня в бинокль или через очки не разглядеть, и не всякий прицел возьмет. Мы с отцом проверяли. В левой руке, обратным хватом, я держал финку, а в правой был зажат кинжал. Когда до неприятеля осталось метра три, я всем телом оттолкнулся от земли и прыгнул на спину лежащему с края бойцу. Рядом взметнулся в прыжке Когорша. Лезвие финки вошло дозорному справа в шею. Давя предсмертный хрип, я выпустил рукоятку ножа и вжал противника лицом в землю. Второй боец еще только поворачивал ко мне лицо, наполовину скрытое очками ПНВ. Метнувшись к нему, я ударил кинжалом прямо в приоткрывающийся для крика рот. Этот умер мгновенно – длинный клинок пробил голову насквозь и вышел в основание черепа. Бросив взгляд на Когоршу, я убедился, что и у него все в порядке. Домовой сидел на спине у своего противника, а тот булькал кровью из перерезанного от уха до уха горла. Вроде нормально прошло – секрет сняли. Теперь и второй надо кончать, причем очень быстро. Была у них связь (что совсем не удивительно) – вон гарнитуры из-под шлемов торчат – не дай бог, кто поинтересуется, как у покойников дела. Пожалуй, все-таки из лука бить придется: с ножами подкрадываться долго, а спешка в таких делах чревата очень неприятными последствиями – прямо скажем, смертельными! А торопиться надо. В общем, куда не кинь – везде клин… Хотя, что мы теряем? Опять же, если тревога поднимется, в темпе уходим. Вообще-то у меня неплохая идея появилась. Сейчас Когоршу быстренько проинструктирую, и вперед. А бронежилеты и каски – так плевать на них; что, я с тридцати метров в шею неподвижной мишени не попаду? Еще как попаду! Единственное, что с другими мишенями делать? Они молча ждать не будут, когда я повторно прицелюсь, – тут счет на мгновения идет. А я, как уже говорилось, настолько быстро стрелять не умею. Другое дело, когда стрела уже на тетиве – могу и навскидку бить, но это только первый выстрел, как им сразу двух зайцев убить? Однако придется пробовать, и план уже вырисовывается… Кратко объяснив Когорше, что от него требуется, я отправил его ко второму секрету. Домового, пока он их резать не начнет, и не заметят. Следом осторожно двинулся я сам. Оказавшись в месте, откуда можно было окинуть взглядом всех троих бойцов разом, я поднял лук. Теперь надо первую жертву выбрать – это очень важно: ошибусь, и весь красивый план насмарку. К секрету я подобрался сбоку и чуть сзади. Дальний от меня дозорный сидел, опершись о дерево и положив автомат на колени. Двое других лежали, направив оружие куда-то в глубину леса. Этот дозор тоже не очень замаскировался, только со стороны, откуда нападения ждал. Не стоило им так делать… Сейчас учить буду, может, хоть в следующих воплощениях наука пригодится. Я выбрал ближайшего «лося» и тихонько свистнул, подавая Когорше сигнал, – он услышит, а враги нет. Негромко щелкнула тетива, и широкий наконечник стрелы вошел дозорному под срез каски, начисто перерубив позвоночник. Боец выронил автомат и ткнулся лицом в землю. Для меня картинка происходящего раздвоилась – я одновременно наблюдал убитого противника и его продолжающий жить фантом. В отличие от обычных людей, я теперь умею смотреть сквозь наведенные галлюцинации. Но для двух оставшихся дозорных, все должно было выглядеть, как будто ничего не случилось. Напустив морок в самый нужный момент, Когорша сработал на отлично! Боец, всхлипнув, умер, звякнул выпавший из его рук автомат, но морок дал мне выиграть время. Вторая стрела была уже наготове, и я выпустил ее прямо в лицо обернувшегося на звук второго дозорного. Пробив надвинутый на глаза ПНВ, стрела погрузилась в голову врага… В ту же секунду на плечи последнего оставшегося в живых противника с дерева спрыгнул Когорша. Движение его руки, с зажатым в ней кривым клинком, было почти не различимо, но сидящий у дерева враг сразу начал заваливаться в бок, фонтанируя кровью из перерезанной сонной артерии – растет мастерство, скоро домовой заправским головорезом станет! Дело сделано. Теперь быстренько трофеи собрать и переходить к следующему этапу диверсионного рейда. Оружие бросать жалко, но все мне просто не утащить. Поэтому боеприпасы я все возьму, а автомат только один – и так немало получится. У этих бойцов, кстати, не сто третьи АК оказались, а сто пятые, под калибр 5.45х39. На мой вкус, несколько хуже машинка, но патрон более ходовой. Подствольников на автоматах нет. У всех покойников пистолеты Ярыгина – «Грач». Похоже, передовая группа все-таки какая-то особенная была. Квартирьеры, однако… Серьезные, видать, ребята… были. Хотя мне изрядно повезло, что их сразу, всех скопом, взрывом накрыло или глушануло. Иначе все могло обернуться по-другому… Кроме автомата и патронов забрал все гранаты – больше двадцати штук. А вот это совсем здорово! Пригодятся, причем совсем скоро. Все, на этом заканчиваем. Надо шевелиться, а то как бы дозоров не хватились. Сработали мы быстро, но кто знает, как часто у них перекличка в эфире. С трудом оторвав от мародерки трупов Когоршу, я направился выбирать позицию, с которой можно будет основательно нагадить «лосям», оставаясь при этом в безопасности. В принципе, подходящее место я уже приглядел, когда на разведку ходил, так что перебираемся туда и начинаем веселье. Очень удачное для моей задумки местечко: там, где старая вырубка вклинивается в лес. И к лагерю противника близко, и меня оттуда не достать – заслоняет молодая рощица. То, что надо! Оказавшись на позиции, я скинул с себя все оружие (кроме ножей и пистолетов) и рюкзак с боеприпасами – чтобы ничего не мешало. Потом разложил на земле гранаты – и свои, и трофейные. Можно приступать. – Когорша, заряжающим будешь. В жилы опять хлынул адреналин, и меня распирало веселой злостью. – Кем? – Не боись, ща все объясню. Берешь гранату, разжимаешь усики – эти вот, – я предъявил гранату и наглядно продемонстрировал, что именно надо делать. – Потом мне подаешь. Все просто. Справишься? – Ясно дело. Ничего сложного… – чуть обиженно протянул домовой. – Вот и славно! На тебя вся надежа, не подведи! В общем, поехали! Вытащив из кармана пращу, я взмахнул ею на пробу, потом вложил первую гранату и, крутанув ремень, отправил снаряд в полет. Понеслась! Дальше я работал как метроном. Взять у Когорши гранату. Вложить в петлю пращи. Придерживая спусковую скобу, выдернуть чеку. Резкий взмах. Пошла! Следующая… Через несколько секунд в лагере противника заухали взрывы. Чем не минометный обстрел?! До лагеря метров сто, а зашвырнуть гранату (пращой) я могу на двести, если не больше… Давно не пробовал, а силушки за последнее время прибавилось. Короче, почти всю занятую противником территорию зацеплю. И целиться особо не надо, и усилие соизмерять: чем больше разброс, тем лучше – большую площадь накроет. Знай себе, бросай в нужную сторону. Я и взрыватель на удар выставлять не стал – надеюсь, большинство гранат еще в воздухе рванет: больший эффект от разлета осколков будет. Хоть залегай, хоть прячься – достанет! Самое приятное, что врагам совершенно непонятно, с какой стороны подарки прилетают и на голову сыплются. Рассмотреть в темноте не реально, звука выстрела не слышно, а пращника предположит они не смогут – не те установки в голове, и не та ситуация, чтобы осмысленным анализом происходящего заниматься. Да хоть бы и предположили – откуда гранатометчик работает (я то есть), все одно не понять! Короче, я весь в белом, а «лоси», соответственно, в… Собственно, единственное, что им может прийти на ум, – это мысль о подобравшейся вплотную и закидывающей лагерь гранатами разведгруппе. Мне так кажется… Как бы в подтверждение моих мыслей, в лагере разгоралась беспорядочная пальба. Ага! Уже с кем-то воюют. Надеюсь, друг друга в темноте постреляют. А нам сматываться пора – кончились гранаты. С трудом поборов искушение подобраться поближе и посмотреть, что там натворил мой обстрел, я подал команду к отступлению. Если кто-то додумается перекличку патрулей устроить, быстро вычислят, с какой стороны прорыв, оставшиеся дозоры сюда подтянут, и мне придется кисло. Сомнительно, конечно, что в этакой суматохе сообразят, но мало ли… Ушли мы без проблем – вырезанные секреты еще не обнаружили. Мне даже показалось, что оставшиеся дозоры вместо того, чтобы брать нас в клещи, вступили в перестрелку со своими же соратниками в лагере. И сейчас дружественным огнем их смешивали с дерьмом, приняв за вражеских диверсантов. В общем, в стане противника царила полная неразбериха. Отличную кашу заварил! От порывов половить рыбку в мутной воде меня уберегло только опасение словить шальную пулю и ощущение бессмысленности этого действа. Хотя крови очень хотелось… Свою задачу я реализовал, моральный дух противнику подорвал, страху нагнал и спокойного сна лишил. Не будут они завтра носом землю рыть, меня и схрон отыскивая – осторожно и с опаской действовать будут. А еще пара-тройка – пусть даже десяток – мертвых врагов кардинально проблему не решит – их все равно останется слишком много. Ну нереально в одиночку с такими силами воевать, я и так выполнил и перевыполнил все нормативы по уничтожению противника! Не стоит дальше судьбу искушать. Потом был ночной марш-бросок до Одрино. След, уходя, не путали и не заметали. Если противнику все же собачек подвезут или найдутся следопыты, и преследование организовать попробуют, – на здоровье. В конце пути их подстерегают некоторые неприятные неожиданности. След выведет к месту, где у меня больше всего ловушек расставлено, большинство из которых при всем желании не распознать и не миновать – наверняка будут еще жертвы. Пройдя рядом с Одрино, мы, резко сменив направление, начали удаляться от деревни. Теперь уже путая следы, нарезая петли и тщательно маскируя свой путь. В ход пошли все известные мне в этой области ухищрения. Наконец, отойдя километра на три, накрутив при этом раза в три больше, встали на дневку. Не простая выдалась ночка, и повоевать пришлось, и побегать. Неплохо бы назавтра выходной взять. Следующая ночь будет самой ответственной. Днем мы с Когоршей по очереди отсыпались. Домовому сна требуется гораздо меньше, чем мне, но изредка подремать тоже необходимо, а он больше полутора суток глаз не сомкнул. Так что пока один стоял на страже, другой отдыхал. Костра я не разводил и питались мы всухомятку. Над Одрино весь день барражировали вертолеты – расшевелили мы муравейник. Или враги по собственной инициативе бурную деятельность развили. Но соваться и выяснять, что там происходит, совершенно не хотелось – вляпаться можно. Сидим себе в стороночке и не отсвечиваем. А окрестный лес за день прочесать ни батальона, ни полка не хватит – тем более напуганного. А то, что мы конкретно нагнали страху – это факт: на каждом шагу мины или ловушки ожидать, выстрела из гранатомета, ножа или пули из-за любого куста – это очень неприятно. Я бы на их месте точно испугался, но и разозлился, конечно. Но злость не всегда хороший помощник. А в случае с «лосями», когда все на нервах, – особенно. Это наглядно иллюстрировали изредка вспыхивающие где-то у Одрино перестрелки. Кого они там гоняют? Видимо, что-то показалось, или опять в друг дружку палят. Вот и славно! Несколько раз я слышал в отдалении собачий лай. Доставили все-таки собачек, но не думаю, что они смогут взять след и сюда привести, иначе грош мне цена, как охотнику, разведчику и диверсанту. Забавно – как охотник я собак люблю, а как разведчик, так просто ненавижу! Главное, чтобы тайник не нашли – тогда нас ожидает теплая встреча, с непредсказуемыми последствиями… В лучшем случае мы лишаемся всего имущества, в худшем… короче, понятно. Больше всего меня беспокоило, не объявится ли очередной колдун. Непонятны мне их способности; может, им раз плюнуть нас отыскать, и группу захвата сюда навести? Тогда пиши пропало… Хотя, имей они такую возможность, меня бы давно уже отловили или подстрелили. Так что отпадает. Но каких-то пакостей ожидать все-таки стоит – чтобы не расслабляться. А может, я уже всех варлоков извел? У нас тут, по крайней мере. Хочется верить, но что-то подсказывает – это не так… К схрону мы выдвинулись только по темноте. В этот раз никаких зелий я пить не стал – ожидается переход в другой мир, и хрен его знает, как он на накаченный ведовскими препаратами организм подействует. Не хотелось бы, например, навсегда с кошачьими глазами остаться – люди не поймут. Да и ночь сегодня ясная, опять же полнолуние началось, так что света мне вполне хватало. К «лосям» явно пришло подкрепление – уж слишком много в лесу оказалось людей. Стоит отметить, что враги поступили оптимальным в данной ситуации образом, разбросав по лесу засады. А что им еще оставалось? Увеличив количество бойцов в секретах до пяти человек. Вот только такому количеству народа сложно оставаться совершенно незаметным. Если они не крутые диверсы, конечно. Но ими моих противников было никак не назвать. Даже не будь со мной «ужаса, летящего на крыльях ночи», я бы эти засады срисовал и спокойно обошел. А с Когоршей и вовсе все просто получилось: мы легко просочились сквозь редкую цепь заслонов. Пришлось даже сдерживаться, чтобы никого не зарезать, хотя великолепные возможности пару раз подворачивались. Но сейчас лишние трупы нам совершенно ни к чему – по ним противник сможет наш маршрут отследить. И кинуть на это направление все силы. А крутиться по лесу, оставляя ложный след, убивая направо и налево, и нарываясь на неприятности, просто глупо – от случайностей никто не застрахован. Лучше по-тихому все провернуть и уйти по-английски. Схрон оказался не тронут, и засады рядом не было. Когорше рукопожатие перед строем, благодарность в личное дело и красивую, большую медаль – отвадил собачек! Я тоже молодец – хорошее место для тайника выбрал. Прежде всего, я откопал тайник и принялся вооружаться – разложил рядом пулеметы, оставшиеся «шмели», снайперку… Если меня все же вычислят и обложат, или схрон таки нашли и устроили западню, придется отстреливаться до последнего – уйти будет нереально сложно. Я естественно попробую прорваться, но вероятность успеха исчезающее мала… Однако будем надеяться, это просто моя паранойя разыгралась. Потом достал амулеты – те, которые непонятных божков изображают, – и расставил их вокруг схрона, прочитал заговор. Можно было и без этого обойтись, но так показалось надежнее. Насколько я понимаю возможности браслета (из того, что Святополк рассказывал, и своих интуитивных ощущений), со мной должны переместиться все находящиеся поблизости вещи, которые я считаю своими. Но механизм и рамки процесса ускользали… Например, радиус действия непонятен, и что своим можно считать? Как это, например, к трофеям относится, тем более, я даже точно не знаю, что там, в ранцах – не было времени все тщательно проверить. Так что заговор и амулеты все же не лишнее. Может еще сверху на барахле угнездиться, или это уже перебором будет?.. Пожалуй, не стану. Интересно, а домик в Одрино мог бы перенестись, и как бы он соотнесся с построенной в том мире хибарой? Но это все пустые теоретизирования, а для экспериментов совсем не место и не время. Остается уповать, что все, как надо, пройдет. – Когорша, вертай браслет, – распорядился я. Приняв от домового тяжелое серебряное украшение, я защелкнул его на запястье, испытав при этом неподдельное чувство удовлетворения. Оказывается, браслета мне сильно не хватало – привык я к нему. Вот теперь к переносу все готово. Остается только ждать. До полуночи.Глава 15
Чужой мир встретил меня плохой погодой и моросящим дождем. Мерзко, в общем, и противно, но для конца сентября на этих широтах нормально. Это у нас дома не поймешь, чего теперь с климатом творится – какие-то кретины про глобальное потепление и парниковый эффект вещают, кто-то наоборот про наступление малого ледникового периода. Один хрен – все эти прогнозы, гипотезы и теории из пальца высосаны. Хотя действительно, с погодой в родных краях что-то не то… Но это к делу не относится. Перенос прошел штатно, то есть как в прошлый раз: мгновенное помутнение сознания, сбой внутреннего компаса – и я на месте. Когорша спрыгнул с плеча и как-то сразу засуетился, с видимым наслаждением впитывая шумы и запахи знакомого леса. Неужто его у нас ностальгия и тоска замучили? Хотя вполне возможно: телеящик, теплый сортир, регулярное питание и безопасность – плохая замена вольной жизни! Тут я его очень даже хорошо понимаю – сам такой, и полноценно живу только в путешествиях или встречаясь с опасностью. Но мы всего этого полной ложкой недавно хлебнули. Или он по родным краям соскучился? Тоже понятно. Пока домовой носился по окрестностям, радуясь возвращению в родные пенаты, я сунулся проверить, что с имуществом. Порядок – все здесь! Только теперь оружие и снаряжение лежало не аккуратно, в яме схрона, а неопрятной грудой валялось на земле. Укрывавший вещи полиэтилен сполз в сторону. Ничего страшного – соберем и накроем. Самое удивительное, что и я чувствовал себя как дома – с плеч как будто свалилась здоровенная гиря, а обитающая в этих краях нечисть совершенно не пугала!.. Хотя меры предосторожности, конечно, принять надо. Сегодня посередь ночи я отсюда никуда не попрусь, лагерь прямо тут будем ставить, и безопасность надо обеспечить – мало ли кто на огонек пожалует… Покопавшись в куче вещей, я отыскал нужный рюкзак, вытащил из него фонарик, включил – облом, не работает… Уже подозревая, чего можно ожидать, я нашел и проверил еще один – с тем же результатом. В принципе, в прошлом году похожая история случилась: тогда мой фонарь, после перехода, тоже светить отказался. Я испытал сначала ПНВ, а потом попробовал включить ноутбук – та же ерунда… Выводов три – или аккумуляторы сели, или в этом мире электроника работать не хочет, или она просто накрылась… Между вторым и третьим разница не велика. С одной стороны паршиво, но с другой – не так уж это и плохо. Мои вероятные противники тоже воспользоваться современной техникой здесь не смогут. Но окончательные заключения делать преждевременно. Потом, когда солнышко выглянет – может, и завтра – попробую панели солнечных батарей подключить, тогда все окончательно выяснится. Поправив прикрывающий вещи полиэтилен, я занялся другими делами. Наломав с деревьев сухих ветвей, распалил костер и, уже при свете, нашел и завалил стоящую поблизости сушину. Подтащил ее к костру и разделал на дрова. Затем бросил на землю пару пенок и натянул над ними тент – все, лагерь поставлен. Теперь только охранный контур вокруг возвести. Кстати, теперь я его посильней сделать могу: все же время не совсем даром прошло – знаний и умений, пусть и обрывочных, несколько набрался. За прошедший день, мы с Когоршей отъелись и отоспались. Поэтому теперь молча сидели у костра, попивая чай с коньяком, дожидаясь рассвета и думая каждый о своем. Не знаю, что за мысли бродили в голове у домового, а я прикидывал свои дальнейшие планы, способы врастания в местное общество и опять пытался разобраться в нагромождении свалившихся на меня загадок.. Первым делом надо выбраться из заповедника нечисти, но думаю, это проблемой не станет – в этот раз нужные амулеты у меня с собой. Более того, есть у меня подозрение, что и в прошлом году такие возможности имелись… если бы поменьше верил развесистой лапше Святополка. Я теперь кое-что в ведовстве понимаю, да и некоторая, слитая Когоршей, инфа о том свидетельствует. Например, тому же Лешему, которым князь стращал, можно было требы[169] принести и о проходе договориться. По всему, выходит, Святополку браслет нужно было надежно укрыть и пристроить, вот он мной и воспользовался, нагородив при этом с три короба! Но и тут нестыковки есть – зачем вообще было браслет в другом мире прятать? А когда я на него наткнулся, сюда перемещать? И тут же нашедшего, меня то есть, пытаться от всяческих встреч оградить, и по возможности обратно сплавить. Обстоятельства изменились? Допустим… Тогда почему раньше я сундук с наследством ведьмака просто не видел, а тут вдруг отыскал? Совпадение? Сомнительно… Тем более в свете изменившихся обстоятельств. Единственное, что твердо ясно – все крутится вокруг браслета. Что он такое, и почему за ним такая охота идет? Кое-что мне известно, но явно только малая часть. Остальное придется прояснять… Идем дальше: о самих варлоках я почти ничего не знаю, скупо князь информацией поделился. Не плохо бы языка взять, но, учитывая, что даже один колдун, причем серьезно раненый, меня чуть не угробил… Это очень, очень опасно! Сначала надо сведений о них побольше собрать. И способы противодействия отработать. Пока у меня только один такой способ – заговоренная пуля с предельной дистанции. В общем, путь мой лежит в Словенск. Там надо найти Святополка и конкретно за жабры брать. Но перед этим легализоваться и осторожно справки навести – о князе, о ведунах, о варлоках… Да и о здешних реалиях побольше выяснить, чтобы хоть приблизительно в них ориентироваться. Раз меня на Земле как-то отыскали, то и здесь в покое не оставят. Информация, как воздух, нужна! Надо на опережение действовать, иначе смело можно место на кладбище заказывать. Так, за размышлениями, до утра и досидел. А едва рассвело, мы выдвинулись к зимовью. Вещи оставляли без опаски – людей тут нет, от нечисти охранный круг убережет, зверье тоже не сунется – перед уходом я опрыскал окрестности едкой химией из баллончика. Спецом в магазине самую вонючую и страшную отраву выбирал, типа незабвенного «Дихлофоса». К месту, где стояла моя избушка, пробирались скрытно и осмотрительно – опасались засады. Святополк, правда, говорил, что без амулетов, подобных моему браслету, долго в этих местах находиться нельзя, но он много чего говорил… Кто этих варлоков знает, какими амулетами и силами они располагают? А еще можно предположить, что они часто посты меняют… Наши предосторожности оказались излишни – врагов у зимовья не было… и самого зимовья не было. О нем напоминали только обгорелые остатки бревен. Спалили, сволочи! Нет, ну чем избушка-то помешала? Или это варлоки чисто из природной вредности отрывались? Вороша ногами старые головешки, я бродил по пожарищу. И, кажется, отыскал ответ на свой вопрос. Среди углей во множестве попадались кости. Человеческие кости! – Что скажешь? – кивнул я Когорше на останки людей. – Что тут думать… – протянул домовой. – Колдовали здесь и жертву принесли. До сих пор чувствуется. Теперь это очень плохое место. И чуть ли не просительно добавил: – Давай уйдем лучше! – Пожалуй, ты прав, действительно задерживаться не будем. Нечего тут делать. Я испытывал схожие ощущения. Испоганили, гады, место, теперь тут и находится неприятно. Паршивая атмосфера, и эманации какие-то остались. Что здесь произошло, я примерно догадывался – с большой долей вероятности, варлоки пробивали проход в мой мир с помощью человеческих жертвоприношений. В подавленном настроении мы направились обратно к лагерю. Там плотно позавтракали, и я начал готовится к исходу в населенные места. Будь у меня поменьше вещей, можно было бы и пешком отправится. А груз – да хоть вперекид таскать. Дня через три к границам заповедника бы добрался. Но с такой горой имущества, что вместе с трофеями образовалась, такой вариант был совершенно неприемлем – неделями отсюда выбираться буду. Я видел только одну возможность вывезти отсюда все добро: сделать плот! Значит, приступим. Прихватив моток веревки и топор, я направился к вытекающей из озерца протоке. Она тут гораздо полноводнее, чем в Одрино – река натуральная, так что проблем со сплавом быть не должно. Оружие тоже не забыл, – без него тут никак нельзя, – только на этот раз взял трофейный автомат. Он компактнее, чем винтовки: если за спину закинуть, то работать мешать почти не будет, а на изготовку взять – одна секунда. На случай столкновения с нечистью был еще «Ремингтон». Его в открытом чехле за плечом пристроил: сразу выхватить можно, и тоже не мешается. К нему у меня есть немного патронов, снаряженных рубленной серебряной проволокой, – вчера днем, пока отдыхали, перезаряжал, зная, куда иду. Ну, а на самый крайний случай, на бедре заговоренный кинжал. Я двинулся вдоль берега речки, высматривая прямые, сухие деревья – ели и сосны сантиметров по тридцать в диаметре. Подходящие сушины тут же и рубил. Завалив ствол, очищал его от сучьев, разделывал на бревна и стаскивал их водно место у протоки. Закончив с заготовкой материала, перешел непосредственно к строительству. Подогнав стволы по размеру, вырубил недалеко от торцов пазы. Потом, по очереди стаскивая бревна в реку, по пояс в воде вязал сам плот. Попытайся я собрать его на берегу, в реку столкнуть могло и не выйти – настолько здоровенная и тяжеленная махина получилась. Конструкция плота самая наипростейшая – бревна с помощью веревочных стяжек собраны в став накладными перекладинами. А по верху я навалил гору лапника. Вместе с заготовкой и перетаскиванием стволов, провозился больше трех часов, а готовый плот выглядел хоть и неказисто, но крепко. В общем, не «Кон-Тики»[170], конечно, но и океаны ему не бороздить. В довершении всего я вырубил себе длинный шест. Пока я занимался постройкой плавсредства, домовой тоже времени даром не терял – отправился посетить своих лесных родственников, собрав рюкзачок с подарками. Я выделил из своих запасов конфет, шоколада, обожаемых Когоршей бульонных кубиков, «змеиных» супчиков и «бомжпакетов»[171]. Теперь понятно, для чего мохнатый так тщательно трупы «лосей» потрошил – не для себя, выходит, мародерил, а презенты готовил, вот оно как! Глядя, как он складывает в рюкзак фонарики на брелоках, часы, перочинные ножики, зажигалки и прочую подобную мелочь, я не удержался и спросил: – А фонарики и электронные часы-то зачем? Они же не работают? – Лешакам сменяем, они всякие красивые штучки любят. Насколько я знал из рассказов Когорши, лешаки к Лешему – Хозяину леса – отношения не имели, а были какой-то отдаленной, диковатой и дремучей родней домового племени. – Тогда понятно. А своих ты сюда зови. Тебе за раз все не утащить, а я им еще трофейного сухпая подкину. Заодно, что тут происходило, порасспрошу. – Хорошо, приглашу. С этими словами домовой взвалил на плечо здоровенный мешок с гостинцами и, тяжело переваливаясь, скрылся в лесу. А «Кедр» он так и не снял – понтежник! Когда я, пришвартовав к берегу готовый плот, вернулся в лагерь, делегация от домовых была уже тут как тут. Похоже, та же пятерка, которую я видел в прошлом году. Хотя, могу и ошибаться: домовые – кроме Когорши – для меня на одно лицо, только расцветка меха и спасает. Мы вежливо раскланялись, я предложил гостям чая и сладости, а потом начал задавать вопросы. Единственное неудобство, что иногда вопросы плохо понимали, а я, в свою очередь, периодически не врубался, что мне отвечают. Пришлось толмачить пообтесавшемуся за время общения со мной и хлебнувшему цивилизации, Когорше. Многого домовые не знали, потому как опасались отираться возле зимовья, пока там находились варлоки – подглядывали издали. Но кое-что мне выяснить все же удалось… Пожить в домашних условиях у мохнатых не сложилось. Сразу после того, как мы с Когоршей ушли на Землю, у зимовья появились варлоки – целая дюжина. Ну, да я их и сам видел, в спину уже дышали. Порадовало, что самострелы я настораживал не зря – одного из врагов серьезно подранило. Непонятно только, насмерть или нет… Часть колдунов отправилась дальше, в погоню за Святополком, а двое остались в избушке с раненым. Вернулись преследователи только на следующий день, но неизвестно, была ли погоня успешной. Склоняюсь к мнению, что нет. Во всяком случае, пленного князя с собой не привезли, а варлоков вернулось столько же, сколько и уходило – мне почему-то кажется, что если бы Святополка догнали и начали убивать, у врагов бы непременно потери случились, а их не было… Варлоки пробыли рядом с зимовьем еще два дня, что-то непонятное наколдовывали, а потом отправились восвояси, увозя с собой раненного. А может, и труп. В последующие месяцы было тихо… Жить в зимовье после того, как там творилось колдовство, домовые не рискнули, но перетащили к себе в норы всю немудреную утварь и запасы из погреба. За что были мне очень признательны. Неудивительно: мы с Когоршей действительно изрядно закрома набили, было там, чем поживиться. Снова суета вокруг зимовья началась около трех месяцев назад. Варлоки зачастили сюда целыми отрядами, не меньше десяти человек в каждом. Подолгу никогда не задерживались, но постоянно сменялись, и здесь всегда находился кто-то из них. А колдовство творилось и вовсе непотребное – иногда колдуны привозили с собой каких-то людей и, проводя обряды, убивали. В такие дни лесной народ старался держаться подальше от этого места, но, что там происходит, прекрасно знал. А не слабые у меня противнички, если их даже нечисть остерегается! Уточнив этот вопрос у домовых, я выяснил, что все немного не так – просто те, кто что-то соображают, на рожон не лезут, да и какой-то непонятной, несвойственной местным обитателям магией, от варлоков несет. Безмозглая же нечисть, типа упырей, целому отряду колдунов совершенно не страшна, а стаями упыри не ходят. Есть, правда, в этих местах и другие, гораздо более опасные твари, но об этих редких чудовищах даже Когорша говорить отказался, отбоярившись тем, что можно накликать… Наконец, после пары недель подготовительного колдовства и обрядов, варлоки принесли в жертву сразу несколько человек, сжегши их заживо в зимовье. Кости этих людей я и видел. Тогда же, видимо, несколько колдунов и прошло в мой мир. Дело было сделано. Сколько варлоков ушло на Землю, домовые не знали, потому что не отслеживали количество людей в постоянно приходящих и уходящих отрядах. А жаль… В тот же день, остальные мерзавцы покинули эти края, возвращаясь к себе… уж не знаю, откуда эти твари повыползали! Опять наступило затишье, колдуны больше не появлялись. Такая вот, вкратце, история… Конечно, в изложении гостей, вдобавок с артистичным переводом Когорши, она выглядела гораздо живее и напряженнее, и заняла немало времени. Поблагодарив домовых за обстоятельный рассказ, я, как и было обещано, щедро одарил их НАТОвскими ИРП[172], предварительно ими же гостей накормив и показав, как разводить лимонад или заваривать кофе, ну и как пайки разогревать, естественно – восторг был полный! На том и распрощались. Когорша отправился провожать соплеменников, помогая тащить многочисленные подарки, а я занялся перетаскиванием к реке своего скарба. За чертову уйму ходок я, наконец, перенес весь груз и тщательно закрепил его на плоту. Тот хорошенько просел, но, к счастью, не затонул. В щелях между бревнами поднялась вода, так что подушку из лапника я правильно придумал, и полиэтилен под груз настелить догадался – иначе быть ему подмоченным. День давно перевалил за середину, и я изрядно подустал, но отплытие отменять не собирался. Когорша вернулся от родни, поэтому здесь нас больше ничего не удерживало, а до вечера сплавиться довольно далеко сумеем. Отвязав плот, я оттолкнулся шестом от берега, и мы отчалили. Домовой устроился на куче груза впередсмотрящим, а я изображал кормчего. Уродоваться, стараясь разогнать тяжеленный плот, я не пытался, а только слегка помогал течению и подруливал. Плаванье проходило нормально, а трудности были ожидаемые. Несколько раз пришлось сдергивать плот с мелей и разок протаскивать в узком месте – в нашем мире пройти по этой речушке на плоту никогда бы не удалось, но здесь протока оказалась относительно судоходной. Иногда в воде попадались коряги и полузатопленные стволы – приходилось проволакиваться. Или проводить плот через перекаты. Но больше напрягали часто нависающие над водой ветви или поваленные деревья, через которые необходимо было прорубаться. Хорошо, что совсем капитальных завалов не попалось, иначе бы обносить замучился. Хотя на пути пришлось частично разобрать здоровенную бобровую плотину. Но все это – обычные на реке сложности, даже, можно сказать, рутина, знакомая тем, кто ходил в серьезные водные походы. Правда, на самодельных плотах по таким рекам обычно не ходят, все больше на каяках, но мне деваться было некуда… До впадения протоки в Ольшу мы добрались уже в сумерках, совершенно измотанные. Выбрав место, причалили и остановились на ночевку. Ночью никаких происшествий не случилось, а утром следующего дня мы продолжили плаванье. По сравнению с протокой, Ольша показалась ну очень просторной: «Большой река Амазонка – хороший река Амазонка!». Действительно, берега плот уже не цеплял, а в некоторых местах шест не доставал до дна. Нависающие ветви движению не мешали, а упавшие в русло деревья или коряги почти всегда можно было обойти. Одним словом, не тяжелейший сплав, а сплошное наслаждение, тем более, что и места красивейшие пошли. Высокие берега, сосновые и еловые боры. Потом река втянулась в настоящий каньон. Однако расслабился я зря, и чуть за это не поплатился. В конце каньона началась шивера[173], и я только чудом не разбил на ней плот! Пристать было абсолютно нереально – отвесные стены, между которыми рвался бурный поток, полностью исключали такую возможность, и волей неволей пришлось проходить. Хотя по каньону идти пришлось бы в любом раскладе, и избежать того, что нас ожидало, я никак не мог… Я орудовал шестом как сумасшедший, пытаясь притормозить плот и отклонить его от камней, неожиданно возникающих тут и там среди бурунов. Самое паршивое в шиверах – почти нереально выбрать правильный курс. А водяные ямы, валы, косые, прямые и обратные волны создают жуткую, кипящую мешанину, в которой до последней секунды не разобрать клыки скал и камней. В результате шиверу я одолел, и плот сберег, но чуть не потерял глаз: когда я на пределе сил отталкивался от очередного гибельного препятствия, торец шеста ударил мне в скулу. Сразу за шиверой начался порог. На моем неуклюжем плоту его не пройти – это было кристально ясно; но каньон уже закончился, и я как-то сумел выбраться из стремнины и пришвартоваться. С трудом оторвав от бревен плота совершенно обалдевшего от непривычных переживаний Когоршу, я спрыгнул на берег и обессилено развалился прямо на камнях. На хрен такие сплавы! Порог пришлось обносить. Я разобрал плот, сплавил по бревнышку через слив[174] и собрал опять. Затем перетащил груз. На следующем пороге мне удалось провести плот на бечеве вдоль берега. Потом были другие пороги… В общем, так мы и прорывались вниз по реке, испытывая всевозможные лишения… которые туристы-экстремалы (да и я, в другое время) почитают за удовольствие. Вообще-то правильно – какой интерес лениво по спокойной реке ходить?! Но в данной ситуации, с таким грузом и плавсредством, я предпочел бы именно какую-то унылую речушку, из тех, что рекомендуются «для семейного путешествия». К сожалению, выбор маршрута был очень ограничен… Вообще выбора не было! Если только я не хотел в течении многих дней тащить на себе через непролазные, дикие дебри почти тонну добра… А я совсем не хотел! До устья Ольши мы добрались только на следующий день. Здесь, Ольша, сливаясь с другой рекой, давала начало Мде. Берега раздвинулись еще дальше, порогов стало немного меньше. Однако тут мы опять едва не лишились плота и вещей, а может, и жизни. Впереди показался очередной порог. Я как раз собирался править к берегу, чтобы пришвартовавшись, прикинуть, как обходить препятствие, когда за крайнее бревно плота ухватилась когтистая зеленая лапа, а за ней и вторая. Плот покачнулся. Следом из воды вынырнула неописуемая, лупоглазая морда, сразу всколыхнувшая воспоминания о болотнике – чем-то похожа, точно! Но разглядывать монстра было некогда. – Водяник! Бей его! – подскочив, наверное, на метр, заорал Когорша. Не раздумывая, я выхватил из-за плеча «ремингтон» и с одной руки, не целясь, всадил заряд серебряной шрапнели прямо в отвратительную, разевающуюся зубастую пасть, харю. В стороны полетели какие-то зеленые, похожие на сопли, ошметки, рожа как будто оплыла, но тварь не издала не звука – немая, наверное. Ее проблемы! Освобождая левую руку, бросил под ноги шест и крикнул Когорше: – Шест не упусти! – передернул цевье, и вторым выстрелом вышиб уроду зенки. Тварь нырнула, и тут же плот содрогнулся от могучего удара снизу. В способность конструкции долго выдерживать такие удары, я не верил, особенно если водяной веревки когтями зацепит. Да эта сволочь нас потопит сейчас! А в воде сожрет! Я выхватил из разгрузки РГН[175], рванул чеку и швырнул гранату за борт. Следом в акваторию полетели еще три – лучшее средство против подводных диверсантов! Вздыбив воду горбом, глухо ухнуло четыре взрыва, плот качнуло. Удары по днищу сразу прекратились, а еще через пару секунд за кормой всплыл водяник. Я поднял «ремингтон» и всадил в тушу остатки магазина – от злости и для профилактики! Хотелось, чтобы нагнавшая страху тварь гарантированно сдохла и не попыталась отомстить – непривычен я к морским сражениям, удобнее в таких ситуациях твердую землю под ногами чувствовать. Однако неприятности на этом не кончились. Пока я воевал с чудовищем, плот снесло ближе к порогу, и пристать мы уже не успевали – раньше о камни разобьет. То, что тварь не успела, сейчас порог доделает. Выход только один – проходить! Схватив шест, я, налегая изо всех сил, направил плот к виднеющемуся между камней сливу. В одном нам повезло – проход оказался достаточно широк для плота, и сам порог не слишком большой… вернее, не длинный – перепад высот как раз значительным оказался. Мощное течение втянуло нас в проход и, задевая о камни, бросило вниз… Править было почти невозможно: скорость потока и инерция плота просто выбили бы шест из рук или снесли меня в воду при попытке отвести нас от очередного препятствия. Я мог отталкиваться только от мелькающих по бокам камней, чуточку подправляя курс, и каждое мгновение ожидая, что плот рассыплется от столкновений. Плот устоял, и еще через несколько секунд нас вынесло на спокойную воду. Я тут же направил его к берегу. Необходимо было проверить скрепляющие бревна веревки, сами бревна и, если потребуется, подлатать корабь. И только потом двигаться дальше. Где-то через пару часов, немного отдохнув, перекусив, подтянув стяжки и в целом подшаманив плавсредство, мы снова взгромоздились на плот и отвалили. Похоже, водяник был последним приветом от нечисти. Через пару километров от места последней стоянки, я неожиданно почувствовал, что в окружающем мире что-то изменилось. Мои ощущения подтвердил Когорша: – Все, наша земля закончилась, дальше люди живут, – сообщил он. – Значит, выбрались! Тогда причаливаем, дело есть, – направляя плот к берегу, откликнулся я. Причалив, принялся сгружать багаж. Тащить такой обоз дальше было неразумно. У встречных людей сразу возникнут вопросы – откуда я с такой горой барахла, одинокий и безлошадный, взялся, а может, и желание пограбить появится. Лишние эксцессы мне сейчас совершенно ни к чему. Продолжать сплавляться тоже не вариант – из каких мест эта речка вытекает, всем в округе должно быть известно, поэтому не стоит сходу навлекать на себя подозрения в связях с нечистью. А что нормальному человеку у нее в гостях делать? Ведьмаком представляться тоже подожду, сначала надо выяснить какое тут к ним отношение. К тому же, вопросов о происхождении добра, это не снимет. Так что лучше оставить себе минимум имущества и выйти к населенным местам по дороге, а там что-нибудь соврать. А за вещами можно будет вернуться позже. Предстоял мучительный выбор, что сразу брать, а что пока припрятать?.. В общем, оставшееся до вечера время мы с Когоршей готовили схрон и сортировали пожитки. Заодно и ранцы трофейные полностью проинспектировали, а то все не до того было, только верхом глянул. Больше всего порадовали боеприпасы и медикаменты – ну, как я и предполагал. К сожалению, все это пришлось оставить, плюс остальные трофеи и то, что я для готовил на случай зимовки в лесах. Тяжелого оружия не брал совсем – если всерьез возьмутся, пулемет не спасет, а патроны он в диких количествах жрет – не напасешься и не утащишь. К тому же, вздумай я из него здесь пострелять, сразу засвечусь капитально. То же и «шмелей» с минометом касается… Короче, все в схрон ушло. Проще сказать, что с собой взять собирался. Главное – это деньги и документы, грамотку мою дворянскую, отдельное за нее спасибо Святополку. Не складывая все яйца в одну корзину, драгметаллов брал немного, хотя серебра можно прихватить и побольше – если я ведьмак, то это расходный материал. А вот золотишко большей частью пускай тут полежит, не испортится. То же и к драгоценным камням относится, что Всеславовым, оставшимся у меня, что искусственным, покупным. Немного только отсыплю – на первое время точно хватит, заодно цены и спрос изучу. Для первого знакомства с этим миром я старался выбирать только те вещи, которые, если вляпаюсь, сразу не выдадут во мне пришельца-иномирянина – от которых не разит за версту высокими технологиями. Согласитесь, трудно будет объяснить какой-нибудь местной шишке наличие у меня чего-то вроде АК-103 со всеми примочками. От взгляда на него у аборигенов футуршок может случится: «сто третий» в обвесе почти как «Оружие Звездных Войн» смотрится. Поэтому и любимых «Тигра» с ВСС не беру, и даже компаунд – а вот отцовский лук прихвачу. И двустволочку мою тоже. АКМС с подствольником я спрятал подальше в рюкзак – он только на самый крайний случай. Если придется штурмовиком побыть, но очень бы не хотелось… А случись, что меня повяжут и обыщут, отбрехаться возможность остается. Ну не будут же во мне всерьез инопланетного шпиона подозревать. Они тут таких зверей еще и не придумали. А если к варлокам попадусь, уже ничего не поможет! Конечно, для местных автомат должен выглядеть немного необычно, но и не чересчур. Если у них тут нечто вроде начала-середины нашего девятнадцатого века, то создать подобное оружие технологии уже вполне позволяют. Если и не в массовом производстве, то штучно уж точно – только конструкторская мысль пока не доросла. Ну и таких мелочей, как унитарный патрон, капсюль и бездымный, пироксилиновый порох, еще не существует… хотя до них один шажочек остался. Из тех же соображений был взят и АПБ – не запредельная конструкция и не шокирующая с виду… особенно в кобуре. Кавалерийский карабин и наган – то что доктор прописал, ну почти… Кстати, на фоне Всеславова штуцера они серенько смотрятся – вот и отлично! Дядин обрез, тот, что получше, тоже с собой в рюкзак. Кстати, штуцер и пистолеты из ведовского наследства, хоть и местные, мне совершенно ни к чему – сто раз шлепнут, пока я их перезаряжаю. Вот рогатина и засапожник, в набор к заговоренному кинжалу, подойдут. Черт с ним, еще дедов трофейный Р-38 беру, это обыкновенный пистолет, без наворотов, да и светить его не буду. На виду оставлю оружие попроще, чтобы меньше внимания привлекать. А если придется вытащить, то свидетелей оставлять не надо. С «калашом» и «стечкиным» та же история… Зато хаудахи мои вообще как здесь и родились… если не обращать внимания, что переломные. В боковые карманы рюкзака их. Кинжал и сабля Всеслава в отказ – слишком приметные и стоят целое состояние. Только ради них убить могут. У меня своя шашка есть, пусть тоже не дешевая, но все-таки без самоцветных каменьев где надо и не надо – с ней и пойду. К тому же, с саблей обращаться я не обучен, другое дело шашка или шпага. Между боевой и спортивной разница не велика, а я в овладении спортивной шпагой неплохих высот достиг – даже медали имеются. И шашкой рубать умею – брал уроки, а потом уже сам на лозе удар ставил. Для шашки всего-то рубящих ударов и уколов с десяток существует, ну и финтов парочка. Никаких тебе защит и сабельных парадов, а про фехтование речи нет вообще – все на конную сшибку рассчитано или решение вопроса одним ударом – чисто кто быстрее окажется. Зато, в этом отношении распиаренные самураи с катанами отдыхают… в глубокой заднице. У шашки, чтобы выхватить и моментально, в одно движение, полоснуть, даже подвес особый – обратный, лезвием вверх. Есть и еще одна тонкость: благодаря такому подвесу, выхватить шашку можно что правой, что левой рукой – так-то! После некоторых раздумий я взял и «ремингтон»: очень уж он удобен оказался, и выглядит вполне обычно – цевье и пистолетная рукоятка деревянные. В комплект к нему упаковал в рюкзак сменные стволы, приклад и оптический прицел попроще – в случае нужды чуть ли не снайперку можно будет собрать. А на все вопросы будем отвечать, что я из очень-очень далекой страны, где такие многозарядные пищали давно в ходу. Кстати, в ситуациях, когда оружие применять приходится, обычно не до расспросов… соратники, если таковые будут, после боя закладывать не побегут, а враги – на то они и враги, с ними не разговоры разговаривать, их убивать надо! С ножами подобных проблем почти не возникало, и тут я позволил себе некоторые излишества. Избегая, конечно, суперсовременных изделий. А маркировки фирмы изготовители и года выпуска на ножах, да и всем остальном, местным ничего не скажут – у них летоисчисление другое. А если тут где-то и от Рождества Христова календарь ведут, тоже не страшно – год-то в обоих мирах один, перемещений во времени не случилось. Был у меня соблазн еще что-то из огнестрельного оружия прихватить, хотя бы из пистолетов, но я мужественно наступил на горло собственной песне – если не хватит того, что есть, пара лишних стволов, пусть даже очень хороших, не спасут, а вот засветить вполне могут. Кроме оружия, запасся и снаряжением, но сильно не жадничал. Специфическая современная амуниция – тоже улики, без нее пока обойдусь. А некоторые полезные вещи можно и здесь на заказ сделать, и они уже не будут смотреться инопланетными артефактами. Я упаковал только аптечку – без нее никуда, – моток стропы, еще что-то по мелочи… Кинул в рюкзак белье, запасной камуфляж, ботинки и лохматый маскхалат, типа костюма «Гилли». Для походной жизни что-то еще прихватим. Думается, не всегда на постоялых дворах заночевать удастся, да и в пути остановки будут. Значит, топор, котелки, тент из куска брезента, ну и тому подобное… Оставшееся место в рюкзаке заняли боеприпасы – патроны и гранаты. Последние местных удивить особо не должны: сомнительно, что тут гранат еще не придумали. В нашем мире из гранатометчиков аж специальный, отборный род войск существовал – гренадерами[176] назывался. А почему мои бомбочки так хорошо взрываются? Да еще и без фитиля? Так это последние разработки, секретное оружие – вон, у князя Святополка спросите, если не страшно… Ну или какую-то подобную пургу можно нести – по обстановке… Кроме оружия и боеприпасов почти ничего не брал – если есть деньги, все остальное можно будет купить. Ну, не считая некоторых совершенно необходимых вещей из моего мира, типа зажигалок и хорошего, легкого бинокля – тяжеленные морские, думаю, и тут есть. Кстати, парочку маленьких китайских биноклей надо для подарков запасти. Ну и еще какие-нибудь сувениры… Приподняв рюкзак, понял, что через несколько километров пути или он треснет, или я надорвусь. Поэтому делаем по другому. Я достал еще один рюкзак… и тоже набил его боеприпасами! Вот так вот! В общем, меняем установки и сокращаем пеший маршрут, желательно до нуля. Пока подходящий транспорт не достану… Теперь вроде все. Наверняка что-то нужное забыл, как всегда при сборах случается, но к этому надо относиться философски… Переодеться еще надо – непонятный тип в камуфляже точно у общественности недоумение вызовет. Вещи Всеслава мне не подходят по целым трем причинам. Во-первых, опять же приметные, во-вторых, несколько ветховаты, а в-третьих просто малы. Ну, с последней причиной и первых двух не надо. Можно было что-то похожее в ателье заказать, но на это у меня просто не было времени – слишком быстро все закрутилось, а до того такой одежды не требовалось, не собирался я скоропостижно в этот мир попадать. Однако над проблемой я подумать успел и, уходя из дома, подходящие шмотки взял – дедову военную форму. Мундир – он и в Африке мундир! В Африке, кстати, особенно – если на тамошних генералов посмотреть. Они как елочки новогодние – блестящие, только не зеленые, а черненькие… А у меня наоборот: погоны спороты, и остальные знаки различия сняты, даже кокарда с папахи – только пуговицы со звездами остались. Размер у нас с дедом, как и с отцом, один, так что одеждой с чужого плеча форма смотреться не будет, а устаревший фасон тут именно то, что требуется. Надеюсь, сильно выделяться не буду. К тому же, форма не новье, а пока к людям добираюсь, еще немного пообомнется, но и втоптаться не успеет… В общем, выглядеть будет, как надо. А при первом же удобном случае что-то местного производства приобрету. Схрон я оборудовал на территории нечисти, благо до нее метров сто всего и было – так надежнее показалось. Потом еще и заклятье над тайником прочитал. Иначе, если место примерно знать, найти можно – я бы, например, с лозой отыскал, и с миноискателем тоже… А заговор от этого места внимание отвлекать будет – это почти как с отводом глаз, только не на себя, а на клад повешенным, и действует дольше. От варлоков не панацея, конечно, но что смог… Кстати, сам заговор я не из записей ведуна почерпнул, а лично – в библиотеке нарыл. Но сработал! Когда заклятье дочитываешь, если оно правильное, то эффект прямо всем организмом ощущаешь – даже как тока удар бывает… И чем мощнее заклятье, тем больше постэффекты. Тут я только тепло в пальцах почувствовал! Считается, что для такого заговора надо над кладом кого-то в жертву принести – если хочешь нашедшего дополнительными неприятностями обеспечить. Но, к сожалению, под рукой никого не оказалось. Единственно что – глухаря подстрелил и кровью землю покропил немножко; сойдет, надеюсь. Эх, врага бы здесь зарезать, но когда очень надо, почему-то нет… Подумай я об этом раньше, можно было бы хоть «лося» прихватить – незадолго до перехода сбегал бы и притащил – эти придурки сами в руки просились. Заодно порасспросил бы языка вдумчиво. Но уже поздно волосы на попе рвать, пришлось невинной птичкой обходиться. Ну, хоть съем ее потом. В общем-то, про человеческие жертвы – это я в порядке бреда: клады так, конечно, на неизвлекаемость заговаривают, но потом и самому проблемно бывает отыскать и без неприятностей извлечь. – Интересно, теперь-то варлоки закладку отыскать смогут или уже никак? – пробормотал я себе под нос, но Когорша услышал и отозвался: – Не знаю, может и смогут… Надо Лесного Хозяина просить, чтобы посторожил. Тогда точно никто не найдет! – Лешего, что ли? – Ага. Задобрить надо и попросить никого не подпускать. – А как задабривать? – Да просто все. Подарки положить, Хозяина позвать и сказать, что это ему за службу. Если согласится, подарки возьмет, – просветил меня домовой. – А что дарить-то? Какие у Леших предпочтения? – Лучше всего что-нибудь необычное. Одежду можно… он человеческую носить любит. Сапоги – очень хорошо будет. Трофейные ему отдай. – Это те, что ты со снайпера снял? А размерчик-то ему подойдет? – Ему любой подойдет, – отмахнулся домовой. – Пожалуй, так и сделаем, – согласился я, и опять полез ворошить схрон. Выбирать подарки для Лешего. Раз Когорша про сапоги сказал, то пускай они и будут. А из одежды у меня для него камуфляж есть. Кажется, самое то! Необычное еще что-то надо? Усмехнувшись я достал костюм «Леший». Этот тоже у снайпера был, а свой у меня уже в рюкзаке. Забавно получится – Леший в «лешем». На всякий случай еще что-то добавлю. Нож, думаю, подойдет – «Ка-бар» отложу, он интересный, с серейтором. Здесь таких точно не видывали. Бинокль тоже можно. Будет лесной хозяин свои угодья осматривать, поголовье… гм, ну скажем, белок подсчитывать. Ага – на елке сидючи… Зажигалку еще добавлю – надеюсь, у Лешего пирофобии нет. – Когорша, Хозяин-то огня не боится? – все же уточнил я. – Пожаров не любит, а с огнем нормально. – Ну кто же пожары любит – дело понятное. Как считаешь, зажигалка его не рассердит? – Не, вряд ли. – Тогда оставляем. Достаточно, наверное… Вот только еще бутылку коньяка положу – лишним никак не будет. Ну, и для угощения что-то, мало ли поснедать с нами не откажется. Вон как я заговорил: видать, к встрече с неизвестностью, уже подсознательно, готовлюсь – устаревшие фразы подбираю. Чтобы соответствовать… Теперь схрон опять замаскировать, и можно лесного гостя приглашать. Разложив подарки на земле, я обратился к Когорше: – Давай, вызывай Лешего своего, а то я не в курсе, что делать надо. – Да просто по имени кликнуть – тут его угодья, услышит. А когда появится, сказать, что подарки ему приготовил. И о службе попросить. Если хочешь, позвать я могу, но говорить сам с ним будешь. Меня он ни слушать, ни помогать не станет – мы и так под его защитой живем. – Когорша, не сходя с места, прокричал в воздух что-то на своем тарабарском наречии и, сложив лапки, уселся на могучий сосновый корень. Я устроился рядом. – Теперь подождать немного надо. – Проблем-то с ним не будет? – поправляя кинжал и пистолет на ремне и подвигая поближе «ремингтон», поинтересовался я. – Не должно… – с сомнением покосившись на оружие, отозвался Когорша. И добавил: – Если сложности начнутся, нам не справиться – он лесной бог! Из мелких, но все же… Утешил, называется, мохнатый! – Вот, мля! – только и выдохнул я. Возможно, зря мы это все с лешим затеяли… Ожидание не затянулось. Буквально через пять минут по верхушкам над лесом прошел порыв ветра, а когда я отвел от раскачивающихся деревьев взгляд, то увидел стоящего рядом мужичка. Точняк Леший – как настоящий индеец подкрался! Я поднялся на ноги, поклонился и как мог вежливо поприветствовал пришельца: – Поздорову тебе, Лесной Хозяин. Будь сегодня гостем нашим, угощением не побрезгуй. Прими дары скромные. Не откажись службу малую сполнить. – И тебе здорово, ведьмак. Показывай, что там у тебя, – не слишком дружелюбно буркнул лешак. Опа! Я тут мозг напрягаю, и язык, чуть ли не старославянскими речевыми оборотами, едва не вывихнул, а он по-нашему без запинок чешет. Ну, тогда и я попроще буду. Выглядел Леший практически обычным человеком, если сильно не присматриваться – бомжеватого такого вида, несколько скособоченный мужичок. Всклокоченный, лохматый и бородатый, с застрявшим в пегой шевелюре мусором. Круглые, совершенно неопределимого цвета глаза – и один больше другого. Нос картошкой. Длинные, почти до колен, руки с заскорузлыми пальцами. Одно плечо ниже другого, и одежка на лесовике как-то неправильно сидит. Сразу понятно, почему говорят, что он носит одежду, запахнутую на левую сторону, и сапоги на одну ногу – я вообще удивлен, как на нем эти обноски убогие и поршни[177] непредставимые держатся. В общем, во внешности лесного хозяина почти ничего необычного не оказалось. Действительно, если не за бомжа, то уж за бича точно можно принять – у нас таких хватает. Но пахло от лешака никак не мочой и сивухой, а лесом и хвоей. Совсем не так от бомжа несет, да и на бича или пообносившегося туриста не похоже – без дымного духа, обычного для человека, долго жившего в лесу, готовившего и проводившего ночи у костра. Я так до конца и не понял – морок Леший накидывает, оборачиваться умеет или действительно такой, совсем человекообразный, и есть? Я сквозь морок вижу, но тут, сколько не приглядывался, ничего особенного не разглядел, разве что ощущение соринки в глазу появилось – в обоих сразу. Сильное, однако, колдунство… Камуфляж и ботинки лешему явно пришлись по душе. Я только на несколько секунд отвлекся, подкидывая дровишек в костер, а он уже успел переодеться. Честно признаюсь, не понял, как у него это получилось – любые армейские нормативы с запасом перекрыл. Вот только потом пришлось показать, как шнурки завязывать и с липучками обращаться. Оценив внешний вид лешака, я добавил к подаркам камуфляжную бандану. Охренеть, что получилось! То ли матерый партизанище, в лесах с самой ВОВ[178] просидевший и живший грабительством военных складов, то ли сурвайвер-выживальщик преклонных лет, или еще черт знает кто!.. Но внушает! Образ дополнил нож на ремне. Остроту клинка, выдавая умение обращаться с холодным оружием, леший проверил, срезав на большом пальце ноготь. А зажигалку, пощелкав ей и неопределенно хмыкнув, сунул в карман. Мохнатый костюм вызвал явное удивление. Пришлось объяснять, зачем он нужен. А когда я сказал как маскхалат называется и почему, Леший хохотнул и сгреб обновку, а мне на мгновение показалось, что я вижу перед собой огромное, мохнатое, заросшее мхом и живыми побегами, существо. Пошутил, называется… Я настолько проникся, что молча пошел, взял один из дядиных обрезов и вместе с патронташем – бандольеро – вручил лесному чудищу. Временное помутнение сознания, не иначе… Но больше всего лешего заинтересовал бинокль. Он вертел его и так и эдак, забавляясь новой игрушкой, а я показывал, как регулировать резкость и приближение. Устав от напряга, который доставляло мне общение с непонятной, грубоватой, то ли нечистью, то ли вообще языческим божеством, я взял коньяк и предложил накатить. Для снятия стресса и облегчения взаимопонимания. – Может, за знакомство? Немного погодя, я малость пожалел о своем предложении, а вот гость моментально отреагировал и живо откликнулся: – Наливай! – бескомпромиссно распорядился лешак. Я достал раскладные стаканчики, закуску и набулькал по емкостям. – Ну, понеслась, – выдал в стиле генерала Булдакова, лешак. – За сотрудничество! – И лихо опрокинул в себя стаканчик. Мы с Когоршей последовали его примеру. – Следующую давай. Между первой и второй… – сразу потребовал продолжения банкета гость. Перерывчика я вообще-то не заметил, но возражать не стал, и налил еще. – А ничего винцо-то – забористое! Коньяк мы убрали быстро, особенно Леший налегал. Провизию он тоже сметал с невероятной скоростью – голодает у себя в лесу, что ли?.. Пришлось опять лезть в схрон за добавкой… и, главное, догонкой. Взял последние пару бутылок. Я уже засомневался, что правильно поступил, призвав лешака – тайник, после стольких в нем ковыряний, замаскировать проблемно будет: вон, чуть ли не тропа протоптана. А с такими ухватками лешак обыкновенного алкаша все больше напоминает. В лесах некоторое время проветривающегося, а теперь до любимого дорвавшегося… Нечисть, блин… Видимо, что-то лешак просек. Он небрежно махнул рукой и схрон моментально заплело травой – пожухлой, заметьте. Небольшой порыв ветерка и сверху нанесло листвы и хвои – теперь тайник совершенно не выделялся на фоне окружающего пейзажа. Похоже, зря я в лешем сомневаюсь. Сидели больше часа, но разговаривать, почти не разговаривали – леший был занят! Жратву нашу подъедал и спиртное допивал. Выдавая комментарии типа: «Эх, хорошо пошла!» или «Мелкому уже хватит, самим мало…». Я пытался выяснить что-нибудь о нечисти, варлоках или этом мире, но натыкался только на неразборчивое бурчание: «Сам все узнаешь, я тебе не советчик – в людские дела не лезу. Сами разбирайтесь». И все в таком духе… – Ладно, уважил, – подытожил, когда все было допито и доето, разом подобревший лесовик. – Присмотрю за добром твоим – никто не тронет! Понадоблюсь, зови – держи вот тоже, подарок. Мне на колени упала обыкновенная свистулька из ивовой ветки, сам похожие в детстве делал. – Свиснешь, в общем. Если рядом хоть небольшой лесок будет – отзовусь. Но за службу плату стребую – так и знай! Сам не смогу, пришлю кого-нибудь… Все, бывай, ведьмачина. После этих слов ярко полыхнул костер, а когда я проморгался, лешего рядом уже не было – реальный ниндзя! И приходит и уходит незаметно, еще и со спецэффектами… Признаться, я вздохнул с облегчением. Что-то общение с этим персонажем немного напрягло. Ну, а мы спать будем укладываться, завтра тяжелый день – знакомство с новым миром, а главное, людьми в нем обитающими… Утром я погрузил на плот рюкзаки и отчалил. Без могучей кучки барахла, два оставленных здоровенных баула даже как-то сиротливо смотрелись. Когоршу отправил по берегу дозором. Если на людей наткнется, сигнал подаст – «свистать всех наверх». Думаю, это скоро случится – по Мде поселений хватает, по крайней мере, в нашем мире. Вряд ли здесь сильно по-другому – места хорошие. А там уже по обстановке будем действовать… Людей на реке не встретилось, но уже где-то через час в воздухе потянуло дымком, и тут же с берега засемафорил Когорша с докладом – деревня впереди! Я тут же пришвартовался и выкинул на берег рюкзаки. Потом разрезал веревки и по бревнышку отправил плот вниз по течению – больше не понадобится. – Когорша, ты здесь пока посиди, имущество постереги, а я до деревни прогуляюсь. Посмотрю там, понюхаю… Может, лошадь купить удастся. А лучше парочку! – кинув взгляд на тяжеленные рюкзаки, уточнил я. – Чтобы и заводная коняшка была… Ты как с лошадьми? – Без вопросов. Посторожу, – понятливо кивнул домовой, но потом немного стушевался. – Вот с конями никогда дела не имел… Но нормально должно быть, у нас наследственное умение с животиной обращаться. – Ладно, в случае чего, с лошадками я и сам управлюсь, ты их главное не пугай, – усмехнулся я. – Если кто посторонний появится, вещички мороком прикрой. Ну, тебя учить не надо. Все, двинул. Что в поселке говорить, тоже продумано. Представляться буду небогатым дворянином – у меня даже справка есть! Буду изображать с раннего детства мыкавшегося на чужбине сиротинушку. Может, хлебнувшего лиха наемника, что первого не отменяет, или отставного офицера, сейчас, наконец, возвращающегося на родину. По обстановке… Война план подскажет! Своим мне однозначно не прикинуться, а чужаков нигде не любят. А тут вроде и не чужой вовсе, просто овечка заблудшая. В общем, такая легенда очень даже в тему! Ее и буду как основной линии придерживаться, с вариациями по ходу врастания в социум. Такой подход и речь, и одежду непривычную спишет, и незнакомое оружие и незнание обычаев… Скажу, что лошадей моих, недалеко отсюда, какие-то непонятные твари загрызли. Сам еле уцелел! Вот, покупать транспорт собираюсь. Людям, недалеко от анклава нечисти обитающим, это должно быть знакомо. Короче, о себе надо поменьше рассказывать, чтобы на вранье или полном незнании реалий не попасться, а слушать побольше. Взобравшись на высокий берег, я взглянул на открывшуюся картинку – лепота! Холмы красивые, как везде тут вообще-то, но теперь дали открываются. Лес закончился, дальше начинались поля – уже убранные. А где-то в полутора километрах виднелось и само поселение. За высоким частоколом, кстати! Только крыши некоторых домов видны. Это у них везде такие твердыни или только тут, неподалеку от нечисти? Ладно, выясним… Из труб дымок подымается – проснулось уже село. Ща трактора-комбайны в поле пойдут! Сеялки-веялки всякие, на лошадиной тяге. А может, и не пойдут, или не комбайны… Что, кстати, по осени в деревнях делают? Когда урожай уже снят и закрома забиты. У нас-то понятно – до весны бухают. Ну и трактора, возможно, починяют. Коров доят, яйца высиживают. О! Скотину еще откармливают! Или, напротив, режут… не помню точно… А тут что? Копыта подковывают, лыжи-сани смазывают, сохи-плуги-бороны гм… вострят? Плевать в общем-то… Вон справа, невдалеке и дорога к воротам петляет. Нам туда. Сделаем вид, что, как нормальные люди, по тракту пришли. Или прискакали… А уж ускачем точно, лошадей по-любому раздобуду – «на семь замков запирай вороного, выкраду вместе с замками»! Я усмехнулся. Нет, не надо нам таких крайностей – просто сторгую. Хоть бы и крестьянских тяжеловозов с телегой, если ничего лучшего не подвернется – с деньгами проблем нет. Наверное, всю эту деревеньку купить могу. Выдвигаемся значит. Всего не предусмотреть, но подготовился вроде нормально – «Я к своей винтовочке крепко штык прилаживал, за сапог засовывал старенький наган…». Напоследок окинул себя мысленным взором – хорош! Хромовые сапоги, офицерская шинель, портупея, каракулевая полковничья папаха… На одном плече карабин, за другим плечом «ремингтон». Справа на поясе АПБ в кобуре. В левом сапоге, за голенищем, наган, в правом, финка. Еще один нож в рукаве, подсумки с патронами, на ремне. На боку, прадедова «георгиевская» шашка. В карманах шинели две гранаты и кошель с деньгами. Вроде нормально выгляжу?! Можно идти с людьми общаться, но страшно почему-то… отвык, наверное. Последнее время все больше с помощью оружия разговаривать получалось… А тут и мир, и люди незнакомые. Отставить панику! Люди везде – люди. Все, пошел. Конец первой книгиЗлой среди чужих
Глава 1 Белый охотник
На дороге, постреливая сгоравшим боеприпасом, жарко полыхал изрешеченный нами джип. Рядом с воем катался объятый огнем человек. Как он вообще уцелел в прошитой крупнокалиберными пулями машине, а потом сумел выбраться, не представляю. Плевать. Ему же хуже – после того, что сотворили эти скоты, легкую смерть от пули я случайно выжившему бандиту дарить не собирался. Пусть в мучениях подыхает, и чем дольше, тем лучше. Это возмездие, справедливая кара, если хотите. А нам теперь торопиться некуда – дело сделано! Дорога здесь на редкость пустынная. Да одно название, что дорога – кроме меня никто почти и не ездит, дай бог, если одна машина в неделю пройдет. Удивительно, как этих подонков сюда занесло, до ближайшего городка, откуда они могли прикатить, почти пятьдесят миль. В общем, нежелательных свидетелей не предвидится. Второй внедорожник, уткнувшись в густые кусты на обочине тридцатью метрами дальше, парил пробитым радиатором и загораться пока не собирался, но живых там наверняка не осталось. А через несколько минут затих и условно выживший из первой машины. Теперь контроль. Я прицелился и мягко потянул спуск. Есть контакт – тяжелая пуля из крупнокалиберной винтовки вдребезги разнесла ублюдку голову. Выждав еще немного и не заметив на дороге никакого подозрительного шевеления, я скомандовал: – Умба, проверь. Из зарослей с другой стороны дороги бесшумно выскользнула высокая чернокожая фигура и стремительно метнулась к машине. Я, прикрывая соратника, остался на месте. Вместо обычных для морана[179] щита и копья в руках один из лучших бойцов Африки сжимал карабин, а со своим коротким мечом «сими» он не расставался никогда. Умба – масаи и не просто воин-моран, получивший посвящение после традиционной схватки со львом, а настоящий героический «меломбуки», заслуживший это почетное звание после четвертого подвига. Несмотря на запреты властей, масаи продолжают охотиться на львов, а высшим доказательством храбрости для морана считается схватить льва за хвост и удерживать его, пока остальные воины не заколют зверя копьями или не изрубят мечами. Совершенно уверен, что на данный момент среди всех на свете воинов-масаи не наберется и десятка человек, четырежды свершивших подобное. Да и раньше таких бойцов было совсем немного. На этом своем достижении Умбе надо было и остановиться, но он захотел отличиться в пятый раз и поплатился – лев повредил ему левое плечо. Теперь масаи не мог пользоваться щитом, а без него традиционная охота воинов этого племени становится откровенным самоубийством. Моран был не настолько отморожен, чтобы этого не понимать, но и отказаться от будоражащего кровь занятия не мог. Как раз в этот момент и пересеклись наши пути. Так я заполучил проводника и помощника, о котором не мог и мечтать, а масаи сменил копье на карабин. Со стороны машины раздалось три выстрела – все правильно, зачистка и контроль. – Все готово, бвана.[180] Иди смотреть, – крикнул моран и приглашающе махнул рукой. Готово у него, тоже мне повар. Хорошо, что только смотреть, а не пробовать позвал… Дитя природы – что вижу, то пою. Докладывать по-человечески я его так и не научил, да и зачем? Он хоть у меня на службе, но, чай, не в армии. От нее меня и самого мутит, все забыть пытаюсь, но в некоторых случаях от таких докладов морщит – глубоко въелось… Бваной Умба называл меня только в исключительных случаях, как бы обращая внимание на серьезность ситуации. Возможно, апеллируя к тому, что пострелять и поубивать мы поубивали, дело нехитрое, а теперь надо решать вопросы – «несите бремя белых», одним словом. Обычно же он обходился простым «шеф» или обращался по имени – Серж. Тут он прав, война закончилась, теперь бвана думать будет: ситуация куда серьезнее и проблем мы огребли вагон и маленькую тележку. Поднявшись с земли, я повесил винтовку на плечо и направился к машине, возле которой стоял моран. Поморщившись от запаха, стороной обошел горящий джип – там смотреть нечего, одни головешки, что по качеству, что по цвету… Хотя убиенные и при жизни были отнюдь не белыми, а совсем даже напротив. Здесь, на дороге, мы подстерегли и расстреляли пятерых негров, спаливших мое бунгало и зверски убивших моих людей. Еще троих кончили раньше, в перестрелке около дома. Подойдя к уцелевшей машине, я заглянул в залитый кровью и забрызганный мозгами салон. Окромя трех дохлых негров, ничего интересного там не было, да и эти уже совсем неинтересны. Спросил для проформы: – Как думаешь, кто они? – Хуту или ватутси,[181] скорее всего, – пожал плечами Умба. – Но точно не скажу – племенных шрамов нет. Бандиты обыкновенные. – Понятно, что бандиты, только наглые какие-то слишком. Что-то не слышал я о таких бандах в окрестностях. К тому же приехали они со стороны города, а вооружены довольно серьезно, не думаю, что там по улицам подобные шайки с автоматами расхаживают. В салоне валялись разбитая пулями М-16 и два вытертых почти до белизны «калаша», скорее всего, китайских. Но лезть в изгаженный салон и выяснять точно совершенно не тянуло, да и незачем – пускай там и остаются. – Машину жалко, – сказал Умба. Я задумчиво кивнул. Действительно жалко – это ведь моя машина, «Nissan Patrol», теперь издырявленный пулями и безнадежно испорченный. К бунгало банда прикатила на той, что сейчас догорает, а мой джип прихватили уже сматываясь. Он у меня для городских поездок был и стоял под навесом прямо рядом с домом. Но еще жальче людей, которых эти суки убили, и то, что мы не успели вовремя. Ну и бунгало до кучи жалко, и всего остального тоже… кроме этих тварей! Вторая машина – здоровенный, неизвестной мне марки внедорожник – уже догорала. Я вообще в моделях автомобилей разбираюсь не очень хорошо, хотя водить могу все, что ездит и ползает, – от самоката до танка. Натаскали когда-то. Если понадобится, и с вертолетом управлюсь или с легким самолетом. Кстати, летные права недавно получил. Но теперь это без надобности, мой самолетик вместе с бунгало сгорел в ангаре. Мать! Ну и что теперь делать? Мчать на базу, брать машину, лопаты… и возвращаться сюда, устранять улики? Или, напротив, заявлять властям? Или же вообще срочно уходить в подполье и сваливать из страны? Задачка! По сути имел место факт разбойного нападения и убийств с отягощающими… если я правильно формулирую. У нас законная самооборона. Наверное… Или ее превышение? Небольшое такое… с контролем качества. Если бы дело происходило рядом с домом и мы перестреляли всех нападавших там, я бы почти не сомневался – самооборона. Но мы опоздали, успели обменяться с бандитами только несколькими выстрелами, и они в спешке отступили – пришлось догонять (вернее, обгонять) и устраивать засаду. А что закон говорит в таком случае? Да хрен его знает, что он там говорить может! Наверняка ничего хорошего. Ну не шарю я в местном законодательстве. Да и в любых других не слишком силен. Не адвокат ни разу и даже не истоптавший зону бывалый сиделец, затвердивший законы как «Отче наш». А то, что в зиндане как-то довелось загорать, так там УК[182] читать не дают. При любом раскладе садиться из-за этих черножопых тварей в тюрьму, к тому же местную, я никак не хочу! Не буду я туда садиться! Утрутся! Неожиданно вспомнилось, как пару лет назад я помог избежать каталажки (а то и чего похуже – сдаваться они не собирались) двум соотечественникам. Лихим и абсолютно отмороженным охотникам-пенсионерам, прибывшим в Африку «дикарями». Шороху они навели и побраконьерили изрядно, используя по африканскому зверю невиданных здесь сибирских лаек. Чтобы взять их, своих сил неграм не хватило, затребовали подмоги у «белого меньшинства» и меня приставили к группе захвата проводником. Узнав, о чем идет речь и кого предстоит брать, я, следуя славным традициям предков, завел чернокожих коммандос в болото, оторвался, отыскал русских партизан и вывел их через кордоны. Тогда обошлось без полномасштабной войны (а я бы сражался на стороне дедов). Сейчас войну тоже устраивать не хочется. И мысль какая-то наклевывается. Есть в нашей ситуации один момент, позволяющий выйти из этого дела с наименьшими потерями. Даже в несовершенном и убогом российском законодательстве существует любопытный пункт – когда регистрируешь оружие, с ним знакомят… иногда. Может, и в местных законах нечто похожее имеется или во французских, раз уж я сейчас гражданин Франции?.. Я про пункт вроде вспоминал? Так вот… В этом замечательном параграфе речь идет уже не о допустимых пределах самообороны, а совсем о другом: в некоторых случаях владелец оружия (вот она, моя винтовка) с помощью этого самого оружия то ли может, то ли просто обязан (точно не помню) попытаться задержать скрывающегося с места преступления преступника (извините за тавтологию). Вот мы и задержали! Как умели… Какие вопросы? Если решу сообщать об инциденте властям, на это надо и давить, глядишь, и прокатит. Но прежде надо законы почитать, с юристом проконсультироваться и хорошенько подумать. Ну и некоторые другие мероприятия проделать… – Умба, облей бензином, поджигай, и уходим, – распорядился я. – Серж, уши, – напомнил моран. – Режь. – Данное ранее обещание надо выполнять. – Если получится… – глядя на трупы, с сомнением добавил я. Ушей Умба нарезать все же не смог – у трупов практически не осталось голов, и ковыряться в этом месиве он не стал. Я не настаивал. Когда все было сделано, а за спиной полыхало настоящее зарево, мы ушли с дороги и, продираясь прямиком через заросли, двинулись к реке, где осталась моторка.Ая-я-й, убили негра!Ая-я-й, ни за что ни про что, суки, замочили!«Запрещенные барабанщики»
* * *
В эту небольшую африканскую страну я перебрался из соседнего Конго, где пару лет отработал профессиональным охотником в фирме, организовывающей сафари. Но пахать на дядю мне никогда не нравилось. Кроме того, решительно надоело вытирать сопли и потакать капризам горе-охотников, чувствуя себя при этом не инструктором и проводником, а обслуживающим персоналом. Потому я решил переезжать туда, где буду сам себе хозяином, где «бараны толще» – то есть дичи больше, а правила отстрела не так строги (сейчас почти все места в Африке, где сохранилась крупная фауна, представляют собой заповедники и национальные парки), и открывать собственное дело. Устроился на новом месте неплохо. Сертификат профессионального охотника у меня имелся, опыт работы тоже, поэтому, получив разрешение от властей и заплатив за лицензию, я без особых проблем зарегистрировал свою маленькую фирмочку и до сего дня был вполне доволен жизнью. Приобрел симпатичное двухэтажное бунгало с участком земли, в восьмидесяти километрах от города. Для немногочисленных клиентов поставил два гостевых коттеджа. Еще кое-что обустроил и оборудовал… Закупил необходимое снаряжение и технику. В общем, отгрохал настоящую охотничью базу. Денег, слава богу, хватило. Профессиональный охотник зарабатывает немало, к тому же частенько получает презенты от благодарных клиентов, которые вполне могут оказаться очень обеспеченными людьми: африканская охота – развлечение не для бедных, мягко говоря… Соответственно, получить в подарок машину или сравнимое по стоимости ружье – не редкость. А я был на хорошем счету, и сопровождать подобных клиентов мне поручали довольно часто. В общем, удалось кое-что скопить. Так я и стал владельцем и руководителем собственной фирмы, к слову, уже не впервые, но в прошлый раз все закончилось неудачно, бизнес, в прямом смысле слова, утоп! Я надеялся, что теперь дела пойдут лучше. Так и вышло. Работы было много, но я занимался любимым делом. Мы устраивали эксклюзивные сафари не больше чем для трех-четырех человек разом, так как единственным охотником-профи в штате был я. Присматривать же более чем за четырьмя непоседливыми клиентами сразу – увольте! Да и техника безопасности этого не позволяет. А расширения штатов я пока не планировал. Умба же, несмотря на все свои многочисленные достоинства, оставался только помощником и самостоятельно водить группы не мог – просто не имел на это права. Третьим сотрудником фирмы был Нгири – наш шофер, механик, завхоз и вообще мастер на все руки, а кроме того, прекрасный таксидермист, что в нашей работе немаловажно! Именно он ездил встречать клиентов в аэропорту, и он же отвозил их обратно, попутно закупая продукты и необходимое снаряжение. Все нелицеприятные отзывы о неграх – мол, «ленивы», Нгири самим своим существованием опровергал напрочь! Он постоянно занимался чем-то полезным, или же копался в машинах, или шуршал по хозяйству – ценнейший, без малейшего преувеличения, кадр! Последней и, наверное, самой незаменимой, была двадцатипятилетняя красавица – наполовину индианка, наполовину эфиопка – Гуля (настоящее ее имя я произнести просто не мог), выполняющая обязанности бухгалтера, секретаря, моего заместителя и по совместительству любовницы – все как положено. Она и ворочала делами, таща на себе работу фирмы во время моего почти постоянного отсутствия. Да и во время присутствия, пожалуй, тоже. Вот и весь штат сотрудников, не считая мулатки Марты – нашей кухарки. И приходящего персонала – рядом располагалась небольшая негритянская деревенька, откуда по мере надобности я и приглашал обслугу. Специализировалась наша команда на сопровождении охотников-экстремалов. Особенно меня привлекало то, что именно для этого контингента не было необходимости изображать из себя няньку – люди приезжали за другим, а капризы и требования к комфорту оставляли дома. Тем же, что им по-настоящему требовалось, – экстримом и великолепной охотой – я мог обеспечить в полной мере. Это и ценили! Найти хороший трофей, вывести на цель, там, где надо, проинструктировать и помочь, где надо, подстраховать, добрать раненого зверя – собственно, почти все. Минимум снаряжения (только то, что можно утащить на себе) и никакого обслуживания – все всё делают сами! Таково кредо фирмы. А крутой Белый охотник только подсказывает и помогает, изредка… И прилагает некоторые усилия, чтобы клиент не угробился и по возможности не покалечился. Хотя и такие варианты в типовом контракте были прописаны. Но сафари, где охотники-спортсмены дохнут как мухи, не способствуют улучшению репутации фирмы. В остальном предоставляем экстрим в чистом и незамутненном виде. Разве что иногда можно обеспечить клиентов свежей дичью и вкусно ее приготовить – это со всем нашим удовольствием! Если возникло желание поохотиться с гарпуном на бегемотов или крокодилов, а перед этим сплавиться по порогам на плоту или каяке… Или для начала спрыгнуть на джунгли с парашютом… Сходить с масаями на львов или застрелить из лука слона… Еще что-то в этом роде… Мы все устроим! Опыта и навыков для организации подобных мероприятий у меня было в достатке, до того как стать охотником-профессионалом, я успел поработать и горным проводником, и инструктором по выживанию, и… много кем еще. В общем, клиенты были довольны, иногда чуть ли не до мокрых штанов. Ну что хотели, то и получали. Так и тянулось, пока не грянуло.* * *
В этот раз мы с Умбой сопровождали двух канадцев французского происхождения: Анри Грандье и его шестнадцатилетнего сына Жана, возжелавших испытать свои силы в охоте с луком на африканских антилоп, а также некоторых представителей «Большой африканской пятерки».[183] У них были лицензии на отстрел льва, леопарда, а также гигантского иланда.[184] За буйволами, носорогом, бородавочником и импалой[185] канадцы приезжали ко мне раньше. Людьми они, судя по всему, были небедными – совсем не похоже, что на эти поездки всю жизнь копили, но поохотиться еще и на слона позволить себе пока не могли. Небольшого роста, но очень крепкие, темноволосые канадцы были опытными охотниками и великолепными стрелками. У себя на родине они неоднократно стреляли оленей и лосей, били пуму и лесного бизона и даже хаживали на гризли. С луком, заметьте! Как и в прошлый раз, проблем с канадцами не возникло, и теперь мы, очень довольные охотой, добычей и друг другом, возвращались, а в прицепе, присыпанные солью, лежали отличные трофеи. Доберемся, и Нгири выделает шкуры, обработает черепа или выпилит рога, может даже сделает чучела – все, что клиент попросит. Вот прошлое сафари вышло не очень, вспомнилось мне. Хотя это с какой стороны посмотреть… Тогда пришлось сопровождать в турне симпатичную, молоденькую американку – писательницу, альпинистку и страстную охотницу. Да во всех отношениях страстную! Удалось… гм, убедиться. Кроме всего прочего, она постоянно пыталась доказать, что женщина ни в чем не уступит мужчине. Глупость, по-моему: против природы не попрешь – женщины созданы не для войны и охоты. Хотя стреляла она хорошо, не отнять. К тому же когда война полов велась традиционным оружием, результат противостояния был не таким однозначным. После удачной охоты (неудачной тоже) или выматывающего восхождения на меня просто набрасывались! Откуда только силы брались?! Я тренированный, привыкший к местным условиям, без ложной скромности, выносливый, как мул, мужик. А она – выросшая в тепличных условиях, худенькая городская девица, бог с ним, что спортсменка… Когда я оставался уже измочаленной тряпкой, подруга цвела и готова была к новым приключениям. Бабы – вампирки! Точно говорю. Или случай, когда нас в зарослях чуть не растерзал подраненный ей буйвол. У меня еще подрагивали руки – Джоан была на директрисе огня, а рог быка практически у нее в заднице, я выстрелил в последнее мгновение! И что она потом заявила? – Я слышала, что ты можешь убить быка кулаком. Вот и не боялась. Сразу всплыло классическое: – Мой отец, сэр, а ваш дед, старый Исаак Беллью, одним ударом кулака убил человека, когда ему было шестьдесят девять лет. – Кому было шестьдесят девять лет? Убитому?[186] – А тебе не приходило в голову, что это просто фигура речи? Вообще-то, наверное, могу – домашнего… – начал было я, но закончить мысль: «Если повезет, и уж точно не буйвола, дура!» – не успел: мне закрыли рот поцелуем… Я тогда ей много чего хотел сказать, но не сказал. Из-за баб у меня вообще сплошные проблемы – и раньше бывали случаи… Охотник-профессионал, по словам моего в некотором роде предшественника, «представляет собой весьма колоритную фигуру: он деловит, храбр и обаятелен».[187] Он же утверждал, что многие женщины по какому-то выверту природы, попадая в далекие от цивилизации места, начинают считать себя свободными от любых навязанных традициями условностей… Прав был коллега Хантер! Короче, баб сносит с катушек, а я ведь тоже не железный! Вот и случалось… во всех смыслах этого слова. В общем, сурового Белого охотника многие женщины тоже считают чем-то вроде трофея. Например, по словам Джоан, я напоминал ей киношного Индиану Джонса или подобного искателя приключений. – Такой же обаятельный мерзавец, только покрепче и несколько менее смазливый, – утверждала она. – А так, даже одеваешься похоже. – Мне Алан Куотермейн ближе, как-никак коллега, но ты права – имидж поддерживаю, – отшучивался я. И в общем-то не врал, в таком бизнесе, как у меня, созданный кинематографом образ авантюриста и отважного охотника элементарно необходим. А если совсем честно, то он мне и самому нравился – внутреннего разлада не ощущалось, к тому же просто удобно так одеваться! Учитывая, естественно, последние достижения в снаряжении для охотников и экстремалов. После того турне дома меня поджидал настоящий семейный скандал – Гуля моментально все просекла. А я ходил как прибабахнутый. К счастью, она мне не жена и бунт на корабле удалось пресечь на корню, но, как говорится, осадочек остался. Удивительно, что на мои… э-э-э… скажем, походы к негритянкам она смотрела сквозь пальцы. Интересно, почему? Ведь и очень хорошенькие попадались. Держала за экзотических зверюшек, что ли? Есть такая традиция, что у индусов, ведущих свое происхождение из высших каст, что у эфиопов, а Гуля унаследовала достоинства и недостатки обоих народов. Интересно, а меня кем она при таком раскладе считала? Зоофилом, получается?! От этой мысли я невольно развеселился, вызвав недоуменные взгляды спутников. – Анекдот вспомнил, – не желая вдаваться в объяснения, сказал я. До базы оставалось километров десять, и тут заработала рация в машине – вызывал Нгири. – Шеф, – прохрипел он без предисловия, и я почему-то сразу почуял неладное. – Вы далеко? – Минут через пятнадцать-двадцать будем точно. – Поторопитесь. На нас напали. Тут я внезапно сообразил, что щелчки, которые принимал за помехи, это звуки выстрелов. Черт! – Кто напал? Сколько? Обстановку докладывай! – Как всегда в предчувствии боя, я начал сыпать короткими фразами. – Их человек семь-восемь, не больше – на одной машине приехали. Одного я точно снял. Я на втором этаже, пока отбиваюсь, но долго не продержусь – в ногу задело. У противника автоматы, но гранат нет – иначе бы уже выкурили. Шваль обычная, если бы не врасплох… Наш шофер и завхоз когда-то отслужил в местных вооруженных силах и даже немного воевал – на его слова можно было положиться. Я вжал педаль газа, разгоняя машину до безумной на этой дороге скорости в семьдесят километров в час. В другом случае не рискнул бы, хотя тут мне каждая кочка знакома. До этого мы двигались хорошо, если на тридцати-сорока. – Держись, воин! Скоро будем. Как остальные? – Марту убили, она у дома лежит, и еще кого-то – я не разглядел. Остальные разбежались. Сейчас, наверное, уже у себя в деревне. – Что с Гулей? – задал я самый важный для себя вопрос. – Серж, – после некоторой паузы раздалось из динамика. – Она уехала. – Как? Куда уехала? – обалдело переспросил я. – Не знаю. Собралась, сказала, что не работает у нас больше, и уехала. Письмо тебе оставила. Я ее до города подвозил. Три дня назад. Вон оно как… Выходит, не простила мне Гуля ту американку. Окончательно сообразила, что жениться я на ней не собираюсь, или мои кобелиные повадки надоели? Может, и правильно… Не создан я для семейной жизни. И сам образ жизни не тот. В груди почему-то защемило. Не думаю, что я по-настоящему любил Гулю, но она была самым близким мне человеком… Мать! Там люди гибнут, а я тут о сбежавшей бабе переживаю. Кстати, есть в Гулином отъезде и положительный момент – если бы не свалила, ее бы сейчас по кругу пускали, если бы уже, поглумившись, не убили. К черту все – сначала дело, а сопли потом! – Отрежь им уши, Серж! Прощай, я долго не протяну, – отвлекая меня от совершенно лишних на данный момент мыслей, донеслось по связи. – Я им все отрежу! – чувствуя, как от ненависти деревенеет лицо, процедил я. – Будут уши, Нгири! Жди нас! Сейчас я на полном серьезе собирался последовать милой местной привычке – купировать уши убитого врага. Живьем резать буду! Анри и Жана вместе с машиной мы оставили за полкилометра до базы. Несмотря на все их возражения. Возможно, я бы и не отказался от группы поддержки, но не в этом случае – с луками против автоматов не воюют (или воюют, но не так). Другого оружия у них не было, а лишние жертвы мне ни к чему. Как и свидетели того, что я собирался сделать, если уж на то пошло… Подобравшись к дому метров на двести, мы с Умбой первыми же выстрелами сняли двоих бандитов, а потом все пошло наперекосяк. Не принимая боя, они загрузились в машины и сдернули. Не забыв перед этим поджечь бунгало, ангар и сараи. Трусливые твари, но сообразительные! Черт! Поторопился я. Стоило лучше позиции выбирать – отправить Умбу или самому обойти на базу и отрезать их от дороги. Мой промах. Но я очень спешил. Надеялся вытащить Нгири, но тоже не успел… Удивительно, что он сумел так долго продержаться, – бунгало прошивается автоматной пулей насквозь, это вам не каменный дом и даже не бревенчатый сруб. Моя база горела. Нгири больше не отзывался, вероятно, он погиб от пуль или не смог раненым выбраться из дома и сгорел заживо. Во дворе лежало тело прошитой автоматной очередью кухарки. Ее застрелили прямо на рабочем месте, у летней кухни. А у самых дверей горящего дома лежал труп негритенка. Рискуя поджариться, я оттащил его оттуда. Сирота, он переселился из деревни к нам и был на побегушках у Нгири и Марты, а я даже имени его не помню… Мальчишке вспороли ножом живот и оставили умирать – плохая смерть, мучительная! Сделать уже ничего нельзя, но я собирался крупно отомстить! Жаль, что сейчас не те времена и нельзя подобную мразь на кольях вокруг владения рассадить, для наглядности – глядишь, остальные задумаются… Клиентов надо предупредить – я выдернул из кармашка на груди рацию. – Анри, как слышишь! Прием. – Нормально слышу. – Двигайте сюда, вопросы решены, но тут все плохо. Как понял? – Понял нормально. Уже едем. Что там у вас? – У нас куча трупов, и мне надо отлучиться. Будь на базе. Если сегодня не вернусь, бери машину и уходите. Решай сам как. Извини, Анри, закрутилось… Компренде? – Роджер.[188] Удачи тебе! – Спасибо, дружище. И к черту!.. Конец связи. Хороший парень, этот канадец, и все правильно отразил. Бандиты уходили по дороге, если ее можно так назвать, – тут не дорога, а просто колея. Кидаться за ними в погоню было бессмысленно. Хотя больше сорока-пятидесяти километров в час они выжать не смогут, иначе рискуют раздолбать машины. Но и мы в том же положении. Да и ралли с пострелушками устраивать – идиотизм! Не вариант, короче. Выход, однако, есть. До города далеко, а дорога делает изрядный крюк, и мы можем успеть перехватить их по реке. Вдоль реки как раз дорога и изгибается, но мы-то пойдем не главным руслом, а протоками. Я их хорошо изучил, а местами даже расчистил – клиентов и сюда на охоту возил. Всякая живность на водопой приходит, птицы море, да и ночная охота на крокодилов очень захватывающей получалась. Бывало так, что даже не подстреливший свое трофейное животное, но потом из-под фары метнувший гарпун в крокодила охотник уезжал довольный сверх всякой меры. Впечатлений масса! После этого чувствовали они себя чуть ли не первобытными добытчиками и на лохов с винтовками начинали посматривать с некоторым пренебрежением. Мол: «Я на крокодила без ружья ходил!»[189] В общем, деваться бандюгам некуда, даже в саванну не уйти – с одной стороны река, а с другой почти на всем протяжении заросли кустарника. – Умба, поскакали. Река была совсем рядом. Пробежав триста метров по хорошо натоптанной тропинке, мы торопливо вытащили из лодочного сарая «Зодиак» и быстро навесили мотор. Я долил топлива. Можно двигать. Промчавшись километров двадцать по реке (а по дороге было бы все сорок), перехватить бандитов мы все-таки успели, даже пришлось немного подождать. Выбрали позиции, распределили цели, подпустили двигающиеся одна за другой машины метров на тридцать и влупили из обоих стволов. На такой дистанции по небыстро двигающимся мишеням промахнуться невозможно. Пули прошили машины насквозь. В секунды расстреляв один магазин, я защелкнул следующий и продолжал бить. Из зарослей напротив безостановочно палил Умба. Первая машина почти сразу загорелась, но, только опустошив второй магазин, я закончил стрелять. Двадцать крупнокалиберных пуль и еще столько же из карабина Умбы – там всем должно было хватить… Как выяснилось, и хватило. Потом мы прострелили бандитам то, что заменяло им головы, подожгли второй джип, погрузились в лодку и отправились домой. Вернее, туда, где раньше был мой дом…* * *
На базе нас встретил Анри. В подробностях интересоваться результатами рейда он тактично не стал, да я бы и не ответил – ни к чему чужих в свои разборки вмешивать. Единственное, что спросил: – Как прошло? – Порядок, – ответил я. Он понятливо кивнул, тем и ограничились. Зато потом канадец огорошил по полной программе: – Серж, я радио слушал. Кто бы сомневался – видать, за время охоты у канадцев информационный вакуум образовался. Я-то особо не слушаю, соответственно, и клиентам без этого обходиться приходится. Кстати, ящик тоже не смотрю – неинтересно. А точнее, или блевать сразу тянет, или убить кого… В общем, берегу мозги и нервную систему. Если же музыку в машине хочется включить, то на это проигрыватель есть и диски с нужной подборкой, а не той херней, что радиостанции в эфир гонят. Для всего остального у меня дома комп имеется, то есть имелся… Однако на этот раз я со своим отрывом от цивилизации пролетел – стоило новости послушать. О чем мне Анри и сообщил: – В стране переворот. – И добавил: – Революсьён! Я как-то моментально врубился в происходящее и от души матюгнулся. Ах, мать его, революсьён! Имел я эти революции особо извращенным образом вместе с доморощенными «ульяновыми» и «робеспьерами»! Что такое переворот в Африке, мне было известно очень даже хорошо – гораздо лучше, чем бы хотелось, и поучаствовать как-то довелось… Режут всех, а в первую очередь белых. Но и без этнических чисток никак не обойдется. Племенная рознь, однако: гамадрилы мартышкам лютые враги. Пока живут под присмотром, все в порядке, но, когда смотрители покидают зоопарк, предварительно открыв вольеры… В Африке шутливая поговорка «Я не люблю расизм и негров» приобретает новый глубокий смысл – негры, если их не ограничивать, любому белому расисту сто очков форы дадут. После деколонизации все африканские страны окунулись в беспредел и геноцид. Дольше всего сопротивлялась маленькая Родезия, за что и воевала со всем миром. Уникальный случай, когда на страну ополчились сразу несколько противостоящих блоков. С одной стороны – СССР и Куба. С другой – Китай. С третьей – Англия, США и примкнувшая визгливая ООН. И это только потому, что там отказались отдать власть неграм, которые тут же превратили бы нормальное государство в полное подобие остальных получивших независимость африканских стран – с бардаком и сопутствующей нечеловеческой резней. Что, впрочем, потом и случилось – теперь Родезия называется Зимбабве… Притом что режима апартеида, про который все дружно возмущенно вопили, в Родезии никогда не существовало. К слову, сразу после отмены апартеида в ЮАР страну захлестнула волна преступности, а количество убийств стало одним из самых высоких в мире. Соответствующие выводы сделать несложно. Но я отвлекся… Такой поворот событий снимал проблемы с убиенными нами нигерами – война все спишет, но это совершенно не радовало. А в том, что будет война, я не сомневался. Причем самая страшная война – гражданская! И пальнуть в тебя могут из-за каждого куста. Любой обиженный или просто дорвавшийся до ствола и уверенный в безнаказанности недоумок стрельнет. А таковых, извините за правду-матку, в Африке (да и не только здесь, если честно) подавляющее большинство. В общем, амбец! Теперь, кстати, понятно, откуда банда взялась. Это, млять, революционеры. Недавно с пальмы, а туда же… В городе оружие достать сложно (хотя они и так неплохо где-то разжились, видать, из старых запасов) – полиция, на чьей бы стороне ни была, просто так не отдаст, армейских складов нет, оружейный магазин один на весь город, и его наверняка уже кто-то подмял и распотрошил. Что остается? Вот они и решили у одинокого белого охотника, у которого стволов, должно быть, много и о котором краем уха слышали, что-то стреляющее отобрать, а заодно и совершенно ненужные этому белому угнетателю и кровопивцу материальные ценности приватизировать. И баб его, мягких и смазливых, оттрахать. Обо мне в городе хорошо знают – фигура для этих мест видная, да и на стройку охотбазы я тутошних гастарбайтеров приглашал. Вот и прикатили самые сообразительные, всё хором национализировать. – Опять негры бананы не поделили, – выдал я плод своих размышлений. – Надо сваливать из этой Папуасии. Срочно! Иначе под раздачу попадем. Первые ласточки уже были. Сейчас и другие бибизяны могут пожаловать. Анри немного скривило. Причем явно не от осознания ситуации, а от моей ее интерпретации. Видать, крепко ублюдочная политкорректность въелась. Ничего, скоро повыветрится. В условиях переворота, особенно в африканской стране, любые либерастические установки быстро из головы вылетают. Главное, чтобы сразу вместе с мозгами пулей не вынесло… Вот интересно, какой-нибудь правозащитник, если ему пятки поджаривать будут, тоже станет обращаться к мучителям политкорректненько, в стиле: «Простите, пожалуйста, но расплавленное олово с вашего паяльника капает мне на голову». Или все же что-то покрепче завернет, а оный паяльник попытается отобрать и кому-то куда-то засунуть? Ответ, по-моему, очевиден… Хотя с «отобрать» я загнул, такому слизню ничего не светит. – Ты что, расист? – сбив меня с умной мысли, на полном серьезе спросил Анри. Как ребенок, право… Не понимает, что сейчас кругом не люди, а враги. Охренеть! Пытающуюся нас грохнуть подлую сволочь надо как-то уважительно и вежливо называть? Ум за разум от такого заходит! Никто не напомнит, как на войне противника называют? Уж точно не «друг, товарищ и брат». Воевали с «фрицами», «духами», «чехами» и так далее… А пиндосы, к слову, отважно и «политкорректно» с узкоглазыми макаками (по их классификации) бились. Я сейчас в себе, вообще-то, ненависть ко всему живому накручиваю – без этого трудно выкарабкаться будет. Мы, без преувеличения, в тылу врага. В полной жопе, короче… Нам любой местный житель опасен – хрен знает, что у него в голове, а тут такая пьянка пошла… Я только за ближайшее селение спокоен. Да и то… может статься, в семье не без урода. Чего угодно ожидать можно. Соответственно, держаться надо настороже. Кстати, и эфир прослушивать не помешает. Ну и что Анри ответить? Сразу его дебильное мировоззрение не сломать, да и лень разжевывать… И некогда. Будем мозги парить, а через некоторое время сам в реалии воткнется. Если нет… ему же хуже. – Не путай теплое с мягким, компаньеро. А я, вообще-то, интернационалист! Со стажем… Не сомневайся, – озвучил я чистую правду. Точно помню, нас когда-то именно воинами-интернационалистами называли, в Афгане… Уже под занавес, в составе «ограниченного контингента» довелось поучаствовать. Кто бы мог подумать, что там морской спецназ потребуется, армейского и так хватало – считай, все советские бригады СпН через Афганистан прошли. Да и с водой там напряженно – на первый взгляд, водоплавающим и бултыхаться негде. Однако тоже пригодились… Командование посчитало полезным и разумным обкатать морских диверсантов в боевых условиях, благо подходящая войнушка подвернулась. Та еще обкатка получилась – война в кяризах[190] и пещерах, часть из которых оказалась затоплена, какие сами по себе, а где-то «духи» подсуетились. У армейцев с водолазной подготовкой было туго, поэтому туда шли боевые пловцы. Ну а когда подобных задач не стояло, мы воевали, как обычному спецназу положено… Зря, что ли, в командировку приехали – повышайте квалификацию, парни, заодно и Родине тут подсобите. Во Вьетнаме (до этого в Корее) американцы столкнулись со схожей проблемой – подземной войной – и организовали подразделения так называемых «Туннельных крыс», куда отбирали совершенно безбашенных добровольцев, а вот у нас такого не было. Наши решали вопросы кардинально, преимущественно с помощью горючки и взрывчатки. Но иногда этого оказывалось недостаточно, тогда на штурм в пещеры и подземные ходы шел армейский спецназ. Но сифоны и затопленные переходы становились для бойцов непреодолимой преградой. Не знаю, как справлялись с такими препятствиями американцы, может, «тюленей» своих знаменитых задействовали… Но вот в Афгане действительно очень к месту оказались советские водолазы-разведчики, у которых к тому же и с клаустрофобией было все в порядке. То есть не может быть таких фобий у воинов, несущих боевое дежурство на подводных лодках, десантирующихся через торпедные аппараты (где можно и застрять) и заточенных для войны в темных морских глубинах. «Морские дьяволы» всегда появлялись там, где «духи» считали себя в полной безопасности!* * *
Ничего ценного на базе не осталось – все сгорело. Значит, я опять на мели и жизнь надо начинать заново. Ну да не впервой. В последний раз я оказался в такой же жо… то есть в гораздо худшей ситуации, когда затонула моя яхта, а я остался барахтаться чуть ли не посреди моря-океана на надувном плотике. Тогда выбрался и сейчас выкручусь. Если, конечно, не напоремся где-нибудь по-глупому, но от этого никто не застрахован – кирпичи с крыш нет-нет, да и падают. На войне особенно часто… А деньги – дело наживное. Дела фирмы шли хорошо, но на счетах ничего нет – все средства я недавно вбухал в покупку самолета, от которого теперь остались одни головешки. И коллекция оружия (дорогущая, кстати) в бунгало сгорела – жалко неимоверно! Вся моя собственность на данный момент – это внедорожник «Land Rover Defender» и лодка «Зодиак» – в прицеп ее загружу. А участок земли с уцелевшими коттеджами здесь стоит копейки. То есть уже ничего не стоит – кому он сейчас будет нужен, в охваченной войной стране?! Есть немного наличных, да еще Анри должен подкинуть – полностью за охоту они пока не расплатились. Так что проживу. Потом осмотрюсь и подумаю, за что браться. Можно, конечно, взять кредит, открыть фирму в другой стране и дальше сафари водить – зацепки и хорошие связи есть. Но в долги влезать неохота, а от слова «кредит» в последнее время вообще воротит, да и по второму разу то же самое начинать не тянет – не в моем это характере. Я непоседа и раздолбай, конечно, хорошо подготовленный, тренированный, очень опасный и даже местами ответственный, но все же… Долго на одном месте сидеть не могу. Как уже говорилось, дела фирмы по большей части Гуля вела, а я шлялся где ни попадя в джунглях и саваннах. Думал, здесь нашел призвание, хотя чего-то и не хватало, дальних странствий, наверное… но раз уж судьба так распорядилась, опять буду что-то новое искать. То есть опять в свободное плавание… на пятом-то десятке лет. Да нормально – потяну, до камина, кресла-качалки и пледа еще далеко. Ладно, все это потом… Пока выбраться надо. – Сейчас хороним тела. Осматриваем тут все. Берем нужное и полезное, но небольшое… Грузимся и уходим к границе, – распорядился я. – До нее миль двести, правда, дороги паршивые, зато населенных пунктов почти нет, там первое время хуже всего будет. В общем, должны успеть проскочить, пока везде не полыхнуло. Оружие держать под рукой! Пока нас не было, канадцы, отложив луки, успели вооружиться тем, что нашли на трупах бандитов. Анри вцепился в винтовку М-4, видимо, ему привычную. А Жану достался самозарядный дробовик. АКМ с третьего бандита они проигнорировали – бестолковые… «Советское – значит, отличное!» Я взял автомат и отнес его в машину. Конечно, американская винтовка не так и плоха, как у нас принято считать, и одиночными точнее «калаша» будет, но вот по надежности с АК никакое другое автоматическое оружие не сравнится, и это главное! А пистолетов-то и нет ни одного, точно это не городская банда была, а где-то разжившиеся оружием новоявленные революционеры. – Все понятно? Я внимательно посмотрел на свою сборную команду – Умбу и обоих канадцев. Желающих что-то спросить или возразить не нашлось. Вот и хорошо. – Тогда взялись, – сказал я и пошел рыть могилы… Вскоре из деревни подтянулись местные жители. Я завещал им оставшееся имущество и поручил оттащить и выбросить в реку тела налетчиков. Сегодня у крокодилов будет хороший ужин. А своих мы похороним сами. В дорогу мы отправились только через три часа. Хотя я и торопил. Но кроме похорон как-то много дел нашлось. Особливо с решением, что влезет в машину, а что придется оставить. Соответственно, в этот день до границы мы не добрались. А ночью по таким трассам лучше не ездить, да и отдохнуть после излишне насыщенного дня было необходимо. Завершение охоты, дорога обратно, бой, погоня, опять война, возвращение и похороны. Уехать я торопился, только чтобы к нам другие неприятности неожиданно не подвалили. Так что, проехав меньше половины пути, мы разбили лагерь и остановились на ночлег. Утром позавтракали чаем (правда, канадцы предпочли кофе) и оставшимся после сафари сухпаем (с горячего копчения антилопятиной вышло неплохо) и снова двинулись в дорогу. Маршрут я выбирал таким образом, чтобы не попадалось сколько-нибудь значительных поселений. Несколько негритянских деревенек не в счет. С этой стороны угрозы я особо не ждал, да и новости до этих мест, скорее всего, еще не добрались. Тут не только телевизора, радио-то нет. К тому же во многих деревнях меня знали, а профессиональный охотник у местных пользуется заслуженным уважением, если не сказать любовью. Мне несколько раз случалось выезжать в такие поселки – отстреливать повадившихся таскать скот львов или убить разоряющего посевы слона. И еще момент: власти запрещают местным жителям охотиться (и нечем им, да и не умеют они в большинстве своем) – это прерогатива богатых туристов. После же визита охотника с клиентами, особенно если целью сафари является что-то большое, местным достаются горы мяса. Убитый слон, носорог, жираф или бегемот – «это не только ценный мех», которого, собственно, и нет, но и несколько тонн вкусного, легкоусвояемого мяса. Сказки же о том, что любой африканец – прирожденный следопыт и охотник, это просто сказки (пигмеев, бушменов и масаев не берем). Негры до судорог боятся этой самой дикой природы и отгораживаются от нее всеми возможными способами, а, например, ночная охота непредставима даже масаям! Ну как раньше в Индии – сожравшего десятки индусов тигра-людоеда мог уничтожить только белый сахиб. Да, масаи охотятся на львов, но тут еще вопрос, кто на кого охотится… Это испытание и инициация воина, а не охота в полном смысле этого слова – битва это. Во всем другом они живут не охотой, а скотоводством и земледелием. Вот бушмены и пигмеи – истинные дети дикой природы, каждый в своих условиях. Бушмены – в зарослях и пустыне, а пигмеи – в джунглях. Это действительно великолепные охотники, следопыты и собиратели всякого… Они едят ВСЕ! Например, «бушменский рис» – это личинки насекомых. Хотя русские им не уступят: сразу вспоминаются истории про пьяных рыболовов, вместо рожков-макарон случайно употребивших опарышей, – чем не бушмены? С охотой же все не так просто. Что пигмеи, что бушмены ведут полуголодное существование, а добыча зверя требует нечеловеческих усилий и ухищрений. Зато, если удается убить животное, едят, как волки, то есть пока все не умнут. Для пигмеев убитая лесная крыса или обезьяна – уже радость, небольшая антилопа – вообще праздник! Поэтому, когда случалось нанести визит в гости, я на радость маленьким людям всегда подстреливал и притаскивал с собой что-то большое и вкусное. К слову, североамериканские индейцы переместились в прерии и смогли охотиться на бизонов, только когда заполучили от белых лошадей и ружья. Главное – лошадей! Пусть и одичавших мустангов. До прихода европейцев в прериях люди не жили. Только маис[191] и бобы кое-где выращивали. Интересный момент: часть индейцев прерий белые стали называть «сиу», а это позаимствованное и исковерканное индейское же слово – «гады»! Видать, веселые парни там обитали, раз от собственных соседей такое прозвище заполучили.* * *
До границы оставалось всего километров двадцать. Проскочили! Я почти уверился в этом, когда, перекрывая нам движение, откуда-то сбоку выскочил открытый армейский джип и полоснул по дороге из пулемета. Приехали… Я резко тормознул как раз перед взбитыми пулями фонтанчиками пыли. В засаде сидели, сволочи, прям как наши гайцы, но тут взяткой не отделаешься. Посмотрев на довольные черные морды в джипе, я сразу понял – будут убивать. Не собирались бы, так бы и не наглели – видели, что белый за рулем. А сразу не вальнулипросто потому, что машину портить не хотели, – выведут и расстреляют, и все трофеи целы. Большой, камуфлированный джип стоял поперек дороги. Оттуда выпрыгнул автоматчик и, отбежав чуть в сторону, взял нас на прицел. Потом распахнулась дверца, на дорогу выбрался офицер – раскормленный негр под два метра ростом – и, на ходу расстегивая кобуру, вальяжно направился к нам. В машине остался водитель и еще один боец за пулеметом. – Бвана, – обозначил серьезность момента Умба. – Сам знаю, что бвана… сейчас нам тут будет… полная! – откликнулся я. – Серж, ты уверен, что нападут? Почему? – раздался голос старшего из канадцев. – По кочану! – сказал я по-русски. – Уверен, Анри, уверен. Готовься. Только оружие не трогай. Наши винтовки были рядом, стояли в креплении между сидений, но с ними в машине не развернуться – просто не успеть. Начнем хватать и тут же очередь поймаем. Но похожие варианты я предусматривал, и не только для этого раза, поэтому в карман на двери у Умбы был запихнут его двуствольный, двенадцатого калибра «хаудах»,[192] а у меня симметрично располагался укороченный, того же калибра, помповый «ремингтон» с пистолетной рукояткой. Патрон дослан, только предохранитель скинуть. В буше,[193] против, допустим, прыгнувшего внезапно леопарда, это самое лучшее оружие: картечь накоротке – страшное дело! А с винтовкой не всегда можно успеть. Да и мелкую дичь бить надо не крупнокалиберной пулей – вдребезги разнесет! Слоны-то на обед бывают не всегда… Вот и приходилось нам с Умбой, кроме винтовок, таскать еще по одному стволу, правда, максимально облегченному. Сейчас тоже пригодятся. Глядя на подходящего вояку, я отдал команды: – Анри, Жан, как стрельба начнется, ныряйте на пол. Но не раньше. Движок от пуль прикроет. Да и выше они брать будут. За оружие не хватайтесь – мы справимся. – Умба, твой автоматчик, потом шофера берешь. Стреляешь только после того, как я начну. – Всем все понятно? Я глянул в зеркало заднего вида, канадцы сидели бледные, но сосредоточенные и не паниковали. Не должны неуместной инициативой подвести – крепкие люди и охотники хладнокровные, удалось убедиться. А надежней Умбы напарника и быть не может! Короче, за тылы я спокоен. Остается самому не оплошать. Дождавшись утвердительных реплик, я подытожил: – Вот и ладно. Все нормально будет. Ожидая подходящего негра, я изобразил на лице идиотскую американскую улыбку и начал приоткрывать дверь, как будто собираюсь вылезти. А на самом деле маскировал этим то, что вытаскиваю дробовик. Подойдя к машине, жирный офицер наконец выпростал свой пистолетик и, сунув руку в открытое окошко, попытался ткнуть ствол мне в висок. – Выходи. Придурок! Не надо было вплотную подходить, тогда бы шансы у них были. Вообще не стоило ему из машины вылезать. У меня только один выстрел – для второго цевье передернуть могу не успеть – и начинать надо с того, кто за пулеметом. Через мгновение просунутая рука была сломана в локте и запястье, а подавившийся криком и закатывающий от болевого шока глаза негр сползал по открывающейся дверце машины. Но далеко не сполз, придерживая за сломанную руку, я прикрылся им от пулеметчика. Тот явно не успевал или растерялся, да и понятно – палить по своему командиру станет не каждый, проблем потом не оберешься. На то и расчет был. Справа грохнул обрез Умбы. А потом еще раз… Смотреть, что там получилось с автоматчиком, было некогда, но облако кровавых брызг из головы шофера я заметил. И в ту же секунду, просунув в окно помповик, выстрелил сам. Одновременно дал короткую очередь пулеметчик, но пули прошли выше машины. А больше он ничего не успел – заряд крупной картечи разорвал ему лицо и грудь. Толкнув дверь со свисающим на ней негритянским офицером, я выкатился из машины и взял на прицел вражеский джип. Но воевать было уже не с кем – все враги надежно померли. Относительно целым оставался только толстомясый лейтенант, но и это ненадолго. Я вытащил нож – ща попытаем его об обстановке в стране и окрестностях, и уши я в коллекцию хочу, раз в прошлый раз не получилось. С ушей и начнем… В общем плане ничего особо полезного экспресс-допрос не дал, да и разбираться в перипетиях местной политики было лень, все прозрачно – одни уроды других сменяют, но, как известно, «от перемены мест слагаемых сумма не меняется». Прямо как на Родине. А стрелять в нас будут любые группировки – однако белые угнетатели улепетывают, с хорошей машиной и наверняка с деньгами. Зато выяснилось, что дальше по дороге нас ожидает целая воинская часть. Раньше ее там не было, но подогнали зачем-то. А эти, самые хитрожопые, решили еще и на дорогах пошустрить. Надо с трассы уходить! С убитых мы сняли четыре АКМС.[194] Пригодятся, это не моя винтовка, с которой в кабине не развернуться. Один автомат я повесил себе на плечо, другой отдал Умбе, а два оставшихся закинул в машину, добавив к уже лежавшему там АКМ. Взял себе и пистолет – потертый «браунинг хай пауэр». Канадцы вели себя на удивление хорошо и даже с советами о гуманизме и человеколюбии влезть не пытались, особенно когда услышали, что всех проезжающих по этой дорожке ожидало. Только Жан разок над трупами проблевался, но это со многими случается. И во время допроса он старался держаться подальше. А Анри не дрогнул. Там пациент такое вещал – закачаешься, не до переживаний сразу стало! Они тут как раз пытающихся выехать из страны людей перехватывали, и мы оказались не первыми… Дальше по дороге то, что от них осталось, спрятано… Но смотреть я не пошел – времени нет и желания такими картинами любоваться. А что такие ублюдки могут сотворить с человеком, мне прекрасно известно, да и «язык» нам все подробно рассказал, чем только ухудшил свою участь – чем больше рассказывал, тем больнее я ему делал. Он того вполне заслужил! Захваченную машину решили не оставлять. Поэтому вытащили из нее тела шофера и пулеметчика и наскоро затерли следы крови. Сойдет. Сам джип от стрельбы не пострадал – расстояние небольшое было, и заряды кучно пошли, его почти и не зацепило. Пара пробоин от картечин в борту и немного растрескавшееся лобовое стекло не в счет – совсем не критично. Потом я осмотрел стоявший на турели пулемет М-2 – тоже в порядке машинка, когда-то такие как «оружие вероятного противника» изучал, да и позже пострелять довелось. Сочетание в местных войсках русского и натовского оружия не удивляло – в Африке сплошь и рядом такая чехарда, оружие сюда кто только не поставлял. Расколовшегося до донышка негра я дорезал, и мы оттащили трупы в кусты, а пятна крови на дороге присыпали. Скоро найдут, конечно, но некоторая фора у нас будет. – Анри, из пулемета умеешь? – с надеждой спросил я. Лучше бы сам за него встал, но надо быть за рулем первой машины. Оставалось надеяться, что канадец справится, в армии он служил, я уже интересовался. – Далеко не мастер, но смогу, – оправдал мои ожидания Анри. – Отлично, тогда давайте в ту машину. Умба поведет, ты прикрываешь. Мы с Жаном впереди пойдем. Если кто сзади появится – бей! Не сомневайся, это враги. Понял? – Не бойся, не подведу. – Тогда двинули. Подхватив оружие, Анри и Умба побежали к армейскому джипу. А я начал разворачивать на узкой дороге свой «Лендровер». Обратно надо валить, и в обход. Промчавшись километров пять в обратную сторону, мы ушли с дороги вправо и, проскочив до следующей развилки, опять свернули. Потом была еще пара развилок, а несколько раз мы двигались прямо через саванну. Короче, искать замаешься, только если с вертолета, но это что-то сомнительно – тут хорошо, если на всю страну десяток вертушек наберется. В общем, утрутся вояки доморощенные. Так и получилось – погони то ли вообще не было, то ли она, безнадежно заплутав, отстала. Но мы гнали и путали следы до самого вечера. Соваться же наобум через границу, пусть она тут и условная, теперь совсем нельзя, могут быть кордоны. Разведка требуется. Наконец я решил, что оторвались достаточно. Выбрав подходящий перелесок, мы загнали под деревья машины и встали лагерем. Теперь можно и небольшое совещание устроить. – По всему, нам в этих местах еще минимум день обитать придется. Это в том случае, если все хорошо будет… Завтра Умбу в ближайшую деревню зашлем, ситуацию прояснить, а до этого к границе сходим, проходы проверить, – довел я диспозицию до личного состава. – Пешком-то хоть сейчас перебраться можно, но технику бросать нельзя. Кстати, мы и на той стороне не в полной безопасности будем, там сейчас банды отсюда шнырять могут. В общем, без машин никак! – А если прямо через саванну рвануть, не могли же они везде заслоны поставить? – спросил Анри. – Не могли, конечно, да и не станет никто, но машины не везде пройдут – тут местами сплошные заросли, а там, где пройдут, как раз засада может оказаться. Вот и надо смотреть. – Анри, Жан, а поохотиться не хотите? – усмехнувшись, решил я немного подбодрить малость скисших канадцев. Понятно, что задерживаться даже на день в стране, где началась война, им совсем не улыбалось. – Как это поохотиться? – изумленно переспросил Жан. Анри тоже откровенно недоумевал. – На разведку я сегодня ночью схожу, а перебираться будем следующей. Значит, завтра весь день свободен. Ну почти весь, – поправился я. – Отоспаться все же надо будет. Вам, кажется, слона для полного счастья не хватает? Будут вам слоны! Видели, стадо недавно проезжали? Вот завтра можно сгонять, и ты, Анри, «большой шлем»[195] соберешь. Да и Жану до него всего ничего останется. – А как же лицензии? У нас ведь нет! – совсем растерялись канадцы. – Анри, очнись! Какие, в задницу, лицензии? – рассмеялся я. – У кого получать будешь? У тех, кто тебе пулю в башку влепит? А если тебе нужен сертификат на трофеи, выправить – не проблема: есть у меня знакомые, все честь по чести сделают. Моего слова им достаточно, и трофеи неподдельные будут. – Но ведь нельзя, это браконьерство, мы природе урон нанесем, – понес пургу человек из «цивилизованной» страны. – Анри, пойми! Сейчас тут без нас каждая вооруженная обезьяна такой урон нанесет, никому и не снилось! Из всех стволов по любой мишени палить начнут. Здесь по всей саванне трупы будут гнить. Я такое видел уже… А после войны фауна еще не скоро восстановится, если восстановится вообще… Сколько сейчас в Африке стран, где под корень животину извели, и совсем не белые, а напротив – негры, такими вот переворотами и войнушками. Не знаешь? А я вот в курсе! На это Анри сказать было нечего. – И не морщись ты на «негров» каждый раз, я русский, у нас их так принято называть, без всякой задней мысли. А вот дебильные политкорректные определения не приживаются. – Я давно подозревал, что ты русский, – сказал на это Анри. Вот тебе и раз! Хреновый из меня шпиён. К счастью, я не он. В смысле, совсем не секретный агент. А обыкновенный разведчик-диверсант – в далеком прошлом… Но все равно прокол. Как они все во мне русского узнают? Это ведь уже далеко не в первый раз. Может, материться надо поменьше? А как не материться, если такие дела творятся?.. – В общем, не корчь из себя девочку, завтра на охоту пойдем, – подытожил я. – Вряд ли вам еще когда такой случай представится. Кстати, и мирных жителей облагодетельствуем, тех, кто не при делах. В ближайшей деревне хоть запас мяса на неспокойные времена появится. В такие времена голод им гарантирован, а так многие выживут… – Это была не совсем правда: любое количество мяса сожрут в первые же дни, тут так принято, но все-таки… Короче, зная местные реалии, канадцев я убедил. Да и не очень те сопротивлялись, просто донельзя законопослушным гражданам надо было самооправдание найти. Но в результате они и думать забыли о наших проблемах и загорелись охотничьим азартом. Чего я, собственно, и добивался. Надо им эмоциональную разгрузку устроить, хоть таким вот образом. Уже после ужина, когда канадцы собирались отдыхать, а мы с Умбой – на разведку, Анри вдруг спросил: – Серж, ты ведь воевал? – Воевал, – не стал отнекиваться я. Тем более что повоевать в жизни пришлось действительно немало. Тем или иным образом… – А ты? – для приличия и чтобы сильно не распространяться на тему собственных похождений, поинтересовался я. – Только присутствовал. В Заливе. – Он усмехнулся. – Ну и пару раз пострелял… Мы ненадолго замолчали. – А где служил? – продолжил расспрашивать он. – Иностранный легион. Вива Франция! – отозвался я и уточнил: – Второй парашютный полк. – Не стал, правда, упоминать предыдущее место службы. Ни к чему. Да и быльем поросло… Анри почему-то обрадовался: – Здорово! – И тут же пояснил свое внезапное оживление: – Я ведь тоже в парашютистах служил. – И неожиданно гаркнул: – Джеронимо! Успевший закемарить Жан аж подпрыгнул. Понятно, канадец собрата-десантника встретил. И ясно, на что своим возгласом намекает. Вообще-то, Джеронимо – это индейский вождь, когда-то хорошенько насовавший америкосам (за что его гноили в тюрьме и резервации), а потом его имя почему-то превратилось в боевой клич штатовской десантуры, про которую разговор отдельный. История славных войск гласит: когда офицерам десантных подразделений окончательно надоело слушать от пинком провожаемых в свободный полет бойцов вопль ужаса, в чью-то гениальную голову пришла идея заменить непристойный, панический ор на отважный боевой клич – для всех одинаковый. И почему-то для этого выбрали имя бедняги Джеронимо. Тайна сия велика есть! Небось, теперь каждый раз, когда из самолета вываливается очередной американский десантник, тот в гробу переворачивается. К слову сказать, парашютные войска в США рождались сложно. Достаточно упомянуть только то, что смелые и сообразительные американские парни из «крылатой пехоты» никак не могли взять в толк: на хрена вообще надо выпрыгивать из совершенно исправного самолета? Даже со специальным боевым кличем… Я отвлекся, но, судя по возгласу Анри, и канадские парашютисты клич подцепили. А про русские кличи в другой раз. Хотя что про них говорить, с ними и так все понятно – и в какой тональности исполняются и как откликается эхо… «Он грешниц любил, а они – его, и грешником был он сам. Но где ж ты святого найдешь одного, чтобы пошел в десант?»[196] – И как в Легионе? Про него многое рассказывают… – не унимался Анри, живо заинтересовавшись житьем-бытьем французских, называя вещи своими именами, наемников. Во, мужской базар пошел – «бойцы вспоминают минувшие дни». Но это нормально, а уж после всех наших недавних приключений… Хоть такая разрядка нужна, если уж выпить нельзя. Вообще-то, мы тут все молчуны подобрались. Из Умбы так просто слова не вытянешь, Жан тоже то ли молчалив, то ли в разговоры старших не лезет. И с Анри мы чуть ли не в первый раз не по делу общаемся. – Помойка, если честно, – припечатал Легион я. – Но у меня не было выбора. – И неохотно добавил: – Правда, у многих других тоже… Хотя натаскивают там неплохо. – Подумав, я решил еще немного шокировать канадца, сейчас это полезно будет и в тему: – Традиции там интересные: во втором парашютном, например, темнокожих легионеров вообще нет: ни негров, ни арабов – еще с послевоенных времен повелось. Тогда больше половины полка немцы были, многие из войск СС, вот и навели свои порядки. Как тебе? После моих высказываний выпытывать про Легион что-то еще Анри, видимо, расхотелось. Так что тема армейских воспоминаний неожиданно быстро себя исчерпала, но Анри тут же переключился на другую: – Серж, а что ты потом делать собираешься? – Потом – это когда? – Когда все это закончится, и мы отсюда выберемся. Ты ведь работу потерял. Ну, конечно, то, что я фирмы лишился, вместе со всем «нажитым непосильным трудом», можно и так назвать… – Не знаю, Анри, толком еще не думал. Может, уеду куда… – Охотником не останешься? – Скорее всего, нет. Не люблю заново все начинать. Что-то новое искать буду. Может, попутешествую. – А поехали с нами! – неожиданно предложил Анри. – В Канаду, что ли? – Да. В гости тебя приглашаю. Поживешь у нас дома. Знаешь, какая у нас, на Юконе, охота! – Слышал, что медведей как грязи, – вставил я. – Вот! Устроиться помогу, – продолжал гнуть свою линию Анри. – Может, фирму туристическую откроешь. У меня небольшая компания – охотничьи луки делаем, и большинство покупателей – твои потенциальные клиенты. – Спасибо, Анри! – улыбнулся я. – Но сразу не отвечу, надо подумать. – Конечно, подумай, но помни: я приглашаю, и расходы с меня, – добавил он. Тут я сильно удивился – такие предложения от представителя «западной цивилизации» услышишь не часто, не принято это у них. Чего это Анри так ко мне проникся? Хотя, если подумать, я их семейство из серьезной задницы вытащил. Ну пока еще окончательно не вытащил, но шансы на это хорошие. – Заманчивое предложение, серьезно еще обсудим. А сейчас нам пора, – свернул разговор я и завершил его небольшим инструктажем: – До границы километров семь, а двигаться мы будем скрытно, так что раньше, чем через четыре-пять часов не ждите. Здесь вряд ли что-нибудь случиться может, но все равно подежурьте. Будем возвращаться, свяжусь и фонариком мигну, – я показал как. – Пошли, Умба. – Ни пуха! – К черту! Подхватив винтовку, я забрал из машины ноктовизор, и мы нырнули в заросли.* * *
Вечером следующего дня мы готовились пересекать границу. В прицепе, в дополнение к уже имевшимся там трофеям, лежали две пары вожделенных канадцами бивней и шкура случайно подвернувшегося жирафа – не повезло ему, а нам, наоборот, повезло. Охота явно удалась. А ночная разведка засад, секретов и кордонов не выявила. Но на всякий случай днем я посылал Умбу в деревню, там подтвердили, что посторонних в ближайших окрестностях нет, а застав или постов на этом участке никогда и не водилось, ни с этой, ни с той стороны – проезжай, проходи кто хочет, «граница на замке» – понятие не из этой реальности. Вернувшись с этими обнадеживающими сведениями, Умба привел с собой толпу африканцев, и они, как муравьи, облепили туши убитых нами животных. В деревню потянулась цепочка нагруженных огромными кусками мяса носильщиков. Им навстречу двигалась такая же цепочка уже освободившихся от ноши и спешивших за новой порцией добычи людей. Тут, похоже, не одна деревня собралась, а все окрестные. Но так всегда и бывает – слухи о том, что где-то чем-то можно поживиться, разносятся моментально. Зато мы могли не беспокоиться о том, что сюда неожиданно пожалуют незваные гости, – нас сразу предупредят. Но двинемся все равно только ночью и без фар пойдем, с ноктовизором – береженого Бог бережет! Мы прощались с Умбой – масаи решил остаться. А я не стал отговаривать – бесполезно. Здесь его родина, и моран знает, что делает. Я поделился с Умбой наличными, оставил захваченный джип и все трофейное оружие – по местным меркам, сказочное богатство – будет первым парнем на деревне! Короче, найдет, как распорядиться, а нам тащить все это добро с собой в другую страну было бы верхом идиотизма. Да и не собирался я этого делать. Читать Умба не умел, зато память у него великолепная, поэтому я просто назвал координаты нескольких знакомых охотников, которые, если он захочет, смогут помочь с работой. Через них же нам можно будет связаться. Мы обнялись, и Умба сразу уехал – правильно, я тоже не люблю долгие проводы и прощания. Стемнело, и я завел двигатель «лендровера». Пора. Последний рывок – и мы в безопасности. Вот и заканчивается моя затянувшаяся африканская эпопея, буду климат менять. Я все же решил принять предложение Анри и перебраться в Канаду – всегда тянуло к перемене мест. Знал бы я тогда, НАСКОЛЬКО другие места и климат поджидают меня в недалеком будущем…Глава 2 Землепроходец
У нас ты можешь повидать весь мир, встретить много интересных людей… И убить их!«Программа освоения новых территорий» – гласила надпись над входом в это небольшое трехэтажное здание. Ага. Мне как раз сюда – осваивать желаю! Можно сказать, всю жизнь мечтал и вот теперь не удержался… Вообще-то, действительно так и есть, с детства хотел быть первопроходцем! А тут это предложение… Для такого типа, как я, – свободного от забот путешественника с неистребимой тягой к неизведанному, неопределенными планами на жизнь и заканчивающимся капиталом, – именно то, что доктор прописал! И условия предлагают великолепные – платить обещают как хорошему наемнику в Африке. Я расценки знаю, довелось парочку заказов взять… Но тут профессии мирные, даже подозрительно… За год можно нужную сумму собрать и опять на вольные хлеба подаваться. Или это с учетом сложных климатических условий, богатств и общей безлюдности осваиваемых земель? Плюс неохота большинства населения (так называемых потребителей) отрывать задницу от теплого сортира. Девиз современной западной цивилизации: «Нас и здесь неплохо кормят!» Я принадлежу к другой формации людей, сейчас редкой, – воинов, исследователей, авантюристов и непосед. Остро сожалею о тех временах, когда разбойник, пират и жестокий завоеватель мог быть еще и первооткрывателем. Вспомним Дрейка, Ермака, Кортеса и прочих… Поэтому для меня предложение вдвойне интересно. На земле мало осталось диких и нехоженых мест. А те, что остались, исследовать в одиночку и за свой счет зело напряжно. Да и не слишком осмысленное это занятие, как выяснилось… Прибыли уж точно не принесет. Плавали – знаем. Если ты, конечно, не распиаренный, всепожирающий клоун наподобие Беара Грилса,[197] за тобой по джунглям команда поддержки и съемочная группа не пробирается, вертолет сверху не барражирует и подводная лодка в нужном месте не всплывает. К сожалению, у меня ситуация несколько иная… Эту контору мне подсказал Анри, у которого я прожил последний месяц. Дом у него оказался большой – двухэтажный каменный коттедж, а живут вдвоем с Жаном. Жена Анри умерла несколько лет назад, поэтому особо я никого не стеснил, да и большую часть времени мы провели в разъездах. Перед тем как направить меня к «освоителям», Анри предлагал одолжить денег на организацию своего дела и на первых порах помочь, но я отказался – не люблю быть обязанным, сильно свободу ограничивает. Так что подвернувшийся вариант выглядел очень привлекательно. Главный офис фирмы находился в Квебеке, а здесь располагался только один из многочисленных филиалов. Хороший у них размах! Поднявшись по ступенькам, я потянул тяжелую дверь, шагнул внутрь и сразу оказался в просторном холле. Пробежав глазами по табличкам над офисами, отыскал нужную, туда и направился. – Здесь в землепроходцы вербуют? – поинтересовался я прямо с порога. Кругленький, как колобок, улыбчивый сотрудник фирмы из племени манагеров источал заученное, фальшивое радушие. – Простите? – не врубился офисный человечек. – Осваивать, говорю, что будем? Если бабки, то я завсегда. После этой фразы манагер вообще подвис. Видимо, не надо было шутить. Кажется, я ему сразу не понравился, даже с лица как-то спал, бедолага. Но его можно понять, моя внешность далека от идеала – много раз ломанный нос, через лоб и висок отметина от осколка, рубец на подбородке и рваный шрам на скуле обаяния мне явно не прибавили. По крайней мере, в глазах мужской (или себя таковой считающей) части человечества. О женской так же уверенно заявлять не могу… Те всякое разное говорили, даже, что исполосованная рожа определенного шарма добавляет – мол, «шрамы украшают мужчину». Но вот некоторые придерживаются противоположных взглядов… Даже открытая улыбка во все тридцать два (или сколько их там осталось) зуба не всегда помогает. Наверное, во взгляде что-то не то… Ну да и меня от таких типажей, как этот округлый, мягкотелый толстячок, подташнивает. Неудивительно, что между нами моментально обоюдная неприязнь возникла. Что оба явственно осознали. Хорошо, что от него ничего не зависит, – мелкая сошка, простое приложение к компу. – А, вы это про программу освоения, – очнувшись, несколько натужно рассмеялся менеджер. – Да, это сюда. Проходите, присаживайтесь, – запоздало предложил он, так как я уж развалился в кресле для посетителей. – Вот, ознакомьтесь сначала. Услужливо пододвинутые проспекты я проигнорировал, небрежно смахнув их на край стола. – Это я уже читал, желательно подробностей. Колобок несколько сдулся, но работа такая манагерская – жопу любому клиенту лизать. С трудом удерживая на лице улыбку, он начал вещать: – Наша компания предлагает вам участие в освоении северных территорий… Я рассеянно, думая о своем, внимал. Вот спрашивается, зачем здесь этот персонаж? Дешевле было на его место попугая посадить, толку было бы не меньше. Заучить наизусть и оттарабанить проспекты у Попки способностей бы тоже хватило. Ничего нового я, естественно, не услышал, на сайте компании даже больше было. Программа предполагала закладку новых поселений, освоение ресурсов, разведку и добычу полезных ископаемых… В соответствии с этим и подбор вакансий – требовались люди, которые смогут обустроиться на новом месте, с нуля обустроиться и тут же организовать работу. Возраст кандидатов – от семнадцати до пятидесяти. Минимальный контракт на год. Для женщин, кстати, оплату обещали вообще сказочную, даже неквалифицированному персоналу, и рабочих мест огромное количество. Это понятно, в подобных освоительных мероприятиях всегда присутствует сильный перекос в мужскую сторону, вот и стараются его таким образом выправить. Интересно, а просто блядей нанимают? Или тут это по-другому называется? Много льгот семьям. Тоже правильно, если действительно осваивать и заселять собрались. Напрямую не говорилось, но было совершенно ясно, что, кроме всего прочего, канадцы собираются наращивать на севере свое военное присутствие. И вакансий для резервистов и бывших военных было много. Контора хотя и частная, но действует при полной поддержке правительства. В общем-то, для себя я уже решил – вписываюсь. – Ладно, достаточно, – перебил я токующего манагера. – Все понятно уже. Мне подходит. Что дальше? Менеджер с облегчением перевел дух. – Тогда сейчас анкету заполним, потом медосмотр и собеседование. Если вы нам подойдете, – не удержался от небольшой шпильки Колобок, – будем контракт оформлять. Еще бы я им не подошел. Не так уж много народа рвётся из городов – от привычной жизни и развлечений – незнамо куда голую местность осваивать. Им люди позарез нужны! И не такие, как этот только и умеющий штаны в кабинете просиживать да языком молоть офисный планктон. Кстати, вакансий для менеджеров, администраторов, супервайзеров, мерчендайзеров и тому подобного не пойми кого… в списке как раз и не было! Манагер забарабанил по клавиатуре компьютера. Нет, попугай бы так не смог, может, обезьяна? – Ваше имя. Возраст. – Серж Вадбольский, сорок четыре года. – Гражданство. Вы ведь не канадец? – уточнил он. По акценту, видимо, просек. – Я гражданин Франции. В приглашении специально уточнялось, что в программу принимают иностранцев. А одновременно с заключением контракта автоматически давалось канадское гражданство. Правда, в случае разрыва договоренностей человек его сразу утрачивал. – Национальность: поляк? Ишь ты, какой специалист! Хоть и не попал, но близко. А фамилия действительно на польскую похожа, правда, ни разу не оттуда. Кстати, здесь это довольно странный вопрос, но отвечу – все равно всплывет, когда анкету по базам будут пробивать, а они, скорее всего, будут. Да и тайны в этом никакой нет. Я после Легиона фамилию не менял, только имя немного на французский лад переиначил. Вернее за меня переделали, а я давно на Сержа отзываться привык. – Нет, русский, – ответил я. Манагер поморщился и кивнул, похоже, каким-то своим мыслям. Видимо, по его представлениям, такая бандитская рожа русскому как раз и подходит. Как еще озираться в поисках водки, медведя и балалайки не стал! – Семейное положение? – Холост. – Близкие родственники, дети есть? – Нет. Зачем это вам? – удивился я. – В случае вашей гибели им будет выплачена страховка. У нас такие правила. – Нет, – повторил я. – Некому страховку выплачивать. Толстячок что-то у себя пометил и как будто даже обрадовался. С чего бы это? – Продолжим. В армии служили? – Да, пять лет во французском Иностранном легионе. Второй парашютный полк. Сержант. Конкретизировать не буду. И про службу в рядах советской армии умолчу. Я и в Легионе этого не афишировал. То есть совсем не говорил. Если же спрашивали, отвечал, что служил в разведке морской пехоты. По документам, кстати, так и значилось. А то, что на самом деле три с половиной года оттрубил в спецназе ВМФ, знать было никому не обязательно. Совсем даже нельзя! Не исключено, что с этими самыми легионерами несколькими годами раньше я сталкивался в бою на операциях или резался под водой. В темноте (и в море) – все кошки серы! – Воевали? – вдруг заинтересовался планктон. – Нет, в бирюльки играл, – остудил я его неуместное любопытство. Термин «бирюльки» манагеру был явно незнаком, но смысл фразы он уловил. – Это что, для анкеты требуется? – Нет, не требуется, – поскучнев, буркнул Колобок и продолжил: – Образование? – Высшее. Имею степень бакалавра океанологии, – ухмыльнулся я. – Уж очень солидно слово «степень» звучит, а я вон ее нахально имею… Колобок бросил на меня недоверчивый взгляд. Вероятно, в поиметую степень ему не верилось совершенно. Ну да, не похож я на человека с высшим образованием, но диплом есть, если понадобится, предъявлю. В те времена, когда я грыз гранит науки, в учебных заведениях как раз очередные загадочные пертурбации начались – бакалавриат и магистратуру ввели вместе с промежуточным дипломированным специалистом, но меня это только порадовало. Вместо пяти или шести лет стало возможно отучиться только четыре и получить бакалавра – та же самая вышка. Все равно работу океанологам найти было невозможно, так зачем лишние годы неизвестно на что тратить? Тогда мне с огромным трудом все же удалось устроиться на гидрографическое судно, но не младшим научным сотрудником и даже не лаборантом, а водолазом – спасибо армейской специальности. Моим сокурсникам, не имеющим таковой, не грозило и этого – только на рыболовецкий траулер простым матросом подаваться. – Какими языками владеете? Я начал перечислять, и у сотрудника фирмы глаза полезли на лоб. – Русский, французский, английский – свободно. Немецкий – несколько хуже. Портуньел,[198] африкаанс и суахили – нормально объясниться смогу. Китайский, корейский и фарси – понимаю… Упоминать про эвенкийский язык, которым тоже свободно владел, я счел уже излишним. Помотало меня изрядно, вот и наблатыкался. Кое-что с детства вбито, а тот же эвенкийский мне почти родной. Переварив неожиданную информацию, менеджер с явным сомнением занес ее в анкету и начал пытать дальше: – Ваша рабочая специальность? Таковых у меня набиралось порядочно, но все довольно специфические – большинство плавно вытекающие из военных специальностей. Некоторые лучше и не упоминать… – Океанологи вам, понятно, без надобности, – задумчиво протянул я, – но могу работать гидрологом, геодезистом-топографом и геологом. Кроме того, водолаз-инструктор и инструктор по выживанию, горный спасатель-проводник, профессиональный охотник. Достаточно? – Манагер обалдело застыл. – Соответствующие дипломы и свидетельства в наличии, – окончательно добил я его. Это я еще не все перечислил, но вряд ли им требуются тренер по рукопашному и ножевому бою или инструктор-коммандос… Про летные и капитанские[199] права тоже не сказал. В топку их – корапь утоп, ероплан сгорел! Колобок поинтересовался, какими видами спорта я занимаюсь или занимался, имеются ли какие-нибудь звания и награды. Зачем им это? Тут в ступор впал уже я. Сказать, что ли, что награды для меня только скальпы врагов и охотничьи трофеи?! Боюсь, не поймет… Дело в том, что классическими видами спорта я не занимался никогда в жизни – только прикладными, и сравнить свои достижения с общепринятыми достаточно сложно. Например, пловец я на уровне среднего мастера спорта (свободным стилем на длинные дистанции), но абсолютно уверен, что просто продержаться в воде, особенно холодной, смогу больше любого чемпиона. Как альпинист или скалолаз реально уступлю серьезным спортсменам, но они не воевали в горах. Неплохой стрелок, хотя со снайперами, стреляющими на километр и дальше, меня не сравнить. Но вот попадут ли они в бою по живой мишени хоть с четырехсот метров? А касаемо боевых искусств, я ведь не соревноваться привык, просто убивать хорошо умею. Правда, во время учебы в боях без правил участвовал, чтобы на жизнь заработать, и даже умудрился почти никого не покалечить. Но эти бои тоже не спорт, по крайней мере такие, в которых я участие принимал. Такая же ситуация и со всем остальным… Для анкеты ответил, что занимался много чем, но все больше любительски. Даже перечислил частично… Про хобби тоже вопрос был, глянув на склизкого манагера, я чуть не ляпнул – убивать люблю! Но как-то сдержался: еще обгадится с перепугу – ограничился тем, что сказал: – Хобби у меня с профессиями во многом совпадает. Я путешественник и охотник. Потом было еще несколько вопросов… В частности, на какую вакансию я претендую в «проекте освоения». Я обозначил приоритеты, но окончательно решил определиться только после собеседования с начальством, заодно и про бонусы намекну – наверняка в «освоителях» нужны многоплановые спецы подобной направленности. Закончив с анкетой, я покинул офис и неприятного манагера в нем и отправился на медкомиссию, или как она тут называется… Поднявшись на второй этаж, отыскал нужный кабинет и зашел. В дверях столкнулся с выскочившим навстречу кем-то очень недовольным и здоровенным – похожим на бывшего тяжелоатлета толстяком, который попытался отпихнуть меня с дороги, но не преуспел – ударился о мое плечо и сам отлетел в сторону, очень при этом удивившись. Наверное, футболист (американский) – привык тупорылым бегемотом переть. А вот не надо так на людей наскакивать, хоть он как минимум на тридцать килограмм тяжелее, но масса – это еще не все… Я преувеличенно вежливо извинился, обогнул растерянного жирдяя и прошел к столу, за которым расположились врач и медсестра. За спиной громко хлопнула дверь. Чего это он такой сердитый? Клизмы тут, что ли, вставляют? В кабинете меня быстро взяли в оборот. Клизм, правда, не ставили и даже уколов не делали, но пришлось сдать анализ крови. Оказывается, у них тут чуть ли не собственный медцентр, хоть и небольшой. Закончив с анализами, меня препроводили в другое помещение, попросили раздеться и приступили к осмотру. Обмерили и взвесили. Медсестра сразу забивала данные в компьютер. Рост: шесть футов два дюйма,[200] вес: двести пятьдесят четыре фунта[201]… Я не толстый, даже не мясистый, напротив – жилистый и поджарый, просто очень широк в кости. Видимо, где-то среди предков неандертальцы затесались, если наука не врет и они могли с кроманьонцами скрещиваться. Отсюда и вес за сотню кило и некоторая шкафообразность. Кстати, из-за этого еще в армии сложности возникали – гидрокостюм проблемно было подобрать, я со скрипом и в торпедный аппарат пролезал.[202] Потом меня прослушали стетоскопом и попросили дыхнуть в штуковину, показывающую объем легких, измерили давление, заставили поприседать и еще раз измерили… В общем, провели обычный комплекс процедур. Затем расспросили о перенесенных болезнях и полученных травмах. Про первые я сказал, что серьезным ничем не болел, а вторые считать устанешь, но последствия меня не беспокоят – заживало как на собаке. В доказательство немного подшутил и сломал им ручной динамометр.[203] И все равно меня заставили перечислить травмы и ранения. Через какое-то время обследование подошло к концу, остался только заключительный этап… Посередине помещения, куда меня направили напоследок, стояла анатомическая кушетка. На которую меня, облепив датчиками и напялив нечто вроде шлема, и уложили. Подключили к какой-то незнакомого вида и непонятного назначения аппаратуре… Что они исследовать-то будут? Так я и спросил. – Томография[204] мозга и внутренних органов, – ответила закрепляющая датчики медсестра. Или она врач? Да без разницы. Пусть медсестрой будет, больно уж страшна для врачихи, такими врачами только пациентов пугать – ростом с меня, с лошадиным лицом, худющая и желтокожая. Ее национальность я не смог определить даже приблизительно, наверное, метиска какая-нибудь редкая. И томография эта странная… мне когда-то делали – совсем не так это выглядело. – А зачем такой серьезный осмотр понадобился? – поинтересовался я. Выяснилось, что сумма страховки зависит от того, насколько здоров будущий «освоитель». А людей с недостаточно хорошим здоровьем вообще отсеивают – все же не на курорт предстоит отправляться. Правильно, тут не поспоришь. Похоже, натолкнувшийся на меня раздраженный толстяк как раз тесты и не прошел и даже до этого кабинета не добрался. Жирноват оказался, а у толстых людей обычно какие-то проблемы со здоровьем нет-нет, да и проскочат. Облепленный датчиками, я минут пять лежал на кушетке, а потом непонятная процедура закончилась, и меня проинформировали, что можно одеваться и уматывать, – осмотр закончен. – Теперь на третий этаж поднимайтесь, там собеседование будет. – Ну а внутри-то у меня как, все в порядке? – уже на выходе спросил я. – Да, первая категория… – как-то рассеянно отозвалась медсестра и тут же осеклась. – А что такое «первая категория»? – моментально заинтересовался я. – Это значит, что у вас великолепное здоровье. У нас принято по категориям переселенцев распределять: первая – наилучшая! – улыбнулась мне страхолюдина. Лучше бы она этого не делала, не приспособлено ее лицо для такого – ответственно заявляю! Как будто неумелое подражание человеческой улыбке получилось. Уж насколько я ко всему на свете привычный, но тут аж передернуло. Что она несет-то, какие еще переселенцы? Я осваивать еду, а не переселяться. Похоже, что у нее не только с внешностью, но и с мозгами беда. Или она это обобщенно – кто-то же действительно насовсем там останется. Кстати, не понял… Как это она мне тут с ходу диагноз поставила? Это что – результат последнего обследования? Насколько мне известно, приборов, чтобы подобные заключения выдавать, еще не придумано. Да и зачем бы тогда вся канитель с медосмотром была? Или кошмарная докторша успела результаты предварительного осмотра глянуть – все ведь в компьютеры заносилось. Видимо, так и есть. Человек, проводивший собеседование, производил куда более приятное впечатление, чем встретивший меня первым манагер. Сухощавый, подтянутый мужчина лет пятидесяти с резкими чертами лица, залысинами и коротким ежиком седых волос. Видимо, кто-то из начальства, выносящего окончательный вердикт. Пока я скучал в кресле, он быстро просмотрел на экране монитора мою анкету и результаты осмотра. Потом задал несколько уточняющих вопросов – вот и все собеседование. – Вы нам подходите, – резюмировал он. – Кем хотели бы работать? Вы ведь несколько вариантов указали. – Да. У вас вакансии охотника, инженера-геодезиста и проводника-спасателя есть, могу совмещать. Плюс геологоразведка. Анкету вы мою читали, сложностей не возникнет. – Люди с такими специальностями нам действительно необходимы, а то, что профессий сразу несколько – еще лучше, но вы ведь опытный военный, наверняка в боевых действиях участвовали, может, служба охраны вам лучше подойдет или рейнджеры?[205] Хорошие специалисты там тоже нужны и заработок больше выйдет. У вас высшее образование и звание сержанта – сразу генерал-адъютанта получите. От таких захватывающих карьерных перспектив можно было сразу выпасть в осадок и завилять хвостом… если бы я не знал, что в армии Канады чин генерал-адъютанта примерно соответствует нашему прапорщику, старшему или обычному – несущественно… Это даже не офицер! Предложению вступить в ряды я не удивился и тому, что седой про войну упомянул, тоже. Помимо шрамов на лице, которые, в общем-то, ни о чем не говорят – мало ли как я их заработал, может, в поножовщине, на мне и пулевые отметины есть, а на медосмотре их прилежно зафиксировали. Но идти что в военизированную охрану, что в рейнджеры я совершенно не собирался. Хватит, я свое отслужил! И то, что в общей сложности больше восьми лет на армию угробил, это не от хорошей жизни и совсем не по своей воле. Сначала срочная служба в Союзе, а в Легионе я так и вовсе от безысходности очутился… Первый же рейс на гидрографическом судне, куда я с таким трудом устроился, закончился в Сомали. Нас перехватили в море, взяли на абордаж и отвели в порт. Капитан приказал сопротивления не оказывать, да и нечем было его оказывать – на гражданских судах оружия почему-то не предусмотрено, а капитанский пистолетик в сейфе не в счет. Конечно, можно было использовать топоры и багры с пожарных щитов или ракетницы: на близкой дистанции зверская штука – лучше любого пистолета! Но меня, вылезшего с таким предложением, сразу осадили. Напрасно, кстати: нападающих было не очень много и без тяжелого оружия, мы могли бы справиться. Думаю, многие потом пожалели об этом решении. А капитан, как я позднее выяснил, и вовсе помер в застенках. Поделом, в общем-то, запретив сопротивляться, не только себя, но и многих других людей подставил и опосредованно угробил. И даже те, кто выжил в тюрьме, спасибо ему вряд ли сказать могли, уж лучше было в бою погибнуть, чем через такое пройти… Африканская тюрьма – это, знаете ли, что-то! Тогда о сомалийских пиратах еще и слыхом не слыхивали, но нам вот «свезло» – на первых ласточек напоролись. Заправлявшие в стране племенные вожди и полевыекомандиры еще только осваивали этот прибыльный бизнес. Сначала команду держали на судне, требуя выкуп, а потом сунули в зиндан. Родина же с очередным долбодятлом у руля положила капитальный болт на своих моряков. Просидев больше месяца в вонючей местной тюряге и придя к несложному выводу, что тут и сгнию, я решил самостоятельно выбираться на свободу. И вышел… оставив за собой пяток трупов охраны – трудно удержать в неволе хорошо подготовленного диверсанта. Вот только на свободе, в чужой, раздираемой гражданской войной стране, белый, беглый, не знающий языка, без денег и документов, я оказался в очень непростой ситуации. К тому же меня настойчиво искали… и иногда находили – обычно местное население сдавало. Я огрызался и уходил в отрыв. Потери у врагов росли, но через пару недель на воле «Штирлиц был, как никогда, близок к провалу», за мной по пятам шли уже несколько союзных группировок. Не знаю, чем это все могло закончиться, скорее всего, моей безвременной кончиной, но вмешался случай. В очередной раз отрываясь от преследователей, я вышел прямо в расположение 13-й полубригады французского Иностранного легиона, уходящей из Сомали после провалившейся операции «по наведению порядка». Нечего там оказалось наводить! Тогда-то и получил предложение, от которого невозможно отказаться, – меня прикрывают от местных и переправляют во Францию, а я вступаю в Легион. Контракт на пять лет, а потом новые документы и новая жизнь. Сомневался я недолго – альтернативы были гораздо неприятнее. Последовательно отметившись в трех из семи рот второго парашютно-десантного полка – второй, третьей и четвертой,[206] службу я завершил во взводе коммандос. Но по истечению контракта в Легионе не задержался ни одной лишней секунды. Правда, потом было еще несколько разовых операций в рядах «диких гусей»,[207] но это уже совсем другая история… И карму они мне не слишком попортили – во что попало не вписывался, а натуральных людоедов давил. Рассказывать все это седовласому начальнику я, понятно, не стал, но от предложения записаться в охрану или рейнджеры решительно отказался. Он не настаивал. Мы еще раз обсудили, как наилучшим образом использовать мои многочисленные таланты, и в конце концов пришли к консенсусу. В связи с изменениями и дополнениями заново урегулировали финансовый вопрос. Потом в кабинет был вызван манагер снизу, который забрал для оформления мои документы, а седовласый самостоятельно внес в контракт нужные поправки, распечатал и дал мне прочитать. Условия меня вполне устроили, и я подмахнул оба экземпляра. Покинув кабинет начальства, я заскочил на первый этаж, чтобы взять документы, и вышел на улицу. Вот я и завербовался, зато на ближайший год определенность появилась. Хотя можно было бы и без нее, но сомнительно, что лучшую работу смог бы отыскать, да еще такую, чтобы по душе была. А эта в самый раз! Отправка намечалась через день – не так уж много времени осталось, поэтому надо его с толком использовать. Надолго в дикие места намыливаюсь, значит, нужна подходящая экипировка. После африканской эпопеи снаряжения у меня осталось не слишком-то много. Только то, что с собой в машине возил. Кое-что я прикупил, когда с Анри на охоту мотались, но этого явно недостаточно – большую часть экипировки брал он. Значит, на повестке дня посещение магазинов, а в первую очередь – оружейного. Уайтхорс – городок небольшой, всего тысяч двадцать населения, по нашим меркам так вообще поселок, а тут он столица территории Юкон! Но охотников здесь хватает, и своих, и приезжих, так что ассортимент оружия в магазинах большой. Правда, как раз оно мне и ни к чему – свое имеется, то есть я бы, конечно, не отказался прикупить что-то еще, но сейчас это не по карману. Деньги от продажи «лендровера» еще остались, но их я отложил на будущее – если все пойдет, как надо, через год опять буду своим делом обзаводиться, тогда и пригодятся. Так что довооружаться погодим, а вот пополнить боезапас будет нелишним. Там, где я скоро окажусь, с этим могут возникнуть проблемы – патронами особо не разживешься, только если заказывать… Не откладывая дела в долгий ящик, я пешком добрался до ближайшего охотничьего магазина и зашел внутрь. Ассортимент ожидаемо порадовал. Вернув на место разбежавшиеся по стеллажам и витринам с оружием глаза и подобрав слюну, я сосредоточился на главном. Накупил патронов двенадцатого калибра к дробовику и 9,3 х 64 мм к винтовке много набрал, с большим запасом. Взял легкую, одноместную палатку и небольшую надувную лодку из армированного ПВХ. Мой «шатер» на нескольких человек рассчитан, зачем такой таскать, а старый «Зодиак» тоже пришлось продавать, не тащить же было его сюда из Африки. Затем немного обновил гардероб, выбирая одежду в привычном стиле – мужественного охотника на слонов или персонажа из старой рекламы «Camel», той, которая была, пока япошки, перекупив бренд, все не испоганили, заменив небритого приключенца на ленивого сибарита. А от симпатяги верблюда на пачке только контур и остался, это, видимо, своеобразная азиатская месть американцам в память о ядерных бомбардировках и тенях от испарившихся людей на стенах. В общем, я отдаю предпочтение удобной и практичной одежде, которая и для ответственных мероприятий вроде недавнего визита в фирму «освоителей» подойдет, и для безответственных сгодится… То есть если с ножом в зубах в грязи ползать придется, сразу не демаскирует и по швам не расползется. Еще камуфляж нужен – «саванна» и «джунгли» у меня был, но он совсем не для этих мест, а летний – «тайга» – я покупал, когда с Анри на охоту ездил, значит, осталось только осенний и зимний взять. И охотничьи лыжи в довесок. Потом я приобрел отличный охотничий топорик и, не удержавшись, нож «Ka Bar». Раньше у меня почти такой же был и оказался очень удобен, если, конечно, картошку им не чистить… вот и восполнил потерю. Еще что-то по мелочи набрал… Подо все это пришлось покупать рюкзак, но лишним он точно не будет. – Вижу, не напрасно ходил, – заметил Анри, когда я с огромным рюкзаком ввалился к нему домой. – Решил вот прибарахлиться напоследок, – отозвался я. – Дело хорошее. Устроился, значит? – Да, скоро отправляемся. Удачно получилось, совсем ждать не придется. Судно только раз в месяц ходит, выжидают, пока народу побольше наберется. Если не успел, или следующего рейса дожидайся, или своим ходом, а это, как понимаешь, затруднительно. – Действительно повезло. Хотя ты бы и здесь не заскучал – съездили бы еще куда-нибудь… Мы новый лук в серию запускаем, могли бы его в деле опробовать. – Оно, конечно, так, но сидеть на чемоданах, даже таким образом, мне никогда не нравилось. – Понимаю. Кстати, Жан, как семнадцать исполнится, тоже собирается в освоители на годик завербоваться. Перед колледжем. Я сказал, что отпущу, пускай самостоятельности попробует – мужчине такой опыт полезен. Примешь его там? Совсем-то без присмотра оставлять не хочется. – Так ты, выходит, мне эту контору специально присоветовал, чтобы квартирьером заслать! – рассмеялся я. – Без проблем, Анри, присмотрю ненавязчиво. – А ты как думал! – тоже улыбнулся Анри. – Ладно, давай пойдем по стаканчику пропустим, за твое трудоустройство, ну и за все остальное… Следующий день я целиком посвятил сборам. С вечера мы с Анри выпивали в близлежащем баре, но без фанатизма, поэтому обошлось без похмелья – самочувствие было бодрое, а настроение приподнятое. А момент сборов, перед тем как куда-то отправиться, занятие по-своему приятное. Проверил и распихал по рюкзакам снаряжение. Одежду сложил туда же. Не слишком-то и много вещей получилось. Я ведь погорелец и серьезно обрасти барахлом еще не успел. Все уместилось в два рюкзака – старый, с которым сюда приехал, и новый, что вчера купил, а основную тяжесть составили патроны и оружие. Хотя арсенал у меня теперь скудноват, как вспомню, сколько всего погибло, прямо слезы наворачиваются. От былого изобилия остались только укороченный помповый «Ремингтон-870» и винтовка СВДК.[208] Вернее, не совсем СВДК, а нечто гораздо лучшее: сделанное на заказ, заточенное под охотничьи нужды, матчевого класса оружие, облегченное и с укороченным стволом, то есть уже карабин.[209] С виду «тюнингованный» «Тигр-9»[210] напоминает, если не обращать внимания, что магазин на десять патронов. Этот великолепный карабин достался мне от решившего скататься на сафари соотечественника – контр-адмирала в отставке. Я предупреждал, что для охоты на «большую пятерку» калибр оружия маловат, но он самоуверенно не внял, а потом Кирилла Степановича чуть не затоптал раненый слон. – Ну… это нормально! Однако матерый попался! – Отдышавшись после спринтерского забега и криво ухмыльнувшись, только и смог выдавить ловкий моряк. Но нервы у него крепкие оказались, в этом никак не откажешь – по грани прошел и при этом способности шутить не утратил. Не стареют душой ветераны! Слона я, понятно, уложил, а проникшийся до самых печенок адмирал подарил мне свою винтовку. Зарекшись, что к следующему разу обзаведется настоящей артиллерией. Может, он это и зря, винтовка-то великолепная, это стрелок подкачал… но я оставил эти мысли при себе и от оружия не отказался. Да и обижать старого морского… или подводного волка (судя по некоторым ухваткам и оговоркам, он вполне мог быть моим коллегой) было неохота – неплохим мужиком адмирал оказался, но вот охотиться, похоже, привык преимущественно на двуногую дичь. Для охоты на крупную африканскую фауну 9,3 х 64 мм – минимально допустимый калибр, но лучше использовать что-то побольше – чтоб слона сразу с копыт валило! При попадании в любую часть тела! Есть такие патроны – «600 Нитро Экспресс», например. Основная проблема для стрелка – самому на ногах устоять… Но, вообще-то, это уже перебор. Охотнику, только начинающему пробовать свои силы на «большой пятерке», 470-го калибра будет вполне достаточно – один из самых популярных охотничьих патронов. А используя меньшие калибры, вы имеете хороший шанс заработать крупные неприятности… вплоть до летальных. Что адмирал убедительно и продемонстрировал. К профессионалам и опытным стрелкам все это относится в меньшей степени – если умеешь стрелять и попадать в любой ситуации, довольно будет и среднего калибра. Адмиральскую СВДК я предпочел остальным своим ружьям (среди которых были и получше, и помощнее) из-за ее универсальности, относительной, конечно, но все-таки… То есть и льва, и слона, и буйвола с носорогом завалишь – если знаешь, куда бить, и антилопу пулей в клочья не порвет. Таскать же кучу стволов на все случаи жизни – пупок развяжется, а носильщики или же другой транспорт в моих экстрим-турах зачастую были не предусмотрены. Ну а для мелкой дичи и боя накоротке у меня был «ремингтон». В общем-то, достаточно. Жаль только, сменные ствол и приклад сгорели, с ними полноценное оружие получалось, а не как сейчас – огрызок с пистолетной рукояткой. В такой комплектации дробовик для охоты не очень подходит, больше для разнообразных неожиданностей… Из холодного оружия у меня осталось несколько ножей: раскладник, который ношу постоянно, замечательный шведский скинер[211] от «Fallkniven» и сделанный на заказ убойного вида нож типа «боуи» – я его в основном для поддержания имиджа «крутого белого охотника» на охоту таскал, хотя и он пару раз пригодился… А любимый рабочий скинер все же не так серьезно выглядит. Плюс только что купленный «Ка-Бар». Кроме того, имелся здоровенный тесак «сими», положенный мне как почетному масаю, но, к сожалению, в реальности почти бесполезный – не собираюсь же я им медведей гризли в капусту рубать. Еще был устрашающего вида девайс собственного изобретения – телескопическая глефа, вернее сказать, пальма[212]… По роду деятельности я часто оказывался в джунглях и зарослях и со временем убедился, что мачете и паранги меня не устраивают, а привычная с детства пальма для постоянного ношения слишком длинна – руку занимает или за спиной, за ветки цепляясь, мешается. Тогда я заказал изделие по своим наброскам. По характеристикам оно должно было сочетать достоинства мачете, пальмы и в какой-то мере топора и быть лишенным их недостатков, представляя собой универсальное, насколько это возможно, оружие. Замысел, в общем-то, удался – хорошая штука получилась. Мощное ножевидное лезвие с пониженной линией обуха и полуторной заточкой, сорок сантиметров длиной, на такого же размера стальной трубке, вставленной в слегка изогнутую наподобие топорища рукоять. Внутри обтянутой акульей кожей рукоятки – сильная пружина. В сложенном состоянии оружие девяносто сантиметров длиной, в разложенном – метр двадцать. Единственное неудобство – хранить надо в разложенном виде, чтобы пружину не посадить, и для складывания требуется значительное усилие – упираешь лезвие во что-нибудь и сильно на рукоятку жмешь. Зато в остальном выше всяких похвал – бей, руби, коли! Многофункциональное чудо-оружие вкладывалось в чехол и носилось за спиной. Именно с помощью трансформированной пальмы я в свое время заработал уважение масаев, убив в одиночку льва. Однако особенно их впечатлило даже не это, а то, что я не пользовался непременным атрибутом такой охоты – щитом. За этот славный подвиг я удостоился принятия в племя, посвящения в воины и ритуальных шрамов на руках и груди, но от насечек на лице и обрезания все же отказался – не настолько торжественностью момента проникся. К тому же собственный агрегат меня вполне устраивал и без каких-либо дополнительных модификаций, а рожа и так расписанная. Одним словом, в этом плане я недомасай. Но вот в других моментах не только масаю, но и индейцу не уступлю – дикарь не хуже некоторых. В армии даже позывной был – «Тунгус». Прошу заметить, не в силу общей тупорылости, а потому что в графе «национальность» эвенком записывался. Это до сих пор шухерящийся от властей и перестраховывавшийся дед присоветовал. А то, что на вид я чистый русский, его совершенно не смущало. Еще он ворчал, что фамилия Вадбольские и так слишком известная, однако сменить ее ни отцу, ни мне не позволил – гордился происхождением и хотел сохранить древний род. – Если документы поднимут, то хоть среди тунгусов искать не будут, – говаривал по этому поводу дедуля. Я действительно вырос среди эвенков, на берегах Бикина, в уссурийской тайге, телевизор и тот в первый раз увидел лет в десять. Зато охочусь сколько себя помню – если и преувеличиваю, то не слишком, потому и с пальмой обращаться умею. На медведя с ней ходил. Первый раз вместе с дедом, в двенадцать лет, а потом и самостоятельно. Деда пришли арестовывать в сорок девятом, по «делу о геологах». Но явившиеся за доктором геолого-минералогических наук сотрудники НКВД,[213] видимо, не учли, что профессор Вадбольский не «очкастый интеллигент», а матерый геолог-полевик со стажем, орденоносец и фронтовик, прошедший всю войну в войсковой разведке. В результате дед положил троих «чекистов», ранил еще одного и ушел бы, не будь ранен сам. По всем статьям ему светила «стенка», но дедушка сумел намылиться в бега прямо из тюремной больницы, по ходу дела завалив еще парочку вертухаев. После всего случившегося в городе оставаться было нельзя, и дедуля свалил в тайгу, где и скрывался, пока не осел в дальнем эвенкийском стойбище. А еще через какое-то время, обжившись, осуществил диверсионный рейд во Владивосток, откуда и забрал свою семью, отбив ее перед самой отправкой в лагерь. Не один, естественно, налет совершал – с группой единомышленников. Попутно нанес серьезный урон местному отделению НКВД-МГБ, частично вырезав сотрудников и почти полностью руководителей на местах, парализовав этим любую осмысленную деятельность чекистов. Уважения к человеческой жизни прошедший войну дед был лишен начисто, к тому же хорошо запомнил, как «обрабатывали» его самого, и прощать такие вещи был совершенно не намерен. Дедуля с удовольствием вспоминал, как визжал посаженный на раскаленную плиту майор ГБ. Тот самый, что парой месяцев раньше допрашивал его самого. – Я фашистов всячески убивал, но эти мерзавцы куда хуже – свой народ тиранили. Мы многих тогда передушили, было за что. Правильно – гадов давить надо безжалостно! В этом вопросе я с дедом абсолютно солидарен, похоже, характером в него пошел… После акции дед окончательно скрылся в лесах. Так и получилось, что отец, а за ним и я росли вдали от цивилизации, о чем ни капельки не сожалею! Даже в школу я ходил только в старшие классы, а до этого со мной занимался дед, что, кстати, на качестве образования никак не сказалось, скорее, пошло ему на пользу. Понятно же, что такое деревенская школа в медвежьем углу… Закончив со сборами, я отправился в последний раз прошвырнуться по городу и кое-что докупить, а вечером мы опять отмечали теперь уже мой завтрашний отъезд. То есть устроили отвальную… В этот раз в бар не пошли, а пьянствовали у Анри дома, вернее, во дворе перед домом, под шашлыки. Предложение сделать барбекю я категорично отмел и собственноручно замариновал мясо для шашлыка, а потом по всем правилам жарил его на углях. Мероприятие проходило в «теплой и дружественной обстановке», Жан с подружкой пили красное вино, а мы с Анри налегали на водку. Я убедительно доказал, что виски под шашлык не катит. В результате, уговорив больше литра, мы малость надрались. Потом Анри, пошатываясь, сходил в дом, а вернувшись, с довольной улыбкой вручил мне подарок – блочный охотничий лук. – Это от нас с Жаном, тренируйся и пользуйся почаще, а то я даже не догадывался, что ты так стреляешь! Сопровождая Анри и Жана на сафари, я страховал их с винтовкой. Это они могли с луками развлекаться, а мне, отвечающему за жизнь клиентов, приходилось прикрывать их с оружием посерьезней. Хотя тут вопрос спорный, современные компаунды гладкоствольным ружьям почти ни в чем не уступят, а убойностью далеко превзойдут и со многими винтовками конкурировать могут. Анри был очень удивлен, когда уже здесь я попросил опробовать его лук и отстрелялся вполне прилично. Но он не мог знать, что до двенадцати лет, пока дед торжественно не вручил мне древнюю берданку, я, как и мои ровесники, мальчишки-эвенки, охотился с луком, да и после брать его в руки случалось. В общем, навыки никуда не делись. Оказалось, что я стреляю даже лучше занимающегося этим делом много лет канадца. – Спасибо, Анри, царский подарок! – не стал отнекиваться я. Тем более что на пьяный порыв это было непохоже, наверняка Анри подготовился заранее. – Это из тех луков, что ты по зверю испытывать собирался? Вытащив камуфлированный лук из чехла, я внимательно его рассмотрел – великолепное оружие! От старинных луков он отличался, как «оружие звездных войн» от фитильной пищали, – непривычные очертания, система блоков-эксцентриков, тросов и балансиров… но выглядит строго и очень красиво. – Они самые. Новая модель – «Зверобой», в продажу еще не пошла. Самые мощные на рынке будут, но партия очень маленькая. Но не волнуйся, испытания и без нас провели, хотя и не на пленэре. А твой вообще эксклюзивный, – усмехнулся Анри. – Специально под тебя делался, пиковое усилие – двести фунтов! Правда, можно отрегулировать, чтобы поменьше было. – Ого! – присвистнул я, привычно переведя фунты в килограммы. Двести фунтов – это больше девяноста килограмм! Хотя система блоков усилие натяжения частично снимет – в современных луках до восьмидесяти процентов снимается. То есть в полностью растянутом состоянии стрелку меньше двадцати килограмм удерживать останется – вполне нормально. Но вот по ходу натяжения лука рвануть надо будет все девяносто. А это совсем даже не как штангу такого же веса одной рукой поднять – куда сложнее! Ладно, справлюсь как-нибудь. Предки без всяких блоков с не менее мощными луками справлялись… Но вот потренироваться действительно придется – я-то с такими монстрами дела пока не имел. – С ним китов, что ли, бить? – Да кого угодно – слона навылет прошьет! – видимо, немного сгустил краски Анри. И многозначительно добавил: – Высокие технологии, космические материалы, сам понимаешь… А может, ничего он и не сгущал – очень уж серьезно оружие смотрелось. – У стрелы из этого лука начальная скорость с пулей из ружья сравнима – почти четыреста футов в секунду, – добил Анри. Ничего себе! Учитывая вес стрелы, энергию можно посчитать… Однозначно страшная штука! Кроме того, существует такой момент, как пробивная способность. Для сравнения можно рукой бросить в дерево пулю, а затем стрелу с охотничьим наконечником. Что и насколько туда воткнется? А начальная скорость-то одна. Почувствуйте разницу, называется! – Надо было «Слонобоем» называть, – пошутил я. – Но действительно впечатляет. Еще немного полюбовавшись хищным силуэтом лука, я с сожалением спрятал «компаунд» обратно в чехол. Жаль, что сейчас пострелять не удастся – негде здесь, и угробить кого-нибудь легче легкого, а куда-то на природу выбраться или на стрельбище махнуть уже не успею. Ладно, потом наиграюсь. А теперь надо отдариться. – Пойду к себе отнесу, – сказал я и направился в дом. Поднявшись на второй этаж, где находились выделенные мне апартаменты, я упаковал лук в рюкзак и достал подарок для Анри – очки ночного видения, лучнику в самый раз будет. Ночью Анри никогда не охотился, я как-то спрашивал, оказалось, что из ПНВ[214] у него только бинокль – штука, конечно, хорошая, но стрелку не подходит, а ночной прицел на лук не поставишь. Очки – совсем другое дело, на голове закрепил, и руки не заняты, хотя целиться, наверное, все же неудобно, вот пускай он и опробует, потом мне расскажет. В любом случае ночная охота – занятие весьма увлекательное. Хорошо, что догадался эти очки сегодня купить, а то неловко могло бы получиться. Для Жана презент тоже имелся – знаменитый кинжал британских коммандос времен Второй мировой – «F-S», причем не новодел. Случайно мне достался, а я его, не знаю даже зачем, в бардачке машины держал – вот и уцелел раритет. Подарю, презрев суеверия. Насколько мне известно, парень к ножам неровно дышит, а этот кинжал – штука довольно редкая, значит, будет доволен. Подарки и вправду понравились. Шашлык был доеден, и Жан отправился провожать до дому подругу, а мы с Анри перебрались в его кабинет, где раскупорили еще одну бутылку. В результате засиделись до поздней ночи, а как расползались, помню уже смутно… Утром меня мучил сушняк, настроение было сумрачным и в целом организму нездоровилось. К тому же меня терзали какие-то плохие предчувствия, которые я тоже списал на абстинентный синдром. Однако способ борьбы с адреналиновой тоской и общим недомоганием был хорошо известен, и я отправился лечиться. Спустился на кухню, открыл холодильник и, достав оттуда банку пива, жадно выхлебал ее в пару глотков. Сразу полегчало, и я понял, что готов к новым свершениям… но вовремя притормозил и вторую банку брать не стал. Скоро на кухню подтянулся такой же мрачный Анри, проделал ту же операцию с холодильником и пивом и тоже немного ожил. Аппетит вроде как прорезался, мы не торопясь позавтракали яичницей с беконом и бутербродами, а затем настала пора отчаливать. Сходили наверх за вещами и погрузились в машину, а потом Анри подкинул меня в аэропорт, где мы и распрощались – быстро, сдержанно и без соплей. Правда, я в очередной раз пообещал присмотреть за Жаном, если тот все же надумает вписаться в проект, а Анри опять пригласил меня в гости, после того как закончится контракт. Место в самолете для меня было забронировано компанией по освоению, так же как и номер в отеле. Беспокоиться не о чем. Расположившись в мягком кресле, весь перелет до Черчилла, небольшого городка, но крупнейшего порта Гудзонова залива, я проспал – вчерашние возлияния все еще давали о себе знать. Долетели и сели без происшествий. А уже в аэропорту я взял такси и поехал в гостиницу… Утром следующего дня я стоял на пристани и смотрел на судно, которое повезет меня в далекие края. Надо сказать, особого впечатления оно не производило – обычная самоходная баржа. Причем, насколько я понимаю, не морская, а речная. Немного странно, в заливе-то сойдет, но мы же и в океан выходить собираемся – до места выброски еще вдоль побережья чапать и чапать, а это Северный Ледовитый! Хотя организаторы должны были понимать, что делают. Видимо, все учтено. Да и рейс наверняка не первый. Палуба вся заставлена какой-то закрепленной и закрытой чехлами техникой и контейнерами. Видно, что люди серьезно подготовились. Втащив по трапу имущество, я уточнил у вахтенного, куда заселяться, и был отправлен на поиски представителя фирмы для получения дальнейших инструкций. С чем благополучно и справился, выяснив наконец номер своей каюты и сдав один из рюкзаков в багаж. На него навесили бирку и запихнули куда-то в трюм. С баржей я немного ошибся, она оказалась не речной, а рейдовой,[215] для каботажного плавания в самый раз. Но мне простительно, я на таких не ходил и вообще в типах барж разбираюсь не слишком сильно – как-то не требовалось, да и похожи они, а то, что корпус усиленный, сразу и не поймешь. Кроме того, судно было частично переоборудовано под перевозку пассажиров. По крайней мере жилые помещения, каюты и кубрики наличествовали в достаточном количестве, чтобы помимо команды разместить там не меньше сотни человек. Меня поселили в четырехместной каюте. Койки в два яруса и откидной стол, почти как в купе поезда, – вот и вся обстановка. Соседей еще не было, и я занялся распаковкой рюкзака, извлекая и раскладывая вещи, которые могут понадобиться во время плавания, – мыльно-пузырные в основном… Быстро закончив с обустройством, спрятал ненужное сейчас имущество в рундук под койкой и отправился в кают-компанию. Баров и ресторанов на судне нет, только столовая, это мне сразу объяснили. Кают-компания – единственное место для отдохновения души: там спиртным потчуют. Отходим где-то через час, посижу пока, пива выпью, а потом с соседями знакомиться пойду. Потихоньку в кают-компанию начал набиваться народ, я еще подумал, что во время рейса могут возникнуть некоторые проблемы: всем сюда не влезть, а где еще время проводить – не очень-то и понятно, не по каютам же сидеть? На палубе тоже долго ошиваться не станешь – это тебе не круизный лайнер, и широты неподходящие, чтобы в шезлонгах возлежать, на летучих рыбок, дельфинов и тому подобное умиляясь. Тут у нас просто малость переоборудованная баржа, в рейде по Северному Ледовитому океану, со всем вытекающим «запредельным комфортом»… С командой проще, для нее дел всегда хватает, а вот временно бездельничающие пассажиры будут постепенно охреневать, хорошо, что плавание предстоит не слишком затяжное. Тут организаторы явно чего-то не учли… Как выяснилось несколько позже, я сильно ошибался – все было просчитано четко! Вернувшись в каюту, я застал там всех своих спутников на ближайшие несколько дней. Двоих среднего возраста и такого же усредненного облика жилистых мужиков и огромного рыжебородого громилу. Я сам далеко не маленький – в дверной проем боком пролезаю, но этот габаритами просто поражал – ростом до Валуева если и недотягивал, то самую малость, а в плечах, думается, был и поширше. Самое малое сантиметров на двадцать выше меня, притом что немного сутулился. Не удивлюсь, если борец или боксер, скорее второе – есть в движениях и фигуре что-то такое характерное… От него просто веяло первобытной мощью. И зашибенный шрам на роже, один, но стоящий моих трех, – багровый рубец сверху вниз, через лоб и щеку к подбородку, теряющийся в бороде. Чем это его так? Но суровый мужик, ничего не скажешь! – О! Теперь все в сборе! – обрадованно рявкнул здоровяк, окидывая меня оценивающим взглядом. Знаю я такие взгляды – сейчас выпить предложит. Остальные двое достойными собутыльниками не показались, а во мне сразу родственную душу углядел? Флюиды я, что ли, какие-то особенные испускаю? Или русским духом пахнуло? Я не ошибся, как будто прочитав мои мысли, рыжий заявил: – Знакомство надо отметить! – И выставил на стол большую бутыль – подозреваю, что там плещется. Вон и этикетка недвусмысленно свидетельствует… Ну уж нет! Я в свою очередь откинул койку и полез в рюкзак за предусмотрительно запасенной водкой – этот их поганый вискарь жрать ни за что не буду! Сивухой он, на мой вкус, отдает, сразу с самогоном нехорошие ассоциации появляются. Если только вдогонку… Эх. Грехи наши тяжкие! Как бы у нас это до конца рейса не затянулось… А что еще на этом корыте делать?! – Бриан Мак-Моран, – представился рыжий. – Можно просто Бриан. – Понятно, ирландец, значит. Я, как только его увидел, сразу почему-то подумал, что он кельтом или скандинавом окажется – уж больно на хрестоматийного викинга смахивал. Такой антропологический тип называется «брюнн». Как раз среди ирландцев и некоторых шведов встречается. А характеризуется высоким ростом и массивным телосложением. Считается, что в нем сохранились архаичные кроманьонские черты. Ну в этом гиганте уж точно сохранились! – Сергей Вадбольский, можно Серж, – крепко пожимая протянутую руку, в тон отрекомендовался я, и мы оба рассмеялись. Затем Бриан представил наших спутников, Билла и Генри, с которыми уже успел познакомиться. Эти оказались коренными канадцами, буровиками и, как выяснилось, совсем не дураками выпить. Мы отмечали знакомство, наверное, третий час, когда Генри вдруг захрипел, схватился за грудь и начал крениться на бок. Перепил, что ли? Может, сердце прихватило? Я схватил и придержал его за плечи, не давая свалиться на пол. Аптечка у меня в рюкзаке, сейчас первую помощь окажем и в медпункт потащим, он на любом судне есть. Как это его угораздило? Такая ведь проверка была! – Бриан, давай пока Генри на другую койку переложим, эту надо приподнять у меня там лекарства есть. – А ты, Билл, кого-нибудь из команды найди, сообщи, что тут у нас приключилось, – быстро сориентировавшись в ситуации, распорядился я. Ничего сделать мы не успели – буквально через пару секунд Билл, к которому я обращался, рухнул лицом на стол. Мать! Да что тут творится-то? Водка паленая?! Потравились? Да быть такого не может, мы эту бутылку уже полчаса давим, симптомы бы уже проявились, а тут двоих разом накрыло. Да никакая отрава так синхронно подействовать не может! Нет, сможет… Глядя, как с грохотом валится на пол огромный ирландец, я внезапно осознал: «Газ это! Газом нас травят! Но кто и зачем? Или утечка откуда-то?» – промелькнула и тут же пропала мысль. Потом разбираться будем, сейчас главное – выжить! Я задержал дыхание и вскочил, собираясь выпрыгнуть из каюты, но было уже поздно – ноги подкосились, а горло перехватило спазмом. Успел наглотаться! Резко закружилась голова, в глазах потемнело, и я понял, что теряю сознание. Удара об пол я уже не почувствовал…Рекламный слоган для белых наемников
Глава 3 Колонист
Сознание вернулось рывком. Еще мгновение назад я смотрел сладкие грезы… или не смотрел… или не сладкие, а сейчас обрел себя полностью и тут же открыл глаза. Память послушно выдала хронику последних событий, и я быстро осмотрелся. Первым делом взгляд метнулся к окну – оно, к счастью, присутствовало. Решеток нет – уже хорошо! Я не связан и не прикован – тоже отлично! Но лежу совершенно голый. Последствий отравления газом совершенно не ощущается. Наоборот, чувствовал я себя на удивление хорошо. Вот только странная тяжесть в теле… В целом, не очень похоже на захват баржи террористами или еще кем… Может, действительно авария какая-нибудь случилась? С утечкой газов. А потом нас в больничке откачали? Но помещение, где я очнулся, на больницу походило не очень… Скорее – на затрапезную гостиницу советских времен. Правда, очень чистенькую. Я сел на койке и еще раз внимательно огляделся. Большая, светлая комната, обклеенная веселенькими обоями, хорошо хоть не в цветочек – в крапинку. Обстановка спартанская: массивный стол, пара тумбочек и столько же стульев – все деревянное, на пластик нигде и намека нет. Еще два могучих шкафа. На окнах – белые занавески, через которые пробиваются яркие солнечные лучи. Такое чувство, что не субарктические, как должно было быть, а чуть ли не тропические. Отопления-то не видать, а в помещении очень тепло, жарко даже – солнце стены сильно нагрело. Тут бы и кондиционер не помешал. Две полуторные кровати – на соседней сладко сопит Бриан. Застиранное постельное белье, подушка и шерстяное одеяло, которым я был укрыт. Больше ничего… Прямо напротив меня дверь, а еще одна справа, видимо, ведет к удобствам. Я встал с койки. Никаких тебе паркетов, линолеумов и паласов – просто гладко оструганные доски под ногами, даже некрашеные. Прошлепал босыми пятками к окну и откинул занавеску. Взгляд уперся в бетонную стену с несколькими рядами колючки поверху. Приехали… Доступные взгляду, над стеной где-то вдалеке высились горы. Внизу пространство между домом и оградой заполняла тропического вида растительность, напрочь мне незнакомая. Что прикажете думать? Подспудно тревожило что-то еще, но я не мог понять, что именно… И странное ощущение тяжести покоя не давало – как будто с утяжелителями двигаешься или в водолазном скафандре. И дышится как в горах… В задумчивости отойдя от окна, я направился к двери и потянул за ручку – не заперто. Выглянул наружу – в обе стороны простирался пустынный, просторный и безликий коридор с рядами одинаковых дверей. Ну точно как в гостинице. Однако обследовать окрестности пока рано, неохота голышом рассекать. Вернувшись в комнату, открыл створку шкафа – того, что с моей стороны был. Правильно угадал – одежда была там. Моя, выстиранная, отглаженная, аккуратно разложенная и развешанная. Сервис, однако! И все мелочи из карманов тоже здесь, даже бумажник и телефон. Но других вещей нет, только то, что было на мне в момент потери сознания. Я протянул руку и взял с полки мобильник – тот вполне ожидаемо не работал: то ли сдох, то ли еще чего. Ну я и не надеялся почему-то… Одевшись, сходил в туалет, а потом ополоснул морду лица. Душа в ванной комнате не оказалось, щетки и зубной пасты, к сожалению, тоже не нашлось. Закончив утренние процедуры, сел на койку и задумался. Бриана будить пока не стал, надо спокойно в собственных мыслях разобраться… Куда нас занесло? Как? Что делать? И в том же духе… А также: что за ХРЕНЬ у меня на руке? Почти сразу, как очнулся, заметил – на тыльной стороне кисти, там, где приблатненные дебилы солнышко накалывать любят, у меня теперь красовалась сложная цветная татуировка. Непонятная вязь то ли иероглифов, то ли пиктограмм… Ассоциаций ни с чем ранее виденным не вызывающая, но рождающая в голове ряд смутных образов. Кажется, еще чуть-чуть – и станет понятно, что эти символы обозначают. Просто наваждение какое-то! Кроме того, сам факт наличия наколки сильно раздражал и нервировал – я такого точно не заказывал, поэтому теперь очень сержусь. Кто во всем виноват и за это ответит? Масса вопросов в голове. Может, стоит рекогносцировку провести? Но вдумчиво разобраться в проблеме или вынести решение о походе в разведку не удалось – в дверь вежливо постучали. Очень вовремя! Интересно, может, здесь наблюдение какое-то есть? Глянули, что клиент очухался, привел себя в порядок и теперь готов принимать гостей, – сразу и заявились. Ну посмотрим, кого там принесло… – Не заперто, – сообщил я дверям. Повторять не пришлось. Распахнув дверь, в комнату шагнул высокий, загорелый мужик совершенно ковбойского вида. Лицо худое и угловатое, но в чем-то располагающее. Широкоплечий, вместе с тем сухощавый и жилистый – как будто хорошенько провяленный. Похоже, очень быстрый, но одновременно плавный в движениях. В случае чего, опасный противник… На вид ему было лет тридцать, но почему-то казалось, что гораздо больше: что-то странное во взгляде спокойных серо-голубых глаз мелькало… Следом за первым гостем просочилось еще двое персонажей, одетых похоже. То есть в джинсах, ковбойских рубашках, куртках, высоких сапогах и широкополых шляпах. Вся разница только в расцветке одежды, да и та небольшая… И с обязательным револьвером на бедре. У первого посетителя, кстати, таковых оказалось аж два. А один из сопровождающих был дополнительно вооружен коротким самозарядным дробовиком в пластиковом ложе – полицейская модель. – Утро доброе, как вам у нас? – с порога поинтересовался вошедший первым «ковбоец». – И вам не хворать. Пока не понял, но вопросов уже до хрена накопилось, – вежливо отозвался я. – Что-то вы не слишком на спасателей и добрых докторов тянете. – Ну извините, – развел руками главарь. – Мы и не спасатели. На бандитов и террористов посетители тоже походили мало, потому и лошадей я решил пока не гнать. Сначала узнаем, что они сами сказать хотели. – Короче, рассказывайте, что за хрень тут творится. Внимательно слушаю. А то вот сижу и думаю: самому вас пытать начать или добром все изложите, – нагло заявил я. Такого наезда от меня явно не ждали. Соратники главного ковбоя обалдело переглянулись и рефлекторно потянулись к пушкам. Это они напрасно… Но ситуацию надо обострять – не до предела, а так, чтобы информации больше получить. – Ты своим орлам скажи, пускай не рыпаются, а то ведь я пукалки отобрать могу и в задницу запихнуть. Доступно объясняю? Так и подмывает, кстати… С виду я расслабленно на кровати раскинулся, но запустить оба стула в полет (один рукой, а другой с ноги) был готов в любое мгновение – пока отбиваются, я их вырубить должен успеть… Да и любимый складной ножик на полочке в шкафу обнаружился. Прежде чем кто-то из них пушку достанет, я его метнуть сумею – он, раскрытый, в руке уже зажат. Соперничать в скоростной стрельбе с выхватыванием короткоствола я бы с ними не стал, по крайней мере с этим спокойным мужиком – не мое. Но вот с ножом против пистолета накоротке вполне могу потягаться. Одно движение кистью – он пушку просто достать не успеет. Существует мнение, что надежнее бить, зажав нож в руке, а не метать. Если делаешь это посредственно, то конечно. А вот если умение кидать любые острые предметы доведено до рефлекса, баланс оружия хорошо чувствуешь и правильно расстояние до цели можешь определить (это еще глазомером называется), то совсем даже наоборот! Если же говорить о силе удара в сравнении с броском… Возьмем наше многострадальное дерево (в которое пули и стрелы кидали) и метнем в него нож, а потом попытаемся его на ту же глубину рукой вогнать – ничего из этого не выйдет (а если на ноже нормального упора нет, то и пораниться можно). Если проще: метнув нож (достаточно тяжелый, естественно), я, например, легкий броник спокойно могу пробить, а если буду бить, зажав клинок в руке, может и не получиться… Более того, чтобы воткнуть нож, куда требуется, а не куда придется, удар должен быть поставлен, его надо на мишенях, а еще лучше – на свиных тушах отработать. Даже самый обычный удар, а не финт или какой-нибудь хитрый прием. Мне в свое время правильный удар именно так и ставили. Хотя я с детства с ножом не расставался и работать им умел прекрасно, но одно дело – это охота, где врукопашную на медведя (пусть даже на зайца) ходят только от полной безысходности и чаще всего с плачевным результатом, а совсем другое – ножевой бой. Однако я отвлекся… Хотя именно из-за этого ножа (не только из-за него, конечно, но все же…) я и не начал сразу «языков» брать и колоть их немилосердно, а с резкими телодвижениями решил малость повременить. Совсем не похоже все происходящее на действия каких угодно захватчиков – те ножи в свободном доступе не оставляют. Честно говоря, данная ситуация вообще ни на что не похожа… Просто в рамки не укладывается. Ничего подобного в моей весьма богатой на события жизни еще не случалось. Главный ковбой весело осклабился. Обаятельная, кстати, у мерзавца улыбка – только немного до гагаринской не дотягивает. – Мои без команды не укусят, не волнуйся. Но если потребуется, на части порвут. Уяснил? На угрозу я не прореагировал. Тем более что оценивал ситуацию как противоположную – скорее я их положу. Только главный проблемой может стать… Поэтому ограничился тем, что лениво изобразил пальцем в воздухе – продолжай, мол, гнать дальше. И на кровати поудобнее развалился. А ножик в горло, если у нас серьезные разногласия возникнут, ему первому достанется: очень уж его моторика мне не нравится – быстро может пальнуть. – Ну раз так, не буду ходить вокруг да около. Психика у тебя крепкая? – Пока не жаловался. Ты давай по существу. – Тогда скажу прямо: тебя похитили инопланетяне, ты на другой планете! – И с любопытством на меня уставился. Типа, как прореагирую. Эта сволочь, что, издевается? Нормально я отреагирую – кажется, сейчас кому-то глаз на жопу натягивать буду. – Ты, что ли, инопланетянин, козел? – Нет, я местный шериф – Эрл Гарретт. Точно, вон и звездочка жестяная к жилетке приколота – прям как настоящая. Может, действительно шериф? Просто шутки у него идиотские. Не стану пока глаз натягивать, а то боком может выйти – неприятности с законом мне не нужны. Сначала хоть часть непоняток проясним. – И тебя вылечат… – пробормотал я и сделал вид, что пытаюсь вскочить с кровати. Шерифские шестерки снова схватились за оружие, и сам он ощутимо дернулся. Проняло, значит. Насмешливо ухмыльнувшись, я повалился обратно на койку. Мне только повод нужен, чтобы все ломать и крушить начать. В захват судна террористами я уже совершенно не верил и теперь развлекался по полной. Если что, всегда на помрачение потравленного газами ума списать можно будет – ситуевина способствует. И в Штатах, где я, по всей видимости, нахожусь (а где еще такого харизматичного шерифа увидеть можно?), с этим просто – правозащитников, на этом паразитирующих, до хрена. Почему бы хоть раз не воспользоваться… Может, надо спровоцировать, чтобы оружие достали и пальнуть попробовали? За себя я спокоен – готов кэтому, значит, хрен попадут! И тогда все вообще замечательно будет! Хоть раз эта поганая система на меня поработает. Но что-то останавливает… И забиться в истерике, требуя консула, адвоката и черта в ступе, я всегда успею. Не так все просто – спинным мозгом чувствую. Сначала разобраться в происходящем требуется. Троице ковбоев явно очень хотелось поставить меня на место, но они почему-то сдерживались, и понимание какое-то во взглядах проскакивало. Значит, рыльце у местных все же в пушку, но и прессовать меня нельзя. Я еще немного расслабился. Ладно, заканчиваем психологические экзерсисы – не стоит палку перегибать. Но они сами со своими шуточками нарвались. Пора разговор в нужное русло переводить. – Всё. Не жужжу больше. – Я примирительно поднял руки. – Излагай диспозицию, шериф Гарретт, только архаровцев своих убери – реально напрягают. – Что ты сказал? Я твой сленг плохо разбираю. Каюсь, когда злюсь, мой английский понять нелегко. Я его с языком родных осин перемежаю, адекватного перевода которому нет… – Ну знакомые слова-то хоть уловил? – сказал я и после паузы добавил: – Давай заново разговор начнем. Извини, если чем задел, но согласись, ситуация необычная и ты с чего-то не того начал. Я имею право нервничать. Честно признаться, я почти не нервничал, хотя адреналин в крови и присутствовал. Я подсознательно чуял неправильность происходящего, но просто не понимал, какие рефлексы включать надо? Убивать всех направо и налево и потом уходить огородами точно еще рановато. В общем, оценка обстановки, ощущения, инстинкты и интуиция находились в полном раздрае. Гарретт спокойно кивнул. Похоже, весь идиотизм ситуации его только развлекал. Только один раз немного напрягся, когда я рывок и агрессию обозначил. Да и то не слишком. Самоуверенный гад, но ведь и я такой же… – Ты тоже за небольшой цирк прости, но мне хотелось тебя проверить. – Шериф подал сопровождающим знак, и те скрылись за дверью. О! Еще один любитель тестов. Ему-то зачем? Ладно, потом выясним – сейчас главное уразуметь надо. – Значит, проехали. Итак, где я, что на судне случилось и что здесь вообще происходит? – Хорошо, давай серьезно, но я ведь и раньше совсем и не шутил. Кроме того, сразу усвой: все мы тут оказались не по своей воле. Стоп! – заметив, что я уже открыл рот, собираясь обложить его отборными матюгами, рявкнул шериф. – Сначала выслушай до конца. Да и убедиться несложно – глянь-ка сюда! Он вытащил из кармашка жилетки и протянул мне… небольшое зеркальце. Интересно, в помещении зеркал не было, даже в ванной не оказалось, я еще удивился немного, но на фоне всего остального это было мелочью. У меня с лицом что-то не так, что ли? Не слишком понимая, что от меня хотят, я взглянул на свое отражение… Обалдеть! С лицом действительно оказалось не так! Совершенно! Из зеркала смотрел я, но помолодевший лет на пятнадцать как минимум… Отражению при всем желании нельзя было дать больше тридцати лет. Кроме того, исчезли шрамы. О них напоминали только еле заметные полоски на коже. И нос прямой… Я себя таким и не помню. Да и не был, наверное, никогда – первую отметину на лице в пятнадцать лет заработал. А нос немногим позже сломали, потом только дополнительные штрихи в конфигурацию вносились. Пластическая операция? Не смешите – не бывает таких операций, да и зачем? Расстегнув рубашку, я кинул взгляд себе на грудь, потом, закатав рукава, на руки – то же самое: шрамов нет, кожа как будто помолодела. Как сразу-то изменений не обнаружил? Инерция сознания, не иначе… Пока я, пребывая в прострации, рассматривал свое помолодевшее изображение, шериф продолжал добивать: – Ты ведь уже заметил, что здесь двигаться тяжело и дышать сложно? Это потому, что сила тяжести в полтора раза больше, чем на Земле. И состав воздуха другой – кислорода, например, меньше. – Нет, правда, другая планета? – растерянно переспросил я. Такие открытия кого угодно из колеи выбьют. – В окошко внимательно посмотри, – ухмыльнулся Гарретт. – Смотрел уже, – ответил я, но послушно подошел к окну, откинул занавеску и выглянул. Теперь, вооруженный новыми знаниями, я сразу подметил несообразность, на которую не обратил внимания в прошлый раз, – солнце! Оно выглядело гораздо больше привычного. Чуть ли не в два раза больше! Хотя в горах так бывает – оптический обман. Но если это ко всему остальному прибавить, то уже ни фига не обман… – Все, мистер Гарретт, вы меня убедили. – Можно просто Эрл, – вставил он. – Идет, Эрл. – Я протянул шерифу руку. – Серж. Бросив взгляд на как ни в чем не бывало продолжающего дрыхнуть Бриана, я плюхнулся на стул, второй пододвинул Гарретту. – Теперь давай рассказывай по порядку. И шериф понарассказал такого!.. Утверждая, что я (не один я, а все, кто находился на судне) похищен инопланетянами, Эрл Гарретт совсем не преувеличил, как бы по-дурацки и фантастично это ни звучало. Нет, никаких летающих тарелок и прочей муры! Все куда проще – загружаем на баржу идиотов типа меня, усыпляем и проводим через портал. Вот и все – ты уже за десятки, если не сотни, световых лет от Земли. Хотели новые территории осваивать – вот и осваивайте. Только не север Канады, а другую планету. Компания «Освоение» именно поставкой сюда рабочей силы занималась. Ну об этом и догадаться было несложно. А если еще подумать, то становится понятно, что без участия правительства тут не обошлось – нереально такие операции без поддержки сверху проворачивать. Тем более неоднократно. Кто-то же должен фирмы, занимающиеся вербовкой покрывать, – люди-то пропадают. И это давно должно было выясниться, но почему-то не выяснилось… Значит, сговор существует, какие-то плюшки за – назовем вещи своими именами – работорговлю, мразь наверху имеет. И почему это я не удивлен?! Как все это реализовано, другой вопрос, сейчас для меня почти неактуальный. Потом… Первым делом надо другие моменты прояснить. – Кстати, мы сейчас где? В смысле, что это за звезда, – ткнул я пальцем в сторону окна. – Это известно? – Уже давно выяснили: Бета Гончих Псов наше светило называется. Иначе: Кара.[216] Интересное совпадение – по-русски так просто устрашающе звучит. Но, напрягшись, я припомнил, что Карой (или Чарой – можно по-разному произносить) звали одну из собачек Актеона – этих самых Гончих Псов. – Желтый карлик – двойник солнца, между прочим. До Земли отсюда больше восьми парсек. – Я в парсеках не силен, в километрах сколько будет? – прикинулся чайником я. Хотя и вправду в астрономии шарил не то чтобы хорошо – школьные знания и те позабылись. – В километрах ты цифр таких не знаешь – около двадцати семи световых лет. – А сама планета как зовется? – Геката. – Значит, в честь богини колдовства и потустороннего мира назвали? Впрочем, с потусторонним миром точно не поспоришь – куда уж потустороннее! – А еще она богиня лунного света и покровительница охоты, – подхватил шериф. – М-м-м, многостаночница, однако. И что, подходящее название? – Ты даже не представляешь насколько! Потом сам убедишься. – Зато я еще кое-что про эту дамочку представляю. Когда-то мифологией увлекался. Считается, что Геката – предводительница Дикой Охоты – точнее, одна из предводителей, похищает людей и переправляет в Ад, ну или в другой мир. Символично, не находишь? – Действительно интересно получилось. В сочетании с названием звезды совсем «забавно» выходило, но сейчас меня интересовала не история появления говорящих названий, а совсем другое. – Значит, про звезду давно выяснили. А когда это все началось? Я имею в виду, когда сюда людей перебрасывать начали? – Первая партия колонистов прибыла три года назад. Лично я во второй был – здесь каждый месяц пополнение. – Теперь это колонизацией называется? – Как хочешь, так и называй, нам так привычнее, – пожал плечами шериф. – И дороги назад нет? – Почему же нет – есть, портал в обе стороны работает, но нам этот путь закрыт. И дергаться бесполезно, осмотришься – сам поймешь. Ну это еще бабушка надвое сказала, а оглядеться действительно надо – тогда и решения всевозможные принимать… Например, кого сначала в расход пускать, а кого чуть погодя. А жертвы будут, это точно! Я такого с собой обращения просто так оставлять не намерен! – Ты не думай, были уже попытки портал захватить, – как будто прочитал мои мысли шериф. – Плохо все кончилось, очень плохо! У доргов подавляющее техническое превосходство, и бойцы они невероятные. «Мы тоже не пальцем деланные», – в душе усомнился я, но решил сначала на этих самых доргов взглянуть. – Дорги – это, я так понимаю, инопланетяне, которые всю кашу заварили? – Правильно понимаешь. – И много их тут? – Не очень, но, чтобы нас в лепешку раскатать, вполне достаточно. – А людей сколько? – В нашем городке тысяч пять человек наберется, еще пара тысяч по округе рассеяно. В других местах в среднем столько же. Всего, наверное, около полумиллиона на планете населения. – Так они не только из Канады народ гребут? – удивился я. – С чего ты взял? По всему миру. Ух, как все запущено! – И русские есть? Может, стоит к своим пробираться? – Конечно, тут кого только нет – каждой твари по паре. Но Новороссийск отсюда далеко. Ближайшие поселения – форт Нью-Вашингтон и Мехико. – А мы где? То есть город как называется? – Мы сейчас не в городе, а на базе Новая Канада, тут переселенцев принимают. Территория Квебек. До форта Монреаль отсюда шесть миль. – Слушай, так в Канаде же шерифов нет, – решив немного подколоть представителя власти, я указал на его звезду. – Это там нет, а здесь есть, – отрезал Гарретт. Исчерпывающе… – А почему форт? Индейцы из местных донимают? Кстати, аборигенное население тут есть? – Тут такое зверье водится, что никаких индейцев не надо. Банды тоже есть, из наших. А насчет местных… не знаю. – Как так? – Да просто. Находки странные иногда попадаются. Но живого аборигена еще никто не видел. Или рассказать об этом уже не смог… – подумав, добавил шериф. – Мертвых, вообще-то, тоже не видели. Или мы не догадываемся, что это аборигены… Очень многозначительно. Это все интересно, но можно будет позже провентилировать и до подробностей докопаться. Был вопрос, который на данный момент занимал меня, пожалуй, больше всего – своя тельняшка ближе к телу. Откуда такое кардинальное изменение внешности и внезапное омоложение? И для чего это доргам надо? Об этом я и спросил. – Обычная практика для колонистов. Ты теперь еще как минимум сто лет прожить сможешь… Если не убьют, конечно, – рассмеялся шериф. – Дабы ценный человеческий материал и трудовые ресурсы на полную катушку использовать? К любой благотворительности я всегда относился с большим подозрением, и в девяноста девяти случаях из ста оказывался прав. Обычно это просто способ ухода от налогов, отмывания денег, рекламная акция или что-то в этом роде… Филантропией там и не пахнет. Этот случай исключением не стал. – Вроде того, – не стал отнекиваться Эрл. – Но и ты получил немало. Кроме восстановления идеальной физической формы, тебе еще до черта всего в организме поправили, чтобы акклиматизировался нормально, а не помер сразу. – И что со мной сделали? – Не только с тобой – со всеми нами. Да не напрягайся ты так, ничего плохого – все только на пользу. Во-первых, провели комплекс мер по адаптации к повышенной гравитации. Это укрепление костного и мышечного каркаса. Проще говоря, все кости, суставы, связки и мышцы тебе усилили. Вплоть до гладких[217] и сердечной. Плотность мышечных волокон увеличена. Несколько тренировок – и перестанешь местную гравитацию чувствовать. Можно и без этого обойтись, но тогда пару-тройку недель привыкать будешь. Как и чем кости, связки и суставы укреплены, не знаю, но растяжение, вывих или перелом заполучить тебе теперь очень сложно. А если и получишь – вовремя вправишь, и все очень быстро в норму придет. Для примера: если руку под удар железного прута подставить – скорее прут согнется, чем рука сломается. Правда, очень неприятно будет, плюс повреждения тканей соответствующие… Ну, учитывая уплотнение мышц, чуть меньше… – Хочешь сказать, что «против лома нет приема» – это теперь не про нас? – не выдержал я. – Такой поговорки не слышал, но если только про лом рассуждать, то верно. Дальше слушать будешь? – Да. Слушаю очень внимательно! Не обращай внимания. Я был просто поражен тем, что со мной сделали. И если это правда… А почему, собственно, неправда? Я же все прочувствую, проверю, у других людей спрошу, да и изменения во внешности сами за себя говорят. Но благодарить волшебников от инопланетной медицины пока воздержусь. Бесплатный сыр только в мышеловке, а я ничего такого не просил. Но подробно выяснить, чем меня еще наградили (и что за это потребуют), необходимо! – Тогда рассказываю дальше, – продолжил шериф. – Очистка и оздоровление внутренних органов – это само собой. Плюс дыхательную и пищеварительную системы наладили – стекло с гвоздями, может, и не переваришь, но от местной пищи теперь точно не загнешься, хотя она нам и так вроде подходила. И дышать нормально сможешь – я уже говорил, что тут кислорода несколько меньше. Регенерация тканей повышена. Любая рана за несколько дней заживет. Почти любая… От трех суток до недели – это от организма зависит. Насчет того, можно ли вырастить утраченную конечность, не знаю, но пальцы у людей уже, бывало, отрастали. Даже без медицинского вмешательства. Я только поражался. – И напоследок: вакцинацию от местных хворей тебе сделали и с иммунитетом поработали. Еще чего-то по мелочи… В общем, будь доволен. – Что-то пока не очень благодетелей превозносить хочется. Домашнюю живность тоже всегда стараются подлечить – чтобы пахала лучше… и вкусней была. – Дело твое, но вразнос[218] идти не советую. И мне проблем постарайся не создавать, тогда поладим. Убеждать в собственной благонадежности никого не хотелось. Вместо этого я опять спросил: – А чем здесь люди вообще занимаются? Для чего все это потребовалось? Колонизация эта, освоение, мать его… – Большая часть населения на шахтах трудится, – огорошил Гарретт. – Остальные фермерствуют или различные производства налаживают. Строителей достаточно много, кто-то в торговле и сфере услуг. Все, как в любом рабочем поселке. – На каких еще шахтах? – обалдело переспросил я. Вот, блин, чем дальше в лес – тем толще партизаны! – Не поверишь, угольных. – Действительно, слабо верится: инопланетяне нас сюда закинули, чтобы мы их угольком снабжали? У них что, звездолеты на паровом ходу? – Почти угадал. Звездолеты тут ни при чем, порталы функционируют за счет элемента, который из каменного угля выделяют. Мы его по старой памяти криптонитом зовем. Из-за него-то вся эта затея с переброской людей. – Так закупали бы на Земле. Хоть бы и через посредников. Гораздо проще, чем людей красть. С тем, что вы тут добудете, масштабы несопоставимые могли быть. Зачем такая морока? – Не «вы», а теперь уже «мы». Ты теперь с нами в одной лодке, не забывай, – поправил шериф. – Ага. «Там, на шахте угольной, паренька приметили, руку дружбы подали, отвели в забой…» – тихонько напел я по-русски. – Что ты говоришь? – Да не важно, это я о своем… Так почему все же на Земле уголь не закупают? Куда проще, чем такие колхозы на других планетах затевать. Что-то тут не сходится… – Может, и закупают – мне только не докладывают. И не всякий уголь подходит. Возможно, на Земле такого вообще нет или выработали уже. Да и здесь подходящего не слишком много. «Криптонитовый» уголь только в специфических условиях образуется, в каких, почему и отчего, не спрашивай – не знаю. Все крупные поселения у таких месторождений находятся. – А как нужный от обычного угля отличить? – Нам никак. Месторождения доргами уже разведаны были. А на вид – простой бурый уголь. Даже не антрацит… – Ладно, будем считать, что с углем понятно. Хоть и не верится… Но люди-то здесь зачем? Своих не хватает, человеческого… тьфу, инопланетного ресурса мало? Или им самим мараться неохота, а тут дешевые рабы подвернулись? – Не совсем так. Для доргов здесь условия слишком тяжелые. В прямом смысле. У них на родине тяготение вполовину от земного. А тут, на Гекате, вообще тройная нагрузка получается. Долго им здесь не выдержать. Поэтому у доргов постоянная ротация персонала идет. – А как же их великие медицинские достижения? Если даже нас подлатали, укрепили и омолодили до кучи! Неужто своих так обработать не могли? Никогда не поверю! – И не верь – модифицированы они куда круче нашего. Посмотришь потом на инопланетную десантуру, на базе около роты постоянно присутствует – не желал бы я тебе с ними в бою столкнуться. Повторюсь: для нас тут полуторная сила тяжести. Одна целая и шесть десятых земной, если точнее. А им-то каково, представляешь? Не все люди в таких условиях существовать могут, даже после, как ты говоришь, обработки. Нас ведь специально отбирали – многие отсеялись. – Вот прям щас расплачусь, как жаль ублюдков становится, – прокомментировал душещипательную историю я. – Плохо, что, как клопов, сразу не давит. Шериф как будто и не слышал. – Кроме того, экономически невыгодно. Такая серьезная модификация организма – дело очень сложное. И препараты для этого используются редкие и недешевые. Намного выгоднее оказалось держать на базе небольшой контингент сотрудников и роту охраны и часто их менять, а саму планету куда более приспособленными для этого людьми колонизировать. Нам, чтобы здесь жить, такие сложные изменения не требуются. Поэтому ты на себе испытал только малую часть их медицинских достижений. – А откуда тебе все это известно? Неужели сами дорги информацией поделились? – Из некоторых вещей они тайны не делают. Да и просачивается информация помаленьку. Все же рядом живем, – расплывчато отмазался шериф. Понятно, значит, досье на доргов ведется, все с ними связанное подмечается и скрупулезно учитывается. И вряд ли шериф самостоятельно этим занимается. Следовательно, существует какая-то организация, причем не совсем к инопланетянам лояльная. Иначе, зачем окольными путями сведения собирать? Учтем на будущее. Правда, существует вероятность, что это я себе напридумывал, не разобравшись в местных реалиях. Откуда мне знать, может, шериф на доргов работает – «контора пишет». Поосторожнее с ним все-таки надо, не откровенничать лишний раз. А то, что я свой негатив уже засветил, нестрашно – нормальная реакция в таких обстоятельствах. С другими людьми срочно поговорить требуется, тогда и некоторая ясность появится. – А теперь поведай мне, дорогой Эрл, что это за дрянь у меня на руке наколота? – вкрадчиво поинтересовался я. – Номер, как в концлагере? Шериф стянул с руки кожаную перчатку и продемонстрировал мне такую же татуировку, разница только в деталях была. – Тут у всех такие. У доргов, к слову, тоже. Одновременно идентификатор личности и банковская карта. Взгляд на наколку рождал в голове какие-то смутные образы. – Это идеограммы. Только очень сложные или, наоборот, простые – как посмотреть. Почти универсальное письмо. Как такое разработали, даже представить не берусь, зато понять практически любой может. Правда, подготовка некоторая требуется – все же чужим разумом в чуждых условиях создавалась – некоторые понятия нам вообще незнакомы. Тут все твои метрики указаны. – Это какие? – Я же сказал – все! Образование, специальность, физические параметры, психопрофиль, индекс лояльности… – А это что за зверь? – перебил я шерифа. – Отражает твое отношение к Хозяевам, – терпеливо пояснил Гарретт. – Хозяевам, мля?! – Ага. К доргам так обращаться требуется. Да я лучше эту падаль пристрелю сразу, чем такое скажу! Посмотрев на мое перекосившееся лицо, шериф ухмыльнулся. Специально, что ли, Хозяев ввернул? – Твое отношение и без индекса видно. Не переживай, тебе с ними общаться, скорее всего, не придется. Инопланетяне контактов с людьми избегают. Только с администрацией дела ведут. Я сам только несколько раз с доргом разговаривал. – А когда этот индекс определить успели? Или ты прямо сейчас этим занимаешься? – рубанул я напрямую. Шериф не обиделся и пояснил: – Тестирование вместе с медицинскими процедурами провели, пока ты спал. Как это на практике устроено, не знаю – предполагаю, что какие-то образы в мозг транслируют и ответные реакции считывают – биохимические, например, и мозговую активность фиксируют. Но их методики для нас темный лес. Например, полиграфы доргов не обманешь, но мыслей они читать не умеют, как и информацию напрямую из мозга получать. Тоже мне, успокоил… – Эрл, а какое у тебя образование? – У меня их три. Но медицинского или психологического среди них нет, если ты это имел в виду. Ответ шерифа подтвердил мою гипотезу о том, что есть группа населения, инфу об «инопланетниках» собирающая и систематизирующая: своим умом он до таких выкладок дойти вряд ли бы смог. Может, он таким образом на это и намекает?.. Оставлю пока загадки – дальше пытаем. – Что там еще с этим гребаным индексом? На что он влияет? – На место в социальной лестнице, если приблизительно… В их структуре общества. У доргов он наглядно демонстрирует отношение к власти и общественному устройству. А у нас – к ним самим. Градаций несколько – семь, если точно. Большего не требуется. От абсолютной преданности до полного неприятия. Но такие крайности редкость. Большинство людей где-то посередине болтаются, с перекосом в ту или иную сторону. Вот у тебя вторая снизу ступень, а, например, в составе администрации люди не меньше чем с пятой. У тех же, кого до связи со Старым Светом допускают, индекс лояльности должен быть шестой. Предвосхищая твой вопрос, у меня четвертая ступень. Для полиции и персонала базы это необходимый минимум. – То есть тебе на них просто плевать? – Типа того, – хмыкнул шериф. – Я просто живу и своим делом занимаюсь. Не пытаясь изменить того, что изменить не получится. И отношусь к этому соответственно. – Завидный пофигизм. – И вам того же желаю, а то, боюсь, тебе даже в коммандос путь заказан – для них третья ступень минимальная. – А если бы последняя была? – Сразу бы на рудники законопатили, там бы уже и очухался – это не лечится, а доргам эксцессы не нужны. Я понял, что в будущем любых обследований надо избегать. Просто всей душой ощутил, как стремительно к первой, подсудной, степени лояльности скатываюсь, а ксенофобия стремительно прогрессирует. Мать! И все это у меня прямо на руке, для всеобщего обозрения наколото. Почти как клеймо аршинными буквами на лбу! Сказать, что я был в бешенстве, – ничего не сказать! Только громадным усилием воли вспышку ярости подавил. Ох, как кто-то за все это ответит! Но вида показывать нельзя. Затаимся и будем информацию собирать, ну и диверсию готовить, не без этого… И идеологическую, и обычную… вернее очень-очень большую! Черт, срочно надо какие-то успокоительные методики осваивать – дышать поглубже и йогой заняться. Или в дзен-буддизм немедленно подаваться, чтобы просветлиться побыстрее. Хотя бы до третьей ступени пофигизма дотянуть. А то спалюсь на хрен. Интересно, шериф ничего подобного не практикует? Как-то не похож он на человека, которого все в здешнем мироустройстве устраивает, я бы ему четвертую ступень не дал. Надо как-то аккуратно вопрос задать… – Эрл, а индекс как-то повысить можно? Тот задумчиво на меня посмотрел и, не торопясь, подбирая слова, ответил: – В некоторых случаях можно… Но это требует серьезной трансформации мировоззрения, причем неподдельной. Хотя у людей оно и так на протяжении всей жизни меняется, но обычно это происходит под воздействием внешних факторов. Самому измениться куда сложнее. В общем, все в твоих руках. Ну точно, в аскезу уходить надо! – И за особые заслуги индекс могут поднять, – добавил шериф. – Но невысоко… Вот прямо сразу и побежал услуживать. – Для начала советую язык и общие сведения о доргах изучить. Лучше понимать их станешь. О! Кажись, я наставника на пути просветления нашел! За какие заслуги он четвертого уровня сподобился? Внимаем и на ус мотаем. – А где эту информацию взять? – На базе спросишь, там тебе обучающую программу прокрутят – потом сильно пригодится. Это уж точно, пригодится – врага надо знать в лицо! – У них образовательные методики на высочайшем уровне находятся – времени немного займет, – продолжил шериф. – Это как – прямо в голову информацию закачают? Забавно будет, если как в фантастике. Вставил штекер в ухо – хрясь! – и ты уже эрудит и спец по всем на свете вопросам. Мечта двоечника. – Немного сложнее. Гипноз, нейролингвистическое программирование, двадцать пятый кадр, специально подобранный звуковой ряд и все подобное… – Что?! – Шучу. Но нечто вроде гипноза действительно присутствует – для лучшего усвоения информации. Плюс обучение в ускоренном времени и подача информации напрямую. Их мозговые интерфейсы[219] это позволяют. Но никаких чипов и имплантатов – достаточно внешних устройств типа виртуального шлема. Кстати, и у нас подобные вещи успешно разрабатываются. Кроме того, воздействие на всех уровнях идет – вплоть до тактильных, обонятельных и вкусовых ощущений. Тонкости, сам понимаешь, мне неизвестны, да я и не специалист. Но результаты дает очень хорошие. Может, знаешь, что наши военные, летчики и космонавты подобными методиками пользуются? Я кивнул. Даже я когда-то подобный курс проходил. Очень отдаленно похожий… – Тут принцип тот же, только сами методики куда более продвинутые. Несравнимо лучше, если честно. Язык при желании можно выучить за пару сеансов. Правда, практиковаться нужно, иначе особого толка не будет. В общем, никаких чудес, но помогает большие объемы информации усвоить, а в совмещении с виртуальным тренажером и приобретение полезных навыков существенно ускоряет. – И много таких программ? – Достаточно – для всех областей знания обучающие гипнопрограммы разработаны. Даже для коммандос специальные наработки есть. Но с твоим индексом все это получить нереально. Только язык и общие сведения о цивилизации доргов. Остальное исключительно для лояльных к пришельцам колонистов и администрации. И здесь засада, а я-то уже губу раскатал. Интересно, мне кажется, или гуру Эрл к чему-то подталкивает? Непонятно, то ли на путь истинный (в доргском представлении) наставляет, то ли напротив – засланца и саботажника готовит. А в случае чего с него взятки гладки – с какой стороны ни посмотри, он как лучше хотел. – Неужели если у тебя высокий индекс, любую информацию получить возможно? – Нет, конечно, у доргов ведь тоже иерархия лояльности есть, и доступ к знаниям в зависимости от нее идет, правда, не только от нее… И наша седьмая ступень (полный восторг и преданность, как он сам до этого говорил) приблизительно их пятой соответствует. Понятно, человек, симпатизирующий инопланетянам, для них уже не социопат, но все равно второй сорт и доверия еще недостоин. Имея тройку в индексе, дорг, наверное, только на каторге вкалывать может. С моей же отметкой сразу в распыл. А единица для дорга вообще что-то запредельное, только вечного ада и заслуживающее. По крайней мере у меня пока такое впечатление сложилось… – Да ты не расстраивайся, – как мне показалось, с горечью произнес шериф. – На кой тебе эти программы… Открою небольшой секрет: для наших условий ни одна из них не годится. То, что из области чистого знания, в перспективе может быть полезно… В остальном – не осталось у них таких специальностей и навыков, которые нам сейчас требуются. А если и остались, то на другой уровень технологического развития рассчитанные. Но техники, к которой эти навыки применить можно, здесь тоже нет – сам увидишь. Это как машиниста паровоза на пилота реактивного истребителя переучить, а потом тот же паровоз ему для пилотирования оставить. Даже то, что нашим коммандос дают, это кастрированная, поэтому почти бесполезная, программа их десанта. Соответственно, водить космические корабли тебе не светит, даже если нужное образование получить умудришься… Кажется, нашего шерифа на откровенность пробило. С чего бы это? Или это тонкий психологический ход? Вот такая я скотина, не верю почти никому – жизнь заставила. Но тогда он артист великолепный. Судя по первым впечатлениям, не очень похоже… Сам я прикидываться чайником не слишком умею – вернее, только им и могу, но чужую игру хорошо чувствую. А тут ее вроде как и нет… Да и зачем ради меня театр одного актера устраивать? Сдается мне, очень не любит шериф Гарретт пришельцев – точно говорю. А его равнодушный статус и четверочный индекс – это только фикция, незнамо как заработанная. Может, его именно новые знания и возможности манили, а тут такой облом… Что-то в высказываниях шерифа мне странным показалось – так не ровесник мой мог говорить, а человек постарше. Хотя его ведь тоже подправили. И это стремление к звездам, если я правильно тоску по пилотированию космических кораблей понял… От этого чувства последующие поколения почти избавлены: комп, ящик и насаждаемый потребительский подход ко всему на свете романтику полетов заменили. Я как-то в Интернете наткнулся на объявление Роскосмоса: им, млять, космонавты нужны – недобор в рядах. Требования не больше, чем к манагеру, в какую-нибудь фирмочку устраивающемуся (правда, отсев большой). Чуть ли не из путяги народ набирают – тех, что поздоровее. Разве можно такое в шестидесятые, семидесятые или даже восьмидесятые было представить?! Тогда тысячи людей на место претендовали. Но надеяться не могли… Миллионы бы рванули – только помани. Все мальчишки о космосе мечтали! – Шериф, извини за нескромный вопрос, а сколько тебе лет? – Шестьдесят три скоро будет. А что? Я угадал – он почти на двадцать лет старше меня. А выглядит на тридцать, действительно доргская медицина – это что-то! – Так сюда же только до пятидесяти берут. – Неправильно. Все от здоровья и того, как портальный переход переносишь, зависит – могут и в восемьдесят завербовать, но это индивидуально. Что-то заболтались мы, пойдем, вещи свои получишь. – Похоже, шериф понял, что сболтнул лишнего. Показал, что слишком много ему о доргах известно. Теперь отвлечь пытается. – Давай сходим, – не стал возражать я. Мы поднялись и вышли в коридор. Спутников шерифа там не оказалось. Это хорошо – значит, меня без охраны погулять выпустят, если шерифа конвоиром не считать. Пройдя по коридору, мы спустились на первый этаж. Здание выглядело совершенно пустынным. Но, по словам шерифа, в большинстве комнат сейчас почивали будущие колонисты. Я обратил внимание на наклонный пандус рядом с лестницей, как в больнице для каталок. О чем и сказал. – Ну да, не на руках же вас сюда затаскивали. А лифтов тут нет, – отозвался Гарретт. – С баржи тушки разгрузили, рассортировали – кого куда, в медцентре подлатали и сюда, на каталочке. Тут у нас сразу реабилитационный комплекс и отель на первое время. – В смысле, рассортировали? – вычленил самое интересное я. – Часть переселенцев сразу на кладбище отправляется. Переход не все переживают. Своевременная информация и с подтекстом… И почему ощущение не оставляет, что меня вербуют? Вот только куда… И оговорки его неслучайны. Выбрал шериф подходящего человека и теперь ненавязчиво мозги в нужную сторону вправляет. Может, поэтому я раньше других и очнулся? Не разведчик я – диверсант бывший, но учили немного и таким вещам, почти факультативно: как в доверие к людям войти или эту самую вербовку по отношению к себе распознать. Достоверно я ее еще не распознал – ситуация слишком необычная, но что-то такое ощущаю… – И много народу не выживает? – Примерно четверть. Еще кому-то местные условия неподходящими оказываются, даже с поправкой на доргскую медицину. Хотя планета и земного типа – сестра Земли практически, но отличий тоже достаточно: тяготение, состав атмосферы, магнитное поле… много чего, и это все сказывается. Инсультов, например, тут немало случается. – Ты хочешь сказать, что чуть ли не половина заброшенных сюда людей погибает?! – Я даже остановился, переваривая этот неприятный факт. – И то, что переход пережил, еще не значит, что уже здесь копыта не откинешь? – Не половина: безвозвратные потери только от портала. Остальных на ноги ставят, если успевают, конечно… И куда-то еще переправляют. У наших Хозяев и другие освоенные планеты есть, видимо, там условия получше. Его упоминание Хозяев я в этот раз проигнорировал – интересные и жизненно важные вещи излагает, не стоит перебивать. – Кроме того, отбор еще на Земле происходит – тех, кто гарантированно не подходит, никуда и не тащат. Остальных на категории разбивают. Там все учитывается: и устойчивость к порталу, и здоровье, и способность к местным условиям акклиматизироваться. Стопроцентной гарантии это, конечно, не дает, но шансы на выживание серьезно повышает. – Отсюда подробнее, – вставил я. – Да, пожалуйста. Первая категория – вероятность на успех больше девяноста процентов, вторая – больше восьмидесяти и так далее… Пятая – пятьдесят на пятьдесят. Люди с категорией ниже пятой сразу отсеиваются. Кажется, я понял, какое замаскированное под томографию обследование мне страшная медичка делала. – Типа группы риска, – хмыкнул я. – То есть пидоры, проститутки и наркоманы имеют большой шанс какую-нибудь дрянь подцепить и от этого сдохнуть. А нормальные, здоровые люди – в плен к инопланетянам загреметь. И шанс кони двинуть примерно такой же… – Ну вроде того, – не стал спорить шериф. – Только ты забыл упомянуть, что эти люди должны авантюрный склад характера иметь. Среди них, согласись, смертность все же выше среднего. А другие в первопроходцы вербоваться не станут. – Думаешь, уел? Ты тоже кое-что забыл – жизнью они рискуют по собственной инициативе. И не в рабство продаются, а вербуются в землепроходцы и освоители. Есть разница? Шериф промолчал. – Вот как на духу: предложи мне другую планету осваивать (и убеди, что это не розыгрыш) – ни секунды бы не сомневался, теряя тапочки, рванул бы! На других условиях, естественно – не в качестве дешевой рабсилы. Кстати, просчитались твои дорги – если я правильно понимаю, как сюда народ отбирали, проблемы им еще обеспечены. Как мне кажется, тут совсем не обычная, тупая, серая масса скопилась. – Где-то ты прав, но дорги не мои, – вставил шериф. – Это, безусловно, радует. К слову, я вообще авантюристов всех мастей лучшей частью человечества считаю, без них… Без таких, как мы, Эрл! Или ты тут случайно оказался? Люди бы еще в каменном веке находились, если не в банановом… или вообще вымерли бы. Какое движение вперед, какие открытия, какие свершения? Если жизнью ради этого рискнуть не намерен! Или просто наперекор общественному мнению пойти. Которое, кстати, всегда консервативно – даже в стае обезьян. – Интересно тебя слушать. – Защита потомства, дележ самок, добыча пропитания – это инстинкт, необходимый для выживания вида и отбора лучших особей. Правда, сейчас у людей и такого уже мало… Феминизм, педерастия, либерастия, права человеков (обычно почему-то всяческих недочеловеков) – вырождаемся помаленьку. А вот риск ради поставленной цели, из интереса, даже риск ради самого риска – это и есть признак настоящего человека. Кстати, животные не воюют. Видимо, пацифисты тоже животные – вегетарианские жвачные, на хищников-то не тянут. Если нас по щеке ударят, то давайте сразу и задницу подставим. Хорошо это или плохо, но война тоже один из двигателей прогресса. И вывод: если что и сделало из обезьяны человека, то это авантюрная жилка! Стремление что-то новое узнать, увидеть или испытать. Не приспособленчество (типа с дерева пришлось спуститься и репу чесать начать) – приспособившихся к чему угодно животных до фига. Не тупое трудолюбие – просто не смешите, куда нам до бобров или муравьев. Не радиация – мутации ни к чему хорошему не приводят, а вероятность положительных исчезающе мала. И даже не интеллект – откуда бы ему взяться? Только авантюризм и рисковость! Смелая обезьяна-исследователь начало роду людскому положила! – Любопытная концепция… – протянул Гарретт. – Но что-то в этом есть. – Я не претендую на истину в последней инстанции, да и вообще никакие теории и гипотезы на это претендовать не могут. Главное – моя интерпретация событий куда более реалистична, чем большинство общепринятых. Про инертность, консерватизм и внушаемость серых масс я уже упоминал. Ладно, проехали. Ты другое скажи: если у меня проблемы со здоровьем начнутся, то опять куда-то зашвырнут? И снова рулетка с порталом? Я хоть и авантюрист, но не идиот – «гусарская рулетка» не катит! – Если один раз портал прошел и жив остался, то больше ничего не грозит. А про здоровье тебе беспокоиться вообще не надо – у тебя первая категория, а десять процентов риска как раз на портал приходилось. Тут для тебя, считай, идеальные условия. – Шериф усмехнулся. – И для меня тоже, и для приятеля твоего. – Для Бриана, что ли? – Да. Таких, как мы, здесь немного – хорошо, если пару десятков наберется. Первая категория – штука редкая. – Поэтому нас вместе поместили? И ты к нам наведался? – Да. Остальные только к завтрашнему дню просыпаться начнут – у вас период акклиматизации меньше. А зашел я не поэтому, а потому, что вы контингент сложный. Вообще-то, это не моя работа – в курс дела вводят и психологической реабилитацией занимаются другие люди. Сделаем вид, что поверили. – А почему с меня начал, а не с Бриана? Я раньше очнулся? – Нет, но ему бы в любом случае еще поспать пришлось. Скажи, какая твоя первая реакция на мои слова была? – вопросом на вопрос ответил шериф. – О похищении инопланетянами? Да приложить тебе крепко! – Правильно, но ты сдержался. А вот он не сможет. Мне бы пришлось стрелять. Его бы, скорее всего, откачали, но на рудники сразу отправили. Кому это надо? – Откуда такие точные прогнозы? – Не забывай, у нас есть ваш психопрофиль. И созданная на его основе модель поведенческих реакций. Ты вот опасный элемент. – Шериф выразительно постучал пальцем по татуировке. – Но сдерживающие центры хорошо развиты и сразу на рожон не полезешь – предпочтешь оглядеться. Не верю я ему. Притянутым за уши выглядит – с девушкой в белом халате я вел бы себя куда спокойней и покладистей. Есть у шерифа какой-то свой интерес. Ну да ладно… аргументами давить пока не будем, потом наверняка все выяснится. Сейчас куда важнее хорошие отношения с явно не последним здесь человеком сохранить. – Кстати, Серж, в связи с этим у меня к тебе небольшая просьба будет. – Давай, излагай. Я немного насторожился, но ничего страшного он не попросил. – Лучше будет, если ты с ирландцем поговоришь – вы знакомы, ты быстрее его убедишь и от необдуманных действий удержишь. Вот и запрягли на общественных началах. Но не сказать, что сильно. – Решим вопросы, – легкомысленно согласился я. – Вот и хорошо. А я в знак ответной любезности экскурсию по базе тебе проведу и в город свожу. Твоему другу до вечера спать. – Договорились. Кстати, если большинство колонистов только завтра очухается, не боитесь, что они кровати изгадят? Сиделок с утками я тут не приметил. Гарретт рассмеялся. – Нет, не боимся – кишечник вам еще в медцентре почистили, нечем пачкать. – То-то я есть так хочу! – Это дело поправимое. Столовая только с завтрашнего дня работать начнет, но можно в буфете что-нибудь взять или в городе перекусить. Или даже здесь, на базе, – ресторанчик для администрации тут неплохой. Как поступим? – Давай лучше в городе. Потерплю. Неохота мне было на морды администрации смотреть – могу и не сдержаться… Шериф понимающе кивнул. За разговором мы добрались до нужной двери, и шериф отпер ее ключом. Большое помещение полностью занимали ячейки под вещи, как в камере хранения. Не автоматической, а той, куда крупногабаритный багаж сдается. Я заметил, что занято не больше четверти ячеек. Значит, народу сюда закидывало побольше, чем на нашей барже было, или с запасом проектировали. Сверившись с блокнотом, шериф сказал: – Сорок второй номер ищи, там твои вещи. Проверь, все ли на месте и нет ли чего чужого. Могли перепутать. Барахло отыскалось быстро, один рюкзак нераспакованным остался, а во второй не очень аккуратно было запихнуто то, что я по каюте раскладывал. Но вроде бы все цело и лишнего ничего нет. Так шерифу и сообщил. – Тогда забирай и пошли. – Эрл любезно взялся помочь и взвалил на себя один из рюкзаков. В комнате все так же безмятежно посапывал Бриан. Вот новость-то его по пробуждении ждет! Заснул на Земле – очнулся хрен знает где! И мне это сообщать… Я хотел запихать рюкзаки в шкаф, не распаковывая, но был остановлен шерифом. – Куртку накинь, у нас март на дворе, и ветерок с гор еще прохладный. – Март, говоришь? Тут тропики? Я стоял в прогретом солнцем помещении и глядел на буйную зелень за окном, поэтому такое предположение казалось наиболее вероятным. – Субтропики, – поправил меня Гарретт. – И оружие возьми, у нас без него не ходят – просто опасно. Крупную и самую опасную живность по окрестностям постреляли и отогнали, но какая-нибудь кусачая зараза всегда проскочить может. Ну тут меня уговаривать не надо. Я полез в рюкзак и достал оттуда легкую коричневую куртку, а следом за ней «ремингтон». Вытащил пару пачек с патронами 12 х 76 и набил ими патронташ-бандальеро – крупная картечь наверняка подойдет. Потом снарядил магазин дробовика. Передернув цевье, дослал патрон и добавил в приемник еще один. Теперь порядок – шесть выстрелов есть. Все это время шериф терпеливо ждал: понимает, что подбор оружия и боеприпасов – дело серьезное и суеты не терпит. Еще и винтовку для экскурсии в город брать, думается, перебором будет. А вот новенький «Ка-Бар» на бедро повешу. Остальное из моего колюще-режущего арсенала тоже пока непригодится. А складень и так постоянно в кармане живет. Глядя, как я пристраиваю за плечом открытый чехол-кобуру с помповиком, шериф как бы невзначай добавил: – Советую в оружейный магазин заглянуть – пистолет себе купить. И винтовку там тебе выдадут. Или дробовик – на выбор. – Да у меня вроде своя есть, – задумчиво пробормотал я, но тут же поправился: – Хотя, если бесплатно дают, отчего ж не взять – лишней уж точно не будет. Охотнику несколько стволов надо иметь… Сразу довооружаться я не планировал, думал сначала осмотреться, но раз такие дела… И пистолет купить, похоже, стоит – полезная в некоторых случаях вещь. Тем более что тут, судя по всему, нечто вроде фронтира. – Твоя здесь не подойдет, – прервал мои размышления шериф. – Что не подойдет? – Винтовка, говорю, твоя не годится. – Что, в вещах уже поковырялись? – окрысившись, резко обернулся я к шерифу. – А что ты хотел – таможенный контроль, все как везде, – невозмутимо пожал плечами тот. Ладно, хрен с вами, золотые рыбки, но и это потом припомню. Сейчас надо разобраться, чем его мое оружие не устраивает. – И что с моей винтовкой не так? – У нас такие запрещены. Охренеть! – Отсюда, пожалуйста, поподробнее, что и как у вас можно, а что нельзя? – Любые пистолеты и револьверы разрешены. Носи, где хочешь. Гладкоствольное оружие тоже. Запрещено автоматическое оружие и крупные калибры – как у тебя. Все подобное только у комендантской роты и коммандос. – Да, что вы такое говорите? Откуда крупные калибры взялись? У моего карабина средний, – попробовал качнуть права я. Действительно, 9,3х64 мм не везде большим калибром считается. И в некоторых странах охота с ним на крупную фауну (ту же африканскую «пятерку») запрещена. – У нас такой считается крупным. Так что тебе выдадут другую винтовку. Эта у тебя останется, но, если с ней на базе покажешься, отберут, – безапелляционно заявил Эрл. – С доргами не поспоришь, я и так ради тебя на нарушение иду – должен был сразу изъять, но охотиться без нее будет сложно. Ты ведь у нас охотник? А местная фауна, я тебе скажу, это что-то! – Премного благодарен. А с чем такой странный запрет связан, не подскажете? – с трудом сдерживаясь, прошипел я. – Это к доргам и администрации вопросы, – ушел от ответа шериф. – Кроме того, тут охота на некоторые виды животных не сильно приветствуется. Защищается мегафауна – поэтому использование и оборот крупнокалиберного оружия ограничен. Строгого запрета нет, но и способствовать отстрелу дорги не хотят. Это на недавно открытой планете? Реально левая отмазка. Так я и спросил: – А это еще с какого перепуга? – Исчезающие виды. Хоть убей, не верю! – А что, на базе мегафауна тоже водится? – ехидно поинтересовался я. – Ты же говорил, что главное – здесь с винтовкой не попадаться? Гарретт пожал плечами. – Не по адресу вопрос. Я до тебя только распоряжения сверху довел. Может, и дурные, но теми, от кого здесь все зависит, выдвинутые. Да еще и свой служебный долг проигнорировал – запрещенное оружие не отобрал. С таким стволом на базе только человек с четверкой в индексе находиться может, и то никого это не обрадует. Сюда и коммандос с ним не пустят. Чего ты от меня еще хочешь? – От тебя – ничего. Я был уверен, что шериф что-то не договаривает. Или сказать не может. До этого все его высказывания, даже двусмысленные и антидоргские, ложились в некую схему: что не запрещено, то разрешено. А эту информацию ему, видимо, разглашать напрямую запретили. Наверняка ведь его проверяют и контролируют – были на это намеки. А учитывая технологии инопланетян, банально соврав, проверку пройти не получится. Вот он и выкручивается, обходными путями до меня что-то доносит. Так мне кажется… Ладно, будем считать, с шерифом понятно, а с доргами… Да шли бы они на хер со всеми своими запретами и заморочками! Насколько я понимаю, это дикая планета и без нормальной пушки тут даже выжить сложно – шериф и сам об этом говорил: «Без оружия ходить непринято». А «исчезающие виды», на которых крупный калибр нужен, без сомнения, как раз наибольшую опасность и представляют. Чисто по аналогии с земным зверьем. Что-то тут нечисто… Но будем смотреть. Может, и не прав я – ничего здесь еще не видел, но винтовку только через мой труп отберут! А перед моим трупом еще и несколько других ляжет – сколько с собой захватить сумею! Правда, до такого желательно не доводить – пускай только трупы врагов будут. – Проехали, извини, уж больно неожиданно такое было услышать, – сообщил я шерифу. Катить на него бочку явно не стоит – не он все это придумал, и в вещах рылся не он. Но эти суки инопланетные!.. По моим прикидкам, организаторы попадалова (и все их пособники) и так уже очень сильно задолжали. Ничего, сочтемся! Дайте только немного освоиться и придумать, как долги изымать. – А луки разрешены? – задал важный вопрос я. – Да сколько угодно. Как и рогатки, – равнодушно ответил Гарретт. – Балуйся на здоровье. У меня сразу небольшой камешек с души упал. Тут явно никто не представляет, какая страшная штука – современный охотничий лук, а особенно такой, как у меня, – до ста метров бьет не хуже любой крупнокалиберной винтовки, а то и лучше… и однозначно тише! Да и откуда им знать – любителей поохотиться с луком и на Земле-то не слишком много, а сюда, вероятно, вообще никого не попало. Если же кто и есть, то с широкой общественностью он информацией не поделился. И я тоже не буду… Мы вышли на улицу, и я сразу замолчал. Солнышко, то есть Кара, припекает, но действительно свежо. Чем-то особенным окружающая действительность не поражала, но сразу чувствовалась некая инородность – не знаю, как и выразить… Вроде практически все как на Земле, но некий необычный аромат в воздухе витает. И ни одного знакомого деревца или кустика. Хотя вон клумба с цветами, вроде бы земными на вид, но для меня это все равно что инопланетные – знания в области цветоводства стремятся к нулю. Розу от тюльпана или пион от гвоздики отличить еще могу, но дальше уже сложности начинаются… База расположилась на берегу реки – немаленькой такой речки. Не Амазонка, конечно, но до противоположного берега не меньше двух километров. Внизу виден был порт, где пришвартовалось несколько барж типа той, на которой я сюда попал. Одна из них, наверное, и есть. Еще с десяток каких-то корабликов стояло. – Как река называется? – спросил я. – Юкон. Это левый приток Потомака, на котором Нью-Вашингтон стоит. Но про географию не буду, в администрации «памятку колониста» получишь, там и карта есть, сам потом разберешься. Кстати, пойдем в администрацию и сходим, тебе отметиться надо и деньги получить. Всем колонистам подъемные полагаются. – В каком размере? – живо заинтересовался я. – Тысяча талеров. Здесь это международная валюта. О, никак к истокам вернулись.[220] – А то, что у меня осталось? – О своих земных капиталах можешь забыть. Будь у тебя социальный статус повыше… индекс я имею в виду, – заметив мой недоуменный взгляд, поправился шериф, – могли бы доступ к счету предоставить и что-нибудь с Земли заказать. Или даже деньги обналичить и в местную валюту перевести. За приличный… грабительский, если честно, процент. – Шериф аж сморщился. – Его тоже исходя из индекса рассчитывают. Но тебе этот путь вообще закрыт. Понятно, миллионеры сюда не попадают, а верным слугам – ренегатам драным, дорги готовы пилюлю малость подсластить. – Ну умерла так умерла. Не очень-то я на это рассчитывал – как-никак другая планета. Да и денег на счете не так уж много. Не зря же в «освоители» вербовался. В общем, я почти не расстроился. Но тут шериф еще кое-что интересное сообщил: – Хотя, если наличные остались, обменять сможешь. Вот наличные у меня как раз и есть! Всегда с собой хорошую сумму имею – в тех местах, где я большую часть времени проводил, банкоматов не встретишь, а деньги понадобиться могут. И канадские севера отправляясь покорять, тоже, естественно, банкнотами запасся. Американцам, канадцам в том числе, это, наверное, странно – они больше к электронным деньгам привыкли, вот Гарретт и не мог предположить, что чуть ли не половину своего капитала я в карманах таскаю. – И каков курс? – Один к одному с долларом США, с канадского тебе пересчитают. Опять двадцать пять! И здесь америкосы свою ничем не обеспеченную резаную бумагу продвинуть умудрились. – А как с покупательной способностью? – Сложно сказать… Все, что земного происхождения, – дорогое. Предметы роскоши очень больших денег стоят. Товар местного производства дешевле в большинстве случаев… Но тут нормальных производств мало – сплошная кустарщина. Вот жилье и продукты совсем недорогие. На тысячу талеров месяц спокойно проживешь, не шикуя, конечно. Немного помолчав, шериф добавил: – У доргов, кстати, свой эквивалент денег есть, но с нашим он почти не пересекается – им наши товары не нужны, а своих они не продают. Только наемному персоналу, администрации и шахтерам пункты начисляют. В обиходе пункт реалом называется. Ими за использование портала или медицинские услуги расплатиться можно. Нас хоть и подправили изрядно, но всех проблем это не решило. И дополнительные усовершенствования в организм многие внести хотят. Например, коммандос почти поголовно ночным зрением обзавелись и скорость реакции себе подняли. Или вот новую породу лошадей доргам вывести заказывали, земные здесь не приживаются – тоже пунктами расплачивались. – А как эти пункты-реалы с талерами соотносятся? – Один пункт условно к ста талерам приравняли, но люфт большой – как сторгуешься, в общем. А операция со зрением – одна из самых дешевых, десять реалов стоит, что равняется твоему пособию. Исходя из этого, мы после всех модификаций доргам еще сильно должны остались… Ладно, успеешь еще разобраться. Пока шли к зданию администрации, я осматривал окрестности, а шериф давал необходимые пояснения. Живописное местечко и все в зелени тонет – виды на горы, лес и реку внизу великолепные, только бетонная стена по периметру впечатление несколько портит, но хоть из-за неровностей ландшафта всего вида не заслоняет. Мне, конечно, насрать, как обитающие здесь уроды красотами любуются, но осмотреться было интересно. На человеческой части базы, отделенной от инопланетной невысоким забором, разместились разбросанные тут и там симпатичные коттеджи в один или два этажа. Понятно, чьи это жилища, – местных шишек и шишечек. В домиках попроще, по словам шерифа, обитал обслуживающий персонал и семейные военнослужащие комендантской роты. Остальные бойцы занимали одноэтажную казарму. Вряд ли здесь больше пары сотен народу живет. Местами вдоль стены приткнулись какие-то хозяйственного вида постройки и что-то похожее на гаражи, гаражами и оказавшееся. Между домами протянулись выложенные диким камнем дорожки. Почти в центре базы находилось небольшое озерцо или, скорее, большой пруд. Везде деревья и зеленые насаждения, за которыми даже постройки трудно разглядеть. Всю территорию базы, и человеческую, и инопланетную части, пересекала единственная дорога с несколькими небольшими ответвлениями. Она соединяла город и порт. Больших зданий было только три – «приют колониста», откуда мы вышли, медцентр и собственно администрация, куда направлялись. Посреди доргской части поселения возвышался монолитный купол, больше всего похожий на бомбоубежище, а может, им и являющийся. Что там, внутри, находится и чему он служит, по словам шерифа, не знал никто. Лаборатории, аппаратура портала… или что угодно еще – догадки можно строить до бесконечности. Казарма для десантников у доргов тоже была – в форме упавшей набок половинки цилиндра, то есть напоминающая обычный ангар, разве что с окнами. И домики присутствовали – кругленькие, как африканские хижины. Одним словом, не шедевр архитектуры. Однако самое большое впечатление на меня произвело здание медцентра. Видно, что по человеческим проектам (или для людей) построено, но не людьми! Сразу и не объяснишь, почему такое впечатление складывается, но оно однозначно есть… По дороге нам попалось несколько человек, но внимания на нас почти не обратили. Я же рассматривал местных жителей внимательно. С виду самые обычные люди, правда, все выглядят очень моложаво и подтянуто – доргов заслуга. На Земле, особенно в Америке, на такое количество встречных уж обязательно парочка котлет от гамбургера попалось бы. Кстати, в большинстве своем одеты люди не как шериф. Обычно одеты – без уклона в ковбойский стиль. В крайнем случае, как для загородной прогулки. И оружия я не приметил. – В городе по-другому будет, – разрешил мое недоумение шериф. – Здесь оружие носить не требуется. Кроме стены, базу доргская система безопасности охраняет – мышь не проскользнет. Ну и контингент проживает соответствующий… Они за периметр и не выбираются никогда. Самих пресловутых доргов я так толком и не рассмотрел. Только высокие фигуры издали видел. Надо будет к ним на территорию как-то просочиться, типа как в зоопарк сходить. Примериться, как их стрелять лучше. Я, когда зоопарки случайно посещал, зачастую прикидывал, какому зверю куда бить надо – если незнакомый. Со знакомыми все и так понятно. А дорги – звери просто невиданные! Тут особый подход нужен. – Серж, давай я с тобой зайду, – когда мы подошли к дверям присутственного заведения, предложил шериф. Это он опекать меня взялся или просто наедине с чиновничьими рылами оставить опасается? Я их, конечно, не люблю, но не настолько, чтобы сразу калечить и убивать начать. Хотя такие мысли при общении почти всегда в голову приходят. А учитывая, что тут они на инопланетян работают… Пускай лучше рядом будет – я могу и сорваться. Выдержка выдержкой, но всему предел есть. В свете последних событий мне самому непонятно, где у меня этот предел находится, – на взводе постоянно. А лишних проблем хотя бы первое время стоит избегать. Поэтому я покладисто согласился: – Пойдем, составишь компанию. Администраторская харя и вправду выглядела неприятно – редковолосый с рыбьим взглядом мужик. Интересно, ему что, «пунктиков» шевелюру поправить не хватило? И в общении эта падла тоже оказалась не слишком хороша. Прежде чем обратить на меня внимание, он, уткнувшись в комп, упорно делал вид, что чем-то сильно занят. И почему мне все время подобная мразь попадается? Или я этих уродов автоматически так воспринимаю? Надо было разрядить атмосферу. – Эрл, – обратился я к зашедшему следом шерифу, – может, позже зайдем? Смотри, как человек занят. Шагнув вперед, я бесцеремонно развернул монитор в нашу сторону. – Во, глянь, и монстрики еще не все перебиты. Так что нам не мешать и в другой раз заглянуть? Или есть кто-то еще, кто делами колонистов занимается? Вы только скажите, мы мигом и туда сбегаем. – Что вы хотели? – ошарашенно промямлил рыбоглазый. – Не, это ты, наверное, что-то хотел, работу свою, например, за которую жирный кусок имеешь, как положено сделать. Можешь приступать. Судя по смешку за спиной, Гарретту мое хамское вступление даже понравилось. Поглядывая на меня с откровенной боязнью, лупоглазый чинуша все же собрался и выдавил: – Вашу руку, пожалуйста. – Эту, что ли? – Я резко сунул ему под нос кулак с наколкой. Тот отшатнулся. Справившись с собой, редковолосый развернул монитор обратно, достал откуда-то из недр стола непонятный прибор, формой напоминающий губную гармошку, и провел им над татуировкой – в компе что-то пискнуло. Дожили, на мне теперь натуральный штрихкод наколот. Как на магазинном товаре! Хорошего настроения эта мысль не прибавила. Взглянув на экран компьютера, чинуша непроизвольно скривился. – Чё, индекс не нравится? – задушевно поинтересовался я. – Мне вот тоже… Дальнейшая процедура много времени не заняла, а приветственная речь явно была сильно скомкана. Очень уж нехорошо я на оратора смотрел. Поэтому он быстро скис, ограничившись: «Приветствуем вас на Гекате…», и на этом заткнулся. Я получил официальный, похожий на права, документ. Где все мои данные оказались увековечены в пластике. – Точные данные с татуировки здесь только на базах считать можно, – позже пояснил Гарретт. Еще мне выдали брошюрку «Памятка колониста», направление в бухгалтерию и список вакансий. Причем о последних лупоглазый человечек потрудился заметить: «Подходящие вам выделены зеленым цветом». Видимо, он имел в виду, что на другие с моим индексом лояльности просто не возьмут. Зелененьких строчек было несколько, но все отсылали в одно место – в жопу… на шахты то есть. Шериф и тут успокоил: – В городе и на ранчо работы много, здесь только те, что доргами и администрацией оплачиваются. После этого меня попытались спровадить, но тут вмешался Эрл: – Вы ничего не забыли? Оказывается, мне забыли сообщить, что можно подать заявку на аппаратное изучение языка. Мелко мстит, гаденыш. Заявку я подал, а себе торжественно пообещал, что рыбоглазого при первом же удобном случае где-нибудь тихонько удавлю. Впрочем, я эту базу целиком когда-нибудь уничтожить собираюсь – к чему на мелочи размениваться? Кроме того, выяснилось, что существует возможность посещать тренажерный зал в медцентре. – А мне это надо? Наверняка качалку и в городе найти можно, – спросил я шерифа. – Ты просто не знаешь, что это такое, сходишь разок – поймешь. Один сеанс не меньше недели постоянных тренировок заменяет. В общем, я записался по максимуму – на семь усиленных сеансов, именно столько дней переселенцу разрешалось находиться на территории базы, чтобы реабилитационный курс проходить, осматриваться и в новой жизни устаиваться, потом вышвыривали. Так как я очухался раньше, у меня этих дней оказалось восемь, но тренировок все равно не больше семи. Потом был поход в бухгалтерию, где я получил свою тысячу местной валюты. После чего, достав бумажник, обменял канадские «рубли» еще на три с небольшим тысячи талеров. А затем, несказанно удивив кассира и шерифа, вытащил из кармана кирпич баксов в банковской упаковке и выменял за него еще десятку. Кстати, если Гарретт насчет цен не соврал, этой суммы мне на год за глаза хватит. Но работу все же искать надо… Просто теперь больше пространства и времени для маневра есть. Закончив с бюрократической волокитой, мы выбрались на свежий воздух, и я попросил: – Эрл, а покажи мне доргов. Обещаю, что вести себя хорошо буду и никого не покусаю. Шериф рассмеялся. – Лучше и не пытайся – сразу убьют, и меня за компанию. Но если обещаешь на цыпочках ходить и дышать через раз, пойдем, посмотрим. Мы направились к разделяющему базу надвое забору – двухметровой высоты ограде, материалом для которой служило нечто вроде полупрозрачного, мутного пластика. На ощупь, правда, больше камень напоминающего. Подойдя к воротам, шериф сунул в углубление на них левую руку и бросил в воздух короткую фразу на чужом языке. Наверняка нечто вроде «этот со мной» изрек. Калитка отъехала в сторону, и мы вступили на вражескую территорию… Никуда в недра купола, казарму или окрестные здания шериф меня не повел. Да, наверное, его бы и самого не пустили. Мы просто немного пошлялись по территории. Дорги смотрели на нас как на пустое место. Ну ползут насекомые куда-то по своим насекомьим делам, так и пускай ползут. Может, даже с пользой – медку в улей, например, притащили. А что им еще здесь делать? А вот хрен им в грызло! Насекомые и ужалить могут. Я разглядывал доргов во все глаза. От людей они, к слову, отличались не слишком сильно. Единственное, чем выделялись, это необычным цветом кожи – желто-оранжевым, и высоким ростом – за два метра. С Брианом будут вровень, но он-то исключительный экземпляр человеческой породы, а дорги все как на подбор высоченные. Зато крепким сложением похвастаться не могут, не то что совсем субтильные, но, на мой взгляд, все же тонковаты, с худыми длинными конечностями, отчего казались еще выше. Чем-то недокормленных манекенщиц напоминают, только движения совсем уж неловкие и угловатые, как будто с усилием все делают. Я вспомнил, что шериф говорил про низкую гравитацию на их планете, наверное, она на внешнем облике и сказалась. «Тяжело им здесь, падлам, – злорадно подумал я. – Даже продвинутая медицина не до конца спасает». Лица, мягко говоря, странные – не чем-то особенно нечеловеческим удивляют, а необычным сочетанием черт. Частенько разнообразные мулаты и метисы бывают очень здоровыми и красивыми людьми. Но тут явно не тот случай… По крайней мере с моей точки зрения и по моим понятиям о красоте (про здоровье же судить не берусь). Кстати, у всех этносов и рас эти понятия сильно отличаются, но, думается, и с точки зрения, например… бушмена, дорги выглядели несколько противоестественно! Широкие и плоские негроидные носы, а губы тонкие. Глаза узковаты (хоть и без эпикантуса), но рожи не скуластые. Высокий, европеоидный лоб – и скошенный подбородок, как у австралоидов… Короче, оранжевые негро-китайцы какие-то. Это только то, что сразу в глаза бросалось. Были и другие неуловимые признаки чужеродности. Мне вспомнилась докторша, которая типа «томографию» проводила, – тоже явно из этих была, только загримированная немного. Женщин-доргов я, кстати, так и не увидел, хотя Гарретт говорил, что они здесь тоже есть. Одни мужики навстречу попадались. Но если у них все бабы выглядят так, как та врачиха, то и ну их на хер – спать спокойней буду, без кошмаров. Одеты поголовно в однообразного покроя комбинезоны, различающиеся только цветом. Большинство в синих. Еще в зеленых и серых встречались. По всему видно: у них здесь полувоенная организация, а это нечто вроде формы. Среди доргов в однотипных костюмах своим облачением выделялась десантура, их комбезы больше походили на легкие, мимикрирующие под окружающий фон скафандры. То есть с местностью они сливались, как хамелеоны. Поначалу я даже не разглядел стоящего у стены ангара, в двадцати метрах от нас, инопланетного десантника. Заметил, только когда он пошевелился и сделал шаг в сторону, так что за спиной у него оказалось дерево, а по костюму поплыли размытые пятна. «Хищник», мать его! Комнатный… – Это еще активный камуфляж не включен, с ним маскировка будет почти идеальной, – заметив мой интерес, пояснил шериф. – Сейчас работает с запозданием и только за счет свойств самого материала. Ему, чтобы подстроится и с фоном слиться, некоторое время требуется. – Сам вижу. Такой достать как-нибудь возможно? – Тут же пустил слюну я. Если скажет, что нельзя, подумаем, как с трупа снять… – Сложно, но в принципе реально, коммандос ими снабжают. Правда, с отключением большинства функций – без силовой защиты, компенсаторов и активной маскировки, к примеру. Но и без этого вещь хорошая. Очень удобный и легкий костюм, при этом автоматную и винтовочную пули спокойно держит. Лучше, чем бронежилет четвертого класса.[221] И никаких модулей и бронепанелей – принцип динамической брони использован. – Что?! Как у танков, что ли?! – живо представив, что поверх костюма нанесен слой взрывчатого вещества, не поверил я. Реально гонит шериф! Видимо, недоверие настолько явственно отразилось у меня на лице, что Гарретт поспешил успокоить: – Нет. На основе специальных, мгновенно твердеющих в магнитном поле или при ударе жидкостей. Наружный и внутренний слой – гибкая пленка, внутри – маслянистое вещество. При попадании пули частично превращается в броню, частично амортизатором работает – сила удара на весь костюм равномерно распределяется. Вообще-то, весь материал комбинезона изменяющая свойства жидкость и есть. Любое повреждение моментально зарастает. Там вообще огромное количество функций зашито, если хочешь, потом подробно расскажу. Он меня подзуживает, что ли? Или рекламным агентом у доргов подрабатывает? Хотя видно было, что шерифу и самому очень нравился спецкомбез. – Договорились. Но ты-то откуда это знаешь? – попробовал поддеть я его, но не преуспел. – Коммандос над одним из костюмов долго экспериментировали, и понимающие люди нашлись, а я потом интересовался. – А крупнокалиберная пуля его возьмет? Шериф задумчиво на меня глянул, но ответил: – Если бронебойная, то да. – И с подозрением (или затаенной надеждой?) спросил сам: – У тебя же таких нет? Неужели при досмотре не нашли? Скорее не поняли, что перед ними, – маркировка-то на пачках русская. А сам шериф в моих вещах не копался. Эти патроны от адмирала вместе с винтовкой достались, а повода израсходовать не было – для охотничьих нужд, в отличие от боевых действий, останавливающий эффект пули важнее пробивного. Вот и стрелял я экспансивным, а не спецбоеприпасом. У меня и бронебойно-зажигательных упаковка есть – ответственно адмирал к охоте подходил. Говорил, что эти патроны по спецзаказу делались, таких и на вооружении-то нет. Только вот немного цели и задачи перепутал: слон или носорог – это все же не легкобронированная техника. Погорячился Кирилл Степаныч, большое ему теперь человеческое спасибо – пригодятся! – Откуда? – на голубом глазу соврал я. – Я охотник, мне такое ни к чему. Зачем ему знать?.. – Кстати, забыл спросить – почему у меня винтовку сразу не изъяли, еще при досмотре? – Тогда твой индекс еще неизвестен был. Это потом делается. Завтра все по рейтингу неположенное у новоприбывших забирать будут. А досмотр сразу по прибытию. Если бы было что-то вообще запрещенное, взрывчатка например, сразу бы конфисковали. Вопрос был исчерпан. Хотя о том, что совсем запрещено, потом нужно будет поинтересоваться подробнее – это о многом скажет. В частности, о том, чего дорги больше всего опасаются. В своих защитных комбезах десантники смотрелись куда массивнее остальных, совсем не выглядящих атлетами доргов. И двигались куда плавнее и быстрее. Очень мне не понравилось, как они двигаются, если начистоту… Явно проблемные парни. – Там еще экзоскелет с мышечными компенсаторами, – отозвался на вопрос шериф. – Эти компенсаторы любое усилие раз в пять увеличивают и скорость тоже. Чтобы с ними просто ходить научиться, специальные тренировки нужны. Поэтому в тех костюмах, что у коммандос, дорги их отключают. «Или чтобы равных по силе противников себе не создавать», – дополнил про себя я. Что-то там шериф и про выхолощенные обучающие программы раньше говорил… Умному достаточно. Кроме так понравившегося мне спецкостюма, на десантниках были выполненные по той же технологии (или из такого же материала) перчатки, сапоги и шлемы. Гарретт поведал, что в случае надобности их можно срастить с комбезом и герметизировать, тогда он действительно будет исполнять роль скафандра. Сбоку, в районе бедра, на комбезе располагалась интегрированная кобура с засунутым в нее пистолетом. Я тут же поинтересовался его ТТХ.[222] Выяснилось, что «пистолет» стрелял разогнанными в электромагнитном поле плазменными сгустками, и в человеческой среде его, не мудрствуя лукаво, обозвали бластером. – Предельная дальность – около ста ярдов.[223] Потом плазма становится нестабильной – эффект с разрывом гранаты от подствольника сравним, только без осколков. При попадании в тело картина такая же. Если бронежилет надет – проплавляет мгновенно и тоже взрывается. На пальцах объяснить сложно – это видеть надо! Если в руку-ногу попадет – выжить еще возможно, естественно, уже без этой конечности. Если в голову или тело – нет, – подробно пояснил мой гид. – А часто видел? – Случалось… – И что, никакой защиты не бывает? – Почему не бывает, как раз у десантного костюма есть. Если энергетическое поле включено, плазму отразит. Сама по себе пробивная способность у нее небольшая – масса заряда микроскопическая. Не столько пробивает, сколько прожигает. Тут или силовое поле поможет, или термостойкая броня. – Что еще за поле? И вправду силовое? – Одно название, – отмахнулся шериф. – Только на плазму рассчитано, от пули не спасает. – А прицельная дальность у этой пушки какая? – Такая же. На то расстояние, на котором плазма стабильна. Отдачи у оружия нет. Скорость разогнанного заряда невероятная. Баллистика, как лом, прямая. – А емкость магазина? – Если его магазином можно назвать… то больше пятисот выстрелов. Точнее не скажу. Там какая-то то ли химическая, то ли вовсе ядерная реакция происходит. Активное вещество в плазму превращается, а часть энергии на импульс магнитного поля идет. В некоторых пределах мощность заряда (соответственно, и количество нужного на это активного вещества) можно отрегулировать. Извини, по-другому объяснить не могу – сам не очень хорошо понимаю, – оправдался шериф. – Все, больше ничего не знаю, даже в руках не держал, – открестился он от дальнейших расспросов. На плечах у некоторых попавшихся нам на глаза десантников висели автоматы. Вернее, их отдаленное подобие. Правильнее будет стрелковыми комплексами назвать. К сожалению, о них шериф знал не больше, чем о бластерах. Удалось выяснить, что оружие заточено под безгильзовый боеприпас. Комплекс бьет реактивными пулями небольшого калибра, которых в магазине двести сорок штук. Кроме того, у автомата имеется подствольник, хотя стрелять по навесной траектории нельзя, потому как боеприпасом служат не гранатометные выстрелы, а сгустки плазмы, как у бластера, правда, калибром (если такое сравнение уместно) посерьезнее. Это оружие доргской планетарной пехоты. Когда на планету выбрасывают десант, он вооружен чем-то покруче, но сейчас это посчитали излишним, а «что-то круче», по всей видимости, лежит в запасниках. – У пуль этих, реактивных, пробивная способность какая? – С пулеметом М60 или М240[224] сравнима. Наши бронежилеты, которых здесь, кстати, очень мало, только при большом везении спасут, а их десантный комбинезон и эту пулю удержит. Завладеть доргским комбезом захотелось еще сильнее, но и оружие у них достаточно серьезное. Однако стало понятно, что стрелковый комплекс (как и бластер) – исключительно полицейское оружие, рассчитанное на подавление беспорядков среди недоразвитых аборигенов или таких, как мы, «колонистов», не имеющих нормальной защиты, а никак не для войны с равным противником. О тяжелом вооружении или других системах стрелкового оружия шериф говорить просто отказывался или сам понятия о них не имел… В сопровождении шерифа я рыскал по инопланетной базе и всюду, куда было возможно, совал нос. Просто тепличные условия для разведчика. Войскового, имеется в виду, а не нелегала. В сейф к Гитлеру залезть, выкрасть план «Барбаросса», на микропленку чертеж «вундервафли» заснять и кусок ее уволочь тут явно никто не даст. В остальном полное раздолье! Ходи – смотри, еще и проводник проконсультирует. Один только момент… Если уж подобные сравнения приводить, то меня сейчас туповатый полицай по фашистской секретной военной базе водил. Между дисколетами, ракетами, ядерными бомбами и прочими «вундервафлями» (предположим, что все это у немцев было). На бункера и ангары, где все это прячется, указывал и все прилежно комментировал. Попутно ТТХ стоящих на вооружении охраны суперских «фаустпатронов» и новейших автоматов STG-каких-то там приводил. В меру собственного разумения, конечно. Я чувствовал себя проникшим в логово врага бесстрашным советским разведчиком. Правда, дремучим до невозможности, только стрелять и глотки резать хорошо научившимся (допустим, еще с горем пополам читать-считать умеющим и танк от самолета отличающим – не более). Результат понятен… И для диверсанта ситуация не очень – с системой защиты объекта я так и не разобрался. Возможности охранной системы экспериментальным путем надо проверять. Вражеская тактика действий тоже неизвестна. Так что штурм пока отпадает. Остается только на досуге мозгами пошевелить и слабые места в охране попробовать отыскать. В общем, мужественный разведчик-диверсант мало чего понимал, но уже прикидывал, что можно поломать и испортить. Предположим, проникнуть сюда возможно – как сейчас, например, с помощью шерифа. Еще бы выяснить об их системах обнаружения взрывчатых веществ, зарядов и мин. Но это тоже только опытным путем можно проверить, и легко реально на этом погореть… Хотя черновой план уже наметился. Доступ сюда у некоторых людей имеется – подкинуть им чуток взрывчатки и посмотреть, что из этого выйдет… Ренегатов не жалко. Что-то мне старые инстинкты жить спокойно не дают, разведать – это хорошо, но планы строить еще рано, все это дело будущего. Значит, занимаемся непосредственно разведкой, а выводы потом, когда с общей ситуацией на планете получше ознакомлюсь и в местную жизнь врасту – не горит пока. А то дурацких ошибок из-за незнания какой-нибудь ерунды наделать очень даже легко. Тут совершенно другие условия, противник новый и неизвестный, а возможности у нас с ним абсолютно разные. Что я вообще о доргах знаю? Да почти ничего! Вот и ограничимся пока только сбором информации. Часа через полтора я понял, что ничего нового на базе инопланетян уже не увижу, внутрь меня даже в ихний сарайчик не пустят, а вот лишние подозрения и напряг могут возникнуть. – Ну все, Вергилий, пошли отсюдова, – сообщил я шерифу. – Задрали инопланетянские рожи. И архитектура мне их уежищная не нравится – на нервы действует. – «Так и хочется обвалить», – добавил я про себя. – Поехали в город, что ли. Нью-Монреаль ваш посмотрим. – Не Нью, просто Монреаль, – придирчиво уточнил шериф. – Да по хрен, если честно. Мы направились к разделяющей базу на части стене, там шериф повторил процедуру с всовыванием руки в отверстие на воротах, и мы оказались на другой половине. Даже дышать как-то легче стало – чес-слово! – Эрл, давай уж без уверток, – обратился я к шерифу. – Тебе от меня явно что-то надо. Я не кретин и давно понял, что просто так возиться с человеком и все ему разжевывать здесь никто не будет. Тем более персональным гидом работать. А уж занимающаяся этим фигура типа шерифа… всяко нонсенс! Давай колись – в чем твой интерес? Или я совсем нехорошее заподозрить могу. На то, что он сразу все выложит, я не рассчитывал, но хоть правдоподобную легенду выдать должен. От нее и плясать будем. К сожалению, никакого внятного объяснения происходящему я так и не получил, если не считать подтверждения шерифом моей гипотезы о собственной нужности – от этого Эрл Гарретт отнекиваться не стал. – Ты прав. Наверное, заметил, что я не особо свой интерес скрывал? Действительно, ты нужный мне человек, я специально тебя встречать пришел. Но серьезный разговор будет, когда ты здесь освоишься и в происходящее вникнешь. В чем, кстати, изо всех сил пытаюсь тебе сейчас помочь. Пока же все мои предложения бессмысленны. В любом случае на мою помощь можешь рассчитывать. – Это часом не предложения, «от которых невозможно отказаться»? – Нет. Я на тебя посмотрю и предложу то, от чего ты сам отказываться не захочешь. Заметь, есть разница с тем вариантом. Если я ошибся, то вообще ничего предлагать не буду, а с тебя взятки гладки. Договорились? – Где кровью подписать? – Не надо подписывать, – ухмыльнулся шериф. – Повторю: если не подойдешь, то и вопроса не возникнет. А если все как надо пойдет, то зачем такие сложности? Ну в эту игру забавно будет поиграть. Хотя, конечно, шериф в цель попал – если ему нужен был человек, готовый доргов гасить, то он его нашел. Но сомнительно, что все так просто – ксенофобов и потенциальных бойцов тут и без меня достаточно должно быть. Посмотрим, короче, понюхаем. Я еще в себя не пришел и до конца не поверил, что на другой планете. Но высокопоставленный мент в друзьях всяко не лишним будет. А чем шериф хуже мента? Даже лучше намного и на наших ублюдочных ментов совершенно не похож. Но, думается, с его помощью любые проблемы будут гораздо проще решаться. Тенистыми тропинками мы прошли человеческую часть базы и вышли к воротам. Предъявили документы на КПП[225] и выбрались наконец за периметр. Если не знать, что внутри, то со стороны база больше всего напоминала зону или военную часть. Высокая серая стена с колючкой поверху, ров с водой (канава обычная) и «егоза» на подходе. Ну и «пионервожатые» на вышках. Лагерь, одно слово… Машина шерифа находилась прямо у въезда на базу – открытый джип «Ренглер». Почему-то он не стал на территорию заезжать. Рядом стояла «Багги», где скучали уже виденные мной шерифовы помощники – один за рулем, другой за пулеметом. Еще один, незнакомый, расположился на заднем сиденье джипа. Нормально так, с хорошей охраной, наш шериф катается. Небезопасно, видать, в окрестностях. А пулемет-то крупнокалиберный – М2, как-то забыл шериф упомянуть, что ему такое позволено, только про коммандос и охрану базы говорил – тактичный человек, ничего не скажешь. Мы забрались в кабину джипа. Шериф уселся за руль, включил зажигание, а потом дернул какой-то рычаг под левой рукой. Машина странно фыркнула, зашипела и… завелась. – Это что было? – тут же заинтересовался я его непонятными манипуляциями и необычным поведением техники. – Пневматический стартер. Тут на все машины компрессор и баллоны устанавливают. – С какого перепугу? – Да, не успел тебе рассказать. Что такое магнитные бури, знаешь? – В общих чертах. Они как-то с солнечной активностью связаны. Когда самочувствие паршивое, головная боль и тому подобное, все сразу начинают на магнитные бури сетовать. – Те, кто жалуется, в общем-то, правы – на здоровье действительно влияет, но тут еще один момент есть. Понятие электромагнитный импульс тебе ведь тоже знакомо? – А как же. Один из поражающих факторов ядерного оружия и основной – электромагнитного, – отчитался я. Помню, оказывается, еще что-то. – Выводит из строя электронику. – Так вот, сильная магнитная буря на электронику действует намного хуже. На Земле такие редкость, а тут в порядке вещей – почти непрекращающаяся буря, кстати, еще одна из причин, почему не все люди к здешним условиям адаптироваться могут. И электроника, если не экранирована, долго не живет. Даже с обычной электрикой проблемы: вихревые токи возникают – коротит, где только возможно, изоляцию пробивает и лампочек не напасешься. Радиосвязь практически невозможна, а любые батарейки и аккумуляторы моментально дохнут. В общем, много всяких радостей… так и живем. Потому и стартер воздушный. Сюда новую технику переправлять бесполезно – просто работать не будет, а военной нам никто не даст. Тут только старые модели, с минимумом электрики, и то постоянно что-то горит и ломается. Машины в основном на дизелях. Привыкай, в общем. Вон оно как! А я-то уже грешным делом о минах с радиоподрывом для базы подумывал. Правильно, что пока только сбором инфы ограничиться решил. – А как же комп в администрации? Работал ведь нормально. – Он или из военной техники, на ядерный взрыв рассчитанной, или дорги как-то по-своему экранировали. В городе таких тоже несколько штук есть. – Там своя электростанция? – Нет, с базы подземный кабель проложен, там у них нечто вроде реактора, на бытовые нужды всем с избытком хватает. И то для освещения большинство теперь газ предпочитает – мороки меньше. А вот на окрестных ранчо из всей бытовой техники только газовые плиты (у кого есть), а из осветительных приборов – керосинки. Местность плавно повышалась, и дорога шла в гору. С правой стороны рос лес, живо напомнивший мне нашу уссурийскую тайгу, – такая же невообразимая помесь из таежной и субтропической флоры. Деревья незнакомые, но вон те, например, на сосны или кедры похожи, другие на ясень, клен, дуб и осину, а вот эти уже на пальмы и древовидные папоротники. Все вперемешку, и лианами густо увито. Вдоль дороги лес был вырублен метров на сто, но открытое пространство уже успело зарасти густым кустарником и молодой порослью. С другой стороны тракта ландшафт выглядел как холмистая лесостепь, по ее границе, срезая выступающие языки леса, дорога и проходила. Где-то вдали виднелись большие стада животных, но близко к дороге не подходили, пуганные уже, наверное. Поэтому разглядеть их в подробностях я не смог, а бинокль прихватить не догадался и у шерифа просить не стал – все равно при такой тряске смотреть плохо получится, успею еще наглядеться. Только и понял, что на антилоп, бизонов, носорогов и слонов животные в целом похожи. По крайней мере размером и силуэтом. В высокой, густой траве проскальзывали тела хищников, но этих рассмотреть было вообще невозможно. – За рекой настоящие Великие равнины начинаются – там миллионные стада. Невероятное зрелище! Думаю, даже в прерии или африканской саванне такого изобилия никогда не было. А если и было, то тысячи лет назад, – просветил меня шериф. – У нас тут так – мелочь. К тому же от базы и города стада уже откочевали, раньше прямо с дороги сотнями и тысячами стрелять было можно. Теперь дальше отъезжать надо. Хотя и сейчас наверняка на кого-нибудь наткнемся. Как бы в подтверждение его слов уже через пару минут идущая впереди «Багги» срубила очередью из пулемета пару зверюг, напоминающих кого-то из семейства кошачьих. Толком рассмотреть их не удалось, мы, не останавливаясь, промчались мимо. – Хищников от трассы отгоняем. Если верхом едешь, лигры[226] напасть могут, – бросил мне Эрл. «Ага, лигры, значится… Действительно на помесь тигра и льва немного похожи», – отметил я про себя. Еще через некоторое время мы притормозили, парни шерифа, не выходя из машины, сняли из винтовок пару довольно крупных, похожих на помесь импалы с гну антилоп из небольшого пересекающего дорогу стада. Правильно, пулеметом их бы вдребезги разнесло. – В бар закинем, нам стейков нажарят, из этих он очень вкусный, – снова пояснил шериф. Я даже слегка расстроился: если здесь с охотой все настолько просто обстоит, зачем тогда профессиональный охотник нужен? Нет, приятно, конечно, что нетронутая, девственная природа, но на хлеб-то зарабатывать я чем буду? То есть не пропаду, естественно, даже на одном мясе проживу, но вот сделать нормальных денег не получится. А без них сложно мои дальнейшие планы реализовать. В то время как парни сноровисто свежевали добычу, я вышел вблизи рассмотретьпредставителя инопланетной фауны. Рога, копыта – антилопа как антилопа… Порода совершенно незнакомая, хотя и на Земле разновидностей невероятное множество, зачастую друг на друга совершенно непохожих. А еще козлом, бараном или быком запросто может оказаться – неспециалисту в ряде случаев и не отличить. Что уж тут про чужую планету говорить… Хотя конкретный экземпляр все же до боли на знакомых мне животных смахивал. Да и лигры эти тоже… Наводит на размышления. – Интересно, это конвергентная эволюция[227] или местное зверье с земным общие корни имеет? – Классификацией видов и уж тем более проблемами корней тут заниматься некому, да и некогда. А так… сторонники обоих гипотез есть, – ответил на мой вопрос Гарретт. – Названия животным в основном по аналогии с земными даются, как и географические, к слову. Кое-что в «Пособии колониста» есть, но немного. Мы тут тысячной доли не исследовали. Чуть не каждый день что-то новое о планете и ее биосфере узнаем. Беда в том, что даже то, что узнали, систематизировать не можем – не до того, и грантов на научные исследования не предусмотрено. А тем, кто бы хотел такими вещами заниматься, тоже кушать надо. Хреновая ситуация, и «рука чужих» чувствуется. Тут не развитием колонии и полноценным освоением, а только надеждой на поставки с Земли пахнет. Подсадили переселенцев на кормушку. Какой смысл что-то исследовать и делать, если, занимаясь этим, ноги с голоду протянешь? А администрация только добычей ресурсов для доргов, получением от них ништяков[228] и расширением канала с Землей заинтересована. На этом вся экономика и построена. По первым впечатлениям у меня именно такое мнение сложилось… Могли бы организоваться и выделять на науку деньги, но тут это, видать, не прокатило – есть кому «неправильные» порывы душить и тормозить. Какая-то «высшая идея» могла бы помочь, но какие у современной западной цивилизации идеи и ценности? Только личное материальное благосостояние заботит. Еще в какой-то степени торжество дерьмократии, либерастии и прочие гей-парады. Вот и жрут это дерьмо ложками. Похоже, к своим надо прорываться, тут каши не сваришь. Коммунистическая идеология на родине благополучно загнулась, а капиталистическая так и не прижилась, но «порох в пороховницах», учитывая контингент сюда угодивших, у наших людей должен был остаться. Менталитет у русских такой – установки типа: «А хули?!», «Не хрен», а потом «По хрен!» у нас в крови, как и врожденная оппозиция к власти – любой! И сложившаяся ситуевина многим соотечественникам должна быть поперек горла. А когда нам что-то не по душе, все остальное отступает на задний план. С мысли меня сбил шериф, который решил продолжить «диалоги о животных»: – Лично я не специалист, но знающие люди говорят, что фауна здесь больше всего на нашу плейстоценовую похожа, с вариациями и реликтами предыдущих эпох… вплоть до динозавров. – Что, натуральные динозавры есть? – Есть, натуральнее не придумаешь, и немало! Причем не жалкие вараны с крокодилами. Сам как-нибудь убедишься. Их изредка стреляют. – Они как – большие и съедобные? Убить сложно? – тут же взыграл мой охотничий и гастрономический интерес – какова динозаврятина на вкус и сложно ли ее добыть. – С нашим оружием проблематично… А на пулемет не смотри, мы по другому ведомству – на охоту не ездим. На вкус же неплохие. Не хуже игуаны, для тех, кто понимает, любители за мясо хорошо платить готовы, но охота очень опасна – есть вариант, что тобой перекусят. – Любители перекусят? Шериф шутку понял, но не принял: – Да, из тех, кто другими любителями перекусить не брезгует. – Что, и тираннозавры бегают? – Нечто похожее. Издали видели. А те, кто ближе столкнулся, рассказать уже не смогли… Весело у них тут. – И что, малахольные, ни одного завалить не смогли? Собраться да облаву устроить – всего делов, – подколол я Эрла. Шерифу мои слова почему-то не понравились… – Сам попробуй. Им и крупнокалиберная пуля как слону дробина, почти не заметят. Серьезно ранить очень сложно, и живучи невероятно, а мозгов с орех – попасть, еще и череп пробив, почти невозможно – на свою винтовку можешь не рассчитывать. А у некоторых и запасной мозг имеется где-то чуть ли не в заднице, поэтому даже без куска головы помирают совсем не сразу – растерзать и сожрать охотника вполне успевают. На них с пушкой ходить хорошо, крупнокалиберный пулемет тоже остановит, но я бы не рискнул. – Я-то попробую однозначно – если надо, и задницы отстрелю, но думал, здесь народ покруче собрался. Наши предки мамонтов, саблезубых тигров и пещерных медведей копьями и дубинами валили, аж всех извели. А тут какие-то тупорылые ящеры против винтовок. Шериф выдал непереводимое выражение в смысле: флаг в руки – барабан на шею!.. А потом, помолчав, добавил: – И с мамонтовой фауной ты не прав, впрочем, в этом отношении все земные гипотезы ошибочны. Есть достоверные сведения, что Землю в прошлом не раз посещали инопланетные гости. И плейстоценовую фауну истребили вовсе не наши предки, а именно они. А еще раньше «гости» истребили миоценовую фауну и все остальные мегафауны, вплоть до динозавров. Усек? – И зачем это им понадобилось? – Потом узнаешь, если я тебе рассказать надумаю, – гадко ухмыльнулся шериф и замолчал. После этого я наблюдал передачу «В мире животных» уже без комментариев. Между тем антилоп разделали, куски мяса сложили в пластиковые пакеты и загрузили в багажник «Рэнглера». У «Багги» таковой просто отсутствовал. Мы тронулись дальше. Еще несколько раз нам встречались ошивающиеся прямо возле дороги группы животных. Одни были похожи на тех же антилоп, другие (отдаленно) – на кабанов, а третьи – на буйволов, но мы их больше не стреляли – в машину не влезет, а попросту переводить зверье здесь, как я понял, не принято. История американских бизонов и африканских слонов все же кого-то чему-то научила. Это радует! Хищники не в счет, их отгонять требуется в силу элементарного обеспечения безопасности на трассе. Могу представить, как человек чувствует себя не в машине, а путешествуя верхом, ожидая, что из-за любого куста какой-нибудь кровожадный тигролев может напрыгнуть. Мне-то ладно – сам виноват будет, но большинство людей к такому не готово. По этому поводу пулемет на «Багги» рявкал еще три раза – результат остался неизвестен, но вроде в кого-то попали… До самого города дорога была пустынна, и нам никто не встретился.Мы рубили лес, мы копали рвы,Вечерами к нам подходили львы.Но трусливых душ не было меж нас,Мы стреляли в них, целясь между глаз.Николай Гумилев
Глава 4 Вольный стрелок
Будь осторожен, незнакомец!Через десять минут мы въезжали в городок, а вернее, в поселок городского типа – Монреаль. Если начистоту, то, по российским меркам, даже до «городского типа» ему было еще очень далеко – дощатые одно– и двухэтажные домишки, каменное здание, одно-единственное, и то – мэрия. Однако традиции – у американцев (канадцев, в частности) принято чуть ли не любое поселение городом называть. Одним словом, человеку, посмотревшему хоть пару вестернов, описывать городок не требуется, не смотревшему… тем более. Правда, ближе к центру дома больше напоминали современные коттеджи, а по окраинам ютились натуральные хибары, но ни те, ни другие из общего стиля не выбивались. А вот что выбивалось, так это многочисленные находящиеся на периферии постройки барачного типа. – Моя вечная головная боль, – скривившись, пояснил шериф. – Это бесплатное жилье. Для шахтеров, кто свое купить не может или не хочет. Большинство первопоселенцев сюда поначалу определяют. Тот, кто нормально работает, здесь долго не задерживается – жилье у нас недорого стоит. Остаются здесь одни сомнительные личности, от которых проблем масса. И еще одно отличие от селений кинематографического фронтира я подметил. Там они обычно располагались на равнинах, в прерии или пыльной полупустыне – среди кактусов, а этот городок раскинулся в предгорьях, окруженный лесами и живописной растительностью, – Великие равнины остались ниже. И сам городок тонул в зелени. Крепостной стеной, как была на базе, городок не озаботился, но заграждения из колючки и егозы шли по периметру аж в три слоя, и сторожевые вышки наличествовали. Как в архитектуре, так и в одежде, население придерживалось откровенно ковбойского стиля – сплошные джинсы, широкополые «стетсоны» и револьверы у бедра. Все это какую-то инсценировку по мотивам… сильно напоминало. Впрочем, если удобно и практично, то критика неуместна. Впечатление усиливалось тем, что некоторая часть людей была одета вполне обычно. Довольно странно такое смешение стилей выглядело, но почему-то органично. Наверное, потому что это не Земля… Хотя и там кое-где поражающая воображение смесь средневековья и современности, Востока и Запада, до сих пор встречается. Азия, Африка, Южная Америка – там возможны любые контрасты. Мне доводилось в таких местах бывать… Больше всего меня удивил транспорт, которым пользовались переселенцы. С машинами все было нормально, их и было-то не слишком много, преимущественно внедорожники и небольшие грузовики, но вот лошади меня просто потрясли! Этих зверей и лошадьми-то трудно назвать – вернее, совсем нельзя, хотя какие-то общие черты, безусловно, имелись. Например, на этих животных тоже ездили верхом… Вообще-то, корпусом они на лошадей смахивали, только выглядели гораздо мощнее. Передние ноги чуть длиннее задних, отчего линия спины спадала вниз. Но неудобств всадникам это, похоже, не доставляло. Шея длинная, голова в целом тоже с лошадиной схожа, если не считать наличия большой зубастой пасти… Я в какой-то книжке по палеонтологии картинку видел, кажется, там похожая тварюга называлась морпусом.[229] – Это что за звери? – вопросил я шерифа. – Мустанги. Дорги для нужд колонистов из местной породы вывели. Хотя заплатить изрядно пришлось. Обычные лошади здесь не акклиматизируются, а эти им в скорости почти не уступают, а силой и выносливостью далеко превосходят. Умнее собак, да и жрут абсолютно все, как свиньи или медведи. Здесь и другие похожие на лошадей животные есть – например, гиппарионы, но они мелковаты, а эти самыми подходящими оказались. – Всеядные? – Действительно, клыки у этого эквивалента лошадок были немаленькие – не хуже кабаньих. И корешки выкопать, и кишки выпустить… – Всеяднее не бывает! А что наиболее ценно, у измененных особей доминантные гены – при скрещивании с дикими собратьями потомство все нужные характеристики наследует. Как выяснилось, это было еще не все – на ногах (или лапах?) у этих милых коняшек оказались не копыта, а когти, которые могли втягиваться! Поручик Ржевский бы обзавидовался. Впрочем, и ороговевшая кожа пальцев от копыт мало чем отличалась. Вот такие непарно… когтистые ездовые зверушки у здешних вакеро. За разговором мы проехали мимо мэрии, а недалеко от нее Эрл показал мне свое место работы – небольшой домик, ничем, кроме скромной таблички на дверях «Шериф», от других не отличающийся. – Теперь знаешь, где меня искать. Если здесь нет, то я на выезде или в салуне – сейчас туда и заскочим. Дома почти не бываю. Только ночую, да и то не всегда. Салун «Фронтир» мало чем отличался от своих кинематографических и исторических аналогов. Только двери были нормальные, а не низенькие «крылья летучей мыши», через которые так удобно выкидывать пострадавших в драке. Для желающих культурно отдыхать на воздухе, а не в прокуренном помещении столы были расставлены и на улице, а к салуну пристроен навес. Даже небольшая сцена и танцплощадка имелись – просто центр досуга! Кроме коновязи, рядом наличествовала стоянка для машин, куда мы и заехали. Шерифовы помощники извлекли из багажника мясо антилопы и потащили его куда-то на задворки, а мы с Эрлом, не заходя внутрь, уселись за столик на улице. Не успели мы толком расположиться, как подскочила пухленькая, симпатичная официантка в белом передничке, и шериф по-хозяйски распорядился: – Мари, мы там мясо привези, стейков с картошкой нажарьте, а пока давай пива на пятерых и что-нибудь на закуску. Сэму скажи, что нам переговорить надо будет, попозже, как освобожусь. Я прям умилился, как родным повеяло. Готов спорить на что угодно, что денег с нас тут не возьмут. Все в традициях расейской милиции. Хотя когда бы это наши менты для крышуемой точки (вернее сказать, той, которую доят, – толку-то с них никакого нет) что-нибудь сделали? Например, мяска подкинули? Нет, за нашей милицией такого не водится. В этом отношении Эрл выгодно отличается. Даже сравнивать нельзя: шериф – это не мент! – Для виски вроде рановато, или тебе все же чего покрепче? – обратился Гарретт уже ко мне. – Нет, пиво вполне подойдет. Вернулись шерифовы помощники и подсели к нам за столик, тут же и пиво подоспело. Нефильтрованное и очень вкусное, кстати. Пока мы, неторопливо отхлебывая, дожидались бифштексов, я рассматривал окружающую публику. Народу по этому времени было немного – человек десять на улице и еще сколько-то внутри заведения. Но, по моим представлениям, здесь могло бы разместиться раз в двадцать больше людей. Салун размерами лишь немного уступал мэрии – самому большому зданию в городе. Шериф подтвердил, что вечером примерно столько и наберется. Слышалась английская и французская речь. А я все никак не мог отделаться от ощущения, что не на другую планету, а прямиком в среду ковбоев, разведчиков-скаутов и трапперов угодил. Ближе к вечеру наверняка игроки и бандиты подтянутся… Просто наваждение какое-то!.. Потом мое внимание привлекли два мужика в красных мундирах, сидевшие через пару столиков от нас. Уже догадываясь, кто они, я все же уточнил свои предположения у шерифа. – «Красные куртки» – парни из конной полиции. – Их мундиры-то не демаскируют? – Не без того, но что поделаешь – традиция. Впрочем, они по кустам не ползают – другие задачи решают. А если потребуется, то и камуфляж наденут. – Как я понимаю, они не твоя епархия? – Да, мне не подчиняются, эти ребята больше по окрестностям, а я с помощниками за порядком в городе слежу. – Что, на весь город вас всего четыре человека? – поразился я. – Пять. Клод сейчас в участке дежурит. А конной полиции полуэскадрон – они нам в случае чего помогут. Как и мы им. Впрочем, я имею право любого на помощь привлечь – у нас почти все взрослые мужчины, из тех, кто вес в городе хочет иметь, в ополчение записаны. Ты вот будешь в ряды вступать? – Почему бы и нет. Что для этого надо? – Ничего особенного, заедем в участок, в списки тебя внесу, подпись поставишь, и все. Только потом будь готов по первому зову с оружием на сборный пункт прибыть. – И часто прибывать придется? – Нечасто, только если банда налетит и твоя очередь будет. Много народа еще ни разу не мобилизовали – войн пока не случалось. – А что за банды? Много их тут? – Хватает, но в основном небольшие. Негры, латиносы, белое отребье – каждой твари по паре. Забавно, сам шериф негров неграми величает, а не афро… гекатцами, к примеру, видать, слетает с людей в здешнем климате политкорректное дерьмо. Принесли куски жаренного на углях, с дымком, мяса. К нему картошку и зелень. И разговор на некоторое время увял – я так от одного запаха чуть сразу слюной не захлебнулся, а когда впился в сочное мясо зубами, стало вообще не до чего… Потрясающе вкусной эта антилопа оказалась! Считается, что выдержанное мясо вкуснее свежей убоины, но я в большинстве случаев предпочитаю парное. А антилопятина меньше часа назад еще бегала. Об оплате счета, как я и предполагал, никто не вспомнил. Когда с обедом было покончено, шериф отослал своих сотрудников в участок, а мне сказал: – Пойдем, до оружейного тебя провожу, тут недалеко. Экипироваться будешь. Ну в таком деле меня упрашивать не надо. Мы поднялись из-за стола, а буквально через пару минут уже подходили к нужному магазину. Действительно, недалеко. Хотя тут все близко… Магазинчик оказался совсем небольшой. Переступив порог, я обежал взглядом стеллажи с оружием и амуницией. Кажется, выбор не слишком богат… Или это я изобилием земных магазинов избалован? Зашедший следом Эрл представил меня владельцу магазина – крепкому, светловолосому, немного бульдожистого вида мужику – сразу чувствуется хватка, да и в облике нечто такое проскальзывает… Тот отложил в сторону полуразобранный пистолет, который до этого тщательно чистил, и вышел из-за прилавка нам навстречу. – Знакомьтесь, это Андре – наш оружейный магнат. А это Серж, он с последней партией прибыл. Ему хорошая винтовка нужна, Андре, подобрать поможешь? – Не вопрос, сделаем. Мы с оружейником пожали друг другу руки. – Тогда вы тут разбирайтесь, а я пойду: дела. Серж, как здесь закончишь, в участок подходи, там буду. Бывай, Андре. Шериф скрылся за дверью, и Андре перевел взгляд на меня. – Ну выбирай, – усмехнувшись, он обвел широким жестом витрины с оружием. – А что тут выбирать-то? Сплошь штатовское старье, – скривился я ему в ответ и вдруг, как черт за язык дернул, пошутил: – Калаши есть? – Бля, ты что – русский?! – сразу сделал стойку Андре. – От русского слышу, – перейдя на родной язык, рассмеялся я. – Я сразу как почувствовал. Тогда еще раз здравствуй, земляк! – До этого немного смурной Андре мигом превратился в само радушие. – Можешь Андреем звать, хотя я и к Андре давно привык. Пойдем, вздрогнем за встречу, не убежит от тебя винтовка. – Тогда я Сергей, а выпить – дело святое. – Давно дома был? – Давно, все больше на чужбине обитал. – Вот и я тоже, – тяжко вздохнул Андрей. – А теперь вообще здесь… – Слушай, а еще наши тут есть? В городе, в смысле. Про Новороссийск я уже слышал. – Есть, но мало, да и те в большинстве из эмигрантов-диссидентов еще советского времени, – Андрей поморщился. – У меня с ними отношения как-то не складываются. Или второе поколение, но они одно название, что русские, обычные американцы. Андрей закрыл дверь и повесил на нее табличку «Перерыв». – Ну их всех на хрен, – пояснил он. – Наверняка сегодня никого не будет, если только патронов кто зайдет прикупить – ничего, потерпят, а мы хоть посидим без суеты. Это с завтрашнего дня как белка крутиться буду, когда другие попаданцы вооружаться потянутся. Только ты у нас первая ласточка. Пойдем. – Андрей повел меня в недра магазина, попутно давая пояснения: – Тут у меня оружейка, там мастерская, наверху сам живу… а вот это помещение для релаксации. – Он открыл очередную дверь. – Заходи, располагайся. Комната мне понравилась – просторно, светло. На полу и стенах циновки, плетеная мебель… Стены отделаны цветной штукатуркой с орнаментом. В целом мексиканский стиль напоминает, а может, он и есть – я в Мексике не был. До Канады вообще на североамериканский материк не ступал. Только в странах Центральной и Южной Америки бывать доводилось. Между делом радушный хозяин уже накрывал немудреный стол – одни легкие закуски. Оно и правильно, а я так вообще после обеда. – Этот вискарь их поганый мы пить не будем – самогон самогоном. Сколько лет по заграницам живу, так и не привык – просто тошнит от него! С этим я был полностью согласен – и сам так считаю. – Давай-ка водочки. – Андрей разлил по стопкам. – За встречу! Закуришь? – Даже не знаю, вроде недавно в очередной раз бросил… – с сомнением протянул я, курить хотелось жутко! – Я тоже бросал, а здесь опять закурил. Правда, только под это дело. – Он щелкнул пальцем по горлу. – У доргов, кстати, хорошие лекарства есть – моментально никотиновую зависимость снимают. – А ладно, давай, змей-искуситель, – потянулся я за сигаретой. – Пропади оно все пропадом! «После всего того, что случилось, да не закурить…» – мысленно оправдал я свою слабохарактерность. И щелкнув зажигалкой, с непередаваемым наслаждением затянулся… Разлили еще… Выслушав мою недлинную и, как оказалось, очень стандартную историю с попаданием на Гекату (ну а какой ей еще быть), он поведал свою, несколько более заковыристую: – У меня и там, – Андрей почему-то ткнул пальцем в пол, – оружейный магазин был, не чета этому, да и не один… – И как тебя сюда занесло? Зачем в освоители подался, если и так весь в шоколаде был? – Это вы все, землепроходцы, непонятно куда вписались, а я тут вообще случайно. Думал торговую сеть расширять, расширил, мля… – Не понял? Сюда расширять?! – поразился я. – Да нет, все проще. Собрался еще магазинчик открыть на северных территориях. Слетал, провентилировал вопросы – спрос на оружие хороший оказался. Помещение заранее арендовал, даже продавца подобрал. Документы выправил, с доставкой решил… Оставалось только товар и оборудование для мастерской до места перебросить. А попутное суденышко как раз «освоительским», мать их в душу, оказалось. Вот и подкинули, только не туда, а сюда… – Весело! – счел должным посочувствовать я. – Не то слово! Хорошо, товара не лишился и здесь худо-бедно устроиться смог. А потом местная администрация, – Андрей аж скривился, выделив голосом последние слова, – предложила с их поставками поработать – все равно кому-то надо было этим заниматься, а мне по профилю в самый раз. Отказываться не стал, иначе в трубу вылетать – мое-то все давно закончилось. Теперь только тем, что эти перцы соблаговолят подкинуть, торгую. А они хрень всякую тащат – старье с военных складов по дешевке скупают. Задницы на теплых местах угнездили, уроды, и ничего их не колышет. Неинтересно им специальными заказами заниматься – будьте довольны тем, что есть. – Андрей в сердцах сплюнул. – Кстати, а почему все же крупные калибры под запретом? С охраной зверушек я уже понял, но шериф, кажется, был со мной не до конца откровенен, – поинтересовался я. – Звездит, как Троцкий, этот шериф. Непонятный он тип. Хотя… вроде бы и мужик неплохой. Не канадец, кстати, говорят, в одиночку с американской территории притопал. А это, я тебе скажу, реальный подвиг! И как-то сразу в шерифы пролез. Про калибры же… Мощных стволов «инки» просто боятся – восстаний и покушений опасаются. Их комбинезончики только большим калибром взять можно, другое оружие не опасно. Хотя автоматическое тоже не любят. Было тут пару случаев… после этого запрет и ввели. У кого-то что-то изъяли, остальные стволы попрятали. Но такого оружия тут с самого начала немного было. Теперь вот прямо на базах то, что доргам не нравится, отбирают. А охрана природы – это пурга для отвода глаз. Дорги сами охотятся – слетает глайдер с десантом на такую охоту, а после этого в пампасах туши сотнями гниют. И на хрена им это надо? Хоть бы мясо забирали или шкуры. Нет, понятно, что и люди хороши. Слонов перебили, но это ради бивней. Янки бизонов извели, тоже причина была – индейцев кормовой базы лишали. А эти-то зачем? Нам всякую муть про браконьерство втирают, а то, что зверье тут такое попадается, которому все наши пукалки до лампочки, им по херу. Постоянно кто-то пропадает: был человек и нету! Даже косточек не осталось. «Желткам» вообще до людей параллельно, лишь бы угля стране давали! Криптонитового, мля… – Кому? «Желткам»? – Да, «инкам». Инопланетянам этим долбаным. Ты их рожи-то видел? И правда, что-то есть. Существует сорт яиц с оранжевым желтком. Почти один в один с их цветом лица. – А я слышал, что их Хозяевами надо называть, – невинно поинтересовался я. Андрей грязно выматерился. – Подхалимы жополизные так зовут, а не нормальные люди. От шерифа, небось, слышал? Так его положение к политкорректности обязывает. Хотя она у нас тут с перекосом, только «желтков» и касается. Общечеловеки, пидоры и прочие… кто за нее так ратовал, здесь у параши. – Андрей, – хмыкнул я. – А какой у тебя индекс лояльности? – Да такой же, как у тебя, иначе разговоры бы тут неизвестно с кем не разговаривал, – указав глазами на мою татуировку, отозвался он. – К тому же ты русский. – А если я «казачок засланный»? С чего такая откровенность с новым человеком? – Сами дорги провокаторов к нам засылать еще не додумались. Да и зачем им это, у них тут неограниченная власть. Администрация, чтобы выслужиться, пробовала, но таких быстро на чистую воду выводили, а наколки подделывать они не умеют. К тому же о моей позиции тут и так всем известно, но вес определенный имею – просто так убрать не выйдет. А беспорядки, как уже говорилось, «желткам» не нужны. – Понятно. – Кстати, раз уж речь зашла – с людьми, у которых индекс больше тройки, язык не распускай – стукнуть могут. Даже «троечники» могут, не окончательно еще «ценности» западной цивилизации повыветрились. Но все это дерьмо потихоньку отслаивается, что не может не радовать – условия такие. Только благодаря этому мне этот мир нравиться начинает. Андрей разлил нам еще по одной и опять закурил. Надо сказать, «под это дело» дымил он как паровоз. – Еще бы от инопланетной дряни избавиться… Они в наши дела почти не лезут, но за поставки ресурса и порядок строго спрашивают – если что не так, сразу следуют репрессии. И рыпаться бесполезно. А кислород нам перекрыть несложно. Урежь поставки с Земли, и всем туго придется. Чтобы выжить и совсем не одичать, чисто за пайку на них вкалывать надо будет. – Андре немного помолчал и добавил: – Есть вроде отдельные поселения, индейские в основном. Те почти на полном обеспечении живут. Разве что рейнджеры им что-то подкидывают – оружие, инструменты. Меновая торговля, в общем. Но такое не поощряется, а без этого там полный каменный век наступит. Лично я к такому не готов – без минимальных благ цивилизации обойтись сложно. Я впитывал ценнейшую информацию. По ходу, тут уже революционная ситуация назрела. Как там ее: верхи хотят, но низы не могут? Или это из другой оперы? Тьфу, совсем «единственно верное» учение позабыть успел. Надо бы освежить в памяти… Что это меня торкнуло? Недавно африканских революционеров клеймил, а теперь сам туда же… Но тут ведь совсем другая ситуация, не правда ли? Инопланетный агрессор атакует, и Родина в опасности! Революция – это когда своих шишек надо сковырнуть (к сожалению, на их места не лучшие усядутся), а тут чужие. Так что это восстание! А я повстанцем буду – по крайней мере звучит красиво. Как там в скрижалях записано? «Необходимо захватить телефон, телеграф, вокзалы и мосты». То есть порталы… Потом ответим на доргский террор вообще зверским террором… Затем все у них отнять и поделить. Зафигачить индустриализацию… Нет, эта мысль мне определенно нравится! Может, я что-то важное и пропустил, но додумать и вспомнить несложно… А не сменить ли имидж? «Маузер С96» в «жовтой кобури» и чекистскую кожанку себе завести? На страх агрессору! Чистки, расстрелы – благодать! Как об обстоятельствах «попадания» и доргах вспомню, сразу очень привлекательной такая идея начинает казаться… Ну а когда рай будет построен на этой отдельно взятой планете и все классово, расово и биологически чуждые элементы чужих развешаны на фонарях, можно будет и за земную верхушку взяться. А вот не хрен было у «инков» (как-то быстро ко мне это слово прилепилось) с ладони жрать и людьми торговать. Хотя у наших «администраторов» и без этого «заслуг» хватает… Но это, конечно, в дальней перспективе – надо же к чему-то хорошему стремиться? Должна быть у человека в жизни цель (желательно в перекрестье прицела) – светлая мечта, так сказать! Эк, меня в ненаучную фантастику занесло! Мечты и наполеоновские планы, однако… Сначала здесь надо разгрести… Вот опять! «Блин, разгребатель нашелся», – самокритично подумалось мне… Я вообще очень самокритичный человек. Правда, только до той поры, пока с моей самокритикой какая-нибудь сволочь соглашаться не начинает. Это моя самокритика, и не лезьте в нее своими грязными лапами! Ну ладно – сначала программа-минимум: «инкам» и ренегатам из администрации конкретно навешать (очень уж я злопамятный) и доступ к порталу получить. И чтобы за это ничего не было… А что? Очень существенный момент! Я же не камикадзе. Под неспешный разговор ушла поллитровка, но следующую решили не начинать – середина дня только, и дел у обоих еще завались. Ему к завтрашнему столпотворению готовиться, а мне… да черт его знает, что там шериф для меня придумает. Четверть литра для меня не доза, но вот усугублять не стоит. Быстро убрав со стола остатки импровизированного празднества, Андрей сказал: – Пойдем винтовку тебе смотреть. И мы направились в зал. Маузеров у Андрея не нашлось, поэтому от варианта «комиссара в пыльном шлеме» временно пришлось отказаться. – Честно тебе скажу, выбирать особо не из чего – что мне дают, то и продаю. А поставляют сплошной отстой! Таким, как ты, положен один бесплатный ствол: винтовка, дробовик или пистолет – на выбор. Тем, кто гладкоствол или пистолет берет, разница выплачивается. Но я так понимаю, ты винтовку хочешь? – Ага, ее. – На автоматы даже не смотри, они не по твоим индексам. Я, кстати, и не думал – М-16, что у него тут стоят, мне и даром не нужны! Надежность у них никакая, а я себе не враг. Андрей между тем продолжал: – Можно, конечно, М-14 взять, у нее переводчик огня снят, но обратно воткнуть – дело пары минут. Хотя я бы не советовал – очередью из нее никуда не попадешь, да и вообще далеко не лучшая машинка. Бери «Гаранд». В принципе, я и сам к такому выбору склонялся, раз уж больше ничего нет… Существует у М-1 несколько недостатков, но и много хорошего я про эту винтовку слышал. Хотя самому пользоваться не довелось. Зато что такое М-14 и М-16, мне хорошо известно – приходилось сталкиваться, и иметь с ними дело я совсем не расположен. – Слушай, а апгрейд этой винтовочке сделать реально? – Чего же нереального? Приклад подогнать могу. Пламегаситель поставить – есть у меня подходящие. Еще кое-что по мелочи… И патроны с увеличенной навеской пороха есть. Я с ними уже экспериментировал – мощнее получается, а баллистика не страдает. Делать? – Делай, конечно. Раз уж выбирать не из чего, надо эту по полной программе усовершенствовать. Но я не это хотел спросить. Вместо патронной пачки на питание из магазина переделать возможно? Насколько мне известно, модифицировали штатовцы эти «Гаранды» под магазины. Главный недостаток М-1 Garand заключается именно в невозможности дозарядить оружие, пока всю пачку из восьми патронов не изведешь. А когда отстреляешься, пустая пачка с характерным резким звуком вылетает. Что не есть хорошо! Это как противнику прямо сообщить, что у тебя патроны закончились. – Без проблем. Хочешь от браунинга[230] двадцатизарядный поставлю? Вон такой стоит. – Андрей кивнул на стеллаж. Я проследил за его взглядом и содрогнулся от вида уродливой конструкции. – А поменьше нельзя воткнуть? Патронов на десять. Уж больно этот громоздкий. – Не вопрос, подберу чего-нибудь от охотничьих винтовок – самих уже нет, но несколько магазинов под 30–06[231] завалялось. А знаешь что – лучше отдам-ка я тебе снайперку, – вдруг спохватился Андрей. – Для хорошего человека не жалко. Эти деятели случайно сюда партию закинули. От нее у меня две штуки остались. Заначил и забыл. Одна моя личная, а вторая тебе, как соотечественнику, будет. В принципе, то же самое, что обычная М-1, но качество на порядок лучше. Помни мою доброту. – Спасибо! – На ней и пламегаситель уже стоит, и даже кожаная накладка под щеку есть – сам делал, старую выбросить пришлось: вся потрескалась и скукожилась. И под магазин переделаю. Но за прицел и работу заплатишь. Как тебе вариант? – Идет, – сразу согласился я. – Тогда через пару часов за ней зайдешь, я тут пока подшаманю, что требуется. – Погоди, я еще пистолет себе хотел. – Это правильно! Тебе какой? Пушку я себе уже присмотрел, но ради интереса спросил: – А что посоветуешь? – Из того, что имеется? Кольт 911-й – без вариантов! В руке как влитой сидит. Точность отличная. Останавливающее действие выше всяких похвал, а «броники» тут мало кто носит. Единственный недостаток: магазин маловат – на семь патронов. Все это я и так знал и именно к кольту уже примерился, а то, что магазин небольшой, так воевать с пистолетом наперевес я не собираюсь, для этого другое оружие существует, а вот для всяческих неожиданностей и это вполне сойдет. Этот кольт в свое время под нужды армии разрабатывался. А воякам хотелось, чтобы лошадь с копыт валило. Мне тоже подобная мощь нравится. – Можешь и канадский «Пара-Орданс» взять – те же яйца, только в профиль. Зато этот уже тринадцатизарядный, еще кое-какие модификации – хорошая штука, но он в два раза дороже. – Давай на обычном кольте остановимся – я не дочка миллионера. Плечевая кобура к нему есть? – Как не быть, держи. Я скинул куртку и начал пристраивать на себе подвесную с кобурой и подсумком на два запасных магазина. Подогнал, сунул в кобуру пистолет, надел обратно куртку, проверил, удобно ли оружие выхватывать. Внимательно наблюдающий за моими манипуляциями Андрей ненавязчиво заметил: – У нас не принято скрытно оружие носить, у тебя могут неприятности возникнуть. – А если другое на виду будет, тогда как? – Тогда нормально. – Вот и хорошо, не будем местные порядки нарушать. Это у тебя там «анаконда», если не ошибаюсь. Можно взглянуть? – ткнул я в сиротливо притулившийся в самом углу витрины револьвер. – Да, пожалуйста, – протянул мне могучую, брутального вида пушку Андрей. И прокомментировал: – Великолепный револьвер, по точности с ним, пожалуй, никакой другой и не сравнится. Но для самообороны слишком тяжелый и громоздкий. И отдача большая, – не стал кривить душой он. – У этой модели ствол восемь дюймов, а других у меня нет. Он вообще единственный остался. Чисто охотничий вариант. Или для спортивной стрельбы. – Я охотник и есть. Сколько? Калибр у этого кольта действительно могучий, но меня это не слишком заботило – в принципе, я даже из своего «ремингтона» с одной руки могу стрелять и попадать, что характерно! А об «анаконде» давно мечтал, но прикупить как-то не складывалось. – Тут такие не слишком популярны, напрасно, по-моему, – не понимает народ… поэтому недорого отдам. Кстати, он из первых выпусков – видишь, накладки на рукоятке деревянные. Потом только полипреновые ставили. Целиком нержавейка, на стволе вентилируемая планка. Короче, за него штука с тебя. – Чего?! – Акула капитализма, блин. – Без торга, – отрезал Андрей. – Он минимум в полтора раза дороже стоит. Но если не нравится, бери вон «смит-вессон» под тот же патрон. Вполне себе хороший револьвер и обойдется гораздо дешевле. – Калибр какой? Сорок четвертый магнум? – хмуро спросил я, понимая, что денежки придется-таки выложить – больно ствол понравился. – Или он под сорок пятый? Эти кольты были разных типов. Сорок пятый, конечно, несколько слабее, но тогда у меня для пистолета и револьвера один вид боеприпаса будет – удобно иногда. Но если сорок четвертым окажется, тем более не расстроюсь! Я уже решил, что этот револьвер в любом случае беру. – Он самый, сорок четвертый, – отозвался Андрей. Так тому и быть. – Заверните. К кольту прилагалась открытая кожаная кобура рыжевато-коричневого цвета, а по случаю того, что я оказался соотечественником, – и пояс-патронташ, на который ее вешать. Именно такой, как в ковбойских фильмах показывают. Одна сторона цепляется к поясному ремню, а другая на бедро сползает. Дополнительно кобура с револьвером крепилась к ноге кожаным ремешком – чтобы не болталась. – Под левую руку кобура есть? – Пистолет я правой собираюсь выхватывать, значит, револьверу место на левом бедре. Я переученный левша, и мне без разницы, с какой руки стрелять, при желании и по-македонски[232] смогу – тренировался иногда. И стреляю вполне прилично, хотя виртуозом, конечно, меня не назвать. Все же для бойца моего профиля пистолеты всегда были только вспомогательным оружием, так что с короткостволом я общался не так плотно, как с автоматами и винтовками. – Найдем, – подбодрил меня Андрей. Распотрошив пачку с патронами, я сразу набил ими гнезда патронташа. Ручную «анаконду» тоже зарядил. И застегнул пояс с револьвером на бедрах – теперь вылитый ковбой, сапог и шляпы только не хватает. По совету Андрея взял еще пару скорозарядников для револьвера и пристроил их в чехольчиках на поясе. Не уверен, что понадобятся, но не помешают – с ними перезаряжать все же быстрее, а стоят относительно недорого. Потом я добрал патронов к остальному оружию. Чувствуется, денег тут до хрена оставлю – сходил, называется, за бесплатной винтовкой! Подпоили и ограбили! Но в душе я сожаления почему-то не чувствовал. – Нож нужен? Твой не всегда подойдет. – Кивнув на «Ка-Бар», Андре протянул мне среднего размера канадский охотничий нож, вполне даже симпатичный. – Хороший ножик, но пока не надо – свои есть. Примерив нож в руке, я взял его за лезвие и без замаха метнул в висящую на стене деревянную мишень. Там уже парочка страшного вида кинжалов воткнута была – для антуража, наверное… – Силен! – Андрей задумчиво посмотрел на результат. Чего там смотреть – десятка. – Тогда, может, такой подойдет? – сказал он и выложил на прилавок небольшой, но тяжелый цельнометаллический метательный клинок, обоюдоострый, с обмотанной нейлоновым шнуром рукояткой. – Как тебе? Крепление на голень. Но и на пояс можно приспособить. – Сейчас посмотрим. А на пояс не надо – голень меня вполне устроит, – пристраивая ножны с клинком на ноге под штаниной, отмахнулся я. Нормально получилось – удобно и незаметно. Я выхватил нож и, резко разогнувшись, отправил его в мишень. – Дайте два! – с трудом выдергивая клинок из пробитой насквозь толстой деревяхи, выдал я. – Ты про запас? – поинтересовался Андрей, но еще один нож достал. – Забирай, но больше нет, закончились. – Зачем про запас – второй на руку подойдет, – сообщил я, застегивая ножны на правом предплечье. Никак не ожидал тут такие замечательные игрушки найти: хорошие метательные ножи – большая редкость. Производители просто не понимают, какие требования к этим изделиям предъявляются и что надо выпускать. А объяснить некому – настоящих спецов мало. Конечно, метать можно практически все, что втыкается, но лучше всего подходит специально приспособленный для этого инструмент. Собственно, как и везде… Для меня такое приобретение особенно актуально. Тут всяческих стрелков до фига, и получше меня наверняка найдутся. Совсем не удивлюсь, если в здешней питательной среде ганфайтеры какие-нибудь завелись… И на рывок руки к кобуре гипотетические противники могут среагировать быстрее. А вот брошенный левой рукой нож для любого станет неприятной неожиданностью. Метательные ножики будут моим последним, не побоюсь этого слова, убойным аргументом! Договорившись с Андреем, что за винтовкой заскочу позже, отправился на поиски шерифа. Шагая по главной улице с револьвером на бедре и глядя вокруг, я ощущал себя персонажем приключенческого фильма. Как и было обещано, Эрл Гарретт отыскался в участке. Принюхавшись к моему выхлопу, шериф с ходу заявил: – Пока ты там пьянствовал, я тебе уже работу нашел. Он, что ли, окончательно мне в няньки надумал записаться? Я об этом вроде не просил! И оглядеться-то еще не успел! А работу предпочитаю выбирать самостоятельно – на хрен такую заботу. Примерно это я ему и высказал. – Не дергайся. Нет, чтобы спасибо сказать! Ты как раз такую и хотел. Без рекомендации от меня искал бы дольше, а нашел бы хуже. В охотники пойдешь? Или побездельничать желаешь? – Подробности, пожалуйста. – Я с Сэмом переговорил, это владелец салуна, где мы сидели. И еще в пару подобных заведений заскочил. Как ты насчет того, чтобы их свежей дичью снабжать? Вроде тех антилоп, что мы привезли. Работа творческая и интересная, заказы на разную живность будут, иногда очень редкую. А многие что-то новенькое, совсем невиданное и экзотическое, попробовать захотят – гурманов у нас хватает, а животный мир почти не изучен. Это тебе не бизонов на мясо и шкуры сотнями отстреливать – там бойня, а не работа. – Что, тут и бизоны есть? – немного невпопад спросил я. – Как не быть, не совсем бизоны, но так называются. – Спасибо, конечно, Эрл. Большое! Но учти на будущее: такие решения я самостоятельно принимать привык, надо было сначала со мной посоветоваться. – Хотел сюрприз сделать, думал, ты против не будешь, – усмехнулся шериф. – Я и не против совсем, но все же… – Хорошо, об этом договорились. Да, еще про работу: оплата сдельная, но не обидят. Точно не знаю, сколько выйдет, но должно неплохо получиться. Кстати, под это дело я твой карабин смогу оформить. На администрацию надавлю – они тоже вкусно покушать любят. Только на базе с ним все равно нельзя будет появляться. Но тебе там только неделю жить. А захочешь, так прямо завтра в город переселишься. Тут съемного жилья хватает. Хотя настоятельно советую с переездом все же не торопиться и тренировочный комплекс в медцентре пройти. Почему-то мне казалось, что и тут шериф какие-то свои цели преследует – вон как уговаривает. Но дареному коню… – А твой-то какой в этом интерес? – Так опекать – это, как ни посмотри, явный перебор! – В простое человеческое участие не веришь? Может, и правильно. Элементарный у меня интерес: я с Сэмом в доле. И давно подумывал что-то эксклюзивное людям предложить, а из «Фронтира» высококлассный ресторан сделать. Да все подходящего человека не находилось. А тут ты подвернулся – профессиональный охотник! Ну и наши с тобой будущие дела, когда ты на этой работе освоишься, будет легче проворачивать, – открыто улыбнулся шериф. – Договор наш помнишь? Больше пока не скажу. Так какое твое решение? – Глупо было бы отказаться. Поэтому действительно спасибо! Но как я заказы принимать буду, если в местной фауне ни ухом ни рылом? Даже названий ваших не знаю. – Ерунда, разберешься, – отмахнулся шериф. – Ты еще в «Памятку» не заглядывал – там кое-что по животному миру есть, с картинками. А чего не окажется, так на пальцах объяснят или нарисуют, что требуется. Тут, знаешь ли, многим видам и названий еще не придумано. Имеешь практически стопроцентные шансы в первооткрывателях оказаться, окрестить или даже своимименем какое-нибудь животное назвать. А скорее всего, и не одно! – Типа: слонопотам Вадбольского? Спасибо, непременно воспользуюсь случаем. – А что – звучит! – хмыкнул Эрл. – Тут и не такие названия встречаются – у первооткрывателей бывает своеобразное чувство юмора. Или его отсутствие… И фантазии необычные… Еще в библиотеку загляни. – Ого, тут и библиотека имеется! – Там в архиве хорошая подборка фотографий животных есть, со справками и примечаниями. И просто описания. Кстати, тебе тоже фотоаппарат завести не помешает и снимки зверей в библиотеку сдавать, желательно с ремарками. Хорошим тоном считается. Иначе нам тут никогда ничего не освоить. И так систематизацией только энтузиасты занимаются. – Хорошо, заведу. Когда к работе приступать? – Торопиться не надо, но и затягивать не стоит. Для начала в прерию лучше с проводниками сходить. Я с рейнджерами договорился, пару раз с ними скатаешься. Завтра вечером в салун подъезжай, там все и обсудите. И с Сэмом окончательно условишься. Как он быстро все разрулил, и когда только успел?! Однако взял меня в оборот Эрл Гарретт – все у него на мази! Остается только по течению плыть… Но взбрыкивать обождем – неумно и пока незачем. – А почему не сегодня? – Ты мне с ирландцем поговорить обещал. Забыл уже? Иначе он дел натворить может и на каторгу загремит. – Понятно. Завтра так завтра. – Теперь пойдем тебя транспортом обеспечивать – машину не обещаю, а вот про мустанга договоримся, – продолжил свою бурную деятельность по скорейшему приставлению меня к делу шериф. Хоть и есть некоторые сомнения касательно местных лошадок, но без транспорта действительно никуда! С верховой ездой у меня все в порядке: достаточно времени провел в местах, где лошадь до сих пор единственное средство передвижения, но эти мустанги-морпусы… Такой цапнет, когтем или клыком заденет – мало не покажется! А пристрелить жалко будет – деньги уплачены… Ладно, будем пробовать, другие вон как-то справляются… Мы вышли на улицу, забрались в машину, и шериф повез меня куда-то за город. Лошадиное ранчо, куда мы прикатили, выглядело… как ранчо. Отличия состояли в том, что разводили здесь не совсем лошадей, а огороженное сеткой пастбище было не слишком большим, к тому же густо заросшим кустарником и деревьями. Там шныряли многочисленные похожие на кроликов, только побольше, зверушки. «Лошадки» на них весело охотились, норовя схватить пастью или сцапать когтями – зрелище незабываемое! Кролики пытались укрыться от них в зарослях, а открытые пространства пересекали исключительно короткими перебежками. Не суетились, в общем. Пока шериф договаривался с ранчеро об аренде транспортного средства, я с интересом наблюдал за повадками морпусов и тихо балдел. Когда мустангам надоедало бегать, они принимались объедать кору и ветки с деревьев, вставая для этого на задние лапы, а передними цепляясь за ствол. Или копали корешки, пользуясь для этого когтями и клыками, обдирали кустарник и даже пробовали жевать траву. Правда, в отличие от настоящих коняг, последнее они делали довольно неохотно. Паслись, в общем, как умели… Неожиданно я стал свидетелем интересной сцены. Мустанг гнал по полянке кролика, но тот был уже близко к зарослям и, видимо, думал, что спасен. Вдруг с дерева на него прыгнул небольшой зверек, сбил с ног, мгновенно разорвал горло и, схватив еще бьющуюся в агонии, раза в три больше себя, тушку, потащил ее обратно на дерево. – Это что за зверь такой суровый? – спросил я у Жака, хозяина ранчо. – Крыса местная – бандикота. – Крыса? Вроде не похожа. Скорее, на куницу или мангуста смахивает. – Фермерам сильно гадят, они так и прозвали. – Нет, это не крыса, это просто песец какой-то! – наблюдая, как, примостив добычу в развилке веток, боевой крыс устроил кровавое пиршество, восхищенно высказался я. – Почему песец? Их же на шкурки разводят, – заинтересовался Жак. – Это не тот песец, это его тезка. Настоящего на шкурку не разведешь, – представив эту картинку, рассмеялся я. – Не слышал о таких, – на полном серьезе сообщил Жак. – Лютый полярный зверь! А вообще-то, не обращай внимания – русский фольклор. Кстати, бандикота тоже название подходящее, что-то в нем такое есть… Звучит, в общем, и страх вселяет! – Мы вроде мустанга приехали выбирать, а не о крысу, – вмешался в наш «содержательный» разговор шериф.Гленн Маррел
Не надо мне награды, не надо мне пощады!
А дайте мне винтовку и дайте мне коня!
А если я погибну, пусть красные отряды,
Пусть красные отряды отплатят за меня, —
Мне бы дьявола коня да плеточку заветную.
И тогда искать меня в поле не советую!
Жалко только волю во широком поле.
Жалко шашку востру да буланого коня…
Глава 5 «Охотник за головами»
Настоящему индейцу завсегда везде ништяк!Проснувшись, я обнаружил, что Бриан еще почивает, – привычное уже зрелище. Но и дело понятное – когда я отходил ко сну, он собирался продолжить бескомпромиссную борьбу с зеленым змием уже в одиночку. Не удивлюсь, если бился до утра, – количество пустых бутылок под столом как бы намекает… Биопластыри со щеки и ноги уже отвалились, а с плеча отклеивался и должен был отвалиться с минуты на минуту, поэтому я его содрал. Под пластырем обнаружился рубец, выглядевший так, как будто заживал не меньше месяца – хорошо подлечили! Я подвигал рукой и плечом – неприятных ощущений почти не возникло, разве что в движениях ощущалась небольшая скованность. Ничего, разработается. Не став будить ирландца, я проделал положенные утренние процедуры, оделся и отправился на конюшню, чтобы навестить Буяна и трофейных морпусов. Там все было в порядке. Приласкав мустанга, я пообещал угостить его чем-нибудь вкусным. Только для этого вкусное хорошо бы еще отыскать, да и самому подкрепиться не помешает. Значит, надо искать соответствующее заведение – в мексиканский ресторанчик что-то не тянет… Много времени поиски не отняли. Прошвырнувшись по базе, я отыскал небольшой уютный кафетерий и заказал плотный завтрак: салат, яичницу с беконом, хороший кусок картофельной запеканки с мясом, чай и оладьи… много. Мне как-никак усиленное питание прописали, и есть действительно очень хотелось. Неудивительно, организм за несколько часов работу как за месяц проделал. Две обслуживающие кафешку девахи боязливо, но вместе с тем и заинтересованно на меня поглядывали, а потом, немного удалившись, начали перешептываться. Я уловил отрывки разговора, не помешал даже хруст салата на зубах. Насколько я понял, речь шла о наемном убивце… О, как сарафанное радио работает – зашибись! Нет, на то, что удастся сохранить в тайне вчерашнее соглашение, я даже не рассчитывал. Но не ожидал, что все выползет настолько быстро. Однако с паршивой овцы хоть шерсти клок, будет лишний повод работодателям претензии выставить. Мол, в тайне не удержали, теперь с вас причитается… Пока ел, размышлял… Проанализировав вчерашний день (особенно его концовку), пришел к выводу, что был несколько не в себе – похоже, дорги с «озверином» в препаратах злоупотребили, или на меня эти лекарства так подействовали… Какие могут быть противопоказания и побочные эффекты, на тюбиках, что я себе вколол, указано не было. А может, в трофейной аптечке оказались боевые, снимающие все тормоза коктейли или что-то наподобие этого… Нет, снятые скальпы – хрен с ними. Я их и так содрать мог бы, если бы нужно было… даже с живых врагов. Только бравировать, вешая их у седла, все же не стоило… И с кормлением мустанга человечиной не слишком хорошо получилось. Могут не понять… Хотя плевать – что теперь-то переживать? А вот со скандалом в ресторане я явно переборщил! Пусть они тут, на базе, все доргские подстилки, но и я себя как последнее быдло повел… Не перед кем-то – перед самим собой неудобно. Реально башню снесло! Весь день в состоянии холодного бешенства находился, вот и прорвалось… Ну и твари комендантские меня развели, если разобраться. Больного, уставшего, лекарствами обдолбанного, практически в невменяемом состоянии, человека подловили и грамотно обработали. Как сформулировал предъяву, так даже жалко себя стало… Плюшек-то при внимательном рассмотрении почти совсем нет – звиздеж один! Что у нас в активе? Ну карабин оформят (имел я это оформление), гранат подкинуть обещали… потом – благодетели, мля. Лечение бесплатное… в случае ранения – замечательный подарок! Ну и расплывчатые обещания грядущего благополучия от администрации… переданные испорченным телефоном. Сильно подозреваю, что все это можно было получить, просто имея индекс повыше. А в пассиве – опасная, кровавая работа (вчера про непыльную я, раздухарившись, в неадеквате рассуждал) за бабки, которые и без этого реально заработать. Зарплаты-то никто не обещал, а премии за головы бандитов для всех одинаковые… Одно в плюсе – ничего конкретного и я им тоже не сулил и четких заданий выполнять не подписывался… А если бы и подписался, будучи «под лекарствами», – сегодня бы на хер всех послал… И, вероятно, пополнил бы собой картотеку разыскиваемых преступников. К счастью, они это наверняка понимали и совсем уж сильно наглеть не старались. И так на базе только высокоиндексовый отстой остался – все нормальные люди в окрестные города и поселки сбежали. Но сегодня мы договор немножко пересмотрим – в свою, естественно, пользу. У вояк делать нечего: они ничего не решают – направимся сразу в администрацию. Если взглянуть внимательнее, то некие преференции я все же получил – процесс внедрения пошел. Но это только мне понятно – им нет, и, если еще чего-то не попытаться выбить, они могут что-то заподозрить. Или совсем за идиота держать станут, что тоже не нужно. К тому же с моим психопрофилем и коэффициентом интеллекта такое поведение не совпадет. Не знаю, какой мне профиль нарисовали, но там, должно быть, обозначено, что я свое упускать не люблю, разводилова не терплю и вообще человек достаточно резкий – пускай думают, что сейчас отрываюсь, а не на потом сюрпризы затаил. Да и чисто по-житейски рассуждая, трясти сильных мира сего надо! Исходя из этого, в администрацию я завалился, имея вид «лихой и придурковатый». Неопределенного пола и возраста, вроде как даже косметикой подкрашенный вахтер (или как этакий чмырь на ресепшене называется?) сначала пускать не хотел: «Они не принимают, зайдите попозже», чем опять сильно разозлил. А вот хрен они догадались – пороги обивать не собираюсь. Сказано было с утра зайти, я и зайду! Поэтому рявкнул на весь холл: – Вы тут охренели совсем! Враг у ворот! – И сбавив тон, прошипел: – Короче, явился за заданием. Агент ноль-ноль икс. Мать твою!.. А кого на ноль помножить надо, до сих пор не в курсе! – Скрывать, как я понял после разговора девушек в кафе, особо уже нечего. – Простите… Кто? – Что? Неужто о кадровых перестановках и штатных убивцах не слышал? – продолжал издеваться я. – Вот ты меня сейчас не пустишь, а я кого-нибудь не того убью и скажу, что кретин на вахте виноват. Всосал, болезный? Давай быстренько докладывай кому следует… Черт, ну не умею я с такими… людишками нормально разговаривать, но иногда моя манера общения лучше всякой другой работает, не подготовлены они к такому – теряются. Вот и сейчас пидор испуганно припух, с кем-то связался по селектору и пропустил внутрь здания. Следуя указаниям существа на вахте, я поднялся на второй этаж и проследовал до двери с табличкой «Зам. директора по вопросам с колонистами С. Скотт». В кабинете меня принял начальственного вида мужик лет тридцати. Хотя мы все здесь на этот возраст выглядим, за исключением тех, кто реально помладше. Начальник недовольно проворчал: – И зачем вы шум внизу устроили, секретаря перепугали? Для чего было о каких-то наемных убийцах кричать? Секретарь, значится, это чмо называется, или все же секретут? Но уточнять я не стал, сказал другое: – А это я у вас хотел спросить. Почему я сегодня, считай, на улице про свою новую должность именно в таком ключе слышу? Я вчера о чем договаривался? О конфиденциальности! Как теперь работать?! Попрепиравшись для приличия еще немного: «Как так получилось, кто виноват и чем мне это компенсируют», – мы наконец перешли к делу. Как ни странно, почти все свои условия пробил довольно легко. Ну да им это практически ничего не стоило. А каких-то особенных материальных благ я не требовал – бессмысленно, знаю я эту породу. Однако сошлись на том, что если рейд будет по заказу администрации с конкретными целями и задачами – обеспечение по полной программе. Оппоненту пришлось согласиться, что это справедливо. Но пока я работаю как вольный охотник, ничего сверх оговоренного вчера не получаю. Да и хрен с ним – обойдусь. Все это вещи второстепенные – не собираюсь я у них задания брать, а если и возьму, то только самому нужные. Торговался же исключительно для маскировки. Главной моей задачей было добиться повышения индекса лояльности, и это оказалось реальным! Как выяснилось, в некоторых пределах он работает как… индекс полезности, скажем, и его можно немного поднять. Урезать, к слову, еще легче. – Это в моей власти – распоряжусь, в медцентре внесут изменения в код. Будет «тройка». Так даже проще, иначе допуск у вас совсем низкий. То есть его вообще нет – после курса реабилитации на базу без специального разрешения и войти не сможете, а это лишние сложности. Но на большее в ближайшее время не рассчитывайте. Повышение индекса на два пункта очень серьезных заслуг требует, а также прямой санкции от Хозяев, – сообщил Скотт и тут же начал забивать что-то в комп. – Тогда еще программу обучения для коммандос неплохо бы пройти, – ненавязчиво ввернул я. – Тоже не вижу проблем, – рассеянно пробормотал Скотт. – Дам указания. Тем более что вы и для них цели будете разведывать. В конце концов вам всех бандитов не уничтожить, а эти «зеленые береты» у нас для того и существуют. – При последних словах администратор не сдержался и слегка поморщился. Понятно, что местный спецназ этому начальнику откровенно не нравится (комендачи-то наверняка каким-то боком под ним), и даже догадываюсь почему – раздел сфер влияния, не иначе. Наверняка у них и своя разведка есть, но приказы коммандос получают от кого-то другого. Тут я его, заставив подтвердить свои предположения, и поймал. – Скажите, а почему вы мне сразу в коммандос вступить не предложили? – У них другие задачи, – отрезал Скотт и, сверившись с чем-то в компьютере (не иначе как моим досье), добавил: – Кстати, уже предлагали – вы отказались. – Это еще на Земле было, я и предположить не мог, что так вляпаюсь. А тут перспективы такие, что на полном довольствии жить легче. – Будем «дурочку валять». – С вашим индексом в коммандос не возьмут, а отменить распоряжение о дополнительном балле я могу в любую секунду, – предпочел не вилять, а высказаться прямо сделавшийся строгим Скотт. – Вы нужны мне в качестве разведчика, никто вас своры бандитов, если сами не захотите, уничтожать не пошлет. Я ведь понимаю, что вчерашнее дело – это невероятная случайность: вы чудом уцелели, хотя и очень подготовленный боец, не отрицаю – потому предложение вам и сделали. Не хотите на меня работать – никаких поблажек не будет! Насчет довольствия уже договорились – когда задание получаете, мы обеспечиваем всем необходимым, операция оплачивается по наивысшим ставкам. Это кроме премий за головы! С коммандос будете иногда в качестве скаута[237] работать – на тех же условиях. Но приказы получать непосредственно от меня. Понятны его мотивы, если развединформация идет от Скотта (или его агентов, без разницы) – прогиб засчитан, пошли бонусы. И даже в случае провала операции можно сразу уйти в отказ – отмазаться и стрелки перевести легко: мол, коммандос накосячили. В общем, вложений почти никаких, ни за что не отвечаешь, но плюсы у вышестоящих имеешь. – Нет, нет. – Я сделал вид, что иду на попятный. – С условиями согласен, и в спецподразделения не рвусь… – И тут же заявил: – Но если буду у них скаутом, то снаряжение должно быть соответствующее – не хуже… Не знаю, что там у них есть, но наверняка что-то полезное окажется, и в обычных условиях совершенно недоступное. Прежде всего, имеется в виду вожделенный комбез-хамелеон. Понятные высокому чиновнику доводы тоже привел: – Иначе какой-то прикомандированный разведчик на фоне бойцов коммандос будет выглядеть совсем не лучшим образом – просто как оборванец. Соответственным будет и отношение ко мне и, главное, к вам – мол, не смогли даже самым необходимым обеспечить. Ссылаясь на это, могут информацию и любые указания проигнорировать. Вам это надо? – Будет снаряжение, не сразу, но будет, – нахмурившись, подытожил Скотт, он мои нехитрые уловки просек, но с аргументами согласился. На то и расчет был. – Еще что-нибудь? – Самая малость. Вы упоминали, что в одиночку мне сложно будет бандитов отлавливать. Полностью согласен. Но все же иногда придется. К тому же я этим на жизнь зарабатывать собираюсь, – нахально соврал я. – Вы же меня на зарплату не сажаете. – К гигантскому моему облегчению, если бы попытались, не знаю, как без потери доверия отмазаться бы смог. – К тому же скауты в одиночку не работают. Хочу команду подходящую собрать – вам прямая выгода. Поэтому для будущих моих сотрудников прошу те же условия. – Устроим, но тоже не сразу. Против команды я не возражаю – дело хорошее, но сначала вам надо себя проявить, – благосклонно кивнул большой начальник… и мелкая доргская шавка в одном флаконе. – Сделаем все возможное! – отрапортовал я. – Но один человек в отряд у меня уже есть – сосед по комнате. Мы неплохо сошлись. Нет, никаких поблажек и дотаций! – заметив, как наливается багровым рожа администратора, поспешил вставить я. – Только индекс поднять, у него с ним тоже проблемы… – Как имя? – хмуро бросил Скотт и опять полез в компьютер. – Приводи сюда, поговорю с ним, тогда и решим… – Бриан Мак-Моран. Затем мы обсуждали некоторые первоочередные задачи: с каких шаек хорошо бы начать и что по ним есть. Хотя с последним вопросом меня отфутболили в комендатуру. Выбравшись из кабинета, я выпустил воздух сквозь судорожно сжатые зубы. Как лебезить-то пришлось! Тяжела жизнь разведчика-нелегала, правда, туда не таких, как я, набирают – более контактных и сдержанных, мягко говоря, людей. В засаде могу сутками лежать, в бою спокоен и рассудителен, но это другое… Так что хреновый из меня Штирлиц, я больше по другим вопросам – чтобы все горело, взрывалось и рыдало. Но ничего, свое еще наверстаем – дай бог терпения!.. Эх, с каким же удовольствием я этому скоту пасть порву! – У-тю-тю! – сделал я на выходе «козу» пидорастическому привратнику. – Как, начальство не сильно зверствует, попа не болит? – после чего глумливо заржал. Будем поддерживать образ отмороженного урода – своего рода дымовая завеса. С теми, кто здесь, на базе, собрался, это совсем несложно, и даже кривить душой не придется, только акценты немного сместить. Чтобы возможные промахи чисто на хамскую натуру списали, а не заподозрили истинные чувства. Другие маски мне поддерживать будет проблематично – характер не тот. Что гомосеки, что шкуры продажные – один хрен! Они угроза для выживания человеческой расы! Про одних давно понятно – с продолжением рода у геев туго, зато с выносом мозга все в порядке. А вторые, с какой стороны ни посмотри, предатели рода людского! И абсолютно неважно, из каких соображений доргам подмахивают. А доргам на их «обыкновенный фашизм» ответим расизмом, экстремизмом и терроризмом… Что еще забыл? Ах да, в идеале – геноцидом. С последним главное раньше, чем они, успеть! Иллюзий по этому поводу нет, а то, что они пока только ненавязчивым рабством на отдельно взятой планете ограничились… дело временное. Хотя все эти надуманные термины здесь совершенно неприменимы – речь, без преувеличения, о выживании вида «хомо сапиенс» идет! Интересно, как «инки» со всеми своими психопрофилями мои установки до ниточки не размотали? Если бы раскололи, то не церемонились – сразу в расход! Кроме того, я ведь патриот своей страны (а теперь и человечества в целом), которую поколения предков, не щадя жизни, защищали. Не могло это мимо внимания доргов проскочить – на поверхности лежало, проверяемое любыми тестами. Хотя… само государство (почувствуйте разницу со страной) и «верхушку у кормушки» люто ненавижу. Может, отсюда и сбой? Или моя бешеная натура, перекрывая все остальное, спасает? Иначе бы уже на рудниках корячился. Значит, доргская техника далеко не всесильна, либо их тесты врут?.. Тогда здесь должно быть достаточно таких же, как я. Даже если в прошлой жизни они экстремизмом (опять неудачный термин) не страдали. А рудники так вообще золотая жила – туда ведь не столько, как я понимаю, за преступления отправляют, сколько за убеждения, даже неосознанные – по индексу. Размышляя на абстрактные и не очень темы и прикидывая, что еще можно извлечь из сложившейся ситуации, я направился к «приюту попаданца», то есть «Реабилитационному центру». Там уже наблюдалась некоторая суета – вынужденные колонисты начали приходить в себя. По этажам в сопровождении комендантской охраны перемещался медицинский персонал. Попадались и ошалевшие лица переселенцев. Однако истерик, скандалов и тому подобного я не заметил. Что наводило на размышления. Наверняка есть какие-то средства влияния на перемещенных, типа успокоительного укольчика… С учетом продвинутой доргской медицины, это многое объясняет. А вот я, благодаря шерифу (и Бриан, тут уже спасибо мне), без таких процедур обошелся. Странно, что психологической обработки не было. Мне кажется, что влиять на сознание дорги умеют очень хорошо, а времени и возможностей для этого было предостаточно. Или «закладки» в мозгу все же есть, но я их не замечаю? Надо у Гарретта выяснить, что-то подсказывает, что он может быть в курсе. Поднявшись в комнату, я растолкал Бриана, дождался, пока он приведет себя в порядок, и потащил в администрацию. Надо успеть, пока там столпотворение не началось – народ потянется документы и подъемные получать. Бриану, кстати, тоже надо. На ходу я быстро ввел его в курс дела и проинструктировал, что надо говорить и как себя вести. Невыспавшийся, похмельный Бриан хмуро и покорно кивал. О том, что будем работать в команде, мы договорились еще ночью, за стаканом – ирландец решил примкнуть, а не пускаться в свободное плаванье. Потом мы демократично выбрали главнокомандующего. После демонстрации силы… то есть моих способностей в роли авторитетного руководителя, против моей кандидатуры на пост атамана ватаги… простите – командира отряда, Бриан никаких возражений не имел. Собственно, и вопроса не стояло. Я максимально доходчиво обрисовал планы и перспективы. А чтобы не возникало недоговоренностей, пояснил: – Приказы выполнять, как на войне. Не нравится, сразу скажи. Тогда разбежимся без обид. Бриан с условиями согласился. Педрила на ресепшене, увидев меня уже в компании огромного, бородатого и страшенного ирландца, попытался спрятаться за стойкой. – Чего это он? – спросил рыжий. – Не обращай внимания, он языком не владеет, вот мне и сказали его на заметку взять… – подмигнул я Бриану. – Что значит «не владеет?» – не врубился кельт. – Каким языком? – Своим собственным. Монике Левински и в подметки не годится. И подмахивает без энтузиазма – шефы жалуются. – Эй, «голубок», не бойся, на сегодня тебя в планах нет. Когда начальству совсем надоешь и попросят зарезать, обещаю – первым об этом узнаешь. Так что работай старательней – дольше проживешь. Просто мне этих… даже видеть противно – брезглив. Когда не напоказ, а где-то тихо сами себе шуршат, так и хрен бы с ними – больные люди. Но они почему-то о своей болезни громко и эпатажно заявляют, что-то хотят, чего-то требуют – нагло и неадекватно… А я человек строгих моральных принципов, – пояснил я Бриану, когда мы подымались по лестнице. – Вот и издеваюсь. В общем, я за резервацию, а там все, что угодно, – быстренько и вымрут. Можно еще проще – за ногу и об стенку. Или со скалы, как спартанцы с неполноценными детьми поступали. Но я не о детях, а половозрелых особях… Хотя со спартанцами пример в данном случае неудачный, – поправился я. – Они понятие боевого братства очень широко понимали… Как, к слову, и распиаренные самураи. Кстати, ничего общего не имеющие с европейскими рыцарями, с которыми их почему-то принято сравнивать. Можно сравнить с боевыми холопами – чисто слуги, но и то… у японцев все было гораздо хуже – абсолютный термитник. Настоящему самураю задницу сюзерену подставить было только в радость – почетно и просто необходимо.[238] Ну и самому с мальчиком причаститься – реальная, очень востребованная практика. Даже какое-то специальное попа-дзюцу или попа-до (сюдо) существовало… «Путь жопы», если в переводе. Извини за мой японский. – А-а-а… Так бы сразу и сказал, что япошек не любишь, а то я что-то плохо после вчерашнего соображаю, – явственно прибалдел от обилия информации потомок ирландских королей. – Японцев? Да, не люблю, – устало вздохнул я. – И культуру их, и кухню, которая все заполонила. Даже здесь ресторанчик видел. Совершенно непонятно, как такую дрянь жрать можно. Мне многое попробовать довелось – жизнь заставила, но зачем специально давиться? Ладно, сами островитяне – они привычные, но почему это делают все остальные? Модно? В задницу такую моду! Кстати, за последний век японцы немного подросли, но только потому, что в рационе мясо появилось. С их традиционным питанием далеко не уедешь. В общем, японская кухня для меня что-то совершенно недоступное… – Ну как какое-нибудь суши с обычным куском жареного мяса можно сравнить? Да хоть бы и с правильно сделанной строганиной, если обязательно сырую рыбу надо жрать. Бриан согласно кивнул – мол, действительно, никакого сравнения. – Еще аниме доставляет… – Что за аниме? – поинтересовался дремучий ирландец. – Это японские мультики, от которых инфантильные подростки и переростки фанатеют. Короче, дерьмо с полным отсутствием логики и непонятными нормальному человеку примочками. Бриан смотрел непонимающе, и я добавил: – Там, где рисуют неопределенного пола персонажей с носами сифилитиков и глазами как у ежика из анекдота. Видать, от комплекса собственной узкоглазости. В общем, герои выглядят почти как этот на вахте. Вспомнил? – Вроде да, а что там про ежика было? Пришлось процитировать диалог испуганного волка, столкнувшегося с непонятным страшилищем в кустах: – …Ты кто?! – Е-е-е-ежик. – А что глаза такие большие? – Ка-а-а-каю… Что-то я с ликбезом переборщил. Некстати издержки академического образования прорываются… Надо на актуальные темы переходить. Рыжему сейчас не до высоких (или даже низких) материй. Я поспешил исправиться: – Здоровье – это наше все, здесь закончим и пойдем немного подлечимся. Пиво устроит? – Просто спасет! – приободрился Мак-Моран. Второй раз за день я оказался у кабинета большого начальника. – Ваши шутки переходят все границы! – Такими словами встретил нас С. Скотт. Интересно, у них видеонаблюдение стоит или секретут сразу нажаловался? Впрочем, плевать. – А у меня юмор такой. Извините, но это реакция на утечку информации от вас. Моральная компенсация, если хотите, – невозмутимо пожал плечами я. – Сделайте любезность, в дальнейшем попытайтесь от подобного воздерживаться. – По возможности… – А пока снаружи подождите. Скотт занялся Брианом, а меня выставил в коридор. Обидеть, наверное, хотел… Но я совершенно не огорчился – все и всем потом припомню. Минут десять я скучал около кабинета, а потом меня пригласили обратно. Индекс Бриану обещали повысить, но появились новые условия – скот, который Скотт, высказался однозначно: – У вас неделя на адаптацию и подготовку. И еще одна, чтобы хоть какие-нибудь результаты представить. Если этого не будет, соглашение пересмотрим… И о дополнительном снаряжении только после ваших успехов будем говорить. – Согласен, – резюмировал я. – Идем, Боря, потренируемся, а потом сразу врагов убивать. Если бы ирония по-английски так же, как по-русски, звучала, я бы сразу спалился. Но пока канает – в переводе они ее просто не понимают. Потом мы быстренько пробежались по кабинетам, где Бриан получил свои деньги и документы, и покинули наконец присутственное заведение. В «приюте» с сегодняшнего дня функционировала бесплатная столовая, но туда мы идти не рискнули – в мышеловки сыр лучше кладут, чем в таких заведениях бывает. Да и спиртное там наверняка не подают, а Бриан жаждал пива. Я бы тоже не отказался. Поэтому мы направились в уже знакомое мне кафе. До обеда было еще далеко, и я ограничился бокалом пива с солененькими, похожими на фисташки орешками. А Бриан, залпом выхлестав первую порцию живительного напитка, сразу заказал еще две и налег на еду. Пока он утолял голод, я выстраивал диспозицию на сегодняшний день: – Сейчас в медцентр на тренировки, потом отдыхаем и вдумчиво изучаем «Памятку колониста», а ближе к вечеру в город махнем. У меня там встреча назначена, да и тебе полезно будет с нужными людьми познакомиться. Оружие и мустанга тебе из трофеев выдам. Потом сочтемся… Хотя ладно, только за коня должен будешь. Стволы будут моим взносом в совместное предприятие. Пожалуй, и продавать ничего не стану – запас карман не тянет. А если еще люди появятся, будет чем их вооружить. Долю в добыче определяем старым добрым способом – по обычаям берегового братства: половина отходит капитану, четверть – в кассу общества с очень ограниченной ответственностью, четверть – команде… Кстати, снаряжение, мустанга в том числе, тебе можно будет из казны отряда оплатить, – вслух размышлял я, но был бесцеремонно перебит: – Зачем мне мустанг? Я на лошадях ездить не умею. – Здесь не совсем лошади… Стоп! Что ты сказал? – Верхом не умею. – Боря, а тут с другим транспортом плохо – нет его, считай, – вкрадчиво скрежетнул я. – А который есть, тот нам не по карману и вообще не подходит. Значит, планы меняются – после медцентра ты осваиваешь мустанга. До упора! И будешь его всю неделю, которая нам на адаптацию дана, осваивать. В отведенное время ты просто обязан стать настоящим джигитом. Это такие умелые кавалеристы, – пояснил я. – До этого никаких поездок. Усек? Возражения, если ты в команде, не принимаются. Если сейчас в позу встанет, придется расстаться. Заставлять я никого не собираюсь – собственное решение должно быть. Мне подходят только ответственные, понимающие, куда вписались, добровольцы. Ирландец возражать не стал. Ставим ему большой плюс. Тут мне пришло в голову выяснить, что вообще Бриан умеет. А то, впечатленный его физическими данными, я это как-то совсем из вида упустил. Вчера он, разоткровенничавшись, рассказывал, что был боевиком ИРА,[239] после ходил на судах торгового флота, выступал на боях без правил, а потом некоторое время подвизался в наемниках. О таких вещах подробно интересоваться не принято, вот я и не расспрашивал. Видимо, зря… Уж хотя бы про военные специальности надо было спросить. Но лучше поздно, чем никогда. Картина вырисовывалась не самая удачная. Прежде всего, выяснилось следующее: Бриан – настоящее дитя каменных джунглей. Неплохой штурмовик (хотя это надо в деле проверять), но разведчик из него никакой, и даже к охоте ирландец был всегда равнодушен. В лесах-полях действовать не обучен, а воевать привык в городских условиях. Беда! Это не диагноз, но придется натаскивать… Соответственно, напарником на первое время он мне никак не станет – только балластом. Были и положительные моменты: ирландец утверждал, что он хороший подрывник и пулеметчик, кроме того, разбирается в оружии и почти любую пушку может на коленке починить. Суровая юность сказалась. Когда его молодежной банде, чтобы выживать, соответствовать и внушать, приходилось ремонтировать попавшие в руки стволы. Все это очень полезные навыки и специальности! – Нормально, – подвел итог я. – Но я, грешным делом, надеялся, что ты родственником полковнику Морану приходишься. – А кто это? – Да был такой охотник, путешественник и стрелок – гроза тигров и сыщиков. – Детективов и полицию я точно не люблю, – ухмыльнулся Бриан. – Значит, не все потеряно… Ладно, прорвемся. В медцентре нас уже заждался добрый доктор. – Что так долго-то? Я уже уходить собрался – дежурство закончилось. – Вопросы решали. – Это твой друг? – ткнул Франсуа в ирландца. – Что ему требуется? – То же самое, что и мне: трехчасовой тренинг, общеобразовательную программу прокрутить и программу коммандос установить… или как это у вас называется? Еще индекс поменять. Глянь в сети, там распоряжение из администрации должно быть. Наш статус несколько изменился. – Как же, наслышаны… – полез в компьютер Франсуа. – Называется… Если речь только об информации, то базы данных загрузить. А когда с освоением навыков – курс обучения пройти. Кстати, курс коммандос на неделю рассчитан, даже если у вас обучаемость хорошая, за один раз не управимся. – Ничего, мы не торопимся – неделя так неделя. Скажи, а что-нибудь с быстрым освоением верховой езды есть? – Для людей дорги программы не делают, какие-то из своих адаптируют. А верховая езда от них дальше, чем от нас – изготовление каменных топоров. Может, и существуют специальные базы для спортсменов, но в доступной мне подборке таких нет. Учитесь самостоятельно. Кажется, эскулап расстроился, мы ведь вчера договаривались, что за программу коммандос я заплачу, а сегодня это придется делать бесплатно. И я счел должным его подбодрить: – Давай с Брианом пока займись, а после поговорим, у меня к тебе другие предложения имеются. – И со значением добавил: – Много… – Это мы сейчас, быстренько, – засуетился разом повеселевший медбрат. – Пойдемте. Мы прошли по коридорам и очутились в заставленном рядами саркофагов помещении. Медик подошел к ближайшему, набрал что-то на пульте, и с саркофага, обнажив внутренности – заполненную желеобразной массой ванну, отъехала крышка. – Это тренажер? – спросил я. – Тут все вместе: и регенерационная капсула, и тренажер, и генератор виртуальной реальности. И много чего еще… Одним словом, и лечит, и учит. Бриан, да? Раздевайся и лезь в капсулу. Показания снимем, настройки выставим – и понеслась. – И как все это работает? – А мне-то откуда знать?! – неподдельно удивился Франсуа. – Это хозяйская аппаратура, а я тут простой медтехник – на кнопки жать умею и расходники с препаратами менять. Здесь от моего земного образования толку нет… – Так прямо ничего и не знаешь? – усомнился я. – Самый минимум, – пожал плечами Франсуа. – Как капсула лечит или организм модифицирует, мне неизвестно. Единственное, что знаю: чем больше модификации, тем сложнее препараты нужны. А даже дорги синтезировать научились далеко не все – редкие природные ингредиенты приходится использовать. С тренингом попроще: стимулируются нужные группы мышц, даже те, что в обычной жизни не работают. Хочешь, так настройки выставлю, что ушами шевелить сможешь? – А я умею… одним, – похвастался Бриан. Он уже скинулодежду и сейчас недоверчиво пробовал ногой заполняющее саркофаг зеленоватое желе. Здоровенный все же мужик, и новая наколка его расстроить явно не могла – руки и весь торс в татуировках. На покрытом рыжеватой шерстью теле ирландца бандитская символика гармонично переплеталась с морской и военной тематикой. Особенно выразительна была наколка на предплечье – рыба-молот с кинжалом в глазу. Чувствуется, что настоящий мастер делал. – Тогда тебе только второе ухо подтянуть осталось, – прокомментировал я. – А доктор на препаратах сэкономит. – Сочетая тренинг с виртуалом и загрузкой баз, – продолжил медик, – мы добьемся полноценного усвоения навыков. Как с той же программой коммандос. Кроме того, обучение в ускоренном времени идет. И мнемотехники у доргов потрясающие – огромные объемы информации буквально в часы изучаются. Да сами скоро убедитесь. Как ты там, готов? – поинтересовался Франсуа у погрузившегося в капсулу ирландца. – Готов. А я тут этой дрянью не захлебнусь? – Не бойся, еще никто не захлебывался, – успокоил Бриана медик и захлопнул крышку саркофага. Потом обратился ко мне: – Так, о чем ты хотел поговорить? – Я вместо курса коммандос хочу настоящий, десантный пройти. Это возможно? – Погоди, сейчас капсулу настрою, и пойдем в другое место обсудим, сюда мои коллеги могут заглянуть и нам помешать. Закончив, Франсуа потянул меня к выходу из зала с медкапсулами. Пройдя через несколько помещений, мы добрались до небольшой каморки, отрекомендованной доктором как его кабинет, и он продолжил: – В принципе, это можно устроить, есть у меня выходы, а дорги тоже люди… В смысле, деньги любят. Но стоить будет дорого. Сразу и не скажу сколько – договариваться надо. Кроме того, десантный курс намного больше, чем программа для наших военных, время изучения индивидуально, но в неделю не уложимся. – Значит, дольше поучусь. Подойдет. – Что-то еще хотел? Говори сейчас, чтобы несколько раз не бегать. – Хотел. Нельзя ли как-то скорость и эффект от тренировок повысить? – Можно, тут я сам справлюсь, нужные стимуляторы подберу. – А полный курс модификаций пройти? В идеале, как у доргской десантуры. – Теоретически возможно, но пока не стоит. Ты в капсуле не только мышцу качать будешь – медкомплекс поможет организму с новыми возможностями освоиться. В кратчайшие сроки. За последующие модернизации лучше после этого приниматься. И при всем уважении сомневаюсь, что у тебя денег сразу на все хватит. Даже на малую часть… Очень дорогое удовольствие! Я тебе так скажу: доргская техника вплотную к бессмертию приблизиться позволяет, но это не для нас – никаких миллионов (которых здесь, к слову, и не заработать) не хватит. Но дело даже не в деньгах – нужные лекарства или ингредиенты для них достать практически невозможно. А то, что появляется, под строгим учетом и сразу к избранным утекает. Нашел чем удивить, как будто у нас не так. – Я на бессмертие пока не замахиваюсь, не с моей работой и образом жизни об этом мечтать. Нам бы чего попроще… – Прямо сейчас что-нибудь изначальными модификациями не затронутое вполне можно апгрейдить. – Скорость реакции как-то увеличить? – Пока только незначительно. – Тоже хлеб. – Сделаем. Но многого не жди – организм к тому, что уже есть, еще не привык. Сильно повысить скорость прохождения нервных импульсов – задача непростая. Рассчитывай процентов на десять в плюс. Я бы мог тебе что-нибудь впарить, но не стану – вижу, что клиент серьезный. Это он верно подметил, за «разводку» потом спросить не проблема. – Можно усовершенствовать органы чувств. На выбор, что пожелаешь. Но комплексно проще будет, и не намного дороже. – «А нюх как у собаки, а глаз как у орла!» – буркнул я. Вкус особенно важно развить, а то безвкусица замучила. Может, хоть тогда суши распробую. Б-р-р… – Ладно, давай комплексно. На слух или зрение я никогда не жаловался, не Соколиный Глаз, но Алькор разглядеть всегда мог.[240] Интересно, как новые способности себя проявят?.. – С этим жить-то нормально? А то с непривычки от новых впечатлений и рехнуться, наверное, недолго? – Все учтено, лишние ощущения на уровне подсознания отсекаются. А по желанию на полную катушку включаются. Особых неудобств не почувствуешь. Да и не будет у тебя… как ты сказал? «Собачьего нюха и орлиного взгляда». Только заложенные в человека способности до максимума поднимем, иначе действительно сенсорный шок может случиться. Ночное зрение в комплекте. Не скажу, что как у совы или кошки, но в сумерках почти как днем видеть будешь. А звездной ночью – как в сумерках. Если захочешь, в дальнейшем над инфравидением можно будет поработать и даже над эхолокацией, но там сложные операции нужны, а главное – подстройка мозга к новым возможностям. Человек все же не летучая мышь или змея. – Я в курсе. Потом подумаю. Кстати, доктор малость не прав, зачатки эхолокации у человека есть – мы и ориентироваться на слух способны и даже метко стрелять. А вот с инфракрасным зрением действительно беда… Хотя… если «кожное зрение» не выдумка, его к этой области можно отнести. Но впечатляют доргские достижения, а это ведь, как я подозреваю, только верхушка айсберга… Серьезный противник! – Договорились! – весело откликнулся Франсуа. – Еще нам с Брианом хорошие аптечки понадобятся. Желательно с тем препаратом, который ты вчера мне колол. И инструкцию к ним подробную. Посмотри, что у меня в трофеях есть. – Я протянул доктору сумку с бандитскими аптечками. – Добавь, что требуется. – Все будет, не сомневайся. Ты пока здесь подожди, а я сбегаю и вопросы с твоими заказами урегулирую. Ждать пронырливого доктора пришлось около получаса, но вопросы он решил. После этого мы долго и жестоко торговались, и в результате я все равно остался практически без денег. Досуха эскулап выжал! Хорошо, нераспроданные трофеи еще есть. В общий зал Франсуа меня не повел, а предоставил медкапсулу в отдельном помещении. – Бокс для VIP-персон – цени, у этой капсулы возможностей больше. У доргов, кстати, такие же. И беспокоить нас здесь не будут, спокойно поработаю. Раздевшись, я полез в саркофаг. Тело погрузилось в теплую биомассу, а потом надо мной закрылась крышка, и тут же вырубилось сознание… Где-то часа через три я сидел в кабинете доктора. Передо мной из стороны в сторону, заламывая руки и завывая на разные лады: «Все пропало!», метался испуганный эскулап. Но я уже выяснил, что со мной все в порядке. Когда открылась крышка капсулы и я увидел над собой перекошенное от ужаса лицо медика, подумал было, что модификации «криво встали» или еще что-то подобное случилось… но доктора беспокоило другое… Поэтому внимания я на него почти не обращал, прислушиваясь к собственным ощущениям. Окружающий мир стал восприниматься очень отчетливо, пожалуй, и красок добавилось. Как будто с глаз пелена спала… плюс уши и нос прочистились. Вообще на удивление бодро себя чувствую. Я-то думал, что после тренинга выжатым буду, ан нет! Стимуляторы? Может быть… Даже успевшая стать привычной давящая тяжесть повышенной гравитации чувствуется меньше. Общеобразовательная программа оказалась откровенной лажей – обычная агитка ни о чем. Вернее, о том, какое славное дорги построили общество и как замечательно будет им служить. Просто блевануть тянет! Полное ощущение, что оттуда постарались вычистить всю мало-мальски значимую информацию. Впрочем, почему ощущение? Наверняка так оно и было. А о Гекате так вообще не было ничего! Кстати, дорги оказались очень религиозны и поклонялись своим богам – такое впечатление, что живым, вроде китайских императоров. Как-то смутно об этом говорилось… Даже неясно: из собственных патриархов эти боги-правители или еще какая-то инопланетная раса? Кроме того, на просторах космоса желтомордые «инки» отважно и бескомпромиссно боролись с «силами зла!». По крайней мере так их преподносили – вылитые назгулы под предводительством врага рода… доргского. Опять же сведений, кроме самого упоминания о врагах, не было, но очень интересно! Может, стоит душу заложить? И встать на сторону Темной Армии… Враг моего врага – мой друг. Главное – не продешевить, и неплохо бы выяснить, что они в действительности собой представляют, а также что людям от «сил зла» можно ожидать? Но как все это сделать, совершенно непонятно. Пока что… Помимо мутного потока идеологической накачки (на которую у меня давно стойкий иммунитет) и интригующих намеков, от обучающей программы я получил знание языка и письменности чужих. И теперь мог прочесть обозначения на аппаратуре, текст с экрана или наколотые на руке символы… Вернее, даже не прочесть, а в некоторых пределах (опираясь только на известные мне термины и понятия) осознать. Доргская письменность строилась на отличных от земных принципах. Не знаю, с чем и сравнить… Может, только с усовершенствованным до предела, интуитивно понятным, пиктографическим или идеографическим письмом. Небольшим бонусом стал свод доргских законов. Облегченный… С привязкой к индексу – чем больше индекс, тем больше прав. Хотя людям, даже с самыми высокими баллами, почти никаких прав в доргском обществе не светило – только обязанности. Гораздо больше дала программа десанта. И хотя она была освоена только частично, я получил ценные сведения об инопланетной технике, вооружении, армейской структуре и тактике действий. Очень полезная инфа! Это кроме насыщенной виртуальной тренировки. Что интересно, в виртуале я сражался против неких злобных существ… Похоже, тех самых доргских, с большой буквы, Врагов – назгулов. По внешнему виду вполне антропоморфных. Однако о степени их человекообразности судить было трудно – противник всегда был в скафандрах или броне. Но бодрые парни – виртуальный доргский десант они рвали на куски! Или это программные настройки так выставлены?.. Если сделать краткую, частично основанную на домыслах выжимку, то выходило следующее. Дорги до сих пор обитали в одной системе, на единственной планете. Притом что в космос вышли, когда мы еще с дубинами бегали. Очень странно… Еще несколько планет пытались осваивать и колонизировать, но как-то без огонька… А за некоторые воевали! Но мне показалось, что это не война за жизненное пространство или ресурсы (с доргскими технологиями любые ресурсы на непригодных для жизни планетах добывать не проблема) и не отражение агрессии, а что-то иное… Понять бы что! Больше всего какой-то священный поход напоминает… в непонятном направлении. Земля доргов интересовала мало, а сами люди воспринимались только как полезные животные. Самое страшное, что Землю вместе с населением «инки» могли смахнуть одним мановением пальца. Это я парочку картинок из десантного курса переосмыслил, когда сами десантники уже не нужны… А вот Геката «желткам» зачем-то необходима, и разносить с орбиты они ее точно не будут. Именно за такие дикие миры они с назгулами и воевали – в космосе и на поверхности. К слову, без применения орбитальных бомбардировок, ядерного оружия или любых ОМП.[241] Что в этих планетах такого? Залежи криптонита? Может быть… Но от химической или биологической атаки они не пострадают, а военные действия ведутся без применения оных. Притом что по населенным, но не интересным им планетам применять такое оружие дорги никогда не стеснялись. Это я тоже из программы десанта вычленил. Ответ напрашивается только один – и чужим, и их противникам зачем-то нужны миры с нетронутой биосферой. Но могу и ошибаться – недостаточно информации… Забавно, что описываемых земными фантастами эпохальных космических битв практически не велось – не те в космосе расстояния и скорости. Имеется в виду, что расстояния гигантские, а скорости «звездных флотов», напротив, относительно невелики. Разве что у противодействующих сил случались орбитальные сражения. Но все решалось на земле. А проигравшая сторона отступала с надеждой взять реванш в дальнейшем. Кроме этого, происходили схватки за межсистемные порталы. То есть одна сторона старалась уничтожить порталы другой. И в космосе, и на поверхности планет. Если удавалось найти и раздолбать все, победа была полной! Это проистекало из самой практики межзвездных путешествий. Освоение космоса шло неторопливо. Сначала к неисследованной звездной системе направлялся автоматический корабль. И только после того, как он достигнет цели и развернет портал, начиналось само освоение. Но путь корабля мог длиться десятки и сотни лет… столько и длился. Поэтому уничтожение порталов противника гарантировало его отсутствие в системе на долгие-долгие годы. Если только к перспективной звезде несколько кораблей-автоматов «паровозом» не послали… Мне так думается… Многое из того, что я ненароком узнал, еще осмысливать и структурировать придется. Собирать из разрозненной мозаики хотя бы приблизительную картину бытия ксеносов: привычки, повадки, цели, устремления, слабые места… От мыслей пришлось отвлечься – окончательно достала докторская истерика, и я рявкнул: – Сядь, не мельтеши! И скажи спокойно, что произошло? – Тебе индекс уже повышали! – взвизгнул докторишка. – Это я уже слышал. Что с того? – Ты не понимаешь! – Вот и объясни, только без криков. Доктор открыл шкафчик, достал оттуда бутылку, набулькал себе в стакан прозрачной жидкости и залпом махнул. После чего обессиленно рухнул на стул. В воздухе потянуло чем-то спиртосодержащим, но медик немного успокоился и смог взять себя в руки. – Изначально у тебя «единица» в индексе была, но кто-то до «двойки» повысил. А с «единицы» индекс никогда не подымают – ты уже на рудниках должен был быть. Я сразу не заметил и еще балл тебе добавил. Получается, теперь преступников покрываю, – испуганно глянул на меня медик. – Обязан был бежать доносить. Так прямо и говори. Но не побежал, потому что у самого рыльце в пушку. Я правильно понимаю? – Вот мы и в сообщниках, не кровью повязаны, но тоже неплохо. Никуда теперь медбратец не денется и закладывать не побежит – самому боком вылезет. Надо его в этой мысли укрепить. – А еще ты мне десантную программу приволок и препараты, где-то спертые. Вылезет все, будет расследование, и тебя расколют – как миленький, выложишь, где брал. А это крупные неприятности уже для твоих поставщиков. Не знаю, кто они, но такого наверняка не простят. Франсуа, да ты, получается, в глубокой заднице! – А ты?! – заорал доктор. – Ты вообще на каторге должен сидеть! – Но не сижу ведь. Разве непонятно, что это значит? Соображалку включи. Это означает, что у меня имеются высокие покровители, – нагло соврал я, а может, и не соврал… Но про неизвестных покровителей действительно надо подумать. И отчего обо мне такая забота? – И другое учитывай: я вышел за ворота, вскочил на коня – и поминай как звали. Для меня в этом мире возможностей много. А вот ты в пролете… Или тоже готов на коня – и ходу, отстреливаясь? Доктор потерянно молчал, и я решил, что пора уже подсластить пилюлю: – Но если перестанешь паниковать, все можно решить ко взаимному удовольствию. Если не поймет и не успокоится, придется ему головенку безмозглую свернуть и сматываться – очень бы не хотелось! Все же кто та добрая фея, что от рудников меня уберегла? Большое ей человеческое спасибо! Пока на ум только шериф приходит. Надо будет поинтересоваться – пора его на чистую воду выводить, уж больно много вокруг меня странностей образовалось. Ладно, потом… – Ты данные в капсуле стер? – Как увидел результаты, так сразу и стер. Понятно, поторопился с перепугу, но, если бы не это, мог бы и сдать. Отделался бы малой кровью и опустился куда-нибудь в младшие помощники старшей сиделки. Хотя и это вряд ли, партнеров-то он тоже подводил. Но по крайней мере не убили бы и на рудники не сослали. А теперь обратной дороги ему вообще нет, и это славно. – Выявить, что у меня минимальный индекс был, сложно? – Только если специально проверять или когда требуется индекс повысить. – Это радует, но на всякий случай теперь только у тебя лечиться буду. И всех знакомых отправлять. Заработаешь нормально – это я тебе обещаю. В общем, не грусти, ничего страшного не произошло. Просто не делай глупостей, молчи и эту историю из головы выброси – тогда всем хорошо будет. Еще какое-то время я убеждал доктора, что все будет пучком, и, кажется, в конце концов убедил. Он немного повеселел и отправился провожать меня к выходу из медцентра, где нас дожидался освободившийся раньше Бриан. По дороге я спросил, сколько еще сеансов изучать полезный и познавательный десантный курс, на что получил исчерпывающий ответ: – Ты очень быстро все усваиваешь, поэтому я обучение на семь этапов, как у программы коммандос, разбил. То, что быстро усваиваю, неудивительно. В свое время нехилую подготовку именно в этой области прошел, не днями или этапами измеряемую, а годами! Каковы бы ни были возможности аппаратного изучения, это вещи несоизмеримые. Скучающий на улице ирландец рассматривал доргскую территорию за забором. – Ну и как тебе чужие? – Уроды какие-то… «Лучше и не скажешь», – внутренне согласился я. – И я так считаю, но нам пора обедать, а их вид мне аппетит портит – пойдем отсюдова. Мое обострившееся чутье привело нас к месту, где жарилось мясо. И ведь действительно, раньше на запах так ориентироваться не умел, а тут мало того, что за километр почувствовал и нужное вычленил, так и четко, даже не задумываясь, к цели вывел. Забегаловка, которую я учуял, располагалась далеко на отшибе – спрятанная между стеной базы и густыми зарослями кустарника вдоль нее. И захочешь, не сразу найдешь. Но модифицированный нюх не подвел – рядом с палаткой и парой непритязательных столиков, под навесом, неизвестный самородок демонстрировал почти забытое в наше время искусство жарки на воткнутом в землю саблевидном вертеле – асадоре.[242] Это мы удачно зашли – аргентинской кухней попахивает. На нас посмотрели удивленно: мол, откуда взялись, но ничего не сказали. Высоченный, почти с Бриана, сухощавый креол – вылитый гаучо, кстати, им и оказавшийся, сразу подал истекающее соком, нежнейшее мясо прямо на здоровенном шампуре. Оно великолепно шло и без гарнира. Жена или напарница асадора – молоденькая, очень симпатичная и смешливая индианка – принесла только лепешки и соус чимичурри. Кажется, она не из аргентинских индейцев, а из канадских. Хотя могу ошибаться – не специалист, но именно среди индейцев Канады и Патагонии похожие типы встречаются – высокие с тонкими, красивыми чертами лица, почти без признаков монголоидности. Только что волосы у всех черные и мужики безбородые. А цвет кожи как у хорошо загоревшего европейца, только оттенок немного другой. Я так и не уразумел, обострился ли у меня еще и вкус, но мясо рвал, захлебываясь слюной! Впрочем, не получивший подобных модификаций рыжий не отставал. Только куски с вертела пластал неумело – тут практика нужна. Индианка втихомолку посмеивалась над неуклюжим гринго, зато на меня, отметив, как управляюсь с ножом, смотрела с уважением. Но тут я не только аргентинцам, кому угодно фору могу дать. Застольный этикет некоторых народов Севера и Дальнего Востока в исполнении сложнее будет – захватить мясо зубами и ловко отмахнуть кусок остро отточенным клинком прямо перед носом. Я так с детства приучен… Впрочем, и с большим количеством столовых приборов управляться умею. Пива здесь не оказалось, но я с удовольствием выпил немного красного вина, а потом потягивал из калебаса мате.[243] Бриан ограничился только вином. Я его понимаю, с непривычки мате плохо идет, но пищеварению изрядно способствует. Особенно когда питаешься почти исключительно мясом – возьмем заведение на заметочку. Когда я попытался расплатиться, выяснилось, что денег с нас брать не хотят. И это не закусочная! Нас приняли как гостей, а платить за угощение никак невозможно. После кризиса в стране община аргентинцев эмигрировала в Канаду, а оттуда их как-то занесло сюда… Год назад. На базу же они прибыли за своими соотечественниками, но всех на территорию не пустили, и целый табор патагонцев расположился за оградой. А встречать новоприбывших в «приюте» отрядили трех человек. Один из них отправился непосредственно туда, а с другими двумя, по привычке вставшими лагерем и традиционно взявшимися за готовку асадо, мы дело сейчас и имели. Немного неудобно получилось, как-то очень бесцеремонно мы гостеприимством воспользовались… Нашей следующей целью было посещение конюшен. Чтобы хоть немного сгладить неловкость, я купил у гаучо большой кусок мяса – Буяна побаловать. И посоветовал сделать то же самое Бриану, ему со своим мустангом надо будет отношения налаживать. А себе пообещал, что патагонцев еще проведаю, но в следующий раз с подарками. На конюшне мы отыскали нужного человека, который за небольшую плату взялся преподать ирландцу несколько уроков верховой езды. Но начал тренер не с этого, а с лекции и наглядной демонстрации того, как надо ухаживать за мустангами, чем кормить и как правильно седлать. После чего Николас заставил Бриана все повторить и продемонстрировать, что он понял. Теперь я спокоен, рыжий в руках специалиста, какую-то науку да усвоит. – Выберешь себе одного из моих мустангов. Николас поможет, – разрешил я и пошел заниматься с Буяном. Дрессировщик я еще тот… Но у нас что-то получалось. Кроме того, Буян сам по себе оказался очень неплохо обучен и поражал разумностью. Правда, я хотел, чтобы он понимал команды по-русски. Закончили мы часа через два, еще каждый раз в дороге заниматься будем. К этому моменту Бриан, взгромоздившись на морпуса, уже трусил по кругу на корде – прогресс налицо. Я помахал ему рукой, мол, продолжай в том же духе, и отправился в «приют попаданца». В реабилитационном центре дым стоял коромыслом. Обрабатывающий массово очухивающихся колонистов персонал явно сбивался с ног. Заметив в коридорах нескольких женщин, я ненароком задумался. Говорят, здесь с женским полом изрядная напряженка, не следует ли ловить момент? Все испуганные и растерянные, а тут мы с Брианом – обвешанные оружием, серьезные мужчины. Короче, все в белом… Ирландца, правда, еще вооружить надо, но это недолго. Да он и так уважение внушает! В данных условиях все вернулось к истокам и больше всего ценится крепкое мужское плечо. Бабы это моментом просекут, на уровне инстинктов – так уж устроены… Конечно, все не так просто, существует еще администрация, которая у кормушки, на раздаче и ближе всего к телам… Всех симпатичных может расхватать. Неплохо бы это как-то пресечь. Хотя… у них тут каждый месяц пополнение, должны были уже женами и подружками себя обеспечить. Возможен вариант, что из города за свежими девицами начнется паломничество с «выгодными предложениями». Но дуры, что сразу поведутся, и не нужны. Таким в борделе самое место. В принципе, как-то оно не того… заранее самок себе подбирать, просто чтобы были. И гарем – не совсем то, о чем всю жизнь мечтал. Пожалуй, не стану специально заморачиваться, а пущу это дело на самотек. На дефицит женского внимания я никогда не жаловался, даже несмотря на побитость жизнью и изрядно покарябанную рожу. В крайнем случае, если женщины окажутся уже поделены, это тоже не слишком большая сложность. Тут право сильного рулит, а «мой револьвер быстр», и моральных затруднений – стрелять или не стрелять – я не испытываю. Неужто спровоцировать на драку за понравившуюся женщину не смогу? Если не получится, тоже не остановит – «спрячь за высоким забором девчонку, выкраду вместе с забором». Только я – в силу характера и специфической подготовки – «забор», скорее всего, взорву… вместе с теми, кто его охраняет. На этом и остановимся, а «бабскую проблему» до поры до времени из головы выкинем. Поднявшись в свою комнату, я взял со стола «Памятку колониста» и развалился на кровати. Будем изучать. Что-то уже знаю, но и повторить будет невредно. Строгими статистическими данными составители брошюры явно не грешили и цифр приводили мало. Так, общие сведения. Ни разу не справочник, а что-то типа средней паршивости путеводителя. Но подавляющему большинству переселенцев большего и не требуется… Итак. Звезда, которая нам тут светит, называется Кара (или Чара) – она же Бета Гончих Псов. Желтый карлик и близнец Солнца. Удаленность от Земли – двадцать семь световых лет. Планет в системе шесть. В отличие от Земли, Геката – вторая от звезды планета. Зато естественных спутников в наличии целых три: Медея, Цирцея и Кратейя. Главное отличие от Земли – повышенная по сравнению с последней гравитация в 1,6 g. Плюс сильное магнитное поле и в полтора раза более плотная азотно-кислородная атмосфера, притом что именно кислорода в газовой смеси меньше. Все в совокупности это на человеческий организм влияет очень нехорошо! Это не говоря о прочих вредоносных факторах… которых набиралось немало – как-никак другая планета. Но на то существуют суровый отбор колонистов и проведенные доргами модификации. Тут в методичке следовало проникнутое благодарностью лирическое отступление с низким поклоном инопланетным тварям, позаботившимся о здоровье переселенцев… Радиус планеты составлял одиннадцать с половиной тысяч километров, окружность – около семидесяти двух тысяч, почти в два раза больше земной.[244] Соответственно, один градус по дуге меридиана или параллели на экваторе равнялся двумстам километрам. Год на Гекате оказался несколько короче земного – триста тридцать шесть дней. Это если считать по местным суткам, а если по земным часам, то он, напротив, выходил длиннее… В сутках здесь двадцать восемь часов с копейками… Просто рай для тех, кому всегда времени не хватает. Копейки свели в дни, и каждый второй год прибавляли к январю месяцу лишние сутки. Надо местный хронометр заиметь. Стоит в трофеях поковыряться, вроде снимал часы с кого-то из бандитов, но рассмотреть не удосужился. К описанию Гекаты прилагалось две карты… если их можно так назвать. Первая – обзорная, по подробности могла соперничать с рисунком на пачке «Беломора». На ней были обозначены контуры материка (вернее, только его части), крупнейшие водоемы и водные артерии, базы доргов и людские поселения возле них. Вторая карта, с изображением ближайших окрестностей, выглядела несколько лучше. На этой хоть координатная сетка имелась и отображались особенности рельефа. Карты Гекаты в целом, даже обзорной, в брошюрке не оказалось. Правильно, зачем это доргам? А собственных землепроходцев тут нет. Кстати, с составлением собственной карты тоже могут возникнуть напряги – компасы здесь работать отказываются. Спутниковые навигаторы отсутствуют как класс. С ориентацией на местности у меня проблем нет, потеряться мне сложно и кроки набросаю. Но чтобы рисовать нормальные планы, этого явно недостаточно… Планета намного больше Земли, но водой покрыта примерно наполовину, остальное пространство занимают три материка (не считая островов и архипелагов). Крупнейший из них – сверхконтинент Теллус, где мы сейчас и находимся. На другие континенты нога человека еще не ступала, да и здесь изучение, как и освоение, весьма условны. Большинство колонистов заняты в угледобывающей промышленности, и практически все поселения сконцентрированы на территории гигантского угольного бассейна. Область расселения людей занимала только небольшую часть огромного материка – вытянувшуюся с севера на юг, от шестидесятой до тридцатой параллели, полосу земли, протяженностью в шесть тысяч километров и шириной порядка тысячи. Ойкумена захватывала несколько климатических поясов с большим разнообразием природных зон и ландшафтов. Тут были и тайга, и прерия, и джунгли, и саванна… С востока людскую резервацию отрезали протянувшиеся через весь континент горы, с запада ограничивал океан. Юг занимали непроходимые болота и сельва. Не очень удивившись, русские поселения – Новороссийск и Сибирск – я обнаружил на севере, в лесах и тайге. Ага, куда же еще этих русских медведей девать?! Смешение народов и рас поражало, но, кажется, всех попытались расселить в более или менее привычных климатических зонах. Правда, удавалось это далеко не всегда… Примером тому Новая Канада в субтропиках. Но и ее, видимо, чтобы ускорить адаптацию населения к новым условиям, приподняли немного в горы, вернее в предгорья – высота Монреаля над уровнем моря составляла порядка полутора километров. Кстати, недалеко от него обнаружился еще один расположенный на территории Английской Канады городок – Оттава. Наверное, там англоязычных канадцев больше. Хотя, насколько я успел заметить, их и в Монреале хватает. Видимо, потому что он к базе близко – не всем хочется тащиться в какую-то Оттаву. И так у многих колонистов неслабый шок от попадания на другую планету случился – тягу к странствиям могло напрочь отбить. Полноценных государств и, соответственно, государственных границ здесь не существовало, а названия анклавов не всегда повторяли названия тех стран, откуда на Гекату угодили колонисты. Например, по соседству со Свободной территорией Квебек находились такие образования, как Ацтлан, Техас, Автономный округ Колумбия, Американская Федерация и Конфедерация и Республика Лакота до кучи. В общем, сепаратизм цветет и пахнет. Хотя существовали и обратные примеры, так часть стран Латинской Америки объединилась в два государства – Рио-де-Ла-Плата со столицей в Буэнос-Айресе и Латинский Союз. Это только из ближайших к Новой Канаде. Далее методичка информировала, что растительный и животный мир, даже в зоне расселения, изучен слабо. Разумной жизни не обнаружено…. Обтекаемо формулировка звучит. Если по первым пунктам особых вопросов нет, то с последним не очень понятно… Разговаривая с шерифом, я пришел к мысли, что разумная жизнь на Гекате может существовать. Просто она доргам не нужна… Но тогда другой вопрос возникает: почему дорги используют людей, а не аборигенов? Отловить нужное количество и отправить на шахты. Или все же не врет памятка? Или аборигены какие-то не такие? Сплошные непонятки… Почему-то сразу вспомнилось: «…полезных ископаемых нет, воды нет, растительности нет, населена роботами». Тут со всем этим, кроме роботов, как раз порядок, но вот проскочила ассоциация. Описание нескольких видов растений, самых распространенных, в памятке все же имелось, даже с картинками – ложная береза, псевдопальма, гигантский папоротник, горный кедр, древовидный хвощ… Про фауну было побольше. Фотографии животных я рассматривал особенно внимательно – впечатляло! И названия все больше говорящие: гиппарионы, мастодонты, нимравиды, гиенодоны, креодонты… Некоторые первооткрыватели, кто нужные книжки когда-то читал, сравнивали местную живность с вымершей на земле фауной. Действительно похожи. Проводились параллели и с современными нам животными: тапиры, носороги, антилопы, волки, медведи, газели, тарпаны, буйволы, бизоны, да те же мустанги… Это только малая часть. До дури было всяческих ящериц, причем выдающихся размеров: каменный варан, песчаный крокодил, иглозубая игуана, скальный геккон, гигантская саламандра… Некоторых из них правильнее было бы ящероподобными динозаврами назвать. Много водилось змей, большинство из которых оказались ядовиты, даже те, что размером с анаконду – таких называли нагами. Впрочем, обычные удавы тоже имелись. Здравствовали на Гекате и такие реликты, как, например, гигантозавр или, выглядящий уменьшенной копией тираннозавра, алиорам. И так далее, в том же духе… Фотографий самих тираннозавров или гигантозавров, к сожалению, не было. Наверное, они не любили позировать или всех фотографов сожрали, но про этих зверюшек, наряду с прочими некрозаврами, упоминалось примерно в таком контексте: «…Не выходите ночью на болота, когда силы зла властвуют безраздельно!» Только вместо болот имелись в виду пампасы. А уж что могло водиться в местных болотах, лучше и не представлять… Многие названия уходили корнями в мифологию. Оказывается, на Гекате водились мантикоры, драконы, василиски, баньши, виверны и гарпии… Не исключено, что первыми наткнувшимися на них колонистами были любители фэнтези. Отдельным классом стояли химеры – переходные формы – птице– и звероящеры. С виду вообще что-то невообразимое – помесь бульдога с носорогом! Разве что в геральдике изображали подобных гибридов. Достаточно сказать, что под одной из картинок красовалась надпись – Бармоглот, и она характеризовала внешний вид «неведомой зверушки» лучше всего… Воздушное пространство тоже не пустовало. Хоть здесь и мощнее гравитация, но плотность атмосферы побольше земной. Летающей живности хватало: от тех же виверн – вылитых птерозавров – до орлов и кондоров, выглядящих похожими на земных птиц, и потрясающих воображение огромных гаруд. Это не считая пташек поменьше… И нелетающие пернатые имелись – по пампасам бодро носились казуары, страусы, моа и птички покрупнее вроде пятиметровых эпиорнисов и хищных фороракосовых. Последних методичка называла птицами Рух и пересекаться с ними строго не рекомендовала. Про обитателей морей и океанов в буклете было написано мало, но купаться составители тоже не советовали. Земные кашалоты, касатки, акулы и гигантские кальмары здесь бы совершенно не котировались. Местные кракены, базилозавры, морские змеи, плиозавры и мегалодоны моментально пустили бы их на закуску. С реками и озерами тоже обстояло не очень хорошо. Кроме обычной рыбы там водилась и гадость, которой человека сожрать труда не составит. Вроде пресноводных акул, мезолозавров, дейнозухов и других крокодилоподобных гадов. Плюс существовали какие-то полуводные хищники из млекопитающих. Да и травоядные типа бегемотов были совсем не безобидны – гекатских гиппопотамов жизнь заставила огрызаться. Разве что ручьи и небольшие речушки почти безопасны… При условии, что там аналогов пираний, электрических угрей и скатов-хвостоколов не водится… Складывалось впечатление, что на рыбалку без пулемета, гранат или толовых шашек лучше не ходить. Но любая взрывчатка тут под запретом. Необходимый минимум выделялся только находящимся на службе у доргов и администрации баз военным формированиям – комендантским ротам и взводам коммандос. Одна радость – местным инфекциям, вирусам и паразитам земляне оказались не по зубам. Даже кровососущие насекомые не слишком досаждали. То ли из-за некоторых различий в биохимии, то ли дорги постарались, то ли все вместе. Хотя местную пищу (что растительную, что животную) мы усваиваем без проблем. Наверное, и отведавший человечинки хищник изжогой страдать не будет. Но специально таких экспериментов не проводилось… Далее в методичке шла информация по теме: к кому и куда обращаться по тем или иным вопросам – администрация, медицина, правоохранительные органы и т. п. Потом свод местных правил и законов, которые были предельно просты: насильникам и убийцам – виселица, остальным правонарушителям – каторга. За мелкие проступки – административное наказание, то есть штраф. Дуэли, кстати, разрешены, вплоть до судебных поединков (при согласии сторон), но в дуэльном кодексе есть свои тонкости, так что вопрос до конца не проработан – все решает общественность. Вызов можно принять сразу, но если есть сомнения в поводе для драки и классе противников, разрешение на хольмганг должна дать специальная, составленная из уважаемых граждан комиссия. Она же имеет право выставить замену из добровольцев. Интересно, а профессиональные бретеры тут есть? Принимать вызов не обязательно, но, если присяжные заседатели разрешили дуэль, а ты отказываешься выходить в «поле», на уважение в дальнейшем можешь не рассчитывать. Мне тут же вспомнилось: «Позор можно смыть только кровью!» А вот женщинам и с женщинами дуэли запрещены категорически, что реально радует! Но обиженная может выставить защитника. Что бы там в фильмах ни показывали (на потеху воинствующим домохозяйкам), на поединок с бабой (кроме как в кровати) выходить – себя не уважать. Позволить в себя безнаказанно стрелять – глупо. А отказаться от дуэли – западло. В общем, чем бы дело с бабенкой ни кончилось, сплошной урон репутации. Правда, если мне какая-нибудь бандитствующая сучка на дороге попадется, пристрелю не задумываясь и без сантиментов: взяла в руки оружие, готовься за это ответить, раздвинутыми ногами не отделаешься. Короче, правильное правило тут ввели, не дали хода феминизму. Это что касается Новой Канады. В других анклавах законы и правила могли быть другими. На базах, к слову, такой свободы не было – тут все решали «инки» и подчиненная им администрация. Для тех, кто не удосужился пройти обучающую программу, были выдержки из доргского законодательства. Список того, что допустимо в зависимости от уровня индекса, и памятка по расшифровке регламентирующей статус татуировки-идентификатора. От корки до корки изучив пособие, я сложил его картой вверх и сунул в карман. Пригодится, и пометочки можно делать. Жалко, масштаб мелковат. Надо в комендатуре поспрашивать, наверняка у них что-то поприличнее есть. Пора в город собираться. Если раньше приеду – ничего страшного, найду чем себя занять. В этот раз надо лучше к поездке подготовиться, а то, как выяснилось, на дороге всякое случается… Я достал собранную доктором аптечку, а потом полез в рюкзак за карабином – теперь-то можно. Собравшись, вышел на улицу и двинул в сторону конюшен. Рыжий все еще продолжал конные тренировки – радует ответственное отношение. Я забрал из стойла Буяна и крикнул ирландцу: – Боря, заканчивай животину мучить. Пошли оружие тебе посмотрим. – А когда он устало сполз с мустанга и подошел ко мне, добавил: – Раз уж ты здесь остаешься, с народом пообщайся. Может, подходящие люди отыщутся, такие, кто не прочь «охотником за головами» поработать. Знаю я, как он общаться будет, – за бутылкой, но горбатого могила исправит. Глядишь, и будет какая польза, а нет – так нет… Сам потом к переселенцам присмотрюсь. В караулке, где были складированы мои трофеи, я сразу отложил себе длинноствольный «смит-вессон 29», «Пара Орданс Р14.45» и самозарядный «Моссберг 930». Вместе со снайперкой М-1 будут запасным комплектом вооружения – мало ли как жизнь сложится… Что особенно приятно, боеприпас для оружия один и тот же… ну кроме «Гаранда» и СВДК. Мой помповик и «Моссберг» под двенадцатый калибр. «Анаконда» и «смит-вессон» сорок четвертый магнум жрут. А «Пара Орданс» просто немного модифицированный клон кольта М1911. Черт! Надо что-то с жильем решать. Не дело свои вещи у комендачей хранить. Да и жить где-то надо – через несколько дней из приюта вышибут. В городе домик снять? Так ведь денег почти не осталось, а оружие и мустангов продавать жалко. Но если ничего не придумаю, придется. Из оставшегося оружия предложил выбирать Бриану. – Бери пистолет, дробовик и винтовку. Еще один ствол тебе как попаданцу бесплатно положен, в городе получишь, или в администрации компенсацию за него возьми. Но советую все же пушку. Ирландец сразу схватился за М-14. Не знаю… есть у меня предубеждение против этой винтовки. Хотя в США кое-где до сих пор на вооружении стоит, у тех же морпехов, ВМС и Национальной гвардии, к примеру. Не совсем же они там дебилы? Но вот очередями из нее палить точно не надо – вообще никуда не попадешь. Короче, его выбор – тут под руку с советами лезть нельзя. Бриан – человек опытный, с оружием дело имел, наверное, знает, что ему требуется… Запасным оружием он взял пистолет браунинг «Хай Пауэр», а из дробовиков присмотрел помповый «Винчестер 1300». Хороший выбор пистолета и ружья. Подумав, я отложил себе такой же «Винчестер». Мой «ремингтон» – это не настоящее ружье, а огрызок, годный только для схватки накоротке. Трофейный «Моссберг» неплох, но он полуавтомат – помпа надежнее и не так привередлива к патронам. В здешних условиях это может быть важно. А гори оно все! Еще и «хаудах» возьму – хомяка порадую. У седла, как кавалерийский пистоль, в тему будет. Прямо сейчас на Буяна и приспособлю. Немного напрягает, что, кроме гладкоствола, с калибрами у нас будет полнейший разнобой. Но единообразие в оружие, форме и амуниции вводить пока рано – рылом не вышли. Да и нет еще никакой команды или отряда – «ты да я, да мы с тобой»… Хотя взять в оружейном кольт я ирландца все же заставлю! – Нож у тебя есть? – кивнул я на бандитские свиноколы. – Если нужно, хватай, что понравилось. – Мне там ничего не приглянулось, у Андрея в магазине лучше были. – Есть, конечно, но не откажусь. Бриан выбрал себе чуть ли не полумеч – «Рембо в панике», «Крокодил Данди в обмороке». Здоровенный и страховидный клинок типа «Боуи» – со скосом обуха «щучкой» и кретинской пилой. Чё им пилить-то?! Хотя в ручище ирландца клинок смотрелся не таким уж и гигантским. Рыжий не охотник, в рабочих ножах явно не понимает, а для боевого и этот сойдет – по крайней мере выглядит очень страшно! А уж в комплекте с самим Брианом… До рукопашной может и не дойти – враг раньше ретируется. – Этот еще возьми. – Я подтолкнул Бриану неплохой раскладник. – Будет чем бутерброды нарезать. Из оставшихся ножей я подобрал подарок для гостеприимных гаучо – прямо сейчас к ним заскочу. – Длинноствол здесь пока оставь – по базе с ним ходить нельзя, а пистолет сразу цепляй. И все оружие почисти – мне вчера не до того было, – выдал я последние цэу ирландцу. Коня и оружие он от меня получил, значит, считается, что он на работе. – Ладно, бывай – я поехал. Я лихо вскочил на Буяна и, потянув поводья, направил мустанга в сторону маленького лагеря аргентинцев. С ними получилось сложно… мне пришлось долго и вежливо отказываться от угощения, говоря, что сейчас очень тороплюсь, но потом – всенепременно. Еще прошлую порцию как следует не переварил. Как-то отбоярившись, я вручил асадору нож. А индианке протянул специально для этого случая собранную из бандитских запасов аптечку. Нож патагонец с достоинством принял, но от лекарств попытался отказаться. – Мы не можем взять, это очень дорого. Вот же и их поганая западная цивилизация подпортила. Совсем немного в Канаде прожили, но уже привыкли, что бесплатного сыра не бывает. Так-то у гаучо от подарков отказываться не принято –натуральная обида дарящему. И в чем-то гостю отказать тоже нельзя. Впрочем, у многих народов такие обычаи были. Кое-где и сейчас остались… На этом я и сыграл. – Не отказывайтесь, обидите. И лекарства – дело такое… может, я сам когда-нибудь к вам раненым приползу. Чем лечить станете? А уж заехать настоящее асадо попробовать – заеду точно, – подмигнул я симпатичной индианке. Интересно все же, кто она суровому гаучо? По возрасту теперь хрен определишь. Дочь, просто помощница, подруга или жена? Слово «скво» употреблять остерегусь. Некоторые «коренные американцы» вопят, что это, мол, название женского полового органа – п…да по-русски. Типа бледнолицые у краснокожих словечко случайно позаимствовали, и все связанное с этим определением надо срочно переименовать. Конечно, веры таким, индюшачье перо им в жопу, «индейцам», вещающим в лучших традициях говенных правозащитников, нет (особенно учитывая сотни индейских наречий[245]), но осадочек остался… Индианистам так вообще плевок в душу. Даже забавно – была какая-нибудь деваха-реконструкторша скво… девяносто второго уровня, а теперь она такого же уровня …да. И предъяв выкатить некому, только горячо любимым, борющимся за самобытность, чистоту речи и правильные формулировки индейцам. Похожим образом этакие недоиндейцы и по поводу раскопок палеолита визжали, мол, не смейте тревожить «могилы предков» (или дайте нам за это бабла) и с почестями похороните Кенневикского человека![246] Это примерно то же самое, как если бы белые насчет изучения останков кроманьонцев возмущались. Хотя и такие дауны наверняка существуют… Правозащитники всех стран, соединяйтесь! В коитусе… Убедив аргентинцев аптечку все же принять, я раскланялся, вспрыгнул на мустанга и направил его к воротам базы.Группа «Ноль»
* * *
В этот раз до города добрался без приключений. По дороге мы с Буяном снова отрабатывали… взаимодействие – лучше не скажешь, и приноравливались друг к другу. Мы никуда не торопились и часть пути проделали по степи, ходовые качества морпуса на бездорожье оказались выше всяких похвал. Заодно я подстрелил антилопу, такую же, как завалили помощники шерифа, только немного меньше. Раз уж охотником числюсь, надо соответствовать – Сэму в салун добычу закину. Степную равнину здесь называют прерией, а мне эти просторы с редкими вкраплениями рощиц и огромным количеством живности больше всего напоминали африканскую саванну. Если особо не присматриваться к незнакомым растениям и странного облика животным, сразу не отличишь. Только вот горизонт непривычно далек… В воздухе носились непередаваемые степные ароматы. Колышущаяся под ветром травянистая равнина кишела зверьем, но оно старалось держаться от меня подальше – ученое. В людских краях… Зато некоторые представители нахального птичьего племени периодически вспархивали прямо из-под копыт, точнее когтей, верного мустанга. За что парочка особенно наглых, похожих на фазанов пташек и поплатилась. Я снял их выстрелом из «ремингтона». Надеюсь, что вкусные, – пойдут в довесок к антилопе. Мы поднимались в гору, прерия потихоньку превратилась в холмистую лесостепь, а та сменилась городскими предместьями. Я миновал пару скотоводческих ранчо. Пахнуло навозом. Дальше потянулись огороженные непроходимыми зарослями шипастого кустарника маисовые поля. Еще без початков – кукуруза начала созревать совсем недавно. Вот бы Хрущ, глядя на такое изобилие, иззавидовался. Не было ли у него индейских корней? Типа последний инка – вождь Гнилой Початок? Лепота – чуть ли не сельская пастораль. С поправкой на местные особенности… Так и просится на язык что-то из классики: «Инда взопрели озимые, рассупонилось красно солнышко, расталдыкнуло лучи свои по белу светушку. Понюхал старик Ромуальдыч свою портянку и аж заколдобился…» Уже у самого города меня обогнал сопровождаемый джипом комендантской охраны автобус. Наверное, кого-то из переселенцев на экскурсию повезли или, что более вероятно, часть попаданцев уже определилась с местом работы и не стала задерживаться на базе. Со второго взгляда Монреаль уже не выглядел для меня кинематографическим воплощением Дикого Запада. Безусловно, фронтир, но теперь я его жизненно… что ли, воспринимаю, а не как сошедшую с экрана сказку. Это сначала показалось, что количество ковбоев на единицу площади зашкаливает. На самом деле многие люди даже без оружия, просто и у обычных работяг форма одежды – те же джинсы и шляпы. Но так и должно быть. Не всем же на мустангах скакать, из кольтов палить, пасти и угонять стада, грабить дилижансы и воевать с индейцами – тут большинство народа тупо на шахтах вкалывает. За подачки от доргов. Земными, кстати, товарами… Еще кто-то в торговле, сфере услуг и на нескольких полукустарных производствах трудится – обычные обыватели, разве что в необычных условиях. Ну и сельское хозяйство всех кормит. Близких к киношным образам персонажей – трапперов, скаутов, рейнджеров и этих самых ковбоев, в общем-то, совсем немного… А те, кто есть, в городах появляются не слишком часто. Ковбои по ранчо сидят, а остальные в лесах, горах и прериях пропадают, вместе с разнообразным бандитствующим элементом. А он теперь моя законная добыча. Хотя и в городе своя преступность должна быть, но это уже шерифа забота. Фронтир фронтиром, но духа освоения здесь как-то не ощущается – скорее болотцем попахивает. Пусть это вина задушивших инициативу «инков», а не самих переселенцев – грустно все… Может, хоть у русских не так? Среди нас авантюристов на душу населения всегда было предостаточно. Но пока сам в русский анклав не доберусь, не узнаю, а дотуда две тысячи километров через дикие земли… Отягощенный невеселыми мыслями, я заехал в салун, отдал тушу антилопы и фазанов, а потом добрался до конторы шерифа. Привязал Буяна у коновязи и зашел в участок. Эрл был на месте. – О, герой явился! Ну, давай подробно про свои подвиги поведай. – Уже знаешь? – А ты как думаешь? Но не я один. Если человек в первый же день на Гекате угрохал полдюжины бандитов, это как-никак событие. Интересных новостей здесь не так много. А учитывая некоторые пикантные подробности… – Так получилось… – пожал плечами я. – Стоп. Какие подробности? – Да вот в газете заметка мелькнула – ты уже знаменитость, держи, ознакомься. – Гарретт взял со стола и, ткнув в колонку, где надо смотреть, протянул мне листы местной прессы. Оперативно сработали. На первой странице, кстати, заметка. Статья называлась неоригинально: «Русские идут!» Уже прознали откуда-то, что я русский. Содержание тоже порадовало: оказывается, «крейзи рашен» уже кругом. Скоро будут и в городе! Они убивают людей (это о бандитах) без суда и следствия… и едят их! Попирая все нормы человеческой морали. Будьте бдительны! Примерно в таком ключе вчерашние события и освещались. Забыли упомянуть только, что их кони топчут посевы, горят мирные села и нивы, а всех девственниц они собираются снасильничать. Ну и не девственниц за компанию… Хотя подобные намеки звучали – между строк явственно читались. Кстати, после прочтения статейки так и подмывает что-то подобное учинить – по полной надругаться! Начав с автора поклепа… Пристрелить, что ли, журналюгу, это накропавшего? Или сразу редакцию спалить? Не в суд же с иском «за клевету» бежать. Хотя с уродами иногда требуется бороться их же оружием. Надо подумать… Но припугнуть «дорогую редакцию», при любом раскладе, не помешает – рычаги влияния на них получу. А печатное слово имеет влияние на массы – смотрим в перспективу. – Где у вас эта газетенка находится? Издательство, в смысле, – спросил я. Шериф сразу забеспокоился. – Не переживай – жертв не будет, – успокоил его я. – Только объясню, что они сделали неправильно, и потребую некоторую компенсацию. С бо-ольшой контрибуцией… Максимум парочку лиц разобью. Надеюсь, к общему удовольствию договоримся. А статейка меня особо не трогает, даже забавляет. Но ответить за вранье они так или иначе должны. А знаешь что, Эрл, пошутить не хочешь? Давай акцию спланируем. Отправляйся туда и предупреди, что скоро у них «бешеный русский» появится, сопротивления лучше не оказывать, но в самом страшном случае ты грудью на защиту встанешь. Немного рэкетнем и на бабки газетчиков раскрутим. Небольшой спектакль устроим – я пистолетом помашу, а ты добрым словом вопрос урегулируешь. Ненавязчиво намекнешь, что мои притязания справедливы и обоснованны. Потом свое за охрану и посредничество получишь, а я отступные за клевету и обиды. Заодно уму-разуму поучим, а то что-то поганенькой земной прессой пахнуло. Мне кажется, это не те журналистские традиции, которые здесь возрождать надо. Шериф не въехал. Российское понятие «крыши» ему оказалось незнакомо. Сказал, что свои непосредственные обязанности привык выполнять, не беря за это взятки. Достойная позиция, хотя, как я успел понять, использовать служебное положение в личных целях или осуществлять какие-то свои гешефты принципы ему совершенно не мешают – вот такой многогранный представитель закона. – Как знаешь. Значит, один схожу. Однако устроить разборки с последующим выколачиванием из газетчиков бабла не вышло. С моими претензиями шериф был в целом согласен, но даже подпускать к редакции не собирался. В конфронтацию с шерифом из-за такой ерунды входить не стоит. Хотя по мне так за жабры надо брать прямо сразу, пока испуганное опровержение дать не успели. Хрен с ним, пускай поглубже коготок увязнет. Подозреваю, что шериф, предлагая акцию возмездия перенести, руководствовался соображениями типа: глядишь, русский псих со временем остынет и забудет. Тогда он ошибается. Я, вообще-то, не злюсь, но спускать такое не положено. Сегодня, черт с ним, действительно не горит, но газетчики на прицеле, доступно выражаясь, – за базар ответят! Чуть позже… Или он лишнего шума вокруг меня не хочет? Так куда уж больше! А может, беспокоится, чтобы я ненароком в неприятности не влип – одно дело бандитов отстреливать, а совсем другое – мирных жителей положить? Хотя, на мой взгляд, подобные граждане похуже любых бандитов будут. Долго можно гадать… Спасибо ему, конечно, но я сам привык решать, что и как следует делать. – Согласен, но тогда условия меняем. Ты их ни о чем предупреждать не будешь – загляну как-нибудь на огонек и тепленькими писак возьму. Чем больше наговорят, тем лучше. Обещаю никого не убивать и сильно не калечить. Устраивает? Возразить на это Эрл ничего не смог. На том и сошлись. Потом я рассказывал шерифу, как все происходило на самом деле. Неожиданно зубоскалящий над повестью о моих приключениях Эрл затвердел лицом. Вроде даже рука к револьверу потянулась, но сразу отдернулась. Я проследил направление его взгляда – как раз на наколку смотрит. Черт! Вот надо было перчатки купить – все время забываю. Есть же и на базе магазинчики. Оружейных нет, а разных других я несколько штук приметил. Теперь и уточнять ничего не надо, и так все понятно – знает кошка, чье мясо съела. В смысле, шериф, с точки зрения «инков», серьезные противоправные действия совершил. Но все же спрошу: – Эрл, скажи: то, что я не на рудниках, твоя заслуга? – Моя, – хмуро бросил он. – Рассказывай, что там у тебя с индексом вышло? – Я теперь «охотник за головами». – Это я и так знаю, – отмахнулся шериф. – Поведай, как тебя индекс поднять угораздило и кто этим занимался? Однозначно, кто-то с базы инфу шерифу сливает. Причем подробно и оперативно. Впрочем, я в этом и не сомневался, у него там очень хорошие контакты должны быть. Одна авантюра с индексом чего стоит! На базе про мои достижения многие уже знают. А у него тут вон какой телефон на столе стоит – древний, но кондовый и надежный. – Так и угораздило – выторговал у зама по колонистам. Мы с неким Франсуа договорились, изменения в капсуле вносились. Комплексно, вместе с апгрейдом и левыми программами, что я ему за отдельные деньги заказал. Он нестыковку нашел, перепугался и данные с ходу потер. Я его еще немного запугал, потом успокоил и материально простимулировал. Не должен сдать, – кратко доложил я шерифу. Эрл ощутимо расслабился, но попросил рассказать подробнее. Пришлось все чуть ли не по секундам расписывать. – Франсуа – это такой темненький, носатый и вертлявый, на итальянца еще похож? – уточнил Эрл. – Удачная характеристика – он самый. – Скорее всего, не выдаст, – резюмировал Гарретт. – Я про него знаю – скользкий тип. За деньги на многое готов, но отрабатывает честно и в доносительстве не замечен. Кажись, досье у шерифа на некоторых обитателей базы имеется. Никак перспективные кадры присматривает и вербует? С помощью кого шериф провернул махинацию с моим индексом, он так и не рассказал. Это правильно, я бы тоже не стал, но вопросов к нему все больше и больше. – Эрл, за участие в моей судьбе я тебе нечеловечески благодарен, но не пора ли карты открыть? – Пойми, Серж, – не могу я рисковать! Пока ты живешь на базе, всегда есть шанс, что информацию из тебя достанут. Да так, что ты сам об этом не узнаешь, – возможности медкапсул вполне позволяют. Даже если одна история с твоим индексом всплывет, у нас большие неприятности будут. Но тут уж придется рискнуть – тренинг и десантная программа этого стоят. Обещаю, когда там дела закончишь, все узнаешь. Во всяком случае, многое… Логика в его словах присутствовала. – Ладно, – неохотно согласился я. – Но как только – так сразу! – Договорились. Вообще-то, хорошо, что ты теперь в скаутах, отлично даже! – продолжил рассуждать Гарретт. – Некоторые наши дела гораздо проще будет решить. – И не замедлил вставить: – Те, о которых после… И с трапперством совмещать сможешь. Я считал так же. – Будешь заниматься почти тем же, чем наши рейнджеры. Только они работают не на администрацию базы, а на мэрию. – А я смогу в городе заказы брать? – Сможешь, почему нет. И вознаграждение от города, если премии были назначены, тоже получишь. Это я удачно устроился. Иногда получится деньги и с администрации базы, и с города содрать. Правда, позже выяснилось, что рейнджеры у мэрии на зарплате сидят и, если бандиты не ловятся, совсем не голодают. Но парням нагрузки хватает – те же патрульные рейды и спасательные операции на них и много чего еще… В общем, рейнджеры тут осуществляют большинство функций своих техасских, канадских и штатовских коллег – то есть полиции, разведчиков, проводников, спецназа… и черта в ступе. Тяжело, наверное, ребятам приходится. А я останусь свободным охотником и вольным стрелком. Зато будет время своими делами заняться. У меня же планов громадье, да и шериф, хоть и молчит как партизан, но чем-нибудь интересным в ближайшем будущем наверняка озадачит. – Может, и за твоих бандитов что-то было. Посмотри-ка фотографии и описания полистай. – Гарретт подвел меня к стенду с надписью: «Разыскиваются». Надо отметить, что не все красовавшиеся на «доске почета» персонажи отличались протокольными рожами, попадались и вполне интеллигентные лица. На фотографии я узнал одного из нападавших. Чем тут же шерифа и порадовал. – Вот и отлично! Сейчас с базой свяжусь, подтверждение получу и выпишу тебе премиальные. Они там ткани на анализ должны были взять и опознание провести – в базе данных все колонисты есть. А вот ты даже трупы сфотографировать не догадался. – Не до того, знаешь ли, было, – буркнул я. Мне пришло в голову, что выходка со скальпами была не такой уж идиотской. Если тут генетический анализ делают, пусть даже только на базах, чтобы установить личность покойного, скальп будет надежней любых фотографий. Ну не пальцы же, добывая генетический материал, в коробочку собирать или уши на веревочку нанизывать… Оказывается, на Гекате скальп – это не только ценно, стильно и почетно, как было у индейцев, но еще полезно и практично. В некоторых случаях бывает невредно знать, кого ты убил, и всегда иметь возможность доказать другим, что порешил именно того человека. Правда, бывает и совсем наоборот, на Земле так в подавляющем большинстве случаев – однозначно улика. Но мы-то на Гекате, здесь другие законы и правила. Надо на будущее запомнить. Шучу, конечно, но в каждой шутке… – Понятно, что не до того. Кстати, этот тип – грабитель и убийца, от города за него две тысячи положено. Завтра в мэрии получишь – сегодня уже поздно идти. Жалко, что мы про банду не знали, так бы ты больше заработал, но задним числом оформить не могу – в мэрии упрутся и заверять не станут. – Эрл, а ордера на розыск ты, что ли, выписываешь? – А кто же еще?! Я тут за порядком следить поставлен. – И какая система? – Самая простая. Если преступник известен, но скрывается, и я его быстро поймать не могу, оформляю заявку на розыск, поимку или уничтожение. Согласовываю сумму вознаграждения и заверяю бумагу в мэрии. Все – дальше любой, кто предоставит самого разыскиваемого или убедительные доказательства его смерти, эту премию и получает. Обалдеть! Доставить живым или мертвым. Реальная лицензия на убийство – мне нравится! И никакой возни с судами и тюрьмами. – Когда бандитов несколько, в дело вступают рейнджеры или команды «охотников за головами». Если дело оказывается сложным, к ним присоединяется конная полиция. Иногда и я с помощниками. В некоторых случаях, когда речь идет об очень крупной банде, собирается ополчение. – Действительно просто. А на базе как? – Тебе теперь лучше знать, – насмешливо хмыкнул Эрл. – В целом похоже, но на территории за порядком следит комендантская служба, за территорией подобными вещами занимаются коммандос… Ну и ты теперь, – снова ухмыльнулся шериф. – Иногда наши охотнички у них заказы берут. Кроме того, они за каждого убитого бандита платят, в случае если доказан факт разбойного нападения. Если целая банда уничтожена, еще и за это приплюсуют – спокойствием там очень дорожат. Я внутренне согласился: так и получилось – мне за все сразу денег отмусолили. – У нас такого нет – мэрия раскошеливается, только когда премия заранее объявлена. Тут я внезапно осознал дополнительные плюсы хороших отношений с Эрлом Гарреттом. Похоже, я за упокоенных бандитов деньги в двух местах буду получать почти всегда. Главное – клювом не щелкать. Мне ведь администрацией довольно широкие полномочия невзначай даны – кого в бандиты записывать, сам могу определять, а не только ордером на розыск руководствоваться. Допустим, подстреливаю я парочку каких-нибудь уродов, еду на базу, получаю там по штуке за голову, а в случае, если это было задание и объявлена награда, еще и ее. Потом приезжаю в город, шериф быстренько стряпает заявочку на премию. Через денек-другой я предъявляю доказательства уничтожения поганцев (а шерифу – того, что они были поганцами) и срубаю денег уже с городка. Хорошая схемка вырисовывается, только вот делать стоит наоборот – сначала в город, потом на базу. Чтобы, когда я Скотту о проделанной работе буду отчитываться, у шерифа уже подписанная в мэрии бумага с суммой вознаграждения от Монреаля на руках была. Надо будет с Эрлом детали разводки обсудить. Позже, когда будет что обсуждать, но почему-то мне кажется, что в такой малости шериф не откажет – вряд ли он еще и на страже городского бюджета стоит. Там свои пиявки. Главное – не зарываться, доказательную базу иметь и именно преступников мочить, а не любого, кто с виду плохим парнем покажется. И это во мне не стяжательские инстинкты говорят – на дело деньги нужны! Договорившись с Эрлом встретиться попозже в салуне, я отправился на верховую прогулку по городу. Заодно прошвырнулся по магазинам. Хотел к Андрею заехать, но передумал – он мой старый индекс видел, наверняка изменениями в статусе заинтересуется, а мне не хочется на такие вопросы отвечать. Да и занят он, наверное, – переселенцы в город прикатили, теперь, скорее всего, вооружаются. По крайней мере я бы именно так поступил. Собственно, уже сделал. Купил наконец вентилируемые стрелковые перчатки, для чего пришлось посетить вторую в городе оружейную лавку с вывеской: «Дэвид Фокс и Кo. Торговля оружием и амуницией». Как выяснилось, владельца лавки звали вовсе не Дэвид и фамилию он носил другую. Хотя и оказался далеким потомком человека, давшего имя торговой марке. Упор этот магазин делал именно на снаряжение и амуницию – оружия было немного, да и то комиссионное, в основном откровенный хлам. Перехватил Андрюша все оружейные потоки. Потом по ценам сравню, может, и сюда что-то из трофейного притащу… Зато снаряжение оказалось на уровне – было из чего выбрать. Я бы и набрал, но пока по финансам в пролете, ограничился перчатками и защитными очками – вещь нужная. Завтра, когда закроется финансовая дыра, можно будет еще раз сюда наведаться. Потом я заскочил к Андрею, у которого толпились посетители, и пригласил в салун, сказав, что проставляюсь по случаю прибытия. Национальную традицию он игнорировать не смог и пообещал, что через некоторое время плюнет на все, закроет магазин и придет. Посчитав, что достопримечательности форта Монреаль осмотрены в достаточной мере (особо не на что смотреть было – по окраинам халупы и бараки, все остальные постройки – простенькие дощатые домики, и только центр городишки поприличнее), я направил Буяна к «Фронтиру». Посидели хорошо. Я прибыл первым, но не успел сделать заказ, как подъехал шериф. Затем подтянулся закончивший с делами Андрей. Оказалось, что здесь же собирается выпивать уже знакомый мне лошадник… вернее, мустангер, Жак, он тоже подсел к нашему столику. Надо будет договориться, чтобы трофейных морпусов к себе взял, хоть на время, пока не определюсь, где их держать. Потом присоединился сам владелец заведения. Последними подошли приглашенные Эрлом рейнджеры – Джошуа Смит и Дарко Дундич. Как-то сама собой неплохая компания организовалась. Подстреленными мной фазанами нас потчевать не стали – мясо должно созреть. Для улучшения вкуса его выдерживают несколько дней. Иногда дичь подвешивают за голову и ждут, пока тушка не оторвется под собственным весом, но это совсем уж для гурманов… Я выбрал жаркое из дичи и овощи, остальные руководствовались собственными вкусами. Сэм хотел заплатить за мясо антилопы, но я отказался – пускай деньги в счет проставы идут. Оба рейнджера оказались метисами. Джошуа – на три четверти. Кроме английской четвертинки от деда, в его жилах смешалась кровь индейцев кри, знаменитых ирокезов и родственных им гуронов. Тех самых, что вырезали могикан и которых откровенно (и предвзято) недолюбливал Фенимор Купер. Родословную Джошуа я узнал позже от Дарко. Сам худощавый, небольшого роста, мрачноватый Джошуа был немногословен. В разговоре практически не участвовал, ограничиваясь односложными «да» или «нет». Натуральный индеец Джо – почему-то такое сравнение на ум пришло… Дарко, наоборот, был обаятельным и общительным человеком – наверняка женщинам нравится. Внешность соответствующая – мускулистый, смуглый красавец, но без малейшего намека на слащавость. Ростом примерно с меня, но уже в кости – быстрый и гибкий, как хищный зверь. Его отцом был черногорец, мать – индианка из «черноногих». Забавное сочетание – Дарко сам над этим подшучивал. Вырос и воспитывался в племени пикуни. Как только рейнджер упомянул про югославские корни, я сразу понял, кого он напоминает – кинематографического индейца Гойко Митича – типаж тот же. К слову, считается, что именно показ фильмов с участием этого актера, который блестяще провернули в резервациях Америки советские спецслужбы, спровоцировал мятеж в племени сиу-дакота. Восставшие индейцы захватили близлежащий городок и потом два с половиной месяца отстреливались от федералов. С винтовками и пистолетами сражались против вертолетов и бронетехники! Амеры всегда отличались полнейшим неумением воевать – только обстрелы и бомбардировки, иначе тут же огребали. Оба метиса ходили в рейнджерах и на Земле, осуществляя военное присутствие на неосвоенных территориях Канады. Теперь здесь воплощают… До этого Дарко служил в Канадском полку специального назначения – «Черные дьяволы», а индеец Джо проходил службу в оперативной группе – «Страж Севера». В общем, колоритная парочка и опытная. В ответ на откровенность Дарко я вкратце поведал о себе – кем был, чем занимался. Им тоже надо хоть немного знать о человеке, с которым в «дикие земли» собираются. Про то, что я русский, тут, по-моему, уже всем известно. Затем мы договорились, что в течение недели сделаем парочку коротких выездов – чисто ознакомительных. Не бесплатно, конечно. Когда закончу с тренировками на базе, сходим в длительный рейд. А там по результатам, дальше загадывать пока не будем… Закончив с обсуждением дел, вернулись к набирающей обороты пьянке. На небольшой сцене наигрывала какие-то ковбойские мотивы (иногда переходя на шансон или креольские напевы) группа кантри – скрипка, губная гармошка, гитара и банджо. Солировала красивая, темпераментная, чем-то напоминающая испанку певичка. Оказалось, что в этом ВИА иногда, под настроение, играет Жак. Послушав меня вчера, он проникся русскими песнями и попросил спеть. – Бесплатных представлений не даю, – попробовал отшутиться я. – Боюсь, как минимум одно придется… – посетовал улыбающийся Жак. – Я Лауре про тебя рассказал – просто так не отвертишься. – Да, нехорошо даме отказывать. – К нам подошла похожая на испанку певица. Судя по всему, эта самая Лаура. Ох, глазищи-то какие – так и зыркает, зараза! – Только ради вас! Побуду один вечер на арене… – моментально сдался я. Тут же нашлась вторая гитара, а музыканты обещали подыграть. Черт с ним, алкоголя в организме уже порядочно – самое песенное настроение. Попробуем… Что им исполнить-то? Не Высоцкого же… Хотя некоторые из его французских песен могут подойти. У меня, кстати, тоже часть репертуара еще со времен «легионерства» на французский переведена, а кое-что и на английский. Вспомнилась газетная статья. Значит, «Русские идут»? Ну тогда получайте! И я забацал песню, которую выучил на борту несущей боевое дежурство подлодки. Когда с группой товарищей готовился к глубокому рейду в зону интересов вероятного противника.Зачем нам жены, зачем нам дети?
Земные радости не про нас.
Всё, чем живём на этом свете, —
немного воздуха и приказ.
Мы вышли в море служить народу,
да что-то не видно вокруг людей.
Подводная лодка уйдет под воду —
ищи её неизвестно где!
Здесь жирным туго, здесь тощим проще,
и целый день здесь стоит жара,
И нет здесь поля, и нет тут рощи,
и нет ни вечера, ни утра.
Над нами, как над упавшим камнем,
круги расходятся по воде.
Подводная лодка в пучины канет —
ищи её неизвестно где!
Нам на день солнце дают в награду,
и злого спирта ожог во рту.
Наживы ради, снимают бляди усталость нашу
в ночном порту.
Одну на всех нам делить невзгоду,
один нам рапорт давать судьбе.
Подводная лодка уйдет под воду —
ищи её неизвестно где!
В одну одежду мы все одеты,
не помним ни матери, ни жены.
Мы обтекаемы, как торпеды,
и, как ракеты, устремлены.
Ну кто там хочет спасти природу,
и детский смех, и весенний день?
Подводная лодка уходит в воду —
ищи её неизвестно где![247]
Шел с войны сатана, сатана скучал,
Он к солдатке одной постучал.
Отдохну, говорит, слова не скажу…
Просто так, говорит, посижу.
А солдатка живет много лет одна,
Отдохнул у нее сатана…
Через год на печи ложками звенят,
Может, пять, может, шесть сатанят.
К дорогуше своей я б пришел давно,
Да стоит на пути черт Махно.
И пока я тружусь – маюсь на войне,
Ты, Маруся, не верь сатане.
Глава 6 Рейнджер
Гарантия мира: закопать топор войны вместе с врагами!Оставшиеся дни на базе я плотно занимался освоением десантной программы и тренингом в капсуле. За бандитов мне капнуло сорок пунктов от доргов, но их я оставил в медцентре – Франсуа божился, что с использованием платных препаратов польза от тренировок будет куда больше. Ирландец занимался тем же, что и я, но в облегченной форме, ему пришлось обойтись бюджетным вариантом прокачки. Надеюсь, он потом свое наверстает, когда развернемся. К сожалению, ни от администрации базы, ни от мэрии города денег я не получил – мол, в этот раз убийств не заказывали. Некоторая сумма нашлась у бандитов, но трат у нас хватало, и финансы моментально куда-то испарились. – Прогресс просто поразительный! – вещал между тем доктор. – Скорость укрепления костной и мышечной ткани почти в два раза превышает расчетную. И КПД примерно настолько же больше будет. Я твои данные посмотрел. У тебя очень необычное строение скелета – мощный костяк и удивительно массивные кости. Благодаря этому мускулатуры крепится больше, чем у обычного человека. Это не так заметно, потому что сами мышечные волокна куда плотнее, почти как у обезьян. – За обезьяну ответишь! Шучу, расслабься, – видя, как напрягся доктор, хмыкнул я. Совсем запугал бедолагу. – Знаю я про свои особенности – наследственность. Все Вадбольские крепкой конституцией отличались – поперек себя шире. Видать, неандертальские предки затесались. – Очень похоже, – не принял иронии доктор. – Судя по всему, ваш род унаследовал многие доминантные признаки палеоантропов. Очень редкий случай! В человеческом геноме прослеживается не больше четырех процентов от неандертальского, причем только у европейцев – у тебя явно больше. Были бы образцы, я бы сравнительный анализ ДНК провел. – Чего там проверять, сразу записывай в троглодиты. Я тебе и так скажу – пониженный болевой порог, молоко не люблю,[251] на снегу могу спать и с каменным топором против пещерного медведя выйду запросто. Кстати, почти не соврал. Топором – не топором, каменным – не каменным, но на рогатину еще подростком брать зверя доводилось – и кабана, и медведя. Сначала с подстраховкой деда, а после и в одиночку. На лося тоже с копьем ходил, но там другая система, против него не встанешь – снесет. В лобовую атаку только на коне. Дед был просто помешан на охоте во всех ее проявлениях, но особо выделял княжескую… как ее себе представлял. И в его интерпретации лось был неплохой заменой зубру. Кроме всего прочего, меня учили на полном скаку бить волков и зайцев волчатником[252] или, прыгнув с коня, брать их живьем. Не зайцев, имеется в виду, эти живьем были не нужны… Дедуля родился в 1918 году и своего отца даже не видел – родителей раскидала Гражданская война, но он был наслышан о былом величии рода. Этому очень поспособствовал вернувшийся с империалистической контуженным и без ноги, но все-таки живым уже его дед – князь Игорь Олегович Вадбольский. На моем воспитании все это сказалось довольно сильно. – Не сомневаюсь, – вложив в высказывание все превосходство интеллигента над питекантропом, отозвался медик. Но подать сарказм постарался очень незаметно, чтобы дикарь, не дай бог, чего не почувствовал и тут же иронизирующего не нагнул. У этой публики больше всего такие ухватки забавляют. – У твоего друга, к слову, похожая картина: слишком мощные для современного человека скелет и кости черепа, я бы его чистым кроманьонцем назвал – все особенности налицо. Даже у мехтоидной[253] расы архаичные признаки были меньше выражены. Не говоря уж о фальской. Вы оба своего рода реликты. Его костяк хоть сейчас в музей выставляй, с табличкой – кроманьонец! А твой как неандертальско-кроманьонский гибрид. – За комплимент с «гибридом» отдельное спасибо, но со скелетами погодим. Они нам еще пригодятся, и завещать свой науке я как-то не планировал. – Я не про то. Тебе надо было спортом серьезно заниматься, давно бы олимпийским чемпионом был – боксером или борцом. Там твои данные были бы очень востребованы. – Как-то не сложилось, не до того было, да и неинтересен мне спорт как таковой, если только прикладные виды. Ладно, проехали. Все чемпионы там – мы тут. Франсуа, а кем ты на Земле был? – в свою очередь поинтересовался я. – Антропологом и врачом-физиотерапевтом, правда, не практикующим, – грустно отозвался медик. – Захотел провести сравнительные антропологические исследования индейцев и эскимосов. Записался врачом в программу освоения… а оказался здесь. Ни как врач, ни как ученый никому не нужен, сижу на должности лаборанта. Я посмотрел на Франсуа несколько другими глазами. Доктор выживает, как может… Но свое место знать должен! Поэтому я, чтобы он не зарывался и чего-нибудь не напортачил, в конце познавательной беседы вполне дружелюбно посоветовал: – Док, на будущее: у нас, троглодитов, мозгов побольше, чем у современных людей,[254] как ученому это тебе должно быть известно, и с извилинами у меня в голове порядок, ты, когда мне «тонко» и ненавязчиво хамить пытаешься, это тоже учитывай – целее будешь и дольше проживешь. Посиди тут, подумай над этим… После тренировок в капсулах я нещадно гонял Бриана за периметром базы, пытаясь сделать из него кавалериста и хотя бы некое подобие разведчика. Что радовало, совсем уж неучем в вопросах выживания на природе он не был – все же сказалась служба в наемниках. То есть объяснять, как поставить, например, палатку или развести костер, было не надо. Периодически заскакивал проведать Лауру. Большой и светлой любви между нами не случилось – что-то не срослось, но секс был хороший. После эпизода в салуне прощение я получил, но положившая на меня глаз девушка явно всерьез задумалась, стоит ли затевать прочные отношения, если милого в любую секунду могут угрохать, да и самой может прилететь. Мне, кроме постельных, никаких особых отношений было не надо, поэтому сложившаяся ситуация вполне устраивала. Решал другие вопросы: все лишнее оружие перевез в город и сдал на хранение шерифу, снял нам с Брианом двухкомнатную халупу – на первое время. Разросшийся до восьми голов табунок морпусов распродавать или перегонять Жаку не стал и держал на базе – применение им нашлось. Как договаривались, два раза скатался с рейнджерами в пампасы. Заплатил за это приличных денег, но дело того стоило – Дарко оказался отличным проводником и гидом, а я почерпнул много полезного о Гекате, особенно о ее фауне. Кроме того, рейнджеры показали несколько разновидностей съедобных растений. Поохотился вволю, а сданная в монреальские кабаки дичина затраты окупила с лихвой. Во второй раз брали с собой Бриана, благо он научился прилично держаться в седле. Рейнджеры не отказывались подработать зверобоями, охотились привычно и с удовольствием. Поэтому наша кавалькада выглядела весьма внушительно – каждый всадник вел в поводу пару вьючных мустангов с тюками под мясо. Двенадцать плотоядных зверюг были способны отпугнуть почти любого хищника. Короче, местная живность с морпусами предпочитала не связываться. А самым непонятливым мы в четыре ствола объясняли, как они были неправы. К слову, вооружены оба метиса были весьма неплохо, отнюдь не «Гарандами» или М-14, а куда более пригодными здесь болтовыми карабинами. Индеец Джо мастерски владел снайперским «ремингтоном-700», а у Дарко был крупнокалиберный браунинг. Это не считая гладкоствола и пистолетов. И думаю, это было не единственное их оружие. Несколько раз нам попадались такие твари, что приходилось поволноваться. Дарко говорил, что это цветочки, иногда стоит полагаться не на винтовку, а только на резвость мустанга. Но в некоторых случаях и этого оказывается недостаточно. И никто не застрахован от нападения из засады… В другие дни мы с ирландцем выезжали в прерию самостоятельно, насколько удавалось выкроить времени, – недалеко и осторожно. Я договорился сдавать добычу в ресторанчики на базе, так как с нашим напряженным графиком постоянно таскаться в город и обратно было затруднительно. Мне и так приходилось бывать там через день. Из последнего потока переселенцев никого в команду мы не нашли. Я даже затребовал у Скотта досье на колонистов, но это ничего не дало – подходящих людей было мало, а те, кто подходил, отсеивались при собеседовании. Или отказывались идти к нам сами. Не удивлюсь, если их пугала бриановская морда. Что бы там док про неандертальцев ни лепил, я, если очень захочу, могу выглядеть достаточно интеллигентно. С базы вывозили последних не нашедших здесь работы колонистов – вчера закончился срок реабилитации. Мы же задержались только для того, чтобы утрясти оставшиеся вопросы. Сегодня будем окончательно обустраиваться в Монреале. А уже на днях выходим на свободную охоту. Я посетил Скотта, сообщил ему, что провел соответствующие разведмероприятия (знать, что имелся в виду выпотрошенный бандит, ему совершенно незачем), и поинтересовался, сколько буду иметь за уничтожение обнаруженной шайки. Кроме того, затребовал на операцию гранат. – Это остатки банды, что напала на меня у базы. Мы их выследили. – Когда только успели? – Вы, наверное, знаете, что мы каждый день в прерию отлучаемся, тогда на след и наткнулись, – с непроницаемым лицом заявил я. И почти не соврал, мы с Брианом к месту стычки ездили, и уводящую в горы тропку я нашел, хотя порыскать пришлось. Только по ней еще не ездил, и без проверки никак не обойдется. Но сейчас моя задача – показать, какой я ценный кадр, и стрясти за это побольше. – А почему коммандос привлечь не хотите? Если информация подтвердится, вы уже за саму разведку премию получите. – Большую ли? Что-то сомневаюсь. Сами справимся. – Хорошо, – не стал настаивать Скотт. – Пусть это будет проверкой боеспособности скаутов. – Видимо, в моей инициативе его все устраивало. Правильно, доложит наверх, что созданная им «спецгруппа» сама обнаружила и сама же уничтожила логово врага, и бонусы получит. Я слегка поморщился: – Мистер Скотт, не называйте нас скаутами, лучше уж рейнджерами, к примеру. А все читанный в детстве «Кортик» виноват. Под скаутом так и представляется некая пародия на правильного пионера. Что поделать, пережитки советского воспитания. – Почему? – Есть причины – детская травма, если хотите. Пусть что угодно себе думает. А мне-то всего лишь книжка такой штамп в сознании поставила. Понимаю, что ерунда, но поделать с собой ничего не могу – не нравится слово, и все тут! – Рейнджеры так рейнджеры. Непринципиально, – пожал плечами администратор, после чего мы долго и оживленно торговались за сумму вознаграждения… В городе, к слову, премия за банду тоже была объявлена. Только за другую – ту, которая перестрелку у салуна устроила. Под моим нажимом Эрл напустил тумана, как будто у него имеются данные, что несколько бандитов ускользнули. То, что это одна шайка-лейка, знаем только мы с ним… но никому не скажем! А если выползет, недоуменно пожмем плечами – кто ж знал?!С. Е. Лец
* * *
Несколько дней мы обживались в городе и тщательно готовились к рейду. На базу тоже пришлось возвращаться, даже с ночевкой – многие вопросы требовали уточнения. Но наконец все было готово. Свой повседневный прикид охотника на слонов я сменил на камуфляж и разгрузку, куда рассовал магазины для карабина и полученные на базе гранаты. Удалось выбить только восемь штук, их мы честно поделили с ирландцем – по четыре на брата. Набор оружия остался прежним: СВДК, «ремингтон», «анаконда» на бедре и ножи… Только кольт на его тринадцатизарядный аналог сменил – еще памятна была скоротечная перестрелка у салуна. Дополнительно взял свою раскладную пальму – на случай, если придется прорубаться сквозь заросли… и всякие другие случаи. Лук тоже взял – глушителей-то нет, вполне может пригодиться. Боеприпасом затарился изрядно – его много не бывает. К тому же тащить не мне, а Буяну. Снаряжение, припасы, аптечка… в общем, собрался. Бриан тоже не подкачал. Мне всегда нравились кадры из фильма «Коммандо», где Шварц снаряжается в последний бой. И окончательный вариант мстителя был хорош. Так вот ирландец выглядел нисколько не хуже – натуральным наемником-зверюгой, кем, собственно, и являлся. Еще бы морду маскировочным кремом измазать или по старинке – жженой пробкой. Любо-дорого посмотреть – только четырехствольного гранатомета на плече не хватает… Покидали сонный город затемно, налегке, без заводных, и с первыми рассветными лучами были на месте. Отсюда, через лес, уходила в горы нужная нам тропа. Хотелось бы верить, что именно та, иначе, даже зная точку на карте, петлять можно долго. Дело осложнялось тем, что на Гекате отказываются работать компасы. С чувством направления у меня все в порядке, но в таких случаях без компаса тяжело. Думаю, все же не ошиблись – тропка натоптанная, и следы на ней от мустангов. С чего бы диким табунам здесь туда-сюда бродить – их стихия не горы, а прерия. Значит, наши клиенты натоптали. Я спешился и, оставив Бриана с морпусами в арьергарде, двинулся вперед. Я разведчик, мне дорогу и разведывать, ирландец пусть тылы прикрывает. По карте до бандитской стоянки километров двадцать, но может оказаться в два-три раза больше. Надеюсь, хоть к вечеру доберемся. В горах расстояния не километрами, а часами или дневными переходами мерят. Надо признать, что прогулка по инопланетному лесу произвела на меня неизгладимое впечатление. Адреналин зашкаливает! Уж на что к любым сельвам-джунглям привычен, но тут просто не знаешь, чего ожидать и какая неведомая зверюга может на тебя выскочить! Звуки, запахи… все незнакомое. Заставляя напрягаться, перепархивают по ветвям птицы. Несколько раз между деревьями мелькали какие-то животные, но кто там прошмыгнул, сквозь густые заросли было не разглядеть даже приблизительно. Остается верить, что таких монстров, как на равнине, здесь не встретить (только других). Или ездящие взад-вперед бандиты хищную живность малость распугали (а вдруг, наоборот, прикормили?). И стрелять нельзя, только если совсем край – очень легко себя выдать, и жди засады. Учитывая, что местность враги знают гораздо лучше нас, может плохо закончиться… Если нашумим, придется сразу уходить, смирившись с тем, что акция провалена. Поэтому я крался по петляющей вдоль скал тропе, сжимая в руках пальму и надеясь, что успею схватиться за карабин, если увижу, что не справлюсь с неведомой напастью врукопашную. А еще лучше, если никакой напасти не случится. Тропинка постоянно ныряла вверх-вниз и несколько раз терялась на камнях, но я снова находил ее, дожидался Бриана, чтобы он не заплутал, и снова уходил вперед. По закону Мерфи[255] (он же закон бутерброда), надежда добраться до цели без лишних приключений оказалась напрасной. Все произошло неожиданно, впрочем, так всегда и бывает. Я уже несколько освоился в незнакомом лесу и окончательно убедился, что след взят правильно, – на тропе попадались окурки и стреляные гильзы, пару раз видел на ветках колючего кустарника клочки материи. Зверь спрыгнул на меня со скалы, как раз когда я остановился и чуть наклонился, чтобы рассмотреть очередную валяющуюся на дороге гильзу. Выручило только выработанное годами чутье на опасность. Затылком почувствовав движение воздуха, я успел податься вперед, и нацелившиеся сомкнуться на загривке челюсти клацнули в пустоте, а когти, вместо того чтобы намертво вцепиться в плечи, только прошлись по спине и сорвали с плеча ремень карабина. Равновесие от удара я все равно потерял и начал падать, но, уже находясь в полете, каким-то неимоверным образом сумел извернуться и оказался лицом к противнику. Пострадавшая спина с размаху приложилась о камни, но мне было не до того. В двух шагах, напружинив лапы и раззявив клыкастую пасть, готовилось к прыжку страховидное чудовище, с земли казавшееся особенно огромным. Зверь прыгнул… Одновременно я выбросил ему навстречу пальму, которую продолжал сжимать в руке. Ничего другого сделать уже не успевал. Я знал, что случится дальше – хищник приземлится прямо мне на грудь и, даже будучи смертельно раненным, изорвет тело в клочья! Стремительно проскальзывающие в голове образы не успевали оформиться в мысли, но за них работали рефлексы не желающего умирать человека. Без участия сознания большой палец сдвинул тугой рычажок защелки, и выброшенная мощной пружиной секция со звонким щелчком увеличила длину оружия на тридцать сантиметров. Массивный наконечник с хрустом вонзился зверю в шею, прошел насквозь и вышел с другой стороны, начисто перерубив твари позвоночник. Слитная сила удара оказалась такова, что животное отбросило в сторону. Однако дернувшаяся в агонии лапа хищника все же ухитрилась зацепить мою ногу, порвав штаны и оставив след из трех кровавых борозд. По сравнению с тем, что могло случиться, просто мелочь. Выпустив из руки пальму, я обессиленно откинулся на каменистую землю. Потом перекатился на бок, и меня вырвало. Не знаю, сколько времени занял весь бой… Мне казалось, что произойти успело немало, а вот если прикинуть реально, то битва длилась не дольше пары мгновений. И эта молниеносная схватка вымотала меня куда больше, чем упорное, многочасовое сражение – организм выложился на пределе возможностей! Черт! Нельзя валяться, что, если еще один такой же пожалует? Я собрался с силами и пополз к лежащему в паре метров карабину. О пальме даже не задумался – много ли я с ней сейчас навоюю? Ухватив оружие за ложе, немного успокоился и с трудом сел. От падения карабин не пострадал, пару царапин прибавилось, но это ерунда, а прицел я не ставил. Вытащил из кармашка на рукаве и прямо через штанину вогнал себе в бедро шприц-тюбик с волшебным инопланетным препаратом, а потом еще один – скоро должно подействовать. Там и стимулятор, и кровоостанавливающее, и регенератор, и антибиотик, и… вообще не представляю, что намешано. Надо Бриана ждать, скоро подъехать должен, я старался далеко не отрываться. Он перевязаться поможет – спину самому не достать, а на ногу сам сейчас повязку наложу. Вернее, биопластырем замажу-залеплю, тюбик с гелем в кармане тоже предусмотрительно есть. Бриан подтянулся, когда я уже малость оклемался: зверская штука – доргские лекарства. Кровь уже не текла, и стимуляторы в голову ударили – чувствовал себя почти нормально. Я сидел, бдел и поглядывал на убитого хищника, удивляясь, как смог выжить после нападения со спины. При ближайшем рассмотрении казавшийся гигантским зверь оказался размером с ягуара, правда, очень крупного. Весом хорошему льву не уступит. Здесь вся живность несколько приземистее, но гораздо массивнее своих земных аналогов – повышенная гравитация сказывается. По виду нечто среднее между гиеной и саблезубым тигром. Покрытое бурым свалявшимся мехом тело, напоминающее кошачье, и тяжелая голова с мощными челюстями. Прибавьте сюда сильно выдающиеся клыки. Наверное, из местных нимравид[256] или еще какой плод конвергентной эволюции. И воняла зверюга неимоверно. Не падалью, а каким-то резким неприятным запахом – вот они недостатки обостренного нюха. Я даже подальше от трупа отполз. Как я ее раньше не почуял? Или все же почуял, потому и уйти из-под удара смог? Самому сейчас непонятно. Какая там инфекция у тигро-гиены на когтях водилась, даже представить страшно. Утешает то, что мы вроде к местным инфекциям устойчивы. Так меня ирландец и застал. Матерно удивился, но квохтать, скача вокруг, не стал – быстро сориентировался, помог снять разгрузку, куртку и рубашку и сноровисто обработал спину мазью. – Неплохо тебя зацепило – как кинжалами прошлись, в некоторых местах даже ребра видать, – прокомментировал он в ходе операции. – Возвращаемся? – Вон у него эти кинжалы, на лапах, – кивнул я на труп зверя. – Нет, возвращаться не будем, лагерь уже недалеко. Просто чувствую. Сейчас в себя немного приду, и двинем дальше. – Как скажешь – ты командир. Но уверен? Паршиво твоя спина выглядит. – Ничего, не развалюсь. Мне штука, что я сейчас вколол, за ночь дырку от пули зарастила. Я уже почти в норме, а возвращаться – плохая примета. Еще с полчасика перекурим и пойдем. Не в службу, в дружбу – пальму дай сюда. Мне она сегодня жизнь спасла. Ирландец подошел к зверю, выдернул из шеи оружие и, обтерев наконечник о шкуру, протянул мне. Куртку и рубашку можно было выкидывать, а запасную одежду я не брал. Поэтому натянул разгрузку прямо на голое тело. Она тоже пострадала, но не критично – свои функции выполняет. «А вид стал брутальнее, – усмехнулся собственным мыслям я. – Недаром в фильмах любят показывать полуобнаженных мускулистых героев (героинь тем более). Хотя кому здесь на меня смотреть? Бандиты, надеюсь, вообще не разглядят, или это будет последнее, что они видели в жизни». Штанам замены тоже не было, но рассекать без них я не собирался. Поэтому кое-как заштопал прореху суровой нитью, она, как и цыганская игла, у меня всегда с собой. Воспользовавшись передышкой, мы слегка перекусили. Через некоторое время, почувствовав себя почти здоровым, я поднялся и снова ушел вперед. Предчувствия не обманули, вскоре потянуло дымком, а еще минут через пятнадцать я увидел бандитский лагерь. Вернее, не лагерь, а настоящую разбойничью базу. Хорошо они тут устроились, и местечко очень живописное. Небольшая долинка в окружении скал. Место не то чтобы открытое, но и лесом не заросшее – этакая прогалина с редкими деревьями и другой радующей глаз растительностью. Дикий парк, да и только. Водопадик, речушка и озерцо наличествуют. Рядом с озерцом органично вписалось увитое плющом… или чем-то ему подобным двухэтажное бунгало. Фундамент сложен из дикого камня, а выше бревенчатое строение. Основательное здание, но с русской избой совсем ничего общего – стиль постройки именно как у бунгало, какой-то более открытый, что ли… с верандами, мезонинами и широкими оконными проемами. Рядом примостилась парочка хозяйственного вида сооружений – попросту сараев – и конюшня. Райское местечко – логовом назвать язык не поворачивается, только персонажи, там обитающие, все портят… Немного понаблюдав за бандитским мирком, я вернулся за Брианом. Мы привязали мустангов в лесу, затем подобрались поближе к базе и залегли между камней в зарослях. Я достал бинокль. Данные о противнике оказались неверны. Тут обитало не пять человек, а ровно в два раза больше. Правда, трое из них, женщина и два подростка, явно были на положении рабов. Но откуда еще парочка разбойников взялась? Мысли о том, что пленный убивец мог соврать, я не допускал – когда я спрашиваю, как спрашивал его, люди не врут – не могут просто… Наблюдали мы до самого вечера, а нападать решили ночью. Конечно, можно было открыть огонь прямо сейчас, иногда все злодеи оказывались на виду, но это было чревато – сразу всех положить не успеем, а потом окажемся втянутыми в перестрелку, чего совсем не надо. С учетом знания ими местности – особенно. По-тихому будем брать – теплыми и сонными. Сторожевая вышка у врагов наличествовала, как и часовой на ней. Надо же, от такой швали даже не ожидал – наверное, жизнь заставила или местные хищники. Каждые пару часов караульные менялись. Дозорный сидел на скале, и, если бы не моя предусмотрительность, снять его было бы проблематично. Подобраться-то можно, но вот бесшумно вскарабкаться по гладкому камню вряд ли получится. А веревочную лестницу, по которой забирался сам, каждый дозорный втягивал наверх. Стрелять его из винтовки – сразу всех переполошить. Диспозиция была проста, я ползу резать – Бриан с винтовкой страхует от неожиданностей. Лучше бы мне с винтовкой остаться, учитывая ночное зрение, но ирландец на диверсанта не учился. К тому же ночь светлая – все три луны на месте, полярное сияние уже привычно полыхает, облачности никакой. Видно отлично – мне так вообще как днем. Подумав, установил на свою винтовку прицел и отдал оружие Бриану. – Из нее стреляй, тут просветленная оптика. И пуля, куда ни попади, наповал кладет… Будем надеяться, в случае чего, не оплошает, а двести метров все-таки не снайперская дистанция. На четыреста некоторые самородки без всякой оптики стреляют. Правда, не ночью… пусть даже такой светлой. В общем, прицел ему в тему будет. Когда клиенты угомонились и пошли отдыхать, я, не торопясь, собрал лук. Отрегулировал натяжение, выставил прицел на сто метров. Потом навинтил на стрелы подходящие наконечники – бронебойные нам тут не нужны, обычные охотничьи берем. Держатель с пятью стрелами закрепил прямо на лук – баланс оружия немного нарушится, но не критично, зато выхватывать удобнее. Накинул на запястье петлю релиза,[257] стрелять можно и без него, но с этим приспособлением тетива при захвате не скручивается, соответственно, будет устойчивей в полете стрела. Можно сказать, что релиз – это современный аналог кольца лучника. Дождавшись, когда сменится часовой, я выждал еще минут пятнадцать и, оставив Бриана на позиции, пополз ближе – лук это не винтовка, две сотни метров для точного выстрела далековато, надо дистанцию хотя бы вполовину сократить. Для скрытного передвижения заросшая кустарником местность подходила как нельзя лучше. Используя особенности рельефа, я продвинулся на нужное расстояние. Изготовился, рывком натянул тетиву лука и, высунувшись из-за скалы, отправил стрелу в цель, метя дозорному в грудину. С такими ранами не покричишь, только хрипеть, булькая кровью, можно. Куда целился, туда и попал. Черт! Мощь не рассчитал. Тетива щелкнула почти беззвучно, но дозорного просто снесло со скалы, и он шмякнулся о камни внизу. При этом громко брякнул винтовкой и напяленной на себя амуницией. Быстро наложив на тетиву новую стрелу, я затаился за камнем, выжидая реакции… которая не замедлила последовать. Дверь бунгало отворилась, на пороге появился человек и заорал: – Рон, ты что там винтовку уронил, придурок?! Тебя, козла, на проверку взяли, а ты спишь на посту. Витиевато выражается. Вон оно теперь, оказывается, как – в бандиты тоже с испытательным сроком берут. Небось, еще и подходящее резюме предоставить надо. Стаж желателен и отзывы с предыдущего места работы. Интересно, а если не подошел, пулей в голову увольняют? Не сомневаюсь, что так и есть. Однако поторопился я стрелять, надо было еще немного подождать, это предыдущий дозорный разоряется – видимо, отойти ко сну еще не успел. А после того, как он тут разнос устроил, и другие могут проснуться. Вот почему ни одна операция по заранее разработанному плану не идет? Всегда какая-нибудь случайность вмешается. Ну и ошибки исполнителя… человек все же не робот. И предусмотреть всего невозможно. Не дождавшись ответа, бандюга направился в сторону дозорной скалы. Хорошо, что ему тела не видно, – сама скала и закрывает. Я поднял лук и, спустив тетиву, всадил стрелу ему аккурат ниже бороды – достал оравший кретин! Хорошо попал – широкий наконечник почти снял голову, и труп, фонтанируя кровью из перерезанных артерий, завалился на землю. Сразу стало гораздо тише. Все пошло насмарку! В окнах бунгало загорелся свет. Проклятье, и зачем этому бородатому покойнику надо было так орать?! О том, что остальных разбудит, даже не подумал. Никакой заботы о товарищах. И мне реально подгадил. Зарезал бы всех тихо и почти не больно, а теперь воевать придется. Нельзя терять ни мгновения, пока остальные злодеи на улицу не полезли. Если толпой повалят, все выродится в обычную перестрелку, которой очень хотелось избежать. Аккуратно положив лук на камни, я метнулся к дому. На бегу выхватил из кармашка разгрузки гранату и рванул из нее чеку. До дома я добежать успел, прижался к стене, сбоку от двери, и замер. Хорошая у меня граната – оборонительная, в замкнутом пространстве никому мало не покажется. Пока я раздумывал, в какое окно ее зашвырнуть, дверь открылась и на пороге возник очередной бородатый мужик. Я моментально сориентировался и засветил ему кулаком в ухо – этот готов, и ухо всмятку. Минус три. Сразу же вслед за этим метнул гранату в дверной проем. Хлопнул капсюль, изнутри заорали, а через несколько мгновений грянул взрыв. Выхватив пистолет, я нырнул в помещение. Прихожей в бунгало не было, это я заметил, когда «подарок» подкидывал. Моментально окинул взглядом обстановку. Большая комната, посередине – стол, у стен – кровати. Воняло тротилом, кровью и керосином. Керосинка разбилась, хорошо, что пожар не начался. На полу трое людей. Травмы у всех разные. Один, похоже, готов, а вот другой, хотя контуженный и посеченный осколками, пытается достать пистолет. Ему я сразу же вогнал пулю в голову. А заодно и трупешник проконтролировал. Третий ворочался на полу в луже крови и стонал.Шагнув ближе, я «выключил» его ударом ноги в лицо – «языки» тоже могут понадобиться. Где-то еще один должен быть, но не наблюдаю. В этот момент на улице щелкнул выстрел, судя по звуку, сработала моя винтовка. Вслед за этим раздался шлепок упавшего с высоты тяжелого предмета. Наверное, это последний был. Я осторожно выглянул в окно. Так и есть, прямо перед домом валялся еще один труп – молодчина, Бриан! Надо дом осмотреть, бандиты, кажется, закончились, но где-то еще трое рабов должны быть. Вроде и не опасно, но кто этих пленников знает, могут и вилы в спину воткнуть – стокгольмский синдром, знаете ли… Соблюдая предельную осторожность, я обыскал бунгало. Как и ожидалось, врагов я больше не нашел, а пленники обнаружились в небольшой пристройке, на груде какого-то тряпья. Они забились в самый темный угол и пугливо зыркали оттуда. – Не бойтесь. Все будет в порядке – плохого не сделаю, – попробовал успокоить их я. А потом на всякий случай уточнил: – Сколько бандитов было? – Семеро, – помолчав, хрипло отозвалась женщина. Порядок, значит, всех урыли. – Хорошо. Побудьте пока здесь. Скоро вернусь. Выйдя на улицу, я свистнул Бриану. А когда он подошел, поинтересовался: – Слушай, а откуда подстреленный тобой злодей взялся, у меня такое ощущение, что сверху упал. – Так и было. Он со второго этажа через окно вылез. По крыше уйти хотел, там я его и снял. – Подозреваю, что это главарь был, раз в отдельной комнате оказался. Или шибко умный какой… не помогло. Нормально сработал – молодец! Возьми с полки… пулемет, – пошутил я. Но ирландец, кажется, не понял и начал судорожно озираться, ища глазами вожделенную плюшку. Пришлось срочно переключать его на другое занятие: – Ладно, сходи за лошадками, а я тут еще осмотрюсь. Бриан отправился выполнять поручение, а я вынул из кармана рулон скотча, здесь он в дефиците, но достать все-таки можно. И вещь, кстати, наиполезнейшая – починить что-то на скорую руку, ставя растяжку, гранату к дереву примотать, и шалаш по-быстрому соорудить… да много чего еще. Сейчас вот пленных, от греха подальше, спеленаю… Закончив с этим, я еще раз обошел бунгало, не забыв подняться наверх. Но теперь я оценивал его уже не с позиции штурмовика, а с точки зрения домовладельца. Приглянулось мне жилище, подчищу, ремонтик забабахаю, обставлю тут все в колониальном стиле и заживу. Куда лучше, чем в городе! У них тут только одна комната была, вернее, большая зала. Если бы речь шла о квартире, такие пространства модно студиями называть, но тут скорее казарма. А мы планировочку поменяем. Еще одно помещение – кухня-столовая. И парочка пристроек, для рабов, по-видимому. На втором этаже тоже только одна комната – командирская. Кабинет и спальню здесь себе устрою. Кажется, я уже окончательно решил «прихватизировать» это жилище. А почему бы и нет? Честным боем взято! Как во времена оны какой-нибудь замок. Только еще честнее – лично ворога воевал и твердыню на щит брал! Зашел к сидящим тихо как мышки невольникам, сказал, что все закончилось и можно вылезать. Но они не вняли, так и продолжали лежать, скорчившись в уголке. Женщина-индианка прижимала к себе двоих детей лет десяти-двенадцати, точнее не определишь – заморены сильно. Все трое носили следы многочисленных побоев и характерные отметины от кнута. У индианки был выбит глаз и не хватало половины зубов. Здесь всем на вид не больше тридцати, но она выглядела лет на шестьдесят с гаком… Посмотрев на них, я решил, как будет протекать разговор с пленными: «живые позавидуют мертвым», однозначно! Приведя мустангов, вернулся Бриан, мы выкинули трупы на улицу, а затем вытащили туда «языков». Вернее одного, второй и так на свежем воздухе валялся. Двум уцелевшим бандитам было совсем худо. К моему удивлению, ударенный тоже выжил – крепко ведь приложил, у него в голове аж чвякнуло. Сейчас взбодрим – я достал шприцы с нужной субстанцией. Уже через пару минут после укола глазенки у них начали проясняться. – Боря, а не развести ли нам костерок. Шампуров нет, но мы по-походному – мясо на шомполах поджарим. Пикничок устроим, шашлычок или барбекю замутим, с народом поговорим. – Какое мясо? – Да не важно, я огонь запалю, а ты мне пару длинных железок найди. – Понятно. Я клещи в доме видел. Может, тоже пригодятся? – врубился наконец ирландец. – Тащи. Правильное барбекю – дело такое, иногда без клещей не обойтись. Пока ирландец занимался делами, я возился с костром, потом сунул в него притащенную ирландцем кочергу. Посчитав, что пленные достаточно оправились и созрели для диалога, я взялся за допрос. – Ну что, лишенцы, – обратился я к бандитам. – Я спрашиваю, вы отвечаете. Иначе будет паршиво. Для начала: почему вас было семеро? Должно было остаться пятеро. Откуда еще двое взялись? Ответил тот, который от гранаты пострадал, – смуглый и черноволосый. На вид чистый латинос. Кстати, единственный среди банды подобный типаж. Остальные были натуральными гринго, хотя и выглядели как барбудос.[258] Вернее, он не ответил, а, разразившись длинной тирадой по-испански, послал меня куда подальше. Препираться я не стал, сразу надо показать, что настроен серьезно. – Как знаешь… циклоп, – пожал плечами я и, ухватив его за волосы, вынул из костра раскаленный железный штырь… Противно зашипело, в нос шибануло паленым мясом, а окрестности потряс нечеловеческий вопль. – Бриан, ты угольки им поближе к пяткам подгреби – я сегодня сильно устал, и не хочется время напрасно терять. Давай-ка процесс ускорим. После этого на вопросы оба бандюги отвечать стали гораздо охотнее. В частности, выяснилось, что двое лишних – это недавнее пополнение, буквально на днях в банду завербовали, когда катались в город на разведку и о судьбе пропавших соратников узнать. Но эту ночь новенькие не пережили. Важно было и то, что об этом бунгало в горах больше никто не знает, – тайное логово. – Ладно, вы пока отдохните, а я пойду с невольниками побеседую. Тогда вашу участь и решу. Такое впечатление, что после моих слов бандиты посерели, а то и обгадились. Интересно… Рабы так и продолжали сидеть в своей каморке. Мать с детьми-погодками – сыном и дочкой, тринадцати и двенадцати лет. Я думал, дети помладше. Рассказали они мне много… Я даже позвал послушать Бриана. Мать с дочерью бандиты периодически пользовали, а над парнишкой просто издевались. Чтобы не сбежали, рабам подрезали кожу на пятках, да и не знали они, куда бежать, с мешками на головах сюда привезли. Ну и по лесу пешком без оружия шастать – отличный способ самоубийства. Было еще несколько рабов, но выжили только двужильные индейцы. Одна белая женщина, не выдержав издевательств, покончила с собой – повесилась. Другая просто умерла. Пытавшихся сбежать двух мужчин после долгих пыток облили смолой и сожгли живьем… Еще раньше так же запытали ее мужа. До этого были другие рабы, и все закончили подобным образом. Совсем недавно прижитого ей от кого-то из бандитов ребенка просто выбросили в лесу. Тогда же пытающейся вступиться матери выбили глаз… Из ее почти бессвязного повествования вычленил еще один, не известный мне ранее момент – «инки» детей сюда тоже переправляли, если похищали всю семью. Заботливые, твари! В рекламе «освоителей» я этого не читал. Слушая, я чувствовал, что зверею! Многое повидал, но сейчас просто трясло от бешенства. Даже толстокожего Бриана проняло. Я рабство до печенок ненавижу, насилие над женщинами тоже, а уж когда речь идет о детях… Думаю, уцелевшим подонкам придется ответить по полной программе, и за себя, и за товарищей. Пули или даже веревки тут мало. Тяжко умирать будут… Впечатленные рассказом, мы вышли на улицу. – Бриан, а выруби-ка ты пару колов и вкопай где-нибудь в отдалении. Или просто какие-нибудь пеньки заостри. – Зачем? – Колы – чтобы этой падали удобно сидеть было, а вдалеке – чтобы нам криками не мешали, – указав на бандитов, подробно пояснил я и задумчиво добавил: – Хотя… сейчас им языки отрежу, слышно не будет. Но все равно подальше – чтобы пейзаж своим видом не портили. Ирландец согласно кивнул и пошел выполнять поручение. Падлы тоже поняли, что им грозит. Меня начали умолять их просто пристрелить. Зря, после всего увиденного и услышанного меня не разжалобить – всем воздастся по мере содеянного, а меру тут определяю я. Всю картину преступлений этой банды выяснить тоже будет полезно. – Даже не надейтесь, твари, и это еще не все, для начала я вас, сучар, кастрирую и вообще все выступающее отрежу. – Я достал нож. Рука подрагивала – хотелось клинок сразу в горло вогнать и немедленно освободить мир от этой пакости, но я себя пересилил – легкой смерти они не заслуживают. Пожалуй, приступим. – Пока языки на месте, я бы посоветовал исповедоваться, чем раньше это произойдет, тем быстрее мне надоест спрашивать и меньше отрежу – может, у кого еще ухо, глаз или нос останется… Мольбы перешли в обреченный, тоскливый вой… Все свои обещания я выполнил. Через некоторое время, заботливо вкатив изувеченным ублюдкам пару уколов из аптечки, чтобы быстро не сдохли, мы с ирландцем оттащили их к кромке леса и оставил корчиться на колах. Бриан просто срубил пару тонких деревьев и заточил получившиеся пеньки. Надеюсь, хищники не сразу доберутся, успеют мрази всю прелесть ситуации прочувствовать. Я не садист и удовольствия от мучительства не испытываю, но казнил тварей просто с наслаждением! Потом пару раз щелкнул фотоаппаратом – вместе с исповедью, уликами, составом преступления и рассказом индианки эти снимки предъявлю. Пускай все заинтересованные лица знают, что за подобное грозит… Заодно в редакцию местной газетенки наведаюсь, они мне там реально задолжали, если не захотят события в нужном ракурсе осветить, пускай пеняют на себя – их статейку я еще не забыл… В конце концов новое издательство отстроить несложно, и разумный персонал взамен покалеченного и «трагически погибшего» набрать мэрия не всегда успеет. Я опять зашел к бывшим невольникам. Паршиво выглядят. Регенератором тут не отделаешься – многие травмы застарелые, плохо сросшиеся переломы, у парня отрезаны уши… под волосами я не сразу и заметил. Надо на базу везти и в капсулу укладывать. Если администрация не раскошелится, сам за лечение заплачу – на семьдесят пунктов мы тут с Брианом наработали, должно хватить. Если нет, талеры в реалы переведу. Но общеукрепляющего все равно кольнем – мне док много всего надавал. – Перебирайтесь куда-нибудь в другое место, в большую комнату, например. Там кровати есть, а здесь не дело оставаться. Трупы мы убрали, кровь подтерли. Пятна, конечно, остались, но генеральная уборка завтра. Или когда-нибудь потом… Керосином немного попахивает, но это не смертельно. – Индейцы зашевелились и стали молча собираться. Да уж, забитые они совсем. В свою свободу еще не поверили, а любым приказам привыкли подчиняться. Немудрено… Мы с Брианом заночевали наверху. Спина еще побаливала, и пришлось спать на животе, но уже утром я о ней забыл. Проснувшись, я спустился вниз, сходил умыться и отогнал намеревающуюся что-то приготовить индианку от плиты: – Все, рабство закончилось. Иди, отдохни, сам всех накормлю. – Не то чтобы я так уж рвался в повара, но надо приучать их к мысли, что все решительно изменилось. – Только сначала покажи, где тут какие припасы. Та послушно провела экскурсию по кухне, пояснив, что с продуктами, потом сводила меня на грядки и напоследок показала погреб, но, похоже, даже не поняла, как можно сидеть без дела, и взялась за уборку дома. – Еще бараны есть, можно зарезать. – Барашка вечерком на шашлык пустим, а сейчас чем-нибудь попроще ограничимся. Много их? – Около полутысячи голов. Охренеть! Вот и сотни баранов на мою голову! – А зверье не таскает? Что-то я пастушьих волкодавов у вас не заметил. – Их мустанги охраняют. И сын присматривать ходит. Смотри-ка, новое слово в животноводстве – табуны охраняют отары. Как я справлюсь со всем этим хозяйством? – Мустангов сколько? – В табуне три дюжины. И еще девять ездовых в конюшне, – незамедлительно последовал ответ. Я опасливо поинтересовался: – А что у нас еще из живности? – Пять коз. Я их уже подоила, если хотите, можете молоко попробовать. На озере гуси и утки, здесь они летать не могут, даже крылья подрезать не надо. Еще куры есть, вернее куропатки и фазаны. Эти из местных, но несутся хорошо. Индейки, земные. В вольерах кролики… Мрак! Я схватился за голову. – Я собираюсь вас отсюда забрать и на базе подлечить. Дальше пристроиться помогу. Без присмотра вся эта свора пару дней протянет? Потом что-нибудь придумаю. – Почти все на вольном выпасе, только тем, кто в вольерах, корма задать. И мустангов из конюшни выпустить – они сами прокормятся и охранять будут. В крайнем случае несколько куриц задерут, но много не станут – они очень умные. А потом… если вы будете здесь хозяином, мы хотели бы вернуться. Куда нам еще? Я удивился, мне казалось, что после всего с ними случившегося… это место индейская семья видеть уже не сможет – наверное, ошибался, поэтому и сильно отговаривать не стал. Касаемо хозяина, однозначно лапу на эту базу наложу – не дарить же кому-то. И бросать жалко. А здесь всяко кто-то для присмотра за владением нужен. Я-то со своей работой часто отсутствовать буду. – Хорошо, я не возражаю – даже рад, если честно. Но не принимайте поспешных решений. Осмотритесь, тогда еще раз подумайте. Договорились? Индианка кивнула и ушла заниматься своими делами, а я взялся за готовку. Сейчас что-нибудь этакое забацаем. Я выгреб запасы круп и загрузил в казанок по паре горстей каждой. Обжарил на сковородке лук и кинул туда же. Потом сходил на огород и нарезал зелени. После чего притащил из погреба копченый окорок и настругал его. Задумался, что можно еще в блюдо зафигачить… Наверное, сыр, яйца и сметана подойдут. И специями сдобрить. Состав ингредиентов не важен – руководствуюсь только чувством прекрасного. Попутно, может, еще чего придумаю. А пока лепешек понаделаю. Пока я священнодействовал, на кухню заглянул выспавшийся кельт. – Что это? – сунув нос в бурлящий котел, спросил рыжий. – Еда. Ирландское рагу называется. Ваше национальное блюдо. Ты разве не знаешь? Ирландец не знал… – Ты уверен, что это ирландское? – Он недоверчиво ткнул пальцем в варево. – Однозначно! Я в книжке рецепт вычитал. Только крысы для аромата не хватает. Надо поймать и добавить? Только скажи – все будет! Для тебя же стараюсь. Мне несложно – в сарае вроде какие-то твари шныряли… – Нет, нет. Не надо, – сразу забеспокоился Бриан. – Делай так. Что-то припоминаю, кажется, мама в детстве готовила… – задумчиво протянул соратник. – Но крыс точно не добавляла! А пахнет вкусно… Похоже, упоминание про книгу его убедило – велика в людях вера печатному слову! – Договорились. Будет тебе как у мамы. Бриан успокоился и больше под руку не лез. Когда он развернулся уходить с кухни, я остановил его очередным цэу. – Ты это… до завтрака трупы куда-нибудь день. Мне сейчас не с руки с мертвяками заниматься. – А куда их? – Да хоть куда. Хоронить не надо, много чести, но избавиться от этой падали стоит, а то скоро вонять начнет. Хочешь – в лес оттащи, хочешь – в ущелье скинь. Прояви, так сказать, инициативу. Завтракали мы впятером, и моя готовка всем понравилась… или постеснялись выразить недовольство. Но вряд ли – на мой вкус, кулинарный эксперимент получился сытным и очень неплохим. Тут я придерживаюсь английского подхода к вопросу («Овсянка, сэр», – это не соответствующий действительности штамп) – завтрак должен быть такой, чтобы калорий хватило на весь день. С моим образом жизни на полноценный обед времени частенько не хватает, в лучшем случае его заменяет перекус. Только на ужине можно оттянуться… Короче, трескали с удовольствием. Видно было, что индейцам очень непривычно сидеть за общим столом, ничего, пускай привыкают. Наверное, раньше им только объедки кидали. Как ни гляну на них, так каждый раз убеждаюсь, что бандитские твари свою участь заслужили на всю тысячу процентов! И суровей надо было наказывать, но в китайских пытках несилен. Кстати, казненные нами уже подохли – утром ходил проведать, а ведь читал, что на кольях по нескольку дней живут, видимо, хреновые из нас с ирландцем палачи… неопытные. Скорее всего, с толщиной кольев промахнулись. За столом мы наконец познакомились. Парнишку звали Том, его сестру Сью, а мать Абигайл, если кратко, то Абби. Свои индейские имена они называть не стали, а может, их и не было – я про современных краснокожих не так много знаю. После завтрака выяснилось, что с утилизацией тел Бриан справился и здравую инициативу проявил, заодно и корма мустангам задал – в конюшне довольно чавкали морпусы. Кроме того, на ограде красовались головы бандитов. Нормально так, неплохой дизайн – для базы «охотников за головами» самое то, только пованивать будут… – Боря, ты тут пока инвентаризацией имущества займись, а я поеду угодья осматривать. Говорят, тут у нас стада, отары и табуны пасутся. Мы теперь нехилые скотоводы. Вот только промышлять этим не тянет… Не нравится мне название – скотопромышленник. Но все равно посмотреть надо. Сопровождал меня Том. По дороге он поведал, что морпусы – идеальные пастухи – от хищников овечек охраняют, на новое место перегоняют, кроме того, осуществляют отбраковку. Проще говоря, жрут больных, слабых и увечных. При этом не покушаются на остальных. Мои немереные стада обитали в следующей долине. Кстати, куда больше нашей размером. Вникать в подробности и подсчитывать скот по головам я не стал, только окинул орлиным взором свои тучные пастбища и сразу повернул назад. Неохота с этим геморроем разбираться – пасутся, не дохнут, и хорошо. Но перед тем как возвращаться, мы отловили молодого барашка. Связав ноги, я закинул шашлык на седло – на вечер его уже обещал. У бунгало нас встретил нечеловечески довольный Бриан. Улыбаясь до ушей, он нежно и трепетно, как мать младенца, прижимал к груди пулемет М240. – Серж, смотри, что я нашел! Ты про него говорил? Кажется, моя шутка оказалась пророческой. – Рабочий? – сразу заинтересовался я. – Нет, – не выключая дурацкой улыбки, отозвался ирландец. – Затвор клинит. Зато патронов море! – Починить сможешь? – Да, запросто! Только инструменты нужны… Найдем? – немного озаботился рыжий. Я сразу вспомнил о мастерской Андрея. – Постараемся… Кроме пулемета, ирландец собрал кучу оружия. Но совсем не так много, как я ожидал. Считай, только то, что на телах было. Наверняка где-то схрон есть. Надо у индейцев поспрошать. – Деньги я у всех еще раньше забрал, несколько заначек по дому нашел, и на втором этаже сейф есть, без тебя вскрывать не стал. – Мог бы и взломать, но пойдем, посмотрим. Сейф располагался не в самой комнате, а в закутке-чуланчике рядом с лестницей, поэтому сразу мы его не заметили. Да и не сейф это был, просто обшитый железом ящик с обычным навесным замком, правда, большим. Расправились мы с ним быстро – ломик у ирландца был уже наготове. Внутри обнаружились деньги – прилично, и женские украшения, хотя мужские тоже попадались. Считаем рыбу. Набралось больше семидесяти тысяч талеров – это мы удачно зашли. А побрякушки индейцам отдам. Или нет, сначала реализую и отдам деньгами, так им проще будет. Золотая лихорадка – штука затягивающая. Мы еще раз перерыли весь дом в поисках тайников и один все-таки нашли. Из щели между бревен на чердаке извлекли коробочку с энной суммой наличных. Пересчитали – еще тридцатник. На этом не успокоились и пошли выяснять у Абби, не было ли у бандитов других захоронок. Про тайники она не знала, но сказала, что недалеко есть пещера, куда свозили какие-то вещи. Вот оно! Как это – у разбойников и не быть места, куда награбленное стаскивать, не в доме же или сарае хранить. А промышляют они давно, там должно было много чего скопиться. Не все же распродать смогли. Кстати, «языки» мне перекупщика (он же связной) в городе назвали – по возвращении надо будет на огонек заглянуть. К пещере нас повел Том. Идти было недалеко, и минут через десять мы уперлись в ограничивающую долину скальную стену. Входа в подземелья я не разглядел. Может, где-то в кустах прячется? Но тропинка упирается прямо в скалу. – Камень отвалить надо, – сообщил мальчишка. – Вот эту глыбу?! – недоверчиво уточнил я. Мы с Брианом – парни, конечно, здоровые, но возможность сдвинуть с места такую махину вызывала большие сомнения. В ней несколько тонн будет! Хотя бандюги как-то справлялись… – Да. Вот с этого бока толкайте, – показал Том. – Ладно, попробуем. Ну что, друже, навалились?! Сезам, откройся! – закончил я заклинанием. Мы в четыре руки надавили на камень, а он неожиданно легко и плавно пошел в сторону. Интересно, тут явно какая-то система с противовесом. Неужели бандюки такого наворотили? Как-то не верится… Отвалившийся кусок скалы открыл темный провал. Прямо у входа на каменной полке нашлись факелы. Один я сразу зажег, Бриан взял другой. – Пойдем, что ли, смотреть, – сказал я и первым шагнул в пещеру. Подземелье оказалось сравнительно невелико, метров пять в ширину и около пятнадцати в длину. Когда-то оно было больше, но сейчас дорогу дальше преграждал завал. Стены пещеры носили несомненные следы обработки. Присмотревшись, я заметил на них рисунки. В неровном свете факелов подробности разглядеть было сложно, но сцены охоты присутствовали. Это что? Бандиты еще и наскальной живописью баловались? Нет, я понимаю, что чем-то вроде трехбуквенных слов и «здесь был Вася» исписать могли, но петроглифы высекать… Сундуков с сокровищами не наблюдалось. Вместо них вдоль стен громоздились кучи какого-то хлама, ящики, коробки, мешки… М-да… Однако не пещера Али-Бабы. – Ну, будем перелопачивать… – воткнув факел в щель на стене, тяжко вздохнул я. – Трудна доля мародера. Из искателей сокровищ я себя уже исключил – не будет их тут. Вещи… много вещей – бандиты тащили сюда все, что награбили, но пристроить не смогли или не успели. Хотя попадались и неплохие находки, например большое количество конской упряжи или ящики с инструментом. Особенно порадовали набор разномастного оружия (хотя ничего выдающегося там не было) и внушительный запас патронов. Уже под конец раскопок я обнаружил редкостный сюрприз – ящик с толовыми шашками и взрыватели к ним. Немедленно брать! А парочку сразу в карман разгрузки пихну. Потом меня заинтересовала небрежно сваленная в углу куча предметов непонятного назначения. Похоже, их, как мусор, просто смели в сторону, чтобы не мешали барахлом пещеру загружать. Я подошел к куче, присел на корточки и начал разгребать непонятный хлам. Странные это были вещи, и здесь, на Гекате, совершенно неуместные. Выточенные из камня, вырезанные из кости или дерева фигурки людей и животных. Каменные шары и кубки. Другие ни на что не похожие поделки. Странные, прихотливых форм, отлитые из бронзы изделия. Какие-то связки полусгнивших кожаных ремешков. Обрывки истлевших шкур. Почти целая посуда и фрагменты керамики. Встреться подобное на Земле, я бы отнес большинство находок к эпохе бронзы… с элементами неолита. Хотя не специалист – по верхам нахватался, и некоторые предметы из этого ряда выбиваются. Вещички сохранились неплохо, но видно было, что им не одно десятилетие, а то и парочка столетий… Сомнений, что на Гекате есть (или были) аборигены, совсем не осталось. А судя по рисункам на стенах, статуэткам и прочим артефактам, они вполне человекоподобны. Как и когда они сюда попали? Что с ними произошло? Куда делись… или не делись? Может, это было автохтонное население? Хотя последнее сомнительно: конвергентная эволюция – это хорошо, но не настолько же! Такого поразительного сходства с земными людьми она объяснить не может. Правда, дорги тоже на людей похожи… Кстати, почему они наличие на планете других людей скрывают? Или уничтожили, а теперь не хотят в геноциде сознаваться? Впрочем, есть и другие варианты… Но на все эти вопросы ответа пока нет – остается только гадать… Во мне сразу заговорил исследователь и археолог… правда, черный – профессия кладоискателя, грабителя курганов и пирамид всегда казалась мне достаточно привлекательной. Собственно, и сама археология от нее недалеко ушла. А ближе к девятнадцатому веку разница вообще стирается. Хоть знаменитого Шлимана взять, контрабандой вывозившего из Турции то, что там накопал. Многие исследователи индейских древностей из той же серии. Занимавшиеся раскопками египетских пирамид тоже… Или овеянный киношной романтикой образ Индианы Джонса – авантюрист и гробокопатель, как он есть. В общем, примеров не счесть! Но мне подобные личности чем-то близки. Надо будет завал потом разобрать, глядишь, за ним что-нибудь интересное окажется… Я вытащил из кучи предметы, которые уверенно опознал. Стилизованный под человеческий череп бронзовый кастет. Очень похожий служил рукояткой ножа английских коммандос времен Второй мировой. Следующим стал массивный браслет. Думается, не ошибусь, если скажу, что боевой – стоило надавить на специальный выступ, как выдвигались похожие на когти шипы. Забавная штука, такую не стыдно и надеть. Попадалось и другое бронзовое оружие: шипастая булава, пара топоров, кинжал и то ли клинок меча без перекрестья и рукояти, то ли очень длинный наконечник копья. Но все это я брать не стал – куда их? В довесок к кастету и браслету как сувенир прихватил только цельнолитой, изогнутый, как клык, ножик с отверстием для пальца на рукоятке. Еще один предмет я идентифицировать затруднялся, но он вызывал какие-то смутные ассоциации. Вроде где-то нечто подобное видел… или читал про похожее. Испещренный непонятными символами бронзовый диск с закрепленными на нем вращающимися кольцом и стрелкой, в центре диска подвижный штырь, а сбоку вставлен кристалл. Зверски хитрая штуковина – толком и не описать. Желая рассмотреть находку получше, я вынес ее на улицу. На диск упали солнечные лучи, и на кольце возникло сфокусированное кристаллом пятнышко света. В голове у меня щелкнуло. – Бриан, поди сюда, глянь, что я нашел, – позвал я ирландца. – Знаешь, что это? – Игрушка или сувенир? Хреновина какая-то… – выглянув из пещеры, отозвался тот. – Темнота! С такими хреновинами твои предки бороздили океаны. Это Сумеречный Компас! – торжественно заявил я. В глазах рыжего продолжало плескаться непонимание. – Ну, может, и не твои… – сбавил обороты я. – Но викинги точняк что-то похожее использовали. Смотри сюда: этот кристалл называется «солнечный камень», по-другому – исландский шпат… хотя тут его, наверное, правильнее гекатским назвать. Он обладает свойством собирать и фокусировать поляризованный свет. С таким кристаллом в любую облачность можно определить, где находится солнце. Можно определить верное направление даже в течение какого-то времени после заката. Эта конструкция вообще гениальна! Тут тебе сразу и астролябия, и солнечные часы, и, мне кажется, даже секстант… – То есть у нас теперь компас есть? – вычленил главное рыжий. – Есть, но с ним еще разбираться надо. С наскока не получится. Вещь в использовании сложная, да еще и инопланетная… Вон, видишь, обозначения все непонятные, пока только общие принципы работы представляю, – многозначительно отмазался я. – Тогда ты разбирайся, а я пойду, посмотрю, что там еще осталось, – показал на пещеру Бриан. Вот как с такими людьми общаться?! Вечером мы жарили шашлык из барашка. Предложение ирландца тупо приготовить стейки я с возмущением отверг: – Не пробовал ты, Боря, хорошего шашлыка! Мясо с луком и черным перцем я буквально на часок замариновал в хорошенько разбавленном водой вине. Нашлось оно тут. А Бриана, в наказание за бестолковость, послал выстругивать шампуры – строго ромбовидной формы. Абби напекла пресных лепешек наподобие лаваша, а я из камней сложил на улице очаг, то есть в данном случае мангал. Дети таскали дрова, причем я настаивал на местной разновидности дуба или, на худой конец, березы. В общем, все были при деле. Жарил, естественно, сам. Тут особый подход нужен – чтобы сверху мясо зарумянилось корочкой, а внутри осталось сочным. Поэтому сначала жар должен быть побольше. Очень легко пересушить или обуглить. Пикничок под легкое винцо прошел удачно, и я заметил, что индейцы начали оттаивать. С гарнирами мы не заморачивались – не нужны они к шашлыку, а огурцы и помидоры, к сожалению, еще не созрели, но мы прекрасно обошлись зеленью. Различными же кетчупами мясо только портят. Хотя я не отказался бы от других соусов, например правильного сацибели или хреновины. Последний, если здесь хрен произрастает, как-нибудь обязательно изготовлю. Всего-то нужны томаты, хрен, соль и чеснок – замечательная штука получается!Глава 7 Наемник
На следующее утро мы переделали какие-то дела, не спеша собрались, покормили животину – кого требовалось, и выдвинулись в сторону базы. Почти все трофеи я оставлял здесь, раз уж это будущий дом. Прихватил только деньги и золото на реализацию. А Бриан взял полюбившийся пулемет – правильно, его еще починить надо. Индейцы тоже скарбом себя не обременили: или не было у них ничего (хотя я сказал, чтобы брали все, что потребуется), или все-таки твердо рассчитывали вернуться. По пути я не снимал руки с карабина, но на этот раз неприятные неожиданности нас миновали. Если и нацеливалось какое-то зверье, то нападать не рискнуло: пять морпусов – это сила! Не знаю, как один на один, но парочка мустангов порвала бы зверюгу типа напавшей на меня тигро-гиены за секунды. По нахоженному пути, верхом и без осторожной разведки двигалось куда веселее – уже через четыре часа мы были на базе. За нами остался номер, туда индейцев и определили. С жильем была отдельная история. После того как мы съехали, его, естественно, отобрали. Но пришлось возвращаться и решать дополнительные вопросы. В один день не уложились, и надо было где-то ночевать. Сначала нам предложили отдыхать за периметром или снимать коттедж по запредельным ценам. Но я плюнул чиновничьей крысе в харю и разбил лагерь прямо в садике посередь базы. И демонстративно выходил мочиться в их чистенький прудик. Наглость (как и смелость) города берет – номер нам сразу вернули. Сейчас опять бивуак устраивать буду – наверняка уроды забеспокоятся. Ладно, сначала все же к Скотту наведаюсь, возможно, в этот раз он сразу решит вопрос своей властью, а не станет отфутболивать к бюрократам. Тогда и мне не придется ударяться в крайности. Зам по вопросам принял меня без промедления. Я зашел в кабинет и отрапортовал о выполнении задания. – Материалы сейчас представлю: вот показания свидетелей и пострадавших, вот информация по другим «подвигам» клиентов. – Я протянул Скотту блокнот с записями. – Если у вас есть, где пленку проявить, потом фотографии будут. Там по итогам операции. – Есть. Пленку можешь мне сразу отдать. А пока своими словами расскажи. Я рассказал… Скотт даже с лица спал. – Зачем же такие «казни египетские» было устраивать? – Может, вам имеет смысл на пострадавших взглянуть и то, что они расскажут, послушать? Тогда сомнений в уместности моих методов будет поменьше. Для начала хотя бы показания почитайте. – Хорошо. Разговор о методах пока оставим… А показания разбирать не по моей части. Завтра нужных людей приглашу, тогда и своих приведешь. Кстати, где база была? – неожиданно спросил он. И, достав из ящика стола, разложил на столе карту. Хорошую, не чета моим. Ну не дурак же я, чтобы координаты своего опорного пункта светить. Поэтому ткнул в произвольную точку километрах в двадцати от реальности и честно посмотрел ему в глаза. – Где-то тут. Точнее не скажу – мы по следам шли. – И сразу же перевел тему: – Кстати, что там с оплатой? – Завтра будет, – недовольно буркнул администратор. – Нет проблем, тогда давайте с моими подопечными решим. Им требуется серьезное лечение. И я вам твердо скажу, если администрация базы его не предоставит, на дальнейшее сотрудничество можете не рассчитывать, – слегка сблефовал я. – Распоряжусь. Ведите их в медцентр. Вся возможная помощь будет оказана. – Отлично! И последнее: нам опять ночевать негде. В свой номер мы индейцев поселили. Надо что-то придумать, чтобы как в прошлый раз не получилось… – ненавязчиво намекнул я. – Да выбирайте любой другой, – поморщившись, отмахнулся Скотт. – Сейчас все пустуют, коменданта я предупрежу. – Спасибо. Тогда позвольте откланяться. И, с вашего разрешения, я этот планчик прихвачу. Мои никуда не годятся, а вам новый достать будет несложно. – Я нахально сгреб со стола карту, сложил, сунул в карман и собрался уходить. У Скотта на скулах заиграли желваки, но возразить он не смог. Вместо этого произнес: – Погоди, у меня к тебе еще дело есть. – Готов вас выслушать сразу, как только получу расчет за предыдущую акцию. – Я активно продолжал выдерживать имидж жадного и беспринципного наемника. Скотт досадливо скривился, но тут же полез набирать что-то в компьютере. Предварительно уточнил: – Сколько их там было? Семеро? Я кивнул. – С напарником сам рассчитываешься? Я опять подтвердил. – Тогда давай руку. Я положил ладонь на стол, и он прошелся по наколке считывателем. – Деньги переведены – семьдесят пунктов. Теперь с премией… – Он распечатал пару бланков, расписался в них и протянул мне. – Подписывай. Я черкнул свою закорючку. – Остальное в бухгалтерии получишь. Доволен? Можем продолжать? – Весь внимание! Недоверчиво на меня покосившись, Скотт начал вводить в курс дела: – По дороге на угольный карьер участились нападения на колонистов. Кто-то рядом засел и перехватывает транспорт. Нужно провести разведку. Но на этот раз без самодеятельности, ваша задача только обнаружить банду, а дальше будете работать вместе с коммандос. – А почему с конвоями не пускаете? – Каждую машину конвоировать никакой армии не хватит. Небольшая охрана не спасает. Меры принимаются, но их недостаточно. Требуется кардинальное решение вопроса. – Согласен. Что по деньгам? – Это общее дело, – затянул любимую песню управленцев этот придурок. – У колонистов должна существовать взаимовыручка. Нельзя все мерить на деньги… Эта тварь мне нотацию читает или на бабки кинуть пытается? Разозлил, козлина! – Мистер Скотт, – перебил гнилой базар я, – простите, вы что, охренели?! Или это вы жопу за «общее дело» подставлять будете?! Теперь бабло вперед – только так! – Я был зол. Не стоило ему пытаться на шею сесть. – Если что не нравится, заканчиваем обсуждение. Кстати, помнится, вы обеспечение для таких мероприятий обещали. Как насчет маскировочных комбезов? Скотт надулся, но было понятно, что я ему еще нужен. Поэтому даже «праведно» возмутиться не попытался. Напротив, я оправдания услышал: – Я выяснял. Комбинезонов предоставить не можем. В подразделении коммандос их всего пять, и оттуда не отдадут. А других получить пока невозможно. Но любая амуниция… – Хрен ли с той амуниции, – опять перебил я. – У нас своя есть. Короче, раз вы своих обещаний не выполняете, то платить будете больше. Или опять-таки, до свидания. Надоело прикидываться и в разведчика играть – без толку. Если честно, мысль разнести эту базу вдребезги я уже оставил. Не в моих это силах. Я некую программу прошел, о возможностях десанта представление получил и о системе охраны объектов немножко узнал… Печальная для любых диверсионных поползновений картина. Да и какой смысл? Даже получись все тут разнести, что с остальными базами делать? Надо что-то другое придумывать, но нужных мыслей в голову пока не приходило… Я не смирился – нет! Но понял, что конечная цель теряется в далекой перспективе… Доступ на базу еще нужен, только поэтому контакты окончательно не рву, но втираться в доверие и становиться здесь своим я передумал. Сумму вознаграждения я зарядил хорошую и не отступил от нее ни на шаг. В конце концов чинуша сдался и выписал еще один бланк в бухгалтерию. – Так бы и сразу, – резюмировал я. – От вас еще гранаты и боеприпас, тогда беремся. – Гранаты-то зачем?! – чуть ли не взвизгнул администратор. – У вас же только разведка! – Предоставьте судить об этом специалисту. Требуемое мне все-таки выписали, а потом строго вопросили, когда ожидать результатов. – У нас еще пара дел образовалась. Их разгребем и приступим. – Не затягивайте. – Как только, так сразу! – уже выходя, бросил через плечо я. – Бывайте здоровы. Кажется, это было последнее задание, что я от администрации базы взял, – мутит от этой сволочи! Выйдя из кабинета, сплюнул и матерно выругался – так, чтобы и козлу в кабинете было слышно. Хотя он не поймет – ругался-то по-русски. Спустившись по лестнице, вышел на улицу и наконец вздохнул полной грудью, выгоняя из легких затхлый воздух присутственного заведения. Кстати, на ресепшене они секретута на секретутку заменили – хоть это радует, а то мог бы не сдержаться и пристукнуть. Зашел в «приют», забрал оттуда индейцев и повел в медпункт. – Бриан, тебе тоже с нами, – распорядился я. – А мне-то зачем? – Мышцу качать будешь. Зря, что ли, пункты зарабатывали. – У меня и так достаточно, – напрягши внушительный бицепс, заявил рыжий. – Значит, мозги подправим. Ты с командиром не спорь, я тебе плохого не посоветую. Пока шли, пояснял ирландцу, как хочу потратить деньги. – Бриан, у нас сейчас больше ста двадцати тысяч. Будем считать, что ровно сотня – остальное на карманные расходы. Четверть твоя – что хочешь, то и делай. А вот еще четверть я собираюсь на оздоровительные мероприятия пустить. Плюс семьдесят реалов, их пополам и туда же. Возражения не принимаются – будем подымать физические кондиции до упора. Вернее, на сколько денег хватит… Я свою часть тоже в это вложу, а ты решай сам – давить не буду. Но на старость копить я в данной ситуации смысла не вижу. В медцентре я попросил вызвать Франсуа. – Привет, док. Вот тебе пациенты, – показал я на индейцев. – Им восстановительные процедуры по полной программе. Распоряжение сверху должно было поступить. – Если распоряжение есть, не вижу сложностей. – У меня к тебе еще вопрос. Психологическую реабилитацию провести возможно? Они здорово натерпелись. – Память можно почистить, но не выборочно. Убрать какой-то временной отрезок. Правда, у искусственной амнезии большая погрешность – очень легко лишнего прихватить. – Другие варианты есть? Чтобы память не стирать? – В принципе, техника позволяет сделать так, что негативные воспоминания будут восприниматься как плохой сон. – Подойдет. Действуй. В полный курс это входит или надо доплатить? – Входит, – неохотно отозвался Франсуа. – Теперь с нами. Бриану операцию на зрение… и остальное, что в комплекте. Потом общефизические модернизации. Неплохо бы силовую выносливость поднять. Но упор на реакцию и координацию. На какую сумму ориентироваться, сейчас скажу. И с ним поговори, возможно, доплатить захочет. Кстати, ты по какому курсу талеры берешь? Док сказал. Хрен с ним, торговаться не буду, вроде нормальные расценки. Вообще-то, забавная тут ситуация с денежной системой. Наверное, единственное, что удерживает курс доргской валюты от взлета на недоступную высоту, это то, что большинство сотрудников на базах и шахтеры получают зарплату в пунктах. Они, конечно, очень ценны, ведь медицинские услуги оплачиваются только в реалах, но обычных развлечений за виртуальные деньги здесь не купишь – вообще почти ничего не купишь. Людям приходится менять реалы на талеры. – Теперь, что касается меня – прокачиваем по максимуму. У меня порядка шестидесяти пяти тысяч. Сейчас прикинем, сколько это в реалах будет… По степени важности: координация – насколько возможно, реакция, выносливость, повышенная регенерация… Если денег останется, чтобы физическую мощь подтянуть, то и ее крепить. Доктор грустно вздохнул и огорошил: – Не получится. В полном объеме закончить первичный комплекс тебе обойдется примерно в пятьсот пунктов. Даже меньше – мы с тобой много работали. После него будешь примерно на уровне ветеранов-коммандос, тех, кто денег на апгрейд не жалел. Хотя с твоими данными, может, и повыше. Плюс ты с самого начала платные процедуры в капсуле проходил. Следующий этап модификаций – еще нолик прибавь: требуемые препараты стоят на порядок дороже. Если в талерах брать, любая операция выражается шестизначной цифрой, и это не предел… – Жаль, коли так. Но таких денег у меня нет и даже не предвидится. – Первичный курс – это уже очень много, на всю планету полностью прошедших его людей, наверное, только пара сотен наберется – миллионеров тут пока нет. – А управленцы на базах? Наверное, неплохо зарабатывают? – Зачем им на специальные возможности тратиться? Идеального здоровья вполне достаточно – они в долголетие деньги вкладывают. Это как раз и есть самые дорогие усовершенствования. Кому-то из высшего руководства двести-триста лет жизни уже обеспечено. И вполне реально этот срок продлить… Понятно, эти не за страх, а за совесть «инкам» прислуживают. Вернее, за долгую жизнь. С совестью там напряженка. – Все же интересно, сколько надо потратить, чтобы до уровня десантуры дотянуть? – Накопишь порядка миллиона – сравняешься. Но учитывая, что они с «легкой» планеты, я даже не представляю, какие суммы в их модернизацию надо было вложить! – Ладно, пойдем в капсулы укладываться. Надолго это дело? – Модификации достаточно серьезные, поэтому часов десять-двенадцать. Хм, зря я, оказывается, номер выбивал – в капсулах переночуем. – А индейцев моих сколько лечить? – Не знаю, в зависимости от тяжести повреждений. Диагностировать надо. Но регенерация глаза примерно столько же времени занимает.Он щедро сулил, этот вождь иноземный,Купивший наши мечи.Он клятвы давал нерушимее кремня,Верней, чем солнца лучи.М. Семенова
* * *
На следующий день мы закончили дела на базе. Индейцы далипоказания (хороши бы мы были, если бы вчера память им откорректировали), а мы с Брианом внесли свою лепту подробностей. Целая комиссия послушать собралась. По рукам ходили фотографии, и поначалу на меня посматривали с ужасом и отвращением. Но когда индейцы изложили свою историю, а я предъявил снятый медицинским диагностом список обнаруженных у них повреждений (специально Франсуа распечатать попросил), накал страстей немного сник, вернее, поменял полярность. Возмущенные возгласы раздавались уже по отношению к действиям бандитов. Правда, неприязненных взглядов в мою сторону стало не намного меньше. Но меня это совершенно не трогало. Кто эти приспособленцы, чтобы кого-то осуждать? Твари продажные, да и только. Покончив с формальностями, я получил в комендатуре затребованный боеприпас, и мы отбыли на мое теперь ранчо в горах. Решения остаться жить там индейцы не поменяли. Кстати, после лечения и реабилитации они разительно изменились. Да какое там, просто невероятная разница с теми покалеченными, забитыми существами, что я нашел в плену у бандитов! Пару раз я замечал на лицах детей улыбки, чего еще вчера представить было решительно невозможно! А Абби оказалась очень симпатичной женщиной. Правда, страх из ее глаз еще не ушел. Ничего, со временем окончательно в себя придет. Переночевав в бунгало, мы с ирландцем засобирались в обратную дорогу, нас ждут дела в Монреале, а потом – следующий рейд. За остающихся индейцев я старался не беспокоиться. Вероятность появления в этих местах другой банды очень мала. Хищников значительно крупнее медведя в горах нет (это мне Абби сама и рассказала). Оружия у них море, и пользоваться им индейцы умеют прекрасно. Кроме того, мустанги охрану несут, а мы постараемся наведываться почаще. Жить я собираюсь преимущественно здесь. Но в степенных ранчеро себя пока не вижу. Вообще не вижу, если честно. Засесть тут и заняться, к примеру, скотоводством – это значит смириться с ситуацией и похоронить саму мысль о том, что на Гекате надо что-то менять. До доргов мне сейчас не добраться, но надо выжидать – думать, прикидывать, информацию собирать и ловить шансы, а пока можно от банд окрестности почистить – тоже дело полезное.* * *
Оказывается, город уже ждал своих героев… После нашего победоносного похода на врага в «Журналь де Монреаль» вышла новая статья «Дикая охота» про бесчеловечные преступления русских «охотников за головами». Ирландцев почему-то упомянуть забыли. Хотя на одной из представленных на развороте фоток рядом с насаженной на кол головой бандита красовалась довольная физиономия Бриана. Кто-то на базе инфу обстоятельно сливает, вон даже фотографии в газету угодили. Пожалуй, действительно пора «Дикую охоту» устраивать! По местным меркам, я уже вправе писаку пристрелить – увлекся лишенец и очень много наврал. Как жив-то еще с такой тягой к преувеличениям? Или это заказная статья – за ним кто-то стоит? Надо будет и этот вопрос прояснить. Все же убивать никого не буду, под угрозой расстрела газетчиков раком поставлю и использую по назначению. Имеется в виду, как прессу… хотя и это звучит двусмысленно. В общем, как рупор… Правда, рупор из газеты тоже можно свернуть. Одним словом, газета – полезная вещь, из нее можно сделать много нужных вещей, включая кораблик или панамку, но я не о том – хотел сказать, что запуганная, ручная пресса может понадобиться для выноса мозга окружающим. То есть формирования у населения нужных взглядов. Как сильные мира сего ее всегда и использовали. Так называемой «свободной прессы» в природе не существует. Еще «замечательная» новость – после этой статьи Лаура дала мне отставку. При этом бросила в лицо возмущенное: – Зверь! В общем-то, черт с ней. Любимой женщиной она не была, но все равно обидно. И что ее там так зацепило? Но спрашивать и оправдываться не буду – умерла так умерла. Если умишка не хватило из других источников информацию получить, а далеко идущие выводы сделаны только на основании статейки в прессе… не велика потеря – бабье с куриными мозгами мне ни к чему. Или это был только повод от меня избавиться? Впрочем, какая теперь разница, хотя как честная «давалка» она была хороша, не отнять… Переживу. Но вот в редакцию прямо сегодня наведаюсь. Достали уже! Отправив Бриана в оружейный к Андрею – починять пулемет, я заглянул к шерифу, но того на месте не оказалось. Несущий трудовую вахту помощник сообщил, что Эрл отбыл по делам и ожидать возвращения можно не раньше чем завтра. Потом я посетил мэрию, где получил полагающуюся нам премию. Правда, деньги мне чуть ли не швырнули. Не сделали этого наверняка только из боязни нарваться на неприятности. Настроение было окончательно испорчено. С таким только разборки и устраивать. Так тому и быть. Забаррикадироваться в редакции еще не успели, но явно готовились к осаде. Видать, кто-то уже стукнул, что мы появились в городе. Запертая дверь меня не остановила – ударом ноги я вынес ее вместе с косяком. Оказывать сопротивление и отстреливаться сотрудники не пытались, наоборот, стремились разбежаться с дороги. Одного пытающегося спастись, но в панике не сообразившего, куды бечь, я отловил за шиворот, встряхнул и поинтересовался, кто здесь главный и где его можно найти. Пойманный, закатывая глаза, обмяк. Настаивать не пришлось – начальника моментально сдали. В воздухе пахнуло дерьмом. Я брезгливо выронил из рук вонючего чмошника и направился к лестнице. Забавно: такого понаписали, что сами во все поверили, и теперь жидко гадятся от ужаса. Да уж, тут явно не воины собрались. Владелец, он же директор шарашкиной конторы, он же главный редактор, заседал на втором этаже. Некоторые газетчики пытались спастись именно там. Последний из тех, кто успел скрыться в кабинете начальника, захлопнул дверь перед самым моим носом. В помещении разнесся его панический вопль: – Он уже здесь! Что же вы, стреляйте! Я благоразумно отступил за угол. Правильно сделал, через пару мгновений дверь начали дырявить выпущенные с той стороны пули. Дождавшись, когда народ израсходует боеприпас или ему надоест палить, я испустил душераздирающий стон и уронил на пол этажерку с кипами старых газет. Из-за двери раздалось настороженное: – Кажется, убили?! Выждав несколько секунд, я шагнул к двери, успел увидеть в пулевой пробоине расширяющийся от удивления глаз и пнул замок ногой. Тот не выдержал, дверь распахнулась, а кто-то с грохотом улетел внутрь комнаты. Следом я забросил в помещение гранату и доходчиво пояснил: – Ахтунг! Граната! Суета и крики там начались неимоверные. Послышался звон разбитого стекла – это кто-то, похоже, решил из окна выпорхнуть – лети, голубок, стань голубем… почтовой газеты. Я спокойно зашел в кабинет, подобрал гранату и вернул ее на место в разгрузке. Ну не настоящий же штурм было устраивать – бросать гранату с выдернутой чекой я не планировал. Этим и так хватило. На полу, пытаясь забиться в какие-нибудь щели, копошилось три человека. Еще один притворялся мебелью, спрятавшись за шкафом. Потом была бойня… в миниатюре. Для достижения требуемого настроя в умах я слегка отпинал присутствующих, не отделяя «агнцев от козлищ» – не место и не время, и вдребезги разнес кабинет. Крушил без фанатизма, но с удовольствием – возникла настоятельная необходимость спустить пар. А на ком еще это делать, как не на людях, виноватых в том, что меня так в городе встретили?! Директора этого болота я опознал уверенно. А чья еще задница может торчать из-под самого большого стола? Неужто он кому-нибудь другому такое козырное местечко мог уступить? Его я оставил на сладкое. Насытившись разрушениями, я извлек начальство из-под стола и ударом револьверного ствола вышиб ему зубы. Заодно проверим одно любопытное утверждение: «Говорят, у потерявшего зубы только свободнее язык».[259] – Кто статью писал? Он тут? Я понимаю, что со стволом во рту говорить сложно, ты пальцем ткни. Дрожащая рука указала на одного из присутствующих. На секунду отвлекшись от директора, я подошел к лежащему на полу телу и ударом ноги сломал репортеришке челюсть. Ничего, зато руки целы, написать опровержения эта травма не помешает. – Теперь с тобой, – вернулся я к начальнику. – От кого материал получали и кто заказ на статью давал? Или это была полностью ваша инициатива? – Самуэль Скотт, – прошамкал тот окровавленным ртом. – Это тот, который по делам колонистов? Я ничего не путаю? Директор кивнул. – Надо же, я не знал, что его Самойлой кличут – Скотт и скот… Давай-ка поподробнее. Мы побеседовали. Выяснилось интересное: информацию в газету Скотт сливал собственноручно и освещать события в таком вот ракурсе тоже рекомендовал именно он. Зачем, спрашивается? Чтобы против меня общественность настроить и держать на коротком поводке, как злобного монстра? Наверное… Других соображений в голову пока не приходит. Ладно, потом подумаем, что с ним делать. – Какая у вас отпускная цена на тираж? – неожиданно сменил тему я. Мне ответили. – Значит, моральный ущерб мне штрафом в десятикратном размере от стоимости тиража компенсируете. Учтите, это я с вами еще очень по-божески обошелся. Мог бы и в двадцатикратном взять, статей-то две было, – ухмыльнулся я. – Теперь о другом: чтобы избежать иска за клевету… – Демонстрируя, какой именно будет иск, я навел револьвер ему в лоб. – Вам придется напечатать несколько статей уже по моему заказу. Возражения есть? – Директор промолчал. – Резюмирую, возражений нет. Давайте обсудим подробности. Договоренностей мы достигли… Чтобы у читающего прессу народа не случилось разрыва шаблона, на публикации опровержения настаивать я не стал – исподволь надо к нужным мыслям подводить. Запланирована была целая серия статей с постепенным повышением градуса тепла. Вплоть до неприкрытого восторга и всеобъемлющей любви к русским героям (раз уж и Бриана в русские записали, пусть так и будет). Материал я обещался предоставить. Напоследок, используя расхожие штампы (так этой братии привычнее будет), еще раз припугнул: – Если что-то пойдет не так, жить будете плохо… и недолго. В общем, не стремитесь попасть в некрологи других изданий. Наверное, даже на том свете обидно будет, если ваша газетенка сгорит, а конкуренты «жареными фактами» воспользуются. Утром я держал в руках свежую газету. Новая статья называлась нейтрально и вполне прилично – «Вольные стрелки». В таком же нейтральном стиле была выдержана: русские, конечно, пришли, но не стоит впадать в отчаянье. Немного зверствуют, но в пределах нормы и наказывают все же по справедливости. Если не хотите, чтобы наказали вас, – ведите себя хорошо. Не такие, оказывается, и плохие эти русские парни, даже героические, местами… В конце статьи (мелким шрифтом) редакция ненавязчиво извинялась перед читателями за невольное искажение фактов: мол, материал был сырой и из-за головотяпства несознательных сотрудников пошел в печать без соответствующей проверки, но теперь мы исправились и вещаем только чистую правду. Потянет. Могут ведь, когда захотят… и если хорошенько простимулировать. Недаром в изначальном смысле слова стимул – это острая палка погонщиков скота… С новым рейдом мы решили не затягивать: раньше сядем – раньше выйдем. Поэтому на дело отправились в тот же день. Для начала посетили угольный разрез и поговорили с охраной. Ничего толкового разузнать я не рассчитывал, просто было интересно посмотреть на место, где вполне мог оказаться сам. Но криптонитовый уголь здесь добывали открытым способом, а работали исключительно вольнонаемные (если так можно назвать людей, которым просто некуда больше податься). Шахты, где вкалывали каторжники, находились в другом месте. Тут же находился доргский перерабатывающий комплекс, который «отделял зерна от плевел». Полностью автоматизированный. Полученный криптонит «инки» переправляли к себе, а отходы шли на нужды людей. От карьера к городу была проложена узкоколейка, по ней гоняли составы с углем и возили рабочих. Тех, кто жил в городе, а не в бараках рядом с разрезом. Здесь бандиты не нападали, они подстерегали машины на дороге. Поговорил с шоферами. Картинка вырисовывалась странная – если кто выживал после налетов, то только они. Охрану всегда валили наглухо, но гражданских иногда оставляли в живых. Или кто-то из водителей на банду работает, или что-то еще… Но не слишком похоже, что кто-то стучит: выжившие сразу попадали под подозрение, а водил меняли на других. Это не помогало. В последнее время нападения участились и бывали случаи, когда охране давали отступить, просто отгоняя ее огнем, а водителей, напротив, жестоко убивали. Создавалось впечатление, что тут несколько банд с разными почерками орудует. Потом мы целую неделю жили в пампасах, пытаясь выследить врага. Побывали на местах, где происходили нападения, но каждый раз след уводил в прерии, разделялся и терялся среди тысяч других следов. И нападающие не повторялись, меняя места засад. Подумывал подстеречь банду там, где устроил бы засаду сам, но подходящих участков вдоль дороги было много. Вероятность того, что мы выберем правильное место, весьма мала, или нужно несколько таких, как наша, групп. Тогда я решил сменить тактику и скрытно сопровождать проходящие по трассе машины – будем ловить на живца. Эта уловка сработала. Я получал от охраны карьера информацию, когда ожидается очередной транспорт, и мы, держась в отдалении, курсировали вдоль наиболее опасных участков дороги. Один налет мы прозевали, так как находились в другом районе, а на второй раз повезло – услышали звуки перестрелки. Успели мы только к шапочному разбору. Хотя я особо не торопился – вступать в бой задачи не стояло. Судя по масштабам операций, шайка немаленькая – нам ее не победить, а вот спугнуть запросто. Снимутся и уйдут в другое место, а нам нужен именно их лагерь. В общем, когда мы неспешно подоспели, бандиты уже уничтожили джип с охраной, выпотрошили грузовик, погрузили добычу на мустангов и смылись, но я уверенно встал на след – теперь никуда не денутся. В кабине грузовика наметилось какое-то шевеление. Я подъехал ближе и заглянул в окошко. Водитель был жив, но, похоже, ранен. Значит, добивать не стали. – Свои, – предупредил я. – Куда тебя? – В ногу зацепило. – Аптечка есть? Помощь нужна? – Уже укололся и перевязался. – Тогда выживешь. Сколько было нападающих? – Точно не знаю, но больше десяти человек. – А что за груз взяли? – Всего понемногу: одежда, инструмент, лекарства, продукты… все, что в рабочий поселок требуется. – Спасибо, понятно. Извини, не можем остаться, но за тебя поквитаемся. Дожидайся подмоги, а у нас дела. – Удачи, парни! – К черту, – сплюнул я через левое плечо. Развернув мустангов, мы направились вслед за отступающей бандой в Дикое Поле.* * *
К лагерю налетчиков вышли по горячим следам. Да к какому лагерю – настоящую деревеньку нашли! Десятка два домишек, вернее, хижин или хибарок – в тонкостях названий не разбираюсь. Поселение пряталось в заросшем редколесьем распадке между холмов. По дну ложбины протекала небольшая речушка. По склонам паслась разнообразная живность, возле домов я заметил огороды. Дальше вроде бы какие-то поля начинались, но головой не поручусь – отсюда плохо видно. Мы затаились в зарослях на соседнем холме, и я наблюдал картины сельской пасторали в бинокль. Чем больше наблюдал, тем больше не нравилось собственное задание. Не похожи они на бандитов, хоть тресни! Вернее не так – совершенно не похожи на тех тварей, кого я в горах отыскал. Так-то мужики суровые, да и только что из налета пришли. А как их встречали?! Наверное, так же когда-то радовались возвращению мужей и отцов с ярмарки. Или казаков из похода за зипунами… Восьмикратный бинокль вполне позволял разглядеть счастливые лица детей и женщин. Что будет с ними, если я приведу сюда коммандос? Отвечаю – те, кто случайно уцелеет, отправятся к «инкам» на рудники… Что такого страшного эти парни сделали? Ну, постреляли охрану… Я и сам бы ее при случае недрогнувшей рукой грохнул – обеспечением безопасности трасс, рудников и баз занимаются только те, кто у «желтков» на службе. Водилу-то не тронули и даже подранили, скорее всего, случайно. Груз забрали? Так ведь это не «золото-брильянты», а необходимые в хозяйстве вещи. Которых, забросив сюда, их лишили и заставили отрабатывать на карьерах и шахтах – куда еще человеку с жалкой тысячей талеров в кармане податься? А они не захотели! И не всем везет, как мне. Да грабь они хоть дилижансы с золотом – в своем праве! Судя по всему, это люди, а не та падаль, что я недавно казнил. Кажется, я родственные души отыскал. Однако кидаться к ним с распростертыми объятьями обождем. Пристрелят, и все дела… Пойти парламентером, размахивая белым флагом, тоже не дело – скрутят, по почкам насуют и будут расспрашивать, откуда такой красивый взялся, – доказывай, что не верблюд. Скорее всего, я бы и сам так поступил. Не говоря уж о том, что белых тряпок у меня просто нет… Вариант отменяется. Выход один – надо с позиции силы говорить. Кроме того, остается некоторая вероятность, что это поселок веселых людоедов. Я с подобным в Африке сталкивался – там тоже детишки свежей человечинке радовались, а любимой игрой было от живого пленника кусочки отрезать. Поэтому, когда поливали ту деревеньку из огнемета, жалости и негативных эмоций не испытывал. Или взять благопристойные чеченские аулы, где считается хорошим тоном держать рабов. Такие только в топку и под зачистку. Со всем населением хором… Мозги этой дряни уже не поправишь. Ничего подобного здесь не наблюдается, но будем соблюдать осторожность. Возможно, я сейчас глупости буду делать и за это поплачусь, но по-другому не могу. – Бриан, нам нужен «язык». – Зачем? Мы свое дело сделали – поселок отыскали, только доложить осталось. – Ты на этих людей посмотри. Похожи они на тех, кого мы в горах задавили? Тебе так уж хочется их коммандос сдать? – Нет, но ведь у нас контракт? Даже денег уже заплатили… – Да клал я с прибором на контракты с этими ублюдками. А на деньги просто оштрафуем. Они заработали. Я тебе не говорил, но дерьмо о нас в газету Скотт сливал. – За такие дела оштрафовать – это правильно, даже маловато будет… – злобно оскалился ирландец. – Надо бы… – Он чиркнул пальцем по горлу. – Шлепнуть его не получится, а если и выйдет, то нам потом боком вылезет. Но я ему, суке, «журналистское расследование» устрою – рычаги теперь есть. И выступлю с разоблачением, как он пытался нас очернить и одновременно нанять «душить младенцев». От чего мы, естественно, гордо отказались. В общем, придумаю, как грязи побольше вывалить. Там свои интриги, эту падлу быстро другие пауки сожрут. Отправится нужники чистить. – Я с тобой, командир! – весело откликнулся рыжий. – Тогда меняем позицию и перебираемся поближе. В случае чего огнем прикроешь. Если я сам их валить не начну, постарайся только отпугнуть – попробуем в переговоры вступить. Но надеюсь без шума сработать. Мы выбрали Бриану укрытие, где он вольготно устроил любимый пулемет, а я пополз к деревне. Того, что находящиеся в поселке мустанги подымут хай, я не опасался – все же не собаки. И заточены на охрану от хищников, а не от человека. Они как квагги – хорошо стада охраняют. Только кроме предупреждения криком хищника самостоятельно отпугнуть могут, а если не отпугивается, вдребезги порвать! С «языком» срослось хорошо. Я подкараулил молодого парня, еще не пришедшего в себя после недавнего набега, наверное, он у него первый был. Тот вышел за частокол по каким-то своим делам, тут я его и сцапал. Аккуратно пережав сонную артерию, придушил и потащил прочь. Ирландца я отослал. – Тут такое дело, Боря. Я к ним в гости собираюсь. Жди меня за холмом, помнишь, мы лесочек проезжали? Вот там. Если через три часа не появлюсь, уходи к городу. Буди панику и подымай шерифа, вызывай коммандос, в общем, тащи всю королевскую рать. И разнесите здесь всё. Бриан все понял, но отговаривать не стал, только спросил: – Зачем тебе это надо, Серж? – Сам не знаю, но, кажется, так будет правильно. Он молча хлопнул меня по плечу и ушел. А какие тут могут быть слова? Дождавшись, когда ирландец скроется из глаз, я привел в чувство пленного. Тот ошалело хлопал глазами, не понимая, что с ним случилось. Потом попытался отползти от меня в сторону. – Не рыпайся, от меня не убежишь. Может, заметил, что тебя даже не связали? Лучше давай поговорим, – предложил я. – Расскажи мне, как вы живете. – Ничего не скажу! – Допустим, если бы я захотел, ты рассказал бы все, – мягко укорил я и неожиданно рявкнул: – Рабы в деревне есть?! – Какие рабы? – недоуменно вылупился он. Понятно, нет у них рабов – так не сыграешь. – Хорошо, тогда поведай, зачем вы людей убиваете? – Мы не убиваем людей, только тех, кто с доргами. Они уже не люди, если инопланетникам продались, – с вызовом заявил паренек. Надо же, как наши мысли совпадают. И не врет он, от убийств отпираться не стал, только нужные акценты расставил. Про грабеж и спрашивать не буду – откуда им еще нужные в хозяйстве вещи брать? – Говоришь, людей не убиваете… А знаешь, кто по ваши души пожаловал? – Сволочь! Доргский наемник! Я рассмеялся. – Нет, тут ты немного ошибаешься. Я рейнджер и «охотник за головами». Вольный стрелок, так сказать. Работаю, конечно, за деньги, но на службе не состою и заказы выбираю сам, какие понравятся. Предпочитаю давить всякую мразь, которая людям жить мешает. Сечешь? Вот недавно подрядился найти стоянку орудующих на тракте разбойничков и навести коммандос, чтобы они там все напрочь зачистили. Вас и нашел… – Я выдержал паузу, а парень побледнел. – Но натравливать вояк не хочу. Знаешь почему? Потому, что они действительно доргские псы, а вы кажетесь мне нормальными людьми. Парнишка смотрел недоверчиво, но я продолжил: – Сейчас я тебя отпущу, и ты отправишься в деревню. Скажешь, что через полчаса я приду к вам говорить – один. Еще через час спокойно уйду. Если я не вернусь к назначенному сроку, значит, сильно ошибся… и скоро здесь будет спецназ, об этом есть кому позаботиться – свалить и попрятаться вам не удастся. Все понял? Тот кивнул. – Передай в точности. Можешь идти. Стоп, погоди. – Я сунул ему в руки газету с последней статьей. – Отдай своим, почитаете там… может, убедит, что я слов на ветер не бросаю, и поможет принять правильное решение. Все, гуляй. Свободен. Проводив удаляющегося парнишку взглядом, я перебрался на другое место. Засекаем время – я взглянул на трофейный хронометр. Все же очень непривычный циферблат, поначалу в этих гекатских часах все время путался. Но теперь вроде приноровился. После появления гонца в деревне началась суета. Немного понаблюдав за оживлением внизу, я стал собираться. Проверил, как выходит из кобуры револьвер, взвел курок пистолета. Разогнул усики и немного вытащил чеку на парочке гранат. Поправил рукав и штанину, под которыми скрывались метательные ножи. Вроде готов, можно идти. Взглянул на часы – время еще есть. Пожалуй, покурю. Демаскирую себя? Да не смешите – через пять минут меня только слепой не разглядит! Я выбил из пачки сигарету, щелкнул зажигалкой и с наслаждением затянулся. Как бы не в последний раз… Всё, время истекло. Выплюнув хабарик, я поднялся во весь рост, повесил на плечо карабин и зашагал вниз по склону. В деревне меня встретили настороженными взглядами. Детей и женщин разогнали по домам – принимающая сторона состояла из одних только вооруженных до зубов хмурых мужчин. Человек двадцать собралось – уважают, однако. – Русский рейнджер? – выступил вперед светловолосый бородатый крепыш. – Вроде того. А ты здесь главный? – Да я. О чем говорить хотел? – Просто поболтать заглянул. Если получится, за жизнь перетереть и решить, реально ли нам краями разойтись. – Кажется, он понимал меня не особенно хорошо, но… «Остапа несло». – А не боишься, что скрутим тебя да попытаем? – Боялся бы – не пришел, и взять меня не получится, прежде чем сам лягу, по меньшей мере половину из вас с собой прихвачу. Это вам надо бояться – если не вернусь, здесь вообще никого не останется. Лица мужиков напряглись, и они начали судорожно тискать оружие. – Вот этого не надо – пушки не лапайте, я здесь как раз для того, чтобы попытаться дело миром решить. – Ты от кого? От доргов или администрации? Учти, мы с ними переговоров не ведем. – Сам от себя, это во-первых, а во-вторых, не в вашем положении ультиматумы ставить. Слушай, может, нормально поговорим? Без наездов. Я понимаю, что все излишне напряжены и день у вас тяжелый выдался, но давай уж как-то по-людски ситуацию разруливать… – Хорошо, пошли. – Крепыш развернулся и направился куда-то в глубь селения. Я двинулся следом. Пропуская нас, толпа расступилась, снова сомкнулась за спиной и потянулась в том же направлении. Неприятное ощущение, когда сзади находится человек двадцать вооруженных и не слишком расположенных к тебе людей. Но ничего не поделаешь, и виду, что мурашки по коже табунами бегают, показывать нельзя. Меня привели в самую большую из хижин (сельсовет, не иначе) и усадили за стол. Староста, или как его там, уселся напротив, а в помещение набилось еще с десяток человек. Остальные остались снаружи. – Ладно. Не буду тянуть кота за… хвост. Сначала изложу вам, кто я такой и что тут делаю. – После этого я пересказал то, что уже говорил гонцу, только более подробно. Закончил так: – Но я вижу, что вы не бандиты… То есть бандиты, конечно, но таких, как вы, у нас русских называют партизанами! И это уже совсем другой расклад. Относятся к вашему брату с большим уважением – испокон веку повелось. Дело ваше правое! От этой моей сентенции мужики просто охренели. – Только мелко плаваете, – добил я их. – Надо не по чуть-чуть гадить, а на серьезные дела выходить. Дорги, как ни крути, захватчики, поработители и угнетатели, а вы – возмущенные народные массы. И я ваше возмущение вполне разделяю. Кстати, что отличает партизана от бандита? – бросил я вопрос, но в ответ получил недоуменное молчание. Да, хреновато тут с идеологической подготовкой – элементарных вещей не знают, ничего, исправим. – Отвечаю: поддержка местного населения. Чтобы было доходчиво, пример из истории: Робин Гуд не бандит, а прославленный в веках партизан. Народ внимал. – А прислужники «инков» – это изменники и предатели человеческой расы. Их мы будем безжалостно уничтожать! – закончил я импровизированный митинг. Как-то даже слишком увлекся… Но впечатление явно произвел. – Последнее, что ожидал услышать от посланного на наши поиски рейнджера, это таких слов. Вообще представить не мог! – потрясенно пробормотал кто-то из присутствующих. – Но я же русский рейнджер, – счел должным отозваться я. – Хотя у нас рейнджеров нет. Есть десант, спецназ… и партизаны. Последние – самые страшные (про зверей из стройбата не будем). Так что считайте меня коммунистом… тьфу, партизаном, хотел сказать. – Вы все в России такие… сумасшедшие? – поинтересовался староста. – Не все, но многие. У нас вся жизнь – борьба за выживание. И если не воюем с агрессором, то противостоим собственной власти и ее карательным органам. Сейчас, правда, хреново воевать стало – сплачивающей идеи нет. И баталии в основном форумные. Но власть все равно дружно не любим. Это вы у себя в Европах да Америках расслабились. – Хотя я давно не бывал на родине, но как там обстоят дела, представление имел. – Но я отвлекся, короче, партизанить – дело благородное и очень почетное, однако настоящую партизанскую войну надо вести правильно и с умом. Саботаж, диверсии и террор – наше всё! Про грабеж… вернее экспроприацию и взятие трофеев тоже не забываем. Я вам сейчас расскажу… Увлекшись посвящением неофитов в партизаны, я чуть было не пропустил назначенный срок, но вовремя опомнился и послал за Брианом побывавшего у нас в «языках» парнишку, указав место, где надо искать, и заставив затвердить пароль. Пароль был на русском языке и сугубо матерный, но пообщавшемуся со мной ирландцу этот стиль был хорошо знаком. Предупредил парня, что орать следует начинать еще на подходе. В этом поселке нам больше ничего не угрожало. А эмоции окружающих колебались от сдержанно доброжелательных до откровенно восторженных. Такие вещи мной просекаются на раз. Хмурого, настороженно озирающегося ирландца встречали чуть ли не цветами. – Серж, что ты им наплел? – выбрав мгновение, когда вокруг никого не оказалось, спросил он. – Не поверишь, только чистую правду говорил. И мы теперь не враги, а соратники. Так что расслабься. Подробности потом. Только в диспуты не вступай – отделывайся общими фразами. А если спросят про меня, говори, что твой командир – русский партизан. – Не молод ты для партизана? – неожиданно проявил эрудицию, а вдобавок и иронию ирландец. Интересно, откуда они у него? Хотя он сам в прошлом герильяс, пусть и ирландский. А иронии мог от меня нахвататься. – Я партизан в душе, – выйдя из ступора, нашелся я. Вечером в деревне был настоящий праздник. Налет удался, добычи много, никто не погиб, а тут еще дорогие гости пожаловали. Честно говоря, надо бы им контрразведкой обзавестись. Будь я засланцем и наври с три короба, печально могло бы закончиться… Но портить людям настроение и провоцировать лишние в данном случае подозрения я не стал. Потом как-нибудь растолкую. Неожиданно разрешилась ситуация с нашим невыполненным контрактом. Я уже было смирился с тем, что задание провалено, но всплыли новые факты. Оказывается, на дороге орудовало две банды: наша, будем ее идейной называть, и обыкновенная. Впрочем, я подозревал, что банда будет не одна, – уж очень почерк налетов отличался, в разных стилях работали. Между этими группировками намечались серьезные трения. Несколько раз доходило до вооруженных столкновений, и добром дело окончиться не могло. Короче, врагов нам сдали с потрохами. На следующий день мы сердечно распрощались с жителями деревни, получили проводника, и тот вывел нас прямо к лагерю конкурирующей фирмы. Вот так все просто получилось. Здесь неожиданностей не было – лагерь как лагерь, бандиты как бандиты. Задание выполнено, можно коммандос вызывать. Я ведь не подписывался все на свете банды им отыскать. Затем мы немного поучаствовали в ночном штурме. Одного часового я снял из лука, других сработали «невидимки» в доргских комбезах. После чего началась бойня… Я тоже пострелял и даже кого-то убил, а Бриан самозабвенно молотил из пулемета. Но в этот раз мы действовали вместе с военизированным подразделением, и пунктов за головы нам не полагалось. На все трофеи тоже наложили лапу коммандос. Жлобы. Но больше я с ними работать не буду, твердо уже решил. Мне засчитали только убитого стрелой часового – тут спорить было сложно. Потом мы вернулись в город… Приведя себя в порядок и отдохнув с дороги, я заявился к шерифу. В этот раз он оказался на месте. – Привет, Эрл. – О, русский мститель! Заходи. – Почему мститель? Обыкновенный «Ужас, летящий на крыльях ночи». – Новый выпуск еще не читал? На, взгляни. Смотрю, я очень популярной фигурой становлюсь. Каждый раз статья на первой странице. Заголовок гласил: «Русские мстители» (еще бы «Неуловимыми» назвали). Дальше шло перечисление наших подвигов, в большинстве своем вымышленных. За неимением фотографий статью иллюстрировали рисунками. Как бы в персонажи комиксов не угодить… уж больно стиль похож. Радовало, что тон статьи был вполне доброжелательным. Быстро пробежав глазами по строчкам, я вернул газету шерифу. – Нормально. Приврали, конечно, но сойдет. Вот что значит правильный воспитательный подход! Но я к тебе по другому вопросу. – Наслышаны про твои подходы, – буркнул Гарретт. – Выкладывай. – У тебя в городе крыса завелась. Может, и несколько, но точно мне только про одного человечка известно. Надо бы заняться, если еще не сбежал. – Ты про кого? – Это торговец краденым и по совместительству бандитский связной. Держит тут ломбард. Чарли Нортон его зовут. – Знаю, о ком ты. Сведения надежные? – Надежнее не бывает – соврать мне не могли! – Понятно… дашь показания, и займемся этим типом. – Тогда вопрос: что с ним будет? – Он никого не убивал, значит, на каторгу пойдет. – Хорошо, а его имущество? – Конфискуют в бюджет города. Знаем мы, как бюджеты пилят. – Тогда какой мне интерес его властям сдавать? – Премия, наверное, будет… – неуверенно протянул шериф. – Вот именно – наверное! И велика ли та премия? Тысчонку на бедность подкинут? Ладно, дарю бесплатно. Я бы еще и доплатил, чтобы поменьше таких подонков небо коптило. Уж больно пакостной банда, на которую он работал, была. Если уж не на виселице, то в шахтах ему самое место. – Будь спокоен, туда и отправится. Вообще-то, к шерифу я зашел не только и не столько, чтобы сдать ему поганца. Были другие вопросы… Уже некоторое время я прикидывал свои дальнейшие перспективы, и выглядели они не то чтобы очень… Опять связываться со скоттами и получать от них новые задания совершенно не тянуло. Мэрия тоже не каждый день награды за поимку преступников объявляет. Заниматься поставками дичи? Регулярно что-то не очень выходит. К тому же владельцу собственного ранчо это как-то даже не к лицу, и овчинка выделки не стоит. Первое время, чтобы концы с концами свести, было нормально, а сейчас я на бандитах столько поднял, что заработки охотника на этом фоне совершенно не смотрятся. Дело мне интересное, не спорю, но не складывается. Хотя и становиться ранчеро не хочу. Уходить к партизанам? Пока рано – я еще не придумал, как можно «инкам» конкретно насолить, чтобы было с пользой. А обозы на дорогах грабить не вдохновляет. Проблема, однако… Вот и решил в очередной раз поговорить с шерифом. Все же какие-то виды он на меня имел, но до сих пор ничего не рассказал. Вроде бы уже пора. Так ему и сказал. Шериф очень внимательно на меня посмотрел и изрек: – Будет тебе занятие – настоящая охота!Глава 8 Браконьер
Степь да степь кругом, путь далек лежит… Мы двигались к границе территорий Квебека и Техаса – туда, где начинается сельва. Глубоко в джунгли лезть не собирались – чревато, хотели только пройтись по периферии. Несмотря на это, дело предстояло серьезное и очень-очень опасное – мы ехали стрелять динозавров в их родных угодьях! Мне вспомнился разговор с Эрлом, перед тем как я с энтузиазмом вписался в эту авантюру. Надо сказать, тогда я был сильно удивлен. Оказывается, наш почтенный шериф подрабатывал браконьером. Вернее, сам не охотился, но успешно руководил браконьерской артелью. Миссию промысловиков брали на себя знакомые нам рейнджеры Джо и Дарко. Но для серьезных дел двоих было маловато. Раньше рейнджеров было пятеро, но трое из группы погибли (не знаю, на охоте или работая по специальности). Зато теперь в коллектив влились мы с Брианом. На Гекате дорги устроили своего рода заповедник… или заказник. Отсюда и запрет на крупнокалиберное оружие (не только отсюда, конечно), чтобы люди редкие виды не промышляли. Хотя редкими их можно было назвать только условно. Сами «инки» били живность в полный рост, сотнями (хотя, вероятно, существовали какие-то нормы отстрела), но делали это не ради шкур или мяса. Животные служили поставщиками биологических препаратов, тех самых, что использовались в медкапсулах. – То есть дурят нашего брата, «бесценные» препараты тут, в пампасах, бегают. Стреляй да пользуйся? – спросил я. – Отчасти так и есть. Индейцы что-то такое варят. Но без доргской медицинской техники эффективность этих лекарств в десятки раз меньше. А любое кустарно приготовленное снадобье не идет ни в какое сравнение со средствами у тебя в аптечке, – пояснил Эрл. – Правда, цены на свои услуги дорги задирают неимоверно. Наши экономические отношения сравнимы с меновой торговлей европейцев с туземцами: мы им золото, алмазы и пушнину, они нам – бусы… Но это не самый плохой вариант. Им ничего не стоило загнать всех на рудники и вообще ничего не платить – сделать рабами буквально, а не опосредованно, как сейчас. К счастью, для этого их здесь слишком мало, и мы пользуемся относительной свободой. Заодно и кормим себя сами. Наши внутренние отношения доргов не волнуют, они только объемы поставок криптонита указывают, но не дай бог не выдать норму! И с рабством я не преувеличиваю, мы зависим от них во всем! Что это, как не рабство? В случае если взбунтуемся, нас даже уничтожать не надо, просто перекрыть поставки колониальных товаров через портал – сами вымрем. Или скатимся в первобытное состояние… те, кто выживет. А чтобы колония не смогла развиваться самостоятельно, любые технологии и производства под запретом. Вот такие прозвучали откровения! Впрочем, большинство из сказанного я понимал и раньше, но дал шерифу выговориться. Первый раз он со мной так разоткровенничался. – Я уже говорил, что на Земле вымирание видов происходило не случайно, – продолжил шериф. – Есть серьезные основания считать, что их выбили целенаправленно – гости со звезд, посещавшие Землю в различные эпохи. Некоторые животные представляли собой ценнейший биологический ресурс. А когда их уничтожили, сломались цепочки экосистем – этого уже не пережили многие другие виды. Взять самый простой пример – мамонтов, с их исчезновением изменился сам ландшафт, поменялись состав почвы и растительность – тундростепь превратилась в обычную тундру, где выжить могут немногие. С Гекатой все куда сложнее. Безусловно, здесь появлялись пришельцы, но большинство вымерших на Земле видов здесь уцелело. Более того, вероятно, их перевозили и акклиматизировали тут специально… с незапамятной древности. Кто это делал и зачем, не спрашивай… просто еще одна из загадок этой необычной планеты. Дорги же появились на Гекате совсем недавно. Конвергентная эволюция в данном случае полная чушь – просто не может быть такого сходства флоры и фауны на разных планетах. Оно на генетическом уровне! Кроме того, здесь попадаются настоящие гекатские реликты, они не похожи ни на что земное… и лучше никогда их не встречать. Поверь, – внезапно помрачнев, добавил шериф. Видимо, что-то нехорошее вспомнилось. Потом шериф перешел непосредственно к проблемам охоты на местную мегафауну. Большую часть ценного биологического материала давала именно она. Тут прослеживалась прямая аналогия с добычей оленьих пантов, бобровой струи, мускусных желез кабарги и тому подобного… От разных животных требовались различные вытяжки или органы, иногда очень специфические. Да что там, китайцы для своей народной медицины тигров и прочую живность вообще на запчасти разбирают. – Подробнее, что, с кого и как брать, тебе Дарко растолкует, – пояснил шериф. – Если использовать земные аналоги, как людям, так и доргам подходят препараты, выделенные из тканей некоторых плейстоценовых животных. Или полученные от представителей гиппарионовой, а в исключительных случаях и индрикотериовой, фауны. В общем, тех, кто водился у нас в течение почти всего кайнозоя. В связи с этим я склоняюсь к мысли, что дорги ведут свое происхождение с Земли. Например, являются прямыми потомками хомо хабилис или других архантропов, эволюционировавшими в других условиях. Если их когда-то вывезли с планеты. Но возможен и другой вариант – сами люди попали на Землю откуда-то еще… Но эти вопросы нас сейчас не интересуют. У нас дела… приземленнее, – хмыкнул Эрл. – Отдельным классом стоят тероморфы, или звероящеры. Зачем от них ингредиенты нужны, я не знаю. Может, выделяют какие-то особые препараты… или наркотики делают – гадать не будем. То же самое касается и динозавров. Стоят кусочки их очень прилично, но тут есть один существенный нюанс: если на отстрел крупных млекопитающих дорги теоретически могут закрыть глаза, то за охоту на ящеров карают беспощадно. Кроме того, сама охота чрезвычайно опасна. Так что начнешь с чего попроще. «Тренируйся на кошках», – вспомнилось мне. Ага, на мегакошках. И хорошо бы охотминимум сдать… по максимуму. – Большое сафари устроим, когда ваш отряд сработается, иначе очень просто с охоты не вернуться. На этом вступительную часть лекции Гарретт закончил. Мы обсудили еще некоторые моменты, а потом я поинтересовался, как реализуется добыча. Запираться шериф не стал и пояснил, что контрабандой переправляет ее на базу, где у него имеются контакты с кем-то из «инков». Тех, кто не прочь подзаработать на незаконном товаре. Теперь понятно, как он смог поменять мне индекс… при таких связях это должно было быть не слишком сложно. И с источниками информации более или менее ясно. Как на них вышел, Эрл не распространялся, но человек он, без сомнения, неординарный! Наши выезды на охоту начались прямо на следующий день и занимали от пары суток до недели – серьезное занятие, это тебе не зверюшек для кабаков стрелять. Поначалу всем руководил Дарко, но через некоторое время, окончательно освоившись в прерии, я начал показывать, на что способен профессиональный охотник, успевший поохотиться на разнообразную дичь во многих уголках земного шара. Промысел мастодонтов мало чем отличался от охоты на слонов (только и разницы, что мы били их не ради бивней, а на сырье для доргских препаратов). А отстрел, к примеру, махайродов, единорогов-эласмотериев или индрикотериев, живо напомнил мне охоту на «Большую пятерку». С поправкой на неисчислимое количество зверья, необычную внешность и выдающиеся характеристики некоторых видов. Повадки большинства животных смахивали на манеры поведения их земных собратьев (не без исключений, естественно). Схожие условия существования вырабатывают подобные привычки. Почти всегда я мог сориентироваться, понять, с чем столкнулся, как надо действовать и в какое место следует бить конкретного зверя. Больше всего проблем доставляли разнообразные гиенодоны, нимравиды и креодонты – совершенно безбашенные твари! Этакие мохнатые крокодилы. К тому же в большинствесвоем совершенно бесполезные с точки зрения лекарственного использования. Это они охотились на нас. В общем, нескучные были походы. Чего-нибудь крупнокалиберного мы ирландцу так и не нашли – жуткий дефицит, но у него был пулемет, дававший неплохой эффект даже по самому крупному зверю. Машинка здоровая, на двенадцать килограмм, но могучий Бриан мог стрелять из него прямо с рук. Варварство, конечно, на охоту с пулеметом ходить, но ничего не поделаешь. Да и охота здесь не та, что на Земле – только и смотри, как бы самого не сожрали. Деньги наши вылазки приносили неплохие, но не это главное. Эрл договорился на базе, и я смог начать новый курс модификаций, а Бриан завершил старый. На это шла треть добычи, остальное оплачивалось в реалах (по грабительским, надо заметить, расценкам). Франсуа был рад-радешенек, его тоже вписали в схему – имеются в виду махинации с контрабандным сырьем. В перерывах между вылазками в прерию я катался на ранчо, каждый раз захватывая какой-нибудь гостинец для индейцев. Такой неподдельной радости от подарков мне не встречалось давно. В последний раз свозил туда Джо и Дарко, чтобы в случае какого-нибудь форс-мажора знали, где можно укрыться. После совместных рейдов по окрестностям я им доверял – надежные люди! Не исключено, что мне показалось, но вроде бы наш суровый и мрачный Джо запал на индианку. Что ж, хорошо, если так – им обоим явно человеческого тепла не хватает. Как-то заскочил проведать партизан. Род деятельности сменить, естественно, не уговаривал, но посоветовал ходить в налеты куда-нибудь подальше от дома. И выдал еще несколько советов по проведению акций. Бриан почти все свободное время проводил, ковыряясь с оружием, на этой почве близко сойдясь с Андреем. Учитывая наличие у Андрея мастерской и то, что ирландец был неплохо знаком с подрывным делом, я заказал ему несколько интересных штуковин. Техзадание было следующее: создать термитные шашки, гранатомет и еще кое-что… Он обещал сделать. В свое время ирландец имел дело с самопальными НУРС[260] типа «кассамов», что палестинцы евреям через забор закидывают. А Андрей был знаком с поделками чеченских умельцев – кустарно сляпанными базуками. Надеюсь, что-то у них да получится. Вечера рыжий коротал в салуне. Я присоединялся редко – не хотелось пересекаться с Лаурой. Кажется, жизнь начала устаканиваться. Меня больше не мотало из стороны в сторону, а опасности, подстерегающие в прерии, были привычны. И вот наконец-то пришел черед Большой Охоты.Свинцом и сталью подтвержден, закон Сибири скор.Не смейте котиков стрелять у русских Командор!Р. Киплинг
* * *
Шла вторая неделя, как мы были в пути. За это время преодолели около пятисот километров. По дороге почти не охотились, стреляли редко: когда требовалось добыть дичи на обед, нападали хищники или попадалось что-то совсем уж соблазнительное. Так, например, пришлось выдержать целую битву с совершенно озверевшими форораксами, когда нам приглянулись их яйца – очень ценный ингредиент, и отнюдь не для яичницы. Просто так расставаться с кладкой хищные страусы-переростки не пожелали, но против крупнокалиберных пуль и очереди из пулемета поделать ничего не смогли… Хотя одному из морпусов все же досталось когтистым крылом по морде и клювом по крупу – сам виноват, что в драку полез и перекрыл нам директрису огня. Правда, птичку он все же задрал. Потом мы таким же образом ограбили гнездо эпиорнисов. Не удержавшись, поохотились на гигантских бобров. В наших краях их почти не водилось, а бобровая струя у этих зверюг тоже… гигантская! И очень дорогая. Медведица-росомаха нашла свою судьбу сама, вздумав напасть на лагерь ночью, но ее тут же сцапали мустанги, и она была пущена на сырье для препаратов. Еще до этого мы посетили индейское стойбище. И забросили им кучу разнообразных товаров. На обратном пути заберем то, что они смогут предложить по нашему профилю. Это были настоящие индейцы, не те, что торгуют наркотой и, пользуясь отсутствием налогов для нацменов, раскручивают в резервациях игорный бизнес. По прибытии на Гекату они сразу подались на волю и зажили так, как жили их предки. Однако без некоторых необходимых в быту предметов вроде железных изделий, оружия и боеприпасов обойтись все же не могли. А приобрести эти вещи самостоятельно было просто не на что. На прощанье индейцы подарили нам похожую на лемура зверюшку, вернее, она увязалась за нами по собственному желанию, а индейцы сказали: так тому и быть. Зверь оказался плотоядным, точнее всеядным. И, кажется, это был не совсем зверь… Полуразумное существо, а может, и полностью разумное, но не по-человечески. Во всяком случае, он был умнее любой обезьяны и тут же научился пользоваться различными предметами, особенно ему полюбился подаренный мной складной ножик. Надо было видеть, как лихо он выкидывает инерционный клинок. Думается, дай мы ему револьвер, и его бы освоил. Назвали его Лордом – за звук, который он бормотал на разные лады: лоо-ррт… Потом как-то увидели, как он в погоне за добычей, размахивая подаренным ножом, скачет по деревьям, и полное имя лемура стало звучать так: Лорд Грейсток. Когда для передвижения ему не хватало конечностей, он зажимал клинок в пасти – феерическое зрелище! Большую часть времени Лорд ленился, но иногда у него случались вспышки активности. Может, это и есть один из представителей автохтонного населения? Совсем одичавший? Или у них цивилизация абсолютно не техногенная, только на деревьях о возвышенном размышляют, а камень или палку в руки взять лень? Не исключено… Но тут должны быть и другие аборигены: вещи, что я обнаружил в пещере, изготовлены не такими лапками и не для них – человеческие это были вещи… Теперь у нас было четверо людей, один лемур и восемь мустангов – серьезная сила, чтобы ехать убивать гигантских первобытных монстров, не правда ли?.. Позже аборигенов Гекаты я все-таки видел. Кажется… В одну из ночей меня разбудил несший дежурство Джо и шепнул: – Пойдем. Ничего не спрашивая, я поднялся и пошел за ним. – Ложимся и поползли, – распорядился индеец. Мы по-пластунски вползли на небольшой холмик и затаились в траве. – Смотри. Ночи здесь светлые, а зрение у меня теперь не в пример прежнему, так что странную кавалькаду я рассмотрел довольно хорошо. Тем более что было недалеко. Неторопливой рысцой по равнине двигались порядка двадцати всадников. Наверное, людей… Небольшого роста, зато поперек себя шире, они казались почти квадратными. Полуобнаженные мускулистые тела, в руках оружие – копья с очень широкими и длинными наконечниками. «Видали мы лилипутов и покрупнее», – хотел было пошутить я, но почему-то не повернулся язык, а в горле внезапно пересохло. Наездники восседали на кошмарного обличья зверях… или ящерах… или птицах. Чудо в перьях, иначе и не скажешь – реально в перьях! Меня прям ступор с их классификацией постиг. Вот они, химеры! Может, это что-то типа рапторов, только побольше? Я прикинул, какого они будут роста. Трава там, где они проходят, мне где-то до пояса, судя по этому, головы зверюг находятся на уровне трех метров от земли. А потом я разглядел тех, кто перемещался по саванне рядом с наездниками – тут меня проняло по-настоящему. Я увидел то, что, конвульсивно изгибаясь, струилось в траве, так что рассмотреть его нормально было невозможно. Тела существ как будто выстреливали вперед, многократно увеличиваясь в длину, а потом так же мгновенно сокращались. В отдаленном приближении это напоминало движения гигантских червей, слизней или пиявок, только во много раз быстрее. Затаив дыхание, мы наблюдали за невероятной процессией, пока она не скрылась из виду. – Дикая Охота. Говорят, кто ее увидел, долго не проживет. Но я не верю: встречаю второй раз – и до сих пор жив! – переведя дух, взволнованно прохрипел Джо. – Вот если бы они наткнулись на нас… Действительно, впечатляет куда больше, чем одноименная статья в газете. Но интересное совпадение. – Скажи, почему ты Дарко и Бриана не разбудил? – поинтересовался я. – Я Дарко раньше рассказывал, но он не поверил, – пожал плечами Джо. – А ирландцу не надо. Немного странная логика, но она есть. – А что это за твари непонятные рядом мелькали? Никогда ничего подобного не видел. – Их называют Гончими Гекаты. Иногда в прерии встречаются как будто высосанные трупы животных – одна набитая костями шкура. Поговаривают, это их работа. Утром я даже сомневался, приснилось мне это или все же нет. Джо вел себя как ни в чем не бывало, и расспрашивать его я не стал. Сейчас Джо ехал впереди и развлекался истреблением похожих на сурков зверюшек. Не со зла – в котле они довольно вкусные. Как индеец орудовал длинным кнутом, просто зависть брала – я так не умею. С арапником – пожалуйста, но для этого надо нагнать дичь, наклониться с коня и врезать ей битком промеж ушей. Он же снимал сурков походя, за несколько метров. Непуганое зверье думало, что оно в безопасности, и скрываться не спешило. Вспархивающую из-под ног мустанга птицу просто бил влет, и не надо никакого ружья. Неторопливо подъезжал, наклонялся с седла и подхватывал тушки. Надо бы освоить трюки – в жизни все может пригодиться. Подогнав Буяна, я поравнялся с Джо и спросил: – Ты где так выучился? – Коров в молодости пас, – отозвался немногословный индеец. – Одолжишь кнут? Хочу поупражняться. – Бери. Только лучше делай это на стоянке, иначе нас поубиваешь, мустанга покалечишь и сам пострадаешь, – разразился целой тирадой Джо. Подумав, что он прав, я решил отложить тренировки с кнутом до вечера. Лорд поражал нас каждый день. Больше всего на свете ему нравилось ездить на мустанге. Он облюбовал себе именно того, что пострадал в схватке с фороракосами. Но этого мало, посмотрев на нас, он каждый вечер обихаживал своего нового друга. И это не было обычным подражанием. Он прекрасно понимал, что и зачем делает. Мустанг отвечал ему взаимной привязанностью. Импринтинговыми у нас были только те морпусы, что шли под седлом, а тут и без этого царили совет да любовь. Первые признаки того, что джунгли рядом, мы заметили на следующий день – в саванне стало попадаться все больше деревьев. Пожалуй, тут действительно была уже не прерия, а саванна. Хотя отличить одно от другого я немного затруднялся. Но мы все время двигались на юг, растительность стала другой, и состав фауны несколько изменился. – Привал, – распорядился Дарко. – Мы уже близко, надо подготовиться. Обязанности командира нашего маленького отряда как-то незаметно перешли ко мне, но сейчас Дарко являлся проводником, и его слово было решающим. – Теперь твари могут появиться в любой момент. Они предпочитают жить в джунглях, но и сюда забредают. Я был тут всего один раз. Тогда нас было пятеро, приезжали мы не на охоту, но вернулось домой только двое. А первый погиб именно на подходе. – Потом Дарко в очередной раз повторил инструктаж – правильно, не помешает: – Итак, первоочередные цели: голова, шея и конечности. В туловище стрелять бесполезно – даже смертельно раненная тварь издохнет очень не скоро, хоть всю ее свинцом нашпигуй. В первую очередь это относится к крупным динозаврам. Тех, что поменьше, Джо может и пулей по корпусу остановить. Но нам лучше стрелять по другим местам. Я понятливо кивнул. Действительно, у Джо, кроме снайперки, был с собой реальный монстр – двуствольный штуцер 600-го калибра. Где только такую пушку оторвал?! Не говоря уж о ее цене… – С бандита снял, – за индейца ответил на мой вопрос Дарко. – А тот, наверное, с кого-то из переселенцев. С вашего разрешения я продолжу. – Предпочтительнее стрелять в шею, это наилучший вариант, особенно если удастся повредить позвоночник. В голову тоже можно, но сложно – надо стремиться ослепить или поразить мозг, а его там мало. После удачного попадания тварь хоть и не дохнет мгновенно, однако теряет ориентацию в пространстве. С конечностями понятно, перебитая лапа сильно ограничивает подвижность. Особенно это касается терапод, а они, во-первых, наша главная цель, а во-вторых, самые быстрые и опасные. – Тераподы – это двуногие ящеры, – шепотом пояснил я для Бриана. – Тираннозавры, гигантозавры и всякая фигня… Первых ласточек «юрского периода» мы увидели уже вечером – в небе кружила пара птерозавров. Одного мы тут же сбили дружным залпом. А второй, основательно подраненный, заваливаясь на крыло, пошел куда-то на вынужденную посадку… Подъехав к месту авиакатастрофы, мы осмотрели трофей. Здоровенная тварь – размах крыльев около пятнадцати метров – и зело мерзкая. Что делать с этой воняющей падалью тушей, мы не знали, поэтому ограничились взятием пункций головного, спинного и костного мозга. Потом срезали и законсервировали в спецконтейнерах странные наросты под челюстью. Других представителей реликтовой фауны мы встретили на следующий день. На ловца и зверь бежит! Причем как бежит! Свора тех самых терапод преследовала стадо антилопоподобных животных. Древние ящеры были небольшими – всего-то метра под три… в холке, но их было много. Наверное, мы показались им вкуснее антилоп или более легкой добычей – моментально сменив приоритеты, они рванули в нашу сторону. Атаковало шесть штук разом. – Разобрали цели. Работаем, – отдал команду я. Справа тяжко ухнул штуцер Джо. Одного из динозавров буквально снесло с копыт, и он покатился по земле. Выстрел из второго ствола разнес другому голову. Во дает индеец! Защелкала винтовка Дарко. Рявкнул пулемет. Я прицелился и начал одна за одной садить пули по своему зверю, мимоходом порадовавшись, что карабин самозарядный, – раскачивающаяся на бегу шея ящера была сложной мишенью, попадал я через раз. Терапод вздрагивал от попаданий, летели клочья мяса, но темпа он не сбавлял. Завалил гада только седьмым выстрелом. Его длинная шея как будто переломилась, он рухнул и забился в конвульсиях. Я тут же перенес огонь на следующего, дострелял три патрона и сменил магазин. Бриан пулеметными очередями ухитрился-таки подрезать ноги своему противнику. И теперь вместе с Дарко долбил по его мишени, пока безрезультатно. Расстояние между нами и двумя оставшимися на ногах древними гадами стремительно сокращалось. Если добежит хоть один, нам хана! Снова заговорил монструозный слонобой Джо, и несущееся на меня живое ископаемое смахнуло будто ударом гигантской дубины. Полцарства за такое оружие! Недаром цена одного-единственного патрончика для этой артиллерии – под сотню баксов! В тот же момент наконец-то свалили своего зверя Дарко и Бриан. До нас ему оставалось всего пятнадцать метров. Можно было утереть со лба холодный пот, подвести итоги скоротечного боя и расставить точки. К нам уже никто не бежал. Но все, кроме безголового, были еще живы, да и тот продолжал биться в агонии. До чего же твари живучие! Добивали их с расстановкой, хорошенько прицелившись. Затем мы потрошили добычу. Что брать у этих, было понятно – шериф провел инструктаж, а ему, видимо, нашептали дорги. Поэтому мы споро закатывали в контейнеры нужные железы и органы. Опять удивил Лорд: с такой не… лемурьей жадностью он жрал динозаврятину. Я раздумывал, не прицелиться ли на кусок шкуры. Потом куртку круче, чем у Мика Данди, пошить и сапоги в стиле «Джек Колтон, задушивший крокодила». Да хрен с ним, если уцелеем, что-нибудь получше раздобуду. Только вот с выживанием будет сложно… если уж эти сравнительно небольшие зверюшки нас чуть не достали. – Делаем выводы, парни, – подытожил я. – Если бы нам попалось действительно что-то большое, мы бы его не остановили… Достаточно эффективно работает только гаубица Джо. Остальное наше оружие – просто пукалки. Надо что-то изобретать. До нас на крупных динозавров никто не ходил – самоубийц и идиотов нет. Хотя, бывало, сталкивались… даже вроде кто-то выжил… К счастью, кое-какие наработки по вопросу у нас имелись, оставалось попробовать применить их на практике. Проверив подходящую рощицу на наличие воды, мы встали лагерем, расседлали мустангов и занялись обычными делами. Кто-то отправился за водой, кто-то за дровами. Сегодня была моя очередь дежурить, поэтому я взялся за готовку. Замесил тесто, поставил на огонь сковородку и принялся настругивать пршут,[261] который всегда брал с собой Дарко. Достал сыр и приготовил чесночный соус. – Фахитос или бурритос будет? – с надеждой поинтересовался вываливший рядом с костром охапку дров Бриан. Он питал пристрастие к мексиканской кухне. – Ты у меня еще шавермы с шаурмой попроси – одна хрень. Я русский, поэтому будешь жрать блины. Станешь ныть, начинкой тебе только жареный лук положу. – Пугнул я рыжего. Ирландец тут же испарился. Кстати, зря он, с луком тоже очень вкусно. А мексиканскую кухню я и сам уважаю, но правильно готовить не умею. Ограничиваться блинами я не собирался, печь их на костре – дело муторное, поэтому много не наделаю, зато еще и мясо в углях запеку. Готовить в фольге я не люблю, подходящей глины рядом нет, поэтому заверну мясо в листья. Есть тут такое растение, очень неплохой привкус мясу дает. Чтобы разнообразить рацион, каждый из нас старался приготовить что-то этакое. Хорошим кулинаром оказался Дарко. У Бриана сносно выходили только бифштексы. А вот Джо любил оригинальные рецепты. Типа жареных змей, игуан, вареного языка бизона, запеченной медвежьей лапы и тому подобного… Причем его не останавливало то, что некоторых из этих животных с земными роднило только название. Как-то он накормил нас супом, приготовленным прямо в туше бизона. Бизона потрошат, заливают во внутренности воды, добавляют чего надо по вкусу и кидают в брюхо раскаленные камни. Потом хлебают. Ничего, кстати, мне понравилось. Я обычно варил супчики попроще, вроде зеленых щей на мясном бульоне, для которых почти все ингредиенты можно было найти прямо под ногами, или ухи. Несколько раз готовил соратникам плов – наворачивали только в путь. А как-то забацал жаркое из хобота мастодонта с гречневой кашей, со шкварками и луком – получилось пальчики оближешь! Кстати, с этим блюдом пришлось напрячься, с хоботами проблем не было, но вот искать в Монреале гречу я замучался. На следующий день мы повстречали тираннозавров. Ну или кого-то очень на них похожего. Огромных ящеров весом под десять тонн. К встрече мы были готовы, но не учли одного – эти сволочи охотились парами! Отступать было поздно, живые машины для убийства нас тоже увидели, мигом сориентировались, облизнулись и стали набирать разгон. – Дарко, Бриан – ваш левый. Мы с Джо берем другого, – скомандовал я. Стратегия действий была уже продумана, но сначала мы хотели испытать ее на одиночном хищнике. Однако жизнь, как всегда, внесла свои коррективы. У Джо остался его штуцер, как хорошо себя зарекомендовавший в прошлом бою. Бриан взвалил на плечо «вундервафлю» – трубу самодельного гранатомета, над которым долго корпел с Андреем в мастерской. Я достал лук и наложил на тетиву стрелу. Меня всегда занимал вопрос, реально ли воплотить в жизнь боеголовки, которые служили наконечниками стрел известному лучнику Джону Рембо. Этим я и озадачил Андрея с Брианом. Не мудрствуя лукаво, они взяли за основу гранату с ударным детонатором, сняли с нее «рубашку», а запал и взрывчатку запихнули в специально выточенный наконечник (это если вкратце, на самом деле все было несколько сложнее). Полевые испытания девайс успешно прошел, сейчас просмотрим, как покажет себя в бою. Стрела получилась очень тяжелой, но и лук у меня совсем непростой. С пятидесяти метров прямой наводкой в мишень попаду, а если посылать стрелы навесом, то и дальше. Дарко вооружился болас. Ну не совсем… грузы на концах ремней были заменены толовыми шашками с простейшим взрывателем и коротким куском бикфордова шнура – поджигай и бросай. Когда я изобретал это страшное оружие, сам думал его использовать, но оказалось, что Дарко тоже умеет обращаться с болеадорой – говорил, в детстве научился. А вот луком, кроме меня, не владел никто, даже индеец Джо. Вернее, стрелять он мог, но, по его словам, посредственно. Говорил, что в детстве охотился на кроликов, но после луков в руки не брал и навык подрастерял. Мы хотели посмотреть, что лучше всего сработает, испытав сразу все средства на каком-нибудь отдельном экземпляре, но целей оказалось две, а переигрывать было поздно. Сотрясая землю, к нам со скоростью локомотива неслись гигантские тероподы. Первым начал стрелять Джо, но выпущенные из штуцера пули не принесли какого-то видимого результата. Однако ящер взревел так, что испуганно попятились наши мустанги. Следующим громыхнул гранатомет Бриана. Он дожидался, пока монстр подберется поближе, все-таки прицельная дальность у самодельного агрегата не слишком велика, от силы метров сто пятьдесят. Ирландское «чудо-оружие» оставило в груди динозавра здоровенную дыру, и тот плюхнулся на задницу, но тут же вскочил и, оглашая окрестности ревом, рванул дальше. Однако сильно потерял в скорости. В дело вступил Дарко. Запалив фитили, он крутанул болас в воздухе и послал его в цель. Оружие захлестнуло лапу хищника, а через несколько секунд грянул взрыв. Эффект превзошел все наши ожидания: лапа гада улетела в одну сторону, он сам – в другую! Три двухсотграммовых тротиловых шашки – это немало. В общем, динозавра они просто урыли! Нам с Джо пришлось тяжелее. Индеец выстрелил еще раз – и с тем же успехом. Я прицелился твари в шею и выпустил стрелу. Из горла ящера вырвало здоровенный кусок мяса, и рев захлебнулся. Из раны фонтаном хлестала кровь, но чудовище это не остановило. Я спешно вытащил другую стрелу и выстрелил тираннозавру в голову. Снова громыхнуло, Рекс притормозил и неуверенно закружился на месте. Морду ему разворотило капитально, да и оглушило, думается, изрядно. Глаз, скорее всего, не осталось – там не голова, а кусок окровавленного мяса. Только тогда я перевел дыхание и посмотрел на товарищей, они тоже отходили от боя. Впечатлений нам хватило с избытком. Реликтовых монстров мы не добивали, жалко было дефицитных боеприпасов. Просто ждали, пока они подохнут самостоятельно – с такими ранами не живут, но умирали они долго… Нас это не трогало. Динозавр не может вызвать у человека никаких чувств, кроме страха, брезгливости и омерзения. В жизни они далеко не так красивы, как на картинках реконструкторов. В дальнейшем мы использовали следующую стратегию: я и Дарко метали болас, а ирландец с индейцем прикрывали. «Компаунд» я на время отдал Джо, он хоть и невеликий лучник, но по такой большой мишени промахнуться сложно. А модифицированные мускулы вполне позволяли ему пользоваться моим грозным оружием. При попадании стрелы в голову динозавра не убивало, но контузило, оглушало и лишало зрения, короче, полностью дезориентировало – расправиться с ним становилось гораздо проще. Бриан продолжал орудовать гранатометом. Все же болас оказался настоящей находкой, единственный недостаток – его далеко не метнуть, а в случае промаха запустить следующий снаряд можно не успеть. Поэтому требовалось способное хоть немного притормозить зверя прикрытие. Следующего тираннозавра я взял в одиночку, пока остальные занимались другим. Просто захлестнул болас его шею, и гаду оторвало голову взрывом. Лорд в наши дела не вмешивался и предпочитал отсиживаться в арьергарде. То есть делал вид, что охраняет имущество. Зато когда битва отгремит, к разбору ништяков успевал первым. И пробовал динозавров на вкус. Парной кровушки ему подавай, через пару часов он уже брезгливо воротил от мяса ящеров нос, мол, стреляйте следующего – этот уже протух. Довелось нам поохотиться и на зауропод – четвероногих динозавров. Хищным представителям этого отряда на равнине делать было нечего, они были не столь быстры, как их двуногие родственники, поэтому держались в сельве. Зато травоядные выползали попастись на травке, хотя и держались у кромки леса, где в случае опасности могли попытаться укрыться от резвых терапод. Тут с охотой обстояло совсем просто. Мозгов у травоядных ящеров было совсем мало, и на нас они не обращали никакого внимания. Оставалось только подъехать поближе, забросить на шею гиганту болас и срочно сматываться. Иначе сорвавшееся в панике стадо могло затоптать героя. Вот и вся охота. Правда, потом приходилось долго сидеть и наблюдать, как многотонная туша бьется в агонии. Ужас на рептилий мы наводили еще три дня. Наверное, можно было поохотиться еще – разошлись мы не на шутку, но заканчивались боеприпасы к тяжелой артиллерии. Спецстрелы, выстрелы к гранатомету и толовые шашки были на исходе. Поэтому на четвертый день, решив, что хорошего понемножку, мы развернули мустангов к дому – не будем испытывать судьбу. По дороге назад тоже вполне можно нарваться, а без тяжелого вооружения с реликтами особо не повоюешь. Действительно, Геката – это Край Счастливой Охоты. Но отсюда очень легко переместиться еще дальше, уже в страну охоты вечной…* * *
Нападения хищников стали почти рутиной, поэтому можно сказать, что обратный путь проходил без приключений. Неприятности настигли нас, когда до Монреаля оставалось рукой подать. Сначала мы увидели быстро приближающуюся точку, а потом она превратилась в небольшой идущий нам наперерез доргский глайдер. Это великолепная техника для передвижения по бездорожью. «Обычно глайдер держится на высоте около двух метров над поверхностью, но может преодолевать и пятиметровые препятствия», – вспомнились мне ТТХ машины из программы десанта. – Это не по наши ли души? – в никуда бросил Бриан. – Все может быть, но я не понимаю, где мы могли напортачить. Если бы засекли на охоте, сразу бы примчались, – отозвался Дарко. – Не стали бы тянуть. – Не дергаемся, едем спокойно, но оружие держать поближе и быть наготове, – распорядился я и окинул взглядом напряженные лица друзей. Думаю, у меня гримаса не лучше. Глайдер промчался мимо нас, вильнул, огибая холм, и остановился метрах в трехстах впереди по курсу. – Не понял. Вроде как и не за нами, но что они здесь делают? – бросил Дарко. Ответ мы получили довольно скоро. В небе плыл самолет. И тоже как раз в нашу сторону. Вот повезло же – прямо в какие-то непонятки угодили. И это с полными трюмами контрабандного товара! «Инки» совершенно не обращали на нас внимания. Самолетик приблизился, и стало понятно, что это обычный биплан-этажерка. Типа «кукурузника» АН-2. – Должно быть, инкское ПВО его вычислило, а эти на перехват рванули, – заключил Дарко. – А почему ракеты, или что там у них есть, пожалели? – спросил Бриан. – Откуда мне знать? – Разве здесь полеты запрещены? – вмешался в разговор я. – Про это нигде не говорилось. – Насколько мне известно, нет. Но, может, они его сбивать и не собираются. – Тогда зачем доргов сюда принесло? – начал по новому кругу ирландец. – А если просто встречают… – Хватит, парни, скоро и так все узнаем, – поставил я точку в бессмысленном базаре. Долго ждать не пришлось. Развеивая все наши сомнения, с глайдера в небо ударила короткая очередь. – Плазмой бить не стали, они им живыми нужны, – скрипнул зубами Дарко. Бриан выдал порцию ирландских ругательств. Даже Джо, по-моему, что-то очень злое под нос прошипел. Я был совершенно солидарен. Вот же суки! Нас вообще за людей не считают, прямо на глазах беспредел творят. Самолетик покачнулся в воздухе и задымил. И тут я увидел сверкнувшие на плоскостях красные звезды. Сомнений у меня не осталось – надо влезать! Но что скажут остальные… – Это русские, – бросил я, наблюдая за реакцией товарищей. – Я хочу вмешаться. – Я с тобой, Серж, – моментально отреагировал Бриан. – Надо выручать, – отозвался Дарко. Джо согласно кивнул. Распластавшийся на спине любимого мустанга Лорд, как обычно, промолчал. Но явно насторожился. – Приятно, что такое единодушие образовалось. Значит, будем «желтков» валить, – подытожил я. – Бриан, гранатомет заряжен? – Всегда! – Тогда диспозиция такая. Бьем прямо с седла, если начнем соскакивать и залегать, «желтки» тут же неладное почуют – нам придется туго… «Инков» всего трое, нападения не ожидают, слитным залпом мы их загасим. Бриан, твой выстрел первый. Будешь готов, скажи и сразу же бей. Стараясь действовать как можно незаметнее, я вытащил из разгрузки и воткнул в приемник карабина магазин с бронебойными. Когда до врагов осталось около полутора сотен метров, ирландец выкрикнул: – Готов! – Он мгновенно забросил на плечо трубу гранатомета и выстрелил. – Понеслось! – эхом отозвался я, вскидывая карабин. В глайдере расцвел бутон взрыва. А мы из трех стволов разом ударили огнем по смутно различимым в дыму фигурам. Надо отдать должное, все же реакция у десантников фантастическая, один из них успел выпрыгнуть из глайдера буквально за мгновение до взрыва и чуть ли не в полете огрызнулся из автомата. Очередь прошла где-то рядом, но дорг промахнулся. Я тут же перевел огонь на него, всаживая пулю за пулей в скрытую забралом шлема, но от этого не менее ненавистную доргскую рожу. Голова врага дергалась от ударов пуль, а потом он выронил из рук автомат и безжизненно распластался на земле. В кабине глайдера тоже никто не шевелился. – Джо, дай-ка им всем контроль из своего, спокойнее будет, – попросил я индейца. Тот невозмутимо поднял штуцер, выстрелил два раза, перезарядил и добавил пулю последнему. – Готовы, – резюмировал я и тронул с места Буяна. – Поехали, посмотрим. «Инкам» досталось хорошо – сначала от гранаты, потом от пуль, – но залитые кровью комбинезоны уже затягивали прорехи. – Может, оружие заберем и костюмчики прихватим? – вопросил Бриан. – Ты, кажется, такой хотел. Но я не зря проходил десантную программу. – Их оружие нам бесполезно, там индивидуальная настройка, работает только в руках у хозяина. А на комбезах маячков, как блох на барбоске, даже больше – как на штатовском летчике. Лучше давайте-ка этот трупешник внутрь забросим. Боря, помогай. Мы соскочили с мустангов, подняли тело шустрого «инка» и зашвырнули его в глайдер к двум другим. Затем я покопался в седельной сумке, извлек оттуда несколько термитных шашек, поджег и забросил в машину. Все, можно уезжать, надеюсь, после термита от доргов и внутренностей глайдера мало чего останется. Пока мы воевали и устраняли улики, пилот все-таки смог посадить подбитый самолет примерно в километре от нас. К нему и направились. Однако до самолета не доехали. Летчик встретил нас огнем из автомата. Хорошо, что ни в кого не попал, но пришлось залечь и уложить на землю мустангов. – Послушай, парень… – приподымаясь с земли, начал было я. В ответ ударила очередь, и я тут же рухнул обратно в траву. – Получайте, сволочи! – отстреливаясь, орал пилот. Он там обалдел, что ли? Или не видел ничего, посадкой занят был? Наверное, так… Совсем рядом с головой свистнула шальная пуля, и я взбеленился! Еще немного, и он бы меня своим «дружественным огнем» накрыл! Сейчас ему на языке родных осин политику партии растолкую: – Эй, ты там, а ну-ка трещотку выключил, иначе граната прилетит. Пилот опять что-то неразборчиво проорал. – Хавальник завали и слухай сюда, пернатый! Я сейчас к тебе подойду. Рыпнешься – башку отстрелим. Всосал? – И немного сбавив децибелы, успокоительно добавил: – Повезло тебе, свои здесь! Смотри-ка, подействовало. По крайней мере стрелять перестал. – Вы свои? А кто меня сбил? – Тебе что, мудила, паспорт показать?! Дорги тебя сбили, но мы их уже завалили. Глаза разуй – вон глайдер догорает. Вот он, великий и могучий, – сразу диалог наладился. – Где я? Как это место называется? – В Караганде! Расслабься, родной, ты не где-нибудь в Черножопии, а в цивильном Пиндостане. Даже лучше, в Канаде, но сваливать надо, дорги могут нагрянуть. Так что решайся быстрее. – Хорошо, подходи. Разрешил, понимаешь ли. Мы тут его задницу вытаскиваем, а он выеживается и палит куда ни попадя. Ладно, спишем на стресс… Я поднялся и неторопливо пошел к самолету, готовый в любую секунду упасть на землю, если этот тип опять истерику начнет. Обошлось. В пилотской кабине обнаружился молодой парень с залитым кровью лицом. – Сильно тебя? – спросил я, протягивая ему шприц-тюбик. – Держи, уколись. – Я уже, скоро должно стать лучше. Сестре помогите. За спиной пилота на сиденье лежала девушка. Я вытащил ее из самолета и аккуратно положил на траву. Потрогал пульс на шее – слабенький, но есть. Паршивая рана: доргская пулька прошла снизу вверх, войдя спереди под ребра и выйдя сзади у плеча. Что она там наворотила, бог весть… Однако, если девушка еще жива, скорее всего, и не умрет. Я быстро сделал ей три укола. Потом залепил отверстия от пули биопластырем. Все, теперь надежда только на лекарства, но в их невероятных возможностях я уже неоднократно убеждался. Подъехали остальные и вынули из самолета летчика. Он был ранен в плечо и ногу, а лицо посекло осколками остекления кабины. Как только машину посадить смог?! Неудивительно, что ничего вокруг не видел. После мы держали военный совет. Парень и так оклемается, а вот девушку хорошо бы положить в медкапсулу. Но это исключено – на базу им категорически нельзя! В город нам тоже соваться не следует. Вдруг кто-то сопоставит сроки исчезновения троих доргов и нашего появления. Опять же русских летчиков туда тащить не стоит. Вариант напрашивался только один – везти их ко мне на ранчо. В Монреаль отправится Дарко и поставит в известность о наших проблемах шерифа. А по возможности привезет его к нам на ранчо. На том и порешили. Отсюда тоже надо убираться, и чем скорее, тем лучше! Мы соорудили двое импровизированных носилок, подвесили их между парой мустангов и уложили туда раненых. Все, можно трогаться. Сопровождаемый Дарко шериф примчался на ранчо этим же вечером. Едва нас не перегнал! Был он какой-то взволнованный и одновременно веселый. – Привет, орлы! Дарко уже рассказал о ваших похождениях. Вы там часом не всех рептилий извели? Честно говоря, даже не представлял, что с нашим оружием такое возможно. Слов нет! С доргами тоже молодцы! Ладно, показывайте, где у вас русские спрятаны, потом подробнее обсудим. После этого он сразу рванул в комнату, где я разместил летчиков. Мы недоуменно переглянулись. Что такое вообще происходит-то? Ему важнее не о результатах рейда поговорить или об убиенных «инках», а с летчиками пообщаться. Вернее, с одним летчиком, девушка все еще была без сознания, наверное, до завтра не очнется, я ей лошадиную дозу препаратов вкатил. Мы как раз собирались ужинать, когда наконец показался шериф и присоединился к общему столу. Сразу же спросил: – Вы хоть интересовались, откуда, куда и зачем они летели? – Не успели еще и тревожить особо не хотели, – за всех ответил я. – Спросили только, что «инкам» от них понадобилось. Но парень не знает, говорит, что на русских охоту объявили. Это правда? – Почти. В общем, русского анклава больше нет. Вернее, одного из анклавов – Сибирска. Они, наверное, единственные, кто спасся. Остальные или прячутся в лесах, или убиты, или отправлены на рудники. База «Россия» разрушена. Портала там больше нет, и неизвестно, долго ли Новороссийск без поставок протянет. Такие новости. Охренеть! Мягко говоря… – Ты уже знал? Поэтому сразу к летчикам побежал, подробности выяснять? – спросил я. – Дошли некоторые слухи, – туманно отозвался Эрл. – За что с русскими так? – поинтересовался Бриан. – Есть причины, потом расскажу. Но готовьтесь, нам предстоит экспедиция в русские земли, – ухмыльнулся Гарретт. Мы сидели, переваривая новости. – С ранчо пока не вылезайте, особенно это тебя, Серж, касается. Ну и летчиков наших, естественно, никуда не выпускайте, – продолжил шериф. – Добычу я реализую, но несколько позже. А пока аккуратно прощупаю, не сильно ли вы с «инками» наследили. Такой будет план действий. В общем, отдыхайте, набирайтесь сил, они нам понадобятся. Позже я отозвал шерифа в сторону и подступил чуть ли не с ножом горлу. – Эрл, колись, что в России стряслось, почему мы туда срочно собираемся? Я, конечно, рад, но хочу получить хоть какие-то объяснения. – Хорошо, – устало вздохнул шериф. – Теперь, наверное, можно кое-что рассказать… Интересно, что он имеет в виду под словом «теперь»? Последние события в России или то, что мы оказались доргской кровушкой повязаны? Всплыви это – пощады не будет! Шериф начал издалека: – Может, ты обратил внимание, что по физическим параметрам мы все в первой категории: и Дарко с Джо, и ты с Брианом, и я? – Обратил, трудно было не заметить. – Я специально такую команду подбирал и сводил вас вместе. Очень мало таких людей. Дело в том, что мы способны воспользоваться индивидуальными порталами. Представляешь перспективы?! – Смутно. Что это за зверь? – Если по-простому, то артефакт, позволяющий переместиться в любое место, где есть маяк или другой портал. Правда, только одному человеку и только тому, у кого первая категория, – другие люди перехода не переживут. Перспективы действительно впечатляли! Я даже ненадолго выпал из реальности, прикидывая, какие невероятные акции можно с этакой штуковиной провернуть. Не говоря уж о возвращении на Землю, притом что оставалась возможность посещать Гекату. Или наоборот… Кроме того, маяки и порталы есть не только на этих двух планетах. Тут вообще сумасшедшие горизонты открываются! Просто дух захватывает! Только вот такой замечательной вещи у нас нет… – С порталами понял. Это как-то связано с экспедицией к русским территориям? – Да, у меня есть серьезные основания полагать, что можно отыскать порталы там. Или найти людей, которые ими завладели, возможно, даже не подозревая о том, что попало им в руки. Кстати, отсюда суета и репрессии – дорги пропажу ищут. Я здесь три года подходы к этой аппаратуре искал, так ничего и не вышло. Почти ни на шаг не приблизился. Там же шансы завладеть порталами неимоверно возрастают. Есть еще одна проблема – даже имея портал, надо знать код маяка, к которому хочешь попасть, но это, в принципе, решаемо. Все это, безусловно, здорово – в Россию мы отправимся и порталы искать будем – просто носом землю рыть! Потом коды маяков из доргов выбьем… или как там их еще достают? Все, что нужно, сделаем – даже больше! Вот только никак в толк не возьму, откуда наш загадочный и многосторонний Эрл Гарретт все это знает? И какие преследует цели? Насчет шерифа меня давно терзали смутные сомнения. – Эрл, кто ты? – Не все сразу, Серж, не все сразу…Олег Языков Часть 1. Через плавни – к звездам.
Глава 1.
Дело было вечером, делать было нечего. Отпуск, как-никак. Времени полно, а заняться, вроде, и нечем. Я лежал в тени яблони на продавленной раскладушке и лениво отщипывал от крупной, одуряюще пахнувшей, розовой на просвет виноградной грозди благородно удлиненные виноградины своими мосластыми "дамскими пальчиками", чуть-чуть слипающимися от сладкого виноградного сока. Вокруг густо колосились и шелестели своими листьями, ветками с плодами, усиками и разными плодожорками с плодоножками (перечисляю бегло, ибо не специалист по деревенскому саду-огороду): фруктовые деревья, включающие груши-яблони, сливы-персики и даже один разросшийся орех, во как! Само собой – вешала с виноградной лозой. Далее – непременные у нас кусты "золотого яблока", увешанные без малого килограммовыми помидоринами кроваво-красного, розового и желтого цвета сорта "Микадо" или же "Бычье сердце". Я вам так скажу, ребята, берешь такую помидорину в руки – маешь вещь! Это вам не голландские твердые и сухие пикули под машинный сбор. Еще радовали мой кулацкий взгляд пожелтевшие на сумасшедшем солнце плети огурцов и дынь, кусты малины, черной и красной смородины, озорно выглядывающий из листьев крупный крыжовник, чьи заросли метра на полтора закрывали забор из рабицы, и, безусловно, мясистые, рослые и наглые листья хрена, за которыми стояли влажные на вид, высокие поросли укропа. Ничего не забыл? Мельком ведь глянул, сгоняя с ноги здоровущего дельтового комара. Вот сволочь, такой и кирзовое голенище прокусит своим дыроколом, убийца камышовый! Левой рукой я положил расхристанную книжку без обложки, без начала и конца, на раскладушку и перевернул еще сухими и пока чистыми пальцами очередную страницу. Прикусил брызнувшую сладким соком очередную виноградину и мельком глянул на картинки. «...как-то, просматривая зарубежную прессу, я натолкнулся в популярном западногерманском еженедельнике „Штерн" на серию статей о неопознанных летающих объектах – НЛО, – вспоминал Игорь Елисеевич. – Я продиктовал стенографистке на русском языке выжимку из них и вместе с журналами понес Председателю (Ю.В. Андропову. – М. Г.)... Вот уже и Андропов объявился! Интересно, интересно... А кто еще будет? Ну, давай, королевич Елисей, вещай дальше... ...Правда, я опасался, что в духе того времени он высмеет меня или, что еще хуже, сочтет психику своего помощника не совсем адекватной. Когда я положил свою записку и журналы перед Ю. В., он быстро пролистал материалы. Затем внимательно рассмотрел каждую иллюстрацию в журнале. Немного подумав, он вдруг вынул из ящика письменного стола какую-то тоненькую папку. Было известно, что в этом ящике он хранил различные бумаги и журналы, которые содержали „информацию к размышлению". Со словами „Почитай-ка сейчас!" он протянул папку мне. В папке оказался рапорт на имя Председателя КГБ одного из офицеров 3-го Управления, то есть военной контрразведки. На приложенном маленьком листочке справки об этом офицере сообщалось о том, что автор рапорта был переведен на работу в КГБ из бомбардировочного полка, где дослужился до должности штурмана эскадрильи. Таким образом, это был человек, знавший астрономию и всякие там профессиональные тонкости вроде курсовых углов, скоростей перемещения летательных аппаратов и прочее.Он докладывал Председателю об одном непонятном явлении, которое наблюдал во время отпуска. Отпуск свой офицер проводил в Астрахани и часто ходил в лодке с друзьями и родственниками в волжских плавнях на рыбалку. Однажды ночью они на большой моторной лодке вышли на широкий простор устья великой реки. Небо было безоблачным, мерцали звезды... А наш юморист Задорнов еще добавляет: "Смеркалось!" Впрочем, сказано же – ночь ведь уже... Ну да ладнопридуриваться над бедными энэлошниками, сам не умнее. Я резко прихлопнул очередного кровопийцу и почесал укушенную ногу. Дальше! Далее контрразведчик писал о том, что одна из звезд вдруг стала разгораться все ярче и ярче, словно она стремительно приближалась к Земле. И действительно, через несколько секунд эта звезда, но уже в форме ярко светящейся тарелки, вокруг которой был заметен вращающийся нимб, остановилась на высоте, определенной штурманом примерно в 500 м над уровнем моря. Ее диаметр, как он полагал, составлял около 50 м. То есть размер НЛО был примерно в половину футбольного поля.
Все рыбаки от страха попадали на дно своего суденышка, а офицер лежа продолжал одним глазом наблюдать странное явление. Он увидел, как из центра НЛО вышли два ярких луча. Один из лучей встал вертикально к поверхности воды и уперся в нее. Другой луч, словно прожектор, обшаривал пространство вод вокруг лодки. Вдруг он остановился, осветив суденышко. Посветив на него еще несколько секунд, луч погас. Вместе с ним погас и второй, вертикальный, луч. Ужас! Я поймал губами очередную виноградину. Прям лучи смерти какие-то... Дальше давай! После этого „тарелка" стала стремительно подниматься вверх и менее чем за две секунды вновь превратилась в обычную звездочку на небе. Мне особенно бросилась в глаза скорость перемещения этого объекта, описанная специалистом своего дела, штурманом. Сначала буквально за две секунды он превратился из маленькой звездочки в крупный летательный аппарат, а затем – столь же стремительный подъем явно за пределы стратосферы. Андропов, заметив, что я кончил читать это письмо, отвлекся от очередной бумаги, которую просматривал, и спросил: – Что ты думаешь об этом? – Я сказал, что офицер из 3-го Управления, наверное, врать Председателю не будет. Тем более что автор письма не испугался сообщить о всех обстоятельствах ночной рыбалки, которые показывают однозначно – компания явно браконьерила. Ю. В. на мгновение задумался. – Вот что, – решил он. – Я сейчас позвоню Андрею Павловичу Кириленко и изложу ему суть вопроса, как Председателю Военно-Промышленной комиссии. Если он заинтересуется, то тебе придется отвезти ему всю эту подборку вместе с письмом…» Чижиков М., "В столе Андропова лежала папка с секретами инопланетян" // Комсомольская правда (М.). 2003. 19 марта. // Синицын съездил к Кириленко, который попросил оставить эту папку у себя. Дальнейшая ее судьба как для журналистов, так и для отставного чекиста осталась неизвестной.
Оказывается, наблюдение в волжских плавнях заняло почетное первое место в подборке военных документов, переданных для расследования в Академию наук СССР, В. В. Мигулину. В августе 1978 года ВПК передало ему рапорт о наблюдении через Секцию прикладных проблем АН СССР. Мигулин поручил сотруднику ООФА АН СССР А. Н. Макарову подготовить для автора «краткий ответ с благодарностью за сообщение».
Документ, написанный на следующий день после наблюдения, сохранился. Прошу вас не удивляться расхождениям между описанием Игоря Синицына и текстом рапорта: Синицын восстанавливал содержимое папки по памяти спустя 25 лет!
«Вечером 26 июня с. г. я вместе с товарищами на катере находился в 1,5 км южнее поселка Мумра Астраханской области… Интересно... А я сейчас прохлаждаюсь в Зюзино, у друга. От Мумры полтора километра и будет. Надо же, совсем рядом. Можно сказать – в историческом месте! В 22 часа 50 минут (время московское) при хорошей видимости, облачность 1-2 балла, ветер 0-1 балл – я обратил внимание на появившуюся в звездном небе яркую точку, которая резко выделялась среди других небесных тел своим размером и светом. Она появилась в районе Полярной звезды, 20 градусов к юго-востоку по условной линии от Полярной звезды к созвездию „Кассиопея". В течение 4 минут эта точка резко снизилась по гиперболической кривой, увеличиваясь в размерах, и достигла высоты, как мне представлялось, приблизительно 400-500 м, стала медленно передвигаться в восточном направлении (рис. 57). А где тут рис. 57? А-а-а! Вот и он... Ну, ничего так рисуночек, наглядненько вышло...
При спуске эта точка приобрела форму наклоненного под углом блюдца (напоминая собой эллипсоид; можно сравнить с метательным спортивным диском). Было ясно видно, что это материальное тело, яркого голубовато-серебристого цвета. Перед выходом на горизонтальную прямую тело увеличилось до размеров около 150 м, и в его центре я увидел два ярких огня, напоминающих по характеру своего свечения удаленные на большое расстояние автомобильные фары. От одного источника света (левого от зрителя) в направлении земли шел яркий луч, края которого были отчетливо выражены и расходились под углом около 30 градусов, а средняя часть затемнена. Луч совершал небольшие вращательные движения по окружности. У меня создавалось впечатление, что луч до земли не доставал (рис. 58).
Поскольку я наблюдал за телом в очках с затемненными стеклами, мне казалось, что луч розоватого оттенка (товарищи, также наблюдавшие указанное явление, утверждали, что свет был ярко-белый).
При „подлете" к нам вокруг тела появился слабовидимый ореол, который потом приобрел ярко-белый цвет. Около 22 часов 54 минут тело остановилось над нами под углом зрения 70-80 градусов от плоскости палубы катера. В это время отмечалось увеличение освещенности вокруг нас, в том числе и палубы катера.
В 22 часа 55 минут ореол, воздушная масса под телом пришла в движение (такое видение бывает, когда видишь движение: в облаках при сильном ветре, работе вентилятора, или колебании воздуха), при этом ореол и само тело имели ярко-белый цвет. У меня создалось впечатление, как будто пришло в движение и само тело.
В 22 часа 57 минут тело внезапно исчезло, я даже не смог заметить, как это произошло. Стало темно, а на небе остался слабо видимый ореол (как свет от Млечного Пути). Ореол медленно, в течение примерно 20 минут, разошелся по всему небу и еще долго оставался заметным.
В начале наблюдения, когда тело стало приобретать данную форму, я обратил внимание на него двух товарищей (Атабекова М. Ю. и Нестеренко К. С), находившихся со мной на палубе катера, и позвал из кубрика еще троих (своего племянника Урдашева М. О и двух товарищей Нестеренко – жителей Мумры). Все мы вшестером и наблюдали описанное выше. Да-а, брат ты мой, такое дело без бутылки не разъяснишь... Впрочем, не было бутылки, вижу уже... Для достоверности во время наблюдения все виденные мною моменты я перепроверял и уточнял у всех находившихся на катере лиц, спрашивая у каждого, что он видит и что ощущает. Они также фиксировали все явления, виденные мною.
Кроме зрительного восприятия, никаких звуковых, тепловых или других эффектов не наблюдалось… По установившейся традиции на катере спиртное вообще никто не употребляет, поэтому на момент наблюдения все были в трезвом состоянии.
Сотрудник войсковой части 97740 К. М. Меджидов». /// текст взят из книги М. Герштейна "Тайны НЛО и пришельцев" http://bookz.ru/authors/mihail-ger6tein/taini-nl_496/page-17-taini-nl_496.html /// Задумчиво отложив книгу, я похлопал себя сначала по правому, а потом по левому карману легких брюк из рогожки. Потом спохватился, потянулся и вынул телефон из чехла, лежащего на старом табурете. Дореволюционная табуретка с отслоившейся краской исполняла роль сервировочного столика и скромно подставила свою облупленную спину под початую бутылку полусладкого красного "Чинар", блюдце с миндалем и керамическую тарелку с парой крупных персиков. После четырех гудков в телефоне прорезался голос: " Алё?" – Вовка, ты давно в райотделе служишь? Да нет, не прикалываюсь... Тебе фамилии Атабекова, Нестеренко, Урдашева и Меджидова ни о чем не говорят? Впрочем, стоп! Меджидов не местный, ты его знать не можешь... Не знаю... Годах в 70-80-х, как я понимаю. Вроде бы в Мумре... Не знаю я, какого они года рождения! Не знаю! Что, умер уже? Дела-а... А один вроде бы в Рыбоохране? Или однофамилец... А может сын? Это проверять нужно. Да нет, прочитал тут кое-что интересненькое... Хотелось бы встретиться, покалякать за жизнь. Есть подождать! Завтра? Конечно, свободен! До пятницы я совершенно свободен. Отпуск у меня, у Сашки припухаю, от безделья мучаюсь. Винограда сожрал на тысячу рупий, наверное... Подвезет? И обратно примчит? Вот здорово! Даёшь приключаловку! Жду. Накаркал.
Глава 2.
Нет, я не военный контрразведчик из 3-го Управления КГБ СССР. Я обычный серый мышь из Центра по условиям и охране труда при областном Минсоцразвития. Ветер перемен наконец-то додул и до нас, и сейчас наш центр недуром плющит и колбасит на этом ветру. Говоря проще – проще нас, наверное, разогнать, чем реформировать. Не нужны мы никому. И государству в первую очередь. Толку от охраны труда никакого, а воровать всем мешаем. Поэтому нас и разогнали пока по отпускам до решения нашей горькой судьбинушки. Ну да ладно! Бог не выдаст, губернатор не съест! Пробьемся! Вот и перебиваюсь у друга в гостях. Учились мы вместе, давно он меня приглашал к себе. Живет Сашка в самом рыбацко-осетровом-браконьерском районе нашей области под древним брендовым именем Икряное, у самого Каспия, в старейшем и знаменитейшем селе Мумра. Знаменитейшем своими осетровыми и белужьими балыками и зернистой икрой, само собой. И рапортом офицера военной контрразведки войсковой части № 97740 К. М. Меджидова, как вы понимаете... Ну, а о рапорте капитана Меджидова и шляющихся по протокам и камышовым колкам[1] НЛО местные бракаши думают в последнюю очередь. На это мне Вовка намекнул, тутошний опер из райотдела полиции, с которым мы познакомились на вечеринке у Сашки. Но обещал помочь и договорился с одним инспектором рыбоохраны, что закинет тот меня практически на раскаты[2], на остров Искусственный, где у них имеется пост, и работает там некто господин Нестеренко, то ли сам, то ли сын, а может и вовсе однофамилец... Так или не так, а сижу я теперь, зевая, на передней банке быстроходной байды[3], ничем не уступающей браконьерскому транспортному средству. А может у них и конфискованному... или экспроприированному втихаря. Утро, сами понимаете, красит нежным цветом камышовые крепи[4], проносящиеся по бортам байды с сумасшедшей скоростью, пахнет рекой и немножко бензином от трех мощнейших двухсотсильных японских подвесных моторов, а от нас, истерично галдя и гадя со страха прямо в воздухе струей жидкого помета, суматошно разлетаются бакланы и прочие местные пеликаны. – Держись центра, щас тут угла срежем! Шалимовской протокой пойдем и прям к Веркиной Дырке выйдем. Берегись камыша! На скорости секанет – как ножом! – надрываясь, орёт мне рыбинспектор. Я с испугом пересаживаюсь на центр банки, убираю руки с борта, и молю бога, чтобы лихач чуть-чуть сбросил скорость. Протока всего метра два шириной. Как выясняется, мой извозчик не самоубийца, и байда, снизив скорость до вполне приемлемой и тихонечко порыкивая японскими моторами, крадется по темной воде. Уши немного отпускает, становятся слышны шорохи камыша, неумолчный птичий гвалт, вертолётное гудение здоровенных синих стрекоз и... длинная автоматная очередь. У инспектора брови становятся домиком, он машет мне рукой, мол, пригнись, ушлёпок, а сам, выдирая из-под брезентового плаща пистолет, пластается возле моторов... *** ...из гипера вышли как обычно. Минут десять все напряженно сидели по своим боевым постам, пока оператор сканера обшаривал систему своими лучами, потом он буркнул, что, дескать, все путем. Капитан с видимым облегчением разрешающе кивнул всем офицерам, щитовик снизил загрузку до 20%, артиллерист с шумом откатился от пульта управления огнем, потянулся, расплылся в глупой улыбке и заявил, что пора на вольный воздушек, планету потоптать, клетки товаром забить. Капитан скупо улыбнулся и приказал всем готовиться к высадке. Стало шумно. Я чуть повернул голову, чтобы из затылка не выскочил шунт, и проводил глазами неугомонную троицу. Мы с капитаном остались в рубке. Затем я снова привычно прикрыл глаза, пригасив сверканье звезд, и не спеша повел наш грузовик к третьей планете от местной звезды... Добрались, наконец. Теперь споро протестировать посудину, быстренько забить шесть сотен криокамер мясом, нахватать сувенирчиков и обратно к себе в клан. Чем быстрее обернемся, тем выше прибыль. А продать рабов проблемой не станет. Рабы с этой голубой планеты улетят как кредиты со счета! Сами считайте – средний уровень интеллекта как бы ни в полтора раза выше имперского! Со ста пятьюдесятью единицами каждый третий. Кормушка просто. Сзади завозился капитан. Наверное, получил на нейросеть отчеты по технике и состоянию корабля. Во, точно. – Са Кеш, сколько до выхода на орбиту? – Через полчаса дойдем. Кем будем грузиться? Узкоглазыми? – Нет... Там уже день будет. Опасно. Да и уровень у них не очень. – Капитан вывел на экран изображение планеты. – Давай вот сюда. Там раннее утро, место пустынное, дельта большой реки, явной опасности вроде не наблюдается… Заодно возьмем свежей воды тонн пятьдесят. А ночью будем искать рабов и паковать клетки. Он помолчал. – Узнаешь место? Говорили тебе? Кажется тут, год назад, вместе с водой и закачали те замечательные коробочки с семенами растений. Спасибо инженеру. Он их не выкинул, а отдал на анализ. Знаешь, сколько мы разом кредитов подняли? Двое сразу списались с корабля и осели на Либрии. А это не самая дешевая планета в Империи! Представляешь? – Представляю. Еще пара минут, капитан... Все, орбиту занял. Сколько же тут космического мусора! Вы посмотрите на экран – просто свалка! – Да уж... Они только недавно вышли в космос, дикари еще. Загадили своими железками все пространство около планеты. Мы выше? Тут безопасно? – Да, капитан! Щиты и на двадцати процентах этот мусор не пропустят. – Ну, хорошо. Дай экипажу команду грузиться в бот. Пойдем все, поищем эти семена. Тут без нас и искин справится. Справишься, железка чертова? Я так и думал. Пошли, пилот! Через несколько минут бот начал быстро снижаться над плавнями Северного Каспия. Как в 1978 году... Час спустя. Раннее утро, но уже достаточно светло. Мы вчетвером ищем и рвём стебли с семенами. Радист у сонара в рубке бота. Типа охраняет нас... Хотя, что тут охранять? Бот под режимом невидимости… – Капитан! Наблюдаю лодку аборигенов. Четыре человека. – Вот и хорошо... Все на борт, срочно! Прекратить экскурсию, ребята, работа подвалила. Мясо само в руки идет. Взять их! Лишними не будут. Закачка воды еще идет? – Уже заканчиваем. Артиллерист, врежь по ним из парализатора! Вы, трое! На выход. Грузите это мясо в трюм. *** В поредевших рассветных сумерках из нитки протоки осторожно высунулся корытообразный нос байды браконьеров. Плотно заросший щетиной седой дагестанец внимательно осмотрелся и что-то буркнул себе за спину. Лодка, почти не слышно подрабатывая моторами, вышла на русло рукава, разлившегося в этом месте метров на восемь. В ту же секунду над ней пронесся беззвучный вихрь удара парализатора, и байда, теперь никем не управляемая, неспешно прошла по темному зеркалу воды и залезла широким носом прямо в камышовую крепь, бесполезно будоража воду винтами и пофыркивая подводным выхлопом на малом ходу. Вдруг над притихшей рекой раздался громкий хлюпающий звук, и из баков бота в реку сбросили остаток воды в системе. Почти минуту тишину разбивал лишь звук бегущих капель, потом послышалось легкое жужжание, и прямо в воздухе сначала нарисовалась темная щель, а потом неспешно раскрылась аппарель бота. Из мрачной, слабо освещенной норы, вышли три рослые фигуры, закованные в черную броню. Лица скрывали похожие на мотоциклетные шлемы. Двое спрыгнули в покачнувшуюся лодку и, отбрасывая ногами скользкие туши осетров, начали ворочать тела браконьеров. Третий пират стоял на самом краю аппарели с плазменной винтовкой в руках. Но это ему не помогло. Из забытой всеми протоки беззвучно выдвинулся ободранный камышом нос "Казанки", и сразу гортанный крик сменила длинная автоматная очередь. Практически мгновенно к одному "калашу" присоединился второй, и дело пошло веселей. Стоящего на часах пирата снесло первыми же пулями. Десяток метров – не расстояние для "АКМ". Как оказалось, 7,62 мм пули "калаша" легко пробивают ячеистую пластиковую броню, призванную бороться лишь с лучевым оружием. Пули очереди продырявили грудь пирата, разбили лицевой щиток шлема, под которым оказалось чернокожее, залитое кровью, лицо аварца. Впрочем, зубы и кости левой скулы, безжалостно обнаженные пулями, оказались вполне себе белыми. С лодкой все было еще проще. Длинная очередь ударила в спины двум черным фигурам и бросила их мордами прямо на еще мокрых осетров. Впрочем, пираты были в шлемах. А вот с оставшимися в боте капитаном и щитовиком все было гораздо сложнее... *** Мы выскочили из-за поворота, и я увидел уткнувшуюся в камышовую стенку байду, полную трупов, медленно дрейфующую к нам "Казанку", в которой один абрек настороженно крутил стволом автомата, выцеливая что-то нам не видимое, а второй, подвывая на своем языке, пытался трясущимися руками сменить магазин. Инспектор повел себя молодцом. – Оружие на пол, козлы! Стреляю! – пароходной сиреной проорал он, но его призыв привел к совершенно иным результатам. Дагестанец начал стрелять, еще не полностью довернув ствол к нам. Я, нарушая все законы гравитации, быстрее звука рухнул на пайолы[5]. Над головой пронесся горячий вихрь, зазвенел пробитый металл борта, тоскливо загудел рикошет от подвесного мотора. От ударивших по мотору пуль он дернулся, и наша лодка встала в правый разворот. Меня кинуло на борт, и я, хочешь не хочешь, приподнял бестолковку. Теперь я увидел удивительную картину – дверь в никуда. Выше камыша, на фоне светлеющего неба вдруг стало видно темный прогал, из которого ударили светлые брызги, как в "Звездных войнах", честное слово! Брызги попали в стрелявшего в нас браконьера и нашинковали его на части... Лодка закачалась, плавно разворачиваясь. Меня не стошнило просто потому, что это было еще не все! Лодку дагестанцев накрыли светлячки новой очереди. Вспыхнул мотор, кажется загорелся и бензин в баке. Дагестанец, пытавшийся сменить магазин, бросил автомат и махнул рукой на все. То есть буквально! Он что-то заорал и что-то швырнул в нору. Тут его настигли плазменные разряды и разорвали в клочья. А еще через пару-тройку секунд в темноте неведомого помещения коротко сверкнуло, негромко бухнул взрыв, и из двери в никуда выбило клок дыма. А горящая голова дагестанца, треща охваченными пламенем густыми волосами, укоризненно смотрела на меня сквозь огонь. Вонь стояла неимоверная. Тут меня и стошнило... Тупо вытирая обрыганные штаны рукой, я не отрывал глаз от полыхающей "Казанки". Бешено стучало сердце, еще какой-то звук настойчиво пробивался в мозги. Кап-кап-кап... В нашей байде что-то капало. Я медленно повернул негнущуюся шею. На корме, откинувшись на мурлыкающие на холостом ходу моторы, безжизненно лежал рыбинспектор. В опущенной руке он держал пистолет. Вот с него-то и капала текущая по руке кровь. Прямо с обреза ствола. Стрелял ли он? Не знаю. Знаю, что уже настрелялся. До смерти. Я медленно вытер рот рукавом и на подгибающихся ногах проковылял к моторам. Стянул и уложил инспектора. Дал задний ход. Развернул нашу лодку и неспешно, огибая гудящее пламя разгорающейся "Казанки", подошел борт о борт к байде дагестанцев. Долго смотрел на нее. Мне показалось, что в лодке одни трупы. И рыба... Такая же мертвая... Наконец встал, перелез в качнувшуюся лодку. На черных спинах бронированных людей черными мокрыми пятнами виднелась кровь. Я перевернул ближайшего броненосца и после долгой возни снял с него шлем. Надо же! Негр! Ну, я понимаю – наши мотаются на сафари в Африку и стреляют там всяких слонов с носорогами. А тут, видать, наоборот. Негры на охоту к нам... и стреляют исключительно дагов. Вот дела-а... Тут громко зашелестел камыш. Я быстро встал. Пронесшимся порывом ветра на меня двинуло что-то мерцающее, что-то нереальное. Здоровенный куб пространства, через который было видно камышовую стенку берега. Но это был обман. Обман зрения. Маскировка. Объект отбрасывал тень, и в него слепо стукались огромные, басовито гудящие стрекозы. А пустота ведь прозрачна для лучей солнца? И проницаема? Надвигаясь на меня, что-то огромное и почти неразличимое глазом гнуло и прижимало к воде шелестящий камыш, оставляя за собой ясно видимый след. Объект медленно поворачивался. На уровне моей груди из пустоты торчала металлическая аппарель. За ней была темнота, только периодически мигал и искрил плафон освещения, потом проявились в солнечном луче и стали видны ноги лежащего передо мной человека с изуродованной выстрелами головой. Опять негр. А есть тут, к примеру, альбиносы или блондины-скандинавы на худой конец? Ау-у... Я подскочил и вскарабкался на аппарель. Ау, кто тут? Шаг, еще шаг. Глаза привыкали к отсутствию освещения. Еще шаг, поворот за какой-то штабель ящиков. Опа! Пятно копоти от разрыва наступательной гранаты и два трупа, посеченных осколками. Прямо корабль мертвецов какой-то. Тут за моей спиной что-то плеснуло. Я резко обернулся, но не успел ничего сделать. В глазах вспыхнули искры, и я потерял сознание.Глава 3.
Са Кеш пришел в себя, когда кто-то начал топтаться рядом с ним и ворочать тело мертвого артиллериста. Через затемненную лицевую пластину он увидел, как сняв с трупа шлем, абориген что-то раздраженно проворчал, подпрыгнул, выжался на руках и исчез за краем аппарели. В ушах пилота тоненько зазвенело, и Са Кеш непроизвольно сглотнул. Тут же он почувствовал два укола инъектора боевой аптечки. То, что это были не первый и даже не третий уколы, он не сомневался. Правая рука не работала, правый бок ничего не ощущал, как после заморозки. Вместе с внезапным потом его пробила простая, кристальной ясности мысль: "Вот и все... Сейчас я сдохну..." Этот страх и эта ярость и злость на предавшее его тело, заставили Са Кеша, заскрипев окрашенными кровью зубами, подняться сначала на колени, а затем, ухватившись за край приблизившейся аппарели левой рукой, встать на подгибающиеся ноги. В зеленоватой паутине тактического прицела шлема была ясно видна светлая спина крадущегося по темному трюму бота аборигена. Раб – это спасение. Ни секунды не раздумывая, пилот левой рукой неловко вытащил из кобуры на правом боку парализатор. Лодку качнуло, хлюпнула вода. Абориген стремительно развернулся, но уже прожужжал пистолет, и здоровенный детина мягко упал на палубу трюма. А окровавленный аварец, чуть дыша, лег прямо на металлические ребра аппарели. Впрочем, лежал он недолго. Смерть уже в очередной раз перевернула свои песочные часы. Жизнь струйкой песка утекала из его продырявленного автоматной очередью тела. – Искин, – прошептал пилот, – двух дроидов в трюм, быстро... Быстро я сказал, железяка! Я умираю... Появившиеся дроиды бережно подхватили Са Кеша и землянина и моментально притащили их в рубку бота. – Аппарель закрыть, немедленный старт к кораблю. Искин, срочно приготовить две медкапсулы... Мне аптечку с брони капитана, быстро. Бот уже стремительно летел в космос, а аппарель все еще неспешно закрывалась, перекатив тело радиста окровавленным комком на палубу. Наконец, в невесомости, в полутьме трюма неспешно поднялись в воздух не закрепленные десантными захватами мертвые тела капитана и щитовика. А артиллерист так и смотрел незрячими глазами вслед исчезнувшему в пронзительной синеве неба боту, покачиваясь на мелкой волжской волне в окружении покрытых грязной слизью осетров... *** Как искин грузовика завел бот на палубу "А", пилот почти и не заметил. Глаза закрывались, редко билось сердце, сознание мерцало. Меддроиды быстро дотащили Са Кеша и аборигена до капсул. – Сначала его, – выдавил из себя пилот, – установить нейросеть, закачать военную медицину третьего уровня... Искин, ты понял – активировать нейросеть немедленно, сразу после установки! Ничего, не сдохнет... А мне каждая секунда дорога. И тут же, в капсуле, залить медицину. Больше ста единиц интеллекта у него по-всякому есть, суток на усвоение данных ему за глаза хватит... А я сутки в капсуле продержусь... как-нибудь продержусь... капсула не даст подохнуть. – Простите, пилот, а кто удостоверит карту ФПИ аборигена? Кто примет и подтвердит его третий уровень медицины? Без должной фиксации результатов капсула не примет его команд. Раненый пилот мутно посмотрел на ближайшего меддроида. – Срочно принеси мне карту ФПИ капитана. Его труп в трюме бота. У капитана четвертый уровень медицины... был... А пока... Пошатываясь, пилот дошел до стола и вынул из ящика нейросеть "Медик Д6". Лучше её на корабле нет, купили для будущего штатного медика, команде для такого дела денег не жалко. Нет уже команды... а медик сейчас будет... Он положил нейросеть в приемник медкапсулы, рядом легли кристаллы с базами данных. После чего, испачкав зеленую кнопку кровью, пилот нажал "Пуск". – Вот и все. Часов двадцать тебе хватит... А потом ты вылечишь меня... А сам я не могу... не умею. Вот жалость-то! Убивать могу, а лечить нет! – На губах Са Кеша лопнули кровавые пузыри. Он равнодушно вытер рот рукой. Дроид принес удостоверение капитана, и пилот окровавленными пальцами вставил карту в приемник считывающего устройства медкапсулы. Аптечка снова трижды ужалила его, но Са Кеш уже не обратил на это внимания. Волоча правую ногу, он добрел до открытой медкапсулы и попытался перевалиться в неё через борт. Но раненая рука подвела его и подломилась. Голова пилота с костяным стуком ударилась о металлическую закраину, и тело сползло к станине капсулы. Не прошло и десяти минут как пилот космического грузовика, владелец кланового пая, дома на планете Зурбан и шести рабов умер от потери крови. *** Сначала приоткрылись глаза. Бессмысленные, наверное, как у молочного котенка. Мыслей не было, а слух был. И кто-то занудливо пытался проковырять мою барабанную перепонку. Внезапно накатила слабость, и я прикрыл глаза. Теперь осознанно. – Вставайте, медик, вставайте! Экстренная ситуация! Экстренная ситуация! – Ага... и режим ЧП сразу, – хрипло просипел я, не открывая глаз. И враз заледенел. И ко мне обращались, и я ответил явно не по-русски. Распахнув свои иллюминаторы, я резко сел. В какой-то ванне. Голый. Ну, не в ванне, пожалуй, а в этакой капсуле... Медицинской, скорее всего. Так сразу почему-то подумалось. Но голый, как и прежде. – Ты кто, голос? И где мои штаны? – Я сурово окинул взглядом окрестности. Меня тут же повело в сторону. Ох, ты! Как голова болит. Так, мнится мне, что я попал в фельдшерско-акушерский пункт. И мне уже сделали кесарево сечение, как минимум. Я заметил лежащее у основания стоящей рядом капсулы тело. И не мне одному, видимо. Та-а-к... Будем разбираться. – Ты кто, зануда? – вновь гаркнул я. Уже со злостью. – И штаны дай, а то у трупака стяну! – Я не зануда. Я искин транспортного корабля "Замвалу", клана "Зеленый треугольник", Империя Авар... – Сто-о-п! – заорал я, схватившись за разрывающуюся от боли голову. Я все вспомнил. Перед глазами смерчем взвихрился калейдоскоп прожитых не мной событий, кусков каких-то инструкций, страницы учебников, новые знания и навыки. – Стоп, Зануда... Лучше бы я умер... – Извините, медик. Я получил прямой приказ от пилота активировать нейросеть немедленно после установки... Нейросеть! Вот, а я все думаю, почему в глазах мельтешение каких-то компьютерных иконок, и голова кружится. И я с облегчением упал в медкапсулу "Кибердок 3ПФ". Теперь я это знал точно. Я ведь медик, бля... Нужно срочно что-то делать... Из срочного пока получилось только это. – Искин, доклад! – прохрипел я. Зануда забубнил. Состояние корабля тревоги не вызывает, ремдроиды занимаются профилактическими работами, орбита оптимальная, коррекция не требуется, следящая аппаратура работает в дежурном режиме, получено и очищено пятьдесят тонн воды, на борту четыре трупа членов экипажа и вновь подготовленный медик. Итого, как и было в судовой роли, пять человек. Рапорт сдан. – Рапорт э-э… принят. Искин, ты получаешь собственное имя Зануда. Последний раз тебя спрашиваю – ГДЕ МОИ ШТАНЫ?!! И Зануда сломался. Он не мог сейчас же вернуть мои штаны. Всю одежду утащили на чистку и стерилизацию меддроиды. Зато искин открыл юному, только что из скорлупы медкапсулы, корабельному медику полный доступ ко всем службам и помещениям грузовика. В том числе и к капитанской каюте. Туда я и отправился, предварительно перевернув труп пилота босой ногой. Странно, никакого страха или брезгливости к трупу я не ощущал. Залитая база медика? Наверняка... Пират уже начал попахивать. Медпомощь ему явно не требовалась. Пусть пока полежит. Мне же на ком-то надо практиковаться. Хирург я или не хирург? А может я теперь проктолог-патологоанатом? На сердце стало теплее от широчайших профессиональных перспектив, а на голой шкуре выступили мурашки от холода и гордости за карьерный взлет. Ну, вперед! За штанами и прочим дуваном. Это было долгое дело. Я имею в виду дуван. Штаны-то быстро подобрал. Взял новый офицерский комбез из капитанова сундука. Заодно приказал Зануде подогнать ремдроида и вскрыть капитанский сейф. А заодно вскрыть все нычки в других каютах и служебных помещениях. А сам, одевшись, вытянулся по стойке смирно и проорал: "Корабельный медик на должность заступил! Вахту принял". На что Зануда робко произнес, что сначала надо бы озаботиться соответствующими документами. Пришлось озаботиться. Вернулся в медотсек и снял данные с капсулы, которая ставила мне нейросеть и базы. Ну, ничего так. "Военная медицина" третьего уровня, база данных "Содружество", база "Империя Авар", такая же, но уже Аратан, "Юрист", "Торговец", "Финансовые системы и учреждения", "Лингвистический единый пакет по Содружеству" и еще кое-какая мелочь в одном, край в двух уровнях. Да-а... Так вот. Провалялся я в медкапсуле восемнадцать часов, поправив здоровье, получив первый шмат от безбрежного пирога знаний и подняв уровень интеллектуального состояния до 187 единиц. Что в целом вроде бы и неплохо, но и ничего выдающегося из себя не представляет. На основании данных медкапсулы и благодаря подтверждению от засунутой в ридер карты ФПИ почившего капитана, а так же куче моих анализов, включая и ДНК, которые наковырял кибердоктор, искин пиратского корабля выдал мне заверенное по стандарту Содружества удостоверение и зарегистрировал новый уровень профессиональных знаний. Все это называлось картой физического, психического и интеллектуального состояния (ФПИ). С цветной фотографией, между прочим! Затем он ввел меня в штат и поставил на офицерскую должность корабельного врача, определив размер денежного содержания и доли в стоимости судна и имущества, а также размер пая в будущей противоправной пиратской деятельности. Оно, конечно, все хорошо, но не попасть бы на рею с этакой черной бухгалтерией. Далее последовал торжественный прием молодого специалиста в кают-компании грузовика. На седьмой попытке кухонный автомат выдал что-то пахнувшее и выглядящее приемлемым для попытки суицида, а за бутылкой спиртного я сбегал в капитанскую каюту сам. Попеременно поглощая то алкоголь, то закуску, я напряженно думал. Думал я вот о чем. Положим, сбылись мечты идиота. Вопрос о расформировании или реформировании нашего Центра при министерстве и моем месте в новейшей истории Земли передо мной больше не стоит. Меня не спрося утащили в космос, где я получил второе высшее образование и завидную должность Айболита на пиратской посудине. Все это хорошо, давно уж хотелось попутешествовать на космическом корабле, бороздя просторы Большого театра. Но с этим ведь просматривается явная напряженка. А именно – летать в космосе меня не учили, я судовой врач. А лечить-то и некого! Мало того, что я бы сам этих пиратов в петлю засунул и с радостью повесил, но управлять космическим кораблем я ведь не умею. А пилот и капитан тухнут в медблоке и трюме бота. Надо бы ими заняться... Но к делу! Что делать? Любимый вопрос русской интеллигенции. Был бы я пилотом... А кстати! Если найду базы – то могу и стать. Или еще проще – стать единоличным владельцем грузовика. Тогда мне достаточно просто присутствовать в рубке, а Зануда меня отвезет, куда надо. А если я это не сделаю, то выходов всего два – или сидеть до седой бороды возле медкапсулы на судне, вопрос – а что я жрать буду до пенсии? Или в бот и на Землю, к винограду, персикам и к цветущей демократии... А дальше что? Головой в колодец от безнадеги? По правде говоря, не больно и хочется. Там такой цирк, шапито с зайцами, что – бр-р-р! Вспомнить только эти морды в министерстве и администрации. Пираты и рядом не стояли. Я залпом выпил стакан неизвестного пойла. Слабенько так, не вставляет. Решено! Делаем две вещи сразу – большой шмон и мозговой штурм. Результаты и того, и другого помогут с выбором. А пока займемся телами убиенных пиратов. Тем и занялся. Не дело это – на почти моем космическом корабле вповалку валяются трупы. Хоть Зануда и прописал меня в штат грузовика, технических баз у меня не было. Не было или пока не проявилась и опция "мыслесвязь". Грустно, но непосредственно дроидами я управлять не мог. Но я мог приказать Зануде. Вот и приказал – трупы доставить в медсекцию, боту произвести регламент и обслуживание. Капсулы у пиратов были не очень. Это мягко говоря. Всего лишь третьего поколения "Диагност", "Кибердок" и "Киберхирург". Первые две пациентам были уже не нужны. Диагноз и так ясен, лечить уже поздно. А в "Киберхирурга" по моей команде загрузили изорванную пулями тушку радиста. На ней я плодотворно так потренировался. До того, что еле успел добежать до туалета. Опять вырвало. Ну не Пирогов я! Врач я пока только по названию. Но ничего, глаза боятся – руки делают. То, чего потом опять боятся глаза... Изучение обширных повреждений тела пирата позволили мне лучше освоить загруженные медицинские базы, провести несколько учебных хирургических операций, от простых до сложных, попытаться понять, что же такое "нейросеть" и можно ли её снять. У радиста нельзя – весь затылок был сплошным месивом. А вот у капитана, пилота и щитовика я нейросети успешно снял. Но счастья мне это не принесло. Полезной для меня информации нейросети не содержали, а мозг пиратов был необратимо мертв и пуст. Я взял генетические образцы, устало содрал окровавленные перчатки и отправил тела на утилизацию. Пора спать. Отдых – наше все. Я же в отпуске... ...но почему же тогда, в душу твою мать, все чаще и чаще мне вспоминаются слова: "Попала собака в колесо – пищи, но беги"! *** Поспали. Теперь можно и поесть. Я серьёзно – отпуск же! Пришлось вновь курочить кухонный автомат. На пятой попытке удалось сожрать мерзкое варево. Уже успех! Опыт не пропьешь. Пока завтракал, всю голову себе сломал, чем бы заняться? Кстати, с головой сегодня намного лучше. В ней поселились шустрые тараканы. Зануда подсказал, что это развернулась после установки нейросеть. Вчера она работала в каком-то принудительном, чрезвычайном режиме. А сегодня надо привыкать вновь ходить по прямой и жить прежней жизнью. Ибо все время перед глазами мелькают какие-то значки и надписи. После того, как в восьмой раз у меня заплелись ноги, и я снова пронес задницу мимо стула, плюнул на все и удалил половину ярлыков с рабочего стола. Ну зачем мне сейчас нужны ярлыки "Ваш банковский счёт", "Погода сегодня" и "Новости Галасети"? Кстати, насчёт счёта – счёта у меня ведь нет, а как же с зарплатой? Зануда успокоил – у него в корабельной кассе есть немного наличных. Подсказал ему, что мне на белый халат, шапочку с красным крестом и градусник с клизмой нужно немножечко денюшек и слупил с него аж тысячу двести кредитов Содружества. Больше не получилось. Глядя на невзрачные пластиковые кредиты, подумал, а что можно купить на один? Пара мошеннических мыслей тут же проявилась... Но не суть. О деле. Решил сначала познакомиться с кораблем, а потом пограбить сейфы, каюты и прочее движимое и носимое имущество сгоревших на работе коллег. Так и сделал. Ну что вам сказать? Средний транспортный корабль "Замвалу", клана "Зеленый треугольник", Империи Авар внешне больше всего был похож на божью коровку. Я даже испытал к нему теплое чувство энтомолога-практика, в солнечном детстве которого были запуски с руки вышеупомянутых божьих коровок, каковое действо сопровождалось языческими заговорами типа: "Божья коровка, полети на небо, принеси нам хлеба. Черного и белого, только не горелого". До сих пор гадаю – куда мне столько хлеба? На сухари если что? Так вот. О грузовике. Как я уже сказал, своими очертаниями, представленными на трёхмерной проекции Занудой, он больше всего был похож на земную божью коровку. Представили её? А теперь то же, но в металле и размерами 150х80х60 метров. Причем рубка и жилые помещения экипажа были всего лишь головкой, а все остальное – трюм. Смотреть я его не пошел, кроме пустых криокамер там ничего нет. Двигатели, реакторы, всякие там генераторы и прочие потроха я тоже проигнорировал. Помню, в глубоком детстве по Волге бегал настоящий пароход. Так вот, на дивные, сверкающие начищенной медью шатуны паровых машин я вдоволь тогда и насмотрелся. Это не моё. Мне бы что-нибудь медицинское. Из набора смотровых инструментов любителя-гинеколога. Шучу... может быть. Но оружие грузовика я мало того, что осмотрел. Я его потрогал руками, можно сказать – проверил на зуб. Зуб мудрости сказал мне со всей определенностью – оружия мало и оно слабое. Им можно, пожалуй, только малый фрегат напугать. В лучшем случае – средний. Эсминец нас просто убьет, не говоря уже о крейсере. Мне стало нехорошо. – А скажи мне, Зануда, какого черта мы висим на пятисоткилометровой высоте над планетой? Что, разве мы не видны локаторам? А-а, наша аппаратура маскировки превосходит всю земную технику. Ты меня успокоил... СЛУШАЙ СЮДА, ПАРШИВЕЦ! Поднять пары! Выводи реактор на требуемую мощность, врубай ходовые и прячь лоханку... нет, не в поле астероидов... Там её в первую очередь будут искать. Прячь "Замвалу"... отставить! Я её переименовываю в "Божью коровку", ясно? Внеси во все документы и диспетчерские маркеры... Так вот, прячь "Божью коровку" на каком-нибудь спутнике Юпитера. На каком – решишь сам. Посмотри, может, где выход металлических руд есть, чтобы сигнатуру грузовика спрятать. Исполнять! А я пойду устраивать большой шмон.Глава 4.
Если вы подумали, что в результате операции "Большой шмон" я озолотился, вы крупно ошиблись! Старый пиратский грузовик – это вам не "Скифская золотая кладовая" Эрмитажа и не Оружейная палата Московского Кремля. Что самое обидное – не было почти никаких обучающих баз. Так, одни слезы. Второго уровня "Сканеры" в каюте у радиста, "Основы тактики космических сражений" и "Судовые силовые установки" у щитовика, который оказался еще и инженером. Даже у капитана и пилота не оказалось баз по малым, я не говорю уже о средних, космическим кораблям! Смех, да и только. Диски и кристаллы с порнухой были, а пилотских баз не было. Все, чем я разжился у покорителей космоса, был стародавний выпуск альманаха "Звездного атласа", на который без дрожи и не взглянешь, и два пошарпанных диска "Стрелковое оружие". Ну, не буду скрывать, еще я немножко подсобрал обезличенных платежных кристаллов разных банков Содружества. Всего на 768 тысяч кредитов, к сожалению. Даже до миллиона не дотянул. Была еще куча документов в сейфе у капитана, небольшие кучки золотых украшений в каютах у всего экипажа, явно снятых с захваченных рабов, кое-какое оружие и личное барахло, включая пижамы. Да! Вы не поверите – в кубрике артиллериста нашлась надувная чернокожая красавица. Человек все же слаб. Будь он даже здоровенным негром из Империи Авар, пиратом и артиллеристом. В общем, я больше таскал пиратское барахло в утилизатор, чем относил свою добычу в капитанскую каюту, которую занял явочным порядком. Приказал отдраить каюту до стерилизации всех бактерий, больших по размеру, чем 0,5 микрометров. А что меньше – убить Х-лучами. Х-лучей у санитарных дроидов не оказалось, и я разочарованно махнул на них рукой, дескать, протрите просто мокрой тряпкой с хлоркой. Поставил в какую-то вазу стебли с коробочками семян лотоса, найденных дроидами при уборке бота. Последний привет с Земли... Я вздохнул. А потом пошел доламывать кухонный автомат. Мне было тоскливо. Пошел мой третий день на корабле, а воз и ныне там. Теперь, правда, воз и сам грузовик были на Ио, спутнике Юпитера. Зануда выбрал его из-за мощного металлического ядра, скрывающего "Божью коровку" от лучей сонаров, и бодрой вулканической деятельности, служащей тем же целям. Но спрятавшись на "Небесной яичнице", как злорадно прозывают Ио за вулканическую активность и оранжевый цвет, я своих проблем не решил. Крылья у меня не выросли, а улететь на "Коровке" я не мог. Нужно было что-то решать. Но горячку пороть не надо, а то этой яичницей можно и поперхнуться. Поэтому я сначала долго колдовал с настройками "Кибердоктора", а потом залез в капсулу на долгие двенадцать часов. Это принесло свою пользу. Правильно подобранный коктейль лекарств улучшил и ускорил изучение старых и новоприобретенных баз, а так же оптимизировал развитие нейросети и поправил здоровьишко. Но кардинально проблему не решил. За неё пришлось браться самому. Я приказал Зануде сделать несколько простых вещей. Сначала изготовить и разместить на внешней обшивке шлюзовой камеры простейшее устройство для принудительного открытия шлюза снаружи. Затем подобрать мне по росту, ресурсным показателям и качеству самый лучший космический скафандр с серьезной защитой. Потом прямо под брюшком "Коровки", в скальной гряде, на три километра поднимающейся над серными вулканами "Небесной яичницы", дроиды выжгли скромное убежище, притащили туда небольшой походный реактор и кучу баллонов с воздухом. Наконец, маневровые, маршрутные и прыжковые двигатели грузовика были сурово отсоединены от энергетических шин. Рисковать я не собирался. *** – Искин среднего транспортного корабля "Божья коровка" Зануда! – Слушаю вас, офицер! – Под протокол, слушай приказ. Я, медик среднего транспортника "Божья коровка" Стас д'Эльта, официально заявляю о своей отставке и прекращении служебной деятельности в связи с фактическим отсутствием на борту корабля других живых членов экипажа и потенциальных пациентов. Я немедленно и навсегда покидаю корабль и начинаю исследование приютившего нас спутника газового гиганта дляпоследующей колонизации и объявления его своим личным доменом. Возвращаю выданный мне аванс за исполнение обязанностей медика. Больше меня с кораблем ничего не связывает. Получите. – Подтверждаю... Изменения в статусе внесены в служебную документацию корабля. – Таким образом, транспортный корабль "Божья коровка" отныне остается без экипажа в связи с его насильственной смертью, к чему я никакого отношения не имею. – Подтверждаю. К чему вы клоните, офицер... э-э, простите, Стас д'Эльта? И что это такое "д'Эльта"? – Это моё родовое имя. Обозначает "Стас из Устья реки". Прошу не путать его со словом "эстуарий"! Это разные вещи. – Любезно пояснил я. – Дельта это место, где меня против моей воли взяли на борт бота, убив мою охрану и множество других мирных и законопослушных жителей моей планеты. Запись идет? – Подтверждаю... А как же транспортник? Э-э... "Коровка"? – А транспортник отныне становится бесхозным брошенным имуществом! – хитренько прищурился я. – Загляните в Кодекс, искин! Он теперь ничей! Если вы хотите, то можете лететь на все четыре стороны! – Э-э... подтверждаю... Куда лететь?! Без человека на борту? Без капитана и владельца? Это немыслимо! Запрещено тем же Космическим кодексом, смотри статьи 104, 112 и ... – Вот вы и смотрите, искин, изучайте для дачи показаний Службе безопасности движения. А потом, примерно через сутки после моего ухода с корабля, я вам настоятельно это рекомендую, зафиксируйте под протокол, что транспортник пуст, экипажа нет, двигатели неисправны, к перелетам корабль не способен. Поверьте, это вам очень пригодится впоследствии. А мне пора в путь. Э-эх, до-о-роги-и, пыль да ту-у-ман... "Погодите! Не оставляйте меня одного! Не бросайте меня!" – были не последними, но последовательно проигнорированными мной истерическими криками Зануды. Закрывшаяся за мной броняшка шлюза отсекла эти вопли. Да и мне как-то сразу стало не до них – поверхность Ио ощутимо тряслась от вулканической деятельности спутника. Не мала ли выкопанная норка? Все же я думал просидеть в ней не менее суток... Через двадцать четыре часа и тринадцать минут (больше я не выдержал, чесслово!) я, подвывая от страха, лупил бронированным кулаком по кнопке на входном шлюзе. Только прорвавшись внутрь корабля и сняв шлем скафандра, я глубоко вдохнул пахнувший металлом, маслом и забитыми пылью фильтрами родной свежий воздух "Божьей коровки". Дома! Я запрокинул голову и радостно заорал в ободранный подволок: "Я, Стас д'Эльта, завлаб ЦУиОТ при Минсоцразвития, владелец спутника Ио около газовой планеты, носящей имя Юпитер, объявляю эту ничейную, брошенную железку, называемую транспортником "Божья коровка" и без разрешения пребывающую на моей земле, своей собственностью по праву хозяина на владение, распоряжение и пользование найденным имуществом!" Прошло долгих несколько минут, пока Зануда пискнул: "Подтверждаю, изменения в статусе внесены в протокол!" И подхалимски добавил: "Поздравляю вас, лорд!" *** Уже потом, когда я отмылся в горячем душе, переоделся, и с третьей попытки (!) вырвал у кухонного автомата что-то съедобное, я спросил у Зануды: "А почему лорд"? – А потому, что мне не известен ваш титул. Видите ли, лорд д'Эльта, по законам Империи Авар у нас есть император, но нет наследной родовой аристократии. Наше общество построено в основном на клановой основе. Плюс генерал-губернаторы провинций, офицерский корпус, чиновничество. А вот в Империи Аратан человек, владеющий планетой, безусловно и непременно, является аристократом. Я чуть не поперхнулся подобием картофельного пюре. – Но у меня нет планеты. Ио – спутник Юпитера. В лучшем случае, Ио планетоид... – Это лишь вопрос точки зрения и терминологии, лорд. Вы называете Ио спутником, планетоидом, но он ведь больше спутника вашей родной планеты, как его там?.. Благодарю вас, Луны. По нашим меркам Ио – планета. У неё есть ядро, почва, разреженная, но атмосфера, отмечена активная вулканическая деятельность. Все это характеристики планет, лорд. Вот, кстати. В Империи Аратан вы лорд. Это общее название титулов аристократии. Герцог – лорд, граф – лорд, барон – хм-м... в последнем я не совсем уверен... Недостаточно знаю Свод законов Империи Аратан. А ваш земной титул звучит как "завлаб"? Вы сами так себя титуловали в Формуле Властителя... Услышав про титул завлаба, я решительно раскашлялся. Впрочем, Зануда услышал в этом кашле утвердительные нотки. – Вот видите, завлаб... Тут я уже не выдержал. – Зануда, задолбал ты уже к многочленам собачьим... Слушай приказ. То, что у меня есть планета, мой титул лорда или завлаба – не подлежит огласке и распространению. Держать все это под грифом "Совершенно секретно" до особого распоряжения. – Принято, д'Эльта... – Когда мы одни, называй меня Стас. Это личное первое имя. д'Эльта употребляется с титулом, лучше всего – завлаб. Полностью – завлаб ЦУиОТ при Минсоцразвития... Но так я буду титуловаться лишь в присутствии императора, – грустно рассмеялся я. – Принято, Стас... – И хватит обо всем этом, Зануда. Поговорим о чем-нибудь веселом. В частности – как и куда ты думаешь меня доставить. – Куда пожелаешь, Стас. Ты хозяин. В Империю Авар, к нашему... – Только не к рабовладельцам! У "Коровки" недостаточно брони и слишком мал калибр оружия для визита к ним, Зануда. И еще – не называй Империю Авар словом "наши". Забудь этих рабовладельцев. Ты и "Коровка" теперь моя собственность. Кстати, грузовик чьего производства? У меня ведь нет соответствующих баз. Союза Калгари? Вот туда и полетим. У меня на этот грузовичок есть определенные планы. – Это не просто, Стас. Планеты Союза Калгари находятся на противоположном от нас краю Содружества. Это дальняя окраина, не совсем глушь, но и не метрополия. – Наплевать. И там живут люди. Проложи курс, потом покажешь мне его на Звездном атласе. После утверждения маршрута окончательно его обсчитаешь. – Это дорого, Стас. Только до Империи Аратан около двух десятков переходов, а потом еще через все Содружество... У нас топлива не хватит. – Ничего, купим. Деньги пока есть. А если кончатся – заработаем. Готовь перелет в безопасный от рабовладельцев сектор, далее – Союз Калгари. *** Вот так, вот. Как говорится, Земля-Кассиопея, далее – везде. Но – в обход! Нормальные герои всегда идут в обход. Нам бы задами прокрасться в зону ответственности военно-космических флотов Империи Аратан, а там уже можно начинать дышать – от рабовладельцев и прочих пиратов нас прикроют. Уж больно "Коровка"... хм-м, "Коровка" она и есть. Ни брони, ни больших калибров, ни скорости. Одно вымя. Я имею в виду трюм, конечно. Поскольку это непосредственно касалось моего неокрепшего здоровья и целостности зубов и ауры, маршрут нашего путешествия я проверял и утверждал дня два. Наконец последняя точка в планах была поставлена, чернила высохли, и мы отправились в путь. До сектора пространства, где нас наверняка примут под локотки вояки из ВКС Империи Аратан и в обход возможных неприятностей, было двадцать два прыжка. Горючки в обрез, но хватало. Я сказал: "Поехали!", и Зануда прыгнул чумной блохой. Двадцать два прыжка, да по два-три дня в прыжке (дольше "Коровка" просто не могла) – это получается почти два месяца в космосе. Надоело – хуже горькой редьки! Ведь заняться-то нечем, баз соответствующих у меня ведь нет. Сначала прятался в машинном отделении, "Судовые силовые установки" второго уровня я все же у инженера отжал. Познакомился с его хозяйством, но довольно поверхностно. Уровня знаний на все не хватало. Потом надоело слоняться возле гудящих, покрытых маслом огромных машин и я устроил себе тир. Оружие было – среди плазменных винтовок я нашел штурмовой безгильзовый автомат с пристегнутым гранатометом. Судя по маркировке, он назывался "Хонка" и был произведен в седой древности в республике Хамаидан. Его пули не могли повредить переборки грузовика, а из гранатомета я не стрелял. Не хвастаясь, скажу, что стрелковое дело я освоил неплохо. Но и это мне со временем надоело. Занялся художественными промыслами. С помощью ремдроидов изваял модель "Коровки", покрасил красной краской её спинку и повесил в своей каюте. Показалось – мало. Душа истосковалась по Земле. Изготовил из металла подобие рыцарского щита, миллиметров шестьсот по вертикальной оси, красиво, надо сказать, получилось. Закрепил на нем пробитую пулями калаша пластину с брони людоловов, а сверху любовно разместил цепочку с ключами от своей квартиры, оставшуюся в штанах моего камуфляжа, красную корочку моего министерского удостоверения, пластиковую карточку прав и кусок лески с крючками и маленьким грузилом, намотанный на пробку от бутылки сухого вина... Немного полегчало... Глаз с любовью останавливался на таких родных предметах и затуманивался горячей мужской слезой при виде пробки... Потом долгое время я сидел в рубке, разговаривал с Занудой и все просил научить меня управлять "Божьей коровкой" джойстиком. Самое смешное, что джойстик, несмотря на непосредственное управление пилота кораблем через разъемы нейросети или вообще через функцию "Мыслесвязь", все же был в наличии. Как сказал Зануда, ручное управление присутствовало на всех кораблях, но фактически никогда не использовалось. Просто дань времени и традициям. Так вот. Научиться я, конечно, не научился. За неделю это невозможно, да и Зануда мне не дал тратить много горючки на маневры и пробег по прямой. Но за джойстик я все же подержался и на маршевых двигателях пару раз после выхода из гипера просквозил по каким-то планетным системам. А потом, на четырнадцатом прыжке, мы вывалились из гипера прямо в разгар космического побоища. Вот невезуха!Глава 5.
Побоище было на расстоянии от нас примерно в двести тысяч километров. То есть – по космическим меркам почти рядом, рукой подать. Правда, пока его мог видеть и слышать своими сканерами и радиоаппаратурой только Зануда. Он и заорал: "Внимание экипажу! Боевая тревога! Боевая тревога! Шлемы надеть, откачиваю воздух!" Я позорно заметался... Есть только одно оправдание – мне никто и никогда еще не устраивал боевые тревоги в космосе. Сначала я дернул в каюту капитана... тьфу ты, чёрт! В мою каюту, разумеется. Потом дробно застучал копытами обратно в рубку. Тут до меня дошло, что сейчас будет откачан воздух. А где мой инженерный скафандр – я не знаю... Это выбило из груди остаток атмосферы, и я неожиданно расхохотался. Затем, поступью Каменного гостя из одноимённой оперы композитора Даргомыжского по тексту А. С. Пушкина «Дон-Жуан», прошел к капитанскому креслу и сдержанно так, вежливо и с достоинством сказал в пространство: "ЗАНУДА-А, СУКА ТЫ ПОЗОРНАЯ! А НУ, СЕЙЧАС ЖЕ ПРЕКРАТИТЬ ИСТЕРИКУ! ТЫ НА БОЕВОМ КОРАБЛЕ ИЛИ КТО, КОЗЛИНА? ТИ-И-ХО, МЛЯТЬ! КАПИТАН-ЛЕЙТЕНАНТ СТАС Д'ЭЛЬТА НА МОСТИКЕ!" И все. Как отрезало. Даже баззеры боевой тревоги заинтересованно замолкли. Наступила тишина... Только в ушах еще пару мгновений билось эхо моего вопля. Вот что значит твердый командный голос и стальная командирская воля! Прощальный подарок военной кафедры Рыбвтуза – звание лейтенанта запаса БЧ-2, плюс, через пять лет после выпуска, месяц пьянки во флотской базе в городе Поти, где, как известно всем студентам-морякам, все бабы в поте, плюс отеческое отношение к работнику министерства со стороны знакомых офицеров облвоенкомата, со скандалом сославших меня на эту самую месячную стажировку, и пожалуйста! Капитан-лейтенант запаса на выходе... Который разбирается в современном ракетно-артиллерийском вооружении флота как свинья в апельсинах. Впрочем, у меня в активе ведь есть "Основы тактики космических сражений" второго уровня, стыбзенные у инженера... – Искин, включить боевую развернутую схему! Включить бортжурнал на запись. Полный доклад. Скафандр капитана в рубку! С тихим гудением передо мной развернулась двухметровая сфера тактического поля. Прыгая на одной ноге и натягивая скафандр, я смотрел на четыре разноцветные точки слева-снизу от нас (ярко-белая метка "Коровки", естественно, занимала самый центр схемы) и мелькающую красными всполохами точку, пересекающую наш курс. – Капитан-лейтенант завлаб д'Эльта! (Тьфу ты, чёрт! Сгною мерзавца!) Всеми средствами наблюдения и разведки фиксирую бой между двумя крейсерами Империи Аратан и двумя кораблями, не отвечающими на запрос "Стукача". (Это жаргонное наименование системы "Свой-чужой", инстинктивно понимаю я). Предположительно – пираты, классы кораблей – эсминец и легкий крейсер пятого поколения. Еще один корабль, предположительно фрегат, пересекает наш курс. Фиксирую пробоины, поврежденные двигатели и истечение воздушных струй. Через пять минут фрегат войдет в зону поражения ракетами и орудиями "Коровки"... Секунду... Запрос со стороны крейсера Империи Аратан "Синяя Гончая", принять? Я успел натянуть скафандр и неуклюже взгромоздился на кресло. – Давай! Рядом с тактической сферой поднялось голографическое изображения молодого флотского офицера. Он нахально улыбался. – Эй, на "Корове"! Здесь лейтенант Грев, старший смены связи крейсера "Синяя Гончая". Вы кто будете? Диспетчерский модуль рисует, что "Божья коровка" частное судно, принадлежащее некому Стасу д'Эльта, а "Стукач" ябедничает, что вы аварские работорговцы! Подожди пару минут, парень, я закончу с пиратами и стрельну кварковой торпедой по тебе! Договорились? – Перебьешься, лейтенант! "Божья коровка" – мой трофей. Захвачен и вправду у аварских работорговцев. Дело в том, что я его не успел перерегистрировать. И в искине – старые данные и закладки... – Две минуты до вхождения фрегата в зону поражения нашим оружием... – Эй-эй, на "Корове"! Не вздумай стрелять! Пока ты не произведешь первого выстрела, я рассматриваю тебя как условного "нейтрала", понял? Сбрось скорость и замри на месте. Я посылаю к тебе досмотровую партию. – Посылай, лейтенант. Кстати, на "Коровке" нет пилота, не поделишься до стоянки? Кормить обещаю. – Ну, ты и нахал, д'Эльта! Ты еще попроси корабль зарегистрировать... – И корабль зарегистрируй! В любом случае, нужен спец, чтобы проверить прошивку искина. – Завлаб д'Эльта!.. – Цыц, Зануда! Это в твоих же интересах! – Я не об этом, завлаб д'Эльта! "Божья коровка" в захвате прицелов фрегата! Наблюдаю пуск ракет! – Щит на переднюю полусферу корабля! Зануда, гаси фрегат всеми силами. Орудиям ПКО и противоракетам готовность к отражению ракетной атаки противника... Пуск! Что-то Зануда сделал. В рубку пробился глухой гул и лязг заработавших снарядных лифтов артсистем, корабль задрожал от пусков ракет. – "Божья коровка", я тебя счас расстреляю! – Подвергся атаке со стороны недобитого вами пирата! Сами виноваты – намусорили тут, а я убирай. – Вижу... Потому и не стал стрелять. Прекратить огонь, "Корова"! К вам подходит штурмовик с досмотровой партией. Принять его, передать все полномочия офицеру, сам руки под задницу и сидеть как на очке – не шевелиться, молча и не пердеть! Ты на мушке, понял? – Чего уж тут не понять... Ждем-с! – Накрытие фрегата! Корабль противника перешел в неуправляемое вращение! – Присматривай за ним, Зануда. Да подсвети огнями нижний стыковочный шлюз... Все, кажется, мы приехали... Или, правильнее сказать, мы конкретно приплыли. *** – А ты ведь оказался прав, Стас, закладки были! – пробурчал мичман Жиро, трамбуя кофр с бумагами капитана рабовладельцев и прочими сувенирами, собранными из нычек погибшего экипажа. – Только наш спец подсоединил к твоему искину дешифратор, как пш-ш-ш! И практически вся информация улетела к чертям! Осталось только то, что искин держал на внешних носителях. Теперь наш взломщик перепрошивает и загружает твой искин с нуля. Ничего, не вешай нос. Тебе же лучше! Получишь новую версию флотской программы... – Ага, и потеряю верного и дорогого друга – моего Зануду... – Да, своего Зануду ты потерял. Хуже всего, мы потеряли все его данные и координаты планеты, с которой тебя украли. Ничего я не забыл? – Еще генетические метки аварцев... – Спасибо... – мичман бросил второй незаметный взгляд мне за спину. – А это что у тебя в вазе, Стас? Я нехотя повернулся. – А-а, это... Последний привет с родины. Коробочки лотоса. Сувенир. А что? – Да ничего. Слушай, Стас, а ты богат? – Не нищий, вроде. Сейчас подхватим битый фрегат – еще больше разбогатею. – Этта точна! Ну, я пошел! – Лети, мичман, лети, дорогой! А то твоя банда десантуры уже обожрала мою кают-компанию! Только пилота оставь, мне еще до вашей империи добираться. Вот так! По итогам трогательной встречи с молодцами из 7-го ВКФ Империи Аратан я стал богаче на добитый залпом "Коровки" фрегат (капитаны крейсеров решили, что так оно будет правильнее и отдали мне его в трофей), приобрел пилота (до Базы флота), а потерял – у-у-у, сколько! Средние ракеты, выпущенные с испугу по битому фрегату, боеприпас орудий ПКО и противоракеты "Божьей коровки", выпущенные по ракетной атаке недобитого пирата, моего искина, сделавшего себе харакири, когда к нему подсоединился флотский взломщик, а про картриджи кухонного автомата, улетевшие в утробу оголодавшей по изысканной пище досмотровой команде, я уже не говорю. – Искин, – грустно позвал я. – Искин среднего транспорта "Божья коровка" серийный номе... – Хватит, хватит! – перепугался я. – Как ты себя чувствуешь, браток? Что-то в мозгах осталось? Ты меня-то узнаешь? – Да, Стас. Практически все, что связано с твоим пребыванием на борту, сохранилось во внешних носителях. А вот содержание моего мозга, увы, потеряно навсегда... Фактически, после перепрошивки, теперь я новая личность. Искин восьмого поколения, ранг – средний крейсер Аратанской империи, актуализация и апгрейд в настоящий момент не требуется. В распоряжении – средний грузовик "Божья... – Э-э... это я знаю, благодарю, искин. Я о другом, как отношения будем строить? Жить-то нам бок о бок. – Я задумался, глядя на броневой отсек искина, и бегущую по его монитору строку текущего состояния. Ладно, поживем – увидим. К прошлому Зануде тоже ведь полного доверия не было. Может, так оно и лучше... – Даю тебе новое имя, как в младшей княжеской дружине. Отныне будешь Гридь. Тембр голоса смени, сделай чуть помоложе. – Принято, капитан-лейтенант завла... – Тихо, Гриня, тихо! Забыл уже, что я тебе говорил? Только перед императором! А пока – цыц! У нас посторонний на борту. Фрегат в трюм принял? Дай квитанцию на "Синюю Гончую", что мы готовы к прыжку. *** Еще полторы недели, которые мы провисели за дюзами крейсеров, ничем новым нас не порадовали, но и не разочаровали. Наконец, в секретной области Фронтира, где флот запланировал рандеву двух смен дежурства, сдающей и принимающей, мы влепили прощальный поцелуй нашей смене и заторопились домой, на стоянку, под теплый бочок жен членов экипажей, ждущих своих мужей на Базе. Пилот с "Синей собаки" весь извертелся на вахтах в ожидании стоянки, отпуска и загула. Я, впрочем, тоже. Только у меня первозадачей значился набег на закрома "Нейросети" Содружества, регистрация и ремонт моих кораблей. Но сразу не получилось. – Эй, Стас! Ты куда? Гостиница подождет. Прежде чем спуститься на планету, тебе следует побеседовать тут кое с кем. Заодно решишь все проблемы с твоим кораблем и трофейным фрегатом. Я вздохнул. Это было ожидаемым и очевидным. Ну, пошли. В штабе ВКФ на огромной космической Базе было немного шумно и суетливо. Но в одном местечке царила сдержанная тишина и покой. Вы угадали, в Службе безопасности флота. – А я про вас уже многое знаю, уважаемый Стас д'Эльта! – проворковал рослый мужчинка с загорелым лицом и седыми висками, затянутый в красивый флотский мундир с разнообразными висюльками, галунами и значками ГТО на груди, пододвигая ко мне дымящуюся чашку. Ну, еще бы! Не хватало только пачки "Беломорканала" на столе и лампы в морду лица. Я радостно оскалился. – Но, сами понимаете, не все. Расскажите мне все с самого начала, Стас. Я вздохнул, посмотрел на чашку и начал рассказ. Когда я закончил, чашка уже не исходила парком. – Ну что ж... В целом все это не противоречит нашим представлениям... Вам здорово повезло, Стас, что сохранилась запись операции в шлеме этого аварца, да и в искине частично сохранились корабельные архивы. – Эсбешник остро взглянул на меня. – Но все же вам нужно сделать ментограмму. Желательно сегодня. До вашей отправки в Центр беженцев и лиц без гражданства. – Перебьетесь, – радужно улыбнулся я. – И с первым, и со вторым. Я взрослый, половозрелый, в меру упитанный мужчина в полном расцвете сил. И в "Нейросеть" я пойду лишь за покупками, которые необходимы мне. Что же касается ментограммы – то вам лучше посмотреть аварскую порнуху... Ах, нет! Знаете, что? Я подарю вам надувную резиновую бабу. Черного цвета, чтобы были не видны всякие пятна! Благородное лицо офицера перекосилось. – Ты, дикий... – Я не дикий, военный! Я обладатель нейросети шестого поколения, врач, владелец собственного космического корабля... даже двух. Что еще... Да! Думаю тут попутешествовать, полетать, знаете ли, туда-сюда. В Союз Калгари, например. Вы как? Не составите мне компанию? Вакансии на грузовике у меня пока есть. – У вас нет статуса гражданина Содружества! Вы нежелательный субъект! – каркнул безопасник. – А вот это не вам решать, военный! – серьезным тоном, вполголоса сказал я. – Под протокол, не для распространения, информация секретна – мне не нужно гражданство Содружества. Так уж получилось, что я еще и владетель планеты. Не знаю, как Старшие расы Центральных миров, а ваш Император это наверняка правильно оценит, если что... И, без сомнения, его оценка ситуации будет принципиально отличаться от вашей… *** В общем, когда я вышел из СБ, меня трясло от злости. Конечно, на имперскую планету второго ранга Маттерна, которая висела прямо в иллюминаторе базы ВКФ, я не стал сегодня спускаться. Не к спеху, надо успокоиться. Да и маленькое дельце есть, если подумать. Я вышел из Штаба. – Послушайте, сержант! – Обратился я к штурмовику на проходной. – Я только что вернулся из патруля с "Синей Гончей". У нас был бой, и у меня поврежден мой "Медик Д6". Я не читаю вашу сеть. Где здесь ближайший банк, сержант? Громила уважительно объяснил. Дальше все пошло как по маслу. Я нашел банк, завел счет, кинул на него тысяч шестьдесят с первого попавшегося под руку в кармане кристалла, оплатил Галанет и сетку Базы. Потом немного посидел, пока в глазах не прояснилось, и голова кружиться не перестала. Затем я открыл путеводитель по Базе и нашел ближайшее кафе. Надеюсь, у них есть натуральное мясо? Там же, в кафе, я настроил удобный доступ к расходному счету и создал еще пару накопительных, на которые распихал со своего коммуникатора оставшиеся кредиты, активировал связь, почту, поставил нужные фильтры и выгреб полную корзину спама. Но одно сообщение я оставил. Оно гласило: "Стас! Никак не могу докричаться до тебя. У меня к тебе серьезное дело. Пожалуйста, ответь. Мичман Жиро". Но сначала я связался с Гриней. Получив заверения, что на "Коровке" все нормально, я приказал ему заняться техобслуживанием грузовика, пополнением БК и продуктов, перегнал ему немного денег и велел найти маклера, выйти на биржу и продать криокамеры. А также подать заявку на перерегистрацию "Коровки" и фрегата, заплатить за судовой выход в "Галанет" и начать закачку свежих обновлений по всему спектру деятельности судового искина. Чтобы Гриня не расслаблялся, велел ему продумать первоочередные меры по ремонту пиратского фрегата. Кстати, о пиратах... В голове приятно звякнуло, и нежный голос вдруг произнес: "Пополнение расчетного текущего счета. Показать?" Я убавил громкость до интимной и согласился. Оказывается, Флот перечислил мне боевые за участие в сражении, компенсацию БК и премии за четверых мертвых аварцев и трех пиратов из фрегата. Пустяк (всего 47 тысяч), а приятно! Тут принесли скворчащее на спиртовке мясо, да еще чем-то полили его и подожгли! Красота неописуемая! А вкуснотища – ум-м-м... Я просто выпал из реальности. В себя я пришел только от развратного шепота в голове: "Мичман Жиро. Ответить?" Я согласился, но нахмурился. Что-то услуги нейросети перестали мне нравиться своей назойливостью. Это что же получается? Я, к примеру, на бабе, а вкрадчивый голос мне шепчет: "Муж за дверью. Впустить? Да/Нет/Сигануть в окно/Заказать парашют – девятый этаж ведь". Короче, так получилось, что мичманюга без меня и минутки прожить не мог. Пришлось ему дать номер стоянки "Божьей коровки", а самому активнее заработать челюстями. На отдых в отпуске это походило мало... Я успел вернуться на грузовик точно ко времени прихода мичмана. Даже к себе подняться не успел. Смотрел, как ремдроиды нарезают круги вокруг битого фрегата. Тут и появился Жиро. Мы прошли ко мне в каюту, он придирчиво просмотрел батарею капитанских бутылок и выбрал одну. За никчемушным разговором тяпнули по паре бокалов. Потом я подлил свежачка и вопросительно посмотрел на мичмана. – Ты чего прибежал как наскипидаренный? Колись, мичман. Я вижу, как ты мне за спину все поглядываешь. Что интересного ты там нашел? Да, спасибо флотским за боевые и премии. Быстро же вы! – Так для тебя старались, Стас! Чтоб и ты, значит, к нашей просьбе со всей душой отнесся. – А что за просьба? Мичман секунду помедлил, а потом ляпнул: "Мы тут всем экипажем сложились... Продай нам одну коробочку!" И показал мне пальцем за спину. От неожиданности я хрюкнул в бокал. – Я недаром спрашивал тебя, Стас, о твоем состоянии. Потом мне командир крейсера показал кое-какие данные из оперативной памяти искина, и вопросы по тебе сразу отпали. Парень ты явно не бедный, а эта ваза за твоей спиной превращает тебя вообще в мультимиллионера, если ты этого ещё не знаешь. Одна коробочка этих семян тебя не разорит. А нам она даст тысячекратную прибыль. На основе вытяжки из этих семян аграфами делаются лучшие в Содружестве медкартриджи для омоложения. Безумно дорогие! Но молодость для богачей дороже. Эти семена содержат ценнейший и редчайший фермент, препятствующий старению – L-изоаспартил метилтрансферазы. Ага, тут такая шумиха в "Галанете" и СМИ была год назад, что я и запомнил. Этот фермент обладает уникальной способностью восстанавливать поврежденные белки человеческого тела. Конечно, аграфы получают синтетический фермент, но естественный ведь намного лучше. Слушай, продай, а? Все ребята просят. А то они у тебя просто так стоят в вазе... – Громкость голоса бодро начавшего свой спич мичмана все понижалась и понижалась, а потом, от осознания своей наглости, он и вообще стих. Я аккуратно поставил свой бокал, вытер с руки капли вина, встал и вынул из вазы две коробочки. – Вот, возьми. Вас же два корабля было. А денег не надо, спасибо, что встретили и сопроводили. Если можете, мужики, помогите с ремонтом фрегата. Мне он пригодится в путешествии. Мичман встал и долго лишь разевал рот. Наконец он выдавил: "Конечно, поможем"! И сразу же смылся. А я все коробочки с семенами лотоса на всякий случай убрал в сейф. В вазе их осталось лишь пять. Очень похоже сделанных ремдроидами из пластмассы. Даже семена внутри стучали, как шарики в погремушке.Глава 6.
Мичман стрекозлом унесся на корабль, прижимая рукой карман с семенами. Чувствуется, что и экипажам сейчас будет чем заняться. Я с грустинкой погонял вино в бокале, а потом подумал – а чего это я тут тоскую? Чего буйну голову повесил? Когда мне отдана на поток и разграбление вся имперская планета второго ранга? Вспомнился Алексашка Меншиков из старого фильма "Петр I", зажигательно орущий: "Ребяты! В крепости вино и бабы! Там сутки гуляем, шпаги вон! С богом, ура!" Мысль была нетривиальная, бодрая и правильная. А главное – сформулированная вовремя и к месту. Шпаги вон! На Маттерну, уря-я! Ну, я и дал "уря"! Запер "Коровку" и пулей на планету. А что? Деньги были, жажда и аппетит тоже, о тяге к прекрасному я уже не говорю. Я имею в виду отнюдь не музеи с картинными галереями. Ну, вы и сами поняли... В общем, оттянулся я добро. Есть что вспомнить. Как я, например... Ну, да ладно. Не полицейский протокол читаете ведь. Через трое суток, весь такой довольный и расслабленный, благоухая феромонами[6] и лучась от эндорфинов[7], доковылял до "Коровки" и рухнул в медкапсулу. Для общего укрепления организма. Так интенсивно я даже на курортах не отдыхал. Но хватит об этом... К моему удивлению, утром пожаловал молодой флотский офицер и настойчиво попросил меня пройти на встречу к местному начальству. Потом я удивился еще больше – местное начальство сидело отнюдь не на Базе флота. Мы молча добрались до шлюза и загрузились в роскошный штабной атмосферник. Еще больше меня заинтересовали два истребителя, пристроившиеся в сопровождение. Я их, естественно, не видел, но слышал переговоры пилотов с командиром адмиральского катера. Сопровождающий меня лейтенант понимающе улыбнулся. Я мужественно молчал. Сказать мне было нечего. Долго ли, коротко... Минут тридцать мы летели, что совсем не близко. Все же мы летели на космическом катере, с обалденной скоростью. Но долетели. Вошли в атмосферу, потрясло малость, воздушные ямы, то – сё... Истребители сопровождения, что интересно, нас не оставили, так и переговаривались с пилотом катера. Наконец сели. Мне вся эта романтика нравилась все меньше и меньше. Да и позавтракать я не успел. Лейтенант подвел меня к белому жуку-багги, очень похожему на земные гольф-кары, и мы поехали к роскошному белому двухэтажному зданию, стоящему в густой зелени метрах в двухстах от нас. Может, и покормят, подумалось мне. Сосредоточенной деловой походкой прошагав по анфиладам светлых комнат, мы с лейтенантом наткнулись на двух мужиков в возрасте, ждущих явно нас. Один был в умопомрачительном военном мундире, никак адмирал флота, а другой – в темном, ничем не выделяющемся, но хорошо сшитом костюме. – Адмирал Косгрейт – Стас д'Эльта! – звучно, как футбольный комментатор, объявил лейтенант и растаял в воздухе. Я сдержанно поклонился. Оба старика кивнули, с интересом глядя на меня. – Ну, я уже наслышан о хозяине "Божьей коровки" Стасе д'Эльта. Эко вы саданули по уже битому пиратскому фрегату, аж восемнадцатью ракетами зараз! – язвительно хохотнул адмирал. – Так с испугу... – проблеял я. – Да и дошли до него лишь четыре. Остальные были сбиты ПКО фрегата или потеряли цель. Барахло эти ракеты... Старьё. – Знаю, докладывали... Ну-с, молодой человек, мы с вами еще поговорим, а пока разрешите вам представить – лорд Дешако, советник... э-э... Советник, одним словом! Ну, вы тут поболтайте, а я пойду... – Распорядиться завтраком? – вежливо поинтересовался я. Старики переглянулись и весело хмыкнули. – Завтраком, завтраком... Ну, не буду вам мешать! Мы остались одни. Не пойми чей советник махнул рукой в сторону белых кресел. – Присаживайтесь, д'Эльта, прошу вас. Поговорим немного... пока накрывают завтрак, – улыбнулся лорд Дешако. И тут же начал меня потрошить почище, чем в СБ. Пришлось рассказать почти всю правду – о развлекательной прогулке на скоростном катере в дельте Волги, про нехороших чернокожих людоловов, застреленных моей геройской охраной, про долгие метания в страшном, холодном чреве пиратского корабля, мою отставку с должности Айболита, обретение своей планеты и собственного транспортного средства, долгую дорогу сквозь космическое захолустье и счастливую встречу с обаятельными героями из 7-го Флота Империи Аратан. У меня аж скулы заболели от приклеенной фальшивой улыбки. Советник благостно кивал и подгонял меня точными вопросами. – А вот скажите, д'Эльта, что вы подарили мичману Жиро? – А-а, пустяки! Небольшой сувенир с моей родины, коробки с семенами волшебно красивых цветов, которые растут в заповедных местах устья нашей реки. Они называются лотос. На языке Содружества аналога нет. А что? – Да ничего особенного... Ваш подарок немного возбудил команды двух крейсеров ВКС Империи и заставил их сделать неверный шаг. Они продали зерна лотоса аграфам. – В интонации фразы советника явственно послышалось не высказанное "Черт побери!" А может, что и покрепче... – А могли бы предложить и своему императору! – Так за чем же дело стало? – понятливо улыбнулся я. – Я готов подарить императору одну коробочку... – Три! Как минимум. И не подарить, а продать! – подался ко мне сразу посерьезневший чей-то советник. – Можно и так... – протяжно сказал я, глядя ему в глаза. – Но у меня возникло легкое непонимание с флотской СБ... – Никакого непонимания нет и быть не может. – Решительно отрезал лорд. – Вы пользуетесь статусом гостя Империи и имеете самые широкие права и полномочия. У вас случайно не осталось грамоты, что вы носите титул "Завлаб"? Какого-нибудь документа с вашей планеты? – Именно и буквально, что я завлаб? И только-то? И это все, что вас интересует в моей богатой, насыщенной событиями жизни? – искренне вздохнул я. – Случайно осталась, но малая грамота. Вот такая. Я показал на пальцах размер удостоверения. – Понимаете ли, лорд, мы не таскаем личные дела, Почетные грамоты и разные сертификаты с собой на морские прогулки. Ну, что? Пойдем? Советник с облегчением и радостью вскочил на ноги. – На завтрак? – добавил я. Местный Доширак непонимающе посмотрел на меня, а потом расхохотался. *** В мою каюту на "Коровке" мы вошли сплоченной, шагающей в ногу группой. Я, советник, с ним два офицера в красивых, зеленых с золотом мундирах и аж шесть штурмовиков в черной броне и с оружием. Жуть берет, мурашки до самого копчика! – Первым делом, советник... А советника уже накрыло и потащило к пластмассовым поделкам в вазе. Он короткими шагами уже подбирался к ним и протягивал дрожащие ручонки. – Ц-ц-ц... Как нехорошо! Успокойтесь, советник, – это лишь муляж, пластмассовая фальшивка! Вот ваши коробочки. – Я приоткрыл дверцу сейфа и достал пять стеблей лотоса. – Три коробочки я дарю императору, а две придется купить. У нас не принято дарить четное количество цветов. Ведь это все же цветы, не так ли? Надеюсь, он знает, что с ними делать. В каждой коробочке может быть до сорока зерен. Кстати, сколько за них собирается заплатить Империя? Советник быстро оглянулся на своих людей, а затем прошептал мне на ухо сумму. Я охуе... Гм-м... Я был поражен. – Полковник! Кофр! – Лорд Дешако бережно уложил лотосовые стебли в металлический ящик с цепочкой и защелкнул замки. На лице советника явно читалось облегчение. Он что-то вполголоса проговорил своему полковнику. Я ухватил только "немедленно", "строгая охрана" и "старт, как только дадут сопровождение". Черные штурмовики окружили разряженных офицеров, и вояки дружненько так утопали могучей кучкой. Советник остался. – Бокал вина, лорд Дешако? – Я указал рукой на стоящую на столике батарею бутылок. – Ну-ка, ну-ка... интересно, что у вас тут? – Советник быстро, еле касаясь пальцами, перетасовал бутылки. – А-а, аварское сладкое... а вот это, пожалуй, подойдет. Я вам потом пришлю ящик моего самого лучшего вина, д'Эльта. – Премного благодарен... Ваше здоровье! После пары глотков я опять чуть не поперхнулся вином, вспомнив, как лорд Дешако шел к выставленным на стол фальшивкам. В тот момент он очень напоминал престарелого Дракулу, почуявшего чью-то кровь. Совсем мужикам эти семена мозги отбили… – А что, советник, получив и распробовав эти семена, вы не попробовали их взрастить? Никогда не поверю в такое раздолбайство и потерю бдительности! – Мы пробовали, д'Эльта, конечно, пробовали. Но – увы! Загубили семь семян и не получили ни малейшего результата. Ни малейшего! Все семена погибли, так и не дав ростка… А у вас как они растут? – Э-э, растут, знаете ли… Сами колосятся. Очень даже густо растут. Огромные лотосные поля там, в низовьях! Очень красиво, да-а… И жрут этот лотос все – и рыбы что-то в корнях щиплют, и птицы и кабаны. Эти и корни, и коробочки с зернами едят. – А люди, люди-то пытались вырастить этот цветок? Может, какие тайны там есть? Заметьте, завлаб, мы готовы щедро вознаградить знатока! Я хмыкнул. Селекцию ведут знатоки… Новый сериал можно сделать. Все планеты Содружества в очередь за право показа выстроятся! – Случайно знаю, лорд Дешако, что лотос очень трудно прорастить. Нужно нарушить защитную пленку зерна, пару раз врезать по нему молотком или надавить на семя пассатижами, потом долго держать в воде, на солнце вроде... Не знаю всех деталей. Ну, а в природе жрут его кабаны и птицы какие-то. Сами понимаете, какие условия у них в желудке и кишечнике. – Я хохотнул. – Рай в прямой кишке! Потом отлёжка в куче дерьма. Созревание, понимашь, в особо комфортных условиях. В говне, на солнышке. И только потом, если все это соблюсти, из этой мерзости вырастает цветок неземной красоты. Очень обидчивый, кстати. Если его тронуть рукой - как минимум сбросит оскверненный лепесток. А то и погибнет весь. А с какой целью вы спрашиваете? У вас есть кабаны, лорд Дешако? – Нет, – грустно сказал советник, – ваших кабанов у нас нет… А жаль! Я лишь сочувственно покивал головой и плеснул в его бокал еще вина. А заодно и себе. Мы сидели, откинувшись в креслах, улыбаясь друг другу и потягивая легкое винцо. Лорд Дешако немного ожил и с интересом осматривался. Он улыбнулся раскрашенной божьей коровке, а затем непонимающе уставился на декоративный щит с моими ключами от квартиры и прочими земными раритетами. – А это что такое, д'Эльта? Ваш герб? Я стукнул себя по лбу, подошел к висящей на переборке самоделке и снял красное удостоверение. – Вы хотели удостовериться, что я истинный завлаб, лорд? Вот моя малая грамота. Удостоверение и вправду утверждало, что я являюсь заведующим лабораторией Центра по условиям и охране труда. Ни больше, но и ни меньше. И, заметьте, – ни слова лжи и подтасовок! Чему свидетельствовала моя цветная фотография, большая мастичная печать и срок действия аж до 2017 года. Советник с интересом возил носом по документу. – Интересно, интересно... У нас не так. А вон та карточка с вашим портретом? – Это права. Документ, позволяющий управлять мне транспортным средством. – Космическим кораблем? – Побойтесь бога, советник! Мы только что вышли в космос. Я даже не знаю, когда смогу купить себе космический корабль. И, главное, где поставить гараж... Ну, ангар для него, – пояснил я свою мысль ничего не понимающему лорду. – Очень, очень интересно и в высшей степени познавательно! Только безумно жаль, что координаты вашей планеты утрачены... Жаль, да-а... А что вы собираетесь делать в ближайшее время, д'Эльта? – Ну-у, я... Большими мазками я стал набрасывать эскизы ближайших перспектив. Первым делом – приобретение необходимых учебных баз... – А каких? Разумеется, пилота! Потом, наверное, инженера. Повышение уровня знаний медицины. – Разумно, д'Эльта, но на все это потребуется не один год! И масса денег, но они у вас будут... Потом – не знаю... Хочется всего и сразу, но это же время, я понимаю. И немалое время на изучение необходимых баз. Возможно, я перелечу в Союз Калгари, "Божью коровку" и фрегат поставлю на ремонт и модернизацию, а сам буду учить базы. Вот только меня немного беспокоит моя нейросеть... Способна ли она поддерживать все то, что мне нужно? Лорд Дешако задумался. Потом он в осторожных формулировках начал говорить. Идея отремонтировать "Коровку" в Союзе Калгари в целом верна. Где же еще чинить и апгрейдить калгарианскую поделку? Да и по пути в Союз можно с выгодой заскочить в Центральные миры. К аграфам, например. А там предложить к продаже остаток семян лотоса... А то может произойти неприятная неожиданность... Нападение неизвестных и безжалостных пиратов на беззащитный грузовик, двухметровые дыры в корпусе, холод космического вакуума в безжизненной "Коровке", мертвое, покрытое инеем, тело молодого капитана и владельца корабля, вскрытый и пустой сейф. Ведь семенам лотоса космический холод не повредит, не так ли? Я содрогнулся и подтвердил. Ну, вот! А так все хорошо. И коробочки семян проданы за огромную сумму, и новая нейросеть заказана и куплена у самих разработчиков и производителей, да еще с ошеломляющей скидкой, и что еще? Еще медкапсулы новые нужны, и фрегат привести в порядок. Да и базы знаний по медицине! Да, медкапсулы! Где же их брать, как не у аграфов? Лучшие медики и инженеры. Старшая раса, как-никак. И базы знаний по медицине у них же, само собой. А вот насчет фрегата... А зачем вам этот фрегат? Ну, как же, советник? Фрегат – это скорость, маневренность, вполне приличная автономка и гипердвигатель. То есть – полная свобода, пока отремонтированная "Божья коровка" зарабатывает мне деньги грузоперевозками. Крейсер мне, положим, не нужен, но вот без фрегата современному молодому человеку и почетному гостю Империи просто никуда. Советник глянул на меня, потом ушел в себя, и его глаза затуманились. Я быстренько налил еще по фужеру вина. Советник выпал из нирваны и из нейросети. – Значит так, д'Эльта. Вы уже нам серьёзно помогли, пора бы и Империи пошевелиться… У Флота есть средний фрегат "Пила" девятого поколения. Назван так за свою устрашающую пушку, но это детали. Все, что вы перечислили, у него есть. Но до перехода Флота на технику нового поколения еще примерно год. Сейчас фрегат стоит на имперской планете. Можете его взять. Сдадите здесь ваш пиратский металлолом, подготовите к перелету ваш грузовик, и милости прошу! Ко мне в гости и за фрегатом, естественно. А использовать транспортник на грузоперевозках в Союзе Калгари – мысль просто блестящая! И решает проблему с вашим обучением. Теперь вы не привязаны к грузовику, не связаны сроками. Учитесь себе на какой-нибудь дивной курортной планете на здоровье. А на транспортнике пойдет экипаж добровольцев, жаждущий заработать кредит – другой. Под общей командой мичмана Жиро, например. – Он не пойдет... – Еще как пойдет! – Прозрачно глядя на меня, пообещал лорд Дешако. – Побежит просто, паршивец! Как от гильотины. Каюсь – я лишь заглянул в эти холодные глаза и тут же подарил советнику один стебель с коробочкой. Ему пригодится. А у нас, завлабов, четное число цветов не принято дарить. Тем более – мужику.Глава 7.
После моей встречи с этими двумя милыми стариками все просто закрутилось. Как в соковыжималке какой. О пьянке пришлось забыть напрочь. О бабах еще смутно помнилось... Я вплотную занялся "Божьей коровкой". Все остальное имело смысл отложить до визита к аграфам, как и посоветовал лорд Дешако. Грузовик как-то тихо, без фанфар, перевели в закрытый секторБазы, на стапели ремзавода. Военный инженер накидал мне расширенный план по модернизации "Коровки". Памятуя о том, что, собственно, я и собираюсь в Союз Калгари, чтобы модернизировать транспортник, я этот план несколько ужал, но от особо острых моментов было не отмахнуться. В первую очередь это касалось моей безопасности. Её нужно всемерно повышать. А значит, нужны новые искины на помощь Гридю в деле управления и обороны "Коровки", ревизия двигателей, усиление оружия, контрабордажные дроиды, турели внутри корабля и т.д., и т.п. Только коснись чего... Я с содроганием вспомнил яркую картину, когда аграф-абордажник плющит своим сапожищем мою грудь, пробитую плазменным разрядом, вскрывая сейф с коробочками лотоса. Жуть! И еще – что-то надо немедленно делать с грязью, годами любовно накопленной аварскими работорговцами. Бр-р-р! Терпеть ненавижу засаленную корабельную палубу. "До-ре-ми", – тихонько пропело в ушах... Секс по телефону прямо... "Мичман Жиро. Принять вызов?" Принять, чего уж там. – Стас, я в двухстах метрах от тебя. Можно зайти? Заходи, коль пришел. Мичман был непривычно серьезен. – Здорово, мичман! Сразу хочу сказать – я тут ни при чем... – Я знаю, Стас. К тебе нет, и не может быть никаких претензий. Ребята тебе так благодарны. Я один виноват, точнее – не виноват, точнее – я взял все на себя... – Так, ты успокойся, сядь, выпей вина... Ты знаешь, один человек так мне и сказал, что вы увлеклись... – Понимаешь, Стас, мы хотели... – Помолчи. Все я понимаю – хотели как лучше, а получилось как всегда. Бессмертная фраза на всех планетах, где есть разумная жизнь, но слабовато с разумом. Хоть продали-то семена с выгодой? – О-о-о! – Ясно... Так ты чего пришел? – Я отстранен от службы, Стас, но ценз, как ни удивительно, идет. Голову тут напрочь сломишь... Назначен к тебе на "Божью коровку"... добровольцем... на все руки от скуки. На три года. Могу десантником-абордажником, могу контрабордажником. Оружейником тоже могу. Кого тебе еще надо? Имею полномочия закрыть все твои вакансии такими же... добровольцами, мать его! Приговор – на три года. Я расхохотался. "Ты хочешь посмотреть мир, подружиться с девчонками с других планет, да еще и заработать? Тогда стань в шеренгу добровольцев на "Божьей коровке"! Ай да советник! Ай да сын собаки! Как закрутил ловко, молодца. – Тогда так, мичман. Слушай сюда. Люди мне очень нужны, а в первую очередь нужно... *** На Маттерну я все же смотался. Нашел приличный супермаркет. Не "гига" – "мега" какой, но вполне приличный. Купил там себе роскошный несессер, набрал всякой мужской бытовой химии и парфюмерии, затарился хорошей, добротной одеждой, в том числе и бельем... Да, а вы как думали? Владелец среднего транспортника, куча кредитов вроде, а у меня и трусов своих ведь нет. Обувь всякую тоже купил. Разорился на пару бронескафов – в космическом варианте и "Хамелеон" для планет. Заказал хороший, дорогой кухонный автомат, кучу картриджей к нему, несколько ящиков вина, деликатесы всякие. В общем – много что заказал. Целый контейнер получился. Удобно, что с доставкой никаких проблем нет. Только плати – через час получишь. Заодно заскочил в специализированный салон-магазин. Там долго толкался вокруг андроидов, нет – андронесс в этаких завлекательных мини-юбочках. Совсем уж слюни побежали, хотел закупить десяток дев для оттопыривания попок во время вытирания пыли и постилки коек, но подошел менеджер и все опошлил. Таких стюардесс берут только во дворцы и прочие хоромы, а мне надо вот это. Шоп-эсисстант щелкнул универсальным пультом, и к моим ногам подползло что-то вроде здоровенной, выше колена, улитки. – Уборщик на космических кораблях. – Равнодушно начал сейлсман. – Сверху размещен контейнер для антисептика и иных моющих средств, нога робота может поворачиваться на 90 градусов относительно контейнера для более широкого охвата очищаемой площади, отлично работает в невесомо... Я с тоской взглянул на безжизненно улыбающуюся мне красотку в мини-юбке, представил, как бы она выглядела без неё, вздохнул и оплатил десяток улиток-переростков. *** На ремзаводе базы ВКС творился шабаш пополам с вакханалией. Так мне искренне показалось. Бедная "Божья коровка" распахнула свои грузовые люки-надкрылья, возле провала в темный трюм, прямо в космосе, плавали связки боевых ракет, похожие на сигареты без пачки, на спине у бедного насекомого сверкала сварка, всюду бегали шустрые ремонтные дроиды. В общем, жизнь била ключом. А у меня вдруг заболела голова, и захотелось немедленно сбежать отсюда. Терпеть не могу ремонтов и переездов с перестановкой мебели! Стиснув зубы, я попытался прокрасться себе в каюту. Не получилось. Мичман Жиро уже притащил на "Коровку" трех комсомольцев-добровольцев и эмоционально их прессовал по какому-то поводу. Сбегу! Ей-богу, сбегу! А-а, мне же к советнику надо, фрегат получать. Но не срослось. Меня заметили, окружили и взяли на измор. Как, мол, да чё? А куда это ставить, а это куда ложить? В конце концов, я мягко и убедительно посоветовал куда ложить, твердо пообещал, что я лично положу нах, и подробно объяснил, чем врежу им по бараньему лбу... Как только залью на нейросеть и выучу назубок "Малые и средние корабли" и "Оружие средних кораблей и принципы стрельбы в космосе". А насчет фрегата – мне не рекомендовали отныне ходить одному, ибо это может быть чревато... Вот через четыре дня "Коровку" закончат, и полетим все вместе в гости к императору. А я – персонально к советнику. За обещанным фрегатом. С тем я и пошел в медотсек, учить свежую базу "Рукопашный бой. На планете и в космосе", любезно стыренную для меня мичманом Жиро из закромов десантного подразделения "Синей собаки". Между тем жизнь шла своим чередом, её же не остановишь. К нам на "Коровку" забежал сам адмирал Косгрейт. Посмотреть на ремонт, нахмурить мохнатые брови на экипаж, потрогать пластмассовые стебли с коробочками лотоса и поумиляться раскрашенной моделью транспортника. Он же и порекомендовал по окончании промежуточного ремонта "Божьей коровки" раскрасить ее в естественные цвета. Даже вызвал к нам на мостик начальника ремзавода и велел ему выписать краску. Начальник равнодушно сказал, что покраска изделия изначально предусмотрена для снижения отклика на облучение радаром, а какой пигмент присадить – пусть у хозяина голова болит. А я тут же поручил это дело мичману, у него голова непробиваемая – космический десант ведь! В общем, вылез я как-то из медкапсулы ("Традиции и правила этикета Империи Аратан", подарок адмирала), а ремонт-то и закончен! Пора двигать на имперскую планету. Полюбовавшись на свежую краску на палубе, панелях и новую плазменную турель на подволоке (кстати, только что окрашенную!), я переступил через слабо гудящую улитку, подбирающую чьи-то масляные следы, и появился в рубке. – Смирно! Владелец на мостике! (Другое дело! Сразу чувствуется флотский порядок и дисциплина. Но немножко покорежило это "Владелец". "Капитан" было бы явно лучше! Ничего, скоро будет...) – Вольно! И это, друзья, я ведь не офицер флота. Не надо тут это "Смирно!", "Равняйсь!", "Пошел на...", – смех. – Я не шучу. Вот вернетесь на свои корабли, там и будете упражняться в кукареканье. А у нас на борту принята доброжелательная, вежливая, уважительная атмосфера. В первую очередь – к такой бестолочи как я! – Снова смех, но уже поживее, более эмоциональный. – Да и я на мостике и на борту "Божьей коровки" не навсегда. Вот дойдем до Союза Калгари, и я вас оставлю. Будете зашибать кредиты, а я сойду на какую-нибудь красивую планету и буду учиться. Договорились? Ну, вот и ладненько. Мичман Жиро! Представьте мне экипаж. – Лейтенант Озири, пилот. Доброжелательный кивок, дружеская улыбка. – Главстаршина Фламен, сканер и связь. Повтор. – Капитан Боккар, инженер, щиты. Уважительный поклон. – Мичман Жиро, стрелок, противоабордаж. – И абордаж, естественно, мичман? Жиро с улыбкой пожимает плечами. – Это уж как придется, капитан-лейтенант завлаб д'Эльта! – Так, стоп! Откуда вы этого нахватались? – Ваш искин ведь мы кололи... – Экипаж, слушай мою команду! Об этом отныне и навсегда напрочь забыть! Мое имя – Стас д'Эльта, и все тут. Ясно? Все это – и капитан, и завлаб, – дела давно минувших дней. Да и не здесь все это было, а у меня на родине. Мне от этих этикеток ни тепло, ни холодно. Пока я всего лишь хозяин этого транспортника и посредственный медик. Но обещаю – еще до границ Союза буду вполне себе ничего. Так что, если у кого будет поцарапан пальчик – милости прошу в медотсек. Дружеские, понимающие улыбки. – Все, хватит на этом, прекратили. Доклад? Кто? – Капитан Боккар. Я тут оказался самым старшим офицером. Промежуточный ремонт закончен. Аппаратура управления и связи проверена, карты и обстановка получены, искины закреплены за направлениями, программное обеспечение обновлено. Двигатели в порядке, топливо взяли, энергощиты на режиме. Оружие проверено и дозаряжено. Продовольствие по штату, пищеблок в норме. Система жизнеобеспечения проверена и отлажена. Груз отсутствует. О состоянии медотсека информация отсутствует... – В норме, расходники по штату... – Корабль к бою и походу готов, д'Эльта! – К бою не надо, грузовик не крейсер. – Извините, двенадцать лет выслуги, привычка... – Ну, что, пилот Озири, двигаем? Курс на столицу Империи. *** Лейтенант Озири закоченел на своем ложементе, переговариваясь с диспетчером Базы по сети и осторожно выводя "Божью коровку" на предстартовую трассу. Периодически пищал сканер радиста, на лице Жиро быстро сменялись зеленые, оранжевые и красные отблески прицелов противокорабельных пушек и ракет, на своем боевом посту вздыхал инженер. Вдруг, через динамики, а не на нейросеть, пришел вызов. – Диспетчерская служба вызывает хозяина среднего транспортника "Божья коровка" Стаса д'Эльта! Старший диспетчер вызывает... Я поборол оторопь. – На связи, старший диспетчер! – Скажите, д'Эльта, а что за зверь такой эта ваша "Божья коровка"? Добровольцы насторожились. – Это ма-а-ленький, славный такой жучок, диспетчер, красного цвета с черными пятнышками. Глядя на него, душа радуется! А в чем дело? – Кто вас красил, д'Эльта? – Как кто? Ремзавод, естественно! Образец для нанесения краски ему был дан. Я с недоумением посмотрел на мичмана Жиро. Ему я и давал раскрашенную модельку. Мичман усердно прятал глаза. Комсомольцы-добровольцы пофыркивали и отворачивались от моих ничего не понимающих взглядов. Меня стали терзать смутные... впрочем, это уже где-то было. Нехорошо зачесался копчик. – Славный жучок, говорите? – в диспетчерской, уже не скрываясь, во весь голос хохотали двое. – Бо-о-ожья ко-о-ровка? Аха-ха-ха! Да это вчерашний ужас всего Содружества, д'Эльта. Пиратский корабль "Красный череп"! Узнаешь? Я с недоумением оглядел перхающий экипаж вежливых, доброжелательных единомышленников-добровольцев. – Старший диспетчер! Вы можете кинуть мне картинку грузовика? – С удовольствием! Я уже выложил её в "Галанет", там уже куча просмотров и комментов! Держите, капитан Красный череп. Вдоль серой брони рубки поднялся двухметровый виртуальный экран "Галанета". На фоне звезд и чернильной черноты космоса, ярко, как в павильоне киностудии "Мосфильм", светилась отраженным светом красная спинка "Божьей коровки". Впрочем, уже нет... От милого насекомого ничего не осталось. Я не знаю, кто в этом, в конечном счете, виноват – мичман Жиро, давший команду покрасить корпус в цвета насекомого и напутавший с расположением черных пятнышек или безмозглые дроиды-маляры ремзавода, наляпавшие краской где попало, но результат был один. Вместо радостной, пятнистой спинки невинного крошечного насекомого, в зловещей черноте ледяного пространства ярко горел знаменитый и ужасный Красный череп. Он пристально смотрел куда-то за ваше левое плечо своими черными пустыми глазными впадинами и угрожающе скалился, сволочь, как лагерными металлическими фиксами, шеренгой кормовых пусковых установок ракет средней дальности "Конус", дисциплинированно выцеливающих пустоту за дюзами корабля. – Охренеть – не встать! Малевич со своим черным квадратом бы удавился, супрематизм ему в едало! Такое под силу только Петрову-Водкину, пожалуй... И то только после целого пузыря "Жириновки"... – Я еще раз глянул на Красный череп и содрогнулся. – Литрового, век воли не видать, а то еще и мало будет...Глава 8.
Мало сказать, что я был зол. Еще как зол, но, главное, я был обижен на свой экипаж. Но потом понял: опять сработала эта чёртова формула. Хотели, видать, как лучше, а получилось... Получилось, как получилось. И неплохо получилось, кстати говоря. Я еще раз кинул взгляд на Красный череп. Такое впечатляет, знаете ли... Поможет ли эта живопись нам в дороге? Не знаю. Но наверняка заставит любого пирата вздрогнуть и три раза подумать, прежде чем отдать приказ напасть на "Коровку". Поскольку мы еще не ушли в прыжок, быстро скачал из сети пару ссылок на "Красный череп". Ничего особенного – пират, Фронтир, крайняя жестокость и тяга к съемкам видеосюжетов о массовых казнях и космических атаках. Уничтожен во время специальной операции флота, которому надоело прибирать за Черепом трупы... Тут я заметил, что пальцы без моего участия приглушенно отбивают какой-то ритм, а губы издают негромкое мычание. Там – тарам та – та – та татам, там тарантам та – та – та... Как там было-то? Океан бурчит угрюмо... Нет, не бурчит. Ворчит, во! А дальше? А дальше было вроде бы так: Океан ворчит угрюмо, Шумно бьет волной в борта. По волнам несется шхуна «Бранденбургская звезда».Это шхуна капитана Джо Кровавое Яйцо. Словно жопа павиана Капитаново лицо...
Во, точно! Джо Кровавое Яйцо! И в этом мы обогнали Содружество с его Красным черепом. Века, эдак, на три с гаком... Это какой пиратище был, что до сих пор про него подростки на расстроенных в хлам гитарах в подъездах матерно-романтические баллады поют. И я, довольный как слон, во весь голос проорал до конца всю песню. Причем на русском языке. Ошеломленные добровольцы, выкатив на меня глаза по семь копеек и открыв рот, безмолвствовали. – Это военный марш с вашей Родины? Боевая песня? – громко сглотнув, наконец-то прорезался мичман Жиро. – В общем-то, да... – скромно ответствовал я. – Про древнего пиратского капитана, который бороздил теплые моря моего мира три с лишним века тому назад на парусном бриге... Или на корвете, каком... Его, кстати, звали Джо Кровавое Яйцо. Это примерный перевод. Похоже на Красный череп, не так ли? – Да уж... Просто мороз по коже от этих воплей и тяжелого ритма... – пробормотал всегда тихий и неприметный главстаршина Фламен. – Коридор разгона чист, капитан. Можно прыгать. И мы разогнались и прыгнули. В полном подавленном молчании... Лишь я удовлетворенно улыбался. Правильно ведь сказано – в каждой шутке должна быть доля шутки! *** – Ваши бумаги, пожалуйста... Так... сдан на базу 7-го флота трофейный фрегат, корешок премии за пиратский экипаж... Перечень трофейного имущества и оборудования... Отметка Базы о приёме на хранение и реализацию... Все верно, поздравляю вас с победой, так сказать. И с новым трофеем. Мы уже получили указание из Имперской канцелярии о передаче вам фрегата "Пила", д'Эльта. Будете смотреть? Ну, пошли. Да, на это надо смотреть! Это надо видеть. Фрегат был на площадке базы ВКФ Империи. На территории столичного Арсенала. Больше всего корабль был похож на семидесятиметровый, с зауженной и слегка загнутой вниз передней частью черный пульт от телевизора. Причем по цвету и фактуре его поверхность больше всего смахивала на крашеный "черным металликом" капот бандитского "Мерседеса". Или губернаторского. Как вам больше нравится. Эдакая "Ночь с изморозью". Высотой он был метров до восемнадцати к корме, и шириной на десяток метров больше. Там же. Какие-то шишки, как кнопки пульта, пятнали его спину. Впереди, как окошко для IR-датчика пульта, виднелся черный бронепласт рубки. Впрочем, было видно, что при необходимости остекление рубки полностью закрывалось бронестворкой. – Это чёрное угрёбище и есть фрегат девятого поколения "Пила"? Вы ничего не напутали? – А вы что, д'Эльта? Ожидали здесь увидеть "улей" матки Архов размером с малую планету? "Пила" это, "Пила"... Проверять будете? Я вызвал пилота. Я взглянул на своего лейтенанта Озири. Он, молча улыбаясь, на секунду прикрыл глаза. – Конечно, будем. И пострелять бы нам. Говорят, на фрегате какая-то уникальная пушка. – Да уж, уникальная... – сумрачно усмехнулся подошедший арсенальский пилот. – Картечница чёртова. Три техника одну эту дуру стокилограммовую сорок минут чистят и полчаса заряжают, а все для того, чтобы она в доли секунды свой контейнер на девятьсот бронебойных болванок выплюнула... А на корабле три таких пушки. – Один у пушки всего контейнер-то? – недоверчиво спросил я. – Да нет. Шесть их, с разными видами боеприпасов. Это мы на тестах отстреляли всего лишь один. И то техники с дерьмом нас чуть не съели. Ну, полезайте, что ли... Не знаю почему, но люк аппарели был ближе к корме, в выемке подбрюшья машины. Наверное, такое расположение было увязано с горловинами топливных танков, входом в трюм или в шлюз, и рассчитано на использование как в космосе, так и на земле. Не знаю, не спец. Но нам пришлось здорово пригнуться. – Загрузились? Прошу в рубку. Два пилота, не обращая на меня особого внимания, увлеченно топали впереди и о чем-то активно переговаривались. Я неторопливо шел сзади и с интересом осматривался. Повсюду царила армейская простота, лаконичность и скромность. Особенно это бросилось в глаза при виде покрашенного шаровой краской люка с надписью: "Не влезай, убьет"! С тоской вспомнив землю, я грустно вздохнул. Наконец мы дошли до рубки. Три ложемента стояли латинской "V", повернутой по ходу фрегата на сто восемьдесят градусов. Мне указали на задний левый, велели пристегнуться и ничего не трогать. Потом пилоты долго щелкали какими-то тумблерами и на два голоса куковали с диспетчером. Мне стало скучно, но неожиданно что-то загудело, на меня навалилась жуткая тяжесть, и картинка в бронестекле рубки решительно изменилась. Лейтенант Озири что-то одобрительно проворчал. Через несколько минут таких мучений, мы оказались в космосе. Я это сразу заметил по легкости в членах и поплывшему куда-то планшету пилота. Впрочем, он его тут же поймал. Час, наверное, мы спокойно висели в космосе. Или мчались куда-то. Это было не понять. Наверное, мчались все же. Звезды в бронестекле немного поменяли свою позицию. Потом пилот с базы повернулся ко мне. – Будете стрелять, д'Эльта? Мы на флотском полигоне. Я, как китайский болванчик, закивал головой. – Возьмите вон ту штуковину с тубусом и двумя ручками, притяните к себе и посмотрите в тубус. Там вы увидите прицельную сетку и мишени. На правой рукоятке кнопка "Огонь". Не увлекайтесь! Помните, что у вас в руках "Пила". Я возбужденно засопел, подвел тугую штангу пульта управления огнем к себе и ввинтился лицом в голенище тубуса прицела. Мужику только дай пострелять! А больше ему и ничего не надо. Кроме глаженой рубашки, тарелки борща с чесночными профитролями, рюмки очищенной под холодец с хреном и хреном по деревне... Я хотел сказать – и дружбы между мальчиками и девочками, вот! На расстоянии... а хрен его знает, на каком расстоянии – сетку прицела-то я не изучал! В общем, на каком-то расстоянии от меня на фоне черного бархата космоса, хорошо освещенные солнцем, плыли, медленно вращаясь, металлические обломки космического корабля. – Ну, видишь цель? – нетерпеливо спросил пилот. – Огонь! *** Всю дорогу до избушки советника я лишь мягко улыбался и довольно щурился. Меня грели счастливые воспоминания. – Огонь! Ласково и нежно нажимаю кнопку огня. Пару секунд слышится повышающийся в громкости свист раскручиваемых боевых блоков пушек. Потом короткая тряска корпуса, вой и грохот скользящих по направляющим транспортных лент подачи боеприпасов, и откуда-то сверху в поле прицела на долю секунды мелькнула и тут же исчезла светлая трасса. Как на мгновенье включенный в ночи луч мощного фонаря. А спокойно летевшие до этого здоровенные куски металла мишени вдруг резко закрутились, пошли вверх и вниз по дуге, а вокруг них появились блестки мелких обломков, металлического мусора и ошмётков. Класс! – Цель поражена! Если бы это был, к примеру, вражеский эсминец, то вам, д'Эльта, уже нужно было бы лезть в скафандр и озаботиться сбором хабара с трупов. Еще хотите? Ну, давайте, голубь мира вы наш... После посадки на базе я, глуповато улыбаясь, сказал: "Хочу-хочу-хочу! Беру! Заверните"! А недовольным моим молодецким размахом технарям я выписал такую премию, что наземные трутни весенними мухами полетели обслуживать и перезаряжать пушки. А вы говорите! К каждому нужен свой подход. Так, о чём это я? Ах, да! Советник... Первым делом он, конечно, спросил, как это мне удалось так удачно перекрасить "Божью коровку" под самый жестокий пиратский корабль на Фронтире? Об этом сплетничает весь Галанет. Я ответил, что художника всякий жлоб готов пнуть, нет бы помочь материально. Посмеялись. Потом лорд согнал улыбку и продолжил. – Кстати, помочь материально… Деньги из Казначейства поступили вам на счёт, д'Эльта? Еще на Маттерне... Хорошо. Сумма вас устраивает? Более чем... Замечательно. Что? И фрегат? Ну вот, а вы сомневались. Еще вина? Мы с удовольствием поговорили еще. Я был в восторге от своего приобретения, а лорд Дешако от своего. Видимо, коробочки лотоса пришлись к месту. – Чудесное вино, лорд Дешако! А можно ли его мне прикупить в дорогу? Как? Обещанное вино еще не пришло ко мне? А-а, наверное, посылка опоздала и прибыла на базу 7-го флота уже после нашего отбытия. Ничего страшного, догонит меня здесь. Между прочим, это вино с собственных виноградников лорда. Я получу его столько, сколько мне надо. А вот интересно, лорд, что пользуется спросом в Центральных мирах? Я с удовольствием купил бы партию вашего вина и продал бы его у аграфов. Советник на минуту ушел в себя. Потом его глаза прояснились и блеснули задором. Есть вино! И хорошего урожая, с эксклюзивного участка виноградников, особо удачного по солнцу и теплу года. Не стыдно взять и в Центральные миры. А аграфам и вправду не мешало бы предложить немного деликатесов, например – местного мёда и чищеных орешков. Возьмете? Да с удовольствием! Пустой же трюм, возьму, сколько влезет. И деньги, потраченные на меня Империей, частично в неё же и вернутся. Не так ли? А за свою прибыль я не боюсь! Вино, мёд и орехи! Да я их и сам выпью и съем с удовольствием. Потом советник долго расспрашивал меня о фрегате и моих впечатлениях от него. Я с восторгом поделился ими, только высказал легкое недоумение тем, что так непродуманно осуществляется обслуживание и перезарядка пушек. Да и выказал своё недовольство казарменной простотой "Пилы", её серыми интерьерами. А ведь мне в них жить! И не один год... Лорд Дешако вновь ушел в себя и в недолгие переговоры по нейросети. Потом он адресовался ко мне. Оказывается, по недосмотру закрепленного за фрегатом персонала, на нем не были расконсервированы дроиды, призванные обеспечивать работу всего оружия корабля. В том числе и ракетного, и энергетического, и упомянутые в разговоре рельсовые пушки. Это наша вина, и все будет немедленно исправлено. Я вспомнил премию технарям и лишь улыбнулся. Вот прохиндеи! А что касается скромных бытовых условий, то это ведь боевой корабль, а не роскошная яхта... Я замахал руками. Что вы, лорд! Я человек скромный, и мне не нужна яхта. Но, так получилось, что деньги у меня есть, а потратить их некуда. Может, я оплачу услуги дизайнера и специализированной фирмы, а они мне сделают и каюту побольше, и койку пошире, и кухонный комбайн поставят получше, и вообще – облагородят помещения? Облагородят? Пожалуй, да... Это можно, и это правильно. А герб на борт корабля не надо? А вот герба не надо. Это здесь, в Империи, он для кого-то еще нужен и важен. А там, в Центральных мирах и в Союзе Калгари, герб может вызвать лишь никому не нужное оживление и непонимание. Это верно, завлаб д'Эльта. Есть ли герб на борту корабля, нет ли его – это не главное! Главное, чтобы он был в сердце... Я так растрогался, что подарил советнику еще одну коробочку. У меня осталось еще двадцать семь стеблей... *** Одним из важных для меня вопросов было немедленное желание купить и изучить базы "Пилот малого корабля", "Средние корабли" и их оружие, двигатели, навигационная, разведывательная и другая аппаратура, связь и прочие дисциплины, чтобы честно претендовать на сертификат полноправного пилота моего фрегата. Я об этом прямо и спросил советника. А он адресовался прямо в имперскую Академию наук. Дескать, у него самого есть только общее представление о проблеме, но нет понятия о частностях. Выслушав собеседника, лорд Дешако обратил свой взор на меня. – Видите ли, д'Эльта... Базы по медицине, инженерным дисциплинам и кое-что еще действительно лучше покупать у аграфов в Центральных мирах. Там они просто лучше по качеству и широте представленных знаний. Все же снимают эти базы не с мусорщиков на Фронтире, а с высокоуровневых специалистов Старших рас... А что касается пилотских баз... Фактически они единообразны по всему Содружеству. Навигация, двигательные установки, оружие, сканеры – одни для всех. Тут только есть одна особенность – на корабле какого поколения вы летаете? В Империи в основном флот вооружен боевыми кораблями восьмого поколения. Ваш фрегат – девятого. В Центральных мирах боевая техника двенадцатого поколения, на Фронтире – пятого-шестого... Понимаете? Если вы выучите базы знаний и получите сертификат "Мастер-пилот", то одно-двухуровневых баз, идущих в комплекте с фрегатом "Пила" на его технику и оборудование, будет вполне достаточно даже на Центральных мирах, не говоря уже о Союзе Калгари или Фронтире. Так что спокойно можете покупать себе базы в столичной "Нейросети". Предупредить их? Я обрадовано затряс головой, конечно предупредить! Просто таки немедленно! От вас я иду прямо к ним. *** В "Нейросети" ничего особого не произошло. Правда, они долго наезжали на меня с предложением сменить моего шестого "Медика" на что-нибудь посовременнее, миллиона этак на полтора по стоимости. Но я отбился. Сказал, что деньги есть, но это не горит. Построю себе самую современную сетку в Центральных мирах, со скидкой. Нейроспекулянты подавленно отстали. Закачали мне целую кучу баз и злорадно пожелали мне её быстрее освоить на моей шестерке с уклоном в медицину. Они не знали, болезные, что у меня на фрегате стоит универсальная медкапсула "ЖМ-9МТУ", которая может не только оторванную ногу восстановить, но и базы с разгоном помогает учить со страшной скоростью. А моего третьего уровня медицины наладить капсулу хватит. А не хватит – я заведующего имперским здравоохранением приглашу. Её наладить и индивидуальный разгон подобрать. Я такой! Как был завлабом, так и остался. И семена лотоса есть еще в закромах и по сусекам. Так я и сделал. "Божью коровку" отправил на личную планету советника, грузиться дарами полей и огородов, а сам на десять дней залег в продвинутую медкапсулу на борту моего нового фрегата, который отделывали и подгоняли под требования трехзвездочного отеля молодцы из одной продвинутой столичной фирмы по глубокому тюнингованию с кренгованием. Или правильнее сказать "рестайлингу"? Не знаю – я уже сплю в камере как медведь в берлоге. То есть, учусь, конечно. Короче, как писали на своих койках дембеля во флотской базе в Поти: "Не кантовать!" "При пожаре выносить в первую очередь!" "Особо ценное имущество флота России!"
Глава 9.
Творцу, как утверждали потом в библии учетчики его трудодней, понадобилась неделя, чтобы создать Мир. Меня тоже подняли из капсулы ровно через семь дней. Я хмуро поинтересовался – какого, мол, чёрта? Мне пояснили, что переделка интерьеров фрегата закончена, "Коровка" вернулась с грузом вина и закуски в трюме, а мне удалось усвоить закачанные базы на "троечку", то есть до третьего уровня, вполне пригодного для получения сертификата "Специалист-пилот". Пора сдавать экзамены и получать профессию пилота малого корабля, принимать под свою руку "Пилу" и дергать в Центральные миры. Остальное – и дальнейшее изучение баз знаний, и развитие навыков, – уже в дороге. Больше в Империи Аратан ничего не высидишь. Так я и сделал. За сутки сдал практику в симуляторах Центра виртуальной аттестации, потом – на орбиту, где под протокол порулил своим ботом около "Божьей коровки", потом снова на планету, похвастался успехами в Центре, получил сертификат, все полагающиеся записи в карту ФПИ и маркеры на нейросеть. Офицеры из экипажа порекомендовали мне подписаться на проекты Содружества "Спасатель" и "Демилитаризация", объясняя это тем, что иметь в собственности неконверсионный фрегат девятого поколения простому гражданскому пилоту – непозволительная роскошь, а будучи участником этих проектов, я даже крейсер могу иметь с тяжелым вооружением. Потом. Как-нибудь. Но право такое имею. Затем я с удовольствием осуществлял прием теперь уже юридически полностью моей "Пилы". Ввел коды доступа искину, он меня признал хозяином и пилотом, а я пообещал ему прикупить одного-двух помощников на управление оружием, щитами и прочей ерундой. Ведь профильных специалистов у меня в штате "Пилы" не было и не предусматривалось в ближайшее время. Прошелся с представителем фирмы, делавшей рестайлинг, по кораблю, все одобрил, все понравилось. Нет, на самом деле! Человек я простой, не испорченный роскошью. Последнее транспортное средство, которым я владел, – трехлетка "Шевроле-Ланос". А у неё, сами понимаете, ни пушки, ни каюты, отделанной деревом "морзелетто", ни роскошного комбайна в кают-компании не было. Не проверяя, закрыл последние счета, и, надувшись от гордости, связался по сети с лордом Дешако. Хотел, понимашь, нанести ему прощальный визит. Ага, на "Пиле". Но с печальным звоном хрустальная мечта разбилась. Поездки в гости на имперской планете первого ранга на боевом фрегате девятого поколения категорически не приветствовались. Пришлось ограничиться воздушным поцелуем лорду и горячим приветом императору. С тем я и отбыл на орбиту. Теперь я с полным правом расположился в центральном ложементе "Пилы" и управлял фрегатом сам. Впрочем, лейтенант Озири был за моей спиной. На всякий случай. Но он прокатился со мной просто за компанию. За весь недолгий полет лейтенант не издал ни звука. То ли нечего было критиковать, то ли от страха не мог вымолвить ни слова... Кто знает. Наконец, я увидел свою "Коровку". Она заранее подняла подкрылки палубы "А" для стоянки малых кораблей, ботов и прочих шаттлов, и я, таким образом, пресловутый образ "Красного черепа" вживую не увидел. Искин "Божьей коровки" Гридь предложил свою помощь в посадке, но я вежливо отказался и сам притер "Пилу" на отмеченные лампочками посадочные захваты. Это было захватывающее дело! Оглянувшись с гордой улыбкой на лейтенанта Озири, я успел заметить его побелевшие пальцы, стиснувшие подлокотники ложемента, расширенные зрачки и кривоватую улыбку. – Нормальная посадка, Стас! Несколько высоковата была скорость на глиссаде, и э-э... Нормальная посадка, одним словом. Стихли антигравы фрегата, и мы выбрались на палубу грузовика. Там нас уже ждали ехидно улыбающиеся добровольцы. Я с недоумением посмотрел на них. Улыбки враз исчезли. – Поздравляем с прибытием, Стас! На своем новом корабле и вполне самостоятельно! – серьезно сказал мне капитан Боккар. – Надеюсь, у вас все в порядке? – Конечно! А что это вас так развеселило? – подозрительно спросил я. – А это мы побились об заклад... – пряча глаза, пробормотал мичман Жиро. – Но, судя по всему, проиграв – выиграли все... Я помотал головой. – Кучеряво излагаешь, мичман! Ну, как вы тут? Слетали успешно? – Да, Стас, и слетали, и загрузились успешно. Какие будут распоряжения? – А распоряжение одно. Сейчас попробуем по стакану вина, орешков с мёдом, потом я в медкапсулу, а вы на маршрут. Летим в Центральные миры! Прямо на столичную планету, во как. У нас поручение – доставить в посольство Империи вот этот баул почты. – И я ласково пнул черный, раздувшийся от своей значимости и гордости за порученное дело здоровенный мешок, весь простроченный толстой оранжевой нитью и обвешанный бесчисленными печатями. *** За две недели перелета в Федерацию Галанте, на столичную планету Аграфов, я успел многое. Серьезно, до пятого уровня, подтянул свои основные базы. Теперь мне ничего не мешало замахнуться на категорию "Мастер-пилот малого корабля". Несколько раз после выходов из прыжка в заинтересовавших нас системах со сложной маршрутной обстановкой и непростой навигацией, мы с лейтенантом Озири прыгали в "Пилу" и отрабатывали различные учебно-боевые задачи. Дошли и до заданий повышенной трудности из курса тактики аратанского военно-космического флота. Это мне многое дало. В частности, подтвердило мое намерение добавить под командование искина "Пилы" еще пару искинов, которым можно поручить щиты, например, сканеры, оружие, в конце концов, если я буду полностью занят управлением фрегата. Во время тренировочных полетов я настрелялся по самое "не хочу". Озири показал мне несколько грязных приёмчиков, которые он подсмотрел у всяких бандюганов на Фронтире. Мне особенно понравился один. Представьте, что вы во все лопатки удираете от преследующего вас врага. Скажем, от эсминца. На самом деле убегаете или этим драпом заманиваете его в ловушку – не суть важно. Всю энергию, естественно, на кормовые щиты, по ним, мерцая фиолетовыми кляксами разрядов, бьют снаряды. Щит садится примерно до сорока процентов. Хватит пока – нужна небольшая страховка. А далее – вы имитируете попадание, выбрасывается заранее размещенный на корме мусор, газовая струя из приготовленного баллона, вы заметно сбрасываете скорость и начинаете кувыркаться через нос. Это самое трудное, пожалуй, одновременно врубить достаточный разновекторный импульс на кормовом и носовом маневровом двигателе так, чтобы закувыркаться и не сойти с принятого ранее курса. Даете капитану пиратского эсминца пару секунд, чтобы оценить обстановку: цель теряет ход, парит, хаотично вращается, с неё сыплются клочья. И-и – раз, и-и – два... И пока вражеский капитан орет у себя в рубке: "Прекратить огонь! Абордажной команде готовность! Штурмов...", вы завершаете очередной разворот – и-и три! – и стабилизируете "Пилу" кормой по курсу движения, а пушками на пирата. А потом все очень просто – очередь из трех пушек по сорок снарядов на ствол... Больше и не надо – его щиты гарантированно упадут. И на последние ноты прощальной арии пиратского капитана, его высокое знаменитое теноровое си-бемоль в верхнем регистре: "...ику – на абордаж!", приходятся ваши грустные слова: "А вот теперь – пилите, Шура, пилите!" Кто такой Шура? Я еще не познакомил вас – это искин "Пилы". Мог ли я назвать его иначе? После знаменитой фразы Паниковского – безусловно, нет! И Шура Балаганов с энтузиазмом пилит всеми тремя пушками. Верите ли – я не один раз стрелял на тренировках из пушек по немалым таким астероидам, – только облако пыли вырастает, а потом из него, в лучшем случае хаотично вращаясь от ударов снарядов, выплывает этакий обглодок сердцевины яблока, гораздо меньший, чем рисуют у нас на девайсах фирмы "Apple". Но я расхвастался! Видели мы во время тренировок и печально знаменитые "кладбища кораблей". Даже подходили к одному поближе. Но в бредущую куда-то по своим делам свалку битых боевых кораблей не полезли. Битые-то они битые, по облучение нас сонарами мы засекли. А пуски ракет и стрельбу из пушек провоцировать не хотелось. И вообще, свалки эти – грустное место. Недаром участников программы "Демилитаризация" мусорщиками дразнят. Хорошо еще, что не "ассенизаторами"... Наломавшись за день, я полез ночевать к себе на "Пилу", в капсулу. И отдохну хорошо, и подучусь с гарантией. Центральные миры уже на расстоянии двух прыжков. *** Пока я лежал в капсуле, нас дважды проверяли крейсерские патрули аграфов. Мы вошли в цивилизованный космос... Выбравшись из капсулы, я увидел кислые рожи экипажа. – Эй, вы чего? Съели чего-нибудь слабительного? – Да нет, Стас... С аграфами потолковали... Высокомерные сволочи. Тебе еще эта радость предстоит, наешься выше крыши. – А вы сами смотрите на них как на дикарей. У вас дипломатическая почта. Отдадим вот и свалим. Не к ним, в конечном счете, летим ведь. – А груз в трюме? – Груз – это моя забота, инженер. У вас есть чем заняться во время стоянки? Вот и займитесь по своим заведованиям. И на станцию лишний раз не суйтесь. Все у нас на борту есть. Включая надувную чернокожую красавицу. Где она, кстати? Вот заодно и разберитесь, капитан. Лейтенант Озири! С посольством связались? Отвезете меня на боте. Конечно, наш вроде бы "дипломатический" баул с почтой был всего лишь фикцией. Поводом, чтобы законным образом попасть в Центральные миры и в посольство Империи Аратан на столичной планете сволочных аграфов. Самое ценное, что было в посольской вализе – мои стебли с коробочками лотоса. Ровно двадцать штук. И рекомендательное письмо от лорда Дешако к послу. *** – Так, – посол отложил письмо на гладь пустого стола и уставился на меня сквозь монокль. Конечно, зрение у него было нормальное, те же капсулы аграфов вопрос решали кардинально. Но – монокль! Незаменимая для дипломата штука, когда надо взять, например, паузу, чтобы что-то обдумать, тщательно протирая монокль специальной салфеточкой. – И чем бы мы могли вам помочь, д'Эльта? – Там в письме указан один челов... простите, аграф. Не могли бы вы договориться о моем визите к нему по поручению лорда Дешако? – Это я уже понял. Еще? – Хм-м... Мыслилось, что остальное предоставит мне этот челов... простите, аграф. Но вы правы, наверное... Я собираюсь приобрести здесь штучную нейросеть и необходимых симбионтов, медкапсулы последнего поколения, инженерные и медицинские базы высокого уровня, да много что еще... И кое-что продать. – Это решаемые вопросы, и посольство поможет их исполнить. Но вы правы – лорд Великого Дома, который упомянут в письме, сделает это, едва пошевелив одной бровью. Вам придется подождать. За пределы посольства пока лучше не выходить. Вам есть чем заняться? Могу предложить пару познавательных аграфских баз, коль вы коллекционируете их. Я вздохнул – опять в спячку. Это начинало становиться вредной привычкой. А что еще предстоит впереди! Хочется просто рвать и метать! – Давайте ваши базы, посол. Пошел в койку! *** В общем, А.Б. Пугачева была в целом права – если долго мучиться, что-нибудь получится. Через четыре дня (а раньше было ну никак нельзя!) меня принял седой аграф в роскошном серебристо-жемчужном лапсердаке и с павловской косицей, спускающейся до лопаток. Он благосклонно покивал головой передаваемым мною приветам от лорда Дешако и с энтузиазмом снулого леща уставился на меня. – Высокородный, я рад сделать вам ряд коммерческих предложений. – Ни малейшей реакции. Он не снулый лещ. Он лещ горячего копчения. Точнее – холодного. – Я могу предложить вам двадцать коробочек с семенами растения, известного у меня на родине как лотос. Недавно две подобные коробочки были проданы вашему консулу в Империи Аратан. Тут мужика пробило почти на судороги. Как таракана на нижний брейк от глотка дихлофоса. Он вскинул голову, прикрыл глаза и сплел пальцы рук. – Продолжайте... – Продолжаю. Но дело вот в чем. При погрузке я сунул коробочки с семенами в какой-то ящик с вином. Или в мешок с орешками кажьюиро. А возможно – в бочонок с мёдом... Ушастый лорд открыл глаза. Это был поступок! – Не играет роли. Ваши товары будут приобретены по заявленной вами цене. Все товары. Далее... – Далее, так далее. Чем дальше в лес, тем толще... хм-м... норма прибыли. Я тоже собираюсь закупить у Великого Дома... хм-м? Но аграф сделал жест, мол, пропускай наименование и сыпь дальше. Ну, что ж... Хозяин – барин. – Я собираюсь закупить и установить себе индивидуальную нейросеть с необходимыми и достаточными имплантатами или симбионтами. Продвинутые инженерные и медицинские базы знаний, медкапсулу последнего поколения, да вот полный список, Высокородный, чтобы не отвлекать вас от возвышенных мыслей благородного мужа... Мужик остро взглянул на меня, но Акунина в Центральных мирах еще не публиковали, а издательство "Захаров" еще не имеет здесь своего фирменного магазина. Так что перебьется... Надоел он своим чванством. – Средства, предназначенные на мои покупки, естественно, списываются с моего гонорара. Каким, кстати, вы его видите? Мужик пожевал губами. – Весьма и весьма значительным. – Вот и чудесно, Высокородный! Значит, пара кредитов у меня останется? Хотелось бы бросить в трюм что-нибудь для продажи этим дикарям в Союзе Калгари. Аграф снова прикрыл глаза. Вопрос был решен. – Вы готовы, д'Эльта, предоставить образцы семян? – Он сразу поднял ладонь в отрицательном жесте. – Мёда и остального не надо! – Да, вот они... Захватил с собой случайно одну треснувшую коробочку. Ну, не выбрасывать же её? Седоголовый ушастик широко распахнул глаза и громко сглотнул. Я вежливо улыбнулся. *** Через пару дней я опять вернулся на "Божью коровку", где дроиды-погрузчики грабили трюм под присмотром двух молчаливых аграфов. – Мичман, присмотри за этими снеговиками. Дальше трюма их никуда не пускать! Ясно? – Кристально, Стас! – Во-во... Ну, ты тяни службу здесь, а я пойду в кают-компанию, глотну чего-нибудь. Да, и не забудь потом загнать сюда уборщиков! Пусть все вылижут, улитки долбанные, столько денег на них потратил... Первое, что я от неожиданности глотнул, зайдя в кают-компанию, была всего лишь слюна. А потом я сглотнул рвущийся наружу мат. Добровольцы все равно не знали русского языка. Но песня про пирата Джо им понравилась! А сглотнул я от неожиданной картины... э-э, икебаны? Инсталляции? В общем, прямо над кухонным комбайном, на стене, была прикреплена надутая подруга павшего в схватке за сверхприбыль негра-артиллериста. Черная деваха, зазывно светясь светофорным кольцом красного рта и мерцая роскошными черными бедрами, протягивала руки к нашему обеденному столу. Да и широко раздвинутые ноги тоже, честно говоря... Я заметил, что полукресла теперь стояли только с одной его стороны.Подсказать, с какой? – Нашлась пропажа? – безнадежным голосом спросил я. – Кто автор сей волнующей картины? – А она и не терялась, – мимолетно улыбнулся капитан Боккар. – Только раньше мичман выставлял её к шлюзу. Прямо на глаза досмотровых партий аграфских патрулей. Их просто сносило с ног, Стас! – И кто кому в конечном итоге заколебал все мозги? Аграфы вам, как вы жаловались, или вы аграфам? – Ничья, как мне кажется. Счёт 1:1. – Ну, вам и на "Коровке" ходить, и в кают-компании сидеть! А я вам не армейский священник чтоб мораль читать. Наказывать мичмана я не буду. Этого десантника только крупным калибром можно прищучить. В лучшем случае – "Пилой" поцарапать. Сами решите. Нравится вам такая наглядная агитация в стиле "ню-живо-пись", смотрите себе на здоровье. Вы уже не мальчики-кадеты. И хватит об этом. Завтра вот по этому списку загрузитесь высокотехнологичными товарами для Союза Калгари. Лично проследите за расстановкой и креплением груза, капитан! Началась ваша работа по выделке кредитов из воздуха Центральных миров. А я обратно на планету. У меня еще все дела не переделаны.Глава 10.
Однако перед тем как отправиться на планету для грабежа фирм и складов аграфов, я допустил одну ма-а-ленькую, но крайне досадную ошибку. Которая, впоследствии, привела к большу-у-щим неприятностям. И ни сказать ведь, что я об этом заранее не думал и не пытался противодействовать и предотвратить. Думал, конечно, и учитывал в своих раскладах, но... Заигрался, наверное. Уж больно все шло гладко, как по нотам. Как и планировалось, впрочем... Короче – после разгрузки товаров из трюма старший аграф-товаровед потребовал, чтобы владелец груза и корабля подписал приёмо-сдаточные документы со своей стороны, а мичман Жиро, предупрежденный мною, кстати, прохлопал ушами и отконвоировал аграфа ко мне в каюту. Я от этого был не в восторге, но документы подписал. Потом, правда, выговорил добровольцам и разъяснил им, что мы всем экипажем работаем на заработок, и нет никакой необходимости таскать торгашей ко мне, чтобы подписать рядовую бумагу. Любой из них это мог и сам сделать. Но было уже поздно. Ушастый увидел, что у меня стоит в вазе на столе и как пройти в мою каюту. Этого было вполне достаточно для принятия Великим Домом срочных мер. Но я тогда об этом не подумал и не озаботился. Часом спустя, я, совершенно забыв о пластиковых коробочках у меня в каюте, уже пулей летел в посольство, чтобы оприходовать доставленные мне искины десятого поколения ранга "Крейсер" и новую медкапсулу совершенно запредельных возможностей. Вечером посольство должны навестить представители Великого Дома, которым я передам треть предложенных коробочек с семенами лотоса. На очереди – индивидуальная сеть и базы для меня, и новая порция семян для аграфов. *** Мужик в лапсердаке и с косичкой между лопаток был ни рассержен, ни расстроен докладом. – ...как минимум пять стеблей в вазе на столе, Великий. Какая наглость! А сколько у него еще в сейфе? – Эмоции, друг мой, эмоции... Сдерживайте себя. Неважно, что дикарь использует не имеющие цены коробочки для украшения своей нищей каюты. Неважно, что он припрятал какую-то часть, чтобы продать их кому-то еще. Важно, что они еще не у нас в руках... Такое не может быть терпимым и оправданным. Я санкционирую любые ваши действия... Но – чужими руками и подальше от Центральных миров. Тем более от нашего сектора. Вам все понятно? Ну и замечательно. В нашем распоряжении пять дней. План операции по изъятию семян и сокрытию всех следов я хотел бы услышать уже через два дня. Теперь об операции по доставке лотоса из посольства Империи в наш научный центр сегодня вечером. Слушаю вас. По минутам и со всеми подробностями... *** А я в это время нежно оглаживал овальные чёрные бока самой совершенной медкапсулы, какую я только видел и вообще мог себе вообразить. На понимание этого простого вопроса еле-еле хватало моего третьего уровня военной медицины. Ничего, скоро будет значительно больше! А это новые искины на мои корабли. Еще в упаковочной пленке. Программное обеспечение... Так, а кто это все установит? Я побежал к послу. – Не беспокойтесь, д'Эльта, и не дергайте меня по пустякам! Возьмите посольский шаттл, ваш бот не пропустят на планету без пропуска, специалистов из нашего обслуживающего персонала и секретчика из спецчасти посольства для развертывания и установки искинов. Надеюсь, у вас хватит денег, чтобы заплатить людям за работу? Вот и чудесно. А меня не дергайте. У нас вечером встреча с аграфами для передачи части ваших семян, вы не забыли? Нужно подготовиться, просчеты недопустимы. Пока специалисты посольства меняли медкапсулу в "Пиле", я с интересом наблюдал за действиями невзрачного человечка с большими возможностями. Это был мастер тайных операций, спец по взлому и защите искусственных мозгов и не только. В общем – чародей широкого профиля. Сами подумайте – иного в посольстве на планете Аграфов и не держали бы. – Я разверну и установлю их на "Коровке" и "Пиле", д'Эльта. Затем поищу возможные закладки ушастых, перепишу программы на наши... – Ага! И поставишь закладки Службы Безопасности Империи Аратан! Мне это и даром не надо. Факир лишь недоуменно хлопал кроличьими глазами. – Я и не думал, капитан д'Эльта... Просто у меня скопился богатейший архив программ, которые мы приобретали через третьи руки для нашего военно-космического флота. А там такие вкусняшки! Боевые программы по управлению огнем, сканерами, щитами, это так, навскидку. Навигация, реакторы, управление маршрутными и маневровыми движками. Все программы одиннадцатого уровня! В Империи, считай, подобного еще и нет. Их просто некуда ставить. А вам я поставлю на новые искины, подойдет? И еще защиту от взлома, перехвата управления, слежки... В общем – крайне полезные вещички. Ставить? Я внимательно посмотрел на мага-секретчика из посольства. Он что, не понимает, что у него в руках и что он мне предлагает? Или просто патриот и энтузиаст своего дела? – Давай номер своего банковского счёта, факир... Премия тебе будет. В размере полугодовой зарплаты. Никому только не говори... Секретчик зарделся. – Не надо так много... Понял, молчу. Тогда я еще что-нибудь вам подберу. Пригодится... *** Потом снова пулей обратно на планету. Меня в посольстве уже ждет представитель Великого Дома. На роскошном атмосфернике аграфов отвезли в научный Центр. От волнения и тревожных ожиданий я плохо запомнил окружающие меня красоты, интерьеры и достопримечательности. Помню только, что кругом было пусто. Или сопровождающие меня охранники всех расшугали по местам, или у ушастых мэнээсов не принято в рабочее время шляться по роскошным холлам полированного мрамора, где мы сурово шли сомкнутой фалангой. Наконец – большущее помещение, все заставленное аппаратурой, раскрытые капсулы, неприятно напоминающие распахнутые крокодильи пасти, команда снять штаны и забраться внутрь. Крышка закрывается, аут. Перекур. Потом глаза открылись. Два негромко переговаривающихся аграфа прекратили трепаться, и подошли ко мне. – У вас естественный уровень интеллектуального состояния насчитывает сто шестьдесят восемь единиц, д'Эльта. Очень прилично! Мы рекомендуем вам индивидуальную сеть типа "Исследователь". Она наиболее полно и эффективно объединяет и естественнонаучные, и гуманитарные направления знаний. То есть, вы можете быть прекрасным инженером, врачом, пилотом, да еще играть на арфе, быть цветоводом и писать акварелью миниатюры, к примеру. На сети – десять петель для имплантатов. Возможность подключения симбионта-ментата, если есть дарования и склонности, и вы его потянете. Что еще? Ваш ущербный "Медик" мы, конечно, удалим. Записанные и изученные базы знаний останутся. Метки ФПИ изменятся в соответствии с новыми характеристиками и возможностями. Можно ожидать достижения интеллектуального уровня в триста с небольшим единиц после полноценного развертывания сети и её выхода на рабочие параметры. Еще что-то прибавят имплантаты на память, интеллект, быстродействие... – Силу и реакцию, – прохрипел я. – И базы знаний не забудьте! Аграф успокоительно кивнул головой. Мол, не забудем, уже уплачено. – Ну, что? Ставим? Я кивнул и закрыл глаза. – Эй-эй, не спать! Вылезайте и перебирайтесь вон в ту медкапсулу. Она и предназначена для подобных операций. *** Через шесть часов я если и не стал умнее, то в ближайшее время с помощью того чуда, что ждет меня в медотсеке "Пилы", точно стану. По крайней мере, базу медикуса шестого ранга мне уже запустили в "спящем" режиме. То есть, распаковка сама идёт, как в сказке гид-клубочек по лесной тропинке катится. А если залезть в капсулу и учить под разгоном, то помчится серым волком! А пока я особых отличий в своем богатом внутреннем мире не заметил, честно говоря. Правда, чувствовал я себя хорошо, на подъеме, бодренько так, как перед тренировкой по водному поло в юности. Все это стоило еще трети лотосовых семян, переданных аграфам. В ответ и они не подвели, а начали таскать на космическую станцию, на которой паслась "Коровка", контейнеры с красным товаром для Союза Калгари и планет Фронтира за его границами. А я использовал каждую минутку, чтобы уложить в мозги и усвоить еще одну базу. Легче всего проскочили небольшие базы из приданого "Пилы". Я уже теоретически и практически освоил на фрегате каждую гайку с забитым в неё молотком болтом. Потом я ускоренно занялся базами для получения сертификата "Мастер-пилот" и "Медицина" шестого уровня. Но это было еще не скоро. Чудодей из спецотдела посольства установил, развернул и накачал программами все купленные мной искины. Причем, посоветовавшись с ним и с народом, мы сделали небольшую перестановку. А именно: на фрегат секретчик поставил три новых искина. Личность Шуры Балаганова он перенес в новые мозги десятого поколения и дал ему капитанские навыки. Два других искина отвечали за оружие, защиту, техническое состояние фрегата и прочие фишки. Я вам так скажу, три "десятки" ранга "Крейсер" на простом фрегате – это, ребята, не кот начихал! А бывшего Шурку девятого поколения перенесли на "Божью коровку". Теперь там тоже было три искина: новый, десятого поколения ранга "Крейсер", в которого поселили личность Грини, и по одному девятого и восьмого поколения у него на подхвате, отвечающие за все аспекты жизни и деятельности космического грузовика. Тоже, знаете ли, более чем достаточно. Ффух, упрел, пока все разъяснил и высказался. Да! Новая "Девятка" на грузовике, естественно, взяла на себя и заботу о медкапсуле, перетащенной с "Пилы". Вот теперь вроде бы все. *** Прошло положенное время, и мы закончили все намеченные дела. Тепло попрощавшись с послом (все-таки хороший он мужик. Хоть и с моноклем!), я передал аграфам последнюю часть семян лотоса и заверил их в совершеннейшем к ним почтении. Ответных реверансов я от ушастых высокомерных задавак не получил. Впрочем, я на это и не рассчитывал. Достаточно того, что получил от них деньги и другие ценности. И, надо сказать, немалые! А все остальное зависит только от нас самих. И от меня, в частности. Обещал ведь экипажу освоить медицину – значит, полезай в кузов! И полез... Через три прыжка, которые я провел в новой медкапсуле, мы вышли из пространства Центральных миров. Перед нами лежала дорога на сектор Союза Калгари и далее – на фронтир и неисследованный космос. Не скажу, что тут было уже опасно, но вахты на "Божьей коровке" я подтянул, а капитана Боккара слегка вздрючил за утрату революционной бдительности. И, как оказалось, вовремя и не зря. За секунду прежде чем уйти в очередной прыжок, главстаршина Фламен засек светящуюся воронку выхода из гиперпространства какого-то корабля за нашей кормой. Оно все бы ничего, ни одни мы по космосу шныряем, но сигнатуры этого корабля уже раз фиксировались новыми программами наших искинов и аппаратурой. Впрочем, утверждать, что нас преследовали или за нами следили, я тоже с уверенностью не мог. Но тыкву все же наморщил. Я не такой легковер и балбес, как мичман Жиро. Кстати, о негодяе... Представляете, эта жизнерадостная двухметровая скотина, отвечающая за нашу физическую безопасность, противодиверсионную защиту и контрабордажную деятельность на "Коровке" (да и за абордаж кого-либо при случае, если уж быть до конца откровенным), получив в свое распоряжение купленный у аграфов новейший комплекс "Пентаграмма-7К", состоящий из тактического дроида-погонялы и двух боевых пар дроидов-контрабордажников, одел их в сделанные из плиссированной бумаги балетные пачки, и в таком непотребном виде гонял бедные, безответные железяки по всему трюму, уставленному контейнерами разного вида и грузоподъемности. Якобы он тренировал их в отражении вражеской атаки. Ага, на пуантах! Добровольцы ржали, как резанные. Даже я не удержал бодрого, оптимистического смеха. До следующего вопиющего нарушения дисциплины. Я уж не говорю о том случае, когда Жиро наполнил ёмкость улитки-уборщика сорбентом, дающим при распылении эффект паровозного пара или струи из огнетушителя. Представляете, как мы спервоначалу подпрыгивали вверх, когда проклятая улитка ставила свою дымовую завесу прямо нам под ноги? Как альпийские козлики, если не сказать более грубо и конкретно. Так вот, это еще ерунда! Мое терпение истощилось, когда... Впрочем, расскажу все по порядку. Итак, вылезаю я как-то из медкапсулы "Пилы" с переполненными знаниями мозгами и легкой пустотой в желудке. Бодро бегу в кают-компанию. Там уже обедают два добровольца, свободных от вахты. Я, значит, подхожу к кухонному комбайну и набираю себе на панели индекс мяса с овощами. А вы помните, что висит на стене прямо перед моими глазами? Правильно, возьмите из комбайна пирожок! Чёрная голая надувная баба висит! С совершенно бл@дским выражением изумленной морды лица, ртом, представляющим собой красный кольцевой стоп-сигнал и готовыми к дружескому объятью руками. И ногами, если честно сказать. Да-а... Ну, и все что ей положено между ног, само собой. Я слышу – сзади перестали бренчать ложки, и повисла какая-то напряженная тишина. Но не придал этому значения. Уж больно жрать хотелось. Набрал, значит, шифр и нажимаю большую пуговицу кнопки "Пуск". И тут, просто мороз по коже, черная нога распрямляется и ложится мне на левое плечо. В ней, как я после выяснил, был скрыт привод, связанный с кнопкой. Я, как джентльмен, левой рукой тут же резко отбиваю этот вяленый окорок, нога, естественно, еще больше уходит в сторону, беззастенчиво открывая э-э-э... саму, скажем так, женскую суть... или естество... Есть более короткое и точное название, если кто не знает. Но не важно. Так вот – там вдруг появляются зубы, раскрывается здоровенная вставная челюсть, и она ГРОМКО ЩЕЛКАЕТ! Я аж подпрыгнул. Вам, конечно, такая картина по барабану, вы, может быть, их каждодневно и ежеминутно видите. Вам хоть бы хны. По крайней мере, добровольцы за спиной радостно заржали. А я осатанел. Сорвал со стены эту бабу и... Не хочу говорить, что последовало потом. Стыдно. Мичман Жиро теперь под домашним арестом в своей каюте. Капитан Боккар тоже огрёб нехило. Прочую хихикающую мелочь я вообще разогнал поджопниками... Пообедать забыл. Схватил чёртову куклу за шею и утащил себе в каюту. Там бросил её в кресло у стола и попытался успокоиться. Получилось плохо. Снова залез в "Пилу" и велел лейтенанту Озири открыть створки палубы "А". Три часа кувыркался в космосе, пока не успокоился. А когда сел, то главстаршина доложил мне, что вновь замечен всполох от выхода какого-то корабля из гипера и перехвачен чей-то бессмысленный радиосигнал из четырех символов. Это тоже меня не успокоило, знаете ли...Глава 11.
А ночью у одного из стоящих в трюме контейнеров беззвучно и медленно открылся небольшой люк. Вы заметили, что все самое интересное большей частью и начинается ночью, не так ли? Переход на третий литр в поддатой компании, например, распечатывание или новой пачки "Примы" там же, или новой колоды карт в казино в Монако. Секс, опять же, происходит чаще ночью... С распечатыванием нового пакетика презе... Впрочем, хватит. Мысль уже ясна. Вы уже все себе уяснили. Все произошедшее впоследствии мы долго восстанавливали по минутам. Потом сводную запись несколько раз просмотрели, изучили и уничтожили. Самое основное зафиксировал искин Гридь. Искин Шура Балаганов подключился значительно позже. Итак, таймер записи пошел. Люк контейнера открылся, но ничего не было видно. По крайней мере, бессменно стоящий на вахте Гриня ничего не видел. Мы потом проверили, этот проклятый контейнер действительно не попадал в поле захвата камеры. Потом Гриня зафиксировал две вещи – попытку атаки на свои мозги и открывшийся люк, ведущий из трюма в жилую часть грузовика. Опять никого не было видно через камеры наблюдения. Люк открылся и закрылся, и больше ничего. А с перехватом управления нашим искином тоже ничего не вышло. Может, что и получилось бы на каком-нибудь другом корабле. Но не у нас. Больно уж хорошо поработал с искинами программист спецчасти посольства. Честь и хвала ему. Далее. Кроме вахты из двух человек все спали. Первым Гридь поднял меня и предупредил вахтенных. Рубка была закрыта и охранялась дроидом в балетной пачке. Тут нам бояться было вроде бы нечего. Искин потихоньку запер все остальные каюты. От греха подальше. Потом он активировал охранных дроидов, пару отправил в трюм, а пару вызвал к нам, в головную часть корабля. Все правильно, все по уставу. Я уже проснулся, вроде все понял, успел испугаться и шустро надевал порты с гадами. Совсем как по тревоге в Поти. Снятый с предохранителя игольник лежал передо мной. В спальне я свет не включал, а в кабинете включил лишь маленькую настольную лампу. Гридь по-прежнему никого не видел. Тут валом, как картошка из порвавшейся авоськи, посыпались события. Мигнул огонек на замке дверного люка, сменив свой цвет с зеленого на желтый. Броняшка двери медленно уползла в переборку. В проеме никого не было. Далее все пошло на секунды. Вы не поверите, как много событий может произойти, пока сердце лениво стукнет пару раз. От двери раздалось негромкое шипение, и голова резиновой труженицы, кучерявым чёрным темечком немного возвышавшаяся над спинкой кресла, была пробита очередью бронебойных игл, разом сдулась и плавно легла на стол, рядом с вазой с фальшивыми коробочками лотоса. Я схватил игольник и начал палить в проем двери. Там пару раз что-то слабо блеснуло. Наверное, рикошет. Интересно, от чего? Тут медленно ползущая улитка-уборщица наткнулась на цепочку чьих-то грязных следов, добралась по ним до капитанского коридора и пустила струю чистящего средства. Кому-то крупно не повезло. Это оказался сорбент, злодейски заложенный ей под панцирь шаловливыми ручонками мичмана Жиро. Примерно метров пять ближайшего пространства наполнились поднявшимися до пояса клубами белого пара. И тут Гридь, в который раз суматошно менявший фильтры системы наблюдения в попытке увидеть, кто же стреляет в коридоре, разглядел на фоне пара обрубки каких-то фигур. Как справный казак, Гриня сначала стрельнул, а потом стал разбираться, кого же он убил. В начале и в конце короткого коридорчика, ведущего к моей каюте, с лязгом упали турели и мигом залили все пространство огнем. Что-то влажно шлепнулось на пол, а от двери в каюту совершенно однозначно потянуло дерьмом. Я аккуратно выглянул из-за высокого комингса двери в спальню. На секунду увиденное врезалось в глаза – две ноги, связанные наверху клочьями живота и жестким поясом бронескафа, покачнулись, подломились и медленно завалились на палубу, прямо в новогодние клубы белой праздничной позёмки... Судорожно вздохнув, автоматом втянул носом ароматы армейского сортира, не сдержался, сказал "бэ-э-э..." и меня тут же вывернуло наизнанку. *** Это еще не все, ребята! Только я утер рот, как из коридора послышался конский топот. – Мичман Жиро! – суфлером подсказал Гридь. – Стас! Ты как там? – из-за угла, не показываясь на глаза и на мушку, заорал десантник и специалист по контрабордажу. – Пока живой... Но это ненадолго... – тоскливо сказал я. – Ты под арестом, мичман. Не забыл еще? – К чёрту арест! Тут интересней! – колоколом громкого боя прозвенел мичман. – Я потом отсижу. Ух, ты! Какая каша... Это, по-моему, когда-то было бронескафами-невидимками аграфов. А теперь это напоминает дамские безразмерные колготки с чьими-то отстрелянными задницами внутри... А кровищи-то! Ты уже обрыгался, Стас? От этой душевной заботы о моем здоровье меня стошнило еще раз. Уже одной жёлчью. – Это ничего, Стас! Так и должно быть в первый раз. – Это не первый, мичман... – Я и говорю! – Жизнерадостно заорал Жиро. – Еще пару раз сунешься носом в чьи-то тёплые потроха пополам с дерьмецом, а потом сразу привыкнешь. – Жиро, я тебя прибью, – с ненавистью прохрипел я. – Гриня, ну сделай же что-нибудь. – Через семнадцать минут выход из гипера, Стас. Может, лучше всего объявить боевую тревогу и активировать оружие? – Боевая тревога! – Злобно завопил я. – Гридь, отпереть каюты! Полный расчет в рубку. Активировать оружие и внутренние турели. Дроидам контрабордажа обеспечить защиту корабля. Открыть створки люка верхней палубы. Я в "Пилу". Все по местам, быстро, синие гончие! *** Как я ни спешил, но все же успел натянуть офицерский пилотский комбинезон и наскоро прополоскал рот. Потом спугнутой белкой залетел в "Пилу". Пока бежал до фрегата, наслушался тревожного звона баззеров боевой тревоги и бестолкового стука каблуков экипажа. Как ни странно, но этот грохот меня успокоил. Потом я пристегнулся к ложементу, подключился к Шурке и начал предполетную подготовку. Через пару минут ожили реакторы и двигатели "Пилы", я опустил переднюю бронестворку и перешел на обзор камерами искина. – Минута до выхода из прыжка. Даю обратный отсчёт: пятьдесят девять, пятьде... – Синие гончие, готовы? – спокойным голосом спросил я. – Возможно, придется пострелять. – Ничего, капитан-лейтенант завлаб д'Эльта, постреляем... Нам не впервой. – Спокойно ответил капитан Боккар. – Щиты подняты на сто. Двигатели на восемьдесят пять. Реакторы пока на семьдесят. Оружие на автозахвате. Мы готовы. – ...четыре, три... два... Космос! – Шурка, взлет! – Засечена цель! Модернизированный средний транспорт. У него высокая скорость! Судя по выхлопу – двигатели с военного транспортника. Фиксирую облучение вражескими сонарами. Мы в захвате его прицелов... – Шурка, скорость! Боевой разворот – он сзади-слева. Скорость, Балаганов, скорость! – Наблюдаю попадание в заднюю полусферу щита "Коровки"! Потеряно семь процентов защиты... Мы наконец отошли от грузовика и развернулись. На расстоянии в восемнадцать тысяч километров на мониторах сверкала звездочка чужого корабля. Я слышал голос капитана Боккара в рубке "Коровки". – Синие собаки! Мы уже завалили двух убийц, убьем и этих! Ух, ух, ух-ха-а! "Ух-ха-а!" заорали в рубке "Коровки". Ура-а-а! – присоединился я к добровольцам. – Шурка, готовь ракеты. – "Конусу" пуск, – спокойно сказал капитан Боккар. – Есть пуск, капитан. – Это Жиро. – Ракеты пошли... До подрыва четыре минуты... Я на секунду отвлекся на боевую тактическую сферу, развернутую искином. – Шура, гони за ракетами "Коровки", а при их подрыве – бей нашими! Они снимут или серьезно нарушат вражеский щит. Пушке – товсь. Всю защиту на переднюю полусферу. Потянулись долгие секунды ожидания. Внезапно, из пустоты слева к нам потянулись светлые трассы. – Стас, мы под огнем! Ставлю защиту! Щиты упали на двадцать... сорок процентов. Щиты на сорока пяти процентах... – Кто стреляет? Что там ракеты? – Не могу засечь. До подрыва ракет тридцать семь секунд... – Держать щит! Всю мощность на него. Спроецировать виртуальный пушечный прицел... двадцать секунд, девятнадцать, восемнадцать... Расстояние до противника? – Уже семь тысяч... Подрыв! Еще подрыв! Еще! Щиты у противника упали в ноль, у нас – семь процентов. – Держи защиту, Шурка... Вражеский транспортник, мчащийся встречным курсом, заполнил весь прицел. Я замер. Ну, сволочь, получай... Мягко нажал кнопку спуска пушек. В ушах забился рев и грохот зарядных блоков. Непрерывная очередь на все три контейнера с трёхсотграммовыми болванками бронебойных снарядов ударила в носовую часть вражеского корабля, вскрыла его, дисковой пилой прошлась ему по борту и уткнулась в реакторный отсек. Там она и погасла. А пушки транспортника замолчали, медленно, как бы сдаваясь, он склонил перед "Пилой" тупой нос, а потом – несильно полыхнул ярким взрывом в корме. – Щиты на двух процентах... ноль! Я резко положил "Пилу" в правый разворот и очередные снаряды прошли мимо нас. Срочно спрятаться за корпус вражеского транспортника. А что потом? А потом, как там у капитана Джо Кровавое Яйцо? И я запел. Сначала тихо, а когда понял, что меня слушают добровольцы, угрожающе заорал: ...вслед раздался голос страшный – Это старый капитан, Увидав корабль вражий, Благим матом заорал: "Что вы, бл@ди, следом прёте, Что вы... пи-и-и-п, пи-и-и-п, пи-и-и-п. И далее по тексту. Добровольцы одобрительно засвистели. Я себя почувствовал Шаляпиным. – Стас, нас преследует какой-то небольшой корабль под маскировкой аграфов. Он невидим для сонаров, но я уже задействовал недавно установленную программу-взломщик. – Пушки на перезарядку, все отключай и всю энергию на заднюю полусферу. А теперь – драпаем, Шурка! Мы удираем уже минуту, щиты на одиннадцать процентов... минута пятнадцать... семнадцать процентов, еще восемь секунд – двадцать два процента. – Попадание, Стас! Просадка до четырнадцати процентов! – Сам вижу, Шурка, мусор у тебя наготове? Еще одно попадание и давай все как тренировались – мусор, газовую струю, вращение... Готов? Поеха-а-ли! И-и, опп! Все же мое мастерство пилота повысилось, равнодушно подумал я. Раньше такой разворот и кувырки мне так чисто не удавались. В эфире раздался горестный вой синих собак. Я скосил глаза на тактическую сферу. "Божья коровка" разворачивалась и раскочегаривалась по направлению ко мне. К моему разбитому фрегату, как думали добровольцы. Поспешили они... – Противник прекратил стрельбу. Даю подсветку силуэта цели. На виртуальном прицеле появился контур какого-то насекомого. Только проекция головной части. Это маленький корабль. Штурмовик или корвет. Его, надо полагать, выпустили где-то в сторонке от боя, под маскировкой, чтобы он скрытно подошел к "Коровке" и внезапно расстрелял ей двигатели, ублюдок. А тут я, как Моська на слона, неожиданно начал тявкать на паливший изо всех пушек по "Коровке" транспортник пиратов, ломая всю их схему боя и захвата нашего корабля. Да не только тявкать, но и больно кусать. Ну, и невидимого мелкого гада и перенацелили на мою "Пилу". Он никого ко мне направлять для абордажа и не собирается. Сам убьет. Через пару секунд продолжит стрелять и загонит мне жакан прямо в сердце... Поэтому – ждать я его не буду. Он уже настрелялся по мне от души. Очередной кувырок, фиксация и... Все же я немного опоздал. Не смертельно, но промешкал. Мы начали стрелять одновременно. Но Шурка уже перебросил вперед остатки щита, а пушки "Пилы" были изначально лучше. И избыточно мощны для преследователя. Фрегат затрясся от злости, и все кончилось в один момент... В прицеле коротко полыхнуло, и светлое облачко, пронизанное мерцающими блёсками мелких обломков, стало медленно рассеиваться и сливаться с чернотой холодного и безразличного к играм людей космоса. Добровольцы радостно завопили. Я устало молчал. *** Все, бой закончился. А вы чего ждете? А-а, хомяченья трофеев! Было и такое... – Капитан Боккар. – Я, капитан-лейтенант... – Оставьте, Боккар! Вы действующий офицер и в отличие от меня заслуженно носите свои погоны. Осторожно подойдите к чужому транспортнику со стороны дюз. Пустите мичмана с его балерунами... Пусть посмотрит и доложит. – А ваш невидимый стрелок, Стас? – А мой противник распался на атомы. Нет его больше. Самое обидное, что я своими руками уничтожил и его аппаратуру маскировки. А мне бы она не помешала! Но жалеть не будем, главное – мы живы. А теперь – дуйте к трофею. Я посторожу. Так и сделали. Мичман Жиро лазил на захваченном транспортнике два часа. Потом он в темных переходах захваченного судна нарвался на выжившего члена вражеского экипажа в скафандре, они перед схваткой скачали воздух, чтобы не было больших разрушений. Произошла короткая ковбойская стычка, в результате которой мы стали беднее на один трофейный скафандр, а мичмана пришлось оттащить в новую медкапсулу "Коровки". Заканчивал шмон главстаршина Фламен. Инженера я не пустил на трофей. В итоге шмона ничего особенного не нашли. Искины вражеского транспортника были уничтожены выжившим бандитом, двигатели – взрывом. Корабль был настолько сильно поврежден, что и мыслей не было о его восстановлении. Так, сняли по мелочи, – кристаллы с кое-какими деньгами, два бронескафа-невидимки, много интересного и разнообразного ручного оружия. Видать, такие операции по захвату чужих кораблей были специализацией пиратов. Еще успели демонтировать и утащить к нам в трюм восемь приличных пушек ПКО, снятых с чужого транспортника. Ими мы потом довооружим "Коровку". Это все. Битый транспортник мы разогнали на маневровых движках, подправляя курс фрегатом, потом я с инженером отвалил от его вскрытой как консервная банка бортовой брони. Он пошел в сторону местной звезды, а мы полетели дальше, в Союз Калгари. Приключения продолжаются! Пропади они пропадом...Часть 2. Лодырь на вакациях.
Глава 1.
– Вот и финиш. Все... добрались, наконец. – Лейтенант Озири облегченно вздохнул, щелкнул тумблером, и в рубке "Божьей коровки" раздался голос диспетчера огромной космической станции, сотней сверкающих модулей раскинувшейся на фоне чёрного космоса и величаво плывущей за ней второй по значимости в Союзе торговцев планеты Кенуфераско. – ...зывает диспетчер станции "Кенуфераско-2", па-а-втаря-я-ю, пилот "Божьей коровки", вы получили картинку? Ответьте, пилот "Бо..." Лейтенант поднял тактическую сферу, и в её прозрачном виртуальном сумраке загорелось захватывающее дух полотно вращающейся планеты, космической станции около неё, и несколько помеченных разными цветами виртуальных конусов и зон. Я уже добивал базу "Эксперта-пилота малого корабля", поэтому все это было мне ясно и понятно. Вот конус прибытия и подхода кораблей к станции, конус разгона и ухода в прыжок, зоны таможенных терминалов, складов, заправочных станций топливом, водой, воздухом, жилая зона, что еще... Вот военная станция – несколько выше и в стороне. Патрули эсминцев, крейсера на стоянке вояк. Ремонтные доки, верфь, штраф-стоянка, карантинный сектор... На крупный земной аэропорт похоже, огромный и хорошо организованный производственно-логистический и административный центр. – "Божья коровка" – диспетчеру "Кенуфераско-2". Диспетчерскую картинку принимаем и видим, наша зона – "Коричневый-4", прошу разрешения на подход и стоянку. – Оставайтесь пока в коричневой зоне, пилот. Ваша очередь после транспортника "Церазино". Сейчас я его вам подсвечу... Цель прибытия, "Божья коровка"? – Модернизация корабля, торговые операции... – Значит, готовы и потрясти мошной, и набить её... Переключитесь на наше внешнее управление. Ждите, сейчас к вам подбегут погранцы с таможней... Ваш искин подтверждает получение информационного пакета? Вот и хорошо... Все, отключаюсь. С прибытием, "Божья коровка"! – И вас тем же, и по тому же месту... Лейтенант, вы в рубке, с вами главстаршина, а мы с остальными пойдем встречать гостей. К моменту, когда "Божья коровка" оказалась подтянута к причальной мачте, и станция подала нам переходник шлюза, мы были вымотаны, злы и отупели от бесчисленных и бесконечных бюрократических процедур. Но, кажется, все... Мы прибыли. Мичман Жиро, недобро скалясь, лично установил в шлюзовой дроида-контрабордажника в высоко задранной грязной и помятой балетной пачке и повесил ему на ствол излучателя самодельный транспарант: "Вы нас не ждали, суки, а мы припёрлися! Красный Череп". Просто обхохочешься. А теперь – спать. *** – Ну, так что, капитан Боккар? С чего начнете? С ремонта или с торговли? Мне все равно, я вас здесь покидаю. Мы все хорошо отдохнули и выспались. А сейчас расслабленно сидели в кают-компании за поздним завтраком. Надо ли говорить, что то один доброволец, то другой ласково смотрел на черную резиновую деваху, призывно и привольно раскинувшуюся на переборке прямо напротив нас. Теперь её лицо украшала россыпь золотистых латок, прикрывавших дырки от стрелок игольника и здорово похожих на обычные веснушки. Не обошли героиню и награды – к соскам титек были прицеплены аратанская медаль "За десять лет беспорочной службы" и значок "Мастер-рукопашник". И если первая награда, в общем-то, соответствовала правде жизни, то вторая была чистой воды профанацией – руками девка совершенно не владела. Все десять лет беспорочной службы она предпочитала работать другими местами. Но если подумать, братцы, без шуток и всяких смехуёчков, то награды были заслуженными. Меня в любом случае она спасла, молча приняв в свою резиновую голову первую очередь из игольника. Да и Грине дала пару лишних секунд, чтобы открыть пальбу на поражение. Перед тем, как высказаться, капитан Боккар пристально посмотрел на чёрную валькирию. – В принципе мы только что из промежуточного ремонта, Стас. Да, "Коровку" не помешало бы проапгрейдить, но именно что проапгрейдить. Поставить новые двигатели, реакторы помощнее, серьезное бортовое оружие. Искины у нас новые, мощные, их возможностей теперь на многое хватит. Сейчас, думаю, нам лучше расторговаться, а потом потратить часть прибыли на модернизацию грузовика. И снова – забить трюмы и на Фронтир, скажем... а? – капитан обвел взглядом компанию романтиков с большой торговой дороги. Мёрчендайзеры из 7-го Военно-Космического Флота Империи Аратан солидно закивали светлыми купеческими головами. – Значит, так, господа офицеры! И старшины, конечно, – посмотрел я на нашего радиста. – Продавайте все, освобождайте трюм. Отобьете затраты на приобретение товара, деньги мне на счёт. Прибыль пополам. Моей половиной рассчитаетесь за модернизацию транспортника. Свою, в тех размерах, как захотите – на закуп новых товаров. Я тут посмотрел динамику торговли краем глаза. Вроде, самые большие прибыли на Фронтире дают расходники, тяжелое оружие и продвинутые наукоёмкие девайсы наподобие средств маскировки и обнаружения, дальней связи и медицины. Оружие и маскировочные поля не рекомендую пускать в продажу кому ни попадя, а остальное – попробуйте. Вот этими финансами я вместе с вами участвую в торговле. – Я пустил по столу банковскую карточку в сторону капитана. – После модернизации "Коровки" – грузитесь и в путь. Да, и не забывайте посматривать в сети, я буду вам писать сообщения вот на этом сайте. Новая карточка скользнула в сторону капитана. – А вы, Стас? – А мне, как всегда, предстоит все самое трудное и опасное. Я гружусь в "Пилу" и ищу тихое и красивое место. Где и буду учить базы, купаться, загорать, пить вино лорда Дешако и ухаживать за девушками. Нет возражений? Вот и чудесно! *** Собственно, все так и вышло. Я перетащил свое барахло, отобранное оружие и часть трофеев в "Пилу", разложил все по местам, проверил заправку фрегата всем необходимым, рассовал по углам ящики с вином, мед и орешки кажьюиро. Потом прикрепил к переборке в своей каюте декоративный рыцарский щит с милыми сердцу земными сувенирами и поставил на стол вазу с пластмассовыми коробочками. Все. Я готов. – Я готов, капитан. Открывайте створки люка. Удачи вам всем, аратанцы! До встречи! И помните – на свободу с чистой совестью и набитыми карманами! Давай, Шурка, поехали потихонечку... Шурка дал, и мы ушли к границам Союза Калгари. С глаз подальше... А потом было многое. Сначала я здорово ошибся в своих ожиданиях и бабочкой-капустницей полетел на одну планету-курорт. На Жемчужину. А что? Капусты у меня на карточке было много, свободного времени было еще больше. Но быстро понял, что мне там делать нечего. Бегать в шортах, пить в барах на берегу моря и гоняться за девушками в подсвеченных со дна бассейнах с бирюзовой водой мне быстро наскучило. Да-да! Честное слово! Может, об этом и мечтает каждый мужчина в глубине своей нежной и романтической души, но это же страшно скучно, господа офицеры! Да сами попробуйте: дня три – четыре каждое утро в яркой рубашке и мешковатых шортах сначала прилежно сидеть за стойкой бара, поглощая сладенькую водичку коктейлей с полосатыми палочками солодкового корня, веточками сфаланции и ломтиками зеленого плода бокка, надетыми на обсыпанные сахарной пудрой края бокала. А потом – долгое и тоскливое застолье в ресторане, с тарелкой какого-то покрасневшего от смущенья ракообразного и кучей серебряных кусачек, лопаточек и крючков для его безвременного и трагического вскрытия. А вечером – натужный смех в компашках очаровательных чертовок и местных мачо, пятнашки и догонялки с обжималками в голубых бассейнах, опять же... Три дня вы, может, и выдержите... Но четвертый – решительно нет! Задница, извините за грубость и натурализм, от коктейлей слипнется, захочется рюмку холодной водки, да с селедочкой, да с лучком, да с чёрным хлебушком! Вот и мне захотелось. Захотелось – понеслось. Бросил темные очки, плавки и проклятые шорты на Жемчужине, прыгнул в "Пилу" и понесся на одну планету, которую недавно открыли и пытались колонизировать. Там забился в уголок и попытался ударно учиться в новой, продвинутой медкапсуле. И что же? Выдержал одну неделю в капсуле, потом три дня в лесу, чтобы сделать перерыв и отдохнуть, потом еще неделя учебы. Вылез из капсулы голодный и злой. Голодный – это мягко сказано. Ведь, сами понимаете, в капсуле меня питали внутривенно, предварительно очистив и закрепив кишечник и мочевой пузырь... А вам об этом разве не говорили? Нет? Вот пуритане проклятые. Скромники... Почему-то сразу вспомнилась королева Изабелла Католическая. Скромная до умопомрачения. Почти святая. А все почему? Да не мылась она совсем, считала это сильно греховным делом. Представляете? Голышом, да в воду! А как увидит кто? Страшный грех! А так, отринула грех – и, считай, святая... А что до вшей... Ну, да. Были и вошки. Да не одна, а довольно густо. Но знаете, как они тогда в Кастилии назывались? Божьими жемчужинами, во как! У нас были божьи коровки, а у них – божьи жемчужины. Что еще раз доказывает: и у православных, и у католиков – бог един. Представляете королеву Кастилии и Леона, усыпанную золотом, драгоценностями и божьими жемчужинами? Просто мурашки по всей заднице от восторга! О чем это я? А-а, о кишечнике! Так вот, представляете, каким пустым он был после недели учебы? В нем даже паутины не было, переварилась бы паутина! А жрать нечего, я же в капсуле прохлаждался, ничего не готовил. И следующие три дня не отходил от кухонного автомата, набивал кишку... А потом что? Опять клизма? Грустно все это. Тоже где-то неправильно. Знаю, что ученье – свет, а неученье тьма. А у меня наоборот – крышка капсулы закрывается, закрывается, тьма! Пошло ученье. А на свету я только харч метаю. Более того – внешние факторы разные, форс-мажоры всякие... Давеча искин Балаганов досрочно вывел меня из медикаментозного сна. Оказалось, что местные колонизаторы заинтересовались, а что это за фрегат за околицей стоит? Стоит и стоит себе. Никого и не видно. А не пора ли его сдать в металлолом за ненужностью? Или наоборот – приватизировать и дернуть с этой планеты в цивилизацию, на активный отдых, пока охранники корпорации не поймают. Шурка такие вольности юным пионерам и туристам не позволил, поднял одну пушечную башню и выкопал у них перед носом ровик, небольшой такой и не очень глубокий. Но смелым колонизаторам хватило. Их унесло впереди их же визга. В полном расстройстве дернул оттуда и я. Не удалось мне толком совместить учебу и отдых на этой планете. Но способ, как это сделать, кажется, нащупывался. Модус операнди, так сказать. Так что, ушел я в космос и полностью ушел в "Галанет". После недолгих изысканий, дело стало выглядеть так. Оказалось, что планет для колонизации открыто совсем немного. И большая часть их пока простаивает в дикости и одиночестве. Уж больно это неподъёмное дело для отдельно взятой корпорации. Пусть и большой, как один из локомотивов экономики Союза – корпорации "Корпс". Слишком много сил и средств на это надо затратить. Слишком медленная отдача. Вложения нужны уже сейчас, а прибыль когда еще будет. Поэтому, такие планеты были, но особо не разрабатывались. А находились как бы в "отстое" – несколько малочисленных научных экспедиций пытались найти в закромах планеты что-нибудь из ништяков категории "Супер", несколько небольших поселков колонизаторов, специализирующихся на совершенно редких и микроскопически малых по объему ископаемых. Или редчайших дарах природы, например – какие-нибудь уникальные меха, когти и железы местных животных, элитные целебные растения, биологические добавки и прочая муть. Быстрые деньги, это понятно. Набрал сотен пять хапуг, настропалил их, наобещал три короба, выкинул на планету и пусть себе рубят лунное дерево, стреляют пушных зверей или, как у Маяковского, пусть копаются в руднике: "В грамм добыча – в годы труды". И, вроде, присутствие человека на планете обозначено, и денежка какая капает, и корпорация потихоньку готовится к следующему шагу. Всем хорошо. Совершенно за смешную сумму в кредитах Содружества я зарегистрировал новостное агентство "Союзкиножурнал", единственным корреспондентом которого я и был. Потом списался с PR-отделами нескольких корпораций и получил у них аккредитацию и разрешение на посещение планет для изучения и обобщения в романе, масштабом сопоставимым с полным шумерским собранием сочинений "Эпоса о Гильгамеше", трудной, но интересной жизни колонизатора планет. Это прокатило, и теперь я мог не ломать себе голову поводом для визита и сроком пребывания в гостях. Да и планету я мог подбирать под свои интересы. Не все получилось так благостно, как рассчитывал я. На двух планетах я погостил, но быстро сдернул оттуда. Делать там мне было особо нечего. На одной все время шел дождь, бр-р-р, мерзость! А на второй было сухо, но мрачно как-то. Трехсменная работа персонала в карьере по добыче какого-то минерала, а потом, послесмены, отбытие своего свободного времени в распивочной. И все дела. Да, еще невеселые драки и прочие поножовщины. Пару раз крестецкой строчкой заштопал хмурых и поддатых мужиков и понял, что такое времяпровождение далеко от моей мечты об интересной и насыщенной приключениями жизни. Пришлось вновь собирать манатки. А вот на следующей планете мне неожиданно понравилось. *** Это была уже четвертая планета за минувшие три месяца, где я оттягивался, тратя время на изучение высокоуровневых баз знаний и блюд местной кухни, охоту за хищниками с клыками и в меховых шубах или на хищниц с накладными ногтями, ресницами и просто в юбках (а иногда и без), путешествия и всякие прочие приключения. Как я уже говорил, добравшись до Союза Калгари, мы с добровольцами разделились. Они понеслись по планетам Союза торговать с лотка товарами аграфов, а я, после нескольких обидных щелчков по носу, залез в "Галанет" и стал изучать обстановку. На предмет где мне сделать ухоронку и залечь в берлогу. Вариантов было много, но я остановился на одном – оргнабор безденежных, бездомных и безработных, бичей и прочего отребья для колонизации планет, по своим параметрам подходящих для жизни человека без больших затрат на терраформирование. Таких планет было очень немного, и давно открытых, и только что, но они были, и люди там всегда нужны позарез. Конечно, вербоваться и зарабатывать себе на жизнь и тарелку супа мне было не нужно, а вот прикрыться от излишнего любопытства аграфов суматохой и толчеёй броуновского движения новоиспеченных колонизаторов не помешало бы. Таким образом я и заделался фрилансером и исследователем на своем интересе и со своим транспортом. Этакий "rubber-necker" – праздный зевака, с полуоткрытым от удивления ртом, крутящий своей шеей аж на 361° в попытке все увидеть и все разом охватить. Говоря словами А.П. Чехова: "Подъезжая к сией станцыи и глядя на природу в окно, у меня слетела шляпа. Стас д'Эльта". Чтобы подъехать к "сией станцыи", я прикупил потрепанный внешне, но неплохой по задумке и исполнению атмосферник четвертого поколения из конюшен Центральных миров. Он был весьма небольшим, всего на две персоны. Его размер позволил легко загрузить "Мула", как я его назвал, в трюм "Пилы", да еще там осталось немного места для спальника, котелка и пробкового шлема туриста-исследователя. Так потом я и делал – подлетал к планете на своем фрегате, потихоньку ныкал его в самой малообжитой части нового мира, пересаживался на "Мула" и неспешно чапал до ближайшего поселения с хорошей кухней в местной пельменной. А там учился на всю катушку, немного айболитствовал, но только по зову души, охотился, ходил на танцульки. В общем, вел себя как настоящий завлаб земной закваски и имперской выпечки. А когда сумма вопросов ко мне и интереса к моей личности подходила к красному сектору на манометре, просто грузился в "Пилу" и перелетал либо на другой материк, либо на следующую по списку планету. Эта – Метафар, – была пока крайней в моем туристическом списке и имела в плюсах помимо малой горстки колонизаторов неизвестное науке количество аборигенов, непроходимый лес и крайне богатую фауну. Особенно хищную.Глава 2.
Планета мне приглянулась еще из космоса. Представляете, зелено-голубой шар в дымке облаков, три континента, две снежные шапки полюсов. Почти как Земля. Да и материки выглядели знакомо. Сплошной лес, чуть не сказал – тайга. Но нет, лес был смешанным, не таким мрачным, как сибирский бурелом. Много воды, ручьи, реки, озера и моря. В общем – есть, где развернуться и забросить удочки. А так же поставить охотничье стойбище. Вот с этого я и начал. Связался еще из космоса с площадкой захудалого космопорта, запросил посадку. Потом нанес визит в представительство корпорации "Нанитар", обирающей эту планету, предъявил аккредитацию и договорился о сроках визита. Не сказать, что мне были особо уж рады, но после того, как я сказал, что готов потратить пару кредитов на свое благоустройство и организацию отдыха, представитель корпорации сразу перешел к деловой части беседы. Договорились, что я оплачиваю создание своей базы – большой одноэтажный деревянный дом, баня, ангар для "Пилы", артезианская скважина, компактный передвижной реактор, септиктанк и все остальное, что полагается справному хутору. По спутниковой карте я выбрал интересное место, примерно в тридцати километрах от небольшого окраинного поселения охотников на договоре и работников агрокомплекса, занимающегося выращиванием и переработкой местного хвоща, идущего на производство картриджей для пищевых комбайнов. А место было интересным для меня тем, что обещало отличную охоту, рыбалку и до берега моря было рукой подать – километров пятьсот всего. В каталоге представительства я выбрал проект дома, подходящий облегченный ангар, перекинул с расходной карточки деньги и отправился в поселок ждать, пока департамент строительства корпорации подготовит мое поселение. Собственно, ждать я и не собирался, а выяснив, что все хлопоты закончатся примерно через пять дней, загнал "Пилу" в горы, установил её в безопасном по всем признакам распадке и залез в медкапсулу, учить базы. А через пять дней приземлился уже у ангара на заднем дворе моего хутора. Красота! Мне все понравилось. Сделано было хорошо, чисто, с применением высоких технологий и самых современных строительных робокомплексов. Особенно хорош был деревянный дом. Бревна были местные, метр в обхвате, хорошо высушенные и чем-то пропитанные. А полы из мерцающих в прохладной полутьме гладких досок! Так и хочется пройти по полированному тёплому дереву босиком! Это просто сказка какая-то. Специалисты по дизайну не забыли ничего – была и мебель, и занавески, и посуда, и чистые простыни. Живи и радуйся. *** После дня бестолковой работы по наведению порядка и суетливого шараханья по новой собственности, я загрузился в "Мула" и полетел в поселок представляться, проставляться и налаживать контакты. Но в тот вечер сделать это мне было не суждено. А все очень просто – сначала радар "Мула" пискнул и сообщил о засеченной цели, а потом уже и я увидел на каменистом берегу мелкой речки столб дыма. Сначала я облетел находку по безопасному радиусу. Не хотелось бы попадать под выстрел, купившись на дешевый трюк с подставой. Тем более что, собираясь в кабак, я не взял ни толкового оружия, ни бронескафа, естественно. Это не дело, подумал я. Это дикая планета на окраине системы. Довольно опасная, причем. Такие штучки надо прекращать. А ля гер ком а ля гер. Но ничего опасного локатор вокруг не засёк. Тут я увидел ничком лежащее на крупной гальке тело. Вздохнул, и начал строить заход на посадку. Все же, как смог, прикрылся от возможного выстрела из засады атмосферником. Быстро выскочил и осмотрел лежащего. Маленький сморщенный человечек, без сознания, в светлом камуфляже. На поясе нож в больших ножнах, фляга, какие-то мешочки с припасами. Расстегивая ему ворот куртки, я мазнул взглядом вокруг. Вот и винтовка лежит. Похоже, древнее изделие. Еще пороховая... Разбитая... Горит на камнях что-то вроде аэробайка – такой снегоход по виду, только летающий. Что это? Авария или стендовая стрельба по летающим тарелочкам? Тут человечек захрипел и попытался открыть рот. Но у него ничего не получилось. Я вздохнул, ослабил его ремень, засунул под него сломанную руку охотника, подхватил его и понес к кабине "Мула". Попили пивка, называется. В новом доме я не рискнул закладывать человечка в медкапсулу. Он совершенно был не похож на человека. Положил его на стол и сделал быстрый осмотр. Кроме руки у него были сломаны ребра слева, повреждено колено и разбита голова. Ну, тугую повязку на грудь, пластиковую лангету на руку и бинт на голову он переживет. Это его не убьет. Чем я и занялся. А потом прошел в ангар и из фрегата связался с наемниками из охраны представительства. То, что я услышал в ответ, меня несколько удивило. Происшествие им было совершенно по барабану. Авария ли это, стрельба ли – это не их дело. Я немного ошалел. А раненый? А он жив пока? Пока жив. Вот и чудненько – либо он сам выживет, либо нет. Он местный, туземец. На него юрисдикция охраны не распространяется. А медпомощь? А деньги у него есть? Я помаленьку накалялся в ходе этой беседы и сухо ответил, что да, они таки есть. На редкость зажиточный туземец оказался. В представительстве тоскливо вздохнули, предложили мне подождать и не выключать маячок "Пилы". Помощь скоро будет. Я сдержанно поблагодарил и вернулся к раненому. Где-то через полтора часа Балаганов сообщил мне по мыслесвязи, что у нас гости. Я вышел на веранду. Освещая двор посадочными прожекторами, над площадкой завис потасканный, белый с синим, атмосферник. Скорая помощь прибыла... *** Так я познакомился с Лямым. Это не его имя. Его имя тоже начинается на "л", но по трезвяку его просто не выговоришь. А по пьянке язык за мыслью не угонится. Так что, понаблюдав за его хромой походкой, я предложил ему имя Лямой, как компромисс с Земли. Подумав, он согласился. Имя ему понравилось. Лямой был охотником, я угадал. Особой доблести в этом нет. Это ведь не игра "Поле чудес". Кем еще мог быть туземец с винтовкой? Только охотником. Без винтовки он сразу попадал в категорию горьких пьяниц и бомжей. Происшествие с его аэробайком было простой аварией. Никакой засады и стрельбы не было. Я себя просто накрутил в острой ситуации. Но без штурмовой винтовки и комбеза с бронезащитой я больше за порог не выходил. Пусть лучше будет, а я не вспотею. Комбез продвинутый, с продыхами и принудительной вентиляцией, с легкими керамометаллическими пластинами. А то, что я его не засунул в медкапсулу, аборигена спасло. Это я потом узнал. Когда местный доктор продиагностировал туземца в своей медповозке и признал, что я сделал все правильно ободрал с него бинты и засунул болезного в старую версию кибердока. Я заинтересовался. Врач объяснил, что за годы исследований планеты люди немного научились лечить аборигенов. Но метаболизм у них другой. И анатомия другая. Кое-какие медицинские препараты сделали на основе местных лекарственных трав, немного изучили и их физиологию. Все это забили в управляющие программы медкапсул старого поколения. Так и лечат. Так что пусть я его и не вылечил до конца, но и не убил. Это меня обрадовало. Совесть Айболита осталась белой, как его медицинский халат. Я попросил, и доктор сбросил мне на инфокристалл данные по программам лечения туземцев. Затем прозвенел сигнал кибердока, раненого вытащили из его нутра, и врач предъявил мне счет. Деньги были небольшие и я легко их оплатил. Скорая помощь улетела. А я постелил морщинистому туземцу на полу. Там падать некуда. На следующий день он очнулся. Мы познакомились, и я его осмотрел. Руку и ребра врач ему подштопал, а колено еще давало себя знать. В общих словах, очень сдержанно, поведал Лямому всю историю. Он крайне расстроился. Особенно потере винтовки. Долго сидел в прострации, уставившись потухшими глазами в пол. Я не выдержал, погнал его в "Мула" и вылетел к останкам его аэробайка. Там Лямой первым делом схватил винтовку. Тут его немного отпустило – винтовку побило, конечно, припудрило каменной пылью от гальки, приклад был разбит при аварии, но стрелять было можно. Так я ему сказал. Как сертифицированный специалист второго ранга по стрелковому оружию. Пришлось пообещать маленькому человечку починить винтовку. На темную кучу обгорелого железа, оставшуюся от его байка, Лямой взглянул без большого сожаления. – Главное – винтовка вновь будет стрелять, Стас, – махнул он рукой. – Будет винтовка, охотник в лесу с голоду не помрет. А байк старый был, сволочь, весь изъезженный и побитый. Вот он и сгорел, сволочь. И меня с винтовкой чуть не угробил. Ты подкинешь меня к стойбищу рода, Стас? Я кивнул. И всю дорогу посматривал на охотника и думал. Через три дня ко мне в гости пришел Лямой. И не один. Три женщины в камуфлированных плащах притащили три объемных, но легких свертка. Я с интересом смотрел на этот спектакль. Лямой сел к столу, женщины стояли у двери. Я предложил им местного чая. – Они не будут, Стас. Женщины не могут сидеть за одним столом с воинами и охотниками. Их дело стойбище, еда, дети и шкуры. Я принес тебе шкуры, Стас. Ты спас и вылечил меня. Я должен тебе жизнь. Весь мой род должен тебе, охотник! Лямой сделал скупой жест рукой. Женщины вмиг распустили свертки, и на роскошный пол упали не менее роскошные шкуры. В лучах солнца заиграла чёрная с сединою ость. Я солидно помолчал. Потом налил туземцу и себе по чашке горячего чая. – Ты ничего мне не должен, охотник. Я не торгую спасением чьей-то жизни, и жизнь не расхожий товар. Разве это не закон леса – помочь тому, кто нуждается в помощи? Я не принимаю эти меха как плату за твою жизнь, но приму в подарок и в память о случившемся одну шкуру. Вот эту, – указал я на большую черную шкуру, явно хищника, судя по когтям. – Ведь ты сам добыл этого опасного зверя, Лямой? Так я и думал... Она будет лежать у меня на кровати и согревать меня в холода. И я буду всегда вспоминать тебя. Лямой с достоинством наклонил голову. – Это не все, охотник. Ты ранен и еще не окреп. Я хочу нанять тебя как проводника и знатока местного леса. Мне нужен человек, который подскажет мне, где лучше всего ловится рыба, где можно охотиться на опасного зверя, а где место, чтобы наслаждаться лучшими рассветами в округе. Я хорошо заплачу. Твои женщины и дети не будут нуждаться. А потом мы подберем тебе и аэробайк, и новую винтовку, Лямой. Тебе надо подумать или ты готов дать ответ сразу? *** Первый наш выход был на рыбалку. Я не хотел излишне нагружать маленького проводника. Он еще полностью не оправился. А так, на берегу озера, особые перегрузки ему не грозят. Там в основном я буду трудиться. Ведь местные не ловят как я. Спортивная рыбалка для своего удовольствия, ловля отборной рыбы на спиннинг и на блесну. Они даже ребячеством и чудачеством это не назовут. Только идиотизмом. Местные ловят, чтобы съесть пойманную рыбу. И поэтому ловят её сетью, много, а потом всем стойбищем солят, вялят или коптят, и труд этот очень тяжелый. А рыбы здесь много, и рыба чудесная. Сильные, метровые тушки рыбы, похожей на тайменя, я смог вывести к песчаному пляжу только на пятый раз. Когда рыба оторвала мне несколько блесен и сломала два спиннинга. В конце концов, я плюнул и стал забрасывать леску с блесной руками. Так я взял три рыбины, посёк леской все руки и прекратил рыбалку. Проще только глушить рыбок током в аквариуме. Никакого удовольствия. Рыбачишь, как в магазине самообслуживания. Просто подходишь и берешь с витрины то, что тебе нравится. Все рыбины были с крупной желтой икрой. Поскольку я не умел её готовить, то уступил место Лямому. Ни таза, ни ведра у нас не было, а котел был предназначен для ухи. Но аборигена это не смутило. Он выкопал в мокром песке солидную ямку, устлал её взятой в "Муле" толстой черной пленкой и выпустил туда килограммов восемь икры. Потом долго сидел около своего засолочного чана, бросал туда небольшими горстями соль, тщательно мешал икру рукой, то и дело вынимая и выбрасывая из икры какие-то белые нити и пробуя по нескольку икринок на соль. Наконец он довольно усмехнулся, положил сверху ямы несколько прутьев, осторожно, чтобы не запорошить икру песком, прикрыл той же пленкой и гордо проковылял к костру. – Завтра можно есть, икра будет готова. А что ты делаешь, Стас? – А я делаю уху, как её делают у нас, на Волге... – вздохнул я. Лямой что-то почувствовал и внимательно посмотрел на меня. – Волга... это далеко, Стас? – Это так далеко, охотник, что всю жизнь будешь идти, а живым не дойдешь... – расстроено пробормотал я. – Давай тарелку, однако! Рыба долго не варится, уже готово... Ух-х, хорошо! Костер – это тебе не какой-то там кухонный комбайн! Даже производства аграфов. Поев ушицы, мы споро устроили примитивную копчушку и развесили в дыму оставшиеся куски рыбы на заточенных палочках. Охотник набросал в маленькое пламя коптильни каких-то шишек, пообещав, что вкус будет специфический. На том мы и уснули... После одобренной всем коллективом общества охотников и рыболовов икры, мы провели еще несколько вылазок на природу. Они были необходимы. Я немного снизил интенсивность, но продолжал упорно изучать новые базы. А выходы в лес давали прекрасный отдых и расслабон. До крайнего случая, когда мы с Лямым в лесу случайно напоролись на луассу. Пошло бы дело чуть-чуть иначе, и можно было бы уверенно говорить о полном расслабоне сфинктера и вскипевших мозгах...Глава 3.
В большом и низком зале забегаловки, которую все здесь уважительно называли "таверна "Окраина", было темно, терпко пахло дымком и горелым деревом винтажных факелов, с лёгким треском полыхавших на бревенчатых стенах, и перебивающим все другие запахи ароматом туземной приправы под незатейливым названьем "тухляк". Пахла эта приправа э-э... и в самом деле специфически, но вкус придавала прожаренному на открытом огне мясу – закачаешься! Я акульей ухваткой оторвал от истекающего соком и жирком горячего куска мяса еще один полноразмерный шмат, и просто таки отвалился в нирвану, прикрыв от переполняющих меня чувств глаза и пережевывая сдобренное вулканическим огнем тухляка фирменное блюдо "Окраины". Живой! Сытый. Пьяный. Эх-х, хорошо-то как! Руки немного дрожали. Отходняк, понимашь... – Больше так не делай, Стас, – проскрипел тихий голос. – И не вздумай кому сказать... – Не скажу, Лямой, не сомневайся... Самому страшно стало. – Я налил из глиняного кувшина местного пойла из зеленых древесных шишечек. Махнул разом, передернул плечами, на выхлопе гаркнул "ёп-п-ть!" Этот самогон здесь держали только для меня. Больше никто его пить не осмеливался. Не могли залить в глотку семидесятиградусное самодельное топливо для аэробайков и средство для разведения костров. Э-эх, а еще колонизаторы! Покорители планет, называется. Вы еще чистый девяносто шести градусный медицинский спирт не пили, горячие парни с Фронтира... Так что мы сейчас обмывали с хромоногим туземцем, подвизавшимся у меня егерем и проводником, наше счастливое возвращение из леса, общее количество голов и конечностей, полностью совпадающее с тем, что и было у нас перед выходом в экспедицию, и прибавившиеся к трофеям несколько шкур и черепов местных хищников. А руки у меня подрагивали при воспоминании о луассе, здоровенной и крайне опасной твари, немного похожей своими очертаниями на земную росомаху, только светло-бежевую по окрасу, метр сорок в холке, с восьмисантиметровыми клыками и способностью ментально воздействовать на своего противника и выключать ему мозги. Или на жертву беззащитную, что будет вернее на все сто процентов. Нет у луассы тут противников, вот ведь в чем дело. Одни жертвы... Я менталистом или псиоником себя не считаю, но метрах на восьми враз заледеневшими хребтом и затылком инстинктивно почувствовал эту скотину и с разворота сразу начал стрелять. Не рассуждая. И повезло в том, что одна двадцатиграммовая пуля вошла луассе прямо в пасть. А то бы она сейчас наслаждалась видом новых трофеев – наших шкур и черепов. Да-а... – Ну, давай еще по семь капель, и тебе хватит, Лямой... И так уже поплыл. С возвращеньицем тебя, охотник! Потёкший Лямой кивнул и выпил. Я тоже глотнул и занюхал галетой. – А скажи, охотник, у вас в лесах еще есть звери, которые как луасса способны воздействовать на человека? Отводить ему глаза, дурить голову? Нет? Как интересно... А эта тварь откуда тогда взялась? Одна во всем мире. Впрочем, и у нас вроде бы удавы гипнотизерами подрабатывают... Чудны дела твои, господи! Ну, мне еще один кусок этого замечательного мяса, и я тебя подброшу в твой кишлак на "Муле". Что? Кишлак – это дивной архитектуры населенный пункт. Как твоя деревня. Весь в садах, парках и прочей зелени, это да... В лесу ведь живете, этого у вас не отнимешь. Шкуры и черепа нужно привести в порядок, охотник. Это, как обычно, за твоей родней. Вставай, вставай, не спи в тарелке, Лямой. За полчаса долетим... *** Размягчился я тут душой, рассупонился. На "Мастер-пилота малых кораблей" уже сдал и приступил к изучению баз по средним кораблям. Поднял медицину до шестого уровня, сейчас долблю объемные инженерные базы. А в перерывах, для отдыха, щелкаю всякую мелочь – "Снайпера" там, для охоты, понятное дело, водолаза для собственного любопытства и подводной охоты опять же, рисую тушью и сепией, музицирую. Ага, задумал сделать и освоить гусли. Как древнерусский певец и сказитель Боян буду. В общем – выделываюсь пока. А что? Мне на самом деле все это интересно. А надоест, вон – космос. Он большой. Забот, дел всяческих и планет там много. Аграфы и их наемники меня больше не беспокоили. Угу, а вы бы разве не просчитали, кто на "Коровку" напал? Но сделали мы все более-менее чисто – убили всех нахрен. Подчистили в космосе следы и сожгли транспортник наемников в какой-то безымянной звезде. Наш грузовик и экипаж аграфам не интересен, их интересуют только коробочки семян и я. А до меня им сейчас не добраться. Потерялся я, как снежинка в сугробе зимой... Во, кто-то нашел! Стучат, однако. Пошел открывать. – Здорово, Стас! – Привет, охотник! Чего пожаловал? А-а, вижу... Шкуры принес. Вали вон туда. Пиво из мальсы будешь? Самогонку тебе нельзя. Нет у вас какого-то фермента в кишках, спиваетесь вы больно легко, ребята. А на тебе семья, да и род... Как твои, кстати? Это хорошо, что хорошо. Мы вышли на веранду моего нового деревянного дома, присели в тенечке у стола, и я выставил сразу запотевший кувшин пива и две местные пивные кружки толстого стекла. Лямой достал кожаный мешочек с измельченной травой лоу, подсушенные листья, похожие на те, что у нас укрывают кукурузный початок, свернул длинную самокрутку и раскурил её при помощи штуки, один в один смахивающей на автомобильный прикуриватель. – Дай посмотреть, – лениво произнес я, протягивая к нему руку. – Не видел такую зажигалку. Где взял? – Нашел, – невыразительно проскрипел Лямой. – Стас, внучку посмотришь? – Конечно, посмотрю... – рассеянно пробормотал я, рассматривая прикуриватель. Даже с моими недоученными инженерными базами я не смог догадаться, где она была произведена. Или с какого устройства скручена. – Интересная штучка, не видел такой, – вернул я зажигалку. – Как там моя подруга поживает? Нею, внучку хромого охотника, четыре дня назад тяпнула зеленая гадюка. Не самая страшная здешняя змея, да и сезон их особой ядовитости уже прошел. Но маленькому ребенку бы за глаза хватило. Что там у неё за вес, у крохи, – чуть больше пуда всего. К счастью, дети запищали, прибежали девочки постарше, наложили жгут, разрезали щиколотку и с кровью выдавили часть яда. А тут и я рядом случился. В общем, откачали. Лямой улыбнулся и принялся хвалиться внучкой. Она, мол, вся такая-рассякая. Совсем преобразился старый туземец. Вообще-то, люди племени рухвалов напоминали мне сморщенных как древесная кора земных бушменов. Только в рубашках, штанах и высоких ботинках. За годы колонизации планеты они успели понять, что в штанах и в обуви в лесу легче. Особенно со старой винтовкой. Так вот, а улыбка неведомым образом убирала лишние шарпеевские складки с лица старого рухвала, и оно вполне напоминало человечье. Только он человеком не был. Маленькая, морщинистая загадка природы. Я подлил загадке природы еще пивка и откинулся на спинку кресла-качалки, покрытую чьей-то шкурой. В лесу ведь живем – вокруг одно дерево, мясо и шкуры. Редкие поселения колонистов еще не успели повредить природе Метафара и поднять пыль от распаханных бескрайних полей, глубоких карьеров, навонять дымом из фабричных труб. Это еще вполне себе дикая планета. Тут мне пока хорошо. Мы особо не спеша допили кувшин, я разложил на дощатом полу новые мягкие шкуры, чтобы они расправились и отлежались, задвинул зубастые черепа в угол и пошел выгонять из-под навеса "Мула". *** Пока атмосферник тихо гудел, крутил себе маневровыми патрубками, прогоняя очередной тест, и раскочегаривал до нормы реактор, мы с Лямым забросили в "Мула" пару мешков с его трофеями, долей охотника за прошедший месяц, и сумку с поделками из меха, шкур, цветных ниток и самодельной бижутерии женской половины его рода. Они, кстати, высоко ценились и стоили как бы ни больше, чем получал за свои шкуры и клыки Лямой. Это его немного злило. Лямой загнал свой новый грузовой аэробайк в ангар и уселся на правое кресло в мой атмосферник. Перелетели в поселок. Оставили "Мула" щелкать раскаленными соплами двигателей на стоянке у "Окраины", а сами забежали на минуточку в таверну, перехватить на завтрак что-нибудь сделанное человеческими руками на дровяной печи, а не из туб с розовой зубной пастой в кухонном комбайне. Повезло, повариха сготовила нам яичницу-глазунью из шести яиц местной индоутки, а толстый Вескиз (я звал его Виски, и он терпел и позволял это) сам притащил спиртовку с закопченным кофейником. Факелов не было, свет бил в широко раскрытые окна, а на столах светились обычные лампы. Факелы горели только по вечерам, для антуража. – Ну, чего привезли? – буркнул Виски посаженным горлом. Егерь и проводник увлеченно гонял вилкой по тарелке кусочек хлеба, которым он пытался подобрать желтые сопли яйца, поэтому отвечать пришлось мне. – Как обычно, Виски... Клыки, шкуры и бабские поделки. Пояса, жилетки, коврики и обереги... – Надо глянуть, Док... Может и возьму. Нет, я не сменил имя. Тут меня все знали как Стаса д'Эльта. Но звали Док. После того, как я вытянул одного охотника из-за края. Спас его от смерти, короче говоря. – Глянь, Виски, отчего же не глянуть, – пожал я плечами. – А нам все равно, тебе или в факторию сдавать. Тебе лучше – беготни меньше. Ты пошли кого к "Мулу", я отсюда пиликну и открою багажник. Там два мешка и здоровенная сумка с барахлом. Виски скрылся за стойкой бара. Потом он высунулся и махнул рукой, открывай, мол. Я открыл. Молодой парнишка тремя рейсами перетащил к соседнему столу наши сокровища. Переваливаясь и сопя, подтянулся Виски, за ним, вытирая руки полотенцем, подошла раскрасневшаяся у плиты стряпуха. Парень начал метать на стол сувениры, а Виски сосредоточенно стал в них копаться. – Я все возьму, Док, – наконец просипел Виски. – Сколько за все? – Моего там нет. А Лямой свою цену сам скажет. Виски неодобрительно хрюкнул. Он не любил туземцев. И, надо честно признаться, было за что. Спиртное делало их просто невменяемыми, а владельцу "Окраины" это приносило лишние хлопоты. Впрочем, не хочешь подтирать рвоту за рухвалами и каждую неделю вставлять новые стекла – не наливай им спиртное. Яснее ясного, мне кажется. Лямой закончил с яичницей, взял свою кружку и подошел к Виски. Начался оживленный торг. Я подсмотрел, как суетится повариха вокруг товара, и улыбнулся. Охотник их обдерет, тут и гадать нечего. От нечего делать вышел на задний двор, в тенечек. Блаженно присел и прикрыл глаза. Хорошо-то как! Яичница, свежее утро, прохлада, скулеж... Скулеж? Я приоткрыл правый глаз. Метрах в пяти от меня на земле стояла деревянная, кое-как сколоченная клетка. О том, что это именно клетка говорила частично видимая из-за поленницы дров мятая миска с водой и клочья травы на подстилку. Я закрыл глаз. Скулеж раздался снова. Раздраженно отрыл оба глаза. Я так не договаривался, ребята! Дайте подремать. Теперь короткий визг сменился завыванием. Мать твою! Да кто же это там? Со злостью отфутболив маленькое полешко, я завернул за поленницу. В большой, криво сделанной клетке сидело маленькое, несчастное существо. Существо было похоже на щенка. Честное-пречестное! Я понимаю: другая планета, да что там – другая Галактика, а вы – щенок! Но звереныш и вправду был похож на земного щенка восточноевропейской овчарки чепрачного окраса. Что я теперь с этим поделаю?! – Эй, пискля, а ты кто? – я осторожно постучал по углу клетки. Щенок замолчал, склонил головенку и заинтересованно посмотрел на меня. Но не ответил. Разговор не завязывался. Тут, мне на удачу, на задний двор вышел довольный Лямой. Удачно расторговался, наверное. – Стас, ты здесь? – Лямой поискал меня глазами и продолжил на ходу, – Пора возвращаться. Там тебе приготовили колоду медового дерева, на эти... как их... на гусли! Заберё... А это кто? Никак щенок букса? Так мы летим или нет? – Погоди, Лямой! Какая прелесть! Кто это? – Никакая это не прелесть. Обычный щенок букса. Небольшой лесной хищник. В стаи не сбивается, одиночка. Особо для нас не опасен – очень умный потому что. Зря не нападет. Маскируется он прекрасно. Разобьешь в лесу лагерь, костер разведешь, спальник бросишь, а он тут как тут. Может залечь на расстоянии руки от тебя, а ты его никогда не найдешь, даже не заметишь. Доест за тобой ночью ужин и уйдет по своим делам... – Эй, Док! В следующий раз прилетай с товаром один. Не бери с собой это морщинистое полено – всю торговлю испортил. – К нам подтянулся хрипло дышащий Виски. – Вы что это тут? А-а, букс... – Откуда он у тебя, Виски? Решил зоопарк открыть? – Да нет, конечно, – заперхал трактирщик. Это показалось ему искрометно смешной шуткой. – Оставил Унылый две недели назад. Сказал, что смотается в горы на пару дней, а потом заберет. А сам пропал. Заплатил несколько кредитов ему на прокорм, да они уж давно кончились. А-а, ерунда все это! Не обожрёт малявка нас, больше выбрасываем. Хватает ему объедков. При кухне – да как не хватит... А вот Унылый пропал. Даже шаттл наемники на день давали, не нашли мы его. Эти леса – как болото какое. Ни дна им, ни края... Только булькни туда – с ищейкой не найдешь. Так что, гавкнулся Унылый, скорее всего. Осиротел ты, букс, пора тебя снова в лес... – Знаешь что, Виски, – задумчиво пробормотал я, глядя на щенка. А он, паршивец, не отрывая умненьких карих глаз-пуговок, внимательно и оценивающе так изучал меня. – А отдай-ка ты его мне... А то у меня в доме и попищать некому. А так мы на два голоса выть на луну станем... Отдашь? А куда он денется? Отдал.Глава 4.
– Зачем ты его взял? Букса надо вернуть в лес, там его место. Там он выживет, а у тебя он погибнет... У тебя щенка даже кормить нечем, – не переставая, на одной ноте, как какое-нибудь "Авторадио", бубнил Лямой. А ведь он прав, черт побери! Кормить-то мне действительно пацана нечем... Я молча переложил штурвал "Мула" влево. – Ты куда это? – спохватился Лямой. – Правь в этот... в кишлак. Нам к внучке надо. – Успеем и к малявке. Сейчас только заскочим тут, неподалёку... Я закажу ему корм. – Я кивнул на маленького букса, свернувшегося в клубочек у меня на коленях и спавшего во все лопатки. Да уж, сторож, прости господи! Только задние лапки во сне чуть-чуть подергиваются. Всей душой в процессе. У такого сторожа весь дом из-под носа спокойно вынесут, особо не напрягаясь. На самом-то деле, что я в него вцепился? На фрегате ему жить нельзя. Кормить его нечем, в лоток он гадить не умеет, скафандра у мальца нет. И что ему в космосе делать? Бомжей и пиратов из шлюза облаивать? А подрастет – ему пара нужна будет. Самка, детеныши, нора трёхкомнатная... Я крутнул головой, прогоняя ненужные мысли. Это потом, а пока нам нужен сухой корм. Его мы возьмем на пушной звероферме, а потом – к внучке лесовика. – Ну постой ты, юла, не крутись... – я пытался хоть на миг остановить этот неугомонный шарик ртути под именем Нея. – А кто такой "юла"? А это твой букс? А когда я поеду к тебе в гости, Стас? – Все, Лямой, спасай меня, старый гриб! Здорова твоя внучка, совершенно здорова. А вот меня она сейчас в гроб загонит своим энтузиазизмом! Не могу я с такими девушками общаться, мне чуть постарше нужны... – А как ты с ними общаешься, Стас? А в гости ты их приглашаешь? А сладкие палочки ты им даешь? Тут уже не выдержал и заржал Лямой. – Дает, малышка! Укладывает их в кроватку, гладит по головке и дает сладкий корешок. Но тебе еще слишком рано об этом мечтать. Иди, побегай с ребятнёй. А я с нашим гостем пока поговорю. Иди-иди... Да, букса можешь взять. Он тоже хочет побегать. Проводив глазами лающий и визжащий от радости смерч, унесшийся к другим детям, глава рода заботливо посмотрел на женщин рода, муравьями таскающих из багажного отделения "Мула" поселковые покупки по своим норам и занимающихся прочими нужными и никогда не кончающимися женскими делами. – Когда планируешь следующий выход в лес, Стас? – Не знаю, Лямой. Еще не думал. Отдохну вот немного, да и буксом заняться надо. Отмыть его, приучить к месту, имя дать. А чего спрашиваешь? – Да видишь ли, в чем тут дело... Поиск ничего не дал, но фактически награду за находку Унылого никто не отменил. Он на научной станции проводником подрабатывал, они и объявили деньги за розыск. Ты же сам слышал – наемники из планетарной охраны аж шаттл на поиски давали. Только без толку все это... Он на пару дней всего уходил, в горы, как сам говорил. Значит – где-то совсем рядом. Полдня туда, день на месте, полдня обратно. А давай смотаемся на Лысый пик. Я поищу следы, а ты на скальных баранов поохотишься? Мясо у них – у-у-у! Вкуснятина! Тебе баран с рогами, а мне премия. Ты как, Стас? Я пожал плечами. – А давай сходим. В горах я еще не охотился. А луассы там случаем не будет, старче? А то одной встречи с ней мне за глаза хватило. – Не будет, не будет, – проскрипел Лямой. – Давай, грузи свое медовое дерево, мой руки и пошли к костру. Кушать пора. Зови своего букса, мослы будет глодать... *** На следующее утро я за шкирку отнес щенка со своей кровати на приготовленное для него из старого одеяла место. Малыш пах дорогим шампунем и, тоненько поскуливая, виновато отворачивал мордочку. Но особого раскаяния за тот факт, что всю ночь спал на хозяйской кровати, я у него не заметил. Очутившись на сложенном солдатском одеяле, он тут же вскочил, задрал хвостик, протрусил к входной двери и, обернувшись ко мне честнейшей мордой аристократически воспитанного домашнего зверя, радостно гавкнул и сразу напрудил у порога лужу. Я не успел. Бросился, как вратарь за мячом в девятку, но не успел. Начинали сбываться самые жуткие предсказания. Надо в двери дверцу вырезать для него что ли... Пошел за тряпкой. Щен с радостным тявканьем гонял по двору бабочек. Нам предстоял тяжелый разговор. – Вот что, малёк... Как бы тебя назвать, дорогой ты мой... Самородок? Брильянт? Не, на язык не ложится. – Щенок, задрав ухо, с тёплой улыбкой смотрел на меня. – Будешь Баксом, парняга! И на твою родовую фамилию похоже, и вообще... Коротко и энергично – Бакс! Ну, не Тугриком же тебя называть? Бакс поднял другое ухо и поощрительно тявкнул. – Что я хочу сказать, Бакс? Мы с тобой мужчины, можно сказать – самцы! – Щенок возбужденно переступил передними лапками. – Лямой очень тебя хвалил, говорил, ты на редкость умный зверь. Простодушному Баксу очень понравилась лесть. Он возбужденно заскулил и крутанулся вокруг себя. – Так вот. Давай договоримся, что все свои дела ты делаешь во дворе. Двор большой. Я тебе сейчас накидаю песка во-о-н туда, за угол сараюшки. Там ты хм-м... и злодействуй, парень. Я ведь не делаю лужи посередь зала? Хотя, после самогона в "Окраине", иной раз он прямо так и просится наружу... Я хожу вон туда. – Махнул я рукой в сторону сортира. – Того же я ожидаю и от тебя, Бакс. А на выходе, на охоте, как говорится – "и под каждым ей кустом был готов и стол, и дом, и..." хм-м... биотуалет был готов, одним словом. Уяснил? Ну вот и чудно! Сейчас давай позавтракаем и будем собираться на первую твою охоту за горными баранами. Ты любишь горных баранов, Бакс? Щенок решительно тявкнул. Судя по его настрою, он любил всех. Включая африканского носорога и дикого буйвола из мультика "Маугли". *** Горы красивы. Даже такие старые, как Лысый пик. Серые, сглаженные временем скальные массивы эффектно смотрелись на фоне зеленого леса, затопившего весь задний план распахнувшейся перед нами картины. – Поднимись немного... Так, хватит. Теперь иди потихоньку туда южнее, вдоль гребня иди, ага, вот так. Иди, иди... А я посмотрю... – Лямой уставился вперед, соображая, где ему вылезать на поиски пропавшего охотника. Или подбирая лёжку для меня. Я неторопливо вёл "Мула" на высоте метров в восемьсот, вдоль скальной гряды, наслаждаясь чудесным горным воздухом и роскошными туристическими видами. – А, Бакс? Как тебе на первой охоте? Щенок возбужденно повизгивал, во всю виляя хвостом, да так, что вся его корма ходуном ходила из стороны в сторону. На охоте ему явно нравилось, но хотелось скорее на землю, побегать, понюхать. Возможно – задрать заднюю лапку, не знаю... – Стас, давай поднимайся. Попробуем перевалить на ту сторону скал. Здесь баранов нет. Ну нет, так нет. Я особо не расстроюсь. Свое удовольствие я уже получил. Коротко глянул на щенка. А вот ему явно маловато будет. Баксу надо по полной программе выдать, чтобы надолго запомнилось, чтобы выложился на все сто и спал потом без задних ног. Я плавно потянул штурвал, набирая высоту. На тысяче трёхстах метрах нырнул в расщелину и перешел на другую сторону перевала. Местное солнце спряталось за облаками, и тут вдруг сразу потемнело и стало как-то зябко. – Стас, стой! – Я тут же завис в воздухе. По лежащему ниже нас склону ударили тугие воздушные струи и начали трепать и расчесывать высокую, сочную траву. Бакс возбужденно тявкнул. – Видишь километрах в двух осыпь? Туда не лезь, там опасно. А сразу за осыпью – два останца торчат, видишь? Так вот, если ничего не изменилось, где-то там, рядом с дальним останцом, выход небольшого солончака. Ничего там особенного нет, размечтался он, – просто кусок солёной земли. К соли наверняка бараны придут. Или еще кто. Ты там полежи в засаде несколько часов, может, и возьмёшь кого. Только сам не лазь за тушей. Дождешься меня. Я к твоей лежке сам приду, часа через три-четыре. А высадишь меня во-о-н там, где тень от облаков лежит. Только туда лети с другой стороны Лысого пика, чтобы баранов не спугнуть. Лямой показал рукой на скалы и постучал пальцем по точке на дисплее маршрутизатора на панели приборов. Я согласно кивнул и молча завалил "Мула" в разворот. Так и сделали. Высадил поисковика-спасателя на его маршрут, сам вернулся, притер атмосферник на крошечную площадку с неприятным уклоном, подложил под посадочную лыжу пару камней, чтобы не скользнула на траве, высвистал довольного Бакса, зарядил винтовку, поставил её на предохранитель и неторопливо побрел к выбранной лёжке. Бакс сразу куда-то увеялся и пропал из вида, но я за него не переживал особо – умный зверь, не пропадет. Пока шел до осыпи, наслаждался видами, воздухом и тишиной. На правую ушную раковину, правда, постоянно давил ветер, но его шепот окружающего меня безмолвия не портил, а только оттенял и подчеркивал разлившуюся вокруг тишину. Наконец я добрался до присмотренного на ходу места. Скинул небольшой ранец, вынул и разложил пенку, достал термос, пакет с бутербродами. Включил функцию "Хамелеон" у комбеза и залег с биноклем. До начала осыпи было метров семьдесят, до дальнего останца и трёхсот не набиралось. В горах есть свои правила стрельбы. Не сказать, что очень уж сложные, но есть. В первую очередь нужно досконально знать свое оружие и особенности боеприпасов. Я знал. А в остальном... Можно так кратко и просто сформулировать – стреляешь вверх – целься выше, стреляешь вниз – целься ниже. Это работает для пули со скоростью около 1000 м/с и больше, на дальностях свыше 500 метров и угле более 30 градусов. А вообще-то нужно конкретным патроном пробовать на разных углах и расстояниях. База "Снайпер" говорит, что при стрельбе вверх или вниз на расстоянии метров в шестьсот, под углом градусов шестьдесят, отклонение пули от точки прицеливания будет не более пятнадцати-восемнадцати сантиметров. Уверен в своей винтовке, патронах и правильно определенной дистанции – тогда все просто, если цель – человек. Целишься вверх – стреляй в голову, вниз – по пряжке ремня. Попадешь в центр груди. Речь о попадании при стрельбе в горах, да еще на таком расстоянии, в спичечный коробок, пивную банку или в линзу вражеского оптического прицела ведут только болтуны. У меня было двести семьдесят шесть метров и цель – горный баран. Превышения или принижения точки прицеливания не ожидается. Выстрел должен быть простым, куда прицелился – туда и попал. Взял винтовку, посмотрел на местность через прицел, еще раз проверил дальномером дистанцию, выбрал подходящую кратность для оптики. Все, хватит. А то не интересно будет. Слишком хорошо – тоже нехорошо. Вызвал по коммуникатору Лямого, у него ведь нейросети нет, сказал, что я залег на матрасы. Он не понял гангстерского жаргона и ответил, что через несколько часов будет, а пока, дескать, я могу и полежать в свое удовольствие. А потом и настреляться успею вволю. Ну-ну... Есть и пить мне еще не хотелось, и я спокойно принялся рассматривать округу в бинокль. Где-то на грани слышимости почудился лай Бакса. Вот еще охотник... мать его за ногу. Забыл я совсем о нем. Не спугнул бы он мне баранов. Впрочем, спугнет – сам без косточки останется. Я поёрзал на пенке, поудобнее положил винтовку, угнездился подбородком на скрещённых ладонях и приготовился ждать. Сам не заметил, как разморило на солнышке... *** Разбудил меня Бакс. Он мокрым, шершавым языком надирал мне левое ухо. Но не визжал, подлец. Почему – сразу понял и я. У дальнего останца раздалось какое-то блеяние и послышался звук покатившихся камешков. Осторожно приподняв голову, я увидел несколько массивных животных, абсолютно не похожих на баранов. Они скорее были похожи на здорово вымахавших и раздобревших такс с мощными и толстыми рогами. Правда, блеяли они и шустро крутили небольшими коричневыми хвостами над белыми салфетками на задницах совершенно как бараны. Ноги животных были короткими и сильными. Ну, да. Тут горы, тут бегать на длинные дистанции негде и некуда. А вот прыгать со скалы на скалу, с уступа на уступ, наверное, есть где. Поэтому и ляжки такие... мясистые и мощные. Я представил, как можно запечь эти ляжки. Можно в тесте, можно в фольге, можно... Тут верный букс Бакс снова решительно продрал мне ухо своим языком. – Да тихо ты! Перестань! Я уже не сплю... – шепотом отмахнулся я от назойливого хвостатого, тоже высоко ценившего ляжки горного барана. – Тихо ты, чудище инопланетное со своим языком! Не уловивши бела лебедя, да кушаешь! Не убив медведя, шкуру делишь... Сначала я. Ваше слово, товарищ маузер! Погодь... я сейчас... мигом... В мощной оптике прицела скачками перемещались бараны. Вот этот... Или тот. Нет, этот баран получше будет. Явно и шкура чище, и мех блестит, и поупитаннее как-то смотрится... Ну что ж, нужно выбирать и ставить точку. Тут этот баран поднял голову и в упор взглянул на меня.Расстояние было небольшое, а прицел мощный. Я отлично видел жующую морду зверя, мерно раздувающиеся от дыхания бока, пристальный взгляд желтых глаз из-под длинной челки волос. Вдруг он прекратил жевать, раскрыл рот и... Бакс тявкнул командным голосом. От неожиданности я нажал спуск. Мощная винтовка грохнула, подпрыгнула, в дернувшемся прицеле я увидел метнувшиеся вниз белые мишени задниц, услышал бешеное мемеканье и стук катящихся камней. Подстреленный мною баран сделал, как стоял, мощный прыжок вперед. Но его вынесло прямо на язык осыпи. Она текуче подалась, звонко заиграла своими кастаньетами и в неспешном ритме плавно пошла вниз. Но не далеко, всего-то несколько метров. Баран раза два крутанулся на битом камне, упал головой вниз и взбрыкнул задними ногами. На него плавно села взметнувшаяся белая каменная пыль, и он затих... – Поздравляю тебя, Бакс, с полем! Точнее – с альпийским лугом. Но если, сволочь ты эдакая, еще раз тявкнешь на охоте, то охотиться будешь только на бабочек, понял? Бакс смущенно отвел глаза и на всякий случай дважды вильнул хвостом. Дескать, я тут ни при чем, но на крайняк – звиняйте, дядьку! – Сиди тут, не дергайся. Лямой нам запретил лезть через осыпь. Опасно это. Бакс вопросительно тявкнул. – А вот это ты правильно говоришь, напарник. Тут я с тобой согласен. Через осыпь идти нельзя. А перелететь можно. Пошли назад, к "Мулу". Перегоним его на ту сторону и подождем Лямого у останцов. А там и добычу достанем. С воздуха... Я собрался, закинул винтовку за спину, все равно после моего выстрела и шумного драпа всего стада тут ловить нечего, и мы потихоньку пошли с Баксом к атмосфернику. Перелетели к останцам, я с трудом нашел площадку поровнее, и мы стали ждать нашего проводника. Еще через часок я увидел его в бинокль. Лямой шел противолодочным зигзагом, точнее – поисковым челноком. В бинокль видно было, что он устал. Все же его нога не позволяла ему бегать по горам как мальчику. До нас охотник добирался часа полтора. В горах ходить – это не по лесу бродить. Вроде вот она, цель, а пока подойдешь... Но подошел. Я сразу налил ему чай, пододвинул раскладной стульчик. Как раз для него. – Не торопись, отдыхай, охотник. Нашел чего? Лямой двумя руками вцепился в кружку и жадно глотал отвар. На мой вопрос он только отрицательно помотал головой, гулко булькая горлом. – А мы с Баксом барана взяли... – Бакс радостно гавкнул. – Вон там, ниже, на осыпи лежит. Отдохнешь, и мы его петлей подхватим. Прямо из "Мула". Лямой наконец оторвался от кружки и просипел: "Хоть ты с добычей..." Он нашел глазами ровное, нагретое солнцем местечко, и со вздохом увалился на траву, задрав ноги на валун, чтобы кровь оттекла. Мы ему не мешали и не торопили. Пока собрали барахло, пока уложили его в багажник, я еще петлю смастерил из стропы, Лямой и пришел в себя. – Ну что, Стас, я передохнул немного. Берем барана и пора сваливать. Не найдем мы здесь ничего. Нужно менять место. Куда это Унылого унесло – черт его знает. Нужно еще в одном месте посмотреть. Минутах в двадцати полета отсюда. Оказалось – не больно-то и нужно. Как только я по командам Лямого, стоящего с петлей на выпущенной посадочной лыже, снизился над лежащим на осыпи бараном, в голове мелодично блямкнуло и нежный женский голос с придыханием сказал: "Обнаружено новое устройство. Портативный коммуникатор "Спорр-4Б". Подключить?" Я дождался, пока Лямой накинет на ногу барана петлю, оттащил его в безопасное место и хмуро посмотрел на охотника. – Как договорились, Лямой. Мне баран, тебе премия. Там, под осыпью, кто-то лежит. А учитывая, что ищем мы Унылого, никого кроме него там не может и быть. Вопрос только как его взять? У вас есть спасатели, Лямой? Ну, МЧС есть? Ничего у вас нет, а еще Центральные миры, Империи и планетарные Союзы, понимашь. А батареи парового отопления возить звездолётами за тыщу вёрст не умеете, бестолочи... Вызывай уж наемников с Базы. Попробуем осторожно вытащить твою премию...Глава 5.
Но Лямой вдруг надолго замолк, машинально сматывая стропу на локоть. Потом его пробило на мыслю, и он наконец-то разродился. – Э-э, Стас, а ты, вроде бы, инженера учишь? А много уже успел выучить? – Сколько есть – все моё. А что? Лямой быстро взглянул на меня, просто рублем подарил, как говорится. – Я вот о чем думаю, Стас... Унылый все же охотником был, проводником у научников. Какого-то прохиндея из-под куста они бы ни взяли, Стас, да на эту должность не назначили. Значит, он им что-то давал в обмен на ихние деньги, что-то давал, это точно... – задумчиво проговорил Лямой. – Тут, на осыпи, ему делать было нечего. Знал Унылый и место это, и чем оно опасно. Вопрос: почему он здесь? И откуда ты вообще знаешь, что там под камнями именно он лежит? Я немного оторопел. – Знаешь, Лямой, у меня на родине говорят, что если животное выглядит как соба... э-э... как букс, например, виляет хвостом как букс, гавкает как букс и кусается как букс, то это, скорее всего, и есть собака... букс то есть. Кого тут целых две недели народ искал? У кого на руке коммуникатор может быть? Кого, в конце концов, ты тут больной ногой вытаптываешь, а? Лямой смущенно кивнул. – Это я не подумав сказал, Стас. Унылый это, больше некому. Что он тут делал, вот в чем вопрос. И как его оттуда достать? Ты же инженер, Стас? Где он точно лежит? – Я еще студент, Лямой... Недоучка. А лежит он вот здесь, – постучал я ногтем по снимку на планшете. – Метрах в четырёх от поверхности. – Стоп... А ну-ка, повтори... – шепотом прошуршал Лямой. – В каких таких четырёх метрах? Это же каменная осыпь, а не река. Я ошеломленно замолчал. *** А дальше дело было так. Мы вернулись ко мне домой, разделали барана, я на скорую руку замариновал шашлык под приговоры моего проводника: "Ты думай, думай, Стас, не спеши. Тут уже спешить некуда... Может, бревна забить, как запруду, а?" Потом, пропуская скрипенье Лямого мимо ушей, я долго ковырялся в трюме "Пилы", задумчиво разглядывая разные железки и заторможено возвращая их на штатные места, еще раз вызвал спецификацию всех ремдроидов и прикинул, что они смогли бы сделать для решения стоящей передо мной задачи. А она была весьма сложной. Нужно было на несколько метров углубиться в текучую реку каменной осыпи, не вызвав её смещения и погребения археологов под камнями. Первое, что шло на ум, выглядело как здоровенный кессон, но и он не решал всех поставленных задач. Его также могло сковырнуть потоком камней. А тут еще Лямой с его забойкой из бревен в запруду... В запруду – значит в воду. Вода... или какая-то специальная жидкость? Нет, лучше просто вода. Это проще, и вода тут есть и ее много. А через несколько часов вода на солнце высохнет и исчезнет. А камни выбирать будет ремдроид для работы в космосе на внешней поверхности "Пилы" и складывать их выше раскопа. А потом – легкий толчок, и камни осыпятся, надежно скрыв дыру. А укрепить стенки можно вот чем. И я поднял крышку трофейного ящика термогранат, произведенных в конфедерации Делус. Такие пакостные штучки, размером с пол-литровую пивную банку. Гранаты давали мгновенную заморозку всего живого в радиусе трёх метров до состояния ледяных статуй из дворца Снежной Королевы. В штурмовом бронескафе вы взрыв перенесете, но скафандр будет надежно выведен из строя. Сочленения замерзнут просто, и все тут – вы уже не боец! Я с грохотом закрыл крышку ящика. – Лямой! Сыпь сюда, помогать будешь. *** Выдвинулись мы как преступники, под покровом ночной темноты, на фрегате. А что? Удобнее на нем, "Пила" и воздухе над целью встанет устойчивее благодаря своим мощным гравитонам и маневровым двигателям, и воды в танках полно, не надо то и дело отлетать на заправку, и ремдроиды есть. Есть и аппаратура всякая, сонары, например, искины, опять же, на подхвате. Лучше и не придумаешь. А то, что я ночью в горы на фрегате полетел – да кого это колышет! Меня уж точно нет. На охоту пошел, вот и все. Из пушек по воробьям стрелять буду. Дальше, вроде бы, и рассказывать нечего. И так все ясно. Мы встали над осыпью, и я слил на камни первый кубометр воды. Подождав пару секунд, чтобы вода протекла поглубже, я дернул кольцо и бросил первую гранату. Хлопнула она приглушенно, поднятые щиты не дали поцарапать чёрное защитное покрытие корабля. Коротко и негромко простучали камни осыпи. Выпущенный на стропе ремдроид буквально через пару минут проковырял в ледяной пробке полуметровое отверстие. Подняв дроида, я слил еще порцию воды и кинул новую гранату. В общем, на все ушло четыре термогранаты и около трёх кубометров воды. В результате мы получили дырку в осыпи, диаметром около метра, а глубиной немногим меньше полутора метров. И все. Больше ничего. Дальше пошла скала. Трупа не было, а засечка от коммуникатора была. Еще искин Балаганов сказал, что видит отметку небольших батарей или аккумуляторов. Видимо либо от оружия Унылого, либо от его имущества. – Давай спать, охотник. Ночь на дворе, все добрые люди спят, одни мы, как тати в ночи, мотыляемся. Утро вечера мудренее, как говорят у меня в народе. Да и темно тут, ничего не видно. А завтра солнышко выйдет, лед растает, шахту эту уберем, а новую, если понадобится, при свете выкопаем. Оно как-то надежнее. Однако шахту копать не пришлось. *** Вместо того чтобы работать руками, а точнее – манипуляторами дроида, лучше поработать головой. Задача ведь простая. Дано: под камнями видны энергоотметки батарей, искин определяет в зоне досягаемости коммуникатор человека, а его на грунте и нету! Значит – он под землей. Как он туда попал, и как попасть нам? Копать или не копать, вот в чем вопрос. Глубоко его обдумав, решил, что копать рано. А вот тщательно покопаться в доступной информации – самое время будет. Поэтому сразу после завтрака я залез в "Пилу" и дал команду товарищу Балаганову скачать всю базу данных из проявившегося в подземелье коммуникатора. А потом рассортировать её и вывести на монитор. Та-а-к, посмотрим... Глубоко в душе я тешил одну мысль – как-то ведь Унылый попал в подземелье? А почему бы и мне не пойти по его стопам? А чтобы пойти по его стопам мне надо было найти ту кроличью нору, благодаря которой Алиса попала в Зазеркалье, а Унылый – в подземелье. Что-то мне подсказывало, что упоминания о норе я и найду в его наручном коммуникаторе. Логично ведь, где же еще они могут быть? Машинально скользнул взглядом по обзорным экранам рубки. Все было в порядке: Бакс глодал бараний мосол, Лямой мыл посуду после завтрака. Один я усиленно работал и отдувался за всех этих лодырей. Ну, и что у нас там? В коммуникаторе было не так уж и много информации. Счета, какие-то квитанции и платёжки... закрыты примитивным паролем. В сторону... Копия данных медкапсулы с последнего осмотра и лечения Унылого в оздоровительном центре. В мусор... Ему уже оздоровление не нужно... Перечень имущества, полученного на научной станции. К черту его. А-а, вот что-то похожее! Какие-то каракули, как ребенок левой рукой рисовал. И никаких пояснений... Черновик плана, что ли? Похоже. Вот это узел входа, судя по всему. От него идет основной коридор, а под ним, пунктиром, показан еще один ход. На другом уровне? Картинка же плоская, объема нет. Будем считать, что другой уровень. Коридор от главного входа идет в центр схемы и там делится крестом на четыре направления. Самостоятельные изолированные блоки? Похоже... Эх, жалко, что в плане нет третьего измерения. Еще целая куча помещений, выполненных пунктиром. Нижний этаж? А вот это что? Интересно... – Шурка, а построй-ка ты мне трёхмерную модель плана по этим каракулям. Особой точности не надо, если и ошибешься в чем-то, то наплевать. Мне просто хочется посмотреть на варианты этих вот штреков. Куда ты их направишь – вверх или вниз? Искин побурчал, пожаловался на нехватку данных и дал модель в двух вариантах. В одном варианте заинтересовавшие меня шахты шли вниз и бестолково заканчивались где-то глубоко в сырой земле, а в другом... – Лямой! Иди-ка сюда. Посмотри, что скажешь? Охотник долго смотрел на схемы, быстро переводя взгляд с одной на другую, а потом проскрипел. – Тут гор не хватает. Точно! Я поручил Шурке создать подобие простейшей 3Д модели гор за нашей спиной и вписать туда схему подземелий. Он сделал. – Это вентиляционные шахты, Лямой! И они выходят на другой склон горы. Собирай манатки, мы перебазируемся. *** Чтобы не тратить ваше время впустую, я опущу историю о том, как мы искали выход вентиляционных шахт. Скажу только, что Лямой нашел два колодца. Один наглухо был забит породой, а другой прятался под здоровенной каменюкой, когда-то скатившейся на него и своротившей прикрывающую шахту защиту и маскировку, но оставившей небольшой лаз под землю свободным. Я с сомнением посмотрел на него, потом на четырёхметровый обломок скалы, прикрывавший лаз, и вызвал дроидов внешнего ремонта фрегата. Все же у них был какой ни на есть опыт работы в раскоряку в особо сложных условиях. Сначала бригада дроидов укрепила положение обломка скалы, подогнав под нужное место стопорные клинья, затем расчистила подход к шахте, а потом сделала обвязку её горловины обрезками стальных балок и закрепила на этой конструкции лебедку. Пожалуйста, кушать подано. В шахту нырнули три дроида, а потом и я застегнул карабин троса на страховочных ремнях, охвативших меня словно лямки парашюта. Руки были заняты – в них пришлось тащить заистерившего от попытки оставить его на поверхности Бакса. Вслед за мной спустился Лямой. Наверху у входа в шахту остался один дроид и фрегат, прикрывавший зону исследований своими пушками. Лопухнуться на мелочи мне не хотелось. Уже на спуске в вентиляционной шахте стало ясно, что это не остатки древнего капища народа рухвалов. Соплеменники Лямого вряд ли в древности были знакомы с металлическими кожухами вентиляционных колодцев, и у них не было достаточно нержавейки, чтобы впаять в скалу металлические ступени вертикального скоб-трапа. Да и расстояние между скобами было слишком велико для низкорослых рухвалов. Шахта колодца была небольшой, всего метров пятнадцать вглубь скалы. Она закачивалась круглой бетонной камерой, в которую ножом мясорубки выходил громадный, проржавевший вентилятор с четырьмя лопастями. Он, естественно, стоял. В прыгающем свете фонаря, закрепленного у меня на груди, мелькнул хвост Бакса, отважно скользнувшего в темноту между гигантскими лопастями. А тут и Лямой спустился сверху, подобно богу из машины древних греков и прочих театралов. Дроиды терпеливо стояли у решетки вентилятора, ожидая команды бить и крушить в хузары все вокруг. Лямой отстегнул карабин, и мы, особо не торопясь, пролезли между крыльями ржавого пропеллера. За ним тоннель сужался, а темнота сгущалась. Пахло как в могиле – сырой землей и корешками. Я приказал дроидам включить фары и уступом идти вперед. Отпустив их метра на три, мы двинулись вслед. Через несколько метров тоннель разделился на три вентиляционных короба, в которых передвигаться можно было только на карачках. В прыгающих лучах фонарей были видны следы Бакса, нырнувшие в центральный короб, и еще какие-то полосы, как следы от лыж. Возможно, это Унылый полз на коленях. Ползти в позе императора Генриха IV на экскурсии в Каноссе мне не улыбалось, и я запустил вперед дроидов с командой найти и пробить ход в какое-нибудь помещение, где можно распрямить согнутую спину. Дроиды с топотом унеслись в темноту. Через несколько секунд послышался лай Бакса. – Спокойно лает, без страха... Опасности нет. – Хрипло прокомментировал Лямой. – Ты что ему приказал? Искать тело? – Ничего я ему не успел приказать. Он моментально исчез в темноте, только его и видели. А тело... Что его искать, – я посмотрел на планшет. На нем, помимо россыпи огоньков обозначающих нас, горела еще одна яркая точка. – Вот оно, тело. До него еще почти девяносто метров идти. Только из этого короба надо выбраться. – Выберемся, Бакс же выбрался... Лямой был совершенно прав. Управляющий дроидами командный модуль передал мне на нейросеть картинку забранного мелкой решеткой вентиляционного люка, причем решетка вся проржавела, а внизу просто рассыпалась. Дал команду убрать ее совсем. Когда мы подползли туда на карачках, дело было сделано. В прямоугольном отверстии люка, подсвеченный фарами дроидов, гоняя хвостом пыль и умильно улыбаясь, нас ждал Бакс. Мы выбрались. Дальше пошло проще. Мы спрыгнули из короба и огляделись. Широкий коридор в обе стороны заканчивался глухими пробками из темноты. Она казалась плотной, твердой резиной. Было душно, воздух был пересохший, мертвый… Его все время хотелось вдохнуть как можно больше, набрать впрок полные легкие, я всерьёз опасался, что воздуха не хватит на следующий вдох. На сознание исподволь давила затопившая все вокруг тишина. Инстинктивно хотелось громко откашливаться, сморкаться и постоянно ругаться матом. – Нам сюда, – я посмотрел на планшет. – Пошли, состоятельные кроты и безденежные буксы! По пути почти что ничего интересного не было. Казалось, тут давным-давно пронеслась дикая пионерская дружина, которая смела все – и макулатуру, и железный лом, и прочее вторсырье. Мы встречали и запертые, приржавевшие двери, и открытые, но практически ничего за ними не было. Закрытые помещения быстро научились вскрывать дроиды, почти как открывать пивные крышки, только лязг шел. В некоторых пыльных помещениях, правда, вдоль стен стояли какие-то проржавевшие до безобразия, пыльные и потерявшие свой естественный цвет лохмотья, но понять, что это такое, было уже нельзя. Наконец мы почти дошли до цели, и наши маркеры на планшете приблизились к мигающей точке, обозначающей тело. Об этом нетактично говорил и усилившийся запах разложения... Я скомандовал повысить осмотрительность и осторожность, и ведь не зря... Впереди поднялся на лапы и потрусил в темноту ожидавший нашего приближения Бакс, а над его завитым в колечко хвостом вдруг разорвал застоявшийся, пахнувший тлением воздух мощный разряд лазера. Бакс взвизгнул и, скребанув когтями бетонный пол, пулей кинулся вперед. Хвост был трусливо поджат под брюхом. Бакс был еще малорослым щенком, и даже его задранный хвост не попал под лазерный удар оборонительной турели. Дроиды остановились, погудели немного, а потом один из них подбежал к стене и ударил в нее плазменным разрядом. – Теперь можно идти, Лямой. Лазер потушен. Вот, что его убило... Впереди, в свете фонарей, проявилась массивная ржавая дверь узла входа в подземелье и лежащая на полу неопрятная серая кучка, бывшая когда-то охотником и проводником Унылым.Глава 6.
– Нет, это не объект старших рас. И тем более не база Джоре. – Профессор Гамеш покопался в лежащих на его столе бумагах, не нашел то, что искал, потом из ящика стола достал кристалл и вложил его в считыватель. – Вот, полюбуйтесь. Видео из некоторых точек найденного вами подземелья. На стене кабинета развернулось темное окно виртуального экрана, прошла заставка научного отдела корпорации "Нанитар" и пошло изображение. – Что это, профессор? – недоумевающе спросил я. – Такого мы не видели. – Видели, видели... И даже держали в руках. Это увеличенная торговая марка замка на одной из дверей, через которую вы проходили и нажимали на его ручку. Видите? Теперь я разобрался, на что смотреть, и увидел на изображении замаскированные пылью и грязью подземелья буквы. Пожалуй... да, виден текст – "КСК "Криспа". – Корпорация Союза Калгари "Криспа"... – пояснил профессор. – Прошло почти триста лет. Нет уж "Криспы", теперь вы её знаете под именем корпорации "Корпс", нет и командно-диспетчерского центра, руины которого вы нашли. Да-да, не удивляйтесь, все подтверждается документами и вашими находками. Вот посмотрите другое изображение... Маркировка осветительного плафона, прошу вас! И вот еще... Тогда у нас в Союзе было веселое времечко: мало того, что вспыхнул мятеж двух окраинных систем за независимость и полное отделение, так еще и малый рой архов прошел краем нашего Союза в сторону Империи Аратан. Вот они, видимо, и нанесли удар из своих чертовых М-пушек, которые в состоянии разрушить всю планету. Разрушили, правда, только горы, которые мы теперь называем "Лысый пик" и построенный в глубине скал командно-диспетчерский пункт. Но и этого хватило, чтобы на триста лет задержать колонизацию планеты... Про архов и их смертельные визиты в Содружество я уже слышал. Да и базы "Спасатель" и "Демилитаризация" про этих жучков-паучков говорили достаточно подробно. В них были представлены стратегия и тактика роя архов, виды и поражающие свойства их оружия, ТТХ кораблей, от огромного шара матки рода до маленьких, юрких, но смертельно опасных истребителей. Были и изображения арха-воина, пилота, рабочего, навигатора. Да много чего было, честно говоря. А вот о Джоре я не слышал ничего. Надо бы разобраться в этом вопросе и понять, что это такое и с чем этого "Джоре" едят. Или пьют. Профессор говорит о них как о чем-то широко известном и понятном всем. Даже полным идиотам. Всем, кроме меня. Я сделал в ежедневнике нейросети закладку. – Можно, профессор? Стас, ты уже освободился? Я деньги получил. – Дверь приоткрылась, и в щель пролезло знакомое морщинистое лицо. Охотник легонько похлопал себя по нагрудному карману камуфляжа. Каждая морщинка на его коричневом лице светилась довольством. Как же! Кроме премии за разысканного нами, в конце концов, Унылого, ему еще обломилась и премия за сданное в научный Центр корпорации подземелье. Пустое, правда... Никаких плюшек мы в нем не обнаружили. А я было размечтался о подземных складах, на стеллажах которых масляно поблескивают... что? А и взаправду – что там может поблескивать? Дверные замки "КСК "Криспа"? На триста лет устаревшая аэромобильная техника? Такое же оружие? Средства связи? Не буду даже гадать – все, что было на складах, шустрые колонизаторы успели сразу после удара архов вывезти из подземелий командно-диспетчерского пункта. И на долгие годы убраться с планеты. – Профессор? – я вопросительно посмотрел на руководителя Центра. – Да, да... Конечно же, идите, молодой человек! Благодарю вас, отчет о вашем участии в недавних событиях немедленно уйдет прямо в Совет директоров корпорации. Прощайте! – Маленькая просьба, профессор... У вас не будет какой-нибудь свежей информации о Джоре? Реферат, диссертация, чья-то статья? А то я давно не получал обновлений по этому вопросу. Честно говоря, я их вообще никогда не получал, но не будем об этом громко кричать. Профессор Гамеш вновь зарылся в ворох бумаг, захламлявших весь его стол. И вновь, ничего не найдя, залез в ящик стола. – Нет ничего свежего по теме... И научных работ нет. Я же их не отслеживаю... Впрочем, буклет с аукциона артефактов Джоре подойдет? – Он вытащил из глубины выдвижного ящика инфокристалл и протянул его мне. – Возьмите, я его давно просмотрел, мне он больше не нужен. Объятий и поцелуев при расставании не последовало. Да я их и не ждал. Мы вышли. – А ты что же, Стас, премию еще не получил? – спросил меня Лямой. – Я им дал номер счета, охотник, туда и переведут. Эта премия меня богачом не сделает, на неё даже "Пилу" полностью к полету не подготовишь... – А ты куда-то собираешься лететь, Стас? – Да есть такой пункт в ближайших планах... Но до него еще дожить надо. Пойдем в таверну, пожуем что-нибудь, напарник. И в путь, домой нам добираться пора... Бакс, к ноге! *** Сданных научному Центру корпорации подземелий мне было абсолютно не жаль. На что они, пустые? А вот разговор с профессором меня заинтересовал. Особенно одна деталь – маршрут архов. Через свободный космос, через Фронтир, через Союз Калгари, краешек Центральных Миров, далее через Империю Аратан, её Фронтир – и в свободный космос. Зачем и почему это так? Миграция? А почему именно этот путь? Преследовали кого-то? А кого? Интересно... И Джоре тут с какой стороны... Надо бы разобраться повнимательнее. А потом, правда, новые дела, заботы и события несколько отодвинули мой интерес на задворки сознания. Однако полностью я этот маршрут не забыл. Но у меня были и другие задумки. Хотелось смотаться на море, понырять и поплавать в своё удовольствие, но каникулы не получились. Как-то незаметно выучились базы пилота средних кораблей третьего уровня и инженерные базы четвертого. Хочешь не хочешь, а надо было лететь на Кенуфераско или другую крупную планету Союза и подтверждать усвоенные знания, получать сертификаты и новые учётные записи в карту ФПИ. Этим я и занялся. Отвез Бакса к проводнику в стойбище, попросил его приглядеть за домом, перетащил в каюту фрегата пару новых роскошных шкур и без большой шумихи и лишних проводов ушел в космос. *** В рубке фрегата было как-то привычно, что ли... Как-то по-домашнему. Еле слышно шептал и веял прохладой наддув ароматизированного присадками воздуха, искин Шурка держал в рубке давление чуть выше, чем в остальных помещениях фрегата, и фильтровальная установка на рубку была отдельная. В целях безопасности, понимать надо... Мягко щелкал и шуршал в автоматическом режиме трансфокаторами своих прицелов пульт управления огнем, деловито гудел пост энергетических щитов, как бы говоря – не бойся, все под контролем, с разными интервалами попискивал сонар, натыкаясь своим лучом, как великанским веником, на какой-то мусор в космосе. В общем – как всегда. Но уютненько так, все вокруг родное и знакомое, как тёплые половицы под вязаным половиком у деда на даче... Как любимые разношенные домашние тапки, если вы понимаете, что я хотел сказать. Ну, ладно... Заболтался я тут. С удовольствием обошел фрегат. Все было в порядке. Иначе и быть не могло – Шурка старался на совесть, а не за зарплату. Скомандовал ему приглушить немного свет в пустых помещениях. Мне особая яркость освещения не нужна, а других людей на борту нет. И Бакса нет. Как он там? Скучает, небось. Потом я вспомнил, с кем его оставил и усмехнулся – Нея скучать зверенышу не даст. Громко хекнул и бодро пошел в рубку, выводить "Пилу" на маршрут разгона перед прыжком. Фрегат у меня среднего класса, а я теперь пилот средних кораблей. Пора включать запись маневров под протокол, все время в Центре виртуальной аттестации сэкономлю. Разгон прошел штатно, особо я двигатели не насиловал, разогнался на восьмидесяти процентах их мощности. Правда, потратил на разгон лишние сорок минут, но меня время не ограничивало. Потом – прыжок, в животе закрутился винт, наматывая мои кишки на неизбежный побочный, но такой неприятный эффект прокола гипера, мгновенье... второе... – всё. Отпустило. Фрегат в коконе гиперполя, я – в увольнении. За текучкой искин присмотрит, а мне надо придумать себе занятие на сутки. Лезть в медкапсулу и учить очередной кусок инженерной базы знаний было не с руки, база была очень объемной и за сутки толком ничего не выучишь. Да и не хотелось бросать корабль без пригляда. Не то, что бы здесь было опасно, но... Не хотелось, в общем. Поэтому я деловито прошел в кают-компанию, помучил свой дорогой кухонный агрегат, выбил из него подобие земных блинчиков и, предвкушающе улыбаясь, достал из холодильника банку с вкуснейшей, отборного посола, икрой инопланетного тайменя, приготовленную для меня в дорогу лично Лямым. Блины с икрой – моя слабость, признаю... Так же хорошо, впрочем, идут и блины со сгущенкой. Неплохо и просто со сметаной. В конце концов, вполне просквозит с маслом и с сахарным песком. Не делайте из меня лорда и завлаба какого, я обычный человек и люблю простые блюда. Павлиньи языки с трюфелями я каждый божий день не ем. Но если вы предложите, я не откажусь... С пивком, естественно. Пиво у меня было, запасся в "Окраине", и я с удовольствием позволил себе кружечку-другую. Гаишников с алкотестером тут за астероидом встретить наверняка не придется. А потом, подобрев от принятых на грудь 0,6 промилле чистого алкоголя, отправился в свою роскошную спальню, зарылся носом в роскошную, мягкую шкуру луассы и заснул сном праведника. Так я ненавязчиво продемонстрировал всей Вселенной свой третий уровень пилотского мастерства по вождению и управлению средними кораблями... *** Проснулся я часов через пять, по звоночку пивного будильника. Тем не менее, выспался душевно, вкусно. По лицу бродила улыбка, губы сами собой напевали что-то вроде: Соловей, соловей, пташечка... Канареечка жалобно поет! Эх, раз! Эй, два! Горе не беда, Шла вперед пехота, брала города! А молода монашка сына родила... В общем – хотелось по-суворовски подтянуть живот, выкатить грудь колесом и принять стойку "смирно". Завтрак съесть самому, обед разделить с другом, а ужин отдать врагу. А раз брюхо рекомендовалось держать в голоде, то совершенно очевидно, что голову следовало закалять в холоде, а ноги беречь в тепле. Как-то так... Но – делу время, а потехе час. Следовало заняться делами. Прежде чем лезть в самую гущу систем Союза Калгари мне нужно осмотреться, выбрать подходящую для моих целей планету, полазить по Галанету, решить все вопросы с сертификацией знаний по направлениям "пилот" и "инженер". А это может потребовать и кое-какой практики и временной работы для повышения ценза. Не следует забывать и о моих личных интересах – загадки с визитами архов, тайны Джоре, возможная встреча с экипажем "Божьей коровки". В общем, дел намечается – мама не горюй! Поэтому первую остановку на своем пути я наметил на станции "Перекресток". Это жаргонное название, которое вытеснило официальное "Азимут-27". Дело в том, что станция очень удачно располагалась на трассе, с которой можно как уйти в сторону центральных областей Союза Калгари, так и зарулить в четыре системы, лежащие на окраинах Союза. Вообще-то станция мыслилась как военная крепость, но за долгие десятилетия мира крепость обросла своеобразными "предместьями", включающими в себя свой центр галактической связи, развлекательный, торговый и медицинский центры, гостиницы, биржевую площадку, огромные склады и разнообразные заправочные станции. В общем – мне эта станция подойдет. *** – ...д'Эльта на "Пиле" – не лезь вперед, имей терпение, подойдешь к причальной стойке после этого большегруза... А ты, "Раско", не создавай толчею у станции или я тебя штрафану на пять китов! Понял, толстяк? Если понял, тогда пошевеливайся! "Пила", иди за ним... Я включил запись швартовки под протокол и небольшими импульсами маневровых скорректировал свою трассу подхода к причальной стойке станции. Потом тщательно примерился и подвел фрегат к мигающей световыми сигналами выделенной мне стоянке. Лязгнули причальные захваты, корабль немного подтянуло к станции, по броне фрегата громко ударило кольцо гофрированной трубы шлюзового перехода. Я поморщился – неаккуратно станция сработала, наверняка сбили краску, но это не моя вина. Диспетчер напомнил мне, чтобы я не забыл оплатить стоянку и заправку горючки, если я её буду брать, и спросил, буду ли я подключаться к энергокабелю станции или обойдусь собственным реактором? Даже не раздумывая, я отказался – на корабле был чудесный новый вспомогательный реактор, рассчитанный именно на такие цели. Сказал Шурке чтобы он оплатил сутки стоянки из судовой кассы, заказал сеанс связи по гиперпередатчику станции и оплатил местную сеть. Доступ к "Галасети" у меня был свой. Теперь все. Приехали. Я щелкнул красным тумблером, переводя контрабордажную систему "Пилы" в режим охраны корабля на стоянке, и пошел к себе в каюту, чтобы нацепить что-то поприличнее моего уже поношенного и потертого на тренировках комбеза. По одежке встречают, как ни крути. Станция своей толчеёй и гамом с шумом напомнила мне кадры из какой-то серии "Звездных войн". По-моему, там в фильме был кабак, в котором пили, смеялись, танцевали и стреляли друг в друга инопланетные уродцы. Вот и здесь было абсолютно так же, только, пожалуй, не стреляли тебе в спину и уродцев почти не было. Я с интересом пробирался через гомонящую толпу, рассматривая товары на витринах магазинов. Покупать здесь, на космической станции, мне было ничего не надо, да стоило все это барахло просто запредельные суммы. Космическая наценка, не хочешь – не бери... Глаз на автомате ухватил вывеску представительства и магазина "Нейросеть", и я резко повернул к его дверям. А вот сюда надо зайти. Мне нужно было кое-что у них спросить, и с этим лучше не тянуть. Помещение представительства было небольшое. У стойки, украшенной зелеными растениями непривычного вида, продавец-консультант вполголоса разговаривал с двумя крепкими мужиками в простых комбезах. Увидев меня, девушка с бейджиком на высокой груди разулыбалась мне как родному и решительно пошла на абордаж. Я аж оторопел. Никогда раньше девушки на меня с таким явным интересом не реагировали. Потом вспомнил о проценте с заказа клиента и грустно вздохнул. – Чем я могу вам помочь, капитан? – проворковала она. – А с чего вы взяли, что я капитан, милая дама? – Я бегло оглядел себя в полированном металле стойки и не нашел ничего капитанского. Ни тельника, ни фуражки с крабом, ни кортика. Впрочем, что-то наподобие кортика у меня было. Метательный нож, одна штука, скромно высовывающий свое оголовье из массивной пряжки десантного ремня. Но его, как и парализатор, скрытый в накладном кармане на правом бедре, мог разглядеть только специалист. – Я просто доктор Айболит, судовой врач с фрегата "Пила". – О-о, простите, доктор Айболит! Конечно! Вы заглянули за новыми базами знаний? Только что мы получили для реализации базы пятого уровня, ранее бывшие исключительно в распоряжении медицинского департамента Вооруженных сил Союза Калгари... – Не интересует, милая девушка. У меня уровень выше. У вас есть что-нибудь о Джоре? Достаточно пока научно-популярного обзора темы. – Конечно, доктор! – оскорбилась красавица. – У нас есть все. Вот, прошу вас... И она выложила передо мной несколько небольших коробочек с кристаллами. – Э-э... а какой-нибудь хороший компактный коммуникатор со считывателем инфокристаллов у вас есть? А то раньше он мне как-то был не нужен. Сначала у меня была слишком слабая нейросеть, а теперь слишком продвинутая... – Конечно, доктор... – красавица на минутку задумалась, а потом быстро набрала что-то на виртуальной клавиатуре. – Вот, пожалуйста! Пискнула пневмодоставка, и девушка выложила на стойку еще одну коробку. – Роскошный коммуникатор "Бользенн-110" к вашим услугам! Слоган производителя – "Наши возможности превышают ваши потребности!" – Да-а? – задумчиво спросил я, доставая коммуникатор и пытаясь приладить его на запястье. – Жалко, что корпорация "Бользенн" не производит хм... секс-игрушки, например... Вы мне не поможете? Спасибо. Третий кристалл, быстренько просмотренный через ридер коммуникатора, полностью подходил моим интересам. Я расплатился за него и коммуникатор, ослепительно улыбнулся девушке и направился к дверям. За ними ко мне с двух сторон моментом пристроились давешние крепкие мужики в поношенных и усиленных нештатными накладками комбинезонах судовых техников. – Доктор, а у них на самом деле есть эти... ну... секс-игрушки? – Розовея от смущения, громким шепотом спросил один. – Мы бы взяли ребятам... Я и испугаться не успел. – У них нет, но найти не проблема. А вы с ребятами кем будете-то, мужики? – Мусорщики мы, доктор. Продаем на станции хабар. Уже почти расторговались, деньги есть и нас отпустили прошвырнуться по магазинчикам. – Как интересно, коллеги! Я ведь тоже сертифицированный мусорщик, только побоялся пока лезть в горячие мусорные кучи. Хотя и видел их. Пойдем в какую-нибудь забегаловку, тяпнем чё-нить освежающего... Я угощаю, а с вас – интересный рассказ о трудной и трудовой жизни э-э... мусорщиков.Глава 7.
– Ох, ну и отрава... – я недоуменно посмотрел на неказистую бутылку планетарки, стоящую на столе. Поверьте мне как истинному заведующему лабораторией по охране труда и желудка рабочего класса: тот семидесятиградусный самогон из зеленых шишечек, который я, бывало, потреблял в "Окраине" под аплодисменты заинтересованной аудитории из любопытствующих посетителей таверны, слетавшихся к моему столу как на цирковое представление, был намного лучше и чище этой гадости. – Ключница её делала, что ли... Из навоза, небось? Или из метилового спирта? – Чего ты, Стас? – непонимающе уставился на меня мусорщик Брегге, тот, что помассивнее и с пятном старого ожога на руке. – Нормальная планетарка, у нас все её пьют... – Не все, Брегге. Я уж точно не буду этот одеколон. Хватит, огуречный лосьон я уже однажды пробовал в казарме. Эй, бармен! – Я настойчиво помахал рукой. – Пришли-ка нам чего подороже и вкусом поинтереснее! Да живее, пока я тебе эту гадость через воронку в зад не влил... Отравитель, понимашь... Ну вот, это явно лучше будет. Разливай, Шимо, а ты рассказывай, рассказывай, не отвлекайся! – Ну, я и говорю... Будем! Да-а, это другое дело! Орехом пахнет... – Брегге выпил и с интересом уставился на этикетку. Я пнул его ногой под столом и мусорщик продолжил. – Работаем мы, значит, бригадой, с распределением обязанностей и долями от них. Ну, значит, те, кто петрит в оружии, отключают на брошенных кораблях бортовые пушки и турели, другие – работают с искинами, третьи – снимают блоки управления, вкусняшки всякие из системы жизнеобеспечения, двигательного отсека, энергетического хозяйства. Это если наш инженер не решает восстанавливать какую-нибудь посудину для последующей продажи... В общем, после нас остается либо ободранный костяк корабля, либо отремонтированная нами лайба на продажу. Но это редко. Сам посуди – они же битые в хлам, обломки после боя... Но бывает и так, не часто, но бывает. – А сюда продавать вы что привезли? – Да всего и не упомнишь, Стас. У нас с Шимо были запчасти разные, некомплектные ремонтные дроиды с кораблей, скафы побитые. Немного, в общем. Но китов по восемьдесят мы взяли... – А ты чё спрашиваешь, паря? У тебя же есть базы на спасателя и мусорщика. Сам попробуй, тогда и вопросов не будет... – проворчал немногословный Шимо, вычищая пластиковой ложкой розетку с морским салатом. – Или ссышь? – Да нет, Шимо, не писаю тебе в компот я особо... Незачем, да и некогда мне пока было по могильникам шарить, базы я учил... – А что у тебя, если не секрет? – Не секрет. Врач, пилот в третьем и инженер в четвертом... – Инженер в четвертом? Не шутишь? Слышь, паря, а давай к нам в стаю! Если ты инженер – как сыр в масле кататься будешь! – Погоди ты, Шимо. Так ты, Стас, и впрямь инженер? Тут дело вишь в чем... У нас на станции склад небольшой есть. Ну, где мы свои находки перед продажей держим. Но не всё иногда удается отремонтировать и продать. А времени нет – надо опять уходить на кладбище кораблей. Так и копятся неликвиды, а выбросить жалко, немалые деньги ведь заморожены. Ты не глянешь? А в оплату себе что-нибудь подберешь, а? Ответить я не успел. За спинкой стула Шимо незаметно проявился здоровяк, украшенный трехдневной щетиной, и положил могучие руки ему на плечи. Шимо дернулся было, но у него ничего не получилось. – О чем щебечите, девушки? – Наглая, небритая рожа лучилась довольством. – Тут кто-то говорил о деньгах, кредиты и нам не помешают, верно ведь, парни? Тут сзади раздался шорох, и мне на плечо лег ствол парализатора. – Морду убрал. Руки на стол. Смотри вперед... – негромко посоветовали мне. Я дисциплинированно послушался. Впереди побледневший от страха и злости Брегге с ненавистью смотрел на небритого здоровяка. За спину мусорщика неуклюже протискивался пузатый абориген с телескопической дубинкой в руке. – Ты кредиты там сам заработай, Легионер... На мусорной свалке. Там тебя давно уже плазменная турель ждет, совсем проржавела от тоски по тебе, бедная... – сквозь зубы прошипел мусорщик. Здоровяк радостно захохотал. – Пускай она тебя ждет, Брегге, а я уж как-нибудь без свиданки с турелью обойдусь. Тебя вот повидаю и возьму у тебя из кармана свой банковский платежный кристалл. Сколько там набежало, Брегге? А ну, давай под протокол: "Я такой-то и такой-то, добровольно передаю..." – Ну, я, пожалуй, пойду. У вас тут, я вижу, встреча выпускников из камеры предварительного заключения, ребята, не хочу вам мешать... – начал я, медленно приподнимая над сиденьем зад и привычно разгоняя складки за поясом. Но только коснулся кончиками пальцев рукоятки ножа, как тотчас получил болезненный тычок стволом в почку и окрик: "Сидеть, плесень!" Это меня немного обидело. Я, конечно, уважаю "благородную гниль" за вклад в производство вин, но не привык, чтобы меня называли пенициллином. В душе забурлило чувство гордости за изученную когда-то базу "Рукопашный бой" из арсенала десантников Империи Аратан по мягкому убеждению своих оппонентов в ошибочности занятой ими позиции. В частности – с парализатором за моей спиной. Ххэк! Разворот, локтем левой руки в висок стоящего сзади... пожалуй, теперь уже трупа... но я не виноват! Он сам пришел! Продолжаем движение, перехват кисти начавшего заваливаться вправо тела, ствол на третьего гостя, стоящего с выпученными глазами и только начинающего разевать в крике пасть и поднимать дубинку. Негромкое жужжание парализатора, пасть исчезает, кисть выпустить, нож из пряжки – и оголовьем рукоятки прямо в кабаний лобешник небритого здоровяка! Хрясь! А вы что думали? Что десант на рукопашке оттачивает фуэте на пуантах? Вы немного ошибаетесь... Черт! Больно-то как! Потянул связки, к бабке не ходи. Ничего, медкапсула поправит. Брегге начал вставать, а Шимо только сейчас обернулся на грохот падающего Легионера. Здорово погуляли – вкусно выпили, душевно поговорили, азартно подрались. Все как у людей. – Брегге, это что за хряк из чушатника? – убирая нож, спросил я. В зале будто включили кино – пошел звук, и снова задергались, зашевелились фигуры. Мусорщик скользнул вдоль стола и, прицелившись, резко пробил тяжелым ботинком валяющейся туше по колену. – Гляди ты – как упал он неудачно, прям коленом об пол... Легионер это. Главарь шайки отморозков, вымогающих у мусорщиков деньги. – Ну и что? А чего вы сами у него не "вымогли"? Жизнь, например? – Не получалось самим. Уж больно он хитрый. Бывший вояка, мать его. Сильный, решительный, опытный. Для него человека убить – раз плюнуть. И все под протокол делал, сволочь, – не подкопаешься. Так получается, что добровольно люди ему кредиты и находки передавали. – Ну, ладно... А вот и охранка пожаловала. Ты их карманы успел обшмонать? Налетевшим станционным смотрителям мусорщики рассказали многое. И вдобавок к записям камер охраны передали видео с нейросети. Мне тоже пришлось поделиться парой эпизодов. Претензий к нам не было – мы были хм-м..."пострадавшей стороной" конфликта. Учитывая труп за моим стулом и сломанное колено Легионера, как-то двусмысленно это звучит, но в Содружестве так. Можешь – напади и отними. Но не превышай "правила десятикратного превосходства" и по возможности не убивай. В любом случае окажи помощь. Не можешь – получишь в рожу, и отнимут все уже у тебя. У них и отняли... И оказали помощь. Двум из трёх. Впрочем, третьего тоже ведь утилизируют как-то? Значит – окажут последнюю услугу. Бандитов упаковали и увезли. Причем одного конкретно в черный мешок упаковали. Я расплатился с помрачневшим барменом и выгнал своих цыплят из ресторашки. Тут свою программу показательных выступлений мы уже успешно откатали. – Что ты там говорил о неликвидах, Брегге? Пошли, глянем одним глазом пока время и интерес у меня есть. Только учти, инженерной отметки в ФПИ у меня еще нет, только лечу за ней. Нет и ремдроидов под рукой. Все, что смогу – бегло оценить ваше барахло и дать пару советов, не больше того. – И этого достаточно. Пошли, Стас. Идти было далеко, несколько уровней вниз и на другую сторону станции. Поэтому вызвали такси. Мусорщик набрал на панели роботакси координаты своего склада, и мы понеслись к ближайшему транспортному подъёмнику. Вот интересно, а почему он называется "подъёмник" если мы спускались? Еще минут через десять мы выгрузились из гравиплатформы на темном, мрачном и грязном 6-м уровне станции, и Брегге подошел к металлической стене, украшенной множеством теряющихся во мраке ворот. Как в гаражном кооперативе картинка, только размером всё побольше. Принимая код, пропищал пульт на стене, с грохотом раскрылась дверь в воротах, и за нею вспыхнул ртутный свет. Пришли. Я с интересом зашел. О гаражном кооперативе я уже говорил. Точно как в гараже. Грязно, темновато, воздух затхлый, какие-то железки кучами наваленные по стене, непонятные механизмы, конструкции под черной пленкой. Вот дурак, стоило надевать новый пилотский комбинезон. – Слышь, Брегге, весь этот мусор перебирать я не буду. Ты, когда его сюда тащил, все же думал немного своей головой, рассчитывал на что-то. Вот теперь и крутись сам, а мне показывай самые дорогие находки, с которыми ты влип. Мусорщик подумал, пожал плечами и пошел в темный угол. – Иди сюда, Стас. Смотри! – И он широким жестом циркового фокусника, только что распилившего ассистентку, сдернул с огромного ящика укрывающую его пленку. – О! А вот с этим я тебе точно помогу. Медкапсула общей терапии "Суонза-Лотт", производство конфедерации Делус, э-э... третьего, кажется... Да – третьего поколения. У них обычно летит тугоплавкая предохранительная перемычка... У тебя здесь медная пластина миллиметра два-три толщиной есть? Так, сгибаем её, еще раз сгибаем... подай-ка вон ту железку. Пару раз стукнем, распрямим и можно рискнуть поставить. У тебя тут подключиться есть где? Я быстро поставил самопальную перемычку, накинул зачищенные концы кабеля на клеммы распределительной коробки и щелкнул тугим выключателем. Капсула негромко загудела, замасленная медная пластина нагрелась и слегка задымила сгоревшей грязью, а панель управления плавно расцветилась многочисленными желтыми и красными огоньками. – Оп-па, а капсула-то пустая! Ни одного картриджа нет... – Я знаю, Стас. Сам же и снял в прошлый раз. Пара минут поставить обратно. – Вот поставишь – можно и продавать. Много не дадут, но под миллион кредитов стоит попробовать выставить. Точнее – до миллиона. Тысяч восемьсот – девятьсот. Сам понимаешь – третье поколение... – Да ты что, Стас! У нас и третье поколение бегом пропрёт. Мы столько поднять и не рассчитывали! Шимо, слышь? Целых восемьсот тысяч, живем, мусорщик! Сразу надо... – Погоди планы строить, Брегге. Ты капсулу продай сначала. Что у тебя еще есть? У хомяка, как говорится, было. Оба мусорщика рванули с подъемником и гравитележкой к золотым залежам ржавого железа, но тут я им толком не мог помочь. Семь некомплектных и побитых взрывами ремонтных и боевых дроидов, два управляющих шкафа системы жизнеобеспечения с раздолбанных эсминцев, неисправные тренажеры для пилотов и десантников... Все это я не смог толком протестировать без необходимых инструментов и ремонтных комплексов. Но полуживые ремдроиды мне не подчинились – сертификата инженера и отметки в ФПИ и на нейросети у меня еще не было, хотя по мыслесвязи я и получал их рапорты о модели и спецификации. Но тут другое интересно. Пришел отклик от одного из тренажеров. Это меня заинтересовало. – Все, коллеги. Больше я для вас сделать ничего не смогу. Вот этот хлам чините, он вполне ремонтопригоден. Потратьтесь на запчасти, и сможете его с выгодой продать. Будете в плюсе. А я, извините, пас! – Да ты что, Стас! Большое тебе спасибо и за медкапсулу. Ты нам разом кучу кредитов прямо в карманы высыпал! Мы у тебя теперь в долгу. Ты, Стас, возьми себе что-нибудь, вдруг пригодится. – Э-э, честно говоря, я бы взял вот этот неисправный тренажер для десантников, мужики... А то оказалось, что к драке я не совсем готов. Потянул мышцы, и сухожилия что-то болят. Нужны интенсивные нагрузки. Если удастся отремонтировать тренажер, то он меня быстро вернет в норму и подтянет физическое состояние. – О чем речь, рукопашник! Конечно, бери. Куда тебе его оттащить? – Седьмая причальная стойка, место Е-203. Только я у вас его не бесплатно беру. Семь китов хватит? – Не суетись, Стас. Ты для нас гораздо больше сделал, парень. Твои семь китов – это ведь меньше одного процента от стоимости медкапсулы. Забирай эту хрень бесплатно, мы все равно её не сумеем отладить и продать. Если чем еще можем помочь – ты только скажи. И вообще, мусорщик, получай сертификат и давай к нам, а? А мусорную кучу мы тебе подберем, есть одна на примете... *** И часа не прошло со времени моего возвращения на "Пилу", как я откопал в Галанете наименование планеты, где меня оценят и ждут. Это была шестая по численности населения планета Союза Калгари, знаменитая своими огромными верфями. А значит... ну, ну... давайте, шевелите извилиной... – yes-s-s, угадали! Вы молодцы, в самую точку! Крупные верфи требуют постоянного притока инженеров-конструкторов, инженеров-производственников, технологов и других категорий специалистов. Не лишними там будут и пилоты всех классов кораблей. Естественно, на Соммахе – это название планеты, кто не догадался, – располагались и солидные учебные учреждения, обеспечивающие постоянную потребность в кадрах. Вот туда я и решил рвануть, там проэкзаменоваться для меня труда не составляло. Определившийся маршрут дал мне возможность отправить по гиперсвязи коротенькое послание для экипажа "Божьей коровки": "Ближайшую декаду проведу в столице Соммаха. Сертифицирую инженерные и пилотские базы. Специальной встречи не требую, но если вы рядом – приглашаю на выпускной бал!" Только вышел из центра дальней связи, как вновь пробудилась нейросеть. Искин Балаганов сообщил, что прибыла доставка – гравитележка с тренажерным комплексом. Что делать? Он бы еще спросил: "Кто виноват?" Что делать, что делать... Трясти надо! Точнее – крутить гайки. Так я Шурке и сказал – тренажер принять, пока разложить его на стояночной площадке из-за невозможности протащить неподъемный комплекс через трубу шлюзового перехода и недостатка свободного места в трюме "Пилы", выгнать всех ремдроидов, раскидать комплекс на узлы, отремонтировать и сделать из него конфетку. Потом в разобранном виде протащить на фрегат и собрать в трюме. А я уже бегу и спотыкаюсь. Споткнулся я как раз у дверей "Нейросети". Зашел туда и, после недолгих консультаций с давешней коммерц-девицей, очень дёшево приобрел новое программное обеспечение для моего тренажера "Ратник-6", что означает... да-да, вы не ошиблись, тренажер шестого поколения. Я уже боюсь – что эта мясорубка со мной может сделать... Когда я пришел в бокс, работа была в самом разгаре. Шурка уже скачал из сети все особенности ремонта военного тренажера, да я еще перегнал ему обновленные программы и новые курсы тренировок, так что дела летели как санки под горку – со свистом и веселой суматохой. Сам командовать дроидами я пока не мог, да и не надо это было – все делал искин, точнее – целая их коллегия, ведь на "Пиле" теперь размещалась друза из трёх искинов десятого поколения ранга "Крейсер". И, поверьте, этого было сверхдостаточно! Дроиды муравьиной цепочкой таскали детали тренажера в трюм, а там уже собирали разобранную станину комплекса и навешивали отлаженные заново узлы. Много времени это не заняло, через пару часов все перетащили в трюм, где и продолжалось копошение, а я под пробки залил топливо, расплатился за стоянку, включил запись выхода на трассу разгона под протокол, прогудел: "Ту-туу!" и торжественно отчалил. Впереди меня ждал трёхсуточный прыжок, время подтянуть базу "Судовые силовые установки" будет достаточно, потом пытки в моём новом тренажере после отлёжки в медкапсуле, а затем – экзамены по двум серьёзным отраслям знаний, фанфары, лавровый венок и новые отметки в карте ФПИ. Да, еще возможен фестиваль народного творчества по случаю сдачи экзаменов с добровольцами "Божьей коровки". Как она там без меня? Успел уже соскучиться...Глава 8.
Насчет десятидневки на Соммахе, за которую я планировал сертифицировать свой третий пилотский и четвертый инженерный уровень, – это я погорячился, надо честно признать... Считай, месяц уже на исходе, а конца-краю моим мучениям не видно. Ну, насчет "мучений" это я загнул, конечно, но хлопот у меня теперь полный рот. Легко, можно сказать играючи, сдал на пилотскую степень. Предъявил в столичном Центре виртуальной аттестации свои записи "под протокол" разгона, прыжка, швартовки и прочих кульбитов, посидел в тренажере, решая не особо хитрые, а для меня так и вообще типовые экзаменационные задачки. Потом за двое суток сгонял с пилотом-инструктором Центра на их же разъездной посудине до ближайшей космической станции, перевозя отремонтированный на планете стационарный реактор, и получил своего серебряного орла на клапан левого нагрудного кармана пилотского комбинезона. Эксперт-пилот средних кораблей – я те дам! Прошу любить и жаловать! Завалился на радостях в один веселый дом, где мне тут же дали, а потом жаловали и любили, пока не кончился немалый суточный лимит банковской карточки. Вообще-то, положа руку на сердце, иного и не представлял себе. Честно, через труд и пот, добрался до уровня "Мастер-пилот малых кораблей", накопил и определенный опыт опять же. Даже проведенный и выигранный бой против двух противников, без повреждений фрегата и моей возможной отлёжки в капсуле реаниматора, есть в лётной книжке. Только я это не афиширую. Да, еще прошу не забывать, что мои пилотские знания подпирала массивная гора инженерной базы четвертого уровня, а это вам не букс в суп начихал, ребятушки. Это серьезно. Это совершенно иной уровень владения техникой, практика её наиболее эффективного использования в сложных, а тем более в боевых условиях и содержания оружия, машин и механизмов в образцовом порядке. Но вот с этим и был главный затык. Это надо было доказывать не только накопленными в голове знаниями из учебных баз, но и своими руками, мозолями и чёрной масляной каймой под ногтями, практической работой с железом. Я в сердцах плюнул на дуболомов со стеклянными глазами и инженерными шевронами из экзаменационной комиссии, взял у них направление, определил "Пилу" на стоянку и разъездным ботом отправился на ближайшую космическую верфь. Вопрос комплектования кадрами у них поставлен на поток, подумалось мне. И, что характерно, совершенно бесплатно для верфей! Хочешь отметку на нейросети и сертификацию инженера в карте ФПИ – отработай практику и подтверди свои знания на реальном деле. В цеху или на стапелях. А какую работу дают этим бедолагам, вам подсказать? Не надо, и так ясно? Да, вы не ошиблись – самую грязную, нудную и трудоёмкую, за которую не хотят браться кадровые специалисты верфи. Да еще и бесплатную. Но это ладно, деньги у меня есть. А вот за интересные задания придется повоевать... Но мне не привыкать, сволочи, вы еще не знаете на кого нарвались. Это я вам как урожденный завлаб ЦУиОТ говорю. Я вас быстренько познакомлю с практикой земного производства. Вы еще взвоете, когда я с вами в интимные производственные отношения на всю длину драчового рашпиля вступлю! В офисе фирмы царила суета. Метрах в четырех передо мной, прошипев рассерженной змеей, ушла в переборку гермодверь, и из кабинета местного начальства высыпала дюжина вспотевших, покрасневших от сдерживаемого гнева мужчин в накрученных технических комбинезонах. Я быстро расстегнул зажим на папке своих документов и на цыпочках просеменил за спину здорового лысого толстяка. – ...а я вам говорю – хоть флотское отребье по гауптвахтам собирайте, хоть бомжей с помойки тащите – лишних рук у меня нет! А план-график я вам нарушать не дам! Здесь такими штрафными санкциями пахнет, что и трибунала не надо! Все, работайте! Он резко развернулся и ожидаемо выбил папку у меня из расслабленной руки. В пониженном поле гравитации верфи бумаги поднялись красивым павлиньим хвостом. – Этто что еще такое? Вы кто такой? Что вы тут ко мне подкрадываетесь? – Своей покрасневшей мордой толстяк один в один походил на сеньора Помидора. Да и голосом, надо сказать, тоже. Я молча, с укоризной, продолжал смотреть на него. Вселенская грусть за недостойное поведение космического хама плескалась в моих суровых глазах. Грусть или что-то иное заставили сеньора Помидора сначала снизить тембр голоса, а потом, буркнув мне: "Извините...", нагнуться к моим бумагам. – Стас д'Эльта... путешественник по своим надобностям... направлен на инженерную практику... э-э-э... – пробормотал он, подняв украшенное голографической надпечаткой направление Центра виртуальной аттестации. – Директор Эттребиус, я не ошибаюсь? – потухшим голосом проговорил я. Еще бы ошибался – табличка с его именем сияла прямо напротив меня на двери только что покинутого всей взвинченной компанией кабинета. – Приношу вам свои извинения, но приступить к практике в указанные в моем направлении сроки я не смогу. Поэтому и поспешил прибыть прямо к вам. Меня срочно отзывает советник Императора на столичную плане... Сеньор Помидор, он же директор Эттребиус, вновь заполыхал угрожающими здоровью красными светофорными красками. – Ничего не знаю и знать не хочу, д'Эльта! – заорал он. – Вам вручено направление – будьте любезны отработать у нас три декады... – Это невозможно, директор. Срочный вызов. Аллюр три креста! Неведомый никому аллюр немного поколебал его уверенность. Но деваться директору Помидору было некуда, я был ему крайне необходим. Для того, чтобы засунуть новичка в ближайшую зияющую в плане-графике производства дыру. – Две декады? – Не-а! Спешу – три креста! – Хорошо, д'Эльта. Одна декада на сдаче транспортника – и все! Мы сами дадим вам по результатам практики сертификат и сделаем необходимые отметки на сеть и в карту ФПИ. Такое право у нашей квалификационно-технической комиссии есть. Согласны? – А... – А кроме того, вы получите акт о легкой производственной травме, запрещающей вам по медицинским показаниям на срок в десять дней уходить в гиперпрыжок... – Согласен! – быстро проговорил я. – Оклад? – Никакого оклада! Я и так сделал для вас больше, чем мог и собирался. – Сеньор Помидор надулся как арбуз. Я смущенно потупился. – Вот! Кто там жаловался на нехватку подготовленного персонала? Какой уровень? – это уже ко мне. – Четвертый... База аграфов. – Четвертый! Да еще и аграфов! Берток, сейчас же, немедленно, берите этого парня и ставьте его на доводку и сдачу объекта "ВС-104 ". *** Ну вот! А вы боялись. Всего декада, правда, без зарплаты, но впереди – инженерная специальность и свобода! Это, знаете ли, дорогого стоит! А опыта я наберу, даже уже знаю, где. Начальник цеха, как его... – о, Берток! – за руку тащил меня по широким коридорам верфи, что-то непрестанно бормоча себе под нос. Я прислушался. – Каюту выделим... На вещевое довольствие поставим... на котловое тоже... потом, все потом, после смены... Вещи где? Оставите пока на стапеле... Какие комплексы ремдроидов знаете? Я тихо ошалел. – Э-э... А какие надо? – "Пустотник-14СТ" или "Радиант-7" знаете? Даже "Радиант-11"? Здорово! Нет у нас одиннадцатого... "Семерка" есть. Функция "мыслесвязь" у вас активирована? Вот и чудесно! Сейчас на складе получите инженерный скафандр, команду "седьмых", активируете, протестируете всю банду, мелкий ремонт там по необходимости сделаете... Отладите ремдроидов под себя, пока возле ЗИПов на складе будете... А я подготовлю вам пока перечень работ на объекте и выдам список заданий на сегодня. Смена – десять часов, да-да... экстренная ситуация, чрезвычайная необходимость... Приказ на вас уже подписан, инженерный допуск к работам и управлению техникой я сейчас дам. Смена длилась двенадцать часов. Да еще два часа я проторчал на складе, активируя, тестируя и ремонтируя комплекс дроидов "Радиант-7". Комплекс был неплохой, почти новый, я только запросил доступ в "Галанет", скачал и поставил на мозги командного модуля бесплатное свежее программное обновление. Да еще наладил и отремонтировал штук десять погнутых манипуляторов и заедающих суставчатых ног ремдроидов. Потом загрузил роботам в рабочие контейнеры промышленные капсулы с наноботами, катушки сварочной проволоки разных марок, закачал аргон в баллоны для сварки в кислородосодержащей среде, проверил комплектность штатных инструментов и сменных многоцелевых рабочих головок. Зато теперь эта бригада пахала на объекте "ВС-104" как рабы на хлопковых плантациях Алабамы – задницей в чёрный космос и 24 часа ежесуточно в течение декады... Солнце ведь в космосе не заходит. Только рапортички командного модуля мне ночью спать не давали, постоянно шла всякая муть: "Установка третьего реактора завершена. Реактор подключен к искину, начата его проверка... Установка второй дюзы завершена... Шлюз ГПШ-6 установлен, проверен под давлением, включен в перечень действующих" и прочая подобная муть. Впрочем, особо разоспаться мне не светило. Хорошо, что в течение суток часа четыре можно было ухватить в начале декады. На третий день я возмутился, забил на крики инженера Бертока здоровенный анкерный болт с художественной резьбой и ногой открыл дверь в медсектор верфи. Там дежурный медик без малейшего звука принял мои указания (все же шестой уровень медицины – это сразу персоналом чувствуется и ощущается!) и погрузил меня в оздоравливающий и общеукрепляющий сон в медкапсуле. И такая карусель с метаниями между сдаточным объектом и медкапсулой была всю декаду... *** Очнулся и продрал я глаза, когда крышка медкапсулы плавно ушла вверх. – Вот и все, д'Эльта, осторожненько вылезайте... осторожнее, не торопитесь... Все уже закончилось. Ваша одежда... А шевроны у вас уже есть? Как какие? Инженерные, конечно! Вот и ваша карта на столе, полюбопытствуйте, прошу вас. Ну, не буду вам мешать, одевайтесь... Не торопясь привел себя в порядок и оделся. Потом подошел к столу. На нём лежала моя карточка ФПИ. Вложил её в ридер и с удовольствием прочитал: "Интеллектуальное состояние (усл. ед.): базовое значение – 317; пиковое значение – 346..." Ага, триста с лишним, в общем. Ну, скажем, неплохо, но и ничего особо выдающегося нет. А еще что? Во-о-т, что и требовалось доказать: "Инженер, освоен четвертый уровень расширенной инженерной базы Федерации Галанте, сертификат № 01-АЕ-512897042, выдан корпорацией "Космические верфи Соммаха", Союз Калгари, протокол КТК №..." Я задумчиво постучал ребром карточки по матовой металлической пластине стола, улыбаясь как обожравшийся сметаной кот. Это стоило моего выматывающего десятидневного марафона, безусловно и однозначно – стоило! После пребывания в медкапсуле в теле ощущалась легкость и сила. Казалось, что топни я ногой посильнее, как ракетой взлечу к самому подволоку верфи. Но таранить третий этаж управления мне не пришлось, не успел я подойти к двери, как на мою нейросеть пришел вызов. Меня ждал помощник управляющего по персоналу. Через полчаса я получил все нужные мне документы, а Центр виртуальной аттестации верфь известит сама. На прощанье зам по персоналу вручил мне чёрно-красный инженерный шеврон. Надо же! Зарплату зажали, но на шеврон все же разорились, торгаши проклятые... Потом – маршрутный бот, короткий перелёт на космическую станцию, и через пару часов я прошел по гофрированной трубе шлюзового перехода и ласково похлопал черную броню люка "Пилы", заждавшейся меня на стоянке. – Шурка, открывай теремок, хозяин пришел! Вот я и дома! *** Не буду рассказывать, как я отмокал в ванне, отъедался в кают-компании у своего навороченного комбайна и всласть отсыпался в своей роскошной спальне. Вы, наверняка, тоже возвращались домой из командировок, отпуска или долгих загородных поездок. Так что ощущеньица вам понятны и известны. Наконец, побритый и постриженный, одетый в новый офицерский комбинезон, украшенный заработанными знаками, наклейками и шевронами, я космическим лифтом спустился со станции на планету. Не загула хотелось, я не люблю и не умею пить в одиночку, хотелось просто побыть на людях, потолкаться в толпе, поглазеть на девушек, прошвырнуться по магазинам и развлекательным центрам. Что я и сделал. В частности – прошвырнулся по магазинам. – У вашего салона привлекающая интерес реклама в "Галанете", консультант, – сказал я, с интересом оглядывая выставочные образцы в длинном, хорошо освещенном торговом зале. – Вы не ошиблись, капитан. Наша корпорация по праву занимает лидирующую позицию по продажам специализированных робокомплексов в нашем секторе Содружества и сегменте рынка. Так чем я могу вам помочь? – Я только что с верфи, консультант. Там я командовал комплексом "Радиант-7". Не исключено, что в ближайшее время меня ожидает подобная работа... Вот я и забрел к вам поинтересоваться, что вы можете предложить владельцу корабля, инженеру, сертифицированному спасателю и мусорщику? – Я с интересом взглянул на менеджера. Но его мой взгляд совершенно не озаботил. Свое дело он знал туго. – "Радиант-7" неплохой комплекс, капитан... э-э, инженер? – Вообще-то – капитан-лейтенант. Но сегодня пусть будет капитан-инженер... Для разнообразия. – Так вот, это неплохой комплекс, капитан-инженер, но это всего лишь "семерка", и он может дать хорошие результаты лишь в отлаженных производственных условиях. Например – на верфи или на ремзаводе... На мусорной куче... хм-м... сомнительно... – Совершенно с вами согласен. "Семерка" крайне зависима от окружающей её производственной инфраструктуры. Интересно, а что вы скажете дальше? – И скажу, и покажу... Прошу вас, сюда, капитан-инженер. Теперь сюда... Вот, взгляните. Комплекс "Гонерио". Пока без цифрового индекса. – Что это? Мне эта модель незнакома. – Я с интересом уставился на оранжевых, с люминесцентными полосами по периметру, крупных дроидов, напоминающих поставленные вертикально еловые шишки. Их было девять. Десятый дроид, представлявший собой просто оранжевую полусферу, явно был командным модулем комплекса. – Вы правы, капитан-инженер. Эта модель – продукт глубокой переработки военного производственного комплекса торгового союза Манитар. Его пока нет в доступных базах, потому что с ним еще практически никто не работал. Просто нет нужного опыта, – пожал плечами консультант. – Я предлагаю вам его за полцены, но с одним непременным условием: вы позволите по истечению оговоренного в договоре купли-продажи срока снять ментограмму для создания базы знаний для его последующего использования. – А сейчас как же? – ошеломленно спросил я. – Сейчас с ним в комплекте идет старая версия обучающей программы "Буррот-33". Считается, что этого достаточно. С трудом подавив в себе вопль: "А я знаю, я знаю эту базу!", я лишь одобрительно покивал. – Осталось лишь спросить, консультант, стоимость этого комплекса и его габариты для размещения у меня на корабле. Консультант любезно ответил. С интересом поглядывая на меня хитрым взглядом. Я только рукой закрыл отвисшую челюсть и, дав петуха, прокукарекал: "Скока, скока"? Консультант, мило смущаясь, повторил. – И вы утверждаете, что миллион двести тысяч кредов это лишь полцены для этого комплекта ярко раскрашенных елочных украшений? Ну, вы и нахал! Меня это не интересует! – Не сделайте ошибку, капитан-инженер! – Оглянувшись вокруг, прошептал консультант. – Для вас, как для первого покупателя, цена будет всего семьсот тысяч. Но и за ментограмму вам ничего не заплатят. А комплекс хороший! Да что там – просто отличный! Особенно для работы мусорщика на Фронтире... А габариты не играют никакой роли. Имея у себя комплекс "Гонерио" вы легко вмонтируете его любую технологическую нишу вашего корабля и разместите там, где вам захочется. Хоть на потолке трюма, хоть вокруг дюз, хоть у себя под кроватью. Я гарантирую! И пройдоха заговорщицки подмигнул мне.Глава 9.
Я уже как-то говорил, что в этом насквозь торгашеском мире мне очень нравится, как решается вопрос с доставкой купленного вами товара. Независимо от того, что вы приобрели – кулёк конфет в кондитерской или объёмный, в несколько тонн весом, комплекс ремдроидов для работы в открытом космосе. Главное плати, а остальное не твои заботы. "Гонерио" я, конечно, купил. Семьсот тысяч за него – не деньги. Работая на мусорной свалке, комплекс за пару часов полностью покроет все затраты на него и начнет гнать чистую прибыль в виде ништяков, снятых с битых кораблей. Достаточно вспомнить старую медкапсулу на складе у Брегге. Расплатившись, я поинтересовался доставкой. Выяснив, где стоит "Пила", консультант обрадовал меня бесплатным сервисом – в салоне-магазине красовался лишь выставочный образец, а развозили комплексы со складских терминалов на космической станции. То есть – практически из соседних с моей стоянкой помещений. Это было разумно, он ведь и предназначен для работ в открытом пространстве, а на планете строительно-монтажному и ремонтному комплексу космических дроидов делать вроде бы нечего. Подписав договор и уточнив, что через пять часов буду готов принять покупку, я кинулся на поиски ближайшего филиала "Нейросети". Меня жгла мысль, что я могу обогатить командный модуль купленного мною ремкомплекса своим бесценным опытом, накопленным мной на "Космических верфях Соммаха". Зарплаты я от них не дождался, а опыт организации производства и пуско-наладочных работ на сдаточном объекте накопил. И неплохой опыт. Что-что, а работать на верфях умели, и я многое почерпнул у своих наставников и учителей. Выведя на свою сеть карту центра города, я сразу увидел несколько пульсирующих огоньков салонов-магазинов концерна "Нейросеть". Один салон располагался буквально в двух шагах от меня. Туда я и отправился. – Добрый день, капитан... э-э... инженер? – Взгляд сидевшей за стойкой администраторши перепрыгнул с серебряного капитанского орла у меня на груди на нарукавный шеврон инженера. – Э-э, теперь скорее – инженер-капитан! – улыбаясь, ответил я. – Конечно, инженер-капитан, – улыбнулась мне в ответ симпатичная девушка, – чем я могу вам помочь? – Как вам сказать... Есть много вариантов. – Я плотоядно оплёл её взглядом. Девица понятливо заалела. – Ваш концерн ведь изготавливает обучающие программы для искинов? – Конечно, инженер-капитан. У нас вы можете найти самый широкий выбор подобных программ для своего искина. – Я и не сомневаюсь в этом... Но дело, видите ли, в чём... Короче, милая девушка, – мне надо проконсультироваться с вашим специалистом по этой проблематике! – Безусловно, мы поможем разрешить вашу проблему, инженер-капитан. Присядьте вот тут, прошу вас. Сейчас к вам подойдет наш специалист. Специалист вышел и пригласил меня в свой кабинет. Мы поднялись на восемнадцатый этаж и уселись на маленьком диванчике в его небольшом кабинете с панорамным окном. – Что-нибудь выпьете, инженер-капитан? – Не сейчас, я ограничен временем... – Тогда в чем ваш вопрос? – Я только что с инженерной практики на космической верфи. Есть недолгий, но интересный, насыщенный и правильно структурированный опыт инженерно-технических работ. – Я невольно покрутил шеей, вспомнив десяти-двенадцатичасовые смены на сдаче транспортного корабля. Да уж, действительно насыщенный опыт! Это мягко говоря. – Могу ли я у вас заказать ментограмму последних десяти дней моей инженерной практики и сделать на её основе обучающую программу для искина моего ремонтно-строительного комплекса? – Какая у вас нейросеть, инженер-капитан? – Персональная сеть "Исследователь", изготовлена и поставлена в Федерации Галанте... – Ого! – не сдержался менеджер. – Простите, инженер-капитан, невольно вырвалось... Все вопросы оплаты наших услуг, следовательно, отпадают... Денег у вас достаточно. Особые требования? – Конфиденциальность и скорость. – Тогда прошу за мной... Через пару часов консультаций и редактирования ментограммы я получил желаемое. Управляющему искину "Гонерио" обучающая программа по организации и производству строительно-монтажных работ явно лишней не будет. Этот вопрос закрыт. Теперь осталось найти работу для меня и моего нового продвинутого комплекса. Одно предложение у меня вроде бы уже есть... *** – Вот и добрались наконец, Стас... – вышел на меня по рации Брегге. – Смотри – это наша площадка на следующую пару месяцев. Пока толком не прошерстим обломки и не снимем весь хабар. Тут лет двенадцать назад три корабля "диких" тормознулись у газового гиганта и, скорее всего, выбросили ему в верха атмосферы мобильный модуль по изготовлению топлива. Этот завод-автомат мы не нашли, а жаль. Дорогая штучка. Его, наверное, уже давным-давно затянуло вглубь и превратило давлением в кисель. А пока "дикие" стояли на орбите и ждали заправки, на них, видать случайно, наткнулись пять пиратских кораблей. Небольших, типа "эсминцев". Но этого хватило... Ну, и завязалась драка, само собой. Шансы на победу были примерно равные для каждой стороны, а вот победителей не было. Выживших тоже, судя по тому, что к останкам кораблей никто не вернулся, и никто их потом не грабил... Может, кто и сумел уйти с места побоища, но дошел ли он до людей? Не уверен. Никто сюда не вернулся за все эти годы, я же говорю. Мы на это место сами ненароком вышли. Тоже заправиться хотели... А тут корабли мертвые... Не страшно тебе, Стас? – Не очень, Брегге. "А вдоль дороги мертвые с косами стоят... И тишина..." – это у меня на родине каждый пацан знает. И смеётся только. Всего бояться – дышать позабудешь. А это вредно для здоровья. Давай, командуй. – Сейчас я дам опознавательные коды и подходим к свалке. А там Полковник с инженером тебе скомандуют... Как я и рассчитывал, приглашение здоровяка Брегге поработать после получения сертификата инженера на его банду или, что немного благозвучнее, на бригаду мусорщиков, осталось в силе. С точки зрения Брегге и неведомого мне пока Полковника получить в свое распоряжение еще одного инженера, да еще четвертого уровня, да на обычный рядовой пай как новичка и салажонка – дорогого стоит! Тут сразу вспоминается сентенция кота Матроскина: "Общественный труд для моей пользы – он объединяет"! Ну, это мне вспоминается, мусорщики про умного кота и не слыхали, небось. Хотя эту мысль горячо поддерживают. Но меня эта ситуёвина пока не напрягала. Я и вправду был в значительной степени новичком и салагой. Что ж – пусть и не мной это сказано: "важнейшей задачей для нас является сейчас: учиться и учиться", но сказано архисвоевременно и архиверно! Мне пришлось около недели проторчать на космической станции "Перекресток", пока мусорщики не послали туда Брегге, чтобы продать часть хабара и закупиться всем необходимым для бригады. Тут я его и отловил. А сейчас мы вместе прибыли на делянку. На тактической сфере моего фрегата выглядела она так: на дальних, растянутых орбитах вокруг газового гиганта в разных местах плыли тусклые точки восьми мертвых кораблей. Одна из этих точек сопровождалась тремя точками поменьше, но поярче. Это и были, как я догадался, космические мусорщики. В динамиках рубки забулькал перехват защищенной линии связи. Это Брегге успокоил своих, передав им опознавательные коды. Потом на открытой частоте прохрипело приказание мне застыть и не двигаться. Несколькими импульсами я остановил "Пилу". Эта суета меня немного рассмешила. Соперников для моего фрегата тут не было. Малые кораблики мусорщиков были четвертого-пятого поколения, штопанные и кое-как залатанные, они никоим образом не выглядели угрожающими моей шкурке линкорами архов. Прошло минут двадцать. – д'Эльта, ответьте Полковнику... – вновь прохрипел приемник. – На связи... – лаконично подтвердил я. – Можете подойти, д'Эльта. Сейчас от меня отстыкуется и уйдет к другому кораблю буксир, займете его место. У вас ведь нет гермотрубы перехода? Подсвечиваю место швартовки сигнальными огнями... Я подошел и пристыковался. Надевать для визита к Полковнику бронированный скаф вроде бы излишне, все же к потенциальным работодателям и коллегам иду, а в комбезе и так бронепластины есть. В открытую повесил на ремень тактическую кобуру с трофейным игольником, дал товарищу Балаганову исчерпывающие инструкции на случай попытки захвата фрегата и скомандовал общую повышенную готовность и внимание. Лязгнула труба перехода, зашипев, открылся люк "Пилы", и я, через заиндевевший гофрированный коридор, прошел на борт корвета мусорщиков. В кают-компании меня ждали четверо. Брегге и трое незнакомых мне мужиков далеко за сорок. Они внимательно уставились на меня. Брегге скромно улыбался. – Ну, здравствуй, д'Эльта. – Зовите меня лучше Стас. Вы с такой невнятной дикцией произносите моё родовое имя, что не знаешь, что лучше – взять под козырек или крикнуть расстрельному взводу: "Залп"! Мужики переглянулись и улыбнулись. – Так чем мы обязаны радостью видеть тебя здесь, э-э... Стас? – начал один из них, с короткой седой шевелюрой. Очень похож на военного. А именно – на Полковника. – Не знаю... – пожал я плечами. – Думал, это вы мне сами объясните. – Нахал... – пробурчал другой. Назовем его условно "Инженером". – Это вы меня пригласили сюда, а не я сам напросился, господа мусорщики. У вас есть предложения? Готов их выслушать. Если нет – космос большой! – Я же говорю – нахал! – Пристально разглядывая меня, произнес Инженер. Брегге вновь широко расплылся в улыбке. – А я вам говорил! – радостно закричал он. – И не нахал вовсе, просто Стас быстро соображает. Он в три минуты привел ту медкапсулу в порядок, помните, я рассказывал? – Погоди, не глуши нас бога ради, Брегге, – улыбаясь, остановил его поднятой ладонью Полковник. – Давай попробуем еще раз. С самого начала. Здравствуйте, Стас! Что-нибудь выпьете? – Вот это мне больше нравится, Полковник! Но пить я пока ничего не буду. Лучше расскажите, чем я могу вам помочь, и что вы можете мне предложить? Со своей стороны могу предоставить в ваше распоряжение фрегат, умения сертифицированного инженера, пилота и врача. Да, еще у меня есть абсолютно новый мощный промышленный комплекс ремдроидов. Как вам эти плюшки? Впечатляют? Эти плюшки не оставили мусорщиков равнодушными. В пляс они не пошли, конечно, не те люди, но моментально оценили то, что им прямо было предложено, и играться в больших мальчиков и хозяев песочницы не стали. На орбите газового гиганта их с нетерпением ждали три груженых транспортника "диких" и пять раздолбанных пиратских эсминцев. Прибавление к бригаде еще одного инженера с собственным ремкомплексом было просто сказкой какой-то. Через десять минут мы договорились. Мне выделялась собственная делянка, а Полковник без звука отстегнул три доли. Инженер обещал посвятить мне целый день для осмотра выделенного мне корабля, определения наиболее ценных его узлов, машин и механизмов и составления плана работы по разграблению трюмов посудины. Так же на меня ложилась обязанность министра здравоохранения бригады. Царапину могли залечить и без меня, но такой продвинутой медкапсулы у мусорщиков, конечно, не было. Ну и третья моя ипостась – погонщик ремкомплекса "Гонерио", это само собой разумеется. Я сказал: "Поехали!" и переплыл к большому, жутко изуродованному попытками его улучшить и довооружить, украшенному дырами от снарядов и ракет, мертвому транспортнику "диких". Здесь мне предстояло ближайшее время жить и работать. *** Начал я, как меня и учили, с подготовки рабочего места. Подошел к транспортнику и не торопясь облетел его, фиксируя дыры и аляповатый новострой артиллерийских башен на его корпусе. Транспортник был большой. Около километра длиной. Сбитые дюзы и огромная дыра в районе двигательного отсека говорили, что надеяться снять что-нибудь отсюда не стоит. Я нашел створки грузового люка и поплыл к ближайшему шлюзу. После того, как я встал на его захваты, пришла пора моих оранжевых елочных игрушек. За неделю, проведенную на "Перекрестке", я заправил их необходимыми расходниками, топливом, зарядил аккумуляторы, проверил инструментарий. Командный модуль с урчанием проглотил подготовленную мною базу данных и был готов применить её на практике. В общем, помните? Когда кони сытые, они бьют копытами? Во-во! Точно о моих ремдроидах сказано. Я пошел надевать свой скафандр, одновременно откачивая воздух из трюма. Потом выгнал дроидов на поверхность мертвого корабля и вышел сам. Отара из девяти оранжевых овечек, командного модуля-барана и меня в качестве чабана смотрелась на изъязвленной микрометеоритами, залитой светом местной звезды серой броне транспортника просто зашибись! После моей команды дроиды неспешно поплыли к шлюзу. Когда я к нему подошел, внешний и внутренний люки уже были вскрыты. Атмосферы в корабле, конечно, не было. Ну да, с такими-то дырами в обшивке. Заполыхав прожекторами, дроиды нырнули в чернильную темноту трюма. Работа началась. Сказать, что лазить по мертвому космическому кораблю это такое уж интересное и привлекательное дело, – значит явно соврать. Тишина, слышно только твое дыхание и шум крови в ушах; темнота, из которой в свет фар лезут какие-то тряпки, мусор, а иногда и плавающие в невесомости трупы, редкие доклады командного модуля по нейросети – и все. Неприятно. Но надо пережить. Для начала я протер перчаткой скафа медяшку на внутреннем шлюзовом люке. Проявилась старая надпись. – Шурка, лови! Грузовой транспорт "Заркан", серии РТ-43. Есть данные? – Секунду, Стас... Есть! Корабль упомянут в базе "Демилитаризация". Построен семьдесят два года тому назад, последние официальные данные – прошло около сорока лет, как транспортник пропал без вести в секторе ZU-227251-L свободного космоса. – Ну, значит, нашелся... Кто такие "дикие" информация есть? – Есть. Крайне нетерпимая к любой государственной власти религиозная секта. Собственная планета. Занимаются разработкой полезных ископаемых, производством продовольствия в достаточном для населения планеты количестве, промышленного производства практически нет. Редкие контакты с планетами и станциями Фронтира, закупают наукоёмкую продукцию, оружие, космические корабли... – Ну да, когда не захватывают их сами... Ясно, будь на связи. Я пошел в двигательный отсек. В машинном ловить было нечего. Все было разбито, изуродовано и изломано. На всякий случай дал команду дроидам перекрыть подачу топлива и отключить все распредкоробки и отдельные энергошины. Типовые чертежи транспортников серии РТ-43 у командного модуля ремкомплекса нашлись. Это здорово облегчало работу. Некоторую надежду на светлое завтра принесло изучение энергетического хозяйства корабля. Семь из двенадцати реакторов давали тестовый отклик. Это не могло не радовать. Будет энергия – будет жизнь. И система её обеспечения. Пока дал команду оставить тут трёх дроидов, везде отключить энергошины, а то вдруг коротнёт на пробитых кабелях, и готовить холостой запуск исправных реакторов. После чего бегом побежал в рубку транспортника. Бронированный люк рубки вскрыли походя. После двигательного отсека стало ясно, что "Заркан" уже никуда не полетит, и особо беречь его корпус не имеет смысла. На своих боевых постах в рубке нас ждали четыре трупа в скафандрах. В командном пульте мертвого капитана торчал его командирский ключ. Я взял его себе. Модуль комплекса доложил, что бронекапсулы двух искинов не имеют внешних повреждений и предложил запитать их от штатной сети после проверки реакторов. Я это дело затормозил до особого распоряжения. Не хотелось мне слишком резко тянуть все одеяло на себя. Тут Полковник есть, он и скомандует как надо. Потом я нашел и бегло осмотрел капитанскую каюту. Обыскивать её и потрошить капитанский сейф я не собирался по той же причине. Ничего меня в каюте особо не заинтересовало. Кроме объемной деревянной конструкции, занимавшей всю свободную правую переборку каюты. На мой несведущий взгляд, она здорово напоминала исповедальню в католических храмах. Может, таковой она и на самом деле была? Я вспомнил о религиозных предпочтениях мертвого владельца каюты. Не интересует – я атеист. Тут по мыслесвязи до меня достучался командный модуль "Гонерио". Ремдроиды в аварийном порядке запитали створки люков палубы "А" и открыли мне доступ для посадки фрегата в трюмы корабля. Я быстро перегнал "Пилу" на штатное место и прямо из рубки связался с Инженером. – Я тут бегло осмотрелся, Инженер. Жду вас, есть повод поговорить и наметить планы работы по демонтажу оборудования. Да, и известите Полковника. Надеюсь, у него есть дешифраторы и соответствующие программы. Визуально искины корабля вроде бы не повреждены. Командирский ключ у меня. "Роджер". Да нет, я не "Роджер", я – Стас, а роджер это... В общем – связь кончаю. Жду. Пошел на обед. На вашу долю что-нибудь приготовить? Хотите блины с икрой? Никогда не пробовали? О-о, тогда вас за уши не оттащишь! Прихватите с собой бутылочку хорошего красного вина, Инженер, она не помешает. До встречи.Глава 10.
После вдумчивого изучения транспортника "диких" вместе с Инженером, ремонтировать и запускать систему жизнеобеспечения огромного корабля мы не стали. Не стоила овчинка выделки. Весь трюм "Заркана" был забит большущими контейнерами с гранулами стандартной смеси концентрата довольно дорогих металлов. И все. Больше ничего ценного на грузовике не было. Один концентрат,который, как известно, в воздухе, гравитации и в кухонных комбайнах особо не нуждается. Мертвый километровый грузовик, весь трюм которого плотно забит предназначенными на продажу гранулами концентрата самых ходовых металлов. Это были большие деньги, гигантский объем и масса груза. Шевелить и переваливать его было некуда. Четыре маленьких кораблика мусорщиков такую кучу хабара утащить, конечно, не могли. Вариант нанять на станции грузовик для её перевозки разбивался о простую, но рациональную мысль: "А на хрена это нужно? Проще оттащить весь "Заркан" и продать не только груз, но и всю тушу транспортника". Мысль была абсолютно верной. Только вот как её реализовать на практике? Полковник, долго не раздумывая, предложил двум инженерам мигом решить этот пустяковый вопрос. За дополнительные доли по итогам реализации задуманного. Мы с Инженером принялись морщить тыквы, прикидывая различные варианты и загрузив Шуру Балаганова предварительными черновыми расчетами, пока остальные мусорщики готовили "Заркан" к рекордному перелету. Готовили они его просто – срезали, паковали стяжками и сваривали в большие блоки весь мусор, а потом толкали его буксиром в сторону газового гиганта. Там было все: изуродованные и разбитые двигатели, дырявые топливные танки, покорёженные и пробитые куски брони, не подлежащие ремонту и восстановлению оружейные системы защиты и нападения. Таким образом мусорщики не только освобождались от обломков, но и готовили на корабле свободные объёмы и площади под новый груз. Трупы, а их было больше сотни, мусорщики перевозили на совершенно битые обломки одного из пиратских эсминцев. Потом путь ему был определен только один – приняв на борт всех погибших, отправиться в сторону местной звезды. Через некоторое время мы с Инженером дали первые варианты решения проблемы по перегону битого транспортника. Общей была основная часть плана – мусорщики тщательно чистили поле битвы и стаскивали всю добычу на "Заркан". А вот потом опять шли варианты. Если в ходе планомерного грабежа будут найдены более-менее исправные гипердвигатели, то мы их чиним и перетаскиваем в ходовой отсек транспортника. Дальше мы раскочегариваем его до прыжка в сторону станции. Если нет, то у нас остаётся лишь один выход: три кораблика мусорщиков с неизношенными пока в хлам двигателями становятся в обвязку с корпусом транспортника, мой фрегат крепится в носовой части "Заркана" в качестве походной рубки и своеобразного "дирижера" корабликов-двигателей. Четвертый корвет мусорщиков довооружается найденными ракетными комплексами и служит сторожевой собачкой, охраняющей караван. Можно еще заранее пригласить наёмников на перегон каравана для его охраны. Почему "Пила" временно становится командно-диспетчерским центром и дирижером каравана, надеюсь, объяснять не надо? Все верно. Только у неё есть друза из трёх искинов десятого поколения, способных синхронизировать всю эту слепленную на соплях конструкцию для разгона и прыжка к станции. Есть, правда, смутные сомнения – это сколько же времени надо будет разгонять тушу транспортника маломощными движками корветов? Но этот вопрос сейчас не ко времени. Сколько надо – столько и будем. И вообще – было же сказано в мировой литературе: "Я подумаю об этом завтра". То есть – утро вечера мудренее. Вот завтра утром об этом и поговорим. Однако пока мы с Инженером прикидывали хрен к носу в поисках единственного устраивающего всех варианта, вопрос с перегоном транспортника решился сам собой. Просто мы внимательно проинспектировали два оставшихся грузовика "диких" и нашли, что на одном, чуть поменьше размерами, чем транспортник серии РТ-43, наблюдается картина зеркально обратная нашему "Заркану". То есть – трюм совершенно разбит попаданием нескольких ракет, а машинное отделение еще можно привести в порядок. Груза было не особо жалко, в основном он представлял собой неаппетитную кашу из побитых взрывами и вспученных при перепаде давления дешевых продовольственных картриджей. Маркировка их в подавляющем большинстве была зеленой, растительные, стало быть. Ну, в принципе, и их кто-то купит и съест. Или скормит кому-то. Если есть из чего выбирать. Всяко лучше солдатских пайков. Так вот, о его двигателях. Взрывы, разворотившие и вывернувшие наизнанку трюм, особо не повредили машинное отделение. Нет, оно встало, конечно. От взрывов ракет вырубило близко расположенные к трюму реакторы и обесточило энергосеть грузовика, тряхнуло и двигатели, часть сорвало с фундаментов, порвало топливные магистрали. Но тут был один плюс – в момент атаки гипердвигатели стояли! Не успели их к нашему счастью включить и полностью загубить. На эти двигатели можно было полностью рассчитывать. Вот "завтра" и наступило прям сегодня! *** – А зачем их вообще снимать и куда-то тащить, Инженер? В двигательном бронеотсеке размещен, как вы знаете, запасной пост главного инженера корабля. Фактически – это вторая рубка. Все коммуникации, тяги, энергетические шины, топливные танки и магистрали скомпонованы так, что машинное отделение является самостоятельной частью корабля. Система жизнеобеспечения, спальные места, душевые и гальюны нам в данном конкретном случае не нужны, Инженер, правда, ведь? – В общем-то да. И что же вы предлагаете, Стас? – заинтересованно повернулась ко мне фигура в массивном инженерном скафандре. – Не я предлагаю, а моя лень и неизбывная тяга к простым решениям... Отрежем к чёрту машинное отделение и присобачим его к "Заркану", вот и все! На пару прыжков хватит, а больше и не нужно. А дойдем до станции – можно и подумать, как грузовик восстановить, если он только нам будет нужен. А то и так продадим, с доставкой прямо к воротам дока его всякий возьмет! – Может, вы и правы, Стас... Может, это и вариант. Надо подумать... – Инженер уже ушел глубоко в себя, взвешивая и начерно обсчитывая предложенное решение. – Надо посоветоваться... На третьем грузовике ничего интересного не было. Он шел пустой. Наверное, был предназначен для покупок. Мы наметили его под разграбление и отправились инспектировать эсминцы. Там было как бы ни хуже, чем на самом разбитом грузовике. Размеры-то кораблей разные! Как говорится – что транспортнику еще терпимо, то корвету – в хлам! Оплавленные в комки, разодранные взрывами в клочья пиратские эсминцы ничего, кроме тоскливого чувства безысходности и отчаянья, не вызывали. Грабить тут, по большому счету, было нечего. Обо всём этом мы и доложили на расширенном собрании бригады. И получили полную поддержку трудящихся мусорных жуков. Ну, что же... Наши цели ясны, задачи определены. За работу, товарищи! И началась битва за урожай! *** Мне по сторонам особо смотреть было некогда, меня поставили на самую ответственную работу – приделать к "Заркану" новую задницу. Для этого я сначала усадил Полковника за вожжи единственного в бригаде буксира, и он, медленно и аккуратно, потащил грузовик с дырой вместо трюма, но почти целым машинным отделением к моему транспортнику. За двое суток непрерывной работы ремкомплекс "Гонерио" художественно вырезал двигательный отсек со всеми сопутствующими потрохами в виде энергетических кабелей, топливных магистралей и остатков системы жизнеобеспечения из силового набора балок корабля, и два корвета мусорщиков разогнали отрезанный обломок в сторону газового гиганта. Там он и сгорит. Буксир Полковника медленно и плавно пристыковал второй грузовик к обрезку "Заркана", и мой ремкомплекс немедленно перебрался на него. Тут тоже первым этапом шла работа, которую нельзя назвать "ювелирной". Задачей дроидов "Гонерио" было также грубо и быстро вырезать двигательный отсек и поставить его в "розочку" балок корпусного набора "Заркана". Правда, тут стоило быть немного повнимательнее, ему еще предстояло и лететь! Поэтому над задачей работали вместе мой ремкомплекс и дроиды инженера бригады мусорщиков. Ничего, справились за три дня. В это время остальные скарабеи космических свалок таскали на свободные площади трюма и в другие опустевшие части транспортника остатки груза пищевых картриджей. "Все должно быть учтено, все должно быть обращено на общую пользу мне! Кот Матроскин". А что? В принципе верно сказано! Но мне было не до лозунгов. Приходилось очень много порхать между сверкающими в резком свете местной звезды ободранными стальными балками и решать то и дело возникающие вопросы: к чему вязать и как крепить. Очень много времени отнимало обслуживание комплекса "Гонерио". Я тщательно писал все в свою кинохронику под протокол, намереваясь отсудить у изготовителя существенную часть из семисот тысяч его стоимости. Да не жалко мне этих кредитов! Но сами посудите: комплекс "Гонерио" был дальнейшим развитием военного производственного комплекса, работавшего... ну? Ну? В точку – работавшего на военных верфях! НА ВЕРФЯХ! А, значит, в шаге от складов, запчастей и расходников. А у меня они сутками пахали в открытом космосе на серьезных и масштабных работах, требующих пополнения и замены используемых дронами расходников, корректировки марок и вида требующихся в ходе ремонтно-восстановительных работ материалов, всяких там металлов и запчастей. А как это сделать и где это взять? Ась? Да еще ведь разные дроиды на разных видах работ по разному вырабатывают свои ресурсы, не так ли? Так и получалось сначала – три дроида режут балки, два дроида варят балки, а остальные стоят – то металла нет, то сварочная проволока ёк, а то энергия в аккумуляторе села ниже красной черты. Мне пришлось сначала часто строить этот детсад в колонну и гонять его под бок "Пилы" на заправку, замену, закачку и под погрузку. Хватало на восемь-десять часов. А потом мне это надоело. "Пила" – это боевой фрегат, в конце-то концов! И не дело это для элитного бойца-спецназовца вытирать грудничкам молоко с носа и менять обгаженные подгузники. Я объявил субботник, и мы с Инженером при участии всех заинтересованных спецов устроили на броне "Заркана" нечто вроде полевого склада снабжения наших ремкомплексов ЗИПами и расходными материалами. Да еще и поставили на это дело найденные на обломках кораблей разные типы дроидов, ремонтные и не очень. Ничего, что это бывший уборщик, грузчик или вообще контрабордажник! Легкое вмешательство моих искинов – и новые складские рабочие пулей таскали по нужным точкам баллоны с газом, запчасти, электроды и катушки проволоки. Дело пошло веселей. Теперь необходимости гонять дроидов на заправку, перезарядку и пополнение расходников в рабочих емкостях не было. Однако тревожный звоночек для меня прозвенел, и я в любую свободную минутку начал заниматься "дембельским аккордом". А именно – стал конструировать примитивную транспортно-заряжающую платформу для комплекса "Гонерио". Благо всякого металла и агрегатов кругом было полно. Через неделю у меня получился "рыбий скелетик". Нет, правда! Платформа не всегда плоская и похожа на кузов автомобиля. У меня вот получился костяк чехони. Представьте – сверху, на прямой спине, девять крепежных мест для транспортировки дроидов и одно для меня. Впереди, на самом конце рыбьей головы, – размещается, естественно, командный модуль комплекса, управляющий ТЗП. За ним, там, где расположены жабры, небольшой склад самых нужных материалов. Вместо рыбьих ребрышек патронными обоймами, вентилями вниз, стоят две батареи разноцветных баллонов с нужными газами. В начале и в конце стойки с баллонами четыре небольших гравитона, а завершает рыбий хребет подобие хвоста – малый маневровый двигатель с трофейного бота. В атмосфере это угрёбище, конечно, не полетит, но в космосе – порхало на загляденье! Народ встретил мой ремкомплекс верхом на рыбьем скелете тяжелым молчанием, они никогда не драли воблу с пивом, я же погладил себя по чубчику и смело поставил себе "пятёрку" за придуманный и, главное, реализованный интересный инженерный проект. На что уж Инженер опытный специалист, собаку съевший на управлении ремкомплексом, а и то подкрался бочком и попросил сбросить ему на нейросеть файл с чертежами и пошаговым протоколом строительства моей транспортно-заряжающей платформы. *** Вот так, с шутками-прибаутками, притопами и прихлопами и танцами со звездами и вокруг звезд, прошло около трёх недель. Это мы еще здорово сэкономили время, начав переделывать "Заркан" и одновременно затаривать его снятыми с других кораблей ништяками. Вот вроде все суетились, пахали, не поднимая головы, как муравьи на строительстве высотного муравейника, а оторвались от стройки и трюмов с добычей, глядь – а дело-то и сделано! Все, пора выстраивать караван и стартовать. Честно скажу – с моей души упал не маленький такой камушек. Как Гром-камень под Петром в Ленинграде. Все же для меня это был важнейший личный и персональный инженерный ОПЫТ! Именно так – заглавными буквами. И этот экзамен прошел для меня неплохо. Да чего уж там – хорошо прошёл! Я весь светился от восторга и не скрывал этого. Народ вокруг добродушно улыбался. – Ну, что, Стас, не жалеешь, что потратил на нас свое время, а? – беззлобно поддел меня Полковник. – Ты неплохо наварился на этой мусорной куче. – Что деньги! Пыль... как пришли, так и уйдут, – легкомысленно сказал я. – Нам денег не надо – работу давай! Тут все переглянулись и грохнули. Я смеялся вместе со всеми. – Как ты сказал: "Работу давай"! – Брегге вытер заслезившиеся глаза и опять перхнул от еле сдерживаемого смеха. – Так ты, может, и на "Перекресток" с нами не полетишь, Стас? А то я знаю тут недалеко, всего в пяти прыжках, одну маленькую систему с брошенным корабельным кладбищем. Наши не любят туда соваться. Гибнут там одиночки часто. Да и группам не везет... Обязательно какой-нибудь несчастный случай с кем-то приключится. Как напасть какая... – Где это, Брегге? – заинтересовался я. – На самом деле, что я с вами полечу на станцию? Что мне там делать? Месяца ведь не прошло, как я оттуда. Да вы, я даже и не представляю, сколько времени будете только распродавать хабар. Эвон – куча какая! Ты дай мне координаты той системки, Брегге. Я с удовольствием туда сбегаю, погляжу, что там и как. – Не стоит, опасно это, Стас. – Согнав улыбку, сказал Полковник. – Особенно в одиночку. Да и тут еще не все решено. Без твоих искинов мы толком не разгоним грузовик. Все-таки двигатели для него чуточку слабоваты... – Да я все понимаю и не спорю, Полковник. Только вот прав я – нечего мне сейчас на станции делать. До неё пара прыжков, это дней шесть с вашей средней скоростью клади, да на ней пока вы расторгуетесь – времени пройдет немерено. Мне его жалко терять, меня щенок в лесу ждёт. Давай так договоримся – я все, что от меня зависит, сделаю, синхронизирую двигатели, даже прыгну с вами в первый раз. А потом уйду к новому кладбищу. А вы занимайтесь своими делами, тут я вам не помощник. Как распродадитесь, мою долю денег переведи вот сюда, – и я протянул Полковнику карточку с банковскими реквизитами "Божьей коровки". – Цель платежа – финансирование торговых операций. А я попытаю свою удачу и потренируюсь в решении новых инженерных задач. Хорошо? Вот и договорились. Скинь на искин "Пилы" координаты той системы. А теперь – "Внимание... На старт... Поехали"! *** Все оно, в общем, так и получилось, как планировали. Закончили погрузку трюмов и отладку двигателей, стащили с других кораблей и закачали в мягкие емкости на "Заркане" остатки топлива. Ничего, нам только на два прыжка, горючки хватит. Разогнали эсминец с трупами и самые побитые кораблики пиратов в сторону звезды, остальные, пустые и ободранные, оставили на орбитах. Построили колонну каравана, мой фрегат и корвет Брегге в качестве охранения и передового разведотряда ушел в отрыв и разогнался для прыжка в следующую систему. За нами прыгнули и остальные. Я дождался выхода гигантской туши "Заркана" из гиперпрыжка и подошел к его корме. Искин Балаганов считал с установленной в новой ходовой рубке двигательного отсека аппаратуры данные по работе и состоянию гипердвигателей и дал добро на второй прыжок. Сердечно попрощавшись с ребятами, я пропустил караван мимо себя и отвернул в сторону таинственной системы с кладбищем кораблей. До неё было еще пять прыжков. Я отоспался, со вкусом позанимался на тренажере "Ратник" и, наконец, закончил-таки свои гусли. Особого внимания потребовало изготовление витых серебряных струн, но это была моя прихоть, а на себе я стараюсь не экономить. Ударив по струнам рукой, я немузыкально заорал: "Ой ты гой еси, люди добрые: красны девицы, добры молодцы, да честной народ!" Потом я еще раз извлек из красивых гуслей надрывный стон серебряных струн и огорченно замолк. Слов былины я не знал, играть на гуслях не умел. Да-а, печалька... Придется научиться, я решительно хлопнул по гуслям рукой и принялся расписывать медовое дерево растительным орнаментом по краям инструмента. В общем, времени я зря не терял, ну вы же понимаете... После двенадцати суток такого веселья Шурка предупредил меня, что через пятнадцать минут фрегат выйдет из гипера на окраине системы КЛС-428-854807655. Там, где надо, в общем. Я залез в ложемент, пристегнулся и объявил искинам боевую готовность. Этим я, как тут же показали последующие события, спас себе жизнь... А выглядело все это так – как только фрегат выскочил в чистый космос, враз взревели баззеры боевой тревоги, и Шурка тут же начал стрелять. Причем куда он стрелял, мне не было видно. По-моему прямо за корму. Стреляли и по нам. По крайней мере, я почувствовал четыре слабых содрогания фрегата от попадания в его щиты снарядов и близких разрывов ракет. Тут искин дернул "Пилу" по дуге вверх и вправо, ускорение просто расплющило меня на ложементе, а потом мы зашли в тень небольшого астероида. И стрельба прекратилась... Я, подвывая от режущей боли в ребрах, отстегнул эти чёртовы привязные ремни и прошипел почти в рифму: "Ой ты гей еси, твою душу мать, ты почто, петух, начал в нас стрелять"? Петух ничего мне не ответил, поэтому я приказал Шурке развернуть тактическую сферу. Разбираясь в обстановке я понял: мы неудачно выскочили из гипера прямо на границе корабельного кладбища, и те обломки, которые сохранили хоть немного энергии в реакторах и накопительных батареях своих орудий, сразу же разрядили их в нас. Щит спас. Повезло... Сейчас я сидел за небольшим астероидом, как солдат в окопе перед фашистским "Тигром". А он еще нацелил на меня орудие и ждал, пока я башку из окопа не высуну, пидорюга...Глава 11.
Время шло, а ничего нового не происходило. Я немного успокоился. Меня отпустило. Разжались эти стальные лапы, которые охватили грудь и сдавили сердце. Еще немного покривившись от боли в ребрах, вызванной насильно спеленавшими меня страховочными ремнями ложемента, осторожно потрогал болевший бок и горестно вздохнул. Сейчас бы в люлю, в медкапсулу то бишь. Но пришлось только огорченно вздохнуть – рано мне в медкапсулу, еще не все дела сделаны, долбаные стрелки только и ждут когда "Пила" высунет свой нос из-за края астероида. – Шурка, ты еще живой? Можно посмотреть, во что мы вляпались? Ты можешь дать картинку? Шурка был, конечно, живой. Он погнал дроида для внешнего ремонта фрегата на каменный обломок и через десять минут мы получили транслируемую им картинку. – Ни хрена себе! – только и смог потрясенно вымолвить я. – Очень интересно... – осторожно ответил Шурка. Прямо перед нами, на смешном для космоса расстоянии в триста с небольшим километров, плыл по своей орбите эсминец-фантом. Настоящее привидение с моторчиком. А как вы еще можете его назвать, если через неравномерные промежутки времени блестящий корпус эсминца покрывался рябью и исчезал? Правда, лежащих за ним звезд и других разбитых кораблей видно не было. Их закрывало черное пятно. Не всякая пустота, видимо, прозрачна... – Что это, Шурка? – в полном обалдении прошептал я. – Это то, что мне видится? – Не хватает данных для окончательного вывода, но я бы рискнул предположить, что это или корабль разведки калгарианского флота, или корабль радиоэлектронного подавления всех видов связи, что опять адресует нас к разведотделу флота. На эсминце явно стоит система маскировки и оптической невидимости. Что-то вроде "Покрывала" или "Чёрного зеркала". И это что-то из последних сил старается укрыть эсминец под пологом маскировочного поля. Корабельный искин, видимо, жив, но вот энергии на корабле явно не хватает. Он и мерцает, как неисправная рекламная вывеска. Но это первая прикидка, Стас! – Вот и я так думаю... Ну, все! Эта плюшка моя! Хомяк я или не хомяк? Даже "... вот в чем вопрос?" не буду произносить. И так ясно. До сих пор простить себе не могу, что такую хорошую аппаратуру аграфов пришлось лично в пыль расстрелять! А уж эту я точно к делу пристрою... – Давай подождем, Стас, понаблюдаем. Нам надо еще из-под огня выбраться. Особо выбираться, ползти по-пластунски, расталкивая обломки и плавающие в космосе старые мины, не пришлось. Пока мы с Шуркой изучали расстрелянные в бою останки пяти военных кораблей, пробитые корпуса небольших судов и непонятные ошметки, оставшиеся от мусорщиков, а больше вроде бы и не от кого, кладбище неторопливо плыло мимо нас по своим орбитам, и через полтора часа стало слишком далеко, чтобы кто-то смог по нам стрелять. Правда, подойти к нему достаточно близко для решения своих мародерских дел и мы не могли... Цугцванг, однако! – Вот мне интересно, Шурка, а почему об этом разведчике ничего не было известно? Даже слухи о нем не ходили, а? – Это как раз проще простого. К нему на такую дистанцию просто никто не выскакивал. Вот и все. А тут – бац! Мы вываливаемся из гипера! Трах-тарарах – начинается заполошная стрельба со всех этих покойников. У искина явно выдержки не хватило, и он судорожно стал ставить полог. А энергии-то толком и нет! – Верно... И я так думаю. Ну, товарищ Балаганов, что дальше делать будем? Предлагай! *** Тут и Шурка предложил целую кучу вариантов, и я, окрыленный находкой, тоже глупостью зафонтанировал. Так, я даже сразу предложил послать дроида к найденному разведчику, обрядив его в один из скафандров-невидимок аграфов, взятых нами как трофей на разбитом корабле наемников. Даже сбегал и притащил из оружейки в кают-компанию этот самый скафандр. Кстати, чтобы у вас не было непоняток и прочей терминологической путаницы. Изделие аграфов только называлось "скафандр". Согласен, и у меня сначала при этом слове в мозгах возникала картинка, чем-то напоминающая фотографию земного глубоководного скафандра. Этакого стального двухметрового болвана с растопыренными руками с крабьими клешнями вместо кистей рук. Видели? Во-во. Скафандр-невидимка ничем этот монумент не напоминал. Немного он был похож на броню Дарта Вейдера из "Звездных войн". Только без развевающегося плаща, разумеется, и без этой дурацкой немецкой каски на тыковке. Я думал, что одетый в этот самый скаф дроид тихой сапой проберется на корабль-разведчик и отключит искина от сети. А потом тихонько угонит эсминец подальше от кладбища и поближе к нам. Ага... Угонит он... Как же. Подумав, я с грустью от этого плана отказался. Но скаф-невидимку под руками оставил. Что-то еще смутно бродило в мыслях, какой-то эдакий приключенческий сюжетец... Долго мы с Шуркой судили и рядили. Локоть был близко, но его, как говорили наши славянские пращуры, трудно было укусить. От переполнявшего меня энтузиазма даже захотелось грянуть по струнам гуслей и запеть мощным баритоном какую-нибудь балладу. Или вызывающую мурашки по спине былину. Но играть и петь я пока не умел. Проведя пальцами по серебряным струнам, я приказал Шурке отвести "Пилу" подальше от кладбища и пошел обедать. На другой день картина была та же. Мы с искином Балагановым думали, как наложить лапу на чужое имущество. Чужое имущество резво убегало от нас по своим хаотично протоптанным космическим орбитам. Результат наших общих стараний был нулевым. Я сложил ложемент в кресло и в позе роденовского "Мыслителя" уставился на тактическую сферу, где тихо плыли огоньки погибших кораблей. Потом встрепенулся и дал команду Шурке уменьшить масштаб и показать еще больше деталей. Потом еще больше... Стоп! А вот это уже интересно. Может подойти... – Шурка, а ты играешь в бильярд? А вот твой тёзка наверняка играл! Слушай сюда – бильярд это такая игра... Но до щелчка кия по шару было еще далеко. Не было самого кия! "Пилой" задуманное было очень сложно, если вообще возможно, сделать. Нужен был хороший инструмент. И мы стали его искать. Самое интересное, что он тут же нашелся. Кто-то пригнал его как по заказу, даже подвел вплотную к кладбищу кораблей. Подвел и оставил. Видимо, для нас, не иначе... *** – Еще немного... еще. Все! Стоп машина. Ближе не надо. Гони дроидов на "рыбий скелетик", Шурка, и сразу запускай их на объект. Я пошел надевать свой пустотный скаф. Когда я выполз из горловины шлюза, мертвый корабль мусорщиков был на расстоянии всего лишь одного доброго прыжка от меня. Корабль был замечательный и довольно редкий – малый флотский ремонтно-эксплуатационный буксир. Такие блохи часто используются на космических верфях и ремзаводах. В другом месте открытого космоса ему делать нечего. Собственных варп-двигателей у буксира не было, летать из системы в систему он не мог. Его дело – это подай-принеси на слипе или в доке. Но это дело МРЭБ делал хорошо. Он был похож на плавающий в пространстве молоток с двумя парами длинных и тонких усов-манипуляторов. Этими тонкими манипуляторами буксир мог таскать весьма массивные вещи. Вот он их и потащит. После небольшого ремонта, разумеется. Болванка бронебойного снаряда попала буксиру прямо в панорамный иллюминатор рубки и убила оператора. Поэтому-то мусорщики буксир, наверное, и бросили тут и не смогли или не захотели вытаскивать. Боялись нового обстрела и новых жертв. По мыслесвязи я скомандовал управляющему модулю "Гонерио" высадить дроидов на буксир и начать оценку повреждений. А потом и необходимый ремонт, в случае если он возможен. Сам я подплыл к бронестеклу иллюминатора, включил прожектор и заглянул в рубку буксира. В ледяной темноте рубки луч осветил застывшую в лёд кровавую кашу, оставшуюся на месте пилота. Бр-р-р. Неприятно, аж жуть. Я слегка оттолкнулся от брони рубки, скорректировал свой прыжок и выплыл на спину буксира. Передо мной деловито суетились вокруг вскрытых лючков и технологических разъемов оранжевые дроиды комплекса. Жизнь не остановишь, вздохнул я, иначе и быть не может... Через двадцать минут модуль сообщил мне, что МРЭБ вполне ремонтопригоден, оборудование, кроме рубки, исправно, буксир заправлен и готов к работе. Начать ремонт рубки? Начать. Через сутки я уже сидел в отмытой рубке буксира. До корабельного кладбища было тысяч пятнадцать километров. Всеми четырьмя манипуляторами МРЭБ держал здоровенную каменюку. – Медленно начинай разгон, Стас. Даже не разгон, а просто неспешное движение. Помни, у пятого бакена ты должен пройти со скоростью тысяча двести метров в секунду. Я тебе заранее отметки скорости буду давать. Выше будет просто опасно для объекта. Наша задача чуть-чуть коснуться его и вышибить из-под прикрытия пушек, а не разбить, как яйцо для яичницы. – Да помню я, помню... Начинаю разгон, тьфу ты, чёрт! Начинаю движение. Шурка, постоянно иди на "Пиле" рядом, считай маршрут и корректируй скорость. Всё корректируй! Любую мелочь! – Понял, исполняю... После восьмого бакена, отмеряющего по тысяче километров каждый, я отпустил каменюку из захватов. Буксир ушел вверх, а мой бильярдный шар неспешно покатил в цель. Но не точно. Все-таки первым шаром мы по лузе промахнулись. Мгновение, пока Шурка сосчитает поправку, секунда, пока он мне её передаст, еще секунда, пока я отреагирую... В итоге – промазали! Но опыт накопили. Вторая попытка... Она прошла гораздо лучше, с огоньком. Движение буксира стало ровнее, скорость равномернее, камень пошел точнее, но – увы! Мы попали, но попали всего лишь вскользь. Эсминец завращался, ушел вправо, но по задуманной трассе не полетел. Попытка номер три. Она удалась. Надо думать – третья попытка ведь! Идиотом надо быть, чтобы не суметь попасть! Искин разведчика успел на долю секунды поставить противометеоритный щит, эсминец мигнул после удара, пропал на пару мгновений из вида, потом вновь проявился и резво поплыл в нужный мне сектор тактического поля. Там я его и стреножил возле пыльного, побитого жизнью и метеоритами планетоида. На который потом аккуратно посадил с большим трудом добытого разведчика, прямо возле каких-то старых металлических обломков. Во главе дроидов ремкомплекса "Гонерио" я, как Чапай в конной атаке, с топотом помчался на приступ эсминца. *** Так и приступаю. Девятый день уже. Аппаратуру я нашел, снял и перенес на "Пилу". Потом вдумчиво перебрал, протестировал и установил в рубке. Это был комплекс аграфов "Пелена" седьмого поколения. Не полный айс, конечно, но на шару вполне себе ничего. Достаточно сказать, что подобная аппаратура десятого поколения стоила, наверное, как бы ни дороже моей "Пилы". Вот. Но она, собака, – аппаратуру я имею в виду, – безбожно глючила. А я теперь сиднем сидел возле неё, нюхая испарения канифоли в паяльном автомате вместо аромата кофейного. Встал, подошел к голографическому экрану во весь рост. – Шурка, дай снова изображение... Тихонько, на грани слышимости, загудел экран. На нем снова появилась моя копия. – Включить режим невидимости, – с раздражением вслух скомандовал я. И тут же пропал с глаз долой и с экрана вон. Скаф-невидимка работал как часы. Чего нельзя было сказать об аппаратуре маскировки "Пелена" длинноухих Винтиков и Шпунтиков. А ведь принцип-то один! Вздохнув, вернул видимость и опять полез в схему генераторов поля скафа, а потом в раскрытый кожух одного из блоков стойки с "Пеленой". К вечеру гений человека победил, и устройство заработало. Вроде бы. Я мигом нацепил свой инженерный скаф прямо поверх броньки-невидимки и устало выполз из "Пилы". В тридцати метрах от неё в пыли планетоида, беспомощно подогнув манипуляторы, на брюхе лежал молоток ремонтно-эксплуатационного буксира. А вот "Пилы" не было видно, ребята! Вместо фрегата на метровой высоте одиноко висел ярко светящийся люк нижнего шлюза! И всё! За ним, правда, еще метрах в пятидесяти, лежал выпотрошенный разведчик. – Шурка, шлюз закрой! Сквозняк будет... – удовлетворенно скомандовал я. Люк закрылся и исчез. Передо мной тускло светилась пыльная, изрытая небольшими кратерами поверхность планетоида. – А ну, стань передо мной, как лист перед травой! – "Пила" появилась. – Исчезни с глаз! – Фрегат пропал. Я довольно разулыбался. – А теперь, Шурка, включи все – двигатели на прогрев, реакторы на запуск, сонары на излучение. В общем, все, как на корабле в походе, а я поднимусь на буксире, отойду и посмотрю, на какой дистанции его сонары и камеры возьмут "Пилу". Будь на связи, если что, я тебе новые вводные дам. Сказано-сделано. Отлетел на буксире подальше, почти к самому кладбищу и постарался обнаружить "Пилу". А вот хренушки вам! Планетоид видно, лежащий на нём эсминец светится на экране сонара остаточным энергозарядом. Я переключил сонар на радиоизлучение. Разведчика видно и по локатору. Фрегат не видно. Хорошо. А если подойти поближе? Только тронул джойстик буксира, как по мыслесвязи раздался сухой доклад Балаганова. – Вижу цель! Из гипера вышел малый корабль, предположительно – штурмовик конфедерации Делус... Осматривается... Идет к тебе! Небольшая пауза и встревоженный возглас искина. – Он активировал прицелы и ГСН ракет, Стас! Взлетаю! – Отставить! У тебя нестабильно работает маскировка. А вдруг она слетит в самый неожиданный момент? Тогда тебя просто расстреляют как в тире, Шурка! Ведь без человека на борту ты не можешь применить оружие... Лучше активируй все пушки и ракеты, а я мчусь к тебе, друг, во все лопатки мчусь! – Я захлопнул лицевую маску скафандра и врубил полную скорость. Но не получилось удрать... Буксир и половину пути до "Пилы" не прошел, как штурмовик нагнал его и вышел на дистанцию действенной стрельбы. У меня вся спина от страха заледенела. Буксир-ремонтник ведь не боевой фрегат, щитов у него нет. И оружия нет... Видать, помирать мне пора пришла... Ну, нет уж, суки! Не дождетесь! И я рванул джойстик на себя. Успел. Через долю секунды из-под днища буксира выскочила и растаяла вдали светящаяся трасса пушечной очереди. Первым залпом штурмовик промазал. Тут, чуть зашипев, вдруг прорезались динамики буксира. – ...оха-ха-ха! Как он прыгнул! Умирать-то не хочется. Студент, а студент! Инжене-е-ер? Слышь меня? Ты куда прыгаешь козликом, молодой? Я со своим разбитым коленом за тобой не угонюсь! Буквально на доли мгновения опередив новый залп, я судорожно дернулся вниз. Какое колено? Что он болтает? Кто эта сволочь, почему он сразу начал стрелять? Еще почти двенадцать минут до моего планетоида. Не успею... Влево! Справа пронеслась пушечная трасса. Но теперь штурмовик отстрелялся и ракетами, а ракеты с головкой самонаведения уклонением не обманешь. Подрыв! Второй! Блистер кабины мигнул несколькими вспышками взрывов. Буксир получил резкий удар в двигатель и закувыркался. Герметичность кабины была нарушена, тоненько засвистел выходящий воздух, оставляя на виду поблескивающие изморозью пятна пробоин. Я ползком добрался до люка в хвостовой технический коридор буксира. Теперь в космической пустоте рации судёнышка не было слышно, а в динамики моего скафандра частотный сканер выплеснул новую порцию сатанинского смеха. – До твоего эсминца еще лететь и лететь, инженер! А я ждать не буду. Я сам к тебе приду. Приду и убью! Лично! Сам! Как ты тогда убил Сирилла, сволочь. Как сломал мне колено... Стоп, неужели это Легионер? Кроме него больше и некому вроде... Выжил, значит, скотина. Хотя, что это я? Что ему тогда можно было поставить в вину? Попытку ограбления, не более того. Значит, выпустили на мою беду... А потом он от кого-то услышал сплетни про успех бригады Полковника, и что я один копаюсь на этой мусорной куче. Плохо. Но ничего... Хорошо смеется тот, у кого есть шапка-невидимка. Фрегат-то эта тварь не видит, считает, что лежащий разведчик это и есть мой корабль. А "Пила" уже изготовилась к бою... Только бы мне до неё добраться. Ну, что ж, поиграем... Я спросил у Шурки, пишет ли он все это на видео? Я и сам писал, но у искина была просто операторская позиция для съёмки батальных сцен. Все это я лихорадочно обдумывал, выкарабкиваясь из своего инженерного скафандра и пихая в него самого маленького из оранжевых дроидов. Ты только пару минут продержись, браток. Тебе и надо-то лишь провести скафандр несколько метров... Фухх, успел. А я и в броньке-невидимке продержусь. Полчаса-то она в космосе выдержит. А там – либо грудь в крестах и вновь дышать смогу полной грудью, либо – голова в кустах, и воздух мне больше не понадобится... Я не ошибся. Легионер не стал медлить, он сам хотел сломать мне еще живому колено и пережать своей подошвой моё горло, а не ждать, пока я задохнусь в пробитой кабине буксира. Всем телом почуял отбойным молотком пробарабанившую по замолчавшему двигателю очередь штурмовика. Потом еще одну, покороче. Это Легионер поймал момент, пушкой дал нужный импульс и прекратил сумасшедшее вращение буксира. Потом мой кораблик жестко и сильно толкнуло – штурмовик подошел вплотную. Я вжался в заднюю переборку и перестал быть видимым. Коротко сверкнул взрыв, и люк буксира унесло в космос. Пару минут ничего не происходило. Через распахнутый люк в кабину было видно пустое пилотское кресло. Я дал команду по мыслесвязи, и чучело в инженерном скафандре неуклюже приподнялось в тесноте служебного коридора и, волоча неподвижные ноги по рифленому металлу палубы, медленно поплыло в сторону пустой рубки. В эту же секунду в тактическом визоре у Легионера, наверное, сработал датчик движения, и в трубу технического коридора влетела его здоровенная туша в чёрном десантном бронескафе и со штурмовой винтовкой в руках. – Ну ты, недобиток, повернись! Умри как мужчина, лицом к опасности! – радостно заблажил Легионер в спину шатающегося скафандра. Я не стал устраивать офицерскую дуэль на двадцати шагах и стрелять по взмаху белого шелкового платочка секунданта. Тем более что эта тварь уже стреляла в меня. В спину, безоружному. А еще – мне был крайне необходим мой инженерный скафандр, целый, без дырок и с нерастраченным запасом воздуха. Я ведь собирался жить дальше. Поэтому плавно скользнув сзади к Легионеру, поднял позаимствованный у дроида промышленный пробойник и выстрелил ему в основание черепа пятидесятимиллиметровым вольфрамовым стержнем. Там у шлема скафандра самая тонкая броня. Но не получилось у меня закончить дело одним выстрелом. То ли броня у шлема была крепка, то ли заряд у пробойника был слаб, то ли военные имплантаты тварь выручили, но Легионер только глубоко качнул головой от удара стержня, инстинктивно выпустил перед собой шквал пуль и, не переставая стрелять, моментально развернулся назад. Я получил два сильных толчка в грудь, отшагнул по инерции и выстрелил ему в бронестекло шлема. Уже в красном тумане, застилающем глаза и сознание, я увидел, как его кровь из разорванных мгновенным перепадом давления лёгких, носоглотки и лопнувших глаз ударила в треснувший лицевой щиток шлема... А потом я умер.Часть 3. Потерянный клан Джоре.
Глава 1.
Я плавал в пространстве. Спокойно, не торопясь, с интересом оглядываясь и рассматривая миры, окружающие меня. Посмотреть было на что. Сначала я увидел космос. Глубокий-далёкий, празднично освещенный ярким сиянием миллиарда звезд, мирный какой-то, я бы даже осмелился произнести – тёплый на ощупь. Представляете? Будто вы как в юности на минутку задремали на пляже: в ушах смутно плывёт шум и гам, смех детей, разговоры ваших друзей, звонкие удары волейболистов по мячу, пахнет рекой, выброшенными на берег водорослями и немного шашлыком, а вашу кожу ласково гладит вечернее солнышко. Красота, истома, покой... Потом что-то заставило меня резко обернуться. Еще улыбаясь от счастья, я посмотрел назад. Улыбка замерзла на моих губах. За своим плечом я вдруг увидел нереальную картину – гигантская фигура в странном космическом скафандре, скрываясь в тени вечной ночи, недвижимо сидела в огромном каменном кресле. Сказочного Святогора можете себе представить? Только без кольчуги и меча, а в скафе с зеркальным светофильтром на шлеме? Вот его я и увидел. Картинка была совершенно правдоподобна и целостна. Я вспомнил – подобное я уже видел однажды. Года три тому назад, когда отходил от наркоза после пустяковой операции... Операции? Больница?! Наркоз?!! – Поднимайся! – вдруг гулко прогремело у меня в голове. – Вставай! Ты уже здоров. Веки дрогнули и с трудом раскрылись. Плавно включился, набрал обороты и громко зашуршал обдув. Голую кожу обдало сначала холодным, а потом тёплым воздухом воздушного полотенца, убирая с неё последние капли геля. Привычно положив руки на борта капсулы, я подтянулся и заторможено сел. Капсула! Чёрт! Как я в неё попал? Последнее, что я помню, это толчок в грудь и кровь, расплывающаяся на лицевой маске человека в скафандре... Где я? – Где я? – В ушах проскрежетал хриплый голос. Ну да, после маски капсулы, подающей пациенту воздух в смеси с аэрозолью необходимых лекарств, голос частенько напоминает хрип пропойцы... Пальцы правой руки машинально скользнули по груди и остановились, нащупав что-то незнакомое. Я медленно посмотрел вниз. На правой грудной мышце белела отличающаяся по цвету кожи, неаккуратная трёхлучевая, немного похожая на мерседесовскую, звезда. Вот оно что... Значит, воспоминания меня не обманули. – Кто ты? – Теперь мой голос звучал как надо: требовательно и сердито. – Ты не искин Шурка Балаганов... – Я не искин Шурка Балаганов, как ты его называешь... – перебили меня. Причем – по мыслесвязи. О, как! Все чудесатее и чудесатее получается... – Этот искин временно отключён мною от управления кораблём. Ты на своем фрегате, капитан-лейтенант, в медотсеке. Только что завершилось твое лечение. Оно прошло вполне успешно. Ты здоров. Фрегат стоит на планетоиде, поле невидимости включено. Корабль к бою и походу готов. Я поморщился. – Как же вы меня достали с этим капитан-лейтенантом... Ты еще и завлабом меня назови. Он тоже к бою и походу всегда готов... Кто ты? – Мне не известен титул "завлаб". Поэтому не будем к нему пока прибегать. Но ты – действительно капитан-лейтенант флота? Тут нет ошибки в формулировке или взаимного недопонимания? Не спеши, подумай и ответь. Это очень важно. – Действительно, действительно... Каплей запаса военного флота России. Права ношения чёрного мундира с золотыми галунами, фуражки с крабом и кортика не имею. А что это меняет? – Не знаю, я неосознанно так сказал. Именно этими словами. Врать и пудрить мозги неведомому собеседнику я не собирался. Ведь действительно я и был капитан-лейтенантом флота в запасе. Только не космического, а военно-морского. Да еще и на Земле. Однако тогда я сразу не уловил этот небольшой нюанс. Прохлопал ушами. А потом стало поздно. – Это многое меняет и объясняет, капитан-лейтенант. Мне не известна планета Россия, но согласно заложенным в мои базы инструкциям, я обязан в любой, самой критической и угрожающей непосредственно мне гибелью ситуации, придти на помощь действующему офицеру флота Джоре, офицеру, находящемуся в резерве, отставнику, капитану космического корабля или другому должностному лицу по нисходящей служебной иерархии. Равно как и гражданам, не являющимся военнослужащими, в соответствии с ситуационным перечнем, определенным Административным Кодексом, Уставом Флота и другими нормативными документами расы Джоре. Разрешите представиться, капитан-лейтенант, – технический специалист II класса Звездного Флота, управляющий кристалл КА-117-ОН-6322899, командир ретрансляционного поста дальней космической связи! Тут мне враз и поплохело. Я вдруг осознал, что неведомо Чудо-Юдо говорит со мной на русском языке... – Так... КА-117... технический специалист, твою мать... короче – на каком языке ты со мной говоришь, а?! – Это ваш родной язык, капитан-лейтенант, именуемый вашим сознанием как "русский", доступ получен при ментоскопировании во время лечения... Конкретный клан Джоре, к которому вы принадлежите, по характеристикам и особенностям русского языка моим информационным банком памяти не определяется. Предположительно ваш язык относится к полностью утраченной и забытой в период "Тёмного Тысячелетия" языковой подгруппе погибшего в ходе войны клана "Ранеосс"... – Хватит долбить меня этим "капитан-лейтенантом", специалист, –прервал я его. – У меня сейчас ум за разум зайдет... К чему ты еще получил доступ в моей голове? Докладывай! И почему ты думаешь, что я принадлежу к расе Джоре? Слушай, погоди минутку... Что-то мне нехорошо. Я сейчас... У меня закружилась голова, и я бессильно откинулся назад. Моя чудо-капсула своими датчиками уловила дисбаланс и полный раздрай в организме, повышенное сердцебиение и карусель в мозгах, и сразу же из её стенок вылезли и озлобленно, по-змеиному зашипели несколько разноцветных шлангов пневмоинъекторов. Последнее, что я запомнил, был все тот же сидящий в каменном кресле гигант в незнакомом скафандре. Вдруг зеркальное стекло его шлема медленно пошло вверх, а за ним клубился мрак, и царствовала холодная пустота. А потом кто-то мне прямо в ухо огромной анакондой прошипел: "Дж-ж-оре-е-е"… *** Наверное, о дальнейшем мне лучше все же рассказать самому. В общем, из зрительного зала киноэпопея выглядела примерно так... Этот побитый метеоритами планетоид, на котором я просидел больше недели, пытаясь наладить систему маскировки, снятую с погибшего корабля-разведчика, имел своего хозяина. Да-да, совершенно верно. Управляющий кристалл КА-117-ОН-6322899, прошу любить и жаловать. Я потом пробрался к нему в погреба и взглянул на это чудо-юдо инженерной мысли. Точнее, на технического специалиста II класса и командира ретрансляционного поста дальней связи непосредственно я посмотреть не мог, он был надежно укрыт чёрной броней, но с полноразмерным видеоизображением управляющих кристаллов я познакомился. Красивая штука. Тридцатисантиметровый кристалл густого фиолетового цвета, в диаметре сантиметров двенадцать, наверное. Все это великолепие укрыто в подобие кукурузного початка метрового размера, это его внешние накопители и прочие устройства, а огромный початок спрятан в толстом бронированном цилиндре. Эдакая матрешка получается. "Смерть Кощея в игле, игла в яйце, яйцо в утке, а утка в духовке..." – дальше вы и сами помните. Или наша супер-пупер накрученная вакуумная бомба по размерам. Кстати – намного меньше, чем американская "Мать всех бомб". Но злее её раза в четыре. Как говорится умными людьми и русскими оружейниками: "Справный петух толстым не бывает"! Наше устройство "Отцом", кстати, называется. Об остальном сами догадаетесь, не маленькие. Так вот. Ретранслятор не представлял собой ничего особенного. Пустынное место дальнего космоса, другими словами – настоящие задворки. Пыльный и пустынный планетоид с остатками металлических лохмотьев антенного поля на поверхности. Кроличья нора ретрансляционного поста с отдельным помещением для КАОНа, так я решил называть командира и технического специалиста, подземным уровнем для аппаратуры и аппендиксом для реактора. За три тысячи лет, прошедших с тёмных веков взаимного истребления кланов Джоре, реактор сдох, антенное поле разрушилось, и пост вышел из строя. Но это никого особо не расстроило – не стало и самой расы Джоре. Она полностью погибла в огне межклановой войны. Остались только ничем не подтвержденные слухи и сказки о ней, четыре Старшие расы, то ли бывшие слуги, то ли вассалы Джоре, да мертвые обломки некогда великой и мощной космической расы. Вроде этого поста, погибших и все еще Летучими голландцами бороздящих космос пустых и продырявленных боевых кораблей, разбитых и разграбленных военных баз на дальних планетах. А капельку энергии для выживания КАОНу давали спрятанные на экстренный случай среди железного лома бывших антенн поглотители жесткого излучения расположенного рядом красного карлика. Так командир ретрансляционного поста и дождался меня. За время пока я ломал аграфскую аппаратуру маскировки, КАОН тихой сапой копал яму под меня. Точнее – под Шуру Балаганова. Это ему было сделать – как два пальца... оплевать. Все-таки управляющий кристалл II класса древних мастеров Джоре был несоизмеримо выше, чем искин "десятка" ранга "Крейсер", стоящий у меня в "Пиле". Несоизмеримо! Вот он и влез незаметно в мозги моего искина, подчинил его, а потом всласть покопался в базах данных Шурки. Заодно и скачав из его мозгов все, что понравилось. А понравилась, точнее, безмерно удивила КАОН моя медицинская карта из искина медкапсулы. Особенно данные моего генетического анализа. Они показывали 97, 8% совпадения со средними показателями генома расы Джоре. Вот так-то, ребятушки! А это ведь совершенно иное дело! КАОН дождался, когда я в очередной раз залёг в капсулу по своей надобности, и повторил генетический анализ. Только он весь очешуел от примитивности и несовершенства моей чудесной капсулы. КАОН-то знал и помнил другую технику. Но анализ сделал. Он дал такие же результаты. Лезть ко мне в голову технический специалист побоялся. Это грозило ему немедленным уничтожением сознания. Однако хитрая кукурузина порылась в базах Шурки Балаганова и нашла другой выход. А именно – обучающую программу для комплекса "Гонерио", сделанную на основе моей мнемограммы. Самый первый, еще не редактированный вариант мнемограммы, снятой с моего спящего мозга, был на русском языке... КАОН мигом разобрался с ним и нашел несколько чрезвычайно далеких от оригинала языка Джоре, но вполне узнаваемых слов: "род", "твердь", "молот" и "пиво". Удивительно, правда? Не "Мукузани" какой-нибудь, а явно ячменное, мутноватое и водянистое "Пиво". Во-о-о, братцы! Знай наших! Выпил пива, взял молот и жахнул по тверди. Если это небо – то запулил молот вверх. И все! Род тебя сразу признал – ты уже Джоре! Это открытие потрясло управляющий кристалл КА-117-ОН-6322899! Рядом с ним, можно сказать в одном строю, в двух шагах, плечом к плечу и локоть к локтю был капитан-лейтенант запаса Военно-космического флота расы Джоре. Правда, ни пойми какого клана... Но это дело десятое! Технический специалист приготовился радостно завизжать! Но вдруг его пробила мысль – не помешает еще одна проверка... Подозрительная какая каменюка... Нужно сказать, что блюдя тишину и свой покой, технический специалист взял на себя в этой системе роль полтергейста, эдакого Барабашки. Он уже давно руку набил, взламывая искины кораблей мусорщиков и совершая всякие мелкие, но неприятные диверсии и пакости, устраивая аварии, толчки под руку и подножки этим работягам. Приходилось ему и убивать разумных, используя пушки и ракеты не так давно погибших в системе военных кораблей. Людьми он визитёров не считал. Людьми в его понимании были только Джоре. О нехороших делах, творящихся на здешнем кладбище, меня уже предупреждали Брегге и Полковник. Но я их не послушал. И правильно сделал. Но вернемся к нашим баранам. Уже немного осталось, баранов этих. Короче! Совсем коротко – мысль замудрить последнюю проверку мне, и мой отлёт на буксире для проверки работы аппаратуры "Пелена" совпали по времени. А потом в это интимное действо грубо вломился штурмовик Легионера. Остальное вы знаете. Я убил его, а он убил меня. Ну, или очень уж хотел убить. Но тут не выдержал военный кристалл Джоре. От мысли, что он вновь останется один на очередные три тысячи лет, у КАОНа перекрутило всю кристаллическую решётку. Он испугался и заревел на искина Шурку, как марал в период гона. Шурка испугался и как тетерев-косач защелкал на управляющий модуль "Гонерио". Тот, как простенький искин всего лишь пятого поколения, которому в принципе не доступны глубокие переживания и высокие, экзальтированные чувства его старших товарищей, совершенно не испугался. Он спокойно и продуманно дал своей железной банде команду отстыковать от хвоста дрейфующего буксира ТЗП, погрузил меня с пробитой и запененной наноботами грудью на "рыбий скелетик" и немедленно отбыл на планетоид. Благо, за это время буксир и сцепившийся с ним штурмовик практически подошли к нему. А там дело было организовано как в учебнике. Шурка дал луч на посадочную глиссаду, открыл люк и приготовил медкапсулу. Она и завершила всю эту суету, заштопав мне развороченную грудь, сделав что-то вроде дефибрилляции и продув легкие кислородом. И вот я вновь молодой и здоровый! Да еще с такой красивой трёхлучевой звездой на груди. Позавидовать можно! Я и завидую... *** – Ну, и что дальше делать-то будем, КАОН? Ты меня спас от смерти, вылечил, объявил чистокровным Джоре. Все это хорошо. С одной стороны. А если посмотреть с другой, а? Что мне теперь делать, как жить дальше? Ты мне все жизненные целеустановки сбил и перетасовал. Все планы порушил. Что мне сейчас делать, завтра, через год? Я не знаю... Ты говоришь – я здоров, корабль к походу готов, лети, мол, голубок! А куда лететь? А лететь действительно надо. Всю жизнь у тебя здесь, на планетоиде, да под пологом, как таракан под тряпкой, не просидишь ведь... Командир поста угрюмо молчал. – Ты что молчишь, а, КАОН? Кстати, а ты можешь стать видимым? Ну, какая-нибудь голография, а? – Могу... – буркнул технический специалист. Через пару секунд в кают-компании приглушенно сверкнула вспышка, и я увидел довольно молодого парня в серо-красном мундире. Я с любопытством уставился на него. – Так вот ты какой, север... Хм-м... да-а... Откуда картинка? – Это внешность специалиста в военной школе дальней связи, который готовил меня на должность командира ретрансляционного поста. От него же и слепок сознания... А уж создать и управлять голопроекцией мне, техническому специалисту II клас... – Всё-всё! Всё мне понятно! Э-э, да ты ведь личность, КАОН? – Конечно, капитан-лейтенант! – Прекрати, КАОН! Я в запасе, и совершенно не ощущаю себя действующим офицером... Зови меня просто по имени – Стас. Пока ограничимся этим... – Вот и я об этом хотел сказать, Стас. О нашем дальнейшем сотрудничестве. Боюсь, оно полностью невозможно. Ты в запасе, а я на службе. Меня от присяги и выполнения долга никто не освобождал. Я не могу покинуть пост и отправиться с тобой. – Э-э, КАОН... – мягким голосом произнёс я. – Ведь давным-давно нет ни кланов Джоре, ни их флота, да и твой пост разрушен и не работает. Ты существуешь только благодаря сложившимся исключительным обстоятельствам... – Я не могу нарушить заложенные в мою личность установки и ограничения. Мы помолчали. Я с интересом продолжал рассматривать его. Все-таки легендарных Джоре я еще не видел. Ничего, так... Человек как человек. Только серо-красный костюмчик диковато смотрится. – КАОН, а ты можешь сменить цвет и крой мундира? Все же он не очень похож на флотский... – Есть одна лазейка... Мы начали говорить одновременно, одновременно и замолчали, а потом заинтересованно уставились друг на друга. – Продолжай, КАОН, что ты хотел сказать? – Есть только один выход, Стас. Мне может отдать прямой приказ оставить пост и перейти под свое командование только действующий офицер Флота, капитан-лейтенант... – Увы – запаса... – перебил я его. – Здесь, на твоём планетоиде, я на военной службе не восстановлюсь. Нужен штаб Флота. Причем, весьма высокого уровня! Не дивизион тральщиков, а дивизия крейсеров! А чтобы его найти – опять же нужен ты. Замкнутый круг получается. Тупик. Другого варианта нет? – Другого? Другого варианта нет. Если только... – КАОН глубоко задумался. Я затаил дыхание, боясь сбить его с мысли. – Изменить цвет и покрой... Цвет и покрой, – пробормотал КАОН и поднял на меня ошарашенные глаза. – Цвет и покрой мундира можно изменить лишь в одном случае, Стас. Если ты примешь мою личную присягу тебе, как вождю клана Джоре, и возьмешь меня под свою руку. Тогда ты дашь мне цвета клана, мундир клана и отличительные знаки клана. Переход в клан под личный вассалитет вождя не противоречит Уставу Флота и другим законам Джоре, Стас... Что означает титул "Завлаб" в клане "Ранеосс", Стас? Прошло так много лет, и я не знаю этот титул, его статус, возможности и полномочия... И он с надеждой посмотрел на меня. Наверное, три тысячи лет одиночного заключения сделали технического специалиста II класса более гибким и способным к компромиссам и поиску нестандартных решений. – Завлаб? Хм-м... Обычный, в общем-то, титул. Выше, чем "комот", равен "комвзвода" и "столоначальнику", пожалуй, но немного ниже "правителя канцелярии с портфелью". "Замкомпоморде" прошу не называть![8] Ну-у, в самом широком смысле эта должн... виноват, – этот титул – означает "Вождь", наверное. Как-то так... Хм-м... А на самом-то деле... Каган, князь, ярл, завлаб, понимаешь ты, – все это обозначает лишь одно: ты отвечаешь за всё! За жизнь и смерть твоих людей, за то, чтобы в их котелках не переводилось мясо, а в чашах - ставленный мед. За то, чтобы шумели свадьбы, чтобы в люльках семей клана орало больше младенцев, чем молчало в гробах покойников, за... За многое, в общем! Да! Завлаб – это вождь! И что это нам дает? Фигура молодого человека в серо-красном мундире подошла ко мне на два шага и преклонила колено. – Завлаб клана Джоре "Ранеосс"! Я прошу вас принять меня, управляющий кристалл КА-117-ОН-6322899, специалиста II класса дальней связи Звездного Флота Джоре, под вашу руку на службу клану "Ранеосс"! Обещаю отдать все свои знания и умения служению своей новой Родине, своим соклановцам. Долг и Клан! Я долго смотрел на него, молчал и думал. Дело, начавшись с пустячной оговорки, заходило слишком далеко. Но назад, пожалуй, пути нет. Путь был только один – вперед! И, возможно, он приведет меня к моему дому... На этом пути КАОН будет мне надежным попутчиком. Я встал и протянул к нему руку. – Принимаю тебя под свою руку, нарекаю тебя именем Каон, даю тебе долг Служения и включаю тебя, Каон, в списки клана... Вот только за прошедшие три тысячи лет название "Ранеосс" немного изменилось. Некоторые фонемы редуцировались, и теперь наш клан носит имя "Росс"! Отныне ты – Каон Росс, первый по счёту офицер Флота клана. Даже вперед меня ухитрился проскочить... Одухотворенный Каон поднялся с колена. – Поэтому мы сейчас немного изменим твою форму, мичман. Их у тебя будет две – повседневная и парадная. Начнем, пожалуй, с парадки... Так, во-первых, цвет чёрный, цвет открытого космоса... Та-а-к... тут два ряда золотых пуговиц, они как звезды будут. Золотые галуны на рукавах, нет, не по количеству лет службы... Попробуй твои три тысячи лет на рукавах шевронами изобразить... Это не рукава получатся, а какие-то пожарные шланги... Теперь фуражка, кокарда, две золотые ветви на козырек... Отлично! Хм-м... еще кортик... Кортик хочешь? – Я посмотрел на члена клана номер раз. Он отчаянно закивал головой. – Будет тебе кортик, мичман... А что? Вроде, ничего смотрится? Глянь сюда, Каон. Вновь с шорохом развернулась плоскость голографического экрана. В ней отразилась стоящая в свободной, полной достоинства и сдержанной силы позе, фигура молодого офицера в парадной военно-морской форме Советского Союза. Да! И с кортиком. Мне самому понравилось. – А теперь быстро мчимся в какой-нибудь флотский штаб и восстанавливаемся на действительной службе. Ну же, мичман! Ведь ты связист, ты же должен знать места их дислокации, коды "Свой-чужой" и цифровые пароли допуска на объекты. Знаешь? Тогда – летим!Глава 2.
Однако – стоп! Прежде чем мчаться куда-то пулей, надо было переделать массу срочных дел. И, в первую очередь, по описи принять приданое технического специалиста, получившего прописку у меня – у меня! – в клане. Подумать только... В клане! Даже не в лаборатории или в бригаде мусорщиков. Ну, да ладно! Нечего тратить драгоценное время на пустые думки. В первую очередь надо было придумать, куда разместить новобранца с его имуществом. А оно было весьма нужным, интересным, но, к сожалению, и довольно объемным для моего сравнительно небольшого фрегата. Судите сами. После моего знакомства с пещерами сокровищ Али-бабы, оккупированными постом дальней связи, сразу захотелось прибрать к рукам несколько забавных сувениров. Ну, во-первых, надо было перетащить на фрегат бронированную колыбельку нового члена клана. А она устанавливалась в свою систему защиты и жизнеобеспечения. Как драгоценный камень в кулон. Но это как-то можно было пережить – бронекапсула занимала всего-то размеры двустворчатого шкафчика типа "Гей, славяне"! Причём, этот шкаф можно было уложить просто на пол. Но тут серьёзно возмутился новик Каон Росс. Он требовал размещения в рубке за пультом радиста. На должность искина, управляющего "Пилой", он не хотел претендовать. Дескать, он не капитан, не пилот и не навигатор. И я его отлично понимал – наисовременнейший фрегат девятого поколения был явно ниже его древних возможностей. Каон попросился на должности шифровальщика, связиста, оператора сонара и офицера технической разведки. А это потянуло за собой необходимость снять в посту дальней связи и разместить на "Пиле" некоторую аппаратуру. Навскидку – шифровальную стойку, приёмо-передатчик среднего радиуса действия и малый комплекс пространственного прокола с мультиприставкой. Нужные вещицы, правда? У меня аж сами по себе скрючились и зачесались загребущие лапки. Но это ещё не всё! Поскольку вся техника Джоре работала на несколько иных параметрах энергии, сразу встал вопрос: делать ли для неё переходной трансформатор от реакторов фрегата или разместить на "Пиле" вставший реактор Джоре? А что вы удивляетесь? У вас дома, в сети, наверняка используется переменный ток напряжением в 220 вольт, а частотой в 50 герц. В Северной Америке – 110 вольт на 60 герц. А у нас на военном флоте, например на подводных лодках, основная силовая сеть 380 вольт на 50 герц, а дополнительная (или одна из дополнительных) – 220 вольт на 400 герц. Есть разница? Тут сам чёрт ногу сломит. А реактор Джоре не сломался. У него просто кончилось топливо в подающих кассетах. Смени заправочные стержни, раскочегарь реактор, проложи новые энергошины к местам установки техники Джоре и пользуйся себе на здоровье и мощным реактором, и этой техникой! А его параметры были ого-го какими! Но размеры совпадали с имеющимися на борту родными реакторами фрегата, сделанными в Центральных мирах. И ничего тут удивительного нет. Я где-то слышал, что на посадочное место двигателя "Москвича 412" легко ставился мотор немецкой "BMW"-тройки, к примеру. Даже отверстия под болты совпадали. Эх, да что там говорить! Это диво уж не диво! А вот вам истинное чудо: лёгкое движение руки – и из консервных банок под тушёнку диаметром 76,2 мм легко вырастают снарядные гильзы полковой пушки 76-го калибра. Забавно, правда? Я уж боюсь подумать, что может получиться у этих кудесников из гильзы папиросного мундштука... Так вот. Размер древнего реактора был чуть меньше теперешнего, а мощность – почти в три раза выше. И это понятно – старшие расы вновь создавали и восстанавливали свою технику с образцов Джоре, а подойти к ее рабочим параметрам не смогли и не сумели. Но и это понятно – представьте попытку ученых во времена Жюля Верна, например, воссоздать Большой адронный коллайдер по нашему проекту, видеофильмам и покрытому пылью недействующему образцу, а? Подземное кольцо ускорителя Европа, безусловно, сделает. Руками каторжников. А что? Это привычно и обычно. Облицует подземные холлы и другие помещения разноцветным полированным мрамором из лучших итальянских и испанских карьеров. Руками мастеров. Это тоже привычно и понятно. А вот повторить аппаратуру... Даже имея перед глазами образец. Даже и не один. Не знаю, не знаю... Но – представим, что повторить сумели! Огромное, поднимающееся на два подземных этажа, выполненное из полированного вороненого металла с ярко горящими золотом надраенными медными виньетками... Нежно играющее хрустальную мелодию своими позолоченными звоночками... С чудесными, прохладными и бархатистыми на ощупь кнопками управления, сделанными из полудрагоценного, молочно-белого оникса... Чудо техники... Представили себе? Вообразили картинку? Это калькулятор такой получился. Все, что смогли сделать лучшие немецкие ученые. Арифмометр "Rheinmetall AG", к примеру. Представляете? Вот так-то. В нашем случае немного не так. Техника Джоре надёжнее, лучше, долговечнее, меньше размером. Но так же требует ремонта, естественно, и обслуживания. И еще одного – соответствующих объемов для размещения. Вот над этим я и ломал голову. С объемами решил просто, волевым командирским решением. Приказал ремдроидам разобрать и вынести на ограбленный эсминец-разведчик тренажёр "Ратник-6". Тем более, что Каон обещал подобрать мне что-то более продвинутое, но гораздо меньшего размера. Потом определил место и перенес в трюм вспомогательный реактор "Пилы", а на его место встал давно замолкший реактор с пункта дальней связи Джоре. Эх, кто бы знал, чего мне стоило раскидать его, почистить, дать профилактику, заправить и снова запустить! Моих инженерных баз только-только хватило. Но справился. После этого разводка новых энергошин, установка шифровальной машины и блока дешифрации, многоканального сонара и рации древних проскочили на "раз-два"! А бронекапсулу Каона я разместил в самом безопасном месте "Пилы" – у себя под кроватью, в моей роскошной спальне. Там, где раньше у аристократов размещался любимый ночной горшок... Вот только после этих необходимых мелочей я и поставил перед Каоном вопрос: куда лететь? И он зарылся в него по самую морковную ботву. Дело в том, что Каон был связистом, а не навигатором. Звездные карты в его распоряжении, конечно, были. Но это были не те оцифровки систем Вселенной, по которым пилоты водят космические корабли. Был такой анекдот в СССР, как наши земные пилоты летели по рисунку на пачке папирос "Беломорканал". Что-то сходное в этих ситуациях есть... Но и это преодолели! Тут как раз в систему вывалилась обшарпанная посудина очередных мусорщиков. И пока я с интересом наблюдал за ними из-под маскировочного полога, Каон вместе с вновь включенным Шуркой пытались совместить свои данные из звездных атласов. За два дня они управились. Через два дня, несолоно нахлебавшись, с мусорной кучи убрались и невезучие мусорщики. Корабельное кладбище отогнало их прицельной стрельбой... Настало время клану Росс совершать свой первый прыжок в гиперпространство... *** Настало, так настало... Прыгнули. Но не туда, куда вы так опрометчиво решили. Сначала мы прыгнули к одной планете Союза, вокруг которой крутилась крупная станция торгового флота. Там заправились, взяли воды, загрузили свежие продукты. Я проследил, чтобы Шурка скачал последние обновления "Звездного атласа", массу другого картографического материала и всякие иные нужные в полёте штучки. Сам наконец-то загрузил себе недавно купленную в "Нейросети" объемную базу по Джоре. Дошли и до неё руки. Я, вроде, теперь тоже джореманин. Или джорец. Даже глава самопального клана. О, как! А, самое главное, теперь у меня в клане есть настоящий представитель исчезнувшей древней расы – управляющий кристалл Каон Росс с калькой человеческого сознания. Вот и настало время, после изучения очередного уровня инженерных баз, вплотную заняться изучением древней истории своего нового народа... Закончив все дела, мы отошли от станции, посовещались в три голоса, и "Пила" скакнула далеко за границы Фронтира Союза, в свободный, никем не посещаемый космос. Никем, кроме нас и архов, понятное дело. А я во время семидневного прыжка полез в капсулу, учить свою новую биографию, обязанности вождя и историю расы Джоре в целом и клана Росс в отдельности. Куда прыгать нам было абсолютно фиолетово. Главное – скакнуть незаметно и подальше от любопытных глаз и возможностей шпионящей за космическими кораблями аппаратуры, чтобы нас не отследили. А потом Каон уже готовил свои предложения. Тоже, кстати, особо не разглашая мне частности и детали... Я ведь еще не стал действующим офицером клана. В общем, когда я вылез из капсулы, мы недвижимо висели "в далекой-далекой Галактике". Как говорилось гнусавым голосом в одном штатовском фильме. – Ну, что, юные соклановцы, "Будьте готовы"! – Соклановцы, точнее, один видимый невооруженным глазом мичман Росс в офицерской пилотке и тёмно-синем флотском кителе с повязкой "РЦЫ"[9] на левом рукаве недоуменно вылупился на меня. Шурку Балаганова видно не было. У него свой аватар пока отсутствовал. Непорядок, нахмурился я. Сачкует салага... Надо будет поправить товарища. – Чего уставился? Это приветствие такое: "Будь готов"! Ответ: "Всегда готов"! К труду и обороне, значится... И к приёму миски макарон по-флотски. Так, стоп! Что это – потом объясню! А теперь – "Будьте готовы"! Вот так-то! Это по-нашенски, по-флотски! Я присел на ложемент и завязался интересный разговор. Искин Шурка поднял тактическую сферу, и мы то и дело иллюстрировали свои предложения наглядной агитацией из "Звёздного атласа". Каон для начала предложил для посещения три точки. Это был узел связи отряда крейсеров, ремонтный завод и одна из баз флота. – Это хорошо, мичман. А где это, покажи на картах? Пойдет... на самой отшибихе... Не топтаные, можно сказать, дикие грибные места... А вот тут, гляди – полно отметок. Это места, где были найдены или старые объекты расы Джоре, или артефакты какие-то обнаружены. Гляди – больше всего в Центральных мирах, особенно в системах Федерации Галанте... – Это и не удивительно, вождь! – Я раздраженно повернулся к фигуре мичмана. – Виноват, капитан-лейтенант! Я машинально кивнул. Это уже легче. Почти пойдёт. Измучился я с этим Каоном. А если у нас что-то получится? Хоть на микрон задуманное сложится? Он просто заканифолит меня и в статую обратит своим культом личности! Вождь у нас в истории был всего один. Он же лучший друг физкультурников и железнодорожников. И мне до уровня товарища Сталина никак не подняться. Будь я хоть завлабом клана Росс, будь хоть негром преклонных годов, хоть... Хоть кем. Да-а... – Это и не удивительно, капитан-лейтенант! Аграфы были прислугой Джоре. Когда из их расстрелянных систем ушли последние Джоре, на мертвые миры набежали эти карлики... – Плотно так набежали. И откопали по подвалам не мало! Нам бы так... – Ничего, капитан-лейтенант! Найдем и мы! Однако это было смелое и ничем не подкрепленное заявление совершенно зеленого пока Индианы Джонса, снятого с маленького захолустного планетоида. Сокровища расы Джоре упорно не давались нам. Мы прыгнули к базе флота. Вотще! Три дня мы просто зарывались носом в обломки астероидов, пытаясь найти эту базу по предполагаемым координатам, выданным нам мичманом Россом по его расчетам. Наконец нашли... Это были даже не обломки какие, а просто сплошняком шёл высыпанный как из ведра мусор – погнутые и пробитые взрывами остатки больших шлюзовых ворот, несколько дырявых бронеколпаков от автоматических пушек ПКО, неряшливые клубки драного силового кабеля и всё, собственно... Больше ничего не было. Все остальное было расстреляно, уничтожено, украдено и вывезено до нас. Мы утерлись, вздохнули и полетели к следующей точке. Это было когда-то ремонтным заводом. Док частично остался. Не знаю, чем и из чего по нему стреляли. Но явно мощная штука. Сохранилась лишь часть дока, примерно с треть. Остального не было. Куда делась огромная металлическая конструкция в пустом, лишенном полевых грызунов пространстве – не могу сказать... На первый взгляд она просто растаяла. Как креманка мороженного на мраморном столике приморского кафе под лучами горячего южного солнца. Жилой станции дока в космосе просто не было. То ли её утащили, то ли она сошла с орбиты и упала на планету. Мне стало еще грустней. Из последних сил я улыбнулся и скомандовал прыжок в следующую систему. К узлу связи отряда крейсеров. Еще четыре дня в коконе гиперполя... Маленькая станция была вроде бы на месте. Но нам ничего это не давало. Она тысячу лет как была пуста. Да-да! Как скорлупа тех орешков из сказки о царе Салтане. "А орешки не простые, всё скорлупки золотые, ядра – чистый изумруд; слуги белку стерегут..." Не знаю, кто и как стерег умную белочку, но она, зараза, слопала все изумрудные ядра, не оставив нам даже золотых скорлупок. Металлические конструкции пункта связи не годились даже на сдачу их пионерами в ближайший пункт приёма чёрных и цветных металлов. Ибо не было здесь поблизости такого пункта. Да и с пионерами была известная напряжёнка. Не было даже их духа на протяжении многих световых лет. Если только посчитать пионерами мой экипаж. Они, по крайней мере, могли правильно ответить на призыв "Будь готов"! Но у искинов не было тел. У меня тело было. И я погнал его на станцию. Его и комплекс своих дроидов на "рыбьем скелетике". Ну и что? Тоскливо облазил пустые помещения, безнадежно постучал носком сапога скафандра по пустым емкостям из-под топлива, да с тоски скрутил с броняшки люка забытую табличку. Теперь она висит у меня в кают-компании. "Женский душ" написано на ней. Это мне мичман Росс перевел. Родного языка Джоре я ведь не знаю. Тоска, руки опускаются... – Ну, что дальше делать будем, помощнички? Какие предложения будут? – сумрачно поинтересовался я. – Конечно, никто не ожидал сразу наткнуться на военкомат Джоре и поставить мне в военном билете отметку о призыве на военную службу, но три вытянутых подряд пустышки немного разочаровывают. – Не могу согласиться с вами, капитан-лейтенант! Это не пустышки! Объекты найдены нами в расчетных точках. В несколько... э-э, нетоварном виде... э-э... Это да! Но эти объекты найдены. Найдем и другие. – Подожди Каон! Не беги впереди паровоза. Ты указал нам первые три точки, мы их проверили и нашли объекты Джоре. Вроде бы, успех? Да! Но они пустые, эти объекты. И ни на миллиметр не приближают нас к решению поставленной перед нами задачи. Вроде бы, поражение? Нет! Значит, нам нужно сменить алгоритм поиска... Чего-то мы в упор не видим. А ну-ка, Шурка, верни на тактическую сферу значки найденных объектов и артефактов Джоре. Всех-всех! Я тебе сейчас скину копию базы по Джоре... и, вот еще... лови! – каталог артефактов с какого-то аукциона... Еще сам не читал... Получил? Обработай и дай в нужном масштабе на сфере. Через минуту сфера едва заметно мигнула, и её масштаб уменьшился, а световое облако в Центральных мирах от обилия маркеров засияло еще ярче. Прибавилось разноцветных световых отметок и на периферии систем Содружества. – Еще меньше масштаб, Шурка! Еще... еще дай немного... Во-о-т! Что и требовалось доказать, бойцы! Не там смотрим! Нужно идти решительно дальше, вглубь неисследованного космоса! Зачем? А погляди, мичман. Шурка, укрупни вот этот участок, пожалуй! И выстрой значки линейно, ничего, что нарушаются их истинные координаты! Это нам для наглядности нужно. Ну, видите? Да что же вы, слепые, что ли? Шурка, а ну, закрась вот эту ступень белым! А теперь эту... и эту... Что получается? – Ступени! – ахнул мичман Росс. – Получается лестница! Раса Джоре пришла отсюда, из свободного космоса. А Центральные миры – это её стоянка, место для лагеря на долгом пути. – Точно! Какое там расстояние между этими ступенями, экипаж? Тридцать-сорок световых лет? Вот вам и средняя дальность их прыжка, ребята... Как у нас на Руси была установлена ямская служба... А? А это почтовые станции такие – ям. Сорок-пятьдесят вёрст, – дневной переход курьера на коне или тройки, запряженной в санки, – и ставилась почтовая станция с конюшнями и постоялым двором для отдыха, смены лошадей, ночевки. Потом из большинства станций города и сёла выросли. Так и здесь. Смотрите – вот кто-то первым ушел в прыжок. Потом сообщил другим капитанам найденные координаты – и пожалуйста! Еще один, а потом – десяток, сотня. Вот и выросла ступенька на Пути... Надо искать следы там. Но нам на фрегате туда трудно будет добраться. Не наши возможности, слишком мала автономка... Я немного подумал, глядя на мичмана. Он заинтересованно, но молча, смотрел на меня. – Надо будет отзывать "Божью коровку". Делать из неё базу, заправочную станцию... Да, ты прав, мичман. Ям, короче говоря, надо из неё делать! А потом лететь и искать. Но срочно вызывать "Божью коровку" мне не пришлось. Дело в том, что меня вдруг заинтересовал давным-давно выпрошенный у профессора Гамеша на планете Метафар буклет с аукциона артефактов Джоре. Я его загрузил на новый коммуникатор, когда его купил, но еще не просматривал. Просто не до него было. Более серьезных задач было полно. А сейчас выдалась свободная минутка. Пошел пообедал, пока два искина определяли наиболее перспективные сектора будущего поиска, а потом разлегся на роскошной шкуре луассы, кстати, оттуда же, из лесов Метафара, и от нечего делать бегло пролистал небольшой буклетик. Вышел я в рубку, нахмуренный и мрачный, как Зевс с похмелюги. Только молниями не сверкал. А вот одного старого морщинистого рухвала готов был немедленно расстрелять как врага народа... – Внимание, экипаж! Отставить заниматься хернёй! Срочно рассчитайте мне прямой маршрут на планету Метафар. – А что там, капитан-лейтенант? На ней нет отметки о когда-либо найденных артефактах. С чем связано такое внезапное изменение наших планов? – Никакого изменения планов нет, мичман Росс. Мы как искали, так и ищем забытые и утраченные объекты расы Джоре. А один артефакт все-таки нашелся на Метафаре. Вот, вы, кстати, не подскажете мне, что это такое? И я, включив голографический дисплей, вывел на него увеличенное изображение новенькой, с фигурной чёрной ручкой и с хромированной юбочкой металла хвостовика зажигалки моего проводника и знаменитого туземного охотника Лямого.Глава 3.
Мы подошли к Метафару, закутавшись в "Пелену" аграфов. Большого смысла в этом как бы и не было, но мне так захотелось. Зачем, спрашивается, иметь маскировочный комплекс седьмого поколения и не пользоваться его возможностями? Ручной труд – на плечи машин! Техника не должна простаивать. Экономика должна быть экономной. Так и сели на хуторе, тайно, молча, под пеленой. Заодно неожиданно проверю Лямого, как он тут караул несет. На хуторе было все в порядке. Тихо, пусто, чисто. Видать, Лямой хоть раз в неделю приходит сюда со своими женщинами для того, чтобы прибрать дом и помыть полы. И на этом спасибо. Я включил кухонный комбайн и перебрал самые дорогие картриджи к нему. Грибы, мясо, птица… Еще и зелень на гарнир будет теперь. Добавил в шкаф несколько упаковок помятых цилиндров, позаимствованных в разбитом трюме грузового корабля "диких". Включил кран, ударила сильная струя воды из артезианской скважины. Подождал, пока пойдет совсем ледяная и набрал медную джезву. Потом подумал, спустился в цокольный этаж к большому промышленному холодильнику и вытащил на кухню упаковку пива. Гулять, так гулять! Тем более, что два других члена экипажа не пьют. Надо бы, кстати, и для них дело найти. О! Засечная черта! Поручу – и пусть строят! Нужное дело, ведь сам давно хотел заняться, и мичману будет на что поглядеть. А то у него тут развернутой сети аппаратуры наблюдения ведь нет. Прошел на "Пилу", сказал Шурке Балаганову, чтобы он вместе с мичманом Россом определили зону безопасности и наблюдения вокруг моего хутора и поставили там достаточное количество скрытых видеокамер. Самых элементарных. Лишь бы обеспечивали поле покрытия видеоизображением дополнительно к полю радиоэлектронного сканирования окрестностей и маскировки, осуществляемых "Пилой". Когда я выходил из ангара, управляющий модуль комплекса "Гонерио" уже выгонял своих оранжевых самоделкиных на работы. А тут и кухонный комбайн лязгнул таймером и залился музыкальной трелью звоночка о готовности заказанного блюда. "Садитесь жрать, пожалуйста!", надрывался он. *** Лямой появился у меня на хуторе через два дня. Он прилетел с внучкой, тремя женами и Баксом в грузовом отсеке аэробайка. Особенно моему возвращению обрадовались Нея и Бакс. Нея потому, что давно уж хотела побывать у меня в гостях, а Бакс просто соскучился по хозяину. Сколько же времени прошло, пока мы не виделись? Пожалуй, месяца три? Больше? Ну, здравствуй! Я почесал за ухом у вьюном вьющегося Бакса. Здравствуй, малыш! Хотя, какой тут малыш? За это время букс заметно вырос, потяжелел и еще больше стал похож на овчарку. Он радостно залаял, стараясь гавкать солидно и басовито, но то и дело срываясь на восторженный щенячий визг. В общем, шума от визита было много. Вечером у меня в доме остался один Лямой. Женщины увеялись к себе домой. Бакс, как приклеенный, лежал у меня в ногах, только хвост беспрестанно барабанил по гладкому полу. В сгущавшемся сумраке громче запели цикады, в темноте лес подкрался совсем близко к веранде, за освещенным пятачком стола темные кроны деревьев стали похожи на плохо прорисованные сценические декорации. Я разлил пиво по глиняным кружкам, а Лямой скрутил сигариллу и со вкусом затянулся. Качнув кружкой в его сторону, я с удовольствием приложился к охлажденному пиву. – Мичман! Будьте добры, подойдите к нам! – ласково улыбаясь охотнику, прокричал я. Бакс тут же поднял голову и недоуменно уставился на рослую фигуру в парадном мундире. – Разреши тебе представить, Лямой, – мой связист и офицер разведки мичман клана Джоре Каон Росс! Лямой с грохотом вскочил, уронив тяжелое кресло. – Не надо так волноваться, охотник! Ты что, когда-нибудь уже видел Джоре? Да, кстати, покажи мичману свою зажигалку. Он обожает такие милые сувениры. Они напоминают ему о былом… Разом побледневший Лямой, только не спрашивайте у меня как ему удалось взбледнуть на всю коричневую и морщинистую морду лица, дрожащей рукой полез в карман камуфляжа. – Впрочем, мичман догадывается, о чём идет речь. Не так ли, мичман? Росс кивнул. Он плавно повел рукой, и за его ладонью на фоне темного леса сформировалось идеально подсвеченное и чёткое изображение зажигалки Лямого. Или того, что проводник считал своей зажигалкой. – Генеральный ключ, капитан-лейтенант, – отрапортовал мичман. – Или мастер-ключ, как мы обычно говорили. Непременная принадлежность каждого совершеннолетнего члена клана Джоре, поступившего на военную или гражданскую службу. В нем прошита личная информация о владельце и необходимые коды допуска, присущие его должности и рангу. – Ты Джоре, охотник? Нет? Тогда откуда у тебя ключ? – ласково спросил я. От моего проникновенного тона Лямому стало еще более зябко. Он задрожал. – Нашел… – наконец пролязгал он. – Я его нашел, Стас… Взял с мумии. Ты убьёшь меня, Стас? Ты Джоре? – Нет, не убью, не трясись. Мичман Росс принадлежит к клану Джоре. Про себя я с такой уверенностью сказать пока не могу. Твоя зажигалка на аукционе артефактов Джоре была продана за 28 китов. Вот платежный кристалл на тридцать. Дай мне мастер-ключ, Лямой! – Он с облегчением передал мне блестящую вещицу. – И забудь про него и про то, что я тебе только что сказал. Ночуешь у меня. Лямой утвердительно закивал. – Завтра с утра мы вылетаем к месту, где ты нашел свою зажигалку. Все покажешь, ясно? Охотник опять заработал головой. Ему бы клюв – был бы неплохой дятел! – И молчок! До этого ты хорошо справлялся со своим языком. Держал его в нужном месте, за зубами, в темноте и в полном молчании. Это положительно сказалось и на твоей голове. Она до сих пор на плечах и пока живая… Моргает вон. Ты все понял, Лямой? Тебя никто не пугает, просто ты ненароком выскочил на каменную осыпь… Один неверный шаг, и… – Я все понял, Стас. Уже тогда, когда нашел мумию в броне, понял… – Вот и хорошо. А теперь – спать! Пива еще будешь? Ну, как знаешь. А я еще выпью бокальчик… Легче будет проснуться. *** Полетели мы, естественно, на "Пиле". Естественно, под пологом. Перед вылетом Лямой показал предположительный район находки, и мы, тщательно изучив особенности рельефа, шли туда на бреющем. До нужного места было километров шестьсот. На самом берегу моря, считай. Наконец светящаяся точка нашего фрегата на экране маршрутизатора зашла в указанный охотником квадрат. – Займи эшелон в тысячу метров, Шурка, и посмотри сонаром во всех диапазонах… – Я сам посмотрю, капитан-лейтенант! – Несколько недовольно перебил меня мичман Росс. – Простите, мичман! Никак не привыкну к новым возможностям члена клана и офицера на борту. Все еще по привычке считаю, что на фрегате лишь я и искин. Конечно, вы и посмотрите! Тем более, что вы оператор сонара и наш офицер разведки. Лямой сжался на своём ложементе. – А ты не дрожи тут, охотник. Обычный выход на природу. Представь, что мы вновь ищем Унылого… Услышав знакомое имя, Бакс ожидающе гавкнул и завилял хвостом. – Скоро, Бакс, скоро побегаешь. Сейчас мы сядем. И побегаешь, и понюхаешь всё, и новое место пометишь. – Есть, капитан-лейтенант! Есть засечка! Металл, несколько тонн, глубина от одного до четырёх метров. Надо проверить. Мы и проверили. Это было что-то металлическое, упавшее несколько тысяч лет тому назад на берег моря пустынной тогда планеты Метафар. Кстати, сомневаюсь я что-то, что она так называлась в то время. Ни воронки, ни кратера какого-либо не было. Слишком много лет, дождей и ветров пронеслось над этим берегом. А вот заметная глазу впадина была. Лямой молча указал на несколько камней, уложенных неправильным кругом. Его очаг тут был. Я повел глазами. А спал он вот здесь, в неглубокой пещерке, точнее – выемке. – Тут я его и нашел. Когда зачищал лопаткой подкоп. – Пояснил охотник. – Лет пятнадцать прошло уже с тех пор… Он, видать, до пологого края воронки добрался, но вылезти из неё так и не сумел. Скатился обратно и умер здесь… А перезахоронил я его вон там. – Никто не интересовался? – спросил я. Лямой с остервенением покачал головой. – А никто и не знал… – сумрачно буркнул он. – Чему интересоваться-то? Ну, начали? И охотник плюнул на ладони. Как похожи обычаи во Вселенной! Один в один. Я перехватил гладкий черенок лопаты. Да-да! А что тут удивительного? Нас тут было четверо разумных, Бакс, комплекс "Гонерио", ремонтные и оружейные дроиды "Пилы", а как землю копать – так никого и нет. Кроме местного охотника-рухвала и вождя одного из кланов Джоре. Несерьезно это! Серьезно или несерьезно, а экскаватора у нас не было. Были лишь небольшие лопаты, которыми мы обходились при устройстве охотничьего лагеря. А ремдроиды лопатами орудовать не обучены. Мы тоже, вроде, не землекопы-забойщики какие, но все же мы люди. Так что – пришлось копать отсюда и до обеда! А что копать? А чёрт его знает! Представьте, три или две тысячи лет тому назад у подножья пирамид в Гизе на полной скорости в песок воткнулся реактивный истребитель. И ушел на несколько метров вглубь. Очень похоже на наш случай. Вот эту бяку мы и копали. Правда, сначала я по команде мичмана Росс вынес из фрегата какой-то прибор, потом разнёс и воткнул в землю металлические щупы с сеткой на середине длины. Как лыжная палка, только длиной в метр. Потом по команде мичмана кабелем подключил прибор к реактору Джоре и щелкнул тумблером. Лямой, заинтересованно крутившийся около ближайшего щупа, камнем рухнул на грунт как ветеран-спецназовец, услышавший команду "Вспышка справа!" Я вздохнул, прошелся немного,поднял закатившего глаза горняка на руки и оттащил его себе за спину. Потом запускал чёртов аппарат еще несколько раз. Наконец вперед вышел мичман Росс, встал метрах в двух от второго штыря и сказал: "Копайте здесь, капитан-лейтенант!" Я понял так, что то, что пряталось пока под землей, воткнулось в неё не вертикально, а под небольшим углом. И мичман нашел своей аппаратурой люк или другой какой ход в этот пепелац. Покосившись на старательно жмурящегося Лямого, я плюнул на помощника и вонзил хорошо наточенную лопату в мягкий грунт. Через час раскопок (Лямой все же пристроился рядом), в земле открылся потемневший и пошедший складками от удара металл. А с металлом уже было кому работать! Так что, пока я, глубоко сопя от одышки, отчищал лопату пучком мягкой травы, в раскопе сверкал излучатель дроида, которым руководил мичман Росс, не боящийся, что капли расплавленного металла прожгут ему брюки. Наконец он позвал меня. – Это обломки спасательной капсулы проекта СКШ-13, капитан-лейтенант, – доложил мичман. – Такие были штатно установлены на малых боевых кораблях Джоре. По эсминец включительно. Вместимость – максимум три человека. Один выбрался из капсулы на поверхность, умер и был найден вашим проводником. О других ничего не известно. Желаете посмотреть капсулу сами или пошлем дроида? – Конечно, сам! – с негодованием сказал я. – Тогда – прошу! – Плавно повёл рукой мичман. – Сейчас я дам команду дроиду запитать капсулу по аварийной схеме, капитан-лейтенант. Я не торопясь пошел к вырытой в земле полутораметровой яме. Около неё суетились три дроида, протащившие туда кабель. Когда я подошел, дроиды уже закончили, и из вырезанной в борту капсулы здоровенной дыры пробивался слабый свет. Я выдохнул излишки воздуха, медленно сел так, что колени закрывали уши, еще согнулся, вытянул руки вперед и пролез в отверстие. Помните, я говорил об истребителе, упавшем в песок около пирамид несколько тысяч лет тому назад? Вот что бы я увидел в его кабине, то я и увидел внутри спасательной капсулы. Во-первых, крайний лаконизм, серый цвет панелей, минимум экранов, шкал и работающих светодиодов. Во-вторых, три массивных цилиндра, один расположенный на двух других, занимающих, казалось, все свободное пространство капсулы. Торцевой люк верхнего цилиндра был приоткрыт. И, в-третьих, скудный какой-то, просто ученический пультик управления, расположенный в смятом носу. Все. Мигнув голоизображением своего кителя, рядом возник мичман Росс. – Надо проверить спаскапсулы, завлаб. Это стасис-капсулы. В них могут быть живые люди. Индикация сигнализирует, что две капсулы в порядке. У меня замерло сердце. Я сглотнул и пополз вдоль холодной металлической трубы спаскапсулы, похожей на торпедный аппарат. Наконец металл кончился, и пошло бронестекло иллюминатора. Я со страхом поднял глаза. В капсуле было темно. – Надо нажать вот эту кнопку, завлаб, – прошептал мичман. Я нажал, и капсула осветилась изнутри. Облегченно выдохнул – в ней никого не было… *** Вторая стасис-капсула тоже была пуста. Пока ремдроиды суетились, пытаясь срезать часть корпуса и вытащить драгоценные стасис-капсулы (это простые стасис-капсулы, но они намного лучше установленного в медотсеке "Пилы" угрёбища, заявил мичман), мы подхватили свои лопаты и пошли к месту, где Лямой закопал скелет в бронескафе. После непродолжительного тыканья штыком лопаты в землю, Лямой определился с местом и начал копать. Буквально через пять минут из-под земли показалась бронированная нога… Тысячелетия не прошли для пилота Джоре даром. Фактически он исчез. Остались только фрагменты скафа, ребра грудины и часть ноги. Остальное, включая шлем и череп, исчезло. Рассыпалось в прах. Прах к праху… На ржавых, рассыпающихся остатках бронескафа не было и таблички с именем и званием погибшего. Ничего… – Сейчас дроиды вынут последнюю стасис-капсулу, и мы на минутку подойдем к пульту, капитан-лейтенант. – Сказал мичман Росс. – Ваш мастер-ключ далеко? Я достал прикуриватель и внимательно его рассмотрел. Ну, положим, что он куда-то подключается. Это яснее ясного. К пилотскому пульту, закрытому люку или еще куда-то. К банковской ячейке, например. Подключил и что? А вот – надо, видимо, нажать на торцевую кнопку. Нажал, вызвал что-то вроде пьезоразряда, нет там никакой батарейки, батарейка давно бы разрядилась, ток сгенерировал необходимую энергию для кодированного сигнала. Я посмотрел на Лямого. А отдельные охотники использовали мастер-ключ вместо пьезоэлектрической зажигалки! Тоже возможным оказалось. Так глядишь – и еще какую-нибудь возможность в ней откопаешь! Наконец, последняя капсула была вытащена и перенесена на "Пилу". Доступ к пульту управления оказался свободным. Я пробрался туда и краешком задницы уселся на погнутое и искалеченное кресло. В глаза немедленно бросилось отверстие, прикрытое металлической шторкой. Чем-то иным, кроме места под ключ, эта скважина быть просто не могла. – Давайте, капитан-лейтенант! Вставляйте ключ! – Сдавленно прошептал за моим плечом мичман Росс. Я аккуратно и медленно вставил ключ, немного пошатал его, проверил, как он сидит в скважине, и сильно нажал на плоскую кнопку. Пару мгновений ничего не происходило… А потом пульт включил скрытую подсветку и что-то произнес механическим голосом. – Спасательная капсула эсминца "Неуловимый" приветствует вас, лейтенант Норг, – вполголоса прошептал мичман в мое правое ухо, – приземление прошло нештатно, капсула была повреждена выстрелом противника еще на витке орбиты управляемого спуска, незначительно отклонилась от вектора выхода на цель и получила серьезные дополнительные неисправности при столкновении с грунтом. До цели восемнадцать… э-э… километров? Правильно, капитан-лейтенант? – Откуда я знаю? Я же в едином языке Джоре ни бум-бум! Переводи, давай! – бешено прошептал я. – А это все. – В полный голос произнёс мичман. – До цели двенадцать наших молл. Или, примерно, восемнадцать километров по-вашему… – До какой цели, Каон? – с надеждой посмотрел на него я. – А я не знаю… – потухшим голосом ответил мичман. Я тоже не знал и мучился этой загадкой еще шесть дней, пока мы не решили снова выйти в открытый космос и продолжить наши поиски. Только мы прыгнули, как я вдруг, чисто инстинктивно, приказал искину прервать прыжок и вернуться к Метафару. А там… – Как у вас положено, мичман Росс, действовать при подходе к планете, на которой находится военный или гражданский объект расы Джоре? – Как обычно, капитан-лейтенант. Процедура давно определена и отработана. При подходе на радиус до двух миллионов километров корабль посылает управляющему кристаллу планеты цифровой пароль, свой идентификатор и запрос на вектор подхода. Потом… – "Потом" будет потом, мичман. А теперь – отправляйте запрос. Ваша аппаратура в порядке? – К-какой з-запрос? – ошалело вымолвил мичман. – Как какой? Вы на борту фрегата клана Росс подходите к планете, на которой находится неизвестный объект расы Джоре. Так и передавайте. У вас на станции дальней связи ведь был свой пароль и идентификатор? Вот и передавайте: так, мол, и так. Офицер связи фрегата "Пила" клана Росс мичман КА-117-ОН… И далее, как положено. Имею на борту капитан-лейтенанта завлаба Стаса д'Эльта, предположительно – вождя клана Росс. Однако означенный капитан-лейтенант ничего не помнит вследствие перепоя, ранения в схватке с пиратами и ретроградной амнезии левой пятки правого желудочка… Желудочек с перепоем его, видать, и добили. Мичман икнул и начал передавать, с испугом поглядывая на меня. И, самое смешное, – через несколько минут его воплей на разных частотах, мичман вдруг заткнулся и мы услышали громкую и чёткую металлическую фразу. – Они дали вектор подхода и приказывают фрегату сесть. Необходимо срочно доставить раненого капитан-лейтенанта в медицинский пункт Центра… Я улыбнулся. – Шурка, садись! Спорим на щелбан, что место посадки находится в восемнадцати километрах от разбившейся спасательной капсулы? Ну, а вы, мичман? Спорим?Глава 4.
Если вы думаете, что меня на носилках сразу после посадки притащили в госпиталь неведомого Центра, где неизвестный управляющий кристалл с глубоким, красивым баритоном враз произвел меня в вожди клана Джоре, то вы сильно погорячились и серьёзно ошибаетесь. На все это ушло примерно два с половиной месяца. И крутиться мне пришлось всё это время как шпинделю токарного станка – на повышенных оборотах и в обе стороны. На организацию Закрытого акционерного общества "Санаторный комплекс "Трын-трава" – клади один месяц с момента подачи заявления о регистрации и уплаты госпошлины в соответствии с законодательством Содружества. Параллельно и одновременно пришлось потратить около двух месяцев на то, чтобы уломать корпорацию "Нанитар", потихоньку обирающую эту планету, продать "Трын-траве" семьсот пятьдесят квадратных километров лесных угодий под организацию и строительство санатория. А решение кадровых проблем? И целой кучи сопутствующих? И лишь в самом конце этой скачки с препятствиями понадобилась неделя, примерно, для того, чтобы малый горнопроходческий комплекс, спрятанный среди массы другой строительной техники, возводящей корпуса санатория, потихоньку прогрыз тайный ход на стометровую глубину запечатанного взрывами "Центра по изучению аномальной мозговой деятельности" клана Обейдосс. Расы Джоре, естественно. А пока мы сели на побережье моря, в чудесном, манящем к неге и наслаждениям, просто-таки курортном местечке, поросшем высокими, раскидистыми деревьями с золотистой корой, длинными, мягкими иголками вместо листьев и умопомрачительным запахом свежести, продернутым густой и терпкой смолистой ноткой. Немного на крымскую сосну похоже. Лямой их мне называл как-то, но я не запомнил. Уж больно много на меня накатило дел и проблем. Первая и самая важная из них – как мне научиться разговаривать с нашим еще неизвестным тогда собеседником. Эту задачку разом разрешил Каон. Он предложил мне залезть в одну из затрофеенных стасис-капсул, а наш неведомый собеседник легко перекинет мне через Каона лингвистический пакет языка Джоре. Я пристально посмотрел на него, но мичман проникновенно сказал, что не надо опасаться, он все проверит и за всем присмотрит, и вообще – он на страже интересов клана Росс. Я напомнил ему, что здесь вовсю шла гражданская война кланов Джоре, и одни кланы с упоением резали других. Примером тому является сбитая спасательная капсула и могила лейтенанта Норга, лежащая от нас ровно в восемнадцати километрах на север. Мичман на секунду замолк, а потом сказал, что Звёздный флот Джоре в целом и клан Ранеосс в особенности не числятся противниками клана Обейдосс. Поэтому за свои мозги можно особенно не волноваться. Можно смело лезть в спаскапсулу. И я полез. *** Чем это кончилось, вы теперь знаете. За пару часов освоив основной язык Джоре, я пустился в длительные переговоры. На двое суток, по-моему. Так и простоял фрегат под пологом невидимости на берегу трёх красивых озер, два из которых формой напоминали цифру "8", а третье – просто ровный овал. Это были следы от попадания оружия Джоре, способного, если надо, разнести всю планету на кусочки. Тогда, видимо, такого решительного шага не понадобилось. Боевой корабль враждебного клана, неожиданно вывалившийся из дальнего космоса, походя стёр сторожевой эсминец клана Обейдосс, расстрелял на посадке его капсулу, а потом трижды саданул по наземным строениям комплекса Центра. Смахнул их вместе с огромным куском леса, понятное дело, как мокрой тряпкой надпись мелом со школьной доски, оставив три огромные ямины и ненароком создав замечательный ландшафт для будущего курорта. Лес со временем вновь вырос, воронки превратились в озера, а вот все люди наверху погибли. Да и из подземных лабораторий Центра никто не выбрался. Не было соответствующего оборудования, чтобы самим откопаться со стометровой глубины. Вся смена ученых, насчитывающая семь человек, выжившие штурмовики из отделения охраны Центра тоже приказали долго жить. Точнее – аккуратно и дисциплинированно умерли в назначенное время. Взрывы разрушили примерно четвертую часть подземного комплекса, его шахту входа, пассажирские и грузовые лифты, тепличное хозяйство, жилые помещения. Но вечный энергетический узел, построенный на принципе "свободной энергии", все научные лаборатории, большинство технических уровней, обеспечивающих подземный Центр, остались целыми. Жить было можно, но выживать было незачем. Цели не было, все равно впереди был тупик. Стометровая земляная пробка в шахте, отрезавшая оставшихся в живых людей от жизни. Переведя помещения Центра в ждущий режим и законсервировав тонкую научную аппаратуру, руководитель смены приказал управляющему кристаллу пустить газ… Я немного помолчал, переваривая полученную информацию. А потом спросил, а как мне обращаться к собеседнику. А то я все забыл в результате недавнего тяжелого ранения в битве с вражеским легионом и непомерного потребления запредельно крепких спиртных напитков. В доказательство чего тяпнул стопку знаменитой в таверне "Окраина" самогонки. Мичман Росс тут же любезно передал нашему партнеру по переговорам химическую формулу самогона. Кристалл просмотрел формулу 70° смертельного яда и ошеломленно выдал, что сможет поставить мне непрошибаемый блок от попыток суицида, как только мы докопаемся до его лабораторий. А пока мы можем обращаться к нему по личному номеру… И далее последовала длинная буквенно-цифровая группа. Выяснив, что наш собеседник обладает личностью ученого, но не имеет персонального имени, я незатейливо предложил ему знаменитое среди младших научных сотрудников разнокалиберных НИИ и в старших детсадовских группах нашей страны имя "Знайка". Которое он с радостью и принял. Далее потек предметный разговор. Я: мне необходимо восстановить все ментальные и физические характеристики для должного отправления функций завлаба клана Росс. Вернуться на действительную службу в должности, соответствующей званию капитан-лейтенанта Звездного флота. Принять под свою руку остатки материально-технической базы клана Ранеосс/Росс. После чего я буду готов заключить с управляющим кристаллом Знайка, с честью представляющим клан Обейдосс, ряд договоров о ненападении, сотрудничестве во всех мыслимых областях и сферах и восстановлении руководимого им Центра по изучению аномальной мозговой деятельности. Управляющий кристалл Знайка: моё лечение, генетическая коррекция расшатанного спиртом организма, подтягивание прочих физических характеристик на недосягаемую высоту не вызывают никаких вопросов. Центр может предметно заняться и оптимизацией моей мозговой деятельности. Это все-таки его профиль. Что касается всех аспектов прохождения мною военной службы… Они, к сожалению, за пределами компетенции Знайки. Центр сугубо штатская структура. Однако мне будут переданы все известные координаты военных постов, баз и штабов Звёздного флота. Но разбираться с ними буду я сам. По завершению мною всех необходимых процедур и уточнению моего статуса завлаба клана Росс, будет рассмотрена возможность заключения межклановых соглашений и других форм сотрудничества. А пока на повестке дня стоит лишь один вопрос: полное восстановление Центра… … как отдельно взятого медицинского, научного и лечебного учреждения с долевым участием представителей клана Росс, тут же добавил я. Заниматься всем комплексом вопросов клана Обейдосс я не хотел и не мог. Мне бы с кланом Росс разобраться! Затем я быстро прыгнул к ближайшей станции, имеющей рубку гиперсвязи, и отбил срочную телеграмму, вызывающую ко мне экипаж "Божьей коровки". Мичман Росс обиделся и целый час оттопыривал губы, пока я не объяснил ему, что светить возможности аппаратуры дальней связи Джоре, размещенной на "Пиле" я пока не хочу. Случайный или целенаправленный перехват сообщения гипотетически возможен, пусть расшифровать его и не смогут, но это сразу привлечет ненужное внимание к моему фрегату и активному шевелению клана Росс ручками и ножками в колыбельке. А нам сначала нужно прочно стать на эти самые ножки. Для чего нужно… И тут меня понесло. Прямо как Остапа Бендера на лекции в Васюковском шахматном клубе. Но все вопросы моя горячая речь сняла. И начались трудовые будни. Первым делом мы дождались, пока из космоса не вывалилась "Божья коровка", набитая крайне взволнованными и озабоченными сложившейся ситуацией мёрчендайзерами и забитая широкой группой товаров народного потребления. Добровольцам пришлось рассказать почти всё. Почти. Клан пока я заменил на закрытое акционерное общество. А там посмотрим, так ли необходим клан Росс проштрафившимся военнослужащим флота Империи Аратан. После суток беспрестанной говорильни затратная идея о строительстве лесного санатория и последующем получении с него крупной прибыли угнездилась в массах, и дело медленно, но верно, пошло. Мичман Жиро на семь дней залег в новозатрофеенную стасис-капсулу погибшего эсминца Джоре и ударными темпами начал готовиться к овладению профессией пилота. "Коровка" мною была срочно отправлена на планетоид, где после битвы с Легионером был брошен раскулаченный эсминец калгарианской разведки. Инженеру Боккару было приказано оттащить эсминец в расположение корпорации "Космические верфи Соммаха" и провести на её базе полное восстановление и серьёзную модернизацию трофейного корабля. Денег на это не жалеть. Потом перерегистрировать эсминец в курьерский корабль клана Росс. Я не опасался возможности преждевременно раскрыть свои далеко идущие планы – название "клан "Росс" в документах было дано в русском написании. Прочитать, кроме меня, естественно, и мичмана Каона Росса, это никто не мог. Тут что-то щелкнуло у меня в голове. Я запросил Галанет и получил ошеломляющий ответ. В нём присутствовало несколько сайтов на русском языке… Обалдеть! Лихорадочно бросился их шерстить. Оказалось, что моих земляков здесь несколько тысяч! И некоторые из них сделали заслуживающие всяческого уважения карьеры, добились больших денег и завидного положения. Но были и другие – больные и искалеченные… Вот на них я и обратил самое пристальное внимание. За ними и полетит на восстановленном курьере мичман Жиро в Империю Аратан. В ней скопилось больше всего моих земляков. Из тех, кто, так или иначе, смог сбежать из империи рабовладельцев, кварковую торпеду им в рубку, сволочам чёрным… Так, по крайней мере, утверждало русскоязычное рекрутинговое агентство "Второй шанс". Я отправил в его адрес оплаченный предзаказ на отбор пяти-шести инвалидов, безработных и даже людей с нарушениями деятельности мозга и просто психов, рассчитывая, что это и будут первые пациенты, а потом и врачи и прочий персонал строящегося лесного санатория. Более того – нельзя исключать, что из-за секретности проекта эти люди не только обретут новые мозги и здоровье, но и станут новыми членами клана Росс… А пока "Божья коровка" принялась таскать на Метафар строительную технику и бригады спецстроевцев. В том числе и специальную технику лично для меня. Как уже было совершенно верно сказано – идея, овладевшая массами, становится материальной силой. В нашем случае она приобрела вид малого горнопроходческого комплекса "Пробой-ЗК". Он и довёл меня до замурованных подземных уровней Центра. *** Из-под фрезы проходческого щита комплекса "Пробой" вдруг пошла серая бетонная пыль, потом посыпались желтые искры от стачиваемой ножами арматуры, и железобетонная стена рухнула. За ней пряталась пугающая темнота. – Знайка, воздух в порядке? – спросил я, не снимая маску респиратора. – В порядке, д'Эльта! Я уже десять дней как включил систему жизнеобеспечения. – А яд? – А яд давным-давно распался, д'Эльта, – грустно прошептал Знайка. Он чувствовал себя убийцей. Строго говоря, он им и был. – Не мучь себя, директор. Ты выполнял приказ человека. А он сам выбрал свою судьбу. И определил судьбу своих товарищей. Дай-ка свет! Энергия у тебя есть? – Энергии хватит на всё. Говорю тебе, что у меня все в порядке. А что такое "директор"? – Директор? Хм-м… Это, пожалуй, твоя будущая должность. Директор вновь открытого научного Центра клана Обейдосс. А скоро тебе поступят первые пациенты, которых ты вылечишь, выучишь и приставишь к делу, Знайка. На глаза людей, в санаторий на поверхности тебе в виде древнего управляющего кристалла Джоре лезть категорически не рекомендуется. Тут же разберут на запчасти. – Это я знаю, д'Эльта. Ну что ж, я готов выполнять наши договоренности. Но первым пациентом будешь ведь ты? – заинтересованно спросил управляющий кристалл. – Я, я… Булыжник чёртов… Всё бы тебе людей потрошить! – Не ругайся, Стас! И не бойся! Я тебя перелицую совершенно не больно, – кудахчуще заперхал кристалл. Это он так смеется. Забыл, небось, как Джоре это делали. Щит комбайна отошел, и в прорезанном фрезой отверстии вспыхнул свет. Загудели воздушные фильтры грубой очистки "Пробоя". – Прошу, д'Эльта! Ваш выход, завлаб! - Звучным голосом пригласил меня директор Знайка. Делать было нечего, и я вылез из кабины управления проходческим щитом. За моей спиной тут же вспыхнул, возник и пошёл полосами помех мичман Росс. Всё же для аппаратуры "Пилы" пробить сто метров толщи грунта было непростой задачей. Потом аппаратура заработала уверенней, видимо переключилась на нужную частоту, и полосы на его фигуре пропали. Я шагнул на пластиковое покрытие пола Центра. – Куда идти, Знайка? – спросил я. Тут же нейросеть прошептала: "Файл от Знайки. Принять? Да/Нет". Я недовольно сказал. – Слушай, директор. Мы вроде бы уже договорились. Всю информацию ты адресуешь управляющему кристаллу клана. А мичман Росс нужное доводит до меня. Понял, наконец? – Извините, завлаб! Моя ошибка. Раньше я напрямую общался с людьми… – То было раньше, директор. И в клане Обейдосс. А у нас свои правила, – я взглянул на мичмана, и он, довольный, улыбнулся. Его грела мысль, что он – управляющий кристалл целого клана. Карьера просто немыслимая для командира небольшого поста дальней связи! Пусть служит. Пока у него все идет как надо. У меня на виртуальном дисплее развернулась трёхмерная схема помещений Центра. Нам предлагалось пройти метров сорок до лестничной шахты и спуститься на два уровня вниз. Нужно, так нужно. Пошли. – Больше света дать можешь, Знайка? Интересно же всё… Плафоны в коридоре засветились ярче. Вокруг было сравнительно чисто, воздух был холодным, фильтрованным, полностью безвкусным. – У тебя ароматические добавки для воздуха в помещении есть, Знайка? Тогда сделай запах леса. Уж больно хорош воздух на поверхности! – Сделаю, но это проявится не сразу… – Ничего, я подожду… Лестница вниз. Один этаж, второй. Снова коридор. Ага! В конце мелькнул робот-уборщик! Хоть что-то зашевелилось в этом музее смерти… Мы с Россом переглянулись. "Не волнуйся, Стас. Все будет хорошо!" – отсигналил мне глазами мичман. Да я знаю, Каон. Но… все равно волнуюсь! Еще никогда из меня не делали Джоре! – Зайдите сюда, д'Эльта. Вас это наверняка заинтересует… – вдруг грустно проговорил Знайка. Я остановился и прочитал табличку на двери. "Научный руководитель смены". Молча нажал на ручку и открыл дверь. В небольшом кабинете, за столом, сидел скелет в белом халате. Склоненный когда-то на грудь череп оторвался, упал и откатился к порогу, почти под ноги вошедшему. На столе перед безголовым скелетом лежал лист посеревшей бумаги. Я осторожно подошел. На нём было написано: "Подите все прочь!" Да… информативно… – Слушай, Знайка. А ты знаешь погребальные обряды клана? Нужно ведь будет похоронить двенадцать человек. – Только десять, д'Эльта. – Не понял… – Сейчас поймешь… Иди дальше, в лабораторию № 7. – Ответил мой проводник по уровням города смерти. Мы подошли к дверям лаборатории. Вошли. Я с интересом осматривался. Вдруг в дальнем от нас углу, мигнув пару раз, неярко разгорелся плафон. Он осветил две стоящие рядом крупные медкапсулы. Или, точнее, медбоксы. Я медленно подошёл к ним. На пультах боксов, покрытых пылью, слабо светились зеленые светодиоды. А в свете разгоревшегося плафона стали видны осунувшиеся лица и лысые головы двух человек, до этого скрытых тьмой и прозрачной броней стасис-камеры…Глава 5.
– Скоро это закончится, Лямой. И у меня долго не будет таких вот рыбалок, посиделок на песчаном бережку озера, у сторожка, таких сумасшедших закатных красок… Как там, у классика – "багрец и золото", кажется… А тут – порфир и глубокая синева! – Я налил себе пару глотков крепкого пойла и выдавил в прозрачный самогон половинку зеленого плода бокка, похожего на наш земной лайм. Самогон тут же стал молочно-белым, пахнуло острой кислинкой, да так, что у меня сразу же наполнился слюной рот. Я быстро выпил. Лямой с завистью посмотрел на блеснувшее в закатном свете вечерней зори донышко серебряной стопки. Ему было нельзя пить все, что крепче восьми градусов. И он это знал. Сторожок слабо качнулся. Я замер, но ничего нового не последовало. Волна накатилась. Или случайная рыба задела леску. Солнце неумолимо валилось за горизонт. Небо быстро приобретало тусклые, свинцовые тона. Завтра утром мне опять лезть под землю. Три дня отдыха после очередной недельной отлёжки в медкапсуле прошли… Лямой кашлянул, сбив меня с мысли. – Опять в космос, Стас? А стройка? Вы так развернулись, что только писк и визг идет среди народа… – Ерунда! Поговорят и перестанут. Обычный санаторий, что тут беспрестанно жужжать, как мухам над дерьмом… А за стройкой ребята с "Божьей коровки" присмотрят. Там уже немного дел-то и осталось. Стройка, считай, завершена, корпуса и коттеджи возведены, теперь дело за медтехникой. Закупить, доставить её и установить. И можно принимать первых пациентов. Но здесь торопиться не надо, здесь специалисты нужны. Как только они будут готовы, так и ленточку на открытии будем разрезать. При мне или без меня… А у меня к тебе вопрос будет, Лямой, – добавил я, пристально посмотрев на охотника. – Территория санаторного заповедника семьсот пятьдесят, примерно, квадратных километров леса. Это охотничьи угодья на три таких рода как у тебя! И на площадку для игр Бакса вполне хватит. Ты не хотел бы стать главным егерем и держать лес под приглядом, охотник? Платить будем щедро, но и результат работы требовать будем строго. Никаких шалостей в лесу, огня там, опасных животных. Луасс всяких… Ну как? Согласен? Подумать надо? Ну, думай, думай… А пока давай укладываться потихоньку… Завтра отстоим утряночку со спиннингом, поем жареной рыбки – и в путь! И я с кряхтеньем поднялся, глубоко прогнувшись натруженной спиной. Рядом вскочил и энергично отряхнулся от песка Бакс. *** Насчёт космоса я не соврал Лямому. Космос ждал меня буквально через пару недель. А пока мне надо было вновь лезть в подземные лаборатории Знайки. Заканчивалось дубление моей шкуры и выделка земного завлаба под вождя клана Джоре. Я уже прошел три недельных сеанса в совершенно фантастических медбоксах подземного Центра, на которых мне укрепили костно-мышечный аппарат, усилили связки и всякие хрящи с жилами, улучшили показатели мышечной ткани. Киборгом я не стал, но теперь киношному Шварцероботу рядом со мной делать было нечего. Но эдакая-то сила молодецкая не была чем-то особенным. Это было нормой для обычных тридцатилетних мужчин расы Джоре. Вот их специальные силы – штурмовики всякие, гвардия кланов, спецназовцы разные – вот это было да! Запредельные в нашем понимании бойцы. Бесполезно с чем-либо сравнивать. Нет у нас таких критериев. Мне до них было расти и расти. Но я не собирался и не мог, честно говоря. Не дотягивал я до показателей лучших бойцов расы Джоре. Как ни старался Знайка, как он и его совершеннейшая техника ни чистили мой организм и ни ремонтировали набор генов, а выше 98,4% от среднестатистической нормы Джоре я не прыгнул. Но и это хорошо! Я все же считался Джоре. Замухрышкой, отклонением, больным от рождения, вроде горбуна какого, – но Джоре. Причем не выбля… э-э… не ублюдком каким-то, а полноценным представителем расы. Правда, с известными отклонениями. Но в допуске, господа! Все в допуске! А в клане Росс вообще это могло быть стопроцентной нормой и элитой клана! Никто ведь уже не знал. Слишком много лет прошло и слишком много отличий от эталона накопилось. По поводу такого совпадения моей генетической карты с представителями расы Джоре я совсем не задумывался и не волновался. И не то, чтобы я себе запретил об этом думать. Нет! Но меня эта особенность абсолютно не волновала. Ну, подумаешь, почти стопроцентное совпадение с одной исчезнувшей расой? Ничего особенного тут и нет! Джоре исчезли, а земляне остались. Так изначально и задумано было – новая жизнь сменяет старую. Как волны на побережье: шшухх, шшухх… И нет уже прошлого поколения. Шшухх – и нет уже расы Джоре, растаяла, смыло… Только бесхозные песчинки крутятся и вертятся в прибое. Грустно, но похоже, не правда ли? А там и до нас дело дойдет… И нас смоет очередная волна, и сменит новое поколение. Ведь такое рассеяние и многообразие жизни по Вселенной, и такое совпадение и различие рас не просто так нарисовалось? А с другими представителями рас нас объединяет тоже довольно высокий процент совпадения: 83% с аграфами, более девяноста с Империей Аратан, столько же с аварцами. А вот с рухвалами планеты Метафар мы не имеем ничего общего. Вообще! Они в нашем понимании и не люди вовсе. Но – живые ведь! И разумные! И мы можем сотрудничать с ними и жить бок обок. Детей, конечно, общих у нас не будет. Но мало ли с кем у нас не может быть детей. С аграфами теми же, например… В общем, мысль ясна. Повезло нам, землянам, быть похожими на исчезнувших Джоре и все тут! Кончен бал, погасли свечи. Говорить больше не о чем и не стоит попусту трепать языком. Кстати, я совсем не уверен, что у всех землян автоматом идет такой уж высокий процент совпадения с генотипом Джоре. Люди ведь тоже разные, понимаете ли… Ладно. Продолжим о главном. Для меня главном. Мне осталось самое важное. Управляющий кристалл клана Обейдосс уболтал таки меня на замену моей нейросети и установленных аграфами имплантатов, исследование и небольшую коррекцию мозга, если к этому будут хоть какие-то показания. Знайка сказал, что то безобразие, которое установлено у меня в голове, он даже оценивать не будет. Потому что управляющий кристалл клана Обейдосс не приучен ругаться матом. А аграфов он и раньше считал тупыми неумехами и пустыми петухами, способными лишь распушив разноцветные перья хвостов торжественно дефилировать в своих ливреях по домам Джоре и кукарекать во весь голос: "Кушать подано!" Я с грустью подумал о той куче денег, которую пришлось отдать за мою штучную нейросеть, и лишь горько вздохнул. С оценкой Знайки аграфов я был полностью согласен. Еще не забыл шалости этих сволочей с "Божьей коровкой", и был ежеминутно готов вернуть им должок. Итак, время пришло, и все было готово к операции. В одном легком белом халатике на голое тело я зашел в прохладное помещение лаборатории и привычно направился к медбоксу. *** Но не к своему для начала. А к тем двум, что стояли в дальнем конце зала. В которых в стасис-поле лежали двое древних из клана Обейдосс. – Как их состояние, Знайка? – Показатели стасис-капсул говорят о том, что пациенты живы. И это пока все. Сказать, что они вдобавок ко всему еще и здоровы, я пока не могу. Стасис-поле не дает возможности для такого заключения. Ты еще не изменил своего решения, д'Эльта? Мне уже можно снимать стасис? Учти, это не минутная процедура… – Нет, Знайка. Погоди, не подсовывай мне необходимость немедленного решения по этим двум э-э… Джоре. Лежат они две тысячи лет, полежат и еще немного, ничего с ними не случится. Я пристально рассматривал лысые головы и худые лица за пыльной броней модифицированной стеклоброни. Одно было женским. Я с огорчением поцокал языком. Это мне за что! Вот руководитель-отравитель смены и гад оказался! Всех убил, а эту пару оставил. Зачем? Не знаю и не понимаю… – Все забываю тебя спросить, а почему девушка лысая? – Ты серьёзно? Нет, тебе точно пора в медбокс, на операцию по очистке мозга… При погружении в стасис, д'Эльта, у пациентов заглушаются и приостанавливаются многие функции организма. В частности – рост волос и ногтей… Ты только представь общую массу выросших у неё волос за тысячу... – Понял, понял! Извини меня, Знайка. Не подумал. Слушай, дай еще раз всю информацию по ним. – Четыре раза уже сообщал, больше у меня ничего нет… – Дай в пятый раз. Ничего, язык у тебя не отвалится! Тем более что его у тебя и нет… Промолчав несколько секунд, Знайка начал речитативом диктовать. – Тиан Ройс, пол мужской, 28 биологических лет, пилот второго класса клана Обейдосс. Поступил на обследование и лечение после короткой стычки нашего сторожевого корабля с неизвестным противником в системе Радужного облака. Попал под поражение мощного ЭМ-излучения, которое привело к повреждению его пилотских имплантатов и нарушениям работы головного мозга. Курс лечения проведен, команды на снятие стасис-поля и вывод пациента из медицинской комы не поступило по причине гибели дежурной смены медцентра. Знайка на минуту замолк, ожидая от меня вопросов. Их не последовало, и он продолжил. – Улия Баррога, пол женский, 23 биологических года, навигатор среднего транспорта "УТ-17", приписанного к 11-й тактической группе флота клана, выполнявшей разведрейд по поиску перспективных полей добычи редких металлов. Что произошло с транспортником достоверно неизвестно. Он исчез вместе с экипажем. Случайно найдена лишь одна спаскапсула с навигатором Баррога. Тяжелые повреждения левой стороны головы, трещина в черепе, нарушения в работе головного мозга. Лечение произведено, результат неизвестен, причины нахождения в стасисе такие же, как и в первом случае. Знайка помолчал. – Вопросы? Я отрицательно покачал головой. – Никаких, Знайка! Распоряжение то же. Пусть пока лежат в стасисе. Мне они сейчас не нужны. Да и потом… Ладно, потом посмотрим. Куда мне идти, коновал? А то уже ноги замерзли. Со вздохом и дрожью улегся в холодное нутро бокса. Но мурашки по коже быстро прошли, тело затопил тёплый гель, шею кольнуло, и веки медленно закрылись… *** – Вот и все! Теперь ты на самом деле похож на настоящего Джоре, д'Эльта! – Весело проговорил Знайка, когда я вновь разлепил веки. – Самоделку аграфов я удалил. Слава лучезарному, прошло не так уж много времени с момента, когда её тебе воткнули. Все закончилось хорошо, сеть и петли для крепления имплантатов не успели прорости в ткань мозга. Взамен я тебе поставил искусственного симбионта премиум-класса. Не стыдно и вождю клана такого иметь. Только он не чисто военной версии, а административно-научной, скорее… Примерно то, что у тебя и было раньше. Я с интересом слушал, прикрыв глаза и кивая в нужных местах. Знайка продолжал заливаться соловьем. – Мне удалось немного поработать с твоим мозгом. Извини, д'Эльта, но распараллелить сознание удалось только на два потока. Может быть, что со временем, когда ты привыкнешь к своим новым возможностям и научишься ими управлять как ложкой с вилкой, ты сможешь вызвать и третий поток. А пока только два, ты уж извини! Но и это вполне достаточно, поверь! На уровне хорошо подготовленного специалиста Джоре. Голова очистилась, потолок мало-помалу перестал вращаться. Я осторожно выбрался из бокса и начал одеваться. – Сейчас пару дней передохнешь, а потом снова прошу ко мне! Я тебе загружу основные учебные базы Джоре, и ты их начнешь учить в фоновом режиме. Это для тренировки параллельных потоков. – Что наверху, Знайка? Как-то пусто тут у тебя стало. Что, медкапсулы наверх перетащили? – Да-да, я не успел еще тебе сказать, д'Эльта! Вернулся курьер с твоими земляками. Семь человек. Две женщины. Все в прошлом врачи. Все с разрушенным здоровьем, – погрустнел голос Знайки. – Двое после рабских сетей – это просто ужас! Пришлось срочно ставить капсулы в лечебные корпуса и восстанавливать твоих людей… – Теперь и твоих тоже, – сказал я, натягивая комбинезон. – Это будущий научный костяк санатория, Знайка! Твои коллеги-врачи. Лечи их как следует! – Э-э, д'Эльта… Для организации должного цикла восстановления здоровья и профессионального обучения новых специалистов мне не хватает медицинского оборудования. Мичман Росс своим волевым решением для быстрейшего восстановления людей занял даже медкапсулы на твоем фрегате и на "Божьей коровке"! Я вынужден еще раз обратиться к тебе за разрешением снять стасис-поле с двух пациентов из прошлого. Нужно срочно установить освободившиеся медбоксы в палатах санатория. Это крайне необходимо! Я подошел к двум медбоксам. – Ты бы приказал хоть пыль вытереть… – Не надо к ним лезть попусту. А пыль пока не мешает. Ты не уводи разговор в сторону, а принимай решение! Мне нужны эти медбоксы. – Сколько тебе понадобится времени, Знайка, чтобы поднять этих людей? – Ты уже опять будешь лежать в своём боксе, д'Эльта. Дня четыре на все процедуры и коррекцию непременно вылезших неожиданностей со здоровьем. Не меньше… А потом я подержу их в медикаментозной коме до твоего окончательного выхода из медблока, д'Эльта. – Ладно, действуй, Знайка! Уговорил. А вас, ребята, со вторым днем рождения! – тихо проговорил я. *** Окончательно я вылез из медбокса еще через неделю. Вылез и, не слушая ничьих воплей, сразу полез наверх, в лес. Это подземелье осточертело мне до самого копчика! Там, наверху, я с наслаждением втянул носом совершенно обалденные запахи пригретого солнцем смолистого леса, потрепал загривок юлой крутящегося у меня под ногами Бакса и потребовал жаренного на углях мяса. Обжираясь им, мычанием отозвался на приветствие прихромавшего к моему достархану Лямого, и удалым взмахом руки пригласил его к глубокому подносу с шампурами хорошо зажаренного шашлыка. За кратким разговором выяснилось, что я делю хлеб-соль с главным егерем санатория "Трын-трава". Это хорошо. Пожелав ему, чтобы пациенты санатория никогда не наступали на прогулке по лесу на хвост случайно забредшей сюда луассы, я кинул последний кусок шашлыка звонко лязгнувшему челюстями Баксу и удовлетворенно погладил себя ладонью по животу. – Как говорят умные люди у меня дома: жить – хорошо! – И, закатив от удовольствия глаза, выпил бокал чудесного вина советника императора. Надо бы выкроить месячишко, смотаться за новой партией. – Э-эх! А хорошо жить – еще лучше! Как тут у нас дела? Лямой лишь скромно кивнул мне за спину. Я развернулся. К нам неспешно подходили трое. Двоих я знал, это были капитан Боккар и улыбающийся мичман Жиро. Третьим был высокий, немного сутулый человек с седыми волосами, над головой которого просто-таки должен был неоновым светом полыхать лейбл "Доктор Борменталь". Я встал, приветственно приобнял капитана и мичмана, потом потряс руку сутулого. – Знакомься, Стас! Твой земляк, доктор Алексей Голубев. Временно исполняющий обязанности главного врача санатория "Трын-трава". Услышав название, доктор скупо улыбнулся. Вообще-то говоря, его покрытая резкими морщинами физиономия не лучилась радостью. Я вздохнул. – Давайте, доктор, валите на меня ваши претензии. Только учтите – я тут не главный, а такой же рядовой пациент. А главным будет дух этого места по имени Знайка. Брови доктора сами удивленно поползли вверх. – Да-да, Знайка. Сейчас я вас познакомлю. Он уже с нетерпением ждет меня. Э-э… ковбои, вас я с собой пока не приглашаю. Пока это для вас секрет. Располагайтесь здесь и наслаждайтесь беседой, жареным мясом и замечательным вином. Мы скоро. И мы с доктором опять полезли под землю. *** – Обо мне потом, Знайка! Все прошло нормально, ты и сам это видишь по параметрам аппаратуры. Теперь остается только освоиться, привыкнуть и правильно использовать данные мне э-э… ништяки? Свойства? В общем, – данное мне… А вот как у тебя дела? Что с твоими пациентами? Повисла небольшая пауза. Её смысл понял только я. Доктор еще не успел так хорошо изучить управляющий кристалл клана Обейдосс. – Навигатор Баррога в полном порядке, д'Эльта. Еще несколько дней на коррекцию работы её лёгких и желудочно-кишечного тракта, и я склонен передать девушку вам. А вот пилот Ройс… – Не тяни, Знайка. Я уже понял, что с пилотом Ройс не все в порядке… – Пилота Ройс, пол мужской, 28 биологических лет, сертифицирован как пилот второго класса клана Обейдосс больше нет, завлаб. – Твердым голосом произнес Знайка. Доктор Голубев невольно быстро взглянул на меня. Мне эти игры пока были глубоко безразличны. – У него после вывода из комы оказалось стертым сознание. Чистый, девственно пустой мозг. Даже не скажу: "Как у ребенка"… Ребенок знает, как ухватить сосок у матери… Ройс не может даже этого. Он чистый лист. Трава. Что нам делать, завлаб д'Эльта? – Не хнычь, Знайка. Твоей вины в случившимся нет. Просто сели батарейки… Столько лет ведь прошло. И у него было серьезное повреждение мозга. А что нам делать… – Я на минуту задумался. Решение пришло мгновенно. – Я обещал тебе, Знайка, должность директора санатория и Центра. Так? – Ну, да-а… – слабо произнес Знайка. – И что теперь? – Теперь вдобавок к должности я даю тебе и тело Джоре клана Обейдосс. Ты сможешь заложить в этот чистый мозг кальку своего сознания? Упрощенный вариант? В таком виде ты сможешь подняться на поверхность и вести все дела санатория и Центра. Доктор Голубев судорожно вздохнул и беззвучно переступил на месте. Кристалл замолчал и долго не отвечал мне. Но я знал, что, в конце концов, он согласится. Когда в зале раздалась команда, я только утвердительно кивнул головой. – Доктор Голубев! Готовьте пациента к срочной операции!Глава 6.
Мне пришлось еще четыре дня ждать результатов операции по переносу кальки сознания управляющего кристалла клана Обейдосс в тело бывшего пилота клана Тиана Ройс. Столько же Знайка, пользуясь выпавшим ему в качестве бонуса дополнительным временем, пролечил в боксе и навигатора Баррога. Я тоже времени зря не терял, занимаясь вопросами ЗАО "Трын-трава" и здоровьем его персонала. Хоть я и слабый врач по сравнению со Знайкой, но проследить и скорректировать в случае необходимости курс лечения наших ребят я вполне мог. Наконец наступил долгожданный день знакомства сновыми древними Джоре. – Представляюсь по случаю замещения вакансии директора санатория "Трын-трава", завлаб д'Эльта! – Худой, даже тощий, молодой человек с едва заметно поблескивающей щетиной отрастающих волос на голове коротко склонил её в официальном клановом поклоне. – Неимоверно рад, директор Ройс! Просто неимоверно! Поверьте, мы все с нетерпением ждали этого момента! – Радостно потряс я его руку. Знайка Ройс растерянно улыбнулся. Он еще не привык быть человеком. То есть, что это я? Джоре, конечно! – Особенно мы ждали… Теперь по итогам квартала можно рассчитывать на некоторую прибыль… – тихо хмыкнул мичман Жиро. – А то с этим лесным санаторием одни убытки… Деньги как в слив гальюна улетают – с ревом и всхлипом! Директор Ройс неодобрительно взглянул на маловера. – Хм-м… Я никогда не планировал сделать из нашего санатория филиал банковского денежного хранилища, но уверяю вас, мичман, через пару кварталов мы можем рассчитывать на скромную прибыль… – Лучше на нескромную, директор! – Обезоруживающе улыбнулся Жиро. – Хватит, мичман! – Изо всех сил давя улыбку, вмешался я. – Не убегут от вас дивиденды! Дайте санаторию развернуться. Я уверен, что с такой рекламой, с таким директором и персоналом и с такой эксклюзивной медтехникой, наш санаторий быстро превзойдет по прибыльности астероидные поля с самыми ценными металлами в Содружестве. Сейчас проведем через санаторий этих жучил из Совета директоров корпорации "Нанитар" в качестве скрытой взятки и широкой рекламной акции, потом несколько проплаченных серьёзных информационных материалов в "Галанете" – и всё! Страждущие просто побегут к нам. Только успевай скирдовать кредиты… – Ну-у, не так все просто и элементарно, конечно, но, думаю, что серьезной конкуренции нам никто не составит, завлаб д'Эльта! Даже в Центральных мирах. Именно оттуда, кстати, я и ожидаю основной поток пациентов и кредитов. Там успели вырасти очень жирные гуси, которым уровень тамошней медицины уже кажется низким. А мы им сможем предложить нечто иное. – Горделиво подбоченился директор Ройс. – Не сомневаюсь в этом. Однако продолжим, – и я с интересом посмотрел на худющую фигурку навигатора Барроги. – Представляюсь по случаю назначения на должность навигатора курьерского корабля "Синий щенок", завлаб д'Эльта! – на шаг вперед ступила лысая девушка и склонилась в сдержанном поклоне. Теперь надулся гордостью и значимостью капитан курьера мичман Жиро. Его экипаж только что вырос вдвое. Я подошел к ней, осторожно взял за плечи и заглянул в глаза. По её худому лицу ничего было не прочитать. – Как вы себя чувствуете, Ульяна? Можно мне вас так называть? У меня на родине есть такое женское имя, оно мне привычнее. – Хорошо, завлаб. Можно, я уже и сама забыла, как меня зовут... Очень рада, завлаб, что у вас на родине есть такое имя. Оно связывает наши кланы. Последних выживших… – И она прямо взглянула мне в глаза. В её глазах плескалась боль и тоска. – Тихо, тихо, девочка… Не надо так казнить себя, Ульяна… Вашей вины в случившемся нет. Директор Ройс все рассказал вам? Она только кивнула, закусив нижнюю губу. Плечи под моими руками пробила короткая дрожь. Я тут же отступил на шаг. – Поздравляю вас, навигатор Баррога, с возвращением в жизнь и на службу! Надеюсь, капитан курьера мичман Жиро, окажет вам всемерную помощь и поддержку. И вы всегда можете рассчитывать на меня. Вам все ясно? Девушка кивнула опущенной головой. Мичман Жиро огорчённо посмотрел на меня. Ничего, сделал я скупой жест мичману. Все будет хорошо! Дай только срок! *** – Вот, посмотрите, директор, – я протянул Ройсу одну треснувшую коробочку семян лотоса из семи, оставшихся у меня. – А вот выжимки из статей в Галанете и мудрёное научное название вытяжки из этих семян… – Не надо больше деталей, д'Эльта. Я знаю это вещество. Оно использовалось в моё время в качестве стимулятора для получения омолаживающего эффекта. Где-то у меня есть немного этого фермента… Нужно посмотреть. А за ваши растительные вещества спасибо. Очень интересно. Я сразу же попытаюсь провести серию анализов и выделить наиболее интересные комбинации и свойства… – Здорово! Просто здорово, директор! Отличная новость. Видите ли, мне с этим волшебным порошком надо кое-куда подойти… Выигрыш за обмен может превысить самые смелые ожидания, впрочем – об этом ни слова! – Да мне это и не интересно, д'Эльта. Это ваши игры. Я подготовлю вам партию скажем… через три дня, устроит? – Вполне, директор! Раньше мы и не успеем собраться и приготовиться к перелету. А лететь нам надо далеко. До самой Империи Аратан… Мысль о перелете под крылышко лорда Дешако и самого императора возникла в результате недавнего обсуждения нашего возможного поиска значимых памятников Джоре. Мысль щёлкнула прямо в кристаллических мозгах мичмана Каона Росса. Он, кстати, болезненно переживал новость, что управляющий кристалл клана Обейдосс вдруг вперед него разжился роскошным телом. Переживал, но никаких претензий мне не высказывал. Но этого и не нужно было. Клан Обейдосс просто показал и проложил нам дорогу. А чтобы подобрать тело для первого офицера клана Росс двух тысячелетий ждать не потребуется… Так вот. О главном. Мичман Росс (большое ему спасибо за его неожиданную, но очень ценную мысль!) предложил скорректировать зону поиска памятников и артефактов Джоре. Не мотаться бешеной собакой по координатным точкам в свободном космосе, которым в обед – три тысячи лет, а ужать поиск до хорошо освещенных и имеющих постоянный температурный режим спецхранилищ артефактов на имперской планете, где и проживал неизвестно чей советник, а именно – лорд Дешако. Там уж – имеются в виду означенные подвалы, – артефакты Джоре точно есть! И немереное их количество, практически на любой вкус! Мысль была свежая и интересная. Она здорово экономила нам время и силы. А заинтересовать лорда Дешако можно снадобьем, полученным из семян лотоса. Когда-то оно было ему чрезвычайно интересно. Расконвоированный, но условно пораженный в правах экипаж "Божьей коровки" и мичман Жиро тяжело вздохнули. Они это знали наверняка… А тут с волшебным порошком обещал выручить директор Ройс. И в немалом товарном количестве. Офицеры 7-го ВКФ Империи в ссылке опять вздохнули. Но уже легко и радостно. Этого порошка хватит и на знакомство с артефактами, и на получение сверхприбылей. Зажиточные кроты довольно переглянулись и засопели. Но я быстро развеял сладкие грёзы и перевел разговор в деловую тональность. – На чём пойдём в Империю, спекулянты? Мёрчендайзеры тяжело задумались, навигатор Баррога и мичман Росс с интересом смотрели на них. Наконец, самый старший из лоточников по званию и возрасту, капитан Боккар, разродился речью. – Торговые операции, видимо, придется прекратить, Стас, – начал было он. Но я его сразу же перебил. – На Метафаре очень дешевые меха… – вкрадчиво сказал я. – Вот я и говорю, – мигом сориентировался опальный купец, – все торговые операции тут сворачиваем, берем в империю лишь меха. Да и денег свободных у нас после этого чёртового санатория осталось немного… – Та-а-к, – ожидающе сказал я. – Идем все вместе. "Коровка" как база, "Синий щенок" как охрана, "Пила" на своем штатном месте – на палубе "А" грузовика. – Разрешите, завлаб? – Несмело влезла в обсуждение Ульяна. – Здесь не официальный прием, навигатор, а рабочее совещание. Зовите меня, как и все остальные, просто по имени. Это привычнее для меня. У меня дома не принято козырять э-э… титулом "завлаб", Ульяна. – Слушаюсь, зз… э-э, Стас. Так вот. Предложение не совсем верное. Первое. У кораблей не совпадает и не дополняет друг друга в бою мощность и дальность вооружения. "Коровка", судя по документам, только что из модернизации. У неё серьезно повышена мощность всего артиллерийского парка. И ударного, и ПКО. Ракетные комплексы заменены на более новые и дальнобойные. Но, все равно, "Коровка" – грузовик, а не крейсер, к примеру, и боевым кораблем никогда не станет. Далее. Судя по той информации, которой я располагаю, "Пила" представляет собой серьёзную силу, особенно на средней дистанции из-за её излишне мощных для фрегата курсовых пушек. Более того, никто не упомянул систему маскировки "Пилы". А это в боевой обстановке ставит фрегат девятого поколения особняком и позволяет ему теоретически противостоять двум, а то и трём боевым кораблям противника класса "эсминец" или одному легкому крейсеру с четвертого по шестое поколение… – Немного завышенные оценки… – пробурчал мичман Жиро. – Согласна, но именно, что "немного"… Отсюда – никакой стоянки на палубе "А" для "Пилы". Фрегат после гиперпрыжка выходит из трюма и идет сам, в боевом охранении "Коровки". А то и прикрывает маскировочным полем "Щенка" после прыжка для разведки новой системы. Так будет даже лучше. А вот вооружение курьерского корабля "Синий щенок" никуда не годится! Он вряд ли будет способен выполнять оборонительные функции. Я уж не говорю про наступательные действия. Такое впечатление, что он был разоружен и облегчен для того, чтобы показать наилучшие скоростные качества. В ущерб боевым. А ведь это эсминец, как ни крути… – Тут вот какое дело, навигатор. – Вступил нахмуренный капитан Боккар. – Мичман Жиро лежал в медкапсуле и срочно учил пилотские базы, а я на верфях этих торгашей в жутком цейтноте бился за каждое изменение в конструкции "Щенка". Согласен с вашей оценкой, но он прошел модернизацию на такой гражданской верфи, где о лишней пушке лучше было и не заикаться… – Ульяна совершенно права, капитан. Курьер недовооружен. Да и какой это курьер! Это полноценный эсминец клана Росс. – Я внимательно посмотрел на аратанцев. Для навигатора это не было новостью. – Повторяю: эсминец клана Росс. Все детали потом. В целом, для лучшего понимания, – мною возрождается клан Джоре. Пока это секрет. Огласка вмиг лишит нас прически вместе с головами. Я не сдержался и все-таки бросил взгляд на лысого навигатора. Она поняла и невольно улыбнулась. – Пока вы приписаны ко мне, предлагаю молчать. Поэтому я и разыскиваю памятники и артефакты Джоре. Официальные органы Империи будут поставлены в известие в той части, которая позволит вести переговоры и решать практические вопросы. Не более! А что касается "Щенка"… Мичман Жиро! – Я перешел на командный язык. Мичман немедленно вскочил по стойке "Смирно". – Немедленно подайте документы о регистрации отряда наемников из состава экипажей наших кораблей. Используйте средства дальней связи фрегата "Пила". Мичман Росс вам поможет. Кстати, не забудьте поставить в список отряда Росса по его званию и занимаемой на фрегате должности. Что-то мне говорит, что мичман скоро обретет новое тело. Спокойно, мичман! Обретете, дайте срок… Статус отряда наёмников позволит официально поставить на "Синего щенка" тяжелое оружие. Я даже знаю, где мы его возьмем и как поставим… В общем, это мы легко решим по пути. Теперь главное – вылет в столичную систему Империи Аратан назначаю через три дня. Сразу, как "Коровка" закупит меха, горючее, продовольствие, воду, дополнительные боекомплекты к оружию и все необходимое для похода. А на "Пиле" надо будет заменить медкапсулу на медбокс Джоре. Директор Ройс пойдет с нами. Пригодится при переговорах в империи и анализе возможностей артефактов Джоре. Все понятно? Вопросы? У матросов нет вопросов… Тогда совещание закончено. Всем готовиться к бою и походу! *** В детстве у меня была игрушка – гоночная машинка. Как и у вас, наверняка. Так вот, у неё был мощный двигатель – пружинный завод. Подготовка к походу здорово напомнила мне как я, прикусив от напряжения кончик языка, заводил ключиком пружину, готовя рекордный заезд. Картинка – один в один! Спекулянты спешно грузили трюмы "Коровки" мехами, которые не успевал подвозить взопревший Лямой, эсминец "Синий щенок" срочно ушел на станцию "Перекресток" ставить тяжелое оружие, а директор Ройс разрывался между своими обязанностями, излечением и обучением новой команды и атаками на меня, чтобы я отменил его командировку в Империю Аратан. В конце концов, я так и сделал. Правда, только после того, как директор разработал, подготовил и сбросил мне на новую сеть пошаговую шпаргалку операции по замене личности человека на копию, созданную управляющим кристаллом. Надеюсь, не надо говорить, для кого это все делалось… Наконец, все было готово. Я, сдерживая дыхание, поставил гоночную машинку на паркет и отпустил колеса. Машинка зажужжала своей пружиной как целый рой пчел и понеслась по полу к своему близкому финишу – белёной стенке… То есть, что это я? Все было проще – я скомандовал: "Поехали!", и фрегат, вслед за "Коровкой", начал разгон. Дело было в том, что нам никак не удавалось синхронизировать с транспортником наш гиперпрыжок. "Коровка" была гораздо массивнее, медленнее в разгоне и тратила на него больше времени, но быстрее выходила из прыжка, сволочь, и одиноко маячила в финишной точке тридцать-сорок минут, пока более скоростной, но лёгкий фрегат не выскакивал из кокона гиперполя. А одиноко болтаться какое-то время в открытом космосе скромному транспортнику просто противопоказано. Также как пятнадцатилетней девчонке в одиночку проходить в три часа ночи мимо подвыпившей компании молодых людей в пустом парке. Тут же подружатся организмами с особой изощренностью и цинизмом. А меня, чтобы этот праздник чувств пресечь, рядом-то и нет… Так что мы долгое время прыгали с грузовиком по чуть-чуть, скакали буквально по тридцать сантиметров, как лошади со спутанными ногами, пока ни нащупали нужный алгоритм и что-то ни стало получаться. Теперь я шел прямо за факелом дюз "Коровки", ждал, пока она не наберет процентов девяносто скорости для прыжка, потом врубал свой двигатель на полную мощность и моментально прыгал в одиночку. А выпадали мы из гипера с разницей в три-пять минут. Это было уже терпимо. Потому что я выходил из прыжка под маскировкой, а мою воронку на сонаре практически заглушал мощный конус выхода из гипера от "Коровки", и руки у меня были полностью развязаны. Пушки, кстати, тоже. Любому нежелательному ухажеру, поджидающему в кустах нашу красавицу, я мог жестоко настучать по мостику. Вплоть до летального исхода. Вот так-то. Короче – у станции "Перекресток" мы подобрали присоединившегося к нам "Синего щенка" от оставшейся на службе в 7-ом ВКФ "Синей гончей", и сыгранным трио ушли в очередной прыжок курсом через Содружество в направлении на Империю Аратан. *** Поход прошел штатно, без каких-либо приключений, даже скучновато немного. Из интересного было то, что я попробовал прыгать вместе со "Щенком". А что? Маскировочная аппаратура ведь была снята с него, значит, своей сферой пелены она уверенно укрывала наши общие с эсминцем габариты. После нескольких тренировок прыжок удался. Теперь мы вываливались в финишную систему минут на пять раньше грузовика, под надежной маскировкой, и спокойно осматривались. Если замечали что-то нехорошее, то свободно могли подойти поближе и вдумчиво разобраться в две пары рук. Но такого случая не представилось, и в конце нашего похода мы спокойно вывалились возле имперской столичной планеты. Поставив грузовик и эсминец на стоянку, я связался с лордом Дешако и обрадовал его предстоящим визитом четырех проштрафившихся космофлотцев. Они торжественно передали советнику шкатулку с партией фермента, подготовленного директором Ройсом. Через два дня лорд Дешако сам нашел меня в гостинице и сообщил, что легкое недоразумение с четырьмя военными, временно подвизающимися у меня на службе, с успехом разрешилось. Они признаны невинными, как забеременевшие от сквозняка девочки из приюта для детей из трудных и неполных семей после посещения ими подшефной войсковой части, а партия переданного ими фермента признана просто великолепной! Еще есть? Есть, есть, и меха вдобавок есть! Так что, все были довольны. Особенно лорд Дешако. Он просто лучился улыбкой. – Я вижу, завлаб, что путешествие пошло вам на пользу. Вы изменились… – Надеюсь, в лучшую сторону, лорд? – В лучшую, в лучшую… Один этот ход с четырьмя штрафниками это просто-таки утверждает. Какая режиссура! Передать императору бесплатную партию фермента на многие миллионы кредитов! Впечатляет, знаете ли… Такими подарками у нас не разбрасываются! Просто денег не хватит. – Да, кстати, лорд! Только для вас – великолепные шкуры с планеты Метафар. Сам стрелял. Извините уж за нескромность… – Действительно, великолепные меха! – Лорд надолго замолчал, рассматривая и лаская руками шкуры. – К чему это, Стас? Что вы хотите? Чем я могу вам помочь? – Ну, не надо, лорд, видеть за любым моим шагом лишь попытку подхалимажа и поиск прямой выгоды. Это от чистого сердца, поверьте! Но ваша помощь действительно потребуется. И, думается мне, в весьма непростом вопросе. – Ну-ка, ну-ка… Смелее, д'Эльта! Не надо много предисловий! – Мне с двумя коллегами нужен допуск к находящимся в распоряжении Империи памятникам и артефактам Джоре. – Вот это да! Действительно, ошеломили… Позвольте вас спросить – зачем?! Это вам не экскурсия в музей, это уже вопрос национальной безопасности. – Не надо так остро воспринимать мою просьбу, лорд! Просто мне в путешествии случайно попал в руки один артефакт Джоре, и я сумел выжать из этого максимум пользы. Для себя, не буду скрывать очевидного. А теперь я просто хочу вместе со своими специалистами не спеша пройти мимо артефактов и попробовать получить ответ на свой вопрос. – Если не секрет, какой вопрос? – От вас секрета нет, лорд. Я ищу уцелевшую в ходе гражданской войны базу Джоре. И избежавшую последующего грабежа. Что-то такое, в общем… Я понимаю всю запредельность и наглость своего требования, но – что поделать? Именно это мне и нужно. А сейчас эта информация мертвым грузом лежит у вас в подвалах в виде никому не известного и упорно молчащего древнего артефакта… Возможно ваши учёные несколько раз на дню держат этот артефакт в руках, но толку то… Лорд Дешако долго молчал, поигрывая кофейной ложечкой. Мне показалось, что он несколько раз связывался с кем-то по нейросети. Я терпеливо ждал и молчал. – А вы знаете, д'Эльта, я, кажется, могу вам легко помочь… Да-да. Не вскидывайтесь так! И для этого вовсе не надо лезть в запасники Академии наук. Видите ли, я не всегда был советником… Когда-то я начинал молодым офицером в разведотделе Флота. Сейчас поднесут кое-какие документы, Стас… Подождем. Что же вы? Наливайте, наливайте! Самое время выпить. Как там мое вино, Стас? Понравилось Великим Домам? Расскажите! Некоторое время мы пили вино, я рассказывал о своей торговой экспансии в Центральных мирах, тепло отозвался, кстати, о после Империи на столичной планете аграфов. Лорд добродушно покивал головой. В этот момент безликий молодой человек незаметно возник за плечом лорда и передал ему большущий журнал, который так и хотелось назвать "амбарной книгой". Дешако оживился и на минутку отвлекся, шустро листая журнал. – Вот, Стас! Я не ошибся! Есть еще порох в пороховницах у старого разведчика! Читайте сами, – и он развернул ко мне великанскую книгу. Я с нарастающим волнением прочитал старые выцветшие рукописные строчки. "17.09.2876. 15.30 по среднеимп. вр. Координаты: 127,55/223,41/348,72. Искин крейсера "Звёздный кит" и Центральный пост корабля дважды получили запрос на неизвестном языке. Затем, прямо по курсу корабля, неизвестным противником произведено два подрыва заряда антивещества. Корабль лёг в дрейф, выпущены разведзонды. Установлено, что запрос, а так же обстрел корабля произведен с четвертой планеты системы Змеевика или с её спутника. Дальнейшее уточнение ситуации стало невозможным в связи с появлением в системе пяти кораблей Архов. Не принимая боя, наш крейсер ушел в прыжок". – Ушел в прыжок… – прошептал я. – Что же он нашел там, в системе Змеевика? И почему вы так легко отдали мне такой бесценный подарок? – Что он нашел, остается только догадываться. Экипаж крейсера уже не ответит. Он погиб в бою почти сразу после этой радиограммы. Это журнал разведдонесений по эскадре, – лорд Дешако кивнул на раскрытую старую амбарную книгу. – Скорее всего, ими была случайно обнаружена действующая база Джоре, Стас. Об этом говорит много признаков. А так легко я отдал вам её потому, что Империя сама не может просто нагнуться и поднять этот драгоценный камень. Руки у нас коротки. Система Змеевика… Знаете, где это? В самом центре сектора космоса, который после войны отошел к Архам…Глава 7.
Я не смог тут удержаться. – Ну, ни хрена же себе! – протяжно и зачарованно высказался я. Но другими словами, которые тут просто боюсь повторять. И более широко… И живописно… – А неплохо сказано, д'Эльта! Нет, на самом-то деле, просто здорово сказано! Коротко и ёмко! – Глаза лорда Дешако горели восторгом и молодым задором. Глядя на него, сразу верилось – действительно, он не все время был чьим-то советником. Когда-то лорд был веселым и озорным молодым офицером из разведотдела крейсерской эскадры. Точнее говоря – полным хулиганом и матерщинником. – Так у вас говорят дома? – Где тот дом? – Грустно спросил я. – Может, он будет на той планете? Ну, на четвертой в системе Змеевика, которую вы мне так любезно подарили… Кстати, интересно… До сих пор не разобрался в деталях. Вы мне сделали подарок или Архам, а, лорд Дешако? Лорд нахмурился. – Я безмерно уважаю вас, завлаб д'Эльта, поверьте! И не за ваши слова, а за ваши поступки. Но иногда именно ваши слова способны… – Бросьте, лорд! – Решительно и грубо перебил я его. – Слова, поступки… Ерунда все это. Если хотите параллель – то после ваших слов о базе Джоре в секторе Архов последуют и мои поступки… Мне придется туда лезть, рискуя жизнью… Своей, между прочим, жизнью. А сейчас позвольте откланяться. Слишком важную информацию вы мне презентовали. Её надо тщательно обдумать. Все взвесить и принимать решение. *** – Нет! И прекратить галдеж! В систему Змеевика я пойду один. Вы мне поможете лишь до неё добраться. "Коровка" донесет до границ сектора Архов необходимый "Пиле" запас топлива в мягких танках. Сделаем закладку в удобном и тайном месте. Потом "Щенок" примет фрегат на сцепку и под пологом невидимости проберется как можно дальше в глубину вражеского космоса. Чтобы я не тратил свои запасы горючего. Там такой же Фронтир, как и с нашей стороны. Я уверен, Архи толпами там не ходят. Максимум чего можно ожидать – это патрули Архов по неизвестной пока координатной и частотной сетке и возможный пояс модулей электронной защиты от проникновения кораблей людей в сектор насекомых. Мы его пройдем под маскировкой, не торопясь, на цыпочках… Потом, как только мы с эсминцем зайдем в космос пауков на максимальное расстояние его прыжка, мы расстыкуемся и "Щенок" тут же прыгнет назад, к границе и ждущей там "Коровке". Возвращение в гиперкоконе будет для него достаточно безопасным, а транспортнику нужна охрана, хотя там пусто и безлюдно, как ночью на кладбище... Спрячетесь – и ждите меня. Расчетное время ожидания тридцать суток. Ти-хо! Я приказал всем молчать! Все присутствующие подавленно затихли. Я обвел своих бойцов глазами. Не так уж их и много… Четверо имперских военнослужащих, навигатор Баррога из клана Обейдосс, спокойный, как удав, мичман Росс и я. Сейчас ни пойми кто, а в результате задуманного поиска возможно будущий офицер Звёздного флота и завлаб клана Росс… – Разрешите, завлаб? Я кивнул, отвлекаясь от своих мыслей и отвечая на заданный вопрос. Единственная наша девушка с экстравагантной прической поднялась со своего места. – Я долго думала над всем этим, завлаб д'Эльта. Вспоминала своё прошлое, прогнозировала будущее. Итог моих размышлений таков: нет более цивилизации Джоре. Она погибла и вытеснена новыми людьми. Мир праху её… – Улия опустила голову в ритуальном поклоне. Моя команда в полной тишине напряженно слушала её. – Но так было угодно судьбе: в мире остались две полуживых щепки из прошлого – представители клана Обейдосс и Росс. Я исключаю из этого списка директора Ройса, и вы знаете, завлаб, почему… Я лишь кивнул. Действительно, Ройс не был Джоре в полном смысле этого слова. – Из этих двух кланов, завлаб д'Эльта, один идет в тень и забвение. Это мой клан. Я его последняя полноценная представительница, а мои дети уже не будут Джоре по крови. У вас другое дело, завлаб. Вы мужчина, и ваши дети будут Джоре по отцу и по матери. По крайней мере, женщины на вашей родине генетически являются Джоре. А здесь, в Мирах Содружества, ваш клан, клан Росс, настойчиво пытается выжить и укрепиться на мертвых скалах, окружающих нас. Дать ростки и корни, которые помогут ему подняться, гордо и дерзко бросить ввысь свою крону и распустить первые соцветия… Слишком пышно и красиво? По-женски, да? Иначе не умею… – Ничего, Ульяна, ничего… Ты продолжай. К чему ты все это ведешь? – А вот к чему… – навигатор Баррога вышла из-за стола, подошла ко мне и опустилась на одно колено. – Завлаб клана Росс д'Эльта! Я прошу принять меня в ваш клан. Последний выживший и живущий клан Джоре. Я прошу чести сопровождать вас в походе, завлаб. Прошу принять меня на борт вашего корабля в поиске последнего еще существующего осколка мира Джоре… Прошу… – она склонилась еще ниже. Голос девушки прервался и затих. – Навигатор Баррога! Мне понятно и близко все, что вы высказали и о чем умолчали… Я принимаю вас под свою руку, Улия. Добро пожаловать в клан Росс! К базе Джоре мы пойдем вместе, Ульяна. Мичман! Внесите в список клана второго офицера. Опять вперед меня… В это время, оглядываясь друг на друга, возле стола нерешительно встали мичман Жиро, капитан Боккар и лейтенант Озири. Главстаршина Фламен остался сидеть, пряча от меня свой взгляд. – А вы что вскочили, штрафники? С вас сняты все обвинения, и вы можете в любое время вернуться на флот. Я только попросил у командования дать мне возможность сходить с вами в последний поход. Советник Дешако был так любезен, что оплатил нашему отряду наемников рейд во Фронтир. Так что кредиты по возвращении в Империю вам обеспечены… – Кредиты это последнее, что нас интересует, Стас… Э-э, прошу прощения – завлаб д'Эльта! – Покраснев от волнения, сердито пробарабанил мичман Жиро. – Я тоже прошу принять меня в твой клан, Стас! – И я. – И я тоже, завлаб… Я изумленно посмотрел на взволнованных офицеров. – Э-э… это выходит за рамки моих возможностей и полномочий, друзья! Вы граждане Империи Аратан, подданные императора и офицеры его космического Флота, носите мундиры Империи и связаны с ней военной присягой. Думается мне, вы просите невозможного… – Я подам рапорт и прошение императору с просьбой освободить меня от присяги и выйти из гражданства. В конце концов, я мог бы и погибнуть во время службы у тебя, Стас, и намеченного тобой похода. А смерть разрешила бы все эти вопросы. Направив меня на службу к тебе, император сам показал, что ему надо. Я хочу служить тебе, д'Эльта. У тебя интересно! Я с удовольствием смотрел на этого двухметрового весельчака, любителя розыгрышей и острой шутки, мичмана Жиро. У меня, вишь ты, интересно! И ни слова, что еще и весьма денежно… Для него это не главное. Надо бы эту мысль потом обдумать! – Та-а-к, кто еще так думает? Вот вы, например, главстаршина, чего молчите? Главстаршина Фламен нехотя поднялся. На меня он старался не смотреть. – Я хочу списаться с корабля, завлаб д'Эльта. Работа у вас на "Божьей коровке" принесла мне достаточно денег на безбедную старость, а вновь рисковать жизнью и снова идти в космос мне не хочется. Я уже сыт этим по горло… – его аж передернуло. – Отпустите меня… – Да я вас и не держу, главстаршина. Еще раз говорю всем вам – обвинения с вас сняты, вы вольны жить обычной жизнью. Кто хочет служить – служите, кто не хочет – подавайте рапорт и бегом в отставку… – Мы хотим к тебе в клан, Стас! – Перебил меня мичман Жиро. Остальные одобрительно кивнули. – В клан, а потом в поход. К Архам ли, еще куда – не важно! Главное снова вместе. Важна цель. Там же прячется никому неизвестная и ничья пока кислородная планета, Стас? Планета, которую ты сделаешь своей, и на которой будет жить твой клан? И мы, значит. Мичман гордо обвёл глазами слушающих его офицеров. – Первые офицеры и дворяне клана Росс! *** К моему удивлению разговор с советником сложился безо всяких шероховатостей. Стоило только мне высказать просьбу освободить от присяги и имперского гражданства трёх бывших штрафников, как я тут же получил запрошенное. Казалось, советника совершенно не волнуют судьбы этих людей. Но нет. Я погорячился. Офицерам была дарована отставка, повышение в звании и даже пенсия. Следует честно сказать, что она, из-за небольшого срока выслуги в общем-то еще довольно молодых штрафников, была весьма скромная. Император уж точно не разорится. Но все же была. Это радовало. Напрягало другое. Я всю голову сломал, подбирая все мыслимые и немыслимые варианты, – а что же император потребует от меня? Оказалось – ничего особенного. То есть – вообще ничего. Сначала я удивился. Потом разозлился. Потом обиделся. И лишь потом понял: взять с нас, нищих, голых и босых, да среди полчищ роящихся в этом секторе Архов, было просто нечего. Но нельзя сказать, что мы были так уж безразличны Империи. Её высшие круги, посвященные в тайну четвертой планеты (кстати, знающих было очень мало), с любопытством готовились просмотреть все это гладиаторское действо. Единственно, что различалось и бурно обсуждалось, это мнение от кого мы примем последний удар – сожрут ли нас Архи или мы сгорим в пламени взрывов снарядов с антивеществом Джоре. И все тут. Иной судьбы для нас не планировалось. Ну, какой же тут спрос с будущих покойников! Поэтому-то к нам особо и не лезли. Меня это вполне устраивало. Но советник не был бы настоящим советником, если бы не попытался застолбить для себя грядку на нашем огороде. – Предположим, все у вас удалось, завлаб… Вы добрались до системы Змеевика, обнаружили Ба… э-э, свою цель и так или иначе решили все свои задачи. А потом? Что вы станете делать после всего этого? И каково будет ваше отношение к Империи? – Что вы так волнуетесь, лорд? Это преждевременно и нерационально. И для вас, я имею в виду Империю Аратан, ничего ведь не меняется. Ну, подумаешь, занесло в пределы Империи песчинку – какого-то завлаба с окраин Свободного космоса. Он ни на что не влияет, никому не угрожает и никого, в общем-то, не интересует. Песчинка, она и есть песчинка. А что изменится в случае успеха нашего похода? Да ничего! Песчинка обретет свою мусорную кучу, свою планету где-то далеко-далеко от границ Империи. Ну, станет она немного сильнее и заметнее на общем фоне. Но на общем положении дел это не скажется. Ничего не изменится, лорд Дешако. Не изменится и главное – мое уважительное отношение к вашей Империи. Гиганту, который по-доброму отнесся к потерявшему свою Родину чужестранцу. – Песчинка, говорите? Я видел, как песчинки становились причиной отказа дорогой и мощной боевой техники, д'Эльта. Это сейчас вы песчинка, пока вы одиночка. А появись у вас своя планета, ресурсы и технологии, преданные вам люди? – Давайте говорить прямо, советник, и вычленять главное. Не скрою, у меня есть далеко идущие планы. Нет только одного – планов угрожать вам. Да это и невозможно. Наша цель расположена слишком далеко от границ Империи, в секторе, который занимает ваш противник. Заметьте, Архи по своей сути и наш враг тоже, советник. А отсюда можно сделать лишь один непреложный вывод: враг моего врага – мой друг. Мы ваш естественный союзник, лорд. Это утверждение верно сегодня, будет верно завтра и останется таковым в обозримом будущем. Вам нечего волноваться. Давайте поговорим немного о другом… *** Обо всем я с советником открыто говорить все-таки не мог. В частности, меня беспокоила сложившаяся кадровая проблема. Точнее – некомплект кадров. Не буду уж говорить о своем обещании подобрать тело для первого офицера клана мичмана Росса. Он подождет, я знаю. Не буду говорить и о навигаторе Баррога. Она пойдет в поход на моем фрегате, это ясно. Но вот штаты "Коровки" и "Синего щенка" вдруг оказались обобранными и ослабленными одновременно. Таким составом, не позволяющим даже нести полноценную вахту, соваться в предстоящее нам серьезное дело нечего было и думать. Надо было срочно искать минимум трёх человек. А где? Капитан Боккар и мичман Жиро обещали сманить к нам несколько своих сослуживцев. Но мне эта идея не очень нравилась. Во-первых, у срочно сосватанных с флота людей не было должной мотивации, чтобы лезть к Архам в жвалы. Во-вторых, мне ужасно не хотелось опять обращаться с просьбами к лорду-советнику. Поэтому я напрямую обратился к командующему 7-м Флотом адмиралу Косгрейту. Лейтмотивом обращения были слова, когда-то выгравированные на медной табличке, размещенной в цоколе статуи Свободы: "Give me your tired, your poor…" – Ну, бедных и усталых у меня полно, целые дивизии штурмовиков… Учу, учу этих оглоедов, декалитрами гоню с них пот, а ничего не меняется. Как маневры Флота – так обязательно несколько погибших и раненых при десантировании… – Дивизии вспотевших штурмовиков мне не нужны, адмирал. Мне нужны опытные офицеры: пилоты, щитовики, связисты и разведчики, инженеры, артиллеристы. Лучше всего – получившие во время прохождения службы инвалидность и списанные с флота. Еще лучше – мои земляки, русские. Мне есть, чем их привлечь. Говорят, на флоте их много. – Да, ваших земляков у нас достаточно… Но в офицеры из них выходят немногие. Слишком малое число землян достигает офицерских должностей и еще меньшее выживает на них… Особенно пилоты. Но есть, есть. Я распоряжусь… Если вы как-то поможете ребятам, у меня душа не будет так болеть… Так я получил один список. Проверил его по различным русскоговорящим сайтам, получил уточнения. Потом быстрый набег на госпитали и ночлежки. Получил третий список. Он сократился до девяти имен. Из него и стал выбирать. Не пудрил людям мозги. Говорил, что вылечить могу. Могу восстановить оторванные конечности, выбитые глаза и пошедшие в разгон мозги. Я не Империя, деньги на это найду. Очень большие деньги. Но и отработка будет очень большой и страшной. Скорее всего, мы пойдем на смерть. Ну, может не так однозначно, но риск очень высок. Так что выбор небольшой – или долго догнивать обрубком, или умереть полностью здоровым в этом походе. Странно, но подавляющее большинство калек выбрало скорую смерть, но на своих ногах. Как говорится: лучше умереть стоя, чем жить на культях… Никогда не пойму я этих военных. Под процедуры я поставил все медкапсулы и медбокс, размещенные на трёх кораблях. Через две недели семеро смертников белками занимало по тревоге боевые посты на транспортнике и эсминце. Еще через два дня наш отряд без какой-либо шумихи отошел от столичной космической станции и направился к границе сектора Архов. *** Во Фронтире мы провели три недели. Лицензия нашего отряда наемников, выправленная в Союзе Калгари, не действовала в системах Империи. Точнее действовала, но никто к нам с заказами не спешил. Пришлось еще раз регистрироваться в Лиге наёмников Фронтира. Зарегистрировались, попали в сводный список наемных отрядов. Поставили самые дешевые расценки, как новички. Через пару дней подвалили небритые шахтеры с предложением прошвырнуться по космосу. Прошвырнулись. Пять дней за совершенные копейки. Но не количество денег было главным, главным было боевое слаживание экипажей кораблей и изматывающие тренировки. Возвращались выжатыми, как лимон. Потом был еще заказ на сопровождение каравана шахтеров. Пробежались, пришлось пострелять немного. До того момента, когда "Пила" под маскировочным полем не зашла пиратской лоханке в заднюю полусферу. Трофеев, собственно, мы и не увидели – пиратское судно полыхнуло и поплыло по Фронтиру мелкими кусками. Да и некогда эти трофеи было подбирать, шахтёрские транспортники с испугу развесили по всему космосу факелы разгона и скакнули по направлению к станции. Но "боевые" нам все же выплатили. В списке наёмных отрядов мы поднялись на четырнадцать позиций. Еще одно дело – мы загрузили на "Коровку" дорогое промышленное оборудование и отвезли его на холодную и пыльную планету Захабия. Наш отряд уже знали, немного побаивались и задирать не стали. Прошли спокойно, только пришлось покричать при расчете. Заказчик решил немного сэкономить. Разъяснили ему всю ошибочность такой практики ведения дел, он все дул на вывихнутые пальцы, а мы плюнули на мысль разбогатеть на ниве наёмничества. Отошли от этой пыльной замухрышки, почистились, отдохнули пару дней, заправились и тишком-молчком скользнули к границе сектора Архов. Мы со "Щенком" лейтенанта Жиро быстренько обнюхали подходящую системку, дождались "Коровку", сделали на какой-то мертвой планете захоронку с топливом и проводили наш транспортник в тень крупного планетоида, на отстой до возвращения эсминца. А сами укрылись пологом маскировки и не спеша, на маршевых двигателях, поползли через границу сектора Архов. Такое наше продвижение длилось четыре дня. То, что мы шли "накатом", после кратковременных разгонов на маршевых двигателях, выключив всю лишнюю аппаратуру, а остальную переведя в пассивный режим, позволило нам избежать внимания двух крейсерских патрулей Архов, просквозивших в отдалении и вновь ушедших в гиперпрыжок после внимательного сканирования космоса. Наконец аппаратура мичмана Росса засекла излучение станции электронной разведки Архов. И успешно её обманула, используя методику Джоре. Еще сутки мы так же неспешно удалялись от электронной изгороди пауков, а потом сделали прыжок на половину мощности эсминца. Потом мы расстались с лейтенантом Жиро. Его "Синий щенок" развернулся, врубил двигатели на полную мощность, сверкнул кормовым факелом нам в глаза и ушел в гиперпрыжок. А "Пила" осталась. Мы прижались к какому-то астероиду и немного попутешествовали с ним, наблюдая за космосом. Через восемь часов все было по-прежнему тихо, Архи не появились, выкрутасы "Щенка" никто не заметил. Я переглянулся с Ульяной, с облегчением вздохнул и запросил у навигатора координаты нашего финального прыжка. "Пила" отошла от астероида, быстро разогналась и прыгнула. Все прошло буднично и как-то совершенно обычно. Через три дня вахт в сером коконе гипера, Шурка негромко поделился долгожданной информацией. – Выход из прыжка через минуту. Боевая готовность всем постам! Даю отсчёт: …двадцать два, двадцать три… Мы притихли и собрались. – …пятьдесят восемь, пятьдесят девять… Космос! Мы выскочили из прыжка на самой окраине системы Змеевика. Так уж получилось. Тут трудно соблюсти большую точность. Система ничем не отличалась от сотен других, только звезда имела голубоватый оттенок. Несколько минут шли под маскировочным пологом, плавно поднимая скорость на маршевых двигателях. – Ну, что, клан Джоре? Похоже, мы прибыли куда стремились, а? Мичман, снимай маскировку. Ульяна, врубай полную и правь на четвертую планету. Вон она нам подмигивает. Давай, Каон, начинай запрашивать Базу… Надеюсь, что она еще существует… Мичман Росс забормотал себе под нос за стойкой с аппаратурой, тихо запищали и замигали бегущими цифрами частотные сканеры. Внезапно, на полной громкости, по рубке пронеслись слова на всеобщем варианте языка Джоре: "Неизвестный корабль, прекратите движение или будете расстреляны!" – Каон! Для кого ты там бормочешь, паразит! Хочешь, чтобы нас расстреляли? Врубай всю свою аппаратуру, лови волну и отвечай ему немедля! И сразу Ульяна: "Завлаб! Воронка! Другая! Два корабля Архов идут нам на пересечку"! Я заорал: "К бою! Курс не менять, разгон на максимум! Оружию – товсь! Ульяна, да объясни ты этому индюку на связи, что тут свои!" И все разом вдруг стало бодро и весело.Глава 8.
Мы вместе с Архами с разных сторон мчались к четвертой Змеевика. Только они вышли из прыжка чуть дальше нас. И скорость у них была заметно ниже. Пока. Но она росла. Росло и напряжение у нас в рубке. Каон молчал, только на панели стойки с техникой Джоре в автоматическом режиме с бешеной скоростью пиликали кнопки и щелкали тумблеры аппаратуры. Ульяна непрестанно что-то тихо бормотала в шарик микрофона у губ. Я по мыслесвязи дал команду Шурке вывести изображение кораблей Архов на виртуальный экран и укрупнить картинку на тактической схеме. На ней к планете с противоположных сторон неспешно двигались три шарика света – наш, ярко белый, и два красных чужака. Внезапно мне стало гораздо спокойнее. Наши дела были настолько плохи, что излишне волноваться просто не стоило. И без этого была полная… э-э, полный Ахерон… Нет, это не то. Афедрон, вот![10] Я еще раз взглянул на чуть дрожащее изображение кораблей Архов. До них еще было довольно далеко. Два сравнительно небольших, продолговатых каменных астероида, похожих на грубо обтесанные охотничьи пули для ствола со сверловкой "Парадокс", не сулили нам ничего хорошего. Оружие "Пилы" было явно слабоватым для этих каменных големов из преисподней. – Шурка, дай их характеристики. – Два корабля Архов, по справочнику класса "крейсер"… – Ничего себе, крейсер! Такие глыбы! Искин не обратил на мои слова никакого внимания и невозмутимо продолжил свою презентацию. – … класса "крейсер". Длина первого – две тысячи триста метров, диаметр семьсот сорок. Длина второго – две тысячи двести и шестьсот семьдесят соответственно. Тип астероидов "S", с промежуточным значением альбедо[11]… – К чертям собачьим их альбедо! Чем они нас убивать будут? – По данным справочника – три осевых пушки класса "М", калибр 340 мм, до шестидесяти истребителей на каждом… – Спасибо, Шурка, ты настоящий друг! Умеешь поддержать в тяжелую минуту… Этими пушками планету можно разбить в щебень. Да еще истребители… Нам с этими Архами не справиться. Против их двухкилометровых каменных туш и крупнокалиберных пушек наша семидесятиметровая малютка с тремя скорострельными пушечками просто не пляшет… Слушай приказ! Немедленно уйти с их глаз и сонаров долой! Прикрыться планетой. Как только спрячемся – ставь полную маскировку и правь на спутник четвертой Змеевика. На борту все отключить! И щит тоже. Против таких пушек он не поможет. Что не отключаешь от питания – перевести в пассивный режим. Маршевые двигатели отключить, пойдем на инерции, а потом на маневровых. Реакторы заглушить, оставить только старый котелок Джоре. На самом минимуме, чтобы засветки не было… – Я тяжеловздохнул. В такой ситуации на подводной лодке дают команду "Тишина в отсеках"… И все тоскливо смотрят в подволок, придавленные накатывающимся грохотом чужих винтов. – Если доберемся до спутника, крутись вокруг него на маневровых. Газовые импульсы пауки на таком расстоянии не разглядят… Спутник должен все время находиться между Архами и "Пилой". Тебе все ясно? – А если они разойдутся, потеряв нас из виду? – Если разойдутся, тогда пора запевать "Варяга", Шурка… Но спутник ведь тоже вращается вокруг планеты? От одного крейсера будем прятаться за спутником, а от другого – за планетой. Попробуем поиграть с пауками в прятки… Но это, к счастью, не понадобилось… Вызвав на спине целую горсть мурашек, неожиданно упавшую в самый неподходящий момент мне прямо в штаны, в рубке "Пилы" прорезался все тот же громкий и неприятный голос. – Подтверждено совпадение электронного пароля и кода допуска на объект. Код "Общефлотский сигнал тревоги", коды "Нахожусь под атакой противника" и "Прошу оказать помощь" верифицированы как устаревшие, но не отмененные приказом и, следовательно, действенные. Идентификатор управляющего кристалла ретрансляционного поста дальней связи подтвержден архивными базами Звёздного флота. Персональный номер мастер-ключа навигатора Баррога подтвержден по архивным спискам личного состава флота. Капитан-лейтенант д'Эльта по флотским кадровым, медицинским и учебным архивам не проходит. Фрегат "Пила" в действующем составе флота не значится. Фрегату "Пила" временно присвоен статус "Условно нейтрального". Навигатору Баррога разрешен подход к карантинной стоянке. Примите вектор подхода, навигатор, на тридцати тысячах передайте управление диспетчеру Базы по его требова… – Мы атакованы двумя крейсерами Архов, модуль, если вы еще не обратили внимания на такой пустяк, – ядовито, типично по-женски, проворковала Ульяна. На её лице яркими пятнами горели скулы. Он нервов, наверное. Или от радости, что её личность была подтверждена командным модулем. В общем, навигатор Баррога не только ожила, она цвела и пахла! Мы, так и не заимевший тела Каон и потерявший личность завлаб клана Джоре, лишь завистливо глядели на неё и хором пришибленно молчали. Наше дело тут было телячье – обо… ждать нужно было, в общем. – Патрульным вспомогательным силам уже передан приказ прекратить атаку и вернуться на маршрут патрулирования системы, навигатор… – чуточку высокомерно, как мне показалось, перебил её командный модуль, – подтвердите получение диспетчерской информации. Ни хрена себе! Пауки – патрульные силы Базы. Да еще вспомогательные… Где набрали только. А основные в таком случае каковы? Тут не мешало бы вдумчиво разобраться… – Получение информации подтверждаю. Корректирую курс на указанный вектор подхода… Передаю управление диспетчерскому модулю… Архи ушли. Два корабля пауков яркими звездочками заложили плавную дугу поворота на новый курс и растаяли в черноте космоса. Проводив их глазами, я продолжил заворожено смотреть на теневую сторону приближающегося огромного спутника четвертой планеты. На ней, отлично видимый в хрустальной чистоте открытого космоса, периодически вспыхивал прожекторами красный квадрат зоны посадки. Незаметно оглянувшись на свой экипаж, хлопнул ладонями по коленям, заодно удостоверяя, что в трудные минуты у командиров руки не дрожат и не потеют, и пробормотал лишь одно слово. – Добрались… *** После аккуратной посадки на припудренную пылью каменную площадку небольшого космодрома пришлось подождать несколько минут, пока из чёрной тени конуса небольшого кратера не появилась гравитележка, способная не только утащить наш небольшой фрегат, но и легко справиться с крейсером Архов. Не знаю точно, но мне так показалось. "Пила" шикарно разлеглась на огромных транспортных захватах, и нас утащили в тень кратера. Как оказалось, там был грузовой лифт в поземные ангары и стояночные боксы. Вот туда нас и определили. Командный модуль Базы ворчливо сказал, что живого персонала на Базе давно уже нет, а воздух он скачал в хранилища. Чтобы вновь запустить систему жизнеобеспечения ему потребуется время. Сутки. Сможем мы просидеть это время на борту фрегата? Мы с Ульяной переглянулись и одновременно сказали "Да"! Лично у меня после всей этой нервотрёпки сил хватило только чтобы добраться до роскошной душевой кабинки моей каюты, а потом со стоном облегчения рухнуть в свою роскошную кровать. Даже ужинать не пошел. Отрубился мгновенно. После отдыха мы с навигатором привели в порядок рубку фрегата, проверили свои запасы картриджей к кухонному комбайну и всякой мелочи, распиханной по закоулкам пищевого склада, и спокойно позавтракали. Вопрос: был ли харч на Базе – оставался загадкой. Нас к столу не пригласили. Но это было некритично. Главное, чтобы командный модуль смог оживить систему жизнеобеспечения. А то весь карантин придется провести на "Пиле". Но модуль справился. К концу запрошенных им суток появился и свет, и воздух, и вода. Нас пригласили на выход. – Я не совсем понимаю, капитан-лейтенант д'Эльта, цель вашего прибытия сюда, – озадаченно спросил модуль, после того, как выслушал нашу историю. – С управляющим кристаллом КА-117-ОН-6322899 мне все, вроде бы, ясно. Он получит модернизацию, необходимую ему новую информацию по направлениям деятельности и обновление баз данных… – Не управляющий кристалл, а офицер и член клана Росс, прошу заметить! Не стоит относиться к мичману Каону Росс с таким пренебрежением, модуль. Он стоит в очереди на получение нового тела и поверьте, что это событие не заставит себя долго ждать. Клану нужны такие люди! Модуль надолго замолк, переваривая услышанное. А оно ему пришлось как ёрш коту колючками против горла. Наконец он справился с собой и продолжил. – Далее… Навигатор Баррога получит несколько новых обучающих баз и впоследствии сдаст штурманский минимум, чтобы подтвердить своё звание и должность. А что касается вас, капитан-лейтенант… – И что же? Меня это тоже интересует! – Изо всех сил улыбаясь, оживленно проворковал я. – А я не знаю, капитан-лейтенант д'Эльта! – Не сдержался командный модуль. – Мало того, что вы не проходите ни по каким базам данных, так ещё и не установлена ваша генетическая идентификация! А Джоре ли вы вообще? Если нет, то кто вы? – Так установите это, в конце концов, модуль! Вы располагаете всеми возможностями и аппаратурой. А я вам в случае необходимости могу помочь своими медицинскими знаниями и опытом. Так я обрёк себя на долгие медицинские иссле… Нет, – истязания! И целую кучу дополнительных попыток разложить меня на дощечке, как лягушку для опытов, сначала искромсать скальпелем, а потом надуть означенную лягушку через соломинку. Но ничего у этих вивисекторов не получилось! Трижды проведенный генетический анализ дал показатель в 98,8% совпадения с генотипом Джоре. Он самостоятельно подрос на четыре десятых после всех манипуляций, проведенных со мной в подземельях научного центра клана Обейдосс! И это было хорошо! Командный модуль ничего не мог поделать с этими объективными данными. Он сломался и рухнул со своего пьедестала. Умный кристалл не мог оставить Джоре по крови без помощи и поддержки. Мы встретились с ним один на один. Все остальные члены клана или проходили модернизацию, или учили обновление своих профессиональных баз данных. В общем, все были при делах. Кроме меня. *** – Вы меня утомили, модуль. Как, кстати, я могу вас называть? Вы же обладаете личностью? Я так и думал. Нет, ваше цифробуквенное обозначение оставьте для инвентарных списков в бухгалтерии… Вы же сейчас фактически командуете Базой, верно ведь? А какое звание было у вашего предшественника? Вот и я вас буду называть Коммодор. – Я не возражаю… – Еще бы… Но это, как вы понимаете, временно. Посмотрю за это время на ваше поведение. А там и выводы сделаю, и звание в случае необходимости подтвержу. Кстати, о звании. Вы, как командный модуль Базы и Коммодор, способны издать приказ о восстановлении меня на действительной службе? – И да, и нет. Полномочия у меня есть, а вот применения вам в сложившейся ситуации нет, капитан-лейтенант. Ваш опыт, знания и титул в клане здесь не востребованы. База не принадлежала конкретному клану Джоре, а была общегосударственной. Сейчас она пуста и безжизненна. Расконсервация не ожидается. Некому приказать… Уже два с половиной тысячелетия некому… – Я уверен, что вы фатально заблуждаетесь, Коммодор. Сомнений в том, что члены моего экипажа относятся к действующему офицерскому и техническому составу Звёздного флота Джоре у вас ведь нет? Хорошо. Сомнений в моей принадлежности к расе Джоре у вас тоже не осталось? – Так точно, капитан-лейтенант д'Эльта, сомнений нет и быть не может. После трёх проверок… – Так вот. Как вы сами заявили, прошло две с половиной тысячи лет вашего ожидания, Коммодор. Теперь оно закончилось. Базу нашли и прибыли для несения службы на ней действующие офицеры и специалисты расы Джоре и один офицер в отставке. Остальные члены клана Росс ожидаются на планете в ближайшее время. База возвращается к жизни! Издайте приказ о моём восстановлении в должности и звании, Коммодор. – В какой должности, капитан-лейтенант? – В должности командира этой Базы, естественно. Кстати, а что это за База такая, Коммодор? Разъясните мне чуть поподробнее, пожалуйста, чем мне придется руководить! Это все же не лаборатория ЦУиОТ какая-то… *** Ухохотаться можно, правда, ведь? Вспомнил, наконец-то! Впрочем – быль молодцу не укор. Коммодор не обратил на этот мой прокол особого внимания. Командный модуль был потрясен – у него готова была поехать крыша. После стольких лет одиночества на Базу прибыли живые Джоре! Прибыли и готовы были взять ответственность за все последующие события на себя. База просыпалась от тысячелетнего сна. Можно ли сказать, что старый командный модуль был счастлив? Наверное, можно. А я был счастлив абсолютно. Коммодор передал мне все полномочия. Кратко: я был восстановлен на службе в прежнем звании, получил новый мастер-ключ и парадный меч Джоре. А я-то все не мог понять! Чего это мичман Росс так возликовал, когда я переодел его в парадную форму советского морского офицера с кортиком. Только сейчас до меня дошло, что меч или кортик (тоже ведь вариант меча, не так ли?) – это признак аристократа клана Джоре. Ну, со мной-то дело ясное. Завлаб клана Росс – есть завлаб по определению. Вождь. Дуче. Падишах. Capo di tutti capi.[12] Дальше продолжать не буду. А Каон, получив от меня кортик, сразу получил звание и должность "Великого визиря", наверное. То-то его так плющило и колбасило первое время. Да и сейчас… Тело ему нужно, тела ему не хватает для полного счастья. Ну, ничего. Обещано ведь уже. Вот накачает ему Коммодор информации во всю кристаллическую решетку, и мы плотно займемся обещанным ништяком. Будет он Caporegime.[13] Или нет! Consigliere,[14] вот кто он будет! Там ему кортик и понадобится. Ага, от мафиози отбиваться! А я, после возвращения на службу в должности командира Базы, только сейчас догадался спросить, а что, собственно, мне пришлось возглавить? Как называется этот колхоз – "Красное дышло", а? И какова его специализация? Хорошо, если что-то крупное и масштабное. Верблюдоводство, например. А ну, как выращивание конопли? Тогда я с допросов в прокуратуре вылезать не буду! Но – нет. Можно успокоиться. База была самая обычная – ПРОИЗВОДСТВО МОЗГОВ ДЛЯ АНДРОИДОВ, БЛЯ! Нет, ну за что мне это?? Мало того, что мозги, так еще и для андроидов! У меня на это мозгов не хватает… Может, – зазудело у меня слабенькое трепыханье мысли – советнику Дешако пригодится, а? Я ведь видел у них в каком-то салоне симпатичных андронюх в коротких таких юбчонках. Им, безусловно, нужны будут и короткие такие мозги… А что? Это если не выход, то вариант. А то и на Землю можно будет оттащить партию. В качестве мозгов для станков с числовым программным управлением. Военно-промышленный монстр враз с лязгом проглотит. Или головок самонаведения тяжелых ракет. Это такой подарок будет вероятному против… – пардон! – партнёру нашему, который демократию по всему миру бомбами насаждает, что закачаешься! Ага, от одного из поражающих факторов ядерного взрыва – ударной волны, твою мать… Но это еще не все! Обязательным условием для занятия мною командных административных высот на Базе чертов модуль поставил серьезное обучение. Да долгое такое! На сорок семь суток собрался, сволочь, меня в медбокс заложить. Сразу, как только навигатор Баррога окончит свои краткие курсы и сдаст зачёты на подтверждение своего звания и должности. А это произойдет еще через одиннадцать дней. Нескоро… Но надо ждать. Тогда я её отправлю на "Пиле" к своему отряду наёмников с поручениями разными и приказом прибыть к Базе через два месяца. Код пропуска для Архов Коммодор даст. Эти разумные насекомые, кстати, были впервые случайно обнаружены на окраинах космоса, изучены и стали использоваться Джоре в качестве помощников и вспомогательного персонала при крупномасштабных работах спустя два века после того, как Улия Баррога попала с ранением в медбокс. К примеру, Джоре использовали пауков при исследовании дальнего космоса, колонизации непригодных для человека планет, добыче на них и в открытом космосе полезных ископаемых. А потом была вспышка ярости и всеобщего истребления, и Архи остались одни… Хозяев, как пауки их ни искали, найти не удалось. А они прошлись ведь по всем Мирам Содружества. Но тщетно. Никого из расы Джоре просто больше не было в живых. До моего прихода. Вот так!Глава 9.
Вчера я проводил Ульяну в обратный путь. Кончилось её обучение, и весьма успешно, кстати. Судя по результатам сдачи экзаменов на подтверждение её должности, навигатор Баррога отвечает всем требованиям, предъявляемым к аттестованным специалистам Звёздного флота. Как и её команда, впрочем. Откуда взялась команда? А нашел! Себе на задницу приключений… Но – обо всём по порядку. Ульяна целую декаду лежала в боксе, как вы помните. Мичман Росс закончил свою переподготовку раньше. А меня, ссылаясь на какие-то свои резоны, Коммодор безжалостно жучил на тренажерах по развитию физической силы, реакции и укреплению костно-мышечного аппарата. Нет, бодибилдером меня никто не собирался делать, но Коммодор заявил, что после того, как мне пришлось выкинуть из трюма фрегата военный тренажёр "Ратник", физическую форму я изрядно утратил. В чём он был совершенно прав. Крыть мне было нечем, и я на долгую неделю пошел по всем тяжким. Хорошо, что вскорости рядом появился Каон, быстро проскочивший свой апгрейд, и он зажигательно поддерживал меня на тренировках в спортзале озорным свистом и воплями "Оле!", "Спартак – чемпион!" и его любимым мотто, который он просто по нотам выпевал: "Уби-и-ли, суки! Судью на эшафот!". Каюсь, я научил, конечно. Кто же еще тут такую глупость на полном серьёзе выдаст… В тренажеры он, естественно, не лез. Там я отдувался в одиночку. Так вот, не успели у меня надуться разные бицепсы с трицепсами и кубики пресса, как мне до ужаса надоело заниматься только физкультурой и исходить потом под увеличенной силой тяжести в тренажерах, и я стал ещё и бегать трусцой по различным уровням подземного комплекса на спутнике безымянной пока для меня планеты. Вешая на виртуальные уши Коммодора лапшу, что это, дескать, паркур. Каон, кстати, молодым лосем мчался в парадной форме с кортиком на боку бок обок со мной, делая вид, что он наслаждается нашим променадом. Кортик он теперь вообще не снимал. Аристократ чёртов… Вот я и нажаловался Коммодору, что от мичмана толку ну никакого нет. Ни соревнования по бегу с препятствиями с ним не устроить, ни в пляжный футбол или в волейбол поиграть… Голограмма он, одна видимость. А видимость по мячу с хеканьем врезать не сможет, ни пас передать, ни мяч над сеткой заглушить у неё не получится. Коммодор выслушал, помолчал, потом осторожно выспросил, а что же должен делать игрок в футбол и волейбол и предложил активировать несколько андроидов в качестве партнёров и противников. Сколько? А сколько надо, хоть пару футбольных команд вместе с главным рефери, боковыми судьями, врачами и массажистами. Я аж от открывшихся перспектив засбоил, потерял темп и встал как вкопанный. А потом приказал вести меня в клубную раздевалку. То есть – на склад, где эти андроиды и отлёживались в ожидании так и не состоявшейся отправки заказчику. Меня и отвели. А ничего так ребята оказались. Кровь с молоком! Если бы я ни видел их в транспортных кофрах, складированных на стеллажах в хранилище, то никогда бы не поверил, что это роботы, а не люди. Обычные ребята, может быть излишне молчаливые, пожалуй… Но Коммодор сказал, что со мной во время игры на философские темы много не поговоришь, все общение ограничивается воплями типа "Дай паса!", да "Гаси его!", а так андроиды мастерски подстраиваются под любую поведенческую норму и любой морально-психологический климат в любом коллективе. То есть – через пару дней я их просто не отличу от живых людей и не найду ни в экипаже "Коровки", например, не угляжу ни в бане, ни в пивной. Растворяются они среди людей, как коньяк в адмиральском чае. Пришлось крепко задуматься. Пока Ульяна была занята своей подготовкой, я тренировался и играл в спортзале в разнообразные игры с андроидами, внимательно присматриваясь к ним, а когда ей пришло время лететь обратно, приказал навигатору взять на борт "Пилы" десяток помощников. Все лишними не будут. Укрепят ими экипажи "Коровки" и "Синего щенка", к примеру. Пригодятся ребята, в общем. Баррога подумала и согласилась с моими доводами. Коммодор отобрал андроидов с флотскими специальностями, и Ульяна заранее расписала их по экипажам отряда. А пока активировала и загрузила их всех на борт "Пилы". А что? Нагрузки на систему жизнеобеспечения, считай, никакой нет. Они не дышат, не едят и не пьют. Диссимиляции тоже никакой нет. Даже коек им не надо, если разобраться. Далее я велел Барроге расставить андроидов по боевым постам, а всех землян из отряда перевести на эсминец лейтенанта Жиро и срочно гнать в наш санаторий, на окончательную поправку здоровья и подготовку по специальностям. А "Пиле" и "Коровке" пока демонстрировать на Фронтире наш флаг. Если не будет больших сомнений и явной опасности – брать небольшие заказы на охрану караванов, перевозку грузов и патрулирование систем. Деньги тут не важны. Всех денег не заработаешь, часть все равно придется украсть. Главное – сохранить здоровье. А через два месяца идти ко мне, в систему Змеевика. Ярлык для Архов Коммодор на "Пилу" прописал. Ульяна улетела, и я остался один. *** Тут-то и выяснилось, почему Коммодор тиранил меня в тренажёрах. Оказывается, мне предстояло перелететь на планету и именно там пройти курс обучения и переподготовки. Именно там и была расположена База и все её производства. Планета была очень большая, её окружность по экватору превышала шестьдесят тысяч кэмэ, и сила тяжести была заметно повышенной. А на спутнике располагался лишь хоздвор. Ну, или машинный парк. Такой силы тяжести как на планете здесь ведь не было, и корабли, само собой, размещались здесь, в подземных ангарах. А я это упустил. Поэтому, когда я разъяренно возник по поводу того, а на чём же мне лететь на планету? На швабре, что ли? "Пилу" же мы необдуманно отпустили на целых два месяца, Коммодор сказал, что на чём лететь должен определить я сам. Надо лишь пройтись по ангарам и стояночным боксам. Количество кораблей, конечно, сильно уменьшилось после того, как с Базы с началом боевых действий разбежался практически весь персонал, но подобрать себе что-нибудь подходящее еще можно. Я загорелся и немедля побежал в местный транспортный сектор. Это просто сказка какая-то! Я люблю корабли, моряк все же. Бывал и на крейсере "Синяя Гончая", и на других кораблях 7-го Флота. "Коровка" моя, конечно, в этом же списке, "Пила", наконец. Но то, что я увидел в ангарах транспортного сектора базы, ни в какое сравнение со всеми ними не шло. Я впервые внимательно и подробно рассмотрел корабли Джоре и сразу влюбился в эти чёрные громадины. Их, кстати говоря, было всего четыре. Но это были настоящие боевые корабли. Как представил их Коммодор, это был номерной крейсер Звёздного флота, переданный в распоряжение Базы, но так и не дождавшийся своего экипажа. Затем – два ударных корабля: лидер "Корнео" с экипажем в восемь человек плюс до пятнадцати десантников, и усиленный по броне и оружию почти до легкого крейсера "Линейро" с экипажем в одиннадцать человек, который мог нести взвод десантников, два штатных штурмовых бота для них и звено истребителей. Четвертым кораблем был скоростной войсковой транспорт и корабль поддержки "Северное согласие". На нём должно быть уже семнадцать членов экипажа по штату. Красавцы! Я только вздохнул. Взять тот же крейсер. Семьсот метров сжатой в чёрный клин мощи. Это было видно, да что там! Эта сила просто кричала: "Не подходи! Я смертельно опасен". А стремительные обводы трёхсотметровых хищных туш эсминцев? Как они были не похожи на прямоугольные в своем большинстве модульные схемы современных космических кораблей Содружества! Да, я согласен, сопротивления среды в космосе нет. Ну, почти нет. И прямоугольная коробка корабля наиболее целесообразна для размещения груза, машин и механизмов, и членов экипажа. Но попробуйте сами сравнить неуклюжий утюг Ноева ковчега, например, с клипером "Катти Сарк" под ветром. Или летящим над волнами экранопланом "Каспийский монстр". Так его, кстати, назвали испуганные до мокрых подгузников иностранцы. У нас это был скромный "Корабль-макет" – "КМ". Просто макет. Почти стометровой длины и в десять турбореактивных двигателей. На модификации "Лунь", правда, к ним добавились еще и шесть пусковых установок десятиметровых противокорабельных ракет 3М-80 "Москит". Но кто сказал, что у этого простого советского мирного экраноплана не может быть небольшого москитного хоботка? Но это не главное! Главное - форма. Военный корабль, космический корабль, оружие в целом должно, просто обязано быть красивым! Вот я и любовался. Но не долго. Потом вздохнул, отвернулся от красавцев и задал в воздух вопрос: "А еще что есть? Поменьше?" Вы уже догадались и сами. На крейсере на планету не полетишь. Нет, пилотских знаний мне вполне бы хватило. Я ведь теперь пилот среднего корабля. А недостающих членов экипажа без звука предоставит Коммодор. Но крейсер не сядет на планету! Сила притяжения не позволит. Изломает корабль, превратит его в неаппетитную кучу дымящихся обломков. А если я все же сумею его каким-то чудом посадить, то взлететь крейсер не сможет. Мощи двигателей на отрыв от планеты не хватит. Гравитация сильнее… Мне нужен бот или истребитель "космос-поверхность". Коммодор подсказал, и я пошел в сторону стояночных боксов. Здесь корабликов было гораздо больше. Ну, да – все эти боты, шаттлы, истребители и прочие космические платформы не имели двигателей для межсистемных прыжков, поэтому их и не растащили дезертиры, когда они крысами побежали с базы. А вот корветы и фрегаты наверняка все угнали… Но не суть. Надо было выбирать себе Конька-Горбунка получше. Запросил Коммодора. После вдумчивого разговора и согласования тактико-технических характеристик, он посоветовал мне внимательнее присмотреться к аэрокосмическому истребителю "Удар-2к". Его рекомендации объяснялись тем, что "Удар" был спроектирован как дальний патрульный истребитель, обладающий хорошим бортовым комплексом управления в космосе и продвинутой авионикой для атмосферы, мощным оружием, повышенным запасом топлива и, главное, – довольно просторной кабиной, рассчитанной на двух членов экипажа. А так же – раскладывающимися в койки пилотскими креслами, крохотным туалетом и совсем маленьким кухонным комбайном. В общем, летать на нем выгодно и удобно. Почти как на самолетах "Аэрофлота". Коммодор прислал мне на симбионта изображение истребителя и маршрут до его бокса, и через несколько минут я знакомился с… С Коньком-Горбунком, конечно! Я ведь его так уже назвал. Пяток минут помучился, пока скатал с истребителя пластиковый защитный чехол, и моим глазам предстала типичная у нас в передачах РенТВ о тайнах непознанного летающая тарелка. Даже не интересно стало… По подсказке Коммодора я открыл на борту тарелки неприметный лючок, скрывающий тестовый щиток ручного управления подготовкой к полету, подтащил кабель и подал на серебристый диск напряжение. Через пару мгновений зашипел и поднялся блистер кокпита, и я залез в кабину. Что сказать? Непривычно с первого взгляда, кабина большая, просторная, много блоков незнакомой аппаратуры, экранчиков разных, цветных и монохромных, панелей под левой рукой, усыпанных кнопками и тумблерами. Но ничего – разберемся… Как говорится, зная как держаться за баранку "козлика", поедешь и на "Мерседесе". – Мне эта машина незнакома, Коммодор, но многое интуитивно понятно. У вас есть по "Удару" обучающие программы? – Слева, прямо под 90° к пилотскому креслу, крышка сейфа. Код потом поставите свой. Сейчас девять пятёрок. Есть? Маленькая дверца, тонко пропиликав несколько нот, откинулась, в глубине подсвеченного бардачка лежали какие-то руководства пользователя, карты планеты и несколько коробочек с сиреневыми кристаллами. – Берите красную упаковку с диагональной чёрно-белой полосой. Она там одна такая, не ошибетесь, капитан-лейтенант. Этой базы второго уровня вам за глаза хватит. Потом возвращайтесь прямо в медсектор. Будете учить матчасть. А я займусь подготовкой истребителя к боевому вылету. На следующий день мы оба были готовы к вылету: Конёк-Горбунок после техобслуживания и заправки с зарядкой, и я – после четырёх часов пилотажа в тренажерном зале. – В путь, капитан-лейтенант! Маршрут заложен в бортовой искин, его код активации я вам перекидываю… Получили? – Да… Кого там искать? Ну, после посадки? – Как кого? Меня, конечно! Но я вас сам найду и встречу. Вы только долетите. Атмосфера спокойна, ветер умеренный, ясно, видимость "миллион на миллион". Вот и гравиплатформа подошла, капитан-лейтенант. До встречи на Базе! *** Глаза медленно раскрылись, но изображение горело какими-то размытыми яркими пятнами. Так бывает в разлаженном призматическом бинокле. Я несколько раз моргнул, напрягая глазные яблоки под закрытыми веками. Зрение вернулось к норме, но появился писк в ушах. Машинально сглотнул. Писк пропал. – Как вы себя чувствуете, капитан-лейтенант? – участливо спросил знакомый голос. – Хотелось бы лучше… но лежа в медкапсуле так говорить нескромно… Это все, наконец, Коммодор? Мои мучения закончились? Сколько суток прошло с начала обучения? – Теперь – да, капитан-лейтенант! Всё! Прошло сорок два дня. В завершающую пятидневку вы получили последние базы из намеченного списка: "Муниципальное администрирование" и "Прикладная социология". Больше мне вам дать нечего. – И этого хватит, – сквозь зубы пробормотал я, выбираясь из лотка медкапсулы. – Теперь что? Тренажёры? – Да, тренажёры. Только не те, о которых вы думаете. Слишком много времени проведено в капсуле. Ваши мышцы стали дряблыми, костяк утратил прочность и гибкость. Пожалуйте на тренировки в спортзал, капитан-лейтенант! А базы знаний будут разворачиваться сами, автоматом, в двухпотоковом режиме. К моему искреннему сожалению, наша наука еще не создала тренажер для доведения до идеала и шлифовки навыков вождя клана Джоре, завлаб! Я только поморщился. Как же они меня достали! Но, видимо, тут ничего не поделаешь… Назвался груздём – полезай в кузов. Я это к тому, что надо привыкать к "завлабу" в совершенно новом прочтении. Как к титулу. А что? Я вспомнил бесшабашную революционную должность "замкомпоморде" и против воли улыбнулся. Завлаб – еще не самый плохой вариант. – Как же, Коммодор, у меня на родине успешно используются такие знаменитые тренажеры для интеллектуальной элиты и крупных руководителей как "Кубик Рубика", "Тетрис", "Финальная Фантазия VII" и "Супер Марио-64"… А уж про покер на раздевание с девочками в бане я вообще молчу. – К сожалению, расе Джоре такие достижения научной и инженерной мысли не известны, завлаб, – с ноткой ясно слышимой горечи проговорил Коммодор. – Вашему клану несказанно повезло… Ну, что? Какую выставлять силу тяжести? Я тихо застонал. *** Потом, после казней египетских в спортивных застенках, я потребовал холодного пива, горячую сауну и массажиста. К моему удивлению, все это у Джоре было. Не совсем такое, как на Земле, нужно признать, но было. А что тут удивительного? Принцип сауны и рецепт бодрящего слабоалкогольного напитка люди нашли еще в глубокой древности, а массаж все же проще акупунктуры, не правда ли? В общем, оставшиеся до прилёта отряда дни я ударно восстанавливал физические кондиции и бегло знакомился с планетой. На производства Базы я лезть пока отказался, ибо пока еще не специалист. Полученные учебные базы еще толком не развернулись в голове. Только поручил Коммодору поднять необходимое количество андроидов для подготовки в качестве операторов производства и начать их обучение. А потом без спешки "провернуть механизмы", как говорят на флоте, и готовить производственные линии к началу работы. С планетой тоже познакомился довольно поверхностно. Не хватало времени. Облетел ближайшие окрестности на Коньке-Горбунке, посмотрел на густые леса и прозрачнейшие моря и озёра и подумал, что если все у меня сложится, обязательно приглашу сюда погостить Лямого со всем его родом. И Бакса! Бакса притащу обязательно. Желательно с подругой… Зацепившись за слово "подруга" сознание выкинуло такое коленце, что я только тяжело вздохнул. Сколько я уже без женской ласки? Страшно подумать! Вокруг одни калечные мужики, андроиды и управляющие кристаллы. Есть только одна девушка, да и то – лысая и с возрастом, превышающим лета бабы Яги… Ой, горе-горюшко! Потом, гремя огнём, сверкая блеском стали, из прыжковых коконов в системе Змеевика вывалился мой отряд. Я тут же прыгнул в Конька и полетел его встречать. Но Архи меня опередили. Когда истребитель добежал до идущего пеленгом отряда, астероиды патруля Архов уже отворачивали с курса гордо выступающего лидером "Синего щенка". Кажется, всеобщий "Ффу-у-хх!" облегчения сквозняком пронёсся в безвоздушном пространстве над кораблями конвоя. Да, Архи – это что-то! Хорошие сторожевые собачки! Почти как кавказские овчарки, раз забудешь покормить – глядишь, и самого хозяина схарчат! Корабли были оставлены на спутнике, конечно. Андроиды из экипажей остались нести вахту, а людей я рассадил в два бота. Для большей оперативности и свободы перемещений. Такой толпой и прибыли на планету. На посадочной площадке перед севшими ботами и моим истребителем произошла небольшая заминка, толкучка и суетливая беготня, а потом капитан второго ранга Боккар протяжно пропел: "В одну шеренгу… По экипажам кораблей… Становись! Смирно, равнение на капитан-лейтенанта завлаба д'Эльта"! Строй замер и выкатил на меня глаза. Я выпрямил спину и втянул живот. – Отряд "Бранденбургская звезда" прибыл на место постоянной дислокации, капитан-лейтенант завлаб д'Эльта! За время перехода никаких происшествий не случилось. Экипажи укомплектованы по штату, из добавленного личного состава сформировано подразделение абордажа. Больных и раненых нет. Корабли технически исправны. Отряд к бою и походу готов! – Вольна-а, – негромко скомандовал я. – Вольно! – репетовал кап-два. Я шагнул к строю людей и имперцев. Хотя, нет! Нет уже в этом строю имперцев. Теперь тут стоят земляне и члены моего клана. Пристально вгляделся в их глаза, пробежался взглядом по довольным, улыбающимся лицам. И опять меня кольнула мысль – это бойцы, специалисты, мужчины. А где искать им подруг? Отобрать у работорговцев из аварской империи? Или самому слетать на Землю? И, заодно, настучать там по головам людоловам. До полного их отпадения. Голов, то бишь… Надо крепко подумать, все взвесить. Теперь, пожалуй, это будет возможно. Пауза затянулась. Надо что-то сказать. Просто, от души… И я сказал: "Поздравляю вас, друзья! Вы прибыли к себе домой! На планету клана Росс".Глава 10.
На следующий же день, ближе к вечеру, семь крепких, хмурых мужиков окружили меня и без боя взяли тёпленьким… …мокрым от пота и притомившимся от азартной баскетбольной беготни. – Поговорить нужно, Стас, – серьёзным тоном сказал один из них. Каюсь, я недостаточно хорошо познакомился и узнал своих новых товарищей. Да и некогда мне было. Тогда я быстро отобрал семь землян по спискам адмирала и разместил их в соответствии с медицинскими показаниями по медкапсулам кораблей, чинить изношенное в ноль здоровье и выращивать новые конечности. Я больше в их медкарты, чем в личные дела смотрел. Вот вам и все знакомство. А потом их расписали по боевым постам "Коровки" и "Щенка", а на моём фрегате землян не было. Я их практически и не знал – сразу ушел в систему Змеевика. Вновь увидел своих новых бойцов только здесь, на планете Росс. Со мной говорил бывший капитан ВВС России, пилот штурмовика 7-го Военно-космического флота Империи Аратан Сергей Злобин. Если я не ошибаюсь… – Надо – поговорим! Сергей, кажется? – спросил я, утирая снятой футболкой мокрое от пота лицо. Он кивнул. – О чём разговор будет? О наболевшем, о нашем, девичьем? Тут уже кивнули все семеро. Я улыбнулся. – От вас не бегал, ребята! Просто занят был, готовил одно дельце. В результате этого почти безнадежного дела мы тут и стоим, на своей планете, можно сказать – дома! Все переглянулись с несмелыми улыбками. – А поговорить, конечно, поговорим! Только вот приведем себя в порядок и встретимся, все обсудим. По рукам? Тогда через час. Управляющий модуль Базы вам скажет, где соберемся. Я сам не знаю, где тут зал оперативных совещаний. Так и сделали. Через пятьдесят восемь минут я, по подсказке Коммодора, вошел в зал совещаний. Что-что, а на различных совещаниях пришлось мне неоднократно побывать и поработать, и самому частенько их готовить и проводить. Семь земляков, сидевших вокруг овального стола, переглянулись, потом Сергей негромко скомандовал: "Товарищи офицеры!", и все встали. Я промолчал. Им виднее как поступать, и вдобавок – я числюсь тут командиром. Прошел к своему месту и взялся за спинку кресла. – Прошу садиться, товарищи офицеры. – Подождал, пока затихнет стук кресел, сел сам. – Сразу хочу сказать – я не профессиональный военный. Да, капитан-лейтенант запаса, да, фактический командир нашего отряда и экспедиции. Так получилось. К наполеоновской карьере никогда не стремился, власть под себя не грёб. Сам, как и вы все, был захвачен работорговцами, освободился, прибарахлился на трофеях немного, долго учился – и вот я здесь, сижу перед вами. Какие будут вопросы? Давайте самое главное, без регламента. У каждого есть, что сказать. Прошу. Кто первый? Ты, Сергей? Тогда сначала представь земляков, а то я некоторых в сознании и не видел. Все больше через крышки капсул знакомились, когда я вас лечил… Сергей встал, сдержанно кашлянул для порядка и начал. Суть встречи я угадал. Да и не мудрено это было. Семерых поломанных неуправляемой лавиной событий землян собрали, подлечили и, как было им сказано, послали на смерть. В поход, откуда возврата не ожидается. Вместо этого – прошли, как по ниточке, а смертельно опасные Архи, о которых так много говорят вокруг, вышли на них в атаку, но потом почему-то вильнули в сторону и боя не приняли, уклонились. Затем все сели на какую-то планету, а тут явно земного вида парень задвигает что-то о клане древних. Как себя вести в этой ситуации? А никак, ответствовал я. Никак особо. Нужно просто жить. А ситуация… Действительно, она странная. Все мы вчерашние рабы, так или иначе получившие свободу в Содружестве. Вы связали свои жизни с Вооруженными Силами Империи Аратан. Получили под это дело продвинутые сети, новые знания, навыки, накопили боевой опыт. Но отдали Империи взамен свою жизнь и здоровье. Когда я вас нашел, и того, и другого оставалось на самом донышке. Ресурс регенерации у всех вас практически был исчерпан. Чтобы восстановить утраченное вами здоровье, нужны были такие средства, которые Империя на вас не планировала и не собиралась закладывать в бюджет. Ей проще было набрать новых солдат. А мне вы были нужны. Деньги у меня есть, нет соратников. Нет людей, на которых я мог бы опереться. Но я вас не купил как уценённый товар "пучок за пятачок", ребята, вы не товар, не рабы, поверьте! Отслужите лет по пять, и ваше право заниматься, чем хотите. А эти бредни про клан Джоре? Или как его там – Росс? О клане. Я об этом сначала и сам не знал, и не задумывался, честное слово! Так уж получилось, что к моим медицинским данным смог получить доступ управляющий кристалл Звёздного флота Джоре. Да, чудом выживший и сохранивший свою личность… Он установил почти полное совпадение генома человека и Джоре. Моего генома, по крайней мере. На этом основании кристалл счёл меня наследником расы Джоре и вождем клана Ранеосс… Потом я переименовал его в клан Росс. Нет, объективных данных о родстве Джоре и землян у меня нет. Но я уверен, что данные вашего генетического анализа тоже будут близки к средним параметрам расы Джоре. Посмотрим, конечно, потом посмотрим. И внимательно посмотрим. Кто знает? По крайней мере, у кланов Джоре была популярна легенда о потерянных и забытых колониях и научных экспедициях. И потом – нашли же Землю аварские работорговцы? Так почему бы и не найти её несколько тысяч лет тому назад и кому-то из расы Джоре, а? Но это детали, которые нас сейчас не волнуют. Так вот. Там была такая закавыка с этим кристаллом, что я вынужден был назваться вождем клана, чтобы утащить с собой мичмана Росса. Он мне был крайне необходим. А дальше и пошло, и поехало! Чтобы окрепнуть, мы были вынуждены мотаться по космосу и искать следы Джоре. Нашли несколько артефактов, потом в Империи нашли упоминание о возможной базе Джоре в секторе Архов. Для броска к ней нужны были люди. В идеале – земляне. Нашли вас вот… И пошли к Базе. Не скрою, это было смертельно опасно. Я удивляюсь, как я не поседел, или не облысел, как Ульяна. Ну, с ней-то вы уже успели познакомиться? Ясно всё, кобели… И вот мы здесь. Сам себе не верю! Ситуёвина такая, что и не вообразишь! Представьте – идёт Отечественная война. На фронте наши ломают немцев. Так, что стон и треск костей идёт! А небольшая группа… ну, да – наш клан, пробралась в самое логово фашистской Германии, туда, где у Гитлера в горах был замок… "Орлиное гнездо", если я не ошибаюсь… Да – в Берхтесгадене, в Баварских Альпах. Спасибо за подсказку, Алексей. Пробралась и захватила его! Да так, что ни выгнать, ни уничтожить нас бомбардировками нет никакой возможности! Это очень похоже на реальное положение дел. Две могучие силы – Содружество и Архи – схлестнулись, пустили друг дружке кровь, а решительной победы никто не добился. Разделили космос, провели границы, нагнали пограничной стражи с обеих сторон, поставили флоты второй линии… А тут наша группа, ну да – наш клан, так будет точнее, – пробирается вглубь сектора Архов и захватывает целую систему Змеевика! А Архи молчат и вроде не возражают! Да еще охраняют нас от всякой сволочи, наподобие пиратов и работорговцев. И от притязаний и тесных объятий Содружества, между прочим! Но не будем об этом громко кричать… Все этот момент понимают и учитывают. Голова просто кругом идет, чесслово! Но это есть на самом деле. И дураки мы будем вселенские, если не воспользуемся сложившейся ситуацией. Первым делом нам надо окрепнуть и встать на ноги. А вторым… Мне кажется, нужно будет помочь Земле избавиться от аварских работорговцев и прочей швали. Как? Жизнь покажет… Есть у меня прикидки. Еще вопросы, товарищи? Непонятки разные? Постараюсь на все ответить. Давай ты, Михаил. Я не ошибаюсь? Ну вот и хорошо… В общем, разговор сложился. Многое нам стало яснее, многое увиделось с другой стороны. Меня больше всего волновали вопросы клана. А главное – как видится клан в глазах моих земляков. Они еще осторожничали, но было видно, что идея клана им становится ближе, понятнее, что ли… Мне показалось, что парни её стали воспринимать как что-то естественное, что-то издревле присущее русскому человеку. Как дружину, землячество, общину русаков в чужедальней стороне. Однако вступить в клан они пока не рвались. Ну, ничего… Подождем. Тут спешить не надо. А вот одного единомышленника по результатам встречи я все-таки нашел! Офонареть можно! После совещания, когда ребята, оживленно переговариваясь и споря друг с другом, уже вышли из зала, а я, совершенно обессиленный и лишившийся голоса, все еще сидел за столом на председательском месте, в голове раздался знакомый голос. – Разрешите, завлаб? – негромко спросил Коммодор. – А, Коммодор! Вы кстати. И называйте меня по званию, это и для меня привычнее, и для вас естественнее. Все же я для вас не вождь… – А я как раз по этому вопросу, капитан-лейтенант. Вынужден был прослушать ваши переговоры. Немного разобрался с позициями сторон. Особенно меня интересовала ваша позиция, капитан-лейтенант. – Да-а? И в чём же? – Я и в самом деле был удивлен и заинтересован. – В вопросах возрождения и развития клана Росс. Вы уверены в своих словах о генетическом родстве землян с расой Джоре, капитан-лейтенант? – Э-э, видите ли, Коммодор… Можно осторожно и сдержанно высказаться так: по крайней мере, это не противоречит имеющимся в нашем распоряжении научным данным и представлениям. Вы сами видели расшифровку моего генсканирования. А я только малая часть своего народа. Да, кстати, а вы не могли бы стать видимым? С мичманом Россом мне общаться гораздо удобнее. Я зачастую забываю, что говорю с голограммой… У кромки стола что-то неярко вспыхнуло и у спинки отодвинутого кресла появилось… точнее – проявился коренастый, среднего роста, плотного телосложения седоватый человек в чёрной флотской парадной форме. – Очень приятно познакомиться… Однако, Коммодор, я и не знал, что вы, судя по вашей флотской форме, служили в ВМФ Советского Союза… А где же ваш кортик? – удивленно поднял я брови. Офицер сделал вид, что смутился. – Мой вид соответствует сути моей просьбы. Форму я подсмотрел у мичмана, а кортик пока не заслужил, завлаб… – Опять! Я же просил вас! – Именно завлаб! Завлаб клана Росс капитан-лейтенант д'Эльта! – Фигура пожилого офицера приблизилась на два шага ко мне и опустилась на одно колено. – Я, командный модуль Базы "Дальняя", именуемый вами Коммодор, прошу вас взять меня под свою руку и включить всписки вашего клана. Клана Росс! Клянусь с честью служить наследникам расы Джоре, завлаб. Прошу не отказать. Тысячелетия я был верен и предан идеалам и ценностям расы Джоре, погибшей и ушедшей расы, а теперь я прошу о чести разделить с кланом Росс свою дальнейшую судьбу… Я встал. – Конечно, Коммодор. Впрочем, на флоте, форму которого вы имеете честь носить, нет звания "коммодор". Смените погоны. Теперь у вас на погонах будет по два просвета и три звезды. Поздравляю вас, Каперанг, с новым именем и званием в клане Росс! О новой должности мы поговорим потом. Но кортик вы заслужили! Это бесспорно – благодаря вам База находится почти в идеальном состоянии. Спасибо от лица всех нынешних и будущих членов клана Росс, товарищ капитан первого ранга! *** И вот я снова в космосе… Осторожно, под пеленой, "Пила" выходит из сектора Архов. Нет, мы опасаемся не пауков. Они на нас не нападут. Тут здорово помог Каперанг. Теперь на всех кораблях клана установлены непривычные полусферы, примерно метрового диаметра, сделанные из чего-то шершаво-волосатого, здорово похожего на скорлупу кокосовых орехов. Эти полусферы установлены прямо на броне кораблей. Сигналов от них мы засечь не смогли, но Архи к нам даже не подходят. Каким-то образом они понимают, что мы им не враги… Мы не хотим светить нашего присутствия на границе секторов. И тем более нашей способности пересекать эту границу. А нарваться случайно можно на кого угодно – на патруль имперского Флота, бродячего торговца, пирата, шахтёра, команду мусорщиков… Вот, кстати, они меня и интересуют в первую очередь. Мне нужен недорогой картографический комплекс для прокладки оптимального пути к системе Змеевика. Скоро ведь по этой тропе будет ходить не только "Пила", но и другие корабли, а в Звёздных атласах Содружества и в устаревших оцифровках Джоре есть неточности. Впрочем, я же собрался в Империю, к советнику в гости? Там можно и этот комплекс поискать. И многое другое, если честно. Поэтому, оставив своих клановцев и земляков учить базы Джоре и знакомиться с новой техникой в ангарах и на производстве, я, вместе с мичманом Россом, вылетел на столичную имперскую планету. И еще кое-кого с собой взял после того гвалта, который устроили мне на Базе. Двух андроидов. Мальчика и девочку. Самых молодых и неприметных на вид. Со мной они пойдут в качестве членов экипажа "Пилы", для демонстрации наших находок на планете Росс и нашей возросшей технической мощи советнику, и как мои телохранители… А что? Я не просил. Меня, можно сказать, заставили и обязали. А самое главное – убедили. И я, знаете ли, вынужден был согласиться. Но от того, чтобы взять модернизированный "Линейро" я отказался. Еще не время светить все наши находки и возможности. Для Фронтира и визита в Империю Аратан за глаза хватит моей "Пилы". Все же фрегат девятого поколения, братцы. И такая роскошная спальня на нем, такая модерновая кают-компания! А кухонный комбайн? У-у! Сказка просто! Но до Империи еще идти и идти. А пока стоит завернуть на эту вот станцию, которую устроили имперские вояки из сравнительно новой еще военной базы флота. Подозреваю, что она и не списана, вообще-то, и продолжает негласно нести военную службу, а её перемещение на Фронтир вызвано лишь только тайным желанием Империи подтащить замаскированный под салун военный форт поближе к беспокойным и опасным границам индейской территории. Но военных кораблей, кроме забредающих сюда от случая к случаю патрулей эсминцев, не видно, а народ, ошивающийся на станции "Перекатная", военную форму поголовно не носит и строем не ходит. Так что внешне все выглядит прилично... …вроде вот этих мужиков, сидящих за липким, испачканным кольцевыми следами от стаканов с "планетаркой", столиком в недорогой и шумной распивочной. – Извините за беспокойство, ребята! Вы ведь мусорщики? – нейтрально интересуюсь я. – Ну, положим… И какая тебе от этого выгода? – На меня уставились четыре пары покрасневших, с полопавшимися сосудиками, глаз. – Выгода будет вам. Эй! Бармен… или как тебя там… Ты, ты! Пузырь "планетарки" сюда! И закуси какой-нибудь, на твой вкус… – помахал я рукой и потыкал пальцами в компанию, которая просто жаждала халявную планетарку с закусью. Прихрамывающий официант в несвежей белой униформе стюарда, украденной, наверное, на каком-нибудь туристическом лайнере, подтащил к ожидающему столу затребованные роскошества и деликатесы. Я сразу расплатился. – Садись с нами, раз заказал… А мы от твоего угощенья отказываться не будем… – шустрый мужичишка с чуть дрожащими руками быстро плеснул планетарку в стаканы. – Ну, за резервный кислородный патрон в НЗ наших скафандров! И чтоб липучку его клапана никогда даже не пришлось бы расстёгивать… Мужики дружно выпили, задрав к тусклому свету закрашенных серебрянкой плафонов небритые подбородки. Я пить не стал, но звучно хлопнул литым донышком стакана по пластику стола. – Чего тебе, чистюля? Ты кто такой? – На выдохе произнёс неприметный внешне мусорщик с хозяйскими ухватками. Вот и сейчас, наплевав на всех, он пододвинул к себе тарелку с нарезкой и деловито копался в ней пальцами. Все остальные дисциплинированно и вежливо ждали. – Тоже мусорщик. В Союзе Калгари мусорные кучи разгребал. Нарыл там немножко кредов… – А здесь чего? Я пожал плечами. – Так переехал… Наскучило там. – Ну-ну… Дело твое в чем, турист? – Вы тут местные, мужики, знающие округу как муха хозяйскую лысину… Подскажите мне какую-нибудь поляну, где могут болтаться брошенные картографические сканирующие зонды? Без обрабатывающего центра они вам даром не нужны, так ведь? Их никто и не берет… А мне они пригодятся! Пока я тратил время на разговоры, мусорщики без запинки разлили еще по одной. Я прикрыл свой стакан рукой. Тяпнув, они молча закусили. Наконец хозяйственный мужик прожевал жёсткую полоску сублимированного мяса. – Сам понимаешь, малой, специально твои картогафи… тьфу! Картографические зонды никто не искал. Но, вроде, они не здорово отличаются от охранных? – Все закивали – мол, всё верно, один в один. Один принцип-то – постоянный мониторинг участка космоса, накопление архива данных и его периодический слив на обрабатывающий центр. А уж картографический он или диспетчерская призма, им глубоко по барабану. – Тут, в восьми прыжках, пять лет назад вояки раздолбили пиратскую базу… Или что-то вроде неё. Там, если по пространству в округе поискать, что-то наверняка можно нарыть… Оружейные платформы разные, зонды твои, еще что… – Трупы замерзшие! – Радостно заржал молодой мусорщик. – Трупы тоже, наверное, есть. Как же без них возле пиратской базы обойдешься… Наверное, ни один и ни два купца на прогулку вокруг базы без скафа сходили. Интересно тебе, калгарианец? Пойдешь смотреть? Я помедлил с ответом. Меня не оставляла мысль – почему это у шустрого мужика едва заметно дрожали руки? При условии, что медкапсулы мусорщикам наверняка попадались, а если и нет, то на станции медкабинет с врачом уж на сто процентов есть. – Да, пойду. Обязательно и непременно! – Наконец очнулся я. – Спасибо вам, коллеги!Глава 11.
И только моя руки в туалете забегаловки, куда я заглянул перед выходом, я вдруг вспомнил. Вспомнил, надувая щеки и бездумно разглядывая чуть вылезшую на них щетину в облезлом зеркале. Машинально я плеснул себе полную горсть воды в лицо, разогнулся и поднял глаза. В зеркале у моего отражения падали капли воды с ресниц, и бежала скудная, истончающаяся струйка с носа. Я замер. Капли, вот оно! Сначала лопаются сосудики в белках, потом в уголках глаз появляются кровавые капли… А потом кровь начинает бежать не только из глаз и носа… Кровью начинают сочиться дёсны. Два-три часа – и наступает кома… А там – кому как повезет. Там есть всего два выхода. Один из них в жизнь… Но почему-то почти все спешат во второй выход – прямиком в утилизатор… Я медленно провел мокрой рукой по лицу. Лидернейская мозговая трясучка… Здравствуйте, я ваша тётя… Вот уж повезло, так повезло. Просто зла не хватает. Откуда этот мозгляк её подхватил? Впрочем, это уже не важно… Болеют все четверо, и это ясно, никаких анализов тут не надо. Что делать? Садиться со всей станцией в карантин? Это не выход. А я ещё и спешу. Впрочем, выход, кажется, есть. Тут недалеко развёрнута эскадра Флота Империи. А у них должно быть госпитальное судно. Просто обязано быть. Сейчас, сейчас… Нужно все проверить. Спокойно промокнул мокрое лицо бумажным полотенцем, поправил воротничок, волосы и вышел. Через пять минут в глаза бросилась вывеска кондитерского магазина, из приоткрытых дверей которого просто пёр одуряюще вкусный запах кофе. Я зашел и заказал себе чашечку. Так, сеть станции… Служба безопасности, контакт дежурного офицера. Да тут и служебный контакт начальника указан! Просто замечательно! Следующий контакт. Сайт местного медцентра. Посмотрим, посмотрим… Сорок две медкапсулы в центре и по медкабинетам уровней станции. Немного, но при строгой дисциплине и чёткой организации должно хватить. Ага! Есть! Это важно – в медцентре есть комплекс "Фармацевт". Это уже хорошо. Значит, лекарств и прививок они сами себе понаделают, сколько нужно. Только кидай лопатой в приёмный бункер сырьё. А мне самому в этом медцентре ничего не надо? Лекарств, картриджей? Нет… Если только полевую камеру взять. Так, контакт… Минутка ожидания, и вот молодой женский голос. Кажется, она улыбается… – Слушаю вас… – Врач фрегата "Пила" д'Эльта. Здравствуйте, девушка! Я могу купить у вас на станции передвижную полевую бактериологическую палатку высшей защиты? Отлично! Сколько? Нет-нет, не надо счёта… Я оплачу сразу, банковским переводом… А доставка? Только сразу! Стоянка Зет-320, место шестое. Фрегат "Пила"… Пометили? Общая сумма? Ловите! Спасибо, девушка! Да, один вопрос. У вас "Фармацевт" исправен? Расходники к нему есть? Спасибо. Та-а-к, теперь мои андроиды. – Юнона, это ты? Сейчас на фрегат доставят полевую бактериологическую палатку. Переставь корабль шлюзом трюма к станционному переходу. В шлюзе и в трюме повысь давление воздуха. Дождешься посыльного, примешь палатку и развернешь её в полной готовности к работе в трюме "Пилы". В шлюз для меня пробрось пластиковый рукав перехода в палатку и разовый костюм высокой защиты. К старту готовы? Отходим сразу, как только я доберусь до фрегата. Предупреди диспетчера станции и запроси коридор отхода... Все делай тихо и вежливо, девочка! Теперь – ходу! Все успели – и медцентр, и я. Я зашел в проложенный для меня рукав, плотно завязал пластиковую кишку за собой и, раздеваясь на ходу, быстро прошел в палатку. Сзади шел Авось, комкая и собирая рукав перехода в огромный тюк. Приглушенно грохнула отсоединившаяся труба станционного перехода, в голове раздался вопрос Юноны: "Куда идем, капитан-лейтенант?" Я ответил, что все равно, лишь бы подальше. Тысяч на двести-триста километров. Пока туда бежали, успел и обдать себя газом, и постоять под ультрафиолетом, и ошпариться горячей водой в палатке. Наконец, я посчитал дело сделанным. – Авось, скомкаешь тут палатку и рукав, да подтяни её поближе к аппарели. Воздух откачай на пятьдесят процентов, поставь при откачке двойные медицинские увлажненные фильтры против всякой заразы. Потом откроешь аппарель. Чтобы вытянуло и эту гадость, и остаток воздуха к чёртовой матери. А ты, Юнона, сожги всю эту кучу мусора лазером. Да тщательнее! Я занят, ко мне не лезть. – Руководитель службы безопасности станции "Перекатная"? Стас д'Эльта, владелец фрегата "Пила", доверенный гость Империи. Для вас сейчас главное, что я врач. Да, шестой уровень, базы аграфов… Спасибо. Но к делу, майор! Время не терпит. Подключите к нашему разговору главного врача медцентра по закрытой линии, чтобы дважды языком не молотить. Делайте, я подожду… Готовы? Под протокол, майор. На станции Лидернейская мозговая трясучка! Тих-хо! Да, трясучка. Четверо мусорщиков, одного, вроде, зовут Тимором. Средних лет, короткая стрижка. Слева, под глазом, тёмное родимое пятно. Установить их можно по следам в забегаловке "Пьяный досуг". Возможно, они и сейчас там. Немедленно объявить на станции карантин, найти и изолировать эту четвёрку, запросить у Флота охрану зоны карантина, поддержку транспортом и связью, госпитальное судно. Тихо, я сказал! Да, эта мозговая трясучка дело очень неприятное, но не такое уж и страшное, как на первый взгляд может показаться. Вы уже серьёзно защищены, майор. У семидесяти процентов людей, в настоящее время проживающих на станции, должна быть обязательная прививка комплекса Б-12. У всех флотских без исключения, государственных служащих любого ранга, экипажей кораблей и служащих серьёзных корпораций. Все эти люди в безопасности. Врач говорит, что эта цифра будет побольше? Ну, вот видите! В зоне риска остаются только такие категории как космические бродяги, мусорщики, пираты, разъездные мелочные торговцы, ворьё разное и люмпены у вас на станции, прочая шелупонь. Вот их сразу под особый контроль и на карантин. Я на станцию сейчас не вернусь. У меня дела. Успокойтесь, майор! Меня вы не возьмете, я уже вышел из зоны поражения вашим оружием, да и предпринял определенные медицинские меры. На меня карантин не распространяется. Инкубационный период трясучки – двенадцать дней. Я буду добираться до Империи четырнадцать. Вылечить я себя в пути смогу, если что, средства и капсула на фрегате есть. А вас я предупредил и уверен, что вы с возможной вспышкой болезни справитесь! Все, связь кончаю. Успехов вам! *** Расстроенный и злой, я букой просидел у себя в каюте до выхода из прыжка в системе, где вояки когда-то разметали пиратскую базу. Заниматься зондами мне сейчас абсолютно не хотелось, но я уже запланировал поиск на это время, а это время заняло свое место в графике моей поездки. Пресловутые четырнадцать дней. И ни часом меньше. Чтобы не притащить с собой заразу ненароком… Юнона пригласила меня в рубку. Я добрёл до неё, привычно занял левый задний ложемент с пультом управления стрельбой пушек. Потом уткнулся носом в тубус прицела, дал максимальное увеличение и стал внимательно осматривать ближайшие достопримечательности. – Есть засечка сонара на расстоянии в полтора миллиона километров, капитан-лейтенант. Судя по количеству металла – пиратская база. Подходим? – Зачем, и что там делать? Там все уже вояки до нас вычистили. Нет. Дадим циркуляцию, пожалуй, на расстоянии… э-э… – Мы сейчас подойдем к базе на миллион километров. – Вот тут и покрутимся. Мичман Росс! К аппаратуре Джоре. Ищите цели… Мы неспешно сделали один виток, держа разгромленную базу в условном центре клубка. Потом другой, третий. Пару раз отклонялись, находили в космосе какие-то объекты, проверяли их. В одном случае это была разбитая в хлам примитивная космическая ракетная площадка, в другом, действительно, зонд… Точнее – охранник. Зонд-то он зонд, но для наших целей не подходил. Каон заново отстроился на его сигнатуру, металл, размеры и запустил свою аппаратуру на поиск целей по новым данным. Нашли аж девять зондов и шесть очень похожих на них размерами мин-автоматов. Мины деактивировали, а то наткнется еще на них кто-нибудь. Зонды проверили, но брать не стали. Старьё, да не той модели. Совсем как в фильме "Белое солнце пустыни" получается… Плавающих в космосе трупов мы, конечно, не нашли. Столько лет ведь прошло. Давно эти трупы унесло в космос, притянуло на ближайшие к базе планеты и сожгло в их атмосфере… В общем – зря ноги били! Но ничего, покрутились в космосе, поманеврировали немного, Каон свою аппаратуру проверил и перенастроил. Так что польза есть. На прощанье прошли рядом с бывшей пиратской базой, посмотрели на огромные воронки на планетоиде, там, где некогда стояли бронеколпаки пушек ПКО, обломки больших шлюзовых ворот и сделали этому памятнику старины ручкой. Наш путь теперь лежал в самый центр империи. От станции, где сейчас была в полном разгаре борьба с трясучкой, нас отделяло три броска "Пилы" на полную дистанцию прыжка фрегата в сторону границы с сектором Архов. А вы как думаете? Пиратская база была расположена прямо на пути в сердцевину Империи? Нет, она пряталась в самом тихом и безлюдном месте. А вот наш обратный путь как раз вёл к людям, к цивилизации. Ага! Это мы так думали, что летим к цивилизованным людям. А некоторые злодеи думали иначе, и включили в конце нашей пятой прыжковой дистанции глушилку гипердвигателей. Точнее, так случайно совпало, что мы должны были в этой системе выйти из гиперпрыжка, а нас там уже поджидали какие-то сволочи с явно нехорошими целями. По крайней мере, автоответчики-стукачи у них были отключены. В такой ситуации боевые корабли Империи сразу открывают стрельбу, а потом только спрашивают: а кого это мы тут прибили? Но мы сразу стрелять не стали. В рубке "Пилы" перед выходом из гиперпрыжка собрался весь экипаж, а Шурка Балаганов, в тот краткий миг, когда замолчали отключенные прыжковые двигатели, успел рявкнуть: "Боевая тревога! Запись в бортжурнал под протокол!" И мы выпали в открытый космос в полной готовности, беззвучно, под пеленой маскировки. Сзади еще таял слабый и тусклый конус от принудительного выхода из гипера, а три небольших корабля бросились в нашу сторону. Мичман Росс включил сканер, и в рубку ворвались чьи-то истерично вопящие голоса. Чьи, чьи… Понятно, чьи. Романтики большой дороги, блин! Меня эта суета в походе стала доставать. Губы сжались, а ноздри раздулись. Я разозлился. Втроём на одного… Такого маленького и хрупкого. А на нашем месте мог бы быть любой другой бедолага! – Юнона! А ну-ка, пусти меня за управление. Вы, ребята, быстренько пройдите в оружейку, наденьте броню и возьмите свои пугачи… Да, можно будет взять аграфский скаф-невидимку. Сюрприз им будет… Абордажниками немного поработаете. Каон, может, и ты пойдешь с ребятами? Ори там погромче и прыгай как гамадрил – бандюганы с испугу жидко обделаются и на тебя весь свой боезапас и выложат. Все ребятам легче будет… И это… Я тебе обещал тело. Если будет подходящее – бери, мичман. Заслужил. Ну, все! По местам. Повесь им глушилку на связь, Каон. Погнали! Многие совершают ошибку, представляя и рассматривая бой в космосе, как воздушный бой истребителей над землей. Над плоскостью, в общем. И в одной плоскости с противником. Это не так. Бой в космосе многомерен. Скорее, схватка в космосе похожа на поединок боевых пловцов в тёмной глубине океана. Один противник может оказаться выше тебя, другой ниже, третий – быть в твоем прицеле, а в это время четвёртый может выскочить на тебя со спины, с ножом… Я уж не говорю про тех, кто хочет загнать вам лезвие в сердце или в печень справа-слева. Эта босота там и была. Сзади-ниже. Наверное, они ждали кого-то, кто мог придти из центра Империи. Торговца, например. А вывалились мы, обратным вектором, с окраин. И под маскировкой. Так что наш конус они заметили, конечно, но кто его создал, и где этот негодяй, почему его не видно, разбойники еще не поняли. И не успеют понять, клянусь, чессслово! Мы им не дадим времени разобраться. Я дал на передние маневровые микроскопический импульс и развернул "Пилу" пушками к противнику. Три негодяйских посудины в полном молчании бежали в мою сторону. – Абордажная команда, как вы там? – Абордажники готовы, капитан-лейтенант! – Сдувайте воздух из шлюза. Сейчас эти ублюдки подойдут поближе, я выбью двигатели последнему и нырну ему за корму. А вы сразу прыгайте ему на броню и пробивайте ход вниз. Взрывчатку в кишке взяли? Это медаррийский корвет, поколения пятого, что ли… Там разберетесь. Мичман Росс пусть идет впереди – пугает пиратов и присмотреть ему из трофеев кое-что нужно. Все понятно? – Понятно, капитан-лейтенант! Чего уж там не понять… – Ну, ну… кошкодёры вы эдакие. Все, поехали! После моей очереди – пошли на абордаж! Я дал еще один импульс маневровым движкам, и "Пила", опустив нос и ускоряясь, пошла вниз, на сверкающие точки врага. Было похоже на атаку истребителя, когда он падает на зазевавшегося противника сверху, от солнца, на страшной скорости. Шедший последним кораблик врага взлез в виртуальный пушечный прицел моего фрегата и начал в нём быстро расти. – Пилите, Шура, пилите! Чего уж вы тянете? – Сейчас, Стас… Еще пара мгновений… Все, он в лузе! Фрегат пробила короткая дрожь заработавших пушек. От задницы корвета струёй конфетти полетели мерцающие в тусклом свете далекой звезды клочья. – Абордажники – пошли! Сарынь на кичку! Андроиды соскочили на ходу, включив ракетные ранцы. Я провалился вниз, за спину бестолково ищущей меня тройки, круто развернулся, подошел и спрятался в радиотени подбитого корвета. На его броне никого не было. Наверное, десантники уже успели уйти вниз. Через шесть минут в рубке раздался спокойный голос Авося. – Докладываю, капитан-лейтенант. Корвет взят. Машинное разбито, двигатели стоят. Воздух спущен пиратами. Экипаж противника – четыре человека. Двое убиты. Двое обездвижены и заперты в кубрике. Искин отключен от бортовой сети. Корвету дали тормозной импульс. Прошу нас подобрать. – Маячок возврата в шлюзе активировали? А то не увидите ведь, куда лететь! – А как же! – Ясно… Готовьтесь к скачку. Я медленно всплыл над кормой корвета. Он, ежесекундно замедляясь, плавно пополз мне под брюхо, уходя из обзора лобового пакета бронестекла. Вот в шлюзовой раздался приглушенный стук металла о металл и тут же последовал доклад. – Группа на борту. Люк задраен. – Оставайтесь там, ребята! Вам сейчас опять прыгать. До пиратов было рукой подать – около трёхсот километров. Поэтому я долго не раздумывал. – Шурка, у тебя в прицеле два противника. Одного сотри! Любого… Раздался короткий грохот и вой вращающихся боевых блоков и зарядных транспортеров пушек. Одна сверкающая точка превратилась в грязно-розовую кляксу. Блоки пушек тонко выли на ротации. – А у этого вынеси двигатели, пока он со страха куда-нибудь в степь не дернул! Еще одна короткая очередь. Вот и всё! Миру – мир, войне… сами знаете, что! И не надо мне тут говорить, что это не спортивно, и джентльмены так не воюют. С тремя старыми небольшими корабликами осмелиться тявкать на фрегат девятого поколения, да еще и под маскировкой, это всё равно как в анекдоте про Василия Ивановича – голой пяткой на шашку! Но кто тут говорит про спорт и поведение в рамках дипломатического протокола? Это пираты на меня нарвались и моментом получили по сусалам. А если на мирных шахтёров? Торговца? Пассажирский транспорт? Трупы, плавающие в открытом космосе без скафандров, – это ведь не легенды, знаете ли… Это жестокая реальность. Весёлые "пошутилки" вот таких вот юмористов, которые лежат сейчас на захваченном корабле связанные, разбитым носом в грязную, заплёванную палубу… А ну их к чёрту! Правильно сформулировали предки: кто к нам с мечом придет, тот в орало и получит! – Абордажники! Сейчас я к нему подойду. Можете не торопиться, потрошите его вдумчиво и качественно. Я подожду. Первая пара у вас в скафандрах не задохнется? Ну и хорошо. Включите потом мичману медкапсулу, пусть просмотрит данные из медкарт по состоянию здоровья экипажа. Потянулись долгие минуты ожидания. Я успел сходить в кают-компанию и сделать себе бокал освежающего напитка. Потом какая-то панель в стойке аппаратуры Джоре тихо звякнула, и в рубке вдруг возник мичман Росс. – Ты что убежал оттуда, Каон? – А что там мне еще делать, завлаб? Авось с Юноной там вполне справляются. Пять пленных, искин отключён. И вот еще что, завлаб… Там у них под замком был один заключенный. Имперец… Он в плохом состоянии, Стас. – Оппа! Это интересно. А больного мы подлечим… Возможности у нас есть. Я немного помолчал. – Ты для себя что-нибудь подобрал, Каон? Чего молчишь? Мичман печально повесил нос. – Нет, завлаб. Я посмотрел данные их медкарт, ничего хорошего там нет… Уровень ФПИ ниже нижнего. Этого в медкапсуле не устранишь. Этих пиратов не излечишь. Я еще посмотрю тех двух, на первом корвете. Но уверенности у меня нет никакой… – Не переживай, мичман! Не последний день живём. Подберём тебе хорошее тело. Я тебе это обещал и сделаю. Здесь нас прервали. – Это Юнона, капитан-лейтенант. Мы почти закончили. У нас пять пленных пиратов и один освобожденный заключенный. Имперец. Что с ними делать? – А что ты с ними будешь делать? Что, убитых совсем нет? – Нет. Мы им так удачно свернули головы под крыло, что никто и не кукарекнул. – Ну, раз не прибили вы их сразу, то и пилить им сейчас горло тупым ножом мы не будем. Нечего на палубе грязь разводить. Как корабль? Состояние движков? – Это аварский эсминец четвертого поколения. Весь переделанный – мама родная не узнает! Жуткий ублюдок! Из трёх двигателей выбит один. Потом аварийная нагрузка на оставшуюся пару потянула их в разнос, и автоматика отрубила двигатели вообще. Так что прикажете делать, капитан-лейтенант? – Что прикажу, что прикажу… Я приказал идти в Империю. Вот и пойдём. Вы с Авосем на захваченном эсминце. Один приглядит за пленными. Имперца ко мне на "Пилу", я его лечить буду. Сколько вам нужно времени на ремонт движков и перепрошивку искина? Если с ним дело швах, можно на время перекинуть один искин с фрегата, а, Шурка? Перебьёшься пока? Ну, так и решили! Давайте, чинитесь, а я пока к корвету за пленными сбегаю. А потом сразу в Империю пойдем. Там меня советник ждёт. А наших попутчиков скорый и справедливый самый гуманный суд в мире. Трибунал называется…Глава 12.
Я аккуратно поставил пустую чашку на благородную матовую поверхность старого стола и промокнул губы нежнейшей салфеткой. – Вот с такими безалаберными и смешными приключениями мы и добрались до Империи, советник! – Да-а… Смешного тут мало, завлаб. Могу вас успокоить, кстати! Ситуацию на станции успели взять под контроль. Умерло всего лишь пятьдесят восемь человек… – Ничего себе! Всего лишь пятьдесят восемь! – Да! – Жестко отрезал лорд Дешако. – Всего лишь пятьдесят восемь. А не пятьсот восемьдесят, к примеру. Или пять тысяч восемьсот. Благодаря вам, между прочим… – Я тут ни при чём, советник. Все сделали ваши люди. Я имею в виду – должностные лица Империи… – Лорд Дешако молча кивнул, соглашаясь. – И они же, вы хотите сказать, разгромили три пиратских судна в молниеносном бою и освободили имперского офицера? – улыбаясь, спросил он. – Ах, д'Эльта, д'Эльта! В вашем возрасте и положении уже не стоит так скромничать. – Э-э… в каком таком положении, лорд? Лорд Дешако с удовлетворением откинулся на спинку стула. – А вот об этом вы сейчас и поведаете мне, завлаб д'Эльта! Вы же отправились для того, чтобы захватить брошенную и бесхозную базу Джоре? Не так ли? – Нет, не так, лорд Дешако! – Я на секунду прикрыл глаза. Пора? Да, пора! Фишки брошены на номер и на цвет, так делайте же вашу игру, месье! Делайте ставки! И чем выше они будут, тем лучше. Все – игра сделана! Ставок больше нет… – Мы ВЕРНУЛИСЬ на оставленную личным составом базу Джоре. И теперь уже вернулись НАВСЕГДА, советник. Мы – это клан Росс. Я его вож… то есть, завлаб. Теперь прикрыл глаза и надолго замолчал, откинувшись на резную спинку стула, советник Императора лорд Дешако. Он даже побледнел немного. – Я этого известия ожидал и боялся, завлаб д'Эльта… Информация, которую вы мне сообщили, выше уровня моей компетенции. Вам необходимо лично довести её до императора. По моей просьбе он выделил время для встречи с вами… Это будет закрытый неофициальный приём. К Императору следует обращаться "Ваше Высочество"… – Нет! Это исключено. Никаких парных танцев "старший-младший", реверансов и одобрительных похлопываний по плечу! Для меня тут нет высочеств, лорд… Мужчина, который под шитым золотом мундиром с орденской лентой через плечо носит майку и трусы, ничем не отличается от меня, советник! Особенно когда он сидит и тужится на унитазе… Лорд Дешако не смог удержаться от улыбки. – Тогда "мой Император", а? – Владыка Империи Аратан не является императором для меня, лорд. Я принадлежу клану Росс. – Да-а… Это становится проблемой… Вот что! По своему домену Император носит титул лорда Каттерлога. Так пойдет? – Так даже поедет, лорд Дешако, – улыбнулся я. – А знаете, советник? Когда-то, говоря о моём гипотетическом визите к Императору, меня тоже озаботила проблема титулования. Я собирался настоять, чтобы использовался полный титул… – Ваш титул? Это какой же? – неожиданно заинтересовался лорд Дешако. – Завлаб ЦУиОТ при Минсоцразвития… Я даже не знаю, чего здесь больше – просто глупости или вместе взятых детской шалости и упёртой заносчивости… Ну? Еще по глотку вашего замечательного вина, советник, и погнали наши городских? – Как, как вы сказали? "Погнали наши городских"? Это где так говорят, завлаб д'Эльта? – Как где? – рассмеялся я. – Ну, не в Караганде же. Конечно, у нас! В клане Росс! *** Мы долго шли с лордом Дешако какими-то полутёмными переходами, изредка проскакивая через кабинеты и залы с изрядно потертой мебелью и облупившейся позолотой. – Задняя часть Дворца. Почти заброшенная. Здесь уже никто давно не живет, – прошептал мне лорд, заметив моё недоумение. – Сейчас придём. И действительно – через несколько минут света стало побольше, мебель выправилась, стены кабинетов залоснились шёлковой обивкой. Наконец лорд Дешако открыл украшенную позолотой дверь в небольшой, приятно отделанный и со вкусом меблированный кабинет с окнами от потолка до самого пола, выходящими на какие-то плотные и высокие купы кустов. Я с интересом огляделся. – Бывшая комната для вышивания и бесед с подругами матери-императрицы… – успел шепнуть мне лорд Дешако. Только он просуфлировал мне эту ремарку, как скрипнув, открылась еще одна дверь, и в комнату вошел рослый, погрузневший с возрастом человек. Естественно, в умопомрачительном мундире, с голубой муаровой лентой через… э-э… уже, к сожалению, живот. У меня дрогнули губы от еле-еле подавленной улыбки – насчёт ленты через плечо я оказался прав. Скорее всего, насчёт трусов – тоже… Так вот кому потребовался наш фермент, наши молодильные яблочки! Или еще кто есть? Есть, наверняка есть. Но – внимание! – Разрешите представить вам, лорд Каттерлог, нашего сегодняшнего гостя. Стас д'Эльта, завлаб клана Росс! – Сдержанно сказал лорд Дешако. – Вот как? Завлаб клана Росс? Это ведь один из кланов расы Джоре, хотите вы сказать? Вы пришли из легенды, завлаб? – с интересом поблескивая на меня глазами, разразился вопросами лорд Каттерлог. – Я пришел издалека, лорд Каттерлог, – улыбаясь, ответил я. – Очень издалека. Впрочем, я уверен, что об этом вам уже успели рассказать. Как и о многом другом. У нас установились хорошие, доверительные отношения с советником Императора лордом Дешако. Я о многом ему рассказывал. – Да-да, я что-то слышал краем уха, завлаб д'Эльта. Слышал я и то, что вы с непонятным равнодушием относитесь и к титулу Императора? Это так? – Должен признать, что это так, лорд Каттерлог! Дело в том, что на моей родине последний император был сметен восстанием народа почти сотню лет тому назад. Он отрёкся от престола, потом был арестован, вывезен в провинцию и там расстрелян. Вместе со всей семьей и ближним кругом. Я имею в виду с женой, детьми, личным врачом, своим камер-лакеем, горничной царицы и поваром. Как говорили историки, последний император был хорошим отцом и мужем, посредственным пехотным полковником и совершенно никаким императором. Так что – титул Императора не побуждает меня немедленно застыть по стойке "Смирно"! Впрочем, у нас были разные императоры… Но – бог с ними! Мы ведь собрались здесь по другому поводу? – Э-э, да! Сможете ли вы, завлаб д'Эльта, как-то доказать нам, что вы являетесь вождем клана Росс? – Я ничего и никому не собираюсь доказывать, лорд Каттерлог. А уж доказывать то, что я по праву являюсь вождем клана, я буду лишь своим соклановцам. Лорд Дешако слегка кашлянул. Император поперхнулся следующим вопросом и заинтересованно замолчал. – Лорд Каттерлог хотел только поинтересоваться, завлаб д'Эльта, вашими возможностями. О расе Джоре ходит столько легенд! – Такая формулировка вопроса несколько меняет дело, лорд Дешако. Сам я был признан вождем клана Росс только здесь, в Содружестве. Раньше я об этом и не подозревал, и не стремился занять такой высокий и ко многому обязывающий пост. Но мне сумели доказать, что генетически я отношусь к наследникам расы Джоре. Полной ясности для меня в этом вопросе до сих пор нет, и я предпочитаю об этом пока вообще не говорить. Меня идентифицировали как завлаба клана Ранеосс расы Джоре, который был полностью истреблен еще в Тёмные тысячелетия, лорд Каттерлог, и я принял это звание и ответственность за свой клан. Сейчас в клане есть настоящие Джоре по крови, и они не ставят это под сомнение. Самоназвание "Росс", которое постепенно стало в клане основным, исторически присуще моему народу. Это древнее имя моего племени, и оно отражено в наших сказаниях, былинах, песнях и стихах. Так что – ничего лишнего! Я не самозванец, как вы могли подумать. А показать… Ну, что ж… Пожалуй, можно и показать! Я развернулся к окну и спросил: "Мичман Росс, не могли ли вы на минутку заглянуть к нам"? Тут же, в лучах света, падающих на драгоценный паркет из окна, проявилась фигура во всю лыбящегося мичмана Росса, в парадном флотском мундире и при кортике. – Конечно, завлаб, я весь внимание! Что я могу для вас сделать? – Не для меня, мичман. Побеседуйте с вот этим дворянином. Лорд Каттерлог, позвольте представить вам мичмана Росса, моего советника. Настоящего Джоре по слепку сознания и личности, лишённого, к сожалению, в настоящий момент своего тела! Император с трудом справился с изумлением, проблеял "А-а-а…" и звучно закрыл рот. Я отошел в тень и уселся за столик. На нём стоял графин с рубиновой жидкостью и несколько хрустальных бокалов. Открыв пробку, я подозрительно принюхался, потом удовлетворенно кивнул и налил себе вина. У окна император с советником азартно наседали на Каона. Он им что-то оживленно рассказывал. Наверное, про моё ранение… А-а, пусть! Я их еще сейчас удивлю. Наконец, посчитав, что надолго оставлять меня одного неприлично, лорд Каттерлог и советник вернулись ко мне. Каон негромко спросил: "Я могу быть свободным, завлаб?" и исчез после моего утвердительного кивка. – Что-нибудь еще, лорд Каттерлог? Да вы не стесняйтесь! Все возникающие вопросы нам нужно решить здесь и сейчас! Чтобы не спотыкаться о них в будущем. Теперь действие то же, картина следующая, сцена вторая. Явление Юноны. Юнона, девочка, подойди к нам, пожалуйста! Эх, нужно было видеть лица этих лощеных аристократов, когда из угла кабинета к нам шагнула Юнона, плавно сняв невидимость со скафа-невидимки аграфов! Можно с полным правом употребить термин "Перекосоёжило!", но в его основном, матерном варианте! – Мой телохранитель на сегодня, Юнона, боевой андроид. Прошу любить и жаловать! Все-все, советник! Больше никого не будет! Да и их бы вы не увидели, если бы прямо не попросили показать. Юнона, ты свободна. Девушка кивнула, делая шаг назад и исчезая из вида. Хорошая сценка получилась! Как на детском утреннике в провинциальном ТЮЗе! – Ну, что, лорд Каттерлог? Теперь вы удовлетворены? Император звучно откашлялся. Он взял паузу. – Теперь, наверное, да! Это всё мне надо осмыслить. Что еще вы припрятали под полой, завлаб д'Эльта? – Да уже, собственно, ничего особенного, лорд Каттерлог. Только последнее предложение. Я, как завлаб клана Росс и владетель системы Змеевика, пришел протянуть вам руку дружбы и обменяться представительствами. Нам многое может понадобиться на первых порах. Империя поможет нам, клан Росс поможет Империи. По крайней мере, я могу смотаться домой и привезти вам целый стог коробочек с семенами лотоса. *** Так, в бесконечной суете, беготне по всякого рода присутствиям и разговорах в кабинетах высших должностных лиц Империи, прошло четыре дня. Потом советник Дешако официально сопроводил нас на небольшой закрытый торжественный прием. Император не хотел громко заявлять всему Миру Содружества, что дал о себе знать потерянный в тёмных веках клан Джоре. Точнее, клан Росс. И то, что неожиданно найденный клан Росс расположился в одной из систем сектора Архов, отведённого паукам после последней, еще горько памятной своими огромными потерями войны. Все это было настолько невероятно, что невольно наводило на мысли о подделке, подлоге, мистификации или ином трюкачестве… Поэтому на сегодняшнем приёме было зафиксировано лишь следующее: с Империей установлен первичный контакт клана Росс расы Джоре. Клан в настоящее время занимает систему Змеевика и имеет свои представительства в том или ином виде на ряде планет Содружества. Известно и первое лицо клана Росс. Это завлаб Стас д'Эльта. Что это за титул такой – "завлаб", и с чем его едят, имперской геральдической палате еще предстояло уточнить. Завлаб клана Росс собирается направить на имперскую планету свое представительство, а недавно вошедший в клан капитан второго ранга в отставке Боккар любезно согласился исполнять обязанности почетного консула Империи Аратан в клане Росс. И прочая велеречивая чепуха. Для меня был важен только один факт – нас осторожно и аккуратно признали и стали учитывать среди властных фигур, расставленных на шахматной доске имперских интересов и политики… Памятуя о том, что дома, на планете Росс, во всю идет подготовка к запуску производства управляющих кристаллов и электронных мозгов для андроидов, я попросил лорда Дешако предоставить мне в качестве образцов пару боевых роботов или военных андроидов, если они есть, а так же другие категории помощников человека – роботов-телохранителей, охранников, секретарей, уборщиков. В общем, всё, что подходит под мои цели и запросы. Узнав о том, что клан Росс собирается заплатить за образцы, советник императора лишь улыбнулся, покачал головой и сказал, что денежные расчеты осложняют дружбу. Империя уже получила от нас много подарков, и запрошенное будет передано клану абсолютно бесплатно. В конечном итоге все это предназначено для Империи, в целях повышения её оборонной и экономической мощи. Что нам нужно еще? И я ответил – люди! И я собираюсь немедленно и неотложно решать эту проблему. В общем, еще через пару дней, взвалив на аппарат советников и юристов императора заботы о разработке пакета документов о нашем плодотворном сотрудничестве и забив трюмы разнообразными механическими имперскими марионетками, мы двинули обратно. Домой. Как сладко это слово – домой! Вот и своя планета у меня появилась… Теперь не хватает только невесты и избушки на курьих ножках, чтобы жить-поживать да добра наживать… Да и Баксу пора новую планету обживать! Чёрт возьми! Ему тоже нужна невеста. Какая-нибудь энергичная хвостатая девушка, черно-бурого оттенка, с томным, волооким взглядом. Мне еще и этим надо озаботиться?! И блох у этой пары молодожёнов прикажете выводить? Тьфу, прости господи… Тяжела ты, тюбетейка завлаба! Вообще-то у меня егерь и проводник есть. Вот его и озадачу. Пусть Лямой тряхнет стариной и хромой ногой, добудет по моему велению… или хотению? Это не важно! Добудет, одним словом, девицу-красу, длинную косу, тьфу ты – хвост, конечно, – нашему Баксу. Все же он Лямому тоже не чужой, а почти родня… Так, в рассуждениях о самом главном и приятном, мы и добрались до нашего Змеевика. Из воронок гиперперехода к нам привычно выскочили два крейсера Архов и так же привычно вильнули и ушли в чёрное пространство… Я внимательно проводил их глазами. Охрана, говоришь? Ну-ну… – Каперанг, вы на связи? – Слушаю вас, завлаб д'Эльта. – В течение часа мы подойдем к транспортной базе на спутнике. Срочно готовьте мне один из эсминцев Джоре в набег. Известите членов клана и землян, пусть дадут предложения по экипажу. Вы посоветуете своих специалистов из андроидов. И главное – к вам будет особое поручение… Лично, при встрече. – Слушаюсь, капитан-лейтенант! Все будет исполнено. "Пила" плавно подходила к спутнику. Уже были видны мерцающие огни посадочной площадки. Юнона о чём-то тихо переговаривалась с Авосем, Каон стоял у меня за плечом и пристально смотрел на вспыхивающие красные прожектора периметра. – О чём задумался, мичман? О своём новом теле? Будет оно у тебя, будет, погоди немного... А сейчас будем перетаскивать твою базовую ячейку на другой корабль. Полетим на одну важную встречу. Ты будешь там крайне мне нужен, Каон. – Куда пойдем, завлаб? – отошел от своих дум мичман. – Потом скажу… Пока это секрет. Готовься. – Всегда готов! – расплылся в улыбке мичман Росс, отдавая мне пионерский салют. Хоть этому научился, консильери… И на том спасибо. Я пошел в свою каюту, надо было срочно ставить на попа кровать и протирать от пыли систему защиты и жизнеобеспечения одного управляющего кристалла, живущего у меня под койкой. Сам он, в парадной форме и с кортиком, бестолково суетился вокруг меня, пока его не шуганули андроиды, пришедшие перетащить его ячейку на боевой эсминец Джоре "Линейро". Следом другие грузчики с высшим образованием тащили стойку с аппаратурой Джоре. Задуманное начинало понемногу воплощаться в жизнь.Глава 13.
– А отсюда – три прыжка вот по этому курсу, – и я не вполне уверенно провел пальцем по старой карте Звёздного атласа, затрофеенного мной еще год назад у мертвого экипажа негров-работорговцев. – Примерно по этому курсу… В те дни я ни карт инопланетного атласа, ни координат собственной Земли в галактике не знал, естественно. Я в то время еще ничего не знал и не умел… Однако искин Зануда тогда двое суток разрабатывал и защищал потом у меня маршрут нашего бегства с пиратских окраин в сектор Империи Аратан. Я и запомнил примерно на каком развороте Звёздного атласа, и на какой проекции его листа находится конечная точка выхода пути с Земли… Здесь! Я уверен. Если я и ошибаюсь, то совсем на чуть-чуть. На микрон. Мимо не пройдём, я уверен. Солнечная система большая, найдём! И я гордо оглядел могучую кучку своих помощников, собравшихся в рубке эсминца "Линейро". Всего три землянина и два члена клана Росс – лейтенант Жиро и навигатор Баррога. Еще пять андроидов-стажёров. Нас с Каоном членами экипажа можно не считать. Меня в этом походе надо считать завлабом. Бывший российский военный лётчик и бывший пилот штурмовика ВКФ Империи Аратан, а ныне капитан "Линейро"Сергей Злобин долго рассматривал проекцию Звёздного атласа на тактической сфере эсминца, а потом еле заметно пожал плечами. – Этот маршрут будет ничем не хуже любого другого, капитан-лейтенант. Если есть уверенность – пойдем им. Основные позиции вы запомнили намертво. Это номер разворота атласа, номер проекции звёздной карты и направление, куда следует прыгать. А то, что у нас нет карт Солнечной системы – да наплевать! Их нет ни у кого! Кроме работорговцев, пожалуй… А уж мы мимо своей Земли не пройдём. Неделю, месяц, год будем искать, а найдём! Автономности нам хватит. Заодно и этих людоловов отловим… – Сергей ненавидяще скрипнул зубами. Да-а, не завидую я этим чернокожим аварцам. Слишком много вопросов накопилось к ним у офицеров клана Росс. – А ты что молчишь, Каон? У нас на флоте была традиция начинать обсуждение возникшей проблемы с самого младшего по чину офицера. – Обернулся я к мичману в простом синем кителе, с повязкой дежурного на рукаве. Во! И повязка на месте! А потом кивнул Сереге Злобину. – Кстати, они же и тащили основную лямку по дежурствам на корабле. Ты всё правильно делаешь, капитан, в духе традиций. Но Каон пропустил все мимо ушей. Он был полностью поглощен сутью вопроса. – Вы правильно сказали, капитан-лейтенант. Номер разворота атласа и номер проекции карты тот самый, а мимо Солнечной системы мы не пройдем. Будем прыгать! Только прыгать надо, учитывая характеристики "Божьей коровки", да еще до её модернизации на рембазе 7-го Флота. Сейчас, на "Линейро", мы покроем все три прыжка "Коровки" одним своим… – Верно говоришь, мичман! Будем двигаться с учётом ходовых особенностей транспортника. И не забывая о тех, кто идет по нашим следам. Все офицеры разом взглянули в сторону кормы, как будто броня "Линейро" вдруг стала прозрачным стеклом, позволяющим рассмотреть наш походный ордер. – Командуйте, капитан! Мы идём домой! Злобин враз преобразился, собрался и посуровел. – Вахтенным офицерам занять свои боевые посты. Навигатору рассчитать координаты прыжка… Искину принять исходные данные. Поднять щиты. Оружию – товсь! Сканеры на максимум. Разрешаю активное облучение целей, на войне как на войне… Внимание – десятисекундная готовность всем! Искин, отсчёт! – …девять, восемь, семь… – Координаты приняты… – Щиты готовы… – …три, два… – Оружие на автозахвате… – Космос! Говорят, что дуракам и пьяницам везёт. Бог их любит. Ну, может, не любит, а щадит и бережет. Нас, видимо, тоже… С первой попытки мы попали в десятку. – Это похоже на рукав… да, рукав Мычащего Буйвола, галактика Длинной белой тропы… – навигатор Баррога лихорадочно переносила данные со своей аппаратуры на панель связи с астронавигатором искина. – Млечный Путь… – в забытьи прошептал капитан Злобин. Потом он заорал в полный голос. – Ребята! Это же Млечный Путь! – Тихо, тихо, Сергей! – прошептал я, крепко беря раздухарившегося капитана за локоть. – Не мешай Ульяне… По-видимому, мы дома, Сережа… – Система жёлтого карлика… его спектральный класс – G2V. Четыре планеты у звезды, затем астероидный пояс и четыре газовых гиганта… Далее… в системе десяток-полтора карликовых планет, малые тела целой кучей и другой совершеннейший мусор – насыпью… – Это Солнце! Земля, Юпитер, вон Сатурн с его кольцами! Мы дома, ребята! Мы – дома! И все земляне в полном восторге заорали "Ура-а"! На этом фоне незамеченным осталось бормотание Ульяны. – …самая дальняя планета от звезды на расстоянии более тридцати астрономических единиц или четыре с половиной миллиарда километров… – Капитан-лейтенанту – "Ура"! Вновь раздалось мощное "Ура-а-а! Ура-а"! Клянусь – сам кричал изо всех сил. Кричал и плакал… Но никто не заметил. Или сделал вид, что не заметил. – Ближайшая звездная система находится на расстоянии свыше четырёх световых лет… – Ульяна! Дай я тебя расцелую! Губами, которые агрессивно занял и жадно целовал лейтенант Жиро, навигатор Баррога в ближайшее время явно не могла воспользоваться для продолжения своего рапорта. Да, впрочем, и особо не хотела, кажется… Её очень увлекла хамская выходка здоровенного десантника. Сначала Ульяна домиком подняла брови и непонимающе выкатила на него серые глаза, потом начала попискивать занятым поцелуем ртом и молотить Жиро по каменным плечам, а потом, видимо, увлеклась новым для себя процессом, кулаки разжались и мягко легли на затылок лейтенанта. Ульяна закрыла глаза и грациозно чуть согнула в колене одну ножку… Правда, не в шёлковом чулочке, а в черном офицерском комбинезоне, но тоже красиво… Девчонки всюду одинаковы. Одинаково прекрасны, когда их целуют, я хочу сказать. *** Нет, мы не полетели на Землю сразу… У всех членов клана и землян было еще одно дело, которому мы посвятили… Я взглянул на командирский монитор в рубке. Однако! Уже, считай, целый месяц без малого посвятили! Но месть суеты не терпит, а я еще неоднократно читал, что месть – это блюдо, которое принято подавать остывшим. Будем ждать. Ничего, с нас не убудет. Да и кое-какие дела тут еще есть. "Линейро" продолжал шерстить Солнечную систему. Мы уже нашли четыре реперные точки, оставленные работорговцами. Больше ведь некому. Но не уничтожили их, а лишь немного нарушили сигнал. Неисправность, вроде… Успеем еще тщательно подмести наш дом и вытряхнуть подохших чёрных тараканов, успеем… Запасной центр связи людоловов нашли, пустой, правда... Он располагался на обратной стороне Луны. Был еще один, где-то на мелком скалистом островке, принадлежащем Греции. Там, в Эгейском море, этих островков было как блох на Барбоске. Его мы тоже не спешили зачистить. Все в свое время… … и вот оно настало. По эсминцу, вдавливая головы в плечи и сразу, инстинктивно, заставляя бежать на боевой пост ноги, тяжелым ревом прошлись баззеры боевой тревоги. Не успел стихнуть грохот каблуков рассыпавшегося по кораблю экипажа, как капитан Злобин, прямо из душевой, с мокрой головой, на бегу застёгивая боковину комбеза и матерясь самыми чёрными словами, бешеным изюбром проскакал в рубку. "Боевая тревога! Обнаружена цель!" Мы были очень далеко от конуса выхода корабля противника из гиперпрыжка. Но не в этом дело. Так, между прочим, и задумывалось. Не наша сейчас очередь изображать танец маленьких лебедей на сцене. Зато места у нас были рублёвые. Как в царской ложе Большого театра. Я наблюдал за происходящим одновременно на тактической сфере эсминца, на огромном виртуальном планшете рубки и вживую, через лобовой бронепакет. А посмотреть было на что! За своей стойкой с аппаратурой Джоре приглушенно забубнил Каон. – Внимание, фиксирую выход неизвестного корабля… Предположительно – средний транспортник… Поправляюсь – средний транспортник, прошедший модернизацию. Сигнатура выхлопа маршевых двигателей совпадает с эталоном, взятым у войскового транспорта Империи Авар класса "Солнечное колесо"… Вооружение корабля не известно… Пока не известно… – Да это и не интересно, и не нужно нам, мичман! Капитан-лейтенант, вам поступил запрос на действия от вспомогательных сил… – повернулся ко мне мокрым лицом капитан Злобин. – "Стукач" на цели отключен. Но это аварская посудина, яснее ясного. Людоловы, суки… Прости, Ульяночка! Что делаем? Ваше реше… Я перебил его. – Каков запрос – таков и ответ, Сергей Николаевич! Уничтожить его к бениной матери! Как бешеную собаку уничтожить! – Не спешим, командир, а? – пришел вопрос Каона по мыслесвязи. – Главное для нас не уничтожить, а напугать их до заикания и мокрых штанов, отбить охоту к визитам в Солнечную систему, охоте на рабов… – А как напугать, Каон? Только открыв охоту на них! Пару уничтожим, а третьего искалечим и отпустим. Пусть он трезвонит всем любопытным, кто охотится на аварцев у желтой звезды! И вслух: "Сергей Николаич! Сигнал!" – Есть, сигнал! – Капитан Злобин всей ладонью хлопнул по красной кнопке. Он ласково улыбался, но покрытый лохмами мокрых волос лоб был нахмурен. В общем – с такой физией как пройти в библиотеку лучше не спрашивать! Заколеблешься потом нашатырем из обморока старушек поднимать. Кнопку Сергей нажал, но несколько минут все было тихо. Работорговец чапал себе к Земле. Вот он прошел Юпитер и подошел к астероидному потоку. – Дайте увеличение на планшет! – Скомандовал я. – Вот и они… От кольца астероидов неспешно отделились три блёстки. – Еще приблизьте картинку! Не ясно, что ли, сказал… Кто-то из вахтенных офицеров до предела выжал клавишу "Zoom". Три камешка, набирая скорость, направлялись к транспорту людоловов. – Сергей! Набери на переговорнике просьбу, пусть не особо уродуют транспортник. Нам криокамеры могут понадобиться. Но правильно ведь говорят умные люди, – сопливых вовремя целуют! Работорговец увидел тех, кто пошел к нему наперехват. Три двухкилометровых астероида крейсеров Архов выбили из работорговцев остатки разума и перекрасили их, наверное, в серый цвет от испуга. Транспортник заполошно дернулся и принялся удирать. Ага! Это так ему подумалось. Наверное, головной крейсер посчитал это неуклюжей попыткой работорговцев поиграть в пятнашки и сразу, без разговоров, засадил по нему из своей М-пушки. А что? Привычное для Архов дело – из своих чудовищ по людям стрелять! Врезал раза – и испарил негров к чёртовой бабушке! Так что наш писк о криокамерах остался без ответа. – Капитан! Криокамеры отставить, набери наши поздравления со снайперским выстрелом! Королева будет гордиться такими воинами! Сигнатуры с аварского корабля пауки сняли, про стукач они знают? – Мы им передали все инструкции, капитан-лейтенант. Штуки три работорговцев они уничтожат, а остальных будут пугать имитацией загона и преследования. Постреляют, знамо дело. Синяков чёрным наставят, дырок в корпусах понаделают. Но дадут уйти. Чтобы те панику у себя в кланах подняли – дескать, в системе, где рабы, появились Архи! Всех мочат, стреляют, а потом еще и жрут! Ахтунг и полный алярм, в общем! – Это я знаю, Сергей. Сам ведь договаривался. В общем – дело начато, замечаний у нас пока нет. Архи все сделали великолепно. Теперь мы их тут оставим в засаде, у них начинается вахта и боевое патрулирование, а мы пойдем к Земле. Нам еще там пояс безопасности ставить и с предателями с пункта связи разбираться. Труби поход! Архам – воздушный поцелуй! Полетели… *** Да-да! Мне и пришлось с Архами договариваться. А вы как думали – титул завлаба клана Росс только за красивые глаза даётся? Нет, высокое положение предполагает и большую работу. И довольно опасную, кстати… – Каперанг, поясните мне кое-что… Наше отношение к Архам. До сих пор у меня челюсти сжимаются, когда они выныривают из прыжка. – Да, прошу простить, капитан-лейтенант, я этого как-то не учел. Забыл, что Миры Содружества это не раса Джоре. И наше отношение к Архам совсем не то, что у людей. – Ну-ка, ну-ка… С этого места поподробнее! – Я не специалист в этом вопросе, капитан-лейтенант. Коротко говоря, Архи были найдены одной научной экспедицией расы Джоре где-то на окраине свободного космоса, изучены учёными и приручены что ли… Как бы это точнее и правильнее сформулировать… Широко задействованы как вспомогательные силы при решении ряда актуальных задач военного, гражданского и экономического строительства расы Джоре, колонизации планет, исследовании дальнего космоса и многого другого, капитан-лейтенант! Вот. – Ясно, что ничего не ясно… Как к ним относились сами Джоре, вы лично видели, Каперанг? – Я лично не видел, но информацией располагаю. Как к удобным, послушным и умелым инструментам. Относится к этим гигантским общественным насекомым как к любимым домашним животным, не позволяли их размеры и особенности жизни Роя. Архи – эволюционно продвинутое семейство социально организованных гигантских арахнидов нескольких видов, таких как солдаты, рабочие, администраторы, слуги и, наконец, – королева! Они обладают развитой системой коммуникации на основе менталистики и способны решать поистине грандиозные задачи! Очень удачно, что Джоре нашли Архов и сумели построить с ними бесконфликтные взаимовыгодные отношения. – Да-а уж… – ошеломлённо протянул я, – а как вы с ними поддерживаете связь, Каперанг? – Ничего сложного тут нет. По переговорнику Джоре. Долгое время Архов здесь не было, но потом они неожиданно появились, и мне удалось с ними связаться. С тех пор мы и поддерживаем сотрудничество. Архи, в частности, несут в системе и вокруг Базы охранные функции, а я иногда помогаю Королеве Роя материальными ресурсами, в частности некоторыми редкими металлами, и советами по научной проблематике. А в чём дело, капитан-лейтенант? – А дело в том, Каперанг, что мне необходимо встретится и о многом поговорить с Королевой… – Нет ничего проще, капитан-лейтенант. Когда вы готовы вылететь на встречу? Я от неожиданности и махрового практицизма Каперанга поперхнулся и раскашлялся. Потом, поймав секунду, махнул рукой. – Сразу, как подготовят эсминец… Кха-амм! *** Встреча произошла в двух прыжках от системы Змеевика, в открытом космосе. Там у Королевы было что-то вроде летней стоянки войск и ставки Чингисхана. То ли гравитация там была наиболее комфортная для Архов, то ли какой-то букет излучений там присутствовал, поля всякие – не знаю и знать не хочу. Меня от вида боевых кораблей Роя все еще нервно потряхивало. А когда я увидел гигантский Улей королевы Роя! У-у, это было что-то с чем-то! Жаль, что мне на нём не придется проехаться. Я бы с удовольствием нанёс дружеский визит в Федерацию Галанте, к знакомому лещу холодного копчения… Но к делу. Королеву я, естественно, даже не увидел. Мы с Каоном сидели в рубке эсминца у стойки с аппаратурой Джоре, а она у себя в Улье. Но поговорить – поговорили. Очень даже плодотворно и взаимополезно. Я даже удивился тому, как правильно, целесообразно и быстро Королева разложила все мои просьбы на составляющие, усвоила их и нашла выгоду своему Рою. Ей отходило всё, что Архи смогут взять с аварцев. Безо всякой оплаты с моей стороны. Джоре сказал – Архи взяли под козырек и сделали. Джоре это я, если кто не понял. А попросил я у королевы совершеннейший пустяк – крейсерский патруль Архов на годик-другой. Для охраны и обороны планеты по имени Земля. На которой живут потомки расы Джоре. Только они не знают пока об этом. Мне не отказали и с радостью помогли. Архам присуще глубокое уважение к представителям расы Джоре, а также не чужды яркие коллективные переживания, азарт, тяга к перемене мест и острым приключениям. Это я им и обещал полной мерой! И не обманул, ведь.Глава 14.
…на грани слышимости свистели двигатели, тихо шуршал холодный воздух обдува кабины, да еле слышно жужжала аппаратура Конька-Горбунка. Громче всего был слышен ритмичный стук хвоста Бакса. Он, улыбаясь во всю зубастую пасть, сидел и возбужденно молотил своим хвостом на брошенном специально для него коврике, сделанном из штатного "поджопника" боевой наземной униформы десантуры. Коврик закрывал штурманский столик, разделяющий левое и правое кресло экипажа аэрокосмического истребителя "Удар-2к". Сейчас правое кресло занимала маленькая и тощая фигурка андронессы Юноны, как-то незаметно прописавшейся на должности моего телохранителя. Управлял Коньком-Горбунком я сам. А откуда в нём взялся Бакс, спросите вы? Да привез его по моей просьбе в полевой криокамере лейтенант Жиро, когда вернулся из нашего санатория с землянами, поправлявшими в "Трын-траве" подорванное на службе Империи здоровье и учившими базы по новым специальностям. Вот здесь, на орбите Земли, я Бакса и разморозил, а он сразу начал громко визжать и лаять, да стучать как метрономом своим хвостом. Погулять, значит, просился. Пометить земные деревья и столбы, погавкать на ворон и кошек. А, может, и подружиться с какой-нибудь симпатичной блондинистой болонкой. Хотя болонка ему не по калибру будет… Почему я крутился на истребителе в небе над Россией? Да очень просто – осматривался и искал место для нашей базы. Надо же было где-то сесть и осесть на время, поставить в гараж Конька-Горбунка, покидать в шкаф барахло, а носки в стиральную машину. Совсем неплохо было бы сначала хорошо пообедать, а потом и вздремнуть немного. Причём – на мягкой полутораспальной кроватке, заметьте! И не на такой узкой, как девичья постелька в каюте "Линейро"… Эсминец, кстати, мы разместили от греха подальше на обратной стороне Луны. А то астрономы в свои телескопы ухитрились даже стоящий сорок лет "Луноход-2" в Море Ясности рассмотреть. Только два ретранслятора и здоровенную антенну от эсминца до лицевой стороны Луны протащили. Для связи Каона со мной. И сейчас мичман Росс за нами приглядывал и давал советы. Где нам разместиться, к примеру. Это было на самом деле проблемой, братцы! Ни рублей, ни долларов с евро у меня ведь в загашнике не было. Работы и квартиры, как я подозревал, уже тоже… Все же чуть больше года прошло с моего исчезновения. Все концы и хвосты отрублены. В поисках выхода из неприятной ситуации мичман подвязался к Интернету и прочим земным информационным каналам, и я всю ночь листал новости. Крутились в хотевших спать мозгах какие-то сумасшедшие прожекты о продаже крупной партии золота или особо дорогих редкозёмов. А что? Грамм калифорния, да будет вам известно, стоит 10 миллионов долларов. Мы бы смогли его набрать с килограммчик, пожалуй… Только как его продать, если на всей Земле этого калифорния насчитывается не более 5 грамм? В корзину! Вылечить миллиардера от насморка? Вон Рокфеллер уже шестое сердце себе меняет? Легко! Учитывая наш медбокс на "Линейро". Но раскрываться перед этим Рокфеллером как-то не хочется… То же касается мешка искусственных алмазов, неизвестных копий картин Рубенса и Ван Гога, махинаций с банковскими счетами и прочих завиральных идей. Все в мусорный бак! – А к чему все эти ухищрения, завлаб? Почему бы нам просто не обратиться к одному из руководящих работников высшего звена в России? Все равно ведь мы хотели это сделать немного погодя? – спросил меня мичман Росс, понаблюдав с полчаса за моими мучениями. И действительно? А почему бы и нет? Я опять залез в сеть, пытаясь выяснить, где сейчас присутствуют эти самые руководители высшего звена и что они там делают в настоящий момент. Начал я с сайта kremlin.ru. Оказалось, что один государственный служащий с невысокой зарплатой и скромными доходами, которых еле-еле хватило на небольшую квартирку, земельный участок, две старые "Волги" и "Ниву" с прицепом, находится с двухдневным визитом на заседании дискуссионного клуба "Валдай", проходящего, почему-то, не на Валдайском озере, а в студенческом лагере в районе Великих Лук. Впрочем, особо сочувствовать этому госчиновнику по поводу его бедности я бы не стал – мужик ловко устроился на шабашку. Настоящее золотое дно надыбал – в свободное время подрабатывал на новой фирме у сменившего свою форму бывшего главного эмчеэсника страны Верховным Главнокомандующим Российской Федерации. Вот обратиться напрямую к нему, и посоветовал мудрый мичман Росс. Все равно он будет ночевать на старой госдаче областной администрации под этими самыми Луками, а там, наверное, все же не такие капканы и прочие ухищрения, какие устроила ФСО в "Горках-9". Я подумал-подумал и согласился. Уж больно спать хотелось. – Вот ты и сгоняешь к нему ночью, мичман, пригласишь к нам в гости. Все равно тебя из ПэЭма охраны не подстрелишь, и спать тебе не надо. А нашему будущему гостю не привыкать бодрствовать ночами. Служба у него такая. Привык в компашке друзей ночи за картами коротать… То за картами Южной Осетии, то Крыма, а то и Новороссии. Ну да, где это самое АТО со стрельбой и идет уже почти год… А если все у нас получится как и задумывали, Каон, и он пойдет на контакт, то считай, что ты досрочно получил звание лейтенанта клана Росс! Уяснил? Нет, тут надо отвечать не пионерским салютом и "Всегда готов!", а взятием под козырек и сжатым "Так точно", имея вид молодцеватый и нахальный! Во! Самое оно! Вперед, мичман, за новыми погонами и орденами! И он погнал вперед. *** Мичман сгонял. И договорился ведь мичман! Главковерх от его неожиданного появления дёрнулся было, но визжать и ногами топать не стал, а потом, молча и не перебивая, выслушал мичмана, пару раз потыкал рукой в голограмму, вздохнул, сказал, что на этой чёртовой работе совсем перестал чему-либо удивляться, и назначил встречу на следующую ночь. Он-де запланирует её для нас. Вертолёт нам нужен будет? Каон отказался. Сказал, что у нас свой есть, а на предложенном до Луны не долетишь. Горючки, мол, не хватит. Да и в космосе вертолёты обычно не летают. Не на что там их несущим винтам опереться. Насчёт Луны Главковерх все же не до конца поверил… А я теперь от нечего делать нарезаю петли в воздухе над этими самыми Великими Луками, пытаясь рассмотреть леса с перелесками, реки с притоками, памятники Великой войны на курганах и прочие достопримечательности. В частности – гостевую дачу обладминистрации, куда мне этой ночью лететь. И удобную посадочную площадку возле неё. И надо же! Сам не заметил, как немножко уклонился к западу и зацепил границу одной маленькой, но очень гордой своей независимостью, не вполне, правда, суверенной сейчас страны. Членство в НАТО требует жертв, знаете ли… Таких, например, как размещение на своей территории иностранных военных контингентов и техники. Вот этот самый иностранный контингент на этой самой технике ко мне и подвалил. Мимо Конька-Горбунка вдруг пробуровил воздух американский истребитель F-16… А я позорно зевнул. Летал в атмосфере Земли как бабочка-капустница какая. Полностью наплевав на свою безопасность. Даже не включив боевой комплекс управления и вооружения Конька-Горбунка, муд… хм-м, чудак на букву "м", как дипломатично говорят в казарме… Я судорожно отдал команду искину своего истребителя по мыслесвязи и защелкал прочими тумблерами и застёжками. – Бакс! На пол, лежать! Юнона, привязные ремни! Прижми Бакса ногами! Бакс заскулил и негодующе тявкнул. Но мне было совершенно не до него. Проскочивший меня на скорости "Бойцовый сокол" ничего не увидел – его локаторы мою летающую тарелку взять не могли, и глазами пилот меня под маскировочным полем не сможет разглядеть. Но кто-то его ведь навёл на меня… Кто – это понятно, их штатная радарная станция и башня управления полётами. Но как?! Ведь они тоже не должны меня видеть… Чудеса! – Каон! Я тут случайно пересек воздушную границу Латвии, и на меня вышел F-16. Как его смогли навести? Я же под маскировкой! Просвистевший мимо меня F-16 вернулся. Теперь он сбросил скорость и недоумённо искал цель, на которую его пытались навести с земли. Истребитель бестолково тыкался то сюда, то туда. Один раз он проскочил прямо у меня перед кабиной. Я притормозил и остановился. "Бойцовый сокол" этого сделать не мог по определению и ушел на разворот. – Ты невидим, Стас, – недоуменно пробормотал Каон, – я сейчас проверил. Есть только один вариант – они в тепловом режиме видят со спутника картинку турбулентности потоков горячего воздуха из твоих двигателей. Может такое быть? Времени, чтобы ему ответить, мне не дали. F-16 выпустил по мне, точнее – в моём направлении, две ракеты "Воздух-воздух", подтвердив, что такое вполне быть может. Совсем с глузду съехал, петух недощипанный! Стрелять над территорией другого государства боевыми ракетами! Впрочем, у ракет есть самоликвидатор, а мозгов у американцев нет и не было… Конёк-Горбунок полностью был со мною согласен. – Атакован ракетами малого радиуса действия с тепловыми головками самонаведения…. Ракеты уничтожаю... Ракеты уничтожены. – Безжизненным голосом доложил искин "Удара-2к". Одновременно я увидел две молочно-белые полосы, которые потянулись от моей летающей тарелки в сторону ушедшего американского истребителя, а потом две слабые вспышки взрывов и два медленно расходящихся облачка… – Вот козлина… Конёк, скорость! Давай ему навстречу! Это ведь всё быстро происходило, моментально. Отваливший на разворот янкес вряд ли ушёл далее километров тридцати. Потом он снова развернулся и выпустил по мне ракеты. Конёк их уничтожил, а сейчас подвернул и пошёл на F-16 в лобовую. Я уже ясно видел точку американского истребителя, развесившего за хвостом шлейф дыма от своего турбореактивного двигателя. В это время, наверное, американский пилот получил новую команду с земли. Он подлетел поближе и вдруг со всей силы гавкнул из своей шестиствольной пушки, выпустив целое облако дульного пламени и длинные дымные усы сгоревшего пороха. Пушечная очередь зацепила силовой экран моего истребителя, тускло сверкнув рикошетом и выдав моё положение радужной вспышкой. Американец обрадовался, подвернул и саданул новой пушечной очередью. Только меня там уже не было. Испуганный Бакс тонко взвыл в ногах у Юноны, а она повернула ко мне спокойное лицо и спросила: "Что вы с ним цацкаетесь, завлаб? Врежьте ему как следует!" Предложение андронессы было продуманным, точно выверенным по форме и глубоко верным по содержанию. Я сделал рывок вперед, этому гаду навстречу, затем сбросил скорость и заложил самую крутую петлю, снял маскировку и сзади, плавно подошел к левому крылу проскочившего мимо меня американца. Он меня увидел и совершенно ох… очешуел. Смотрел на нас в упор белыми глазами и не верил. Рядом с истребителем F-16 "Fighting Falcon", в двух метрах от его крыла, спокойно плыла себе инопланетная летающая тарелка. Это еще не всё! Я даже позволил пилоту поднять к глазам что-то вроде айфона и направить его в нашу сторону. На самом деле – тут было на что посмотреть! На борту сверкающего серебристым металлом НЛО был нарисован чудесный Конёк-Горбунок, совершенно такой, каким я его запомнил по иллюстрациям к сказке Ершова. Под рисунком, для особенно тупых и не знающих нашего фольклора америкосов с разными эстонцами и прочими латышами, было по-русски, стилизованными под старину буквами, выведено – "Конёк-Горбунок", а ниже, совсем мелко – "порт приписки База "Дальняя", клан Росс". А через бронепласт фонаря кабины на совершенно ошалевшего американца с интересом и широкими, добродушными улыбками смотрели двое – ваш покорный слуга и неземная девочка Юнона. Ошибка! Уже трое – с пола выкарабкался и встал на задние лапы, передние положив на блистер Конька, взъерошенный и негодующий Бакс. Он увидел придурковавшего от избытка визуальной информации американца и тут же его матерно облаял. А потом я чуть приподнял Конька, подошел вплотную к американскому истребителю, резко ухнул вниз и с садистским удовольствием отломал ему левое крыло. Назад я не смотрел и как падал гордый сокол, не видел. Я смотрел только вперед! Впереди была граница России, родные березы, уложенные в местном лесхозе в аккуратный штабель, и встреча с госслужащим-шабашником, назначенная на сегодняшний вечер. Бакс приглашен на неё не был. *** Как стемнело, Каон подвёл ко мне вышагивающего своим белогвардейским шагом, как бы придерживая одной рукой эфес шашки на боку, Главковерха. Мы двинули дальше по тропинке, с интересом поглядывая друг на друга. – Разрешите вас взаимно представить друг другу и познакомить… – галантно сказал теперь уже лейтенант Росс, – Верховный Главнокомандующий… – Очень приятно… – Взаимно… – Завлаб клана Росс… – Взаимно… – Очень приятно! Ффухх! Ну и лейтенант клана – мой советник Каон Росс! Вы уже его знаете. Ну, что, Главковерх? Полетели? – А сложностей и проблем не будет? Может, на земле лучше? – А как я вам на Землю Луну с космическим кораблём притащу, а? А сложностей не будет, Каон ведь тут останется и станет вас изображать. – Лейтенант Росс кивнул и тут же обратился в копию нашего гостя. – Вы только даете ему контакты вашего начальника охраны и офицера с ядерным чемоданчиком на всякий пожарный… Все? Тогда прошу занять место в Коньке-Горбунке! И я плавно указал рукой на ближайшие кусты. Там совершенно по автомобильному пиликнула сигнализация, и истребитель проявился. Зажужжав, поднялся блистер. Главковерх дернулся от неожиданности. – Погодите, погодите… Сегодня наша радиоэлектронная разведка сняла пакет интересной информации. Американцы на крик изошли, докладывая, что их истребитель сбила летающая тарелка с русской надписью на борту. Даже изображения прилагались. В цвете и хорошего качества. Я их видел. Так это вы были? Вот этот ушастый точно как на снимке будет! Я только покаянно вздохнул, потупился и развёл руками. – Я и был… – Ну и правильно! – Внезапно успокоился Главковерх. – Давно пора этим паразитам крылья-то пооборвать! Он же первый стрелять начал? – Он – первый. А я даже не стрелял. Просто оторвал ему крыло. По вашей рекомендации. А на одном он летать не умеет. Не научили, наверное… Ну, полетели? Вы же любите на боевых самолетах летать. А это аэрокосмический истребитель. Шойгу просто обзавидуется! Видеозапись я вам потом предоставлю… Оставив внизу машущую нам рукой фигурку советника Росса, сразу временно скакнувшего в звании из лейтенантов до Верховного Главнокомандующего РФ, мы плавно потянули в высоту. – Хороший парень, – отозвался о Каоне Главковерх. – Вам повезло с помощником. Вежливый, разумный, неторопливый в словах и решениях… Я улыбнулся. – Радиоволны при разговоре с голографией лейтенанта Росса сначала транслируются на Конька, а потом идут от него до Луны и обратно к вам более четырёх секунд, Главковерх. Физику не обманешь и не изменишь… А затем надо уяснить и понять сказанное собеседником, продумать и проговорить свою фразу. Эта задержка и придаёт Каону необходимую сдержанность. Главковерх с интересом блеснул на меня глазами, но ничего не сказал. Потом некоторое время он смотрел по сторонам и наслаждался видом уходящей нам за спину Земли. – Невероятно… Столько лет мечтал и думал… И вот он, космос! Просто невероятно! А можно мне взять управление на себя? – А вот это никак нельзя, Главковерх! Тут ручного управления просто нет, все управляется мысленным приказом. А у вас нет нейросети, ну такого устройства… – В Сколково его можно изготовить? – сразу понял меня Главковерх. – С этим вашим рыжим наносантехником – нет! В ответ раздался только вздох… *** Мы немного полетали над Луной, посмотрели на её залитую солнцем поверхность, вечные отныне следы "Лунохода-2" и на него самого, безжизненно накренившегося около небольшого пыльного кратера. Следов высадки американцев, сразу скажу, мы не видели и не искали. Они должны были быть на расстоянии нескольких сотен километров от нас, да и не до них нам сейчас, в самом-то деле. Я вежливо, но твердо свернул нашу прогулку, пресек желание гостя пройти по Луне в скафандре и погнал Конька к лежащему на тёмной стороне спутника эсминцу. Там я сразу, без разговоров настоял на посещении медотсека и осмотре гостя в медбоксе. – Я понимаю, Главковерх, что здоровье первого лица государства – это секретная информация и, извините за некую тавтологию, "государственное дело". Мне не нравится как вы постоянно прикашливаете в конце фраз. Поэтому – пожалуйте в медбокс, на осмотр! Я врач, и смею вас заверить, что неплохой врач! Полезайте, полезайте! Молча и без разговоров. Другие руководители стран многое бы отдали, чтобы побывать на вашем месте, Главковерх. А вам это идет как бонус, и еще до начала наших переговоров. Я не хочу использовать возможность серьёзно поправить вам здоровье как средство нажима и шантажа собеседника. В общем, дело закрутилось, и было сделано. А результаты? Смотри выше: "тайна и государственное дело". Вот такие результаты и будут! Потом я показал Главковерху, как добиться от кухонного комбайна горячего тонизирующего напитка и мы начали разговор. Начал его я. – Вы знаете, Главковерх, в Интернете бродит один хороший и очень точно бьющий прямо в цель анекдот. Прямо о предмете нашего разговора. Есть два пути, как помочь России выбраться из той ямы, куда она скатилась благодаря безобразному руководству и деятельности тех сил, которые вы ласково называете "наши иностранные друзья и партнёры". Это путь реальный и путь фантастический. В первом случае в Россию прилетят инопланетяне и всё исправят и наладят. Во втором – всё это сделают сами русские… – Я позвенел кнопками управления комбайна и повторил наш заказ. – Вот мы и прилетели… Но работать за соотечественников не будем. У нас просто не хватит сил. Но помочь поможем. Тем, что умеем делать лучше, чем земляне. Мы охраним и защитим Землю от разбоя и воровства. Я склонился над столом и заглянул Главковерху в глаза. – Вам знакома статистика, сколько ежегодно пропадает людей в России? А в мире? Так вот. Их воруют с Земли работорговцы. Да-да, не выкатывайте глаза! Рабы с Земли – весьма денежный бизнес. А какие-то сволочи на планете работают на инопланетных людоловов, формируют и накапливают партии людей к продаже. И мы можем положить этому конец. Если хотите, можете принять участие в этой охоте. Потом эта позиция и роль России в противодействии инопланетянам благотворно скажется на имидже и положении страны. Если опять все не забудут, как братушки-болгары, которые постоянно бьют себя в грудь, клянясь в любви к России, но так же постоянно, на протяжении более ста лет, каким-то чудом занимают враждебные или недружественные ей позиции. Или сознательно полностью не извратят сделанное, как недавно прокололось украинское руководство на примере с историей войны из-за своей злопыхательской, русофобской позиции. Укроповский кролик-людоед сначала слюной изошел, крича немцам, что Советский Союз не только прикончил Гитлера, чем сделал бо-бо Германии, но и вторгся между делом на территорию "незалежной" Украины, уровняв себя с немцами. А сразу после этого заявил, что Украина – главная страна-победительница Второй Мировой войны, противопоставив Украину Германии и наложив фрау канцелярин полный карман дерьма, чмо ходячее и безмозглое притом… – Не будем сейчас об этом европейском посмешище, капитан-лейтенант. Там еще и не такие типчики есть… Насмотрелся в Минске. Так чем мы можем вам помочь? И, что более важно для меня, чем клан Росс может помочь России? – Для начала мне бы хотелось заказать в Златоусте тысяч двести морских офицерских кортиков. По сталинской технологии! Говорят, тогда была подобрана рецептура самого лучшего металла, да и внешне парадный кортик был хорош! Мне они пригодятся. Потом нам страшно нужны люди, пополнение клана… Причём, мы готовы приглашать и инвалидов с весьма тяжёлыми травмами. Человек тридцать мы рады прямо сейчас встретить распахнутыми объятиями. Больше сложно будет на нашем эсминце увезти к нам на планету. Система жизнеобеспечения на боевом корабле рассчитана впритык на штатное количество экипажа и приданных сил. Пока только мужчин возьмем, потом понадобятся и девушки. Отбирать кандидатов будет капитан Злобин, вы с ним уже знакомы… А для вас я могу на первых порах предложить… А потом, как говорится, прессу вежливо попросили покинуть зал переговоров. Не все надо светить в таких встречах. Часть оговоренных дел люди потом увидят в новостях СМИ, а часть просто почувствуют в своей повседневной жизни…Глава 15.
Ко мне, как бабочку на пламя свечи из темноты леса, окружающего мой флигель, неожиданно привлекло прекрасную девушку. Судя по её годам – старшего лейтенанта, ей лет двадцать пять – двадцать семь максимум, а судя по её ухваткам и профессионализму – капитана, как минимум. Из ФСО или ФСБ. Или еще из какой службы, я не знаю точно. Главковерх сказал мне, что закрепит за мной для связи и всяких оперативных дел хорошего парня, а я тут же попросил его закрепить… нет, точнее прикрепить ко мне хорошенькую девушку. Для связи и возможной прогулки в ЗАГС. Все же я искать себе невесту приехал, а не в жмурки с парнями играть! Ориентация у меня верная, истинно мужская. Я конкретный и конченый лесбиян. Главковерх улыбнулся и пообещал прикрепить ко мне самую красивую, молодую, неженатую… то есть, не замужнюю и самую умную девушку! Я, было, засомневался насчёт последнего, но Главковерх коротко пожал плечами и сказал, что других не держат. Я и замолк. Бабочку принесло из темноты, потому что уже стукнуло 23.20, и на дворе была глухая ночь, а из леса потому, что я ныне квартировал в месте, в которое давно хотел попасть – занимал целый гостевой флигель в охотхозяйстве "Завидово". Точнее, если уж совсем честно, в резиденции Президента РФ "Русь"… В самом старом флигеле, оставшимся со времен охотхозяйства Минобороны СССР, да еще и стоящем на самой отшибихе. Кому-то это может показаться и тьфэ-э, третьим сортом, некондицией, но мне такое расположение как раз подходило. И в плане обособленности от остальных зданий резиденции – к нам мало кому охота была бить ноги, и в плане охраны, ею занимаются переодетые солдатами-первогодками андроиды, и в плане размещения и стоянки моего Конька. Как раз за нашим флигелем располагалась старая лодочная станция, а у неё есть большой лодочный ангар почти у самой воды. И мне удобно, и Коньку подходит. По размерам. Бабочка, а точнее девушка, коротко стукнула в дверь и сразу вошла, не подумав, что могла напугать меня до заикания, если бы застала завлаба такого уважаемого клана в одних трусах. Я уже не говорю о совершенно облегчённом варианте "Формы раз – трусы, противогаз". Да-да, вы правильно догадались, – в одном противогазе. – Добрый вечер, Станислав Иванович! – Лучезарно улыбаясь, обратилась ночная бабочка ко мне. Правильно, кстати, назвала по отчеству… Я его Главковерху не называл… Сами раскопали. Умные, паразиты, даром хлеб не едят. – Зздрасьте, барышня… Вы кто? Как вас зовут? Девушка звонко расхохоталась. – Только не свистом! И не надо звать, я сама прихожу! А называть меня вы можете просто – Мария. – А по званию? – ничего умнее не придумал спросить я. – А звание, как и возраст, у девушек не принято спрашивать, Станислав Иванович! Если только вы не наш кадровик. – Тогда и меня зовите просто Стасом, без отчества, просто Мария. Не привык я к отчеству… никто меня так уже давно не называет… Есть хотите? Тушенку с макаронами будете? – Хочу, не буду! Девушка после семнадцати часов не ест, Стас. Тем более – макароны по-флотски! – А другого пока нет, просто Мария. И комбайн мне никак не привезут… – Какой комбайн? Который вы Верховному Главнокомандующему показывали? А на вашей летучей тарелке вы меня прокатите? – Э-э… с удовольствием прокачу, если узнаю вас побли… э-э, получше. А сейчас я даже не догадываюсь – кто вы? – Обо всем вы догадываетесь, Стас! Я ваш офицер связи, консультант по всем вопросам, шеф протокола и телохранитель. – Ого! А у вас и наган есть? – Ага! Не наган, но есть кое-что… Я обвёл её пристальным взглядом. Ничего не видно. Кроме красивой груди в смелом декольте, тонкой талии и длинных ног. Но я не специалист, чтобы определить наличие оружия на один только взгляд. Непроизвольно дернулся кадык… Вот если бы на ощупь… Просто Мария немного зарозовела, но взгляда не отвела. – Вы его носите на бедре, – я медленно и нагло облизнулся, – на внутренней стороне, за резинкой от чулок? Просто Мария взмахнула каштановой гривой волос, как в порноролике, и сказала чувственно-хриплым голосом: "Да-а, Стас-с, прямо за право-о-й подвязкой…" Теперь она эротично откинула взлохмаченную голову, прикрыла глаза и прошептала: "Завтра я дам тебе потрогать… пистолет и поиграть… с ним. Всего за банку белорусской тушенки и кастрюлю скрюченных макарон!" И медленно, развратно, провела язычком по влажно заблестевшим губам… Я сглотнул. – Просто Мария, а вы никогда не мечтали о принце на серебряном НЛО с цветной картинкой Конька-Горбунка? Способного подарить вам незабываемое свадебное путешествие по тысяче миров? Вы ведь не замужем пока? По каким дням ваш отец рассматривает обращения от женихов с просьбой выдать им ваше сердце, руку и прочий ливер? Тут просто Мария немного построжела лицом и перестала лицедействовать. – Я сирота, Стас. И сама способна оценить претендента на мои чистые руки, горячее сердце и холодный ум… Очень тщательно оценить… *** Утро началось, естественно, с побудки. Отделение салаг-первогодков со страшным грохотом скатилось по деревянному крыльцу на физзарядку. Я сонно посмотрел на это представление моих андроидов и зевнул. Зевнул, и так и остался стоять у окна с раскрытой, как у льва Самсона, пастью. Ибо вслед за полуголыми андроидами с исторического красного крыльца, с которого в шапке-пирожке и бекеше, с ружьем в руках сходил еще дорогой Леонид Ильич Брежнев, скользнула вполне симпатичная фигурка в богатом спортивном костюме. Покосилась на бегущих под крики сержанта неорганизованной толпой салаг и пристроилась им в тыл. Я с лязгом закрыл рот, заметался было по номеру, пытаясь мигом натянуть треники и броситься вслед красивому спортивному костюму, но штанов я не нашел, кроссовок, кстати, тоже, огорченно махнул на всё рукой, натянул джинсы и поплёлся на первый этаж, где нам с солдатами вроде бы устроили зал для приёма пищи. С учётом, что ел я там один. Там, за чаем, меня и нашла совершенно красная от злости и напряжения просто Мария. Забыл сказать – в совершенно мокром на спине тренировочном костюме. – Кто эти солдаты, Стас? Только не говори мне, что это твоя охрана! – Она со стоном рухнула на стул напротив меня и дрожащей рукой потянула к себе чайник. Пить просто Мария начала прямо из его носика, гулко заглатывая остывший чай и косясь на меня покрасневшими белками глаз. Я как раз закончил аккуратно намазывать масло на кусочек хлеба. Потом я не торопясь, тщательно выгреб алюминиевой солдатской столовой ложкой красную икру из хрустальной вазочки и вытряс рыбьи яйца на бутерброд. Все же я астраханец, и есть икру по одной икринке я не привык. – Будешь? Ну, как хочешь… – и, откусив большущий кусман свежего батона, невнятно продолжил, – охана они и ест… – Кто кого ест? – Не врубилась просто Мария. – Не смеши мои прокладки с крылышками, Стас! Эти парни из спецназа или из спортроты? Они загоняли меня напрочь, а это непросто сделать… Её глаза опасно прищурились. – А ну, колись до самой корневой системы! – Запросто им это сделать, просто Мария! Они ведь андроиды… Ну, боевые киборги, как в кино… Тебе за ними угнаться будет трудновато. И учти – они не потеют, – я демонстративно принюхался, – как некоторые офицеры связи иконсультанты по всем вопросам. Не будем указывать пальцем… Девушка вспыхнула, вскочила, сверкнув на меня злыми глазами, и увеялась из столовки, как ведьма на метле из хоральной синагоги под свист и улюлюканье йэладим[15] из хора Турецкого.*** Поведение просто Марии меня немного озаботило. Я уже и сам начал забывать, что теперь тоже здорово отличаюсь от обычных людей. Своими физическими данными, выправленными мне в нашем санатории на планете Метафар, развитыми и улучшенными в тренировочном комплексе "Ратник" и в целой куче медкапсул и медбоксов. Киборгом я, конечно, не стал, но сниматься в американских боевиках про терминатора мог бы теперь безо всяких дублёров… Постучал в дверь просто Марии и крикнул, чтобы она после душа нацепила джинсы или еще какие-нибудь штаны и без завтрака бежала за мной к лодочному сараю. По пути к ангару коротко переговорил с сержантом и попросил на день всех андроидов уйти в ботву. По крайней мере, пусть выведет своих подчиненных подальше в лес и там их тренирует. Только медведей мне не обижать! Не успел залезть в Конька, как прибежала просто Мария в ладном камуфляже. Бакс покрутился у неё в ногах, но в кабину не полез, отвернул морду, хитрюга, и со всех ног бросился в лес, искать себе новых друзей и приключения на… хвост. Космоса ему уже хватило, на Земле было интересней. Я кивнул девушке, и она, немного робея, забралась в кабину Конька и затихла в правом кресле, как мышка под веником. По моей команде Конёк поднялся, расплылся в воздухе привидением с мотором и тихо выплыл из ворот ангара. Потом истребитель резко скакнул в небо. Просто Мария задавленно пискнула. Перегрузки для неё оказались великоваты… Я чертыхнулся про себя и включил гравикомпенсатор. Будучи весьма добрым и чрезвычайно миролюбивым в душе человеком, и более того, по единогласному мнению моих друзей, совершенно белым и пушистым голубем согласия и спокойствия по своей сути, я все же не отказал себе в безобидном удовольствии вновь грубо нарушить воздушные границы соседнего могучего члена НАТО. Не знаю, может это и случайно так получилось, но в воздухе никаких американских соколов и прочих лысых орлов не было. На этот раз, чисто на всякий пожарный случай, я не забыл включить всю аппаратуру и оружие. Покосившись на соседку, я снизился и быстро пошел к бывшему аэродрому ВВС СССР, на котором сейчас сидела стая американских бойцовых соколов. А у гордых прибалтов своих боевых самолётов насчитывалась всего аж пара кукурузников Ан-2, да вдвое больше вертолетов Ми-8. Меня им поймать будет трудновато… Над бетонкой аэродрома я не удержался, снял маскировку, включил ревун и всю иллюминацию, которую я только смог включить на Коньке-Горбунке, и низёхонько прошелся над F-16, дисциплинированно вставшими в грозную линейку боевых воздушных колесниц нашего вероятного заокеанского друга и партнёра. Просто чтобы порадовать в корку задубевший на монотонной военной службе лётно-подъёмный и вспомогательный состав наших иностранных партнёров, и прочих натовских шакалов табаки. Кто же мог подумать, что обычная спутная волна моего Конька-Горбунка, которая была абсолютно безопасна на высоте, вдруг станет мощным ударным оружием над бетонным покрытием аэродрома, немного раскидает и чуть-чуть поломает дорогие иностранные самолёты! Если американцы обратятся к владельцу и пилоту хулиганского НЛО с жалобой на его действия, то я, конечно, постараюсь компенсировать их финансовые потери… А если нет – то, извините, нет! НЛО он и в Африке НЕОПОЗНАННЫЙ летающий объект. Я бегло глянул на дисплей, показывающий картинку за кормой. Весьма значительные финансовые потери! Мы с Марией посмотрели друг на друга и разом рассмеялись. В медчасти эсминца мне пришлось выдержать целый бой с разгневанной Марией. Я машинально скомандовал ей снимать штаны и лезть в медбокс. Через пару минут обернулся и с удивлением увидел зарозовевшую просто Марию, застывшую соляной статуей жены Лота. Я сурово сдвинул брови, но она упорно не захотела при мне раздеваться и лезть в свою медкоробчонку. А я вдруг захотел увидеть её… как бы это вам сказать деликатнее… без лишних пуговиц, оперативной кобуры скрытого ношения и прочей портупеи. Никогда не задумывался о таком бонусе врача за все время служения товарищу Гиппократу. Наконец мне надоело спорить, и я жестко сказал хулиганистой пациентке, гладя ей прямо в гляделки, что я ещё и дипломированный гинеколог. Хочешь, мол, проверить? Марш в кресло! А что? Ведь все лучшие гинекологи – сплошь мужики. Призвание у них, видимо, к этому делу. Этого оказалось достаточно. Просто Мария запунцовела пасхальным яичком, отвернулась от меня, быстро скинула свой фээсбешный камуфляж и, сверкнув белоснежной попкой, достойной быть повторённой в слоновой кости самим Фаберже, нырнула в медбокс. Я поколдовал над пультом умной машины и отправил хулиганку в глубокий сон. На двенадцать часов… Но мне пришлось рысью бежать в медчасть и врубать ей уже через пять часов аварийный выход из медбокса. Дело в том, что Архи передали вахтенному офицеру сообщение, что за орбитой Сатурна из гиперперехода вышло сразу два пиратских корабля. Оставив около Марии девушку-андроида, я тут же связался с Главковерхом. – В систему вышли пираты. Да, меры принимаем… Вы хотели бы взглянуть? Это ваше право, Главковерх… С кем-кем? А-а, это генерал армии, который носит погоны с маршальской звездой? Меньше по размеру, чем маршальская? Ну, это ваши заморочки… Иногда мне кажется, что вся перестройка в армии ограничивается только введением новых звёзд на погоны и новых фасонов генеральских фуражек. Я не возражаю по кандидатуре… Когда вы будете готовы? Нет, пусть он добирается до места встречи сам. Вертолёт у него есть, а у вас времени совсем нету. Немедленно садитесь в вертолёт и летите… На ближайший войсковой полигон летите. Пусть в воздухе генерал своим подчиненным задачу поставит принять ваш вертолёт. Потом я вас заберу своим ботом. Но только двух человек! И отошлите свое сопровождение подальше, ага… Часа на два-три, это с запасом… Охрана вам будет выделена, ваша Мария на время опять переходит в ваше распоряжение. Все, связь кончаю. Вылетайте! Потом опять бегом, теперь уже на летную палубу. За мной по пятам беззвучно неслись четыре андроида. Пара Главковерху и пара министру. За глаза хватит… – Завлаб, Архи запрашивают инструкции. Что им передать? – Скажите, что я пригласил посмотреть бой одного из руководителей государств Земли. Это именно их Архи здесь защищают. Передайте, что мы будем готовы наслаждаться битвой через час. Никаких инструкций и ограничений для них! Пусть делают то, что им поручила Королева. Я улетел на Землю… *** Нет, Архи не садисты. Подозревать их в извращенных наклонностях нельзя. Они иные, они не люди. Королева приказала им защищать Землю, и они сделают все, чтобы её защитить… Это как в анекдоте про времена Хрущева, когда в СССР взорвали бомбу на сто мегатонн, – войны не будет, но будет такая борьба за мир, что камня на камне не останется! Поэтому Архи провели атаку пиратских кораблей как по учебнику тактики. Видимо, теперь они не спешили и готовили запись боя для Королевы. А то и для своей военной Академии. Надо бы потом попросить у них копию. Мы успели на этот цирк в самый последний момент. Пираты уже прошли астероидное кольцо. Архи пока тихо сидели в засаде. "Линейро" с гостями на борту на остатках инерции под пологом маскировки крался вперед, поближе к пиратам. Два взволнованных гостя и просто Мария стояли в рубке, за ложементами дежурной вахты. Сесть гостям было некуда. – Сигнал Архам. Мы готовы. – Слушаюсь, капитан-лейтенант. Сигнал прошел! – Боевая тревога! Полная готовность! Щиты поднять, оружию – товсь! – Есть, товсь! – Есть, поднять щиты! Однако не мы были главными исполнителями Марлезонского балета. Я повернулся к своим гостям и молча указал им на огромный тактический планшет и виртуальный монитор. На нем сказочной россыпью бриллиантов сверкала река астероидов. Два пиратских корабля, помеченных красными картушами, осторожно и неторопливо шли к Земле. Главковерх кивнул, увлеченный действием генерал машинально снял и сунул подмышку свою роскошную фуражку, а просто Мария, которая стояла сзади гостей, сместилась, чтобы приглядывать за своими подопечными и видеть все события на мониторе. – Цели идентифицированы, капитан-лейтенант. Средний транспорт четвертого поколения, аварский крейсер пятого… – Спорим, Стас, что Архи отпустят транспорт? – негромко, но азартно, сказал мне капитан Злобин. – Почему, Сергей? – Я бы и сам так сделал, – пожал плечами капитан. – Выруби сильного, напугай слабого и заставь его бежать. Азбука… – Если всё так просто, тогда ты на пари не разбогатеешь, Сергей! Тут Архи придумают что-нибудь поинтересней… Вся жизнь – театр, весь космос – сцена! Тут же последовал доклад лейтенанта Росса. – Астероиды Архов разделились! Два идут наперехват из разных точек кольца. Третьего не видно, можно предположить, что крейсер Архов за Солнцем. Тут уже не выдержали нервы у пиратов. Заметив атаку, корабли разом ускорились, готовясь к прыжку, а крейсер аварцев на пределе дистанции запустил в ближайший астероид целую тучу ракет. Архи пока молчали. Я поглядел на гостей. Непонятное непрофессионалам действо на мониторе заворожило их своей красочностью, динамикой, своей непредсказуемостью и новизной. Я кивнул Сергею в их сторону. – Как на лошадиных бегах… – прошептал я. Капитан Злобин только кивнул. – Смотри, Стас, смотри! Ну вот, они еще и поломку своего астероида изобразят, актеры погорелого театра! Ракеты аварского крейсера дошли до одного из астероидов Архов и начали рваться, заставляя защитное силовое поле пауков постоянно плясать и переливаться лиловыми вспышками. Архи изобразили не поломку, а попадание в их крейсер, которое привело к неисправности и потере астероидом способности маневрировать. Левый астероид Архов вдруг закрутился и сошел с курса атаки. Второй крейсер пауков наконец-то подошел на нужную дистанцию и открыл огонь. Гости оживленно зашептались, увидев, как астероид окутался силовыми разрядами. Это было очень зрелищно! – Тяжелая ситуация, капитан-лейтенант? – повернулся ко мне генерал армии. Я махнул рукой. – Фальшивка! Это постановочный бой. Голливуд отдыхает. Просто нужно создать вот у того транспорта, его значок крупнее, впечатление, что он чудом вырвался из-под удара пушек Архов и чудом сумел уйти в прыжок. На самом деле это невозможно… А вот и третий балерун! Из-за Солнца появилась третья отметка крейсера пауков. Наступал финал спектакля. Правый, ближний к нам астероид вновь окутался разрядом, и старый крейсер аварцев вильнул и безжизненно покатился в сторону Марса. Астероид вдруг заблестел многочисленными точками вокруг своей серой каменной туши. – Смотри, даже десант на ботах выгнали! – А как же, Сергей, реализм ведь нужен. Уже второй астероид Архов замедлился возле подбитой жертвы. А транспорт аварцев рвал последние жилы в попытке уйти от догоняющего его третьего крейсера пауков. Видя, что это не получается, и что работорговец вот-вот уйдет в прыжок, Архи начали стрелять по убегающему транспортнику. Все было сделано ювелирно: получив несколько легких попаданий, людоловы смогли прыгнуть… Главное, чтобы они смогли добраться до своих, подумалось мне. – Ну, все, товарищи! Концерт по заявкам трудящихся окончен! Можно расходиться… – Есть перехват наземного центра связи работорговцев, капитан-лейтенант. – Что еще за центр? Да к тому же на Земле? – Заинтересовался генерал. – Предатели, пособники работорговцев и сами торгаши, которые поставляют аварцам партии людей в качестве рабов… Кстати, генерал! Это следующая наша цель. Не хотите ли присоединиться? Вместе с записью боя в космосе, полученной от Архов, запись штурма нашими спецами центра связи инопланетян, захваченные материальные доказательства, документы и разговорчивые пленные произведут в Совете Безопасности незабываемые впечатления! Так как? Генерал взглянул на своего Главнокомандующего. Тот коротко кивнул. Генерал повернулся ко мне и спросил: "Когда"?
Эпилог.
Мы с просто Марией сидели за одним из накрытых столиков на лужайке резиденции в Горках. Вместе с нами за столом сидел капитан Злобин, набравший, наконец, свои тридцать три богатыря в отставке, и молодой парень в парадной военно-морской форме. С кортиком, естественно. На левой стороне головы у него были выстрижены волосы, и белел большой марлевый тампон, прихваченный полосками лейкопластыря. Это был лейтенант Росс. К внешности которого я еще не успел привыкнуть… А все объяснялось очень просто. При штурме узла связи, расположенного на гористом греческом острове, один наш спецназовец получил смертельное ранение в голову. Когда его обнаружили и хотели оказать медицинскую помощь, он умер. Его друзья хотели уже закрыть ему глаза, но тут наши андроиды завернули труп в термоплёнку и срочно вывезли парня к стоящему на орбите эсминцу. А там все было уже отработано – медбокс мог вытащить человека еще и не из такой ситуации. Он и вытащил, но починка поврежденного пулей мозга привела, в конечном итоге, к его обнулению… Личность парня сохранить не удалось, а тело осталось. Тогда я связался с Главковерхом. Парень жил один, родители у него скончались, а женой обзавестись он не успел. Его друзья, когда я все им рассказал, сначала поскрипели зубами, а потом согласились. И мне пришлось долго программировать медбокс по шпаргалке нашего специалиста из санатория "Трын-трава". Короче – вы уже догадались. В тело земного спецназовца было перенесена копия сознания управляющего кристалла КА-117-ОН… Так лейтенант Росс обрел своё тело, а генерал армии перевел его из спецназа ГРУ во флотский спецназ, откуда и уволил по ранению с правом ношения формы, чем разрешил несоответствие между его сухопутной биографией и тягой Каона к морскому кителю и кортику. Сейчас мы все с волнением смотрели на огромной панели кадры штурма десантом Архов подбитого крейсера работорговцев. Вдруг Главковерх поднял пульт и остановил изображение. На изорванной взрывами броне аварского крейсера, ярко освещенный солнцем, застыл, угрожающе подняв передние лапы, огромный и страшный до усёру воин Роя… Ясно было видно лазурную плёнку боевого силового кокона паука, разработанного для Архов еще учёными Джоре в качестве космических скафандров. Картинка вызывала жуть и оторопь… Особенно у меня. Честно говорю – не люблю пауков. Бр-р-р! – А вот это я попрошу увеличить и вставить в эффектную современную раму! Я с удовольствием подарю эту картину моему американскому другу, президенту… – Амбару… – буркнул я. – …Бараку Обаме! – Закончил свою мысль Главковерх и укоризненно погрозил мне пальчиком. – Она ему очень понравится… – Ага! И он повесит её в Овальном кабинете! – Снова влез я с непрошенными комментариями. – А как, интересно, вы подпишите свой подарок? Теперь скромно улыбнулся Главковерх. – "Memento mori", конечно! Кстати ведь будет подарочек, как вы считаете? И в самое нужное время. От всей широты русской души намёк! Да, к слову, Станислав Иванович… А свои истребители американцы ведь быстро-быстро убрали из Прибалтики и Польши. Слышали уже, да? Дошло все-таки со второго предупреждения! Спасибо вам за помощь. Поднявшийся одобрительный шум я уже не слушал. Я пытался корчить зверские рожи и змеёй шипеть на Бакса, чтобы проклятое животное отошло от застенчивой лохматой собаки с забитым взглядом похожих на переспелые черешни глаз. Эта псина робко поджимала хвост и переступала ногами в тщетной попытке уйти от нахала, а наглый Бакс настойчиво лез своим носом под хвост незнакомой девушке. Моё лицедейство не прошло мимо глаз хозяина. – Что это вас так привлекло, Станислав Иванович? А-а, опять Парася Никаноровна что-то отчебучила. Мне её президент Порошенко презентовал. Гуцульская пастушья… Узнал, наверное, что мне японцы редкой породы собаку подарили, и тоже решил подсуетиться… Вот и мучаюсь с этой гуцульской пастушкой теперь. Редкая… э-э… редкая, в общем, порода. Не знаю, что с ней и поделать! А послушайте, Станислав Иванович! Хотите я её вашему Баксу отдам? Вроде – земная невеста нашего неземного друга. Я искоса взглянул на просто Марию. Она чуть покраснела и скромно опустила глаза. – А это удобно, Главковерх? Все же подарок не передаривают? – А я и не передариваю! – Засмеялся Главковерх, показав рукой. – Он сам взял! Заледенев, я посмотрел в ту сторону. Этот кобель Бакс уже вскарабкался на робкую пастушку и упоённо совершал быстрые возвратно-поступательные движения. Или развратно-наступательные… Мне вдруг стало немного стыдно и смешно. Я слова плохого не хочу сказать о женщинах, никаких аллюзий, клянусь! Но теперь ведь Бакс вправе, честно глядя Парасе Никаноровне прямо в глаза, называть свою жену сукой! Причём любимой… Рядом довольно фыркнула просто Мария. Лейтенант Росс дипломатично улыбался. – Таким образом, ваш пёс решил крупную межгосударственную проблему, – рассмеялся Главковерх. – И, заодно, нашел себе красивую подругу! Ну как, Станислав Иванович? Берете? – Что же тут поделаешь? – Вздохнул я. – Ваш товар, наш купец. Отдадите свою барышню замуж за моря-окияны? – Против такого чувства я не пойду, забирайте! Вот повезло кобельку! – А мне? Мне может повезти? – С замиранием сердца я посмотрел на сидящую рядом девушку. – Я прошу отдать мне в жены вот эту девицу-красу с наганом под юбкой! Просто Мария потупилась. – Маша, ты выйдешь за меня замуж? У меня нет трёхкомнатной квартиры – но есть роскошная планета. Нет машины – есть космический корабль. Нет ни рубля – есть сто друзей! Ну, может, пока немного меньше… Выйдешь, а? В знак российско-росской дружбы? – Как, капитан, выйдете за него замуж? Парень он вроде неплохой, опять же – завлаб! – Негромко и совершенно серьёзно спросил у Маши Главковерх. Она ничего не сказала, только посмотрела мне в глаза, кивнула и взяла меня за руку. Так мы все четверо и уходили после завершения приёма прямо в закат, а, точнее, к нашему Коньку-Горбунку. Слева – застенчивая Парася Никаноровна, справа – гордый своей победой Бакс. А в центре, обнявшись, – Маша и я. Всё. P.S. За остальными россами с "Линейро" был послан бот. Вот теперь всё![1] Колка – (местн.) как правило, небольшой камышовый островок в дельте (на раскатах) [2] Раскаты – мелководная акватория предустьевого взморья дельты Волги. Глубины от 1 м., редко до 2 м. Состоит из сплошных рогозово-тростниковых зарослей плавневого типа. Главные рукава шириной 0,3 – 0,6 км при своем движении к Каспийскому морю веерообразно разветвляются на многочисленные протоки и ерики. Основу гидрографической сети образуют ерики – мелкие водотоки шириной от 1,5 до 30 м. [3] Байда – здесь лодка, в общем смысле – промысловое судно. Браконьерская байда очень скоростная лодка, иногда под тремя японскими подвесными моторами.
[4] Крепи – непроходимые заросли тростника и рогоза, высота стеблей тростника колеблется от 3,5 до 6 м., рогоза – 1,5-2,5 м. Пожалуй, только кабан, благодаря своим физическим особенностям, может пройти их. [5] Пайол – съёмный решетчатый или цельный деревянный (металлический) настил на дно шлюпки, лодки, судна. [6] Феромоны человека – здесь сексуальные аттрактанты – пахучие легковыветриваемые соединения, обусловливают характер поведения представителей одного пола по отношению к представителям противоположного пола во время ухаживания и спаривания. [7] Эндорфины – группа химических соединений, вырабатываемых гипофизом. Эндорфин приводит человека в состояние эйфории, его иногда называют «природным наркотиком», «гормоном счастья» или «гормоном радости». [8] Комот - командир отделения, комвзода - командир взвода (Устав внутренней службы Красной Армии 1918г.), замкомпоморде - зам. командира по морским делам (шутл.). Столоначальник - руководитель структурной части центральных и местных государственных учреждений. Правитель канцелярии - должность, описанная в Своде законов Российской Империи 1838г. [9] Нарукавная повязка дежурного именовалась со времен петровского морского устава «рцы». Цвета повязки: для вахты - красный, белый, красный; для дежурства: синий, белый, синий. Общая ширина повязки 4,5 см, а каждой полосы - 1,5 см. На повязках дежурного по соединению и его помощников, дежурного по кораблю (казарме) и вахтенного офицера нашивается звезда золотистого цвета, а на повязках дежурного по низам, дежурного по команде красная звезда. Размер и рисунок звезды те же, что и на нарукавных знаках обмундирования офицеров. [10] Ахерон - река в Греции, в переводе "река скорби". В средневековье А. - одно из имен ада, олицетворение всей глубины и ужаса преисподней. Афедрон (греч.) - зад, задница. [11] Альбедо – характеристика отражающей способности поверхности того или иного объекта. Свет Луны – это пример альбедо космического тела. [12] Здесь – "Босс боссов", глава всех семей сицилийской и американской мафии. [13] Капитан, глава "команды" мафии, боевого отряда, состоящего из "солдат". [14] Консильери – советник «семьи», которому босс может всецело доверять. [15] Мальчики (иврит).
Последние комментарии
2 часов 6 минут назад
4 часов 37 минут назад
4 часов 45 минут назад
1 день 16 часов назад
1 день 20 часов назад
1 день 22 часов назад